Аннотация: Игорь Бунич Золото Партии и др...ЛЕВ ТРОЦКИЙ СТАЛИН ТОМ 1 ТОМ 2 Revilo P. Oliver The Jewish Strategy Palladian Books. USA http://www.revilo-oliver.com/
Cоциализм Платона или диктатура Номенклатуры. История политической цензуры в СССР
Ревило П. Оливер Еврейская Стратегия Издательство Палладиан. США 2002 год.
Revilo P. Oliver The Jewish Strategy Palladian Books. USA http://www.revilo-oliver.com/
Илья Глазунов
РОССИЯ РАСПЯТАЯ
Ирина Роднянская
Ленин: художественно-исторический портрет за гранью идеологий
Зарождение. - Культура праславянских племен. - Сколоты-пахари. - В скифском царстве. - Свидетельства древних историков. - Появление письменности. - Любезность, справедливость и простота.
Глава 2
Становление. - От союзов племен к государственному единению. - Новгород и Киев. - Уничтожение Хазарии. - Принятие Христианства. - Община и артель. - Хозяйство и ремесла. - Литература и искусство. - Столкновение с татаро-монголами.
Глава 3
Расцвет. - Сергий Радонежский и торжество Православия. - Разгром татаро-монгол. - Укрепление Русского государства. - Собирание земель. - Рост духовности. - Святые старцы. - Москва - Третий Рим. - Враждебная деятельность католиков и еретиков.
НА ПУТИ К ИСТИННОМУ БОГУ
Глава 4
Древние верования славян. - Обоготворение добрых начал. - Приближение к единобожию. - Духовно-нравственный характер религиозных представлений.
Глава 5
Пантеон древнеславянских божеств. - Огонь и Солнце. - Сварог. - Дажьбог. - Перун. - Велес. - Мокошъ. - Добрые и злые начала.
Глава 6
Мировоззрение человека дохристианской Руси. - Поэтический взгляд на природу. - Одухотворение леса и животных. - Добрые и злые духи.
Глава 7
Языческий календарь. - Годовой круг обрядов. - Смена времен года в сознании язычников.
ТОРЖЕСТВО ПРАВОСЛАВИЯ
Глава 8
Святая Русь. - Благодатные свойства русского народа. - Богоизбранность. - Великая миссия добра. - Преображение души.
Глава 9
Русское Православие. - Истинная вера. - Пресвятая Троица. - Жизнь вечная. - Нагорная проповедь. - Лествица райская. - Богослужение. - Страх Божий. - Царство Небесное. - София - "Премудрость Божия".
Глава 10
Подвиг русского монашества. - Пещерные монастыри. - Обители в дремучих лесах. - Сергий Радонежский и ученики. - Умное делание. - Нил Сорский и нестяжатели. - Иосиф Волоцкий. - Благодатное старчество.
Глава 11
Русское Православие против иудаизма. - Стригольники. - Секта жидовствующих. - Отрицание христианской веры и иконоборчество. - Иудей Схария. - Проникновение еретиков в духовенство и царское окружение. - Борьба русских людей против жидовствующих. - Геннадий Новгородский и полный перевод Библии. - Обличительные сочинения Иосифа Волоцкого. - Антиеретические сборники Нила Сорского. - Осуждение жидовствующих на Соборах 1490 и 1504 годов. - Казнь еретиков.
Глава 12
Почитание Русской Церковью христиан, умученных иудеями в ритуальных целях. - Святой Евстратий. - Святой Димитрий-царевич. - Святой Гавриил Белостокский.
РОССИЯ, РОДИНА, РУССКИЙ НАРОД
Глава 13
Родина. - Отечество. - Русский патриотизм.
Глава 14
Русские земли. - Великая, Малая и Белая Русь. - Закарпатская Русь. - Буковина. - Крым. - Урал и Сибирь. - Прибалтика. - Кавказ. - Аляска.
Глава 15
Русский народ. - Великороссы. - Малороссы. - Белорусы. - Национальное строительство. - Объединение более 100 народов в едином государстве. - Страна милости, а не ненависти.
ЦАРЬ И РУССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПОРЯДОК
Глава 16
Сочетание сильной центральной власти с местным самоуправлением. - Царь. - Идея самодержавной власти.
Глава 17
Удерживающий. - Москва - Третий Рим. - Степенная книга.
Закон по правде и справедливости. - Русская Правда. - От Судебника 1497 до Соборного уложения 1649. - Отношение к смертной казни. - Герб государства Российского.
Я с гораздо большей подробностью, как увидит читатель, останавливался на формировании Сталина в подготовительный период, чем на его политической роли в настоящее время. Факты последнего периода известны каждому грамотному человеку. Критику политики Сталина я давал в разных работах. Цель этой политической биографии - показать, каким образом сформировалась такого рода личность, каким образом она завоевала и получила право на столь исключительную роль. Вот почему [интересны] жизнь и развитие Сталина в тот период, когда о нем никто или почти никто не знал. Автор занимается тщательным анализом отдельных, хотя и мелких, фактов и свидетельских показаний. Наоборот, при переходе к последнему периоду он ограничивается симфизическим изложением, предполагая факты, по крайней мере важнейшие, известными читателю.
Критики, состоящие на службе Кремля, заявят и на этот раз, как они заявляли по поводу "Истории русской революции", что отсутствие библиографических ссылок делает невозможным проверку утверждения автора. На самом деле библиографические ссылки на сотни и тысячи русских газет, журналов, мемуаров, сборников и пр. очень мало дали бы иностранному критику или читателю, а только загромоздили бы текст. Что касается русских критиков, то в их распоряжении есть аппарат государственных архивов и библиотек. Если бы в моих писаниях были бы фактические ошибки, неправильные цитаты, неправильное использование материалов, то на это было бы указано давным-давно. На самом деле я не знаю ни в одной антитроцкистской литературе ни одного указания на неправильное использование мною указанных источников. Этот факт, смею думать, дает серьезную гарантию и иностранному читателю.
В своей "Истории" я всячески устранял элементы мемуаров и опирался только на те данные, которые были опубликованы и потому подлежат проверке, в том числе и на свои собственные показания, которые никем не были оспорены в прошлом. В этой биографии автор считает возможным отступить от этого слишком сурового метода. Главная ткань повествования опирается и здесь на документы, мемуары и другие объективные источники. Но в тех случаях, где ничто не может заменить показания памяти самого автора, я считал себя вправе приводить те или другие эпизоды, личные воспоминания, ясно оговаривая каждый раз, что выступаю в данном случае не только как автор, но и как свидетель.
Автор следовал в этой биографии тому же методу, какому он следовал в своей "Истории русской революции". Многочисленные противники признали, что книга опирается на факты, сгруппированные научным методом. Правда, обозреватель "New York Times" отверг книгу, как пристрастность. Но любая строка его статьи показывает, что он возмущен русской революцией и переносит свое возмущение на ее историка. Это обычная аберрация у всякого рода либеральных субъективистов, находящихся в разладе с ходом классовой борьбы. Недовольные результатом исторического процесса, они осуждают тот научный анализ, который обнаруживает неизбежность этого результата.
Будут ли выводы автора признаны объективными - все или часть их, в конце концов, не так существенно. Гораздо важнее оценка методов. Здесь автор не опасается критики. Он прошел через работу, опираясь на факты и в полной солидарности с документами. Могут, разумеется, встретиться те или другие частичные, второстепенные погрешности или ошибки. Но чего в этой работе никто не найдет, это недобросовестного отношения к фактам, игнорирования документов или произвольных выводов, основанных только на личных пристрастиях. Автор не оставил в стороне ни одного факта, документа, свидетельства, направленного в пользу героя этой книги. Если внимательное, тщательное и добросовестное собирание фактов, даже мелких эпизодов, проверка свидетельских показаний при помощи приемов исторической и биографической критики, наконец, включение фактов личной жизни и исторического процесса, - если все это не есть объективность, то остается спросить, в чем же собственно она состоит? [Так как] источники сфабрикованы Сталиным, критика источников относится не к технике писания, а к самому существу. Нельзя не подвергая критике детальной всевозрастающей фальсификации подготовить читателя к пониманию таких явлений, как московские процессы.
В известных кругах охотно говорят и пишут о моей ненависти к Сталину, которая внушает мне мрачные суждения и предсказания. Мне остается по этому поводу только пожимать плечами. Наши дороги так давно и так далеко разошлись, и он в моих глазах является в такой мере орудием чуждых мне и враждебных исторических сил, что мои личные чувства по отношению к нему мало отличаются от чувств к Гитлеру или к японскому Микадо. Что было личного, давно перегорело. Уже тот наблюдательный пункт, который я занимал, не позволял мне отождествлять реальную человеческую фигуру с ее гигантской тенью на экране бюрократии. Я считаю себя поэтому вправе сказать, что никогда не возвышал Сталина в своем сознании до чувства ненависти к нему.
Прежде, чем стать царем в Израиле, Давид в отрочестве пас овец. Это не подавило в нем богатых духовных дарований, которые нашли себе в красотах природы сильнейший стимул к развитию. Благодаря искусной игре на арфе он был приглашен ко двору, чтобы музыкой разгонять тоску Саула. Исключительная карьера Давида становится более понятной, если принять во внимание, что почти все сыны полукочевого израильского народа пасли овец и что искусство управления людьми было в ту пору немногим сложнее искусства управления стадами. С тех пор, однако, общество сильно дифференцировалось, династии обособились и специализировались, так что когда один из современных нам монархов увлекся, по примеру царя Давида, некой Вирсавией из Бостона и, вследствие парламентских условностей новой эпохи, вынужден был покинуть трон, епископу Кентерберийскому, современному Самуилу, не пришлось искать ему преемника среди пастухов: деликатный вопрос разрешился в порядке династического автоматизма.
Со времени царя Давида человеческая история знала немало ослепительных восхождений, не только в древнем Риме, но и в новой Франции. Дело шло в этих случаях почти исключительно о полководцах. Доказав на поле брани свою способность командовать вооруженными людьми, они тем увереннее повелевали затем безоружными массами. Это относится к Юлию Цезарю, как и к Наполеону. Правда, так называемый Наполеон III совершенно лишен был военных дарований. Но он не был и простым выскочкой, он был или считался племянником своего дяди, над головой его летал прирученный орел; без этой символической птицы голова принца Луи-Наполеона стоила немного.
Все его инстинкты и чувства перевешивала фантастическая вера в свою звезду и преданность "наполеоновским идеям", бывшими руководящими идеями его жизни. Человек страстный и вместе с тем полный самообладания (по выражению В. Гюго, голландец обуздывал в нем корсиканца), он с юности стремился к одной заветной цели, уверенно и твердо расчищая дорогу к ней и не стесняясь при этом в выборе средств: "Гармония между правительством и народом существует в двух случаях: или народ управляется по воле одного, или один управляется по воле народа. В первом случае это деспотизм, во втором - свобода".
Он нанял пароход, организовал в Лондоне экспедицию и, привлекши на свою сторону нескольких офицеров булонского гарнизона, 6 августа 1840 г. высадился в Булони. Не ограничиваясь костюмом, шляпою и обычными знаками императорского достоинства. Наполеон имел при себе прирученного орла, который, выпущенный в определенный момент, должен был парить над его головою. Но этот момент не наступил, так как вторая попытка окончилась еще плачевнее, чем первая.
Накануне мировой войны даже карьера Наполеона III казалась уже фантастическим отголоском прошлого. Демократия была прочно установлена, по крайней мере в Европе, в Северной Америке и в Австралии. Конституционная механика представительства казалась единственно приемлемой для цивилизованного человечества системой управления. А так как цивилизация продолжала расти и шириться, то будущность демократии казалась несокрушимой. Многие и сейчас еще живут в XIX веке. На самом деле демократия привела к диктатурам.
События в России нанесли первый удар этой исторической концепции. На смену царизму после восьмимесячного интермеццо демократического хаоса пришла диктатура большевиков. Но здесь дело шло об одном из "эпизодов" революции, которая сама казалась лишь продуктом отсталости России, воспроизведение в XX веке тех конвульсий, которые Англия пережила в середине XVII века, а Франция - в конце XVIII. Ленин представлялся московским Кромвелем или Робеспьером. Новое явление можно было, по крайней мере, классифицировать, и в этом заключалось утешение. Вера в незыблемость законов либеральной демократии продолжала оставаться почти незатронутой.
Для Муссолини, как через 11 лет для Гитлера, не так легко было найти историческую аналогию. В цивилизованных странах, прошедших через длительную школу представительной системы, к власти поднялись таинственные незнакомцы, которые в юности занимались почти столь же скромной работой, как Давид или Исаия. За ними не числилось никаких воинских подвигов. Они не возвестили миру никакой новой идеи. За их спиной не стояла тень великого предка в треуголке. Римская волчица не была прабабушкой Муссолини. Свастика не есть фамильный герб Гитлеров, а только плагиат у египтян и индусов. Либерально-демократическая мысль стоит беспомощно перед загадкой фашизма. Но ни Муссолини, ни Гитлер не похожи на гениев. Чем же объясняется их головокружительный успех?
Мелкая буржуазия в нынешнюю эпоху вообще не может выдвинуть ни оригинальных идей, ни самостоятельных вождей. У Гитлера, как и у Муссолини, все заимствовано и подражательно. Муссолини совершал плагиат у большевиков. Гитлер подражал большевикам и Муссолини. Таким образом, вожди мелкой буржуазии, зависимые от крупного капитала, являются по самому типу своему вождями второго класса, как мелкая буржуазия, глядеть ли на нее сверху или снизу, занимает всегда второе место. Однако в рамках исторических возможностей Муссолини проявил огромную инициативу, изворотливость, цепкость, изобретательство.
Муссолини и Гитлер начали свою борьбу в условиях демократии. Они сталкивались лицом к лицу с противниками. Они спорили на равных правах. Ничего подобного не было в истории восхождения Сталина. Муссолини - это непрерывная импровизация на открытой арене. Муссолини и его сподвижники подражали большевикам, хотя и в прямо противоположном направлении.
Гитлер всегда говорит о своей гениальности. Сталин заставляет об этом говорить других. Сталин, как и Гитлер, как и Муссолини являются по своей нравственной природе циниками. Они видят людей с их низшей стороны. В этом их реализм. У Гитлера черты мономании и мессионизма. У Муссолини ничего, кроме циничного эгоизма. Личная обида играла большую роль в развитии Гитлера, как и Муссолини. Гитлер оказался деклассирован. Евреи равнялись социал-демократам. Гитлер хотел подняться выше на этом пути, создал себе теорию и ее держался.
Гитлер особенно настаивает на том, что только живое устное слово характеризует вождя. Никогда, по его словам, статья не может повлиять на массы так, как речь. Во всяком случае, не может создать постоянной живой связи между вождем и его миллионами последователей. Суждение Гитлера определяется, вероятно, в значительной мере тем, что он не умеет писать. Маркс и Энгельс приобрели миллионы последователей, не прибегая за всю свою жизнь к ораторскому искусству. Правда, им для приобретения влияния понадобились многие годы. Искусство писателя, в конце концов, выше, ибо оно позволяет соединять глубину с высокой формой. Те политические деятели, которые были только ораторами, отличались всегда поверхностностью. Оратор не создает писателей. Наоборот, великий писатель может вдохновить тысячи ораторов. Но верно то, что для непосредственной связи с массой необходима живая речь.
Новое время принесло новую политическую мораль. Но, странное дело, красный ветер возвращает нас во многих отношениях к эпохе Возрождения, или даже далеко превосходит ее по масштабу своих жестокостей и зверств. Объявляются снова политические кондотьерии. Борьба за власть принимает грандиозный характер. Уже при дворе римских императоров эпохи упадка были специалисты по ядам разного типа, яды, которые убивают на месте, убивают медленно или которые лишают рассудка, не ускоряя смерти. Агриппина, мать Нерона, пользовалась услугами Локусты, женщины весьма искушенной в отравлении. Ее услуги для поддержания порядка были так велики, что ее называли инструментом Рекни, т. е. орудием власти. Евнух по имени Халотус подавал гостям отравленные ею блюда и тут же пробовал их. Доверие при римском дворе не было очень высоко, как и в нынешнем Кремле. Предусмотрительная Агриппина сумела заручиться соучастием придворного врача Ксенофона, этот врач по особому понимал свои обязанности: чтоб вызвать у императора Клавдия, мужа Агриппины и отчима Нерона, рвоту, он ввел ему в горло перышко, смоченное ядом.
"Хроники 15-го столетия, - говорит благочестивый историк пап, Пастор, - полны необыкновенных появлений и атмосферических возмущений, плохих урожаев, землетрясений и эпидемий". Как и в эпоху Возрождения, жизнь вовсе не окрашена одной краской измен и коварства, отравлений и подлогов. Что характеризовало эпоху Возрождения, это резкие контрасты "во всех областях хорошее и плохое оказывались чрезвычайно спутанными в итальянских государствах 15-го столетия". Эпоха Возрождения характеризовалась исключительным развитием индивидуализма, но число индивидов, которые могли позволять себе индивидуализм, было ограничено и часто сводилось к одному лицу.
Эпоха Возрождения - 15-е столетие, точнее сказать, вторая половина 15-го столетия и начало 16-го. Когда во всех областях жизни происходили и обнаруживались глубокие изменения, старые нормы отношений и, тем самым, нормы морали изжили себя. Новые нормы еще не установились. "Как раз во второй половине 15-го столетия внимательному наблюдателю открывается ужасающая коррупция в политических отношениях Италии... Искусство управления выродило систему клятвопреступлений и измен, согласно которой считалось наивностью и глупостью выполнение договоров; со всех сторон приходилось бояться хитрости и насилия, подозрительность и недоверие отравляли отношения между главами государств" (Пастор, "История пап"). Эту разрушительную систему усвоили себе великие сеньоры этой эпохи: Франциск и Людовик Сфорта, Лоренцо Медичи, Александр VI (Борджиа), Цезарь Борджиа и другие. В военной области этот век был временем авантюристов-полководцев, называвшихся кондотьерами. Пастор пишет: "С ужасом выступало сатанинское злорадство Ерранте, который смеялся от удовольствия, потирая свои руки, когда думал о хорошо охраняемых в его тюрьмах пленниках, которых он оставлял в томительной неизвестности относительно предстоявшей им судьбы". Это было в Риме, когда кардиналы писали порнографические комедии, а папы ставили их при своем дворе. "Бесстыдным являлся также способ, в каком государство пользовалось убийством, которое было особенно в Венеции излюбленным методом избавления от врагов, как внешних, так и внутренних. Решение насчет убийств обсуждались и постановлялись в заседаниях правительственных советов". Фонтано писал: "В Италии ничто не имеет меньшей цены, чем человеческая жизнь".
"Из этих условий вырастали зловещие фигуры, которые соединяли с самой изысканной культурой преступную дерзость, злобную хитрость и презрение ко всем моральным законам. Люди, типом которых является Николай Макиавелли" (Пастор). Официальная средневековая мораль покорности и смирения сменилась честолюбием и славолюбием. "Неограниченный индивидуализм, которому столь сильно благоприятствовало ложное Возрождение, породил кроме славолюбия много других гибельных пороков, именно: расточительность, роскошь, игру (азарт), жажду мести, ложь и подлог, безнравственность, преступление и человекоубийства, религиозные безразличия, неверие и суеверие" (Пастор). К числу этих отталкивающих характеров Пастор относит Сигизмунда Малатеста и, до известной степени, Цезаря Борджиа. "Ужасная безнравственность семьи Борджиа ни в каком случае не была изолированным явлением; почти все дворяне Италии жили подобным же образом... Домашние жестокости, казалось, не имели конца... Законные и незаконные принцы бежали, покидали двор, но и в других странах они находились под угрозой специально подосланных убийц".
Цезарь Борджиа: авантюрист, полководец, государственный человек, кардинал-расстрига, сын римского папы. В борьбе с другими авантюристами-кондотьерами Цезарь Борджиа выходил в большинстве случаев победителем. "Но, - говорит Британская энциклопедия, - он не был несомненно гениальным человеком, как в течение многого времени воображали, и его успехи были обязаны, главным образом, поддержке папского престола; как только его отец умер, его карьера пришла к концу и он не мог больше играть видной роли в делах Италии. Его падение показывает, на каком нездоровом фундаменте была воздвигнута его система".
Многое из того, что приписывали Цезарю Борджиа и его сестре Лукреции, несомненно или почти несомненно ложно. Имена их до известной степени стали собирательными. Но, разумеется, народная молва, как и догадки хронистов и историков, не случайно приписывали преступления именно этим людям. Когда незримая Лукреция Борджиа отравляет за ужином своих врагов и появляется к моменту их смерти, она говорит у Гюго: "Вы не ожидали этого, черт возьми, мне кажется, что я отомщаю, что вы скажете на это, господа? Кто из вас понимает людей мести? Ведь это не плохо, я думаю! А, что вы думаете об этом для женщины!"
Цезарь Борджиа, несмотря на то, что имя его сделалось синонимом вероломства и кровожадной жестокости, не может считаться чудовищным исключением в среде феодальных властителей XV столетия не только одной Италии, но и Европы вообще. "Каждый понимает, - говорит Макиавелли, давший идеальный портрет Цезаря Борджиа в своем знаменитом произведении "О государстве", - сколь похвально для государства сохранять верность, действовать правдиво, без коварства, но опыт нашего времени убеждает нас, что только тем государям удается совершать великие дела, которые не хранят своего слова, которые умеют обмануть других и победить доверившихся их "честности". Но никто не обнаружил такую неумолимую последовательность и стойкость в достижении своих целей, такое полное отсутствие совести и безразличие к злодеяниям вместе с демонским сознанием своего превосходства и призвания властвовать, как Цезарь Борджиа".
Сопоставление с Борджиа и другими фигурами Возрождения надо все-таки ограничить. Борджиа, Борза, Медичи были яркими личностями, в которых сочетались противоречия: честолюбие и беззаботность, легкомыслие и беспощадность, свирепость и великодушие. На всем Ренессансе лежат редкие черты. Это был период пробуждения новой индивидуальности в слое молодой буржуазной интеллигенции и бюрократии. С того времени много воды утекло. Буржуазное общество постарело. Оно прошло через период массовых организаций, связанных внутренней дисциплиной.
Чтоб быть похожим на сверхчеловека эпохи Возрождения, Сталину не хватает красок, личности, размаха, соображения, капризного великодушия. В ранней молодости, после того как он оказался вынужден покинуть семинарию за неуспешность, он одно время служил в тифлисской обсерватории бухгалтером. Хорошо ли он вел приходно-расходные книги обсерватории, осталось неизвестным. Но бухгалтерский расчет он внес в политику и в свои отношения к людям. Его честолюбие, как и его ненависть, подчинены строгому расчету. Люди Возрождения были дерзки, Сталин - осторожен. Он долго носит свою ненависть, пока она не превращается в отстой. Его месть имеет гигантский размах потому, что он стоит не на земле, а наверху самого грандиозного из всех аппаратов. Аппаратом же Сталин овладел, так как был неизменно верен ему. Он изменял партии, государству, программе, но не бюрократии.
Николай Макиавелли - самый гениальный представитель ложного Возрождения, по словам Пастора. "Опыт показывает, - писал Макиавелли, - что великие дела совершают те, которые умеют подчинять себе людей посредством хитрости или насилия... Когда дело идет о спасении отечества, нельзя обращать внимания ни на какие трудности и на то, справедливо ли это или несправедливо, гуманно или жестоко, похвально, заслуживает порицания, но, оставляя в стороне все другие критерии, надо прибегать исключительно к тому средству, которое может спасти жизнь и сохранить свободу отечества". Именно в переходные эпохи, когда надо ломать старое и строить новое, государственная власть обнаруживает всю свою силу. Взгляд на государство, как на массивного третейского судью, который вмешивается, когда его об этом просят, кажется в такие эпохи смешным и ничтожным. Государство достигает высшей степени напряжения и становится ироническим, разрушает и строит. Именно этот взгляд на государство был у Макиавелли.
Законы политической механики, которые формулировал Макиавелли, в течение долгого времени считались выражением предельного цинизма. Макиавелли рассматривает задачи борьбы за власть как шахматную теорему. Вопросы морали не существуют для него, как они не существуют для шахматиста, как они не существуют для бухгалтера, задача которого состоит в том, чтобы сделать наиболее целесообразное в данном положении.
Италия 15-го столетия была передовой страной капитализма. Мелкие итальянские государства в то время были детскими башмаками молодого капитализма. Государства терлись друг о друга, как камни в тесном мешке. Принцы, герцоги и короли постоянно боролись, интриговали и меняли границы своих государств. Нынешняя Европа, Европа капиталистического заката, во многом напоминает Италию капиталистического детства, только масштабы неизмеримо более велики.
Римские преторианцы, стоявшие над народом и, в известном смысле над государством, нуждались в императоре, как в высшем судье, так и бюрократия, ставшая над народом и Советами, нуждалась в вожде. За пожар Рима, который приписывали злой воле самого Нерона, отвечали христиане, которые вообще были козлами отпущения за все бедствия его царствования. Роль козла отпущения, которую у Нерона играли христиане, а у Гитлера играют евреи, у Сталина выполняют так называемые троцкисты. Власть Сталина представляет собою современную форму цезаризма. Она является почти незамаскированной монархией, только без короны и пока без наследственности. В начале XVIII века грузинский царь отдался под власть Москвы, видя себя вынужденным отдаться под власть Москвы. В начале XX века маленькая Грузия навязала Москве своего собственного царя.
В течение XIX века, который был веком парламентаризма, либерализма и социальных реформ (если закрыть глаза на войны и на гражданские войны), Макиавелли считался давно позади. Честолюбие было введено в парламентские рамки и, вместе с тем, - разграблено. Дело шло уже не о том, чтоб захватить власть одному лицу полностью и целиком, а о том, чтоб захватить мандаты в избирательном округе, портфель министерский. Макиавелли казался идеологом далекого прошлого. Новое время принесло новую, более высокую политическую мораль.
Но, поразительное дело, XX век возвращает нас во многих отношениях к методам эпохи Возрождения и даже далеко превосходит их по масштабу своих жестокостей и зверств. Появляются снова политические кондотьерии. Борьба за власть принимает личный характер и грандиозный масштаб. Принципы Макиавелли, которые всегда, даже в период процветания либерализма и реформ, составляли основу политической механики, получают теперь снова открытое и циничное выражение. Этот рецидив наиболее жестокого макиавеллизма кажется непонятным тому, кто до вчерашнего дня исходил из уверенности, что человеческая история движется по восходящей линии материального и культурного прогресса. Но мы можем сказать теперь: ни одна эпоха прошлого не была так жестока, беспощадна, цинична, как наша эпоха. Политическая мораль вовсе не поднялась по сравнению с эпохой Возрождения или с другими, еще более отдаленными эпохами.
Эпоха Возрождения была эпохой борьбы двух миров; социальные антагонизмы достигли крайнего напряжения. Отсюда напряжение политической борьбы, которая не допускала роскоши прикрываться или ограничивать себя моральными принципами... Во второй половине XIX века политическая мораль так высоко поднялась над материализмом, или воображением господ-политиков, только потому, что социальные антагонизмы на время смягчились, политическая борьба разменялась на мелкую монету, а основой этого был рост благосостояния и некоторые улучшения положения верхов трудящихся. Наш период, наша эпоха, похожа на эпоху Возрождения в том смысле, что мы живем на грани двух миров: буржуазного, капиталистического, который переживает агонию, и того нового мира, который идет ему на смену. Социальные противоречия снова достигли исключительной остроты. Политическая борьба сконцентрировалась и не может позволить себе роскоши прикрываться правилами морали.
Политическая власть, как и мораль, вовсе не совершенствуется непрерывно, как думали в конце прошлого и в первое десятилетие нынешнего столетия. Политика и мораль имеют в высшей степени сложную и противоречивую орбиту. Политика, как и мораль, находится в прямой зависимости от классовой борьбы; как общее правило, можно сказать, что чем острее и напряжение классовая борьба, чем глубже социальный кризис, - тем более напряженный характер получает политика, тем концентрированнее и беспощаднее становится государственная власть и тем откровеннее она сбрасывает с себя покровы морали.
Некоторые из моих друзей обращали мое внимание на то, что слишком большое место в моей работе занимают ссылки на источники и критика источников. Я отдавал и отдаю себе ясный отчет в неудобствах такого метода изложения. Но у меня не оставалось выбора. Никто не обязан верить автору, столь близко заинтересованному, столь непосредственно участвующему в борьбе с тем лицом, биографию которого он оказался вынужденным писать. Наша эпоха есть эпоха лжи, по преимуществу. Я не хочу этим сказать, что другие эпохи человечества отличались большей справедливостью. Ложь вытекает из противоречий, из борьбы, из столкновения классов, из подавления личности обществом; в этом смысле она составляла аккомпанемент всей человеческой истории. Но бывают периоды, когда социальные противоречия принимают исключительную остроту, когда ложь поднимается над средним уровнем, ложь приходит в соответствие с остротой социальных противоречий. Такова наша эпоха. Я не думаю, что во всей человеческой истории можно найти что-нибудь, хотя бы в отдаленной степени похожее на ту гигантскую фабрику лжи, которая организована Кремлем под руководством Сталина, причем одной из главнейших работ этой фабрики является создание Сталину новой биографии.
Покойный Леонид Красин, старый революционер, видный инженер, блестящий советский дипломат и, прежде всего, умный человек, первым, если не ошибаюсь, прозвал Сталина "азиатом". Он имел при этом в виду не проблематические расовые свойства, а то сочетание выдержки, проницательности, коварства и жестокости, какое считалось характерным для государственных людей Азии. Бухарин упростил впоследствии эту кличку, назвав Сталина "Чингиз-ханом", очевидно, чтоб выдвинуть на первый план жестокость, развившуюся до зверства. Однако и сам Сталин в беседе с японским журналистом назвал себя однажды "азиатом", но уже не в старо-, а в новоазиатском смысле: он хотел в этой персональной форме намекнуть на наличие у СССР общих интересов с Японией против империалистского Запада. Если отнестись к кличке "азиат" под научным углом зрения, то придется признать, что она в интересующем нас случае правильна только отчасти. По своей географии Кавказ, особенно Закавказье, является несомненным продолжением Азии. Однако грузины, в отличие от монголов-азербайджанцев, принадлежат к так называемой средиземной, европейской расе. Сталин был, следовательно, неточен, когда назвал себя азиатом. Однако география, этнография и антропология не исчерпывают вопроса: над ними возвышается история.
В долинах и горах Кавказа удержались брызги человеческого потока, переливавшегося в течение столетий из Азии в Европу. Отдельные племена и группы как бы застыли здесь в своем развитии, превратив Кавказ в гигантский этнографический музей. В течение долгих столетий судьба этих народов оставалась тесно связанной с судьбой Персии и Турции и удерживалась, таким образом, в сфере староазиатской культуры, которая умудрялась оставаться неподвижной, несмотря на постоянные встряски мятежей и войн.
В другой менее пересеченной местности маленькая грузинская ветвь человечества - около 2,5 миллионов в настоящее время - растворилась бы, вероятно, бесследно в историческом тигле. Под защитой Кавказского горного хребта грузины сохранили в сравнительно чистом виде свою этническую физиономию и свой язык, которому филология, кажется, и до сих пор затрудняется найти законное место. Письменность возникает в Грузии уже в IV столетии, одновременно с проникновением христианства, на шестьсот лет раньше, чем в Киевской Руси. X-XIII века считаются эпохой расцвета военной мощи Грузии, ее литературы и искусства. Затем следуют столетия застоя и упадка. Многократные кровавые набеги Чингиз-хана и Тамерлана на Кавказ оставили свои следы в народном эпосе Грузии. Если верить несчастному Бухарину, они оставили следы и в характере Сталина.
В начале XVIII века грузинский царь отдался под власть Москвы, ища защиты от исконных своих врагов, Турции и Персии. Прямая цель была достигнута, жизнь стала обеспеченнее. Царское правительство провело в Грузии необходимые стратегические дороги, обновило отчасти города и создало элементарную сеть школ, прежде всего, в целях русификации инородческих подданных. Однако петербургская бюрократия не могла, конечно, вытеснить в течение двух столетий староазиатское варварство европейской культурой, в которой Россия еще весьма нуждалась сама.
Несмотря на природные богатства и благословенный климат, Грузия продолжала оставаться отсталой и бедной страной. Ее полуфеодальные отношения опирались на низкую материальную базу и потому отличались чертами азиатской патриархальности, которая не исключала азиатской жестокости. Промышленность почти не существовала. Обработка почвы и строительство жилищ производились почти так же, как две тысячи лет тому назад. Вино выдавливалось ногами и хранилось в больших глиняных кувшинах. Города Кавказа, сосредоточивавшие в себе не более шестой части населения, оставались, подобно городам Азии, чиновничьими, военными, торговыми и лишь в небольшой степени ремесленными центрами. Над основной крестьянской толщей возвышался слой дворян, в большинстве своем небогатых и малокультурных, отличавшихся от верхнего слоя крестьян подчас только пышным титулом и претензиями. Не напрасно Грузию с ее маленьким "могуществом" в прошлом, с ее экономическим застоем в настоящем, с ее благодатным солнцем, виноградниками, беспечностью, наконец, с ее обилием провинциальных гидальго с пустыми карманами, называли Испанией Кавказа.
Молодое поколение дворян стучалось в двери университетов и, порывая с тощей сословной традицией, которую не очень брали всерьез в центральной России, примыкало к радикальным группировкам русского студенчества. За дворянскими семьями тянулись более зажиточные крестьяне и мещане, сгоравшие честолюбием сделать из своего сына либо чиновника, либо офицера, либо адвоката, либо священника. В результате Грузия обладала крайне многочисленной интеллигенцией, которая во всех прогрессивных политических движениях и в трех революциях играла заметную роль в разных частях России.
Немецкий писатель Боденштедт (Bodenstedt), служивший мимоходом в 1844 г. директором учительского института в Тифлисе пришел к выводу, что грузины не только неопрятны и беззаботны, но и менее интеллигентны, чем другие кавказцы; в школах они будто бы уступают армянам и татарам в изучении наук, усвоении иностранных языков и способности изъяснения. Цитируя этот слишком поспешный отзыв, Элизе Реклю высказал совершенно правильное предположение, что различие могло объясняться не национальными, а социальными причинами: учащиеся-грузины - выходцы отсталой деревни, армяне - дети городской буржуазии. Дальнейшее развитие, действительно, скоро стерло это различие. В 1892 году, когда Иосиф Джугашвили учился во втором классе духовного училища, грузины, составлявшие примерно восьмую часть кавказского населения, выдвигали из своей среды почти пятую часть всех учащихся (русские - свыше половины, армяне - около четырнадцати процентов, татары - менее трех...). Правда, особенности грузинского языка, одного из древнейших орудий культуры, видимо, действительно затрудняют усвоение иностранных языков, налагая тяжелый отпечаток на произношение. Но никак нельзя согласиться, будто грузины лишены дара свободной речи. При царизме они, как и другие народы Империи, были обречены на молчание. Однако по мере "европеизации" России, грузинская интеллигенция выдвинула ряд если не первоклассных, то выдающихся ораторов судебной, а затем и парламентской трибуны. Наиболее красноречивым из вождей февральской революции был, пожалуй, грузин Ираклий Церетели. Нет поэтому надобности объяснять национальным происхождением отсутствие у Сталина ораторских качеств. И по физическому типу он вряд ли представляет счастливый экземпляр своего народа, который считается самым красивым на Кавказе.
Национальный характер грузин изображается обычно как доверчивый, впечатлительный, вспыльчивый и в то же время лишенный энергии и предприимчивости. Реклю выдвигает на первый план веселость, общительность и прямоту. С этими качествами, которые действительно бросаются в глаза при личных встречах с грузинами, характер Сталина мало вяжется. Грузинские эмигранты в Париже заверяли Суварина, автора французской биографии Сталина, что мать Иосифа Джугашвили была не грузинкой, а осетинкой и что в жилах его есть примесь монгольской крови. В противоположность этому некий Иремашвили, с которым нам предстоит еще встретиться в дальнейшем, утверждает, что мать была чистокровной грузинкой, тогда как осетином был отец, "грубая, неотесанная натура, как все осетины, которые живут в высоких кавказских горах". Проверить эти утверждения трудно, если не невозможно. Вряд ли, однако, в этом есть необходимость для объяснения моральной фигуры Сталина. В странах Средиземного моря, на Балканах, в Италии, в Испании, наряду с так называемыми "южными" характерами, соединяющими ленивую беззаботность со взрывчатой вспыльчивостью, встречаются холодные натуры, в которых флегматизм сочетается с упорством и коварством. Первый тип господствует, второй его дополняет как исключение. Похоже на то, как если бы основные элементы характера были отпущены каждой национальной группе в соответственном количестве, но под южным солнцем оказались распределены еще менее гармонично, чем под северным. Не станем, однако, вдаваться в неблагодарную область национальной метафизики.
Уездный город Гори живописно расположен на реке Куре, в 76 километрах от Тифлиса, по закавказской железной дороге. Один из старейших городов Грузии, Гори имеет за собой драматическую историю. Его основали по преданию в XII веке армяне, искавшие убежища от турок. Городок неоднократно подвергался затем разграблению, так как армяне, и в ту пору уже главным образом - городской торговый класс, отличались большей зажиточностью и представляли лакомую добычу. Как все азиатские города, Гори рос медленно, привлекая постепенно в свои стены выходцев из грузинской и татарской деревни. К тому времени, когда сапожник Виссарион Джугашвили переселился сюда из родной деревни Диди-Лило, городок имел тысяч шесть смешанного населения, несколько церквей, много лавок и духанов для крестьянской периферии, учительскую семинарию с татарским отделением, женскую прогимназию и четырехклассное училище.
Крепостное право было уничтожено в Тифлисской губернии всего за 14 лет до рождения Иосифа, будущего генерального секретаря. Пережитки рабства пропитывали собой социальные отношения и нравы. Вряд ли родители умели читать и писать. Правда, в Закавказье выходило пять ежедневных газет на грузинском языке; но совокупный их тираж не достигал и четырех тысяч экземпляров. Крестьянство жило еще внеисторической жизнью.
Бесформенные улицы, далеко разбросанные дома, фруктовые сады придавали Гори вид большой деревни. Дома городских бедняков, во всяком случае, мало отличались от крестьянских жилищ. Джугашвили занимали старую мазанку с кирпичными углами и песчаной крышей, которая давно уже начала пропускать ветер и дождь. Бывший соученик Иосифа, Д. Гогохия, описывает обиталище семьи: "Их комната имела не более девяти квадратных аршин и находилась около кухни. Ход со двора прямо в комнату, ни одной ступеньки. Пол был выложен кирпичом, небольшое окно скупо пропускало свет. Вся обстановка комнаты состояла из маленького стола, табуретки и широкой тахты, вроде нар, покрытой "чилопи" - соломенной цыновкой". К этому позже прибавилась старая шумная швейная машина матери.
О семье Джугашвили и о детстве Иосифа не опубликовано до сих пор никаких подлинных документов. Да и вряд ли они многочисленны. Культурный уровень среды был таков, что жизнь протекала вне письменности и почти не оставляла следов. Только после того, как самому Сталину перевалило уже за 50 лет, стали появляться воспоминания об отцовской семье. Они писались либо ожесточенными и не всегда добросовестными врагами, обычно из вторых рук, либо подневольными "друзьями", по инициативе - можно бы сказать по заказу - официальных комиссий по истории партии, и потому являются, в большей своей части, упражнениями на заданную тему. Было бы, конечно, слишком просто искать правду по диагонали между этими двумя искажениями. Однако, сопоставляя их друг с другом, взвешивая умолчания одних и преувеличения других, критически оценивая внутреннюю связь самого повествования в свете дальнейших событий, можно до некоторой степени приблизиться к истине. Не гоняясь за искусственно законченными картинами, мы постарается представить читателю попутно те материальные элементы, на которые опираются наши выводы или догадки.
Наибольшей подробностью отличаются воспоминания уже упомянутого выше И. Иремашвили, вышедшие в 1932 году на немецком языке в Берлине, под заглавием "Stalin und die Tragoedie Georgiens". Политическая фигура автора, бывшего меньшевика, ставшего затем чем-то вроде национал-социалиста, сама по себе не внушает большого доверия. Тем не менее невозможно пройти мимо этого очерка. Некоторые страницы его отличаются бесспорной внутренней убедительностью. Даже сомнительные на первый взгляд эпизоды находят прямое или косвенное подтверждение в официальных воспоминаниях, опубликованных лишь несколько лет спустя. Может быть позволено будет сослаться и на то, что отдельные догадки, к которым автор этого труда пришел на основании умолчаний или уклончивых выражений советской литературы, нашли себе подтверждение в книге Иремашвили, с которой мы имели возможность познакомиться лишь в самый последний момент. Было бы ошибочно полагать, что Иремашвили, в качестве изгнанника и политического врага, стремится умалить фигуру Сталина или окрасить ее в сплошной черный цвет. Наоборот, он почти восторженно и с явным преувеличением рисует его способности; признает его готовность приносить своим идеалам личные жертвы; неоднократно подчеркивает его привязанность к матери и почти трогательными чертами изображает его первый брак. При более пристальном рассмотрении воспоминания этого бывшего учителя тифлисской гимназии порождают впечатление документа, состоящего из разных наслоений. Основу составляют, несомненно, воспоминания далекого детства. Однако эта основа подверглась неизбежной ретроспективной обработке памяти и фантазии под влиянием позднейшей судьбы Сталина и политических взглядов самого автора. К этому надо прибавить наличность в воспоминаниях сомнительных, хотя, по существу, безразличных деталей, которые можно отнести за счет столь частого у известной категории мемуаристов стремления придать своим очеркам "художественную" законченность и полноту. С этими предупреждениями мы считаем вполне возможным опереться в дальнейшем на воспоминания Иремашвили.
Более ранние биографические справки неизменно говорили о Сталине, как сыне крестьянина из деревни Диди-Лило. Сам Сталин в 1926 году впервые назвал себя сыном рабочего. Примирить это противоречие нетрудно: как и большинство рабочих России, Джугашвили-отец по паспорту продолжал числиться крестьянином. Но этим затруднения не исчерпываются. Отец называется неизменно "рабочим обувной фабрики Алиханова в Тифлисе". Однако семья жила в Гори, а не в столице Кавказа. Значит ли это, что отец жил врозь от семьи? Такое предположение было бы законно, если бы семья оставалась в деревне. Но совершенно невероятно, чтобы кормилец семьи и сама семья жили в разных городах. К тому же Гогохия, товарищ Иосифа по духовному училищу, живший в одном с ним дворе, как и Иремашвили, часто навещавший его, прямо говорит, что Виссарион работал тут же, на Соборной улице, в мазанке с протекавшей крышей. Естественно поэтому предположить, что отец лишь временно работал в Тифлисе, может быть, еще в тот период, когда семья оставалась в деревне. В Гори же Виссарион Джугашвили работал уже не на обувной фабрике - в уездном городе фабрик не было, - а как самостоятельный мелкий кустарь. Умышленная неясность в этом пункте продиктована несомненно стремлением не ослаблять впечатление от "пролетарской" родословной Сталина.
Как большинство грузинок, Екатерина Джугашвили стала матерью в совсем еще юном возрасте. Первые трое детей умерли во младенчестве. 21-го декабря 1879 года родился четвертый ребенок, матери едва исполнилось двадцать лет. Иосифу шел седьмой год, когда он заболел оспой. Следы ее остались на всю жизнь свидетельством подлинно плебейского происхождения и культурной отсталости среды. К рябинкам на лице Суварин, французский биограф Сталина, прибавляет еще худосочие левой руки, которое вместе с двумя сросшимися пальцами ноги должно, по его сведениям, служить доказательством алкогольной наследственности с отцовской стороны. Вообще говоря, сапожники, по крайней мере в центральной России, настолько славились пьянством, что вошли в пословицу. Трудно, однако, судить, насколько верны соображения о наследственности, сообщенные Суварину "разными лицами", вернее всего - меньшевиками-эмигрантами. В составлявшихся жандармами перечнях "примет" Иосифа Джугашвили нет совсем указания на сухорукость; сросшиеся пальцы ноги были отмечены однажды полковником Шабельским в 1902 году. Возможно, что жандармские документы, как и все другие, подверглись до печатания цензурной чистке, не вполне тщательной. Нельзя не отметить, с другой стороны, что в позднейшие годы Сталин время от времени носил на левой руке теплую перчатку даже на заседаниях Политбюро. Причину этого видели обычно в ревматизме. Но в конце концов эти второстепенные физические признаки, действительные или мнимые, вряд ли представляют сами по себе большой интерес. Гораздо важнее попытаться восстановить действительные образы родителей и атмосферу семьи.
Прежде всего бросается в глаза тот факт, что официально собранные воспоминания обходят почти полным молчанием фигуру Виссариона, сочувственно останавливаясь в то же время на трудовой и тяжелой жизни Екатерины. "Мать Иосифа имела скудный заработок, - рассказывает Гогохия, - занимаясь стиркой белья и выпечкой хлеба в домах богатых жителей Гори. За комнату надо было платить полтора рубля". Мы узнаем таким образом, что забота об уплате за квартиру лежала на матери, а не на отце. И дальше: "Тяжелая трудовая жизнь матери, бедность сказывались на характере Иосифа", - как если бы отец не принадлежал к семье. Только позже автор вставляет мимоходом фразу: "Отец Иосифа - Виссарион - проводил весь день в работе, шил и чинил обувь". Однако работа отца не приводится ни в какую связь с жизнью семьи и ее материальным уровнем. Получается впечатление, будто об отце упомянуто лишь для заполнения пробела. Глурджидзе, другой товарищ по духовному училищу, уже полностью игнорирует отца, когда пишет, что заботливая мать Иосифа "зарабатывала на жизнь кройкой, шитьем и стиркой белья". Эти не случайные умолчания заслуживают тем большего внимания, что нравы народа далеко не отводили женщине руководящего места в семье. Наоборот, по старым грузинским традициям, очень вообще упорным в консервативной среде горцев, женщина оставалась на положении домашней полурабыни, почти не допускалась в среду мужчин, не имела права голоса в семейных делах, не смела наказывать сына. Даже в церкви жены и сестры располагались позади отцов, мужей и братьев. То обстоятельство, что авторы воспоминаний заслоняют фигуру отца фигурой матери, не может быть истолковано иначе, как стремлением уклониться от характеристики Виссариона Джугашвили. Старая русская энциклопедия, отмечая крайнюю воздержанность грузин в пище, прибавляет: "Едва ли какой-либо другой народ в мире пьет столько вина, сколько его выпивают грузины". Правда, с переселением в Гори Виссарион вряд ли сохранил собственный виноградник. Зато в городе духаны были под рукой, и с виноградным вином успешно конкурировала водка.
В этой связи особую убедительность приобретают показания Иремашвили. Как и другие авторы воспоминаний, но раньше их на пять лет, он с теплой симпатией характеризует Екатерину, которая с большой любовью относилась к единственному сыну и с приветливостью - к его товарищам по играм в школе. Прирожденная грузинка, Кеке, как ее обычно прозывали, была глубоко религиозна. Ее трудовая жизнь была непрерывным служением: богу, мужу, сыну. Зрение ее ослабело из-за постоянного шитья в полутемном помещении, и она рано начала носить очки. Впрочем, кавказская женщина за тридцать лет считалась уже почти старухой. Соседи относились к ней с тем большей симпатией, что жизнь ее сложилась крайне тяжко. Глава семьи, Безо (Виссарион), был, по словам Иремашвили, сурового нрава и притом жестокий пьяница. Большую часть своего скудного заработка он пропивал. Вот почему заботы о квартирной плате и вообще о содержании семьи ложились двойной ношей на мать. С бессильной скорбью наблюдала Кеке, как Безо своим отношением к ребенку "изгонял из его сердца любовь к богу и людям и сеял отвращение к собственному отцу". "Незаслуженные, страшные побои сделали мальчика столь же суровым и бессердечным, как был его отец". Иосиф стал с ожесточением размышлять над проклятыми загадками жизни. Ранняя смерть отца не причинила ему горя; он только почувствовал себя свободнее. Иремашвили делает тот вывод, что свою затаенную вражду к отцу и жажду мести мальчик с ранних лет начал переносить на всех тех, кто имел или мог иметь какую-либо власть над ним. "С юности осуществление мстительных замыслов стало для него целью, которой подчинялись все его усилия". Даже с неизбежным элементом ретроспективной оценки, эти слова сохраняют всю свою значительность.
В 1930 году, когда ей был уже 71 год, Екатерина, жившая в то время в Тифлисе, в бывшем дворце наместника, в скромной квартире одного из служащих, отвечала через переводчика на вопросы журналистов: "Coco (Иосиф) всегда был хорошим мальчиком... Мне никогда не приходилось наказывать его. Он усердно учился, всегда читал или беседовал, пытаясь понять всякую вещь... Coco был моим единственным сыном. Конечно, я дорожила им... Его отец Виссарион хотел сделать из Coco хорошего сапожника. Но его отец умер, когда Coco было одиннадцать лет... Я не хотела, чтоб он был сапожником. Я хотела одного, чтоб он стал священником". Суварин собрал, правда, совсем другие сведения среди грузин в Париже: "Они знали Coco уже жестким, нечувствительным, относившимся без уважения к матери и приводят в подтверждение своих воспоминаний достаточно щекотливые факты". Сам биограф отмечает, однако, что источником этих сведений являются политические враги Сталина. В этой среде тоже ходит, конечно, немало легенд, только с обратным знаком. Наоборот, Иремашвили с большой настойчивостью говорит о горячей привязанности, которую Coco питал к матери. Да и не могло быть у мальчика других чувств к кормилице семьи и защитнице от отца.
Немецкий писатель Эмиль Людвиг, придворный портретист нашей эпохи, нашел случай применить и в Кремле свой метод наводящих вопросов, в которых умеренная психологическая проницательность сочетается с политической осторожностью. Любите ли вы природу, сеньор Муссолини? Как вы относитесь к Шопенгауэру, господин Масарик? Верите ли вы в лучшее будущее, мистер Рузвельт? Во время подобной словесной пытки Сталин, в состоянии замешательства перед прославленным иностранцем, усердно рисовал цветочки и кораблики цветным карандашом. Так, по крайней мере, рассказывает Людвиг. На сухой руке Вильгельма Гогенцоллерна этот писатель построил психо-аналитическую биографию бывшего кайзера, к которой старик Фрейд отнесся, правда, с ироническим недоумением. У Сталина Людвиг не заметил сухой руки и сросшихся пальцев на ноге. Зато он сделал попытку вывести революционную карьеру кремлевского хозяина из тех побоев, которые в детстве наносил ему отец. После ознакомления с мемуарами Иремашвили нетрудно понять, откуда почерпнул Людвиг свою догадку. "Что сделало вас мятежником? Может быть, это произошло потому, что ваши родители плохо обращались с вами?" Сталин ответил на этот вопрос отрицательно: "Нет! Мои родители были простые люди, но они совсем не плохо обращались со мной". Придавать этим словам документальную ценность было бы, однако, опрометчиво. Не только потому, что утверждения и отрицания Сталина, как мы будем иметь еще много случаев убедиться, вообще легко меняются местами. В аналогичном положении всякий другой поступил бы, вероятно, так же. Вряд ли, во всяком случае, можно упрекать Сталина за то, что он отказался публично жаловаться на своего давно умершего отца. Скорее приходится удивляться почтительной неделикатности писателя.
Семейные испытания не были, однако, единственным фактором, формировавшим жесткую, своевольную и мстительную личность мальчика. Более широкие влияния среды действовали в том же направлении. Один из биографов Сталина рассказывает, как к убогому дому сапожника подъезжал иногда на горячем коне светлейший князь Амилахвари для починки только что порвавшихся на охоте дорогих сапог и как сын сапожника, с обильной шевелюрой над низким лбом, пронизывал ненавидящими глазами пышного князя, сжимая детские кулачки. Сама по себе эта живописная сценка относится, надо думать, к области фантазии. Однако контраст между окружающей бедностью и относительной пышностью последних грузинских феодалов не мог не войти в сознание мальчика остро и навсегда.
В самом городском населении дело обстояло не многим лучше. Высоко поднимаясь над низами, уездное начальство правило городом именем царя и его кавказского наместника, князя Голицына, зловещего сатрапа, который пользовался всеобщей и заслуженной ненавистью. С уездными властями связаны были помещики и купцы-армяне. Но и основная плебейская масса населения, несмотря на общий низкий уровень ее, отчасти вследствие низкого уровня, разделялась кастовыми перегородками. Всякий, кто чуть поднимался над другими, зорко охранял свой ранг. Недоверие диди-лильского крестьянина к городу должно было превратиться в Гори во враждебное отношение убогого ремесленника к тем более зажиточным семьям, где Кеке приходилось шить и стирать. Не менее грубо давала себя знать социальная градация и в школе, где дети священников, мелких дворян и чиновников не раз обнаруживали перед Иосифом, что он им не чета. Как видно из рассказа Гогохия, сын сапожника рано и остро почувствовал унизительность социального неравенства: "Он не любил ходить к людям, живущим зажиточно. Несмотря на то, что я бывал у него по несколько раз в день, он подымался ко мне очень редко, потому что дядя мой жил, по тем временам, богато". Таковы первые источники пока еще инстинктивного социального протеста, который в атмосфере политического брожения страны должен был позже превратить семинариста в революционера.
Низший слой мелкой буржуазии знает две высоких карьеры для единственных или одаренных сыновей: чиновника и священника. Мать Гитлера мечтала о карьере пастора для сына. С той же мыслью носилась, лет на десять раньше, в еще более скромной среде, Екатерина Джугашвили. Самая эта мечта: увидеть сына в рясе показывает, кстати, насколько мало была проникнута семья сапожника Безо "пролетарским духом". Лучшее будущее мыслилось не как результат борьбы класса, а как результат разрыва с классом.
Православное духовенство, несмотря на свой достаточно низкий социальный ранг и культурный уровень, принадлежало к числу привилегированных сословий, так как было свободно от воинской повинности, личных податей и... розги. Только отмена крепостного права открыла крестьянам доступ в ряды духовенства, обусловив, однако, эту привилегию полицейским ограничением: для назначения на церковную должность сыну крестьянина требовалось особое разрешение губернатора.
Будущие священники воспитывались в нескольких десятках семинарий, подготовительной ступенью к которым служили духовные училища. По своему месту в государственной системе образования семинарии приравнивались к средним учебным заведениям, с той разницей, что светские науки призваны были служить в них лишь скромной опорой богословию. В старой России знаменитые бурсы славились ужасающей дикостью нравов, средневековой педагогикой и кулачным правом, не говоря уже о грязи, холоде и голоде. Все пороки, осуждаемые священным писанием, процветали в этих рассадниках благочестия. Писатель Помяловский навсегда вошел в русскую литературу как правдивый и жестокий автор "Очерков бурсы" (1862 г.). Нельзя не привести здесь слов, которые биограф говорит о самом Помяловском: "Этот период ученической жизни выработал в нем недоверчивость, скрытность, озлобление и ненависть к окружающей среде". Реформы царствования Александра Второго внесли, правда, известные улучшения даже в наиболее затхлую область церковного образования. Тем не менее и в конце прошлого века духовные училища, особенно в далеком Закавказье, оставались наиболее мрачными пятнами на "культурной" карте России.
Царское правительство давно и не без крови сломило независимость грузинской церкви, подчинив ее петербургскому Синоду. Однако в низах грузинского духовенства сохранялась вражда к русификаторам. Порабощение церкви потрясло традиционную религиозность грузин и подготовило почву для влияния социал-демократии не только в городе, но и в деревне. Тем более спертая атмосфера царила в духовных школах, которые должны были не только русифицировать своих воспитанников, но и подготовить их к роли церковной полиции душ. Отношения между учителями и учениками были проникнуты острым духом враждебности. Занятия велись на русском языке, грузинский преподавался всего два раза в неделю и нередко третировался как язык низшей расы.
В 1890 году, очевидно вскоре после смерти отца, одиннадцатилетний Coco вступил в духовное училище с ситцевой сумкой под мышкой. По словам товарищей, мальчик проявлял большое рвение в изучении катехизиса и молитв. Гогохия отмечает, что благодаря своей исключительной памяти, Coco запоминал уроки со слов учителя и не нуждался в повторении. На самом деле память Сталина, по крайней мере теоретически, весьма посредственна. Но все равно: чтоб запоминать в классе, нужно было отличаться исключительным вниманием. В тот период священнический сан был, очевидно, венцом честолюбия для самого Coco. Воля подстегивала способности и память. Другой товарищ по школе, Капанадзе, свидетельствует, что за 13 лет ученичества и за дальнейшие 35 лет учительской деятельности ему ни разу "не приходилось встречать такого одаренного и способного ученика", как Иосиф Джугашвили. Воспоминания Капанадзе вообще страдают избытком усердия. Но и Иремашвили, писавший свою книжку не в Тифлисе, а в Берлине, утверждает, что Coco был лучшим учеником в духовном училище. В других показаниях есть, однако, существенные оттенки. "В первые годы, в приготовительных отделениях, - рассказывает Глурджидзе, - Иосиф учился отлично, и дальше все ярче раскрывались его способности, - он стал одним из первых учеников". В статье, которая имеет характер заказанного сверху панегирика, осторожная формула: "один из первых" слишком ясно показывает, что Иосиф не был первым, не выделялся из класса, не был учеником из ряда вон. Такой же характер носят воспоминания другого школьного товарища, Елисабедашвили: "Иосиф, - говорит он, - был одним из самых бедных и самых способных". Значит, не самый способный. Остается предположить, что в разных классах дело обстояло неодинаково или что некоторые авторы воспоминаний, принадлежа к арьергарду науки, плохо различали первых учеников.
Не уточняя того места, какое занимал в классе Иосиф, Гогохия утверждает, что по своему развитию и занятиям он стоял "намного выше своих школьных товарищей". Coco перечитал все, что было в школьной библиотеке - произведения грузинских и русских классиков, разумеется, тщательно просеянные начальством. На выпускных экзаменах Иосиф был награжден похвальным листом, "что для того времени являлось событием из ряда вон выходящим, потому что отец его был не духовного звания и занимался сапожным ремеслом". Поистине замечательный штрих!
В общем, написанные в Тифлисе воспоминания о "юных годах вождя" малосодержательны. "Coco втягивал нас в хор и своим звонким, приятным голосом запевал любимые народные песни". При игре в мяч "Иосиф умел подбирать лучших игроков, и наша группа поэтому всегда выигрывала". "Иосиф научился отлично рисовать". Ни одно из этих качеств, видимо, не получило в дальнейшем развития: Иосиф не стал ни певцом, ни спортсменом, ни рисовальщиком. Еще менее убедительно звучат такие отзывы: "Иосиф Джугашвили отличался большой скромностью и был хорошим, чутким товарищем". "Он никогда не давал чувствовать свое превосходство" и так далее. Если все это верно, то пришлось бы заключить, что с годами Иосиф превратился в свою противоположность.
Воспоминания Иремашвили несравненно живее и ближе к правде. Он рисует своего тезку долговязым, жилистым, веснушчатым мальчиком, исключительно по настойчивости, замкнутости и властолюбию умевшим добиваться поставленной цели, шло ли дело о командовании над товарищами, о метании камней или о карабкании по скалам. Coco отличался горячей любовью к природе, но не чувствовал привязанности к ее живым существам. Сострадание к людям или животным было ему чуждо: "Я никогда не видел его плачущим". "Для радостей или горестей товарищей Coco знал только саркастическую усмешку". Все это, может быть, слегка отшлифовалось в памяти, как камень в потоке, но это не выдумано.
Иремашвили впадает, однако, в несомненную ошибку, когда приписывает Иосифу мятежное поведение уже в горийской школе. В качестве вожака ученических протестов, в частности, кошачьего концерта против "ненавистного инспектора Бутырского", Coco подвергался будто бы чуть не ежедневным наказаниям. Между тем, авторы официальных воспоминаний на этот раз явно без предвзятой цели рисуют Иосифа за эти годы примерным учеником также и по поведению. "Обычно он был серьезен, настойчив, - пишет Гогохия, - не любил шалостей и озорства. После занятий спешил домой, и всегда его видели за книгой". По словам Гогохия, Иосиф получал от школы ежемесячную стипендию, что было бы совершенно невозможно при недостатке с его стороны почтительности по отношению к наставникам и, прежде всего, к "ненавистному инспектору Бутырскому". Начало неблагонадежных настроений Иосифа все другие авторы относят ко времени тифлисской семинарии. Но и в этом случае никто ничего не говорит об его участии в бурных протестах. Объяснение сдвигов памяти Иремашвили, как и некоторых других, в отношении места и срока отдельных происшествий кроется, очевидно, в том, что тифлисская семинария явилась для всех участников прямым продолжением духовного училища. Труднее объяснить тот факт, что о кошачьем концерте под руководством Иосифа не упоминает никто, кроме Иремашвили. Простая аберрация памяти? Или же Иосиф играл в некоторых "концертах" закулисную роль, о которой знали лишь единицы? Это отнюдь не противоречило бы характеру будущего конспиратора.
Неясным остается момент разрыва Иосифа с верованиями отцов. По словам того же Иремашвили, Coco вместе с двумя другими школьниками охотно пел в деревенской церкви во время летних каникул, хотя религия являлась для него пройденным этапом уже и тогда, в старших классах школы. Глурджидзе вспоминает, в свою очередь, как тринадцатилетний Иосиф сказал ему однажды: "Знаешь, нас обманывают, бога не существует..." В ответ на изумленный возглас собеседника Иосиф порекомендовал ему прочесть книгу, из которой видно, что "разговоры о боге - пустая болтовня". "Какая это книга?" "Дарвин. Обязательно прочти". Ссылка на Дарвина придает эпизоду малоправдоподобный оттенок. Вряд ли тринадцатилетний мальчик мог в захолустном городке прочитать Дарвина и сделать из него атеистические выводы. По собственным словам Сталина, он встал на путь революционных идей в пятнадцать лет, следовательно, уже в Тифлисе. Правда, с религией он мог порвать раньше. Но возможно и то, что Глурджидзе, также сменивший духовное училище на семинарию, слишком приближает сроки. Отказаться от бога, именем которого совершались издевательства над школьниками, было, вероятно, совсем не трудно. Во всяком случае, необходимое для этого внутреннее усилие щедро вознаграждалось тем результатом, что у наставников и вообще у властей сразу вырывалась нравственная почва под ногами. Отныне они могли творить насилия только потому, что были сильнее. Отсюда выразительная формула Coco: "нас обманывают", очень ярко освещающая его внутренний мир, независимо от того, где и когда происходила беседа: в Гори или, годом-двумя позже, в Тифлисе.
Для определения времени вступления Иосифа в семинарию мы в разных официальных изданиях имеем на выбор три даты: 1892, 1893 и 1894. Сколько времени оставался он в семинарии? Шесть лет, отвечает "Календарь коммуниста". Пять, говорит биографический очерк, написанный секретарем Сталина. Четыре года, утверждает его бывший школьный товарищ Гогохия. На мемориальной доске, укрепленной на здании бывшей семинарии, сказано, как можно различить на фотоснимке, что "великий Сталин" учился в этих стенах с 1-го сентября 1894 года по 29-е июля 1899 года, следовательно, пять лет. Может быть, официальные биографы избегают этой последней даты потому, что она рисует семинариста Джугашвили слишком великовозрастным? Во всяком случае, мы предпочитаем держаться мемориальной доски, ибо даты ее основаны, по всей вероятности, на документах самой семинарии.
С похвальным листом горийского училища в своей сумке, пятнадцатилетний Иосиф впервые очутился осенью 1894 года в большом городе, который не мог не поразить его воображение: это был Тифлис, бывшая столица грузинских царей. Не будет преувеличением сказать, что полуазиатский, полуевропейский город наложил свою печать на молодого Иосифа на всю жизнь. В течение своей почти 1500-летней истории Тифлис многократно попадал во власть врагов, 15 раз разрушался, иногда до основания. Вторгавшиеся сюда арабы, турки и персы оказали на архитектуру и нравы города глубокое влияние, следы которого сохранились и по сей день. Европейские кварталы выросли после присоединения Грузии к России, когда бывшая столица стала губернским городом и административным центром Кавказского края. Ко времени вступления Иосифа в семинарию Тифлис насчитывал свыше 150000 жителей. Русские, составлявшие четверть этого числа, состояли, с одной стороны, из ссыльных сектантов, довольно многочисленных в Закавказье, с другой - из чиновников и военных. Армяне представляли с давних времен наиболее многочисленное (38%) и зажиточное ядро населения, сосредоточивая в своих руках торговлю и промышленность. Связанные с деревней грузины заполняли низший слой ремесленников и торговцев, мелких чиновников и офицеров, составляя, как и русские, примерно четвертую часть населения. "Рядом с улицами, имеющими современный европейский характер... - гласит описание 1901 года, - ютится лабиринт узких, кривых и грязных, чисто азиатских закоулков, площадок и базаров, окаймленных открытыми восточного типа лавочками, мастерскими, кофейнями, цирюльнями и переполненных шумной толпой носильщиков, водовозов, разносчиков, всадников, вереницами вьючных мулов и ослов, караванами верблюдов и т. д.". Отсутствие канализации, недостаток в воде при жарком лете, страшная въедчивая уличная пыль, керосиновое освещение в центре, отсутствие освещения на окраинах - так выглядел административный и культурный центр Кавказа на рубеже двух столетий.
"Нас ввели в четырехэтажный дом, - рассказывает Гогохия, прибывший сюда вместе с Иосифом, - в огромные комнаты общежития, в которых размещалось по двадцать-тридцать человек. Это здание и было тифлисской духовной семинарией". Благодаря успешному окончанию духовного училища в Гори, Иосиф Джугашвили был принят в семинарию на всем готовом, включая одежду, обувь и учебники, что было бы совершенно невозможно, повторим, если бы он успел проявить себя как бунтовщик. Кто знает, может быть, власти надеялись, что он станет еще украшением грузинской церкви? Как и в подготовительной школе, преподавание велось на русском языке. Большинство преподавателей состояло из русских по национальности и русификаторов по должности. Грузины допускались в учителя только в том случае, если проявляли двойное усердие. Ректором состоял русский, монах Гермоген, инспектором - грузин, монах Абашидзе, самая грозная и ненавистная фигура в семинарии. "Жизнь в школе была печальна и монотонна, - рассказывает Иремашвили, который и о семинарии дал сведения раньше и полнее других, - запертые день и ночь в казарменных стенах, мы чувствовали себя как арестанты, которые должны без вины провести здесь годы. Настроение было подавленное и замкнутое. Молодая веселость, заглушенная отрезавшими нас от мира помещениями и коридорами, почти не проявлялась. Если, время от времени, юношеский темперамент прорывался наружу, то он тут же подавлялся монахами и наблюдателями. Царский надзор над школами воспрещал нам чтение грузинской литературы и газет... Они боялись нашего воодушевления идеями свободы и независимости нашей родины и заражения наших молодых душ новыми учениями социализма. А то, что светская власть еще разрешала по части литературных произведений, запрещала нам, как будущим священникам, церковная власть. Произведения Толстого, Достоевского, Тургенева и многих других оставались нам недоступны".
Дни в семинарии проходили, как в тюрьме или в казарме. Школьная жизнь начиналась с семи часов утра. Молитва, чаепитие, классы. Снова молитва. Занятия с перерывами до двух часов дня. Молитва. Обед. Плохая и необильная пища. Покидать стены семинарской тюрьмы разрешалось только между тремя и пятью часами. Затем ворота запирались. Перекличка. В восемь часов чай. Подготовка уроков. В десять часов - после новой молитвы - все расходились по койкам. "Мы чувствовали себя как бы в каменном мешке", - подтверждает Гогохия.
Во время воскресных и праздничных богослужений воспитанники простаивали по три-четыре часа, всегда на той же каменной плите церковного пола, переступая с одной омертвевшей ноги на другую, под неотступно наблюдавшими их взорами монахов. "Даже и самый набожный должен был при бесконечной длительности служб разучиться молиться. Под благочестивыми минами мы прятали от дежурных монахов наши мысли".
Дух благочестия шел как всегда об руку с духом полицейщины. Инспектор Абашидзе глазами вражды и подозрения следил за пансионерами, за их образом мыслей и времяпрепровождением. Когда воспитанники возвращались из столовой в свои дортуары, они не раз находили свежие следы произведенного в их отсутствие обыска. Нередко руки монахов обшаривали и самих семинаристов. Меры взыскания выражались в грубых выговорах, темном карцере, который редко пустовал, в двойках по поведению, грозивших крушением надежд, и, наконец, в изгнании из святилища. Слабые физически покидали семинарию для кладбища. Кремнист и труден путь спасения!
В приемах семинарской педагогики было все, что иезуиты выдумали для укрощения детских душ, но в более примитивном, более грубом и потому менее действительном виде. А главное - обстановка в стране мало благоприятствовала духу смирения. Почти во всех шестидесяти семинариях России обнаруживались семинаристы, которые, чаще всего под влиянием студентов, сбрасывали рясу священника прежде, чем успевали надеть ее, проникались презрением к богословской схоластике, читали тенденциозные романы, радикальную русскую публицистику и популярные изложения Дарвина и Маркса. В тифлисской семинарии революционное брожение, питавшееся из национальных и общеполитических источников, имело за собой уже некоторую традицию. Оно прорывалось в прошлом острыми конфликтами с учителями, открытыми возмущениями, даже убийством ректора. За десять лет до вступления Сталина в семинарию Сильвестр Джибладзе ударил преподавателя за пренебрежительный отзыв о грузинском языке. Этот Джибладзе стал затем инициатором социал-демократического движения на Кавказе и одним из учителей Иосифа Джугашвили.
В 1885 году возникают в Тифлисе первые социалистические кружки, в которых выходцы из семинарии сразу занимают руководящее место. Рядом с Сильвестром Джибладзе мы встречаем здесь Ноя Жордания, будущего вождя грузинских меньшевиков, Николая Чхеидзе, будущего депутата Думы, председателя Петроградского Совета в месяцы Февральской революции 1917 года, и ряд других, которым предстояло в дальнейшем играть заметную роль в политической жизни Кавказа и даже всего государства. Марксизм проходил в России еще свою интеллигентскую стадию. Тот факт, что духовная семинария стала на Кавказе главным очагом марксистской заразы, объясняется прежде всего отсутствием в Тифлисе университета. В отсталой, непромышленной области, как Грузия, марксизм воспринимался в особенно абстрактной, чтобы не сказать схоластической, форме. Мозги семинаристов обладали известной дрессировкой, которая позволяла им, худо ли, хорошо ли, овладевать логическими построениями. В основе поворота к марксизму лежало, конечно, глубокое социальное и национальное недовольство народа, заставлявшее молодую богему искать выхода на революционном пути.
Иосифу совсем не приходилось, таким образом, прокладывать в Тифлисе новые пути, как пытаются изобразить советские плутархи. Пощечина, которую нанес Джибладзе, продолжала еще звучать в стенах семинарии. Бывшие семинаристы уже руководили в городе левым флангом общественного мнения и не теряли связей со своей мачехой-школой. Достаточно было бы случая, личной встречи, толчка - и недовольный, ожесточенный, честолюбивый юноша, которому нужна была только формула, чтоб найти самого себя, естественно оказался в революционной колее. Первым этапом на этом пути должен был стать разрыв с религией. Если допустить, что из Гори мальчик привез еще остатки сомнений, то они сразу рассеялись в семинарии. Отныне Иосиф радикально утратил вкус к богословию.
"Его честолюбие, - пишет Иремашвили, - достигло в семинарии того, что он в своих успехах далеко опережал нас всех". Если это верно, то лишь для очень короткого периода. Глурджидзе отмечает, что из наук семинарского курса "Иосиф любил гражданскую историю и логику", другими же предметами занимался лишь настолько, чтоб сдать экзамены. Охладев к священному писанию, он стал интересоваться светской литературой, естествознанием, социальными вопросами. На помощь ему пришли ученики старших классов. "Узнав о способном и любознательном Иосифе Джугашвили, они стали беседовать с ним и снабжать его журналами и книгами", - рассказывает Гогохия. "Книга была неразлучным другом Иосифа, и он с ней не расставался даже во время еды", - свидетельствует Глурджидзе. Жадность к чтению вообще составляла отличительную черту тех годов весеннего пробуждения. После последнего контроля, когда монахи тушили лампы, молодые заговорщики вынимали припрятанные свечи и при их мерцающем пламени погружались в чтение. Иосиф, проведший за книгами немало бессонных ночей, стал выглядеть невыспавшимся и больным. "Когда он начал кашлять, - рассказывает Иремашвили, - я не однажды отбирал у него ночью книгу и тушил свечу". Глурджидзе вспоминает, как семинаристы крадучись глотали Толстого, Достоевского, Шекспира, Шиллера, "Историю культуры" Липперта, русского радикального публициста Писарева... "Иногда мы читали в церкви во время службы, притаившись в рядах".
Наиболее сильное впечатление на Coco производили тогда произведения национальной грузинской литературы. Иремашвили рисует первые взрывы революционного темперамента, в котором свежий еще идеализм сочетался с острым пробуждением честолюбия. "Coco и я, - вспоминает Иремашвили, - часто беседовали о трагической судьбе Грузии. Мы были в восторге от произведений поэта Шота Руставели". Образцом для Coco стал Коба, герой романа грузинского автора Казбеги "Нуну". В борьбе против властей угнетенные горцы терпят, вследствие измены, поражение и теряют последние остатки свободы, в то время как вождь восстания жертвует родиной и своей женой Нуну, всем, даже жизнью. Отныне Коба "стал для Coco божеством... Он сам хотел стать вторым "Кобой", борцом и героем, знаменитым, как этот последний". Иосиф назвал себя именем вождя горцев и не терпел, чтоб его звали иначе. "Лицо его сияло от гордости и радости, когда мы именовали его Кобой. На долгие годы Coco сохранил это имя, которое стало также его первым псевдонимом, когда он начал заниматься литературной и пропагандистской работой для партии. Еще и теперь его всегда называют в Грузии "Коба" или "Коба-Сталин".
Об увлечении молодого Иосифа национальной проблемой Грузии официальные биографы не упоминают вовсе. Сталин появляется у них сразу как законченный марксист. Между тем, нетрудно понять, что в наивном "марксизме" того первого периода туманные идеи социализма еще мирно уживались с национальной романтикой "Кобы".
За год Иосиф, по словам Гогохия, настолько развился и вырос, что уже со второго класса стал руководить группой товарищей по семинарии. Если верить Берия, самому официальному из историков, то "Сталин в 1896-1897 гг. в Тифлисской духовной семинарии руководил двумя марксистскими кружками". Самим Сталиным никто никогда не руководил. Гораздо жизненнее рассказ Иремашвили. Десять семинаристов, в том числе Coco Джугашвили, образовали, по его словам, тайный социалистический кружок. "Старший воспитанник, Девдарияни, избранный руководителем, отнесся к своей задаче очень серьезно". Он выработал, вернее получил от своих руководителей за стенами семинарии, программу, следуя которой члены кружка должны были в шесть лет воспитать из себя законченных социал-демократических вождей. Программа начиналась с космогонии и заканчивалась коммунистическим обществом. На тайных собраниях кружка читались рефераты, сопровождавшиеся горячим обменом мнений. Дело не ограничивалось, по уверению Гогохия, устной пропагандой. Иосиф "создал и редактировал" на грузинском языке рукописный журнал, который выходил два раза в месяц и передавался из рук в руки. Недремлющий инспектор Абашидзе обнаружил однажды у Иосифа "тетрадь со статьей для нашего рукописного журнала". Подобные издания, независимо от содержания, строго воспрещались не только в духовных, но и в светских учебных заведениях. Так как результатом находки Абашидзе явилось только "предупреждение" и плохая отметка по поведению, то можно сделать вывод, что журнал был все же достаточно невинного характера. Отметим, что столь обстоятельный Иремашвили вообще ничего не говорит о журнале.
Еще острее, чем в подготовительном училище, должен был Иосиф ощущать в семинарии свою бедность. "...Денег у него не было, - упоминает вскользь Гогохия, - мы же получали от родителей посылки и деньги на мелкие расходы". За те два часа, которые дозволялось провести вне стен школы, Иосиф не мог позволить себе ничего из того, что было доступно сыновьям более привилегированных семей. Тем необузданнее были его мечты и планы на будущее, тем резче сказывались основные инстинкты его натуры в отношении к товарищам по школе.
"Как мальчик и юноша, - свидетельствует Иремашвили, - он был хорошим другом для тех, кто подчинялся его властной воле". Но только для тех. Деспотичность проявлялась с тем большей свободой в кругу товарищей, чем больше приходилось сдерживать себя пред лицом наставников. Тайный кружок, отгороженный от всего мира, стал естественной ареной, на которой Иосиф испытывал свою силу и выносливость других. "Он ощущал это, как нечто противоестественное, - пишет Иремашвили, - что другой соученик был вождем и организатором группы... тогда как он читал большую часть рефератов". Кто осмеливался возражать ему или хотя бы пытался объяснить ему что-либо, тот неминуемо накликал на себя его "беспощадную вражду". Иосиф умел преследовать и мстить. Он умел ударить по больному месту. При таких условиях первоначальная солидарность кружка не могла продержаться долго. В борьбе за свое господство Коба, "со своим высокомерием и ядовитым цинизмом, внес личную склоку в общество друзей". Эти жалобы на "ядовитый цинизм", на грубость и мстительность мы услышим затем на жизненном пути Кобы много-много раз.
В довольно фантастической биографии, написанной Эссад-Беем, рассказывается, будто до семинарии молодой Иосиф вел бродячую жизнь в Тифлисе в обществе "кинто", героев улицы, говорунов, певцов и хулиганов, и перенял от них грубые ухватки и виртуозные ругательства. Все это совершенно очевидное измышление. Из духовного училища Иосиф поступил непосредственно в семинарию, так что для бродячей жизни не оставалось промежутка. Но дело в том, что кличка "кинто" занимает не последнее место в кавказском словаре. Она означает ловкого плута, циника, человека, способного на многое, если не на все. Осенью 1923 года я впервые услышал это определение по адресу Сталина из уст старого грузинского большевика, Филиппа Махарадзе. Может быть, эта кличка прилипла к Иосифу уже в юные годы и породила легенду об уличной главе его жизни?
Тот же биограф говорит о "тяжелом кулаке", при помощи которого Иосиф Джугашвили обеспечивал будто бы свое торжество в тех случаях, когда мирные меры оказывались недействительными. И этому трудно поверить. Рискованное "прямое действие" не было в характере Сталина, по всей вероятности, и в те отдаленные годы. Для работы кулаком он предпочитал и умел находить исполнителей, оставаясь сам на втором плане, если не вовсе за кулисами. "Что ему доставляло сторонников, - говорит Иремашвили, - это страх перед его грубым гневом и его злобным издевательством. Его сторонники отдавались его руководству, потому что чувствовали себя надежно под его властью... Только такие человеческие типы, которые были достаточно бедны духовно и склонны к драке, могли стать его друзьями..." Неизбежные результаты не заставили себя ждать. Одни из членов кружка отошли, другие все меньше принимали участие в прениях. "Две группировки за и против Кобы сложились в течение нескольких лет; из деловой борьбы выросла отвратительная личная склока". Это была первая большая "склока" на жизненном пути Иосифа, но не последняя. Их еще много предстоит впереди.
Нельзя не рассказать здесь, далеко забегая вперед, как Сталин, тогда уже генеральный секретарь, нарисовав на одном из заседаний Центрального Комитета удручающую картину личных интриг и склок, развивающихся в разных местных комитетах партии, совершенно неожиданно прибавил: "Но эти склоки имеют и свою положительную сторону, так как ведут к монолитности руководства". Слушатели удивленно переглянулись, оратор безмятежно продолжал свой доклад. Суть этой "монолитности" уже и в юные годы не всегда отождествлялась с идеей. "Дело для него, - говорит Иремашвили, - шло совсем не о нахождении и установлении истины; он оспаривал или защищал то, что прежде утверждал или осуждал. Победа и торжество имели для него гораздо большую цену".
Содержание тогдашних взглядов Иосифа установить невозможно, так как они не оставили письменных следов. По словам Иремашвили, его тезка стоял за самые насильственные действия и за "диктатуру меньшинства". Участие тенденциозного воображения в работе памяти здесь совершенно очевидно: в конце прошлого века самый вопрос о "диктатуре" еще не существовал. Крайние политические взгляды Кобы не сложились, продолжает Иремашвили, в результате "объективного изучения", а явились "естественным продуктом его личной воли к власти, физически и духовно владевшего им беспощадного честолюбия". За несомненным пристрастием в суждениях бывшего меньшевика нужно уметь найти ядро истины: в духовной жизни Сталина личная практическая цель всегда стояла над теоретической истиной, и воля играла неизмеримо большую роль, чем интеллект.
Иремашвили делает еще одно психологическое замечание, которое, если и заключает в себе элемент ретроспективной оценки, остается все же крайне метким: Иосиф "видел всюду и во всем только отрицательную, дурную сторону и не верил вообще в какие бы то ни было идеальные побуждения или качества людей". Эта важнейшая черта, успевшая обнаружиться уже в молодые годы, когда весь мир еще остается обычно покрыт пленкой идеализма, пройдет в дальнейшем через всю жизнь Иосифа как ее лейтмотив. Именно поэтому Сталин, несмотря на другие выдающиеся черты характера, будет оставаться на заднем плане в периоды исторического подъема, когда в массах пробуждаются их лучшие качества бескорыстия и героизма, и, наоборот, его циническое неверие в людей и способность играть на худших струнах, найдет для себя простор в эпоху реакции, которая кристаллизует эгоизм и вероломство.
Иосиф Джугашвили не только не стал священником, как мечтала его мать, но и не дотянул до аттестата, который мог бы открыть ему двери некоторых провинциальных университетов. Почему так случилось, на этот счет имеется несколько версий, которые не легко согласовать. В воспоминаниях, написанных в 1929 году, Абель Енукидзе рассказывает, что Иосиф в семинарии начал тайно читать книги вредного направления, что это учение не ускользнуло от бдительных глаз инспектора и что опасный воспитанник "вылетел из семинарии". Официальный кавказский историк Берия сообщает, что Сталин был "исключен за неблагонадежность". Невероятного в этом, разумеется, нет ничего; подобные исключения были нередки. Странным кажется лишь, что до сих пор не опубликованы соответственные документы семинарии. Что они не сгорели и не затерялись в водовороте революционных годов, видно хотя бы из уже упомянутой мемориальной доски и еще больше - из полного умолчания об их судьбе. Не потому ли документы не публикуются, что они заключают неблагоприятные данные или опровергают кое-какие легенды позднейшего происхождения?
Чаще всего можно встретить утверждение, что Джугашвили был исключен за руководство социал-демократическими кружками. Его бывший товарищ по семинарии, Елисабедашвили, малонадежный свидетель, сообщает, будто в социал-демократических кружках, организованных "по указанию и под руководством Сталина", насчитывалось "сто - сто двадцать пять" семинаристов. Если бы речь шла о 1905-06 годах, когда все воды вышли из берегов и все власти растерялись, этому можно было бы еще поверить. Но для 1899 года цифра является совершенно фантастической. При такой численности организации дело не могло бы ограничиться простым исключением: вмешательство жандармов было бы совершенно неизбежным. Между тем Иосиф не только не был немедленно арестован, но оставался на свободе еще около трех лет после ухода из семинарии. Версию о социал-демократических кружках, как причине исключения, приходится поэтому решительно отвергнуть.
Осторожнее излагает этот вопрос уже знакомый нам Гогохия, у которого вообще заметно стремление не слишком отрываться от почвы фактов. "Иосиф перестал уделять внимание урокам, - пишет он, - учился на тройки - лишь бы сдать экзамены... Свирепый монах Абашидзе догадывался, почему талантливый, развитой, обладавший невероятно богатой памятью Джугашвили учится "на тройки"... и добился постановления об исключении его из семинарии". О чем "догадывался" монах, возможны, в свою очередь, только догадки. Из слов Гогохия с несомненностью вытекает лишь то, что Иосиф был исключен из семинарии за неуспешность, которая явилась результатом его внутреннего разрыва с богословской премудростью. Тот же вывод можно сделать и из рассказа Капанадзе о "переломе", который произошел в Иосифе во время учения в тифлисской семинарии: "Он был уже не таким, как раньше, прилежным учеником". Достойно внимания, что Капанадзе, Глурджидзе и Елисабедашвили совершенно обходят вопрос об исключении Иосифа из семинарии.
Но поразительнее всего то обстоятельство, что мать Сталина в последний период своей жизни, когда ею стали интересоваться официальные историки и журналисты, категорически отрицала самый факт исключения. При вступлении в семинарию пятнадцатилетний мальчик отличался, по ее словам, цветущим здоровьем, но усиленные занятия истощили его в такой мере, что врачи опасались туберкулеза. Екатерина прибавляет, что сын ее не хотел покидать семинарию и что она "взяла" его против его воли. Это звучит маловероятно. Плохое здоровье могло вызвать временный перерыв в занятиях, но не полный разрыв со школой, не отказ матери от столь заманчивой карьеры для сына. С другой стороны, в 1899 году Иосифу было уже двадцать лет, он не отличался податливостью, и вряд ли матери было так легко распоряжаться его судьбой. Наконец, по выходе из семинарии Иосиф вовсе не вернулся в Гори, под крыло матери, что было бы наиболее естественно в случае болезни, а остался в Тифлисе без занятия и без средств. Старуха Кеке чего-то не договорила журналистам. Можно предположить, что мать считала, в свое время, исключение сына великим для себя позором, и так как дело происходило в Тифлисе, то она заверяла соседей в Гори, что сын не исключен, а добровольно покинул семинарию по состоянию здоровья. Старухе должно было к тому же казаться, что "вождю" государства не приличествовало быть исключенным в юности из школы. Вряд ли можно искать каких-либо других, более скрытых причин той настойчивости, с которой Кеке повторяла: "Он не был исключен, я его сама взяла".
Но может быть, Иосиф действительно не подвергся исключению в точном смысле этого слова. Такую версию, пожалуй наиболее вероятную, дает Иремашвили. По его словам, семинарские власти, разочаровавшиеся в своих ожиданиях, стали относиться к Иосифу все с большей неблагожелательностью и придирчивостью. "Так вышло, что Коба, который убедился в бесплодности для него усердных занятий, постепенно стал худшим учеником в семинарии. На укоризненные замечания учителей он отвечал своей ядовитой презрительной усмешкой". Свидетельство, которое школьные власти выставили ему для перехода в шестой и последний класс, было так плохо, что Коба сам решил покинуть семинарию за год до ее окончания. Если принять это объяснение, то сразу становится понятным, почему Енукидзе пишет "вылетел из семинарии", избегая более точных определений: "был исключен" или "покинул семинарию"; почему большинство товарищей по школе вообще умалчивает о столь значительном моменте семинарской жизни Иосифа; почему не публикуются документы; почему, наконец, мать считала себя вправе утверждать, что сын ее не был исключен, хотя сама она давала эпизоду иную окраску, перелагая ответственность за сына на себя. С точки зрения личной характеристики Сталина или его политической биографии вряд ли подробности разрыва с семинарией имеют большое значение. Но зато они недурно иллюстрируют те трудности, которые тоталитарная историография ставит на пути исследования даже в столь второстепенном вопросе.
Иосиф вступил в подготовительное училище одиннадцати лет, в 1890 году, перешел через четыре года в семинарию и покинул ее в 1899 году, всего пробыв, таким образом, в духовных школах девять лет. Грузины созревают рано. Иосиф вышел из семинарии взрослым человеком, " без диплома, - пишет Гогохия, - но с определенными взглядами на жизнь". Девятилетний период богословской учебы не мог не наложить глубокий отпечаток на его характер, на склад его мыслей, начиная с его стиля, который составляет существенную часть личности.
Языком семьи и окружающей среды был грузинский. Мать и в старости не знала русского языка. Вряд ли иначе обстояло дело с отцом. Мальчик учился русской речи только в школе, где большинство учащихся составляли опять-таки грузины. Духа русского языка, его свободной природы, его внутреннего ритма Иосиф так и не усвоил. Но это только одна сторона дела. Чужому языку, который призван был заменить ему родной, Иосиф учился в искусственной атмосфере духовной школы. Обороты русской речи он ощущал не как естественный и неотъемлемый духовный орган для выражения собственных чувств и мыслей, а как искусственное и внешнее орудие для передачи чуждой, а затем и ненавистной ему мистики. В последующей жизни он оказался тем менее способен ассимилировать и, так сказать, интимизировать язык, уточнить и облагородить его, что человеческая речь вообще призвана была служить ему гораздо больше для того, чтобы скрывать или прикрашивать свои мысли и чувства, чем для того, чтобы выражать их. В результате русский язык навсегда остался для него не только полуиностранным и приблизительным, но, что гораздо хуже для сознания, условным и натянутым.
Можно без труда понять, что с того времени, как Иосиф внутренне порвал с религией, ему стало нестерпимо изучать гомилетику и литургику. Гораздо труднее понять то обстоятельство, что ему в течение столь долгого времени удавалось вести двойственное существование. Если исходить из рассказа о том, что Coco уже в 13 лет противопоставлял Дарвина библии, тогда придется сделать вывод, что он после этого еще в течение семи лет терпеливо изучал богословие, хотя и с убывающим рвением. Сам Сталин относит зарождение своего революционного миросозерцания к пятнадцатому-шестнадцатому году жизни. Вполне возможно, что он на два-три года раньше отвернулся от религии, чем повернулся к социализму. Но если даже допустить, что то и другое произошло одновременно, окажется, что молодой атеист в течение целых пяти лет продолжал изучать тайны православия.
Правда, в царских учебных заведениях многим свободомыслящим юношам проходилось вести двойственную жизнь. Но это относится главным образом к университетам, где режим отличался все же значительной свободой и где официальное лицемерие сводилось к малообременительному ритуальному минимуму. В средних школах разлад переживался труднее, но зато он длился обыкновенно недолго - год-два, когда юноша видел уже вблизи двери университета с его относительной академической свободой. Положение молодого Джугашвили имело исключительный характер: он учился не в светском учебном заведении, где воспитанники находились под надзором только часть дня и где так называемый "закон божий" составлял фактически один из второстепенных предметов, а в закрытом учебном заведении, где вся жизнь была подчинена требованиям церкви и где каждый шаг совершался на глазах монахов. Чтоб выдержать этот режим двойственности в течение семи или хотя бы пяти лет, нужна была исключительная осторожность и совершенно незаурядная способность к притворству. За годы пребывания в семинарии никто не отмечает с его стороны какого-либо открытого протеста, смелого акта возмущения. Иосиф издевался над учителями за спиной, но не дерзил им в глаза. Он не наносил пощечин педагогам-шовинистам, как некогда Джибладзе; самое большое, он отвечал им "презрительной усмешкой". Его враждебность имела сдержанный, подспудный, выжидательный характер. Семинаристу Помяловскому период ученической жизни привил, как мы слышали, "недоверчивость, скрытность, озлобление и ненависть к окружающей среде". Почти то же, но гораздо резче говорит Иремашвили о Кобе: "В 1899 году он покинул семинарию, унося с собой злобную, лютую вражду против школьного управления, против буржуазии, против всего, что существовало в стране и воплощало царизм. Ненависть против всякой власти.
В 1883 году, когда Coco шел четвертый год, нефтяная столица Кавказа, Баку, была соединена рельсами с черноморским портом Батумом. Наряду с горным хребтом Кавказ нашел свой железнодорожный хребет. За нефтяной промышленностью стала подниматься марганцевая. В 1896 году, когда Coco уже начал мечтать об имени Кобы, вспыхнула первая стачка в железнодорожных мастерских Тифлиса.
В отношении развития промышленности, как и идей, Кавказ шел на буксире у центральной России. В течение второй половины девяностых годов марксизм становится господствующей тенденцией в среде радикальной интеллигенции, начиная с Петербурга. Когда Коба еще изнывал в спертой атмосфере семинарского богословия, социал-демократическое движение уже успело принять широкие размеры. Бурная волна стачек прокатывается по всей стране. Первые сотни, затем тысячи интеллигентов и рабочих подвергаются арестам и высылкам. В революционном движении открывается новая глава.
В 1891 году, когда Коба стал членом тифлисского Комитета, в Закавказье числилось около 40000 промышленных рабочих на девяти тысячах предприятий, не считая ремесленных мастерских. Ничтожное число, если принять во внимание размеры и богатство края, омываемого двумя морями; но опорные пункты социал-демократической пропаганды уже были на лицо. Фонтаны бакинской нефти, первые выемки чиатурского марганца, животворящая работа железной дороги дали толчок не только стачечному движению рабочих, но и теоретической мысли грузинской интеллигенции. Либеральная газета "Квали" констатировала, скорее с удивлением, чем с враждебностью, выступление на политической арене представителей новой формации: "В грузинской литературе появились с 1893 года одиночки из молодых, с необычным направлением и своеобразной программой; они являются приверженцами теории экономического материализма". В отличие от дворянски-прогрессивного и буржуазно-либерального направления, господствовавших в предшествующие десятилетия, марксисты получили кличку "Месаме-даси", что значит "третья группа". Во главе ее стоял Ной Жордания, будущий лидер кавказских меньшевиков и будущий глава эфемерной демократической Грузии.
Мелкобуржуазная интеллигенция России, стремившаяся вырваться из гнета полицейщины и отсталости, из безличного муравейника, каким было старое общество, вынуждена была, ввиду крайне запоздалого развития страны, перепрыгивать через промежуточные ступени. Протестантизм и демократия, под знаменем которых происходили революции XVII и XVIII веков на Западе, давно успели превратиться в консервативные доктрины. Полунищая кавказская богема никак не могла обольщаться либеральными абстракциями. Ее вражда к господствующим и привилегированным принимала вполне естественную социальную окраску. Для предстоявших ей битв интеллигенции нужна была свежая, еще не скомпрометированная теория. Она нашла ее в западном социализме, в его высшем научном выражении - марксизме. Дело шло теперь уже не о равенстве перед богом и не о равенстве перед законом, а об экономическом равенстве. В действительности же при помощи отдаленной социалистической перспективы интеллигенция страховала свою борьбу против царя от скептицизма, который преждевременно угрожал ей со стороны опыта западной демократии. Этими условиями и обстоятельствами определялся характер тогдашнего русского, тем более кавказского марксизма, очень ограниченного и примитивного, ибо приспособленного к политическим нуждам отсталой провинциальной интеллигенции. Теоретически мало реальный сам по себе, этот марксизм оказывал интеллигенции, однако, вполне реальную услугу, воодушевляя ее на борьбу с царизмом.
Критическим острием своим марксизм 90-х годов был направлен прежде всего против выродившегося народничества, которое суеверно боялось капиталистического развития, надеясь на "особые", привилегированные исторические пути для России. Защита прогрессивной миссии капитализма составляла поэтому главную тему интеллигентского марксизма, отодвигая нередко на задний план проблему классовой борьбы пролетариата. Ной Жордания усердно проповедовал в легальной печати единство интересов "нации": он имел при этом в виду необходимость союза пролетариата и буржуазии против самодержавия. Идея этого союза станет впоследствии краеугольным камнем политики меньшевиков и приведет, в конце концов, к их крушению. Официальные советские историки и сейчас еще треплют на все лады давно опрокинутую ходом борьбы концепцию Жордания, закрывая при этом глаза на то, что через три десятилетия Сталин применит политику меньшевиков не только в Китае, но и в Испании, и даже во Франции, т. е. в таких условиях, где она имеет неизмеримо меньше оправдания, чем в полуфеодальной Грузии, под гнетом царизма.
Идеи Жордания и в те годы не встречали, однако, безраздельного признания. К Месаме-даси примкнул в 1895 году Саша Цулукидзе, ставший одним из наиболее выдающихся пропагандистов левого крыла. Он умер от туберкулеза 29-ти лет в 1905 году, оставив ряд публицистических работ, свидетельствующих о значительной марксистской подготовке и литературном даровании. В 1897 году вступил в ряды Месаме-даси Ладо Кецховели, бывший воспитанник горийского училища и тифлисской семинарии, как и Коба, но на несколько лет старше его и его руководитель на первых шагах революционного пути. Енукидзе вспоминал в 1923 году, когда мемуаристы еще пользовались достаточной свободой, что "Сталин много раз с удивлением подчеркивал выдающиеся способности покойного товарища Кецховели, который в то время умел правильно ставить вопросы в духе революционного марксизма". Это свидетельство, особенно слова об "удивлении", опровергают позднейшие рассказы о том, что руководство уже в тот период принадлежало Кобе и что Цулукидзе и Кецховели были только его "помощниками". Надо еще прибавить, что статьи молодого Цулукидзе и по содержанию, и по форме стояли значительно выше всего того, что двумя-тремя годами позже писал Коба.
Заняв в Месаме-даси место на левом крыле, Кецховели привлек через год молодого Джугашвили. Дело шло собственно не о революционной организации, а о кружке единомышленников, группировавшихся вокруг легальной газеты "Квали" (Борозда), которая в 1896 году перешла из рук либералов в руки молодых марксистов с Жордания во главе. "Мы по секрету часто навещали редакцию "Квали", - рассказывает Иремашвили. - Коба несколько раз ходил с нами, но затем издевался над членами редакции". Разногласия в тогдашнем марксистском лагере, как ни зачаточны они еще были, имели, однако, вполне реальный характер. Умеренное крыло не верило по-настоящему в революцию, еще менее - в ее близость, рассчитывая на длительный "прогресс", и тяготело к союзу с буржуазным либерализмом. Левое крыло, наоборот, искренне надеялось на революционный подъем масс и потому стояло за более самостоятельную политику. По существу левое крыло состояло из революционных демократов, попадавших в естественную оппозицию к "марксистским" полулибералам. К левому крылу должен был инстинктивно тяготеть Coco и по личному характеру, и по условиям среды, из которой вышел. Плебейский демократ провинциального типа, вооруженный весьма примитивной "марксистской" доктриной, таким он вошел в революционное движение, и таким он, по существу, остался до конца, несмотря на фантастическую орбиту его личной судьбы.
Разногласия между двумя еще очень неоформленными группировками временно сосредоточились на вопросе о пропаганде и агитации. Одни стояли за осторожную просветительную работу в кружках; другие - за руководство стачками и за агитацию посредством листков. Когда сторонники массовой работы одержали верх, предметом разногласия стал вопрос о содержании листков. Более осторожные стояли за агитацию на почве исключительно экономических нужд, чтоб "не отпугивать массы"; они получили от своих противников презрительное название "экономистов". Левое крыло, наоборот, считало неотложным переход к революционной агитации против царизма. Такова была за границей, в эмиграции, позиция Плеханова. Такова была в России позиция Владимира Ульянова и его друзей.
"Первые социал-демократические группы возникли в Тифлисе, - рассказывает один из пионеров. - Уже в 1896-97 годах существовали в этом городе кружки, в которых преобладающий элемент составляли рабочие. Эти кружки носили первоначально чисто образовательный характер... Число этих кружков увеличивалось постоянно. В 1900 году их было уже несколько десятков тысяч. Каждый кружок состоял из 10-15 человек". С возрастанием численности кружков смелее становилось содержание их деятельности.
Еще будучи семинаристом, Коба вступает в 1898 году в связь с рабочими и примыкает к социал-демократической организации. "Однажды вечером Коба и я, - вспоминает Иремашвили, - тайно пробрались из семинарии в Мтац-минда, в маленький прислонившийся к скале домик, принадлежавший рабочему тифлисских железных дорог. Вслед за нами скоро прибыли крадучись наши единомышленники из семинарии. С нами собралась еще социал-демократическая рабочая организация железнодорожников". Сам Сталин рассказал об этом в 1926 году на митинге в Тифлисе: "Я вспоминаю 1898 год, когда я впервые получил кружок из рабочих железнодорожных мастерских. Я вспоминаю, как я на квартире у товарища Стуруа в присутствии Сильвестра Джибладзе (он был тогда тоже одним из моих учителей)... и других передовых рабочих Тифлиса получил уроки практической работы... Здесь, в кругу этих товарищей, я получил тогда первое свое боевое революционное крещение, здесь, в кругу этих товарищей, я стал тогда учеником революции..."
В 1898-1900 годах в железнодорожных мастерских и на ряде фабрик Тифлиса возникают забастовки при активном, иногда руководящем участии молодых социал-демократов. Среди рабочих распространяются прокламации, отпечатанные ручным способом, при помощи сапожной щетки, в подпольной типографии. Движение развертывается еще в духе "экономизма". Часть нелегальной работы ложилась на Кобу; какая именно часть, сейчас определить нелегко. Но он уже успел, видимо, стать своим человеком в мире революционного подполья.
В 1900 году Ленин, едва закончив сибирскую ссылку, отправляется за границу с намерением основать революционную газету, чтоб при ее помощи сплотить разрозненную партию и окончательно перевести ее на рельсы революционной борьбы. Одновременно старый революционер, инженер Виктор Курнатовский, близко посвященный в эти планы, направляется из Сибири в Тифлис. Именно он, а не Коба, как утверждают теперь византийские историки, вывел тифлисскую социал-демократию из "экономической" ограниченности и придал более революционное направление ее работе.
Курнатовский начал революционную деятельность еще в террористической партии "Народная Воля". Во время своей третьей ссылки, в конце столетия, он, уже в качестве марксиста, тесно сблизился с Лениным и его кружком. Основанная Лениным за границей газета "Искра", сторонники которой стали называться искровцами, имела в лице Курнатовского своего главного представителя на Кавказе. Старые тифлисские рабочие вспоминают: "К Курнатовскому обращались все товарищи во время всяких споров и дискуссий. Его выводы и заключения всегда принимались без возражения". Из этого свидетельства видно, какое значение имел для Кавказа этот неутомимый и несгибаемый революционер, личная судьба которого сочеталась из двух элементов: героического и трагического.
В 1900 году возникает, несомненно по инициативе Курнатовского, тифлисский Комитет социал-демократической партии, состоявший из одних интеллигентов. Коба, видимо подпавший вскоре, как и другие, под влияние Курнатовского, не был еще включен в Комитет, который продержался, впрочем, недолго. С мая по август проходит волна стачек на тифлисских предприятиях; в железнодорожных мастерских в числе стачечников числится слесарь Калинин, будущий председатель Советской республики, и другой русский рабочий, Аллилуев, будущий тесть Сталина.
На севере открылась тем временем полоса уличных выступлений, инициатива которых принадлежала студентам. Крупная первомайская демонстрация в Харькове в 1900 году поднимает на ноги большинство рабочих города и порождает эхо изумления и восторга во всей стране. За Харьковом следуют другие города. "Социал-демократия поняла, - пишет жандармский генерал Спиридович, - огромное агитационное значение выхода на улицу. Отныне она берет инициативу демонстраций на себя, привлекая к ним все больше рабочих. Нередко уличные демонстрации вырастают из стачек". Тифлис отстает ненадолго. Первомайский праздник - не забудем, что в России царит еще старый календарь - ознаменовался 22-го апреля 1901 года уличной демонстрацией в центре города, в которой приняло участие около двух тысяч человек. Во время столкновения с полицией и казаками ранено 14 и арестовано свыше 50 демонстрантов. "Искра" не преминула отметить важное симптоматическое значение тифлисской демонстрации: "С этого дня на Кавказе начинается открытое революционное движение".
Курнатовский, руководивший подготовительной работой, был арестован в ночь на 22 марта, за месяц до демонстрации. В эту же ночь был произведен обыск в обсерватории, где работал Коба; но его не удалось захватить, так как он отсутствовал. Жандармское управление постановило "привлечь названного Иосифа Джугашвили и допросить обвиняемым". Так Коба перешел на "нелегальное положение" и надолго стал "профессиональным революционером". Ему было в это время 22 года. До победы оставалось еще 16 лет.
Избегнув ареста, Коба в ближайшие недели скрывался в Тифлисе, так что ему удалось принять участие в первомайской манифестации. Берия говорит об этом категорически, прибавляя, как всегда, что Сталин "лично руководил" ею. К сожалению, доверять Берия нельзя. Однако мы имеем на этот счет и показания Иремашвили, правда, находившегося не в Тифлисе, а в Гори. "Коба, один из разыскивавшихся вожаков, - рассказывает он, - успел скрыться с базарной площади перед арестом... Он бежал в свой родной город Гори. У своей матери он также не мог проживать, так как там его первым делом искали. Он должен был поэтому скрываться также и в Гори. Тайно, в ночные часы, он часто посещал меня в моей квартире". Иремашвили успел к этому времени стать учителем в родном городке.
Тифлисская манифестация произвела на Кобу сильнейшее впечатление. "Не без тревоги" замечал Иремашвили, что именно кровавый исход столкновения воодушевлял его друга. "В борьбе на жизнь и на смерть должно было, по мнению Кобы, окрепнуть движение; кровавая борьба должна была принести скорейшее решение". Иремашвили не догадывался, что его друг лишь повторял проповедь "Искры".
Из Гори Коба, очевидно, снова вернулся нелегально в Тифлис, так как, по сведениям жандармского управления, "осенью 1901 года Джугашвили был избран в состав тифлисского Комитета... участвовал в двух заседаниях этого Комитета, а в конце 1901 года был командирован для пропаганды в Батум..." Так как у жандармов не было иной "тенденции", кроме изловления революционеров, причем благодаря внутренней агентуре, они оказывались обычно неплохо осведомленными, то мы можем считать установленным, что в 1898-1901 году Коба отнюдь не играл в Тифлисе той руководящей роли, которую ему стали приписывать в последние годы: до самой осени 1901 года он не входил даже в местный Комитет, а только состоял одним из пропагандистов, т. е. руководителем кружков.
В конце 1901 года Коба переезжает из Тифлиса в Батум, на побережье Черного моря, поблизости турецкой границы. Переселение может быть без труда объяснено необходимостью скрыться с глаз тифлисской полиции и потребностями перенесения революционной пропаганды в провинцию. Меньшевистские издания дают, однако, другую версию. С первых дней своей деятельности в рабочих кружках Джугашвили обратил на себя, по их словам, внимание своими интригами против Джибладзе, главного руководителя тифлисской организации. Несмотря на предостережение, он продолжал распространять клевету "с целью умалить подлинных и признанных представителей движения и занять руководящую позицию". Преданный партийному суду, Коба был признан виновным в недостойной клевете и единогласно исключен из организации. Вряд ли существует способ проверить этот рассказ, исходящий, не будем забывать, от ожесточенных противников Сталина. Документы тифлисского жандармского управления, по крайней мере те, которые опубликованы до сих пор, ничего не знают об исключении Иосифа Джугашвили из партии, наоборот, говорят об его командировке в Батум "для пропаганды". Можно бы поэтому оставить вовсе без внимания версию меньшевиков, если бы некоторые другие свидетельства не наводили на мысль, что дело с переселением Кобы обстояло не вполне гладко.
Один из первых и вполне добросовестных историков рабочего движения на Кавказе, Т. Аркомед, книжка которого вышла в Женеве в 1910 году, рассказывает об остром конфликте, возникшем в тифлисской организации осенью 1901 года в связи с вопросом о привлечении в Комитет выборных представителей от рабочих. "Против этого выступил один молодой, неразборчиво-энергичный во всех делах, интеллигентный товарищ и, выставляя конспиративные соображения, неподготовленность и несознательность рабочих, высказался против допущения рабочих в Комитет. Обращаясь к рабочим, он кончил свою речь словами: "Здесь льстят рабочим; спрашиваю вас, есть ли среди вас хоть один-два подходящих для Комитета рабочих, скажите правду, положа руку на сердце?" Рабочие, однако, не вняли оратору и подали голоса за включение своих представителей в Комитет. Аркомед не называет "неразборчиво-энергичного" молодого человека по имени, так как в те годы разоблачение имен не допускалось обстоятельствами. В 1923 году, когда работа была переиздана советским издательством, имя по-прежнему осталось нераскрытым, и, надо думать, не случайно. Однако, книжка заключает в себе ценное косвенное указание. "Упомянутый молодой товарищ, - продолжает Аркомед, - скоро после этого перенес свою деятельность из Тифлиса в Батум, откуда тифлисские работники получили сведения об его некорректном отношении, враждебной и дезорганизаторской агитации против тифлисской организации и ее работников". По словам автора, враждебное поведение диктовалось не принципиальными мотивами, а "личными капризами и стремлением к самовластью". Все это чрезвычайно похоже на то, что мы слышали от Иремашвили по поводу склоки в семинарском кружке. "Молодой человек" очень похож на Кобу. Не может быть никакого сомнения в том, что дело идет именно о нем, так как из членов тифлисского Комитета, как вытекает из многочисленных воспоминаний, в Батум переехал в ноябре 1901 года именно он и только он. Естественно поэтому допустить, что перемена арены работы стала необходимой вследствие того, что в Тифлисе почва под ногами Кобы успела слишком нагреться. Если не было "исключения", могло быть удаление из Тифлиса с целью оздоровления атмосферы. Отсюда, в свою очередь, "некорректное отношение" Кобы к тифлисской организации и позднейшие слухи об его исключении. Заметим себе заодно и повод конфликта: Коба охраняет "аппарат" от давления снизу.
Батум, насчитывавший в начале столетия около 30000 душ населения, представлял собой по тогдашним масштабам значительный промышленный пункт на Кавказе. Количество рабочих на заводах доходило до 11 тысяч. Рабочий день, как полагается, превышал 14 часов при нищенской плате. Немудрено, если пролетарская среда была в высшей степени восприимчива к революционной пропаганде. Как и в Тифлисе, Кобе отнюдь не приходилось начинать сначала: нелегальные кружки существовали в Батуме уже с 1896 года. Вместе с рабочим Канделаки Коба расширил сеть этих кружков. На новогодней вечеринке они объединились в общую организацию, которая не получила, однако, прав Комитета и оставалась зависимой от Тифлиса. Таков, очевидно, один из источников тех новых трений, о которых мы слышали от Аркомеда. Коба вообще не терпел никого над собой.
В начале 1902 года батумской организации удалось поставить нелегальную типографию, очень примитивную, которая помещалась в квартире, где проживал Коба. Столь вопиющее нарушение правил конспирации вызывалось, несомненно, скудостью материальных средств. "Тесная комнатка, тускло освещенная керосиновой лампой. За маленьким круглым столиком сидит Сталин и пишет. Сбоку от него - типографский станок, у которого возятся наборщики. Шрифт разложен в спичечных и папиросных коробках и на бумажках. Сталин часто передает наборщикам написанное". Так вспоминает один из участников организации. Нужно прибавить, что текст прокламаций стоял на том же приблизительно уровне, что и техника печатания. Несколько позже при содействии армянского революционера Камо, с которым нам еще предстоит встретиться, из Тифлиса были привезены нечто вроде печатного станка, кассы, шрифт. Типография расширилась и усовершенствовалась. Литературный уровень прокламаций оставался тот же. Но это не мешало им оказывать свое действие.
25-го февраля (1902 г.) администрация керосинового завода Ротшильд вывесила объявление об увольнении 389 рабочих. В ответ 27-го вспыхнула стачка. Брожение перекинулось на другие заводы. Возникли стычки с штрейкбрехерами. Полицмейстер запросил у губернатора помощи войсками. 7-го марта полиция арестовала 32 рабочих. На следующее утро около четырехсот рабочих завода Ротшильд собрались у тюрьмы, требовали освобождения или ареста всех остальных. Полиция препроводила всех в пересыльные казармы. Чувство солидарности все теснее спаивало в то время рабочие массы России, и эта массовая спайка проявлялась каждый раз по-новому в самых глухих углах страны: до революции оставалось всего три года... На следующий день, 9-го марта, возникла более крупная демонстрация. К казармам приблизилась, по словам обвинительного акта, "огромная толпа рабочих с вожаками впереди, шествуя правильными рядами, с песнями, шумом и свистом". В толпе было около двух тысяч человек. Рабочие Химирьянц и Гогиберидзе заявили военным властям от имени толпы то же требование: или освободить заключенных, или арестовать всех. Толпа, как признал впоследствии суд, была "мирно настроенной и невооруженной". Власти сумели, однако, вывести ее из мирного настроения. На попытку солдат очистить площадь прикладами рабочие ответили камнями. Войска стали стрелять, убили 14 человек, ранили 54. Событие потрясло всю страну: в начале столетия людские нервы неизмеримо чувствительнее реагировали на массовые убийства, чем сейчас.
Какова была роль Кобы в этой демонстрации? Ответить не легко. Советские компиляторы раздираются между противоречивыми задачами: приписать Сталину участие в возможно большем числе революционных событий и, в то же время, как можно дольше продлить сроки его тюремных заключений и ссылок. Придворные художники иллюстрируют два несовпадающих хронологических ряда, изображая Сталина в один и тот же момент уличным героем и тюремным страдальцем. 27-го апреля 1937 г. официальные московские "Известия" поместили фотоснимок с картины художника К. Хуцишвили, изображающей Сталина организатором забастовки тифлисских железнодорожников в 1902 году. На другой день редакция увидела себя вынужденной покаяться в допущенной ошибке. "Из биографии т. Сталина, - гласило заявление, - известно, что он ... с февраля 1902 года до конца 1903 года сидел в Батумской и Кутаисской тюрьмах. Стало быть, т. Сталин не мог быть организатором забастовки в Тбилиси (Тифлисе) в 1902 году. Запрошенный по этому поводу т. Сталин заявил, что изображение его организатором забастовки железнодорожников в Тбилиси в 1902 году, с точки зрения исторической правды, является сплошным недоразумением, так как в это время он сидел в тюрьме в Батуме". Но если верно, что Сталин сидел в тюрьме с февраля, тогда "с точки зрения исторической правды" он не мог руководить и батумской демонстрацией, происшедшей в марте. Однако на этот раз ошибся не только чрезмерно усердный художник, ошиблась и редакция "Известий", несмотря на ее обращение к первоисточнику. Коба был на самом деле арестован не в феврале, а в апреле. Он не мог руководить тифлисской стачкой не потому, что сидел в тюрьме, а потому, что находился на берегу Черного моря. Он имел зато полную возможность принять участие в батумских событиях. Остается выяснить, в чем оно состояло.
Читатель замечает, вероятно не без сожаления, что изложение фактов осложняется критическими замечаниями по адресу источников. Автор хорошо понимает неудобство такого метода, но у него нет выбора. Документов, современных событиям, почти нет или они скрыты. Воспоминания позднейших лет тенденциозны, если не лживы. Представлять читателю готовые выводы, расходящиеся с официальной версией, значило бы возбуждать подозрение в пристрастии. Не остается ничего другого, как производить критику источников на глазах читателя.
Французский биограф Сталина, Барбюс, писавший под диктовку в Кремле, утверждает, что Коба занял место во главе батумской манифестации "как мишень". Эта напыщенная фраза противоречит не только данным полицейского дознания, но и характеру Сталина, который никогда и нигде не становился как мишень (что впрочем и не требуется). Непосредственно подчиненное Сталину издательство ЦК посвятило в 1937 году батумской демонстрации, вернее участию в ней Сталина, целый том. Однако 240 убористых страниц еще больше запутали вопрос, так как продиктованные сверху "воспоминания" находятся в полном противоречии с частично опубликованными документами. "Товарищ Coco все время находился на месте событий и руководил центральным стачечным комитетом", - покорно пишет Тодрия. "Тов. Coco все время был с нами", - утверждает Гогиберидзе. Старый батумский рабочий Дарахвелидзе рассказывает, что Coco находился "среди бушующего моря рабочих, непосредственно руководил движением; рабочего, раненного в руку во время стрельбы, Г. Каландадзе, он сам вывел из толпы и отвел его на квартиру". Руководитель вряд ли мог покинуть свой пост, чтоб вывести раненого: обязанность санитара мог выполнить рядовой участник демонстрации. Об этом сомнительном эпизоде не упоминает к тому же никто из остальных авторов, а их - 26. Но это, в конце концов, деталь. Рассказы о Кобе как непосредственном руководителе демонстрации гораздо более радикально опровергаются тем обстоятельством, что демонстрация, как слишком явно обнаружилось на суде, прошла без руководства. Даже рабочих Гогиберидзе и Химирьянца, действительно шедших во главе толпы, царский суд, вопреки настояниям прокурора, признал рядовыми участниками шествия. Имя Джугашвили во время судебного процесса, несмотря на многочисленность подсудимых и свидетелей, вообще не называлось. Легенда рушится, таким образом, сама собой. Участие Кобы в батумских событиях имело, видимо, закулисный характер.
После манифестации Коба, по словам Берия, проводит "огромную" работу, пишет прокламации, организует их печатание и распространение; похоронную процессию в честь жертв 9-го марта он превращает в "грандиозную политическую демонстрацию" и пр. К сожалению, эти ритуальные гиперболы ничем не подкреплены. Коба в это время разыскивался полицией и вряд ли мог проявлять "огромную" и "грандиозную" активность в небольшом городе, где он, по словам того же Берия, играл перед тем видную роль на глазах демонстрирующей толпы, полиции, войск и уличных зрителей. В ночь на 5 апреля, во время заседания руководящей партийной группы, Коба был арестован вместе с другими сотрудниками и заключен в тюрьму. Открылся ряд томительных дней. Их было много.
Опубликованные документы раскрывают здесь в высшей степени интересный эпизод. Через три дня после ареста Кобы, во время очередного свидания заключенных с посетителями были выброшены кем-то из окна на тюремный двор две записки, в расчете на то, что кто-либо из посетителей поднимет их и передаст по назначению. В одной записке заключалась просьба повидаться в Гори со школьным учителем Coco Иремашвили и сказать ему, что "Coco Джугашвили арестован и просит его сейчас же сообщить об этом матери на тот конец, что если жандармы спросят ее "когда твой сын выехал из Гори", то сказала бы "все лето и зиму до 15 марта находился здесь". Вторая записка, адресованная учителю Елисабедашвили, касалась необходимости продолжения им революционной работы. Оба клочка бумаги оказались, однако, перехвачены тюремным надзором, и жандармский ротмистр Джакели сделал без труда вывод, что автором записок является Джугашвили и что этот последний "играл видную роль в рабочих беспорядках в Батуме". Джакели послал немедленно начальнику тифлисского жандармского управления требование об обыске у Иремашвили, допросе матери Джугашвили, а также об обыске и аресте Елисабедашвили. О результатах этих операций опубликованные документы не сообщают ничего.
С чувством облегчения мы встречаем на страницах официального издания уже знакомое нам имя: Coco Иремашвили. Правда, Берия уже называл его в числе членов семинарского кружка. Но это мало говорит о взаимоотношениях двух Coco. Между тем, характер одной из перехваченных записок дает совершенно неоспоримое доказательство того, что автор воспоминаний, которыми нам пришлось уже не раз пользоваться и еще придется в дальнейшем, действительно находился в близких отношениях с Кобой. Именно ему, другу детства, арестованный поручает дать инструкции своей матери о том, как отвечать жандармам. Этим подтверждается и тот факт, что Иремашвили действительно имел право на доверие Кеке, которая, как мы от него слышали, называла его в детстве своим "вторым Coco". Тем самым рассеиваются последние сомнения относительно достоверности столь ценных воспоминаний, игнорируемых официальными советскими историками. Инструкция, которую Коба, в соответствии с его собственными показаниями на допросе, пытался передать матери, имела целью обмануть жандармов относительно срока его приезда в Батум и тем поставить его самого в стороне от предстоящего процесса. Видеть в этой попытке что-либо предосудительное, разумеется, не приходится. Обмануть жандармов входило в правила той очень серьезной игры, которая называлась революционной конспирацией. Нельзя, однако, не остановиться с чувством изумления перед той неосторожностью, с какой Коба подвел под удар двух своих товарищей. Не меньшего внимания заслуживает чисто политическая сторона дела. У революционера, участвовавшего в подготовке столь трагически закончившейся демонстрации, естественно было бы предполагать желание разделить с рядовыми рабочими скамью подсудимых, - отнюдь не по сантиментальным соображениям, а чтоб иметь возможность политически осветить события и заклеймить поведение властей, т. е. использовать судебную трибуну для целей революционной пропаганды: такие случаи представлялись не часто! Отсутствие у Кобы подобного стремления можно объяснить только узостью кругозора. Он явно не охватывал политического значения демонстрации и ставил себе единственной целью остаться в стороне.
Самый замысел: обмануть жандармов был бы, кстати сказать, невозможен, если бы Коба действительно руководил уличным шествием, шел во главе толпы, подставлял себя как "мишень". В этом случае десятки свидетелей неизбежно опознали бы его. Уклониться от привлечения к суду Коба мог лишь в том случае, если его участие в демонстрации оставалось тайным, анонимным. Действительно, только один полицейский пристав Чхикнадзе показал на предварительном следствии, что видел Джугашвили "в толпе" у тюрьмы. Но одинокое полицейское свидетельство не могло иметь на суде большой доказательной силы. Во всяком случае, несмотря на это показание и на перехваченную записку самого Кобы, он так и не был привлечен к делу о демонстрации. Процесс слушался через год и длился девять дней. Политическое направление судебных прений оказалось полностью в руках либеральных адвокатов, которые добились, правда, минимальных наказаний для 21 подсудимого, но ценою принижения революционного смысла батумских событий.
Полицейский пристав, производивший арест руководителей батумской организации, характеризует в своем рапорте Кобу как "уволенного из духовной семинарии, проживающего в Батуме без письменного вида и определенных занятий, а также и квартиры, горийского жителя Иосифа Джугашвили". Ссылка на увольнение из семинарии не имеет документального характера, так как простой пристав не мог располагать никакими архивами и писал, очевидно, по слухам; гораздо убедительнее ссылка на то, что у Кобы не было ни паспорта, ни определенных занятий, ни квартиры: три классических признака революционного троглодита.
В старых и запущенных провинциальных тюрьмах Батума, Кутаиса и снова Батума Коба провел свыше полутора лет, - довольно обычный по тем временам срок следствия и ожидания высылки. Режим в тюрьме, как и в стране, сочетал варварство с патриархальностью. Мирные и даже фамильярные отношения с администрацией нарушались бурными протестами, когда заключенные грохотали в двери камер сапогами, кричали, свистали, ломали посуду и мебель. После бури снова наступало затишье. Об одном из таких взрывов в кутаисской тюрьме, разумеется, "по инициативе и под руководством Сталина", кратко рассказывает Лолуа. Нет оснований сомневаться, что в тюремных конфликтах Коба занимал не последнее место и что в сношениях с администрацией он умел постоять за себя и за других.
"В тюремной жизни он установил распорядок, - рассказывает спустя 35 лет Каландадзе, - вставал рано утром, занимался гимнастикой, затем приступал к изучению немецкого языка и экономической литературы... Любил он делиться с товарищами своими впечатлениями от прочитанных книг..." Совсем не трудно представить себе список этих книг: популярные произведения по естествознанию; кое-что из Дарвина; "История культуры" Липперта; может быть, старики Бокль и Дрэпер в переводах семидесятых годов; "Биографии великих людей" в издании Павленкова; экономическое учение Маркса в изложении русского профессора Зибера; кое-что по истории России; знаменитая книга Бельтова об историческом материализме (под этим псевдонимом выступил в легальной литературе эмигрант Плеханов); наконец, вышедшее в 1899 году капитальное исследование о развитии русского капитализма, написанное ссыльным В. Ульяновым, будущим Н. Лениным, под легальным псевдонимом В. Ильина. Всего этого было и много и мало. В теоретической системе молодого революционера оставалось, конечно, больше прорех, чем заполненных мест. Но он оказывался все же недурно вооружен против учения церкви, аргументов либерализма и особенно предрассудков народничества.
Марксизм одержал над народничеством в течение девяностых годов теоретическую победу, которая опиралась на успехи капитализма и на рост рабочего движения. Однако рабочие стачки и демонстрации дали толчок пробуждению деревни, которое, в свою очередь, привело к возрождению народнической идеологии среди городской интеллигенции. Так, в начале столетия начинает довольно быстро расти ублюдочное революционное направление, которое усваивает кое-что из марксизма, отказывается от романтических имен "Земля и Воля" или "Народная Воля" и принимает более европейское название: Партия Социалистов-Революционеров. Борьба с "экономизмом" была зимою 1902-03 года в основе закончена: идеи "Искры" нашли слишком убедительное подтверждение в успехах политической агитации и в уличных демонстрациях. С 1902 года "Искра" отводит все больше места борьбе с эклектической программой социалистов-революционеров и с проповедовавшимися ими методами индивидуального террора. Страстная полемика "седых" и "серых" проникает во все углы страны, в том числе, конечно, и в тюрьмы. Кобе не раз приходилось скрещивать оружие с новыми противниками; можно верить, что он делал это с достаточным успехом: "Искра" доставляла ему хорошие аргументы.
Так как Коба не был привлечен к судебному процессу о демонстрации, то следствие велось жандармами. Методы тайного дознания, как и тюремный режим, отличались значительным разнообразием в разных частях страны: в столице жандармы были культурнее и осторожнее, в провинции - грубее. На Кавказе с его первобытными нравами и колониальными отношениями жандармы прибегали к самым грубым насилиям, особенно по отношению к некультурным, неопытным или слабовольным жертвам. "Давление, угрозы, запугивание, пытка, ложные свидетельские показания, подтасовывание свидетелей, создание и раздувание дела, придание абсолютного значенья указаниям тайных агентов, вот отличительные черты ведения дела жандармами". Автор этих строк, уже знакомый нам Аркомед, рассказывает, как при помощи инквизиционных приемов жандармский офицер Лавров добивался заведомо ложных "признаний". Эти впечатления, видимо, крепко запали в сознание будущего Сталина: во всяком случае он сумел через тридцать лет применить методы ротмистра Лаврова в грандиозном масштабе. Из тюремных воспоминаний Лолуа мы узнаем мимоходом, что "товарищ Coco не любил обращаться к товарищам на вы", ссылаясь на то, что на вы обращаются к революционерам царские слуги, когда отправляют их на эшафот. На самом деле обращение на ты было обычным в революционных кругах, особенно на Кавказе. Через несколько десятилетий Кобе предстоит отправить на эшафот немало старых товарищей, с которыми он, в отличие от "царских слуг", состоял с молодых лет на ты. Но до этого еще далеко.
Поразительно, что протоколы допросов Кобы, относящиеся к этому первому аресту, как и ко всем последующим, не опубликованы до сих пор. Организация "Искры" вменяла своим членам в правило отказ от дачи показаний. Революционеры обычно писали: "Я, имярек, социал-демократ по убеждениям; предъявленные мне обвинения отвергаю; от участия в тайном следствии отказываюсь". Только на гласном суде, к которому власти прибегали, однако, лишь в исключительных случаях, искровцы выступали с развернутым знаменем. Отказ от дачи показаний, вполне оправдывавший себя с точки зрения интересов партии в целом, в отдельных случаях отягощал положение арестованных. В апреле 1902 года Коба, как мы видели, пытается при помощи уловки, за которую расплачиваться пришлось другим, установить свое алиби. Можно предполагать, что и в других случаях он больше рассчитывал на свою личную хитрость, чем на норму, обязательную для всех. В результате, серия его показаний имеет, надо думать, не слишком привлекательный, во всяком случае, не "героический" вид. Таково единственно мыслимое объяснение того, почему показания Сталина на допросах тщательно держатся под спудом.
Подавляющее большинство революционеров подвергалось каре в так называемом "административном порядке". По докладу местных жандармов "Особое Совещание" в Петербурге из четырех высоких чиновников от министерства внутренних дел и юстиции выносило заочно приговоры, которые утверждались министром внутренних дел. 25-го июля 1903 года тифлисский губернатор получил из столицы такого рода приговор: выслать под гласный надзор полиции в Восточную Сибирь 16 политических преступников. Имена их в списке расположены, как всегда, в порядке значительности или преступности: сообразно с этим в самой Сибири им отводились худшие или лучшие места поселения. На первом месте в списке стоят Курнатовский и Франчески, подвергшиеся высылке на четыре года. Четырнадцать человек высланы на три года; первое место среди них отведено уже знакомому нам Сильвестру Джибладзе; Иосиф Джугашвили занимает в списке одиннадцатое место. Жандармские власти еще не относили его к числу значительных революционеров.
В ноябре Кобу вместе с другими ссыльными отправляют из Батумской тюрьмы в Иркутскую губернию. С этапа на этап дорога тянулась около трех месяцев. Революция тем временем накипала, каждый стремился бежать поскорее. К началу 1904 года ссылка успела окончательно превратиться в решето. Бежать было, в большинстве случаев, не трудно: во всех губерниях существовали свои тайные "центры", фальшивые паспорта, деньги, адреса. Коба оставался в селе Новая Уда не больше месяца, т. е. ровно столько, сколько нужно было, чтобы осмотреться, найти необходимые связи и выработать план действий. Аллилуев, отец второй жены Сталина, рассказывает, что при первой попытке побега Коба обморозил себе лицо и уши и вынужден был вернуться назад. Пришлось запастись более теплой одеждой. Крепкая сибирская тройка при надежном ямщике быстро промчала его по снежному тракту до ближайшей станции железной дороги. Обратный путь через Урал длился уже не три месяца, а какую-нибудь неделю.
Справедливо и уместно будет рассказать здесь вкратце о дальнейшей судьбе инженера Курнатовского, действительного вдохновителя революционного движения в Тифлисе в начале столетия. Просидев два года в военной тюрьме, он сослан был в Якутскую область, откуда побеги были неизмеримо труднее, чем из Иркутской губернии. В Якутске по пути Курнатовский принимает участие в вооруженном сопротивлении ссыльных против произвола властей и приговаривается судом к двенадцати годам каторжных работ. Амнистированный осенью 1905 года он достигает Читы, затопленной участниками русско-японской войны, и становится там председателем Совета рабочих, солдатских и казачьих депутатов, главой так называемой "Читинской республики". В начале 1906 года Курнатовский снова арестован и приговорен к смертной казни. Усмиритель Сибири, генерал Ренненкампф, возил за собой в поезде осужденного, чтоб тот видел на всех остановках расстрелы рабочих. В виду нового либерального веяния, в связи с выборами первой Думы, смертную казнь заменили вечным поселением в Сибири. Курнатовскому удалось бежать из Нерчинска в Японию, оттуда в Австралию, где он страшно нуждался, работал лесорубом и надорвал свои силы. Больной, с воспалением в ушах, он кое-как добрался до Парижа. "Исключительно тяжелая доля, - рассказывает Крупская, - скрутила его вконец. Осенью 1910 года, по приезде, мы с Ильичем ходили к нему в больницу". Два года спустя, когда Ленин и Крупская жили уже в Кракове. Курнатовский умер. На плечах Курнатовских и на их трупах революция двигалась вперед.
Революция двигалась вперед. Первое поколение русской социал-демократии, возглавлявшееся Плехановым, начало свою критическую и пропагандистскую деятельность в начале восьмидесятых годов. Пионеры исчислялись единицами, затем десятками. Второе поколение, которое вел за собой Ленин, - он был на 14 лет моложе Плеханова, - выступило на политическую арену в начале девяностых годов. Социал-демократы начали насчитываться сотнями. Третье поколение, состоявшее из людей лет на десять моложе Ленина, включилось в революционную борьбу в конце прошлого и в начале нынешнего столетия. К этому поколению, которое уже привыкало считать тысячами, принадлежали Сталин, Рыков, Зиновьев, Каменев, автор этой книги и другие.
В марте 1898 года съехались в провинциальном городе Минске представители девяти местных комитетов и основали Российскую социал-демократическую рабочую партию. Все участники оказались сейчас же арестованы. Вряд ли резолюции съезда скоро дошли до Тифлиса, где семинарист Джугашвили собирался примкнуть к социал-демократии. Минский съезд, подготовленный ровесниками Ленина, только провозгласил партию, но еще не создал ее. Одного крепкого удара царской полиции оказалось достаточно, чтоб надолго разрушить слабые партийные связи. В течение следующих годов движение, преимущественно экономическое по характеру, пускало местные корни. Молодые социал-демократы вели обычно работу в родном углу, пока подвергались аресту и высылке. Передвижение работников из города в город являлось исключением. Переход на нелегальное положение с целью избежать ареста почти совсем еще не практиковался: не было ни навыков, ни технических средств, ни необходимых связей.
С 1900 года "Искра" начала строить централизованную организацию. Бесспорным вождем в этот период становится Ленин, по праву отодвинувший назад "стариков" с Плехановым во главе. Опору партийное строительство нашло в несравненно более широком размахе рабочего движения, поднявшего новое революционное поколение, значительно более многочисленное, чем то, из которого вышел сам Ленин. Ближайшая задача "Искры" состояла в том, чтоб отобрать из состава местных работников людей более крупного масштаба и создать из них центральный аппарат, способный руководить революционной борьбой на арене всей страны. Число сторонников "Искры" было значительно, и оно росло. Но число подлинных "искровцев", доверенных агентов заграничного центра, было по необходимости ограничено: оно не превышало двух-трех десятков. Основной чертой искровцев был разрыв со своим городом, губернией, провинцией для строительства партии. "Местничество" являлось в словаре "Искры" синонимом отсталости, узости, почти реакционности. "Сплотившись в небольшую законспирированную группу революционеров-профессионалов, - пишет жандармский генерал Спиридович, - они разъезжали по пунктам, где имелись партийные комитеты, заводили связи с их членами, доставляли им нелегальную литературу, помогали ставить типографии и брали от них сведения, необходимые для "Искры". Они проникали в местные комитеты, вели в них пропаганду против "экономизма", вытесняли оттуда своих идейных противников и таким образом подчиняли комитеты своему влиянию". Отставной жандарм дает здесь достаточно правильную характеристику искровцев как членов странствующего ордена, который возвышался над местными организациями, рассматривая их как арену своего воздействия.
В этой ответственной работе Коба не принимал участия. Он был тифлисским социал-демократом, затем батумским, т. е. революционером местного масштаба. Связь Кавказа с "Искрой" и с центральной Россией осуществлялась Красиным, Курнатовским и другими. Вся работа по объединению местных комитетов и групп в централизованную партию совершалась помимо Кобы. Это обстоятельство, которое неоспоримо устанавливается на основе переписки того времени, мемуаров и других документов, очень важно для оценки политического развития Сталина: он продвигается вперед медленно, неуверенно, ощупью.
В июне 1900 года Красин в качестве выдающегося молодого инженера прибыл на ответственную должность в Баку. "Не менее интенсивной, - пишет сам Красин, - была работа и в другой области, а именно подпольная социал-демократическая работа как в самом Баку, так и вообще на Кавказе - в Тифлисе, Кутаиси, Батуме, куда я периодически выезжал для связи с тамошними организациями". В Баку Красин пробыл до 1904 года. Связанный своим официальным положением, он не вел непосредственной работы в массах, так что рабочие не знали о его действительной роли и даже пытались позже добиться его удаления с поста директора электрической станции. Красин имел дело только с верхами организаций: он был руководителем местных руководителей. Из революционеров, с которыми ему приходилось непосредственно соприкасаться, он называет братьев Енукидзе. Ладо Кецоховели, Аллилуева, Шелгунова, Гальперина и др. Но достойно внимания, что человек, ведший руководящую работу на Кавказе с 1900 до 1904 года, ни разу не упоминает о Сталине. Не менее замечательно и то, что еще в 1927 году это умолчание прошло совершенно незамеченным, и автобиография Красина напечатана государственным издательством без всяких примечаний и поправок. Также и в воспоминаниях других большевиков, работавших в те годы на Кавказе или связанных с Кавказом, Сталину не отводится никакого места, разумеется, если самые воспоминания написаны до начала официального пересмотра истории партии, т. е. не позже 1929 года.
В феврале 1902 года должно было состояться в Киеве совещание искровцев, агентов заграничного центра. "На это совещание, - пишет Пятницкий, - съехались представители со всех концов России". Заметив слежку, участники совещания стали поспешно разъезжаться; однако все они были захвачены, частью в Киеве, частью - в пути. Через несколько месяцев арестованные совершили знаменитый побег из киевской тюрьмы. Коба, работавший в это время в Батуме, никем не приглашался на киевское совещание и, несомненно, даже не знал о нем.
Политический провинциализм Кобы особенно наглядно сказался в его отношении к заграничному центру, вернее - в отсутствии всяких отношений с ним. Роль эмиграции в русском революционном движении, начиная с середины прошлого столетия, оставалась почти неизменно доминирующей. При постоянных арестах, ссылках и казнях в царской России эмигрантские очаги, составлявшиеся из наиболее выдающихся теоретиков, публицистов и организаторов, являлись единственно устойчивыми элементами движения и потому неизбежно налагали на него свою печать. Редакция "Искры" стала в начале столетия бесспорным центром социал-демократии. Отсюда исходили не только политические лозунги, но и практические директивы. Всякий революционер стремился как можно скорее побывать за границей, повидать и послушать вождей, проверить свои взгляды, установить постоянную связь с "Искрой" и, через ее посредство, с подпольными работниками в самой России. В. Кожевникова, одно время близко стоявшая по работе к Ленину за границей, рассказывает, как "началось повальное бегство из ссылки и по дороге в ссылку - за границу, в редакцию "Искры"... а затем - опять на живую работу в Россию". Молодой рабочий Ногин, - чтоб взять один пример из сотни, - бежит в апреле 1903 года из ссылки за границу, "чтобы догнать жизнь", как он пишет одному из своих друзей, "чтобы почитать и поучиться". Через несколько месяцев он уже возвращается нелегально в Россию, в качестве агента "Искры". Все десять участников упомянутого выше киевского побега, в том числе будущий советский дипломат Литвинов, оказались вскоре за границей. Один за другим они затем возвращались в Россию для подготовки съезда партии. Об этих и других доверенных агентах Крупская пишет в своих воспоминаниях: "Со всеми ними "Искра" вела активную переписку. Владимир Ильич просматривал каждое письмо. Мы знали очень подробно, кто из агентов "Искры" что делает, и обсуждали с ними всю их работу; когда между ними рвались связи, связывали их между собою, сообщали о провалах и пр." Среди агентов были как сверстники Ленина, так и сверстники Сталина. Но самого Кобу мы совершенно еще не встречаем среди этого верхнего слоя революционеров, насадителей централизма, строителей объединенной партии. Он остается "местным работником", кавказцем и провинциалом до мозга костей.
В июле 1903 года собрался, наконец, в Брюсселе подготовленный "Искрой" съезд партии; под давлением царской дипломатии и послушной ей бельгийской полиции он оказался вынужден перенести свои работы в Лондон. Съезд принял программу, выработанную Плехановым, и вынес тактические резолюции; но, когда дело дошло до организационных вопросов, среди самих искровцев, господствовавших на съезде, возникли неожиданно разногласия. Обе стороны, и "твердые" во главе с Лениным, и "мягкие" во главе с Мартовым полагали вначале, что разногласия не имеют глубоких корней; тем более поразительной казалась их острая форма. Только что объединенная партия внезапно очутилась перед гранью раскола.
"Еще в 1903 году, сидя в тюрьме и узнав от приехавших со Второго съезда товарищей о серьезнейших разногласиях между большевиками и меньшевиками, Сталин решительно примыкает к большевикам". Так гласит биография, написанная под диктовку самого Сталина и имеющая характер инструкции историкам партии. Было бы, однако, неосторожно отнестись к этой инструкции с излишним доверием. На съезде, приведшем к расколу, участвовало три кавказских делегата. С кем из них и как именно встретился Коба, находившийся в одиночном заключении? Как и в чем выразилась его солидарность с большевизмом? Единственное подтверждение версии Сталина исходит от Иремашвили. "Коба, который всегда был восторженным сторонником ленинских насильственных методов, - пишет он, - сейчас же, конечно, встал на сторону большевизма и сделался его ревностнейшим защитником и вождем в Грузии". Однако это свидетельство, несмотря на всю свою категоричность, представляет явный анахронизм. До съезда никто, в том числе и сам Ленин, не противопоставляли еще "ленинских насильственных методов" методам других членов редакции, будущих вождей меньшевизма. На самом съезде споры вовсе не шли о революционных методах: тактические разногласия еще не возникли. Иремашвили явно ошибается, и немудрено: весь 1903 год Коба просидел в тюрьме, непосредственных впечатлений от него у Иремашвили быть не могло. Нужно к тому же вообще сказать, что если бытовые и психологические воспоминания "второго Coco" представляются вполне убедительными и при проверке почти всегда находят подтверждение, то с его политическими наблюдениями дело обстоит гораздо хуже. Ему, видимо, не хватало ни чутья, ни подготовки, чтоб понимать эволюцию враждовавших революционных течений; в этой области он дает ретроспективные догадки, продиктованные его собственными позднейшими взглядами.
Споры на Втором съезде вспыхнули на самом деле вокруг вопроса о том, кого считать членом партии: только лишь членов нелегальной организации или всякого, кто систематически участвует в революционной борьбе под руководством местных комитетов. Во время прений Ленин говорил: "Я вовсе не считаю наше разногласие таким существенным, чтоб от него зависела жизнь или смерть партии. От плохого пункта устава мы еще не погибнем". К концу съезда разногласия распространились на вопрос о личном составе редакции "Искры" и Центрального Комитета; но за эти узкие пределы они так и не вышли. Ленин добивался резких и отчетливых границ партии, узкого состава редакции и суровой дисциплины. Мартов и его друзья тяготели к расплывчатости и семейным нравам. Однако обе стороны только нащупывали свои пути и, несмотря на остроту конфликта, никто не считал еще разногласия "серьезнейшими". По позднейшему меткому выражению Ленина, борьба на съезде имела характер "антиципации".
"Наибольшей трудностью в этой борьбе было именно то, - писал впоследствии Луначарский, первый советский руководитель просвещения, - что Второй съезд, расколовший партию, не нащупал настоящих глубоких разногласий между мартовцами, с одной стороны, и ленинцами - с другой. Разногласия эти все еще казались вращающимися вокруг одного параграфа устава и личного состава редакции. Многих смущала незначительность повода, приведшего к расколу". Пятницкий, будущий видный чиновник Коминтерна, а в ту пору молодой рабочий, пишет в своих воспоминаниях: "Мне было непонятно, почему мелкие разногласия мешают работать вместе". "Мне лично, - вспоминает инженер Кржижановский, близко стоявший к Ленину в те годы, впоследствии глава Госплана, - особенно дикой казалась мысль об оппортунизме товарища Мартова". Таких свидетельств много. Из Петербурга, из Москвы, из провинции шли протесты и вопли. Никто не хотел признать возникший на съезде раскол среди искровцев. Размежевание происходило в течение ближайшего периода медленно, с неизбежными перемещениями в ту и другую сторону. Нередко первые большевики и меньшевики продолжали еще мирно работать вместе.
На Кавказе с его отсталой социальной средой и низким политическим уровнем происшедшее на съезде понимали меньше, чем где бы то ни было. Правда, все три кавказских делегата сгоряча примкнули в Лондоне к большинству. Но замечательно, что все три в дальнейшем стали меньшевиками: Топуридзе откололся от большинства уже в конце самого съезда; Зурабов и Кнунианц перешли на сторону меньшевиков в течение ближайших лет. Знаменитая кавказская нелегальная типография, в которой преобладали большевистские симпатии, продолжала в 1904 году перепечатывать меньшевистскую "Искру", оставшуюся формально центральным органом партии. "Наши разногласия, - пишет Енукидзе, - абсолютно не отразились на работе". Только после Третьего съезда партии, следовательно, не раньше середины 1905 года, типография перешла в распоряжение ЦК большевиков. Нет, следовательно, никакой возможности доверять тому, что Коба, сидя в захолустной тюрьме, сразу оценил разногласия как "серьезнейшие". Антиципация никогда не была его сильной стороной. Да вряд ли можно было бы поставить в вину даже менее осторожному и подозрительному молодому революционеру, если бы он отправился в Сибирь, не заняв открытой позиции во внутрипартийной борьбе.
Из Сибири Коба вернулся прямо в Тифлис: факт этот не может не вызвать удивления. Сколько-нибудь заметные беглецы редко возвращались на родину, где им слишком легко было попасться на глаза полиции, тем более, когда дело шло не о Петербурге или Москве, а о небольшом провинциальном городе, как Тифлис. Но молодой Джугашвили еще не перерезал кавказской пуповины; языком пропаганды является для него еще почти исключительно грузинский; он еще не чувствует себя, к тому же, в фокусе внимания полиции. Испробовать свои силы в центральной России он пока еще не решается. Его не знают за границей и его самого не влечет туда. В том же направлении действовала, видимо, более интимная причина: если Иремашвили не сбивается в хронологии, Коба был уже к этому времени женат; во время его заключения и ссылки его юная жена оставалась в Тифлисе.
Война с Японией, начавшаяся в январе 1904 года, на первых порах ослабила рабочее движение, чтоб уже к концу года придать ему небывалый размах. Военные поражения царизма быстро развеяли патриотические настроения, ударившие в голову либеральным и отчасти студенческим кругам. Пораженчество, хоть и с разным коэффициентом, все более охватывало не только революционные массы, но и оппозиционную буржуазию. Несмотря на все это, социал-демократия перед предстоявшим ей вскоре грандиозным подъемом переживала месяцы застоя и внутреннего недомогания. Изнуряющие, ибо еще неопределенные разногласия между большевиками и меньшевиками лишь постепенно вырываются из тесной организационной кухни, чтобы охватить впоследствии всю область революционной стратегии.
"Работа Сталина за период 1904-05 годов проходит под флагом ожесточенной борьбы с меньшевизмом", - говорит официальная биография. "Он буквально на своих плечах вынес всю борьбу с меньшевиками на Кавказе, начиная с 1904 и кончая 1908 г.", - пишет Енукидзе в своих заново переделанных воспоминаниях. Берия утверждает, что после побега из ссылки Сталин "организует и направляет борьбу против меньшевиков, которые после Второго съезда партии, за время отсутствия тов. Сталина, особенно активизировались". Эти авторы хотят слишком много доказать. Если принять на веру, что Сталин уже в 1901-03 годах играл в кавказской социал-демократии руководящую роль; что он с 1903 года примкнул к большевикам и с февраля 1904 года приступил к борьбе с меньшевизмом, то приходится в изумлении остановиться перед тем фактом, что все его усилия дали столь плачевные результаты: грузинские большевики накануне революции 1905 года исчислялись буквально единицами. Ссылка Берия на то, что меньшевики особенно активизировались "за время отсутствия Сталина", звучит почти как ирония: мелкобуржуазная Грузия, включая Тифлис, оставалась крепостью меньшевизма в течение двух десятилетий, совершенно независимо от чьего-либо присутствия или отсутствия. В революции 1905 года грузинские рабочие и крестьяне шли безраздельно за меньшевистской фракцией; во всех четырех Думах Грузия была неизменно представлена меньшевиками; в Февральской революции 1917 года грузинский меньшевизм выдвинул вождей общероссийского масштаба: Церетели, Чхеидзе и др. Наконец, уже после установления советской власти в Грузии, меньшевизм все еще сохранял большое влияние, которое выразилось позже в восстании 1924 года. "Всю Грузию надо перепахать", - так резюмировал Сталин осенью 1924 года, т. е. через двадцать лет после того, как он "открыл ожесточенную борьбу с меньшевизмом". Будет поэтому правильнее и справедливее по отношению к самому Сталину, если мы не станем преувеличивать роль Кобы в первые годы столетия и рисовать его подвиги чересчур титаническими чертами.
Коба вернулся из ссылки со званием члена Кавказского Комитета, в состав которого он был выбран заочно, во время своего заключения в тюрьме, на конференции закавказских организаций. Возможно, что большинство членов Комитета - их было восемь - уже сочувствовало в начале 1904 года большинству лондонского съезда; но это обстоятельство ничего не говорит еще о симпатиях самого Кобы. Местные кавказские организации явно тянули в сторону меньшевиков. Примиренческий Центральный Комитет партии под руководством Красина выступал в это время против Ленина. "Искра" находилась полностью в руках меньшевиков. В этих условиях Кавказский Комитет со своими большевистскими симпатиями казался повисшим в воздухе. Между тем Коба предпочитал прочную почву под ногами. Аппарат он ценил выше, чем идею.
Официальные сведения о работе Кобы в 1904 году крайне неопределенны и недостоверны. Вел ли он работу в Тифлисе и в чем она состояла, остается неизвестным. Вряд ли беглец из Сибири мог появляться на рабочих кружках, где его многие знали. Вероятно по этой именно причине Коба уже в июне переезжает в Баку. Об его деятельности там сообщаются стереотипные фразы: "Направляет борьбу бакинских большевиков... разоблачает меньшевиков". Ни одного факта, ни одного воспоминания! Если перу Кобы принадлежали какие-либо документы за эти месяцы, то они тщательно скрыты и, надо думать, не случайно.
Ни на чем не основаны, с другой стороны, запоздалые попытки представить Сталина основоположником бакинской социал-демократии. Первые рабочие кружки в дымном и мрачном городе, отравленном татаро-армянской враждой, возникли еще в 1896 году. Основание более оформленной организации положил три года спустя А. Енукидзе совместно с несколькими высланными из Москвы рабочими. В самом начале столетия тот же Енукидзе в сотрудничестве с Ладо Кецховели создал бакинский Комитет "искровского" направления. Благодаря братьям Енукидзе, тесно связанным с Красиным, в Баку была поставлена в 1903 году большая подпольная типография, сыгравшая исключительную роль в подготовке первой революции. Это та самая типография, в которой большевики и меньшевики дружно работали вместе до середины 1905 года. Когда постаревший Авель Енукидзе, многолетний секретарь ЦИКа, впал в опалу, его заставили в 1935 году переделать заново свои воспоминания 1923 года, противопоставив установленным фактам голые фразы о вдохновляющей и руководящей роли Coco на Кавказе, в частности в Баку. Самого Енукидзе эти унижения не спасли от гибели, а к биографии Сталина они не прибавили ни одного живого штриха.
В тот момент, когда Коба появился впервые на бакинском горизонте - июнь 1904 года - местная социал-демократическая организация имела за собой восьмилетнюю историю, причем за последний год "Черный город" играл уже крупную роль в рабочем движении. Предшествующей весной в Баку вспыхнула всеобщая стачка, послужившая сигналом целой волны стачек-демонстраций, прокатившихся по югу России. Вера Засулич первой оценила эти события как начало революции. Благодаря более пролетарскому характеру Баку, особенно по сравнению с Тифлисом, большевикам удалось укрепиться здесь раньше и прочнее, чем в остальном Кавказе. По сообщению Махарадзе - того самого, который некогда характеризовал Сталина тифлисской кличкой "кинто" - осенью 1904 года создана была в Баку "под непосредственным руководством Coco" специальная организация для революционной работы среди наиболее отсталых нефтепромышленных рабочих, татар (азербайджанцев) и персов. Это свидетельство вызывало бы меньше сомнений, если бы Махарадзе сделал его в первом издании своих воспоминаний, а не десять лет спустя, когда он, под хлыстом Берия, переделал заново всю историю кавказской социал-демократии. Метод постепенного приближения к официальной "истине" дополняется тем, что все предшествующие издания книги объявляются порождениями злого духа и изымаются из оборота.
По возвращении из Сибири Коба встречался несомненно с Каменевым, уроженцем Тифлиса и одним из первых молодых последователей Ленина. Возможно, что именно Каменев, только что прибывший из-за границы, содействовал обращению Кобы в большевизм. Но имя Каменева подверглось изгнанию из истории партии за несколько лет до того, как сам Каменев был расстрелян по фантастическому обвинению. Во всяком случае действительная история кавказского большевизма начинается не с возвращения Кобы из ссылки, а с осени 1904 года. В разной связи эта дата устанавливается даже официальными авторами, поскольку они не вынуждены говорить специально о Сталине. В ноябре 1904 года большевистская конференция, собравшаяся в Тифлисе в составе 15 делегатов от местных организаций на Кавказе, в большинстве мелких групп, приняла решение в пользу созыва нового съезда партии. Это был прямой акт объявления войны не только меньшевикам, но и примиренческому Центральному Комитету. Если бы на первой конференции кавказского большевизма участвовал Коба, Берия и другие, историки неизбежно сообщили бы, что конференция прошла "по инициативе и под руководством т. Сталина". Полное молчание на этот счет означает, что Коба, находившийся в это время на Кавказе, не участвовал в конференции. Значит, ни одна большевистская организация не делегировала его. Конференция избрала Бюро. Коба не вошел в этот руководящий орган. Все это было бы немыслимо, если бы он занимал сколько-нибудь видное положение среди кавказских большевиков.
В. Таратута, участвовавший в конференции делегатом от Батума - впоследствии член ЦК партии - дает совершенно точное и неоспоримое указание относительно того, кто именно из большевиков играл тогда на Кавказе руководящую роль. "На Кавказской областной конференции в конце 1904 года или в начале 1905 года, - пишет он, - ...я впервые встретил и т. Каменева, Льва Борисовича, в качестве руководителя местных большевистских организаций. На этой областной конференции т. Каменева выбрали в качестве разъездного по всей стране агитатора и пропагандиста за созыв нового съезда партии, причем ему же было поручено объезжать комитеты всей страны и связаться с нашими заграничными центрами того времени". Об участии в этой работе Кобы авторитетный свидетель не говорит ни слова.
При этих условиях не могло быть, конечно, и речи о включении Кобы в общероссийский центр большевиков, семичленное "Бюро комитетов большинства", образованное для созыва съезда. Представителем Кавказа вошел в Бюро Каменев. Из других прославившихся впоследствии советских деятелей мы находим в списке членов Бюро имена Рыкова и Литвинова. Не мешает прибавить, что Каменев и Рыков были на два-три года моложе Сталина. Да и вообще Бюро состояло, в большинстве своем, из представителей "третьего" поколения.
В декабре 1904 года, т. е. вскоре после состоявшейся в Тифлисе большевистской конференции, Коба вторично приезжает в Баку. Накануне его приезда на нефтяных промыслах и заводах вспыхивает всеобщая стачка, неожиданно для всей страны. Партийные организации еще явно не отдавали себе достаточного отчета в мятежном настроении масс, обостренном первым годом войны. Бакинская забастовка непосредственно предшествует знаменитому Кровавому Воскресенью в Петербурге, 9 января 1905 года, трагическому шествию рабочих под руководством священника Гапона к Зимнему дворцу. Одно из "воспоминаний", сфабрикованных в 1935 году, глухо упоминает, что Сталин руководил в Баку стачечным комитетом и что все совершалось под его руководством. Но, по словам того же автора, Коба прибыл в Баку после начала стачки и оставался в городе всего 10 дней. На самом деле он приезжал по специальному поручению, может быть, связанному с подготовкой съезда: в это время он, пожалуй, уже сделал свой выбор в пользу большевизма.
Сам Сталин пытался отодвинуть назад дату своего присоединения к большевикам. Не довольствуясь ссылкой на то, что он еще в тюрьме стал большевиком, он рассказал в 1924 году, на вечере военных курсантов Кремля, будто его связь с Лениным установилась еще со времени его первой ссылки. "Впервые я познакомился с тов. Лениным в 1903 году. Правда, это знакомство было не личное, а заочное, в порядке переписки. Но оно оставило во мне неизгладимое впечатление, которое не покидало меня за все время моей работы в партии. Я находился тогда в Сибири, в ссылке. Знакомство с революционной деятельностью тов. Ленина с конца 90-х годов и особенно после 1901 года, после издания "Искры", привело меня к убеждению, что мы имеем в лице тов. Ленина человека необыкновенного. Он не был тогда в моих глазах простым руководителем партии, он был ее фактическим создателем, ибо один понимал внутреннюю сущность и неотложные нужды нашей партии. Когда я сравнивал его с остальными руководителями нашей партии, мне все время казалось, что соратники тов. Ленина - Плеханов, Мартов, Аксельрод и другие - стоят ниже тов. Ленина целой головой, что Ленин в сравнении с ними не просто один из руководителей, а руководитель высшего типа, горный орел, не знающий страха в борьбе и смело ведущий вперед партию по неизведанным путям русского революционного движения. Это впечатление так глубоко запало мне в душу, что я почувствовал необходимость написать о нем одному своему близкому другу, находившемуся в эмиграции, требуя от него отзыва. Через несколько времени, будучи уже в ссылке в Сибири - это было в конце 1903 года - я получил восторженный ответ моего друга и простое, но глубоко содержательное письмо тов. Ленина, которого, как оказалось, познакомил мой друг с моим письмом. Письмецо тов. Ленина было сравнительно небольшое, но оно давало смелую, бесстрашную критику практики нашей партии и замечательно ясное и сжатое изложение всего плана работы партии на ближайший период. Только Ленин умел писать о самых запутанных вещах так просто и ясно, сжато и смело, когда каждая фраза не говорит, а стреляет. Это простое и смелое письмо еще больше укрепило меня в том, что мы имеем в лице Ленина горного орла нашей партии. Не могу себе простить, что это письмо тов. Ленина, как и многие другие письма, по привычке старого подпольщика, я предал сожжению. С этого времени началось мое знакомство с тов. Лениным".
В этом рассказе, столь характерном для Сталина своей психологической и стилистической примитивностью, ошибочна уже хронология. Коба прибыл в ссылку только в 1903 году. Не вполне ясно, далее, откуда и когда он писал "одному своему близкому другу" за границей, так как сам он до высылки в Сибирь просидел полтора года в тюрьме. Ссыльные никогда не знали заранее, в какой пункт они будут направлены, так что Коба не мог сообщить своевременно свой сибирский адрес за границу и успеть получить оттуда ответ в течение того единственного месяца, который он провел в ссылке. Согласно изложению самого Сталина, письмо Ленина носило не личный, а программный характер. Такого рода письма рассылались Крупской по ряду адресов и в оригинале сохранялись в заграничном архиве. Вряд ли в данном случае было сделано исключение для неизвестного молодого кавказца. Но в архиве нет того письма, копию которого Коба сжег "по привычке старого подпольщика" (ему в это время было ровно 24 года). Больше всего, однако, удивляет тот факт, что Сталин ничего не упоминает о своем ответе Ленину. Получив письмо от боготворимого им, по собственным словам, вождя Коба, разумеется, немедленно же ответил бы ему. Но Сталин молчит об этом, и молчит не случайно: в архиве Ленина и Крупской ответного письма Кобы нет. Если допустить, что оно было перехвачено полицией, копия его непременно сохранилась бы в папках департамента полиции и была бы давно воспроизведена в советской печати. Наконец, дело ни в каком случае не могло бы ограничиться одним письмом. Молодой социал-демократ не мог не дорожить постоянной связью с вождем партии, "горным орлом". Со своей стороны, Ленин очень дорожил связью с Россией и аккуратно отвечал на каждое письмо. Между тем, никакой корреспонденции между Лениным и Кобой не возникло в течение ближайших лет. Все вызывает недоумение в этом рассказе, кроме его цели.
В жизни Ленина 1904 год был, пожалуй, самым тяжелым, если не считать последних годов болезни. Не желая и не предвидя того, он порвал со всеми выдающимися деятелями русской социал-демократии и долго не находил никого, кто мог бы заменить вчерашних соратников. Только постепенно подбирались большевистские литераторы, к тому же далеко уступавшие редакторам "Искры". Лядов, один из активных большевиков того времени, находившийся в 1904 году с Лениным в Женеве, рассказывал двадцать лет спустя: "Приехал Ольминский, приехал Воровский, приехал Богданов... ждали мы приезда Луначарского, за которого Богданов ручался, что он по приезде обязательно примкнет к нам". Все эти лица возвращались из ссылки, о них знали заранее, их ждали. Но при подготовке фракционной газеты никто не поднимал вопроса о Кобе, которого теперь изображают как уже выдающегося в тот период большевистского деятеля. 22-го декабря выходит, наконец, в Женеве первый номер газеты "Вперед". Коба не имел никакого отношения к этому знаменательному событию в жизни фракции. Он не вошел в сношения с редакцией. В газете нет ни его статей, ни корреспонденций. Это было бы совершенно невозможно, если бы он в то время был лидером кавказских большевиков.
Мы имеем, наконец, прямое документальное свидетельство в пользу вывода, сделанного нами по косвенным признакам. В 1911 году начальник тифлисского охранного отделения Карпов в обширной и крайне интересной справке, посвященной Иосифу Джугашвили, - мы еще встретимся с ней в дальнейшем, - писал: "С 1902 г. он работал в социал-демократической организации, сначала меньшевиком, а потом большевиком". Доклад Карпова есть единственно известный нам документ, где совершенно категорически утверждается, что в течение известного периода после раскола Сталин был меньшевиком. Неосторожно напечатавшая 23-го декабря 1925 года этот документ тифлисская "Заря Востока" не догадалась или не сумела дать какие-либо пояснения. Можно не сомневаться, что редактор жестоко поплатился позже за свой промах. Но крайне знаменательно, что и сам Сталин не нашел возможным дать опровержение. Ни один из официальных биографов или историков партии не возвращался больше к этому важному документу, тогда как десятки незначительных бумажонок воспроизводились, цитировались, фотографировались без конца. Если допустить на минуту, что тифлисская жандармерия, которая, во всяком случае, должна была быть наиболее осведомленной в этом вопросе, дала ложную справку, то немедленно возникает дополнительный вопрос: каким образом оказалось возможным подобное недоразумение? Если бы Коба действительно стоял во главе кавказских большевиков, охранное отделение не могло бы этого не знать. Совершить столь грубую ошибку политической характеристики оно могло бы только в отношении какого-либо зеленого новичка или третьестепенной фигуры, ни в каком случае не в отношении "вождя". Так один случайно прорвавшийся в печать документ сразу разрушает с большим трудом воздвигнутый официальный миф. А сколько подобных документов хранится в несгораемых шкафах или, наоборот, заботливо предано сожжению!
Может казаться, что мы затратили слишком много времени и усилий для обоснования очень скромного вывода: не все ли равно, в самом деле, примкнул ли Коба к большевизму в середине 1903 года или накануне 1905 года? Однако этот скромный вывод помимо того, что он раскрывает перед нами попутно механику кремлевской историографии и иконографии, имеет серьезное значение для понимания политической личности Сталина. Большинство писавших о нем принимает его переход на сторону большевизма как нечто естественно вытекающее из его характера и, так сказать, само собой разумеющееся. Такой взгляд нельзя не признать односторонним. Твердость и решительность предрасполагают, правда, к принятию методов большевизма; однако сами по себе эти черты еще не решают. Люди твердого склада встречались и среди меньшевиков, и среди социалистов-революционеров. С другой стороны, не так уж редки были мягкие люди в среде большевиков. Большевизм вовсе не исчерпывается психологией и характером; он представляет прежде всего историческую философию и политическую концепцию. Рабочие - в известных исторических условиях - толкаются на путь большевизма всем своим социальным положением, притом почти независимо от твердости или мягкости индивидуальных характеров. Интеллигенту нужно было незаурядное политическое чутье и теоретическое воображение, исключительное доверие к диалектике исторического процесса и к революционным качествам рабочего класса, чтобы серьезно и прочно связать с большевистской партией свою судьбу в то время, когда сам большевизм представлял собою лишь историческую антиципацию. Подавляющее число интеллигентов, примкнувших к большевизму в период революционного подъема, покинули его в следующие годы. Кобе труднее было примкнуть, но труднее и порвать. Ни теоретического воображения, ни исторического чутья, ни дара предвосхищения у него не было, как не было, с другой стороны, и легкомыслия. Интеллект его всегда оставался ниже его воли. В сложной обстановке, лицом к лицу с новыми факторами, Коба предпочитает выжидать, молчать или отступать. Во всех тех случаях, где ему придется выбирать между идеей и аппаратом, он неизменно будет склоняться на сторону аппарата. Программа должна создать свою бюрократию прежде, чем Коба почувствует к ней уважение. Недоверие к массам, как и к отдельным людям, составляет основу его натуры. Его эмпиризм всегда влечет его на путь наименьшего сопротивления. Оттого этот революционер короткого прицела будет на всех больших поворотах истории занимать, как правило, оппортунистическую позицию, чрезвычайно сближающую его с меньшевиками и даже ставящую иногда вправо от них. Но в то же время он будет неизменно тяготеть к самым решительным действиям для разрешения усвоенных им задач. Хорошо организованное насилие кажется ему при всех условиях кратчайшим расстоянием между двумя точками. Здесь напрашивается аналогия. Русские террористы были, по сути дела, мелкобуржуазными демократами, но крайне решительными и смелыми. Марксисты не раз называли их "либералами с бомбой". Сталин был и остается политиком золотой середины, не останавливающимся, однако, перед самыми крайними средствами. Стратегически он - оппортунист; тактически - "революционер". В своем роде оппортунист с бомбой. Мы будем иметь достаточно случаев проверить эту формулу на дальнейшем протяжении его жизни.
Вскоре после выхода из семинарии Коба поступил чем-то вроде бухгалтера в тифлисскую обсерваторию. Несмотря на "ничтожное жалование", должность, по словам Иремашвили, нравилась ему, так как оставляла много свободного времени для революционной работы. "О личном существовании он меньше всего заботился. Он не предъявлял никаких требований к жизни и считал такие требования несовместимыми с социалистическими принципами. Он был достаточно честен, чтобы приносить своей идее личные жертвы". Коба оставался верен тому обету бедности, который молчаливо и не размышляя давали все молодые люди, уходившие в революционное подполье; к тому же детство не приучило его к довольству, как многих других. "Я несколько раз посещал его в его маленькой, убогой, скудно обставленной комнате на Михайловской улице, - рассказывает незаменимый "второй Coco". - Коба носил каждый день простую черную русскую блузу с характерным для всех социал-демократов красным галстуком. Зимою он надевал поверх старый коричневый плащ. В качестве головного убора он знал только русский картуз. Хотя Коба покинул семинарию отнюдь не в качестве друга всех молодых семинарских марксистов, все же все они время от времени складывались, чтобы при случае помочь ему в нужде". Барбюс сообщает, что в 1900 году, т. е. через год после ухода из семинарии, Иосиф оказался без всяких средств: "Товарищи давали ему возможность кормиться". Из полицейских документов вытекает, что Коба оставался на службе в обсерватории до марта 1901 года, когда вынужден был скрыться. Но служба, как мы слышали, едва обеспечивала его существование. "...Его доходы не давали ему возможности хорошо одеваться, - продолжает Иремашвили, - но правда и то, что у него не было стремления поддерживать свою одежду хотя бы в чистоте и порядке. Его никогда нельзя было видеть иначе, как в грязной блузе и нечищенных башмаках. Все, что напоминало буржуа, он ненавидел от глубины души". Грязная блуза, нечищенная обувь и нечесанные волосы были тоже общим признаком молодых революционеров, особенно в провинции.
Перейдя в марте 1901 года на нелегальное положение, Коба окончательно превратился в профессионального революционера. Отныне у него не было имени, потому что было много имен. В разные периоды, а иногда в одно и то же время он именовался "Давид", "Коба", "Нижерадзе", "Чижиков", "Иванович", "Сталин". Параллельно жандармы наделяли его своими кличками; наиболее устойчивой была кличка "рябой", намекавшая на следы оспы на его лице. На легальное положение Коба переходил отныне только в тюрьме и ссылке, т. е. между двумя периодами подполья.
"Он никогда не разбрасывался, - пишет о молодом Сталине в своих исправленных воспоминаниях Енукидзе. - Все его действия, встречи, дружбы были направлены к определенной цели... Сталин никогда не искал личной популярности". Этот мотив, повторяющийся во многих официальных воспоминаниях, имеет своей целью объяснить, почему Сталин до самого прихода к власти оставался неизвестен народным массам, даже широким кругам партии. Неверно, однако, будто он не искал популярности. Он жадно искал ее, но не умел найти. Отсутствие популярности рано начало сверлить его душу. Именно неспособность завоевать славу лобовой атакой толкала эту сильную натуру на обходные и кривые пути.
Уже в молодости Коба искал власти над людьми, которые в большинстве своем казались ему слабее его. Но сам он не был ни умнее других, ни образованнее, ни красноречивее. В нем не было ни одного из тех качеств, которые привлекают симпатии. Зато он был богаче других холодной настойчивостью и практической сметкой. Он не повиновался импульсам, а умел подчинять их расчету. Эта черта успела сказаться уже на школьной скамье. "Обычно Иосиф отвечал на вопросы не торопясь, - пишет Глурджидзе. - Если у него был ответ всесторонне обоснованный, он отвечал; если же нет, он оттягивал ответ на более или менее короткий срок". Если оставить в стороне преувеличение насчет "всесторонне обоснованных" ответов, в этих словах дана весьма жизненная черта молодого Сталина, которая составляла важное преимущество в среде молодых революционеров, в большинстве своем великодушных, торопливых и наивных.
Уже в этот ранний период Коба не останавливается перед взаимным натравливанием своих соперников, перед их опорочиванием и вообще перед интригой против каждого, кто превосходит его в каком-либо отношении или кажется ему помехой на его пути. Нравственная неразборчивость молодого Сталина создает вокруг него атмосферу подозрений и зловещих слухов. Ему начинают приписывать многое, в чем он не повинен. Социалист-революционер Верещак, близко сталкивавшийся с Кобой в тюрьме, рассказал в 1928 году в эмигрантской печати, будто после исключения Иосифа Джугашвили из семинарии директор получил от него донос на всех его бывших товарищей по революционному кружку. Когда Иосифу пришлось давать по этому делу ответ перед тифлисской организацией, он не только признал себя автором доноса, но и вменил себе этот акт в заслугу: вместо того, чтоб превратиться в священников или учителей, исключенные должны будут стать, по его расчету, революционерами. Весь этот эпизод, подхваченный некоторыми легковерными биографами, несет на себе явственное клеймо измышления. Революционная организация может поддерживать свое существование только беспощадной строгостью ко всему, что хоть отдаленно пахнет доносом, провокацией или предательством. Малейшая снисходительность в этой области означает для нее начало гангрены. Если бы даже Coco оказался способен на такой шаг, в котором на треть Макиавелли приходится две трети Иуды, совершенно невозможно допустить, чтобы партия потерпела его после этого в своих рядах. Иремашвили, входивший в тот же семинарский кружок, что и Коба, ничего не знает об этом эпизоде. Сам он благополучно закончил семинарию и стал учителем. Тем не менее совершенно не случайно, что злостная выдумка связана с именем Сталина. Ни о ком другом из старых революционеров не рассказывали подобных вещей.
Суварин, наиболее документированный из биографов Сталина, пытается вывести его нравственную личность из его принадлежности к зловещему ордену "профессиональных революционеров". В этом случае, как и во многих других, обобщения Суварина очень поверхностны. Профессиональный революционер есть человек, который полностью отдает себя рабочему движению в условиях нелегальной и вынужденной конспирации. На это способен не всякий и, во всяком случае, не худший. Рабочее движение цивилизованного мира знает многочисленных профессиональных чиновников и профессиональных политиков; в подавляющем большинстве своем этот слой отличается консерватизмом, эгоизмом и ограниченностью, живет не для движения, а за счет движения. По сравнению со средним рабочим бюрократом Европы или Америки средний профессиональный революционер России представлял несравненно более привлекательную фигуру.
Молодость революционного поколения совпадала с молодостью рабочего движения. Это было время людей от 18 до 30 лет. Революционеры свыше этого возраста насчитывались единицами и казались стариками. Движение еще совершенно не знало карьеризма, жило верой в будущее и духом самопожертвования. Не было рутины, условных формул, театральных жестов, готовых ораторских приемов. Молодой пафос борьбы был застенчивым и неловким. Самые слова "комитет", "партия" были еще новы, овеяны весенней свежестью и звучали в молодых ушах тревожной и заманчивой мелодией. Вступавший в организацию знал, что через несколько месяцев его ждут тюрьма, затем ссылка. Честолюбие состояло в том, чтоб продержаться как можно дольше на работе до ареста; твердо держать себя пред лицом жандармов; облегчить, сколько возможно, положение товарищей; прочитать в тюрьме как можно больше книг; бежать как можно скорее из ссылки за границу; набраться там мудрости и вернуться на революционную работу.
Профессиональные революционеры верили тому, чему учили; иных побуждений вступать на крестный путь у них быть не могло. Солидарность под преследованиями не была пустым словом и дополнялась презрением к малодушию и дезертирству. "Перебирая в своей памяти массу товарищей, с которыми приходилось сталкиваться, - пишет об одесском подполье за 1901-1907 годы Евгения Левицкая, - не припомню ни одного скверного, подлого поступка, обмана или лжи. Были трения, фракционные разногласия, но не больше. Все как-то нравственно подтягивались, делались лучше и мягче в этой дружеской семье". Одесса не составляла, конечно, исключения. Юноши и девушки, которые целиком отдавали себя движению, ничего не требуя взамен, не были худшими представителями своего поколения. Орден "профессиональных революционеров" мог без труда выдержать сравнение с любой другой группой общества.
Иосиф Джугашвили принадлежал к этому ордену и разделял многие его черты; многие, но не все. Цель своей жизни он видел в низвержении сильных мира сего. Ненависть к ним была неизмеримо активнее в его душе, чем симпатия к угнетенным. Тюрьма, ссылка, жертвы, лишения не страшили его. Он умел смотреть опасности в глаза. В то же время он остро ощущал такие свои черты, как медленность интеллекта, отсутствие таланта, общую серость физического и нравственного облика. Его напряженное честолюбие было окрашено завистью и недоброжелательством. Его настойчивость шла об руку с мстительностью. Желтоватый отлив его глаз заставлял чутких людей настораживаться. Уже из школы он вынес способность подмечать слабые стороны людей и без жалости играть на них. Кавказская среда оказалась как нельзя более благоприятной для развития этих органических качеств его натуры. Не увлекаясь среди легко увлекающихся, не воспламеняясь среди воспламеняющихся, но и быстро остывающих, он рано понял выгоды холодной выдержки, осторожности и особенно хитрости, которая у него незаметно переходила в коварство. Нужны были только особые исторические обстоятельства, чтобы эти, по существу второстепенные качества получили первостепенное значение.
Мы сделали выше предположение, что Коба примкнул к большевикам после ноябрьской конференции в Тифлисе, которая постановила принять участие в подготовке нового съезда. Мы приняли без сопротивления утверждение Берия, что в декабре Коба выехал в Баку для агитации за съезд. Это возможно: раскол налицо, большевистская фракция уже успела к этому времени обнаружить свои организационные преимущества, Кобе приходилось выбирать. Но если бы от нас потребовались доказательства того, что он действительно примкнул к большевикам в конце 1904 года, а не позже, мы оказались бы в затруднении. Берия приводит ряд большевистских прокламаций того периода, но нигде не говорит, что автором их был Коба. Это умолчание убедительнее всяких слов. Цитаты из написанных другими прокламаций имеют явной целью заполнить пробел в биографии Сталина.
Разногласия между меньшевиками и большевиками перешли, тем временем, из области устава партии в область революционной стратегии. Кампания земских и вообще либеральных банкетов, развернувшаяся осенью 1904 года при попустительстве растерянных властей, поставила вопрос ребром об отношении социал-демократии к оппозиционной буржуазии. План меньшевиков состоял в том, чтоб превратить рабочих в демократический хор при либеральных солистах, хор настолько тактичный и осторожный, чтобы "не отпугивать" либералов, наоборот, придать им веры в себя. Ленин немедленно перешел в наступление. Он высмеял самую идею плана: подменить революционную борьбу с царизмом дипломатической поддержкой бессильной оппозиции. Победа революции может быть обеспечена только натиском масс; поднять эти массы на ноги может только смелая социальная программа: но именно этого боятся либералы. "Мы были бы глупцами, если бы соображались с их паникой". Небольшая брошюра Ленина, вышедшая в ноябре 1904 года, после длительного молчания, подняла дух его единомышленников и сыграла крупную роль в развитии тактических идей большевизма. Не эта ли брошюра привлекла Кобу? Мы не решаемся ответить утвердительно. Во всех тех случаях, где ему приходилось в позднейшие годы занимать самостоятельную позицию в вопросе о либералах, он неизменно сбивался на меньшевистскую идею "неотпугивания" (1917 г., Китай, Испания и пр.). Вполне возможно, однако, что накануне первой революции плебейский демократ оказался искренно возмущен оппортунистическим планом, который вызвал большое недовольство даже среди рядовых меньшевиков. Нужно вообще сказать, что традиция презрительного отношения к либерализму не успела тогда еще выветриться в среде радикальной интеллигенции. Возможно, однако, что только Кровавое Воскресенье в Петербурге и последовавшая затем стачечная волна во всей стране толкнули осторожного и недоверчивого кавказца на путь большевизма. Веха этого поворота во всяком случае осталась неотмеченной в анналах истории.
Два старых большевика, Стопани и Леман, в тщательно разработанных воспоминаниях перечисляют тех революционеров, с которыми им приходилось иметь дело в конце 1904 и начале 1905 года в Баку и в Тифлисе: Кобы в этом списке нет. Леман приводит имена лиц, "стоящих во главе" Кавказского Союза: Коба в их число не входит. Стопани называет тех большевиков, которые совместно с меньшевиками руководили знаменитой бакинской стачкой в декабре 1904 года: имени Кобы снова нет. Между тем, Стопани должен знать, о чем пишет, ибо сам он входил в стачечный комитет. В комментариях к переписке Ленина и Крупской с кавказской организацией имя Сталина на протяжении 50 страниц ни разу не встречается. Нужно прибавить, что оба автора воспоминаний, напечатанных в официальном историческом журнале, принадлежат не к "врагам народа", а к сталинцам; но секрет в том, что работа их выполнена в 1925 году, когда фальсификации по заданной сверху программе не были возведены в систему. Таратута, бывший член большевистского ЦК, в статье, написанной в 1926 году и посвященной "кануну революции 1905 г. на Кавказе" - мы уже цитировали эту статью - также не называет имени Сталина. Ни в конце 1904, ни в начале 1905 года нет никакой возможности открыть следы деятельности того, кого ныне изображают вождем кавказского большевизма.
Новейшие монотонные утверждения насчет непримиримой борьбы Сталина с меньшевиками в основе своей не противоречат нашему выводу. Передвинуть эту борьбу на два года вглубь не составляет большого труда, раз не приходится ссылаться на документы или опасаться опровержений. С другой стороны, можно считать несомненным, что раз сделав свой выбор Коба придал борьбе с меньшевиками наиболее резкий и грубый, ни перед чем не останавливающийся характер. Та склонность к закулисным ходам и интригам, в которой его обвиняли, когда он был участником семинарского кружка, пропагандистом тифлисского Комитета и членом батумской группы, нашла теперь более широкое и смелое выражение во фракционной борьбе.
Берия называет Тифлис, Батум, Чиатуры, Кутаис, Поти как те пункты, где Коба участвовал в прениях с Н. Жордания, И. Церетели, Н. Рамишвили и прочими вождями меньшевиков, а также анархистов и федералистов. Однако Берия тщательно и не случайно обходит вопрос о датах. Первое дискуссионное собрание, которое он определяет более точно, происходило в мае 1905 года. Точно так же обстоит дело и с печатными высказываниями Кобы. Первым большевистским произведением его является вышедшая в мае 1905 года маленькая брошюрка под странным заглавием "Вскользь о партийных разногласиях": Берия считает, что брошюрка была написана "в начале 1905 г.", и тем лишь ярче обнаруживает свое стремление сократить двухлетний пробел. Один из корреспондентов, видимо будущий Литвинов, не знавший по-грузински, сообщает за границу о выходе в Тифлисе брошюры, "которая произвела сенсацию". Объяснить "сенсацию" можно только тем, что грузинская аудитория слышала до сих пор только голос меньшевиков. По существу же брошюра представляет ученическое резюме работ Ленина. Не мудрено, если она никогда больше не перепечатывалась. Берия приводит из нее тщательно отобранные цитаты, которые легко объясняют, почему сам автор набросил на эту брошюру, как и на другие свои литературные работы того периода, покров забвения.
В августе 1905 года Сталин перелагает ту главу книги Ленина "Что делать?", которая пытается выяснить взаимоотношение между стихийным рабочим движением и социалистическим сознанием. По изображению Ленина, рабочее движение, будучи предоставлено самому себе, неотвратимо влечется на путь оппортунизма; революционное сознание вносится в пролетариат извне марксистской интеллигенцией. Здесь не место для критики этой концепции, которая целиком относится к биографии Ленина, а не Сталина. Сам автор "Что делать?" впоследствии признал односторонность и тем самым неправильность своей теории, которую он эпизодически выдвинул как батарею в борьбе с "экономизмом" и его преклонением перед стихийностью рабочего движения. После разрыва с Лениным Плеханов выступил с запоздалой, но тем более суровой критикой "Что делать?". Вопрос о внесении в пролетариат революционного сознания "извне" снова приобрел актуальность. Центральный орган большевистской партии отметил в анонимной статье грузинской газеты "прекрасную постановку вопроса" о внесении сознания "извне". Эта похвала цитируется ныне как своего рода свидетельство теоретической зрелости Кобы. В действительности дело шло об одном из обычных поощрительных отзывов заграничного центра по адресу того или другого провинциального издания, когда оно вступалось за идеи или вождей своей фракции. О качестве статьи дает достаточное представление следующая цитата в переводе Берия: "Современная жизнь устроена капиталистически. Здесь существуют два больших класса: буржуазия и пролетариат, между ними борьба не на жизнь, а на смерть. Первого его жизненное положение вынуждает укреплять капиталистические порядки. Второго же то же положение вынуждает подорвать и уничтожить капиталистические порядки. Соответственно этим двум классам и сознание вырабатывается двоякое: буржуазное и социалистическое. Положению пролетариата соответствует сознание социалистическое... Но какое значение имеет одно социалистическое сознание, если оно не имеет распространения в пролетариате? Оно остается лишь пустой фразой и больше ничем! Совершенно по-другому повернется дело, если это сознание найдет распространение в пролетариате: пролетариат осознает свое положение и ускоренным шагом устремится к социалистической жизни" и т. д. Подобные статьи спасены от заслуженного забвения только дальнейшей судьбой их автора. Но совершенно очевидно, что статьи сами по себе не объясняют этой судьбы, скорее делают ее более загадочной.
В течение всего 1905 года мы по-прежнему не находим Кобы в числе кавказских корреспондентов Ленина и Крупской, 8-го марта некто Тари сообщает им из Тифлиса отзыв некоторых кавказских меньшевиков: "Ленин понял время раньше других и лучше других". Тот же Тари пишет: "Ленина называют своего рода Базаровым среди этих Аркадиев Николаевичей". Дело идет о героях Тургенева: Базаров - тип практического реалиста, Аркадий Николаевич - идеалист и фразер. Под именем Тари редакция исторического журнала делает пометку: "автор неизвестен". Уже одна меткая литературная ссылка показывает, что Сталин не мог быть автором письма. За вторую половину 1905 года в статьях и письмах Ленина, опубликованных до сих пор, названо свыше 30 социал-демократов, работавших в России; из них 19 по возрасту ближе к Ленину, 12 - к Сталину. Самого Сталина в этой переписке нет, ни в качестве прямого участника, ни в качестве третьего лица. Мы можем, таким образом, твердо держаться уже сделанного нами заключения, что Сталин просто выдумал эпизод с получением им письма от Ленина в 1903 году.
После разрыва с редакцией "Искры" Ленин, которому было около 34 лет, пережил месяцы колебаний, вдвойне для него тяжелых, ибо несвойственных его характеру, прежде чем успел убедиться в сравнительной многочисленности своих приверженцев и в силе своего молодого авторитета. Успешная подготовка нового съезда обнаружила несомненный организационный перевес большевиков. Руководимый Красиным примиренческий Центральный Комитет капитулировал, в конце концов, перед "незаконным" Бюро комитетов большинства и примкнул к съезду, которого не сумел предотвратить. Так, собравшийся в апреле 1905 года в Лондоне Третий съезд, от которого меньшевики отстранились, ограничившись своей конференцией в Женеве, стал учредительным съездом большевизма. 24 делегата с решающими, 14 - с совещательными голосами, - все это были почти без исключения те большевики, которые пошли за Лениным с момента раскола на Втором съезде и сумели поднять комитеты партии против объединенного авторитета Плеханова, Аксельрода, Веры Засулич, Мартова и Потресова. На съезде был узаконен тот взгляд на движущие силы русской революции, который Ленин развил уже в прямой борьбе со своими бывшими учителями и ближайшими сотрудниками по "Искре" и который получил отныне большее практическое значение, чем общая с меньшевиками официальная программа партии.
Несчастная и постыдная война с Японией ускоряла разложение режима. Поднявшись на первой могущественной волне стачек и манифестаций, Третий съезд отражал приближение революционной развязки. "Вся история последнего года показала, - говорил Ленин в своем докладе, - что мы недооценивали значение и неизбежность восстания". Съезд сделал решительный шаг вперед в аграрном вопросе, признав необходимость поддержки крестьянского движения, вплоть до конфискации помещичьих земель. Конкретнее установлена была общая перспектива борьбы и победы, в частности в вопросе о Временном Революционном Правительстве как организаторе гражданской войны. "Если мы бы даже завладели Петербургом и гильотинировали Николая, то имели бы перед собой несколько Вандей". Съезд смелее подошел к технической подготовке восстания. "По вопросу об образовании особых боевых групп, - говорил Ленин, - я могу сказать, что считаю их необходимыми".
Но чем выше значение Третьего съезда, тем знаменательнее тот факт, что Коба на нем не присутствовал. К этому времени у него за спиной было около семи лет революционной работы, в том числе - тюрьма, ссылка, побег. Все это естественно должно было бы выдвинуть его кандидатуру в делегаты, если бы в рядах большевиков он действительно играл сколько-нибудь заметную роль. Коба оставался весь 1905 год на свободе; по утверждению Берия, он "принимал активнейшее участие в деле организации Третьего съезда большевиков". Если так, то он должен был бы непременно возглавить кавказскую делегацию. Почему же этого не произошло? Если бы болезнь или какая-нибудь другая исключительная причина помешала ему выехать за границу, официальные биографы, разумеется, не преминули бы сказать нам об этом. Их молчание может быть объяснено только тем, что в их распоряжении не оказалось никакого благовидного объяснения неучастия "вождя кавказских большевиков" в съезде исторической важности. Утверждение Берия об "активнейшем" участии Кобы в организации съезда есть одна из тех голых фраз, которыми полна официальная историография. В юбилейной статье, посвященной тридцатилетию Третьего съезда, хорошо осведомленный О. Пятницкий решительно ничего не говорит об участии Сталина в подготовке съезда, а придворный историк Ярославский ограничивается пустой ссылкой на то, что работа Сталина на Кавказе "имела, несомненно, громадное значение" для съезда, но забывает указать, в чем именно это значение состояло. Между тем, из всего, что мы успели узнать до сих пор, положение выясняется полностью: после длительного выжидания Коба примкнул к большевизму лишь незадолго до съезда; он не принимал участия в кавказской ноябрьской конференции; не входил в созданное ею бюро и в качестве новичка, естественно, не мог претендовать на мандат. Делегация состояла из Каменева, Невского, Цхакая и Джапаридзе; они и возглавляли в тот период кавказский большевизм. Их дальнейшая судьба не безразлична для нашего повествования: Джапаридзе был расстрелян англичанами в 1918 году; Каменев расстрелян Сталиным; Невский им же объявлен "врагом народа" и исчез бесследно; уцелел лишь престарелый Цхакая, успевший пережить самого себя.
Централистические тенденции большевизма уже обнаружили на Третьем съезде и свою отрицательную сторону. В подполье успели сложиться "аппаратные" навыки. Наметился тип молодого бюрократа. Условия конспирации ставили, правда, формальной демократии (выборность, отчетность, контроль) весьма узкие пределы. Но несомненно, что комитетчики сужали эти пределы значительно больше, чем требовала необходимость, и предъявляли к революционным рабочим более строгие требования, чем к себе самим, предпочитая командовать и в тех случаях, когда нужно было внимательно прислушаться к массам. Крупская отмечает, что как в большевистских комитетах, так и на самом съезде, почти не было рабочих. Господствовали интеллигенты. "Комитетчик, - пишет Крупская, - был обычно человеком довольно самоуверенным; он видел, какое громадное влияние на массы имеет работа комитета; "комитетчик", как правило, никакого внутрипартийного демократизма не признавал; "комитетчик" всегда внутренне презирал немного "заграницу", которая с жиру бесится и склоки устраивает: "посадить бы их всех в русские условия"... Вместе с тем он не хотел новшеств. Приспособляться к быстро менявшимся условиям "комитетчик" не хотел и не умел". Эта осторожная, но очень меткая характеристика Кобы, который был комитетчиком par excellence. Уже в 1901 году на заре своей революционной работы он отбивался в Тифлисе от притязания рабочих на участие в комитете. В качестве "практика", т. е. политического эмпирика, он безразлично, а позже презрительно относился к эмиграции, к "загранице". Лишенный, к тому же, личных качеств для непосредственного воздействия на массы он с удвоенной силой держался за аппарат. Осью мирозданья был для него комитет: тифлисский, бакинский, кавказский, прежде чем стал ею Центральный Комитет. Приверженность к партийной машине разовьется в нем впоследствии с чрезвычайной силой; комитетчик станет сверхаппаратчиком, "генеральным секретарем", персонификацией бюрократии и ее вождем.
Чрезвычайно соблазнительно сделать по этому поводу то заключение, что будущий сталинизм был уже заложен в большевистском централизме или, более общо, в подпольной иерархии профессиональных революционеров. Однако при прикосновении анализа этот вывод оказывается очень беден историческим содержанием. В строгом отборе передовых элементов и их сплочении в централизованную организацию есть, конечно, свои опасности, корни которых надо искать, однако, не в "принципе" централизма, а в неоднородности и отсталости трудящихся, т. е. в тех общих социальных условиях, которые как раз и делают необходимым централистическое руководство классом со стороны его авангарда. Ключ к динамической проблеме руководства - в детальных взаимоотношениях между аппаратом и партией, между авангардом и классом, между централизмом и демократией. Эти взаимоотношения не могут иметь априорно установленный и неизменный характер. Они зависят от конкретных исторических условий; их подвижное равновесие регулируется живой борьбой тенденций, которые, в лице крайних своих флангов, колеблются между аппаратным деспотизмом и импотентной расплывчатостью.
В брошюре "Наши политические задачи", написанной мною в 1904 г. и заключающей в себе немало незрелого и ошибочного в критике Ленина, есть, однако, страницы, дающие вполне правильную характеристику образа мыслей тогдашних "комитетчиков", которые "потеряли потребность опираться на рабочих после того, как нашли опору в "принципах" централизма". Та борьба, которую Ленину пришлось через год вести на съезде против высокомерных "комитетчиков", целиком подтвердила правильность этой критики. "Дебаты принимают более страстный характер, - рассказывает Лядов, один из делегатов, - намечается определенная группировка на теоретиков и практиков, литераторов и комитетчиков... Особенно выдвигается во время этих споров сравнительно молодой еще работник Рыков, сумевший сгруппировать вокруг себя большинство комитетчиков". Симпатии Лядова на стороне последних. "Я не мог сидеть спокойно, - восклицает Ленин в заключительном слове, - когда говорили, что рабочих, годных в члены комитета, нет". Вспомним, как настойчиво Коба предлагал тифлисским рабочим признать, "положа руку на сердце", что среди них нет годных для посвящения в жреческое звание. "Вопрос оттягивается, - настаивал Ленин, - очевидно, в партии есть болезнь". Болезнь аппаратного высокомерия, начало бюрократизма.
Ленин лучше, чем кто-либо, понимал необходимость централизованной организации; но он видел в ней прежде всего рычаг для повышения активности передовых рабочих. Аппаратный фетишизм был ему не только чужд, но отвратителен. Он сразу подметил на съезде кастовую тенденцию комитетчиков и вступил с нею в страстную борьбу. "Горячился Владимир Ильич, - подтверждает Крупская, - горячились комитетчики". Победа осталась на этот раз за комитетчиками, вождем которых выступал Рыков, будущий преемник Ленина на посту председателя Совета Народных Комиссаров. Ленину так и не удалось провести резолюцию, обязывающую комитеты включать в свой состав большинство рабочих. Комитетчики решили, опять-таки против воли Ленина, подчинить заграничную редакцию контролю Центрального Комитета. Еще год тому назад Ленин скорее пошел бы на разрыв, чем согласился бы поставить направление партии в зависимость от подверженного провалам и потому неустойчивого по составу русского центра. Но сейчас он твердо рассчитывал на то, что последнее слово будет принадлежать ему. О крепнув в борьбе против старых авторитетов, он чувствовал себя теперь гораздо увереннее, чем на Втором съезде, - и потому спокойнее. Если он, по словам Крупской, "нервничал" в прениях, вернее, проявлял горячность, то тем осторожнее он был в организационных шагах. Он не только молча принял поражение по двум чрезвычайно важным вопросам, но и содействовал включению Рыкова в Центральный Комитет. Для него не могло быть сомнения в том, что революция, великая школа инициативы и самодеятельности масс, сумеет попутно и без труда разрушить молодой и неустойчивый еще консерватизм партийного аппарата.
В состав Центрального Комитета, кроме Ленина вошли: инженер Красин и естественник, врач и философ Богданов, оба ровесники Ленина; Посталовский, вскоре отошедший от партии, и Рыков. В качестве кандидатов были намечены: литератор Румянцев и два "практика": Гусев и Бур. Никто не подумал, разумеется, о включении Кобы в первый большевистский ЦК.
В 1934 г. съезд коммунистической партии Грузии возвестил, по докладу Берия, что "все, написанное до сих пор, не отражает подлинной, действительной роли т. Сталина, фактически руководившего на протяжении многих лет борьбой большевиков на Кавказе". Почему так случилось, съезд не объяснил. Но все прежние мемуаристы и историки подверглись осуждению; кое-кто из них попал позже под маузер. Решено было для исправления всех несправедливостей прошлого основать особый "Институт Сталина". С этого времени производится в широком масштабе чистка старых пергаментов, которые тут же покрываются новыми письменами. Никогда еще под небосводом не было такой грандиозной мануфактуры лжи. Тем не менее положение биографа не безнадежно. Истина вспыхивает не только из столкновения мнений, как говорят французы, но также из внутренних противоречий лжи.
"В период 1904-1907 г.г., - пишет Берия, - тов. Сталин, находясь у руля закавказских большевиков, ведет огромную теоретически-организационную работу". К сожалению, не так легко выяснить, в чем именно она состояла, и даже, где именно она развивалась. Выслушаем на этот счет прежде всего самого Сталина. "Я вспоминаю далее 1905-1907 г.г., - говорил он в своей уже цитированной автобиографической речи в Тифлисе в 1926 году, - когда я, по воле партии, был переброшен на работу в Баку. Два года революционной работы среди рабочих нефтяной промышленности закалили меня как практического борца и одного из практических руководителей... Там, в Баку, я получил, таким образом, второе свое боевое революционное крещение. Здесь я стал подмастерьем от революции"... Первое "боевое крещение" он получил, как мы уже знаем, в Тифлисе, где он проходил стаж ученичества. "Мастером" ему предстоит стать в Петербурге в 1917 году.
Как нередко у Сталина, здесь ошибочна прежде всего хронология. По смыслу цитаты выходит, будто Коба провел годы первой революции в Баку, пролетарской крепости Кавказа. На самом деле это не так. Коба был арестован в Баку в марте 1908 г. Если принять слова Сталина на веру, то выходит, что он провел в Баку не два года, а свыше трех лет. Между тем в биографии, написанной одним из его собственных секретарей, сказано: "С 1907 г. начинается бакинский период революционной деятельности Сталина. Вернувшись с Лондонского съезда партии... Сталин оставляет Тифлис и обосновывается в Баку..." Лондонский съезд происходил в июне 1907 г.; Сталин мог, следовательно, перебраться в Баку не раньше июля-августа, вернее всего, в связи со знаменитой тифлисской экспроприацией, о которой еще речь впереди. Если верить высокоофициальной биографии, то оказывается, что "бакинский период", который превратил Кобу из ученика в подмастерье, длился не три с лишним года, и даже не два, а всего шесть-семь месяцев. Противоречие на этот раз слишком велико. Попробуем проверить, какая из двух версий, исходящих из одного и того же источника, ближе к истине.
"Большевистские газеты того времени в Тифлисе, - говорит Енукидзе о периоде первой революции, - главным образом держались на Сталине". Коба не мог, следовательно, жить вне Тифлиса. 12-го июня 1905 г. он принимает участие в похоронах в местечке Хони уже знакомого нам революционера Цулукидзе, скончавшегося от туберкулеза в возрасте 29 лет. Берия сообщает, по этому случаю, что на похоронах присутствовало "свыше 10000 человек" и что "тов. Сталин выступил с блестящей речью". Толпа была, вероятно, менее многочисленной, так как в Хони не насчитывалось и 31/2 тысяч жителей. Не легко также представить себе Сталина произносящим "блестящую речь". Во всяком случае он находился в середине 1905 г. не в Баку, а в сердце Грузии. В воспоминаниях большевика Голубева упоминается, правда, что летом 1905 г. в Баку "приезжал член ЦК тов. Коба". Членом ЦК Коба стал на самом деле только через семь лет. Если упоминание об эпизодическом приезде правильно, то оно подтверждает, что Коба жил не в Баку. Официальная биография прямо утверждает, что "Октябрьский манифест 1905 года застает Сталина в Тифлисе". Сам Берия свидетельствует, что в ноябре и декабре Коба редактировал в Тифлисе "Кавказский рабочий листок". В конце 1905 г. он писал прокламации для Тифлисского комитета. После декабрьского поражения он продолжал оставаться в Тифлисе. В апреле 1906 г. он представлял тифлисских большевиков на партийном съезде в Стокгольме. В июне и июле 1906 г. в Тифлисе снова возникает легальная газета на грузинском языке "под руководством т. Сталина". Орджоникидзе, будущий глава тяжелой промышленности, впервые познакомился со Сталиным в 1906 году в Тифлисе, в редакции большевистской газеты "Дро" (Время). Сомнениям нет места: период первой революции Коба полностью провел не в Баку, где рабочее движение переживало тем временем тяжелый кризис в результате армяно-татарской резни, а в Тифлисе, который Коба позже сам характеризовал как застойное меньшевистское болото.
Что же представляла собой в год революции тифлисская организация Кобы? На этот счет у нас есть непререкаемое свидетельство, одним ударом сметающее все легенды. В ленинском "Пролетарии" напечатан в августе официальный "отчет о деятельности большевиков Тифлиса в 1905 году". Цитируем дословно: "Тифлис, 1-го июля. Недель пять тому назад здесь совсем не было организации "большинства", были отдельные лица, кучки, но этим все и ограничивалось. Наконец, состоялось в начале июля общее собрание всех разрозненных элементов... Начался период собирания, в котором мы пока еще находимся. Отношение массы к нам переменилось. Из резко враждебного оно превратилось в колеблющееся... Комитет думает выпускать раз в неделю листки пропагандистского характера". Такова удручающая картина, нарисованная самими тифлисскими большевиками, может быть, даже при участии Кобы, который в июле 1905 г. не мог оставаться в стороне от начавшегося строительства большевистской организации.
Коба вернулся из ссылки в Тифлис в феврале 1904 г., причем неизменно и победоносно "руководил работой большевиков". За вычетом коротких отлучек он провел в Тифлисе большую часть 1904-5 годов. Рабочие говорили, по словам новейших воспоминаний: "Коба сдирает шкуру с меньшевиков". Между тем оказывается, что грузинские меньшевики почти не пострадали от этой хирургической операции. Лишь во второй половине
1905 г. разрозненные тифлисские большевики вступили в "период собирания" и "думали" выпускать листки. В какой же организации участвовал Коба в 1904 г. и в первой половине 1905 г.? Если он не стоял вообще в стороне от рабочего движения, что невероятно, то он не мог, вопреки всему, что мы слышали от Берия, не принадлежать к организации меньшевиков. К началу
1906 г. число сторонников Ленина возросло в Тифлисе до 300. Меньшевиков насчитывалось около 3000. Уже одно соотношение сил обрекало Кобу на литературную оппозицию в самый разгар революционных событий.
"Два года (1905-1907) революционной работы среди рабочих нефтяной промышленности, - заверял Сталин, - закалили меня". Совершенно невозможно допустить, что в тщательно проредактированном изложении собственной речи оратор просто перепутал, где именно он провел год революционного крещения народа, как и следующий, 1906 год, когда вся страна еще содрогалась в конвульсиях и жила ожиданием развязки. Таких вещей не забывают! Нельзя отделаться от впечатления, что Сталин сознательно обошел первую революцию, о которой ему попросту нечего было сказать. Так как Баку создавал более героический фон, чем Тифлис, то он ретроспективно переселил себя в Баку на 21/2 года раньше, чем следовало. Опасаться возражений со стороны советских историков ему не приходилось. Но все же остается во всей силе вопрос: что собственно делал Коба в 1905 г.?
Год революции открылся расстрелом петербургских рабочих, шедших с петицией к царю. Написанное Кобой воззвание по поводу событий 9-го января увенчивается призывом: "Протянем друг другу руки и сплотимся вокруг партийных комитетов. Мы не должны забывать ни на минуту, что только партийные комитеты могут достойным образом руководить нами, только они осветят нам путь в обетованную землю..." и пр. Какой убежденный голос "комитетчика"! В эти самые дни, а может, и часы, в далекой Женеве Ленин вписывал в статью одного из своих сотрудников следующий призыв к поднимающимся массам: "Дайте волю гневу и ненависти, которые накопились в ваших сердцах за столетия эксплуатации, страданий и горя!" В этой фразе весь Ленин. Он ненавидит и восстает вместе с массами, чувствует революцию в своих костях и не требует от восставших, чтоб они действовали только с разрешения "комитетов". Нельзя в более лапидарной форме выразить контраст между двумя этими натурами в их отношении как раз к тому, что политически объединяло их, именно к революции!
Через пять месяцев после Третьего съезда, в котором для Кобы не нашлось места, началось строительство Советов. Инициатива принадлежала меньшевикам, которым, однако, и во сне не снилось, к чему приведет дело их рук. Меньшевистские фракции в советах господствовали. Революционные события увлекли рядовых меньшевиков; верхи растерянно наблюдали резкий загиб собственной фракции влево. Петербургский комитет большевиков испугался вначале такого новшества, как беспартийное представительство борющихся масс, и не нашел ничего лучшего, как предъявить Совету ультиматум: немедленно принять социал-демократическую программу или распуститься. Совет, включая и рабочих-большевиков, прошел мимо ультиматума, не моргнув глазом. Только после приезда Ленина, в ноябре, произошел радикальный поворот в политике "комитетчиков" по отношению к совету. Однако первоначальная ложная установка не могла не ослабить позицию большевиков. Провинция следовала и в этом вопросе за столицей. Глубокие разногласия в оценке исторического значения советов начались уже с этого времени. Меньшевики пытались видеть в них лишь эпизодическую форму рабочего представительства, "пролетарский парламент", "орган революционного самоуправления" и пр. Все это было крайне неопределенно. Ленин, наоборот, умел глубоко подслушать петербургские массы, которые называли совет "пролетарским правительством", и сразу оценил эту новую форму организации как рычаг борьбы за власть.
В скудных по форме и содержанию писаниях Кобы за 1905 г. мы решительно ничего не найдем о советах и не только потому, что в Грузии их не было: он вообще не понял их значения, не обратил на них внимания, прошел мимо них. Не поразительно ли? В качестве могущественного аппарата советы должны были бы, на первый взгляд, импонировать будущему "генеральному секретарю". Но это был в его глазах чужой аппарат, непосредственно представлявший загадочную массу. Совет не подчинялся дисциплине комитета и требовал более сложных и гибких приемов руководства. Совет выступал, в известном смысле, могущественным конкурентом комитета. Так, в революции 1905 г. Коба стоял к советам спиной. В сущности он стоял спиной к самой революции, как бы обидевшись на нее.
Причина обиды была в том, что он не знал, как подойти к революции. Московские биографы и художники пытаются изобразить Кобу во главе манифестаций "как мишень", как пламенного оратора, как трибуна. Все это неправда. Сталин и в более поздние годы не стал оратором; "пламенных" речей от него никто не слыхал. В течение 1917 года, когда все агитаторы партии, начиная с Ленина, ходили с сорванными голосами, Сталин вообще не выступал на народных собраниях. Не иначе могло обстоять дело и в 1905 году. Коба не был оратором даже в том скромном масштабе, в каком ораторами были другие молодые кавказские революционеры, Кнунианц, Зубаров, Каменев, Церетели. Он мог не без успеха изложить в закрытом собрании партии мысли, которые он твердо усвоил. Но в нем не было ни одной жилки агитатора. Он с трудом выжимал из себя фразы без колорита, без теплоты, без ударения. Органическая слабость его натуры, оборотная сторона его силы, заключалась в полной неспособности зажечься, подняться над уровнем будней, создать живую связь между собой и аудиторией, пробудить в ней лучшую часть ее самой. Не загораясь сам, он не мог зажечь других. Холодной злобы недостаточно, чтоб овладеть душой масс.
1905-ый год всем развязал уста. Страна, которая молчала тысячу лет, впервые заговорила. Всякий, кто способен был членораздельно выразить свою ненависть к бюрократии и царю, находил неутомимых и благодарных слушателей. Пробовал себя, вероятно, и Коба. Но сравнение с другими импровизированными ораторами на глазах масс оказалось слишком невыгодно. Этого он не мог снести. Грубый в отношении к другим, Коба, в то же время, крайне обидчив и, как это ни неожиданно, капризен. Его реакции примитивны. Почувствовав себя обойденным, он склонен поворачиваться спиной к людям, как и к событиям, забиваться в угол, угрюмо сосать трубку и мечтать о реванше. Так, он в 1905 г. отошел с затаенной обидой в тень и стал чем-то вроде редактора.
Коба не был, однако, журналистом по натуре. Его мысль слишком медленна, ассоциации слишком однообразны, стиль слишком неповоротлив и скуден. Недающуюся силу выражения он заменяет грубостью. Ни одна из его тогдашних статей не была бы принята сколько-нибудь внимательной и требовательной редакцией. Правда, в большинстве своем подпольные издания не отличались высокими литературными качествами, так как редактировались обычно людьми, бравшимися за перо не по призванию, а по необходимости. Коба, во всяком случае, не поднимался над этим уровнем. В его писаниях заметно, пожалуй, стремление к более систематическому изложению темы; но оно выражается главным образом в схоластическом расположении материала, в нумерации аргументов, в искусственных риторических вопросах и в тяжеловесных повторениях проповеднического типа. Отсутствие собственной мысли, оригинальной формы, живого образа отмечает каждую его строку печатью банальности. Автор никогда не высказывает свободно свои мысли, он неуверенно перелагает чужие. Слово "неуверенно" может показаться неожиданным в применении к Сталину; тем не менее оно полностью характеризует его нащупывающую манеру как писателя, начиная с кавказского периода и до сегодняшнего дня.
Было бы, однако, неправильно думать, что подобные статьи не оказывали действия. Они были необходимы, ибо отвечали спросу. Их сила состояла в том, что они выражали идеи и лозунги революции; для массового читателя они были новы и свежи; из буржуазной печати этому научиться нельзя было. Но кратковременное действие их ограничивалось тем кругом, для которого они были написаны. Сейчас невозможно без чувства стеснения, досады, иногда непроизвольного смеха читать эти сухо, нескладно, не всегда грамотно построенные фразы, неожиданно украшенные бумажными цветами риторики. Никто в партии не считал Кобу журналистом. В первой легальной ежедневной большевистской газете "Новая Жизнь", возникшей в октябре 1905 г. в Петербурге под руководством Ленина, принимали участие все большевистские литераторы, большие и малые, столичные и провинциальные. Имени Сталина в их списке нет. С Кавказа для участия в газете вызван был не он, а Каменев. Коба не был рожден писателем и не стал им. Если он в 1905 г. более усердно взялся за перо, то только потому, что другой способ общения с массами был ему еще менее свойственен.
Период нескончаемых митингов, бурных стачек, уличных манифестаций сразу перерастает многих комитетчиков. Революционерам приходится говорить на площади, писать на колене, спешно принимать ответственные решения. Ни то, ни другое, ни третье не дано Сталину: его голос слаб, как и воображение; дар импровизации чужд его осторожной мысли, предпочитающей двигаться ощупью. Более яркие фигуры оттесняют его даже на кавказской арене. За революцией он следит с ревнивой тревогой и почти с неприязнью: это не его стихия. "Он все время, - пишет Енукидзе, - кроме собраний и занятий в ячейках, просиживал в маленькой комнате, заваленной книгами и газетами или в такой же "просторной" редакции большевистской газеты". Надо на минуту представить себе патетический водоворот "сумасшедшего года", чтоб оценить как следует этот образ одинокого молодого честолюбца, затаившегося в маленькой и, надо думать, не очень опрятной комнате, с пером в руках, в погоне за недающейся фразой, которая была бы хоть сколько-нибудь созвучна эпохе.
События нагромождались на события. Коба оставался в стороне, недовольный всеми и самим собой. Все видные большевики, в том числе и те из них, которые вели в те годы руководящую работу на Кавказе - Красин, Посталовский, Стопани, Леман, Гальперин, Каменев, Таратута и др. - прошли мимо Сталина, не упоминают о нем в своих воспоминаниях, и сам он ничего не говорит о них. Некоторые из них, как Курнатовский или Каменев, несомненно соприкасались с ним в работе. Другие, может быть, встречались, но не выделяли его из остальных "комитетчиков". Никто из них не отметил его словом признания или симпатии и не дал будущим официальным биографам возможности опереться на сочувственный отзыв.
Официальная комиссия по истории партии выпустила в 1926 г. переработанное, т. е. приспособленное к новым, послеленинским веяниям издание материалов, посвященных 1905 году. На сотню с лишним документов приходится около 30 статей Ленина; столько же примерно статей разных других авторов. Несмотря на то, что борьба с троцкизмом уже приближалась к пароксизму, правоверная редакция не могла не включить в сборник четыре статьи Троцкого. Зато на протяжении 455 страниц нет ни одной строки Сталина. В алфавитном указателе, охватывающем несколько сот имен, в том числе всех сколько-нибудь видных участников революционного года, имя Сталина не названо ни разу; упомянуто лишь имя Ивановича как участника Таммерфорской конференции партии (декабрь 1905 г.). Замечательно, однако, что в 1926 г. редакция не знала еще, что Иванович и Сталин - одно и то же лицо. Эти нелицеприятные детали убедительнее всех ретроспективных панегириков.
Сталин остается как бы вне 1905 г. Его "ученичество" падает на предреволюционные годы, которые он провел в Тифлисе и Батуме, затем в тюрьме и ссылке. "Подмастерьем" он стал, по собственным словам, в Баку, т. е. в 1907-1908 г.г. Период первой революции совсем выпадает из процесса подготовки будущего "мастера". Рассказывая о себе, Сталин проходит, точно мимо пустого места, мимо того великого года, который выдвинул и сформировал всех наиболее выдающихся революционеров старшего поколения. Запомним твердо этот факт, он не случаен. 1917 год пойдет в эту биографию почти таким же туманным пятном, как и 1905. Мы снова застанем Кобу, уже ставшего Сталиным, в скромной редакции петербургской "Правды", где он будет не спеша писать тусклые комментарии к ярким событиям. Свойства этого революционера таковы, что подлинное восстание масс каждый раз выбивает его из колеи и оттесняет в сторону. Каждая новая революция в дальнейшем - в Германии, в Китае, в Испании - будет неизменно застигать его врасплох. Он рожден для аппарата, а не для руководства непосредственным творчеством масс. Между тем революция ломает привычные аппараты и воздвигает новые, гораздо менее покорные. Она основана на импровизации, смелой инициативе, вдохновении масс и требует тех же качеств от своих вождей. Все это недоступно Кобе. Он не был трибуном, стратегом или вождем восстания. Он был бюрократом революции и потому для обнаружения своих качеств осужден был полупассивно ждать, пока неистовые воды войдут в берега.
Разделение на "большинство" и "меньшинство" закрепилось на Третьем съезде, который объявил меньшевиков "отколовшейся частью партии". Революционные события осени 1905 г., застигшие партию в состоянии полного раскола, сразу смягчили своим благотворным давлением борьбу фракций. Готовясь в октябре к отъезду из Швейцарии в Россию, Ленин пишет Плеханову горячее примирительное письмо, в котором называет старшего противника "лучшей силой русских социал-демократов" и призывает его к совместной работе. "А тактические разногласия наши революция сама сметает с поразительной быстротой"... Это было верно, но ненадолго, ибо и сама революция продержалась недолго.
На первых порах меньшевики, несомненно, проявили больше находчивости в деле создания и использования массовых организаций; но как политическая партия они плыли по течению, захлебываясь в нем. Наоборот, большевики медленнее приспособлялись к размаху движения; зато они оплодотворяли его отчетливыми лозунгами, вытекавшими из реалистической оценки сил революции. В Советах преобладали меньшевики; но общее направление политики Советов шло, в общем, по линии большевизма. В качестве оппортунистов меньшевики сумели на время приспособиться даже к революционному подъему; но они не были способны ни руководить им, ни сохранить верность его задачам во время отлива.
После Октябрьской всеобщей стачки, которая вырвала у царя конституционный манифест и породила в рабочих кварталах атмосферу оптимизма и дерзания, объединительные тенденции приняли в обеих фракциях непреодолимую силу. На местах создаются федеративные или объединенные комитеты большевиков и меньшевиков. Вожди следуют за течением. Для подготовки полного слияния каждая фракция созывает свою предварительную конференцию. Меньшевистская заседает в конце ноября в Петербурге, где еще царят "свободы"; большевистская в декабре, когда реакция уже перешла в наступление, вынуждена собраться в Таммерфорсе, в Финляндии.
Первоначально большевистская конференция задумана была как экстренный съезд партии. Однако железнодорожная забастовка, восстание в Москве и ряд экстраординарных событий в провинции задержали на месте многих делегатов, так что представительство оказалось крайне неполным. Прибыли от 26 организаций 41 делегат, выбранный примерно 4 тыс. голосов. Цифра кажется ничтожной для революционной партии, собиравшейся опрокинуть царизм и занять место в революционном правительстве. Но эти четыре тысячи уже научились выражать волю сотен тысяч. Решено было съезд, за малочисленностью, превратить в конференцию. Коба, под именем Ивановича, и рабочий Телия прибыли как представители закавказских большевистских организаций. Горячие события, которые разыгрывались в те дни в Тифлисе, не помешали Кобе покинуть свою редакцию.
Протоколы таммерфорских прений, развертывавшихся под канонаду в Москве, не найдены до сих пор. Память участников, придавленная грандиозностью тогдашних событий, удержала немногое. "Как жаль, что не сохранились протоколы этой конференции, - писала Крупская тридцать лет спустя. - С каким подъемом она прошла! Это был самый разгар революции, каждый товарищ был охвачен энтузиазмом к бою. В перерывах учились стрелять... Вряд ли кто из бывших на этой конференции делегатов забыл о ней. Там были Лозовский, Баранский, Ярославский, многие другие. Мне запомнились эти товарищи потому, что уж больно интересны были их доклады с мест". Ивановича Крупская не называет: он ей не запомнился. В воспоминаниях Горева, члена президиума конференции, читаем: "...в числе делегатов были Свердлов, Лозовский, Сталин, Невский и другие". Не лишен интереса порядок имен. Известно еще, что Иванович, выступавший за бойкот выборов в Государственную Думу, был выбран в комиссию, посвященную этому вопросу.
Волны прибоя били еще так высоко, что даже меньшевики, напуганные своими недавними оппортунистическими ошибками, не решались вступить обеими ногами на зыбкую доску парламентаризма. Они предлагали, в интересах агитации, участвовать лишь в первоначальной стадии выборов, но в Думу не входить. Среди большевиков преобладало настроение в пользу "активного бойкота". О позиции Ленина в те дни рассказал по-своему Сталин на скромном праздновании 50-тилетнего юбилея Ленина в 1920 г.: "Мне вспоминается, как Ленин, этот великан, дважды признался в промахах, им допущенных. Первый эпизод - в Финляндии в 1905 году, в декабре, на общероссийской большевистской конференции. Тогда стоял вопрос о бойкоте Виттевской думы... Открылись прения, повели атаку провинциалы, сибиряки, кавказцы, и каково же было наше удивление, когда в конце наших речей Ленин выступает и заявляет, что он был сторонником участия в выборах, но теперь он видит, что ошибался и примыкает к фракции. Мы были поражены. Это произвело впечатление электрического удара. Мы ему устроили грандиозную овацию". Ни у кого другого нет упоминания об этом "электрическом ударе", как и о "грандиозной овации", устроенной 50-ю парами рук. Возможно, однако, что Сталин передает эпизод, в основном, правильно. "Твердокаменность" большевиков в те времена еще не сочеталась с тактической гибкостью, особенно у "практиков", лишенных подготовки и кругозора. Сам Ленин мог колебаться; напор провинции мог показаться ему напором самой революционной стихии. Так или иначе, конференция постановила: "Стремиться сорвать эту полицейскую Думу, отвергая всякое участие в ней". Странно только, что Сталин в 1920 г. продолжал видеть "промах" Ленина в его первоначальной готовности принять участие в выборах; сам Ленин давно уже успел к тому времени ошибкой признать свою уступку в пользу бойкота.
Об участии Ивановича в прениях по вопросу о Думе имеется красочный, но, видимо, целиком вымышленный рассказ некого Дмитриевского. "Сталин волновался вначале. В первый раз он выступал перед собранием руководящей группы партии. В первый раз он говорил перед Лениным. Но Ленин смотрел на него заинтересованными глазами, одобрительно покачивая головой Голос Сталина креп. Он кончил при всеобщем одобрении. Его точка зрения была принята". Откуда эти сведения у автора, который не имел к конференции никакого отношения? Дмитриевский - бывший советский дипломат, шовинист и антисемит, временно присоединившийся к сталинской фракции в период ее борьбы против троцкизма, затем перебежавший за границей на сторону правого крыла белой эмиграции. Замечательно, что и в качестве открытого фашиста Дмитриевский продолжает высоко ставить Сталина, ненавидеть его противников и повторять все кремлевские легенды. Послушаем, однако, его рассказ дальше. После заседания, посвященного бойкоту Думы, Ленин и Сталин "вышли вместе из Народного Дома, где происходила конференция. Было холодно. Дул резкий ветер. Но они долго ходили по улицам Таммерфорса. Ленина интересовал этот человек, о котором он уже слышал как об одном из самых решительных и твердых революционеров Закавказья. Он хотел присмотреться к нему ближе. Он долго и внимательно расспрашивал его о его работе, о жизни, о людях, с которыми он встречался, о книгах, какие он читал. Время от времени Ленин бросал короткие замечания... и их тон был довольный, удовлетворенный. Этот человек был именно того типа, что нужен ему". В Таммерфорсе Дмитриевский не был, разговоров Ленина со Сталиным на улице ночью подслушать не мог, на самого Сталина, с которым он, как видно из книги, никогда не беседовал, не ссылается. Между тем в его рассказе чувствуется нечто живое и... знакомое. После некоторых усилий памяти я сообразил, что Дмитриевский просто приспособляет к финляндскому климату мой рассказ о первой моей встрече с Лениным и о прогулке с ним по улицам Лондона осенью 1902 года. Фольклор богат перенесением ярких эпизодов с одного мифологического лица на другое. Бюрократическое мифотворчество соблюдает те же приемы.
Кобе ровно 26 лет. Он впервые пробивает провинциальную скорлупу и вступает на арену партии. Его появление остается, правда, малозамеченным. Пройдет еще почти семь лет прежде, чем он будет включен в Центральный Комитет. Но все же Таммерфорская конференция составляет важную веху в его жизни. Он посещает Петербург, знакомится со штабом партии, присматривается к ее механизму, сравнивает себя с другими делегатами, участвует в прениях, избирается в комиссию и, как сказано в официальной биографии, "окончательно связывается с Лениным". К сожалению, обо всем этом мы знаем очень мало.
О первой встрече своей с Лениным Сталин сам рассказал, правда, 28 января 1924 г., через неделю после смерти Ленина, на траурном вечере красных юнкеров Кремля. Насквозь условный и ходульный рассказ его мало дает для освещения самой встречи. Но он настолько характерен для рассказчика, что должен быть приведен целиком. "Впервые я встретился с тов. Лениным в декабре 1905 г. на конференции большевиков в Таммерфорсе (в Финляндии), - так начал Сталин. - Я надеялся увидеть горного орла нашей партии, великого человека, великого не только политически, но, если угодно, и физически, ибо тов. Ленин рисовался в моем воображении в виде великана, статного и представительного. Каково же было мое разочарование, когда я увидел самого обыкновенного, ниже среднего роста, ничем, буквально ничем не отличающегося от обыкновенных смертных..." Прервем на минуту. За мнимой наивностью этих образов, которые "горного орла" рисуют в виде "великана", скрывалась хитрость на службе личного расчета. Сталин говорил будущим офицерам Красной армии: "Пусть вас не обманывает моя серая фигура; Ленин тоже не отличался ни ростом, ни статностью, ни красотой". Доверенные агенты среди курсантов расшифровывали затем с необходимой откровенностью эти намеки.
Сталин продолжал: "Принято, что "великий человек" обычно должен запаздывать на собрание с тем, чтобы члены собрания с замиранием сердца ждали его появления, причем перед появлением великого человека члены собрания предупреждают: "тсс... тише... он идет". Эта обрядность казалась мне не лишней, ибо она импонирует, внушает уважение. Каково же было мое разочарование, когда я узнал, что Ленин явился на собрание раньше делегатов и, забившись где-то в углу, по простецки ведет беседу с самыми обыкновенными делегатами конференции. Не скрою, что это показалось мне тогда некоторым нарушением некоторых необходимых правил. Только впоследствии я понял, что эта простота и скромность тов. Ленина, это стремление остаться незаметным или, во всяком случае, не бросаться в глаза и не подчеркивать свое высокое положение, - эта черта представляет одну из самых сильных сторон тов. Ленина как нового вождя новых масс, простых и обыкновенных масс, глубочайших "низов человечества". Это вульгарное противопоставление построено на тщательно обдуманной неправде. Коба вряд ли имел много случаев изучить до 1905 г. правила встречи "великих людей" в Тифлисе или Батуме. В эпоху подпольного существования партии вообще не могло быть еще никаких эффектных появлений "вождей", трепетных возгласов и прочих торжественных обрядностей. Меньше всего мог ждать их Сталин на тесной конференции верхов партии. Когда он с показным добродушием кается в том, что торжественная обрядность "казалась ему не лишней", то он хочет просто этой мнимой чистосердечностью завоевать доверие слушателей к своему рассказу. Между тем явная фальшь состояла в том, что Сталин умышленно переносил в прошлое нравы новой, советской эпохи, когда овации по адресу популярных вождей - без всякой подготовки и без всякой "обрядности" - принимали нередко очень бурные формы. От таких приветствий не мог уклониться и Ленин; вернее сказать, Ленин весьма тяготившийся ими, мог уклониться от них меньше, чем кто-либо другой. Сталин еще совсем не знал в это время "оваций"; его появление на трибуне проходило совершенно незамеченным. И вовсе не потому, что он сам стремился "не бросаться в глаза". Наоборот, как раз его речь о Ленине показывает, насколько он остро воспринимал свою чуждость массам. Именно поэтому он пытается в смешном виде изобразить популярность других советских вождей и, прячась за фигуру Ленина, отождествить отсутствие популярности с отсутствием интереса к ней. Если принять во внимание, что Сталин делал свой доклад военным курсантам Кремля, то нетрудно понять против кого, в первую голову, было направлено его словесное маневрированье.
"Замечательны были, - продолжает Сталин, - две речи тов. Ленина, произнесенные на этой конференции: о текущем моменте и об аграрном вопросе. Они, к сожалению, не сохранились. Это были вдохновенные речи, приведшие в бурный восторг всю конференцию. Необычайная сила убеждения, простота и ясность аргументации, короткие и всем понятные фразы, отсутствие рисовки, отсутствие головокружительных жестов и эффектных фраз, бьющих на впечатление, - все это выгодно отличало речи тов. Ленина от речей обычных "парламентских" ораторов. Но меня пленила тогда не эта сторона речей тов. Ленина. Меня пленила та непреодолимая сила логики в речах тов. Ленина, которая несколько сухо, но зато основательно овладевает аудиторией, постепенно электризует ее и потом берет ее в плен, как говорят, без остатка. Я помню, как говорили тогда многие из делегатов: "Логика в речах тов. Ленина - это какие-то всесильные щупальца, которые охватывают тебя со всех сторон клещами и из объятий которых нет мочи вырваться: либо сдавайся, либо решайся на полный провал". Я думаю, что эта особенность в речах тов. Ленина является самой сильной стороной его ораторского искусства". И здесь Сталин не столько говорит о Ленине, сколько пытается примирить аудиторию с собой самим как оратором. Он стремится внушить молодым слушателям, что хорошие ораторы годятся только для буржуазного парламента; тогда как высокая сила убеждения свойственна только тому, кто не умеет говорить. Замечательна в своем роде характеристика ленинского ораторского искусства: "вдохновенная речь", которая "несколько сухо" овладевает аудиторией, "электризует" ее и потом "берет в плен" при помощи "всесильных щупальцев, которые охватывают со всех сторон клещами"! Если эти тщательно обдуманные, повторяем, строки дают весьма отдаленное представление о Ленине как ораторе, зато они очень выразительно характеризуют человека и оратора Сталина.
Объединительный съезд удалось созвать только в апреле 1906 года в Стокгольме. К этому времени петербургский совет был арестован, московское восстание раздавлено, каток репрессий прошелся по всей стране. Меньшевики шарахнулись вправо. Плеханов выразил их настроение крылатой фразой: "Не надо было браться за оружие". Большевики продолжали держать курс на восстание. На костях революции царь созывал первую Думу, в которой уже с начала выборов явно обнаружилась победа либералов над откровенной монархической реакцией. Меньшевики, еще несколько недель тому назад стоявшие за полубойкот Думы, перенесли теперь свои надежды с революционной борьбы на конституционные завоевания. Поддержать либералов казалось им в момент Стокгольмского съезда важнейшей задачей социал-демократии. Большевики ждали дальнейшего развития крестьянских восстаний, которые должны были возродить наступательную борьбу пролетариата и смести царскую Думу. В противовес меньшевикам они продолжали стоять за бойкот. Как всегда после поражения, разногласия сразу приняли острый характер. Объединительный съезд открывался при дурных предзнаменованиях.
Делегатов с решающими голосами числилось на съезде 113, в том числе 62 меньшевика, 46 большевиков. Так как каждый делегат представлял, в принципе, 300 организованных социал-демократов, то на долю всей партии можно принять около 34 тысяч членов, в том числе 19 тысяч меньшевиков, 14 тысяч большевиков. Цифры эти в силу законов избирательной конкуренции несомненно преувеличены, притом значительно. Во всяком случае к моменту съезда партия уже не росла, а сжималась. Из 113 делегатов на долю Тифлиса приходилось одиннадцать. Из этих одиннадцати десять было меньшевиков, один - большевик. Этот единственный большевик был Коба, под псевдонимом Иванович. Соотношение сил говорит здесь точным языком арифметики. Берия утверждает, что "под руководством Сталина" кавказские большевики изолировали меньшевиков от масс. Цифры не подтверждают этого. Тесно сплоченные кавказские меньшевики играли крупнейшую роль в своей фракции.
Участие Ивановича в работах съезда было довольно активным и запечатлено в протоколах. Однако, если бы не знать, что Иванович есть Сталин, никто при чтении протоколов не обратил бы внимания на его речи и реплики. Еще десять лет тому назад никто этих речей не цитировал, и даже партийные историки не отмечали того обстоятельства, что Иванович и генеральный секретарь партии - одно и то же лицо. Ивановича включили в одну из технических комиссий, которая должна была выяснить, как выбирались делегаты на съезд. При всей своей незначительности это избрание симптоматично: в сфере аппаратной механики Коба был вполне на месте. Попутно меньшевики дважды обвиняли его в ложной передаче фактов. Никто не поручится за беспристрастие самих обвинителей. Но нельзя не отметить снова, что подобные инциденты всегда вращаются вокруг имени Кобы.
В центре работ съезда стоял аграрный вопрос. Крестьянское движение застигло партию, в сущности, врасплох. Старая аграрная программа, почти не посягавшая на крупное землевладение, потерпела крушение. Конфискация помещичьих земель стала неизбежностью. Меньшевики отстаивали программу "муниципализации", т. е. передачи земли в руки демократических органов местного самоуправления. Ленин стоял за национализацию при условии полного перехода власти к народу. Плеханов, главный теоретик меньшевизма, рекомендовал не доверять будущей центральной власти и не вооружать ее земельным фондом страны. "Та республика, - говорил он, - о которой мечтает Ленин, будучи установлена, не сохранится вечно. Мы не можем рассчитывать, что в России в ближайшее время установится такой же демократический строй, как в Швейцарии, в Англии и Соединенных Штатах. При возможности реставрации национализация опасна..." Так осторожны и скромны были перспективы основоположника русского марксизма! Передача земли в руки государства была бы, по его мнению, допустима лишь в том случае, если само государство принадлежало рабочим. "...Захват власти обязателен для нас, - говорил Плеханов, - когда мы делаем пролетарскую революцию. А так как предстоящая нам теперь революция может быть только мелкобуржуазной, то мы обязаны отказаться от захвата власти". Вопрос о борьбе за власть Плеханов подчинял - и это была ахиллесова пята всей его доктринерской стратегии - априорному социологическому определению, вернее, наименованию революции, а не реальному соотношению ее внутренних сил.
Ленин отстаивал захват помещичьей земли революционными крестьянскими комитетами и санкцию этого захвата Учредительным Собранием посредством закона о национализации. "Моя аграрная программа, - писал и говорил он, - всецело является программой крестьянского восстания и полного завершения буржуазно-демократической революции". В основном пункте он оставался согласен с Плехановым: революция не только начнется, но и завершится как буржуазная. Вождь большевизма не только не считал, что Россия может самостоятельно построить социализм - ставить этот вопрос до 1924 г. никому вообще не приходило в голову - но даже не верил в возможность удержать будущие демократические завоевания в России без социалистической революции на Западе. Именно на Стокгольмском съезде он выразил эту свою точку зрения с чрезвычайной категоричностью. "Русская (буржуазно-демократическая) революция может своими собственными силами победить, - говорил он, - но она ни в коем случае не может своими руками удержать и укрепить своих завоеваний. Она не может достигнуть этого, если на Западе не будет социалистического переворота". Было бы ошибочно думать, что Ленин, согласно позднейшим толкованиям Сталина, имел в виду опасность военной интервенции извне. Нет, он говорил о неизбежности внутренней реставрации в результате того, что крестьянин как мелкий собственник повернется после земельного переворота против революции. "Реставрация неизбежна и при муниципализации, и при национализации, и при разделе, ибо мелкий хозяйчик при всех и всяческих формах владения и собственности будет опорой реставрации. После полной победы демократической революции, - настаивает Ленин, - мелкий хозяйчик неизбежно повернет против пролетариата, и тем скорее, чем скорее будут сброшены общие враги пролетариата и хозяйчика... У нашей демократической революции нет никакого резерва, кроме социалистического пролетариата на Западе".
Однако для Ленина, который ставил судьбу русской демократии в прямую зависимость от судьбы европейского социализма, так называемая "конечная цель" не отделялась от демократического переворота необозримой исторической эпохой. Уже в период борьбы за демократию он стремился заложить опорные пункты для скорейшего продвижения к социалистической цели. Смысл национализации земли в том, что она открывает окно в будущее. "В эпоху демократической революции и крестьянского восстания, - говорил он, - нельзя ограничиваться одной конфискацией помещичьей земли. Надо идти дальше: нанести решительный удар частной собственности на землю, чтобы расчистить путь для дальнейшей борьбы за социализм".
В центральном вопросе революции Иванович разошелся с Лениным. Он решительно выступал на съезде против национализации, за раздел конфискованной земли между крестьянами. Об этом расхождении, полностью отраженном на страницах протоколов, мало кто знает в СССР и сейчас еще, ибо никому не позволено ни цитировать, ни комментировать выступление Ивановича в прениях по аграрной программе. Между тем оно заслуживает внимания. "Так как мы заключаем временный революционный союз с борющимся крестьянством, - говорил он, - так как мы не можем, стало быть, не считаться с требованиями этого крестьянства, то мы должны поддерживать эти требования, если они в общем и целом не противоречат тенденции экономического развития и ходу революции. Крестьяне требуют раздела; раздел не противоречит вышесказанным явлениям (?), значит, мы должны поддерживать полную конфискацию и раздел. С этой точки зрения и национализация и муниципализация одинаково неприемлемы". Кремлевским военным курсантам Сталин рассказывал, что в Таммерфорсе Ленин произнес непреодолимую речь по аграрному вопросу, вызвавшую общий энтузиазм. В Стокгольме обнаружилось, что речь эта отнюдь не охватила Ивановича своими "клещами": он не только выступал против аграрной программы Ленина, но и объявил ее "одинаково" неприемлемой, как и программу Плеханова.
Не может, прежде всего, не вызвать удивления самый факт, что молодой кавказец, совершенно не знавший России, решился столь непримиримо выступить против вождя своей фракции по аграрному вопросу, в области которого авторитет Ленина считался особенно незыблемым. Осторожный Коба не любил, вообще говоря, ни вступать на незнакомый лед, ни оставаться в меньшинстве. Он вообще ввязывался в прения только тогда, когда чувствовал за собой большинство или, как в позднейшие годы, когда аппарат обеспечивал ему победу независимо от большинства. Тем повелительнее должны были быть те мотивы, которые заставили его выступить на этот раз в защиту мало популярного раздела. Этих мотивов, насколько их можно разгадать через 30 с лишним лет, было два, и оба они очень характерны для Сталина.
Коба вошел в революцию как плебейский демократ, провинциал и эмпирик. Соображения Ленина насчет международной революции были ему далеки и чужды. Он искал более близких "гарантий". У грузинских крестьян, которые не знали общины, индивидуалистическое отношение к земле проявлялось резче и непосредственнее, чем у русских. Сын крестьянина из деревни Диди-Лило считал, что самой надежной гарантией против контрреволюции будет наделение мелких собственников дополнительными клочками земли. "Разделизм" не был у него, следовательно, выводом из доктрины - от выводов доктрины он легко отказывался - это была его органическая программа, отвечавшая глубоким тенденциям натуры, среды и воспитания. Мы встретимся у него с рецидивом "разделизма" через 20 лет.
Другой мотив Кобы почти столь же несомненен. Декабрьское поражение не могло не понизить в его глазах авторитет Ленина: факту он всегда придавал большее значение, чем идее. Ленин был на съезде в меньшинстве. Победить с Лениным Коба не мог. Уже это одно чрезвычайно уменьшало его интерес к программе национализации. И большевики, и меньшевики считали раздел меньшим злом по сравнению с программой противной фракции. Коба мог надеяться, что на меньшем зле сойдется, в конце концов, большинство съезда. Так органическая тенденция радикального демократа совпадала с тактическим расчетом комбинатора. Коба просчитался: у меньшевиков было твердое большинство, и им незачем было выбирать меньшее зло, раз они предпочитали большее.
Важно отметить для будущего, что в период Стокгольмского съезда Сталин вслед за Лениным рассматривал союз пролетариата с крестьянством как "временный", т. е. ограниченный одними лишь демократическими задачами. Ему и в голову не приходило утверждать, что крестьянство как крестьянство может стать союзником пролетариата в деле социалистического переворота. Через двадцать лет это "неверие" в крестьянство будет объявлено главной ересью "троцкизма". Впрочем, многое будет выглядеть иначе через двадцать лет. Объявляя в 1906 г. аграрные программы меньшевиков и большевиков "одинаково неприемлемыми", Сталин считал, что раздел земли "не противоречит тенденции экономического развития". Он имел в виду тенденцию капиталистического развития. Что касается будущей социалистической революции, о которой ему не доводилось в то время еще ни разу серьезно подумать, то он не сомневался в одном, именно, что до ее наступления протекут еще многие десятки лет, в течение которых законы капитализма произведут в сельском хозяйстве необходимую работу концентрации и пролетаризации. Недаром в своих прокламациях Коба называл далекую социалистическую цель библейским именем "обетованной земли".
Основной доклад от имени сторонников раздела принадлежал, разумеется, не малоизвестному Ивановичу, а более авторитетному большевику Суворову, который достаточно полно развил точку зрения своей группы. "Говорят, что эта мера - буржуазная; но само крестьянское движение мелкобуржуазно, - доказывал Суворов, - и если мы можем поддержать крестьян, то только в этом направлении. Самостоятельное хозяйство крестьян сравнительно с крепостным представляет шаг вперед, а потом оно будет оставлено позади дальнейшим развитием". Социалистическое преобразование общества сможет стать на очередь только тогда, когда капиталистическое развитие "оставит позади", то есть разорит и экспроприирует созданного буржуазной революцией самостоятельного фермера.
Действительным автором программы раздела был, однако, не Суворов, а радикальный историк Рожков, лишь незадолго до революции примкнувший к большевикам. Он не выступал докладчиком на съезде только потому, что сидел в тюрьме. По взгляду Рожкова, развитому в его полемике против автора этой книги, не только Россия, но и самые передовые страны далеко еще не подготовлены к социалистической революции. Капитализму еще предстоит во всем мире долгая эпоха прогрессивной работы, завершение которой теряется в тумане будущего. Чтоб низвергнуть препятствия на пути творческой работы русского капитализма, наиболее отсталого, пролетариату необходимо оплатить союз с крестьянством ценою раздела земли. Капитализм справится затем с иллюзией аграрной уравнительности, сосредоточив постепенно землю в руках наиболее сильных и прогрессивных хозяев. Сторонников этой программы, которая непосредственно означала ставку на буржуазного фермера, Ленин называл, по имени их вождя, "рожковистами". Не лишне отметить, что сам Рожков, который серьезно относился к вопросам доктрины, перешел в годы реакции на сторону меньшевиков.
При первом голосовании Ленин присоединился к сторонникам раздела, чтобы, по его собственному объяснению, "не разбивать голосов против муниципализации". Программу раздела он считал меньшим злом, прибавляя, однако, что если раздел способен представить известный оплот против реставрации помещиков и царя, то он может зато создать базу для бонапартистской диктатуры. Сторонников раздела он обвинял в том, что они "односторонне рассматривают крестьянское движение только с точки зрения прошлого и настоящего, не принимая во внимание точку зрения будущего", т. е. социализма. Во взглядах крестьянина на землю как на "ничью" или "божью" много путаницы и немало прикрытого мистикой индивидуализма. Нужно уметь, однако, ухватиться за прогрессивную тенденцию в этих взглядах, чтобы направить ее против буржуазного общества. Этого не умеют сторонники раздела. "Практики... будут вульгаризировать теперешнюю программу... они сделают из маленькой ошибки большую... Они будут крестьянской толпе, кричащей, что земля ничья, божья, казенная, доказывать преимущества раздела, они будут этим позорить и опошлять марксизм". В устах Ленина слово "практик" означает в данном случае революционера с узким кругозором, пропагандиста коротеньких формул. Этот удар тем более попадает в цель, что Сталин в течение ближайшей четверти века будет сам величать себя не иначе, как "практиком", в противовес "литераторам" и "эмигрантам". Теоретиком он провозгласит себя лишь после того, как аппарат обеспечит ему практическую победу и оградит его от критики.
Плеханов был, конечно, прав, когда ставил аграрный вопрос в неразрывную связь с вопросом о власти. Но и Ленин понимал эту связь, притом глубже Плеханова. Чтобы стала возможной национализация земли, революция должна была установить, по его определению, "демократическую диктатуру пролетариата и крестьянства", которую он строго отличал от социалистической диктатуры пролетариата. В противовес Плеханову, Ленин считал, что аграрная революция будет совершена не либеральными, а плебейскими руками или не будет совершена вовсе. Однако природа проповедовавшейся им "демократической диктатуры" оставалась неясной и противоречивой. Если бы в революционном правительстве получили господство представители хозяйчиков - что само по себе невероятно по отношению к буржуазной революции XX века - то само это правительство, согласно Ленину, грозило бы стать орудием реакции. Если же принять, что, благодаря размаху аграрной революции, властью завладевает пролетариат, то одним этим допущением устраняется перегородка между демократической революцией и социалистической: одна естественно переходит в другую, революция становится "перманентной". На это возражение Ленин не отвечал. Незачем и говорить, что в качестве "практика" и "разделиста" Коба относился к перспективам перманентной революции с суеверным презрением.
Защищая против меньшевиков революционные крестьянские комитеты как орудия захвата помещичьей земли, Иванович говорил: "Если освобождение пролетариата может быть делом самого пролетариата, то и освобождение крестьян может быть делом самих крестьян". На самом деле эта симметрическая формула представляет пародию на марксизм. Историческая миссия пролетариата вырастает в значительной мере именно из неспособности мелкой буржуазии освободить себя собственными силами. Крестьянская революция невозможна, конечно, без активного участия самих крестьян в форме вооруженных отрядов, местных комитетов и пр. Но судьба крестьянской революции решается не в деревне, а в городе. Бесформенный обломок средневековья в современном обществе, крестьянство не может иметь самостоятельной политики, оно нуждается в вожде со стороны. Два новых класса претендуют на руководство. Если крестьянство пойдет за либеральной буржуазией, революция остановится на полпути, чтоб откатиться затем назад. Если крестьянство найдет вождя в пролетариате, революция неизбежно перейдет за буржуазные пределы. Именно на этом особом соотношении между классами исторически запоздалого буржуазного общества и основывалась перспектива перманентной революции.
Никто, однако, не защищал на Стокгольмском съезде этой перспективы, которую автор настоящей книги снова пытался обосновать в те дни в камере петербургской тюрьмы. Восстание было уже отбито. Революция отступала. Меньшевики тяготели к блоку с либералами. Большевики были в меньшинстве, к тому же разъединены. Перспектива перманентной революции казалась скомпрометированной. Ей придется ждать реванша одиннадцать лет. Большинством 62 голосов против 42 при 7 воздержавшихся съезд принял меньшевистскую программу муниципализации. Она не играла никакой роли в дальнейшем ходе событий. Крестьяне приняли национализацию земли, как они приняли советскую власть и руководство большевиков.
Два других выступления Ивановича на съезде представляли простую перифразу речей и статей Ленина. По вопросу об общем политическом положении, он справедливо нападал на стремление меньшевиков принизить движение масс, приспособив его к политическому курсу либеральной буржуазии. "Или гегемония пролетариата, - повторял он распространенную формулу, - или гегемония демократической буржуазии, - вот как стоит вопрос в партии, вот в чем наши разногласия". Оратор был, однако, очень далек от пониманья всех исторических последствий этой альтернативы. "Гегемония пролетариата" означает его политическое верховодство над всеми революционными силами страны, прежде всего - над крестьянством. При полной победе революции "гегемония" должна, естественно, привести к диктатуре пролетариата со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но Иванович твердо держался того взгляда, что русская революция способна лишь расчистить путь буржуазному режиму. Идею гегемонии пролетариата он непостижимыми путями соединял с идеей независимой политики крестьянства, которое само освобождает себя посредством раздела земли на мелкие участки.
Съезду было присвоено название "Объединительного". Формальное единство двух фракций, как и национальных организаций (польской социал-демократии, латышской и еврейского Бунда), действительно было достигнуто. Но реальное значение съезда состояло, по словам Ленина, в том, что он "помог более отчетливой размежевке правого и левого крыла социал-демократии". Если раскол на Втором съезде явился лишь "антиципацией" и оказался преодолен, то "объединение" на Стокгольмском съезде стало простым этапом на пути полного и окончательного раскола, который наступил через шесть лет. В дни съезда сам Ленин был, однако, еще далек от мысли о неизбежности раскола. Опыт горячих месяцев 1905 г., когда меньшевики сделали резкий поворот влево, был слишком свеж. Хотя после того они, как пишет Крупская, "уже достаточно выявили свое лицо", однако, Ленин продолжал еще, по ее свидетельству, надеяться, "что новый подъем революции, в котором он не сомневался, захватит их и примирит с большевистской линией". Однако новый подъем революции не наступил.
Немедленно после съезда Ленин написал воззвание к партии со сдержанной, но недвусмысленной критикой принятых решений. Воззвание было подписано делегатами из состава "бывшей фракции большевиков" (на бумаге фракции считались распущенными). Но замечательное дело: из 42 большевистских участников съезда под воззванием подписалось только 26. Подписи Ивановича нет, как нет и подписи вождя его группы Суворова. Сторонники раздела считали, видимо, разногласие настолько важным, что отказались выступить перед партией совместно с группой Ленина, несмотря на очень осторожную формулировку воззвания в вопросе о земле. Тщетно стали бы мы искать комментариев этого факта в официальных изданиях партии. С другой стороны, Ленин в обширном печатном докладе о Стокгольмском съезде, подробно излагая прения и перечисляя важнейших ораторов как большевиков, так и меньшевиков, ни разу не упоминает о выступлениях Ивановича: очевидно, они не показались ему столь существенными, как их пытаются представить тридцать лет спустя. Положение Сталина внутри партии внешним образом, во всяком случае, не изменилось. Никто не предложил его в состав Центрального Комитета, который был сформирован из 7 меньшевиков и 3 большевиков: Красина, Рыкова и Десницкого. После Стокгольмского съезда, как и до него, Коба остается работником "кавказского масштаба".
В последние два месяца революционного года Кавказ кипел котлом. В декабре стачечный комитет, захватив в свои руки управление Закавказской железной дороги и телеграфа, стал регулировать транспортное движение и экономическую жизнь Тифлиса. Пригороды оказались в руках вооруженных рабочих, однако, не надолго: военные власти быстро оттеснили врага. Тифлисская губерния была объявлена на военном положении. Вооруженная борьба велась в Кутаисе, Чиатурах и других пунктах. Западная Грузия была охвачена крестьянским восстанием. 10-го декабря начальник полиции на Кавказе, Ширинкин, доносил в Петербург директору своего департамента: "Кутаисская губерния в особом положении... жандармов обезоружили, завладели западным участком дороги и сами продают билеты и наблюдают за порядком... Донесений из Кутаиса не получаю, жандармы с линии сняты и сосредоточены в Тифлисе. Посылаемые нарочные с донесениями обыскиваются революционерами, и бумаги отбираются; положение там невозможное... Наместник болен нервным переутомлением..." Все эти события не совершались сами собой. Коллективная инициатива пробужденных масс имела, конечно, главное значение; но она на каждом шагу нуждалась в индивидуальных агентах, организаторах, руководителях. Коба не был в их числе. Он не спеша комментировал события задним числом. Только это и позволило ему в самое горячее время отлучиться в Таммерфорс. Никто не заметил его отсутствия и не отметил его возвращения.
Подавление восстания в Москве при пассивности петербургских рабочих, истощенных предшествующими боями и локаутами; подавление восстаний в Закавказье, в Прибалтийском крае, в Сибири создали перелом. Реакция вступила в свои права. Большевики тем менее спешили признать это, что общий отлив пересекался еще запоздалыми волнами прибоя. Все революционные партии хотели верить, что девятый вал впереди. Когда более скептические единомышленники говорили Ленину, что реакция, может быть, уже началась, он отвечал: "Я признаю это последним". Пульс русской революции отчетливее всего выражался в стачках, которые составляли основную форму мобилизации масс. В 1905 году насчитывалось 2% миллиона стачечников; в 1906 г. - около миллиона: огромная сама по себе цифра эта означала, однако, резкий упадок.
По объяснению Кобы, пролетариат потерпел эпизодическое поражение "прежде всего потому, что у него не было, либо было слишком мало оружия, - как бы вы сознательны ни были, голыми руками вам против пуль не устоять!" Объяснение явно упрощало вопрос. "Устоять" голыми руками против пуль, конечно, трудно. Но были и более глубокие причины поражения. Крестьянство не поднялось всей массой; в центре меньше, чем на окраинах. Армия была захвачена лишь частично. Пролетариат еще не знал по-настоящему ни своей силы, ни силы противника. 1905 г. вошел в историю - и в этом его неизмеримое значение - как "генеральная репетиция". Но такое определение Ленин мог дать лишь задним числом. В 1906 г. он сам ждал близкой развязки. В январе Коба, упрощенно как всегда пересказывая Ленина, писал: "Мы должны раз навсегда отвергнуть всякие колебания, отбросить прочь всякую неопределенность и бесповоротно стать на точку зрения нападения... Единая партия, партией организованное вооруженное восстание и политика нападения - вот чего требует от нас победа восстания". Даже меньшевики еще не решались сказать вслух, что революция закончилась. На съезде в Стокгольме Иванович имел возможность заявить, не опасаясь возражений: "Итак, мы накануне нового взрыва... В этом все мы сходимся". На самом деле в это время "взрыв" был уже позади. "Политика нападения" все больше становилась политикой партизанских стычек и отдельных ударов. Широко разлились по стране так называемые "экспроприации", т. е. вооруженные набеги на банки, казначейства и другие хранилища денег.
Разложение революции передавало инициативу наступления в руки правительства, которое успело тем временем справиться со своими нервами. Осенью и зимой революционные партии вышли из подполья. Борьба велась с открытым забралом. Царская полиция распознала своих врагов в лицо, всех вместе и каждого в отдельности. Расправа началась 3 декабря арестом Петербургского Совета. Все скомпрометированные постепенно арестовывались, если не успевали скрыться. Победа адмирала Дубасова над московскими дружинниками придала репрессиям особую свирепость. С января 1905 г. до созыва первой Государственной Думы 27-го апреля 1906 г. царским правительством по приблизительным расчетам убито более 14000 человек, казнено более 1000, ранено 20000, арестовано, сослано, заточено - около 70000. Главное число жертв пришлось на декабрь 1905 и первые месяцы 1906 г. Коба не подставлялся "как мишень". Он не был ни ранен, ни сослан, ни арестован. Ему не пришлось и скрываться. Он оставался по-прежнему в Тифлисе. Этого никак нельзя объяснить личной умелостью или счастливым случаем. Конспиративно, т. е. украдкой можно было уехать на Таммерфорскую конференцию. Но украдкой нельзя было руководить массовым движением 1905 г. Для активного революционера в маленьком Тифлисе не могло быть и "счастливого случая". На самом деле Коба настолько оставался в стороне от больших событий, что полиция не уделила ему внимания. В середине 1906 г. он продолжал заседать в редакции легальной большевистской газеты.
Ленин укрывался тем временем в Финляндии, в Куоккала, в постоянной связи с Петербургом и всей страной. Здесь же были и другие члены большевистского центра. Отсюда связывались порванные нити нелегальной организации. "Со всех концов России, - пишет Крупская, - приезжали товарищи, с которыми сговаривались о работе". Крупская называет ряд имен, в частности Свердлова, который на Урале "пользовался громадным влиянием", упоминает вскользь Ворошилова и других. Но, несмотря на грозные оклики официальной критики, она ни разу не называет в этот период Сталина. Не потому, что она избегает его имени: наоборот, везде, где у нее есть хоть малейшая опора в фактах, она старается выдвинуть его. Она просто не находит его в своей памяти.
Первая Дума была распущена 8 июля 1906 г. Стачка протеста, к которой призвали левые партии, не удалась: рабочие научились понимать, что одной стачки мало, а на большее не было сил. Попытка революционеров сорвать рекрутский набор плачевно провалилась. Восстание в Свеаборгской крепости при участии большевиков оказалось изолированной вспышкой и было подавлено. Реакция крепчала. Партия забиралась глубже в подполье. "Ильич из Куоккала руководил, - пишет Крупская, - фактически всей работой большевиков". Опять ряд имен и эпизодов. Сталин не назван. То же повторяется в связи с ноябрьской конференцией партии в Терриоках, где решался вопрос о выборах во Вторую Думу. Коба не приезжал в Куоккала. Не сохранилось ни малейших следов переписки между ним и Лениным за 1906 г. Несмотря на встречу в Таммерфорсе, личной связи не создалось. Новая встреча в Стокгольме также не дала сближения. Крупская рассказывает о прогулке по шведской столице с участием Ленина, Рыкова, Строева, Алексинского и других; Сталина она не называет. Возможно и то, что отношения, едва возникнув, натянулись в связи с разногласием по аграрному вопросу: Иванович не подписал воззвания, Ленин не упомянул Ивановича в отчете.
В согласии с решением в Таммерфорсе и Стокгольме кавказские большевики объединились с меньшевиками. В состав объединенного областного Комитета Коба не входил. Зато он стал, если верить Берия, членом кавказского большевистского Бюро, которое секретно существовало в 1906 г., параллельно с официальным Комитетом партии. О деятельности этого Бюро и о роли в нем Кобы никаких данных нет. Одно несомненно: организационные взгляды "комитетчика" времени тифлисско-батумского периода потерпели изменение, если не в существе своем, то в формах выражения. Сейчас Коба не отважился бы приглашать рабочих покаяться в том, что они не доросли до комитетов. Советы и профессиональные союзы выдвинули рабочих революционеров на первый план, и они обычно оказывались более подготовлены для руководства массами, чем большинство подпольных интеллигентов. "Комитетчикам" пришлось, как и предвидел Ленин, наспех пересмотреть свои взгляды или, по крайней мере, свою аргументацию. Коба защищал теперь в печати необходимость партийной демократии, притом такой, когда "масса сама решает вопросы и сама действует". Одного лишь избирательного демократизма недостаточно: "Наполеона III избрали всеобщим голосованием, но кто не знает, что этот избранный император был величайшим поработителем народа". Если бы Бесошвили (тогдашний псевдоним Кобы) мог предвидеть собственное будущее, он воздержался бы от ссылки на бонапартистские плебисциты. Но он многого не предвидел. Дар предвиденья был ему отпущен только для коротких дистанций. И в этом, как увидим, состояла не только его слабая, но и его сильная сторона, по крайней мере, для известной эпохи.
Поражения пролетариата оттесняли марксизм на оборонительные позиции. Враги и противники, притихшие в бурные месяцы, теперь поднимали головы. Материализм и диалектика призывались справа и слева к ответу за разгул реакции. Справа - со стороны либералов, демократов, народников; слева - со стороны анархистов. В движении 1905 г. анархизм не играл никакой роли. В Петербургском Совете существовали только три фракции: меньшевики, большевики и социалисты-революционеры. Но ликвидация Советов и атмосфера разочарования создали для анархистов более благоприятный резонанс. Волна отлива дала себя знать и на отсталом Кавказе, где условия для анархизма были, во многих отношениях, более благоприятны, чем в других частях страны. Приняв участие в защите атакуемых позиций марксизма, Коба написал на грузинском языке серию газетных статей на тему: "Анархизм и социализм". Эти статьи, свидетельствующие о лучших намерениях автора, не поддаются изложению, потому что сами являются изложением чужих работ. Их трудно также и цитировать, так как общая серая окраска затрудняет выбор сколько-нибудь индивидуальных формулировок. Достаточно сказать, что эта работа никогда не переиздавалась.
Направо от грузинских меньшевиков, продолжавших считать себя марксистами, встала партия федералистов, местная пародия отчасти на русских социалистов-революционеров, отчасти - на кадетов. Бесошвили вполне справедливо обличал склонность этой партии к трусливым маневрам и компромиссам, но пользовался при этом рискованными образами. "Как известно, - писал он, - всякое животное имеет свою определенную окраску; но природа хамелеона не мирится с этим; со львом он принимает окраску льва, с волком - волка, с лягушкой - лягушки, в зависимости от того, когда какая окраска ему более выгодна..." Зоолог, вероятно, протестовал бы против клеветы на хамелеона. Но так как, по сути дела, большевистский критик был прав, то можно простить ему его стиль несостоявшегося сельского священника.
Вот и все, что можно сообщить о работе Кобы - Ивановича - Бесошвили за время первой революции. Это немного, даже и в чисто количественном отношении. Между тем автор старался не упустить ничего, сколько-нибудь достойного внимания. Дело в том, что интеллект Кобы, лишенный воображения и бескорыстия, малопроизводителен. К тому же этот упорный, желчный, требовательный характер, вопреки созданной за последние годы легенде, совсем не трудолюбив. Культура умственного труда ему несвойственна. Все, кто ближе соприкасался с ним в более поздние периоды, знали, что Сталин не любит работать. "Коба - лентяй", - говорили не раз с полуснисходительной усмешкой Бухарин, Крестинский, Серебряков и другие. На то же интимное качество осторожно намекал иногда и Ленин. В склонности к угрюмому ничегонеделанию сказывалось, с одной стороны, ориентальное происхождение, с другой - неудовлетворенное честолюбие. Нужна была каждый раз властная личная причина, чтобы побудить Кобу к длительному и систематическому усилию. В революции, которая оттесняла его, он такой побудительной причины не находил. Оттого его вклады в революцию кажутся такими мизерными по сравнению с тем вкладом, какой революция внесла в его личную жизнь.
Личная жизнь подпольных революционеров была отодвинута на задний план и придушена, но она существовала. Как пальмы на пейзажах Диего Ривера, любовь из-под тяжелых камней прокладывала себе дорогу к солнцу. Чаще всего, почти всегда, она была связана с революцией. Единство идей, борьбы, опасностей, близость в изолированности от остального мира создавали крепкие связи. Пары соединялись в подполье, разъединялись тюрьмою и снова находили друг друга в ссылке. О личной жизни молодого Сталина мы знаем мало, но тем более ценно это малое для характеристики человека.
"В 1903 г. он женился, - рассказывает Иремашвили. - Его брак был, как он понимал его, счастливым. Правда, равноправия полов, которое он выдвигал как основную форму брака в новом государстве, в его собственном доме нельзя было найти. Да это и не отвечало совсем его натуре - чувствовать себя равноправным с кем-нибудь. Брак был счастливым потому, что его жена, которая не могла следовать за ним, глядела на него как на полубога, и потому, что она, как грузинка, выросла в священной традиции, обязывающей женщину служить". Сам Иремашвили, хотя и считавший себя социал-демократом, сохранил в почти незатронутом виде культ традиционной грузинской женщины, по существу, семейной рабыни. Жену Кобы он рисует теми же чертами, что и его мать, Кеке. "Эта истинно грузинская женщина... всей душой заботилась о судьбе своего мужа. Проводя неисчислимые ночи в горячих молитвах, ждала своего Coco, когда он участвовал в тайных собраниях. Она молилась о том, чтобы Коба отвернулся от своих богопротивных идей ради мирной семейной жизни в труде и довольстве".
Не без изумления узнаем мы из этих строк, что у Кобы, который сам уже в 13 лет отвернулся от религии, была наивно и глубоко верующая жена. Это обстоятельство может показаться заурядным в устойчивой буржуазной среде, где муж считает себя агностиком или развлекается франкмасонским ритуалом, в то время как жена, после очередного адюльтера, исповедуется у католического священника. В среде русских революционеров эти вопросы стояли неизмеримо острее. Не анемичный агностицизм, а воинствующий атеизм составлял необходимый элемент их революционной философии. И где им было взять личной терпимости к религии, неразрывно связанной со всем тем, против чего они боролись среди постоянных опасностей? В рабочей среде при ранних браках можно было встретить, правда, немало случаев, когда муж, уже после женитьбы, становился революционером, а жена упорно сохраняла старые верования. Однако это вело обычно к драматическим коллизиям. Муж скрывал от жены свою новую жизнь и отходил от нее все дальше. В других случаях муж отвоевывал жену на свою сторону от ее родни. Молодые рабочие часто жаловались, что трудно найти девушек, свободных от старых суеверий. В среде учащейся молодежи выбор подруги был гораздо легче. Почти не было примеров, чтоб революционный интеллигент женился на верующей. Не то чтобы на этот счет существовали какие-либо правила. Но это просто не отвечало нравам, взглядам, чувствам среды. Коба представлял несомненно редкое исключение.
Из различия взглядов не возникло, видимо, никакой драмы. "Внутренне столь беспокойный человек, который на каждом шагу и при каждом действии чувствовал себя наблюдаемым и преследуемым царской тайной полицией, мог находить любовь только в убогом очаге своей семьи. Из того презрения, которое он источал по отношению ко всем людям, он исключал только свою жену, свое дитя и свою мать". Идиллическая семейная картина, которую рисует Иремашвили, как бы подсказывает вывод о мягкой терпимости Кобы к верованиям близкого ему существа. Но это слишком мало вяжется с тиранической натурой этого человека. На самом деле терпимостью выглядит здесь нравственное безразличие. Коба не искал в жене друга, способного разделить его взгляды или хотя бы амбиции. Он удовлетворялся покорной и преданной женщиной. По взглядам он был марксистом; по чувствам и духовным потребностям - сыном осетина Бесо из Диди-Лило. Он не требовал от жены больше того, что его отец нашел в безропотной Кеке.
Хронология Иремашвили, не безупречная вообще, в делах личного характера надежнее, чем в области политики. Возбуждает, однако, сомнение дата женитьбы: 1903 год. Коба был арестован в апреле 1902 г. и вернулся из ссылки в феврале 1904 г. Возможно, что венчание состоялось в тюрьме - такие случаи были нередки. Но возможно и то, что женитьба произошла лишь после побега из ссылки, в начале 1904 г. Церковное венчание в этом случае представляло, правда, для "нелегального" трудности; но при первобытных нравах того времени, особенно на Кавказе, полицейские препятствия можно было обойти. Если женитьба произошла после ссылки, то это отчасти может объяснить политическую пассивность Кобы в течение 1904 г.
Жена Кобы - мы не знаем даже ее имени - умерла в 1907 г., по некоторым сведениям, от воспаления легких. К этому времени отношения между двумя Coco успели утратить дружеский характер. "Его резкая борьба, - жалуется Иремашвили, - направлялась отныне против нас, его прежних друзей. Он нападал на нас во всех собраниях, дискуссиях самым ожесточенным и неизменным образом и пытался всюду сеять против нас яд и ненависть. Если б у него была возможность, он бы нас искоренил огнем и мечом... Но подавляющее большинство грузинских марксистов оставалось с нами. Этот факт еще больше усиливал его злобу". Политическая отчужденность не помешала Иремашвили посетить Кобу по случаю смерти жены, чтоб принести ему слова утешения: такую силу сохраняли еще традиционные грузинские нравы. "Он был очень опечален и встретил меня, как некогда, по-дружески. Бледное лицо отражало душевное страдание, которое причинила смерть верной жизненной подруги этому столь черствому человеку. Его душевное потрясение... должно было быть очень сильным и длительным, так как он не способен был более скрывать его перед людьми".
Умершую похоронили по всем правилам православного ритуала. На этом настаивали родственники жены, и Коба не сопротивлялся. "Когда скромная процессия достигла входа на кладбище, - рассказывает Иремашвили, - Коба крепко пожал мою руку, показал на гроб и сказал: "Coco, это существо смягчало мое каменное сердце; она умерла, и вместе с ней - последние теплые чувства к людям". Он положил правую руку на грудь: "здесь внутри все так опустошено, так непередаваемо пусто!" Эти слова могут показаться театрально-патетическими и неестественными; но они вполне похожи на правду, и не только потому, что дело идет о молодом человеке, которого постиг первый личный удар: мы и в дальнейшем встретим у Сталина склонность к сухой патетике, нередкой у черствых натур. Угловатую стилистику для выражения своих чувств он почерпал из внушений семинарской гомилетики.
Жена оставила Кобе мальчика с мелкими и нежными чертами лица. В 1919-20 годах он учился в тифлисской гимназии, где Иремашвили состоял преподавателем. Вскоре отец перевел Яшу в Москву. Мы еще встретимся с ним в Кремле. Вот и все, что мы знаем об этом браке, который во времени (1903-1907) довольно точно укладывается в рамки первой революции. Такое совпадение неслучайно: ритмы личной жизни революционеров слишком тесно бывали связаны с ритмами больших событий. "Начиная с того дня, когда он похоронил свою жену, - настаивает Иремашвили, - он утратил последний остаток человеческих чувств. Его сердце наполнилось невыразимо злобной ненавистью, которую уже его безжалостный отец начал сеять в детской душе сына. Он подавлял сарказмом все более редко подымавшиеся моральные сдержки. Беспощадный по отношению к самому себе, он стал беспощадным по отношению ко всем людям". Таким он вступил в период реакции, которая надвинулась тем временем на страну.
Начало массовых стачек во второй половине 90-х годов означало приближение революции. Среднее число стачечников не составляло, однако, еще и 50 тысяч в год. В 1905 г. это число сразу поднялось до 23/4 миллиона; в 1906 г. оно снижается до 1 миллиона; в 1907 г. - до 3/4 миллиона, считая, конечно, и повторные стачки. Таковы цифры революционного трехлетия: мир не знал еще подобной стачечной волны! В 1908 г. открывается период реакции: число стачечников сразу падает до 174 тысяч, в 1909 г. - до 64 тысяч, в 1910 г. - до 50 тысяч. Но в то время, как пролетариат столь быстро свертывает свои ряды, разбуженные им крестьяне еще продолжают и даже усиливают свое наступление. В месяцы первой Думы особенно широко развернулись разгромы помещичьих гнезд. Прокатился ряд солдатских волнений. После подавления попыток Свеаборгского и Кронштадтского восстаний (июль 1906 г.) монархия делается смелее, вводит военно-полевые суды, фальсифицирует при помощи сената выборное право, но не достигает на этом пути нужных результатов: вторая Дума оказывается радикальнее первой.
Политическое положение в стране Ленин характеризует в феврале 1907 г. следующими словами: "Самый дикий, самый бесстыдный произвол... Самый реакционный избирательный закон в Европе. Самый революционный в Европе состав народного представительства в самой отсталой стране!" Отсюда вывод: "впереди - новый, еще более грозный... революционный кризис". Вывод оказался ошибочным. Революция была еще достаточно сильна, чтобы дать знать о себе на арене царского псевдопарламента. Но она была уже разбита. Ее конвульсии становились все слабее.
Параллельный процесс происходил и в социал-демократической партии. По числу членов она еще продолжала расти. Но ее влияние на массы падало. Сто социал-демократов уже не способны вывести на улицу столько рабочих, сколько год назад выводили десять социал-демократов. Различные стороны революционного движения, - как исторического процесса в целом, как живого развития вообще - не равномерны и не гармоничны. Рабочие и даже мелкие буржуа пытались за поражение в открытом бою мстить царизму левым голосованием; но на новое восстание они уже не были способны. Лишившись аппарата советов и непосредственной связи с массами, быстро впадавшими в мрачную апатию, более активные рабочие почувствовали потребность в революционной партии. Так, полевение Думы и рост социал-демократии оказались на этот раз симптомами не подъема, а упадка революции.
Ленин, несомненно, и в те дни уже допускал такую возможность. Но пока окончательная проверка не была дана опытом, он продолжал строить политику на революционном прогнозе. Таково было основное правило этого стратега. "Революционная социал-демократия, - писал он в октябре 1906 г., - первой должна становиться на путь наиболее решительной и наиболее прямой борьбы и последней принимать более обходные способы борьбы". Под прямой борьбой надо понимать: забастовки, демонстрации, всеобщую стачку, схватки с полицией, восстание. Под общими способами: использование легальных возможностей, в частности парламентаризма, для собирания сил. Эта стратегия неизбежно заключала в себе опасность применения боевых методов в такой момент, когда объективные условия для них уже исчезли. Но на весах революционной партии этот тактический риск весил неизмеримо менее стратегической опасности: отстать от событий и упустить революционную ситуацию.
Пятый съезд партии, заседавший в Лондоне в мае 1907 г., отличался чрезвычайным многолюдством: в зале "социалистической" церкви насчитывалось 302 делегата с решающими голосами (один делегат на 500 членов партии), около полусотни - с совещательными и немало гостей. Большевиков было 90, меньшевиков - 85. Национальные делегации располагались между флангами как "центр". На прошлом съезде, как мы помним, представлены были 13000 большевиков и 18000 меньшевиков (один делегат на 300 членов партии). За двенадцать месяцев между Стокгольмским и Лондонским съездами русская часть партии возросла с 31000 до 77000 членов, т. е. в два с половиной раза. Обострение фракционной борьбы неизбежно вздувало цифры. Но остается неоспоримым, что передовые рабочие за последний год продолжали притекать в партию. Значительно быстрее усиливалось при этом левое крыло. В Советах 1905 г. меньшевики преобладали; большевики составляли скромное меньшинство. В начале 1906 г. силы обоих течений в Петербурге приблизительно сравнялись. В период между первой и второй Думой большевики стали брать верх. Во время второй Думы они уже завоевали полное преобладание среди передовых рабочих. Стокгольмский съезд по характеру принятых решений был меньшевистским, Лондонский - большевистским.
Власти внимательно следили за этим сдвигом влево. Незадолго до съезда департамент полиции разъяснял своим отделениям на местах, что "меньшевистские группы по настроению их в настоящий момент не представляют столь серьезной опасности, как большевики". В очередном докладе о ходе съезда, представленном департаменту полиции его заграничным агентом, заключается следующая оценка: "Из ораторов в дискуссии выступали в защиту крайней революционной точки зрения Станислав (большевик), Троцкий, Покровский (большевик), Тышко (польский национал-демократ); в защиту же оппортунистической точки зрения Мартов, Плеханов" (вожди меньшевиков). "Ясно намечается, - продолжает охранник, - поворот социал-демократов к революционным методам борьбы... Меньшевизм, расцветший благодаря Думе, с течением времени, когда Дума показала свою импотентность, вымирает и снова дает простор большевистским или, вернее, крайне революционным течениям". На самом деле, как уже сказано, внутренние сдвиги в пролетариате были сложнее и противоречивее: передовой слой, под влиянием опыта, сдвинулся влево; массы, под влиянием поражений, сдвинулись вправо. Дыхание реакции уже носилось над съездом. "Наша революция переживает трудные времена, - говорил Ленин на заседании 12 мая, - нужна вся сила воли, вся выдержанность и стойкость сплоченной пролетарской партии, чтобы уметь противостоять настроениям неверия, упадка сил, равнодушия, отказа от борьбы".
"В Лондоне, - пишет французский биограф, - Сталин в первый раз видел Троцкого, но последний вряд ли заметил его; вождь Петербургского Совета не был человеком, который легко завязывает знакомства и сближается с кем-либо без действительного духовного сродства". Верно ли это или нет, но факт таков, что только из книги Суварина я узнал о присутствии Кобы на Лондонском съезде и нашел затем подтверждение этого в официальных протоколах. Как и в Стокгольме, Иванович принимал участие не в числе 302 делегатов с решающим голосом, а в числе 42 с совещательным. Так слаб оставался большевизм в Грузии, что Коба не мог собрать в Тифлисе 500 голосов! "Даже в родном городе Кобы и моем, в Гори, - пишет Иремашвили, - не было ни одного большевика". Полное господство меньшевиков на Кавказе засвидетельствовал в прениях съезда Шаумян, один из руководящих кавказских большевиков, соперник Кобы и будущий член ЦК. "Кавказские меньшевики, - жаловался он, - пользуясь своим подавляющим численным перевесом и официальным господством на Кавказе, принимают все меры к тому, чтобы не дать быть избранными большевикам". В заявлении, подписанном тем же Шаумяном и Ивановичем, читаем: "Кавказские меньшевистские организации состоят почти сплошь из городской и сельской мелкой буржуазии". Из 18000 кавказских членов партии насчитывалось не более 6000 рабочих; но и те в подавляющем числе шли за меньшевиками.
Наделение Ивановича совещательным голосом сопровождалось не лишенным интереса инцидентом. В качестве очередного председателя съезда Ленин предложил без прений утвердить предложение мандатной комиссии о предоставлении совещательного голоса четырем делегатам, в том числе Ивановичу. Неутомимый Мартов крикнул с места: "Я просил бы выяснить, кому дается совещательный голос, кто эти лица, откуда и т. д.". Ленин: "Действительно, это неизвестно, но съезд может довериться единогласному мнению мандатной комиссии". Весьма вероятно, что у Мартова были уже какие-либо закулисные сведения о специфическом характере работы Ивановича, - об этом вскоре будет речь, - и что именно поэтому Ленин поспешил отвести опасный намек ссылкой на единогласие мандатной комиссии. Во всяком случае, Мартов считал возможным характеризовать "этих лиц" как неизвестных: "кто они, откуда и т. д."; со своей стороны, Ленин не только не оспорил, но подтвердил эту характеристику. В 1907 г. Сталин оставался совершенно еще неизвестной фигурой не только для широких кругов партии, но и для делегатов съезда. Предложение комиссии было принято при значительном числе воздержавшихся.
Однако самое замечательное состоит в том, что Иванович ни разу не воспользовался предоставленным ему совещательным голосом. Съезд длился почти три недели, прения были крайне обильны. Но в списке многочисленных ораторов мы ни разу не встречаем имени Ивановича. Только под двумя короткими письменными заявлениями, внесенными кавказскими большевиками по поводу их домашних конфликтов с меньшевиками, значится на третьем месте его подпись. Других следов его присутствия на съезде нет. Чтоб понять значение этого обстоятельства, надо знать закулисную механику съезда. Каждая из фракций и национальных организаций собиралась в перерывах между официальными заседаниями особо для выработки своей линии поведения и назначения ораторов. Таким образом, в течение трехнедельных дебатов, в которых выступали все сколько-нибудь заметные члены партии, большевистская фракция не нашла нужным поручить ни одного выступления Ивановичу.
Под конец одного из последних заседаний съезда говорил молодой петербургский делегат. Все спешили покинуть места, почти никто не слушал. Оратор оказался вынужден встать на стул, чтоб обратить на себя внимание. Несмотря на крайне невыгодную обстановку, ему удалось добиться того, что вокруг него стали сосредоточиваться делегаты, и зал притих. Эта речь сделала дебютанта членом Центрального Комитета. Обреченный на молчание Иванович отметил успех молодого незнакомца, - Зиновьеву было всего 25 лет - вероятно, без сочувствия, но вряд ли без зависти. Решительно никто не замечал честолюбивого кавказца с совещательным голосом. Один из рядовых участников съезда, большевик Гандурин, рассказывал в своих воспоминаниях: "Во время перерывов мы обычно окружали одного или другого из крупных работников, забрасывая вопросами". Гандурин упоминает в числе делегатов Литвинова, Ворошилова, Томского и других сравнительно малоизвестных тогда большевиков; но ни разу не называет Сталина. А между тем воспоминания написаны в 1931 г., когда Сталина было уже гораздо труднее забыть, чем вспомнить.
В число членов нового Центрального Комитета от большевиков были выбраны: Мешковский, Рожков, Теодорович и Ногин; в качестве кандидатов: Ленин, Богданов, Красин, Зиновьев, Рыков, Шанцер, Саммер, Лейтайзен, Таратута, А. Смирнов. Наиболее видные руководители фракции попали в число кандидатов по той причине, что на передний план были выдвинуты лица, которые могли работать в России. Но ни в число членов, ни в число кандидатов Иванович не попал. Было бы неправильно искать причины этого в кознях меньшевиков: на самом деле каждая фракция сама выбирала своих кандидатов. Из числа большевистских членов ЦК некоторые, как Зиновьев, Рыков, Таратута, А. Смирнов, по возрасту принадлежали к тому же поколению, что Иванович, и были даже моложе его.
На последнем заседании большевистской фракции, уже после закрытия съезда, был избран тайный большевистский центр, так называемый "БЦ" в составе 15 членов. В их числе мы находим тогдашних и будущих теоретиков и литераторов: Ленина, Богданова, Покровского, Рожкова, Зиновьева, Каменева, как и наиболее выдающихся организаторов: Красина, Рыкова, Дубровинского, Ногина и других. Ивановича и в этой коллегии нет. Значение этого факта слишком очевидно. Сталин мог не войти в ЦК, не будучи известен всей партии или - допустим на минуту - вследствие особенно острой вражды к нему кавказских меньшевиков. Но если б он имел вес и влияние внутри собственной фракции, он непременно вошел бы в состав большевистского центра, который нуждался в авторитетном представителе Кавказа. Сам Иванович не мог не мечтать о месте в "БЦ". Но такого места для него не нашлось.
Зачем же вообще Коба приезжал при таких условиях в Лондон? Он не мог поднимать руку как делегат. Он оказался не нужен как оратор. Он явно не играл никакой роли на закрытых заседаниях большевистской фракции. Невероятно, чтоб он приехал только для того, чтоб послушать и посмотреть. У него были, очевидно, иные задачи. Какие именно?
Съезд закончился 19 мая. Уже 1 июня премьер Столыпин предъявил Думе требование немедленно исключить 55 социал-демократов и дать согласие на арест 16 из них. Не дожидаясь согласия, полиция приступила в ночь на 2-е июня к арестам. 3-го июня Дума уже объявлена распущенной, и, в порядке государственного переворота, опубликован новый избирательный закон. Повсеместно произведены заранее подготовленные массовые аресты, в частности, среди железнодорожников - в предупреждение всеобщей забастовки. Попытки восстания в Черноморском флоте и в одном из киевских полков закончились неудачей. Монархия торжествовала. Когда Столыпин гляделся в зеркало, он находил там Георгия Победоносца, поразившего насмерть дракона.
Очевидный упадок революции вызвал ряд новых кризисов в партии и в самой большевистской фракции, которая повально становится на бойкотистскую позицию. Это была почти инстинктивная реакция против насилия правительства, и вместе с тем попытка прикрыть радикальным жестом собственную слабость. Отдыхая после съезда в Финляндии, Ленин всесторонне обдумал положение и решительно выступил против бойкота. Его положение в собственной фракции оказалось нелегким, ибо нелегок вообще переход от революционных праздников к мрачным будням. "За исключением Ленина и Рожкова, - писал Мартов, - все видные представители большевистской фракции (Богданов, Каменев, Луначарский, Вольский и др.) высказались за бойкот". Цитата интересна, в частности, тем, что, включая в число "видных представителей" не только Луначарского, но и давно забытого Вольского, не упоминает Сталина. В 1924 г., когда официальный исторический журнал в Москве воспроизвел свидетельство Мартова, редакции не пришло еще в голову поинтересоваться тем, как голосовал Сталин.
Между тем Коба был в числе бойкотистов. Помимо прямых свидетельств на этот счет, правда, исходящих от меньшевиков, имеется одно косвенное, но наиболее убедительное: ни один из нынешних официальных историков не упоминает ни одним словом о позиции Сталина по отношению к выборам в III Государственную Думу. В вышедшей вскоре после переворота брошюре "О бойкоте III Думы", где Ленин защищал участие в выборах, точку зрения бойкотистов представлял Каменев. Кобе тем лучше удалось сохранить свое инкогнито, что никому не могло в 1907 г. придти в голову предложить ему выступить со статьей. Старый большевик Пирейко вспоминает, как бойкотисты "громили товарища Ленина за его меньшевизм". Можно не сомневаться, что и Коба в тесном кругу не скупился на крепкие грузинские и русские слова. Со своей стороны, Ленин требовал от своей фракции готовности и способности глядеть действительности в глаза. "Бойкот есть объявление прямой войны старой власти, прямая атака на нее. Вне широкого революционного подъема не может быть и речи об успехе бойкота". Много позже, в 1920 г., Ленин писал: "Ошибкой... был уже бойкот большевиками Думы в 1906 г." Ошибкой он был потому, что после декабрьского поражения нельзя было ожидать близкого революционного штурма; неразумно было поэтому отказываться от думской трибуны для собирания революционных рядов.
На партийной конференции, собравшейся в июле в Финляндии, оказалось, что из 9 делегатов-большевиков все, кроме Ленина, стояли за бойкот. Иванович на конференции не участвовал. Бойкотисты выставили докладчиком Богданова. Положительное разрешение вопроса об участии в выборах прошло соединенными голосами "меньшевиков, бундистов, поляков, одного из латышей и одного большевика", - пишет Дан. Этим "одним большевиком" был Ленин. "В маленькой дачке горячо защищал свою позицию Ильич, - вспоминает Крупская. - Подъехал на велосипеде Красин и постоял у окна, внимательно слушая Ильича. Потом, не входя в дачу, задумчиво пошел прочь..." Красин отошел от окна больше, чем на десять лет. Он вернулся в партию лишь после Октябрьской революции, да и то далеко не сразу. Постепенно, под влиянием новых уроков, большевики переходили на позицию Ленина, хотя, как увидим, не все. Бесшумно отказался от бойкотизма и Коба. Его кавказские статьи и речи в пользу бойкота были великодушно преданы забвению.
1-го ноября начала свою бесславную деятельность III Государственная Дума, в которой за помещиками и крупной буржуазией было заранее обеспечено большинство. Открылась самая мрачная полоса в жизни "обновленной" России. Рабочие организации подверглись разгрому, революционная печать была задушена, в хвосте карательных экспедиций шли военно-полевые суды. Но страшнее внешних ударов была внутренняя реакция. Дезертирство приняло повальный характер. Интеллигенция уходила от политики в науку, искусство, религию, эротическую мистику. Эпидемия самоубийств дополняла картину. Переоценка ценностей направлялась прежде всего против революционных партий и их вождей. Резкая смена настроений нашла яркое отражение в архивах департамента полиции, где тщательно перлюстрировали подозрительные письма, сохраняя наиболее интересные для истории.
Из Петербурга писали Ленину в Женеву: "Тихо наверху и внизу, но внизу тишина отравленная. Под покровом тишины зреет такое озлобление, от которого взвоют кому выть надлежит. Но пока от этого озлобления плохо приходится нам". Некий Захаров писал своему приятелю в Одессу: "Абсолютно утеряна вера в тех, кого раньше так высоко ставили... Помилуйте, в конце 1905 г. Троцкий всерьез говорил, что вот-де закончился полным успехом политический переворот, и за ним сейчас же начнется переворот социальный... А чудесная тактика вооруженного восстания, с которой большевики носились... Да, изверился я окончательно в наших вождях и вообще в так называемой революционной интеллигенции". Либеральная и радикальная пресса не щадила, с своей стороны, сарказма по адресу побежденных.
Корреспонденция местных организаций в Центральном Органе партии, перенесенном снова за границу, не менее красноречиво отражали процесс разложения революции. "В последнее время, за отсутствием интеллигентных работников, окружная организация умерла", - пишут из центрального промышленного района. "Наши идейные силы тают, как снег", - жалуются с Урала. "Элементы... примкнувшие к партии лишь в момент подъема... покинули наши партийные организации". И все в том же роде. Даже в каторжных тюрьмах герои и героини восстаний и террористических актов враждебно отворачивались от собственного вчерашнего дня и употребляли такие слова, как "партия", "товарищ", "социализм", не иначе, как в ироническом смысле.
Дезертировали не только интеллигенты, не только "рыцари на час", временно примкнувшие к движению, но и передовые рабочие, годами связанные с партией. "В партийных комитетах стало пусто, безлюдно", - вспоминал Войтинский, ушедший позже от большевиков к меньшевикам. Среди отсталых слоев рабочего класса усилились, с одной стороны, религиозность, с другой - алкоголизм, карточные игры и т. д. В верхнем слое стали задавать тон рабочие-индивидуалисты, стремившиеся в стороне от масс к повышению личного культурного и бытового уровня. На эту тоненькую прослойку аристократии, главным образом металлистов и печатников, опирались меньшевики. Рабочие среднего слоя, которых революция приучила к чтению газеты, проявляли большую устойчивость. Но, войдя в политическую жизнь под руководством интеллигентов и сразу предоставленные самим себе, они оказались парализованы и выжидали.
Не все дезертировали. Но революционеры, не желавшие сдаваться, наталкивались на непреодолимые трудности. Для нелегальной организации нужны сочувствующая среда и постоянно обновляющиеся резервы. В обстановке упадочных настроений было трудно, почти невозможно соблюдать необходимые меры конспирации и поддерживать революционные связи. "Подпольная работа шла вяло. В течение 1909 г. были арестованы партийные типографии в Ростове-на-Дону, Москве, Тюмени, Петербурге..." и пр. и пр.; "склады прокламаций в Петербурге, Белостоке, Москве; архив Центрального Комитета в Петербурге. При всех этих арестах партия теряла хороших работников". Так, почти в тоне огорчения повествует отставной жандармский генерал Спиридович.
"Людей у нас вообще нет, - пишет Крупская химическими чернилами в Одессу в начале 1909 г., - все по тюрьмам и ссылкам". Жандармы проявили невидимый текст письма и - увеличили население тюрем. Малочисленность революционных рядов неизбежно влекла за собой снижение уровня комитетов. Недостаток выбора открывал возможность секретным агентам подниматься по ступеням подпольной иерархии. Одним движением пальца провокатор обрекал на арест революционера, который становился на его пути. Попытка очистить организации от сомнительных элементов немедленно приводила к массовым арестам. Атмосфера взаимного недоверия и подозрительности душила всякую инициативу. После ряда хорошо рассчитанных арестов во главе Московской Окружной организации становится в начале 1910 г. провокатор Кукушкин. "Осуществляется идеал Охранного Отделения, - пишет активный участник движения, - во главе всех московских организаций стоят секретные сотрудники". Немногим лучше обстояло дело в Петербурге. "Верхи оказались разгромленными, казалось, не было возможности их восстановить, провокация разъедала, организации разваливались..." В 1909 г. в России оставалось еще пять-шесть действующих организаций, но они быстро замирали. Число членов в Московской Окружной организации достигало к концу 1908 г. 500, в середине следующего года оно упало до 250, еще через полгода - до 150; в 1910 г. организация перестала существовать.
Бывший думский депутат Самойлов рассказывает, что распалась к началу 1910 г. Иваново-Вознесенская организация, недавно еще столь внушительная и активная. Вслед за ней зачахли и профессиональные союзы. Зато подняли голову черносотенные банды. На текстильных фабриках постепенно восстанавливались дореволюционные порядки: пониженная плата, суровые штрафы, увольнения и пр. "Рабочий молчал и терпел". И все же возврата к старому уже не могло быть. Ленин ссылался за границей на письма рабочих, которые, рассказывая о возобновившихся притеснениях и издевательствах фабрикантов, прибавляли: "Погодите, придет опять 1905 год!"
Террор сверху дополнялся террором снизу. Разгромленное восстание еще долго продолжало конвульсивно биться в виде отдельных локальных вспышек, партизанских набегов, групповых и индивидуальных террористических актов. Статистика террора замечательно ярко характеризует кривую революции. В 1905 г. было убито 233 человека; в 1906 г. - 768; в 1907 г. 1 231. Число раненых изменялось в несколько иной пропорции, так как террористы научались более метко стрелять. Кульминации своей террористическая волна достигла в 1907 г. "Бывали дни, - писал либеральный обозреватель, - когда несколько крупных случаев террора сопровождались положительно десятками мелких покушений и убийств среди низших чинов администрации... Мастерские бомб открываются во всех городах, бомбы рвут самих мастеров по неосторожности..." и пр. Алхимия Красина сильно демократизировалась. Взятое в целом, трехлетие 1905-1907 годов резко выделяется как в отношении террористических актов, так и в отношении стачек. Но различие между этими двумя рядами цифр бросается в глаза: в то время как число стачечников из года в год быстро падает, число террористических актов, наоборот, столь же быстро поднимается. Вывод ясен: индивидуальный террор нарастает по мере ослабления массового движения. Однако усиление террора не могло идти без конца. Толчок, данный революцией, должен был неизбежно израсходоваться и в этой области. Если в 1907 г. убитых - 1 231, то в 1908 - около 400, в 1909 г. - около 100. Возросший процент раненых показывает, что стреляют теперь случайные люди, преимущественно зеленая молодежь.
На Кавказе, где еще очень живы были романтические традиции разбоя и кровной мести, партизанская война нашла бесстрашные кадры исполнителей. За годы первой революции в одном Закавказье совершено было свыше тысячи террористических актов всякого рода. Большой размах действия боевых дружин получили также на Урале под руководством большевиков и в Польше под знаменем ППС ("Польской Социалистической Партии"), 2-го августа 1906 г. на улицах Варшавы и других городов края были убиты и ранены десятки полицейских и солдат. Эти атаки имели задачей, по объяснению вождей, "поддержать революционное настроение пролетариата". Вождем этих вождей был Иосиф Пилсудский, будущий "освободитель" Польши и ее угнетатель. В связи с событиями в Варшаве, Ленин писал: "Мы советуем всем многочисленным боевым группам нашей партии прекратить свою бездеятельность и предпринять ряд партизанских действий..." "И эти призывы большевистских лидеров, - замечает генерал Спиридович, - несмотря на противодействие Центрального Комитета (меньшевистского), не оставались безрезультатными".
Большую роль в кровавых схватках боевиков с полицией играл вопрос о деньгах, нерве всякой войны, в том числе и гражданской. До конституционного манифеста 1905 г. революционное движение финансировалось главным образом либеральной буржуазией и радикальной интеллигенцией. Это относится также и к большевикам, на которых либеральная оппозиция глядела тогда лишь как на более смелых революционных демократов. Перенеся свои надежды на будущую Думу, буржуазия стала видеть в революционерах помеху на пути соглашения с монархией. Эта перемена фронта резко ударила по финансам революции. Локауты и безработица приостановили приток денег со стороны рабочих. Между тем революционные организации успели развернуть большой аппарат со своими типографиями, издательствами, кадрами агитаторов и, наконец, боевыми отрядами, которые требовали вооружения. Насильственный захват денежных средств казался в этих условиях единственным средством дальнейшего финансирования революции. Инициатива, как почти всегда, пришла снизу. Первые экспроприации производились довольно мирным путем, нередко при молчаливом соглашении между "экспроприаторами" и служащими экспроприируемого учреждения. Рассказывали случай, когда чиновники страхового общества "Надежда" успокаивали бледных боевиков словами: "Не волнуйтесь, товарищи!" Однако идиллический период длился недолго. Вслед за буржуазией отходит от революции интеллигенция, включая и банковских чиновников. Полицейские меры усиливаются. Растет число жертв с обеих сторон. Лишенные поддержки и сочувствия, "боевые организации" быстро сгорают или столь же быстро загнивают.
Типическую картину разложения даже наиболее дисциплинированных дружин дает в своих воспоминаниях уже цитированный выше Самойлов, бывший депутат Думы от Иваново-Вознесенских ткачей. Дружина, действовавшая первоначально "по директивам партийного центра", во второй половине 1906 г. начала "пошаливать". Когда дружина предложила партии часть ограбленных ею на фабрике денег (кассир был при этом убит), Комитет наотрез оказался и призвал дружинников к порядку. Но они уже быстро катились вниз и скоро докатились до "разбойных нападений обыкновенного уголовного типа". Имея постоянно крупные деньги, боевики начали заниматься кутежами, причем часто попадались во время кутежей в руки полиции. Так вся дружина нашла себе постепенно бесславный конец. "Надо, однако, признать, - пишет Самойлов, - что в ее рядах было немало... беззаветно преданных делу революции товарищей, иногда с кристально чистой душой".
Первоначальное назначение боевых организаций состояло в том, чтобы встать во главе восставших масс, помогая им овладевать оружием и наносить врагу удары в наиболее чувствительные места. Главным, если не единственным теоретиком в этой области был Ленин. После поражения декабрьского восстания возник вопрос: что делать боевым организациям? На Стокгольмский съезд Ленин явился с проектом резолюции, которая, признавая партизанские действия неизбежным продолжением декабрьского восстания и подготовкой новой большой битвы с царизмом, допускала так называемые экспроприации денежных средств "под контролем партии". Большевики сняли, однако, свою резолюцию под влиянием разногласий в собственной среде. Большинством 64 голосов против 4 при 20 воздержавшихся принята была резолюция меньшевиков, которая совершенно запрещала "экспроприации" у частных лиц и учреждений и допускала захват государственных средств только в случае образования органов революционной власти в данной местности, т. е. в непосредственной связи с народным восстанием. 24 делегата, которые воздержались или голосовали против, составляли ленинскую, непримиримую половину большевистской фракции.
В обширном печатном докладе о Стокгольмском съезде Ленин совершенно обходит резолюцию о боевых выступлениях, ссылаясь на то, что он не присутствовал на прениях: "Да и вопрос этот, конечно, не принципиальный". Вряд ли отсутствие Ленина было случайным: он попросту не хотел связывать себе рук. Точно так же и через год, на Лондонском съезде, Ленин, вынужденный в качестве председателя присутствовать на прениях по поводу экспроприаций, уклонился от участия в голосовании, несмотря на яростные возгласы с меньшевистских скамей. Лондонская резолюция категорически воспрещала экспроприации и постановила распустить "боевые организации" партии.
Дело шло, разумеется, не об абстрактной морали. Все классы и все партии подходят к вопросу об убийстве не с точки зрения библейской заповеди, а с точки зрения тех исторических интересов, какие они представляют. Папа и его кардиналы благословляли оружие Франко, и никто из консервативных государственных людей не предлагал посадить его в тюрьму за подстрекательство к убийствам. Официальные моралисты отрицают насилие тогда, когда дело идет о революционном насилии. Наоборот, кто борется против классового гнета, тот не может не признавать революцию. Кто признает революцию, признает гражданскую войну. Наконец, "партизанская борьба есть неизбежная форма борьбы... когда наступают более или менее крупные промежутки между большими сражениями в гражданской войне" (Ленин). С точки зрения общих принципов классовой борьбы, все это было совершенно неоспоримо. Разногласия начинались с оценки конкретных исторических обстоятельств. Когда две большие битвы гражданской войны отделены друг от друга двумя-тремя месяцами, этот интервал неизбежно будет заполнен партизанскими ударами по врагу. Но там, где "перерыв" затягивается на годы, партизанская война перестает быть подготовкой новой битвы, а является простыми конвульсиями после поражения. Определить момент перелома, разумеется, нелегко.
Вопросы о бойкотизме и о партизанских действиях оказываются тесно связаны между собой. Бойкотировать представительные учреждения можно лишь в том случае, если массовое движение достаточно могущественно, чтоб опрокинуть их или пройти мимо них. Наоборот, когда массы отступают, тактика бойкота теряет революционный смысл. Ленин понял и объяснил это лучше других. Уже в 1906 г. он отказался от бойкота Думы. После переворота 3-го июня 1907 г. он повел решительную борьбу против бойкотистов именно потому, что прилив явно сменился отливом. Но совершенно очевидно, что в тех условиях, когда приходилось пользоваться ареной царского "парламентаризма" для подготовительной мобилизации масс, партизанские действия стали анархизмом. В разгар гражданской войны они дополняли и питали движение масс; в период реакции они пытались заменить его, а на деле лишь компрометировали и разлагали партию. Ольминский, один из заметных соратников Ленина, критически освещал тот период уже в советские дни: "Немало хорошей молодежи, - писал он, - успело погибнуть на виселицах; другие развратились; третьи разочаровались в революции. А население стало смешивать революционеров с уголовными грабителями. Позже, когда началось возрождение революционного рабочего движения, это возрождение всего медленнее шло в тех городах, где было больше всего увлечения "эксами".
Содержание революционной работы Кобы в годы первой революции выступает столь незначительным, что невольно порождает вопрос: неужели это все? В вихре событий, которые проходили мимо него, Коба не мог не искать таких средств действия, которые позволяли бы ему показать, чего он стоит. Участие Кобы в террористических актах и экспроприациях несомненно. Однако определить характер этого участия не легко.
"Главным вдохновителем и генеральным руководителем... боевой работы, - пишет Спиридович, - был сам Ленин, которому помогали близкие, доверенные люди". Кто они были? Бывший большевик Алексинский, который со времени войны стал специалистом по разоблачению большевиков, рассказывал в заграничной печати, что в составе Центрального Комитета был еще "малый комитет, существование которого было скрыто не только от глаз царской полиции, но также и от членов партии. Этот малый комитет, в который входили Ленин, Красин и еще третье лицо... особенно занимался финансами партии". Под занятием финансами Алексинский понимает руководство экспроприациями. Неназванное "третье лицо" - уже знакомый нам естественник, врач, экономист и философ Богданов. У Алексинского не могло быть никаких побуждений умалчивать об участии Сталина в боевых операциях. Если он ничего не рассказал на этот счет, значит, он ничего не знает. Между тем Алексинский не только стоял в те годы близко к большевистскому центру, но и встречался со Сталиным. По общему правилу этот разоблачитель рассказывает больше, чем знает.
О Красине в примечаниях к "Сочинениям" Ленина сказано: "Руководил боевым техническим бюро при ЦК". "Партийцы знают теперь, - пишет, в свою очередь, Крупская, - ту большую работу, которую нес Красин во время революции "Пятого года" по вооружению боевиков, по руководству подготовкой боевых отрядов и пр. Делалось все это конспиративно, без шума, но вкладывалась в это дело масса энергии. Владимир Ильич больше, чем кто-либо, знал эту работу Красина и с тех пор всегда очень ценил его". Войтинский, бывший во время первой революции видным большевиком, пишет: "У меня осталось отчетливое впечатление, что Никитич (Красин) был в большевистской организации единственным человеком, к которому Ленин относился с настоящим уважением и с полным доверием". Правда, Красин сосредоточивал свои усилия главным образом в Петербурге. Но если бы Коба руководил на Кавказе операциями того же типа, Красин, Ленин и Крупская не могли бы не знать об этом. Между тем Крупская, которая для доказательства своей благонадежности, старается называть Сталина как можно чаще, совершенно не упоминает о его роли в боевой работе партии.
3-го июля 1938 г. московская "Правда" неожиданно упомянула, что "небывало могучий размах революционного движения на Кавказе" в 1905 г. связан с "руководством впервые созданных здесь непосредственно тов. Сталиным наиболее боевых организаций нашей партии". Но единственное официальное признание причастности Сталина к "наиболее боевым организациям" относится к началу 1905 г., когда вопрос об экспроприациях еще не возникал; оно не дает никаких сведений насчет действительной работы Кобы; наконец, оно сомнительно по существу, ибо в Тифлисе большевистская организация возникла лишь во второй половине 1905 г.
Попробуем выслушать Иремашвили. Говоря с негодованием о террористических актах, эксах и пр., он заявляет: "Коба был инициатором совершенных большевиками в Грузии преступлений, которые служили реакции". После смерти жены, когда Коба утратил "последний остаток человеческих чувств", он стал "ревностным защитником и организатором... злонамеренного, систематического убийства князей, священников и буржуа". Мы уже имели случаи убедиться, что показания Иремашвили становятся тем менее надежными, чем более отходят от личной жизни к политике, и от детства и юношества - к более зрелым годам. Политическая связь между друзьями юности прекратилась уже в начале первой революции. Только случайно 17-го октября, в день опубликования конституционного манифеста, Иремашвили видел на улице в Тифлисе, - только видел, но не слышал, - как Коба с железного фонаря говорил толпе речь (в этот день все взбирались на фонари). Будучи меньшевиком, Иремашвили мог узнавать о террористической деятельности Кобы только из вторых и третьих уст. Его показания поэтому явно ненадежны. Иремашвили приводит два примера: знаменитую тифлисскую экспроприацию 1907 года, о которой нам придется еще говорить, и убийство грузинского национального писателя князя Чавчавадзе. По поводу экспроприации, которую он ошибочно относит к 1905 г., Иремашвили замечает: "Полицию Кобе удалось обмануть и на этот раз; у нее не было даже достаточных данных, чтобы заподозрить его инициативу в этом жестоком покушении. Социал-демократическая партия Грузии исключила, однако, Кобу отныне уже и официально..." Ни малейших доказательств причастности Сталина к убийству князя Чавчавадзе Иремашвили не приводит, ограничиваясь ничего не говорящим замечанием: "Косвенно также и Коба стоял за убийство; он был подстрекателем ко всем преступлениям, этот исполненный ненависти агитатор". Воспоминания Иремашвили в этой части интересны лишь постольку, поскольку освещают репутацию Кобы в рядах политических противников.
Осведомленный автор статьи в немецкой газете (Volksstimme Mannheim, 2 сентября 1932 г.), вероятно, грузинский меньшевик, подчеркивает, что друзья и враги чрезвычайно преувеличивают террористические приключения Кобы. "Правильно, что Сталин обладал исключительной способностью и склонностью к организации нападений названного рода... Однако в таких делах он обычно выполнял работу организатора, вдохновителя, руководителя, но не прямого участника". Совершенно неверно поэтому, когда некоторые биографы изображают его "бегающим с бомбами и револьверами и выполняющим самые сумасшедшие авантюры". Подобный же выдумкой является рассказ о прямом якобы участии Кобы в убийстве тифлисского военного диктатора генерала Грязнова 17 января 1906 г. "Это дело было выполнено согласно постановлению социал-демократической партии Грузии (меньшевиков) через специально назначенных для этого партийных террористов. Сталин, как и большевики вообще, не имел никакого влияния в Грузии и не принимал в этом деле ни прямого, ни косвенного участия". Свидетельство анонимного автора заслуживает внимания. Однако же в положительной своей части оно почти лишено содержания: признавая за Сталиным "исключительную способность и склонность" к экспроприациям и убийствам, оно не подтверждает этой характеристики никакими данными.
Старый грузинский большевик-террорист Катэ Цинцадзе, серьезный и надежный свидетель, рассказывает, что Сталин, недовольный медлительностью меньшевиков в деле покушения на генерала Грязнова, предложил ему, Катэ, составить для этой цели собственную дружину. Однако меньшевики вскоре сами успешно справились с задачей. Тот же Катэ вспоминает, как он в 1906 г. пришел к мысли создать боевую дружину из одних большевиков для нападения на казначейства. "Наши передовые товарищи, в особенности Коба-Сталин, одобрили мою инициативу". Это свидетельство интересно вдвойне: во-первых, оно показывает, что Цинцадзе смотрел на Кобу как на "передового товарища", т. е. как на местного вождя; во-вторых, оно позволяет сделать вывод, что Коба не шел в этих вопросах далее одобрения инициативы других. Отметим вскользь, что в 1930 г. Катэ умер в ссылке у "передового товарища Кобы-Сталина".
При прямом сопротивлении меньшевистского ЦК, но зато при активном содействии Ленина, боевым группам партии удалось в ноябре 1906 г. созвать в Таммерфорсе собственную конференцию, среди руководящих участников которой мы встречаем имена революционеров, игравших впоследствии крупную или заметную роль в партии: Красин, Ярославский, Землячка, Лалаянц, Трилиссер и др. Сталина в их числе нет, хотя он находился в то время на свободе в Тифлисе. Можно допустить, что он предпочитал не рисковать появлением на конференции по конспиративным соображениям. Однако же Красин, действительно стоявший во главе боевой работы и ввиду своей известности подвергавшийся большему, чем кто-либо, риску, играл на конференции руководящую роль.
18-го марта 1918 г., т. е. через несколько месяцев после установления советского режима, вождь меньшевиков Мартов писал в своей московской газете: "Что кавказские большевики примазывались к разного рода удалым предприятиям экспроприаторского рода, хорошо известно хотя бы тому же г. Сталину, который в свое время был исключен из партийной организации за прикосновенность к экспроприациям". Сталин счел нужным привлечь Мартова к суду революционного трибунала. "Никогда в жизни, - говорил он пред судом при переполненном зале, - я не судился в партийной организации и не исключался - это гнусная клевета". Об экспроприациях Сталин, однако, не упомянул. "С такими обвинениями, с какими выступил Мартов, можно выступать лишь с документами в руках, а обливать грязью на основании слухов, не имея фактов - бесчестно". В чем, собственно, политический источник негодования Сталина? Что большевики вообще были причастны к экспроприациям, не составляло тайны: Ленин открыто защищал экспроприации в печати. С другой стороны, исключение из меньшевистской организации вряд ли могло восприниматься большевиком как позорящее обстоятельство, тем более через десять лет. У Сталина не могло быть, следовательно, побудительных мотивов отрицать "обвинения" Мартова, если б они соответствовали действительности. Да и вызывать при таких условиях умного и находчивого противника в суд, значило бы рисковать доставить ему торжество. Значит ли это, что обвинения Мартова ложны? Увлекаемый темпераментом публициста и ненавистью к большевикам Мартов, вообще говоря, не раз переходил ту черту, у которой должно было бы удержать его неоспоримое благородство его натуры. Однако же на этот раз идет дело о суде. Мартов остается в своих утверждениях крайне категоричным. Он требует вызова свидетелей: "Это, во-первых, известный грузинский социал-демократический деятель Исидор Рамишвили, состоявший председателем революционного суда, установившего причастность Сталина к экспроприации парохода "Николай I" в Баку, Ной Жордания, большевик Шаумян и другие члены Закавказского Областного Комитета 1907-1908 гг. Во-вторых, группа свидетелей во главе с Гуковским, нынешним комиссаром финансов, под председательством которого рассматривалось дело о покушении на убийство рабочего Жаринова, изобличавшего перед партийной организацией бакинский Комитет и его руководителя Сталина в причастности к экспроприации". В своей реплике Сталин ничего не говорит ни об экспроприации парохода, ни о покушении на Жаринова, зато продолжает настаивать: "Никогда я не судился; если Мартов утверждает это, то он гнусный клеветник".
"Исключить" экспроприаторов, в юридическом смысле слова, нельзя было, так как они предусмотрительно сами заранее вышли из партии. Зато можно было постановить об их непринятии в организацию. Прямое исключение могло обрушиться лишь на тех вдохновителей, которые оставались в рядах партии. Но против Кобы, видимо, не было прямых улик. Возможно поэтому, что прав был до известной степени Мартов, когда утверждал, что Сталин был исключен; "в принципе" это было так. Но прав был и Сталин: индивидуально он не был судим. Разобраться во всем этом трибуналу было нелегко, особенно при отсутствии свидетелей. Против их вызова возражал Сталин, ссылаясь на трудность и ненадежность сношений с Кавказом в те критические дни. Революционный трибунал не вошел в рассмотрение дела по существу, признав, что клевета в печати ему неподсудна, но приговорил Мартова к "общественному порицанию" за оскорбление советского правительства ("правительства Ленина - Троцкого", как иронически гласит отчет о суде в меньшевистском издании). Нельзя не остановиться в тревоге перед упоминанием о покушении на жизнь рабочего Жаринова за его протест против экспроприаций. Хотя мы ничего больше не знаем об этом эпизоде, однако, он бросает от себя зловещий свет в будущее.
В 1925 г. меньшевик Дан писал, что такие экспроприаторы, как Орджоникидзе и Сталин на Кавказе, снабжали средствами большевистскую фракцию; но это лишь повторение того, что говорил Мартов и несомненно на основании тех же источников. Никто не сообщает ничего конкретного. Между тем недостатка в попытках приподнять завесу над романическим периодом в жизни Кобы не было. Со свойственной ему почтительной развязностью Эмиль Людвиг попросил Сталина во время их беседы в Кремле рассказать ему "что-нибудь" из похождений своей молодости, вроде, например, ограбления банка. Сталин в ответ вручил любознательному собеседнику брошюрку со своей биографией, где будто бы "все" сказано; на самом деле об ограблениях там не сказано ничего.
Сам Сталин нигде и никогда не обмолвился о своих боевых похождениях ни словом. Трудно сказать, почему. Автобиографической скромностью он не отличался. Что он считает неудобным рассказывать сам, то делают по его заданию другие. Со времени своего головокружительного возвышения он мог, правда, руководствоваться соображениями государственного "престижа". Но в первые годы после Октябрьского переворота такие заботы были ему совершенно чужды. И со стороны бывших боевиков ничего не проникло на этот счет в печать в тот период, когда Сталин еще не вдохновлял и не контролировал исторические воспоминания. Репутация его как организатора боевых действий не находит себе подкрепления ни в каких других документах: ни в полицейских актах, ни в показаниях предателей и перебежчиков. Правда, полицейские документы Сталин твердо держит в своих руках. Но если бы жандармские архивы заключали в себе какие-либо конкретные данные о Джугашвили как экспроприаторе кары, которым он подвергался, имели бы несравненно более суровый характер.
Из всех гипотез сохраняет правдоподобие только одна. "Сталин не возвращается и никому не позволяет возвращаться к террористическим актам, так или иначе связанным с его именем, - пишет Суварин, - иначе обнаружилось бы неизбежно, что в актах участвовали другие, он руководил ими только издалека". Весьма возможно к тому же, - это вполне в натуре Кобы, - что при помощи умолчаний и подчеркиваний он, где нужно было, осторожно приписывал себе те заслуги, которых на самом деле не имел. Проверить его в условиях подпольной конспирации было невозможно. Отсюда отсутствие у него в дальнейшем интереса к раскрытию деталей. С другой стороны, действительные участники экспроприаций и близкие к ним люди не упоминают в своих воспоминаниях о Кобе только потому, что им нечего сказать. Сражались другие, Сталин руководил ими издалека.
"Из меньшевистских резолюций, - писал Иванович в нелегальной бакинской газете по поводу Лондонского съезда, - прошла только резолюция о партизанских выступлениях, и то совершенно случайно: большевики на этот раз не приняли боя, вернее, не захотели довести до конца, просто из желания дать хоть раз порадоваться меньшевикам". Объяснение поражает своей несуразностью. "Дать порадоваться меньшевикам" - такого рода человеколюбивая заботливость не была в политических нравах Ленина. Большевики "уклонились от боя" на самом деле потому, что против них были в этом вопросе не только меньшевики, бундовцы, латыши, но и ближайшие союзники, поляки. А главное, среди самих большевиков имелись острые разногласия насчет экспроприаций. Было бы, однако, ошибочно предполагать, что автор статьи просто сболтнул для красного словца, без какого-либо умысла. На самом деле ему необходимо было скомпрометировать стеснительное решение съезда в глазах боевиков. Это, конечно, не делает само объяснение менее бессмысленным. Но такова уж манера Сталина: когда ему нужно прикрыть свою цель, он не колеблется прибегать к самым грубым уловкам. И как раз своей нарочитой грубостью доводы его нередко достигают цели, освобождая от необходимости доискиваться более глубоких мотивов. Серьезный член партии мог только с досадой пожать плечами, прочитав, как Ленин уклонился от боя, чтоб доставить маленькую радость меньшевикам. Но примитивный боевик охотно соглашался с тем, что "совершенно случайное" запрещение экспроприаций не нужно брать всерьез. Для ближайшей боевой операции этого было достаточно.
12-го июня в 10 ч. 45 минут утра в Тифлисе, на Эриванской площади совершено было исключительное по дерзости вооруженное нападение на казачий конвой, сопровождавший экипаж с мешком денег. Ход операции был рассчитан с точностью часового механизма. В определенном порядке брошено было несколько бомб исключительной силы. Не было недостатка в револьверных выстрелах. Мешок с деньгами (241000 рублей) исчез вместе с революционерами. Ни один из боевиков не был задержан полицией. На месте остались трое убитых из конвоя; около 50 человек были ранены, в большинстве легко. Главный организатор предприятия, защищенный формой офицера, прогуливался по площади, наблюдая за всеми движениями конвоя и боевиков и в то же время ловкими замечаниями устраняя с места предстоящей операции публику, чтоб избегнуть лишних жертв. В критическую минуту, когда могло показаться, что все потеряно, мнимый офицер с поразительным самообладанием завладел денежным мешком и временно скрыл его в диване у директора обсерватории, той самой, где юный Коба служил одно время бухгалтером. Об этом начальнике, армянском боевике Петросяне, носившем кличку Камо, необходимо здесь вкратце рассказать.
Приехав в конце прошлого столетия в Тифлис, он попал в руки пропагандистов, в том числе Кобы. Почти не владевший русским языком, Петросян однажды переспросил Кобу: "Камо (вместо: кому) отнести?" Коба стал издеваться на ним: "Эх ты, - камо, камо!.." Из этой неделикатной шутки родилось революционное прозвище, которое вошло в историю. Так рассказывает Медведева, вдова Камо. Больше ничего об отношениях этих двух людей она не сообщает. Зато говорит о трогательной привязанности Камо к Ленину, которого он впервые навестил в 1906 г. в Финляндии. "Этот отчаянной смелости, непоколебимой силы воли, бесстрашный боевик, - пишет Крупская, - был в то же время каким-то чрезвычайно цельным человеком, немного наивным и нежным товарищем. Он страстно был привязан к Ильичу, Красину и Богданову... Подружился он с моей матерью, рассказывал ей о тетке, о сестрах. Камо часто ездил из Финляндии в Питер, всегда брал с собой оружие, и мама каждый раз особенно заботливо увязывала ему револьверы на спине". Отметим, что мать Крупской была вдовой царского чиновника и рассталась с религией только на старости лет.
Незадолго до тифлисской экспроприации Камо снова посетил финляндский штаб. Медведева пишет: "Под видом офицера, Камо съездил в Финляндию, был у Ленина и с оружием и взрывчатыми веществами вернулся в Тифлис". Поездка совершена была либо накануне Лондонского съезда, либо сейчас же после него. Бомбы были получены из лаборатории Красина. Химик по образованию, Леонид еще будучи студентом мечтал о бомбах размером в орех. 1905 год дал ему возможность развернуть свои изыскания в этом направлении. Правда, он не достиг идеальных размеров ореха, но в лабораториях, действовавших под его руководством, изготовлялись бомбы большой сокрушительной силы. Боевики не в первый раз проверили их на площади Тифлиса.
После экспроприации Камо вынырнул в Берлине. Здесь его арестовали по доносу провокатора Житомирского, занимавшего видное место в заграничной организации большевиков. При аресте прусская полиция захватила чемодан, в котором, как полагается, находились бомбы и револьверы. По сведениям меньшевиков (расследование вел будущий дипломат Чичерин), динамит Камо предназначался будто бы для нападения на банкирскую контору Мендельсона в Берлине. "Неверно, - утверждает осведомленный большевик Пятницкий, - динамит был приготовлен для Кавказа". Оставим назначение динамита под знаком вопроса. Камо просидел в немецкой тюрьме более 1,5 лет, симулируя все время, по совету Красина, буйное помешательство. В качестве неизлечимого больного он был выдан России и просидел в Тифлисе, в Метехском замке, еще около полутора лет, подвергаясь самым тяжким испытаниям. Окончательно признанный безнадежно помешанным, Камо был переведен в психиатрическую больницу, откуда бежал. "Потом нелегально, прячась в трюме, поехал в Париж потолковать с Ильичем". Это было уже в 1911 г. Камо страшно мучился тем, что произошел раскол между Лениным, с одной стороны, Богдановым и Красиным - с другой. "Он был горячо привязан ко всем троим", - повторяет Крупская. Далее следует идиллия: Камо попросил купить ему миндалю; сидел в кухне, заменявшей гостиную, ел миндаль, как на родном Кавказе, и рассказывал о страшных годах, о том, как притворялся сумасшедшим, о том, как в тюрьме приручил воробья. "Ильич слушал и остро-жалко ему было этого беззаветно смелого человека, детски наивного, с горячим сердцем, готового на великие подвиги и не знающего после побега, за какую работу взяться".
Снова арестованный в России Камо был приговорен к смерти. Манифест по поводу трехсотлетия династии (1913) принес неожиданную замену виселицы бессрочной каторгой. Через четыре года Февральская революция принесла неожиданное освобождение. Октябрьская революция принесла большевикам власть, но выбила Камо из колеи. Он походил на мощную рыбу, выброшенную на берег. Во время гражданской войны я пытался привлечь его к партизанской борьбе в тылу неприятеля. Но работа в поле, видимо, не была его призванием. К тому же и прожитые страшные годы не прошли бесследно. Камо задыхался. Он не для того рисковал своей и чужой жизнью десятки раз, чтоб стать благополучным чиновником. Катэ Цинцадзе, другая легендарная фигура, погиб в ссылке у Сталина от туберкулеза. Сходный конец выпал бы, наверняка, и на долю Камо, если б он не был случайно убит летом 1922 г. при столкновении с автомобилем на одной из улиц Тифлиса. В автомобиле сидел, надо думать, кто-нибудь из новой бюрократии. Камо передвигался в темноте на скромном велосипеде: он не сделал карьеры. Самая гибель его имеет символический характер.
По поводу фигуры Камо Суварин с мало оправдываемым высокомерием пишет об "анахронистическом мистицизме", несовместимом с рационализмом передовых стран. На самом деле в Камо получили лишь предельное выражение некоторые из черт революционного типа, который вовсе не сошел еще с порядка дня и в странах "западной цивилизации". Недостаток революционного духа в рабочем движении Европы привел уже в ряде стран к торжеству фашизма, в котором "анахронистический мистицизм" - вот где это слово уместно! - находит свое наиболее отвратительное выражение. Борьба против железной тирании фашизма непременно воспитает в революционных борцах Запада все те черты, которые поражают скептического филистера в фигуре Камо. В своей "Железной пяте" Джек Лондон предсказывал целую эпоху американских Камо на службе социализма. Исторический процесс сложнее, чем хотелось бы думать поверхностному рационализму.
Личное участие Кобы в тифлисской экспроприации издавна считалось в партийных кругах несомненным. Бывший советский дипломат Беседовский, наслушавшийся разных историй в бюрократических салонах второго и третьего класса, рассказывает, что Сталин, "согласно инструкции Ленина", непосредственного участия в экспроприации не принимал, но что он сам будто бы "впоследствии хвастал, что это именно он разработал план действий до мельчайших подробностей и что первую бомбу бросил он же с крыши дома князя Сумбатова". Хвастал ли действительно Сталин когда-либо своим участием, или же Беседовский хвастает осведомленностью, решить трудно. Во всяком случае, в советскую эпоху Сталин не подтверждал этих слухов, но и не опровергал их. Он, видимо, не имел ничего против того, что трагическая романтика экспроприаций связывается в сознании молодежи с его именем. Еще в 1932 г. я лично не сомневался в руководящем участии Сталина в вооруженном нападении на Эриванской площади и упомянул об этом мимоходом в одной из статей. Более внимательное изучение обстоятельств того времени заставляет, однако, пересмотреть традиционную версию.
В хронике, приложенной к XII тому "Сочинений" Ленина, под датой: 12 июня 1907 г. читаем: "Тифлисская экспроприация (341000 руб.), организованная Камо-Петросяном". И только. В посвященном Красину сборнике, где много говорится о знаменитой нелегальной типографии на Кавказе и о боевой работе партии, Сталин ни разу не назван. Старый боевик, хорошо осведомленный в делах того периода, пишет: "Планы всех организованных последним (Камо) экспроприаций в Квирильском и Душетском казначействах и на Эриванской площади подготовлялись и обсуждались им совместно с Никитичем (Красиным)". О Сталине ни слова. Другой бывший боевик утверждает: "Такие экспроприации, как тифлисская и другие, происходили под непосредственным руководством Леонида Борисовича (Красина)". О Сталине опять ничего. В книге Бибинеишвили, где рассказаны все подробности подготовки и выполнения экспроприации, имя Сталина не упомянуто ни разу. Из этих умолчаний вытекает неоспоримо, что Коба не входил в непосредственные сношения с членами дружины, не инструктировал их, не был, следовательно, организатором дела в подлинном смысле слова, не говоря уже о прямом участии.
Съезд в Лондоне закончился 27 апреля. Экспроприация в Тифлисе произведена 12 июня, через полтора месяца. У Сталина оставалось слишком мало времени между возвращением из-за границы и днем экспроприации, чтобы руководить подготовкой столь сложного предприятия. Вернее всего, боевики успели уже подобраться и спеться в ряде предшествующих опасных дел. Они могли ждать решения съезда. У некоторых могли быть сомнения, как посмотрит теперь на экспроприацию Ленин. Боевики ждали сигнала. Сталин мог привезти им сигнал. Шло ли его участие дальше этого? Об отношениях Камо и Кобы мы не знаем почти ничего. Камо умел привязываться к людям. Между тем никто не говорит об его привязанности к Кобе. Умолчание об их отношениях заставляет думать, что привязанности не было, что были, скорее, конфликты. Источником их могли быть попытки Кобы командовать Камо или приписывать себе то, что ему не принадлежало. В своей книге о Камо Бибинеишвили рассказывает следующий факт. В Грузии, уже в советский период, появился "таинственный незнакомец", который под фальшивым предлогом завладел корреспонденцией Камо и другими ценными материалами. Кому они нужны были и для чего? Документы, как и похититель канули в бездну. Будет ли слишком поспешно допустить, что Сталин через своего агента вырвал из рук Камо те материалы, которые почему-либо тревожили его? Это не значит, однако, что между ними не могло быть тесного сотрудничества в июне 1907 г. Ничто не мешает допустить, что отношения испортились после тифлисского "дела" и что Коба мог быть советником Камо при выработке последних деталей. Советник мог создать за границей преувеличенное представление о своей роли. Приписать себе руководство экспроприацией легче, чем - руководство Октябрьским переворотом. Сталин не остановился, однако, и перед этим.
Барбюс рассказывает, что в 1907 г. Коба отправился в Берлин и оставался там некоторое время "для бесед с Лениным". Для каких именно, автор не знает. Текст книги Барбюса состоит, главным образом, из ошибок. Но ссылка на поездку в Берлин заставляет тем более прислушаться, что в диалоге с Людвигом Сталин упомянул о своем пребывании в Берлине в 1907 г. Если Ленин специально приезжал для этого свидания в столицу Германии, то уж во всяком случае не ради теоретических "бесед". Свидание могло произойти либо непосредственно перед, либо, вернее, сейчас же после съезда и почти несомненно посвящено было предстоящей экспроприации, способам доставки денег и пр. Почему переговоры велись в Берлине, а не в Лондоне? Весьма вероятно, что Ленин считал неосторожным встречаться с Ивановичем в Лондоне, на виду у других делегатов и многочисленных царских и иных шпионов, привлеченных съездом. Возможно также, что в совещаниях должны были принимать участие третьи лица, непричастные к съезду. Из Берлина Коба возвращается в Тифлис, но уже через короткое время переселяется в Баку, откуда, по словам Барбюса, "снова едет за границу на свидание с Лениным". Кто-либо из близко посвященных кавказцев (Барбюс был на Кавказе и записывал там немало рассказов, аранжированных Берия) упомянул, очевидно, о двух свиданиях Сталина с Лениным за границей, чтоб подчеркнуть их близость. Хронология этих свиданий очень многозначительна: одно предшествует экспроприации, другое непосредственно следует за ней. Этим достаточно определяется их цель. Второе свидание было, по всей вероятности, посвящено вопросу: продолжать или прекратить?
Иремашвили пишет: "Дружба Кобы-Сталина с Лениным с этого началась". Слово "дружба" здесь явно не подходит. Дистанция, отделявшая этих двух людей, исключала личную дружбу. Но сближение действительно началось, видимо, с того времени. Если верно предположение, что Ленин заранее сговаривался с Кобой о проекте экспроприации в Тифлисе, то совершенно естественно, что он должен был проникнуться чувством восторга к тому, в ком видел ее организатора. Прочитав телеграмму о захвате добычи без единой жертвы со стороны революционеров, Ленин вероятно воскликнул про себя, а может быть, и сказал Крупской: "Чудесный грузин!" Слова, которые мы встретим позже в одном из его писем Горькому. Увлечение людьми, проявившими решительность или просто удачно проведшими порученную им операцию, свойственно было Ленину в высшей степени до конца его жизни. Особенно он ценил людей действия. На опыте кавказских экспроприаций он, видимо, оценил Кобу как человека, способного идти или вести других до конца. Он решил, что "чудесный грузин" пригодится.
Тифлисская добыча не принесла добра. Вся захваченная сумма состояла из билетов в 500 рублей. Столь крупные купюры невозможно было пускать в оборот. После огласки, какую получила трагическая схватка на Эриванской площади, попытаться разменять билеты в русских банках было немыслимо. Операция была перенесена за границу. Но участие в организации размена принимал провокатор Житомирский, который своевременно предупредил полицию. Будущий народный комиссар по иностранным делам Литвинов был арестован при попытке размена в Париже. Ольга Равич, ставшая позже женой Зиновьева, попала в руки полиции в Стокгольме. Будущий народный комиссар здравоохранения, Семашко, оказался арестован в Женеве, видимо, случайно. "Я был из тех большевиков, - пишет он, - которые тогда принципиально стояли против экспроприаций". История с разменом чрезвычайно увеличила число таких большевиков. "Швейцарские обыватели, - рассказывает Крупская, - были перепуганы насмерть. Только и разговоров было, что о русских экспроприаторах. Об этом с ужасом говорили за столом и в том пансионе, куда мы с Ильичем ходили обедать". Отметим, что Ольга Равич, как и Семашко исчезли в последних советских "чистках".
Тифлисская экспроприация ни в каком случае не могла рассматриваться как партизанская стычка между двумя сражениями гражданской войны. Ленин не мог не видеть, что восстание отодвинулось в неопределенное будущее. Задача состояла для него на этот раз просто в том, чтоб попытаться обеспечить партию денежными средствами за счет врага на надвигающийся черный период. Ленин не удержался от искушения, понадеялся на благоприятный случай, на счастливое "исключение". В этом смысле, надо прямо сказать, идея тифлисской экспроприации заключала в себе добрый элемент авантюризма, столь чуждого вообще политике Ленина. Другое дело Сталин. Широкие исторические соображения имели мало цены в его глазах. Резолюция Лондонского съезда была только неприятным клочком бумаги, который можно опровергнуть при помощи грубой уловки. Риск будет оправдан успехом. Суварин возражает на это, что неправильно переносить ответственность с вождя фракции на второстепенную фигуру. О перенесении ответственности нет и речи. Но во фракции большевиков большинство в этот период было уже в вопросе об экспроприациях против Ленина. Большевики, которые непосредственно соприкасались с боевыми дружинами, имели слишком убедительные наблюдения, которых Ленин, снова отброшенный в эмиграцию, был лишен. Без поправок снизу самый гениальный вождь будет неизбежно делать грубые ошибки. Остается фактом, что Сталин не был в числе тех, которые своевременно поняли недопустимость партизанских действий в обстановке революционного упадка. И это не случайность. Партия была для него прежде всего аппаратом. Аппарат требует денежных средств для существования. Денежные средства можно добыть при помощи другого аппарата, независимого от жизни и борьбы масс. Сталин был здесь на своем месте.
Последствия трагической авантюры, закончившей целую полосу в жизни партии, были достаточно тяжелы. Борьба вокруг тифлисской экспроприации надолго отравила отношения в партии и внутри самой большевистской фракции. С этого времени Ленин меняет фронт и все решительнее выступает против тактики экспроприаций, которая остается еще на известное время достоянием "левого" крыла большевиков. В последний раз тифлисское "дело" официально разбиралось в ЦК партии в январе 1910 г. по настоянию меньшевиков. Резолюция строго осудила экспроприации как недопустимые нарушения партийной дисциплины, но признавала, что в намерения участников не входило причинение ущерба рабочему движению и что ими "руководили лишь неправильно понятые интересы партии". Никто не был исключен. Никто не был назван по имени. В числе других был и Коба, таким образом, амнистирован в качестве лица, руководившегося "неправильно понятыми интересами партии".
Тем временем разложение революционных организаций шло полным ходом. Еще в октябре 1907 г. литератор-меньшевик Потресов писал Аксельроду: "У нас полный распад и совершенная деморализация... Нет не то, что организации, но даже и элементов для нее. И это небытие возводится еще в принцип..." Возведение распада в принцип стало вскоре уделом большинства вождей меньшевизма, в том числе и Потресова. Они объявили нелегальную партию раз навсегда ликвидированной и стремление восстановить ее - реакционной утопией. Мартов утверждал, что именно "скандальные истории, вроде размена тифлисских кредиток", вынуждали "наиболее преданные партии и наиболее активные элементы рабочего класса" сторониться от всякого соприкосновения с нелегальным аппаратом. В ужасающем развитии провокации меньшевики, получившие теперь кличку ликвидаторов, находили другой убедительный довод в пользу "необходимости" покинуть зачумленное подполье. Окапываясь в профессиональных союзах, образовательных клубах, страховых обществах, они вели работу не как революционеры, а как культурные пропагандисты. Чтоб сохранить свои посты в легальных организациях, чиновники из рабочих начали прибегать к покровительственной окраске. Они избегали стачечной борьбы, чтоб не компрометировать еле терпимые профессиональные союзы. Легальность во что бы то ни стало означала на практике отказ от революционных методов вообще.
В самые глухие годы ликвидаторы занимали авансцену. "Они меньше страдали от полицейских преследований, - пишет Ольминский. - У них было много литературных, отчасти, лекторских и вообще интеллигентских сил. Они считали себя господами положения". Попытки большевистской фракции, ряды которой редели не по дням, а по часам, сохранить свой нелегальный аппарат, разбивались не каждом шагу о враждебные условия. Большевизм казался окончательно осужденным. "Все теперешнее развитие... - писал Мартов, - делает образование сколько-нибудь прочной партии-секты жалкой реакционной утопией". В этом основном прогнозе Мартов и с ним вместе русский меньшевизм жестоко ошиблись. Реакционной утопией оказались перспективы и лозунги "ликвидаторов". Для открытой рабочей партии в режиме 3-го июня не могло быть места. Даже партия либералов встретила отказ в регистрации. "Ликвидаторы стряхнули с себя нелегальную партию, - писал Ленин, - но и не выполнили обязательства основать легальную". Именно потому, что большевизм сохранял верность задачам революции в период ее упадка и унижения, он подготовил свой небывалый расцвет в годы ее нового подъема.
На противоположном от ликвидаторов полюсе, именно на левом фланге большевистской фракции, сложилась тем временем экстремистская группировка, которая упорно не хотела признавать изменившуюся обстановку и продолжала отстаивать тактику прямого действия. Разногласия, возникшие по вопросу о бойкоте Думы, привели после выборов к созданию фракции "отзовистов", которая требовала отозвания социал-демократических депутатов из Думы. Отзовисты были несомненно симметричным дополнением ликвидаторства. В то время, как меньшевики всегда и везде, даже в обстановке непреодолимого напора революции, считали необходимым участвовать во всяком, чисто эпизодическом "парламенте", октроированном царем, отзовисты думали, что бойкотируя парламент, установившийся в результате поражения революции, они смогут вызвать новый напор масс. Так как электрические разряды сопровождаются треском, то "непримиримые" пытались посредством искусственного треска вызвать электрические разряды.
Период динамитных лабораторий еще властно тяготел над Красиным: этот умный и проницательный человек примкнул на время к секте отзовистов, чтоб затем на ряд лет отойти от революции. Отошел влево и другой ближайший сотрудник Ленина по секретной большевистской "тройке", Богданов. Вместе с тайным триумвиратом распалась старая верхушка большевизма. Но Ленин не дрогнул. Летом 1907 г. большинство фракции стояло за бойкот. Весной 1908 г. "отзовисты" оказались уже в меньшинстве в Петербурге и Москве. Перевес Ленина обнаруживался с несомненностью. Коба своевременно учел это. Опыт с аграрной программой, когда он открыто выступил против Ленина, сделал его осторожнее. Он отошел от своих единомышленников-бойкотистов незаметно и молча. Оставаться на поворотах в тени и менять позицию без шума стало основным приемом его поведения.
Продолжающееся дробление партии на мелкие группы, ведшие жестокую борьбу в почти безвоздушном пространстве, породило в разных фракциях тенденцию к примирению, соглашению, единству во что бы то ни стало. Именно в этот период на первый план выдвинулась другая сторона "троцкизма": не теория перманентной революции, а партийное "примиренчество". Об этом необходимо вкратце сказать здесь в интересах понимания позднейшей борьбы между сталинизмом и троцкизмом. С 1904 г., т. е. с момента возникновения разногласий в оценке либеральной буржуазии, я порвал с меньшинством Второго съезда и в течение последующих тринадцати лет оставался вне фракций. Моя позиция в отношении внутрипартийной борьбы сводилась к следующему: поскольку у большевиков, как и у меньшевиков, господство принадлежит революционной интеллигенции и поскольку обе фракции не идут дальше буржуазно-демократической революции, раскол между ними ничем не оправдывается; в новой революции обе фракции под давлением рабочих масс все равно вынуждены будут, как и в 1905 г., занять одну и ту же революционную позицию. Некоторые критики большевизма и сейчас считают мое старое примиренчество голосом мудрости. Между тем глубокая ошибочность его давно вскрыта теорией и опытом. Простое примирение фракций возможно лишь на какой-либо "средней" линии. Но где же гарантия, что эта искусственно выведенная диагональ совпадет с потребностями объективного развития? Задача научной политики состоит в том, чтобы вывести программу и тактику из анализа борьбы классов, а не из параллелограмма таких второстепенных и преходящих сил, как политические фракции. Обстановка реакции вводила, правда, политическую деятельность всей партии в очень узкие пределы. Под углом зрения момента могло казаться, что разногласия имеют второстепенный характер и искусственно раздуваются эмигрантскими вождями. Но именно в период реакции революционная партия не могла воспитывать свои кадры без большой перспективы. Подготовка к завтрашнему дню входила важнейшим элементом в политику сегодняшнего дня. Примиренчество питалось надеждой на то, что ход событий сам подскажет необходимую тактику. Но этот фаталистический оптимизм означал на деле отказ не только от фракционной борьбы, но и от самой идеи партии. Ибо если "ход событий" способен непосредственно продиктовать массам правильную политику, к чему особое объединение пролетарского авангарда, выработка программы, отбор руководства, воспитание в духе дисциплины?
Мелкая и кропотливая - по масштабам, смелая - по размаху мысли, работа Ленина в годы реакции навсегда останется великой школой революционного воспитания. "Мы научились во время революции, - писал Ленин в июле 1909 г., - "говорить по-французски", т. е. ... поднимать энергию и размах непосредственной массовой борьбы. Мы должны теперь, во время застоя, реакции, распада, научиться "говорить по-немецки", т. е. действовать медленно... завоевывая вершок за вершком". Вождь меньшевиков Мартов писал в 1911 г.: "То, что 2-3 года назад деятелями открытого движения (т. е. ликвидаторами) признавалось лишь принципиально - необходимость строить партию "по-немецки"... теперь повсюду признается как задача, к практическому решению которой можно уже приступать". Хотя оба, и Ленин, и Мартов как будто заговорили "по-немецки", но на самом деле они говорили на разных языках. Для Мартова говорить "по-немецки" значило приспособляться к русскому полуабсолютизму в надежде постепенно "европеизировать" его. Для Ленина то же выражение означало: при помощи нелегальной партии использовать скудные легальные возможности для подготовки революции. Как показало дальнейшее оппортунистическое вырождение германской социал-демократии, меньшевики вернее отражали дух "немецкого языка" в политике. Но Ленин неизмеримо правильнее понимал объективный ход развития России, как и самой Германии: эпохе мирных реформ шла на смену эпоха катастроф.
Что касается Кобы, то он не знал ни французского, ни немецкого языка. Но все свойства его натуры толкали его на сторону ленинского решения. Коба не гонялся за открытой ареной, как ораторы и журналисты меньшевизма, ибо на открытой арене обнаруживались больше его слабые, чем сильные стороны. Но в условиях контрреволюционного режима этот аппарат мог быть только нелегальным. Если Кобе не хватало исторического кругозора, зато он в избытке был наделен упорством. В годы реакции он принадлежал не к тем десяткам тысяч, которые покидали партию, а к тем немногим сотням, которые, несмотря ни на что, сохраняли верность ей.
Вскоре после Лондонского съезда молодой Зиновьев, выбранный в ЦК, превратился в эмигранта, как и Каменев, включенный в Большевистский центр. Коба оставался в России. Впоследствии он вменял себе это в исключительную заслугу. В действительности, дело обстояло иначе. Выбор места и характера работы только в небольшой мере зависел от заинтересованного. Если б ЦК видел в Кобе молодого теоретика или публициста, способного за границей подняться на более высокую ступень, его несомненно оставили бы в эмиграции и у него не было бы ни возможности, ни желания отказаться. Но никто не звал его за границу. С тех пор, как на верхах партии вообще узнали о нем, его рассматривали как "практика", т. е. рядового революционера, пригодного преимущественно для местной организационной работы. Да и самого Кобу, смерившего свои силы на съездах в Таммерфорсе, Стокгольме и Лондоне, вряд ли тянуло в эмиграцию, где он был бы обречен на третьи роли. Позже, после смерти Ленина, нужда была превращена в добродетель, и самое слово "эмигрант" стало в устах новой бюрократии звучать почти так же, как звучало некогда в устах консерваторов царской эпохи.
Ленин ушел в новое изгнанье, по собственным словам, точно ложился в гроб. "Мы здесь страшно оторваны теперь... - писал он из Парижа осенью 1909 г. - Годы действительно адски трудные..." В русской буржуазной печати стали появляться уничижительные статьи об эмиграции, в которой как бы воплощалась разбитая и отвергнутая образованным обществом революция. В 1912 г. Ленин ответил на эти пасквили в петербургской газете большевиков: "Да, много тяжелого в эмигрантской среде... В этой среде больше нужды и нищеты, чем в другой. В ней особенно велик процент самоубийств..." Однако "в ней и только в ней ставились в годы безвременья и затишья важнейшие принципиальные вопросы всей русской демократии". В тягостных и изнуряющих боях эмигрантских групп подготовлялись руководящие идеи революции 1917 г. В этой работе Коба не принимал никакого участия.
С осени 1907 г. до марта 1908 г. Коба ведет революционную работу в Баку. Установить дату его переселения сюда невозможно. Весьма вероятно, что он выехал из Тифлиса в тот момент, когда Камо заряжал последнюю бомбу: осторожность входила в мужество Кобы преобладающей чертой. Разноплеменный Баку, насчитывавший уже в начале столетия свыше 100 тысяч жителей, продолжал быстро расти, всасывая в нефтяную промышленность массы азербайджанских татар. На революционное движение 1905 г. царские власти не без успеха ответили натравливанием татар на более передовых армян. Однако революция захватила и отсталых азербайджанцев. С запозданием по отношению ко всей стране они массами участвуют в стачках 1907 г.
Коба провел в Черном городе около восьми месяцев, из которых нужно вычесть время на поездку в Берлин. "Под руководством тов. Сталина, - пишет малоизобретательный Берия, - выросла, укрепилась и закалилась в борьбе с меньшевиками бакинская большевистская организация". Коба отправляется в те районы, где противники были особенно сильны. "Под руководством тов. Сталина большевики сломили влияние меньшевиков и эсеров" и т. д. Немногим больше мы узнаем от Аллилуева. Собирание большевистских сил после полицейского разгрома совершилось, по его словам, "под непосредственным руководством и при активном участии тов. Сталина... Его организаторские способности, подлинный революционный энтузиазм, неистощимая энергия, твердая воля и большевистское упорство..." и т. д. К сожалению, воспоминания тестя Сталина написаны в 1937 г. Формула: "под непосредственным руководством и при активном участии" безошибочно выдает мануфактуру Берия. Социалист-революционер Верещак, ведший тогда же работу в Баку и наблюдавший Кобу глазами противника, признает за ним исключительные организаторские способности, но совершенно отрицает личное влияние на рабочих. "Его внешность, - пишет он, - на свежего человека производила плохое впечатление. Коба и это учитывал. Он никогда не выступал открыто на массовых собраниях... Появление Кобы в том или ином рабочем районе всегда было законспирировано, и о нем можно было догадаться только по оживившейся работе большевиков". Это больше похоже на правду. С Верещаком мы еще встретимся.
Воспоминания большевиков, написанные до тоталитарной эры, отводят первое место в бакинской организации не Кобе, а Шаумяну и Джапаридзе, двум выдающимся революционерам, расстрелянным англичанами во время оккупации Закавказья 20 сентября 1918 г. "Из старых товарищей в Баку работали тогда, - пишет Каринян, биограф Шаумяна, - товарищи А. Енукидзе, Коба (Сталин), Тимофей (Спандарян), Алеша (Джапаридзе). Большевистская организация... имела широкую базу для работы в лице профессионального союза нефтепромышленных рабочих. Секретарем и фактическим организатором всей союзной работы был Алеша (Джапаридзе)". Енукидзе назван раньше Кобы, главная роль отведена Джапаридзе. И дальше: "Оба они (Шаумян и Джапаридзе) были любимейшими вождями бакинского пролетариата". Кариняну, писавшему в 1924 г., еще не приходит в голову причислить Кобу к "любимейшим вождям".
Бакинский большевик Стопани рассказывает, как он в 1907 г. ушел с головой в профессиональную работу, "самую злободневную для Баку того времени. Профессиональный союз находился под руководством большевиков. В союзе видную роль играли неизменный Алеша Джапаридзе и, меньшую, тов. Коба (Джугашвили), больше отдававший силы преимущественно партийной работе, которой он руководил..." В чем состояла "партийная работа", за вычетом "самой злободневной" работы по руководству профессиональным союзом. Стопани не уточняет. Зато он бросает очень интересное замечание о разногласиях среди бакинских большевиков. Все они стояли за необходимость организационного "закрепления" влияния партии на союз. Но "относительно степени и форм этого закрепления были разногласия и внутри нас самих: была уже своя "левая" (Коба-Сталин) и "правая" (Алеша Джапаридзе и др., в том числе и я); разногласие было не по существу, а в отношении тактики или способов осуществления этой связи". Намеренно туманные слова Стопани - Сталин уже был очень силен - позволяют безошибочно представить себе действительную расстановку фигур. Благодаря запоздалой волне стачечного движения, профессиональный союз выдвинулся на передний план. Вождями союза естественно оказались те, кто умел разговаривать с массами и вести их: Джапаридзе и Шаумян. Отодвинутый снова на второй план, Коба окопался в подпольном Комитете. Борьба за влияние партии на профессиональный союз означала для него подчинение вождей массы, Джапаридзе и Шаумяна, его собственному командованию. В борьбе за такого рода "закрепление" личной власти Коба, как видно из слов Стопани, восстановил против себя всех руководящих большевиков. Активность масс не благоприятствовала планам закулисного комбинатора.
Особенно острый характер приобрело соперничество Кобы с Шаумяном. Дело дошло до того, что после ареста Шаумяна рабочие, по свидетельству грузинских меньшевиков, заподозрили Кобу в доносе на своего соперника полиции и требовали над ним партийного суда. Кампания была прервана только арестом Кобы. Вряд ли у обвинителей были твердые доказательства. Но подозрение могло сложиться на основании ряда совпадающих обстоятельств. Достаточно, однако, и того, что товарищи по партии считали Кобу способным на донос по мотивам раздраженного честолюбия. Ни о ком другом не рассказывали подобных вещей!
Относительно финансирования бакинского Комитета во время участия в нем Кобы есть совпадающие, но отнюдь не бесспорные показания насчет "экспроприаций" с оружием в руках; денежных контрибуций, налагавшихся на промышленников под угрозой смерти или поджога нефтяных источников; фабрикации и сбыта фальшивых ассигнаций и пр. Приписывались ли все эти деяния, сами по себе несомненные, инициативе Кобы уже в те отдаленные годы, или же большую их часть связали с его именем лишь значительно позже, решить трудно. Во всяком случае, участие Кобы в столь рискованных предприятиях не могло быть прямым, иначе оно неизбежно обнаружилось бы. По всей видимости, боевыми операциями он руководил также, как пытался руководить профессиональным союзом: из-за кулис. Достойно внимания, с этой точки зрения, что о бакинском периоде жизни Кобы известно очень мало. Регистрируются самые ничтожные эпизоды, если они служат к славе "вождя". Но о содержании его революционной работы нам сообщают лишь общие фразы. Фигура умолчания вряд ли имеет случайный характер.
"Социалист-революционер" Верещак еще совсем молодым попал в 1909 г. в бакинскую, так называемую баиловскую тюрьму, где провел 3,5 года. Арестованный 25 марта Коба просидел в той же тюрьме полгода, покинул ее для ссылки, провел там девять месяцев, вернулся нелегально в Баку, был снова арестован в марте 1910 г. и снова оставался, бок о бок с Верещаком, около 6 месяцев в заключении. В 1912 г. товарищи по тюрьме столкнулись в Нарыме, в Сибири. Наконец, после Февральской революции Верещак в качестве делегата от тифлисского гарнизона встретил старого знакомца на Первом съезде Советов в Петрограде. После политического возвышения Сталина Верещак подробно рассказал в эмигрантской газете о совместной жизни в тюрьме. Не все, может быть, в его повествовании достоверно, и не все его суждения убедительны. Так, Верещак утверждает, несомненно с чужих слов, будто Коба сам признавался в том, что "с революционными целями" выдал своих товарищей по семинарии; неправдоподобие этого рассказа было уже показано выше. Рассуждения народнического автора о марксизме Кобы крайне наивны. Но Верещак имел неоценимое преимущество наблюдать Кобу в такой обстановке, где поневоле отпадают навыки и условности культурного общежития. Рассчитанная на 400 заключенных бакинская тюрьма содержала их в то время более 1 500. Арестанты спали в переполненных камерах, в коридорах, на ступеньках лестниц. При такой скученности не могло быть и речи об изоляции. Все двери, кроме дверей карцера, стояли настежь. Уголовные и политические свободно передвигались по камерам, корпусам и двору. "Невозможно было ни сесть, ни лечь без того, чтобы другого не задеть". В этих условиях все наблюдали друг друга, а многие - и самих себя с совершенно неожиданных сторон. Даже сдержанные и холодные люди раскрывали такие черты своего характера, которые в обычных условиях удается держать под спудом.
"Развит был Коба крайне односторонне, - пишет Верещак, - был лишен общих принципов, достаточной общеобразовательной подготовки. По натуре своей всегда был малокультурным, грубым человеком. Все это в нем сплеталось с особенно выработанной хитростью, за которой и самый проницательный человек сначала не мог бы заметить остальных скрывающихся черт". Под "общими принципами" автор понимает, видимо, принципы морали: сам он, в качестве народника, принадлежал к школе "этического" социализма. Удивление Верещака вызвала выдержка Кобы. В тюрьме существовала жестокая игра, которая ставила задачей довести противника какими угодно мерами до умоисступления: это называлось "загнать в пузырь". "Кобу никогда не удавалось вывести из равновесия, - утверждает Верещак. - Ничто не могло его задеть..." Эта игра была совсем невинной по сравнению с другой игрой, которую вели власти. Среди заключенных находились лица, которые вчера или сегодня были приговорены к смерти и с часу на час ждали окончательного решения своей судьбы. "Смертники" ели и спали вместе со всеми остальными. На глазах арестантов их выводили ночью и вешали в тюремном дворе, так что в камерах были "слышны крики и стоны казненных". Всех заключенных трепала нервная лихорадка. "Коба крепко спал, - говорит Верещак, - или спокойно зубрил эсперанто (он находил, что эсперанто - это будущий язык интернационала)". Нелепо было бы думать, что Коба оставался безразличен к казням. Но у него были крепкие нервы. Он не переживал за других, как за себя. Такие нервы сами по себе представляли уже важный капитал.
Несмотря на хаос, казни, партийные и личные стычки, бакинская тюрьма была большой революционной школой. Среди марксистских руководителей выделялся Коба. В личных спорах он участия не принимал, предпочитая публичную дискуссию: верный признак того, что своим развитием и опытом Коба возвышался над большинством заключенных. "Внешность Кобы и его полемическая грубость делали его выступления всегда неприятными. Его речи были лишены остроумия и носили форму сухого изложения". Верещак вспоминает об одной "аграрной дискуссии", когда Орджоникидзе, сподвижник Кобы, "хватил по физиономии содокладчика, эсера Илью Карцевадзе, за что был жестоко эсерами избит". Это не выдумано: склонность к физическим аргументам не в меру горячий Орджоникидзе сохранил и тогда, когда стал советским сановником. Ленин даже предлагал исключить его за это из партии.
Верещак поражается "механизированной памятью" Кобы, маленькая голова которого "с неразвитым лбом" включала в себя будто бы весь "Капитал" Маркса. "Марксизм был его стихией, в нем он был непобедим... Под всякое явление он умел подвести соответствующую формулу по Марксу. На непросвещенных в политике молодых партийцев такой человек производил сильное впечатление". К числу "непросвещенных" относился и сам Верещак. Молодому народнику, воспитавшемуся на истинно русской беллетристической социологии, марксистский багаж Кобы мог казаться чрезвычайно солидным. На самом деле, он был достаточно скромен. У Кобы не было ни действительных теоретических запросов, ни усидчивости, ни дисциплины мысли. Вряд ли правильно говорить об его "механизированной памяти". Она узка, эмпирична, утилитарна, но, несмотря на семинарскую тренировку, совсем не механизирована. Это мужицкая память, лишенная размаха и синтеза, но крепкая и упорная, особенно в злопамятстве. Совсем неверно, будто голова Кобы была набита готовыми цитатами на все случаи жизни. Начетчиком и схоластом Коба не был. Из марксизма он усвоил, через Плеханова и Ленина, наиболее элементарные положения о борьбе классов и о подчиненном значении идей по отношению к материальным факторам. Крайне упрощая эти положения, он мог, тем не менее, с успехом применять их против народников, как человек с револьвером, хотя бы и примитивным, успешно сражается против человека с бумерангом. Но Коба оставался по существу безразличен к марксистской доктрине в целом.
Во время заключения в тюрьмах Батума и Кутаиса Коба, как мы помним, пытался проникнуть в тайны немецкого языка: влияние германской социал-демократии на русскую было тогда чрезвычайно велико. Однако совладать с языком Маркса Кобе удалось еще меньше, чем с доктриной. В бакинской тюрьме он принялся за эсперанто как за язык "будущего". Этот штрих очень наглядно раскрывает интеллектуальный диапазон Кобы, который в сфере познанья всегда искал линии наименьшего сопротивления. Несмотря на восемь лет, проведенных им в тюрьмах и ссылке, ему так и не удалось овладеть ни одним иностранным языком, не исключая и злополучного эсперанто.
По общему правилу, политические заключенные старались не общаться с уголовными. Кобу, наоборот, "можно было всегда видеть в обществе головорезов, шантажистов, среди грабителей-маузеристов". Он чувствовал себя с ними на равной ноге. "Ему всегда импонировали люди реального "дела". И на политику он смотрел, как на "дело", которое надо уметь и "сделать" и "обделать". Это очень правильно подмечено. Но именно это наблюдение лучше всего опровергает слова насчет механизированной памяти, начиненной готовыми цитатами. Коба тяготился обществом людей с более высокими умственными интересами. В Политбюро в годы Ленина он почти всегда сидел молчаливым, угрюмым и раздраженным. Наоборот, он становился общительнее, ровнее и человечнее в кругу людей первобытного склада и не связанных никакими предрассудками. Во время гражданской войны, когда некоторые, преимущественно кавалерийские, части разнуздывались и позволяли себе насилия и бесчинства, Ленин иногда говорил: "Не послать ли нам туда Сталина, он умеет с такими людьми разговаривать".
Зачинщиком тюремных протестов и демонстраций Коба не был, но всегда поддерживал зачинщиков. "Это делало его в глазах тюремной публики хорошим товарищем". И это наблюдение правильно. Инициатором Коба не был ни в чем, нигде и никогда. Но он был весьма способен воспользоваться инициативой других, подтолкнуть инициаторов вперед и оставить за собой свободу выбора. Это не значит, что Коба был лишен мужества, но он предпочитал расходовать его экономно. Режим в тюрьме представлял сочетание распущенности с жестокостью. Заключенные пользовались значительной свободой внутри тюремных стен. Но когда какая-то трудно уловимая черта оказывалась перейденной, администрация прибегала к воинской силе. Верещак рассказывает, как в 1909 г. (очевидно, в 1908 г.), на первый день пасхи, рота Сальянского полка избивала всех без исключения политических, пропуская их сквозь строй, "Коба шел, не сгибая головы, под ударами прикладов, с книжкой в руках. И когда началась стихийная обструкция, Коба парашей высаживал двери своей камеры, несмотря на угрозы штыками" Этот сдержанный человек умел, в редких, правда, случаях доходить до крайнего бешенства.
Московский "историк" Ярославский пересказывает Верещака: "Сталин проходил сквозь строй солдат, читая Маркса". Имя Маркса здесь привлечено по той же причине, по которой в руке Богородицы оказывается роза. Вся советская историография состоит из таких роз. Коба с "Марксом" под прикладами стал предметом советской науки, прозы и поэзии. Между тем такое поведение не имело в себе ничего исключительного. Тюремные избиения, как и тюремный героизм, стояли в порядке дня.
Пятницкий рассказывает, как после его ареста в Вильно в 1902 г. полицейский предложил отправить арестованного, тогда еще совсем молодого рабочего, к становому приставу, известному своими побоями, чтоб вынудить у него показания. Но старший полицейский ответил: "Он и там ничего не скажет, он принадлежит к искровской организации". Уже в те ранние годы революционеры школы Ленина имели репутацию несгибаемых. Чтоб установить у Камо мнимую утрату чувствительности, врачи втыкали ему иглы под ногти. И только благодаря тому, что Камо стойко переносил такие испытания в течение нескольких лет, его признали в конце концов безнадежно помешанным. Что значат по сравнению с этим несколько ударов прикладом? Нет основания преуменьшать мужество Кобы, но нужно ввести его в пределы места и времени.
Благодаря условиям тюрьмы, Верещак без труда подметил ту черту Сталина, благодаря которой он долгое время мог оставаться неизвестным: "...это способность втихомолку подстрекнуть других, а самому остаться в стороне". Дальше следуют два примера. Однажды в коридоре "политического" корпуса жестоко избивали молодого грузина. По коридору проносилось зловещее слово "провокатор". Только подоспевшие солдаты прекратили избиение. Снесли на носилках в тюремную больницу окровавленное тело. Провокатор ли? И если провокатор, то почему не убили? "Обыкновенно провокаторов, в доказанных случаях, в баиловской тюрьме убивали", - отмечает мимоходом Верещак. "Никто ничего не знал и не понимал. И лишь спустя много времени выяснилось, что слух исходил от Кобы". Был ли избитый действительно провокатором, установить не удалось. Может быть, это был просто один из тех рабочих, которые выступали против экспроприаций или обвиняли Кобу в доносе на Шаумяна? Другой случай. На ступеньках лестницы, ведущей в политический корпус, некий заключенный, по прозвищу Грек, убил ножом молодого рабочего, только доставленного в тюрьму. Сам Грек считал убитого шпионом, хотя лично никогда раньше не встречал его. Кровавое происшествие, естественно взволновавшее тюрьму, долго оставалось невыясненным. Наконец, Грек стал проговариваться в том смысле, что его, видимо, зря "навели". Наводка же исходила от Кобы.
Кавказцы легко воспламеняются и прибегают к ножу. Холодному и расчетливому Кобе, знавшему язык и нравы, нетрудно было натравить одного на другого. В обоих случаях дело шло, несомненно, о мести. Подстрекателю не нужно было, чтобы жертвы знали, кто виновник их несчастья. Коба не склонен делиться чувствами, в том числе и радостью удовлетворенной мести. Он предпочитает наслаждаться один, про себя. Оба эпизода, как ни жутки они, не кажутся невероятными; позднейшие события придают им внутреннюю убедительность... В баиловской тюрьме идет подготовка к будущим событиям. Коба набирается опыта, Коба крепнет, Коба растет. Серая фигура бывшего семинариста с рябинками на лице отбрасывает от себя все более зловещую тень.
Верещак называет далее, но уже явно с чужих слов, различные рискованные предприятия Кобы во время его работы в Баку: организацию фальшивомонетчиков, ограбление казначейства и пр. "Никогда он по этим делам в судебном порядке не привлекался, хотя и фальшивомонетчики и эксисты сидели вместе с ним". Если б они знали о его роли, кто-нибудь неизбежно выдал бы его. "Способность втихомолку бить чужими руками по цели, и в то же время оставаться незамеченным сделала Кобу хитрым комбинатором, не брезгующим никакими средствами и уклоняющимся от публичных отчетов и ответственности".
О жизни Кобы в тюрьме мы знаем, таким образом, больше, чем о его деятельности на воле. Но там и здесь он оставался верен себе. Меж дискуссий с народниками и бесед с грабителями он не забывал о революционной организации. Берия сообщает, что Кобе удалось из тюрьмы наладить правильные связи с бакинским Комитетом. Это вполне возможно: где нет изоляции политических от уголовных и политических - друг от друга, там невозможна и изоляция от внешнего мира. Один из номеров нелегальной газеты был полностью изготовлен в тюрьме. Хоть и ослабленный, пульс революции продолжал биться. Если тюрьма не повысила теоретических интересов Кобы, зато она не сломила его готовности к борьбе.
20 сентября Коба был выслан на север Вологодской губернии, в Сольвычегодск. Это была очень льготная ссылка: всего на два года, не в Сибири, а в Европейской России, не в селе, а в городке с двумя тысячами жителей, при легкой возможности побега. Ясно, что у жандармов не было против Кобы сколько-нибудь серьезных улик. При крайней дешевизне жизни на этих далеких окраинах ссыльные умудрялись проживать на те несколько рублей в месяц, которые выдавало правительство; на экстренные нужды получалась помощь от друзей и революционного Красного Креста. Как провел Коба девять месяцев в Сольвычегодске, что делал, что изучал, мы не знаем. Никаких документов не опубликовано: ни литературных работ, ни дневников, ни писем. В местном полицейском "деле об Иосифе Джугашвили", под рубрикой "поведение" значится: "груб, дерзок, с начальством непочтителен". Если "непочтительность" была общей чертой революционеров, то грубость была чертой индивидуальной.
Весной 1909 г. Аллилуев, живший уже в Петербурге, получил от Кобы письмо в места ссылки с просьбой сообщить ему свой адрес. "А в конце лета того же года Сталин бежал из ссылки в Питер, где мы встретились с ним случайно на одной из улиц Литейной части". Случилось так, что Сталин не застал Аллилуева ни на квартире, ни на службе и вынужден был долгое время бродить по улицам без приюта. "Когда мы с ним случайно на улице встретились, то он уже изнемогал от усталости". Аллилуев устроил Кобу у сочувствующего революционерам дворника одного из гвардейских полков. "Здесь Сталин несколько времени спокойно отдыхал, повидался кое с кем из членов большевистской фракции III Думы, а затем уже двинулся на юг, в Баку".
Опять в Баку! Вряд ли его влек туда местный патриотизм. Вернее предположить, что в Петербурге не знали Кобы, депутаты Думы не проявили к нему интереса, никто не приглашал его оставаться и не предлагал столь необходимого нелегальному содействия. "Возвратившись в Баку, вновь энергично взялся за дальнейшее укрепление большевистских организаций... В октябре 1909 г. приезжает в Тифлис, организует и направляет борьбу большевистской организации против меньшевиков-ликвидаторов". Читатель узнает стиль Берия. В нелегальной печати Коба публикует несколько статей, интересных разве только в том отношении, что они написаны будущим Сталиным. Ввиду отсутствия сколько-нибудь ярких фактов, за которые можно было бы уцепиться, исключительное значение придается ныне корреспонденции, написанной Кобой в декабре 1909 г. для заграничной газеты партии. Противопоставляя активный промышленный центр, Баку, застойному Тифлису чиновников, лавочников и ремесленников, "Письмо с Кавказа" совершенно правильно объясняет социальной структурой Тифлиса господство в нем меньшевиков. Дальше следует полемика против неизменного лидера грузинской социал-демократии Жордания, который еще раз провозгласил необходимость "объединения сил буржуазии и пролетариата". Рабочие должны отказаться от непримиримой политики, ибо, уверяет Жордания, "чем слабее классовая борьба между пролетариатом и буржуазией, тем победоноснее буржуазная революция". Коба противопоставлял этому прямо противоположное положение: "победа революции будет тем полнее, чем больше обопрется революция на классовую борьбу пролетариата, ведущего за собой деревенскую бедноту против помещиков и либеральных буржуа". Все это было вполне правильно по существу, но не содержало ни одного нового слова: с весны 1905 г. подобная полемика повторялась несчетное число раз. Если корреспонденция была ценна для Ленина, то не ученическим пересказом его собственных мыслей, а как живой голос из России в такой момент, когда большинство этих голосов замерло. Однако в 1937 г. "Письмо с Кавказа" объявлено "классическим образцом ленинско-сталинской тактики". "В нашей литературе и во всем нашем преподавании, - пишет один из панегиристов, - все еще недостаточно освещена эта исключительная по глубине, богатству содержания и историческому значению статья". Не остается ничего, как пройти мимо.
"В марте - апреле 1910 г. удается, наконец, - сообщает тот же историк (некий Рабичев), - создать российскую коллегию ЦК. В состав этой коллегии входит и Сталин. Однако эта коллегия не успела развернуть работы: вся она была арестована". Если это верно, то Коба, по крайне мере формально, вошел с 1910 г. в состав ЦК. Важная веха в его биографии! Однако это не верно. За пятнадцать лет до Рабичева старый большевик Германов (Фрумкин) рассказал следующее: "На совещании пишущего эти строки с Ногиным было решено предложить ЦК утвердить следующий список пятерки - русской части ЦК: Ногин, Дубровинский, Малиновский, Сталин и Милютин". Дело шло, таким образом, не о решении ЦК, а лишь о проекте двух большевиков. "Сталин был нам обоим лично известен, - продолжает Германов, - как один из лучших и более активных бакинских работников. Ногин поехал в Баку договориться с ним, но по ряду причин Сталин не мог взять на себя обязанности члена ЦК". В чем именно состояла помеха, Германов не говорит. Сам Ногин писал о своей поездке в Баку два года спустя: "В глубоком подполье находился Сталин (Коба), широко известный в то время на Кавказе и принужденный тщательно скрываться на Балаханских промыслах". Из рассказа Ногина вытекает, что он даже не повидался с Кобой.
Умолчание о характере причин, по которым Сталин не мог войти в русскую коллегию ЦК, подсказывает интересные заключения. 1910 г. был периодом наиболее полного упадка движения и наиболее широкого разлива примиренческих тенденций. В январе состоялся в Париже пленум ЦК, где примиренцы одержали крайне неустойчивую победу. Решено было восстановить ЦК в России с участием ликвидаторов. Ногин и Германов принадлежали к числу примиренцев-большевиков. Воссоздание "русской", т. е. действующей нелегально в России, коллегии лежало на Ногине. За отсутствием центральных фигур сделано было несколько попыток привлечь провинциалов. В их числе был и Коба, которого Ногин и Германов знали как "одного из лучших бакинских работников". Из этого замысла, однако, ничего не вышло. Осведомленный автор немецкой статьи, которую мы уже цитировали выше, утверждает, что, хотя "официальные большевистские биографы пытаются сделать небывшими... экспроприацию и исключение из партии, тем не менее сами большевики стеснялись ставить Сталина на сколько-нибудь видный пост руководителя". Можно с уверенностью предположить, что причиной неудачи миссии Ногина послужило недавнее участие Кобы в "боевых действиях". Парижский пленум осудил экспроприаторов как лиц, руководившихся "ложно понятыми интересами партии". Борясь за легальность, меньшевики ни в каком случае не могли согласиться на сотрудничество с заведомым руководителем экспроприаций. Ногин понял это, видимо, лишь при переговорах с руководящими меньшевиками на Кавказе. Никакой коллегии с участием Кобы создано не было. Отметим, что из двух примиренцев, протежировавших Сталину, Германов принадлежит к числу бесследно исчезнувших; что касается Ногина, то только ранняя смерть (1924 г.) спасла его от участи Рыкова, Томского, Германова и других ближайших его друзей.
Деятельность Кобы в Баку была, несомненно, более успешна, чем в Тифлисе, независимо от того, играл ли он первую, вторую или третью роль. Но попытки изобразить бакинскую организацию как единственную по несокрушимости крепость большевизма относятся к области мифов. В конце 1911 г. Ленин сам заложил случайно основу этого мифа, причислив бакинскую организацию, наряду с Киевской, к числу "образцовых и передовых для России 1910 и 1911 годов", т. е. для годов полного упадка партии и начала ее возрождения. "Бакинская организация существовала без перерыва в течение тяжелых годов реакции и принимала во всех проявлениях рабочего движения самое активное участие", - говорит одно из примечаний к XV тому "Сочинений" Ленина. Оба эти суждения, тесно связываемые ныне с деятельностью Кобы, оказываются, по проверке, совершенно ошибочными. На самом деле Баку, после подъема, проходил через те же этапы упадка, что и другие промышленные пункты страны, правда, с небольшим запозданием, но зато в еще более тяжелых формах.
Известный нам Стопани пишет в своих воспоминаниях: "Партийная и профессиональная жизнь в Баку с 1910 г. совершенно замирает". Кое-какие обломки профессиональных союзов еще продолжают некоторое время существовать, да и то с участием преимущественно меньшевиков. "Наша большевистская работа вскоре почти замирает благодаря постоянным провалам, отсутствию работников и вообще безвременью". В 1911 г., положение еще ухудшается. Орджоникидзе, посетивший Баку в марте 1912 г., когда волны прибоя уже явственно поднимались по всей стране, писал за границу: "Вчера удалось, наконец, собрать несколько человек рабочих... Организации, т. е. местного центра, нет, поэтому пришлось ограничиться частным совещанием..." Эти два показания достаточны. Напомним сверх того, уже цитированное свидетельство Ольминского: "Возрождение всего медленнее шло в тех городах, где было больше всего увлечения эксами (для примера назову Баку и Саратов)". Ошибка Ленина в оценке бакинской организации представляет обычный случай аберрации эмигранта, которому приходится судить издалека, на основании частичных сведений, к числу которых могли принадлежать и чрезмерно оптимистические сообщения самого Кобы.
Общая картина вырисовывается во всяком случае с достаточной ясностью. Коба не принимал активного участия в профессиональном движении, которое было тогда главной ареной борьбы (Каринян, Стопани). Он не выступал на рабочих собраниях (Верещак), а сидел в "глубоком подполье" (Ногин). Он не мог "по ряду причин" вступить в русскую коллегию ЦК (Германов). В Баку было "больше всего увлечения эксами" (Ольминский) и индивидуальным террором (Верещак). Кобе приписывалось прямое руководство бакинскими "боевыми действиями" (Верещак, Мартов и др.). Такая деятельность несомненно требовала ухода от масс в "глубокое подполье". Денежная добыча в течение известного времени искусственно поддерживала существование нелегальной организации. Но тем сильнее дала о себе знать реакция, и тем позже началось возрождение. Этот вывод имеет не только биографическое, но и теоретическое значение, ибо помогает осветить некоторые общие законы массового движения.
24 марта 1910 г. жандармский ротмистр Мартынов сообщал, что им задержан Иосиф Джугашвили, известный под кличкой "Коба", член бакинского Комитета, "самый деятельный партийный работник, занявший руководящую роль" (будем верить, что документ не исправлен рукою Берия). В связи с этим арестом другой жандарм докладывал по начальству: "ввиду упорного участия" Джугашвили в революционной деятельности и его "двукратного побега", он, ротмистр Галимбатовский, "полагал бы принять высшую меру взыскания". Не надо думать, однако, что дело шло о расстреле: "высшая мера взыскания", в административном порядке, означала ссылку в отдаленные места Сибири на пять лет.
Тем временем Коба снова сидел в знакомой ему бакинской тюрьме. Политическое положение в стране и тюремный режим за протекшие полтора года претерпели глубокие изменения. Шел 1910-й год, реакция торжествовала по всей линии; не только массовое движение, но и экспроприации, террор, акты индивидуального отчаяния упали до низшей точки. В тюрьме стало строже и тише. О коллективных дискуссиях не было больше речи. Коба имел достаточный досуг изучать эсперанто, если только он не успел разочароваться в языке будущего. 27 августа распоряжением кавказского наместника Джугашвили воспрещено было в течение пяти лет проживать в Закавказье. Но в Петербурге остались глухи к рекомендациям ротмистра Галимбатовского, который не сумел, очевидно, представить никаких серьезных улик: Коба снова был отправлен в Вологодскую губернию отбывать незаконченный двухлетний срок ссылки. Петербургские власти еще явно не придавали Иосифу Джугашвили серьезного значения.
Около пяти лет (1906-1911) Столыпин господствовал над страной. Он исчерпал ресурсы реакции до дна. "Режим 3-го июня" успел раскрыть свою несостоятельность во всех областях и, прежде всего, в области аграрного вопроса. От комбинаций политического характера Столыпину пришлось вернуться к полицейской дубине. И как бы для того, чтобы ярче обнаружить банкротство системы, для Столыпина нашелся убийца в его собственной секретной полиции.
В 1910 г. промышленное оживление стало неоспоримым. Перед революционными партиями встал вопрос: как перелом конъюнктуры отразился на политическом состоянии страны? Большинство социал-демократов оставалось на схематической позиции: кризис революционизирует массы, промышленный подъем успокаивает их. Пресса обоих течений, и большевиков, и меньшевиков, имела поэтому тенденцию преуменьшать или вовсе отрицать начавшееся оживление. Исключение составляла венская газета "Правда", которая при всех своих примиренческих иллюзиях отстаивала ту совершенно правильную мысль, что политические последствия оживления, как и кризиса, отнюдь не имеют автоматического характера, а каждый раз заново определяются в зависимости от предшествующего хода борьбы и от обстановки в стране. Так, после промышленного подъема, в течение которого успела развернуться стачечная борьба большого размаха, резкий упадок конъюнктуры может, при наличии прочих необходимых условий, вызвать прямой революционный подъем. Наоборот, после длительного периода революционной борьбы, закончившейся поражением, промышленный кризис, разъединяя и ослабляя пролетариат, может окончательно убить его боевой дух. С другой стороны, промышленный подъем, наступивший после долгого периода реакции, способен возродить рабочее движение, преимущественно в виде экономической борьбы, после чего новый кризис может перевести энергию масс на политические рельсы.
Русско-японская война и потрясения революции помешали русскому капитализму занять место в мировом промышленном подъеме 1903-1907 годов. Тем временем непрерывные революционные бои, поражения и депрессии исчерпали силу масс. Разразившийся в 1907 г. мировой промышленный кризис продлил затяжную депрессию в России на три новых года, не только не толкнув рабочих на борьбу, но, наоборот, еще более распылив и ослабив их. Под ударами локаутов, безработицы и нужды истощенные массы окончательно пали духом. Такова была материальная основа "успехов" столыпинской реакции. Пролетариат нуждался в живительной купели нового промышленного подъема, чтобы обновить свои силы, пополнить свои ряды, снова почувствовать себя незаменимым фактором производства и ввязаться в новую борьбу.
В конце 1910 г. происходят давно уже невиданные уличные демонстрации по поводу смерти либерала Муромцева, бывшего председателя Первой Думы, и Льва Толстого. Открывается новая полоса студенческого движения. На поверхностный взгляд - такова обычная аберрация исторического идеализма - могло показаться, что очагом политического оживления является тонкий слой интеллигенции, которая силою своего примера начинает увлекать за собою верхушку рабочих. На самом деле волна оживления шла не сверху вниз, а снизу вверх. Благодаря промышленному подъему рабочий класс выходил постепенно из оцепенения. Прежде, однако, чем молекулярные процессы в массах успели найти открытое выражение, они через промежуточные прослойки влили первую волну бодрости в среду студенчества. Благодаря тому, что университетская молодежь гораздо легче на подъем, оживление проявилось прежде всего в виде студенческих волнений. Однако подготовленному наблюдателю было заранее ясно, что манифестации интеллигенции представляют лишь симптом гораздо более глубоких и значительных процессов в пролетариате.
Действительно, кривая стачечного движения скоро начинает подниматься вверх. Правда, число стачечников доходит в 1911 г. всего до 100 тысяч (в прошлом году оно не достигало и половины): медленность подъема показывает силу оцепенения, которую надо было преодолеть. К концу года рабочие кварталы выглядели во всяком случае уже значительно иначе, чем в начале его. После хороших урожаев 1909 и 1910 гг., давших толчок промышленному подъему, наступил в 1911 г. сильный неурожай, который, не останавливая подъема, обрек голоду 20 миллионов крестьян. Начавшееся брожение в деревне снова поставило аграрный вопрос в порядок дня. Большевистская конференция в январе 1912 г. с полным правом констатирует "начало политического оживления". Резкий перелом происходит, однако, лишь весною 1912 г., после знаменитого расстрела рабочих на Лене. В глубокой тайге, за 7000 верст от Петербурга, за 2000 верст от железной дороги, парии золотопромышленности, доставлявшие ежегодно миллионы рублей прибыли английским и русским акционерам, потребовали восьмичасового рабочего дня, повышения зарплаты и отмены штрафов. Вызванные из Иркутска солдаты стреляли по безоружной толпе. 150 убитых, 250 раненых; лишенные медицинской помощи раненые умирали десятками.
При обсуждении Ленских событий в Думе министр внутренних дел Макаров, тупой чиновник, не худший и не лучший среди других, заявил под аплодисменты правых депутатов: "Так было, так будет!" Эти неожиданные в своем бесстыдстве слова вызвали электрический разряд. Сперва с заводов Петербурга, затем со всех концов страны стали стекаться по телефону и телеграфу известия о резолюциях и стачках протеста. Отклик на Ленские события можно сравнить только с той волной негодования, которая за семь лет до того охватила трудящиеся массы после Кровавого воскресения. "Быть может, никогда еще со времени 1905 г., - писала либеральная газета, - столичные улицы не видели такого оживления".
Сталин находился в те дни в Петербурге, меж двух ссылок. "Ленские выстрелы разбили лед молчания, - писал он в газете "Звезда", с которой мы еще встретимся, - и тронулась река народного движения. Тронулась!.. Все, что было злого и пагубного в современном режиме, все, чем болела многострадальная Россия - все это собралось в одном факте, в событиях на Лене. Вот почему именно Ленские выстрелы послужили сигналом забастовок и демонстраций". Забастовки охватили около 300 тысяч рабочих. Первомайская стачка поставила на ноги 400 тысяч. Всего в 1912 г. бастовало, по официальным данным, 725 тысяч. Общая численность рабочих выросла в годы промышленного подъема не менее, как на 20 процентов, а экономическая роль пролетариата, благодаря лихорадочной концентрации производства, выросла неизмеримо больше. Оживление в рабочем классе передается во все другие слои народа. Тяжело шевелится голодная деревня. Наблюдаются вспышки недовольства в армии и флоте. "А в России революционный подъем, - писал Ленин Горькому в августе 1912 г., - не иной какой-либо, а именно революционный".
Новое движение являлось не повторением прошлого, а его продолжением. В 1905 г. грандиозная январская стачка сопровождалась наивной петицией царю. В 1912 г. рабочие сразу выдвигают лозунг демократической республики. Идеи, традиции и организационные навыки 1905 г., обогащенные тяжелым опытом годов реакции, оплодотворяют новый революционный этап. Ведущая роль с самого начала принадлежит рабочим. Внутри пролетарского авангарда руководство принадлежит большевикам. Этим, в сущности, предрешался характер будущей революции, хотя сами большевики еще не отдавали себе в этом ясного отчета. Усилив пролетариат и обеспечив за ним огромную роль в экономической и политической жизни страны, промышленный подъем укрепил базу под перспективой перманентной революции. Чистка конюшен старого режима не могла быть произведена иначе, как метлой пролетарской диктатуры. Демократическая революция могла победить, лишь превратившись в социалистическую и тем преодолев себя.
Такою продолжала оставаться позиция "троцкизма". Но у него была ахиллесова пята: примиренчество, связанное с надеждой на революционное возрождение меньшевизма. Новый подъем - "не иной какой-либо, а именно революционный", - нанес примиренчеству непоправимый удар. Большевизм опирался на революционный авангард пролетариата и учил его вести за собою крестьянскую бедноту. Меньшевизм опирался на прослойку рабочей аристократии и тянулся к либеральной буржуазии. С того момента, как массы снова выступили на арену открытой борьбы, о "примирении" между этими двумя фракциями не могло быть и речи. Примиренцы должны были занять новые позиции: революционеры - с большевиками, оппортунисты - с меньшевиками.
На этот раз Коба остается в ссылке свыше 8 месяцев. О его жизни в Сольвычегодске, о ссыльных, с которыми он поддерживал связи, о книгах, которые он читал, о проблемах, которыми интересовался, не известно почти ничего. Из двух его писем того периода явствует, однако, что он получал заграничные издания и имел возможность следить за жизнью партии, вернее сказать, эмиграции, где борьба фракций вступила в острую фазу. Плеханов с незначительной группой своих сторонников снова порвал со своими ближайшими друзьями и встал на защиту нелегальной партии от ликвидаторов: это была последняя вспышка радикализма у этого замечательного человека, быстро клонившегося к закату. Так возник неожиданный, парадоксальный и недолговечный блок Ленина с Плехановым. С другой стороны, происходило сближение ликвидаторов (Мартов и др.), впередовцев (Богданов, Луначарский) и примиренцев (Троцкий). Этот второй блок, совершенно лишенный принципиальных основ, сложился до известной степени неожиданно для самих участников. Примиренцы все еще стремились "примирить" большевиков с меньшевиками, а так как большевизм, в лице Ленина, беспощадно отталкивал самую мысль о каком-либо соглашении с ликвидаторами, то примиренцы естественно сдвигались на позицию союза или полусоюза с меньшевиками и впередовцами. Цементом этого эпизодического блока, как писал Ленин Горькому, являлась "ненависть к большевистскому центру за его беспощадную идейную борьбу". Вопрос о двух блоках живо обсуждался в поредевших партийных рядах того времени.
31 декабря 1910 г. Сталин пишет за границу, в Париж: "Тов. Семен! Вчера получил от товарищей ваше письмо. Прежде всего горячий привет Ленину, Каменеву и др." Это вступление не перепечатывается больше из-за имени Каменева. Дальше следует оценка положения в партии: "По моему мнению, линия блока (Ленин-Плеханов) единственно нормальная... В плане блока видна рука Ленина, - он мужик умный и знает, где раки зимуют. Но это еще не значит, что всякий блок хорош. Троцковский блок (он бы сказал - "синтезис") - это тухлая беспринципность... Блок Ленин-Плеханов потому и является жизненным, что он глубоко принципиален, основан на единстве взглядов по вопросу о путях возрождения партии. Но именно потому, что это блок, а не слияние, именно потому большевикам нужна своя фракция". Все это вполне отвечало взглядам Ленина, являясь, по существу, простой перифразой его статей, и составляло как бы принципиальную саморекомендацию. Провозгласив далее, как бы мимоходом, что "главное" - все же не заграница, а практическая работа в России, Сталин сейчас же спешит пояснить, что практическая работа означает "применение принципов". Укрепив свою позицию повторением слова принцип, Коба подходит ближе к сути дела. "По-моему, - пишет он, - для нас очередной задачей, не терпящей отлагательства, является организация центральной (русской) группы, объединяющей нелегальную, полулегальную и легальную работу... Такая группа нужна, как воздух, как хлеб". В самом плане нет ничего нового. Попытки воссоздать русское ядро ЦК делались Лениным со времени Лондонского съезда не раз, но распад партии обрекал их до сих пор на неудачу Коба предлагает созвать совещание работников партии. "Очень может быть, что это совещание и даст подходящих людей для вышеназванной центральной группы". Обнаружив свое стремление передвинуть центр тяжести из-за границы в Россию, Коба опять торопится потушить возможные опасения Ленина: "...действовать придется неуклонно и беспощадно, не боясь нареканий со стороны ликвидаторов, троцкистов, впередовцев..." С рассчитанной откровенностью он пишет о проектируемой им центральной группе: "...назовите ее, как хотите - "русской частью ЦК" или "вспомогательной группой при ЦК" - это безразлично". Мнимое безразличие должно прикрыть личную амбицию Кобы. "Теперь о себе. Мне остается шесть месяцев. По окончании срока я весь к услугам. Если нужда в работниках в самом деле острая, то я могу сняться немедленно". Цель письма ясна: Коба выставляет свою кандидатуру. Он хочет стать, наконец, членом ЦК.
Амбиция Кобы, сама по себе нимало, разумеется, не предосудительная, освещается неожиданным светом в другом его письме, адресованном московским большевикам. "Пишет вам кавказец Coco, - так начинается письмо, - помните в 4-м г. (1904), в Тифлисе и Баку. Прежде всего, мой горячий привет Ольге, вам, Германову. Обо всех вас рассказал мне И. М. Голубев, с которым я и коротаю мои дни в ссылке. Германов знает меня как к...б...а (он поймет)". Любопытно, что и теперь, в 1911 г., Коба вынужден напоминать о себе старым членам партии при помощи случайных и косвенных признаков: его все еще не знают и легко могут забыть. "Кончаю (ссылку) в июле этого года, продолжает он, - Ильич и Ко зазывают в один из двух центров, не дожидаясь окончания срока. Мне хотелось бы отбыть срок (легальному больше размаха)... Но если нужда острая (жду от них ответа), то, конечно, снимусь... А у нас здесь душно без дела, буквально задыхаюсь".
С точки зрения элементарной осторожности, эта часть письма кажется поразительной. Ссыльный, письма которого всегда рискуют попасть в руки полиции, без всякой видимой практической нужды сообщает по почте малознакомым членам партии о своей конспиративной переписке с Лениным, о том, что его убеждают бежать из ссылки и что в случае нужды он, "конечно, снимется". Как увидим, письмо действительно попало в руки жандармов, которые без труда раскрыли и отправителя и всех упомянутых им лиц. Одно объяснение неосторожности напрашивается само собой: нетерпеливое тщеславие! "Кавказец Coco", которого, может быть, недостаточно отметили в 1904 г., не удерживается от искушения сообщить московским большевикам, что он включен ныне самим Лениным в число центральных работников партии. Однако мотив тщеславия играет только привходящую роль. Ключ к загадочному письму заключается в его последней части. "О заграничной "буре в стакане", конечно, слышали: блоки Ленина-Плеханова, с одной стороны, и Троцкого-Мартова-Богданова - с другой. Отношение рабочих к первому блоку, насколько я знаю, благоприятное. Но вообще на заграницу рабочие начинают смотреть пренебрежительно: "пусть, мол, лезут на стену, сколько их душе угодно; а по-нашему, кому дороги интересы движения, тот работай, остальное же приложится". Это, по-моему, к лучшему". Поразительные строки! Борьбу Ленина против ликвидаторства и примиренчества Сталин считал "бурей в стакане". "На заграницу (включая и генеральный штаб большевизма) рабочие начинают смотреть пренебрежительно" - и Сталин вместе с ними. "Кому дороги интересы движения, тот работай, остальное же приложится". Интересы движения оказываются независимы от теоретической борьбы, которая вырабатывает программу движения.
Между двумя документами, как ни трудно этому поверить, всего 24 дня расстояния! В письме, предназначенном для Ленина, заграничным межеваниям и группировкам придается решающее значение для практической работы в России. Сама эта работа скромно характеризуется как "применение" выработанных в эмиграции "принципов". В письме, адресованном русским практикам, заграничная борьба в целом составляет лишь предмет глумления. Если в первом письме Ленин именуется "умным мужиком", который знает, "где раки зимуют" (русская поговорка выражает, кстати, совсем не то, что Сталин хочет сказать), то во втором письме Ленин выглядит попросту лезущим на стену маньяком-эмигрантом. "Логика вещей строго принципиальна по своей природе". Но борьба за эту логику оказывается "бурей в стакане". Если рабочие в России "на заграницу", включая и борьбу Ленина за "принцип", "начинают смотреть пренебрежительно", то "это, по-моему, к лучшему". Сталин явно льстит настроениям теоретического безразличия и чувству мнимого превосходства близоруких практиков.
Полтора года спустя, когда под влиянием начинавшегося прибоя борьба в эмиграции стала еще острее, сентиментальный полубольшевик Горький плакался в письме к Ленину на заграничную "склоку" - бурю в стакане воды. "О склоке у социал-демократов, - сурово отвечал ему Ленин, - любят кричать буржуа, либералы, эсеры, которые к больным вопросам относятся несерьезно, плетутся за другими, дипломатничают, пробавляются эклектизмом..." "Дело тех, кто понял идейные корни "склоки", - настаивает он в ближайшем письме, - помогать массе разыскивать корни, а не оправдывать массу за то, что она рассматривает споры, как личное генеральское дело". "В России сейчас, - не унимается со своей стороны. Горький, - среди рабочих есть много хорошей... молодежи, но она так яростно настроена против заграницы". Ленин отвечает: "Это фактически верно, но это не результат вины "лидеров"... Надо разорванное связывать, а лидеров ругать дешево, популярно, но малополезно". Кажется, будто в своих сдержанных возражениях Горькому Ленин негодующе полемизирует со Сталиным.
Внимательное сопоставление двух писем, которые, по мысли автора, никогда не должны были встретиться, чрезвычайно ценно для понимания характера Сталина и его приемов. Его подлинное отношение к "принципам" гораздо правдивее выражено во втором письме: "работай, остальное же приложится". Таковы были, по сути дела, взгляды многих не мудрствующих лукаво примиренцев. Грубо пренебрежительные выражения по отношению к "загранице" Сталин выбирает не только потому, что грубость ему свойственна вообще, но главным образом потому, что рассчитывает на сочувствие "практиков", особенно Германова. Об их настроениях он хорошо знает от Голубева, недавно высланного из Москвы. Работа в России шла плохо, подпольная организация достигла низшей точки упадка, и практики весьма склонны были срывать сердце на эмигрантах, которые поднимают шум из-за пустяков.
Чтоб понять практическую цель, скрывавшуюся за двойственностью Сталина, надо вспомнить, что Германов, который несколько месяцев тому назад выдвигал кандидатуру Кобы в ЦК, был тесно связан с другими примиренцами, влиятельными на верхах партии. Коба считает целесообразным показать этой группе свою солидарность с ней. Но он отдает себе слишком ясный отчет в могуществе ленинского влияния и начинает поэтому с заявления своей верности "принципам". В письме в Париж - подлаживание под непримиримость Ленина, которого Сталин боялся; в письме к москвичам - натравливание на Ленина, который зря "лезет на стену". Первое письмо является грубоватым пересказом статей Ленина против примиренцев. Второе - повторяет аргументы примиренцев против Ленина. И все это на протяжении 24 дней!
Правда, письмо "товарищу Семену" заключает в себе осторожную фразу: заграница - "не все и не главное даже. Главное - организация работы в России". С другой стороны, в письме к москвичам имеется как бы случайно оброненное замечание: отношение рабочих к блоку Ленина-Плеханова, "насколько я знаю, благоприятное". Но то, что в одном письме является второстепенной поправкой, служит исходным пунктом для развития прямо противоположного хода мыслей в другом письме. Незаметные оговорки, почти reservations mentales, как бы имеют задачей смягчить противоречие между обоими письмами. На самом деле они лишь выдают нечистую совесть автора.
Техника интриги, как она ни примитивна, достаточна для намеченной цели. Коба преднамеренно не пишет непосредственно Ленину, предпочитая адресоваться к "Семену": это позволяет ему говорить о Ленине в тоне фамильярного восхищения и в то же время не обязывает его к углублению в суть вопроса. Действительные побуждения Кобы не остались, надо думать, для Ленина секретом. Но он подходил к делу как политик. Профессиональный революционер, который успел в прошлом показать силу воли и решительность, хочет теперь подняться в аппарате партии. Ленин отметил себе это. С другой стороны, и Германов запомнил, что в лице Кобы примиренцы будут иметь союзника. Цель была таким образом достигнута, по крайней мере, на данном этапе. А там видно будет! У Кобы много данных, чтоб стать выдающимся членом ЦК. Его амбиция вполне законна. Но поразительны пути, какими молодой революционер идет к цели: пути двойственности, фальши и идейного цинизма!
В условиях подпольной работы компрометирующие письма уничтожаются, личные связи с заграницей редки: Коба не опасается, что два его письма могут быть сопоставлены. Если эти неоценимые человеческие документы оказались спасены для будущего, то заслуга принадлежит полностью перлюстраторам царской почты. 23 декабря 1925 г., когда тоталитарный режим был еще очень далек от нынешнего автоматизма, тифлисская газета "Заря Востока" опубликовала по неосторожности извлеченную из полицейских архивов копию письма Кобы москвичам. Нетрудно себе представить, какую головомойку получила злополучная редакция! Письмо впоследствии никогда не перепечатывалось, и ни один из официальных биографов никогда не ссылался на него.
Несмотря на острую нужду в работниках, Коба не "снялся немедленно", т. е. не бежал, а отбыл на этот раз свой срок до конца. Газеты приносили сведения о студенческих сходках и уличных демонстрациях. На Невском проспекте собралось не менее 10000 человек. К студентам начали присоединяться рабочие. "Не начало ли поворота?" - спрашивал Ленин в статье за несколько недель до получения письма Кобы из ссылки. В первые месяцы 1911 г. оживление принимает уже несомненный характер. Коба, который совершил до этого три побега, сейчас спокойно ожидает конца своей ссылки. Период нового весеннего пробуждения оставляет его как бы безразличным. Можно подумать, что он пугается нового прибоя, вспоминая опыт 1905 г.
Все биографы, без исключения, говорят о новом побеге Кобы. На самом деле в побеге не было надобности: срок ссылки кончался в июле 1911 г. Московское охранное отделение, упоминая мимоходом об Иосифе Джугашвили, характеризует его на этот раз как "отбывшего срок административной ссылки в городе Сольвычегодске". Тем временем состоявшееся за границей совещание большевистских членов ЦК назначило для подготовки партийной конференции особую Комиссию, в состав которой, видимо, намечен был, наряду с четырьмя другими, и Коба. После ссылки он направляется в Баку и Тифлис, чтоб встряхнуть местных большевиков и привлечь их к участию в конференции. Оформленных организаций на Кавказе не было, приходилось строить почти на чистом месте. Тифлисские большевики одобрили написанное Кобой воззвание о необходимости революционно партии. "К сожалению, передовым рабочим в нашем кровном деле укрепления нашей родной социал-демократической партии, помимо политических рогаток, провокаторов и прочей сволочи, приходится наталкиваться на новое препятствие в наших же рядах, а именно на людей с буржуазной психологией". Речь идет о ликвидаторах. Воззвание заканчивается одним из обычных для нашего автора образов: "Мрачные кровавые тучи черной реакции, нависшие над страной, начинают рассеиваться, начинают сменяться грозовыми облаками народного гнева и возмущения. Черный фон нашей жизни прорезывают молнии, и вдали уже вспыхивают зарницы, приближается буря". Воззвание имело целью возвестить о возникновении тифлисской группы и тем обеспечить немногочисленным местным большевикам участие в предстоящей конференции.
Вологодскую губернию Коба покинул легально. Прибыл ли он легально с Кавказа в Петербург, остается под вопросом: бывшим ссыльным обычно запрещалось в течение известного срока проживание в центрах страны. Но, с разрешения или без разрешения, провинциал вступает, наконец, на территорию столицы. Партия еще только выходит из оцепенения. Лучшие силы в тюрьмах, ссылке или эмиграции. Именно поэтому Коба и понадобился в Петербурге. Его первое появление на столичной арене имеет, однако, эпизодический характер. Между окончанием ссылки и новым арестом проходит всего два месяца, из которых три-четыре недели должна была отнять поездка на Кавказ. Мы ничего не знаем о том, как Коба осваивался с незнакомой обстановкой и как приступал к работе в новой среде.
Единственным памятником этого периода является посланная Кобой за границу коротенькая корреспонденция, описывающая тайное собрание 46 социал-демократов Выборгского района. Главная мысль доклада, сделанного видным ликвидатором, заключалась в том, что "никаких организаций в партийном смысле не нужно", так как для работы на открытой арене достаточно "инициативных групп", которые занимались бы устройством публичных докладов и легальных собраний по вопросам государственного страхования, муниципальной политики и пр. Ликвидаторский план приспособления к лжеконституционной монархии встретил, по словам корреспонденции, дружный отпор со стороны рабочих, в том числе и меньшевиков. Под конец собрания все, кроме докладчика, голосовали за нелегальную революционную партию. Ленин и Зиновьев снабдили письмо из Петербурга примечанием от редакции: "Корреспонденция тов. К. заслуживает величайшего внимания всех, кто дорожит партией... Лучшее опровержение взглядов и надежд наших примирителей и соглашателей трудно себе представить. Исключителен ли случай, описанный тов. К.? Нет, это типичный случай". Однако лишь очень редко "партия получает такие точные сообщения, за которые мы должны быть благодарны тов. К.". По поводу этого газетного эпизода Советская энциклопедия пишет: "Письма и статьи Сталина говорят о непоколебимом единстве борьбы и линии, какое существовало между Лениным и его гениальным соратником". Чтоб получить эту оценку, пришлось выпустить одно за другим несколько изданий энциклопедии, истребив по пути немалое число ее редакторов.
Аллилуев рассказывает, как, приближаясь в один из первых дней сентября к дому, заметил у ворот шпиков, а у себя на квартире застал Сталина и еще одного грузина-большевика. Сообщение Аллилуева о "хвостах" Сталин встретил не очень учтивой репликой: "Черт знает что такое, товарищи превращаются в пугливых мещан и обывателей!" Шпики оказались, однако, реальностью: 9 сентября Коба был арестован и уже 22 декабря прибыл на место высылки, на этот раз в губернский город Вологду, т. е. в более благоприятные условия, чем раньше. Возможно, что высылка явилась простой карой за незаконное пребывание в Петербурге.
Заграничный центр большевиков продолжал направлять в Россию эмиссаров для подготовки конференции. Связь между местными социал-демократическими группами устанавливалась медленно и часто обрывалась. Провокация свирепствовала, аресты имели опустошительный характер. Однако то сочувствие, которое встретила идея конференции среди передовых рабочих, сразу показало, по словам Ольминского, что "рабочие только терпели ликвидаторство, но внутренне были далеки от него". Эмиссарам удалось, несмотря на крайне тяжелые условия, связаться с целым рядом местных нелегальных групп. "Точно пронеслась струя свежего воздуха", - пишет тот же Ольминский.
На конференции, собравшейся 5 января 1912 г. в Праге, присутствовало 15 делегатов от двух десятков подпольных организаций, в большинстве своем очень слабых. Из докладов делегатов с мест вырисовывалась достаточно ясная картина состояния партии: немногочисленные местные организации состояли почти только из большевиков, с большим процентом провокаторов, которые выдавали организацию, как только она начинала поднимать голову. Особенно печально представлялось положение на Кавказе. "Никакой организации в Чиатурах нет, - докладывал Орджоникидзе об единственном промышленном пункте в Грузии. - В Батуме также никакой организации нет". В Тифлисе "та же картина. За последние несколько лет ни одного листка, никакой нелегальной работы..." Несмотря на столь явную слабость местных групп, конференция отражала новое дуновение оптимизма. Массы сдвинулись, партия чувствовала попутный ветер в своих парусах.
Вынесенные в Праге решения надолго определили маршрут партии. В первую голову конференция признала необходимым "создание нелегальных социал-демократических ячеек, окруженных возможно более разветвленной сетью всякого рода легальных рабочих обществ". Неурожай, вызвавший голод 20 миллионов крестьян, лишний раз подтвердил, по словам конференции, "невозможность обеспечить сколько-нибудь нормальное буржуазное развитие России при направлении ее политики... классом крепостников-помещиков". "Задача завоевания власти пролетариатом, ведущим за собой крестьянство, остается по-прежнему задачей демократического переворота в России". Конференция объявила фракцию ликвидаторов стоящей вне партии и призвала всех социал-демократов "без различия течений и оттенков" вести борьбу с ликвидаторством во имя восстановления нелегальной партии. Доведя, таким образом, до конца разрыв с меньшевиками, Пражская конференция открыла эру самостоятельного существования большевистской партии со своим собственным Центральным Комитетом.
Новейшая "История" партии, изданная под редакцией Сталина в 1938 г., гласит: "В состав этого ЦК вошли Ленин, Сталин, Орджоникидзе, Свердлов, Голощекин и другие. Сталин и Свердлов были избраны в ЦК заочно, так как они находились в ссылке". Между тем в официальном сборнике документов партии (1926 г.) читаем: "Конференция выбрала новый Центральный Комитет, в который вошли Ленин, Зиновьев, Орджоникидзе, Спандарьян, Виктор (Ордынский), Малиновский и Голощекин". "История" не включает в ЦК, с одной стороны, Зиновьева, с другой - провокатора Малиновского; зато включает Сталина, которого нет в старом списке. Разъяснение этой загадки способно бросить свет и на тогдашнее положение Сталина в партии и на методы нынешней московской историографии. На самом деле Сталин не был выбран на конференции, а был включен в ЦК вскоре после конференции путем так называемой кооптации. Об этом совершенно точно говорит цитированный выше официальный источник: "...затем были кооптированы в ЦК тов. Коба (Джугашвили-Сталин) и Владимир (Белостоцкий, бывший рабочий Путиловского завода)". Также и по материалам Московского охранного отделения Джугашвили был включен в ЦК после конференции "на основании предоставленного цекистам права кооптирования". Тождественную информацию дают все без исключения советские справочники, кончая 1929 годом, когда была опубликована инструкция Сталина, совершившая переворот в исторической науке. В юбилейном издании 1937 г., посвященном конференции, мы уже читаем: "Сталин не мог принять участия в работах Пражской конференции, так как в это время находился в ссылке в Сольвычегодске. Ленин и партия уже тогда хорошо знали Сталина как крупнейшего руководителя... Поэтому, по предложению Ленина, делегаты конференции избрали Сталина в ЦК заочно".
Вопрос о том, был ли Коба выбран на конференции или кооптирован позже Центральным Комитетом, может показаться второстепенным. На самом деле это не так. Сталин хотел попасть в ЦК. Ленин находил нужным провести его в ЦК. Выбор возможных кандидатов был настолько узок, что в состав ЦК попали некоторые совершенно второстепенные фигуры. Между тем Коба не был выбран. Почему? Ленин отнюдь не был диктатором партии. Да революционная партия и не потерпела бы над собой диктатуры! После предварительных переговоров с делегатами Ленин счел, видимо, более разумным не выдвигать кандидатуру Кобы. "Когда Ленин в 1912 г. ввел Сталина в состав Центрального Комитета партии, - пишет Дмитриевский, - это было встречено с возмущением. Открыто никто не возражал. Но меж собой негодовали". Информация бывшего дипломата, не заслуживающая, по общему правилу, доверия, представляет тем не менее интерес как отголосок бюрократических воспоминаний и сплетен. Ленин, несомненно, наткнулся на серьезное сопротивление. Оставался путь: переждать, когда конференция закончится, и апеллировать к тесному руководящему кружку, который либо полагался на рекомендацию Ленина, либо разделял его оценку кандидата. Так Сталин вошел в первый раз в ЦК через заднюю дверь.
Рассказ о внутренней организации ЦК претерпел такие же метаморфозы. "ЦК... по предложению Ленина образовал бюро ЦК во главе с товарищем Сталиным для руководства партийной работой в России. В русское бюро вошли, кроме Сталина, Свердлов, Спандарьян, Орджоникидзе, Калинин". Так повествует Берия, который во время нашей работы над этой главой оказался назначен начальником тайной полиции Сталина: научные заслуги не остались без признания. Тщетно искали бы мы, однако, в документах опоры для той версии, которую повторяет и новейшая "История". Надо сказать прежде всего, что никто никогда не ставился "во главе" партийных учреждений: такого метода выборов не существовало вообще. Согласно старому официальному справочнику, ЦК выбрал "бюро в составе: Орджоникидзе, Спандарьян, Сталин и Голощекин". Тот же список дан и в примечании к "Сочинениям" Ленина. В бумагах Московского охранного отделения в качестве членов Русского бюро ЦК названы, под кличками, первые три: "Тимофей, Серго и Коба". Не лишено интереса, что Сталин во всех старых списках занимает неизменно последнее или предпоследнее место, чего не могло бы быть, конечно, если бы он был поставлен "во главе". Голощекин, изгнанный во время одной из последних чисток из аппарата, оказался вытеснен и из бюро 1912 г.; его место занял благополучный Калинин. История есть покорная глина в руках горшечника.
24 февраля Орджоникидзе сообщает Ленину, что посетил в Вологде Ивановича (Сталина): "Окончательно с ним столковались. Он остался доволен исходом дела". Речь идет о решениях Пражской конференции. Коба узнал, что он кооптирован, наконец, в только что созданный "центр". Уже 28 февраля он совершает побег из ссылки в своем новом звании члена Центрального Комитета. После короткого посещения Баку он направляется в Петербург. Два месяца тому назад ему исполнилось 32 года.
Переход Кобы с провинциальной арены на общегосударственную совпадает с моментом нового подъема рабочего движения и сравнительно широкого развития рабочей печати. Под напором подземных сил царские власти потеряли прежнюю уверенность. Рука цензора ослабела. Легальные возможности расширились. Большевизм прорвался на открытую арену сперва с еженедельной, затем с ежедневной газетой. Возможности воздействия на рабочих сразу возросли. Партия продолжала оставаться в подполье, но редакции ее газет стали на время легальными штабами революции. Имя петербургской "Правды" окрасило целый период рабочего движения, когда большевиков стали называть "правдистами". За два с половиной года существования газеты правительство восемь раз закрывало ее, но она каждый раз снова возрождалась под каким-либо сходным названием. В самых острых вопросах "Правда" вынуждена была нередко ограничиваться полусловами и намеками. Но подпольные агитаторы и воззвания досказывали за нее то, чего она не могла сказать открыто. Передовые рабочие научились к тому же читать между строк. Тираж в 40000 экземпляров может показаться очень скромным на западно-европейский или американский масштаб. Но при напряженной политической акустике царской России большевистская газета через своих непосредственных подписчиков и читателей находила отклик среди сотен тысяч. Так вокруг "Правды" объединилось молодое революционное поколение под руководством ветеранов, устоявших в годы реакции. "Правда" 1912 г. - это закладка фундамента для победы большевизма в 1917 г.", - писал впоследствии Сталин, намекая на свое участие в этой работе.
Ленин, до которого не дошла еще весть о побеге Сталина, жаловался 15 марта: "От Ивановича ничего. - Что он? Где он? Как он?.. Мало людей. Нет подходящих людей даже в столице". В том же письме Ленин писал, что в Петербурге "дьявольски" нужен легальный человек, "ибо там дела плохи. Война бешеная и трудная. У нас ни информаций, ни руководства, ни надзора за газетой". "Война бешеная и трудная" шла у Ленина с редакцией "Звезды", которая не хотела вести войны с ликвидаторами. "С "Живым делом" (журналом ликвидаторов) воюйте живее - тогда победа обеспечена. Иначе беда. Не бойтесь полемики..." - настаивал Ленин снова в марте 1912 г. Таков лейтмотив всех его писем того времени.
"Что он? Где он? Как он?" - можем мы повторить вслед за Лениным. Действительную роль Сталина, как всегда закулисную, определить нелегко: нужен тщательный анализ фактов и документов. Его полномочия как члена ЦК в Петербурге, т. е. одного из официальных руководителей партии, распространялись, конечно, и на легальную печать. Однако это обстоятельство предано было полному забвению до инструкции "историкам". Коллективная память имеет свои законы, которые не всегда совпадают с уставом партии. "Звезда" была основана в декабре 1910 г., когда обнаружились первые признаки оживления. "Самое близкое участие в подготовке издания и в редакционной работе из-за границы, - гласит официальная справка, - принимали Ленин, Зиновьев и Каменев". Из главных сотрудников в России редакция "Сочинений" Ленина называет 11 человек, забывая включить в их число Сталина. Между тем он был несомненным и, по своему положению, влиятельным сотрудником газеты. Ту же самую забывчивость - теперь сказали бы: саботаж памяти - мы встречаем во всех старых мемуарах и справочниках. Даже в специальном номере, который "Правда" посвятила в 1927 г. своему собственному 15-тилетнему юбилею, ни в одной из статей, начиная с передовой, имя Сталина не упоминается. Когда изучаешь старые издания, отказываешься подчас верить собственным глазам!
Исключением, до некоторой степени, являются ценные воспоминания Ольминского, ближайшего сотрудника "Звезды" и "Правды", который роль Сталина характеризует в следующих словах: "Сталин и Свердлов появились в Петербурге в разное время после побега из ссылки... Пребывание обоих в Петербурге (до нового ареста) было коротко, но успевало существенно отразиться на работе газеты, фракции и пр.". Это сухое указание, сделанное, к тому же не в основном тексте, а в подстрочном примечании, вернее всего, пожалуй, характеризует положение. Сталин появлялся в Петербурге на короткое время, производил нажим на организацию, на думскую фракцию, на газету и снова исчезал. Его появления были слишком эпизодическими, его влияние - слишком аппаратным, его идеи и статьи - слишком ординарными, чтобы врезаться в память. Когда люди пишут мемуары не по принуждению, они вспоминают не официальные функции чиновников, а живую деятельность живых людей, яркие факты, отчетливые формулы, оригинальные предложения. Ничем подобным Сталин себя не проявлял. Немудрено, если никому не запомнилась серая копия рядом с ярким оригиналом. Правда, Сталин не только пересказывал Ленина. Связанный поддержкой примиренцев, он продолжал развивать одновременно две линии, уже знакомые нам по его письмам из Сольвычегодска: с Лениным - против ликвидаторов, с примиренцами - против Ленина. Первая линия имела открытый характер, вторая - замаскированный. Но та борьба, которую Сталин вел против заграничного центра, тоже не вдохновляла мемуаристов, хотя и по другой причине: все они, активно или пассивно, участвовали в примиренческом "заговоре" против Ленина и потому предпочитали впоследствии отворачиваться от этой страницы партийного прошлого. Только в 1929 г. официальное положение Сталина как представителя ЦК положено было в основу нового истолкования исторического периода, предшествовавшего войне.
Сталин не мог наложить личной печати на газету уже по тому одному, что не был, по природе, журналистом. С апреля 1912 г. по февраль 1913 г. он, по подсчету одного из его близких сотрудников, поместил в большевистской печати "не менее двух десятков статей", что составляет в среднем около двух статей в месяц. И это в горячее время, когда жизнь каждый день выдвигала новые вопросы! Правда, за этот год Сталин около шести месяцев провел в ссылке. Но сотрудничать в "Правде" из Сольвычегодска или Вологды было гораздо легче, чем из Кракова, откуда Ленин и Зиновьев каждый день посылали статьи и письма. Медлительность и чрезмерная осмотрительность натуры, отсутствие литературной находчивости, наконец, изрядная ориентальная леность делали перо Сталина малопроизводительным. Статьи его, более уверенные по тону, чем в годы первой революции, носят на себе по-прежнему неизгладимую печать посредственности.
"Вслед за экономическими выступлениями рабочих, - пишет он 15 апреля в "Звезде", - политические их выступления. Вслед за стачками за заработную плату - протесты, митинги, политические забастовки по поводу Ленских расстрелов... Нет сомнения, что подземные силы освободительного движения заработали. Привет вам, первые ласточки!" Образ "ласточки" как символа "подземных сил" типичен для стиля нашего автора. Но в конце концов ясно, что он хочет сказать. Делая "выводы" из так называемых "Ленских дней", Сталин анализирует, как всегда схематически, без живых красок, поведение правительства и политических партий, обличает "крокодиловы слезы" буржуазии по поводу расстрелов рабочих и заканчивает предостережением: "теперь, когда первая волна подъема проходит, темные силы, спрятавшиеся было за ширмами крокодиловых слез, начинают снова появляться". Несмотря на неожиданность такого образа, как "ширмы крокодиловых слез", который выступает особенно причудливо на сером фоне текста, статья, в общем, говорит приблизительно то, что следовало сказать и что сказали бы десятки других. Но именно "приблизительность" изложения, - не только стиля, но и самого анализа, - делает чтение литературных работ Сталина столь же невыносимым, как фальшивую музыку для чуткого слуха.
"...Именно сегодня в день Первого мая, - пишет он в нелегальном воззвании, - когда природа просыпается от зимней спячки, леса и горы покрываются зеленью, поля и луга украшаются цветами, солнце начинает теплее согревать, в воздухе чувствуется радость обновления, а природа предается пляске и ликованию, - они решили именно сегодня заявить миру, что рабочие несут человечеству весну и освобождение от оков капитализма... Все шире разливается океан рабочего движения... Высокими волнами вздымается море пролетарского гнева... И уверенные в своей победе, спокойные и сильные, гордо шествуют они по пути к обетованной земле, по пути к светлому социализму". Петербургская революция говорит здесь словами тифлисской гомилетики.
Стачечная волна нарастала, множились связи с рабочими. Еженедельник перестал отвечать потребностям движения. "Звезда" открыла сборы на ежедневную газету. "В конце зимы 1912 г., - пишет бывший депутат Полетаев, - в Петербурге появился Сталин, бежавший из ссылки. Дело с налаживанием рабочей газеты пошло быстрее". В статье "К десятилетию "Правды" (1922 г.) сам Сталин рассказал: "Это было в середине апреля 1912 г., вечером, на квартире у Полетаева, где двое депутатов Думы (Покровский и Полетаев), двое литераторов (Ольминский и Батурин) и я, член ЦК... сговорились о платформе "Правды" и составили первый номер газеты". Ответственность Сталина за платформу "Правды" устанавливается здесь им самим. Суть этой платформы можно резюмировать словами "работай, остальное приложится". Сам Сталин был, правда, арестован уже 22 апреля, в день выхода первого номера "Правды". Но в течение почти трех месяцев "Правда" упорно держалась платформы, выработанной при его участии. Самое слово "ликвидатор" было изгнано из словаря газеты. "С ликвидаторством необходима была непримиримая борьба, - пишет Крупская. - Вот почему Владимира Ильича так волновало, что "Правда" вначале упорно вычеркивала из его статей полемику с ликвидаторами. Он писал в "Правду" сердитые письма". Часть их, видимо, небольшая, успела увидеть свет. "Иногда, хоть и редко это было, - жалуется она далее, - пропадали без вести и статьи Ильича. Иногда статьи его задерживались, не помещались сразу. Ильич тогда нервничал, писал в "Правду" сердитые письма, но помогало мало".
Борьба с редакцией "Правды" составляла прямое продолжение борьбы с редакцией "Звезды". "От рабочих нельзя, вредно, губительно, смешно скрывать разногласия", - пишет Ленин 11 июля 1912 г. Через несколько дней он требует у секретаря редакции Молотова, нынешнего председателя Совнаркома, объяснения, почему газета "упорно, систематически вычеркивает и из моих статей и из статей других коллег упоминания о ликвидаторах?" Тем временем приближаются выборы в Четвертую Думу. Ленин предупреждает: "Выборы по рабочей курии в Петербурге несомненно будут сопровождаться борьбой по всей линии с ликвидаторами. Это будет самый живой вопрос для передовиков-рабочих. А их газета будет молчать, избегать слова ликвидатор... Отмахиваться от этих вопросов, значит совершать самоубийство".
Ленин очень зорко различал из Кракова молчаливый, но тем более упорный заговор примиренческих верхов партии. Но он был слишком уверен в своей правоте. Быстрое пробуждение рабочего движения должно было неминуемо поставить ребром основные проблемы революции, вырывая почву из-под ног не только ликвидаторства, но и примиренчества. Сила Ленина была не в том, что он умел строить "аппарат", - он умел и это делать, - а в том, что во все критические моменты он умел использовать живую энергию масс для преодоления ограниченности и консерватизма, свойственных всякому аппарату. Так было и на этот раз. Под возрастающим движением рабочих и под кнутом из Кракова "Правда", постепенно и упираясь, покидала позиции выжидательного нейтралитета.
Сталин просидел в петербургской тюрьме немногим более двух месяцев, 2-го июля он отправился в новую ссылку, на четыре года, на этот раз по ту сторону Урала, на север Томской губернии в знаменитый своими лесами, озерами и болотами Нарымский край. Уже знакомый нам Верещак встретился снова с Кобой в селе Колпашеве, где тот провел несколько дней по пути к месту назначения. Здесь же находились Свердлов, И. Смирнов, Лашевич, старые коренные большевики. Тогда нелегко было предсказать, что Лашевич умрет в ссылке у Сталина, Смирнов будет им расстрелян, а Свердлова спасет только ранняя смерть. "Прибытие Сталина в Нарымский край, - рассказывает Верещак, - оживило деятельность большевиков и ознаменовалось целой серией побегов". После нескольких других бежал и сам Сталин: "С первым весенним пароходом он почти открыто уехал..." На самом деле, Сталин бежал в конце лета. Это его четвертый побег.
Вернувшись 12 сентября в Петербург, он застает здесь значительно изменившуюся обстановку. Идут бурные стачки. Рабочие снова выносят на улицу лозунги революции. Политика меньшевиков явно скомпрометирована. Влияние "Правды" сильно возросло. К тому же приближаются выборы в Государственную Думу. Основной тон избирательной агитации уже дан из Кракова. Исходные позиции заняты. Большевики участвуют в избирательной борьбе отдельно от ликвидаторов и против них. Сплотить рабочих под знаменем трех главных лозунгов демократической революции: республика, 8-мичасовой рабочий день и конфискация помещичьих земель; высвободить мелкобуржуазную демократию из-под влияния либералов; привлечь крестьян на сторону рабочих - таковы руководящие идеи избирательной платформы Ленина. Сочетая со смелым размахом мысли неутомимое внимание к деталям, Ленин был едва ли ни единственным марксистом, который великолепно изучил все силки и петли столыпинского избирательного закона. Политически вдохновляя избирательную кампанию, он и технически руководил ею изо дня в день. На помощь Петербургу он посылал из-за границы статьи, инструкции и тщательно подготовленных эмиссаров.
Сафаров, принадлежащий ныне к категории исчезнувших, весною 1912 г. по пути из Швейцарии в Питер остановился в Кракове, где узнал, что на проведение избирательной кампании едет также Инесса, выдающаяся деятельница партии, близко стоявшая к Ленину. "Пару дней, наверно, Ильич нас накачивал инструкциями". Выборы уполномоченных по рабочей курии были назначены в Петербурге на 16 сентября, 14-го были арестованы Инесса и Сафаров. "Но не знала еще полиция, - пишет Крупская, - что 12-го приехал бежавший из ссылки Сталин. Выборы по рабочей курии прошли с большим успехом". Крупская не говорит "благодаря Сталину". Она просто ставит две фразы рядом. Это прием пассивной самообороны. "На ряде заводов на летучих собраниях, - читаем в новом издании воспоминаний бывшего депутата Бадаева (в первом издании этого не было), - выступал Сталин, только что бежавший из Нарыма". По словам Аллилуева, написавшего свои воспоминания только в 1937 г., "Сталин непосредственно руководил всей огромной кампанией выборов в IV Думу... Проживая в Питере нелегально, без определенного постоянного пристанища, не желая беспокоить кого-либо из близких товарищей в поздние часы ночи, после затянувшегося рабочего собрания, а также и по конспиративным соображениям, Сталин нередко проводил остаток ночи в каком-либо трактире за стаканом чая". Здесь удавалось иногда и "вздремнуть, сидя в прокопченной дымом махорки трактирной обстановке".
На исход выборов на низшей стадии, где приходилось иметь дело непосредственно с рабочими избирателями, Сталин не мог оказать большого влияния, не только в силу слабости его ораторских ресурсов, но и потому, что в его распоряжении не было и четырех дней. Зато он должен был сыграть крупную роль на дальнейших этапах многоэтажной системы, где нужно было сплачивать уполномоченных и руководить ими из-за кулис, опираясь на нелегальный аппарат. В этой сфере Сталин оказался, несомненно, более на месте, чем кто-либо другой. Важным документом избирательной кампании был "Наказ петербургских рабочих своему депутату". В первом издании своих воспоминаний Бадаев говорит, что наказ был составлен Центральным Комитетом; в новом издании авторство приписывается Сталину лично. Всего вероятнее, что наказ был продуктом коллективной работы, в которой последнее слово могло принадлежать Сталину как представителю ЦК.
"...Мы думаем, - говорится в "Наказе", - что Россия живет накануне грядущих массовых движений, быть может, более глубоких, чем в пятом году... Застрельщиком этих движений будет, как и в пятом году, наиболее передовой класс русского общества, русский пролетариат. Союзником же его может быть многострадальное крестьянство, кровно заинтересованное в раскрепощении России". Ленин пишет в редакцию "Правды": "Немедленно поместите этот наказ... на видном месте крупным шрифтом". Губернский съезд уполномоченных принял большевистский наказ подавляющим большинством. В эти горячие дни Сталин более активно выступает и как публицист: в течение недели мы насчитали четыре его статьи в "Правде". Результаты выборов в Петербурге, как и во всех вообще промышленных районах, оказались весьма благоприятными. Большевистские кандидаты прошли от шести важнейших промышленных губерний, в которых насчитывалось около 4/5 рабочего класса. Семь ликвидаторов были избраны главным образом голосами городской мелкой буржуазии. "В отличие от выборов 1907 г., - писал Сталин в корреспонденции для центрального органа, выходившего за границей, - выборы 1912 г. совпали с революционным оживлением среди рабочих". Именно поэтому рабочие, далекие от тенденций бойкотизма, активно боролись за свои избирательные права. Правительственная комиссия сделала попытку признать недействительными выборы от самых больших заводов Петербурга. Рабочие ответили на это дружной забастовкой протеста и добились успеха. "Не лишне будет заметить, прибавляет автор корреспонденции, что инициатива забастовочной кампании принадлежала представителю Центрального Комитета..." Речь идет здесь о самом Сталине. Политические выводы из избирательной кампании: "Жизненность и мощь революционной социал-демократии - таков первый вывод. Политическое банкротство ликвидаторов - таков второй вывод". Это было правильно.
Семерка меньшевиков, в большинстве интеллигентов, пыталась поставить шестерку большевиков, малоопытных политически рабочих, под свой контроль. В конце ноября Ленин пишет лично Сталину ("Васильеву"): "Если у нас все 6 по рабочей курии, нельзя молча подчиняться каким-то сибирякам. Обязательно шестерке выступить с самым резким протестом, если ее майоризируют". Ответ Сталина на это письмо, как и на другие, остается под спудом. Но призыв Ленина не вызывает сочувствия: сама шестерка ставит единство с объявленными "вне партии" ликвидаторами выше собственной политической независимости. В особой резолюции, напечатанной в "Правде", объединенная фракция признала "единство социал-демократии настоятельно необходимым", высказалась за слияние "Правды" с ликвидаторской газетой "Луч" и, как шаг на этом пути, рекомендовала всем своим членам вступить сотрудниками в обе газеты. 18 декабря меньшевистский "Луч" опубликовал с торжеством имена четырех депутатов-большевиков (два отказались) в списке своих сотрудников; имена членов меньшевистской фракции одновременно появились в заголовке "Правды". Примиренчество снова одержало победу, которая означала, по существу, ниспровержение духа и буквы Пражской конференции.
Вскоре в списке сотрудников "Луча" появилось еще одно имя: Горького. Это пахло заговором. "А как же это вы угодили в "Луч"??? - писал Ленин Горькому с тремя вопросительными знаками. - Неужели вслед за депутатами? Но они просто попали в ловушку". Во время эфемерного торжества примиренцев Сталин находился в Петербурге и осуществлял контроль ЦК над фракцией и "Правдой". О его протесте против решений, наносивших жестокий удар политике Ленина, никто ничего не сообщает: верный признак, что за кулисами примиренческих маневров стоял сам Сталин. Оправдываясь впоследствии в своем грехопадении, депутат Бадаев писал: "Как и во всех других случаях, наше решение... находилось в согласии с настроением тех партийных кругов, среди которых мы имели в тот момент возможность обсуждать нашу работу". Эта описательная форма намекает на Петербургское бюро ЦК и прежде всего на Сталина: Бадаев осторожно просит, чтоб вину не перелагали с руководителей на руководимых.
В советской печати отмечалось несколько лет тому назад, что история внутренней борьбы Ленина с фракцией и редакцией "Правды" еще недостаточно освещена. За последние годы были приняты все меры, чтоб затруднить такое освещение. Переписка Ленина за тот критический период до сих пор не опубликована полностью. В распоряжении историка имеются только те документы, которые были по разным поводам извлечены из архивов до установления тоталитарного контроля. Однако и из этих разрозненных фрагментов вырисовывается безошибочная картина. Непримиримость Ленина была только оборотной стороной его реалистической дальнозоркости. Он настаивал на расколе по той линии, которая должна была, в конце концов, стать линией гражданской войны. Эмпирик Сталин к дальнему прицелу был органически неспособен. Он энергично боролся с ликвидаторами во время выборов, чтоб иметь своих депутатов: дело шло о важной точке опоры. Но когда эта организационная задача была разрешена, он не считал нужным поднимать новую "бурю в стакане", тем более, что и меньшевики под влиянием революционной волны как будто склонны были заговорить по-иному. Поистине незачем "лезть на стену"! Для Ленина вся политика сводилась к революционному воспитанию масс. Борьба во время избирательной кампании не имела для него никакого смысла, если после окончания выборов думская фракция оставалась единой. Нужно было дать возможность рабочим на каждом шагу, на каждом действии, на каждом событии убеждаться, что большевики во всех основных вопросах резко отличаются от других политических группировок. Таков важнейший узел борьбы между Краковом и Петербургом.
Шатания думской фракции были тесно связаны с политикой "Правды". "В этот период, - писал Бадаев в 1930 г., - "Правдой" руководил Сталин, находившийся на нелегальном положении". То же пишет и хорошо осведомленный Савельев: "Оставаясь на нелегальном положении, Сталин фактически руководил газетой на протяжении осени 1912 и зимы 1912-13 гг. Лишь на короткий срок он уезжает в это время за границу, в Москву и другие места". Эти свидетельства, совпадающие со всеми фактическими обстоятельствами, не вызывают сомнения. Однако о руководстве Сталина в подлинном смысле слова не может быть все же речи. Действительным руководителем газеты был Ленин. Он каждый день посылал статьи, критику чужих статей, предложения, инструкции, поправки. Сталину, при его медлительной мысли, никак было не угнаться за этим живым потоком обобщений и предложений, которые на 9/10 казались ему лишними или преувеличенными. Редакция, по существу, занимала оборонительную позицию. Собственных политических идей она не имела, а стремилась лишь обломать острые углы краковской политики. Однако Ленин умел не только сохранять острые углы, но и заново оттачивать их. В этих условиях Сталин, естественно, стал закулисным вдохновителем примиренческой оппозиции против ленинского натиска.
"Новые конфликты, - говорит редакция "Сочинений" Ленина (Бухарин, Молотов, Савельев), - возникли вследствие недостаточно энергичной полемики с ликвидаторами по окончании избирательной кампании, а также в связи с приглашением к сотрудничеству в "Правде" впередовцев. Отношения еще более обострились в январе 1913 г. после отъезда из Петербурга И. Сталина". Это тщательно обдуманное выражение: "еще более обострились" свидетельствует, что и до отъезда Сталина отношения Ленина с редакцией не отличались дружелюбием. Но Сталин всячески избегал подставлять себя "как мишень".
Члены редакции были в партийном смысле маловлиятельными, отчасти даже случайными фигурами. Добиться их смещения не представляло бы для Ленина затруднений. Но они имели опору в настроениях верхнего слоя партии и лично - в представителе ЦК. Острый конфликт со Сталиным, связанным с редакцией и фракцией, означал бы потрясение партийного штаба. Этим объясняется осторожная, при всей своей настойчивости, политика Ленина. 13 ноября он "с крайней печалью" укоряет редакцию в том, что она не посвятила статьи открытию международного социалистического конгресса в Базеле: "...написать такую статью было бы совсем нетрудно, а что в воскресенье открывается съезд, редакция "Правды" знала". Сталин, вероятно, искренне удивился. Международный конгресс? В Базеле? Это было очень далеко от него. Но главным источником трений являлись не отдельные, хотя и непрерывно повторяющиеся промахи, а основное различие в понимании путей развития партии. Политика Ленина имела смысл только под углом зрения смелой революционной перспективы; с точки зрения тиража газеты или постройки аппарата она не могла не казаться утрированной. В глубине души Сталин продолжал считать "эмигранта" Ленина сектантом.
Нельзя не отметить здесь же привходящий щекотливый эпизод. Ленин в те годы сильно нуждался. Когда "Правда" встала на ноги, редакция назначила своему вдохновителю и главному сотруднику гонорар, который, несмотря на свои архискромные размеры, составлял финансовую основу его существования. Как раз в период обострения конфликта деньги перестали получаться. Несмотря на свою исключительную деликатность в делах такого рода, Ленин вынужден был настойчиво напоминать о себе. "Почему не посылаете следуемых денег? Опоздание нас сильно стесняет. Не опаздывайте, пожалуйста". Вряд ли можно рассматривать задержку денег как своего рода финансовую репрессию (хотя в дальнейшем, стоя у власти, Сталин не стеснялся прибегать к таким приемам на каждом шагу). Но если даже дело шло о простом невнимании, оно бросает достаточный свет на отношения между Петербургом и Краковом. Поистине, они были очень далеки от дружелюбия.
Возмущение "Правдой" прорывается в письмах Ленина открыто сейчас же после отъезда Сталина в Краков, на совещание партийного штаба. Создается неотразимое впечатление, что Ленин лишь выжидал этого отъезда, чтоб разгромить петербургское примиренческое гнездо, сохранив в то же время возможность мирного соглашения со Сталиным. С того часа, как наиболее влиятельный противник оказывается нейтрализован, Ленин открывает истребительную атаку на петербургскую редакцию. В письме от 12 января, адресованном доверенному лицу в Петербурге, он говорит о "непростительной глупости", совершенной "Правдой" в отношении газеты текстильщиков, требует исправить "свою глупость" и пр. Письмо в целом написано рукой Крупской. Дальше почерком Ленина: "Мы получили глупое и нахальное письмо из редакции. Не отвечаем. Надо их выжить... Нас крайне волнует отсутствие вестей о плане реорганизации редакции... Реорганизация, а еще лучше полное изгнание всех прежних, крайне необходимо. Ведется нелепо. Расхваливают Бунд и "Цейт" (оппортунистическое еврейское издание), это прямо подло. Не умеют вести линии против "Луча", безобразно относятся к статьям (т. е. к статьям самого Ленина). Прямо терпения нет". Тон письма показывает, что негодование Ленина, который умел, когда нужно, сдерживать себя, дошло до высшей точки. Уничтожающая оценка газеты относится ко всему тому периоду, когда непосредственное? руководство лежало на Сталине. Кем именно было написано "глупое и нахальное письмо из редакции", до сих под не раскрыто и, конечно, не случайно. Вряд ли Сталиным: для этого он слишком осторожен; к тому же он, вероятно, находился уже вне Петербурга. Вернее всего, письмо написал Молотов, официальный секретарь редакции, столь же склонный к грубости, как и Сталин, но лишенный его гибкости. Нетрудно догадаться о характере "глупого и нахального письма": "Мы - редакция, "мы" решаем, ваши заграничные претензии для нас "буря в стакане", можете, если угодно, "лезть на стену", - мы будем "работать".
Насколько решительно Ленин подошел на этот раз к застарелому конфликту, видно из дальнейших строк письма: "Что сделано насчет контроля за деньгами? Кто получил суммы за подписку? В чьих они руках? Сколько их?" Ленин не исключает, видимо, даже возможности разрыва и озабочен сохранением финансовой базы в своих руках. Но до разрыва не дошло; растерянные примиренцы вряд ли дерзали и помышлять о нем. Пассивное сопротивление было их единственным оружием. Теперь и оно будет выбито из их рук.
Отвечая на пессимистическое письмо Шкловского из Берна и доказывая ему, что дела большевиков идут не так плохо, Крупская начинает с признания: "Конечно, "Правда" ведется плохо". Эта фраза звучит, как общее место, стоящее вне спора. "Там публика в редакции с бору да с сосенки, большинство не литераторов... Не помещаются протесты рабочих против "Луча" для избежания полемики". Крупская обещает, однако, в ближайшем будущем "существенные реформы". Письмо написано 19-го января. На следующий день Ленин пишет через Крупскую в Петербург: "...необходимо насадить свою редакцию "Правды" и разогнать теперешнюю. Ведется дело сейчас из рук вон плохо. Отсутствие кампании за единство снизу - глупо и подло... ну, разве люди эти редакторы? Это не люди, а жалкие тряпки и губители дела". Это тот стиль, которым писал Ленин, когда хотел показать, что дойдет до конца.
Параллельно он успел уже открыть огонь из тщательно расставленных батарей по примиренчеству думской фракции. Еще 3 января он писал в Петербург: "Добейтесь безусловно помещения письма бакинских рабочих, которое посылаем". Письмо требует разрыва депутатов-большевиков с "Лучом". Указывая на то, что в течение пяти лет ликвидаторы "на разные лады повторяли, что партия умерла", бакинские рабочие спрашивают: "Откуда у них теперь взялась охота объединяться с мертвецом?" Вопрос не лишен меткости. "Когда же состоится выход четырех (депутатов) из "Луча"? - настаивает, со своей стороны, Ленин. - Можно ли еще ждать?.. Даже из далекого Баку 20 рабочих протестуют". Не будет рискованно предположить, что, не добившись путем переписки разрыва депутатов с "Лучом", Ленин еще во время пребывания Сталина в Петербурге стал осторожно мобилизовывать низы. Несомненно, именно по его инициативе протестовали бакинские рабочие - Баку был выбран Лениным не случайно! - причем протест свой послали не редакции "Правды", где руководил бакинский вождь Коба, а Ленину в Краков. Сложные нити конфликтов явственно выступают здесь наружу. Ленин наступает. Сталин маневрирует. При противодействии примиренцев, но зато не без невольной помощи ликвидаторов, которые все больше обнаруживали свой оппортунизм. Ленину удалось вскоре добиться того, что депутаты-большевики вышли с протестом из состава сотрудников "Луча". Но они по прежнему продолжали оставаться связанными дисциплиной ликвидаторского большинства думской фракции.
Готовясь к худшему, даже к разрыву, Ленин, как всегда, принимает меры к тому, чтоб достигнуть своей политической цели с наименьшими потрясениями и личными жертвами. Именно поэтому он заблаговременно вызвал Сталина за границу и сумел заставить его понять, что на время предстоящей "реформы" ему выгоднее отойти от "Правды". В Петербург был в это время направлен другой член ЦК, Свердлов, будущий первый председатель советской республики. Этот знаменательный факт засвидетельствован официально: "В целях реорганизации редакции, - гласит примечание к XVI тому "Сочинений" Ленина, - в Петербург Ц. Комитетом был прислан Свердлов". Ленин писал ему: "Сегодня узнали о начале реформы в "Правде". Тысячу приветов, поздравлений и пожеланий успехов... Вы не можете вообразить, до какой степени мы истомились работой с глухо-враждебной редакцией". В этих словах, где накопившаяся горечь соединяется со вздохом облегчения, Ленин подводит счеты своих отношений с редакцией за весь тот период, когда, как мы слышали, "Сталин фактически руководил газетой".
"Автор этих строк живо помнит, - писал Зиновьев в 1934 г., когда над головой его висел уже дамоклов меч, - каким событием был приезд Сталина в Краков". Ленин радовался вдвойне: и тому, что теперь удастся произвести деликатную операцию в Петербурге в отсутствие Сталина, и тому, что дело обойдется, вероятно, без потрясений внутри ЦК. В своем скупом и осторожном рассказе о пребывании Сталина в Кракове Крупская замечает, как бы вскользь: "Ильич нервничал тогда по поводу "Правды", нервничал и Сталин. Столковывались, как наладить дело". Эти многозначительные, при всей своей преднамеренной туманности, строки остались, очевидно, от более откровенного текста устраненного по требованию цензуры. В связи с уже известными нам обстоятельствами вряд ли можно сомневаться, что Ленин и Сталин "нервничали" по-разному, пытаясь каждый отстоять свою политику. Однако борьба была слишком неравной: Сталину пришлось отступить.
Совещание, на которое он был вызван, состоялось 28 декабря - 1 января 1913 г. в составе одиннадцати человек: членов ЦК, думской фракции и видных местных работников. Наряду с общими политическими задачами в условиях нового революционного подъема совещание обсуждало острые вопросы внутренней жизни партии: о думской фракции, о партийной прессе, об отношении к ликвидаторству и к лозунгу "единства". Главные доклады делал Ленин. Надо полагать, депутатам и их руководителю Сталину пришлось выслушать немало горьких истин, хоть и высказанных дружественным тоном. Сталин на совещании, видимо, отмалчивался: только этим и можно объяснить тот факт, что в первом издании своих воспоминаний (1929 г.) почтительный Бадаев забывает даже назвать его в числе участников. Отмалчиваться в критических условиях есть, к тому же, излюбленный прием Сталина. Протоколов и других материалов совещания "до сих пор не разыскано". Вероятнее всего, к неразысканию приняты были особые меры. В одном из тогдашних писем Крупской в Россию рассказывается: "Доклады с мест на совещании были очень интересны. Все говорили, что масса теперь подросла... Во время выборов выяснилось, что повсюду имеются самочинные рабочие организации... В большинстве случаев они не связаны с партией, но по духу своему партийны". В свою очередь, Ленин отмечает в письме Горькому, что совещание "очень удалось" и "сыграет свою роль". Он имел в виду прежде всего выпрямление политики партии.
Департамент полиции не без иронии уведомлял своего заведующего агентурной за границей, что, вопреки его последнему донесению, депутат Полетаев на совещании не присутствовал, а были следующие лица: Ленин, Зиновьев, Крупская; депутаты: Малиновский, Петровский, Бадаев; Лобова, рабочий Медведев, поручик русской артиллерии Трояновский (будущий посол в С. Штатах), жена Трояновского и Коба. Не лишен интереса порядок имен: Коба оказывается в списке департамента на последнем месте. В примечаниях к "Сочинениям" Ленина (1929) он назван пятым, после Ленина, Зиновьева, Каменева и Крупской, хотя Зиновьев, Каменев и Крупская давно уже находились в опале. В перечнях новейшей эры Сталин занимает неизменно второе место, сейчас же после Ленина. Эти перемещения недурно отбивают такт исторической карьеры.
Департамент полиции хотел показать своим письмом, что Петербург лучше своего заграничного агента осведомлен о происшедшем в Кракове. Немудрено: одну из видных ролей на совещании играл Малиновский, о действительной физиономии которого как провокатора знала лишь самая верхушка полицейского Олимпа. Правда, еще в годы реакции среди социал-демократов, соприкасавшихся с Малиновским, возникли против него подозрения; доказательств, однако, не было, и подозрения заглохли. В январе 1912 г. Малиновский оказался делегирован от московских большевиков на конференцию в Праге. Ленин жадно ухватился за способного и энергичного рабочего и содействовал выдвижению его кандидатуры на выборах в Думу. Полиция, с своей стороны, поддерживала своего агента, арестуя возможных соперников. Во фракции Думы представитель московских рабочих сразу завоевывает авторитет. Получая от Ленина готовые тексты парламентских речей, Малиновский передавал рукописи на просмотр директору департамента полиции. Тот пробовал сперва вносить смягчения; однако режим большевистской фракции вводил автономию отдельного депутата в очень узкие пределы. В результате оказалось, что если социал-демократический депутат был лучшим осведомителем охраны, то, с другой стороны, агент охраны стал наиболее боевым оратором социал-демократической фракции.
Подозрения насчет Малиновского снова возникли летом 1913 года у ряда видных большевиков; но за отсутствием доказательств и на этот раз все осталось по-старому. Однако само правительство испугалось возможного разоблачения и связанного с этим политического скандала. По приказу начальства Малиновский подал в мае 1914 г. председателю Думы заявление о сложении депутатского мандата. Слухи о провокации вспыхнули с новой силой и проникли на этот раз в печать. Малиновский выехал за границу, явился к Ленину и потребовал расследования. Свою линию поведения он, очевидно, тщательно подготовил при содействии своих полицейских руководителей. Две недели спустя в петербургской газете партии появилась телеграмма, сообщавшая иносказательно, что ЦК, расследовав дело Малиновского, убедился в его личной честности. Еще через несколько дней было опубликовано постановление о том, что самовольным сложением мандата Малиновский "поставил себя вне рядов организованных марксистов": на языке легальной газеты это означало исключение из партии.
Ленин подвергался долгому и жестокому обстрелу со стороны противников за "укрывательство" Малиновского. Участие агента полиции в думской фракции и особенно в Центральном Комитете было, конечно, большим бедствием для партии. В частности, Сталин в последнюю свою ссылку отправился по доносу Малиновского. Но в ту эпоху подозрения, осложнявшиеся подчас фракционной враждой, отравляли всю атмосферу подполья. Прямых улик против Малиновского никто не представлял. Нельзя же было приговорить члена партии к политической, пожалуй, и физической смерти на основании смутных подозрений. А так как Малиновский занимал ответственное положение, и от его репутации зависела до известной степени и репутация партии, то Ленин считал своим долгом защищать Малиновского с той энергией, которая его отличала. После низвержения монархии факт службы Малиновского в полиции нашел полное подтверждение. После Октябрьского переворота провокатор, вернувшийся в Москву из немецкого плена, был расстрелян по приговору Трибунала.
Несмотря на недостаток людей, Ленин не спешил вернуть Сталина в Россию. Необходимо было до его возвращения закончить в Петербурге "существенные реформы". С другой стороны, и сам Сталин вряд ли очень рвался на место прежней работы после краковского совещания, которое означало косвенное, но недвусмысленное осуждение его политики. Как всегда, Ленин сделал все, чтоб обеспечить побежденному почетное отступление. Мстительность была ему совершенно чужда. Чтобы задержать Сталина на критический период за границей, он заинтересовал его работой о национальном вопросе: комбинация целиком в духе Ленина!
Уроженцу Кавказа с его десятками полукультурных и первобытных, но быстро пробуждающихся народностей, не нужно было доказывать важность национального вопроса. Традиция национальной независимости продолжала жить в Грузии. Коба получил первый революционный импульс именно с этой стороны. Самый псевдоним его напоминал о национальной борьбе. Правда, в годы первой революции он, по словам Иремашвили, успел охладеть к грузинской проблеме. "Национальная свобода... уже ничего не означала для него. Он не хотел признавать никаких границ для своей воли к власти. Россия и весь мир должны были оставаться открытыми для него". Иремашвили явно предвосхищает факты и настроения более позднего времени. Несомненно лишь, что, став большевиком, Коба покончил с той национальной романтикой, которая продолжала мирно уживаться с расплывчатым социализмом грузинских меньшевиков. Но отказавшись от идеи независимости Грузии, Коба не мог, подобно многим великороссам, оставаться безразличным к национальному вопросу вообще: взаимоотношения грузин, армян, русских и пр. осложняли на каждом шагу революционную работу на Кавказе.
По своим взглядам Коба стал интернационалистом. Стал ли он им по своим чувствам? Великоросс Ленин органически не выносил шуток и анекдотов, способных задеть чувства угнетенной нации. Сталин сохранил в нервах своих слишком многое от крестьянина из деревни Диди-Лило. В предреволюционные годы он не смел, разумеется, играть на национальных предрассудках, как делал это позже, стоя у власти. Но в мелочах предрасположения его на этот счет обнаруживались уже и тогда. Ссылаясь на преобладание евреев в меньшевистской фракции Лондонского съезда 1907 г., Коба писал: "По этому поводу кто-то из большевиков заметил шутя (кажется, тов. Алексинский), что меньшевики - еврейская фракция, большевики - истинно русская, стало быть, не мешало бы нам, большевикам, устроить в партии погром". Нельзя и сейчас не поразиться тому, что в статье, предназначенной для рабочих Кавказа, где атмосфера была отравлена национальной рознью, Сталин счел возможным цитировать проникнутую подозрительным ароматом шутку. Дело шло при этом вовсе не о случайной бестактности, а о сознательном расчете. В той же статье, как мы помним, автор развязно "шутил" над резолюцией съезда об экспроприациях, чтобы рассеять таким способом сомнения кавказских боевиков. Можно с уверенностью предположить, что меньшевистская фракция в Баку возглавлялась в то время евреями и что своей "шуткой" насчет погрома автор хотел скомпрометировать фракционных противников в глазах отсталых рабочих: это легче, чем убедить и воспитать, а Сталин всегда и во всем искал линии наименьшего сопротивления. Прибавим, что "шутка" Алексинского тоже не возникла случайно: этот ультралевый большевик стал впоследствии отъявленным реакционером и антисемитом.
В своей политической работе Коба отстаивал, разумеется, официальную позицию партии. Однако до поездки за границу статьи его на эти темы не возвышались над уровнем повседневной пропаганды. Только теперь, по инициативе Ленина, он подошел к национальной проблеме с более широкой теоретической и политической точек зрения. Жизненное знакомство с переплетом кавказских национальных отношений облегчало ему, несомненно, ориентировку в этой сложной области, где абстрактное теоретизирование особенно опасно.
В двух странах довоенной Европы национальный вопрос имел исключительное политическое значение: в царской России и в габсбургской Австро-Венгрии. В каждой из них рабочая партия создала свою собственную школу. В области теории австрийская социал-демократия в лице Отто Бауэра и Карла Реннера брала национальность независимо от территории, хозяйства и классов, превращая ее в некоторую абстракцию, связанную так называемым "национальным характером". В области национальной политики, как, впрочем, и во всех других областях, она не шла дальше поправок к статус кво. Страшась самой мысли о расчленении монархии, австрийская социал-демократия стремилась приспособить свою национальную программу к границам лоскутного государства. Программа так называемой "национально-культурной автономии" требовала, чтобы граждане одной и той же национальности, независимо от их расселения на территории Австро-Венгрии, как и от административных делений государства, были объединены по чисто персональному признаку в одну общину для разрешения своих "культурных" задач (театр, церковь, школа и пр.). Эта программа была искусственна и утопична, поскольку в обществе, раздираемом социальными противоречиями, пытались отделить культуру от территории и хозяйства; она была в то же время реакционна, поскольку вела к принудительному разъединению рабочих разных национальностей одного и того же государства, подрывая их классовую силу.
Позиция Ленина была прямо противоположна. Рассматривая национальность в неразрывной связи с территорией, хозяйством и классовой культурой, он в то же время отказывался видеть в историческом государстве, границы которого прошли по живому телу наций, священную и неприкосновенную категорию. Он требовал признания за каждой национальной частью государства права на отделение и самостоятельное существование. Поскольку же разные национальности добровольно или в силу необходимости сожительствуют в границах одного государства, их культурные интересы должны найти наивысшее возможное удовлетворение в рамках самой широкой областной (следовательно, территориальной) автономии, с законодательной гарантией прав каждого меньшинства. В то же время Ленин считал непререкаемым долгом всех рабочих данного государства, независимо от национальности, объединяться в одних и тех же классовых организациях.
Особенно жгуче стояла национальная проблема в Польше, в соответствии с исторической судьбой этой страны. Так называемая Польская Социалистическая Партия (ППС), главой которой стал Иосиф Пилсудский, страстно выступала за независимость Польши; "социализм" ППС был только туманным дополнением ее воинственного национализма. Наоборот, польская социал-демократия, руководительницей которой была Роза Люксембург, противопоставляла лозунгу независимости Польши требование автономии Польского края в составе демократической России. Люксембург исходила из того, что в эпоху империализма отделение Польши от России экономически неосуществимо, а в эпоху социализма - ненужно. "Право на самоопределение" она считала пустой абстракцией. Полемика по этому вопросу длилась долгие годы. Ленин доказывал, что империализм отнюдь не господствует равномерно во всех странах, областях и сферах жизни; что наследие прошлого представляет нагромождение и взаимопроникновение разных исторических эпох; что монополистический капитал возвышается над всем остальным, но не замещает его; что, несмотря на господство империализма, сохраняют свою силу многочисленные национальные проблемы и что, в зависимости от внутренней и мировой конъюнктуры, Польша может стать самостоятельной и в эпоху империализма.
Право на самоопределение явилось, с точки зрения Ленина, ничем иным, как применением принципов буржуазной демократии в сфере национальных отношений. Полная, реальная, всесторонняя демократия при капитализме неосуществима; в этом смысле "неосуществима" и национальная независимость малых и слабых народов. Однако рабочий класс не отказывается и при империализме от борьбы за демократические права, в том числе и за право каждой нации на самостоятельное существование. Более того: для известных частей нашей планеты именно империализм придает лозунгу национального самоопределения исключительную остроту. Если Западная и Центральная Европа так или иначе успели разрешить свои национальные проблемы в течение XIX века, то в Восточной Европе, Азии, Африке, Южной Америке эпоха национально-демократических движений развернулась по-настоящему только в XX веке. Отвергать право наций на самоопределение, значит, на деле оказывать помощь империалистам против колоний и угнетенных народов вообще.
Период реакции чрезвычайно обострил в России национальный вопрос. "Поднявшаяся сверху волна воинствующего национализма, - писал Сталин, - целый ряд репрессий со стороны власть имущих, мстящих окраинам за их свободолюбие, вызывали ответную волну национализма снизу, переходящего в грубый шовинизм". Это было время ритуального процесса против киевского еврея Бейлиса. Ретроспективно, в свете новейших завоеваний цивилизации, особенно в Германии и в СССР, этот процесс, кажется, потряс весь мир. Отрава национализма угрожала и широким слоям рабочего класса. Горький с тревогой писал Ленину о необходимости противодействовать шовинистическому одичанию. "Насчет национализма вполне с вами согласен, - отвечал Ленин, - что надо заняться этим посурьезнее. У нас один чудесный грузин засел и пишет для "Просвещения" большую статью, собрав все австрийские и пр. материалы. Мы именно на это наляжем". Речь шла о Сталине. Давно связанный с партией, Горький хорошо знал ее руководящие кадры. Но фигура Сталина оставалась для него, очевидно, полной неизвестностью, раз Ленин оказался вынужден прибегнуть к такому хотя и лестному, но совершенно безличному определению, как "один чудесный грузин". Это кстати сказать, единственный, пожалуй, случай, когда Ленин характеризует видного русского революционера по национальному признаку. Он имел в виду, собственно, не грузина, а кавказца: элемент первобытности несомненно подкупал Ленина; недаром он с такой нежностью относился к Камо.
Во время своего двухмесячного пребывания за границей Сталин написал небольшое, но очень содержательное исследование: "Марксизм и национальный вопрос". Будучи предназначена для легального журнала, статья пользуется осторожным словарем. Но революционные тенденции ее выступают, тем не менее, совершенно отчетливо. Автор начинает с противопоставления историко-материалистического определения нации абстрактно-психологическому, в духе австрийской школы. "Нация, - пишет он, - это исторически сложившаяся устойчивая общность языка, территории, экономической жизни и психологического склада, проявляющегося в общности культуры". Это комбинированное определение, сочетающее психологические черты нации с географическими и экономическими условиями ее развития, не только правильно теоретически, но и плодотворно практически, ибо обязывает искать разрешения вопроса о судьбе каждой нации в изменении материальных условий ее существования, начиная с территории. Фетишистского преклонения перед границами государства большевизма никогда не знал. Политически дело шло о том, чтоб царскую империю, тюрьму народов, перестроить территориально, политически и административно в соответствии с потребностями и желаниями самих народов.
Партия пролетариата не предписывает отдельным национальностям, оставаться ли им в пределах государства или отделиться от него: это их собственное дело. Но она обязывается помочь каждой из них осуществить свою действительную волю. Вопрос о возможности государственного отделения есть вопрос конкретных исторических обстоятельств и соотношения сил. "Никто не может сказать, - писал Сталин, - что Балканская война является концом, а не началом осложнений. Вполне возможно такое сочетание внутренних и внешних конъюнктур, при котором та или иная национальность в России найдет нужным поставить и решить вопрос о своей независимости. И, конечно, не дело марксистов ставить в таких случаях преграды. Но из этого следует, что русские марксисты не обойдутся без права наций на самоопределение".
Интересы наций, которые добровольно останутся в пределах демократической России, будут ограждены посредством "автономии таких определившихся единиц, как Польша, Литва, Украина, Кавказ и т. п. Областная автономия позволяет лучше использовать естественные богатства области; она не разделяет граждан по национальным линиям, позволяя им группироваться в классовые партии". Территориальное самоуправление областей во всех сферах общественной жизни противопоставляется здесь внетерриториальному, т. е. платоническому самоуправлению национальностей только в вопросах "культуры".
Однако наиболее непосредственное и жгучее значение, с точки зрения освободительной борьбы пролетариата, имеет вопрос о взаимоотношении рабочих разных национальностей одного государства. Большевизм выступает за тесное и нераздельное сплочение рабочих всех национальностей в партии и профессиональных союзах на основах демократического централизма. "Тип организации влияет не только на практическую работу. Он накладывает неизгладимую печать на всю духовную жизнь рабочего. Рабочий живет жизнью своей организации, он там растет духовно и воспитывается... Интернациональный тип организации является школой товарищеских чувств, величайшей агитацией в пользу интернационализма".
Австрийская программа "культурной автономии" ставила одной из своих целей "сохранение и развитие национальных особенностей народов". Зачем и для чего? - с изумлением спрашивал большевизм. Забота об обособлении национальных частей человечества - не наша забота. Большевизм требовал, правда, для каждой нации права на отделение - права, а не обязанности, - как последней, наиболее действительной гарантии против угнетения. Но, в то же время, ему была глубоко враждебна мысль об искусственном консервировании национальных особенностей. Устранение всякого, хотя бы и замаскированного, хотя бы и самого утонченного, почти "невесомого" национального гнета или унижения должно служить не разобщению, а, наоборот, революционному объединению рабочих разных национальностей. Где есть национальные привилегии и обиды, там нужно дать возможность нациям разделиться, чтоб тем самым облегчить свободное объединение рабочих во имя тесного сближения наций с отдаленной перспективой их полного слияния. Такова основная тенденция большевизма, обнаружившая всю свою силу в Октябрьской революции.
Австрийская программа не обнаружила ничего, кроме слабости: она не спасла ни империи Габсбургов, ни самой австрийской социал-демократии. Культивируя обособленность национальных групп пролетариата и в то же время отказываясь дать реальное удовлетворение угнетенным национальностям, австрийская программа лишь прикрывала господствующее положение немцев и мадьяр и являлась, по справедливым словам Сталина, "утонченным видом национализма". Нельзя, однако, не отметить, что, критикуя заботу о "национальных особенностях", автор придает мысли противника заведомо упрощенное толкование. "Подумайте только, - восклицает он, - сохранить такие национальные особенности закавказских татар, как самобичевание в праздник Шахсей-Вахсей! Развить такие национальные особенности Грузии, как право мести!" На самом деле австро-марксисты не имели, конечно, в виду сохранения заведомо реакционных пережитков. Что касается такой "национальной особенности Грузии, как "право мести", то именно Сталин в дальнейшем развил ее до таких пределов, как, может быть, никто другой в человеческой истории. Но это относится уже к другому порядку идей.
Видное место в исследовании занимает полемика против старого противника, Ноя Жордания, который в годы реакции стал склоняться к австрийской программе. На отдельных примерах Сталин показывает, что культурно-национальная автономия, "непригодная вообще, является еще бессмысленной и вздорной с точки зрения кавказских условий". Не менее решительной критике подвергается политика еврейского Бунда, который был организован не по территориальному, а по национальному принципу и пытался навязать эту систему партии в целом. "Одно из двух: либо федерализм Бунда, и тогда - российская социал-демократия перестраивается на началах "размежевания" рабочих по национальностям; либо интернациональный тип организации, и тогда Бунд перестраивается на началах территориальной автономии... Среднего нет: принципы побеждают, а не примиряются".
"Марксизм и национальный вопрос" представляет, несомненно, самую значительную, вернее, единственную теоретическую работу Сталина. На основании одной этой статьи, размером в 40 печатных страниц, можно было бы признать автора выдающимся теоретиком. Остается только непонятным, почему ни до того, ни после того он не написал ничего, сколько-нибудь приближающегося к этому уровню. Разгадка таится в том, что работа полностью внушена Лениным, написана под его ближайшим руководством и проредактирована им строка за строкой.
Ленин дважды в своей жизни рвал с близкими сотрудниками, стоявшими на большой теоретической высоте. Сперва, в 1903-1904 гг., когда он разошелся со всеми старыми авторитетами российской социал-демократии: Плехановым, Аксельродом, Засулич и выдающимися молодыми марксистами Мартовым и Потресовым. Второй раз, в те годы реакции, когда от него отошли Богданов, Луначарский, Покровский, Рожков, писатели высокой квалификации. Зиновьев и Каменев, его ближайшие сотрудники, не были теоретиками. В этом смысле новый революционный подъем застиг Ленина в одиночестве. Естественно, что он с жадностью набрасывался на всякого молодого товарища, который мог в той или другой области принять участие в разработке вопросов партийной программы.
"На этот раз, - вспоминает Крупская, - Ильич много разговаривал со Сталиным по национальному вопросу, рад был, что встретил человека, интересующегося всерьез этим вопросом, разбирающегося в нем. Перед этим Сталин месяца два прожил в Вене, занимаясь там национальным вопросом, близко познакомился там с нашей венской публикой, с Бухариным, с Трояновским". Здесь не все договорено. "Ильич много разговаривал со Сталиным", это значит: давал руководящие идеи, освещал их с разных сторон, разъяснял недоразумения, указывал литературу, просматривал первые опыты и вносил поправки. "Я вспоминаю, - рассказывает та же Крупская, - отношение Ильича к малоопытным авторам. Смотрел на суть, на основное, обдумывал, как помочь, исправить. Но делал он это как-то очень бережно, так что и не заметит другой автор, что его поправляют. А помогать в работе Ильич здорово умел. Хочет, например, поручить кому-нибудь написать статью, но не уверен, так ли тот напишет, так сначала заведет с ним подробный разговор на эту тему, разовьет свои мысли, заинтересует человека, прозондирует его как следует, а потом предложит: "Не напишете ли на эту тему статью?" И автор и не заметит даже, как помогла ему предварительная беседа с Ильичем, не заметит, что вставляет в статью Ильичевы словечки и обороты даже". Крупская не называет, конечно, Сталина. Но характеристика Ленина как наставника молодых авторов включена ею в ту главу "Воспоминаний", где рассказывается о работе Сталина над национальным вопросом: Крупская вынуждена нередко прибегать к окольным путям, чтоб хоть отчасти отстоять интеллектуальные права Ленина от узурпации.
Ход работы Сталина над статьей вырисовывается перед нами с достаточной ясностью. Сперва - наводящие беседы Ленина в Кракове, указание руководящих идей и необходимой литературы. Поездка Сталина в Вену, в центр "австрийской школы". За незнанием немецкого языка справиться с источниками самостоятельно Сталин не мог. Зато Бухарин, несомненно обладавший теоретической головой, знал языки, знал литературу, умел оперировать с документами. Бухарин, как и Трояновский, имели от Ленина поручение помочь" чудесному", но малообразованному грузину. Им, очевидно, и принадлежит подбор важнейших цитат. На логическом построении статьи, не лишенном педантизма, сказалось, по всей вероятности, влияние Бухарина, который тяготел к профессорским приемам, в отличие от Ленина, для которого политический или полемический интерес определял структуру произведения. Дальше этого влияние Бухарина не шло, так как именно в национальном вопросе он стоял ближе к Розе Люксембург, чем к Ленину. Какова была доля участия Трояновского, мы не знаем. Но именно с этого времени ведет начало его связь со Сталиным, которая через ряд лет и переменчивых обстоятельств обеспечила незначительному и неустойчивому Трояновскому один из ответственных дипломатических постов.
Из Вены Сталин вернулся со своими материалами в Краков. Здесь опять наступила очередь Ленина, внимательного и неутомимого редактора. Печать его мысли и следы его пера можно без труда открыть на каждой странице. Некоторые фразы, механически включенные автором, или отдельные строки, явно вписанные редактором, кажутся неожиданными или непонятными без справки с соответственными работами Ленина. "Не национальный, а аграрный вопрос решает судьбы прогресса в России, - пишет Сталин без объяснений, - национальный вопрос ему подчинен". Правильная и глубокая мысль об относительном удельном весе аграрного и национального вопросов в ходе русской революции полностью принадлежала Ленину и развивалась им неоднократно в течение годов реакции. В Италии и в Германии борьба за национальное освобождение и объединение составляла в свое время стержень буржуазной революции. Иначе в России, где главенствующая национальность, великорусская, не испытывала над собою национального гнета, наоборот, угнетала других; зато главная, именно крестьянская, масса самих великороссов испытывала над собой глубокий гнет крепостничества. Такого рода сложные и серьезно взвешенные мысли действительный автор их никогда не высказал бы мимоходом, как общее место, без доказательств и комментариев.
Зиновьев и Каменев, долго жившие бок о бок с Лениным, усваивали не только его идеи, но и его обороты, даже почерк. Относительно Сталина этого сказать нельзя. Разумеется, и он жил идеями Ленина, но вдали, в стороне, и лишь в тех пределах, в каких они нужны ему были для его непосредственных целей. Он был слишком крепок, упрям, ограничен и органичен, чтоб усваивать литературные приемы учителя. Оттого ленинские поправки к его тексту выглядят, по слову поэта, "как яркие заплаты на ветхом рубище". Разоблачение австрийской школы как "утонченного вида национализма" принадлежит, несомненно, Ленину, как и ряд других простых, но метких формул. Сталин так не писал. По поводу данного Бауэром определения нации как "относительной общности характера" читаем в статье: "...чем же отличается тогда нация Бауэра от мистического и самодовлеющего "национального духа" спиритуалистов?" Эта фраза написана Лениным. Ни раньше, ни позже Сталин так не выражался. И дальше, когда статья по поводу эклектических поправок Бауэра к его собственному определению нации отмечает: "...так сама себя опровергает сшитая идеалистическими нитками теория", то нельзя не распознать сразу перо Ленина. То же относится к характеристике интернационального типа рабочей организации как "школы товарищеских чувств". Сталин так не писал. С другой стороны, во всей работе, несмотря на ее многочисленные угловатости, мы не встречаем ни хамелеонов, принимающих окраску зайцев, ни подземных ласточек, ни ширм, состоящих из слез: Ленин вытравил все эти семинарские красоты. Рукопись с поправками можно, конечно, скрыть. Но никак нельзя скрыть и то обстоятельство, что за годы тюремных заключений и ссылок Сталин не создал ничего, хоть отдаленно похожего на ту работу в течение нескольких недель в Вене и Кракове.
8 февраля, когда Сталин еще находился за границей, Ленин поздравлял редакцию "Правды" "с громадным улучшением во всем ведении газеты, которое видно за последние дни". Улучшение имело принципиальный характер и выразилось, главным образом, в усилении борьбы с ликвидаторами. Свердлов выполнял тогда, по рассказу Самойлова, обязанности фактического редактора; живя нелегально и не выходя из квартиры "неприкосновенного" депутата, он целыми днями возился с газетными рукописями. "Он был, кроме того, очень славный товарищ и во всех частных вопросах жизни". Это правильно. О Сталине, с которым он близко соприкасался и к которому очень почтителен, Самойлов такого отзыва не дает. 10-го февраля полиция проникла в "неприкосновенную" квартиру, арестовала Свердлова и выслала его вскоре в Сибирь, несомненно, по доносу Малиновского. К концу февраля у тех же депутатов поселился Сталин, вернувшийся из-за границы. "В жизни нашей фракции и газеты "Правды" он играл руководящую роль, - рассказывает Самойлов, - и он бывал не только на всех устраиваемых нами в нашей квартире совещаниях, но нередко с большим для себя риском посещал и заседания социал-демократической фракции, отстаивая в спорах с меньшевиками и по разным вопросам нашу позицию, оказывал нам большие услуги".
Сталин застал в Петербурге значительно изменившуюся обстановку. Передовые рабочие твердо поддержали реформы Свердлова, внушенные Лениным. Штаб "Правды" был обновлен. Примиренцы оказались оттесненными. Сталин и не думал отстаивать по существу те позиции, от которых его оторвали два месяца тому назад. Это не в его духе. Его забота теперь состоит в том, чтоб сохранить лицо. 26 февраля он печатает в "Правде" статью, в которой призывает рабочих "возвысить голос против раскольнических попыток внутри фракции, откуда бы они ни исходили". По существу, статья входит в кампанию подготовки раскола думской фракции с возложением ответственности на противника. Но связанный собственным вчерашним днем, Сталин пытается облекать новую цель в старую фразеологию. Отсюда двусмысленное выражение о раскольнических попытках, "откуда бы они ни исходили". Во всяком случае, из статьи очевидно, что, побывав в краковской школе, автор стремился лишь как можно менее заметно переменить фронт и включиться в новую политику. Однако участвовать в ней ему почти не довелось: его скоро арестовали.
В воспоминаниях бывшего грузинского оппозиционера Кавтарадзе рассказывается о встрече его со Сталиным в одном из петербургских ресторанов под бдительным оком шпиков. Когда собеседникам показалось на улице, что они счастливо отделались от преследователей, Сталин уехал на лихаче. Но немедленно за ним двинулся другой лихач со шпиком. Кавтарадзе, решивший, что его земляку не миновать на этот раз ареста, к удивлению своему узнал, что тот на свободе. Проезжая тускло освещенной улицей, Сталин собрался в ком, перекатился незаметно назад через спинку саней и зарылся в сугроб снега на краю улицы. Проводив глазами второго лихача, он встал, отряхнулся и укрылся у товарища. Через три дня, переодетый в форму студента, вышел из своего убежища и "продолжал руководящую работу в питерском подполье". Своими явно стилизованными воспоминаниями Кавтарадзе пытался отвести уже занесенную над ним руку. Но, как и многие другие, он ничего не купил ценою унижения... Редакция официального исторического журнала умудрилась не заметить, что в 1911 г., к которому Кавтарадзе относит этот эпизод, Сталин был в Петербурге только в летние месяцы, когда снежных сугробов на улицах быть не могло. Если брать рассказ за чистую монету, дело могло идти либо о конце 1912, либо о начале 1913 г., когда Сталин после возвращения из-за границы оставался на свободе около двух-трех недель.
В марте большевистская организация под фирмой "Правды" устраивала вечер-концерт. Сталину "захотелось туда пойти", - рассказывает Самойлов: там можно было повидать многих товарищей. Он спрашивал у Малиновского совета: стоит ли пойти, не опасно ли? Вероломный советчик ответил, что, по его мнению, опасности нет. Однако опасность была подготовлена самим Малиновским. После прихода Сталина зал был сразу наводнен шпиками. Попытались провести его через артистическую, переодев предварительно в женскую ротонду. Но его все же арестовали. На этот раз ему предстояло исчезнуть из обращения ровно на четыре года.
Через два месяца после этого ареста Ленин писал в "Правду": "Очень поздравляю с успехом... Улучшение громадное и серьезное, надо надеяться, прочное и окончательное... Только бы не сглазить!" В интересах полноты нельзя не процитировать также письмо, которое Ленин послал в Петербург в октябре 1913 г., когда Сталин был уже в далекой ссылке, а редакцией руководил Каменев: "Тут все довольны газетой и ее редактором, я за все это время не слышал ни одного худого слова... Все довольны, и я особо: ибо оказался пророком. Помните?" В конце письма: "Дорогой друг! Все внимание уделено теперь борьбе шестерки за равноправие. Умоляю налечь изо всех сил и не дать ни газете, ни общественному мнению марксистов колебнуться ни разу". Из всех приведенных данных вытекают совершенно непреложные выводы: газета велась, по мнению Ленина, из рук вон плохо в период, когда ею руководил Сталин. Думская фракция шаталась в тот же период в сторону примиренчества. Газета стала политически выправляться после того, как Свердлов, в отсутствие Сталина, произвел "существенные реформы". Газета поднялась и стала удовлетворительной, когда во главе ее стал Каменев. Под его же руководством большевистские депутаты Думы завоевали себе самостоятельность.
В расколе фракции активную роль, даже две сразу, играл Малиновский. Жандармский генерал Спиридович пишет по этому поводу: "Малиновский, исполняя директивы Ленина и департамента полиции, добился того, что в октябре 1913 г. "семерка" и "шестерка" перессорились окончательно". Меньшевики, со своей стороны, не раз злорадствовали по поводу "совпадения" политики Ленина и департамента полиции. Департамент полиции надеялся, что раскол социал-демократии ослабит рабочее движение. Ленин считал, наоборот, что только раскол обеспечит рабочим необходимое революционное руководство. Полицейские Макиавелли явно просчитались. Меньшевики оказались обречены на ничтожество. Большевизм победил по всей линии.
Свыше шести месяцев перед последним арестом отдал Сталин интенсивной работе в Петербурге и за границей. Он принимал активное участие в проведении избирательной кампании в Думу, руководил "Правдой", участвовал в важном совещании партийного штаба за границей и написал свою работу о национальном вопросе. Это полугодие имело несомненно большое значение в его личном развитии. Впервые он нес ответственность за работу на столичной почве, впервые подошел к большой политике, впервые близко соприкоснулся с Лениным. То чувство мнимого превосходства, которое ему было столь свойственно как реалистическому "практику", не могло не быть потрясено при личном контакте с великим эмигрантом. Самооценка должна была стать более критической и трезвой, честолюбие - более замкнутым и тревожным, ущемленное провинциальное самодовольство должно было неминуемо окраситься завистью, которую смиряла только осторожность. В ссылку Сталин уезжал со стиснутыми зубами.
Увидев на улице человека, сидящего на корточках и производящего таинственные жесты, Лев Толстой решил, что перед ним сумасшедший; подойдя ближе, убедился, что человек делает нужное дело: точит нож о камень. Ленин любил цитировать этот пример. Непрерывные дискуссии, фракционные раздоры, расколы внутри самих большевиков казались стороннему наблюдателю действиями маньяков. Проверка событий обнаружила, что люди делали нужное дело: борьба велась вовсе не из-за схоластических тонкостей, как казалось дилетантам, а из-за самых основных вопросов революционного движения. Благодаря тщательным идейным уточнениям и политическим размежеваниям, только Ленин и его сторонники оказались подготовлены для встречи нового революционного подъема. Отсюда непрерывный ряд успехов, обеспечивших в короткий срок полное преобладание "правдистов" в рабочем движении. В годы реакции большинство старшего поколения отошло от борьбы. "У Ленина - только мальчишки", - презрительно говорили ликвидаторы. Но Ленин видел в этом великое преимущество своей партии: революция, как и война, неизбежно ложится главной своей тяжестью на спину молодежи. Безнадежна та социалистическая партия, которая не способна вести за собой "мальчишек".
Царская полиция, соприкасавшаяся с революционными партиями лицом к лицу, не скупилась в своей секретной переписке на лестные признания по адресу большевиков. "За последние 10 лет, - писал в 1913 г. директор департамента полиции, - элементом наиболее энергичным, бодрым, способным к неутомимой борьбе, сопротивлению и постоянной организации являются... те организации и те лица, которые концентрируются вокруг Ленина... Постоянной организаторской душой всех мало-мальски серьезных партийных начинаний является Ленин... Фракция ленинцев всегда лучше других сорганизована, крепче своим единодушием, изобретательнее по части проведения своих идей в рабочую среду... Когда за последние два года стало усиливаться рабочее движение, Ленин со своими сторонниками оказался к рабочим ближе других и первый стал провозглашать чисто революционные лозунги... Большевистские кружки, ячейки, организации разбросаны теперь по всем городам. Постоянная переписка и сношения завязаны почти со всеми фабричными центрами. Центральный Комитет почти правильно функционирует и целиком находится в руках Ленина... Ввиду изложенного, ничего нет удивительного в том, что в настоящее время сплочение всей подпольной партии идет вокруг большевистских организаций и что последние на деле и представляют собой Российскую Социал-Демократическую Рабочую партию". К этому почти нечего прибавить.
Переписка заграничного штаба принимает новую, оптимистическую окраску. Крупская пишет Шкловскому в начале 1913 г.: "Все связи носят какой-то другой характер, чем раньше. Больше как-то чувствуешь, что имеешь дело с единомышленниками... Дела большевизма так хороши, как никогда". Ликвидаторы, гордившиеся своим реализмом и вчера еще объявлявшие Ленина главою выродившейся секты, внезапно увидели себя оттесненными и изолированными. Из Кракова Ленин неутомимо следит за всеми проявлениями рабочего движения, регистрирует и классифицирует все факты, которые могут позволить прощупать пульс пролетариата. В результате кропотливых подсчетов, произведенных в Кракове над денежными сборами в пользу рабочей печати, оказывается, что в Петербурге на стороне "Правды" 86% читающих рабочих, а на стороне ликвидаторов - только 14%; в Москве соотношение почти такое же; в отсталой провинции - несколько более благоприятное для ликвидаторов, но в общем на стороне "Правды" стоят 4/5 передовых рабочих. Какую ценность могут иметь абстрактные призывы к единству фракций и течений, если правильная политика, противопоставленная этим "фракциям и течениям", сумела в течение трех лет сплотить вокруг большевизма подавляющее большинство передовых рабочих? Во время выборов в IV Думу, где дело шло не о социал-демократах, а об избирателях, 67% рабочей курии высказалось за большевиков. Во время конфликта между двумя частями думской фракции в Петербурге за депутатов-большевиков подано было 5000 голосов, за меньшевиков - всего 621 голос. В столице ликвидаторы оказались совершенно раздавлены. В профессиональном движении то же соотношение: из 13 союзов Москвы не было ни одного ликвидаторского; из 20 союзов Петербурга только четыре, наименее пролетарских и наименее значительных, оказались полностью в руках меньшевиков. В начале 1914 г. при выборах представителей от рабочих в больничные кассы Петербурга прошли целиком списки сторонников "Правды". Все враждебные большевизму группы: ликвидаторы, отзовисты, примиренцы разных толков, оказались совершенно неспособны пустить корни в рабочем классе. Ленин делал отсюда вывод: "Только в борьбе против этих групп складывается и может сложиться действительная рабочая социал-демократическая партия в России".
Весной 1914 г. Эмиль Вандервельде, тогдашний председатель Второго Интернационала, посетил Петербург, чтобы ознакомиться на месте с борьбой фракций в рабочем классе. Споры русских варваров оппортунистический скептик измерил масштабами бельгийского парламентаризма. "Меньшевики, - сообщил он по возвращении, - хотят организоваться легально и требуют права коалиций; большевики хотят добиваться немедленного провозглашения республики и экспроприации земель". Эти разногласия Вандервельде назвал "довольно ребяческими". Ленину оставалось только горько усмехнуться. Скоро надвинулись события, которые произвели неподкупную проверку людей и идей. "Ребяческие" разногласия между марксистами и оппортунистами распространились постепенно на все мировое рабочее движение.
"Война Австрии с Россией, - писал Ленин Горькому в начале 1913 г., - была бы очень полезной для революции (во всей Восточной Европе) штукой, но мало вероятия, чтобы Франц Иосиф и Николаша доставили нам сие удовольствие". Они доставили его, - правда, не раньше, чем через полтора года.
Промышленная конъюнктура тем временем уже перевалила через зенит. Стали ощутимы первые подземные толчки кризиса. Но они не остановили стачечной борьбы. Наоборот, придали ей более наступательный характер. Всего за шесть с лишним месяцев до начала войны насчитывалось почти полтора миллиона участников стачек. Последняя грандиозная вспышка произошла как раз накануне мобилизации. 3-го июля петербургская полиция стреляла в толпу рабочих. По призыву комитета большевиков остановились в знак протеста важнейшие заводы. Число стачечников достигло 200 тысяч. Всюду шли митинги и демонстрации. Были попытки строить баррикады. Как раз в разгар этих событий в столицу, превращенную в военный лагерь, прибыл для последних переговоров со своим коронованным "другом" французский президент Пуанкаре и получил возможность заглянуть одним глазом в лабораторию русской революции. Но уже через несколько дней правительство воспользовалось объявлением войны, чтобы стереть с земли рабочие организации и рабочую прессу. Первой жертвой пала "Правда". Задушить революцию войной - такова была заманчивая идея царского правительства.
Утверждения некоторых биографов, будто Сталин был автором "пораженческой" теории или формулы о "превращении империалистской войны в гражданскую", представляет чистейший вымысел и свидетельствует о полном непонимании интеллектуальной и политической физиономии Сталина. Меньше всего ему были свойственны дух политического новаторства и теоретического дерзания. Он никогда и ничего не предвосхищал, никогда не забегал вперед. В качестве эмпирика, он всегда страшился "априорных" выводов, предпочитая десять раз отмерить прежде, чем отрезать. В этом революционере всегда сидел консервативный бюрократ. Второй Интернационал был могущественным аппаратом. Никогда Сталин по собственной инициативе не пошел бы на разрыв с ним. Выработка большевистской доктрины войны относится целиком к биографии Ленина. Сталин не внес сюда ни одного слова, как и в доктрину революции. Однако для того, чтобы понять поведение Сталина в годы ссылки и особенно в первые критические недели после февральского переворота, как и его позднейший разрыв со всеми принципами большевизма, необходимо очертить здесь вкратце ту систему взглядов, которую Ленин выработал уже в начале войны и к которой он постепенно привел партию.
Первый вопрос, поставленный европейской катастрофой, состоял в том, должны ли социалисты брать на себя "защиту отечества". Речь шла не о том, может ли отдельный социалист выполнять обязанности солдата: другого выхода у него не остается, дезертирство не есть революционная политика, - а о том, должна ли социалистическая партия поддерживать войну политически: вотировать военный бюджет, отказаться от борьбы против правительства, агитировать за "защиту отечества"? Ленин отвечал: нет, не должна, не имеет права; не потому, что это война, а потому что это реакционная война, кровавая свалка рабовладельцев за передел мира.
Формирование национальных государств на континенте Европы охватывало эпоху, которая началась, приблизительно, Великой французской революцией и завершилась Версальским миром 1871 г. Войны за создание или защиту национального государства как необходимого условия для развития производительных сил и культуры имели в этот период прогрессивный исторический характер. Революционеры не только могли, но обязаны были поддерживать национальные войны политически. С 1871 г. до 1914 г. европейский капитализм, достигнув расцвета на основе национальных государств, переживает себя, превращается в монополистский, или империалистский капитализм. "Империализм - это такое состояние капитализма, когда он, выполнив все для него возможное, поворачивает к упадку". Причина упадка в том, что производительным силам становится одинаково тесно в рамках частной собственности, как и в границах национального государства. Ища выхода, империализм стремится разделить и переделить мир. На смену национальным войнам приходят империалистские. Они имеют насквозь реакционный характер, выражающий исторический тупик, застой, загнивание монополистского капитализма.
Империализм может существовать только потому, что на нашей планете имеются отсталые нации, колониальные и полуколониальные страны. Борьба этих угнетенных народов за национальное объединение и независимость имеет вдвойне прогрессивный характер, ибо, с одной стороны, подготовляет для них самих более благоприятные условия развития, с другой - наносит удары империализму. Отсюда вытекает, в частности, что в войне между цивилизованной империалистской демократической республикой и отсталой варварской монархией колониальной страны, социалисты будут полностью на стороне угнетенной страны, несмотря на ее монархию, и против угнетательской страны, несмотря на ее "демократию".
Свои хищнические цели: захвата колоний, рынков, источников сырья, сфер влияния, - империализм прикрывает идеями "защиты мира от агрессоров", "защиты отечества", "защиты демократии" и пр. Эти идеи насквозь фальшивы. "Вопрос о том, какая группа нанесла первый военный удар или первая объявила войну, - писал Ленин в марте 1915 г., - не имеет никакого значения при определении тактики социалистов. Фразы о защите отечества, об отпоре вражескому нашествию, об оборонительной войне и т. п. с обеих сторон являются сплошным обманом народа". ... "Десятилетиями, - пояснял Ленин, - трое разбойников (буржуазия и правительства Англии, России, Франции) вооружались для ограбления Германии. Удивительно ли, что два разбойника напали раньше, чем трое успели получить заказанные ими новые ножи?" Решающее значение для пролетариата имеет объективное историческое значение войны: какой класс ведет ее и во имя каких целей? - а не уловки дипломатии, которой всегда удастся представить врага в качестве нападающей стороны.
Столь же фальшивы ссылки империалистов на интересы демократии и культуры. "Немецкая буржуазия... одурачивает рабочий класс и трудящиеся массы, уверяя, что ведет войну... ради освобождения угнетенных царизмом народов... Английская и французская буржуазия... одурачивает рабочий класс и трудящиеся массы, уверяя, что ведет войну... против милитаризма и деспотизма Германии". Та или другая государственная форма не способна изменить реакционный экономический фундамент империализма. Между тем характер войны полностью определяется этим фундаментом. "В наши дни... смешно было бы думать о прогрессивной буржуазии, о прогрессивном буржуазном движении. Старая буржуазная "демократия"... стала реакционной". Эта оценка империалистской "демократии" составляет краеугольный камень всей концепции Ленина.
Раз война ведется обоими лагерями не ради защиты отечества, демократии и культуры, а ради передела мира и колониального порабощения, социалист не имеет права предпочитать один империалистский лагерь другому. Совершенно тщетна была бы попытка "определить, с точки зрения международного пролетариата, поражение которой из двух групп воюющих наций было бы наименьшим злом для социализма". Жертвовать во имя этого мнимого "меньшего зла" политической самостоятельностью пролетариата значит предавать будущность человечества.
Политика "национального единства" во время войны еще неизмеримо более, чем в мирное время, означает поддержку реакции и увековечение империалистского варварства. Отказ в этой поддержке, элементарный долг социалиста, есть, однако, лишь негативная или пассивная сторона интернационализма. Одного этого недостаточно. Задачей партии пролетариата является "всесторонняя, распространяющаяся и на войско и на театр военных действий, пропаганда социалистической революции и необходимости направить оружие не против своих братьев, наемных рабов других стран, а против реакционных и буржуазных правительств и партий всех стран".
Но революционная борьба во время войны может принести поражение собственному правительству. Ленин не пугается этого вывода. "В каждой стране борьба со своим правительством, ведущим империалистическую войну, не должна останавливаться перед возможностью, в результате революционной агитации, поражения этой страны". В этом и состоит суть так называемой теории "пораженчества". Недобросовестные противники пытались истолковывать дело так, будто Ленин допускал сотрудничество интернационалистов с иностранным империализмом для победы над национальной реакцией. На самом деле речь шла об общей борьбе мирового пролетариата против мирового империализма, путем одновременной борьбы пролетариата каждой страны против собственного империализма, как непосредственного и главного врага. "Для нас, русских, с точки зрения интересов трудящихся масс и рабочего класса России, - писал Ленин Шляпникову в октябре 1914 г., - не может подлежать ни малейшему, абсолютно никакому сомнению, что наименьшим злом было бы теперь и тотчас - поражение царизма в данной войне..."
Против империалистской войны нельзя бороться воздыханиями о мире, по образцу пацифистов. "Одной из форм одурачения рабочего класса является пацифизм и абстрактная проповедь мира. При капитализме, и особенно в его империалистской стадии, войны неизбежны". Мир, заключенный империалистами, будет простой передышкой перед новой войной. Только революционная массовая борьба против войны и породившего ее империализма способна обеспечить действительный мир. "Без ряда революций так называемый демократический мир есть мещанская утопия".
Борьба против иллюзий пацифизма входит важнейшим элементом в доктрину Ленина. С особой ненавистью он отбрасывает требование "разоружения", как явно утопическое при капитализме и способное лишь отвлечь мысль рабочих от необходимости их собственного вооружения. "Угнетенный класс, который не стремится к тому, чтобы научиться владеть оружием, иметь оружие, такой угнетенный класс заслужил бы лишь того, чтобы с ним обращались, как с рабами". И далее: "Нашим лозунгом должно быть: вооружение пролетариата для того, чтобы победить, экспроприировать и обезоружить буржуазию... Лишь после того, как пролетариат обезоружил буржуазию, он может, не изменяя своей всемирно-исторической задаче, выбросить на слом всякое оружие". Ленин отвергает голый лозунг "мира", противопоставляя ему лозунг "превращения империалистской войны в гражданскую войну".
Большинство вождей рабочих партий оказались в войне на стороне своей буржуазии. Ленин окрестил их направление, как социал-шовинизм: социализм на словах, шовинизм на деле. Измена интернационализму не упала, однако, с неба, а явилась неизбежным продолжением и развитием политики реформистского приспособления к капиталистическому государству. "Идейно-политическое содержание оппортунизма и социал-шовинизма одно и то же: сотрудничество классов вместо борьбы их, отказ от революционных средств борьбы, помощь "своему" правительству в затруднительном его положении, вместо использования его затруднений для революции".
Последний период капиталистического расцвета перед войной (1909-1913) особенно тесно привязал верхний слой пролетариата к империализму. От сверхприбыли, которую буржуазия получала с колоний и вообще отсталых стран, жирные крохи перепадали также рабочей аристократии и рабочей бюрократии. Их патриотизм диктовался, таким образом, прямой заинтересованностью в политике империализма. Во время войны, которая обнажила все социальные отношения, "гигантскую силу оппортунистам и шовинистам дал их союз с буржуазией, правительствами и генеральными штабами". Оппортунисты окончательно перешли в лагерь классового врага.
Промежуточное и, пожалуй, самое широкое направление в социализме, так называемый центр (Каутский и пр.), колебавшийся в мирное время между реформизмом и марксизмом, почти полностью попал в плен к социал-шовинистам, прикрываясь пацифистскими фразами. Что касается масс, то они оказались застигнуты врасплох и обмануты собственным аппаратом, который они создавали в течение десятилетий. Дав социологическую и политическую оценку рабочей бюрократии Второго Интернационала, Ленин не останавливается на полдороге. "Единство с оппортунистами есть союз рабочих со "своей" национальной буржуазией и раскол интернационального революционного рабочего класса". Отсюда вывод о необходимости раз навсегда разрубить все связи с социал-шовинистами. "Нельзя выполнить задачи социализма в настоящее время, нельзя осуществить действительное интернациональное сплочение рабочих без решительного разрыва с оппортунизмом", как и с центризмом, "этим буржуазным течением в социализме". Нужно переменить самое имя партии. "Не лучше ли отказаться от запачканного и униженного ими названия "социал-демократов" и вернуться к старому марксистскому названию коммунистов? Пора порвать со Вторым Интернационалом и строить Третий!"
Вот к чему привели те разногласия, которые всего за два-три месяца до войны казались Эмилю Вандервельде "ребяческими". Сам председатель Второго Интернационала успел тем временем стать патриотическим министром своего короля.
Большевистская партия была самой революционной - в сущности единственно революционной - из всех секций Второго Интернационала. Но и она нашла свой путь в лабиринте войны не сразу. По общему правилу замешательство было более глубоким и длительным в верхнем ярусе партии, непосредственно соприкасавшемся с буржуазным общественным мнением. Думская фракция большевиков сразу совершила резкий поворот направо, сойдясь на двусмысленной декларации с меньшевиками. Оглашенный 26 июля в Думе документ отмежевывался, правда, от "фальшивого патриотизма, под прикрытием которого господствующие классы ведут свою хищническую политику", но в то же время обещал, что пролетариат "будет защищать культурные блага народа от всяких посягательств, откуда бы они ни исходили - извне или изнутри". Фракция становилась на патриотическую позицию под видом "защиты культуры".
Тезисы Ленина о войне были получены в Петербурге только в начале сентября и отнюдь не встретили в партии общего признания. Больше всего было возражений против лозунга "поражения", который, по словам Шляпникова, вызвал "недоумение". Думская фракция, руководимая Каменевым, пыталась и на этот раз обломать острые углы ленинских формулировок. В Москве и провинции дело обстояло не иначе. "Война застала "ленинцев" врасплох, - свидетельствует московское охранное отделение, - и они долгое время... не могли столковаться о своем отношении к войне". Московские большевики пишут через Стокгольм условным языком для передачи Ленину, что "несмотря на все уважение к нему, его пресловутый совет продать дом (лозунг "поражения") не встретил отклика". В Саратове, по словам местного лидера Антонова, "работники большевистского, меньшевистского и эсеровского направления не разделяли пораженческой позиции. Более того... они были (за единичными исключениями) определенными оборонцами". В среде передовых рабочих дело обстояло более благоприятно. В Петербурге на заводах появились надписи: "Если Россия победит, нам лучше не будет, нас будут еще сильнее давить". "Иваново-Вознесенские товарищи, - пишет Самойлов, - классовым инстинктом пролетариев нащупали... правильный путь и определенно стали на него еще в первые месяцы войны".
Формулировать свое мнение удавалось, однако, лишь единицам или немногим десяткам. Повальные аресты смели социал-демократические организации. Разгром прессы разобщил рабочих. Тем важнее становилась роль думской фракции. Оправившись от первого приступа паники, депутаты-большевики стали развивать серьезную нелегальную работу. Но уже 4 ноября они подверглись аресту. Роль главной улики сыграли документы заграничного штаба. Власти предъявили арестованным обвинение в измене. Во время следствия Каменев и депутаты, кроме одного Муранова, отреклись от тезисов Ленина. На суде, который состоялся 10 февраля, подсудимые держались той же линии. Заявление Каменева о том, что предъявленные ему документы "решительно противоречат его взгляду на текущую войну", не было продиктовано одной лишь заботой о самосохранении: оно выражало по существу отрицательное отношение к пораженчеству всего верхнего слоя партии. К великому негодованию Ленина чисто оборонительная тактика подсудимых чрезвычайно ослабила агитационную силу процесса. Юридическая защита вполне могла бы идти об руку с политическим наступлением. Но Каменев, умный и образованный политик, не был рожден для исключительных ситуаций. Адвокаты делали, с своей стороны, что могли. Отвергая обвинение в измене, один из них, Переверзев, предрекал на суде, что верность рабочих депутатов своем у классу навсегда сохранится в памяти потомства; тогда как их слабые стороны: неподготовленность, зависимость от советников-интеллигентов и пр., - "все это отлетит прочь, как шелуха, вместе с клеветническим обвинением в измене". В силу одной из тех садических причуд, на которые неистощима история, именно на долю Переверзева, уже в качестве министра юстиции в правительстве Керенского, выпало обвинить всех вождей большевизма в государственной измене и шпионаже, притом с помощью таких циничных подлогов, на которые никогда не решился бы царский прокурор. Только Вышинский, прокурор Сталина, превзошел в этом отношении демократического министра юстиции.
Несмотря на уклончивое поведение подсудимых, самый факт суда над рабочими депутатами нанес непоправимый удар легенде "гражданского мира" и встряхнул тот слой рабочих, который успел пройти революционную школу. "Около 40000 рабочих покупали "Правду", - писал Ленин в марте 1915 г., - много больше читало ее... Уничтожить этого слоя нельзя. Он жив... Он один стоит среди народных масс и в самой глубине их, как проповедник интернационализма трудящихся, эксплуатируемых, угнетенных". Отрезвление в массах началось скоро, но пробивалось наружу медленно. В качестве военнообязанных, рабочие были связаны по рукам и по ногам. Каждое нарушение дисциплины грозило немедленной отправкой на фронт с особой полицейской пометкой, которая была почти равносильна смертному приговору. Это действовало, особенно в Петербурге, где надзор был вдвойне свиреп.
Тем временем поражения царской армии идут своим чередом. Гипноз патриотизма, как и гипноз страха, постепенно ослабевают. Во второй половине 1915 г. возникают спорадические забастовки на почве дороговизны в московском текстильном районе, но не получают развития. Массы недовольны, но молчат. В мае 1916 г. вспыхивают в провинции разрозненные волнения среди новобранцев. На юге начинаются продовольственные беспорядки и сейчас же находят свое продолжение в Кронштадте, крепости, охраняющей подступы к столице. В конце декабря наступает, наконец, очередь Петрограда. Политическая забастовка сразу охватывает до 200000 рабочих, при несомненном участии организации большевиков. Лед сломан. В феврале открывается ряд бурных забастовок и волнений, которые разрастаются в восстание и приводят к переходу столичного гарнизона на сторону рабочих. "Немецкий путь развития", на который надеялись либералы и меньшевики, не осуществился. Впрочем, и сами немцы скоро сбились с так называемого немецкого пути... О победе восстания и отречении царя Сталину суждено было узнать в далекой ссылке.
На пространстве в 30000 квадратных миль население Туруханского края, на севере Енисейской губернии, составляло около 10000 душ, русских и инородцев. На сотни верст одно от другого разбросаны мелкие поселения, от двух до десяти дворов, редко больше. При восьмимесячной зиме земледелия здесь нет. Жители ловят рыбу и бьют зверя. И рыбы и зверя много. Сталин прибыл в этот негостеприимный край в середине 1913 г. и застал уже здесь Свердлова. Аллилуев получил вскоре письмо, в котором Сталин просил его поторопить депутата Бадаева отправкой высланных Лениным из-за границы денег. "... Сталин подробно пояснял, что деньги ему нужны спешно, чтобы успеть запастись необходимыми продуктами, керосином и другими предметами, пока не наступила полярная суровая зима".
25 августа департамент полиции предупреждает енисейскую жандармерию о возможности попыток к побегу со стороны ссыльных Свердлова и Джугашвили. 18 декабря департамент уже по телеграфу требует от енисейского губернатора принятия мер к предупреждению побега. В январе департамент телеграфирует енисейской жандармерии, что Свердлову и Джугашвили, в дополнение к полученным ими ранее ста рублям, предстоит получить еще пятьдесят рублей на организацию побега. В марте агенты охраны прослышали даже, будто Свердлова видели в Москве. Енисейский губернатор спешит донести, что оба ссыльные "находятся на лицо и что меры к предупреждению их побега приняты". Тщетно писал Сталин Аллилуеву, что деньги высланы Лениным будто бы на керосин и другие продукты: из первых рук, т. е. все от того же Малиновского департамент знал, что готовится побег.
В феврале 1914 г. Свердлов писал сестре своей: "Меня и Иосифа Джугашвили переводят на 100 верст севернее, - севернее полярного круга на 80 верст. Надзор усилился, от почты оторвали; последняя - раз в месяц, через "ходока", который часто запаздывает. Практически не более 8-9 почт в год..." Местом нового назначения является заброшенный поселок Курейка. Но этого мало. "Джугашвили за получение денег лишен пособия на 4 месяца. Деньги необходимы и мне и ему. Но на наше имя посылать нельзя". Секвеструя пособие, полиция облегчала царский бюджет и уменьшала шансы побега.
В первом письме из Курейки Свердлов ярко описал свою совместную жизнь со Сталиным. "Устроился я на новом месте значительно хуже. Одно то уже, что живу не один в комнате. Нас двое. Со мною грузин Джугашвили, старый знакомый, с которым мы уже встречались в ссылке другой. Парень хороший, но слишком большой индивидуалист в обыденной жизни. Я же сторонник минимального порядка. На этой почве нервничаю иногда. Но это не так важно. Гораздо хуже то, что нет изоляции от хозяев. Комната примыкает к хозяйской и не имеет отдельного хода. У хозяев - ребята. Естественно, торчат часами у нас. Иногда мешают. Заходят и взрослые вообще из деревни. Придут, усядутся, помолчат с полчаса и вдруг поднимаются: "Ну, надо идти, до свидания!" Ушли, а вскоре еще кто-нибудь зайдет, и повторяется то же самое. И приходят как раз в лучшее для занятий время - вечером. Понятно: днем на работе. Пришлось проститься с прежним распорядком и заново распределить день свой. Пришлось проститься и с привычкой сидеть за книгой далеко за полночь. Керосину абсолютно нет. Зажигаем свечи. Для моих глаз света мало. Так что все занятия перенесены на день. Впрочем, занимаюсь не много. Книг почти нет..." Так жили будущий первый президент советской республики и будущий диктатор послесоветской России.
Интереснее всего для нас в письме сдержанная характеристика Сталина: "парень хороший, но слишком большой индивидуалист". Первая часть отзыва имеет целью смягчить вторую часть. "Индивидуалист в обыденной жизни" означает в данном случае человека, который, будучи вынужден жить о бок с другим лицом, не считается ни с его привычками, ни с его интересами. "Минимальный порядок", на котором безуспешно настаивал Свердлов, требовал некоторого добровольного самоограничения в интересах сожителя. Свердлов был по натуре деликатен. Самойлов отзывался о нем, как о "славном товарище" в личных отношениях. В натуре Сталина не было и тени деликатности. К тому же не забудем, что именно Свердлову поручено было ликвидировать редакцию "Правды", на которую Сталин опирался против Ленина. Таких вещей Сталин не прощал; он вообще ничего не прощал. Опубликование всей туруханской переписки Свердлова, обещанное в 1924 г., никогда не последовало: она заключала, видимо, историю дальнейшего обострения отношений.
Швейцер, жена Спандарьяна, третьего члена ЦК, ездившая в Курейку накануне войны, когда Свердлов уже перевелся оттуда, передает, что в комнате Сталина "стол был завален книгами и большими пачками газет, а в углу на веревке весели разные снасти, рыболовные и охотничьи, собственного изделия". Жалоба Свердлова на недостаток книг, очевидно, возымела действие:
друзья пополнили библиотеку Курейки. Снасти "собственного изделия" не могли быть, конечно, ружьем и огнестрельными припасами. Дело шло о самоловах на рыб, о капканах на зайцев и другого зверя. Сталин и позже не стал ни стрелком, ни охотником в спортивном смысле этого слова. Да и по общему облику, его легче представить себе ставящим ночью капкан, чем бьющим из ружья птицу влет.
Социалист-революционер Карганов, ставший впоследствии оперным певцом, относит встречу со Сталиным в туруханской ссылке к 1911 г., вместо 1913; хронологические ошибки в таких случаях обычны. В числе прочего, Карганов рассказывает, как Сталин, выступая на защиту уголовного ссыльного по прозвищу Чайка, который обокрал крестьянина, доказывал, что Чайку нельзя осуждать, что нужно привлечь его на свою сторону, что люди такого сорта нужны для будущей борьбы. О пристрастии Кобы к уголовным мы уже слышали от Верещака. Сталин проявил себя будто бы однажды в дискуссии как антисемит, употребив грубые грузинские выражения по адресу евреев. Нарушая все традиции ссыльных, он вступил, если верить Карганову, в приятельские отношения с полицейским приставом, осетином Кибировым. На упреки товарищей Сталин ответил, что приятельские отношения не помешают ему, в случае надобности, уничтожить пристава как политического врага. По словам того же Карганова, Сталин поражал ссыльных "своей полной беспринципностью, хитростью и необычайной жестокостью... Даже в мелочах проявлялось его необычайное честолюбие". Где во всем этом кончается правда и начинается выдумка, решить трудно. Но в общем рассказ Карганова довольно близко напоминает наблюдения Верещака в бакинской тюрьме.
По линии почтовых и иных связей Курейка опиралась на село Монастырское, откуда нити вели в Енисейск и дальше в Красноярск. Бывший ссыльный Гавен, принадлежащий ныне к категории исчезнувших, рассказывает, что енисейская коммуна была в курсе политической жизни, как легальной, так и подпольной. Она вела переписку с другими районами ссылки и с Красноярским, который имел, в свою очередь, связь с питерским и московским комитетами большевиков и снабжал ссыльных подпольными документами. Люди умудрялись и на полярном круге жить интересами партии, делились на группировки, спорили до хрипоты, а иногда и до лютой ненависти. Впрочем, принципиальное размежевание ссыльных началось лишь с середины 1914 г., после прибытия в Туруханский край третьего члена ЦК, неистового Спандарьяна.
Что касается Сталина, то он держался особняком. По словам Шумяцкого, впоследствии начальника советской кинематографии, "Сталин... замкнулся в самом себе. Занимаясь охотой и рыбной ловлей, он жил почти в совершенном одиночестве... Почти не нуждался в общении с людьми и лишь изредка выезжал к своему другу Сурену Спандарьяну в село Монастырское с тем, чтобы через несколько дней вернуться обратно в свою берлогу отшельника. Он скупо бросал свои отдельные замечания по тому или иному вопросу, поскольку ему приходилось бывать на собраниях, устраиваемых ссыльными". Эти строки, смягченные и украшенные в одной из позднейших версий (даже "берлога" оказалась почему-то превращена в "лабораторию"), надо понимать в том смысле, что Сталин прекратил личные отношения с большинством ссыльных и избегал их. Не мудрено, если оборвались и его отношения со Свердловым: в монотонных условиях ссылки даже более уживчивые характеры не спасают от ссор. "Моральная атмосфера... - осторожно писал Свердлов водном из писем, успевших попасть в печать, - не особенно благоприятна... Ряд контров (личных конфликтов), возможных лишь в условиях тюрьмы и ссылки, несмотря на всю их мелочность, здорово трепали нервы..." Из-за "контров" Свердлов добился перевода в другой поселок. Поспешили покинуть Курейку и два других большевика: Голощекин и Медведев, которые тоже принадлежат ныне к категории исчезнувших. Желчный, грубый, снедаемый честолюбием Сталин был нелегким соседом.
Биографы явно преувеличивают, когда говорят, что побег на этот раз был физически невозможен; но он несомненно наталкивался на серьезные трудности. Предшествующие побеги Сталина были не побегами в собственном смысле, а просто незаконными отъездами с места высылки. Скрыться из Сольвычегодска, Вологды, даже Нарыма не представляло никакого труда, стоило только решиться потерять "легальность". Другое дело Туруханский край: здесь нужно было совершить нелегкий переезд на оленях или собаках, или летом на лодке, или же тщательно укрывшись под досками трюма, если капитан парохода был дружествен к политическим ссыльным; словом, побег предполагал на этот раз серьезный риск. Что трудности не были, однако, непреодолимы, лучше всего доказывается тем обстоятельством, что из туруханской ссылки успешно бежало в те годы несколько человек. Правда, после того как департамент полиции узнал о плане побега, Свердлов и Сталин были поставлены под особый надзор. Но заполярные "стражники", ленивые и падкие на вино, никому еще не мешали бежать. Туруханские ссыльные пользовались довольно широкой свободой передвижения. "Сталин часто наезжал в село Монастырское, - пишет Швейцер, - куда стекались ссыльные. Он пользовался для этого как нелегальными путями, так и всякими легальными предлогами". Надзор не мог быть очень действительным в безграничных пустынях севера. В течение первого года Сталин, видимо, приглядывался и делал подготовительные шаги не спеша: он был осторожен. Но в июле следующего года разразилась война. К физическим и полицейским трудностям побега присоединялись опасности нелегального существования в условиях военного режима. Именно этот повышенный риск и удержал Сталина от побега, как и многих других.
"На этот раз Сталин, - пишет Швейцер, - решил остаться в ссылке. Там он продолжал работу по национальному вопросу, заканчивал вторую часть своей книги". О разработке Сталиным этой темы упоминает и Шумяцкий. Статью по национальному вопросу Сталин действительно написал в первые месяцы ссылки: мы имеем на этот счет категорическое свидетельство Аллилуева. "В том же (1913 г.), в начале зимы, - пишет он, - я получил второе письмо от Сталина... В конверт была вложена статья по национальному вопросу, которую Сталин просил отправить за границу Ленину". Труд был, очевидно, не очень объемист, если вмещался в конверт письма. Но что сталось с этой статьей? Продолжая в течение всего 1913 г. развивать и уточнять национальную программу, Ленин не мог не наброситься с жадностью на новую работу Сталина. Умолчание о судьбе статьи свидетельствует попросту, что она была признана негодной для печати. Попытка самостоятельно продолжать разработку мыслей, навеянных ему в Кракове, завела, видимо, Сталина на какую-то ложную дорогу, так что Ленин не счел возможным исправить статью. Только этим можно объяснить тот поразительный факт, что в течение дальнейших трех с половиной лет ссылки обиженный Сталин не сделал ни одной попытки выступить в большевистской печати.
В ссылке, как и в тюрьме, большие события кажутся особенно невероятными. По словам Шумяцкого, "вести о войне ошарашили публику, и отдельные лица брали совершенно неверные ноты..." "Оборонческие течения среди ссыльных были сильны, все были дезориентированы", - пишет Гавен. Немудрено: дезориентированы были революционеры и в Петербурге, переименованном ныне в Петроград. "Но так велик был авторитет Сталина среди большевиков, - заявляет Швейцер, - что первое его письмо к ссыльным положило конец сомнениям и отрезвило колеблющихся". Что сталось с этим письмом? Такого рода документы переписывались от руки и ходили по ссыльным колониям во многих экземплярах. Все копии не могли пропасть; те, которые попали в руки полиции, должны были обнаружиться в ее архивах. Если историческое "письмо" Сталина не сохранилось, то только потому, что никогда не было написано. Свидетельство Швейцер представляет, при всей своей шаблонности, трагический человеческий документ. Воспоминания написаны ею в 1937 г., через четверть столетия после событий, в порядке принудительной повинности. Политическая заслуга, которую ее заставили приписать Сталину, принадлежала на самом деле, хотя в более скромных масштабах, ее мужу, неукротимому Спандарьяну, который умер в ссылке в 1916 г. Швейцер, конечно, прекрасно знает, как было дело. Но конвейер фальсификаций работает автоматически.
Ближе к действительности воспоминания Шумяцкого, опубликованные за 13 лет до статьи Швейцер. Руководящую роль в борьбе с патриотами Шумяцкий отводит Спандарьяну. "Одним из первых он занял непримиримую позицию "пораженчества" и на редких товарищеских заседаниях саркастически клеймил социал-патриотов..." И в более позднем варианте Шумяцкий, характеризуя общую путаницу идей, сохраняет фразу: "Ясно и четко представлял себе дело покойный Спандарьян..." Остальные представляли себе дело, очевидно, менее ясно. Правда, Шумяцкий, никогда не посещавший Курейки, спешит прибавить, что "Сталин, будучи совершенно изолирован в своей берлоге, без всяких колебаний занял сразу пораженческую линию" и что письма Сталина "поддерживали Сурена в его борьбе с противниками". Но убедительность этой вставки, пытающейся закрепить за Сталиным второе место среди "пораженцев", чрезвычайно ослаблена самим Шумяцким. "Только лишь в конце 1914 г. и начале 1915 г., - пишет он далее, - когда Сталину удалось побывать в Монастыре и поддержать Спандарьяна, последний перестал подвергаться нападкам противоположных групп". Выходит, что Сталин открыто занял интернационалистскую позицию лишь после встречи со Спандарьяном, а не в начале войны. Пытаясь замаскировать продолжительное молчание Сталина, а на самом деле лишь ярче подчеркивая его, Шумяцкий в новом издании выбрасывает ссылку на то, что посещение Монастырского Сталиным произошло "лишь в конце 1914 г. и начале 1915". На самом деле поездка приходится на конец февраля 1915 г., когда, благодаря опыту семи месяцев войны, не только колеблющиеся, но и многие активные "патриоты" успели отрезвиться от угара. Иначе дело и не могло, в сущности, обстоять. Руководящие большевики Петербурга, Москвы, провинции встретили тезисы Ленина с недоумением и тревогой. Никто не взял их полностью на свой счет. Не было поэтому ни малейшего основания ждать, что медлительная и консервативная мысль Сталина дойдет самостоятельно до выводов, означавших целый переворот в рабочем движении.
За весь период ссылки стали известны лишь два документа, в которых позиция Сталина в отношении войны нашла свое отражение: это личное письмо его к Ленину и подпись под коллективным заявлением группы большевиков. Личное письмо, написанное 27 февраля из села Монастырского, есть первое и, по-видимому, единственное обращение Сталина к Ленину за время войны. Мы приведем его целиком. "Мой привет вам, дорогой Ильич, горячий, горячий привет. Привет Зиновьеву, привет Надежде Константиновне. Как живете, как здоровье? Я живу, как раньше, хлеб жую, доживаю половину срока. Скучновато, да ничего не поделаешь. А как ваши дела-делишки? У вас-то должно быть веселее... Читал я недавно статьи Кропоткина - старый дурак, совсем из ума выжил. Читал также статейку Плеханова в "Речи" - старая неисправимая болтунья-баба. Эх-ма. А ликвидаторы с их депутатами-агентами Вольно-Экономического общества? Бить их некому, черт меня дери. Неужели так и останутся они безнаказанными? Обрадуйте нас и сообщите, что в скором времени появится орган, где их будут хлестать по роже, да порядком, да без устали. Если вздумаете написать, пишите по адресу: Туруханский край, Енисейской губернии, село Монастырское, Сурену Спандарьяну. Ваш Коба. Тимофей (Спандарьян) просит передать его кислый привет Геду, Самба и Вандервельду на славных - хе-хе - постах министров".
Для оценки политической позиции Сталина это письмо, явно навеянное беседами со Спандарьяном, дает в сущности немного. Престарелый Кропоткин, теоретик чистой анархии, стал с начала войны неистовым шовинистом. Не лучше выглядел и Плеханов, от которого всячески открещивались даже меньшевики. Вандервельде, Гед и Самба представляли в качестве буржуазных министров слишком доступную мишень. Письмо Сталина не заключает ни малейшего намека на те новые проблемы, которые тогда владели мыслью революционных марксистов. Отношение к пацифизму, лозунги "пораженчества" и "превращения империалистской войны в гражданскую", проблема нового Интернационала стояли тогда в центре бесчисленных дебатов. Идеи Ленина отнюдь не встречали признания. Что могло бы быть естественнее со стороны Сталина, как намекнуть Ленину о своей солидарности с ним, если б эта солидарность была налицо? Если верить Швейцер, именно здесь, в Монастырском, Сталин впервые познакомился с тезисом Ленина. "Трудно передать, - пишет она стилем Берия, - с каким чувством радости, уверенности и торжества Сталин читал тезисы Ленина, которые подтверждали его мысли..." Почему же он ни словом не упомянул о тезисах в письме? Если б он самостоятельно работал над проблемами нового Интернационала, он не мог бы хоть в нескольких словах не поделиться с учителем своими выводами и не поставить ему наиболее острые вопросы. Ничего этого нет. Из идей Ленина Сталин воспринял то, что отвечало его собственному кругозору. Остальное казалось ему сомнительной музыкой будущего, если не заграничной "бурей в стакане". С этими взглядами он вступил затем в Февральскую революцию.
Бедное содержанием письмо из Монастырского со своим наигранным тоном лихости ("черт меня побери", "хе-хе" и пр.) раскрывает, однако, больше, чем хотел автор. "Скучновато, да ничего не поделаешь". Так не пишет человек, способный жить напряженной умственной жизнью. "Если вздумаете написать, напишите по адресу..." Так не пишет человек, дорожащий теоретическим обменом мыслей. Письмо несет на себе все ту же тройную печать: хитрости, ограниченности и вульгарности. Систематической переписки с Лениным за четыре года ссылки так и не завязалось, несмотря на то, что Ленин дорожил связью с единомышленниками и умел поддерживать ее. Осенью 1915 г. Ленин запрашивает эмигранта Карпинского: "Большая просьба: узнайте... фамилию "Кобы" ( Иосиф Дж...?? мы забыли). Очень важно!!" Карпинский ответил: "Иосиф Джугашвили". О чем шло дело: о новой ли посылке денег или о письме? Необходимость наводить справку о фамилии показывает, во всяком случае, что постоянной переписки не было.
Другой документ, несущий на себе подпись Сталина, это обращение группы ссыльных в редакцию легального журнала, посвященного страхованию рабочих. "Пусть "Вопросы страхования" приложат все усилия и старания и к делу идейного страхования рабочего класса нашей страны от глубоко развращающей антипролетарской и в корне противоречащей принципам международности проповеди г.г. Потресовых, Левицких и Плехановых". Это была несомненная манифестация против социал-патриотизма, но опять-таки в пределах тех идей, которые были общи не только большевикам, но и левому крылу меньшевиков. Написанное, судя по стилю, Каменевым письмо датировано 12 марта 1916 г., т. е. относится к тому времени, когда революционное давление успело сильно возрасти, а патриотическое чрезвычайно ослабело.
Каменев и осужденные депутаты прибыли в туруханскую ссылку летом 1915 г. Поведение депутатов на суде продолжало вызывать большие споры в рядах партии. В Монастырское съехалось около 18 большевиков, в том числе четыре члена ЦК: Спандарьян, Свердлов, Сталин и Каменев. Петровский сделал доклад о процессе, Каменев его дополнил. Участники прений, рассказывает Самойлов, "указывали на допущенные нами ошибки на суде: особенно резко сделал это Спандарьян, все остальные высказывались мягче". Роль Сталина в прениях Самойлов не выделяет вовсе. Зато вдова Спандарьяна снова оказалась вынуждена приписать Сталину то, что на самом деле было выполнено ее мужем. "После прений, - продолжает Самойлов, - вынесли резолюцию, в общем одобряющую... поведение на суде фракции". Эта снисходительность была очень далека от непримиримости Ленина, который в печати объявил поведение Каменева "недостойным революционного социал-демократа". Из Берна Шкловский по поручению Ленина писал на иносказательном языке Самойлову в Монастырское: "Я очень рад, что у вас нет желания ссориться с моей семьей, но сколько неприятностей он (Каменев) нам (и не он один) причинил... Ошибаться или глупость сделать всякий человек может, но исправить ошибку, хотя бы публичным извинением, он обязан, если ему и его друзьям моя и моих родных честь дорога". "Под словами "моя семья" и "мои родные", - поясняет Самойлов, - нужно понимать ЦК партии". Письмо походило на ультиматум. Ни Каменев, ни депутаты не сделали, однако, заявления, которого требовал от них Ленин. И нет оснований думать, что Сталин поддержал это требование, хотя письмо Шкловского получилось в Монастырском незадолго до совещания.
Снисходительность Сталина к поведению депутатов была в сущности осторожным выражением солидарности. Перед лицом суда, угрожавшего тяжкой карой, заостренные формулы Ленина должны были казаться вдвойне неуместными: какой смысл жертвовать собой во имя того, что считаешь ошибочным? Сам Сталин в прошлом не проявлял склонности пользоваться скамьей подсудимых как революционной трибуной: во время подготовки процесса бакинских манифестантов он прибегал к сомнительным уловкам, чтобы отделиться от других обвиняемых. Тактика Каменева на суде оценивалась им скорее со стороны военной хитрости, чем со стороны политической агитации. Во всяком случае его отношения с Каменевым остались близкими до конца ссылки, как и во время революции. На групповой фотографии, снятой в Монастырском, они стоят рядом. Только через 12 лет Сталин выдвинет против Каменева его поведение на суде как тягчайшее обвинение. Но там дело будет идти не о защите принципов, а о личной борьбе за власть... Письмо Шкловского должно было, однако, тоном своим показать Сталину, что вопрос стоит гораздо острее, чем ему представлялось и что сохранять дальше выжидательную позицию невозможно. Вот почему именно в эти дни он пишет Ленину приведенное выше письмо, развязная форма которого пытается прикрыть политическую уклончивость.
В 1915 г. Ленин сделал попытку выпустить в Москве легальный марксистский сборник, чтобы хоть вполголоса изложить взгляды большевистской партии на войну. Сборник был задержан цензурой, но статьи сохранились и были выпущены после революции. В числе авторов, кроме Ленина, находим литератора Степанова, уже известного нам Ольминского, сравнительно недавнего большевика Милютина, примиренца Ногина - все это неэмигранты. Наконец. Свердлов прислал статью "О расколе германской социал-демократии". Между тем, Сталин, находившийся в тех же условиях ссылки, что и Свердлов, не дал для сборника ничего. Объяснить это можно либо опасением не попасть в тон, либо раздражением по поводу неудачи с национальной статьей: обидчивость и капризность были ему так же свойственны, как и осторожность.
Шумяцкий упоминает о том, что Сталин был призван в ссылке к отбыванию воинской повинности, очевидно в 1916 г., когда мобилизованы были старшие возрасты (Сталину шел 37-й год), но в армию не попал из-за несгибающейся левой руки. Он продолжал терпеливо оставаться за полярным кругом, ловил рыбу, ставил капканы на зайцев, читал, вероятно, также писал. "Скучновато, да ничего не поделаешь". Замкнутый, молчаливый, желчный, он отнюдь не стал центральной фигурой ссылки. "Ярче многих других, - писал Шумяцкий, сторонник Сталина, - зарисовывалась в памяти туруханцев монументальная фигура Сурена Спандарьяна... неукротимого революционера-марксиста и крупного организатора". Спандарьян прибыл в Туруханский край накануне войны, на год позже Сталина. "Какая у вас здесь тишь и благодать, - говорил он саркастически, - все во всем согласны - и эсеры, и большевики, и меньшевики, и анархисты... Разве вы не знаете, что к голосу ссылки прислушивается питерский пролетариат?" Сурен первым занял антипатриотическую позицию и заставил к себе прислушиваться. В смысле личного влияния на товарищей выдвигался на первое место Свердлов. "Живой и общительный", органически не способный уходить в себя, Свердлов всегда сплачивал других, собирал важные новости и рассыпал их по колониям, строил кооператив ссыльных, вел наблюдения на метеорологической станции. Отношения между Спандарьяном и Свердловым сложились натянутые. Остальные ссыльные группировались вокруг этих двух фигур. Против администрации обе группы боролись совместно, но соперничество "из-за сфер влияния", как выражается Шумяцкий, не прекращалось. Принципиальные основы борьбы выяснить теперь нелегко. Враждуя со Свердловым, Сталин осторожно и на расстоянии поддерживал Спандарьяна.
В первом издании своих воспоминаний Шумяцкий писал: "...администрация края чувствовала в Сурене Спандарьяне самого активного деятеля революции и считала его как бы главарем". В позднейшем издании та же фраза распространена уже на двух: Спандарьяна и Свердлова. Пристав Кибиров, с которым Сталин завязал будто бы приятельские отношения, установил над Спандарьяном и Свердловым свирепый надзор, считая, что они являются "коноводами всей ссылки". Потеряв на время официальную нить, Шумяцкий совершенно забывает назвать в этой связи Сталина. Нетрудно понять причину. Общий уровень туруханской ссылки был значительно выше среднего. Здесь находилось одновременно основное ядро русского центра: Каменев, Сталин, Спандарьян, Свердлов, Голощекин и еще несколько видных большевиков. В ссылке не было официального партийного "аппарата", и нельзя было руководить анонимно, нажимая на рычаги из-за кулис. Каждый стоял на виду у остальных, как он есть. Чтоб убедить или завоевать этих видавших виды людей, недостаточно было хитрости, твердости и настойчивости: нужны были образованность, самостоятельность мысли, меткость дебатера. Спандарьян отличался, видимо, большей смелостью мысли, Каменев - большей начитанностью и более широким кругозором, Свердлов - большей восприимчивостью, инициативой и гибкостью. Именно поэтому Сталин "ушел в себя", отделываясь односложными замечаниями, которые Шумяцкий лишь в новом издании своих очерков догадался назвать "меткими".
Учился ли сам Сталин в ссылке и чему? Он уже давно вышел из возраста, когда удовлетворяются бескорыстным и бессистемным чтением. Двигаться вперед он мог, только изучая определенные вопросы, делая выписки, пытаясь письменно оформить свои выводы. Однако, кроме упоминаний о статье по национальному вопросу, никто ничего не сообщает об умственной жизни Сталина в течение четырех лет. Свердлов, совсем не теоретик и не литератор, пишет за годы ссылки ряд статей, переводит с иностранного, сотрудничает в сибирской прессе. "С этой стороны дела мои обстоят недурно", - пишет он в приподнятом тоне одному из друзей. После смерти Орджоникидзе, совершенно лишенного теоретических способностей, жена его рассказывала о тюремных годах покойного: "Он работал над собой и читал, читал без конца. В толстой клеенчатой тетради, выданной Серго тюремным начальством, сохранились длинные списки прочитанной им за этот период литературы". Каждый революционер вывозил из тюрьмы и ссылки такие клеенчатые тетради. Правда, многое гибло при побегах и обысках. Но из последней ссылки Сталин мог вывести все, что хотел, в наилучших условиях, а в дальнейшем он не подвергался обыскам, наоборот, обыскивал других. Между тем, тщетно стали бы мы искать каких-либо следов его духовной жизни за весь этот период одиночества и досуга. Четыре года - нового подъема революционного движения в России, мировой войны, крушения международной социал-демократии, острой идейной борьбы в социализме, подготовки нового Интернационала, - не может быть, чтоб Сталин за весь этот период не брал в руки пера. Но среди всего написанного им, видимо, не оказалось ни одной строки, которую можно было бы использовать для подкрепления позднейшей репутации. Годы войны и подготовки Октябрьской революции оказываются в идейной биографии Сталина пустым местом.
Революционный интернационализм нашел свое законченное выражение под пером "эмигранта" Ленина. Арена отдельной страны, тем более отсталой России, была слишком узка, чтоб позволить правильную оценку мировой перспективы. Как эмигранту Марксу нужен был Лондон, тогдашняя столица капитализма, чтоб связать немецкую философию и французскую революцию с английской экономикой, так Ленину во время войны нужно было быть в средоточии европейских и мировых событий, чтоб сделать последние революционные выводы из посылок марксизма. Мануильский, который после Бухарина и до Димитрова был официальным вождем Коммунистического Интернационала, писал в 1922 г.: "Социал-демократ", издававшийся в Швейцарии Лениным и Зиновьевым, парижский "Голос" ("Наше слово"), руководимый Троцким, явятся для будущего историка III Интернационала основными фрагментами, из которых выковывалась новая революционная идеология международного пролетариата". Мы охотно признаем, что Мануильский преувеличивает здесь роль Троцкого. Но Сталина он не нашел повода хотя бы назвать. Впрочем, по мере сил он исправит это упущении несколькими годами позже.
Усыпленные монотонными ритмами снежной пустыни, ссыльные совсем не ожидали событий, разыгравшихся в феврале 1917 г. Все оказались застигнуты врасплох, хотя всегда жили верой в неизбежность революции. "Первое время, - пишет Самойлов, - мы вдруг как бы позабыли все наши разногласия... Политические споры и взаимные антипатии сразу куда-то как бы исчезли..." Это интересное признание подтверждается всеми изданиями, речами и практическими шагами того времени. Перегородки между большевиками и меньшевиками, интернационалистами и патриотами оказались опрокинуты. Жизнерадостное, но близорукое и многословное примиренчество разлилось по всей стране. Люди захлебывались в патетической фразе, составлявшей главный элемент Февральской революции, особенно в первые недели. Со всех концов Сибири поднимались группы ссыльных, соединялись вместе и плыли на запад в атмосфере восторженного угара.
На одном из митингов в Сибири Каменев, заседавший в президиуме вместе с либералами, народниками и меньшевиками, присоединился, как потом рассказывали, к телеграмме, приветствовавшей великого князя Михаила Романова по поводу его якобы великодушного, а на самом деле трусливого отречения от трона до решения Учредительного собрания. Не исключено, что размякший Каменев решил не огорчать своих соседей по президиуму неучтивым отказом. В великой сумятице тех дней никто не обратил на это внимания, и Сталин, которого и не подумали включить в президиум, не протестовал против нового грехопадения Каменева до тех пор, пока не открылась между ними жестокая борьба.
Первым большим пунктом на пути со значительным числом рабочих был Красноярск. Здесь существовал уже Совет депутатов. Местные большевики, входившие в общую организацию с меньшевиками, ждали от проезжих вождей директив. Полностью во власти объединительной волны, вожди не потребовали даже создания самостоятельной большевистской организации. К чему? Большевики, как и меньшевики, стояли за поддержку Временного правительства, возглавлявшегося либеральным князем Львовым. По вопросу о войне разногласия также стерлись: надо защищать революционную Россию! С этими настроениями Сталин, Каменев и другие продвигались к Петрограду. Путь по железной дороге, вспоминает Самойлов, был "необычаен и шумен, с массой встреч, митингов и т. д." На большинстве станций ссыльных встречали восторженные толпы жителей, военные оркестры играли Марсельезу: время Интернационала еще не пришло. На более крупных станциях устраивались торжественные обеды. Амнистированным приходилось "говорить, говорить без конца". Многие потеряли голос, заболели от переутомления, отказывались выходить из вагона; "но и в вагоне нас не оставляли в покое".
Сталину не пришлось терять голос, он не выступал с речами. Было много других, более искусных ораторов, среди них тщедушный Свердлов со своим могучим басом. Сталин оставался в стороне, замкнутый, встревоженный разливом весенней стихии и, как всегда, недоброжелательный. Люди гораздо меньшего веса снова начали оттирать его. А между тем за спиной у него было уже почти два десятилетия революционной работы, пересекавшейся неизбежными арестами и возобновлявшейся после побегов. Почти десять лет прошло с тех пор, как Коба покинул "Стоячее болото" Тифлиса для промышленного Баку. Около восьми месяцев он вел тогда работу в нефтяной столице; около шести месяцев просидел в бакинской тюрьме; около девяти месяцев провел в вологодской ссылке. Месяц подпольной работы оплачен двумя месяцами кары. После побега он снова работает в подполье около девяти месяцев, попадает на шесть месяцев в тюрьму и остается девять месяцев в ссылке, - соотношение несколько более благоприятное. После окончания ссылки - менее двух месяцев нелегальной работы, около трех месяцев тюрьмы, около двух месяцев в Вологодской губернии: два с половиной месяца кары за месяц работы. Снова два месяца в подполье, около четырех месяцев тюрьмы и ссылки. Новый побег. Свыше полугода революционной работы, затем - тюрьма и ссылка, на этот раз до Февральской революции, т. е. в течение четырех лет. В общем на 19 лет участия в революционном движении приходится 2 и 3/4 года тюрьмы, 5 и 3/4 года ссылки. Такое соотношение можно считать благоприятным: большинство профессиональных революционеров провели в тюрьмах значительно более длительные сроки.
За эти девятнадцать лет Сталин не выдвинулся в ряд фигур первого, ни даже второго ряда. Его не знали. В связи с перехваченным письмом Кобы из Сольвычегодска в Москву начальник тифлисского охранного отделения дал в 1911 г. об Иосифе Джугашвили подробную справку, в которой нет ни выдающихся фактов, ни ярких черт, если не считать упоминания о том, что "Coco", он же "Коба", начал свою деятельность в качестве меньшевика. Между тем по поводу Гургена (Цхакая), мимоходом названного в том же письме, жандарм отмечает, что он "издавна принадлежал к числу серьезных революционных деятелей". Гурген был, согласно справке, арестован "вместе с известным революционным деятелем Богданом Кнунианцем". На "известность" самого Джугашвили нет и намека, между тем Кнунианц был не только земляк, но и ровесник Кобы.
Двумя годами позже, подробно характеризуя структуру большевистской партии и ее руководящий штаб, директор департамента полиции отмечает вскользь, что в состав Бюро ЦК введены путем кооптации Свердлов и "некий Иосиф Джугашвили". Слово "некий" показывает, что имя Джугашвили еще ничего не говорило главе полиции в 1913 г., несмотря на такой источник информации, как Малиновский. Революционная биография Сталина имела до сих пор, до марта 1917 г., заурядный характер. Десятки профессиональных революционеров, если не сотни, выполняли подобную же работу, одни - лучше, другие - хуже.
Трудолюбивые московские исследователи подсчитали, что за трехлетие 1906-1909 годов Коба написал 67 воззваний и газетных статей, менее двух в месяц. Ни одна из этих статей, представлявших пересказ чужих мыслей для кавказской аудитории, не была переведена с грузинского языка или перепечатана в руководящих органах партии или фракции. Ни в одном из списков сотрудников петербургских, московских или заграничных изданий того периода, легальных и нелегальных, газет, журналов, тактических сборников, мы не встретим ни статей Сталина, ни ссылок на него. Его продолжали считать не марксистским литератором, а пропагандистом и организатором местного масштаба.
С 1912 г., когда его статьи начинают более или менее систематически появляться в большевистской прессе Петербурга, Коба усваивает себе псевдоним Сталина, производя его от стали, как Розенфельд принял раньше псевдоним Каменева, производя его от камня: у молодых большевиков были в ходу твердые псевдонимы. Статьи за подписью Сталина не останавливают на себе ничьего внимания: они лишены индивидуальной физиономии, если не считать грубость изложения. За пределами узкого круга руководящих большевиков никто не знал, кто является автором статей, и вряд ли многие спрашивали себя об этом. В январе 1913 г. Ленин пишет в тщательно взвешенной заметке о большевизме для известного библиографического справочника Рубакина: "Главные писатели большевики: Г. Зиновьев, В. Ильин, Ю. Каменев, П. Орловский и др." Ленину не могло придти в голову назвать в числе "главных писателей" большевизма Сталина, который как раз в те дни находился за границей и работал над своей "национальной" статьей.
Пятницкий, неразрывно связанный со всей историей партии, с ее заграничным штабом, как и с подпольной агентурой в России, с литераторами, как и с нелегальными транспортерами, в своих тщательных и в общем добросовестных воспоминаниях, охватывающих период 1896-1917 гг., говорит обо всех сколько-нибудь выдающихся большевиках, но ни разу не упоминает Сталина: это имя не включено даже в указатель, приложенный к книге. Факт тем более достойный внимания, что Пятницкий отнюдь не враждебен Сталину, наоборот, состоит ныне во вторых рядах его свиты. В большом сборнике материалов московского охранного отделения, охватывающих историю большевизма за 1903-1917 гг., Сталин назван три раза: по поводу его кооптации в ЦК, по поводу его назначения в Бюро ЦК и по поводу его участия в краковском совещании. Ничего об его работе, ни слова оценки, ни одной индивидуальной черты!
В поле зрения полиции, как и в поле зрения партии, Сталин впервые вступает не как личность, а как член большевистского центра. В жандармских обзорах, как и в революционных мемуарах, он никогда не упоминается персонально как вождь, как инициатор, как литератор, в связи с его собственными идеями или действиями, а всегда - как элемент аппарата, как член местного комитета, как член ЦК, как один из сотрудников газеты, как один из участников совещания, как один из ссыльных в ряду других, в списке имен, притом никогда - на первом месте. Не случайно он попал в Центральный Комитет значительно позже ряда своих сверстников, притом не по выборам, а в порядке кооптации.
Из Перми Ленину послана в Швейцарию телеграмма: "Братский привет. Выезжаем сегодня в Петроград. Каменев, Муранов, Сталин". Мысль о посылке телеграммы принадлежала, конечно, Каменеву. Сталин подписан последним. Эта тройка чувствовала себя связанной узами солидарности. Амнистия освободила лучшие силы партии, и Сталин с тревогой думал о революционной столице. Он нуждался в относительной популярности Каменева и в депутатском звании Муранова. Так они втроем прибыли в потрясенный революцией Петроград. "Его имя, - пишет X. Виндеке (Ch. Windecke), один из немецких биографов, - было тогда известно только в тесных партийных кругах. Его не встречала, как месяц спустя Ленина... воодушевленная толпа народа с красными знаменами и музыкой. Ему навстречу не выезжала, как два месяца спустя навстречу мчавшемуся из Америки Троцкому, приветственная депутация, которая вынесла Троцкого на плечах. Он прибыл беззвучно и бесшумно приступил к работе... Об его существовании никто за пределами России не имел понятия".
Это был самый важный год в жизни страны и особенно того поколения профессиональных революционеров, к которому принадлежал Иосиф Джугашвили. На оселке этого года испытывались идеи, партии и люди.
Сталин застал в Петербурге, переименованном в Петроград, обстановку, которой он не ждал и не предвидел. Накануне войны большевизм господствовал в рабочем движении, особенно в столице. В марте 1917 года большевики оказались в Советах в ничтожном меньшинстве. Как это случилось? В движении 1911 - 1914 гг. участвовали значительные массы, но они составляли все же лишь небольшую часть рабочего класса. Революция подняла на ноги не сотни тысяч, а миллионы. Состав рабочих обновился к тому же благодаря мобилизации чуть ли не на 40%. Передовые рабочие играли на фронте роль революционного бродила, но на заводах их заменили серые выходцы из деревни, женщины, подростки. Этим свежим слоям понадобилось, хоть вкратце, повторить тот политический опыт, который авангард проделал в предшествующий период. Февральским восстанием в Петрограде руководили передовые рабочие, преимущественно большевики, но не большевистская партия. Руководство рядовых большевиков могло обеспечить победу восстания, но не завоевание политической власти. В провинции дело обстояло еще менее благоприятно. Волна жизнерадостных иллюзий и всеобщего братания при политической неграмотности впервые пробужденных масс создала естественные условия для господства мелкобуржуазных социалистов: меньшевиков и народников. Рабочие, а за ними и солдаты, выбирали в Совет тех, которые, по крайней мере на словах, были не только против монархии, но и против буржуазии. Меньшевики и народники, собравшие в своих рядах чуть ли не всю интеллигенцию, располагали неисчислимыми кадрами агитаторов, которые звали к единству, братству и подобным привлекательным вещам. От лица армии говорили преимущественно эсеры, традиционные опекуны крестьянства, что не могло не повышать авторитет этой партии в глазах свежих слоев пролетариата. В результате господство соглашательских партий казалось, по крайней мере им самим, незыблемым.
Хуже всего было, однако, то, что большевистская партия оказалась событиями застигнута врасплох. Опытных и авторитетных вождей в Петрограде не было. Бюро ЦК состояло из двух рабочих, Шляпникова и Залуцкого, и студента Молотова (первые два стали впоследствии жертвами чистки, последний - главой правительства). В "Манифесте", изданном ими после февральской победы от имени Центрального Комитета говорилось, что "рабочие фабрик и заводов, а также восставшие войска должны немедленно выбрать своих представителей во Временное революционное правительство". Но сами авторы "Манифеста" не придавали своему лозунгу практического значения. Они совсем не собирались открыть самостоятельную борьбу за власть, а готовились в течение целой эпохи играть роль левой оппозиции.
Массы с самого начала решительно отказывали либеральной буржуазии в доверии, не отделяя ее от дворянства и бюрократии. Не могло быть, например, и речи о том, чтоб рабочие или солдаты подали голос за кадета. Власть оказалась полностью в руках социалистов-соглашателей, за которыми стоял вооруженный народ. Но не доверяющие самим себе соглашатели добровольно передали власть ненавистной массам и политически изолированной буржуазии. Весь режим оказался основан на qui pro quo. Рабочие, притом не только большевики, относились к Временному правительству, как к врагу. На заводских митингах почти единогласно принимались резолюции в пользу власти Советов. Активный участник этой агитации, большевик Дингельштедт, позднейшая жертва чистки, свидетельствует: "Не было ни одного рабочего собрания, которое отклонило бы нашу резолюцию такого содержания..." Но Петроградский Комитет под давлением соглашателей приостановил эту кампанию. Передовые рабочие изо всех сил стремились сбросить опеку оппортунистических верхов, но не знали, как парировать ученые доводы о буржуазном характере революции. Различные оттенки в большевизме сталкивались друг с другом, не доводя своих мыслей до конца. Партия была глубоко растеряна. "Каковы лозунги большевиков, - вспоминал позже видный саратовский большевик Антонов, - никто не знал... Картина была очень неприятная..."
Двадцать два дня между прибытием Сталина из Сибири (12 марта) и прибытием Ленина из Швейцарии (3 апреля) представляют для оценки политической физиономии Сталина исключительное значение. Перед ним сразу открывается широкая арена. Ни Ленина, ни Зиновьева в Петрограде нет. Есть Каменев, известный своими оппортунистическими тенденциями и скомпрометированный своим поведением на суде. Есть молодой и малоизвестный партии Свердлов, больше организатор, чем политик. Неистового Спандарьяна нет: он умер в Сибири. Как в 1912 году, так и теперь, Сталин оказывается на время если не первой, то одной из двух первых большевистских фигур в Петрограде. Растерянная партия ждет ясного слова; отмолчаться невозможно. Сталин вынужден давать ответы на самые жгучие вопросы: о Советах, о власти, о войне, о земле. Ответы напечатаны и говорят сами за себя.
Немедленно по приезде в Петроград, представлявший в те дни один сплошной митинг, Сталин направляется в большевистский штаб. Три члена бюро ЦК в сотрудничестве с несколькими литераторами определяли физиономию "Правды". Они делали это беспомощно, но руководство партией было в их руках. Пусть другие надрывают голоса на рабочих и солдатских митингах, Сталин окопается в штабе. Свыше четырех лет назад, после Пражской конференции, он был кооптирован в ЦК. После того много воды утекло. Но ссыльный из Курейки умеет держаться за аппарат и продолжает считать свой мандат непогашенным. При помощи Каменева и Муранова он первым делом отстранил от руководства слишком "левое" Бюро ЦК и редакцию "Правды". Он сделал это достаточно грубо, не опасаясь сопротивления и торопясь показать твердую руку.
"Прибывшие товарищи, - писал впоследствии Шляпников, - были настроены критически и отрицательно к нашей работе". Ее порок они видели не в нерешительности и бесцветности, а наоборот, в чрезмерном стремлении отмежеваться от соглашателей. Сталин, как и Каменев, стояли гораздо ближе к советскому большинству. Уже с 15 марта "Правда", перешедшая в руки новой редакции, заявила, что большевики будут решительно поддерживать Временное правительство, "поскольку оно борется с реакцией или контрреволюцией..." Парадокс этого заявления состоял в том, что единственным серьезным штабом контрреволюции являлось именно Временное правительство. Того же типа был ответ насчет войны: пока германская армия повинуется своему императору, русский солдат должен "стойко стоять на своем посту, на пулю отвечать пулей и на снаряд - снарядом..." Статья принадлежала Каменеву, но Сталин не противопоставил ей никакой другой точки зрения. От Каменева он вообще отличался в этот период разве лишь большей уклончивостью. "Всякое пораженчество, - писала "Правда", - а вернее то, что неразборчивая печать под охраной царской цензуры клеймила этим именем, умерло в тот момент, когда на улицах Петрограда показался первый революционный полк". Это было прямым отмежеванием от Ленина, который проповедовал пораженчество вне досягаемости для царской цензуры, и подтверждением заявлений Каменева на процессе думской фракции, но на этот раз также и от имени Сталина. Что касается "первого революционного полка", то появление его означало лишь шаг от византийского варварства к империалистской цивилизации.
"День выхода преобразованной "Правды", - рассказывает Шляпников, - был днем оборонческого ликования. Весь Таврический дворец, от дельцов Комитета Государственной думы до самого сердца революционной демократии, Исполнительного комитета, был преисполнен одной новостью: победой умеренных благоразумных большевиков над крайними. В самом Исполнительном комитете нас встретили ядовитыми улыбками... Когда этот номер "Правды" был получен на заводах, там он вызвал полное недоумение среди членов нашей партии и сочувствовавших нам и язвительное удовольствие у наших противников... Негодование в районах было огромное, а когда пролетарии узнали, что "Правда" была захвачена приехавшими из Сибири тремя бывшими руководителями "Правды", то потребовали исключения их из партии". Изложение Шляпникова перерабатывалось им в духе смягчения под давлением Сталина, Каменева и Зиновьева в 1925 г., когда эта "тройка" господствовала в партии. Но оно все же достаточно ярко рисует первые шаги Сталина на арене революции, как и отклик передовых рабочих. Резкий протест выборжцев, который "Правде" пришлось вскоре напечатать на своих столбцах, побудил редакцию стать осторожнее в формулировках, но не изменить курс.
Политика Советов была насквозь пропитана духом условности и двусмысленности. Массы больше всего нуждались в том, чтобы кто-нибудь назвал вещи их настоящим именем: в этом, собственно, и состоит революционная политика. Но никто этого не делал, боясь потрясти хрупкое здание двоевластия. Наибольше фальши скоплялось вокруг вопроса о войне. 14 марта Исполнительный комитет внес в Совет проект манифеста "К народам всего мира". Рабочих Германии и Австро-Венгрии этот документ призывал отказаться "служить орудием захвата и насилия в руках королей, помещиков и банкиров". Тем временем сами вожди Совета совсем не собирались рвать с королями Великобритании и Бельгии, с императором Японии, с помещиками и банкирами, своими собственными и всех стран Антанты. Газета министра иностранных дел Милюкова с удовлетворением писала, что "воззвание развертывается в идеологию, общую нам со всеми нашими союзниками". Это было совершенно верно: в таком именно духе действовали французские министры-социалисты с начала войны. Почти в те же часы Ленин писал в Петроград через Стокгольм об угрожающей революции опасности прикрытия старой империалистической политики новыми революционными фразами: "Я даже предпочту раскол с кем бы то ни было из нашей партии, чем уступлю социал-патриотизму". Но идеи Ленина не нашли в те дни ни одного защитника.
Единогласное принятие манифеста в Петроградском Совете означало не только торжество империалиста Милюкова над мелкобуржуазной демократией, но и торжество Сталина и Каменева над левыми большевикам. Все склонились перед дисциплиной патриотической фальши. "Нельзя не приветствовать, - писал Сталин в "Правде", - вчерашнее воззвание Совета... Воззвание это, если оно дойдет до широких масс, без сомнения вернет сотни и тысячи рабочих к забытому лозунгу: "пролетарии всех стран, соединяйтесь!" На самом деле в подобных воззваниях на Западе недостатка не было, и они лишь помогали правящим классам поддерживать мираж войны за демократию.
Посвященная манифесту статья Сталина в высшей степени характерна не только для его позиции в данном конкретном вопросе, но и для его метода мышления вообще. Его органический оппортунизм, вынужденный, благодаря условиям среды и эпохи, временно искать прикрытия в абстрактных революционных принципах, обращается с ними, на деле, без церемонии. В начале статьи автор почти дословно повторяет рассуждения Ленина о том, что и после низвержения царизма война на стороне России сохраняет империалистский характер. Однако при переходе к практическим выводам он не только приветствует с двусмысленными оговорками социал-патриотический манифест, но и отвергает, вслед за Каменевым, революционную мобилизацию масс против войны. "Прежде всего несомненно, - пишет он, - что голый лозунг: долой войну! совершенно непригоден как практический путь". На вопрос: где же выход? он отвечает: "Давление на Временное правительство с требованием изъявления своего согласия немедленно открыть мирные переговоры..." При помощи дружественного "давления" на буржуазию, для которой весь смысл войны в завоеваниях, Сталин хочет достигнуть мира "на началах самоопределения народов". Против подобного филистерского утопизма Ленин направлял главные свои удары с начала войны. Путем "давления" нельзя добиться того, чтоб буржуазия перестала быть буржуазией: ее необходимо свергнуть. Но перед этим выводом Сталин останавливался в испуге, как и соглашатели.
Не менее знаменательна статья Сталина "Об отмене национальных ограничений" ("Правда", 25 марта). Основная идея автора, воспринятая им еще из пропагандистских брошюр времен тифлисской семинарии, состоит в том, что национальный гнет есть пережиток средневековья. Империализм, как господство сильных наций над слабыми, совершенно не входит в его поле зрения. "Социальной основой национального гнета, - пишет он, - силой, одухотворяющей его, является отживающая земельная аристократия... В Англии, где земельная аристократия делит власть с буржуазией, национальный гнет более мягок, менее бесчеловечен, если, конечно, не принимать во внимание того обстоятельства, что в ходе войны, когда власть перешла в руки лендлордов, национальный гнет значительно усилился (преследование ирландцев, индусов)".
Ряд диковинных утверждений, которыми переполнена статья - будто в демократиях обеспечено национальное и расовое равенство; будто в Англии власть во время войны перешла к лендлордам; будто ликвидация феодальной аристократии означает уничтожение национального гнета, - насквозь проникнуты духом вульгарной демократии и захолустной ограниченности. Ни слова о том, что империализм довел национальный гнет до таких масштабов, на которые феодализм, уже в силу своего ленивого провинциального склада, был совершенно неспособен. Автор не продвинулся теоретически вперед с начала столетия; более того, он как бы совершенно позабыл собственную работу по национальному вопросу, написанную в начале 1913 г. под указку Ленина.
"Поскольку русская революция победила, - заключает статья, - она уже создала этим фактические условия для национальной свободы, ниспровергнув феодально-крепостническую власть". Для нашего автора революция остается уже полностью позади. Впереди, совершенно в духе Милюкова и Церетели, - "оформление прав" и "законодательное их закрепление". Между тем не только капиталистическая эксплуатация, о низвержении которой Сталин и не думал, но помещичье землевладение, которое он сам объявил основой национального гнета, оставались еще незатронутыми. У власти стояли русские лендлорды типа Родзянко и князя Львова. Такова была - трудно поверить и сейчас! - историческая и политическая концепция Сталина за десять дней до того, как Ленин провозгласил курс на социалистическую революцию.
28 марта, одновременно с совещанием представителей важнейших Советов России, открылось в Петрограде Всероссийское совещание большевиков, созванное бюро ЦК. Несмотря на месяц, протекший после переворота, в партии царила совершенная растерянность, которую руководство последних двух недель только усугубило. Никакого размежевания течений еще не произошло. В ссылке для этого понадобился приезд Спандарьяна; теперь партии пришлось дожидаться Ленина. Крайние патриоты, вроде Войтинского, Элиавы и др., продолжали называть себя большевиками и участвовали в партийном совещании наряду с теми, кто считал себя интернационалистами. Патриоты выступали гораздо более решительно и смело, чем полупатриоты, которые отступали и оправдывались. Большинство делегатов принадлежало к болоту и, естественно, нашло в Сталине своего выразителя. "Отношение к Временному правительству у всех одинаковое", - говорил саратовский делегат Васильев. "Разногласий в практических шагах между Сталиным и Войтинским нет", - с удовлетворением утверждал Крестинский. Через день Войтинский перейдет в ряды меньшевиков, а через семь месяцев поведет казачьи части против большевиков.
Поведение Каменева на суде не было, видимо, забыто. Возможно, что среди делегатов шли разговоры также и о таинственной телеграмме великому князю. Исподтишка Сталин мог напоминать об этих ошибках своего друга. Во всяком случае, главный политический доклад об отношении к Временному правительству, был поручен не Каменеву, а менее известному Сталину. Протокольная запись доклада сохранилась и представляет собой для историка и биографа неоценимый документ: дело идет о центральной проблеме революции, именно, о взаимоотношении между Советами, опиравшимися непосредственно на вооруженных рабочих и солдат, и буржуазным правительством, опиравшимся только на услужливость советских вождей. "Власть поделилась между двумя органами, - говорил на совещании Сталин, - из которых ни один не имеет полноты власти... Совет фактически взял почин революционных преобразований; Совет - революционный вождь восставшего народа, орган, контролирующий Временное правительство. Временное правительство взяло, фактически роль закрепителя завоеваний революционного народа. Совет мобилизует силы, контролирует. Временное же правительство, упираясь, путаясь, берет роль закрепителя тех завоеваний народа, которые уже фактически взяты им". Эта цитата стоит целой программы!
Взаимоотношения между двумя основными классами общества докладчик изображает, как разделение труда между двумя "органами": Советы, т. е. рабочие и солдаты, совершают революцию; правительство, т. е. капиталисты и либеральные помещики, "закрепляют" ее. В 1905-1907 гг. сам Сталин не раз писал, повторяя Ленина: "Русская буржуазия антиреволюционна, она не может быть ни двигателем, ни тем более вождем революции, она является заклятым врагом революции, и с ней надо вести упорную борьбу". Эта руководящая политическая идея большевизма отнюдь не была опровергнута ходом Февральской революции. Милюков, вождь либеральной буржуазии, говорил за несколько дней до переворота на конференции своей партии: "Мы ходим по вулкану... Какова бы ни была власть, - худа или хороша, - но сейчас твердая власть необходима более, чем когда-либо". После того, как переворот, вопреки сопротивлению буржуазии, разразился, либералам не оставалось ничего другого, как встать на почву, созданную его победой. Именно Милюков, объявлявший накануне, что даже распутинская монархия лучше, чем низвержение вулкана, руководил ныне Временным правительством, которое должно было, по Сталину, "закреплять" завоевания революции, но которое в действительности стремилось задушить ее. Для восставших масс смысл революции состоял в уничтожении старых форм собственности, тех самых, на защиту которых встало Временное правительство. Непримиримую классовую борьбу, которая, несмотря на усилия соглашателей, каждый день стремилась превратиться в гражданскую войну, Сталин изображал как простое разделение труда между двумя аппаратами. Так не поставил бы вопроса даже левый меньшевик Мартов. Это есть теория Церетели, оракула соглашателей, в ее наиболее вульгарном выражении: на арене демократии действуют "умеренные" и более "решительные" силы и разделяют между собою работу: одни завоевывают, другие закрепляют. Мы имеем здесь перед собою в готовом виде схему будущей сталинской политики в Китае (1924-1927), в Испании (1934-1939), как и всех вообще злополучных "народных фронтов".
"Нам невыгодно форсировать сейчас события, - продолжал докладчик, - ускоряя процесс откалывания буржуазных слоев... Нам необходимо выиграть время, затормозив откалывание средне-буржуазных слоев, чтобы подготовиться к борьбе с Временным правительством". Делегаты слушали эти доводы со смутной тревогой. "Не отпугивать буржуазию" - было всегда лозунгом Плеханова, а на Кавказе - Жордания. На ожесточенной борьбе с этим ходом идей вырос большевизм. "Затормозить откалывание" буржуазии нельзя иначе, как затормозив классовую борьбу пролетариата; это, по существу, две стороны одного и того же процесса. "Разговоры о незапугивании буржуазии, - писал сам Сталин в 1913 г., незадолго до своего ареста, - вызывали лишь улыбку, ибо было ясно, что социал-демократии предстояло не только "запугать", но и сбросить с позиции эту самую буржуазию в лице ее адвокатов - кадетов". Трудно даже понять, как мог старый большевик до такой степени позабыть четырнадцатилетнюю историю своей фракции, чтоб в самый критический момент прибегнуть к наиболее одиозным формулам меньшевизма. Объяснение кроется в том, что мысль Сталина невосприимчива к общим идеям, и память его не удерживает их. Он пользуется ими по мере надобности, от случая к случаю, и отбрасывает без сожаления, почти автоматически. В статье 1913 года дело шло о выборах в Думу. "Сбросить с позиции" буржуазию, значило попросту отнять у либералов мандат. Теперь дело шло о революционном низвержении буржуазии. Эту задачу Сталин относил к далекому будущему. Сейчас он совершенно так же, как и меньшевики, считал необходимым "не отпугивать буржуазию".
Огласив резолюцию ЦК, составлявшуюся при его участии, Сталин неожиданно заявляет, что "не совсем согласен с нею и скорее присоединяется к резолюции Красноярского Совета". Закулисная сторона этого маневра неясна. В выработке резолюции для Красноярского Совета мог участвовать сам Сталин по пути из Сибири. Возможно, что прощупав ныне настроение делегатов, он пытается слегка отодвинуться от Каменева. Однако красноярская резолюция стоит по уровню еще ниже петербургского документа. "...Со всей полнотой выяснить, что единственный источник власти и авторитета Временного правительства есть воля народа, которому Временное правительство обязано всецело повиноваться, и поддерживать Временное правительство... лишь постольку, поскольку оно идет по пути удовлетворения требований рабочего класса и революционного крестьянства". Вывезенный из Сибири секрет оказывается очень прост: буржуазия "обязана всецело повиноваться" народу и "идти по пути" рабочих и крестьян.
Через несколько недель формула о поддержке буржуазии "постольку-поскольку" станет в среде большевиков предметом всеобщего издевательства. Однако уже и сейчас некоторые из делегатов протестуют против поддержки правительства князя Львова: эта идея слишком шла вразрез со всей традицией большевизма.
На следующий день социал-демократ Стеклов, сам сторонник формулы "постольку-поскольку", но близкий к правящим сферам в качестве члена "контактной комиссии" неосторожно нарисовал на совещании Советов такую картину деятельности Временного правительства - сопротивление социальным реформам, борьба за монархию, борьба за аннексии, - что совещание большевиков в тревоге отшатнулось от формулы поддержки. "Ясно, что не о поддержке, - так формулировал настроение многих делегат умеренных Ногин, - а о противодействии должна теперь идти речь". Ту же мысль выразил делегат Скрыпник, принадлежавший к левому крылу: "После вчерашнего доклада Сталина многое изменилось... Идет заговор Временного правительства против народа и революции, а резолюция говорит о поддержке". Обескураженный Сталин, перспектива которого не продержалась и 24 часа, предлагает "дать директиву комиссии об изменении пункта о поддержке". Конференция идет дальше: "Большинством против 4-х пункт о поддержке из резолюции исключается".
Можно подумать, что вся схема докладчика насчет разделения труда между пролетариатом и буржуазией предана забвению. На самом деле из резолюции устранялась только фраза, но не мысль. Страх "отпугнуть буржуазию" остался целиком. Суть резолюции сводилась к призыву побуждать Временное правительство "к самой энергичной борьбе за полную ликвидацию старого режима", тогда как Временное правительство вело "самую энергичную борьбу" за восстановление монархии. Дальше дружелюбного давления на либералов конференция не шла. О самостоятельной борьбе за завоевание власти, хотя бы только во имя демократических задач, не было и речи. Как бы для того, чтобы ярче обнаружить действительный дух принятых решений, Каменев заявил на одновременно происходившем совещании Советов, что по вопросу о власти он "счастлив" присоединить голоса большевиков к официальной резолюции, которую внес и защищал лидер правых меньшевиков Дан. Раскол 1903 г., закрепленный на Пражской конференции 1913 г., должен был казаться в свете этих фактов простым недоразумением!
Не случайно поэтому на следующий день большевистская конференция обсуждала предложение лидера правых меньшевиков Церетели об объединении обеих партий. Сталин отнесся к предложению наиболее сочувственно: "Мы должны пойти. Необходимо определить наши предложения о линии объединения. Возможно объединение по линии Циммервальда-Кинталя". Дело шло о "линии" двух социалистических конференций в Швейцарии, с преобладанием умеренных пацифистов. Молотов, пострадавший две недели назад за левизну, выступил с робкими возражениями: "Церетели желает объединить разношерстные элементы... объединение по этой линии неправильно". Более решительно протестует Залуцкий, одна из будущих жертв чистки: "Исходить из простого желания объединения может мещанин, а не социал-демократ... По внешнему циммервальдско-кинтальскому признаку объединиться невозможно... Необходимо выставить определенную платформу". Но Сталин, названный мещанином, стоял на своем: "Забегать вперед и предупреждать разногласия не следует. Без разногласий нет партийной жизни. Внутри партии мы будем изживать мелкие разногласия". Трудно верить глазам: разногласия с Церетели, вдохновителем правящего советского блока, Сталин объявляет мелкими разногласиями, которые можно "изживать" внутри партии. Прения происходили 1-го апреля. Через три дня Ленин объявит Церетели смертельную войну. Через два месяца Церетели будет разоружать и арестовывать большевиков.
Мартовское совещание 1917 г. чрезвычайно важно для оценки состояния умов верхнего слоя большевистской партии сейчас же после Февральской революции и, в частности, Сталина, каким он вернулся из Сибири после четырех лет самостоятельных размышлений. Он выступает перед нами из скупых записей протоколов как плебейский демократ и ограниченный провинциал, которого условия эпохи заставили принять марксистскую окраску. Его статьи и речи за эти недели бросают безошибочный свет на его позицию за годы войны: если б он в Сибири хоть сколько-нибудь приблизился к идеям Ленина, как клянутся написанные двадцать лет спустя воспоминания, он не мог бы в марте 1917 г. так безнадежно увязнуть в оппортунизме. Отсутствие Ленина и влияние Каменева позволили Сталину проявить на заре революции свои наиболее органические черты: недоверие к массам, отсутствие воображения, короткий прицел, поиски линии наименьшего сопротивления. Эти качества его мы увидим позже во всех больших событиях, в которых Сталину доведется играть руководящую роль. Немудрено, если мартовское совещание, где политик Сталин раскрыл себя до конца, ныне вычеркнуто из истории партии, и протоколы его держатся под семью замками. В 1923 г. были секретно изготовлены три копии для членов "тройки": Сталина, Зиновьева, Каменева. Только в 1926 г., когда Зиновьев и Каменев перешли в оппозицию к Сталину, я получил от них этот замечательный документ, что дало мне затем возможность опубликовать его за границей на русском и английском языках.
В конце концов протоколы ничем существенным не отличаются от статей в "Правде", а только дополняют их. Не осталось вообще от тех дней ни одного заявления, предложения, протеста, в которых Сталин сколько-нибудь членораздельно противопоставил бы большевистскую точку зрения политике мелкобуржуазной демократии. Один из бытописателей того периода, левый меньшевик Суханов, автор упомянутого выше манифеста "К трудящимся всего мира", говорит в своих незаменимых "Записках о революции": "У большевиков в это время, кроме Каменева, появился в Исполнительном комитете Сталин... За время своей скромной деятельности... он производил - не на одного меня - впечатление серого пятна, иногда маячившего тускло и бесследно. Больше о нем, собственно, нечего сказать". За этот отзыв, который нельзя не признать односторонним, Суханов поплатился впоследствии жизнью.
3 апреля, пересекши неприятельскую Германию, прибыли в Петроград через финляндскую границу Ленин, Крупская, Зиновьев и другие... Группа большевиков во главе с Каменевым выехала встречать Ленина в Финляндию. Сталина в их числе не было, и этот маленький факт лучше всего другого показывает, что между ним и Лениным не было ничего, похожего на личную близость. "Едва войдя и усевшись на диван, - рассказывает Раскольников, офицер флота, впоследствии советский дипломат, - Владимир Ильич тотчас же накидывается на Каменева: - что у вас пишется в "Правде"? Мы видели несколько номеров и здорово вас ругали..." За годы совместной работы за границей Каменев достаточно привык к таким холодным душам, и они не мешали ему не просто любить Ленина, а обожать его всего целиком, его страстность, его глубину, его простоту, его прибаутки, которым Каменев смеялся заранее, и его почерк, которому он невольно подражал. Много лет спустя кто-то вспомнил, что Ленин в пути справился о Сталине. Этот естественный вопрос (Ленин, несомненно, справлялся о всех членах старого большевистского штаба) послужил впоследствии завязкой советского фильма.
По поводу первого выступления Ленина перед собранием большевиков внимательный и добросовестный летописец революции писал: "Мне не забыть этой громоподобной речи, потрясшей и изумившей не одного меня, случайно забредшего еретика, но и всех правоверных. Я утверждаю, что никто не ожидал ничего подобного". Дело шло не об ораторских громах, на которые Ленин был скуп, а обо всем направлении мысли. "Не надо нам парламентарной республики, не надо нам буржуазной демократии, не надо нам никакого правительства, кроме Советов рабочих, солдатских и батрацких депутатов!" В коалиции социалистов с либеральной буржуазией, т. е. в тогдашнем "народном фронте", Ленин не видел ничего, кроме измены народу. Он свирепо издевался над ходким словечком "революционная демократия", включавшим одновременно рабочих и мелкую буржуазию: народников, меньшевиков и большевиков. В соглашательских партиях, господствовавших в Советах, он видел не союзников, а непримиримых противников. "Одного этого, - замечает Суханов, - в те времена было достаточно, чтобы у слушателя закружилась голова!"
Партия оказалась застигнута Лениным врасплох не менее, чем Февральским переворотом. Критерии, лозунги, обороты речи, успевшие сложиться за пять недель революции, летели прахом. "Он решительным образом напал на тактику, которую проводили руководящие партийные группы и отдельные товарищи до его приезда", - пишет Раскольников; речь идет в первую голову о Сталине и Каменеве. Здесь были представлены наиболее ответственные работники партии. Но и для них речь Ильича явилась настоящим открытием. Она проложила рубикон между тактикой вчерашнего и сегодняшнего дня". Прений не было. Все были слишком ошеломлены. Никому не хотелось подставлять себя под удары этого неистового вождя. Промеж себя, в углах, шушукались, что Ильич засиделся за границей, оторвался от России, не знает обстановки, хуже того, что он перешел на позиции троцкизма. Сталин, вчерашний докладчик на партийной конференции, молчал. Он понял, что страшно промахнулся, гораздо серьезнее, чем некогда на Стокгольмском съезде, когда защищал раздел земли, или годом позже, когда не вовремя оказался бойкотистом. Нет, лучше всего отойти сейчас в тень. Никто не спрашивал себя, что думает по этому поводу Сталин. Никто в мемуарах не вспоминает об его поведении в ближайшие недели.
Тем временем Ленин не сидел без дела: он зорко всматривался в обстановку, допрашивал с пристрастием друзей, прощупывал пульс рабочих. Уже на другой день он представил партии краткое резюме своих взглядов, которое стало важнейшим документом революции под именем "Тезисов 4 апреля". Ленин не боялся "отпугнуть" не только либералов, но и членов ЦК большевиков. Он не играл в прятки с претенциозными вождями советских партий, а вскрывал логику движения классов. Отшвырнув трусливо-бессильную формулу "постольку-поскольку", он поставил перед партией задачу: завоевать власть.
Прежде всего надо, однако, определить действительного врага. Черносотенные монархисты, попрятавшиеся по щелям, не имеют никакого значения. Штабом буржуазной контрреволюции является ЦК кадетской партии и вдохновляемое им Временное правительство. Но оно существует по доверенности эсеров и меньшевиков, которые, в свою очередь, держатся доверчивостью народных масс. При этих условиях не может быть и речи о применении революционного насилия. Нужно завоевать предварительно массы. Не объединяться и не брататься с народниками и меньшевиками, а разоблачать их перед рабочими, солдатами и крестьянами как агентов буржуазии. "Настоящее правительство - Совет Рабочих Депутатов... В Совете наша партия - в меньшинстве... Ничего не поделаешь! Нам остается лишь разъяснять терпеливо, настойчиво, систематически ошибочность их тактики. Пока мы в меньшинстве - мы ведем работу критики, дабы избавить массы от обмана". Все было просто и надежно в этой программе, и каждый гвоздь вколочен крепко. Под тезисами стояла одна единственная подпись: Ленин. Ни ЦК, ни редакция "Правды" не присоединились к этому взрывчатому документу.
В тот же день, 4-го апреля, Ленин появился на том самом партийном совещании, на котором Сталин излагал теорию мирного разделения труда между Временным правительством и Советами. Контраст был слишком жесток. Чтоб смягчить его, Ленин, вопреки своему обыкновению, не подверг анализу уже принятые резолюции, а просто повернулся к ним спиною. Он приподнял конференцию на более высокий уровень и заставил ее увидеть новые перспективы, о которых временные вожди вовсе не догадывались. "Почему не взяли власть?" - спрашивал новый докладчик и перечислял ходячие объяснения: революция-де буржуазная, она проходит только через первый этап, война создает особые трудности и пр. "Это вздор. Дело в том, что пролетариат недостаточно сознателен и недостаточно организован. Это надо признать. Материальная сила в руках пролетариата, а буржуазия оказалась сознательной и подготовленной". Из сферы мнимого объективизма, куда пытались укрыться от задач революции Сталин. Каменев и другие, Ленин перенес вопрос в сферу сознания и действия. Пролетариат не взял власти в феврале не потому, что это запрещено социологией, а потому, что он дал соглашателям обмануть себя в интересах буржуазии. Только и всего! "Даже наши большевики, - продолжал он, не называя пока никого по имени, - обнаруживают доверчивость к правительству. Объяснить это можно только угаром революции. Это гибель социализма... Если так, нам не по пути. Пусть лучше останусь в меньшинстве". Сталин и Каменев без труда узнали себя. Все совещание понимало, о ком идет речь. Делегаты не сомневались, что, угрожая разрывом, Ленин не шутит. Как все это было далеко от "постольку - поскольку" и вообще от доморощенной политики предшествующих дней!
Не менее решительно оказалась передвинута ось вопроса о войне. Николай Романов низвергнут. Временное правительство наполовину обещало республику. Но разве это изменило природу войны? Во Франции республика существует давно, притом не в первый раз, тем не менее война с ее стороны остается империалистической. Природа войны определяется природой господствующего класса. "Когда массы заявляют, что не хотят завоеваний, я им верю. Когда Гучков и Львов говорят, что не хотят завоеваний - они обманщики". Этот простой критерий глубоко научен и в то же время доступен каждому солдату в окопах. Тут Ленин наносит открытый удар, называя по имени "Правду". "Требовать от правительства капиталистов, чтоб оно отказалось от аннексий - чепуха, вопиющая издевка". Эти слова прямиком бьют по Сталину. "Кончить войну не насильническим миром нельзя без свержения капитала". Между тем соглашатели поддерживают капитал, "Правда" поддерживает соглашателей. "Воззвание Совета - там нет ни слова, проникнутого классовым сознанием. Там - сплошная фраза". Речь идет о том самом манифесте, который приветствовался Сталиным как голос интернационализма. Пацифистские фразы при сохранении старых союзов, старых договоров, старых целей - только средство обмана масс. "Что своеобразно в России, это - гигантский быстрый переход от дикого насилия к самому тонкому обману".
Три дня тому назад Сталин заявлял о своей готовности объединиться с партией Церетели. "Я слышу, - говорил Ленин, - что в России идет объединительная тенденция; объединение с оборонцами - это предательство социализма. Я думаю, что лучше остаться одному, как Либкнехт. Один против 110! Недопустимо даже носить дольше общее с меньшевиками имя социал-демократии. Лично от себя предлагаю переменить название партии, назваться Коммунистической партией". Ни один из участников совещания, даже приехавший с Лениным Зиновьев, не поддержал этого предложения, которое казалось святотатственным разрывом с собственным прошлым.
"Правда", которую продолжали редактировать Каменев и Сталин, заявила, что тезисы Ленина - его личное мнение, что бюро ЦК их не разделяет и что сама "Правда" остается на старых позициях. Заявление писал Каменев. Сталин поддержал его молча. Отныне ему придется молчать долго. Идеи Ленина кажутся ему эмигрантской фантастикой. Но он выжидает, как будет реагировать партийный аппарат. "Надо открыто признать, - писал впоследствии большевик Ангарский, проделавший ту же эволюцию, что и другие, - что огромное число старых большевиков... по вопросу о характере революции 1917 года придерживалось старых большевистских взглядов 1905 г. и что отказ от этих взглядов, их изживание совершалось не так легко". Дело шло, на самом деле, не об "огромном числе старых большевиков", а обо всех без исключения.
На мартовском совещании, где собрались кадры партии со всей страны, не раздалось ни одного голоса в пользу борьбы за власть Советов. Всем пришлось перевооружаться. Из шестнадцати членов Петроградского Комитета лишь двое присоединились к тезисам и то не сразу. "Многие из товарищей указывали, - вспоминает Цихон, - что Ленин оторвался от России, не учитывает данного момента и т. д." Провинциальный большевик Лебедев рассказывает, как осуждалась первоначально большевиками агитация Ленина, "казавшаяся утопической, объяснявшаяся его долгой оторванностью от русской жизни". Одним из вдохновителей таких суждений был, несомненно, Сталин, всегда третировавший "заграницу" свысока. Через несколько лет Раскольников вспоминал: "Приезд Владимира Ильича положил резкий Рубикон в тактике нашей партии. Нужно признать, что до его приезда в партии была довольна большая сумятица... Задача овладения государственной властью рисовалась в форме отдаленного идеала... Считалась достаточной поддержка Временного правительства... с теми или иными оговорками. Партия не имела авторитетного лидера, который мог бы спаять ее воедино и повести за собой". В 1922 году Раскольникову не могло прийти в голову видеть "авторитетного лидера" в Сталине.
"Наши руководители, - пишет уральский рабочий Марков, которого революция застала за токарным станком, - до приезда Владимира Ильича шли ощупью... позиция нашей партии стала проясняться с появлением его знаменитых тезисов". "Вспомните, какая встреча была оказана апрельским тезисам Владимира Ильича, - говорил вскоре после смерти Ленина Бухарин, - когда часть нашей собственной партии увидела в этом чуть ли ни измену обычной марксистской идеологии". "Часть нашей собственной партии" - это был весь ее руководящий слой без единого исключения. "С приездом Ленина в Россию 1917 года, - писал в 1924 году Молотов, - наша партия почувствовала под ногами твердую почву. До этого момента партия только слабо и неуверенно нащупывала свой путь. У партии не было достаточно ясности и решительности, которой требовал революционный момент".
Раньше других, точнее и ярче определила происшедшую перемену Людмила Сталь: "Все товарищи до приезда Ленина бродили в темноте, - говорила она 14 апреля 1917 года, в самый острый момент партийного кризиса. - Видя самостоятельное творчество народа, мы не могли его учесть... Наши товарищи смогли только ограничиться подготовкой к Учредительному собранию парламентским способом и совершенно не учли возможности идти дальше. Приняв лозунги Ленина, мы сделаем то, что нам подсказывает сама жизнь".
Лично для Сталина апрельское перевооружение партии имело крайне унизительный характер. Из Сибири он приехал с авторитетом старого большевика, со званием члена ЦК, с поддержкой Каменева и Муранова. Он тоже начал со своего рода "перевооружения", отвергнув политику местных руководителей как слишком радикальную и связав себя рядом статей в "Правде", докладом на совещании, резолюцией Красноярского Совета. В самый разгар этой работы, которая по характеру своему была работой вождя, появился Ленин. Он вошел на совещание, точно инспектор в классную комнату и, схватив на лету несколько фраз, повернулся спиной к учителю и мокрой губкой стер с доски все его беспомощные каракули. У делегатов чувства изумления и протеста растворялись в чувстве восхищения.
У Сталина восхищения не было. Были острая обида, сознание бессилия и желтая зависть. Он был посрамлен перед лицом всей партии неизмеримо более тяжко, чем на тесном Краковском совещании после его злополучного руководства "Правдой". Бороться было бы бесцельно: ведь он тоже увидел новые горизонты, о которых не догадывался вчера. Оставалось стиснуть зубы и замолчать. Воспоминание о перевороте, произведенном Лениным в апреле 1917 г., навсегда вошло в сознание Сталина острой занозой. Он овладел протоколами мартовского совещания и попытался скрыть их от партии и от истории. Но это еще не решало дела. В библиотеках оставались комплекты "Правды" за 1917 г. Она была вскоре даже переиздана сборником: статьи Сталина говорили сами за себя. Многочисленные воспоминания об апрельском кризисе заполняли в первые годы исторические журналы и юбилейные номера газет. Все это нужно было изымать постепенно из обращения, заменять, подменять. Самое слово "перевооружение" партии, употребленное мною мимоходом в 1922 г., стало впоследствии предметом все более ожесточенных атак со стороны Сталина и его историков.
Правда, в 1924 г. сам Сталин считал еще благоразумным признать, со всей необходимой мягкостью по отношению к самому себе, ошибочность своей позиции в начале революции. "Партия, - писал он, - приняла политику давления Советов на Временное правительство в вопросе о мире и не решилась сразу сделать шаг вперед... к новому лозунгу о власти Советов... Это была глубоко ошибочная позиция, ибо она плодила пацифистские иллюзии, лила воду на мельницу оборончества и затрудняла революционное воспитание масс. Эту ошибочную позицию я разделял тогда еще с другими товарищами по партии и отказался от нее полностью лишь в середине апреля, присоединившись к тезисам Ленина".
Это публичное признание, необходимое для прикрытия собственного тыла в начинавшейся тогда борьбе против троцкизма, уже через два года стало стеснительным. Сталин категорически отрицал в 1926 г. оппортунистический характер своей политики в марте 1917 г.: "Это неверно, товарищи, это сплетня", - и допускал лишь, что у него были "некоторые колебания... Но у кого из нас не бывали мимолетные колебания?"
Еще через четыре года Ярославский, упомянувший в качестве историка о том, что Сталин в начале революции занимал "ошибочную позицию", подвергся свирепой травле со всех сторон. Теперь нельзя уже было заикаться и о "мимолетных колебаниях". Идол престижа - прожорливое чудовище! Наконец, в изданной им самим "Истории партии" Сталин приписывает себе позицию Ленина, а свои собственные взгляды делает уделом своих врагов. "Каменев и некоторые работники Московской организации, например, Рыков, Бубнов, Ногин, - гласит эта необыкновенная "История", - стояли на полуменьшевистской позиции условной поддержки Временного правительства и политики оборонцев. Сталин, который только что вернулся из ссылки. Молотов и другие вместе с большинством партии отстаивали политику недоверия Временному правительству, выступали против оборончества" и пр. Так, путем последовательных сдвигов от факта к вымыслу черное было превращено в белое. Этот метод, который Каменев называл "дозированьем лжи", проходит через всю биографию Сталина, чтоб найти свое высшее выражение, и вместе с тем свое крушение, в Московских процессах.
Анализируя концепции обеих фракций социал-демократии в 1909 г., автор этой книги писал: "Антиреволюционные стороны меньшевизма сказываются во всей силе уже теперь; антиреволюционные черты большевизма грозят огромной опасностью только в случае революционной победы". В марте 1917 г., после низвержения царизма, старые кадры партии довели эти антиреволюционные черты большевизма до их крайнего выражения: самый водораздел между большевизмом и меньшевизмом казался утерян. Понадобилось радикальное перевооружение партии, которое Ленин - только ему была по плечу эта задача - произвел в течение апреля.
Сталин, видимо, ни разу не выступил публично против Ленина, но и не разу за него. Он бесшумно отодвинулся от Каменева, как десять лет тому назад он отошел от бойкотистов, как на Краковском совещании молчаливо предоставил примиренцев их собственной участи. Не в его нравах было защищать идею, если она не сулила непосредственно успеха. С 14 по 22 апреля заседала конференция Петроградской организации. Влияние Ленина на ней было уже преобладающим, но прения имели еще моментами острый характер. Среди участников встречаем имена Зиновьева, Каменева, Томского, Молотова и других известных большевиков. Сталин не появлялся вовсе. Он, видимо, хотел, чтоб о нем на время забыли.
24 апреля собралась в Петрограде Всероссийская конференция, которая должна была окончательно ликвидировать наследство мартовского совещания. Около полутораста делегатов представляли 79 тысяч членов партии; из них 15000 приходилось на столицу. Для антипатриотической партии, вчера лишь вышедшей из подполья, это было совсем неплохо. Победа Ленина стала ясна уже при выборе пятичленного президиума, в состав которого не были включены ни Каменев, ни Сталин, ответственные за оппортунистическую политику в марте. Каменев нашел в себе достаточно мужества, чтобы потребовать для себя на конференции содоклада. "Признавая, что формально и фактически классический остаток феодализма, помещичье землевладение, еще не ликвидирован... рано говорить, что буржуазная демократия исчерпала все свои возможности". Такова была основная мысль Каменева и его единомышленников: Рыкова, Ногина, Дзержинского, Ангарского и других. "Толчок к социальной революции, - говорил Рыков, - должен быть дан с Запада". Демократическая революция не закончилась, настаивали вслед за Каменевым ораторы оппозиции. Это было верно. Но ведь миссия Временного правительства состояла не в том, чтобы закончить ее, а в том, чтобы отбросить ее назад. Именно отсюда и вытекало, что довершить демократическую революцию возможно лишь при господстве рабочего класса. Прения носили оживленный, но мирный характер, так как вопрос был по существу предрешен, и Ленин делал все возможное, чтоб облегчить противникам отступление.
Сталин выступил в этих прениях с короткой репликой против своего вчерашнего союзника. "Если мы не призываем к немедленному низвержению Временного правительства, - говорил в своем содокладе Каменев, - то мы должны требовать контроля над ним, иначе массы нас не поймут". Ленин возражал, что "контроль" пролетариата над буржуазным правительством, особенно в условиях революции, либо имеет фиктивный характер, либо сводится к сотрудничеству с ним. Сталин счел своевременным показать свое несогласие с Каменевым. Чтоб дать подобие объяснения перемены собственной позиции, он воспользовался изданной 19 апреля министром иностранных дел Милюковым нотой, которая своей излишней империалистской откровенностью толкнула солдат на улицу и породила правительственный кризис. Ленинская концепция революции исходила не из отдельной дипломатической ноты, мало отличавшейся от других правительственных актов, а из соотношения классов. Но Сталина интересовала не общая концепция; ему нужен был внешний повод для поворота с наименьшим ущербом для самолюбия. Он "дозировал" свое отступление. В первый период, по его словам, "Совет намечал программу, а теперь намечает ее Временное правительство". После ноты Милюкова "правительство наступает на Совет, Совет отступает. Говорить после этого о контроле - значит говорить впустую". Все это звучало искусственно и ложно. Но непосредственная цель была достигнута: Сталин успел вовремя отмежеваться от оппозиции, которая при голосованиях собирала не более семи голосов.
В докладе по национальному вопросу Сталин сделал, что мог, чтоб проложить мост от своего мартовского доклада, который источник национального гнета усматривал исключительно в земельной аристократии, к новой позиции, которую усваивала ныне партия. "Национальный гнет, - говорил он, полемизируя по неизбежности с самим собой, - поддерживается не только земельной аристократией. Наряду с ней существует другая сила - империалистические группы, которые методы порабощения народностей, усвоенные в колониях, переносят и во внутрь своей страны. К тому же крупная буржуазия ведет за собой "мелкую буржуазию, часть интеллигенции, часть рабочей верхушки, которые также пользуются плодами грабежа". Это та тема, которую Ленин настойчиво развивал в годы войны. "Таким образом, - продолжает докладчик, - получается целый хор социальных сил, поддерживающий национальный гнет". Чтоб покончить с гнетом, надо "убрать этот хор с политической сцены". Поставив у власти империалистскую буржуазию, Февральская революция вовсе еще не создала условий национальной свободы. Так, Временное правительство изо всех сил противилось простому расширению автономии Финляндии. "На чью сторону должны мы стать? Очевидно, на сторону финляндского народа".
Украинец Пятаков и поляк Дзержинский выступали против программы национального самоопределения как утопической и реакционной. "Нам не следует выдвигать национального вопроса, - наивно говорил Дзержинский, - ибо это отодвигает момент социальной революции. Я предложил бы поэтому вопрос о независимости Польши из резолюции выкинуть". "Социал-демократия, - возражал им докладчик, - поскольку она держит курс на социалистическую революцию, должна поддерживать революционное движение народов, направленное против империализма". Сталин впервые в своей жизни упомянул здесь о "курсе на социалистическую революцию". На листке юлианского календаря значилось: 29 апреля 1917 года.
Присвоив себе права съезда, конференция выбрала новый Центральный Комитет, в который вошли: Ленин, Зиновьев, Каменев, Милютин, Ногин, Свердлов, Смилга, Сталин, Федоров; в качестве кандидатов: Теодорович, Бубнов, Глебов-Авилов и Правдин. Из 133 делегатов с решающим голосом участвовали в тайном голосовании почему-то лишь 109; возможно, что часть успела разъехаться. За Ленина подано 104 голоса (был ли Сталин в числе пяти делегатов, отказавшихся поддержать Ленина?), за Зиновьева - 101, за Сталина - 97, за Каменева - 95. Сталин впервые был выбран в ЦК в нормальном партийном порядке. Ему шел 38-й год. Рыкову, Зиновьеву и Каменеву было по 2324 года, когда съезды впервые избирали их в состав большевистского штаба.
На конференции сделана была попытка оставить за порогом Центрального Комитета Свердлова. Об этом после смерти первого Председателя советской республики рассказывал Ленин, как о своей вопиющей ошибке. "К счастью, - прибавлял он, - снизу нас поправили". У самого Ленина вряд ли могли быть основания восстать против кандидатуры Свердлова, которого он знал по переписке как неутомимого профессионального революционера. Вероятнее всего, сопротивление исходило от Сталина, который не забыл, как Свердлов наводил после него порядок в Петербурге, реформируя "Правду"; совместная жизнь в Курейке только усилила в нем чувство неприязни. Сталин ничего не прощал.
На конференции он, видимо, пытался взять реванш и сумел какими-то путями, о которых мы можем лишь строить догадки, завоевать поддержку Ленина. Однако покушение не удалось. Если в 1912 г. Ленин натолкнулся на сопротивление делегатов, когда пытался ввести Сталина в Центральный Комитет, то теперь он встретил не меньший отпор при попытке оставить Свердлова за бортом. Из состава ЦК, избранного на апрельской конференции, успели своевременно умереть Свердлов и Ленин. Все остальные - за вычетом, конечно, самого Сталина, - как и все четыре кандидата, подверглись в последние годы опале и либо официально расстреляны, либо таинственно исчезли с горизонта.
Никто без Ленина не оказался способен разобраться в новой действительности, все оказались пленниками старой формулы. Между тем, ограничиваться лозунгом демократической диктатуры, значило теперь, как писал Ленин, "перейти на деле к мелкой буржуазии". Преимущество Сталина над другими состояло, пожалуй, в том, что он не испугался этого перехода и взял курс на сближение с соглашателями и слияние с меньшевиками. Им руководило отнюдь не преклонение перед старыми формулами. Идейный фетишизм был чужд ему: так, он без труда отказался от привычной мысли о контрреволюционной роли русской буржуазии. Как всегда, Сталин действовал эмпирически, под влиянием своего органического оппортунизма, который всегда толкал его искать линии наименьшего сопротивления. Но он стоял не одиноко; в течение трех недель он давал выражение скрытым тенденциям целого слоя "старых большевиков".
Нельзя забывать, что в аппарате большевистской партии преобладала интеллигенция, мелкобуржуазная по происхождению и условиям жизни, марксистская по идеям и связям с пролетариатом. Рабочие, которые становились профессиональными революционерами, с головой уходили в эту среду и растворялись в ней. Особый социальный состав аппарата и его командное положение по отношению к пролетариату - и то и другое - не случайность, а железная историческая необходимость - были не раз причиной шатаний в партии и стали в конце концов источником ее вырождения. Марксистская доктрина, на которую опиралась партия, выражала исторические интересы пролетариата в целом; но люди аппарата усваивали ее по частям, соответственно со своим, сравнительно ограниченным, опытом. Нередко они, как жаловался Ленин, просто заучивали готовые формулы и закрывали глаза на перемену условий. Им не хватало в большинстве случаев как синтетического понимания исторического процесса, так и непосредственной повседневной связи с рабочими массами. Оттого они оставались открыты влиянию других классов. Во время войны верхний слой партии был в значительной мере захвачен примиренческими настроениями, шедшими из буржуазных кругов, в отличие от рядовых рабочих-большевиков, которые оказались гораздо более устойчивы по отношению к патриотическому поветрию.
Открыв широкую арену демократии, революция дала "профессиональным революционерам" всех партий неизмеримо большее удовлетворение, чем солдатам в окопах, крестьянам в деревнях и рабочим на военных заводах. Вчерашние подпольщики сразу стали играть крупную роль. Советы заменяли им парламенты, где можно было свободно обсуждать и решать. В их сознании основные классовые противоречия, породившие революцию, начали как бы таять в лучах демократического солнца. В результате, большевики и меньшевики объединяются почти во всей стране, а там, где они остаются разъединенными, как в Петербурге, стремление к единству сильно сказывается в обеих организациях. Тем временем в окопах, в деревнях и на заводах застарелые антагонизмы принимают все более открытый и ожесточенный характер, предвещая не единство, а гражданскую войну. Движение классов и интересы партийных аппаратов пришли, как нередко, в острое противоречие. Даже партийные кадры большевизма, успевшие приобресть исключительный революционный закал, обнаружили на второй день после низвержения монархии явственную тенденцию обособиться от массы и принимать свои собственные интересы за интересы рабочего класса. Что же будет, когда эти кадры превратятся во всемогущую бюрократию государства? Сталин об этом вряд ли задумывался. Он был плотью от плоти аппарата и самой твердой из его костей.
Каким, однако, чудом Ленину удалось в течение немногих недель повернуть партию на новую дорогу? Разгадку надо искать одновременно в двух направлениях: в личных качествах Ленина и в объективной обстановке. Ленин был силен тем, что не только понимал законы классовой борьбы, но и умел подслушать живые массы. Он представлял не аппарат, а авангард пролетариата. Он был заранее убежден, что из того рабочего слоя, который вынес на себе подпольную партию, найдутся многие тысячи, которые поддержат его. Массы сейчас революционнее партии; партия - революционнее аппарата. Уже в течение марта действительные чувства и взгляды рабочих и солдат успели во многих случаях бурно прорваться наружу, в вопиющем несоответствии с указками партий, в том числе и большевистской. Авторитет Ленина не был абсолютен, но он был велик, ибо подтвержден всем опытом прошлого. С другой стороны, авторитет аппарата, как и его консерватизм, только еще складывались. Натиск Ленина не был индивидуальным актом его темперамента; он выражал давление класса на партию, партии - на аппарат. Кто пытался в этих условиях сопротивляться, тот скоро терял почву под ногами. Колеблющиеся равнялись по передовым, осторожные - по большинству. Так Ленину удалось, ценою сравнительно небольших потерь своевременно изменить ориентировку партии и подготовить ее к новой революции.
Но тут возникает новое затруднение. Оставаясь без Ленина, большевистское руководство делает каждый раз ошибки, преимущественно вправо. Ленин появляется, как бог, из машины, чтобы указать правильный путь. Значит, в большевистской партии Ленин - все, остальные - ничто? Этот взгляд, довольно широко распространенный в демократических кругах, крайне односторонен и потому ложен. Ведь то же самое можно сказать о науке: без Ньютона - механика, без Дарвина - биология на многие годы - ничто. Это верно, и это ложно. Нужна была работа тысяч рядовых ученых, чтобы собрать факты, сгруппировать их, поставить вопросы и подготовить почву для синтетического ответа Ньютона или Дарвина. Этот ответ наложил, в свою очередь, неизгладимую печать на новые тысячи рядовых исследователей. Гении не творят науку из себя, а лишь ускоряют движение коллективной мысли. Большевистская партия имела гениального вождя. Это не было случайно. Революционер такого склада и размаха, как Ленин, мог быть вождем только наиболее бесстрашной партии, которая свои мысли и действия доводит до конца. Однако, гениальность сама по себе есть редчайшее исключение. Гениальный вождь ориентируется скорее, оценивает обстановку глубже, видит дальше. Между гениальным вождем и ближайшими соратниками открывалась неизбежно большая дистанция. Можно даже признать, что могущество мысли Ленина до известной степени тормозило самостоятельность развития его сотрудников. Но это все же не значит, что Ленин был "все" и что партия без Ленина была ничто. Без партии Ленин был бы бессилен, как Ньютон и Дарвин - без коллективной научной работы. Дело идет, следовательно, не об особых пороках большевизма, обусловленных будто бы централизацией, дисциплиной и пр., а о проблеме гениальности в историческом процессе. Писатели, которые пытаются принизить большевизм на том основании, что большевистской партии посчастливилось иметь гениального вождя, только обнаруживают свою умственную вульгарность.
Без Ленина большевистское руководство лишь постепенно, ценою трений и внутренней борьбы, искало бы правильную линию действия. Классовые конфликты продолжали бы свою работу, компенсируя и отметая бесформенные лозунги "старых большевиков". Сталину, Каменеву и другим фигурам второй категории пришлось бы либо дать членораздельное выражение тенденциям пролетарского авангарда, либо же попросту перейти на другую сторону баррикады... Не забудем, что Шляпников, Залуцкий, Молотов пытались с самого начала взять более левый курс.
Это не значит, однако, что правильный путь был бы во всяком случае найден. Фактор времени играет в политике, особенно в революции, решающую роль. Ход классовой борьбы отнюдь не предоставляет политическому руководству неограниченный срок для правильной ориентировки. Значение гениального вождя в том и состоит, что, сокращая этапы наглядного обучения, он дает партии возможность вмешаться в события в нужный момент. Если бы Ленину не удалось приехать в начале апреля, партия несомненно толкалась бы на тот путь, который Ленин возвестил в своих "тезисах". Сумели бы, однако, другие вожди заменить Ленина настолько, чтобы своевременно подготовить партию к Октябрьской развязке? На этот вопрос невозможно дать категорический ответ. Одно можно сказать с уверенностью: в этой работе, которая требовала решимости противопоставить живые массы и идеи косному аппарату, Сталин не мог бы проявить творческой инициативы и являлся бы скорее тормозом, чем двигателем. Его сила начинается с того момента, когда можно обуздать массы при помощи аппарата.
В течение следующих двух месяцев трудно проследить деятельность Сталина. Он оказался сразу отодвинут куда-то на третий план. Редакцией "Правды" руководил Ленин, притом не издалека, как до войны, а непосредственно изо дня в день. По камертону "Правды" настраивается партия. В области агитации господствует Зиновьев. Сталин по-прежнему не выступает на митингах. Каменев, наполовину примирившийся с новой политикой, представляет партию в Центральном Исполнительном Комитете и в Совете. Сталин почти исчезает с советской арены и мало появляется в Смольном. Руководящая организационная работа сосредоточена в руках Свердлова: он распределяет работников, принимает провинциалов, улаживает конфликты. Помимо дежурства в "Правде" и участия в заседаниях ЦК, на Сталина ложатся эпизодические поручения то административного, то технического, то дипломатического порядка. Они немногочисленны. По натуре Сталин ленив. Работать напряженно он способен лишь в тех случаях, когда непосредственно затронуты его личные интересы. Иначе он предпочитает сосать трубку и ждать поворота обстановки. Он переживает период острого недомогания. Более крупные или более талантливые люди оттеснили его отовсюду. Память о марте и апреле жжет его самолюбие. Насилуя себя, он медленно перестраивает свою мысль, но добивается в конце концов лишь половинчатых результатов.
Во время бурных "апрельских дней", когда солдаты вышли на улицу с протестом против империалистской ноты Милюкова, соглашатели заняты были, как всегда, заклинаниями по адресу правительства, увещаниями по адресу масс. 21-го ЦИК отправил, за подписью Чхеидзе, одну из своих пастырских телеграмм в Кронштадт и другие гарнизоны: да, воинственная нота Милюкова не заслуживает одобрения, но "между Исполнительным Комитетом и Временным правительством начались переговоры, пока еще не законченные" (эти переговоры, по самой своей натуре, никогда не заканчивались); "признавая вред всяких разрозненных и неорганизованных выступлений, Исполнительный Комитет просит вас воздержаться" и пр.
Из официальных протоколов мы не без удивления усматриваем, что текст телеграммы составлен комиссией из двух соглашателей и одного большевика и что этот большевик - Сталин. Эпизод мелкий (крупных эпизодов за этот период вообще не найдем), но характерный. Увещательная телеграмма представляла классический образчик того "контроля", который входил необходимым элементом в механику двоевластия. Малейшую причастность большевиков к этой политике бессилия Ленин клеймил особенно беспощадно. Если выступление кронштадтцев было нецелесообразно, нужно им было это сказать от имени партии, своими словами, а не брать на себя ответственность за "переговоры" между Чхеидзе и князем Львовым. Соглашатели включили Сталина в комиссию потому, что авторитетом в Кронштадте пользовались только большевики. Тем больше оснований было отказаться. Но Сталин не отказался. Через три дня после увещательной телеграммы он выступил на партийной конференции против Каменева, причем как раз конфликт вокруг ноты Милюкова избрал как особо яркое доказательство бессмысленности "контроля". Логические противоречия никогда не тревожили этого эмпирика.
На конференции большевистской военной организации в июне, после основных политических речей Ленина и Зиновьева, Сталин докладывал о "национальном движении и национальных полках". Под влиянием пробуждения угнетенных национальностей в действующей армии началось самочинное переформирование частей по национальному признаку: возникали украинские, мусульманские, польские полки и пр. Временное правительство открыло борьбу против "дезорганизации армии"; большевики в этой области встали на защиту угнетенных национальностей. Записи доклада Сталина не сохранилось. Вряд ли, впрочем, он вносил что-либо новое.
Первый Всероссийский съезд Советов, открывшийся 3-го июня, тянулся почти три недели. Несколько десятков провинциальных делегатов-большевиков, тонувших в массе соглашателей, представляли довольно разношерстную группу, далеко еще не освободившуюся от мартовских настроений. Руководить ими было нелегко. Именно к этому моменту относится интересное замечание уже знакомого нам народника, наблюдавшего некогда Кобу в бакинской тюрьме. "Я всячески хотел понять роль Сталина и Свердлова в большевистской партии, - писал Верещак в 1928 г. - В то время, как за столом президиума съезда сидели Каменев, Зиновьев, Ногин и Крыленко и, в качестве ораторов, выступали Ленин, Зиновьев и Каменев, Свердлов и Сталин молча дирижировали большевистской фракцией. Это была тактическая сила. Вот здесь я впервые почувствовал все значение этих людей". Верещак не ошибся. В закулисной работе по подготовке фракции к голосованиям Сталин был очень ценен. Он не всегда прибегал к принципиальным доводам, но он умел быть убедительным для среднего командного состава, особенно для провинциалов. Однако и в этой работе первое место принадлежало Свердлову, неизменному председателю большевистской фракции съезда.
В армии велась тем временем "моральная" подготовка наступления, которая нервировала массы не только на фронте, но и в тылу. Большевистская фракция решительно протестовала против военной авантюры, заранее предрекая катастрофу. Большинство съезда поддержало Керенского. Большевики сделали попытку ответить уличной демонстрацией. При обсуждении вопроса обнаружились разногласия. Володарский, главная сила Петроградского комитета, не был уверен, выйдут ли на улицу рабочие. Представители военной организации утверждали, что солдаты не выступят без оружия. Сталин считал, что "брожение среди солдат - факт; среди рабочих такого определенного настроения нет", но полагал все же, что необходимо дать правительству отпор. В конце концов демонстрация была назначена на воскресенье, 10 июня. Соглашатели всполошились. Но испугавшись впечатления, произведенного запретом на массы, съезд сам назначил общую демонстрацию на 18 июня. Результат получился неожиданный: все заводы и все полки вышли с большевистскими плакатами. Авторитету съезда был нанесен непоправимый удар. Рабочие и солдаты столицы почувствовали свою силу. Через две недели они попытались реализовать ее. Так выросли "июльские дни", важнейший рубеж между двумя революциями.
4-го мая Сталин писал в "Правде": "Революция растет вширь и вглубь... Во главе движения идет провинция. Если в первые дни революции Петроград шел впереди, то теперь он начинает отставать". Ровно через два месяца "июльские дни" обнаружили, что провинция чрезвычайно отстала от Петрограда. В своей оценке Сталин имел в виду не массы, а организации. "Столичные Советы, - отмечал Ленин еще на Апрельской конференции, - политически находятся в большей зависимости от буржуазной центральной власти, чем провинциальные". В то время как ЦИК изо всех сил стремился сосредоточить власть в руках правительства, в провинции Советы, меньшевистские и эсеровские по составу, против собственной воли завладевали нередко властью и даже пытались регулировать экономическую жизнь. Но "отсталость" советских учреждений в столице вытекала как раз из того, что петроградский пролетариат далеко ушел вперед и пугал мелкобуржуазную демократию радикализмом своих требований. При обсуждении вопроса об июльской демонстрации Сталин считал, что рабочие не стремились к борьбе. Июльские дни опровергли и это утверждение: против запрета соглашателей и даже против предостережения большевистской партии, пролетариат вырвался на улицу, рука об руку с гарнизоном. Обе ошибки Сталина крайне знаменательны для него: он не дышал атмосферой рабочих собраний, не был связан с массой и не доверял ей. Сведения, которыми он располагал, шли через аппарат. Между тем массы были несравненно революционнее партии, которая, в свою очередь, была революционнее своих комитетчиков. Как и в других случаях, Сталин выражал консервативную тенденцию аппарата, а не динамическую силу масс.
В начале июля Петроград был полностью на стороне большевиков. Знакомя нового французского посла с положением в столице, журналист Клод Анэ показывал ему по ту сторону Невы Выборгский район, где сосредоточены самые большие заводы: "Ленин и Троцкий царят там, как господа". Полки гарнизона - либо большевистские, либо колеблющиеся в сторону большевиков. "Если Ленин и Троцкий захотят взять Петроград, кто им помешает в этом?" Характеристика положения была верна. Но власти брать нельзя было, ибо вопреки тому, что Сталин писал в мае, провинция значительно отставала от столицы.
2 июля на общегородской конференции большевиков, где Сталин представлял ЦК, появляются два возбужденных пулеметчика с заявлением, что их полк решил немедленно выйти на улицу с оружием в руках. Конференция рекомендует отказаться от выступления. От имени Центрального Комитета Сталин подтверждает решение конференции. Пестковский, один из сотрудников Сталина и раскаявшийся оппозиционер, вспоминал через тринадцать лет об этой конференции: "Там я впервые увидел Сталина. Комната, в которой происходила конференция, не могла вместить всех присутствующих: часть публики следила за ходом прений из коридора через открытую дверь. В этой части публики был и я, и поэтому плохо слышал доклады... От имени ЦК выступал Сталин. Так как он говорил тихо, то я из коридора разобрал немногое. Обратил внимание лишь на одно: каждая фраза Сталина была отточена и закончена, положения отличались ясностью формулировки..." Члены конференции расходятся по полкам и заводам, чтоб удержать массы от выступления. "Часов в 5, - докладывал Сталин после событий, - на заседании ЦИКа официально от имени ЦК и конференции заявили, что мы решили не выступать". Часам к 6 выступление все же развернулось. "Имела ли партия право умыть руки... и уйти в сторону?.. Как партия пролетариата мы должны были вмешаться в выступление и придать ему мирный и организованный характер, не задаваясь целью вооруженного захвата власти".
Несколько позже Сталин рассказывал о июльских днях на партийном съезде: "Партия не хотела выступления, партия хотела переждать, когда политика наступления на фронте будет дискредитирована. Тем не менее, выступление стихийное, вызванное разрухой в стране, приказами Керенского, отправлением частей на фронт, состоялось". ЦК решил придать манифестации мирный характер. "На вопрос, поставленный солдатами, нельзя ли выйти вооруженными, ЦК постановил: с оружием не выходить. Солдаты, однако, говорили, что выступать невооруженными невозможно, что они возьмут оружие только для самообороны".
Здесь, однако, мы наталкиваемся на загадочное свидетельство Демьяна Бедного. В очень восторженном тоне придворный поэт рассказал в 1929 г., как в помещении "Правды" Сталин был вызван из Кронштадта по телефону и как в ответ на заданный вопрос о том, выходить ли с оружием или без оружия, Сталин ответил: "Винтовки?.. Вам, товарищи, виднее!.. Вот мы, писаки, так свое оружие, карандаш, всегда таскаем за собой... А как там вы со своим оружием, вам виднее!" Рассказ, вероятно, стилизован. Но в нем чувствуется зерно истины. Сталин был, вообще говоря, склонен преуменьшать готовность рабочих и солдат к борьбе: по отношению к массам он всегда был недоверчив. Но где борьба завязывалась, на площади ли Тифлиса, в бакинской ли тюрьме или на улицах Петрограда, он всегда стремился придать ей как можно более острый характер. Решение ЦК? Его можно было осторожно опрокинуть параболой о карандашах. Не нужно, однако, преувеличивать значение этого эпизода: запрос исходил, вероятно, от Кронштадтского комитета партии: что касается матросов, то они все равно вышли бы с оружием.
Не поднявшись до восстания, июльское движение переросло рамки демонстрации. Были провокационные выстрелы из окон и с крыш, были вооруженные столкновения, без плана и ясной цели, но со многими убитыми и ранеными, был эпизодический полузахват Петропавловской крепости кронштадтскими моряками, была осада Таврического дворца. Большевики оказались полными господами в столице, но сознательно отклонили переворот как авантюру. "Взять власть 3 и 4 июля мы могли, - говорил Сталин на Петроградской конференции. - Но на нас поднялись бы фронт, провинция. Советы. Власть, не опирающаяся на провинцию, оказалась бы без рук и без ног". Лишенное непосредственной цели, движение стало откатываться. Рабочие возвращались на свои заводы, солдаты - в казармы.
Оставался вопрос о Петропавловке, где все еще сидели кронштадтцы. "ЦК делегировал меня в Петропавловскую крепость, - рассказывал Сталин, - где удалось уговорить присутствующих матросов не принимать боя... В качестве представителя ЦИК, я еду с (меньшевиком) Богдановым к (командующему войсками) Козьмину. У него все готово к бою... Мы уговариваем его не применять вооруженной силы... Для меня очевидно, что правое крыло хотело крови, чтобы дать "урок" рабочим, солдатам и матросам. Мы помешали им выполнить свое желание". Успешное выполнение Сталиным столь деликатной миссии оказалось возможным только благодаря тому, что он не был одиозной фигурой в глазах соглашателей: их ненависть направлялась против других лиц. К тому же он умел, несомненно как никто, взять в этих переговорах тон трезвого и умеренного большевика, избегающего эксцессов и склонного к соглашениям. О своих советах матросам насчет "карандашей" он, во всяком случае, не упоминал.
Вопреки очевидности, соглашатели объявили июльскую манифестацию вооруженным восстанием и обвинили большевиков в заговоре. Когда движение уже закончилось, с фронта прибыли реакционные войска. В печати появилось сообщение, ссылавшееся на "документы" министра юстиции Переверзева, что Ленин и его соратники являются попросту агентами германского штаба. Настали дни клеветы, травли и смуты. "Правда" подверглась разгрому. Власти издали распоряжение об аресте Ленина, Зиновьева и других виновников "восстания". Буржуазная и соглашательская пресса грозно требовала, чтобы виновные отдали себя в руки правосудия.
В ЦК большевиков шли совещания: явиться ли Ленину к властям, чтоб дать гласный бой клевете, или скрыться. Не было недостатка в колебаниях, неизбежных при столь резком переломе обстановки. Спорный вопрос состоял в том, дойдет ли дело до открытого судебного разбирательства? В советской литературе немалое место занимает вопрос о том, кто "спас" тогда Ленина и кто хотел "погубить" его. Демьян Бедный рассказывал некогда, как он примчался к Ленину в автомобиле и уговаривал его не подражать Христу, который "сам себе в руки врагов предаде". Бонч-Бруевич, бывший управляющий делами Совнаркома, начисто опроверг своего друга, рассказав в печати, что Д. Бедный провел критические часы у него на даче в Финляндии. Многозначительный намек на то, что честь переубеждения Ленина "выпала на долю других товарищей", ясно показывал, что Бончу пришлось огорчить близкого друга, чтобы доставить удовольствие кому-то более влиятельному. В своих "Воспоминаниях" Крупская рассказывает: "7-го мы были у Ильича на квартире Аллилуевых вместе с Марией Ильиничной (сестрой Ленина). Это был как раз у Ильича момент колебаний. Он приводил доводы за необходимость явиться на суд. Мария Ильинична горячо возражала ему. "Мы с Григорием (Зиновьевым) решили явиться, пойди, скажи об этом Каменеву", - сказал мне Ильич. Я заторопилась. "Давай попрощаемся, - остановил меня Владимир Ильич, - может, не увидимся уже". Мы обнялись. Я пошла к Каменеву и передала ему поручение Владимира Ильича. Вечером Сталин и другие убедили Ильича на суд не являться и тем спасли его жизнь".
Подробнее о тех горячечных часах рассказал до Крупской Орджоникидзе. "Началась бешеная травля наших вождей... Некоторые наши товарищи ставят вопрос о том, что Ленину нельзя скрываться, он должен явиться... Так рассуждали многие видные большевики. Встречаемся со Сталиным в Таврическом дворце. Идем вместе к Ленину..." Прежде всего бросается в глаза, что в те часы, когда шла "бешеная травля нашей партии и наших вождей". Орджоникидзе и Сталин спокойно встречаются в Таврическом дворце, штабе врага, и безнаказанно покидают его. На квартире Аллилуева возобновляется все тот же спор: сдаться или скрыться? Ленин полагал, что никакого гласного суда не будет. Категоричнее всех против сдачи высказался Сталин: "Юнкера до тюрьмы не довезут, убьют по дороге".
В это время появляется Стасова и сообщает о вновь пущенном слухе, будто Ленин по документам департамента полиции провокатор. "Эти слова произвели на Ильича невероятно сильное впечатление. Нервная дрожь перекосила его лицо, и он со всей решительностью заявил, что надо ему сесть в тюрьму".
Орджоникидзе и Ногина посылают в Таврический дворец добиться от правящих партий гарантий, "что Ильич не будет растерзан юнкерами". Но перепуганные меньшевики искали гарантий для самих себя. В свою очередь, Сталин докладывал на Петроградской конференции: "Я лично ставил вопрос о явке перед Либером и Анисимовым (меньшевики, члены ЦИК), и они мне ответили, что никаких гарантий они дать не могут". После этой разведки в неприятельском лагере решено было, что Ленин уедет из Петрограда и скроется в глубоком подполье. "Сталин взялся организовать отъезд Ленина".
Насколько правы были противники сдачи Ленина властям, обнаружилось впоследствии из рассказа командующего войсками, генерала Половцева. "Офицер, отправляющийся в Терриоки (Финляндия) с надеждой поймать Ленина, меня спрашивает, желаю я получить этого господина в целом виде или в разобранном... Отвечаю с улыбкой, что арестованные делают очень часто попытку к побегу". Для организаторов судебного подлога дело шло не о "правосудии", а о захвате и убийстве Ленина, как это было сделано два года спустя в Германии с Карлом Либкнехтом и Розой Люксембург.
Мысль о неизбежности кровавой расправы сидела в голове Сталина прочнее, чем у других: такая развязка вполне отвечала складу его собственной натуры. К тому же он мало склонен был беспокоиться о том, что скажет "общественное мнение". Другие, в том числе Ленин и Зиновьев, колебались. Ногин и Луначарский в течение дня из сторонников сдачи стали ее противниками. Сталин держался наиболее твердо, и оказался прав.
Посмотрим теперь, что сделала из этого драматического эпизода новейшая советская историография. "Меньшевики, эсеры и Троцкий, ставший впоследствии фашистским бандитом, - пишет официальное издание 1938 г., - требовали добровольной явки Ленина на суд. За явку Ленина в суд стояли ныне разоблаченные как враги народа фашистские наймиты Каменев и Рыков. Им дал резкий отпор Сталин" и т. д.
На самом деле, я лично в совещаниях вообще не участвовал, так как вынужден был сам в те часы скрываться. 10 июля я обратился к правительству меньшевиков и эсеров с письменным заявлением о полной солидарности с Лениным, Зиновьевым и Каменевым и был 22 июля арестован. В письме к Петроградской конференции Ленин счел нужным особо отметить, что Троцкий в "тяжелые июльские дни оказался на высоте задачи". Сталина не арестовали и даже формально не привлекли к делу по той причине, что политически он ни для властей, ни для общественного мнения не существовал. В бешеной травле против Ленина, Зиновьева, Каменева, Троцкого и других Сталин едва ли вообще назывался в печати, хотя он был редактором "Правды" и подписывал статьи своим именем. Никто не замечал этих статей и не интересовался их автором.
Ленин скрывался сперва на квартире Аллилуева, затем переехал в Сестрорецк к рабочему Емельянову, которому безусловно доверял и о котором, не называя его, упоминает с уважением в одной из своих статей. "Во время отъезда Владимира Ильича в Сестрорецк - это было вечером 11 июля - мы с товарищем Сталиным, - рассказывает Аллилуев, - провожали Ильича на Сестрорецкий вокзал. За время пребывания в шалаше на Разливе, а затем в Финляндии, Владимир Ильич время от времени через меня посылал записки Сталину; записки приносились мне на квартиру, и так как на записки нужно было своевременно отвечать, то Сталин в августе месяце перебрался ко мне... и поселился в той же комнате, где скрывался Владимир Ильич в июльские дни". Здесь он, видимо, познакомился со своей будущей женой, дочерью Аллилуева Надеждой, тогда еще подростком.
Другой из кадровых рабочих, Рахиа, обрусевший финн, рассказывал в печати, как Ленин поручил ему однажды "привести Сталина на следующий день вечером. Сталина я должен был найти в редакции "Правды". Они разговаривали очень долго, В. И. подробно обо всем расспрашивал". Сталин был в этот период, наряду с Крупской, важным связующим звеном между ЦК и Лениным, который питал к нему, несомненно, полное доверие, как к осторожному конспиратору. К тому же все обстоятельства естественно выдвигали Сталина на эту роль: Зиновьев скрывался, Каменев и Троцкий сидели в тюрьме, Свердлов стоял в центре организационной работы, Сталин был более свободен и менее на виду у полиции.
В период реакции после июльского движения роль Сталина вообще значительно возрастает. Уже знакомый нам Пестковский пишет в своих апологетических воспоминаниях о работе Сталина летом 1917 г.: "Широкие рабочие массы Петрограда мало знали тогда Сталина. Да он и не гонялся за популярностью. Не обладая ораторским талантом, он избегал выступлений на массовых митингах. Но никакая партийная конференция, никакое серьезное организационное совещание не обходилось без политического выступления Сталина. Благодаря этому партийный актив знал его хорошо. Когда ставился вопрос о большевистских кандидатах от Петрограда в Учредительное Собрание, кандидатура Сталина была выдвинута на одно из первых мест по инициативе партийного актива". Имя Сталина стояло в петроградском списке на шестом месте... В 1930 г. считалось еще необходимым в объяснение того, почему Сталин не пользовался популярностью, указывать на отсутствие у него "ораторского таланта". Сейчас такая фраза была бы совершенно невозможна: Сталин объявлен идолом петроградских рабочих и классиком ораторского искусства. Но верно, что не выступая перед массами, Сталин рядом со Свердловым выполнял в июле и августе крайне ответственную работу в аппарате: на совещаниях, конференциях, в сношениях с Петербургским комитетом и пр.
О руководстве партии в тот период Луначарский писал в 1923 г.: "...До июльских дней Свердлов состоял, так сказать, в главном штабе большевиков, руководя всеми событиями вместе с Лениным, Зиновьевым и Сталиным. В июльские дни он выдвинулся на передний план". Это было верно. Среди жестокого разгрома, обрушившегося на партию, этот маленький смуглый человек в пенсне держал себя так, как если б ничего особенного не случилось: распределял по-прежнему людей, ободрял тех, кто нуждался в ободрении, давал советы, а если нужно - приказания. Он был подлинный "генеральный секретарь" революционного года, хотя и не нес этого звания. Но это был секретарь партии, бесспорным политическим руководителем которой Ленин оставался и в своем подполье. Из Финляндии он посылал статьи, письма, проекты резолюций по всем основным вопросам политики. Ошибаясь нередко на расстоянии тактически, Ленин тем более уверенно определял стратегию партии. Повседневное руководство лежало на Свердлове и Сталине, как на наиболее влиятельных членах ЦК из числа оставшихся на свободе. Массовое движение тем временем чрезвычайно ослабело. Партия наполовину ушла в подполье. Удельный вес аппарата соответственно возрос. Внутри аппарата автоматически выросла роль Сталина. Этот закон проходит неизменно через всю его политическую биографию, как бы составляя ее основную пружину.
Непосредственно поражение в июле потерпели рабочие и солдаты Петрограда, порыв которых разбился, в последнем счете, об относительную отсталость провинции. В столице упадок в массах оказался поэтому глубже, чем где-либо, но держался лишь несколько недель. Открытая агитация возобновляется уже в двадцатых числах июля, когда на небольших митингах выступают в разных частях города три мужественных революционера: Слуцкий, убитый позже белыми в Крыму, Володарский, убитый эсерами в Петрограде, и Евдокимов, убитый Сталиным в 1936 г. Потеряв кое-каких случайных попутчиков, партия в конце месяца снова начинает расти.
21-22 июля в Петрограде происходит исключительной важности совещание, оставшееся незамеченным властями и прессой. После трагически закончившейся авантюры наступления в столицу стали все чаще прибывать делегаты с фронта с протестами против удушения свобод в армии и против затягивания войны. В Исполнительный Комитет их не допускали, так как соглашателям нечего было им сказать. Фронтовики знакомились друг с другом в коридорах и приемных и крепкими солдатскими словами отзывались о вельможах из ЦИКа. Большевики, умевшие проникать всюду посоветовали растерянным и озлобленным делегатам обменяться мыслями со столичными рабочими, солдатами и матросами. На возникшем таким образом совещании участвовали представители от 29 полков с фронта, 90 петроградских заводов, от кронштадтских моряков и окрестных гарнизонов. Фронтовики рассказывали о бессмысленном наступлении, о разгроме и о сотрудничестве соглашателей-комиссаров с реакционным офицерством, которое снова подняло голову. Несмотря на то, что большинство фронтовиков продолжало, по-видимому, считать себя эсерами, резкая большевистская резолюция была принята единодушно. Из Петрограда делегаты вернулись в окопы незаменимыми агитаторами рабочей и крестьянской революции. В организации этого замечательного совещания Свердлов и Сталин принимали, видимо, руководящее участие.
Петроградская конференция, безуспешно пытавшаяся удержать массы от демонстрации, тянулась после продолжительного перерыва до ночи 20 июля. Ход ее работ очень поучителен для выяснения роли Сталина и его места в партии. Организационное руководство нес от имени ЦК Свердлов; но в области теории и больших вопросов политики он, без излишних претензий, как и без напускной скромности, уступил место другим. Главной темой конференции была оценка политического положения, как оно сложилось после июльского разгрома. Володарский, руководящий член петроградского Комитета, заявил в самом начале: "По текущему моменту докладчиком может быть только Зиновьев... Желательно выслушать Ленина". Имени Сталина никто не называл. Но, прерванная массовым движением на полуслове, конференция возобновилась лишь 16 июля. Зиновьев и Ленин скрывались, и основной политический доклад лег на Сталина, который выступал как заместитель докладчика. "Для меня ясно, - говорил он, - что в данный момент контрреволюция победила нас, изолированных, преданных меньшевиками и эсерами, оболганных..." Победа буржуазной контрреволюции составляла исходную позицию докладчика... Однако эта победа неустойчива; пока война идет, пока не преодолена хозяйственная разруха, пока крестьяне не получили земли, "неизбежно будут происходить кризисы, массы не раз будут выходить на улицу, будут происходить более решительные бои. Мирный период революции кончился..." Тем самым лозунг "власть Советам" утерял сейчас реальное содержание. Соглашательские Советы помогли военно-буржуазной контрреволюции раздавить большевиков, разоружить рабочих и солдат и тем сами лишились реальной власти. Вчера еще они могли устранить Временное правительство простым постановлением; внутри Советов большевики могли прийти к господству путем простых перевыборов. Сегодня это уже невозможно. При помощи соглашателей контрреволюция вооружилась. Да и сами Советы стали сейчас простым прикрытием контрреволюции. Смешно требовать власти для этих Советов! "Дело не в учреждениях, а в том, политику какого класса проводит это учреждение". О мирном завоевании власти не может быть более и речи. Не остается ничего другого, как готовиться к вооруженному восстанию, которое станет возможным, когда низы деревни, а с ними фронт, повернут в сторону рабочих. Этой смелой стратегической перспективе соответствовала очень осторожная тактическая директива на ближайший период. "Наша задача - собрать силы, укрепить существующие организации и держать массы от преждевременного выступления... Это общая тактическая линия ЦК".
При всей примитивности своей формы доклад давал глубокую оценку обстановки, изменившейся в несколько дней. Прения сравнительно мало прибавили к сказанному докладчиком. Редакция протоколов отмечала в 1927 г.: "Основные положения этого доклада были согласованы с Лениным и построены согласно статье Ленина "Три кризиса", которая еще не успела появиться в печати". Делегаты знали сверх того, вероятнее всего через Крупскую, что Ленин написал для докладчика особые тезисы. "Группа конферентов, - гласит протокол, - просит огласить тезисы Ленина. Сталин сообщает, что у него нет с собой этих тезисов..."
Требование делегатов слишком понятно: перемена ориентации так радикальна, что они хотят услышать подлинный голос вождя. Но зато непонятен ответ Сталина: если он просто забыл тезисы дома, то их можно доставить к следующему заседанию. Однако тезисы не были доставлены. Получается впечатление, что они были скрыты от конференции. Еще поразительнее тот факт, что "июльские тезисы", в отличие от всех других документов, написанных Лениным в подполье, вообще не дошли до нас. Так как единственный экземпляр был у Сталина, то остается предположить, что он утерял его. Однако сам он об утере ничего не говорил. Редакция протоколов высказывает предположение, что тезисы были составлены Лениным в духе его статей "Три кризиса" и "К лозунгам", написанных до конференции, но опубликованных после нее в Кронштадте, где сохранилась свобода печати. Действительно, сравнение текстов статей показывает, что доклад Сталина был лишь простым изложением этих двух статей, без единого оригинального слова от себя. Самих статей Сталин не читал и существования их, очевидно, не подозревал, но он опирался на тезисы, тождественные по ходу мыслей со статьями. И это обстоятельство достаточно объясняет, почему докладчик "забыл" принести на конференцию тезисы Ленина и почему этот документ вообще не сохранился. Характер Сталина делает эту гипотезу не только допустимой, но прямо-таки навязывает ее.
В комиссии конференции, где шла, видимо, ожесточенная борьба, Володарский, отказавшийся признать, что в июле контрреволюция одержала полную победу, собрал большинство. Вышедшую из комиссии резолюцию защищал перед конференцией уже не Сталин, а Володарский. Сталин не потребовал содоклада и не участвовал в прениях. Среди делегатов царило замешательство. Резолюцию Володарского поддержали в конце концов 28 делегатов против 3 при 28 воздержавшихся. Группа выборгских делегатов мотивировала свое воздержание тем, что "не были оглашены тезисы Ленина, и резолюцию защищал не докладчик". Намек на неблаговидное сокрытие тезисов был слишком явен. Сталин отмалчивался. Он потерпел двойное поражение, так как вызвал недовольство сокрытием тезисов и не сумел собрать в их пользу большинства.
Что касается Володарского, то он продолжал, в сущности, отстаивать большевистскую схему революции 1905 г.: сперва демократическая диктатура; затем неизбежный разрыв с крестьянством и, в случае победы пролетариата на Западе, борьба за социалистическую диктатуру. Сталин при поддержке Молотова и некоторых других, защищал новую концепцию Ленина: только диктатура пролетариата, опирающегося на беднейших крестьян, обеспечит разрешение задач демократической революции и откроет вместе с тем эру социалистических преобразований. Сталин был прав против Володарского, но не сумел обнаружить своей правоты. С другой стороны, отказываясь признать, что буржуазная контрреволюция одержала полную победу, Володарский оказался прав против Сталина и против Ленина. Мы снова встретимся с этим спором на партийном съезде через несколько дней. Конференция закончилась принятием написанного Сталиным воззвания "Ко всем трудящимся", где, между прочим, говорилось: "...продажные наемники и трусливые клеветники осмеливаются открыто обвинять вождей нашей партии в "измене"... Никогда еще не были так дороги и близки рабочему классу имена наших вождей, как теперь, когда обнаглевшая буржуазная сволочь обливает их грязью!" Травле и преследованиям, кроме Ленина, подвергались главным образом Зиновьев, Каменев и Троцкий. Имена их были особенно дороги Сталину, когда "буржуазная сволочь" обливала их грязью.
Петроградская конференция явилась как бы репетицией партийного съезда, который собрался 26 июля. К этому моменту почти все районные Советы Петрограда были уже в руках большевиков. В фабрично-заводских комитетах, как и в правлениях профессиональных союзов, влияние большевиков успело стать преобладающим. Организационная подготовка съезда сосредоточивалась в руках Свердлова. Политическую подготовку вел Ленин из подполья. В письмах в ЦК и в возобновившейся большевистской печати он с разных сторон освещал политическую обстановку. Им же были написаны проекты всех основных резолюций для съезда, причем доводы были тщательно взвешены на тайных свиданиях с будущими докладчиками.
Съезд созывался под именем "Объединительного", так как на нем предстояло включение в партию петроградской межрайонной организации, к которой принадлежали: Троцкий, Иоффе, Урицкий, Рязанов, Луначарский, Покровский, Мануильский, Юренев, Карахан и другие революционеры, так или иначе вошедшие в историю советской революции. "В годы войны, - говорит примечание к "Сочинениям" Ленина, - межрайонцы были близки большевистскому Петербургскому Комитету". Организация насчитывала к моменту съезда около 4000 рабочих.
Сведения о съезде, заседавшем полулегально в двух рабочих районах, проникли в печать; в правительственных сферах поговаривали о роспуске съезда, но в конце концов Керенский счел более благоразумным не соваться в Выборгский район. Для широкого общественного мнения съезд руководился анонимами. Из большевиков, получивших известность впоследствии, на съезде участвовали: Свердлов, Бухарин, Сталин, Молотов, Ворошилов, Орджоникидзе, Юренев, Мануильский... В президиум вошли Свердлов, Ольминский, Ломов, Юренев и Сталин. Даже здесь, где отсутствуют наиболее видные фигуры большевизма, имя Сталина оказывается на последнем месте. Съезд постановляет послать приветствие "Ленину, Троцкому, Зиновьеву, Луначарскому, Каменеву, Коллонтай и всем остальным арестованным и преследуемым товарищам". Их выбирают в почетный президиум. Издание 1938 г. только упоминает об избрании Ленина.
Об организационной работе ЦК отчет делал Свердлов. Со времени Апрельской конференции партия выросла с 80 до 240 тысяч членов, т. е. втрое. Рост под июльскими ударами был здоровым ростом. Тираж всей большевистской печати поражает своей незначительностью: 320 тысяч экземпляров на гигантскую страну! Но революционная среда электропроводна: идеи большевизма прокладывали себе дорогу в сознание миллионов.
Сталин повторил два своих доклада: о политической деятельности ЦК и о положении в стране. В связи с муниципальными выборами, на которых большевики завоевали в столице около 20% голосов, Сталин докладывал: "ЦК... приложил все силы, чтобы дать бой как кадетам, основной силе контрреволюции, так и меньшевикам и эсерам, вольно или невольно пошедшим за кадетами". Много воды утекло со времени мартовского совещания, когда Сталин зачислял меньшевиков и эсеров в "революционную демократию" и возлагал на кадетов миссию "закреплять" завоевания революции.
Вопрос о войне, социал-патриотизме, крушении Второго Интернационала и группировках в мировом социализме был, вопреки традиции, выделен из политического доклада и поручен Бухарину, так как на международной арене Сталин совершенно не разбирался. Бухарин доказывал, что кампания за мир путем "давления" на Временное правительство и другие правительства Антанты потерпела полное крушение и что только низвержение Временного правительства способно приблизить демократическую ликвидацию войны. Вслед за Бухариным Сталин сделал доклад о задачах партии. Прения велись совместно по обоим докладам, хотя, как оказалось, между докладчиками не было полного согласия.
"Некоторые товарищи говорили, - докладывал Сталин, - что так как у нас капитализм слабо развит, то утопично ставить вопрос о социалистической революции. Они были бы правы, если бы не было войны, если бы не было разрухи, не были расшатаны основы народного хозяйства. Но эти вопросы о вмешательстве в хозяйственную сферу ставятся во всех государствах как необходимые вопросы..." К тому же "нигде у пролетариата не было таких широких организаций, как Советы... Все это исключало возможность невмешательства рабочих масс в хозяйственную жизнь. В этом реальная основа постановки вопроса о социалистической революции у нас в России". Основной довод поражает явной несообразностью: если слабое развитие капитализма делает программу социалистической революции утопичной, то военное разрушение производительных сил должно не приблизить, а наоборот, еще более отдалить эру социализма. На самом деле тенденция к превращению демократической революции в социалистическую заложена была не в военном разрушении производительных сил, а в социальной структуре русского капитализма. Эта тенденция могла быть вскрыта - и она была вскрыта - до войны и независимо от нее. Война придала, правда, революционному процессу в массах неизмеримо более быстрые темпы, но вовсе не изменила социального содержания революции. Надо, впрочем, сказать, что Сталин заимствовал свой довод из отдельных неразвитых замечаний Ленина, которые как бы имели своей целью примирить старые кадры с необходимостью перевооружения.
В прениях Бухарин пытался отстоять частично старую схему большевизма: в первой революции русский пролетариат идет рука об руку с крестьянством во имя демократии; во второй революции - рука об руку с европейским пролетариатом во имя социализма. "В чем перспектива Бухарина? - возражал Сталин. - По его мнению, в первом этапе мы идем к крестьянской революции. Но ведь она не может... не совпасть с рабочей революцией. Не может быть, чтобы рабочий класс, составляющий авангард революции, не боролся вместе с тем за свои собственные требования. Поэтому я считаю схему Бухарина непродуманной". Это было совершенно правильно. Крестьянская революция не могла победить иначе, как поставив у власти пролетариат. Пролетариат не мог встать у власти, не начав социалистической революции. Сталин повторял против Бухарина те соображения, которые впервые были изложены в начале 1905 г. и до апреля 1917 г. объявлялись "утопизмом". Через несколько лет Сталин забудет, однако, повторенные им на 6-ом съезде аргументы и возродит вместе с Бухариным формулу "демократической диктатуры", которая займет большое место в программе Коминтерна и сыграет роковую роль в революционном движении Китая и других стран.
Основная задача съезда состояла в том, чтобы заменить лозунг мирного перехода власти к Советам лозунгом подготовки вооруженного восстания. Для этого необходимо было прежде всего понять происшедший сдвиг в соотношении сил. Общее направление сдвига было очевидно: от народа - к буржуазии. Но определить размеры перемены было гораздо труднее: только новое открытое столкновение между классами могло измерить новое соотношение сил. Такой проверкой явилось в конце августа восстание генерала Корнилова, сразу обнаружившее, что за буржуазией по-прежнему нет опоры в народе или партии. Июльский сдвиг имел, следовательно, поверхностный и эпизодический характер, но он оставался тем не менее вполне реален: отныне уже немыслимо было говорить о мирном переходе власти к Советам. Формулируя новый курс, Ленин прежде всего был озабочен тем, чтоб как можно решительнее повернуть партию лицом к изменившемуся соотношению сил. В известном смысле, он прибегал к преднамеренному преувеличению: недооценить силу врага опаснее, чем переоценить ее. Но преувеличенная оценка вызвала отпор на съезде, как раньше на Петроградской конференции, - тем более, что Сталин придавал мыслям Ленина упрощенное выражение.
"Положение ясно, - говорил Сталин, - теперь о двоевластии никто не говорит. Если ранее Советы представляли реальную силу, то теперь это лишь органы сплочения масс, не имеющие никакой власти". Некоторые делегаты совершенно правильно возражали, что в июле временно восторжествовала реакция, но не победила контрреволюция и что двоевластие еще не ликвидировано в пользу буржуазии. На эти доводы Сталин отвечал, как и на конференции, аксиоматической фразой: "Во время революции реакции не бывает". На самом деле орбита каждой революции состоит из частых кривых подъема и спуска. Реакцию вызывают такие толчки со стороны врага или со стороны отсталости самой массы, которые приближают режим к потребностям контрреволюционного класса, но не меняют еще носителя власти. Другое дело победа контрреволюции: она немыслима без перехода власти в руки другого класса. В июле такого решающего перехода не произошло. Советские историки и комментаторы продолжают и сегодня переписывать из книги в книгу формулы Сталина, совершенно не задаваясь вопросом: если в июле власть перешла в руки буржуазии, то почему ей в августе пришлось прибегать к восстанию? До июльских событий именовали двоевластием тот режим, при котором Временное правительство оставалось лишь призраком, тогда как реальная сила сосредоточивалась у Совета. После июльских событий часть реальной власти перешла от Совета к буржуазии, но только часть: двоевластие не исчезло. Этим и определился в дальнейшем характер Октябрьского восстания.
"Если контрреволюционерам удастся продержаться месяц-другой, - говорил Сталин далее, - то только потому, что принцип коалиции не изжит. Но поскольку развиваются силы революции, взрывы будут, и настанет момент, когда рабочие поднимут и сплотят вокруг себя бедные слои крестьянства, поднимут знамя рабочей революции и откроют эру социалистической революции на Западе". Заметим: миссия русского пролетариата - открыть "эру социалистической революции на Западе". Это - формула партии в течение ближайших лет. Во всем основном доклад Сталина дает правильную оценку обстановки и правильный прогноз: оценку и прогноз Ленина. Нельзя, однако, не отметить, что в его докладе, как всегда, отсутствует развитие мысли. Оратор утверждает, провозглашает, но не доказывает. Его оценки сделаны на глаз или заимствованы в готовом виде; они не прошли через лабораторию аналитической мысли и между ними не установилось той органической связи, которая сама из себя порождает нужные доводы, аналогии и иллюстрации. Полемика Сталина состоит в повторении уже высказанной мысли, иногда в виде афоризма, предполагающего доказанным то, что как раз требует доказательства. Нередко доводы сдабриваются грубостью, особенно в заключительном слове, когда нет основания опасаться возражений противника.
В издании 1928 г., посвященном 6-му съезду, читаем: "В члены ЦК избраны Ленин, Сталин, Свердлов, Дзержинский и др." Рядом со Сталиным названы только трое умерших. Между тем, протоколы съезда сообщают, что Центральный Комитет был избран в составе 21 члена и 10 кандидатов. В виду полулегального положения партии имена выбранных путем закрытого голосования лиц не оглашены на съезде, за исключением четырех, получивших наибольшее число голосов: Ленин - 133 из 134, Зиновьев - 132, Каменев - 131, Троцкий - 131. Кроме них были выбраны: Ногин, Коллонтай, Сталин, Свердлов, Рыков, Бухарин, Артем, Урицкий, Милютин, Берзин, Бубнов, Дзержинский, Крестинский, Муранов, Смилга, Сокольников, Шаумян. Имена расположены в порядке полученного числа голосов. Из кандидатов удалось установить имена восьми: Ломов, Иоффе, Стасова, Яковлева, Джапаридзе, Киселев, Преображенский, Скрыпник. Из 29 членов и кандидатов только 4: Ленин, Свердлов, Дзержинский и Ногин умерли естественной смертью, причем Ногин был после смерти приравнен к врагам народа; 13 были приговорены официально к расстрелу и бесследно исчезли; двое, Иоффе и Скрыпник, были доведены преследованиями до самоубийства; трое: Урицкий, Шаумян и Джапаридзе не были расстреляны Сталиным только потому, что были ранее убиты врагами; один, Артем, пал жертвой несчастного случая; судьба четырех нам неизвестна. В итоге Центральный Комитет, которому суждено было руководить Октябрьским переворотом, почти на две трети состоял из "предателей", если даже оставить открытым вопрос о том, как закончили бы Ленин, Свердлов и Дзержинский.
3 августа закончился съезд. На другой день был освобожден из тюрьмы Каменев. Он не только выступает отныне систематически в советских учреждениях, но и оказывает несомненное влияние на общую политику партии и лично на Сталина. Они оба, хотя и в разной степени, приспособились к новому курсу. Но им обоим не так просто освободиться от навыков собственной мысли. Где может, Каменев притупляет острые углы ленинской политики. Сталин против этого ничего не имеет; он не хочет лишь подставляться сам. Открытый конфликт вспыхивает по вопросу о социалистической конференции в Стокгольме, инициатива которой исходила от германских социал-демократов. Русские патриоты-соглашатели, склонные хвататься за соломинку, усмотрели в этой конференции важное средство "борьбы за мир". Наоборот, обвиненный в связи с германским штабом Ленин решительно восстал против участия в предприятии, за которым заведомо стояло германское правительство. В заседании ЦИК 6-го августа Каменев открыто выступил за участие в конференции. Сталин даже и не подумал встать на защиту позиции партии в "Пролетарии" (так именовалась ныне "Правда"). Наоборот, резкая статья Ленина против Каменева натолкнулась на сопротивление со стороны Сталина и появилась в печати лишь через десять дней, в результате настойчивых требований автора и его обращения к другим членам ЦК. Открыто на защиту Каменева Сталин все же не выступил.
Немедленно же после освобождения Каменева из демократического министерства юстиции был пущен в печать слух об его причастности к царской охранке. Каменев потребовал расследования. ЦК поручает Сталину "переговорить с Гоцем (один из лидеров эсеров) о комиссии по делу Каменева". Мы уже встречали поручения такого типа: "поговорить" с меньшевиком Анисимовым о гарантиях для Ленина. Оставаясь за кулисами, Сталин лучше других подходил для всякого рода щекотливых поручений. К тому же у ЦК всегда была уверенность, что в переговорах с противником Сталин не даст себя обмануть.
"Змеиное шипение контрреволюции, - пишет Сталин 13 августа по поводу клеветы на Каменева, - вновь становится громче. Из-за угла высовывает гнусная гидра реакции свое ядовитое жало. Укусит и опять спрячется в свою темную нору" - и т. д. в том же стиле тифлисских "хамелеонов". Но статья интересна не только стилистически. "Гнусная травля, вакханалия лжи и клеветы, дерзкий обман, низкий подлог и фальсификация, - продолжает автор, - приобретают размеры, доселе невиданные в истории... Сперва намеревались испытанных борцов революции объявить германскими шпионами, когда это сорвалось - их хотят сделать шпионами царскими. Так людей, которые всю сознательную жизнь посвятили делу революционной борьбы против царского режима, теперь пытаются объявить... царскими слугами... Политический смысл всего этого очевиден: контрреволюционных дел мастерам во что бы то ни стало необходимо изъять и обезвредить Каменева, как одного из признанных вождей революционного пролетариата". К сожалению, эта статья не фигурировала в материалах прокурора Вышинского во время процесса Каменева в 1936 г.
30 августа Сталин печатает без оговорок неподписанную статью Зиновьева "Чего не делать", явно направленную против подготовки восстания. "Надо смотреть правде в лицо: в Петрограде сейчас налицо много условий, благоприятствующих возникновению восстания типа Парижской Коммуны 1871 года". Не называя Зиновьева, Ленин пишет 3 сентября: "Ссылка на Коммуну очень поверхностна и даже глупа... Коммуна не могла предложить народу сразу того, что смогут предложить большевики, если станут властью, именно: землю крестьянам, немедленное предложение мира". Удар по Зиновьеву бил рикошетом по редактору газеты. Но Сталин промолчал. Он готов анонимно поддержать выступление против Ленина справа. Но он остерегается ввязываться сам. При первой опасности он отходит в сторону.
О газетной работе самого Сталина за этот период сказать почти нечего. Он был редактором центрального органа не потому, что был писателем по природе, а потому, что не был оратором и вообще не был приспособлен для открытой арены. Он не написал ни одной статьи, которая привлекла бы к себе внимание; не поставил на обсуждение ни одного нового вопроса; не ввел в оборот ни одного лозунга. Он комментировал события безличным языком в рамках взглядов, установившихся в партии. Это был скорее ответственный чиновник партии при газете, чем революционный публицист.
Прилив массового движения и возвращение к работе временно оторванных от нее членов ЦК, естественно, отбрасывают его от той выдающейся позиции, которую он занял в период июльского съезда. Его работа развертывается в закрытом сосуде, неведомая для масс, незаметная для врагов. В 1924 г. Комиссия по истории партии выпустила в нескольких томах обильную хронику революции. На 422-х страницах IV тома, посвященных августу и сентябрю, зарегистрированы все сколько-нибудь заслуживающие внимания события, эпизоды, столкновения, резолюции, речи, статьи. Свердлов, тогда еще малоизвестный, называется в этом томе три раза, Каменев - 46 раз, Троцкий, просидевший август и начало сентября в тюрьме - 31 раз, Ленин, находившийся в подполье - 16 раз, Зиновьев, разделявший судьбу Ленина - 6 раз. Сталин не упомянут вовсе. В указателе, заключающем около 500 собственных имен, имени Сталина нет. Это значит, что печать не отметила за эти два месяца ни одного из его действий, ни одной из его речей и что никто из более видных участников событий ни разу не назвал его по имени.
К счастью, по сохранившимся, правда, неполным, протоколам ЦК за семь месяцев (август 1917 г. - февраль 1918 г.) можно довольно близко проследить роль Сталина в жизни партии, вернее сказать, ее штаба. На всякого рода конференции и съезды делегируются, за отсутствием политических вождей, Милютин, Смилга, Глебов, маловлиятельные фигуры, но более приспособленные к открытым выступлениям. Имя Сталина встречается в решениях не часто. Урицкому, Сокольникову и Сталину поручается организовать комиссию по выборам в Учредительное собрание. Той же тройке поручается составить резолюцию о Стокгольмской конференции. Сталину поручаются переговоры с типографией по восстановлению центрального органа. Еще комиссия для составления резолюции и т. д. После июльского съезда принято предложение Сталина организовать работу ЦК на началах "строгого распределения функций". Однако это легче написать, чем выполнить: ход событий еще долго будет смешивать функции и опрокидывать решения. 2 сентября ЦК назначает редакционные коллегии еженедельного и ежемесячного журналов, обе с участием Сталина. 6 сентября - после освобождения из тюрьмы Троцкого - Сталин и Рязанов заменяются в редакции теоретического журнала Троцким и Каменевым. Но это решение остается лишь в протоколах. На самом деле оба журнала вышли только по одному разу, причем фактические редакции совершенно не совпадали с назначенными.
5 октября ЦК создает комиссию для подготовки к будущему съезду проекта партийной программы. Состав комиссии: Ленин, Бухарин, Троцкий, Каменев, Сокольников, Коллонтай. Сталин в комиссию не включен. Не потому, что против его кандидатуры имелась оппозиция, - просто его имя никому не пришло в голову, когда дело шло о выработке важнейшего теоретического документа партии. Программная комиссия не собралась, однако, ни разу: в порядке дня стояли совсем другие задачи. Партия совершила переворот и завоевала власть, не имея законченной программы. Так, даже в чисто партийных делах события распределяли людей не всегда в соответствии с видами и планами партийной иерархии. ЦК создает редакции, комиссии, тройки, пятерки, семерки, которые не успевают еще собраться, как вторгаются новые события, и все забывают о вчерашнем решении. К тому же протоколы, по соображениям конспирации, тщательно прячутся, и никто не справляется с ними.
Обращает на себя внимание сравнительно частый абсентеизм Сталина. Из 24 заседаний ЦК за август, сентябрь и первую неделю октября он отсутствовал шесть раз; в отношении других шести заседаний не хватает списка участников. Эта неаккуратность тем менее объяснима, что Сталин не принимал участия в работе Совета и ЦИКа и не выступал на митингах. Очевидно, сам он вовсе не придавал своему участию в заседаниях ЦК того значения, какое ему приписывается ныне. В ряде случаев его отсутствие объяснялось несомненно обидой и раздражением: когда ему не удается настоять на своем, он предпочитает не показывать глаз, скрываться и угрюмо мечтать о реванше.
Не лишен интереса порядок, в каком присутствующие члены ЦК записаны в протоколах. 13 сентября: Троцкий, Каменев, Сталин, Свердлов и др. 15 сентября: Троцкий, Каменев, Рыков, Ногин, Сталин, Свердлов и др. 20 сентября: Троцкий, Урицкий, Бубнов, Бухарин и др. (Сталин и Каменев отсутствуют). 21 сентября: Троцкий, Каменев, Сталин, Сокольников и др. 23 сентября: Троцкий, Каменев, Зиновьев и т. д. (Сталин отсутствует). Порядок имен не был, конечно, регламентирован и иногда нарушался. Но он все же не случаен, особенно если принять во внимание, что в предшествующий период, когда отсутствовали Троцкий, Каменев и Зиновьев, имя Сталина встречается в некоторых протоколах на первом месте. Все это, конечно, мелочи; но ничего более крупного мы не находим, а в то же время в этих мелочах нелицеприятно отражается повседневная жизнь ЦК и место в ней Сталина.
Чем больший размах движения, тем меньше это место, тем труднее выделить Сталина из числа рядовых членов ЦК. В октябре, решающем месяце решающего года, Сталин менее заметен, чем когда-либо. Усеченный ЦК, единственная опорная база Сталина, сам лишен за эти месяцы внутренней уверенности. Его решения слишком часто опрокидываются инициативой, возникающей за его пределами. Аппарат партии вообще не чувствует себя твердо в революционном водовороте. Чем шире и глубже влияние лозунгов большевизма, тем труднее комитетчикам охватить движение. Чем больше Советы подпадают под влияние партии, тем меньше места находит себе ее аппарат. Таков один из парадоксов революции.
Перенося на 1917-ый год те отношения, которые сложились значительно позже, когда воды потопа вошли в берега, многие историки, даже вполне добросовестные, представляют дело так, будто Центральный Комитет непосредственно руководил политикой Петроградского Совета, ставшего к началу сентября большевистским. На самом деле этого не было. Протоколы с несомненностью показывают, что за вычетом нескольких пленарных заседаний с участием Ленина, Троцкого и Зиновьева, Центральный Комитет не играл политической роли. Инициатива ни в одном большом вопросе не принадлежала ему. Многие решения ЦК за этот период повисают в воздухе, столкнувшись с решениями Совета. Важнейшие постановления Совета превращаются в действия прежде, чем ЦК успеет обсудить их. Только после завоевания власти, окончания гражданской войны и установления правильного режима, ЦК сосредоточит постепенно в своих руках руководство советской работой. Тогда придет очередь Сталина.
8 августа ЦК открывает кампанию против созываемого Керенским в Москве Государственного Совещания, грубо подтасованного в интересах буржуазии. Совещание открывается 12-го августа под гнетом всеобщей стачки протеста московских рабочих. Сила большевиков, не допущенных на Совещание, нашла более действительное выражение. Буржуазия напугана и ожесточена. Сдав 21-го Ригу немцам, главнокомандующий Корнилов открывает 25-го поход на Петроград в поисках личной диктатуры. Керенский, обманувшийся в своих расчетах на Корнилова, объявляет главнокомандующего "изменником родине". Даже в этот решительный момент, 27-го августа, Сталин не появляется в ЦИКе. От имени большевиков выступает Сокольников. Он докладывает о готовности большевиков согласовать военные меры с органами советского большинства. Меньшевики и эсеры принимают предложение с благодарностью и со скрежетом зубов, ибо солдаты и рабочие шли с большевиками. Быстрая и бескровная ликвидация корниловского мятежа полностью возвращает Советам власть, частично утерянную ими в июле. Большевики восстанавливают лозунг "Вся власть Советам". Ленин в печати предлагает соглашателям компромисс: пусть Советы возьмут власть и обеспечат полную свободу пропаганды, тогда большевики полностью станут на почву советской легальности. Соглашатели враждебно отклоняют компромисс, предложенный слева; они по-прежнему ищут союзников справа.
Высокомерный отказ соглашателей только укрепляет большевиков. Как и в 1905 г., преобладание, которое принесла меньшевикам первая волна революции, быстро тает в атмосфере обостряющейся классовой борьбы. Но в отличие от первой революции, рост большевизма совпадает теперь не с упадком массового движения, а с его подъемом. В деревне тот же, по существу, процесс принимает иную форму: от господствующей в крестьянстве партии социалистов-революционеров отделяется левое крыло и пытается идти в ногу с большевиками. Гарнизоны больших городов почти сплошь с рабочими. "Да, большевики работали усердно и неустанно, - свидетельствует Суханов, меньшевик левого крыла. - Они были в массах, у станков, повседневно, постоянно... Масса жила и дышала вместе с большевиками. Она была в руках партии Ленина и Троцкого". В руках партии, но не в руках ее аппарата.
31 августа Петроградский Совет впервые принял политическую резолюцию большевиков. Пытаясь не сдаваться, соглашатели решили произвести новую проверку сил. 9 сентября вопрос был поставлен в Совете ребром. За старый президиум и политику коалиции - 414 голосов, против - 519; воздержалось 67. Меньшевики и эсеры подвели итоги политике соглашения с буржуазией. Созданное ими новое коалиционное правительство Совет встретил резолюцией, внесенной его новым председателем Троцким: "Новое правительство... войдет в историю революции как правительство гражданской войны... Всероссийский съезд Советов создаст истинно революционную власть". Это было прямым объявлением войны соглашателям, отвергнувшим "компромисс".
14 сентября открывается в Петрограде так называемое Демократическое Совещание, созванное ЦИКом якобы в противовес Государственному Совещанию, а на самом деле для санкционирования все той же насквозь прогнившей коалиции. Политика соглашательства превращалась в бред. Несколько дней перед тем Крупская совершает тайную поездку к Ленину в Финляндию. В битком набитом солдатами вагоне все говорят не о коалиции, а о восстании. "Когда я рассказала Ильичу об этих разговорах солдат, лицо его стало задумчивым и потом уже, о чем бы он ни говорил, эта задумчивость не сходила у него с лица. Видно было, что говорит он об одном, а думает о другом - о восстании, о том, как лучше его подготовить".
В день открытия Демократического Совещания - самого пустого из всех лжепарламентов демократии - Ленин пишет в ЦК свои знаменитые письма: "Большевики должны взять власть" и "Марксизм и восстание". На этот раз он требует немедленных действий: поднять полки и заводы, арестовать правительство и Демократическое Совещание, захватить власть. План сегодня еще явно невыполним, но он дает новое направление мысли и деятельности ЦК. Каменев предлагает категорически отвергнуть предложение Ленина как пагубное. Опасаясь, что письма пойдут по партии помимо ЦК, Каменев собирает 6 голосов за уничтожение всех экземпляров, кроме одного, предназначенного для архива. Сталин предлагает "разослать письма в наиболее важные организации и предложить обсудить их". Позднейший комментарий гласит, что предложение Сталина "имело целью организовать воздействие местных партийных комитетов на ЦК и подтолкнуть его к выполнению ленинских директив". Если б дело обстояло так, Сталин выступил бы в защиту предложений Ленина и противопоставил бы резолюции Каменева свою. Но он был далек от этой мысли. На местах комитетчики были, в большинстве, правее ЦК. Разослать им письма Ленина без поддержки ЦК значило высказаться против этих писем. Своим предложением Сталин хотел попросту выиграть время и получить возможность в случае конфликта сослаться на сопротивление комитетов. Колебания парализовали ЦК. Вопрос о письмах Ленина решено перенести на ближайшее заседание. В неистовом нетерпении Ленин ждал ответа. Однако на ближайшее заседание, собравшееся только через пять дней, Сталин совсем не явился, и вопрос о письмах не был даже включен в порядок дня. Чем горячее атмосфера, тем холоднее маневрирует Сталин.
Демократическое совещание постановило конструировать, по соглашению с буржуазией, некоторое подобие представительного учреждения, которому Керенский обещал дать совещательные права. Отношение к этому Совету Республики, или Предпарламенту, сразу превратилось для большевиков в острую тактическую задачу: принять ли в нем участие или перешагнуть через него к восстанию? В качестве намечавшегося докладчика ЦК на партийной конференции Демократического Совещания Троцкий выдвинул идею бойкота. Центральный Комитет, разделившийся по спорному вопросу почти пополам (9 - за бойкот, 8 - против), передал вопрос на разрешение фракции. Для изложения противоположных точек зрения "выделено два доклада: Троцкого и Рыкова". "На самом деле, - настаивал Сталин в 1925 году, - докладчиков было четверо: двое за бойкот Предпарламента (Троцкий и Сталин) и двое за участие (Каменев и Ногин)". Это почти верно: когда фракция решила прекратить прения, она постановила дать высказаться еще по одному представителю с каждой стороны: Сталину - от бойкотистов и Каменеву (а не Ногину) от сторонников участия. Рыков и Каменев собрали 77 голосов; Троцкий и Сталин - 50. Поражение тактике бойкота нанесли провинциалы, которые во многих пунктах страны только недавно отделились от меньшевиков.
На поверхностный взгляд могло казаться, что разногласие имеет второстепенный характер. На самом деле вопрос шел о том, собирается ли партия оставаться оппозицией на почве буржуазной республики или же ставит себе задачей штурм власти. В виду важности, которую приобрел этот эпизод в официальной историографии, Сталин напомнил о себе как о докладчике. Услужливый редактор прибавил от себя, что Троцкий выступал за "промежуточную позицию". В дальнейших изданиях Троцкий выпущен вовсе. Новая "История" гласит: "Против участия в Предпарламенте решительно выступал Сталин". Однако помимо свидетельства протоколов, сохранилось свидетельство Ленина. "Надо бойкотировать Предпарламент, - писал он 23 сентября. - Надо уйти... к массам. Надо им дать правильный и ясный лозунг: разогнать бонапартистскую банду Керенского с его поддельным Предпарламентом". Затем приписка: "Троцкий был за бойкот. Браво, товарищ Троцкий!". Впрочем, Кремлем официально предписано устранить из нового издания "Сочинений" Ленина все подобные погрешности.
7 октября большевистская фракция демонстративно покинула Предпарламент: "Мы обращаемся к народу. Вся власть Советам!". Это было равносильно призыву к восстанию. В тот же день на заседании ЦК было постановлено создать "Бюро для информации по борьбе с контрреволюцией". Преднамеренно туманное название прикрывало конкретную задачу: разведку и подготовку восстания. Троцкому, Свердлову и Бубнову поручено организовать это Бюро. В виду скупости протокола и отсутствия других документов автор вынужден здесь апеллировать к собственной памяти. Сталин от участия в Бюро уклонился, предложив вместо себя малоавторитетного Бубнова. К самой идее он отнесся сдержанно, если не скептически. Он был за восстание, но не верил, что рабочие и солдаты готовы к действию. Он жил изолированно не только от масс, но и от их советского представительства, питаясь преломленными впечатлениями партийного аппарата. Июльский опыт не прошел для масс бесследно. Слепого напора больше, действительно, не было; появилась осмотрительность. С другой стороны, доверие к большевикам успело окраситься тревогой: сумеют ли они сделать то, что обещают? Большевистские агитаторы жаловались иногда, что со стороны масс чувствуется "холодок". На самом деле это была усталость от ожидания, от неопределенности, от слов. Но в аппарате эту усталость нередко характеризовали словами: "боевого настроения нет". Отсюда налет скептицизма у многих комитетчиков. К тому же холодок под ложечкой чувствуют перед восстанием, как и перед боем, и самые мужественные люди. В этом не всегда признаются, но это так. Настроение самого Сталина отличалось двойственностью. Он не забывал апреля, когда его мудрость "практика" была жестоко посрамлена. С другой стороны, аппарату Сталин доверял несравненно больше, чем массам. Во всех важнейших случаях он страховал себя, голосуя с Лениным. Но не проявлял никакой инициативы в направлении вынесенных решений, уклонялся от прямого приступа к решительным действиям, охранял мосты отступления, влиял на других расхолаживающе и в конце концов прошел мимо Октябрьского восстания по касательной.
Из Бюро по борьбе с контрреволюцией, правда, ничего не вышло, но вовсе не по вине масс. 9-го начался в Смольном новый острый конфликт с правительством, постановившим вывести революционные войска из столицы на фронт. Гарнизон теснее примкнул к своему защитнику, Совету. Подготовка восстания сразу получила конкретную основу. Вчерашний инициатор Бюро перенес все свое внимание на создание военного штаба при Совете. Первый шаг был сделан в тот же день, 9-го октября. "Для противодействия попыткам штаба вывести революционные войска из Петрограда" Исполнительным Комитетом решено создать Военно-Революционный Комитет. Так, логикой вещей, без всякого обсуждения в ЦК, почти неожиданно, восстание завязалось на советской арене и стало строить свой советский штаб, гораздо более действительный, чем "Бюро" 7-го октября.
Ближайшее заседание ЦК с участием Ленина в парике состоялось 10 октября и получило историческое значение. В центре обсуждения стояла резолюция Ленина, выдвигавшая вооруженное восстание как неотложную практическую задачу. Затруднение, даже для самых убежденных сторонников восстания, состояло, однако, в вопросе о сроке. Под давлением большевиков соглашательский ЦИК еще в дни Демократического Совещания назначил съезд Советов на 20 октября. Теперь имелась полная уверенность, что съезд даст большевистское большинство. Переворот, по крайней мере в Петрограде, должен был во что бы то ни стало завершиться до 20-го, иначе съезд не только не смог бы взять в свои руки власть, но рисковал бы быть разогнанным. В заседании ЦК решено было без занесения на бумагу начать в Петрограде восстание около 15-го. На подготовку оставалось, таким образом, каких-нибудь пять дней. Все чувствовали, что этого мало. Но партия оказалась пленницей срока, который сама она, в другом порядке, навязала соглашателям. Сообщение Троцкого о том, что в Исполнительном Комитете постановлено создать свой военный штаб, не произвело большого впечатления, ибо дело шло больше о плане, чем о факте. Все внимание было сосредоточено на полемике с Зиновьевым и Каменевым, которые решительно возражали против восстания. Сталин в этом заседании, видимо, не выступал вовсе или ограничился короткой репликой; во всяком случае, в протоколах не осталось следов его речи. Резолюция была принята 10-ю голосами против 2-х. Но тревога насчет срока осталась у всех участников.
Под самый конец заседания, затянувшегося далеко за полночь, по довольно случайной инициативе Дзержинского, было постановлено: "Образовать для политического руководства восстанием бюро в составе Ленина, Зиновьева, Каменева, Троцкого, Сталина, Сокольникова и Бубнова". Это важное решение осталось, однако, без последствий: Ленин и Зиновьев продолжали скрываться, Зиновьев и Каменев стали в непримиримую оппозицию к решению 10-го октября. "Бюро для политического руководства восстанием" ни разу не собралось. Лишь имя его сохранилось в приписке чернилами к отрывочному протоколу, написанному карандашом. Под сокращенным именем "семерки" это призрачное Бюро вошло в официальную историческую науку.
Работа по созданию Военно-Революционного Комитета при Совете шла своим чередом. Однако тяжеловесный механизм советской демократии не допускал слишком резкого скачка. А времени до съезда оставалось мало. Ленин не без основания боялся промедления. По его требованию созывается 16 октября новое заседание ЦК с участием наиболее ответственных петроградских работников. Зиновьев и Каменев по-прежнему в оппозиции. С формальной стороны их положение даже укрепилось: прошло шесть дней, а восстание не началось. Зиновьев требует отложить решение вопроса до съезда Советов, чтоб "посоветоваться" с провинциальными делегатами: в душе он надеется на их поддержку. Прения носят страстный характер. Сталин впервые принимает в них участие. "День восстания, - говорит он, - должен быть целесообразен. Только так надо понимать резолюцию... То, что предлагают Каменев и Зиновьев, это объективно приводит к возможности контрреволюции сорганизоваться; мы без конца будем отступать и проиграем всю революцию. Почему бы нам не предоставить себе возможности выбора дня и условий, чтобы не дать возможности сорганизоваться контрреволюции". Оратор защищает абстрактное право партии выбрать момент для удара, тогда как дело идет о назначении конкретного срока. Большевистский съезд Советов, если б он оказался неспособен тут же взять власть, только скомпрометировал лозунг "власть Советам", превратив его в пустую фразу. Зиновьев настаивает: "Мы должны сказать себе прямо, что в ближайшие пять дней мы не устраиваем восстания". Каменев бьет в ту же точку. Сталин не дает на это прямого ответа, но заканчивает неожиданными словами: "Петроградский Совет уже встал на путь восстания, отказавшись санкционировать вывод войск". Он просто повторяет здесь, вне связи с собственной абстрактной речью, ту формулу, которую пропагандировали в последние дни руководители Военно-Революционного Комитета. Но что значит "встать на путь восстания"? Идет ли дело о днях или о неделях? Сталин осторожно воздерживается от уточнения. Обстановка неясна ему самому.
В процессе прений представитель Петроградского Комитета Далецкий, будущий глава советского телеграфного агентства, погибший затем в одной из чисток, привел против немедленного перехода в наступление такой довод: "Мы не имеем даже центра. Мы идем полусознательно к поражению". Далецкий не знает еще, видимо, об образовании советского "центра" или не придает ему достаточного значения. Во всяком случае его замечание послужило толчком к новой импровизации. Удалившись в угол с другими членами ЦК, Ленин пишет на колене резолюцию: "ЦК организует военно-революционный центр в следующем составе: Свердлов, Сталин, Бубнов, Урицкий и Дзержинский. Этот центр входит в состав революционного Советского комитета". О Военно-Революционном Комитете напомнил, несомненно, Свердлов. Но никто не знал еще точно имени советского штаба. Троцкий находился в эти часы на заседании Совета, где Военно-Революционный Комитет окончательно ставился на рельсы.
Резолюция 10 октября была подтверждена большинством 20 голосов против 2-х, при 3-х воздержавшихся. Никто не ответил, однако, на вопрос: остается ли в силе решение о том, что восстание в Петрограде должно совершиться до 20-го октября? Найти ответ было трудно. Политически решение о перевороте до съезда было единственно правильным. Но на выполнение его оставалось слишком мало времени. Заседание 16 октября так и не вышло из этого противоречия. Но тут помогли соглашатели: на следующий день они, по своим собственным соображениям, постановили отсрочить открытие ненавистного им заранее съезда до 25 октября. Большевики приняли эту неожиданную отсрочку с открытым протестом и со скрытой благодарностью. Пять дополнительных дней полностью вывели Военно-Революционный Комитет из затруднения.
Протоколы ЦК и номера "Правды" за последние недели перед восстанием достаточно полно очерчивают политическую фигуру Сталина на фоне переворота. Как перед войной он был формально с Лениным и в то же время искал поддержки примиренцев против эмигранта, который "лезет на стену", так и теперь он остается с официальным большинством ЦК, но одновременно поддерживает правую оппозицию. Он действует, как всегда, осторожно; однако размах событий и острота конфликтов заставляют его нередко заходить дальше, чем того хотел бы.
11 октября Зиновьев и Каменев напечатали в газете письмо Максима Горького, направленное против восстания. Положение на верхах партии сразу приняло чрезвычайную остроту. Ленин рвал и метал в своем подполье. Чтоб развязать себе руки для агитации против восстания, Каменев подал в отставку из ЦК. Вопрос разбирался на заседании 20 октября. Свердлов огласил письмо Ленина, клеймившее Зиновьева и Каменева штрейкбрехерами и требовавшее их исключения из партии. Кризис неожиданно осложнился тем, что в утро этого самого дня в "Правде" появилось заявление редакции в защиту Зиновьева и Каменева: "Резкость тона статьи т. Ленина не меняет того, что в основном мы остаемся единомышленниками". Центральный орган счел нужным осудить не публичное выступление двух членов ЦК против решения партии о восстании, а "резкость" ленинского протеста и сверх того солидаризировался с Зиновьевым и Каменевым "в основном". Как будто в тот момент был более основной вопрос, чем вопрос о восстании! Члены ЦК с изумлением протирали глаза.
В редакцию, кроме Сталина, входил Сокольников, будущий советский дипломат и будущая жертва "чистки". Сокольников заявил, однако, что не принимал никакого участия в выработке редакционного порицания Ленину и считает его ошибочным. Оказалось, что Сталин единолично - против ЦК и против своего коллеги по редакции - поддержал Каменева и Зиновьева за четыре дня до восстания. Возмущение ЦК сдерживалось только опасением расширить размеры кризиса.
Продолжая лавировать между сторонниками и противниками восстания, Сталин высказался против принятия отставки Каменева, доказывая, что "все наше положение противоречиво". Пятью голосами против Сталина и двух других принимается отставка Каменева. Шестью голосами снова против Сталина выносится решение, воспрещающее Каменеву и Зиновьеву вести борьбу против ЦК. Протокол гласит: "Сталин заявляет, что выходит из редакции". Это означало для него покинуть единственный пост, доступный ему в обстановке революции. Но ЦК отставку Сталина отклоняет, и новая трещина не получает развития.
Поведение Сталина может казаться необъяснимым в свете созданной вокруг него легенды; на самом деле оно вполне отвечает его духовному складу. Недоверие к массам и подозрительная осторожность вынуждают его в моменты исторических решений отступать в тень, выжидать и, если возможно, страховаться на два случая. Защита Зиновьева и Каменева диктовалась отнюдь не сентиментальными соображениями. Сталин переменил в апреле официальную позицию, но не склад своей мысли. Если по голосованиям он был на стороне Ленина, то по настроению стоял ближе к Каменеву. К тому же недовольство своей ролью естественно толкало его на сторону других недовольных, хотя бы политически он с ними не вполне сходился.
Всю последнюю неделю перед восстанием Сталин маневрировал между Лениным, Троцким и Свердловым, с одной стороны, Каменевым и Зиновьевым - с другой. На заседании ЦК 21-го октября он восстанавливает слишком нарушенное накануне равновесие, внеся предложение поручить Ленину подготовку тезисов к предстоящему съезду Советов и возложить на Троцкого политический доклад. Оба предложения приняты единогласно. Если б между Троцким и ЦК, отметим, мимоходом, были в это время те разногласия, которые были изобретены несколько лет спустя, каким образом ЦК по инициативе Сталина мог бы поручить Троцкому наиболее ответственный доклад в наиболее ответственный момент? Застраховав себя таким путем слева, Сталин снова отходит в тень и выжидает.
Об участии Сталина в Октябрьском восстании биографу, при всем желании, нечего сказать. Имя его нигде и никем не называется: ни документами, ни многочисленными авторами воспоминаний. Чтоб заполнить как-нибудь этот зияющий пробел, официальная историография связывает роль Сталина в событиях переворота с таинственным партийным "центром" по подготовке восстания. Никто, однако, ничего не сообщает нам о деятельности этого "центра", о месте и времени его заседаний, о тех способах, какими он осуществлял свое руководство. И немудрено: этот "центр" никогда не существовал. История легенды заслуживает внимания.
На совещании ЦК с рядом выдающихся петроградских деятелей партии 16 октября постановлено было, как мы уже знаем, организовать "Военно-Революционный Центр" из пяти членов ЦК. "Этот центр, - гласит спешно написанная Лениным в углу зала резолюция, - входит в состав революционного советского комитета". Таким образом, по прямому смыслу решения, "центр" предназначался не для самостоятельного руководства восстанием, а для пополнения советского штаба. Но, как и многим другим импровизациям тех лихорадочных дней, этому замыслу вообще не суждено было осуществиться.
В те самые часы, когда ЦК, в отсутствие Троцкого, создавал на клочке бумаги новый "центр", Петроградский Совет под председательством Троцкого окончательно оформил Военно-Революционный Комитет, который с момента своего возникновения сосредоточил в своих руках всю работу по подготовке восстания. Свердлов, имя которого в списке членов "центра" стоит на первом месте (а не имя Сталина, как ложно значится в новых советских изданиях), работал и до и после постановления 16 октября в тесной связи с председателем Военно-Революционного Комитета. Три других члена "центра" - Урицкий, Дзержинский и Бубнов - были привлечены к работе Военно-Революционного Комитета каждый индивидуально, лишь 24 октября, как если бы решение 16 октября никогда не выносилось. Что касается Сталина, то он, согласно всей своей линии поведения в тот период, упрямо уклонялся от вхождения как в Исполнительный комитет Петроградского Совета, так и в Военно-Революционный Комитет, и ни разу не появлялся на их заседаниях. Все эти обстоятельства без труда устанавливаются на основании официально опубликованных протоколов.
На заседании ЦК 20 октября "центр", созданный четыре дня тому назад, должен был бы, казалось, сделать доклад о своей работе или хотя бы упомянуть о приступе к ней: до съезда Советов оставалось всего пять дней, а восстание должно было предшествовать открытию съезда. Правда, Сталину было не до того: защищая Зиновьева и Каменева, он подал на этом заседании в отставку из редакции "Правды". Но и из остальных членов "центра", присутствовавших на заседании, ни Свердлов, ни Дзержинский, ни Урицкий ни словом не упомянули о "центре". Протокольная запись 16 октября была, видимо, тщательно запрятана, чтоб скрыть следы участия в заседании "нелегального" Ленина, и за четыре драматических дня о "центре" успели тем легче позабыть, что напряженная работа Военно-Революционного Комитета исключала самую надобность в дополнительном учреждении.
На следующем заседании 21 октября с участием Сталина, Свердлова, Дзержинского опять-таки никто не делает доклада о "центре" и даже не упоминает о нем. ЦК ведет работу так, как если бы никакого решения о "центре" никогда не выносилось. В этом заседании постановлено, между прочим, ввести в Исполнительный комитет Петроградского Совета для улучшения его работы десять видных большевиков, в том числе Сталина. Но и это постановление остается на бумаге.
Подготовка восстания шла полным ходом, но по другому каналу. Фактический хозяин столичного гарнизона, Военно-Революционный Комитет искал повода для открытого разрыва с правительством. Такой повод создал 22 октября командующий войсками округа, отказавшись подчинить свой штаб контролю комиссаров Комитета. Нужно было ковать железо, пока горячо. Бюро Военно-Революционного Комитета с участием Троцкого и Свердлова выносит решение: признать разрыв со штабом совершившимся фактом и перейти в наступление. Сталина на этом совещании нет. Никому не приходит в голову вызвать его. Когда дело идет о том, чтобы сжечь все мосты отступления, никто не вспоминает о существовании так называемого "центра".
24 октября утром в Смольном, превращенном в крепость, происходит заседание ЦК, непосредственно открывающее восстание. В самом начале принято предложение Каменева, успевшего вновь вернуться в состав ЦК: "Сегодня без особого постановления ни один член ЦК не может уйти из Смольного". В повестке стоит доклад Военно-Революционного Комитета. О так называемом "центре" в момент начала восстания - ни слова. Протокол гласит: "Троцкий предлагает отпустить в распоряжение Военно-Революционного Комитета двух членов ЦК для налаживания связи с почтово-телеграфистами и железнодорожниками; третьего члена - для наблюдения за Временным правительством". Постановляется: на почту и телеграф делегировать Дзержинского, на железные дороги - Бубнова. Наблюдение за Временным правительством возлагается на Свердлова. "Троцкий предлагает, - читаем далее, - устроить запасной штаб в Петропавловской крепости и назначить туда с этой целью одного члена ЦК". Постановлено: "Поддерживать постоянную связь с крепостью поручить Свердлову". Таким образом, три члена "центра" впервые предоставляются здесь в прямое распоряжение Военно-Революционного Комитета. В этом не было бы, разумеется, нужды, если бы центр существовал и занимался подготовкой восстания. Протоколы отмечают, что четвертый член "центра", Урицкий, вносил практические предложения. А где же пятый член, Сталин?
Самое поразительное в том и состоит, что Сталина на этом решающем заседании нет. Члены ЦК обязались не отлучаться из Смольного. Но Сталин вовсе и не появлялся в его стенах. Об этом непререкаемо свидетельствуют протоколы, опубликованные в 1929 г. Сталин никак не объяснил своего отсутствия, ни устно, ни письменно. Никто не поднимал о нем вопроса, очевидно, чтоб не вызывать лишнего кризиса. Все важнейшие решения по проведению восстания принимаются в отсутствие Сталина, без какого-либо участия с его стороны. При распределении ролей никто не назвал Сталина и не предложил для него никакого назначения. Он попросту выпал из игры. Может быть, однако, он где-нибудь в укромном месте руководил "центром"? Но все члены "центра", кроме Сталина, находились безотлучно в Смольном.
В часы, когда открытое восстание уже началось, сгорающий от нетерпения в своей изоляции Ленин взывает к руководителям районов: "Товарищи! Я пишу эти строки вечером 24-го... Изо всех сил убеждаю товарищей, что теперь все висит на волоске, что на очереди стоят вопросы, которые не совещаниями решаются, не съездами (хотя бы даже съездами Советов), а исключительно борьбой вооруженных масс". Из письма вытекает с очевидностью, что Ленин до самого вечера 24 октября не знал о переходе Военно-Революционного Комитета в наступление. Связь с Лениным поддерживалась, главным образом, через Сталина, как лицо, наименее интересовавшее полицию. Сам собою напрашивается вывод, что не явившись на утреннее заседание ЦК и избегая появляться в Смольном, Сталин так и не узнал до вечера о том, что восстание уже в полном ходу. Дело идет не о личной трусости - обвинять в ней Сталина нет основания, - а о политической двойственности. Осторожный комбинатор предпочел в решительный момент оставаться в стороне. Он лавировал и выжидал, чтоб определить свою позицию в зависимости от исхода восстания. В случае неудачи он готовился сказать Ленину, Троцкому и их единомышленникам: "Вы виноваты!". Надо ясно представить себе пламенную атмосферу тех дней, чтоб оценить по достоинству эту холодную выдержку или, если угодно, это коварство.
Нет, Сталин не руководил восстанием ни лично, ни через посредство "центра". В протоколах, воспоминаниях, бесчисленных документах, справочниках, исторических учебниках, опубликованных при жизни Ленина и даже позже, пресловутый "центр" ни разу не называется, и имя Сталина как руководителя "центра", или хотя бы как видного участника восстания, никогда и никем не упоминается. Память партии прошла мимо него. Только в 1924 г. Комиссия по истории партии, занятая собиранием материалов, набрела на тщательно спрятанную запись заседания 16 октября с текстом решения о создании практического "центра". Развернувшаяся в это время борьба против "левой оппозиции" и против меня лично требовала новой версии истории партии и революции.
Помню, Серебряков, у которого были друзья и связи везде и всюду, сообщил мне, что в секретариате Сталина в связи с открытием "центра" большое ликование. "Какое же это может иметь значение?" - спрашивал я с недоумением. "Они собираются на этом стрежне что-то наматывать", - ответил проницательный Серебряков. И все же дальше повторной перепечатки протокола и туманных упоминаний о "центре" дело в тот период не шло. Слишком еще свежи в памяти были события 1917 года, участники переворота еще не подверглись истреблению, живы были еще Дзержинский и Бубнов, значившиеся в списке "центра". В своем фракционном фанатизме Дзержинский мог, правда, согласиться приписать Сталину заслуги, которых тот не имел; но он не мог приписать таких заслуг себе: это было выше его сил. Дзержинский умер своевременно. Одной из причин опалы и гибели Бубнова был, несомненно, его отказ от лжесвидетельства. Так никто ничего о существовании "центра" вспомнить не мог. Вышедший из протокола призрак продолжал вести протокольное существование: без костей и мяса, без ушей и глаз.
Это не помешало ему, однако, послужить стержнем новой версии Октябрьского восстания. "В состав практического центра, призванного руководить восстанием, - говорил Сталин в 1925 г., - странным образом не попал "вдохновитель", "главная фигура", "единственный руководитель" восстания, тов. Троцкий. Как примирить это с ходячим мнением об особой роли тов. Троцкого?". Аргумент явно несообразный: "центр", по точному смыслу постановления, должен был включаться в тот самый Военно-Революционный Комитет, председателем которого был Троцкий. Но все равно, свое намерение "намотать" вокруг протокола новую историю революции Сталин раскрыл полностью. Он не объяснил лишь, откуда взялось "ходячее мнение об особой роли Троцкого"? Между тем вопрос не лишен значения.
В примечаниях к первому изданию "Сочинений" Ленина под именем Троцкого значится: "После того, как Петербургский Совет перешел в руки большевиков, был избран его председателем, в качестве которого организовал и руководил восстанием 25-го Октября". "Легенда" нашла себе место в "Сочинениях" Ленина при жизни их автора. Никому не приходило в голову оспаривать ее до 1925 г. Мало того, сам Сталин принес в свое время немаловажную дань "ходячему мнению". В юбилейной статье 1918 г. он писал: "Вся работа по практической организации восстания проходила под непосредственным руководством председателя Петроградского Совета тов. Троцкого. Можно с уверенностью сказать, что быстрым переходом гарнизона на сторону Совета и умелой постановкой работы Военно-Революционного Комитета партия обязана прежде всего и главным образом тов. Троцкому. Товарищи Антонов и Подвойский были главными помощниками тов. Троцкого".
Эти слова звучат сейчас как панегирик. На самом деле, задней мыслью автора являлось напомнить партии, что в дни восстания, кроме Троцкого, существовал еще ЦК, в который входил Сталин. Вынужденный, однако, придать своей статье видимость объективности, Сталин не мог в 1918 г. не сказать того, что сказал. Во всяком случае, в первую годовщину советской власти он "практическую организацию восстания" приписывал Троцкому. В чем же состояла, в таком случае, роль таинственного "центра"? О нем Сталин не упоминал вовсе: до открытия протокола 16 октября оставалось еще 6 лет.
В 1920 г. Сталин, уже не называя Троцкого, противопоставляет ЦК Ленину как автору ошибочного плана восстания. В 1922 году он повторяет это противопоставление, заменяя, однако, Ленина "одной частью товарищей" и осторожно давая понять, что восстание было спасено от ложного плана не без его, Сталина, участия. Через новых два года оказывается уже, что ложный план Ленина есть злостный вымысел Троцкого, зато сам Троцкий действительно выдвинул ложный план, к счастью, отвергнутый ЦК. Наконец, "История" партии, вышедшая в 1938 г., изображает Троцкого как отъявленного противника Октябрьского восстания, которым руководил Сталин. Параллельно совершалась мобилизация всех видов искусства: поэзия, живопись, театр, фильм оказались призваны вдохнуть жизнь в мифический "центр", следов которого самые усердные историки не могли открыть с лупой в руках. Сталин как вождь Октябрьского восстания показан ныне на всех экранах мира, не говоря уже об изданиях Коминтерна.
Того же типа пересмотр истории, хотя может быть и не столь яркий, производился в отношении всех старых большевиков, притом неоднократно, в зависимости от изменяющихся политических комбинаций. В 1917 г. Сталин брал Зиновьева и Каменева под защиту, стремясь использовать их против Ленина и меня и подготовляя будущую "тройку". В 1924 г., когда "тройка" уже держала в своих руках аппарат, Сталин доказывал в печати, что разногласия с Зиновьевым и Каменевым перед Октябрем имели мимолетный и второстепенный характер. "Разногласия длились всего несколько дней потому и только потому, что мы имели в лице Каменева и Зиновьева - ленинцев, большевиков". После распада "тройки" поведение Зиновьева и Каменева в 1917 г. становится в течение ряда лет главным обвинением против них, как "агентов буржуазии", пока не включается, наконец, в обвинительный акт, подведший обоих под дуло маузера.
Нельзя не остановиться с изумлением перед этой холодной, терпеливой и в то же время свирепой настойчивостью, направленной к одной и той же, неизменно личной цели Как некогда в Батуме юноша Коба вел подкоп под стоящих над ним членов тифлисского Комитета; так в тюрьме и ссылке он натравливал простаков на своих соперников, так теперь в Петрограде он неутомимо комбинировал людей и обстоятельства, чтоб оттеснить, умалить, очернить всякого, кто так или иначе затмевал его и мешал ему продвинуться вперед.
Октябрьский переворот как источник нового режима естественно занял центральное место в идеологии нового правящего слоя. Как все это произошло? Кто руководил в центре и на местах? Сталину понадобилось около 20 лет, чтобы навязать стране историческую панораму, в которой он себя поставил на место действительных организаторов восстания, а этим последним приписал роль предателей революции. Было бы ошибочно думать, что он с самого начала имел законченный замысел борьбы за личное господство. Понадобились исключительные исторические обстоятельства, чтобы придать его амбиции неожиданные для него самого масштабы. Но в одном он оставался неизменно верен себе: попирая все другие соображения, он насиловал каждую конкретную ситуацию для упрочения своей позиции за счет других. Шаг за шагом, камень за камнем, терпеливо, без увлечений, но и без пощады! В непрерывном плетении интриг, в осторожном дозировании лжи и правды, в органическом ритме фальсификаций лучше всего отражается Сталин и как человеческая личность, и как вождь нового привилегированного слоя, который в целом вынужден создавать себе новую биографию.
Плохо начав в марте, скомпрометированный в апреле, Сталин весь год революции провел за кулисами аппарата. Он не знал непосредственного общения с массами и ни разу не почувствовал себя ответственным за судьбу революции. В известные моменты он был начальником штаба, никогда - командующим. Предпочитая отмалчиваться, он выжидал инициативы других, отмечал себе их промахи и слабые стороны и отставал от событий. Для успеха ему нужна известная устойчивость отношений и свобода располагать временем Революция отказывала а том и другом.
Не вынужденный продумывать задачи революции с тем напряжением мысли, какое создается только чувством непосредственной ответственности, Сталин так и не понял до конца внутренней логики Октябрьского переворота. Оттого так эмпиричны, разрозненны и несогласованны его воспоминания, так противоречивы его позднейшие суждения о стратегии восстания, так чудовищны его ошибки в отношении ряда позднейших революций (Германия. Китай, Испания). Поистине, революция не есть стихия этого бывшего "профессионального революционера".
И тем не менее 1917 г. вошел важнейшим этапом в формирование будущего диктатора. Он сам говорил позже, что в Тифлисе он был учеником, в Баку вышел в подмастерья, в Петрограде стал "мастером" После четырех пет политического и умственного прозябания в Сибири, где он опустился до уровня "левых" меньшевиков, год революции под непосредственным руководством Ленина, в кругу товарищей высокой квалификации имел неизмеримое значение в его политическом развитии. Он впервые получил возможность познакомиться со многим, что до тех пор совершенно выходило из круга его наблюдений. Он прислушивался и присматривался с недоброжелательством, но внимательно и зорко. В центре политической жизни стояла проблема власти. Временное правительство с участием меньшевиков и народников, вчерашних товарищей по подполью, тюрьме и ссылке, позволило ему ближе заглянуть в ту таинственную лабораторию, где, как известно, не боги обжигают горшки. Та неизмеримая дистанция, которая отделяла в эпоху царизма подпольного революционера от правительства, сразу исчезла. Власть стала близким, фамильярным понятием. Коба освободился в значительной мере от своего провинциализма, если не в привычках и нравах, то в масштабах политического мышления. Он остро и с обидой почувствовал то, чего ему не хватает лично, но в то же время проверил силу тесно спаянного коллектива одаренных и опытных революционеров, готовых идти до конца. Он стал признанным членом штаба партии, которую массы несли к власти. Он перестал быть Кобой, став окончательно Сталиным.
{Из черновых набросков, не вошедших в основной текст}
------------------------------------
------------------------------------
СТАЛИН В РЕВОЛЮЦИИ
20 октября происходит исключительно важное заседание ЦК, где разрешается вопрос о поведении или о штрейкбрехерстве Каменева и Зиновьева. Ленин предлагает исключить их из партии, Дзержинский предлагает потребовать от Каменева полного отстранения от политической деятельности, принимая во внимание, что Зиновьев без того скрывается и в партийной работе участия не принимает.
Сталин считает, что предложение Ленина должно быть разрешено на пленуме и предлагает в данный момент не решать. Против членов ЦК, поддерживающих решительные меры против Каменева и Зиновьева, Сталин возражает, что "Каменев и Зиновьев подчинятся решению ЦК", доказывает, что все наше положение противоречиво и считает, что исключение их из партии нецелесообразно, нужно сохранять единство партии; предлагает обязать этих двух товарищей подчиниться, но оставить их в ЦК. Сокольников сообщает, что не принимал участия в заявлении от редакции по поводу писем Зиновьева и т. п. и считает это заявление ошибочным.
Принимаются решения: принять отставку Каменева. "За" - 5 голосов, "против" - 3, в том числе и Сталин. "Вменяется Каменеву и Зиновьеву в обязанность не выступать с заявлениями против решения ЦК". "За" - шесть, два - воздерживаются, в том числе Сталин. После этих двух голосований, гласят протоколы, "Сталин заявляет, что выходит из редакции", чтобы избежать полного кризиса, Центральный Комитет не входит в обсуждение заявления Сталина в "Правде" и, не принимая его отставки, переходит к очередным делам. На заседании ЦК 21 октября 1917 года, по предложению Дзержинского, для укрепления работы Исполнительного Комитета Совета, решено ввести в его состав для работы десять видных большевиков, в том числе и Сталина. Решение это осталось на бумаге; Сталин не принимал в работах Исполнительного Комитета ни малейшего участия.
21 октября ЦК обсуждает вопрос о подготовке к предстоящему съезду Советов. Намечен дух вопросов, по которым шли тезисы и доклады. Тезисы о земле, о войне, о власти поручено составить Ленину, доклад о текущем моменте - Троцкому, о рабочем контроле - Милютину и о национальном вопросе - Сталину.
После переворота по настоянию правого крыла большевиков (Зиновьева, Каменева, Рыкова, Луначарского и других) велись переговоры с меньшевиками и народниками о коалиционном социалистическом правительстве. В качестве одного из условий низвергнутые восстанием партии требовали себе большинства и сверх того устранения из правительства Ленина и Троцкого, как "виновников октябрьской авантюры". Правые члены ЦК склонялись к принятию этого требования. Вопрос обсуждался в ЦК в заседании 1 ноября. Вот что гласит протокол: "Предложено исключить Ленина и Троцкого. Это предложение обезглавить нашу партию, и мы его не принимаем". Готовность правых идти на уступки (фактическую сдачу власти) ЦК заклеймил как "боязнь советского большинства использовать свое большинство".
Большевики не отказывались делить власть с другими партиями, но лишь на основе соотношения сил в Советах. Ленин заявил, что переговоры с мелкобуржуазными партиями имели смысл лишь как прикрытие военных действий. Дмитриевский пишет:
"Пренебрежительно, свысока ведут переговоры вожди соглашательских партий. Ставят твердое условие: в коалиционном правительстве не должно быть ни Ленина, ни Троцкого - "виновников октябрьской авантюры", как они их называют. Председателем правительства до Учредительного собрания должен быть Чернов или Авксентьев. А там... большевики вообще сойдут со сцены.
Каменев, ведущий переговоры, готов на все. Что ему Ленин, что Троцкий, что вся линия большевиков, что пролитая в октябре и безостановочно льющаяся и сейчас кровь!
Но у Ленина твердая рука. И вокруг него - крепкое ядро таких же, как он, решительных и непримиримых людей. Каменеву дают нахлобучку. Отзывают. Вместо него посылаются Свердлов и Сталин, которые выступают резко, непримиримо. Переговоры срываются. Тогда Каменев, Зиновьев, Рыков, Ногин, Милютин, Рязанов, Теодорович, Ларин, Юренев и другие - члены ЦК, наркомы, руководители важнейших учреждений заявляют о своем уходе".
Принимается резолюция Троцкого о перерыве переговоров с соглашателями. Сталин не участвует в прениях, но он с большинством. Представители правых выходят в виде протеста из ЦК и из правительства. Большинство ЦК обращается к меньшинству с требованием безусловного подчинения дисциплине партии. Под ультиматумом подписываются десять членов и кандидатов ЦК: Ленин, Троцкий, Сталин, Свердлов, Урицкий, Дзержинский, Иоффе, Бубнов, Сокольников, Муралов. О происхождении документа один из членов ЦК, Бубнов, рассказывает следующее:
"Ленин 16 (3) ноября составил текст заявления в Центральный Комитет, где резко критиковалась политика соглашательства и бесконечных колебаний. Написав его, он приглашал в кабинет к себе отдельно каждого из членов Центрального Комитета, знакомил их с текстом заявления и предлагал подписать его. Под заявлением подписалось большинство членов Центрального Комитета, если не ошибаюсь, 17 (4) ноября оно было оглашено". ("Известия ЦИК" Љ 256, 6-7 ноября 1927 г.)
Рассказ интересен в том отношении, что позволяет правильно оценить значение порядка подписей. Ленин прежде всего показывает свой проект ультиматума Троцкому и, заручившись его подписью, вызывает остальных, начиная со Сталина. Так было всегда или почти всегда. Если б документ не был направлен против Зиновьева и Каменева, их подписи стояли бы, вероятно, до подписи Сталина.
Уже знакомый нам Пестковский рассказывает, что в октябрьские дни "необходимо было выделить из среды ЦК группу для руководства восстанием - выделенными оказались Ленин, Сталин и Троцкий". Отводя руководство восстанием этим трем лицам, отметим мимоходом, сотрудник Сталина окончательно хоронит тот практический "центр", куда ни Ленин, ни Троцкий не входили. В показаниях Пестковского есть на этот раз ядро истины. Не в дни восстания, а после его победы в важнейших центрах, но до установления сколько-нибудь правильного режима, необходимо было создать тесный партийный штаб, который мог бы на месте принимать все нужные решения. Участие в этом штабе Ленина и Троцкого предполагалось само собою. Но нужен был третий. Ни Зиновьев, ни Каменев для этого не годились, к тому же они сами находились в состоянии восстания против ЦК. Выбор оставался между Сталиным и более молодым Свердловым.
29 ноября (12 декабря) ЦК избрал, как гласит протокол, для разрешения неотложных вопросов бюро в составе четырех человек: "Сталин, Ленин, Троцкий и Свердлов... Этой четверке предоставляется право решать все экстренные дела, но с обязательным привлечением к решению всех членов ЦК, находящихся в этот момент в Смольном". В этот период Зиновьев, Каменев и Рыков из-за острых разногласий вышли из состава ЦК. Этим объясняется состав четверки. Свердлов был, однако, поглощен секретариатом партии, выступал на собраниях, улаживал конфликты и редко бывал в Смольном. Четверка практически свелась к тройке. Естественно, если каждый из членов тройки ограничивал при каждом своем шаге мнение двух других членов. Таково происхождение фразы Ленина, которой придается ныне столь преувеличенное значение.
Бичуя политику большевиков после 1917 года, Иремашвили пишет: "Исполненный ненасытной местью триумвират начал в бесчеловечной жестокости истреблять все живое и мертвое" и т. д. Под триумвиратом Иремашвили понимает Ленина, Троцкого и Сталина. В сущности это первый раз, где нам приходится встречать объединение трех названных лиц именем триумвирата. Можно сказать с уверенностью, что эта идея триумвирата возникла в уме Иремашвили лишь значительно позже, когда Сталин выдвинулся на первый план. Однако же, крупица истины, по крайней мере формальной, в словах Иремашвили есть. В связи с переговорами в Брест-Литовске несчетно цитируются слова Ленина "посоветуюсь со Сталиным и дам отчет". Дело в том, что такая тройка в некоторые моменты действительно существовала, хотя и не всегда с участием Сталина.
Не надо, однако, представлять себе, что дело шло о "триумвирате". ЦК собирался часто и разрешал все важные и особенно спорные вопросы. Тройка нужна была для неотложных практических решений в связи с ходом восстания в провинции, попыткой Керенского войти в Петроград, продовольствием столицы и прочее. Тройка существовала по крайней мере номинально, до переезда правительства в Москву.
Важнейшие решения того периода достигались нередко соглашением Ленина со мной. Но на тот случай, если такое соглашение не было достигнуто, нужен был третий. Зиновьев находился в Петербурге, Каменев также далеко не всегда в Москве. Кроме того, он, как и другие члены Политбюро и ЦК, отдавали значительную часть своего времени агитации. Сталин был свободнее всех членов Политбюро от агитации, руководства Советами и проч. Вот почему до его отъезда в Царицын он выполнял обычно обязанности "третьего". Ленин очень строго соблюдал форму и потому, естественно, не брал на себя отвечать от собственного лишь имени. Вообще не редкие в новейшей литературе замечания о том, как Ленин предписал, приказал и проч., представляют перенесение порядка сталинского режима на тот период, когда о них не было еще и речи. Директивы могло давать, тем более приказывать, только Политбюро, а за отсутствием полного состава, тройка, которая составляла кворум пятичленного бюро. Во время отсутствия Сталина Ленин с такой же скрупулезностью совещался с Крестинским, секретарем ЦК, и в архивах можно найти несомненно не мало письменных ссылок на такие совещания.
Правда, Зинаида Орджоникидзе в своих воспоминаниях "Путь большевика" пишет: "Восемь дней после этого я не имела от Серго никаких известий. Это очень волновало меня. Из Питера доходили слухи о каких-то событиях, поговаривали, что власть перешла в руки большевиков, что во главе восставших стоят Ленин и Сталин..." Эта свидетельница впервые выехала за пределы своей сибирской родины в 1917 г., и поезд, который она увидела тогда в первый раз в жизни, произвел на нее большее впечатление, чем революция. Проведя дни петроградского восстания на Кавказе, она свидетельствует теперь, что во главе восстания стоял Ленин и Сталин. Вряд ли во всей кавказской печати того времени можно хоть раз встретить имя Сталина.
В этот период нередко говорили о дуумвирате. Во время гражданской войны Демьян Бедный написал стихи о "нашей двойке". О триумвирате не говорил никто. Во всяком случае, если б кто-нибудь употребил этот термин, то третьим, в качестве председателя ЦИК, значился бы не Сталин, а Свердлов, очень популярный в качестве председателя ЦИК, подписывавший все важнейшие декреты. Помню, жалуясь на недостаточный авторитет московского распоряжения на местах, Свердлов говорил мне как-то: "На местах признают только три подписи: Ильича, вашу да еще немножко мою".
Ф. Самойлов в книге "По следам минувшего" (стр. 300) пишет: "Меньшевистский секретарь (С. М. Зарецкая) нас определенно игнорировала, а мы, не доверяя ей, в свою очередь, старались как можно меньше к ней обращаться и вместо нее обращались к нашим петроградским товарищам, виднейшим партработникам, которые и консультировали нас по всем интересовавшим нас вопросам. Этими товарищами в то время были: М. Н. Крестинский, Н. Д. Соколов, М. С. Ольминский, М. А. Савельев, К. Н. Самойлова, Я. М. Свердлов, Сталин, А. С. Бубнов, Каменев и некоторые другие. Они участвовали на различных наших совещаниях по возникавшим у нас от времени до времени разным вопросам и на общих заседаниях фракции давали нам всякие советы, писали речи".
Опять интересен порядок имен: никто никогда не ставил Сталина на первое, ни даже на одно из первых мест. Между тем воспоминания вполне благонадежного автора опубликованы в 1934 году. Сейчас цензура ни в коем случае не пропустила бы такой список. Остается еще отметить, что из перечисленных лиц четыре умерли естественной смертью, два расстреляны (Крестинский, Каменев), один таинственно "исчез" (Бубнов); соратником Сталина остается один Савельев, который стал одним из главных фальсификаторов истории.
Когда я в начале мая прибыл в Петроград, я вряд ли помнил имя Сталина. В большевистской прессе я, вероятно, встречал это имя под статьями, которые вряд ли останавливали на себе мое внимание. Первые встречи были с Каменевым, Лениным, Зиновьевым. С ними велись переговоры о слиянии. Ни на заседаниях Совета, или Центрального Исполнительного Комитета, ни на многочисленных митингах, занимавших значительную часть моего времени, я Сталина не встречал, т. е. я сразу вошел в тесное общение с ним уже по работе в Центральном Исполнительном Комитете. Я потерял Сталина и из числа второстепенных членов Центрального Комитета, таких как Бубнова, Милютина, Ногина и др.
В первое Политбюро вошли Ленин, Сталин, Троцкий, Каменев, Крестинский. Кандидатами были Бухарин, Зиновьев, Калинин. В первое Оргбюро вошли Сталин, Белобородов, Серебряков, Стасова и Крестинский.
Центральный Комитет имел не менее двух пленарных заседаний в месяц в заранее установленные дни. Все наиболее важные политические и организационные вопросы, не требующие самого спешного разрешения, обсуждались на этих пленарных собраниях Центрального Комитета.
Центральный Комитет организовал, во-первых, Политическое Бюро, во-вторых, Организационное Бюро, в-третьих, - Секретариат.
Политическое бюро состояло первоначально из 5 членов Центрального Комитета. Все остальные члены ЦК, имеющие возможность участвовать в том или ином заседании Политического Бюро, пользовались в заседании Политического Бюро совещательным голосом. Политическое Бюро принимало решения по вопросам, не терпящим отлагательства, и о всей своей работе за две недели делали отчет очередному пленарному собранию Центрального Комитета.
Считалось, что Организационное Бюро состоит из 5 членов Центрального Комитета. Каждый из членов Организационного Бюро заведует соответствующим отделом работы. Организационное Бюро собирается не реже 3 раз в неделю. Организационное Бюро направляет всю организационную работу партии. Организационное Бюро отчитывается перед пленумом ЦК каждые две недели.
Секретарь ЦК, Крестинский, входил в Политбюро и в Организационное Бюро, создавая между ними необходимую связь. Согласно уставу, Политбюро "принимает решения по вопросам, не терпящим отлагательства". Но таковы были, по сути, все вопросы. Естественно, если руководство сосредоточивалось в руках Политбюро. Оргбюро и секретариат сохраняли совершенно подчиненное положение, за исключением тех случаев, когда в самом Политбюро возникали острые разногласия. ЦК в целом шел обычно за Политбюро.
24 сентября ЦК постановляет: "Председателем Совета проводить Троцкого". И позже, когда группа эсеров решила в декабре "срезать большевистскую головку", им, по рассказу Бориса Соколова, одного из заговорщиков, "представлялось ясным, что наиболее зловредными и важными большевиками являются Ленин и Троцкий. Надо начать именно с них". Обвинительный акт 1938 г. приписывал Бухарину план убийства Ленина, Сталина, Свердлова в 1918 г., когда Бухарин и его группа противились подписанию Брестского договора. В 1918 году Сталин был настолько второстепенной фигурой, что самому заклятому террористу не пришло бы в голову выбрать его жертвой. В этой своей части процесс имеет задачей проектировать нынешнее бюрократическое величие Сталина на прошлое.
"В президиум Предпарламента, - гласят протоколы ЦК, - от большевиков вошли Троцкий и Каменев". А в Учредительное собрание Сталин предлагал выставить "кандидатуры тов. Ленина, Зиновьева, Коллонтай, Троцкого и Луначарского". Это те пять лиц, которые выставлялись от имени всей партии. Напомним, что только две недели тому назад Троцкий вместе с меньшевиками и эсерами требовал будто бы явки Ленина на суд. Отметим здесь же, что через десять лет в юбилейном номере "Правды", целиком посвященном июльским дням, имя Сталина, тогда уже первого лица в стране, не названо ни разу: память еще не успела перестроиться. Понадобилось еще несколько лет, чтоб отвести Сталину то место в событиях, какое указал он сам.
В списке большевистских кандидатов в Учредительное собрание, возглавляемым Лениным, имя Сталина стоит на восьмом месте. Первые двадцать пять кандидатов являются официальными кандидатами ЦК. Список вырабатывался комиссией под руководством трех членов ЦК: Урицкого, Сокольникова и Сталина. Ленин резко протестовал против списка: слишком много сомнительных интеллигентов, слишком мало надежных рабочих. В протоколах указывалось: "Совершенно недопустимо также непомерное число кандидатов из малоиспытанных лиц, совсем недавно примкнувших к нашей партии (вроде Ю. Ларина). Заполняя список такими кандидатами, кои должны бы сначала месяцы проработать в партии, Центральный Комитет открывает настежь двери для карьеризма, для погони за местечками в Учредительном собрании. Необходим экстренный пересмотр и исправление списка...
Само собою понятно, что из числа межрайонцев, совсем мало испытанных на пролетарской работе в направлении нашей партии, никто не оспорил бы такой, например, кандидатуры, как Л. Д. Троцкого, ибо, во-первых, Троцкий сразу по приезде занял позицию интернационалиста; во-вторых, боролся среди межрайонцев за слияние; в-третьих, в тяжелые июльские дни оказался на высоте задачи и преданным сторонником партии революционного пролетариата. Ясно, что нельзя этого сказать про множество внесенных в список вчерашних членов партии..." ("Первый легальный П. К. большевиков в 1917 году". Ленинградский Истпарт, стр. 305-306).
В первые месяцы Сталин вместе с Каменевым, Сокольниковым и другими, входит во всякого рода делегации ЦК для переговоров с другими партиями и организациями, входит в бюро большевистской фракции Учредительного Собрания, разоблачает в печати Украинскую Раду, защищает перед ЦИК декрет о независимости Финляндии, ведет сношения со своим старым соперником Степаном Шаумяном, который назначен теперь "чрезвычайным комиссаром по делам Кавказа".
В качестве представителя партии Сталин участвует в конце января 1918 г. в совещании представителей нескольких иностранных социалистических партий в Петрограде, где присутствовали: И. Сталин (ЦК РКП(б)), Хеглунд и Гримлунд (Шведская марксистская левая партия), Ниссен (Норвежская с.-д. партия), Натансон и Устинов (левые эсеры), Петров (Британская социалистическая партия), Я. Долецкий (ЦК с.-д. Польши и Литвы), Бужор (румынские с.-д.), Радошевич (югославские с.-д.), Б. Рейнштейн (Американская Социалистическая Рабочая партия), Айкуни (Армянская с.д.) и др. Совещание, обсудив вопрос о созыве левой интернационалистической конференции, пришло к выводу, что "международная социалистическая конференция... должна быть созвана при следующих условиях: 1. Согласие партий и организаций стать на путь революционной борьбы против "своих" правительств за немедленный мир; 2. Поддержка Октябрьской российской революции и Советской власти ("Правда" Љ 23, 6 февраля (24 января) 1918 года). Совещание кроме того избрало Интернациональное Бюро.
"Когда в октябре 1917 г. собрался съезд Финляндской социалистической партии, - пишет Пестковский, - и встал вопрос, за кем пойдет рабочий класс Финляндии, ЦК большевиков отправил на этот съезд в качестве своего представителя Сталина". Причина была та, что никого другого из вождей партии нельзя было в те дни отрывать от работы. Ни Ленин, ни Троцкий, ни Свердлов не могли отлучиться из Петрограда, с другой стороны, Зиновьев и Каменев совершенно не подходили в этот период для задачи поднятия восстания в Финляндии. Кандидатура Сталина являлась наиболее существенной. На этом именно съезде Сталин, по-видимому впервые, познакомился с Таннером, с которым ему пришлось 22 года спустя вести переговоры накануне советско-финляндской войны.
В качестве члена Политбюро Сталин был включен в делегацию от РКП, но это включение имело чисто номинальный характер, в работе Конгресса Сталин не принимал участия. Представителями от РКП(б) были Ленин, Сталин, Троцкий, Зиновьев, Бухарин и Чичерин, и с совещательным голосом - Воровский и Осинский.
Во время Брест-Литовских переговоров распущено было Учредительное Собрание. Инициатива принадлежала Ленину, как и выработка соответствующего декрета. Вопрос о роспуске Учредительного Собрания был предрешен на частном совещании членов Совета народных комиссаров, происходившем вечером 18 (5) января в Таврическом дворце. На этом же совещании Ленин набросал тезисы декрета о роспуске Учредительного собрания. Днем 19 (6) января вопрос о его роспуске рассматривался на заседании Совета народных комиссаров; на этом заседании были утверждены тезисы Ленина, легшие в основу декрета. Несколько поправок в написанный Лениным проект декрета было внесено И. В. Сталиным. Декрет о роспуске был оглашен на заседании ВЦИК В. А. Карелиным и принят ВЦИК в 1 ч. 30 м. ночи на 20 (7) января.
В ночь на 8 (21) ноября Духонину отправлена радиограмма за подписью Ленина, Троцкого, Крыленко с предложением немедленно открыть переговоры о перемирии. С тех пор вопрос о сепаратном мире неоднократно обсуждался в ЦК.
Протокол совещания 21 (8) января не сохранился; в архиве Института Ленина сохранилась лишь запись выступлений противников сепаратного мира, которую вел Ленин карандашом на обороте "тезисов". (Имеется запись речей В. В. Оболенского-Осинского, Л. Д. Троцкого, Г. И. Ломова. Е. А. Преображенского, Л. Б. Каменева и В. Н. Яковлевой). На совещании присутствовало 63 человека, из которых абсолютное большинство (32 голоса) высказалось за революционную войну, точка зрения Л. Д. Троцкого - ни война, ни мир - получила 16 голосов и Ленина - 15 голосов.
Вопрос о мире обсуждался затем на заседании ЦК партии 24 (11) января. На этом заседании Ленина поддерживали И. В. Сталин, Г. Е. Зиновьев, Г. Я. Сокольников, Артем (Сергеев); за революционную войну высказывались Г. И. Ломов, Н. Н. Крестинский; за точку зрения Л. Д. Троцкого, кроме него самого, - Н. И. Бухарин и М. С. Урицкий. На голосование было поставлено три предложения: Ленина - "мы всячески затягиваем подписание мира" - (за 12, против 1), Л. Д. Троцкого - "собираемся ли мы призывать к революционной войне?" (за 2, против 11, воздержавшихся 1); и "мы войну прекращаем, мира не заключаем, армию демобилизуем" (за 9, против 7).
Протоколы 1918 года, несмотря на неполноту и тенденциозную обработку, дают и в этом вопросе неоценимые указания. В заседании 11 января тов. Сергеев (Артем) указывает, что все ораторы согласны в том, что нашей социалистической республике грозит гибель при отсутствии социалистической революции на Западе. Сергеев стоял на позиции Ленина, т. е. за подписание мира. Никто Сергееву не противоречит. Все три борющиеся группы апеллируют наперебой к одной и той же общей посылке: без мировой революции нам несдобровать.
В заседании 11 января Сталин обосновывал необходимость подписания сепаратного мира тем, что "революционного движения на Западе нет, нет фактов, а есть только потенция, а с потенцией мы не можем считаться". Еще весьма далекий от теории социализма в отдельной стране, он, однако, явно обнаруживает в этих словах свое органическое недоверие к интернациональному движению. "С потенцией мы не можем считаться!"
Не может считаться! Ленин сейчас же отмежевывается от сталинской поддержки: революция на Западе еще не началась, это верно; "однако если бы в силу этого мы изменили свою тактику, то мы явились бы изменниками международному социализму".
"Заседание (24) 11 января 1918 г. Тов. Сергеев (Артем) указывает, что все ораторы согласны в том, что нашей социалистической республике грозит гибель при отсутствии социалистической революции на Западе" (стр. 206).
Член ЦК Артем свидетельствует: все члены ЦК солидарны в том, что без социалистической революции в Европе советская республика погибнет. Таким образом "троцкизм" в это время безраздельно господствовал в Центральном Комитете партии. И чего только смотрел Сталин? Почему молчал?
"Заседание 23 февраля 1918 г. тов. Сталин... "мы тоже ставим ставку на революцию, но вы рассчитываете на недели, а на месяцы" (стр. 210).
"Так в оригинале", - притворяется Савельев непонимающим. Но мысль Сталина совершенно ясна: "Мы тоже ставим ставку на революцию, но вы рассчитываете на недели, а мы - на месяцы". Это вполне соответствует тогдашним настроениям и, в частности, словам Артема о том, что все члены ЦК были согласны в одном: без победы международной революции в ближайшее время (по Сталину - в ближайшие месяцы) советская власть не устоит.
В течение нескольких лет Сталин и все его Куусинены распространяют во всем мире версию, будто Троцкий самовольно и против ЦК решил в Бресте мира не подписывать. Сталин брался даже доказать это в печати. Теперь мы имеем официальное показание протоколов.
"Заседание 24/11 января 1918 г. Тов. Троцкий предлагает поставить на голосование следующую формулу: мы войну прекращаем, мира не заключаем, армию демобилизуем. Ставится на голосование. За - 9, против - 7" (стр. 207).
Кажется, достаточно ясно?
На следующий день 25 (12) января вопрос о мире обсуждался на соединенном заседании Центральных Комитетов большевиков и левых эсеров. Большинством голосов было принято постановление предложить на рассмотрение съезда Советов формулу: "войны не вести, мира не подписывать".
Свои тезисы Ленин, по-видимому, первоначально предполагал опубликовать вскоре после партийного совещания и начал даже писать к ним послесловие (имеется в архиве Института Ленина). Но так как точка зрения Ленина не была принята ЦК партии, тезисы были опубликованы в "Правде" только 24 февраля, после того, как ЦК принял предложение Ленина о необходимости подписания сепаратного мира. При опубликовании тезисов Ленин сопроводил их вводной статьей: "К истории вопроса о несчастном мире".
14 (27) января в связи с мирными переговорами в Брест-Литовске были массовые забастовки в Германии и Австро-Венгрии с требованием скорейшего мира и улучшения продовольственного положения. Что германцы "не смогут наступать", этот довод миллионы уже раз повторялся в январе и начале февраля 1918 г. противниками сепаратного мира. Самые осторожные из них определяли - примерно, конечно - вероятность того, что немцы не смогут наступать, в 25-33%.
Как относился Сталин к формуле Троцкого? Вот, что заявил Сталин через неделю после того заседания, где эта формула была принята 9-ю голосами против 7-ми:
"Заседание 1 февраля (19 января) 1918 г. т. Сталин... выход из тяжелого положения дала нам средняя точка - позиция Троцкого" (стр. 214).
Приходится удивляться, как эти слова Сталина, несмотря на недреманное око Савельева, сохранились в протоколе: ведь они же не оставляют камня на камне во всей позднейшей многолетней агитации по поводу Брест-Литовского мира. Оказывается, 19 января (1 февраля) Сталин считал, что позиция Троцкого дала партии "выход из тяжелого положения". Слова Сталина станут вполне понятны, если принять во внимание, что в течение всего этого критического периода подавляющее большинство партийных организаций и Советов стояли за революционную войну, и что, следовательно, позиция Ленина могла быть проведена не иначе, как путем партийного и государственного переворота (о чем, конечно, не могло быть и речи). Таким образом, Сталин отнюдь не ошибался, а только констатировал бесспорный факт, когда говорил, что позиция Троцкого являлась для партии в тот период единственно мыслимым выходом из положения.
10 февраля 1918 г. произошло несколько событий: оглашение советской делегацией на мирной конференции в Брест-Литовске заявления об отказе Советского правительства подписать аннексионистский мир и о прекращении войны с державами Четвертого союза; отъезд советской делегации в Петроград; опубликование приказа верховного главнокомандующего Н. В. Крыленко о прекращении военных действий против держав Четвертого союза и о демобилизации армии. Как же вообще вышло так, что ни одно течение, ни одно направление, ни одна организация нашей партии не были против этой демобилизации? Что же мы - совершенно с ума сошли? Нисколько. Офицеры, не большевики, говорили еще до Октября, что армия не может воевать, что ее на несколько недель на фронте не удержать. Это после Октября стало очевидным для всякого, кто хотел видеть факт, неприглядную горькую действительность, а не прятаться или надвигать себе на глаза шапку и отделываться гордыми фразами. Армии нет, удержать ее невозможно. Лучшее, что можно сделать, - это как можно скорее демобилизовать ее. Это - больная часть русского государственного организма, которая не может выносить долее тяготы этой войны. Чем скорее мы ее демобилизуем, чем скорее она рассосется среди частей, еще не настолько больных, тем скорее страна может быть готовой для новых тяжелых испытаний. Вот что мы чувствовали, когда единогласно, без малейшего протеста принимали это решение, с точки зрения внешних событий нелепое, - демобилизовать армию. Это был шаг правильный. Мы говорили, что удержать армию - это легкомысленная иллюзия. Чем скорее демобилизовать армию, тем скорее начнется оздоровление всего общественного организма в целом. Вот почему такой глубокой ошибкой, такой переоценкой событий была революционная фраза: "Немец не может наступать", из которой вытекала другая: "Мы можем объявить состояние войны прекращенным. Ни войны, ни подписания мира". Но если немец наступит? "Нет, он не сможет наступать".
Заседания ЦК 18 февраля были целиком посвящены вопросу о том, как реагировать на начавшееся немецкое наступление.
После разрыва переговоров в Бресте 10 февраля и оглашения русской делегацией декларации о прекращении войны и неподписании мира в Германии окончательно победила "военная партия" - партия крайних аннексионистов. На совещании в Гамбурге 13 февраля, происходившем под председательством императора Вильгельма, была принята предложенная им формулировка: "Неподписание Троцким мирного договора автоматически влечет за собой прекращение перемирия". 16 февраля германское военное командование официально сообщило Советскому правительству о прекращении перемирия с Советской республикой с 12 часов дня 18 февраля, нарушив, таким образом, договор о том, что предупреждение о прекращении перемирия должно быть сделано за семь дней до начала военных действий.
Вопрос о том, как реагировать на немецкое наступление, обсуждался на заседании ЦК партии вечером 17 февраля. Немедленное предложение Германии вступить в новые переговоры для подписания мира было отвергнуто 6 голосами против 5; с другой стороны, "за революционную войну" не голосовал никто, причем Н. И. Бухарин, Г. И. Ломов и А. А. Иоффе "отказались от голосования в такой постановке вопроса". Большинством голосов было принято решение "выждать с возобновлением переговоров о мире, пока в достаточной степени не проявится наступление и пока не обнаружится его влияние на рабочее движение". Единогласно при трех воздержавшихся было принято следующее постановление: "Если мы будем иметь как факт немецкое наступление, и революционного подъема в Германии и Австрии не наступит, - заключаем мир".
18 февраля началось наступление немцев. ЦК партии заседал весь день - с небольшими перерывами (на одном из протоколов указано время - "вечером", два другие более точно не датированы). На первом заседании, после выступления Ленина и Г. Е. Зиновьева за подписание мира и Л. Д. Троцкого и Н. И. Бухарина - против, - предложение: "немедленно обратиться с предложением о возобновлении мирных переговоров" было отвергнуто 7 голосами против 6. На втором, вечернем, заседании после выступлений Ленина, И. В. Сталина, Я. М. Свердлова и Н. Н. Крестинского за возобновление переговоров о мире, М. С. Урицкого, Н. И. Бухарина и Г. И. Ломова - против, и Л. Д. Троцкого, предложившего - не возобновлять переговоры о мире, но затребовать от немцев формулированные требования, - был поставлен на голосование вопрос: "следует ли немедленно обратиться к немецкому правительству с предложением немедленного заключения мира?" Это предложение было принято 7 голосами (Ленин, И. Т. Смилга, И. В. Сталин, Я. М. Свердлов, Г. Я. Сокольников, Л. Д. Троцкий, Г. Е. Зиновьев), против - 5 (М. С. Урицкий, Г. И. Ломов, Н. И. Бухарин, А. А. Иоффе, Н. Н. Крестинский) при 1 воздержавшемся (Е. Д. Стасова).
Далее было решено сейчас же дать точную формулировку принятого решения и выработать текст обращения к немецкому правительству. По предложению Ленина было поставлено на голосование, из каких частей должна состоять телеграмма. За протест голосовали все, 2 воздержалось. За вынужденность мира - все, 2 воздержалось. За готовность подписать старые условия с указанием, что нет отказа от принятия худших предложений: за - 7, против - 4, воздержалось - 2. Выработка самого текста поручена Ленину и Л. Д. Троцкому.
Проект радиограммы был тогда же написан Лениным и с незначительными поправками Л. Д. Троцкого утвержден на соединенном заседании ЦК большевиков и левых эсеров и послан за подписью Совнаркома в ночь на 19 февраля в Берлин.
Ответ на советскую радиограмму с изложением немецких условий мира был получен в Петрограде в 10, 1/2 час. утра. Условия мира, по сравнению с предъявленными 10 февраля, были значительно ухудшены. Лифляндия и Эстляндия должны были быть немедленно очищены от Красной армии, и в них вводилась немецкая полиция; Россия обязывалась заключить мир с буржуазными Украинским и Финляндским правительствами и т. д.
Вопрос о принятии немецких условий мира обсуждался 23 февраля сперва на заседании ЦК РСДРП(б), затем на соединенном заседании ЦК РСДРП и ЦК левых эсеров, на соединенном заседании фракций большевиков и левых эсеров ВЦИК и, наконец, на пленарном заседании ВЦИК.
На заседании ЦК РСДРП(б) за принятие этих условий и подписание мира выступали Ленин, Г. Е. Зиновьев, Я. М. Свердлов и Г. Я. Сокольников; против - Н. И. Бухарин, Ф. Э. Дзержинский, М. С. Урицкий, Г. И. Ломов, Л. Д. Троцкий заявил, что "если мы имели бы единодушие, мы могли бы взять на себя задачу организации обороны, мы могли бы справиться с этим... Но нужно было бы максимальное единство. Раз его нет, я на себя не возьму ответственности голосовать за войну". ЦК постановил 7 голосами против 4 при 4 воздержавшихся: 1) принять немедленно германское предложение, 2) единогласно - готовить немедленно революционную войну и 3) единогласно при трех воздержавшихся - произвести немедленно опрос советских избирателей Петербурга и Москвы для выяснения отношения масс к заключению мира.
А какова же была позиция самого Сталина? "Заседание 23 февраля 1918 г. Тов. Сталин. Можно не подписывать, но начать мирные переговоры. Тов. Ленин... Сталин неправ, когда он говорит, что можно не подписывать. Эти условия надо подписать. Если вы их не подпишите, то вы подпишите смертный приговор советской власти через 3 недели.
Тов. Урицкий возражает Сталину, что условия надо принять или нет, но вести теперь еще переговоры нельзя" (стр. 249).
Для всякого знакомого с положением вещей в тот момент ясна безнадежная путаница, вытекавшая из отсутствия у него какой бы то ни было продуманной позиции. Уже к 18-му февраля немцы взяли Двинск. Их наступление развертывалось с чрезвычайной быстротой. Политика оттяжек была исчерпана без остатка. Сталин предлагает 23 февраля мира не подписывать, а... вести переговоры.
Сталин выступает снова, второй раз, чтобы защищать на этот раз необходимость подписать договор. Он пользуется случаем, чтоб поправиться также и в вопросе о международной революции: "Нам важно задержаться до появления общей социалистической революции, а этого мы можем достигнуть, только заключив мир". Смысл Брестской капитуляции исчерпывался для Ленина словом "передышка". Протоколы свидетельствуют, что после ленинского предложения Сталин искал случая поправиться. На заседании 23 февраля 1918 года он заявил: "Мы тоже ставим ставку на революцию, но вы рассчитываете на недели, а (мы) - на месяцы".
Никакой самостоятельной позиции в период Брестских переговоров Сталин не занимал. Он колебался, выжидал, отмалчивался. В последний момент голосовал за предложение Ленина. Путанная и беспомощная позиция Сталина в тот период достаточно ярко, хотя и не полно, характеризуется даже официально обработанными протоколами ЦК.
Он выжидал и комбинировал. "Старик все еще надеется на мир, - кивал он мне в сторону Ленина, - не выйдет у него мира". Потом он уходил к Ленину и делал, вероятно, такие же замечания по моему адресу. Сталин никогда не выступал. Никто его противоречиями особенно не интересовался. Несомненно, что главная моя задача сделать наше поведение в вопросе о мире как можно более понятным мировому пролетариату, было для Сталина делом второстепенным. Его интересовал "мир в одной стране", как впоследствии - "социализм в одной стране". В решающем голосовании он присоединился к Ленину. Лишь несколько лет спустя, в интересах борьбы с троцкизмом, он выработал для себя некоторое подобие "точки зрения" на брестские события:
"Все контрреволюционеры, начиная от меньшевиков и эсеров и кончая самыми отъявленными белогвардейцами, вели бешеную агитацию против подписания мира. Их линия была ясна: они хотели сорвать мирные переговоры, спровоцировать наступление немцев и поставить под удар неокрепшую еще Советскую власть, поставить под угрозу завоевания рабочих и крестьян.
Их союзниками в этом деле оказались Троцкий и его сподручный Бухарин, который вместе с Радеком и Пятаковым возглавлял враждебную партии группу, именовавшую себя для маскировки группой "левых коммунистов". Троцкий и группа "левых коммунистов" повели внутри партии ожесточенную борьбу против Ленина, требуя продолжения войны. Эти люди явно играли на руку германским империалистам и контрреволюционерам внутри страны, так как вели дело к тому, чтобы поставить молодую, не имевшую еще армии, Советскую республику под удар германского империализма.
Это была какая-то провокаторская политика, искусно маскируемая левыми фразами.
10 февраля 1918 года мирные переговоры в Брест-Литовске были прерваны. Несмотря на то, что Ленин и Сталин от имени ЦК партии настаивали на подписании мира, Троцкий будучи председателем советской делегации в Бресте, предательски нарушил прямые директивы большевистской партии. Он заявил об отказе Советской республики подписать мир на предложенных Германией условиях и в то же самое время сообщил немцам, что Советская республика вести войну не будет и продолжает демобилизацию армии.
Это было чудовищно. Большего не могли требовать немецкие империалисты от предателя интересов Советской страны.
Ленин назвал это решение "странным и чудовищным".
В то время партии не была еще ясна действительная причина такого антипартийного поведения Троцкого и "левых коммунистов". Но как это установил недавно процесс антисоветского "право-троцкистского блока" (начало 1938 года), Бухарин и возглавляемая им группа "левых коммунистов" совместно с Троцким и "левыми" эсерами, оказывается, состояли тогда в тайном заговоре против Советского правительства. Бухарин, Троцкий и их сообщники по заговору, оказывается, ставили себе цель - сорвать брестский мирный договор, арестовать В. И. Ленина, И. В. Сталина, Я. М. Свердлова, убить их и сформировать новое правительство из бухаринцев, троцкистов и "левых" эсеров ".
В современных исторических исследованиях можно на каждом шагу встретить праздник: в Брест-Литовске Троцкий не выполнил инструкции Ленина, на Южном фронте Троцкий пошел против директивы Ленина, на Восточном фронте Троцкий действовал вразрез с указаниями Ленина и пр. и пр. Прежде всего надо отметить, что Ленин не мог давать мне личных директив. Отношения партии были совсем не таковы. Мы оба были членами ЦК, который разрешал все разногласия. Если между мной и Лениным было то или другое разногласие, а такие разногласия бывали не раз, вопрос автоматически переходил в Политбюро, и оно выносило решение. Следовательно, с формальной стороны тут не шло никаким образом речи о нарушении мной директив Ленина. Никто не отваживается сказать, что я нарушил постановление Политбюро или ЦК. Это только одна сторона дела, формальная.
По существу же нельзя не спросить: были ли основания выполнять директивы Ленина, который во главе военного ведомства поставил меня - лицо преступное и не совершавшее ничего, кроме ошибок и преступлений; во главе всего народного хозяйства поставил Рыкова, реставратора капитализма, будущего агента фашизма и пр.; во главе Коммунистического Интернационала поставил будущего фашиста и изменника Зиновьева, во главе центрального органа партии и в качества одного из руководителей Коммунистического Интернационала будущего фашистского бандита Бухарина и т. д. и т. п. Или Ленин столь роковым образом ошибался в оценке своих ближайших сотрудников, которых он знал в течение десятков лет?
8 марта, на 7-ом съезде, Ленин говорил:
"Дальше я должен коснуться позиции тов. Троцкого. В его деятельности нужно различать две стороны: когда он начал переговоры в Бресте, великолепно использовав их для агитации, мы все были согласны с тов. Троцким. Он цитировал часть разговора со мной, но я добавлю, что между нами было условлено, что мы держимся до ультиматума немцев, после ультиматума мы сдаем. Немец нас надул: из семи дней он пять украл. Тактика Троцкого, поскольку она шла на затягивание, была верна: неверной она стала, когда было объявлено состояние войны прекращенным, и мир не был подписан... Я предложил совершенно определенно мир подписать. Лучше Брестского мира мы получить не могли. Всем ясно, что передышка была бы в месяц, что мы не проиграли бы. Поскольку история отмела это, об этом не стоит вспоминать".
Было глубокое различие между политикой Ленина во время Брест-Литовского кризиса и политикой Сталина, который стоял ближе к Зиновьеву. Надо сказать, что Зиновьев один имел мужество требовать немедленного подписания мира, предсказывая, что затяжка переговоров поведет к ухудшению мирных условий, вернее сказать, пугая нас этим. Никто из нас не сомневался, что с точки зрения "патриотической" выгоднее подписать условия немедленно, но Ленин считал, что затягивание мирных переговоров есть революционная агитация и что задачи международной революции стоят над патриотическими соображениями от территориальных и иных условий мирного договора. Для Ленина вопрос сводился к передышке в борьбе за международную революцию. Сталин считал, что международная революция будет "потенция", с которой мы считаться не можем. Он вносил, правда, позже в эти слова поправки, чтобы противопоставлять себя другим. Но по существу международная революция в те дни, как и значительно позже, оставалась для него безжизненной формулой, с которой ему нечего было делать в практической политике.
Именно во время этого кризиса ясно видно было, что факторы мировой политики являются для Сталина рядом неизвестных величин. Он их не знал, и они его не интересовали. В германском рабочем классе шли страстные прения в передовых слоях о том, почему большевики вступили в переговоры и готовятся к заключению мира. Было не мало голосов в том смысле, что большевики и правительство Гогенцоллерна играют комедию с заранее распределенными ролями. Борьба за революцию требовала доказать этим рабочим, что мы не можем поступить иначе, что враг наступает нам на затылок, что мы вынуждены подписать мирный договор, именно поэтому немецкое наступление являлось самым очевидным доказательством вынужденного характера договора. Одного ультиматума с Германией было недостаточно: ультиматум мог тоже входить в заранее условленную игру. Другое дело - продвижение германских войск, захват городов, военного имущества. Мы теряли огромные ценности. Но мы выигрывали в политическом доверии рабочего класса всего мира. Таков был смысл разногласия.
------------------------------------
СТАЛИН В НАРКОМНАЦЕ
2 (15) ноября опубликована за подписью Ленина и Сталина "Декларация прав народов России", объявляющая, что национальную политику советской власти будут направлять четыре принципа: 1) равенство всех народов России; 2) право на отделение и образование самостоятельного государства; 3) отмена всех национальных ограничений; 4) свободное развитие национальных меньшинств в составе каждого из народов. Текст самого документа, несущего на себе, несмотря на краткость, черты тяжеловесности, был, видимо, очищен рукою Ленина. На тексте этого исторического документа есть поправки, внесенные Бухариным и Сталиным. "Большинство их поправок, - гласит комментарий к сочинениям Ленина, - не имеет принципиального характера".
В этот первый хаотический период работа еще не поделена, роли не определились. Время административной работы комиссара национальностей еще не пришло. В агитации Сталин не участвует. Он выполняет разные поручения, помогая в текущей работе Ленину. Позже он сам говорил о себе, как о члене штаба Ленина. Это было бы не лишено меткости, если б работа Сталина отличалась большей систематичностью.
Наряду с вождями партии и страны имелись вожди, так сказать, ведомственного значения. Таким вождем стал Сталин в области отсталых национальностей. На различных съездах отсталых национальностей, на съездах, посвященных национальному вопросу, имя Сталина включается в список вождей, правда, на последнем месте.
27 ноября 1919 г. открылся в Москве Второй Всероссийский съезд мусульманских коммунистических организаций народов Востока. Съезд был открыт Сталиным от имени Центрального Комитета партии. Почетными членами были избраны четыре лица: Ленин, Троцкий, Зиновьев и Сталин.
Председатель съезда Султан-Галиев, один из тех, который плохо впоследствии кончил, предложил съезду приветствовать Сталина как "одного из тех бойцов, которые горят огнем ненависти к международному империализму".
Однако крайне характерен для тогдашней градации вождей тот факт, что общая политическая резолюция по докладу Султан-Галиева заключается приветствием: "Да здравствует Российская коммунистическая партия... да здравствуют ее вожди Ленин и Троцкий". Даже этот съезд народов Востока, проходивший под непосредственным руководством Сталина, не счел нужным включить Сталина в число вождей партии.
В апреле происходит в Москве Первый Всероссийский съезд чувашских коммунистических секций. Почетный президиум состоит из тех же четырех лиц: Ленин, Троцкий, Зиновьев и Сталин. Описывая открытие съезда, журнал Народного комиссариата национальностей указывает, что на стенах красовались портреты вождей мировой революции: Карла Маркса, Ленина, Троцкого и Зиновьева.
Первый съезд коммунистов-чувашей происходил в апреле 1920, следовательно, через два с лишним года после установления советской власти. В этот период портретов Сталина еще не существовало, они нигде не вывешивались, и никому не пришло в голову украсить хотя бы зал съезда, который целиком входил в сферу деятельности самого Сталина.
В июле 1920 г. собирается 2-ой конгресс Коминтерна. На этом конгрессе обсуждается национальный и колониальный вопросы. Тезисы по национальному и колониальному вопросам вырабатывает Ленин, ему же принадлежит руководство работой комиссии по национальному и колониальному вопросам, он делает на заседании 2-го конгресса 6 июля доклад от имени комиссии по национальному и колониальному вопросам. Никому не могло прийти в голову поручить составление тезисов или доклад по национальному вопросу Сталину. Принимал ли он участие в комиссии по национальному вопросу? Курьез, что биограф Сталина Суварин решительно, поскольку в теоретической области решительность ему свойственна, отвергает принцип права наций на самоопределение, принцип, лежащий в основе Наркомнаца и соответственной деятельности Сталина. В то же время Суварин решительно выступает за принцип демократии в противовес диктатуре. Бедному автору не приходит в голову, что принцип демократии в применении к национальной области не означает право на самоопределение. Если демократия есть власть народа, то очевидно, что народ должен "иметь право" организовать свою власть сообразно со своими национальными интересами, как он их понимает. Сказать, что это не осуществимо, значит попросту не знать, что демократия не осуществима. Действительно идеальная, законченная, действительная демократия оказалась немыслима в капиталистическом обществе, но это вовсе не значит, что она не мыслима вообще со всеми теми ограничениями, которые вносит в нее классовый строй. Точно то же самое относится и к вопросу о национальном самоопределении.
С 16 мая (дата Четвертой украинской конференции), по крайней мере до 20 мая, Сталин принимал участие в различных заседаниях и совещаниях Украинской партии. На 9-ой партийной конференции писал статьи и произносил речи (ленинскому пятидесятилетию и т. д.). К концу этого года (октябрь, ноябрь, декабрь) он занят на всякого рода конгрессах.
7 ноября 1920 г., т. е. в третью годовщину Октябрьского переворота мы застаем Сталина в Баку, где он выступает на торжественном заседании Совета с докладом "Три года пролетарской диктатуры". 13 ноября Сталин выступает с докладом в Дагестане на съезде народов Дагестана для декларации об автономии Дагестана. "Речь т. Сталина, - как сообщает журнал комиссариата национальностей, - во многих местах прерывалась громом аплодисментов, Интернационалом и закончилась бурной овацией".
18-21 декабря происходит Первое Всероссийское совещание представителей автономных республик, областей и пр. Каменский передает совещанию привет от имени Сталина, который не может присутствовать по болезни. Единогласно принимается предложение послать приветствие Сталину.
19 января 1921 года состоялось заседание Совета Национальностей под председательством Сталина. Следовательно, его болезнь, о которой сообщал Каменский 18 декабря, могла начаться не раньше, как в середине ноября, ибо 13 ноября 1920 г. он участвовал на съезде народов Дагестана. Болезнь закончилась до 19 января, когда происходило заседание Совета Национальностей под председательством Сталина. Период болезни мог длиться при этих условиях вместе с периодом выздоровления и отдыха не более двух месяцев. Очевидно, к этому времени относится его операция.
Посты, которые занимал Сталин в первые годы после переворота, и отдельные поручения, преимущественно организационного и дипломатического характера, которые он выполнял, очень разнообразны; но такова была участь большинства ответственных работников того времени. Прямо или косвенно все занимались гражданской войной; рутинные обязанности ложились обычно на ближайших помощников. Сталин числился членом редакции центрального органа, но на деле почти не имел к "Правде" отношения. Более систематическую работу, прерывавшуюся поездками на фронт, он выполнял в комиссариате Национальностей. Советское государство только формировалось, и установить по-новому взаимоотношения разных национальностей было нелегко. Общее руководство в этой области, не говоря уже об инициативе, принадлежали полностью Ленину, который с давних пор придавал национальному вопросу огромное значение, второе по важности после аграрного. По дневнику его секретариата видно, как часто он принимал разного рода национальные делегации и обращался с письмами, запросами и указаниями по поводу той или другой национальной группы. Все сколько-нибудь принципиальные меры проводились им через Политбюро; менее важные обсуждались по телефону со Сталиным. На комиссариат Национальностей ложилось лишь техническое выполнение уже вынесенных решений.
О работе этого комиссариата опубликованы в 1922 г. и в 1930 г. воспоминания Пестковского, ближайшего помощника Сталина в первые 20 месяцев советского режима.
Старый польский революционер, бывший на каторге, участник Октябрьского восстания, занимавший после победы самые различные должности, в том числе пост советского представителя в Мексике (1924-1926 г.г.), Пестковский долго состоял в одной из оппозиционных групп, но успел своевременно раскаяться. Печать свежего раскаяния лежит на второй части этих воспоминаний, но не лишает их ни свежести, ни интереса.
Инициатива сотрудничества принадлежала Пестковскому, который стучался в разные двери, ища и не находя применения своим скромным способностям. "Тов. Сталин, - сказал я, - вы народный комиссар по делам национальностей? - Я. - А комиссариат у вас есть? - Нет. Ну, так я вам сделаю комиссариат. - Хорошо. А что вам для этого нужно? - Пока только мандат"... Здесь не любящий тратить лишних слов Сталин удалился в управление делами Совнаркома, а через несколько минут вернулся с мандатом".
В одном из уже занятых помещений Смольного Пестковский нашел свободный столик и поставил его у стены, укрепив над ним лист бумаги с надписью: "Народный комиссариат по делам национальностей". Ко всему этому прибавили два стула. "Товарищ Сталин, - сказал я, - денег ни гроша у нас нет". В эти дни новая власть еще не обладала государственным банком. - Много ли нужно? - спросил Сталин. Для начала хватит тысячи рублей. - Придите через час. - Когда я явился через час, Сталин велел мне сделать заем у Троцкого на три тысячи рублей. "У него есть, он нашел их в бывшем министерстве иностранных дел". Я пошел к Троцкому и дал ему форменную расписку на 3 тысячи рублей. Насколько мне известно, Наркомнац до сих пор не возвратил тов. Троцкому этих денег". По тексту конституции народный комиссар считался только председателем коллегии, состоявшей из полдюжины, а иногда и дюжины членов. Руководство ведомством было нелегко. По словам Пестковского "все члены коллегии по национальному вопросу стояли в оппозиции к Сталину, нередко оставляя своего народного комиссара в меньшинстве". Раскаявшийся автор спешит прибавить: "Сталин решил путем упорной работы перевоспитать нас... Здесь он проявил много выдержки и ума". К сожалению, об этой стороне дела Пестковский ничего не пишет. Зато мы узнаем от него, каким своеобразным способом Сталин кончал конфликты со своей коллегией. "Иногда он терял терпение, - рассказывает Пестковский, - но он никогда не обнаруживал этого на собраниях. В тех случаях, когда в результате наших бесконечных дискуссий на совещаниях запас его терпения истощался, он вдруг исчезал. Делал он это чрезвычайно ловко. Сказав: "Я на минутку", он исчезал из комнаты и прятался в одном из закоулков Смольного и Кремля. Найти его было почти невозможно. Сначала мы его ждали, а потом расходились. Я оставался один в нашем общем кабинете, терпеливо дожидаясь его возвращения. Но не тут-то было. Обычно в такие минуты раздавался телефонный звонок: это Владимир Ильич требовал Сталина. Когда я отвечал, что Сталин исчез, он мне говорил неизменно: "Срочно найти". Задача была нелегкая. Я отправлялся в длинную прогулку по бесконечным коридорам Смольного и Кремля в поисках Сталина. Находил я его в самых неожиданных местах. Пару раз я застал его на квартире у матроса т. Воронцова, на кухне, где Сталин лежал на диване, курил трубку и обдумывал свои тезисы".
Для перевоспитания своей коллегии народный комиссар применял, надо признать, своеобразные методы. Разгадка трудного положения Сталина в своей собственной коллегии в том, что он не пользовался авторитетом. Не только народные массы, но даже широкие круги партии не знали его. Он был бесспорным членом штаба большевистской партии, и в этом было его право на частицу власти. Но даже в "коллегии" собственного комиссариата он не пользовался личным авторитетом, а по всем важнейшим вопросам оставался в меньшинстве.
Так как лучшие силы партии ушли на военную и хозяйственную работу, то коллегия комиссариата национальностей состояла из людей малозначительных. Тем не менее они имели навык мобилизовать аргументы, отбивать доводы Сталина и ставить ему вопросы, на которые он не находил ответа. Он имел власть, но этой власти было совершенно недостаточно, чтобы принуждать; приходилось убеждать. Для этого у Сталина не было данных. Противоречие между властностью натуры и недостатком интеллектуальных ресурсов создавало для него нестерпимое положение. Он не пользовался авторитетом в собственном ведомстве... Когда его терпение истощалось, он просто прятался "в самых неожиданных местах". Действительно ли он на кухне у коменданта обдумывал свои тезисы, можно сомневаться. Скорее он тяжело переживал про себя обиду и размышлял о том, как хорошо было бы, если бы несогласные не смели возражать. В то время ему, однако, и в голову не приходило, что наступит такой период, когда он будет только приказывать, а все остальные будут молчать и повиноваться.
Не менее красочно Пестковский описывает поиски помещения для комиссариата национальностей в Москве, куда правительство переехало в марте из Петрограда. "Между ведомствами шла ожесточенная борьба из-за купеческих особняков. Наркомнац сначала не имел ничего. Я нажал на Сталина. На кого он нажал - мне неизвестно, но... по прошествию некоторого времени Наркомнац владел уже несколькими особняками. Центральное ведомство и белорусы поместились на Поварской, латыши и эстонцы на Никитской, поляки на Арбате, евреи на Пречистенке, а татары где-то на Москворецкой набережной. Кроме того, Сталин и я имели кабинеты в Кремле. Сталин оказался весьма недоволен таким положением. "Теперь уж за вами совсем не уследишь. Нужно было бы получить один большой дом и собрать туда всех". Эта идея не оставляла его ни на минуту. Через несколько дней он сказал мне: "Нам дали большую сибирскую гостиницу, но ее самочинно захватил ВСНХ, мы, однако, не отступим. Велите Аллилуевой написать на машинке несколько бумажек следующего содержания: "Это помещение занято Наркомнацем". Да захватите с собой кнопки". Аллилуева, будущая жена Сталина, состояла машинисткой в комиссариате Национальностей. Вооруженные магическими бумажками и кнопками Сталин и его заместитель отправились в автомобиле в Златоустинский переулок. "Уже темнело. Главный ход в гостиницу оказался закрытым. У дверей красовалась бумажка: "Это помещение занято Высшим Советом Народного Хозяйства". Сталин сорвал ее, и мы укрепили наше заявление. "Надо проникнуть внутрь", - сказал Сталин. Задача была нелегкая. С большим трудом мы отыскали черный ход. А электричество почему-то не действовало. Мы освещали себе дорогу спичкой. Во втором этаже мы набрели на длинный коридор. Прикрепили наши записки еще на других дверях. Пора было возвращаться обратно, а спички у нас истощились. Спускаясь в потемках, мы попали в подвал и чуть не свернули себе шеи. Наконец, мы все-таки добрались до автомобиля".
Нужно известное усилие воображения, чтобы представить себе фигуру члена правительства, который в сумерки проникает в здание, занятое другим министерством, срывает одни плакаты и наклеивает другие. Можно сказать наверняка, что никому другому из народных комиссаров или членов ЦК не пришло бы в голову совершить такой шаг. Мы узнаем здесь Кобу эпохи тюремного заключения в Баку. Сталин не мог не знать, что спорный вопрос о здании будет разрешаться в конце концов в Совете Народных Комиссаров или в Политбюро. Проще было бы с самого начала обратиться в одно из этих учреждений. Сталин имел, видимо, основание предполагать, что тяжба будет разрешена не в его пользу, пытался поставить Совнарком перед совершившимся фактом. Попытка сорвалась: здание было передано ВСНХ, как более важному министерству. Сталину снова пришлось затаить обиду против Ленина.
В 1920 г. власть Сталина была уже неоспоримой, но государственный культ его личности только устанавливался. Этим объясняется то обстоятельство, что в воспоминаниях, несмотря на общий панегирический тон, слышится еще нота фамильярности, и даже допускается оттенок доброжелательной иронии. Через несколько лет, когда чистки и расстрелы установят необходимый пафос дистанций, рассказы о том, как Сталин скрывался на кухне у коменданта или ночью захватывал особняк, будут уже звучать, как непристойный документ, возможно, что автор жестоко поплатился за нарушение этикета.
Большинство коллегии рассуждало, по изложению Пестковского, таким образом: "Всякий национальный гнет есть лишь одно из проявлений классового гнета. Октябрьская революция уничтожила основу классового гнета. Поэтому нет никакой необходимости в организации в России национальных республик и автономных областей. Территориальное деление должно идти исключительно по экономическому признаку... Организация республик и областей по национальному признаку является при советской власти компромиссом с мелкобуржуазным национализмом".
Коллегия, призванная осуществлять национальную политику правительства, отвергала самые основы этой политики. Этот парадоксальный факт объясняется отчасти тем, что коллегия состояла из людей случайных, теоретически мало подготовленных. Оппозиция против ленинской принципиальной политики была, как это на первый взгляд ни странно, особенно сильна в среде большевиков - "инородцев" (поляков, украинцев, армян, евреев и пр.). Большевики на угнетенных окраинах воспитывались в борьбе с местными националистическими партиями и склонны были отвергать не только отраву шовинизма, но и прогрессивные социальные требования. Коллегия Наркомнаца состояла из русифицированных "инородцев", которые свой абстрактный интернационализм противопоставляли реальным потребностям развития угнетенных национальностей. Фактически эта политика поддерживала старую традицию русификаторства и представляла особую опасность в условиях гражданской войны.
Революция, начатая в центре, не могла долго оставаться в рамках узкой его территории. Победив в центре, она неминуемо должна была распространиться на окраины. И действительно, "революционная волна с севера, - писал Сталин в первую годовщину Октябрьской революции, - разлилась по всей России, захватывая окраину за окраиной. Но здесь она натолкнулась на плотину, в виде образовавшихся еще до Октября "национальных советов" и областных "правительств" (Дон, Кубань, Сибирь). Буржуазные по природе, они вовсе не хотели разрушить старый буржуазный мир, - наоборот, они считали своим долгом сохранять и укреплять его всеми силами... Они, естественно, стали очагами реакции, стягивавшей вокруг себя все контрреволюционное в России... Но борьба "национальных" и областных "правительств" (против советского центра) оказалась борьбой неравной. Атакованные с двух сторон: извне - со стороны советской власти и изнутри - со стороны своих же собственных рабочих и крестьян, - "национальные правительства" должны были отступить после первых боев... Разбитые наголову, "национальные правительства" вынуждены были обратиться за помощью против "своих" рабочих и крестьян к империалистам Запада".
Так началась полоса иностранного вмешательства и оккупация окраин. Такова в общем схема гражданской войны, ясно указывающая, в то же время, то место, какое в развитии событий занимала национальная проблема. В историческом масштабе исход гражданской войны зависел от того, поддержат ли крестьяне и угнетенные национальности петроградских и московских рабочих или буржуазию.
Начать с того, что из 140 миллионов населения РСФСР (исключаются Финляндия, Эстония, Латвия, Литва, Польша) великороссы составляют не более 75 миллионов, остальные же 65 миллионов представляют не великоросские национальности. Далее, национальности эти населяют, главным образом, окраины, пункты, наиболее уязвимые в военном отношении, причем окраины эти изобилуют сырьем, топливом, продовольственными продуктами.
Наконец, окраины эти менее развиты (или вовсе не развиты) в промышленном и военном отношении, чем центральная Россия, ввиду чего отстоять свое самостоятельное существование без военно-хозяйственной помощи центральной России они не в силах, так же, как центральная Россия не в состоянии сохранить свою военно-хозяйственную мощь без топливно-сырьевой помощи окраин.
Эти обстоятельства плюс известные положения национальной программы коммунизма определили характер национальной политики русских коммунистов.
Существо этой политики выразилось в нескольких словах: отказ от всех и всяких "притязаний" и "прав" на области, населенные нерусскими национальностями; признание (не на словах, а на деле) за этими национальностями права на самостоятельное государственное существование; добровольный военно-хозяйственный союз этих национальностей с центральной Россией; помощь отсталым национальностям в деле их культурного и хозяйственного развития, без чего так называемое "национальное равноправие" превращается в звук пустой; все это на основе полного раскрепощения крестьян и сосредоточения всей власти в руках трудовых элементов окраинных национальностей - такова национальная политика русских коммунистов.
"Русские рабочие, - писал Сталин в четвертую годовщину переворота, - не смогли бы победить Колчака, Деникина, Врангеля без... сочувствия и доверия к себе со стороны угнетенных масс окраин бывшей России. Не следует забывать, что район действий этих мятежных генералов ограничивался районом окраин, населенных по преимуществу нерусскими национальностями, а последние не могли не ненавидеть Колчака, Деникина, Врангеля за их империалистскую и русификаторскую политику".
Антанта, вмешавшаяся в дело и поддерживающая этих генералов, могла опереться лишь на русификаторские элементы окраин. Этим она лишь разожгла ненависть населения окраин к мятежным генералам и усугубила его сочувствие к советской власти. Это обстоятельство определило внутреннюю слабость тылов Колчака, Деникина, Врангеля, а значит, и слабость их фронтов, т. е. в конце концов их поражение.
Наблюдение за ходом гражданской войны в стране производилось главным образом через посредство прямого телеграфного провода, и эту функцию нес Сталин как наиболее свободный от других занятий член ЦК. Разговоры Сталина по прямым проводам имели по существу полутехнический, полуполитический характер, он выполнял поручения. Чрезвычайно интересен один из его первых, если не первый разговор по прямому проводу 17 (30) ноября 1917 г. через несколько дней после завоевания власти с представителем украинской Рады Поршем. Украинская Рада представляла правительство подобное правительству Керенского. Она опиралась на верхи мелкой буржуазии и имела безусловную поддержку со стороны крупной буржуазии и союзников против большевиков. Украинские Советы подпадали тем временем под влияние большевиков и находились в прямой оппозиции к Раде. Столкновение между Советами и Радой было неизбежно, особенно после Октябрьского переворота в Петрограде и Москве. Порш от имени Рады запросил, как смотрит петроградское правительство на национальный вопрос вообще и на судьбу Украины и ее внутренний режим в частности. Сталин отвечал общими соображениями: "Власть на Украине, как и в других областях, - говорил Сталин, - должна принадлежать всей сумме рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, включая сюда и организацию Рады. В этой области представляется широкое поле для соглашения между центральной Радой и Советом Народных Комиссаров". Именно такой комбинации требовали меньшевики и эсеры после Октябрьского переворота, и на этом вопросе сорвались переговоры, ведшиеся Каменевым.
В Киеве по прямому проводу наряду с украинским министром Поршем находился большевик Сергей Бакинский, который также требовал ответов на вопросы. Они контролировали друг друга. Бакинский представлял Советы и сообщил, что центральная Рада не считает возможным передачу власти на местах Советам. Отвечая Бакинскому, Сталин говорил, что если центральная Рада откажется созывать вместе с большевиками съезд Советов, то "созывайте его без Рады". "Власть Советов должна быть принята на местах. Эта та революционная заповедь, от которой мы не можем отказаться, и мы не понимаем, как может спорить украинская центральная Рада против аксиомы".
Четверть часа перед тем Сталин заявлял, что возможно скомбинировать Советы с демократическими организациями Рады, сейчас власть Советов без каких бы то ни было комбинаций, он объявлял аксиомой. Как объяснить это противоречие? У нас в руках нет документов, но механика беседы совершенно ясна. Во время переговоров Сталин посылал ленту из нижнего этажа Смольного на верхний - Ленину. Прочитав предложение Сталина о комбинации Советов с организациями Рады, Ленин не мог не послать суровую записку, а может быть, и сам сбежал с лестницы в телеграфное помещение, чтобы высказать Сталину свою мысль. Сталин не спорил и во второй части беседы дал директиву прямо противоположную той, какую дал в первой части.
Пестковский пишет, что Сталин стал "заместителем Ленина по руководству боевыми революционными действиями. Он имел наблюдение за военными операциями на Дону, на Украине и в других местах России". Слово заместитель здесь не подходит, так как Ленин сам находился в Смольном. Правильнее было бы сказать техническим помощником. С. Пестковский пишет:
"Ленин не мог обходиться без Сталина ни одного дня. Вероятно, с этой целью наш кабинет в Смольном находился "под боком" у Ленина. В течение дня он вызывал Сталина по телефону бесконечное число раз или же являлся в наш кабинет и уводил его с собой. Большую часть дня Сталин просиживал у Ленина. Что они всегда там делали, мне неизвестно, но один раз, войдя в кабинет Ильича, я застал интересную картину. На стене висела большая карта России, перед нею стояло два стула, а на них стояли Ильич и Сталин и водили пальцем по северной части, кажется, по Финляндии.
Ночью, когда суета в Смольном немножко уменьшалась, Сталин ходил на прямой провод и пропадал там часами. Он вел длиннейшие переговоры то с нашими полководцами (Антоновым, Павлуновским, Муравьевым и др.), то с нашими врагами (с военным министром украинской Рады Поршем). Иногда, когда у него было какое-нибудь неотложное дело, а его вызывали, он посылал к проводу меня".
Факты здесь переданы более или менее верно, а истолкование односторонне. Ленин в этот период чрезвычайно нуждался в Сталине. Это несомненно. Зиновьев и Каменев вели против Ленина борьбу, Троцкий проводил время либо на собраниях, либо в Брест-Литовске (главным образом в Брест-Литовске), Свердлов нес на себе всю организационную работу партии. Сталин не имел по сути определенных занятий. Наркомнац особенно в первый период отнимал у него мало времени. Он играл таким образом при Ленине роль начальника штаба или чиновника по ответственным поручениям. Разговоры по прямым проводам составляли по сути дела совершенно техническую задачу. Но так как дело шло об очень ответственных разговорах, то Ленин мог доверить их только испытанному человеку, стоящему в курсе всех задач и забот Смольного.
24 сентября 1920 г. Орджоникидзе по прямому проводу запрашивает из Баку, можно ли послать миноносец в Энзели (Персия). Ленин кладет резолюцию: "запрашиваю Троцкого и Крестинского". Фактически резолюций на телеграммах, письмах, докладах множество. Ленин сам не решал, а обращался в Политбюро; из его состава в Москве находилось три, а иногда и не более двух человек. Из этих сотен резолюций о запросе членов Политбюро, иногда и отсутствующих, извлечены те случаи, когда Ленин делал надпись "допросить Сталина". И эти резолюции истолковывали в том смысле, что Ленин не делал без Сталина шагу.
Наркомнац имел, главным образом, дело с отсталыми народностями, которые впервые призывались революцией к независимому национальному существованию. В их глазах Наркомнац имел несомненный авторитет, он открывал им двери к самостоятельному существованию в рамках советского режима. В этой области Сталин был для Ленина незаменимым помощником. Сталин знал близко жизнь первобытных народов на Кавказе, откуда он вышел сам. Эту первобытность он нес в своей крови. Он любил общество людей примитивных, находил с ними общий язык, не боялся их превосходства и потому держал себя с ними демократично, покровительственно, дружественно. Ленин несомненно дорожил этими качествами Сталина, которых не было у других, и всячески старался поддержать авторитет Сталина в глазах всякого рода национальных делегаций. "Поговорите со Сталиным, он этот вопрос знает хорошо, он знаком с условиями, обсудите с ним вопрос", - такие рекомендации он повторял десятки и сотни раз.
Члены коллегии Наркомнаца относились, по существу, свысока или безразлично к интересам отсталых народностей. Открыто или полусознательно они стояли на уже известной нам точке зрения Розы Люксембург: при капитализме национальное самоопределение невозможно, а при социализме оно излишне. Они гораздо более склонны были к абстрактной форме проповеди интернационализма, чем к тому, чтобы отсталым и вчера еще угнетенным национальностям дать возможность достойного существования. В их оппозиции к Сталину неправота в подавляющем большинстве случаев была на их стороне. Сталин по всем вопросам руководствовался директивами Ленина, с которым его связывал прямой телефонный провод, или с которым он совещался сперва в Смольном, затем в Кремле. Во всех тех случаях, где у Сталина возникали серьезные конфликты в собственной коллегии, с национальными делегатами, вопрос переносился в Политбюро, где все решения неизменно выносились в пользу Сталина. Это должно было еще более укреплять его авторитет в глазах правящих кругов отсталых народностей: на Кавказе, на Волге и в Азии. Новая бюрократия национальных меньшинств стала затем немаловажной опорой Сталина.
Народный комиссариат национальностей издавал свой еженедельный журнал "Жизнь национальностей", в котором передовые статьи писал Сталин. Читая их, мы узнаем старого редактора тифлисских изданий и редактора петроградской "Правды".
1 декабря 1918 г. Сталин пишет в "Жизни национальностей" статью "Украина освобождается". Это все та же семинарская риторика. Фигура повторения заменяет другие ресурсы патетического стиля. "Мы не сомневаемся, что украинское советское правительство сумеет дать должный отпор новым непрошеным гостям - поработителям из Англии и Франции. Мы не сомневаемся, что украинское советское правительство сумеет разоблачить реакционную роль и т. д. Мы не сомневаемся, что украинское советское правительство сумеет сплотить вокруг себя и пр."
В статье 22 декабря 1918 г. в той же "Жизни Национальностей" Сталин пишет: "С помощью лучших коммунистических сил восстанавливаются советские государственные аппараты (на Украине). Члены ЦК партии на Украине во главе с т. Пятаковым..." и пр. Лучшие коммунистические силы, составлявшие правительство Украины были: Пятаков, Ворошилов, Сергеев (Артем), Квиринг, Затомский, Коцюбинский. Из них только Ворошилов остался в живых и стал маршалом. Сергеев (Артем) погиб от несчастного случая, все остальные либо открыто расстреляны, либо исчезли бесследно. Такова судьба "лучших коммунистических сил".
Сталин довольно усердно работает в "Жизни национальностей". 23 февраля он пишет передовую: "Два лагеря". "На два лагеря раскололся мир, решительно и бесповоротно: лагерь империализма и лагерь социализма... Социалистические революции неудержимо растут, осаждая твердыни империализма. Их рокот отдается в странах угнетенного Востока. Почва под ногами империализма загорается..." Несмотря на волны, образы ходульны и не согласованы друг с другом, во всем есть внутренняя фальшь, под пафосом - бюрократический холод.
В 1922 г. сама редакция ответила, что "в первое время издания "Жизни национальностей" деятельное участие принимал нарком по делам национальностей т. Сталин". Он писал в этот период не только передовые статьи, но часто составлял информационные обзоры, давал заметки в отдел партийной жизни и пр.
9 марта 1919 г. Сталин пишет в "Жизни национальностей" статью "За два года". Его вывод: "Опыт двухлетней борьбы пролетариата целиком подтвердил предвидение большевизма и неизбежность мировой пролетарской революции". В те дни предвидение большевизма еще не сводилось к социализму в отдельной стране.
Того же типа и все другие статьи: в них нет ни оригинальной мысли, ни яркой формы. Статьи формально агитационного характера, сухи, вялы и фальшивы.
В "Жизни национальностей" в марте 1919 г. печатались "Прения по национальному вопросу на 8 съезде РКП". Прения - без Сталина. Почему? Потому что он высказался за самоопределение трудящихся классов и тем поставил себя в трудное положение. Тут позицию Сталина защищали Бухарин, кажется Пятаков и Преображенский, но не сам Сталин.
"Я хочу признавать только право трудящихся классов на самоопределение", - говорит т. Бухарин. "Вы, значит, хотите признать то, чего в действительности не достигли ни в одной стране, кроме России, это смешно", - указывал Ленин.
Ленин напоминает Бухарину о башкирах. "Допустим даже, что башкиры свергли бы эксплуататоров и мы помогли бы им это сделать. Но ведь это возможно только там, где переворот вполне назрел. Делать это надо осторожно, чтобы своим вмешательством не задерживать тот самый процесс, который мы должны ускорить. Что же мы можем сделать по отношению к таким народам, как тюркизы, сарды, которые до сих пор находятся под влиянием своих мулл?"
"Надо считаться с тем, на какой ступени стоит данная нация по пути от средневековья к буржуазной демократии и от буржуазной демократии - к демократии пролетарской".
"Если мы скажем, что не признаем никакой финляндской нации, а только трудящиеся массы - это будет пустяковейшей вещью. Не признавать того, что есть, нельзя: оно само заставит себя признать".
Прения на 8-ом съезде (18-23 марта 1919 г.) по национальному вопросу далеко не имеют той остроты, как по военному вопросу, но они в высшей степени характерны для Сталина, его методов действия, его взаимоотношений с Лениным. На 3-ем съезде советов, предшествовавшем 8-му съезду партии, Сталин вместо самоопределения национальностей выдвинул форму "самоопределение трудящихся классов в каждой национальности", другими словами он предлагал отныне ставить разрешение национального вопроса в зависимости не от воли нации в целом, а от воли трудящихся классов. Ему казалось, что он делает элементарный вывод из факта Октябрьской революции. Употребленная Сталиным формула, внушенная, возможно, Бухариным, который всегда был против лозунга самоопределения наций прошла незамеченной. На 8-ом же съезде она получила подкрепление.
В своей речи в заседании 19 марта при обсуждении партийной программы Бухарин сообщил: "В комиссии я, опираясь на заявление, сделанное т. Сталиным на 3-ем съезде Советов, предлагаю самоопределение трудящихся классов каждой национальности". В своей речи Ленин назвал формулу Бухарина "принципиально неприемлемой", причем не назвал Сталина по имени. Ленин исходил из того, что диктатура пролетариата вовсе не есть универсальный факт, а исключение, далеко не обеспеченное даже в самой России, что десятки национальностей еще не прошли через стадию своего национального освобождения и что поэтому объединять самоопределение наций диктатурой пролетариата в национальной области, значит, легкомысленно перепрыгивать через неизвестные, может быть многочисленные, исторические этапы. Сталин совершенно не поднял перчатки и не принял участия в прениях, он не опроверг ссылку Бухарина на его речь, но и не поддержал Бухарина. Он просто не принял участия в прениях. Более того, в "Жизни национальностей" "Дискуссия по национальному вопросу" на партийном съезде была перепечатана, но ссылка Бухарина на формулу Сталина была тщательно исключена.
В прениях Рязанов, полемизируя против Бухарина, прямо говорит, что его формулировка: "та формулировка, которую он (Бухарин) повторяет за т. Сталиным". Курьезно, что эта вторая ссылка на Сталина была по оплошности, по недосмотру Сталина перепечатана в "Жизни национальностей".
Сталин вообще не имел удачи в прениях. Он потерпел поражение в июле 1917 г. на Петроградской конференции, имея против себя молодого Володарского, а за своей спиной - авторитет Ленина. Ему не удалось перетянуть на свою сторону свою собственную коллегию в комиссариате национальностей. Украинское поражение не представляло, таким образом, исключения, неожиданности. Но удивительным все же кажется соотношение сил. Весьма возможно, что, прощупав заранее неблагоприятное для тезисов настроение конференции. Сталин решил сыграть в поддавки, дав понять через посредников, что он защищает тезисы не по убеждению, а только в силу дисциплины. Он мог рассчитывать, таким образом, убить одним ударом двух зайцев: приобрести симпатии украинской делегации и перенести поражение на автора тезисов Троцкого. Комбинация была вполне в его духе!
Таким образом, нарком национальностей и в некотором смысле официальный теоретик по национальному вопросу не выступал на прениях по национальной программе партии. В ходе этих прений обнаружилось неожиданно, что Сталин временно подпал под влияние Бухарина в национальном вопросе, хотя линия Бухарина официально расходилась с линией партии. При всей своей твердости и крепости в вопросах, где он знает, чего он хочет, эмпирик Сталин всегда открыт самым неожиданным влияниям в области теоретической, которая всегда остается для него на втором плане. Ленин знает об этих качествах Сталина и бьет по Бухарину, у которого есть теоретическая позиция и постоянная готовность защищать ее. Но Ленин не вызывает Сталина, как и в апреле 1917 г., как и в ряде других случаев, чтобы дать ему возможность бесшумно отступить с ошибочной позиции. Ленин достигает цели. Сталин не вмешивается в прения, как он не вмешивался фактически в прения на апрельской конференции 1917 г. Он озабочен одним: дать забыть о его ошибке, компрометирующей его авторитет, как народного комиссара национальностей. Он прибегает даже к техническим трюкам, изгоняя свое имя из речи Бухарина.
Комиссия по национальному вопросу возглавляется следующими именами: Ленин, Зиновьев, Бухарин, Сталин, Каменев, Сокольников и другие. Порядок имен представляет интерес сам по себе. Напомним, что Троцкий на этом съезде отсутствовал.
Таким образом, даже в области национального вопроса, ставшего его специальностью, Сталин не мог подняться до синтетической, цельной, законченной концепции. Он написал в Вене под руководством Ленина ценную работу по национальному вопросу, но попытка его самостоятельно продолжить эту работу в Сибири дала такой результат, что Ленин не счел возможным даже напечатать его статью. На мартовском совещании в 1917 г. Сталин развивал тот взгляд, что национальный гнет является продуктом феодализма, совершенно упустив из виду империализм как главный фактор национального гнета нашей эпохи. В 1923 г. он ставит на одну плоскость великорусский национализм, имевший за собой вековые традиции и угнетение слабых народов и оборонительный национализм этих последних. Эти грубые сталинские ошибки, сведенные вместе, объясняются, как уже сказано тем, что Сталин ни в одном вопросе не поднимается до синтетической концепции. Он пользуется отдельными положениями марксизма для нужной ему практической цели, выбирая их так, как выбирают в магазине обувь по мерке. Оттого он так легко при каждом повороте обстановки вступает в противоречие с самим собою.
В "Правде" 28 марта 1917 г., т. е. за несколько дней до приезда Ленина, Сталин печатает статью "Против либерализма". Он доказывает, что федерация являлась в прошлом прогрессивной лишь в тех случаях, когда она вела от полного раздробления к полной самостоятельности штатов, кантонов и пр. к дальнейшему унитарному государству. Тенденция капиталистического развития централистична. Федерация может быть только коротким этапом. Россия уже объединена. Федерация была бы для нее шагом назад. "Неразумно добиваться для России федерации, самой жизнью обреченной на исчезновение... Чтобы превратить Россию в федерацию, пришлось бы порвать уже существующие экономические и политические узы, связывающие области между собой, что совершенно неразумно и реакционно... Империализм в России не решает и не может решить национального вопроса, не ясно ли, что федерализм в России не решает и не может решить национального вопроса, что он только запутывает и усложняет его донкихотскими потугами повернуть назад колесо истории... Половинчато переходная форма - федерация не удовлетворяет и не может удовлетворить интересов демократии".
Все это писалось за пять месяцев до того, как Россия превратилась в советскую федеративную республику.
В этой статье от 28 марта 1917 г. автор признает право на отделение за теми нациями, которые не хотят оставаться в рамках республики, но для тех, которые остаются в ее составе, он предлагает: "Политическая автономия в рамках единого (слитного) государства с едиными нормами конституции для областей, отличающихся известным национальным составом и остающихся в рамках целого. Так и только так должен быть решен вопрос об областях в России".
Принцип федерации не пользовался никогда большим успехом в марксистской литературе. В предшествующих работах Ленина можно также найти отрицательные отзывы о федерации. Но то же самое можно сказать и о мелкой земельной собственности. Сама по себе она, конечно, не решает проблемы человеческой культуры, но по отношению к феодальному землевладению, представляет огромный шаг вперед. Точно так же и федерация автономных национальных республик означала огромный шаг вперед по сравнению со старым угнетательским, бюрократическим централизмом. 28 марта 1917 г. Сталин не видел этого и повторял общую абстрактную формулу, которая на деле являлась оправданием бюрократического централизма.
В качестве народного комиссара национальностей Сталин, естественно, должен был держать под своим наблюдением развитие национального движения на Украине. Уже в силу этого, он теснее других был связан с Украинской большевистской партией. Эта более тесная связь началась уже в 1917 году, вскоре после Октябрьского переворота, и тянулась в течение трех лет. Сталин представляет на Украине Российский Центральный Комитет большевиков. С другой стороны, на некоторых общепартийных съездах представляет украинскую организацию, что было тогда в обычае. Он участвует на конференциях Украинской партии в качестве фактического руководителя, а так как жизнь украинской организации в значительной части расходовалась на постоянные трения, конфликты, фракционные группировки, то Сталин в этой атмосфере чувствовал себя как рыба в воде. Его украинский период полон неудач и поэтому остается совершенно не освещен.
Большевизм на Украине был слаб. Причину этого надо искать в национальной и социальной конструкции страны. Города, население которых состояло из великороссов, евреев, поляков и лишь в небольшой степени украинцев, имели в значительной степени колонизаторский характер. Среди промышленных рабочих Украины великороссы составляли значительный процент. Между городом и деревней оставалась почти непроходимая зияющая пропасть. Те украинские интеллигенты, которые поворачивались лицом к деревне, к украинскому языку и культуре, встречали полуироническое отношение к себе в городах, и это толкало их, естественно, в сторону национализма. Украинские социалистические фракции в городах не чувствовали себя связанными с жизнью широких масс, главным образом деревни, и представляли в украинских городах великорусскую культуру, которую многие из них, особенно слой еврейской интеллигенции, не очень хорошо знали. Отсюда в значительной мере экзотический характер украинского большевизма, отсутствие у него в первый период глубоких корней, глубокая зависимость от Великороссии, стремление отстоять свою независимость и многочисленные конфликты, склоки, постоянная внутренняя фракционная борьба.
Незачем говорить, что меньшевики, социалисты-революционеры, которые, стоя у власти, отказывали Украине в автономии, теперь признали центральную украинскую Раду единственной властью на Украине и оказывали ей всемерную поддержку против большевиков.
На 9-ом съезде в марте 1921 г. Сталин снова читал свой неизбежный доклад по национальному вопросу. Как часто бывает с ним в силу его эмпиризма, он в области обобщений исходит не из живого материала, не из опыта советской власти, а из условий внешних абстракций. В 1921 г., так же как и в 1917 г., он повторял общие соображения о том, что буржуазные страны не могут разрешить национальные вопросы, а советская страна имеет к этому все возможности. Доклад вызвал недовольство, недоумение, в прениях наиболее заинтересованные делегаты, представители национальных партий, высказали свое недовольство. Даже Микоян, уже тогда один из ближайших союзников Сталина, а в последствии один из его верных оруженосцев, жаловался на то, что партия нуждается в указании того, "какие изменения должны быть проделаны в этой системе, какой тип советской системы должен быть установлен на окраинах" и пр. "Т. Сталин сего не указал".
Можно считать твердо установленным, что по крайней мере до мая 1919 г., Сталин был очень занят делами своего комиссариата, вначале, по словам Райта, Сталин не писал руководящих статей. Но затем, когда журнал стал выходить в большом формате, в одном номере за другим появлялись руководящие статьи Сталина.
В номере 3 от 24 ноября 1918 г. Сталин пишет маленькую статью под заглавием: "Не забывайте Востока", которую мы читаем: "Без этого нечего и думать об окончательном торжестве социализма, о полной победе над империализмом. Задача коммунизма - развить вековую спячку у угнетенных народов Востока, заразить рабочих и крестьян этих стран освобождающим духом революции, поднять их на борьбу с империализмом". Востоку посвящен и ряд других статей.
Основная идея принадлежала Ленину, но у Ленина обе перспективы, и Западная, и Восточная, были тесно связаны друг с другом. В 1918 г. на переднем плане стояли вопросы Запада, а не Востока: заканчивалась война, во всех странах шли потрясения, революции Германии и Австро-Венгрии и т. д. Так, статья "Не забывайте Востока" появилась в номере от 24 ноября 1918 г., т. е. как раз во время революции в Австро-Венгрии и Германии. Эти революции все мы рассматривали как преддверие социалистических революций Европы. В этот период Сталин пишет, что без революционного движения на Востоке "нечего и думать об окончательном торжестве социализма", другими словами, не только в России, но и на территории Европы Сталин не думал об окончательном торжестве социализма без революционного пробуждения Востока. Это было повторение идей Ленина. Однако в этом повторении идей было разделение не только труда, но и интересов. По поводу революции на Западе Сталину совершенно нечего было сказать. Он не знал Германии, ни ее жизни, ни ее языка, и об этом писали с гораздо большей осведомленностью другие. Сталин сосредоточился на Востоке. Здесь он чувствовал себя тверже и увереннее.
Таким образом, в ряде номеров он посвящает свое внимание Востоку. Это основная идея Ленина, которую мы можем проследить в ряде статей и речей Ленина. Но, несомненно, у Сталина интерес к Востоку имел в значительной мере личный характер: он сам был родом с Востока, и если перед представителями Запада он, не знакомый ни с жизнью Запада, ни с его языками, чувствовал себя всегда растерянным, то с представителями отсталых народов Востока он, комиссар, который в значительной мере разрешал их судьбу, чувствовал себя несравненно увереннее и тверже.
Он остро чувствовал свое доминирующее положение как представителя ЦК партии, как представителя советского правительства, как наркома национальностей. В Грузии, где он считал себя с полным основанием более компетентным, чем все другие члены партии и ЦК, он мог проявить твердую власть и почувствовать до конца возможность проявления твердой власти в более широком масштабе.
Если по отношению к Москве он опирал свой авторитет на свое качество грузина, знакомого с местными условиями, то по отношению к Грузии он выступал как представитель центральной власти, независимой от местных национальных симпатий и предубеждений. Он особенно стремился показать, что он не грузин, а большевик, делегированный Москвой, что он Нарком национальностей и что она для него одна из национальностей. В его грубом игнорировании национальных условий Грузии был явный элемент преодоления сильных национальных настроений в собственной юности. Именно поэтому Ленин говорил о крайних русификаторах-инородцах, это относилось в такой же степени к Сталину, как и к Дзержинскому.
В 1921 г. Сталин посетил Грузию совсем в другом качестве. Не в том, в котором его привыкли видеть на родине, когда он был еще Coco, а позже стал Кобой. Сейчас он был представитель Центральной власти могущественного Политбюро ЦК, но все же никто еще в Грузии не видел в нем вождя, особенно в верхнем слое партии он пользовался признанием не как Сталин, а как член высшего руководства партии, т. е. не по личности, а по должности. Бывшие его товарищи по нелегальной работе считали себя, по крайней мере, столь же компетентными в делах Грузии, как и Сталин, оказывали ему противодействие и если вынуждены были подчиниться, то делали это с сопротивлением, резкой критикой, с угрозой потребовать пересмотра всего вопроса в Политбюро ЦК. Сталин еще не был вождем даже в собственном своем представлении.
Меньшевистская Грузия не могла держаться. Это для всех было одинаково ясно. Однако о моменте и методах советизации единогласия не было. Я стоял за известный подготовительный период работы внутри Грузии, чтоб развить восстание и прийти к нему на помощь. Я считал, что после мира с Польшей и разгрома Врангеля непосредственной опасности со стороны Грузии нет и развязку можно отложить. Орджоникидзе при поддержке Сталина настаивал на немедленном вторжении Красной армии в Грузию, где восстание будто бы назрело. Ленин склонялся на сторону двух грузинских членов ЦК. Вопрос в Политбюро был решен 14 февраля 1921 г., когда я находился на Урале. Военная интервенция прошла вполне успешно и не вызвала международных осложнений, если не считать неистовой кампании буржуазной печати и Второго Интернационала. Но все же способ советизации Грузии имел огромное значение в ближайшие годы. В районах, где трудящиеся массы до переворота успевали в большинстве своем перейти к большевизму, они воспринимали дальнейшие трудности и бедствия, как связанные с их собственным делом. Наоборот, в тех более отсталых районах, где советизация была делом армии, трудящиеся массы воспринимали дальнейшие лишения как результат внесенного извне режима. В Грузии преждевременная советизация усилила на известный период меньшевиков и привела к широкому массовому восстанию в 1924 г., когда, по признанию самого Сталина, Грузию приходилось перепахивать заново.
Почти сплошь крестьянский и мелкобуржуазный состав грузинского народа сам по себе, конечно, создавал большие затруднения. К этому прибавлялся тот способ военной внезапности, в каком Грузия подвергалась советизации. При этих условиях со стороны правящей партии требовалась двойная осторожность по отношению к грузинским массам. Именно отсюда выросли острые разногласия между Лениным, который требовал в Грузии и вообще в Закавказье гибкой, осторожной и терпеливой политики, и Сталиным, который считал, что раз аппарат управления в наших руках, значит дело обеспечено. Агентом Сталина на Кавказе был Орджоникидзе, горячий и нетерпеливый победитель Грузии, воспринимавший каждое сопротивление как личное оскорбление.
По поводу договора РСФСР с Грузией 7-го мая 1920 г. Иремашвили пишет: "Сталин был против этого договора. Он не хотел допустить, чтоб его родина оставалась выключенной из русского государства и пребывала в свободной власти ненавидимых меньшевиков... Его честолюбие толкало его к владычеству над Грузией, где мирное, разумное население с ледяной решимостью препятствовало успеху его разрушительной пропаганды. Мстительность против меньшевистских вождей, которые отказывали ему с давнего времени в поддержке его утопических планов и исключили его из своих рядов, не давала ему покоя. Против воли Ленина, по собственной эгоистической инициативе, Сталин добился большевизации или сталинизации своей родины..."
"11-го февраля 1921 г., игнорируя мирный договор, заключенный Лениным, вторглись по приказанию Сталина значительные части Красной армии в Грузию".
"Сталин организовал свою экспедицию в Грузию из Москвы и отсюда руководил ею. В середине июля 1921 г. он сам вступил в Тифлис как победитель".
Иремашвили рассказывает, что Сталин натолкнулся в Тифлисе на общую враждебность. На собрании в театре, созванном тифлисскими большевиками, Сталин оказался предметом враждебной манифестации. Собранием овладел будто бы старый меньшевик Рамишвили, который бросал Сталину в лицо обвинения, так же поступали и другие ораторы. "Сталин был вынужден часами в молчании выслушивать своих противников и принимать обвинения. Никогда раньше и никогда позже Сталину не пришлось больше перетерпеть такое открытое мужественное возмущение".
После ареста ряда меньшевиков "он созвал еще одно собрание. На этот раз в моем избирательном округе. Но на этот раз дело ограничилось попыткой говорить. Он натолкнулся на то же самое честное, внутреннее возмущение против него, как и раньше. Уже после двух дней своего пребывания в Тифлисе он снова покинул Грузию и вернулся назад в Москву".
Во время приезда Сталина в Тифлис в июле 1921 г. Иремашвили сидел в тюрьме. Сестра его обратилась к Сталину с ходатайством за брата. Сталин сказал будто бы: "Жалко Coco, до глубины сердца скорблю о нем, у нас одинаковые идеи и однако же, он стоит по другую сторону баррикады..." На другой день Иремашвили вместе с несколькими другими заключенными был освобожден "по прямому распоряжению Сталина" из Метехского замка. Вскоре после освобождения к нему явился Шеханов, общий друг юности обоих Coco, и предложил ему отправиться во дворец для разговора со Сталиным. Иремашвили ответил будто бы: "Отправляйся назад к Coco и передай ему, что я не пожму моей рукой руку изменника нашей родины..." и т. д. К сожалению, протоколов этих переговоров не сохранилось, и никто не обязан принимать в этой части воспоминания Иремашвили слишком буквально.
Иремашвили пишет: "Грузинские большевики, которые в начале включились в русское сталинское вторжение, преследовали целью независимость Грузинской советской республики, которая не должна была иметь с Россией ничего общего, кроме большевистского миросозерцания и политической дружбы. Они ведь были все же грузины, которым независимость страны была выше всего... Тут прибыло объявление войны со стороны Сталина, который нашел верных помощников в посланных им русской гвардии и чека".
В середине сентября 1922 г. 62 грузина, в том числе Иремашвили, были извещены в Метехском замке о предстоящей им высылке в Германию. 3-го декабря 1922 г. они прибыли в Берлин.
------------------------------------
ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА
Все те, которые возглавляли Красную армию в сталинский период - Тухачевский, Егоров, Блюхер, Якир, Уборевич, Дыбенко, Федько, были в свое время выделены на ответственные военные посты, когда я стоял во главе военного ведомства, в большинстве случаев мною самим, во время объезда фронтов и непосредственного наблюдения их боевой работы. Как ни плохо было, следовательно, руководство, но оно, очевидно, умело выбирать людей, раз Сталин в течение более десяти лет никого не нашел им на смену. Правда, почти все полководцы гражданской войны и строители армии оказались впоследствии "предателями" и "шпионами". Но это не меняет дела. Именно они отстояли революцию и страну. Если в 1933 г. выяснилось, что Сталин, а не кто-либо другой строил Красную армию, то на него, казалось бы, падает и ответственность за подбор такого командного состава. Из этого противоречия официальные историки выходят не без трудностей, но с честью: назначение изменников на командные посты ложится ответственностью целиком на Троцкого; зато честь одержанных этими изменниками побед безраздельно принадлежит Сталину. Сейчас это своеобразное разделение исторических функций известно каждому школьнику из Истории, редактированной Сталиным.
Три года гражданской войны наложили неизгладимую печать на советское государство уже тем одним, что создали широкий слой администраторов, привыкших командовать и требовать безусловного повиновения. Те теоретики, которые пытаются нынешний тоталитарный режим в СССР вывести не из исторических условий, а из природы большевизма как такового, забывают, что гражданская война выросла не из природы большевизма, а из стремления буржуазии, международной буржуазии, опрокинуть советский режим. Несомненно, что и Сталин сформировался в обстановке гражданской войны, как и вся та группа, которая помогла ему установить его личную диктатуру: Орджоникидзе, Ворошилов, Каганович и целый слой работников в провинции.
Три года советского режима были годами гражданской войны. Вся остальная государственная работа имела подчиненный характер. Военное ведомство определяло государственную работу страны. За ним по значению следовал комиссариат по продовольствию. Промышленность работала, главным образом, на войну. Все остальные ведомства и учреждения непрерывно сжимались, сокращались и даже закрывались полностью. Все, что было активного, инициативного и смелого, подвергалось мобилизации. Члены ЦК, народные комиссары и пр. сидели в значительной мере на фронтах в качестве членов военных советов, а иногда и командующих. Для революционной партии, только несколько месяцев тому назад вышедшей из подполья, война была суровой школой государственной дисциплины. Война с ее беспощадными требованиями производила непрерывный отбор в партии и государственном аппарате. Из членов ЦК в Москве оставались Ленин, который был политическим центром, Свердлов, который был не только председателем ЦК, но и генеральным секретарем партии прежде, чем введен был этот пост. Зиновьев, считавшийся всеми и считавший сам себя непригодным к военному делу, оставался политическим руководителем Петрограда; Бухарин как редактор "Правды". Каменев, руководивший Москвой, несколько раз посылался на фронты, хотя и он по натуре своей был заведомо штатским человеком. Из членов ЦК оставались на фронте почти неизменно Смилга, И. Н. Смирнов, Сокольников, Серебряков, Лашевич.
Лашевич был в ранние годы учеником одесского еврейского ремесленного училища "Труд" и носил в соответствии с этим кличку "Миша Трудник". Он ушел в подпольную работу 16-ти лет, и вся дальнейшая его жизнь представляла, как пишет летописец одесского подполья Евгения Левицкая, "беспрерывное чередование тюрьмы и ссылки, с годами солдатчины, где он работал при чрезвычайно тяжелых условиях, недолгая воля и снова тюрьма и ссылка, сперва в Вологодскую губернию, затем в Нарымский край, откуда он бежал; работал в Питере, снова был арестован и отправлен на место ссылки". Такова была биография будущего командующего 3-ей армии, - типичная биография профессионального революционера, ни в чем не уступающая биографии Сталина за тот же период.
2 сентября 1918 г. Центральный Исполнительный Комитет опубликовал постановление: "Председателем Революционного Военного Совета единогласно назначается т. Троцкий. Главнокомандующим всеми фронтами назначается т. Вацетис". Странно, что никто не подумал в этот период о Сталине, которого ныне задним числом изображают как инициатора, организатора и вдохновителя Красной армии с первых ее шагов.
В период гражданской войны Сталин не только в армии, но и на фоне общей политики оставался фигурой третьего ряда. Он председательствовал на совещаниях коллегий комиссариата национальностей, на съездах некоторых национальностей, он вел переговоры с Финляндией, с Украиной, башкирами, т. е. выполнял хотя и существенные, но все частные и второстепенные поручения правительства. К большой политике, какой она была представлена на съездах партии и на конгрессах Советов или на конгрессах Третьего Интернационала, он отношения не имел.
В некоторых официальных изданиях упоминается мимоходом, очевидно на основании каких-то архивных данных, что Сталин состоял одно время членом Революционного Военного Совета Республики. Однако никаких определенных указаний, хотя бы относительно периода его участия в высшем военном органе найти нельзя. Официальная история в специальной монографии "Революционный Военный Совет СССР за десять лет", составленной тремя авторами в 1928 г., т. е. уже при полном господстве Сталина, когда в руках у него была уже сосредоточена вся власть, говорит, между прочим:
"2 декабря 1919 г. в состав Революционного Совета включен был Гусев. В дальнейшем на протяжении всего периода гражданской войны в состав Революционного Военного Совета разновременно входили: т.т. Сталин, Подвойский, Акулов, Антонов-Овсеенко, Серебряков".
Авторы специального исследования, в руках которых были все необходимые архивы, не сумели, таким образом, установить период, в течение которого Сталин состоял членом Революционного Военного Совета Республики. Между тем протоколы этого учреждения велись в высшей степени аккуратно и хранились в условиях полной обеспеченности. Но в этих протоколах Сталин ни разу не показан в числе присутствующих. Насколько подсказывает мне память, это загадочное обстоятельство объясняется следующим образом.
8 июля 1919 г. был сокращен состав РВСР, в который вошли Троцкий (председатель), Склянский (заместитель председателя), Рыков, Гусев, Смилга и главнокомандующий Каменев. В то время, как в официальной истории назначение действительных и активных членов РВСР указано точно, о Сталине упоминается крайне глухо, при перечне других случайных назначений, опрокинутых ходом событий и вскоре забытых. В протоколах РВС совершенно нет указаний на участие Сталина в заседаниях. Как многие другие представители отдельных армий и фронтов, он присутствовал на заседаниях раз или два в качестве ходатая по местным делам. В общем руководстве военным ведомством Сталин не принимал никакого участия. "Число членов Реввоенсовета Республики, - писал в 1920 г. один из военных работников, Берзин, - не было указано точно, так что одно время, если не ошибаюсь, в него входило до 10 членов. Работали фактически, однако, председатель, главком и один-два члена... В полном своем составе Реввоенсовет Республики ни разу не собирался".
В 1921 г. Сталин был введен в Революционный Военный Совет Республики, насколько помню, по моей инициативе.
В течение всех лет гражданской войны при каждом конфликте со Сталиным я пытался поставить его в такие условия, чтоб он вынужден был ясно и точно формулировать свои взгляды на военные задачи. Его глухую и закулисную оппозицию фронтам я пытался прекратить или заменить членораздельным участием его в руководящем военном органе. По соглашению с Лениным и с Крестинским, который поддерживал военную политику полностью, я добился, не помню уже под каким предлогом, назначения Сталина в состав Революционного Военного Совета республики. Сталину не оставалось ничего другого, как принять назначение.
Его интриги были очевидны, а в то же время у него совершенно не было каких-либо особых методов военной работы, - поэтому наиболее целесообразным было дать ему возможность на деле показать, чем именно он недоволен и чего именно он хочет. Но Сталин сразу понял опасность открытой совместной работы: он ни разу не появился на заседаниях Военного Совета, ссылаясь на обремененность другими делами. Это нетрудно проверить по очень тщательным и точным протоколам Революционного Военного Совета. Рассказы о работе Сталина в военном ведомстве с 1921 г. опираются на запись в протоколах ЦК, и только представляют протокольную запись о введении Сталина в состав ВРК. На самом деле самое постановление было вскоре позабыто. Здесь повторение, правда менее яркое, истории с "практическим центром" в октябре 1917 г.
В той настойчивости, с какою Сталин подготовлял свою новую биографию, несомненно сказались основные черты его характера. Можно по-разному относиться к ней, но нельзя отказать ей в силе. Он хотел продвинуться вперед, занять более видное, если возможно - и первое место. Это стремление было у него сильнее всех других чувств, не только личной привязанности, но и верности определенной программе. Оно не покидало его никогда. В нем не было и тени того великодушия богатых натур, которое радуется талантам и успехам другого. В чужом успехе он всегда чувствовал угрозу своим целям, удар по своей личности. С силою рефлекса он занимал немедленно оборонительную, а если возможно и наступательную позицию. Он не мог никоим образом приписать себе роль теоретика и создателя большевистской партии, - он стремился поэтому преуменьшить роль теории и эмигрантов-теоретиков, осторожно поддерживать недовольство Лениным, преуменьшать значение тех вкладов, которые Ленин вносил на важнейших поворотах истории, выдвигать его действительные или мнимые ошибки. Только после его смерти он канонизировал его, чтоб постепенно вытеснять его память.
Он не мог никак приписать себе ни руководство Октябрьским переворотом, ни руководство гражданской войной. Но он с первого дня неутомимо подкапывал авторитет тех, кто участвовал в руководстве, неутомимо, осторожно, шаг за шагом, сперва без какого-либо общего плана, лишь повинуясь основной пружине своей натуры. Уже через год после переворота, признавая за Троцким руководящую роль в перевороте, он в то же время осторожно противопоставлял ему ЦК в целом. Он называл по имени Ленина, чтоб создать противовес Троцкому. Но в то же время под безличной фирмой ЦК он резервировал для себя место в будущем. Одна и та же политика, система этапов, переходов в отношении Октябрьского переворота, как и Красной армии. Сперва признание руководящей роли другого, но ограничение ее ролью ЦК. Затем сужение чужой руководящей роли и постепенное оклеветание всех остальных членов ЦК, кроме мертвого Ленина, который не опасен, но зато может служить прикрытием.
Между утверждениями Сталина на разных этапах его борьбы против соперников вопиющие противоречия. Поставленные рядом, они показывают, что Сталин насквозь лживый человек. Но на каждом этапе его ложь служит данному моменту, она не стеснена заботой о вчерашнем и завтрашнем дне, она рассчитана на короткую память большинства и на материальную невозможность для меньшинства публично опровергнуть ложь.
Было бы, однако, чистейшим ребячеством сводить весь вопрос к тому, что Сталин ложью, обманом, интригой обеспечил свое руководящее положение в стране и сфабриковал для себя биографию, которая похожа на фантастический хвост. Ложь, обман, интрига вовсе не всесильны, и во всяком случае так и не вывели Сталина из неизвестности до 1923 г. Нужно, чтоб на определенную ложь был социальный спрос, чтоб она служила определенным социальным интересам, чтоб эти интересы объективно стояли в порядке дня, - только тогда ложь может стать историческим фактором.
Юбилейные статьи, печатавшиеся из года в год 23 февраля, дают крайне поучительный отпечаток сознательных и полусознательных сдвигов официальной идеологии и вех формирования официальной легенды. В первые годы, когда партия еще сохраняла старые спартанские традиции, имена вождей назывались редко, скорее в виде исключения; признания или похвалы как бы случайно прорывались наружу и сохраняют поэтому тем большее значение.
В первые годы в юбилейных статьях вообще нет речи о том, кто строил Красную армию: во-первых, это было известно всем; во-вторых, статьи византийского характера не поощрялись: в 1921 г. был особым приказом изгнан из рядов военного ведомства журналист, пытавшийся, правда еще в очень скромной форме, предвосхитить рекламный тон сталинского периода.
В 1922 г. народный комиссариат просвещения выпустил сборник "За пять лет", в который входят пятнадцать статей, в том числе статья, посвященная строительству Красной армии и статья "2 года на Украине". О роли Сталина в этих статьях ни слова. После 1922 г. имя Сталина начинает появляться в "Правде" жирным шрифтом. Отныне внешние проявления его значительности становятся для него все более повелительной необходимостью.
В 1922 г. издан был в двух томах сборник "Гражданская война. Собрание документов и материалов по истории Красной армии". В то время никому не было интереса придавать этому сборнику тенденциозный характер; тем не менее во всем сборнике о Сталине ни слова.
В 1923 г. издательством Центрального Исполнительного Комитета выпущен том в четыреста страниц "Советская культура". В отделении об армии напечатаны многочисленные портреты "создателей Красной армии". Сталина среди них нет. В главе "революционные силы революции за первые семь лет Октября" имя Сталина даже не упоминается. Здесь названы и изображены в портретах следующие лица: Троцкий, Буденный, Блюхер, Ворошилов; названы Антонов-Овсеенко, Бубнов, Дыбенко, Егоров, Тухачевский, Уборевич и др., почти все объявленные позже врагами народа и расстрелянные. Из умерших естественной смертью названы: Фрунзе и С. Каменев, назван также Раскольников в качестве командующего Балтийским и Каспийским флотами.
Пять книг, в которых были собраны мои приказы, воззвания и речи, были изданы военным издательством в 1923-1924 гг. "Пролетарская революция", официальный исторический журнал партии, писал в октябре 1924 г. по поводу этого издания: "В этих трех больших томах историк нашей революции найдет огромное количество в огромной степени ценного документального материала". Ничего, кроме документов, это издание в себе вообще не заключало. С того времени это издание было не только конфисковано и уничтожено, но и все отголоски этого издания, цитаты и пр. были объявлены запретным материалом. Та история гражданской войны, которая нашла свое непосредственное документальное отражение в этих документах, собранных и изданных не мною, а официальными учреждениями государства, была объявлена измышлением троцкистов.
Во время болезни Ленина главная политическая работа "тройки" состояла в том, чтоб подорвать влияние Троцкого. Благодаря осторожности и настойчивости Сталина, сдерживавшего Зиновьева, эта работа производилась со всей необходимой постепенностью. Стараясь скомпрометировать мои политические взгляды (крестьянство и пр.) и в то же время опасаясь скомпрометировать себя преждевременным обнажением своего замысла, тройка придавала себе вид беспристрастия, признавая по каждому поводу мои военные заслуги. Только под прикрытием таких признаний можно было, не вызывая немедленного и бурного отпора аудитории, инсинуировать, намекать, мобилизовывать недовольных. Ко времени шестой годовщины Октябрьской революции (26 октября 1923 г.) эта работа была уже в полном разгаре.
С 1924 г. имена исчезают вовсе: не потому, конечно, что партия стала строже на этот счет, а потому, что имена старых вождей уже не годятся, а называть другие имена в связи с вопросом об армии еще психологически невозможно. Основная идея этого переходного периода: Красную армию создали не отдельные лица, а партия. "Героическое" начало и культ лиц никогда не существовавшие в партии Ленина, подвергаются систематическому осуждению.
Заместитель Ворошилова Уншлихт писал в 1926 г.: "Теоретиком и практиком строительства вооруженных сил за весь период был наш гениальный стратег и тактик - Владимир Ильич". Все понимали смысл этого недосказанного противопоставления. Но во всяком случае такое противопоставление можно было сделать, только прикрываясь именем Ленина. О Сталине никто еще не заикался. Во всех юбилейных статьях имя его вообще не упоминается. Дело для него самого идет пока о том, чтоб разрушить установившуюся репутацию Троцкого, а не создать свою собственную. Достаточно сказать, что С. Гусев, который был подлинным агентом Сталина в Красной армии, как ныне Мехлис, в 1925 г. в статье "Разгром Врангеля" не счел нужным или необходимым ни разу назвать имени Сталина.
25 марта 1924 г. Склянский был удален из Реввоенсовета и замещен Фрунзе. В новый Реввоенсовет вошли Троцкий (председатель), Фрунзе (заместитель), Бубнов (начальник ПУРа), Уншлихт (начальник снабжения), Ворошилов, Лашевич, Буденный, Каменев, Розенгольд, Орджоникидзе, Аделиава, Мясников, Хадыр-Алинев, Караев. Имя Сталина не названо.
После 1925 г., когда постановлением ЦК я был снят с поста народного комиссара по военным делам, официальная печать настойчиво внушала ту мысль, что Фрунзе, мой заместитель, играл исключительную роль в создании вооруженных сил. После смерти Фрунзе он окончательно был провозглашен организатором Красной армии. Решительно никому не приходило тогда в голову приписывать эту роль Сталину. Фрунзе несомненно играл выдающуюся роль в гражданской войне и вообще был несколькими головами выше Ворошилова.
3 февраля 1926 г., в восьмую годовщину, новый глава вооруженных сил Ворошилов в статье, написанной для него его секретарями, пишет о реформе, произведенной в Красной армии "под непосредственным руководством незабвенного вождя Красной армии Михаила Васильевича Фрунзе". В течение короткого момента Фрунзе был точкой опоры для реформы не столько армии, сколько ее истории. Это был лишь запоздалый отголосок неосуществившегося плана. Но прежде, чем утвердился в учебниках и головах миф Фрунзе, началась подготовка мифа Сталина. Сегодня Фрунзе почти совершенно забыт.
Фрунзе умер под ножом хирурга в 1926 г. Смерть его уже тогда породила ряд догадок, нашедших свое отражение даже в беллетристике. Даже эти догадки уплотнились в прямое обвинение против Сталина. Фрунзе был слишком независим на военном посту, слишком отождествлял себя с командным составом партии и армии и несомненно мешал попыткам Сталина овладеть армией через своих личных агентов.
В последний период моего пребывания во главе военного ведомства усилия Сталина, Зиновьева и Каменева были направлены на то, чтобы поставить армию в невозможное финансовое положение. Все ассигнования по военному ведомству беспощадно урезывались. Немедленно после моего смещения военное ведомство получило крупные дополнительные ассигнования и жалование командному составу было значительно повышено. Эта мера должна была примирить армию с происшедшей переменой.
Уже в 1926 г., когда я был не только вне военного ведомства, но находился под жестокими преследованиями, военная академия выпустила исследование "Как сражалась революция", в котором авторы, заведомые сталинцы, писали: "Клич т. Троцкого "пролетарии, на коня!", явился побудительным лозунгом для завершения организации Красной армии в этом отношении", т. е. в отношении создания кавалерии. В 1926 г. не было еще и речи о Сталине как об организаторе кавалерии.
В статьях по поводу девятилетнего юбилея Красной армии (23 февраля 1927 г.) имя Сталина еще ни разу не названо. 2 ноября 1927 г., накануне исключения оппозиции из партии, Ворошилов произносит на партийной конференции Краснопресненского района речь, посвященную Красной армии. В этой речи нет и намека на то, что Сталин - организатор Красной армии. Самая мысль об этом просто не приходит Ворошилову в голову. Только через три года он не без осторожности приступит к выполнению этого поручения.
Нужен был определенный сигнал сверху, дополненный прямыми предписаниями партийного аппарата, чтоб анонимность была устранена и чтоб имя партии было заменено именем Сталина.
Этапы передвижения от исторической правды к бюрократическому мифу можно проследить из года в год. Мы ограничимся лишь несколькими иллюстрациями.
В одной статье 1927 г., когда власть была уже полностью в руках Сталина, его имя, как организатора или вдохновителя Красной армии, еще не упоминается вовсе. Вообще не названо никаких имен. В этот период задача состояла в том, чтоб заставить забыть одни имена и тем подготовить почву для других. Через два года в номере "Правды" от 23 февраля заключается небольшая атака против Троцкого и его сотрудников за невнимательное отношение к Красной армии после окончания гражданской войны. Имя Сталина еще совершенно не названо.
В 1929 г. в связи с одиннадцатой годовщиной армии Ворошилов впервые атаковал старое руководство армии, но не за период гражданской войны, а за следующее трехлетие, когда Троцкий, занятый фракционной борьбой, не уделял будто бы достаточного внимания реорганизации армии; эта задача легла затем целиком на Фрунзе, преемника Троцкого. Сталин пока еще совершенно не назван. Ворошилов писал:
"Кронштадтское восстание во флоте, значительное ослабление дисциплины в воинских частях того времени, целый ряд колебаний в военных слоях рабочего класса - все это было прямым следствием внутрипартийной борьбы, размеры которой были доведены до последних пределов".
В 1929 г. имя Фрунзе еще выдвигалось как имя строителя Красной армии: "Только после того, - писал Ворошилов в 1929 г., - как вспыхнула война внутрипартийных схваток с Троцким, ЦК вплотную подошел к вопросам армейского строительства. На долю новой большевистской группы военных работников во главе с М. В. Фрунзе выпала чрезвычайно трудная и почетная задача вплотную приняться за реорганизацию вооруженных сил".
Лавинообразный ход фальсификации имеет свои законы, свой внутренний ритм. Так, в номере от 23 февраля 1929 г., посвященном одиннадцатой годовщине Красной армии, Сталин еще не упоминается. В статьях Ворошилова, Уншлихта, Бубнова, С. Каменева, Эйдмана, Дегтярева и др. нет и речи о Сталине как организаторе Красной армии. Между тем, юбилейный номер газеты появился как раз в момент высылки Троцкого в Турцию. Несмотря на грандиозную работу по фальсификации, проделанную за предшествующие шесть лет (1923-1929), в тот момент еще психологически немыслимо было изображать Сталина как организатора победы. Для этого понадобилось еще несколько лет конвейерной фальсификации.
23 декабря 1929 г. в "Правде" появилась статья Ворошилова "Сталин и Красная армия". В этой статье говорится, между прочим: "В период 1918-20 гг. Сталин являлся, пожалуй, единственным человеком, которого ЦК бросал с одного боевого фронта на другой". Статья заключала в себе первый набросок программы новой истории гражданской войны. Но эта статья, изобилующая грубыми анахронизмами и искажениями, не вошла сразу даже в сознание военной бюрократии. Только в юбилейной статье 1930 г. впервые называется имя Сталина, притом в связи не со строительством армии в целом, а лишь Первой конной армии, которая действительно формировалась в Царицыне при участии Сталина. С. Орловский в статье "Ворошилов в Конной армии" пишет:
"Большую роль сыграло создание Сталиным именно в этом периоде гражданской войны конной армии. "Это был, - пишет Ворошилов, - первый опыт соединения кавалерийских дивизий в такое крупное соединение, как армия. Сталин видел могущество конных масс в гражданской войне. Он конкретно понимал их громадное значение для сокрушительного маневра. Но в прошлом ни у кого не было такого своеобразного опыта, как действие конных армий. Не было об этом написано и в ученых трудах, и поэтому такое мероприятие вызывало или недоумение или прямое сопротивление. Особенно возражал Троцкий".
Объединять ли два корпуса и стрелковую бригаду в особую конную армию или оставить эти три единицы в распоряжении командования фронтом, этот вопрос вовсе не имел ничего общего с общей оценкой или недооценкой значения конницы. Важнейшим критерием являлся вопрос о командовании: справится ли Буденный с такой массой всадников? Сможет от тактических задач подняться до стратегических? При выдающемся командующем фронтом, знающем и понимающем конницу и при надежных средствах связи, создание особой конной армии было бы неправильно, так как чрезмерное массирование конницы всегда грозит ослабить его основное преимущество: подвижность. Разногласие по этому поводу имело эпизодический характер и, если б история повторилась, я бы опять повторил свои сомнения.
На первых шагах миф ищет опоры в фактах. Никому еще не приходит в голову назвать Сталина организатором Красной армии. Даже в юбилейной статье Ворошилова имя Сталина как организатора еще не названо вовсе. Зато подчеркивается роль Ленина. В 1930 г., как и в 1931 г., юбилейные обзоры Красной армии все еще не уделяют Сталину места в гражданской войне.
В 1930 г., 23 февраля, ни в одной из юбилейных статей (Ворошилова, Куйбышева, Гамарника и других) имя Сталина не упоминается, не упоминается вообще имен по понятным причинам. Только на третьей странице "Правды" появляется фотография с подписью "Т. Сталин" без указания на его отношение к Красной армии.
В 1931 г. опубликована сталинская инструкция историкам партии, которая была разъяснена и конкретизирована в устных беседах. В 1932 г. юбилейный номер "Правды" получает уже новую физиономию. 23 февраля 1932 г. портрет Сталина украшает первую страницу газеты. Впервые выдвинута формула: "Вождем Красной армии является коммунистическая партия, ее ленинский ЦК во главе с т. Сталиным". Эта формула стала суррогатом присяги на личную верность Сталину. Но и в этом году власть его еще не распространена на прошлое. Сталин не фигурирует еще как строитель армии и руководитель гражданской войны. В качестве главной заслуги политического аппарата армии указано, что он провел "блестящую борьбу против троцкизма". Отметим, что во главе этой борьбы стоял Гамарник, который погибнет через шесть лет как "троцкист".
Впервые история Красной армии была перестроена официально 23 февраля 1933 г. в "Приказе Военного Совета СССР Республики", где после вводных фраз о том, что Ленин - гений человечества, величайший стратег пролетарской революции, вождь и организатор партии большевиков, "организатор и вождь Красной армии", говорилось: "С именем тов. Сталина, лучшего ленинца, вождя партии большевиков, вождя всех трудящихся, тесно связана вооруженная борьба, победы и строительство Красной армии. В годы гражданской войны партия всегда посылала тов. Сталина на наиболее опасные и решающие для жизни пролетарской революции фронты". Приказ заканчивался призывом: "Еще теснее сплотимся вокруг нашей коммунистической партии, вокруг нашего лучшего друга, вождя и учителя тов. Сталина".
Этот приказ по армии был, вместе с тем, приказом по исторической науке. Одновременно телеграммы из Ленинграда и Пскова, т. е. от Кирова, приветствуют "организатора великих побед Красной армии т. Сталина". В 1933 г. "Правда" уже говорит о Сталине как об "организаторе побед Красной армии". Но и здесь подразумеваются лишь некоторые известные победы. Строителем армии изображается партия и персонально Ленин. В 1934 г. статья Радека пытается установить разногласия между Троцким и Сталиным в период гражданской войны. А Зиновьев в 1934 г. писал о великом знамени Ленина-Сталина.
В 1935 г., когда месяцы Тухачевского были уже сочтены, он в юбилейной статье о Красной армии, защищая необходимость ее механизации, заканчивал неизбежной византийской фразой о том, "что гарантией победы является искусство нашей партии, ее вождя т. Сталина и верного соратника его т. Ворошилова".
Сейчас может показаться странным, что никто в течение первых двенадцати лет не упоминал не только о мнимом "руководстве" Сталина в военной области, но и об его несомненном и активном участии в гражданской войне. Объясняется это тем, что в партии, в правительстве и в стране были рассеяны многие тысячи военных, знавших, как было дело. Многие члены или агенты ЦК принимали в гражданской войне не меньшее участие, чем Сталин, а некоторые - неизмеримо большее. И. Н. Смирнов, Смилга, Сокольников, Лашевич, Муралов, Розенгольц, Фрунзе, Орджоникидзе, Антонов-Овсеенко, Берзин, Гусев - все они провели все три года на фронтах в качестве членов Революционных Военных Советов, возглавлявших армии и фронты, и даже в качестве командующих армиями (Сокольников, Лашевич), тогда как Сталин за три года войны провел на фронтах вряд ли больше нескольких месяцев.
Смилга, Муралов и Фрунзе были членами Реввоенсовета Республики, тогда как Сталин был назначен только в 1921 г., после окончания гражданской войны, причем ни разу не появился на заседании Совета. Это было бы, разумеется, совершенно невозможно, если б он хоть в какой-либо мере претендовал на руководящую роль.
Те официальные легенды, созданные о роли Сталина, как организатора армии, стратега, вдохновителя гражданской войны, легенды, созданные в период с 1932 г. до 1940 г., получили очень яркую проверку в событиях Советско-финляндской войны. Подготовка наступления со стороны СССР была поистине убийственной. Кремль недооценил силы сопротивления Финляндии, не подготовил необходимых материальных условий, не сумел объяснить ни армии, ни народу всех задач своей политики. Вся операция была подготовлена за спиной народа чисто бюрократическим путем и потому на первом своем этапе в течение 10-11 недель не дала ничего, кроме позора кремлевским инициаторам. В отличие от Гитлера, Сталин и не думал даже появляться перед войсками, выезжать на фронт, беседовать с солдатами и вдохновлять их. Можно прямо сказать, что такая поездка была для него совершенно невозможна. Кто знает его ближе, тому вообще невозможно представить себе на морозном воздухе перед солдатскими массами этого аппаратного диктатора с невыразительным лицом, с тусклым голосом, с трудом процеживающего слова, с желтоватым отливом глаз. Сталину нечего сказать солдатам.
21 декабря 1917 г. установлены были принципы создания будущей Красной армии, которая, как гласит постановление, "борется за интересы трудящихся всего мира и служит поддержкой для грядущих социальных революций во всем мире". Сердцевиной армии были рабочие-большевики. Массовая партийная мобилизация коммунистов обеспечила перелом в красноармейских частях.
Питая отвращение к дилетантизму, на который мы все были более или менее осуждены, я всеми силами отбивался от сосредоточения слишком большого числа обязанностей в моих руках. Так, в течение долгого времени я всячески противодействовал соединению морского комиссариата с военно-сухопутным. По моему настоянию народным комиссаром по морским делам был назначен Шляпников. Только в результате категорического постановления ЦК, я согласился взять в свои руки народный комиссариат по морским делам.
4 марта 1918 г. создается Высший Военный Совет в составе Троцкого (председателя), военного специалиста и руководителя Бонч-Бруевича и членов Совета Подвойского, Склянского и Мехоношина. 22 апреля 1918 г. в ЦК по докладу Троцкого санкционируют декреты об организации волостных, уездных, губернских и окружных военных комиссариатов. Страна была разбита на 8 военных округов, в состав которых входили 46 губерний и 344 уездных военных комиссариата. 2 сентября 1918 г. был образован Революционный Военный Совет под председательством Троцкого. В первоначальный состав его вошли Троцкий, Раскольников, Иван Смирнов, А. Розенгольц и Вацетис как главнокомандующий. Вскоре присоединены были Склянский, Муралов и Юренев. В конце октября под председательством Ленина создается Совет Труда и Обороны для напряжения работы хозяйственных органов и согласования их с нуждами войны.
Те возрасты, которые знали военное дело, устали от войны, от траншей; и революция была для них освободительницей от войны. Мобилизовать их снова для борьбы было не просто. Младшие возрасты не знали войны, их мобилизовать было легче, но их надо было обучать, а враг не давал необходимого времени. Число своих офицеров, связанных с партией и безусловно надежных, было ничтожно. Они играли поэтому большую политическую роль в армии, но их военный кругозор был невелик, а знания незначительны; и нередко свой революционный и политический авторитет они при создании армии направляли по ложному пути. Сама партия, девять месяцев тому назад вышедшая из царского подполья и несколько месяцев спустя попавшая под преследование Временного Правительства, после блестяще одержанной победы с трудом приучалась к мысли, что гражданская война еще впереди.
Все вместе создавало величайшие трудности на пути создания армии. Нередко казалось, что прения поглощают всю затрачиваемую энергию. Сумеем или не сумеем создать армию, этот вопрос покрывал собою всю судьбу революции.
Материальные условия были крайне тяжкие. Расстройство промышленности, транспорта, отсутствие запасов, отсутствие сельского хозяйства, причем процессы хозяйственного распада еще только усугублялись. В этих условиях о принудительной воинской повинности и принудительной мобилизации не могло быть и речи. Пришлось временно прибегнуть к принципу добровольчества.
Труднее всего было создавать кавалерию, потому что старая кавалерия родиной своей имела степи, населенные богатыми крестьянами и казаками. Создание кавалерии было высшим достижением этого периода. В четвертую годовщину Красной армии 23 февраля 1922 г. "Правда" в очерке гражданской войны давала такое изображение формирования красной конницы: "Мамонтов, производя сильные разрушения, занимает на время Козлов и Тамбов. "Пролетарии, на коня!" - клич т. Троцкого - в формировании конных масс был встречен с энтузиазмом, и уже 19 октября армия Буденного громит Мамонтова под Воронежем". Кампания для создания красной конницы составляла основное содержание моей работы в течение месяцев 1919 г.
Армию, как сказано, строил рабочий, мобилизуя крестьянина. Рабочий имел перевес над крестьянином не только в своем общем уровне, но в особенности, в умении обращаться с оружием, с новой техникой. Это обеспечивало рабочим в армии двойной перевес. С конницей дело обстояло иначе. Родиной конницы являлись русские степи, лучшими конниками были казаки, за ними шли степные богатые крестьяне, имевшие лошадей и знавшие лошадь. Конница была самым реакционным рядом войск и дольше всего поддерживала царский режим. Формировать конницу было поэтому трудно вдвойне. Надо было приучить рабочего к коню, надо было, чтобы петроградский и московский пролетарий сели на коня сперва хотя бы в роли комиссаров или простых бойцов, чтобы они создали крепкие и надежные революционные ячейки в эскадронах и полках. Таков был смысл лозунга "Пролетарий, на коня!". Вся страна, все промышленные города покрылись плакатами с этим лозунгом. Я объезжал страну из конца в конец и давал задания насчет формирования конных эскадронов надежным большевикам, рабочим. Мой секретарь Познанский лично с большим успехом занимался формированием кавалерийских частей. Только эта работа пролетариев, севших на коня, превратила рыхлые партизанские отряды в кавалерийские действительно стройные части.
Закваской армии являлись коммунисты. На 1 октября 1919 г. во всем аппарате армии и флота, в тылу и на фронте, насчитывалось около 200000 коммунистов - членов партии и кандидатов, которые были организованы в 7000 ячеек. Формально коммунисты в армии не имели никаких особых прав и привилегий, кроме тех, какими они пользовались по занимаемой ими должности.
Первоначально командиры привлекались из состава бывших офицеров в добровольном порядке. Только впервые декретом от 29 июля произведена мобилизация бывших офицеров в Москве, Петрограде и в ряде крупных городов. При каждом из таких специалистов поставлен комиссар. Для того, чтобы выдвинуть с низов более близких Советскому режиму командиров, была произведена специальная мобилизация бывших царских унтер-офицеров. Большинство из них были возведены в унтер-офицерский чин в последний период войны и не имели серьезного военного значения. Но старые унтер-офицеры, знавшие хорошо армию, особенно артиллеристы и кавалеристы, были нередко гораздо выше офицеров, под командой которых они состояли. К этой категории принадлежали люди, как Крыленко, Буденный, Дыбенко и многие другие. Эти элементы набирались в царские времена из более грамотных, более культурных, более привыкших командовать, а не пассивно повиноваться, и естественно, если в число унтер-офицеров проходили исключительно сыновья крупных крестьян, мелких помещиков, сыновья городских буржуа, бухгалтеры, мелкие чиновники и пр., в большинстве случаев это были зажиточные или богатые крестьяне, особенно в кавалерии. Такого рода унтер-офицеры охотно брали на себя командование, но не склонны были подчиняться, терпеть над собой командование офицеров и столь же мало тяготели к коммунистической партии, к ее дисциплине и к ее целям, в особенности в области аграрного вопроса. К заготовкам по твердым ценам, как и к экспроприации хлеба у крестьян, такого рода крепкие унтер-офицеры относились с бешеной враждой. К такого рода типам относился кавалерист Думенко, командир корпуса под Царицыным и прямой начальник Буденного, который в тот период командовал бригадой или дивизией. Думенко был более даровит, чем Буденный, но кончил восстанием, перебил коммунистов в своем корпусе, попытался перейти на сторону Деникина, был захвачен и расстрелян. Буденный и близкие к нему командиры также знали период колебания. Восстал один из начальников царицынских бригад, подчиненный Буденному, многие из кавалеристов ушли в зеленые партизаны. Измена Носовича, занимавшего чисто бюрократический административный пост, имела разумеется меньший вред, чем измена Думенко. Но так как военная оппозиция сплошь опиралась на фронте на элементы, как Думенко, то об его мятеже сейчас не упоминают совсем. Разумеется, высшее руководство армии несло ответственность и за Носовича, и за Думенко, ибо в своем строительстве пыталось комбинировать, сочетать разные типы, проверяя их друг через друга. Ошибки при назначениях и измены были везде. В Царицыне, где условия были особые: обилие конницы, казачье окружение, армия, созданная из партизанских отрядов, специфический характер руководства - все это создавало здесь условия для большого количества измен, чем где бы то ни было. Винить в этом Сталина или Ворошилова сейчас было бы смешно. Но столь же нелепо взваливать ответственность за эти эпизоды сейчас через двадцать лет на главное командование, на руководство армии.
В момент смертельной опасности казанский полк во главе с командиром и комиссаром, занимавший ответственный участок, покинул самовольно фронт, захватив пароход, чтобы бежать из-под Казани в направлении Нижнего Новгорода. Пароход был задержан по моему распоряжению и дезертиры преданы суду. Командир и комиссар полка были расстреляны. Это был первый случай расстрела коммунистов за нарушение воинского долга. В партии было на эту тему много разговоров и сплетен. Как для меня в декабре 1918 г. в Центральном органе партии появилась статья, которая, не называя моего имени, но явно намекая на меня, говорила о расстреле "лучших товарищей без суда". В ответ я обратился в ЦК с письмом:
"Копия
Секретно
/25/Декабря 1918 г.
В Центральный Комитет Российской Коммунистической Партии.
Уважаемые товарищи,
Недовольство известных элементов партии общей политикой военного ведомства нашло свое выражение в статье члена ЦИК т. А. Каменского в Љ 281 центрального органа нашей партии "Правда". Статья заключает в себе огульное осуждение применения военных специалистов, как "николаевских контрреволюционеров" и прочее. Полагаю, что в высшей степени неудобно давать такие характеристики тем лицам, которые советской властью поставлены на ответственные посты. Вопрос приходится разрешать или индивидуально, или в партийном порядке, а не путем огульных обвинений, которые отравляют атмосферу в соответствующих военных учреждениях и вреднейшим образом отражаются на работе. Но помимо этого, в статье имеются тягчайшие обвинения, направленные против меня, хотя я прямо в статье не назван. Так, сообщают, что за побег семи офицеров на Восточном фронте "чуть не были расстреляны двое наших лучших товарищей Залуцкий и Бакай (очевидно Бакаев), как это и было с Пантелеевым, и лишь стойкость т. Смилги спасла их жизнь. Далее говорится о расстреле лучших товарищей без суда. Центральный Комитет уже заслушал в свое время мимоходом сообщение по поводу мнимой попытки расстрела Залуцкого и Бакаева. Дело было на самом деле так. Узнав из третьих рук, в частности из газет, о предательстве нескольких офицеров из состава третьей армии, я, опираясь на изданный ранее приказ, силой которого комиссары обязаны держать на учете семьи офицеров и принимать на ответственные посты в том случае, если имеется возможность в случае измены захватить семью, дал телеграмму т.т. Лашевичу и Смилге, которая обращала их внимание на побег офицеров и на полное отсутствие донесений по этому поводу со стороны соответствующих комиссаров, которые не умеют ни следить, ни карать, и закончил телеграмму фразой в том смысле, что комиссаров, которые упускают белогвардейцев, нужно расстреливать. Разумеется, это не был приказ о расстреле Залуцкого и Бакаева (я совершенно не знал, какие комиссары стоят во главе дивизии, тем более, что речь шла не о комиссарах дивизии, а более мелких частей), но имел достаточно оснований полагать, что Смилга и Лашевич будут на месте расстреливать лишь тех, кого полагается расстрелять. Никаких серьезных последствий инцидент не имел, кроме разве того, что Лашевич и Смилга в утрированно-официальном тоне заявили, что если они считаются плохими комиссарами, то их надлежит сместить, на что в ответ я телеграфировал, что лучших комиссаров, чем Лашевич и Смилга у нас в армии вообще не может быть и просил их не кокетничать.
Никогда мне не могло прийти в голову, что из этой телеграфной переписки могла вырасти легенда о том, что лишь стойкость Смилги спасла двух лучших товарищей от продиктованного мною расстрела, "как это было с Пантелеевым". Пантелеев расстрелян был по суду, и суд назначен был мною не для Пантелеева, - я не знал его присутствия среди дезертиров, не знал его имени, - суд назначен был над дезертирами, захваченными на пароходе, причем суд расстрелял Пантелеева в числе других. Никаких других расстрелов комиссаров, которые происходили при моем хотя бы косвенном участии, насколько помню, не было. Такие расстрелы имели, однако, место в значительном числе случаев, когда в числе комиссаров оказывались бандиты, пьяницы, предатели и прочее.
Ни одного случая, когда бы возбуждено было каким либо авторитетным учреждением дело о незаконном расстреле без суда кого-либо из товарищей, я никогда не слышал, если не считать заявления Западного Областного Комитета партии по поводу того же дела Пантелеева.
Ввиду вышеизложенного, прошу Центральный Комитет:
1) Заявить во всеобщее сведение о том, является ли политика военного ведомства моей личной политикой, политикой какой-либо группы, или же политикой нашей партии в целом;
2) Установить перед лицом общественного мнения всей партии те основания, какие имел тов. Каменский для утверждения о расстреле лучших товарищей без суда;
3) Указать редакции центрального органа на полную недопустимость печатания статей, которые заключают в себе не критику общей политики ведомства или хотя бы партии, а прямые тягчайшие обвинения в действиях самого тягчайшего свойства (расстрел лучших товарищей без суда) без предварительного запроса в партийных учреждениях об основательности этих обвинений, ибо ясно, что если бы обвинения были сколько-нибудь основательны, то дело не могло бы ограничиться партийной полемикой, а должно было стать предметом судебно-партийного разбирательства.
Троцкий"
Автор статьи А. Каменский был сам по себе малозначительной фигурой. Непонятным казалось, как статья, заключавшая такое тяжкое и вместе с тем несообразное обвинение, могла появиться в центральном органе. Редактором был Бухарин, левый коммунист и постольку против привлечения в армию "генералов". Но он совершенно не был способен, особенно в тот период, на интригу. Разгадка заключалась в том, что автор статьи, т. е. тот, кто подписался под нею, А. Каменский, принадлежал к царицынской группе, входил в состав 10-й армии и находился в тот период под непосредственным влиянием Сталина. Можно не сомневаться, что именно Сталин обеспечил за кулисами напечатание статьи. Самая формулировка обвинения: расстрел "лучших" товарищей, притом "без суда", поражала своей чудовищностью и в то же время внутренней несообразностью. Но именно в этой грубой утрированности обвинения сказывается Сталин, организатор будущих московских процессов. ЦК урегулировал вопрос, Каменский и редакция получили, кажется, внушение. Сталин остался в стороне.
По моему требованию Центральный Комитет назначил комиссию из Крестинского, Серебрякова и Смилги (трех членов ЦК) для рассмотрения всего вопроса. Комиссия пришла, разумеется, к выводу, что Пантелеев был расстрелян по суду и не как коммунист, а как злостный дезертир:
"Копия
Секретно
Телеграмма
11/1-19 г. Љ 212 (Балашов)
Москва, Кремль. Предцик Свердлову.
Редакция газеты "Правда".
Редакция газеты "Известия ВЦИК".
По поводу расстрела комиссара Пантелеева.
На вопрос о том, где и при каких условиях был расстрелян комиссар 2-го Номерного Петроградского полка Пантелеев, - бывший командующий армией, ныне командующий фронтом тов. Славен сообщает:
"Вместе с командиром полка, комиссар Пантелеев покинул позиции во главе значительной части своего полка и оказался затем на пароходе, захваченном дезертирами для самовольной отправки из-под Казани на Нижний. Расстрелян был не за то, что его полк покинул позиции, а за то, что он, вместе с полком, покинул позиции".
Документы по этому делу находятся у политкома 5 Михайлова. (Подпись) Славен.
Предреввоенсовета Троцкий".
Через 10 лет этот эпизод снова будет фигурировать в кампании Сталина против меня под тем же самым титулом: "расстрел лучших коммунистов без суда". Между тем Ленин ответил тогда на это запиской:
"Товарищи!
Зная строгий характер распоряжений тов. Троцкого, я настолько убежден, в абсолютной степени убежден, в правильности, целесообразности и необходимости для пользы дела даваемого тов. Троцким распоряжения, что поддерживаю это распоряжение всецело.
В. Ульянов (Ленин)".
Кто-то из реакционных писателей назвал этот документ lettre de cachet. В этом нет даже внешней меткости. Для применения репрессий мне не нужно было никаких дополнительных полномочий. Заявление Ленина не имело ни малейшего юридического значения. Это демонстративное выражение полного и безусловного доверия к мотивам моих действий предлагалось исключительно для партии и по существу было направлено против закулисной кампании Сталина. Прибавлю, что я ни разу не делал из этого документа никакого употребления.
В первый период, когда революция развертывалась от промышленных центров к периферии, создавались вооруженные отряды из рабочих, матросов, бывших солдат для установления советской власти на местах. Этим отрядам приходилось нередко вести малую войну. Пользуясь сочувствием масс, они легко выходили победителями. Отряды получали известный закал, руководители - авторитет. Правильной связи между отрядами не было. В случае нужды они вступали в соглашение. Их тактика имела характер партизанских налетов и до известного времени этого было достаточно. Но низвергнутые классы начали, при помощи иностранных покровителей, строить свою армию, хорошо вооруженную, с большим обилием офицеров, и переходят от обороны к наступлению. Привыкшие к легким победам, партизанские отряды сразу обнаруживали свою несостоятельность: у них не было правильной разведки, ни связи друг с другом, ни способности к более сложному маневру. Так, в разных частях страны в разные сроки открывался кризис партизанства. Включить эти своенравные отряды в централизованную систему было нелепо. Они привыкли ни от кого не зависеть и никому не повиноваться. Военный стаж командиров был очень невысок. Они относились враждебно к старым офицерам, отчасти не доверяя им политически, отчасти прикрывая недоверием к офицерам недоверие к самим себе.
На 5-м съезде Советов в июле 1918 г. левые социалисты-революционеры заявляли, что нам нужны партизанские отряды, а не централизованная армия. "Это все равно, - возражал я им, - как если б нам сказали: "Не нужны железные дороги - будем пользоваться гужевым транспортом..."
Наши фронты имели тенденцию сомкнуться в кольцо с окружностью свыше 8 тысяч километров. Противники сами выбирали направление, создавали базу на периферии, получали помощь из-за границы и наносили удары по направлению к центру. Преимущество нашего положения состояло в том, что мы занимали центральное положение и действовали из единого центра по радиусам или по так называемым внутренним операционным линиям. Наше центральное положение, расположение врагов по большому кругу, возможность для нас действовать по внутренним операционным линиям, свели нашу стратегию к одной простой идее: именно к последовательной ликвидации фронтов в зависимости от их относительной важности. Если враги выбирали направление для удара, то мы могли выбирать направление для ответа. Мы имели возможность перебрасывать наши силы и массировать их в ударные кулаки на наиболее важном в каждый данный момент направлении. Однако реализовать это преимущество можно было только при условии полного централизма в управлении и командовании. Чтоб жертвовать временно одними участками, более отдаленными или менее важными, для спасения наиболее близкого и важного, нужно было иметь возможность приказывать, а не уговаривать. Все это слишком азбучно, чтоб останавливаться здесь на этом. Непонимание этого исходило из тех центробежных тенденций, которые неизбежно пробудила революция, из провинциализма необъятной страны, из примитивного духа независимости, который не успел еще подняться на более высокую ступень. Достаточно упомянуть, что в самый первый период в каждом уезде создавался свой Совет Народных Комиссаров со своим народным комиссаром по военным делам.
Успехи регулярного строительства заставляли эти разрозненные отряды перестраиваться в полки и дивизии, приспособляться к нормам и штатам. Но дух и приемы оставались нередко пережитками. Неуверенный в себе начальник дивизии был очень снисходителен к своим полковникам. Ворошилов в качестве командарма был очень снисходителен к начальникам своих дивизий. Но тем недоброжелательнее они относились к центру, который не удовлетворялся внешним превращением партизанских отрядов в полки и дивизии, а предъявляет более серьезные требования.
Из старого офицерства в состав Красной армии вошли, с одной стороны, передовые элементы, которые почувствовали смысл новой эпохи; они составляли, разумеется, маленькое меньшинство. Дальше шел широкий слой людей неподвижных и бездарных, которые вступили в армию только потому, что ничего другого делать не умели. Третью группу составляли активные контрреволюционеры, которые либо были застигнуты врасплох нашими мобилизациями, либо имели свои самостоятельные цели, выжидали благоприятного момента для измены. Большую роль в организации армии играли бывшие унтер-офицеры, которые вербовались путем особых мобилизаций. Из этой среды вышел ряд выдающихся военачальников, наиболее известным из них является бывший кавалерийский вахмистр Буденный. Однако и этот слой, пополнявшийся до революции главным образом сыновьями богатого крестьянства и городской мелкой буржуазии, выдвинул немало перебежчиков, игравших активную роль в контрреволюционных восстаниях и в Белой армии.
При каждом командире ставился комиссар, преимущественно из рабочих-большевиков, участников великой войны. Институт комиссаров мыслился, как временное учреждение, до подготовки надежного командного корпуса. "Институт комиссаров, - говорил тогдашний глава военного ведомства, - это, так сказать, леса... Постепенно леса можно будет убирать". Тогда во всяком случае никто из нас не предвидел, что через 20 лет институт комиссаров снова будет восстановлен, но на этот раз с новыми, прямо противоположными целями. Комиссары революции были представителями победившего пролетариата при командирах, вышедших преимущественно из буржуазных классов; нынешние комиссары являются представителями бюрократической касты при офицерах, которые в значительной мере вышли из низов.
Переход от революционной борьбы против старого государства к созданию нового, от разрушения царской армии, к строительству Красной, сопровождался кризисом партии, вернее рядом кризисов. Старые приемы, мысли и навыки на каждом шагу вступали в противоречие с новыми задачами. Необходимо было перевооружение партии. Так как армия является наиболее принудительной из всех организаций государства и так как в центре внимания в первые годы советского режима стояла военная оборона, то не мудрено, если все прения, конфликты и группировки внутри партии вращались вокруг вопросов строительства армии. Оппозиция возникла почти с момента первых наших попыток от разрозненных вооруженных отрядов перейти к централизованной армии. Разногласия проходили через всю партию, включая и ее Центральный Комитет. Большинство партии и Центрального Комитета в конце концов поддержало меня и военное руководство, так как в пользу тех методов, которые применялись в военном ведомстве, говорили все возрастающие успехи. Однако недостатка в нападках и колебаниях не было. В самый разгар гражданской войны члены партии пользовались полной свободой критики и оппозиции. Даже на фронте коммунисты на закрытых партийных собраниях подвергали нередко политику военного ведомства жестоким нападкам. Никому не могло прийти в голову подвергать критиков преследованиям. Кары на фронте применялись очень суровые, в том числе и к коммунистам, но это были кары за невыполнение военных обязанностей, за трусость, за дезертирство, небрежность.
Внутри Центрального Комитета оппозиция имела очень смягченный характер, так как я пользовался поддержкой Ленина. Надо вообще сказать, что когда мы с Лениным шли рука об руку, а таких случаев было большинство, остальные члены Центрального Комитета поддерживали нас неизменно и единогласно. Опыт Октябрьского восстания вошел в жизнь партии огромным уроком.
Нужно, однако, сказать, что поддержка Ленина была не безусловной; он тоже знал колебания, в некоторые моменты - очень острые. В отношении военных проблем Ленин не раз колебался, а в нескольких случаях крупно ошибался. Мое преимущество пред ним состояло в том, что я непрерывно разъезжал по фронтам, сталкивался с огромным количеством народа, начиная от местных крестьян, пленных, дезертиров и кончая высшими военными и партийными руководителями фронтов. Эта масса разнообразных впечатлений имела неоценимое значение. Ленин никогда не покидал центра, где все нити сосредоточивались в его руках. О военных вопросах, новых для нас всех, ему приходилось судить на основании сведений, шедших преимущественно из верхнего яруса партии. Ленин умел, как никто, понимать отдельные голоса, шедшие с низов. Но они доходили до него лишь в виде исключения.
У него были колебания по поводу привлечения военных специалистов. В августе 1918 г., когда я находился на фронте под Свияжском, Ленин запросил моего мнения насчет предложения, внесенного одним из видных членов партии, заменить всех офицеров генерального штаба коммунистами. Я ответил резко отрицательно, возражая по прямому проводу из Свияжска в Кремль:
"Копия
Телеграмма
Из Свияжска
23/8.1918 г. Љ 234
Москва Председателю Совнаркома Ленину.
Предложение Егорова об объединении командования бесспорно и практически ставилось мною не раз. Затруднения в лице. Выдвигаемую Вами кандидатуру я сам называл не раз. Его кандидатура должна быть предварительно оправдана не поражениями и сдачей городов, а победами. Назначение, о котором вы говорите, сможет состояться только после первой победы, когда оно будет мотивировано.
Что касается Ларинского предложения о замене генштабов коммунистами, то оно, во-первых, противоречит первому, которое Вы выдвигаете, ибо Ваш кандидат не коммунист и подбирает вокруг себя не коммунистов, а людей с военным образованием и боевым опытом. Из них многие изменяют. Но и на железных дорогах при продвижении эшелонов наблюдается саботаж. Однако никто не предлагает инженеров-движенцев заменить коммунистами. Считаю Ларинское предложение в корне не состоятельным. Сейчас создаются условия, когда мы в офицерстве произведем суровый отбор: с одной стороны, концентрационные лагеря, а, с другой стороны, борьба на Восточном фронте. Катастрофические мероприятия, вроде Ларинского, могут быть продиктованы паникой. Те же победы на фронте дадут возможность закрепить происшедший отбор и дадут нам кадры надежных генштабистов... Прошу прислать Ларина сюда на выручку. Резюмирую: первое: объединение командования необходимо, провести его можно будет после первой победы; второе: сжатие всей военной верхушки, удаление балласта необходимо - путем извлечения работоспособных и преданных нам генштабов, отнюдь не путем их замены партийными невеждами. Раскольников, образованный моряк и боевой революционер, считает даже в более скромной области морского ведомства абсолютно невозможной другую политику и требует присылки сюда образованных морских офицеров, хотя те хуже сухопутных и процент изменников среди них выше. Больше всего вопят против применения офицеров либо люди панически настроенные, либо стоящие далеко от всей работы военного механизма, либо такие партийные военные деятели, которые сами хуже всякого саботажника: не умеют ни за чем присмотреть, сатрапствуют, бездельничают, а когда проваливаются - взваливают вину на генштабов.
Троцкий".
Ленин не настаивал. Тем временем победы чередовались с поражениями. Победы укрепляли доверие к проводившейся мною военной политике; поражения, умножая неизбежно число измен, вызывали в партии новую волну критики и протестов. В марте 1919 г. на вечернем заседании Совета Народных Комиссаров в связи с сообщением о каком-то новом предательстве командиров Красной армии Ленин написал мне записочку: не прогнать ли нам всех спецов и не назначить ли главнокомандующим Лашевича (старого большевика). Я понял, что противники политики военного ведомства, в частности Сталин, с особенной настойчивостью наседали на Ленина в предшествующие дни и вызвали в нем известные сомнения. Я заметил, что Ленин с большим интересом ожидает моего ответа, поглядывая искоса в мою сторону. На обороте того же вопроса я написал ответ: "детские игрушки" и вернул Ленину бумажку. Сердитые слова произвели, видимо, впечатление. Ленин ценил категорические формулы.
Новое сообщение о предательстве дало ему повод подвергнуть проверке свою собственную позицию и свои колебания. На другой день я, со справкой штаба в кармане, пошел к Ленину в его кремлевский кабинет и поставил ему вопрос: "Вы знаете, сколько у нас в армии царских офицеров?" "Нет, не знаю", - ответил он, заинтересованный. "Приблизительно?" "Не знаю". Он категорически отказывался угадывать. "Не менее 30 тысяч!" Цифра прямо-таки поразила его. "30 тысяч..." - повторял он. "Теперь подсчитайте, - наступал я, - какой среди них процент изменников и перебежчиков - совсем не такой уж большой. Тем временем армию мы построили из ничего, и эта армия растет и крепнет!" Именно эта беседа завоевала поддержку Ленина в военной политике окончательно.
Через несколько дней на митинге в Петрограде Ленин подвел итог собственных сомнений в вопросе о военной политике. "Как часто, - говорил он, - товарищи, принадлежащие к числу самых преданных и убежденных большевиков-коммунистов, возбуждали горячие протесты против того, что в строительстве Красной социалистической армии мы пользуемся старыми военными специалистами, царскими генералами и офицерами... Оказалось, что мы построили ее только так. И если мы подумаем над задачей, которая здесь выпала на нашу долю, то нетрудно понять, что так только и можно было построить. Это дело не только военное, эта задача стала перед нами во всех областях народной жизни и народного хозяйства".
Именно военный опыт и был впоследствии перенесен на все другие сферы государственной работы. "Когда мне недавно тов. Троцкий сообщил, - продолжал Ленин, - что у нас в военном ведомстве число офицеров составляет несколько десятков тысяч, тогда я получил конкретное представление, в чем заключается секрет использования нашего врага: как заставить строить коммунизм тех, кто является его противником, строить коммунизм из кирпичей, которые подобраны капиталистами против нас. Других кирпичей нам не дано!"
Мы были чужды педантизму и шаблонам, прибегали ко всяким комбинациям и экспериментам, ища успеха. В одной армии командует бывший унтер-офицер при начальнике штаба из бывших генералов. В другой армии командует бывший генерал при помощнике из партизан. Одной дивизией командует бывший солдат, а соседней - полковник генерального штаба. Этот "эклектизм" навязывался всем положением. Изрядный процент образованных офицеров имел, однако, в высшей степени благотворное влияние на общий уровень командования. Военные автодидакты учились на ходу.
В 1918 г. 76% всего командного и административного аппарата Красной армии представляли бывшие офицеры царской армии и лишь 12,9% состояли из молодых красных командиров, которые естественно занимали низшие должности. К концу гражданской войны командный состав состоял из нескольких источников: рабочие и крестьяне, выдвинувшиеся в процессе гражданской войны из рядовых бойцов, без всякого военного обучения, кроме непосредственного боевого опыта; бывшие солдаты и унтер-офицеры старой армии; молодые командиры из рабочих и крестьян, прошедшие краткосрочные советские военные школы; наконец, кадровые офицеры и офицеры военного времени царской армии. Основное военное звено - отделение - в подавляющем большинстве случаев имело совершенно случайных и неподготовленных командиров: чего нам не хватало, это корпуса унтер-офицеров, ибо унтер-офицеры царской армии, поскольку они включались в царскую армию, командовали не отделениями, а ротами, батальонами и полками. Лишенных военного образования командиров было к концу гражданской войны свыше 43%, бывших унтер-офицеров - 13%, командиров, прошедших советскую военную школу - 10%, офицеров царской армии - около 34%.
Армия строилась под огнем. Приемы строительства, в которых господствовала импровизация, подвергались немедленному испытанию на деле. Армия росла численно чрезвычайно быстро. Объяснялось это, с одной стороны, чрезвычайной протяженностью фронтов, с другой стороны, рыхлостью военной организации. Недостаточная подготовка вызывала, естественно, чрезмерный расход человеческой силы. Быстрый и полухаотический рост армии вызывался тем, что для разрешения каждой новой боевой задачи приходилось строить из ничего новые полки и дивизии. Это было трехлетие непрерывных боев. Цепь малых войн свелась в одну большую гражданскую войну, в которой революция обеспечила свое существование. Армию строил рабочий, мобилизуя крестьянина, где нужно заставляя его, привлекая к делу бывшего офицера и ставя его под свой контроль.
Давно уже стало традицией изображать дело так, будто весной 1918 года Царицын представлял большую важность в военном отношении и Сталин был отправлен туда для спасения военного положения. Все это основано на недоразумении. Дело шло на самом деле о продовольствии; и военное ведомство в целом занималось в те дни вопросом продовольствия пожалуй больше, чем чисто военными делами. 28 мая на заседании Совета Народных Комиссаров Ленин обменивался с тогдашним руководителем продовольственного дела Цюрупой записками об исключительных методах по снабжению столиц и промышленных центров продовольствием. Ленин пишет к Цюрупе: "Сегодня же созвонитесь с Троцким, дабы завтра он все пустил в ход". Тут же Ленин сообщает о состоявшемся постановлении в том смысле, чтобы народный комиссар труда Шляпников выехал немедленно на Кубань для объединения продовольственной деятельности юга в интересах промышленных районов. Цюрупа пишет: "Сталин согласен ехать на Северный Кавказ. Посылайте его. Он знает местные условия. С ним и Шляпникову будет хорошо". Ленин отвечает: "Я согласен вполне. Проводите обоих сегодня". В ближайшие два дня состоялись специальные постановления о Сталине и Шляпникове. Сталин был направлен на северный Кавказ и в Царицын "в качестве общего руководителя продовольственным делом на юге России". О военных задачах еще не было и речи.
Со Сталиным получилось то, что со многими другими советскими работниками и с целыми отрядами их. Многие рабочие отправлялись в разные губернии для мобилизации хлебных избытков. Но наталкивались на восстания белых, и из продовольственных отрядов, становились военными отрядами. Многие работники просвещения, земледелия и других ведомств попадали на окраинах в водоворот гражданской войны и меняли, так сказать, свою профессию.
Каменев, наряду с Зиновьевым, был одним из наименее воинственных членов ЦК. Однако и он посылался на фронты и играл в течение нескольких периодов видную роль. Подобно Сталину, Каменев был в апреле 1919 года послан на Украину для ускорения продвижения продовольственных грузов к Москве. Но Луганск оказался сдан, опасность грозила всему Донецкому Бассейну, положение на только что отвоеванной Украине становилось все менее благоприятным. Совершенно так же, как Сталин в Царицыне, Каменев на Украине оказался втянут в военные операции. Ленин телеграфирует Каменеву: "Абсолютно необходимо, чтобы вы лично... не только проверили и ускорили, но и сами довели подкрепление к Луганску и вообще к Донбассу. Ибо иначе нет сомнения, что катастрофа будет огромная, едва ли поправимая: мы несомненно погибнем, если не отчистим полностью Донбасс в короткое время..." Это обычный стиль Ленина того времени. На основании таких цитат можно доказывать, что судьбу революции Ленин ставил в зависимость от военного руководства Каменева на Юге.
Читателю, не посвященному в действительный ход событий и не могущему ныне иметь доступ к архивам, трудно себе представить, до какой степени искажены пропорции событий. Весь мир знает ныне об эпопее защиты Царицына, о поездке Сталина на Пермский фронт или так называемой Профсоюзной дискуссии. Эти эпизоды кажутся сейчас вершинами исторической цепи событий. Эти мнимые вершины созданы искусственно. Из громадного архивного материала выделены определенные эпизоды и вокруг них поставлены грандиозные исторические декорации. Во всех новых изданиях к этим декорациям прибавляются новые преувеличения, источником которых являются только старые преувеличения. Ссылки на документы встретить почти нельзя. Заграничная печать, даже ученые историки, относятся к этим повествованиям, как к первоисточнику. В разных странах можно встретить специалистов-историков, которые знают третьестепенные детали, касающиеся Царицына или Профсоюзной дискуссии, но не имеют почти никакого понятия о событиях неизмеримо более важных и значительных. Фальсификация достигла здесь таких размеров, такой динамики, что она выработала свой собственный, почти непреодолимый автоматизм, похожий на автоматизм лавины. На самом деле, нельзя не поразиться бедности тех документов и материалов, которые опубликованы в связи с работой Сталина на фронтах.
При тоталитарной концентрации всех средств устной и печатной пропаганды можно городу создать столь же фальшивую репутацию, как и человеку. В маневренной и глубоко подвижной войне разные пункты страны приобретают в разные моменты исключительное значение и затем теряют его. Защита Царицына никогда не могла иметь того значения, как борьба за Казань, откуда открывается путь на Тулу и Москву, или, как борьба за Петроград, потеря которого была бы грозным ударом сама по себе и открывала бы путь с севера, путь на Москву. Сейчас много героических эпизодов гражданской войны забыто: забыты все, где не участвовал Сталин; зато имени Царицына придано мистическое значение:
"Царицын, - вполне справедливо пишет один из историков Красной армии, - явился зачатком военной академии, где создались кадры командиров для других многочисленных фронтов, ныне возглавляющие основные единицы армии".
"...На Царицынском фронте началась борьба между Сталиным и Троцким - не столько борьба двух больших честолюбий, сколько борьба двух человеческих слоев и двух линий в революции" (С. Дмитриевич, стр. 221).
Наиболее выдающиеся организаторы и полководцы вышли не из Царицына. Я уж не говорю о центральных фигурах, как Склянский, действительный Карно Красной армии, Фрунзе, выдающийся военачальник, поставленный впоследствии во главе Красной армии, Тухачевский, будущий реорганизатор армии, Егоров, будущий начальник Штаба, Якир, Уборевич, Корк, Дыбенко. Все они воспитались в других армиях или на других фронтах, крайне отрицательно относились к Царицыну и его невежественному самодовольству, требовательности. Само слово "царицынцы" имело в их устах уничтожительное значение.
Городским головой Царицына был некий большевик Минин, ставший впоследствии членом Революционного Военного Совета. Этот Минин написал в 1925 г. героическую драму: "Город в кольце". Так как Сталин в этой драме не получил надлежащего освещения, это послужило в дальнейшем опале Минина, который был в конце концов разоблачен как "враг народа".
В изданиях годов гражданской войны эпопея Царицына - одна из многих эпопей, которая совершенно не связывалась с именем Сталина. Его закулисная роль, очень краткая к тому же, была известна небольшому числу лиц и не давала решительно никакого повода для славословий. В юбилейной статье Орджоникидзе, посвященной 11-й армии, ни словом не упоминается Сталин. То же и в других статьях. Нужно было очень долго и настойчиво раскачивать качели истории, чтобы поднять Сталина на высоту героя царицынской эпопеи.
Продовольственные задачи оказались в сколько-нибудь широких масштабах неразрешимы из-за военного положения. "Связи с Югом, с его продовольственными грузами, прерваны - писал Сталин 4 августа, - а сам Царицынский район, связывающий центр с Северным Кавказом, оторван, в свою очередь, или почти оторван от Центра".
Причину крайнего ухудшения военной обстановки Сталин объяснял, с одной стороны, поворотом крепкого крестьянина, в Октябре боровшегося за советскую власть, - против советской власти (он ненавидит всей душой хлебную монополию, твердые цены, реквизиции, борьбу с мешочничеством); с другой стороны - плохим состоянием наших войск. "В общем нужно сказать, - заканчивал он, - что до восстановления связи с Северным Кавказом рассчитывать (особенно) на Царицынский участок (в продовольственном отношении) не приходится".
4 августа Сталин пишет из Царицына Ленину, Троцкому, Цурюпе: "Положение на Юге не из легких. Военный Совет получил совершенно расстроенное наследство, расстроенное отчасти инертностью бывшего Военного Руководителя, отчасти заговором привлеченных Военруком лиц в разных отделах Военного Округа. Пришлось начинать все сызнова... Отменили старые, я бы сказал преступные, приказы, и только после этого повели наступление..."
Подобные сообщения получались тогда со всех концов страны, ибо хаос господствовал везде. Удивление вызывают лишь слова о "расстроенном наследстве". Военные округа были декретированы 8 апреля, едва успели приступить к работе, так что о "расстроенном наследстве" говорить было трудно.
8 апреля 1918 г. был издан декрет о создании волостных, уездных, губернских и окружных комиссариатов. В июле я докладывал 5-му съезду Советов, что многие низовые комиссариаты еще не созданы за отсутствием компетентных военных людей.
В качестве члена Революционного Военного Совета армии с особыми полномочиями от ЦК и Военного Совета Республики Сталин пользовался крайне широкими, практически неограниченными правами. Он мог производить на местах мобилизации, реквизировать имущество, милитаризировать заводы, подвергать аресту, предавать суду, назначать и смещать. Другие члены Совета армии - например, Ворошилов - были слишком малозначительны по сравнению с ним, чтобы стеснять его волю.
Грубость, нарушение приказов, вызывающие резолюции - все это был не просто взрыв темперамента, а обдуманный способ поднять свой авторитет. Военные, как и большинство комиссаров, не знали Сталина, а к приказам из центра уже научились относиться с большим вниманием. Цель Сталина состояла в том, чтоб показать, что он равен по рангу тем, кто подписывает приказы, исходящие из центра. Никакой другой цели его вызывающие действия иметь не могли: если б он хотел изменения неразумного приказа, достаточно было бы снестись по прямому проводу с Москвой. Сталин стремился поднять свой авторитет за счет авторитета центра.
Самочинно взятые на себя Сталиным функции руководителя всех военных сил фронта получают подтверждение Москвы. Несмотря на всю неприязнь Троцкого к Сталину, телеграмма Реввоенсовета республики, носящая пометку, что она отправлена по согласию с Лениным (вероятнее - по настоянию Ленина) возлагает на Сталина: "Навести порядок, объединить отряды в регулярные части, установить правильное командование, изгнав всех неповинующихся".
Таким образом, полномочия, выданные Сталину для рабочих управителей были подписаны и, на сколько можно судить по тексту, формулированы мною. Дело шло о том, чтоб подчинить столицы центру, установить правильные взаимоотношения и подчинение армии и фронту. Основное направление работы Сталина в Царицыне имело прямо противоположный характер. О его резолюциях не принимать к сведению и пр. я не знал, так как сам он о них в центр не докладывал. Мое впечатление было таково, что Сталин недостаточно решительно борется с самоуправством и местничеством, партизанством и пр. местных людей. Я обвинял его в покровительстве неправильной политике Ворошилова и других. Но мне и в голову не приходило, что он является вдохновителем этой политики. Только позже из его собственных телеграмм и из признания Ворошилова и других, это стало ясно.
Каждый военный округ возглавлялся Революционным Военным Советом из трех членов: двух представителей партии и правительства и одного военного специалиста при одновременном назначении значительного числа военных специалистов. Разумеется, приходилось действовать в значительной мере ощупью. Мы создали военную аттестационную комиссию, но и она, разумеется, не располагала необходимым материалом для оценки старых генералов и полковников с точки зрения их скверности к новому революционному режиму. Не забудем, что дело происходило весной 1918 года, т. е. через несколько месяцев после завоевания власти, когда административный аппарат строился в окружении величайшего хаоса, при помощи импровизации случайных связей, случайных рекомендаций. Никакого другого способа и быть не могло. Лишь постепенно совершалась проверка военных специалистов на деле и их отбор.
Среди офицеров было много таких, пожалуй большинство таких, которые сами не знали, как определить себя. Реакционеры бежали с самого начала, наиболее активные из них на периферию, строившую тогда белые фронты. Остальные колебались, выжидали, не решались бросить семью, не знали, что с ними будет и таким образом оказались в числе военно-административного или командного аппарата Красной армии. Дальнейшее поведение многих из них определялось тем отношением, которое они к себе встретили. Умные, энергичные и тактичные комиссары, а такие были, конечно, в меньшинстве, завоевывали сразу офицеров, которые смотрели на них снизу вверх и удивлялись их решимости, смелости и политической определенности. Такие союзы командиров и комиссаров длились иногда долго и отличались большой прочностью. Там, где комиссар был невежественен и груб и третировал военного специалиста, пренебрежительно компрометируя его перед красноармейцами, о дружбе, конечно, не могло быть и речи, и колебавшийся офицер склонялся окончательно в сторону врагов нового режима. Атмосфера Царицына с ее административной анархией, партизанским духом, неуважением центра, отсутствием административного порядка и вызывающей грубостью по отношению к военным специалистам, разумеется, не способна была расположить этих последних к себе и сделать из них слуг нового режима. Было бы ошибкой думать, что Царицын обходился без военных специалистов. Каждому из импровизированных командиров нужен был офицер, который знал рутину военного дела. Но такого рода специалисты набирались из худшей части офицерства: из пропойц или людей, потерявших человеческое достоинство, безразличных, готовых ползать на задних лапах перед новым начальством, льстить ему, не перечить ему во всяком случае и т. д. Таких военных специалистов я нашел в Царицыне. В качестве начальника штаба я нашел покорного и тихого капитана царской армии, склонного к спиртным напиткам. Имя этого незначительного офицера нигде больше не упоминалось, и о судьбе его мне неизвестно. С глазу на глаз с этим начальником штаба командующий армией не раз вынужден бывал опускать глаза. Жизнь в штабе вовсе не была идиллической. Самородки: Ворошилов и Буденный - отстаивали каждый свои права.
Сталин несколько месяцев провел в Царицыне. Свою закулисную борьбу против меня, уже тогда составлявшую существеннейшую часть его деятельности, он сочетал с доморощенной оппозицией Ворошилова и его ближайших сподвижников. Сталин держал себя, однако, так, чтобы в любой момент можно было отскочить назад.
Ленин лучше меня знал Сталина и подозревал, очевидно, что упорство царицынцев объясняется закулисным режиссерством Сталина. Я решил в Царицыне навести порядок. После нового столкновения командования в Царицыне я настоял на отозвании Сталина. Сталин был отозван из Царицына во второй половине октября 1918 г. (30 октября появилось в "Правде" его сообщение о Южном фронте). Это было сделано через посредство Свердлова, который сам отправился за Сталиным в экстренном поезде. Ленин хотел свести конфликт к минимуму, и был, конечно, прав. Поэтому Ленин написал письмо.
Письмо Ленина явно написано под влиянием настояний Сталина. Он искал примирения, дальнейшей военной работы, хотя бы ценою временной и неискренней капитуляции. Фронт привлекал его потому, что здесь он впервые столкнулся с наиболее законченным из всех аппаратов, именно с военным. В качестве члена Реввоенсовета при том же члена ЦК, он, разумеется, в каждом Реввоенсовете, в каждой армии каждого фронта являлся первой фигурой. Если другие колебались, то он разрешал. Он мог приказывать. Приказание получало почти автоматическое выполнение, не так, как в комиссариате национальностей, где ему приходилось скрываться от оппонентов на кухне коменданта.
После отъезда всех участников царицынской армии я в особом приказе (5 ноября 1918 г.) воздал должное заслугам многих частей и их командиров, но в то же время отмечал, что в состав армии входят единицы, которые носят названия дивизий, не являясь таковыми по существу; что "политическая работа в частях пока еще почти не поставлена"; что "расходование боевых припасов происходит далеко не всегда с необходимой осмотрительностью"; что в некоторых случаях "командир, не желая выполнить оперативный приказ, передавал его на рассмотрение митинга". "Как граждане, - гласил приказ, - солдаты в свободные часы могут устраивать митинги по любым вопросам. Как солдаты (в строю и на фронте) они выполняют беспрекословно боевые приказы".
Именно в эти дни, отозванный из Царицына, с глубокой злобой и жаждой мести в душе, Сталин написал свою коротенькую статью, посвященную юбилею революции. Цель статьи была нанести удар престижу Троцкого, выдвинуть против него авторитет Центрального Комитета, возглавлявшегося Лениным. Эта юбилейная статья была продиктована затаенной злобой.
После посещения Южного фронта, в частности Царицына, я докладывал на VI съезде Советов 9 ноября 1918 года: "Не все советские работники поняли, что существует централизованное управление, и все приказы, идущие сверху, должны быть незыблемы...; к тем советским работникам, которые еще всего этого не поняли, мы будем безжалостны; мы их отстраним, выбросим из наших рядов, подвергнем репрессиям" (1, 340). Это било по Сталину в неизмеримо большей степени, чем я мог думать тогда, направляя эти слова главным образом против Ворошилова. Сталин присутствовал на съезде и молчал. Он молчал на заседании Политбюро. Он не мог защищать открыто своих действий. Тем больше он накапливал злобы.
В то время как на Восточном фронте Красная армия успела уже одержать крупные победы, почти целиком очистив Волгу, на юге дела шли по-прежнему плохо, порядка не было, приказы не соблюдались. 5 октября из Козлова было объявлено приказом об объединении всех армий и групп Южного фронта под командованием Революционного Военного Совета Южного фронта в составе бывшего генерала Степина и трех большевиков: Шляпникова, Мехоношина и Лазимира. "Все приказы и распоряжения Совета подлежат безусловному и немедленному исполнению". Ослушникам приказ грозил строгими карами.
30 ноября 1918 г. Центральный Исполнительный Комитет, уже объявивший советскую республику военным лагерем, принял постановление о создании Совета Обороны в составе Ленина, Троцкого, Красина, комиссара путей сообщения, комиссара продовольствия и представителя Президиума ЦИК Сталина. Предложение было внесено мною по соглашению с Лениным и Свердловым. Ленин хотел дать Сталину известное удовлетворение за его удаление из царицынской армии. Я хотел предоставить Сталину возможность открыто формулировать свою критику и свои предложения, без подрыва порядка в военном ведомстве. Однако дело свелось больше к титулу, чем к работе.
Первое заседание Совета Обороны, намечавшее общие задачи, происходило 1 декабря. Из записей Ленина на заседании видно, что Сталин брал слово шесть раз, Красин - девять раз, Склянский - десять раз, Ленин - восемь раз. Каждому из ораторов давалось не больше двух минут.
Руководство работой Совета Обороны не только в больших вопросах, но и в деталях, целиком сосредоточилось в руках Ленина. Сталину поручено было составить проект постановления о борьбе против областничества и о борьбе с волокитой. По-видимому, этот проект никогда не был составлен. Кроме того, в интересах ускорения работы, решено было, что "постановления комиссий, назначаемых Советом Обороны, подписанные Лениным, Сталиным и представителем соответствующего ведомства, имеют силу постановлений Совета Обороны".
В первые месяцы 1919 г. Красные войска нанесли сокрушительный удар южной контрреволюции, состоявшей главным образом из донской казачьей армии под командованием генерала Краснова. Но за Красновым формировалась на Кубани и Северном Кавказе добровольческая армия Деникина. В середине мая наша наступавшая армия, в значительной мере выдохшаяся, столкнулась со свежими войсками Деникина и начала откатываться назад. Мы потеряли все, что завоевали, и сверх того, всю недавно освобожденную Украину.
Контрреволюция превратилась на Дону, в Кубани, Тереке в серьезную силу. Генералы Корнилов, Алексеев, Деникин, Каледин, Краснов нашли себе поддержку в среде казачества, особенно, разумеется, в среде зажиточных кругов. Как раз накануне Восьмого съезда, заседавшего в Москве с 18 по 23 марта 1919 г. мы получили на Востоке со стороны белых крепкий удар под Уфой и продолжали отступать. Вопрос о съезде казался мне теперь совершенно малозначительным в сравнении с тем, что происходило на Востоке. Я предложил немедленно вернуть на фронт военных делегатов и решил сам, невзирая на съезд, немедленно отправиться на Восточный фронт, под Уфу.
Часть делегатов была недовольна: они на несколько дней приехали в столицу и не хотели покидать ее. Кто-то пустил слух, что я желаю избегнуть прений в военной политике. Эта мысль поразила меня. 16 марта 1919 г. я внес в ЦК предложение: отменить директиву об отъезде, немедленном возвращении, военных делегатов, поручить Сокольникову официальную защиту военной политики, а сам немедленно уехал на Восток. Обсуждение военного вопроса на Восьмом съезде, несмотря на наличие довольно значительной оппозиции не остановило меня: положение на фронте казалось мне гораздо более важным, чем избирательство на съезде, тем более, что я не сомневался в победе той линии, которую считал единственно правильной. Центральный комитет одобрил внесенные мною заранее тезисы и назначил официальным докладчиком Сокольникова.
От имени оппозиции доклад был представлен Смирновым, старым большевиком и бывшим артиллерийским офицером мировой войны. Смирнов был одним из вождей левых коммунистов, решительных противников Брест-Литовского мира, требовавших открытия против германской регулярной армии партизанской войны. На этой основе, несколько, правда, поостывшей, они продолжали оставаться и в 1919 г. Формирование централизованной и регулярной армии было невозможно без военных специалистов и без замены импровизации правильной системой руководства. Левые коммунисты успели значительно поостыть и пытались приспособить свои вчерашние взгляды к росту государственной машины и потребностям регулярной армии. Но они отступали шаг за шагом, нагоняя все, что можно, из старого багажа, и прикрывали свои по существу партизанские тенденции новыми формулами.
"Год тому назад, - докладывал на VIII съезде партии Сокольников, - в момент полного развала армии, когда никакой военной организации для защиты пролетарской революции не было, Советская власть прибегла к системе добровольческого формирования армии, и в свое время эта добровольческая армия сыграла свою роль. Теперь, оглядываясь на этот период, как на пройденную ступень, мы должны учесть положительные и отрицательные стороны. Положительная сторона его состояла в том, что в ней приняли участие лучшие элементы рабочего класса... Наряду с этими хорошими сторонами партизанского периода были и черные стороны, которые в конце концов перевесили то хорошее, что было в этом партизанском периоде. Лучшие элементы выбивались, умирали, попадали в плен и, таким образом, создавался отбор худших элементов. К этим худшим элементам присоединились те, которые шли в добровольческую армию потому, что были выброшены на улицу в результате катастрофической ломки всего общественного уклада. Наконец, шли полугнилые остатки старой армии. Вот почему в партизанский период нашей военной организации развились силы, которые вынудили ликвидировать эту партизанщину. В конце концов, получилась система независимости маленьких отрядов, которые группировались вокруг отдельных предводителей. Эти отряды, в конце концов, ставили своей задачей не только борьбу и защиту советской власти против завоевания революции, но и бандитство, мародерство. Они превратились в партизанские отряды, которые были опорой авантюризма..."
"Нынешний период, - продолжал Сокольников, - стоит под знаком государственного строительства, которое ведет пролетариат... Чрезвычайно много горячих прений возникло вокруг вопроса о военных специалистах... Теперь этот вопрос в сущности разрешен теоретически и практически. Даже противники применения военных специалистов утверждают сами, что вопрос этот устарел. Там, где военные специалисты были привлечены, где была проведена реорганизация партизанской армии в армию регулярную, там была достигнута устойчивость фронта, там был достигнут военный успех. Наоборот, там, где военные специалисты не нашли себе применения... там пришли к полному разложению и исчезновению самих армий..."
"В вопросе о военных специалистах, - говорил Сокольников, - мы имеем не чисто военную проблему, а общую специальную проблему. Когда был поставлен вопрос о привлечении на фабрики инженеров, о привлечении бывших капиталистических организаторов, вы помните, как из рядов красных левых коммунистов была начата жесточайшая "сверхкоммунистическая" критика, которая утверждала, что возвращать инженеров на фабрики нельзя. И вот мы имели аналогию этой критики, перенесенной в область военного строительства. Нам говорят, возвращая в армию бывших офицеров, вы этим самым восстанавливаете бывшее офицерство и бывшую армию. Но эти товарищи забывают, что рядом с этими командирами стоит комиссар, представитель советской власти, что эти военные специалисты находятся в рядах армии, которая целиком поставлена на службу пролетарской революции... Та армия, которая имеет десятки тысяч старых специалистов на практике показала, что она есть армия пролетарской революции".
Разногласия по военному вопросу к моменту съезда в значительной степени дали уже тот острый характер, какой имели в предыдущий период. Оппозиция уже не ставила вопросы так прямолинейно, как год тому назад, когда централизованная армия объявлялась характерной для империалистического государства и ей противопоставлялась система партизанских отрядов, когда отвергалось использование современных технических средств борьбы: аэропланов, танков и т. д.
Военная оппозиция состояла из двух групп: с одной стороны, в ней были представлены многочисленные подпольные работники, которых изрядно потрепали тюрьмы и ссылка и которые теперь не умели найти себе место в строительстве армии и государства. Они с большим недоброжелательством относились ко всякого рода выскочкам (а в них недостатка не было), занимавшим ответственные посты. С другой стороны, в оппозиции сильно были представлены передовые рабочие, боевые элементы со свежим запасом энергии, но взиравшим с политическим страхом на то, как вчерашние инженеры, офицеры, педагоги, профессора снова занимают командные позиции. В этой рабочей оппозиции отражалось в конечном счете недоверие к своим собственным силам и уверенность в том, что новый класс, ставший у власти, сможет подчинить себе широкие круги старой технической интеллигенции.
Чтобы определить роль Сталина, достаточно сказать, что гнездом в оппозиции был Царицын. На VIII съезде члены царицынской группы представляли ядро оппозиции, в том числе Ворошилов. В период предшествовавший съезду они находились в постоянной связи со Сталиным, который инструктировал их, по-видимому, сдерживая их непомерную прыть, но в то же время централизуя интригу против военного ведомства. Этим определялась его роль на VIII съезде, обсуждавшем военный вопрос, где произошел интересный эпизод с выбором президиума.
Петроградская делегация предложила президиум в составе: Ленина, Каменева, Зиновьева, Пятакова и трех других товарищей местного масштаба. Председательствовавший Ленин спросил: "Есть другие предложения?" Это означало, что вопрос согласован с председателем. Раздались голоса, предлагавшие в президиум Бухарина, Оборина, Рыкова, Стасову, Сокольникова, Муралова и Сталина. Первые четыре отказались. Сталин не отказался, Ленин предлагает, "не считаясь с дополнениями, поставить на голосование прежде всего прочитанный список. Голосуют. Большинство - за". "Предложено голосовать сначала, требуется ли дополнение вообще". Другими словами, становится предварительный вопрос по поводу Сталина и Муралова, голосовать ли вообще. "Голосуют. Дополнение отклоняется".
Этот небольшой эпизод очень характерен. Вопрос о составе президиума составлял до известной степени определение физиономии съезда, хотя бы в предварительном порядке. В порядке дня стоял острый военный вопрос. Для Ленина не было тайной, что Сталин за кулисами фактически возглавляет оппозицию по военному вопросу. Ленин сговорился с петроградской делегацией о составе президиума. Оппозиционные элементы выдвинули несколько дополнительных кандидатур, разные группы по разным соображениям; не только оппозиционные группы, ибо выдвинута была кандидатура и Сокольникова. Однако Бухарин, Стасова, Оборин, Рыков и Сокольников отказываются, признавая заключенное неофициальное соглашение о президиуме обязательным для себя. Сталин, не отказываясь, занимает явно оппозиционную позицию. Он как бы пытается проверить число своих сторонников в составе делегатов съезда. Со своей стороны, Ленин пытается избегнуть голосования "за" или "против" Сталина. Он ставит через одного из делегатов предварительный вопрос, "нужны ли дополнительные члены президиума вообще", и достигает без труда отрицательного ответа на этот вопрос. Сталин терпит поражение, которому Ленин придает как можно менее личную и обидную форму.
По отношению к военной оппозиции Сталин держал себя совершенно так же, как по отношению оппозиции Зиновьева, Каменева в предоктябрьский период или по отношению к примиренцам в 12-13 году. Он не солидаризировался с ними, но он поддерживал их против Ленина и стремился найти в них опору.
Докладчик оппозиции Смирнов уже прямо возражал против утверждения Сокольникова, что "одни будто бы стоят за партизанскую армию, а другие за регулярную". По словам Смирнова, в вопросе о привлечении военных специалистов "никаких разногласий с господствующим течением в нашей военной политике у нас нет". Основной вопрос разногласий свелся к вопросу о необходимости расширения функций комиссаров и членов революционных военных советов в смысле большего их участия в управлении армией и решения оперативных вопросов и тем самым умаления руководящей роли командного состава. Создана была особая примирительная комиссия для выработки общих решений; в комиссию входили и Зиновьев и Сталин, но докладчиком комиссии выдвинут был Ярославский.
Решение съезда были приняты единогласно при одном воздержавшемся. Объясняется это тем, что оппозиция успела отказаться от своих наиболее принципиальных предрассудков. Бессильная противопоставить большинству партии свою линию, она вынуждена была присоединиться к общей резолюции. Тем не менее, пережитки настроения соответствующего периода не были еще полностью ликвидированы в течение всего 1919 года, в особенности на юге, на Украине, на Кавказе и Закавказье, где победа над партизанскими настроениями далась нелегко.
Привлечение старых военных специалистов осталось в практических решениях съезда во всей силе. С другой стороны, подчеркнута была необходимость подготовки нового командного состава, который явился бы надежным рычагом советской системы.
Никто уже не решался принципиально отвергать основы военной политики. Оппозиция перешла к критике отдельных недочетов и преувеличений. Здесь, конечно, открывалось богатое поле для всякого рода печальных анекдотов. Полемизируя против одного из царицынских сторонников Сталина, я писал в январе 1919 г.:
"В одной из наших армий до недавнего времени считалось признаком высшей революционности довольно-таки мелкотравчатое и глуповатое глумление над "военспецами", т. е. над всяким, кто прошел военную школу. Но в частях этой самой армии почти не велось политической работы. К коммунистам-комиссарам, к этим политическим "специалистам", там относились не менее враждебно, чем к военным специалистам. Кто же сеял эту вражду? Худшая часть новых командиров. Военные полузнайки, полупартизаны, полупартийные люди, которые не хотели терпеть рядом с собой ни партийных работников, ни серьезных работников военного дела... Цепко держась за свои посты, они с ненавистью относятся к самому упоминанию о военной науке... Многие из них, запутавшись вконец, кончали прямым восстанием против советской власти".
Принципиальная оппозиция сдавала позиции, теряла сторонников, замирала, питалась мелочами, сплетнями, пересудами. Новые поражения придавали ей на время активности, но только для того, чтобы обнаружить ее несостоятельность: ничего своего она предложить не могла. В книжках и статьях все еще повторяют об изменах "генералов", назначенных Троцким. Эти обвинения звучат особенно несообразно, если вспомнить, что через двадцать лет после переворота Сталин обвинил в измене и истребил почти весь командный состав, им же самим назначенный. Остается еще добавить, что и Сокольников, официальный докладчик, и В. Смирнов, оппозиционный содокладчик, оба активные участники гражданской войны, пали впоследствии жертвами сталинской чистки и что в 1920 г. видный военный работник писал:
"Несмотря на все боли, крик и шум, поднятые по поводу нашей военной политики, по поводу привлечения военных специалистов в Красную армию и т. д., глава военного ведомства т. Троцкий остался прав. Он железной рукой провел намеченную военную политику, не боясь угроз... победы Красной армии на всех фронтах - лучшее доказательство правильности военной политики".
Во время съезда происходило особое военное совещание, протоколы которого велись, но не были опубликованы. Цель этого совещания состояла в том, чтобы дать возможность всем участникам, особенно недовольным представителям оппозиции, возможность высказаться с полной свободной откровенностью. Ленин на этом совещании произнес энергичную речь в защиту военной политики. Каково было мнение Сталина? Выступал ли он в защиту позиции Центрального Комитета? Трудно ответить на этот вопрос категорически. Что он действовал за кулисами съезда, натравливая оппозицию на военное ведомство, в этом нет никакого сомнения на основании тех обстоятельств и воспоминаний участников съезда. Яркой уликой является тот факт, что протоколы военного совещания VIII съезда не опубликованы до сих пор: потому ли, что Сталин вообще не выступал, или потому, что его тогдашнее выступление является слишком стеснительным для него сейчас. Официальные источники говорят, что Сталин поддерживал на 8-м съезде позицию Ленина в военном совещании. Почему, однако, не опубликованы протоколы теперь, когда необходимость сохранения военных тайн давно исчезла?
На украинской конференции Сталин формально защищал тезисы, выступая докладчиком от имени ЦК; в то же время через доверенных людей он немало поработал над тем, чтобы провалить тезисы. На VIII съезде партии это было труднее, так как вся работа протекала на глазах Ленина, других членов ЦК и ответственных военных работников. Но по существу Сталин и здесь играл совершенно ту же роль, что и на украинском съезде. Как член ЦК, он двусмысленно выступал в защиту официальной военной политики или отмалчивался; но через своих ближайших друзей - Ворошилова, Рухимовича - он вел на съезде подкоп не столько, правда, против военной политики, сколько против ее руководителя. С особенной грубостью он натравливал делегатов на Сокольникова, взявшего на себя защиту политики военного ведомства без оговорок.
О связях Сталина с военной оппозицией можно сделать то заключение, что все наличные документы, особенно телеграмма Подвойскому в конце августа и письмо Ленину от 3 октября, доказывают полностью, что Сталин по своей позиции в Центральном Комитете и в правительстве возглавлял оппозицию. Если я подозревал это раньше, то теперь я полностью убежден, что махинации Сталина с украинцами прямо связаны с движением военной оппозиции. Сталин, конечно, не пожал лавров в Царицыне, он пытался теперь взять реванш.
В момент наибольшего напряжения Красной армии на востоке Деникин, располагавший значительными техническими средствами, имевший хорошую конницу и пользовавшийся поддержкой богатого крестьянства на юго-востоке России, начиная с мая 1919 г., быстро продвигается вперед, спеша соединиться с Колчаком на Волге и взять Москву. Царицын на левом фланге южного фронта был верным стыком для армии, сражавшейся против Колчака и Деникина. Когда Деникин захватил Севск и явно обозначилась опасность Туле и Москве, создан был Московский совет обороны и во главе его был поставлен тот самый Гусев, который считал, что удар на Кубань обеспечивает Москву. Это назначение имело слегка иронический характер.
Командование Южного фронта находилось последовательно в руках Сытина, Егорова, Шорина, Фрунзе. Сталин входил в состав Южного фронта дважды, в два разных периода. В состав Реввоенсовета входили последовательно: Сталин, Ворошилов (в качестве помощника командующего фронтом), Минин, Гусев, Лашевич, Сталин (вторично), Смилга. Ворошилов был назначен помощником комфронта, чтобы освободить от его командования 10-ю армию. Юго-западный фронт был образован в 1919 г. путем отделения от Южного фронта западной группы. Командовал фронтом Егоров. В состав Реввоенсовета фронта входили Раковский и Гусев.
Рассказы о роли Сталина, как защитника Петрограда, основаны, как это ни невероятно, на умышленном анахронизме. Юденич дважды в течение 1919 г. пытался взять бывшую столицу: в мае и в октябре. Первое нападение было основано на внезапности. 14 мая корпус генерала Родзянко прорвал фронт 7-й армии между Нарвой и Гдовом, занял Ямбург и Псков и начал быстро продвигаться к Петрограду, Гатчине, Луге. 7-я армия, защищавшая Петроград, была крайне ослаблена в пользу более актуальных фронтов: командующие армией, лучшие командиры, комиссары и целые части были переведены на юг. Временный командующий (начальник штаба) вошел в сношения с Юденичем и дал ему возможность завладеть рядом пунктов. Часть командиров 7-й армии, отправившейся на Петроград, организовала заговор в окружающих столицу гарнизонах: Кронштадте, Ораниенбауме, Красной Горке и Красном Селе. Заговорщики были тесно связаны с Юденичем и намеревались занять столицу одновременно с войсками его армии. Заговорщики надеялись на поддержку недовольных матросов и особенно на помощь военного флота. Но матросы двух дредноутов не поддержали восстания, а английский флот держался в стороне.
Несколько морских портов были покинуты слабыми гарнизонами в панике. Но во всяком случае явной и грубой натяжкой являлась попытка связать измены тех или иных полков, формировавшихся под наблюдением партийных организаций, с Костяевым. Способный генерал Костяев не внушал доверия и мне. Он производил впечатление чужого человека. Вацетис, однако, отстаивал его, и Костяев недурно дополнял вспыльчивого и капризного главного командующего. Заместить Костяева было нелегко. Никаких данных против него не было. "Взятый у швейцарцев документ" лишен был, видимо, какого бы то ни было значения, ибо он нигде больше не фигурировал. Что касается Надежного, то ему пришлось через четыре месяца командовать 7-й армией, которая отстояла Петроград. Вина Окулова была в том, что он стремился соблюдать уставы и приказы, не соглашаясь участвовать в интригах против центра. Особо настойчивый тон Сталина объясняется тем, что он чувствовал опору в Совете Восточного фронта, где были недовольны главкомом и переносили это недовольство на меня.
Из Москвы пришлось спешно укреплять 7-ю армию и восстанавливать положение. Зиновьев, руководивший партийной и советской работой в Петрограде, не был создан для таких положений и сам сознавал это. Для организации отпора Юденичу был послан Сталин. Он вполне успешно справился с задачей, которая требовала твердости, решительности и спокойствия. Это первое наступление было быстро и легко ликвидировано. Что касается заговора, то и это предприятие оказалось авантюрой. 12 июня 1919 г. только одна Красная Горка оказалась в руках заговорщиков. После обстрела Кронштадта Красная Горка была 16 июня занята отрядами красных моряков. И Сталин телеграфирует Ленину:
"Быстрое взятие Горки объясняется самым грубым вмешательством со стороны моей и вообще штатских в оперативные дела, доходившим до отмены приказов по морю и суше и навязывания своих собственных. Считаю своим долгом заявить, что я и впредь буду действовать таким образом, несмотря на все мое благоговение перед наукой. Сталин".
Помню, по поводу этой похвальбы нарушением существующих законов, декретов, порядка и пр. я как-то сказал Ленину: у нас в армии заводится режим великих князей. В царской армии наряду с военной субординацией существовала неписаная субординация: великие князья, занимавшие те или другие командные или высокие административные посты, игнорировали нередко стоящие над ними власти и вносили в управление армии и флота хаос. Я обратил внимание Ленина на то, что Сталин в качестве члена ЦК заводит в армии режим великих князей.
Ленина коробило от этого тона грубого вызова и хвастовства. Из Петербурга можно было в любой момент снестись с Кремлем и со штабом, заменить плохих или ненадежных командиров, усилить штаб, т. е. сделать то, что каждый из основных военных работников делал много раз на фронте, без нарушения правильных отношений и без подрыва авторитета командования армии и ставки. Сталин не мог поступать так. Он мог чувствовать свое преимущество над другими только унижая их. Он не мог испытать удовлетворения от своей работы, не проявив пренебрежения к тем, кто стояли над ним. Не располагая другими ресурсами, он превращал грубость в ресурсы и демонстрировал свое особое значение пренебрежением к учреждениям и лицам, которые пользовались уважением других. Такова была его система.
Телеграмма кончалась словами: "Срочно вышлите 2 млн. патронов в мое распоряжение для 6 дивизии..."
В этой приписке, обычной для Сталина, целая система. Армия имела, конечно, своего начальника снабжения. Патронов всегда не хватало, и они посылались по прямому наряду главнокомандующего в зависимости от наличных запасов и относительной важности фронтов и армий. Но Сталин обходил все инстанции и нарушал всякий порядок. Помимо своего начальника снабжения он требует патронов через Ленина, притом не в распоряжение армейского командования, а для отдельной дивизии, которой он, очевидно, хочет показать свое значение.
Первый набег Юденича с ничтожными силами имел эпизодический характер и прошел для партии, поглощенной Восточным и Южным фронтами, почти незамеченным. Положение было восстановлено; и снова все внимание было перенесено на Юг. Тем временем к началу августа белые войска отошли в исходное положение. Но именно отошли. Они не были разгромлены. Юденич продолжал свои формирования. Под прикрытием Эстонии и при самой напряженной помощи Англии он сформировал в течение ближайших четырех месяцев очень серьезную армию, обильно укомплектованную офицерством и прекрасно вооруженную. Корпус превратился в Северо-Западную армию, которая насчитывала около сотни батальонов и эскадронов.
Второй поход начался очень успешно для Юденича, и борьба за Петроград сразу получила глубоко драматический характер. Считая, что нам не справиться со всеми фронтами одновременно, Ленин предложил сдать Петроград. Я восстал. Большинство Политбюро поддержало меня. Когда я был уже в Петрограде, Ленин писал:
"Вчера ночью провели в Совете Обороны и послали вам... постановление Совета Обороны. Как видите, принят ваш план. Но отход питерских рабочих на юг, конечно, не отвергнут. (Вы, говорят, развивали это Красину и Рыкову.) Об этом говорить раньше надобности, значило бы отвлечь внимание от борьбы до конца. Попытка отхода и отрезывания Питера, понятно, вызовет соответственные изменения, которые вы проведете на месте. Поручите по каждому Отделу Губисполкома кому-либо из надежных собрать бумаги и документы советские для подготовки эвакуации. Прилагаю воззвание, порученное мне Советом Обороны. Спешил - вышло плохо, лучше поставьте мою подпись под Вашим. Привет. Ленин".
Это была необходимая уступка Сталину и Зиновьеву. Ничего не оставалось, как примириться с нею.
Борьба за Петроград получила крайне драматический характер. Враг был на виду у столицы, которая была подготовлена к борьбе на улицах и площадях. Когда в советской печати шла речь об обороне Петрограда без дальнейших определений, то имели в виду всегда этот второй, осенний поход Юденича, а не весенний эпизод. Но осенью 1919 г. Сталин находился на Южном фронте и к обороне Петрограда не имел никакого отношения. Официальные документы этой основной операции против Юденича давно опубликованы. Сейчас оба похода Юденича слиты воедино и оборона Петрограда изображается, как дело рук Сталина.
Об этом первом периоде работы Сталина на Южном фронте не опубликовано никаких материалов. Дело в том, что этот период длился очень недолго и закончился достаточно плачевно. К сожалению, в изложении этого эпизода я не могу опираться ни на какие материалы, ибо он не оставил никаких следов в моем личном архиве. Официальный архив остался, разумеется, в Комиссариате по Военным делам. В Реввоенсовете Южного фронта при командующем Егорове были членами Сталин и Берзин, ушедший впоследствии окончательно в военную работу и игравший видную роль, если не руководящую, в операциях республиканской Испании. Однажды ночью, - относительно даты, к сожалению, ничего сообщить не могу, - Берзин вызвал меня к прямому проводу и поставил мне вопрос, обязан ли он подписать оперативный приказ командующего Южным фронтом Егорова. Согласно порядку, подпись комиссара или политического члена военного совета под оперативным приказом означала лишь, что приказ не заключает в себе никаких задних контрреволюционных мыслей. Что же касается оперативного смысла приказа, то он целиком лежал на ответственности командующего. В данном случае дело шло об исполнении оперативного приказа главного командования. Приказ Егорова являлся только передачей и истолкованием этого приказа в подчиненной ему армии. Сталин заявил, что приказ не годен и что он его не подпишет. Ввиду отказа члена ЦК подписать приказ, Берзин не решался ставить свою подпись. Между тем оперативный приказ за подписью одного командующего не имел действительной силы. Какие доводы выдвигал Сталин против приказа, имевшего, насколько помню, второстепенное значение, сейчас восстановить не могу. Во всяком случае у Сталина была полная возможность вызвать меня к прямому проводу и изложить мне свои соображения или, если он предпочитал это, вызвать к прямому проводу Ленина. Командующий Южным фронтом, если он был согласен со Сталиным, мог в том же порядке предложить свои соображения главнокомандующему или мне. Возражения Сталина были бы, разумеется, немедленно обсуждены в Политбюро. У главнокомандующего запросили бы дополнительных объяснений. Но, как и в Царицыне, Сталин предпочел другой образ действий. "Не подпишу", - заявил он, чтоб показать все свое значение своим сотрудникам и подчиненным. Я ответил Берзину: приказ главнокомандующего, закрепленный комиссаром, стал бы для вас обязательным. Подпишите немедленно, иначе будете преданы трибуналу. Берзин немедленно дал свою подпись. Вопрос перешел в Политбюро. Ленин сказал не без смущения: "Ничего не поделаешь, Сталин опять пойман с поличным". Решено было отозвать Сталина с Южного фронта. Эта была вторая крупная осечка. Помню, что он приехал смущенный, но не обнаружил обиды, наоборот, говорил, что цель его достигнута, так как он хотел обратить внимание на неправильность отношений между главным командованием или командованием фронта, что приказ главнокомандующего ничего опасного в себе не заключал, но был издан без предварительного запроса мнения Южного фронта, только неправильно, и что именно против этого он, Сталин, протестовал и чувствует себя вполне удовлетворенным. Впечатление было таково, что он зашел дальше, чем хотел, дал себя поймать себе самому в петлю какого-то случайного резкого замечания и не мог отступить назад. Во всяком случае, он явно делал все, чтобы замести следы и сделать бывшее как бы не бывшим.
В вопросах стратегических я всегда предоставлял первое слово главнокомандующему. Первой задачей нового главнокомандующего была выработка плана группировки сил на Южном фронте. Каменев отличался оптимизмом, быстротой стратегического воображения. Но кругозор его был еще сравнительно узок, социальные факторы Южного фронта: рабочие, украинские крестьяне, казаки, не были ему ясны. Он подошел к Южному фронту под углом зрения командующего Восточным фронтом. Ближе всего было сосредоточить дивизии, снятые с Востока, на Волге и ударить на Кубань, исходную базу Деникина. Именно из этого плана он и исходил, когда обещал вовремя доставить дивизии, не приостанавливая наступления.
Однако мое знакомство с Южным фронтом подсказывало мне, что план в корне ошибочен. Деникин успел передвинуть свою базу с Кубани на Украину. Наступать на казачество значило насильственно толкать его в сторону Деникина. Главный удар надо было нанести, наоборот, по линии водораздела между Деникиным и казачеством, в полосе, где население целиком против казаков, против Деникина и за нас. Но моя борьба против плана казалась продолжением конфликта между Военным Советом и Восточным фронтом. Смилга и Гусев при содействии Сталина изображали дело так, будто я против плана, потому что вообще не доверяю новому главнокомандующему. У Ленина было, видимо, то же самое опасение. Но оно было ошибочно в корне. Я не переоценивал Вацетиса, дружески встретил Каменева и стремился всячески облегчить его работу.
Вопрос был настолько важен, борьба вокруг плана и вопросов командования приняла столь острый характер, что 4 июля я прибег к крайнему средству: подал в отставку. Чтоб понять группировку в этот момент на верхах партии, нужно напомнить о конфликте между Восточным фронтом и главнокомандующим Вацетисом, косвенно - и со мной.
На Востоке командовал бывший полковник Каменев, членами Революционного Военного Совета были Смилга и Лашевич. Дела на Востоке шли в этот период настолько хорошо, что я туда совсем перестал ездить и даже не знал Каменева в лицо. Окрыленные успехами, Смилга, Лашевич и Гусев носили своего командующего на руках, кажется, пили с ним брудершафт и писали о нем в Москву восторженные отзывы.
Конфликт вокруг стратегии Восточного фронта был конфликтом между главнокомандующим Вацетисом и командующим Восточным фронтом Каменевым. Оба они были полковниками Генерального штаба старой царской армии. Между ними шло несомненное соревнование, в которое втянуты были и комиссары. Коммунисты ставки поддерживали Вацетиса, члены Реввоенсовета Восточного фронта - Смилга, Лашевич, Гусев были целиком на стороне Каменева. Трудно сказать, кто из двух полковников был даровитее. Оба обладали несомненными стратегическими качествами, оба имели опыт великой войны, оба отличались оптимистическим складом характера, без чего командовать невозможно. Вацетис был упрямее, своенравнее и поддавался несомненно влиянию враждебных революции элементов. Каменев был несравненно покладистее и легко поддавался влиянию работавших с ним коммунистов. Восточный фронт был, так сказать, первенцем Красной армии. Он был снабжен всем необходимым в том числе и коммунистами, больше чем какой-либо другой из фронтов. Адмирал Колчак считался в тот период, и вполне основательно, главным врагом. Он доходил до Казани, угрожал Нижнему Новгороду, откуда открывался прямой путь на Москву. Немудрено, если революционная страна собрала, так сказать, сливки в пользу Восточного фронта. Продвижение вперед против Колчака после двух периодов отступления шло теперь с полным успехом. Вацетис считал, что главная опасность теперь на юге, и предлагал задержать армии Восточного фронта в течение зимы на Урале, когда опасности настолько не будет, чтоб передать Южному фронту ряд дивизий. Общая моя позиция изложена была еще ранее в телеграмме первого января. Я стоял за обеспечение непрерывного наступления на Колчака. Однако конкретный вопрос определялся соотношением сил и общей стратегической обстановкой. Если у Колчака за Уралом серьезные резервы, если наше продвижение с непрерывными боями успело значительно истощить Красную армию, то ввязываться в дальнейшие бои за Уралом представляло бы опасность, ибо требовало бы новых пополнений из свежих коммунистов и командиров, а все это необходимо было ныне для Южного фронта.
Надо прибавить, что я успел значительно оторваться от Восточного фронта, как от вполне благополучного, и всеми мыслями жил на Южном фронте. Трудно было судить на расстоянии, насколько наступающие армии Восточного фронта сохранили жизненную энергию, т. е. насколько им по силам дальнейшие продвижения, не только без помощи Центра, но и с жертвами в пользу Южного фронта, которому нужны были лучшие дивизии.
Я предоставил Вацетису в известном смысле свободу действий, считая, что если со стороны Восточного командования будет отпор и если выяснится, что продвижение на восток возможно без ущерба для Южного фронта, то будет время поправить главнокомандующего решением правительства.
В этих условиях разыгрался конфликт между Вацетисом и Каменевым. Придравшись к ряду уклончивых ответов Восточного фронта, который стремился вести свою собственную линию, Вацетис потребовал смещения Каменева и замену его Самойло, бывшим командующим 6-ой армией. С. С. Каменев был, несомненно, способным военачальником, с воображением и способностью к риску. Ему не хватало глубины и твердости. Ленин потом сильно разочаровался в нем и не раз очень резко характеризовал его донесения: "Ответ глупый и местами неграмотный".
Когда Главком, с моего принципиального согласия, предложил Восточному фронту задержаться зимою на Урале, чтоб передать несколько дивизий на юг, где положение становилось угрожающим, Каменев, при поддержке Смилги и Лашевича, оказал очень решительное сопротивление. В конце концов. Политбюро решило вопрос в пользу Восточного фронта.
Сталин ухватился за конфликт между Восточным фронтом и главным командованием. К Вацетису, который официально осудил его вмешательство в стратегию, Сталин относился с ненавистью и ждал случая, чтоб отомстить ему. Теперь такой случай представился. Когда Каменев обязался, не приостанавливая наступления на Урале, дать Южному фронту несколько дивизий и сдержал обещание, его авторитет, естественно, повысился за счет авторитета Вацетиса, который продолжал упорствовать, когда его ошибка обнаружилась полностью. Смилга, Лашевич и Гусев предложили, видимо, при содействии Сталина, назначить Каменева главнокомандующим. Успехи Восточного фронта подкупили Ленина и сломили мое сопротивление. Но тут в события врезался эпизод, смысл которого остается не вполне ясным для меня и сейчас: Вацетис оказался арестован по подозрению в измене.
8 июля 1919 г. я получил на Южном фронте в Козлове шифрованную телеграмму о том, что изобличенный в предательстве и сознавшийся офицер дал показания, из которых вытекает, что будто бы Вацетис знал о военном заговоре. "Пришлось подвергнуть аресту главкома", - так заканчивалась телеграмма подписанная Дзержинским, Крестинским, Лениным и его заместителем Склянским. За спиной Дзержинского в этом деле стоял, видимо, Сталин.
Так как Вацетис был вскоре после того освобожден и впоследствии стал профессором военной академии, то, я полагаю, осведомленность его о заговоре была весьма сомнительна. Весьма вероятно, что недовольный смещением с поста главнокомандующего, он вел неосторожные беседы с близкими, к нему офицерами. Я никогда не проверял этого эпизода. Вполне допускаю, однако, что в аресте Вацетиса играл роль Сталин, который таким образом мстил ему за некоторые старые обиды. Вместе со Сталиным реванш брал Восточный фронт и с ним вместе новый главнокомандующий. Я и сейчас не знаю, что тут верно, в какой мере дело действительно шло о "заговоре" и в какой мере Вацетис был посвящен в него.
Таким образом, смена командования осложнилась драматическим эпизодом, который не имел, впрочем, трагических последствий. Вацетиса вскоре освободили. Но отношения в Политбюро напряглись: за эпизодом ареста явно чувствовалась интрига. Найдя опору в руководителях Восточного фронта, Сталин взял над Революционным Военным Советом реванш.
Наступление на Южном фронте по плану главнокомандующего началось в середине августа. Через полтора месяца, в конце сентября, я писал в Политбюро: "Прямое наступление по линии наибольшего сопротивления оказалось, как и было предсказано, целиком на руку Деникину... В результате полуторамесячных боев... Наше положение на Южном фронте сейчас хуже, чем было в тот момент, когда командование приступало к выполнению своего априорного плана. Было бы ребячеством закрывать на это глаза". Слова "как и было предсказано" ясно говорят о тех трениях, которые предшествовали принятию стратегического плана и имели место в июне и начале июля.
Итак, ошибка плана была для меня настолько несомненна, что когда он был утвержден Политбюро - всеми голосами, в том числе и голосом Сталина против меня - я подал в отставку. Решение Политбюро по поводу отставки гласило:
Секретно
Копия с копии
Москва 5 июля 1919 года
Љ...
РОССИЙСКАЯ КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ (Большевиков)
ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ
Кремль
Орг. и Полит. Бюро ЦК, рассмотрев заявление т. Троцкого и всесторонне обсудив это заявление, пришли к единогласному выводу, что принять отставки т. Троцкого и удовлетворить его ходатайство они абсолютно не в состоянии.
Орг. и Полит. Бюро ЦК сделают все от них зависящее, чтобы сделать наиболее удобной для т. Троцкого и наиболее плодотворной для Республики ту работу на южном фронте, самом трудном, самом опасном и самом важном в настоящее время, которую избрал сам т. Троцкий. В своих званиях Наркомвоена и Предреввоенсовета т. Троцкий вполне может действовать и как член Реввоенсовета Южфронта с тем Комфронтом (Егорьевым), коего он сам наметил, а ЦК утвердил.
Орг. и Полит. Бюро ЦК предоставляют т. Троцкому полную возможность всеми средствами добиваться того, что он считает исправлением линии в военном вопросе и, если он пожелает, постараться ускорить съезд партии.
Твердо уверенные, что отставка т. Троцкого в настоящий момент абсолютно невозможна и была бы величайшим вредом для Республики, Орг. и Полит. Бюро ЦК настоятельно предлагают тов. Троцкому не возбуждать более этого вопроса и исполнять далее свои функции, максимально, в случае его желания, сокращая их в виду сосредоточения своей работы на Южфронте. В виду этого Орг. и Полит. Бюро ЦК отклоняет и выход т. Троцкого из Политбюро и оставление им поста Председателя Реввоенсовета Республики (Наркомвоена).
Подлинный подписали:
Ленин, Каменев, Крестинский, Калинин, Серебряков, Сталин, Стасова
С подлинным верно:
Секретарь ЦК Елена Стасова
Я взял отставку назад и немедленно отправился на Южный фронт, где открывавшееся в середине августа наступление скоро приостановилось, не дав результатов. Роковая ошибочность плана стала ясна многим работникам, в том числе и Лашевичу, перешедшему с Восточного фронта на Южный. 6 сентября я телеграфировал с фронта Главкому и ЦК, что "центр тяжести борьбы на южфронте всецело перешел на Курско-Воронежское направление, где резервов нет", и предложил ряд войсковых перегруппировок, означавших в совокупности ликвидацию несостоятельного плана. Под моей телеграммой подписались Серебряков и Лашевич. Но главнокомандующий упорствовал, и Политбюро решительно поддержало его. В тот же день, 6 сентября, я получил ответ.
За два месяца ход военных операций не только опрокинул первоначальный план, но и ясно указал главную операционную линию. Однако за два месяца непрерывных и безрезультатных боев многие дороги оказались разрушены, и сосредоточение резерва представляло неизмеримо большие трудности, чем в июне-июле. Радикальная перегруппировка сил являлась, тем не менее, необходимостью. Я предлагал конный корпус Буденного переправить походным порядком и передвинуть ряд других частей в северо-восточном направлении.
Тем временем начатое наступление приостановилось, положение на Кубани, где увязли лучшие войска, продолжало оставаться крайне тяжким, Деникин продвигался на Север. "Для проверки оперативного плана, - писал я в конце сентября, - не лишне посмотреть на его результаты. Южный фронт получил такие силы, какие никогда не имел ни один из фронтов: к моменту наступления на Южном фронте имелось не менее 180.000 штыков и сабель, соответственное количество орудий и пулеметов. В результате полуторамесячных боев мы имеем жалкое топтание на месте в восточной половине Южного фронта и тяжкое отступление, гибель частей, расстройство организма - в западной половине. Причину неудачи необходимо искать целиком в оперативном плане. Мы пошли по линии наибольшего сопротивления, т. е. части средней устойчивости направили по местности, населенной сплошь казачеством, которое не наступает, а обороняет свои станицы и очаги. Атмосфера "народной" донской войны оказывает расслабляющее влияние на наши части. В этих условиях деникинские танки, умелое маневрирование и пр. оказываются в его руках колоссальным преимуществом".
Однако теперь дело шло уже не о плане, а о его последствиях, материальных и психологических. Главнокомандующий надеялся, видимо, в соответствии с правилом Наполеона, упорствуя в ошибке, извлечь из нее все возможные выгоды и добиться в конце концов победы. Политбюро, теряя доверие, упорствовало в собственном решении. 21 сентября наши войска покинули Курск. 13 октября Деникин взял Орел, открыв себе дорогу на Тулу, где были сосредоточены важнейшие военные заводы, а дальше уже шла Москва. Я поставил перед Политбюро ребром альтернативу: либо менять оперативный план, либо эвакуировать Тулу, разоряя военную промышленность и открывая дорогу на Москву. Главнокомандующий, меняя по частям старый план, уже сосредоточивал кулак. Но к этому времени упрямство главнокомандующего, которое поддерживало Политбюро, было сломлено.
В середине октября была закончена новая группировка войск для контрудара. Одна группа сосредоточена была к северозападу от Орла для действия на Курско-Орловскую железную дорогу. Другая группа, к востоку от Воронежа, возглавлялась конным корпусом Буденного. Это и было уже шагом к той группировке, на которой в последний раз настаивал 6 сентября Троцкий, Лашевич и Серебряков.
А вот что пишет Сталинская историография: "В течение сентября и начале октября 1919 г. Деникин достиг значительных успехов на Южном фронте. 13 октября ему удалось овладеть Орлом. Для устранения крайне тяжелого и опасного для республики положения, создавшегося в результате длительных неудач на Южном фронте, ЦК партии направил в Ревсовет фронта т. Сталина. Тов. Сталин выработал новый стратегический план борьбы с Деникиным, который был утвержден Лениным и Центральным Комитетом партии. Осуществление этого плана привело к полному поражению и разгрому Деникина".
В статье "К вопросу о стратегии и тактике коммунистов" Сталин говорит следующее о положении на Южном фронте:
"Основные черты политической стратегии можно было бы обрисовать без особого труда, прибегнув к аналогии с военной стратегией, например, в период гражданской войны, во время борьбы с Деникиным. Все помнят конец 1919, когда Деникин стоял под Тулой. В это время разыгрались интересные споры среди военных по вопросам о том, откуда следовало бы нанести решающий удар по армиям Деникина. Одни военные предлагали избрать основным направлением удара линию Царицын-Новороссийск. Другие, наоборот, предлагали повести решающий удар по линии Воронеж-Ростов, с тем, чтобы, пройдя эту линию и разбив, таким образом, на две части армии Деникина, потом разгромить их поодиночке. Первый план... был, с одной стороны, невыгоден, ибо предполагал наше продвижение по районам (Донская область), враждебным Советской власти и требовал, таким образом, крупных жертв; с другой стороны, он был опасен, ибо открывал армиям Деникина дорогу на Москву через Тулу, Серпухов. Второй план основного удара был единственно правилен, ибо он, с одной стороны, предполагал продвижение нашей основной группы по районам (Воронежская губ. - Донбасс), сочувствующим Советской власти, и ввиду этого не требовал особых жертв, с другой стороны, он расстраивал действия основной группы войск Деникина, шедших на Москву. Большинство военных высказалось за второй план, и этим была определена судьба всей войны с Деникиным".
Этот рассказ как бы служил Сталину лишь случайной иллюстрацией некоторых соображений из области политической тактики. На самом деле иллюстрация не была случайной. Шел 1923 год. Сталин находился в ожидании грозной атаки со стороны Ленина и систематически пытался подкапывать его авторитет. Верхи партии прекрасно знали, что за ошибочный и дорого обошедшийся план высказались не только некоторые "военные" (главнокомандующий), но и большинство Политбюро во главе с Лениным. Так как сам Сталин успел в последний момент отскочить от этого большинства, то ответственность он перелагал на одного Ленина. Однако он предпочитал говорить о разногласиях среди "военных", не касаясь борьбы внутри Политбюро: верхи партии слишком хорошо помнили, что я с июля оттаивал тот план, к которому Сталин примкнул лишь в конце октября или начале ноября, когда сам главнокомандующий на деле отказался от своего первоначального замысла.
19 ноября 1924 г., через 10 месяцев после смерти Ленина, Сталин сделал первую попытку создать свою собственную версию борьбы на Южном фронте и направить ее против меня. В речи на пленуме фракции ВЦСПС "Троцкизм или ленинизм?" он
говорит:
"О Деникине. Дело происходит осенью 1919 г. Наступление на Деникина не удается. "Стальное кольцо" вокруг Мамонтова (рейд Мамонтова) явно проваливается. Деникин берет Курск. Деникин подходит к Орлу. Тов. Троцкий вызывается с южного фронта на заседание ЦК. ЦК признает положение тревожным и постановляет направить на южфронт новых военных работников, отозвав тов. Троцкого. Новые военработники требуют "невмешательства" тов. Троцкого в дела южфронта. Тов. Троцкий отходит от прямого участия в делах южфронта. Операции на южфронте, вплоть до взятия нами Ростова-на-Дону и Одессы, проходят без тов. Троцкого. Пусть попытаются опровергнуть эти факты".
Здесь нет еще и речи о моем ложном стратегическом плане: все сводится к туманным утверждениям насчет новых военных работников, которые потребовали (от кого?) "невмешательства" Троцкого.
На самом деле тринадцать постановлений ЦК от 15 октября были в письменном виде внесены мною и единогласно одобрены, в том числе и Сталиным. В комиссию, которая посылала по моему предложению новых работников на юг, взамен старых, которые слишком устали от поражений, входили: Ленин, Троцкий, Каменев и Крестинский (Сталин не входил). Какие новые работники требовали "невмешательства" Троцкого и от кого именно требовали - Сталин не сообщает. "Троцкий отходит от прямого участия в делах Южного фронта". Эта неопределенная фраза только подчеркивает, что, если были какие-либо закулисные домогательства Сталина, то никакого постановления не было и по характеру отношений в ЦК быть не могло.
Ворошилов в "Сталине и Красной армии" (1929) пишет, что "Сталин поставил перед ЦК три главных условия: 1) Троцкий не должен вмешиваться в дела Южного фронта и не должен переходить за его разграничительные линии. 2) с Южного фронта должен быть немедленно отозван целый ряд работников, которых т. Сталин считал непригодными восстановить положение в войсках и 3) на Южный фронт должны быть немедленно командированы новые работники по выбору Сталина, которые эту задачу могли выполнить. Эти условия были приняты полностью".
Где? Как? Когда? Кем? Приписывая Сталину заслугу пересмотра ошибочного плана, Ворошилов, однако, еще не решался утверждать в 1929 г., что ошибочный план принадлежал мне. Умалчивая об этом вопросе, он тем обнаруживал, что я был противником плана. Однако и этот пробел заполнен новейшей историографией.
Зинаида Орджоникидзе пишет:
"Реввоенсовет 14-й армии все время держал связь со штабом Южного фронта. Серго лично связался со Сталиным и непосредственно с Москвой, с Лениным. Ленин напряженно следил за подготовкой к наступлению. 15 октября Серго из села Сергиевского в очередном письме писал Ленину:
"Дорогой Владимир Ильич! Сегодня я думал заехать в Москву на несколько часов, но решил, что лучше скорее в армию. Я теперь назначен в Реввоенсовет 14-й армии. Тем не менее решил поделиться с вами теми в высшей степени неважными впечатлениями, которые я вынес из наблюдений за эти два дня в штабах здешних армий. Что-то невероятное, что-то граничащее с предательством. Какое-то легкомысленное отношение к делу, абсолютное непонимание серьезности момента. В штабах никакого намека на порядок, штаб фронта - это балаган. Сталин только приступает к наведению порядка. Среди частей создали настроение, что дело советской власти проиграно, все равно ничего не сделаешь. В 14-й армии какой-нибудь прохвост Шуба, именующий себя анархистом, нападает на наши штабы, арестовывает их, забирает обозы, а комбрига посылает на фронт под своим надзором для восстановления положения. В 13-й армии дела не лучше. Вообще, то, что здесь слышишь и видишь, - нечто анекдотическое. Где же эти порядки, дисциплина и регулярная армия Троцкого?! Как же он допустил дело до такого развала? Это прямо непостижимо. И, наконец, Владимир Ильич, откуда это взяли, что Сокольников годится в командармы? Неужели до чего-нибудь более умного наши военные руководители не в состоянии додуматься? Обидно и за армию и за страну. Неужели, чтобы не обидеть самолюбие Сокольникова, ему надо дать поиграться с целой армией. Но довольно, не буду дальше беспокоить вас. Может быть, и этого не надо было, но не в состоянии заставить себя молчать. Момент в высшей степени ответственный и грозный.
Кончаю, дорогой Владимир Ильич.
Крепко, крепко жму ваши руки.
Ваш Серго"
26 августа 1919 г. официальные "Известия" печатают мое сообщение печати: "С Южного фронта, где я по несколько раз посетил все армии и был во многих дивизиях, я прибыл с глубочайшей уверенностью в несокрушимость Красной армии".
Правда, около 10 октября я покинул Южный фронт и переехал в Петроград. 10 октября должно было начаться наше контрнаступление на Южном фронте. Все было подготовлено. Сосредоточение частей для удара заканчивалось, и мое присутствие было гораздо нужнее под Петроградом, которому грозила смертельная опасность. Оглядываясь на три года гражданской войны и просматривая журнал непрерывных своих поездок по фронту, я вижу, что мне почти не пришлось сопровождать победоносную армию, участвовать в наступлении, непосредственно делить с армией ее успехи. Мои поездки не имели праздничного характера. Я выезжал только на неблагополучные участки, когда неприятель прорывал фронт и гнал перед собою наши полки. Я отступал с войсками, но никогда не наступал с ними. Как только разбитые дивизии приводились в порядок и командование давало сигнал к наступлению, я прощался с армией для другого неблагополучного участка или возвращался на несколько дней в Москву, чтоб разрешить накопившиеся вопросы в центре. Так, за три года мне ни разу - буквально - не удалось видеть счастливые лица солдат после победы или вступать с ними в занятые города. Только этим и объясняется, что после радикального перелома на Юге, начавшегося 19 октября, я ни разу не посетил Южного фронта за весь период нашего победоносного наступления.
Все командиры и комиссары Южного фронта требовали перегруппировки войск. В этот момент Сталин обратился к Политбюро с ультиматумом. В записке Ленину, опубликованной в брошюре Ворошилова "Сталин и Красная армия", Сталин писал:
"Месяца два назад Главком принципиально не возражал против удара с запада на восток через Донецкий бассейн, как основного. Если он все же не пошел на такой удар, то потому, что ссылался на "наследство", полученное в результате отступления Южных войск летом, т. е. на стихийно создавшуюся группировку войск Юго-Восточного фронта, перестройка которой (группировки) повела бы к большой трате времени, к выгоде Деникина... Но теперь обстановка и связанная с ней группировка сил изменилась в основе: 8 армия (основная на бывшем Южфронте) передвинулась на Донецкий бассейн, кон корпус Буденного (другая основная сила) передвинулась тоже в районе Южфронта, прибавилась новая сила - Латдивизия, - которая через месяц обновившись, вновь представит грозную для Деникина силу... Что же заставляет Главкома (ставку) отстаивать старый план? Очевидно, одно лишь упрямство, если угодно - фракционность, самая тупая и самая опасная для Республики, культивируемая в Главкоме состоящим при нем "стратегическим" петушком /Гусевым/... На днях Главком дал Шорину директиву о наступлении на Новороссийск через донские степи по линии, по которой, может быть, и удобно летать нашим авиаторам, но уже совершенно невозможно будет бродить нашей пехоте и артиллерии. Нечего и доказывать, что этот сумасбродный (предполагаемый) поход в среде вражеской нам, в условиях абсолютного бездорожья, грозит нам полным крахом. Нетрудно понять, что этот поход на казачьи станицы, как это показала недавняя практика, может лишь сплотить казаков против нас вокруг Деникина. Необходимо изменить уже отмененный практикой старый план, заменив его планом основного удара через Харьков-Донецкий бассейн на Ростов: во-первых, здесь мы будем иметь среду не враждебную нам, наоборот, - симпатизирующую нам, что облегчит наше продвижение; во-вторых, мы получаем важнейшую железнодорожную сеть (донецкую) и основную артерию, питающую армию Деникина, линию Воронеж-Ростов. ...Без этого моя работа на Южфронте становится бессмысленной, преступной, ненужной, что дает мне право или, вернее, обязывает меня уйти куда угодно, хоть к черту, только не оставаться на Южфронте. Ваш Сталин".
Ворошилов комментирует: "В этой оценке направлений сказались основные качества т. Сталина как пролетарского революционера, как настоящего стратега гражданской войны".
Сталин повторяет здесь почти дословно те доводы против июльско-сентябрьского плана, которые развивались мною сперва устно, затем письменно и которые он отвергал вместе с большинством Политбюро. Так как все члены Политбюро прекрасно знают развитие вопроса, то Сталину не может и в голову прийти возлагать на меня ответственность за старый план. Наоборот, он винит главкома и состоящего при нем "стратегического петушка" С. Гусева, на которого он опирался в июле при смене командования.
А. Голубев в журнале "Молодая гвардия", 1932 г., пишет об октябре-ноябре 1919 г.:
"План красного командования перед решительным сражением первоначально заключался в том, чтобы сдержать, а затем и разбить наступающие части Деникина у Орла и Кром. Для этого главный удар по предложению тов. Сталина наносился от Орла через Харьков на Донбасс. Этот удар как нельзя лучше соответствовал тогдашней обстановке. Успех такого наступления отрезал Донскую армию белых от Добровольческой, сбрасывая последнюю в районы Донбасса и Южной Украины, объятые рабоче-крестьянскими восстаниями против Деникина. Для этого 13-й армии 9 октября была передана ударная группа из латышской дивизии, бригад Павлова и Примакова (11.500 штыков и сабель) 10 октября эта группа была введена в дело у г. Кромы, завязав упорный бой с лучшими частями противника..." (с. 106).
Советская историография продолжает: "План Сталина был принят Центральным комитетом. Сам Ленин собственной рукой написал приказание полевому штабу о немедленном изменении изжившей себя директивы". Где? Когда? "Тов. Сталину во всем этом принадлежит громадная заслуга".
З. Орджоникидзе в своих воспоминаниях пишет:
"Сталин отправился на Южный фронт. Он категорически отверг старый план разгрома Деникина, выработанный главным командованием во главе с Троцким. План этот предусматривал наступление левым флангом с Царицына на Новороссийск через донские степи и казачьи станицы.
"Этот сумасбродный (предполагаемый) поход в среде вражеской, в условиях абсолютного бездорожья, грозит нам полным крахом", - написал Сталин в записке Ленину.
Взамен плана, уже отмененного жизнью, Сталин выработал план наступления красных через пролетарский Харьков - Донецкий бассейн на Ростов.
Стратегический план великого Сталина обеспечил победу революции".
Телеграмма Сталина пришла в такой момент, когда сам главком ломал свой план, сосредоточивая ударную группу войск не в казачьем тылу Деникина, а над его головой. Политбюро оставалось в сущности лишь задним числом санкционировать замену старого плана новым. Выносилось ли такое постановление или Политбюро просто примирилось с совершившимся фактом, радуясь ему в душе, на основании опубликованного документа, установить нельзя; да это и не имеет большого значения.
Война с Польшей вскрыла как сильные, так и слабые стороны тогдашней Красной армии: революционную верность, беспримерный энтузиазм, величайшую выносливость и наряду с этим недостаточность подготовки, организационную слабость, недостаток в выдержке. Армия наступала безудержно, но и откатывалась без остановки. "Исход польской войны, - писал я в 1928 г., - врезался в сознание армии, особенно ее молодого командного и комиссарского состава, как заноза. Из этой занозы выросло стремление к учебе". Тысячи командиров и комиссаров, которые во время гражданской войны как бы появились из-под земли, внеся в армию мужество и инициативу и нравственный авторитет, после исхода польской кампании серьезно занялись своим военным образованием.
Наша армия в четыре раза более слабая, чем армия поляков, после упорных боев конца апреля отступила и сдала Киев, Житомир и Бердянск. Тогда партия бросила лозунг: "На борьбу с польскими панами!" Туда движется масса коммунистов, направляются десятки тысяч добровольцев со всех фронтов на западный фронт спешат старые испытанные полки и дивизии. Удар на поляков обрушивается прежде всего с северного участка, затем открывается наше наступление на Украине. Оно приводит к занятию Киева, после чего приходит прорыв укрепленных польских позиций на фронте свыше 100 километров. Наши армии стремительно продвигаются вперед, занимают Минск, Вильно, Молодечно, Бобруйск. Корпус Гая 19 июля под Гродно разбивает крупные силы поляков и, в обход Варшавы, занимает Данцигский коридор. Однако по мере продвижения польская среда становится все более упругой. Сопротивление становится все более значительным. Наш тыл не поспевает за фронтом. Быстрое продвижение наших войск к Висле заставило польское командование напрячь все усилия и сгруппировать при помощи французской военной миссии значительные резервы в районах Варшавы и Люблина. Поляки успевают сформировать новые кавалерийские и пехотные части.
30 апреля я писал в ЦК партии: "Именно потому, что борьба идет не на жизнь, а на смерть, она будет иметь крайне напряженный и суровый характер". Отсюда вытекает необходимость "оценивать войну с Польшей не как частную задачу Западного фронта, а как центральную задачу всей рабоче-крестьянской России". Через печать я 2 мая предупреждал против слишком оптимистических надежд на революцию в Польше: "Что война... закончится рабочей революцией в Польше, в этом не может быть никакого сомнения; но в то же время нет никаких оснований полагать, что война начнется с такой революции... Было бы величайшим легкомыслием думать, что победа... дастся нам сама собой".
5 мая в докладе на объединенном заседании всех советских учреждений: "Было бы величайшей ошибкой полагать, что история начнет с того, что откроет перед нами польскую рабочую революцию и тем самым избавит нас от необходимости вооруженной борьбы". И в заключение: "Товарищи, я хотел бы, чтобы главный вывод, который вы из этого собрания вынесете, состоял в том, что борьба, которая нам предстоит, будет тяжелой и напряженной борьбой". Этой идеей проникнуты все приказы и заявления того времени. "В настоящее время Западный фронт является самым важным фронтом республики, - гласит подписанный в Смоленске приказ 9 мая. - Органы снабжения должны быть подготовлены не к легкому и короткому походу, а к длительной упорной борьбе".
Я был против похода на Варшаву, потому что при слабости наших сил и ресурсов он мог закончиться успешно лишь при условии немедленного восстания в самой Польше, а в этом не могло быть уверенности. В своей автобиографии я в общих чертах изложил суть конфликта.
16 августа под стенами Варшавы после короткого и сильного удара Пилсудский переходит в наступление, прорывает наш фронт на севере, оттесняет корпус Гая и Четвертую армию на германскую территорию. Наши войска откатываются на сотни километров назад.
Одной из причин тех чрезвычайных размеров, которые приняла катастрофа под Варшавой, явилось поведение командования Южной группы советских армий с направлением на Львов (Лемберг). Главной политической фигурой в Революционном Военном Совете этой группы был Сталин.
Трения и конфликты между высшими и нижними инстанциями командования заложены, так сказать, в природе вещей: дивизия недовольна армией, армия - фронтом, фронт - ставкой, особенно, если дела идут неблагополучно. Сталин систематически эксплуатировал эти трения и доводил до острых конфликтов. Особенно тяжелые последствия имело его самоуправство именно во время Польской кампании.
К решающему моменту операционная линия Юго-Западного фронта разошлась с операционной линией главного Западного фронта под прямым углом. В то время как фронт Тухачевского приближался к Варшаве, Юго-Западный фронт, в состав которого входил Сталин, двигался на Лемберг. Сталин вел свою собственную войну. Он хотел во что бы то ни стало войти в Львов в то время, как Смилга и Тухачевский войдут в Варшаву. Когда предстоящий контрудар под Варшавой окончательно выяснился, главное командование приказало Егорову, командующему Юго-Западным фронтов, круто переменить направление, чтобы ударить во фланг польских войск под Варшавой и поддержать Тухачевского с фланга. Но Юго-Западное командование, поощряемое Сталиным, продолжало двигаться на запад: разве не более важно самим завладеть Львовом, чем "другим" взять Варшаву? В течение трех или четырех дней ставка не могла добиться исполнения приказа. Только в результате повторных приказов и угроз Юго-Западное командование переменило направление. Но несколько дней запоздания сыграли роковую роль.
А. Егоров, бывший командующий Юго-Западным фронтом, посвятил особое исследование взаимодействиям фронтов в 1920 г. "Именно в этой плоскости, - пишет он, - все наши историки обрушились на Юго-Западный фронт. ...С действиями Юго-Западного фронта непосредственно связывается объяснение неудачи Варшавской операции. Обвинения, возводимые в этом смысле на командование фронтом, сводятся в основном к тому, что Юго-Западный фронт вел совершенно самостоятельную оперативную политику, не считаясь ни с общей обстановкой на всем польском фронте, ни с действиями соседнего Западного фронта, и в решительную минуту не оказал последнему необходимого содействия, причем в толковании некоторых историков этот момент связывается даже с прямым невыполнением соответствующих директив главкома, невзирая на то, что предпосылки к этим директивам были командованию Юго-Западным фронтом якобы отлично известны. Такова, в общих чертах, установка во всех трудах, рассматривающих так или иначе вопрос о взаимодействии фронтов в 1920 г., не исключая и вышедших в самое последнее время, хотя казалось бы, что авторы этих трудов имели возможность пользоваться уже более или менее систематизированными и изученными материалами. Тем не менее. мы находим, например, в серьезном и интересном труде Н. Мовчина "Последовательные операции по опыту Марны и Вислы" (изд. ГИЗ, 1928 г.) прямое указание на "невыполнение Юго-Западным фронтом категорической директивы главкома о направлении 1-й конармии на Замостье-Томашев" (с. 74). На основании таких и аналогичных утверждений изучал историю польской кампании и уносил и продолжает уносить с собой соответствующие впечатления в строевые части ряд выпускников нашей военной академии. Короче говоря, легенда о роковой роли Юго-Запфронта в 1920 г. стала "сказкой казарменной" и, по-видимому, не вызывает уже в настоящее время сомнений, а признается фактом, на котором будущим поколениям операторов и стратегов предлагается учиться. Мы задаемся прямой задачей разоблачить эту легенду и восстановить в свете строго документального освещения все те отдельные факты, совокупность которых позволяет, как нам кажется, взглянуть (под оперативным углом зрения) на общий ход польской кампании несколько иначе, чем это делалось до сих пор".
Нет ничего неожиданного в том, что Егоров, который в качестве командующего Юго-Западным фронтом несет серьезную ответственность за самостоятельную стратегию Сталина, пытался дать менее невыгодное для него истолкование военных событий 1920 г. Подозрение, однако, вызывает уже тот факт, что Егоров предпринял оправдательную попытку только через девять лет после событий, когда "легенда о роковой роли Юго-Западного фронта" успела, по его собственным словам, окончательно утвердиться и даже войти в военные учебники. Объясняется это запоздание тем, что армия и страна, крайне тяжело переживавшие неудачу польского похода, с возмущением отвергли бы всякую фальсификацию виновников неудачи. Приходилось ждать и молчать. Со своей стороны я ни одним словом не напомнил публично об острых разногласиях, предшествовавших походу: мной руководила при этом забота о престиже правительства в целом и стремление не вносить раздора в потрясенную и без того армию. Приходилось ждать установления тоталитарного режима, прежде чем выступать с опровержениями. Осторожный и несамостоятельный Егоров писал несомненно по прямому поручению Сталина, хотя имя это - как ни невероятно - в книге не упоминается.
Напомним, что 1929 г. открывает первый период систематического пересмотра прошлого. Но если Егоров пытается ослабить вину Сталина и свою собственную, то он вовсе еще не пытается переложить вину на другую сторону. Не делает этого и Ворошилов в подписанной им насквозь апологетической статье "Сталин и Красная армия", опубликованной в том же 1929 г. "Только неудача наших войск под Варшавой, - говорит он глухо, - срывает Конную армию, изготовившуюся к атаке Львова и находившуюся в 10 км от него".
Однако на самооправдании дело остановиться никак не могло. В этих вопросах Сталин действует с необходимой постепенностью и в то же время никогда не останавливается на полдороги. Так, наступил момент, когда самостоятельный поход на Львов был объявлен спасительным, а ответственность за крушение фронта можно было возложить на тех, кто помешал спасительному походу на Львов. Советский официальный историк С. Рабинович пишет:
"1-я Конная армия, ввязавшаяся в бои за Львов, не могла непосредственно помочь Западному фронту, но взяв Львов, она оказала бы Западному фронту гораздо большую помощь, ибо это повлекло бы за собой переброску под Львов крупных сил. Несмотря на это, Троцкий категорически потребовал отхода 1-й Конной от Львова и сосредоточения ее в районе Люблина для удара по тылам польских армий, наступавших во фланг войскам Западного фронта". "...Вследствие глубоко ошибочной директивы Троцкого 1-я Конная вынуждена была отказаться от захвата Львова, не имея в то же время возможности отказать в помощи армиям Западного фронта".
Эта возможность была потеряна только потому, что конница Буденного-Ворошилова, в согласии с директивами Егорова-Сталина и вопреки приказаниям главного командования, повернула на Люблин с запозданием на несколько дней.
В 1937 г. в Љ 2 "Красной Конницы" напечатана статья "Боевой путь первой Конной армии", где автор открыто признает, что Конная армия не только не сумела воспрепятствовать польской армии отойти за реку Буг, но даже "не сорвала контрудара поляков во фланг Красным войскам, наступавшим на Варшаву". Сталин и Ворошилов, увлекшись эфемерной задачей нового занятия Галиции, не желали помочь Тухачевскому в его главной задаче - наступлении на Варшаву. Ворошилов доказывал, что взятие Львова дало бы возможность "нанести сокрушительный удар в тыл белополякам по их ударной группировке".
Совершенно невозможно понять, как можно было бы, после овладения Львовом, на расстоянии 300 километров от главного театра, ударить в "тыл" польской ударной группировке, которая тем временем уже гнала Красную армию на сотни километров от Варшавы на восток. Уже для того, чтоб только попытаться нанести полякам удар "в тыл", нужно было бы первым делом броситься за ними вдогонку, следовательно, прежде всего покинуть Львов. К чему в таком случае было занимать его?
Правда, достаточно взглянуть на карту, чтобы убедиться, что польские войска, наступавшие от Варшавы, никоим образом "своего тыла" в Львове иметь не могли. Однако Ворошилов, написавший книгу "Сталин и красная армия", очевидно, все же упорно продолжает считать, что Львов находится "в тылу" польских армий, не взирая на то, что последние, оперируя на Висле, наоборот, находились сами "в тылу" Львова. Поэтому, надо думать, Ворошилов, а вместе с ним, вероятно, и Сталин, "в самой резкой форме "протестовали против переброски конной армии из-под Львова на север - к Люблину, на помощь Тухачевскому. "Заметая свои гнусные, пораженческие маневры, предатель Троцкий обдуманно и сознательно добился переброски конной армии на север, якобы на помощь Западному фронту", - негодующе замечает "Красная звезда".
К сожалению, он добился этой переброски слишком поздно, - заметим мы. Если бы Сталин и Ворошилов с безграмотным Буденным не вели "своей собственной войны" в Галиции, и Красная конница была своевременно у Люблина, Красная армия не испытала бы того разгрома, который ее привел к рижскому миру. Действительно, редактор "Красной Конницы" совершил крупную неловкость, напомнив теперь об этом...
Захват Львова, лишенный сам по себе военного значения, мог бы получить смысл лишь в связи с поднятием восстания украинцев (галичан) против польского господства. Но для этого нужно было время. Темпы военной и революционной задач совершенно не совпадали. С того момента, как определилась опасность решающего контрудара под Варшавой, продолжение похода на Львов становилось не только беспредметным, но и преступным. Однако в дело вступилась фронтовая амбиция, опиравшаяся на инерцию безостановочного движения. Сталин, по словам Ворошилова, не останавливался перед нарушением уставов и приказов.
Главным инициатором похода был Ленин. Его поддерживали против меня Зиновьев, Сталин и даже осторожный Каменев. Из членов ЦК на моей стороне был Рыков, тогда еще не входивший в Политбюро. Все секретные документы того времени имеются в распоряжении нынешних хозяев Кремля, и если б в этих документах была хоть одна строка, подтверждающая позднейшие версии, она была бы давно опубликована. Именно голословный характер версий, к тому же столь радикально противоречащих одна другой, показывают, что мы имеем дело все с той же термидорианской мифологией.
В 1930 г. тогдашний официальный историк Н. Попов, позже исчезнувший, писал по поводу польской кампании в работе "К 10-летию Советско-Польской войны 1920 г.", что партия совершила ошибку в наступлении на Варшаву. Правда, наряду с этим, он подвергал критике позицию Троцкого, считая ее ошибочной. Но во всяком случае в Центральном органе партии в 1930 г. официальный историк признавал, что поход на Варшаву был ошибкой Политбюро: "Троцкий и до настоящего времени пытается спекулировать на том, что в свое время он был против варшавского наступления, как мелкобуржуазный революционер, считавший недопустимым внесение в Польшу революции извне. По тем же самым соображениям Троцкий в 1921 г. высказывался против помощи со стороны нашей Красной армии грузинским повстанцам. Партия не послушалась Троцкого в 1921 году, и вместо меньшевистской Грузии мы имеем советскую Грузию. Партия и в 1920 году с такой же решительностью отвергла мелкобуржуазный педантизм Троцкого, когда Красная армия шла к Варшаве. Наша ошибка заключалась не в самом факте похода, а в том, что он был поведен совершенно недостаточными силами".
Весь военный архив находится в руках историков, и им ничего не стоило бы привести документальные доказательства своих утверждений, если б эти доказательства существовали на деле. Но исторические изыскания термидора являются прообразом судебных процессов: о доказательствах нет и речи. Через восемь лет после Попова другой историк той же школы С. Рабинович в своей "Истории гражданской войны" (1935) писал об ошибке Троцкого в определении польской войны, о том, что "основной политической целью войны с нашей стороны является подталкивание, ускорение революции в Польше, привнесение в Европу революции извне, на штыках Красной армии"... иначе победа социализма в России невозможна. "Вот почему Троцкий, в противовес утверждениям Ленина и Сталина, заявлял, что "польский фронт есть фронт жизни и смерти для Советской республики".
Старое обвинение превратилось в свою противоположность. В 1927 г. признавалось, что я был противником похода на Варшаву, но моя правильная позиция компрометировалась неправильным отрицанием внесения социализма на штыках. В 1938 г. было объявлено, что я был сторонником похода на Варшаву, руководствуясь стремлением внести в Польшу социализм на штыках. Оба обвинения неверны.
Таким образом, в несколько этапов Сталин разрешил по-своему задачу: ответственность за неудачный поход на Варшаву он возложил на Троцкого, который, на самом деле, был противником похода; ответственность за крушение Красной армии, предопределенное отсутствием восстания в стране и усугубленное самостоятельной стратегией Сталина, он возложил опять-таки на Троцкого, который предупредил против возможности катастрофы и требовал не увлекаться эфемерными успехами, вроде захвата Львова. Этот метод Сталина: переложить в несколько этапов свою вину на противника, является его основным методом политической борьбы и высшего своего развития достигнет в московских процессах.
На закрытом заседании X съезда Сталин выступил с неожиданным по своей злостности и грубости заявлением в том смысле, что Смилга, член Военного Совета Западного фронта, "обманул ЦК", обещав к определенному сроку взять Варшаву и оказавшись неспособен выполнить обещание. Действия Юго-Западного фронта, т. е. самого Сталина, определялись-де "обещанием" Смилги, на которого и падает поэтому ответственность за катастрофу. Съезд с угрюмым недоброжелательством слушал угрюмого оратора с желтоватым отливом глаз; и Сталин своей речью повредил только самому себе. Ни один голос не поддержал его. Я тут же протестовал против этой неожиданной инсинуации: "обещание" Смилги означало лишь то, что он надеялся взять Варшаву, но не устраняло элемента неожиданности, связанной со всякой войной, во всяком случае, оно никому не давало права действовать на основании априорного расчета, а не реального развертывания операции. В прения поспешил вмешаться встревоженный Ленин в том смысле, что мы никого лично не виним. Попытка взвалить ответственность на Смилгу потерпела явное крушение. Протоколы этих прений никогда не были опубликованы.
Почто-телеграммы того времени показывают, с кем именно мне приходилось изо дня в день сноситься при определении повседневной политики в связи с польской войной: Ленин, Чичерин. Карахан, Крестинский, Каменев, Радек. Из этих шести лиц один Ленин успел умереть своевременно. Чичерин умер под опалой, в полной изоляции; Радек доживает свои дни в заключении; Карахан, Крестинский и Каменев расстреляны.
Нельзя и сейчас перечитывать без волнения эту переписку, где в каждом слове трепещет исключительная эпоха. И нельзя не поразиться тому, что Сталин и в те исключительные годы ни разу не изменял себе в том, что было для него основным,
Исход польской войны врезался огромным фактором в дальнейшую жизнь страны. Рижский мир с Польшей, отрезавший нас от Германии, оказал большое влияние на дальнейшее развитие Советов и Германии. После великих надежд, пробужденных стремительным продвижением на Варшаву, поражение чрезвычайно потрясло партию, пробудило все виды недовольства и нашло, в частности, свое выражение в так называемой профсоюзной дискуссии.
Конец польской кампании позволил нам сосредоточить силы против Врангеля, который весной вылез из перешейка и угрозой занятия Донецкого бассейна ставил Республику в тяжелое положение относительно угля. 19 октября армия Буденного громит Мамонтова под Воронежем, 20-го нашими войсками взят Орел. Армия неприятеля разорвана ударом в центр армией Буденного и отступает без сопротивления с огромными потерями, - восточная часть на белые столицы: Ростов и Новороссийск, западная - на Крымский перешеек. Вмешательство Керзона и союзной эскадры помогли генералу Врангелю, а нам пришлось жестоко раскаяться за упущение момента для его ликвидации.
Красноармейцам приходилось продвигаться в небывало трудных условиях, ведя наступление против войск Врангеля и громя одновременно банды анархистов-махновцев, помогавших Врангелю. Но, несмотря на то что на стороне Врангеля было преимущество техники, несмотря на то, что у Красной армии не было танков. Красная армия загнала Врангеля на Крымский полуостров. Рядом сокрушительных ударов части Врангеля сбиваются с позиций, и Красная армия на их плечах в ноябре 1920 г. рвет укрепления Перекопского и Сивашского перешейков, овладевает укрепленными позициями Перекопа, врывается в Крым, громит войска Врангеля и освобождает Крым от белогвардейцев и интервентов. Крым снова становится советским.
В декабре 1920 года открылась эпоха широкой демобилизации и сокращения численности армии, сжатия и перестройки всего ее аппарата. Этот период длился с января 1921 г. до января 1923 г. Армия и флот сократились за это время с 5.300.000 до 610.000 душ.
Переход на хозяйственные рельсы после гражданской войны был неизбежно связан с духовной демобилизацией. Стремление уйти из партии стало почти всеобщим. Приходилось напоминать, что мы еще окружены со всех сторон капиталистическими врагами, еще ни один из крупных врагов, даже из мелких, не издох.
В докладе командному и политическому составу Московского Военного округа 25 октября 1921 года я сказал: "Все мы чувствуем и сознаем, что внутренняя жизнь нашей страны входит в какую-то новую полосу своего развития, что завтрашний день не будет похож... на вчерашний день. Мы говорим и наши газеты пишут о том, что мы от военного периода перешли к периоду хозяйственного строительства... Мы сейчас от этого идейного бивуака, от этой жизни кое-как, от этой импровизации переходим к некоторой организованной, хозяйственной, идейной оседлости".
В июле 1921 года в Праге вышла книжка "Смена вех". Авторы этой книжки говорят, что наступил период, когда надо сменять вехи, когда нужно ориентироваться на Советскую Россию. Профессор Устрялов, глава этой школы, спрашивал относительно смысла НЭПа: тактика или эволюция? Этот вопрос очень волновал Ленина. Дальнейший ход событий показал, что "тактика", благодаря особому сочетанию исторических условий, стала источником "эволюции". Неизбежное стратегическое отступление революционной партии послужило исходящим пунктом ее перерождения.
Реакция против войны и вместе с тем против тех, которые возглавляли ее, имела безнародный характер. В Англии она направилась против Ллойд-Джорджа и изолировала его политически до конца его жизни. То же самое было во Франции с Клемансо. Разумеется, есть громадная разница в самочувствии народных масс после империалистической войны и гражданской войны. В России рабочие и крестьяне были глубоко проникнуты той мыслью, что дело идет действительно об их нужде и что война есть их война. Удовлетворение победой было очень велико, как и популярность тех, которые содействовали этой войне. Но в то же время была потребность расправиться, чтоб вернуться, наконец, к нормальной жизни, чтобы обеспечить самые простые человеческие потребности. У масс это стремление к миру совсем не направлялось против руководителей гражданской войны: это были как бы две разные сферы. Иное дело государственный и партийный аппарат. Действовало очень много людей, отодвинутых в сторону богом гражданской войны и немало из них были обижены, ущемлены, признаны негодными в эпоху гражданской войны. Всякое ведомство стремилось теперь вернуть себе или отвоевать себе возможно большее влияние за счет военного ведомства. Это проявлялось в области бюджета, распределении коммунистов и не в последнем счете в распределении автомобилей. Многие военные работники не хотели мириться с уменьшением удельного веса военного ведомства в жизни страны, боролись за каждый бюджетный рубль, за каждую единицу в аппарате, за каждый автомобиль. Многие из героев гражданской войны чувствовали себя действительно обиженными, а некоторые были обижены и на деле. В этот период Сталин через свою Рабоче-крестьянскую Инспекцию развил большую деятельность по натравливанию гражданских ведомств на военное. Он подбирал обиженных недовольных военных, как и вообще вытесненных или изгнанных из разных ведомств, чтоб через их посредство скрывать действительные или мнимые слабые стороны в работе разных аппаратов, в особенности военного. В этот момент рабоче-крестьянская инспекция сделала себя в конце концов ненавистной всем и подорвала к себе последнюю тень доверия и уважения.
В военной работе было две стороны: подобрать нужных работников, расставить их, установить надзор, извлечь подозрительных, нажать, еще раз нажать, покарать - вся эта работа аппаратного характера была Сталину как нельзя более по плечу, и он справлялся с ней отлично, поскольку его работа не осложнялась какими-либо личными комбинациями. Но в работе была и другая сторона: воодушевить солдат и командиров, пробудить в них их лучшие стороны, внушить им доверие к руководству, - на это Сталин был совершенно не способен. Он был совершенно лишен общения с массой. Нельзя, например, представить его себе выступающим под открытым небом перед полком: для этого у него не было никаких данных. Замечательно, что он, видимо, не пробовал обращаться к солдатам и с письменным словом: по крайней мере, ни одна из таких статей, приказов, воззваний не произведена. Его влияния на фронте было велико, но оно оставалось безличным, бюрократическим и полицейским.
Фронт, несомненно, тянул его к себе. Военный аппарат есть наиболее абсолютный из всех аппаратов. Сидя в штабе, можно было назначать, перемещать, смещать, приказывать, заставлять, миловать и, главное, карать. Потребность во властвовании находила здесь наиболее полное выражение. На возражения и аргументы здесь можно было отвечать безапелляционным приказом. Неспособность непосредственного личного воздействия на массы давала себя знать здесь гораздо менее, чем в событиях революции. В армии массы обезличены и крепко захвачены тисками аппарата: ими можно командовать незримо и независимо от их воли.
Но если фронт привлекал к себе Сталина, то он и отталкивал его. Военный аппарат обеспечивал возможность повелевать; но Сталин не стоял во главе этого аппарата. Сперва он возглавлял лишь одну из двадцати армий; потом стоял во главе одного из пяти или шести фронтов, причем и тут власть ему приходилось делить с командующим и одним или двумя членами Революционного Военного Совета армии или фронта. Уже это разделение власти с другими было невыносимо. Еще труднее было переносить зависимость от высшего командования, которое имело по отношению к Сталину те же права, какие он сам - по отношению к подчиненным ему командирам и комиссарам.
Работа Сталина на фронте насквозь пронизана этим противоречием. Он устанавливает суровую дисциплину, твердо держит руку на всех рычагах, не терпит ослушания. В то же время, будучи во главе армии, он систематически побуждал не только к нарушению приказов фронта, но и к полному игнорированию фронтового командования. Стоя во главе Южного или Юго-Западного фронта, он нарушал приказы главного командования.
Конфликты между низшими и высшими инстанциями заложены, так сказать, в природе вещей: армия почти всегда недовольна фронтом, фронт почти всегда будирует против ставки, особенно если дела идут не очень благополучно. Что характеризовало Сталина, это то, что он систематически эксплуатировал эти трения и доводил их до острых конфликтов. Пользуясь своим званием члена грозного большевистского ЦК и своей перепиской с Лениным по прямому проводу, он внушил своим сотрудникам пренебрежительное отношение к вышестоящему командованию. Никогда Ворошилов не решился бы игнорировать распоряжения свыше; другое дело, когда рядом с ним стоял член ЦК, который подбивал его на беззаконие и прикрывал его своим авторитетом. Никогда Егоров, полковник царской армии, не осмелился бы нарушить прямой приказ ставки; прикрытый Сталиным, он с полной готовностью погнался за запретными лаврами, какие сулил захват Львова. Втягивая своих сотрудников в рискованные конфликты, Сталин тесно сплачивал их и ставил в зависимость от себя. Таким путем он достигал ближайшей цели: единоличного господства в армии или на фронте, и подрывал авторитет вышестоящих, в которых он безраздельно видел противников. Соображения об авторитете правительства или командования в целом никогда не останавливали его, раз дело шло о борьбе за его личное положение.
В царские времена законная иерархия командования нарушалась походя великими князьями, которые были одной из язв военного аппарата. Полушутя я говорил Ленину: как бы нам не нажить беды от наших "великих князей", т. е. членов ЦК. Но с другой стороны, обходиться без них было бы совершенно невозможно. Формально член ЦК имел в армии только ту власть, какая принадлежала ему по должности. Но наряду с писаной существовала неписаная субординация. Каждый член ЦК в армии неизбежно давил на других своим политическим званием; Сталин систематически и сознательно злоупотреблял им. Трудно сказать, многое ли он выигрывал этим.
Дважды его снимали с фронта по прямому постановлению ЦК. Но при новом повороте событий отправляли снова. Авторитета в армии он не приобрел. Сверху возмущались нарушением дисциплины, снизу - грубостью нажима; соседи по фронту опасались связываться с ним. Однако те военные сотрудники, которых он подчинил себе, втянув их в борьбу с центром, остались в дальнейшем тесно связаны с ним. Царицынская группа - Ворошилов, Минин, Рухимович, Щаденко - стала ядром сталинской фракции. В те годы она не играла, правда, никакой политической роли. Но позже, когда подул попутный исторический ветер, царицынцы помогали Сталину устанавливать паруса.
Роль Сталина в гражданской войне лучше всего, пожалуй, измеряется тем фактом, что в конце гражданской войны его авторитет совершенно не вырос. Никому вообще не могло прийти в голову тогда сказать или написать, что Сталин "спас" Южный фронт или сыграл крупную роль на Восточном фронте, или хотя бы удержал от падения Царицын. Во многочисленных документах, воспоминаниях, сборниках, посвященных гражданской войне, имя Сталина либо не упоминается вообще, либо упоминается в перечне других имен. К тому же Польская война наложила на его репутацию, по крайней мере в более осведомленных кругах партии, явное пятно. От участия в кампании против Врангеля он уклонился. Действительно ли по болезни или по другим соображениям - сейчас решить трудно. Во всяком случае из гражданской войны он вышел таким же безвестным и чуждым массам, как и из Октябрьской революции.
С окончанием гражданской войны и введением так называемой "Новой экономической политики" нравы правящего слоя стали меняться более быстрым темпом. В самой бюрократии шло расслоение. Меньшинство по-прежнему жило у власти не многим лучше, чем в годы эмиграции, и не замечало этого. Когда Енукидзе предлагал Ленину какие-нибудь усовершенствования в условиях его личной жизни, Ленин, который жил очень скромно, отделывался одной и той же фразой: "В старых туфлях приятнее".
Не меняла привычного хода жизни моя семья. Бухарин оставался по-прежнему старым студентом. Скромно жил в Ленинграде Зиновьев. Зато быстро приспособлялся к новым нравам Каменев, в котором, рядом с революционером, всегда жил маленький сибарит. Еще быстрее плыл по течению Луначарский, народный комиссар просвещения. Вряд ли и Сталин после Октября значительно изменил условия своей жизни. Но он в тот период почти совсем не входил в поле моего зрения. Да и другие мало присматривались к нему. Только позже, когда он выдвинулся на первое место, мне рассказывали, что в порядке развлечения он, кроме бутылки вина, любил еще на даче резать баранов и стрелять ворон через форточку. Рассказывали даже, что он любил облить керосином муравейник и поджечь. Поручиться за достоверность этих рассказов я не могу. Во всяком случае, в устройстве своего личного быта Сталин в тот период весьма зависел от Енукидзе, который относился к земляку не только без "обожания", но и без симпатии, главным образом из-за его грубости и капризности, т. е. тех черт, которые Ленин счел нужным отметить в своем "Завещании". Низший персонал Кремля, очень ценивший в Енукидзе простоту, приветливость и справедливость, наоборот, крайне недоброжелательно относился к Сталину.
К 1923 году положение начало стабилизироваться. Гражданская война, как и война с Польшей, были в прошлом. Самые ужасные последствия голода были преодолены; НЭП произвел живительное движение в организме народного хозяйства. Переброски коммунистов с одного места на другое, из одной области деятельности в другую стали скорее исключением, чем правилом. Бюрократы получили оседлость и стали более планомерно управлять доверенными им районами или областями хозяйственной и государственной жизни. Распределение членов партии, чиновников получило более систематический и планомерный характер. Перестали смотреть на назначения как на временное, короткое и почти случайное. Вопрос о назначениях стал больше связываться с вопросом о личной жизни, об условиях жизни семьи, о карьере. Сталин в этот период выступает все больше как организатор, распределитель и воспитатель бюрократии. Он подбирает людей по признаку их враждебности или безразличия по отношению к своим противникам и к тому, кого он считал главным противником, главным препятствием на пути своего восхождения. Свой собственный административный опыт, главным образом опыт систематической закулисной работы, Сталин обобщает и классифицирует и делает доступным своим ближайшим ставленникам. Он учит их, как организовать свою власть на месте, как подбирать сотрудников, как пользоваться их слабостями, как противопоставлять их друг другу и т. д. Более оседлая и уравновешенная жизнь бюрократии порождает потребность в комфорте. Сталин овладевает этим движением к комфорту, связывая с ним свои собственные виды. Он распределяет наиболее привлекательные выгодные посты. Он определяет размеры выгод, которые бюрократ получает с этих постов. Он подбирает состав контрольных комиссий, внушая им, в одних случаях, необходимость жестокого преследования по адресу инакомыслящих, в другом случае, учит их смотреть сквозь пальцы на непомерно широкий образ жизни верных генеральному секретарю чиновников. Это воспитание можно назвать развращением. Сталин не интересуется далекими перспективами, он не продумывает социальную сущность того процесса, в котором он играет главную роль. Он действует как эмпирик, он подбирает верных людей и награждает их; он помогает им обеспечивать свое привилегированное положение; он требует от них отказа от личных политических целей; он учит их, как создавать себе необходимую власть для влияния в массах и для удержания масс в подчинении. Вряд ли он хоть раз продумывает вопрос о том, что его политика прямо противоположна той борьбе, которая все больше захватывала Ленина в последние годы: борьбе против бюрократизма. Он сам говорит иногда о бюрократизме, но в самых абстрактных и безжизненных терминах. Он имеет в виду невнимание, волокиту, неряшливость канцелярий и пр., но закрывает глаза на формирование целой привилегированной касты, связанной круговой порукой своих интересов и своей все возрастающей отчужденностью от народа. Не подозревая того, Сталин организует новый политический режим. Он подходит к делу только с точки зрения подбора кадров, укрепления аппарата, обеспечения своего личного руководства аппарата, т. е. своей личной властью. Ему кажется, вероятно, поскольку он вообще интересуется общими вопросами, что утверждение его аппарата придаст твердость государственной власти и обеспечит дальнейшее развитие социализма в отдельной стране. Дальше этого его обобщающая мысль не идет. Что кристаллизация нового правящего слоя профессионалов власти, поставленных в привилегированное положение и прикрывающихся идеей социализма перед массами, что формирование этого нового архипривилегированного и архимогущественного правящего класса изменяет социальную ткань государства и в значительной и возрастающей мере социальную ткань общества, от этой мысли Сталин далек, от нее он отмахивается рукой или маузером.
------------------------------------
ДОРОГА К ВЛАСТИ
Написанный Бакуниным катехизис революционера представляет собой квинтэссенцию бланкизма с целями анархической революции. "Революционер есть человек обреченный" - эта мысль проникает катехизм, который мог получить столь концентрированную форму в стране без подлинных революционных традиций, без политической культуры, без движения масс, где революционеры были наперечет, лицом к лицу с непосильной задачей, и где они собирались преодолеть непреодолимые трудности при помощи сверхгероизма, сверхдемонической конспирации и предельного самоотвержения. В мрачных почти инфернальных параграфах катехизиса Суварин, вслед за многими другими моралистами, видит ужасающий цинизм; на самом деле тут несравненно больше романтизма и фантастики, которая сама себя хочет убедить в своем реализме. Правда, молодой Нечаев сделал попытку придать бакунинской романтике плоть и кровь, но применявшиеся этим юношей методы террористического материализма были извергнуты революционной средой и слово "нечаевщина" вошло в революционный словарь, как их непримиримое осуждение. Все последующее революционное движение с его неисчислимыми жертвами было бы немыслимо без высокой солидарности и взаимного доверия, взаимной выручки в борьбе, т. е. качеств, которые предполагали высокую революционную мораль. Суварин вслед за некоторыми другими пытается вывести большевистский аморализм из катехизисов Бакунина и практических методов Нечаева. Эту теоретическую попытку нельзя назвать иначе, как исторической клеветой. Русские марксисты готовы были всегда взять и Нечаева под защиту от реакционных филистеров. Что касается осужденных уже в прошлом методов его, то они находились в таком противоречии с потребностями рабочего движения, что самый вопрос о них никогда больше не ставился. Только в советский период некоторые молодые историки революции пытались установить родство между революционным катехизисом и методами большевизма. В этом сближении можно открыть нечто большее, чем простую историческую аберрацию. По мере того как новая бюрократия обособлялась от масс, она в борьбе за свое самосохранение видела себя все больше вынужденной прибегать к тем методам террористического материализма, которые Бакунин рекомендовал в интересах священной анархии, но от которых он в ужасе отвернулся сам, когда увидел их применение Нечаевым. Если некоторые неосторожные теоретики сталинской школы пытаются через голову большевизма протянуть руку к Нечаеву, то мы и здесь готовы взять тень Нечаева под защиту. Этот неподкупный революционер не принял бы протянутой руки. Методами, которых не может принять массовое движение, Нечаев пытался бороться за освобождение масс, тогда как бюрократия борется за их порабощение. По катехизису Бакунина всякий революционер обречен; по катехизису советской бюрократии обречен всякий, кто борется против ее господства.
Революционный катехизис предписывает отказаться от всякого личного интереса, личного чувства, личной связи, порвать с цивилизованным миром, его законами и условностями. Признавать только одну науку, именно науку разрушения; презирать общественное мнение, ненавидеть установленные нравы и обычаи; быть беспощадным и не ждать пощады к себе, быть готовым умереть, приучиться переносить пытку; задушить в себе всякое чувство родства, дружбы, любви, признательности, чести; не иметь другого удовлетворения, как успех революции; уничтожать все, что препятствует этой цели; ценить товарищей только в зависимости от их пользы для дела, проникать во все круги общества, включая полицию, церковь и двор; эксплуатировать высокопоставленных людей, богатых и влиятельных, подчиняя их себе посредством овладения их секретами, усугублять всеми средствами беды и несчастья, от которых страдает народ, дабы исчерпать его терпение и толкнуть его на восстание. Наконец, соединяться с разбойниками, единственными подлинными революционерами в России.
Суварин, который в катехизисе Бакунина и в методах Нечаева хочет открыть зародыши принципов большевизма, придает понятию и фигуре "профессионального революционера" огромное значение для понимания аморализма большевиков и их дальнейшего перерождения. Профессионального революционера нужно, однако, сравнивать не с совершенным человеком, вне времени и пространства, а с европейским рабочим-бюрократом (парламентарием, секретарем профсоюза, редактором рабочей газеты). Профессиональный революционер и есть рабочий-бюрократ, только в условиях подполья, нелегальной работы и постоянных преследований. Он так же приспособляется к условиям царизма, как французский социалист к кулуарам парламента. Что касается их морали, то профессиональный революционер во всяком случае должен был быть гораздо глубже проникнут идеей социализма, чтоб идти навстречу лишениям и жертвам, чем парламентский социалист, идея которого открывала заманчивую карьеру. Разумеется, и профессиональный революционер мог руководствоваться, вернее, не мог не руководствоваться личными мотивами, т. е. заботой о добром мнении товарищей, честолюбием, мыслью о грядущих победах. Но такого рода историческое честолюбие, которое почти растворяет в себе личность, во всяком случае выше парламентского карьеризма или тред-юнионистского черствого эгоизма.
Вслед за Дон Левиным Суварин считает революционный катехизис Нечаева основой морали большевиков. Исторический подход подменяется чисто литературным. Бакунин был вдохновителем народнического анархизма. Марксизм вырос в борьбе с этим течением. К этому можно еще прибавить, что методы Нечаева вызвали острую реакцию в самом народничестве.
Суварин открывает главную слабость большевистской партии в том, что она, способная к единодушному действию под руководством гениального вождя, зависела от него полностью, в том числе и от его ошибок, и, следовательно, без него, предоставленная самой себе, неминуемо должна была оказаться несостоятельной. Несмотря на всю свою внешнюю правоту, это рассуждение имеет столь же отвлеченный и безжизненный характер, как и большинство суждений того же автора. Что гениальные люди не рождаются пачками, - несомненно, как и то, что они оказывают исключительное влияние на свою партию и на современников вообще. Такова была судьба Ленина. Средний уровень большевистской партии был, во всяком случае, не ниже среднего уровня меньшевиков. Если гениальность Ленина выражалась в том, что он прокладывал новые исторические пути, то и люди, которые группировались вокруг него, не могли уступать по своему интеллектуальному и моральному уровню тем, которые топтались в старой колее. Разумеется, каждый большевик не мог заново создавать те формулы и открывать те перспективы, вокруг которых Ленин объединял партию. Авторитет Ленина был, однако, не впитан с молоком матери и не внушен школьными учебниками и церковными проповедями. Каждый большевик от ближайших сотрудников Ленина и до провинциального рабочего должен был на опыте бесчисленных дискуссий, политических событий и действий убеждаться в превосходстве идей и методов Ленина. Вряд ли уместно поэтому говорить об интеллектуальной пассивности. Что партия без Ленина сразу оказалась неизмеримо слабее, чем с Лениным, - бесспорно. Но это вовсе не значит, что партии, созданные или руководимые посредственностями, имеют в этом отношении преимущество. Будем надеяться, что в дальнейшем человечество научится поднимать интеллектуальный уровень всех своих членов до гениальности, но это не причина видеть в отдельных гениях историческое несчастье.
В брошюре "Наши политические задачи", написанной автором этой книги в 1904 году и заключающей в себе резкую критику организационных планов Ленина, имеется, между прочим, следующий прогноз: "Аппарат партии замещает партию. Центральный Комитет замещает аппарат, и, наконец, диктатор замещает Центральный Комитет". Не трудно видеть, что эти строки дают достаточно точное выражение тому процессу перерождения, который большевистская партия претерпела за последние 15 лет. Немудрено, если некоторые историки пытаются воспользоваться этой формулой для доказательства того, что сталинизм был полностью заложен в методах Ленина. На самом деле это не так. Прогноз в моей юношеской брошюре вовсе не отличается той исторической глубиной, какую ему неосновательно приписывают некоторые авторы.
Демократизм и централизм, сведенные к отвлеченным принципам, могут, подобно законам математики, найти свое применение в самых различных областях. Не трудно чисто логически "предсказать", что ничем не сдерживаемая демократия ведет к анархии или атомизированию, ничем не сдерживаемый централизм - к личной диктатуре. Такие обобщения можно найти не только в брошюре 1904 года, но и несколько раньше, например, у Плутарха и, пожалуй, у Фукидида. Поскольку централист Ленин казался мне чрезмерным, я, естественно, прибег к логическому доведению до абсурда. Но дело шло все же не об абстрактных математических принципах, а о конкретных элементах организации, причем соотношение между этими элементами вовсе не оставалось неподвижным. После периода разброда и местного обособления (1898-1903) стремление к централизации не могло не принимать утрированный и даже карикатурный характер. Сам Ленин говорил, что палку, изогнутую в одну сторону, пришлось перегибать в другую. Его собственная организационная политика вовсе не представляет одной прямой линии. Ему не раз пришлось давать отпор излишнему централизму партии и апеллировать к низам против верхов. В конце концов партия в условиях величайших трудностей, грандиозных сдвигов и потрясений, каковы бы ни были колебания в ту или другую сторону, сохраняла необходимое равновесие элементов демократии и централизма. Лучшей проверкой этого равновесия явился тот исторический факт, что партия впитала в себя пролетарский авангард, что этот авангард сумел через демократические массовые организации, как профсоюзы, а затем Советы, повести за собой весь класс и даже больше, весь трудящийся народ. Этот великий исторический подвиг был бы невозможен без сочетания самой широкой демократии, которая дает выражение чувствам и мыслям самых широких масс с централизмом, который обеспечивает твердое руководство.
Нарушение этого равновесия явилось не логическим результатом организационных принципов Ленина, а политическим результатом изменившегося соотношения между партией и классом. Партия переродилась социально, став организацией бюрократии. Утрированный централизм явился необходимым средством ее самообороны. Революционный централизм стал бюрократическим централизмом; аппарат, который для разрешения внутренних конфликтов не может и не смеет апеллировать к массе, вынужден искать высшую инстанцию над собой. Так бюрократический централизм неизбежно ведет к личной диктатуре.
В 1898 году, когда партия была формально провозглашена, она заключала в себе по некоторым весьма приблизительным вычислениям не более пятисот членов. Впрочем, самое понятие о членах не отличалось в тот период большой определенностью.
В 1900 году в Мюнхене была основана "Искра". Программное заявление и первая статья были написаны Лениным. Он относился в тот период с величайшим уважением к Плеханову, как и к другим членам группы "Освобождения труда". Тем не менее, ему и в голову не могло прийти просить Плеханова написать руководящую статью. У него было глубокое чувство уверенности, что он сам напишет конкретнее, деловитее, т. е. в большем соответствии с потребностями движения.
Уже в "Искре" Плеханов писал, что в мировом социалистическом движении пробиваются две различные тенденции и кто знает, - спрашивал он, - может быть, революционная борьба XX века приведет к разрыву между социал-демократической горой и социал-демократической жирондой.
На Втором съезде Плеханов выдвинул ряд якобинских положений, которые потрясли чистых демократов. "Благо революции - высший закон", - говорил он. Он допускал возможность такой обстановки, когда пролетариат окажется вынужден ограничить избирательные права имущих классов. Он предвидел возможность того, что пролетариату в революционную эпоху придется разогнать представительное собрание, избранное на основе всеобщего голосования. Наконец, он не отказывался в принципе от смертной казни, считая, что она может понадобиться против царя и его сановников.
Поразительно, что этот человек, дававший такие законченные якобинские прогнозы, оказался сам, когда пришли события, на правом фланге жиронды. Разгадка в том, что революционной теории его мысли не соответствовала революционная воля.
В руках Ленина в начале нынешнего столетия сосредоточилась фактически руководящая организационная работа. Его переписка с Россией, которую он вел то лично, то через посредство Крупской, составляла исключительно важную часть его работы. Именно в этот период происходит отбор молодых марксистов, превращающихся в профессиональных революционеров. Из них складывается постепенно централизованный нелегальный аппарат, нити от которого протягиваются за границу и сосредоточиваются в руках Ленина. В поле его зрения попадают неизбежно все сколько-нибудь выдающиеся социал-демократы, те работники не местного только, а общегосударственного значения. Ленин переписывается с одними из них лично, других упоминает в своих письмах в третьем лице, некоторых называет в своих статьях, разумеется, под псевдонимами. С этой точки зрения, список революционеров, названных в статьях и письмах Ленина в период первой революции, представляет исключительный интерес. Списки этих лиц вместе с их краткими биографиями даны в приложении к каждому тому сочинений Ленина. В 1903 году мы насчитываем всего четыре-пять таких имен. В 1903-1904 - уже около сорока. Около 60-ти в 1904-1905 году. Затем число революционеров начинает уменьшаться, новых лиц почти нет, зато некоторые имена повторяются все чаще. Это значит, что сложился известный кадр центральных работников, который продолжает держаться в нелегальной организации и после снижения революционной волны. Таким образом, список корреспондентов Ленина вместе с лицами, о которых идет речь в самих корреспонденциях, чрезвычайно поучителен с точки зрения развития революции, большевистской партии, роли самого Ленина в ней, как и роли отдельных лиц, которые войдут затем в историю под именем старых большевиков.
Первая группа, на которую опирается Ленин, состоит из его сверстников, т. е. людей, родившихся около 1870 года. Самым молодым из них является родившийся в 1873 году Мартов, будущий вождь меньшевизма. До 1903 года переписка охватывает преимущественно людей этого поколения (Красиков, Лепешинский. Мещеряков и др.). С 1903 года круг профессиональных революционеров расширяется десятками лиц, родившихся около 1880 года, т. е. ровесников Сталина. Более молодым из них является Каменев, родившийся в 1883 году. Большинство этих лиц участвовали в революционном движении и раньше, некоторые - с конца предшествующего столетия. Но понадобилась волна студенческого движения, рабочих стачек и уличных манифестаций, наконец, годы тюрьмы и ссылки, чтобы превратить чисто местных работников в революционных деятелей национального масштаба.
Особенно могущественный толчок дал в этом направлении 1905 год, когда революционное движение окончательно вышло из подполья и даже протягивало руку к власти. Агитаторы, которые до того отдавали свое время кружкам в десяток - два десятка человек, получили сразу возможность говорить перед тысячами. Авторы прокламаций, печатавшихся на подпольных станках, стали редакторами больших ежедневных газет. Во главе Советов стали революционеры, только накануне вышедшие из тюрьмы, или вернувшиеся из ссылки. Нелегальные клички стали достоянием всей печати, политические репутации создавались в течение нескольких недель. На этой волне поднялось немало случайных фигур, рыцарей на час и даже проходимцев, которые вскоре затем повернули спину рабочему классу. Однако в то же время все сколько-нибудь одаренные представители подполья, агитаторы, журналисты или организаторы, успели в большей или меньшей мере показать свой рост в бурные месяцы 1905 года.
Замечательное дело, что за весь этот период мы ни разу не встречали в переписке и статьях Ленина упоминания о Сталине. Он еще совершенно не входит в поле зрения центральной группы революционных деятелей. Между тем, все остальные члены будущего Политбюро 1917-1926 г.г. вступают в этот период в связь с Лениным и между собой.
Если оставить в стороне Богданова и Луначарского, принадлежавших к тому же поколению, что и Ленин, и не игравших в дальнейшем роли, ближайшими сотрудниками Ленина в эпоху первой революции становятся Зиновьев и Каменев, из которых первый моложе Сталина на два года, а второй - почти на четыре.
Мое сотрудничество с Лениным начинается в 1902 году, чтобы через год превратиться во фракционную борьбу. Рыков впервые появляется на арене большевистского Третьего съезда в 1905 году и, как видно из протоколов, проявляет полную независимость по отношению к Ленину.
В 1907 году на трибуне лондонского съезда обращает на себя внимание молодой рабочий М. Томский, родившийся в 1880 году. В 1908 году Ленин цитирует в центральном органе партии корреспонденцию Томского из Петербурга, причем стремится отметить в своей статье, что Томский всецело прав, тысячу раз прав, "по меткому выражению Томского" и проч.
Представителями Кавказа на Втором съезде партии (1903) были Кнунианц и Зурабов. Что они были не случайными представителями, показала их дальнейшая судьба. Кнунианц был руководителем большевиков в первом Петербургском Совете рабочих депутатов, Зурабов стал меньшевистским депутатом Второй Думы.
О Сталине за весь этот период за пределами Кавказа или, вернее, нескольких мест на Кавказе никто ничего не знает. Правда, и он появляется на Лондонском съезде 1907 года с сомнительным и непризнанным съездом мандатом. Но, в отличие от Томского, Сталин за время съезда не произносит ни слова и, в отличие от Зиновьева, который на этом съезде избирается в Центральный Комитет, Сталин покидает съезд с такой же неизвестностью, как и прибыл на него. Впервые имя Сталина упомянуто Лениным в марте 1910 года в подстрочной ссылке на корреспонденцию из Кавказа в центральном органе партии.
Разумеется, одной этой хронологии совершенно недостаточно для определения удельного веса будущих вождей Октябрьской революции. Но эта хронология далеко не безразлична для характеристики путей развития каждого из них. Начавшиеся около десяти лет тому назад попытки изобразить Сталина, как одного из наиболее выдающихся вождей революционного движения, начиная с конца прошлого столетия, не находят ни малейшей опоры в фактах. Политическое развитие Сталина имело крайне медленный характер. В нем во всяком случае не было тех черт "вундеркинда", которыми хотят его наделить некоторые биографы. В то время, как Зиновьев вошел в Центральный Комитет 26-ти лет, а Рыков на два года раньше, когда ему не было еще 24-х лет, Сталину было 33 года, когда его впервые кооптировали в руководящее учреждение партии.
Муссолини и Гитлер каждый были инициаторами движения, исключительными агитаторами, трибунами. Их политическое возвышение, как фантастично оно ни казалось само по себе, совершалось на глазах у всех, в неразрывной связи с ростом движения, которое они возглавляли с первых его шагов. Совершенно иной, ни с чем в прошлом не сравнимый характер имело возвышение Сталина. У него как будто нет предыстории. Процесс восхождения совершался где-то за непроницаемыми политическими кулисами. Серая фигура неожиданно отделилась в известный момент от кремлевской стены - и мир впервые узнал Сталина, как готового диктатора. Тем острее тот интерес, с каким мыслящее человечество присматривается к Сталину вот уж десять лет. В особенностях его личности оно ищет ключ к пониманию его судьбы.
Нынешние официальные приравнивания Сталина к Ленину - просто непристойность. Если исходить из размеров личности, то нельзя поставить Сталина на одну доску даже с Муссолини или Гитлером. Как ни скудны "идеи" фашизма, но оба победоносных вождя реакции, итальянской и германской, начинали сначала, проявляли инициативу, поднимали на ноги массы, пролагали новые пути. Ничего этого нельзя сказать о Сталине. Большевистскую партию создал Ленин. Сталин вырос из ее аппарата и неотделим от него. К массам, к событиям, к истории у него нет другого подхода, как через аппарат. Только после того, как обострение социальных противоречий на основе НЭПа, позволило бюрократии подняться над обществом, Сталин стал подниматься над партией. В первый период он сам был застигнут врасплох собственным подъемом. Он ступал неуверенно, озираясь по сторонам, всегда готовый к отступлению. Но его в качестве противовеса мне поддерживали и подталкивали Зиновьев и Каменев, отчасти Рыков, Бухарин, Томский. Никто из них не думал тогда, что Сталин перерастет через их головы. В период "тройки" Зиновьев относился к Сталину осторожно-покровительственно. Каменев - слегка иронически. Помню, Сталин в прениях ЦК употребил однажды слово "ригористический" совсем не по назначению (с ним это случается нередко!); Каменев оглянулся на меня лукавым взглядом, как бы говоря: "Ничего не поделаешь, надо брать его таким, каков он есть". Бухарин считал что "Коба" (старая подпольная кличка Сталина) - человек с характером (о самом Бухарине Ленин публично говорил: "мягче воска"), и что "нам такие нужны, а если он невежествен и малокультурен, то "мы" ему поможем. На этой идее основан был блок Сталина-Бухарина после распада тройки. Так все условия, и социальные и персональные, содействовали подъему Сталина.
По поводу своего обращения в социализм Сталин говорил: "Я стал марксистом благодаря, так сказать, моей социальной позиции - мой отец был рабочий в обувной фабрике, моя мать также была работницей, - но так же и потому, что я слышал голос возмущения в среде, которая меня окружала, на социальном уровне моих родителей, наконец, вследствие резкой нетерпимости и иезуитской дисциплины, господствовавших в православной семинарии, где я провел несколько лет... Вся моя атмосфера была насыщена ненавистью против царского гнета, и я от всего сердца бросился в революционную борьбу".
Казалось бы, вопрос о том, был ли Джугашвили-отец пролетарием или ремесленником, вряд ли может повлиять на историческую репутацию сына. Маркс вышел из буржуазной среды, Энгельс был фабрикантом, Ленин принадлежал к бюрократической семье. Социальное происхождение может представить значительный биографический интерес, но ничего не прибавляет и не убавляет в значении исторического деятеля. Однако это верно лишь в тех случаях, когда само это значение бесспорно, т. е. когда оно вытекает из исключительных неоспоримых качеств самой личности. Наполеону I не нужны были предки. Наоборот, Наполеон III был жизненно заинтересован в фамильном сходстве со своим мнимым дядей. Биография Сталина строится такими же бюрократическими приемами, как его политическая карьера.
Во всяком случае, привлекать для объяснения жизненного пути сына характеристику отца как фабричного рабочего, значит, вводить в заблуждение. Пролетарское родословие могло бы действительно представить интерес, если бы дело шло о крупной промышленности и современном пролетариате, объединенном опытом классовой борьбы. Ни о чем подобном не было в данном случае и речи. Семья Джугашвили стояла на грани захолустного ремесла и пауперизма. Своими корнями она уходила в крестьянское средневековье. Она продолжала жить в атмосфере традиционной нужды и традиционных суеверий. Вступление на революционный путь означало для сына не продолжение семейной традиции, а разрыв с нею. Однако и после разрыва эта отвергнутая традиция продолжала жить в нервах и в сознании в виде примитивных культурных навыков, грубости ощущений, узости горизонта. В частности, пренебрежительное отношение к женщине и деспотическое - к детям наложило на Иосифа отпечаток на всю жизнь.
Ретроспективный взгляд на детство Иосифа Джугашвили способно бросить детство Якова Джугашвили, протекавшее в Кремле на глазах моей семьи. Двенадцатилетний Яша походил на отца, каким его представляют ранние снимки, не восходящие, впрочем, раньше 23-х лет; только у сына в лице было, пожалуй, больше мягкости, унаследованной от матери, первой жены Сталина. Мальчик Яша подвергался частым и суровым наказаниям со стороны отца. Как большинство мальчиков тех бурных лет, Яша курил. Отец, сам не выпускавший трубки изо рта, преследовал этот грех с неистовством захолустного семейного деспота, может быть, воспроизводя педагогические приемы Виссариона Джугашвили. Яша вынужден был иногда ночевать на площадке лестницы, так как отец не впускал его в дом. С горящими глазами, с серым отливом на щеках, с сильным запахом табака на губах Яша искал нередко убежища в нашей кремлевской квартире. "Мой папа самашедший", - говорил он с резким грузинским акцентом. Мне думается сейчас, что эти сцены воспроизводили, с неизбежными отличиями места и времени, те эпизоды, которые разыгрывались тридцатью пятью годами раньше в Гори, в домике сапожника Виссариона.
Во время пребывания Сталина в тюрьме его друг Аллилуев переехал из Тифлиса в Баку, где работал в качестве машиниста. Аллилуев женился на грузинке. В сентябре 1902 года она родила дочку, которую назвали Надеждой. Сталину в это время было 22 года. После революции Надежда Аллилуева станет женой Сталина. От Аллилуевой у Сталина было двое детей: в 1932 году сыну Василию было 8 лет, дочери Светлане 5 лет.
У Сталина есть еще, кажется, дочь, от какой именно жены, не знаю, во всяком случае не от Аллилуевой, эта дочь замужем за чешским коммунистом Шмералем.
Рассказ о том, будто Иосиф преднамеренно выдал всех участников семинарского кружка, является несомненной клеветой. По словам Иремашвили, Коба посещал бывших членов кружка семинарии, доставляя им нелегальную литературу. Это было бы совершенно невозможно, если бы их исключили по его доносу. Но несомненным фактом являются две записки, выброшенные Кобой из окна батумской тюрьмы с расчетом, что кто-либо из посетителей поднимет и передаст по назначению.
По словам Иремашвили, через несколько дней после 1 мая 1902 года (на самом деле после Батумской манифестации) к нему ночью явились двое батумских рабочих с запиской от Кобы, в которой заключалась та же просьба: показать в качестве свидетеля, что Коба в дни батумской манифестации находился в Гори. Из этого приходится заключить, что, помимо перехваченной записки, Коба написал другую, дошедшую по назначению.
Цель записки была уменьшить опасность для себя. Но записка представляла опасность для Иремашвили и для Елисабедашвили. По всем обстоятельствам было больше шансов, что записка попадет в руки тюремных надзирателей. Риск был слишком велик. Но Иосиф не остановился перед риском за счет другого. Иремашвили и Елисабедашвили подверглись обыску, о причинах которого тогда вряд ли догадывались.
Из Сольвычегодска он пишет явно компрометирующее письмо в Москву, без всякой практической надобности, единственно повинуясь толчку тщеславия. И здесь он рискует безопасностью других. Письмо, как и должно было опасаться, попадает в руки жандармов. Ни в одном из этих двух случаев не было, разумеется, желания подвести товарищей под удар. Но нельзя говорить также и о случайной ошибке. Нельзя ссылаться на легкомыслие молодости. Коба не был легкомыслен. Осторожность составляла важнейшую черту его характера. Во втором случае он был уже опытным революционером. В обоих случаях бросается в глаза эгоизм, безразличие к судьбе других. Обращает на себя внимание, что в обоих случаях Иосиф до некоторой степени рисковал своей репутацией революционера. Можно уже сейчас с тревогой спросить себя: на какие действия окажется способен этот молодой человек, когда обстоятельства оградят его от риска?
Генри Барбюс после сентиментальной биографии Иисуса Христа написал официальную биографию Сталина. Автор не давал себе труда изучать хотя бы наиболее доступные источники. Он ограничился беглой литературной обработкой фактов и цитат, которые были сообщены ему в Кремле и в некоторых других местах во время его посещения СССР. С точки зрения научной, книжка не имеет никакой цены. Но если она неспособна показать Сталина таким, каким он был и стал, то зато она нередко ясно показывает нам Сталина таким, каким он хочет казаться.
"Его портрет - скульптура, рисунок, фотография - повсюду на советском континенте, как портрет Ленина и рядом с портретом Ленина. Нет угла в предприятии, казарме, канцелярии, на оконной выставке, где он не выделялся бы на красном фоне... Невозможно найти комнат рабочих или интеллигентов, где не было бы изображения Сталина".
"Принципиальная политика единственно правильная", - повторял Сталин вслед за Лениным.
"Великая пружина для двигания общественного прогресса - это вера в массу".
Барбюс и здесь только повторяет то, что ему предложено было повторить. Несокрушимую верность принципам и веру в массу Ленин действительно пронес через всю свою жизнь, несмотря на маневренную гибкость своей политики. В этих обоих отношениях Сталин составляет прямую противоположность Ленину, его отрицание и, если позволено сказать, его поругание. Принципы никогда не были для него ничем иным, кроме прикрытия. Никогда в течение своей жизни он не имел общения с действительными массами, т. е. не с десятками, а с сотнями тысяч миллионов. У него не было органов и ресурсов для такого общения, и из его неспособности "объясняться с массами" и непосредственно влиять на них, вырос его страх перед массами, а затем и вражда к ним. Весь дальнейший тоталитарный режим вырос из страха бюрократии перед массами.
Барбюс продолжает: "Он зарабатывает в месяц несколько сот рублей, которые составляют скромный максимум чиновника в коммунистической партии (у нас это составляло бы нечто вроде полутора или двух тысяч франков)". Здесь показание Барбюса является заведомой ложью. Как и у всех высших сановников, существование Сталина обеспечено не несколькими рублями, которые он получает, а теми материальными условиями, которые ему обеспечивает государственный аппарат: автомобили, дачи, секретари и дары природы со всех концов Советского союза. Одни подарки, перечисляемые "Правдой", во много десятков раз превосходят ту сумму, которую называет слишком усердный Барбюс.
Крайне интересны те авторитеты, на которых опирается Барбюс, чтобы дать портрет молодого Сталина. Это прежде всего "Енукидзе, один из первых борцов революционного дела на Кавказе и в настоящее время важный руководитель". Следующим источником является Орахелашвили, который характеризует убедительность пропаганды. "Он умел говорить на языке своей аудитории". Как? Образами, живыми примерами? Орахелашвили тоже будет расстрелян, вслед за Енукидзе.
О работе Сталина в Батуми Барбюсу рассказывал Лакоба, как о "новой странице великой биографии". Лакоба будет расстрелян еще до Енукидзе. Почти все авторитеты, на которых опирается Барбюс: Бубнов, Шумяцкий, Бела Кун и другие - были в дальнейшем либо расстреляны, либо подготовляются к расстрелу. Немудрено: о молодых годах Сталина могли говорить только старые большевики. Между тем именно они, эти соратники Сталина с молодых лет, составляли, как оказалось, сплоченную фалангу изменников и врагов народа. Их восторженные отзывы о Сталине делались ими в тот период, когда над ними уже нависала зловещая судьба.
Еще один источник - книга Берия. История возникновения исследования Берия приблизительно такова. О работе Сталина в молодые годы не имелось никаких публичных источников, несмотря на то, что установить его орбиту поданным партийных и полицейских архивов не представляло бы никакого труда. Вопрос осложнялся тем, что во всех исследованиях и воспоминаниях, посвященных началу нынешнего столетия, имя Сталина совершенно не встречалось. Это обстоятельство вызывало естественно толки и недоумения. Суварин подчеркивает то обстоятельство, что в монографии старого большевика Филиппа Махарадзе о революционной работе на Кавказе имя Сталина упоминается лишь один раз в простом перечне без всяких индивидуальных примеров. Между тем работа Махарадзе появилась уже в 1927 году. Опубликование книги Суварина делало невозможным дальнейшее молчание. Берия было поручено сделать все, что можно, и он начал свое исследование с того, что объявил исторические работы Махарадзе "недобросовестными". Одновременно с этим Суварин был включен в список врагов народа и имя его как агента Гестапо было названо в процессе Бухарина-Рыкова.
Разработка истории партии и революции составляет задачу тяжеловесной системы учреждений в Москве, в национальных республиках и в отдельных городах. Целый ряд журналов опубликовал чрезвычайно обильные материалы, часть из которых окажется незаменимой для будущих историков и биографов. Однако работа над историей партии имеет свою собственную политическую историю. В грубых чертах ее можно разбить на три периода. До 1923 года воспоминания, отдельные исследования, подбор материалов отличаются достаточной добросовестностью и достоверностью. У авторов не было ни основания, ни побудительных причин изобретать или обманывать. Из самого текста воспоминаний тех первых годов видна полная свобода от предвзятости и отсутствие всяких личных подчеркиваний и славословий. Вместе с тем, работы этого периода отличаются наибольшей конкретностью и богатым фактическим материалом. Дело идет о действительных человеческих документах.
Второй период открывается со времени болезни и смерти Ленина. "Тройка" еще не имеет полного контроля прессы в своих руках, но уже способна оказывать давление на редакторов и авторов. Новые воспоминания и поправки к старым воспоминаниям приобретают все более тенденциозный характер. Политической целью является возвеличение "старой большевистской гвардии", т. е. тех ее членов, которых поддерживает тройка.
После разрыва Сталина с Зиновьевым и Каменевым открывается новый, наиболее радикальный, пересмотр партийного прошлого, который через несколько последовательных этапов вступает в стадию прямого обожествления Сталина. Чем дальше от событий, чем более преднамеренный характер получают позднейшие воспоминания, тем меньше в них фактического содержания. Они превращаются в голословные рассуждения на заданную тему и своей сознательной неопределенностью и бессодержательностью напоминают покаяния подсудимых московских театральных судов. Все вместе придает официальной советской историографии характер очень сложный. С этого текста надо смыть или соскоблить, по крайней мере, два-три слоя позднейших византийских начертаний.
В очерках и воспоминаниях о работе на Кавказе в начале нынешнего столетия недостатка нет, как в лагере меньшевиков, так и у большевиков (Махарадзе, Аркомед, Енукидзе, Аллилуев и др.).
Ни в каких мемуарах или исследованиях, писанных до 1924, пожалуй, даже до 1926 года, мы не найдем каких-либо следов или отголосков руководящей роли Сталина. Его имя либо вовсе не упоминается, либо называется в ряду с другими именами, среди членов комитета, или среди арестованных. Официальные исторические очерки, включая объемистые учебники по истории партии, решительно ничего не говорят об особой роли Сталина на Кавказе. Даже после того, как в руках генерального секретаря сосредоточивается власть, фигура его не сразу начинает отбрасывать тень прошлого, традиции партии еще слишком живы в старшем поколении. Старые большевики еще на свободе и сохраняют относительную независимость. Даже заведомые пройдохи не смеют еще открыто торговать ложью из страха стать объектом посмешища и презрения.
В биографической литературе мы видим упорное стремление отодвинуть деятельность Сталина назад. Мы наблюдали это по отношению к первому периоду, когда он был превращаем в руководителя организаций Кавказа в тот период, когда он был лишь скромным учеником, скромным по знаниям и влиянию, хотя и не по амбиции. Мы видим систематические попытки провозгласить его членом Центрального Комитета за несколько лет до того, как он им стал. Его пытаются изобразить влиятельной фигурой в годы первой революции. Ему приписывают почти решающую роль в период второй революции. И неправильно объяснять такие попытки одним только византийским сервилизмом биографов. В биографиях явно враждебного характера (а в них нет недостатка) роль Сталина до 1923 г. подвергается почти такому же чудовищному преувеличению, хотя и со знаком минус. Мы наблюдаем здесь тот интересный оптико-психологический феномен, когда человек начинает отбрасывать от себя тень в свое собственное прошлое. Людям, лишенным исторически воспитанного воображения, трудно представить себе, что человек со столь ординарным и серым прошлым мог вдруг подняться на такую высоту.
Прошлая биография Сталина, как она ни скудна, оказалась чрезвычайно подходящей для требований той новой роли, которую ему пришлось сыграть. Он был несомненно старым большевиком, следовательно, был связан с историей партии и ее традициями. Его политика, поэтому, легко могла представиться продолжением и развитием старой политики большевистской партии. Он был как нельзя лучшим прикрытием для термидорианской реакции. Но если он был старым большевиком, то прошлая его деятельность оставалась фактически неизвестной не только народным массам, но и партии. Никто не знал, что говорил и делал Сталин до 17-го и даже до 23-24-го годов.
В конце 1925 года Сталин говорит еще о вождях в третьем лице и восстанавливает против них партию. Он вызывает аплодисменты среднего слоя бюрократии, что отказывает вождям в поклонах. В это время он уже был диктатором. Он был диктатором, но не чувствовал себя вождем, никто его вождем не признавал. Он был диктатором не силою своей личности, а силою аппарата, который порвал со старыми вождями.
Так как никто не знал его прошлого, кроме небольшого числа лиц, никто не мог сопоставлять настоящее с прошлым. Широкие массы, наоборот, склонны были прошлое выводить из настоящего. Это дало возможность Сталину при помощи аппарата составлять себе биографию, которая отвечала бы потребностям его новой исторической роли.
Его эмпиризм, несклонность и неспособность к широким обобщениям, облегчали ему поворот психологический. Он сам никогда не видел своей орбиты в целом. Он разрешал задачи по мере того, как они выдвигались ходом его борьбы за власть. Его идеи и методы изменялись незаметно для него самого, по мере изменения обстановки и условий, в которые он был поставлен.
Иностранцам трудно поверить, какими методами создается сейчас биография Сталина. Вдовы старых большевиков, в прошлом игравшие крупную роль в истории партии, вынуждаются давать эти воспоминания.
Главной свидетельницей выступает в этом последнем случае Швейцер, подруга того самого Спандарьяна, который был действительным руководителем туруханской ссылки в вопросах интернационализма. Вдову Спандарьяна заставляют, иначе нельзя выразиться, ограбить память своего бывшего мужа в интересах исторической репутации Сталина. Такое же давление неоднократно производилось и продолжает производиться на Крупскую. Она далеко пошла по пути уступок. Но Крупская оказалась все же несколько стойче, да и память Ленина не так легко обокрасть. Вдова Орджоникидзе написала воспоминания, в которых она говорит о вещах, которых не знала и знать не могла и, что главное, принижает своего бывшего мужа в интересах возвеличения Сталина. Формулы возвеличения у Швейцер, у Зинаиды Орджоникидзе и у многих других одни и те же. Совершенно непростительным представляется этот поход историков на вдов с целью обобрать их бывших мужей, дабы заполнить пробелы биографии Сталина. Ничего похожего по злонамеренности, систематичности, беспощадности, цинизму не было еще в мировой истории.
Вдова Якира, разделявшая с ним 20 лет борьбы, вынуждена была опубликовать или, вернее, допустить опубликования в газетах письма, в котором она проклинала спутника своей жизни, как "бесчестного изменника". Такова эксплуатация вдов.
Изучая внимательно и шаг за шагом постепенное преобразование биографии Сталина, как и всей партии, испытываешь впечатление, будто присутствуешь при формировании мифа. Коллективная ложь приобретает силу естественного исторического процесса. Новая каста привилегированных выскочек нуждается в собственной психологии. Личные притязания Сталина только потому встречают поддержку и освещение в виде вымыслов, что они совпадают с притязанием правящей касты, которая нуждается в полубоге, как увенчании. Статья о благополучно царствующем государе императоре Александре III в старой русской энциклопедии, написанная, очевидно, каким-либо чиновником придворного ведомства, кажется ныне образцом правдивости по сравнению со статьями советской энциклопедии. В религии сталинизма Сталин занимает место бога со всеми его атрибутами. Но это не христианский бог, который растворяется в Троице. Время тройки Сталин оставил далеко позади. Это, скорее, Аллах - нет Бога, кроме Бога - который наполняет вселенную своей бесконечностью. Он средоточие, в котором все соединяется. Он господь телесный и духовный мира, творец и правитель. Он всемогущ, премудр и предобр, милосерден. Его решения неотмеримы. У него 99 имен.
Крупнейший писатель Алексей Толстой, который носит имя одного из могущественных и независимых писателей страны, этот Алексей Толстой говорит о Сталине: Ты, ясное солнце народов,
Беззакатное солнце современности
И больше, чем солнце, ибо в солнце нет мудрости...
А в сборнике "Сталин в песнях народов СССР" в "Песне о возвращенном солнце" поется: Мы солнце свое получили от Сталина,
Мы сытую жизнь получили от Сталина,
Большого, как солнце...
Хорошую жизнь в забураненных тундрах
Мы сделали с ним сообща, заодно,
С сыном Ленина,
Сталиным мудрым.
Надо прямо сказать: эта поэзия переходит в хрюканье. Сталин решает, какова должна быть архитектура дворца Советов - чудовищного здания, которое своей тяжелой ненужностью, своей брутальной грандиозностью дает выражение брутальному режиму без идей, без перспектив. Сталин просматривает фильмы, чтобы давать не только политические, но и технические указания режиссерам и артистам. Назначение фильмов - прославлять вождя. Так была убита советская кинематография, которая имела такое обещающее начало.
В старых воспоминаниях о революции мы почти не встречаем имени Сталина, даже тогда, когда дело идет о работе местного кавказского масштаба. То же самое и по отношению к партийным съездам. То же повторяется и в отношении петербургского периода его работы. В старых воспоминаниях, в официальных сборниках, посвященных периоду революционного подъема "Правды" и "Зари" обычно ни слова не говорится о влиянии Сталина на ход работы. Первое издание воспоминаний бывшего депутата Думы Бадаева отводит Сталину в жизни партии, в частности в жизни думской фракции "Правды", гораздо меньшую роль, чем следующее издание, вышедшее в 1932 г.
"На ряде заводов, - пишет Бадаев, - на летучих собраниях выступал тов. Сталин, только что бежавший из Нарыма". Впрочем, это упоминание относится ко второму изданию. В первом издании о выступлении Сталина на заводах не упоминается вовсе.
Официальное издание 1926 г. "Революция и РКП в материалах и документах" говорит: "Русская коллегия ЦК выделила из своей среды исполнительное бюро из четырех лиц: Тимофея, Серго, Кобу и Филиппа". Имя Сталина стоит на третьем месте. (Отметим тут же, что из тройки ближайших сотрудников Сталина по нелегальной работе Тимофей Спандарян умер во время войны, Серго умер в 1937 г. при обстоятельствах, которые считаются очень таинственными и, наконец, Филипп Голощекин - числится в числе исчезнувших).
Что означает все это? Почему в бесспорных и несомненных, т. е. не продиктованных сверху воспоминаниях и исторических очерках и пр. фигура Сталина не упоминается вовсе или упоминается мимоходом, как фигура второго или третьего порядка? Значит ли это, что Сталин представляет действительно заурядную, ничтожную величину или же его не умели заметить? Вопрос заслуживает внимания.
На самом деле секрет состоит в противоречии между его напряженной крепкой волей и наличными духовными ресурсами. Кому дана была возможность столкнуться с волею Сталина в те периоды, тот отмечал его. Одним из первых заметил его Ленин. Сулиашвили, состоявший членом лейпцигской группы большевиков, рассказывает: "От товарища Сталина мы получали вдохновенные письма о Ленине. Письма получал тов. М. Давиташвили. Товарищ Сталин в этих письмах восхищался Лениным... В одном из писем т. Сталин называл Ленина "горным орлом" и восторгался его непримиримой борьбой против меньшевиков. Мы эти письма переслали Ленину, и скоро получили от него ответ, в котором он Сталина называл "пламенным колхидцем".
Этот рассказ имеет своим назначением хотя бы косвенно подтвердить уже знакомую нам версию о переписке между Лениным и Сталиным в 1903 г. К сожалению, приводя свидетельство Сулиашвили, Берия не называет даты, к которой относится упоминание о "горном орле" и "пламенном колхидце". У самого Берия этот эпизод включен в главу о 1905 г. Упоминание в письме Сталина о "непримиримой борьбе (Ленина) против меньшевизма" ни в каком случае не могло быть сделано в 1903 году.
Ленин назвал Сталина "пламенным колхидцем", опираясь на Пушкина, который назвал Кавказ "пламенной Колхидой". В этом смысле "пламенный колхидец" означает просто описательное название кавказца.
Те, кто судил по обычным повседневным проявлениям о деятельности Сталина не могли не относить его к фигурам второго или третьего плана. Наконец, люди, которые соприкасались с ним в тюрьме или ссылке, т. е. в очень интимной обстановке, где он поворачивался к ним разными сторонами своего характера, эти люди видели, с одной стороны, его значительность, а с другой стороны, никак не могли признать его интеллектуального авторитета. Отсюда двойственность отношения со стороны всех тех, которые близко соприкасались с ним. Понадобились особые исторические условия, где от него не требовалось никакого творчества и его интеллект должен был только суммировать работу коллективного интеллекта целой касты, но где борьба этих каст за свое самосохранение, за упрочнение своих позиций требовала персонификации, требовала напряженной воли к власти, понадобилось такое исключительное сочетание исторических условий, чтобы его интеллектуальные качества при всей своей посредственности получили большое всеобщее признание, помноженное на коэффициент его воли.
У Сталина была достаточно крепкая воля, чтобы противостоять чужим влияниям, тогда, когда он их природу понимал. Но ему часто не хватало этого теоретического понимания. Сталину свойственно презрение к теории. Теория берет действительность больших масштабов. Здравый смысл берет действительность в малых масштабах. От того Сталин чрезвычайно чувствителен ко всякой непосредственной опасности, но не способен предвидеть опасность, коренящуюся в больших исторических тенденциях. В этих особенностях его личности и заложена разгадка его дальнейшей судьбы.
По словам Николаевского, Бухарин называл Сталина "гениальным дозировщиком". Это выражение, только без гениальности, я слышал впервые от Каменева. Оно имеет в виду способность Сталина выполнять свой план по частям в рассрочку. Эта возможность предполагает в свою очередь наличие могущественного централизованного аппарата. Задача дозировки состоит в том, чтобы постепенно вовлекать аппарат и общественное мнение страны в иные предприятия, которые, будучи представлены сразу в полном объеме вызвали бы испуг, негодование и даже отпор.
Он был сильнее других наделен волей и честолюбием, но он не был ни умнее других, ни образованнее других, ни красноречивее. Он не обладал теми качествами, которые привлекают симпатии. Зато природа щедро наделила его холодной настойчивостью и практической сметкой. Он никогда не повиновался чувствам, а всегда умел подчинять их расчету. Недоверие к массам, как и к отдельным людям, составляет основу природы Сталина. От того в больших вопросах революции, где все зависит от вмешательства партии, он занимал действительно оппортунистическую позицию. Но в практических действиях узкого масштаба, где решал аппарат, он всегда склонялся к самым решительным действиям, Можно сказать, что он был оппортунистом стратегии и крайним человеком действия и тактики.
Он долго и недоверчиво осматривался, прежде чем примкнуть к чужой инициативе. Революция сразу отодвинула партийный аппарат, революция предъявила особые требования: медлить, выжидать и комбинировать нельзя, нужно давать ответы на запросы масс и принимать решения на месте.
Перед лицом массы он чувствовал себя бессильным, у него не было дара речи. Он был журналистом поневоле. Ему нужно было орудие, машина, аппарат, чтобы действовать на массы. Он чувствовал себя уверенным только у рукоятки партийного аппарата. Мужество мысли было чуждо ему. Зато он был наделен бесстрашием перед лицом опасности. Физические лишения не пугали его. В этом отношении он был подлинным представителем ордена профессиональных революционеров и превосходил многих из их числа.
Нельзя понять Сталина и его позднейший успех, не поняв основной пружины его личности: любовь к власти, честолюбие и зависть, активная, никогда не засыпающая зависть ко всем тем, кто даровитее, сильнее или выше его. С отличающей его хвастливостью Муссолини сказал одному из друзей: "Я никогда еще не встречал никого, кто был бы мне равен". Сталин вряд ли мог бы повторить эту фразу даже самому интимному другу, ибо она прозвучала бы слишком фальшиво и несообразно. В одном только большевистском штабе были люди, превосходившие Сталина во многих отношениях, если не во всех. Во всем за исключением сконцентрированного честолюбия. Ленин очень ценил власть как орудие действия. Но чистое властолюбие, борьба за власть, были ему совершенно чужды. Для Сталина же психологически власть всегда стояла отдельно во всех задачах, которым она должна служить. Воля господства над другими была основной пружиной его личности. И эта воля получала тем более сосредоточенный, не дремлющий, наступательный, активный, ни перед чем не останавливающийся характер, чем чаще Сталину приходилось убеждаться, что ему не хватает многих и многих ресурсов для достижения власти. Всякая особенность характера, достигнув известной силы напряжения, превращается при известных условиях в преимущество.
Сталину нужно всегда насилие над самим собою, чтобы подняться на высоту чужого обобщения, чтобы принять далекую революционную перспективу. Как все эмпирики, он по существу своему скептик, притом цинического склада. Он не верит в большие исторические возможности, способности человека к усовершенствованию, возможности перестройки общества в радикальных направлениях. Глубокая вражда к существующему делает его способным на смелые действия. Эмпиризм или чисто крестьянский консерватизм мысли делают его неспособным долго оставаться на вершинах. Предоставленная самой себе, его мысль неизбежно сползает вниз. Он фатально занимал во всех вопросах (поскольку был предоставлен самому себе) оппортунистическую позицию. Поскольку же под давлением Ленина и событий он поднимался на высоту революционного обобщения, он удерживался на высоте недолго и в конце концов сползал вниз. Цель, которую он себе поставил, он будет разрешать с большим упорством, с большей настойчивостью, чем подавляющее большинство других людей. Но он не способен поставить себе самостоятельно большую цель и долго держаться ее, поскольку она внушена ему событиями или людьми. Революционное движение окрыляет людей, требует смелости мысли, далекой перспективы. Именно в такие периоды мы наблюдаем Сталина в состоянии растерянности.
Наоборот, реакционные эпохи являются вместе с тем эпохами сползания мысли. Смелая революционная мысль в эпоху реакции может только прокладывать в будущем, подготовлять в сознании небольшого авангарда будущие перспективы, но непосредственного, практического приложения найти не может. С другой стороны, сильная воля, характер сохраняют в эпоху реакции свои преимущества. В партии Сталин выдвигается впервые в годы реакции, после 1907 г. В годы начавшегося подъема он еще продолжает играть незначительную роль, не более значительную, чем подавляющее большинство передовых большевиков. По тем или другим причинам во время войны, которая предвещает и подготовляет грандиозные перемены, Сталин окончательно уходит в себя. Во время революции 1917 г. он играет крайне незаметную роль.
Сталину несомненно свойственно было нечто вроде суеверного страха перед талантом и образованием. Он боялся людей, которые умеют свободно разговаривать с массой или легко и внимательно излагать свои мысли на бумаге. Еще больше он боялся людей, которые имели свои собственные мысли, способны к обобщениям, оперируют фактическим материалом, вообще чувствуют себя по домашнему в области общих идей. Условия России до двадцатых годов нынешнего столетия были таковы, что требовали общих идей литературного или ораторского таланта. Именно поэтому Сталин оставался в тени.
Только после политической ликвидации Бухарина, Рыкова и Томского, последних сподвижников Ленина в Политбюро, после обновления всего руководящего персонала исторических комиссий и после грозной статьи Сталина "О некоторых вопросах" партийной истории", т. е. приблизительно с 1929 года, начинается радикальный пересмотр прошлого и перегруппировка всех его элементов вокруг новой оси. Те самые авторы, которые несколько лет тому назад не упоминали самого имени Сталина, хотя он был уже и тогда генеральным секретарем, теперь, как бы под действием высшей благодати, открывали в самых глубоких подвалах своей памяти новые эпизоды или чаще всего общее ретроспективное убеждение, что за всеми важнейшими фактами революционного движения стоял Сталин.
Бесформенный эмпиризм, дополненный политической двойственностью, служили и направлялись нередко против Сталина в периоды, когда события быстро сменяли друг друга, когда требовалась немедленная ориентировка и когда выжидательное лавирование обрекало на запоздание. В такой период Сталин не мог не оставаться на втором плане, в тени. Так было в период до войны, во время войны 1917 г. и годы гражданской войны. Нужно было, чтобы история изменила свой ритм, чтобы прилив сменился отливом, чтобы тот ход событий, который доводил до крайности все противоречия до последних логических выводов и давал всем конфликтам крайне резкие очертания, чтобы он сменился отливом, который, наоборот, смывал острые углы, притупляя идейные противоречия, придавал политическим формулам расплывчатость и бесформенность. Только в этих новых условиях уклончивая выжидательность, дополненная лавирующим вероломством, могла превратиться в положительную силу.
Послушный полученным им конспектам и инструкциям, Барбюс пытается уподобить Сталина Ленину физически и морально. "Поразительно, как этот молодой человек ненавидел фразы. Стиль Сталина был уже с молодых лет тот же, что и у Ленина". Нельзя сделать на самом деле утверждения более ложного и более грубого в своей ложности. Простота Ленина есть результат простой работы мысли, которая пришла к полной ясности. Простота Сталина вульгарна, основана на устранении самых важных сторон вопроса, не говоря о том, что в этой простоте на каждом шагу чувствуется робость человека, не овладевшего инструментом языка.
В годы первой революции 1905-1907 гг. Сталин выступает как практический руководитель местных экономических и политических боев. Он называет себя в этот период "подмастерьем" революции. И это определение можно принять в том смысле, что он еще полностью остается фигурой провинциального масштаба.
Замечательно, что когда в декабре 1905 года началось решительное наступление реакции и полиция арестовала, сослала и расстреляла весь верхний слой революционеров, Сталин не только не был арестован, но оставался в столице в качестве легального человека: революция не знала его и не интересовалась им.
Угнетенные национальности Закавказья, естественно, порождают в самой буржуазии автономистские и даже сепаратистские тенденции. В Грузии мы видим социалистов-федералистов (их социализм того же типа, что, например, у французских радикал-социалистов), в Армении - дашнаков, в Азербайджане - мусаватистов. В лице этих трех партий молодая туземная буржуазия стремится свою оппозицию против царской бюрократии использовать для того, чтоб подчинить себе рабочих. Можно установить полную историческую аналогию между названными партиями и национально-буржуазными партиями колониальных и полуколониальных стран всего мира. Не только большевизм, но даже меньшевизм развивался на Кавказе в борьбе с партиями буржуазного национализма. Это не помешало Сталину в дальнейшем сделать все для того, чтоб подчинить китайских рабочих Гоминдану, который ничем не отличался от федералистов, дашнаков или мусаватистов Кавказа.
По существу своих воззрений Сталин, как и многие тогдашние большевики, даже в большей мере, чем другие большевики, был в тот период, как и значительно позже, революционным демократом, с отдаленным социалистическим идеалом. Ближайшая революция мыслилась и чувствовалась, как завоевание политических свобод и парламентаризма, т. е. как буржуазная европеизация царской России. Конституция была магическим словом. Либеральный режим должен был создать условия для парламентской партии и легальных профсоюзов. Агитация поддерживалась главным образом примерами того, как борются рабочие в Западной Европе или в Америке. Социализм характеризовался как "конечная цель". На Западе эта конечная цель казалась удаленной на многие десятилетия, если не на столетия. Никто из тогдашних русских социал-демократов не допускал мысли, что в России социалистическая революция может произойти раньше, чем на Западе.
Между стоявшей на очереди буржуазной революцией и между конечной целью социализма раскрывался, таким образом, неопределенно долгий исторический период капиталистического развития, подъема культуры, организации, воспитания рабочих масс, завоевания парламентских позиций, строительства профсоюзов и кооперативов. Достаточно сказать, что член Центрального Комитета большевистской партии, Рожков, писал в 1905 году, что о социализме вопрос встанет лишь тогда, когда подавляющее население страны будет состоять из организованных рабочих. В этом вопросе, который должен был через 14 лет после первого раскола получить решающее значение (1917 год), позиция Сталина в период первой революции и долго после нее совершенно не отличалась от позиции Жордания, Церетели и вообще меньшевиков. Разногласия касались не соотношения между демократией и социализмом, а методов борьбы за демократию. То, что Сталина и многих других привлекло в тот период к большевизму, это не классовая позиция, не интернационализм, а прежде всего и главным образом, решительность в борьбе с царизмом, твердая постановка вопроса о необходимости вооружения и подготовки восстания. Через несколько лет большевики называли себя в легальной печати под цензурными условиями "последовательными демократами". По существу дела это определение гораздо больше соответствует мировоззрению многих тогдашних большевиков типа Сталина, чем название социалистов и марксистов.
На Стокгольмском съезде 1906 года во время выработки аграрной программы революции Сталин отстаивал раздел помещичьих и государственных земель в личную собственность крестьян. Только очень глубокие мотивы могли побудить его отстаивать безнадежную позицию, притом в борьбе не только с меньшевиками, но и с большевиками. Эти мотивы надо искать не в какой-либо общей концепции революции, а в жизненном укладе грузинского крестьянина. В первом самостоятельном выступлении на государственной арене Сталин обнаруживает себя, как упорный провинциал.
Только социалисты-революционеры проповедовали тождество интересов крестьян и рабочих; практически в этом отождествлении выражалось стремление подчинить пролетариат интересам и взглядам мелкой буржуазии. Марксисты, и прежде всего Ленин, вели против сентиментального народничества непримиримую борьбу. В борьбе против пережитков крепостного режима крестьянин борется вместе с рабочим. "Но в то же время он тяготеет к укреплению своей собственнической позиции в буржуазном обществе, и поэтому, если условия развития этого общества складываются сколько-нибудь благоприятно (например, промышленное процветание, расширение внутреннего рынка вследствие аграрного переворота и т. п.), то мелкий товаропроизводитель неизбежно поворачивает против пролетария, который борется за социализм" (разрядка Ленина).
В 1906 г. в отчете о Стокгольмском съезде Ленин писал: "Союзник пролетариата до победы буржуазной революции - крестьянская и революционная бюрократия". Только до победы буржуазной революции. Ленин не считал, что крестьянство, как крестьянство, будет союзником пролетариата в социалистической революции. "Иллюзий насчет крестьянского социализма нет ни у кого из социал-демократов", - писал Ленин в том же отчете.
На Стокгольмском съезде победила безжизненная меньшевистская программа муниципализации земли. Но за ними никогда не оставалось последнее слово. Ленин провел свою программу национализации и Сталину пришлось к ней долго приспособляться. Но поистине замечательно, что сейчас же вслед за смертью Ленина он делает попытку передать национализированную землю в собственность крестьян под видом многолетнего "владения" личными участками. И здесь опять-таки - такова сила старых корней! Сталин пытается первый опыт денационализации провести в Грузии. По секретной инструкции Сталина грузинский нарком земледелия подготовил проект передачи земли в подворное владение крестьян. Только протесты Зиновьева, который оказался в курсе заговора, и тревога, поднятая проектом в партийных кругах, заставила Сталина, еще не чувствовавшего себя твердо на ногах, отказаться от своего замысла. Козлом отпущения оказался, разумеется, злополучный грузинский нарком.
Годы реакции были временем усиленной теоретической работы. В порядке дня, кроме аграрного вопроса и характера революции, стояла философия. Ленин неистово защищал диалектический материализм против Богданова, Луначарского и других сторонников австрийской физики Маха. В 1909 г. вышла книга Ленина "Материализм и эмпириокритицизм". С этой полемикой связана большая полоса в жизни партии. Интерес Кобы к философским и вообще теоретическим проблемам ни в чем не проявился за годы реакции. Не ясно даже, прочитал ли он философский труд Ленина. В его письмах из ссылки нет ни слова на эту тему. Ни слова о своих занятиях, о теоретических и литературных интересах, что было бы так естественно со стороны ссыльного, если б он жил сколько-нибудь интенсивной умственной жизнью.
Между тем, на основании опубликованных данных, далеко не согласованных между собой, можно сделать вывод, что Сталин в течение всей своей революционной работы провел свыше двух с половиной лет в тюрьме и свыше пяти с половиной лет в ссылке. Всего свыше восьми лет. Несомненно, что значительная часть этого времени должна была уйти на чтение. Так как ссылка разбивалась на короткие периоды, то много времени уходило на устройство и на подготовку к работе. Только последний раз Сталин пробыл в ссылке непрерывно почти четыре года. Во всяком случае за восемь лет вынужденного бездействия можно было бы одолеть большое количество книг.
Поражает еще и то обстоятельство, что от этих восьми лет изолированности не осталось ни одного исследования, ни одной литературной работы. Между тем почти все ссыльные, которые чувствовали какую-либо склонность к теоретической работе, к публицистике, литературе, предавались со страстью работе пером. Факт давно установленный, что тюрьма и ссылка, обрекавшие людей на самоуглубление, чрезвычайно содействовали пробуждению и развитию всякого рода исследовательских и писательских дарований. Если за время ссылки Сталин не написал ни одной работы, ни одной статьи, которая была бы в его собственных глазах достойна воспроизведения, то один этот факт является самым убедительным доказательством отсутствия у него теоретических интересов и литературного дарования.
Можно сказать, что все гениальные люди истории, все творцы, все новаторы высказывали свое главное слово уже в течение первых двадцати пяти - тридцати лет жизни. Дальше шло только развитие, углубление и применение. У Сталина в первый период его жизни мы не находим ничего, кроме вульгарного повторения готовых формул. В гении Сталин был возведен только после того, как бюрократия, руководимая своим генеральным секретарем, разгромила весь штаб Ленина. Вряд ли нужно доказывать, что человек, не сказавший ни одного нового слова и автоматически поднятый кверху силой бюрократии, когда ему далеко перевалило за сорок, не может быть причислен к гениям.
Бажанов, бывший секретарь Сталина, рассказывает, как мало этот последний интересовался важнейшими государственными вопросами. Его предупреждали: "Он ничего никогда не читает, и если он просматривает в течение года десять или 12 документов, это уже много". Бажанов, по его словам, не хотел верить этому, но после дюжины заседаний в Политбюро, в которых он принимал участие, он убедился, что Сталин не знаком с вопросами, которые стоят в повестке дня. Он был поражен, по собственным словам, обнаружив, что Сталин является лишь малокультурным кавказцем, не знакомым ни с литературой, ни с иностранными языками, мало осведомленный в экономических и финансовых вопросах.
Бажанов рассказывает, как два секретаря Сталина - Бажанов и Товстуха разговаривали однажды в коридоре здания Центрального Комитета. Появляется Сталин. Секретари умолкают. "Товстуха, - говорит Сталин после паузы, - моя мать имела козла, который походил на тебя... Он не носил только очков..." Довольный собою, Сталин уходит в свой кабинет.
Весной 1924 года после одного из пленумов Центрального Комитета, на котором я по болезни не присутствовал, я сказал Смирнову: "Сталин будет диктатором СССР". Смирнов хорошо знал Сталина по прошлой работе и по ссылке, где люди лучше всего узнают друг друга. Старый большевик И. Н. Смирнов, разгромивший и расстрелявший Колчака, а позже расстрелянный Сталиным вместе с Зиновьевым и Каменевым, возражал мне: "Сталин - кандидат в диктаторы? Да ведь это совсем серый и ничтожный человек. Это посредственность, серое ничтожество!" "Посредственность - да, ничтожество - нет, - ответил я ему. - Историческая диалектика уже подхватила его своим крючком и будет его поднимать вверх. Он нужен им всем: бюрократам, нэпманам, кулакам, выскочкам, пройдохам, всем тем, которые прут из почвы, унавоженной революцией. Он способен возглавить их. Он готов возглавить их, у него есть заслуженная репутация старого революционера. Он даст этим самым прикрытие в глазах страны. У него есть воля и смелость. Он не побоится опереться на них и двинуть их против партии. Он уже начал эту работу. Он подбирает вокруг себя пройдох партии. Конечно, большие события в Европе, Азии и у нас, все это опрокинуто. Но, если все пойдет автоматически дальше, как идет теперь, то Сталин автоматически станет диктатором".
На ту же тему были у меня два с лишним года спустя споры с Каменевым, который, вопреки очевидности, утверждал, что Сталин - "вождь уездного масштаба". В этой саркастической характеристике была, конечно, частица правды, но только частица. Такие свойства интеллекта, как хитрость, вероломство, способность играть на низших свойствах человеческой натуры, развиты у Сталина необычайно и, при сильном характере, представляют могущественные орудия в борьбе. Конечно, не во всякой освободительной борьбе масс нужны такие качества. Но где дело идет об отборе привилегированных, об их сплочении духом касты, об обессиленьи и дисциплинированьи масс, там качества Сталина поистине неоценимы, и они по праву сделали его вождем бюрократической реакции и термидора.
И все же, взятый в целом, Сталин остается посредственностью. Его ум лишен не только блеска и полета, но даже способности к логическому мышлению. Вообще, в лагере сталинизма вы не найдете ни одного даровитого писателя, историка, критика. Это царство наглых посредственностей. Каждая фраза речи Сталина преследует какую-либо практическую цель: но речь в целом никогда не поднимается до логического построения. В этой слабости - сила Сталина. Бывают исторические эпохи, когда обобщение и предвиденье исключают непосредственные успехи: это эпохи сползания, снижения, реакции. Гельвеций говорил некогда, что каждая общественная эпоха требует своих великих людей, а когда таковых не находит, то она изобретает их. По поводу забытого ныне французского генерала Шенгарнье Маркс писал: "При полном недостатке в великих людях партия порядка естественно была вынуждена приписать недостающую всему ее классу силу одному единственному индивидууму и таким образом раздула его в какое-то чудовище". Чтобы закончить с цитатами, можно применить к Сталину слова, сказанные Фридрихом Энгельсом о Веллингтоне: "Он велик в своем роде, а именно настолько, насколько может быть великим, не переставая быть посредственностью". Индивидуальное "величие" есть в последнем счете - социальная функция.
Если бы Сталин мог с самого начала предвидеть, куда его заведет борьба против "троцкизма", он, вероятно, остановился бы, несмотря на перспективу победы над всеми противниками. Но он ничего не предвидел. Предсказанья противников, насчет того, что он станет вождем Термидора, могильщиком партии и революции, казались ему пустой игрой воображения. Он верил в самодовлеющую силу аппарата, в его способность разрешать все задачи. Он совершенно не понимал выполняемой им исторической функции. Отсутствие творческого воображения, неспособность к обобщению и к предвидению, убили Сталина как революционера. Но те же черты позволили ему авторитетом бывшего революционера прикрыть восхождение термидорианской бюрократии.
Бесчисленные воспоминания, опубликованные в первые десять лет советской власти, совершенно не упоминают имени Сталина. В своих революционных "Силуэтах" не упоминает Сталина Луначарский. В приложениях к первому изданию сочинений Ленина говорится, что Сталин в начале 1912 года включен посредством кооптации в Центральный Комитет. Правда, в более поздних биографических справках говорится, что Сталин был выбран в ЦК на Пражской конференции. Но в этом случае, как и во всех других, мы больше доверяем первым биографическим справкам, писавшимся в то время, когда история партии еще не перерабатывалась в плановом порядке. Можно не сомневаться, что в 1912 году Ленин стремился ввести Сталина в Центральный Комитет. Если ему не удалось достигнуть этого на Пражской конференции, то очевидно, потому что многие делегаты совершенно не знали Сталина, а некоторые были, может быть, против него.
Только Центральный Комитет, состоявший из узкого круга лиц, тесно связанных с Лениным, пошел, очевидно, навстречу доводам Ленина: только так и можно объяснить кооптацию Сталина в ЦК сейчас же вслед за Пражской конференцией 18-30 января 1912 г.
Только с 1928 года изменяется характер и тон биографической справки. Прежде всего подчеркивается, что Сталин стал большевиком с первого часа, что совершенно не подтверждается документами. Здесь же мы встречаем уже утверждение, что Сталин был выбран в Центральный комитет в 1912 году. С этого времени ссылка на Кавказ исчезает бесследно. Эта деталь не лишена интереса. Она показывает, что Сталин поднимается по ступеням партийной иерархии за спиной партии, без ее ведома и участия. Уже в молодые годы Сталин - человек аппарата, кадр, и он поднимается вверх на рычагах аппарата. Его не избирают массы, а кооптируют чиновники.
Ленин ищет каждого повода, чтоб ободрить, отметить успех, похвалить. Так он приветствует передовую статью "Кто победит?", написанную Сталиным и помещенную в Љ 146 "Правды" 18 октября 1912 года. В письме к товарищу Сталину от 6 декабря Ленин пишет: "Дорогой друг, насчет 9 января крайне важно обдумать и подготовить дело заранее. Заранее должен быть готов листок с призывом к митингам, однодневной стачке и демонстрациям..."
Письма Ленина к редакции "Правды" из-за границы начинаются обыкновенно словами "Дорогой друг". Это обращение используется ныне для характеристики особенно близких, дружеских отношений между Лениным и Сталиным. На самом деле эти слова не заключают в себе ничего личного. Обращение направлялось к членам редакции вообще. Необычный характер обращения: "друг" вместо "товарищ", объясняется тем, что слово "товарищ" означало прямую принадлежность к партии, тогда как слово "друг" имело по внешности более личный и менее политически обязывающий характер. Все письма Ленина к товарищам по партии за границей начинаются словами "дорогой товарищ"; все его письма, направленные в Россию, начинаются словами "дорогой друг". К тому же приему прибегали и другие эмигранты-революционеры.
В 1913 г. в январе Сталин написал наиболее выдающуюся свою статью, работу по национальному вопросу. В ней были результаты его собственных наблюдений на Кавказе, результаты выводов из практической революционной работы, ряд широких исторических обобщений, которые принадлежали не ему, а Ленину. Сталин усвоил их в литературном смысле, т. е. соединил их с своими собственными выводами, но не ассимилировал их до конца. Это полностью обнаружил советский период, когда задачи администрирования поднялись для него на высоту и определяли собою все остальные стороны политики. Поразительно, что наиболее острые конфликты Сталина с Лениным в последний период жизни последнего возникли именно по национальному вопросу. Принципиальная солидарность, порукой которой являлась статья 1913 г., оказалась в значительной мере фикцией. Принципы никогда не имели власти над Сталиным. В национальном вопросе, пожалуй, меньше, чем в других. Административные задачи возвышались для него всегда над законами истории. Еще в 1905 г. он признавал движение масс только с разрешения Комитета. В годы реакции он защищал подполье потому, что ему необходим был централизованный аппарат. После Февральской революции, когда аппарат вышел из подполья, Сталин утерял различие между меньшевизмом и большевизмом и готовился к объединению с партией Церетели. Наконец, после завоевания партией власти все вопросы, все задачи, все перспективы подчинились потребностям аппарата всех аппаратов, т. е. государства. В качестве народного комиссара национальностей Сталин рассматривал национальные проблемы не с точки зрения законов истории, которым он отдал дань в своей работе в 1913 г., а с точки зрения удобства административного управления. Этим он, естественно, пришел в противоречие с потребностями наиболее отсталых и угнетенных наций и обеспечил перевес за великорусским бюрократическим империализмом.
Замечательно, что во время этой чистки в национализме оказались виновны все угнетенные национальности; только в Москве, где сосредоточились угнетатели, Сталин не открыл никакого национализма. Между тем еще Ленин в 1923 году, незадолго до второго удара, предостерегал партию от великорусских бюрократических тенденций Сталина. Чтоб грузин стал представителем великорусских тенденций, такие парадоксы в истории бывали не раз. Грузин Джугашвили стал носителем великорусского бюрократического гнета по тем же законам истории, по которым австриец Гитлер дал крайнее завершение духу прусской милитаристской касты.
Дело зашло так далеко, что Сталин оказался вынужден выступить с печатным заявлением, которое гласило: "Мы боремся против Троцкого, Зиновьева и Каменева не потому, что они евреи, а потому, что они оппозиционеры и проч." Для всякого политически мыслящего человека было совершенно ясно, что это сознательно двусмысленное заявление, направленное против "эксцессов" антисемитизма, в то же время совершенно преднамеренно питало его. "Не забывайте, что вожди оппозиции - евреи", - таков был смысл заявления Сталина, напечатанного во всех советских газетах. Сам Сталин в виде многозначительной "шутки" сказал Пятакову и Преображенскому: "Вы теперь против ЦК прямо с топорами выходите, тут видать вашу "православную" работу, Троцкий действует потихоньку, а не с топором".
Только в 1917 году, рядом с Лениным и под руководством Ленина, Сталин в первый раз, по собственным словам, научился понимать, что значит быть одним из руководителей рабочего класса в масштабе страны. Впоследствии в своей тифлисской речи Сталин сказал: "Там, в среде русских рабочих, освободителей угнетенных народов и застрельщиков пролетарской борьбы всех народов, я получил мое третье крещение в революционной борьбе. Там, в России, под руководством Ленина, я стал одним из мастеров революции. Позвольте мне принести моим русским учителям мою искреннюю товарищескую благодарность и склонить голову пред памятью моего учителя Ленина".
В этой речи не остается и следа от того скороспелого гения, которого будут изображать через несколько лет слишком услужливые биографы, с одобрения самого Сталина, который успеет основательно позабыть свою тифлисскую речь.
Между тем в свое время речь эта не была бескорыстным экскурсом в прошлое. Нет, она имела своей задачей подготовить будущее. Сталину нужно было противопоставить себя теоретикам, ораторам, бывшим эмигрантам, людям, которые, как Зиновьев и Каменев, играли уже национальную роль, тогда как Сталин был еще практическим работником местного масштаба. Из этой медленности своего развития он пытается сделать преимущество, он проходил практическую школу под руководством рабочих, поднимаясь вместе с ними со ступеньки на ступень. Рабочие должны видеть в нем практика и своего человека.
Эта речь, тщательно подготовленная в стиле семинарского красноречия, передает в общем правильно этапы политического развития Сталина. Исходной точкой пути является Тифлис, где произошло соприкосновение с первыми рабочими кружками. Это был период чистого ученичества. Позднейшие открытия Берия о руководящей роли Сталина в Тифлисе должны быть отнесены к числу тех легенд и ненужных преувеличений, которые Сталин сам еще считал необходимым опровергнуть в 1926 г.
Сталин оставляет без упоминания Батумский период своей работы, как лишенный в его собственных глазах особого значения. Если б он остался в собственной памяти руководителем уличной демонстрации, которая потрясла в те годы всю Россию, он не мог бы не упомянуть о батумском этапе в своем революционном восхождении.
Если оставить в стороне случайную встречу без слов в Вене около 1911 г., на квартире Скобелева, будущего министра Временного правительства, - то впервые я соприкоснулся со Сталиным после прибытия из канадского концентрационного лагеря в Петербург, в мае 1917 г. Сталин был тогда для меня лишь одним из членов большевистского штаба, менее заметным, чем ряд других.
На фоне грандиозных митингов, демонстраций, столкновений он политически едва существовал. Но и на совещаниях большевистского штаба он оставался в тени. Его медлительная мысль не поспевала за темпом событий. Не только Зиновьев и Каменев, но и молодой Свердлов, даже Сокольников занимали большее место в прениях, чем Сталин, который весь 1917 год провел в состоянии выжидательности. Позднейшие попытки наемных историков приписать Сталину в 1917 году чуть ли не руководящую роль (через посредство несуществовавшего "Комитета" по руководству восстанием) представляют грубейшую историческую подделку.
После высылки Троцкого о центре стали писать с большей настойчивостью. После великой "чистки" центр был введен в учебники, в живопись и фильмы. Мифы, как известно, не раз вдохновляли художественное творчество. Но никто до сих пор не сказал, где и когда заседал этот центр, что делал, кому отдавал приказания, почему отсутствовал в самые важные моменты и почему о нем никто никогда ничего конкретного не вспоминал.
Окончательное узаконение призрака в качестве руководителя Октябрьского переворота было дополнено тем, что Сталину была отведена руководящая роль внутри центра. Для этого протокольная запись не давала даже внешних оснований: на первом месте стоит имя Свердлова, а не Сталина. Но в конце концов, это лишь деталь. Большой подлог был бы незаконченным, если б его не дополнить малым подлогом.
В апреле 1917 года Сталин был впервые нормальным порядком выбран в Центральный Комитет партии на Апрельской конференции. Но и теперь он отодвинут на задний план. Только в июле, после того, как Ленину и Зиновьеву пришлось скрыться, а Каменев и Троцкий были арестованы, фигура Сталина рядом с фигурой Бухарина поднимается на партийном съезде.
Шестой съезд был, несомненно, высшей точкой деятельности Сталина за весь 1917 год. Впервые после марта он выступает перед представителями всей партии с важнейшим политическим докладом. Правда, съезд видит в нем только заместителя, "в отсутствие вождей".
"На этом съезде, - вспоминал позже Пятницкий, один из нынешних секретарей Коминтерна, - не присутствовали ни Ленин, ни Троцкий, ни Зиновьев, ни Каменев... Хотя вопрос о программе партии был снят с порядка дня, все же съезд прошел без вождей партии деловито и хорошо"...
В основу работ были положены тезисы Ленина. Докладчиками выступали Бухарин и Сталин. Доклад Сталина недурно отмеряет расстояние, пройденное самим докладчиком вместе со всеми кадрами партии за четыре месяца со времени приезда Ленина. Теоретически неуверенно, но политически уверенно, Сталин пытается перечислить те черты, которые определяют "глубокий характер социалистической, рабочей революции". Единодушие съезда по сравнению с Апрельской конференцией сразу бросается в глаза.
1917 год еще больше, чем 1905 год, становится для Сталина годом острого недомогания. За кулисами он исполняет административные и технические поручения Центрального Комитета. Всегда являлся кто-нибудь, кто публично его поправлял, затмевал, отодвигал, причем в такой роли выступал не только Ленин, но и более молодые, менее влиятельные члены партии, в том числе и новички. Но Сталин не мог выдвигаться качествами, которые были у других, поэтому все его мысли и усилия характера направлялись на закулисную интригу. Сталин тяготился обществом людей с более высоким умственным кругозором.
Он двигается медленно и осторожно, где можно - отмалчивается. Но победы в Петрограде и позже - в Москве убеждают его. Он начинает входить во вкус власти. После завоевания власти Сталин стал чувствовать себя более уверенно, не переставая, однако, оставаться фигурой второго плана. Я заметил вскоре, что Ленин "выдвигает" Сталина. Не очень задерживаясь вниманием на этом факте, я ни на минуту не сомневался, что Лениным руководит не личное пристрастие, а деловые соображения. Постепенно они выяснились мне. Ленин, несомненно, высоко ценил в Сталине некоторые черты: твердость, цепкость, настойчивость, упорство, хитрость и даже беспощадность, как необходимые качества в борьбе. Но Ленин вовсе не считал, что эти данные, хотя бы и в исключительном масштабе, достаточны для руководства партией и государством. Ленин видел в Сталине революционера, но не политика большого стиля. Самостоятельных идей, политической инициативы, творческого воображения он от него не ждал и не требовал. Ценность Сталина в глазах Ленина почти исчерпывалась в области администрирования и аппаратного маневрирования.
Помню, во время гражданской войны я расспрашивал члена ЦК Серебрякова, который тогда работал вместе со Сталиным в Революционном Военном Совете Южного фронта: не мог бы Серебряков в интересах экономии сил справиться и без Сталина. Серебряков ответил: "Нет, так нажимать, как Сталин, я не умею, это не моя специальность". Способность "нажимать" Ленин в Сталине очень ценил. Сталин чувствовал себя тем увереннее, чем больше рос и креп государственный аппарат "нажимания". И тем больше дух революции отлетал от этого аппарата.
Чтобы как-нибудь объяснить ту неизвестность, в которой оставался Сталин до 1924 года и даже позже, официальные историки повторяют: "Он не искал популярности". Неправда, он напряженно и страстно искал ее, но не умел найти. Эта неспособность всегда сверлила его сознание и толкала его на обходные и кривые пути. В свете нынешнего положения вещей, когда весь аппарат государства и партии превращен в машину славословия вождя, трудно принять всерьез это объяснение. Нет, жажда известности, влияния на самом деле пожирала его. Но в тот период, когда известность можно было получить непосредственно волею самих масс, когда завоевать ее можно было лишь пером, устной речью, теоретическим творчеством - эта известность оставалась для него совершенно недоступной. Нужно было, чтоб известность и популярность привела к образованию аппарата и чтоб этот аппарат сам стал машиной для фабрикации популярности.
На самом деле Сталина не любят даже в ближайшем окружении. Служащие Кремля относились к нему с неприязнью. "Ходит по Кремлю насупленный, как Иван Грозный", - говорила наша кухарка, эстонка. (Жили в Кремле крайне скученно. Большинство работало вне стен Кремля. Заседания кончались во все часы дня. Столовая имеет овальную форму. Тут подают пищу, которая доставляется из ресторана или которую готовит женщина, находящаяся в услужении.)
Это не означает, однако, что не существовало преданных Сталину людей. Наоборот, их было много. Но это была преданность особого рода. Не преданность учеников учителю, который обогатил их мысли, а преданность людей, которых вождь вывел из ничтожества и которым он помогает обеспечить привилегированное положение.
Лишенный возможности апеллировать к лучшим чувствам массы, Сталин ищет с нею связи грубостью выражений. Он подлаживается к худшим сторонам массы: невежеству, узости кругозора, примитивности мысли. В то же время грубость служит ему для прикрытия хитрости. Грубость это именно то впечатление, которое складывается у среднего человека, когда он слушает речь Сталина. Именно это впечатление Сталину и нужно, ибо он тщательно контролирует свою грубость и подчиняет ее своей хитрости. Свою страсть он вкладывает не в сильные выражения, а в тщательно подготовленный план, по отношению к которому органическая грубость составляет лишний дополнительный ресурс. Это метод крайне приспособленного человека, у которого при большой и напряженной воле слабые логические ресурсы. "Сталин сделал ошибку", - говорит противник по какому-нибудь конкретному поводу. Вместо анализа этого конкретного повода Сталин отвечает: "Мой противник никогда не делал ничего, кроме ошибок". Суварин пишет биографию Сталина, где на основании неоспоримых фактов вскрывает некоторые неблагоприятные стороны его характера и деятельности. Сталин отвечает: "Суварин является агентом наци". Таков основной метод Сталина, таков его единственный метод.
Почему не издается собрание речей и статей Сталина, полное собрание его сочинений? Можно не сомневаться, что мысль о таком издании возникала у всегда готовых молодых карьеристов не раз. Но Сталин не мог не подавлять такие планы в зародыше. Ничего более опасного для Сталина нельзя себе представить. Девятилетний период духовной школы наложил неизгладимую печать на его личность и на его успехи. Русскому языку он научился на уроках духовной схоластики. Русский язык навсегда остался для него полуиностранным, семинарским, натянутым. Богословие не было для него наукой, для изучения которой он пользовался русским языком, как и для изучения других наук. Он изучал русский язык вместе с богословием. От этого богословские формы и обороты вошли навсегда в его сознание, как формы и обороты русского языка.
Богословская аргументация всегда имеет формальный характер, и чем дальше, тем меньше она уверена в себе. Она подбирает доводы у авторитетов церкви, классифицирует эти доводы и нумерует их. Семинарист должен был доказательство бытия Божия заучивать в порядке схоластических доводов. Эту манеру изложения Сталин изучал вместе с богословием и русским языком, который остался для него, однако, навсегда чужим языком матери. Иосиф Сталин также плохо владеет русским языком, как Адольф Гитлер - немецким. В оправдание Сталина нужно, однако, сказать, что он лишь в одиннадцатилетнем возрасте познакомился с русским языком. Но мысль его лишена оригинальности, смелости, меткости. Анализ ее стиля обнаруживает крайнюю неуверенность в себе. Может показаться, что эта характеристика совершенно не вяжется с образом Сталина, главной чертой которого является решительность. На самом деле решительность свойственна Сталину только в области действия, когда оно навязывается ему всей совокупностью обстоятельств и когда оно может быть осуществлено через посредство массивного аппарата. В царстве мысли он чувствует себя, как на льду, боится поскользнуться, выбирает уклончивые и неопределенные выражения. Талант обобщения ему не свойственен, его мысль слишком медлительна и эмпирична, его ум неповоротлив и скуден, его заученные образы отдают до сего дня тифлисской семинарией, даже строки, продиктованные подлинной ненавистью. Наш автор не идет дальше вульгарности.
Характерными чертами ораторской речи является не отдельная от логических доводов "часть патетическая", а проникающий через всю речь дух импровизаций, творчества в момент произнесения, обусловленное этой импровизированностью волнение, увлечение непосредственным общением с массой слушателей и возможность подвинуть их к неотложному решению.
Сталин дает нам совсем другие образцы:
"Россия - заряженное ружье с приподнятым курком, могущее разрядиться от малейшего сотрясения. Да, товарищи, недалеко то время, когда русская революция поднимет паруса и сотрет с лица земли гнусный трон презренного царя!.." и т. д. Ружье с поднятым курком, которое на всех парусах стирает царя с лица земли - этого нагромождения образов достаточно для характеристики Кобы, как теоретика и как писателя. Годы, увы, не принесут в этой области больших изменений.
"Никогда не был прочь", - пишет Сталин вместо "всегда был не прочь". Текст звучит обычно посредственный, как перевод с иностранного языка. "Что такое Временное правительство?" - спрашивал Сталин и отвечал: "Это - кукла, это - жалкая ширма, за которой стоят кадеты, военная клика и союзный капитал - три опоры контрреволюции".
Литературные ресурсы Сталина остались те же, что в Тифлисе. Временное правительство оказывается одновременно "куклой" и "ширмой". Но по существу оценка верна.
В "Жизни национальностей" за 1920 г., Љ 39 воспроизводится доклад, сделанный Сталиным в Баку 8 ноября 1920 г. под заглавием "Три года пролетарской революции". Здесь мы встречаем следующие заключительные слова: "Несомненно, что наш путь не из легких, но, несомненно, также, что трудности нас не пугают. Перефразируя некоторые слова Лютера, Россия могла сказать: "Здесь я стою на рубеже между старым капиталистическим и новым социалистическим миром, здесь, на этом рубеже, я объединяю усилия пролетариев Запада с усилиями крестьянства Востока для того, чтобы разгромить старый мир. Да поможет мне в этом бог истории".
В первые четыре года советской власти Сталин пишет передовые статьи в "Жизни национальностей", причем число этих статей небольшое с самого начала - литературная производительность Сталина невелика, убывает из года в год. В 1920-1921 годах мы находим каких-либо две-три статьи. В 1922 г. - ни одной статьи. Сталин перешел уже в этот период целиком на аппаратную работу.
В 1929 году Сталин пишет: "Всем организациям и товарищам, приславшим приветствия партии рабочего класса, родившей и воспитавшей меня по образу и подобию своему..." (как грубо!) "...я готов и впредь отдать... всю свою кровь, каплю за каплей..." (а отдавал-то кровь других!).
Недаром сказано, что человек - это стиль. Никто не требует от Сталина качеств писателя, но его стиль вполне выдает природу его мысли. Как только Сталин переходит в область общих идей, его язык становится неопределенным, сбивчивым, термины только приблизительно отвечают понятиям, и одна фраза искусственно связана с другой.
Ленин стал главой могущественной и влиятельной партии, прежде чем ему удалось обратиться к массам с живым словом. Его публичные выступления в 1905 году были малочисленны и прошли незамеченно. Как массовый оратор Ленин появляется на арене только в 1917 году и то на короткий срок, в течение апреля, мая и июля. Он приходит к власти не как оратор, а прежде всего как писатель, инструктор, пропагандист, воспитавший кадры, в том числе и кадры ораторов.
Сталин представляет в этом отношении явление совершенно исключительное. Он не мыслитель, не писатель и не оратор. Он завладел властью до того, как массы научились отличать его фигуру от других во время торжественных шествий по Красной площади. Сталин завладел властью не при помощи личных свойств, а при помощи безличного аппарата. И не он создал аппарат, а аппарат создал его. Этот аппарат со своей силой и со своим авторитетом явился результатом длинной, долгой и героической работы большевистской партии, которая сама выросла из идей. Аппарат был носителем этой идеи, прежде чем он стал самоцелью. Сталин возглавил аппарат с того момента, когда он отрезал пуповину идеи и стал вещью в себе. Ленин создавал аппарат путем постоянного общения с массой если не устным словом, то печатным, если не непосредственно, то через посредство своих учеников. Сталин не создавал аппарата, а овладел им. Разумеется, не всякий может овладеть аппаратом. Для этого нужны были исключительные и особые качества, которые не имеют, однако, ничего общего с качествами исторического инициатора, мыслителя, писателя или оратора. Аппарат вырос в свое время из идей. Сталину нужно было презрительное отношение к идее.
Особенное значение имел для его развития наглядный урок того, как сравнительно небольшая, но единодушная и дисциплинированная партия может через свою повседневную агитацию формировать мысль масс и вести их за собою. Значение "аппарата" предстало перед ним в грандиозных масштабах и гораздо непосредственнее, чем те политические идеи, которые связывали этот аппарат с массами.
Нетрудно представить себе уже теперь, какие изменения политического и идеологического типа должны будут произойти в большевистской бюрократии, когда она окажется у власти. Из тонкой прослойки, находящейся всегда под контролем партии и под непосредственным давлением революционного авангарда, большевистские кадры разбухнут, вовлекая в себя остатки всех других партий и мелкобуржуазную интеллигенцию вообще, превратятся в мощный социальный слой, который сосредоточит в своих руках всю политическую власть и распоряжение богатствами страны. Влияние марксистской доктрины интернационализма будет спадать, поскольку идеи этого типа совершенно не отвечают социальному положению и интересам мощного мелкобуржуазного слоя, который сосредоточил в своих руках постепенно силу и привилегии всех прежних господствующих классов. Зависимость от масс ослабевала, поскольку сами эти массы теряли дорогу и перспективу, впадали в индифферентизм, поскольку бюрократия перестала быть тонкой прослойкой, а находила социальную устойчивость в самой себе. В этом смысле, конечно, можно сказать, что сталинизм вырос из старой большевистской партии, ибо новые формации не падают с неба, а питаются формациями предшествующего периода. Но в старой большевистской партии было три элемента: революционная динамика пролетарского авангарда, централизованные организации и марксистская доктрина. Из всех этих трех элементов сталинизм унаследовал только централизованную организацию, переключив ее из классовой борьбы пролетариата на социальные интересы нового господствующего слоя. Формы, обрядность, фразеология, знамена остались до некоторой степени старые, и эта внешняя шелуха обманывает поверхностные взоры. Существо же изменилось в корне, между сталинизмом и большевизмом пропасть гораздо больше, чем когда бы то ни было была бы между большевизмом и меньшевизмом. Бесспорным образом этот факт доказывается тем, что сталинизм в испанской революции и во французской политике идет рука об руку с самыми правыми меньшевиками, социал-демократами и буржуазными демократами, а в то же время в СССР оказался вынужден истребить всю большевистскую партию. Только совершенные глупцы, только совсем пустые головы могут думать, что дело идет здесь об эпизодах исторического процесса, а не о полном и окончательном социальном перерождении того, что было некогда большевистской партией.
Печать время от времени возобновляет предположение, что Сталин стремится к международной революции. Нет более ошибочной мысли. Международная политика полностью подчинена для Сталина внутренней. Внутренняя политика означает для него прежде всего борьбу за самосохранение. Политические проблемы подчинены полицейским. Только в этой области мысль Сталина работает непрерывно и неутомимо.
Как утверждалась репутация Сталина как теоретика?
Молодой профессор коммунистического университета в Тифлисе Гегешиндзе заявил однажды: "Сталин не теоретик". После этого ему пришлось много раз брать назад свое заявление и каяться; это не спасло его, он был смещен, возможно, что попал позже под нож чистки.
Сталин поучает: "Революционный антиимпериалистический блок... может принять, но не всегда (!) обязательно (!) должен принять форму единой рабоче-крестьянской партии, связанной формально (?) единой платформой" (Сталин, "Вопросы Ленинизма", 1928, с. 265).
Ленин учил, что союз рабочих и крестьян ни в коем случае и никогда не должен вести к объединению партий. Сталин же делает Ленину одну единственную уступку: хотя блок классов и должен принимать по Сталину "форму единой партии, партии рабоче-крестьянской, вроде Гоминдана", - но не обязательно всегда. Спасибо и на том.
Роль Сталина как "теоретика" почему-то не явствует и из партийных протоколов: "Заседание 18/5 октября 1917 г. ...Для подготовки к съезду проекта программы намечена комиссия: Ленин, Бухарин, Троцкий, Каменев, Сокольников, Коллонтай". Странное дело, а как же забыли про теоретика Сталина? Через четыре месяца снова встает вопрос о программе: "Заседание 6 февраля (24 января) 1918 г. Для выработки программы решено образовать комиссию, в которую выбраны Бухарин, Сокольников и Ленин". Троцкий был в это время в Бресте. Но как же так - в программную комиссию не включен теоретик Сталин? Явное упущение редактора Савельева: надо было включить.
В заседании ЦК 24 января (6 февраля) 1918 г. выбрана была комиссия для выработки программы партии в составе Бухарина, Ленина и Сокольникова. Сталин находился в Петрограде, но в комиссию не был включен.
Еще в 1924 году "Правда" сообщала: "Есть указание на постепенное организационное оформление национально-освободительного движения в Корее, выливающееся в форму создания рабоче-крестьянской партии". ("Правда", 2 марта 1924 года, Љ 51). А тем временем Сталин поучал коммунистов Востока: "От политики единого национального фронта коммунисты должны перейти... к политике революционного блока рабочих и мелкой буржуазии. Блок этот может принять в таких странах форму единой партии, партии рабоче-крестьянской, вроде Гоминдан... (Сталин, "Вопросы ленинизма", 1928, с. 264). Следовавшие затем "оговорочки" о самостоятельности компартии, - очевидно по типу "самостоятельности" пророка Ионы во чреве кита, - служат только для маскировки.
"Правда" от 3 марта 1929 г. посвящена десятилетию Коминтерна. Сталин совершенно не упоминается в этой статье. В тот период еще органически немыслимо было приписывать ему роль "вождя мирового пролетариата".
Нам рассказывали о дискуссиях в политической тюрьме с участием Сталина. Мы знаем об участии Сталина в дискуссии Стокгольмского съезда. Но вообще те случаи, где он выступал в прениях наравне с другими участниками, редки. Сталин воздерживался от какого бы то ни было участия в товарищеских прениях, отделываясь односложными замечаниями. Не чувствуя себя в силах парировать полемические удары, лишенный находчивости, он избегал подставляться. Никто не слышал его в прениях с меньшевиками или с социалистами-революционерами в течение 1917 года. 14 однако же более позднее время, когда он получил возможность выступать, не боясь возражений, показало, что он любит себя послушать. Он не выступал не потому, что у него не было склонности выступать, а потому что он опасался подставлять себя под удар. На партийных совещаниях он выступал в качестве докладчика, когда за ним было обеспечено заключительное слово и когда он чувствовал за собой опору всего Центрального Комитета и мог, следовательно, не бояться оппонентов. Во время дискуссии о профессиональных союзах, он выступил против меня один раз в условиях крайне характерных для его манеры. Докладчиком был Лозовский, от имени ВЦСПС. Я был содокладчик, и в качестве такового имел заключительное слово до Лозовского. Сталин сговорился с Лозовским на счет того, чтоб тот уступил ему свое заключительное слово. Он не делал, таким образом, доклада и не дал мне возможность возразить ему. Зато после меня он имел возможность говорить и возразить. Это было не вполне лояльно, но протестовать не было у меня основания. Вся эта сцена ярко врезалась в мою память, страна жила накануне перехода к НЭПу. Шли восстания. Стоял голод, стоял холод. Сзади была какая-то сизая мгла. Большинство лиц осунувшихся, большинство кашляли. Угрюмое настроение. Сталин стоял перед аудиторией в длинной солдатской шинели до пяток...
Говорил он медленно и осторожно. Но под этим как бы апатичным голосом слышалась сдерживаемая страшная злоба, к которой гармонировали желтоватые белки глаз. Вся фигура показалась мне в первый раз зловещей и, пожалуй, и не мне одному. Речь мало касалась темы и не отвечала на аргументы. Зато она заключала в себе ряд осторожных инсинуаций, которые большинству оставались непонятны, да они и предназначены были для кадров, для людей аппарата.
Сталин как бы инструктировал их, как надо выступать перед массами, где нет верхов партии и где можно говорить, не стесняясь.
Я вспоминаю, впрочем, эпизод, где Сталин вышел из себя. Это происходило, кажется, на заседании Советской делегации Коммунистического Интернационала. Речь шла об интриге, которую Сталин подводил под Зиновьева, как председателя Коммунистического Интернационала. Сталин как всегда требовал искренности и сокрушенно говорил, что у оппозиции нет искренности. Надо сказать, что разговоры Сталина об искренности, его любимая тема, всегда выводили оппозицию из себя. Да и сторонникам Сталина не всегда было по себе. Каменев крикнул какое-то резкое замечание, вроде "лицемер". Сталин ответил грубым ругательством, завязалась подлинная перебранка. Каменев стоял бледный и взволнованный, сцена была очень тяжелая.
Был и другой эпизод, когда Сталин под давлением оппозиции увидел себя вынужденным огласить перед широкой аудиторией запретный текст ленинского завещания. Сталин редко выходит из себя, редко повышает голос или употребляет жестикуляцию. Только по грубости выражений, по цинизму обвинений, да еще и по глухому тембру голоса можно подметить душащую его злобу. Таким именно тоном он читал завещание Ленина. В отместку он прочитал некоторые старые документы, которые могли повредить членам оппозиции. Он читал с намеренными искажениями, предназначенными для протокола. Его прерывали, поправляли, уличали. На возгласы с мест он не находил ответа. Полемическая находчивость не свойственна его неповоротливому уму. В конце концов он совершенно потерял равновесие и, приподнявшись на цыпочках, форсируя свой голос, с поднятой вверх рукой стал хрипло кричать бешеные обвинения и угрозы, вызвавшие оторопь во всем зале. Ни раньше, ни позже я не видел его в таком состоянии исступления.
Непримиримость Сталина не имеет ничего общего с непримиримостью Ленина. У Ленина настойчивость и непримиримость вытекали из большой исторической перспективы. Они, эти качества, направлялись на большие проблемы, личные конфликты вытекали только из этих больших проблем. И как только Ленин обеспечивал политическое торжество своих идей, он проявлял величайшую уступчивость, величайший оппортунизм в области личных отношений. Наоборот, общие идеи всегда были для Сталина только приправой, украшением, дополнением некоторых эмпирических непосредственных целей. Именно в осуществлении этих практических целей, всегда пропитанных личным началом, он проявлял величайшую непримиримость, перешедшую впоследствии в прямое зверство. С другой стороны, он очень легко отрекался от самых основных идей и принципов большевизма, если это оказывалось ему выгодно для достижения тех или других ближайших практических целей. Весь его переход от революционного марксизма, от большевизма к самому крайнему бюрократическому оппортунизму оказался возможен и осуществлен только в виде сильного ряда такого рода отказа от того или другого принципа или новое истолкование принципа в интересах очередной практической задачи. Дело шло не о ренегации, не о прямом единовременном отказе от программы, а постепенном эмпирическом сползании с одной позиции на другую, прямо противоположную. То, что характеризовало Ленина, как и его учителя Маркса, это интеллектуальная честность, в спасительную ложь они никогда не верили. Нужно быть в согласии с фактами и с их развитием, таково основное требование революционной политики. Они относились враждебно ко всякой идейной неряшливости и ко всякой незаконченности в области анализа. Британский полумарксист Гайндман испытал однажды эту черту Маркса в споре с ним по поводу американского экономиста Генри Джорджа. Гайндман защищал Г. Джорджа перед Марксом такими доводами, что-де "Джордж научит большему своих вдалбливанием ошибки, чем другие люди научат полным изложением истины".
"Маркс, - пишет Гайндман, - и слышать не хочет о допустимости подобных доводов. Распространение ошибки никогда не могло быть полезно народу, таково было его мнение. Оставлять ошибку неопровергнутой значит поощрять интеллектуальную нечестность. На десятерых, которые пойдут дальше Джорджа, придется, может быть, сотня таких, которые останутся со взглядами Джорджа, а эта опасность слишком велика, чтобы рисковать ею".
В 1911 г. Ленин в "Звезде" (Љ 31, 9 декабря/26 ноября 1911) приводил этот эпизод. "Так говорил Маркс", - писал он с двумя восклицательными знаками. В этом отношении Сталин представлял прямую противоположность не только основоположнику марксизма, но и вообще марксистскому типу мышления.
Двойственность проходит через всю политику Сталина. Фазу этой двойственности составляет эмпирическая нерасчлененная мысль, которая никогда не доводит своих выводов до конца и сохраняет за собой возможность соглашаться с той и с другой стороной. Этот органический оппортунизм мыслей Сталин делает сознательным орудием в борьбе. Свою неспособность к последовательному и систематическому мышлению Сталин превращает в орудие политической интриги. Он не додумывает и не договаривает свои мысли до конца. У него нет потребности к систематической оценке обстановки. Он не торопится. Он выжидает. Он полусоглашается с одними и другими, пока не созревает обстановка для окончательного решения или не вынуждает его занять позицию.
Мы видим Сталина тем же в вопросе о строительстве Красной армии. Он повторяет свой маневр в Октябре, как и целую серию предшествующих маневров. Формально он с Лениным и постольку с Троцким. На деле он полностью с оппозицией. Он руководит ею, подбирает обиженных, распространяет через своих агентов наиболее отравленные слухи, он, наконец, опираясь на опыт фронта, систематически пытается оказать давление на Ленина. Он не решается выступить против военной политики открыто, пока Ленин стоит на ее защите.
Если оставить в стороне кавказский период, который запечатлен больше в ретроспективных воспоминаниях, малонадежных, то мы знаем Сталина в четыре периода. Во-первых, когда в 1910-1911 г.г. в период самой острой борьбы внутри партии Сталин, ища дверь в Центральный Комитет в письме за границу солидаризировался с примиренцами против Ленина. Во-вторых, когда он в редакции "Правды" поддерживает примиренцев против Ленина и доводит свою двойную игру до острого конфликта с Лениным. Мы помним также, как снисходительно Сталин отнесся в 1915 г. к Каменеву и его поведению на суде. Где Ленин видел поведение, недостойное революционного социал-демократа, там Сталин голосовал за резолюцию, которая в общем и целом одобряла поведение Каменева и депутатов на суде. В-третьих, в Сибири, где он лавирует между Лениным и интернационалистами-примиренцами. Эта его позиция особенно ярко проявилась в марте 1917 г., когда он, заявляя о своей солидарности с Лениным, стоял за объединение с меньшевиками. Наконец, в октябрьский период, в момент несоизмеримо более важный, чем когда-либо, мы видим Сталина в составе большинства ЦК и в то же время в качестве защитника правой оппозиции Каменева и Зиновьева. Он не видел оснований "лезть на стену". Разногласия Зиновьева и Каменева с Лениным казались ему второстепенными. В общем и целом, он был согласен с обеими сторонами. Дело шло о массах, о неизвестных величинах. Сталин не спешил сжигать мосты к позиции Зиновьева и Каменева. Беседовский писал: "Сталин - маньяк интриги. Он обожает создание закулисных темных интриг и комбинаций, - и лучшие моменты его жизни связаны с титанической борьбой против Ленина и Троцкого".
По словам того же Беседовского "цареубийство было делом Сталина. Ленин и Троцкий стояли за то, чтобы держать царскую семью в Петербурге, а Сталин, опасаясь, что пока жив Николай 11, он будет притягивать белогвардейцев и пр." 12 июля 1918 года Сталин сговорился со Свердловым, обычным председателем съезда Советов, 14-го июля он посвятил в свой план Голощекина, который 15 июля шифрованной телеграммой известил комиссара Белобородова, который вел наблюдение за царской семьей, о намерениях Сталина и Свердлова. 16-го июля Белобородов телеграфировал в Москву, что через три дня Екатеринбург должен пасть. Голощекин повидал Свердлова, Свердлов - Сталина. Положив в карман донесение Белобородова, Сталин сказал: "Царь ни коим образом не должен быть выдан белогвардейцам". "Эти слова были равносильны смертному приговору", - пишет Беседовский.
Среди молодых революционеров царской эпохи был известный процент таких, которые на допросах держали себя без достаточного мужества. В зависимости от их дальнейшего поведения партия либо изгоняла их навсегда, или снова принимала их в свои ряды. В 1923 г. Сталин в качестве генерального секретаря сосредоточивал все материалы в своих руках, и они остались у него лучшим орудием против сотен старых революционеров. Угрозами разоблачения, компрометации или исключения из партии Сталин добивался от этих лиц рабского послушания и доводил их шаг за шагом до полной деморализации.
Сталин не мог подчинить себе людей более высокого склада. В Курайке он замыкался и членораздельно отвечал на вопросы, потому что не располагал ресурсами для господства над людьми, которые были по крайней мере равны ему, а в некоторых отношениях и выше его. Он поэтому направлял свое внимание на людей примитивного склада, низкой культуры, сильной воли и слабого интеллекта. В тюрьме он тяготел к уголовным. Ленин впоследствии говорил, что Сталин умеет разговаривать с башибузуками. Чтобы справиться с людьми, превосходившими его, он подбирал аппарат из людей, которые подчинялись ему. Не было такого средства, перед которым он бы остановился. В Центральном Комитете при разного рода ответственных назначениях приходилось давать характеристику людей. Сталин пользовался высказыванием отдельных лиц ЦК, чтоб сообщить это заинтересованному, восстановить его против противника и привязать к себе. Эти приемы развернулись постепенно в целую систему. Эта система стала могущественной с того времени, как Сталин стал господствовать в организационном бюро ЦК. У всех других, начиная с Ленина, были другие задачи, более, казалось, важные, сложные и во всяком случае более притягательные. Оргбюро представляло организационную кухню партии.
После смерти Ленина Сталин сейчас же удалил старых секретарей бюро, которые хорошо знали отношения внутри Политбюро, и в частности, отношение Ленина к Сталину. Старая революционерка Лассер, глубоко преданная Ленину, была заменена молодым человеком новой школы Бажановым. Выбор оказался не очень счастливым. Бажанов скоро порвал с партией, бежал за границу и разоблачил все, что он успел узнать за время своего короткого пребывания в Политбюро, прибавив к этому свои догадки и вымыслы.
Без инициативы Зиновьева Сталин едва ли стал бы генеральным секретарем. Зиновьев хотел использовать эпизодическую дискуссию о профессиональных союзах зимой 1920-1921 г. для дальнейшей борьбы против меня. Сталин казался ему, и не без основания, наиболее подходящим человеком для закулисной работы.
Сталин ведет в этот период переговоры с представителями тех различных национальных организаций, которые признали власть Совета Народных Комиссаров и выражали желание установить с ним правильные отношения. В большинстве своем это были враждебные или полувраждебные организации, которые лавировали до поры до времени, стараясь извлечь для себя выгоды из смены режима. В этих переговорах с мусульманами и белорусами Сталин был как нельзя более на месте. Он лавировал против лавирующих, отвечал хитростью на хитрость и вообще не давал себя одурачить. Именно это качество ценил в нем Ленин.
Когда на 11-м съезде (март 1921) Зиновьев и его ближайшие друзья проводили кандидатуру Сталина в генеральные секретари, с задней мыслью использовать его враждебное отношение ко мне, Ленин в тесном кругу возражая против назначения Сталина генеральным секретарем, произнес свою знаменитую фразу: "Не советую, этот повар будет готовить только острые блюда". Какие пророческие слова!
Победила, однако, на съезде руководимая Зиновьевым петроградская делегация. Победа далась ей тем легче, что Ленин не принял боя. Он не довел сопротивление кандидатуре Сталина до конца только потому, что пост секретаря имел в тогдашних условиях совершенно подчиненное значение. Своему предупреждению сам он не хотел придавать преувеличенного значения: пока оставалось у власти старое Политбюро, генеральный секретарь мог быть только подчиненной фигурой.
Здоровье Ленина резко надломилось в конце 1921 года. Пять месяцев он томился, наполовину отстраненный врачами от постоянной работы, в борьбе и тревоге с подтачивавшим его недугом. В мае 1922 года Ленина поражает первый удар. После заболевания Ленина тот же Зиновьев взял на себя инициативу открытой борьбы против меня. Он рассчитывал, что тяжеловесный Сталин останется его начальником штаба. Генеральный секретарь продвигался в те дни очень осторожно. Массы его не знали совершенно. Авторитетом он пользовался только у части партийного аппарата, но и там его не любили. В 1924 году Сталин сильно колебался. Зиновьев толкал его вперед. Для политического прикрытия своей закулисной работы Сталин нуждался в Зиновьеве и Каменеве: на этом основана была механика "тройки". Наибольшую горячность проявлял неизменно Зиновьев: он на буксире тянул за собой своего будущего палача.
В 1926 г., когда Зиновьев и Каменев после трех с лишним лет совместного со Сталиным заговора против меня перешли в оппозицию к аппарату, они сделали мне ряд очень поучительных сообщений и предупреждений.
- Вы думаете, - говорил Каменев, - что Сталин размышляет сейчас над тем, как возразить вам по поводу вашей критики? Ошибаетесь. Он думает о том, как вас уничтожить, сперва морально, а потом, если можно, и физически. Оклеветать, организовать провокацию, подкинуть военный заговор, подстроить террористический акт. Поверьте мне, это не гипотеза; в тройке приходилось быть откровенными друг с другом, хотя личные отношения и тогда уже не раз грозили взрывом. Сталин ведет борьбу совсем в другой плоскости, чем вы. Вы не знаете этого азиата...
Сам Каменев хорошо знал Сталина. Оба они начали в свои молодые годы, в начале столетия, революционную работу в кавказской организации, были вместе в ссылке, вместе вернулись в Петербург в марте 1917 г., вместе придали центральному органу партии оппортунистическое направление, которое держалось до приезда Ленина.
Приезд Ленина помешал Сталину довести свою политику до конца, т. е. до разгрома пролетариата и революции. Впоследствии Сталин в очень двусмысленных выражениях признавал неправильность своей позиции в 1917 г. Но научился ли он чем-нибудь из этого большого опыта? Решительно ничему, отвечает нам на это опыт китайской революции. Власть Гоминдана Сталин рассматривал не как диктатуру буржуазии, а как власть междуклассового аппарата, в который надо проникать и врастать, чтоб радикализировать власть. Доказательством такого реформистски-демократического понимания природы государства является вся политика Сталина в отношении Гоминдана. Из бесчисленного количества речей, статей и резолюций, одна другой постыдней, приведем здесь только одну цитату, непосредственно характеризующую сталинское понимание природы государства:
"Несомненно, - писал Сталин во время северного похода Чан-Кай-Ши, - что в новых освобожденных провинциях будет создаваться новая власть по типу кантонской власти... И вот задача коммунистов и вообще (?) революционеров Китая состоит в том, чтобы проникать в аппарат новой власти, сближать этот аппарат с крестьянскими массами и помогать крестьянским массам через этот аппарат удовлетворить свои насущные требования..." ("О перспективах революции в Китае", с. 52, разрядка моя).
Власть есть "аппарат", в который надо проникать, который надо сближать, через который надо действовать. Одно только не сказано: аппаратом какого класса является данная власть? Между тем только с этого вопроса и начинается марксизм. Для марксиста ясно, что пролетариату бессмысленно стремиться проникать в аппарат буржуазной диктатуры и что крестьянство ни в каком случае не может "через этот аппарат удовлетворить свои насущные потребности". В приведенных словах Сталина повторяющих претворение и развитие его взглядов 1917 года, дано наиболее законченное выражение мелкобуржуазно-демократического понимания природы государства.
Когда Бухарин говорил о врастании кулака в социализм через "аппарат" советского государства, то он только подходил к той же сталинской формуле с другого конца. Если сам Сталин не давал этой формулировки, то политика его проникнута ею насквозь.
Марксистское определение государства как машины классового угнетения, признаваемое по традиции на словах, во всех важных и критических случаях заменяется демократическим понятием государства как аппарата классового сотрудничества. Именно такое материально-опустошенное понимание государства составляет источник сталинской религии аппарата.
23 апреля 1920 года московская организация партии праздновала пятидесятилетие Ленина. Праздник был очень скромный, интимный, причем Ленин появился только на короткое время, решительно отказавшись слушать хвалебные речи, которые произносились в его честь. Среди десятка ораторов был и Сталин. Темой своей речи он, совершенно неожиданно для всех, выбрал ошибки Ленина - тему, мало подходящую к юбилейному торжеству, но очень характерную для Сталина. Его собственные ошибки в 1917 году были еще слишком свежи в памяти; и он чувствовал внутреннюю потребность напомнить партии, что и Ленин не безгрешен. Речь, в высшей степени нескладная и угловатая, исходила из "скромности" Ленина, из его готовности признавать свои ошибки.
Что руководило Сталиным - трудно сказать. Во всяком случае, речь показалась всем настолько несообразной, что в "Правде" и в "Известиях" на следующий день, 24 апреля, было сказано только: "Товарищ Сталин сообщил несколько эпизодов из прошлой совместной дореволюционной работы". И только.
К 50-летию Ленина Сталин написал общую статью "Ленин как организатор и вождь РКП". Статья интересна тем, что показывает, чему именно Сталин учился и хотел учиться у Ленина. Теоретическая и литературная ценность статьи очень невелика. Достаточно сказать, что статья открывается с такого утверждения: "В то время как на Западе, во Франции, в Германии, рабочая партия вышла из профессиональных союзов в условиях существования союзов и партий... в России, наоборот, образование пролетарской партии происходило при жесточайшем абсолютизме..." Партия вышла из профессиональных союзов Великобритании. Неверно будто она вышла из профессиональных союзов во Франции. Чудовищно утверждение, будто она вышла из профессиональных союзов в Германии. Наоборот, в Германии партия строила профессиональные союзы. Одна эта фраза показывает, что история европейского рабочего движения оставалась для Сталина в 1920 г., как остается и ныне, книгой за семью печатями.
Интерес статьи в том, что Сталин на первое место не только в заглавии, но и во всей своей концепции ставит Ленина как организатора и лишь на второе место как политического вождя. "Величайшая заслуга т. Ленина", которую Сталин ставит на первое место, это "его бешеная атака против организационной распущенности меньшевиков". Достоинство организационного плана Ленина состояло в том, что он "мастерски обобщал организационный опыт лучших практиков". "Только в результате такой организационной политики могла создать себе партия то внутреннее единство и поразительную сплоченность, обладая которыми она безболезненно вышла из июльского кризиса при Керенском и вынесла на своих плечах Октябрьское восстание, без потрясений пережила кризис брестского периода, организовала победу над Антантой и пр...."
Только после этого Сталин говорит: "Но организационные достоинства РКП представляют лишь одну сторону дела". Дальше он говорит о политическом содержании работы партии, об ее программе и тактике. Вряд ли будет преувеличением сказать, что никакой другой марксист, особенно русский марксист, не построил бы так оценку Ленина.
Организационные вопросы являются не фундаментами политики, а выводом, кристаллизацией теории, программы и тактики. Однако Сталин не случайно в основу кладет организационный рычаг. Вторая часть статьи, касающаяся программы и политики, является для него в сущности орнаментом над организационным фундаментом.
В этой статье интересно и то, что Сталин едва ли не в последний раз более или менее правильно формулировал еще совершенно свежие тогда взгляды большевизма на роль пролетарской партии в условиях буржуазно-демократической революции нашей эпохи. Издеваясь над меньшевиками, Сталин писал, что для них, плохо переваривших историю старых революций, "пролетариат не может быть гегемоном русской революции; руководство должно быть предоставлено русской буржуазии, той самой, которая против революции; крестьянство так же должно быть предоставлено попечению буржуазии, а пролетариату следует оставаться в положении крайне левой оппозиции. Эти пошлые перепевы плохоньких либералов выставлялись меньшевиками как последнее слово подлинного марксизма!.."
Замечательно, что уже через три года Сталин применил слово в слово, буква в букву эту концепцию меньшевиков по отношению к Китайской буржуазно-демократической революции, а затем с несравненно большим цинизмом в Испанской революции в 1931-1939 г.г. Такой чудовищный поворот был бы совершенно невозможен, если бы Сталин в свое время действительно усвоил и продумал до конца ленинскую концепцию революции. Но этого не было. Сталин усвоил в примитивном виде только ленинскую концепцию централизованного аппарата. Когда он овладел этим аппаратом, теоретические предпосылки оказались для него по существу безразличными и он, согласно всей своей натуре, своему прошлому, своему социальному происхождению, своему воспитанию, естественно, тяготел к мелкобуржуазной концепции, к оппортунизму, к соглашательству. Если в 1917 г. ему не удалось осуществить объединение с меньшевиками, Ленин помешал ему, то в Китайской революции он полностью осуществил под знаменем большевизма меньшевистскую концепцию, но он применял ее при помощи мер организационного доверия, т. е. при помощи того самого аппаратного централизма, в котором он видел сущность большевизма. С еще большей законченностью, поистине убийственной, та же политика была осуществлена в Испанской революции.
Если, таким образом, статья Сталина о Ленине, переиздававшаяся с того времени бесчисленное количество раз на всех языках, крайне упрощенно, односторонне характеризует Ленина, то зато она дает ключ для всей политики Сталина.
В статье "Ленин как организатор и вождь РКП" есть интересные строки, в известном смысле автобиографические: "Не редко наши товарищи (не только меньшевики) обвиняли т. Ленина в чрезмерной склонности к полемике и расколу, в непримиримой борьбе с примиренцами и пр. Несомненно, и то и другое имело место в свое время..." В 1920 г. Сталин все еще считается не склонным к чрезмерной полемике и к расколу, как он считал в 1913 г. В дальнейших строках он оправдывает Ленина, не снимая, однако, обвинения в преувеличениях, чрезмерности, оправдывая тем свою позицию в 1913 г.
У Сталина выходит, что он расходился с Лениным только в тех случаях, когда... Ленин был неправ: отказ от лозунга Советов после июля 1917 года, и подготовка Октябрьского восстания. Сталин нашел в позднейшие годы Ленина, как средневековые схоласты нашли Аристотеля, или католики - Фому Аквинского. Ленин ему нужен был как опора для собственной слишком эмпирической и потому неуверенной в себе мысли.
В своей статье, говоря о "плане Ленина" в 1905-1914-1917 г.г. Сталин пишет: "Достоинство этого плана состояло в том, что он, прямо и решительно формулируя классовые требования пролетариата в эпоху буржуазно-демократической революции в России, облегчал переход к революции социалистической, носил в себе зародыш натуры пролетариата". Эта мысль, несомненно, правильна. Непримиримая классовая позиция большевистской партии исключала возможность демократической диктатуры, которая не имела опоры в социальных условиях и неизбежно вела к диктатуре пролетариата. В этом смысле правильно. Но это правильное указание разрушает в корне позицию и толкование, будто концепция большевиков включала в себя не в зародыше, а в развернутом виде, не только социалистическую революцию, но и построение социализма в отдельной стране. Отношения Ленина со Сталиным официально характеризуются, как тесная дружба. На самом деле эти две фигуры были отделены не только десятью годами, но и размерами личности. О дружбе между ними не могло быть и речи. Ленин, несомненно, стал ценить Сталина как смелого и решительного практического организатора в годы реакции (1907-1913), со времени кавказских экспроприаций. Если в годы революции Сталину не хватало качеств вождя, то в годы реакции он зато обнаружил качества упорного профессионального революционера. Он принадлежал не к тем многочисленным тысячам, которые в тот период дезертировали из партии, а к тем немногим сотням, которые оставались в ее рядах.
Но в годы советского режима Сталин все больше отталкивал Ленина своей грубостью и нелояльностью.
На 11 съезде Ленин еще делает попытку взять Сталина под защиту. Боясь дальнейшего развития своей болезни, он всячески избегает конфликтов. Он надеется еще урегулировать руководство при помощи соглашения, в частности, своего собственного соглашения со Сталиным. Отсюда его ответ Преображенскому:
"Сталин занят кучей дел".
С другой стороны, Сталин с тех пор, как он соприкоснулся с Лениным, т. е. особенно после октябрьского переворота, не выходил из состояния глухой, беспомощной, но тем более раздраженной оппозиции к нему. При его завистливом честолюбии он не мог не чувствовать на каждом шагу подавляющий интеллектуальный и моральный перевес Ленина. Он пытался, видимо, сблизиться со мной. Только позже я отдал себе отчет в его попытках создать нечто вроде фамильярности отношений. Но он отталкивал меня теми же чертами, которые составили впоследствии его силу на волне упадка: узостью интересов, эмпиризмом, психологической грубостью и особым цинизмом провинциала, которого марксизм освободил от многих предрассудков, не заменив их, однако, насквозь продуманным и перешедшим в психологию миросозерцанием. По некоторым разрозненным его замечаниям, которые мне в свое время казались случайными, но вряд ли были такими на деле, Сталин пытался найти во мне поддержку против невыносимого для него контроля со стороны Ленина. При каждой такой его попытке я делал инстинктивный шаг назад и проходил мимо. Думаю, что в этом надо искать источник холодной, на первых порах трусливой и насквозь вероломной вражды ко мне Сталина. Он систематически подбирал вокруг себя людей, схожих с ним по типу, либо простаков, стремившихся жить не мудрствуя лукаво, либо, наконец, обиженных. И тех, и других, и третьих было немало.
После первого приступа болезни Ленин возвращается к работе 2 октября 1922 г. В первые недели Ленин делает попытку согласовать свою работу с секретариатом. В национальном вопросе он пытается даже поддержать авторитет Сталина и Орджоникидзе против грузинской оппозиции. 21 октября 1922 г. он резкой телеграммой отвечает на чрезвычайно горячий в южном стиле написанный протест оппозиции против Орджоникидзе и Сталина.
С теми и другими колебаниями эти отношения тянулись до болезни Ленина, когда они превратились в прямую борьбу и закончились полным разрывом: накануне второго удара Ленин написал Сталину коротенькое письмо о прекращении с ним всяких личных и товарищеских отношений.
Наиболее верных соратников, первых своих соратников, Сталин нашел в Орджоникидзе и Дзержинском. Оба они находились в своем роде под опалой Ленина. Орджоникидзе при несомненной воле, мужестве и твердости характера был человеком по существу малокультурным и не способным к контролю над собой. Пока он был революционером, его мужество, решительное самоотвержение перевешивали. Но когда он стал высоким чиновником, то на первое место выступили необузданность и грубость. Ленин, который очень тепло относился к нему в прошлом, все больше отстранялся от него. Орджоникидзе чувствовал это. Дело закончилось тем, что Ленин предложил исключить Орджоникидзе на год-два из партии за злоупотребление властью.
Между Лениным и Дзержинским также произошло охлаждение. Дзержинский отличался глубокой внутренней честностью, страстностью характера и импульсивностью. Власть не испортила его. Но его качеств не всегда хватало для тех задач, которые ложились на него. Он был неизменным членом ЦК, но в эпоху Ленина не могло быть и речи о включении его в Политбюро. В 1921 или, может быть, 1922 году Дзержинский, крайне самолюбивый, жаловался мне с нотой покорности к судьбе в голосе, что Ленин не считает его политической фигурой. Я старался, разумеется, как мог, рассеять это впечатление. "Он не считает меня организатором, государственным человеком", - настаивал Дзержинский. - "Из чего вы это заключаете?" - "Он упорно отказывается принять мой доклад как народного комиссара путей сообщения". Ленин, видимо, не был в восторге от работы Дзержинского на этом посту.
Дзержинский действительно не был организатором в широком смысле слова. Он привязывал к себе сотрудников, организовывал их своей личностью, но не своим методом. Для приведения в порядок путей сообщения этого было явно недостаточно. В 1922 году Орджоникидзе и Дзержинский чувствовали себя неудовлетворенными и в значительной мере обиженными. Сталин немедленно подобрал обоих.
Ленин иногда говорил, что в этой мелкобуржуазной стране, в этой партии с подавляющим большинством непроверенных членов при низкой культуре, старая гвардия большевизма, воспитанная на марксистской доктрине и интернациональном опыте, держится только благодаря огромному авторитету, завоеванному в Октябрьской революции, и благодаря несокрушимому единству своих рядов. Позже Ленин внимательно критиковал и комментировал слова Устрялова о том, что старое поколение выбывает из строя в силу естественных причин и открывает, таким образом, возможность новым социальным тенденциям. Слова Ленина, сказанные во время его болезни, Зиновьев однажды сформулировал частным образом в следующей парадоксальной форме: "Наша марксистская партия при отсутствии мировой революции держится на честном слове". То исключительное внимание, которое Ленин проявлял к здоровью и жизненным условиям каждого старого большевика, диктовалось не только чувствами товарищества по отношению к старым соратникам, но и чисто политической заботой по сохранению важнейшего партийного капитала. Он многое предвидел. Но ему не могло прийти в голову, что этот капитал будет планомерно разрушен Сталиным, одним из соратников Ленина.
При подготовке 12 съезда партии, во время болезни Ленина, Сталин оставался в партии совершенно неизвестной величиной. Щекотливым вопросом был вопрос о том, кто сделает вступительный политический доклад, который с основания большевистской партии, составлял естественную обязанность Ленина. За два месяца до съезда стало очевидно, что Ленин, даже если и оправится, не сможет делать вступительного доклада. Политбюро обсуждало вопрос по подготовке съезда и докладов. "Политический доклад сделает т. Троцкий", - сказал первым Сталин. Я не хотел этого, так как мне казалось, что это равносильно тому, как если бы я ставил свою кандидатуру на роль заместителя Ленина, который боролся в это время с тяжкой болезнью. Я ответил приблизительно так: "У нас теперь интерим. Будем надеяться, что Ленин поднимется. А пока доклад должен сделать по должности генеральный секретарь. Это не даст никаких поводов к толкованию. К тому же у нас есть с вами серьезные разногласия по хозяйственным вопросам, и здесь я в меньшинстве". - "А вдруг никаких разногласий не окажется?" - спросил Сталин, давая понять, что он готов далеко идти на уступки, т. е. заключить гнилой компромисс. В диалог вступил Калинин: "Какие разногласия? - спросил он. - На Политбюро всегда проходят ваши предложения". Я продолжал настаивать на докладе Сталина. "Ни в каком случае, - отвечал он с демонстративной скромностью, - партия этого не поймет, доклад должен делать наиболее популярный член ЦК".
Авторитет руководства, личный авторитет Ленина, все это составляло авторитет Центрального Комитета. Принцип личного вождизма совершенно не был известен партии. Она выделяла в руководстве отдельные наиболее популярные фигуры, окружала их доверием и восхищением, но привыкла знать, что руководство исходит из Центрального Комитета. Эта традиция сыграла в руках тройки огромную роль, она противопоставила Центральный Комитет личному авторитету. Об этом рассказывает Бармин: "Каковы бы ни были наши колебания и сомнения, чувство верности партии в конце концов одерживало верх над критической мыслью".
Здесь, естественно, встает вопрос о роли авторитета в политической партии, в том числе и в революции. Во всякого рода маленьких сектах, где имеются свои дешевые башки, можно нередко слышать отрицание авторитарного принципа, противопоставление ему абстрактного принципа демократии. Что революционная партия может быть только демократическая, т. е. решать по большинству голосов, этот вопрос не подлежит даже обсуждению. Но это вовсе не исключает роли авторитета, в котором выражается опыт и выводы прошлых столкновений, трений, боев и поражений. Авторитеты создаются с такой же железной неизбежность, как и формируется самое сознание партии. Проверенные опытом авторитетные вожди означают огромную экономию сил для партии, ибо в случаях сомнения, колебания, неясности их слово вызывает удвоенное и удесятеренное внимание к себе и рассеивает многие недоразумения и ошибки без трений, без потери времени. Наконец, в условиях, когда необходимо немедленное действие, без предварительного обращения к партии, без обсуждения и голосования, только такого рода авторитетные вожди имеют возможность в критический момент взять на себя ответственность за решение, от которого иногда зависит судьба партии. Такую смелость дает им уверенность в том, что партия, оценив после опыта обстановку и условия, одобрит их инициативу.
Тем не менее, несомненен и тот факт, что авторитет вождей создает не только экономию в процессе партийного мышления и борьбы, но и тормозит нередко критическую мысль партии, создает априорное доверие к тем руководящим органам, откуда исходит авторитетный голос. При известных условиях привычка партии к авторитетному руководству может повернуться своим острием к самой партии. Выход отсюда, разумеется, не в голом отрицании авторитета, ибо процесс, который мы анализируем, есть по самой сути своей органический процесс и заключает в себе неизбежные жизненные противоречия, которые можно преодолеть только такими действиями, которые, в свою очередь, выдвинут новые авторитеты.
В конце концов, этот процесс знаменателен не только для революционной борьбы; мы наблюдаем его в той или другой степени во всех сферах человеческой деятельности, в том числе и в науке. Дарвин поднял естествознание на новую высоту, но его влияние имело не отрицательные последствия, хотя бы, скажем, в виде попыток механического перенесения законов борьбы за существование и пр. в область социальных явлений.
Все это показывает лишь, что в вопросе о роли авторитета в революционной политике необходимо подходить не рационалистически, а диалектически. Бывают условия, при которых авторитет играет огромную прогрессивную роль и способен обеспечить победу или, по крайней мере, чрезвычайно ускорить и облегчить ее. Но воспитанное этой победой, грандиозностью ее, доверие к руководству как таковому, может при неблагоприятных условиях стать тормозом дальнейшего развития. Совершенно смешны, несерьезны резонеры, которые хотят иметь розу без шипов, революцию без эксцессов и без опасностей реакции, авторитетное руководство без опасности злоупотребления авторитетов и т. д. Превентивных средств против противоречий развития не существует.
С вопросом об авторитете руководства, о незыблемости этого авторитета тесно связан был вопрос о единстве партии, разрыв в которой мог произвести кризис режима в пользу контрреволюции. "Этот аргумент, - пишет Бармин, - служил без конца против всех оппозиций и в конце концов сыграл решающую роль в гибели последних сотрудников борьбы Ленина".
Тот же Бармин совершенно правильно говорит, что борьба между теорией перманентной революции и теорией построения социализма в отдельной стране отражала два состояния сознания: "одно активного революционализма, другое - отступления на домашние позиции после поражения".
Бармин рассказывает, как он взялся в годы гражданской войны за изучение восточных языков, чтобы стать в Азии революционным агитатором и организатором. "Но события замедлились и вместо того, чтобы подготовлять тайную революционную борьбу, полную опасности и интереса, я оказался занят подготовкой консульской карьеры... Вместо того, чтобы быть агитатором или организатором восстания, я буду чиновником".
Несомненно, что Сталину свойственна личная физическая жестокость, то, что называется обычно садизмом. Во время заключения в бакинской тюрьме сожитель Сталина по камере предался однажды мечтам о революции. "Крови тебе захотелось?" - спросил неожиданно Сталин, который тогда еще назывался Коба. Он вынул спрятанный за голенищем сапога нож, высоко поднял штанину и нанес себе глубокий порез: "Вот тебе кровь".
У себя на даче, ужа став высоким советским сановником, он развлекался тем, что резал лично баранов. Каменев рассказывал, что, выезжая по субботам в Зубаловку на отдых, Сталин прогуливался по лесу и все время забавлялся стрельбой, пугая местное население. Или еще он очень любил обливать керосином муравьиные кучи и поджигать их. Таких рассказов о нем, исходящих от непосредственных наблюдателей, существует очень много. Но людей с такими склонностями на свете немало. Понадобились особые исторические условия, чтобы эти темные инстинкты природы нашли столь чудовищное развитие.
Сталин систематически развращал аппарат. В ответ аппарат разнуздывал своего вождя. Те черты, которые позволили Сталину организовать величайшие в человеческой истории подлоги и судебные убийства, были, конечно, заложены в его природе. Но понадобились годы тоталитарного всемогущества, чтобы придать этим преступным чертам поистине апокалиптические размеры.
Несомненно, что с тех пор, как он оказался на вершине власти, им владеет неуверенность, ему вообще несвойственная, но все усиливающаяся. Он сам слишком хорошо знает свое прошлое, несоответствие между амбицией и личными ресурсами, ту третьестепенную роль, которую он играл во все ответственные критические периоды и собственное его возвышение кажется ему, не может не представляться ему результатом не только собственных упорных усилий, но и какого-то странного случая, почти исторической лотереи. Самая необходимость в этих гиперболических похвалах, в постоянном нагромождении лести есть безошибочный признак неуверенности в себе. В повседневной жизни в течение лет он мерил себя в соприкосновении с другими людьми, он не мог не чувствовать их перевеса над собой во многих отношениях, а иногда и во всех. Та легкость, с какой он справился со своими противниками, могла в течение известного короткого периода создать у него преувеличенное представление о собственной силе, но в конце концов должна была при встрече с новыми затруднениями казаться ему необъяснимой и загадочной. На лицах всех представителей старого поколения большевиков он видел или чувствовал ироническую улыбку. Здесь - одна из причин его ненависти к старой большевистской гвардии. Он живет с опасением, не появится ли какой-либо новый, неожиданный комплекс обстоятельств со знаком минус, который сбросит его вниз.
С известного момента его возвышения обнаруживается загадочный и тревожный автоматизм. Невозможно, однако, ограничиваться общей фразой о том, что его "подняла" к власти революция, ибо в те годы, когда революция была революцией, Сталин оставался в глубокой тени. Если назвать его наследником революции, в том смысле, в каком это определение укрепилось за первым Бонапартом, то загадкой остается: какие именно черты его личности дали ему право на эту роль? В Наполеоне серым был только его походный сюртук; вся остальная фигура поражает и сейчас богатством красок. Наоборот, вся фигура Сталина окрашена в серый цвет. Если что поражает в его писаниях и речах, то ординарность содержания и банальность формы. Кажется, что истории не за что было уцепиться в этой фигуре, чтоб поднять ее вверх.
Главная черта Сталина - осторожность. Будучи лично человеком не трусливым, он в больших вопросах проявляет крайнюю робость. Достаточно напомнить, что в день Октябрьского переворота он вовсе сошел со сцены. Он не появлялся в штабе восстания и не принимал в событиях того большого дня никакого участия, это видно из точных официальных протоколов Центрального Комитета. Не потому, что он боялся личного риска, а потому, что он не верил в успех восстания и хотел оставить за собой свободные руки для того, чтобы отойти в сторону и обвинить других. Такова его позиция перед большими событиями всегда и вообще. Он принимает участие тогда, когда нельзя не принять участия и когда успех обеспечен объективной обстановкой.
Хитрость Сталина, по существу, очень груба и рассчитана на примитивную мысль. Эта хитрость не могла бы быть победоносной без стоящего за нею аппарата, который связан не доверием к хитрости, а материальными интересами. Если рассматривать, например, московские процессы в целом, то они поражают грубостью замысла и выполнения. С одной стороны, из тысяч людей многие устранены, ликвидированы, сосланы в качестве возможных враждебных свидетелей. Очевидно, у организатора всего предприятия была надежда заткнуть все дыры и щели, создать герметическую или, говоря более новым термином, тоталитарную обстановку для самого гигантского подлога мировой истории. Истребление возможных свидетелей составляло в течение долгого периода важнейшую часть государственной деятельности Сталина. Однако свидетельская замена дипломатического корпуса, грандиозное по размерам и по жестокости, произведена была под этим же углом зрения. Тем не менее она ничего не предотвратила. Из заграничной агентуры дипломатической, как и полицейской, выдвинулось несколько фигур исключительного значения: Игнатий Рейсс, Кривицкий, Бармин, Раскольников и некоторые другие. Их показания свели на нет всю работу по истреблению дипломатического корпуса.
Конструкция подлога отличалась чрезвычайной грубостью, расчетом на непосредственный эффект и не выдержала сколько-нибудь внимательного прикосновения фактов.
Сталин не умен в подлинном смысле слова. Все низшие стороны интеллекта (хитрость, выдержка, осторожность, способность играть на худших сторонах человеческой души) развиты в нем чудовищно. Чтобы создать такой аппарат, нужно было знание человека и его потайных пружин, знание не универсальное, а особое, знание человека с худших сторон и умение играть на этих худших сторонах. Нужно было желание играть на них, настойчивость, неутомимость желания, продиктованная сильной волей и неудержимым, непреодолимым честолюбием. Нужна была полная свобода от принципов и нужно было отсутствие исторического воображения. Сталин умеет неизмеримо лучше использовать дурные стороны людей, чем их творческие качества. Он циник и апеллирует к цинизму. Он может быть назван самым великим деморализатором в истории.
Именно эти стороны характера - при определенных исторических условиях - обеспечили Сталину его нынешнее положение. При исключительном, поистине дьявольском честолюбии и столь же исключительной воле он отличался общей посредственностью умственных качеств. Из этого основного противоречия - флегматичности натуры - выросла осторожность, вкрадчивость, хитрость, получившие в свою очередь с верх естественное развитие. Мы имеем здесь ту сверхкомпенсацию, которая нередко в биологическом мире заполняет органическую слабость. Отсюда же из этого противоречия, которое через всю его жизнь проходило взялась и зависть - внутренняя не заживающая рана - и ее молочная сестра - мстительность.
Осетины известны своей мстительностью. У них сохранялись еще, по крайней мере, в годы юности Сталина, обычаи кровавой мести из рода в род. Сталин перенес этот обычай в сферы высокой политики. Говорят, у хеврусов существовал такой обычай кровавой мести. Если хеврусы хотели кому-либо мстить, они бросали на могилу родственников своих врагов дохлую кошку. Сталин, когда пришел к власти, все свои обиды, огорчения, ненависти и привязанности перенес с маленького масштаба провинции на грандиозные масштабы страны. Он ничего не забыл. Его память есть прежде всего злопамятство. Он создал свой пятилетний и даже десятилетний план мести (процессы).
Его отношение к людям было неизменно окрашено недоброжелательством и завистью. Он уже с этого времени стал отмечать тех, которые намеренно или по невниманию наступали ему на ноги. Его честолюбие переплеталось с мстительностью. Уже в духовной семинарии, он в борьбе с монахами, в борьбе с соперниками среди воспитанников научился подмечать слабые стороны людей, чтобы бить противника в слабые места. В среде южан-кавказцев, быстро воспламеняющихся, но и быстро остывающих, восприимчивых, нередко мягких и сентиментальных, он научился сознавать свои преимущества - осторожность, хитрость и холодную выдержку.
Мстительность есть наряду с честолюбием величайшая пружина действий Сталина. Даже в заключении советско-германского пакта, в условиях, как он был подготовлен, видно желание отомстить. Союз с Гитлером давал Сталину удовлетворение того чувства, которое господствует у него над всеми другими: чувства мести. Вести переговоры с наци во время присутствия в Москве дружественных военных миссий Франции и Англии, обмануть Лондон и Париж, возвестить неожиданно пакт с Гитлером - во всем этом ясно видно желание унизить правительство Англии, отомстить Англии за те унижения, которым оно подвергло Кремль в период, когда Чемберлен развивал свой неудачный роман с Гитлером.
Даже тот факт, что советские войска вошли 20 сентября 1939 года в Лемберг (Львов), вошел, несомненно, в сознание Сталина вместе с той неудачей, которую Сталин потерпел 19 лет тому назад.
Честолюбие Сталина ожесточилось после ряда неудач и долгого ожидания. Он открыто ставит свою кандидатуру на первое место в партии и государстве с 1929 г., когда он читает впервые на Четырнадцатом съезде политический доклад. Ему 47 лет. На съезде во время доклада он имеет вид экзаменующегося новичка. Он делает грубые ошибки, о которых шушукаются в кулуарах. Но аппарат уже безраздельно в его руках. Он диктатор. Страна этого не знает. Аппарату поручается сообщить ей об этом.
Поразительное дело. К моему секретариату Сталин относился почти с ужасом и с невыразимой ненавистью. Ему казалось, что если я пишу, полемизирую, возражаю, то благодаря содействию преданного секретариата, что если у меня отнять этот маленький аппарат, то я окажусь за границей совершенно бессилен. Всех моих секретарей постигла трагическая судьба. Глазмана довели уже в 1924 г. до самоубийства. Инженер Бутов в 1928 г. ответил голодовкой в тюрьме на требование дать против меня какие-либо показания. Он голодал 60 дней и умер. Сермукс и Познанский оставались во время моей высылки за границу в ссылке, затем попали в одну из суровых тюрем и с того времени исчезли из оборота.
Честолюбие Сталина приняло некультурные, азиатские формы, помноженные на европейскую технику. Ему нужно, чтоб печать каждый день отпечатывала его портреты, говорила о нем, печатала его имя жирным шрифтом, причем даже чиновники телеграфа знают, что нельзя принимать на имя Сталина телеграмм, в которых он не называется отцом народов или великим и гениальным учителем. Роман, опера, кинематограф, скульптура, сельскохозяйственная выставка - все это должно вращаться вокруг Сталина, как вокруг оси. Литература и искусство сталинской эпохи войдут навсегда в историю как образцы непревзойденного византизма.
Великие люди всегда больше того, что они совершили. О Сталине этого ни в коем случае нельзя сказать. Если его оторвать от его дела, то от него не останется ничего. Нужно было, чтоб тот или иной вопрос затронул лично его; тогда он способен был сделать все заключения, тогда у него появлялась изощренная проницательность и своего рода смелость мысли. Там же, где речь шла о больших исторических задачах, отражавших движение классов, он оставался удивительно нечуток, безразличен, брал формулы крайне абстрактно (эмпирики склонны к такому абстрактному подходу).
Память - зеркало интеллигента и даже характера в целом. Хорошей и плохой памяти нет. Есть память хорошая в одном отношении, плохая - в другом. Она отражает духовный интерес, общее направление способностей, умственный склад. Память имеет волевой характер. Память Сталина эмпирична. Он очень плохо передает содержание идей, логических систем, теоретических дискуссий. Но он запоминает все, что выгодно или невыгодно для него. Его память есть прежде всего злопамятство.
Правда, Пестковский пишет еще и о терпимости Сталина:
"Я работал бок о бок со Сталиным около 20 месяцев, и все это время я принимал участие в разных оппозициях... Тем не менее Сталин относился ко мне с величайшим терпением. ...Вследствие моей ложной линии он не давал мне руководства работой среди восточных национальностей. Это руководство он сохранил за собой, а я работал среди национальностей запада".
Слова о величайшем терпении или, вернее, терпимости Сталина звучат несколько неожиданно в свете позднейших событий. Нужно отметить, что в тот период вообще считалось недопустимым смещать или перемещать членов партии только потому, что они находятся в оппозиции.
Мы проследили его деятельность на протяжении политического периода, с необходимой полнотой, останавливаясь даже на деталях. Он начал эволюционный период с приспособления к буржуазному общественному мнению. Он пассивно отступил перед Лениным, который выражал непреодолимый, исторический натиск массы. Он приспособлялся к политике Ленина без инициативы и без внутренней уверенности. В самые критические периоды он выполнял работу, которую мог бы выполнить с таким же успехом, всякий другой член большевистского штаба. В критические дни и наиболее критические часы вообще нельзя найти следов Сталина. Если бы он исчез на второй день после победы большевиков, история бы вообще не запомнила его имени. В этом выводе, читатель согласится с нами, нет никакой предвзятости, он основан на самом тщательном и объективном анализе фактов. В характере Сталина были, разумеется, исключительные черты уже и тогда. Но они при отсутствии других необходимых качеств не находили себе выражения. Он казался, или в известном смысле был, серой посредственностью. Нужны были новые исключительные условия, чтоб дать исключительным чертам его характера исключительное выражение. Эти исключительные условия создал государственный аппарат в эпоху политической реакции. Политическая реакция наступила после величайшего напряжения, переворота и гражданской войны. Те черты, которые проходят через всю жизнь Сталина: упорство характера, хитрость, узость кругозора, беспощадность в отношении к противникам - позволили ему стать сперва полусознательным, затем сознательным орудием новой советской аристократии, и они побудили эту аристократию увидеть, признать в Сталине своего вождя.
Бюрократия стремилась скинуть с себя суровый контроль. Она уважала Ленина, но слишком чувствовала на себе его пуританскую руку. Она искала вождя по образу и подобию своему, первого среди равных. О Сталине они говорили (Серебряков): "Сталина мы не боимся. Если начнет зазнаваться - снимем его". Перелом в жизненных условиях бюрократии наступил со времени последней болезни Ленина и начала кампании против "троцкизма". Во всякой политической борьбе большого масштаба можно, в конце концов, открыть вопрос о бифштексе. Перспективе "перманентной революции" бюрократия противопоставляла перспективу личного благополучия и комфорта. В Кремле и за стенами Кремля шла серия секретных банкетов. Политическая цель их была сплотить против меня "старую гвардию".
В 1923 г., - пишет Бармин, - Центральный Комитет партии предоставил 20 мест офицерам, закончившим академию в новом доме отдыха в Марьине. "Когда я в первый раз вошел в большую столовую со сверкающими кристаллами под люстрами, буфетом, отягощенным фруктами, где голоса и смех распространяли отголосок радости, я не мог думать ни о чем, кроме размера лишений через которые мы прошли в последние годы". Это был, несомненно, со стороны Центрального Комитета первый шаг для предоставления исключительных привилегий наиболее важным группам бюрократии, прежде всего командному составу. По существу дела это был политический подкуп, важное орудие в той кампании, которая открывалась против главы военного ведомства.
Организация банкетов "старой гвардии" ложилась в значительной мере на Енукидзе. Теперь уж не ограничивались скромным кахетинским. С этого времени и начинается, собственно, то "бытовое разложение", которое было поставлено в вину Енукидзе тринадцать лет спустя. Самого Авеля вряд ли приглашали на интимные банкеты, где завязывались и скреплялись узлы заговора. Да он и сам не стремился к этому, хотя, вообще говоря, до банкетов был не прочь. Борьба, которая открылась против меня, была ему совсем не по душе, и он проявлял это, чем мог.
Енукидзе жил в том же Кавалерском корпусе, что и мы. Старый холостяк, он занимал небольшую квартирку, в которой в старые времена помещался какой-либо второстепенный чиновник. Мы часто встречались с ним в коридоре. Он ходил грузный, постаревший, с виноватым видом. С моей женой, со мной, с нашими мальчиками он, в отличие от других "посвященных", здоровался с двойной приветливостью. Но политически Енукидзе шел по линии наименьшего сопротивления. Он равнялся по Калинину. А "глава государства" начинал понимать, что сила ныне не в массах, а в бюрократии и что бюрократия - против "перманентной революции", за банкеты, за "счастливую жизнь", за Сталина.
Сам Калинин к этому времени успел стать другим человеком. Не то, чтоб он очень пополнил свои знания или углубил свои политические взгляды; но он приобрел рутину "государственного человека, выработал особый стиль хитрого простака, перестал робеть перед профессорами, артистами и, особенно, артистками. Мало посвященный в закулисную сторону жизни Кремля, я узнал о новом образе жизни Калинина с большим запозданием и притом из совершенно неожиданного источника. В одном из советских юмористических журналов появилась, кажется, в 1925 г. карикатура, изображавшая - трудно поверить! - главу государства в очень интимной обстановке. Сходство не оставляло места никаким сомнениям. К тому же в тексте, очень разнузданном по стилю, Калинин назван был инициалами, М. И. Я не верил своим глазам. "Что это такое?" - спрашивал я некоторых близких ко мне людей, в том числе Серебрякова (расстрелян в феврале 1937 г.). "Это Сталин дает последнее предупреждение Калинину". "Но по какому поводу? Конечно, не потому, что оберегает его нравственность. Должно быть, Калинин в чем-то упирается?" Действительно, Калинин, слишком хорошо знавший недавнее прошлое, долго не хотел признать Сталина вождем. Иначе сказать, боялся связывать с ним свою судьбу. "Этот конь, - говорил он в тесном кругу, - завезет когда-нибудь нашу телегу в канаву". Лишь постепенно, кряхтя и упираясь, он повернулся против меня, затем - против Зиновьева, и, наконец, еще с большим сопротивлением - против Рыкова, Бухарина и Томского, с которыми он был теснее всего связан своими умеренными тенденциями. Енукидзе проделывал ту же эволюцию, вслед за Калининым, только более в тени, и несомненно с более глубокими внутренними переживаниями. По всему своему характеру, главной чертой которого была мягкая приспособляемость, Енукидзе не мог не оказаться в лагере термидора. Но он не был карьеристом и еще менее негодяем. Ему было трудно оторваться от старых традиций и еще труднее повернуться против тех людей, которых он привык уважать. В критические моменты Енукидзе не только не проявлял наступательного энтузиазма, но, наоборот, жаловался, ворчал, упирался. Сталин знал об этом слишком хорошо и не раз делал Енукидзе предостережения. Я знал об этом, так сказать, из первых рук. Хотя и десять лет тому назад система доноса уже отравляла не только политическую жизнь, но и личные отношения, однако, тогда еще сохранялись многочисленные оазисы взаимного доверия. Енукидзе был очень дружен с Серебряковым, в свое время видным деятелем левой оппозиции, и нередко изливал перед ним свою душу. "Чего же он /Сталин/ еще хочет? - жаловался Енукидзе. - Я делаю все, чего от меня требуют, но ему все мало. Он хочет, чтобы я считал его гением..." (А в воспоминаниях 1929 г. очевидна попытка выдать Сталина за "гения".)
Чтобы крепче связать Енукидзе, Сталин ввел его в Центральную Контрольную Комиссию, которая призвана была наблюдать за партийной моралью. Предвидел ли Сталин, что сам Енукидзе будет привлечен за нарушение партийной морали? Такие противоречия, во всяком случае, никогда не останавливали его. Достаточно сказать, что старый большевик Рудзутак, арестованный по такому же обвинению, был в течение нескольких лет председателем Центральной Контрольной Комиссии, т. е. чем-то вроде первосвященника партийной и советской морали. Через систему сообщающихся сосудов я знал в последние годы моей московской жизни, что у Сталина есть особый архив, в котором собраны документы, улики, порочащие слухи против всех без исключения видных советских деятелей. В 1929 г. во время открытого разрыва с правыми членами Политбюро, Бухариным, Рыковым и Томским, Сталину удалось удержать на своей стороне Калинина и Ворошилова только угрозой порочащих разоблачений. Так, по крайней мере, писали мне друзья в Константинополь.
Как только Сталин сосредоточил в своих руках партийные пружины в армии, он поспешил перевести Ворошилова из Северо-Кавказского военного округа в Москву, на место Муралова. Так он получил в Москве наиболее преданного ему военного командующего. Смерть Фрунзе открыла Ворошилову пост народного комиссара по военным делам. В 1925 г. работала еще комиссия по выработке устава строевой службы, назначенная мною в лице председателя Тухачевского и членов Якира, Уборевича, Примакова и Эльдемана. Это был цвет командного состава. Все они впоследствии были расстреляны.
Сталин всячески заигрывает перед армией, но он смертельно боится ее. В преддверии новой великой войны он открыл истребительный поход против советского командного состава - факт небывалый в человеческой истории. Союз с Гитлером продиктован страхом - перед Гитлером и перед народом.
Гитлер создал свою собственную программу. Какое место "идеи" Гитлера занимают в истории человечества, - вопрос другой. Путь Сталина иной. Коммунистическую партию создали идеи Ленина. Эта партия завоевала власть. Аппарат этой партии сосредоточил власть в своих руках.
Я смотрю на фотографический снимок, на котором Сталин и Риббентроп пожимают друг другу руки. На лице Риббентропа больше уверенности. На лице Сталина за улыбкой кроется неуверенность и сконфуженность провинциала, который не знает иностранных языков и теряется при столкновениях с людьми, которым он не сможет приказывать, которые его не боятся.
Несомненно, что мысль о чистке в большевистской партии пришла Сталину в голову в связи с чисткой, учиненной Гитлером в 1934 г. И вообще, Сталин, лишенный творческого воображения, изобретательности, окруженный крайне серыми людьми, явно подражает Гитлеру, который импонирует ему своей изобретательностью и смелостью.
Вопрос о преемнике несомненно сильно занимает кремлевские круги. Первым кандидатом является по официальному положению Молотов. У него есть упрямство, ограниченность и трудолюбие. Последним качеством он отличается от Сталина, который ленив. Честолюбие Молотова исходит из его происхождения: оно стало разворачиваться после того, как он неожиданно для себя на буксире Сталина поднялся на большую высоту. Он пишет как старший канцелярист и так же говорит; к тому же он сильно заикается. Но он успел выработать большую административную рутину и знает, как играть на клавиатуре аппарата. (Вспоминается момент, осенью 1923 года, когда Сталин сильно колебался в отношении не в меру усердного Молотова: "Ну, чего тут говорить о Молотове, уберем его".)
В качестве кандидата в наместники называли также за границей ленинградского наместника Сталина, Жданова. Это новый человек без традиций сталинской школы, т. е. из категории административных ловкачей. Его речи, как и статьи, носят черты банальности и хитрости. Если Сталин создал аппарат, то нельзя от него ждать собственной мысли. Если Сталин создан аппаратом, то Жданов создан Сталиным.
Вряд ли кто серьезно думает о Ворошилове, как о преемнике Сталина. Старый большевик, член Политбюро и глава армии, Ворошилов представляет все же декоративную фигуру, как и Калинин. Оба они усвоили обороты речи и жесты, отвечающие более или менее их положению. Ворошилов решительнее и тверже, Калинин гибче и хитрее. Оба лишены политической физиономии и в верхнем слое аппарата не пользуются авторитетом.
Нельзя так же видеть преемника и в Лазаре Кагановиче, который имеет главные качества сталинской школы: решительность, ограниченность, хитрость. Но в его лице, пожалуй, банальность нынешнего Политбюро находит свое законченное и вульгарное выражение. Вскоре после загадочной смерти Аллилуевой [в самый разгар сплошной коллективизации, голода в деревне, массовых расстрелов, когда Сталин находился почти в полном политическом одиночестве, Аллилуева, видимо, под влиянием отца, настаивала на необходимости перемены политики в деревне. Кроме того, мать Аллилуевой, тесно связанная с деревней, постоянно рассказывала ей о тех ужасах, которые творятся в деревне. Аллилуева рассказывала об этом Сталину, который запретил ей встречаться со своей матерью и принимать ее в Кремле. Аллилуева встречалась с ней в городе, и настроения ее все укреплялись. Однажды на вечеринке, не то у Ворошилова, не то у Горького, Аллилуева осмелилась выступить против Сталина, и он ее публично обложил по матушке. Придя домой, она покончила самоубийством] Сталин женился на сестре Кагановича, в связи с чем последнему прочили высокую будущность. Брак, видимо, не продержался долго, по крайней мере, о нем ничего впоследствии не было слышно. Каганович за последние годы скорее спустился по лестнице иерархии на одну или две ступеньки. К тому же он еврей, что не согласуется с нынешним курсом Кремля. Но как ни интересен вопрос о преемнике, мы можем оставить его без рассмотрения. Нигде, ни в какой книге не сказано, что у Сталина будет преемник, и нигде не сказано, что Сталин доживет свою жизнь в качестве диктатора. История может изъять самый вопрос о преемнике с порядка дня.
В Советском Союзе существует правящая иерархия, строго централизованная и совершенно независимая от так называемых Советов и народа. Подбор идет сверху вниз. Сталин имеет в своих руках власть абсолютного самодержца. Он подбирает себе Центральный Комитет партии, который он затем истребляет в промежутке между двумя съездами партии. То же происходит с членами партии между двумя съездами Советов. Съезды созываются тогда, когда Сталину и его клике необходимо санкционировать совершившийся факт. Бюрократия располагает огромными доходами не столько в денежном, сколько в натуральном виде: прекрасные здания, автомобили, дачи, лучшие предметы употребления со всех концов страны. Верхний слой бюрократии живет так, как крупная буржуазия капиталистических стран, провинциальная бюрократия и низшие слои столичной живут, как мелкая буржуазия. Бюрократия создает вокруг себя опору в виде рабочей аристократии; т. к. герои труда, орденоносцы и пр. все они пользуются привилегиями за свою верность бюрократии, центральной или местной. Все они пользуются заслуженной ненавистью народа.
Подавляющее большинство нынешней миллионной партии имеет смутное понятие о том, чем была партия в первый период революции, не говоря уже о дореволюционном подполье. Достаточно сказать, что 75-80% членов партии вступили в нее лишь после 1923 г. Число членов партии с дореволюционным стажем ниже 1%. Начиная с 1923 г., партия искусственно растворялась в полусырой массе, призванной играть роль послушного материала в руках профессионалов аппарата. Это разводнение революционного ядра партии явилось необходимой предпосылкой аппаратных побед над "троцкизмом".
------------------------------------
ТЕРМИДОР
Для понимания русского термидора чрезвычайно важна партия как политический фактор, имеющий необъемлющие организации. Ничего похожего на большевистскую партию не было на арене французской революции. В эпоху Термидора во Франции были различные социальные группы, пользующиеся политическими группировками, которые выступали одна против другой во имя определенных социальных интересов. Термидорианцы громят якобинцев под именем террористов. Золотая молодежь поддерживает термидорианцев справа, угрожая и им самим. В России все эти процессы, конфликты и союзы прикрываются именем единой партии.
Ярче и убедительнее всего роль партии, раздувшейся до миллиона членов, обнаружилась в процессе так называемых чисток. Внешним образом одна и та же партия празднует победы; в начале советской власти и через 10 лет применяет одни и те же методы во имя одних и тех же целей: сохранения своей политической чистоты и своего единства. На самом деле роль партии и роль чисток переменилась радикально. В первый период советской власти старая революционная партия очищалась от карьеристов; сообразно с этим комитеты создавались из старых революционных рабочих. Выбрасывались за борт искатели приключений, карьеристы или просто мошенники, пытавшиеся в довольно большом числе прилипнуть к власти. Чистки последних лет, наоборот, направлены полностью и целиком против старой революционной партии. Организаторами чисток являются наиболее бюрократические и по своему типу наиболее низкопробные элементы партии. Жертвами чистки являются наиболее верные, преданные революционным традициям элементы и прежде всего ее старшие революционные поколения. Если в первый период пролетарская партия очищалась от худших элементов ее и буржуазии, то сейчас мелкобуржуазная бюрократия очищается от подлинно революционных пролетарских элементов. Социальный смысл чисток изменился в корне, но эта перемена прикрывается единой партией. Во Франции мы видели в соответственных условиях запоздалые движения мелкобуржуазных и рабочих предместий против верхов мелкой буржуазии, против средней буржуазии, представленной термидорианцами при помощи банд золотой молодежи. Даже эти банды золотой молодежи включены ныне в партию или в комсомол. Это полевые отряды, набранные из сынков буржуазии, из привилегированных молодых людей, готовых на самые решительные действия, чтобы отстоять свое привилегированное положение или положение своих родителей. Достаточно указать на то, что во главе комсомола в течение ряда лет стоял Косарев, который был признан морально разложившимся субъектом, злоупотреблявшим в личных целях своим высоким положением. Весь его аппарат состоял из людей того же типа. Это и есть золотая молодежь русского термидора. Она включена непосредственно в партию, и это маскирует ее социальную функцию как полевого отряда привилегированных против трудящихся и угнетенных.
Внутри партии создались особые ударные ядра, из карьеристов, проворовавшихся, из развращенных сынков бюрократии, из бесстыдных и циничных элементов, искавших личной мести и пр. Это и была золотая молодежь под фирмой комсомола или партии. На партийных собраниях эти ударные группы устраивали кошачий концерт оппозиционному оратору, срывали частные собрания оппозиции, занимались на собрании партии доносами и обличениями или просто коллективными ругательствами. В распоряжении этой золотой молодежи находились автомобили бюрократии, перебрасывавшие их с одного собрания на другое. Личные обиды, не оправдавшиеся карьерные мечты, все всплыло наверх, все искало реванша под знаменем борьбы за позицию.
Якобинцев предавали суду во всех городах Франции. Наиболее непокорных истребляли в тюрьмах, на них нападала золотая молодежь, многие были в масках и избивали заключенных. Сталинской бюрократии не было бы никакого труда организовать гнев народа. Но она в этом не нуждалась, наоборот, видела в таких хотя бы и заказанных сверху самочинных действиях опасность для порядка. Избиение в тюрьмах, убийства, все это термидорианцы Кремля, могли совершать в строго-плановом порядке через ГПУ и его отряды. Те силы, на которые опирались французские термидорианцы, здесь были попросту включены в партию и в государственный механизм. Это было возможно благодаря тоталитарному характеру режима, который распоряжался всеми материальными средствами и силами нации.
Что характерно для термидора, это не только прямая измена многих якобинцев, но и крайний упадок духа у тех, которые внутренне оставались верны своему званию. Изолированные, чувствуя могущественные встречные движения и теряя уверенность в своих старых методах и идеях, якобинцы принимали покровительственную окраску, отмалчивались в критические моменты; и в Конвенте депутаты-якобинцы голосовали ногами, по советскому выражению, стремились уклониться от прямого своего мнения, когда Конвент принимал реакционное решение. По отношению к священникам многие термидорианцы оставались столь же враждебными, как и санкюлоты, их долго еще преследовали так же, как и до 9 термидора. Внешние якобинские обрядности вообще сохранялись. Календарь оставался революционный, церкви оставались посвященными верховному существу или даже разуму.
Якобинцы держались главным образом давлением улицы на Конвент. Термидорианцы, т. е. перебежчики-якобинцы, стремились к тому же методу, только с противоположного конца. Они начали организовывать хорошо одетых сынков буржуазии. Эта золотая молодежь или просто "молодые люди", как их благосклонно называла консервативная пресса, стали важным фактором в национальной политике. По мере того как якобинцы изгонялись из всех административных постов "молодые люди" занимали их места. Золотая молодежь не только нападала дубинами на якобинские клубы, но и делала активные всегда безуспешные попытки завоевать санкюлотов в предместьях.
Советская золотая молодежь кричала: долой троцкизм, да здравствует ленинский Центральный Комитет, совершенно так же, как золотая молодежь термидора кричала: долой якобинцев, да здравствует Конвент. Термидорианский Конвент и не имел почти собственных сил, если не считать некоторых вооруженных отрядов. Реальными силами в стране были якобинцы и открытая буржуазная реакция. Между санкюлотами и золотой молодежью шла открытая борьба, переходившая моментами в гражданскую войну. Термидорианцы опирались поочередно на тех и на других, давая, однако, заведомый перевес реакции.
"Помимо того, что сопротивление большинства Конвента слабело под давлением золотой молодежи, - пишет французский историк Лефевр, - оно еще расшатывалось светской жизнью, которая снова расцветала в салонах..." Эта светская жизнь получила большое политическое влияние. Период борьбы с троцкизмом был вместе с тем временем расцвета всякого рода секретных и полусекретных салонов и вообще своего рода светской жизни. Лефевр пишет: "Именно в салонах новые богачи, созданные революцией и нажравшиеся, благодаря спекуляции на бумажных деньгах, на национальных имуществах и военных поставках, начали смешиваться со старой буржуазией или с дворянами, чтобы образовать новую буржуазию, которая господствовала в 19-м столетии... Это был часто разношерстный мир, который группировался так же охотно среди какой-нибудь важной дамы, как и среди модных артисток... Так после всех великих испытаний, одни возвращались к привилегии, тогда как другие поглощались в бешенство удовольствия. Танцы особенно процветали... На политику салоны имели большое влияние. Туда стремились привлекать депутатов..."
Можно ли сердиться на это? Многие якобинцы и полуякобинцы чувствовали, что все члены тела у них как бы окоченели от слишком долгого периода лишений и воздержаний. Они стремились расправить члены. Большинство конвентов, чтоб доказать чистоту своих республиканских взглядов, постановило праздновать день "справедливой кары последнего короля французов". В ответ на это правая предложила и провела постановление праздновать день 9 термидора.
Эпоха террора простирается с 31 мая 1793 г., когда монтаньяры с помощью восстания, вызванного ими в Париже, изгнали из Конвента партию жирондистов, - до термидора, 27 июля 1794 г., т. е. до падения Робеспьера. Нет сомнения, что Робеспьер искренно желал иметь палачей с чистыми руками; и это желание было одним из поводов к его ниспровержению. Но то была одна из иллюзий ученика "добродетельного Жан-Жака Руссо". Моральный кодекс Робеспьера был основан на "цинизме" или "патриотизме", т. е. на "подавлении всего, что ведет к концентрации человеческих страстей в мерзости личного я".
Самочинные проявления реакции пугали термидорианский центр, потому что за этими союзниками справа чуялось дыхание роялизма. Французский термидор, начатый якобинцами левого крыла, в конце концов превратился в реакцию против якобинцев в целом. Имя террористов, монтаньяров, якобинцев - стало поносным. В провинции срубали деревья свободы и попирали ногами трехцветную кокарду. В советской республике это было немыслимо. Тоталитарная партия включала в себя все элементы, необходимые для реакции, мобилизовала их под официальным знаменем революции. Партия не терпела никакой конкуренции даже в борьбе со своими врагами. Борьба против троцкистов не превратилась в борьбу против большевиков, потому что партия поглотила эту борьбу целиком, поставила ей известные пределы и вела ее якобы от имени большевизма.
Эпоха термидора характеризуется обыкновенно, как эпоха разнузданных нравов. Точно так же характеризуют и Советский Союз, особенно буржуазные моралисты. На самом деле в обоих случаях вели дело с предвзятым грубым преувеличением. Несомненно, в среде термидорианцев выскочки из бывших якобинцев, быстро богатевших, порвавших со своими идеалами, породнившихся или сблизившихся с буржуазией, нравы и, в частности, нравы женщин были весьма далеки от бультанизма. Но это касалось, в сущности, низкого слоя. Широкие французские массы, не говоря уже о крестьянстве, но даже и массы мелкой и средней буржуазии, жили, в общем, унаследованными от прошлого нравами. То же самое приходится сказать и о Советском Союзе. "Распущенность нравов", которую изображали буржуазные моралисты, осталась преимущественно среди бюрократии. Причем на верхах этой бюрократии, где нравы были нисколько не лучше, находились наиболее строгие и беспощадные цензоры нравов по отношению к низшим слоям бюрократии, особенно к ее молодому поколению, которое компрометировало отцов в глазах народных масс. Таков источник той полосы бультанизма, строгости нравов, культа семьи, который характеризует сталинскую бюрократию за последнее пятилетие.
Закон 4 Невоза 3-го года (24 декабря 1794 года) уничтожил максимум и регламентацию. Термидорианцы стремились явно обнаружить, идя навстречу буржуазно-общественному мнению, что они, по выражению Поаси дан Ля, отнюдь не хотят делать из Франции "монашеский орден". Реакционная молва термидора имеет свои внутренние головы. Массы примиряются с реакцией и со своим бессилием не сразу, предместья снова бросаются в центр. Санкюлоты пытаются приостановить реакцию и продолжить революцию. Так возникают дни Жерминаля и дни Прериаля. Но каждая такая новая попытка только убедительнее показывает массам их бессилие. Как продолжить революцию? В каком направлении? Что делать сейчас? Кем заменить сегодняшних хозяев положения? Вокруг активных санкюлотов образуется все более широкий полюс безразличия. Его размерами определяется глубина реакции.
Орбита советского термидора была еще более сложной. Недовольство масс прокладывало себе пути внутрь партии. Революционное крыло не хотело сдаваться. Вспышки оппозиции следуют одна за другой: в 1923-1924 году, в 1926 году, в 1927 году. Как ни значительны по объему, не говоря уже о содержании, эти оппозиционные вспышки, они остаются по существу конвульсиями умирающей революции. Самой широкой и многозначительной была оппозиционная волна накануне юбилея революции в октябре-ноябре 1927 года. Тысячи, десятки тысяч рабочих прошли в Москве, в Ленинграде, отчасти в провинции через тайные и полутайные собрания, где выступали ораторы оппозиции. На этих собраниях еще жила атмосфера Октября. Однако более широкие массы не откликнулись. Эти собрания стали только прологом разгрома оппозиции.
Дни Прериаля имели решающее значение. Правительство подавило возмущение вооруженной силой и, таким образом, как бы сломило пружину революции. В первый раз с 1789 года армия ответила на призыв власти, чтоб расправиться с народом. Официальное отделение армии от народа закончило революцию и привело к победе Бонапарта.
Осенью 1927 года вооруженные силы ГПУ были применены, хотя пока еще и без кровопролития, для ареста, роспуска революционных собраний, обысков у коммунистов, членов партии и пр. Нельзя забывать, что ГПУ принадлежало к партии, вышло из ее рядов, заключало в себе тысячи большевиков, прошедших через подполье и через гражданскую войну. Только теперь, в 1927 году, ГПУ окончательно превращалось в инструмент бюрократии против народа и против партии.
Во время празднования 7 ноября 1927 г. распространился слух, что оппозиция попытается манифестировать на улицах. ГПУ и милиция, т. е. полиция, еще не вмешивалась пока в эту борьбу, так как Сталин не решался пока апеллировать к ней. Группы, сформированные районными комитетами, были достаточны для этой задачи. 7 ноября в квартире одного из членов Центрального Комитета - оппозиционера, который вывесил на своем балконе портреты Ленина, Троцкого и Зиновьева, оппозиционеры подверглись разгрому.
На первый взгляд кажется, что термидорианцы не располагали внешней силой, отдельной от партии, как термидорианцы Франции в лице золотой молодежи. Но это была только внешняя видимость. Партия давно стала сложным социальным конгломератом.
Со времени учреждения второго комитета общественного спасения начинается переход власти, с одной стороны, к эбертистам, с другой - к Робеспьеру. Дантон недостаточно противодействовал этому переходу, часто находясь в отсутствии из Парижа и слишком рассчитывая на свою популярность. Термидор имел под собою социальную основу. Дело шло о хлебе, мясе, квартире, избытке, если возможно - роскоши. Буржуазное якобинское равенство, принявшее форму регламентации максимума, стесняло развитие буржуазного хозяйства и рост буржуазного благополучия. Термидорианцы в этом пункте отдавали себе совершенно ясный отчет в том, чего хотели. В выработанной ими декларации прав они исключили существенный параграф: "Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах". Тем, кто предлагал оставить этот важнейший якобинский параграф, термидорианцы отвечали, что он является двусмысленным и потому опасным: люди равны, конечно, в правах, но не в способностях и не в собственности. Термидор был непосредственным протестом против спартанских нравов и против стремления к равенству, которое лежит в их основе.
Тот же социальный мотив мы встречаем в советском термидоре. Дело идет прежде всего, чтобы сбросить с себя спартанские ограничения первого периода революции и дело идет о том, чтобы оправдать подрастающие привилегии бюрократии. Не могло быть, однако, и речи о введении либерального экономического режима. Уступки в этом направлении имели временный характер и длились гораздо меньшее время, чем предполагали инициаторы и прежде всего Сталин. Либеральный режим на основе частной собственности означает сосредоточение богатств в руках буржуазии, ее верхних слоев. Привилегии бюрократии вовсе не вытекают из автоматической работы сработанных экономических отношений. Бюрократия присваивает себе ту часть национального дохода, которую может обеспечить своей силой, или своим авторитетом, или своим прямым вторжением в экономические отношения. По отношению к прибавочному продукту нации бюрократия и мелкая буржуазия являются прямыми конкурентами. Однако обладание прибавочным продуктом открывает дорогу к власти, поэтому бюрократия вдвойне должна была глядеть ревнивым оком за процессом обогащения верхних слоев деревни и городской мелкой буржуазии. Борьба между бюрократией и мелкой буржуазией за прибавочный продукт народного труда и составляла основу политической борьбы между сталинцами и так называемыми правыми.
Полицейские рапорты по поводу настроений в массах, свидетельствуют, что праздник 10 августа, т. е. республиканской революции, прошел в безразличии и что в толпе говорили: "Депутаты радуются сегодня, революция выгодна только им одним". Депутаты конвента стали объектом общей ненависти. О них говорили, как о расхитителях народного достояния, их широкий образ жизни выделялся особенно сильно на фоне общей нужды. В бедных кварталах говорилось, что в конце концов лучше было жить в период Робеспьера, когда Конвент заботился о нуждающихся, теперь они пьют, едят, обогащаются за счет народа. Когда террористы и якобинцы были раздавлены, возник или, вернее, обнаружился, вспыхнул конфликт между термидорианцами республиканцами и конституционными роялистами, которые играли большую роль в Учредительном и Законодательном собраниях.
Политика термидорианского ядра состояла в лавировании между роялистами, эмигрантами, с одной стороны, и террористами и их соседями - с другой. Законодательные и административные меры вели то направо, то налево. Однако в провинции опора термидорианцев и их хвост был гораздо реакционнее и явно тяготел к роялистам. Террористы, чувствовавшие, что почва ускользает из-под ног, зорко глядели в сторону правящей термидорианской клики, ловя каждый поворот влево, и стремясь подхватить и поддержать его. Термидорианцы, открывшие ворота реакции, пытались теперь изо всех сил закрыть эти ворота, пользовались поддержкой задушенных и ослабленных якобинцев. Конвент прекратил свое существование 4-го брюмера 4-го года (26 октября 1795 г.).
"В пользу термидорианцев, - пишет наш автор, - можно, однако, привести тот факт, что они были в подавляющем большинстве честные люди и, что для руководства ими не хватало людей первого плана. Они отбивались от непреодолимых трудностей, тогда как эшафот и проскрипция душили их вождей".
Термидорианскую буржуазию характеризовала ненависть к монтаньярам, ибо вожди их были выходцами из среды, ставшей во главе санкюлотов. Буржуазия и с ней термидорианцы, боялись больше всего нового взрыва народного движения. Именно в этот период формируется полностью классовое сознание французской буржуазии. Она ненавидит якобинцев, полуякобинцев бешеной ненавистью, как изменников ее наиболее священным интересам, как перебежчиков, ренегатов, правящей касты.
Источник ненависти советской бюрократии к троцкизму имеет тот же социальный характер. Это люди того же слоя, той же правящей среды, той же привилегированной бюрократии, которые покидают ряды для того, чтобы связать свою судьбу с судьбою санкюлотов, обездоленных пролетариев, деревенской бедноты. Разница, однако, та, что французская буржуазия сформировалась уже до великой революции. Она впервые проявила свои политические черты и методы в Учредительном собрании. Но ей пришлось пройти через период Конвента и якобинской диктатуры, чтобы справиться со своими врагами, а в период термидора она восстановила свою историческую традицию. В целом ряде областей термидорианцы оказались прямыми продолжателями якобинцев. Они продолжали сопротивляться против восстановления феодальной собственности, королевской власти. Они оставались противниками догматической церкви и прежде всего католицизма. Они покровительствовали всякого рода научным изобретениям, открытиям, создавали технические учреждения, продолжали подготовку метрической системы, развивали народное просвещение и т. д. Другими словами, они восстановляли, организовывали все завоевания революции, которые шли на пользу буржуазному капиталистическому хозяйству или буржуазии. С другой стороны, они вели непримиримую социальную борьбу против тех тенденций якобинской революции, которые тяготели к социальному равенству, тем самым подкапывая под буржуазию, лишая ее возможности стать тем, чем она стала в течение 19-го столетия. Несмотря на то что в целом ряде областей термидорианцы являлись приемниками и продолжателями дела якобинцев, в самом основном - классовом характере их социальной тенденции - они представляли прямую противоположность якобинцам.
В конце концов термидорианцы оказались вынуждены 18 фруктидора произвести государственный переворот, попирая на этот раз открыто свою собственную конституцию, и восстановить диктатуру вместо законного режима. Так как они не могли больше апеллировать к народу, то они совершили переворот при помощи армии и таким образом пришли в конце концов к превращению революционной диктатуры в диктатуру военную.
О новых богачах эпохи термидора Лефевр говорит, что они были, но значительно уступали богачам 18 века. В отношении интеллектуальной культуры и морали у них не было никакого уважения по отношению к научным и историческим исследованиям, и они были совершенно чужды революции.
В глазах простаков, теория и практика "третьего периода", как бы опровергала теорию о термидорианском периоде русской революции. На самом деле она подтверждала ее. Сущность термидора имела, имеет, не могла не иметь социальный характер. Она означала кристаллизацию новых привилегированных слоев, создание нового субстрата для экономически господствующего класса. Претендентов на такую роль было два: мелкая буржуазия и сама бюрократия. Они шли рука об руку для того, чтобы разбить сопротивление пролетарского авангарда. Когда эта задача была выполнена, между ними открылась неизмеримая борьба. Бюрократия испугалась своей изолированности, своего развития с пролетариатом. Одними своими силами раздавить кулака, вообще мелкую буржуазию, выросшую и продолжавшую расти на основах НЭПа, бюрократия не могла, ей необходима была помощь пролетариата. Отсюда ее напряженная попытка выдать свою борьбу с мелкой буржуазией за прибавочный продукт и за власть как борьбу пролетариата против попыток капиталистических реставраций.
Здесь аналогия с французским термидором прекращается, ибо вступают в силу новые социальные основы Советского Союза. Охранить национализацию средств производства и земли, есть для бюрократии закон жизни и смерти, ибо это социальные источники ее господствующей роли. В этом относительно прогрессивная роль, которую она выполняет в своей варварской, группированной, конвульсивной борьбе против кулака. Провести эту борьбу и довести ее до конца, бюрократия могла только при поддержке пролетариата. Лучшим доказательством того, что она добилась этой поддержки, явились повальные капитуляции представителей левой оппозиции. Борьба с кулаком, борьба с правым крылом, борьба с оппортунизмом - официальные лозунги тогдашнего периода - казались рабочим и многим представителям левой оппозиции, как возрождение Диктатуры Пролетариата и Социалистической Революции. Мы тогда же предупреждали: вопрос идет не только о том, что делается, но и о том кто делает. При наличии советской демократии, т. е. самоуправления трудящихся, борьба с кулаком никогда не приняла б столь конвульсивных, панических и зверских форм и привела бы к общему подъему хозяйственного и культурного уровня масс на основе индустриализации. Борьба бюрократии с кулаком означала их единоборство на спине трудящихся и так как каждый из противников не доверял массам, боялся масс, то борьба приняла крайне конвульсивный кровавый характер. Благодаря поддержке пролетариата, она закончилась победой бюрократии, но ни в каком случае не повышением удельного веса пролетариата в политической жизни страны.
В чем состояла историческая миссия термидора во Франции? После того как якобинцы, т. е. низы, плебс, сокрушили - устой феодального общества, термидор должен был очистить место для господства буржуазии, отстранив от власти санкюлотов, т. е. городские низы. На смену феодальному обществу могла прийти только буржуазия. Но разгромить феодальное общество до конца, могли только трудящиеся низы. Без якобинской диктатуры феодальное общество не было бы сметено. Без термидора буржуазия не вступила бы во владение наследством революции. Термидорианцы отождествляли себя с буржуазией. Никакого другого режима, кроме буржуазного, они не мыслили.
Руссо учил, что политическая демократия несовместима с чрезмерным экономическим неравенством. Этим учением были проникнуты якобинцы, представители низов мелкой буржуазии. Законодательство якобинской диктатуры особенно закон о максимуме, или о заготовках по твердым ценам, говоря советским языком, означали насильственное сдерживание социальной дискриминации, концентрации капитала, формирование крупной буржуазии.
Политически задача термидорианцев состояла в том, чтоб изобразить переворот 9-го термидора как мелкий эпизод, как отсечение злокачественных элементов, как сохранение основного ядра якобинцев и как продолжение старой политики. Нападение велось не на якобинцев, а на террористов, по крайней мере в первый период термидора. Террористы играли в политическом словаре термидора ту же роль, какую в словаре сталинцев играло имя троцкистов. Напомним, кстати, что по логике вещей термидорианская кампания закончилась обвинением троцкистов в террористических актах.
На самом деле все органы власти претерпели в отношении личного состава коренные изменения. Этот процесс очень быстро распространился на провинцию. Местная администрация везде очищалась от террористов, которые смешались с более умеренными элементами. Сдвиг шел слева направо, однако благодаря относительной медлительности чистки, якобинцы оставались еще долгое время влиятельными в административных органах.
Удар по левым чрезвычайно и сразу разнуздал правых, т. е. сторонников капиталистического развития. 2 фруктидора (19 августа) Зюше, тот самый, который внес обвинительный акт или обвинительный декрет против Робеспьера, характеризовал в Конвенте успехи реакции, требовал снова ареста подозрительных и заявил, что необходимо "сохранить террор в порядке дня". М. Е. де ля Тушь опубликовал 9 фруктидора памфлет, приобретший большую популярность: "Хвост Робеспьера". Не поразительно ли, что выражение "троцкистское охвостье" приобрело право гражданства в советской литературе.
Диктатура якобинцев в лице Комитета общественного спасения продержалась всего около года. Эта диктатура имела настоящие опоры в Конвенте, который был гораздо умереннее революционных клубов и секций. Здесь классическое противоречие между динамикой революции и ее парламентским отражением. В революции в борьбе сил участвуют наиболее активные элементы классов. Остальные - нейтральные, выжидательные отсталые, как бы сами списывают себя со счетов. Во время выборов участвуют гораздо более широкие слои, в том числе и значительная часть полупассивных и полуиндифферентных. Парламентские представители в эпоху революции имеют неизмеримо более умеренный выжидательный характер, чем революционные группировки. Монтаньяры внутри Конвента опирались не на Конвент для управления народом, а на революционные элементы народа внутри Конвента, для того чтобы подчинить себе весь Конвент.
В термидорианский период одним из исключительно важных приемов Сталина была эксплуатация опасности войны и его заботы о мире. В июльской декларации 1926 года, подписанной т.т. Каменевым и Зиновьевым, говорится: "Сейчас уже не может быть никакого сомнения в том, что основное ядро оппозиции 1923 года правильно предупреждало об опасностях сдвига с пролетарской линии и об угрожающем росте аппаратного режима. Опасность войны вы эксплуатируете сейчас для травли оппозиции и для подготовки ее разгрома".
В 1926 г. Ворошилов писал (за него писали другие) о Красной Армии, как об "оплоте мира". Главная задача правительства - охранение народа "от возможных повторений тех бедствий, которые испытывали рабоче-крестьянские массы в годы гражданской войны и империалистической интервенции..." Миролюбие правительства выражается в том, что вооруженные силы Советов - "относительно самые малочисленные во всем мире". Все это было рассчитано на усталость народа и жажду мира.
Все группы, слои, элементы, которые были раздроблены, рассеяны, изолированы и деморализованы в революцию, чувствуют теперь прилив сил и поворачиваются лицом к промежуточным элементам, как бы говоря: мы вас предупреждали и мы были правы. В свою очередь, мелкобуржуазные массы, увлеченные натиском революции, захваченные пробужденными ею надеждами быстрее всего переживают разочарование и начинают отходить от революционного класса в сторону его противников и врагов. В самом революционном классе пробуждаются центробежные силы. В рамках господствующего класса развертываются в смягченном виде тенденции, которые наблюдаются в рамках всего общества. Середняки, неактивные элементы временно увлеченные революцией, теперь начинают колебаться и изолируют авангарды; наоборот, наиболее реакционные элементы, которые совершенно исчезли с поля с момента революционного прилива, теперь поднимают голову и обращаются с теми же примерно словами, с какими представители разбитых классов обращаются к мелкой буржуазии: мы это предсказывали, революция обманула вас.
Однако это только одна сторона процесса. Остается еще анализировать процесс формирования новых привилегированных слоев. Однако вернемся назад. Основную предпосылку контрреволюции составляет несоответствие между политической властью, завоеванной новым классом, и теми экономическими возможностями, которыми он располагает. Завоевав власть, пролетариат получил полную возможность национализовать все средства производства. Но эти средства производства, вследствие отсталости страны и в результате империалистской и гражданской войны отличались крайне низким характером. Национализация средств производства открывала возможность роста производительных сил; но сама по себе она ни сегодня, ни завтра, ни через год, ни через пять лет, ни через десять лет не способна была обеспечить, удовлетворить и самых основных потребностей народных масс. На другой день после того, как народ стал хозяином тех средств производства, он оказался неизмеримо беднее, чем накануне войны и даже накануне революции. Политическое насилие - а революция есть политическое насилие - не могло в области хозяйства дальше дать ничего. Тут нужен был долгий, упорный, самоотверженный и систематический труд, на новых социальных основах наложенных революцией. Праздник окончился, начинались серые, холодные и голодные будни. Разочарование в этих условиях были неизбежны. Даже наиболее сознательные и твердые рабочие, которые давали себе достаточно ясный отчет в объективной логике вещей, т. е. что нужда масс является не результатом революции, а неизбежной ступенью на пути к лучшему будущему, даже эти рабочие не могли не остыть. Даже если нужда была одинакова для всех, то сознание ее непреодолимости в течение ближайших лет не могло не вызвать известный упадок духа и политический индифферентизм. И самое понимание того, что чисто политическими мерами нельзя поднять сразу производительные силы, не может не порождать настроение политического индифферентизма. На самом деле нужда не дана для всех. Из революции вырастает новый привилегированный слой. Он воплощает в себе революцию, он защищает ее.
Поскольку термидорианская реакция открывала двери эмигрантам, роялистам, бывшим феодалам и церкви, термидорианцы не раз совершали поворот влево и искали даже поддержки у якобинцев для того, чтобы отстоять свои социальные и политические позиции. Но все это относилось к области безотеческих маневров. Существо мидии термидора состояло в том, чтоб открыть буржуазии возможность войти во владения наследством революции. Французский термидор был поэтому исторической необходимостью в самом широком смысле слова: он открывал ворота новой эпохе буржуазного господства 19 столетию, в течение которого буржуазия преобразовала Европу и мир.
В чем состояла историческая миссия советского термидора? На этот вопрос ответить гораздо труднее, ибо процессы не завершены и будущее Европы и мира в течение ближайших десятилетий остается нерешенным. Русский термидор открыл бы, несомненно, эру буржуазного господства, если бы это господство не оказалось пережившим себя во всем мире. Во всяком случае, борьба против равенства, установление глубочайших социальных различий, чрезвычайно обесценивает сознание масс, национализацию средств производства и земли, основные социалистические завоевания революции. Обесценивая эти завоевания, бюрократия тем самым подготовляет к возможности восстановления частной собственности на средства производства. Но здесь разница. Частная собственность на средства производства в конце 18 века была фактором могущественного прогрессивного значения. Ей предстояло еще только завоевать полностью Европу и весь мир. Частная собственность нашего времени есть величайшие оковы развития производительных сил.
Сказанное дает толчок нашей мысли для определения условий и предпосылок реакции и победоносной контрреволюции. Реакция или контрреволюция есть ответ на новое противоречие, созданное революцией, которая взялась радикально разрешить эти противоречия. В чем состоит новое противоречие? В несоответствии между политической силой нового господствующего класса и его экономическими возможностями. Если старый строй себя пережил, то это не значит еще, что есть налицо все элементы для осуществления нового строя. Развитие вовсе не совершается так разумно и гармонично. Новый господствующий класс не может совершить полностью то, что он собирался решить в борьбе за власть. В более субъективных терминах: руководящая революционная партия не способна выполнить то, что намеревалась сделать и то, что обещала массам.
Даже если бы революционный класс овладел старыми средствами производства старой власти мирно по плану и стал в спокойной обстановке перестраивать общество, и в этом случае оказалось бы что элементы старого общества недостаточны и далеко не пригодны для постройки нового общества. Нет ничего. Сама перестройка представляет собою глубокий кризис, связанный с медленным повышением и даже со временным снижением уровня хозяйства, а следовательно, и уровня жизни масс. Сопровождаемая гражданской войной, разрушениями, перестройка совершается под ударами врага и еще более снижает уровень хозяйства и придает всему социальному кризису катастрофический характер. Положительные результаты революции отодвигаются, тем самым, вдаль.
То, что характеризует эпоху революционного подъема, это рост противоречий, антагонизма, борьбы, растерянности в среде старых господствующих классов и слоев, а с другой стороны, рост сплоченности вокруг главного революционного класса всех классов и слоев, которые надеются улучшить свое положение при новом режиме. Эпоха реакций характеризуется противоположными чертами. Среди тех классов, которые подняты к власти или приближены к ней, обнаруживаются неудовлетворенность, распри, антагонизмы, и вообще центробежные тенденции. Наоборот, ранее господствовавшие классы, отброшенные классы тяготеют друг к другу, стремясь отомстить за обиды и вернуть себе полностью или хотя бы отчасти утраченные позиции.
В эпоху термидора не только буржуазные республиканцы, конституционные монархисты первого периода революции, но и сторонники старого режима поддерживали якобинских перебежчиков, которые возглавили термидорианский переворот. Роялисты еще не смели открыто показывать свою голову. Конституционные монархисты могли только мечтать о короле. Даже буржуазные республиканцы, стремившиеся к полному господству конкуренции, свободы оборота, могли лишь осторожно приближаться к своей цели. Всем им нужно было авторитетное прикрытие из рядов господствующей революционной партии. Они нашли такое прикрытие.
Массы устали, массы не ожидали от новых потрясений серьезных изменений своей судьбы. Но если допустить даже, что массы готовы были подняться, нужна была партия, нужна была организация, способная их поднять. Этого не было в эпоху французского термидора. Якобинцы растворились в государственном аппарате. Этого не было и в эпоху советского термидора. Единая партия запрещением фракций внутри ее делала бюрократию распорядительницей всех технических средств и приемов для массы: типографских машин, радио, помещений для собраний, здания вообще, площадей, наконец.
Несомненно также, что большевики, как в свое время якобинцы, приучились в массе своей к пассивному повиновению. Кто рассматривает исторический и, в частности, революционный процесс, как преподавание в классной комнате, тот может сказать, что большевики сами виноваты в своей предшествующей политике, так как подготовили свое поражение со стороны термидорианцев. Это верно и не верно. Централизация власти была необходимым условием спасения революции. Борьба против мелкобуржуазной распущенности, против всех видов вокалицизма была необходимым условием постройки нового государства. С другой стороны, централизация неизбежно обеспечивает перевес руководства над местной и групповой инициативой. Надо к этому прибавить еще и особые качества руководства в отдаленной степени подготовленного, дальнозоркого и умелого, какое дала массам партия большевиков. Во всех важных вопросах ход событий подтверждал правоту большевистского руководства и чрезвычайно повышал его авторитет. К моменту болезни, а затем и смерти Ленина, этот авторитет стоял чрезвычайно высоко. Можно, конечно, по этому поводу назвать немало дешевых тирад, против авторитетов вообще. Но счастье состояло в гениальности руководства. И все на свете имеет две стороны. И всякое великое преимущество имеет тенденцию превратиться в свою противоположность. Так было и с преимуществами руководства большевистской партии.
Низвержение диктатуры Робеспьера должно было по замыслу или по обещанию смениться либеральным режимом. Но это оказалось не так просто. Либеральный режим возможен в том случае, если продукты свободно обмениваются на рынке и государству не приходится вторгаться в основную сферу человеческих отношений. Где продуктов мало, где государство вынуждено вторгаться со своей регламентацией и пр., там оно неизбежно вынуждено применять силу для того, чтобы заставить заинтересованных подвергаться ограничениям, направленным против их интереса. Термидорианцы делали усилия пойти навстречу интересам производителей, прежде всего крестьян, в результате этого сопротивление крестьян принудительным государственным заготовкам только возросло. Замечательно, что совершенно аналогичное явление наблюдалось в Советском Союзе. Годы 1924-25, 26 и 27-й были годами расширения либерального режима по отношению к деревне. Однако уступки русских термидорианцев не только не располагали крестьянина к добровольной сдаче своих излишков, а наоборот, пробуждали в нем уверенность в том, что государство заколебалось и что необходимо дальше нажать, чтобы добиться полной свободы оборота.
Все, что совершалось неблагоприятного в период термидора, приписывалось неизменно якобинцам и террористам. Они отвечали за всякое волнение рабочих, за всякое сопротивление крестьян, за пожары, взрывы и пр.
Термидор характеризуется особенно на первых своих этапах чрезвычайной боязнью масс. Он проводит свои контрзаконы в области хозяйства, в области политики по частям.
Главное содержание термидора состояло в том, что он восстановил свободу торговли. При наличии частной собственности, которую упрочила революция, свобода торговли, естественно, означала рост буржуазии, углубление социальных противоречий. Если якобинская диктатура необходима была для того, чтобы радикально покончить с феодальным обществом и отстоять права нового общества на существование от внешних врагов, то режим термидора имел своей задачей создать необходимые условия развития нового, т. е. буржуазного общества. Отмена максимума во имя свободы торговли и означала утверждение буржуазной собственности в ее правах. При несомненных чертах сходства и в этом отношении советский термидор, глубоко, однако, отличался по своему содержанию от своего французского прототипа. Свобода торговли, или так называемой Новой Экономической Политики, была установлена в 1921 году, во всяком случае до наступления термидора. Правда, восстановление свободной торговли воспринималось и понималось всеми в том числе и правящей партией, как отступление перед буржуазными отношениями, буржуазными традициями и аппетитами. А этом смысле элемент термидора заключался в НЭПе. Но власть оставалась в тех же руках, которые руководили Октябрьской революцией. Свобода торговли была заранее ограничена властью такими пределами, которые не нарушали и не подкапывали основного режима, т. е. прежде всего национализации средств производства. Вот почему было бы неправильно относить начало термидора к введению НЭПа. НЭП подготовил, несомненно, серьезные элементы будущего термидора. Он возродил и оживил мелкую буржуазию города и деревни, повысил ее аппетиты и ее требовательность.
Каждый борющийся класс имеет свою политическую бюрократию. Но отношение этой бюрократии различно в разных классах. Буржуазии, как господствующему классу, легче всего, разумеется, сформировать свою интеллигенцию и свою политическую бюрократию. Интеллигенция по самому своему существу буржуазна, ибо может возникнуть только благодаря экономически господствующему положению буржуазии, отчасти благодаря экономическим преимуществам известных слоев мелкой буржуазии. Интеллигенция выделяет из себя политический персонал, который в подавляющем большинстве насквозь пропитан буржуазными идеями. По своей повседневной жизни интеллигенция, в том числе и профессиональная политическая бюрократия, неразрывно связана с верхами средней буржуазии. Условия повседневной жизни, связи, круг знакомств имеют в большинстве случаев решающее влияние на ход мыслей. Буржуазная интеллигенция, естественно, живет в буржуазной атмосфере, тем самым только закрепляется ее связь с хозяином буржуазии.
На противоположном полюсе находится крестьянство, особенно его низшие слои. Разбросанное на большой территории, крестьянство не способно дать свою собственную интеллигенцию, свою собственную политическую бюрократию и свою собственную партию. Правда, из среды крестьян, особенно верхних слоев, является очень большое количество интеллигенции. Но она немедленно же устремляется в города, наиболее даровитые сосредоточиваются в столице. Они находят новую сферу в отношении знакомств, связей и социальной зависимости. Таким образом, крестьянская по своему происхождению интеллигенция неизбежно попадает в капиталистическое пленение. Так называемые крестьянские партии являются по сущности буржуазными партиями для эксплуатации крестьян.
Положение пролетариата иное, этот класс сосредоточен на заводах в больших городах. По уровню своему он значительно возвышается над крестьянством. Интеллигенция, выходящая из рядов пролетариата, не порывает с ним связь, находится в городах и рабочие находятся под ее влиянием.
Революция отодвигает, разрушает, разбивает старый государственный аппарат, в этом ее сущность. Массы заполняют собою арену. Они решают, они действуют по своему законодательствуют, они судят. Суть революции состоит в том, что масса является сама своим собственным исполнительным органом.
Когда массы оставляют общественную арену, уходят к себе в свои кварталы, прячутся по домам, растерянные, разочарованные, усталые, тогда образуется пустота. Эту пустоту заполняет новый бюрократический аппарат. Вот почему в эпоху победоносной реакции аппарат, военно-полицейская машина играет такую громадную роль, какая была неизвестна старому режиму.
Несмотря на неизмеримо более глубокий характер Октябрьской революции, армия советского термидора объединила по существу все, что оставалось от прежних господствующих партий и их идеологических представителей. Бывшие помещики, капиталисты, адвокаты, их сыновья, поскольку они не бежали за границу, включились в государственный аппарат, а кое-кто и в партию. Неизмеримо в большем числе включились и в государственный, и в партийный аппарат члены бывших буржуазных партий: меньшевики и социалисты-революционеры. К ним надо прибавить огромное число людей обывательского типа, которые оставались в бурную эпоху революции и гражданской войны в стороне, а теперь, убедившись в крепости советского государства, стремились приобщиться к нему на ответственные должности, если не в центре, то на местах.
Вся эта огромная и разношерстная армия была естественной опорой термидора. Бывшие социалисты-революционеры, конечно, готовы были всячески поддержать интересы мужика от посягательств мерзких индустриализаторов, главным образом и меньшевики считали, что надо дать больше простора и свободы мелкой буржуазии, политическими выразителями которой они являлись. Представители крупной буржуазии и помещиков, поскольку они сохранились в стране и в государственном аппарате, естественно ухватились за крестьянина, как за якорь спасения. Они не могли надеяться на какие-либо непосредственные успехи и ясно понимали, что им необходимо пройти через период защиты крестьянства. Все это была армия термидора. Ни одна из этих групп, однако, не могла открыто поднять голову. Всем им необходим был защитный цвет правящей партии и традиционного большевизма. Борьба против перманентной революции означала для них борьбу против увековечения тех обид, которые они претерпели. Естественно, если они охотно приняли в качестве вождей тех из большевиков, которые повернулись против перманентной революции.
Хозяйство оживилось, появился небольшой избыток. Он, естественно, сосредоточился в городах, притом в распоряжении правящего слоя. Оживились театры, рестораны, всякие другие увеселительные заведения. Сотни тысяч людей разных профессий, которые в трагические и суровые годы гражданской войны были повергнуты в небытие, теперь ожили, расправили члены и приняли участие в восстановлении нормальной жизни. Все они были на стороне противников перманентной революции. Все они хотели покоя, роста и укрепления крестьянства и роста увеселительных заведений в городах.
Трудно, да и нет надобности подвергать теоретической оценке тот поток литературы против троцкизма, который, несмотря на недостаток бумаги, в буквальном смысле слова заливает Советский Союз. Сталин сам никогда не переиздавал в последствии того, что он писал и говорил, примерно с 1923 до 1929 г.г., до такой степени все это противоречиво и полностью опровергнуто всем тем, что Сталин говорил и делал в течение последнего десятилетия. Воспроизводить здесь, хотя бы и в выдержках, этот политический хлам было бы совершенно излишне. Достаточно для нашей задачи выделить те важнейшие новые идеи, которые постепенно выкристаллизовались, выросли и получили решающее значение по мере того, как инициаторы борьбы против троцкизма прощупывали отклик в рядах руководящего советского слоя. Таких руководящих идей было три, причем они лишь постепенно дополняли и отчасти сменяли друг друга. Тройка начала с защиты интересов крестьян против программы индустриализации, которую в интересах полемики называли "сверхиндустриализацией". Ход рассуждения был таков: быстрая индустриализация возможна только за счет крестьян, поэтому надо двигаться вперед черепашьим шагом, вопросы темпа индустриализации не имеют значения и пр. На самом деле бюрократия не хотела тревожить те слои населения, которые начали накоплять, т. е. верхи нэповской мелкой буржуазии. Это был ее первый серьезный союзник в борьбе против троцкизма.
На втором этапе, в течение 1924 г., выдвигается борьба против теории перманентной революции. Политическое содержание этой борьбы сводилось к тому, что мы заинтересованы не в международной революции, а в собственной безопасности для развития нашего хозяйства. Бюрократия все больше боялась ставить свои позиции в зависимости от риска, связанного с международной революционной политикой. Борьба против перманентной революции, лишенная сама по себе какой бы то ни было теоретической ценности, служила выражением этому консервативному национальному уклону. Содержание идей раскрывалось лишь постепенно. Из борьбы против перманентной революции выросла теория социализма в отдельной стране. Только тогда Зиновьев и Каменев поняли смысл той борьбы, в которой они сами участвовали, которая подготовила и дала идеологическое вооружение термидора.
Третьей руководящей идеей бюрократии в борьбе против троцкизма была борьба против уравниловки, т. е. против равенства. Теоретическая сторона этой борьбы имеет характер курьеза. В письме Маркса по поводу Готской программы германской социал-демократии Сталин нашел фразу о том, что в первый период социализма сохранится еще неравенство или, как он выражался, буржуазное право в области распределения продуктов. Маркс имел в виду не создание нового неравенства, а лишь постепенное, т. е. не мгновенное отмирание старого неравенства в области заработной платы. Неправильно истолкованная цитата была превращена в декларацию прав и привилегий бюрократа. Не для того бюрократия отделила судьбу Советского Союза от судьбы международного пролетариата, чтобы позволить сравнять себя в смысле благосостояния и власти с массами рабочего класса. Социализм в отдельной стране имел для нее смысл лишь поскольку он обеспечивал ей господство и довольство. Отсюда бешеная и неистовая борьба против уравнения.
В пьесе советского драматурга Афиногенова "Страх", 1931 года, один из героев говорит: "Общим стимулом поведения 80% всех обследуемых является страх", остальные 20% обследуемых это выдвиженцы, им нечего бояться, они хозяева страны. Сам Афиногенов попал в опалу. Самым могущественным орудием в руках Сталина явилось обвинение против оппозиции в том, что она хочет ввести немедленное равенство. 20% выдвиженцев услышали в нем голос своего вождя, а 80% испуганных не посмели поднять голос.
Еще 31 октября 1920 г. особый приказ под заглавием "Больше равенства!" гласил: "Не ставя себе невыполнимой задачи немедленного устранения всех и всяких преимуществ в армии, систематически стремиться к тому, чтобы эти преимущества были сведены к действительно необходимому минимуму. Устранить в возможно короткий срок все те преимущества, которые отнюдь не вытекают из потребности военного дела и неизбежно оскорбляют чувства равенства и товарищества в красноармейцах".
В 1925 г. в словах бюрократии вопрос о равенстве приобретает исключительное значение. В литературе он поднят был статьей Зиновьева "Философия эпохи". В этой статье Зиновьев выдвигает, что сейчас широкие массы трудящихся охвачены одним стремлением: больше равенства. Статья послужила яблоком раздора в среде правящей тогда бюрократической группы. Теснейшая братия Сталина объявила, что положение Зиновьева в корне противоречит марксизму, т. к. при социалистическом строе, по учению Маркса и Ленина, полного равенства быть не может: здесь еще господствует принцип, каждый получает в зависимости от выполненного им труда. Совершенно правильно, что Маркс признавал неизбежность этого буржуазного, как он подчеркивал, принципа в первый период социалистического общества, когда оно еще не достигло достаточной высоты, чтобы иметь возможность удовлетворять все потребности своих граждан. Зиновьев вовсе и не думал оспаривать этот тезис, необходимость дифференцированной заработной платы для разных категорий труда была ясна ему. Он считал, что крайние полюсы этой таблицы должны быть ближе; и в первую голову его осторожная критика направлялась против привилегированного положения и излишеств бюрократии. Чего, конечно, ни Маркс, ни Ленин не предусмотрели, что бюрократия прятала свои материальные интересы за интересы прилежного крестьянина и квалифицированного рабочего. Она изобразила дело так, будто левая оппозиция покушается на лучшую оплату квалифицированного труда. Это был маневр того же типа, который обычно в ходу, когда крупные капиталисты и помещики прячут свои корыстные интересы за мнимую заботу об интересах мелких ремесленников, торговцев и крестьян. Надо признать, что это был мастерский маневр. Сталин опирался здесь на аппетиты очень широкого и все более привилегированного слоя чиновников, которые впервые со всей ясностью увидели в нем своего признанного вождя. Снова равенство было объявлено, как это ни чудовищно, мелкобуржуазным предрассудком. Было объявлено, что оппозиция покушается на марксизм, на заветы Ленина, на заработок более прилежного квалифицированного рабочего, на скромные доходы усердного крестьянина, на марксизм, на наши дачи, на наши автомобили, на наши благоприобретенные права. "За что боролись" - эта ироническая фраза приобрела в тот период большую популярность.
Равенство было объявлено мелкобуржуазным предрассудком. Сталин выступил на защиту неравенства, на защиту права верхов бюрократии - жизни крупных буржуа, а средний слой бюрократии - жизни средних буржуа и т. д. Остальные разногласия, проблемы, вопросы организации сразу отступили на десятый план. Каждый бюрократ знал из-за чего идет борьба и тянул за собою свою канцелярию, ибо все, несмотря на резкую иерархию, поднимались над массой.
Гражданская война, как и война с Польшей, были в прошлом, самые ужасные последствия голода были преодолены. Новая Экономическая Политика произвела живительное движение в народном хозяйстве. Сталин в этот период выступает все больше как организатор и воспитатель бюрократии, главное: как распределитель земных благ. Он подбирает людей по признаку их враждебности по отношению к противникам. Он учит своих ставленников на местах, как организовать власть, как подбирать сотрудников, как пользоваться их слабостями, как противопоставлять их друг другу.
Более оседлая и уравновешенная жизнь бюрократии порождает потребность к комфорту. Сталин, сам продолжающий жить сравнительно скромно, по крайней мере с наружной стороны, овладевает этим движением к комфорту, он распределяет наиболее выгодные посты, он подбирает верных людей, награждает их, он помогает им увеличивать свое привилегированное положение. Каждый вопрос интересует его прежде всего с точки зрения подбора кадров, одушевление аппарата, обеспечения своего личного руководства. Так, не порывая формально с прошлым, он из революционера рабочей партии становится вождем нового привилегированного слоя.
В более слабом виде и в более мягких формах та же реакция против войны происходила и в буржуазных демократических странах. Ллойд-Джордж в Англии, Клемансо во Франции, несмотря на официальные признания, оказались политически изолированными. Вильсон в Соединенных Штатах утратил популярность. Сталин, роль которого в гражданской войне была второстепенной, стал теперь в первом ряду тех, которые устали от гражданской войны, от ее испытаний и терроризма и требовали перехода на мирное положение. Тем самым возродилась и оживилась классовая борьба между верхними слоями мелкой буржуазии и рабочими. Государственная власть выступала в качестве регулятора этой классовой борьбы и тем самым улучшала независимость от рабочих организаций. Такова основа термидорианского перерождения государственного аппарата. Вернее, не основа, а исходная причина и первая глава этого перерождения.
Борьба против троцкизма велась под углом зрения защиты интересов крестьянства, как самостоятельных производителей и продавцов. Во имя ограждения интересов крестьянства, как мелкой буржуазии, произведен был сдвиг государственной власти путем нейтрализации и устранения наиболее последовательного революционного пролетарского крыла. Первыми мерами после политической победы над троцкизмом были законы, легализировавшие аренду земли и применение наемной рабочей силы в сельском хозяйстве. Обе эти меры шли неизмеримо дальше первоначальных замыслов НЭПа. В то же время, что особенно важно, они сопровождались сдвигом власти слева направо. Революционно-пролетарская партия делала уступки крестьянству, необходимые для сохранения пролетарской диктатуры. В термидоре не могло быть об этом и речи, поскольку изменялся политический состав власти в целях большого приспособления к крестьянству и увеличения уступок.
Каковы условия реакции и контрреволюции? Мы много, и по разным поводам занимались вопросом о том, каковы условия революции, и победоносной революции в частности. Гораздо меньше нам приходилось исследовать вопрос о том, каковы условия контрреволюции и реакции, как термидорианской реакции, как вступления в контрреволюцию. Совершенно очевидно, что обе эти проблемы тесно связаны одна с другой. Во время контрреволюции фильм как бы начинает развертываться в обратном порядке. Он никогда не доходит до конца. Часть завоеваний революции всегда сохраняется.
В революции отличают лозунг, против которого она совершается; класс который совершает ее; наконец, промежуточные классы и слои, которые либо остаются нейтральными, либо вовлекаются в водоворот событий на стороне одного из основных классов. Революция может быть победоносной тогда, когда революционному классу удается увлечь за собой большинство промежуточных слоев и тем стать выразителем большинства нации. Классы как социально, так и идейно, не однородны. В пролетариате всегда можно отличить его головной отряд, промежуточные и средние слои и, наконец, отсталый и даже реакционный арьергард. Революция делается возможной тогда, когда авангард пролетариата, организованный в партию увлекает за собой подавляющее большинство класса, изолируя и обращая в ничтожество его уязвленные и деморализованные элементы.
Пролетариат в большинстве своем объединяется, таким образом, вокруг своего революционного головного отряда, увлекает за собою значительную часть промежуточных, недовольных, угнетенных классов, низы мелкой буржуазии, нейтрализует другую ее часть и своим натиском вносит распад в переживший себя класс, сламывает сопротивление армии, увлекает значительную ее часть на свою сторону, нейтрализует другую часть и изолирует наиболее реакционные полки. Такова общая формула пролетарской революции.
Разумеется основой революции является определенное состояние хозяйства, его кризис, противоречие между противниками, производительными силами и формулами собственности, отсюда противоречия между классом, который является носителем прогресса хозяйства, роста производительных сил, классом, который отстаивает старые, реакционные, пережившие себя формы собственности. Это экономическая предпосылка революции. Но на этой объективной основе должна сложиться определенная группировка, определенные политические отношения, определенные состояния сознания в отношениях между классами. Эти процессы имеют психологический характер. В последнем счете они, разумеется, обусловливаются объективным социальным кризисом. Но они имеют свою внутреннюю логику и динамику. Именно эта динамика сознания, воли, готовности к борьбе и, наоборот, растерянности, упадка, малодушия, эта динамика и определяет непосредственно ход и исход революции.
Сказанное дает толчок нашей мысли для определения условий и предпосылок реакции и победоносной контрреволюции. Реакция или контрреволюция есть ответ на новое противоречие, созданное революцией, которая взялась радикально разрешить старые противоречия.
Июнь 1934 года был первым этапом реакции против переворота наци. Значительное число вождей, отражая настроение масс, принимало социальную демагогию Гитлера, если не вполне серьезно, то до известной степени. Они считали необходимой вторую революцию. Под давлением своих капиталистических союзников и патронов Гитлер отправил значительное количество этих подлинных наци 30 июня 1934 года на тот свет. Как же можно говорить, что национал-социалистическая революция не имела своей реакции?
Значительное расширение свободы товарооборота в 1925 году было наиболее ярким выражением термидора как отмена максимума много лет тому назад. Однако за этим сходством нельзя упускать из глаз основное различие: именно национализацию производства и социализацию земли в руках государства. Без этих условий НЭП, особенно его расширение в 1925 году, разумеется, привел бы к развитию буржуазных отношений. Расширение НЭПа означало конфликт между двумя системами хозяйства. На первых своих шагах этот конфликт упрочивал позиции бюрократии, повышая ее самостоятельность, прежде всего самостоятельность от пролетариата. Но было ясно заранее, что дальнейшее развитие и расширение товарного обращения и укрепление позиций мелкой буржуазии должно ребром поставить вопрос, формулированный Лениным: кто кого? Решение этого вопроса в огромной степени зависело от бюрократии, которая успела получить к этому времени огромную долю самостоятельности. По условиям своей жизни, по своему консерватизму, по своим политическим симпатиям, бюрократия в огромной массе своей тяготела к новой мелкой буржуазии. Однако экономическими корнями своими бюрократия сидела в новых условиях собственности. Рост буржуазных отношений угрожал не только социалистическим основам собственности, но и социальному фундаменту самой бюрократии. Она могла бы отказаться в пользу мелкой буржуазии от социалистических перспектив развития. Она ни в каком случае не готова была отказаться в пользу новой мелкой буржуазии от своих собственных прав и привилегий. Так подготовлялся острейший конфликт между бюрократией и кулаком.
Частные предприятия, несомненно, проявили немало энергии в деле развращения советского аппарата при помощи подкупов и всяких других поблажек. Но все же не это было главной причиной раздражения бюрократии против частных предпринимателей, в частности концессионеров. Некоторые из них работали лучше, с большей инициативой, добивались лучшего качества продукции, хотя и при высокой цене. Даже государственные учреждения предпочитали покупать продукты у акционеров. Цель, которую ставил Ленин при введении концессии, состояла именно в том, чтобы не дать государственным монополиям затмить сознание своей неприкосновенности. Но именно этого ленивая бюрократия не хотела. Под видом непримиримой борьбы за социалистическую промышленность она на самом деле боролась за свое монопольное право безмятежно, без помех и конкуренций распоряжаться государственным хозяйством. Так постепенно были убиты концессии смешанного общества и другие частные предприятия. Сталин являлся руководителем этого течения, как всегда защищая интересы бюрократии.
Борьба против сверхиндустриализации ведется очень осторожно в 1922, открыто и бурно - в 1923 году. Борьба против перманентной революции начинается открыто с 1924 года и длится затем в разной форме и с разными толкованиями в течение всех последующих лет. Борьба против равенства начинается с конца 25-го года и становится, в сущности, осью социальной программы бюрократии. Борьба против сверхиндустриализации ведется прямо и непосредственно в интересах кулака. Черепаший шаг темпа развития промышленности нужен для того, чтобы дать кулаку безболезненно врасти в социализм. Эта философия является одинаково философией правого крыла, как и сталинского центра. Теория социализма в отдельной стране функционирует в этот период, как блок бюрократии и мелко-сельской и городской буржуазии. Борьба против равенства еще более сплачивает бюрократию не только с верхами рабочего класса, но и особенно с мелкой буржуазией деревни и города. Неравенство есть социальная основа, источник и смысл существования этих союзников. Таким образом, экономические и политические международные интересы объединяют бюрократию и мелкую буржуазию с 1923 по 1928 год. В этот период термидор имеет наиболее яркие черты сходства со своим французским прототипом. За этот период кулаку разрешено было арендовать землю у бедняка и нанимать бедняка в качестве рабочего. Сталин готовился сдавать землю в частные владения сроком до 40 лет. Бюрократия очень далеко шла в сторону интересов и притязаний своего союзника. Но к 1927 году окончательно обнаружилось то, что грамотный экономист знал и раньше, что притязания буржуазного союзника по своему существу беспредельны. Кулак хотел землю в полную собственность. Кулак хотел иметь право свободного распоряжения всем своим урожаем. Кулак стремился создать себе контрагентов в городе в виде свободного торговца или свободного промышленника. Кулак не хотел терпеть принудительных поставок и твердых цен. Кулак вместе с мелким торговцем, вместе с мелким промышленником стремился к полной реставрации капитализма. Этим самым открывалась непримиримая борьба за прибавочный продукт национального труда. Кто будет им распоряжаться в ближайшем будущем: новая буржуазия или советская бюрократия? Кто распоряжается прибавочным продуктом, тот и распоряжается государственной властью. Таким образом, между мелкой буржуазией, которая помогла бюрократии раздавить сопротивление рабочих масс и выражавшей их взгляд левой оппозиции, и между бюрократией, которая помогла мелкой буржуазии подняться над массами деревни, открылась прямая борьба за власть и доходы.
Совершенно очевидно, что бюрократия не для того разгромила пролетарский авангард, порвала сети международной революции и провозгласила философию неравенства, чтоб капитулировать перед буржуазией и превратиться в ее слугу или просто быть отброшенной от государственного кормила. Бюрократия смертельно испугалась последствий своей шестилетней политики. Так возник резкий поворот против кулака, против нэпмана.
Открывается третий период, борьба против правых. В глазах простаков теория и политика третьего периода как бы развивала предыдущие два.
Главная идея Сталина еще в апреле 1927 года состояла в том, что к вопросу о темпе нашего хозяйственного развития незачем припутывать международный фактор. На этом и построена теория социализма в отдельной стране. Теперь Сталин доказывает правым, что, отвлекаясь от внешней обстановки, можно было "вести дело более медленным темпом", но дело в том, что "нельзя отвлекаться от внешней обстановки".
Это простой плагиат у Преображенского на эту самую тему, который сказал: если отвлечься, то можно; но отвлекаться нельзя.
Сталин проповедовал, что извне нам угрожает только интервенция. Мы ему разъясняли, что, кроме военной интервенции, существует интервенция дешевых цен. Это называлось маловерием или пессимизмом. Теперь Сталин говорит об ускоренной индустриализации: "либо мы этого добьемся, либо нас затрут". Этим самым он с запозданием годика на четыре подбирается ощупью к вопросу о сравнительных коэффициентах нашего развития и капиталистического. Вопрос об изучении этих сравнительных показателей был поставлен нами теоретически в 1924 году, а практически в 1925 году, в НТО и особом совещании по качеству продукции. Что сделано с того времени?
От философии черепашьего темпа Сталин перешел к максимализму: "Необходимо догнать и перегнать передовую технику развитых капиталистических стран". В такой общей постановке этот максимализм бессодержателен. Догоним и перегоним не скоро. За это время западный пролетариат успеет нас догнать политически, а значит, и экономически. Тогда он и экономически возьмет нас на буксир. Не надо так храбро перепрыгивать через ступени... на словах. Для ближайшего периода практическая задача состоит в том, чтобы наши цены и наши душевые нормы производственного и личного потребления приближались к ценам и нормам передовых капиталистических стран, а не отставали от них.
Нынешний темп развития промышленности Сталин считает правильным темпом. Вообще, под непогрешимым руководством совершается только то, что должно совершится. Между тем прирост продукции на 20% считался в 1925 году вредной фантазией или троцкизмом. В книжке "К капитализму или к социализму" я с величайшей осторожностью намечал такого рода темп после завершения восстановительного периода. В официальных учреждениях брался темп гораздо более низкий. А Политбюро одергивало ВСНХ за сверхиндустриализаторство. Нынешний темп развития промышленности вырос не в порядке правильного предвиденья и понимания динамики нашего хозяйственного строительства, а эмпирически, под кнутом рынка, критики оппозиции и кризисов, из которых добрая половина порождена ограниченностью и хвостизмом руководства.
Оппозиция в 1925 году была повинна не в сверхиндустриализаторстве, а в излишнем педагогическом приспособленчестве к хвостистской установке Политбюро и в преуменьшении реальных возможностей индустриализации при правильном подходе к делу. Это положение остается в сущности целиком и сейчас.
"С 1928 г., - пишет Бармин, - нужно было принять исключительные меры против крестьян, чтобы принудить их выдать государству хлеб и сырье по слишком дешевой цене. Трудности, освещенные оппозицией, начались. Сталин потерял голову и прибег к сильным средствам. Бухарин, Рыков, Томский и Угланов, в то время секретарь Московского комитета, настаивали на возвращении к нормальному режиму в деревне. Правое крыло сложилось, таким образом, и сейчас Сталин повернулся против него. Психологически он сумел в этом случае использовать с выгодой недовольство, вызванное исключениями и арестами. Исключение троцкистов приняли только против воли неохотно; кампания, сперва открытая против правых, была хорошо принята партией".
Здесь несомненно сказалось маневренное комбинаторское искусство Сталина, правда, в очень благоприятной для него лично обстановке. Он использовал правую для исключения левой оппозиции, ибо только у правого крыла были серьезные принципиальные основы бояться левой политики. Но так как исключение левой оппозиции вызвало в широких кругах партии раздражение, недовольство правым крылом, то Сталин сумел использовать это недовольство для удара против правых. Он все время оставался, если не примирителем, то умиротворяющим элементом, который будто бы стремился свести к минимуму неизбежные жертвы и который сумел при этом возлагать ответственность за суровые меры на то, или другое крыло партии.
В 1927 году официальные заседания ЦК превратились в поистине отвратительные зрелища. Никаких вопросов не обсуждалось по существу. Все дела решались за кулисами на казенных заседаниях Сталина, а затем, путем соглашения правой группы: Рыкова, Бухарина, Томского. Назначением двух официальных заседаний ЦК была травля оппозиции заранее распределенными ролями и речами. Тон этой травли становился все более необузданный. Наиболее наглые члены высших учреждений, введенные только исключительно в награду за свою наглость по отношению к оппозиции, непрерывно прерывали речи опытных лиц сперва бессмысленными повторениями обвинений, выкриками, а затем руганью площадными ругательствами. Режиссером этого был Сталин. Он ходил за спиной президиума, поглядывая на тех, кому намечены выступления, и не скрывал своей радости, когда ругательства по адресу оппозиционеров принимали совершенно бесстыдный характер. Было трудно представить себе, что мы находимся на заседании Центрального Комитета большевистской партии.
Когда я оглашал в 1927 году декларацию от имени левой оппозиции на заседании Центрального Комитета, мне отвечали крики, угрозы и ругательства, какие мне пришлось слышать при оглашении декларации большевиков в день открытия Предпарламента Керенского. Помнится, Ворошилов кричал: "Он держит себя, как в Предпарламенте!" Это было гораздо более метко, чем рассчитывал автор восклицания.
Бармину приходилось принимать участие в заседаниях Организационного Бюро, где в отсутствие Сталина Каганович решал и вязал. "Выходя, я понял: никто не дискутировал больше, разве только для формы; лица, пользовавшиеся доверием Сталина, решали все авторитарно", - пишет Бармин.
Говоря о периодике 1907-1911 годов, мы видели, как волна реакции слагается из бесчисленного количества явлений и процессов, которые в массе своей создают непреодолимую силу. Только человек столь далекий от тяжеловесных реакций истории, как Суварин, может называть революционный отлив простым художественным образом. Революция 1917-1923 годов была по своему размаху и глубине захвата неизмеримо значительнее революции 1905-1907 г.г. В соответствии с этим под давлением мировых событий внутренняя реакция в СССР приняла глубочайший непреодолимый характер. Разница в том, что реакция 1907-1911 г.г. имела совершенно явный и открытый характер, ибо революция была задушена извне. Реакция термидора имела замаскированный характер, ибо пролетарская революция была задушена изнутри.
Я не представляю себе, что в человеческой истории можно найти другой пример такой солидарности, такого идеалистического подъема, такой преданности, такого бескорыстия, какие отличали большевистскую партию и находили свое отражение в ее правящем штабе. Были трения, конфликты, словом все, что свойственно людям. Члены ЦК были людьми, и ничто человеческое им не было чуждо. Но особая эпоха поднимала их над самими собой. Ничего не идеализируя и не закрывая глаза на человеческие слабости, можно все-таки сказать, что в партии царила в те годы атмосфера горных высот.
Атмосфера в партии начала меняться, и притом резко, с притоком новых, в значительной мере обывательских или карьеристских, элементов. Чистка партии снова подняла ее уровень. Но дело было не только в новых элементах. Бег революции задержался. Большевики после гражданской войны и особенно после поражения революции в Германии перестали себя чувствовать, как воины на походе. Русские раскольники говорили некогда, зачем нам твердые дома, ждем пришествия Христова. Эти настроения свойственны были и большевистской партии. Личная жизнь была отодвинута на задний план, и люди мало думали о комфорте в ожидании новых великих событий. Но, разумеется, такое настроение не могло быть вечно. В своем развитии партия натолкнулась на лишние препятствия: на бедность и отсталость страны, на консерватизм официального европейского рабочего движения. Ожидание немедленных больших событий сменилось сознанием необходимости долгой, упорной и кропотливой работы. Вместе с тем партия с бивуачного положения переходила на оседлое. За годы гражданской войны немало заключено было браков. К концу ее появились дети. Вопросы квартиры, обстановки, семьи получали все большее место. Связи революционной солидарности, охватывавшие партию в целом, сменились в значительной степени связями бюрократической и материальной зависимости. Раньше завоевывать сторонников можно было только идеями. Теперь многие стали учиться завоевывать сторонников постами и материальными привилегиями.
Ленин выбыл из ЦК, и в Политбюро все сплотились против одного. Люди перестраивались. Известные лучшие черты уходили куда-то назад. На первый план выдвигались те черты, которые тщательно скрывались или не получили развития. Все же пока личный состав Политбюро оставался прежний, воспоминания вчерашнего дня связывали людей и ограничивали их действия друг против друга.
Блок с Зиновьевым и Каменевым сдерживал Сталина. Как-никак они прошли длительную школу Ленина, они ценили идею, программу и хотя позволяли себе под видом военных хитростей чудовищные отступления от программы, нарушения идейной линии, все это все же в известных пределах. Раскол тройки снял со Сталина идейные ограничения. В Политбюро члены совершенно перестали стесняться невежества. Аргумент потерял силу. Особенное бесстыдство проявлялось в вопросах Коминтерна. Никто из членов Политбюро не придавал уже тогда самостоятельного значения иностранным секциям. Дело сводилось к тому, чтоб они голосовали против оппозиции. В течение ряда предшествующих лет я наблюдал в Коминтерне за французским рабочим движением. После переворота, произведенного в Коминтерне в конце 1923 и в течение 1924 года, новые руководства секции отодвигались все дальше и дальше от старой доктрины. Помню, я принес однажды на заседание Политбюро последний номер центрального органа французской коммунистической партии и перевел несколько отрывков программной статьи. Отрывки были так выразительны в своем невежестве и оппортунизме, что в Политбюро наступило на минуту замешательство. Но нельзя было выдавать своих. Из членов Политбюро только один Рудзутак знал немного (или считал, что знает немного) французский язык по гимназическим воспоминаниям. Он попросил у меня отрывок газеты и стал переводить те же отрывки, пропуская слова, искажая смысл, подбавляя их своими фантастическими комментариями. Его немедленно поддержали хором.
Решающая атака была произведена на заседании фракции съезда. Тройка сжигала за собой всякие мосты. Атмосфера заседания была проникнута жутью. Никто не возражал, никто не спрашивал, никто не аплодировал, все сидели в величайшем напряжении, стремясь не проронить ни одного слова и разгадать ту механику, которая скрывается за этой неожиданной атакой. Неожиданной только для непосвященного большинства. На заседании были уже десятки наиболее видных представителей, которые были заранее подготовлены к предстоящей атаке и при общей растерянности определили тон собрания. Каменев и Сталин к этому времени уже не разговаривали друг с другом. Но волевое возмущение на собрании сблизило их. Они были довольны результатами, возвращались вместе в автомобиле, обменивались впечатлениями и строили планы на будущее. Обо всем этом рассказал мне Каменев в 1926 году после перехода двух членов тройки в ряды оппозиции.
После раскола тройки Политбюро пополнилось людьми случайными, отмеченными только готовностью поддерживать Сталина против других. В Политбюро ворвались совсем чуждые настроения, новые пришельцы соперничали друг с другом в обнаружении своей враждебности к оппозиции, в готовности поддержать каждый шаг "вождя", стремлении превзойти друг друга в грубости. Людям как Ворошилов, Рудзутак, Микоян, которые ранее с благоговением относились к ЦК и Политбюро, теперь показалось, что все это был миф, раз они сами могут чувствовать себя господами Политбюро. От атмосферы горных высот не осталось ничего.
К этому времени (1924) относится задушевная беседа Сталина, Дзержинского и Каменева за бутылкой вина на даче. На вопрос, что каждый больше всего любит в жизни, разогретый Сталин ответил с необычной откровенностью: "Наметить жертву, все подготовить, беспощадно отомстить, а потом пойти спать". Об этом разговоре не раз передавал впоследствии Каменев, когда порвал со Сталиным. Каменев опасался худшего со стороны своего бывшего союзника, но все же он не предвидел той страшной мести, которой отомстил ему Сталин после долгой подготовки. Хорошо ли спал Сталин в ночь после расстрела Каменева, Зиновьева и других, об этом у меня сведений нет.
Период болезни Ленина Сталин широко использовал для подбора людей ему преданных. Сталин всякое положение, всякую политическую обстановку, всякую комбинацию людей примеривал к себе, к своей борьбе за власть, к своему стремлению господствовать над другими. Если это ему было интеллектуально не по плечу, он сталкивал двух наиболее сильных конкурентов. Искусство пользоваться личными или групповыми антагонизмами было доведено им до большой высоты. На этот счет у него выработался почти безошибочный инстинкт. Перед каждой новой обстановкой он первым делом спрашивал себя: что он лично может из нее извлечь? Когда интересы целого приходили в конфликт с его личными интересами, он всегда неизменно жертвовал интересами целого, если только разумеется его нельзя было непосредственно подвергнуть контролю, иначе сказать, он соблюдал интересы партии, если они совпадали с его личными интересами, направленными на влияние и власть. Безошибочным инстинктом и неутомимой настойчивостью он всегда при всяком случае, по всякому поводу делал то, что может причинить затруднение другому сопернику, более сильному; с другой стороны, он почти с такой же настойчивостью стремился вознаградить поддержку, всякий акт личной верности. Наиболее яркий пример: истребление лучших советских полководцев. Отзыв Бухарина: он не может терпеть, когда у другого что-нибудь есть, чего у него нет.
В 1925 году Сталин взял под защиту Зиновьева и Каменева против моей критики их поведения в 1917 году. "Вполне возможно, что кое-кто из большевиков, - писал он, - действительно хныкал в связи с июльским поражением. Мне известно, например, что кое-кто из арестованных тогда большевиков готов был покинуть даже наши ряды. Но умозаключить отсюда против некоторых будто бы правых (будто бы членов ЦК) - значит безбожно искажать историю".
В этой цитате, так решительно берущей под защиту Зиновьева и Каменева, интересно вскользь брошенное замечание о кое-ком из арестованных тогда большевиков. Сталин метил в Луначарского. В бумагах следствия найдены были показания Луначарского на следствии, данные после июльских дней, отнюдь не делавшие чести его политическому мужеству. Но не это имело для Сталина решающий характер. В 1923 году Луначарский выпустил свои "Силуэты вождей революции", в число которых Сталин не был включен, не потому что Луначарский был против Сталина, а потому что ему, как и всем другим, не приходило в голову причислять Сталина к числу "вождей революции". В 1925 году положение изменилось. Сталин поставил Луначарскому ультиматум, изменить свою политику, либо пасть в жертву разоблачения. Именно поэтому Луначарский не назван по имени. Ему дается известный срок выравнения фронта. Луначарский во всяком случае, понял, о ком идет речь, и радикально изменил свою позицию. Его июльские грехи были немедленно отпущены.
С делом истребления противников и оппонентов новой правящей касты Сталин соединил дело своей личной мести. При его пожирающем честолюбии, но бедных интеллектуальных ресурсах, лишенному какого бы то ни было таланта, ему часто приходилось страдать в обществе менее его честолюбивых, менее его сильных характером, но несравненно более ярких, одаренных и великодушных. Чего Сталин, эта выдающаяся посредственность, никогда не прощал никому, это - духовного превосходства. Он заносил в список своей памяти всех, кто в какой бы то ни было степени превзошел его или хотя бы не отнесся к нему со вниманием. А так как вся советская олигархия, как и всякая вообще бюрократия, есть организованная и централизованная посредственность, то личные инстинкты Сталина как нельзя лучше совпадали с основными чертами бюрократии: ее страхом перед массами, из которых она вышла и которых она предела, и ее ненавистью ко всякому превосходству.
Сталин вышел из школы революционных борцов, которые никогда не останавливались ни перед самыми решительными мерами действия, ни перед пожертвованием собственной жизни. Сталин вышел из этой школы. Но беспощадную решимость и твердость старых революционеров Сталин переключил на службу новой касты привилегированных. Под видом продолжения старой борьбы Сталин подвел под маузер ЧК и истребил все старое поколение большевиков и всех наиболее независимых и самоотверженных представителей нового поколения. Где маузер оказывался почему-либо неудобен, Сталин прибегал к яду. На знаменитых московских процессах раскрылось с несомненностью, что в распоряжении Сталина имеется богатая лаборатория ядов и штат медиков, которые под видом лечения устраняют неугодных Сталину лиц. Врачи точно называли те лекарства, которыми они пользовались в таких пропорциях, в таких условиях, когда они из целебных средств превращались в средства убийства. Это делалось тем легче, что большевикам, особенно ответственным большевикам, врачи назначаются Центральным Комитетом партии, т. е. Сталиным. Таинственно погиб в свое время Фрунзе, ставший после меня во главе Красной армии, таинственно погибла жена Сталина Аллилуева; об отравлении говорили в связи со смертью Орджоникидзе, затем Максима Горького: оба они выступили в защиту старых большевиков от истребления. Если Сталин не сверх-Наполеон, то он, несомненно, сверх-Борджия. Если мы попытаемся найти исторические фигуры, которым можно было бы противопоставить Сталина, то мы не назовем ни Кромвеля, ни Робеспьера, ни Наполеона, ни Ленина, ни даже Муссолини или Гитлера. Скорее уж придется привлечь фигуры мексиканского диктатора Порфирио Диаса или турецкого диктатора Мустафы Кемаль Паши.
Небольшое число хорошо посвященных людей, и я в том числе, всегда подозревали, что Сталин содействовал ускорению смерти Ленина. Я и сейчас готов доказать это при помощи ряда косвенных улик и соображений, которые в совокупности своей были бы, пожалуй, достаточны для судебного приговора, не оставляя места сомнению.
Можно ли, однако, от 1938 года, когда Сталин успел развить в себе все черты тирана, делать выводы к 1924 г., когда он только еще боролся за власть? Вопрос вполне законный. Никто во всяком случае не сомневался, что появление Ленина на предстоящем через несколько недель съезде партии означало бы устранение Сталина с поста генерального секретаря и тем самым его политическую ликвидацию. Больной Ленин находился в состоянии подготовки открытой непримиримой атаки против Сталина, и Сталин слишком хорошо знал это. В комитете старейших 12-го съезда Сталин говорил уже о завещании Ленина, как о документе больного человека, находящегося под влиянием "баб".
Сталин успел зайти слишком далеко, чтобы отступиться. Страшась того наступления, которое готовил против него Ленин, Сталин решил пойти напролом, открыто вербовал сторонников раздачей советских постов, терроризировал тех, которые примыкали к ленинской группе и настойчиво распространял слух о том, что Ленин не отвечает за свои действия. Такова та атмосфера, из которой выросла записка Ленина о полном разрыве со Сталиным всяких товарищеских отношений. Это было последнее письмо, которое Ленин вообще написал в своей жизни, точнее, продиктовал. Об этом письме Каменев говорил в ту же ночь, когда оно было написано (с 5 на 6 марта 1923 года). Зиновьев рассказывал об этом письме на Объединенном Пленуме ЦК и ЦКК. Существование этого письма подтверждено в стенограмме свидетельством М. И. Ульяновой: "Документы по поводу этого инцидента имеются" (из заявления М. И. Ульяновой в Президиум Пленума). Никому тогда не могло прийти в голову оспаривать факт этого письма. Не только хронологически, но и политически, и морально оно подвело последнюю черту под отношениями Ленина и Сталина. Факты свидетельствуют о том, что Ленин не мог видеть в Сталине своего преемника.
На июльском пленуме 1927 года по требованию оппозиции оглашены были и занесены в секретную стенограмму завещание Ленина и ряд других документов, характеризовавших крайне враждебное отношение Ленина к Сталину в последние месяцы его жизни. Сталин внес предложение обратиться с просьбой к Пятнадцатому съезду об отмене решений Двенадцатого съезда о неопубликовании завещания Ленина, чтоб опубликовать это завещание в Ленинском сборнике (разумеется, никогда это выполнено не было).
Зиновьев, Каменев и я рассказали под стенограмму, что последним письмом, которое продиктовал Ленин накануне второго удара, было письмо о разрыве всяких товарищеских и личных отношений со Сталиным. Крупская молчала, подтверждая своим молчанием наши слова. Но Ульянова, тесно связанная в то время с Бухариным, ближайшим союзником Сталина, сделала письменное заявление в том смысле, что письмо о разрыве отношений имело личный характер, навеяно было временными обстоятельствами, как это видно, между прочим, из того, что незадолго до этого письма Ленин призывал Сталина и обращался к нему с такой просьбой, которую можно было поручить только подлинному революционеру, заслуживающему доверия. Ульянова не шла дальше этого намека. Никто из нас, оппозиционеров, не счел возможным расшифровывать ее слова, но речь шла, разумеется, об обращении Ленина к Сталину за ядом.
На самом деле истолкование Ульяновой, несмотря на свою внешнюю убедительность, ложно, по крайней мере, в той своей части, которая нас сейчас интересует. Ленин был день и ночь окружен заботами жены и сестры. Две женщины бодрствовали над больным, как раньше над здоровым: жена Ленина Н. К. Крупская, верная подруга и неутомимая участница всей его работы с молодости до старости, и Мария Ульянова, младшая сестра. Никогда не знавшая собственной семьи, Ульянова все ресурсы своей души перенесла на брата. В ее характере были некоторые черты, общие ей с братом: верность, настойчивость, непримиримость; однако при умственной ограниченности эти черты получали нередко карикатурный характер. Ульянова ревновала Ленина к Крупской и доставляла последней немало горьких часов. Пока Ленин был жив, он в качестве высшего авторитета для обеих выравнивал, как мог, их отношения. После его смерти положение изменилось. Ни одна из двух женщин не могла быть, разумеется, истолковательницей воли Ленина. Но каждая до известной степени стремилась ею стать. Крупская, политически гораздо больше была связана с Лениным, чем его сестра Мария. Все секретные бумаги Ленин доверил жене, с которой политически был связан несравненно более тесно, чем с сестрой. Крупская одна была в курсе планов Ленина относительно Сталина. В ее руках оказалось политическое "завещание" Ленина, которое она передала в Центральный Комитет и требовала затем - разумеется тщетно - его оглашения на Двенадцатом съезде (1923). К голосу Крупской прислушивались, ее боялись. Ульянова сразу оказалась отодвинута на задний план и из-за оппозиции к Крупской оказалась в лагере Сталина. Обе женщины жили вместе на старой квартире, и Ульянова отравляла существование Крупской изо дня в день. В лице Крупской Сталин мстил Ленину за завещание, как и за его превосходство вообще.
Я должен прямо сказать, что, обдумывая этот эпизод в прежние годы, в частности, во время писания своей автобиографии (когда я считал еще невозможным публично поднимать этот вопрос), я сам не шел дальше того предположения, что Ленин понимал заинтересованность Сталина в его смерти и что Сталин догадывался о подозрениях Ленина. Процесс Ягоды и других заставил меня снова пересмотреть эту главу в истории Кремля. Наиболее из всех приближенное к Сталину лицо оказалось профессиональным отравителем, причем к услугам его по этой части стояли главные врачи кремлевской больницы, те самые, которые лечили членов правительства, начиная с Ленина. С какого именно времени лаборатория ядов вошла в административную систему Сталина? Этого я не знаю. Может быть, именно Ленин своей просьбой натолкнул Сталина на мысль, что при соответствующих условиях яд может быть очень действенным средством для устранения препятствий. Ягода уже имел в то время ближайшее отношение к охране Ленина и был очень хорошо посвящен в виды и опасения своего покровителя и союзника. Если Сталин сам опасался выполнить просьбу, ссылаясь на сопротивление других членов Политбюро, то он мог без труда натолкнуть Ленина на мысль обратиться за той же услугой к Ягоде. Смерть Ленина могла произойти и нормальным путем, но могла быть и ускорена. Факт таков, что она наступила внезапно, после периода медленного улучшения.
Если у Сталина был замысел помочь работе смерти, то остается вопрос: зачем он сообщил о просьбе Ленина членам Политбюро, если он собирался так или иначе ее выполнить? Он, во всяком случае, не мог ждать поддержки или содействия с их стороны, наоборот, он был уверен, что встретит отпор прежде всего с моей стороны.
Все важнейшие вопросы не только обсуждались, но и решались за моей спиной. При мне в заседаниях Политбюро происходило только чисто формальное обсуждение, целью которого было узнать мое мнение и возложить на меня ответственность. Зачем же вообще понадобилось посвящать меня в это дело? На это я могу ответить гипотезой, которая мелькала у меня давно, но которая превратилась, я готов сказать, в уверенность только после московских процессов.
Поведение Сталина в этом случае кажется загадочным, необъяснимым только на первый взгляд. В тот период Сталин был еще далек от власти. Он мог с основанием опасаться, что впоследствии в теле будет обнаружен яд и что будут искать отравителя. Гораздо осторожнее было при этих условиях сообщить Политбюро, что Ленин хочет отравиться. Политбюро решило вопрос о доставке ему яда отрицательно, но Ленин мог получить яд другим путем.
Политбюро отнимало у него возможность выполнить просьбу Ленина (действительную или мнимую) легально. Но в этом не было и нужды. Если Ленин обратился к нему, то не в официальном, а в личном порядке, рассчитывая, что эту услугу Сталин окажет ему охотно. Передать больному яд можно было разными путями через очень надежных людей в окружении. При Ленине были члены охраны, среди них люди Сталина. Могли дать яд при таких условиях, что никто не знал бы о характере передачи, кроме Ленина и его самого.
Никто никогда не узнал бы, кто именно оказал больному эту услугу. Сталин мог всегда сослаться на то, что ввиду его отказа по решению Политбюро, Ленин нашел, очевидно, какой-то иной источник. Зато на случай открытия дела, вскрытия тела и обнаружения отравы преимущества предупреждения были поистине неоценимы: все члены Политбюро знали, что Ленин хотел достать яд, Сталин вполне легально предупредил об этом Политбюро. С этой стороны Сталин обеспечивал себя, таким образом, полностью.
Остается самый главный вопрос: было ли тело Ленина подвергнуто обследованию? Вряд ли кто-либо потребовал этого. Во всяком случае, не Сталин, который вместе с Зиновьевым и Каменевым был хозяином положения, - руководил всем, что касалось смерти, вскрытия, извещения населения, затем похорон.
Можно зайти дальше в подозрениях и поставить вопрос о том, действительно ли Ленин обращался к Сталину за ядом. Не была ли вся эта комбинация выдумана для того, чтобы заранее установить свое алиби? Опасности проверки не было ни малейшей: никому из нас не могло, разумеется, прийти в голову допрашивать Ленина, действительно ли он пытался через Сталина добыть яд. Зато в случае, если бы яд в трупе оказался обнаружен, объяснений искать не пришлось бы: Политбюро было в свое время извещено, что Ленин искал смерти; очевидно, несмотря на отказ Сталина в помощи, он сумел ее найти...
Замечательно, что об обращении к нему Ленина Сталин не предупредил ни Крупскую, ни сестру Ленина Марию. Обе они бодрствовали у изголовья больного. Если Ленин действительно обратился к Сталину и если он действительно хотел предупредить выполнение просьбы больного, то прежде всего предупредил бы жену и сестру. На самом деле обе они узнали об этом эпизоде только после смерти Ленина.
Я в это время в качестве больного находился уже в Сухуми, на Кавказе, на берегу Черного моря. В связи с этим стоит, пожалуй, остановиться на часто повторявшемся утверждении, что я потерял власть, так как... так как не участвовал в похоронах Ленина. Это объяснение дает, в частности, Вальтер Дуранти, считающий легкомыслие хорошо дисциплинированным цинизмом. Возвышение Сталина, означавшее победу бюрократии над народом, имело гораздо более глубокие источники, чем мое неучастие в похоронах Ленина. Однако этот факт неучастия, несомненно, произвел неблагоприятное впечатление.
Помню в 1925 г. Зиновьев, разговаривая с Раковским или пытаясь импонировать ему своей победой, говорил обо мне: "Плохой политик не сумел найти правильной тактики, поэтому и потерпел поражение". В тот период Зиновьев еще совершенно не догадывался, что он стал орудием бюрократической реакции. Уже через год после этой беседы он был в оппозиции. Когда сложилась тройка оппозиции (Троцкий, Зиновьев, Каменев), в партии ходила острота: Каменева они терпят, но не уважают; Зиновьева они не терпят и не уважают; Троцкого они не терпят, но уважают. Это с известной меткостью характеризовало отношение бюрократии к главарям оппозиции.
Осенью 1925 г. Сталин прекратил заседания триумвирата, привлекая к себе большинство в Политбюро. Еще в апреле 1925 г. я был смещен с поста главы военного ведомства. Моим преемником стал Фрунзе, старый революционер, проведший годы на каторге. Не будучи политически крупной фигурой, он обнаружил в гражданской войне несомненные качества полководца и твердый характер. На посту руководителя вооруженных сил ему суждено было оставаться недолго: уже в ноябре 1925 г. он скончался под ножом хирурга. Но за эти немногие месяцы Фрунзе проявил слишком большую независимость, охраняя армию от опеки ГПУ: это было то самое преступление, за которое погиб 12 лет спустя маршал Тухачевский. Оппозиция нового главы военного ведомства создавала для Сталина огромные опасности; ограниченный и покорный Ворошилов представлялся ему гораздо более надежным инструментом. Бажанов изображает дело так, что у Фрунзе был план государственного переворота. Это только догадка, и притом совершенно фантастическая. Но, несомненно, Фрунзе стремился освободить командный состав от ГПУ и ликвидировал в довольно короткий срок комиссарский корпус. Зиновьев и Каменев уверяли меня впоследствии, что Фрунзе был настроен в их пользу против Сталина. Факт во всяком случае таков, что Фрунзе сопротивлялся операции.
Из всех данных ход вещей рисуется так. Фрунзе страдал язвой желудка, но считал, вслед за близкими ему врачами, что его сердце не вынесет хлороформа и решительно восставал против операции. Сталин поручил врачу ЦК, т. е. своему доверенному агенту, созвать специально подобранный консилиум, который рекомендовал хирургическое вмешательство. Политбюро утвердило решение. Фрунзе пришлось подчиниться, т. е. пойти навстречу гибели от наркоза. Обстоятельства смерти Фрунзе нашли преломленное отражение в рассказе известного советского писателя Пильняка. Сталин немедленно конфисковал рассказ и подверг автора официальной опале. Пильняк должен был позже публично каяться в совершенной им "ошибке". Со своей стороны, Сталин счел нужным опубликовать документы, которые должны были косвенно установить его невиновность в смерти Фрунзе. Права ли была в этом случае партийная молва, я не знаю; может быть, никто никогда не узнает. Но характер подозрения сам по себе знаменателен. Во всяком случае, в конце 1925 г. власть Сталина была уже такова, что он смело мог включать в свои административные расчеты покорный консилиум врачей и хлороформ, и нож хирурга. Между тем, в стране вряд ли больше одного процента населения знало в то время его имя.
Приведу еще одну иллюстрацию. По поводу моей высылки в Турцию (февраль 1929 г.) уже упоминавшийся выше Бажанов пишет: "Это лишь полумера. Я не узнаю моего Сталина... Мы совершили некоторый прогресс со времени Цезаря Борджиа. Тогда всыпали быстро действующий порошок в кубок фалернского вина; либо же враг погибал, откусив яблока. Теперешние способы действия вдохновляются последними завоеваниями науки. Культура коховских бацилл, систематически и понемножку подмешиваемая в пищу, вызывает скоротечную чахотку и быструю смерть", - не вызывая ни с какой стороны подозрения. "Не ясно, в общем, - недоумевал Бажанов, - почему Сталин не следовал этому методу, до такой степени свойственному его привычкам и его характеру".
Был ли тогда уже Сталин способен на такую комбинацию? Все данные его биографии заставляют ответить утвердительно. Со времен тифлисской семинарии он влачит за собою хвост зловещих подозрений и обвинений. Во время гражданской войны он лизнул крови. Чернила и печатная бумага казались ему слишком ничтожными средствами в политической борьбе. Только мертвые не пробуждаются! После того как Зиновьев и Каменев порвали со Сталиным в 1925 г., оба поместили в надежном месте письма: "Если мы погибнем внезапно, знайте, что это дело рук Сталина". Они советовали мне сделать то же самое. "Вы воображаете, - говорил Каменев, - что Сталин озабочен тем, как ответить на ваши доводы? Нет, он размышляет над тем, как ликвидировать вас безнаказанно". "Помните арест Султан-Галиева, бывшего председателя татарского совнаркома в 1923? - продолжал Каменев. - Это был первый арест видного члена партии, произведенный по инициативе Сталина. Мы с Зиновьевым, к несчастью, дали свое согласие. С того времени Сталин как бы лизнул крови... Как только мы порвали с ним, мы составили нечто вроде завещания, где предупреждали, что в случае нашей "нечаянной" гибели, виновником ее надлежит считать Сталина. Документ этот хранится в надежном месте. Советую вам сделать то же самое: от этого азиата можно ждать всего..."
Зиновьев говорил мне в первые недели нашего недолговечного блока (1926-1927): "Вы думаете, что Сталин не взвешивал вопроса о вашем физическом истреблении? Взвешивал, и не раз. Его останавливала одна и та же мысль: молодежь возложит ответственность на "тройку" или лично на него и может прибегнуть к террористическим актам. Сталин считал поэтому необходимым разгромить предварительно кадры оппозиционной молодежи. А там, мол, видно будет... Его ненависть к нам, особенно к Каменеву, вызывается тем, что мы слишком многое знаем о нем". Зиновьев прибавил: "Он бы покончил с вами еще в 1924 г., если б не боялся в ответ террористических актов со стороны молодежи". Это не были догадки. Во время медовых месяцев триумвирата члены его разговаривали с достаточной откровенностью.
В 1930 г., когда вышла книга Бажанова, это рассуждение показалось мне литературным упражнением. После московских процессов я более серьезно отнесся к сравнительной оценке коховских бацилл и ядов Борджиа. Откуда это? Кто внушил молодому человеку эти мысли? Бажанов получил свое воспитание в передней у Сталина. Там вопросы о бациллах и ядах обсуждались, следовательно, уже до 1926 года, когда Бажанов покинул секретариат Сталина, чтобы два года спустя бежать за границу в качестве белого реакционного эмигранта.
Помнится, Смилга указывал в разговоре на то, что в первый период революции многие старые щели заделывались, раны зарубцовывались, полувраждебные революционные группировки сближались, старые противники примирялись и пр. И наоборот, в следующий период, который открылся с 1923 г., открылся процесс обратного характера: всякая щель стала расширяться, всякое противоречие обостряться, всякая рана загнаиваться. Это относится к большевистской партии, которая в старом своем виде, со старыми своими традициями и старым составом все больше приходила в противоречие с интересами нового правящего слоя. В этом противоречии вся суть термидора.
Немало людей, которые дальнейшее развитие, в том числе все жертвы и ужасы термидорианского режима, пытаются свести к каким-то основным первоначальным свойствам большевистской партии, как будто партия является единственным или всемогущим фактором истории. Партия есть временный исторический инструмент - один из многих инструментов и орудий истории; Большевистская партия ставила себе целью завоевание власти рабочим классом. Поскольку эта партия впервые в истории осуществила эту задачу и обогатила человеческий опыт грандиозными завоеваниями, она выполнила огромную историческую роль. Требовать от нее, чтоб она заменила и подчинила себе другие факторы гораздо более тяжеловесные массовые, классовые, факторы враждебные ей, действующие не только на национальной, но и на мировой арене, значит вдаваться в область грубой метафизики.
Ограниченность партии, как исторического орудия, в том и выразилась, что с удобного момента партия начала расшатываться, в ней появились трещины. С 1923 года в слабой степени, с 1927 - в грандиозной степени происходит процесс ломки, крушения, разрушения старой большевистской партии и разрушение ее кадров. Для установления того режима, который справедливо называется сталинским, нужна была не большевистская партия, а истребление большевистской партии.
Суварин со своим чисто формальным безжизненным мышлением совершенно не видит и не понимает этого. Он пытается вывести всю эволюцию советской республики из некоторых первоначальных пороков, заложенных в большевизме, как если бы большевизм оперировал в пустом пространстве или с аморфной массой, как если бы большевизм являлся эмбрионом истории, которая лепит из человеческого материала по образу и подобию своему, как если бы не было сопротивления социальной среды, как если бы не было давления извне.
Книга Суварина, несомненно, наиболее добросовестное исследование, поскольку дело касается подбора фактов, документов, цитат. Суварин имеет огромное преимущество над биографами Сталина в том, что он знает русский язык и соответственную литературу. Но ум его формален, совершенно лишен исторического проникновения и интуиции. Он не видит явлений в трех измерениях. Он ищет литературных прецедентов, а не внутренних законов развития.
Многие обращали внимание на тот факт, что у Сталина не получалось длительного примирения ни с одним из его бывших противников. В 1929-1930 и следующие годы были ближайшие годы повальной капитуляции. Среди капитулянтов руководящее место занимали старейшие большевики, члены Центрального Комитета, и многолетние сотрудники Сталина. Несомненно, в первый период было много лицемерных покаяний. Оппозиционеры пытались играть в прятки с историческим процессом, притворяться единомышленниками Сталина, выждать в покровительственной окраске более благоприятного момента и затем выступить открыто. Эти действия в корне фальшивые, с точки зрения революционной политики, потому что капитуляция есть не секретный конспиративный прием военной хитрости, а открытый политический акт, который влечет за собой немедленно политические последствия, именно укрепление позиций Сталина и ослабление оппозиции.
Однако далеко не все покаяния имели характер военной хитрости. Бармин рассказывает, как многие сомневающиеся, колеблющиеся или прямые противники Сталина после успехов действительных или мнимых первой пятилетки, после разгрома оппозиционного руководства приходили к выводу, что другого руководства нет, что как ни плохо ведет свою работу Сталин, тем не менее страна продвигается вперед, что нужно отбросить все другие соображения и работать под руководством Сталина.
Было немало таких, которые после первого покаяния и попыток архисекретной оппозиционной работы убеждались, что политическая обстановка изменилась для оппозиции не в лучшую, а в худшую сторону. Такие оппозиционеры чувствовали себя изолированными и через некоторое время попадали под недремлющий надзор ГПУ. Они переживали подлинный внутренний кризис, боялись за будущее партии, многие - за свое будущее, каялись, чистосердечно возвращались на второстепенную работу и становились послушными, смертельно перепуганными и полностью преданными чиновниками.
Среди тех, которые каялись и обещали верную службу, было немало бескорыстных и искренних людей. Они, конечно, не могли заставить себя верить, что Сталин - отец народов и пр. Но они видели, что в его руках власть и что он так или иначе охраняет наследие Октябрьской революции. Они обещали ему свою верность без всякой задней мысли. Они, хотя и с горьким чувством, жертвовали своей личностью, своим достоинством во имя политической цели, которую они ставили выше всего. Тем не менее они не спаслись. Сталин не верил им. Он вообще не способен верить в бескорыстные мотивы, самоотвержение, которое ставит политическую цель выше личного честолюбия и даже личного достоинства. Он считал, что они хотят обмануть его. И так как он знал, что они не считают его великим человеком, а только человеком, занимающим великое место, он ненавидел их двойной ненавистью. Ему нужен был только повод, благоприятная обстановка, политическая цель, чтоб истребить их и отомстить им за свою посредственность. Все они были арестованы в 1936 г., высланы, многие расстреляны. Почему Сталину понадобилось разрушать, истреблять этих людей, которые в известном смысле были преданы ему вдвойне?
И этот процесс как и другие процессы сталинской политики развивался медленно, автоматически и имел свою внутреннюю логику. Сперва Сталин не доверял и нередко вполне основательно, покаяниям, опасаясь применения политики троянского коня. С течением времени, путем контроля, отбора, обысков, перлюстрации переписки и т. д. это опасение отпало. В партии были восстановлены, правда, на второстепенных советских постах те, кто искренне покаялись. Но когда наступила пора московских театральных процессов, все эти бывшие члены оппозиции, хорошо знакомые с условиями оппозиции, хорошо знавшие вождей оппозиции и действительное содержание их работы, становились величайшей опасностью для адского замысла истребления старшего поколения революционеров. В населении оказались рассеяны многие тысячи, десятки тысяч свидетелей оппозиционной деятельности Троцкого, Зиновьева, Каменева и других. Они могли шепнуть ближайшим друзьям, что обвинение есть подлог. От друзей к друзьям это обличение могло распространиться по всей стране. Опасных свидетелей надо было устранить.
Но было и другое соображение более близкого личного характера, которое, несомненно, играло немалую роль в политической психологии Сталина. Параллельно с истреблением оппозиции шло его личное обоготворение. Шла перестройка его биографии, ему приписывались черты, которых он не имел, качества, которыми он не располагал, подвиги, которых он не совершал. Между тем, среди оппозиционеров и вполне искренно раскаявшихся были сотни и тысячи людей, которые с ним близко соприкасались, которые знали его прошлое, которые разделяли с ним тюрьмы и которых нельзя было обмануть, хотя бы они и делали все от них зависящее, чтобы быть обманутыми. По мере того как прежде в пропаганде, в печати, в школах поднималась волна отвратительного византийства, Сталин никак не мог терпеть на ответственных административных постах людей, которые знали правду и которые сознательно говорили ложь в качестве доказательства своей верности вождю. К преданным, но знающим прошлое, Сталин относился, пожалуй, с большей враждою, с большей неприязнью, чем к открытым врагам. Ему нужны были люди без прошлого, молодежь, которая не знала вчерашнего дня, или перебежчики из другого лагеря, которые с первых дней смотрели на него снизу вверх, ему необходимо было полное обновление всего партийного и советского аппарата.
Правда, он не мог довести этой работы до конца. Для поддержания видимости правления с большевистской партией необходимо было на верхах ее Политбюро сохранить группу старых большевиков. Эта группа из фигур второго, третьего и следующих рядов подбиралась постепенно в процессе борьбы с разными оппозиционными группировками. Каждого из них Сталин ставил по возможности в такое положение, когда он должен был предавать своих вчерашних друзей и единомышленников и выступать против них с бешеной клеветой. Таково было поведение Калинина по отношению к так называемой рабочей оппозиции, затем по отношению к правой оппозиции. Таково было поведение Ворошилова сперва по отношению к правой оппозиции, затем по отношению к своим заместителям по военному ведомству.
Молотов пробовал сопротивляться и одно время висел на волоске. О каждом из этих ближайших сотрудников у Сталина имеются тетради документов, характеризующих их личные ошибки, промахи и другие грехи.
Устрялов писал, что вымирание старшего поколения большевиков откроет ворота новым, более реалистическим тенденциям. Ленин писал по этому поводу, что враг правильно подметил опасность. Старые большевики представляли революционную традицию и международные связи, международную перспективу. С точки зрения задач международной революции это был незаменимый капитал. Особая и исключительная забота Ленина о старшем поколении революционеров диктовалась не только товарищеской солидарностью, но и соображениями политического характера.
Еще в 1923-1926 гг. вся борьба против "троцкизма" велась силой инерции под лозунгом сохранения старой гвардии. Оппозиция обвинялась в том, что она ведет подкоп под старую гвардию большевизма. Была создана особая комиссия по наблюдению за состоянием здоровья старых большевиков.
Поворот в сторону открытого термидора не выразился ни в чем с такой яркостью, как в политической компрометации старой гвардии, а затем в ее физическом истреблении. Комиссия по охране здоровья старых большевиков была заменена небольшим отрядом палачей ГПУ, которых Сталин награждал орденом Красного Знамени.
Многие критики, публицисты, корреспонденты, историки, биографы пытались доказать, что тактика левой оппозиции была нецелесообразна с точки зрения борьбы за власть. Но самый подход к вопросу неправилен. Левая оппозиция не могла завоевать власть и не надеялась на это в лице, по крайней мере, наиболее критических руководителей. Борьба за власть для левой оппозиции, т. е. для революционной марксистской организации, мыслима была только в условиях революционного подъема. В этих условиях тактика основана была на наступлении, на прямой апелляции к массам, на прямой атаке правительства, в этой борьбе ряд представителей левой оппозиции занимал не последнее место. Условия после были в корне отличны, вернее сказать, противоположны. На падающей волне массового движения, революционное крыло не могло ставить своих задач в борьбе за власть. Мы помним, как большевистская партия в годы реакции 1908, 1911 и позже отказалась от прямой атаки на монархию и поставила себе задачей подготовку будущей атаки путем борьбы за революционные традиции, сохранение известных кадров, анализа развивающихся событий и использования всех легальных и полулегальных возможностей для воспитания передового слоя рабочих. Условия советской реакции были для оппозиции неизмеримо тяжелее, чем условия царской реакции для большевизма. Задача в основном оставалась та же: сохранение революционных традиций, держание связи между передовыми элементами в партии, анализ развивающихся событий термидора, подготовка к будущему революционному подъему на мировой арене СССР. Опасность была в том, что оппозиция может недооценить свои силы и слишком рано покинуть поле боя. После ряда актов борьбы передовой отряд разбился не только о сопротивление бюрократии, но и равнодушие массы.
Другая опасность состояла в том, чтобы, убедившись в невозможности прямого, открытого общения с массой, хотя бы с их авангардом, оппозиция опустила бы руки, в ожидании лучших времен.
В 1925 году Иоффе сказал мне в Совнаркоме: "Вы не отдаете себе полного отчета в том вырождении, которое претерпела партия. Подавляющее большинство ее, во всяком случае решающее большинство - чиновники; они гораздо больше заинтересованы в назначениях, повышениях, льготах, привилегиях, чем в вопросах социалистической теории или в событиях международной революции. В нашей политике они видят дон-кихотство. Под политическим реализмом (они в парадных речах отождествляют его с ленинизмом), они понимают заботу о собственных интересах". Я вспоминаю слова, которые передала из Берлина жена Крестинского: "Надо бросить оппозицию, надо пользоваться жизнью".
Непрерывные успехи Сталина, начиная с 1923 года, постепенно привели его к убеждению, что исторический процесс можно обмануть или изнасиловать. Московские процессы представляют собою высший пункт этой политики обмана и насилия. Вместе с тем они открывают период сползания. Сталин начинает явственно чувствовать, как почва осыпается и сдвигается под его ногами. Каждый новый обман требует двойного обмана для своего поддержания; каждое насилие расширяет радиус необходимых насилий. Начинается явный период заката, в течение которого мир поражается не столько силой воли и неколебимости, сколько низменными интеллектуальными ресурсами и политическими средствами. Ни обмануть, ни изнасиловать исторический процесс нельзя. Процессы, видимо, поразили всю демократию, за исключением ничтожной посвященной кучки. Никто не понимал, зачем эти процессы понадобились, никто не верил, что опасность со стороны оппозиции была настолько велика. Сталин, несомненно, не предвидел тех последствий, к каким приведет его первый процесс. Он надеялся, что дело ограничится истреблением нескольких наиболее ненавистных противников и смертельным ударом по IV Интернационалу за границей. В сущности, именно в этом состояла его главная политическая цель. Однако он сам не рассчитал силы удара. Он затронул ножом жизненные ткани правящего слоя. Бюрократия испугалась и ужаснулась. Она впервые увидела в Сталине не первого среди равных, а азиатского тирана, Чингисхана, как его назвал некогда Бухарин. Под действием толчка, который он сам вызвал, Сталин убедился, что он отнюдь не является безапелляционным авторитетом для всего старого слоя советской и партийной бюрократии (которая помнит его прошлое и уже потому одному не способна поддаться гипнозу). Сталину пришлось вокруг кружка очертить ножом следующий концентрический круг большего радиуса. Испуг и ужас возросли вместе с числом затронутых жизней и угрожаемых интересов. В старом слое никто не верил обвинениям и под влиянием страшной встряски все заговорили об этом друг с другом.
Несмотря на исключительную силу коварства, вооруженного всеми ресурсами государственной власти и новейшей техники, московские процессы, взятые в целом, поражают, как грандиозный абсурд, как бред ограниченного человека, вооруженного всей полнотой власти. Не будет преувеличением сказать, что в основных своих обвинениях процессы проникнуты духом тоталитарного идиотизма.
Своими чудовищными процессами Сталин доказал гораздо больше, чем хотел, вернее сказать, доказал не то, что хотел доказать. Он раскрыл свою собственную лабораторию химическую и всякую иную. Он заставил исповедываться 150 людей в никогда не совершенных ими преступлениях. А в сумме процессы превратились в исповедь Сталина.
Менжинский умер 10 мая 1934 г. На следующий день умер Максим Алексеевич Пешков. Менжинский, глава ГПУ, был во всяких оппозициях, был с бойкотистами, увлекался французским анархо-синдикализмом и пр. Сейчас он увлекся аппаратом репрессии. Вне ГПУ для него ничего не существовало. Никаких самостоятельных мыслей у него не было. Чтоб аппарат ГПУ действовал без перебоя, необходимо было твердо поддерживать власть. Во время гражданской войны Менжинский предупреждал меня однажды против интриг Сталина. Я рассказывал об этом в своей автобиографии. Он был верен тройке, когда она стояла во главе. Он перенес свою верность на Сталина, когда тройка распалась.
В 1927 году, осенью, когда во внутрипартийные разногласия вмешалось ГПУ, мы целой группой посетили Менжинского (Зиновьев, Каменев, Смилга, я и, кажется, кое-кто еще). Мы требовали, чтобы Менжинский показал нам те свидетельские показания, которые он оглашал на заседании Центрального Комитета. Он не скрывал, что дело идет, в сущности, о подлоге, но наотрез отказался показать нам свои документы. "Помните, Менжинский, - спросил я его, - как вы мне однажды в моем поезде на Южном фронте, говорили о том, что Сталин ведет против меня интригу", - Менжинский замялся. Но тут вмешался Ягода, который в это время состоял в качестве сталинского инспектора над главою ГПУ. "Но товарищ Менжинский, - сказал он, просунув свою лисью голову, - вовсе и не выезжал на Южный фронт". Я оборвал Ягоду, сказал, что обращаюсь не к нему, а к Менжинскому, и повторил свой вопрос. Тут Менжинский ответил: "Да, я был у вас в поезде на Южном фронте, предупреждал вас кое о чем, но, кажется, имен не называл". По лицу его блуждала обычная растерянная улыбка лунатика. Когда мы, ничего не добившись уходили, Каменев еще задержался у Менжинского. У них были свои счеты. Еще совсем недавно Менжинский состоял в распоряжении тройки, против оппозиционеров. "Неужели же вы думаете, - спросил Каменев Менжинского, - что Сталин один справится с государством?" Менжинский прямо не ответил: "А зачем же вы дали ему вырасти в такую грозную силу? - ответил он вопросом на вопрос, - теперь уже поздно".
По показаниям самого Ягоды в последние годы своей жизни Менжинский больше всего болел и работой руководил Ягода. Ягода примкнул к большевистской партии еще в эпоху царизма. Но оставался в партии незаметной фигурой. В 1919 г. он оказался секретарем военной фракции. В этом качестве делал мне раза два личные доклады. Он был очень точен, чрезмерно почтителен и совершенно безличен. Худой с землистым цветом лица (он страдал туберкулезом), с коротко постриженными усиками, в военном френче, он производил впечатление усердного ничтожества.
Потом он перешел на работу в ГПУ, еще при Дзержинском, который, по личным связям, естественно собирал вокруг себя поляков. В ГПУ Ягода так же был чем-то вроде секретаря коллегии, если я не ошибаюсь, во всяком случае, фигурой третьестепенной и в первые годы режима мне никогда не приходилось слышать о нем.
Несколько раз он сопровождал меня на охоту под предлогом личной охраны, а на самом деле, думаю, потому, что сам был страстным охотником. Однажды во время охоты по торфяным болотам Ягода отделился от меня и забрел в такое место, откуда не мог выбраться, не рискуя жизнью. Сперва он долго и отчаянно кричал, затем стал непрерывно стрелять. Только тогда мы догадались, что дело обстоит неладно и вернулись ему на помощь. Помнится, больше всего помогал в спасении Ягоды Уралов, бывший командующий московского военного округа, впоследствии одна из жертв Ягоды.
Общий замысел и инсценировки, мнимые планы заговорщиков, разделение ролей между ними - все это грубо, низменно даже под углом зрения судебного подлога. Сталин пришел к мысли о добровольных признаниях. Здесь не было заранее задуманного плана. Постепенно подбирались элементы человеческого унижения и самоотречения. Постепенно усиливалось давление. Так противоестественная механика добровольных показаний почти естественно выросла из роста силы давления тоталитарного режима. Посвященное лицо объяснило Бармину, что ГПУ формально обещало сохранить жизнь шестнадцати обвиненных по процессу Зиновьева, если они сделают требовавшиеся от них признания, жертвуя, таким образом, своей честью, чтобы доказать верность партии и борясь с троцкизмом. Чтобы их убедить, им сообщили декрет о праве обращения о помиловании, декрет, провозглашенный за пять дней перед процессом.
Каменев, наиболее расчетливый и вдумчивый из обвиняемых, питал, видимо, наибольшие сомнения насчет исхода неравной сделки. Но и он должен был сотни раз повторять себе: неужели Сталин решится? Сталин решился.
В первые два месяца 1923 года больной Ленин готовился открыть решительную борьбу против Сталина. Он опасался, что я пойду на уступки и 5 марта предостерегал меня: "Сталин заключит гнилой компромисс, а потом обманет". Эта формула как нельзя лучше охватывает политическую методологию Сталина, в том числе и в отношении 16 подсудимых: он заключил с ними "компромисс", - через следователя ГПУ, а затем обманул их - через палача.
Методы Сталина не были тайной для подсудимых. Еще в начале 1926 г., когда Зиновьев и Каменев открыто порвали со Сталиным, и в рядах левой оппозиции обсуждался вопрос, с кем из противников мы могли бы заключить блок, Мрачковский, один из героев гражданской войны, сказал: "Ни с кем: Зиновьев убежит, а Сталин обманет". Эта фраза стала вскоре крылатой. Зиновьев заключил с нами вскоре блок, а затем действительно "убежал". Вслед за ним, в числе многих других, "убежал", впрочем, и Мрачковский. "Убежавшие" попытались заключить блок со Сталиным. Тот пошел на "гнилой компромисс", а затем обманул. Подсудимые выпили чашу унижений до дна. После этого их поставили к стенке.
На Двенадцатом съезде партии в 1923 году Осинский, один из старых большевиков, выразил недовольство широких кругов партии диктатурой "тройки". Сталин ответил ему, что Осинскому не удастся разъединить Сталина с Зиновьевым и Каменевым. Зиновьев и Каменев могли бы напомнить об этом заявлении Сталину в своем последнем слове в качестве подсудимых, но договор с ГПУ лишил их возможности даже такого платонического удовлетворения.
Новый начальник ГПУ Ежов применил тактику, изобретателем которой надо признать по справедливости Ягоду, и добился тех же результатов. По процессу февраля 1938 года привлекался также секретарь Ягоды Буланов, в качестве отравителя, и был расстрелян. Каким доверием пользовался Буланов у Сталина видно из того, что Буланову поручено было вывезти меня и мою жену из Центральной Азии в Турцию. Пытаясь спасти своих двух бывших секретарей, Сермукса и Познанского, я потребовал, чтоб их отпустили со мной. Буланов, опасаясь громкого скандала на турецкой границе и желая устроить все миролюбиво, снесся в пути по прямому проводу с Москвой. Через полчаса он принес мне ленту прямого провода, на которой Кремль обещал прислать вслед Познанского и Сермукса. Я не верил этому. "Вы все равно обманете", - сказал я Буланову. "Тогда вы назовете меня подлецом". - "Утешение не большое", - ответил я.
1 декабря 1934 года был убит ленинградский наместник Сталина Киров. В дальнейших процессах признано было, что убийство совершено было под непосредственным руководством агентов ГПУ и по прямому приказу Ягоды. Сознательно ли Сталин пожертвовал головой Кирова, чтобы иметь тягу для похода против оппозиции или же он наделся задержать, приостановить организованный им самим заговор в момент перед тем, как спущен будет курок револьвера, сказать трудно. Сейчас, может быть, один Сталин знает, как это было в действительности, так как всех своих сообщников он успел истребить.
В заседании 9 марта Ягода показал, что он отдал по инструкции Троцкого своим подчиненным в Ленинграде распоряжение "не препятствовать террористическому акту против Кирова". Такое распоряжение было равносильно приказанию организовать убийство Кирова. 1 декабря 1934 года я не предполагал, что ГПУ организовало действительное убийство Кирова, считая, что целью являлось подготовить заговор, впутать косвенно оппозиционеров и в последний момент раскрыть покушение. Необходимость опубликовать во всеуслышание, что 12 ответственных чиновников ГПУ знали о заранее готовящемся покушении на Кирова и начальник ГПУ Ягода приказал им не препятствовать покушению, может быть объяснена только тем, что Сталину необходимо было во что бы то ни стало восстановить свое алиби. На верхах бюрократии шушукались о том, что "хозяин" начал играть головами своих ближайших сотрудников. Сталину стало совершенно необходимым оторваться от Ягоды, создать между собою и Ягодой ров и свалить, в этот ров труп Ягоды. Так выросла для Сталина необходимость пожертвовать своим сотрудником Љ 1.
Вышинский сравнивал в своей обвинительной речи Ягоду с американским гангстером Алькапоне и прибавлял: "Но мы, слава богу, не в Соединенных Штатах". Рискованное сопоставление! Алькапоне не был в Соединенных Штатах начальником политической полиции. А Ягода свыше десяти лет состоял во главе ГПУ, хотя, по словам Вышинского, Ягода "организатор и вдохновитель чудовищных преступлений".
Пересмотр прошлого довершался столь лихорадочными темпами, что разрушались вчерашние авторитеты. Официальнейший историк Покровский был после смерти объявлен врагом народа, так как недостаточно почтительно относился к прошлой истории России. Началась реабилитация не только старого национального патриотизма, но и военной традиции. Начались исследования русской военной доктрины, реабилитация русских стратегов включая и 1914 год.
Во время польской войны в военном журнале появилась грубо шовинистическая статья о "природном иезуитстве ляхов" в противовес "честному и открытому духу великороссов". Особым приказом журнал был прикрыт, а автор статьи, офицер генерального штаба Шапошников, отстранен от работы. Сейчас Шапошников состоит начальником штаба и является единственным из уцелевших старших офицеров эпохи гражданской войны. Только такие люди выжили, приспособились, уцелели (Трояновский, Майский).
В 1927 г., когда я был уже удален из Центрального Комитета и когда пересмотр партийной истории шел полным ходом в том учреждении, где я тогда еще работал (Главный концессионный комитет), происходило празднование Октябрьской годовщины. Я сидел в своем рабочем кабинете рядом с залом. Доклад об Октябрьском перевороте произносил чиновник Главного концессионного комитета К., который вступил в партию, как и многие другие (как американский посол Трояновский, английский посол Майский и пр. и пр. и пр.) только через несколько лет после переворота, когда победа его была обеспечена полностью. К. излагал историю не в таком чудовищном виде, как ныне: дело шло о десятой годовщине, но все же обходя имена наиболее ответственных руководителей Октябрьского переворота. Сам К. пользовался репутацией дельца, практика, не имеющего никакого отношения к революции. Я слушал за дверью не без улыбки этот поразительный доклад. С того времени прошло одиннадцать лет. Я за эти годы имел немало случаев смеяться у радио, слушая доклады по поводу Октябрьской революции со стороны господ, которые, как и упомянутый выше Ксандров, во время Октября были непримиримыми противниками большевиков, а затем много лет спустя, примирились с новой аристократией, выросшей из победоносной революции.
В советской истории указано:
"В ночь с 25 на 26 октября революционные рабочие, солдаты и матросы штурмом взяли Зимний дворец и арестовали Временное правительство". Это верно, не сказано только, что этим наступлением руководили Антонов-Овсеенко и Подвойский, ныне исчезнувшие.
"На II Всероссийском съезде Советов было сформировано первое советское правительство... Председателем Первого Совета Народных Комиссаров был избран Ленин". Это правильно, но, разумеется, история не отметила, что Ленин на заседании Центрального Комитета предложил во главе Совета Народных Комиссаров поставить председателя военно-революционного комитета - Троцкого. Только энергичный протест последнего побудил Ленина снять свое предложение.
Остановимся пока на этих цитатах. Картина совершенно ясна. Тот штаб большевистской партии, который руководил Октябрьским восстанием в центре и на местах, подвергся почти поголовному истреблению. Спаслись только те, которые успели во время умереть естественной смертью. Новый штаб Сталина состоит из людей, не принимавших никакого участия в вооруженном восстании или занимавших второстепенные посты. Новая история превращает всех вождей большевистской партии в изменников, а участниками гражданской войны, победоносного восстания назначает нынешних адъютантов Сталина.
Восстанием войск в Финляндии, сыгравшим крупнейшую роль, руководил член Центрального Комитета Смилга, но он расстрелян; восстанием Кронштадтской крепости руководил лейтенант Раскольников, но он исчез бесследно. Взятием Петропавловской крепости руководили Подвойский и Антонов-Овсеенко. Но они исчезли. На Урале среди военных вел работу нынешний ленинградский наместник Сталина, но еще десять лет назад никто решительно в партии не знал самого имени Жданова. "В Белоруссии подготовлял солдатскую массу к восстанию Ежов". Когда Ежов впервые появился на арене большой политики в 1935 г., имя его не было известно решительно никому.
В течение двух десятилетий во всех сферах государственной жизни происходил отбор наиболее выдающихся, наиболее подходящих, наиболее умелых и талантливых людей для наиболее ответственных постов. Советская дипломатия представляла, несомненно, исключительный подбор людей. Им не хватало, правда, подчас дипломатической рутины, но у них была зато широкая осведомленность, интернациональное образование, знакомство со столицами важнейших стран мира, с их печатью, политическими партиями. Люди, как Иоффе, Раковский, Красин, Чичерин, Карахан, Литвинов, не падают с неба каждый день.
Бармин пишет, что "почти все сотрудники Чичерина исчезли расстрелянные или заключенные". Никто не знает, почему был расстрелян в самой глубокой тайне, прежде чем он был глупо оклеветан в процессе 21, Карахан. У него не было недостатка в успехе среди женщин и, как пишет Бармин, "есть основания думать, что ему случилось задеть в этой области интересы генерального секретаря, который не забывает и не прощает ничего". Это весьма вероятно. Политическая мстительность шла рука об руку с личной мстительностью и нередко прикрывала последнюю.
Еще в большей мере это относится к военному ведомству, где отбор совершался в огне гражданской войны, практический опыт которой дополнялся затем годами серьезной теоретической работы. Люди; как Тухачевский, Егоров, Гамарник, Якир, Уборевич, Корк, Дыбенко, Путна, Алкснис и многие другие представляли в полном смысле слова мозг и сердце Красной армии.
Бармин пишет: "Я видел Сталина, аплодирующего речи Тухачевского на последнем съезде Советов в Большом кремлевском дворце. Когда Тухачевский появился на трибуне, весь зал стоя встретил его бурей аплодисментов. Эта овация отличалась от других своей силой и искренностью". Сталин, несомненно, различил хорошо оттенок этой овации, отметил и припомнил Тухачевскому через несколько лет.
В 1927 г. во время исключения оппозиции красный генерал Шмидт, прибывший в Москву с Украины, при встрече со Сталиным в Кремле наскочил на него с издевательствами и даже сделал вид, что хочет вынуть из ножен свою кривую саблю, чтобы отрезать генеральному секретарю уши... Сталин, который выслушал все, храня хладнокровие, но бледный и со стиснутыми губами, выслушав, как его называют негодяем, вспомнил, несомненно, десять лет спустя об этой "террористической" угрозе. Дмитрий Шмидт исчез, обвиненный в терроризме. Бармину рассказал этот факт Виктор Серж.
В 1927 году Микивай, старый товарищ Сталина по Кавказу, рассказывал мне о своей с ним беседе в Кремле. Микивай пытался убедить своего собеседника, что надо достигнуть какого-то соглашения с оппозицией, а иначе партия будет переходить от одной конвульсии к другой. Сталин слушал молча, с явным неодобрением, ходил по комнате, затем, отойдя к противоположному углу, пошел молча на Микивая, как бы вытянувшись весь, приподнявшись на цыпочках и приподняв одну руку: "Их надо раздавить", - сказал он глухим голосом. "Он был прямо-таки страшен", - сказал Микивай.
Сталин расстрелял четырех заместителей Ворошилова, его ближайших сотрудников, его наиболее доверенных людей в ближайшие несколько лет. Как это понять? Вероятно, Ворошилов вместе с ростом бюрократии и значением ее аппарата стал проявлять признаки независимости по отношению к Сталину. Весьма вероятно, что Ворошилова толкали люди, наиболее близкие к нему. Военный аппарат весьма требователен и прожорлив и нелегко переносит ограничения, налагаемые на него политиками, штатскими. Предвидя возможность развития прений и конфликта с могущественным военным аппаратом, Сталин решил своевременно поставить Ворошилова на место. Через ГПУ, т. е. Ежова, он подготовил петлю для ближайших сотрудников Ворошилова за его спиною и без его ведома и в последний момент поставил его перед необходимостью выбора. Ясно, что Ворошилов, предавший всех своих ближайших сотрудников и цвет командного состава, представлял после этого деморализованную фигуру, не способную больше сопротивляться Сталину. После расстрела его четырех заместителей, фактических руководителей, вдохновителей Красной армии, авиации и флота, Ворошилов оказался безнадежно скомпрометирован во всех сколько-нибудь мыслящих элементах армии.
По поводу расстрелянных генералов Красной армии Бармин пишет: "Я утверждаю с последней энергией, что эти люди, глубоко преданные советскому отечеству, которые в течение долгих лет готовили Красную армию для ближайших решающих боев в Польше сперва, затем с Германией позже, были психологически не способны и практически невозможны (не в состоянии) совершить преступления, в которых их обвиняли. Креденты германофильства, заговора, связи с немецким фашизмом, выдачи военных секретов представляют бесчинство, которое обнаруживает лишь моральный уровень своих авторов".
Никакого суда над лучшими полководцами Красной армии не было даже при закрытых дверях. Сталин расправился с ними в том же порядке, как Гитлер в июне 1934 года расправился с Реммом и другими. Уже после расправы восемь других генералов (Буденный, Блюхер, Шапошников и др.) получили готовый текст приговора, под которым им приказано было подписаться. Цель состояла в том, чтобы убив одних, скомпрометировать других. Это вполне в стиле Сталина. Приговор так называемого Верховного Суда ("Правда", 12 июня 1937 г.) обвиняет генералов в том, что они "систематически доставляли... шпионские сведения" враждебному государству и "подготовляли в случае нападения на СССР, поражение Красной армии".
На процессе в феврале 1938 г., т. е. через десять месяцев после расстрела генералов, их судили попутно новым судом и, забыв отстранить слишком фантастические обвинения в шпионаже, приписали подготовку военного заговора. Генералы выступили на защиту Красной армии от деморализующих происков ГПУ. Они защищали интересы обороны.
Был ли действительно военный заговор? Все зависит оттого, что называют заговором. Каждое недовольство, каждое сближение между собою недовольных, критика и рассуждение о том, что сделать, как приостановить пагубную политику правительства, есть, с точки зрения Сталина, заговор. И при тоталитарном режиме, несомненно, всякая оппозиция является эмбрионом заговора. Как далеко, однако, зашли разговоры, соглашения, планы вождей Красной армии? Все они или большинство сочувствовали правой оппозиции, поскольку недовольство крестьян находило в армии непосредственные отклики.
В то время как сельское хозяйство составляло источник существования трех четвертей населения, фермеры получили в 1929 г., т. е. в лучшем из послевоенных годов, всего одну восьмую национального дохода. Поскольку недовольство крестьянства насильственной коллективизацией находили в армии прямой и непосредственный отголосок, разумеется, связь между вождями правой оппозиции, и вождями армии, хотя бы эта связь выражалась только в политической симпатии, представляла для Сталина прямую и непосредственную опасность. Расхождение между военачальниками и Кремлем, точнее, Сталиным, видимо, особенно обострилось в 1932-1938 г.г., когда последствия насильственной коллективизации приняли особенно угрожающий характер.
Только в писаниях Голенберга, бывшего офицера Красной армии, высказывается уверенность в том, что Тухачевский, Гамарник и другие действительно участвовали в заговоре. Они в ниспровержении власти Сталина видели, по словам Голенберга, единственную возможность спасти обороноспособность страны. Доказательства Голенберга крайне шатки, он основывается скорее на психологических догадках, чем на каких-либо объективных фактах.
Царское правительство арестовало во время войны военного министра по обвинению в государственной измене. Союзные дипломаты говорили Сазонову: сильное же у вас правительство, если оно решается во время войны арестовать собственного военного министра. На самом деле сильное правительство находилось накануне крушения. Советское правительство не только арестовало и расстреляло фактического военного министра Тухачевского, но и истребило весь старший командный состав армии, флота и авиации. При помощи услужливых корреспондентов печати Москва в течение ряда лет систематически обманывала мировое общественное мнение. Услужливые журналисты считали, что из чисток сталинское правительство вышло более монолитным, чем когда-либо.
Подготовляя в 1936 году массовую чистку, Сталин выдвинул идею новой конституции, самой демократической в мире. Господа Вальтер Дуранти, Луис Фишер и им подобные не стеснялись в славословиях по поводу новой эры демократии. Грубая и бесстыдная шумиха вокруг конституции преследовала в качестве главной цели завоевать мировое демократическое общественное мнение и на этом фоне раздавить оппозицию, как агентуру фашизма.
7-го марта 1933 года, в то время как Франция жадно искала сближения с Москвой, французский "Тан" жаловался на то, что мир привык видеть Сталина в "троцкистском" освещении, т. е. несравненно хуже, чем он в действительности. Сейчас, после серии московских процессов и серии разоблачений, после союза Сталина с Гитлером и разгрома Польши, многие, вероятно, склонны признать, что "троцкистское" освещение было очень близко к действительности.
Наряду с подготовкой самой демократической конституции шла серия банкетов, где говорилось о счастливой жизни и в течение которых Сталин снимался в кругу рабочих и работниц или со смеющимся ребенком на коленях. "Очевидно, готовится что-то страшное", - говорили люди, посвященные в кремлевскую механику.
Во время профессиональной дискуссии из 300 учеников, воспитанников военной академии, коммунистов, 13 голосовали за резолюцию Троцкого, 32 за резолюцию Ленина и 250 за рабочую оппозицию. Эти цифры характерны не только как показатель глубокого недовольства внутри партии, но и той свободы, которая царила в ней. Вся военная академия состояла из красных офицеров, т. е. людей наиболее связанных с дисциплиной; и тем не менее подавляющее большинство из них голосовало и против военного комиссара, и против правительства, отнюдь не опасаясь того, что это голосование скажется на их дальнейшей судьбе.
Известного типа журналисты, московские корреспонденты, повторяют, что из чистки Советский Союз вышел более монолитным, чем когда бы то ни было. О полной монолитности эти господа говорили, впрочем, и до чистки. С другой стороны, ни один здравомыслящий человек не поверит, что важнейшие представители партии, советского аппарата, Красной армии, дипломатии оказались чужеродными иностранными агентами, а не выразителями внутреннего недовольства. Чистка продиктована глубокой внутренней болезнью, и если она на время срезает ее симптомы, то через некоторое время болезнь возобновляется с удвоенной силой.
В самый критический момент Центральный Комитет постановил открыть кампанию вербовки членов партии. Мысль была хорошая. Кто пришел к нам в тот момент, когда мы открыто признавали, что коммунист может иметь больше шансов быть расстрелянным и повешенным, чем сделать свою карьеру в советской администрации, те представляли известные гарантии искренности.
Подготовляя будущие процессы, кремлевское правительство добивалось создания трибунала против террористов при Лиге Наций. Цель состояла в том, чтобы убедить при помощи московских процессов, что я являюсь организатором террористических процессов в СССР и добиться моей выдачи в руки ГПУ. 31 марта 1938 г. я обратился в секретариат Лиги с письмом, в котором доказывал, что целый ряд убийств в разных странах Европы совершен агентурой ГПУ и что эта агентура непосредственно подчинена Сталину. "При помощи документов, свидетельских показаний и неопровержимых политических доводов я берусь доказать то, в чем общественное мнение не сомневается давно, именно, что главой этой преступной банды является Сталин, генеральный секретарь всесоюзной коммунистической партии в СССР". В заключение я выражал надежду на то, что Литвинов, столь горячо отстаивающий необходимость выдачи террористов, не откажется приложить свое влияние к тому, чтобы вышеозначенный Иосиф Сталин был доставлен в распоряжение трибунала Лиги Наций. Не скрою от читателей, что инициатива моя не имела успеха. Впрочем, и все другие надежды, возлагавшиеся на Лигу Наций, оказались не более счастливыми.
В результате серии московских процессов оказалось, что из девяти человек, которые при жизни Ленина были в Политбюро, т. е. в верховном учреждении партии и государства, все за исключением Сталина и своевременно умершего Ленина, оказались агентами иностранных государств. Во главе Красной армии стояли лишь изменники: Троцкий, Тухачевский, Егоров, Якир, Уборевич, Гамарник, Муралов, адмирал Орлов и пр. Важнейшие советские дипломаты: Раковский, Сокольников, Крестинский, Карахан, Юренев, Богомолов и другие оказались врагами народа. Во главе промышленности, железных дорог и финансов стояли организаторы саботажа: Пятаков, Серебряков, Смирнов, Лифшиц, Гринько и другие. Во главе Коминтерна случайно оказались агенты фашизма: Зиновьев, Бухарин и Радек.
По приказу Троцкого, отделенного тысячами километров, становились иностранными шпионами глава правительства Рыков и большинство народных комиссаров: Каменев, Рудзутак, Яковлев, Розенгольц, Чернов, Иванов, Осинский и другие. Агентами империализма оказались все без исключения главы трех десятков советских республик, руководители ГПУ в течение последних 10 лет, наиболее выдающиеся рабочие-революционеры, выдвинутые большевизмом за 35 лет (Томский, Евдокимов, Смирнов, Мрачковский), члены правительства Российской Советской Республики (все они состояли в заговоре против советской власти, когда она находилась в их руках). Наконец, заведывание жизнью и здоровьем вождей правительства было поручено отравителям. Глава политической полиции Ягода, которой поручена была высшая охрана государства, оказался организатором всех преступлений. Под этой картиной нужно поставить подпись мастера: Иосиф Сталин.
------------------------------------
ИЗ ЧЕРНОВЫХ НАБРОСКОВ, НЕ ВОШЕДШИХ В ОСНОВНОЙ ТЕКСТ
На этом свидании, или на известной части его, присутствовал, кажется, т. Сталин. Помню, он сказал: "Т. Троцкий замечательно ведет руководство". Это было сказано с кривой улыбкой и как бы насилием над собою. Я посмотрел на него с удивлением и уловил не то удивленный, не то проверяющий взгляд Ленина. Борьба против "троцкизма", открывшаяся в 1923 г., направлялась не против "примиренчества", о чем давно уже не было и речи, а против концепции международной пролетарской революции, причем термидорианцы повторяли нередко те доводы, которые составляли в период первой революции достояние либералов и меньшевиков. Нет ничего удивительного, если в этой борьбе Сталин нашел надежную опору в бывших либералах, социалистах-революционерах и меньшевиках, переполнивших государственный, отчасти и партийный аппарат.
Ссылаясь на подъем партийного движения на Западе под влиянием первых успехов революции в России, Ленин писал в 1906 г.: "Полная победа буржуазной революции в России вызовет почти неминуемо (или, по крайней мере, по всей вероятности) ряд таких политических потрясений в Европе, которые будут сильнейшим толчком к социалистической революции". На вопрос: а как быть, если революция на Западе все же не наступит, Ленин вовсе не отвечал утешительными надеждами насчет незыблемости союза рабочих и крестьян, наоборот, он открыто заявлял: тогда реставрация неизбежна, ибо "другой гарантии нет и быть не может".
Каменев, как редактор сочинений, спрашивал меня:
"Как быть? Много острой полемики!!" Я ответил (по телефону): печатайте все, пусть молодые учатся. Вот так... Он вздохнул с облегчением. Я понял, что он говорил по поручению Ленина.
Политика Сталина в китайской революции может быть объяснена только тем, что он проспал три русских революции. Роль Сталина в отношении германской, китайской и испанской революций была однозначна. Уже в 1905 году Сталин разрешал массам действовать только по призыву комитетов. К счастью, массы не спрашивали разрешения Сталина. В 1917 году он начал капитуляцию перед либеральной буржуазией и ее соглашательской агентурой. Ленин помешал ему довести эту политику до конца. Ленин мог помешать ему, потому что в этот период большевистская партия была организацией пролетарского авангарда, и ее аппарат, имевший зародыши, как все аппараты, консервативной тенденции, представлял все же лишь орудие партии, а не ее бесконтрольного владыку. Черты консервативного аппаратчика получили в дальнейшие годы чрезвычайное развитие, отвечающее развитию самого аппарата. Колебание и уклончивость Сталина, бывшие в 1905 и 1917 году, вытекали именно из того, что его органические тенденции находились в противоречии к тенденциям пролетарского авангарда и этот последний в лице Выборгского района делал ему серьезные предостережения. В 1925-1926 году, и в особенности в течение дальнейшего десятилетия, соотношение сил и психология радикально переменились. Консервативные тенденции Сталина находились в полном соответствии с основными тенденциями бюрократического аппарата. Его консерватизм не рисковал вызвать предостережение Выборгского района, ибо последний, как и весь пролетарский авангард, был взят в тиски бюрократией.
Тогда еще имя Народного фронта не было изобретено. Но позднейшие комбинации под этим именем в Испании, во Франции и других странах ничем по существу не отличались от русской коалиции 1917 г. Задача такого рода коалиций в основе своей всегда одна и та же: подчинить либеральной буржуазии мелкобуржуазных социалистов и, через их посредство, рабочие массы. Политическое руководство буржуазии над народом имело в известную историческую эпоху прогрессивное значение, поскольку вырывало угнетенные массы из "доисторического" прозябания и тем подготовляло их будущую самостоятельность. Так было в революциях 17-го и 18-го столетий. Но уже в русской революции 1905 г. запоздалый либерализм играл антиреволюционную роль и союз с ним рабочих организаций означал не пробуждение масс к политической активности, а наоборот, ограничение и принижение той политической самостоятельности, которую массы завоевывали под социалистическим руководством. Именно на этом основном вопросе: с либерализмом или против либерализма, за коалицию или против коалиции, за народный фронт или против народного фронта, и произошел окончательный раскол между большевизмом и меньшевизмом.
Но если политика блока с левой буржуазией категорически отвергалась большевиками по отношению к отсталой России, еще не совершившей своей буржуазной революции, то тем более преступной была эта политика по отношению к старым буржуазным нациям, как Франция и Испания, давно исчерпавшим прогрессивные тенденции буржуазии. Отказ большевиков нести хоть тень ответственности за коалицию 1917 г. в России и участие секций Коминтерна в народных фронтах Франции и Испании двадцать лет спустя дает нам наиболее яркое выражение противоречия между политикой Ленина и политикой Сталина.
Кремль всегда утверждал, что так называемый Тройственный пакт против Коминтерна направлен в самом деле против Англии и Франции. Такое истолкование нужно было для того, чтобы подчеркнуть, что западные демократии больше нуждаются в союзе с Советским Союзом, чем этот последний в поддержке западных демократий. Но несомненно, что и по существу Германия и Италия использовали до сих пор свой антикоминтерновский блок гораздо больше против Запада, чем против Востока. Это совсем не значит, конечно, что завтра направление агрессии не будет на Восток.
Какие гарантии, однако, может дать берлинское правительство Москве? Таких гарантий нет и по существу быть не может, формальные с Японией секретные обязательства котируются сейчас по очень низкой цене. Отсюда двойственность политики Кремля. Он действует так, как если бы со стороны Германии и Японии ему не угрожало никакой опасности. Вернее, он делает вид, будто ему со стороны беспокойных и могущественных соседей не угрожает никакой опасности. В то же время он ведет сложный и капризный флирт с западными демократиями. Основная линия политики: соглашение с Гитлером и Микадо. Дополнительная линия политики - застраховать себя при помощи соглашения с демократиями. А так как это соглашение можно прервать, разрушить неписаный, ненадежный договор с Гитлером и Микадо, то Москва тянет, не доводит дело до конца, не заключает соглашения и в то же время не прерывает переговоров. Словом, Москва стремится показать, что, вопреки французской пословице, дверь может быть и открыта, и закрыта.
Если принять за чистую монету сообщение Ворошилова в марте этого года, то армия насчитывает сейчас в своих рядах вместе со всеми вспомогательными войсками около трех миллионов душ, из них половина - члены коммунистической партии и Союза молодежи.
Необходимых товаров не хватает, как в Германии, больше, чем в Германии. Цены непосильно высоки.
Германия имеет все еще, разумеется, громадные технические, промышленные преимущества над Советским Союзом. Но преимущества Советского Союза в сырье скомпенсируют преимущества германской техники. Германия не способна на долгую войну. Советские пространства исключают возможность решительного успеха в короткий срок. Таково главное стратегическое соображение Москвы.
В феврале 1940 г. газеты сообщали, что Сталин выехал в Ленинград для празднования 22-летнего юбилея Красной армии. Это сообщение крайне поучительно. К этому дню надеялись подготовить захват Выборга и придать празднованию особенно торжественный характер с участием Сталина. Если этого чисто парадного участия Сталина в событиях финляндской войны не произошло, то потому, что не удалось захватить Выборг своевременно, т. е. в указанный юбилейный срок.
------------------------------------
История политической цензуры в СССР
http://www.alexanderyakovlev.org/db-docs/58380
Не капитализм, а паразитизм
Илья Константинов: "Связи-деньги-связи (плюс новые связи)" - результатом является накопление коррупции
Ревило П. Оливер Еврейская Стратегия Издательство Палладиан. США 2002 год.
Revilo P. Oliver The Jewish Strategy Palladian Books. USA http://www.revilo-oliver.com/
Ревило П. Оливер
Еврейская Стратегия
Издательство Палладиан. США
2002 год.
Revilo P. Oliver
The Jewish Strategy
Palladian Books. USA
http://www.revilo-oliver.com/
Предисловие
Ревило Пендлтон Оливер родился в 1908 году в Техасе, США. Окончил философский факультет Университета Иллинойса в 1940 году. Специалист по истории и филологии древнего мира. Профессор классической филологии в Университете Иллинойса. Во время второй Мировой войны был Директором Отделения Исследований в Министерстве Обороны США (Закрытое Учреждение). Был одним из основателей известного патриотического общества Джона Бёрча (John Birch Society. Можно найти через поиск на Интернете). Был уволен из Университета Иллинойса в связи со своими критическими статьями статьями по липовому расследованию убийства Джона Кеннеди. ( "Marxmanship in Dallas I " и "Marxmanship in Dallas II" ("Искусство снайперской стрельбы в Далласе". Часть 1 т 2). После этого - свободный лектор, читал лекции разъезжая по стране.
Наиболее известные работы:
1). "Christianity and Survival of the West" Revilo Oliver. 1973 ("Христианство и Выживание Запада")
2). "By their fruits you shall know them" ("По плодам вы узнаете их")
3). "The enemy of our enemies: A Critique of Francis Parcer Yockey"s "The enemy of Europe" (Враг наших врагов: Критика книги Франциса Паркера Йоки "Враг Европы")
Когда Францис Паркер Йоки опубликовал в 1948 году свой монументальный труд "Imperium", то он написал дополнение к этой работе под названием "The Enemy of Europe". Эта работа теперь считается уничтоженной и потерянной, но Йоки, будучи в Германии перевёл часть этой книги на немецкий и дополнительно сделал 200 копий этого перевода на английском. На типографию тут же напала полиция и все копии уничтожили, но Йоки успел переправить несколько копий в США.
Др. Ревило Оливер делает анализ этой работы Франциса Йоки.
4). "The origins of Christianity" ("Происхождение Христианства")
5). "What we owe our parasites" ("Чем мы обязаны нашим паразитам").
Ревило Оливер в своих работах является историческим критиком Христианства.
Другие многие публицистические работы перечислены на его вебсайте.
Умер в 1994 году.
Введение
Еврейские паразитические циклы.
Ко времени появления Иисуса Христа, в Древнем Мире сложилось такое положение, что вся цивилизация, олицетворявшаяся со средиземноморской, была под контролем евреев. Евреи последовательно и одним и тем же способом, использовали и разрушили египетскую, ассирийскую, вавилонскую, персидскую и греческую империи. У них, конечно, были поражения, например, евреи пытались уничтожить Рим и сделать столицей мира еврейский, торговый Карфаген, но это им не удалось, Рим победил. Как всегда, это не обескуражило евреев, но ещё более прибавило им спортивного интереса. Еврейская финансовая олигархия не собиралась останавливаться на достигнутых Римом завоеваниях, и нацелилась на единственно географически близкий путь завоевания - на север Европы. Республиканский Сенат мешал еврейской олигархии принимать быстрые завоевательные решения, и поэтому они заменили её системой подставных лиц - системой императоров, которых возводили на престол с помощью беспорядков толпы и подкупленных преторианцев. Важным является факт, что вопрос о положительных и отрицательных римских императорах решается еврейской исторической наукой именно с еврейской точки зрения. Те римские императоры, которые приняты как плохие, были императорами, которые по тем или иным причинам перестали устраивать еврейскую финансовую олигархию. Их ошельмовывали и делали из них жупел в истории. Эта система подставных правителей в Римской Империи, как и сейчас, в двадцать первом веке, является для правящей еврейской олигархии наилучшей, и вполне удовлетворяла их на протяжении нескольких веков, но мусульманское сверх-явление спутало всё их благополучие. Мусульманство отобрало у евреев всё южное побережье Средиземного моря, и Ближний Восток. Всё еврейство из этих областей бежало на юг Европы и стало преобладающим элементом населения юга Европы, частично смешавшись с местным населением. Это случилось в 7-8 веках.
Основным поразительным фактом остаётся факт, что в Древнем мире, Средиземноморье населяла раса высоких, светловолосых и голубоглазых людей. Однако где-то со средних веков и до настоящего времени население Юга Европы представлено невысокими, черноволосыми людьми, которые и представляют собой в основном потомков ближневосточных евреев-сефардов, которые тогда были сдвинуты мусульманами с южного побережья Средиземного моря и Ближнего Востока на юг Европы. Официальная еврейская историческая наука объясняет физическое исчезновение римлян, нашествием германских варваров с севера в 5-6 веке. Однако германский народ тоже был высоким, светловолосым и голубоглазым. Поэтому на деле встаёт вопрос: кто еще вдобавок истребил и германских варваров? Ответ на это один: население юга Европы состоит из потомков ближневосточных евреев-сефардов, которые были вытеснены арабами-мусульманами из южного побережья Средиземного моря и Ближнего Востока. Нашествия германских варваров на Римскую Империю на самом деле не было в действительности, как было убедительно показано Гилэри Беллоком в его книге "Европа и вера" (Hilaire Belloc "Europe and the Faith" 1920), а было как раз всё наоборот - нашествие Римской империи на германских варваров, и Беллок показал, что ни в одном отдельном случае, никогда, варвары не одержали победу над римскими легионами. Белок показал, что так называемый варвар Аларих, разграбивший Рим, был на самом деле римским гражданином и генералом.
Евреи же, как всегда, расплодились на юге Европы и сильно разредили местное русоволосое и голубоглазое население в междоусобных войнах, и к концу первого тысячелетия евреи-сефарды стали преобладающим населением юга Европы. Миф о существовании французской и итальянской нации на деле является вопросом о евреях сефардах на территории того, что получило позднее название Италии и Франции. В Испании этот преобладающий еврейский фактор был подмешен арабским вторжением, а в Греции последующее вторжение турок наложило свой отпечаток. То, что юг Европы является христианским и католическим, ни о чём не говорит. Существование евреев-марранов, то есть скрытых иудеев, признавалось всегда, надо просто признать, что современные итальянцы и французы они все потомки еврев-марранов по преимуществу. Здесь надо отметить, что сефарды - это этнографическое понятие, означающее ближневосточных евреев, а марраны, это чисто государственное понятие, означающее иудеев, внешне исповедующих христианскую веру.
Отсюда становится ясной материальная база отделения западной Римской католической церкви от общего тела христианской церкви, находившегося в Константинополе. Этот раскол и откол, которые произошли в 9 веке, стал возможным именно потому, что вследствие наплыва в 7 и 8 веках евреев вытесняемых арабами, евреи получили численное преобладание на юге Европы.
Таким образом, суть явления католической церкви в том, что это была начальная стадия ереси жидовствующих, и не случайно разгром западного христианства не остановился на этой стадии.
К началу Средних веков, то есть в 7-8 веке, юг Европы был уже чисто еврейским, без каких либо остатков римской нации. Суть Средних веков и заключается в том, что еврейство пошло на Север Европы, взаимно уничтожая местное население в междоусобных войнах. Первыми пали Голландия, Англия Швейцария и Германия.
Оружие, с помощью которого евреи уничтожали вдруг оказавшуюся для них крепким орешком католическую церковь было, как и всегда - доведение идеи до абсурда. Доведением до абсурда в христианстве, стали следующие чисто иудейские институты:
1). Институт монашества и аскетизма - базирующиеся на чисто иудейском понятии гностицизма, то есть наличности Бога только для избранных, в данном случае для тех, кто в состоянии понять и думать.
2). Откол католической церкви от материнской православной церкви в Константинополе. Придание католической церкви иудейской иерархии, и внедрение иудейской символики в католическую церковь. Эта организация позволила пропитать евреями всю иерархию католической церкви, начиная с римских пап и кардиналов и кончая последним аббатом.
3). Осуществление самоубийственных крестовых походов, включая Детский Крестовых Поход. С самого начала Крестовые Походы были воплощением дьявольского плана положить лучших христиан Европы в заморских пустынях. Интересно было бы взглянуть на портрет в профиль папы Урбана, затеявшего первый Крестовый Поход.
4). Внедрение аморальности в целомудренное христианское общество с помощью порнографии, которая получила благовидное названия Ренессанса, то есть Возрождения. На практике это было возрождение аморальности и пороков в обществе.
5). Методическое истребление христиан, получившее название Инквизиции, и которое формально было объявлено как уничтожение, якобы, еретиков. Однако возможность определять на практике, кто является конкретными еретиками, получили размножившиеся в католической иерархии евреи. Конкретными примерами являются Жанна Д"Арк, сожжённая на костре еврейскими католическими теологами из Парижского университета, и Джордано Бруно, сожженный, на самом деле, за написанный трактат против евреев.
6). Развитие еврейской системы университетов, которые, как всегда, подмяли под себя всё образование и узурпировали право толковать христианские вопросы в обход папы римского, и довели всю христианскую мысль до абсурда схоластики. Совершенно не случайно первыми практическими высшими школами были итальянские правовые и медицинские школы, которые наводнили Европу еврейскими юристами и врачами, которые всегда были в распоряжении, когда им надо было отравить очередного короля и пересмотреть завещание.
7). Непосредственный фитиль Реформации - индульгенции, продажа свидетельств об отпущении грехов. Сама идея продажи не могла придти в голову никому кроме еврея.
8). Овладение недавно возникшим книгопечатным делом и издательством книг привело к тому, что контроль над информацией оказался в руках евреев на все последующие столетия, вплоть до настоящего времени.
9). Возникновение первых закладных, то есть процентных учреждений, банков, в северной Италии, в Ломбардии и метастазирование генуэзских, а затем голландских купцов, то есть евреев, не только по всей Европе, но и с открытием Америки, и по всему миру.
Необходимо отметить, что еврейство завоёвывало Европу не одним направлением с юга, но беря её в клещи. У евреев был не один отряд - ближневосточных евреев-сефардов, но два отряда. Вторым отрядом был отряд евреев-ашекнази, который наступал с востока, но это наступление началось позже, в 19 веке. В нашу задачу, сейчас, не входит обсуждение взаимных отношений между евреями сефардами и ашкенази. Мы только констатируем факт, что географическое ядро ашкеназийского еврейства составляет Юг России, Украина, Белоруссия, Литва, Польша, Молдавия, Румыния, то есть весь юго-запад России. Евреи ашкенази начнут наступление в 19 веке и довершат разгром в Европы в 20 веке. Но в Средние века разгром Европы осуществлялся евреями сефардами. Именно сефарды откололи западную католическую церковь от материнского ложа общей христианской церкви в Константинополе, а затем и разбили её на мельчайшие кусочки протестантства. Интересно, что такой интересный и действительный историк как Гилари Беллок, который в целом разбирается в настоящей ситуации древних и средних веков, но олицетворяет мощь Европы с католицизмом, ни словом не говорит о том, что истинная христианская церковь Европы находилась не в Риме, а в Константинополе, и была, поэтому не католической, но тем, что сейчас влачит своё существование в виде недобитой ортодоксальной православной церкви.
Беллок забыл, что до 10 столетия церкви христианской Европы не были католическими и не возвышались своими готическими шпилями. Гилари Беллок хочет забыть, что церкви Европы до откола Римской церкви были византийского типа, с шатровыми куполами и обряд в них совершался по православному. Вопрос же, кто от кого отделился решается так: юридически столицей Римской Империи и местом пребывания императора был Константинополь, поэтому это Рим был ересью и раскольником, а не Константинополь. Для того чтобы обойти этот вопрос, евреи как всегда прибегли к подлогу. Они произвели на свет, так называемую "Дарственную Константина", документ, которым, якобы, император Константин передавал в дар Западную Церковь римскому епископу - Папе. Когда через несколько столетий, в 17 веке, подлог был научно доказан, поезд истории давным давно уже ушёл. Было доказано, что "Дарственная Константина" была создана не в 4-ом веке, а в 9 веке, когда раскалывали христианскую церковь.
Уничтожение православного христианства уже было специальной задачей отряда евреев - евреев ашкенази.
Первой крупной победой евреев сефардов над Северной Европой было окончательное завершение разгрома христианской церкви в Европе, что и произошло в виде явления, описываемого официальной наукой под кодовым названием Реформации или протестантской революции. После этого, христианская церковь в северной Европе просто перестала существовать. Поскольку протестантизм уже был только чуть прикрытым иудаизмом.
Проф. Столешников А.П.
Бедствия западного человека.
Это печальный и прискорбный факт, что у большинства членов нашей собственной расы мозги настолько деформированы веками еврейской пропаганды, и они так выдрессированы, что когда их еврейские хозяева скажут им "расист" или "фашист", то это аналогично для них команде "фас". Они так выдрессированы, что они не хотят и уже не способны смотреть на реальный мир своими собственными глазами, и тем более самостоятельно думать. Они предпочитают жить с закрытыми глазами в мире известных сказок.
Это ужасно, что любой ясный и полный анализ современной катастрофы не только подвергает автора гонениям евреев, но и отчуждает от него собратьев по своей собственной расе, которые готовы разорвать его в клочья за то, что он потревожил спокойствие всех. Другие настолько запуганы, что любое выражение неуважения к евреям заставляет их прятаться в убежище, как перепуганных кошек, чтобы евреи не наказали их за простое слушание крамольных слов.
Многие члены нашей собственной расы втайне не любят наших настоящих хозяев и иногда позволяют себе намекать на эти тонкие обстоятельства. И если мы посмотрим на наших американцев, то мы увидим, что даже богатые люди, которые втайне почитывают антиеврейскую литературу, никогда не подпишутся на антиеврейскую газету даже под вымышленными именами, и даже на абонентский почтовый ящик, чтобы евреи не смогли их вычислить и наказать. Только очень небольшая часть нашей расы, которым уже нечего терять в жизни, могут позволить себе открыто высказываться по поводу еврейского засилья и причислять себя к тому, что называется бессмысленным словом "антисемиты", таким образом, показывая, что пропаганда наложила несмываемый отпечаток и на их умы тоже. Некоторые успешно избежали современного контроля над умами и даже рискуют пользоваться запрещённым словом "арийский", которое точно отражает нашу расу, но евреи запретили нам произносить его. И, наконец, есть пара человек, которые даже в этой стране (США), где контроль над умами полный, абсолютный и возрастающий, портят чувство самоудовлетворения у многих евреев. Один раввин, в своей собственной редакционной колонке в чикагской газете "Sun-Times", открыто предупредил своих компатриотов, что очевидная брехня с цифрой 6 миллионов , якобы убиенных евреев, и с претензиями на некий специальный "Холокост", может намекнуть глупым гоям на определённые идеи, таким образом, что эта вся фантастика с газовыми камерами и мылом из евреев, в следующий раз станет для них натуральной реальностью. "Не давайте гоям идей", - сказал он им. Этот раввин, конечно, жуткий паникёр, однако несомненно, что наглость и высокомерное нахальство еврейских владык, начинают вызывать ненависть у их собственных рабов. Для евреев нормально поместить огромную Менору (Национальный девятисвечечный подсвечник) высотой 10 метров напротив самого Белого Дома, как символ собственного обладания Америкой, и, в тоже самое время, отрицать право выставлять христианскую ёлку на Рождество в государственных учреждениях. И, вместо того, чтобы пересмотреть цифру в 6 миллионов, которая была изобретена, чтобы натравить американцев на немцев, они с ещё большим остервенением вбивают её в головы наших детей.
Недавно их кагало тяжело ранило одного человека в Чикаго. Как бы вы думали они объяснили это? Евреи сказали, что он попался им по ошибке, но вообще то они хотели убить другого. То есть, поскольку потерпевший был просто арийский микроб, то достаточно и такого объяснения. Открытый еврейский терроризм, всё равно явный или псевдо-легальный, оставляет у американцев неясные гадкие ощущения своего собственного рабства. Недавно меня информировали, что один молодой человек, прочитав изобличение еврейской брехни в книге профессора Артура Бутца "Обман двадцатого столетия", (Arthur Butz "The Hoax of the Twentieth century), потребовал, чтобы его вычеркнули из рядов национал-социалистической организации, потому что профессор Бутц наглядно доказал, что Гитлер не только не убивал 6 миллионов евреев, но и даже не пытался этого сделать.
Реальная похвала евреям: их невиданные достижения.
Страстная ненависть к евреям очевидно вредна, поскольку она делает невозможной всякую способность к трезвому мышлению. Буйные, под умным командиром, могут быть отличными боевиками, но победы, во всех войнах, одерживаются генералами, которые с математической точностью рассчитывают свои, а также врага, потенциальные резервы и ресурсы.
Если нашей расе, вообще когда-нибудь суждено освободится из под гнёта своих еврейских рабовладельцев, эта свобода будет выиграна не гневными тирадами против евреев, резкими декламациями против их зловредности, против "синагоги сатаны" и надеждами на сверхъестественную силу, которая нам поможет в борьбе против евреев, но нашими собственными позитивными, осмысленными действиями. Мы должны начать с осмысления нашего жуткого положения и самих себя.
Мы должны понять, что в реальном мире развитие одних народов идёт дарвиновским способом, и только в результате победы над другими, менее способными народами. Отсюда ясно, что интернациональная раса евреев ясно имеет огромные основания для своего чувства полного превосходства над другими народами. Евреи доминируют во всём мире, в то время как другие народы не доминируют даже в своих собственных странах. Несмотря на темноту своего происхождения, определённо, что евреи были маленьким варварским племенем, практикующим отвратительные сексуальные и уродующие ритуалы, и другие весьма странные обряды. Но, это отвратительное племя, посредством кропотливой, постоянной и энтузиастической работы в течение двадцати пяти столетий, сделало себя ведущей политической силой, и не только современности. Это племя теперь недалеко от их конечной цели - полного обладания всем глобусом. История не даёт нам ещё одного примера такой грандиозно выполненной работы, и она не может быть рассматриваема без должного уважения. Когда мы рассматриваем эти достижения, то мы должны отметить, что они достигнуты с помощью уникальной сплочённости - черты, которую евреи запрещают иметь всем, кроме себя лично. Это правда, что они иногда, потом, воюют за власть между собой. Но они всегда выступают полным фронтом и в полной силе против неевреев. Евреи всегда выигрывают вследствие их расовой грамотности и расовой взаимной солидарности.
Когда в древней Иудее, Иисус, сын Симеона, схватился в борьбе за должность первосвященника со своим братом Онией, то они оба привлекали в этой борьбе доверчивых Селевкидов. Нет никаких сомнений в том, что оба они рассматривали глупых гоев, просто как инструмент в своих руках, который потом можно сломать и выбросить.
Например, сейчас есть очевидная напряжённость в отношениях между авангардом сионистов и меньшинством евреев, которые предпочитают эксплуатировать неевреев без шума и публичных объявлений о своем превосходстве. Но эта междоусобица моментально исчезает, когда надо заткнуть рот неевреям и поставить их на своё место, как, например, было в случае бомбёжки израильтянами американского военного корабля "Либерти". Евреи всегда объединяются, когда необходимо заставить работать только что избитую и изголодавшую гойскую клячу.
Эта сплоченность, может быть, и объясняет миф об их интеллектуальном превосходстве, оказывающейся на поверку дня обычной злонамеренностью и злопреисполненностью, которых и в помин нет у других народов-простаков. Это не умственное превосходство - это безусловное превосходство в злоумышленности и пороке. Еще 200 лет назад еврейский историк Флавий хвастал этой злоумышленностью и сплочённостью евреев и тем, что евреи оперируют как одна боевая единица в своих операциях против других народов, и тем, что еврей понимает еврея с полуслова. Расовая солидарность евреев, включает в себя полное внутриплеменное подчинение единому руководству таким образом, что еврей, живущий в США или даже один на необитаемом острове, отнюдь не является свободным или независимым человеком. Еврей, живущий среди свободных людей несвободен, он - агент, он - комиссар, даже на обитаемом острове, он не Робинзон Крузо, он - полномочный представитель своего народа. Кто хочет, может пожалеть их поводу этой несвободы, но это будет жалость проглатываемой котлеты к своему глотателю.
Эта расовая солидарность евреев оборачивается для них такой подчинённостью внутри своего племени, что на ум невольно приходит сравнение с насекомыми, особенно с осами или рыжими муравьями. Интересно, что еврей Roderick Seidenberg в своих книгах
" Post-Historic man" и "Anatomy of the Future" (Chapel Hill, 1950, 1961) выражает мнение, что действия всех людей, кроме евреев, могут быть сведены к простым автоматическим действиям, к рефлексам, как, например, у тараканов. Такие научные проблемы давно исследуют еврейские учёные. Художественный образ безумного учёного совсем не вымысел, по национальности этот безумный учёный - еврей, и его исследование безумны только с точки зрения неевреев.
Другой пример расовой солидарности евреев приводит другой еврей, этот -числящийся немцем, J.G.Burg ("Schuld und Schicksal" Munich 1962). Бург, приводит документы и фотографии, показывающие, как евреи, сразу после прихода к власти национального правительства Гитлера, пытались возбудить масштабные еврейские погромы, то есть вызвать погромы самих себя, для того чтобы евреи Англии и США бросились на помощь к своим евреям в Германии и помешали попытке немцев взять руководство страной в свои собственные руки. Когда руководство Германией ускользнуло из их рук, а перед этим они потеряли абсолютный контроль и над Россией, то вопрос об организации войны между двумя этими странам стал для них решённым.
Интересно, что никто из евреев, кроме этого Бурга, не оскорблён признанием известного Вейцмана, что "Уничтожение евреев в Германии - это небольшая плата за создание Израиля". На этом месте евреи все встают и длительно аплодируют Вейцману. Абсолютно точно, и англичане и американцы это знают, что два военных преступника, Черчилль и Рузвельт, намеренно принесли в жертву десятки тысяч своих англичан и американцев для того, чтобы удовлетворить своих еврейских боссов. И в этом нет ничего удивительного, но когда евреи сами, сознательно, приносят в жертву своих евреев - это значит для них очень важно.
Если мы вообще обладаем способностью к пониманию, то эта расовая сплочённость евреев, накладывает на нас унижающее осознание своей собственной никчёмности. Наши воинствующие "Антисемиты" изображают еврея как вульгарное, продажное и жадное существо, однако, это именно арийцы продают свою расу за несколько сотен долларов, но ни один еврей, ещё никогда, не был замечен за этим! Число арийцев, которые вообще обладают расовым самосознанием чрезвычайно мало. У арийцев, можно сказать нет анатомического органа - носителя расового самосознания, в то время как евреи искусственно создали этот орган обрядом обрезания.
Единственным исключением был американский моряк и командир Josiah Tattnall, который в 1859 году, в Китае, повёл свои корабли на помощь английским, пррывающимся мимо укрепленных китайских фортов в устье Pei-ho, и произнёс великие слова: "Кровь гуще воды!" Характерно, что памятник этому Джозайе Татналллу в военно-морской академии в Аннаполисе, США, был снят, поскольку он осмелился иметь такой образ мышления, что арийцы вообще имеют право дышать на этой земле.
Американцы таким образом выдрессированы евреями, что представляют собой просто налогоплатёжных животных, которые существуют только чтобы кровососы могли высасывать из них кровь.
Характерно, когда во время Вьетнамской войны молодые американские невротики, подстрекаемые евреями, устраивали бурные протесты и громко причитали над смертями вьетнамцев, то ни один из них не был озабочен судьбой юных американцев, которых как скот гнали на эту войну, чтобы они подохли на ней, и тем самым внесли свою лепту в полную деградацию и кровосмешение своей расы. Смерть молодых американцев совсем не входила в рассмотрение, истошно вопящих еврейских протестующих. Им было важно прекратить войну, которую они же и начали, потому что поменялись обстоятельства, и американские денежки теперь срочно понадобились Израилю на Ближнем Востоке. Вы помните, сколько крика поднялось, когда американский лейтенат Келли убил несколько вьетнамцев вместо того, чтобы быть убитым самому? Вы помните, что еврейские юристы ошельмовали, засудили и посадили его? И, когда Америку полностью и достаточно вымазали в этой войне по самые уши, еврейские заправилы тут же "подарили" Америке мир. После этого евреи устроили американцам выплачивать Вьетнаму различные виды компенсаций, которые естественно шли в карманы самих же еврейских заправил. Сотни американских парней были брошены на произвол судьбы во вьетнамских концлагерях этими же самыми еврейскими устроителями. Жизни этих парней не интересовали еврейских махинаторов. Их мыслишки крутились совсем в другой плоскости. Им было важно обеспечить формулу максимального уничтожения нееврейского элемента в единицу времени. Пресса и телевидение обеспечивали информационной прикрытие этой гигантской афёры.
Совершенным контрастом к суицидальному поведению арийцев стоит очевидная реальность, что ещё ни один еврей не предал своей собственной расы.
Часто ссылаются, что евреи ненавидят Пфефферкорна (Pfefferkorn), еврея, который, выкрестившись, стал доминиканским монахом и раскрыл глупым гоям некоторые секреты Вавилонского Талмуда. А вы знаете настоящие цели Пфефферкорна? Потому что объективно, он весьма кстати способствовал расколу христианской церкви в эпоху иудейской реформации в 16 столетии, и очень эффективно сыграл на руку евреям, устраивая взаимную резню гоев, вызывая этим высочайшее еврейское удовлетворение.
Евреи ругают Генри Кляйна, еврейского адвоката, который в преддверии еврейского террора в США в 1944 году не только не предал своих нееврейских клиентов, как обязан всякий еврейский юрист, но и защищал их перед еврейским судьёй. А этот судья специально был назначен, чтобы засудить этих американцев, которые отказывались лизать сапоги своим еврейским хозяевам. Евреи буквально преследовали Кляйна, который при этом еще опубликовал ворох статей, включая брошюру "Сионисты правят миром", которую он опубликовал на свои деньги в 1955 году, перед тем как ему устроили "самоубийство", от которого он бегал последние несколько лет своей жизни. Но заметьте, он обличал сионистов, но не евреев как расу, и резонно полагать, что он просто по другому представлял себе истинную пользу евреев.
В 1944 году американцы ещё не были тем бессловесным стадом, каким они являются сейчас. В 1940 году известный американец Paul Beshers сказал своим американским еврейским друзьям: "Если вы вовлечёте нас в войну в Европе с немцами, то вам это оберётся тем, что американцы будут отстреливать евреев на Мичиган авеню (в Чикаго) совершенно без всякой охотничьей лицензии". Кроме того, некоторые хорошо информированные офицеры американской разведки тоже ожидали еврейских погромов вследствие возмущения американцев тем, как евреи расправились с побеждённой Германией.
Поэтому поведение Генри Кляйна, надо понимать, имея ввиду ту конкретную историческую обстановку.
Большинство американских евреев ненавидят Бенджамина Фридмана, написавшего две книжечки: "Facts are Facts" и "The hidden Tyranny" (Имеются в наличии на Интернете) , обильно посыпанные цитатами из Талмуда, который презренным гоям знать не положено. Бен Фридман, в отличие от огромного числа выкрестов, которые в Средние Века пропитали христианскую церковь, для того чтобы обеспечить раскол по большому счёту, действительно вызывал огромную ненависть у евреев. Когда много лет тому назад я его встретил, он рассказывал мне, а он был очень богатым и жил в очень дорогом здании в центре Нью-Йорка, что когда он с женой едет в лифте с другими богатыми евреями, то они плюют ему и его жене на одежду, выражая традиционным еврейским способом своё отношение к нему. При всём этом Фридман и не собирался предавать свою расу. Фридман просто был убеждён, что это он настоящий еврей, а то, что плодится вокруг, это всё татаро-монгольские хазары, которые узурпировали своё еврейство и ведут весь еврейский народ к гибели, чему он, Фридман, должен помешать.
Несомненный пример внутриеврейского предательства, это известные "Протоколы Сионских Мудрецов", поскольку ясно, что некий еврей продал их за деньги. Евреи безусловно твердят, что "Протоколы" - подделка, дескать, евреи не будут себя выдавать записями, и документ написан нееврееми с целью ошельмовать евреев. Однако весь ход двадцатого столетия показывает, что все "Протокольные" предсказания сбылись и сбываются в течение последующих ста лет как в соответствии с точной наукой высшей математики, что было бы совершенно невозможно, если бы документ был простой анонимкой.
Однако вся история с протоколами темна и скорее похожа не на пример самопредательства евреев, а как, скорее, на пример утечки информации.
Евреи часто говорят как о предателе, об английском премьер-министре 19 века Бенджамине Дизраэли, который написал книгу "Конигсби" ("Coningsby". 1844 год), а также во многих речах, вплоть до его "Endymion" (1880), объясняет англичанам, что главный вопрос - это расовый вопрос. Дизраэли, тогда ещё, говорит, что все правительства Европы контролируются евреями, оперирующими за сценой и диктующие политику пешкам, всё равно королям или выборным президентам.
Некоторые наши собственные исследователи, например Дуглас Рид в его классической книге "Спор о Сионе" говорят, что неизвестно кого и о чём Дизраэли пытался предупредить в своих книгах, но несомненным фактом остаётся то, что Дизраэли был первым еврейским премьер-министром Англии и первым еврейским членом палаты лордов под именем лорда Биконсфильда.
Еще в 1858 году лорд Харрингтон (Harrington), комментируя международный еврейский разбой посредством финансов, контроля над прессой и революционной агитации, указал, что евреи проникают в любое государство только для того, чтобы саботировать его. Харрингтона поддержал лорд Гэллоуэй (Galloway), который заметил, что если дело так пойдёт дальше, то евреи будут покупать звания лордов просто за деньги, что тут же и началось.
Какое огромное разложение евреями Англии было уже в то время, в 19 веке, говорит следующий пример. Одна из ведущих английских писателей Louise Ramee (Луиза Рами), (Quida"), в её произведении "Stathmore" (1865), между прочим, упоминает о "вампирах Израиля, которые, как и их предок и первая капиталистическая акула, Яков покупают свободу других за кусок хлеба".
Между прочим, тогда, в середине 19 века, ни у кого это не вызвало никакого видимого неудовольствия, в то время как в середине 20 века, такой пассаж уже бы гарантировал банкротство издателя, и как бы литературно-художественна ни была бы книга, она была бы обречена на забвение. Более того, её могли бы заклеймить как "наци", и специально тренированные остряки изгалялись бы над ней и куражились бы вовсю. Это не случайность, что "Стасмор" был опубликован всего лишь за три года до того, как первый еврей стал премьер-министром Англии, подытоживая длительную историю разложения высшего общественного слоя Англии посредством взяток, процентов и посредством женитьбы богатых евреек на обедневших знатных дворянах.
В 1930х годах евреи сильно жаловались на своих, которые "выносили сор из избы". Самый плохой для них был, наверно, еврей Самуэль Рот (Samuel Roth), которого они, поэтому, постоянно разоряли. Самуэль Рот опубликовал в 1934 году книгу "Jews must live" ("Евреи должны жить") описывающуюю характерологическое поведение своей нации в Америке. Всего лишь за два года до написания этой книги, немецкий народ, на горбу которого евреи паразитировали сотни лет, взял судьбу своей страны в свои руки.
Еще Дизраэли отмечал, что немецкий народ, опутанный еврейскими финансистами, делает попытки освободиться и выбраться из замаскированного еврейского болота и стать самостоятельной нацией - результат мы все хорошо знаем. Евреи, с помощью своего контроля над прессой и предателей типа Черчилля и Рузвельта, собрали орды безмозглых американцев, англичан, французов, и отдали им на растерзание Германию, чтобы навсегда отбить охоту у белого человека драться за свою свободу. Немудрено, что евреи не скрывают своего презрения к нациям, которых так легко сбить в стадо.
Еврейская стратегия в действии: Древняя Александрия, Египет.
В начале христианской эры евреи тоже были очень заняты, продавая свою религию и революцию другим нациям. В 41 году после рождества Христова император Клавдий строго предупредил евреев Египта. Его письмо на папирусе хранится в Британском Музее (Лондон 1912). В этом письме он называет евреев "возбудителями всеобщей чумы". Описание Клавдия, это самое лучшее описание внутренней биологической природы евреев, какое я встречал. Я надеюсь, вы внутренне не содрогнулись от этого описания. Если же да, то я предлагаю вам всю историю в подробностях.
Публикация этого папируса остановилась на томе 5, прямо перед группой папирусов пронумерованных за Љ 1912, который описывает отношения евреев и христиан в Египте. Однако они были изданы частным порядком, отдельным томом, Идрисом Беллом (H. Idris Bell, London 1924.), и этот том может быть найден под его фамилией в каждой хорошей библиотеке. Почему официальная публикация серии папирусов остановилась как раз перед этим местом, является примером глупого вопроса.
Папирус "P.Lond.1912" - это длинный фрагмент и хорошо сохранившийся. Это частная копия указа императора Клавдия, который был вывешен в публичных местах города Александрии в 41году после Р.Х., и является полным. Указ написан на греческом, а не латинском языке, потому что в Египте каждый грамотный человек (а жили: греки, евреи и египтяне) знал греческий. Латинский же, знали только командированные губернаторы и воинские начальники. Белл считает, что греческий текст - это перевод с латинского, но я уверен, что текст тот, который Клавдий продиктовал своему секретарю. Клавдий знал греческий также хорошо, как и свой родной латинский, и даже написал на греческом два исторических произведения. Греческий текст содержит стилистические особенности характерные для типа мышления Клавдия. В противном случае эти особенности были бы нивелированы переводчиком.
Клавдий родился в 10 году после Р.Х., когда император Август женился на Ливии. Ливия, тогда была в положении, и этим ребёнком и был как раз Клавдий. Если ребёнок был законный, то он является сыном первого мужа Ливии, который был младшим братом императора Тиберия. Если же ребёнок незаконный, как многие подозревали, тогда, он является сыном Августа, чего сам Август никогда не признал.
Мать Клавдия, Ливия, была дочерью Марка Антония. В детстве Клавдий переболел болезнью типа полиомиелита, что навсегда оставило последствия в виде остатков парализации стопы, трудностей речи и кривошеи. Рассматривая себя негодным к государственной жизни, Клавдий посвятил себя историческим и археологическим занятиям. Вследствие этого он был эрудитом и педантом. Он был очень образованным, но возбудимым и доверчивым, особенно по отношению к людям, которые были его друзьями в течение первых 51 лет его жизни, когда на него смотрели как на политический ноль, как на обломок остроумия его племянника Калигулы. Среди тех, кто, таким образом, приобрел влияние и доверие Клавдия, была группа богатых евреев. Среди этих евреев был еврей Марк Юлий Агриппа, заметьте чисто римское имя. Марк Юлий Агриппа был внуком небезызвестного царя Ирода из Евангелия. Этот Марк Юлий Агриппа, когда евреи бушевали в Риме после убийства Калигулы и грабили дворец, нашёл в шкафу испуганного старого Клавдия, и вытащил его на поверхность и провозгласил его императором. При этом еврей Марк Агриппа мастерски махинировал и осыпал Сенат взятками, чтобы протащить через Сенат кандидатуру Клавдия. Клавдий щедро отблагодарил Марка Юлия Агриппу и всегда находился под влиянием богатых евреев Рима. Именно вследствие его продажности, указ Клавдия является таким важным.
Способ, каким еврей Марк Юлий Агриппа сделал императором спрятавшегося в шкафу Клавдия, является вообще стандартным, каким финансовая еврейская олигархия Рима назначала императоров.
Официальной исторической наукой утверждается, что со времени замены республики (когда государством руководил Сенат) в империи большое значение стала иметь императорская гвардия преторианцев, которые физически свергали и ставили императоров. Что не говориться официальной исторической наукой, так это то, что преторианцы действовали не по своей прихоти. Когда император переставал подчиняться приказаниям финансовой еврейской олигархии, еврейская олигархия пускала в ход деньги, организовывала провокации, ровным образом также, как это она делает и сейчас с американскими президентами. Подкупленная чернь начинала беспорядки, во время которых, также подкупленные преторианцы, убирали ставшего слишком самостоятельным императора. Потом всю историю обвешивали баснями типа поджога Рима Нероном и очередной Марк Юлий Агриппа возводил в императорское достоинство очередного Клавдия. Критерий здесь один - плохой римский император, на самом деле был тот, который становился слишком самостоятельным для финансовой еврейской олигархии. У них потом всегда было достаточно времени, чтобы оболгать этого императора, приписывая ему то, что на самом деле делали они. Все знают эту басню, как Нерон просил своего слугу убить его - это самое лучшее доказательство того, что евреи и пришили его, когда Нерон пытался всеми силами восстановить порядок в городе.
Александрия являлась, греческим городом в покорённом Александром Македонским Египте. Под управлением греческой династии Птолемеев Александрия стала столицей Египта. Географически, это единственный порт в Египте, что добавляло изрядно к его процветанию. Естественно, евреи устремились в Александрию со всех краёв тогдашнего света. Александрия стала Нью-Йорком древнего мира, то есть крупнейшим еврейским городом мира после самого Рима. Евреи оккупировали два из пяти районов города, откуда они вытеснили всех нееврейских жителей, в то время как сами они активно проникли во все нееврейские районы Александрии.
Евреи всегда предают города и страны, в которых они живут, когда под стенами появляется неприятель. Поэтому для населения всегда важно в первую очередь устранить этот фактор, чего они никогда не делают и всегда за это платятся. Когда император Август атаковал Египет, то евреи моментально сдали греков, которые оставались преданными Клеопатре, последней гречанке из династии Птолемеев. Император Август наказал греков за их преданность Клеопатре: он лишил их самоуправления, а евреев за измену наоборот наградил: дал им специальные привилегии, в том числе самоуправление и отмену для них налогов.
Теперь, при императорах, евреи стали в Египте привилегированным классом и распоряжались греками как хотели. Евреи запросто поступали в гимназии и другие греческие образовательные учреждения, которые раньше были только для греков, и везде евреи поднимали шум, когда считали себя настолько "преследуемой расой", что другие не признают их как высшую касту. Результатом этого были постоянные пертурбации в Александрии, которые римляне были не в состоянии предотвратить, поскольку ни одно правительство не осмеливалось отменить указ ещё самого императора Августа о предоставлении специальных прав евреям в Египте.
На второй год после вступления Клавдия в должность императора возник обычный ежегодный бунт, который был похож на войну, вследствие скученности тогдашних древних городов.
Греки Александрии послали делегацию своих наиболее знатных граждан к императору Клавдию с просьбой восстановить их обычное местное самоуправление и объяснить причины беспорядков.
Евреи, естественно, послали контр-делегацию, для того чтобы хныкать и плакать о "бесчисленных преследованиях" со стороны зловредных гоев.
Эдикт Клавдия адресован грекам Александрии и является его решением на просьбы делегаций.
В эдикте есть преамбула римского префекта, который вывесил эдикт в публичных местах. Имеется перечисление титулов императора и перечисление составов делегаций-просителей. Имеется разрешение на празднества в честь дня рождения императора Клавдия и разрешение возводить памятники в его честь. Имеется подтверждение греческого права иметь образовательную систему и право быть гражданами Александрии (иметь прописку в Александрии). Имеется предоставление испрашиваемых перемен в назначении мелких административных должностей. Имеется обещание предоставить грекам местное самоуправление, но Клавдий так и не предоставил его, вследствие противодействия евреев. Имеется предупреждение Клавдия против нынешнего и последующих беспорядков.
Далее в книге приводится греческий текст взятый из: N.P Charlesworth"s "Documents Illustrating the Regis of Claudius and Nero" Oxford, 1936.
Этот текст отличается от греческого оригинала только современной пунктуацией. Секция о беспорядках, которую я собираюсь привести, начинается с шестой строки.
Я думаю, что этот папирус включён также в трёхтомник "Select Papiri" из серии Loeb, которого я не имею под рукой.
"Те, кто несут ответственность за беспорядки; или, если мы уточним их как погромы евреев, хотя ваши посланцы, особенно Дионисий, Сын Феона и доказали обратное, будучи на очной ставке с еврейской делегацией; Я, тем не менее, решил не производить детального расследования, но отложил в своей памяти глубокое негодование против лиц, начавших беспорядки; Я даю энергичное предупреждение, что если обе стороны не откажутся от своей разрушительной и революционной ненависти друг друга, то я буду вынужден показать, каким может стать даже благожелательный правитель, когда его принудили к справедливому гневу. Теперь я торжественно увещеваю Александрян вести себя с терпением и уважением к евреям, которые уже давно живут в этом городе, и не препятствовать отправлению их обычаев и религиозных обрядов, но разрешить евреям соблюдать их обычаи, какие они имели со времени великого императора Августа, и которые я подтверждаю после слушания обеих сторон в этом деле.
С другой стороны, я приказываю евреям не подстрекать к получению ещё больших привилегий, кроме тех которые они уже имеют; и более, евреи не должны иметь такое нахальство, что посылать своих собственных послов, как будто они имеют своё собственное государство в государстве; и далее, Я требую от евреев не влезать в игры и состязания проводимые гимназиями и независимыми судьями (cosmetae), когда евреи, пользуясь предоставленными им привилегиями, прикарманивают всю прибыль и, живя в городе, который им не принадлежит, извлекают из него все возможности. Далее, Я приказываю евреям более не ввозить своих евреев на еврейских кораблях из Египта и Малой Азии, чья иммиграция вызывает во мне глубочайшие подозрения. В противном случае, Я воспользуюсь всеми средствами, чтобы отомстить евреям как возбудителям всеобщей чумы среди цивилизованных народов.
Если оба народа откажутся от своей практики и согласятся жить в терпимости и дружбе к друг другу, то Я, со своей стороны, проявлю внимание к обеспечению ещё большего процветания города..."
( Граждане города Александрия платили тяжёлые местные налоги и дополнительные налоги были наложены на не граждан города. Однако евреи были освобождены от уплаты всех налогов. Это известно из папируса Љ 8877 из Берлина). Натурально, евреи не хотели в этом смысле быть гражданами города.
Вы заметили, что евреи вели себя в Александрии, собственно, как всегда и везде: они плакали о преследованиях, будучи самой привилегированной кастой, между тем извлекая прибыль из всего, на чем пытались жить греки. Грекам не удавалось изолироваться от евреев, которые проникали во все греческие институты. Как всегда, евреи вовсю контрабандировали своих сотоварищей-паразитов, совершенно также как и сейчас, евреи импортируют в Америку миллионы своих соплеменников, совершенно открыто завозя на кораблях своих соплеменников на Ред Хук (Местечко в Бруклине) и затем везут их на лимузинах прямёхонько в Нью-Йорк в обход иммиграционных властей, которые прекрасно знают это, но не осмеливаются вмешиваться.
Выживание наиболее приспособленных.
С нашей точки зрения, те методы, которыми евреи приобретают контроль над страной пребывания, являются аморальными. Но давайте будем объективными. Выживание наиболее приспособленных было и будет законом всей жизни. Млекопитающие, которые не имеют большой плодовитости, могут полагаться только на силу и хитрость.
Это особенность нашей расы, и евреи рассматривают её как проявление нашей глупости - то, что победа может быть только честной и в открытом бою. Это всё подкрепляется картинами средневековых рыцарей и другими подобными романтическими историями. Но даже в романтических легендах, честный поединок возможен только между представителями одной расы, которые соблюдают существующие правила чести.
На войне, даже между представителями одной расы, идеал честной схватки рассматривается как не относящийся к делу. Это называется преимуществом в стратегии и тактике. В легенде о Троянском коне никто уже не осуждает нападающих, но осуждают за глупость самих осажденных жителей, которые попались на хитрость и коварство. Все великие полководцы достигали своих побед не только чистым мужеством, но и преимуществом в стратегии, когда они могли перехитрить врага или нарушить его планы. Мы даже имеем афоризм, что "на войне всё честно". Когда первые европейцы высадились в Америке, то их численность была настолько мала, что всё их преимущество в вооружении не помогало, и тогда они прибегли к хитрости. Они использовали одни индейские племена, чтобы разбить другие индейские племена, из чего мы делаем правильное заключение, что и здесь без еврейского ума не обошлось.
Евреи всегда были в численном меньшинстве, поскольку всегда десантировались в другом государстве среди гоев небольшим ударным отрядом.
Настоящая численность евреев даже в современных США является самой большой тайной за семью печатями, поскольку в современном мире истинная статистика заключается в том, что евреи составляют самую большую однородную группу населения в мире и никоим образом не являются меньшинством, каковым они всегда прикидываются. Потому что если вы возьмёте такое государство как Индия или Китай, то вы увидите, что их миллиардное население состоит из различных национальностей, но самая однородная и многочисленная группа населения в мире объективно и физически - это евреи. Еще Марк Твен отметил, что вся еврейская статистика народонаселения насквозь фальшивая. Предупреждали давно, что евреи считают только глав семейств и сообщают их как общее количество, и более того, они как правило записываются под другими национальностями. Например, официальная американская статистика даёт нам число евреев - 6 миллионов человек. Но если вы поднимите официальную американскую статистику 100 лет тому назад, то это число тоже будет 6 миллионов человек. Как это может быть при среднем количестве детей в ортодоксальных еврейских семьях равным шести и отсутствии войн на территории Америки? В одном Нью-Йорке только за последнее время прибыло из стран бывшего СССР около полумиллиона евреев - все они записаны русскими. Самая большая польская диаспора евреев находится в Чикаго - 2 миллиона польских евреев в городе, но они все называются поляками. То же самое относится и к итальянцам, которые в большей своей части являются итальянскими евреями, к немцам, так называемым грекам, испанцам-марранам, и тем более к румынам и другим эмигрантам из стран восточной Европы. На все вопросы к евреям относительно их численности они отвечают одной цифрой: Сколько евреев в Америке? - 6 миллионов человек. Сколько было сто лет назад? - 6 миллионов человек. Сколько гитлеровцы уничтожили евреев в Европе? - 6 миллионов человек. Сколько всего было евреев в Европе? - 6 миллионов человек. Сколько евреев в Израиле? - 6 миллионов человек ... и так далее. Какой процент евреев в отдельно взятой стране? - евреи никогда не скажут, что более одного процента. Можно подумать, что они считают только тех, кто ходит в синагогу, но тогда выпадают все марраны, то есть выкресты. Большая часть евреев в любой стране состоит из марранов, то есть криптоевреев, тайных евреев, которые как хамелеоны, стараются ничем себя не выдавать и не выделяться. Для этого они принимают любое местное вероисповедание, меняют имена и фамилии, и только по одному их можно определить - по профессии. Их профессии всегда связаны с деньгами, средствами массовой информации, врачебной деятельностью, культурой, юриспруденцией и высшим образованием. Евреев нельзя найти среди рабочего класса и крестьян, а также солдат.
Однажды я просматривал лист объявлений о рождении в еврейской газете "Detroit Jewish News", так имена новорождённых ничем не обнаруживали принадлежности к еврейской расе. Все имена были христианскими именами: некоторые шотландские, некоторые английские, некоторые французские или даже славянские.
Однако в начале своего проникновения в страну-жертву, евреи всегда находятся в меньшинстве, и поэтому они применяют всё своё стандартное оружие коварства, разработанное ими до совершенства за последние несколько тысяч лет. Евреи никогда не заняли ни одну территорию путём открытой интервенции, хотя и утверждают об этом в двух случаях.
Первый случай всем известен, поскольку находится в сборнике еврейских сказок под общим названием "Ветхий Завет". В соответствии с этим мифом евреи открыто напали на Каананские земли (Палестину), безжалостно вырезали всех обитателей, включая даже скот и птицу, а затем приватизировали страну, превращённую ими в кровавую пустыню. Эта история сопровождается небылицами типа, что еврейский бог остановил солнце и луну, чтобы не мешать евреям закончить своё гнусное побоище. Эта легенда завоевания настолько неправдоподобна, что Philo Judaeus, один из еврейских апологетов, который в первом веке нашей эры пытался убедить интеллигентных греков и римлян, что евреи не представляют опасности для цивилизации, должен был признаться, что история просто абсурдная (Hypos. 6.5-8). На самом деле, говорит он, скорее всего, что как и всегда, Каананяне сами, доверчиво впустили евреев к себе для проживания. А затем всё случилось как и всегда, и закончилось иудейской революцией и истреблением коренных жителей, как, скажем, индейцев в Америке или русских в России. Фило искренне признаёт, что евреи внедрились в страну, чтобы разграбить её. Это именно то место, которое отличает еврея от нееврея. Потому что Фило говорит: "Ну и что тут такого?"
Евреи с самого начала рассматривали жителей Каанана, как своих натуральных врагов, но до поры до времени улыбались им. Даже я не могу поверить тому, как вся история описывается в Ветхом Завете: что евреи захватывали в Каанане города и в каждом городе вырезали всех мужчин, всех женщин, всех детей, всех быков, всех ослов, всех овец, всех кур, а затем расслаблялись и балдели от осознания своей собственной святости и богоизбранности (Jos. 6.21). Скорее всего было как всегда: евреи в овечьей шкуре проникли в Каанан, в форме "мирной иммиграции". Затем они начали натравливать одни части населения против других по известной формуле классовой борьбы, при удобном случае переводя её в открытую гражданскую войну, то есть истребление населения по максимальной программе. После этого, евреи, как всегда, национализировали или приватизировали, как им было удобней на тот момент, всё, что принадлежало каананянам.
Это также похоже на то, как евреи натравили одних гоев на других в форме Второй Мировой Войны, и в результате приватизировали Германию для себя лично.
Вторая история открытой военной интервенции евреев исходит от второго еврейского пропагандиста Иосифа Флавия, который был немного помоложе Фило, и чья история покорения Египта Хиксами (Hyksos. т.е.евреями) (Cont. Ap. I.75-94, 224) без всякой критики проглатывается теми, кто таким же образом проглатывают и другие еврейские подделки типа "Дневника Анны Франк " или мифа о 6 миллионах евреях, якобы истреблённых немцами, в то время как эти же "6 уничтоженных миллионов" тут же после войны и вползли в Соединённые Штаты и Канаду на постоянное место жительства.
То ли Иосиф сам подделал место, которое он, якобы, цитирует из Manetho, или использует работу более раннего еврея, неясно. Однако ясно, что Иосиф сильно опирается на работу более ранних еврейских фальшивописателей, особенно тех, которые скрываются под присвоенными греческими и римскими именами типа Страбона и Геродота, ровно таким же образом, как современные евреи скрываются за такими английскими именами как: Ashley Montagu, Lyle Stuart или Creig Schiller, чтобы претендовать, что сами арийские историки подтверждают богоизбранность евреев и их фальшивки.
Теперь доподлинно известно (Cambridge Ancient History, Vol. II, 1, pp. 54-64, 288-296. И особенно фундаментальная работа по этому предмету "The Hyksos" by John Van Seters, Yale University Press, 1960), что Хиксы были народом, говорившим на семитском языке, которых египтяне называли "азиатами", и которые инфильтрировали Египет посредством постепенной эмиграции через Синайский полуостров. Эти Хиксы, вероятно, не были достаточно многочисленными, но они были достаточно хитрыми, чтобы инспирировать гражданскую рознь и взаимную резню, то есть классовую борьбу египтян, пока Хиксы не приобрели контроль над всей нацией. Затем они, как всегда, посадили своих губернаторов-комиссаров во все районы, среди которых, наверняка, были и продажные предатели из самих египтян, и совершенно легально использовали армию самих египтян, чтобы высасывать кровь из египетской нации на протяжении двух столетий. В конце концов, терпение египтян лопнуло, и они подняли действительную революцию против Хиксов. Во время своего правления в Египте, Хиксы, истребляли все просвещённые классы и лучших людей Египта и держали всех в состоянии перманентного подыхания. Кроме этого, Хиксы, как всегда, смешивали египетскую нацию со всеми другими нациями, которые попадались под руку. Это Хиксы начали импортировать чёрных рабов из глубины Африки в Египет. В конце концов Хиксы так размешали чёрной и семитской кровью египетскую нацию, что она больше никогда уже не оправилась от этого удара. Существуют указания, что эти азиаты-Хиксосы, пришли из той области, где сейчас Палестина и Сирия. Методы, которыми Хиксы управляли Египтом, дают нам, как и утверждал Иосиф, серьёзные основания говорить, что они и есть пресловутые древние евреи. К сожалению, дедуктивный метод и только, даёт нам основание утверждать, что Хиксы и есть евреи. Библиотеку-то древних папирусов в Александрии евреи сожгли, и жгли её на протяжении полугода, столько было материала.
Хиксы поклонялись богу под названием Сет, которого они рассматривали как врага египетских богов. Однако они любили поговорить о религиозной терпимости, когда это им было выгодно. После того, как Хиксов прогнали, этот бог Сет остался в египетской мифологии как дьявольский убийца бога Озириса и других местных богов. Поскольку в Ветхом Завете бог евреев обозначается как Ягве, то еврейские историки отвергали, что Хиксы были евреями. Однако когда стало известно о древне-еврейском поселении в Elephantine, которое считалось вполне ортодоксальным для Иерусалима, то оказалось, что у евреев было много Богов, и бог Ягве был только главным из всех. В этом Элефантине евреи занимались своим привычным рэкетом и утверждали в Египте, что это египетский бог Озирис воодушевил Моисея и других пророков Израиля на то, чтобы сделать евреев избранной нацией. Кроме этого, египтологи уверены, что имя Сет было египетским именем, которое Хиксы для обмана присвоили для своего Бога, чтобы обмануть местных.
(Перевод папируса, который написан около 100 года перед Р.Х., может быть найден в E.A. Wallis Budge "Egyptian Magic" London, 1901 ( = New York, 1971), p. 176).
В настоящем состоянии египтологии, если Хиксы - это евреи, то значит, мы встречаемся с евреями в истории не раньше 1760 года до Р.Х. Если же мы отвергаем, то, что Хиксы - это евреи, то евреи появляются по документам не раньше 8 века до Р.Х., то есть на тысячу лет позже. А то, что рассказано в Ветхом Завете, это является проявлением фантазии руководства еврейского народа, и в этом смысле в "Сказках тысячи и одной ночи" гораздо больше реального исторического материала. Библейская история с исходом Евреев из Египта, после того как они сделали Нил красным от египетской крови и нагнали на египтян голод и инфекционные болезни и вырезали всех перворождённых, минуя только Евреев (Поэтому они справляют Пасху - Праздник Минования. Смысл еврейской Пасхи - ликвидируем всех, кроме своих, которых не пометили крестиком), эта история вполне укладывается в обычный цикл паразитирования евреев в чужом государстве. Египтяне только сделали большой промах. Вместо того, чтобы истребить эту нацию, они позволили им уйти, да ещё и со всем награбленным. В этом смысле египтяне оказались липовыми гуманистами, поскольку позволили евреям уйти безнаказанно, и те тут же начали истреблять соседние нации. Перекладывание решения больной проблемы на других не спасло египтян от жалкой участи, как не спасло и другие нации, позднее оказавшиеся в таком же положении, например Испанию.
Еврейская стратегия в их собственном изложении
Происхождение евреев как расы покрыто мраком, однако имеются указания на то, что они очень рано стали использовать к своей выгоде нации, к которым они присасывались. У евреев есть сказка, что их предок по имени Абрам пришёл из страны Ур, что в Шумерии. Некоторые учёные полагали, что древние евреи, с которыми древние шумерцы пытались легкомысленно мирно существовать, очень интенсивно вмешивались в Шумерскую религию и даже влияли на белую, преарийскую цивилизацию долины реки Инд. Существует твёрдое основание для логического вывода, которое объясняет некоторые странности Нового Завета, который есть не что иное, как иудизированная форма персидской религии Зороастра или Заратустры. Каждый заметил любопытную деталь, что в истории о рождении Христа на это рождение пришли Зороастрийские маги, которые, как говорится, были направлены к месту рождения Христа посредством звезды, которая специально показывала им дорогу. Видимо, профессиональные маги (священники, колдуны) Зороастрийской религии на территории Персидской империи были опять же евреи. У евреев была традиция (IV. Reg. 17.6; 18.11), иметь колонии в Media, и эти маги не только пришли из Медии, но и составляли очень закрытую касту, вплоть до того, что размножались, оплодотворяя не только своих сестёр, но и матерей. Это почти очевидно, что большинство священных книг предположительно "арийской религии", хотя и написанные на староперсидском диалекте, были переведены с семитского языка.
Диоген Лаэрций (I.9), между прочим, упоминает неназванных древнегреческих географов, которые утверждали, что эти маги были евреями, но поскольку эти книги пропали, то мы не можем более ничего утверждать, как и в случае с фактом, что после падения персидской империи многие из магов, которые проповедовали зороастрийскую религию на других землях, были евреями.
Описание Геродотом (III.79) магофонии (magophonia) и реакции персов, когда один из магов хотел проделать очевидный публичный обман, выглядит более как очевидный расовый беспорядок, или, как сказали бы сейчас, погром.
How и Wells в своих комментариях к Геродоту (ad.I.101) предполагают, что маги были "неарийцами". Из таких отдельных намёков можно было бы создать гипотезу, которая стала бы весьма значительной, если бы этому удалось бы найти документальное подтверждение.
Какое бы ни было их происхождение, нет ни малейшего сомнения в том, какие методы предпочитали евреи, когда им надо было овладеть контролем над страной. Это совершенно чётко и недвусмысленно описано в Ветхом Завете (Gen.47.1-27).
Герой этой сказки еврей по имени Иосиф, который был приведён в Египет рабом, но который хитроумно прокрался в высшие слои египетского общества, пока он не оказался на должности, на которой он мог влиять на недалёкого фараона (царя или короля). Первым делом, Иосиф выбил из фараона разрешение на массовый въезд евреев, которые, в конечном итоге, и захватили лучшую землю страны и стали её олигархами. Иосиф использовал своё влияние на фараона, что монополизировать производство зерна, и посредством искусственно вызванного голода, он экспроприировал всех египтян от их зерна, земли, денег, скота, жилья таким образом, что они все оказались в зависимости от его милости. Он не экспроприировал только египетских жрецов, поскольку евреи к тому времени уже монополизировали эту профессию, как сейчас, скажем, профессии банкиров, юристов, кинорежиссёров-сценаристов или дизайнеров. Таким образом, Иосиф заставил всех египтян продать самих себя в обмен на зерно, то есть еду, к себе в рабство, то есть национализировал всех и вся, поскольку сам он на тот момент и воплощал египетскую нацию. Затем Иосиф стал транспортировать рабов туда-сюда по стране, и смешивать их таким хитрым образом, чтобы все жили как бы среди чужих. Это, конечно, гениальное искусство, чтобы создать ситуацию, когда всё население страны расселяется таким образом, что в своей собственной стране все живут среди чужих.
Иосиф использовал египетского фараона как игрушку для своих операций, и сказка Ветхого Завета предполагает его кооперацию с их племенным, своим в доску, богом, по крайней мере тогда, когда Иосиф выступает как удачный предсказатель во время своего выдвижения наверх по служебной лестнице. Трудно сказать, сколько правды в этой сказке. Эта легенда скорее воплощает для евреев идеальную методику. Некоторые фараоны Египта были недалёкими, и официальная запись действительно говорит, что один из них допустил в страну неких кочевников, однако принципиальная задача этой истории скорее отражает реальные амбиции евреев, чем реальные события. Вообще, эта история описывает чёткую методику захвата власти в стране и подчинения гоев. И как это евреи не догадались утверждать, что эта вся история с Иосифом и фараоном подделана царской охранкой.
Евреи утверждают, что "Протоколы Сионских мудрецов" - это произведение царской охранки, хотя этот документ аккуратно и с математической точностью предсказывает направление событий всего двадцатого столетия. Однако для тех, кто хочет понимать направление еврейской мысли, достаточно критически почитать руководство "Ветхого Завета", которое они вдалбливают наизусть в головы детей в своих национальных школах-ешивах. В Ветхом Завете едва ли не любая глава несёт в себе какой-нибудь перл. Например: никогда не существовало персидского царя по имени Ahasuerus или Assuerus. Христиане обычно начинают настаивать, что это ошибка от Artaxerxes. Ничего себе! Но история с Эсфирью, это явно вдохновляющий пример, чтобы напомнить всем еврейкам, что хотя и западло выходить замуж за представителя низшей расы, но они всегда должны жертвовать собой, чтобы манипулировать глупыми гоями к выгоде и преимуществу расы избранных.
Уникальная ментальность
Расовая ментальность евреев настолько отличается от нашей, что мы только можем диву даваться, читая такие книги, как показательная книга Maurice Samuel "You Gentiles" ("Вы - неевреи".1924).
Все животные имеют высшей целью сохранение и размножение своего вида. Вследствие этого, если бы летучие мыши-кровососы обладали бы интеллектом, то они, несомненно бы нашли резонное оправдание своей практике. Ни один вид животных не думает о себе как о зле. Как один бывший коммунист однажды сказал мне: "Вы должны помнить, что когда евреи-коммунисты предают свою страну и убивают других миллионами, то они думают о себе, как о людях высокой морали, которые просто подчиняются высшей цели". Можно быть абсолютно уверенными, что когда евреи действуют, то неважно какие ужасные, с нашей точки зрения, поступки они совершают, для них они всегда правильные и оправданы высшей целью - размножением их расы.
Основная сила евреев находится в их религии, суть которой заключается в неистребимой вере в превосходство, супремасизм еврейской нации. Еврейская нация - юбер аллес! И в этой книге Самуил Моррис говорит, что даже евреи- атеисты, и те имеют культ и боготворят Бессметный Еврейский Народ, в целом.
Хотя есть и много странных еврейских сект, как например Хасиды, которые скрещивают своих мальчиков и девочек, как только те достигают половой зрелости, чтобы максимально увеличить производство евреев и совсем истощить запас неиспорченных еврейский душ, и тем самым приблизить конец света. С другой стороны, если мы посмотрим на интеллигентных евреев, то никто не может точно отделить то, в чего они верят, от того во что им выгодно верить. Драка между различными еврейскими интеллектуальными сектами всегда кровавая, жестокая и безобразная, нечеловеческая, и не столько по существу, сколько в результате амбиций их лидеров, которые всегда дерутся за власть и деньги. Евреи не различают между верой и лицемерием, а также между правдой и ложью, как это различают неевреи, даже если реальность - это плод воспалённого воображения неевреев. Ментальность евреев простирается только до пределов того, что хорошо или плохо для их расы и её избранности. Это, естественно, находится выше нашего понимания.
Мы просто недоумеваем, когда слышым такие фразы, типа изречений раввина Соломона Голдмана: "Бог адсорбирован в национализме Израиля", или: "Бог создал Вселенную на еврейском языке".
Или перл Доктора Иосифа Касштейна (Joseph Kastein): "Это не Бог, который захотел таких евреев, но евреи, которые захотели такого Бога".
Жаль, что неевреям неинтересно, что говорят евреи на своём языке, это, между прочим, именно неевреев касается.
Неевреи часто повторяют, что Бог создал человека по своему образу и подобию, утверждая этим не боле того, что Бог - всего лишь плод нашего воображения. Если нееврей, будучи атеистом, вдруг возжелал верить в Бога, то мы все дружно считаем, что он сошёл с ума. Однако еврейский ум не видит ничего нелогичного в поклонении Богу, которого он сам же и создал и запросто поклоняется своему образу в зеркале. Для нас это психическая ненормальность, мы это по-другому назвать не можем. Однако это психическая ненормальность людей, которые в течение столетий легко попирали ногами империи и цивилизации, и сейчас близки к обладанию уже всей планетой.
(К вопросу о том, какая религия лучше: Ivor Benson, южноафриканский писатель описывает: Во время Второй Мировой Войны в Северной Африке мы обучали негров, которых только что вынули из джунглей, ни более и не менее, как вождению тяжёлых грузовиков. Камнем преткновения было объяснить им суть работы коробки передач. Им объяснили так: Когда вы ставите первую передачу, то вы обуздываете дух слона, который нужен, чтобы преодолеть тяжелый подъём. Когда вы ставите вторую передачу, тогда вы обуздываете дух лошади, она движется быстрее, но не такая сильная как слон. Когда вы переключаете на третью передачу, то вы уже обуздываете дух антилопы и мчитесь стремглав. Тогда негры всё поняли.
Но если они всё поняли, то значит, это наше объяснение было верным и правильным даже с научной точки зрения!
Я это говорю, как иллюстрацию к тому, что вся научность наших объяснений мира, совсем не лучше приведённого выше примера, просто мы привыкли к другим объяснениям, и пользуемся другой мифологией).
Если мы хотим быть объективными и справедливыми одновременно, то мы должны постоянно помнить о принципиальном отличие нашей ментальности от еврейской.
То, что евреи совершенно по-другому воспринимают мир, явствует уже из того факта, что они совсем по-другому переделывают под себя те языки, на которых они говорят. И это не только Идиш, как передела немецкого, но и Ladino, как переделка латинского, и koine, как переделка греческого языка в древнее время. Еврейский язык - Хибру, тоже был не их, а переделка восточно-семитского, финикийского языка. И евреи наложили на него свой особенный отпечаток - этого отпечатка не видно на других семитских языках. ( Данный факт установил Dr. Thorleif Boman "Hebrew Thought compared with Greec". Westminister Press, 1960). Эта работа заслуживает более уважительного внимания со стороны арийцев.
Мы удивляемся явной шизофренической ненормальности модернистского искусства, но это, может быть, вполне соответствует еврейскому восприятию реальности. В этом модернистском искусстве проявляется свойственная только евреям перцепция окружающего мира и инстинктивная ненависть ко всему тому, что прекрасно и благородно для нас, и поэтому, не может быть рассматриваемо только, как просто поверхностная попытка извратить нашу культуру.
Когда мы рассматриваем еврейскую религию с нашей собственной точки зрения, то мы приписываем им лицемерие, похожее на то, что мы видим в лице наших собственных священников. И, мы сразу начинаем обвинять их в сознательном распространении того, что для нас отвратительно. Однако мы должны учесть, что то, что для нас омерзительно, является нормальным и похвальным с точки зрения их ментальности.
Еврейская религия.
Конечно это навряд ли, что евреи совсем не в курсе того, что они делают неевреям больно. Они скоре чувствуют себя так, как и члены нашей расы, когда подстрелят зайца или поймают рыбу. Однако мы только можем догадываться, что они в действительности думают о нашей религии.
Религия - это замечательная крыша для еврейской надменности и чванства. Если бы евреи обосновывали чем-то другим, то, что остальные люди хуже свиней, то это, несомненно бы вызвало озлобление против них. Но люди, сами только что выросшие из варварства, привыкли к странным богам и религиям. А евреи дальше обезоруживают людей тем, что предлагают обращение в иудаизм, однако, тем не менее, ставят условием сексуальное изуродование в виде обрезания. Таким образом, их вера в своё врождённое превосходство весьма изобретательно
скрывается.
Религия - превосходная крыша для сокрытия заговора. Когда евреи проникают в страну, то они идут потихоньку, по нескольку человек в каждый город или селение, чтобы не привлекать внимания, и чтобы спокойно делать деньги на глупых гоях. Если бы эти евреи начали сообщаться со своими собратьями из-за рубежа на основании общих интересов, то это вызвало бы справедливые подозрения, а так они это делают на основании поклонения одному Богу. Поэтому люди думают, странный народ, но безобидный, и прозёвывают реальную конспирацию пришельцев.
Религия - это самое лучшее средство, чтобы обеспечить за евреями статус преследуемых. Потому что вы должны со всей ясностью себе представлять, что общий успех евреев зависит именно от того, насколько евреям удастся представить себя как преследуемых.
Постоянно жалуясь, что они самое бедное, беззащитное меньшинство, они эффективно скрывают свое реальное могущество и богатство.
А своим вызыванием жалости к себе, они используют гоев как оружие против других гоев.
Религия - это отличный камуфляж, сознательно или несознательно они это придумали. Во-первых, никто не может поверить, что думающие существа будут добровольно накладывать на себя систему безумных, и неудобных ни с какой стороны запретов, как это делают евреи. Евреи называют эту систему запретов "Законом", и это убеждает гоев, что евреи никогда не посмеют ослушаться своего Бога. Евреи обросли священными книгами, содержащими специфические регуляции, как, например, "Десять Заповедей", которые, естественно, на гоев не распространяются, как те наивно полагают. Однако с помощью огромной богословской литературы евреям удаётся создать такой о себе имидж, что они, дескать, слушаются всего и во всём, и, конечно, в отношениях с другими людьми и расами. Евреи так тщательно вбивают эти понятия в головы гоев, что те готовы винить кого угодно кроме евреев, которые абсолютно вне подозрений.
Показания свидетелей, побывавших в святилище еврейского храма в Иерусалиме, отвергаются, дескать, зачем евреям отдельный храм.
Неопровержимые доказательства ритуальных убийств просто отбрасываются как нелепость, дескать, евреям не нужны человеческие жертвоприношения, и конкретные улики не рассматриваются вообще.
Нет такой страны в мире, которая бы не была взорвана изнутри евреями хотя бы один раз. И, тем не менее, никто не проводит расследование по поводу того, насколько глубоко проникла еврейская коррупция. Дескать, мыслящие высокими категориями евреи, не будут вредить стране проживания. Наш народ привык делать исключения для евреев там, где он сам к себе в первую очередь применяет эти критерии.
Насколько мне известно, что ещё ни один христианин, не смог отделаться от обвинения в убийстве, только на основании того, что он вынул Новый Завет, как доказательство того, что христиане в целом не убивают. А евреи сплошь и рядом отделываются именно таким способом, без суда и следствия.
Никто ещё из гоев не догадался заявить, что Тридцатилетняя война в Германии в 17 веке - это ложь языческих историков, чтобы только опорочить христиан, которые такие хорошие, что ясно вообще не могут убивать друг друга со свирепой жестокостью.
Еврейская религия обеспечивает проникновение евреев в самые внутренние круги нееврейского общества. Еврею достаточно сказать, что он атеист и показать, что он ест свинину или крабов, или выкреститься, как глупые христиане полагают, что фокус удался, и коршун стал лебедем. Мусульмане в этом отношении не менее доверчивы. Еврейская религия как будто специально устроена так, чтобы имплантировать марранов в чужеродной среде. Еврейское отпущение клятвопреступлений под названием "Коль Нидре" отпускает евреям грехи каждый еврейский Новый Год.
Еврейская репутация как сверхрелигиозных людей, дала евреям монополию в деле астрологии, чёрной магии, гадания и вообще оккультных наук. В Средние Века, да и в Реформацию, монополия на чёрную магию давала евреям такие же преимущества в деле особо крупного мошенничества, как и в настоящее время, даёт их монополия в банковском и финансовом деле. Хороший обзор этого в Arthur E. White " Book of Ceremonial Magic". London 1912. New York 1961).
Эта книга покажет вам, что и терминология и практика чёрной магии пришли из еврейских источников, в частности из Каббалы, только в адаптации для глупых гоев.
"Божьи люди", как евреи любят, чтобы их называли, они всегда играли на предрассудках людей. Эту свою способность евреи всегда употребляют, чтобы отклонять религиозные предрассудки в нужную им сторону. Например, сейчас все мексиканские районы в Америке, которые строго католические, буквально наводнены различными церквями, которые позируют под католические, но являются иудейскими храмами. Не то чтобы мексиканцев приглашают в иудаизм, но эти храмы под видом христианской религии предлагают мексиканцам боготворить государство Израиль. И так это всё делается по форме - не отличишь от католической, так что средний неграмотный мексиканец никогда не догадается, что он ходит не в католическую церковь, а в некую церковь Божьего Света, которая боготворит Израиль. Явная военная хитрость! Небольшое смещение акцента с Нового Завета на Ветхий - и дело в шляпе.
Мы не можем доказать с документами в руках еврейское вмешательство во всех религиозных войнах, но это несомненно так.
Когда персидский царь Кир (Cyrus) атаковал Вавилон, то евреи тут же сдали Вавилон, не ожидая специального предложения. Поэтому никакой осады не было, и Кир вознаградил евреев за сохранение жизни его солдат специальными привилегиями, то есть, опять иметь самоуправление и не платить налогов. Таким образом, евреи всё время находились на особом положении, и делают что хотят и налогов не платят, и так было всегда. Это их естественное состояние, а если это не так, то они тут же начинают подрывную деятельность.
Из папируса, найденного в Элефантине мы узнали, что евреи готовились расширить Персидскую империю таким образом, чтобы опять включить в неё облюбованный ими Египет. Предательство вавилонян евреями - это исторический факт, но то, каким образом непобедимая Вавилонская империя дошла до жизни такой, что их победили Персы, об этом мы можем судить только дедуктивно. Еврейская сказка о падении Вавилона, хотя и производит впечатление, но написана через лет так 400 после описываемых событий, причём автором, который даже не знал имени последнего Вавилонского царя, которого звали Набунаид. Этот Набунаид был, по видимому, большой поклонник евреев, за что они и воткнули ему нож в спину по самую рукоятку.
(Совершенно точно известно, что Набунаид отдал евреям стратегические оазисы на торговых маршрутах в Южной Аравии, которые оставались в еврейских руках ещё во время Магомета и позже. Chapter V of prof. H.W.F. Saggs "The greatness that was Babylon. New York 1962 и 1968).
Даже после персидского захвата, Вавилон кишел евреями, а во время Римской Империи был их главным городом и резиденцией их главного человека, Resh-galutha), который, возможно, и направлял щупальца всемирного спрута.
Евреи, хотя и утверждают, что они однолюбы, никогда не колеблются использовать любого Бога к своей выгоде. Таким образом, они использовали бога Себазия (Sebazius) в древнем Риме и Озириса в Египте во втором веке нашей эры, а в Вавилоне они вовсю использовали бога Мардука. Мы имеем все основания подозревать, что евреи активно махинировали с вавилонской религией, а также обеспечивали свой обычный набор отмычек для приговорённой страны, как-то: экономическую депрессию, инфляцию и моральное разложение общества. Но, насколько мне известно, документальных доказательств этому, как и многому другому, нет. Тут опять же, конечно, проявляется различие в подходе между евреями и гоями. Гои, тщётно пытаются сохранить историю и найти правду. Евреям же, правда не нужна. Историю они переписывают так, как им надо и поэтому уничтожают всё историческое, что им под руки попадётся. А, попадается им много, поскольку они специально с этой целью и становятся историками.
Хотя остаются немного неясностей, происхождение Христианства более или менее ясно и его предмет слишком сложный для изложения здесь. Однако мы должны обратить внимание на один период, на протестантскую Реформацию, которая была ужасной катастрофой, которая пропитала Европу кровью её лучших сыновей и дочерей, в то время как евреи радостно хлопали в ладоши и потирали руки. Много причин стали причиной этого несчастья, однако если мы хотим обнаружить какой-нибудь критический случай, то мы должны обратить внимание на хитрость евреев Флоренции, когда они в 1485 году обдурили и использовали Джованни Пико, князя дела Мирандола, титулярного принца Конкордии. Они извлекли из этого очень богатого молодого человека огромные суммы денег (Giovanni Pico, Count della Mirandola). Джованни Пико был молодым и незрелым и евреи набили его кабалистическими учениями сказав ему, что это и есть настоящая суть Христианства. От Пико иудейская ересь пошла напрямую через Рейхлина (Ройхлина), Пфефферкорна, Лютера, Ульриха фон Гуттена. Лютера евреи опекали всю его жизнь и прямо руководили его переводом Ветхого Завета в нужном им смысле, пока под конец жизни Лютер не разгадал их и написал трактат "Евреи и их ложь". Эти революционеры разожгли в Европе пожар религиозных войн, которые сжигали Европу на протяжении трёхсот лет. Проблема, насколько евреи внесли свой вклад в Реформацию, была бы достойной монументальной работы хорошего историка. Почему такой работы нет?
Это еврейская религия делает возможной ту экономическую и социальную субверсию стран проживания, которая и вызывает их последующий коллапс. Необходимо помнить, что евреи оперируют посредством вбивания клиньев во все различия, которые имеются в стране, даже если они не носят в себе, как они говорят, никакого антагонизма. Евреи сообщают этот антагонизм всему, на что они положат свой дурной глаз. Евреи создают эти антагонизмы, доводят их до массового характера и переводят их в открытую гражданскую войну и взаимоуничтожение. При этом они помечают обречённых кабалистическим Красным Крестом, а сами празднуют праздник Пасхи, праздник Минования, то есть того, что смерть минует их и захватывает только других. Вот почему Пасха - это самый главный праздник у евреев, и в этом его внутренний смысл. Пасха для евреев - это кульминация всей их длительной работы. Это как у других праздник урожая. Только урожай у евреев специфический - это Смерть.
Еврейская техника, которая была любезно объяснена злоисполненным еврейским агитатором Гербертом Аптекером (Hertbert Aptheker), состоит в том, чтобы выделить в обществе достаточно большую группу гоев, которые могут иметь отличный от общего - экономический, профессиональный, региональный, культурный, половой, расовый или другой интерес. Затем они убеждают якобы угнетённых и возбуждают в них ненависть к "угнетателям". Затем евреи возбуждают в "угнетённых" зависть и жадность, расписывая им, какую выгоду они могут получить, качая свои права и ограбив "угнетателей".
Таким образом, евреи восстанавливают всех против всех, парализуя государство и общество.
Затем евреям остаётся найти только технических повод, бросить спичку, подстроить конкретную провокацию, чтобы всё это, пропитанное еврейским горючим, государство, вспыхнуло в огне братоубийственной бойни.
Евреи при этом, усиленно раскручивают свой имидж угнетаемого меньшинства и всеми силами пытаются сделать вид, что происходящее их не касается. На этом этапе они активно меняют фамилии, выкрещиваются и хамелеонизируются как могут.
Когда же братоубийственная резня в прогрессе, то евреи становятся новым руководящим классом страны, а небольшая их часть использует эту гражданскую войну для того, чтобы иметь легальный повод эмигрировать и, таким образом, перекинуть заразу на другую, по очереди страну. Заметьте, что даже эмигрируют, практически только евреи, коренные нации предпочитают умереть, но остаться дома.
Внешняя оболочка религии облегчает наступательные действия евреев особенно против нашей расы, которая чрезвычайно чувствительна к риторическим призывам к чувству и социальным идеалам. Наши женщины особенно чувствительны к возбудительным разговорам о "Всеобщем человеческом благе", "Мире", "Равенстве". "Братстве", и другим общим словам, которые сами по себе абстрактны до предела, и поэтому под ними можно понимать всё что угодно евреям. То, что взрослые люди могут поверить этой терминологии, только подтверждает слова Киплинга, что: "Слова - это наиболее сильный наркотик для человека". Евреи не могут нести ответственность за слабоумие своих жертв, также как и человечество в целом не может нести ответственность за использование коров в качестве говядины.
В США евреи в течение десятилетий открыто подстрекают негров к грабежу, избиениям, изнасилованиям и убийству своих "угнетателей", и белые американцы настолько мазохисты, что не только отдают себя и своих детей на растерзание, но и верят в то, что евреи действуют из-за чувства солидарности к "угнетаемой расе", а не из-за чисто шкурного интереса попользоваться трофеями убитых, поэтому презрение евреев к своим выпотрашиваемым жертвам фактически оправдано.
Подпольная работа или инстинкт.
Вышеприведённое суммирование наиболее полезных еврейских методов ставит вопрос: каким образом широко разбросанные еврейские метастазы действуют с превеликой координацией и единодушием? Вероятно ли, что большое число индивидуумов, многие с небольшими уровнем интеллигентности, способны выполнять операции как бы по единому, предварительно выработанному плану, с которым они все согласны?
Основная масса евреев находится под контролем огромного количества еврейских руководителей, которые в свою очередь входят в восходящую схему огромного числа еврейских организаций. Начиная с детских лет, с еврейских ешив, каждый еврей является членом хотя бы одной еврейской организации, которой в первую очередь является его собственная семья. Все они политизированы. Местный раввин на самом деле имеет функции не священнослужителя, а политработника, который проводит регулярные политзанятия и наблюдает за частной жизнью евреев. Поэтому нет евреев неполитических, а многие являются членом нескольких организаций. Этих еврейских организаций в Америке несколько тысяч. Объективно, евреи самые не свободные люди в Америке. Все свободны, а евреи - нет. Евреи подчиняются жёсткой внутриеврейской дисциплине. В этом плане им можно только посочувствовать. Постоянно терпеть внутриплеменной гнёт, в надежде, в итоге отыграться на других нациях? Это знаете ли сомнительное преимущество.
Американские организации в свою очередь являются частью международных еврейских организаций. Каждая организация построена просто: имеет рядовых членов и руководящий Комитет из выбранных членов, руководящий комитет имеет постоянно действующий Президиум. В этом смысле все эти организации построены по демократическому принципу. Однако дисциплина, которую эти организации накладывают на своих членов, действительно диктатурного типа. В них нет таких случаев, что кто-то отказался платить взносы. Каждый еврей знает, что не подчинение общей линии еврейства грозит ему остракизмом, то есть изгнанием из еврейства, а это равнозначно зачислению в презренные гои. Это похоже, на то как в древней Греции самым тяжёлым наказанием был именно остракизм, изгнание за пределы Ойкумены, то есть за пределы цивилизованного мира, к варварам.
Нижестоящие еврейские организации строго подчиняются директивам, спущенным сверху, которые и вырабатывают генеральную линию еврейства наподобие "Протоколов сионских мудрецов". Существуют пятилетние планы и более ежедневные практические задачи, которые они и решают.
Арийцы, основываясь на своём опыте, думают, что невозможно установить и поддерживать такую дисциплину среди разрозненных групп достаточно долгое время, поэтому теория заговора несостоятельна. Вот здесь-то они жестоко и ошиблись, потому что арийцы меряют по себе.
Единственной альтернативой этому объяснению может быть предположение, что евреи действуют инстинктивно, как животные.
Например, волки и шакалы охотятся организованно и загоняют жертву посредством стратегии, которая выработана целой стаей, и где каждый выполняет строго отведённую ему роль, и где вся его автономия регулируется потребностями целой стаи.
Эти действия, как мы полагаем, находятся на уровне ниже сознательного. Африканские бабуины формируют группы, которые являются реальными племенами со своим олигархическим правительством. Их выживание в тяжёлых условиях доказывает, что бабуины учатся и приспосабливаются посредством наблюдения и опыта.
Вполне возможно, что могут существовать и человеческие виды, и не обязательно только евреи, которые могут быть просто общим названием разнородных групп имеющих общее поведение, которое является автоматическим, рефлекторным поведением врождённого хищника.
Уничтожение.
Тут возникает для нас одна очевидная проблема: в то время как до 20 века, то есть до времени написания "Протоколов", евреев вполне удовлетворяло паразитирование на гоях, то с 20 века, со времени появления сионизма, их курс взят на полное уничтожение гоев. Делается это посредством организации смешивания рас и интенсификации взаимной резни гоев. Таким образом, мы можем сделать определённый вывод, что эта перемена курса вызвана преобладающим доминированием сионистов во внутриеврейском движении.
Это само по себе уже предполагает существование единого руководящего центра, и еврейская решимость ликвидировать всех арийцев "как класс" - это не простая месть или прихоть.
Когда мир был достаточно опасен, то присутствие арийцев было для евреев необходимым, чтобы обеспечить евреям их безопасность среди массы варваров и кочевников. Арийцы были хорошие воины, и евреи чувствовали себя в их городах в полной сохранности. Теперь же, когда арийцы сделали этот мир более или менее безопасным, такой необходимости в арийцах уже нет.
Можно провести такую параллель: Долгое время в Техасе разводили в основном породу "Техасских длиннорогих" быков (Тексас лонгхорнс), которые сами могли защититься от волков и койотов, но которые были опасны и для самих же ковбоев. Сейчас же скот кормится с кормушек и большей частью никогда не видит солнца и травы. Никто скоту не угрожает, и "Техасских длиннорогих" заменили на породу "Чёрный Ангус", которая покладистая и безобидная, и с ней меньше хлопот.
Потому что события в Германии в 30-х годах показали евреям, что арийцы могут стать опасными для их избранной расы, если арийцы выйдут из под контроля, поэтому уничтожение этого вида "как класса" и встало у евреев на повестке дня.
Генетическая "интеграция".
К сожалению, у меня есть фаты, что арсенал оружия, посредством которого уничтожаются арийцы, пополняется и не оставляет арийцам много шансов.
Я долгие годы гонялся за одной книгой, прежде чем мне удалось найти её в потрёпанном виде. Эта книга называется: Dr.Alfred Nossig "Integrales Judentum" Vienna,Berlin. 1922. (Альфред Носсиг "Еврейская интеграция"). В 1922 году она была популярной, но потом её стало невозможно достать. Большинство о чём говорит Носсиг, это обычные рекомендации евреям по их еврейским техникам нашего облапошивания. Но он упоминает одну вещь, которая оставляет нам мало надежды. Он хвастает, что генетическая инфильтрация нашей расы уже вышла за пределы её восстановления.
В соответствии с Носсигом, любая примесь еврейской крови таким образом изменяет клетки мозга арийцев, что делает этих арийцев очень подверженными еврейской пропаганде, и делает лёгкой их дрессировку и натравливание на свою же расу. Более того, Носсиг отвергает обычную еврейскую точку зрения, что еврейство, как и гемофилия, передаётся только по женской линии. (Это, кстати, объясняет вырождение Британской аристократии, вследствие их обычной практики, женитьбы своих сыновей на богатых еврейках). Кроме этого существует факт, что в 1945 году, в побеждённой Германии евреи собрали всех новорожденных немцев мужского пола и отправили их в детские дома Израиля, то есть украли детей у немецкого народа. Вы думаете, что они плохо себе представляли, что делали? Они укрепляли генофонд своей расы!
Итак, доктор Носсиг утверждает, что ген еврейства предаётся по обоим линиям.
Это означает, что если еврей прикоснулся к данному роду, где-нибудь двести лет назад, то все последующие чисто арийские браки не уничтожат эту еврейскую кровь, и эти люди всё равно будут подвержены еврейской пропаганде и влиянию. "Ложка дёгтя портит бочку мёда".
И когда вы на минуточку задумаетесь, во сколько гнёзд эти кукушки за это время отложили свои яйца, то остаётся только содрогнуться.
Доктор Носсиг убеждён, а может быть имеет нам неизвестные доказательства, что ген еврейства не только доминантный, то есть преобладающий, но и гораздо более въедливый, чем любой другой ген. Современная генетика, а вернее генетики, не осмеливаются разобраться в этом деле, и я сомневаюсь, что кто-нибудь позволит им это сделать.
Религиозность
Интенсивное распространение оккультизма, который поражает людей с самыми разными проблемами, показывает, что даже в эпоху официально утверждённого атеизма люди нуждаются, по крайней мере, в заместителе религии. Считающие себя интеллектуалами, то есть те, кто сами чураются практиковать колдовство или глотать наркотики, и те, заметьте, хотят верить в метемпсихоз или в любой космический интеллект масштабов индуисткой Брамы, который целенаправленно управляет Вселенной.
Религиозность биологически врождённа не только людям, но и, по-видимому, некоторым видам млекопитающих. Многие, видимо, читали книгу: Eugene Marais "The soul of the ape" (Душа обезьяны), но не видели его более короткой работы: "My Friends, the Baboons"( Мои друзья бабуины). В ней учёный описывает, что он и его ассистент, после установления дружеских отношений с наблюдаемой колонией бабуинов, однажды были разбужены ночью, потому что к ним пришла делегация ведущих олигархов бабуинов. Кое-как они поняли, что их приглашают к бабуинам. Придя к обезьянам, учёные увидели траур по умершему новорождённому бабуину. Учёные поняли, что их пригласили, потому что бабуины думали, что они могут как-нибудь вернуть жизнь этому новорождённому. После того, как выяснилось, что они этого не могут, обезьяны стали выражать настоящую скорбь по поводу того, что чудо не свершилось.
Человек имеет биологическую потребность верить в Бога, и как считали в Средние Века, а тогда жили люди в массе не глупее теперешних, это само по себе уже является достаточным основанием для доказательства существования Бога. Потому что если есть биологическая потребность, значит, есть и объект этой потребности. Предположим, вы родились на необитаемом острове, и ваши родители погибли в раннем детстве, и вы их не помните. Вы Маугли, вы никогда не видели женщин, но у вас есть потребность в женщине, и вы же не можете ходить и доказывать, что поскольку вы лично никогда не видели женщин, и они вам не являлись, то их и вообще нет. Вас преследует неясное ощущение, что они есть, но их нет. Когда вы убедитесь, что они и в самом деле есть? - Когда придет время, и приплывёт большой корабль с белыми парусами и отвезёт вас туда, где они есть. Так и в нашей жизни всегда придёт время, когда и к каждому из нас придёт корабль с белыми парусами, и нас отвезут туда, где есть Бог, которого нам почему-то приказывают отрицать.
Кто это делает? Это делают те, кто приватизировал Бога только для себя, или вообще только для Абрама, Исаака и Якова, и больше ни для кого. Как вы сами видели, что у нас экспроприировали не только собственность, не только честь, не только право выражать свои мысли без оглядки, но и самого Бога, который создал не только нас, но много ещё такого, о существовании чего мы и близко понятия не имеем. Это они, жрецы навязанной нам религии псевдонауки, пытаются заставить нас поверить в то, что только они имеют ключи ко всему знанию и это знание известно им всё. Зачем они это делают? - Потому что в этом случае мы должны поклоняться им, потому что если так, то они сами становятся нашим божеством, чего они и добиваются.
Христианство
Я очень симпатизирую христианству, потому что я осознаю, что эта вера очень долгое время была основным стержнем цивилизации, я понимаю что эта религия является утешением большого числа людей, и я сожалею, что многие сейчас лишились этой веры.
Но прежде чем мы рассмотрим Христианство в отношении еврейской стратегии выживания, я позволю себе сделать два следующих обобщения:
1). Сила и ценность религии не имеют ничего общего с силой и ценностью её основателя, лучший пример этому - Мормоны, который в настоящее время самый организованный и сплочённый отряд, якобы, христианства. Интересный вопрос, от кого мормоны унаследовали свою сплочённость? При этом мормоны не имеют на своих церквях ни окон, ни крестов. Это сильная американская церковь была основана Иосифом Смитом, обыкновенным жуликом, который начал свою карьеру облапошивания людей с того, что сдавал на прокат магический камень, с помощью которого можно видеть сокровища, зарытые в земле. После того, как его сцапали и отпустили под обещание больше этого не делать, Иосиф Смит решил заняться более надёжным делом, основать культ своей личности и, таким образом, обогатиться. Если вы думаете, что в настоящее время ремесло основателя религий простаивает, то вы глубоко ошибаетесь. Жизнь кишела и кишит основателями религий. Достаточно вспомнить печальной памяти Давида Кореша, которого не так давно федеральные власти сожгли вместе с последователями в местечке Вако, в Техасе. Насколько надо было быть себе на уме, чтобы пойти на вооружённый конфликт с властями, ради личных амбиций лидера. Иосифа Смита тоже быстро ухлопали, и он, видимо, сам не ожидал, что его религия будет длиться. Таким образом, сам основатель не сделал никаких материальных затрат, чтобы его религия длилась. Например, он не оставил никакого денежного фонда. Главный вопрос здесь такой: кто решает, уже после того, как основатель религии умер, что нам нужны эти идеи, эта религия, и мы должны материально поддерживать её последователей.
2). Первоначально христианский культ существовал в Римской империи в таком виде, что он был совершенно неприемлем для понимания и усвоения жителями Римской Империи и Европы. Поэтому много текста было просто опущено и выброшено, а оставшееся сильно отличалось от первоначального. Эта ситуация творилась не только в многочисленных сектах второго века нашей эры, но и в основной, "ортодоксальной" церкви, которая оформилась только после Константина.
Как справедливо указывает Освальд Шпенглер во втором томе своего (Untergang), христианство конца Западной Римской Империи было магическим культом и, таким образом, было совершенно непонятно для понимания "фаустовского", гражданского человека. Шпенглер отмечает, что Святой Августин, почитаемый Западной церковью, считал бы учения более поздних отцов церкви недопустимой ересью.
Ортодоксальной христианской церкви вообще не существовало почти до конца четвертого столетия, пока кто-то не наехал на императора Феодосия и не объяснил ему, что неплохо бы истребить всех арийцев, которым незадолго до этого приклеили ярлыки христиан. Вы должны понимать, что ярлыки и этикетки могут крутиться и вертеться без всякого видимого смысла. В России 100 миллионов человек убито по обвинению в буржуазности, сейчас же там убивают по совершенно обратной причине. Смысл этой круговерти, именно, в постоянном поддержании непрерывного потока арийской крови.
Так было и в начале христианской эры, когда христианами стали арийцы, их тут же стали массово истреблять. Когда же арийцы стали мыслить по-своему, их тут же заклеймили еретиками и опять стали истреблять. Здесь нет смысла в религиозных отличиях, здесь надо отслеживать, чья конкретно льётся кровь. Смысл истории - в пролитии арийской крови и уничтожении арийской расы, остальное - лишь игра слов и повод к геноциду арийской расы.
Сейчас нам пытаются внушить, что вера всегда была ортодоксальной, но на самом деле, только указом императора Феодосия в 381 году идеи той секты, которая контролировала императора, стали основными и были подтверждены силой государства. Закулисные же деятели развивали совершенно абсурдную идею, что Сын и Отец родились одновременно. Арийцы же, которые на вполне понятных основаниях отстаивали всем известную истину, что Сын не может быть старше Отца, были уничтожены. Закулисные деятели очень грамотно и заблаговременно, поддержали и провели к власти Феодосия, а также поддержали Грациана против его отца, поэтому победа данной богословской концепции - это результат не развития богословской мысли и божественного откровения, а результат совершенно гнусной деятельности закулисных аферистов, которыми, как всегда, были наши главные персонажи.
Поэтому, единственно правильно, называть христианами всех, кто были последователями Иисуса, которого они считали Христом, то есть Мессией, и который был казнён во времена императора Тиберия.
Когда во втором веке христиане стали обычным явлением, то подавляющее большинство из них было евреями.
Многочисленные письма Святого Павла, в том числе и те, которые включены в сборник "Нового Завета", как и те, которые по определённым причинам были исключены из этого сборника, были составлены евреями, у которых были свои собственные планы, как в очередной раз кинуть гоев.
(Эти фабрикации, возможно, включали поддельную переписку Сенеки и Павла, о чем было известно Тертуллиану).
Так вот и различались отдельные христианские течения. Назарены (Nazarenes), например, имели своей основной книгой "Евангелие в соответствии с древнееврейским", фрагменты которой сохранились. Назарены изъяснялись на арамейском и говорили, что только евреи имеют право быть христианами, потому что когда Христос вернётся, чтобы уничтожить гоев, то евреи будут управлять миром. Этой же концепции придерживались впоследствии и английские пуритане в 17 веке и американские христианские сионисты и евангелисты в современной Америке, втайне только одних себя считая евреями, и подлежащими спасению.
Другим направлением были Эбиониты (Ebionitis), у которых главной книгой было "Евангелие Матвея", которое по крайне мере, было старше всех этих писем, подшитых в Новый Завет". Эбиониты проведывали чистый коммунизм, со всей собственностью, включая женщин, принадлежащей всем. Эбиониты считали, что гоев, если их обрезать и провести через обряд очищения, можно зачислить в число христиан, хотя и второго сорта.
Карпократиане (Carpocratians), которые были сильным направлением, допускали гоев на равных, поскольку спасение было для всех, которые променяли мирской материализм и мирские законы на служение Христу. Христос для них пришёл, чтобы освободить человечество от угнетения, что важно для них, так это духовное спасение, и мы должны показать своё освобождение от материализма путём отказа от всех законов и свободно предаваться похоти и вообще всему, что "святой дух" возжелает. Карпократиане, как и Эбиониты, тоже были коммунистами. Собственность и женщины у них тоже были общими. Но это ещё были цветочки.
Кроме этого существовали вообще чисто гомосексуальные христианские секты.
Существовали так называемые Нассены (Nassenes), которые поклонялись змеям и символам змей, как воплощением божественной силы, всего лишь потому, что змеи меняют свою кожу и как бы периодически инкарнируются.
Такое течение как Адамиты, шли назад к природе и ходили голыми.
Все эти рассказы про святых мучеников, разумеется, выдумка. Святой Иеремия (Jerome) в одном своём письме, которое явно было опубликовано по недосмотру, хвалится своим искусством сочинять подобные истории в воспитательных целях.
Однако некоторые императоры, несмотря ни на что пытались воспитать в людях уважение к закону и пытались бороться с еврейским христианским разложением государства. Но, тут мы, естественно, слышим обычные жалобы о неслыханной жестокости некоторых императоров, которые хотели восстановить порядок в государстве.
Характерным является один признак: когда евреями проливаются, между прочим, моря крови, как это было в Реформацию, то об этом не стоит и упоминать, но когда Святая Инквизиция вместо того, чтобы как это тогда делалось, публично расчленить их на части, милосердно сжигает на костре несколько злостных убийц и растлителей, то из этого поднимается визг на столетия и из неё делают жупел, чтобы пугать последующие поколения.
Жалобы на жестокость некоторых императоров является прямым указанием, на то, что те пытались восстановить порядок в государстве. И когда кто-то из них бросил несколько растлителей к тиграм вместо того, чтобы залить им глотку расплавленный свинец, как это обычно было принято, то из этого сделали пример на все последующие столетия, поскольку жертвами оказались представители избранной расы.
Современные учёные из тех, кто наводит тень на плетень, пытаются обозвать словом "гностицизм" все течения, которые не вписываются в понятие "ортодоксальный" по стандартам, разработанным в конце четвёртого столетия. Это конечно ложь. Гностицизм - это учение, которое говорит, что им известен "Гнозис", то есть учение о спасении, открытое только им, избранным. Учение, открытое им учителем, который или сам бог, или посланный богом человек. Очевидно, что все христианские течения в том или ином смысле гностики, потому что все они основаны на откровении Христа, который или сам Бог, или инспирирован Святым духом.
В первые четыре века нашей эры мир был полон гностиков, которые пропагандировали различные откровения. Кроме Христа, спасителями были: Baruch, Gamaliel, Tat (= египетский бог Тот) , Seth ( египетский бог), Адам, (чьи книги недавно были открыты) Моисей, Enoch, Marsanes, Nicotheus, Phosilampes, Nicotheus, Mithra, Zoroaster, Zervan так далее. В начале эры Ближний Восток был бедламом, в котором орудовали массы предсказателей и "учителей", которые брали свое вдохновение от съедания ядовитых грибов или от простого желания попользоваться за чужой счёт, то есть, ситуация была ровно такая же как и сейчас, в конце двадцатого столетия.
Для полного обзора всего этого периода, который наши "просветители" хотят вычеркнуть из истории, надо читать: Jean Doresse "Les livres secrets des Gnostiques d"Egypte" Paris, 1959), который делает обзор книг, найденных за несколько лет перед этим в Chenoboskion.
Одна значительная деталь: продавцы гностицизма -
и тогда в древнем мире, и сейчас, всегда евреи.
Если вы посмотрите в журнал Scientific American за январь 1973 года, стр. 80-87 то вы найдёте выражение: "автор вынужден признать, что Гностицизм, в основном, еврейского происхождения". Автор, естественно, осторожен, не обидеть "богом избранных". Я допускаю, что не всегда можно определить национальность проходимцев, приторговывающих человеческим спасением, но значительно то, что когда их удаётся идентифицировать, то они всегда оказываются евреями. Поэтому, когда мы говорим о таких вещах, то в национальности никогда не надо сомневаться. Это изобретать велосипед - говорить, что Христианство внедрялось именно евреями, с целью разрушения Римской империи и уничтожения её жителей. Примечательно, что когда в третьем веке, христиане старались сделать свой культ уважительным, они стыдили евреев и чурались их как чумы.
Это делал, например, Тертуллиан, продажный юрист из Карфагена, который написал "Апологетику", имеется в виду христианства, написанную им в начале третьего века. Тертуллиан пытается убедить, что христианство, это не банда революционеров и дегенератов, как тогда было всем известно, но союз братьев, основанный на взаимной братской любви друг к другу, которые сохранили веру, выброшенную евреями на помойку. Тогда священники поддержали Тертуллиана заявлением, что он является ортодоксальным в своих ранних произведениям, но затем, бац, и его клеймят Монтанистким еретиком! Иеремия и другие святые, достаточно долго мучались с работами Тертуллиана, чтобы их хоть как-то представить ортодоксальными. Об этом написано в работе "Tertullian" Timothy Barnes, 1971, Oxford. И то он топчется там, где всё очевидно: Тертуллиан, который до этого был продажным адвокатом, пытался убедить римлян, что христиане не представляют угрозы обществу, и вычёркивал все факты, которые не подтверждали эту точку зрения. Тертуллиан прятал от римлян учения христианских сект, в которых он сам состоял, но для самих христиан, он их, наоборот, подчёркивал, особенно для тех, которых он хотел привлечь в свою секту, например для секты Montanus.
Монтанус был пророком, он происходил из Фригии. Монтанус быстро смекнул, что евреи упустили с Иисусом большой шанс, и он провозгласил, что когда Иисус придёт во второй раз, то он придёт во Фригию и перебьёт всех язычников к чертям собачьим.
Теперь вы видите весь лейтмотив Христианства и причина его появления? Это - перебить язычников, поганое арийское племя, сделать из них ругательное слово, что и было сделано. (Именно с этой целью использовалось христианство и на Руси, когда полу-еврей князь Владимир массовым образом топил русских в Днепре и оставлял в живых только тех, кто выкрещивался. Таким образом, началась селекция рабов в русской нации. Прим. Проф. Столешникова.)
Это избиение нехристиан, которые тогда ассоциировались с неевреями, во всех красках описано в одном из лучших образцов человеконенавистнической литературы, который и представляет собой "Апокалипсис". Этот Апокалипсис до сих пор является бальзамом на сердце всех американских христианских сионистов, которых в Америке около 100 миллионов человек, и которые спят и видят, что придёт Христос и вырежет всех противников Израиля. Если бы в Апологетике, Тертуллиан честно бы сказал римлянам, что через годик - другой их всех будут пытать и резать на части, то тогда они бы не стали так наивно верить, что христиане, это невинные ягнята, как это тогда доказывал Тертуллиан.
Тертуллиан пишет как полуграмотный писака. Первый христианин, который пишет на приличном латинском, это Minucius Felix, чья книга "Octavius" в начале третьего века сделала много для упрочнения теоретических позиций Христианства. Мунициус Феликс сконцентрировался на высмеивании языческих мифов, которым никто и так не верил. Кроме этого, он отрицал, что христиане практикуют инцест (педофилию), хотя это и было любимым занятием многих христианских сект, освобождённых от соблюдения всякого закона и приличия. Феликс доказывал, что христиане также не режут горла детям, хотя некоторые из христианских сект занимались и этим, чтобы добыть кровь для службы. Аргументы Феликса в пользу монотеизма не отличишь от аргументов стоиков, кроме того, что единый бог это христианское божество и евреи - апостаты. Феликс настаивает, что христианам не по дороге с евреями, которых Бог несомненно накажет. Интересно, что Мунициус Феликс не упоминает ни одну конкретно христианскую доктрину, и в его работе вообще нет слов "Христос" и "Иисус". Язычники тогда говорили, что Христианство основано каким-то уголовником, которого распяли. Мунициус интересно доказывает, что Христос - бог, говоря, что ни один уголовник ещё не назначался Богом. Это доказательство, есть собственно всё, что он имеет сказать. Он продолжает дальше, упрекая египтян за поклонение смертному человеку, и затем доказывает, что Крест представляет собой:
1). Мачту корабля под полными парусами.
2). Правильную позицию человека для молитвы: стоя с вытянутыми в стороны руками.
Конечно, что наши святые люди, объявили его "ортодоксом".
Он не упоминает о христианах до страницы 112. Интересно само слово "христиане" (Christiani), потому что были еще и Chrestiani, последователи еврейского вождя, который под именем Chrestus подстрекал диаспору евреев в Риме, что время резать гоев давно уже пришло. То слово, которое использует Тацит в Medicean manuscript, которое ещё можно видеть под позднейшими стираниями, было именно Chrestiani. Корректность различия этих слов "христиане" против "хрестиане" подтверждается самим Тертуллианом, который обижается в 197 году, что язычники называют членов его секты Chrestiani, в то время как они никакие не Chrestiani, а Christiani.
Это существенно, потому что Хрестус, то есть по-гречески: хороший, годный, это обычное греческое слово, и было популярным именем для восточных рабов, так же как и сейчас китайцы в Америке любят называться "Чарли" или "Майк". Например, друг Цицерона, Curio, имел раба или свободного человека, по имени звали Хрестус, которого он использовал как журналиста, собиравшего новости для тех римлян, которые были в командировке. Много известно людей с этим именем, но более всех известен этот пресловутый еврейский революционер Хрестус, который был вождём одной из крупных еврейских революций в Риме, в то время как нас учат, что в Риме, дескать, жили одни римляне.
Suetonius (Claud.25.4) отмечает, что эта еврейская революция в Риме, (Если евреи делают, то это всегда революции, если неевреи, то это всегда погромы) сопровождалась такими экспроприациями, убийствами и поджогами (в духе Парижской Коммуны), что император Клавдий выгнал всех евреев из города.
Конечно, это не помогло, потому что как всегда, пока он вышвыривал в дверь одного, другие два влезали обратно через окно, и через несколько лет Рим кишел евреями больше чем прежде. Клавдий просто остолбенел от такого нахальства, и пытался ограничить деятельность их синагог в Риме. (Cassius Dio. LX.6.8).
Точная дата революции Хрестуса неизвестна. Koesterman, у которого есть хорошая статья об этом в Historia, XVI 1967, 456-469, считает что это 49-50 годы нашей эры. Но это, может быть, и другая еврейская революция, которая была на 5-6 лет раньше. Ориентируясь на дату Костермана, эта еврейская, (Хрестуса), революция случилась между 14ым и 15ым годами ранее сожжения Рима в 64 году нашей эры, который они таки спалили, свалив это на Нерона, но сам Нерон чётко обвинил в сожжении Рима именно Chrestiani, которые были обычной бандой еврейских революционеров, и которые боготворили Хрестуса также, как они позднее боготворили Карла Маркса или Льва Троцкого.
Что случилось с Хрестусом, неизвестно, однако вполне возможно, что он сбежал и вернулся обратно в Иудею. Если же он был арестован и казнён римлянами, то эта история, в той или иной мере, могла быть использована в создании историй об Иисусе (Иисус, было популярное еврейское имя). Интересно, что одна из самых ранних христианских подделок, известная ещё Тертуллиану, и которая появилась раньше большей части Нового Завета, это письма Понтия Пилата, описывающие распятие. Письма Понтия Пилата существуют в двух версиях: одно адресовано Клавдию, а другое царствующему императору Тиберию.
Вообще трудно понять, почему христиане обнаружили всю эту историю с распятием так поздно в первом веке. Однако, это становится понятным, если принять во внимание революцию Хрестуса. Затем распятие сдвинули по времени назад и поменяли Хрестус на Христос, чтобы оборвать все ассоциации. Перемена Хрестус на Христос произошла гораздо позже, в конце второго столетия, когда нарастающий itacism в греческом произношении дал eta и iota, в простонародье тот же самый звук. Это давало также то преимущество, что избитое имя становилось уникальным и единственным.
Путаница усугубляется тем, что есть третье слово Christus, по-гречески - масло, благовоние, которое никогда не было именем. Однако в тогдашнем еврейском диалекте греческого языка, наподобие "идиш" для немецкого, оно использовалось для обозначения титула царей, которые становились как бы "богом помазанные", то есть законные. В таком смысле это слово встречается в греческом варианте Библии.
Таким образом, для евреев, это слово, имело смысл, который было логично заимствовать еврейскому агитатору, претендовавшему быть законным царём евреев, а также и Мессией, которого евреи давно ждали, и который по их основной вере, поможет им вырезать всех неевреев без всякой жалости. Может быть, был ещё один еврейский вождь, отличный от Хрестуса, во время императора Тиберия, который был казнён губернатором Иудеи. Вы заметите, что истории в Новом Завете содержат указания на претензии быть "Царём евреев", и которые авторы историй находят нужным объяснять.
Тут конечно много простора для дедукции.
Моё мнение то, что был некий агитатор по имени Иисус (Jesus), то есть Йешуа (Yeshua, сокращенное от Yehoshua, как Джейк от Джекоба). Это было во времена императора Тиберия в Иудее, но затем вся история была реконструктирована от карьеры римского Хрестуса. Палестина тогда была полна всяких чёрных магов, некромантов, факиров и тому подобное, и нет ничего удивительного, что один из них попытался составить конкуренцию с установившимся законом еврейских священников с фатальными для себя последствиями. Что я сейчас расскажу, объяснит, почему Chrestiani, пожегшие Рим и которых истребил Нерон, за что на него и свалили поджог Рима и объявили его жестоким психом, были обычной бандой еврейских революционеров, рвущихся к власти. Эти Хрестиане (как марксисты) были последователями пресловутого Хрестуса, который был вождём перманентной еврейской революции 14 лет ранее. В это время нет никаких исторических свидетельств о существовании тех, кого мы называем сейчас именем "христиане", поскольку для этого надо различать Хрестуса от Христоса, чего тогда не было. (Для дальнейших объяснений по этому вопросу смотри вышеуказанную статью Костермана).
Самое раннее упоминание о Христианах появляется в письме Плиния только в 112 году, когда он был в Bithynia. (Есть перевод этого письма в серии Loeb).В это время христиане еще не сделали свои евангелия, а может, не хотели ему показывать? "Христиане, хрестиане" убедили Плиния только в том, что они просто банда мерзавцев, мнящая о себе неизвестно что. Плиний был даже реально удивлён, что он не нашёл у них следов ритуальных убийств, такое они произвели на него гнусное впечатление. Поскольку Плиний, это единственное свидетельство о существовании христиан, то мы не можем знать с точностью, о ком он говорил, о Christiani или Chrestiani, которые тогда еще вполне могли быть в силе. Для римлянина, это вообще была чушь, название Хрестиане, поскольку для него это означало "Люди масла, люди мирра, люди благовония" и не более того. Христиане, то есть последователи Христа, а не Хрестуса, это слово имело больше смысла для Плиния. Но христиане были не лучше хрестиан, они, как мы уже знаем, практиковали ритуальное убийство, педофилию и другие отвратительные восточные церемонии.
Это не подлежит никакому сомнению, и этому есть все доказательства, что христиане, то есть последователи Иисуса, не говоря уже о хрестианах, последователях Хрестуса, были заклятыми врагами греко-римлян. Назарены допускали в свою христианскую среду только евреев, Эбиониты допускали гоев только на положении собак, и неевреи действительно настолько тупы, что не могут сами прочесть это в евангелии Марка, где это написано чёрным по белому в: Marc. 7.27-29 . Эбиониты допускали неевреев только при условии, если те сделают обрезание и будут безоговорочно подчиняться свои богоназначенным хозяевам. И неевреи спокойно проглотят, что когда Иисус Христос вернётся на эту землю, то он уничтожит неевреев самым зверским способом, какой можно будет придумать для этого богоугодного дела, что достаточно живописно и описано в Апокалипсисе, который включён в Новый Завет.
В этом случае гойским прихлебателям будет позволено лежать на полу позади банкетных столов, с которых хозяева будут бросать им обглоданные кости. Вполне естественно, что такая перспектива не устраивала греко-римлян, но, когда эти учения были в достаточной степени модифицированы, и римская империя наполнилась достаточным количеством всевозможных расовых помесей, то тогда количество новообращённых в христианской религии стало увеличиваться. Многие ранние секты христиан специально исключали евреев, и нет сомнения, что антиеврейские пассажи в Новом Завете были написаны для этих сект. Говорит само за себя, что победила секта, подшившая в одну книгу, которую они назвали Библией, не только Новый Завет, но и чисто еврейскую мифологию Ветхого Завета, а затем они быстренько договорились, как это они умеют делать, с императорами, чтобы истребить всех неевреев, которые не принимали эту новую религию, что они тут же и сделали. Такое впечатление, что где бы они не творили своё чёрное дело, ветер всегда дует в их паруса.
Ветхий Завет представляет собой сборник сказок, написанных с таким расчётом, чтобы подтвердить основное положение, что евреи являются богоизбранной расой. Если вы возьмёте Библию, то на фоне основного листажа, представленного массой Ветхого Завета, вы Нового Завета просто не заметите. Интересно, что евреи, с присущей им шуцпой (нахальством), идентифицировали своего племенного Бога Абрама, Исаака и Якова с animus mundi стоического монотеизма, равно как и с Ahura-Mazda зороастрийской религии персов.
Оставляя в стороне вопрос о том, какую долю первоначальных христиан составляли евреи, тем не менее, несомненно, что они уверенно использовали еврейскую технику подделок и подлогов при сочинении своих евангелий, особенно, что касается описания всяких чудесных исцелений и других невозможных событий. Мы не можем непосредственно схватить евреев за руку и сказать: "Это вы выдумали Христианство", чтобы парализовать здоровые оборонительные инстинкты нееврейских наций, однако мы должны признать, что если бы евреям надо было бы изобрести умственный яд, смертельный для белых людей, то они бы не смогли изобрести лучшего яда, чем Христианство.
Я специально подчёркиваю тот очевидный факт, что христианская доктрина в её голом виде - это конкретное требование самоубийства белой расы, которая выжила только потому, что наши предки крепкой "варварской" закалки, в основном, игнорировали на практике большую часть этой злокачественной доктрины христианства. И чем более игнорировали, тем они лучше выживали, особенно на севере Европы.
Протестантский разгром сделал возможным для каждого проходимца использовать свои "откровения", для того, чтобы облапошивать верующих вдоль и поперёк. До этого же, католическая церковь имела монополию на то, что считать грехом и всячески прятала концы того, что святые книжки-то имеют импортное происхождение.
Катастрофическое принятие христианства нашей расой подробно описано в моей книге "Christianity and Survival of the West". Я ничего не изменил бы в этой книге, хотя, прошло и много лет с тех пор, как я написал её, кроме того, чтобы подчеркнуть, что христиане совершенно бесполезны, когда надо спасать нашу собственную расу. И наши внутренние враги не жалеют средств, чтобы субсидировать неуменьшающееся количество наших разглагольствующих шаманов. Эти внутренние враги финансируют расцвет всех мистических предрассудков, нанимают различных "специалистов", которые выступают от лица "учёных" и запросто доказывают действительное существование самых подлых трюков и низменных обманов. Развитие Христианства в Западном Мире в течение последних двух столетий было уничтожением всей морали, которая врождённо была свойственна белой расе. Для того чтобы навязать Христианство нашей расе, в Средние века они замаскировали еврейскую христианскую мораль под нашу, чтобы сделать её приемлемой для нас. Но, когда они полностью овладели наше расой, то они вернулись к аморальности первоначального христианства, то есть к чистому яду первоначального еврейского оригинала. Как я уже подчёркивал в других своих работах, что сила чужеродного культа не ограничивается одними только религиозными приложениями. Когда христианские мифы отпадают, то всё равно остаются их остатки в виде разнообразных интернационально-космополитических понятий типа: "всё прогрессивное человечество", "общечеловеческие права", "международное единство всех прогрессивных сил", и т.п. Вся эта лексика имеет хождение только поскольку, предполагается некое общемировое божество. В практических терминах мы должны рассматривать как сугубо христианский, наиболее популярный сегодня культ, культ либерализма.
Обречённость наций.
Я не знаю, что может быть сделано, чтобы спасти тех, кто, как полагают здравомыслящие люди, влекомы суицидальным инстинктом. Хотя в 1914 году, мы как всегда имели евреев, вцепившихся в нашу шею, мы, тем не менее, были преобладающей расой на земле. Сейчас же мы представляем собой презираемый и деградировавший вид антропоидов, за счёт которого живут все остальные низменные виды. Когда я вижу, что наши люди или слишком недалёки, чтобы понять это, или слишком трусливы, чтобы оказать сопротивление, я близок к отчаянию. Всего несколько десятилетий назад я бы никогда не поверил, что здесь, в Америке, арийцы будут позволять, чтобы их детей насильно волокли в принудительные учреждения, называемые "школами" только для конспирации. Что наши дети будут насильно пичкаться суицидальными, аморальными учениями, лекарствами, наркотиками, что их будут бить, насиловать, мучить самыми разнообразными способами и смешивать их с натуральными животными. Сегодня я не верю своим ушам, когда слушаю полицейское радио, призывающее не выходить на улицу с наступлением темноты, или идти только по середине улицы, чтобы негры не замочили их из-за угла, или вообще не показываться в большинстве районов своих городов. И это происходит в Америке, где до Второй Мировой войны люди не запирали своих домов и автомобилей, и где ограбления были чрезвычайно редки, не говоря уже об убийстве, которые были единичными на всю страну. Разве люди, которые допускают такую свою деградацию, имеют право на жизнь? Что это, предрассудки? Или многовековое отравление умов, сделало их окончательными дураками?
Когда евреи проникают в нацию, то они сразу перехватывают контроль над умами. Поэтому никогда нельзя ни о чём говорить или спорить с этими мастерами словоблудия. Это как легенда о Сцилле и Харибде в приключениях Одиссея. Помните? Чтобы не погибнуть, Одиссей приказал привязать себя к мачте. И мы также должны привязать себя к мачте, то есть не слушать ни одного их слова; идентифицировать лектора, и если он не нашей собственной расы, то просто не слушать его, какие бы заманчивые вещи он нам бы ни пел. Единственный язык, на котором мы можем разговаривать с ними - это язык оружия.
Уже в середине 19 столетия лорд Харрингтон сообщил парламенту Англии, что евреи контролируют большую часть прессы, в других странах положение было не лучше. Прошло совсем немного времени, и еврейский контроль над средствами массовой информации становится практически абсолютным. Просто они пришли к выводу, что издания с тиражом мене 10 тысяч экземпляров для них выгоднее не подавлять. Евреи знают, что им надо иметь всего совсем немного оппозиции, чтобы просто поддерживать миф об "угнетённом меньшинстве", более этого, они оппозиции не допускают. Они сами поддерживают и возбуждают антисемитизм, если они видят, что арийцы вообще зачахли так, что почти умерли. Но в принципе, евреи уже давно достаточно сильны, чтобы держать за правило, что ни одна нееврейская собака не смела, не только лаять на своего хозяина, но и даже скулить.
Вся бывшая наша собственная аристократия, которой мы должны были гордиться, а не уничтожать, была давно уничтожена в революциях и войнах, устроенных для своего развлечения нашими нынешними хозяевами. Мы остались только с тем, что можно назвать арийским пролетариатом, который ведёт такую жизнь, что, не имея оков, он не имеет вообще ничего и реально может только повеситься. Если он завтра не выйдет на тяжкую работу, он не сможет прокормить свою семью - вот и вся его собственность. Именно поэтому людям надо давать пенсию, потому что у них нет вообще ничего, и пенсионеров надо бы оставлять умирать, но если так сделать, то завтра просто никто не выйдет на работу. Белая нация, арийцы - это раса нищих. Всё богатство находится в руках евреев, вот поэтому нас в школе и заставляли писать на доске: "Мы не рабы, рабы не мы", потому что иначе это абсолютно очевидно, если это не заучить наизусть.
Вся наша нация зависит от милости тех, на кого мы всегда подозрительно косились, называя их торговыми посредниками, спекулянтами и брокерами. Но ещё хуже те, кто торгуют и посредничают словами и образами: журналисты, сценаристы, авторы, учителя, священники, кинорежиссёры дизайнеры, которые формируют мировоззрение покорённой расы. Этот факт полного порабощения нашей расы привёл некоторых даже к той точке зрения, что наш шанс на спасение заключается в том, что евреи, ослепленные своей спесью и полной уверенностью в своём собственном превосходстве, пропустят полный развал государств и обществ таким образом, что наступит полный хаос, в котором опять начнут выживать только физически сильнейшие, а не умственно хитрейшие.
Всё, что вы хотели бы знать о евреях,
но боялись спросить из-за страха,
что обвинят в антисемитизме.
(или Интересные откровения одного американского еврея)
Джон Бриант
(Дж.Бр.Янт)
1995
Первое введение.
O политической корректности.
Евреи - великие люди, и потому, что они великие - они велики во всём, включая их собственные ошибки.
( Дж.Бр. Янт. Смертные слова).
чувствительности, должны иметь приоритет над свободой дискуссии.
Настоящая книга политически некорректна, поскольку тема данной книги - евреи, является закрытой темой, даже среди тех, кто являются политически некорректными "в законе". Причиной этого запрета является тот факт, что евреи, если и повсеместно не любимы, то повсеместно уважаемы, и, в любом случае, их везде боятся за их богатство, власть и совершенно реальные достижения. Таким образом, критицизм евреев, может, поэтому, легко предполагать отсутствие здравого смысла, свойственного только деклассированным элементам. Но есть и другая причина: преимущественно евреи занимают ключевые позиции в средствах массовой информации, и поэтому, оказывают решающее влияние на новости и другую информацию преподносимую этими средствами. Это, конечно, подтверждение и доказательство еврейской интеллигентности и интеллектуальности; но это также, и доказательство того, что информация неблагоприятная для евреев не имеет шанса появиться в средствах массовой информации.
Я допускаю, что я чувствую себя очень некомфортно, публикуя эту книгу. Частично потому, что я люблю евреев, и предпочёл избежать недопонимания в противоположном, не говоря уж о проклятиях, готовых высыпаться на мою голову. Но, именно, вследствие этих недопониманий и проклятий, я чувствую себя обязанным высказаться по этому поводу. Страх проклятий удерживает большинство людей от высказываний по поводу евреев, в то время как высказываться надо. Этот страх создаёт атмосферу подавления, которая может быть снята только людьми, не боящимися высказываться. Кроме того, высказываясь против чёрных, феминисток и других групп, пользующихся политическим фавором, я чувствую, что я не могу обойти вопрос о евреях, потому что это было бы не только бесчестно, но и трусливо.
Когда я начал подготавливать эту книгу, я попросил Михаила Левина, профессора философии Нью-Йоркского городского университета, написать введение.
Когда я ничего не услыхал от него в ответ, я написал ему второй раз, но я до сих пор ничего от него не слышу. Таким образом, я могу предположить, что он оскорбился написанным.
Второе введение:
Нарушая первое правило.
Первое правило: "Никогда не критикуй евреев". ( Народная мудрость).
Все мои лучшие друзья - евреи, но некоторые другие мои лучшие друзья, являются антисемитами. Кто-то спросит, как это может быть? На это могут быть несколько ответов. Христианская заповедь гласит - люби своего врага, но поскольку я не христианин, эта ответственность с меня спадает. Я спешу подчеркнуть, что если бы требование к дружбе было соглашаться с друзьями во всём, то дружба вообще была бы невозможной. На самом деле, для дружбы достаточно, чтобы общение было взаимоприятным.
Однако некоторые могут возразить, что если человек может дружить с антисемитами, в то время как этого не надо делать, то это говорит само за себя.
Я же скажу, что всё это неправильно. Непереносимость евреев - это как непереносимость охры в современной живописи - это неосознанный акт, непроизвольная реакция. Это, как отрыжка - неосознанный, подкорковый рефлекс.
В случае с евреями он базируется на жизненном опыте и, поэтому, не может быть осуждён более чем такие процессы как, дыхание или потребление пищи.
Но существует ещё одна причина для дружбы с антисемитами, вы можете много нового узнать от них для себя, потому что их перспектива отличается от вашей. И, действительно, я столько много узнал от своих антисемитичных друзей, однако всё это, не изменило моего положительного отношения к евреям; это просто показало, что евреи, как и все другие, делают ошибки. Просто самая большая ошибка, которую допускают евреи - они не допускают своих ошибок.
Третье введение:
Являются ли евреи своими злейшими врагами?
В этой книге неясно, действую ли я в долгосрочных интересах евреев, или же я - антисемит, который получает удовольствие от обсуждения вопросов, которые тайная еврейская полиция (АДЛ), пытается наибыстрейшим способом пресечь. И в то время как глупо отвергать силу современного, то, что называется еврейского проклятия, я не буду отрицать обвинения в антисемитизме, и не потому, что эти обвинения правильные, а просто потому, что я хочу вынести эти вопросы на обсуждение. И в то время как, кто-то может сказать, что в ближнесрочных интересах еврея не читать эти эссе, я скажу, что в долгосрочных интересах еврея - читать эти эссе. Потому что остальные могут заподозрить, что подавляемые предметы для дискуссии - по определению, правда.
Существует обоснованное предположение, что евреи, на самом деле, не хотят элиминировать антиеврейские чувства, как это они силятся показать другим. Существует достаточно много случаев, типа вымазывания синагог надписями, которые, как показал Laird Wilcox в книге " The Hoaxer Project Report: Racist and Anti-Semitic Graffiti, Harassment and Violence: An Essay on Hoaxes and fabricated incidents" (Editorial Research Service, BOX 2047, Olathe, KS 66061)
("Отчёт об обманах: Расистские и антисемитские надписи, угрозы и насилие: очерк об обманах и сфабрикованных случаях");
и, которые, после расследования, выявили, что антисемитские инценденты делали против себя сами же евреи, в целях поддержания себя и других в тонусе.
Но если даже и правда, что евреи кровно заинтересованы во лжи и фабрикациях, те же евреи часто борются и против них. Например: евреи Милтон Фридман и Мюррей Ротбард являются активными борцами против коммунизма и эгалитаризма, который вынесли на мировую сцену другие евреи, Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Также, евреи основали Общество Содействию Прогресса Цветному населению в Америке в 1912 году, феминистское движение, и все другие движения за гражданские права разных групп, которые действуют в ущерб правам индивидуального человека. Однако, тот же еврей Михаил Левин из Нью-Йоркского городского университета, вызвал к себе национальный интерес, вследствие своих успешных атак на либеральную догму.
Третий пример: в то время, как евреи усиленно используют тему Холокоста, для того, чтобы капать на нервы белому населению, именно еврейский историк David Cole и еврейский юрист Mark Lane играли большую роль в разоблачении мифов о газовых камерах, употреблении евреев на мыло и абажуры, фальшивки дневника Анны Франк и прочей классической еврейской туфты.
Это эти люди являются совестью еврейства. Эти люди ясно видят тот вред, который принесёт в долгосрочном плане еврейству эта, сoтворяемая наиболее жухлыми евреями, стряпня.
Именно эти люди отвергают ложное убеждение, что критицизм евреев пагубен для них.
Но если даже, в этих статьях есть болезненность для евреев, в них же есть равная болезненность и для антисемитов. Потому, что многие факты, которые интерпретируются против евреев, как показал я, можно равным образом интерпретировать и против их оппонентов.
Ответ, на который евреи должны ответить: что они, и дальше будут, по команде своих командиров сверху, уравнивать конструктивную критику с антисемитизмом? Если да, то они одалживают доверие своим врагам, предоставляя им для этого все основания.
Четвёртое введение:
Цензурируя еврейскую цензуру.
"Официально, мы, здесь в Америке, имеем свободу слова. Но Израильское лобби, не удовлетворённое владение средствами массовой информации, пытается держать потенциальных диссидентов в страхе. Для Израильского лобби недостаточно самому иметь голос - ему надо в первую очередь, чтобы оппоненты имели заткнутые рты. Хуже всего, что американцы думают, они слышат все точки зрения о Ближнем Востоке, в то время как, абсолютно нет. Американцы не отдают себе отчёта, сколько много журналистов в этой, якобы свободной стране, мудро держат язык за зубами по этому вопросу. "Мы имеем запреты, которые не признаются как запреты, и нет ничего более призрачного как иллюзия свободы без её сути. Эта страна (Америка) больше не будет свободной, пока она не станет храброй".
(Joe Sobran ( еврей), The Wanderer, quoted in The Rothbard Rockwell report, September 1993. стр. 9).
Многие из нас вполне могут допустить, что евреи довольно нормальный народ, а кто этого не допускает, тот, по крайней мере, может признать, что евреи, возможно не сделав много добродетельного, имеют неплохие успехи. Но, замечательные люди, какими евреи являются сами по себе, есть область, где они явно преуспели - это область подавления всякой информации, которую они не желают о себе слышать. Чего говорить, что люди вообще ничего не слышали об этой теме, а это потому, что евреи были чрезвычайно успешны в её подавлении.
Обвинения в антисемитизме - одно из самых мощных оружий евреев и их друзей, чтобы заставить замолчать любого и остановить дискуссию. Потому, что, как только на кого-нибудь навешивается этот ярлык, то не только этому человеку или организации уже невозможно сохранять своё лицо, но и вообще искусственно создаётся такая ситуация, когда людям уже вроде как неприлично с ними общаться, хуже чем с прокажёнными. И, если кто критикует евреев или Израиль, или вообще не говорит об Холокосте иначе как в почтительных тонах, то ждать не долго, когда он останется один с наклейкой антисемита. Я это знаю - Я опубликовал работу под названием: " В защиту евреев", в которой я защищал евреев от обвинений, делаемых против них теоретиками теории заговора. И я повторяю - я защищал евреев - и, тем не менее, я получил клеймо антисемита!
Откуда я знаю, что евреи виновны в цензуре и подавлении. Я могу это утверждать, потому что я изучаю деятельность евреев в этой сфере в течение многих лет. Даются клички, дискуссии пресекаются, печатание не разрешается, свобода прессы сделана незаконной, людей избивают, организации поджигают, людей убивают. Для примера я только могу упомянуть, что еврейская тайная полиция Антидиффамационная Лига, нелегально обладала огромным официальным досье на обычных людей города Сан-Франциско. Следователи обнаружили, что АДЛ держит досье на 12 тысяч граждан и 950 организаций только в одном городе Сан-Франциско, в то время как это - международная организация! Сколько же у них досье по всему миру?
Что можно поставить в пику АДЛ? Моё мнение, отнюдь не собирание информации. Я думаю это право всех - собирать информацию. Криминально - то, что АДЛ не только тратит 30 миллионов долларов в год, чтобы собирать информацию на "еврейских врагов", ведь не надо быть Альбертом Эйнштейном, чтобы понимать, что АДЛ собирает эту информацию не ради её самой, чтобы просто держать её втуне. АДЛ тратит эти деньги целенаправленно, чтобы подавить распространение информации. Скажем откровенно: 30 миллионов долларов в год тратится на организацию угроз, судебные иски, наём подонков и на тысячи всевозможных способов рассчитанных на то, чтобы сломить сопротивление человека или организации.
Я хочу сделать совершенно ясным для всех - критицизм - полезен для евреев. Первое: если они не в курсе, что делают ошибки, то они не могут исправить своё поведение.
Второе: Я не собираюсь лизать ни чью задницу, будь она еврейская, или чья. Для меня нет ничего запретного, и я сделал это своей профессией - делать шашлыки из священных коров. Как говорят евреи: это мой "штик". И я собираюсь потрепать кое-кому нервы этой своей книгой.
Венделл Филлипс (Wendell Phillips) помнится за его замечание, что "цена свободы - вечная бдительность". Но это его замечание неверное, или, по крайней мере, неполное. Цена свободы - это готовность пожертвовать своей жизнью ради своих действий. И это поэтому, я решил опубликовать эту книгу. Я требую возможности говорить свободно, и я готов платить за эту свободу своей жизнью, если это будет необходимо. Как Вильям Ллойд Гаррисон (William Lloyd Garrison) написал в предисловии к его знаменитой антирабской газете 19 века " Освободитель" ("Liberator": " Серьёзно, я не буду сглаживать, я не буду извинять, я не отступлю ни на дюйм - и меня услышат!"
Глава 1
Хотя евреи проводят большинство своего времени, бия свою коллективную грудь по поводу гонений и преследований - это сами евреи, кто более всего ответственны за антисемитизм. Это происходит оттого, что евреи всегда рассматривали себя Богом Избранными Людьми и вследствие этого стоящими над другими народами. Это чувство собственного превосходства, это не только открытое объявление войны другим народам, но это также чувство, которое само по себе даёт отдельному еврею, то выражение высокомерия, которое вызывает недоумённые взгляды у всех неевреев. Эти-то недоумённые взгляды, евреи и интерпретируют удобно для себя, как "антисемитизм". Интересно, что эта не поддающаяся вера в своё собственное превосходство и вызвала, скорее всего, интеллектуальное превосходство евреев, потому, что только самые умные евреи могли выживать, и в совокупности с традицией евреев не жениться на инородцах, это и произвело в конечном итоге, на свет касту - то, что называется "Расой Господ".
Хотя либералы и кичаться тем, что сбросили пуританское табу, то, что они в действительности сделали - это поменяли старые табу на другие.
К примеру: хотя либералы сами не прочь посыпать свои произведения оскорблениями, однако они никому не позволят использовать такие словечки как: "ниггер", " жид" или "узкоглазый". В действительности же, с самого начала, как стали противопоставлять белых - чёрным, даже слово "негр" стало табу в либеральных кругах, не говоря уже о "цветной" или "тёмный".
Самый неожиданный факт в этой ситуации, что то, слово, которым они "успешно" все эти слова заменили - слово "чёрный" - само прониклось отрицательным смыслом, таким образом, что всё метисы и мулаты, да и вообще все загорелые и с кучерявыми волосами рискуют теперь обзываться "чёрными".
И говоря о либеральных табу, даже слово еврей было заменено этаким полусловом - "еврейский". Мне это слово всегда было непонятно, потому что в это случае все неевреи должны описываться словом - "нееврейский", которого не существует.
Факт, что еврейский язык, как и другие семитские языки, пишется справа налево, что характерно для преимущественно леворуких, помогает объяснить тот факт, что евреи рассматривались другими обществами как аномалия.
Я считаю, что евреи имеют право, чтобы иметь своё государство. Однако, факт, что они его хотят, это один из основных парадоксов нашего времени. Потому что, что такое государство Израиль само по себе, как не еврейское гетто?
Кошерность: это критерий пригодности пищи, который должен убедить настырного еврейского покупателя, что всё в крысином и тараканьем помёте гнилое мясо, на самом деле чистое и свежее.
Кошерная ветчина: это ортодоксальный еврейский сатирик.
Если кошерный резак для мяса, был осквернён некошерным мясом, то единственный способ очистить его, это чтобы раввин пописал на него.
Глава 2.
Вы всегда можете напомнить еврейскому панк-рокеру: когда-нибудь ты будешь иметь номер, написанный на твоей руке.
Ортодоксальный еврей - это тот, который более озабочен кошерностью своей еды, чем санитарными нормами.
Что более всего удивительно в праздновании дня Святого Патрика - это огромное количество ирландских евреев.
Дух нацизма лучше всего подходит к военной организации Еврейская Защитная Лига.
Является ли расистом нееврей, который считает евреев людьми, стоящими на более высокой ступеньке развития?
Почему из меня либералы делают расиста, в то время как сами убеждают всех, что "черные" - генетически низшая раса?
Это ирония судьбы, что евреи распространяют миф о равноправии "черных", потому что, кто как не евреи убеждены в неполноценности черной расы.
Рабство чёрных и чувство превосходства по отношению к чёрным, это, как и Холокост, были для евреев огромным бизнесом, на котором евреи делали свои деньги.
Ничего большего евреи не сделали для разжигания антисемитизма, как распространять свою басню о Холокосте.
Факт очевиден: басня о Холокосте нужна еврейским лидерам, чтобы развязывать кошельки, как своих евреев, так и неевреев.
Это позор для евреев, со всей их интеллектуальностью и интеллигентностью, которые позволяют распространяться этой басне о Холокосте. Потому что люди всё равно знают правду и поэтому получают больше оснований клеймить евреев как лжецов, а антисемиты получают больше фактов в свою поддержку.
Я не верю, что любой нормальный человек, прочтя книгу Артура Бутца " Обман двадцатого столетия" (Arthur Butz " The Hoax of the Twentieth Century"),
может ещё верить, что нацисты хотели истребить евреев.
Несмотря на все факты, еврейские "историки" холокоста продолжают подчевать людей своим холокостовым пойлом и заклеймлять всех, кто с ними не согласен.
Конечно, это будет болезненно для евреев открыть настоящую правду о холокосте, и особенно о том, сколько организаций было задействовано, чтобы выдумать этот миф. Но лучше раньше признать враньё, чем поддерживать этот миф, поддерживаемый официальным Иудаизмом. Потому что, очевидно, что у других людей больше становится фактов считать евреев лжецами и злостными обманщиками.
Неоднократно говорилось, что евреи используют обвинения в антисемитизме, как способ вымазать в грязи любого человека, который имеет другую точку зрения.
На самом деле открытого антисемитизма в Америке вообще никогда не было, и даже скрытый антисемитизм редко проявлялся.
На самом деле, проявления "антисемитизма" относятся всегда к неприятию политики Израиля по отношению к арабам, к задаванию вопросов об Холокосте, или к рассказыванию гоями анекдотов про евреев.
Таким образом, почему евреи прибегают к этой тактике обмазывания грязью?
Всё очень просто - это действует.
Большинство гоев испуганы, что их обвинят в антисемитизме.
Поэтому обвинение в антисемитизме работает таким же образом, как и обвинение в том, что у вас дурно пахнет изо рта, или вы больны СПИДом.
Другими словами, евреи нашли для неевреев нужную кнопочку. И они жмут беспрестанно на эту кнопочку, как лабораторная крыса, которая получает удовлетворение посредством этого.
Оскорбительно или нет, я не оскорбляюсь на своих евреев за эти трюки. Почему?
Да потому что со мной у них этот номер не пройдёт. Если им не нравится, что я не верю в басню о Холокосте, а верю в то, что Израиль скоррумпирован выше крыши, то всё, что я им могу сказать - идите вы знаете куда?
Я прошёл уже этот период - быть запуганным разными еврейскими подонками. И я уже достаточно стар, чтобы попуститься своими принципами.
Более того, я считаю, что если евреи так хорошо всех обманывают, то почему упрекать их за это?
Если белая, северная раса погрязла в своей умственной отсталости, чтобы замечать, как евреи их делают, то почему я должен страдать из-за этого бессонницей?
Глава 3
Часть1
Отрывочные цитаты.
Историк ревизионист: тип учёного, которого Еврейские защитные организации пытаются заставить писать историю "правильно".
Бог Ягве - Джупитер.
Ярмулка: еврейская профилактика, наподобие датской шапочки, используется для выражения дани Богу-голове.
Йосемити - очень еврейский национальный парк.
Суд над Демьянчуком - Очень серьёзный суд над Израильским правосудием.
Приставка "анти" - сама по себе очень двусмысленна. И эта двусмысленность вовсю используется в обмазывании невинных людей. Термин антисемит используется евреями и их попутчиками, чтобы в оскорбительной форме припечатать всех несогласных с ними. Это делается на основе того, что раз ты против еврея - значит ты антисемит. Особенно направо-налево пользуются этим термином, чтобы пригвоздить всех, кто против Израильской политики на Ближнем Востоке. Причём не делается никакого различия между теми, кто критикует вообще глобальные цели Израиля, или кто просто против какого то местного установления. Тут еврейская политика очень проста: естественно никаких извинений, потому что извинение - это допущение вины, а еврей не может быть не прав. Естественно также и никакого отрицания, потому что отрицание засасывает человека как болото.
Вместо этого - только наступление, атака, причём термин "антисемит" евреи наполняют тем же оскорбительным смыслом, как и термин "расист", или тот же "ниггер".
Мы уже прохаживались по пищевым продуктам.
Полюбопытствуйте сколько денег отвалила евреям компания "Коорс", производящаяя пиво за право иметь на пивной банке наклейку "кошерное", хотя по самой своей природе пиво не может быть некошерным.
Это само собой предполагает, что могут быть, например, кошерные презервативы и так далее. В результате евреи, как и всё к чему они притрагиваются, превратили своё божественное понятие в предмет грязной торговли.
Подавляя дискуссию о Холокосте, еврейские либералы имеют дело с обоюдоострым лезвием. Потому что, хотя они и чувствуют себя более комфортно в ближайшей перспективе, тем не менее, поскольку никакого геноцида нацистов против евреев на самом деле не было, то, в конце концов, вся эта еврейская стряпня обнаружится, и это всё в итоге выйдет евреям боком.
Евреи очень умные - кинуть всех сегодня - не думая, что они будут делать завтра и как смотреть в глаза людям, поэтому им ничего и не остаётся, как громоздить и умножать одну ложь на другую.
К одинаковым результатам приводят и попытки еврейских либералов остановить дискуссию об умственной недостаточности чёрных. И не только потому, что правда, всё равно выйдет на поверхность, но и потому что эта либеральная еврейская политика уже привела к катастрофическому умножению преступлений, венерических болезней, тунеядству, наркомании в Америке и во всех странах, где практикуется либеральное попустительство к чёрным.
Однотипно вся эта либеральная реклама об отсутствии различия между мужчиной и женщиной за вывеской свободы приводит, на самом деле, только к ухудшению положения женщины.
И все эти плачевные результаты являются последствием правительственной политики основанной на ложных понятиях.
Интересно понаблюдать отношение белых суперменов на политику еврейского превосходства. И ещё было бы интересней понаблюдать их же отношение к вопросу превосходства инопланетян.
Часть 2
Гражданские права и неправа: евреи.
Подавляющую часть антисемитизма составляет ревность.
Никто, кто когда-нибудь слушал, как Яша Хейфец играет скрипичный концерт Чайковского, не может быть антисемитом.
Самый главный аргумент в пользу антисемитизма это то, что евреи рассматривают само сомнение в Холокосте, как антисемитизм.
Антисемитизм это обыкновенная критика Израиля, безотносительно к тому, правы вы или нет.
А так же, антисемитизм, это если вы вообще упоминаете евреев. Если бы вы говорили это о ком-нибудь другом, то это вполне могло бы сойти за комплимент. Но поскольку вы упоминаете евреев всуе - то это конечно махровый антисемитизм сам по себе.
Эти негативные для вас последствия происходят от того, что евреи имеют преимущественное влияние в конгрессе и в средствах массовой информации.
В английском языке слово "барыга" - называется " джу даун", то есть "еврей". Но обозвать так барыгу - значит прослыть расистом, хотя барыги и есть преимущественно евреи, и следовательно, это название, значит, соответствует действительности и совершенно правильное.
Какими отчаянными стали евреи в заклемлении всех и вся антисемитами, показывает факт, что французские и израильские евреи обозвали Ясера Арафата антисемитом. Они бы поведали миру больше информации, если бы назвали пустыню сухой.
Если американские евреи заставляют всю Америку плясать под свою дудку, то это потому, что евреи в действительности гораздо умнее американцев. Это могло бы быть комплиментом для евреев, однако, евреи заводятся с пол-оборота при намёках на это, потому что они не хотят отсвечиваться в своей умноте и навлекать на себя чужое неудовольствие.
Евреи используют обвинения в антисемитизме именно для предохранения от появления подобных комплиментов в свою сторону.
Однако самим им это не мешает вести себя вполне "антинееврейски" - если вам так будет угодно.
Я догадываюсь, что люди злятся на евреев, потому что они указывают им на соревнование между расами, в результате которого, евреи появляются как "сливки общества".
Мы все прекрасно знаем, на самом деле, что евреям всё равно кого и в чём обвинять - лишь бы обвинять.
Если бы нацисты включили бы евреев в число арийцев, то самыми фанатиками были бы евреи.
Ненависть к Гитлеру - это источник вдохновения для современной еврейской души.
Но проклинать человека - это оказывать ему уважение, а проклинать его часто - это боготворить его. Отсюда вполне следует, что Гитлер - предмет поклонения евреев, поэтому тут нет никакого удивления, что по смерти гитлеровской Германии, Израиль - это её позднейшая реинкарнация.
Различные музеи Холокостов, которые повсеместно финансируют евреи, являются, прежде всего, памятниками ненависти евреев к немцам. В наше атеистское время, когда столько евреев оставили иудаизм, поразительно наблюдать эти холокостовые мемориалы культивируемые евреями как "сады ненависти".
Да, еврейское поведение это непрямое доказательство известной линии из Oskar Wild"s " The ballad of reading Gaol", где мы читаем: " Каждый человек убивает то, что он любит". Таким образом, евреи дают жизнь тому, что они ненавидят, чрезмерно концентрируясь на этом.
Тут хуже, в действительности, Израиль странным образом идентичен нацисткой Германии. И это не только потому, что они социалистические, расистские (неевреи и арабы, это граждане даже не третьего сорта в Израиле, евреям запрещено вступать в брак с неевреями) и милитаристские (все мужчины должны служить в армии и оставаться резервистами до 50летнего возраста), и империалистические, но они используют насилие против чуждого населения, включая строительство черт осёдлости и легализацию пыток.
Иногда говорят, дескать, вы то, что вы едите. Евреи это то - что они ненавидят.
У евреев естественно были свои причины ненавидеть немецких нацистов, но надо понимать, что ненависть нацистов к евреям была как раз результатом того, что евреи ненавидели нацистов, а не наоборот.
Нацизм был здоровой реакцией немецкого общества против еврейского социализма, который выпер в России революцией 1917 года, и который существенно заразил и Германию. Происхождение социализма, который начался антихристианской Французской Революцией и его теоретическое развитие Карлом Марксом, это в основном еврейский феномен, особенно уже ко времени большевистской революции, когда почти всё их руководство было еврейским.
Это еврейское влияние продолжается и по сей день, и не только через левых американских либералов, представляющих из себя сплошной еврейский элемент, но так же и в Израиле - социалистическом государстве, корни которого в Русской Октябрьской революции также как и корни самого СССР.
Что это означает? - А это означает, что коммунистическо -капиталистический конфликт - это легальная вывеска для Иудео-Христианского конфликта.
И, таким образом, как раз то Гитлер, выступавший на стороне христианского капитализма, отнюдь и не является дьяволом, каким его принято выставлять.
И действительно - Гитлер в любом случае добился успеха в сокрушении еврейского коммунизма! А ведь у него получилось бы в большей степени, если бы ему помогли другие христианские капиталистические нации. В этом случае мир был бы спасён от 70 лет еврейского коммунизма и социалистических идей, которые принесли экономический и социальный хаос в Америку. Эти идеи принесли нам спокойное отношение к социальной и генетической дегенерации во имя либерального "равенства".
Даже если не согласится с этим анализом, то всё равно факт, что ни одна страна так не обожает гитлеровскую Германию, как Израиль, который не только захвачен германскими идеями о "жизненном пространстве" ( Lebensraum), не только запрещает браки между евреями и неевреями, как это делала гитлеровская Германия и легализовал применение пыток, но и является истинно расистским государством, где нееврейские - неизбранные люди являются третьесортным элементом и никакими не гражданами.
Что? - Никогда не повториться? - Сомневаюсь.
Мы должны дать Гитлеру существенный кредит за то что евреи стали ещё более умной нацией. Потому что после того как Гитлер пришёл к власти в 1933 году, и пиком его власти в 1939 году, политика Гитлера привела к смерти некоторого количества евреев, которые были настолько глупы, чтобы эмигрировать из Германии. Это, в свою очередь, привело к увеличению процентного количества умных евреев в популяции.
Например, в результате того, что Трахтенберга посадили в концентрационный лагерь, мистер Трахтенберг имел возможность сосредоточится на его знаменитой системе математического исчисления. Я вам скажу, только из-за одного этого, все эти гитлеровские репрессии являются по-настоящему положительными по своему результату.
Пол Джонсон в его книге "Современные Времена" (Paul Johnson "Modern Times"
HarperCollins. 1991), обсуждая, руководимую социалистами Веймарскую республику в Германии после Первой Мировой Войны, констатирует на стр. 123-124: "Левые решили последовать примеру Ленина и прибегнуть к насилию против парламентаризма зимой 1918-19 года. И здесь мы снова видим разрушительные последствия, когда политики в нетерпении прибегают к использованию силы. И этот левый путч подвиг социал-демократов на фатальную ошибку. Боясь использовать регулярные войска, которые были неспокойны, Густав Носке запросил у старого командования предоставить ему ополчение демобилизованных офицеров (Freikorps) и оно ему было предоставлено. Таким образом, министры социалистической партии узаконили движение, которое уже было на востоке страны, где немецкие поселенцы боролись с поляками и это движение с самого начала отличалось насилием и противоречило духу Веймарской республики. Скоро в стране уже насчитывалось более шестидесяти организаций иногда называемых союзами или орденами (Bunds or Ordens). Эти организации отличались тем, что имели политические цели и не боялись вооружённой борьбы. Одна из этих организаций, Bund Wehrwolf, боролась с французами и социалистами в Рурской области. Другая, Jungdeutscher Orden, уже к 1925 году имела 130 тысяч членов. И это именно из таких организаций как это Орден, руководимый Карлом Харером (Karl Harrer) и появились национал-социалисты, а Гитлер в это время превращал их в массовую партию, в которой штурмовики был костяком бывших Freikorps".
О чём говорит вышеприведённая цитата? Очень просто: левые социалисты играли значительную, может быть критическую роль в выдвижении Гитлера. И это ещё не конец рассказа.
Коммунизм в России был преимущественно еврейским явлением. Карл Маркс был евреем. Ленин, теперь обнаружилось, был евреем по матери и теперь бы имел все права, чтобы эмигрировать в Израиль и считаться его гражданином автоматически. До самой смерти Ленина в 1924 году Россия была еврейской беспощадной диктатурой в самом худшем смысле в истории.
И теперь из изложения вышеупомянутого Джонсона вытекает тот же вывод и по отношению к Германии: евреи сами были значительной причиной выдвижения Гитлера.
Джонсон далее пишет: " Современная государственная, атеистическая вера, такая как марксизм, требует человеческого дьявола... Враг, чтобы быть ощутимым, должен быть целым классом, народом или расой. Изобретение Марксом "буржуазии", как части общества не подпадающей под его защиту, является наиболее ярким примером законченной человеконенавистнической теории давшей базу всем параноидальным революционным движениям.
После Второй Мировой Войны евреи запретендовали, что немцы убили 6 миллионов евреев, претензия, которую даже еврейские исследователи признают сильно преувеличенной. Однако в связи с этим интересно, что в России, чисто еврейский коммунизм уничтожил во много раз больше чем шесть миллионов неевреев ( по разным данным более 100 миллионов человек до 1953 года, свалив всё на Сталина). Видимо евреи не увеличивают цифру своих якобы уничтоженных, чтобы не привлекать внимание к тому, что они сделали в России.
Журнал Хаслер (Hustler, порнографический)) однажды с юмором предположил, что огромные носы евреев этот результат того, что большой еврейский мозг не помещается в голове. Менее приятное объяснение этого факта то, что у них как у Буратин (Пиноккио) нос растёт от вранья.
Чтобы понимать все эти споры о нацизме и евреях, надо понимать, что нацизм, в первую очередь был врагом социализма, того социализма, который пришёл к власти в Германии после Первой Мировой Войны и евреи были основными родоначальниками и движущей силой этого социализма. И именно евреи были основателями двух самых выдающихся социалистических государств СССР и Израиля.
Евреи, естественно стремились изобразить этот конфликт, как противоборствование сил добра и зла, себя, естественно, изображая силами добра. Однако это факт, что евреи, основная движущая сила советского государства и советского гестапо, была куда как более беспощадна к своим политическим врагам, чем "фашисты".
Советская секретная полиция, НКВД, превратило пытки в науку. Евреи убили в России около 100 миллионов русских,то есть во много раз больше, чем фашисты по самым завышенным меркам, убили евреев во время Второй Мировой Войны, тем более что это были, на самом деле, жертвы мировой войны, тогда как евреи уничтожали русских в течение мирного времени и имели наглость называть это то гражданской войной, то коллективизацией, то просветительной работой.
Действительно, что мы знаем о коммунизме и, особенно перед Второй Мировой Войной, и с чего бы это наши англо-американские лидеры так ринулись поддерживать коммунизм, если не знать, что за всем этим стоят еврейские интересы и многочисленные еврейские друзья во всём мире. Они то и мобилизовали Америку и её поддержку. И мы, Америка за эти сто лет, поддерживали массу всяких отвратительных диктаторов, которые во сто раз хуже Гитлера. Нам надо было оставить Германию и Россию самим выяснять отношения между собой, но тут всё дело в том, чего хотят евреи.
Потом, чего стоит весь этот, поднятый евреями галдёж о геноциде и нацистах виновных в Холокосте? Почему тогда они безучастны к геноциду против всех остальных людей: Камбоджа, Индонезия, взять хотя бы двух?
Или, почему евреи снабжают оружием все кровопролитные регионы планеты, где геноцид в прогрессе, как например в Шри Ланке?
Или, почему они в своей собственной стране, в Израиле осуществляют геноцид против своего собственного населения, хотя и арабов?
Что я хочу тут отметить, что нацистко-еврейский конфликт, это не то, что евреи пытаются нас тут всех убедить, конфликт между добром и злом, здесь зла на еврейской стороне - хоть отбавляй. Я бы больше поверил, что это конфликт между левыми и правыми, скажем так.
На поверхности Вторая Мировая Война, вроде как из-за империалистических устремлений Германии, Японии и Италии. В философском же смысле эта война двух подходов: эгалитаризма ( cторонников равенства) и неэгалитаризма. Немцы, естественно нацисты, были неэгалитаристами, они верили, что арийская раса выше. Японцы и итальянцы придерживались той же точки зрения. Хотя какое отношение имеют японцы к арийской расе? А ведь они были союзниками Германии!
Социалисты же в самой Германии и в России были эгалитаристами. Соединённые Штаты под Рузвельтом, который и сам был социалистом и был сильно обработан коммунистическими советниками, также относятся к эгалитаристам.
Странно, что Британия под Чемберленом, сделала всё, чтобы поддержать Германию на ранних фазах. Это могло быть вызвано более враждебным отношением Англии к России.
Интересно, что Франция, в действительности, отдала приказ своим подразделениям в Сирии атаковать Россию. Это было перед самым нападением Германии на Россию.
Тогда интересно, с чего это Британия и Франция поддерживали неэгалитарную страну против эгалитарной?
Вторая мировая война давно кончилась. Германии, Японии и Италии показали их место, но эгалитарные и неэгалитарные тенденции до сих пор воюют между собой.
Наиболее удивительным фактом в эгалитарно- неэгалитарном конфликте является то, что евреи выступили на стороне эгалитаристов, хотя, как мы знаем иудаизм - это религия генетически избранных. Коммунизм, специальная форма социализма, был разработан евреем Карлом Марксом. Практически все лидеры СССР были евреи. Еврейское государство Израиль до мозга костей социалистическое. Нацисты рассматривали евреев как неприглашённых. Евреи вовсю поддерживают эгалитаристские проявления в Америке. Евреи в Америке являются основателями всяческих движений за гражданские права, начиная с женщин и кончая педерастами и лесбиянками.
Я не думаю, что мы должны глядеть далеко, почему евреи являются такими поборниками эгалитаризма, потому что евреи применяют эгалитаризм только к другим, но не по отношению к себе, как к народу избранному Богом.
Евреи и свои примером демонстрируют отсутствие в природе всякого эгалитаризма. Евреи составляют один процент населения США, но:
На их долю приходится 25% Нобелевских премий, из 400 самых богатых людей в Америке в 1991 году, 44% - евреи, а остальные скрытые евреи. По этой причине, в совокупности с фактом, что евреи резко не поощряют для себя смешанные браки, не трудно догадаться, что еврейская эгалитарная философия предназначена для публичного потребления, тогда как в действительности евреи поклоняются противоположному. Некоторые и догадались, что евреи проповедуют эгалитаризм как средство изведения других рас гоев (гоим - скот, по их священной книге Тора). Таким образом, все равны, кроме евреев, которые находятся во врождённом положении превосходства и владычества над всем миром.
И действительно, сам факт, что Америка из пасторальной, мирной страны, где хотя все и были вооружены, но преступления были чрезвычайно редки, и все расы были довольны своим положением и наслаждались им. Каким образом к 50ым годам двадцатого столетия, эта райская страна превратилась в страну, сочащуюся расовой ненавистью и кишащую преступлениями; в страну, которая некогда гордилась своими школами, и которые теперь превратились в насмешку над образованием, в страну, где города просто оставлены белым населением чёрным. И это не случилось само собой, начиная с решения американского правительства по делу " Браун против Образовательного комитета", как это хотелось бы как всегда представить евреям. Это всё явно вытекает из того факта, что этот эгалитаризм был умышленно навязан белой расе евреями. Нет никакого сомнения в том, что американские коммунисты, которые, как и в России представлялись в своей подавляющей массе евреями, внедряли расовое равенство с единственной целью разрушения американского общества (Дело Розенбергов стало для Америки колокольчиком?). Евреи играли определяющую роль в американском коммунистическом движении, и вследствие этого наша гипотеза не является простой хромоногой теорией заговорщиков - это неопровержимый факт.
Но что ещё более интересно, что дихотомия эгалитаризм-неэгалитаризм вообще не муссируется в научных кругах, за исключением самой отдалённой периферии. И это, не смотря на то, что эта дихотомия лежит в основе всех взрывных политических дискуссий в Америке.
Причиной этого является то, что эгалитаризм смог сделать всякое серьёзное обсуждение неэгалитаризма запрещённым. Это запрещённость обеспечивается приклеиванием таких ярлыков, как: "расист", "сексист", "гомофоб", "элитист" и тому подобное.
Я нахожу прямо таки забавным,что эгалитаристы закрыли всякие дебаты по важнейшим политическим вопросам, просто выкрикивая обидные прозвища, и я думаю, что над этим фактом миру надо крепко задуматься. Может быть, успех эгалитаристов был действительно обусловлен тем, что от идеи неравноправия сильно попахивает, но, сейчас доказано, что успех эгалитаристов вызван тем, что евреи захватили и преимущественно распоряжаются средствами массовой информации и особенно влиянием в верхних эшелонах власти.
Другим фактором, который без сомнения был важным в подавлении дебатов по поводу эгалитарности-неэгалитарности, это то, что я называю "Манихейской ошибкой". Манихейская ошибка - это общая всем людям тенденция рассматривать всё во взаимоисключающих категориях: добро-зло, быть или не быть, любить или не любить, без всяких промежуточных отношений. Но, определенно, что телевидение специально навязывает людям эту вредную привычку. Каждый фильм это борьба между плохими героями и хорошими героями, третьего не дано. А поскольку большинство людей стали телевизионными наркоманами, то Манихейский образ мышления просто-напросто имплантирован в американские мозги. Это тот же коммунистический образ мышления: кто не с нами - тот против нас.
Ещё одной причиной, вследствие которой эта ошибка является такой злокачественной, это то, что такой поход очень упрощает мир вокруг нас. Потому что когда всё очень простенько разложить по двум полочкам: хорошо-плохо, то можно избавиться от труда копаться во всяких оттенках и составлять полный каталог явлений и разбираться в наших отношениях к ним. Манихейская ошибка определена, по меньшей мере, с того времени, когда манихейцы определили зло и дьявола, как что-то отдельное по отношению к богу. Эта философия была привнесена в христианскую религию где-то около её происхождения в третьем столетии нашей эры и таким образом навеки разделило наш мир на отсеки добрый-злой, рай-ад, свет-тьма, а также на другие дихотомии, к которым мы сейчас так привязаны.
Причина, по которой Манихейская ошибка имела плохой эффект на дихотомию эгалитаризм-неэгалитаризм, то есть равенство-неравенство, в том, что успех эгалитарной кампании положил эгалитарную философию в хороший ящичек, а неэгалитаризм, с помощью Гитлера оказался в дурном ящичке. Но независимо от того, по каким причинам неэгалитаризм сейчас социально неприемлем, никто же не ответил на вопрос почему же запрещено само обсуждение этого вопроса, что вызвало для Америки апокалипсические последствия навязывания обществу эгалитарного стандарта мышления.
И почему евреи, как первые толкатели эгалитаризма для всех, кроме себя, не объяснят нам, почему их государство Израиль относится к арабам не лучше, чем нацистское государство относилось самим евреям.
Отнюдь не разные факты ведут к разным точкам зрения, но разная интерпретация одних фактов. Например, преимущественное участие евреев в коммунизме рассматривается некоторыми не как руководящая сила еврейства, но как просто пассивное участие, и вследствие этого эти люди отказываются называть коммунизм еврейским.
В то время как мы можем спокойно признаться, что коммунизм действительно еврейский артефакт, мы не должны упускать из внимания, что либертарианизм (антисоциалистическое экономическое течение в Америке), тоже руководится преимущественно евреями. Например " мистер Либертариан" - Мюррей Ротбард ( Murray Rothbard) и нобелевский лауреат Milton Friedman.
Красношеие (белое мужичьё), делают много из того факта, что Русская революция - продукт еврейский: Маркс, Энгельс, Троцкий - чистые евреи; Ленин - полукровка, Сталин был женат на еврейке, и девять из десяти членов раннего Политбюро были евреями.
Красношеие хотят нас подвигнуть к заключению, что евреи, разумеется, плохие люди, которые, кооперируя между собой, контролируют весь мир.
Проблема с этим поверхностным заключением в том, что евреи руководят движениями и против коммунизма тоже. Это вышеупомянутые Мюррей Ротбард и Мильтон Фридман, назвать только двух.
Итак, чем же объяснить чрезвычайную вовлечённость евреев в Большевизм?
Сказать по правде - я не могу дать точного ответа.
Конечно, евреи, как люди высших интеллектуальных способностей и мотивации, понимают, что везде в мире, где возникают беспорядки, они могут их использовать для своего проникновения к аппарату власти. Поэтому немудрено обнаружить их в передовых отрядах за торжество коммунизма. С другой стороны, если где евреи борются с коммунизмом, то это тоже не должно быть сюрпризом. Идеология здесь не играет никакого значения, коли еврей победил.
Натурально, красношеие используют эти наблюдения, чтобы сделать преимущественно нехорошие заключения о намерениях евреев, но если они правы, то это им ещё придётся доказать.
Факт, что евреи были главными внедрителями коммунизма и Большевистской революции в частности, заставил многих поверить в то, что евреи плохие или, по крайней мере, аморальны. А евреи ничего не сделали, чтобы доказать обратное, кроме того, что они пустили в ход агентов своей Антидиффамационной Лиги и других многочисленных защитных организаций, которые представляют из себя не что иное как частные еврейские тайные полиции. То есть евреи пытаются изъять из обращения людей, которые не верят еврейским россказням, и этим самым они только подтверждают плохие предчувствия остальных людей.
Это была плохая идея подавлять всякое обсуждение этой темы. Тогда как объяснение этому довольно простое: коммунизм рассматривался многими людьми как великое идеалистическое социальное движение, которое способно превратить мир в постоянный рай. И, евреи, как наиболее интеллигентная и дальновидная раса на земле, они просто первые открыли и были соблазнены видимыми перспективами коммунистического идеализма. Это подтверждается тем, что в первые сто лет после коммунистического манифеста, коммунизм был уважаемой, респектабельной научной теорией одобряемой многими научными людьми. И только глядя на коммунизм сквозь 70 лет уничтожающего практического позора, мы ясно видим банкротство этой научной теории. Таким образом обвинять людей в том, что они не могли догадываться о том, что мы ясно видим сейчас, это неправильно. Было бы более правильно обвинить менее интеллигентных (неевреев) в неспособности увидеть сто и пятьдесят лет назад то, что быстро ухватили их более интеллигентные современники (евреи).
Существует удивительно серьёзные доказательства существование всемирного еврейского заговора, и в особенности переделать мир в большевисткоподобном варианте. Несколько фактов (естественно не все) в поддержку этого утверждения:
• Русский коммунизм был осуществлён еврейской группой людей.
• Бальфурская декларация, по которой Англия подрядилась обеспечивать создание государства Израиль в арабской Палестине, появилась в свет одновременно с большевистской революцией в России в ноябре 1917 года.
• Начало первой Мировой Войны было хитро разыграно евреями, густо входившими в правительства всех стран участников этой войны, с целью уничтожения всех существовавших тогда империй одновременно.
• Немецкие евреи предали в Первой Мировой войне, выигрывавшую Германию проигрывавшей Англии, в обмен Бальфурскую Декларацию и обеспечили вовлечение в войну Америки на стороне Англии, чем и решили исход войны.
• Версальский договор, которым была искалечена Германия после Первой Мировой Войны, был навязан евреями специально, чтобы гарантировать нестабильность в Европе, и позволить новосозданной еврейской диктатуре в России в перспективе прибрать к рукам всю Европу.
• Это еврейский миллиардер Унтермейер объявил Мировую Еврейскую войну против гитлеровской Германии ещё в августе 1933 года, таким образом, что гитлеровская Германия отчаянно сопротивлялась еврейским попыткам вовлечь её в войну в течение 6 лет, начиная с 1933 года.
• Нападение Британии на Германию и собственно начало Второй Мировой Войны было обеспечено Уинстоном Черчиллем, который был глубоко обязан евреям, которые спасли его от персонального финансового банкротства.
• Коронный еврейский трюк - вовлечение в войну Америки с целью разгрома Германии, был с успехом проделан евреями и во время Второй Мировой Войны.
• Это еврейское руководство СССР минус Сталин, снова принесло в жертву русский народ, чтобы, прикрывшись им, спасти себя от расплаты, которая шла с немецкими армиями.
• План Моргентау (Еврей, министр аппарата президента Рузвельта) по окончательной ликвидации индустриальной мощи Германии и физическому истреблению немецкого народа после Второй Мировой Войны, был чисто еврейского происхождения.
• Сброс атомной бомбы на преимущественно христианские, японские города Хиросиму и Нагасаки, это была команда еврея Бернарда Баруха - советника президента Рузвельта.
• Секрет атомной бомбы был передан из Америки еврейскому руководству СССР еврейской агентурой в Америке.
• Фундаментальная ложь Холокоста, каким образом он распропагандирован в Америке, это результат полного контроля сионистами американского конгресса, причём в такой степени, что Американский конгресс кличут "израильской оккупированной территорией".
• Все Американские движения за гражданские права организованы и возглавляются евреями, финансируются евреями и функционируют как организации, целенаправленно использующие чёрных для дестабилизации американского общества и государства для того чтобы подготовить полный захват власти в Америке.
Но, несмотря на все эти факты, можно утверждать, что существует много групп, которые претендуют на захват власти в мире, это: различные религии, политические организации и целые страны, а так же чуть ли не благотворительные организации разных мастей и, псевдо-целей.
Вкратце, ситуация была и есть такая, что - это делают все, тогда почему обвинять только евреев?
Обвинения в антисемитизме, они как детское сахарное волокно: издалека они кажутся объемными, а попробуешь на зуб - а там и нет ничего.
Наиболее частое попугайничное обвинение, это то, что евреи вовлечены в международный заговор захвата мира. Но эти обвинения пустые, не потому, что это не так - это так, но как я уже говорил, в мире крутятся много таких предприятий, которые тоже можно обозвать "международными заговорами", но которым не уделяется пристального внимания.
Очевидно, что католическая церковь, одно из таких предприятий, и при этом довольно успешное.
Но существуют и другие религии с международными устремлениями и многие транснациональные корпорации, да, собственно, любая страна или организация, которая хочет расширить свое влияние.
Но евреи были удивительно вездесущи в использовании своего интернационального влияния. Именно они были двигателями русской революции и коммунистического интернационала, основателями Израиля, банкирами и поставщиками оружия мировых и самых разных войн, а также прочих многочисленных заварушек, которых через чур много, чтобы все упоминать. Как было подчёркнуто Айвором Бенсоном ( Ivor Benson "The Zionist Factor" Veritas Publishing 1986 глава 2) , что евреи завладели инициативой, прибрав к рукам англо-американский план захвата мира описанный такими авторами, как Carroll Quigley в" Tragedy and Hope" и Antony Sutton в "America"s Secret Establishment".
Существует, однако, недоразумение, которое усиливает обвинения евреев в транснациональном заговоре и которое надо рассмотреть. Мы видим это недоразумение в книге у Бенсона на стр. 28., когда он цитирует Саттона в том, что евреи играют в грязные игры, используя свой " подпольный, подрывной аппарат", то есть, что они организуют, то есть конспирируют снаружи легальных каналов власти.
Эти обвинения базируются на таких явлениях, как преобладающее влияние еврейских денег на американские выборы, факт, который позволил еврейским интересам доминировать в Конгрессе США и позволил перебрасывать деньги американских налогоплательщиков в бюджет Израиля.
Хорошо, пусть будет как будет, но посмотрите, это как пас на выход в футболе. Это не запрещено правилами, но просто неожиданно для противника создаётся голевая ситуация. Все обвинения Саттона касаются того, что он обвиняет евреев в том, что они играют даже не по правилам, а просто неожиданно. И действительно, евреи просто используют своё интеллектуальное превосходство, чтобы опередить соперника в игре. И причитания Саттона, на самом деле, это только сожаление, что не его команда играет также хорошо, как еврейская.
Другое значительное обвинение против евреев в Израиле, что они там используют насилие и жестокость и вышвыривают коренных арабов с их родных земель. И в то время, как это, несомненно, правда, всё равно это незначительно, по сравнению с другими историческими примерами в той же Америке. Например, Колумб, поработив местные народы, вытворял с ними такое, что никак иначе чем широкомасштабным геноцидом не назовёшь. Идентично американские поселенцы вытворяли с краснокожими то же самое, что и Колумб. Они, например, целенаправленно расстреливали стада бизонов, чтобы краснокожие сдохли с голода. Или, например, они присылали индейцам "гуманитарную помощь" - шерстяные одеяла, смоченные заразной оспой, всё прямо как сейчас. Сейчас, просто это, называют бесплатными прививками. Поэтому, когда, мы думаем об израильских преступлениях, мы должны, прежде всего, думать о преступлениях своих предков. И если мы осуждаем захватнические завоевания Израиля, то мы должны также осудить и себя самих и всех других, которые делали тоже самое.
Другое обвинение против евреев в том, что они заправляли не только в большевистской революции, но, как указывал ещё Уинстон Черчилль в: " каждом подрывном движении 19 столетия". ( Бенсон. стр. 32) . Особенно евреи стремились наложить на весь мир тотальное равенство, естественно равенство в рабстве, а не в богатстве, потому что последний вид равенства для всех невозможен по определению. В то время, как обвинения без сомнения обоснованы, вопрос состоит в том, а что в этом такого, если даже и предположить, что тотальное равенство аморально и глупо. Ответ здесь один - нет, это неподсудно, хотя бы потому, что ни у кого не было такого опыта. Это только недавно мы узнали как это всё плохо и отвратительно: эгалитаризм и тотальное, насильственное равенство. А ведь до этих социальных опытов, ведь ни у кого не было такого опыта.
Конечно, это плохо, особенно после крушения советского блока, что много евреев продолжают настаивать на равенстве и разрушают Америку в попытках насильственно наложить бело-чёрное равенство. Очевидно, что евреи несут огромную ответственность за все их многочисленные неудачные опыты из разряда социальной инженерии.
И, тем не менее, нет оснований считать, что евреи имеют заранее какое бы то ни было зловредное намерение.
Кроме вышеперечисленных, существуют и более мягкие обвинения, которые тоже выдвигаются против евреев, и которые хотя и кажутся поверхностно правильными, на самом деле не выдерживают критики.
Обвинения в "хищнических процентах" выдвигаются против евреев ещё с тех незапамятных времён, когда Иисус выгнал менял из храма. И, тем не менее, изъятие процента это честное исполнение своей профессии банкира, профессии, которая составляет саму суть капитализма и которая возвысила Западную цивилизацию.
Потом, евреев обвиняют, что они называют неевреев - гоями, то есть скотом.
А чем это, скажите, отличается от христианской практики обзывать нехристиан нехристями и язычниками. Или от мусульманской практики называть немусульман "неверными".
Третье обвинение против евреев, это то, что они имеют такой напускной вид из которого всем ясно , что они святые люди а вы все грязь.
Во первых, сейчас большинство евреев - атеисты. А потом, суть каждой религии в том. Что именно её адепты являются "избранными людьми", просто ни у одной религии на эту тему не написано столько много, как у евреев.
Четвёртое обвинение против евреев заключается в том, что само поведение израильского правительства демонстрирует аморальность ВСЕХ евреев. Но тут ясно, что аморальность Уотергейтского скандала или Иран-Контра афёры не доказывает аморальность всех американцев, не смотря на тот факт, что обе афёры были еврейских рук делом.
Равным образом, наличие разнообразных диктатур в мире, не доказывает аморальность подвластного им населения.
И, действительно, последнее обвинение представляет особый интерес, потому, что оно выявляет лицемерие консервативных антисемитов, когда они начинают применять к евреям свои моральные мерки.
Теперь необходимо упомянуть обвинение, достаточно долго разработанное Бенсоном в главе 1. Это обвинение наглядно демонстрирует банкротство антисемитов, показывая до какого абсурда, они могут дойти в своих обвинениях.
Обвинение простое, дескать, Шекспир, что демонстрируется написанием " Венецианского купца", не любил евреев.
Ну и что? Это что? Достаточная причина для того, чтобы евреев не любили все?
Дескать, если самый любимый автор не любил евреев, то, ясно, что-то с ними что-то не в порядке.
Этот так же можно заявить, что если Ньютоновские "Принципы" не охватывают теорию относительности, то значит теория относительности неверна. Действительно, если Шекспир - величайший английский писатель, то каким образом он получается экспертом по евреям? Но факт тот, что Шекспир не был величайшим английским писателем в период королевы Елизаветы, он был обычный театральный писака, и занимал такое же положение, как и любой сегодняшний третьеразрядный борзописец.
Но в то время, как все основные обвинения, которые поддерживают антисемитизм безосновательны, остаётся таки одно, достаточно серьёзное основание, заслуживающее осуждения. Это попытка организованного еврейства подавить всё, что негативно на них отражается, подавить дискуссии о ложности понятия Холокоста, подавить обсуждение политического и экономического влияния организованного еврейства и империалистическую,захватническую, геноцидную политику, постоянно проводимую правительством Израиля.
В то время, как задача подавления информации возложена на еврейскую контрразведку - Антидиффамационную Лигу организации Бнай Брит, эта задача так же выполнятся различными, состоящими из подонков, парамилитаристическими организациями типа Еврейской Лиги Защиты и похожими организациями, которые очевидно вовлечены в различные поджоги, избиения и убийства своих политических оппонентов.
Евреи - они, как и все другие, не терпят критику. И это вполне понятно, почему они хотят, чтобы всё было шито-крыто и вместо разговора с людьми, они предпочитают переходить на личности и морально или физически уничтожать своих оппонентов, при этом, клеймя их "антисемитами" в том смысле, что эту падаль даже жалеть не надо. И это вполне объяснимо, что в мире постоянно существует достаточное количество антисемитов, потому, что только от них мир может узнать о чёрной и демонической внутренней сущности еврейства.
Интеллектуальное превосходство евреев обычно общепризнано,например, американские евреи, будучи 3% населения забирают 25% Нобелевских премий, хотя и присуждение Нобелевских премий давно находится под еврейским контролем. Поэтому абсолютно неизбежно, что главной причиной антисемитизма, кроме обычной всем людям неприязни к другим, является ревность к еврейским достижениям.
И это абсолютная неспособность антисемита ухватить простой психологический факт о самих себе. Одинаково антисемит не способен ухватить простейшее объяснение еврейской силы, а именно, то, что она заключается не в еврейской конспирации - а, в первую очередь, в еврейской компетентности.
Несмотря на это, для большинства людей просто необходимо иметь дьявола, которого они могли бы ненавидеть. И евреи, между прочим, основатели христианства, всегда служили как пресловутый мешок для битья, причём гоям так это удобно, что они никак не могут отказаться от этой привычки.
Это не еврейского заговора должны боятся гои - а еврейской эффективности.
Одно из самых частых обвинений против евреев, открытое или подразумеваемое, это то, что они образуют типа "пятой колонны" в любой стране, потому что они более исполняют законы своего собственного племени, чем исполняют законы страны в которой проживают. Это интересное обвинение, которое требует анализа ряда вопросов, в числе которых находятся природа и ценность патриотизма и относительная важность лояльности к различным группам, к которым может принадлежать человек.
Давайте разберёмся в природе патриотизма. В частности, это что, лояльность к правительству или к народу? Этот вопрос важен, потому что отличительной чертой американского патриота является выражение любви к своему собственному народу, сочетаемое с одновременной ненавистью к своему правительству. Если же можно назвать кого-либо патриотом, в то время как он ненавидит своё правительство, то любой, продавая государственные секреты, может продолжать считать себя патриотом.
Но независимо, к какому определению патриотизма, мы можем придти, это остаётся весьма спорным вопросом: почему лучше быть патриотом, чем не быть им. Если мы считаем, что например, Дания, с её либеральными нравами и велферной системой от колыбели до могилы, лучше чем Америка, то, ответьте, почему мы должны быть менее лояльными к Дании, чем к Америке. Ответ, конечно, простой - да, неизвестно почему.
Патриотизм - это древняя эмоция, которая имеет смысл, когда укрепляла ближайшее племя, многие из которых, непосредственно знали друг друга. Но когда чьё то племя рассыпано теперь по огромным просторам или по всей земле, как у тех же евреев, то ясно, что весь их патриотизм не только дутый, но в основном является эмоцией, посредством которой правящий класс и богатеи хотят положить их жизни за собственное благополучие и богатство.
И это приводит нас к вопросу о Едином Мировом Правительстве, и в особенности к обвинению, что это именно евреи тянут всех под иго своего Единого Всемирного Правительства посредством своей Мировой Революции. Это, естественно, приводит к тому, что суверенитет отдельных стран обрывается, и патриотам становится не к чему испытывать свои патриотические чувства. Но если мы смотрим на патриотизм как на бессмысленную, запрограммированную эмоцию, то нет смысла придавать одной стране более важное значение, если люди не различаются более существенными характеристиками, такими как: более высокая интеллектуальность, более высокие культурные достижения, и что естественно поставит североамериканцев и европейцев выше всех, а евреев превыше всего.
И в то время как можно было бы оспаривать Единое Правительство, на основании того, что децентрализация является положительным явлением и означает индивидуальную свободу и защищает против гнусной социальной однородности, нет никакого смысла защищать децентрализацию на основании некого "патриотизма".
Но если это правда, как заявляют многие "патриоты", что евреи сами демонстрируют более патриотические чувства к своему собственному племени, нежели к стране, в которой они живут. Для самих "патриотов" ответ конечно ясен, поскольку они ставят ценность своей страны превыше всего. Поэтому у них заранее выходит, что евреи злоумышленны. Однако, возможно посмотреть на этот вопрос с гораздо более широкой точки зрения - с точки зрения всего мира. Что если для всего мира лучше, чтобы евреи больше любят своё собственное племя, чем страну пребывания? В то время как нет способа ответить ясно на этот вопрос, вполне возможен такое сценарий, что евреи, используя их всемирную организацию и свою легендарную интеллектуальность действительно примут на себя всемирное руководство и сделают мир более лучшим местом. Для себя лично?
Этот сценарий был бы невозможен, если бы евреи демонстрировали бы чувство патриотизма к каждой стране, в которой они живут.
Но, кроме того, что мы уже обсудили, остается ещё одно, что приложимо к текущей дискуссии. Если вы принадлежите в дум группам х и у , что является определяющим, почему вы должны быть более лояльным к группе х, чем к у? Ответ здесь простой - обязательство (патриотизма). Мы все, по определению, должны быть более лояльными (патриотичными) к той группе, которая больше всего уже для нас сделала.
Это, в свою очередь, поднимает ещё один вопрос. В таком случае мы все должны быть, в первую очередь, более лояльны (патриотичны) к своей собственной семье? Должны ли мы отказаться защищать свою собственную страну, для того, чтобы не подвергать риску свои обязательства по отношению к семье? Для того чтобы ответить на этот вопрос, мы предполагаем, что если мы потеряем свою страну, то мы потеряем и свою семью, особенно, когда это коснётся всех.
Но, когда с нами всё ясно, в случае с евреями вопрос сложнее. В частности даже если евреи патриотичны к своему племени и непатриотичны к своей стране, мы не должны их за это винить. Поэтому они не нарушают никакой моральный принцип, если они более патриотичны к своему племени. Почему же "патриоты" упрекают евреев, если к ним нельзя придраться с моральной точки зрения. Ответ один: еврейская лояльность (патриотизм) - ни чуть не хуже данных "патриотов" - она просто другая.
Это, конечно, не закрывает вопрос, что страна должна изгонять своих евреев за отсутствие лояльности, как это было сделано в средние века в Испании, Португалии, Англии, Франции и т.д., а в современное время в Германии. Однако это предполагает, что если евреи хотят избежать обвинения в том, что они "пятиколонщики", то они должны поменять свою точку зрения, или ехать в Израиль.
Постоянно критикуют евреев за то, что они держатся особняком и не ассимилируют. Теперь, чтобы ответить на этот вопрос спросим, чем евреи тут отличаются от других неасссимилирующихся групп: кубинцев в Майами, вьетнамцев, мексиканских крестьян, арабских американцев, китайцев, или даже итальянцев, поляков и ирландцев столетие назад? Потому, что если мы обвиним евреев, то мы должны обвинить и эти группы. Дальше больше: чем собственно плоха этническая обособленность (и этнический патриотизм?). Каждый любит быть в своей семье, среди своих друзей, среди своей общины, среди своей расы. И, действительно, что наибольшими патриотами являются те, кто больше всего выступают против еврейского патриотизма.
Одним из самых интересных критиков еврейского апартеида случился быть еврей. (Maurice M. Feuerlight " Where the Jews Fail" Beacon Light, 1938). В соответствии с этой критикой еврейская обособлённость выращивает "комплекс мученика", в свете которого, гои видятся уже не как просто посторонние, но как преследователи, которые гоняются за евреями ста разными способами, начиная от инквизиции до дискриминационных квот. И в то время как Файерлайт прав, что это евреи сами выбрали свою обособленность, очень сомнительно, что в этом есть что- либо плохое. Я говорю это, не чтобы агитировать всех за обособленность, а потому, что обособленность отнюдь не несёт, более отрицательных свойств, чем положительных. В частности, внедрение мышления "мы-они" обеспечивает психологическое чувство принадлежности, которое трудно недооценить в век эпидемии одиночества. Кроме этого, человек процветает только когда он находится в кооперации с другими, когда человек отдаёт часть своей свободы в обмен на преимущество общины. А община получается лучше, когда черты "мы-они", наиболее выражены. Тот факт, что евреи выжили и процветают, получился именно результате того, что они постоянно обосабливались. И постоянные преследования евреев, характеризуют только постоянную зависть и ревность неевреев.
Везде мы слышим жалобы от антисемитов, что евреи образуют "кланы", и что эта клановость, мало, того, что она делает антисемитов безработными, она еще дает евреям большое преимущество пред нееврейскими братьями, что и составляет если не заговор с целью управления миром, то по крайней мере единый фронт, который ничего хорошего для гоев не представляет. Итак, первый вопрос: а что, собственно говоря, плохого в клановости? Ответ, если мы не будем считать каждую компанию, социальный клуб, правительства, и т.д., аморальными, естественно, напрашивается - нет. Но если этот ответ оставляет антисемитов без удовлетворения, то они должны обратить внимание, что в течение столетий, христиане ограничивали евреев определенными профессиями, местами проживания и запрещали смешанные браки. Таким образом, если сейчас христиане расстроены еврейской клановостью, то никого кроме себя они винить за это не могут.
Просто действуя в согласии, люди могу чрезвычайно умножать свои усилия. Простым примером этого может быть обычная семья, которая может добиться гораздо большего, нежели два человека порознь. Этот же вид умножения силы виден и в корпорациях, где ключевая компания может иметь влияние, совершенно непропорционально числу людей. Отсюда следует важный урок, что когда влиятельные люди действуют сообща, как это часто делают влиятельные евреи, эффект может быть совершенно непропорционален простому числу лиц, и, в действительности, настолько непропорционален, что и даёт основания для обвинения евреев в заговоре править миром. В действительности, мы можем принять за данное, что это и на самом деле так. Потому, что это в природе людей - желать вещей, и в особенности абсолютной власти управления миром. Однако, поскольку таких заговоров навалом, то ими можно пренебречь, или, во всяком случае, не уделять им такого внимания. Однако, если обвинения в заговоре и правильны в определённом смысле, бремя доказать наличие заговора лежит на обвинителе.
Люди живут в манихейском мире: им нужен дьявол, один или много, чтобы ненавидеть, и бог - чтобы любить. ( В действительности человеческие свойства часто определяются теми, кого они ненавидят). И вот появляется Мичел Хофман Второй (Michael Hoffman II) со своей книжонкой "Amazing Stories" (Whiswell Ruffin House 1991), который жалуется, что нацисты, арабы, пацифисты и белые сепаратисты выметены метёлкой из Голливуда, в особенности еврейским продюсером Стивеном Спилбергом.
Хоффман, может быть и расстроен такой односторонностью, однако, поскольку он сам, как и евреи, супремасист, то лишь сожалеет о том, что Голливудом заправляют еврейские дьяволы, а не его, хофмановские. Однако, тем не менее, Хоффману удаётся сделать ударение на том, что еврейские голливудские воротилы уже давно воспитывают у американской нации комплекс вины белого человека. И в то время как уже совершенно невозможно изменить баланс сил на свободном рынке, где заправляют еврейские интересы, то, тем не менее, можно хотя бы оповестить всех об этом.
Это всё, поднимает другой вопрос, не комфортабельный для Хоффмана: почему вообще необходимо иметь дьяволов? Поэтому хоффмановская книжонка является усилием заменить белых дьяволов - еврейскими. Может быть, в это время Хоффману лучше вспомнить о братской мировой любви и всеобщем понимании?
Потом это, на его первой странице, обвинение в адрес Нового Мирового Порядка? Это недостаточно гостеприимно для его философии.
Очевидно, что Хоффман попался между дьяволом и морской пучиной, или ещё хуже.
Евреи могут запросто отмежеваться от наиболее социально-деструктивных обвинений делаемых против них:
то, что они - Избранные Самим Богом Люди,
что они верят в то, что лучше и выше других людей,
и то, что они просто презирают неевреев, просто пропуская пассажи из Торы (Ветхого Завета), которые касаются этого.
Но, с другой стороны, их неспособность отрицать эти пассажи, когда их спрашивают в упор, явно говорит за то, что они в это верят, и таким образом, обвинения в их сторону полностью подтверждаются.
Если евреи хотят убрать недоверие неевреев, тогда делайте это:
Первое: сначала давайте объявим, что мы против марксизма, и в частности, против марксисткой экономической системы Израиля.
Второе: Давайте публично открестимся от расизма и в частности от расисткой политики Израиля в отношении арабов.
И третье: Давайте публично сожжем наш наиболее священный текст, Тору, которая содержит заповедь убивать неевреев.
Листовка под названием " Самое богохульство" ("Ultimate Blasphemy") отпечатанная некими воинствующими неевреями
The militant Gentiles в The Hornet Press, London WC1, имеет большое число интересных цитат из книги русского священника и профессора еврейского языка и литературы в католической академии в Петербурге Игнатия Пранайтиса ( I.B. Pranaitis " Talmud Unmasked") "Талмуд без маски".
Вот некоторые цитаты.
1. Тот, кто проливает кровь нееврея, тот делает жертвоприношение господу. Talmud, Jaiqut Simeoni.
2. Евреи - это человеческие существа, другие - просто животные. Baba Meza.
3. Тот, кто делает добро христианину, никогда не воскреснет из мёртвых.Zohar 1 25b.
4. Всегда хорошо завладеть имуществом нееврея. Schulchan Aruch
5. Господь Бог дал евреям власть над кровью и собственностью всех людей. Seph. Jp. 92 : 1
6. Вся собственность неевреев считается невостребованной и поэтому свободной к присвоению евреями. Baba Bartha 54b
7. Еврей может врать и лжесвидетельствовать, чтобы осудить христианина. Baba Kama 113a,b.
8. Это всегда доброе дело сжечь нееврейскую и христианскую церковь и развеять пепел по ветру. Schulchan Aruch, Johre Deah, 143.
9. Дитя христианское, то же, что и животного.Kethuboth 3b.
10. Еврей может изнасиловать и убивать и обманывать и лжесвидетельствовать во имя Израиля. Schulchan Aruch, Johre Deah.
11. Еврей может насиловать неевреек. Но не должен жениться на них. Gad. Shas.2.
12. Иисус Христос находится в аду и варится в кипящей сперме, а все христиане варятся в кипящем дерьме. Gittin 57a.
Я нашёл последнюю цитату в особенности интересной, поскольку последователи Христа, оказались более полны ненависти к еврееям, чем был сам Христос. Это наблюдение следует их физического факта, что дерьмо, имея более высокую температуру кипения, чем сперма, причиняет больше страданий во время пытки. Это коренное изменение правила, в соответствии с которым, подстрекатель подвергается более суровому наказанию, чем последователь. Но это наверно от того, что Иисус Христос сам еврей, и поэтому друзья евреи (или бог, потому что бог еврейский) делают ему послабление. Но цитата, сама по себе интересна, потому что мы не знаем, откуда взялась сперма, так как её надо много, чтобы варить человеческое тело. Наверно дьявол заставил евреев онанировать в этот котёл, где варится Иисус. Однако Талмуд молчит по этому поводу.
Ладно, кроме шуток, тот, кто собирал эти цитаты, естественно, сделал открытие, что евреи не испытывают любви к чужим. Конечно это шок и повод для того, чтобы собирать эти цитаты.
Попутно можно заметить, что из этого следует, то евреи не являются хорошими христианам. Я думаю, и они не могут возразить против этого. Видимо значение этого состоит в том, что христиане должны начать инструктировать евреев в христианской вере в надежде, что их немного грубая вера смягчится. Поскольку я атеист, я не буду поддерживать эту меру, поскольку я нахожу, что все религии в достаточной мере жестокие, если не в букве, то к крайней мере в поступках. ( Инквизиция). Но если "Воинствующие Неевреи" правы, что Талмуд портит отношения между евреями и неевреями, тогда мы легко можем найти выход. Предположим, евреи соглашаются, что Талмуд содержит ужасные для неевреев вещи, тогда пусть все евреи соберутся в скверике, возьмут копию Талмуда, вынут свои обрезанные и публично пописают на него. Если же евреи беспокоятся, что у них настолько маленькие, что это оскорбит общественность, тогда пусть они возьмут анализ мочи, кусок свинины или что-нибудь такое в этом духе и шваркнут на эту книгу, таким образом, чтобы все неевреи это видели, и покончим с этим.
Из чтения этой святой книги, и из особой враждебности этой книги по отношению к неевреям, понятно, почему клич Интернационального Еврейства " Тора, Тора, Тора!".
Разница между христианством и иудаизмом в том, что христиане отвечают добротой, а евреи отвечают по-своему.
Говорить об Иудео-Христианской традиции это оксиморон, то есть чушь собачья, потому, что Иудаизм и Христианство противоположны по своей сути. В то время как иудеи требуют "око за око", христиане упрашивают нас "подставить другую щёку". В свете традиций нетрудно заметить, почему евреи развились как самая интеллигентная и компетентная раса в мире. Потому, что те, у кого лозунг "око за око", они или процветают или уже давно мертвы. Соответственно, мы можем предполагать, что ключ к пониманию выживания евреев в том, что евреи хороши в практическом смысле, в то время как христиане хороши сами по себе.
Кто-то заметил: королеве Изабелле пришлось отряжать Колумба, потому что она изгнала евреев из Испании и осталась нищей.
В соответствии с недавним обозрением ("Study rates Jews highly on racial attitudes" , Seattle Times, Sept. 28, 1991) (Обзор даёт высокую оценку евреям по расовой позиции)
Евреи имеют "более позитивное отношение к чёрным и большую наклонность к равным возможностям, чем белые американцы". Вот это для меня небольшой сюрприз. Ведь то что ассоциируется у белых с чёрными, это: преступления, новые дома превращают в развалины, учиться не хотят и не способны, короче говоря: секс, рэп, наркотики, убийства и "всё по барабану", так вот все эти явления в меньшей степени испытываются евреями, поскольку вследствие того, что евреи принадлежат в более высокому сегменту американского общества, то они и не проживают в непосредственной близости от чёрных. Еврейский зажиточный уровень жизни обеспечивает то, что у них мало вероятности прийти в контакт с чёрными. Если бы это вдруг изменилось, то я уверен, что они быстренько переменили бы своё мнение. По несчастью, так получается, что евреи принимают решения в обществе, сами при этом не испытывая отрицательных последствий своих решений.
Отвечая на усиливающуюся антисемитскую риторику со стороны чёрных, видный еврейский деятель Мichael Levin, сильно критиковал чёрных и заметил, что " евреи сейчас получают "спасибо" за то, что они сделали чёрным гражданские права". ( USA Today , August 14, 1991)
Что Левин хотел сказать, это то, что евреи сейчас знакомятся со злым джином, который они сами же и выпустили из бутылки, и который обернулся против них самих.
Вопросы, по которым люди разделяются, это спор не о фактах. А по тому, как эти факты интерпретируются. Например: фамилии содержащие слова: золото, серебро, рубин это стопроцентно еврейские. "Нейтральный" обозреватель скажет, что это оттого, что евреи исторически были вовлечены в ювелирный бизнес, тем более что это им было разрешено. Тогда как антисемит скажет, что это потому, что евреи известные грабители и ростовщики.
Это ирония, что Сесил Родс (Английский лорд миллиардер, владелец алмазных рудников. Родезия по его имени), является любимым персонажем большинства людей изучающих мировой заговор, конспиролологов. Потому что Родс, делал, собственно то, что и сами эти конспиролологи - объединял Англоязычный мир против остального "нецивилизованного" мира. Возможное объяснение неприязни к Родсу, это то, что он отвёл евреям место в "новом мировом порядке", в то время как правые конспиролологи явно недолюбливали евреев. Наверно это потому, что они не догадываются какую важнейшую роль играют евреи в развитии всей Западной цивилизации.
Нам не обязательно искать подтверждения высшего уровня евреев в их богатстве, влиянии или монополии на Нобелевские премии. Нам достаточно послушать их музыку и поглядеть на их танцы, для того, чтобы убедиться в их высочайшем культурном уровне. Действительно, всё, что надо сделать, это сравнить народные танцы основных культурных рас: Германцев, Шотландцев, Ирландцев и Скандинавов. В их танцах настолько нет воображения, насколько оно присутствует в израильских народных танцах. Взгляните хотя бы шотландский "квадратный" танец.
Разница между еврейской и христианской этикой, это разница в том, какое значение они придают доброте, каковая является наиболее действенным методом общения с другими. Христианство, конечно. Воспринимает доброту как форму заповеди "Возлюби ближнего"; в то время как евреи требуют "око за око, зуб за зуб", как основной принцип. Еврейский принцип был сформулирован намного раньше, чем христианский, поэтому еврейский принцип более примитивный. Вследствие этого, можно сказать, что христианство представляет из себя более высокую степень эволюции этики. Однако. Будучи более утончённым, Христианство имеет недостаток в том, что его мало ценят, по крайней мере, в простонародье. ( Действительно, факт, что люди становятся христианами посредством чрезвычайно эмоционального спектакля предполагает, что передача этой религии более похоже на передачу болезни, нежели идеи). Но даже если Христианство более продвинуто, чем Иудаизм, это ирония, что евреи гораздо более продвинуты как люди. Хотя, может быть это и компенсация, которой природа компенсирует им преимущество Христианства в морали.
Еврейская философия " око за око", делает иудаизм религией победителей, потому что их философия показывает решимость их членов согнуть мир в баранку в соответствии с их намерениями и желаниями. И наоборот, христианская философия " подставь другую щёку", это философия пассивности, позиция, которая не только точно отображается, когда христиане обращаются к друг другу как "агнцы", а так же и "раб божий" и "стадо". И тогда, собственно, чего христиане обижаются, когда евреи называют их "гоим", то есть скот.
Евреи это раса чемпионов. И интересно только рассуждать, это, что результат влияния их религии на детей, или еврейская философия просто привлекла и дала оружие тем, чьи врождённые способности и мотивации сделали их чемпионами.
Но если мы хвалим евреев за их нацеленность на чемпионство, то мы должны так же отметить и негативные последствия этого. Потому что сила христианской религии в том, что она пробуждает совесть, в то время как еврейская религия предназначена вызывать страх. Поэтому очевидно, что христианский поход рассчитан на регуляцию поведения среди тех, кто находится на более высокой степени цивилизации, в то время как еврейский подход осуществляет победу в условиях меньшей чувствительности и щепетильности.
Алан Дершовиц (современный сионистский публицист) пропагандирует еврейскую шуцпу (Оборзелость), для борьбы с антисемитизмом. ( Alan M. Dershowitz "Chutzpah" 1991) Чего он не понимает, что еврейская шуцпа является причиной антисемитизма.
Тот факт, что сегодня еврей может отбить факс к Стене Плача, означает, что их Бог глух, однако его слуховой аппарат находится в Иерусалиме.
Часть 2.
Гражданские права и проколы: евреи.
Как наиболее интеллигентная раса на земле, евреи, как группа, возможно более терпимы к критицизму, чем другие. И, однако, это факт, что, обладая огромной политической властью, они обратили свою относительно умеренную терпимость, в силу тоталитарного подавления всех.
Существует три уровня интеллигентности: первый - это когда его недостаточно, чтобы причинить зло; второй - это когда его уже достаточно, чтобы причинить зло; и третий - это когда известно как предотвратить зло и как помочь. Мы видим эти уровни в действии в отношении к окружающей среде. Примитивный человек живёт в гармонии с природой, он ещё мало знает, чтобы нанести ей вред. Более цивилизованные люди уже знают, как навредить природе и только сейчас мы стали немного учиться, чтобы узнать, как исправлять последствия нашего вреда. Мы можем видеть действие этих трёх уровней интеллигентности у евреев, которые могут манипулировать неевреями, потому что они умнее, однако, ещё не достаточно, чтобы не видеть, что в конечном итоге, они делают вред своему народу, вызывая обиду у гоев своими махинациями. И в конечном итоге евреям зачтётся и выйдет боком, когда интеллектуально заторможенные неевреи узнают, что происходит, и что евреи вытворяют вокруг.
Книга, которая много ходила в антисемитских кругах это "They Dare to Speak Out" Paul Finley ( "Они осмелились высказаться" бывший конгрессмен Пол Финли). Книга говорит, что евреи в Америке имеют огромное влияние не только в политике (Пат Бьюкенен. Справедливо назвал Конгресс "территорией оккупированной Израилем"), но и на любой аспект американской жизни, который каким либо образом касается Израиля. Но действительно важный урок книги, это показ не просто исподвольного влияния евреев, а демонстрация потрясающей силы еврейской организации. Книга показывает, что менее 3% населения могут перебрасывать миллиарды долларов, треть всей американской внешней помощи, на свои собственные проекты. Ирония этого урока заключается в том, что если неевреи получают урок того, что евреи обладают потрясающей организационной властью, то до них, тем не менее, не доходит, что если бы они сами хоть немного продемонстрировали еврейские способности к организации, то они бы легко победили эту силу, которую они так не переваривают.
Одна из отличительных особенностей антисемитской литературы, то, что она не предполагает комплиментов евреям, в то время как она, на самом деле, не говорит комплиментов антисемитам. Например, смотрим статью " Jewish war profiteering in 1861-65" Instauration, Feb. 93:9 ("Евреи загребают прибыль в гражданской войне 1861-65 года") с подзаголовком " Yankees werеn"t the only enemies of the South" (" Янки были не единственным противником Юга").
Костяк статьи состоит из многочисленных высказываний генералов Уллиса Гранта, Уильяма Шермана и других, выражающих негодование по поводу еврейского извлечения выгоды, торговли с врагом, подрыва денежного обращения, нарушения правил торговли, контрабанды, нелегального передвижения и нелояльности, пожирания ресурсов и подгребания торговли под себя, взвинчивания цен, пропажи денег из обращения, пропажи товаров из обращения, вымогательства, шантажа, выкручивания рук и личного обогащения, в то время как христиане кладут свои жизни за нацию.
Теперь, у кого есть хотя бы половина мозгов, может видеть, что все, в чём обвиняют евреев это предпринимательство и бережливость. В частности, евреи обвинены в том, в чём их главный грех пред другими нациями, а именно в том, что они гораздо выше других наций, в особенности в том, что касается денег и торговли. Кроме неприкрытой ревности, проблема ответственная за антисемитизм к евреям, может быть прослежена к очень смутной идее, очень распространённой в наше время, что делать выгоду аморально, в особенности, если выгода большая. И это безотносительно к тому, если обе стороны удовлетворены в сделке, в том смысле, что обе стороны более счастливы в результате сделки, чем без неё. Антисемиты не могут видеть тот риск, которому подвергался еврейский торговец когда "нелегально, незаконно", бла, бла, бла, делал возможным приобретение дефицитных товаров, тогда как в противном случае люди вообще бы их не нашли. Антисемиты не видят, что клиенты евреев имели такую же выгоду от этой торговли, как и сами евреи. И, натурально, запредельные цены, которые назначали евреи за свои товары, были отражением высокого качества и дефицитности этих товаров, поскольку сами покупатели согласились заплатить за них такую высокую цену.
Неевреи показывают себя здесь с дурной стороны, сначала участвуя в подпольной торговле и получая от этого свою выгоду, а затем, поворачиваясь и охаивая евреев за то, что те предоставили им эти товары.
Но чем эта статья наиболее самооплёвывающая, тем, что она осуждает предпреимчивость и бережливость на страницах предположительно журнала правого крыла. Потому, что базарить против "эксплуатации" и " делания денег" это в основном обычная левая риторика, знаете все эти обвинения в "капиталистическом угнетении". Я это говорю не для того, чтобы отрицать левые замашки правых, как например у нацистов, которые, как известно, были национал-социалистами, и не для того, чтобы отрицать, что коммунизм - это еврейский феномен, в полном противоречие с торгашескими, еврейским принципами. Таким образом, что этот скрытый призыв к социализму демонстрирует, только то, что антисемиты лицемерны вдвойне: сначала они мажут грязью тех, кто снабжает их дефицитными продуктами и вещами, и затем, скрыто толкая нас к социализму, против которого они якобы выступают.
Есть и ещё несколько обвинений против евреев, которые эта статья поднимает. Наиболее заметными обвинениями являются обвинения в инфляции, патриотизме и предположение, что евреи действуют против нации, когда действуют против правительства. В особенности первая жалоба предполагает, что евреи вызвали инфляцию на Юге из-за их обираловки - глупое обвинение, так как инфляция вызывается преобладанием денежной массы над товаром. ( но товар можно спрятать и искусственно сделать дефицит, и, таким, образом сдвинуть равновесие в этой формуле).
Однако пусть правительство Конфедератов само винит себя, если оно допустило инфляцию. Действительно, можно сказать, что евреи снижали инфляцию, когда доставали людям товары, которые были в дефиците.
Теперь касательно остальных двух обвинений, поскольку они все переплетены, я, ДжБр.Янт, как истинный патриот скажу, что истинный патриот ненавидит своё правительство. В частности, нет ничего патриотического в выполнении правительственных указов, если эти указы не на пользу народа. А большинство из нас знает из каждодневной практики, что бюрократические регуляции служат только сами бюрократам, которые их и изобретают.
Что касается евреев, указы, которые они нарушали в Гражданскую Войну, то эти указы были просто ограничениями торговли. И тот факт, что евреи торговали с обоими враждующими сторонами, с Югом и с Севером, говорит о том, что евреи находили благодарных покупателей с обоих сторон, а это уже ну никак нельзя назвать непатриотическим актом.
Однако, кроме этих обвинений, в статье есть ещё и особняком стоящее обвинение, которое, по всей видимости, имеет больше оснований, а именно одно, являющееся цитатой Отто Бисмарка, германского канцлера, который заявил, что лично ему известно, что определённые евреи вызвали Гражданскую Войну в Америке, потому что "эти банкиры боялись Соединённых Штатов, потому что если было оставить американцев в покое, то они бы развились в великую нацию, которая бы достигла финансовой и экономической самостоятельности, и это бы подорвало полный контроль Европы над остальным миром", чего на тот момент им было совершенно не надо, потому что тогда надо было бы решать вопрос тот, как осуществить полный контроль над Америкой изнутри, что и было сделано в двадцатом столетии.
Однако и здесь обвинение ни о чём, потому что всё, что Бисмарк говорит, это то, что некоторые еврейские банкиры предприняли некоторые политические махинации, которые были выгодны лично им. Я думаю, что это ни для кого не является открытием, в особенности для Соединённых Штатов. Конечно, то, что озабочивало Бисмарка, это то, что банкиры сами по себе это никакая не нация, и по этому по определению предполагается, что они не имеют права заниматься политическими играми, хотя это совсем и не очевидно, почему правительства должны обладать монополией на геополитику.
Однако, в любом случае, в то время как это вполне резонно, что американцам не понравилось, что какие то иностранные банкиры действовали против интересов Америки, тем не менее, отсюда совсем не следует, что эти банкиры аморальны, если мы не хотим осудить все группы в мире, которые действуют против какой то отдельной страны.
И снова, реальной причиной обвинений в адрес евреев, является обычная ревность и зависть к их реальной политической силе, а не что-то аморальное, как это обычно стараются представить, и поэтому антисемиты выглядят с плохой, а евреи с хорошей стороны.
Одно из самых частых обвинений против евреев, это то, что они имеют двойную лояльность. Это надо понимать так, что наряду с лояльностью к своей стране проживания евреи ещё лояльны и по отношению к Израилю. Причем подразумевается, что лояльность к Израилю, или к еврейской нации, у евреев всегда стоит на первом месте. Но является ли это действительным обвинением? В конце концов, мы все более лояльны к какой-нибудь группе: нашим друзьям, школе, компании, району, городу, стране, религии, и так далее. Таким образом, если у евреев патриотизм едва тёпленький, тогда давайте спросим себя, если бы нас заставили выбирать между семьёй, друзьями, или ещё какими группами, к которым мы можем принадлежать. И ещё более важно, мы должны спросить, почему мы должны быть лояльны по отношению к такому широкому понятию как целая страна, большинство людей, которой мы не встретим никогда в жизни. Или давайте скажем по другому: почему патриотизм так высоко ценится, когда прикладывается к понятию страны, а, скажем не нашей области или континента? Когда мы сталкиваемся с врождённой неполноценностью патриотизма, вот тогда то мы становимся способными понять, что еврейский грех тут происходит из нашей собственной глупости.
Евреи достигли большого успеха и выкарабкались из состояния жертвы, однако, сказать по правде евреи больше хищники, чем жертвы. Первое: евреи заставили американцев выхаркать 100 миллиардов долларов в связи с тем, что они настоящие хозяева Конгресса. Пат Бьюкенен( альтернативный кандидат в президенты в течение нескольких выборов) не зря сказал, что Конгресс - это территория, оккупированная Израилем. Второе: именно евреи были двигателем насильственной расовой интеграции и других социальных, инженерных схем типа расовых квот, велфера и обратной дискриминации, усилия, которые привели не только к худшему образованию, которое получали чёрные в сегрегированных классах, но и в большой степени умножили чувство взаимной расовой неприязни, а так же привели к чёрным бунтам и асоциальному поведению, что было совершенно неслыханно и недопустимо до внедрения еврейской социальной политики.
В третьих: евреи несут ответственность за разработку и внедрение на практике нечеловеческой доктрины коммунизма, приведшей к натурально все-еврейской большевистской революции в России, а так же управляемому евреями левому. Коммунистическому движению в Америке, которое развивалось и разрасталось как раковая опухоль на теле американской политики.
И последнее по счёту, но не по значению: Евреи несут ответственность за холокостовое враньё, потому что, историки - ревизионисты доказали без оставшихся сомнений, для тех, кто имел достаточно честности, чтобы читать их работы, что официальная еврейская версия, о том как немцы относились к евреям во время второй мировой войны, это фабрикация. Потому что не было не только никаких газовых камер, в которых предположительно евреи сжигались миллионами, но даже такая мелочь как дневник Анны Франк - фальшивка, сфабрикованная её отцом.
Но даже если евреи и повинны в серьезных ошибках, как это мы сейчас выяснили, всё равно это вряд ли оправдывает расистский вывод, что евреи плохие. Потому что большинство евреев так же не в курсе этих своих тёмных дел, как и большинство гоев. И даже если евреи не могут быть упрекнуты в своих грехах, они, тем не менее, столкнуться с последствиями. Потому что осведомлённость неевреев обо всём этом будет расти, и соответствующие антиеврейские чувства будут воспаляться. Более того, подавляя всякую информацию о еврейских преступлениях, еврейские организации не только виновны в утаивании, но они будут виновны в том, что неевреи гораздо быстрее узнают всю эту информацию, которую еврейские организации пытаются скрыть. Соответственно это было бы в самых еврейских интересах, чтобы публично покаяться со своим всем грязным бельём, чтобы потом не испытывать шока, когда это откроют другие, и евреи-ненавистники будут делать окончательный вывод, что евреи фундаментально аморальны.
Покаяние, не только бы вернуло евреям кредит, но так же сделало бы более трудным для антисемитов воздействовать на сырые умы, пропагандируя, что, каждый, кто совершил преступление обязательно плохой человек. И самое главное, это помогло бы евреям избежать коллективной ответственности за содеянные преступления, которые они делали именно кагалом. Ирония судьбы заключается в том, что еврейские коммунисты в России использовали именно коллективную ответственность, чтобы уничтожить десятки миллионов людей.
Очень интересный буклет "Почему евреи навязывают кровосмешение белой расы" " (Why the jews promote mongrelization of the white race" Truth at Last, Box 1211, Marietta, GA 30061. 1961)
Dr. E.R. Fields указывает, что большое число видных евреев были главными силами в движении чёрных за гражданские права. Это движение имеет целью насильственное кровосмешение чёрной и белой расы и усиленно пропагандирует смешанные браки. С другой стороны, сами евреи смотрят на смешанные браки евреев крайне отрицательно, потому что у них задача как раз сохранить еврейскую расу. И доктор Филд считает, что здесь явный еврейский заговор с целью растворить белую расу и сделать её более подверженной еврейскому влиянию. Доктор Филд цитирует раннего еврейского коммунистического писателя, который ещё в 1912 году рекомендовал монгрелизацию (кровосмешение), потому что это будет ускорять наступление коммунизма в Америке. Здесь надо упомянуть книгу Фрэнка Бриттона " Что стоит за коммунизмом" (Frank L. Britton "Behind communism"), которая чётко показывает, что коммунизм это чисто еврейское явление.
Но доказал ли доктор Филд то, что он хотел? Конечно, некоторых его доказательства и удовлетворят, но тут существует несколько объяснений. Евреи могли поддерживать интеграцию без кровосмешения, они могли подразумевать и себя тоже, и вообще, евреи поддерживали чёрное движение, поскольку чувствовали свои моральные обязательства по отношению к чёрным. Поэтому, это вряд ли обвиняет всех евреев, или даже большинство из них. Непонятно кого доктор Филд обвиняет: некоторых евреев, большинство евреев, всех евреев, видных евреев или просто "еврейскую черту", и пока он это чётко не определил, у него мало шансов укрепить свои обвинения. Вторая проблема с доктором Филдом, это то, что чрезвычайные обвинения требуют чрезвычайных доказательств. И если он их не приведёт, мы можем его все обвинения пропустить мимо ушей.
Однако, существует и другой аспект книжонки Филдса. Это то, что белая раса находится под угрозой кровосмешения с чёрными, и, поэтому, нуждается в защите, чтобы сохранить её. В то, время как неясно, почему доктор Филдс хочет сохранить свою расу, косвенно можно догадаться, что вследствие её достижений и заслуг. К сожалению, это не очевидно само по себе, потому что, если доктор Филдс хочет сохранить успешную расу, ему лучше разработать программу евгеники (то есть генетическую программу), хотя, по правде сказать, программа сохранения белой расы была бы более практична, чем евгеническая программа. Однако если бы сохранение успешной расы было реальным мотивом доктора Филдса, то он сразу бы столкнулся с фактом, что наиболее успешные члены общества - это евреи.
Вторая проблема сохранения белой расы заключается в том, что, почему вообще индивидуум должен задумываться об том, чтобы его раса была сохранена или нет? То есть, может быть, сохранение данной расы, на самом деле, не такой уж и хороший факт, как например сохранение другой расы? Почему доктор Филдс не хочет дать эволюции и борьбе видов свободный курс развития? Почему тут доктор Филдс хочет выступить в роли заместителя природных сил? Ответ здесь хоть и иррациональный, но один: те расы, которые действительно хотят выжить, имеют преимущество перед другими. И те расы, которые уже выжили, в частности еврейская, выжили потому, что их члены действительно хотели, чтобы их раса выжила. Соответственно желание доктора Филдса видеть свою расу среди выживших, это похвальное чувство. Однако, насколько это хорошо вообще, это каждый представитель отдельной расы решает для себя отдельно.
Как Франк Бриттон показал в своей небольшой, но авторитетной работе " Что стоит за коммунизмом", что не только идея современного коммунизма еврейского происхождения, но так же, что практически все лидеры международного коммунизма, одинаково на Востоке и на Западе - евреи. Бриттон, однако, оставляет один вопрос не отвеченным: почему существуют такие интимные отношения между евреями и коммунизмом? Причина, по которой он не отвечает на этот вопрос та, что он надеется, что читатель сделает быстрый вывод, что евреи плохие люди.
Однако, из его книги одинаково можно сделать вывод, что евреи хорошие люди. А почему бы нам не предположить, что евреи, как самая интеллигентная раса на земле, первая выдвинула идею социальной философии, которая, по крайней мере, на бумаге, выдвигала перед всеми людьми обещание спасения для всего человечества. Действительно, ввиду похожести идей христианства и социализма, мы можем заподозрить, что евреи осознали некий комплекс неполноценности в иудаизме, и решили это дело поправить и возвыситься до этики христианства. Другое объяснение, это то, что евреи, как самые богатые (и возможно самые жадные) представители человечества, почувствовали себя виноватыми и стали пропагандировать уравнительную социальную философию, от осознания своей социальной вины. В итоге: в то время как, нет никаких оснований отрицать, что современный коммунизм это чисто еврейское явление, нет никаких оснований считать, что евреи задумывали его как отрицательное явление. Он просто не рассчитали.
Это является исповеданием веры среди антисемитов, что евреи - паразиты, то есть преимущественно они вовлечены в одалживания денег под проценты, что позволяет евреям эффективно отделять плоды труда от его производителей, и, таким образом паразитировать на них. Конечно, в этом есть элемент правды, одалживание денег это всегда была не профессия, а национальность. Но обвинения в паразитизме весьма шаткие, если не сказать ложные. Просто, те, кто обвиняет евреев в паразитизме, демонстрирует крайнюю серость в вопросе о современных банковских учреждений и в понимании характера заимодавческих операций. Простейший уровень, на котором можно понять глупость обвинений в паразитизме, это понять, что взятие денег взаймы это непринудительная, а значит взаимовыгодная операция и для банкира и для берущего. То есть и берущий и дающий предпринимают эту сделку, потому что она им нужна обоим, а не только банкиру. Это означает, что обе стороны имеют выгоду от этой сделки. Еврей, когда он принимает вещи в заклад, даёт деньги под проценты или продаёт акции, делает сделки только с теми людьми, которые сами его просят об этом, а значит хотят получить выгоду из этой сделки с евреем. Таким образом, если обе стороны имеют ввиду выгоду, то, как эти отношения можно назвать паразитизмом? И это делать обвинения в паразитизме беспочвенными.
Существует, однако, ещё один вопрос к паразитам. Убеждение людей в том, что манипуляция деньгами не носит характера производительного труда. Это утверждение демонстрирует огромное непонимание характера денежных дел. Например, строительство фабрики - это что, продуктивное мероприятие? А ведь необходимо иметь начальный капитал, чтобы платить рабочим до времени получения прибыли. Из одного этого следует, что деньги играют огромную продуктивную роль. Некоторое могут упираться и говорить, что хотя деньги и ускоряют продуктивность, всё равно, люди, которые их дают, не выполняют никакой продуктивной работы. Однако, опять, это фискальное невежество.
Те, кто дают деньги, должны принимать мудрые решения, кому давать и
сколько давать, а это требует большого знания и опыта.
И это может быть сказано о любых формах вкладывания капитала:
одалживание, спекуляции и так далее.
Хотя, в отличие от самой фабрики, они и непосредственно и не вовлечены в продуктивные действия, он непосредственно вовлечены в решения, которые основаны на продуктивности. Таким образом, они осуществляют деятельность, которая помогает направлять капитал в наиболее продуктивные области. Спекуляции акциями помогают финансировать наиболее продуктивные компании, и постоянная торговля акциями вызывает у людей уверенность, что они всегда могут их продать, хотя бы и за гроши, а это в свою стимулирует у людей стремление к спекуляциям.
Обвинения других в том, что такого рода деятельность, является паразитической, является коммунистической характерной чертой. Ирония заключается в том, что коммунисты тоже евреи. Таким образом, и так евреям хорошо, и наоборот тоже.
Эти коммунисты всегда считали интеллектуальную деятельность непроизводительной. Эта ошибка, которую всё труднее поддерживать в век, когда автоматы всё более заменяют человека в работе.
Другим недопониманием, является понятие, что вложение капитала существенно отличается от других видов обычной работы, применение денег к работе в форме займов или спекуляций это принципиально другое, нежели обычные виды трудовой деятельности. В действительности, поскольку люди работают за деньги, а деньги это сорт "кристаллизованной работы", и таким образом, применять деньги к работе других людей, это, получается, как работать самому.
Однако, если наши рассуждения ещё больше убеждают в том, что евреи - паразиты, то, тем не менее всё равно плохо, что евреев зовут паразитами. Потому что, на самом деле, евреи более интеллектуальны и интеллигентны, чем неевреи. Показывание евреев пройдохами и шарлатанами это защитная реакция и должно убедить людей не связываться с евреями. Это клеймо должно служить предупреждением опасности неевреям, поскольку евреи, обладая более высоким интеллектом, могут использовать их в свою пользу.
Успех евреев в подавлении критицизма о себе самих тот, что они убивают себя своими же хвалами. Без критики, они не способны корректировать ошибки в своём поведении. Две главные ошибки это: манипуляция Конгрессом США для выгоды Израиля и насквозь лживая еврейская версия Второй Мировой Войны, эти вещи начинают производить отрицательные последствия для евреев. Из этого следует, что главным недругом для евреев являются не нацисты всех мастей, а еврейская тайная полиция - Антидиффамационная Лига.
Как организация, которая в своём собственном существовании зависит от ненависти, Еврейская Антидиффамационная Лига периодически выпускает обзоры, в которых констатирует, что одни группы ненавидят друг друга, факт, который известен и без их, весьма дорогой деятельности. Последний обзор, хотя, имеет интересные новости, поскольку объявляет существенное увеличение 18-30 летних молодых людей, которые имеют античёрные и антиеврейские настроения. Находка, которая, как говорит старая лиса и директор АДЛ Абрам Фоксман, чрезвычайно удручающая.
И она должна быть удручающая для Фоксмана, который говорит от лица евреев, которые составляя всего 3% населения США, настолько определяют средства массовой информации и Голливуд, что это уже тщательно и вне всяких сомнений доказано и документировано, и которые всего лишь за время одного поколения на 180 градусов развернули все традиционные американские взгляды и ценности в отрицательную сторону. Таким образом, сильно еврейские средства массовой информации, которые были так успешны в проталкивании гнилой либеральной пропаганды в американские глотки, в последнее время, со слов Фоксмана, демонстрируют неполную эффективность. И таким образом, это правда, что чёрные наркоманы, ленивые, сексуально озабоченные и умственно неполноценные и составляют почти весь паразитический, велферный и уголовный класс; а так же это правда, что евреи несут в ущерб остальным американцам гнилые либеральные идеи и вымогают триллионы долларов в поддержку своего Израиля, эта правда таки доходит до простых американцев, несмотря на все старания еврейских средств массовой информации и Голливуда. Таким образом, если молодые люди должны быть согласно Фоксману и более образованными, то эта образованность позволяет молодым людям видеть, что вся еврейская, либеральная для других пропаганда, насквозь лживая.
Есть две проблемы с антисемитизмом, а без антисемитизма их, между прочим, гораздо больше. Первое то, что этот термин предназначен быть оскорблением и, поэтому не служит как какая -нибудь положительная концепция. Вторая, и более серьёзная проблема, то, что термин сам по себе незаконный. Чтобы быть специфичными насчёт человеческих чувств, реальная классификация идёт не между любовью и ненавистью, а между интересом и безразличием. Эрик Хоффер, (Eric Hoffer) распознал это в книге " The True Believer" (Истинный верующий), когда отметил, что настоящее политическое разделение идёт не между левыми и правыми, а между экстремистами с обоих сторон и либералами с обоих сторон.
Что я хотел сказать, что антисемиты, в связи с этим, в значительном смысле не евреененавистники, а как раз наоборот. Посмотрите, за что всегда ненавидели евреев: за из пробивную силу, за их денежные, особенно интернациональные, банкирские махинации, за их , мягко сказано, влияние в прессе и кинематографе. Но о чём, говорят все эти обвинения, как только не об одном, что все эти еврейские обвинители, просто-напросто исходят завистью и ревностью к еврейскому успеху. Или, если нельзя сказать, что евреиненавистники любят евреев, то они совершенно точно любят еврейский успех и горячо желали бы сами иметь такой же.
Можно сказать, что евреиненавистники любят евреев на расстоянии, а не так сказать, вблизи.
Но если важно отметить, что антисемиты, на самом деле, не так сильно ненавидят евреев, то ещё более важно видеть, что евреи действительно не любят антисемитов. Чтобы понять это, вспомните какое бесчисленное количество мемориалов Холокосту настроили евреи. Можно подумать, что евреи построили их тем людям, которых они ненавидели. И в определённом смысле это так и есть. Нет, они не собираются поощрять насилие против евреев, но они как бы говорят: " Посмотрите, как мы были важны для Нацистов!" И говоря это, они, тем самым, соглашаются, что и Нацисты важны сами по себе. Иначе говоря, евреи, говоря, как они уважают и боятся нацистов, тем самым выказывают к ним свою любовь и уважение.
Но если читатель, всё-таки считает, что все мои рассуждения - это болтовня, я покажу вам, что евреи демонстрировали свою любовь к нацистам и другими способами, а не только музеями Холокоста. Израиль, например - такой же социалистический, как и фашистская Германия. Кроме фашисткой Германии, только в Израиле запрещены браки между евреями и неевреями. Израиль, как и фашисткая Германия занимается этнической чисткой, вышвыривая палестинцев и обращаясь с оставшимися, как с временно уцелевшим элементом. Израиль всегда имел тесные связи с другим расистским государством - ЮАР.
Израиль - это наиболее милитаризованное государство в мире с самой сильной в мире полицейской системой, официально использующей в своём арсенале пытки и допросы с пристрастием. Израиль официально, а, не прикрываясь, использует террор против своего собственного населения, отличающегося по расовому признаку. Израиль использует свою, а также американскую военную машину, для расширения своего жизненного пространства. Израильская армия уже на втором месте в мире по силе и имеет превосходное ядерное вооружение, и самое главное, никто не смеет оспаривать наличие у Израиля, этого незаконно приобретённого ядерного вооружения.
Доподлинно известно, что малоупоминаемым официальным гитлеровским союзником, кроме Италии, Японии и Турции, было руководство израильского, сионистского движения, которое выступало единым фронтом с фашистами против британских властей Палестины. Это союзническая политика проводилась сионистским руководством в обмен на депортацию всех германских евреев в Палестину, через сборные лагеря, которые были никакие не лагеря уничтожения, а перевалочными пунктами перед депортацией евреев в Палестину.
Потом, если Гитлер, является наиболее известным персонажем современности, то это только потому, что евреи превратили его в современную версию богоподобного героя своего ветхого Завета. И, именно евреи, обеспечивают, что Гитлер всегда на первых страницах журналов, в фильмах и так далее. Евреи обожают Гитлера, потому что именно он обеспечил лейтмотив всей еврейской литературе, еврейской эмиграции, еврейской нации и еврейского государства и еврейской победы. Без Гитлера - не было бы Второй Мировой Войны, и, следовательно - Израиля - главного результата Второй Мировой Войны.
Что? Никогда снова не повторится? - наоборот - СНОВА, и ОПЯТЬ СНОВА!
Я скажу без преувеличения, что в своих сердцах многие люди обожают Гитлера. Это не то, что они хотели бы жить в его государстве, или они согласны с его всеми принципами. Гитлер для них, это гений, мастер, вождь, организатор вне всякой конкуренции. Гитлер более почитаем в исторической перспективе, чем он был даже при жизни. Ведь все эти требования Гитлера, вызванные предательским Версальским договором, были полностью справедливыми. Ведь сейчас же совершенно чётко показано, что это не Гитлер развязал войну, что войну ему объявило мировое организованное еврейство на Всемирном Еврейском Экономическом конгрессе в Голландии ещё в 1933 году, и с того времени вопрос был только о поводе. Гитлер всячески избегал войны, поскольку время работало на него и позволяло лучше подготовится к неизбежной войне, войне провозглашённой Всемирным Еврейством в лице его президента миллиардера Унтермайера. Послушные историки, услужливо вычёркивают из истории не нужные им для создания определённой картины, персонажи.
Ведь всё время, с 1933 года по 1939 год заполняют Германские мирные предложения и Британские отказы. Не надо забывать, это Британия и Франция объявили войну и напали на Германию, а отнюдь, не наоборот. То есть войну начала Британия, послушная служанка международного сионизма, выполняя заказ международного еврейства.
То, что потом евреи оказались единственными официальными жертвами Второй Мировой Войны, которым все должны выплачивать денежные компенсации - это, то, что называется высший пилотаж политики и глобального еврейского влияния в мире.
Дальше больше, 40 летняя Холодная война, является явным указанием на то, что для Америки союз с Гитлером против СССР, был бы гораздо лучшим выбором.
И вообще, в любом случае, было бы явно лучше оставить СССР один на один с Гитлеровской Германией, чтобы они там уничтожали друг друга, чем помогать советско-еврейской империи зла, которая несёт ответственность за уничтожение 100 миллионов своих собственных граждан цифра, которая превосходит во много раз, все обвинения выдвинутые против Гитлера.
Но даже если всё, это не говорит в пользу Гитлера, есть ещё один поступок, за что им можно восхищаться, и это его самоубийство. Если человек знает, что его время пришло, и готов встретить смерть, то в этом гораздо больше мужества, чем в большинстве бесполезных, расплывшихся, морщинистых мешков костей и жиру, которые наполняют наши дома престарелых и больницы, и которые так напуганы умирать, что они готовы жить в самых отвратительных условиях, как амёбы, потребляя пищу с одного конца и выделяя ей остатки с другого.
Гитлер знал, как жить и знал, как умирать, и это гораздо больше того, что известно подавляющему большинству людей.
Всего через пару месяцев, после того как Гитлер пришёл к власти в январе 1933 года, еврейские международные организации объявили всемирную войну Германии. И ввиду того, что, так называемые "нацистские военные преступники" до сих пор преследуются евреями, эта война продолжается и сегодня. Однако, если евреи до сих пор продолжают войну, то тот факт, что другие её участники сложили оружие, является полнейшим абсурдом. Это оказывается ещё более полным абсурдом, когда мы увидим, что конкретно вытворяют евреи и их приспешники. Возьмите, например, судебный процесс над Полем Тувье (Paul Touvier), 78 летний француз обвиняется в "преступлениях против человечества", за передачу нескольких евреев немцам, когда он был чиновником правительства на оккупированной немцами территории Франции.
Первая абсурдность, это то, что Тувье обвиняется в "преступлении против человечества". Это впервые определяется французским судом в 1985 году как "негуманные акты и преследования, систематически выполняемые именем государства, практикующего политику идеологической гегемонии".
Этот бред имеет несколько частей. Первое преступление не существует, если не существует его определения на момент преступления. Таким образом, это преступление задним числом. Изучающие Американскую Конституцию, знают, что таки штучки с законом специально запрещены Американской Конституцией. Второй бред заключается в том, что " негуманные акты и преследования" не являются определением преступления, но открывают широкую свободу для любого воображения. Например, один, слыша о " негуманном обращении" будет подразумевать, что кого - то сварили заживо, другой же будет уверен, что даже обычное убийство, не подпадает под эту рубрику. Таким же образом и насчёт "преследований": у одного, это не больше и не меньше как скармливание христиан львам, а феминистки, например, считают своими преследованиями, чрезмерное внимание к своим декольте.
Третий идиотизм в обвинениях к Тувье, это чтобы акты обвиняемого были " выполнены именем государства, практикующего политику идеологической гегемонии". Тут видимо предполагается, что некоторые государства распространяют идеологии, и это предполагается особенно ужасно. Но Америка-то тоже распространяет идеологии, к примеру, свободы; а христианские государства распространяют идеологии христианства, а коммунистические страны - коммунистические идеологии.
И это не единственный абсурд здесь, потому что Нацизм не был, строго говоря, идеологией, но верой в превосходство арийской нации. Поэтому под идеологией подразумевается обычно идея, которая может быть распространена ВСЕМ, в то время как Нацизм мог быть распространён только членам белой расы, и поэтому, он не составляет идеологии.
Дальше больше, спросим, целенаправленная казнь гражданских лиц противника, захваченных за партизанскими действиями, является ли этот акт, в какой либо степени "негуманным", или составляющим "преследование". И в то время как некоторые будут думать, что несомненно - да, я вам скажу совершенно авторитетно, что - нет. Женевская конвенция о военнопленных не распространяется, поэтому на гражданских лиц захваченных с оружием в руках.
И если уж говорить об убийствах гражданских лиц, то чья бы корова мычала, а союзники бы помалкивали. Это установленный факт, что союзники во время Второй Мировой Войны целенаправленно уклонялись от военных действий с немецкой армией, но вели истребительную войну против немецкого гражданского населения. Около 250 тысяч гражданских лиц (две Хиросимы) было одномоментно уничтожено английским командиром, "бомбером" Харрисом, при огненной бомбардировке одного только культурного центра, города Дрездена, который вследствие его общеизвестной культурной значимости, даже не охранялся от налётов с воздуха. Бомбардировка Гамбурга - ещё 50 тысяч гражданских жертв.
А целенаправленная бомбардировка продовольственных складов, в результате чего люди умирали с голоду, и в первую очередь в концентрационных лагерях.
Таким образом, по совокупности преступлений против гражданских лиц союзники, являются гораздо большими преступниками, чем немцы.
Дальнейшим развитие бреда является то, что Тувье был осуждён, несмотря на то, что в 1972 году он был оправдан за тоже самое.
Ага, понятно, 13 лет назад ещё не было определения преступления против человечества и гуманности.
Таким образом, если это пример юридической логики, то самое время, как говорил Шекспир, порешить всех юристов.
Может быть, самое время для Тувье подать с суд на правительство, за отступничество от своих чиновников и за разрыв контракта?
В заключении, имеются четыре вещи, которые ясны в этом случае.
Первое: никакой справедливости для пожилого человека, который, может быть, когда-то, где-то, и как-то, вполне возможно сотрудничал с оккупационным режимом.
Второе: нет никакой необходимости действовать так, что Вторая Мировая Война была борьбой между плохими и хорошими командами, потому что так не было в действительности. Это была обычная, гадкая война, как и все.
В третьих: " не такого понятия вообще: " военные преступления" - это просто извинительный термин для победителей, позволяющий им осуществить месть над побеждёнными.
В четвёртых: евреи, несмотря на весь их плач, что они единственные пострадавшие, мало того, что они инспирировали эту войну, они единственные, кто действительно осуществляли геноцид против другого народа, и этим народом были немцы. И евреи так умело манипулируют глупыми гоями, что гои сами себе вырыли могилу с песнями, и сами помогают евреям себя закапывать.
Так что же сделал Тувье? Тувье вмешался и предотвратил казнь одного нееврея, который должен был быть казнён немцами. Именно за это, через сорок лет его евреи и посадили.
Прощение - это основная черта Христианства.
Месть - это основная черта Иудаизма.
Уже дано пора христианам прийти в чувство и престать быть помощниками Антихриста.
Или, если сказать по другому: если евреи так против геноцида, то они должны в первую очередь, перестать практиковать его на палестинцах.
В то время, как пресса продолжает демонизировать Гитлера, они никогда не признают, что у Гитлера было два ярких примера перед глазами:
Первый - это Сталин - наш союзник в борьбе с Гитлером, чей тоталитаризм и парадность, Гитлер использовал как образец.
И второй - это Американская Евгеническая Программа, которая хотела улучшить американские расовые качества, стерилизацией умственно и физически неполноценных. И, если мы хотим демонизировать Гитлера, не надо забывать, что он лишь перенимал лучший американский опыт.
Евреи - это великие победители. Он выиграли всё, в то время как проигравшие, даже не догадываются, что они проигравшие. Всё списано на обстоятельства.
Наверно поэтому, евреи строят мемориалы своим жертвам, нежели своим героям.
Наверно поэтому, их самый святой монумент - Стена Плача, где они плачут и жалуются всем кагалом. Интересно, что самый признанный еврейский стереотип в кинематографе, это вечно жалующаяся еврейско-американская принцесса.
Для антисемитов, которые хотят выбросить евреев из американского общества, мы можем только указать на предвоенное Вьетнамское общество, где китайские евреи играли ту же самую предпринимательскую роль, какую евреи играют в Америке. Когда китайских евреев выперли из Вьетнама, вся экономика рухнула и началась Вьетнамская война.
В недавней статье (Thomas J. Billitteri, "Roots of Holocaust", St Petersburg Times. 22 may 1993: E1), профессор университета в Сан Франциско Даррел Фашинг (Darrell J. Fashing) предложил, что нацистские преступления против евреев, коренятся в учениях Мартина Лютера, чья книга "О евреях, и их лжи", была переиздана Гитлером в рамках антиеврейской пропаганды. В то время как, наверное, это правильный ход для платного государственного профессора, атаковать наиболее уважаемого христианского теолога, в интересах любимого правительством, нехристианского меньшинства; попытка профессора Фашинга посмертно ошельмовать Мартина Лютера, не выполняет намеченной цели.
Первое: этот предположительно " учёный", продолжает, как попугай повторять старые басни против немцев типа, "газовых камер", "6 миллионов убитых евреев", а также "мыла и абажуров из евреев".
Этот профессор даже не читал " Отчёт Лейхтера" (Fred Leuchter " The Leuchter report"). Фред Лейхтер, это инженер частной фирмы занимающийся строительством газовых экзекуционных камер по заданию американского правительства. Этот Лейхтер провел независимую экспертизу немецких концентрационных лагерей. Его отчёт это инженерная констатация факта, что на территории немецких концентрационных лагерей не производилось умерщвление людей газом, потому что технически они абсолютно к этому не приспособлены, и этому нет никаких лабораторных подтверждений.
Всемирно известный историк Давид Ирвиг доказал, что, так называемые дневники Гитлера - фальшивка, что "газовые камеры" - это миф, что цифра в 6 миллионов еврейских жертв, это враньё астрономических пропорций, поскольку согласно официальной статистике во всей Европе не было даже близко такого количества евреев. Это признал даже еврейский холокостовый ученый, Иегуда Бауер, директор национального музея холокоста в Израиле.
Второе: проф. Фашинг пытается доказать, что нацистский антисемитизм происходит от ужасных произведений Мартина Лютера, когда в действительности еврейская священная книга Талмуда, написанная за тысячу лет до Лютера, содержит в себе такие ужасные антихристианские инструкции, что это гораздо более серьёзное обоснование того, почему христиане ненавидят евреев - вследствие "священной" ненависти евреев к гоям.
Но есть другое, гораздо более правильное объяснение антисемитизма Гитлера. Мой друг Роберт Шэффер в своей книге "Обида против Достижений" (Robert Schaffer " Resentment against Achievement"), совершенно правильно указывает, что предположительно более высшие арийцы, просто исходили ревностью к еврейскому успеху. Тогда может быть платный, безмозглый профессор, всё-таки склонится к более простой теории, чем к более сложной? Пример с профессором Фашингом даёт нам ещё один аргумент в пользу приватизации школ, финансируемых правительством, хотя бы, чтобы для того, чтобы избавиться от размножающихся там дураков.
Законы Германии и Канады, которые запрещают подвергать сомнению официальную версию Холокоста, под вывеской "защита памяти мёртвых", надо более правильно назвать защитой лжи живущих.
Глава 5
Из смертных слов
Часть 1
Случайные цитаты.
Преступления против человечества - преступления против Джуманити (Jewmanity/Humanity).
Рациональное мышление - тип мышления, который отвергает ежегодное свидетельство 40 тысяч непосредственных свидетелей того, что неопознанные летающие объекты есть, но запросто принимающее за абсолютную правду неуверенные показания нескольких человек, которые слышали от своего дальнего родственника, что они, дескать, знают одного человека, который видел с дальнего расстояния ночью то, что якобы представляло собой массовое убийство евреев.
В соответствии с Генри Фордом в его книге " Международное Еврейство", (стр. 13), история о том, что королева испанская Изабелла, продала свои бриллианты, чтобы финансировать Колумба, не соответствует действительности. Колумб финансировался группой евреев. Таким образом, не Изабеллины бриллианты, а группа евреев финансировала Колумба (Игра слова jewelry/jewery),
Есть некий существенный смысл в том, что как говорят " Десять Моисеевых заповедей": " Грех отцов вернётся боком на четвёртое -пятое поколение".
Например, грех рабства в Америке, возвращается мщением на сегодняшнее поколение американцев. Вы посмотрите: чёрная преступность, чёрные угрозы, чёрная война против белой культуры, чёрная невыносимость возведённая в н-ную степень. Похожим образом, преследования евреев с незапамятных времён, привели к естественному отбору самых хитрых и умных евреев, которые теперь громят Белую Цивилизацию тысячами способов: коммунизмом, социализмом, расовым смешением, требованием денежных компенсаций, и вообще крупными финансовыми махинациями, которые скромно называются интернациональным банковским бизнесом.
Любопытно, выйдет ли им это, в свою очередь, боком евреям?
Часть 2.
Гражданские права и негражданские проступки: евреи.
Евреи - это великий народ. И потому, что они велики, они велики во всём, включая свои ошибки.
Евреи - это возможно, самая интеллигентная и интеллектуальная раса на земле. Причем, я думаю, что интеллектуальность это последствие того, что их преследовали христиане и уцелели только самые умные.
Но в то время как евреи самые умные, это этот ум, который, в конце концов, приведёт к их падению! Потому что та самоуверенность, которая произошла от этого интеллектуального превосходства, заставила их уверовать в то, что они выше ошибок. В частности, выше традиций, которые сформировались на основе метода проб и ошибок, и которые являются формой коллективного опыта. Это евреи, кто внедрили коммунизм и социализм, и это они сделали эти злокачественные идеи символом 19 и 20 столетия. Однако, существует надежда, что может быть не так всё безнадёжно для евреев, ведь наиболее выдающиеся оппоненты либеральных, социалистических и уравнительных идей - сами евреи.
Конец Второй Мировой Войны знаменовал окончание эры, когда геноцид рассматривался как нормальное явление. Причиной этому, я думаю, было осознание того, что ещё одна война таких масштабов, будет губительной для всей Западной цивилизации. С дугой стороны, именно по этой причине по окончании Второй Мировой Войны евреи поделили всё таким образом, что заложили прочный фундамент Третьей Мировой Войны, которая и является главной целью еврейского авангарда именно с того времени.
Глава 6
Часть 1
Являются ли евреи паразитами?
В своей статье "Jewish Question" (Jay Pilzer, "Anti-Semitism and Jewish Nationalism" Virginia Beach, VA Donning, 181. стр. 10) Goldwin Smith, в попытке доказать, что евреи являются паразитами делал это тем, что процветание стран обратно пропорционально количеству их еврейского населения. Кроме этого он утверждал, что заимодавщичество, которое ещё во время Адама Смита было преимущественной профессией евреев, не является производительной сферой.
Я думаю, что это совершенно неправильное понятие. Интересно наблюдать параллель между антисемитом Адамом Смитом, который утверждал, что производительные профессии полезные, а заимодавство является паразитизмом; и параллельное утверждение семита и коммуниста Карла Маркса, который тоже утверждал, что производителен только труд, а капитал, то есть деньги - паразитичен. Таким образом, мы видим, что то, что для антисемита Адама Смита является преступлением, то для еврея и атеиста Карла Маркса является смертным грехом. Однако, вполне возможно показать, что заимодавщичество является экономически необходимым явлением. Как ещё отмечал тот же Адам Смит, заимодавщичество является необходимым для производства и в этом смысле оно не может быть преступлением.
Часть 2
Евреи и средства массовой информации:
некоторые мысли по поводу контроля над мыслями
Есть старая шутка: " Евреи говорят мягко, но имеют большую дубину". Евреи говорят мягко, потому, что для них нет необходимости повышать голос, поскольку они контролируют всю прессу, издательства, радио, телевидение, и они имеют большую дубину, называемую "Антисемитизмом", чтобы при случае гвоздить ей всех тех, кто осмелиться указать на это.
Не так давно, американский армейский генерал был отлучён от государства, за то, что публично сказал, что евреи контролируют средства массовой информации. Однако, это обвинение, настолько сильно документировано ("Who Rules America?" , National Vanguard Books, Box 330, Hillsboro, WV 24946, 1990), что нет никаких оснований сомневаться в этом.
Что интересно в этом факте, так это не то, что это действительно так, а то, что это так тщательно закамуфлировано.
Интересно также, что те, кто нам это сообщает, почему то верят в то, что в этом есть что-то плохое, например: еврейский заговор править миром, или, по крайней мере, ненормальное влияние иудаизма в средствах массовой информации.
Таким образом, в высшей степени рациональное существо, вроде меня, может утверждать это: еврейский заговор - это как полый земной шар - вполне возможно. Однако, как сильное обвинение, оно нуждается в сильных доказательствах. Вопрос огромного еврейского влияния - более соответствует действительности, и то, в какой то степени сомнителен. В частности: если все программы телевидения составляются евреями, что, это говорит о чрезвычайном влиянии евреев на средства массовой информации? Ответ - нет, по одной простой причине: каналы соревнуются за зрителей, и вследствие этого их задача ублажать зрителей, а не делать пропаганду и влиять на зрителей.
Хотя согласен, может быть - обе эти цели. Тем не менее, я не вижу много иудейской пропаганды в программе телевидения, тем более, что альтернативы ей всё равно нет.
Я думаю, что евреи могут защитится от этого обвинения тем, что антисемиты сами же говорят, что для евреев главное - деньги. Поэтому, как евреи могут ставить на первое место - пропаганду?
Кроме этого, поскольку мы думаем, что другие мотивируются теми же мотивами, которые мотивируют нас, то отсюда следует, что антисемиты имеют те же плохие мотивы, какие имеют и евреи, так как они обвиняют евреев в том, что сами бы с удовольствием делали.
Как бы то ни было, насчёт полного контроля: за исключением Израиля, Холокоста, еврейского имиджа и может быть еврейского либерализма, таких фактов нет.
Глава 7
Холокостовый ревизионизм - один простой урок.
(Самое интересное в явлении Холокоста - это то, что он не прикладывается евреями ко всем странам одинаково. Русский читатель думает, что такое Холокост?
А Холокост - это понятие придуманное евреями специально для американцев в конце 60х годов, то есть через 20 лет после окончания Второй Мировой Войны. Смысл Холокоста в том, что поскольку театр военных действий был в Европе, а не в Америке, то американцам можно рассказывать любую туфту о Второй Мировой Войне, а именно, утверждать, что Вторая Мировая Война это разговор только об уничтожении Гитлером шести миллионов евреев в Европе. В результате, сейчас вся Америка покрыта мемориалами памяти жертвам Холокоста и юные американцы зубрят во всех школах, что Вторая Мировая Война это об уничтожении шести миллионов евреев.
Евреи, мудро не выставляют понятие Холокоста в странах бывшего СССР, потому, что там их просто подняли бы на смех. Утверждать такое в стране, на территории которой проходили военные действия, и все знают отлично, что евреи не были ни самыми первыми, ни самыми большими жертвами, это было бы глупо для евреев. Утверждать такое в СССР, где по самым скромным подсчётам погибло двадцать миллионов человек а по другим подсчётам до 60 миллионов человек, то есть в 10 раз больше реальных - а не "мёртвых душ" - это как-то совсем не звучит. Причём всем известно, что евреи понесли самые меньшие потери, поскольку с началом войны были в первую очередь эвакуированы в Среднюю Азию к теплу и арбузам. Спросите любого еврея из СССР: "жили в Ташкенте?" - скажут: "жили". В то время как русское, белорусское, украинское население было брошено еврейским руководством СССР на произвол судьбы.
Вот почему американцы так много знают о Холокосте, а русские - ничего. Двойная еврейская игра. Кроме этого, американцам неизвестно, что в Германии официально проживало в середине 30х годов до 300 тысяч евреев, и если при этом русские евреи были эвакуированы из района немецкой оккупации, то реальной основы для шести миллионов евреев просто нет, даже если утверждать, что были убиты все евреи до одного.)
Термин "исторический ревизионизм" вначале был применён к работам историка Harry Elmer Barnes и его коллегам, чьи работы были мотивированы постижением того, что общепринятая версия Первой Мировой Войны не только имеет серьёзные прогибы, но и прямо искажена в угоду организациям, которые отрядили специальных историков для написания истории Первой Мировой Войны. Сам Барнс, однако, заметил, что исторический ревизионизм: " Это усилие исправить исторические записи в свете более полных исторических фактов, более спокойной политической атмосферы, более объективной позиции". Барнс отмечал, что исторический ревизионизм существовал всегда, как минимум с момента открытия подделки " Даров Константина" Лоренцо Валла ( 1407-1457 годы).
В настоящее время активность исторического ревизионизма прикладывается к событиям Второй Мировой Войны, и, особенно, к так называемому Холокосту.
Центром этой активности является Институт Исторического Ревью Institute for Historical Review ( IHR), которая базируется в Калифорнии и основан Willis Carto, человеком, который так же основал национальную газету "The Spotlight" . Поскольку Виллис Карто и его подвижники часто критиковали Израиль и действия различных еврейских организаций, то им быстро прилепили ярлык антисемитов. Ярлык антисемитизма - явный бред сам по себе, поскольку семитами являются и арабы.
АДЛ и Центр Симона Визенталя чрезвычайно процветали от разжигания страха среди своих еврейских пожертвователей.
С моей точки зрения вопрос об антисемитизме Карто и его компании не существует вообще, поскольку нельзя отличить критику чего либо, от будучи " анти этим чего-то". Важно только одно - правильна ли критика? И читая многие годы "Spotlight" и другие публикации IHR, я могу утверждать, что критика эта высококлассная и высокопрофессиональная. Я просто говорю о качестве их работы и как они выглядят в сравнении с их оппонентами. Я уже знаю, что те, кто пытается опровергать Картонианских ревизионистов, обычно кончают тем, что выглядят не только глупыми, но и злонамеренными.
Может быть читателю будет интересно, что в последнее время Институт Исторического Ревью был вовлечён в разные ненаучные дела. Например: они получили часть наследства Томаса Эдисона и Карто хотел переориентировать работу института со Второй Мировой Войны и Холокоста на более современные темы. Это повлекло серьёзную внутреннюю борьбу, сопровождающуюся судебными исками, обвинениями в Нацизме и инфильтрацией института агентами церкви Сайентологии и Антидиффамационной Лиги. В результате Карто запустил новый журнал "The Barnes Review" (130 Third Street, SE, Washington DC 20003).
В то время как отступники из IHR остаются на 1822 ? Newport Blvd # 191, Costa Mesa, CA 92627.
Для тех, кто думает, что исторический ревизионизм бесмысленнен, я обращу ваше внимание на следующее.
Первая книга этой серии " The Drama of the European Jews", была написана бывшим заключённым концлагеря Paul Rassinier из Франции, скорее всего евреем, хотя у меня нет 100% доказательств. Этот Рассинье был очень возмущён, что ужасная картина концентрационного лагеря, висевшая на Нюренбергском судилище, была совершенно противоположна его собственному опыту, а он был заключённым не одного концлагеря.
Другая книга, которая распространяла идеи ревизионизма, была книга профессора Северо-Западного университета Arthur Butz " The Hoax of the 20the century".
"Обман 20-ого столетия".
Англичанин Давид Ирвинг (David Irving), наверно самый известный и профессиональный историк, является ревизионистом. Ирвинг продемонстрировал всем, что так называемые "Дневники Гитлера", "открытые" не так давно, и про которые некоторые придворные историки заявили, что они, дескать, подлинные - грубая фальшивка.
Еврейский юрист Марк Лайн пишет ревизионистские книги про убийство Кеннеди.
Этот Марк Лайн помог IHR выиграть судебное дело, когда один еврей Mel Mermelstein подал в суд на IHR.
Дело в том, что IHR объявил, что даст денежную премию тому, кто докажет, что немцы уморили газом хоть одного еврея, или что немцы имели специальную инструкцию, или политику касательно уничтожения евреев. Еврей Мермельштейн проиграл процесс даже перед еврейским судьёй. Самое интересное в этом деле, которое показывает неумолимую тягу евреев к фальсификации в свою пользу, что после этого проигранного процесса, Голливудские евреи выпустили фильм о процессе, где по сценарию евреи выиграли процесс и в таком виде запустили фильм зрителям. Вот уж воистину история всё равно будет по-нашему, "не битьём так катанием".
Ещё один еврей, работающий совместно с IHR это David Cole, который раздобыл революционные признания от куратора музея в Освенциме.
Кроме этого мой друг, еврей Bradley Smith, в одно время издавал " IHR Journal".
Ревизионисты выбросили на помойку целый ряд утверждений Официальной Еврейской Версии Холокоста. Например, такие утверждения: что немцы варили из евреев мыло и делали из их кожи абажуры. Похожие басни использовала еврейская пропаганда для того, чтобы вовлечь Америку в войну с Германией ещё в Первой Мировой Войне. ( Старая ложь не стареет никогда?)
Ревизионистам удалось добиться того, что евреям пришлось таки снять старую мемориальную доску с Освенцима, которая утверждала, что в нём погибло 4 миллиона человек; и повесить новую доску, где числиться уже 1 миллион человек. Я так понимаю, что одно это, уже снижает общую цифру в 6 миллионов еврейских жертв до 3 миллионов, то есть на 50%, только на одном этом.
И пока мы разговариваем об этом предмете, я вам напомню из ещё более отдалённого прошлого.
Нью-Йоркский губернатор Martin Glynn в речи в Олбани в октябре 1919 года, то есть за 20 лет до Второй Мировой Войны, докладывал Америке о шести миллионах еврейских жертв ещё во время Первой Мировой Войны ( Irena Zdiarska, " Holocaust is Undeniable? But should be Debated" Barnes Review Oct. 94:27).
Однако главным фактом является факт, что число всех еврейских жертв во время Второй Мировой Войны от всех причин, включая в первую очередь болезни, поскольку в военных действиях они предпочитали не участвовать, (поскольку не имели конкретной родины, чтобы защищать), так вот это общее число еврейских жертв условий военного времени не превышает одного миллиона человек.
Эта цифра, получается от изучения лагерных книг прихода и ухода, которые вели пунктуальные немцы. Тут только одно "но", что эти книги попали в руки русского НКВД, которое контролировалось еврейским руководством Л. Берия и его компанией, и которые активно внедряли дезинформацию, но которых никак нельзя заподозрить в симпатиях к немцам. Только в последнее время эти книги ухода и прихода стали доступны западным учёным.
Точное число жертв евреев не может быть сказано, поскольку часть книг удобно пропала.
Как показали ревизионисты, история о том, что евреи умерщвлялись немцами в газовых камерах, очень сомнительна по многим пунктам.
Во первых, немцам евреи были нужны как рабочая сила, потому что Освенцим - это большой индустриальный комплекс. Один немецкий документ указывает, наоборот: требование руководства к лагерной администрации уменьшить смертность в лагере. Эта смертность в лагере была вызвана сыпным тифом, который вызывался вшами и обычным еврейским нежеланием мыться.
В действительности, слово " газовые камеры" выплыло на поверхность оттого, что действительно существовали специальные газовые камеры для обесвшивления одежды заключенных евреев. Таким образом, в действительности, немцы использовали газовые камеры, для того чтобы предотвратить смертность традиционно немоющихся евреев от сыпного тифа. В эти камеры нельзя засунуть даже одного человека, они были малы и устроены только для одежды. Этот образец высочайшего уровня еврейской фальсификации и как евреи всё выворачивают шиворот на выворот, чтобы повернуть дело в свою пользу. Как с судебным процессом: проиграли - не беда, создадим фильм, что мы его выиграли.
Необходимо заметить, что Циклон Б, синильный газ, которым предположительно убивались евреи, на самом деле является специальной формой медленно освобождающегося цианида, который предназначен для дезинфицирования одежды, и совершенно не годится для быстрого убивания, что предположительно делалось с евреями в газовых камерах.
Кроме этого, ревизионисты правильно показали, что убитые цианидом тела имели бы настолько высокую концентрацию яда, что к ним нельзя было бы подойти потом многие часы, несмотря на все формы защиты.
И самое главное: никогда и нигде не был найден никакая немецкая бумага, циркуляр, приказ который в прямой или косвенной форме предполагал бы уничтожение евреев. И это, несмотря на известную тягу немцев к порядку и документальности.
Ревизионисты утверждают, что " Окончательное решение еврейского вопроса", о котором говорили немцы, была окончательная депортация евреев с немецкой территории, в том числе в Палестину.
Интересно, что сам термин Холокост произошёл от первоначальных выдумок, что немцы сжигают евреев в открытых ямах - историй, давно подтверждённо -лживых.
Fred Leuchter, американский эксперт по газовым и другим экзекуционным камерам, поехал в несколько концентрационных лагерей, включая Освенцим. Он высверлил образцы из стен помещений, объявленных, как газовые камеры. Независимый анализ разных лабораторий показал отсутствие даже следов цианидового газа, который в противном случае должен был бы присутствовать в большом количестве.
Отчёт о его работе находится в книге "Leuchter Report", публикация которого в Англии была спонсирована Давидом Ирвингом. Первоначально Лейхтер не был никаким ревизионистом, его нанял канадский ревизионист Эрнст Цундель, которого хотели засудить из-за напечатанной им ревизионисткой книги.
Заметьте ревизионизм, как научное течение исторической мысли уголовно запрещён в следующих, якобы демократических странах: Канада, Германия, Австрия, Франция и некоторых других европейских странах, благодаря, сами знаете кому.
Одна вещь, которая больше всего убеждала людей в предположительных зверствах немцев, это документальные кадры освобождения концлагерей и горы трупов и оставшиеся в живых, похожие на живых скелетов.
Но в действительности эти шокирующие кадры, не доказывают немецких зверств, не говоря уже, что не доказывают наличие газовых камер.
Если бы немцы газовали евреев сотнями тысяч, как упираются евреи, они бы тогда не могли бы засидеться до голодающего состояния. И, если уж на то пошло, как можно сделать мыло из живых скелетов?
Всё это говорит только об одном, что голодание заключённых, было следствием невозможности немцев накормить их. Это получилось от того, что к концу войны немецкие линии снабжения были нарушены союзническими бомбардировками и продовольствие не достигало концлагерей, как это было до этого, когда с питанием заключённых было всё нормально. И этот факт законстатирован многочисленными комиссиями Красного Креста.
И только не надо думать, что живые людские скелеты, тоже изобрели немцы. Эти же людские скелеты запросто наполняли обычную американскую тюрьму в Андерсонвилле ещё в Гражданскую войну. Вы это можете посмотреть в любой хорошей исторической книжке. Я уже не говорю о действительно миллионах неевреев целенаправленно уморенных голодом в России во время еврейской, большевистской революции, во время той же Второй Мировой Войны и даже в мирное время между двумя этими событиями в России.
Если кто и виновен в военных преступлениях во время Второй Мировой Войны, так это конечно союзники. Британский генерал Харрис " Бомбер" уничтожил немецкий культурный центр Дрезден и в нём четверть миллиона жителей, устроив специальный физический эффект бомбардировки именуемый "огненный шторм"; когда те, кто, не попал под разрушенные здания, умерли от кислородного голодания вызванного огненным штормом.
Ещё одна частично приоткрытая страница зверств союзников, это массовое уничтожение немцев союзной администрацией сразу после Второй Мировой Войны. Читайте книги: " Other Losses" James Baque; " Final Losses: The Shocking Truth".
Весьма интересная книга о пытках предполагаемых немецких военных преступников с целью вышибания "признаний" " The Confessions of Kurt Gerstein"
А сам по себе вопиющий факт использования "законов", созданных союзниками задним числом, специально для уничтожения побеждённого врага.
А теперь знайте истинную статистику: смертность союзнических военнопленных в немецких концлагерях была ниже смертности обычных людей в союзнических странах! То есть немцы лучше заботились о евреях, нежели они сами о себе!
Откуда взялась вся эта ложь о немецких зверствах?
Мы должны сказать, что в это виновата сама война.
Мы уже иллюстрировали это тем, как из обычных газовых камер для санитарной обработки одежды, родилась легенда об газовых камерах для уничтожения людей.
Другие мифы были часть целенаправленной воинской дезинформации и пропаганды.
Например, ещё в Первую Мировую Войну американские евреи, чтобы вовлечь Америку в войну против Германии, распространяли ужасы о германских гуннах, которые насаживают на штыки бельгийских младенцев.
Третьим элементом, несомненно, является враждебность евреев по отношению к немцам и Гитлеру.
Международное организованное еврейство объявило мировую войну Гитлеру ещё в 1933 году, сразу после прихода Гитлера к власти, и чтобы слова не расходились с делом тут же подбили германский дирижабль Цеппелин, в полном смысле этого слова из поганого ружья. Не успокоившись на этом, евреи убили германского дипломата в Париже. Гитлер ясно осознавал, что евреи какую-нибудь страну, да натравят на него.
Надо напомнить, что объявление Гитлеру войны евреями произошло задолго до того, как Гитлер решился на изоляцию евреев в лагерях, потому, что он не мог держать на воле пятую колону из 500 тысяч человек германских евреев, объявивших ему войну и приступивших к прямым диверсионным действиям.
А изоляция, вышедших на тропу войны евреев, позволила им объявить Гитлера чудовищем.
Евреи усиленно распространяли слухи, что Гитлер ненавидит их за то, что некоторые еврейские профессора завалили Гитлера на экзаменах в Венскую Академию Искусств. Как бы то ни было, евреи явно сами несли ответственность за нелюбовь Гитлера к ним. Око за око?
Но тут есть гораздо более веская причина навалить на Гитлера несуществующих зверств.
Дело в том , что одновременно с этим, начиная с 1917 года в России, где к власти пришла клика евреев Ленина - Троцкого, а затем их приспешника Сталина; в России с 1917 года ни на минуту не останавливался чудовищный геноцидный конвейер руководимый евреями по уничтожению народов населявших Россию. По данным переписи, население России с 1914 года по 1921 год уменьшилось с 185 миллионов до 114 миллионов человек. При этом известно, что в первую Мировую Войну погибло только три с половиной миллиона человек. Вот и считайте сами, что еврейские революционеры, как победители, уничтожили с 1917 года до 1921 года в России более 50 миллионов человек. Ещё 30 миллионов человек было уничтожено с 1921 года по 1929 год. Затем пошли десятки миллионов жертв голодомора. Затем ещё миллионы жертв репрессий а затем ещё десятки миллионов жертв войны.
Таким образом, с 1917 год по 1953 год еврейское руководство СССР несёт ответственность за смерть более ста миллионов людей населявших территорию России. Еврейское руководство в России под прикрытием Сталина даже в мирное время регулярным образом уничтожало голодом и холодом десятки миллионов человек, превратив всю страну в огромный концентрационный лагерь. "Русский Коммунизм" во всём мире известен, в первую очередь, как "еврейский большевизм".
Нам это подавалось евреями на Западе, как грандиозный социалистический эксперимент по строительству новой жизни и совершению мировой революции. Однако, когда кровь убиенных начала реками течь из под закрытой двери, евреи решили, что пора создать какой-нибудь альтернативный ужас для человечества в лице, например, Гитлера. Иначе люди бы неминуемо увидели бы, что евреи вытворяют в России.
В Китае, число жертв коммунистической идеологии насчитывает не менее 80 миллионов человек, достигнутых, опять же при активном участии еврейских коммунистических Комисаров, присланных со всех уголков земного шара.
Все эти еврейские подвиги Геракла далеко перевешивают всё то, что предположительно приписывают Гитлеру, и, тем не менее, мир ничего не слышит об " коммунистических зверствах", а о Холокосте до умопомрачения.
Но есть ещё одна типично еврейская черта происхождения Холокостового монстра - типичный еврейский бизнес выколачивания денег.
Мы же все им платим, ходим ли мы в кино на " Список Шиндлера", или покупаем билет в мемориал Холокоста, и всё это бизнес освобождённый от уплаты налогов.
Евреи сами говорят: " Нет круче бизнеса, чем Холокостовый".
Мой личный интерес к холокостовому ревизионизму частично проистекает от моего врождённого скептицизма, а частично является ответом на отчаянные попытки еврейских организаций подавить ревизионистские находки.
Фред Лейхтер, его ведь преследуют как бешенную собаку. Например, его судят в штате Массачусетс за практику инженерства без лицензии. Эрнст Цундель постоянно находится под судом в Канаде по обвинению за "преступления ненависти", то есть, предположительно ненавидеть евреев, является в Канаде преступлением, всех остальных ненавидеть не только можно, но и нужно.
По первости, Цунделю удалось одержать в Канаде победу.
Давиду Ирвингу запретили приезжать в Канаду, Австралию, Австрию. Французский ревизионист Robert Faurisson " Shoah Constrictor", автор " Are the Diaries of Ann Frank Genuine?", (В 1959 году в Нью Йорке голливудский сценарист Мейер Левин судил папу Анны Франк - Отто Франка в связи с тем, что этот профессиональный голливудский сценарист - этот МейерЛевин ( Myer Levin), помог папе существенно увеличить объём дневников и Левин требовал теперь большую долю гонорара в связи с небывалым успехом дневников. Отто Франк и Мейер Левин в итоге вместе написали "Дневник Анны Франк " в 1952 году объёмом в 292 страницы, книга стала бестселлером и прошла 40 переизданий. При экспертизе в суде, эксперта по подчеркам Minna Bekker оказалось, что "Дневники Анны Франк ", умершей в концлагере от эпидемии тифа, были написаны шариковой авторучкой, которая была изобретена уже после войны, рукой самого Отто Франка, то время, как папочка Анны Франк утверждал, что немцы умертвили её дочь газом в концлагере, а он чудом сохранил её дневники, написанные ей самой). Так вот этот Фориссон, который опубликовал книгу обо всей этой обычной грязной еврейской кухне, был избит до полусмерти бандой еврейских подонков.
Другие еврейские деятели, предположительно Моссад, сожгли дотла Институт Исторического Ревью 4 июля 1984 года, на праздник независимости США.
Некоторые могут сказать, что евреи и их дружки подавляют критику и ревизионизм, потому, что они думают, что это ложь.
- Нет, евреи и их дружки, подавляют их потому, что они знают, что это правда!
И, кроме этого, Давид Дюк, как-то совершенно правильно заметил: "если Холокост погубил столько много народу, то почему вокруг столько много " выживших" которые подают денежные иски и требуют льгот исключительно для себя".
Идеологическое обоснование еврейского фашизма!
Уриель Таль
"Основания Мессианской политики Израиля"
(Обоснования неизбежного истребления гоев).
Отпечатано в
"Иерусалимском ежеквартальнике" Љ 35. Весна 1985 год
ISSN 0334-4800
Уриель Таль (1926-1984) был профессором современной еврейской истории и заведующим кафедрой современной еврейской истории в Тель - Авивском университете. Эта статья была переведена с еврейского на английский уже после смерти автора. Это речь на открытии, проходившего в Тель-Авивском университете форума "Интернационального центра за мир на Ближнем Востоке", состоявшегося 11марта 1984 года. Была опубликована на еврейском языке в еврейской газете Хааретц за 26 сентября 1984 года.
Предисловие переводчика:
Если вы когда или где-нибудь встречаете статью, где используется словарный запас и обороты типа: трансцендентально-онтологических факторов и лево-буржуазных течений, и социально-биологических тенденций, или квази-псевдо обстоятельств тенденциозности, то вы должны быть уверены, что за этой статьёй стоят люди, которые целенаправленно наводят тень на плетень. Никогда не читайте этой литературы, ищите свою, где авторы пишут просто и понятно. Не считайте себя дураками, если вы не можете понять ни слова в этих арсеналах идеологической войны и талмудической билибирды. Помните, что это целенаправленная тактика запутывания людей. Избегайте навязываемых этими людьми тем, дискуссий и точек зрения, потому что за ними стоит желание обмануть и завлечь вас в ловушку, в которой смерть.
Предлагаемая статья предназначена для внутреннего потребления. Она написана вышеуказанным, мутным языком, которым прикрывается чудовищность дискутируемых вопросов. Речь идет о наступившем сейчас "мессианском времени" (Мошиаха) и об уничтожении всех неевреев-гоев нашей планеты по договору - Ковенанту "избранного пипла" евреев с космическими МОШИАХАМИ . Без этого необходимого условия для евреев не может быть мессианского времени и наступления "светлого будущего". После прочтения этой статьи вы убедитесь, что надо учить не немецкий, английский или французский, а еврейский язык, на котором вы прочтёте массу интересного, что может вполне определённо спасти вашу жизнь. И для лучшего чтения выделим наиболее интересные выражения.
Проф. Столешников А.П.
Статья:
Это исследование представляет критический анализ, основанный на первоисточниках мессианских политических учений религиозного еврейского национализма в Израиле. Основным положением этих учений считается то, что с самого начала сионисткой деятельности, и в особенности после израильской победы в шестидневной войне (Прим. Пер. 1967 год. Когда Израиль, используя построенный с помощью Франции ядерный центр в Димоне, сделал свою первую ядерную бомбу и, напал на арабские страны и отобрал у них Полосу Газа, Синайский полуостров, Западный берег реки Иордан и Голанские высоты. Результаты этой войны негативно влияют на обстановку в регионе и по сей день), Израиль живёт в атмосфере мессианского предчувствия, то есть ожидания Мессии и светлого будущего. В связи с этим территориальные приобретения шестидневной войны являются свидетельством метафизической трансформации политической реальности. Это свидетельство в такой большой степени, что святость земель Израиля, как подчёркнуто раввином Шмарияху Ариели (Shmaryahu Arieli) в "The Law of War (Закон войны)", простирается даже на аннексированные Израилем территориальные приобретения, включая Синайскую пустыню, Шарм эль-Шейх и восточную сторону Суэцкого канала.
Наше время - это уже не начало, а скорее экватор мессианского времени, в котором Израиль будет не только освобождён от своих политических противников, но и также, как сказал Раввин Хадая (E. Hadaya) в собрании "Унаследованная земля" (Inherited Land), освобождён от sitra ahra, то есть от дьявола, то есть от метафизических сил и конкретных народов, которые его воплощают. Таким образом, мы вступили в эру, в которой правила абсолютной святости, господствуют над материальным.
Вследствие войны, божественное присутствие (Шехина, Shekhina), которая была на Израиле с самого начала проявляется ещё в большей степени. В этом свете, возвращение в руки врага, даже пяди земли, будет равносильно признанию поражения от klipa, (Эта концепция в еврейской Каббале символизирует космические силы зла, то есть всех остальных кроме евреев).
В том же духе выражаются и лидеры еврейских переселенцев на оккупированных территориях. В соответствии с этим, война "Мир для Галилеи" (Оккупация израильскими войсками Ливана в июне 1982 года включая столицу Ливана Бейрут. Израильские войска частично были выведены в 1985 году, и в основном только в 2000 году. До сих пор израильские войска оккупируют Sheeba Farms. ), тоже была ещё одним примером священной войны. Израильское военное присутствие в Ливане подтвердило библейские слова во Второзаконии: "И каждое место, где ступает ваша нога, будет вашим. Наши границы должны быть от диких земель и Ливана, от реки Евфрата, до Западного моря".
Догма применяется на двух уровнях: места и времени. Настоящее время метафизически определяется как процесс исполнения обещания еврейскому народу. Здесь есть две ступени мессианской святости. Первая степень, в соответствии с Талмудическим академиком Мааром Шмуелем (Berakhot 34b) говорит, что нет различия между миром и мессианским временем, кроме того, что мир есть политическое подчинение евреев. В соответствии с этим, мессианская эра предполагает освобождение евреев от этого подчинения. Мессианская эра, с этой точки зрения, ещё не вступила в фазу космической трансформации
Раввин Шломо Горен (Shlomo Goren) в его статье "Возвращение Израиля в свете Халаха" (то есть в свете религиозного еврейского закона) в (Torat ha-Mo"adim) цитирует великого Мамонида: "Мессианство есть в этом мире то, что вещи остаются такими же, с одной только разницей - что в мессианское время к нам вернётся Великий Израиль(Hilekhot Tshuva 9:2)". Отсюда заключает раввин Горен, мы можем и обязаны придать абсолютную святость именно этому, а не будущему миру или абстрактному мистицизму. Это совершенно конкретная реальность - доктрина мессианского реализма. Так же и сам великий Маймонид говорит: "Совершенно не надо ожидать, что мессианское время будет всё равно как новое Сотворение Мира (Hilekhot Melachim 12:1). Отсюда раввин Горен подчёркивает, что не надо искать космических превращений, а надо понимать, что мессианство заключается в сегодняшнем, реальном освобождении евреев рассеянных по всему миру, от своего подчинения обстоятельствам, которое надо понимать как безусловное подчинение евреями всего остального мира!
Мессианское время состоит в политических переменах, реализуемых силой израильского оружия, и в особенности с помощью божественного провидения, в то время как упоминания о мире, в знаменитом изречении пророка Исайи: "И они перекуют мечи на орала" - относятся к послемессианскому времени, когда не будет проблем.
Отсюда три вывода:
1). Пророчества относительно будущего, разительных перемен в космическом масштабе и во всех процессах в мире, реализуются в сегодняшнем мире практическим образом.
2). Пророчества надо понимать буквально, и всё, что касается глобальных перемен, то мессианское время относится именно к сионистскому движению.
3). Будущий мир (Прим. пер. подобие коммунизма только для евреев), не может быть просто человеческим достижением. Мы достигли действительного пророческого мессианского времени, а не просто политического мессианского времени.
Поэтическое и можно сказать лирическое понятие, согласно которому, возвращение на родную землю, жизнь с природой, сельскохозяйственные достижения, творчество, сионистская активность, военные победы на святой земле, пролитая кровь - всё это свидетельствует о глобальных переменах, и не только политических, но и метафизических тоже. Видный пропагандист этой идеи, раввин Цви Иегуда Кук (Rabbi Zvi Yehuda Kook), за которым следуют лидеры движения Гуш Эмуним (Gush Emunim), выросшие из его Ешивы (школы) Мерказ ха-Рав. Равнин Кук определяет государство Израиль, как Царство Израиля, а царство Израиля - как Царство Божье на земле. Отсюда полная святость во всех, в каждом действии и во всех явлениях, включая и не религиозные, потому что всё поглотится мессианским событием.
Духовные ожидания мессианского времени выражаются в статье, озаглавленной: "О значении войны Йом Киппур" ("On the significance of the Yom Kippur War"). (Прим. пер. Война Йом Киппур - это попытка 6 октября 1973 года Египта и Сирии отобрать обратно у Израиля захваченные им в 1967 году арабские территории, окончившаяся неудачно. Поскольку арабская неудача была вызвана молниеносной и огромной военной помощью США, при непосредственном участии американских войск, в то время как СССР бросил арабские страны на произвол судьбы, то Египет выслал всех советских военных специалистов, тем более, что они почти все они были советскими евреями, работавшими на Израиль. Израиль, в результате этой неудачной арабской попытки прочно закрепился на западном беругу Суэцкого канала и ещё оттобрал у Сирии 168 квадратных вёрст территории).
Эту статью написал раввин Иегуда Амитал (Rabbi Yehuda Amital, опубликованную в его сборнике проповедей ха-Маалот ми-Ма"аама-ким (ha-Ma"alot mi-Ma"aama-kim).
В прошлом, основой споров служили единство и монолитность земли, сейчас же люди спорят о единстве и монолитности людей. Раввин Амитал подчёркивает: "Запрещается смотреть на войну Йом Киппур так же, как мы смотрели на свои несчастья, проживая не в Израиле". Мы должны понимать величие момента в его библейских измерениях, которое можно понять только в мессианском освещении.
Эта война вспыхнула в момент возвращения Израиля, что является свидетельством деградации Западной цивилизации".
Поэтому раввин Амитал говорит о войне Йом Киппур: "Неевреи сражаются просто за своё выживание как неевреев, как ритуально нечистых и грязных. Зло борется за своё выживание. Но я знаю, что в войне Богов не будет места ни для выживания Зла или Грязи, ни для остатков западной культуры, главным двигателем которой всегда были сами нерелигиозные евреи. Участие всех нефтепотребляющих стран в войне на Ближнем Востоке, добавляет раввин Амитал, только усиливает мессианские измерения этой войны.
В соответствии с этим подходом, современный гражданский мир, это просто борьба за выживание, и наша священная война прямо направлена против нечистоты нееврейской культуры и против неиудейского подхода как такового. Отсюда следует, что чуждая культура должна быть выдернута с корнем, чтобы чуждые нам люди не совращали евреев. Потому что чуждые люди отчуждают от нас самих наших людей. Эти чуждые нам люди, которые льнут к нееврейской культуре, пытаются соединить иудаизм с рациональной, практической и демократической культурой. В соответствие с этим подходом раввина Амитала, война Йом Киппур должна пониматься именно в мессианских измерениях, то есть, как война против всей нееврейской цивилизации во всех своих проявлениях.
И, наконец, раввин Амитал спрашивает, в чём причина несчастий и война продолжается, если мессия уже пришёл и Царство Израиля уже построено? Этому есть только одна причина, и раввин Амитал говорит: "Война является очистительным процессом, "очищением и просветлением Израиля". Бог показывает нам своё благоволение, давая нам войны, потому что они очищают и просветляют наши души. Мы уже завоевали землю, и всё что нам осталось - это побороть свою грязность".
Второй уровень, на котором проявляется мессианская тенденция, находит своё выражение и там, где мы живём. Исторический опыт учит нас насколько сильно значение идеологии, и не только как оправдания политических перемен, но и как активный фактор, который сам вызывает появление этих политических, военных и экономических изменений.
Суть лежит в постижении тотальной святости всего, на что ступает наша нога или касается наша рука. Святость не замещает материальность, скорее, сейчас, материальность пропитывается святостью. Каждая пядь, на которую ступает нога еврея, становится святой. Исторические символы воплощаются в реальность. Не сам по себе человек свят - но свято место! Святы конкретные святые места: деревья и камни, могилы и стены, все они святы сами по себе.
Концепция святости, применённая к конкретному месту, приобретает, таким образом, значение противоположное от общепринятой еврейской традиции. В соответствии с книгой Талмуда "Мишна", основное значение святости земли было дело Халахики (Halakhic. То есть, относящимся к еврейскому религиозному закону). В соответствии с ней земля Израиля более святая любой другой земли. В чём святость земли Израиля? В том, что из неё идут "Омер и Первые Плоды" (Прим. пер. Сезон собирания урожая в Израиле). (Книга Талмуда Келим 1:6).
То есть - святость израильской земли идёт от возможности выполнения обещаний, которые связаны с землёй. Отсюда её святость. Конкретная местность освящается её религиозной исторической важностью, это не как раньше, когда святость земли определялась её просто хозяйственным значением.
Источник этого подхода - это заметки Нахманида (Nachmanides) к четвертому обещанию в списке обещаний еврейскому народу Маймонида (Sefer ha-Mitzvot. Зефер-ха-Мицва). Нахманид пишет: "Нам завещана в наследство земля, данная Богом нашим праотцам, Абраму, Исааку и Якову, и мы не оставим эту земли никому. И он сказал им (Книга ветхого Завета "Числа" 33:53): "Вы должны захватить эту землю и устроиться на ней, потому что я даю эту землю вам".
Это завещание, продолжает Нахманид, указывает и какую землю мы должны захватить: "Идите на гору Аморитов и в соседние земли, в пустыни и холмы, в долины и на юг, и к берегу моря, и на землю Канаанитов (то есть неевреев), и в Ливан, и на великую реку Евфрат" (Книга Ветхого Завета "Второзаконие" 1:7). Более того, Нахманид утверждает: "Вы должны собирать урожай с любого места". Земля освящена тотальной святостью, и именно поэтому мы должны убить все другие народы, чтобы взять эту землю.
Основываясь на этих источниках Главный Раввинат ( Прим. пер. Британская Энциклопедия говорит, что Главный раввинат - это эквивалент Синедриону Сионских мудрецов). издал Халахические (Halakhic. Религиозные законы) правила относительно святости захваченных территорий, и отсюда святость их неприкосновенных границ. Решение Главного раввината Љ 22 Adar 5736 (1976) говорит следующее: "Храмовая гора - это гора Мориа (Moriah). Это святая святых. Это место где наш Бог выбрал своё месторасположение. Место, которое было освящено десятью благословлениями Давида, царя Израильского. Право еврейского народа Храмовую гору, (где в настоящее время находится мусульманская мечеть Аль Акса), есть незыблемое, вечное и неотчуждаемое, божественное право еврейского народа. И в этом праве не может быть никаких уступок". (Прим пер. Поскольку на этой горе стоит мусульманский храм Аль Акса - святое место мусульман, то война при такой агрессивной позиции евреев гарантирована).
Другой запрет, относительно передачи неевреям любой еврейской территории, находится в решениях Главного Раввината Љ 21 Iyyar, 5739 (1979).
Это решение Главного Раввината запрещает передачу любой территории, включая ту, которая была возвращена Египту в обмен на мир. Главный раввинат говорит: "В соответствии с нашей священной книгой Торы (Ветхим Заветом), которая наш священный закон - существует прямой и недвусмысленный запрет на передачу чего бы то ни было неевреям, и особенно любой пяди земли Израиля, потому что она освящена еврейским договором с Богом. Это упоминание о договоре Бога с Абрамом показывает, каким образом древний обычай убийства животных, используемый примитивным еврейским народом как свидетельство политического союза, становится источником современной территориальной политики. Главный раввинат постановил: "Возвращение захваченных территорий составляет нарушение божественного Договора. "Вы не должны выказывать к ним жалости" (Книга Ветхого Завета "Второзаконие" 7:2). Неевреям не должно быть места на святой земле. "И никакие доводы насчёт спасения жизней неевреев не должны влиять на этот жесточайший запрет" (Главный Раввинат).
Из всего вышесказанного становится ясным отношение Главного Раввината к вопросу о правах человека.
В послемессианском мире нет места для неевреев!
И это отнюдь не заявления банды буйнопомешанных деклассированных элементов. Это заявления серьёзной религиозной ортодоксальной школы, имеющей солидную теоретическую базу, которая не оставляет места ни для какой терпимости. Эта школа использует древние мистические силы и составляет основную силу мессианского движения. И если охарактеризовывать всё своими словами, то практически это самый обыкновенный религиозный тоталитаризм.
В отношении к правам человека, то есть неевреев, возможны три подхода: Ограничение прав неевреев, отрицание прав неевреев и, наконец, полное истребление неевреев, основывающееся на Ветхом Завете Библии.
Все эти подходы активно дискутируются на еврейском языке.
Первый подход является умеренным. Он говорит, что равенство прав человека является для евреев чуждым иностранным принципом, который отчуждает нас от святой земли. Вследствие этого равенство прав человека ничем не связывает нас. Мы делим всех неевреев на два вида: праведный прозелит (ger tzedek, гер цедек), и попутчик (ger toshav, гер тошав). Последний означает того гоя, который просто отрёкся от христианства и соблюдает Семь Законов Ноя. Такой человек может иметь частичные права и обязанности, однако ему не вменяется в обязанность соблюдать диетические кошерные законы и ему запрещено потреблять кровь (Книга Библии "Левит" 17:13 и 25:35). (Прим. пер. Из чего следует, что евреи могут потреблять кровь, а гои должны быть вегетарианцами).
Маймонид говорит, что таким неевреям по субботам можно разрешить работать на себя, но не на еврея.
Второй подход полностью отрицает какие бы то ни было права у неевреев. Этот подход недавно обсуждался в Necuda. Некоторые приверженцы этого подхода говорят, что Библия недвусмысленна, но поскольку нельзя говорить вещи, которые нельзя произносить вслух, поскольку это может шокировать публику, поэтому надо воздерживаться открыто говорить об уничтожении гоев!
Однако позиция проста - гоям нет места на этой земле. Поэтому мы не можем проводить различие между солдатом и гражданским лицом, как это принято другими народами. Это для нас не приемлемо. Для нас, и солдат и гражданское лицо являются представителями гоев, которые подлежат искоренению. Все они являются врагами евреев. Завещание нашего Бога о том, что мы должны завоевать мир - "выше всех моральных и человеческий рассмотрений и национальных прав неевреев на землю". Именно это заявляет раввин Шломо Авинер в своей статье "Мессианский реализм". (Shlomo Aviner "The Messianic realism" Morasha, Vol.9).
И действительно, Библия говорит евреям "вы должны быть святы", однако Ветхий Завет не говорит нам быть моральными! Поэтому общие принципы морали, которые циркулируют в остальном человечестве, не относятся к евреям, потому что евреи избранны от морали. (Neсuda No.43. Некуда Љ43).
Третий подход к неевреям относительно прав человека основан на положительном завещании Ветхого Завета о тотальном истреблении всех неевреев, то есть речь идёт о полном и тотальном геноциде всех неевреев. Это, "Окончательное решение гойского вопроса" в новейшее время предложено раввином Израилем Гессом в его статье "Завет геноцида в Ветхом Завете". (Rabbi Israel Hess "The commandment of genocide in the Torah" Bat Kil, журнал Университета Бар Илан. Bat Kol journal of Bar Ilan University. 26 февраля 1980).
И если не считать единичных критиков этого подхода, таких как Уриель Симон и другие члены Оз ве-Шалом (Uriel Simon, Oz ve-Shalom), довской религиозной секты, то ещё никто не осмелился выступить против предложенного геноцида всех неевреев. Эта тишина особенно многозначительна в данном случае, поскольку функцией Главного Раввината является выявление ошибок людей. Однако ни Главный Раввинат, ни руководители еврейских школ, ни коим образом не критиковал эту точку зрения. А ведь раввины еврейских школ называются "машигим", что означает - "надзирающие".
Раввин Гесс провозглашает: "Настанет день, когда мы все должны будем выполнить Ветхий Завет религиозной войны и безжалостно уничтожить всех неевреев. Это должно быть выполнено, как описано в Первой книге Царств Ветхого Завета 15:3: "Идите вперёд и атакуйте Амалеков и поступайте с ними как с прокажёнными. Не щадите никого. Убейте и мужчин и женщин, и стар и млад, и быка и овцу, верблюда и осла".
Обязанность уничтожить всех неевреев, основывается раввином Гессом на двух аргументах:
Один касательно расовой чистоты, и другой - касательно войны.
Расовое обоснование следующее:
В книге Бытия Ветхого Завета глава 36:12, нееврей Амалек объявляется сыном Тимны, которая была сожительницей Элифаза. Однако в Первой книге Паралипоменон Ветхого Завета 1: 36, та же самая Тимна называется дочерью Элифаза, и таким образом - она Амалеку сестра. Раввин же Гесс отсюда делает вывод, что Элифаз сожительствовал со своей будущей женой, которая тогда ещё была чьей-то женой, и зачал дочь Тимну, взял свою дочь к себе в сожительницы и от этой связи родился Амалек. Отсюда раввин Гесс заключает, что в крови всех потомков Амалека, то есть, во всех неевреях течет нечистая кровь.
Аргумент относительно войны объясняется так:
Нееврей Амалек был врагом, который воевал против Израиля особенно жестокими методами. Раввин Гесс говорит, что когда израильтяне возвращались с работы усталые, то Амалек нападал на них и убивал их мужчин, женщин и детей.
В соответствии с этой концепцией противостояние Израиля и неевреев - это противостояние зла и добра, противостояние грязи и чистоты, противостояние сил зла и детей божьих, и это противостояние проходит через века красной нитью, как основная и главная борьба в человечестве. А кто являются главными потомками Амалека? - В первую очередь это мусульманские страны.
Суммируя методом социальной феноменологии Петера Бергера, Томаса Лакмана, Альфреда Шуеца и других, при мысли относительно "Лебенсраум" - жизненного пространства, мы сталкиваемся с тем, что святость и светскость, религия и политика, земля и небеса, права и обязанности, взаимно переплетены между собой.
Это единство создаёт именно то, что все участники дискуссии единодушно называют "мистическим реализмом".
Этот "мистический реализм" характеризуют следующие черты: сентиментальность не лишённая практичности, энтузиазм не лишённый самоограничения, духовность не без практичной материальности, высокий свет, освещающий всё, однако не без темных пятен и трудностей на пути к исполнению. А также допущение, что в современной политической реальности и присутствии светскости в ущерб вере, современность ещё не созрела до исполнения, и с реальностью поэтому, связан мистицизм.
Другими выражениями мистицизма является то, что мы живём во время чудес. Эти чудеса являются эмпирическим фактами. Чудеса стали частью естественного порядка вещей, технологии. Еврейская ациональность стала настолько универсальной и космополитичной, что эта универсальность поглощает в себя индивидуальность. Сейчас индивидуум не может достигнуть ничего, если он не часть социального тела. Сейчас каждая пядь Земли рассматривается уже как частица еврейской Вселенной - ГАЛАХИ/ХАЛАХИ.
Более того, захват земель требует ежедневной работы и совершенствования. Ставка больше чем жизнь - очищение страны от всех чужеродных элементов, от всей нечистоты. Очищение, которое поглощает всё личное самоочищение индивидуума. Как очищенная земля отбирается от чужих, так и очищенная личность очищается от всего чужеродного. Парадоксально, но политический экстаз виден как способ, посредством которого еврей приживается не только на своей земле, но и в своём разуме. Реальность, в которой мы находимся - это освобождение от существующей чужеродности с помощью сионистского движения, которое сегодня воплощено в конкретной политической реальности Израиля.
В заключение мы имеем политическое мессианство, в котором еврейский индивидуум, еврейский народ и земля образуют органический союз, на котором лежит абсолютная святость. Эта святость основана на метафизическом постижении политической реальности, которая выражается концепцией единства пространства и времени. Опасность такого тотального подхода в том, что он напрямую ведёт к тоталитаризму - потому что он не оставляет ни время, ни место для человеческих и гражданских прав неевреев.
Илья Глазунов
РОССИЯ РАСПЯТАЯ
3.htm
Знаменательно также: когда дело дошло до катастрофы войны с нацистской Германией, испуганный Сталин, апеллируя к именам великих предков, не назвал в числе их имена "национальной гордости великороссов", коминтерновских любимцев: Радищева, декабристов, Чаадаева, Герцена, Чернышевского, Добролюбова и прочих деятелей, готовивших крах исторической России, с их звериной ненавистью к самодержавию, православию и народности. Я уверен, что многие поборники масонского "освободительного" движения, доживи они до сего дня, "оглянувшись окрест себя", поседели бы от ужаса и раскаяния в своих деяниях и теориях", приведших нашу несметно богатую и свободную великую Россию к уничтожению и вымиранию... Даже они вздрогнули бы, видя реализацию плана всемирного заговора превращения их Родины в "Русскую пустыню" - свидетелями чего мы являемся ныне.
Не "буди" они друг друга от поколения к поколению к активной борьбе (что так радостно отмечал В. Ульянов (Ленин)) по развалу последнего бастио на европейской христианской цивилизации - Святой Руси Православной, - мы бы сегодня не очнулись на пепелище нашего Отечества... Наши "освободители" - дети великой Лжи, хотя некоторые из них и могли искренне верить в ее великую "Правду". История России - трагический урок для всего человечества! Кто из русских сегодня имеет "права человека"?..
* * *
Мечта о казарменном коммунизме - концлагере - осуществилась в ХХ веке во многих странах. Что за ад - мы убедились. Пушкин видел в Радищеве "полуневежду". Пора навсегда забыть и давно сдать в исторический архив "просветителей" вроде Радищева! А национальной "гордостью великороссов" по праву считать Пушкина, Гоголя и Достоевского, Васнецова, Нестерова, Сурикова, Чайковского, Бородина, Шаляпина, философа Ивана Ильина, историков - Татищева, Флоринского, Ивана 3абелина, Егора Классена, Сергея Лесного и других славных сынов великой России, а не тех, кто толкал нас к национальному самоубийству.
Вот и дошли до того, что сегодня считают лучшими русскими художниками - Кандинского, Шагала, Малевича и т.д. В них, продолжая логику Ленина, и должна быть заключена национальная гордость великороссов. Но отнюдь не в Рублеве, Сурикове, Васнецове, Иванове, Нестерове, Врубеле и других великих именах, коими так славна Россия.
По Ленину, гордостью великороссов (и как это Владимир Ильич допустил такое "черносотенное" определение! - И.Г.) должны считаться все те, кто подготавливал вселенское потрясение гибели самодержавной, православной, исторической России и будущую бойню мировой революции. Не гордиться такими "великороссами", как Ленин, Радищев, Пугачев, декабристы, Герцен, Новиков, Шварц, Блаватская, Горький и многие другие, а возмущаться и проклинать можно такую "гордость" великороссов, которые способствовали в меру сил исторической гибели нашего Отечества, а .вместе с ним потере равновесия сил добра и зла в мире. Настанет день, когда, согласно евангельской притче, бесы, так долго мучившие Россию, войдут в стадо свиней и. погибнут в пропасти, - а больная Россия, выздоровевшая и невредимая, будет внимать словам Спасителя Мира. Изгнание бесов известно нам по многим фактам русской церковной истории, практикуется и в наше время, и не случайно великий Достоевский сделал эпиграфом к своему бессмертному произведению "Бесы" эти евангельские слова. Одним из таких бесов, а имя его легион, - был, по моему убеждению, клеветник и масон, "сознательный" фанатик Радищев и все ,те, которым и по сей день нужны великие потрясения, когда нам нужна великая Россия... Та, которую мы потеряли...
Я не верю в ложь коммунизма и не верю в ложь демократии.. Я верю в третий путь: возрождение самобытной - идущей своим путем - исторической национальной России, что явится спасением для нас, русских, живущих на пороге XXI века. С нами Бог!..
Как хотели и хотят масонствующие либералы, равно как и коммунисты, сделать Пушкина своим; потому и ведут политическую биографию русского национального поэта от антиисторических бредней Радищева и Чаадаева. А. С. Пушкину приписывают стихи и эпиграммы, которых он никогда не писал, спекулируя на том, что мировоззрение Пушкина - мыслителя, поэта, писателя и историка - окончательно окрепло лишь после трагедии на Сенатской площади. И повторяю, зрелость мировоззрения поэта во многом определил великий государь-рыцарь Николай I, которого так не любил Маркс и побежденные им масоны, руководство над которыми осуществляли тайные ложи уже больной к тому времени Европы.
Ирина Роднянская. Ленин: художественно-исторический портрет за гранью идеологий
{Ирина Роднянская. Ленин: художественно-исторический портрет за гранью идеологий}
------------------------------------
Ирина Роднянская
Ленин: художественно-исторический портрет за гранью идеологий
Портрет Ленина... Во время работы писателя над этими главами "Красного Колеса" он присутствовал зримо - в несомненной роли антииконы, то есть места реальной встречи с тем, кто на ней изображен. "Двое в комнате: я и Ленин - фотографией на белой стене", - писал Маяковский. Поразительно, с какой буґквальґноґстью - не столь важно, что история литературы, но история отечества - воспроизвела эту сцену словно для того, чтобы почти через полвека (через 45 лет) погасить ее прежний заряд новым, несущим правду смыслом.
Из дневниковых записей "Р-17" известно, что чувствовал автор, глядя за работой на этот портрет, - он чувствовал присутствие оригинала: "...потрясающая фотография: сколько зла, проницательности и силы. Видит мой замысел - и не может (не может ли?) ему помешать. Посмертная пытка ему - а мне земное соревнование" (27 февраля 1975 года). Состояние, прямо противоположное молитвенному, если искреннему ("Я себя под Лениным чищу..."), у Маяковского, но столь же интенсивно диалогическое: у того - может помочь, у этого - не исключено, что может помешать. Но - не помешал, и вот уже победительный миг еще одной встречи. В ресторане "Белый лебедь", на прощальном застолье с цюрихскими знакомцами-помощниками: "Поднимаю глаза: на близкой низкой стене прямо против меня портрет Ленина! - да какой: тот, мой избранный для книги, - самый страшный и выразительный, где он и дьявольски умён, и безмерно зол, и приговорённый преступник. Три недели он висел у меня на стене в горах, с ненавистью и страхом следил за моей работой. И вот - здесь, разве не символ?.." (17 марта 1975 года).
В "Красном Колесе" - при всей динамике завязанного в немногодневные узлы исторического действия - изобильны портреты деятелей и фигурантов государства и революции - от императора до какого-нибудь Стеклова-Нахамкиса; важнейшим из них посвящены так названные автором "обзорные главы" (пространные ретроспекции, наплывы и флешбэки), как правило, лица эти поданы и "изнутри" (что так поразило о. Александра Шмемана в изображении Ленина и повлекло к далеко идущим у него выводам), и/или стереоскопически, глазами окружающих и через строку документа, с принципиальным избеганием толстовского нависающего всеведения, - и, казалось бы, Ленин здесь не исключение, один из эпопейного ряда, в контрастном соседстве с "крестьянскими" главами, с семьей Ники и Аликс, с Гучковым... Но не тут-то было. "Земное соревнование", влияющее, по внутреннему чувству автора, на русское будущее, идет только с ним - сила на силу, - и поэтому его портрет (говорю уже о портрете литературном) углубляется до последних оснований и корней бытия: от психологизма и историзма до онтологии и, если угодно, мистики. Иначе и быть не могло. "Единственно, к чему он был призван, - повлиять на ход истории..." - мысль Ленина о себе и одновременно мысль автора о нём (здесь, как и во множестве других случаев излюбленной Солженицыным косвенной речи, голоса обоих сливаются). Соженицынское же призвание, по словам Н.А. Струве, передан ным в "Дневнике" Шмемана, - "очищение истории и человеческого сознания от всевозможных миазмов" и (это уже пишет сам Шмеман) возвращение России на ее изначальный путь. Другими словами, перед нами два лица, призванные повлиять на ход истории, так что дело одного должно быть разрушено делом другого: человек судьбы (я потом остановлюсь на сути этого летучего выражения) - и художник, наделенный даром визионерского постижения "рока событий"{[1]}. Цели обоих - хотя противоположные, но симметричные ("Антилениным" чувствует себя автор в ходе работы над ленинскими главами). Ну а средства - средства, естественно, разноприродные, хотя в чём-то тоже соположные.
Сополжные в том отношении, что Ленин тоже был литератором (так, помнится, он и ответил в одной из анкет на вопрос о роде занятий). Не будет большим преувеличением сказать, что вождь овладел Россией отнюдь не на баррикадах и даже не в штабах восстаний, а с помощью неостановимого потока идеологически нагруженных слов, извергаемого на пути к власти келейно или подпольно скорее, чем публично. Н. Валентинов в своих "Встречах с Лениным" отмечает "пугливое самооберегание" этого профессионального революционера, столько раз выстреливающего словами "драка" и "драться". Солженицын тоже не проходит мимо этой черты, мельком отмечая то страх перед какимнибудь мужицким нападением "с вилами" на них, беглецов из Поронина, то ретираду от гимназистиков, демонстрирующих у дворца Кшесинской, - вдруг случайный выстрел? Но в этих штрихах - и вообще нигде в солженицынской лениниане - нет эмоции презрения: силу не презирают. Не трус Ленин, а фехтовальщик словесным оружием.
В апрельском Узле верная приспешница вождя Коллонтай подмечает: "Пустопорожний Чернов, у него всегда одна беллетристика <...> Кажется, оба они с Лениным всю жизнь были только эмигрантскими журналистами? только писали? Но как поразному: Ленин через писания физически организовал партию". "...Именно так и движется история: от одной завоёванной резолюции к другой, натиском меньшинства - сдвигать и сдвигать все резолюции - влево! влево!"; и - притом: "...надо быть архиосторожным <...> ко всем опасным фразам пристраивать оборонительные приґдаґточные предложения, все фразы должны быть во всех боках защищены, оговорены и противовешены - чтоб никто не мог выбрать незащищённую" (это в Цюрихе, в октябре 16-го, косвенные промельки ленинских мыслей). К этой же словесной войне размежеваний на пути к безраздельной власти, своей и своего меньшинства, примыкает образ Ленина-"суфлёра", за сценой впаривающего своим загипнотизированным адептам набор лозунгов для дальнейшего тиражирования. И само оформление "партии нового типа" совершается через словесное перекрещивание - из "социал-демократической" в "коммунистическую", - в апрельском Узле этот факт отнюдь не обойден, а упомянут в числе значимых событий (да и теперь, сколько ни подталкивают зюгановскую партию к обратному переименованию, те всё противятся - чуют, что слово изменит и дела).
Разоружить, обезвредить слово идеологическое антидотом - словом хуґдоґжестґвенным: пластическим и мелодийным - вот задача, вставшая перед творцом ленинских глав. Её можно было решать проторённым путём - 19-я и 20-я "сталинские" главки из романа "В круге первом" ("Юбиляр", "Этюд о великой жизни") в сумме прототипичны построению обзорных глав "Красного Колеса"; но в них персонаж дан ещё по-толстовски, в духе сниженного Наполеона из "Войны и мира": физиологическая жалкость немощного тела плюс безумное самообольщение властолюбца гротескно смешны - вплоть до утрированного акцента. Умный и злобный взор со стенки горного домика подталкивал к другому, более трудному решению.
"В ленинских главах впервые встречаюсь с языковой задачей, противоположной моей собственной <...> чтоб не создать неверного фона <...> надо выплощивать, высушивать речь - и только так приблизишься к реальной ленинской". Эта "языковая задача" была решена - именно как изобразительная, а не докучливо цитатная - блаґгоґдаря художническому навыку Солженицына - публициста и полемиста. Его необычайное умение хирургически вырезать из речи оппонента опорные места в их беззащитной голизне нередко вызывало упрёки в неточном, предвзятом цитировании. Между тем дело тут в интонационном монтаже, по-новому озвучивающем доподлинные слова противника. В отдельном издании "Ленина в Цюрихе" (1975) Солженицын даже даёт список исґточґников из ленинских писаний, чтобы показать, насколько он здесь корректен. Вкладывать в говорящие уста исторических персонажей цитаты из их письменности - справедливо считается литературным моветоном, бичом слабых книжек из ЖЗЛовской серии. Солженицын перелетает через эту опасность, как на крыльях; у него получается! "Живо, подвижно" - звучат в одном месте слова, как указание исполнителю на нотной странице. Задавая речам и мыслям Ленина бый темпоритм, рваную, судорожную перечислительность, Солженицын, сохранив присущий им бескрасочный лексикон, превратил их в живой абрис устройства личности, в личную мелодию своего Ленина. "Почти вся жизнь, половина каждого дня - в этих нескончаемых письмах, никто не живёт рядом, единомышленники рассеяны по всем ветрам, и надо издали держать их, стягивать, управлять ими, давать советы, расспрашивать, просить, благодарить, согласовывать резолюции (это - с друзьями, а всё ж это время не прекращать острейшей борьбы с толпами врагов!) <...> Обсылаться проектами статей, корректурами, возґраґжениями, поправками, рецензиями, конспектами, тезисами, чтеньем и выписками из газет, целыми повозками газет..." Как видим, ни тени сарказма, скорее даже некое сочувствие, так сказать, "вхождение в положение" субъекта этого внутреннего монолога, - а между тем поток такого сознания наводит оторопь, смешанную с изумлением: неужто так и влияют на ход истории - вот так, "от резолюции к резолюции"?
В том и загвоздка, что Ленин, в этом ближайшем срезе представленный кипящим в действии пустом, между тем явлен "центральной фигурой нашей истории"{[2]}, Ленин у Солженицына и сам сознаёт эту свою центральность: "А он - не левый-левый фланг социал-демократии, а центр событий, этого ещё не поняли" ("Апрель Семнадцатого").
Сидящие в этом зале наверняка помнят, что само ее ультрасимволическое название отсылает к фигуре Ленина. "Большое красное колесо у паровоза, почти в рост" - колесо того паровоза, который увезёт Ленина из Поронина в Швейцарию, где, следуя послесловному замечанию Солженицына к отдельному изданию цюрихских глав, соґверґшатся "события, определившие ход ХХ века, но <...> старательно скрытые от истории..." И в той же 22-й главе "Августа Четырнадцатого": "Крутится тяжёлое разгонистое колесо - как красное колесо паровоза, - и надо не потерять его могучего кручения. <...> Как будто кому-то посильно схватиться руками за разогнанное паровозное колесо"{[3]}.
Ленину по пути с этим кровавым паровозом Мировой войны, обязанной перерасти - по озарившей его, в пути же, на чемоданах, мысли - в войну гражданскую, куда его довезёт ещё один, немецкий паровоз. Не он разогнал красное колесо, но он его оседлал. И Солженицын прослеживает эту узурпацию истории шаг за шагом, не выпуская захватчика из поля своего внимания ни в один из отмеренных сроков.
Каковы историософские грани ленинского портрета в эпопее? Уважаемый Жорж Нива в некрологической статье для Љ 137 "Континента" пишет: Солженицын "думал, что нашёл "узел", с которого всё завязалось, - болтовня и трусость Февральской революции 1917 года в России. Не Октябрьская революция, не Ленин, о котором давно говорили, что у него есть общие с Солженицыным черты и потому у писателя он пользуется скрытой индульгенцией, а Милюков, генералы, шкурники..." Не слишком понятно, принадлежит ли это суждение "давно говорившим" ("Эта книга ["Ленин в Цюрихе"] написана "близґнецом" и написана с каким-то трагическим восхищением". - О. Александр Шмеман) или самому исследователю. Но как то бы ни было, историософия "Красного Колеса", куда сложнее, чем подытожено в приведенной фразе Ж. Нива. В том числе - применительно к фигуре Ленина.
Стратегия - отнюдь не сильная его сторона. События четырнадцатого - семнадцатого годов, решающие из которых он не предвидел, "проморгал", но с невероятной быстротой изловчился использовать, - эти события вообще не наґправґляются согласно чьему-либо стратегическому плану. Можно ещё раз вспомнить есеґнинґское: "рок событий", - а для верующего человека: Божье попущение за исторические грехи. (Это не значит, что все те, кого этот рок вовлекает в свое движение, были бессильны и потому невиновны - от Государя до фигурантов Февраля. Солженицын - не фаталист; например, и его Воротынцев, и его Ленин знают, что затормозило бы качение Колеса - вовремя заключённый сепаратный мир между двумя империями. И это не единственный момент, когда атрофия воли ответственных за Россию лиц открывает дорогу для злой воли её разрушителей...) Итак, Ленин стратег никудышный. Но - гениальный тактик, гений въезда в историю на чужих спинах, гений обнаружения наималейшей щели в монолитах социальных структур и организаций, куда можно вклиниться и, расколов, протиснуться к своей цели. Он - крот Истории (любимое выґраґжение Маркса, а может, и Гегеля, из Гамлета: "Ты хорошо роешь, старый крот!" - и недаром мелькает сравнение Ленина, сидящего в своей комнате на Шпильгассе, с норовым зверьком).
Солженицын блистательно разгадывает сквозной принцип ленинской поґбеґдоґносґной тактики и не устаёт предъявлять его читателю. Принцип этот парадоксален: всегда оставаться в меньшинстве! И даже - всегда оставаться одному! Тактические преґимуґщества здесь понятны: меньшинство всегда атакует, большинство вынуждено обороняться и уступать пядь за пядью; одиночество же, отсутствие союзнических обязательств, - развязывает руки и позволяет по собственному отбору ("как гипнотизёр, переливаешь ток своей воли в того, кто будет действовать...") сколотить группу захвата - собственно, она и есть "партия нового типа". Но за этой разгадкой кроется очередная загадка: как может быть успешна такая рисковая тактика, тем более, проводимая систематически, как тут не сорваться и не потерять разом всё? Недаром "традиционные" социалисты колют словом "бланкизм".
Разгадка лежит за пределами рациональной изворотливости Ленина; сюда вторгается метафизика истории. У Солженицына Ленин, повторю, - "человек судьбы", "муж судеб", и потому-то - "центральная фигура". Это выражение - l"homme du destin,- имеющее античные корни, прилагалось чаще всего к Наполеону (в том числе и в пушкинских стихах; у него же - к Петру: "О мощный властелин судьбы!"), и христианин Честертон как раз предостерегал от увлечения "тёмной мистикой человека судьбы". Вот и Ленин видится зомбированному им Саше Ленартовичу "сверхчеловеком", да и сам Троцкий вынужден признать: "Всюду берёт как имеющий власть" (эта непроизвольная цитата из Евангелия не в Троцком уже, а в нас возбуждает мысль об "антихристе"). Появление вождя в Петрограде, во дворце Кшесинской, дано на контрасте между его "непредставительной", "негероической" человеческой оболочкой (глазами того же Ленартовича - одна из самых жёстких зарисовок внешности) - и тем сверхличным, чем эта оболочка наполнена: "... что-то более сильное и горячее, чем сам Ле нин дуло через него как через трубу - и подхватывало лететь! И не страсть в голосе, нет, а как будто неотклонимо шла и прокладывала себе дорогу какаято мощная машина". Такова двойная атрибутика человека судьбы. Вихрь, ветер, дующий в его паруса, сила, прокачиваемая через него, - то, что его подхватывает при "бланкистском" прыжке очертя голову и не дает упасть (вспомним одно из искушений Христа) и что ему не принадлежит как личности (даже в убогие дни Цюриха примечен "косо-крылатый" Ленин, - "вот взлетит сейчас над площадью"). И то, что входит в личный инструментарий такого избранника: машинная неуклонность, отсутствие какой бы то ни было моральной рефлексии, даже цинизма. В своем очерке из "Литературной коллекции" Солженицын выписывает из романа Тынянова "Смерть Вазир-Мухтара" понравившееся ему выражение: "Острый запах судьбы вокруг человека". Мало кому известный человек, распространяющий вокруг себя этот запах тёмной харизмы, в считанные недели становится и в обывательских, и в интеллигентских, и в мятежных петроградских кругах "модой" и "сенсацией" (слово "сенсация" повторено анализирующим апрельскую обстановку Солженицыным не один раз). После этого Октябрь семнадцатого, действительно, уже предрешён, и автор с полным правом ставит точку, ограничиваясь конспектом дальнейших событий, не исключая едва не ставший поворотным июльский кризис.
О. Александр Шмеман, чья прикованность к личности и творчеству Солженицына надолго останется источником наших размышлений, восторженно оценивая художественную силу ленинских глав, тем не менее, совершает ошибку. Он принял изображение Ленина за портрет психологический. И тут действительно мог найти черты сходства между автором и его объектом. Речь не только о процессе таинственного художнического перевоплощения и избирательного использования своего внутреннего опыта как материала для образа ("Я из сердца взял его" - Достоевский о Ставрогине, что, естественно, вспоминает Людмила Сараскинав своей биографической книге; "Мадам Бовари - это я", - приходится верить и Флоберу). Нет, того больше: между человеком судьбы и посланцем высшей, противонаправленной Силы - между носителями разного рода избрания - не может не быть совпадающих психических точек. "Наиґбольґшая плотность усилий, ведущих к цели"; страх "бесцельной потери времени", когда заболеваешь "от одного потерянного часа"; когда "собственный, даже малый просчёт, днём и ночью сжигает"; особое отношение к прогулке как к энергообеспечению - всё это характерно солженицынское, без колебаний переданное автором Ленину. Но, повторю, всё дело в том, что в эпопее дан не столько психологический (как преимущественно в других случаях портретирования), сколько антропологический и онтологический портрет роковой персоны. То есть портрет, диагностированный духовно.
Отец Шмеман с удовлетворением отмечает, что Солженицын - не "мистик". И это справедливо: он не перескакивает в поисках надмирной аргументации, упрощающей задачу анализа, через земную данность. Тем удивительней то, что у него, так сказать, само получилось ("это дивное ощущение, когда "всё само начинает вязаться"", выплывает то, чего "я не подстраивал" - из "Дневника Р-17"). Так сама получилась смыслонагруженная топография ленинской внешности. Автор "Красного Колеса" стремился к минимуму описательности, минимуму традиционной изобразительности исторических романов а-ля Алданов, но что-то понуждало его снова и снова, сменяя преобладающую подачу изнутри на взгляд извне, будь то взгляд повествователя или очевидца, выкладывать, словно, мозаику, состав облика. При неподвижной нижней части лица, изредка мимически тревожимой чем-то вроде усмешки, и "упрятанных" глазах, в чей взор нельзя проникнуть, как в острие шила, важней всего оказывается архитектура верха, головы, как бы ушедшей в лоб. Это главный штаб ленинской, если воспользоваться выражением Петра Струве, "инфернальной политики", котел, где она варится. И этот по-всякому примечаемый автором купол головы становится символическим лейтмотивом ленинского существа, ленинской начинки: "лоб, котлово наклонённый", "лысота непроницаемого котла", "катал и катал шар головы...", "огненные вихревые спирали, провинчивающиеся в мозгу", "кубышчатая лысая голова"; "Губы его под тёмно-рыжим накладом усов не выражали ничего, а весь центр и важность головы поднялись к раздутому куполу, и уши послушно прилегали к нему, не выдаваясь собою отдельно". А когда Ленин в унынии или растерянности, он клонит тяжёлую голову ниц или даже как бы роняет её рабочую часть: "...голова утопла в плечи<...>. И нос придавленным своим передом выставлен вперёд".
Но этот огнедышащий мозг уже тронут тленом, столь же преисподним, как и вращающиеся в нём замыслы. "...У левого виска была пустотка"; "...Голову носил Ленин как самое драгоценное и больное. Аппарат для мгновенного принятия безошибочных решений, для нахождения разительных аргументов - аппарат этот низкой мстительностью природы был болезненно и как-то, как будто, разветвлённо поражён <..> Вероятно, как прорастает плесень в массивном куске живого <...> налётом зеленоватой плёнки и ниточками, уходящими в глубину..." Это не "физиологическая критика" ленинской телесности, как было, опять-таки, с Наполеоном у Толстого и со Сталиным в "Круге первом". Ленин такого рода "разоблачению" не подвергается; телесные процессы его тактично обойдены и даже, как бы к его чести, несущественны; "ему можно было и мало есть, в нём энергия вырабатывалась почти и без еды". Нет, это спроецированный в ткань неуточняемой болезни духовный провал, "пустотка", бездна, которая его в конце концов поглотит - победителя, но "приговорённого преступника".
Ещё одна доведённая до символа внешняя черта солженицынского Ленина - его монглоидность. О ней нередко говорилось в исторической лениниане, хотя Валентинов, отметивший как распространённое общее место это впечатление, пишет, что внешность Ленина показалась ему средневолжскорусской. Солженицын настойчив в выделении этого элемента: "выплеск взгляда разящего из монгольских глаз, и голос, лишённый сочной глубины, зато режущий, ближе к сабле калмыцкой"; "хитродобродушный азиатский оскал"; "улыбнулся, как калмык на астраханском базаре, хваля арбуз"; "закованное азиатское лицо с реденькой рыжей бородкой"; "калмыцко-монгольский застывший взгляд". Как истолковать этот нажим в линиях антропологического портрета? Можно, в первую очередь, подумать, что для Солженицына тут важней всего чуждость Ленина России, этой "рогожной", "вечно-пьяной" стране с "невоспламеняемыми дровами". "Ленин был струна, Ленин был стрела" - таким виден он себе, да и автору. В сознание Ленина вписана досаждающая его мысль о четвертушке русской крови, которую он не ощущает как родную. (Думаю, Ленин всё-таки понимал себя русским, что, конечно, не мешало его ненависти к традиционной России, между строк сквозящей и в написанной в начале Мировой войны лукавой статье "О национальной гордости великороссов", кажется, не отмеченной его антиподом.) Но "монгольский" мотив имеет более глубокие основания. Он звучит предостережением от воскрешаемого ныне евразийского приятия Октября и Ленина (о каковой тенденции, кстати, упоминала Рената Гальцева в своём докладе 1990 года "Ленин и Россия). Эта степная стрела пущена в сердце оседлого русского бытия, - даёт почувствовать Солженицын, чуждый "евразийского соблазна".
Не к области психологии, а к особому антропологическому типажу относится у Солженицына и специфическая психомоторика Ленина. Невыносимость для него состояния физического покоя, когда "никакого простора бегать ногами", - один из признаков того, что в христианской аскетике называют одержанием. Во время перерыва в цюрихском библиотечном зале "Ленин взялся быстро ходить по прямой, по самой длинной центральной прямой здесь <...> в этом быстром настигающем хождении, шагом охотника..."; с "движениями ёрзкими, суетливыми"; с перекидчивым оборотничеством: "как всегда без инерции, мгновенно и без остатка, покинул прежний настрой и обернулся в новый", - делающим его неуловимым в слове и действии. Даже газетный репортёр, возможно, и не читавший" Бесов", и не помнивший о Петруше Верховенском, зариґсовывает: "...характерная голова и беганье по трибуне, ни минуты не может стоять спокойно, а всё время бегает и скачет".
Это уже Ленин, так сказать, окончательный, после совершившегося в нем нового рождения, или своеобразного грехопадения. При всём единстве образа, в Цюрихе мы видим до известного момента одного Ленина, а по прибытии в Петроград - уже чем-то другого. Тот Ленин, что был болезненно-драматически подвержен переходам от возбуждения к унынию и обратно, сжатию и распрямлению душевной пружины, что пасовал перед своей зависимостью от Инессы Арманд и столь человечно поддавался шёпоту ревности, тот, кто бродил по альпийским горным тропам, и красота ландшафта прорывалась даже сквозь его безлюбый взор (ибо введены эти пейзажи не совсем "от автора", а и в соприкосновении с сознанием центрального лица), кто ещё мог остудить внутренний мотор, глядя с моста на покойную холодную воду реки, - такой Ленин навсегда умирает, чтобы воскреснуть в виде человека-бомбы в немецком вагоне и на броневике Финляндского вокзала. Перерождение же совершается в ауре Парвуса. Это глубоко интимный акт, при котором сам Парвус, как помните, физически не присутствует.
Из "Дневника Р-17" мы узнаём, что писатель именно ради того, чтобы не жертвовать буквой исторической достоверности, за которую чувствовал себя ответственным, решился ввести фантасмагорическую сцену. В октябре шестнадцатого Ленин и Парвус не встречались, но готовность Ленина поступиться "честью социалиста" (то есть своей идейной репутацией в международных левых кругах) и воспользоваться помощью воюющей против России империалистической державы вызревала именно тогда, при обдумывании "плана Парвуса". Плана того, кому - как неистовому заговорщику против самого существования России - Солженицын отводит огромную роль в сложении событий семнадцатого года. Парвус тут мог бы, как Пётр Верховенский, воскликнуть: "Я выдумал первый шаг. Никогда Шигалёву (то есть социалистам-прожектёрам. - И.Р.) не выдумать первого шага". Ленин же, определив точнее Парвуса будущий нужный час, подхватил этот "первый шаг" как равный, но ещё более изощрённый и осмотрительный соавтор.
И вот писатель, воспроизводя это "соавторство", предпочитает правдоподобной выдумке (какую, возможно, выбрал бы Тынянов, рекомендовавший давать волю воображению там, где кончается архивный факт){[4]} - ирреальную невыдумку. Свою фантастическую посылку он в том же "Дневнике", как бы извиняясь, называет "лёгкими декорациями", способными, не исключено, вызвать улыбку у читателя: не гаснущая без подлива керосина лампа, Парвус, всей тушей выпрастывающийся из баула своего курьера, доставившего письмо с пресловутым "планом". Но получились не "легкие декорации", а тот самый "реализм в высшем смысле", какого добивался Достоевский, вместо улыбки пронизывающий нутряным ужасом. Солженицын непроизвольно стал на рельсы исконной традиции, которую Михаил Булгаков в своём случае использовал осознанно, - явление демона уже готовому к падению или падшему человеку: Мефистофеля - Фаусту, чёрта - Ивану Карамазову.
Да, Ленин у Солженицына - человек судьбы, то есть орудие попущенного "рока событий", но всё-таки человек. Парвус - хотя его появлению сопутствует вниґмаґтельґнейший историко-биографический экскурс на манер "обзорной главы" - Парвус, явленный Ильичу, так сказать, в своём астральном теле, - нечеловек. Баул, из коего ему предстоит полуматериализоваться, очертаниями напоминает корпус свиньи, нечистого животного, в которое некогда были впущены бесы. Изумительна своей ненавязчивой символикой, кошмаром, данным в ощущении, мизансцена: эти двое на старенькой аскетической кровати в комнатке Ульяновых, и Парвус необъятным боком теснит, теснит Ленина под скрип расшатанных пружин. "Навязывал, вкачивал свою бегемотскую кровь!" Помнил ли автор, когда писал это, что Бегемот - один из средневековых демонов, знать мне не дано, но такое "переливание крови" сродни антипричастию; да и сам Солженицын в "Дневнике Р-17" подытожит то, что "неподстроенно" получилось: "дьявольский дуэт".
Мне чудится, в "Марте Семнадцатого" запечатлён самый миг завершившегося обесчеловечения Ленина - миг, не побоюсь сказать, высоколирический. При первых, застигших врасплох, вестях и слухах о Февральской революции, гонимый сомнениями, прокручивая в больной голове срочные варианты тактики, - он, как всегда, даёт напряґжение ногам и совершает крутой подъём на Цюрихберг, с отвращением минуя скопления богатых вилл и пробираясь лесными тропами в высоту и тишину. "И тут же из тёмного леса, в послезакатной уже неполноте света, показалась женская шляпа, притянутая лентой, - затем сама женщина в красном - и светло рыжая лошадь - Инесса?!.. <...> хотя никак было невозможно. <...> Да тут главной красавицей сознавала себя лошадь - из светло рыжей даже жёлтая, лощёная, уборно зауздана, переборчиво ставила стаканчики копыт. А всадница сидела невозмутимо или печально, смотрела только перед собой под уклон дороги, не покосилась ни на обелиск, ни на дурно одетого, внизу к скамейке придавленного, в чёрном котелке гриба.
И он просидел, не шевельнувшись, разглядывая её лицо, чёрное крыло волос из-под шляпы.
Если вдруг освободить мысли от всех необходимых и правильных задач - ведь красиво! Красивая женщина! <...> Она проехала вниз, там дорога завернула - и только ещё копытный перебор доносился немного.
Проехала, что-то ещё отобрала - и увезла".
Для меня этот эпизод - одно из избраннейших мест русской прозы (привожу с небольшими сокращениями). После этого видения, знаменующего иную жизнь, иное, навсегда отобранное отношение к ней, мы уже встретим только Ленина-функцию: комету, увлекающую за собой в хвост, кукловода, дёргающего адептов за "невидимые нитки", трубу, в которой гудит неопознанная сила. Человека, каков бы он ни был, больше нет.
Хочу обратить внимание на то, что Ленин не только не вычерчен по лекалам солженицынской "идеологии" (ежели таковая уяснима из публицистических сочинений писателя), но и сама ленинская идеология, то, что зовётся ленинизмом, писателя интересует в гораздо меньшей мере, чем можно было ожидать. Кое-что означено: ненависть к религии и Церкви (не выносит колокольного перезвона даже в Цюрихе); отвращение к роскоши, или к тому, что ему представляется ею ("буржуазность"), и вообще ко всякому непотревоженному достатку ("мелкобуржузность"); рядом с прозаґической неразборчивостью практики отвлечённоромантическое отношение ко всем свирепо-революционым предшественникам - от Спартака до, в особенности, якобинцев и Парижской Коммуны; неприятие нормального землевладение и радикальное недоверие к крестьянской массе, к её укладу (непременно - "Советы батрацких депутатов"!); наконец, о чём уже говорилось, война на уничтожение традиционного российского менталитета и всей вообще национальной органики. Но всё это - не скрепы ленинского портрета, а штрихи на нём вскользь.
В основе же - необъяснимое никакими идеологическими и политическими выкладками восхождение к верховной власти человека, давшего овладеть собой метафизическому злу. Ленин, казалось бы, разгаданный изнутри, у Солженицына всё равно остаётся и даже нарочито отставлен загадкой. Её разрешение - во всём хоґде русской истории, не только прошлой, но и будущей; мы ещё до этого разрешения не дожили. Быть может, она вообще неразрешима по сю сторону бытия, даже для выигравґшего "земное соревнование" с протагонистом...
А что по ту сторону, нам знать не дано, - разве вот что: ныне между автором и его избранным персонажем, как сказано в Евангелии от Луки, "утверждена великая пропасть" (16:26) и второй, оказавшийся не в силах помешать первому здесь, бессилен сделать это и там.
{[1]} О. Александр Шмеман именует Солженицына антиидеологом и визионером, и мне приятно вспомґнить, что я независимо от него произнесла те же слова в докладе 1991 года "Уроки четвёртого узла".
{[2]} Как уместно процитировала слова самого автора Н. Щедрина в своей статье "Природа худоґжестґвенности в "Красном Колесе"" (в сб.: "Между двумя юбилеями. 1998-2003", с. 485).
{[3]} Автор ещё будет подкреплять этот символ в других обстоятельствах и масштабах. Например, колечко из красной резины на столе Гиммера-Суханова ("Март Семнадцатого"): "...Оно кружилось, как пропеллер аэроплана. Вытягивалось, расширялось - откуда брался такой охват? И мелькало как сплошное, красное".
{[4]} Точно так же Солженицын, твёрдо предполагавший не оставившую документальных следов важґную встречу Ленина с Парвусом в Швеции, по пути в Петроград, тем не менее, не взялся её описывать - не доверился услугам одного лишь воображения.
{[RUS-SKY (Русское Небо)]}
------------------------------------
Илья Глазунов
РОССИЯ РАСПЯТАЯ
------------------------------------
{ЛУГА}
{ПУШКИН}
{Размышления на руинах Царского Села}
{ТАЙНОЕ СТАНОВИТСЯ ЯВНЫМ}
{О РАДИЩЕВЕ}
* {Свобода гения и слава палача}
* {Единственный прямой наследник Пушкина}
* {О человеке по имени Смерть}
* {Суханово - "Сухановка"}
* {О "Казимире Кронштадтском": "Мы можем!"}
{ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ}
{ВОЛГА}
* {О Волжской Хазарии и ее значении в мировой истории}
* {Спор молодых историков}
{ИЗ ДНЕВНИКОВ СТУДЕНТА АКАДЕМИИ}
------------------------------------
ЛУГА
Не поймет и не заметит
Гордый взор иноплеменный,
Что сквозит и тайно светит
В наготе твоей смиренной.
Ф. Тютчев
Есть на свете городок Луга. 120 км от Петербурга на поезде. А под Лугой маленькая деревня Бетково. С огромного холма, на котором лежит деревенька, видны дали необъятные. Круто бежит склон косогоров к озеру, на противоположном берегу которого далеко-далеко маленькие избушки да лес, грустящий под большим и недосягаемым, как мечта, небом... Меня узнала старушка в черном выгоревшем платке и по-крестьянски беззвучно заплакала, услышав, что мои родители умерли во время блокады. Долго смотрела она вослед мне из-под руки. Все так же грустна одинокая каменная часовня у дороги. Она вся заросла крапивой и лопухами, вокруг нее гуляют куры и белоголовые мальчишки копают червей для рыбной ловли. Как изменилась деревня, по которой безжалостно прошла война! Людей мало, пересчитать можно по пальцам. Бабы заменяют недостающих лошадей и сами впрягаются в плуг, чтобы перепахать свой приусадебный участок. Война напоминает о себе неизвестной могилой в лесу: на вбитом в землю обрубке березы до сих пор висит насквозь проржавевшая солдатская каска. Многих домов нет - вместо них ямы, камни, такие же, как в полях, скрытые густой крапивой, колышимой ветром. Две знакомые с детства огромные старые ели растут на самом краю откоса, с которого открываются бесконечные синие леса, тонущие в небе, косые подолы дождей, ползущие низко-низко, косматые могучие облака и фанфарные россыпи радуг, огромными воротами встающие над бескрайними русскими далями.
В расплавленный янтарь смолы попадает звенящая летними вечерами мошкара. Дали, леса, озеро, небо - все такое же, но вместе с тем все другое! Тишина до звона в ушах... Все, все прошло...
На поле у крайней избы огородное пугало машет на ветру рваными пустыми рукавами немецкого, когда-то зеленого мундира, Уныло звякают оловянные пуговицы. Вместо рук привязаны два старых веника, которыми играет ветер, словно пугалу жарко и оно обмахивается веерами. Боясь приблизиться к полю, в небе кружатся прожорливые птицы. Из окна покосившейся избенки хрипло поет старый патефон. Довоенный бравурный марш неожиданно сменяется прибоем рояля, поющим об экваторе, о южных ночах, коралловых рифах и неведомых синих архипелагах... Бетковский партизан, в боях под Лугой, в немецкой траншее взял на память эту пластинку, под которую любили танцевать по вечерам немецкие офицеры.
Стучит одинокий топор, строит новый дом под горою. Не верится, что многие никогда не вернутся, что не построят они на месте крапивных ям домов с резными оконцами, что не будут гулять, не будут петь хмельные песни и поднимать вечернюю дорожную пыль, танцуя под гармошку у заколоченной часовни. Многие остались в братских могилах в чужих далеких землях. У дороги в канаве валяются простреленные немецкие и наши каски. История перевернула свою страницу с именем этой маленькой деревни, где навсегда осталась жить в моей памяти минута, открывшая таинственную связь природы и человека. Связь эта глубоко и точно выражена многими русскими художниками, влюбленными в неповторимую прелесть родной земли. Ведь долгое время художники не замечали скрытой музыки родного пейзажа. Достойными внимания казались только пейзажные красоты Италии, Швейцарии, Греции...
Многие бывшие советские художники и искусствоведы игнорировали творчество Ивана Шишкина, который, однако, с убедительной простотой и силой обратил внимание современников на красоту и мощь русского пейзажа. Сегодня его искусство словно обретает вторую молодеть. И даже в далекой Японии его выставка, состоявшаяся несколько лет назад, вызвала фурор. Ныне Шишкин в цене!
Не всех Бог одарил чувством поэзии. Шишкин - прозаик. Но переданное им настроение великой необъятной России, как бы олицетворенной в образе по-былинному могучего, высокого дуба, высящегося среди хлебных полей у теряющейся в дымке горизонта дороги, свидетельствует об эпическом даровании влюбленного в русскую природу художника.
Последующее поколение наших художников от правды документальной перешло к правде художественной: стремление к правдолюбию сменилось творческим поиском национального типа красоты. Саврасов тонко почувствовал нежную грусть и просветленность русского пейзажа, стараясь отыскать, как говорит его ученик Левитан, в самом простом и обыкновенном те интимные, глубоко трогательные, часто печальные черты, которые неотразимо действуют на душу. С лирической проникновенностью поэта он подошел к раскрытию этой темы. Мой любимый пейзаж "Грачи прилетели" - поэма о русской весне. Еще зима, мрачно-сизый горизонт, далекая снежная равнина, старинная церковь, покосившиеся крестьянские избы. У чахлых берез вьются и кричат грачи, прилетевшие из далеких стран, возвещают близкую весну с бьющими из-под снега ручьями, синими тенями, с разбросанными по лазури весеннего неба белыми лепестками облаков. Так слушает свои силы выздоравливающий больной, боясь расплескать в душе чувство грядущего обновления и зреющей силы. Как сквозь первые слезы любви видишь лицо любимой, так увидел Саврасов русскую весну, передав свой восторг и бесконечную любовь к милой родине. Кто из нас не испытал этого щемящего чувства близости русской весны!
Очарование запущенных тургеневских усадеб, незатейливый, но милый русскому сердцу мотив заросшего травой, тонущего в летнем мареве московского дворика, столь типичный и для русской провинции того времени, запечатлел в своих картинах вернувшийся из заграничных странствий Поленов.
Природа вечна. Художников, отображающих ее, было, есть и будет великое множество. Огромная пропасть лежит между теми, кто копирует природу, и теми, кто умеет увидеть ее "сквозь магический кристалл" творческого преображения, одухотворить горением высокого духа, найти в ней таинственную связь с, душой человека, выразить скрытую мысль, мироощущение художника. Создатели незабываемых образов русской природы глубоко вошли в наше национальное сознание. Многие из образов стали нарицательными. Мы говорим: "нестеровская" березка, "левитановское" настроение, "серовская" лошадка, "рериховское" небо... Художники обогатили нас новыми категориями восприятия мира, открыв их для нас и живописно сформулировав наши зачастую бессознательные, интуитивные чувства.
Пейзаж - это лик родины. Пейзаж ценен настроением, а настроение - это скрытая мысль.
Позднее, под влиянием импрессионистов, многие русские художники "разменялись на этюды", когда лабораторные искания света, красот взятых "в упор" цветовых отношений вытеснили из картин глубокий реализм и настроение.
С легкой же руки Сезанна, видевшего во всем лишь материальность мира, исчезло трепетное отношение к восприятию неба, выражающего внутреннюю музыку души человека, его духовный настрой. Как прекрасно передавали свои мысли и мироощущение художники прошедших эпох через воплощение великого космоса неба! Не говоря уже об Эль Греко с его "Небом над Толедо", Джорджоне, Тициане, Сальваторе Розе, Коро, бурном Клоде Лоррене - список этот можно продлить до бесконечности...
В советском пейзаже небо - или фотофиксация, или цветовое отношение к земле. Как прекрасны облака у Федора Васильева, Исаака Левитана, Бориса Горбатова и Степана Колесникова! Сколько нежности и удивительного ощущения рисунка облаков на старинных русских акварелях и гравюрах! Достаточно назвать гравюры Махаева, этого поэта старого Петербурга. Не говоря о великих художниках Старой Европы - Италии, Франции, Голландии, которых мы копировали в Эрмитаже.
В деревушке Бетково я навсегда преисполнился благоговением и благодарностью к русским художникам, открывшим для меня поэзию родной природы. Озеро с его застывшей, непомерно густой тяжелой водой - как голубая смальта древних мозаик с брызгами золотого слепящего солнца; зеленые стены лесов, вплотную подходящие к воде, отраженные жарким июньским полднем; нежные острова тростника, застывшие под бело-синим небом, и... тишина. Тишина, которая значительнее музыки, тишина, в которой зазвучал восторг человека - первоисток искусства... Хотелось бы рассказать и о белых-белых березках, таких нестерпимо юных и стройных. Как войско молодых ратников в засаде, скрываются они в глухом еловом лесу с мохнатыми ветвями. Долго идешь темною узкою тропкою по мрачно-торжественному лесу, вдруг неожиданно оазисом высятся светлые нежные зеленокудрые березки. А за ними - редкие осины, звенящие даже в безветренную погоду какой-то особенной, плачущей дрожью (в народе говорили: это потому, что Иуда повесился на осине).
За озером в тихих равнинах там и сям спят древние курганы. Сколько лет назад насыпаны они и кто лежит под ними - неизвестно. В полях, в перелесках, будто рассыпанное ожерелье, огромные белые камни, изукрашенные зеленым бархатным мохом. Сколько их на древней северной земле, на ее ровных могучих холмах, по берегам тихих и быстрых рек? Сколько помнят эти курганы? Какие легенды и сказания расскажут они! Люди приходят в мир и уходят, а древние камни все лежат и лежат под серым небом вечности. Николай Рерих, как никто, почувствовал и воспел тайный смысл вечности, скрытый в древних камнях необъятной земли - прародительницы нашей. По ней прошли многие поколения предков, теряясь в дымке седых времен...
К концу дня над бескрайними горизонтами останавливались, скопляясь над землей, тихие задумчивые облака. Такие осязаемые, близкие и далекие, они таяли в золоте вечернего неба, ускользая от моей робкой кисти. Как часто, лежа в густой траве, я смотрел на них, любовался их отражением в тихой глади бескрайнего северного озера. Я думал о том, что великие художники прошлого, не знавшие фотоаппарата, были удивительными реалистами, умевшими передать всю сложность неба в движении.
До чего непостижимо трудно передать настроение неба! Я думаю, что с этой задачей наилучшим образом справлялись те творцы, которые верили в Бога. И не вульгарный ли материализм сделал многих художников глухими к велению небес?
Сколько времени я проводил безрезультатно за писанием неба и облаков! Вместо неба иногда у меня на холсте получалась вата, а облака были словно высеченными из камня... Изнуренный до отчаяния своей бесплодной работой, я садился на поезд и мчался в Ленинград - в Русский музей. С большим увеличительным стеклом изучал высокую виртуозность мазков, дающих жизнь облакам на пейзажах Федора Васильева. О, всей душой я понимал тогда Репина, писавшего в своих воспоминаниях, как он, любуясь только что написанным Федором Васильевым бесподобно дрожащим в небе облаком, был поражен, увидев, как тот, подойдя к своему пейзажу, соскоблил его мастихином. Особенно трудно писать вечерние освещенные заходящим солнцем облака, которые звучат, как хоралы Баха или "Всенощная" Рахманинова... А природа вокруг нежная как у Нестерова и могучая как былина...
* * *
Вернувшись из города, я чувствовал в себе прилив сил, будто после беседы с мудрым учителем. Позабыв недавнее унынье, снова пытался передать в этюде красоту вечерних полей, засыпающего озера и тающих в небе далеких облаков... Сквозь ветви ольхи я видел, как, изогнув тонкий стан, красивая Нюра наполняла ведра холодной ключевой водой. Никто в деревне не выглядел так сурово и неприступно, как эта шестнадцатилетняя Нюра. Она никогда не смотрела на меня и одна из всех не согласилась, чтобы я нарисовал ее. "Не хочу - и все", - объяснила небрежно она. Вечерами звон пустых ведер, как древние колокола, возвещал о приходе моей царицы. Она не глядя проходила мимо меня, хотя иногда мне казалось, что в уголках ее рта скрывалась таинственная улыбка Джоконды. Наполнив ведра, роняя в пыль тяжелые всплески воды, нагнув головку под тяжестью когда-то расписанного коромысла, она медленно проходила мимо. Чувствуя, что я любуюсь ее неповторимой девически прекрасной грацией, Нюра косила в мою сторону подчеркнуто равнодушный взор. Скользнув глазами по моему холсту, она шла дальше в гору. Я долго восторженно провожал взглядом ее упругую фигурку с загорелыми стройными ногами; я ее вспомнил много лет спустя в Риме при виде женских образов ватиканских фресок Рафаэля... Нюра поднималась все выше и выше по крутому косогору, где на вершине в лучах заката светилась окнами маленькая убогая избенка. Сверкнув пламенем красной юбки, она исчезала за вершиной горы, где гасли вечерние облака. Я складывал свой мольберт, уже в полной темноте поднимался по крутому склону в деревню, стараясь различить на песке следы ее маленьких босых ног...
* * *
В 1993 году случилось так, что мне представилась возможность пролетать на вертолете с моими друзьями над деревней Бетково. Я попросил приземлиться недалеко от все еще стоявшей часовни, где в юности писал свои пейзажи и где проходила рафаэлевской чистоты Нюра. Вертолет спустился на талый снег. Нагибая головы, мы вышли на улицу, идущую посредине деревни. Я сразу узнал дом деда Матюшки, портрет которого писал, когда мне было 19 лет, - "Старик с топором". Эту работу, как я уже писал, я подарил потом своему дяде М. Ф. Глазунову. Позднее она публиковалась в моих монографиях. Дед Матюшка, как его называли в деревне, "когда был мальчонком", работал полотером в Зимнем дворце в Петербурге. Он помнил траурный для всей России день, когда во дворец привезли умирающего от ран Александра II. Вспоминал он также, что мужики из Луги и Бетково занимались промыслами и извозом в столице и все слыли богатыми и состоятельными. Сам дед Матюшка был участником многих войн. Мысли о деде Матюшке возбудили память об еще одной интересной встрече. Однажды, бродя с этюдником по окрестным полям, когда в воздухе еще пахло осенью, я собирался было вернуться в город, и вдруг, на колючей скошенной ниве, увидел стадо, которое пас обросший седой щетиной старый человек. Его лицо было настолько выразительным, что я не мог оторвать от него глаз. Левой рукой он держал короткую рукоятку кнута, свисавшего с его плеча.
Когда я подошел к нему, он, закуривая "козью ножку", тщательно облизывал мундштук из газеты, где тлел огонек всей той же военной махорки.
Пастух с удовольствием согласился попозировать мне с полчаса, и я навсегда запомнил его студенистые, с отсутствующим взглядом, глаза, которыми он смотрел прямо, словно не видя меня. Его не очень заинтересовал результат моих трудов над рисунком, взглянув на который он снисходительно заметил:
- Ну что ж, валяй, валяй... Ты вот что, парнишка, - добавил он помолчав, - не забудь написать, если портрет пропечатывать будешь, что я Зимний брал.
Я впился в него изучающим взглядом. Выпустив тающий на ветру дым затяжки, он вдруг молодцевато натянул на глаза рвануло солдатскую ушанку, одно ухо которой было поднято вверх, и ветер как знамя развевал пришитую к нему тесемку.
- Расскажите, пожалуйста, как это было, - попросил я, сгорая от любопытства.
- Как было, говоришь? Да очень просто. Нас вывели из казармы и согнали на площадь перед дворцом, где раньше царь жил. А дворец бабы охраняли только - женский батальон. Ворвались мы с площади в главную дверь. Помню: полутемная лестница, высокая, словно в небо ведет. Задние ряды напирают, а впереди командир с наганом. Открыли тяжелую дверь, а там еще зал за залом, все золотом блестит. Вдруг кто-то кричит: "Ребята, конница!" И впрямь: на нас во весь опор с поднятыми саблями мчались кавалеристы. Помню, у лошадей ноздри раздувались, да клинки сверкали. Мы такой атаки не ожидали, и нас как ветром сдуло с лестницы - известное дело, что пеший с конным может сделать... А потом свет зажгли, и оказалось, что атака эта нарисованная... (Позднее я узнал, что во дворце и в самом деле находились картины, посвященные русской воинской славе, исполненные Коцебу, и среди них одна, под названием "Атака". - И.Г.)
- Многие потом сами над собой смеяться стали, - продолжал он. - От нарисованной картины вооруженные люди сиганули...
Разглядели, что вокруг красоты неописуемой мраморные столы и огромные вазы. Ребята, чтобы за свой страх отомстить, нагадили в них. Командир недоволен был. Говорил; "Нам Временное правительство кончать надо, а вы балуетесь как дети..."
Закончив свой рассказ, пастух вдавил кирзовым сапогом догоревшую "козью ножку" в мокрую глину.
* * *
В 1949 году родственница деда Матюшки, сидя со мной на завалинке, рассказывала, как во время Великой Отечественной войны она воевала в партизанском отряде. Ее потряс один случай. Когда они скрывались в лесах, бескрайне распростертых до самого Севера, к ним на самолете прилетели инструкторы из Ленинграда. Их задачей было поднять волну "ненависти и безжалостности к немецко-фашистским захватчикам, вторгнувшимся на территорию нашей Родины". Политрук, узнав, что партизаны взяли в плен немецкого солдата, дал команду привести его к себе. Затем он приказал разжечь паяльную лампу и раздеть пленного. "Мне стало страшно, - говорила она, - и я закрыла глаза". Политрук стал жечь паяльной лампой немца, требуя, чтобы тот пел песни, если хочет остаться живым. "Смерть за смерть, кровь за кровь", - как провозглашал политрук.
...Тогда, во время ее рассказа, из окна дома деда. Матюшки на нее падал желтый свет керосиновой лампы. Кружились в свете комары. Шумел ветер. Даже теперь, много лет спустя, она вновь вспоминала об этом эпизоде с волнением и болью. "В землянке запахло жареным мясом. На спине у пленного вздулась и лопнула кожа. Мужики-партизаны смотрели молча. Что-то говорил по-немецки переводчик. И вдруг немец запел, скорее простонал -у них тогда была любимая песня "Роземунда". Я не могла смотреть на это и вышла из землянки. Так гости из города воспитывали в нас ненависть к немцам. А потом, покинув отряд, оставили статью Эренбурга "Убей немца!"
Все эти воспоминания пронеслись у меня в голове, когда я стоял на талом снегу перед домом деда Матюшки.
К нам подошли люди. Посадка вертолета в деревне - дело необычное. Вдруг я услышал крик: "К нам Ильюша приехал!" И я увидел закутанную в платок, одетую в ватник, очень старую, в морщинах, женщину. "Это же я, Капа... Изменилась, наверное, что не узнаешь меня. Да и ты, желанный, постарел. Сколько лет прошло!!! А вон Нюрка, ты все рисовать ее хотел. Нюрка, иди сюда!"
В пожилой, тоже закутанной в старый платок, в таком же концлагерном ватнике женщине только по глазам узнал я мою прекрасную Нюру...
Пока я разговаривал с местной учительницей, которая была на моих выставках в Ленинграде, снова появилась Капа, неся фотографию деда Матюшки.
"А деда Матюшку помнишь? Давно помер. А тогда ты его рисовал все лето". И, обращаясь к моему другу, сказала: "Я нашего Ильюшку помню эвона каким, - она опустила руку на уровень живота, - до войны еще здесь жили".
Мои друзья стояли растроганные. У одного из них на глаза навернулись слезы. "Ильюша, ты помоги нам водопровод провести, - не унималась Капа. - А то вот энту поганую вышку поставили и как туда за водой ходить, а колодец пересох! Приезжай к нам летом. Помнишь, ты все на лодку заберешься, на дно ляжешь и плывешь-плывешь по озеру"...
Пора было улетать. Мы опаздывали. И вертолет стремительно набрал высоту. Он поднимался все выше и выше в серое небо. Под нами, словно игрушечные, стояли прижатые к земле весенним ветром избы, с покривившимся крестом часовня, где еще на моей памяти отпевали покойников. С глубоким волнением я смотрел на нескольких пожилых женщин; их лица были обращены к ветреным тучам, среди которых мы летим к городу Луге. Далеко позади осталась деревня Бетково, как и мое довоенное детство и мучительное время одинокой и безысходной юности. И вновь мне слышался исповедально-задумчивый голос Капы: "Трудно было для бетковских мужиков время. Немцы, узнав, что кто-то ушел в партизаны, сжигали дом, а родственников расстреливали. А кто не хотел идти в партизаны, с семьей хотел остаться дома - тех партизаны поджигали, клеймя хозяев продажными шкурами и изменниками родины. Много народу полегло во время войны, а с фронта вернулись всего несколько человек. Поэтому деревня пустая стала..."
ПУШКИН
Размышления на руинах Царского Села
Пушкин! Тайную свободу
Пели мы вослед тебе!
Дай нам руку в непогоду.
Помоги в немой борьбе!
А.Блок
Из окна мастерской видны заснеженный сквер, широкая Нева, на том берегу - Исаакий, еле различимый во мгле ненастного хмурого дня, и увенчанная орлом корона с гордой бронзовой надписью "Румянцева победа". Этот памятник напомнил мне город Пушкин - Царское Село с его стройными дворцами, старыми парками, где все овеяно памятью о великом поэте.
Здесь, в дни моего детства, оживали и становились явью волшебные сказки Пушкина. Гордые лебеди бесшумно скользили по серебру воды, небо нежно и прозрачно, как на старых акварелях. Казалось, что один лебедь, ослепительно белый и грациозный, может обернуться заколдованной царевной из сказки о царе Салтане. А, подплывая к берегу, Царевна-Лебедь смотрела пристально и загадочно...
А орел на Чесменской колонне посредине пруда будто готов поднять чугунные крылья и ринуться на свою беззащитную жертву. Если долго смотреть на орла, то кажется, что бегущие облака придают ему порыв и движение.
Незабываем сидящий на скамейке юный и мечтательный бронзовый Пушкин.
Когда-то жена Петра Великого построила в его отсутствие небольшой дом с садом в окрестностях Петербурга. В жаркий летний день Екатерина отправилась на прогулку с царем, ни слова не сказав о постройке. Петр был очень рад и даже сказал, что мало помнит "столь веселых дней, как нынешний". Дочь Петра Елизавета поручила великому Растрелли построить дворец взамен петровского домика и была весьма довольна, когда один вельможа на ее вопрос, чего недостает новому зданию, ответил: "Одного - футляра!"
Дух классицизма, греко-римской культуры, окружавший с юных лет поэта в садах Лицея с их прелестными статуями, привезенными из Италии, со строгим изяществом дворцов Кваренги и Камерона, оказал огромное влияние на формирование души поэта, совместившей гармонически-спокойную ясность Эллады с могучей стихиен народной России.
В Царском Селе юный поэт встретился с офицером гусарского полка, стоявшего там на квартирах, - Петром Чаадаевым.
Он в Риме был бы Брут, в Афинах - Периклес,
А здесь он офицер гусарский.
Личность Чаадаева привлекает к себе интерес тех, кто в унижении и отрицании им исторической России видит опору в оправдании проведения геноцида русского народа, который готовился не одно столетие. Эта глава о Пушкине написана мной давно и была опубликована в журнале "Молодая гвардия" в 1965 году.
Много воды с тех пор утекло, и только в наши 90-е годы, изучив многие материалы, я понял роль Чаадаева и его знаменитых "Философических писем", которые порою дышат откровенной ненавистью к России и так возмущали многих его современников. О Чаадаеве будет сказано особо, потому что многие враги России называют его философом - видя в нем созвучие своей ненависти. Здесь же, перечитывая то, что я написал давно, хочу с великой радостью подтвердить, что молодой Пушкин в зрелом возрасте, когда возмужал и окреп его гений, резко и беспощадно критиковал своего царскосельского приятеля, тогда лейб-гвардии ротмистра гусарского полка, который, судя по всему, был "агентом влияния" масонских лож, пытаясь воздействовать на формирование пылких и юных душ царскосельских лицеистов.
Не зная тогда нигилистическую, точнее, политическую точку зрения П. Чаадаева, я приводил из него цитату. "Народы в такой же мере существа нравственные, как отдельные личности. Их воспитывают века, как отдельных людей воспитывают годы. Но мы, можем сказать, некоторым образом - народ исключительный. Мы принадлежим к числу тех наций, которые как бы не входят в состав человечества, а существуют лишь для того, чтобы дать миру какой-нибудь важный урок. Наставление, которое мы призваны преподать, конечно, не будет потеряно, но кто может сказать, когда мы обретем себя среди человечества и сколько бед суждено нам испытать, прежде чем исполнится наше предназначение?" Каково?
Тогда, приводя эту цитату, я полностью, к сожалению, не отдавал себе отчета в восприятии этого антиисторического утверждения, что Россия, раскинувшаяся на одну шестую часть света, не входит в состав человеческой истории. Здесь следует спросить, а какие же народы, с точки зрения Чаадаева, являются "историческими" народами? Царскосельский офицер и его неугомонная паранойя отрицания всего русского сегодня интересна для нас лишь, как свидетельство масонского бурления тех давно ушедших дней. И не мудрено, что рассуждения признанного сумасшедшим гусарского офицера-масона выдаются многими сегодня за откровение русской критической мысли. Я сам в свое время, да и по сей день приводил и привожу то место из письма юному Пушкину, где Чаадаев пишет: "Мое пламеннейшее желание, друг мой, видеть вас посвященным в тайну времени. Нет более огорчительного зрелища в мире нравственном, чем зрелище гениального человека, не понимающего свой век и свое призвание". Разные понятия в познание "тайны времени" и посвящение в нее вкладывал "посвященный" Чаадаев, как и мы сегодня. Я всегда понимал под тайной времени постижение реальных сил добра и зла или, как позднее называли это русские философы, - тайна беззакония. Да, безусловно, как бы ни был гениален поэт, художник, философ, музыкант или историк, но, не зная, что реально скрывается за той или иной философской теорией или учением, за всей глубиной религиозных еретических дурманов, насаждаемых лжепророками, он не сможет создать и воплотить в образах великого откровения и глубокой работы ума подлинного гениального произведения. Я считал и считаю, что тайной времени является яростная борьба антихриста с Христом - сатаны с Богом. Но не то понятие, которое, как видно из всех его высказываний, вкладывал Петр Яковлевич Чаадаев, изменивший православию и попирающий все русское, призывавший на деле к великим потрясениям. Здесь же позволю себе привести полный текст "подписки" Пушкина: "Я, нижеподписавшийся, сим объявляю, что ни к какой масонской ложе и никакому тайному обществу ни внутри Империи, ни вне ее не принадлежу и обязываюсь впредь оным не принадлежать и никаких сношений с ними не иметь". Любопытно, могут ли сегодня иные наши поэты и писатели дать подобную "подписку"?
Многих по сей день мучит тайна смерти ставшего монархистом гениального поэта великой исторической России, сраженного безжалостной рукой иностранного наемника...
На сомнения и раздумья Чаадаева об историческом пути России, о ее самобытности, о великих возможностях самостоятельного творчества с предельной ясностью гения ответил всем своим бытием Александр Пушкин.
...Попав в пределы древней Псковщины, окруженной курганами, городищами, могилами-памятниками бурного прошлого, великий поэт оказался во власти этого, столь богатого историческими воспоминаниями места. Пушкин проехал в Михайловское прямо с горячего юга с его полуазиатской культурой. Контраст поражающий. Тихий заброшенный Святогорский монастырь между пологих холмов, крестьянская речь, простота и яркость народных одежд, неизъяснимая тоска северных песен - все это должно было, особенно после юга, поразить поэта и углубить его интерес ко всему народному. Переодевшись в красную ситцевую рубаху, подпоясавшись голубой лентой, с палкой в руках, Пушкин любил хаживать на ярмарку, которая кипела у самых стен монастыря.
"Придет в народ - тут гулянье, а он сядет наземь, соберет к себе нищих, слепцов, они ему песни поют, стихи сказывают", - свидетельствует очевидец, кучер поэта, Петр.
"Однажды Пушкин явился к главным воротам монастырским и стал петь со слепцами стихи о Лазере убогом, об Алексии - человеке божьем. Своей тростью с бубенцами он дирижировал хором", - рассказывает один из современников.
Так оригинально "ходил в народ" и впитывал в себя русскую народность от слепцов, юродивых и калик перехожих у стен Святогорского монастыря автор "Бориса Годунова".
Как известно, Петр прорубил именно окно, а не дверь, с тем чтобы русские люди изучали и наблюдали через это окно жизнь Европы. Изучали, чтоб из учеников сделаться учителями. Но, к сожалению, сбрасывая национальные кафтаны, часть русских вместе с тем порывали свои связи с отечеством. Сбривая бороды, они утрачивали вместе с этим свою русскую индивидуальность.
Русские вдруг устыдились своего языка, своих обычаев, стали пренебрегать национальными традициями.
Лучшие умы России возмущались и страдали, видя такое раболепство перед Западом. Оттого, видимо, и развилась у нас художественная сатира, достигшая высокого совершенства в произведениях Фонвизина и Крылова. А тем, кому природа русская казалась слишком бедной и неприветливой, жизнь России серой, кому в историческом прошлом нашем виделось лишь грубое и темное, - всем им ответил Пушкин. Не могу не напомнить, что уже в "Руслане и Людмиле" русское общество впервые открыло для себя неведомый доселе родник русского духа, определивший развитие нашей национальной литературы.
А несколько десятилетий спустя Васнецов, обратившийся к миру русской истории, народной легенды и сказки, указал последующему поколению художников путь воплощения в искусстве красоты русского национального духа.
Вспоминается пушкинская "Зимняя дорога":
"Что-то слышится родное в долгих песнях ямщика, то разгулье удалое, то сердечная тоска..." Именно родное для всех нас звучит в каждой строке великого поэта.
Изучая старые летописи, Пушкин старался угадать образ мысли и язык тогдашнего времени. Он воскресил драматическую эпоху нашей истории так, что в его трагедии пахнет землей и веет воздухом XVII века. И воздух этот оказался отнюдь не тлетворен, как полагали иные раболепцы пред Западом. В одном Пимене поэт собрал такие черты исконно русского характера, кои потрясают и заставляют любить нашу Древнюю Русь. Когда в доме Веневитинова поэт прочел сцену в монастыре, все слушатели были ошеломлены. "Мне показалось, - писал историк Погодин, - что мой родной и любезный Нестор поднялся из могилы и говорит устами Пимена, мне послышался голос древнего летописателя".
Много лет спустя на открытии памятника поэту в Москве в своей знаменитой речи Достоевский с огненным пафосом пророка говорил о великом и непреходящем значении творчества Пушкина. Вождь славянофилов Иван Сергеевич Аксаков объявил публике, что не может говорить после гениальных слов Достоевского, что считает его речь событием в русской литературе. Как пишут современники, триумф Достоевского был безграничен. Люди плакали, обнимали друг друга и клялись друг другу быть лучше. Какой-то студент подбежал к оратору и упал без чувств у его ног...
В появлении Пушкина, писал Достоевский в предисловии своей речи, для всех русских есть нечто бесспорно пророческое: "Пушкин первый своим глубоко прозорливым и гениальным умом и чисто русским сердцем своим отыскал и отметил главнейшее и болезненное явление нашего интеллигентного, исторически оторванного от почвы общества, возвысившегося над народом. Он отметил и выпукло поставил перед нами отрицательный тип наш, человека беспокоящегося и непримиряющегося, в родную почву и родные силы ее не верующего..."
Определив нашу болезнь, Пушкин дал и великую надежду: "Уверуйте в дух народный и от него единого ждите спасения и будете спасены". Он первый дал нам художественные типы красоты истинно русской, обретавшейся в народной правде, в почве нашей и им в ней отысканные. Благодаря своей "всемирной отзывчивости", свойственной русскому гению, Пушкин чутко воспринял и европейскую культуру, а русскую утвердил в Европе. Быть гением - это не значит обходиться без чужого, это значит уметь чужое делать своим. Достоевский торжествующе подчеркнул, что, будучи подлинно русским во всех своих творениях, Пушкин мог стать в "Дон Жуане" испанцем, в "Пире во время чумы" - англичанином, в "Подражании Корану" - арабом, а в "Египетских ночах" египтянином.
"Пушкин умер в полном развитии своих сил и бесспорно унес с собою в гроб некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем".
* * *
У нас любят иногда панибратски хлопать Пушкина по плечу, заигрывать с ним. А Андрей Синявский (Абрам Терц) написал даже, будучи эмигрантом третьей волны, некий пасквиль "Прогулки с Пушкиным". Эмиграция первой волны отреагировала ответной статьей "Прогулки Хама с Пушкиным".
Пушкин вечен, как солнце. Его эволюция - от увлечения некоторыми "свободолюбивыми" мотивами, распространенными среди части ориентированной на Запад интеллигенции, к утверждению самобытности начал русской жизни, покоящейся на известной триаде - православие, самодержавие и народность, - очевидна. Напомним несколько глубоко ^современных размышлений их публицистики великого русского поэта.
"...Поймите же и то, что Россия никогда ничего не имела общего с остальною Европою; что история ее требует другой мысли, другой формулы, чем выведенные Гизотом из истории христианского Запада"... Знал бы Пушкин, что будет с Россией в конце XX века! Когда русские стали советскими людьми, а ныне - россиянами, вне зависимости от национальности. Ведь американский народ стал таковым от имени Америго Веспучи.
"...Каков бы ни был образ моих мыслей, никогда не разделял я с кем бы то ни было демократической ненависти к дворянству. Оно всегда казалось мне необходимым и естественным сословием великого образованного народа. Смотря около себя и читая старые наши летописи, я сожалел, видя, как древние дворянские роды уничтожались, как остальные упадают и исчезают, как новые фамилии, новые исторические имена, заступив место прежних, уже падают ничем не огражденные, и как имя дворянина, час от часу более уничтоженное, стало наконец в притчу и посмеяние разночинцам, вышедшим во дворяне, и даже досужим балагурам!.."
Почитаем еще Пушкина:
"...Подле меня в карете сидел англичанин, человек лет 36. Я обратился к нему с вопросом: что может быть несчастнее русского крестьянина?
Англичанин. - Английский крестьянин.
Я. - Как! Свободный англичанин, по вашему мнению, несчастнее русского раба?
Он. - Что такое свобода?
Я. - Свобода есть возможность поступать по своей воле.
Он. - Следовательно, свободы нет нигде; ибо везде есть или законы или естественные препятствия.
Я. - Так; но разница: покоряться законам, предписанным нами самими, или повиноваться чужой воле.
Он. - Ваша правда. Но разве народ английский участвует в законодательстве? Разве власть не в руках малого числа? Разве требования народа могут быть исполнены его поверенными?
Я. - В чем Вы полагаете народное благополучие?
Он. - В умеренности и соразмеренности податей.
Я. - Как?
Он. - Вообще повинности в России не очень тягостны для народа: подушныя платятся миром. Оброк не разорителен (кроме в близости Москвы и Петербурга, где разнообразие оборотов промышленности умножает корыстолюбие владельцев). Во всей России помещик, наложив оброк, оставляет на произвол своему крестьянину доставать оный, как и где он хочет. Крестьянин промышляет, чем вздумает, и уходит иногда за 2000 верст вырабатывать себе деньгу. И это называете вы рабством? Я не знаю во всей Европе народа, которому было бы дано более простору действовать.
Я. - Но злоупотребления частые...
Он. - Злоупотреблений везде много. Прочтите жалобы английских фабричных работников - волоса встанут дыбом; вы подумаете, что дело идет о строении фараоновых пирамид, о евреях, работающих под бичами египтян. Совсем нет: дело идет об сукнах г-на Шмидта или об иголках г-на Томпсона. Сколько отвратительных истязаний, непонятных мучений! Какое холодное варварство, с одной стороны, с другой - какая страшная бедность! В России нет ничего подобного.
...Я. - Что поразило вас более всего в русском крестьянине?
Он. - Его опрятность и свобода.
Я. - Как это?
Он. - Ваш крестьянин каждую субботу ходит в баню; умывается каждое утро, сверх того несколько раз в день моет себе руки. О его смышлености говорить нечего. Путешественники ездят из края в край по России, не зная ни одного слова вашего языка, и везде их понимают, исполняют их требования, заключают условия...; никогда не замечал в них ни грубого удивления, ни невежественного презрения к чужому. Переимчивость их всем известна; проворство и ловкость удивительны.
Я. - Справедливо. Но свобода? Неужто вы русского крестьянина почитаете свободным?
Он. - Взгляните на него: что может быть свободнее его обращения с вами! Есть ли и тень рабского унижения в его поступи и речи? Вы не были в Англии?
Я. - Не удалось.
Он. - Так вы не видали оттенков подлости, отличающих у нас один класс от другого. Вы не видали раболепного masters Нижней каморы перед Верхней; джентльменства перед аристократией;
кулачества перед джентльменством; бедности перед богатым; повиновения перед властью. А продажные голоса, а уловки министерства, а тиранство наше с Индией, а отношения наши со всеми другими народами!
Англичанин мой разгорячился и совсем отдалился от предмета нашего разговора. Я продолжал следовать за его мыслями - и мы приехали в Клин".
Вот это отповедь либеральной интеллигенции - любящей по сей день говорить о темной и рабской России!
* * *
К этому хочется добавить очень ценное свидетельство поэта В. Жуковского, автора российского гимна "Боже, Царя храни", о последних минутах жизни Пушкина, когда он перед лицом смерти предельно ясно высказал свое отношение к государю, окончательно разрешив один из самых спорных вопросов для толкователей его жизни и творчества. Почувствуй это всем сердцем, дорогой читатель!
"...Я подошел, взяв его похолодевшую руку, поцеловал ее: сказать ему ничего я не мог, он махнул рукою, я отошел; но через минуту я возвратился к его постели и спросил у него: может быть, увижу государя; что мне сказать ему от тебя? Скажи, отвечал он, что мне жаль умереть; если жив буду - весь Его буду.
Эти слова говорил он слабо, отрывисто, но явственно...
...В это время приехал доктор Арендт. Жду царского слова, чтобы умереть спокойно, сказал ему Пушкин. Это было для меня указанием, и я решился в ту же минуту ехать к государю, чтобы известить его величество о том, что слышал. Сходя с крыльца, я встретился с фельдъегерем, посланным за мною от самого государя. - Извини, что я тебя потревожил, сказал он мне, при входе моем в кабинет. - Государь, я сам спешил к вашему величеству в то время, когда встретился с посланным за мною. - Рассказав о том, что говорил Пушкин, я прибавил: я счел своим долгом сообщить эти слова немедленно вашему величеству. - Скажи ему от меня, отвечал государь (Николай I. - И.Г.), что я поздравляю его с исполнением христианского долга; о жене же и детях он беспокоиться не должен; они мои. Тебе же поручаю, если он умрет, запечатать его бумаги; ты после их сам рассмотришь. - Я возвратился к Пушкину с утешительным ответом государя. Выслушав меня, он поднял руки к небу с каким-то судорожным движением. - Вот как я утешан! сказал он. Скажи государю, что я желаю ему долгаго, долгаго царствования, что я желаю ему счастия в его сыне, что я желаю ему счастия в его России".
Сколь важно и ценно для нас это свидетельство Жуковского!
Пушкин - здоровый гений потому, что "народен" - слит с ядром нации, его мировоззрением и почвой. Пушкин, как Антей, искал силы в родной земле.
История русской интеллигенции есть история ее разложения масонством, отрыва от корней, от исторического пути России. История ее предательства, вольного или невольного. В главе о "Серебряном веке" я уделю этому внимание!
В настоящей главе я не ставлю задачу касаться истории развития масонства и его идей в России. Скажу только, что яд масонского либерализма, разлагающий нацию, сделал свое дело, подобно тому, как бактерии и вирусы поражают здоровый организм, приводя его к болезни и смерти. Либерализм - это "свобода от", право на измену идеалам, право видеть жизнь и культуру "полифонично", без точных понятий добра и зла, право на забвение национального самосознания.
Есть заповеди Божьи, и либерализм в их нарушении - это грех. Идея православия в либерализме выродилась в тенденцию богоискательства, точнее - дьяволоискательства, когда высмеивалась любовь к Отечеству, расшатывались основы государства. Многие не ведали, что творили...
Имена Пушкина, Достоевского, Гоголя, Лермонтова, Аксакова, Хомякова, Бунина, Мусоргского, Римского-Корсакова, Иванова, Сурикова, Васнецова, Нестерова и других великих деятелей русской культуры - свидетельства победы внутреннего инстинкта самосохранения, победы Добра - над злом, точнее - Бога над дьяволом и его воплощением - антихристом, в ловушку которого устремилась не только русская, но, прежде всего, европейская цивилизация "прогресса".
Глупое и бессмысленное понятие - прогресс. Я не знаю прогрессивных деятелей, а знаю прогрессивный паралич. Может быть, люди, приближающие его, и есть "прогрессивные деятели"? Но что для них прогресс, то для нас регресс. Их победа - наше поражение! История XX века нас многому научила...
Раздвоение - вот к чему привел яд либерализма души сбитой с толку, мятущейся русской интеллигенции. Жрецы национального духа, самосохранения и пророчества во многом изменили подлинному служению высоким идеалам. Произошла подмена сути. Зло пришло в маске Добра. Примером тому может служить метаморфоза, случившаяся с гениальным писателем Львом Толстым, который, перейдя полувековой рубеж жизни, оказался одержим лжепророческими теориями, "богоискательством", бесом гордыни и дошел до отрицания православия, Отечества и государства, создав теорию непротивления злу насилием и выдвинув идею "перевоспитания трудом", взятую на вооружение коммунистами всех стран. В основу системы советских концлагерей и был положен этот принцип Толстого - "зеркала "передовой" русской интеллигенции", как его можно назвать, перефразируя Ульянова (Ленина).
Радостно отметить, что Пушкина не коснулся яд либерализма, несмотря на его тесные дружеские контакты с будущими декабристами. Он стал монархистом... Он был и навсегда остался русским поэтом! Он гордился Россией и любил все русское, оставаясь великим европейцем.
...Убийство Пушкина - страшная трагедия для России.
* * *
От Ленинграда до станции Пушкин на электричке двадцать минут. Помню: снег, Пулково, серые ватники...
Здравствуй, город поэта! Какая тишина. Кряхтит автобус, разворачиваясь у вокзала. В воздухе незримо присутствует первое трепетное знамение весны. Хочется идти не спеша, не нарушая безмолвия маленького городка. Неожиданная афиша: "Негритянский певец Тито Ромалио. Дворец культуры. Начало в 19 часов". Сливаясь в одну прерывистую линию, с шумом пронесся поезд. Опять мертвенная тишина. На всем лежит память недавней войны. Дома стоят реже. Много пустырей. Парк утопает в снегу. Одинокие тропинки, одинокие фигуры. Полны горем и мраком руины обугленных дворцов. Дыхание войны опалило город поэта, не пощадив ничего.
А Пушкин? Вот он сидит на заснеженной бронзовой скамье. Такой же юный и светлый! Порыв ветра сдувает с черных ветвей снег, который ложится на бронзовые кудри юного поэта. Спрятанный от врага памятник всю войну пролежал в земле, как и любимая Пушкиным статуя "Девушка с кувшином".
Музей расположен во дворце. Он оставляет неизгладимое впечатление. Высоки и строги залы, Подолгу хочется смотреть на акварели, эстампы, автографы давно умерших славных людей. Работники музея, обрадовавшись посетителю, говорят:
"Обычно много к нам ходит народа летом, осенью, весною. А зимой только по воскресеньям много". Разговорились. "С клумбой нам что-то делать надо", - говорят они. "С какой клумбой?" - спрашиваю я. "А вот она, в окно видна. Круглая, большая, вроде насыпи. Летом цветы красные сажаем. Это ведь братская могила. Во время войны закапывать некогда было, да и некому. Теперь надо перекапывать - а то землю весной размывает. Они неглубоко лежат... Вы даже себе не можете представить, какую работу провели мы по восстановлению города".
Уже совсем в сумерках неожиданно для себя я увидел в одном из залов столь любимую мною картину Врубеля "Царевна-Лебедь". Какой тоской и призывом звучал ее взгляд в этот холодный, зимний час! Какая тайна в лице! Какой перламутр крыльев!
В тревожных зарницах сумрачное небо над таинственной, мрачной водой... Сколько зова, любви и мечты в этой загадочной Царевне-Лебеди! Как радостно встретить ее в холодном дворце, средь старого, изуродованного войной грустного парка с братскими могилами, с замерзшими прудами, где давно уже не плавают лебеди.
В музее есть и очень удачная копия с врубелевского "Пророка", глядя на которую невольно вспоминаешь голос Шаляпина, эту поющую душу России, творца, сумевшего создать свой незабываемый образ пророка, не уступающий вдохновенным пушкинским строкам с их удивительной глубиной духовного ясновидения, обращенного к людям:
Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей!
Поистине - откровение духа человеческого: равного ему трудно найти в мировой поэзии! И Слово Божие было источником вдохновения нашего Пушкина.
Несмотря на сильный мороз, который вдруг сменил тяжелую мглу оттепели, публика толпилась у темного входа в Дом культуры, где на афише стояло имя Тито Ромалио. Мне захотелось увидеть африканского работника Ленинградской областной филармонии.
Я пошел на этот концерт только из-за возникшей вдруг странной ассоциации с "Арапом Петра Великого". Несмотря на зверский мороз, в зале вовсю ели мороженое. На последних рядах парочками сидели девушки и солдаты, получившие в этот вечер увольнительные. Погас свет, и на освещенной сцене появился чернокожий певец. Его репертуар не отличался особой свежестью. Наибольший успех вызвала песня "Не для войны наши дети вырастают на свете, народам война не нужна". В заключение первого отделения объявили "Танец охоты". Притихший зал, затаив дыхание, смотрел за переливами и игрой мускулов Тито Ромалио, полуобнаженного, с копьем, за упругими движениями подстерегающего добычу охотника...
Я вышел из клуба. В воздухе было морозно и мглисто. По небу неслись косматые тучи, то открывая, то застилая мертвенно-холодный серебряный кратер луны.
Хоть убей,
Следа не видно.
Сбились мы.
Что делать нам?..
Тревожные тени крались по снежным сугробам парка. На прудах в темноте вздрагивал и звенел лед. И вдруг где-то недалеко в морозной тишине совершенно точно уловилось журчание ручья. Да-да, действительно, среди оцепенения, холода и снега неведомо как и где струилась живая вода, которую почему-то не мог сковать безжалостный мороз. Казалось, из мертвого тела природы бил родничок, и журчание его было странно и радостно в эту глубокую, жгуче-морозную мертвенную ночь.
"Чудо! Не сякнет вода, изливаясь из урны разбитой"...
Итак, для каждого из нас Пушкин - часть собственной жизни. Вся сложная, глубокая и многогранная русская культура в XIX веке обрела свою хоругвь. Имя ей - Александр Пушкин. Закономерно, что самые разные представители России объединяются вокруг имени великого поэта.
Борьба с русской культурой - это борьба с наследием Александра Сергеевича Пушкина. Не случайно погромщики нашей культуры в 20-е годы нынешнего века призвали сбросить Пушкина с борта "парохода современности". Этого никогда не будет, пока в мире существует понятие русской национальной культуры.
Разные группировки мечтали сделать Пушкина своим. Либерально-революционные силы, не говоря уже о советских идеологах, приписывали великому поэту эпиграммы, стихи, которых, как утверждают серьезные специалисты, он никогда не писал.
Могучий интеллект поэта и всепоглощающая любовь к родине вызывали ярость его врагов, которых Пушкин заклеймил в знаменитом стихотворении "Клеветникам России". Они убили Пушкина - человека, который, обагряя снег кровью, упал со смертельной раной морозным петербургским утром, но никогда не смогут убить Пушкина, чей дух сопутствует нам в сегодняшнем апокалипсическом мире. В заключение хочу повторить: борьба с Пушкиным - это борьба с Россией...
Когда я просматривал строки этой рукописи о Пушкине в 1994 году, позвонил знакомый поэт, с которым я давно не встречался: "Звоню тебе с одной целью - сказать, что Пушкина не издавали уже два года". "А чем это объяснить?" - поинтересовался я. В трубке после некоторого замешательства раздался вздох: "От тебя-то я такого вопроса не ожидал. Будто сам не знаешь".
Как много и по-разному написано о Пушкине! Сколько восторга - и проклятий, любви - и ненависти, сколько стихов, научных статей и трудов вызвало и до сих пор вызывает к жизни творчество солнечного русского гения. От пророческих и всевидящих оценок Ф. М. Достоевского до истошных воплей сатанистов, которые в начале века завоевывали великую империю: "сбросим Пушкина с парохода современности!" Это означало выбросить за борт современности саму Россию с ее совестью - Пушкиным.
Пушкин был так велик, что едва ли не каждая из противоборствовавших в России политических или философских группировок стремилась представить поэта своим, только им духовно близким. Особенно "потрудились" над искажением образа и мировоззрения Пушкина левые силы. Стремясь "обосновать" мнимую духовную близость поэта декабристам, они не останавливались даже перед прямыми фальсификациями пушкинских стихов. Разве не подлость, например, подмена знаменитой строки: "...и рабство, падшее по манию царя" якобы "мечтой" поэта о "падшем царе"". Ему же до сих пор приписывают злобное четверостишие, якобы навеянное поэту чтением "Завещания" французского атеиста и коммуниста, аббата Ж. Мелье (начало XVIII в.)
Мы добрых граждан не забавим
И у позорного столпа
Кишкой последнего попа
Последнего царя удавим.
Характерно, что "принадлежность" этих стихов Пушкину даже в солидных собраниях его сочинений утверждается сугубо предположительно - со ссылками на дневники его юных приятелей-масонов.
Подумать только: доказать авторство не могут, а печатают под именем Пушкина!
И в самом деле, возможно ли здравомыслящему русскому человеку поверить, что под кущами Царского Села, над гладью его дивных прудов, где юному Александру Сергеевичу впервые стала являться муза, могли бы родиться столь кровожадные строчки?!
Но именно так, любыми способами, нагнеталась мнимая "революционность" первого поэта России.
"Пушкиниана", как я уже говорил, - это целое море всевозможных книг. Но хотелось бы сейчас особо выделить одну, совсем недавно изданную в России, хотя и давно написанную книгу-исследование "История русского масонства" Бориса Башилова[ {26} ]. Наглухо закрытой от нашего читателя в годы коммунистической диктатуры и горбачевской "перестройки", труд этот наконец полностью увидел свет в России только в прошлом, 1995 году, когда журнал "Наш современник", взявшийся в 1990 году осуществить это издание, завершил публикацию отдельной книгой последних, 16-го и 17-го выпусков книги.
Размышляя, как и многие, о творчестве, становлении мировоззрения, об этапах духовного роста великого мыслителя и поэта, о его судьбе и тайне гибели, мы находим именно у Башилова убедительные ответы на многие мучившие нас вопросы. Издания, как и большинство хороших книг нынче, малым тиражом (всего 10 тысяч экземпляров), "История русского масонства" уже стала библиографической редкостью. И потому я хочу предложить своему читателю обширные (но, поверьте, столь интересные и важные!) выдержки из тех глав этой книги, которые посвящены проблеме "Пушкин и масонство".
Общеизвестно, например, что сосланный в Бессарабию Пушкин, как и многие в молодости (вспомним Достоевского!), на какое-то время поддался на либеральные приманки своей среды. В Кишиневе он даже дал себя завербовать в масонскую ложу "Овидий". Это было в 1821 году - Пушкину шел всего 22-й год... Отравленный масонским "вольнолюбием" еще в лицее, поплатившийся за это ссылкой на юг, юный поэт был радостно встречен кишиневскими масонами, поспешившими сделать его своим "братом".
После подавления бунта на Сенатской площади в декабре 1825-го великий царь Николай! становится, как сказали бы сегодня, "врагом Љ I" мирового масонства, взбешенного тем, что ему не удалось тогда прервать вековечный ход исторической жизни России. По убеждению русского историка Б. Башилова, именно Николай I, а не Петр I должен по праву именоваться Великим. Естественно, что у А. С. Пушкина, ставшего единомышленником русского царя, умножилось число озлобленных врагов, которые не простили ему "измены". На самом деле, по мере духовного и творческого роста великого поэта русский человек, плоть от плоти многовековой истории Руси, окончательно и бесповоротно победил в нем легкомысленного "бунтаря" вместе со всякими либерально-масонскими соблазнами. Свидетельство тому - не только приведенная мною выше знаменитая "подписка" Пушкина 1826 года о полной непричастности к масонству и тайным обществам, но и неопровержимые свидетельства глубокого согласия и единомыслия царя и поэта убедительные свидетельства такого рода щедро приводит Б. Башилов.
Итак, предлагаю вашему вниманию, читатель, выдержки из "Истории русского масонства", посвященные становлению и утверждению гения Пушкина как глубокого русского православного и монархического мыслителя и писателя. Его книга была напечатана один раз и мгновенно разошлась, став библиографической редкостью.
В предисловии к выпуску 14 и 15 своей книги, целиком посвященному теме Пушкин и масонство", автор особо подчеркивает два взаимосвязанных друг с другом обстоятельства: во-первых, "чрезвычайно значительную роль" русского и мирового масонства в разрушение русского национального государства, и, во-вторых, негласную запретность самой этой "опасной" темы. Всякий, ее коснувшийся, рискует быть обвиненным в "махровом черносотенстве".
Однако масонское "табу" на освещение их тайных деяний не стало преградой для нашего автора и многих цитируемых им авторов, в том числе публициста М. Спасовского, с размышлений которого и начинается "История русского масонства".
Многие писали о великом русском поэте. Со многими трудно согласиться.
"Суровую, но совершенно объективную и беспристрастную оценку Петербургскому периоду русской истории дал известный русский зарубежный публицист М. Спасовский в статье "Нет другого пути"...
"...Под давлением "преобразовательных реформ" Петра! народ русский в толще своей оторвался от свойственного ему бытия, он оказался оттесненным, оттолкнутым от всего того, чем издревле дышала, росла, крепла и самобытно цвела русская жизнь во всем объеме ее духовных озарений, государственных инстинктов и свершений, - народ оказался отодвинутым и от Царя и от Церкви. Слиянность Царя - Народа - Царя была нарушена, попрана и потеряна. Внешняя связь была, но не было внутренней спайки - единого дыхания одной мыслью, одной волей, одной жизнью. Внутренне монолит распался, и каждая его часть стала жить сама по себе, пока не свалились все вместе в дыру 17-го года.
Медленно шел весь этот глубоко печальный и горестный процесс, незаметно для обывательского глаза, но неуклонно. Именно этим и характерен Петербургский период русской истории. Оторвавшись от Московской Руси, от всех форм ее государственной, общественной и церковно-бытовой жизни, от всех наших традиций и навыков, долгими столетиями слагавшихся и из наших русских духовных и душевных наклонностей и стремлений выросших, мы в Петербургский период ничего не нашли из того, что научило бы нас и помогло бы нам дальше идти по дороге расширения нашего общенародного и общегосударственного благополучия..."
"...Говоря кратко и прямо, мы должны признать, что Петербургский период дал русскому народу его рабство и систематическое убийство его Царей и увенчал себя позором социалистического блуда - позором нашего увлечения Западом и полным провалом на русской почве всех либеральных, радикальных, прогрессивных революционных восхищений.
Эти восхищения были нам подсунуты и даже навязаны, а российские растяпушки этого не замечали. Остатки их даже теперь не понимают, что эти восхищения наши были нужны кому-то, и с вполне определенной целью - раскачать Державу Российскую, стоявшую поперек их горла. Эти восхищения и теперь нужны, чтобы не дать России подняться из праха и не мешать "править правящими".
Петербургский период Русской Истории отжил раз и навсегда. Этот период не был нашим, не был русским, - это была мучительная борьба убиенных Государей наших, начиная с цесаревича Алексея Петровича, через Павла I, Александра II, за выпрямление нашей русской государственной жизни, искалеченной Петром I, - борьба с теми петровскими "преобразовательными реформами", в глубоком омуте которых, под черным вихрем "просвещения" с Запада, без остатка утонуло все, на чем покоился наш исконный русский государственный дух и государственный быт, наши национально-государственные цели, наша русская и православная идея.
Петербургский период вошел в Русскую Историю как период угасания нашего национального самосохранения, - как период извращения, мелькания и оскуднения нашего государственного инстинкта, - как период утраты нами священного смысла нашей родины и религиозного задания нашего государственного строительства".
Первый период начавшейся в России безудержной и ничем не оправданной европеизации начинается революцией Петра I и кончается восстанием декабристов, пытавшихся довершить начатую Петром европеизацию России, и запрещением масонства в России в 1826 году. Революция Петра I и расцветшее благодаря ей в России вольтерьянство и масонство, заговор декабристов, связанных идейно и организационно с русским и мировым масонством, - все это звенья одного и того же исторического процесса.
После подавления восстания декабристов и запрещения масонства русские цари, начиная с имп. Николая I, которому (а не Петру I) должно бы быть присвоено наименование Великого, перестают быть источником европеизации России и стремятся вернуться к русским традициям, беспощадно выкорчеванным Петром I.
Но в 40-х годах XIX столетия, в царствование Николая I, возникает духовный заместитель запрещенного масонства - Орден Русской Интеллигенции. Виднейшие члены этого Ордена, как мы увидим это в дальнейшем, сами признаются, что они являются кто прямыми, а кто кривыми потомками русского вольтерьянства и масонства. С возникновением русской интеллигенции, которая вовсе не является синонимом русского образованного слоя, как это обычно утверждают члены Ордена Русской Интеллигенции, начинается второй период дальнейшей европеизации, источником которой является теперь уже не верховная власть, а члены многочисленного Ордена Русской Интеллигенции, ведущего ожесточенную борьбу с царской властью, Православной Церковью и русским образованным обществом.
В сороковых годах происходит окончательное идейное оформление того противоестественного слоя русского образованного общества, который позднее получил наименование русской интеллигенции, но который правильнее называть Орденом Русской Интеллигенции. Идеологи Ордена Русской Интеллигенции постарались внушить, что понятие "русская интеллигенция" и "русское образованное общество" совпадают, но они не могут совпадать. Цель русского образованного общества, как и образованного общества всякой другой страны, - создание культурных ценностей в национальном духе. Цель же Ордена Русской Интеллигенции - разрушение Православной Церкви, Русского национального государства и борьба со всеми проявлениями самобытной русской культуры".
Я твердо убежден: - если бы не решительные и мужественные действия великого государя-рыцаря Николая Первого, мы бы пережили ужасы Французской революции, приблизив 1917 год почти на сто лет. С Николая Первого, действительно Великого - русское общество окончательно разделилось на два взаимно диаметральных течения. Первое - истинно Русское: православно-монархическое и потому народное, стремящееся видеть свое назначение в возрождении исторических основ нашей государственности, идущей еще от допетровских времен. Второе - масонское, подразумевающее под лозунгом "свобода, равенство и братство" борьбу с самодержавием России и ее душой - православием.
"Тот, кто пишет историю русского масонства, не может пройти мимо Пушкина. И не потому, что, поддавшись увлечениям своей эпохи, Пушкин, как и многие выдающиеся его современники, был масоном, а по совершенно иной причине: потому что Пушкин, являющийся духовной вершиной своей эпохи, - одновременно является символом победы русского духа над вольтерьянством и масонством. Если, подавив заговор декабристов, император Николай! тем самым одержал победу над силами, стремившимися довести до логического конца начатое Петром! дело европеизации России, то к этому же самому времени самый выдающийся человек России - Пушкин одержал духовную победу над циклом масонских идей, во власти которых он одно время был.
Если в лице императора Николая I русская верховная власть перестает быть источником европеизации России и стремится выкорчевать губительные последствия Петровской революции, то в лице Пушкина русская культура преодолевает губительные духовные последствия Петровской революции и восстанавливает связь с древними традициями самобытной русской культуры. Пушкин - самый русский человек своего времени. Он раньше всех, первый изжил трагические духовные последствия Петровской революции и восстановил гармонический духовный облик русского человека.
К моменту подавления масонского заговора декабристов национальное миросозерцание в лице Пушкина побеждает духовно масонство. Пушкин к этому времени отвергает весь цикл политических идей, взлелеянных масонством, и порывает с самим масонством. Пушкин осуждает революционную попытку связанных с масонством декабристов, и вообще осуждает революцию как способ улучшения жизни. Пушкин радостно приветствует возникшее в 1830 году у Николая! намерение "организовать контрреволюцию - революции Петра I" (из письма Пушкина П.Вяземскому, март 1930 года.- И.Г.). Из рядов масонства Пушкин переходит в лагерь сторонников национальной контрреволюции, то есть оказывается в одном лагере с Николаем!".
"...Декабристы, по мнению этих лжеисториков, были лучшие представители Александровской эпохи. Вместе с декабристами ушли с политической и культурной арены лучшие люди эпохи, а их место заняла, как выражается Герцен, "дрянь Александровского времени". Подобная трактовка совершенно не соответствует исторической действительности. Среди декабристов были, конечно, отдельные выдающиеся и высококультурные люди, но декабристы не были отнюдь лучшими и самыми культурными людьми эпохи. Оставшиеся на свободе и не бывшие никогда декабристами Пушкин, Лермонтов, Крылов, Хомяков, Кириевский и многие другие выдающиеся представители Николаевской эпохи, Золотого века русской литературы, были намного умнее, даровитее и образованнее самых умных и образованных декабристов. Потери русской культуры в результате осуждения декабристов вовсе не так велики, как это стараются изобразить, ни одного выдающегося государственного деятеля среди декабристов все же не было. Как государственный деятель Николай I настолько же выше утописта Пестеля, насколько в области поэзии Пушкин выше Рылеева.
Нет, возможности национального возрождения у России после подавления декабристов были, несмотря на то, что Россия в результате стодвадцатипятилетней европеизации была, конечно, очень больна. После подавления заговора декабристов и запрещения масонства в России наступает кратковременный период, который мог бы быть использован для возрождения русских политических, культурных и социальных традиций. Счастливое стечение обстоятельств после долгого времени давало русскому народу редкую возможность вернуться снова на путь предков. Враги исторической России были разбиты Николаем I и повержены в прах. Уродливая эпоха европеизации России, продолжавшаяся сто двадцать пять лет, кончилась. Николай I запрещает масонство и стремится стать народным царем, политические притязания дворянства подавлены, в душах наиболее одаренных людей эпохи, во главе которых идет Пушкин, с каждым годом усиливается стремление к восстановлению русского национального мировоззрения. В стране возникает духовная атмосфера, благоприятствующая возрождению самобытных русских традиций во всех областях жизни. Мировое масонство и хотело бы помешать этому процессу, но, потеряв в лице декабристов своих главных агентов, не в силах помешать России вернуться на путь предков. И во главе двух потоков Национального Возрождения стоят два выдающихся человека эпохи: во главе политического - Николай I, во главе умственного умнейший и культурнейший человек эпохи - А. С. Пушкин".
"Самый кардинальный вопрос о той роли, которую сыграло в жизни и смерти поэта масонство... - даже не был поставлен. А ведь между тем с раннего возраста и вплоть до самой смерти Пушкин, в той или иной форме, все время сталкивался с масонами и идеями, исходившими от масонских или околомасонских кругов. В.Ф.Иванов в своем исследовании дает следующую характеристику отцу Пушкина: "Отец поэта, Сергей Львович Пушкин, типичный вольтерьянец XVIII века, в 1814 году вступает в Варшаве в масонскую ложу "Северного Щита", в 1817 году мы видим его в шотландской ложе "Александра", затем он перешел из нее в ложу "Сфинкса", в 1818 году исполнял должность второго стуарта в ложе "Северных друзей". Не менее деятельным масоном был и дядя поэта - Василий Львович Пушкин. В масонство он вступает в 1810 году. Начиная с этого времени имя его встречается в списках ложи "Соединенные друзья". Затем он именуется членом Петербургской ложи "Елисаветы к Добродетели", а в 1819 - 1920 году состоял секретарем и первым стуартом в ложе "Ищущих Манны" [ {27} ]
Приверженность отца Пушкина к вольтерьянству и масонству отразилась на соответствующем подборе книг в его библиотеке. А именно эти книги и читал юный Пушкин до поступления в лицей и во время летних каникул, когда учился в лицее. В Царскосельском лицее Пушкин тогда все время находился под идейным воздействием вольтерьянцев и масонов. Царскосельский лицей, так же как и Московский университет, как многие другие учебные заведения в Александровскую эпоху, был центром распространения масонских идей. Проект Царскосельского лицея, по преданию, написан не кем иным, как воспитателем Александра I швейцарским масоном Лагарпом и русским иллюминатом М. Сперанским. Лицей был задуман как школа для "юношества, особо предназначенного к важным частям службы государственной". А в действительности, как и другие высшие учебные заведения, он превратился в рассадник масонских вольтерьянских идей. "Царскосельский лицей, - как утверждает с восторгом Б. Мейлах, автор вступительной статьи к первому тому стихотворений Пушкина, вышедших в серии "Библиотека Поэта" (советское издание) - превратился на деле в один из центров воспитания молодежи в духе политического вольномыслия. Директор лицея В. Ф. Малиновский и профессор нравственных наук А. П. Куницын внушали воспитанникам критическое отношение к самодержавно-крепостническому строю. Под влиянием Малиновского и Куницына в близком им духе строили свои лекции и другие профессора. В лицейских лекциях осуждался деспотизм и пропагандировались идеи политической свободы как необходимого условия расцвета культуры, науки и искусства. Одной из основ лицейского была являлось равенство воспитанников независимо от происхождения и от чинов их родителей. Большое распространение среди лицеистов имела потайная политическая литература. Все это придавало особый характер лицею: не случайно воспитанники именовали это заведение в письмах и рукописных журналах "Лицейской республикой" (Библиотека поэта. Избранные произведения в трех томах. Издание третье).
Несколько преподавателей лицея были масонами и вольтерьянцами. Преподаватель Гауеншильд состоял в той же самой ложе иллюминатов "Полярная Звезда", в которой одно время состоял и М. Сперанский. Профессор Кошанский был членом ложи "Избранный Михаил", членами которой также были Дельвиг, Батеньков, Бестужев, Кюхельбекер, Измайлов. Нравственную философию и логику Куницын излагал в духе французской просветительной философии. Написанная в 182Г году Куницыным книга была охарактеризована как принадлежащая к политическому направлению, "противоречащему истинам христианства, и клонящаяся к ниспровержению всех связей семейственных и государственных". "Марат, - писал далее в том же отзыве Рунич, - был не кто иной, как искренний и практически последователь науки, которую преподает Куницын". А французский язык в лицее преподавал... родной брат знаменитого тирана Французской революции... Марата. А принадлежавшая лицею библиотека была приобретена в свое время Екатериной II - не у кого иного, как у самого... Вольтера. Можно себе представить, какой состав книг был в этой библиотеке?!
Царскосельский лицей подготавливал лицеистов не столько к государственной службе, сколько подготавливал их к вступлению в тайные противоправительственные общества. Автор записки "Нечто о Царскосельском лицее и духе его" сообщает, что лицейским духом называется такое направление взглядов, когда "молодой вертопрах должен при сем порицать насмешливо все поступки особ, занимающих значительные места, все меры правительства, знать наизусть или самому быть сочинителем эпиграмм, пасквилей и песен предосудительных на русском языке, а на французском знать все дерзкие и возмутительные стихи и места из революционных сочинений. Сверх того, он должен толковать о конституциях, палатах, выборах, парламентах, казаться неверующим христианским догматам, а больше всего представлять Филантропом и русским филантропом".[ {28} ] Приходится ли после этого удивляться, что Пущин, Кюхельбекер и другие воспитанники лицея стали декабристами?!
Не лучше, как известно, был и "дух" петербургского образованного общества, среди которого приходилось бывать Пушкину-лицеисту. Пушкин познакомился с офицерами стоявшего в Царском Селе лейб-гусарского полка Чаадаевым, Н. Н. Раевским, Кавелиным, и все они оказались поклонниками французского вольномыслия. В литературном кружке "Зеленая лампа" юный Пушкин познакомился со многими декабристами (так как "Зеленая лампа" был только тайным филиалом тайного "Союза Благоденствия"). Вступив позже в члены литературного общества "Арзамас", Пушкин вступил в общение с будущими декабристами М. Орловым, Н. Тургеневым и Никитой Муравьевым. С какими бы слоями образованного общества ни сталкивался юный Пушкин, всюду он сталкивался с масонами или вольтерьянцами, или людьми, воспитавшимися под влиянием масонских идей".
"...Высланный в Бессарабию, Пушкин попадает уже в чисто масонскую среду. От политического вольнодумства его должен был исправлять по поручению властей не кто иной, как... старый масон И. Н. Инзов, член Кишиневской ложи "Овидий". Инзов, мастер ложи "Овидий" генерал Пущин и другие кишиневские масоны начинают усиленно просвещать Пушкина в масонском духе и уже в начале мая 1821 года им удается завербовать Пушкина в число членов ложи "Овидий".
В сохранившемся отрывке кишиневского дневника Пушкина имеется запись: "4 мая был принят в масоны". "Я был масоном, - пишет позже Пушкин в письме к Жуковскому, - в кишиневской ложе, то есть той, за которую уничтожены в России все ложи" (Пушкин в данном случае говорит о запрещении масонских лож императором Александром I)".
"...Живя на юге, Пушкин встречается со многими масонами и видными участниками масоно-дворянского заговора декабристов: Раевским, Пестелем, С. Волконским и другими, с англичанином-атеистом Гетчинсоном. Живя на юге, он переписывается с масонами Рылеевым и Бестужевым. Направленный на юг исправляться от привитого ему в лицее политического вольномыслия, Пушкин, наоборот, благодаря стараниям масонов и декабристов, оказывается захваченным политическим и религиозным вольнодумством даже еще больше, чем в Петербурге. Только в эту короткую пору его жизни мировоззрение Пушкина и носит определенные черты политического радикализма. Но эта пора продолжается недолго. Масоны и декабристы скоро убеждаются в неглубокости пушкинского радикализма и атеизма и понимают, что он никогда не станет их верным и убежденным сторонником.
Пушкин, несмотря на свою молодость, раньше масонов и декабристов понял, что с этими людьми у него нет и не может быть ничего общего. Именно в этот период, вскоре после вступления в масонское братство, он, по собственным его признаниям, начинает изучать Библию, Коран, а рассуждения англичанина-атеиста называет в одном из писем "пошлой болтовней". Разочаровывается Пушкин и в радикальных политических идеях. Встретившись с самым выдающимся членом Союза Благоденствия иллюминатом Пестелем, о выдающемся уме которого Пушкину прожужжали все уши декабристы, Пушкин увидел в нем только жестокого слепого фанатика. По свидетельству Липранди, "когда Пушкин в первый раз увидел Пестеля, то, рассказывая о нем, говорил, что он ему не нравится, и, несмотря на его ум, который он искал высказывать философскими тенденциями, никогда бы с ним не смог сблизиться. Пушкин отнесся отрицательно к Пестелю, находя, что властность Пестеля граничит с жестокостью". Не сошелся близко Пушкин и с виднейшим деятелем масонского заговора на севере - поэтом Рылеевым. Политические стихи Рылеева "Думы" Пушкин называл дрянью и шутливо говорил, что их название происходит от немецкого слова "думм" (дурак). Подшучивал Пушкин и над политическим радикализмом Рылеева, о чем свидетельствует Плетнев".
"...Ни среди масонов, ни среди живших на юге декабристов, Пушкин не нашел ни единомышленников, ни друга. Как и все гении, он остается одиноким и идет своим особенным, неповторимым путем. Уже в следующем, 1822 году, в Кишиневе, Пушкин пишет свои замечательные "Исторические заметки", в которых он развивает взгляды, являющиеся опровержением политических взглядов декабристов. В то время, как одни декабристы считают необходимым заменить самодержавие конституционной монархией, а более левые - вообще уничтожить монархию и установить в России республику, Пушкин утверждает в этих заметках, что Россия чрезвычайно выиграла, что все попытки аристократии в XVIII веке ограничить самодержавие потерпели крах".
"...Богатый Михайловский период был периодом окончательного обрусения Пушкина. "Его освобождение от иностранщины началось еще в лицее, отчасти сказалось в "Руслане", потом стало выявляться все сильнее и сильнее, преодолевая экзотику южных впечатлений. От первых, писанных в полурусской Одессе, строф Онегина уже веет русской деревней. В древнем Псковском крае, где поэт пополнял книжные знания непосредственным наблюдением над народной жизнью, углублялся его интерес к русской старине, к русской действительности. Теперь Пушкин слышал вокруг себя чистую русскую речь, жил среди людей, которые были одеты по-русски, пели старинные русские песни, соблюдали старинные обряды, молились по православному, блюли духовный склад, доставшийся от предков. Точно кто-то повернул колесо истории на два века назад, и Пушкин, вместо барских гостиных, где подражали Европе в манерах и мыслях, очутился в допетровской, Московской Руси. К ней душой и телом принадлежал спрятавшийся от него в рожь мужик, крепостные девушки, с которыми Пушкин в праздники плясал и пел, слепые и певцы на ярмарке, игумен Иона, приставленный обучать поэта уму-разуму. Все они, сами того не зная, помогли Пушкину стать русским национальным поэтом".[ {29} ]
"...Среди подлинной, старинной русской жизни сбросил он с себя иноземное вольтерьянство, стал русским народным поэтом. Няня с ее незыблемой верой, Святые Горы, богомольцы, слепые, калики перехожие, игумен, в котором мужицкая любовь к водочке уживалась с мужицкой набожностью, чтение Библии и святых отцов - все просветляло душу поэта, там произошла с ним таинственная перемена, так его таинственным щитом святое Проведение осенило. После Михайловского не написал он ни одной богохульственной строчки, которые раньше, на потеху минутных друзей минутной юности так легко слетали с его пера. Не случайно его политический календарь в Михайловском открывается с "Подражания Корану" и замыкается "Пророком". В письмах из деревни Пушкин несколько раз говорит про Библию и Четьи-Минеи. Он внимательно их читает, делает выписки, многим восхищается как писатель. Это не простои интерес книжника, а более глубокие запросы и чувства. Пушкин пристально вглядывается в святых, старается понять источник их силы. С годами этот интерес ширится"[ {30} ].
Пушкин часто читает книги на религиозные темы. Он сотрудничает анонимно в составлении "Словаря святых". В 1832 году Пушкин пишет, что он "с умилением и невольной завистью читал "Путешествия по Святым местам А. Н. Муравьева". В четырех книгах "Современника" Пушкин напечатал три рецензии на религиозные книги.
...От настроений "политического радикализма", "атеизма" и от увлечения антихристианской мистикой масонов в Михайловском скоро не остается ничего. Для духовно созревающего Пушкина все это уже - прошлое, увлечения прошедшей безвозвратно юности. Вечноработающий гениальный ум Пушкина раньше многих его современников понял лживость масонства и вольтерьянства и решительно отошел от идей, связанных с вольтерьянством и масонством. "Вечером слушаю сказки, - пишет Пушкин брату в октябре 1824 года, - и вознаграждаю тем недостатки ПРОКЛЯТОГО своего воспитания. Что за прелесть эти сказки! Каждая есть поэма".
Как величайший русский национальный поэт и как политический мыслитель Пушкин созрел в Михайловском. "Моя душа расширилась, - пишет он в 1825 году Н. Раевскому, - я чувствую, что могу творить".
"...Масоны и их духовные выученики-декабристы пытаются привлечь ссыльного поэта на свою сторону. Декабристы Рылеев и Волконский напоминают ему, что Михайловское находится "около Пскова: там задушены последние вспышки русской свободы - настоящий край вдохновения - и неужели Пушкин оставил эту землю без поэмы" (Рылеев), а Волконский выражает надежду, что "соседство воспоминаний о Великом Новгороде, о вечевом колоколе будут для Вас предметом пиитических занятий". Но призывы отдать свое вдохновение на службу подготавливаемой революции не встречают ответа. Пушкин с насмешкой пишет о политических "Думах" Рылеева Жуковскому: "Цель поэзии - поэзия, как говорил Дельвиг (если не украл). Думы Рылеева целят, и все невпопад". "Что сказать тебе о "Думах"? - пишет он Рылееву - Во всех встречаются стихи живые, окончательные строфы "Петра в Острогожске" чрезвычайно оригинальны. Но вообще все они слабы изобретением и изложением. Все они на один покрой: составлены из общих мест: описание места, речь героя и нравоучение. Национального, русского нет в них ничего, кроме имен"...
В январе 1825 года в Михайловское приезжает самый близкий друг Пушкина - декабрист Пущин и старается окончательно выяснить, могут или нет заговорщики рассчитывать на участие Пушкина в заговоре. После споров и разговоров Пущин приходит к выводу, что Пушкин враждебно относится к идее революционного переворота и что рассчитывать на него как на члена тайного общества совершенно не приходится. Именно в это время Пушкин пишет "Анри Шенье".
Великий русский национальный поэт, бывший, по общему признанию, умнейшим человеком своего времени, покидает тот ложный путь, по которому в течение ста двадцати пяти лет шло русское образованное общество со времени произведенной Петром I революции. Незадолго до восстания декабристов Пушкин был по своему мировоззрению ухе русским человеком из всех образованных людей своего времени. В лице Пушкина образованный слой русского общества излечивается, наконец, от тех глубоких травм, которые нанесла ему революция Петра I. По определению И. С. Тургенева: "Несмотря на свое французское воспитание, Пушкин был не только самым талантливым, но и самым русским человеком того времени" (Вестник Европы. 1878 год). В Пушкине во всей широте раскрылись снова все богатства русского духа, воспитанного в продолжение веков православием. Гоголь еще при жизни Пушкина писал: "Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа: ЭТО РУССКИЙ ЧЕЛОВЕК В КОНЕЧНОМ ЕГО РАЗВИТИИ, в каком он, может быть, явится через двести лет. В нем русская природа, русская душа, русский язык, русский характер отразились в такой же чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла".
Умственное превосходство Пушкина понимали многие выдающиеся современники, и в том числе император Николай I, первый назвавший Пушкина "самым умным человеком России". "Когда Пушкину было восемнадцать лет, он думал как тридцатилетний человек", - заметил Жуковский. По выражению мудрого Тютчева, Пушкин "...был богов орган живой".
..."Когда он говорил о вопросах иностранной и отечественной политики, - писал в некрологе о Пушкине знаменитый польский поэт Мицкевич, - можно было думать, что слышите заматерелого в государственных делах человека".
Достоевский назвал Пушкина "великим и непонятным еще предвозвестителем". "Пушкин, - пишет Достоевский, - как раз приходит в самом начале правильного самосознания нашего, едва лишь начавшегося и зародившегося в обществе нашем после целого столетия с Петровской реформы, и появление его способствует освещению темной дороги нашей НОВЫМ, НАПРАВЛЯЮЩИМ СВЕТОМ. В этом-то смысле Пушкин есть пророчество и указание" (Ф. Достоевский. Дневник писателя).
Направляющий свет - какие точные и глубокие слова о нашем гении найдены Достоевским! А теперь, читатель, я хочу познакомить вас с самой, на мой взгляд, ключевой главой из книги Башилова. Она называется: Поэт и царь.
"Вскоре после восстания декабристов (20 января 1826 года) Пушкин пишет Жуковскому: "Вероятно, правительство удовлетворилось, что я к заговору не принадлежу и с возмутителями 14 декабря связей политических не имел..." В другом письме к Жуковскому, написанном 7 марта, Пушкин опять подчеркивает, что "бунт и революция мне никогда не нравились, но я был в связи почти со всеми и в переписке со многими заговорщиками. Все возмутительные рукописи ходили под моим именем, как все похабные ходят под именем Баркова. Если бы я был потребован Комиссией, то я бы, конечно, оправдался". "Вступление на престол Государя Николая Павловича подает мне радостную надежду. Может быть, Его Величеству угодно переменить мою судьбу. Каков бы ни был мои образ мыслей, политический и религиозный, я храню его про самого себя и не намерен безумно противоречить общепринятому порядку и необходимости".
...Описывая встречу Николая I с Пушкиным в Москве, в Чудовом монастыре, историки и литературоведы из числа Ордена всегда старались выпятить, что Пушкин на вопрос Николая I: "Принял бы он участие в восстании декабристов, если был в Петербурге?" Пушкин будто бы ответил: "Да, принял бы". Но всегда игнорируется самая подробная запись о разговоре Николая! с Пушкиным, которая имеется в воспоминаниях польского графа Струтынского. Запись содержания разговора сделана Струтынским со слов самого Пушкина, с которым он дружил. Запись графа Струтынского, однако, всегда игнорировалась, так как она показывала политическое мировоззрение Пушкина совсем не таким, каким его всегда изображали члены Ордена Р. И.[ {31} ]
Воспоминания графа Струтынского были изданы в Кракове в 1873 году (под псевдонимом Юлий Сас). В столетнюю годовщину убийства Пушкина в польском журнале "Литературные Ведомости" был опубликован отрывок из мемуаров, посвященный беседе императора Николая! с Пушкиным в Чудовом монастыре 18 сентября 1826 года. Вот часть этого отрывка:
"...Молодость, - сказал Пушкин, - это горячка, безумие, напасть. Ее побуждения обычно бывают благородны, в нравственном смысле даже возвышенны, но чаще всего ведут к великой глупости, а то и к большой вине. Вы, вероятно, знаете, потому что об этом много писано и говорено, что я считался либералом, революционером, конспиратором, - словом, одним из самых упорных врагов монархизма и в особенности самодержавия. Таков я и был в действительности. История Греции и Рима создала в моем сознании величественный образ республиканской формы правления, украшенной ореолом великих мудрецов, философов, законодателей, героев; я был убежден, что эта форма правления - наилучшая. Философия XVIII века, ставившая себе единственной целью свободу человеческой личности и к этой цели стремившаяся всею силою отрицания прежних социальных и политических законов, всею силою издевательства над тем, что одобрялось из века в век и почиталось из поколения в поколение, - эта философия энциклопедистов, принесшая миру так много хорошего, но несравненно больше дурного, немало повредила и мне. Крайние теории абсолютной свободы, не признающей над собою ничего ни на земле, ни на небе; индивидуализм, не считавшийся с устоями, традициями, обычаями, с семьей, народом и государством; отрицание всякой веры в загробную жизнь души, всяких религиозных обрядов и догматов, - все это наполнило мою голову каким-то сияющим и соблазнительным хаосом снов, миражей, идеалов, среди которых мой разум терялся и порождал во мне глупые намерения".
То есть в дни юности Пушкин шел по шаблонному пути многих. Кто в восемнадцать лет - не ниспровергатель всех основ?!
"Мне казалось, что подчинение закону есть унижение, всякая власть - насилие, каждый монарх - угнетатель, тиран своей страны, и что не только можно, но и похвально покушаться на него словом и делом. Не удивительно, что под влиянием такого заблуждения я поступил неразумно и писал вызывающе, с юношеской бравадой, накликающей опасность и кару. Я не помнил себя от радости, когда мне запретили въезд в обе столицы и окружили меня строгим полицейским надзором. Я воображал, что вырос до размеров великого человека и до чертиков напугал правительство. Я воображал, что сравнялся с мужами Плутарха и заслужил посмертного прославления в Пантеоне!"
" - Но всему свой пора и свой срок, - сказал Пушкин во время дальнейшего разговора с графом Струтынским. - Время изменило лихорадочный бред молодости. Все ребяческое слетело прочь. Все порочное исчезло. Сердце заговорило с умом небесного откровения, и послушный спасительному призыву ум вдруг опомнился, успокоился, усмирился; и когда я осмотрелся кругом, когда внимательнее, глубже вникнул в видимое, - я понял, что казавшееся доныне правдой было ложью, чтимое - заблуждением, а цели', которые я себе ставил, грозили преступлением, падением, позором! Я понял, что абсолютная свобода, не ограниченная никаким божеским законом, никакими общественными устоями, та свобода, о которой мечтают и краснобайству ют молокососы или сумасшедшие, невозможна, а если бы была возможна, то была бы гибельна как для личности, так и для общества; что без законной власти, блюдущей общую жизнь народа, не было бы ни родины, ни государства, ни его политической мощи, ни исторической славы, ни развития; что в такой стране, как Россия, где разнородность государственных элементов, огромность пространства и темнота народной (да и дворянской!) массы требуют мощного направляющего воздействия, - в такой стране власть должна быть объединяющей, гармонизирующей, воспитывающей и долго еще должна оставаться диктатуриальной или самодержавной, потому что иначе она не будет чтимой и устрашающей, между тем как у нас до сих пор непременное условие существования всякой власти - чтобы перед ней смирялись, чтобы в ней видели всемогущество, полученное от Бога, чтобы в ней слышали глас самого Бога. Конечно, этот абсолютизм, это самодержавное правление одного человека, стоящего выше закона, потому что он сам устанавливает закон, не может быть неизменной нормой, предопределяющей будущее; самодержавию суждено подвергнуться постепенному изменению и некогда поделиться половиною своей власти с народом. Но это наступит еще не скоро, потому что скоро наступить не может и не должно".
"...Я знаю его лучше, чем другие, - сказал Пушкин графу Струтынскому, - потому что у меня к тому был случай. Не купил он меня золотом, ни лестными обещаниями, потому что знал, что я не продажен и придворных милостей не ищу; не ослепил он меня блеском царского ореола, потому что в высоких сферах вдохновения, куда достигает мой дух, я привык созерцать сияния гораздо более яркие; не мог он и угрозами заставить меня отречься от моих убеждений, ибо кроме совести и Бога я не боюсь никого, не дрожу ни перед кем. Я таков, каким был, каким в глубине естества моего останусь до конца дней: я люблю свою землю, люблю свободу и славу отечества, чту правду и стремлюсь к ней в меру душевных и сердечных сил; однако я должен признать (ибо отчего же не признать), что Императору Николаю я обязан обращением моих мыслей на путь более правильный и разумный, которого я искал бы еще долго и, может быть, тщетно, ибо смотрел на мир не непосредственно, а сквозь кристалл, придающий ложную окраску простейшим истинам, смотрел не как человек, умеющий разбираться в реальных потребностях общества, а как мальчик, студент, поэт, которому кажется хорошо все, что его манит, что ему льстит, что его увлекает!
Помню, что, когда мне объявили приказание Государя явиться к нему, душа моя вдруг омрачилась - не тревогою, нет! Но чем-то похожим на ненависть, злобу, отвращение. Мозг ощетинился эпиграммой, на губах играла насмешка, сердце вздрогнуло от чего-то похожего на голос свыше, который, казалось, призывал меня к роли исторического республиканца Катона, а то и Брута. Я бы никогда не кончил, если бы вздумал в точности передать все оттенки чувств, которые испытал на вынужденном пути в царский дворец, и что же? Они разлетелись, как мыльные пузыри, исчезли в небытие, как сонные видения, когда он мне явился и со мной заговорил. Вместо надменного деспота, кнутодержавного тирана, я увидел человека рыцарски-прекрасного, величественно-спокойного, благородного лицом. Вместо грубых и язвительных слов угрозы и обиды я слышал снисходительный упрек, выраженный участливо и благосклонно.
"Как, - сказал мне Император, - и ты враг твоего Государя, ты, которого Россия вырастила и покрыла славой, Пушкин, Пушкин, это не хорошо! Так быть не должно".
Я онемел от удивления и волнения, слово замерло на губах, Государь молчал, а мне казалось, что его звучный голос еще звучал у меня в ушах, располагая к доверию, призывая о помощи. Мгновения бежали, а я не отвечал.
"Что же ты не говоришь, ведь я жду", - сказал Государь и взглянул на меня пронзительно.
Отрезвленный этими словами, а еще больше его взглядом, я наконец опомнился, перевел дыхание и сказал спокойно: "Виноват и жду наказания". "Я не привык спешить с наказанием, - сурово ответил Император, - если могу избежать этой крайности, бываю рад, но я требую сердечного полного подчинения моей воле, я требую от тебя, чтоб ты не принуждал меня быть строгим, чтоб ты помог мне быть снисходительным и милостивым, ты не возразил на упрек во вражде к твоему Государю, скажи же, почему ты враг ему?"
"Простите, Ваше Величество, что, не ответив сразу на Ваш вопрос, я дал Вам повод неверно обо мне думать. Я никогда не был врагом моего Государя, но был врагом абсолютной монархии".
Государь усмехнулся на это смелое признание и воскликнул, хлопая меня по плечу:
"Мечтания итальянского карбонарства и немецких тугендбундов! Республиканские химеры всех гимназистов, лицеистов, недоваренных мыслителей из университетской аудитории. С виду они величавы и красивы, в существе своем жалки и вредны! Республика есть утопия, потому что она есть состояние переходное, ненормальное, в конечном счете всегда ведущая к диктатуре, а через нее к абсолютной монархии. Не было в истории такой республики, которая в трудную минуту обошлась бы без самоуправства одного человека и которая избежала бы разгрома и гибели, когда в ней не оказалось дельного руководителя. Силы страны в сосредоточенной власти, ибо где все правят - никто не правит; где всякий законодатель, - там нет ни твердого закона, ни единства политических целей, ни внутреннего лада. Каково следствие всего этого? Анархия!.. Что же ты на это скажешь, поэт?"
"Ваше Величество, - отвечал я, - кроме республиканской формы правления, которой препятствует огромность России и разнородность населения, существует еще одна политическая форма конституционная монархия".
"Она годится для государств, окончательно установившихся, - перебил Государь тоном глубокого убеждения, - а не для таких, которые находятся на пути развития и роста. Россия еще вышла из периода борьбы за существование, она еще не добилась тех условий, при которых возможно развитие внутренней жизни и культуры. Она еще не достигла своего предназначения, она еще не оперлась на границы, необходимые для ее величия. Она еще не есть вполне установившаяся монолитная, ибо элементы, из которых она состоит до сих пор, друг с другом не согласованы. Их сближает и спаивает только самодержавие, неограниченная, всемогущая воля монарха. Без этой воли не было бы ни развития, ни спайки, и малейшее сотрясение разрушило бы все строение государства. Неужели ты думаешь, что, будучи конституционным монархом, я мог бы сокрушить главу революционной гидры, которую вы сами, сыны Росси вскормили на гибель ей? Неужели ты думаешь, что обаяние самодержавной власти, врученное мне Богом, мало содействовало удержанию в повиновении остатков гвардии и обузданию уличной черни, всегда готовой к бесчинству, грабежу и насилию? Она не посмела подняться против меня! Не посмела! Потому что самодержавный царь был для нее представителем Божеского могущества и наместником Бога на земле, потому что она знала, что я понимаю всю великую ответственность своего призвания и что я не человек без закала и воли которого гнут бури и устрашают громы".
Когда он говорил это, ощущение собственного величия и могущества, казалось, делало его гигантом. Лицо его было строго, глаза сверкали, но это не были признаки гнева, нет, он в эту минуту не гневался, но испытывал свою силу, измерял силу сопротивления, мысленно с ним боролся и побеждал. Он был горд и в то же время доволен. Но вскоре выражение его лица смягчилось, глаза погасли, он снова прошелся по кабинету, снова остановился передо мною и сказал:
"Ты еще не все высказал, ты еще не вполне очистил свою мысль от предрассудков и заблуждений, может быть, у тебя на сердце лежит что-нибудь такое, что его тревожит и мучит? Признайся смело, я хочу тебя выслушать и выслушаю".
"Ваше Величество, - отвечал я с чувством, - Вы сокрушили главу революционной гидре, В совершили великое дело, кто станет спорить? Однако... есть и другая гидра, чудовище страшное губительное, с которым Вы должны бороться, которое должны уничтожить, потому что иначе оно Вас уничтожит!"
"Эта гидра, это чудовище, - продолжал я, - самоуправство административных властей, развращенность чиновничества и подкупность судов. Россия стонет в тисках этой гидры, поборов, насилия и грабежа, которая до сих пор издевается даже над высшей властью. На всем пространстве государства нет такого места, куда бы это чудовище не досягнуло, нет сословия, которого оно не коснулось бы. Общественная безопасность ничем у нас не обеспечена, справедливость в руках самоуправств! Над честью и спокойствием семейств издеваются негодяи, никто не уверен ни в своем достатке, ни в свободе, ни в жизни. Судьба каждого висит на волоске, ибо судьбою каждого управляет не закон, а фантазия любого чиновника, любого доносчика, любого шпиона. Что ж удивительного, Ваше Величество, если нашлись люди, чтоб свергнуть такое положение вещей? Что ж удивительного, если они, возмущенные зрелищем униженного и страдающего отечества, подняли знамя сопротивления, разожгли огонь мятежа, чтоб уничтожить то, что есть, и построить то, что должно быть: вместо притеснения - свободу, вместо насилия - безопасность, вместо продажности - нравственность, вместо произвола - покровительство законов, стоящих надо всеми и равных для всех! Вы, Ваше Величество, можете осудить развитие этой мысли, незаконность средств к ее осуществлению, излишнюю дерзость предпринятого, но не можете не признать в ней порыва благородного. Вы могли и имели право покарать виновных, в патриотическом безумии хотевших повалить трон Романовых, но я уверен, что даже карая их, в глубине души, Вы не отказали им ни в сочувствии, ни в уважении. Я уверен, что если Государь карал, то человек прощал!"
"Смелы твои слова, - сказал Государь сурово, но без гнева, - значит, ты одобряешь мятеж, оправдываешь заговорщиков против государства? Покушение на жизнь монарха?"
"О, нет. Ваше Величество, - вскричал я с волнением, - я оправдываю только цель замысла, а не средства. Ваше Величество умеете проникать в души, соблаговолите проникнуть в мою и Вы убедитесь, что все в ней чисто и ясно. В такой душе злой порыв не гнездится, а преступление не скрывается!"
"Хочу верить, что так, и верю, - сказал Государь более мягко, - у тебя нет недостатка ни в благородных побуждениях, ни в чувствах, но тебе недостает рассудительности, опытности, основательности. Видя зло, ты возмущаешься, содрогаешься и легкомысленно обвиняешь власть за то, что она сразу не уничтожила это зло и на его развалинах не поспешила воздвигнуть здание всеобщего блага. Знай, что критика легка и что искусство трудно: для глубокой реформы, которую Россия требует, мало одной воли монарха, как бы он ни был тверд и силен. Ему нужно содействие людей и времени. Нудно соединение всех высших духовных сил государства в одной великой передовой идее; нужно соединение всех усилий и рвении в одном похвальном стремлении к поднятию самоуправления в народе и чувства чести в обществе. Пусть все благонамеренные, способные люди объединятся вокруг меня, пусть в меня уверуют, пусть самоотверженно и мирно идут туда, куда я поведу их, и гидра будет побеждена! Гангрена, разъедающая Россию, исчезнет! Ибо только в общих усилиях - победа, в согласии благородных сердец - спасение. Что же до тебя, Пушкин, ты свободен. Я забываю прошлое, даже уже забыл. Не вижу пред собой государственного преступника, вижу лишь человека с сердцем и талантом, вижу певца народной славы, на котором лежит высокое призвание - воспламенять души вечными добродетелями ради великих подвигов! Теперь... можешь идти! Где бы ты ни поселился, - ибо выбор зависит от тебя, - помни, что я сказал и как с тобой поступил, служи родине мыслью, словом и пером. Пиши для современников и для потомства, пиши со всей полнотой вдохновения и совершенной свободой, ибо цензором твоим - буду я".
Такова была сущность Пушкинского рассказа. Наиболее значительные места, запечатлевшиеся в моей памяти, я привел почти дословно".
* * *
Признайтесь, читатель: рассказ Струтынского о беседе с Пушкиным, запечатлевшийся в его памяти и приведенный в мемуарах, по словам графа, "почти дословно", не просто впечатляет. Он проливает истинный свет на историческую встречу Пушкина с Николаем! и многое, многое объясняет нам в последующем стремительном духовном взлете гения, ставшего окончательно и навсегда русским.
"Москва, - свидетельствует современник Пушкина С. Шевырев - принял его с восторгом: везде его носили на руках. Приезд поэта оставил событие в жизни нашего общества". Но всеобщий восторг сменился скоро потоками гнусной клеветы, как только в масонских кругах общества стал известен консервативный характер мировоззрения возмужавшего Пушкина. Вольтерьянцы и масоны не простили Пушкину, что он повернулся спиной к масонским идеям об усовершенствовании России революционным путем, ни того, что он с симпатией высказался о духовном облике подавителя восстания декабристов - Николая I.
Поняв, что в лице Пушкина они приобретают опасного врага, вольтерьянцы и масоны прибегают к своему излюбленному приему политической борьбы - к клевете. В ход пускаются сплетни о том, что Пушкин купил расположение Николая I ценой пресмыкательства, подхалимства и шпионажа.
Когда Пушкин написал "Стансы", А. Ф. Воейков сочинил на него следующую эпиграмму:
Начинаются преследования со стороны полиции, продолжавшиеся до самого убийства Пушкина. Историки и пушкинисты из числа членов Ордена Р. И. всегда изображают дело так, что преследования исходили будто бы от Николая I.
Эту масонскую версию надо отвергнуть, как противоречащую фактам. Отношения между Николаем I и Пушкиным не дают нам никаких оснований заподозрить Николая Первого в том, чтобы у него было желание преследовать гениального поэта и желать его гибели. В предисловии к работе С. Франкуа "Пушкин как политический мыслитель" П. Струве верно пишет, что: "между великим поэтом и царем было огромное расстояние в смысле образованности, культуры вообще. Пушкин именно в эту эпоху был уже человеком большой, самостоятельно приобретенной культуры, чем Николай I никогда не был. С другой стороны, как человек огромной действительной воли, Николай! превосходит Пушкина в других отношениях: ему присуща была необычайная самодисциплина и глубочайшее чувство долга. Свои обязанности и задачи Монарха он не только понимал, но и переживал как подлинное служение. Во многом Николай! и Пушкин, как конкретные и эмпирические индивидуальности, друг друга не могли понять и не понимали. Но в то же время они друг друга, как люди, по всем достоверным признакам и свидетельствам, любили и еще более ценили. Для этого было много оснований. Николай I непосредственно ощущал величие пушкинского гения. Не надо забывать, что Николай I по собственному, сознательному решению, приобщил на равных правах с другими образованными русскими людьми политически подозрительного, поднадзорного и в силу этого поставленного его предшественником в исключительно неблагоприятные условия Пушкина к русской культурной жизни и даже, как казалось самому Государю, поставил в ней поэта в исключительно привилегированное положение. Тягостные стороны этой привилегированности были весьма ощутимы для Пушкина, но для Государя прямо непонятны. Что поэта бесили нравы и приемы полиции, считавшей своим правом и своей обязанностью во все вторгаться, было более чем естественно - этими вещами не меньше страстного и подчас несдержанного в личных и общественных отношениях Пушкина возмущался кроткий и тихий Жуковский. Но от этого возмущения до отрицательной оценки фигуры самого Николая! было весьма далеко. Поэт хорошо знал, что Николай! был - со своей точки зрения самодержавного, то есть неограниченного, монарха - до мозга костей проникнут сознанием не только права и силы патриархальной монархической власти, но и ее обязанностей"... "Для Пушкина Николай! был настоящий властелин, каким он себя показал в 1831 году на Сенной площади, заставив силой своего слова взбунтовавшийся по случаю холеры народ пасть перед собой на колени (см. письмо Пушкина к Осиповой от 29 июня 1831 года). Для автора знаменитых "Стансов" Николай I был Царь "суровый и могучий" (19 октября 1836 года). И свое отношение к Пушкину Николай I также рассматривал под этим углом зрения".
"Хорошее отношение к Николаю I Пушкин сохранил на протяжении всей своей жизни. Вернувшемуся после коронации в Петербурге Николаю I Бенкендорф писал: "Пушкин, автор, в Москве и всюду говорит о Вашем Величестве с благодарностью и величайшей преданностью". Через несколько месяцев Бенкендорф снова пишет: "После свидания со мною Пушкин в Английском клубе с восторгом говорил о В. В. и побудил лиц, обедавших с ним, пить за В. В.". В октябре 1827 года фон Кок, чиновник III Отделения, сообщает: "Поэт Пушкин ведет себя отменно хорошо в политическом отношении. Он непритворно любит Государя".
"Вы говорите мне об успехе "Бориса Годунова", - пишет Пушкин Е. М. Хитрово в феврале 1831 года, - по правде я не могу этому верить. Успех совершенно не входил в мои расчеты, когда я писал его. Это было в 1825 году - и потребовалась смерть Александра, и неожиданное благоволение ко мне нынешнего Императора, его широкий и свободный взгляд на вещи, чтобы моя трагедия могла выйти в свет".
...28 февраля 1834 года Пушкин записывает в дневник: "Государь позволил мне печатать Пугачева; мне возвращена рукопись с его замечаниями (очень дельными)..." 6 марта имеется запись "...Царь дал взаймы двадцать тысяч на напечатание Пугачева. Спасибо".
Пушкин, не любивший Александра I, не только уважал, но и любил императора Николая I. Рассердившись раз на царя (из-за прошения об отставке), Пушкин пишет жене: "Долго на него сердиться не умею". 24 апреля 1834 года он пишет ей же: "Видел я трех царей: первый велел снять с меня картуз и пожурил за меня мою няньку; второй меня не жаловал; третий хоть и упек меня в камер-пажи под старость лет, но променять его на четвертого не желаю: добра от добра не ищут". И ей же 16 июня 1834 года: "на того я перестал сердиться потому, что не Он виноват в свинстве его окружающих..." Словом, все факты говорят о том взаимоотношении этих двух больших людей, наложивших каждый свою печать на целую эпоху, которое я изобразил выше. Вокруг этого взаимоотношения - под диктовку политической тенденции и неискоренимой страсти к злоречивым измышлениям - сплелось целое кружево глупых вымыслов, низких заподозреваний, мерзких домыслов и гнусных клевет. Строй политических идей даже зрелого Пушкина был во многом не похож на политическое мировоззрение Николая I, но тем значительнее выступает непререкаемая взаимная личная связь между ними, основанная одинаково и на их человеческих чувствах, и на их государственном смысле. Они оба любили Россию и ценили ее исторический образ".
Николай Первый ценил ум и талант Пушкина, доброжелательно относился к нему как к крупному, своеобразному человеку, снисходительно смотрел на противоречащие придворному этикету выходки Пушкина, не раз защищал его от разного рода неприятностей, материально помогал ему. Вот несколько фактов, подтверждающих это. После разговора с Пушкиным в Чудовом монастыре Николай I, как сообщает П. И. Бартенев, "подозвал к себе Блудова и сказал ему: "Знаешь, что нынче говорил с умнейшим человеком в России?"
На вопросительное недоумение Блудова Николай Павлович назвал Пушкина" (П. И. Бартнев. Русский Архив. 1865 год).
Когда против Пушкина масонскими кругами, злыми за измену Пушкина масонским "идеалам", было поднято обвинение в том, что, он является автором порнографической "Гаврилиады", Николай I приказал передать Пушкину следующее: "...Зная лично Пушкина, я его слову верю. Но желаю, чтобы он помог правительству открыть, кто мог сочинить подобную мерзость и обидеть Пушкина, выпуская оную под его именем". После отправления Пушкиным Николаю I письма, содержание которого осталось тайной даже для членов следственной комиссии, Пушкин, по распоряжению Николая I, к допросам по делу об авторе "Гаврилиады" больше не привлекался.
На полях письма Пушкина Николаю I о подлых намеках редактора "Северной Пчелы" Булгарина о его негритянском происхождении Николай I написал, что намеки Булгарина не что иное, как "низкие подлые оскорбления", которые "обесчещивают не того, к кому относятся, а того, кто их написал". Эта резолюция была сообщена Пушкину и доставила ему большое моральное удовлетворение. Прочитав в "Северной Пчеле" клеветническую статью по адресу Пушкина, Николай I в тот же день написал Бенкендорфу: "Я забыл Вам сказать, любезный друг" что в сегодняшнем нумере "Пчелы" находится опять несправедливейшая и пошлейшая статья, направленная против Пушкина; поэтому предлагаю Вам призвать Булгарина и запретить ему отныне печатать какие бы то ни было критики на литературные произведения и, если возможно, запретить журнал".
Сравните это письмо самодержавца к начальнику тайной полиции и подумайте о том, как поступили бы в подобном случае большевистские власти - законные наследники Ордена Р. И., и вам станет ясно, насколько демократичен был образ мыслей Николая I. Он не приказывает запретить не нравящийся ему орган печати, а просит только начальника тайной полиции запретить его выход, если это возможно сделать согласно существующим законам о печати.
Бенкендорф, как и всегда, встал, конечно, не на сторону Пушкина и Николая I, а на сторону Булгарина. Он убедил Николая I, что нельзя запретить издавать "Северную Пчелу" и что ему нельзя запретить писать в ней клеветнические статьи. Зато Бенкендорф быстро нашел повод закрыть "Литературную Газету" Дельвига, в которой сотрудничал Пушкин, после закрытия которой русская словесность, по характеристике Пушкина, была "с головою выдана Булгарину и Гречу".
* * *
И, наконец, мы подходим к трагической развязке жизни великого поэта, о которой тоже написано (и пишется до сих пор) немало и противоречиво. Казалось бы, все уже изучено и исследовано - однако русский историк дает свое понимание тайны убийства Александра Сергеевича Пушкина.
"Даже самое поверхностное знакомство с отношениями, существовавшими между Пушкиным и Николаем I, убеждает, что Николай I не мог быть инициатором преследований, которым все время подвергался Пушкин. Но тем не менее факт систематических преследований Пушкина налицо. Гениальный поэт, после того как он искренне примирился с правительством, по оценке П. Вяземского, оказался в "гнусной западне". Возникает вопрос: кто же был виновником создания этой "гнусной западни"? Ответ может быть только один - в травле и гибели великого русского поэта и выдающегося политического мыслителя могли быть заинтересованы только масоны и вольтерьянцы, большинство которых по своему социальному положению были члены высших слоев общества. Поэтому врагов Пушкина надо искать именно в этих слоях.
В Петербурге при жизни Пушкина было три главных "политических великосветских салона: салон графа Кочубея, графа Нессельроде и салон Хитрово-Фикельмон. Салоны Нессельроде и Кочубея были враждебно настроены к Пушкину, и Пушкин был открыто враждебен обществу, группировавшемуся вокруг этих салонов. Сама Хитрово и ряд посетителей ее салона были настроены к Пушкину дружелюбно (во всяком случае внешне), но салон Хитрово-Фикельмон посещали и враги Пушкина, явные и скрытые. Именно в этом салоне Пушкин встретился с Дантесом, и вся дальнейшая драма Пушкина протекала именно в этом салоне. Член Ордена Р. И. Е. Грот пишет в статье "Дуэль и смерть Пушкина", что "злые силы сделали Наталью Николаевну игрушкой и орудием своих черных планов. Если бы им не удалось использовать Натали, они нашли бы другой способ, но Пушкина они все равно бы погубили.
...Кто же это были, "темные умы", которые избрали жену поэта "игрушкой и орудием своих черных планов?" Для члена Ордена Р. И. Грота, несомненно, одним из таких "темных умов" был император Николай I. В указанной статье Е. Грот об этом говорит намеками, но в другой его статье "Первая дуэль Лермонтова"... уже открыто утверждается: "Правительству нужна была смерть Пушкина, потому что его боялись, как воображаемого главаря антиправительственной партии".
В свете реальных взаимоотношений между Пушкиным и Николаем! подобное утверждение является обычной масоно-интеллигентской ложью. В убийстве Пушкина, осудившего вольтерьянство и масонство во всех его разновидностях, виноват не Николай! и не правительство, которое он возглавлял, а масоны, входившие в правительство".
С первого дня своего царствования и до последнего Николай! провел в непрерывной борьбе с русскими и европейскими масонами; начал свое царствование подавлением заговора масонов-декабристов и закончил Крымской войной, организованной французскими и английскими масонами. Положение Николая! в этой борьбе было крайне тяжелым, так как он должен был править при помощи бывших русских масонов, конечно, симпатизировавших своим европейским "братьям". Для замещения различных государственных постов ему приходилось пользоваться тем человеческим материалом, который могли дать ему европезировавшиеся высшие слои бывших масонов, вольтерьянцев, членов запрещенных тайных политических обществ, поклонников разных течений европейского мистицизма, католичества, протестантства и разных течений европейской философии. Это был наиболее денационализировавшийся слой русского народа, а ведь именно с помощью его Николаю I приходилось решать сложнейшую задачу организации русского национального возрождения.
Царевна Софья однажды сказала своему другу князю Голицыну, жаловавшемуся, что окружающие не принимают задуманных им планов по преобразованию: "Ну, что ж делать, Вася, других людей нам Богом не дадено!"
Не было других, лучших людей "дадено" и Николаю I. "При грустных предзнаменованиях сел я на престол русский, -писал Николай I в 1850 году фельдмаршалу графу Паскевичу Эриванскому, князю Варшавскому, - и должен был начать мое царствование - казнями, ссылкой. Я не нашел вокруг престола людей, могших руководить царем - я должен был сам создавать людей и царствовать". А из какого отрицательного человеческого материала имел возможность Николай! выбирать людей и создавать себе помощников - мы знаем. В другой раз Николай I с горечью сказал:
"Если честный человек ведет дело с мошенником, он всегда останется в дураках".
...Недостаток людей заставил Николая I использовать и бывшего масона Сперанского, которого декабристы прочили в президенты русской республики после убийства всех Романовых. Сперанскому было поручено такое важное дело, как составление кодекса действовавших в России законов. Сперанскому Николай I не доверял. Главой II Отделения Собственной Его Величества Канцелярии был назначен Балугьянский, которому однажды Николай I заявил, чтобы он не спускал глаз со Сперанского:
"Смотри же, чтобы он не наделал таких проказ, как в 1810 году, ты у меня будешь за него в ответе".
Назначение бывших масонов на высшие государственные посты не было результатом непредусмотрительности Николая I. Во-первых, как мы указывали, ему не из кого было выбирать, приходилось пользоваться теми людьми, которые имели опыт управления государством, а во-вторых, во времена Николая I считалось достаточным, если люди дадут клятву не состоять больше в обществах, призванных правительством вредным для государства. В "просвещенные, демократические времена" Ленина и Сталина всем масонам, конечно, сразу же оторвали бы головы. Но во времена "деспота" Николая I подобные "политические меры" не было принято осуществлять.
Не все масоны, конечно, честно исполняли данную клятву и перестали вести работу в интересах масонства. Часть масонов, дав подписку, что они выходят из масонских лож и впредь не будут состоять ни в каких тайных обществах, продолжали состоять членами существовавших нелегально масонских лож, как это доказывает секретная директива Великой Провинциальной Ложи, разосланная тайным масонским ложам в сентябре 1827 года, спустя год после запрещения масонства в России.
...На первый взгляд, русское масонство производило впечатление потухшего костра, но это было обманчивое впечатление. Духовная зараза, усиленно внедрявшаяся в течение восьмидесяти пяти лет, не могла исчезнуть легко и бесследно.
...Существование тайных масонских лож - самое обычное дело для масонской тактики. По признанию самих масонов, известно, что после запрещения масонства в России масоны создали тайные ложи. "Но ревностные братья, - писала незадолго до первой мировой войны масонка Соколовская в своей книге "Русское масонство" (стр. 21), - не переставали собираться тайно. Сохранился документ от 10 сентября 1827 года, свидетельствующий, что после запрещения масонских лож братья сплотились еще теснее, сделав предусмотрительное постановление о приеме впредь новых братьев с большею осторожностью. Документ сохранил нам решение масонов ввести строгое подчинение масонской иерархии и обязать присягою о невыдаче не только цели собрания, но и участников. Уголовные дела, возникавшие после запрещения масонства, свидетельствуют о продолжавшейся масонской пропаганде".
...Графиня Нессельроде играла виднейшую роль в свете и при дворе. Она была представительницей космополитического, олигархического ареопага, который свои заседания имел в Сен-Жерменском предместье Парижа, в салоне княгини Меттерних в Вене и салоне графини Нессельроде в доме Министерства иностранных дел в Петербурге [ {32} ]. Она ненавидела Пушкина, и он платил ей тем же..."
Как злободневно звучат и сегодня гневные слова русского историка: "...Эта же масонская мафия доносила государю о политической неблагонадежности Пушкина. Гонителем и убийцей Пушкина был целый преступный коллектив. Фактические и физические исполнители примыкали к патологическому кружку, группировавшемуся вокруг Геккерна.
...Между высшим светом, который поэт называл "притоном мелких интриганов, завистников и негодяев", и Пушкиным шла постоянная и ожесточенная борьба, но борьба неравномерная: Пушкин боролся в одиночку, ему морально сочувствовали и поддерживали близкие, искренне к нему расположенные друзья; - против поэта орудовала комплот-масонская мафия - которая имела власть и влияние, которая плотной стеной окружила самодержавца и создавала между ним и поэтом непроницаемую стену" [ {33} ].
"Всякого, кто изучает работу организаторов Ордена Р. И. - Герцена, Белинского, Бакунина и их преследователей, фанатичных врагов всего русского, поражает одно странное обстоятельство - поразительная бездеятельность III Отделения, созданного по совету Бенкендорфа как орган для охранения государственной безопасности и борьбы с антихристианскими политическими идеями. С тех пор, как во главе III Отделения стал Бенкендорф, как правильно отмечает В. Иванов, никакой действительно борьбы против притаившегося масонства и членов возникнувшего Ордена Р. И. не велось. "Дело политического розыска, - утверждает В.Иванов, - попало в масонские руки, братья-каменщики могли работать совершенно спокойно. Движение декабристов, направленное против монархии, не умерло. Масоны не смирились от неудачи 14 декабря. Они ушли в подполье и повели строго конспиративную работу".
"...В. Иванов считает, что Бенкендорф был масоном и выдвинул проект создания III Отделения для того, чтобы во главе его иметь возможность покрывать деятельность запрещенного масонства и тех, кто был последователем пущенных масонством в обиход политических учений. Возвышение Бенкендорфа произошло, действительно, при странных обстоятельствах. Возвышение его и доверие к нему Николая I началось после того, как он нашел будто бы в бумагах Александра I, которые он разбирал по поручению Николая I, свою записку о заговоре декабристов, поданную им покойному императору якобы еще в 1821 году. Эту свою докладную записку о декабристах Бенкендорф показал Николаю I. Николай I поверил Бенкендорфу, что он является противником тайных обществ, принял его проект организации III Отделения и назначил Бенкендорфа его главой. Никаких отметок Александра I на поданной якобы Бенкендорфом докладной записке не было. Была ли записка подана Александру I или ее Бенкендорф написал уже после восстания декабристов, что бы втереться в доверие к Николаю I, - это неизвестно..."
"...Пушкину был запрещен выезд в Европу. Но организаторы Ордена, злейшие враги России и Николая I, Герцен, Бакунин и Белинский - все получили разрешение выехать в Европу. К главарю Ордена Белинскому Третье Отделение относилось столь снисходительно, что членам Ордена пришлось даже выдумать миф о том, что-де если бы Белинский не умер, его начало бы преследовать Третье Отделение. Может быть, и начало бы. Но это кабы да кабы. А при жизни Белинского преследовали все-таки не его, а Пушкина".
"...В роли гонителя и палача Пушкина от Ордена Вольных Каменщиков выступает Бенкендорф, фактический цензор и тайный опекун поэта. Бенкендорф систематически начинает свою атаку против поэта. Он и братья масоны начинают жечь Пушкина на медленном огне. Бенкендорф гнал и терзал Пушкина, как своего врага, как человека, вредного и опасного масонам. Со стороны Бенкендорфа это была не личная месть, а месть партийная. Никаких личных отношений у Пушкина с Бенкендорфом не было. Не было и не могло быть никаких столкновений по службе. Бенкендорф знал, что Пушкин лоялен правительству и никакой опасности для него не представляет. Не Пушкин, а Бенкендорф был тягчайшим преступником против государя и родины. Бенкендорф не только не боролся с действительными и опасными врагами государства и общества - масонами, а напротив, покровительствовал им, покрывал их преступную работу и сам принимал активное участие в их преступлениях".
"...Пушкин составляет докладную записку "О народном образовании", весьма консервативную по своему характеру. Он считает, например, необходимым "во что бы то ни стало подавить воспитание частное" и "увлечь все юношество в учебные заведения, подчиненные надзору правительства". Реформы, предлагаемые Пушкиным в области народного образования, по своему существу направлены против масонства. Пушкин имел ясное представление, как коверкали души русских подростков в частных учебных заведениях, содержимых иностранными проходимцами, среди которых в роли преподавателей часто выступали иностранные масоны. Закрыть частные учебные заведения на некоторое время было необходимо. Это сразу бы сократило возможности русских и иностранных масонов нравственно и политически разлагать русское юношество".
(А что сказал бы Александр Сергеевич сегодня, когда "свободная", то есть неуправляемая педагогика ведет к денационализации и растлению будущих граждан России? Коммунистическую идеологию прогнали, а русской национальной идеологии боятся как черт ладана. Нам предлагают строить новую школу на базе абстрактных общечеловеческих ценностей, растоптав в памяти молодежи наш исторический путь, нашу культуру, веру отцов. - И.Г.)
...И вот подобная записка Бенкендорфом, или кем-то другим из высокопоставленных лиц, была истолкована как увлечение Пушкина "безнравственным" просвещением. Необходимо было обладать исключительным цинизмом, чтобы оценить подобным образом высказанные Пушкиным трезвые и умные взгляды на народное образование. Передав Пушкину благодарность Николая I за составление записки о народном образовании, Бенкендорф сообщает ему затем, что будто бы "Его Величество при сем заметить соизволил, что принятое вами правило, будто бы просвещение и гений служат исключительным основанием совершенству, есть правило опасное для общего спокойствия, завлекшее вас самих на край пропасти и повергшее в оную толикое количество людей". Если бы Николай 1 даже бы и высказал подобное несправедливое мнение о записке Пушкина, то он, конечно, никогда бы не счел нужным после состоявшегося примирения так бесцеремонно указывать Пушкину на его прошлые юношеские прегрешения. Николай I не был способен на столь мелочные и подлые уколы.
Оценка, которую сделал Николай! Пушкину после беседы: "Это самый умный человек в России". Бенкендорф же отчитывает самого умного человека России как мальчишку, издевается над ним, приписывая ему мнения, каковых он вовсе в записке не высказывает. Тайный смысл письма Бенкендорфа следующий: "Если тебя просит царь, если он назвал тебя умнейшим человеком России, - не надейся, что тебя простят другие, которым ты бросил дерзкий вызов. Царь простил тебя, но другие не простят тебе твоей измены. Ты забыл, что народная мудрость говорит: "Жалует царь, да не жалует псарь".
"...Масонство создало настолько запутанную обстановку, которую без трагического финала изжить было невозможно. По мере созревания таланта Пушкина и роста его славы возрастала и ненависть масонства в отношении Пушкина, которые гнали "его свободный чудный дар" до тех пор, пока рука подосланного с "пустым сердцем" убийцы не погасила исторической славы России". [ {34} ]
"...Пушкин также непосредственно ощущал, любил и ценил начало власти и его национально-русское воплощение, - принципиально основанное на законе, принципиально стоящее над сословиями, классами и национальностями, укорененное в вековых преданиях или традициях народа Государство Российское, в его исторической форме - свободно принято народом наследственной монархии. И в этом смысле Пушкин был консерватором".
"...Главным мотивом Пушкинского "консерватизма" является борьба с уравнительным демократическим радикализмом, с "якобинством". С поразительной проницательностью и независимостью суждения он усматривает - вопреки всем партийным шаблонам и ходячим политическим воззрениям - сродство демократического радикализма с цезаристским абсолютизмом. Если в политической мысли XII века (и, в общем, вплоть до нашего времени) господствовали два комплекса признаков: "монархия - сословное государство - деспотизм" и "демократия - равенство - свобода", которые противостояли (и противостоят) друг другу, как "правое" и "левое" миросозерцание, то Пушкин отвергает эту господствующую схему - по крайней мере, в отношении России - и заменяет ее совсем иной группировкой признаков. "Монархия - сословное государство - свобода - консерватизм" выступают у него как единство, стоящее в резкой противоположности к комплексу "демократия - радикализм ("Якобинство") - цезаристский деспотизм".
"...Пушкин был не только умнейшим, но и образованнейшим человеком своего времени. Кроме Карамзина только Пушкин так глубоко и всесторонне знал прошлое русского народа. Работая над "Борисом Годуновым", он глубоко изучил' смутное время, историю совершенного Петром! губительного переворота, эпоху Пугачевщины. То есть, Пушкин изучил три важнейших исторических эпохи, определивших дальнейшие судьбы русского народа. Пушкин обладал неизмеримо более широким историческим кругозором, чем большинство его современников, и поэтому он любил русское историческое прошлое гораздо сильнее большинства его современников. "Дикость, подлость и невежество, - писал он, - не уважать прошедшего, пресмыкаться пред одним настоящим, а у нас иной потомок Рюрика более дорожит звездою двоюродного дядюшки, чем историей своего дома, то есть историей отечества".
...Пушкин писал:
...Два чувства дивно близки нам,
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
На них основано от века
По воле Бога самого
Самостоянье человека,
Залог величия его,
Животворящие святыни.
Земля была б без них мертва,
Без них наш тесный мир - пустыня,
Душа - алтарь без Божества.
"Уважение к минувшему, - утверждает Пушкин, - вот черта, отличающая образованность от дикости; кочующие племена не имеют ни истории, ни дворянства" ("Наброски статьи о русской истории").
Во время Пушкина изучение русской истории и памятников древней русской письменности только что начиналось, и многое Пушкин не мог знать. Но благодаря своему огромному уму он тем не менее ясно и верно понимал, что ход исторического развития России был совершенно иной, чем ход исторического развития Европы. Будучи еще совершенно юным, в своих "Исторических замечаниях", написанных в 1822 году, он тем не менее верно указывает, что: "Греческое вероисповедание, отдельное от прочих, дает нам особенный национальный характер. В России влияние духовенства столь же было благотворно, сколько пагубно в землях римско-католических"; "...Мы были обязаны монахам нашей историей, следственно, и просвещением".
* * *
Исключительный интерес представляет отношение Пушкина к идеям самодержавия и демократии. Б. Башилов особо подчеркивает, что в зрелые годы поэт был убежденным монархистом. Он "переболел" либеральным республиканизмом и убедился, что только монархия должна быть фундаментом русской политической жизни. Так что все потуги пушкинистов-марксистов "оттащить" Пушкина от монархии продиктованы ложью.
Вот что писал Гоголь в своем письме к В.А. Жуковскому, помещенном под названием "О лиризме наших поэтов" в "Выбранных местах из переписки с друзьями":
"...Как умно определял Пушкин значение полномощного монарха! И как он вообще был умен во всем, что ни говорил в последнее время своей жизни! "Зачем нужно, - говорил он, -'"чтобы один из нас стал выше всех и даже выше самого закона? Затем, что закон - дерево; в законе слышит человек что-то жестокое и небратское. С одним буквальным исполнением закона недалеко уйдешь; нарушить же или не исполнить его никто из нас не должен; для этого-то и нужна высшая милость, умягчающая закон, которая может явиться людям только в одной полномощной власти. Государство без полномощного монарха - автомат: много-много, если оно достигнет того, чего достигли Соединенные Штаты. А что такое Соединенные Штаты? Мертвечина. Человек в них выветрился до того, что и выеденного яйца не стоит. Государство без полномощного монарха то же, что оркестр без капельмейстера: как ни хороши будь все музыканты, но, если нет среди них ни одного такого, который бы движением палочки всему подавал знак, никуда не пойдет концерт. (А, кажется, он сам ничего не делает, не играет ни на каком инструменте, только слегка помахивает палочкой, да поглядывает на всех, и уже один взгляд его достаточен на то, чтобы умягчить, в том и другом месте какой-нибудь шершавый звук, который испустил бы дурак-барабанщик или неуклюжий тулумбас). При нем и мастерская скрипка не смеет слишком разгуляться за счет других: блюдет он общий строй, всего оживитель, верховодец верховного согласия!" Как метко выражался Пушкин! Как понимал он значение великих истин!"
"...Монархизм Пушкина есть глубокое внутреннее убеждение, основанное на историческом и политическом сознании необходимости и полезности монархии в России, - свидетельство необычайной объективности поэта, сперва гонимого царским правительством, а потом всегда раздражаемого мелочной подозрительностью и враждебностью".
...Пушкин прекрасно понимал, что до сих пор не могут понять многие левые: что недостатки русской жизни объясняются отнюдь не наличием самодержавия. Что одна смена самодержавия ничего не даст, что чернь всегда будет худшим тираном, чем царь.
Зависеть от царей, зависеть от народа -
Не все ли мне равно?..
...Пушкин, как позднее Гоголь, ясно сознавал, что добиваться улучшения жизни в России должно и нужно, но нельзя в жертву иллюзорным политическим мечтам и политическому фанатизму приносить Россию, созданную жертвенным трудом многих поколений русских людей. Пушкин чувствовал свою кровную связь с национальным государством и самодержавием, создавшим это государство. Эта основная черта политического мировоззрения зрелого Пушкина всегда раздражала членов Ордена. В силу именно этой причины русская интеллигенция несколько раз переживала многолетние периоды отрицания Пушкина.
"...Общим фундаментом политического мировоззрения Пушкина было национально-патриотическое умонастроение, оформленное как государственное сознание. Этим был обусловлен его прежде всего страстный постоянный интерес к внешнеполитической судьбе России. В этом отношении Пушкин представляет в истории русской политической мысли совершенный уникум среди независимых и оппозиционно настроенных русских писателей XIX века. Пушкин был одним из немногих людей, который оставался в этом смысле верен идеалам своей первой юности - идеалам поколения, в начале жизни пережившего патриотическое возбуждение 1812-1815 годов. Большинство сверстников Пушкина к концу двадцатых и в тридцатых годах утратило это государственно-патриотическое сознание - отчасти в силу властвовавшего над русским умами в течение всего XIX века инстинктивного ощущения непоколебимой государственной прочности России, отчасти по свойственному уже тогда русской интеллигенции сентиментальному космополитизму и государственному бессмыслию" [ {35} ].
* * *
Из мудрого понимания спасительности твердых исторических традиций вырастает постоянная тревога Пушкина о будущем, предчувствия о возможности новых противоправительственных заговоров. "Лучшие и прочнейшие изменения, - пишет он в "Мыслях на дороге", - суть те, которые происходят от одного улучшения нравов без насильственных потрясений политических, страшных для человечества". В "Капитанской дочке", стоя уже на краю могилы, Пушкин оставлял через героя повести следующий завет молодому поколению своей эпохи: "Молодой человек, если записи мои попадут в твои руки, вспомни, что лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от улучшения общественных нравов без всяких насильственных потрясений".
Чрезвычайно интересно, что взгляды Пушкина по вопросу о методах улучшения жизни в России полностью совпадают со взглядами Николая I. 15 февраля 1835 года Николай I писал Паскевичу, что он благодарит Бога за то, что Россия имеет возможность идти "смело, тихо, по христианским правилам к постепенному усовершенствованию, которое должно из нее на долгое время сделать сильнейшую, счастливую страну в мире"[ {36} ].
"...В разные эпохи своей жизни, по мере развития мировоззрения, Пушкин по-разному понимает Петра. В раннюю, юношескую пору - он для него полубог, позже он видит в нем черты демона разрушения. В статье "Просвещение России" Пушкин указывает на то, что в результате совершенного Петром Россия подпала под влияние европейской культуры: "...Крутой переворот, произведенный мощным самодержавием Петра, ниспровергнул все старое, и европейское влияние разлилось по всей России. Голландия и Англия образовывали наши флоты, Пруссия - наши войска. Лейбниц начертал план гражданских учреждений".
Пушкин всегда остается трезв в своих рассуждениях о Петре, всегда видит крайности многих его мероприятий. Гениальным своим чутьем он угадывает в нем не обычного русского царя, а революционера на троне.
Как бы ни старались члены Ордена доказать, что Петр будто бы являлся для Пушкина образцом государственного деятеля, все их уверения все равно будут ничем иным, как сознательной ложью. Именно никому другому, а Пушкину принадлежат утверждения, что Петр I был не реформатором, а революционером, и что он провел совершенно не реформы, а революцию. Он первый назвал мнимые реформы Петра I революцией. В заметке "Об истории народа Русского Полевого" Пушкин пишет: "С Федора и Петра начинается революция в России, которая продолжается до сего дня". В статье "О дворянстве" Пушкин называет Петра I "одновременно Робеспьером и Наполеоном - воплощенной революцией".
...Весной 1830 года он... приветствует возникшее в то время у императора Николая I намерение положить конец некоторым политическим традициям, введенным Петром I. 16 марта 1830 года он с радостью пишет П. Вяземскому: "Государь, уезжая, оставил Москве проект новой организации контрреволюции Петра". Пушкин отзывается об намерении Николая I совершить контрреволюцию - революции Петра I с явным одобрением. "Ограждение дворянства, подавление чиновничества, новые права мещан и крепостных - вот великие предметы".
...Рост духовного влияния Пушкина, несмотря на все создаваемые ему его врагами препятствия, весьма заботил ушедшее в подполье масонство. Для масонства... нависала вполне реальная угроза, оно теряло свое влияние на русское общество, здоровый национализм Пушкина вливается благодетельной струёй в нездоровую, зараженную либерализмом и космополитизмом общественную атмосферу - решение убрать, устранить Пушкина стало первоочередной задачей масонства". Особенное негодование вызвало, по-видимому, у масонов отрицательное отношение Пушкина к очередному "достижению масонства" - Июльской революции во Франции и восстанию в Польше.
"...Революция в Европе, волнения в России заставили воспрянуть духом всех ждавших падения самодержавия: "Вдруг блеснула молния, вспоминал в "Замогильных записках" В. С. Печорин, - раздался громовой удар, разразилась гроза июльской революции... Воздух освежал, все проснулось, даже и казенные студенты. Да и как еще проснулись!.. Начали говорить новым, дотоле неслыханным языком: о свободе, о правах человека и прочее и прочее". Именно в это время Пушкин пишет свои знаменитые стихотворения: "Клеветникам России", и "Бородинская годовщина", в которых "в полных глубокой исторической правды словах показал, что Европа ненавидит нас именно за то, что мы не приняли масонские принципы восемьдесят девятого года, не приняли наглой воли Наполеона Бонапарта, который штыками армии двунадесяти языков стремился просветить православную Россию светом масонского учения. Он открыто и мужественно заявил, что Россия не боится угроз темной силы. Россия, по мысли поэта-патриота, несмотря на все беды и напасти, по зову русского царя встанет на защиту своей независимости и чести. И на угрозы мутителей палат и клеветников России Пушкин дал достойный великого сына Русской Земли ответ: "Не запугаете".
* * *
"...Многолетние преследования Пушкина в 1837 году кончаются его убийством. Убийца уже давно был подыскан: это был гомосексуалист и вертопрах француз Дантес. Будущий убийца Пушкина появился в Петербурге осенью 1833 года. "Интересно отметить, - пишет В. Иванов, - что рекомендации и устройство его на службу шли от масонов и через масонов. Рекомендательное письмо молодому Дантесу дал принц Вильгельм Прусский, позднее Вильгельм, император Германский и король Прусский, масон, на имя графа Адлерберга, масона, приближенного к Николаю Павловичу и занимавшего в 1833 году пост директора канцелярии военного министерства". Вполне возможно, что и Дантес был не только орудием масонов, но и сам масоном, Во всяком случае, граф Адлерберг мироволит к Дантесу уже чересчур сильно. Из сохранившихся писем Адлерберга видно, что он лезет из кожи вон, чтобы только обеспечить хорошую карьеру Дантесу, не останавливаясь даже перед обманом Николая I, если такой обман послужит на пользу Дантеса. В письме от 5 января 1834 года, сообщая Дантесу, что им все подстроено для того, чтобы он выдержал экзамен на русского офицера, Адлерберг делает следующую приписку: "Император меня спросил, знаете ли вы русский язык? Я ответил наудачу удовлетворительно. Я очень бы посоветовал вам взять учителя русского языка".
В дневнике А. Суворина читаем (стр. 205): "Николай I велел Бенкендорфу предупредить (то есть предупредить дуэль). Затем А.Суворин пишет: "Геккерн был у Бенкендорфа". После посещения приемным отцом Дантеса Бенкендорфа последний вместо того, чтобы выполнить точно приказ царя, спрашивает совета у княгини Белосельской, как ему поступить - послать жандармов на место дуэли или нет. "Что делать теперь?" - сказал он княгине Белосельской.
- А пошлите жандармов в другую сторону". ...Многое остается темным в убийстве Пушкина и до сих пор. Эта темная тайна сможет быть раскрыта только историками национального направления и будущей свободной России, когда они постараются установить на основании архивных данных, какую роль сыграли в убийстве Пушкина, бывшего самым выдающимся представителем крепнувшего национального мировоззрения, - масоны, продолжавшие свою деятельность в России и после запрещения масонства. Может быть, если большевиками, или еще до них, не уничтожены все документы, свидетельствующие о причастности масонов к убийству, национальные историки сумеют документально доказать преступную роль масонов из высших кругов русского общества в организации убийства Пушкина.
Бенкендорф приказ Николая I о предотвращении дуэли не выполнил, а выполнил совет княгини Белосельской и не послал жандармов на место дуэли, которое ему было, конечно, хорошо известно. Секундант Пушкина Данзас говорил А. О. Смирновой, что Бенкендорф был заинтересован, чтобы дуэль состоялась. "Одним только этим нерасположением графа Бенкендорфа к Пушкину, - говорит Данзас, - указывает в своих известных мемуарах Смирнова, - можно объяснить, что не была приостановлена дуэль полицией. Жандармы были посланы, как он слышал, в Екатерингоф будто бы по ошибке, думая, что дуэль должна происходить там, а она была за Черной речкой, около Комендантской дачи".
"Государь, - пишет Иванов, - не скрывал своего гнева и негодования против Бенкендорфа, который не исполнил его воли, не предотвратил дуэли и допустил убийство поэта. В ту минуту, когда Данзас привез Пушкина, Григорий Волконский, занимавший первый этаж дома, выходил из подъезда. Он побежал в Зимний Дворец, где обедал и должен был проводить вечер его отец, и князь Петр Волконский сообщил печальную весть государю (а не Бенкендорф, узнавший об этом позднее).
Когда Бенкендорф явился во дворец, государь его очень плохо принял и сказал: "Я все знаю - полиция не исполнила своего долга". Бенкендорф ответил: "Я посылал в Екатерингоф, мне сказали, что дуэль будет там". Государь пожал плечами:
"Дуэль состоялась на островах, вы должны были это знать и послать всюду".
Бенкендорф был поражен его гневом, когда государь прибавил: "Для чего тогда существует тайная полиция, если она занимается только бессмысленными глупостями". Князь Петр Волконский присутствовал при этой сцене, что еще более конфузило Бенкендорфа"[ {37} ]
Странные обстоятельства похорон Пушкина организатор Ордена Р. И. А. Герцен с свойственной ему патологической, ослепляющей его разум, злобой к Николаю I объясняет будто бы ревностью Николая I к всенародной славе Пушкина. Николаю! не понравилось будто бы, что около дома умиравшего Пушкина всегда стояло много народа. "Так как все это, - утверждает Герцен, - происходило в двух шагах от Зимнего Дворца, то император мог из своих окон видеть толпу; он приревновал ее и конфисковала публики похороны поэта: в морозную ночь тело Пушкина, окруженное жандармами и полицейскими, тайком перевезли не в его приходскую, а в совершенно другую церковь; там священник поспешно отслужил заупокойную обедню, а сани увезли тело поэта в монастырь Псковской губернии, где находилось его имение". Ревность Николая I - обычная клевета Герцена по адресу последнего. Данзас, секундант Пушкина, воспоминания которого о последних днях жизни поэта и о его похоронах являются самыми достоверными, пишет: "Тело Пушкина стояло в его квартире два дня, вход для всех был открыт, и во все это время квартира Пушкина была набита битком".
Тайная перевозка тела Пушкина - тоже ложь. Тело перевозилось ночью потому, что до позднего вечера приходили прощаться люди с телом любимого поэта. "В ночь с 30 на 31 января, - сообщает Данзас, - тело Пушкина отвезли в Придворно-Конюшенную церковь, где на другой день совершено было отпевание, на котором присутствовали все власти, вся знать, одним словом, весь Петербург. В церковь пускали по билетам и, несмотря на то, в ней была давка, публика толпилась на лестнице и даже на улице. После отпевания все бросились к гробу Пушкина, все хотели его нести".
Герцен выдумывает, что после спешно отслуженной панихиды гроб был поставлен на сани и увезен в имение поэта.
"После отпевания, - вспоминает Данзас, - гроб был поставлен в погребе Придворно-Конюшенной церкви. Вечером 1-го февраля была панихида, и тело Пушкина повезли в Святогорский монастырь".
София Карамзина пишет своему сыну Андрею:
"В понедельник были похороны, то есть отпевание. Собралась огромная толпа, все хотели присутствовать, целые департаменты просили разрешения не работать в этот день, чтобы иметь возможность пойти на панихиду, пришла вся Академия, артисты, студенты университета, все русские актеры. Церковь на Конюшенной невелика, поэтому впускали только тех, кто имел билеты, иными словами, исключительно высшее общество и дипломатический корпус, который явился в полном составе..."
Как мы видим, Герцен лжет, как и всегда, когда изображает Россию его дней. Дело с похоронами Пушкина обстояло совсем не так, как он описывает. Но тем не менее похороны Пушкина не носили характера торжественных похорон великого народного поэта, павшего от руки убийцы. Но виноват в этом вовсе не Николай I, опять все тот же Бенкендорф. Он убедил царя, что друзья и почитатели Пушкина составили заговор. И, возможно, будут пытаться вызвать возмущение против правительства во время всенародных похорон. Опираясь на поступившие будто бы донесения секретных агентов, Бенкендорф настаивал, чтобы похороны Пушкина были проведены как можно скорее. У своей квартиры и у квартиры Геккерна Бенкендорф поставил охрану. Печати было запрещено им помещать статьи, восхваляющие Пушкина. Бенкендорф всячески пытался подчеркнуть опасность момента.
"Из толков, не имевших между собою никакой связи, - пишет Жуковский Бенкендорфу после похорон, - она (полиция. - Б.Б.) сделала заговор с политической целью и в заговорщики произвела друзей Пушкина".
...Бенкендорф продолжал мстить и мертвому Пушкину. Николай I предложил Жуковскому уничтожить все оставшиеся после Пушкина бумаги, которые могли бы повредить памяти поэта. Бенкендорф убедил Николая I, что прежде чем жечь бумаги, предосудительные для памяти Пушкина, необходимо, чтобы он все же прочел их. "Граф Бенкендорф ложно осведомлял государя, что у Пушкина есть предосудительные рукописи и что друзья постараются их распространить среди общества. Граф Бенкендорф не остановился даже перед обвинением Жуковского в похищении бумаг из кабинета Пушкина". Вот кто виноват в создании разного рода препятствий для того, чтобы похороны Пушкина не были проведены более достойным образом, а вовсе не мнимая ревность Николая I к славе Пушкина.
В написанном, но не отправленном Бенкендорфу письме Жуковский пишет: "Я перечитал все письма, им (Пушкиным) от Вашего сиятельства полученные: во всех в них, должен сказать, выражается благое намерение. Но сердце мое сжималось при этом чтении... Все эти двенадцать лет, прошедшие с той минуты, в которую Государь так великодушно его простил, его положение не менялось: он все еще был как буйный мальчик, которому страшились дать волю, под страшным, мучительным надзором".
"Государь вел себя по отношению к нему (Пушкину. - И.Г.) и ко всей его семье как Ангел. Пушкин после истории со своей первой дуэлью обещал Государю не драться больше ни под каким предлогом и теперь, будучи смертельно ранен, послал доброго Жуковского просить прощения у Государя в том, что не сдержал слова. Государь ответил ему письмом в таких выражениях: "Если судьба нас уже более в сем мире не сведет, то прими мое и совершенное прощение, и последний совет: умереть христианином. Что касается жены и до детей твоих, ты можешь быть спокоен, я беру на себя устроить их судьбу". (Из письма Е. А. Карамзиной, найденного уже в XX веке в архиве Нижне-Тагильского завода на Урале. - И.Г.).
После смерти Пушкина царь заплатил сто тысяч рублей, которые Пушкин был должен разным лицам. Приказал выдать семье Пушкина десять тысяч рублей и назначил жене и детям большую пенсию. Приказал издать собрание сочинений Пушкина за счет государства..."
* * *
Смерть Пушкина была трагической, невосполнимой утратой для России. Из бытия русского народа был насильственно и жестоко вырван высший образец русского строя души, истинно русского мировоззрения. Можно только с грустью гадать, как изменилась бы духовная жизнь Отечества, проживи Пушкин подольше. Но в одном я убежден совершенно: при Пушкине с его абсолютным авторитетом русского гения "орден интеллигенции", о котором так подробно и убедительно рассказал нам Б. Башилов, никогда бы не вошел в силу.
"Жил бы Пушкин долее, так и между нами было бы, может быть, менее недоразумении, споров, чем видим теперь". Эти пророческие слова Ф. М. Достоевского, сказанные им в Москве во время открытия памятника А. С. Пушкину, полны глубокого смысла и поныне. Масоны до сих пор мстят (и будут, наверное, впредь мстить) Пушкину за то, что он выражал русское национальное самосознание, за его необъятную любовь к Отечеству, православию и самодержавию. И потому до сего времени появляются гнусные книги, в которых перемешаны сплетни, злобные выдумки, коварные подделки, несуществующие "тайные дневники", бесконечно смакуются "дон-жуанские списки" поэта и т.д.
"В надежде славы и добра" прошла вся его кипучая творческая жизнь. Этого ему не могут простить разрушители исторической России. Пушкин - истинный духовный вождь для всех, кто, вопреки мощному идеологическому давлению определенной части либеральной русской интеллигенции, чтит наше великое прошлое, бесстрашно смотрит в глаза трагической правде сегодня - и уповает на истинное возрождение России. Верю: народ, давший миру Пушкина, найдет в себе силы возродить свое историческое бытие!
О РАДИЩЕВЕ
Они ненавидели русскую власть наших самодержцев, будучи изменниками интересов России.
Из телефонного разговора с историком
Сколько мы впитали пропаганды об исключительной личности страдальца за Россию Радищева и его значении в борьбе за свержение самодержавия во имя прогресса общественной жизни крепостнической, темной, угнетенной и отсталой России! Как чтил его Герцен и опоенная марксизмом некоторая часть нашей интеллигенции! Сколько улиц, проспектов и общественных заведений носят ныне имя Радищева! Даже один из самых лучших музеев России в Саратове, где собраны шедевры русского искусства, носит имя Радищева.
Известно, что этот столь чтимый советской властью "просветитель. XVIII века никакого отношения к живописи не имел и радетелем русского искусства не был. Помню, много лет назад в киножурнале "Фитиль" промелькнуло недоумение по поводу того, что где-то в советской провинции венерическому диспансеру было присвоено имя писателя В. Г. Короленко. За что и почему нанесли такую обиду писателю и гуманисту? Как известно, Короленко не страдал венерическими заболеваниями, в отличие, например, от Ленина, если верить его некоторым биографам. Так уж повелось со времен, видно, тоже "великой. французской революции, положившей обычай наглой бесцеремонности в переименовании городов, улиц и проспектов. Но их перещеголяли завоевавшие Россию большевики, старавшиеся стереть с карты мира названия многих русских, городов, деревень, проспектов, улиц и новообразованных ими государственных организаций. Русские имена заменялись абракадаброй политических кличек вроде: Искра, Владлен, Сталина, Рэм, Электрификация, Марлен, Виулен, Рой, Жорес, Тельман, Вилор и др. Я помню, когда уже в 70-е годы в ЗАГСе, когда я сказал, что прошу зарегистрировать имя моего сына "Иван", пожилая служащая подняла на меня глаза: "Вы шутите или серьезно? Назвали хотя бы Валерием, Адольфом, прекрасное имя Анатолий". Помню, как две пожилые женщины из числа сотрудников ЗАГСа вдруг долго пожимали мне и жене руки: "Как хорошо, что вы назвали сына Иваном". "Мы наш, мы новый мир построим! - провозглашали новые хозяева России, разрушая великое и прекрасное. Однако вернемся к делам Радищева. В Большой Советской Энциклопедии читаем панегирик:
"Радищев, Александр Николаевич (1749-1802), виднейший революционер-просветитель, русский писатель, представитель передовой материалистической философии в России 2-й пол. 18 в. Имя Радищева в числе других имен революционеров и борцов является предметом национальной гордости великого русского народа... (Удивителен этот идеологический пассаж со ссылкой на великий народ. - И.Г.)
...У Р. появилась "надежда на бунт от мужиков" против дворян. Эта надежда выливалась в открытый призыв против дворянства. Р. восстал и против самодержавия, принципиально отвергая эту формулу власти. "Самодержавство, - писал Р. - есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние.. В произволе помещиков, военщины, чиновников, духовенства Р. видел проявление системы самодержавия, противоречащей "естественному праву. человека, порождающей все социальные бедствия.
(Жаль, что не жил Радищев при "коммунистическом рае", а то бы другое запел! - И.Г.). Идеал будущего государственного устройства мыслил в форме федеративных республик... (Знакомое ныне слово! - И.Г.)
...В главе "Спасская Полесть" в фантастической форме сна Р. показал полное моральное разложение самодержавного строя, верховный представитель которого - царь - есть "первейший разбойник, незаконпервейший предатель, первейший нарушитель общия тишины (Ну и ну! - как сегодня сказали бы: Круто и... нагло. - И.Г.)
...Революционное значение "Путешествия" заключается в том, что Р. первый поставил в литературе вопрос неизбежности крестьянского восстания. Изображая самосуд крестьян над помещиком Р. оправдывает их, ибо "из мучительства рождается вольность". (Признание прямо-таки чекиста - ленинца 20-х годов! - И.Г.). Призывом к восстанию звучат слова: "0, если бы рабы, тяжкими узами отягченные, яряся в отчаянии своем, разбили железом, вольности их препятствующим, главы наши". Р. верил в свободное общество, пророчески восклицая: "Не мечта сие... Я зрю сквозь целое столетие". В главе "Хотилов" он рисует "проект в будущем, освобождение крестьян с землей, расцвет наук и торжество законов. Наивысшего гражданского пафоса и революционного свободомыслия Р. достигает в оде "Вольность", включенной в "Путешествие". Недаром Екатерина II оценила оду как революционный набат, как "совершенно ясно бунтовскую, где царям грозится плахой. Кромвелев пример приведен с похвалою"...[ {38} ]
Сказано также в Советской Энциклопедии: "В одном из вариантов стихотворения "Памятник" Пушкин писал: "Во след Радищеву восславил я свободу и милосердие воспел". Что же думал о Радищеве Пушкин в расцвете своего гения мыслителя и историка на самом деле? "...В Радищеве отразилась вся французская философия его века: скептицизм Вольтера, филантропия Руссо, политический цинизм Дидрота и Реналя; но все в нескладном, искаженном виде, как все предметы отражаются в кривом зеркале. Он есть истинный представитель полупросвещения. Невежественное презрение ко всему прошедшему, слабоумное изумление перед своим веком, слепое пристрастие к новизне, частные поверхностные сведения, наобум приноровленные ко всему, вот что мы видим в Радищеве. Он как будто старается раздражить верховную власть своим горьким злоречием; не лучше ли было бы указать на благо, которое она в состоянии сотворить? Он поносит власть господ как явное беззаконие; не лучше ли было представить правительству и умным помещикам способы к постепенному улучшению состояния крестьян? Он злится на цензуру; не лучше ли было потолковать о правилах, коими должен руководствоваться законодатель, дабы, с одной стороны, сословие писателей не было притеснено и мысль, священный дар Божий, не была рабой и жертвою бессмысленной и своенравной управы; а с другой - чтоб писатель не употреблял сего божественного орудия к достижению цели низкой или преступной? Но все это было бы просто полезно и не произвело бы ни шума, ни соблазна, ибо само правительство не только не пренебрегало писателями и их не притесняло, но еще требовало их соучастия, вызывало на деятельность, вслушивалось в их суждения, принимало их советы, чувствовало нужду в содействии людей просвещенных и мыслящих, не пугаясь их смелости и не оскорбляясь их искренностью.
Какую цель имел Радищев? Что именно желал он? На сии вопросы вряд ли бы мог он сам отвечать удовлетворительно. Влияние его было ничтожно.
Все прочли его книгу и забыли ее, несмотря на то, что в ней есть несколько благоразумных мыслей, несколько благонамеренных предложений, которые не имели никакой нужды быть облечены в бранчливые и напыщенные выражения и незаконно тиснуты в станках тайной типографии, с примесью пошлого и преступного пустословия. Они принесли бы истинную пользу, будучи представлены с большей искренностью и благоволением; ибо нет убедительности в поношениях, и нет истины, где нет любви".
А. Н. Радищев был масоном-мартинистом. Многие из русских масонов "человеколюбцев" прославились зверским обращением с крестьянами. Например, масон граф Дмитриев-Мамонов мучил и пытал своих крепостных. Масон князь Репнин прославился чудовищной жестокостью в подавлении волнения своих крестьян, обстреляв из пушек их мирные жилища. Бывший прапорщик Тухачевский, разумеется, перещеголял его зверствами, подавляя во время Гражданской войны восстания тамбовских крестьян. Примеры зверств пришедших к власти либеральных "братьев" и "товарищей" общеизвестны. Естественно, что, крича о гуманности, демократии и свободе, декабристы так же не желали дать "вольную" своим крестьянам, а когда много лет спустя государь Александр 11 освободил крестьян в 1861 году, он был тут же убит боевиками "освободительного движения", среди которых, по свидетельству некоторых источников, была и Геся Гельфман - мать Керенского, будущего главы Временного правительства, открывшего дверь рвущемуся к власти Ленину и его соратникам из опломбированного вагона. Десятки тайных лож метастазами пронизали Россию, их члены явились исполнителям воли тайного центра и других иностранных хозяев враждебных Российской империи государств. Измена России и жажда разрушения нашего государства характеризует целенаправленную деятельность масонов.
Недавно вышли два тома исследования историка О. А. Платонова "Терновый венец России"[ {39} ], где любознательный читатель найдет для себя много новых интересных фактов. Многое тайное становится явным!
Попав после разгрома третьего рейха в Москву, тайные архивы масонов Европы и России долго были заперты в спецхране и недоступны нашим ученым и историкам. Не могу не обратить внимание читателей еще раз на всестороннее исследование Башилова, где уделено внимание и просветителю, отцу многих русских интеллигентов, готовивших великую бурю, разбившую их теософскую никчемность... Добавлю: тогда ругать самодержавие, православие и Россию стало модой. Это не значит, что почти все интеллигенты были масоны. Но это значит, что все масоны были интеллигенты... Итак, пролистаем еще несколько страниц из книги пытливого историка Б. Башилова.
"Пушкин - политический антипод Радищева. Только в пору юношества он идет по дороге, проложенной Радищевым, а затем резко порывает с политическими традициями, заложенными Радищевым. В письме к А. А. Бестужеву из Кишинева, в 1823 году, юный Пушкин пишет фразу, цепляясь к которой Пушкина всегда стараются выдать за почитателя Радищева: "Как можно в статье о русской словесности забыть Радищева? Кого же тогда помнить?"
Зрелый, умственно созревший Пушкин смотрел на Радищева совершенно иначе и никакого выдающегося места ему в истории русской словесности не отводил. Пушкин написал о Радищеве две больших статьи: "Александр Радищев" и "Мысли на дороге". Статьи эти написаны Пушкиным незадолго до его смерти. Таким образом, мы имеем возможность узнать, как смотрел Пушкин на родоначальника русской (левой. - И.Г.) интеллигенции, когда окончательно сложилось его мудрое политическое миросозерцание. "Беспокойное любопытство, более нежели жажда познаний была отличительная черта ума его", - пишет Пушкин. Радищев и его товарищи, по мнению Пушкина, очень плохо использовали свое пребывание в Лейпцигском университете. "Ученье пошло им не впрок. Молодые люди проказничали и вольнодумствовали". "Им попался в руки Гельвеций. Они жадно изучили начала его пошлой и 6есплодной метафизики, для нас непонятно, каким образом холодный и сухой Гельвеций мог сделаться любимцем молодых людей, пылких и чувствительных, если бы мы по несчастию, не знали, как соблазнительны для развивающихся умов мысли и правила, отвергаемые законом и преданиями".
А. Радищев попадает в среду масонов, так называемых мартинистов.
"Таинственность их бесед, - сообщает Пушкин, - воспламенила его воображение. Он написал свое "Путешествие из Петербурга в Москву" - сатирическое воззвание к возмущению, напечатал в домашней типографии и спокойно пустил его в продажу..." Ясный и объективный ум Пушкина не может оправдать безумный поступок Радищева в эпоху, когда во Франции происходила революция, когда в России только недавно отгремела Пугачевщина. Пушкин всегда бережно относился к национальному государству, созданному в невероятно трудных исторических условиях длинным рядом поколений.
Пушкин решительно осуждает Радищева, не находя для него никакого извинения: "...Мы никогда не почитали Радищева великим человеком, -пишет он, - поступок его всегда казался нам преступлением ничем не извиняемым, а "Путешествие в Москву" весьма посредственною книгою, но со всем тем же не можем в нем не признать преступника с духом необыкновенным, политического фанатика, заблуждающегося, конечно, но действующего с удивительным самоотвержением и с какою-то совестливостью".
Дальше следуют замечательные по глубине рассуждения Пушкина. Он пишет: "...Не станем укорять Радищева в слабости и непостоянстве характера. Время изменяет.. человека, как в физическом, так и в духовном отношении. Муж со вздохом иль с улыбкою отвергает мечты, волновавшие юношу. Моложавые мысли, как и моложавое лицо, всегда имеют что-то странное и смешное. Глупец один не изменяется, ибо время не приносит ему развития, а опыты для него не существуют".
Пушкин ставит вопрос о том, должны были ужасы французской революции оказать влияние на миросозерцание Радищева или нет? И отвечает: "...Мог ли чувствительный и пылкий Радищев не содрогнуться при виде того что происходило во Франции во время ужаса? Мог ли он без омерзения глубокого слышать некогда любимые свои мысли, проповедуемые с высоты гильотины, при гнусных рукоплесканиях черни? Увлеченный однажды львиным ревом Мирабо, он уже не хотел сделаться поклонником Робеспьера, этого сентиментального тигра". Эта фраза чрезвычайно ярко характеризует отношение самого зрелого Пушкина к кровавой французской революции и ее рыцарям гильотины.
Несмотря на кровавый опыт французской революции, Радищев не смог полностью преодолеть следы юношеского фанатизма. "...Бедный Радищев, увлеченный предметом, некогда близким к его умозрительным занятиям, вспомнил старину и в проекте, представленном начальству, предался своим прежним мечтаниям. Граф 3авадовский удивился молодости его седин и сказал ему с дружеским упреком: "Эх, Александр Николаевич, охота тебе пустословить по-прежнему! или мало тебе было Сибири?" В этих словах Радищев увидел угрозу. Огорченный и испуганный, он возвратился домой, вспомнил о друге своей молодости, о лейпцигском студенте, подавшем ему некогда мысль о самоубийстве... и отравился. Конец, им давно предвиденный и который он сам себе напророчил!"
Трагический конец первого русского интеллигента является прообразом самоубийства, которое подготовила себе в виде большевизма вся русская интеллигенция - это общество политических фанатиков и утопистов, целое столетие в фанатическом ослеплении рывшее могилу национальному государству и погибшее вместе с ним.
Пушкин понимал, чего никогда не понимал Радищев и его последователи, что: "...нет убедительности в поношениях и нет истины, где нет любви". Радищев и вся русская революционная интеллигенция вслед за ним много и старательно поносили современную им Россию и ее историческое прошлое, но настоящей любви к России ни у кого из них не было, а поэтому в их поношениях не было и нет истины.
Низко расценивает Пушкин и основное произведение Радищева "Путешествие из Петербурга в Москву". "... "Путешествие в Москву), причина его несчастия и славы, - пишет Пушкин, - есть, как мы уже сказали, очень посредственное произведение, не говоря уже о варварском слоге. Сетование на несчастное состояние народа, на насилие вельмож и прочее преувеличены и пошлы. Порывы чувствительности, жеманной и надутой, иногда чрезвычайно смешны. Мы бы могли подтвердить суждение наше множеством выписок. Но читателю стоит открыть его книгу наудачу, чтоб удостовериться в истине нами сказанного".
Весьма характерно, что Пушкин описывает не путешествие из Петербурга в Москву, а путешествие из Москвы в Петербург, то есть совершает путешествие в обратном направлении, чем Радищев, Пушкин и в идейном плане также совершает обратное путешествие, разоблачая во всех случаях вымысел и преувеличения Радищева в описании им современной ему действительности.
В главе одиннадцатой, под названием "Русская изба", Пушкин разоблачает недобросовестную попытку Радищева изобразить жизнь русскою крестьянина в значительно более мрачном виде, чем она была на самом деле.
"...В Пешках (на станции, ныне уничтоженной) Радищев съел кусок говядины и выпил чашку кофе. Он пользуется сим случаем, дабы упомянуть о несчастных африканских невольниках, и тужит о судьбе русского крестьянина, не употребляющего сахара. Все это было тогдашним модным красноречием". Трезвый политический мыслитель, Пушкин шаг за шагом разоблачает все дикие претензии, которые предъявляет Радищев к современной ему России. Это столкновение двух политических стилей: стиля политического и социального реализма и социального утопизма. Пушкин, в лице которого возмужала наконец национальная политическая мысль, защищает русское национальное государство от нападок на него Радищева. Пушкин вскрывает всю опасность исторической чувствительности Радищева. Нарисовав картину тяжелой жизни крестьян у одного помещика, который, желая улучшить жизнь крестьян, завел порядки вроде тех, которые были в заведенных Аракчеевым военных поселениях, Пушкин иронически писал: "Как бы вы думали: мучитель имел виды филантропические". Это замечание бьет в самую суть радищевского отвлеченного прекраснодушия. Результаты отвлеченного прекраснодушия чаще всего являются источником сильнейших мучений для тех, кого хотят облагодетельствовать.
Пушкин первый почуял огромную опасность, которую несли с собой филантропы типа Радищева, пророки злого добра, первый понял разрушительную роль, которую они могут сыграть в России. И Пушкин первый из современников нанес сокрушительный удар Радищеву, родоначальнику русской (левой. - И.Г.) интеллигенции.
Если первый русский интеллигент ждет революции в России с таким же восторгом, как и все последующие поколения интеллигенции, то Пушкин считает, что насильственные политические потрясения всегда страшны для человечества.
Трезвый ясный ум Пушкина, взявшегося за разоблачение слезливых карикатур А. Радищева, находит сильные неопровержимые доводы, взятые из личных наблюдений над современной ему русской действительностью, которую он не идеализировал, видел все ее недостатки, желал постепенного улучшения ее, которую оценивал не отвлеченно, саму по себе. как это всегда делали русские простодушные интеллигенты, в сравнении с прошлым и настоящим других народов. И при таком трезвом подходе русская действительность представлялась Пушкину, умнейшему человеку тогдашней России, вовсе не в том виде, как Радищеву.
Дальше Пушкин касается чрезвычайно важной темы, которая всегда сознательно или бессознательно вслед за Александром Радищевым избегает вся русская интеллигенция. Темы о том, как же живет в просвещенных странах так называемый простой люд по сравнению с плохо живущим русским народом, о горестях и страданиях которого господа интеллигенты пекутся со времен Радищева и во имя любви к которому они в результате героических усилий в течение столетия соорудили большевизм".
Из Пушкина вышли Гоголь, "славянофилы-почвеники" и Достоевский, из Радищева - та часть русской интеллигенции, столь далекой от патриотизма и исторической России, когда они жаждали ее уничтожения во имя химеры "свободы, равенства и братства"...
Искушенный читатель вправе сделать свой выбор и согласиться в оценке Радищева с "великороссом" Лениным или с выводом "самого умного человека в России" А. С. Пушкина (напоминаю читателю мнение, высказанное о нем государем Николаем I), видевшего в свои зрелые годы всю опасность, которую представляли радищевы и чаадаевы для исторического бытия сильной, свободной, богатой и гремящей славой Российской империи - нашего Отечества. Будем читать и правильно понимать нашего национального гения подлинных великороссов! Будем в меру сил следовать его историческим путем правды, давая отпор клеветникам России - вчерашним, сегодняшним и будущим...
Знаменательно также: когда дело дошло до катастрофы войны с нацистской Германией, испуганный Сталин, апеллируя к именам великих предков, не назвал в числе их имена "национальной гордости великороссов", коминтерновских любимцев: Радищева, декабристов, Чаадаева, Герцена, Чернышевского, Добролюбова и прочих деятелей, готовивших крах исторической России, с их звериной ненавистью к самодержавию, православию и народности. Я уверен, что многие поборники масонского "освободительного" движения, доживи они до сего дня, "оглянувшись окрест себя", поседели бы от ужаса и раскаяния в своих деяниях и теориях", приведших нашу несметно богатую и свободную великую Россию к уничтожению и вымиранию... Даже они вздрогнули бы, видя реализацию плана всемирного заговора превращения их Родины в "Русскую пустыню" - свидетелями чего мы являемся ныне.
Не "буди" они друг друга от поколения к поколению к активной борьбе (что так радостно отмечал В. Ульянов (Ленин)) по развалу последнего бастио на европейской христианской цивилизации - Святой Руси Православной, - мы бы сегодня не очнулись на пепелище нашего Отечества... Наши "освободители" - дети великой Лжи, хотя некоторые из них и могли искренне верить в ее великую "Правду". История России - трагический урок для всего человечества! Кто из русских сегодня имеет "права человека"?..
* * *
Мечта о казарменном коммунизме - концлагере - осуществилась в ХХ веке во многих странах. Что за ад - мы убедились. Пушкин видел в Радищеве "полуневежду". Пора навсегда забыть и давно сдать в исторический архив "просветителей" вроде Радищева! А национальной "гордостью великороссов" по праву считать Пушкина, Гоголя и Достоевского, Васнецова, Нестерова, Сурикова, Чайковского, Бородина, Шаляпина, философа Ивана Ильина, историков - Татищева, Флоринского, Ивана 3абелина, Егора Классена, Сергея Лесного и других славных сынов великой России, а не тех, кто толкал нас к национальному самоубийству.
Вот и дошли до того, что сегодня считают лучшими русскими художниками - Кандинского, Шагала, Малевича и т.д. В них, продолжая логику Ленина, и должна быть заключена национальная гордость великороссов. Но отнюдь не в Рублеве, Сурикове, Васнецове, Иванове, Нестерове, Врубеле и других великих именах, коими так славна Россия.
По Ленину, гордостью великороссов (и как это Владимир Ильич допустил такое "черносотенное" определение! - И.Г.) должны считаться все те, кто подготавливал вселенское потрясение гибели самодержавной, православной, исторической России и будущую бойню мировой революции. Не гордиться такими "великороссами", как Ленин, Радищев, Пугачев, декабристы, Герцен, Новиков, Шварц, Блаватская, Горький и многие другие, а возмущаться и проклинать можно такую "гордость" великороссов, которые способствовали в меру сил исторической гибели нашего Отечества, а .вместе с ним потере равновесия сил добра и зла в мире. Настанет день, когда, согласно евангельской притче, бесы, так долго мучившие Россию, войдут в стадо свиней и. погибнут в пропасти, - а больная Россия, выздоровевшая и невредимая, будет внимать словам Спасителя Мира. Изгнание бесов известно нам по многим фактам русской церковной истории, практикуется и в наше время, и не случайно великий Достоевский сделал эпиграфом к своему бессмертному произведению "Бесы" эти евангельские слова. Одним из таких бесов, а имя его легион, - был, по моему убеждению, клеветник и масон, "сознательный" фанатик Радищев и все ,те, которым и по сей день нужны великие потрясения, когда нам нужна великая Россия... Та, которую мы потеряли...
Я не верю в ложь коммунизма и не верю в ложь демократии.. Я верю в третий путь: возрождение самобытной - идущей своим путем - исторической национальной России, что явится спасением для нас, русских, живущих на пороге XXI века. С нами Бог!..
Как хотели и хотят масонствующие либералы, равно как и коммунисты, сделать Пушкина своим; потому и ведут политическую биографию русского национального поэта от антиисторических бредней Радищева и Чаадаева. А. С. Пушкину приписывают стихи и эпиграммы, которых он никогда не писал, спекулируя на том, что мировоззрение Пушкина - мыслителя, поэта, писателя и историка - окончательно окрепло лишь после трагедии на Сенатской площади. И повторяю, зрелость мировоззрения поэта во многом определил великий государь-рыцарь Николай I, которого так не любил Маркс и побежденные им масоны, руководство над которыми осуществляли тайные ложи уже больной к тому времени Европы.
* * *
Сколько раз, стоя на мосту, я смотрел в темноте на быстрые воды широкой Невки. Кругом мглистый мрак. Только по мятущимся огням цепочек фонарей, раскачиваемых ветром, чувствуешь, как широки темные воды реки... Менялись времена года, скованная льдом белая от снега Невка чернела бездонными полыньями, шел снег, подымаясь на горб моста, лязгал трамвай. Закат был красен и тревожен, снег сине-фиолетовый. Одинокие фигуры, как черные огоньки, бились на ветру, боясь поскользнуться на льду тротуаров. О, Петербург!..
Идя пешком, чувствуешь, как далеко от Карповки, от моего Ботанического сада дойти по Каменноостровскому до трагического места дуэли Пушкина на Черной речке. Ныне трудно себе представить, какое было далекое и пустынное место дуэлей, где великий поэт пал на петербургский снег, сраженный пулей убийцы. "Пустое сердце билось ровно - в руке не дрогнул пистолет..." Как они ненавидели и боялись Пушкина!..
Нынче вокруг небо закрывают леса бетонных советских новостроек, в окнах зажигаются мертвенные огни. Темнота ложится на город. Как далеко остался позади Зимний дворец и ныне известный каждому из нас дом, где жил и ушел в вечность наш национальный поэт. Уже в темноте когда-то светоносный дворец, где жили некогда русские цари, а ныне черными окнами музея Эрмитаж отсвечивает розовое зарево над городом. В далекой вышине Александрийского столпа чуть виден ангел с крестом и ликом, которому, как говорят, скульптор придал черты Александра I Благословенного, чье имя овеяно победой Отечественной войны 1812 года. Я старался представить себе на огромной снежной пустыне Дворцовой площади одинокого Пушкина, чувствующего свое одиночество в сжимающихся неумолимых кольцах смертельного заговора. Они, "палачи свободы, гения и славы", знали, как уязвить душу великого поэта. Они знали, что результатом их травли будет дуэль - убийство. Они знали, что в борьбе за свою честь Пушкин словно забудет обещание, данное государю, не драться на дуэли. Государь Николай Павлович знал больше, чем мог сказать, - беря со столь любимого им поэта слово. Но и он не рассчитал безудержного темперамента, чувства оскорбленной чести и своей правоты гениального Пушкина. Надеялся, увы, государь и на Бенкендорфа [ {40} ], который оказался верным не государю, а своему масонскому долгу не помешать убийству.
Снова вернемся к фактам, приводимым в книге русского историка.
"...Дантес получил благословение на дуэль с Пушкиным от Павла Строгонова, который в юности участвовал во французской революции, был членом якобинского клуба "Друзья Закона" и который, когда его принимали в члены якобинского клуба, воскликнул: "Лучшим днем в моей жизни будет тот, когда увижу Россию возрожденной в такой же революции".
"Убийцы Пушкина, - пишет в дневнике А. Суворин, встречавшийся еще с современниками Пушкина и знавший из разговоров с ними больше того, что писалось членами ордена об убийстве Пушкина, - Бенкендорф, княгиня Белосельская и Уваров. - Ефремов и выставил их портреты на одной из прежних Пушкинских выставок. Гаевский залепил их".
Свобода гения и слава палача
Я долго думал о последних днях жизни поэта. На своей картине я хотел показать Пушкина, идущего домой в тревожных сумерках. Горит огнями окон Зимний дворец. Там радость и счастье дворцовой жизни. Царь и поэт... Как же желали многие дружбы и государственного союза двух великих людей России... Какое одиночество ощущала ранимая и великая душа...
Накануне дуэли Пушкин успел написать Ишимовой, которая написала прекрасную книгу для детей о русской истории. Как он хотел, думаю перед роковым шагом еще и еще раз почувствовать нужность и правоту своей и царской воли уберечь Россию от страшных путей, предначертанных ее врагами. Пушкин, как никто до него, любил Россию и, поняв многое, отринув заблуждения своей юности, - знал, что делать. Свою тайну он унес с собой, и, говоря словами другого гения: "Мы теперь- эту тайну разгадываем". Как трудно написать образ Пушкина. Какой точный образ у Серова 1812 Кипренского, который, верю я, отнюдь не польстил поэту. Он любил Пушкина и оставил нам -далеким потомкам - свое понимание таины души поэта... При полной внешней схожести...
* * *
Ну а кто остался от рода Пушкиных? Что сталось с его детьми и живы ли его потомки? Летит время. Дети - личное бессмертие. Страшно и беспощадно было осуществлено уничтожение лучших сил всех сословий России... У них - наших врагов - был многовековой опыт. Они были всемирны, сплоченны и знали, чего хотят.
Я помню, когда у меня в Москве несколько дней жил сосланный во Владимир Василий Витальевич Шульгин. Я от него узнал необычайно много о страшных годах русского лихолетья. Запомнился разговор о так называемых "буржуях". Чтобы быть точным, привожу слова самого Шульгина: "Изобретение слова "буржуй", в его специально русском значении, было ловчайшим ходом в атаке коммунистов. Сие было проделано в полном соответствии с доктриной "разделяй и властвуй", точнее сказать "расстреливай, разделяя".
Под понятие "буржуи" последовательно подводились:
А. Императорская фамилия.
Б. Вооруженные силы государства:
1. полиция,
2. жандармы,
3. офицеры,
В. Правящая элита
1. высшие чиновники,
2. высшее духовенство,
3. титулованные дворяне: "князья и графья",
4. крупные помещики,
5. богатые люди в городах,
6. крупные купцы и промышленники.
Г. Культурный класс:
1. дворяне вообще,
2. духовенство вообще,
3. чиновники вообще,
4. помещики вообще,
5. интеллигенция вообще.
Д. Аристократия низов:
1. зажиточные крестьяне,
2. квалифицированные рабочие,
3. казачество.
Е. Любые группы, признаваемые по тем или иным причинам в данное время вредными.
Все эти группы ставились к стенке постепенно, не оказывая друг другу почти никакой помощи. Жертвы были‚ разделены каждый думал "Бог не без милости, свинья не съест". А коммунистическая хавронья, слушая эти умные речи, методически чавкала одних за другими. Если бы всех этих обреченных осветил луч прозрения, если бы они поняли: "сегодня ты, а завтра - я", может быть, картина была бы иная. Встала бы дружная громада моритуров и задавила бы методических убийц. Но этого не случилось. Почему? Да потому, что то общее, что соединяло всех этих осужденных на гибель, тщательно от них скрывалось, искуснейшим образом затемнялось. И его не увидели, хотя оно было довольно ясно. Не нашлось мальчика из сказки Андерсена, который бы крикнул: "Тятенька, тятенька, да ведь все-то они русские". [ {41} ]
Общеизвестно, с какой лютой последовательностью проводился геноцид народов России строителями "счастливого будущего". В еженедельнике "Красный террор" от 1918 года читаем: "Мы теперь ведем борьбу не с отдельными личностями, а уничтожаем буржуазию, как класс. В документах по делу обвиняемого нет надобности искать доказательств, боролся ли он словом или делом с советским правительством. Прежде всего следует установить, к какому классу принадлежит обвиняемый, какого он происхождения, какое получил образование и чем занимается. Ответы на эти вопросы должны решить участь обвиняемого. В этом смысле и сущность красного террора". То есть если обвиняемый буржуй, то его надо убить без всякой вины. "Пусть буржуазия потонет в собственной крови!" - обычно заканчиваются разные летучие листики социалистической советской власти. Не даром же социалисты избрали для своего флага красный цвет, как знак крови, как символ кровопролития. Весь мир должен быть залит кровью, чтобы за "кровавой зарею", по их словам, встало солнце счастья людей - социализм. Но вот в России уже шестой год социалисты льют кровь потоками, залили кровью эту великую страну.. Уже шестой год там горит кровавая заря, - а вместо обещанного счастья наступила темная ночь страданий и ужасов для рабочих и пролетариев, не говоря уже о простых смертных.
Дети "буржуев" не имели права на работу и на учебу в бывших - русских учебных заведениях нашей рухнувшей в одночасье империи. Многие с трудом скрывали свое "проклятое" происхождение, устраивались работать на черные работы. Страна превращалась в ад. Братоубийственная война, массовые расстрелы, голод, доходивший до людоедства, сыпной тиф, всеобщее доносительство, выявляющее "врагов народа". В искусственно образованный вакуум хлынули иноверцы и садисты-уголовники...
Будь проклят род того, кто нарушит масонскую клятву. Известно, что большевики и один из их лидеров Иосиф Джугашвили хорошо усвоил это правило, карая детей, внуков и правнуков своих врагов - "врагов народа": "Мертвые умеют молчать!"
Может быть, Маркс прав, что бытие определяет сознание. Ничуть не определяет, а некоторых, безусловно, влияет. Более того, бытие не определяет сознание, но может навсегда искалечить его. Все сидели за одними партами и слушали одни и те же лекции в так называемых вузах. Однако все подумали по-разному ... Многим кажется что солдаты все на одно лицо, многим, что китайцы. Допускаю, что китайцам на одно лицо кажутся все европейцы. Но это не так...
* * *
Помню, мы сидели в приемной худсовета на улице Горького, ныне Тверской. Какие одинаково унылые лица были у моих коллег, рядом с которыми стояли холсты, созданные по заказу кормильца многих советских художников, так называемого Худфонда. Из многочисленных клубов, как колхозных, так и фабричных, из санаториев и даже от Морфлота СССР стекались заказы на тематические картины, на портреты вождей, писателей, а иногда и просто пейзажи в обширную кормушку руководителей Художественного фонда. Руководители фонда, при котором был многолюдный и художественный совет, решали, кому можно поручить идущие из всех республик и областей долгожданные заказы.
Держал и я свои холст. Это было давно, когда я только что приехал в Москву и получил наконец право на прописку. Художники заходили, как больные к доктору, и выходили точно так же, кто довольный, кто - подавленный. И снова молчание ждущих. Снова выходит кто-то и говорит другу: "Ленина облагородить внутренней улыбкой, а Горький - не похож!" Другой: "Убрать облака и дать больше голубого неба". За заказы дрались и умирали. "Долго нам ждать?" - спросил я тихо у своего соседа, пожилого художника с угасшими глазами на больном и бледном лице. "Каждого держат столько, сколько им нужно, - как на допросе, если спешите - идите домой". В его ответе я уловил какую-то товарищескую нотку. Через пять минут, оглядев какой раз нас, которых было человек двадцать, снова шепотом сказал соседу, глядя на его небритую седую щетину щеки: "Странно было бы здесь представить с нами Врубеля или Сурикова, которые бы принесли работы на "совет". На этот раз сосед агрессивно и, видимо, не желая говорить со мной огрызнулся, не поворачивая головы: "Пришел бы сюда сдавать работу Врубель или Суриков, с такой же рожей сидели бы, как и мы, тем более что здесь никому не нужны ни "Царевна Лебедь", ни "Утро стрелецкой казни". Совет Худфонда, естественно, не принял мою работу и сказал мне: чтобы иметь право получать и сдавать работу, надо быть членом СХ СССР. Мой приятель Коля Садуков, который вырвал для меня заказ, зная о моей непросветной нищете, очень расстроился, узнав, что исполненную мною картину "Ленин на фоне Кремля" 1 метр на 2 совет "запорол" - не принял. Члены совета бесцеремонно спрашивали меня, как, я получив тройку за диплом в Ленинграде и не будучи членом Союза художников, имею наглость претендовать на заказы Московского худфонда. Кто-то сказал, что мне никогда не дотянуться до образа Ленина. Коля Садуков с прискорбием комментировал: "Да старикашка, зря я старался для тебя - они тебя никогда не пропустят, ни за какие проценты. Ненавидят". Глядя на мой холст, на котором был изображен, согласно заказу, стоящий во весь рост Ленин на фоне кремлевских башен, меланхолично добавил: "Придется мне сверху донизу переписать твоего Володьку! Ты никогда не почувствуешь стиля заказа Худфонда!" Через несколько дней Коля Садуков, "поработав" пару часиков, камня на камне не оставил от моего Ильича. На булыжниках Красной площади даже появилась ультрамариновая тень от солнца, а Ильич стал приветливо улыбаться. Совет без звука принял работу Николая Садукова, а Коля благородно поделился со мной гонораром. Вскоре он получил заказ на портрет Пушкина для клуба одного из совхозов нашего Подмосковья...
Единственный прямой наследник Пушкина
Я знал, как и многие, что сегодня живут и здравствуют многочисленные родственники великого русского поэта. Часть живет у нас, а больше, как мне говорили, за границей. И вот совсем недавно я случайно встретился с бывшим первым секретарем ЦК ВЛКСМ Виктором Ивановичем Мироненко и его очаровательной женой Ларисой, портрет которой мне довелось писать несколько лет назад. Он и она абсолютно не изменились с тех пор, сохраняя молодость и солидную респектабельность. "Виктор Иванович, - спросил я у Мироненко, - вы, наверное, стали банкиром". "Да что вы, - махнул он рукой, - сегодня я являюсь директором фонда грядущего двухсотлетия Александра Сергеевича". Я слышал от кого-то, что В. Мироненко участвовал в президентской кампании М.С. Горбачева, переспросил: "Какого Александра Сергеевича?" Мироненко серьезно посмотрел на меня: "Как какого, Александра Сергеевича Пушкина, разумеется, - великого русского поэта". Красивая большеглазая Лариса с присущим ей темпераментом начала рассказывать, что государство ныне не помогает не только Святогорскому монастырю, когда земляной оползень угрожает уничтожить могилу поэта, - но и главное: Пушкинскому дому, где в хранилище в числе бесценных рукописей великих русских писателей в угрожающем состоянии гибели находится собрание большинства рукописей Пушкина.
Последний ремонт в знаменитом Пушкинском доме проводился чуть ли не накануне революции! К кому только не обращалась дирекция Пушкинского дома и мы - никто не хочет помочь. Один из предполагаемых "спонсоров", на которого мы так возлагали надежды дал совет: "Вы продайте на "Сотсби" несколько листов вашей пушкинской коллекции рукописей, а на эти деньги сделайте ремонт". "А что такого я сказал", - удивился он, видя, как представители дирекции пушкинского дома по одному стали покидать помещение, где хранятся рукописи великого Пушкина, оставляя его с телохранителями в гулкой пустоте гибнущих архивов...
Я спросил у Виктора Ивановича: "Раз уж вы возглавляете комиссию по празднованию 200-летия со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина, значит, вы ответите мне на столь интересующий меня вопрос, сколько прямых наследников поэта живет в России и за рубежом?" Лариса из-за плеча мужа ответила незамедлительно: "Илья Сергеевич, только один прямой наследник у Пушкина - зовут его Григорий Григорьевич, и живет он в Москве. Вы его должны обязательно нарисовать".
В. И. Мироненко пояснил: "Это действительно единственный прямой потомок старшего сына Пушкина Александра, как известно, "большого любимца отца". Александр Александрович Пушкин был талантливейшим военным, одним из лучших воспитанников Пажеского корпуса, который он окончил в 1851 году". Мироненко, посмотрев на меня, спросил: "Продолжить биографию старшего сына поэта? Или вы это все знаете?" - "Признаюсь, - ответил я, - что не знаю и слушаю вас с величайшим вниманием". Он продолжил: "Ну так вот - Александр Александрович по высочайшему приказу в 1878 году, во время Русско-турецкой войны, был награжден золотой Георгиевской саблей с надписью "За храбрость" и орденом "Святого Владимира IV степени с мечом и бантом". Засим, - откинувшись в кресле продолжил Виктор Иванович, - за воинскую доблесть сын поэта был произведен в генерал-лейтенанты. В Болгарии по сей день помнят А.А. Пушкина. У него, кстати, было одиннадцать детей". С присущим ей темпераментом Лариса, воспользовавшись паузой, пояснила мне: "Наш Григорий Григорьевич Пушкин, ныне здравствующий, - последний прямой потомок Пушкина - сын Григория Александровича, одного из одиннадцати детей генерала Александра Александровича, героя освобождения славян от турецкого ига".
Мироненко невозмутимо продолжил свой исторический экскурс: "Итак, Илья Сергеевич, Григорий Александрович Пушкин - внук поэта. Он родился в 1868 году и скончался накануне войны с Гитлером - в 1940 году. Он учился в Царскосельском лицее и тоже был военным".
"Переходи же к нашему Григорию Григорьевичу - правнуку Пушкина" - вновь не утерпела красивая Лариса.
"Перехожу, перехожу, - отмахнулся Виктор Иванович - но художник должен понять, откуда взялся опекаемый нашим Юбилейным комитетом Григорий Григорьевич Пушкин, которого мы посетим на днях все вместе, когда я договорюсь 83-летним последним прямым потомком великого поэта о нашем визите". Лариса поспешила пояснить, что у второго сына Пушкина не было детей, а по дочерним линиям Пушкины породнились не только с русским императорским домом, но и английской королевской династией.
Здесь я решил перебить супругов Мироненко конкретным вопросом о профессии и биографии Григория Григорьевича Пушкина, с которым я уже мечтал встретиться, тем более что он "чем-то похож внешне на своего гениального прадеда". В.И. Мироненко на секунду опустил глаза: "Лучше, если вы, Илья Сергеевич, поговорите сами Григорием Григорьевичем Пушкиным. Он очень милый человек, одинокий - получает небольшую пенсию, и наш Юбилейный комитет считает своим долгом помогать ему во всем, чем можем". Лариса, снова боясь, что муж ее остановит, быстро залпом проговорила: "Высшего образования у него нет, забрали в армию - между Финской и Отечественной войной работал оперуполномоченным в МУРе, потом печатником в типографии комбината "Правда"...
"Да, жена права, - сказал В. И. Мироненко. - Недавно Григорий Григорьевич получил почетный знак "Петровка, 38" за заслуги в своей работе уголовном розыске. Он был очень рад этому заслуженному вниманию. А после демобилизации он до пенсии работал наборщиком и печатником "Правде".
Я онемел...
Заехали в продуктовый магазин на Новом Арбате. "Цветов купить не успеваем!" - сказал Мироненко. И вот мы звоним в дверь новостроечного дома по улице Маршала Тухачевского, которая открылась, и через решетку второй двери я увидел среднего роста, худощавого, с аккуратным пробором седых, но густых волос, кажущегося моложе своих лет единственного прямого правнука великого поэта. Пока Григории Григорьевич Пушкин здоровался с четой Мироненко, я вглядывался его странное и неуловимо похожее на Пушкина лицо. Красивые руки, синяя в клетку мягкая "ковбойка", бедная обстановка двухкомнатной квартиры.
На стене приколотый кнопками лист бумаги с нарисованным генеалогическим древом рода Пушкиных. Полка с книгами... Я горел от нетерпения задать вопросы внимательно изучающему меня правнуку поэта. "Григорий Григорьевич, вы как никто знаете, почему Дантес просил отсрочки дуэли". - "Конечно, знаю, что две недели отсрочки дуэли, о которой просил Геккерн понадобилось для получения Дантесом металлической сетки, которую привезли из Архангельска".
"А почему из Архангельска, а не из Парижа? - спросил я.
"Потому что металлическую сетку для Дантеса изготовляли в Архангельске", - сухо ответил г. Пушкин. "Кто, по-вашему, виноват в гибели Александра Сергеевича?" - спросил я, немного стесняясь своего лобового вопроса. "Как кто? - невозмутимо ответил Григорий Григорьевич. - Царь и его окружение - вы же знаете, что прадед ответил царю, что был бы вместе с декабристами - на Сенатской площади. Такого царь и его окружение простить не могли...
Родился где? В селе Лопасня - ныне город Чехов под Москвой, в бывшем имении Гончаровых. По окончании семилетки поступил в сельскохозяйственный техникум, который окончил в 1933 году".
Григорий Григорьевич рассказывал привычно и спокойно - не я один надоедал ему с этими вопросами: "В 1934 году объявили спецнабор и меня направили в 17-й стрелковый полк рядовым. Полк наш подчинялся Ягоде - он тогда всем верховодил в ГПУ. Вначале службу проходил в Виннице, а потом в городе Славутич. Наши освобождали Белоруссию и Западную Украину. Потом и Финская грянула!" Я рассматривал во все глаза склоненное лицо правнука поэта, находя и не находя сходства.
"После окончания прожекторной школы я уж сержантом стал. В 36-м хотел демобилизоваться, а командир полка Апоров говорит: "Останься еще на год сверхсрочной - ты у нас один правнук". Я остался. После юбилея Пушкина в 1938 году демобилизовался..." Он задумался. "А что было дальше, Григорий Григорьевич?" Он, словно думая о чем-то своем, продолжил: "А что дальше! Мне было 25 лет - тут я по комсомольской путевке пошел работать в милицию Октябрьского района города Москвы. Был я уже в чине лейтенанта - стал оперуполномоченным. Честно говоря, занимался грязны делом, воров и воришек ловил и сажал! Они воруют, а я искать их должен. Рад был, что на Финскую забрали!" Григорий Григорьевич махнул рукой. "Далее 1941 год - Великая Отечественная. В Подмосковье партизанил - Наро-Фоминск, Волоколамск. Я добровольцем пошел и в партизанском отряде старшим разведчиком стал..." Я не перебивал Г. Г. Пушкина. "После войны в МУРе работал...". Вошедшие в комнату, где я впитывал рассказ Григория Григорьевича, Мироненки потребовали показать мне личный знак работника уголовного розыска города Москвы Љ0007, выданный в 1993 году - в день восьмидесятилетнего юбилея, товарищу Пушкину Г.Г.
Действительно, очень красивый значок, и на один нолик больше, чем у Джеймса Бонда. Лариса сказала: "Мы прервали ваш разговор и не хотим мешать. Пойдем приготовлять вам ужин".
Правнук поэта, желая быстрее отделаться от моих докучных вопросов, лаконично закончил свою биографию: "Ушел из органов - работал в разных учреждениях. В 1952 году поступил в типографию газеты "Правда", где работал печатником. Печатал я, будучи специалистом по глубокой печати журналы "Огонек", "Советский Союз", "Советская женщина", "Смена", и все это на 17 иностранных языках! Так я оттрубил до 1969 года и ушел на пенсию!"
За столом мы с Григорием Григорьевичем вспомнили его начальника Бориса Александровича Фельдмана - директора издательства "Правда", которого я хорошо помнил по своей работе над иллюстрациями к подписным изданиям "Огонька": Мельникова-Печерского, Достоевского, Куприна, Блока, Аксакова. "Раз мы с вами отличного мужика и моего начальника Фельдмана вспомнили", - сказал мне после первой рюмочки Григорий Григорьевич, - то расскажу как он, будучи евреем, подходил к еврейскому вопросу. Борис Александрович говорил, что есть "жиды" и "евреи". Жид - это тот, кто работает день и ночь, а еврей пофилонить любит. (Для меня это тем удивительно было, что я слышал наоборот. - И.Г.). Мне часто звонил и говорил: надо на работу взять к вам в цех этого жида - работящий человек будет! Глядя на меня своими пушкинскими серо-голубыми глазами, в заключение добавил: "Теория эта фельдмановская, его жизненным опытом подсказана. Сам-то Борис Александрович человек крайне справедливый был и работал день и ночь. На нем весь комбинат "Правда" замыкался. Мы у него все вкалывали день и ночь".
Григорий Григорьевич ожил, вспоминая известного мне также по работе над иллюстрациями художника Пивоварова, который мог, по рассказам очевидцев выпить две кружки водки и не шатаясь пойти домой. Пивоваров был очень милый тучный человек, влюбленный в русское классическое искусство. "А вот и картошка по-пушкински, с укропом! - шутил Мироненко. - Выпьем за семью Пушкиных!"
Напротив Григория Григорьевича сидела женщина с милым добрым лицом - "она медработница!". "Я сделаю все, чтобы продлить жизнь и здоровье нашего великого потомка", - улыбалась она. А потомок великого поэта, склонившись к В.И. Мироненко, говорил: "У меня одна мечта. Я получаю ныне 500000 рублей пенсии..." Лариса перевела нам: "Это значит сто долларов!" Григорий Григорьевич Пушкин продолжал: "Мечта моя в том, чтобы власти (горсобес по старому) пересмотрели наконец закон о пенсии. Я был ранен на фронте, был контужен так, что ничего не слышал. Справки о ранениях не брал. Восстанавливать их сегодня, когда столько времени прошло, унизительно - бес с ними! Но ныне-то есть распоряжение вышестоящих органов, что участники Великой Отечественной войны, которым за 80 лет - а мне 83! - посмотрел на меня Григорий Григорьевич и, снова, обратясь к Мироненко, продолжал: - Все участники войны перейдут во II группу инвалидности! А это значит, что пенсия будет не 500000 рублев, а 700. Может, и того выше - 800000! Могли бы поднять на 30 %, но говорят, что бывший райсобес ликвидируют в российском масштабе! Вот я и думаю, - поднимая рюмашку, заключил Григории Григорьевич, - поскольку я на всем шарике единственный потомок и последний Пушкин, может, мне и прибавят?!" - "Я думаю, - поддержал надежду потомка великого рода Пушкиных Виктор Мироненко, - мы пробьем и это для вас, юбилей 200-летия со дня рождения Александра Сергеевича почти на носу!.."
Перед уходом мы снова листали самодельный альбом изображений и фотографий потомков поэта, выклеенный Григорием Григорьевичем. С последней фотографии альбома на нас смотрело открытое молодое лицо, судя по всему, нашего современника, снятого совсем недавно. Им, а не Григорием Григорьевичем заканчивался альбом, лежащий на столе. Под фотографией стояла подпись: Александр Григорьевич Пушкин.
Я спросил у хозяина, кто этот молодой человек Александр Пушкин? Григорий Григорьевич помрачнел и лицо его стало словно неживое: "Александр Пушкин - это мой покойный сын. Он умер. Вот уже четыре года прошло: 31 августа 1992 года". Григорий Григорьевич вдруг стал чем-то неуловимым до жути похож на Пушкина, каким мы его знаем по портретам современников, особенно он походил на своего прадеда в профиль... Маска скорби и одиночества словно остановила жизнь его души...
Несмотря на то, что Лариса делала мне знаки молчания, прикладывая палец к губам, и я понимал, что это страшная и трагическая тема, не удержался спросил: "А где работал ваш покойный сын?" С трудом и очень коротко отец Александра Пушкина ответил: "Александр работал, окончив 10 классов школы, шофером в системе КГБ. Возил врачей больным по вызову. Шоферскую школу при гараже КГБ у Савеловского вокзала кончил. В Марьиной роще. Сорок лет было - умер от гипертонического криза - вот в этой комнате... Вот и остался я один и последний..." - грустно, с болью великой выдохнул правнук Александра Сергеевича Пушкина...
* * *
В машине все молчали. Я смотрел на нежные вечерние облака московского неба, кто-то на заднем сидении "Волги" тихо сказал: "Про сына -больная тема, говорят, он сильно пил... Так и не женился"... Как никогда, мне хотелось очутиться в Петербурге, в Царском Селе, у пруда, где высится Чесменская колонна и шумят над головой столетние могучие кроны деревьев, помнящие многое и многих... Как страшна и драматична история России нового времени. Как далеки, но как реальны дела и правда давно ушедших дней... В моем воспаленном мозгу бьются строфы великого Пушкина.
Как труп в пустыне я лежал,
Бога глас ко мне воззвал:
"Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей".
Чаадаев
Очень часто, говоря о великом русском поэте Александре Сергеевиче Пушкине, считают нужным упомянуть и его царскоселького приятеля Петра Яковлевича Чаадаева, который якобы оказал на Пушкина большое влияние. Это неправда. При жизни большинство тех, кто его знал, воспринимали его как чудака, имеющего свои - странные точки зрения. Его посмертная слава девятым валом докатилась и до наших дней. На Западе и у нас из Чаадаева стараются сделать фигуру огромной философской значимости. О нем пишут книги, статьи и исследования. Я впервые в жизни столкнулся с восторженным поклонником Петра Чаадаева в лице профессора Гарвардского университета "советолога" и одно время - советника американского Белого дома Ричарда Пайпса. О нашей встрече с Р. Пайпсом я расскажу особо в главе, посвященной "Серебряному веку" русской литературы уже почти нашего времени.
За что же так ценят многие исследователи имя Чаадаева? Отвечу коротко, выражая свою точку зрения: за антирусизм и пропаганду масонских идей. Не случайно юный Пушкин окрестил его цареубийцей - русским Брутом. Излишне напоминать, что Пушкин, как и Достоевский, в юности был подвержен левой фронде. Но возмужав умом и сердцем, они стали последовательными монархистами. В свете лучезарного солнца - Пушкина - Чаадаев лишь крохотная тень на бескрайних просторах России. И негоже Чаадаева выставлять учителем Пушкина!
Спустя много лет после разговора с известным Ричардом Пайпсом я пользуюсь случаем, чтобы высказать свое отношение к нашумевшему имени гусарского офицера Петра Яковлевича Чаадаева, о котором так страстно говорил тогда знаменитый американский профессор, автор многочисленных книг по истории России.
Отставной ротмистр Чаадаев и его писания имеют для нас такое же значение, как и пресловутый французик маркиз де Кюстин, написавший клеветнический полный зависти и злобы пасквиль на Россию и Государя - царя Николая 1. К этой книжонке, столь популярной и переиздаваемой сегодня, я еще вернусь. Ненависть де Кюстина, эта ненависть французского масона с весьма темной репутацией понятна, потому что он исполнял социальный заказ своих "братьев", целью которого была месть великому русскому царю, давшему бой всемирному масонству на Сенатской площади в декабре 1825 года. Великий Государь, которого, кстати, люто ненавидел и Карл Маркс, отодвинул почти на сто лет кровавую драму русской революции. Понятно, что французский маркизик завидовал мощи Российской Империи и ненавидел ее Самодержца. Но очень печально, что родившийся в России от русских родителей, талантливый и неуемно пылкий проповедник клеветы и ненависти к своему Отечеству, прошедший огонь и медные трубы всех тайных и нетайных обществ, П. Я. Чаадаев являет собой пример, интересный не только для медицины, - не зря его справедливо называли сумасшедшим, - но для объективного историка, который на примере его жизни и деяний может вскрыть всю глубину целеустремленности не только кровавых вожаков декабристов, но и современных "специалистов по русскому вопросу".
Для культуры русского дворянства того времени, когда жил Чаадаев, знание нескольких языков, и прежде всего французского, не является чем-либо из ряда вон выходящим, Россия всегда славилась, несмотря на клеветнические домыслы внешних и внутренних врагов, высокой духовностью, свободой, богатством и культурой. Потому нас не удивляет, что так называемые "Философические письма" были написаны Чаадаевым, как сейчас бы сказали, на чисто французском языке, точнее - на языке французской революции, которым говорила русская аристократия. Удивляет то, что дворянин Чаадаев изменил вере отцов - православию. Многие современники Чаадаева утверждали, что он перешел в католичество. Другие не находят подтверждения этому факту, хотя все единодушно отмечают приверженность Чаадаева к католицизму. Неудивительно, что его остервенелый антирусизм, лежащий в основе масонского натиска на Россию, равно как и на идею самодержавия, православия и народности, обрел такое значение для нашего Отечества. Сам Чаадаев величал себя "просто христианским философом".
Либерально-масонствующий, по его взглядам, протоиерей В. В. Зеньковский, автор двухтомной "Истории русской философии", вышедшей в Париже, млеет перед "доктриной Чаадаева", облекая его элементарный антирусизм в лохмотья философских лоскутьев и "богословия", хотя и признает родство идей масонов XVIII века, называя их "русскими мистиками", с сентенциями автора "Философических писем" и "Апологии сумасшедшего"(!)
Когда-то с большим риском я перевез через границу два тома Зеньковского, но, прочтя их, был разочарован их ненужностью для тех, кто действительно хочет изучить нашу русскую философию. Кстати, разочаровал меня и Лосский с его вымышленным "Характером русского народа". Поистине "полувысланные, полупосланные" на Запад "неумные умники", по выражению Иоанна Кронштадтского! С моей точки зрения, заумь и абстракция их рассуждений навязывают некую схему, а не заставляют понять реальность нашего бытия. Почитайте у Зеньковского хотя бы о Чаадаеве [ {42} ], чтобы убедиться в правоте моих слов! "Философические письма" Чаадаева могут лишь вызвать улыбку у философа своей дилетантской наивностью и маниакальной предвзятостью. Думается, что и к нему применимо также бичующее определение А. С. Пушкина, данное им Радищеву: "полуневежда". Жаль, что до сих пор не написана история русской философии. Удивительно, я бы сказал по-советски и путано написал историю русской философии. В. В. Зеньковский! С левых позиций "либерального" масонства написаны эти два столь трудные для прочтения тома!
* * *
Чаадаев с его "Философическими письмами", с моей точки зрения, так трудно читаем, что его можно сравнить со многими современными историками и философами. Поэтому я не хотел бы долго занимать внимание читателя цитированием его сочинений, кроме приведения нескольких выписок говорящих сами за себя.
Так, например, в первом "философическом письме" он вещает: "Даже в нашем взгляде (речь идет о русских. - И.Г.) я нахожу что-то чрезвычайно неопределенное, холодное, несколько сходное с физиономиею народов, стоящих на низших ступенях общественной лестницы. Находясь в других странах, и в особенности южных, где лица так одушевлены, так говорящи, я сравнивал не раз моих соотечественников с туземцами, и всегда поражала меня эта немота наших лиц..." (Даже у отъявленных русофобов нашей демократической современности трудно найти выражение столь жгучей ненависти к россиянам.).
Продолжаю цитату: "Опыт веков для нас. не существует. Взглянув на наше положение, можно подумать, что общий закон человечества не для нас. Отшельники в мире, мы ничего ему не дали; ничего не взяли у него; не приобщили ни одной идеи к массе идей человечества; ничем не содействовали совершенствованию человеческого разумения и исказили все, что сообщило нам это совершенствование. Во все продолжение нашего общественного существования мы ничего не сделали для общего блага людей: ни одной полезной мысли не возросло на бесплодной нашей почве; ни одной великой истины не возникло из - среди нас. Мы ничего не выдумали сами, и из всего, что выдумано другими, заимствовали только обманчивую наружность и бесполезную роскошь" [ {43} ].
Пожалуй, до таких высот презрения к русским не доходили Маркс, Энгельс, Ленин и даже многие идеологи "третьего рейха", не говоря о современных утвердителях "нового мирового порядка". Велико и непростительно ослепление Чаадаева; не считая нужным вступать с ним в спор, не могу не напомнить читателю мысль Пушкина о значении России: пока Европа строила прекрасные города, мы задыхались в дыму пожарищ. Мы были щитом между Азией и Европой. Вообще, по Пушкину, Европа всегда была в отношении к нам столь же невежественна, сколь и неблагодарна. Чаадаев в истории своего отечества был глубоко невежественным и тоже неблагодарным - как сын России. Написав эту фразу, я на мгновение забыл, что у "них" нет отечества, а перефразируя афоризм Ницше, могу сказать, что для всех наших чаадаевых - "отечество есть то, что надо преодолеть". Но приведем, к примеру, еще одну цитату для тех, кто не успел проникнуть в тьму кромешную сентенции Чаадаева о России:
"Ведомые злою судьбою, мы заимствовали первые семена нравственного и умственного просвещения у растленной, презираемой всеми народами Византии, Мелкая суетность только что оторвала ее от всемирного братства; и мы приняли от нее идею, наполненную человеческою страстию. В это время животворящее начало единства одушевляло Европу... [ {44} ]
Как видите, злоба Чаадаева к великой Византии граничит с его невежеством. Я думаю, что его отношение к Византии определялось ее великим духовным значением в истории России, как, впрочем, и других европейских государств. Идеи "Москва - Третий Рим", разумеется, для Чаадаева не существовало, более того, она была ему ненавистна.
Любопытен также такой отрывок из его "Апологии сумасшедшего" (название-то одно чего стоит! И в самом деле, можно единственный раз согласиться с Чаадаевым что только сумасшедшие могут высказываться подобным образом). "Прекрасная вещь - любовь к отечеству, но есть более прекрасное - это любовь к истине. Любовь к отечеству рождает героев, любовь к истине создает мудрецов, благодетелей человечества. Любовь к родине разделяет народы, питает ненависть и подчас одевает землю в траур; любовь к истине распространяет знания, создает духовное наслаждение приближает людей к Божеству. Не через родину, а через истину ведет путь на небо. Правда, мы, русские, всегда мало интересовались тем, что - истина и что - ложь..." [ {45} ].
Разумеется, говоря об истине, автор "Апологии сумасшедшего" не имеет в виду Слово и Завет Божий, выраженный в Евангелии. Как известно, масонская истина заключается в культе Великого Архитектора Вселенной - сатаны. Далее мы увидим, что это за "истина", которая расцвела пышным цветом в "истине истин" - теософии. Читателю предстоит познакомиться с этим еретическим учение! В лице небезызвестной авантюристки Блаватской и ее последователей, включая Елену Рерих с ее столь модной сейчас для многих, но пагубной Агни-Йогой.
Подготовка господства тайного всемирного правительства подразумевает стирание национальных особенностей всех народов мира - прежде всего христианских. Здесь Чаадаев не нов, об этом писали многие его "братья", начиная от тамплиеров и кончая идеологами коммунистического Интернационала.
Кстати, коммунисты первого призыва, как и Чаадаев, отрицали любовь к отечеству, что является одной из ведущих идей масонского заговора, цель которого - мировое господство.
И, вот, чтобы не утомлять читателя, привожу последний перл из многочисленных писаний нашего "сумасшедшего", - где он, игнорируя историю идееносного русского государства, провозглашает в пафосе своей ненависти к соотечественникам: "Во Франции на что нужна мысль? - Чтоб ее высказать. - В Англии? - Чтоб привести ее в исполнение. - В Германии? - Чтоб ее обдумать. - У нас? - Ни на что!"[ {46} ]
Как видите, мудрено, но глупо и неверно.
Юный Пушкин, на буйных лицейских пирушках сравнивавший Чаадаева с Периклом и Брутом, позднее как гениальный поэт и мыслитель писал Чаадаеву о своем неприятии его идей. Общеизвестен факт, что Пушкин был почти ровесником "офицера гусарского": он родился 1799 году, Чаадаев - всего на шесть лет раньше. Так что рядить его в тогу мудрого седовласого учителя гениального русского поэта смехотворно. И мало ли кому Пушкин в разные периоды своей жизни посвящал свои стихи. Да, пару стихов посвятил и ему. Ну и что?
Кстати, замечу, что некоторые стараются не только редактировать Пушкина, но и приписывают ему авторство безымянных эпиграмм. Равно как иногда муссируется вопрос о принадлежности поэта к масонству, по поводу чего он сам сделал недвусмысленное заявление, о котором речь шла в предыдущей главе.
В главе "Пушкин" читатель уже познакомился с распиской Александра Сергеевича о его непринадлежности к масонству. И чтобы закончить пустой разговор о мнимом влиянии на него масона Чаадаева, с русофобскими признаниями которого уже знаком читатель, приведу еще и еще раз великие пушкинские слова о любви к Отечеству. "Гордиться славой своих предков не только можно, но и должно, не уважать оное есть постыдное малодушие".
Любознательный читатель разберется сам, если захочет, в запутанной биографии и писаниях Чаадаева. Мне запомнился вопрос Пушкина: "Вы видите единство христианства в католицизме, то есть в папе. Не заключается ли оно в идее Христа [ {47} ]... Пушкин, очевидно, не забывший своих встреч с Чаадаевым, еще в Царском Селе пишет об особом предназначении России, в то время как Чаадаев отрицает это. Избежавший масонских оков - идеологического рабства - накануне своего убийства Пушкин был "сердечно привязан к государю" (Николаю 1) и трудился как историк над сложнейшей темой пугачевского бунта, - что и послужило, по моему убеждению; одной из причин его гибели, Также остается в тени глубокое, хоть и короткое письмо А. С. Пушкина П. Чаадаеву. Вот выдержка из него, где великий поэт, историк и философ, отвечая автору "Философических писем", который послал ему свою брошюру, еще и еще раз вступается за честь Отечества и за правду ее особого исторического предназначения. Письмо написано незадолго до убийства поэта - 19 октября 1836 года:
"Это Россия, это ее необъятные пространства поглотили монгольское нашествие. Татары не посмели перейти наши западные границы и оставить нас в тылу. Они отошли к своим пустыням, и христианская цивилизация была спасена. Для достижения этой цели мы должны были вести совершенно особое существование, которое, оставив нас христианами, сделало нас, однако, совершенно чуждыми христианскому миру, так что нашим мученичеством энергичное развитие католической Европы было избавлено от всяких помех. Вы говорите, что источник, откуда мы черпали христианство, был нечист, что Византия была достойна презрения и презираема и т.п. ...У греков мы взяли Евангелие и предания, но не дух ребяческой мелочности и словопрений. Нравы Византии никогда не были нравами Киева. Наше духовенство, до Феофана, было достойно уважения, оно никогда не пятнало себя низостями папизма и, конечно, никогда не вызвало бы Реформации в тот момент, когда человечество больше всего нуждалось в единстве. Согласен, что нынешнее наше духовенство отстало. Хотите знать причину? Оно носит бороду, вот и все. Оно не принадлежит к хорошему обществу. Что же касается нашей исторической ничтожности, то я решительно не могу с вами согласиться. Войны Олега и Святослава и даже удельные усобицы - разве это не та жизнь, полная кипучего брожения и пылкой и бесцельной деятельности, которой отличается юность всех народов? Татарское нашествие - печальное и великое зрелище. Пробуждение России, развитие ее могущества, ее движения к единству (русскому единству, разумеется), оба Ивана, величественная драма, начавшаяся в Угличе и закончившаяся в Ипатьевском монастыре, - как, неужели все это не история, а лишь бледный и полузабытый сон? А Петр Великий, который один есть целая всемирная история! А Екатерина 11, которая поставила Россию на пороге Европы? А Александр, который привел вас в Париж? И (положа руку на сердце) разве не находите вы чего-то значительного в теперешнем положении России; чего-то такого, что поразит будущего историка. Думаете ли вы, что он поставит нас вне Европы? Хотя лично я сердечно привязан к государю, я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя; как литератора меня раздражают, как человек с предрассудками - я оскорблен, но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить Отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой какой нам Бог ее дал".
Какая мощь и истинность понимания русской истории! Как и злободневны, и мудры слова одного из самых великих русских людей - гениального А.С. Пушкина сочетавшего в себе всепоглощающую любовь К России со столь очевидной, по определению Достоевского, "всемирной отзывчивостью! Я думаю, что особенно сегодня слова гениального поэта о нашей истории, о величии русского народа, о преданности идее монархии были бы достаточны для того, чтобы вызвать неистовый волчий вой наследников тех, кто так обдуманно, с железной волей готовил революцию в России. А как бы сегодня стоящие у мирового трона черные закулисные силы, "свободы, гении и славы. палачи обрушились на того, кто посмел бы сказать такие слова! Злобные выкрики о русском шовинизме, о фашизме зазвучали бы со стороны всех объединенных ненавистью к России, заинтересованных в распылении и фальсификации ее великого исторического значении и смысла. Пушкин - несокрушимый символ нашего самосознании. Никому не удастся сбросить его с "корабля современности"!
Даже Сталин, напуганный провалом всех коммунистических упований на мировую революцию, боясь стального шага воинствующего антибольшевизма, в 1937 году решил отметить столетие со дня гибели великого русского поэта. Уже на моей памяти - в Ленинграде продавались многочисленные издания А.С. Пушкина, его портреты, фарфоровые и бронзовые бюсты...
Видно, уже в 1937 году, во время знаменитых чисток старой "ленинской гвардии, Сталин понимал, что напору штурмовиков и чернорубашечников, этой яростной волне национальной революции, вспыхнувшей в Европе, нельзя противопоставить любовь к Кларе Цеткин, Карлу Марксу, Розе Люксембург и миф о бунтующем рабе-гладиаторе Спартаке. Да и советская цензура отлично знала свое дело, чтобы представить нам Пушкина - "своим", декабристом, наделе почти коммунистом, который лишь из-за временного разрыва не постиг премудрость "Капитала" Маркса и скучных ленинских писаний. Точно стал бы он в наше сталинское время соцреалистом!
Ну, а что же теперь, в наши годы? Я помню, как один очень талантливый советский актер лет 1О назад, глядя в глаза телезрителям, говорил о своей любви к Пушкину, называя его Сашенькой, Сашей, Сашкой... Какая характерная и фамильярная наглость! Какая же наглость, как называть супругу Пушкина - Наталью Николаевну - Натали и смаковать на разные лады личную жизнь поэта, чтобы скрыть главное - ясно выраженное и четкое самосознание русского национального гения, не подвластного какой бы то ни было партийной идеологии, когда каждое его слово подобно солнечному лучу в нашем пропитанном кровью и смрадном бытии свидетелей погрома России. Пушкин - это свет. Не любить Пушкина - значит любить тьму. О какой "тайной свободе Пушкина" говорил Блок, слушающий музыку революции? Пушкин был всегда и во всем свободен явно, а не тайно!
Малороссы, которых уже много десятилетий называют украинцами, от мала до велика чтут имя Тараса Шевченко, где бы они ни жили - В Каневе или в Канаде.
Он понятен всем украинцам. Так же понятен каждому русскому Александр Пушкин - его имя объединяет нас и помогает встать с колен.
* * *
Но мы слишком отвлеклись после письма Пушкина от самой личности путаного "ротмистра в отставке" - Чаадаева. Знакомясь с плодами его нервически-больного ума, подогреваемого мнимой эрудицией, мне бы не хотелось тратить на разбор его антинаучных изъяснений ненависти к России время читателя и свое.
Я хочу лишь упомянуть о его холопско-льстивой записке к шефу жандармов графу Бенкендорфу, через которого он пытался убедить в своей бесконечной любви и преданности ненавидимого им царя - рыцаря Николая I, с таким мужеством раздавившего бунт всемирного масонства на Сенатской площади. Но все же приведу несколько строк из этой записки. Сколько в ней рабской угодливости и страха!
Чаадаев пишет Бенкендорфу: "...На мою долю выпало самое большое несчастье, какой может выпасть в монархии верноподданному доброму гражданину" А в конце письма: "Поэтому в сердце каждого русского прежде всего должно жить чувство доверия и благодарности к своим государям; и это-то сознание благодеяний, ими оказанных нам, и должно руководить нами в нашей общественной жизни" [ {48} ].
Не очень все это вяжется с этикой членов тайных обществ, когда Чаадаев на деле доказал свою ненависть к самодержавию, православию и народности, а его единомышленники готовили цареубийство и столь желанную "Конституцию" - свидетельство обетованной и достигнутой страны Демократии. Там-то и будет сиять неугасимо "Свобода, равенство и братство"!
Ни в столь любимой Петром Яковлевичем католической Европе, ни у себя на родине он не нашел ожидаемого им восторженного признания, со всем ядом накопленных и нереализованных честолюбивых амбиций дошел до той черты, когда и русское доброе общество отринуло его от себя - но радостно подобрали разноликие враги России!
Несмотря на то, что, к сожалению, русское высшее общество в полной мере уже с ХVIII века было пронизано метастазами государственной измены, с вековечной мечтой масонов и их тайных руководителей о разрушении великой самодержавной России, сопровождаемом убийством царской семьи, - здоровые силы общества молниеносно среагировали на "философический" бред одного из идеологов и вдохновителей декаризма.
Думаю, для читателя будут интересны выдержки из высказываний разных представителей нашей национально-мыслящей элиты, в оценках которых объемно и всесторонне лепится образ предателя русского народа и его государственных устоев.
Один из современников Чаадаева пишет: "Журнальная статьи Чаадаева (речь идет о первом "философическом письме", опубликованном в журнале "Телескоп", в котором он излагает свой кощунственный взгляд на историю России. - И.Г.) произвела страшное негодование публики... На автора восстало все и вся с небывалым до того ожесточением в нашем довольно апатичном обществе".
Ожесточение было в самом деле беспримерное; как свидетельствует другой его современник: "...Все соединились в одном общем вопле проклятия и презрения к человеку, дерзнувшему оскорбить Россию" [ {49} ].
Сегодня, когда обливание грязью истории и культуры России стало правилом для многих журналистов, 'историков и так называемых "средств массовой информации", - отрадно читать, что когда-то даже такой известный друг Пестеля, как П.Я. Чаадаев, был заперт под домашний арест, а его клевета - плод больного и воспаленного мозга - заставила правительство объявить его сумасшедшим. Поднялись против клеветника все как один потому, что у всех в душе жила совесть и патриотизм - любовь к Родине, над которой нельзя издеваться, как это делал якобы "христианский Философ" - как он сам себя называл - Чаадаев. Его нигилизм и ненависть к России развиты последующими учеными-западниками, коммунистом- ленинцем Покровским - вплоть до многих наших, еще недавно советских ученых.
Как известно, поэтами, художниками и музыкантами рождаются; это - дар Божий. Историками - становятся. Историк - это тот, кто в своих выводах опирается на изучение фактов и документов.
Я согласен с теми, кто считает, что история есть борьба религий, рас и народов. Вот почему марксизм, считающий историю борьбой классов и развитием товарно-производственных отношений, убивает само понятие истории.
Истории известны факты превращения ее иными учеными-историками, особенно нового времени, в идеологическую теорию, ничего общего не имеющую с исторической наукой. Апофеозом идеологии, а не истории, с моей точки зрения, является ХХ век - век наступления марксистской идеологии. К разговору об этом мы еще вернемся. Сейчас же отметим, что отцом "красной профессуры", заменившим историю идеологией, является друг Ленина М. Н. Покровский. Губительный вред, нанесенный им исторической науке, еще будет исследован историками будущей России в полной мере. Но до сего дня существуют последователи Покровского - "красная профессура", "красные академики". Иными, например, создан непререкаемый авторитет способного лингвиста Шахматова, который почему-то считается к тому же историком. Утверждения Шахматова тесно связаны с идеологией. Орудовавшая в канун революции партия "либерально-конституционных" демократов, называемых кадетами, яростно ненавидевших православную и самодержавную Россию, тоже вынашивала планы убийства царя [ {50} ].
Не удивительно, что ее идеология была свойственна члену ЦК кадетской партии лингвисту Шахматову.
Для советских ученых непререкаемым авторитетом многие десятилетия был и остается по сей день маститый историк и археолог академик Б. А. Рыбаков. В большинстве трудов советских историков на него ссылаются и цитируют наравне с классиками марксизма-ленинизма.
Советский академик Д. С. Лихачев - филолог - в наши дни почти канонизирован, и кое-кто называет его даже "совестью нации". В своей искусствоведческой работе "Русское искусство от древности до авангарда" (1992 г.) Д. С. Лихачев утверждает, что славянофилы "мешали открытию ценностей искусства и литературы Древней Руси -их подлинному пониманию". Наш академик находит много общего в искусстве икон и авангарда...
В последнее время с авторитетом советских академиков Рыбакова и Лихачева стали конкурировать "исторические фантазии" поначалу гонимого, а затем превознесенного до небес советского историка, ныне покойного Л. Н. Гумилева.
Что объединяет большинство советских и постсоветских историков?
Общеизвестна - установка, что история славян начинается с VI века - как будто они упали с неба именно в это время. В научном исследовании этой проблемы огромную роль играет археология. И масштабы работы советских археологов были значительны, но по результату они являются, я бы сказал, отражением "исторического любопытства". Ибо советская археология в оценке изысканного материала лишена научного расово-национального подхода. Ученые рассуждения обычно сводятся к эпохе "ранней" или "поздней" бронзы, бытию неких "андроновцев" или представителей "срубной культуры". Археология становится наукой, когда отвечает на вопросы расового и религиозного происхождения ушедших культур. Археология для' нас - основа изучения происхождения великого славянского племени, являющегося частью семьи арийских народов. Но до сих пор не создан специальный музей славяно-русской археологии.
Основателем русского государства считается, как известно, Рюрик со своими двумя братьями - Синеусом и Трувором. Приглашенные в XVIII веке в Петербург немецкие ученые Шлецер, Мюллер и Байер не знали русского языка, и наши летописи для их "научного толкования" им переводили на немецкий язык. Но, не зная русской истории и языка, они считали своей главной задачей вдолбить в головы русским, что славяне - низшая раса, а Рюрик был германцем, давшим начало русской государственности.
Великие русские ученые Ломоносов и Татищев, выступившие против немецких расистов, опираясь, на известные им источники, утверждали, что Рюрик был славянином, внуком новгородского князя Гостомысла. Академик Рыбаков и академик Лихачев упорно продолжают идею немцев, приглашенных в Россию, и называют Рюрика "конунгом", подчеркивая этим его нерусское происхождение, считают, что при звание его на княжение (после смерти его деда, новгородского князя Гостомысла) является ходячей легендой, не имевшей в истории России большого значения. При этом они неуклюже обходят тот факт, что у героя "легенды" был реальный сын - князь Игорь, заключивший с греками известный договор в 911 году. Так сказать, "нельзя не сознаться, но нельзя и не признаться". Норманизм и одновременно - нет. Как хочешь - так и понимай. Но тем не менее имя "легенды" - конунг Рюрик. И если Л. Н. Гумилев даже не касается проблемы знаменитого исторического документа, известного под названием "Влесовой книги", о которой сегодня говорят во всем мире, равно как и наши молодые талантливые историки, то столь непохожие друг на друга Б. А. Рыбаков и Д. С. Лихачев объединяются в своем лютом неприятии столь важной для нашей дохристианской истории языческой летописи, считая "Влесову книгу" подделкой. Но ее надо не отрицать, а изучать, как это делал ненавидимый ими великий ученый, эмигрант профессор Парамонов (Лесной), научные познания которого они также отрицают, называя его в советское время "духовным власовцем" (!), а ныне специалистом... по мухам! "Фальшивку"- не изучают!
Что же касается тоже канонизированного нашей либеральной научной общественностью Гумилева, заразившего своим "этносом" не только многих историков, но даже общественных и церковных деятелей, которые в погоне за "научностью" называют народ "этносом", - о нем, как и его книгах, - будет речь впереди, в особой главе. Сейчас же стремлюсь обратить внимание читателя на наукоборазие прокрустова ложа марксизма и многих постулатов, царящих ныне в так называемой исторической науке. Удивляюсь, как наши ученые еще не додумались ввести в терминологию "русская гео", "немецкая гео" ("гео" по-гречески означает земля).
Как просто и общедоступно писали не только "отцы истории" Геродот и Страбон, но и наши древние летописцы, не говоря уже о Карамзине, Ламанском, Гильфердинке, Гедеонове, Ключевском, Забелине и Егоре Классене. Но как трудно понять сочинения, да и сам стиль изложения многих советских и постсоветских историков, где наукообразная непонятность призвана запутать классически ясное изложение.
То же самое происходит и в искусстве, когда авангардизм "элиты" доступен только представителям той же самой "элиты". В темной воде наукообразия и формотворчества надежно скрываются основы понимания истории и искусства.
Все фантастические, не соответствующие, с моей точки зрения, исторической правде понятия "пассионарности", "этноса" и "суперэтноса", "Евразии", "Великой Степи" и "невеликой Руси" в двух словах расшифровываются просто: "Великая Степь" и монголы - хорошие, а русские - если и они даже и были - плохие.
Евразийство, столь модное в некоторых кругах историков, многими понимается как измена России в пользу туранцев. Даже Н. Бердяев говорил, что "Чингисхана они явно предпочитают св. Владимиру". Он писал также: "Иногда кажется, что близко им не русское, а азиатское, восточное, татарское, и монгольское в русском". Эти слова русского философа (с которым я во многом не согласен) - не в бровь, а в глаз попадают некоторым нашим евразийцам и прежде всего Л. Н. Гумилеву!
Особенно важным для познания русской истории Гумилев считает изучение Хазарского каганата. Личность великого полководца и государственного деятеля русской древности Святослава, разгромившего Хазарское царство, его мало интересует. Думается, что, может быть, и здесь сказалось влияние бесцеремонного Шахматова, стремившегося навязать свои сомнительные гипотезы, которые в наше время можно назвать идеологией.
В своей книге я хотел бы напомнить о деяниях наших, поистине великих, а также европейских и ученых, нарочито и злобно преданных забвению. Возвращаясь снова к Чаадаеву, хочется отметить, что он продолжил и развил русофобию, выступив, как и приглашенные в Россию немецкие ученые XVIII века (о которых читатель уже знает) - и "основоположником" расового бреда и отрицания очевидных фактов истории великого русского народа. Потому его клевета и делает Чаадаева, по утверждениям американских и иных "советологов", важным "философским явлением русской мысли". Очевидно, завидуя всем и вся, как и маркиз де Кюстин, он даже великого Гоголя характеризует. -как "просто ничего", как даровитого писателя, которого "через меру возвеличили, который попал на новый путь и не знает, как с ним сладить". Комментарии и здесь, очевидно, излишни. Я хотел бы ниже привести небольшие выдержки из отзывов других современников Чаадаева на его возмутительные писания.
Ф. Вигель, управляющий департаментом духовных дел иностранных исповеданий, в письме митрополиту Серафиму говорит:
"Самая первая статья представляемого сего журнала, под названием "Телескоп", содержит в себе такие изречения, которые одно только безумство себе позволить может. Читая оные, я сначала не доверял своим глазам. Многочисленнейший народ в мире, в течение веков существовавший, препрославленный, к коему, по уверению автора статьи, он сам принадлежит, поруган им, унижен до невероятности. Если Вашему Высокопреосвященству угодно будет прочитать хотя половину сей богомерзкой статьи, то усмотреть изволите, что нет строки, которая бы не была ужаснейшею клеветою на Россию, нет слова, кое бы не было жесточайшим оскорблением нашей народной чести.
Меня утешала еще мысль, что сие так называемое философическое письмо, писанное по-французски, вероятно, составлено каким-нибудь иноверцем, иностранцем, который назвался русским, чтобы удобнее нас поносить. Увы! К глубочайшему прискорбию, узнал я, что сей изверг, неистощимый хулитель наш, родился в России от православных родителей и что имя его (впрочем, мало доселе известное) есть Чаадаев. Среди ужасов французской революции, когда попираемо было величие Бога и царей, подобного не было видано. Никогда, нигде, ни в какой стране, никто толикой дерзости себе не позволил. (Я абсолютно согласен с Ф. Вигелем! - И.Г.)
Но безумной злобе сего несчастного против России есть тайная причина, коей, впрочем, он скрывать не старается: отступничество от веры отцов своих и переход в латинское исповедание. Вот новое доказательство того, что неоднократно позволял я себе говорить и писать: безопасность, целость, благосостояние и величие России неразрывно связаны с Восточною верою, более осьми веков ею исповедуемою. Сею верою просветилась она во дни своего младенчества, ею была защищена и утешаема во дни уничижения и страдании, ею спасена от татарского варварства и с нею вместе восстала во дни торжества над бесчисленными врагами ее окружавшими. Стоит только принять ее, чтобы соделаться совершенно русским, стоит только покинуть ее, чтобы почувствовать не только охлаждение, омерзение к России, но даже остервенение против нее, подобно сему злосчастному, слепотствующему, неистовому ее гонителю. Разъединению с западной церковью приписывает он совершенный недостаток наш в умственных способностях, в понятиях о чести, о добродетели; отказывает нам во всем, ставит нас ниже дикарей Америки, говорит, что мы никогда не были христианами, и в исступлении своем наконец нападает даже на самую нашу наружность, в коей видит бесцветность и немоту.
И все силы хулы на отечество и веру изрыгаются явно и где же? В Москве, в первопрестольном граде нашем, в древней столице православных государей совершается сие преступление!"[ {51} ]
* * *
Самоубийственный либерализм, к сожалению, характеризует историю общественной мысли России. Мне запомнилось, как великий, так называемый олимпиец Гете, прочитав сочинения одного - не помню имени - автора, который поносил все вся в Германии, справедливо сказал: если господину такому-то так не нравится Германия, ее народ и культура, то надо запретить ему проживание в нашей стране. Пусть он выберет ту страну, которая ему нравится, и там живет. Сегодня особенно важны слова Гете. Ну что ж, мне думается, это правильное решение! Вот и наши борцы за свободу, ненавидя Россию, оскорбляя ее и понося, должны были бы добровольно выселиться из нее, подыскать себе устраивающую их "страну пребывания". Ан нет, палкой не выгнать наших "правозащитников"-"освободителей", "друзей человечества". Попробуй я, например, будучи гражданином сегодняшнего Израиля, исходить к нему такой же патологической ненавистью, как это делали и делают многие "русские интеллигенты", презирающие все русское, по отношению к России. Разве смогли бы такие "патриоты" найти убежище на земле предков, земле обетованной? ...Думается, что сегодня на карте мира осталось только одно государство, живущее по своим национальным законам, имеющее свою национальную религию, - Израиль. Есть о чем подумать, есть чему поучиться.
Либерализм - это право быть терпимым, это - добровольно надетые на себя оковы беспринципной мягкотелости, ведущей к денационализации. Но какая непримиримая разница между понятием критики и клеветническим огульным поношением! Пресловутая свобода мнений. Это либерализм открывает дорогу террору и тирании "нового порядка". Ведь, придя к власти, сторонники свободы веротерпимости проявляют такую кровавую нетерпимость к инакомыслию, о которой мы знаем из истории последних десятилетий нашего Отечества. Да и только ли нашего? Где реализован лозунг: "Свобода, равенство, братство"? Нигде. Этот лозунг - средство к невиданной тирании и разорению когда-то процветающих народов и государств!
Удивительно, что журнал "Телескоп", напечатавший Чаадаева, в лице редактора журнала профессора Московского университета Николая Ивановича Надеждина, наплевав на железные рамки либерализма с его вседозволенностью поношения России, ответил Чаадаеву пламенной отповедью, которую сегодня многие "историки", "журналисты" и "социологи" расценили бы как недозволенный черносотенный националистический выпад. Ответ профессора и редактора "Телескопа", с моей точки зрения, настолько современен, что приведу из него обширную цитату, которая, я уверен, покажется тебе, мой читатель, нужной и современной. Ох, как современной:
"Так названное "Философическое письмо", помещенное в 15 книжке "Телескопа" за нынешний год, возбудило самое сильное и самое естественное негодование. Отрицая с каким-то диким ожесточением все наше прошедшее, говоря, что у нас нет преданий, нет воспоминаний, словом, нет истории, что мы народ исключительный, что мы явились в мир без наследства, без связи с другими людьми, что мы никогда не шли вместе с другими народами, не принимали участия в ходе и движениях европейского просвещения, это письмо возмутило, оскорбило, привело в содрогание нашу гордость. Как? Мы, русские, никогда не жили, ничего не сделали, ничем не наполнил историю? Этот дивный великий народ, который даровал свое имя седьмой части земного шара, который за тысячу лет озарился Божественным светом христианской веры, начала всякого просвещения, и разлил ее благодатные лучи на безмерном, ужасающем мысль пространстве, от подошвы Карпат до хребтов Алтая; народ, который в одно столетие успел присвоить себе все, что есть лучшего в европейской образованности, созданной рядами столетий, который в один год прошедший Европу из края в край с мечом победы и оливковой ветвью мира, начертал себе такую блистательную страницу во всемирной истории человечества, кой не может представить ни один из древних и новых народов света: этот-то народ поставить на самой крайней степени ничтожества? Такое дикое ослепление мало назвать просто заблуждением: бред, горячка, безумие! И этим безумием оскорбляется сколько здравый смысл, видя в нем совершеннейшее противоречие с действительностью, столько или еще более народная русская гордость, поруганная так обидно, так дерзко и еще несправедливо!" [ {52} ] (Неплохо и сильно написано! Тогда еще не перевелись на Руси верные сыны Отечества!)
Виднейший государственный деятель, министр народного просвещения, один из светлейших умов России граф С.С. Уваров пишет Николаю I:
"...Должен сознаться, Государь, что повергся в отчаяние от того, что подобная статья могла быть напечатана во время моего управления.
Статью эту я считаю настоящим преступлением против народной чести; также и преступлением против религиозной, политической и нравственной чести... Направление (статьи. - И.Г.) совершенно неожиданно обнаружило не бред безумца, а скорее систематическую ненависть человека, хладнокровно оскорбляющего святые святых и самое драгоценное своей страны. Мне кажется, трудно найти где бы то ни было более прямое обвинение прошлого, настоящего и будущего своей Родины"...[ {53} ]
Хочется закончить краткий обзор мнений оскорбленных и уязвленных русских людей того времени выдержкой из еще одного письма современника Чаадаева - Д. П. Татищева, адресованного С.С. Уварову:
"Филиппика Чаадаева, которую я вам возвращаю, может возбудить только негодование и отвращение... Под прикрытием проповеди в пользу папизма автор излил на свое собственное такую ужасную ненависть, что она могла быть внушенной ему только адскими силами. Опровергнуть это писание было бы не трудно, потому что его заключения выведены из противоречивых фактов. Где это ХУ веков единения между христианами Запада? До IX и даже позже половина Германии, Скандинавия, Богемия, Венгрия были языческим странами; в те времена готы в Испании были арийцами. Ломбардские короли притесняли папу. Сравнение народов Запада с греческой империей не заслуживает доверия. Упадок этой страны в эту эпоху - исторический факт, но где та нация, которая имела право презирать византийцев? Принадлежит ли автор к тайным обществам, но в своем произведении он богохульствует против святой православной церкви. Он должен быть выдан церкви..." [ {54} ]
Действительно, П. Чаадаев ярко воплощал в своих писаниях идеологию закулисных черных сил, работавших на разрушение нашего государства - последний оплот христианской культуры, - готовя антирусский путч 1825 года. Согласно историческим документам, опубликованным в последнее время, он состоял в следующих масонских ложах: "Соединенных братьев", "Друзей Севера" (блюститель и делегат в "Астрее"), носил знак восьмой степени "Тайных белых братьев ложи Иоанна". Чаадаев был также связан с деятельностью тайной антиправительственной организации "Союз благоденствия". Как и многие его сообщники-масоны, являющиеся, как бы сегодня сказали, агентами враждебных России европейских государств, он вынашивал планы уничтожения русского государственного устройства. После убийства Самодержца-Царя на развалинах монархии предполагалось создать масонскую космополитическую республику. Входивший также в "Союз благоденствия" декабрист Никита Михайлович Муравьев - правитель тайной Верховной думы и автор проекта "русской конституции" - закладывал в свои планы "нового порядка" то, что было впоследствии использовано большевиками и их наследниками - демократами.
Конституция капитана Н. Муравьева предполагала обезземеливание русского крестьянства при уничтожении крепостного права. Думаю, для нас особенно важно, что предполагалось также осуществленное ныне расчленение великой и неделимой России. Согласно созданной масонами в лице Муравьева конституции, Россия должна была быть расчленена на 15 самостоятельных (извиняюсь перед читателем: чуть было не написал "суверенных") держав, каждая из которых имела бы свою столицу.
Любознательный читатель должен прочесть, что нам готовили "Друзья народа" декабристы! Масоны различных лож, названия которых не могут ввести нас в заблуждение относительно их общей цели, дождались своего часа, воспользовавшись смертью в Таганроге Александра 1, чтобы под крик распропагандированных солдат и черни "Хотим Константина и Конституцию!" осуществить свой кровавый антигосударственный мятеж.
Великий русский царь Николай I усилием своей благородной и отважной воли спас тогда Россию от запланированной масонской бойни.
Как же вел себя на допросах один из идеологов и, на деле, участников мятежа русский дворянин Петр Яковлевич Чаадаев?
Здесь проявилось все: ложь, холуйское вранье, страх перед возмездием. (Как и в письме к Бенкендорфу - шефу жандармов.).
Вот цитата из его допроса 1826 года: "Вопрос: Кто сочинил имеющиеся между бумагами вашими стихи под названием "Смерть" и другие, относящиеся к Занту?"
Ответ. Как стихи под заглавием "Смерть" и другие о Занте, равно как и прочие отрывки стихов, тут же находящиеся, сочинены известным стихотворцем Пушкиным".
Четко и определенно дал Чаадаев показания на "стихотворца Пушкина"! "Настучал" - как сказали бы сегодня.
Не входит в мою задачу анализировать увертки Чаадаева при выяснении вопроса о его принадлежности к масонской ложе "Соединенных братьев", с которой, как и с другими, он-де не общается, так как они запрещены Александром I в 1822 году.
Но на прямой вопрос, заданный допрашиваемому "русскому Бруту": "Была ли какая-либо разница между закрытою ложею тайных белых братьев Св. Иоанна или ордена Иисуса Христа (! - И.Г.), коей вы были членом, и другими масонскими ложами, и в чем таковая разница заключалась?" - Чаадаев, со знанием дела, ответил: "Закрытая ложа тайных белых братьев принадлежала к обыкновенному масонству, В России принятому. Название же тайных белых братьев присвоено одной восьмой степени. Первые три масонские степени известны под именем Иоанновского масонства, следующие три выбрелевского (или востелевского), седьмой же и восьмой имеют особенное название".
Далее, видимо, испугавшись своих, выдающих его познаний масонской иерархии, он решил, как наши "зеки" говорят, "уйти в несознанку": "О существовании тайных обществ в России не имел другого сведения, как по общим слухам. О названиях же их и цели никакого понятия не имел и какие лица в них участвовали, не знал". (Он знал, что такое месть "братьев", но при этом боялся допросов.)
Если бы вели дело не чрезмерно гуманные русские прокуроры, допросы которых напоминали беседы классной дамы с опоздавшей на урок гимназисткой, и не являл своей милости Государь, боящийся "наказать невиновных", а, к примеру, его допрашивали бы следователи ЧК - ОГПУ НКВД, - мы, наверное, много узнали бы интересного и неожиданного для нас. Тайны оберегались надежно! Если бы не Победа 1945, то архивы ряда секретных масонских организаций (а русские ложи были филиалами западных) оставались бы для нас неизвестны по сей день. Масонские архивы как трофей были привезены в Москву, но оставались недоступными вплоть до 1991 года...Масонство - могучая, строго дисциплинированная всемирная организация. Ее подлинные руководители остаются в тени. Но все тайное становится явным. А сегодня в поверженной России снова, уже без особой тайны, открываются все новые и новые масонские организации.
Но вернемся к допросу Чаадаева. Как милостив был царский суд и великодушен! Но из-за пяти казненных государственных преступников - организаторов подавленного заговора - сколько ненависти и клеветы пережила монархическая, устоявшая на ногах Россия! Как планомерно отрывалась от своих корней наша аристократия, призванная быть защитницей народа русского, а не механизмом слаженной интернациональной гильотины под знаком пентаграммы - звезды пламенеющего разума, "звезды освобождения". Я представляю, как бы себя вел Чаадаев и другие декабристы на известных политических процессах тридцатых годов, когда его мечты масона, ненавидящего Россию, сбылись - в кровавых лучах зари "нового мира"! Общеизвестна запланированность революций, когда гадина пожирает гадину, углубляя ее завоевания: казни масонов-революционеров, когда жертвами террора становятся те, кто -подготовлял и осуществлял революционные бойни, несущие смерть и разорение народам Европы.
* * *
Жизнь Чаадаева исполнена непомерного и неудовлетворенного самолюбия, яростного служения масонским идеям. "Русский - антирусский", все осуждающий и изъясняющийся только по-французски барин, внук историка Щербатова, совсем потерялся в дебрях бесконечных лабиринтов тайных обществ - то будучи в ложе с цареубийцей Пестелем, то в иных масонских ложах. Герцен справедливо называл его революционером.
Очевидно, что Чаадаев, возбудив против себя лучших людей русского общества того времени, чувствовал свое одиночество благодаря возведенной им стене между ним и самодержавной Россией.
Он, однако, не мог не видеть разгрома революционного движения декабристов и величия государственной политики Николая 1.
Видимо, мечась в поисках выхода, он пытался опровергнуть свои прежние взгляды в письмах Жуковскому, Хомякову и даже к самому Государю, зачеркнуть сложившееся о нем впечатление.
Так, явно желая угодить Николаю 1 и вызвать его навсегда потерянное расположение, он в письме к нему заговорил даже о величии и мощи русского народа (какой пассаж!). Но патриотическая Россия уже отвернулась от него - в отличие от ее клеветников, взявших Чаадаева в свои вечные союзники.
"Брат" Чаадаев бесславно закончил свой земной путь в 1856 году, прожив более 60 лет. Он скорбел, что Россия приняла православие, а не идет по пути католичества. Его, объявленного сумасшедшим, в течение года посещали врач и полицмейстер...
* * *
Пора заканчивать о Чаадаеве, которого мы, однако, не изучали в советской школе, в отличие студентов европейских университетов и колледжей.
Закончу коротко: он, как и декабристы, был слепым орудием своих иностранных хозяев и духовных вождей, готовивших неуклонно крах нашей. Великой державы, расчищая путь к мировому господству.
Это несмываемое пятно позора на русском дворянстве, как и Пугачев - на русском казачестве.
Я понимаю теперь слова, прочитанные мной в далекой юности в мемуарах конца XIX века. Восторженный и, очевидно, уже подготовленный нацепить на свою грудь красный бант и воевать во имя народа, но против народа с ненавистным самодержавием, некий студент подлетел к одному из бывших в ссылке и вернувшихся в Петербург стариков-декабристов. (Где-то отмечался юбилеи этих "мучеников и героев свободы".)
"Мы с вами, мы продолжим ваше дело!.. Вы для нас пример!"
Восторженные глаза студента столкнулись с твердым и холодным взглядом все осознавшего русского дворянина, бывшего борца за "свободу, равенство и братство" и, конечно же, за конституцию и демократию (плодами которой мы наслаждаемся сегодня).
"Молодой человек, - ответил он строго, словно обдав холодной водой юного энтузиаста. - В эти декабрьские дни надо плакать и молиться... "
Да, не прояви Государь твердую волю монарха и Помазанника Божия, отца великой России, -наши "друзья народа" пролили бы море крови, как Марат, Робеспьер, Дантон... Организация та же - цели те же!..
Но тогда они не победили и были отброшены все почти на сто лет - до 1917 года.
Сегодня, на обугленных руинах русской цивилизации, мы должны, не поддаваясь ничьим внушениям, твердо и ясно определить для себя: кто мы и куда идем; и почему мы вправе гордиться нашей историей и деяниями наших великих предков! Миллионы русских людей живут и работают во имя возрождения великой России. Слава героям!
О человеке по имени Смерть
Безусловно, великому поэту и великому гражданину России Александру Сергеевичу Пушкину, с его безграничной любовью и верностью Отечеству (вспомним его высказывание о том, что он ни за что не хотел бы иметь другой истории России, чем та, которую нам дал Бог!), были глубоко чужды идеалы "нового мирового порядка" всемирного масонства. Я верю в то, что со временем будет четко и ясно обозначена причина убийства "солнца русской поэзии", как назвал его Жуковский. В состряпанной бытовой драме, приведшей к дуэли и смерти гения, как пишут некоторые исследователи русской эмиграции, возникает такая деталь, что Геккерен умолял отложить дуэль на две педели, потому что они были необходимы для доставки, как сейчас сказали бы - из-за рубежа, пуленепробиваемого жилета убийце Пушкина Дантесу.
Специалисты утверждают, что меткая пуля Пушкина (а известно, какой он был прекрасный стрелок - попадал даже в муху, летящую над ним, как это случилось, например, в Кишиневе!), хоть и ударила в пуговицу на груди Дантеса, не могла не достичь своей цели - "пустого сердца, бьющегося ровно", сердца палача Пушкина. Смертельная бытовая интрига против светоносного гения, тщательно продуманная черными силами. Как убить! - И убили...
Мне говорили, что исследователям, пытающимся проникнуть глубже в тайну пушкинской судьбы, уже в наше время, после октябрьского переворота, не выдавалось в архивах ни "дело" Пугачева, ни дело" кстати говоря, Маяковского о его мнимом самоубийстве. Писатель Солоухин утверждает, что и Александр Блок был также обречен на смерть через отравление пришедшими к власти сатанистами. Он много знал о тайных пружинах как февральской, так и октябрьской революций. Очевидно, слишком много узнал, работая следователем! Какие только изощренные формы не использовались для уничтожения людей в стране, которую, по выражению Ленина, "завоевали большевики!" Вспоминаю свой разговор с Аркадием Исааковичем Райкиным на берегу пруда в чудесной подмосковной усадьбе Суханово (где разместился Дом творчества архитекторов) - старом дворянском гнезде, сохранившем и до наших дней поэзию великой дворянской культуры. Аркадий Исаакович Райкин - мой земляк-ленинградец; еще будучи мальчиком, я запомнил фрагмент из его довоенных словно передач по ленинградскому радио:
Живу я в Ленинграде.
Зовут меня Аркадий,
А попросту Аркаша
Иль Райкин, наконец!..
Райкин был удивлен и тронут, что я привел на память в нашем разговоре свидетельство начала его артистической карьеры. "А я думал, это все забыли! Так давно это было - до войны", - грустно сказал он.
- Вы мой земляк, Илья Сергеевич, - говорил Райкин, - и мне столько раз, как, очевидно, и вам, приходилось ездить "Красной стрелой" из нашего города в Москву. Так вот, совсем недавно "последний из могикан" - старый проводник рассказал мне жуткую историю. За пять минут до отхода "Красной стрелы" - а дело было до войны - на перроне появлялся серый, ничем не примечательный лет 30-40 человек. В руке у него был небольшой чемоданчик, как у всех командировочных. Проводники с затаенным ужасом смотрели, к какому вагону он направляется. Называли они его между собой товарищ Смерть. Он садился, предъявив проводнику билет, на одно из мест мягкого двухместного купе. Заказывал чай, читал газету, с улыбкой беседовал со своими визави по купе. Но проводник знал, что на станции Бологое, едииственной остановке между Москвой и Ленинградом, он постучится в дверь к проводнику и скажет, что с его соседом по купе плохо. И самое удивительное, - внимательно посмотрел на меня Аркадий Исаакович, - что всякий раз санитары с носилками уже ожидали на перроне. Они аккуратно клали умершего человека на носилки, покрывали простыней, а поезд продолжал стремительно мчаться в ночи. Никто не знал, как этот человек расправлялся со своими жертвами, но знали одно, что в Бологом выгрузят труп...
Райкин остановился, прислонясь к поросшему зеленым мхом стволу дерева. Его лицо, столь известное нам, было болезненным, грустным, и, пожалуй, никто не признал бы в нем веселого шутника и балагура, короля советского смеха, которого знали и любили миллионы советских зрителей.
- Аркадий Исаакович, - спросил я, - а вы помните, что иногда по утрам в 30-е годы в Ленинграде около Литейного моста, напротив которого находилась ленинградская Лубянка (Литейный, дом 1), в воду, идущую по канализации из подвала этого заведения, спускали такое количество крови убитых за ночь, что с моста в Неве было видно красное пятно, которое разгонял специально прибывавший катер? Мне рассказывали об этом.
- Я знаю и многое другое, - ответил Аркадий Исаакович. - Но, извините, я боюсь за свое сердце. Я должен возвращаться с прогулки. Кстати, как сохранился здесь, я бы сказал, петербургский дух. Вам не кажется, что Суханово напоминает Царское Село? Здесь все словно овеяно пушкинской поэзией. Хорошо, что архитекторы устроили здесь для себя место отдыха. Хотя не понятно, почему сами они строят так безобразно? Он показал на далекий ряд новостроек, неумолимо наступающих все ближе и ближе на красоту этой чудом сохранившейся русской дворянской усадьбы. - И сейчас, когда опадают последние осенние листья, я каждое утро смотрю в окно, вспоминаю рассказ О. Генри "Последний лист".
Вы помните, для того, чтобы сохранить жизнь героине, которой показалось, что она умрет, когда с дерева под окном упадет последний лист, - его привязали к ветке. Вот... Нам никто не привяжет последний лист. Посмотрите, какие кругом голые деревья, какая страшная обнаженность и одиночество. Если бы я был художником, как вы, я бы тоже писал эти пейзажи. Успехов вам!
...Я помню его сгорбленную фигуру, поднимающуюся по аллее... Холодный осенний ветер, прибитые к земле черные ветви старинного парка и земля, засыпанная золотом навсегда опавших листьев... Он никогда не смеялся над своим народом...
Суханово - "Сухановка"
Раз уж я упомянул об элегической красоте усадьбы Суханово, принадлежавшей до революции семье князя Голицына и словно являющейся живой иллюстрацией к журналу русской аристократии "Столица и усадьба", то не могу исторгнуть из памяти леденящее своим ужасом название "Сухановка", или, как в свое время писатель А. Солженицын определил: "Эта страшная тюрьма Сухановка".
Совсем недавно, уже в 1996 году, войдя в вестибюль созданной мною Российской Академии живописи, ваяния и зодчества, я заметил седого, сильно облысевшего, но крепкого и плотного, небольшого роста человека, со вставленным в левое ухо слуховым аппаратом. Через несколько минут я узнал, что это архитектор-реставратор Леонид Георгиевич Ананьев, который сказал, что у него ко мне как к художнику и как к ректору Академии есть очень важный разговор. Я спешил на просмотр дипломных эскизов, но что-то заставило меня усадить его в кресло в зале ученого совета, где он, бегло оглядев лица наших художников и преподавателей, приступил прямо к делу: "Вы, может быть, слышали о знаменитой "Сухановке" - самой страшной тюрьме, созданной Сталиным, которую он называл "мой зверинец".
Леонид Георгиевич, глядя на меня бесстрастно, но с внутренним волнением, продолжал: "О "Суханновке" говорят, но конкретно никто о ней не написал во всей исчерпывающей полноте. Это был совершенно секретный объект! Она находилась в Свято-Екатерининском монастыре, основанном в XVII веке и расположенном поблизости от усадьбы Суханово. Замечу, кстати, - продолжал наш гость, - что это был один из красивейших монастырей Подмосковья, а теперь Москвы, поскольку он ныне находится уже в черте города. Раньше это был мужской монастырь, но после русско-германской войны 1914 года он стал женским и был отдан монахиням-беженкам из западных районов России". Наш гость реставратор-архитектор рассказывал спокойно, как экскурсовод: "После революции параллельно с лагерем смерти - монастырь ведь большой - была создана тюрьма-колония для малолетних преступников. То есть Свято-Екатерининский монастырь и с этой стороны постигла участь многих обителей России, когда их ограбление, осквернение и закрытие оправдывали необходимостью устройства в них колоний беспризорников.
Колонии малолетних уголовников, как и само явление многих тысяч беспризорных, есть следствие организованной гражданской войны, когда в рядах беспризорных оказались дети, родители которых были убиты, погибли от голода или замучены в застенках ЧК. И организация колоний в монастырях была продуманным ходом большевиков в политике разгрома древних обителей. Общеизвестно, во что был превращен Соловецкий монастырь"...
"Кстати, относительно недавно, - продолжал гость, - когда в Свято-Екатерининском монастыре прокладывали кабель, в склепе нашли также лежащих друг на друге монахинь, расстрелянных в 20-е годы. История создания Фабрики смерти "Суханновки", похоже, такова. Говорят, однажды Джугашвили в два часа ночи вызвал Гершеля Ягоду и Николая Ежова. Разговор был о том, что Лубянка непригодна для тайного содержания заключенных - врагов его - Сталина. Перед руководством ГПУ, а по-прежнему - ЧК, была поставлена задача создания тюрьмы особого типа, о которой бы никто не знал и не было бы никакой документации.
Ягода после этого разговора якобы был послан в Америку, откуда привез четыре котла, в которых сжигались бесчисленные трупы личных жертв Сталина. Местные жители мне рассказывали, что особенно интенсивно из лагерной трубы шел дым во время войны - черный-черный - день и ночь".
Мы слушали, не задавая вопросов. А я все думал: как проверить - правда это или неправда? Он продолжал: "Повторяю, что я, по скудным крохам некоторых свидетельств, привожу факты, которые мне удалось узнать. "Верхушку" обычно везли в "Сухановку" на автомобилях, других - в закрытых фургонах "Мясо" и "Хлеб". Местные жители рассказывали, что поражались количеству таких фургонов, прибывавших сюда днем и ночью, удивляясь, что так хорошо снабжается детская колония, а во время войны - воинская часть, защищающая рубежи столицы.
Никто и не подозревал, что молох комбината смерти требует все новых и новых жертв. На Лубянке, говорят, хоть я лично и не мог проверить - кто я такой? - не сохранилось никаких документов о людях, уничтоженных в лагере "Сухановка". Но в "Сухановке", превращенной в фабрику смерти, по обрывкам собранных мною сведений, была уничтожена подавляющая часть вождей так называемой ленинской гвардии - Бухарин, Рыков Томский и другие; представители церковной иерархии, интеллигенции и военных - как белой, так и красной гвардии. Говорят, здесь, после длительных допросов, уничтожены похищенные в Париже Кутепов и Мюллер".
Посмотрев на меня своими спокойными серыми глазами экскурсовода, архитектор-реставратор продолжал: "В одном из храмов на втором этаже был организован трибунал; остатки его до сих пор видны. Почему-то ножки металлических стульев и стола были вделаны в пол, а нынче спилены. Самое интересное, - зловеще зазвучал его голос, - что после вынесения приговора и якобы приведения его в исполнение; о чем сообщала газета "Правда", многие приговоренные еще влачили свои дни в "Сухановке". Мне говорили, что до войны еще были живы Зиновьев, Рыков, Каменев, Бухарин и другие. В подземелье якобы сделали железные клетки, приблизительно в высоту один, а в ширину два метра, для содержания "врагов народа". Отсюда, очевидно, и определение Сталина: "мой зверинец". В "Сухановке", как утверждают многие, был не только кабинет главы ЧК - ГПУ Ягоды, но и личный кабинет Сталина. Кровать в нем была низкая, как в грузинских аулах, и с искусственным подогревом.
Первыми серьезными заключенными, как говорят, были Каменев и гроза Ленинграда чекист Зиновьев со своими соратниками. Здесь Сталин их и ломал. Их приводили из клеток, и Сталин любил с ними побеседовать за роскошным столом, обещая им сохранить жизнь, если они помогут ему уничтожить троцкизм.
Далее, после такой мирной беседы и роскошных яств, их снова отправляли в клетки в подвал. Как и когда они погибали - неизвестно, их или сжигали в крематории - возможно и заживо, - или расстреливали. Ведь нашли же недавно в яме неподалеку, в Бутове, ужасающее множество скелетов с пулями в черепах". Мы сидели, слушая его затаив дыхание - а он невозмутимо продолжал: "В "Сухановке" погибли также многие иностранцы: французы, немцы, итальянцы, венгры, поляки, югославы, испанцы, Рассказывают, что Берия и Сталин вроде бы любили вызывать из "зверинца", например, гигантского роста шведа Валленберга, который, как вы знаете, выкупал евреев у Гитлера, естественно, за большие деньги. Рассказывают, что последний раз, очевидно незадолго до уничтожения, его видели превратившимся в скрюченного, словно от ревматизма, старика. Сталин любил через глазок в стене наблюдать за допросами. Эта страшная страница истории России, имя которой "Сухановка", повторяю, никому не известна, так как документов не оставалось, а немногочисленных свидетелей нужно искать, потратив на это много времени. В конце 40-х годов в бериевском корпусе, по слухам, еще существовала каптерка, где висели костюмы и маршальские кителя с бирками фамилий "врагов народа". В них они были на процессах и в тот момент, когда их брали, чтобы увезти на фабрику смерти".
Леонид Георгиевич Ананьев, словно сам себе, задал вопрос: "Или эти костюмы и кителя находятся теперь где-то на Лубянке, или уничтожены Берией? Страшный гардероб с бирками их былых хозяев! Повторяю: о Лубянке знали все, о "Сухановке" - никто. Даже местные жители не догадывались, что там творилось. Кстати, каждая смена аппарата ЧК - ГПУ-НКВД завершалась тем, что ведущих чекистов свозили в ту же "Сухановку", где пытали и потом сжигали в котлах, которые до сих пор находятся под монастырским полом, а труба, как и многие другие следы лагеря, уничтожена в 1953 году. Известно также, что каждый год менялась и охрана "фермы особого назначения" - сталинской тюрьмы для особо важных "зверей". "Мертвые умеют молчать", - любил говорить Сталин. Потому никто не знает, куда девались люди, обслуживавшие лагерь смерти.
Рассказывают, что в конце 30-х годов врача дома отдыха "Суханово" Иванова ночью подняли с постели. Его привезли в "Сухановку", долго вели по подземелью, по бокам которого стояли железные клетки с людьми. Подведя врача к одной из них, надзиратели вытащили из нее человека, который еле дышал, хоть дышать было нечем - воздух был пропитан запахом испражнений. Иванов ничем не мог помочь этому умирающему человеку. Приехав домой, он рассказал родным и знакомым об увиденном ужасе, но вскоре, по прошествии короткого времени, вдруг скончался".
Реставратор-архитектор посмотрел на нас, особенно внимательно на меня, и сказал, что он приехал, однако, не рассказывать нам об ужасах, а с деловым предложением. "Как я уже говорил, в 1953 году, в год смерти Сталина, лагерь смерти был уничтожен. Ныне монастырь восстанавливается - необходима гигантская реставрация. Вот в связи этим я и прибыл к вам в Академию. Я предлагаю открыть при ныне действующем монастыре мастерскую иконописи, где обучались бы молодые люди, и, надеюсь, из некоторых впоследствии могли бы получиться замечательные иконописцы и художники-реставраторы настенной живописи. Денег у монастыря нет, но мы обещаем кормить, поить и предоставить для них жилье..."
Глядя на меня строго и взыскующе, забыв плавную интонацию гида, неожиданно резко сказал: "Там все кровью пропитано. Вы говорите о возрождении России - ваш долг откликнуться на наше предложение. Ваши студенты будут довольны".
Когда он ушел, оставив на столе свое воззвание - "Обращение к совести России", мы долго сидели потрясенные, каждый думал о своем...
Я привожу рассказ Леонида Георгиевича Ананьева для тех историков, писателей и журналистов, которые захотят не только проверить рассказ нашего гостя, но и провести всестороннее расследование, как и почему возник этот страшный комбинат смерти, и кто окончил свои дни в известной, но малоизученной "Сухановке". Нас уже трудно удивить, мы многое знаем о том, как монастыри древнего благочестия Святой Руси превращались в лагеря смерти. И все же, наверное, не случайно мне вспомнилась еще одна, полная удивления фраза Ананьева: "Реставрируя монастырь, мы никак не можем объяснить, почему столько кабельных проводок прямо-таки пронизывают землю "Сухановки"...
Рассказ нашего гостя не мог оставить равнодушным ни меня, ни, я надеюсь, читателя. Общеизвестно, что уже несколько лет действует правозащитное общество "Мемориал", которое интересуется только жертвами эпохи "культа личности". Слов, нет, как важно для грядущих поколений знать и понимать суть кровавого террора Сталина. Но как быть с теми жертвами, реки крови которых пролились до Сталина, с первых же дней "бескровной русской революции"? До сих пор мы не можем назвать точную цифру миллионных жертв, которых Ленин называл "насекомыми". При сравнении числа жертв 1937 года, который для многих кажется самым страшным в истории Советского государства - с огромным количеством жертв "большого террора", эту эпоху следует, скорее, называть "большевистско-ленинско-троцкистской" эпохой тех, чьи идеи были беспощадно осуществлены бывшим семинаристом Сосо Джугашвили.
* * *
Один мой друг, наверное, справедливо заметил, прочтя приведенный мною рассказ реставратора о "зверинце" Сталина: "Старик, не верится во все эти апокрифические ужасы: клетки, котлы в подвале, где сжигались столь известные личности, о которых мы многое знаем. Может быть, твой рассказчик был троцкистом, не забывшим сталинских процессов 30-х годов? Не отсюда ли его особая ненависть к Сталину? Да, возможно, была такая тюрьма. Да, уничтожались люди. Это было страшное время, когда гадина пожирала гадину". Он темпераментно продолжал: "Редакции наших журналов завалены такими лагерными апокрифами. Все это надо проверять. Но я с тобой абсолютно согласен и считаю нужным, чтобы наши многоопытные журналисты провели свое журналистское расследование, тем более что речь идет о монастыре, находящемся уже на территории Москвы. Мы с тобой знаем слова Достоевского о том, что нет ничего фантастичнее реальности. И разве мы могли бы предполагать еще пять лет назад, с какой сатанинской ловкостью будет в одночасье разрушена одна из самых великих держав мира? Могли ли мы допустить, что военные заводы станут выпускать кастрюли, а боевые корабли и танки распиливаться на металлолом? Ведь и когда вышли книги Солоневича, Краснова и Солженицына, мало кто на Западе, прочитав их, поверил в реальность страшных фактов жизни за "железным занавесом". Думаю, что факт существования сталинского "зверинца" надо скрупулезно проверить".
Я не спорил с моим другом. Я только запомнил и записал рассказ нашего странного гостя о тюрьме "Сухановка".
О "Казимире Кронштадтском": "Мы можем!"
Я был первым, кто публично сказал на вечере "Огонька" в ЦДЛ, опираясь на известные мне данные, о зверском убийстве Есенина. Тогда притихший зал Центрального Дома литераторов замолк, но раздались одиночные крики протеста, перешедшие во всеобщий гул: "Как он смеет!" Однако я знал, что говорил, ибо один из самых удивительных людей, встреченных мною в жизни, - Казимир Маркович Дубровский, отсидевший в советских лагерях около тридцати лет, рассказал мне об этом.
Великий ученый Бехтерев называл Дубровского, тогда еще молодого студента, надеждой русской науки; вечерами же Казимир Маркович посещал рисовальные классы Рериха.
Позднее, когда началась его жизнь на одном из островов архипелага ГУЛАГ, он не забыл уроков в обществе поощрения художеств. Я помню эти рисунки художника и врача!
Не зря прошли уроки рисования у Рериха. Видя вокруг себя смерть и анализируя симптомы совсем неизвестной медицинскому миру болезни, возникающей от унижений, голода, безысходности, Дубровский проследил ее ход, запечатлев свои наблюдения в альбоме рисунков, столь ценных для медицины.
Медицинское издательство отказалось печатать этот замечательный альбом врачебных рисунков на том основании, что в Советском Союзе не может быть такой болезни. А на его предложение - сказать в предисловии, что это почерпнуто из лагерей смерти немецкого фашизма, - издательство не "клюнуло". "Власти нас не поймут" - сказали там.
Напомню, что сразу же после октябрьского переворота, как известно, "борцы за свободу и равенство" вышвырнули из всех учебных заведений России детей дворян, промышленников, духовенства и т.д. Та же участь, среди прочих, постигла и любимого ученика Бехтерева, художника, польского дворянина Казимира Дубровского.
Он стал работать на "скорой помощи". Однажды во время его дежурства зазвонил телефон, и в трубке прозвучала команда: "Немедленно поезжайте в "Англетер". Повесился Сергей Есенин". Он первый вошел в комнату, носящую следы бешеной драки, и увидел, что на фоне красной занавеси, под которой проходила труба отопления (оставившая, как известно, на щеке повешенного багровый след ожога), словно парил в воздухе, чуть-чуть оторванный от земли, будто вставший на цыпочки со свесившейся копной светлых, как рожь, волос, певец крестьянской Руси Сергей Есенин. Веревка как и портьера, была тоже красная, и потому впечатление от увиденного было глубоко мистическим и страшным.
Казимир Маркович помнил даже, что скатерть со стоявшей на ней и разбитой вдребезги посудой была стянута со стола, вероятно, во время сопротивлении поэта убийцам.
- А как же письмо, написанное кровью? - спрашиваю я. Казимир Маркович горько усмехнулся: "Потому оно и написано кровью, что так труднее опознать почерк, становящийся более размытым."
Теперь все знают, что Сергея Есенина убили...
Дубровский проработал на "скорой помощи" не один месяц. Незадолго до смерти он, заклейменный советской прессой 60-х годов как "Казимир Кронштадтский", показывал мне в Харькове рукопись воспоминаний об этом жутком времени, когда Петербург жил ужасной жизнью беззакония, убийств, ограблений. Казимир Маркович сидел, опустив глаза - пронзительные, бело-голубые в минуты духовного напряжения, которые горели на его странно-колдовском лице с благородной формой (словно на римских бюстах) носа; лице, изборожденном глубокими морщинами страданий долго прожитой и мучительной жизни. Я всей душой любил этого удивительного человека и гениального ученого - врачевателя наших недугов.
- А о каком другом ярком случае, кроме как с Есениным, можете вы еще рассказать? - допытывался я.
Потирая лоб, он ответил:
- Их было много, и все они страшные. Ну вот, например, один из обычных. Нас, бригаду "скорой помощи", вызвали перепуганные жильцы одного из домов; из соседней квартиры раздавались крики о помощи и удары в стену. Нам пришлось ломать дверь, разумеется, с дворником и понятыми. Ворвавшись внутрь, мы увидели пронзительной красоты шестнадцатилетнюю девушку, обнаженную, как Даная, лежавшую на смятой постели и, словно в беспамятстве, бьющую пяткой в стену с криком: "Помогите! Помогите! Помогите!" На ней лежал голый шестидесятилетний мужчина - он был мертв. Как выяснилось, им оказался один из известных сотрудников ЧК, друг Зиновьева, с которым, чтобы не расстреляли ее семью, должна была сожительствовать юная гимназистка, семья которой принадлежала к древнему дворянскому роду. Подняв на меня глаза, исполненные глубокой муки, Казимир Маркович продолжил свой рассказ. - Юная красавица, мелко дрожа и натягивая на себя простыню, объясняла: "Если бы я сбросила с себя труп без свидетелей, то меня бы обвинили в убийстве этого чекиста, обвинили бы в контрреволюции и антисемитизме. Вы должны были засвидетельствовать, что он умер на мне, и я не помню, сколько прошло времени, пока я была под холодеющим телом покойника, думая, что сойду с ума... силы мне давало только то, что я думала о своих близких, которых этот старый негодяй обещал расстрелять, если я не стану его любовницей. "
Много страшных историй тех лет поведал мне Казимир Маркович...
Дубровский занимался также передачей мыслей на расстояние и, доживи он до наших дней, не сходил бы с экранов телевидения. Достаточно сказать, что Кашпировский с большой гордостью говорил мне, что учился у Казимира Марковича Дубровского, когда тот, отсидев в лагерях, получил маленькую квартирку в Харькове и должность врача в железнодорожной больнице. С кем только он не встречался в местах заключения: бывшие царские министры, члены Временного правительства, сибирские шаманы, художники, философы, ученые, священники...
- Я католик, вера в Бога дала мне силы вынести этот ад, который не мог бы описать даже Данте, - рассказывал он. - Я помню каждую минуту, проведенную в этом аду. Сколько людей погибало у менz на глазах, - О! Я многому научился от тех, кого безжалостно уничтожали. Думаю, не просто будет найти огромные ямы и рвы, где, как собаки, закопаны лучшие люди России. Хотя в лагерях сидели не только русские, это был действительно "Интернационал" тотального уничтожения. Я старался лечить, внушать людям веру, когда верить нам, казалось, было не во что. Повторяю, это были лагеря смерти....
С Казимиром Марковичем меня познакомил мой неизменный благодетель Сергей Владимирович Михалков. Однажды он сказал: "Все знают, что я заика. И ты, Илюша, когда нервничаешь, начинаешь заикаться. Появился врач, человек, говорят, гениальный. Ему около семидесяти лет, он излечивает от заикания, от депрессий. Слышал, что даже одного члена правительства вылечил от такой болезни, когда люди мочатся под себя. Статьи о нем в нашей, прессе восторженные. Писатель Львов о нем просто как о мессии пишет. А это серьезный человек. Так вот, тот человек утверждает, что может наладить контакты с космонавтами с земли, не прибегая к обычным формам связи. И, между прочим, у него есть благодарность от харьковской милиции - а он живет в Харькове - за то, что нашел без вести пропавшего мальчика. Поедем-ка к нему на сеанс, из десяти человек восемь он вылечивает".
Промозглой, серой и слякотной зимой мы приехали в Харьков. Огромная толпа народа ждала в неказистой, довольно неухоженной больнице железнодорожного управления. Здесь были люди разных возрастов, социального положения и достатка. Но всех их объединяло одно: горе и вера в то, что Дубровский поможет им. Лечебные сеансы проводились в зале. Дубровский говорил, что заполненный публикой зал своей энергией помогает ему. Большинство людей заряжены положительной энергией, а скептики и неверующие - отрицательной. Но энергия едина, и дело врача направить ее на добро.
Насколько мне помнится, он не брал денег с больных и говорил, что если бы он прожил еще сто лет, то каждый день должен был бы принимать по двести человек - столько было желающих получить его помощь.
Итак, в небольшом зале, из окна которого были видны крыши и унылые коробки зданий нового Харькова, на стульях, а то и на полу сидели набившиеся в зал больные и их родственники.
Сегодня Казимир Маркович проводил два сеанса: один - от заикания, другой - от курения. Десять человек от двенадцати до семидесяти лет, страдающих заиканием, выстроились вдоль серой больничной стены, словно перед расстрелом. Воцарилась тишина. Казимир Маркович начал: "Сейчас я хочу только спросить каждого из вас, как ваше имя, отчество, фамилия и сколько вам лет. Начнем с вас, - показал он на средних лет мужчину, с надеждой смотрящего на него. - Итак, скажите ваше имя, отчество и фамилию".
На лице пациента, вдруг потерявшего веру и надежду, появилась маска клинического равнодушия и отчаяния. Мучительно глядя в пол, он начал: "Ни-ни-ни-к-к-к-олай." Больной словно захлебнулся и замолчал. "Пока вам тяжело говорить", - подтвердил Дубровский. "А ну, пожалуйста, Вы, - обратился он к стоявшей рядом в шеренге девочке. Она вздрогнула, как птичка, и, глядя большими серыми глазами в лицо целителя, жалобно, словно пританцовывая, нараспев пропела, содрогаясь от внутренней конвульсии: "М-м-ма-а-а-а-рин-на". На таком уровне оказались все; один человек, сделав попытку заговорить, смог только пошевелить губами и отказался от нее, ощущая всю ее безнадежность. Воцарилась зловещая тишина. Михалков шепнул мне: "Д-д-да мы по сравнению с н-н-н-ними говорим как Демосфены. Стыдно у н-н-него в-в-в-время отнимать." Я не мог удержаться от ответа: "Не забывайте, Сергей Владимирович, что Демосфен, который, кстати, был славянского происхождения, поначалу тоже заикался и имел при этом слабый голос. Недаром он, набирая в рот морскую гальку, произносил речи, стараясь такими упражнениями преодолеть свой дефект. И как заика заике, ибо сам после блокады вынужден был на уроках отвечать письменно, напомню вам такой случай. Демосфен одному робкому оратору, боящемуся говорить перед толпой, задал вопрос: "А скажи, друг, побоялся бы ты говорить перед ремесленником, расписывающим вазы?" "Конечно нет!" - ответил оратор. Демосфен допытывался: "А ты побоишься говорить с философом, солдатом, женщиной, моряком?" "Конечно нет, - повторил ответ застенчивый оратор своему учителю. "Так почему же ты боишься говорить с ними, когда они собраны все вместе, а это и есть толпа?!" - удивился Демосфен.
"Ну насчет того, что он славянин, - это все твои с-с-славянофильские штучки", - начал было возражать Михалков... К нам наклонился ассистент Дубровского и попросил: "Не разговаривайте, пожалуйста". Мы сидели на стульях в трех метрах от Казимира Марковича. В гробовой тишине он возвысил свой уверенный, исполненный внутренней силы голос: "Через несколько минут, дорогие друзья, вы все начнете говорить. Вы сможете объясняться в любви, спокойно общаться с продавцами магазинов, читать стихи, и кто-то из нас, - смягчился его голос от внутренней улыбки, - даже сможет работать диктором на радио. Я снимаю с вас страх произнесения первого слова. Я сейчас горю, как свеча, зажженная с двух концов, - мне помогает энергия зала. Думайте про себя: "Мы можем! Мы можем говорить, потому что хотим этого". Я сейчас подойду к каждому из вас и дотронусь до того места лба, где, как полагали древние, заключен третий глаз человека. Наши далекие предки - арии - ввели в Индии обычай отмечать это место у женщин красным кружочком на лбу". Дубровский, как полководец перед битвой, подошел к каждому из шеренги жаждущих исцеления и коснулся пальцем точки над переносицей. "Что вы опустили взгляд? Смотрите мне в глаза!" - потребовал он у одного. Отойдя от них, Дубровский продолжал: "Когда вы через три минуты заговорите, следуйте только одному правилу: спокойно наберите воздух и постараитесь, как певцы, сосредоточить внимание на гласных. Например: те-е-е-пло, лю-юю-бовь... Ну, а теперь, - вонзил он взгляд в лица людей из шеренги, - кто первый хочет сказать? Но не надо пока говорить, а только поднимите руку".
Подняли руки маленькая девочка и седой человек в военной гимнастерке, на которой были колодки орденов и медалей.
"Ну, давай начнем с тебя, - сказал Казимир Маркович девочке. - Не спеши, скажи мне, как тебя зовут и в каком классе ты учишься?"
Зал онемел в ожидании чуда, веря в него и не веря. "Смотри мне в глаза и отвечай", - властно сказал Дубровский. И произошло чудо: нежным и сильным голосом девочка спокойно сказала, восторженно глядя в глаза Казимиру Марковичу:"Я - Марина Сидорчук, ученица третьего класса."
Зал ахнул, и почти у всех нас выступили слезы на глазах. Единственный, кто остался невозмутим, - это Казимир Маркович. Как бы не чувствуя великого момента обретения речи, - спросил: "Прочти нам стихотворение Пушкина, которое ты знаешь". Она начала: "Мороз и солнце, день чудесный...", и вдруг, опустив глаза, запнулась. Лицо ее приняло на какой-то момент выражение неверия и муки. "Ты стала новой! - строго сказал Дубровский. - Не вспоминай того, что было. Пой гласные". Девочка подняла глаза, и мы услышали: "Мороз и солнце, день чудесный. Еще ты дремлешь, друг прелестный. Пора, красавица, проснись..."
"Хватит, - заключил он. - Кто следующий?" Плачущие родители прижимали к сердцу свою девочку. Заговорили и все остальные...
* * *
...Дубровский сидел дома ничуть не усталый и ел шоколад. Подняв на меня взгляд, сказал:
- Надо есть шоколад, в нем много энергии.
- Казик не обедает никогда, а ест шоколад, - заметила его жена.
- Казимир Маркович, а что это у вас за стеклянный шар на столе? - полюбопытствовал я.
- Это предмет моей духовной гимнастики. Я каждое утро смотрю на этот шар. Если человек живет и действует во имя высшего начала любви к людям, он все может и побеждает. Бойтесь шарлатанов и черной магии. Бойтесь сатанизма во всех его проявлениях. Вы читали "Протоколы сионских мудрецов"?
- Читал, - лаконично ответил я на его вопрос. Он помолчал...
Над столом у него висела благодарственная грамота от харьковской милиции.
- Расскажите об этом, - попросил я.
- Дорогой Илюша - в двух словах. Вы прекрасно знаете, - он показал на телевизор, - что ни он, ни радио, ни магнитофон не будут работать, если их не включить в сеть - в источник энергии. Я тоже отдаю энергию. Я "включаю в свою сеть" человека, который, может быть, и ничем не примечателен, но душевная организация которого, после подключения к моей энергии, напоминает этот телевизор. Некоторые называют таких людей медиумами. Ясновидение - это другое. Я говорю о человеке, который, будучи включенным в меня, становится ясновидящим. Я чувствую, кто может быть для меня таким экраном. И вот, когда в Харькове пропал четырнадцатилетний мальчик, безутешная мать обратилась в милицию с просьбой о розыске сына. Но все поиски были безрезультатными. Тогда обратились ко мне. Кстати, Илюша, вы слышали что-нибудь о Гурджиеве?
- Мне о нем много рассказывал Виталий Васильевич Шульгин, вы знаете, кто это, - ответил я. - Гуджиев нашел его пропавшего сына, когда бушевала гражданская война.
- Ну вот, тогда с вами легче разговаривать. На этот раз моим экраном, или медиумом, был простой гардеробщик. Я ввел в состояние транса, показал фотографию мальчика. И он через несколько минут сказал мне, что видит его идущим вдоль деревни. Я приказал ему спросить, что это за деревня и где находится. Он назвал глухую деревню в далекой Сибири.
"Почему ты очутился так далеко от дома?!" - был следующий вопрос.
Мальчик объяснил, что его обижал отчим и он, вспомнив о дальней родственнице, живущей в Сибири, уехал к ней, чтобы избежать побоев отчима и ссор с матерью.
- Как видите, - улыбнулся Дубровский, - я за это получил почетную грамоту от милиции.
Человек не знает своих возможностей до конца, и мы, - подчеркнул он слово "мы", - должны помогать людям.
- А кто это - "мы"? - робко спросил я, глядя на лицо "колдуна", как называли его многие. Глаза вдруг у него снова стали бело-голубыми. Комкая руками серебристую обертку шоколадки "Аленушка", он серьезно и коротко ответил: - Верующие.
- А вы можете передать этот дар другим? - поинтересовался я, зная, что представители Министерства здравоохранения СССР пытались прислать к нему учеников. Опустив глаза, он произнес:
- Поймите меня, Илюша, правильно. Леонардо да Винчи - один, Шаляпин - тоже один. Я, разумеется, не имею в виду свою скромную персону. Так мог ли Леонардо или Шаляпин переедать свой дар другим? Что вы на это скажете? Так вот и я могу указать лишь путь и направление, в котором надо работать. - Он улыбнулся ласково. - Ведь не может же быть второго Дубровского или второго художника Ильи Глазунова...
Несмотря на то, что Казимир Дубровский показал пути и горизонты науке ХХ века, - врачи, чиновники советской медицины, увидев, что его личность и возможности составляют тайну его внутренней жизни, начали против него кампанию травли, называя его шарлатаном и мистиком. Не помогали и тысячи писем от людей, которых он вылечил, так же как не помогла и грамота от харьковской милиции. Очевидно, многие пытались вырвать у него тайну его воздействия на людей, но не смогли. Я слышал, что ему даже запретили лечить. Он умер в нищете и безвестности. Альбом его, как мне известно, несмотря на старания Михалкова, до сих пор не вышел в свет. Издание его было бы самым страшным документом о человеческой психике, раздавленной победоносным шествием глубоководного и безжалостного масонского "Коминтерна", прокладывающего путь к "новому мировому порядку", основанному на геноциде разноплеменных народов мира. Россия оказалась самым трудным орешком... Но они упорно ведут нас "от разочарования к разочарованию." Так задумано и осуществлено! Но не до конца! Мы у врат адовых...Верно, не одолеют...
Жизнь для него была и мукой, и адом. Но любовь к людям и вера в добро - бесконечной. Повторяю, это один из самых интересных людей, которых я встречал в жизни. Для меня, как и для многих, знавших его, он навсегда остался загадкой. Мир праху твоему, великий русский ученый!
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
Велико незнание России посреди России...
Н. Гоголь
Я очень дружил и дружу с Эдиком Выржиковским или, как его называют, Выржиком) - талантливым и цельным художником. Мы вместе сдавали экзамены в СХШ, он был старше меня и рассудительней. Его страстью с юности было ездить по древнерусским городам и рисовать храмы Божии, пейзажи и людей, виртуозно передавая их характер и сходство с моделью. Рассказывал он о своих; поездках увлекательно, с жаром, и мы любовались его прекрасными строгими рисунками, заставлявшими вспоминать высокий реализм рисунков Репина, Васильева и Макарова, когда они вместе ездили на Волгу и Репин искал персонажей для своих бурлаков. Однажды мы поехали с ним в Таллинн. Было холодно и морозно. Уходящие в небо шпили готики, старые дома в стиле немецкого барокко, сдержанные, не любящие русских люди...
"Холодно, Выржик. Карандаш выпадает из рук", - жаловался я другу. "Ах ты, Глазунишка изнеженный, - возмущался он, - а как же я рисую?" С тех пор, преодолев муки холода, до сих хожу без перчаток и могу рисовать на любом морозе.
Вспоминаю таллиннское кафе и нашу застенчивость из-за своих грязных свитеров перед шиком европейских официантов с бабочками. Мы рисовали и в кафе. "Цвай юнге руссише малер", - поясняли друг другу официанты. Тихо играла музыка, почтенная публика благожелательно смотрена нас.
В Ленинграде Выржик поражал всех находками неожиданных "точек" для своих пейзажей. То на крышу Аничкова дворца заберется, то чуть не на купол Петропавловского собора. Он очень любил Левитана, Юона и пронес любовь к русскому пейзажу до сего дня. Сменив на протяжении жизни нескольких жен, народив много детей, он завоевал себе славу прекрасного художника-пейзажиста. Я помню, как он приехал из деревни Петрищево, где согласно дипломной теме для картины о Зое Космодемьянской, встретился с живой тогда старухой, помнившей всю историю с героиней, замученной немцами. Подняв на меня глаза, полные уныния, Выржик сказал: "Все было не так, как пишут о ней...Не могу я теперь писать эту тему". Его бабушка Феня, живущая в деревне, много раз вдохновляла Эдика на прекрасные этюды. Учился Выржик вместе с Валькой Сидоровым, с которым дружил. Валька, ныне - Валентин Михайлович Сидоров, тоже талантливый пейзажист, возглавляет правление Союза художников России. Его рассказы о гибели родной деревни, вырубке фруктовых садов, о коллективизации живут в моей памяти как документы великих страданий русского народа, наполненные живой болью патриота, очевидца-художника.
Как говорил Петр, "Сенаторы - добрые люди. Сенат - злая бестия". Со сколькими художниками связан годами учебы и студенческой дружбы! Общаясь со мною, они прежние и "добрые". Но собравшись вместе, превращаются в "злую бестию", когда их объединяет ненависть к треклятому Глазунову, которого всю жизнь они травили, игнорировали. Ни разу в жизни Союзы художников России и бывшего СССР не организовали ни одной моей выставки и не закупили ни одной работы. Бог им судья! "Их бесит, - объяснял мне один друг - художник, - твоя самостоятельность и независимость. Ты не ходишь к ним просить и кланяться, да и миллионные очереди на твои выставки не дают им покоя!" - Но я же не виноват в этом", - оправдывался я. "Ты виноват в том, что ты Глазунов", - улыбнулся он. Так я и прожил под черными лучами ненависти Союза художников!
Спасибо Вале Сидорову, а точнее - Валентину Михайловичу Сидорову, что он поставил тогда - о чудо! - свою подпись, разрешающую мою последнюю выставку в Манеже. В те времена важно было идеологическое поручительство, а не деньги. Живет он одиноко, разрываемый на части общественной деятельностью, и только в деревне, куда он уезжает писать пейзажи, обретает покой и отдохновение души.
Но возвращаюсь к давним годам нашей учебы. Выржик неутомимо тянул меня, особенно после таллиннской поездки, на Русь.
Мне было семнадцать лет. Была весна. Мой друг сказал: "Поедем в Углич - вот где Русь-то настоящая!" С Угличем у меня связано чистое и светлое воспоминание, когда впервые в жизни красота древнего лика России поразила и навсегда вошла в сознание великим и волнующим чувством Родины. То же чувство, наверное, испытывает сын, наконец нашедший отца, о котором так часто и бессонно думал в одиночестве сиротской доли. Один поэт говорит, что любовь начинается с изумления. Какая красота, какое чудо! Маленькие домики, купола соборов, словно каменные цветы, прорастающие над горизонтом... Нет, не цветы - рати в надвинутых шлемах... А за Волгой дали, дали бесконечные.
Звон капель, падающих в синеву луж, ржание лошадей, обрызганные грязью грузовики. А вот и базар! Старый гостиный двор, будто у Лескова и Мельникова-Печерского. Справа и слева могучие соборы - все разные, и все единые в своей древней красоте. А дети! Вон девочка - глазки, как лесные озерки, белые волосики соломкой... Мальчишки серьезно, как взрослые, возятся с лошадьми. А дальше, на Волге, одинокие фигуры смельчаков, обходя полыньи, пробираются на ту сторону. Дали необъятные. Волга...
В седой древности теряются истоки преданий "богоспасаемого града" Углича. Название Углич получил, видимо, оттого, что Волга здесь делает угол. Местные летописи рассказывают, как один из родственников княгини Ольги, боярин Ян, объезжая Русь, был в Угличе и, пленившись красотою местности, построил себе здесь дом на крутом берегу Волги. До сих пор в городе есть местность под названием "Яново поле". В 1380 году углическая дружина участвовала в Куликовской битве, предводительствуемая известным русским полководцем XIV века угличским князем Владимиром Андреевичем, получившим прозвище Храбрый. До недавнего времени в Угличе сохранялся камень, глубоко сидевший в земле, с отпечатанным на нем следом, вроде большой петушиной лапы. Камень этот дал название целой слободе - Петуховой. К сожалению, всего несколько лет назад этот камень был разбит на щебень при ремонте дороги.
С Петуховым Камнем связано одно из поэтических сказаний древнего города. В нем говорилось, что, когда городу угрожала опасность, прилетал огромный петух. Он садился на камень и троекратным криком предупреждал угличан о близкой беде. Это поэтическое сказание Пушкин положил в основу сказки "Золотой петушок", а Римский-Корсаков воплотил его в музыке. Думаю, что и сегодня большинству читателей интересна история града Углича.
Но тогда, в годы погрома русских городов (при Хрущеве), когда писалась эта глава, - она была вызывающа! Все течет, все меняется. Сегодня уже никто не прибегает к термину "образцовый коммунистический город". Сколько благодаря этому названию разрушено и уничтожено. "Плачь, русское сердце"... Сражаться и бороться надо за русскую культуру! Но об этом будет особая глава, дорогой читатель, - "Битва за Москву". О нашей борьбе и о тех, кто боролся...
* * *
На крутом откосе над Волгой стоит причудливое здание, похожее и на дом, и на крепость, и на церковь, - это дворец угличских удельных князей, известный под именем палат царевича Дмитрия, построенных в конце ХV века угличским князем Андреем. Архитектурные формы дворца родственны величавым замыслам новгородских и псковских зодчих. Окна дворца - как бойницы крепости, готовой к бою. Предполагают, что в давние времена стены были расписаны артелью художников, руководимых гениальным мастером Древней Руси Дионисием, работавшим в 1482 году в близком соседстве от Углича - в Ростове Великом.
Скромный, но изысканный орнамент из кирпичей украшает стены дворца. Во дворце жили угличские князья и посадские наместники. Ничтожно мало дошло до нас от древнего Углича, который когда-то был, по свидетельству летописи, "велик и многонароден, пространен же и славен и всеми благами изобиловал паче иных градов в державе Русской..." В Угличе было 150 церквей, на правом берегу Волги возвышался кремль, обнесенный крепкою стеною с башнями, вооруженными пушками, пищалями и самопалами, окопанный глубоким рвом, примыкавшим своими концами к Волге. На дорогах, идущих в город, стояли монастыри, прикрывавшие подступы к Угличу. Углич не раз играл значительную роль в политике московского государства.
Для достижения успехов в борьбе с Казанским ханством Иван Грозный решил построить близ Казани город-крепость, который был бы плацдармом для наступления. Но сделать это на виду у противника было невозможно. Поэтому решили срубить крепость в Угличском княжестве, в вотчине князей Ушатых, находившейся в северной части княжества, особенно богатой строительным лесом. Постройка крепости была поручена Ивану Григорьевичу Выродкову - талантливому русскому мастеру. Для выполнения работ из разных городов в Углич были направлены сотни строителей и стрельцов. В 1551 году ими был срублен город с двумя церквами, с деревянными стенами и башнями.
Весной следующего года город был разобран, плотами спущен по Волге и вновь собран на высокой горе при впадении в Волгу Свияги. Перед изумленным врагом неожиданно вырос русский город Свияжск. В нем разместилось пять тысяч казаков.
После смерти царя Ивана Грозного наследник престола царевич Дмитрий с матерью Марией Нагой и родственниками, враждебно относившимися к Борису Годунову, в 1584 году был сослан в Углич. Царевич Димитрий жил в Угличе около семи лет. 15 мая 1591 года сбежавшиеся на тревожные звуки набата люди застали царевича мертвым. Так погиб последний Рюрикович.
До сих пор история не разобралась в том зловещем и темном деле. Существуют две версии, объясняющие смерть наследника. Смысл первой в том, что Дмитрий был убит по приказу Годунова, желавшего отделаться от претендента на русский престол. Вторая гипотеза гласит, что Димитрий закололся ножом в припадке эпилепсии во время игры "в тычку". Читатель все это знает, и я прошу извинения, что привожу много исторических цитат.
Но вот что говорят строки "Повести об убиении царевича князя Димитрия": "...по повелению изменника злодея Бориса Годунова, приспевшие душегубцы, ненавистники царскому корени, Никитко Кочалов да Данилко Битяковской, кормилицу его палицей ушибли, и она, обмертвев, пала на землю, а сами злодеи душегубцы вскричали великим гласом. И услыши шум мати его государя-царевича и великая княгиня Мария Федоровна прибегла, и виде сына своего царевича мертва, и взяла тело его на руки, а они злодеи душегубцы стоят над телом государя-царевича обмертвели, аки пси безгласни, против его государыни матери не могли проглаголати ничто же, а ему государю-царевичу в ту пору киняся перерезали горло ножом; и взяв она государыня тело сына царевича Димитрия Ивановича и отнесла в церковь благолепного преображения господня и повелела государыня ударити звоны великия по всему граду, и услыша народ звон велик и страшен, яко николи же бысть такова, и стекашася вся народи от мала и до велика. и виде государя-царевича мертва".
Страшно и тревожно звучал набат над телом младенца, возвещая о случившейся беде народу. Началось избиение всех, кто был заподозрен в заговоре Бориса Годунова. Как только дошла весть до Москвы, Борис Годунов 'приказал расправиться с виновниками избиения. Двести угличан были наказаны. Одним отрезали языки, других посадили в тюрьму. Шестьдесят семей выслали в далекую Сибирь, куда они шли пешком около года, потеряв многих в пути. Жестокая кара постигла колокол, известивший о смерти царевича. Его сбросили с колокольни, палач на городской площади при стечении притихшего народа высек его плетьми, вырвал язык и отрубил одно ухо. Колокол был выслан в Тобольск - "первоссыльным неодушевленным с Углича". Только через триста лет колокол вернулся в родной город.
На месте гибели царевича была срублена часовня, замененная впоследствии в XVII веке каменной церковью стоящей до сего времени на волжской крутом берегу. Церковь царевича Димитрия "на крови" парадна и изысканна в своем декоративном уборе. Внутри - росписи XVIII века, исполненные в традициях XVII века. Художник рассказывал на стенах храма об убийстве царевича и о расправе жителей Углича над убийцами. Исполненная ужаса толпа застыла над телом того, кто должен был стать царем всея Руси. К сожалению, несколько лет назад фрески были варварски замалеваны молодцами, выдававшими себя за реставраторов. Без боли нельзя смотреть на этот документ вандализма. Об этом необходимо говорить, как об одном из национальных бедствий. Представьте себе, если бы фрески Джотто или росписи Тьеполо "подновили" таким же образом!
...С прекращением династии Рюриковичей замутилось Русское царство. Латинская Польша и Германия, уже издавна стремившиеся подорвать наше государство и обезличить русскую народность, приобщив ее к латино-католической культуре, воспользовались тяжелым положением государства. Был пущен слух, что царевич Димитрий жив и сбежал в Польшу. Огромное войско вторглось в пределы раздираемой внутренними бедами Руси. По взятии Смоленска глава иезуитов Скарга говорил пламенную проповедь, в которой выражал радость, что наконец-то открывается путь к расширению влияния римской церкви и торжеству правды католической. Да и сам Сигизмунд не скрывал, что шел силою добывать московский престол и расчищать на Руси дорогу католичеству. Началась русская смута!
20 июля в будний день 1605 года самозванец вступил В Москву, приветствуемый народом, верившим, что пришел истинный царь Димитрий, сын Грозного Иоанна и Марии Нагой. Лжедимитрий, пожелавший увидеть свою "мать", которую он "не видел с детства", вытребовал из дальнего монастыря несчастную вдову Грозного, которой ничего не оставалось делать, как при знать под страхом смерти в самозванце давно похороненного ею сына. И это всенародно она должна была объявить. Самозванец как любящий сын каждый день приходил к своей "матери" на поклон. До наших дней сохранилась удивительная пелена, вышитая руками царицы. На этом шитье, прекрасном памятнике древнерусского искусства "живописи иглой", лежит печать горьких душевных переживаний. В певучем аккорде красок и линий нашли свое воплощение задушевность, чистота и нежность русской многострадальной женщины.
Убийство Лжедимитрия I не остановило захватнических намерений оккупантов. Чтобы доказать, что царевич действительно умер в Угличе, сюда весной 1606 года приехала специальная правительственная комиссия, которая раскопала могилу царевича Димитрия. Его останки были объявлены нетленными и под тревожный звон колоколов в сопровождении духовенства перенесены в Москву и до сего дня находятся в Архангельском соборе, однако провозглашение царевича святым не предотвратило новую польскую интервенцию под командованием авантюриста Лжедимитрия II. Углич превратился в арену ожесточенной борьбы. С осени 1608 по весну 1612 года он несколько раз переходи из рук в руки. Угличане стояли насмерть, но город был все-таки взят врагами.
"Кто твою, граде, погибель теплыми слезами не оплачет, и кто не возрыдает об убиенных любезных наших граждан, кто не пособолезнует сердцем, кто не воздохнет?" - с такой возвышенной скорбью повествует летописец о разгроме родного города. Мало памятников архитектуры оставил по себе ХVII век в Угличе, но то, что здесь сохранилось, быть может, лучшее из созданного в русской архитектуре за весь XVII век. Среди маленьких деревянных домиков высятся три стройных шатра храма, расположенного на горе и потому видимого издалека.
- Как называется церковь-то, бабушка? - спрашиваем мы, потрясенные открывшимся чудом.
- Дивная, родимые. Дивная - Успения Богородицы, - отвечает обрадованная нашим неожиданным для нее вниманием к церкви старушка с ясными глазами, напоминающими блестящие на солнце шляпки гвоздей, вбитых в морщинистую кору старого замшелого пня.
Да, так и вошел храм в историю мирового искусства под именем "Дивной церкви XVII века". Великолепная трехшатровая церковь вполне оправдывает утвердившееся за ней народное прозвание, но не роскошью, богатством декора, а чисто архитектуркой гармонией. Неповторима и могуча русская архитектура! Поистине она звучит как музыка.
В конце улицы Карла Маркса, где он никогда не был, у самой Волги, на площади, окруженной задворками, вырисовывается группа церквей Воскресенского монастыря, построенного в ХУII веке. Громадное здание этого монастыря - явление совершенно исключительное в древнерусском зодчестве. Церкви, трапезные, кладовые, обширные переходы, звонница - все связано в единое целое, очень живое и красивое. Строителем Воскресенского монастыря был, как известно теперь многим, ростовский митрополит Иона Сысоевич. Ростовский митрополит заслуживает внимания как создатель нового типа архитектурных ансамблей, получившего полное воплощение в многочисленных сооружениях Ростовского кремля. Он мечтал о каком-то дворце церкви, о русском Ватикане, в котором бы тесно сплетались церкви и гражданские застройки.
Если зодчий, создававший успенскую Дивную церковь, сосредоточивал внимание на стремительном легком взлете стройных шатров, подобных трем грациям древней Эллады, а также нашей православной Троицы, то создатели Воскресенского монастыря старались передать величие архитектурных форм, мощь и красоту их сочетаний. Формы монастырских зданий так выразительны, что кажутся вылепленными на глаз, а не вычерченными по циркулю и линейке. Они одухотворены дивной, увлекательной неправильностью творческого порыва и на редкость живописны. Они так похожи и непохожи на новгородскую мощь вольного города, известного своим значением в русской истории...
Недалеко от Воскресенского монастыря, на самом берегу Волги, стоит особенно запомнившаяся и полюбившаяся мне церковь Иоанна Предтечи, видимая издалека при приближении к. Угличу на пароходе. Ее изящные формы дают оригинальный синтез московской и ярославской архитектуры. Замечательный русский искусствовед Ю. Шамурин называет этот изумительный памятник нашей национальной архитектуры, построенный в 1689-1700 годы, последним цветком XVIII века, сильно запоздавшим, но еще более ярким, еще более пленительным, чем его ранние и зрелые создания. Многие художники, издавна приезжавшие в Углич, восхищались и запечатлевали на своих полотнах этот шедевр древнерусского зодчества.
Немыслимо рассказать о всех памятных достопримечательностях Углича, этого поистине чудесного града. Смотришь и поражаешься, сколько в них заключено народного гения многих, порой безымянных строителей, творивших, "как мера и красота скажет". Сколько безвозвратно потеряно!
К сожалению, мы не сберегли целиком эту "каменную летопись", которая, как и многие памятники старины, находится в катастрофическом состоянии... В памяти остался буйный весенний ветер, незабываемые древние, но удивительно юные в светлом обличии своем создания русских зодчих. В свете ослепительного солнца храмы были классически-ясные, мудрые, простые в своей строгой красоте. Вечерние сумерки вновь преображали их, четко рисуя их формы на огненном небе, покрытом зазубренными мечами лилово-дымчатых облаков. Весь день до темноты мы работали.
Выржик был неутомим, а я брал с него пример. Восторженные и усталые, мы каждый вечер после заката солнца возвращались к нашей хозяйке - в старую-старую избу, построенную из толстенных бревен. Спали мы на полу на рваном брезенте. В красном иглу избы, где, правда, не было ни одной иконы, уже долгие месяцы располагался другой постоялец нашей хозяйки. Когда бы мы ни пришли, он всегда сидел в одной и той же позе, свесив ноги со старинного высокого сундука, на котором спал. Он словно не замечал нас и постоянно держал в руках мятую алюминиевую кружку с кипятком. На нем была застиранная рубашка, на его безжизненно свесившихся ногах - рваные носки. В избе было жарко натоплено. Но, согбенно сидя на сундуке, он словно грел руки о свою израненную алюминиевую кружку, всем видом подчеркивая, что не хочет ни с кем вступать в беседу. Было ему лет семьдесят; у него были серые глаза, серая щетина бороды, седые, словно растущие клочьями жидкие волосы. "Кто это?" - спросили мы однажды шепотом у нашей хозяйки. Она неохотно ответила: "Очень пострадавший человек. Как его забрали прямо из церкви, так много-много лет и не видели. Больше года, - продолжала она, - как вернулся из лагеря. Спрашивают его - за что сидел? А он отвечает: "За Бога" - и молчит". Подумав, она добавила, подливая нам чай: "То ли подписку дал о неразглашении, то ли от горя умом тронулся - все молчит и молчит. Кроме меня у него родственников в Угличе не осталось - всех посадили: у них в роду много церковников было". Он мне напоминал петербургского чиновника, словно бы друга Акакия Акакиевича, и воскрешал в памяти и раннюю картину Нестерова о чиновнике, у которого семья отняла сапоги. Одиноко сидя на сундуке, своим молчанием и полной отчужденностью он поразил нас. На следующий вечер, вернувшись в избу, мы решили подарить ему пачку чая, конфет и круглую белую булку. "А как его зовут?" - продолжали расспрашивать мы хозяйку. "А вы сами у него спросите", - сухо отрезала она.
Скосив из глубин сморщенных век свой белесый взгляд на наши школьные дары, он ответил на наш вопрос тихим, безжизненно-скрипучим голосом, не выпуская из рук все ту же алюминиевую кружку. "Зовут меня Червячок. Я червь земной и тленный, но выживший в геенне огненной". Не прикасаясь к конфетам, совсем тихо добавил, воскрешая в памяти обороты русской классической речи: "Благодарствую за внимание, если смогу - буду за вас молиться".
В течение оставшихся дней нашего пребывания в Угличе мы больше никогда не слышали его голоса и не ощущали его желания с нами поговорить. Хозяйка же отмалчивалась: "Зачем вам это знать..." На наш вопрос: "Почему у Вас в доме нет ни одной иконы?" - встрепенувшись ответила: "Все мои иконы я спрятала на чердаке - подальше от глаз антихристовых".
Вечерние дали делают Углич уютным и таинственным. На Волге трещит, ломается лед, звонко и протяжно, как лопнувшая струна. В баню стоит очередь, - жители Углича разделились на две части: мрачно ждущих и счастливо распаренных, с огромными шайками и красными потными лицами выходящих после "священнодействия" субботней бани.
Как приятно, устав от впечатлений дня, работы и ходьбы, сидя в низкой комнате столовой, разглядывать белозубых, уже загорелых водников и проворную официантку со скуластым лицом атаманши. Ее прозрачные, как волжская вода, глаза с удивительно черной точкой зрачка словно нарисованы слегка размытой китайской тушью. Наше внимание ей, видимо, льстит. Ученические, заляпанные красками этюдники вызывают всеобщий интерес. За соседним столом нам подают совет: "Нашу Катю спозировать надо и всюду пропечатать". Кто-то добавляет: "Обязательно в голом виде - наподобие как в музее". А Катя была действительно красавица...
Но не все верят, что в столичных музеях есть картины, на которых изображены голые женщины. Начинается спор. А тем временем картофельные котлеты уже готовы, и, лукаво пряча глаза, Катя ставит тарелки на липкий стол с остатками рыбы и разлитого пшеничного супа. Мы видим на миг красоту ее античной груди в декольте ситцевого платья...
Гудит поезд, набитый до отказа людьми. Прощай, Углич! Прощай, многострадальный раб Божий Червячок, настоящее имя которого мы так и не узнали. Наверное, и сейчас, когда мы едем в переполненном вагоне в Ленинград, он, как всегда, сидит на своем сундуке и смотрит в пол отсутствующим и горестным взглядом.
С тех пор прошло много лет, но до сих пор, когда я слышу удивительное имя Углич, сердце мое сладко сжимается и бьется, как при воспоминаниях о первой любви, которую никогда нельзя забыть!
ВОЛГА
О русская 3емле!
Уже за шеломанемъ еси..
О русская земля. Ты уже за холмом.
("Слово о полку Игореве")
"Волга, Волга, мать родная,
Волга - русская река..."
Из народной песни
Каждая страна имеет свою национальную реку. Россия имеет Волгу - самую большую реку в Европе,
царицу наших рек. И я спешил поклониться ее величеству Волге.
Александр Дюма
Я не случайно назвал главу, посвященную моей первой юношеской поездке в древний Углич с его дивными храмами и монастырями, высящимися на высоком берегу широкой и полноводной Волги, - "Первая любовь".
С тех пор я старался узнать все, связанное с историей великой русской реки, которая в старину называлась Ра. Многие путешественники, включая Александра Дюма, оставили страницы восторженных воспоминаний о встрече с "царицей русских рек".
Я с восхищением прочел о поездке художников братьев Чернецовых по Волге. Все больше влюблялся в картины моих любимых художников М. Нестерова и Б. Кустодиева, у которых многие работы передают навсегда ушедший от нас купеческий быт, богатство и приволье жизни на берегах священной для нашей истории великой реки.
Но особое место в моем сердце заняли картины и рисунки, навсегда оставшиеся в истории русского искусства, моих любимых русских художников Ильи Репина и Федора Васильева. Какой поэзией и правдой овеяны этюды и рисунки, в которых переданы с такой точностью и любовью красоты волжских берегов и незабываемые характеры людей, позировавших молодому Репину. Ведь и первая картина Репина, принесшая ему шумную славу, - "Бурлаки на Волге", связана с Волгой. Кто из нас не знает этой картины?
Я в ту пору, будучи учеником СХШ, находился под обаянием замечательной. книги Репина "Далекое близкое", где художник с таким жаром и восторгом описывает свою поездку по Волге вместе с Федором Васильевым. Мне захотелось ощутить, зримо почувствовать знакомый с детства образ Волги с его радостной удалью и тоской, необъятной бескрайностью и безбрежной печалью протяжных песен. Это было мое первое самостоятельное путешествие по Волге. Дали, дали, дали! Даль и безбрежность всегда рождают в людях беспричинную тоску и дерзость стремлений. Необъятность, беспредельность русской земли нашли свое воплощение в широте русского характера. Чувство простора, чувство равнинное, быть может, составляет, в известном смысле типическую черту в нашем народном сознании. Невозмутимая тишина и спокойствие во всем: в бездонной пропасти молчащих небес, в голубой протяженности бесконечных лесов, в зеленых коврах ветреных лугов и полей, где катят свои воды тихие, но могучие реки, в формах наших деревенских изб - во всех красках, из коих соткана наша земля. Как будто все притаилось в ожидании... Кажется, русское слово "простор" не имеет перевода на другие языки. Оно пришло к нам из глубокой древности, когда все арийские народы жили на общей прародине и имели общий язык - санскрит, что означает "совершенный". Поскольку теме прародины индоевропейских народов будет посвящена специальная глава, ограничиваюсь лишь упоминанием, что санскритское слово "прастара" - "простор" - живет доселе лишь в самом великом, могучем и свободном, по выражению Ивана Тургенева, русском языке.
Волга, Волга! Сколько легенд, песен, поэм, картин посвящено великой русской реке. "На осенний мелкий дождичек"... Бурлит холодная волна, проплывают поля, обрывы и кручи. Белые колокольни одиноких церквей, без которых нельзя представить себе русского пейзажа, мерцают, как свечи. Слева берег, низкий справа - высокий. Леса застыли над кручами. Некогда эти берега останавливали движение несметных полчищ Золотой орды. Постукивают капли дождя в круглое окно трюма. У самых глаз бежит вода. Пароход делает разворот. Спит рядом старушка с загорелым лицом, словно из волжского выветренного известняка. В трюме на пальто, полушубках, а то и просто так, в живописных позах спят и сидят люди. У каждого своя судьба, у каждого своя жизнь, каждый "идет в путь свой", как написано на древнем изразце. Рядом со мной сидит юная цыганка Роза. Она уже нагадала мне дальнюю дорогу, казенный дом и трефовую даму. Она молчит. Ее профиль, напоминающий фрески Аджанты, хранит зной Индии и Египта, а зеленый глаз прозрачен и нем, как у птицы. "Мы кочуем, - говорит она, - письма не напишешь. А холода ударят, под Горьким будем зимовать..."
Гудит пароход, отъезжаю от мокрого дебаркадера, а на ветру на пустой от дождя палубе одинокая фигура Розы в длинной цыганской юбке, с яркой точкой полушалка. Много раз встречал я цыган. Какое-то необъяснимое обаяние заключено в их глазах, песнях и плясках, в их верности себе, своим заветам. На пыльных глухих дорогах, на шумных вокзалах, говорливых рынках встречал я этих странных людей, хранящих в душах память об утраченных тайнах черной магии, каббалы, колдовства...
Их странное бытие оставило свой след и в душе русского человека. Их напевы слушали многие русские поэты, томившиеся жаждой странствий и неизъяснимой мечтой. Рыдания цыганских напевов наполняли неясной тоской сердца Пушкина и Блока, Аполлона Григорьева и Льва Толстого... Во время моих странствий я встречал цыган на пароходах, на железных дорогах, в лесах и полях, видел цыганок и в солнечном Риме. Они выглядели так же, как и на Волге, так же подходили к прохожим и говорили, что предскажут судьбу...
А вот и Плес! Память Чехова и Левитана согревает и освящает этот маленький городишко с белыми камешками домиков и церквей, словно высыпанными из чьей-то большой ладони. Холодно и неуютно одному под моросящим дождем; Таков ли Плес, как на полотнах Левитана, овеянный нежной грустью и "вечным покоем"? Хранит ли Плес память о жарких сечах с татарами, о тех далеких временах, когда он служил местом сбора русских войск для походов на Казань? О Минине и Пожарском, которые в 1612-м останавливались здесь перед походом на Москву?
Я долго бродил по крохотному городку и старался найти мотивы, запечатленные Левитаном. Над головой шумели деревья. За Волгой расстилались дали, было грустно. Но дождь понемногу затихал, в небе началось борение. Свинцовые тучи расступились, из синего прорыва лебединым крылом проступило и зацепилось белоснежное облако. На душе стало покойно, уютно и тепло, как после разговора с хорошим человеком.
Еще жива была старуха, которая пекла кексы Чехову и Кувшинниковой. Еще есть люди, помнящие Левитана, помнящие и Шаляпина, дача которого находилась недалеко от Плеса. С одним из них мне удалось поговорить. "Я вот грузчиком здесь на пристани работаю сызмальства. Помню, мальчишкой с отцом отсель на лодке Шаляпина возил в евонное, значит, имение. Молчит он, сидит на корме. Помолчит, а сам здоровый такой, да вдруг запоет, запоет. Громко так, у меня в ушах дрожжанить начинает. А он-то смеется все: "Благодать, - говорит, - какая". Платил нам хорошо - деньгу не любил прижимать. Наш был, волжский, но редко приезжал к нам... Потом здесь художник пожил, черный такой, с ящичком ходил все - наподобие твоего, - в краске весь. Во-во, Левитан, точно. Человек знаменитый был. Оставил он в доме, где жил, картину, нарисованную на полотне. А мне парус был нужен, а картина в полстены, холст, я тебе скажу, что надо, - наподобие парусины. Такого теперь холста и за деньги не купишь. Я баньку затопил, в котел его забил и давай кипятить краски выварил. Холст что новый - крепкий, надежный. Потом через много лет из Москвы приезжали двое - искали все енту картину. А я говорю: "На парус пустил картину вашу". Смеюсь. А один толстый, в перчатках, руками машет: "Вы, говорит, - варвар. История не простит. Ей место, говорит, в музее, в Москве". А я говорю: "Какой варвар? Мне парус нужен был, а холст новый, не штопаный, в магазине нет такого. Теперь износился - воспоминание одно". Но они так, сердешные, переживали! Москвичи. Жаль было на них смотреть... Ты вот малевал вчерась на горе, так я посмотрел - твой холст куда против того, наволочка, одно слово - простыня! А раньше-то, видать, и холсты, и художники были!.."
Вечерами, на крутой плесовской горе, усаженной березами, я видел стройную женскую фигуру, одетую во все черное. Вблизи я с удивлением заметил, что женщина очень стара. Лицо ее было кротко и задумчиво. Она из-под руки долго смотрела на сверкающие огнями пароходы, населенные толпами отдыхающих... Мне вдруг показалось, что Нестеров много лет назад увидел ее, юную, с букетом заволжских полевых цветов, и воспел ее одинокую душу-птицу, жаждущую полета и подвига. Женщина рассказала, что у нее нет никого на свете, а родом она из Нижнего Новгорода, но уже давно-давно живет в Плесе. У меня до сих пор хранится подаренная ею маленькая серебряная монетка, последняя память о несметных капиталах ее отца, одного из тех, с кого Горький писал свое "Дело Артамоновых".
А вот и дача Шаляпина! Теперь здесь дом отдыха. Радио. Волейбол. Могучие березы шумят и непокорно встряхивают листьями, как добрые молодцы волосами, -будто не могут проснуться от долгого хмельного сна. У берез какой-то удивительный рисунок стволов. Вспомнился вдруг любимый рассказ Чехова "Черный монах".
Имя Шаляпина, этого светлого гения поющей души России, неразрывно связано с Волгой. Поставленный в невыносимые условия, великий певец должен был покинуть Родину под улюлюканье и свист пришедших к власти, ненавидящих все русское коммунистов.
Завоеватели, громившие наши святыни, прекрасно понимали значение национального гения России. Расстреляв или выгнав из страны элиту нашей культуры, они разбросали по всему миру осколки драгоценного сосуда русской духовности. Позднее мне довелось повстречаться с сыном Шаляпина - художником Федором Шаляпиным, работавшим для журнала "Тайм". Он рассказал мне, как отец любил и глубоко понимал живопись, как гордился дружбой с Врубелем, Серовым, Коровиным. Отец, по его словам, уехал тогда, "когда наша страна перестала быть нашей, и в нашей России нам не стало места".
Триумфальное шествие Шаляпина по миру общеизвестно. Известно также, что, когда до него дошла весть о взрыве храма Христа Спасителя, он выскочил на улицу и, не обращая внимания на лавину мчащихся машин, кричал: "Помогите, помогите!"
К. Коровин, коротавший в изгнании свободное время с Шаляпиным, вспоминает, как он однажды сказал ему: "Руслана я бы пел. Но есть место, которого я боюсь".
- А какое? - спросил я.
Шаляпин запел:
Быть может,
На холме немом
Поставят тихий гроб Русланов
и струны громкие боянов
Не будут говорить о нем!..
Милый Федя, всегда будут о тебе петь бояны, и никогда не умрет твоя русская слава".
К сожалению, сегодня советское - зсэнговское телевидение и радио напрочь забыло искусство Шаляпина. Давно не издаются его пластинки. Наш рынок наводнен современной поп-музыкой, а событием культурной жизни России считается приезд Майкла Джексона. Русская музыка все реже и реже звучит на "колониальных" радиостанциях, где развязные мальчики знакомят с рок-певцами, которых не всегда знает сама Европа и Америка. А там благоговейно чтут творения русской музыки. И издают компакт-кассеты с записями великого искусства Федора Шаляпина.
Как-то Шаляпин сказал своему другу Косте Коровину: "Я куплю имение на Волге, близ Ярославля. Понимаешь ли, гора, а с нее видна раздольная Волга, заворачивает и пропадает в дали. Ты мне сделай проект дома. Когда я отпою, я буду жить там и завещаю похоронить меня там, на холме...
Память о Волге всегда омывала волнами ностальгии его ущемленную душу беженца. Умирая в Париже, на Трокадеро, он пел в беспамятстве, будучи почти на смертном одре. Под окнами толпились парижане...
Голос Шаляпина сопутствовал мне всю жизнь. Сидя в мрачной послеблокадной квартире, я в который раз, стараясь распрямить мою одинокую скомканную душу, ставил старую пластинку "Пророк" и слушал, как Шаляпин, будто обретя в своем духе власть Бога, приказывал: "Восстань, пророк!". И вот сейчас, слушая бессмертного "Бориса Годунова", был словно электрическим током пронизан Шаляпинской болью: "Голодная, бедная стонет Русь" Подошел к окну, сквозь дождь увидел неуклюжее здание советского Пентагона на Арбатской площади, а перед ним под зонтиками огромную толпу граждан "демократической России", требующих углубления демократических реформ и доверия к президенту Ельцину.
А слева от толпы, там, где еще несколько лет назад стоял дом, в котором жил Сергей Рахманинов и который нам так и не удалось отстоять, лепятся друг к другу тупорылые ларьки, называемые "шопами", в которых, невзирая на демонстрацию, активно продают порнографию, пепси-колу и видеокассеты американских боевиков. Потоки дождя льются по окну, и призывным мужеством борьбы звучит голос поющего сердца России - Федора Шаляпина.
"Духовной жаждою томим, в пустыне мрачной я влачился..."
Помню маленькие домики и белые храмы. Помню лодку с отъезжающими на тот берег бронзовыми крепкими великороссами. Их одежду и платки как белое пламя, треплет ветер, словно звенит набат счастья. Навсегда я запомнил этот ветер, солнце. Волгу. Спасибо, Плес! Спасибо, Волга-матушка!
Снова пароход. Бьют волны в ребра трюма, качается лампочка с желтым маслянистым сиянием... На рассвете я вышел на палубу, переступая через спящие тела. во весь горизонт вставало красное солнце. Красным было все: небо, вода, деревья и даже дали. И вдруг чудо! Древний град вырос на волжском берегу. Какие башни, звонницы, купола! Скоро Нижний Новгород - город Горький. Волга особенно величественна в утренние часы, туманная дымка скрывает приметы времени, и невольно вспоминаешь странно звучащее древнее название Волги - Ра. Эта могучая река, по свидетельству историков древности, катила свои воды через земли некогда могучих скифов и сарматов.
С высокого берега стремительными уступам спускаются вниз к воде кремлевские стены. В золоте восходящего солнца раскинувшийся на холмах город смотрит с высоты на проплывающие суда. "Это наш внутренний порт", - говорил о Нижнем Новгороде Петр Великий. После 1812 года ходили слухи‚ что столицу, возможно,. перенесут в Нижний Новгород. У кремлевского холма в широко просторе сливается воедино Волга с не уступающей ей Окой, как два голубых клинка, навечно соединенных в клятве верности. А дальше за раздольем Волги - расстилаются заливные луга и бесконечные леса. Как известно, древнерусские города ставились на холмах. Нижний Новгород знаменит легендами о возникновении своем и предании о временах стародавних, о жарких сечах, о великом подвиге нижегородского гражданина Минина, спасшего Русь в тяжелую годину смуты.
И вот мы подошли к тому месту, где слившиеся Волга и Ока образовали обширную водную равнину. Здесь и был основан Нижний Новгород. Суздальский князь Юрий, мечтая иметь в своих владениях город, подобный Новгороду Великому, с его мощью и богатством вольной торговли, называет основанный им около 1222 года город "новым городом Понизовской земли".
Ни один город на Волге не взволновал меня так, как этот. На первый взгляд, ничего особенного - скрежещет трамвай, снуют люди, от невысоких домов веет милой провинцией, напоминающей известные по школьной программе "университеты" М. Горького. Вот недалеко от пристани кирпичный трехэтажный дом - некогда знаменитая ночлежка, построенная стараниями купца-старообрядца Бугрова, с которым дружил он. Над пристанью, на высокой горе, маленький нахохлившийся домик нижегородских мещан Кашириных, старинные таблички на воротах, кирпичный тротуар, керосиновый фонарь на деревянном столбе... На дворе дома большой тяжелый крест, под которым надорвался Цыганок, а дальше - красильня, откуда маленький Алешка слышал странные слова: "скандал", "фуксин", "купорос".
Жадно рассматривал я обстановку, среди которой вырос "буревестник русской революции": полати, икону в углу, пузатые самовары, водочные штофы... А вот на стене гитара, под аккомпанемент которой, стуча каблуками, плясал Цыганок. А вот комната деда: псалтырь и счеты. Под рукомойником в ведре всегда мокли розги... Говорят, будучи последний раз в Нижнем, Горький не захотел зайти в дом, где протекали мрачные, с точки зрения писателя, годы его детства. Спускаюсь вниз, вижу мост и на том берсгу, на Стрелке, огромное здание - бывший центр всероссийской торговой ярмарки. Правее - силует огромного собора. Здесь на протижении многих веков среди лавок, лабазов и павильонов шумела разноплеменной толпой Нижегородская ярмарка. Помните у Пушкина:
Сюда жемчуг привез индеец,
Поддельны вина европеец.
Происхождение Нижегородской ярмарки относится к глубокой древности. Известно, что в Нижнем, на стрелке, происходил международный торг уже в XIV столетии. Там, где сейчас у пристаней подняты вопросительные знаки подъемных кранов и по асфальту бегут электрические тележки, когда-то кипела неустанная работа бойких крючников. Среди сотен крючников был юный Горький, поработал крючником и Шаляпин.
Однажды американская писательница Сюзанн Масси, сидя на моей маленькой кухне, рассказывала мне о том, что ее сын был болен гемофилией.
И, желая облегчить его страдания, она и ее муж (ставший впоследствии автором книги "Николай и Александра", по которой в Америке был снят известный фильм) начали искать и нашли исторический факт помощи ребенку с таким заболеванием. Ребенок, о котором шла речь, - это цесаревич Алексей, а врачеватель - Григорий Распутин, который, помогая наследнику, подошел близко к трону последнего русского Самодержца. Тогда Сюзанн Масси подарила мне свою последнюю книгу "Страна жар-птицы". Эта книга напоена любовью к России. Любовь же покоится на знании и фактах.
Я помню, как восторженно говорила она: "Нижегородская ярмарка определяла курс доллара, а у вас сегодня доллар определяет курс рубля". Не слушая никого, она говорила самозабвенно:
"...Миллионы крестьян и торговцев из Европы и Азии устремлялись на эту огромную ярмарку: некоторые путешественники из Азии тратили целый год на поездку туда и обратно. ...За два месяца ярмарки население города увеличивалось с 40000 до 200000 человек ...За шесть недель обменивалось товаров на сумму, эквивалентную 2000 млн. долларов, и цены на товары, устанавливаемые на ярмарке, являлись эталоном для всей империи" (а относительно цен на хлеб - и для всего мира. - И.Г.).
Во время ярмарки давали представления цирк, балет, драматические театры. Сюда съезжались тирольские оркестры, венгерские музыканты, артистки французского мюзик-холла; в кафе и садах пели и танцевали цыгане, в трактирах выступали крестьянские хоры.
В кровавую эпоху смутного времени, когда дрогнула Россия, когда большинство русских городов без сопротивления перешли на сторону Самозванца, видя в нем законного властителя Руси, сына Ивана Грозного, нижегородцы не присягнули ему, не поддались на уговоры его приверженцев. В эти страшные времена разорения и гибели русского государства Нижний Новгород откликнулся на призыв, идущий из сердца России, из униженной, сожженной и разоренной Москвы. И ныне до слез трогает воззвание патриарха Гермогена, замученного врагами в подземельях Чудова монастыря, взорванного в годы коммунистического террора. Имя Гермогена должно быть поставлено рядом с великими строителями русского государства - Александром Невским, сберегшим Русь в тяжкие дни татарщины, Сергием Радонежским и Дмитрием Донским, свергшим это иго. Обращаясь к изменникам и измалодушничавшимся, патриарх писал: "Болит моя душа, болезнует сердце... Я плачу и с рыданием вопию: помилуйте, братия и чада, свои души и своих родителей, отошедших и живых... Посмотрите, как отечество наше расхищается и разоряется чужими, какому поруганию предаются святые иконы и церкви, как проливается кровь неповинных! Вспомните, на кого вы поднимаете оружие? Не на своих ли братьев? Не свое ли отечество разоряете?"
Когда читаешь эти строки, то невольно вспоминаешь картину Васнецова, изображающую патриарха Гермогена в темнице, непреклонную волю этого патриота, веру его в будущее Руси и страдания его при виде муки родины своей.
Стоя на крутом обрыве возле могучих стен и крепко вросших в землю башен, пред необъятной широтой раскинувшихся до горизонта бесконечных просторов, принявших спокойные воды великой Волги, - именно здесь поймешь и во всей полноте почувствуешь значение подвига волевого человека из гущи торгового люда Кузьмы Захарьевича Минина-Сухорука и представителя русского воинства князя Пожарского. Не случайно Петр I, посетив могилу Минина, опустился на колени и сказал: "Вот истинный спаситель отечества!"
Напомню еще раз, что 1930-е годы, во время разгула коммунистического террора, могила Минина была осквернена и уничтожена, а на месте храма в Нижегородском кремле, где она находилась, было возведено здание обкома партии.
Трудно найти слова, чтоб охарактеризовать вопиющий факт "ликвидации" могилы великого сына русского народа. Старожилы рассказывают, что на ее мраморной плите долгое время кололи дрова.
Сегодня, смотря телевизионные передачи и видя, что творится вокруг, когда наша великая держава становится колонией Америки и Европы, сколько раз, подходя к храму Василия Блаженного, мы вглядываемся в бронзовые лица Минина и Пожарского - спасителей Отечества и взываем к их памяти, надеясь. что Россия на нынешнюю страшную смуту ответит явлением новых Мининых и Пожарских...
Но не только кремлем и своей героической историей гордится славный Нижний Новгород - на набережной Волги, недалеко от пристани, высится дивная церковь Рождества Богородицы, входящая в сокровищницу мирового искусства. Построена церковь одним из богатейших "именитых людей" XVIII века Григорием Строгановым. По изысканному изяществу архитектурных форм и богатству декоративного убранства Строгановская церковь могла бы поспорить с лучшими памятниками зодчества Москвы. Каменная резьба покрывает сверху донизу стены церкви. Как всегда, мастера именитого дома Строгановых хотели перещеголять царственное великолепие государевой Москвы. Зодчий стремился украсить не только плоскость стены, но и каждую архитектурную деталь, окна, двери: все повито сказочным орнаментом "каменной рези". Своим великолепием Строгановская церковь поражала современников.
Для меня в каждом городе интересен прежде всего художественный музей; туда спешишь с бьющимся сердцем, как на свидание с добрым мудрым другом. Незнакомые, чужие города становятся близкими после того, как встретишься в их музеях с чистым и светлым миром русской культуры!
Областной художественный музей, о котором я много слышал стоит на набережной, у самого откоса. Именно здесь может возникнуть неотступная мечта о полете в небо, и не случайно имена двух великих летчиков, Нестерова и Чкалова, связаны с Нижним Новгородом. Бронзовая фигура Чкалова стоит над кручей...
В Нижнем Новгороде были свои старые художественные традиции, именно в Нижнегородской губернии, в городе Арзамасе, в 1802 году А. В. Ступиным была основана первая в России частная художественная школа с учебным музеем при ней. Недаром русская пословица говорит: "Арзамас - городок - от Москвы уголок". Именно в Нижнем Новгороде ровно сто лет назад Н. Н. Крамской на ярмарке организовал передвижную выставку, явившуюся первой ласточкой будущих выставок "Товарищества передвижников". На Нижегородской ярмарке был построен для Врубеля специальный павильон, где выставлялись картины "Вольга Богатырь" и "Принцесса Греза". Здесь их впервые увидел Шаляпин, которому рассказал о Врубеле восторженный поклонник художника Савва Иванович Мамонтов.
Некоторые картины передал музею Горький, не забыв город, где он родился.
...Удивительно повествование о царевиче Димитрии, рассказанное художником XVII века. Здесь не только подробный рассказ об Угличской трагедии и перенесении праха Димитрия в Москву, но и, что так редко в иконописи, реальное изображение колокольни Ивана Великого, бурной Волги с летящим по ней парусным судном, береговой деревянной крепости толпы в богатых одеждах, несущей на себе гроб царевича. Поразил меня и портрет мальчика Шереметьева работы Левицкого. Своей хрупкостью и одухотворенностью он мне напомнил детские образы Достоевского.
А вот и великий певец волжского быта Кустодиев. Кустодиевская "Русская Венера" моется в бане. Рядом с ней кусок мыла с синими прожилками, как драгоценный русский самоцвет. Несколько лет спустя, когда я писал портрет замечательного итальянского певца Марио дель Монако и он попросил меня назвать тех художников, которые наиболее полно выразили национальное представление о русском типе женской' красоты, я сразу вспомнил волжский город, где в тихом музее живет эта местная красавица - "Русская Венера" Кустодиева.
Если же говорить о духовном идеале, то, по-моему это "Владимирская Матерь Божия", которая особенно почиталась на Руси и, по преданию, была написана евангелистом Лукой. Русская религиозная живопись запечатлела многие и многие варианты образа Матери Божией, у которой на руках восседает младенец Христос. Достаточно назвать образы Иверской, Смоленской, Казанской Богоматери. Иконографии Богоматери посвящены работы многих русских историков. Лучшим образом Богородицы и Спасителя я бы назвал тот, который смотрит на нас с росписи. В. Васнецова во Владимирском соборе в Киеве. Творение великого русского художника мне ближе, чем гениальная, пусть и католическая, "Сикстинская Мадонна" Рафаэля. Дороги мне и женские образы Сурикова и Нестерова, столь близкие образам Достоевского. Они соединяют в себе национальные черты физического и нравственного облика русской женщины.
Позже, думая над женскими образами Мельникова -Печерского, я вспоминал женщин, которых видел на берегах Волги, а тогда в Нижнем я долго глядел на грустную элегию "Осени" Коровина, наслаждался красочными россыпями Рериха, взволнованно рассказывающего о родине праотцов, смотрел в слезящиеся усталые глаза "Старого актера" Архипова, читая в них трудную судьбу человека искусства.
Думал ли я, что в этих священных для меня стенах музея через много лет пройдут две мои выставки. Для меня они особенно дороги, потому что вся моя жизнь связана с Волгой и, в частности, с нижегородским краем. И если в большинстве случаев художники смотрят на меня исподлобья, то здесь я встретил иное отношение, в частности, со стороны бывшего моего однокашника по Академии, талантливейшего живописца Владимира Холуева. В студенческие годы его рисунки могли состязаться с учебными рисунками Репина. Родившись в Рязани, он принес на учебную скамью здоровые чувства любви к натуре, тяги к высокому реализму и пластике. Мы так любовались его работами! Он дружил тогда со ставшим впоследствии известным художником Геннадием Мосиным, автором картины "Ленин на Красной площади".
Наверное, не желая отставать от друга, Володя Холуев после окончания Академии написал своего Ленина - огромный холст, но, увы, соцреалистический.
В Нижнем он со временем возглавил организацию Союза художников. Я был счастлив обнять моего друга и ощутить все тепло нашей юности, Петербурга, любви к Репину, Сурикову, тепло взаимного уважения и понимания.
"Я рад, что тебя не сломали. Но ты - борец, - говорил Володя. - Как разметало наших ребят повсюду! У многих и костей не соберешь".
Утром, приходя в зал за полчаса до появления посетителей, я знакомился с новыми страницами книги отзывов - единственной тогда в СССР бесцензурной книги. Во время первой выставки записи посетителей читала мне жена, а во время второй читал сам, потому что Нины уже не было в живых. Вторая выставка состоялась в 1990 году, когда уже вовсю шумел пар локомотива перестройки. Как всегда, мнения были полярными.
Для меня книги отзывов особенно дороги - как выражение неподкупного мнения народа, частью которого я являюсь. И я понимаю, почему в ФРГ было опубликовано издание, воспроизводящее книги отзывов на моих выставках в Москве и Ленинграде. "Термометр духовного состояния нашего общества", - так характеризуют народные излияния в книгах отзывов западные критики. А в Киеве, например, книгу отзывов с моей выставки украли, и киевская милиция искала ее два дня. Укравший книгу "искусствовед" хотел продать ее за доллары в Канаду. "Я знал, что это важный исторический документ", - оправдывался пойманный похититель на допросе в два часа ночи.
О докладе русского американца господина Краснова на Славянском конгрессе в США и изданной им брошюре в Японии, написанной на основе анализа книг отзывов с моих выставок, я расскажу позднее. Замечу пока одно: по данным компьютера 90 процентов посетителей - за меня, 10 - против. К последним относились партаппаратчики, левые художники и искусствоведы. (В наши дни травля ожесточилась. - И.Г.)
Позволю себе привести несколько выписок из книги отзывов на второй выставке в Нижнем Новгороде:
"Глазунов не только художник. Глазунов - Философ, Историк, Русский. Нет прощения "коммунистам". Но Глазунов говорит своим творчеством, что "соцреализм" - это еще не конец. Впереди жизнь. Спасибо за Ваш подвиг во имя России".
"Художник - наш русский. Он показывает, что Россия больна, но жива и Россию нужно окропить мертвой водой, чтобы зажили раны, нанесенные "коммунизмом", а затем и живой водою.
И тогда встанет русская красавица, зазвонят колокола".
"Это единственная художественная выставка, на которой не устаешь и не хочется с нее уходить. Все картины продиктованы глубоким чувством и пониманием жизни и судьбы России и ее людей. Трудно что-либо выделить как самое лучшее - все отличное, все волнует".
"Это необыкновенная выставка. После осмотра ее появляется забытое чувство гордости за Россию, за ее земных людей и рождается надежда на будущее.
Глазунов, по-моему, единственный в наше время художник, которому есть что сказать русским людям, народам страны, и он умеет это делать красиво, благородно..."
"Ваша выставка напомнила нам еще раз, что Нижний - родина Минина! Спасибо!"
* * *
Я с волнением всматриваюсь в Жигулевские горы, связанные с именами воспетых советской пропагандой разбойников Стеньки Разина и Емельки Пугачева. "Дело Пугачева", о чем я уже говорил, не исследовано во всей глубине, как и реально двигавшие его скрытые силы врагов России. И действительно, не мог же простой мужичок, пусть и обладающий раздутым тщеславием, так всколыхнуть Россию, что на его усмирение была брошена регулярная армия во главе с Суворовым. Да и где-то проскользнуло известие о том, что когда молодой казак оказался за рубежом - во время русско-германской войны, - он был завербован одной из масонских лож, которая, возможно, и инспирировала "народное восстание" Пугачева. О зверствах Емельки по отношению к духовенству, аристократии, да и к простому люду теперь уже начинают появляться материалы в прессе. Знакомый почерк "освободителей народа"!
Многие волжские разбойничьи шайки были грозой не только для купеческих судов, но, как известно, и для самого правительства. До тех пор, пока не столкнулись с новой силой - паром, пока грозный крик "Сарынь на кичку!" не уступил своего места крику: "Потрави буксир!", сопровождаемому пронзительным свистком парохода.
Легендарные Жигули! Они все ближе и ближе, уже видны их открытые ветрам крутые каменные лбы с надвинутыми шапками зеленых лесов. Невольно вспоминаешь Филигранно тонкие рисунки Васильева и Репина. Если проехать дальше вдоль Самарской Луки, на левом берегу Волги есть неузнаваемо изменившаяся со времен Репина деревня Ширяево, где Репин работал над этюдами к картине "Бурлаки". Кто не знает в России печальных бурлацких песен, особенно "Вниз по матушке, по Волге", широты ее могучего напева! Среди волжских альбомов Репина и Васильева мне запомнился рисунок огромного Царева кургана, от которого Волга круто поворачивает на юг. Еще несколько лет назад он гордо высился над Волгой, но коммунистической стройке в Жигулях понадобился известняк, и экскаваторы срезали главу Царева кургана.
"Горы сравнивать - хорошая мысль", - говорил идеолог "бесов" в романе Достоевского. Сегодня уже все видят и понимают, что все эти "великие" стройки коммунизма" нанесли непоправимый вред нашей великой державе. Уничтожались леса, затоплялись города, деревни и пастбища, кормившие Россию. Убивая природу, как и людей, международный коммунизм планомерно осуществлял разрушение естественной среды, осквернение лика нашей Родины. Как тромбы, перекрыли артерии русских рек плотины бесконечных ГЭС. К счастью, не удалось осуществить глобально преступный проект так называемого поворота северных рек, разработанный якобы ради того, чтобы помочь нынешнему "ближнему зарубежью" пополнить запасы воды.
* * *
Первая встреча со "стройкой коммунизма" у меня произошла случайно, когда я оказался участником сооружения Пожарищенской ГЭС, далеко не масштабной в сравнении с теми, о которых постоянно писали в газетах и говорили по радио, возводившейся недалеко от Ленинграда, ближе к Карельскому перешейку. В числе ее строителей были и студенты трудовых отрядов Ленинградского университета. Меня сагитировал поехать туда вместе с ним Борис Вахтин, сын писательницы Веры Пановой. Они жили на Марсовом поле напротив Летнего сада. Боря учился в университете китайскому языку и любил шутить, что скоро он будет самым большим человеком, когда Китай завоюет СССР.
Однажды, сидя на скамейке на Марсовом поле, Боря рассказал мне, что его покойный отец был белым офицером (он не любил беседовать дома - "могут записать"). Мы часами говорили о ненавистной советской власти, прогнозировали будущее и свое место в нем. Он был умен, скрытен и подозрителен с другими. Умолял меня никому не верить.
Смотря на китайские книги, находившиеся в его комнате, я вспоминал моего дядю К. К. Флуга, о котором уже рассказывал. Мы говорили о женщинах, о нашей общей подруге пианистке Марине Дранишниковой. Помню, как-то он сказал: "Я боюсь, что она не оставит глубокий след в музыкальной жизни, несмотря на свой гений. Она не смотрит на свою жизнь, как на подвиг служения. В тебя же я сразу поверил. И сегодня могу сказать, что ты мой единственный друг. Но ты должен выработать в себе защитную мимикрию, чтобы "они" не могли распознать тебя сразу. Я многому научился у своей матери - какая это железная женщина!"
Я помню, как Боря читал стихи Бо Цзюй-И, восхищался переводами Эйдлина, с которым дружил.
Растаял снег
за теплым дуновеньем.
Раскрылся лед
под греющим лучом.
Но растопить
весне не удается
одно лишь только -
иней на висках.
"Подумать только, - говорил Борис, - что Бо Цзюй-И умер в 846 году! Можно сказать, что он современник нашего Рюрика. Жизнь древних становится современной, когда читаешь его стихи".
Я приходил в мой родной Ботанический сад на Петроградскую сторону. Наша квартира была на первом этаже. Из-под ее окна в сумеречную мглу уходила аллея. Почти в окно били ветви китаиской яблони, плоды которой к осени становились красными как кровь. В пустом, по-петербургски далеком небе садились на ночлег птицы. Шумел голыми вершинами деревьев осенний парк Императорского Ботанического сада. С Невки, там, где когда-то была дача П. А. Столыпина, в сумерках иногда вскрикивали пароходы, тянувшие длинные тяжелые баржи с грузом...
Когда я остаюсь один, глядя на небо, особенно остро чувствую свое одиночество.
Открыл наугад страничку подаренной мне книги поэта древнего Китая. Прочел:
Я обнял подушку -
ни слова, ни звука, молчу.
А в спальне пустой
ни души, я один с тишиною.
Кто знает о том,
что весь день напролет я лежу?
Я вовсе не болен,
и спать мне не хочется тоже.
В комнате становится совсем темно. Лампу зажигать не хочется. В небе гаснет последний луч заката. С трудом разбираю в налетевшей темноте текст:
Осенние лебеди все пролетели,
но с ними мне не было писем.
Больной, покрываю я голову шелком,
с трудом выхожу за ворота.
Один поднимаюсь на старую башню.
Гляжу на восток и на север.
На запад склоняется солнце.
В печали стою я, пока не стемнеет.
Недавно умер мой дядя - Николай Николаевич Монтеверде. Моя бедная тетя Ася сразу постарела. В глазах ее светилась мука одиночества. Приходя из Академии усталый, выжитый как лимон я заставал тетю сидящей за ее любимым маленьким столиком из красного дерева. Она писала стихи, глядя на все те же колеблемые ветром деревья на фоне дождливого мглистого заката. Она куталась в шарф и долгим неподвижным взглядом смотрела в окно. Почувствовав, что я пришел, хоть я старался не нарушать тишину, начинала суетиться и звенеть посудой...
* * *
Вспоминая мою юность и людей, с которыми я общался в то время, должен отметить, что большинство из них были интеллигентами - в плохом и хорошем смысле этого слова. Мы жили силой сопротивления предложенным историческим условиям не Петербурга, а Ленинграда. В погоне за духовными ценностями мы были лишены главного: национального воспитания, понимания, какие исторические корни должны лежать в основе нашей жизни. Мы тянулись к свету, ощущая себя в тюрьме. Вот почему моей первой серьезной работой стала картина, посвященная поэту в тюрьме. Имя поэта - Юлиус Фучик. Его хлесткое название книги "Репортаж с петлей на шее" было созвучно моему ощущению, что меня будто стягивает петля советской действительности. Да и тема эта - поэт в тюрьме - была основополагающей в моей работе над картиной. Гениальное произведение Листа "Торквато Тассо" сопутствовало мне в этой работе. Одновременно меня мучил образ Джордано Бруно, глядящего в ночное небо. "Кто дух зажег, кто дал мне легкость крыльев", - писал он в одном из своих сонетов."
Фоном моей жизни был мир Петербурга, воспетый Достоевским, где жили униженные и оскорбленные души его героев. Национальное чувство еще тогда не проснулось во мне. Оно жило памятью детства. "Пепел Клааса" еще не стучал в моем сердце. Тогда была учеба, музеи, неуверенность в себе и уверенность в том, что я призван следовать внутреннему голосу, который говорил мне: это ты не должен делать, а это - должен.
Любить Отечество - великую Россию - меня учили творения русских ученых, поэтов и писателей; поездки в Углич, Кижи, на Ладогу были судьбоносными вехами в моей юности. Позднее, уже переехав в Москву, оказавшись социальным изгоем, объектом унижения, травли и насмешек, я увидел и ощутил всем сердцем попранную, униженную и омытую кровью Россию. Оскверненные святыни Москвы, Ростова Великого, Ярославля, Боровска, уничтожаемые иконы, валяющиеся в мокрой траве у разрушенных храмов, открыли мне глаза на многое и вынудили вступить на путь борьбы - борьбы за Россию. Любовь к ней была всегда в моей крови, как и у большинства моих друзей, но любить Россию вслух, зримо - это значило принять огонь ее врагов на себя.
Великого напряжения сил мужества и чести требует от нас любовь к духовному и историческому миру России. И я навсегда запомнил, как монах в Киеве у стен Киево-Печерской лавры, откуда расстилались необъятные дали ("редкая птица долетит до середины Днепра", - как писал когда-то Гоголь), узнав, что я приехал, чтобы стать иноком, внимательно выслушав меня, замолчал. Глядя на меня с суровой, но отеческой нежностью, сказал: "Мы в монастыре, Ильюша, спасаемся. Ты - художник. Это твоя жизнь, твои путь. Ты должен идти в мир и нести миру в картинах свет Божий, любовь к матери нашей - православной церкви. Твои картины должны быть твоей молитвой во славу Божью и Руси великой. Тяжко тебе будет у нас - по тебе вижу. Я, старый монах, благословляю тебя взойти хоть на твою Голгофу. И будь стоек в своем служении".
Мы встречались несколько раз, и он подарил мне на память свою фотографию. Работая над "Братьями Карамазовыми", я часто вспоминал этот разговор.
* * *
Я помню, как мы ходили с Борисом Вахтиным в гости к Ариадне Жуковой, которая в то время тоже училась в Академии художеств на искусствоведческом факультете. Ее некрасивое лицо преображалось, когда она читала стихи - свои и чужие. Она была москвичкой и снимала комнату в коммунальной квартире неподалеку от Эрмитажа. Мы пили чай, говорили о философии: иногда у нее прорывались советские нотки, и мы с Борисом иронически переглядывались. Запомнились ее стихи: Полет Валькирий, Врубеля демон.
Мы спорили о начале и конце погаснувших цивилизаций, о загадочности взгляда Нефертити. Живо интересовались также философией Вивеканады и Рамакришны, зачитывали до дыр XX том сочинений Р. Роллана, в котором публиковались посвященные им произведения. Я помню, как в слабо освещенной комнате желтый свет лампы боролся с серебряным светом белой ночи, нависшей над городом. Глаза Ариадны парадоксально и страстно излучали какую-то шаманскую энергию. Она много и восторженно говорила о своем друге скульпторе Олеге Буткевиче, которого считала надеждой советской культуры: "Это - новый человек. Это воплощение нашей сталинской эпохи. Мне нравится, что он, будучи высоким интеллектуалом, занимается боксом. Вам бы, кстати, тоже не мешало им заняться, - советовала с презрительной ласковостью. - Надо уметь наносить удары..."
Мы засиживались у нее до утра, и Ариадна провожала нас по пустынной Миллионной улице, носившей тогда имя негодяя-террориста, "сознательного пролетария" Степана Халтурина. Светлая заря, с перевернутыми в отражении воды домами, сверкала на мокром асфальте улицы русских миллионеров. Встречи с Ариадной Жуковой - одна из страничек моей юности. Она была инициатором моего знакомства как с Олегом Буткевичем, так и с его, как она выражалась, антиподом - Эрнстом Неизвестным, "человеком громадного размаха". Много лет спустя, уже в Москве, я встречал Ариадну в редакциях газет и журналов. Она подчеркнуто отчужденно здоровалась, словно не была знакома со мной, и я позднее узнал, что ее "дум высокое стремленье" воплотилось в ряде монографий, в частности, о певце колхозной деревни А. Пластове. Вот тебе и Рамакришна и Врубель с его "кантовской волей."
...Со стороны Борис Вахтин на многих производил впечатление надменного человека: высокорослый, держался прямо, говорил уверенно, иногда цедя фразы, в которых скрывался только мне известный подтекст. Имя его матери было окружено ореолом славы лауреата Сталинской премии. Ее лицо светилось такими же серыми, как и у Бориса, глазами. Пронзительностью взгляда она напоминала нахохлившегося совенка. Да и волосы, подкрашенные оранжеватой хной, были похожи на перья, собранные на затылке в пучок. Мы робели, когда она неожиданно появлялась в дверях комнаты Бориса. Только один раз она сказала мне: "Я очень рада, что Вы дружите с Борисом."
Мужем Веры Пановой в ту пору был писатель по фамилии Дар, человек очень небольшого роста, с типично еврейским лицом, словно просившемся на дружеский шарж.
Борис обходил тему отчима и лишь однажды обронил: "Да, это забавный человек... и добрый", - помолчав, добавил он.
Дар всегда был весел, говорлив и любил собирать вокруг себя молодых поэтов. Я очень благодарен ему и Вере Пановой, что они поддержали моего приятеля по Академии Виктора Галявкина. Опубликовав его первые рассказы, дали путевку в жизнь этому энергичному и странному парню. Забегая вперед, не могу не вспомнить о реакции Дара на мою первую выставку. Из Москвы я вернулся в Ленинград, подавленный и злой. "Ну как, - спросил, улыбаясь, Дар. - Что случилось? Мы слышали о грандиозном бомбовом взрыве, который ты произвел в Москве. Толпы штурмовали ЦДРИ. Для двадцатишестилетнего художника - это не плохое начало!" "Да что хорошего, - поднял я на него глаза. - Все, понимаете, все против: Союз художников, Академия художеств... Меня отчислили из Академии, правда, восстановили после посещения выставки министром культуры Михайловым, который поздравил Иогансона с талантливейшим учеником. " "Вот видите, значит, не все против, - смеялся Дар. - Ну, а что дальше?" "Дальше меня сняли со стипендии и не хотят допускать к диплому. Преподаватели и многие студенты смотрят на меня как эсэсовцы на пленного партизана". Радости Дара не было предела.
Он обнял меня и, утирая слезы смеха, произнес: "Боже, какой Вы счастливый! Какой это грандиозный успех!" Глядя на меня снизу вверх, он добавил: "Да Вам любой позавидует - ведь так реагируют только на явление. Не зря мы сразу поверили в Вас. Какой бы был ужас, если бы эта банда Вас сразу признала!"
Я тогда не понял причин радости отчима моего друга. А Борис снисходительно смотрел на нас: "Я понимаю, как Ильюше тяжело, - сказал он. - Битва только начинается".
Это был 1957 год. "Оттепель"...
Но я возвращаюсь к теме коммунистических строек. На Пожарищенской ГЭС, затерянной в сосновых лесах, о которой я уже упоминал, работали студенты Ленинградского университета имени Жданова. Борис был одним из комсомольских вожаков. Его побаивались и уважали. Студентов-строителей было несколько сотен человек. Размещались они в деревне, населенной "нацменьшинством" - вепсами, очень походившими на финнов. Борис жил в отдельном доме вместе с комсомольскими руководителями. Как-то вечером он пришел в дом, где я жил вместе с членами бригады, к которой был прикреплен, и рассказал мне, что в одной из близлежащих деревень прочел в колхозном клубе доклад о международном положении. Там собралось много народа, и во время доклада стояла мертвая тишина. Закончив политическую сводку, по обычаю всех советских докладчиков он спросил: какие будут вопросы? Председатель колхоза, встав, сказал, что здесь никто, кроме его одного, не говорит по-русски: все вепсы; но ему все понятно.
Борис Вахтин был очень доволен, что я участвую в строительных работах - вожу тачки с землей, таскаю бревна. "Хорошо, если бы ты еще побольше рисунков успел сделать. Мы их выставим в университете, и это будет для тебя мощной социальной защитой.. Ты ведь сам прекрасно понимаешь, что висишь на волоске после истории с твоим другом Евгением Мальцевым и Марком Эткиндом, которых ты защищал, когда их хотели выгнать из комсомола".
По прошествии нескольких дней я понял, что, как и всегда, не могу жить в коллективе случайных для меня людей. Жесткий распорядок дня - как в лагере. На рассвете мы, колонной по четыре человека в ряд, уходили и почти при закате возвращались с работы.
Помню, какая холодная роса была по утрам, как запевал высоким казенным голосом Борис:
Нашу песню труда,
Подпоют провода,
Провода Пожарищенской ГЭС...
Проходили дни, похожие один на другой. Я никогда не мог начать рисовать, если в моем сознании не складывалось образа и, если хотите, ясного понимания того, что делаю и для чего. Ну, работают молодые строители, возят тачки; я тоже. Но ничего интересного в этом обнаружить не мог.
Объяснение, что мы работаем ради светлого будущего, вызывало в душе саркастический смех. Да и какой это "пафос созидания"? Я всегда поражался - как это студентов посылают на уборку картофеля, заставляют работать в колхозах. Кому это нужно? И какие из них крестьяне - из этих городских юношей и девушек? Да и сколько, например, картофеля оставляли мы в земле, которую уже начинал сковывать предзимний холод... А если после убранного таким образом поля все той же картошки на него выходили дети и старики, чтобы добрать то, что осталось в земле, - к ним применялись самые строгие меры по закону о хищении социалистической собственности.
Все на месте, каждый занят не своим делом - вот реальный принцип советского общества. Теперь мы с каждым днем все глубже и глубже понимаем, что это значит, но тогда разговоры об этом вслух могли обернуться трагедией - карательные органы не дремали.
...Гасло небо, и наша колонна снова двигалась, к вепской деревне. Идя домой, запевали любимую многими студентами песню:
Шел солдат из Алабамы
До своих родных краев,
До своей родимой мамы,
До сестер и до братьев...
Так называемая советская культура убила понятие народной песни, заменив ее пропагандистскими виршами и наворованной со всех сторон мелодикой. Один наш друг в Ленинграде вел картотеку таких беззастенчиво украденных мелодий - от "Летите, голуби, летите" до других мелодий. И доказывал нам, "что и откуда".
Прошла неделя, и я понял, что больше не выдержу. Я подошел к Борису и сказал: "Больше не могу, иначе здесь сойду с ума". Вглядываясь в мое лицо, он ответил: "Да, выглядишь ты неважно. Не получается из тебя соцреалист". Помолчав, добавил: "Может быть, все-таки потерпишь? Всего три недели осталось". Я замотал головой: "Завтра утром ухожу". -- "Но до станции 30 километров, а машины не ходят". - "Пойду пешком, - ответил я. - Здесь все мне чуждо: разговоры, чтение газет, карты, выпивки... Я теряю время и теряю себя".
Помню, как шел пешком по одинокой узкой дороге. Высоко надо мной бежали облака в далекие страны, вершины могучих сосен гнулись и шумели под ударами северного ветра.
Первобытная природа словно омыла мою забитую коллективизмом душу, точно кончилось действие некоего наркоза, и я снова стал ощущать жизнь. Я всегда прислушивался к велению внутреннего голоса и никогда не жалел, что следовал ему...
...Поздно вечером я сел в скрипучий полупустой трамвай у Финляндского вокзала, который тогда еще не был превращен советскими архитекторами в гигантское сооружение, подобное химчистке, за стеклянной витриной которого стал красоваться старый паровоз, на котором приехал в Петроград, чтобы осчастливить Россию, Ленин. Многие еще, наверное, помнят прежний облик Финляндского вокзала - уютного элегантного; именно перед ним в 1917 году собралась толпа черни, встречавшей знаменитый пломбированный вагон, не подозревая пока, что натворит приехавшая банда международных преступников.
* * *
Меня всегда интересовал полный список тех, кто вместе с Лениным приехал тогда совершать "русскую" революцию". Как поименно обозначалась по документам каждая бацилла смерти и разрушения? Их было 177. Преследуя одну цель - уничтожение исторической России, они делились на партии. Внимательно прочтя список попутчиков Ленина, который может найти каждый любознательный читатель, я поразился не только нерусскому звучанию их имен. Но и тому, что судьбы большинства из них скрыты мраком неизвестности. А "благодарное" население страны должно бы знать черные деяния каждого.
Достаточно, например, назвать двух бацилл из пломбированного вагона: Сафарова и Войкова - участников убийства царской семьи.
Сафаров стал большевистским диктатором Урала - членом областного Совдепа.
Петр Войков (он же Пинхус Вайнер) - один из главных организаторов убийства русского Самодержца. Имя им всем - легион!..
Странно, что нет серии монографий и книг о тех, кто приехал с вождем мировой революции уничтожать последний бастион христианского мира - православную, монархическую Россию. Думаю, что их биографии - часть нашей кровавой истории. Уверен что многих из них перестреляли, как бешеных собак, братья по партии большевиков в 30-е годы. Гады пожирали гадов. Это их, а не наша трагедия.
* * *
Каждый год в начале лета всех студентов института имени Репина Академии художеств СССР распределяли на так называемую практику. Студенты должны были отражать пафос труда на фабриках, заводах и в колхозах. Мы должны были отчитаться этюдами, рисунками и эскизом композиции, отражающими цель и смысл нашей "практики".
После первого курса нас отправили в один из колхозов Ленинградской области. Мы усердно писали пейзажи, пленэрные постановки и мучительно выбирали тему, отражающую жизнь и пафос создания в колхозной деревне.
Однажды, поздно вечером, когда белые ночи уже переходили в темноту обычных ночей, я вышел из здания сельской школы, где размещались студенты, чтобы запомнить и написать по памяти окутанный туманом старый пруд, в неподвижной глади которого отражалась луна. Неподалеку на скотном дворе в небольшом оконце я заметил огонек, а войдя в приземистое здание, пропитанное запахом сена и коровьего навоза, увидел тронувшую меня сцену.
На соломе, рядом с черной как смоль коровой, лежал крохотный белый теленок. Рядом возилась женщина в красном платке и переднике, наливая в корыто ключевую воду из ведра. Из-за перегородки с большим интересом на эту сцену смотрела девчонка - а рядом невозмутимо закуривал "козью ножку" пожилой крестьянин в старом ватнике. Почему-то я вспомнил эрмитажные картины, где вот так же, в великой бедности, среди коров и овец, сидела Богородица, держа на руках младенца - Спасителя мира, а на золоте соломы перед ней толпились пришедшие поклониться Христу пастухи, которые были свидетелями этого Чуда...
Я долго трудился, работая с натуры, над бесхитростным и простым сюжетом рождения теленка, столь обычным для крестьянской жизни и столь необычным для меня, жителя большого города.
Работая над этой темой, я вспоминал не только давно ушедшие дни жизни в Гребло, где я работал пастухом в годы эвакуации из блокадного Ленинграда, но и картины "малых голландцев" и нашего, столь любимого мною Венецианова.
Этот эскиз тогда, помню, многим понравился и до сих пор хранится у меня. Не забыло его и академическое начальство, когда после скандала с моей первой. выставкой, отвергнув мою дипломную картину "Дороги войны", предложило написать "Рождение теленка", за что, как известно, "бунтарю" Илье Глазунову поставили тройку и дали направление преподавать черчение в далекой Сибири, заменив потом его на Ижевск и Иваново...
...После окончания второго курса нас вновь собрали в деканате, распределяя места предстоящей практики. Мне особенно настойчиво рекомендовали поехать на "великие стройки коммунизма" и отразить в полной мере трудовой пафос и романтизм молодых строителей, созидающих светлое будущее.
"Вот тебе, зная, что ты любишь Волгу, мы бы настоятельно рекомендовали поехать на строительство Куйбышевской ГЭС, - сказал декан. И иронически добавил: - Вот там ты увидишь настоящую советскую жизнь, которая промоет тебе мозги, засоренные старыми церквухами и сараями, в которых ты пытаешься найти поэзию и выдать их за нашу советскую действительность".
Обведя нас взглядом, с интимной теплотой в голосе добавил: "Сергей Ласточкин и другие написали прекрасные картины, отражающие участие нашей молодежи в решении задач, поставленных нашей партией и лично Иосифом Виссарионовичем Сталиным".
Тогда о Куйбышевской ГЭС много писалось, говорилось до радио, а на выставках Москвы и Ленинграда появились образы счастливых строителей. Всему этому вторила "Песня о лесах" Шостаковича, прославляющая мудрую деятельность гения всех времен и народов, вождя мирового пролетариата Иосифа Виссарионовича Сталина.
Запомнилась мне одна из многих картин ленинградских художников, посвященная великим стройкам, изображавшая, как молодежь высаживается на волжскую пристань, сгибаясь под тяжестью чемоданов и восторженно глядя на необозримые просторы, охваченные голубым летним зноем. На их лицах был написан восторг и готовность немедленно принять участие в великом созидании. По-моему, картина так и называлась: "Строители Куйбышевской ГЭС". Правда, у меня уже был опыт пребывания на строительстве Пожарищенской ГЭС.
Но я тогда был счастлив, что снова увижу Волгу и создам картину, которая отразит великую правду наших дней. И мне было интересно сравнить размах большой стройки с нашей Пожарищенской.
...Один, с этюдником и большим количеством увязанных холстов, к вечеру на пароходе я добрался до города Ставрополя, что лежит на пологом берегу Волги напротив могучих холмов, у подножья которых начиналась великая коммунистическая стройка Куйбышевской ГЭС. Уже на пристани я был поражен чистотой розового вечернего неба, тихой зеркальной гладью великой реки. На том берегу, там, где должно было садиться солнце, высились на зеленых могучих холмах, поросших лесом, огромные буквы, как впоследствии я узнал, выложенные из белого камня: "Миру - мир!", а правее, на другом холме: "Слава великому Сталину!"
Приехавший на одном со мной пароходе местный люд и несколько командировочных уселись в неказистенький автобусик и вскоре высадились в центре когда-то богатого волжского городка у дома для приезжих. Оставив вещи в комнате, где кроме моей находились еще три занятых железных койки, я помчался на встречу с моей любимой Волгой.
Чтобы попасть на тот берег, нужно было ждать паром, который приближался к нам, оставляя след на розовой от заката воде. В ожидании парома я разговорился с шофером самосвала. Он вызвался подвезти меня до самой стройки, которая начиналась в двух километрах от причала того берега.
Под тяжестью самосвала дебаркадер пристани захрустел; но вот уже мы несемся прямо на красный закат по наезженной дороге. Вдруг впереди, в клубящейся пыли, я увидел огромную толпу народа, которая, заполнив всю дорогу, двигалась прямо на нас. Казалось, ей не было конца. В сознании на момент возникла картина потока беженцев первых дней войны.
В вечерней тишине раздавалось многоголосье рычащих собак.
- Кто это? - спросил я у шофера.
- Как - кто, - скосил на меня недоверчивый взгляд съезжающий на обочину шофер. - Строители коммунизма.
- Какие строители коммунизма?! - недоуменно воскликнул я, глядя на его надвинутую на глаза кепку, желтую от пыли, как и окружающие нас придорожная трава, кусты и деревья.
- Заключенные, - ответил он небрежно.- Ты откуда, парень? Свалился с Луны?
- Не с Луны, а из Ленинграда, - ответил я.
Мы поравнялись с первой шеренгой колонны.
Боже, какое страшное зрелище! Какие безрадостные, сведенные болью лица! И сколько их впереди... Как рвутся на поводках у конвоя овчарки.
В памяти на мгновение всплыли образы Доре - его иллюстрации к "Аду" из "Божественной комедии" Данте. Мы словно принимали парад на страшной, дымящейся пылью дороге ада. Очевидно, видя мое искреннее изумление, водитель, проведя языком по запыленным, растрескавшимся губам, произнес:
- Я тоже заключенный...
- Как заключенный?
- Да очень просто, - пояснил он. - Работаю как вольный, а ночую в зоне... А тебя куда подвезти? К родственникам, что ли, приехал?
- Нет, я художник. Приехал сюда рисовать.
- Рисова-а-а-ать, - иронически протянул он. - Кого рисовать-то? Нас, заключенных? - Он притормозил. - Ну вот ворота - вход на котлован. Валяй, если не боишься.
- А чего бояться? - спросил я.
- Да люди-то здесь лихие собраны. Больше рецидивистов, чем политических. А главное - тебя сюда никто и не пустит без пропуска. Посмотри, - показал он наверх пальцем, замотанным грязным бинтом, - вышки. Разве не видишь?
Действительно, справа и слева от входа, на расстоянии трех-четырех метров от земли, я увидел часовых, которые стояли к нам спиной.
- Только сейчас ты никого не увидишь. Все уже разведены по баракам.
Я остался один перед мелкой решеткой входа. Сжимая в руке маленький альбомчик, решил: надо пройти на территорию - будь что будет. Никто меня не остановил. Передо мной была потрескавшаяся, распахнутая далеко-далеко земля. Впереди, словно кратер вулкана, виднелась гигантская яма котлована. Самосвалы на другой стороне котлована казались игрушечными. Было тихо и безлюдно.
Налево на том берегу могучей Волги, тонул в сумерках Ставрополь. Вода была синей. А направо - огромной зеленой громадой, закрывая небо, высились холмы С гигантскими буквами лозунгов. Закат пламенел, как красный всполох взрыва. В кровавой пустоте неба черным скелетом высился шагающий экскаватор. И вдруг я увидел, что я здесь не один. Недалеко спиной ко мне молился старый узбек...
Я не помню, как добрался дома приезжих, когда небо горело мириадами звезд, а мои соседи по комнате, очевидно, давно спали. Не помню, сколько спал, и проснулся от того, что кто-то тряс меня за плечо.
Я увидел двух людей в форме. Один шепотом спросил:
- Это ты был вечером на котловане? Одевайся, поедешь с нами.
- А кто вы? - спросил я.
- МГБ, - ответил разбудивший меня человек.
Они отвезли меня через пятнадцать минут к какому-то темному дому. Один из них шел спереди, другой сзади меня. "Влип", - подумал я.
За столом у зеленой лампы сидел огромного роста, лет сорока пяти, полковник министерства государственной безопасности. В упор глядя, поинтересовался:
- Документы.
Я подал паспорт и командировочное удостоверение студента Академии. Полковник долго, даже на свет рассматривал мои бумаги.
- Так кто же послал тебя сюда? - сурово спросил он.
- Здесь же написано, я студент Академии художеств, которая и послала меня на великую стройку коммунизма.
- Зачем на ночь глядя поперся в зону? Кто разрешил?
- Хотел скорей все увидеть и приступить к работе, - стараясь быть как можно спокойнее, ответил я.
Помешивая ложечкой чай с лимоном, полковник неожиданно сказал:
- Вот недавно была у нас делегация Чехословакии. Пришлось демонтировать вышки, а людей в бараки запереть, работали только вольнонаемные. А их с гулькин нос. Гости удивились: стройка большая, а так мало людей работает. Мы объяснили: такие чудеса делает с людьми наш социалистический строй - каждый работает за десятерых. Понятно, на что намекаю? - Строго глядя на меня, спросил он. - Сюда ваша братия любит приезжать - художники, музыканты, поэты. Мы предупреждаем: нарисуешь вышку или заключенных - и сам будешь строить вместе с ними.
А в зону мы никого не пускаем. Во-первых, незачем, а во-вторых, пару журналистов не так давно прирезали. Оба из центральных газет. Здесь отбывают наказание особо опасные рецидивисты. Политические только поболтать горазды. А раз так настойчиво требуешь - то пиши расписку, что все последствия посещения зоны берешь на себя, а мы ответственности не несем. Хотя на черта тебе это нужно? Тут живут ваши художники, но никто в зону не рвется, - почему-то подмигнул мне полковник МГБ.
...Я на всю жизнь запомнил этот ночной допрос. Возвратившись, спал долго. Наконец поднялся, захватил этюдник и поехал в зону, имея на руках выписанный пропуск сроком на три недели. В раскаленной жаре пристроился с этюдником на коленях, пытаясь передать первозданно развороченную землю, огромную воронку котлована, где по серпантину дороги съезжали шеренгой груженые самосвалы. Люди казались муравьями. Их было очень много, - и все казалось однотонным от едкой, желтоватой пыли. Прошел час, как вдруг на мой этюд сзади упала тень человека. Я продолжал работу.
- Художник от слова "худо", - раздался голос за спиной.
Я обернулся. За спиной стояли двое в майках. Они возвышались, словно скульптуры. Лицо, руки, кепки - все было покрыто слоем пыли. Тот, кто выразил ко мне отношение как к художнику, спросил:
- Ты с воли? Что-то я тебя здесь никогда не видел.
Потом, сверкнув белыми зубами, задал другой вопрос:
- А ты бабу голую для наколки можешь нарисовать?
- Конечно, могу, - ответил я.
- А может быть, бабу и меч... - размышлял он на жгучей жаре.
Я вытащил альбом и, вспомнив Венеру Ботичелли, нарисовал нечто в этом духе.
- По-моему, без меча лучше, - посоветовал я доверительно.
- Волос бы поменьше, - вступил со мной в дискуссию, оставляя на вытянутых руках рисунок, мой социальный заказчик.
- А что - он молоток, - произнес молчавший до сей минуты второй, более высокий.
Первый, посмотрев на меня, поинтересовался:
- А ты не боишься нас?
- А чего бояться? Вы такие же люди, как я, - потому я и дал расписку вашему начальству, что если со мной что-то случится, - они за меня не отвечают. Я каждый день сюда приходить буду.
- Парень - молоток, - опять подтвердил высокий. - Со знакомством. - Он протянул могучую руку. - Валера... Коля.
- Илья, - отрекомендовался я.
- А ручка-то у тебя, как у бабы, - среагивал Валера. - Но мы тебя в обиду не дадим: не последние здесь люди. Нас-то нарисуешь?
- Давал подписку, что нет.
- Но мы же строители коммунизма, - ухмыльнулся Валера и указательным пальцем ткнул в ту сторону, где возвышался лозунг "Слава великому Сталину". - А это что у тебя - ножичек? - показал он взглядом на мастихин. - Жидковат. Здесь вот что иметь надо, - показал Валерий на своего друга. - Сидит здесь за то, что "Харлей" хвалил.
- А что это такое?
- Мотоцикл американский. Вот и пришили, присовокупив к статье за растрату, преклонение перед иностранной техникой.
- Ты когда теперь придешь? - спросили они, видя, что я закрываю этюдник. - Письмишко на волю кинешь?
- Кину, хоть это не положено, как меня предупредили сегодня ночью, - ответил я.
- А мы - могила, никому не скажем...
Я много рисовал все последующие дни, стараясь передать зыбкую пыль и атмосферу, я бы сказал, войны, которую я ощущал за решеткой великой стройки коммунизма.
* * *
Однажды на дебаркадере я услышал, как меня окликнули по имени. Это был Сережа Ласточкин, старшекурсник, а в то время, если не ошибаюсь, дипломник нашей Академии. Рядом с ним стоял седеющий человек в теплой рубашке, судя по этюднику, тоже художник. Это был Евгений Ильин, парторг Московского Союза художников. Они пригласили меня на уху, так как жили рядом с дебаркадером в сарайчике и ловили рыбу прямо у берега.
- И, на черта ты в зону ходишь? - удивился Сережа. - Прирежут. Да и рисовать все равно нельзя. Мы туда не рвемся.
Сережа, молодой талантливый художник, трудился над эскизом, где все та же счастливая молодежь высаживалась на декаркадер. Дебаркадер был написан с натуры, а молодежь, очевидно, в Ленинграде.
Женя Ильин прожил бурную жизнь. Рассказывал, как, стоя на часах, будучи в войсках ЧОНа, охранял двор Самарского губернского комитета партии.
- Все ждали приезда Троцкого. Когда он прибыл, к нему бросились сотрудники губкома. Помню, все в кожах были и, как собаки, "на цырлах": "Лев Давыдович, Лев Давыдович, как мы рады!" А за ним кодла охраны - тоже все в коже. Объезжал он тогда всю Волгу на личном бронепоезде. "А мы Вас ждем, не начинаем", - сказал кто-то. "Ну давайте, выводите", - распорядился Троцкий. Из подвала во двор вывели толпу заключенных. Отцы города, купцы, учителя гимназий... Помню, гимназисты тоже были. Троцкий опустил руку к бедру и вытащил маузер. Губкомовцы веером расступились. Заключенные словно прижались к стене. Конвоиры ощетинились штыками. Человек шесть-десять он как в тире расстрелял. Потом маузер отдал председателю губкома со словами: "А теперь вы сами закончите дело". И, как оперный певец с эстрады, пошел к выходу со двора губкома. Председатель потом все хвалился: "Я стреляю из маузера Троцкого - это его подарок".
...Скомкав газету с остатками съеденной рыбы, Ильин добавил:
- Вспоминаю, волосы дыбом встают. Сколько они тогда положили народу.
- Кто они? - спросил я у парторга МОСХа.
- Кто? - троцкисты, - сухо ответил он. - Знаю я, - продолжал Ильин, - что, когда Каплан расстреливали после покушения на Ленина, как мне ребята рассказывали в Кремле, Демьяна Бедного вырвало. Нервишки не выдержали.
- А я слышал, что она долго еще жила, - заметил я.
- Да ну... - отмахнулся он.
Желая переменить тему, Женя показал на Волгу.
- А вот Волга и теперь течет, как и текла, и небо на землю не упало...
На стене сарайчика висели его этюды, прибитые гвоздями. Забегая вперед, скажу, что уже в Москве Женя Ильин, когда меня в очередной раз прокатывали при приеме в Союз художников, поил чаем в парткоме, закрыв на ключ дверь, качал головой и говорил: "Как они тебя ненавидят! А ты сам знаешь, за что... Белая ворона!"..
Помню также, как один раз, уходя от Сережи и Жени, в полной темноте у тусклой желтой лампочки кассы купил билет на паром, который явно запаздывал, сел на лавку, смотря, как небо и земля переходят в черную воду Волги. На дебаркадер, шатаясь, вошел человек с самодельным чемоданом из фанеры. Купив билет, сел рядом со мной, и, дыша перегаром, будто давно зная меня, сказал:
- Ну вот и кончил срок. Еду домой...
Я никогда не любил пьяных и не старался поддержать с ним беседу. Он недоумевал, почему так долго нет парома, и на трудных непослушных ногах отошел в угол дебаркадера, гляди в темноту, где горели одинокие огни великой стройки коммунизма.
Подходил паром. Я поднял глаза, ища моего единственного попутчика. И вздрогнул, ибо вдруг показалось, будто нечто тяжелое упало в волны ночной Волги. Я осмотрел весь паром - на нем никого не было. Наверное, в темноте несчастный не заметил, что поручни дебаркадера сломаны... Я наклонился к окошечку кассы и, на всякий случай, спросил,: "А где же пассажир?" Ответа не последовало.
...Так и остался стоять на дебаркадере фанерный, покрашенный синей краской самодельный чемодан...
Я ехал на пароме в подавленном состоянии души, став невольным свидетелем никем не замеченной трагедии человека. А за кормой бурлила и пенилась черная вода.
Сойдя на берег, увидел огромный костер и, когда подошел ближе, в пламени его я разглядел истово пляшущую молодую цыганку. Она плясала самозабвенно. Ее широкая юбка сама была, как пламя, словно два костра соревновались друг с другом. Ее маленькие груди напоминали двух зверьков, которые хотели и не могли выпрыгнуть из-под оранжевой кофты. Я сел на землю, с восхищением наблюдая за страстным танцем.
Когда она, запыхавшись, села на корточки рядом со мной и пламя костра засверкало в ее глазах, я предложил ей нарисовать ее портрет.
Неровно дыша после бурного танца, она сказала:
- Я тебя давно заметила. Рисовать днем надо, а ночью - любить.
...Какими близкими казались звезды, как стрекотали кузнечики, как шумел волжский ветер в ночной траве! Ее лицо, шея и грудь была солеными на вкус, будто она только что вышла из морской волны. Неподалеку располагался табор. Скоро должна была заняться заря. Я задремал. Помню, как она принялась меня тормошить и я неподалеку услышал крики. - Это меня ищут. Найдут - прибьют, а тебя насмерть забьют. У нас в таборе так положено.
Я успел ускользнуть, продравшись сквозь кусты, покрытые росой, когда гортанные крики слышались совсем близко. Не в первый раз познавал я быт цыган. И когда много-много лет спустя работал над образами Лескова и Достоевского, я так живо ощущал таинство черных глаз, упругость смуглого тела, лучистый смех и: белизну зубов на загорелом лице моей далекой подруги...
* * *
Приехав в родной Ленинград, я, обдумывая итоги своей поездки на Волгу, понял еще раз, что значит ложь и правда - как писал "олимпиец" Гете: "Diсhtuпg und Warchit" ("Поэзия и правда").
Я не мог написать правду, но и не мог лгать. Осенью преподаватели живописи потребовали от меня отчет: композицию на тему "величие стройки коммунизма". Я решил изобразить то, что видел уезжая из Ставрополя: пароход, палуба, на которой сидят люди - такие, какими они выглядели во время своего путешествия. А там, вдали, на другом берегу, словно дым, кружится пыль, сквозь которую на могучих холмах угадываются два огромных лозунга: "Миру - мир" и "Слава великому Сталину!"
"Ну а где же пафос труда?" - недоумевал мой профессор. - Вот Сережа Ласточкин - прекрасную картину написал, а был там же, где и ты. Не выйдет из тебя ничего путного. Не чувствуешь темы, как другие ребята. Надо отражать величие времени, размах коммунистического строительства. А ты корму парохода показываешь, а на ней каких-то оборванцев.
* * *
...Прошло несколько лет. Я снова в Горьком. Моя цель - побывать в местах, описанных Мельниковым-Печерским, над иллюстрациями к собранию сочинения которого я работаю. Все так же за синими далями в лесах, в полях лежит древняя земля, повитая неумирающими легендами, все так же таинственно поет могучий волжский ветер. Осуществляется моя давнишняя мечта - побывать на озере Светлояре, в лесном загадочном Заволжье, хранящем столько легенд, столько по-детски прекрасных и мудрых верований народа.
Необъятны дремучие леса Заволжья, они тянутся далеко на север, где соединяются с устюжскими и вологодскими дебрями. С давних пор в них находили приют все, для кого жизнь оказывалась злой мачехой: остатки разбитой и разогнанной поволжской вольницы, беглые крестьяне, не хотевшие нести тяготы подневольного труда. Староверы, видевшие в новшествах коварные происки антихриста, тоже стремились огородиться стеной заволжских лесов от "мира, лежащего во зле". Так создался своеобразный, неповторимый мир, называемый "стороной Кержецкой", отрезанный от всей России, живущий по своим неумолимым законам. Суровый и поэтичный, выковывал этот мир удивительные по силе духа народные характеры. Люди порою шли на самосожжение, видя в нем единственную форму протеста против новшеств. Начиная с XVII века, росли один за другим раскольничьи скиты, формировался жизненный уклад, так не похожий на жизнь остальной России. Давно разрушены все скиты, навсегда ушел патриархальный их уклад, но грустные поэтические легенды сохранили до наших дней светлую веру в чудо, преображающее жизнь в царство добра, незримо живущего в мире.
Бесспорно, одно из самых красивых русских сказаний - народная легенда о граде Китеже, не раз вдохновлявшая поэтов, художников, музыкантов. Легенда о Великом Китеже - "Китежская летопись". По предположению П.Н. Мельникова-Печерского, сочинена в заволжских скитах. В "Китежской летописи" говорится, что великий владимирский князь Юрий Всеволодович, посетив ряд городов Руси, приехал в волжский Городец - Малый Китеж. Оттуда он поехал сухим путем на восток и на берегу озера Светлый Яр, "в месте вельми прекрасном и многолюдном", построил город-крепость Большой Китеж. Впоследствии, спасаясь от преследовавшего его по пятам Батыя, князь Юрий скрылся в этом городе. Наутро Батый взял штурмом Малый Китеж и всех во граде порубил, а некий Гришка Кутерьма, не выдержав пыток, показал ему путь к озеру Светлый Яр, где в Большом Китеже скрывался князь Юрий. Помните, как А. М. Горький передает эту легенду в повести "В людях"?
Обложили окоянные татарове,
Да своей поганой силищей
Обложили они славен Китеж-град.
В ответ на мольбы Китежа спасти от глумления церкви, жен, детей и старцев Бог велит архангелу Михаилу:
Сотряхни землю под Китежем,
Погрузи Китеж во озеро.
А Мельников-Печерский так излагает эту же легенду: "Подошел татарский царь ко граду Великому Китежу, восхотел дома огнем спалить, мужей избить либо в полон угнать, жен и девиц в наложницы взять. Не допустил господь басурманского поруганья над святыней христианскою. Десять дней, десять ночей батыевы полчища искали града Китежа и не могли сыскать, ослепленные. И досель тот град невидим стоит - откроется перед страшным Христовым судилищем. А на озере Светлом Яре тихим летним вечером виднеются отраженные в воде стены, церкви, монастыри, терема княжеские, хоромы боярские, дворы посадских людей. И слышится по ночам глухой заунывный звон колоколов китежских. Так говорят за Волгой. Старая там Русь, исконная, кондовая".
{[kitezhs.jpg (17932 bytes)]}По народным представлениям, град Китеж, скрытый от глаз греховного мира, - земной рай, откуда праведники посылают грамоты людям, наставляя их, как жить в миру. Жизнь в славном Китеже совсем особая - ясная и светлая. Можно попасть в него и заживо, но возврата оттуда нет. А попасть можно так: отговев и причастившись, без ума и посоха надо пройти по Батыевой тропе к Светлому Яру, там откроется в одном месте темная пещера - вход в Китеж-град. И путник входит в открытые врата затонувшего мира, храня веру в существование чуда на земле.
Много спорили и спорят о происхождении легенды, изучают почву, измеряют глубину озера, ныряют с аквалангом на дно Светлояра. Доказывают научно, что нет и не могло быть града Китежа в озере, что другой Китеж штурмовали полчища Батыя, в другом месте остатки древней крепости. Но главная прелесть легенды о граде Китеже в том, что раскрывает она и красоту, и удивительную чистоту народа, хранящего в своей памяти светлую веру в чудо, в красоту земную. Удивителен все-таки мир России, где рядом со сверкающими стеклом железобетонными корпусами заводов и комбинатов, космическими кораблями и сложными электронными машинами живет вера в легенду, в град Китеж - невидный и взыскующий, ушедший до времени, до срока означенного, в синие воды озера Светлояра...
Шофер Миша мчит нашу машину к Светлояру. - Сейчас ничего особенного не увидите - летом надо, - говорит он.
За ветровым стеклом пробегают белые свечечки берез, вьются проселочные дороги, на которых лежит выпавший ночью первый снег. Легкий мороз сковал грязь и обратил лужи в куски серебра, тускло отражающего серое; ненастное небо. Только над горизонтом (не там ли, где озеро Светлояр?) узкий светоносный прорыв в уже зимнем небе...
Пролетает деревня Знаменка... Должен сказать, что впервые в жизни под Нижним Новгородом я испытал чувство поистине великого изумления перед фантастичным богатством резьбы наличников на крестьянских избах. Самая распаленная фантазия не может (даже после северных изб!) представить себе все творческое буйство и великолепие по-царски изукрашенной резьбы. Слов нет - надо видеть! Здесь и солнце, и узор снежинок, и разгул весенних лугов, и гирлянды цветов, увенчанные коронами, и сидящие птицы, готовые слететь с деревянных веток!.. Ажур и барельеф - почти скульптура, - и ни одного одинакового окна! Ни одного на сотни изб! Как души человеческие, все разные. Хотя конструкция изб одна. Под крышами висят венки - древняя традиция языческой Руси.
- Это кто ушел в армию. Ребятам девушки плетут при расставанье. Он в армии, а венок висит под крышей, как память о нем, - в армии человек, значит! - поясняет Миша. - А вот река Керженец; может, это и враки, но старики говорили, по ней Стенька Разин плавал, здесь озеро Разина есть, за Семеновом.
Из-под колес машины вылетают сороки, поэтические спутники русской зимы.
- А окно можно мастеру заказать?
- Можно. Здесь все режут, - снисходительно отвечает Миша. - Рублей десять - пятнадцать стоить будет. Может, чуть поболе! Он крутит приемник "Москвича", автомобильное радио звучит в полную силу. Впереди разъезд у ветряных мельниц, направо - село Владимирское, что у самого озера Светлояр.
В центре - покосившийся шпиль церковки. Тут наша машина неожиданно стала. Миша поднял капот и деловито стал копаться в моторе.
- Пока сходите на озеро - починю, - обнадежил он, улыбаясь широкой улыбкой, обнажающей розовые, словно с подпиленными белыми зубами, десны. У него широкое лицо в веснушках, желтые ресницы и брови.
В небольшой чайной села Владимирского не было ни знакомых шишкинских медведей, ни "Девятого вала" Айвазовского. На стене строго и деловито висел лозунг: "Коммунизм создается трудом и только трудом миллионов!", а рядом - другой: "Товарищи! В борьбе за молоко и мясо не теряйте ни полчаса!" И только потом я заметил под стеклом вправленные в раму репродукции с картин, где в бурке мчался Чапаев наперегонки с гоголевской "Тройкой".
Когда я стал рисовать старинную, интересную по архитектуре церковь, за спиной, как всегда, появились любопытствующие, преклонных лет люди. Начался разговор. Я наводил его на град Китеж.
- А как звон-то слышно? - спрашиваю вскользь у моих собеседников - старика и старушки. - Колокола звонят в Светлояре под водой?
- Да нет, - отвечает старик, - болтают только зря. - Он пристально посмотрел на меня: - Побасенки это все.
- А я вот слышал, что звонят, - приехал специально на озеро посмотреть, нарисовать его, стариной поинтересоваться.
- А может, ты услышишь, пойди. Люди слышат, и ты услышишь, чем ты хуже других? - успокоила меня старушка после некоторого раздумья.
- Держи карман шире, услышишь сейчас, - с ехидцей вмешался старик, - колокола-то звонит только в праздники, и то в престольиые. А сегодня, что? Ничего!
Мальчишки, молча слушавшие эту беседу, фыркнули, и один степенно сказал:
- Сказки, вранье все это. В озере глубина двадцать восемь метров, вода чистая и прозрачная, и ничаво там нет. Мы не слышим никаких колоколов, когда рыбу удим! Нам училка все рассказала про это озеро, - у нас лагерь там пионерский на горах разбит летом! Купаемся...
- Не только звон слышно, - упорно продолжает старуха, - много здесь такого бывает, чего нигде больше не увидишь. Один человек видел, как с неба серебряная веревка опустилась, дошла до воды, вода вскипела белой пеной, вышли из воды по четыре в ряд с хоругвями старцы и потерялись в небе.
Рассказывают мне и более современную интерпретацию: "Ехал из города Семенова на такси человек, доезжает до озера Светлояра. Остановил шофер машину у воды: "Приехали, - говорит, - вылезай". А он говорит: "Не бойся, добрый человек, поезжай по воде к середине озера". Не помнит сам шофер, как доехал до середины озера, - оглянулся - машина на другом берегу, в руках смятые деньги, а по озеру только круги идут... "
Тут же не смог и закончить рисунок - почти бегом побежал по дороге, которая ведет к Светлояру. До сих пор, до наших дней, называется эта дорога тропой Батыя. По ней вел Гришка Кутерьма вражескую конницу. Многие прошли по ней, ожидая встречи с чудом. Пошел я с бьющимся сердцем. За селом, как в сказке, три дороги круто расходятся: прямо, направо, налево. Пошел прямо - и не ошибся. Впереди, за полем, лес, - вспомнил нестеровскую картину "Два лада" - березы, белые и нежные, стеной стоят за полем на холме. И вдруг... Вот оно - озеро... Маленькое, ровное, почти круглое, как рисуют на древних иконах в житиях подвижников. Вода прозрачная и недвижимая, как налитая в огромную чашу, края ее образуют с одной стороны холмы, а с другой - поля, где некогда росли дремучие леса. В них и терялась тропа Батыя... Под чьей-то ногой или звериной лапой хрустнула ветка в лесу ... А с севера ползут и ползут тяжелые свинцовые тучи, застилая весь горизонт, как некогда дымом пожарищ застилали русские просторы орды Бату-хана. Тишина до звона в ушах... Хочется обойти озеро, увидеть его со всех сторон. Оно отовсюду грустно и красиво. Голые ветви девически-нежных берез целомудренно закрывают воды Светлояра. Дымчато-строгие стволы и ветви сплетены в длинные напевы узоров, изысканные и простые, совсем как на древних тканях. Маленькие, пробивающиеся из-под земли сосенки, как княжичи среди верной дружины на дедовских тризнах, слушают суровую быль о дальних походах и жарких сечах с врагами. Вспомнилась лучшая картина Васнецова "Боян". На кургане сидят седые воины и слушают Бояна, его песни сливаются с шумом ветра и вторят буйному вихрю косматых туч. Мальчик, княжич, как маленький орленок. Для него песня Бояна - решение всей дальнейшей судьбы, первое приобщение к служению великой идее, пробуждение жажды подвига, пламя которого уже зажгло не по летам мужественное сердечко будущего Великого князя земли русской...
Не знаю, сколько я просидел у озера, но вода Светлояра оставалась неподвижной, отражая низкие холодные небеса.
"У нас были здесь молебны, они подобны были раю... У нас звон был удивленный, удивленный звон подобен грому", - пели старообрядцы о граде Китеже еще на памяти Короленко, которому, как и многим, "захотелось посетить эти тихие лесные пустыни, где над светлым озером дремлет мечта народа о взыскующем невидимом граде, где вьется в дремучих лесах темный Керженец, с умершими и умирающими скитами".
Да, нельзя забыть это необыкновенное озеро! Слишком много слез и крови впитала в себя русская земля, слишком много дум и надежд отдала его прозрачным, как слеза, водам. Разве нет у нас у каждого в душе своего рода града Китежа? Ощутить его в себе, просветленным сознанием услышать живущие в нас незримые голоса совести и правды, осмыслить высшее назначение поступков человека - значит, постичь тайну человеческой жизни на земле, истоки судеб и подвигов во имя добра...
Сбережем наши грады Китежи! Сбережем древние легенды народа - памятник трудного исторического пути. Пусть мы не верим, становясь взрослыми, в доброго, чудесного Конька-горбунка и пойманную Жар-птицу. Детские дни, когда мы верили в сказку, в чудо, согревают нас и сегодня. Смешно разубеждать нас, что Жар-птицы нет и не может быть. Эти сказки доставили нам когда-то столько радости и детского безмятежного счастья! И ведь есть мечта! Китеж-град! Каждый вкладывает свою мечту и надежду, свою правду в красоту этого сказания - самого красивого из всех исторических русских народных преданий...
* * *
Читатель! Эти строки о граде Китеже были мной написаны давно, в 60-е годы в моей книге "Дорога к тебе", публикация которой в журнале "Молодая гвардия" вызвала тогда бешеную критику и многочисленные нападки недоброжелателей. Сегодня, говоря о великой в своем значении для русского человека легенде о граде Китеже, я не могу не сказать о еще более древнем расовом пласте самосознания, где живет историческая память тысячелетнего бытия наших предков. И тем самым предуведомить читателей об особой главе этой книги, где хотел бы поделиться результатом многих лет исканий, раздумий и радостных открытий, которые подарили мне труды русских и европейских исследователей, замолченные, словно закатанные под асфальт современными учеными. Речь идет о нашей общей прародине - "Стране совершенного творения", где жили когда-то вместе все те, которые сегодня дали нам возможность говорить об истории европейских народов белой расы. Их называли всегда арийцами, а после произвольной трактовки этого исторического термина немецким национал-социализмом с его эгоистическим шовинизмом - индоевропейцами. Ученые ХХ века в большинстве своем далеки от этой темы и ее правильного решения."Мы знаем, что ничего не знаем".
Языком арийцев тогда был тот язык, которым написаны наши священные книги - библия Арийского мира - Ригведа и Авеста [ {55} ]. Эти великие книги нашей расы стали известны европейцам лишь в XVIII веке, были переведены на многие языки мира, кроме русского. Советскими немногочисленными специалистами сделаны лишь выборочные переводы, да и то через пень-колоду [ {56} ]... Все, что делалось в этой области в России до революции, фактически предано забвению. А изданная недавно книга современной английской ученой Мери Бойс о зороастризме напоминает студенческую добросовестную компиляцию. Но сегодня ее труды признаны лучшими в науке ХХ века. [ {57} ]
Когда мы, европейцы, жили вместе, - это было время счастья, созидания и великой духовности. Мы, потерявшие во многом идею Бога, ощущения бытия Божия, глухи к голосу своего детства. Где была наша общая прародина и почему арийцы покинули ее, разбредясь по всему свету? Никто из ученых не дает ответа на вопрос о географии государства арийцев, где были созданы Ригведа и Богооткровенная Авеста. С точки зрения ученых всего мира, география эта - фантастический вымысел. В дальнейшем я разрушу стену забвения, заговор невежества и фальсификации, воздвигнутые вокруг трудов русских ученых, внимательно изучивших все показания наших священных книг.
Пока же скажу одно: легенда о граде Китеже уходит корнями в глубину веков, когда в результате гигантской катастрофы богатая и цветущая "Страна совершенного творения" была затоплена и очутилась на дне огромного озера, которое сегодня называется Иссык-Куль. Еще раз напомню, читатель, что все ученые Европы и Америки и вторящие им советские историки утверждают одно: география стран, где была создана Ригведа и Авеста, - фантастична. Единственный исследователь в мире, имя которого начисто предано забвению вместе с его великим трудом о том, как и почему была оставлена арийская прародина, ответил на этот вопрос. Будучи географом, он столкнулся, изучая природные условия Средней Азии, со следами гигантского геологического переворота - пересохшими руслами рек. Это катастрофа уничтожила арийские страны, которые протянулись с Востока на Запад более чем на шесть тысяч километров и которые окаймляли 2244 горных вершины. Опираясь на свидетельства Авесты и Ригведы, русский ученый в конце XIX века прочел и объяснил карту Средней Азии, или как тогда ее называли - Туркестана, явив всему миру блистательный пример научного подвига. Европейских ученых нельзя обвинять строго - они не были знакомы в достаточной мере с подробной картой Средней Азии, и мимо них, очевидно, по серьезным причинам, прошел труд великого русского исследователя, имя которого, я уверен, будет сиять в веках. Всем, кому посчастливилось изучить великий труд русского ученого, имя которого сохраню до главы "Арийская прародина", остается лишь с улыбкой воспринимать бредовые концепции и антиисторические фантазии ученых, прошедших мимо результатов его великого труда, к которому я вернусь позднее и буду постоянно ссылаться на него.
Я не мог удержаться от упоминания о нем в связи с затонувшим градом Китежем. В тихую погоду в водах Иссык-Куля можно увидеть следы затонувшего города, обозначенного очертаниями построек и стен, покоящихся на дне загадочного озера. В непогожие дни волны выносят на берег кирпичи, бытовые предметы и, как я прочел в трудах местных археологов, предметы зороастрийского культа.
Я расскажу о результатах моей неудачной попытки организовать подводное исследование и о свидетельствах тех, кому посчастливилось проникнуть в тайну Иссык-Куля.
Как свидетельствует пророк Иезекииль в V веке до Рождества Христова, шум падения арийской державы "привел в трепет народы". Пророк говорит, что Господь "затворил бездну, остановил реки ее и задержал большие воды". Историки древности Страбон и Геродот также свидетельствуют о начале великого переселения народов приблизительно за 12 веков до Рождества Христова, когда часть беженцев вторглась в далекую Индию, принеся с собой священную книгу знаний Ригведу, которую до сего дня индийские школьники заучивают наизусть. Читатель, потерпи до особой главы о нашей погибшей прародине, а сейчас лишь позволю себе процитировать абзац из пока неизвестной тебе книги: "Не потому ли славянская душа русского народа, преимущественно ревнителей, кажется, и хранителей древних преданий, т.е. старообрядцев, в своей глубине таит какие-то смутные воспоминания о счастливой стране, где-то там на Востоке. На это прямо намекают всплывающие иногда из глубин народной жизни, по-видимому, безотчетные и бессознательные известные искания в той стране каких-то "белых вод", каких-то "теплых рек" , какого-то "города на дне озера" [ {58} ]
И видел же в свое время писатель В. Короленко обоз старообрядцев, отправившихся, следуя велению памяти генов, на поиск утраченной земли обетованной, данной Богом пророку своему 3аратуштре, на высоком берегу Дарии. А город, где жил Заратуштра, назывался Рай (или, в другой транскрипции, Рага 3аратустрова).
Славянское понятие, связанное со словом "рай", совершенно соответствует, по существу, арийской характеристике одной из их стран, называвшейся "Страной совершенного творения", в которой и находился город Рай. Из всего этого само собой вытекает, с одной стороны, что славянское представление о рае, по всей вероятности, идет с тех времен, когда предки славян вместе с другими арийцами имели одну общую совместную родину в Средней Азии, а с другой - показывает, что славяне в Арии жили в той ее области, в которой находился город Рай. Но об этом .расскажу позднее.
* * *
Спустя много лет после написания книги "Дорога к тебе" мне выпала большая честь вместе с моей женой, художником Ниной Виноградовой-Бенуа, работать в Большом театре над постановкой оперы "Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии". Я долго внушал министру культуры СССР П. Н. Демичеву мысль о необходимости воссоздания на сцене Большого театра этого великого творения русской культуры.
Очевидно, помогло то, что министру был известен резонанс постановок в Берлинской Штаатс-опере "Князя Игоря" и "Пиковой дамы", для которых мы с женой создавали декорации. Понимание назначения и роли художника театра нам навсегда преподали великие русские художники В. Васнецов, К. Коровин, А. Головин, А. Бенуа и многие другие. Сын Александра Бенуа Николай - дядя моей жены, проработал в Ла Скала тридцать лет, будучи главным художником этого бастиона нашей европейской цивилизации. Я однажды спросил его прямо:
- Так в чем все-таки проявился русский художественный гений в театре. Что принесли русские в Европу со знаменитыми сезонами Дягилева?
Его умные, всегда чуть ироничные и отчужденные глаза стали серьезными. Потерев свой большой лоб, он ответил:
- В Европе, как и у нас в России, раньше существовали театральные фабрики. Они изготовляли мечи, костюмы, интерьеры в духе XVIII, XIX веков и т.д. Дирекции театров связывались с ними, и они поставляли то, что им заказывали. Великие русские художники - друзья моего незабвенного папочки, отбросили эти штампы готовых решений. Они создавали образ спектакля - как на драматической, так и на музыкальной сцене, где все было индивидуально и овеяно их великим образным мышлением, отражающим мир конкретного произведения. И мастерские при театрах работали только по эскизам театральных художников, которые точно передавали образ эпохи, следуя самому главному - замыслу и содержанию оперы или драмы.
Ты, конечно, помнишь иллюстрации моего отца к "Медному всаднику". Выражая мир Пушкина, он утверждал свое понимание его творчества и свою неугасимую любовь к Петербургу. С приходом левых театр стал полигоном их антиобразных, антиисторических, антимузыкальных упражнений. Особенно усердствовал Мейерхольд, и не случайно Шаляпин сказал, что Мейерхольд и театр - вещи несовместимые...
...О нашей работе в Большом театре я расскажу чуть позднее, а сейчас - несколько слов о предшествовавшей ей постановках в Берлинской Штаатс-опере.
Режиссером-постановщиком "Князя Игоря" и "Пиковой дамы" был Борис Александрович Покровский, которого немцы пригласили по моей просьбе. Я создавал образ спектакля, а в предложенном сценическом решении действовала воля и фантазия режиссера. Я восхищался "классическим" периодом Покровского, когда он, с моей точки зрения, следовал традициям русского классического театра. Оговорюсь, что немцы и предложили мне работать над оформлением спектаклей, что им надоела авангардная школа собственных театральных художников. Видя постановку Вагнера в Штаатс-опере, я сам возмущался издевательством над миром великого композитора и вспоминал декорации к его операм, созданные гениальным Александром Бенуа.
Начав работу - в театре, я очень волновался. Сделал эскизы. Немцы были в восторге. О сценической технике и возможностях мастерских немецкого театра работникам нашего советского театра можно было только мечтать.
После завершения монтажа декораций я вновь приехал в Берлин. Усевшись вместе с женой в пустом театральном зале, стали ждать поднятия занавеса. Когда он стал подниматься, механик сцены сообщил, что, желая мне помочь, они сами поставили свет. И вот на сцене я увидел древний русский храм, бескрайние просторы, аккуратно, по-немецки сработанные облака. "Все то, да не то", - холодея спиной, подумал я.
Неделю я переписывал спокойные облака, стремясь придать им эпический, былинный дух, и самое главное - начав с полного затемнения сцены, стал искать драматургию света. Чтобы не утомлять читателя, скажу одно: из своей работы в музыкальном театре я вынес твердое убеждение, что искусство художника сцены заключается двух вещах.
Первое: реализм декораций должен точно отражать замысел композитора. Второе: главнейший компонент - это свет, который в образно воссозданной обстановке всего действия и каждой мизансцены рождает магию театрального искусства.
Как все менялось на сцене Штаатс-оперы, когда вместо дежурного равнодушного освещения стало утверждаться то, что в театре называется световой партитурой спектакля. Каким творцом художник чувствует себя в театре, когда видит созданный мир, звучащий великой музыкой, все подчиняющей своему чуду воздействия на душу человека!
Очень колючий в манере обращения со всеми, включая и меня, но очень добрый в душе, как подлинно талантливые люди, Борис Александрович Покровский как-то с иронией сказал мне во время репетиции: "Вы отравленный человек. Вы отравлены русским классическим театром, из которого я давно вырос". Что я, разумеется, не оставил без ответа: "Борис Александрович, видя Ваши потрясшие меня классические постановки в Большом театре, я бы мог сказать, что сегодня Вас кто-то отравил авангардизмом, а это - смертельный яд".
Мне нравилось сидеть в темном зале, слушать и видеть, как он работал с артистами. Я не "высовывался" и молчал. Помню, в "Князе Игоре" он придумал сцену, как впряженные в повозку, вместо лошадей, полоненные русские князья везут награбленную врагами Руси церковную утварь. Полуобернувшись в мою сторону, Борис Александрович в соответственном ему ироническом тоне бросил через плечо: "Ну, это даже и Глазунову понравится". Я не выдержал: "Если Вы, Борис Александрович, апеллируете ко мне, то скажу, что можно сделать и страшнее". "А именно?" - смотрел он, повернувшись, на меня. "Гораздо страшнее, как мне кажется, будет, если в повозку окажутся впряженными не побежденные русские князья, а женщины-княгини".
Воцарилась пауза. Борис Александрович выдохнул: "Пожалуй, этот чертов художник прав. Я с ним впервые в жизни согласен".
Наблюдая, как он расставлял артистов на сцене, обдумывая мизансцены, я ощущал, что сценический рисунок, создаваемый режиссером-классиком, созвучен классическому построению композиции картины в живописи. И невольно обращаясь к русскому классическому балету, который я вначале, по молодости, недопонимал, сегодня могу сказать, что, наслаждаясь классическими постановками "Лебединого озера", "Павильона Армиды", театра "Жизели", я стал остро ощущать закономерность пластики античных барельефов, изысканных камей, могучие ритмы картин Паоло Веронезе, не говоря уже о божественном Рафаэле. Словом, совершенство всего того, от чего отказалось большинство современных хореографов, отравленных авангардизмом. Достаточно назвать такую постановку в Большом театре, как "Золотой век" или балетные опусы О. Виноградова в Петербурге. Могу таких балетмейстеров, подобных О. Виноградову, уподобить архитекторам, которые взрывали прекрасные архитектурные сооружения, чтобы расчистить место для сооружения современных коробок...
Приятно вспомнить, что наши постановки "Князя Игоря" и "Пиковой дамы" были восторженно приняты зрителями и прессой.
В третий раз как с режиссером я встретился с Б. А. Покровским уже в Большом театре, когда Министерство культуры приняло решение о постановке "Сказания О невидимом граде Китеже..." Вскоре по этому поводу состоялось заседание художественного совета Большого театра. Обращаясь ко мне, Борис Александрович провозгласил:
"Здесь, в Большом, хозяин я, а не советский посол и директор немецкой оперы. Здесь Вы будете делать то, что я говорю. Первое: занавеса не будет!" "Как не будет? - удивился я. - Ведь отсутствие занавеса уничтожит, с моей точки зрения, таинство театра. Зритель будет видеть, как на сцену входят рабочие в джинсах, расставляют на сцене разные предметы. Прямо как у Любимова на Таганке". "При чем тут Любимов?" - возразил Борис Александрович. - Это идет от Мейерхольда. Вам следует прийти в мой камерный театр на Соколе. А Вы коснеете в музейности Большого".
Я взорвался: "Но не опускать в театре занавес - это все равно что войти в уборную и не закрыть за собой дверь!" В наступившей тишине кто-то хихикнул. Покровский, не реагируя на мои слова, продолжал: "Сцена будет наклонена под углом 45 градусов. На сцене - я так хочу, - должно находиться изображение Георгия Победоносца, на котором станет развертываться действие". "Но это же кощунство! - не унимался я. - Да и как на наклоненной под таким углом сцене могут двигаться и петь артисты?" - "Это не ваше дело, как будет двигаться стадо. Режиссер - я!" - "Борис Александрович, если ставятся такие жесткие условия, я не могу приступить к работе". - "Это ваше дело".
Случилось так, что Б.А. Покровский ушел из Большого театра, и мне пришлось работать с прекрасным ленинградским режиссером Романом Тихомировым, который уверил меня, что любит классику и даст полную свободу действий. Мне на всю жизнь останутся памятными долгие месяцы работы в Большом театре.
Погружаясь в чарующую музыку Римского-Корсакова, мы хотели воссоздать на сцене Большого театра мир святой Руси, могучей русской природы и реально передать мир мечты во всей глубине православного миросозерцания. Как мучительно трудно воплотить образ Рая, если хотите, русского Рая, передавая полноту и многокрасочность старорусского бытия, окаймленного бурным историческим действием нашествия вражеских полчищ. Могучие, одухотворенные былинным духом лесные чащи, зримый образ легендарного града Китежа, уходящего в гладь тихого озера Светлояра.
Я бесконечно восхищался фантазией моей жены Нины, ее творческим пониманием стоявшей перед нами задачи. Она создала свыше 500 эскизов костюмов, которые самоцветами рассыпались по сцене и звучали как музыка своими цветовыми аккордами.
Не побоюсь сказать, что в мире не существовало большего специалиста по русскому историческому костюму, чем она. О ее костюмах восхищенно говорил в Берлине Борис Александрович Покровский и великий дирижер Е. Светланов.
Мастерские, где создаются декорации для Большого театра, я думаю, лучшие в мире. Там работают прекрасные художники-исполнители, получающие, естественно, гроши. А какое волнение охватывает каждого, посетившего Большой театр! Какая величавая простота роскоши! Кроме театров Петербурга у него есть лишь один конкурент - Одесский оперный. И каким бедным по архитектурному решению и оформлению зала кажется знаменитый Ла Скала. Если бы не прекрасные, лучшие в мире голоса, то я бы покидал его с щемящим сердцем.
Не боюсь сказать, что сегодня во всем мире театрально-декорационное искусство умерщвляется произволом убогой "современности". Уничтожено образное решение спектакля, замененное "оформлением", когда два-три элемента унылой конструктивистской разработки сценического пространства выдаются за великое таинство театра.
Сегодня "все дозволено" - кроме любви к классикам русской национальной культуры. Я думаю, все согласятся со мной, что Большой театр - театр национальный, русский, где творили лучшие русские композиторы, режиссеры, балетмейстеры и художники. Вспомним хотя бы работавших в советское время великого режиссера Баратова, художников старой русской школы Федоровского, Дмитриева и других. Правы те, кто сравнивает Большой театр с Третьяковской галереей или Эрмитажем. Но ведь никому из современных художников или общественных деятелей не может прийти в голову преступная мысль переписать "Боярыню Морозову" Сурикова, "Сирень" Врубеля, "Явление Христа народу" Иванова. Равно как и "Блудного сына" Рембрандта. Так почему же современным режиссерам и балетмейстерам дано право поганить, переделывая при возобновлении, великие русские спектакли, которые должны оставаться неприкосновенными, как картины в музее? Я могу понять неуемный раж современных режиссеров или художников, которые хотят по-своему решить образ того или иного произведения классики. Так, не трогая сделанного великими мастерами прошлого, пусть они создают свои, на эту же музыку или тему, и пусть одновременно идут в неприкосновенности спектакли, созданные гением предшественников, и пусть висят в музеях картины великих художников, - а рядом то, что сделано сегодня. Пусть нынешние творцы покажут, на что способны, и убедят нас своей концепцией. Наше общество уже приучено к тому, что уничтожаются бесценные архитектурные сооружения, а на их месте современные "зодчие" с их бездарной воинственностью расставляют по всему миру свои убогие коробки. Авангардная, все сметающая на своем пути нетерпимость, в которой многие видят масонское действо, сохранится в памяти человечества черной волной на этом историческом пути нигилизма советского времени.
Еще раз скажу в защиту не потерявших разум художников, что никто из них не потребует смыть живопись Рембрандта, Тициана или даже Ван Гога, чтобы получить холсты для собственных творений. Хоть творческое бесплодие многих деятелей ХХ века имеет наглость приписывать свое имя (вот оно: "Грабь награбленное" - и его проекция в искусстве!) к именам подлинных творцов - великих духовных созидателей. Например, появились такие странные сочетания: Бизе - Щедрин; Чайковский - Шнитке; Веласкес - Пикассо и т.д. Я представляю, как были бы возмущены таким "содружеством" и Бизе, и Чайковский, и Веласкес.
А какое хулиганство - пририсовывать, например, усы "Джоконде", перекладывать Баха на джазовые вопли! Сатанинская бездарность, подобно раку, не может существовать, если не пожирает здоровое тело. Кощунству нет предела. Вот еще забавный пример. В цивилизованной Франции возле Лувра, его классического архитектурного ансамбля, возвели пирамиду. Мой друг, югославский журналист, спросил меня.
- Ты знаешь, сколько стекол в этой пирамиде?
- Сколько?
- 666.
Воображаю, какое ликование это вызвало у международной мафии архитекторов.
Ведь предлагало же не так уж давно во времена Брежнева печально знаменитое ГлавАПУ (Главное архитектурное управление) Москвы сделать над Красной площадью, захлестывая Кремль, эстакаду для развязки уличного движения. А то, что на месте церквей принято сооружать уборные - нас давно приучили.
В наши дни радостно наблюдать возрождение оскверненных и разрушенных храмов. Нет большего счастья видеть, как возрождается красота русских древних церквей! Как снова звонят колокола и открываются храмы Божии.
* * *
Ненависть Коминтерна и ультрасовременных течений в искусстве к классике так же беспредельна, как и у многих современных "зодчих" к архитектуре. Унылая инженерия и "современные" материалы служат оправданием отсутствия архитектуры как таковой. А сколько великих произведений зодчества стерто с лица земли с подачи архитекторов! Оголтелые сектанты, следуя директивам Корбюзье, Райта и т.п. , захватив своими щупальцами земной шар, до сих пор, как в 20-е годы, реализуют сатанинские проекты, исходя из наглого посыла Корбюзье о том, что все европейские города построены ослами. Их новостройки - огромные концлагеря, которые подавляют и унижают человека. О, как я не приемлю этих "архитекторов", или, как, они любят себя сами называть, - "зодчих"! Велик их вклад в разрушение европейской и особенно Русской культуры, красоты наших древних городов. Но разговор на эту тему еще будет продолжен в отдельной главе, посвященной Москве и битве за ее архитектурные памятники. Это было время превращения Москвы в "образцовый коммунистический город", тому страшному для России времени я посвящу особую главу - "Битва за Москву"...
* * *
Вернусь теперь снова к "Сказанию о невидимом граде Китеже...". Всемирно известный русский дирижер Евгений Светланов в полную мощь раскрыл достоинства произведения Римского-Корсакова. Думаю, что это самая русская опера. Гений композитора объединил сокровенные легенды русской народной души, русского эпоса. Думается мне, содержание оперы особенно созвучно нынешней ситуации. Каким высоким примером для нас предстают целомудренность и чистота девы Февронии, воинская доблесть и жертвенность молодого княжича Всеволода, принявшего бой с врагами, когда все пали в страшной битве!
Важен и поучителен образ Гришки Кутерьмы - спившегося предателя, который приводит врагов к граду Китежу. О многом заставляет задуматься и такой эпизод: чистая дева Феврония, несмотря на то, что Гришка предал ее и привел врагов на землю русскую, спрашивает князя о судьбе оставшегося на земле предателя, прося милости к нему. Но князь Юрий отвечает: "Не приспело время Гришино". ...Много мыслей, чувств навевает великая музыка оперы. Дыханием Апокалипсиса овеян гений композитора. Нельзя слушать и видеть без слез сцену, когда град Китеж уходит в вечность небытия...
Постановка "Сказания о невидимом граде Китеже..." имела большой успех. Министр культуры П.Н. Демичев отметил оформление этого спектакля как лучшее за последнее десятилетие и выдал нам с женой премию в размере 300 рублей. А кроме всего - для нас странным комплиментом прозвучали переданные мне слова одного из ведущих театральных художников: "То, с чем мы боролись сорок лет, в одном спектакле восстановил Илья Глазунов со своей женой. Хорошо бы их под поезд кинуть!" А как нам мешали во время работы!.. А сегодня во всемирно известном "Большом" русская музыка звучит все глуше и глуше...
* * *
Семенов - городишко маленький. Из окна вагона кажется, что кто-то сгреб огромной лопатой в кучу деревянные дома и оставил среди полей и низких лесов. Но музей в Семенове потрясает своей коллекцией деревянных подносов, игрушек, ложек, солонок, посудин, древних по форме, расписанных ковром цветущих алых цветов и черных трав по золотому фону. Это подлинное сокровище мировой культуры! В каждой московской гостинице продают изделия семеновских и хохломских мастеров; русские сувениры, созданные народными художниками, увозят тысячами за границу, особенно в Европу и Америку. С музеем встречаешься, как со старым другом, проникаясь еще большим уважением к самобытному творчеству русского народа. Действительно, великое искусство приложено щедрой рукой художника к самым прозаичным предметам быта. Вот подлинное прикладное искусство! Мне запомнилось изображение льва, которого, наверное, никогда в жизни не видел семеновский мужичок. А может, он увидел царя зверей на нижегородской ярмарке в балагане. Поэтому и обрамляет изображение льва театральным занавесом? Этот же лев нарисован на дуге, среди русских цветов и орнаментов, так фантастически соединенных в голове семеновского мужичка. Простая крестьянская мебель, представленная в музее, могла бы вызвать восхищение столичного любителя модерна. Простые и трогательные игрушки манят к себе обаянием детской простоты, искренности; эти человечки, уменьшенные во сто крат, отрицают мир бесчувственных роботов и бездумных пигмеев, которых так легко развинтить на составные части! Игрушка имеет грандиозное воспитательное значение в жизни маленьких людей, которые потом становятся взрослыми. А если мы хотим, чтобы, играя, дети приучались думать, были стойкими, добрыми и хорошими, пусть они постигают смысл таких игрушек, как, например, игрушки Сергиевского посада. Не надо забывать и вычеркивать их из жизни сегодняшнего дня!
Рядом с расписными столиками и могуче выточенными боярскими скамьями хорошо смотрится витрина деревянных скульптур раннего Коненкова. Одухотворенные прикосновением мастера, живут по своим законам куски дерева. Поистине прав Микеланджело, сказавший, что задача скульптора - снять резцом лишний материал, обнажить свой замысел, скрытый в мраморе. Лес родил это искусство, и неизвестный мне ранее скульптор Буткин угадал в куске дерева Пана - бога лесов, пастбищ и пастухов.
Но я спешу дальше: ищу светелку Фленушки и могилу Манефы...
Мы едем по тому самому пути, по которому в 1611-м шло ополчение Минина и Пожарского - из Нижнего на Балахну, Ярославль, а оттуда на Москву! Мне повезло: мы едем с чудесным добрым человеком, ныне покойным Николаем Алексеевичем Барсуковым, который знает многое и о многом может рассказать, так как вся его жизнь связана с городом Горьким. Барсуков работал в "Горьковской правде". Его внешность напомнила мне положительных героев Островского, добрых идеалистов, которых трудная жизненная ломка не разлучила с юношеским пылом восприятия мира.
- Я уверен, - говорит Николай Алексеевич, - что вы сюда еще много раз приедете, никто даже не подозревает, какие сокровища для писателя и художника скрываются здесь. - Давно он стоит у меня перед глазами, как будто это было вчера...
По огромной плотине Горьковской ГЭС переезжаем Волгу, ветер на плотине такой, что трудно устоять на ногах. На высоких холмах живописный городок. Это и есть Городец, один из старейших городов Поволжья. Русские летописи называют его Гродец-Радилов (от древнего названия Волги - Ра) и основание его относят к ХI столетию. Городецкую же крепость заложил Юрий Долгорукий - легендарный основатель Москвы. В Городце, возвращаясь из поездки в Орду, умер Александр Невский, а знаменитый Рублев впервые упоминается в летописях вместе со своим другом - художником Прохором из Городца.
Нет на земле другого города, столь богатого изумительной деревянной резьбой. Меня поразило, что городецкие деревянные львы точь-в-точь такие же, как каменные львы, на которых покоятся колонны у входа в собор XII века Сан-Дзено в Вероне. Это еще раз напомнило мне о родстве русской и итальянской культур - ветвей одного могучего дерева Византии, оплодотворившей искусство наших народов на заре их истории.
Мне говорили, что городецкая "берегиня" - резное изображение фантастической полуженщины-полурыбы - переселилась с моря на сушу, с кормы средневековых галер - на резьбу, украшающую дома жителей Поволжья. Городецкие мастера - судостроители, кружевницы, мастера росписи по дереву, а особенно резчики издавна славились на все Поволжье. Как было бы хорошо превратить Городец в город-заповедник, любовно охраняемый государством и открытый для отечественного и иностранного туризма. На примере Италии убеждаешься, что памятники культуры здесь далеко не последнее средство пополнения государственного дохода. Даже маленькие города, ничуть не больше нашего Городца, Ростова Великого, Суздаля, имеют всемирную славу и приносят огромный доход - Верона, Падуя, Равенна, Сиена.
Наши древние города имеют что показать, им есть чем гордиться. Взять, например, в Городце дом Паниной - это чудо! Его резные ворота хочется поставить под стекло. А сколько домов покрыта сверху донизу резьбой, как деревянным кружевом! Под Городцом в селах до сих пор живы старики, которые владеют искусством росписей прялок. На деревянном донце прялок они запечатлеваю картины русского народного быта: лихие тройки, чаепития, посиделки и многое другое. Рядом с ним меркнут Анри Руссо и Пиросманишвили. Не верите? Поезжайте! (Читатель, все это написано в 1965 году. Много воды с тех пор утекло... - И.Г.)
Нет слов, чтобы охарактеризовать искреннее, лукавое, непосредственное, подлинно народное это искусство. Достаточно увидеть работы городецкого художника Ивана Блинова, умершего в 1944 году, чтобы понять великую живую традицию народного искусства. К сожалению, до сих пор не было выставки этих народных гениев, искусство которых ярко, духовно и по-детски чисто в высшем смысле этого слова. Много, много сокровищ хранит Городецкий музей, где сами дома уже есть экспонаты музея. Я с волнением увидел в Городецком музее хоругвь из вотчины князя Пожарского, с трудом прочел темную от времени надпись на ней: "Написана сия ратная и священная хоругвь в память Вознесения господня и избавления града Москвы от нашествия поляков."
Рядом с хоругвью выставлены образцы самотканой крестьянской одежды. В Городец из деревень вокруг села Ковернина привозили знаменитые на весь мир деревянные изделия, украшенные хохломской росписью, которые дальше отвозились на Нижегородскую ярмарку, в разные концы России и за границу. Хохлома - старинное село, затерявшееся в глубине лесного Ковернинского края. В давние времена купцы скупали изделия кустарей в Хохломе, а деревни, где работали кустари, назывались "Хохломской куст". Мне посчастливилось побывать на одной из "веточек" этого куста, теперь она называется Новопокровское отделение "Хохломского художника".
И я, видевший знаменитую "хохлому" на прилавках блестящих столичных магазинов в современных стеклянных холлах гостиниц "Интуриста", в роскошных особняках зарубежных миллионеров, кинозвезд, писателей, художников, был снова поражен чудом простоты, виртуозной артистичности ее изготовления.
Из леса привозят бревна к деревянным, напоминающим сараи зданиям, где работают мастера. Бревна, березовые и липовые, пилят, тут же на наших глазах напиленные куски дерева превращаются в умелых руках в белые, цвета парного молока, вазы, коробочки, солонки, ложки, - на них скоро ляжет изысканное плетение узора под легкой и свободной кистью мастеров, работающих в соседнем здании. Меня поразило, что вся работа от начала до конца на верстаке или кистью ведется "на глаз", по древнему правилу - "как мера и красота скажет".
- Нынешнее Новопокровское, - рассказывает Исакий Григорьевич Гуняков, бородатый старик с ослепительно синими молодыми глазами, - некоторые старики до сих пор называют "Бездели", потому что считают, что промысел наш бездельный, бездельники мы. А какие ж мы бездельники, - улыбается он. - Вот, к примеру, чтобы одну ложку сделать, сколько работы затратить надо. Сперва вырежь ее, просуши, глиной натри. "Вапит это по-нашему называется[ {59} ]. Потом опять жди, пока обсохнет; после уж смажь сырым льняным маслом и отправляй в печь. Всю ночь она должна там пробыть, утром три раза крой ее олифой И каждый раз просушивай. Теперь ложка готова "под олово" или "под алюминий). Бери ее и крой алюминиевым порошком, смоченным в воде. Ложка становится от него наподобие как посеребренная, дальше крой ее олифой и по этому масляной краской узоры наводи, и это еще не все. По узору ее еще несколько раз олифят и сушат в печи при большом жаре. Оттого ложка из серебряной в золотую обращается. А как узор наводят, это ты у нас, сынок, за стеной посмотришь.
В соседнем помещении за длинными столами сидят разных возрастов люди. Они быстрыми, точными движениями наносят дивные узоры из трав, цветов и ягод на серебряную поверхность предметов. Но эта легкость лишь кажущаяся, за ней долгие годы кропотливого труда не только каждого мастера, но и многих поколений народных художников, передающих от отца к сыну веками отточенные формы хохломского орнамента.
Время возникновения хохломской росписи надо отнести к ХVII веку. Я по незнанию думал, что хохломская роспись исключительно связана с нижегородским промыслом. Однако, оказывается, до XVII века и позднее на Руси во многих местах, как, например, в Москве, Твери, Вологде, Кирилловском монастыре, в Троице-Сергиевой Лавре, изготовлялась деревянная посуда с отделкой "под золото" или расписанная "под золото". В течение XVIII - XIX веков промыслы эти были вытеснены медной, фаянсовой и фарфоровой посудой.
Благодаря своей отрезанности от остальных районов России нижегородское Заволжье сохранило и сберегло до наших дней эту прекрасную традицию древнерусского быта. Травные узоры, кустарей ставшие столь характерными для "хохломы", явились воплощением народной любви к шелковой травушке-муравушке, к лазоревым и алым цветам, к "пышному виноградью", о которых так поэтично поется в русских народных песнях.
В волжской старинной песне говорится:
Как за Волгою яр хмель
Над кусточком вьется,
Перевился яр хмель
На нашу сторонку.
Как на нашей сторонке
Житье пребогато:
Серебряные листья, цветы золотые...
Старый мастер Подогов так объяснил происхождение травного узора: "Хохломская роспись имеет свою травку, это не та травка, что в поле растет. Мы собираем разные травки в один рисунок. Живая травка, как в поле растет, - в орнамент еще не годится..."
Это принцип всякого великого искусства. Невольно вспоминаются Рафаэль и великие скульпторы древней Эллады. Чтобы создать идеальный тип прекрасной женщины, они соединяли магическим даром искусства в одно целое прекрасные черты разных женщин.
Хохломскую посуду до сих пор можно встретить в крестьянских домах Поволжья. В XIX веке она бытовала и в городах, нередко сопровождала в походах русского солдата. В Болгарии в Плевненском музее, в доме, где жил Скобелев, среди личных вещей русских солдат, участников освободительной войны, хранятся две хохломские чашки.
Нас знакомят с мастером - художником Семинской фабрики, которая называется теперь "Хохломской художник", Ольгой Павловной Лушиной. Небольшого роста, худенькая женщина с живыми карими глазами. Она с четырнадцати лет начала работать по хохломской росписи и вот уже работает двадцать лет. Талант Лушиной - наследственный, все в ее роду были художниками. За свою работу Ольга Павловна получила много медалей на всесоюзных и международных выставках. Узнав, что я художник, она решила подарить мне одну из своих замечательных ваз.
- Вы должны обязательно зайти домой к моему учителю Федору Андреевичу Бедину. Он здесь живет недалеко. Отец его с восьми лет выучил нашему ремеслу.
Бедин открыл нам дверь своей расписной сказочной избушки, очень приветливо пригласил зайти в дом. У него все предметы в комнате покрыты росписью: стулья, рама на зеркале, ходики, даже тарелка черного репродуктора. На стене висят копии с древних изразцов, на одном изображен "аспид дикий", крылатое чудовище: "Кто мя исхитит" ("Кто меня победит").
Федор Андреевич смеется, показывая на аспида:
- Думает, что его никто не победит, а Иван-царевич взял, да и победил.
Бедин показывает вырезки из газет, Многие дипломы: Москва, Ленинград, Париж, Лондон, Нью-Йорк... Повсюду в мире искусство виртуозного мастера, наследника великих заветов древнерусского прикладного искусства, нашло своих восторженных почитателей.
...Но вот уже позади цветущий красотою древних узоров "Хохломской куст" деревень. У каждого из нас по большому мешку подарков. Сколько восторгов вызовет у наших друзей искусство неумирающей Хохломы!
Рассказывают, что уже после революции случайно, по дыму в лесу, с самолета обнаружили древнее селение. Жители его, говорят, ходили чуть ли не в шапках времен Алексея Михайловича, в годы царствования его они и убежали, спасаясь от преследований, в дремучие дебри. И здесь же рядом Сормово, известное на весь мир. Чудеса ХХ века. Мы вспоминаем, что сормовскому заводу положил начало грек Бенардаки послуживший Гоголю в "Мертвых душах" прообразом положительного героя Костанжогло.
На улице КИМа нас подводят к дому 94, выстроенному в 1857 году и чудом уцелевшему до наших дней. Ничего подобного я не видел даже в Городце. Такому легкому ажуру, как будто сотканному из цветов и весенних трав, могла бы позавидовать любая кружевница, а ведь это сделано топором из дерева! И до сих пор это не музейная ценность, а жилой дом! Как необходим под Горьким музей под открытым небом, куда можно было бы осторожно свезти и бережно охранять шедевры народного зодчества и плотницкого искусства! Давно написаны мной эти строки. Многое изменилось с тех пор!
Николаи Алексеевич Барсуков, энтузиаст и знаток своего края, категорически объявил мне, что быть в Сормове и не зайти к Тихону Григоръевичу Третьякову - это упустить возможность познакомиться с интереснейшим человеком эпохой. Недаром в 1957 году спущен с сормовских судостроительных верфей теплоход, на борту которого аршинными буквами белым по черному выведено: "Тихон Третьяков". И вот мы в маленьком домике беседуем с самим Тихоном Григорьевичем, который уже почти век живет на земле. Он родился в 1867 году. Он смотрит на нас через большие очки и, совсем не удивившись нашему прихору, разговаривает как со старыми знакомыми. Небольшого роста, худ, скуласт, иногда в разговоре поглаживает маленькую бородку, глядя из-под больших очков серыми спокойными глазами.
- А вы Горького помните? - спрашиваю.
- Как не помнить, я даже Бугрова, купца, хорошо помню, - живо отвечает Тихон Григорьевич, - я на год старше Алексея Максимовича. Он тогда на горе жил. Вы домик-то Каширина видели? Мы с ним одно время на стрелке работали, баржи разгружали, на него тогда многие обижались: он все в сторону отходил, в книжку что-то записывал, считали, что дурака он валяет - от работы отлынивает. А уж только потом он на всю Россию известен стал, хотя человек и не очень приятный был - неожиданно добавил старик.
Деды и прадеды Тихона Третьякова всю жизнь провели в Сормове, крестьянствовали. Пошли слухи, что такой-то отставной поручик с мудреной фамилией задумал соорудить фабрику - стал сюда, на стрелку, где Ока сливается с Волгой, со всей округи валить народ. Пришел попытать счастье на строительстве и отец Тихона Григорьевича. Мальчиком Тихон стал работать на кухне волжского парохода, потом слесарем на сормовском заводе, где ему оторвало два пальца; в 1905 году Тихон Григорьевич активно участвовал в баррикадных боях, поддавшись "веянию времени". Многое видел за свой долгий век этот уважаемый в Сормове человек.
- Вот моя семья какая теперь большая - говорит Тихон Григорьевич, показывая журнал "Огонек", где помещена фотография его самого в окружении многочисленного семейства, от сыновей до правнуков. - Сын мой Александр, инженер, начальник стапеля, корабли строит, дочь Анфиса тоже в Сормове, а другой сын в Москве замминистром работает, а внучка университет окончила...
...Но снова и снова влечет и манит меня к себе Волга, как много она может еще поведать, как мало я знаю о ней! Как изменились ныне многие волжские города!
Как ход русской истории, длинен путь по Волге. "По государству и река", - часто вспоминаются мне слова поэта Языкова. Как изуродована коммунистами красота ее могучего течения и берегов! Как изуродованы древние русские города!
Но все равно Волга прекрасна! Сколько событий, памятных народу и всему миру, связаны с Волгой и Поволжьем!
Как хотелось бы проехать "вниз по матушке, по Волге" все ее 3688 километров, от пологих холмов Валдая до соленых вод Каспия. На Волге можно увидеть белые северные ночи и лепестки лотоса - священного цветка египтян, в истоках ее дремлют седые валуны, нагроможденные ледниками, а на юге под знойные напевы дремотной Азии шагают караваны верблюдов. К какому бы Факту отечественной или мировой истории мы ни обращались, обязательно вспомним Волгу; достаточно сказать, что Волга с незапамятных времен была дорогой общения племен и давно забытых народов.
* * *
Все знают, что Волга впадает в Каспийское море, но- не всем известно, что она называлась рекой Ра и впадала в море Воурукаша - так называлось Каспийское море в священных книгах арийской древности Ригведе и Авесте.
Но если полноводная Ра вливалась в море с севера, то с Востока несла свои воды другая река - Сарасвати, протекавшая по семи знаменитым землям, образующим арийские страны. И если река Ра начиналась маленьким ручейком у озера Селигер, то могучая кормилица Сарасвати, которую славили певцы Ригведы, брала свой исток от священной горы праведников и героев - Хараити [ {60} ]. Сарасвати текла на протяжении около шести тысяч километров, вбирая в себя воды шести рек-сестер. Гимны Вед славили нашу священную реку - кормилицу, дающую жизнь всем арийским странам благословенного Семиречья (зеленого края). Здесь, в центре арийских земель,. на высоком берегу Дарьи вел беседы со всемогущим Господом пророк Заратуштра... И не случайно по прошествии долгих веков зороастрийцы - волхвы первыми пришли с Востока поклониться родившемуся Спасителю мира, которого они давно ожидали.
Гигантская катастрофа уничтожила великую арийскую реку, и сегодня от нее осталось лишь засохшее русло. Необозримые пустыни извергают бескрайние волны песка, заметающие, верю, не навеки - давно уже погребенные города и роскошные дворцы, одетую в золото систему оросительных каналов "шириной в спину боевого коня", свидетельствовавшие о счастливой, богатой и привольной жизни наших предков, называвших себя гордым словом "арии", что значит возвышенные и благородные. А с востока все так же смотрят вечные горы, и среди них взывающая к памяти потомков священная гора арийцев Хараити (в Ведах - это сверкающая гора богов Меру - И.Г.), под которой широко раскинулось озеро Иссык-Куль со скрытым на дне его неведомым городом - градом Китежем арийского мира.
* * *
Все знают о мире древней Трои по эпосу Гомера. Петербургский немец Шлиман уверовав в реальность описанных легендарным Гомером событий, раскопал древний град Трою и явил миру найденные им исторические сокровища, известные теперь каждому школьнику. Историю нашей прародины не проходят в школе. Археологи не знают этой проблемы и потому не ведут раскопок. Сколько чепухи написано о древних арийцах, донесших до нас мир Вед и Авесты!
Сколько взаимоисключающих мнений высказано учеными всего мира о якобы "мифической географии" прародины арийцев, от древнего бытия которых сохранились свидетельства наших священных книг- Вед и Авесты. Идеология так называемой "мировой науки" отдает Веды - Индии, а Авесту - Ирану, тогда как это принадлежит их создателям - индоевропейским народам и прежде всего славянству. Это - наше наследие! .
Где была наша прародина - знаменитое Семиречье, с тянувшейся до моря тысячами километров самой могучей и судьбоносной рекой мира Сарасвати, воспетой в гимнах Ригведы? Где 2244 горные вершины, окружавшие арийские страны? Это красивые мифы - отвечают нам идеологи от науки. Как далеки они от реальности!
В следующей главе я открою для вас страну наших далеких предков, где гениальные боговдохновенные поэты Вед слагали гимны Творцу Мира, а пламенный Заратуштра призывал свой арийский народ истово бороться с темными силами зла...
Нам, дикарям ХХ века, отошедшим от Бога, это нелегко понять. И мир, лежащий во зле, но осиянный светом Христовым, Его Божественной личности, ,который есть Путь и Истина... Врата Адовы не одолеют!
Я докажу, что описание арийских стран в древнейших книгах нашей расы не мифично, а истинно и реально. Русская наука, верю, даст точный ответ о нашей общей прародине, отметая мифы, гипотезы и сознательные фальсификации историков и организованное торжество невежества в этом столь важном для истории человечества научном вопросе...
Итак, дорогой читатель, прошу накрепко усвоить, что великая река Ра (Волга. - И.Г.), как и исчезнувшая с лика Земли после гигантской геологической катастрофы царица рек арийских земель Сарасвати - впадали в море Воурукаша (Каспийское море. - И.Г.). Проще: исчезнувшая Сарасвати впадала в Каспийское море, а Волга по сей день впадает в Каспийское море. Вот какая тайна сокрыта в общеизвестной истине!
Заинтересованный читатель удивится, если, прочтя горы книг, написанных на эту тему всеми учеными мира, убедится; что они по сей день не знают этой простой и великой истины... Чтобы докопаться до этой истины, я отдал двадцать пять лет жизни, внимательно изучая исторические документы и свидетельства Ригведы и Авесты. Прошу - потерпите до публикации главы, целиком посвященной результатам моих много трудных исследований. Художниками рождаются - историками становятся.
О ВолжскоЙ Хазарии и ее значении в мировой истории
...Впервые, как это ни удивительно, слово "хазарин" я услышал обращенным непосредственно ко мне. Да-да! Меня назвали хазарином. Так обратился ко мне в Париже в 1968 году с непонятной для меня иронией пожилой русский аристократ-эмигрант. "Вы же из СССР", - улыбнулся он. Я тогда не понял смысла этой шутки. Шло время. Но в моей памяти прочно застряла заноза "исторического" определения: "СССР - это Хазария". И только по прошествии многих лет, подняв, увы, немногочисленную историческую литературу и видя растущую моду на Великую Степь, в просторах которой якобы терялась Древняя Русь, я начал понимать смысл и подтекст давней "парижской" шутки. И чем больше я занимался Хазарией, тем острее понимал, насколько глубока, сложна и актуальна эта одна из таинственных мировых исторических загадок.
* * *
Хазарское государство имело свою столицу, и я бы сказал, сердце своих обширных владений в устье Волги. Она называлась Итиль. Разноплеменная и пестрая по своему составу, с преобладанием тюркских и монгольских племен, не считая определенной части армян, грузин и славян, Хазария вызывает сегодня у многих непомерный интерес загадочностью своего государственного образования.
Открыв "Еврейскую Энциклопедию", изданную до революции в Санкт-Петербурге, т.15, на стр. 648 читаем:
"Хозары... народ, организовавший в эпоху раннего средневековья под своим господством кочевую массу орд, населявших нынешнюю территорию южной России. Благодаря своему обращению в иудаизм, хазарский народ связал свою дальнейшую политическую участь с судьбами еврейства. Находившееся на зените своей славы испанское еврейство, гордое своим высоким положением и успехами на всех поприщах культуры, было, однако, терзаемо внутренним чувством рабства и сознанием потери политической самостоятельности. Часто повторяемые упреки христианского духовенства, что евреи презираемый Богом народ, все былые духовные преимущества которого перешли после возникновения христианства к христианам, сильно волновали евреев".
Константин Багрянородный - византийский император - считал, что хазары были тюркского племени (вот откуда, очевидно, особое пристрастие ставшего ныне модным советского историка-фантазера Л. Н. Гумилева к тюрками и Великой Степи. - И.Г.).
Арабский географ древности Абульфеда утверждал, что "среди хазар было два совершенно различных типа, белые и черные".
После окончательного разгрома Иерусалима и уничтожения Храма Соломонова римскими легионерами - вскоре после Распятия Христова, евреи были лишены своего Отечества и находились в рассеянии по всему миру. Прошло двадцать веков' до воссоздания их национального государства, свидетелями чего мы и являемся в нашем кровавом и апокалипсическом ХХ веке.
История человечества не знает примера, равного феномену еврейского народа! Но вернемся к Хазарии. Самые серьезные историки России, Европы и Америки до сих пор не могут дать вразумительного ответа, из какого колена, а точнее, племени происходили иудеи, давшие Хазарии свою религию, государственное уложение и законы. Известно, что это произошло в VII веке по рождеству Христову.
Трагической вехой в истории еврейского народа было изгнание евреев из Испании и Португалии в конце ХV века. Еврейская энциклопедия свидетельствует: "Испанско-португальское еврейство составляло резко очерченную культурную группу с особым языком. Целая полоса культурной жизни была вырвана из ее почвы, частью уничтожена, частью перенесена на другую почву. За пределами Пиренейского полуострова возникла область испанской культуры и особая форма еврейской жизни, которая на чужбине, в иной атмосфере, представляла поражающее явление".
Западных евреев до сего дня называют сефардами. Когда я несколько месяцев назад побывал в Испании, мне рассказывали, что нынешний король Испании Хуан Карлос, портрет которого, как знает читатель, мне довелось писать в Мадриде, просил прощения у еврейской общины Испании за то, что его предки изгнали евреев из Испании в 1492 году.
Еврейская энциклопедия разъясняет: "Между сефардскими и остальными (ашкеназскими) евреями существовало в первые столетия их совместного проживания, вплоть до нашего времени, известное отчуждение, доходившее со стороны первых иногда до отвращения. Сефарды отличались от ашкеназов различием религиозных обрядов, литургией, произношением еврейского языка, и во многих обычаях еврейской жизни. К этому присоединялось различие в разговорном языке, которое, впрочем, с течением времени потеряло значение. Сефарды были сначала богатыми купцами или врачами и занимали более высокое положение в общественной жизни, чем ашкеназы. Сефарды стояли выше в смысле образования; они выступали смелее и самостоятельнее, чем немецко-польские евреи, подавленные бедностью и политическим гнетом. В то время, как на Востоке не было других общин, кроме сефардских, в голландских, бельгийских и немецких городах на Северном море, а также в Лондоне постепенно возникли ашкеназские общины немецко-польских евреев, начавших соперничать с сефардскими общинами. В Палестине также усилился прилив ашкеназских евреев".
У читателя может возникнуть вопрос, почему в главе "Волга" идет разговор о западных и восточных евреях - сефардах и ашкеназах. Равно как и то, что следует упоминание о кавказских горских евреях - татах? Дело в том, что, по мнению некоторых ученых, судьба восточных евреев тесно связана с Хазарией, когда в иудейскую религию были обращены представители племен, в жилах которых не текла еврейская кровь. Утверждают также, что активность восточных евреев сыграла огромную роль в истории ХХ века. Но к этой проблеме мы вернемся позже.
* * *
Я навсегда запомнил тот зимний вечер, когда, сидя на стуле с подламывающейся ножкой, получил из рук усталой, но, несмотря на это, очень любезной девушки библиотекаря книгу, содержащую почти единственное свидетельство о реальном бытии древней Хазарии, это была знаменитая переписка кагана хазарского Иосифа с раввином из Кордовы Хасдая ибн-Шапрута. На душе моей было очень тяжело, как - у большинства моих сограждан сегодня. Крах когда-то великой державы... Второе рассеяние и разделенность моих братьев русских, очутившихся в "странах ближнего зарубежья" в бесправии и унижении. Травля нас, русских - "граждан второго сорта", забвение великой духовности нашей культуры, прекратившийся, но лишь на первый, поверхностный взгляд, погром православия, мучительное ожидание политического мессии (мессия по-древнееврейски - освободитель) нашего возрождения государства - и повсюду насилие, стяжательство и разграбление. Говоря о втором рассеянии русских, а точнее, второй волне геноцида - под первой я имею в виду революцию, красный террор и натравливание сословия на сословие с целью самоуничтожения нации. Вторая фаза этого же процесса - добивание наций бывшей Российской империи - СССР через сепаратистский оскал звериного национализма, война всех против всех, но главное, против русских. И потому я с особым пониманием и волнением прочел слова надежды и жгучего интереса раввина из Кордовы к великому царю великой еврейской державы, которая простиралась тогда от Карпат до далеких степей Сибири, где на юге в пределах современной Чечни были опорные пункты Хазарского каганата. Я представляю, если бы мне кто-то сегодня, в дни русского государственного погрома, сказал, что где-то на земле существует мощное и процветающее русское государство во главе с могучим царем и государственной религией - православием, наверное, мое письмо к русскому государю было бы похоже на письмо Хасдая ибн-Шапрута, написанное почти тысячу лет назад из Испании хазарскому царю. Цитирую текст этого письма все по той же "Еврейской энциклопедии": "Испытывающий сердца Всеведущий Господь знает, что все это я делал не ради чести моей, но только для того, чтобы узнать истину - есть ли где остаток Израилев, где он не был бы подчинен и подвластен другим. Если бы я знал, что это, действительно, правда, то я отказался бы от почетного места, бросил бы высокий сан, оставил бы семейство и ходил бы по горам и по холмам, морем и сушей, пока не достиг бы местожительства царя, моего государя, чтобы увидеть там его величие и славу, жилища его подданных и спокойствие остатка Израилева. Смотря на его великолепие и славу, воссияют мои очи и уста мои произнесут хвалу Господу, не отвратившему своей милости от Своих угнетенных сынов. Если моему царю благоугодно будет и если он соблаговолит исполнить просьбу мою, то да будет ему моя жизнь дорога и да прикажет он секретарям своим написать обстоятельный ответ его слуге из далекой земли, дабы я знал начало и основание дела, как попал Израиль в эту местность, подробности о его стране, из какого колена он происходит, какой у вас порядок престолонаследия, как велико пространство его царства, сколько укрепленных и сколько открытых городов находятся в нем, принимают ли иудаизм жители соседних островов, с каким народом ведет он войну, есть ли у вас сведения о конце чудес и пришествии Мессии, которого мы ожидаем уже долгое время, скитаясь из плена в плен, из изгнания в изгнание. (Напомню неискушенному читателю, что евреи ожидают его по сей день, не считая Христа своим спасителем - Мессией. - И.Г.) Где нам взять больше сил, чтобы далее ждать? Как мы можем умолчать о разрушении нашего славного храма? Низвергнутые с высокого положения, пребываем в изгнании и ничего не можем отвечать говорящим нам. У каждого народа есть царство, а у нас нет на земле и следа". Ответное письмо хазарского кагана Иосифа 6. Аарона представляет настоящий клад для исторической средневековой географии (и истории еврейской Хазарии. - И.Г.) каковое его значение оценено многими исследователями. Приводя генеалогическую таблицу Тогармы, потомками которого являются хазары, Иосиф переходит к обращению хазар в иудаизм. "Это произошло в царствование Булана... который убедился в истине иудаизма, проповедуемого раввином Исааком Санисгари". Далее он сообщает Хасдаю о столице Хозарии на реке Итиль, о главных городах и о народах населяющих эти города.
Энциклопедия Брокгауза.и Ефрона свидетельствует, что "хотя главная власть принадлежала кагану, но управлял не он, а его наместник - пех (бек?)... Когда новый наместник являлся к кагану последний накидывал ему на шею шелковую петлю и спрашивал полузадохшегося "пеха", сколько лет он думает править. Если он к назначенному сроку не умирал, то его умерщвляли. Каган жил совершенно замкнуто в своем дворце, с 25 женами и 60 наложницами, окруженный двором из "порфирородных" и значительною стражею. Народу он показывался раз в четыре месяца. Доступ к нему был открыт "пеху" и некоторым другим сановникам. После смерти кагана старались скрыть место его погребения. Войско хозар было многочисленно и состояло из постоянного отряда и ополчения. Начальствовал над ним "пех".
До сего дня изучение Хазарского каганата - одно из белых пятен мировой науки. Так и не обнаружены остатки могучих городов Хазарского каганата - Итиль и Семендер. Некоторые археологи ссылаются на пагубное изменение уровня воды Каспийского моря, в которое, как известно, впадает Волга, и созданное уже при коммунистах Цимлянское море, на дне которого так трудно вести археологические раскопки третьего города каганата - Саркела. Археологи подтверждают, что на дне Цимлянского моря на расстоянии 15 километров от берега находятся мощные стены "белой крепости" Саркела; толщина стен достигает почти четырех метров. [ {61} ]
Об исторической жизни Хазарии написано многое - написано о правящей верхушке, которая была чужой для покоренных народов, как по крови, так и по исповедуемой религии иудаизма. Многое написано о тюрках, входивших в состав разноликих азиатских орд, на которые распространялась власть царя и еврейской общины.
Уже в советское время серьезный специалист по Хазарии, видный ученый М. И. Аргамонов писал: "До сих пор точно не установлено местонахождение главнейших городов Хазарии - Итиля и Семендера, неизвестны их вещественные остатки. Не обнаружены не только могилы хазарских каганов, но, вообще, не известны собственно хазарские погребения". Так и не найдено местоположение и руины роскошного дворца кагана, в котором жили эти восточные деспоты, соблюдая законы престолонаследия.
Все в той же своей переписке царь Иосиф подтверждает это. Продолжая повествование в своем письме о Хазарии, он перечисляет всех хазарских каганов, начиная, естественно, с праведного Булана и кончая им самим. Их было тринадцать: Булан, после Булана - "сын его сыновей" - Обадия, далее Езения, Манассия, затем брат Обадии - Ханукка, сын Ханукки - Исаак и потом Хавулон, Манассия, Нисси, Манахем, Вениамин, Аарон и Иосиф.
Иосиф подчеркивает, что власть всегда передавалась у них в роду от отца к сыну: "Чужой не может сидеть на престоле моих предков, но только сын садится на престол своего отца".
Как видим, Хазарский каганат не тяготел к республике, социал-демократии и парламентским дебатам, разрушающим могучую централизованную власть самодержца.
Советский историк Плетнева пишет: "Вновь прибывающие евреи, гонимые в христианских и в мусульманских странах, быстро заселили целые кварталы хазарских городов, особенно крымских. Большое количество их осело в Итиле. Они плотным кольцом окружили трон Обадии. Иосиф писал, что после многочисленных войн, которые вели, очевидно, дети и внуки Булана, "воцарился из сыновей его сыновей царь по имени Обадья. Он поправил веру надлежащим образом и по правилу. Он выстроил дома собрания (синагоги) и дома учения и собрал мудрецов израильских, дал им серебро и золото, и они объяснили ему 24 книги священного писания, Мишну, Талмуд и сборники праздничных молитв".
Наивно думать, что Хазария была неким раем, где разноликие племена жили душа в душу, взаимно уважая друг друга. Из многих исторических свидетельств явствует, что царь-диктатор заботился не только о сборе пошлин с проезжающих по Волге купцов, но и желал бы твердой рукой карать "неверных", распространяя по мере возможности иудейскую веру. Так, например, "усиление мусульман представляло серьезную опасность для правительства Хазарии, исповедующего иудейскую религию. Неизвестно, что предприняли хазары для противодействия болгарам, но внутри своей страны, вероятно, с целью положить предел мусульманской пропаганде и продемонстрировать силу правительства, хазарский царь, под предлогом разрушения синагоги в каком-то Дарал-Бабундж приказал разрушить минарет соборной мечети в Итиле и казнить муэдзинов. При этом он будто бы сказал: "Если бы, право же, я не боялся, что в странах Ислама не останется ни одной не разрушенной синагоги, я обязательно разрушил бы (и) мечеть. [ {62} ]
Так же Артамонов пишет о том, что "...евреи во множестве устремились в Хазарию. Царь Иосиф на преследование единоверцев ответил репрессиями против христиан. Тогда византийское правительство обратилось к русскому князю, прислало ему богатые дары с тем, чтобы русы выступили против хазар".
К сожалению, маститый знаток Хазарии М. И. Артамонов не был сведущ в древней истории России, так как он исповедовал идеологию норманизма - о неполноценности славянства, которое якобы всем обязано германской расе, - как и его коллеги (включая ученика и друга Л. Н. Гумилева), которые до сего времени, вопреки исторической правде, считают внука новгородского князя Гостомысла Рюрика "шведским конунгом". Свидетельства же великого русского историка Татищева, Ломоносова и других они не принимают. Но именно великий славянин Святослав, создатель могучего русского государства, один из величайших полководцев и государственных деятелей древности; в пух и прах разбил могучий Хазарский каганат после чего он навеки исчез со страниц мировой истории. Кто из нас не помнит А. С. Пушкина и грозный облик Олега, который желал отмстить "неразумным хазарам" за их "буйные набеги" и сборы дани с мирного славянского населения. Наши эпические былины помнят о неустанной борьбе русских богатырей, в частности, Ильи Муромца и Добрыни, сражавшихся с Козарином и великаном Жидовином. [ {63} ] Как известно, многие норманисты вообще считают нашего исторического Рюрика легендой, признавая, однако, реальность сына легенды князя Игоря. Святослав Игоревич, перед стальными дружинами которого тряслась даже великая Византия, как известно любому школьнику, неустрашимо и благородно объявлял противнику: "Иду на вы". Хазария пала, но куда же девались хазары и мощная еврейская община, управляющая ею во главе с суровым каганом, поколения которого перечислены в письме царя Иосифа? Выше упоминаемый советский ученый Артамонов объясняет, что случилось с Хазарией и с хазарамЙ после их рассеяния стальными дружинами великого русского князя Святослава. Некоторые ученые полагали, что современные евреи Восточной Европы хазарского происхождения в составе половцев бежали от татар на запад и поселились в пределах Галицко- Волынского княжества, откуда затем и распространились в Польшу и Центральную Европу.
Еще чаще и настойчивее потомками хазар-иудеев выставляют крымских и литовско-украинских караимов, говорящих на тюркском языке [ {64} ]. (Вниманию поклонников Гумилева! - И.Г.).
Думается, что рассуждения все того же Артамонова отвечают на вопрос о судьбе Хазарского царства: но принятие иудейской религии было для них (хазар - И.Г.) роковым шагом. С этого времени был потерян контакт правительства с народом и на смену развитию скотоводства и земледелия наступила эпоха посреднической торговли и паразитического обогащения правящей верхушки. Думается, что правящий класс Хазарии, исповедующий иудаизм, вместе с многочисленными представителями главным образом тюркских племен ринулись на Запад в эмиграцию. Не случайно все та же Еврейская энциклопедия отмечает, что в Венгрии антисемиты наших дней называют евреев хазарами. Известно, что во многих городах и весях Европы создаются новые общины так называемые правитель-ашкенази. Достаточно назвать соперника Царьграда Киев, где издавна проживало большое количество евреев. И не хазарские ли евреи пытались обратить в свою веру князя Владимира, который, однако, - что общеизвестно - принял святое крещение по греческому православному обряду, как и его бабушка великая княгиня Ольга, мать великого Святослава, причисленная, как и он, к лику святых. Всемирно известный историк и публицист, бывший корреспондентом лондонского "Таймса", Дуглас Рид в своем спорном, но интересном историческом исследовании "Спор О Сионе", опять же ссылаясь на Еврейскую энциклопедию, отмечает еще раз, что "сефарды, покинув Пиренейский полуостров, не переселились в Польшу и не смешались с прочими евреями, расселившись по Западной Европе". Дуглас Рид приводит точную цитату из Еврейской энциклопедии, изданной не в России:
"Они (сефарды - И.Г.) считали себя высшим классом, еврейской знатью и долго смотрели на своих единоверцев с верху вниз, а эти последние признавали их таковой. Сефарды никогда не занимались торгашеством и ростовщичеством и не смешивались с низшими классами. Хотя они и жили в мире с остальными евреями, сефарды очень редко заключали с ними смешанные браки... В настоящее время утратили власть, которой они пользовались над другими евреями в продолжение нескольких столетий".
Английский ученый Рид считает, что "Талмудическое правительство стало готовиться к очередной встрече с Европой, обосновавшись в новой ставке посреди азиатского народа хазар, обращенных в иудейство за много. веков до того... Хазары были народом татарским или тюркско-монгольской расы... Еврейские историки не сомневаются в подлинности этой переписки (уже известной нам царя Иосифа и раввина из Кордовы - И.Г.), где впервые встречается слово "ашкенази" в применении к ясно обозначенной, до того неизвестной группе "восточных" евреев и их славянским связям.
Эти тюркско-монгольские "ашкеназы" не имели, таким образом, кроме веры, абсолютно ничего общего с евреями, известными до тех пор западному миру - сефардами"...
Я хотел бы знать точку зрения еврейских историков о нижеследующем утверждении их английского коллеги: "Власть талмудического правительства над разбросанными по Европе еврейскими общинами в последующие столетия все более слабела, однако тесно спаянной общиной евреев Востока оно правило поистине железной рукой. Евреи семитского вида становились в Европе все большей редкостью, а в наше время среди евреев все сильнее преобладает тюркский тип, в чем нет ничего удивительного. Никто, кроме евреев, никогда не узнает, почему 13 столетий тому назад правящей сектой было разрешено это единственное в истории массовое обращение многочисленных "язычников" в талмудистский иудаизм. Было ли это случайность, или уже тогда сионские мудрецы способны были предвидеть все возможные последствия?.. Таким образом, после 1500 г. в мире жили отличные друг от друга группы евреев: сефардские по происхождению, рассеянные общины Запада и тесно сколоченные массы талмудистских "евреев" Востока". (Я не понимаю, почему английский историк ставит "евреев" Востока в кавычках...- И.Г.) Далее с беспощадной уверенностью Дуглас Рид считает восточных евреев - ашкеназов организаторами двух величайших процессов жизни европейских народов. Первый - организация всех антихристианских революций в Европе, включая русскую революцию; и второй - создание национального еврейского течения - сионизма, под которым я понимаю возвращение евреев на свою историческую родину. Мне бы хотелось в заключение главы о Хазарии лишь предвосхитить мои главы о Марксе и личных впечатлениях от посещения государства Израиль, упомянув незаслуженно преданное забвению имя историка, философа и политического деятеля Моисея (или, как его называл Маркс, Мозеса) Гесса, родившегося в Бонне в 1812 году в семье раввина (дед по матери. - И.Г.), эмигрировавшего из Польши в Германию. Изучение его личности и философии поможет нам еще глубже осознать мировые процессы нашего времени. Меня поразило, в частности, что Гесс считается многими историками духовным отцом коммуниста-интернационалиста Карла Маркса, утверждавшего, что у пролетариата нет отечества, и одновременно доктора Теодора Герцля, идеолога создания еврейского национального государства. Может, Гесс, написавший "Красный катехизис" с его пафосом необходимости социалистической революции, насмехался над немецкими представлениями об отечестве? В другой книге он пишет: "...Всякий, кто отрицает еврейский национализм - не только отступник, изменник в религиозном смысле, но и предатель своего народа... Каждый еврей должен быть прежде всего - еврейским патриотом".
Любопытно, что М. Гесс, автор нашумевшей книги "Рим и Иерусалим", умер в Париже в 1875 году. В то время будущему лидеру и вождю сионистского движения Теодору Герцлю (родился в Будапеште) было 15 лет, а Карлу Марксу, творцу пресловутого "Комманифеста" и "Капитала" - 57 лет. Как известно, 29 августа 1897 года в Базеле на знаменитом сионистском конгрессе Теодор Герцль провозгласил доктрину возрождения еврейского государства в Палестине, вызвавшую бурное ликование участников конгресса. Стали крылатыми слова Герцля: "Да отсохнет рука моя, о Иерусалим, если я забуду тебя". Думается, с той поры история ХХ века определяется борьбой трех начал: коммунизм-большевизм, сионизм и, как их антитеза, фашизм-национал-социализм.
Спор молодых историков
Помню мой случайный разговор в моем родном городе на берегах Невы с двумя историками, когда я у них допытывался, почему сегодня многими постсоветскими учеными раздувается кадило интереса к великой, но враждебной нам Степи - к тюркам, а еще точнее - туранцам, исконным врагам нашей расы, в частности, славянского племени.
Мой собеседник средних лет - и, как он утверждал, демократ по убеждениям - походил всем своим видом на преподавателя университета, который, несмотря на потертость своего костюма, смотрел на меня бесцветными глазами с выражением глубокого превосходства, дающегося человеку верой в непререкаемую истинность исповедуемой им доктрины. "Видите ли, - тянул он, - Илья Сергеевич, многие прогрессивные ученые считают сегодня, что мы должны заниматься не историей вашей любимой России с ее славянским великодержавием, а народами Великой Степи: тюрками и монголами, которые и вершили подлинную историю, оказывая огромное влияние на исторические процессы Древней Руси и Причерноморья. Надеюсь, вы знаете, что "Слово о Полку Игореве" насквозь пронизано, я бы сказал, тюркизмом, а вот когда оно написано, в каком веке - это дело научных изысканий. Сегодня многие из нас стоят на платформе Льва Николаевича Гумилева". Опустивший голову в книгу второй историк, доселе не обращавший на нас внимания, поднял голову и, сверкнув глазами, глядя на своего как я считал приятеля, произнес: "Максим, не вводи в заблуждение великого художника - далеко не все стоят на платформе, как ты выразился, Гумилева. Я лично даже не считаю его историком". Встрепенулся и Максим и, глядя в прищуренные глаза Виктора (так звали его тридцатилетнего коллегу), зло отрубил: "Это ты, Витюша, не наводи тень на плетень, а точнее, на научные деяния Льва Николаевича Гумилева". Виктор резко перебил его: "Да какой он историк, с моей точки зрения - всего лишь антинаучный фантаст, чьи смехотворные концепции не может оправдать даже феноменальная память на имена и факты азиатской истории и ее народов. Но когда начинаешь проверять многие из этих фактов, которые словно горох насыпаны во все произведения Гумилева, поражаешься их антиисторической "правде" - я имею в виду ряд откровений "дяди Левы. в области русской истории, которой я, в отличие от тебя, занимаюсь серьезно". Я почувствовал, что назревает бурная дискуссия, молчаливым свидетелем которой я невольно становился. Максим снова стукнул кулаком по столу: "Во-первых, не смей так фамильярно называть Льва Николаевича, он тебе не дядя, тамбовский
волк тебе дядя, имей уважение хотя бы к его родителям, гениальным поэтам Гумилеву и Ахматовой. Вся его жизнь - аресты, тюрьмы, допросы, лагеря и ссылки! Да и жил-то он, в отличие от тебя, до последних лет жизни в крохотной комнате коммунальной квартиры. Его гениальные труды рассчитаны только на ученых: раз ты их не приемлешь, значит, ты не ученый., - выдохнул одним махом побагровевший Максим, глядя в лицо своему коллеге. Виктор бесстрастно смотрел на своего оппонента: "Прошу тебя, Максим, не кипятиться; речь идет не о достойных и пусть даже гениальных родителях, тем более о размерах советской жилплощади, а о работах Льва Николаевича Гумилева".
Он нарочито подчеркнул имя, отчество и фамилию. Обхватив большой костистой ладонью низ своего лица, которое было скрыто коротко стриженной бородой, еще не украшенной сединой, со скрытым холодом продолжал: "Объясни мне, Максим, если "суперэтнос - ЧК-КГБ со свойственной ему пассионарностью, - его глаз дрогнул насмешкой, - так надолго оторвал молодого ученого от занятий, когда же он учился? Ведь советские лагеря, как известно, не лучшие университеты в мире. Не бей на жалость, у меня у самого деда и бабку расстреляли только за то, .что он был священником. Расстреливали, наверное, все те же "пассионарии субэтноса" - революционеры, проводящие великий эксперимент". И неожиданно перебросился на новую тему: "Не приемлю я также твоих любимых евразийцев, считаю этот термин идиотски вымышленным и антинаучным!" Виктор вдруг неожиданно посмотрел на меня, как я отреагирую на это заявление: а не евраазиец ли Глазунов?
Я старался быть невозмутимым свидетелем столь интересного для меня диспута, - я не был поклонником евразийской теории, столь модной ныне. Не давая противнику опомниться, Виктор продолжал: "Есть Европа, есть Азия, есть Африка, есть Америка! Есть их границы! Есть мужчина и женщина. Можно ли согласиться с термином мужеженщина? Думаю, что нельзя, но напомню, что сатанинский образ Бафомета: двуполый - это и есть, по-моему, аналогия с термином Евразия. Уместно говорить не об искусственно объединенных землях Европы и Азии, а о великом значении русского племени, о культуре и о государственных уложениях, которые русские принесли в Азию, не вторгаясь в самобытный мир ислама, буддизма и язычества. Россия не знала колоний".
Чувствуя, что Максим хочет его перебить, уже скороговоркой продолжил: "Еще некто Бердяев писал, что евразийцам ближе Чингисхан, чем святой Владимир. Можно ожидать, что вскоре появится новый термин: "Америка - Евразия" в связи со стремлением к мировому господству магнатов международного капитала".
Наморщив лоб, Виктор продолжал: "Евразия, с моей точки зрения, такой же идиотский термин, как "красно-коричневые"! Как известно, Маркс и Ленин - непримиримые антиподы Гитлера. Их непримиримость выражена не просто в символике красного и коричневого цвета - непримиримы их мировоззрение и политические цели. Не могу понять, почему термин "красно-коричневые" стал таким расхожим в наши дни: я не могу себе представить идущих в обнимку национал-социалиста с его антиподом - коммунистом".
Максим смотрел на Виктора (я так и не узнал их отчеств), как застывшая кобра, а тот невозмутимо рубил воздух ладонью: "Все эти "пассионарии", "кормящие ландшафты", "пассионарные толчки", которым предшествуют, по выражению твоего Гумилева, "инкубационные периоды", словно речь идет о цыплятах, чепуха!" Виктор перешел на тон прокурора: "Не интересуют меня сомнительные побасенки о древних тюрках, гуннах, китайцах - и все это сегодня, когда нет даже настоящего учебника по истории России! А мы все молчим и пытаемся заниматься никому не нужным, придуманным Гумилевым этногенезом, попросту становлением нового народа. Спасибо, что Лев Гумилев в Шамбалу не верит и прочие бредни теософии Блаватской и Рерихов! Никаких новых народов и рас нет и быть не может. Их только можно убить или скрестить друг с другом, получив гибриды, как это делают ботаники с растениями, но получается из этого не новый народ, а метисы; или как в народе говорят, полтинники".
Максим властно простер руку: "Мы с тобой ведем научный разговор!" Виктор повысил голос: "А почему это наука, если я говорю непонятно и запутанно - как авангардисты в искусстве?" Он снова бросил взгляд на меня. "Я ненавижу слово "этнос", которое, словно трупные пятна, покрывает работы не только историков, но даже общественных деятелей и, - увы, духовенства! Почему не сказать - народ? Как известно, "этнос" в переводе с греческого и означает народ. Может быть, вы, гумилевцы, - Виктор разъяренно ткнул указательным пальцем в онемевшего от ненависти Максима, - продолжите это дальше и будете называть: аква Невы или Ладоги, аква Волги, аква Тихого океана? Можно продолжить: турецкая гео, русская гео, израильская гео и т.д. - что, и это будет великое научное "элитарное" открытие и язык современной науки? Вот и дошли-доехали до сегодняшнего дня, когда русский президент проводит "саммит", или, как известно, по-английски встреча, а потом идут бесконечные рейтинги, маркетинги, доходящие до порнографических шопов и супермаркетов".
Ярости Виктора не было предела: "Хоть и шиворот-навыворот, но тоже твоя гумилевщина, а попросту - неуважение к русскому языку, который, с моей точки зрения, самый богатый и духовный язык человечества, напрямую связанный с совершенным языком санскрита".
"Ты не апеллируй к художнику Глазунову,- внушительно предупредил Максим, - мы знаем его ура-патриотические убеждения: "Славься, Отечество наше свободное" - даже подпел тенором слова советского гимна историк. - Или что для меня одно и то же - "за Веру, Царя и Отечество", - с несколько извиняющейся улыбкой он посмотрел в мою сторону, хотя глаза отнюдь не улыбались. Я впервые за все время их шумной перепалки нарушил молчание:
"Да, в отличие от Вас, уважаемый Максим, простите, не знаю Вашего отчества - я люблю Россию. Следовательно, да - я патриот! Но не "ура-патриот" в Вашем понимании. Не знаю, как Вы, но я никогда не был членом компартии или какой-либо другой политической группировки. Не надо фальсифицировать и фантазировать, как Ваш учитель - я имею в виду Льва Гумилева, смешивая с легкостью необыкновенной прямо противоположные понятия: советский "ура-патриотизм" и имперскую триаду "за Веру, Царя и Отечество". И политику это не всегда сходит с рук, а историку вообще непростительно! Кстати, в спорах, как я думаю, истина не рождается", - закончил я свой монолог, не желая, как понимает читатель, принимать дальше участие в этом непримиримом зло-запальчивом споре.
Но Виктор остервенело бросил, кивнув на Максима: "Эту истину ему половецкий этнос из Великой Степи в уши насвистел!"
"Господа, - продолжил я как можно серьезнее, - вернитесь же, наконец, к проблемам истории. Вы историки, и я, как художник, с великим интересом слушаю ваш научный и глубоко современный диспут. Поверьте мне: все, что вы говорите, - очень важно".
Виктор, вдруг снова обратившись ко мне, но отнюдь не ища у меня поддержки, словно продолжая давний спор со своим коллегой, заявил: "Я внимательно изучил три Ваших работы - "Мистерия ХХ века", "Вечная Россия" и "Великий эксперимент". Каждая из них, по моему глубокому убеждению, - вызывающе посмотрел он на Максима, - может быть приравнена к диссертации. К сожалению, у многих сильное предубеждение против вас, Илья Сергеевич, при этом оно искусственно подогревается теми, кто не желает принимать очевидное. Я, например, увидев на картине "Вечная Россия" гору Хараити, изображение Перуна и многое другое, сразу понял, что за каждым вашим образом скрывается глубина исторических познаний".
Я был крайне смущен таким комплиментарным поворотом разговора и, глядя на раздраженного Максима, сказал: "Помилуйте, я готов залезть под стол от смущения, когда слышу такие высокие оценки моих работ, тем более от историка. Я себя чувствую лучше, когда определенные люди меня поносят".
...Глядя в стол, не меняя позы, Максим произнес как бы нехотя: "Ну, насчет диссертации я не согласен, но, бесспорно, что ваша картина "Мистерия ХХ века" - смелый и бесстрашный документ нашего времени".
Воспользовавшись секундной паузой, Максим, сидевший за столом в позе академика Павлова с портрета Нестерова - два сжатых кулака, выброшенных вперед, - пожелал, видимо, вернуть разговор в "научное" русло: "Разве ты можешь отрицать, - обратился он к Виктору, - что Гумилев утвердил особую научную дисциплину - этнологию, объединяющую естественные и гуманитарные науки? Лев Николаевич предложил три главенствующих параметра: пространство, время и этнос - "коллектив людей, творящих историю".
Виктор встал: "Подумаешь, три параметра - зло вдохнул он. - Это такое же открытие, как если я назову свои параметры: человек, чтобы жить, должен есть, пить и спать. Буду ли я иметь честь называться историком, даже если переложу это на греческий язык и придуманную "пассионарность": биосфера, этногенез и влияние почвы на почерк? Разве норманист, каким был Гумилев, равно как и его учителя - идеологи и сподвижники - ученики, могут называться историками? Твой Лев Гумилев ничего не понимал в русской истории; более того, считал, что нашествие азиатов на Русь было милым культуртрегерским пикником в стране пьяных варваров! Он не понимает смысла и сути истории, что она есть борьба религий и рас, Бога и сатаны. Важно; - хочу в твоих глазах оставаться историком, - чтобы "этнос" и его история рассматривались с этих позиций. Историю делают единицы и народные массы, верящие в Бога или в дьявола и своего, не боюсь этого слова, национального вождя. Дарвин, Ницше или Маркс тут ни при чем. У нас есть серьезные историки, но они выступают против амбиций Гумилева. Я хочу быть историком России, а ты --- исповедовать антинаучные абстрактные теории - бредни Льва Николаевича".
Я увидел, как вскочил со стула Максим, и почувствовал, что дело вот-вот перейдет в рукопашную. Оба оппонента тяжело дышали, не замечая меня. Успокаивая их, я попросил обоих отвлечься и высказать свою точку зрения на проблему Хазарии. Максим неохотно ответил: "Прочтите "Открытие Хазарии" Гумилева, там все сказано". Неуемный Виктор возразил: "Не читайте гумилевское "Открытие Хазарии". Это мнимое открытие, которое не состоялось. Очень трогательно, что они потеряли во время подводных исследований акваланг, но странна самоуверенная датировка найденных черепков древней посуды, которые безапелляционный Лев Николаевич считает свидетельством найденных им хазар. Итиль до сих пор не найден вообще! Нигде не найдено остатков фундаментов домов, синагог, дворцов, мечетей и городских зданий. Это только гипотеза со ссылками на изменение почвы якобы из-за смены уровня воды Каспия. Где доказательства, что это Хазария и что найденные захоронения именно хазарские? Обнаруженные останки в захоронениях, названные хазарскими, не прошли главного - научной "этнической" атрибуции. Чьи это черепа? Индоевропейские, семитские или монголоидные? Но должен сказать, - продолжал Виктор,- что книга Гумилева "Открытие Хазарии" написана живо, и не случайно наш ученый Артамонов назвал ее научным детективом, хотя археологи встретили, как мне говорили, тогда его сообщение вяло и кисло".
Поняв, что большего от них не добьюсь, я задал последний вопрос: куда бесследно исчезли хазары? Беря инициативу в свои руки, севший снова за стол Виктор, подумав, ответил: "Еврейская община и обращенные в иудаизм иногородцы под видом евреев покинули Хазарию, а другие племена, входившие в Хазарский каганат, но не принявшие иудаизм, так и остались жить на своих местах, но уже не назывались хазарами". Кивнув головой на Максима, улыбнувшись, сказал: "Пусть я стану заклятым врагом моего коллеги-гумилевца, но выскажу крамольную мысль: хазары и масоны - это тайна нашего времени, которая пока не может быть исследована до конца ни одним ученым. Например, вы знаете, что потомки хазар участвовали в убийстве первого и последнего русского самодержца?"
"Ка-ак?" - встрепенулся, снова приподнимаясь, Максим. Признаться, и я не ожидал такого пассажа. "А очень просто", - иронически, но уже глядя на меня, сказал, поглаживая свою коротко стриженную бороду, историк. "Первое убийство было в 1174 году в Боголюбове, находящемся, как известно, недалеко от Владимира. Вам обоим, конечно, известно, кто такой Андрей Боголюбский?"
"Да, да, известно", - неожиданно хором ответили мы с Максимом.
"Не сомневаюсь, - ехидно подчеркнул Виктор, - но, тем не менее, прежде хочу сказать два слова - и не о полководцах, не о татаро-монгольских ордах и не об усобицах, которые разрывали Киевскую Русь, а о том, что в результате всего этого у могучего русского племени созрела необходимость двигаться на северо-восток в Залесскую Русь, то есть в землю за великим лесом. Добавлю, что оставшиеся руссы, подверженные влиянию Великой Степи и католицизма, стали называться малороссами, а сегодня украинцами - от слова "окраина". Напоминаю, что еще Владимир Мономах понял эту необходимость, когда в 1108; году основал на крутом берегу Клязьмы богохранимый до наших дней город Владимир, дав ему свое имя. Его сын Юрий Долгорукий, известный памятник которому стоит перед московской мэрией, будучи суздальским князем, после долгой борьбы правил Киевом. Очень знаменателен тот факт, что сын Юрия Долгорукого Андрей, будущий Боголюбский, самовольно уехал на север и стал, согласно летописи, "самовластцем всей суздальской земли". Обладая гениальным чутьем великого государя, нарушив все традиции, он перенес княжеский стол во Владимир. Как говорит предание, в селе Боголюбово построил прекрасные храмы и терема..."
Прервав свою лекцию, Виктор посмотрел на меня и спросил: "По-моему, Вы не раз изображали на своих картинах храм Покрова на Нерли, стоящий неподалеку от резиденции Андрея Боголюбского. Правитель Земской Руси вел себя с энергичной активностью, стараясь объединить близлежащие земли, и даже неудачно воевал с Новгородом.
Многие враги, видя государственный разум и неустанный рост собирания русских земель, имели все основания бояться и ненавидеть Андрея Боголюбского - русского православного князя. - Улыбнувшись саркастической улыбкой, Виктор неожиданно произнес: - Я не знаю, какие "большевики" организовали убийство властителя Залесской православной Руси, но общеизвестно, что после убийства князя Андрея долго не утихала смута на Владимиро-Суздальской земле..."
Опять обратясь ко мне, размахивая, как мечом, Бог весть откуда взявшейся указкой, подытожил: "Но тем не менее вскоре Всеволод Большое Гнездо принял титул великого князя, а автор "Слова о полку Игореве", которое Максим вместе со своим антирусситом Мазоном и кампанией считает подделкой попов и капиталистов, писал о великом князе Всеволоде: "Ты ведь можешь Волгу веслами расплескать, а Дон шеломами вычерпать!" "Не шеломами, а шлемами, " - буркнул Максим. А Виктор с воодушевлением продолжал: "Политический гений многих поколений русских князей, ведомых Церковью Христовой, строил могучее государство. Да, свеча русской государственной идеи, несмотря на черные вихри истории, не погасла. И не случайно верный заветам Киевской Руси боголюбивый князь Андрей вывез в новую столицу Владимир самую чтимую икону Матери Божией, написанную, по преданию, евангелистом Лукой. С тех пор, как известно, она называется Владимирской. В лихую годину нашествия Тохтамыша она была перенесена в Московский Кремль".
"Может, хватит читать лекцию? Мы не школьники, - недовольно буркнул Максим. - Переходи ближе к теме, кто убил Андрея Боголюбского и Николая II? Руби, раз уж замахнулся". - "Не пытайся сбить меня с темы, - огрызнулся Виктор. - Я продолжаю.
Из недр славной Залесской Руси выросла великая Московия, которой позавидовали и, ненавидя ее, боялись как в Европе, так и в Орде. Великороссы Московии и явились создателями великой русской Империи. Окрыленные победой поля Куликова и гордые историческим предопределением хранить чистоту православия после падения Константинополя, уничтоженного туранцами - исконными врагами нашей расы, они утвердили идею, что Москва - это Третий Рим. Кто об этом сегодня не знает?"
И вот Виктор, глядя на меня, подвел итог предварительному экскурсу.
"Итак, были древние скифо-сарматское, антовенетское и многие другие государственные образования великих славянских племен. Потом Византия, Киев, Владимир, Москва - такова историческая эстафета религиозной и государственной преемственности великороссов, создавших могучую и славную империю - защитницу и надежду всех угнетаемых племен славянских".
Максим снова не выдержал и по-своему подытожил слова коллеги:
"Значит, Лев Николаевич Гумилев прав: теперь-то ваша, а точнее, наша пассионарность иссякла. Русский этнос сходит с арены истории..."
Виктор словно прорычал:
"Какая пассионарность! Но раз уж ты говоришь о так называемой пассионарности, то никакого угасания, несмотря на проведенный геноцид русского народа нет: мы существуем, мы боремся, и я уверен - мы возродимся, как птичка Феникс. Рано ты, Максим, хоронишь русский народ! Хотя весь мир навалился на последний бастион нашей христианской цивилизации. Наполеон и Гитлер потерпели крах, потому что недооценили силу патриотизма, лежащего в душе русского человека. Так что заткнись со своей пассионарностью и осознай, что сегодня наши враги больше всего боятся возрождения национальной России, которое неизбежно грядет и сведет счеты со всеми твоими суперэтносами".
Словно спохватившись, что в споре далеко отошел от поднятой им тем, Виктор быстро взглянул на часы и стал "врубаться" в самую суть.
"Думаю, излишне напоминать о царственном величии и заслугах Андрея Боголюбского. Как известно, его княжеская дружина была многонациональной. Андрей Боголюбский не жалел ничего для своей дружины и, как говорится, многих вывел из грязи в князи. Но случилось так, что в заговоре против князя приняло участие 20 человек, многих из которых русский князь безуспешно старался обратить в православие. Его доверенным лицом - ключником - стал Анбал; может быть, это от него до сих пор в народе и сохранилось понятие "здоровенный амбал". Вторым особо доверенным лицом Андрея Боголюбского был Ефрем Мойзич - Моисеевич. Обоих летописец называет жидовинами, которые, и это, с моей точки зрения, очевидно, были родом из Хазарии, разгромленной задолго до этого события Святославом. (Летопись сообщает, что Анбал был по происхождению ясом (аланом). И если верный слуга Андрея Боголюбского Кузьма Киевлянин называет его жидовином , можно предположить, что он был из хазар, обращенных в иудейство. - И.Г.). Словом, что я буду рассказывать - лучше я вам дам выписку из сочинения русского историка Нечволодова, рекомендованного государем императором для всех учебных заведений России - "Сказание о русской земле". Написано просто и понятно!"
Я вежливо отказался от предложенного "популистского" текста ротапринта, а придя домой, открыл книгу любимого историка, умершего в Париже, Нечволодова и, открыв страницу 171 второго тома, прочел нижеследующее.
"Выждав глубокой ночи, злодеи отправились в опочивальню Андрея; однако там ужас напал на них; они поспешно бежали из сеней и бросились в погреб, где, напившись вина, ободрились и пошли опять в сени. Один из них стал звать князя: "Господин, господин", - чтоб узнать, здесь ли он. Он спросил: "Кто там?" и услышал в ответ: "Прокопий". Андрей узнал по голосу, что это не Прокопий, и хватился своего меча, который принадлежал святому Борису при его жизни. Но меч этот был украден днем из спальни Анбалом, а между тем заговорщики выломали двери и вломились в опочивальню. Двое злодеев бросились на Андрея, но были отброшены сильным князем. Тогда ворвались остальные, ранили в темноте одного из своих, поваленного Андреем, и затем бросились на своего Князя и начали со всех сторон сечь его саблями и мечами и колоть копьями.
Андрей долго отбивался, говоря им: "Нечестивцы! - зачем хотите сделать то же, что Горясер (убийца святого Глеба. - И.Г.)? Какое я вам сделал зло? Если прольете кровь мою, то Бог отомстит вам за мой хлеб". Наконец он умолк и свалился. Думая, что он скончался, убийцы, дрожа всем телом, вышли из его покоя. Но Андрей скоро очнулся, подняся и, громко стоная, пошел в сени. Тогда заговорщики возвратились назад. Не найдя его в опочивальне, они сильно испугались, полагая, что он куда-либо скрылся. "Погибли мы теперь, - говорили они, - станем искать его скорей", и, зажегши свечу, нашли его по кровавому следу за склоном лестницы. Тогда Петр Кучкович отсек ему руку, а другие несколькими ударами прикончили его.
После этого злодеи убили также и Прокопия, и стали грабить и вывозить Андрееву казну. Затем они оделись в его одежду и, взяв его оружие, собрали целый полк своей дружины, боясь, что придет к отмщению дружина Владимирская. Собравшись, полк этот налег на грабеж". "Страшно было это видеть", - говорит летописец. Следуя примеру полка, принялись также за грабеж и княжедорцы, и горожане Боголюбова. (Знакомая ситуация - грабить чужое, ненаграбленное!).
Тело неотпетого князя во все время этих грабежей оставалось непогребенным. В первый же день убийства преданный слуга Андрея - Кузьма Киевлянин, видя, что тела нет на том месте, где Андрей был убит, стал спрашивать: "Где господин?" Ему отвечали: "Вон лежит выволочен в огороде; да ты не смей брать его; все хотят выбросить его собакам; а если кто за него примется, тот нам враг, убьем и его". Кузьма пошел к телу и начал плакать над ним. Увидя Анбала, Кузьма сказал ему: "Анбал! Вражий сын! дай хоть ковер или что-нибудь подостлать и прикрыть господина нашего". "Ступай прочь, - отвечал Анбал, - мы хотим бросить его собакам". "Ах ты, еретик,- сказал ему на это Кузьма, - собакам выбросить? Да помнишь ли ты, в каком платье пришел ты сюда? Теперь ты стоишь в бархате, а князь нагой лежит; но прошу тебя честью, сбрось мне что-нибудь". (В летописи это описано лаконичнее и страшней. - И.Г.)
Анбал усовестился и сбросил ковер и княжеский плащ.
Наконец, верному и бесстрашному Кузьме после многих усилий удалось отпеть своего господина. После этого, когда волнение, вызванное заговорщиками, утихло, тело Андрея было перенесено во Владимир с честью и плачем великим. Увидавши издали княжеский стяг, который несли перед гробом, владимирцы, оставшиеся ждать у Серебряных ворот, не могли удержаться от слез. Они встретили и проводили в могилу во Владимирский собор, расписанный много лет спустя великим Андреем Рублевым - И.Г.) своего доброго князя с великим плачем и воплем, которые далеко были слышны, по словам летописца. 3десь, на его похоронах, о нем рассуждали как о невинном страстотерпце, получившем за свою добродетель мученический венец и омывшем кровью свои грехи, и причислили его к первым князьям-мученикам Борису и Глебу...
Андрей окончил свой земной путь 63 лет от роду. По словам летописца, он был невелик ростом, но широк в плечах и красив лицом, с черными и кудрявыми волосами, высоким челом и светлыми очами".
У меня в мастерской уже много лет находится икона богоматери Боголюбской...
Но закончу рассказ о нашем разговоре с историками. Посмотрев на часы и, видимо, куда-то опаздывая, Виктор скороговоркой произнес: "Общеизвестна сегодня-трагедия ритуального убийства коминтерновцами-большевиками последнего русского самодержца государя-великомученика Николая II. Уж вы-то должны знать значение каббалистического знака на стене подвала дома Ипатьевых, где была убита царская семья в 1918 году: "Убит русский царь, чтобы разрушить народ и государство". Так трактует его честный Вильтон. А ведь так и неизвестно, кто написал по-немецки стихи Генриха Гейне об убийстве царя Валтазара его слугами. Имя Валтазар написано, как Валта-царь, значит, кроме немецкого языка, участник убийства, очевидно, прекрасно знал и русский". Обращаясь к нам обоим, уже уходя историк-антигумилевец добавил: "Советую прочесть недавно изданную книгу "Дорогами тысячелетий", книжечка во многом спорная, но там приведено свидетельство очевидцев, что, когда после смерти Ленина в его кремлевском кабинете вскрыли сейф, то нашли заспиртованную голову последнего русского самодержца "при усах и бороде" [ {65} ]. Вот почему, кстати, я, не верю, - закончил Виктор, - в "липу" чудесного нахождения черепов государя, и государыни бывшим милиционером Рябовым, который шел по дороге и "вдруг" их нашел. Я бы поверил в это, если бы честно сказали, что они хранились где-нибудь в подвалах Лубянки, а теперь переданы мировой общественности для достойного погребения. Историк - это тот, кто изучает документы и делает из них подлинно научные выводы, а не занимается фантазиями и личными амбициозными гипотезами, выдавая их за истину в конечной инстанции, как твой любимый Лев Николаевич Гумилев, - и не случайно ты пропагандируешь Рерихов".
"Раз ты полностью отрицаешь Гумилева, кого же ты считаешь настоящим историком в наше постсоветское время?" - насмешливо спросил Максим.
"Как кого? Мне и думать не надо - конечно же, владыку Иоанна, великого пастыря и выдающегося историка России. Неужто ты не знаешь его сочинений, Максим? - удивленно, в свою очередь, ответил Виктор вопросом на вопрос и продолжил: "Правда, я боюсь за его жизнь - слишком он смел и отважен, как, впрочем, и подобает истинно православному пастырю" [ {66} ].
Максим прямо-таки вскинулся на своего "заклятого друга": "Ну-ну, иди расшибай лоб о церковный пол, а я буду по-прежнему заниматься наукой.
"На-у-кой!" - патетически заявил он.
Виктор, не удостоив его ответом, подчеркнуто галантно поклонился нам и закрыл дверь университетской аудитории с обратной стороны. Я взглянул в окно. Невдалеке высился знакомый с детства силуэт Исаакия. Могучая Нева гордо катила к морю свои свинцовые воды...
Вернувшись в Москву, я поспешил найти еще не прочитанные мною книги о. Иоанна Санкт-Петербургского и Ладожского. В "Самодержавии духа" нашел то, что меня интересовало, что не давало покоя - о Хазарии, о Святославе и крещении Руси. Вернемся, читатель, к хазарской "тайне" и убедимся, как глубоко, пронзительно, научно - в самом точном смысле этого слова. - проник в эту тайну владыка Иоанн. Признаюсь, это было для меня большой неожиданностью! Мудрый интеллект владыки увидел в ней непосредственную и жгучую связь с древней русской историей, постиг в самом существовании Хазарского каганата злейшего врага христианства. Как известно, борьба с благой вестью Христа "воинствующих безбожников" И многочисленных сектантов - трудноизлечимая болезнь и нашего времени.
Приведу лишь несколько выдержек из книги о. Иоанна, изданной в 1995 году незадолго до внезапной кончины великого митрополита "Самодержавие духа", стр. 17 и 18).
"Хазарский каганат встал на пути молодой русской державы в IX веке, когда еврейская община Хазарии добилась господствующего политического и экономического положения в стране".
"Политика каганата осуществлялась в интересах торговой еврейской диаспоры, извлекавшей огромные прибыли из работорговли и Великого шелкового пути, пролегавшего через земли Хазарии".
"Славянские земли в IX-Х веках стали для иудейских купцов источником "живого товара". Русские рабы и рабыни во множестве отправлялись в страны исламского мира, где юноши высоко ценились за здоровье и силу, а девушки - за красоту. Но главная цель славянской политики Хазарского каганата была иной. Собственно, этих целей было две. Ближайшей - являлось всемерное политическое и военное ослабление русского государства, его превращение в младшего партнера и данника, чьи войска можно было бы с успехом использовать против ненавистной православной Византии. Конечной же целью было разрушение Киевского славянского княжества с последующим включением его земель в состав каганата или создание еще одного иудаизированного, подобно Хазарии, государства на торговом пути "из варяг в греки". Такой исход сделал бы евреев финансовыми и торговыми господами всего евроазиатского пространства - от границ Китая до Пиренейского полуострова".
ИЗ ДНЕВНИКОВ СТУДЕНТА АКАДЕМИИ
Теперь я вновь возвращаюсь ко временам моей юности, когда, вернувшись из очередной поездки на Волгу, я снова с головой погрузился в напряженные будни борьбы за овладение мастерством, за крепость духа. Мне было тогда восемнадцать! Я заканчивал Художественную школу, а потом вскорости поступил в Институт имени И. Е. Репина Академии художеств СССР.
* * *
...Вокруг шумела жизнь, звенели капелью синие весны. Мы любили, страдали, проводили бессонные ночи в спорах, жадно проглатывали книги, много ездили по стране, делая для себя захватывающие дух открытия, которые потрясали нас всей противоречивой сложностью человеческого бытия и наглядно убеждали в справедливости слов Достоевского, что нет ничего фантастичнее реальности.
Я каждый день с утра до вечера работал в академических аудиториях и последним выходил из старой - такой роскошной и уютной библиотеки. Мне, как, впрочем, и всю жизнь, сопутствовало чувство тревоги и одиночества, отразившееся в моих дневниках. Прочитав по прошествии многих лет большую тетрадь в картонном переплете куда я записывал некоторые размышления, наблюдения и факты, я решил, что они могут представить интерес как документ тех лет, когда я был студентом.
Как это время отражалось в моей душе? Привожу некоторые из сохраненных моей женой дневниковых записей.
* * *
25 сентября 1950 г.
Нужно стараться брать сразу главное, т.е. делать отбор, брать наиважнейшие переломы формы (подчеркивать их, "как великие старики" - мастера прошлого), изучить череп. Решил рисовать только череп, пока не научусь рисовать его во всех ракурсах. Натюрморт. Рисовать. Быть независимым. Гнуть везде свою линию. Хватит копаться в себе. Мои летние этюды очень хороши (В целом). Головы отвратительны. Читать литературу. История философии (французская и русская).
29 октября 1950 г.
Как страшно что никому нельзя верить до конца! Почувствовал свою одинокость - это даже хорошо. Думать и писать... вот и все.
21 ноября
Очень тяжело и больно все ворошить в себе. Это потом Я напишу. Главное - сила духа. Об этом думаю.
8 апреля 1951 г.
Решил снова начать дневник. Дело в том, что я очень одинок. Это очень странно и не странно... Пришел к выводу, что я замечаю людей и люблю их за то, что отражаюсь в них, - если отражаюсь хорошо... Хочу вести дневник для оценки, как бы для собеседника, может быть, как пишет о себе Делакруа, - "я стану лучше от этого"...
Теперь о главном: сейчас у меня кончилась старая боль, связанная с М. Войцеховским, с тем, кто был для меня всем, т.е. другом во всех фазах. Как страшно психическое заболевание!
Теперь, когда я встретил его, я, помню, дрогнул. Трепет прошел по коленям... и все. Умерло или может возродиться заново? Он первый должен прийти, а я посмотрю, чем он стал.
Мне нужны умные собеседники, открывающие горизонты. Как важен разум. Хладнокровие. И я не написал главное - о работоспособности. Я за это время упал. Почему? Мой новый друг Ю. Егоров - он сам по себе обыкновенный, с немного вывернутой психикой, но у него есть вот то, что я мечтал бы иметь, - воля к победе.
Результат для него не играет той огромной роли, как для меня. Он сидит и тупо-напряженно делает, делает.
* * *
Я вообще не способен к рассуждению и логике. А форма - сплошная логика... И в то же время отчего-то чувствую себя выше многих, почти всех, с кем я имею дело (из сверстников). Виновато ли в этом мое пресловутое обаяние? Настороженность и поклонничество до известной степени окружающих? Но если мне не о чем говорить с моими соучениками, то мне неинтересно то, что волнует их. Это все кажется мне не то, "типично не то". Сегодня я почувствовал еще раз, что жизнь требует сил и огромной ответственности за себя, свои поступки. Собранность! Меня безумно нервирует шум, вечный шум в этой темной квартире, крики, голоса. Надо раньше вставать и раньше ложиться... Поминутно мучает ужас выхолащивания души. Нужно иметь свое внутреннее миропонимание. Это главное.
11 апреля 1951 г.
Пришел к выводу, что мне все-таки нужно учиться у Мыльникова. Был у него. Начатые пейзажи - жидко, с нагрузкой. Он сам довольно сух, с "черт знает откуда привязавшейся икотой". Говорит о том, что "что" - нам говорит природа, а "как" - мастера. Дышит ими. Портреты в духе Ван Дейка, - все они начаты очень хорошо, но музейно. Это, мне кажется, не совсем хорошо.
Ему у меня больше всего понравился все-таки этюд "Наблюдение", правдивее остальных (а он в духе скорее передвижников - Сурикова).
Оставил пить чай, в разговоре стал более мягок, т.е. задушевнее. Говорил, что главное - это понимать то, что делается у нас в стране, и помогать этому чем можем - искусством.
Я говорил, "да-да". Мне хочется узнать поглубже его. Либо он мастер, натасканный по Эрмитажу, - и все, либо настоящий художник... "Нет большого мастера, который бы не копировал" - от Репина до Ренуара.
Жена - балерина. Споры о том, что опыт не передается и т.п. Я говорил, желая растормошить М. Умно-мальчишески рассказывал о себе и т.п. Говорят, что он читает библию. Хочет (вернее, я хочу) сходить в Эрмитаж со мной "как-нибудь". И "как-нибудь" показать свои академические работы...
Помнить одно, главное. Мыльников - Мыльниковым, а мое "я" - художественное и ученическое - должен быть я сам...
Сейчас научиться рисовать. О контурах. Они - все, прав Делакруа.
18 апреля
Утром СХШ. Рисовал и писал, стараясь что-то сделать... Думал о Репине, о непосредственности и о Веласкесе.
Вечером делал композицию - писал немцев с Виктора. При переделке своего немца с движением Виктора почувствовал вдруг радость, прилив сил - попал, попал! Мазал до 9 часов, не обращая внимания на весенние стоны птицы и натурщицы Гали.
Вечер. Пуссен в Академии. Дивный ритм и законченность. Подумать об этом. "Публичка". Гете. "Поэзия и правда". Мне, очевидно, сейчас нужно читать. Или это всегда нужно. Такой покой, такая доброжелательность, такая ясность с образами. У него так непохожа жизнь. Грубо думал: вот его бы в наше время с борьбой за кусок хлеба, в трамвай бы его. "Людям свойственно забывать добро". Но в то же время всего заполняет покой и тихая радость, что я живу.
19 апреля - четверг
Утром СХШ. Писал, ища страсти и забвения, как праздника. Что-то вышло... 8 часов. Дочь Шаляпина (Дом писателей, по протекции Зои Ал. Никитиной).
Слезы иногда вскипали, а сердце щипало. Вот они выразители всего народа - Суриков, Репин, Шаляпин, Горький. Картины Волги сменяли одна другую... А Шаляпина трогательно закончила речь о Волге. В ее каюте грузчик заметил фото "знакомого артиста"... Собравшиеся грузчики просили "написать отцу поклон от казанских грузчиков", которые помнят и любят Шаляпина.
4 мая
...Да, да, доброжелательность... но быть художником-мыслителем. Среди шума знать свое и собирать его. Не трястись по-детски из-за слоновьей мухи. Разум. Не уставать...
Страсть в искусстве слепа без точки приложения И умения - ремесла...
6 мая
...Опять боль, боль. Одиночество. Безделье. Что я сделал? Что сделаю? Мне грустно и тревожно. Выход из этого - развивать душу, закалять ее знанием. Думаю о том, что познание дает силу и волю. Очень плохо, что у меня и в самом деле есть балованность ребенка - хотеть, что нельзя, "запретную игрушку". Боль, боль и мысль: я человек, как Бетховен, и много могу...
7 мая
СХШ. Заметил, что настал перелом... Смотрел картины галереи в библиотеке Академии художеств. Точность отношений пятен с контуром - вот принцип красоты и правды... Смотрел дивного Рембрандта - прекрасно полное выражение сущности человека. Тянет к многим автопортретам.
Нет ничего увлекательнее написания лица с соответствующей мыслью... Изображать объективно, как есть, Суриков велик, как Рембрандт, тем, что они делали, как есть.
Дело показать - а что в этом - интеллект художника. "Вот ты стремишься нравиться, ты потерпишь крушение". Эпиктет. Думать об этом.
14 мая
Скованность от Ани из Варшавы проходит. Работаю с увлечением. Приходят мысли о полезности работы к сроку, на заказ - выкладываешь все и делаешь это быстро, с подъемом, со страстью.
Мысли о себе и людях. Я во многом завишу от людских мнений. Шаткость. Бороться с этим. Был у коллекционера с животом, как куб, всунутым в чулок. Борода. Русское радушие. Недопонимание искусства. Картины пятипроцентного достоинства, но очень мило. Дочь с собаками и книгами - "Питательная еда", "Рукоделие", "Интегралы" и т.п. Потом смотрел Головина. Пришел Оленев (папа Музы О.) - в духе старого Арлекина, который мало смеется, но от старого смеха сеть мудрых горьких морщинок вокруг глаз...
Ругали Мыльникова - он-де под влиянием Брэгвина (первый раз слышу - смотрел и ничего, интересно).
Я увлечен композицией. Компоновать!!!
Пишу с усталой головой. Безумно устаю. Решил делать все по порядку и последовательно. Прочесть "Этику" Спинозы. Думать и думать. О задуманности работ и выдержанности. Все делай сам - ни на кого не рассчитывать, и не ждать, и не обижаться: "яблоня дает яблоки, смоковница - финики".
31 мая
...Тревога и смятение уходят прочь, если их волей влить в искусство. Рисую микеланджеловского раба. Портреты... Понял что-то цельное - пишу лучше и хорошо. Компоную... Ближе к жизни, имея компас - свое мнение о жизни - из себя, из подсознательной жизни. Ни на минуту не переставать думать об искусстве - моем счастье и жизни. Теперь, когда я вкладываю что-то свое и иногда намеком выражаю это в картине, - приходят счастье и сила.
5 июня
...Главное - мое искусство... Я не занимался, прежним усердием (весь день). Но успехи явные. С каждым портретом я иду дальше. Как и в этюдах, - я что-то понял и иду, уверенно схватывая общее.
Мыльников. Хлопки по плечу и вечная занятость. Портреты хвалит. Каждый раз говорит "шаг вперед". Я думаю о композиции. Очень хочу делать по-настоящему.
Вынашивать вещи в голове. Не надейся на других, а на свою силу.
6 июля
...Читал сегодня старых мастеров об искусстве. Понял, что должен упорно и просто учиться: рисовать, писать - старательно, в поту... И думаю, мне нужно посвятить себя тому, что всегда ощущал главным - композиции.
Копировал классиков. Рафаэль. Немного понял конструкцию стоячей фигуры. Нужно идти дальше.
7 июля
Держу экзамены в Академию. Народу - тьма.- Большинство левых - бездарь, но я уверен, что я почти также. Сказали, что у меня лучше всех. Я не стал допытываться - в шутку или нет, но повеселел... Копирую в музее, это очень нужно.
* * *
Уже 1952 год. Быстро летит время...
"Зуб"[ {67} ] говорит: писать дневник нельзя в зрелом возрасте. Это она думает потому, что нельзя вскрыть всех противоречий - или же принято вскрывать.
Я хочу быть правдивым. Сейчас странное состояние. Мне 21 год. К этому времени люди меняются - узел жизни, как я читал, 7, 14 и т.п.
Женщины. Раскрытие души. Женщина опустила меня на обычную, реальную, "будничную. почву.
Моя жизнь удивительна от сознания своей свободы от всего. О, юность! Прочел сегодня милые записи 1948-49 гг. М. Войцеховский. Я его видел сегодня. Больной, безумный шизофреник. Больно бьет жизнь. Для меня пафос - покорять людей, чтобы я мог их любить. Живу в общежитии. Кругом простые люди. Жизнь, как у всех, или это опускание? Молюсь на свое внутреннее чистилище. В мечтах шевелятся замыслы больших картин. Уверенность, несмотря на свою неуверенность. Может быть, это дала сейчас моя "Ноа-Ноа" [ {68} ] с ее поющим роялем? Свою неуверенность я отдаю ей, в ее горячие и ласковые глаза артистки.
...Сейчас искусство и жизнь слились в одно. Надолго ли? На неделю? На день? Реализм! Реализм! Пятно, гармония пятен - плоскостей. Я так нечуток к красоте в музыке.
Покоряет только сила. Вчера - Скрябин. "Поэма экстаза". Мечтаю быть человеком, мастером. Мне не хватает гигаитских сдвигов в работе. Я должен продумать свой путь в Академии. Ничего даром! Сегодня поют птицы - радостно в душе. Видел в Русском музее мальчика - подошел ко мне (СХШ - 18 лет). В том же состоянии разлива души, становления и неуверенности. "Спасибо вам за помощь, другие не говорят так с нами".
Я - старший товарищ... Я люблю чудо жизни, когда вижу где-нибудь море, облака над шумящими полями.
Иду сегодня вечером на концерт. Там будут люди. Они не знают меня. Я буду смотреть на них и разгадывать. Жизнь хороша! Она так хороша и противоречива, что должна сделать меня художником.
Копия в Эрмитаже с Веронезе. Думать и не терять головы.
12 января 1952 г.
Думать о том, что должно говорить твое искусство, и рисовать надо много, щенок ничтожный! Я столько отдал искусству, что, может быть оно и улыбается мне? Искусство! Это правда жизни, прежде всего. Думаю о людях в картинах и небе над ними...
16 марта 1952 г.
...Еще очень важное - стараться сдерживать себя в. проявлении гнева, неудовольствия, ревности - вообще; а главное - в тех случаях, когда сердишься нарочно, т.е. так, зная, что она или он любит тебя. Ссора в мелочи - пролог к большим душевным распрям.
Не зазнавайся, подлец. Пока не напишешь картины зазнаваться нечего... Компонуй больше, мальчик. Сегодня праздник на душе. Он часто теперь. Почему? Не знаю. Помни, если ты захочешь обмануть искусство, оно тоже не простит. 3най это. Строй красивые отношения с людьми, чтобы они помогали искусству!
16 января 1953 г.
Как трудно выразить мысль! Выразить в форме музыкальное ощущение... Смотрел "Историю искусств". Увидел Тициана, Веронезе и Тинторетто. Подумал о том, что Тинторетто более глубок, чем его современник Веронезе. Что это значит - быть глубже. Это значит находить противоречия. Вот один тип художника. Это художник-философ, мыслитель.
Что значит зримо показать противоречие? Дать кусок жизни и... - через жизненную правду.
Боярыня Морозова. Меньшиков. Развитие - всегда борьба противоречий, из которых что-то побеждает, а что-то должно сдаться. В некоторые периоды противоречия доходят до разительно болезненного контраста.
Синтез: гармоническое сочетание, и, может быть, я не прав, думая о том, что Тициан, Рафаэль - не глубокие художники. Может быть, от них веет покоем и величием синтеза, в отличие от Микеланджело.
Может быть, мне нравятся не приведенные к синтезу противоречия?
...Рембрандт умел заметить и дать миру этот контраст противоречий, а, например, Маяковский отразил только цвет матрешек (мой пример, что развитие - это ряд матрешек, вставленных одна в другую, и так до бесконечности). Каждая матрешка состоит, сделана из борьбы противоречий и имеет свою внешнюю окраску, форму (хотя бы выражающуюся в имени - феодализм, капитализм, первобытный строй, социализм и т.д. ). Так вот, Маяковский изображал только окраску "краской матрешки",- не изображая противоречий, свойственных ей, т.е. из которых она соткана.
Рембрандт же изображал противоречия в окраске, свойственной именно этим противоречиям, этой матрешке...
А есть художники, которые, как индусы за покровом "Майи", видят, ощущают огромную, вечно неподвижную Вселенскую душу... Вглядевшись в движущуюся полосу - "Майю", видишь неподвижный квадрат окна - Вселенскую душу иначе Вечность, с которой, как верю я, и сливается душа во время экстаза.
Это и есть ощущение матери, чувство скрытого противоречия.
Настроение. Много у Левитана. Коро - из пейзажистов. Вообще у пейзажистов. У нас Мыльников, Ге. "Старикам" позволено угадывать в женщине Мадонну, святых. "Благовещение" - через простую иногда женщину... Святой тот кто отдает себя идее служения людям.
Леонардо в "Тайной вечере" красивый изобразильщик, а Ге более работает на ощущении. "Иуда" - дорога, темнота и вдали уводят с факелами Христа.
Это одна сторона, и именно она меня всегда волновала с детства. Эль Греко, Нестеров, Пюльвис де Шаванн, "Лаокоон", Эль Греко!
И все это лежит на изучении внешнего материального, окружающего нас мира.
"Помни, что ты нужен народу, и береги себя во имя народа" - Е. Мальцев. Но что я должен, что нужно народу? Чтоб он знал о своем подвиге и о роли. И о фанатичных чертах народа, и о доброте и незлобивости России.
Я мало знаю Россию, заменяя это "хождением в народ". Помню, мужики подошли, сзади встали и говорят: "А ты зачем это делаешь?" - "А вот напишу здесь вид, а потом где-нибудь на море. Люди посмотрят, какие места..." (Глупо сказал, но было 19 лет и что мог сказать?) - "Ты бы лучше нам, е... твою мать, путевку на море дал". Логично.
Что я должен говорить искусством, кому и зачем? Первая мысль - я вторгаюсь в жизнь. В Греции рисовали божество и советовали молодым людям (может быть, это был Полигнот?) смотреть на живопись для совершенствования души...
Все это должно быть... но пока, в Академии, что я должен делать? Рисовать, т.е. уметь взять пропорцию, сделать форму. И главное - правду отношений в живописи. Знать человека, вот это главное...
...Надо всегда задумать работу. Задумать - значит знать основные соотношения и отношения. Стараться как можно приближеннее к натуре. Я же могу писать! Могу и чувствую это! Надо любовнее и тоньше...
Начать копию в Эрмитаже.
...Сегодня А. П. Кузнецов говорит: "Ты хочешь втолкнуть литературное содержание в живопись? Это бы все звучало на бумаге, а живопись не то".
Изображение предмета как таковою меня не влечет, ибо я не вижу в этом смысла или красоты. Мне нужно содержание, чтобы я мог уложить силы на предмет.
...И еще. Художники, воссоздающие жизненные явления... примыкают к логике и жизненным правдам. Они постигли тип и дают его. Шаляпин в музыке. Суриков. Отчасти Рембрандт. Репин и Иванов. Веласкес. Они не создают, а воссоздавали Христа, "старики", то они его творили, как греки - Аполлона, богов.
О важности идей... Я ищу тип пророка, лжеца, убийцы, рабочего. Все происходит от идей, без которых не видишь фактов. Леонардо искал тип Иуды и Христа. Долго думал. Мы часто изображаем - и все, не понимая, что за идеи в этом лице. Веласкес часто умел это увидеть - Иннокентий Х, Оливарес, Филипп.
И надо:
а) проникновение и любовь к внешней оболочке (форме),
б) выражение через красоту внешней оболочки (формы).
* * *
...Будь очень преданным живописи, ни о чем не думай. Будь трудолюбив, скромен и тверд. Я получаю громадное наслаждение от учения. Может быть, еще больше получу от копий старых мастеров.
История России. Искусство и общество.
* * *
Умер Сталин. Над народом мгла и почему-то солнце. На траурном митинге в Академии многие плакали. Плакал Выржик: "Что теперь с нами будет?" Я и Мальцев, разумеется, не плакали. Нервозность и паника.
* * *
Приехал из Москвы с похорон И. В. Сталина. Лежу и долго думаю. Все свои впечатления хочу выразить на бумаге...
18 августа 1953 г.
Прошло время. Был на практике. Волга. Марийцы, чуваши. Композиция "В столовой". Этюды с более музыкальным чувством цвета. Это хорошо...
Все мои работы в юности сделаны волей через "не могу" - работал все время с утра до вечера так долго, что не было того, что делает пророком художника:
- Молчит его святая лира,
Душа вкушает сладкий сон,
И средь детей ничтожных мира,
Быть может, всех ничтожней он.
Но чуть божественный глагол
Слуха чуткого коснется...
и т.д.
Я все время хотел слушать этот божественный голос, он звучит иногда в определенные периоды, а я шел, если можно так сказать, на эхо этого голоса. Шел, чтобы двигаться к чему-то; под ногами хрустели ветки жизни, цеплялись за ноги огромные щупальца страсти, и за этим треском, гонимый страстью и эгоистическими поступками, я не слышал голоса Бога, который вложил бы мне в грудь "божественный глагол". И я озирался и слушал шум тишины... И горько думал... И страсть удовольствия сдавливала меня, и не хотелось мириться, я ждал Ее - мою Подругу. А Ее нет, и я устал ждать...
И неужели вся жизнь такова? Я ищу кочки, на которые можно опереться. Жизнь меня шлифует, и я приобретаю... что-то житейское, будничное.
Работаю в копийном цехе, начал сегодня. Там тоже люди, они живут и имеют свою "копийстическую" психологию". Один из них шел за мной до общежития, где меня ждала Эва, и долго говорил о пристрастности комиссии и о манерах халтурить и как это важно для художника. Я кивал и чувствовал себя рядом с гойевским офортом.
Показались смешными и незначительными мои огорчения в связи с нашей академической братией. Важно проявление человеческого духа, силы, творчества.
Но где люди, которые могут поддержать мой дух, когда я слаб, занят мелкой страстью и препровождением времени? Книги? Они мертвые. Где люди? Мой Миша, дорогой друг, как я бы теперь славил жизнь, будь ты со мной!.. Бетховен, Микеланджело - я так его начинаю ценить теперь! Эти гиганты, эти стихии человеческого духа. И нет у меня тем, кроме "Песни о подвиге", где мог бы зацепить и понять что-то большое, как у "Блудного сына" Рембрандта.
Делаю: "Столовая", "Рождение теленка"... Где дух? Где человек? Где влияние на душу человека? Где сам источник силы и Высоты?
Выдумывать каких-то гигантов? Чтобы набатом гудело творчество. А сил понять это, разума - нет. Важно понять время, а оно так сложно.
Лиля хорошо сказала в Москве: "Чем сильнее отношение художника к действительности, тем сильнее искусство".
Нас воротит от всех "опять двойка", "На побывке" и т.п. А действительность влечет... Угадать, к чему, к какому идеалу зовет история, народ. И, угадывая время, делать открытия, которые бы завтра подтверждались жизнью.
А сегодня - "сегодняшее окаменевшее г..." перед глазами - и что сквозь него увидишь? А надо видеть. Уметь хотя бы поставить вопросы, волнующие общество...
Будь тверд и спокоен. Деньги ты сумеешь добыть, хоть и дорогой ценой. Будь тверд и думай больше, думай, ты много можешь...
Пошли мне судьба, друга, который был бы лучше меня, я бы молился на него. И хотел бы быть с ним всю жизнь. Если это будет женщина - большего счастья не будет для меня!..
Пиши обо всем откровенно!
...У тебя не должно быть иллюзий, - а Разум и Воля. Интересно, у Маленкова есть дочь, и Ариадна говорит, что ее зовут Воля, она с ней училась в школе. Красиво. Я тоже назову так. Будь тверд, умен и настойчив и не бойся обходиться с людьми, как они того заслуживают. А главное - не корчи из себя что-то особенное. Ты тщеславен, эгоистичен и хитер, хоть это и проходит. Больше внутренней жизни! Живи для Души и для Добра. Думай об этом постоянно!..
* * *
Давно не писал. Сегодня 1 декабря 1953 года. Сейчас в 1 час ночи уехала Надя Д. Как тяжело женщине, влюбленной до беспамятства, когда каждая поза принадлежит тебе и она на все согласна... "Хочешь, Я останусь у тебя навсегда?" Я: "Это невозможно"...
Господи! Как ужасно женщине, любящей нас и нам ненужной! Я буду работать теперь.
Уже декабрь, а ничего нет. Усталость. Делание пейзажей, не нужных никому, кроме денег. Вот молодец В. Холуев - я завидую его целеустремленности - никаких женщин. А что у меня? Желание взять женщину, чтобы она, замирая от любви, сказала: "Ты для меня все, Бог, Повелитель"... Стыдись! Где человеческое чувство? Какое гнусное, пустое самолюбие, сексуальное отношение к жизни! Искусство! Когда я спал по вечерам, не ездил никуда, не предавался мелкой страсти, а работал, - все было хорошо, как никогда.
Теперь надо работать. Женщины, от вас пустота и боль. Душа обрастает вашими безделушками, как ракушками днище корабля...
2 декабря
Приехал от Оли Колоколовой. Пустозвонил опять о себе под видом каяния и рассказов о своих женских делах, возвеличивая всячески себя. Самолюбование. В результате - сейчас 1 час ночи. Душа снова пуста. Звонил М. Войцеховский. Он, как всегда по-старому, светел, умен и по-трауготовски верит в победу и расцвет "измов".
Что делать завтра: лекция по истории искусств; читать, как сегодня, дневник Толстого; поработать над копией Рафаэля; рисунок; вечером - поехать на концерт.
3 декабря
Что писал вчера - сегодня исполнил. Кроме дневника Толстого. Завтра. Утро - семинар. Рафаэль - копировать всю правую часть. Вплоть до Аристотеля. Потом посмотреть дневник Толстого. С 3 до 7 рисунок. В 8 - сборище "поэтов" МГУ. Вечером - пейзаж.
Не забывать взять холст из А. Х. Читать Ключевского на ночь. Сердце болит за все.
Надя сегодня утром стучит в окно. Когда продрал глаза, завел 7 прелюд Скрябина. Красиво. Он как жемчуг в волны ручья бросает...
* * *
...Гложет сердце Ада. (Это у меня всю жизнь кто-то должен глодать сердце.) Больно, одиноко. Не пойду к ней, хоть убей. У нее такой тип, которого она не целует, но он ее целует. Чувствую, если она откажется от него - радость, и вместе с тем, что-то обовьется вокруг меня, а если нет - цинизм, пустота...
...Если она колеблется, то это плохо - мне надо ломать в себе что-то чистое к ней... Ее фото смотрит на меня прекрасными черными глазами.
Будь тверд, будет много еще всего. Не боли, сердце: все проходит, а она придет...
2 марта 1954 г.
Ада, Ада! И только она! Пишу и рисую лучше, чем когда-либо. Удивительно, сколько дает любовь - сознание силы жизни. Можно писать много-много.
Самое ужасное - квартирный вопрос. Лицевой счет, скандал (неизвестно из-за чего)... Какая мелочность, - хоть плачь, рыдай и рви волосы. Или это верно - я неудобоварим в общежитии? Ужасно. Черт, неужели Микеланджело жил так же и был такой же слабый как я? Прямо смешно.
Хочу писать, любить и быть безумно любимым... Порисую, лягу спать.
Будь тверд, Иди на смерть из-за своих убеждений, но не обижай людей.
Господи, зачем мы друг друга мучаем!
20 апреля
Лежу в постели. Это время проходит так плохо... Самые мои светлые годы - это Луга и Волга. Я был одинок, любил слушать музыку неба, тишины. Так хочу сделать что-то, а то живешь для шума, суеты...
7 октября
Приехал с Украины. Леонардо: "Пропорция - это внутренняя необходимость предметов". Возрождение - момент, когда рушилось старое. Пикоделла Мирандола. О достоинстве человека: "Бог создал человека, чтобы он познал законы вселенной, научился любить ее красоту, дивился ее величию... Тебе дана возможность пасть до степени животного, но также и возможность подняться до степени существа богоподобного - исключительно благодаря внутренней силе.
О, дивное назначение человека, кому дано достичь, к чему он стремится и быть тем, чем он хочет..."
Болел. Делаю нечто вроде цикла "Любовь городская"... Но я еще в таком состоянии, что живу в будущем - вот я созрею, я сделаю... Больше плана, последовательности и напряжения!
У меня есть светлое эхо. Нина, милый, чистый барашек - облачко небесное, несущее в себе зародыш и грозового обвала, и чистоты! Рафаэлевой. Пусть эта страсть будет спокойной, нежной, чистой, как и она сама.
* * *
Прерываю выдержки из записей моего дневника тех далеких студенческих лет, чтобы познакомить моего читателя с главой "Поиски", где хочу рассказать, как мы, борясь - каждый по-своему - ложью партийной доктрины, тянулись к правде отражения окружающей нас жизни.
Хочу рассказать, как, будучи закатанными под непробиваемый асфальт предложенных условий жизни и творчества, некоторые из нас стремились прорасти сквозь него, а другие, приспосабливаясь к нему, очевидно, считали, что свобода - это осознанная необходимость, как учили нас на лекциях по марксизму-ленинизму.
Теперь, как и в юности, знаю: не бытие определяет наше сознание, а наоборот - сознание определяет бытие человека. Бытие - это то, что "надо преодолеть"! Свобода - неосознанная необходимость! Мы свободны лишь в подвиге выбора: служить Богу или сатане. Существует на земле лишь свобода "от" и свобода "для". Как давно ушла от нас мглистая обнаженность безутешной веры юности, а как будто это было вчера! Но именно тогда - в те, словно приснившиеся мне годы каждый из нас делал решающий выбор: вступать добровольно на путь Голгофы служения или осознавать, как умирает в приспособлении к "осознанной необходимости" твоя душа, лишенная пламени служения осознанного долга, неистовости и ярости победы, счастья и горечи подвига! Умирает, не узнав также смысла жизни и не поняв многовековых глубин самосознания и души своего народа, стремящегося к Богу...
"Царство Мое не от мира сего". "Царство Божие внутри вас есть". Вера в Бога не может быть подменена обрядом, но без обряда нет пути к Богу. Надо жить, слушая голос совести, отражение правды Божией в нашем сердце. Совесть - это не химера, а реальность, которую можно убить, но освободить от нее человека никто не может. Заглушить и искалечить голос совести не может даже подлое, сатанинское безбожие ХХ века. "Возлюби ближнего своего, как самого себя". Кто же твой ближний, читатель?
<<< {Оглавление} {Продолжение} >>>
------------------------------------
Примечания:
[ 26 ] {Башилов Борис Иванович}, русский дворянин, эмигрант "первой волны". Жил в Аргентине. Сотрудничал в газете русской эмиграции "Наша страна". Над своим капитальным трудом о русских масонах работал до самой смерти. Умер в 1957 году. Биография его до сих пор во многом окутана тайной.
[ 27 ] В. Ф. Иванов. "А. С. Пушкин и масонство", стр. 16.
[ 28 ] Н. К. Шильдер. Николай I. Том I, стр.427.
[ 29 ] А. Тыркова-Вильямс. Жизнь Пушкина, т. II, стр.72
[ 30 ] А. Тыркова-Вильямс. Т. II, стр.393
[ 31 ] Употребляя понятие "Орден Русской Интеллигенции", Б. Башилов считает его прямым духовным потомком запрещенного Николаем I русского масонства. В этот "Орден" Башилов записал левую т. н. западническую, чуждую историческому пути России часть русской интеллигенции.
[ 32 ] Известно, что в доме у этой графини вообще не полагалось говорить по-русски. - И.Г.
[ 33 ] В. Иванов. Пушкин и масонство
[ 34 ] В. Иванов. Пушкин и масонство, стр.51-52
[ 35 ] С. Франк. Пушкин как политический мыслитель
[ 36 ] А. Щербатов. Генерал-фельдмаршал князь Паскевич-Эриванский. СПБ, т. V, стр.229.
[ 37 ] А. О. Смирнова. Записки.
[ 38 ] БСЭ,т.48, 1941, с.75-79.
[ 39 ] Платонов О. А. Терновый венец России. Москва, изд-во "Родник", 1995 г. - I том; 1996 г. - II том.
[ 40 ] Бенкендорф Александр Христофорович из прибалтийских немцев. Отмечен как талантливый военачальник на русской службе. Входил в масонскую ложу "Соединенных друзей. (1810 г.). 1826 г. Николай I сделал Бенкендорфа начальником Отделения собственной Е. В. канцелярии и шефом жандармов удостоив в 1832 г. графским титулом. Многие считают, что опала последних лет связана с "делом Пушкина". После оставления Москвы армией Наполеона был назначен ее комендантом.
[ 41 ] Шульгин В. В. Что нам в них не нравится. С.-Петербург, 1992, с.119-120.
[ 42 ] 3еньковский В. В. История русской философии. Т. 2, 2-е издание. YMCA-PRESS, Париж, с. 158 - 179.
[ 43 ] Чаадаев П.Я. Сочинения. М., Правда, 1989, с. 513-514.
[ 44 ] Там же, с. 140.
[ 45 ] Чаадаев П. Я. Сочинения. М. Правда, 1989, с. 515.
[ 46 ] Там же, с. 165.
[ 47 ] Чаадаев П. Я. Сочинения. М., Правда, 1989, с. 523.
[ 48 ] Чаадаев П. Я. Сочинения. М., Правда, 1989, с. 225-229.
[ 49 ] См. напр., Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, кн. 75, с. 353.
[ 50 ] Платонов О.А. Терновый венец России. М. 1955; 181 с.
[ 51 ] Чаадаев П. Я. Сочинения. М., Правда. 1989, с. 528-529.
[ 52 ] Чаадаев П. Я. Сочинения. М., Правда, 1989, с. 533-534.
[ 53 ] Чаадаев П. Я. Сочинения. М., Правда, 1989, с. 527.
[ 54 ] Там же, с. 287-290
[ 55 ] Священные книги знаний Веды и древнейшая часть Авесты - Гаты, автором которой считается великий Заратуштра (по-гречески - Зороастр), свидетельствуют о близости санскрита, на котором говорили и слагали свои гимны Всемогущему Богу наши предки, славянскому языку. (Санскрит означает "совершенный"). - И.Г.
[ 56 ] Я всегда считал, что лучшие переводы великих книг рождаются, когда гениев переводят гении. Увы, это бывает редко. Великие трудности переложения Ригведы на другой язык доказывает недавно вышедшая (и пока единственная) работа г-жи Т. Я. Елизаренковой. Понимаю, сколь нелегко современному ученому постичь религиозные гимны, исполненные истинной поэзии, созданные вдохновенными творцами нашей арийской древности. Увы, как трудно читать "научный перевод"! А иные комментарии Т. Елизаренковой порой вызывают просто изумление
[ 57 ] Разумеется, и г-жа Мэри Бойс тоже не знает, где находились страны арийского мира. Так, она утверждает, что "Заратуштра (Зороастр) жил в глубокой древности в азиатских степях к востоку от Волги. Неужто она, как и Дармштеттер, например, руководствуется не фактами, а определенной идеологией? У нас в стране избранные гимны Авесты переводил русский профессор И.М. Стеблин-Каминский (опубликованы недавно в Душанбе), которого М. Бойс, покровительственно похлопывая по плечу, назвала "способным ученым". - И.Г.
[ 58 ] Заклинаю и предупреждаю иных доверчивых "рерихнувшихся" читателей о пагубности веры в "Шамбалу", которую якобы и искали старообрядцы - И.Г.
[ 59 ] Древнерусское слово "вапить" означает "красить".
[ 60 ] Гора Хараити упоминается в Авесте. Читатель вскоре убедится, что Сарасвати - священная река Веды - это река Авесты, именуемая Ардвисура-Анаита. Она омывала разноплеменные страны Арии, которых было семь и они делились на шестнадцать областей.
[ 61 ] Плетнева С. Хазары. Изд. "Наука". 1986.
[ 62 ] Артамонов М. И. "Хазары и Русь", "Арабески" истории. Москва, 1994.
[ 63 ] Знаменательно и часто упоминаемое в русских былинах и сказках "Чудо-Юдо"., тоже связанное с Хазарией. - И.Г.
[ 64 ] Артамонов М. И. "История хазар. Ленинград. Изд. Государственного Эрмитажа, 1962.
[ 65 ] См. "Дорогами тысячелетий", М.. "Молодая гвардия", 1991 - в статье В. Родикова "Легенда о царской голове". Версия эта до сих пор не подтверждена, но и не опровергнута. - Ред.
[ 66 ] Со своей стороны, уже сегодня, могу добавить: многие серьезные историки, читая опусы Гумилева, поражаются тенденциозности антиисторических трактатов сына великих русских поэтов. Например, общеизвестно, что представляла собой страшная империя, созданная Чингисханом. Кочевники ничего не созидали, они могли только потреблять и разрушать. Смехотворно поэтому утверждение Л. Гумилева, будто фактически и не было монгольской империи - Великой орды. Тем более неприемлема придуманная им легенда, что, дескать, не монголы нападали на Русь, а князья русские нанимали их для братоубийственной междоусобной борьбы. В своей неудержимой экспансии степные орды, все сметая на своем пути, дошли до Венеции на западе и до Японии на востоке.
Сердцем Золотой Орды была так называемая Синяя орда в Монголии и знаменитый монастырь Эрдени-Дзу, где принимались решения о выдаче покоренным врагам охранных золотых пайз, дающих право на жизнь, но ценой унизительной дани. Представьте, что творилось в душе побежденных русских князей, когда их заставляли кланяться чужим идолам, а не поклонившихся - предавали смерти. (Кстати, упомянутые пайзы интересны для историков и лингвистов тем, что они написаны "квадратным письмом", идущим от древней тибетской письменности.) Великие русские правители, проходя сквозь страшные муки унижения, несли в душе своей святую веру в возрождение поруганного Отечества.
[ 67 ] Прозвище двоюродной сестры Нины Мервольф.
[ 68 ] "Ноа-Ноа" - благоуханный остров Гогена, искусство которого я раньше любил. Этим именем я называл Манюру Гамбарян, известную пианистку, маленькую и грациозную, как колибри. Помню, она любила Шопена.
------------------------------------
{[RUS-SKY (Русское Небо)]} Последние изменения: 01.10.07
Трудный путь к свободе. В порядке обсуждения 1.6.
Перестройки и Модернизации экономики номенклатуры.
2001-2012 АРХИВ АЛЕКСАНДРА Н. ЯКОВЛЕВА http://www.alexanderyakovlev.org приложение к книге
"Александр Николаевич Яковлев. СУМЕРКИ".
Александр Николаевич Яковлев:
Горбачев не сумел найти в себе силы на жесткое продвижение конкретных реформ, которые диктовались новой обстановкой, особенно в экономике и системе власти. В результате была допущена историческая ошибка, когда на основе советской системы, а в действительности на фундаменте государственного феодализма мы вознамерились строить демократический социализм на принципах гражданского общества.
Психологически эту тягу "к необычному" я объясняю тем, что он был поглощен (а это так) не только идеей общественного переустройства, которую ему хотелось объяснить как можно подробнее, но и стеснен особыми качествами, характерными для людей, которые окончили университеты, а вот с хорошим средним образованием отношения у них оставались несколько двусмысленными. Отсюда и "открытия" давно известных истин. Впрочем, это не такая уж большая беда... В то же время верхушка номенклатуры точно определила свою тактическую линию, она объявила открытую войну преобразованиям, борьбу, не исключающую разжигания гражданской войны. А в жизни, если посмотреть на проблему стратегически, большевистская партия на XXVIII съезде умерла, хотя идеология большевизма еще жива, удобно устроившись в чиновничье-бюрократическом болоте государственного управления, который запузырился сегодня реставраторскими тенденциями.... Преобразования пошли без партии, более того, в условиях бешеного сопротивления партийной, военной, кагэбистской и хозяйственной номенклатуры.
С первых дней Перестройки, как только мои позиции, симпатии и антипатии стали предметом активных обсуждений в обществе, взбесившаяся властная номенклатура, спецслужбы, обслуживающая их журналистика и писательская знать из большевистского стада начали по-следовательную и целенаправленную работу по дискредитации моих взглядов и меня как личности. В некоторых газетах нет-нет да и появлялись статьи о "русофобстве" и "масонстве", что связывали с моим именем. Поначалу я не обращал на это внимания. Но по мере ужес точения схватки за гласность, за реформы и парламентаризм подручные КГБ в средствах массовой информации и в организациях шовинистического толка как с цепи сорвались. Огонь "мести и ненависти", если повторить слова Дзержинского, сосредоточился на мне.
Приведу наиболее типичные листовки, так сказать, программного характера.
"ОСТАНОВИТЬ ЯКОВЛЕВА! Июнь 1987 года может оказаться таким же роковым для судеб нашего Отечества, как и июнь 1941 года. Приближается очередной пленум ЦК КПСС. Буржуазные средства массовой информации заранее победоносно трубят, что на этом пленуме А. Н. Яковлев наконец-то оттеснит Е. К. Лигачева и станет "вторым человеком в государстве", и не скрывают своих восторгов по этому поводу. Чем же так угодил империализму А. Н. Яковлев? Кто он такой? В 1972 году А. И. Яковлев исполнял обязанности заведующего отделом пропаганды ЦК КПСС. Именно тогда он печально прославился своей статьей в "Литературной газете" (15.11.1972), в которой он обрушился на ряд русских писателей-патриотов за мнимый "антиисторизм" их сочи-нений и воспользовался этим предлогом для того, чтобы облить грязью славное прошлое России. Эта статья вызвала возмущение патриотической общественности, видных советских писателей, в том числе М. А. Шолохова и Л. М. Леонова. Ситуация рассматривалась в Секретариате ЦК КПСС; А. Н. Яковлев был отстранен от идеологической работы и отправлен послом в Канаду. Однако в последние годы он снова быстро зашагал по ступенькам партийной иерархии. В 1983 году он стал директором Института мировой экономики и международных отношений, в 1985 - заведующим отделом пропаганды ЦК КПСС, в 1986 - секретарем ЦК КПСС, в 1987 - кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС. До вершины ему остался всего один шаг. Уже сегодня он является почти полновластным хозяином средств массовой информации, а завтра может полностью прибрать их к рукам. Что это будет означать? Это будет означать односторонний характер демократизации, превращение ее в игру в одни ворота, в улицу с односторонним движением. Это будет означать полную свободу действий для космополитов и затыкание ртов патриотам. Это будет означать, что грязный поток музыкальной наркомании, порнографии и садизма, захлестывающий нас, резко усилится. А. Н. Яковлев - главный вдохновитель политического курса, конечная цель которого - достижение разрядки за счет полной капитуляции перед империализмом. А. Н. Яковлев оказывает сильнейший нажим на М. С. Горбачева, стремясь заставить его восстановить дипломатические отношения с Израилем, за что и превозносится до небес радиостанцией этого фашистского государства. С благословения А. Н. Яковлева журналы начали наперебой печатать произведения сомнительного идейного содержания; ведется открытая пропаганда реабилитации Троцкого и других врагов партии и народа. По указке А. Н. Яковлева парализуется борьба против сионизма и масонства, этих ударных отрядов мирового империализма, распространяются убаюкивающие сказки, будто никакого масонства вообще не существует, что все это выдумка, легенда. Именно А. Н. Яковлевым инспирирована злобная клеветническая кампания в печати против патриотического объединения "Память". С помощью А. Н. Яковлева рвутся на посты секретарей ЦК КПСС Арбатов и Примаков. На проходившем в начале этого года совещании пропагандистов А. Н. Яковлев договорился до того, что призвал воспитывать в людях "равнодушие к своей национальной принадлежности". В. И. Ленин писал о "национальной гордости великороссов", идеал Яковлева - равнодушие; В. И. Ленин говорил о коммунистическом мировоззрении, Яковлев - о "де-мократическом миропонимании и мироощущении", оживляя лозунги пражской контрреволюции 1968 г. У Г. Димитрова есть статья "Масонство - национальная опасность". Если бы этот замечательный пролетарский интернационалист изучил сегодняшнюю ситуацию в нашей стране, он бросил бы лозунг: "Яковлев - НАЦИОНАЛЬНАЯ ОПАСНОСТЬ!" Москва, июнь 1987 года...... ".
Конец листовки.
Открывалась новая страница в жизни государства, страница мартовско-апрельской революции. Она продолжалась с марта 1985-го до роспуска СССР в Беловежской пуще. Всего пять с половиной лет, а сколько событий и перемен вместилось в этот крохотный кусочек истории.
Все, что собираюсь написать о Михаиле Сергеевиче, - сугубо личные, но заинтересованные наблюдения и размышления. Это портрет человека, каким я его видел, знал, пони мал или тешил себя иллюзией, что понимал и знал. Постараюсь, чтобы пережитые мной прозрения и разочарования, обиды и восторги, острые, иногда болезненные воспоминания о собственной сверхосторожности, дешево упущенных возможностях в демократической эволюции, мои сегодняшние политические взгляды и пристрастия минимально сказались на отношении лично к Горбачеву.
Не могу сказать определенно: то ли это было интуитивное озарение, то ли молодой карьерный задор, то ли неуемное тщеславие, пусть и по причинам, которые навсегда останутся загадкой, но Михаил Горбачев совершил личный и общественный поступок большого масштаба. Именно в контексте этой позиции я и рассматриваю все мои дальнейшие рассуждения об этой личности, в том числе и критические мотивы.
Мы встречались очень часто. А по телефону разговаривали почти каждый день и достаточно откровенно. Казалось бы, в этих условиях человека можно разглядеть насквозь, познать его вдоль и поперек, уметь предугадывать его действия и понимать причины бездействия. Но, увы, как только начинаешь думать о нем как о человеке и как лидере, пытаешься придать своим разноплановым впечатлениям какую-то логику, то ощущаешь нечто странное и таинственное -? образ его как бы растворяется в тумане. И чем ближе пытаешься к нему подобраться, тем дальше он удаляется. Видишь его постоянно убегающим вдаль.
Еще неуловимее становится он, когда начинаешь что-то писать о нем. Только-только ухватишься за какую-то идею, событие, связанные с ним, начинаешь задавать ему вопросы, как собеседник ускользает, не хочет разговаривать, отделывается общими словами, оставляя шлейф недоговоренностей и двусмысленностей. Ты просишь его вернуться, объяснить тот или иной факт, понуждая к участию в разговоре, иногда уговаривая, а иногда пытаясь и приструнить грубоватой репликой. Про себя, конечно. И опять то же самое. После второй, третьей фразы обнаруживаешь, что собеседник снова улетучился, испарился.
Во всей этой "игре в прятки" высвечивается любопытнейшая черта горбачевского характера. Не хочу давать оценку этому свойству в целом, но скажу, что эта черта не раз помогала Михаилу Сергеевичу в политической жизни, особенно в международной. Он мог утопить в словах, грамотно их складывая, любой вопрос, если возникала подобная необходимость. И делал это виртуозно. Но после беседы вспомнить было нечего, а это особенно ценится в международных переговорах.
Да, грешил витиеватостями, разного рода словесными хитросплетениями без точек и запятых. Иногда становился рабом собственной логики, которая и диктовала ход и содержание разговора, а он становился всего лишь как бы свидетелем его. Но эта беда в значительной мере функциональна: он умело скрывал за словесной изгородью свои действительные мысли и намерения.
До души его добраться невозможно. Голова его - крепость неприступная. Мне порой казалось, что он и сам побаивается заглянуть в себя, откровенно поговорить с самим собой, опасаясь узнать нечто такое, чего и сам еще не знает или не хочет знать. Он играл не только с окружающими его людьми, но и с собой. Играл самозабвенно. Впрочем, как писал Гёте, "что бы люди ни делали, они все равно играют..."
Игра была его натурой. Будучи врожденным и талантливым артистом, он, как энергетический вампир, постоянно нуждался в отклике, похвале, поддержке, в сочувствии и понимании, что и служило топливом для его тщеславия, равно как и для созидательных поступков. И напрасно некоторые нынешние политологи и мемуаристы самонадеянно упрощают эту личность, без конца читая ему нотации, очень часто пошлые.
Когда я упомянул о словоохотливости Михаила Сергеевича, то тут же пришел на память один из самых первых эпизодов из времени его прыжка во власть. Когда мы с Болдиным - его помощником, отдали ему текст выступления на траурном митинге по случаю похорон Черненко, Горбачев сразу же обратил внимание на слово "пустословие". Это словечко вписал я. Моя брезгливость к пустословию была выпестована опытом многих десятилетий. В условиях, когда страна была придавлена карательной системой большевизма, пустословие стало не только рабочим диалектом партгосаппарата, но и собирательным явлением функционального характера. Я возненавидел эту практику бессмысленной болтовни. Тошнит от нее и сегодня.
Потоки слов, бесконечные упражнения в формулировках, спектакли, которые именовались дискуссиями, соревнования в любезностях начальству многие годы служили тому, чтобы скрыть сущностные стороны жизни и реальный ход событий, замазать обилием слов никчемность идей. Унифицированный до предела партгосязык стал своего рода социальным наркотиком. Общество устало от пустой говорильни, которая переросла в психическое заболевание системы.
Я думаю, чувствовал это и Горбачев. При обсуждении предстоящей речи он долго говорил о том, что болтовня гу бит партийную и государственную работу, подрывает авторитет КПСС, что словами прикрывается бездумье и безделье, - и все в том же духе. Мне импонировала эта тональность, она рождала надежды, а самое главное - доверие к человеку. Критика пустословия прозвучала выстрелом по эпохе слов и одновременно была как бы приглашением к реальным делам.
К каким? Об этом мало кто задумывался, но люди жили надеждой на перемены и радовались любому сигналу, пусть и словесному. Как же измучено было общество ложью - всепроникающей и всепожирающей, чтобы порадоваться даже одному слову, прозвучавшему как некое "откровение".
К чему я это пишу? А к тому, чтобы засвидетельствовать следующее: в первые два года, несмотря на то что любое выступление Горбачева, неважно, длинное или короткое, воспринималось с неподдельным интересом, проглатывалось без остатка, сам герой в те годы относился к своим словам бережно, не один раз говорил нам, чтобы "не растекались по древу", писали яснее и короче. Потом все пошло наперекосяк. Он начал грешить многословием. Порой казалось, что он и сам хотел бы сказать что-то покороче, но неведомая сила, над которой он терял управление, толкала его к новым и новым рассуждениям. Даже толковые мысли, будучи сваленными в одну кучу с банальностями, теряли свое реальное содержание.
В какой-то момент мы, группа, как теперь говорят, спичрайтеров, а раньше обзывались "писаками", решили поговорить с Михаилом Сергеевичем на эту тему. Это было зимой 1987 года на даче в Волынском. Разговор этот начал я, упирал на то, что обстановка изменилась, жизнь требует конкретики. Для вящей убедительности ссылался на Ленина, который часто выступал по какому-то одному вопросу. Ленин у него был в чести. Впрочем, он и сегодня продолжает иногда "советоваться" с ним.
Поначалу, слушая наши соображения, Горбачев хмурился, затем мы сумели как бы "завести" его. Он присоединился к обсуждению проблемы, добавил несколько слов в пользу "краткости и конкретности", то есть вернулся к аргументам марта -? апреля 1985 года. Мы подготовили речь минут на пятнадцать, к сожалению, не помню, на какую тему. Через день-другой Михаил Сергеевич снова приехал. А мы гадали, пройдет или не пройдет идея нового стиля. Но не только. С моей точки зрения, это был бы серьезный сигнал обществу - наступает время конкретных дел.
Увы, по неулыбчивому лицу Горбачева мы поняли, что все останется по-прежнему. Сначала начались придирки: "речь пустая, одни слова, ничего серьезного" и т. д. На другой день опять заглянул к нам, в Волынское, и сказал, что принял решение и на сей раз выступить, как обычно, с большой речью. Обстановка нелегкая, говорил он, народ ждет ответов на многие сложные вопросы. На том все и закончилось. Михаил Сергеевич еще верил, что "народ ждет", хотя народ "ждать" перестал. А КГБ продолжал кормить его дезинформацией, вводить в заблуждение относительно реальной обстановки. Вдохновляемый подхалимами, он начал говорить о себе в третьем лице: "Горбачев думает", "Горбачев сказал", "они хотят навязать Горбачеву" и без конца ссылаться на "мнение народа".
И потекли невысыкающим ручьем длинные речи -? о том, о сем, пятом и десятом. Их начали слушать вполуха, а главное - перестали воспринимать всерьез. Я вижу в этой привязанности к многословию не только закостеневшую традицию, но и привычный способ скрыться от конкретных вопросов в густых, почти непроходимых зарослях слов.
Михаил Сергеевич постепенно пристрастился к изобретению разного рода формулировок, претендующих на статус теоретических положений. Он радовался каждой "свежей", на его взгляд, фразе, хотя они уже мало кого волновали, воспринимались как искусственные словосочетания. Жизнь-то быстро шла вперед, формировался новый политический язык, а лидер никак не мог вытащить вторую ногу из вязкой глины уходящей эпохи, совсем уйти от умирающей стилистики языка, которую сам же и начал разрушать.
Психологически эту тягу "к необычному" я объясняю тем, что он был поглощен (а это так) не только идеей общественного переустройства, которую ему хотелось объяснить как можно подробнее, но и стеснен особыми качествами, характерными для людей, которые окончили университеты, а вот с хорошим средним образованием отношения у них оставались несколько двусмысленными. Отсюда и "открытия" давно известных истин. Впрочем, это не такая уж большая беда.
Но и мы, "чернорабочие" в подготовке текстов, вовсю старались изобрести что-то "новенькое", дабы потрафить жаждущему такового. Наши старания были искренними, но и в какой-то мере приспособленческими, идущими от номенклатурных привычек, да еще от желания не вспугнуть начавшиеся реформы каким-то неловким движением, не затуманить красивый утренний восход - Перестройку.
Кроме того, мы знали, что Горбачев все равно передиктует наши тексты, навставляет туда всяких своих словечек, чтобы потом на ближайшем заседании ПБ при обсуждении текста доклада или выступления заявить, что вот, пришлось плотно поработать самому, проект был слабенький и не содержал глубоких выводов. Он как бы взбирался на мнимую трибуну и начинал подробно рассказывать, как пришли к нему эти "новые мысли и предложения", как он позвонил Яковлеву, зная, что он тоже "сова", и т. д. Подобные мизансцены стали ритуальными. Кстати, я не вижу в них ничего плохого, больше того, они были полезными, ибо политбюров-цы были и сообразительностью, и образованностью слабее Горбачева. Иногда после заседания он с ухмылкой спрашивал меня: "Видел реакцию этой публики?"
Мои наблюдения по поводу характера нашей работы над текстами для Горбачева относятся к человеку пишущему и думающему. У меня нет ни малейших "претензий" подобного рода к предыдущим "вождям", они чисты, как голуби после купания, ибо ничего сами не писали, если не считать полуграмотные резолюции. Михаил Сергеевич - первый постсталинский руководитель, который мог писать, умел диктовать, править, искать наиболее точные выражения, а главное, был способен альтернативно размышлять, без сожаления расставаться даже с собственными текстами. Он никогда не обижался, если мы вычеркивали "его вставки". К так называемым "обязательным" формулам из коммунистического наследия относился без того ритуального почтения, которое господствовало в практике сочинений речей для всех без исключения предшествующих "вождей". Все они говорили чужие речи. Он - свои.
Группа спичрайтеров то увеличивалась, то уменьшалась - в зависимости от того, на каком этапе шла работа. Начинали, как правило, большими группами, а заканчивали достаточно узким кругом. В первые годы возглавлять такие группы приходилось мне. "Рыбу" - так называли самые первоначальные тексты, готовили отделы аппарата ЦК КПСС, институты АН СССР. Конкретные, особенно цифровые, предложения исходили от правительства.
Я имел возможность судить по этим текстам о политических настроениях в тех или иных отделах ЦК. Группу спичрайтеров не любили, но и боялись. Так было всегда - и при Хрущеве, и при Брежневе. "Карьерные попрыгунчики" искали знакомства с "приближенными" к уху начальства, надеясь повысить свое должностное положение. Практически я оказался на своего рода наблюдательном пункте, с которого были видны интриги, предательства, подсиживания, доносительство - и все ради карьеры, ради власти. Порой охваты вало такое уныние, что хотелось все бросить к чертовой матери и найти себе более спокойное пристанище.
Тем временем Реформация все чаще натыкалась на неожиданные трудности, все глубже увязала в неопределенностях идей и практических задач. Политика вырвалась вперед, а экономика и государственное управление продолжали оставаться в замороженном состоянии. Горбачев не сумел найти в себе силы на жесткое продвижение конкретных реформ, которые диктовались новой обстановкой, особенно в экономике и системе власти. В результате была допущена историческая ошибка, когда на основе советской системы,, а в действительности на фундаменте государственного феодализма мы вознамерились строить демократический социализм на принципах гражданского общества.
Из истории известно, что роль "первого лица" в формировании политической и нравственной атмосферы в государстве огромна, а потому упорное обнюхивание Горбачевым "социализма", идею которого Сталин превратил на практике в "тухлое яйцо", серьезно мешало формированию реформаторского мышления, продвижению его в массы, равно как и конкретным перестроечным делам. Михаил Сергеевич действительно верил в концепцию демократического социализма. Ему казалось, что если очистить социализм от агрессивной догматики, не мешать людям строить свою жизнь самим, то он станет привлекательным и дееспособным.
При Брежневе по инициативе Лубянки был принят преступный по своей сути закон "О борьбе с тунеядцами". Этот закон - вершина бесправия. Он давал в руки чекистской номенклатуры "легальные" возможности расправы со всеми неугодными и инакомыслящими. Не согласился человек стать стукачом или, скажем, брякнул что-то невпопад, его выгоняют с работы, потом объявляют тунеядцем, а там и до тюрьмы два лаптя. Достаточно вспомнить, что одним из первых под каток этого закона попал поэт Иосиф Бродский - будущий лауреат Нобелевской премии по литературе. Подобная участь постигла и многих священнослужителей.
Эпоха Брежнева - золотые годы "Номенклатурии". Это был серьезный этап к захвату полной власти военно-промышленным комплексом и установлению военно-чекистской диктатуры. Именно застой в экономике и обстановка всеобщей безответственности создавали плодородную почву для перехода власти к силовым структурам. Руководители КГБ делали все возможное, чтобы вернуть себе свою половину власти, окончательно избавиться от хрущевского наследия, связанного с XX съездом КПСС. Наиболее эффективный путь к этому - напугать нового "вождя" растущим инакомыслием.
Коснусь еще одного вопроса. Горбачев большие надежды возлагал на парламент, ожидая, что этот инструмент демократии будет его активным помощником в преобразованиях. Мне тоже представлялось, что так оно и случится. Ошиблись.
Идеализм (в хорошем смысле этого слова), помноженный на его непривычную тогда открытость, на понимание необходимости перемен, помог придать Перестройке мощный стартовый заряд. В весьма специфической обстановке личные качества Горбачева, такие, как умение играть на полутонах, стараться до последнего сохранить открытыми как можно больше вариантов решений, - все это объективно работало на Перестройку, на поиск путей и средств обновления. Именно так я оценивал обстановку пер вых 2-2,5 лет. Ее специфику я тоже видел в спасительных компромиссах, учитывая психологию номенклатуры. Она знала, что в партии и стране всегда что-то реорганизовывается. Принимаются решения о совершенствовании тех или иных направлений работы: идеологической и организаторской, системы управления, работы с кадрами и т. д., но никогда, скажем, районные власти толком не понимали, чего от них хотят. Как начало очередной кампании они встретили и Перестройку. Пошумят наверху, заменят вывески, может быть, и новых руководителей поставят, а дальше жизнь пойдет своим чередом. Надо только переждать очередную суету, привычную толкотню в маленьких и больших коридорах власти....Михаил Сергеевич - человек образованный, что для его бывшего политбюровского окружения было далеко не нормой. Естественно, что после войны, когда страна испытывала сильнейший кадровый голод, двери наверх перед многими распахивались достаточно широко (я знаю это по себе). Привыкший работать, несомненно увлеченный открывавшимися перспективами, Горбачев, надо полагать, справлялся с теми задачами, которые ему приходилось решать на Ставрополье.
На всех этапах партийной карьеры ему сильно помог - и в продвижении вплоть до самого верха, и в обретении того образа, который закрепился за ним, -o интенсивно нараставший интеллектуальный разрыв между высшей партийной номенклатурой и наиболее образованной частью общества. В верхних эшелонах партийного и государственного управления традиционно оставалась низкая мобильность "вождей" всех рангов, а со временем эта система совсем закостенела. Секретари обкомов и ЦК, министры и их заместители, а вслед за ними и многие руководители среднего звена сидели в одних и тех же креслах уже не годами, а десятилетиями, а то и пожизненно.
В чем тут беда? Это были не просто старые и больные люди, фактически не способные на каком-то этапе жизни работать в полную силу. Они, будучи руководителями наивысшего ранга, имели, за редким исключением, крайне скромное образование. Как правило, сельскохозяйственное или техническое, причем полученное очень давно, но не правовое, не экономическое, не гуманитарное. На фоне тогдашней верхушки Михаил Сергеевич действительно олицетворял собой энергию и образованность. И выиграл он соревнование не с подобными себе, а с людьми другого поколения. Это в значительной мере объясняет, почему так быстро и легко родилась в середине 1980-х годов "легенда Горбачева"....Если говорить о развитии общественного сознания в целом, то былой идеализм и романтические надежды поджидали трудные испытания. К середине 80-х годов они подошли, едва волоча перебитые ноги. Мотор системы, то есть номенклатура, тоже начал барахлить и оказался в предынфарктном состоянии. Практицизм с годами становился все менее отличим от приспособленчества и прямого лихоимства, особенно со стороны чиновников, столь красочно воспетых русской классической литературой...Нам, реформаторам первой волны, и в голову не приходило, что во время реформ начнется чеченская война, что коррупция властных структур станет предельно наглой, что государство не будет платить за работу врачам, учителям, а пенсионеров переведет в категорию нищих, что чиновничья номенклатура захватит власть в стране. Но вину-то за все беды продолжают возлагать на нас, Горбачева и Перестройку в целом...Должен в связи с этим бросить упрек и самому себе. Я видел, что номенклатура потеряла социальное чутье, но явно недооценил догматизм и силу инерционности аппарата, особенно ее руководящего звена. Обстановка требовала углубления реформ. Уже тогда я понимал необходимость публичного отказа от таких постулатов, как насилие, классовая борьба, диктатура пролетариата, а в практическом плане - введения свободной торговли, развития фермерства, многопартийности, то есть движения общества к новому качеству. Тут я был недостаточно настойчив, утешал себя благими разговорами...Из истории известно, что роль "первого лица" в формировании политической и нравственной атмосферы в государстве огромна, а потому упорное обнюхивание Горбачевым "социализма", идею которого Сталин превратил на практике в "тухлое яйцо", серьезно мешало формированию реформаторского мышления, продвижению его в массы, равно как и конкретным перестроечным делам. Михаил Сергеевич действительно верил в концепцию демократического социализма. Ему казалось, что если очистить социализм от агрессивной догматики, не мешать людям строить свою жизнь самим, то он станет привлекательным и дееспособным.
К сожалению, избрание депутатов оказалось в руках партийной номенклатуры на местах, которая была в массе своей не на стороне реформ. В результате на съездах верх стали брать горлопаны, демагоги из большевиков или люди, которые аккуратно и молча голосовали в соответствии с указаниями своих местных партийных вождей. Сложилось, как метко заметил Юрий Афанасьев, "агрессивно-послушное большинство", которое тормозило решение почти всех прогрессивных начинаний, возникавших на съездах и в дальнейшей практической работе уже при Ельцине.
Сегодня многие задаются вопросом: почему Горбачева до сих пор встречают за рубежом тепло и с уважением, а вот у себя в стране продолжают критиковать за все постигшие людей тяготы, к которым он не имел никакого отношения или имел весьма отдаленное. Все это надо искать в том, что Горбачев тяжело наступил на интересы аппарата партии, силовых структур, хозяйственной мафии, военно-промышленного комплекса - номенклатуры в целом. Наступил, но не довел дело до конца в кадровом отношении. Вот они и отомстили ему, бросив огромные человеческие и финансовые возможности для его дискредитации. Он их как бы пожалел, а они его - в колодец. Горбачев, я думаю, отдавал себе отчет, что демократические реформы требуют смены политической и хозяйственной элиты. Не раз говорил об этом. Но освободиться от нее волевым путем он практически не мог. Политбюро на это не пошло бы, да и действующая когорта власти могла взбунтоваться на очередном пленуме ЦК. А опереться на людей, стоящих вне номенклатуры, он побоялся.
Конечно, возможности руководителя партии и государства, особенно такого, каким был СССР, чрезвычайно велики. Но в то же время власть лидера жестко канонизирована: он лидер до тех пор, пока отвечает интересам наиболее могущественных в данное время элит и кланов. Как только эти интересы всерьез задеваются, власть руководителя, какими бы рангами и достоинствами он ни обладал, может резко и болезненно сузиться, упасть до нуля или привести к падению самого лидера. Горбачев оказался в окружении людей гораздо старше его, опытнее в закулисных играх и способных в любой момент сговориться и отодвинуть его в сторону, как это произошло, например, с Хрущевым. С нарастанием проблем, трудностей и противоречий в ходе Перестройки, кризисных тенденций в партии, государстве и обществе, на мой взгляд, достаточно заметно обнажались и психологические проблемы самого Горбачева. Проще сказать, он, конечно, ожидал, что впереди предстоят серьезные трудности, но гнал от себя мысль, не сумел до конца поверить, что военно-промышленный и аграрный комплексы, силовые структуры, а главное, аппарат партии по своей природе не будут его сторонниками в реформах. Более того, они встанут на путь скрытого или открытого саботажа. Вот здесь-то ему явно не хватало решительности, но решительности в преодолении самого себя.
И тут все чаще и сильнее стали заявлять о себе иные, не лучшие черты характера Михаила Сергеевича. Прежде всего, отсутствие у него бойцовских качеств. Они ему особенно требовались в период с сентября 1990 года и до декабря 1991 года, когда, в сущности, решалась дальнейшая судьба страны. Так случилось, что после Вильнюса начался заметный откат наиболее талантливой интеллигенции от Горбачева. На смену, кривляясь и подхалимничая, потянулась всякая шелупонь, которая сейчас, что вполне логично, находится среди тех, кто вешает на Горбачева все мыслимые и немыслимые прегрешения. Вот так и бывает: ряженые друзья - первые предатели.
Но не только политическая качка, но и экономическая неопределенность "пожирала" судьбу главы государства. Речь шла о необходимости вбить последние гвозди в гроб "социалистической" системы через экономику конкурентного типа. Именно она задевала реальные интересы правящей элиты, разделила верхний эшелон власти на сторонников и противников Перестройки. Причем противников оказалось значительно больше...Михаил Сергеевич пропустил исторический шанс переломить ход событий именно в 1988-1989 годах. Страна еще была оккупирована большевизмом, а действия демократии против него оставались партизанскими, огонь был хаотичным, малоприцельным, одним словом, предельно щадящим. Требовалась гражданская армия Реформации. Демократически организованная часть общества, особенно интеллигенция, еще продолжала видеть в Горбачеве лидера общественного обновления, еще связывала с ним свои надежды. Но ответа не дождалась, ибо все руководящие номенклатурщики оставались на своих местах.
В результате сработало правило любых верхушечных поворотов: сама власть, испугавшись крутого подъема, начала суетиться, нервничать, метаться по сторонам в поисках опоры, дабы не свалиться в политическое ущелье.
И когда я утверждаю, что с осени 1990 года власть катастрофически быстро уходила из рук Горбачева, то начало этому откату положили события 1988-1989 годов, когда реак ция, по выражению ее лидеров, "выползла из окопов", огляделась и, видя, что Горбачев растерян, начала атаку по всей линии дырявой обороны Перестройки, состоящей неизвестно из кого, из каких-то странных и разрозненных отрядов добровольцев. Я уверен: Горбачев не один раз раскладывал политический пасьянс, пытаясь определить, куда деться королю? Но так и не решился сделать ставку на складывающуюся демократию снизу, пусть еще бестолковую, крикливую, но устремленную на преобразования и настроенную антибольшевистски. Не обратился за поддержкой сам и не поддержал тех, кто просил у него такой поддержки.
Вместо этого он в 1988-1990 годах усилил в своих выступлениях патерналистский, назидательный тон в отношении "подданных", не замечая, что подобный тон начинает отталкивать здоровую часть общества и от него лично, и от политики, с которой он связал свою судьбу. Я утверждаю: в это время Михаилу Сергеевичу явно отказала способность к социальной фантазии. Политическое чутье притомилось, а притомившись, притупилось. Так получилось, что к концу 1990 года Горбачев уже ни при каких обстоятельствах - даже откажись он публично от Перестройки и даже выступив с покаянием по этому поводу - не был бы принят в стан реставраторов, там уже формировалась жгучая к нему неприязнь.
Но на этом рубеже, как мне кажется, у него еще оставалась возможность связать свое будущее, будущее страны с ясно обозначенной демократической альтернативой. Ему надо было пойти на всеобщие президентские выборы, помочь организации двух-трех демократических партий и покинуть большевистский корабль.
Парадокс: Горбачев знал истинную цену многим окружавшим его людям по партии и внутрипартийному фундаментализму. Она была копеечной. Но людям из демократической среды -? новым, неизвестным, иными тогда они и быть не могли, - он доверял еще меньше, чем "проверенным" ортодоксам. О его вибрирующей позиции говорят многие факты. Некоторые мои друзья из межрегиональщиков просили меня приходить на их собрания, не требуя никаких обязательств. Они имели в виду установить через меня рабочий контакт с Горбачевым, надеясь, что об их заседаниях и решениях будет докладывать не КГБ, а близкий Горбачеву человек. Там было много достойных фигур: Андрей Сахаров, Борис Ельцин, Гавриил Попов, Анатолий Собчак. Кстати, можно представить себе ситуацию, если бы эти представители демократического крыла были бы в начале 1990 года включены в Президент ский совет. Многое бы пошло по-другому, чем случилось. Горбачев, когда я проинформировал его о ситуации, не разрешил мне посещать собрания межрегиональной депутатской группы.
Информационные доклады КГБ о работе МДГ были полны неприязни, запугиваний и ярлыков. Как-то Горбачев спросил меня с раздражением: что там, межрегионалыцики затевают какой-то новый скандал? Что они, сдурели? Я спросил друзей, что случилось? Оказалось, ничего. Когда я сказал об этом Горбачеву, он отмахнулся, пробурчав: "Знаю, знаю". Он успел переговорить с Собчаком. А взъерошился, прочитав донос КГБ. Еще одна маленькая, но существенная деталь. Демократы из разных организаций, прежде всего из "Мемориала", привезли с Соловецких островов камень, чтобы положить его на Лубянской площади в память о зверствах сталинских репрессий. Пригласили меня на церемонию. Но Горбачев распорядился: "Нет! Пошли туда Юрия Осипьяна - члена Президентского совета".
Ох уж эти мелочи - дьявольские игрушки.
Горбачева постоянно пробовали на зуб, испытывая его прочность как руководителя. Наверное, многие помнят выступление в парламенте генерала Макашова, когда он с присущей ему наглостью советовал Верховному Главнокомандующему пройти хотя бы краткосрочные курсы военного дела. Все ждали реакции Горбачева, но ее так и не последовало. Хотя она была очень нужна в то время. Я говорил об этом с Михаилом Сергеевичем. Он при мне звонил министру обороны Язову. Тот обещал внести кадровое предложение о Макашове в течение трех дней. Речь шла об отправке его во Вьетнам. Но все быстро затихло. И что же? Впоследствии Макашов бегал около мэрии с пистолетом, матерщиной призывал людей к восстанию, а затем заседал в парламенте по списку КПРФ, громил Перестройку, разоблачал Горбачева и поносил евреев.
Обратите внимание, читатель: и тогда, и теперь критикуют за Перестройку только идеологов, в основном меня и конечно же Горбачева. Причина весьма немудрящая. Идеология была стальным обручем системы, все остальное старательно плясало под музыку идеологических частушек. К тому же люди, отвечавшие за экономический блок, и не хотели серьезных экономических перемен. И сегодня старые и новые номенклатурщики, объединившись в законодательных органах, насоздавали столько нелепых и противоречивых законов и инструкций, что России долго придется выбираться из помойной ямы бюрократизма. Когда на ногах еще гири, трудно вылезать из болота. А гири отменные, чугун ные, многопудовые, отлитые коллективными усилиями аппарата партии и государства.
Вот тут, повторяю, и возникают всякого рода "трудные вопросы". Возможно, мы, реформаторы первой волны, были недостаточно радикальны. Например, не сумели настоять, чтобы многопартийность превратилась в нормальную практику политической жизни. Не смогли сразу же узаконить свободу торговли и конечно же отдать землю фермерам или реальным кооператорам, запретив такую форму хозяйствования, как колхозы. Не сумели начать переход к частному жилью и негосударственной системе пенсионного обеспечения. Оказались не в состоянии решительно встать на путь последовательной демилитаризации и де-большевизации страны.
К слову сказать, интересная это порода твердолобых большевиков, эшелонами приходивших к власти после регулярно расстреливаемых Сталиным начальников. Малограмотная политически, тупая теоретически, познавшая "справедливость" социализма только через привилегии и личное властное самодурство, абсолютно беспринципная, она так и не учуяла хотя бы носом, куда дует ветер времени.
Как же идет их трансформация сегодня? Феодально-социалистические фундаменталисты, как и раньше, надеются на возврат "светлого вчерашнего", но в то же время строят себе особняки, скупают, используя старые номенклатурные связи, недвижимость, воруют сильнее прежнего, только не властвуют открыто, но именно последнее вызывает у них злобный зуд ненависти.
Как-то, будучи в Риме на научной конференции, я высказал опасение в связи с возможностью возвращения большевиков не только к корыту водки с хлебом, но и к власти.
- Этого не будет, - сказал мне один из иностранных участников семинара.
- Почему?
- Да потому, что почти все дети руководителей КПРФ и родственных с ней организаций втянуты в бизнес по самые уши, а западные спецслужбы помогают им, исходя из того, что сыновей отцы свергать не станут. Да и сами могильщики России активно вползли в предпринимательство.
Глава семнадцатая ДИКТАТУРА ДВОЕВЛАСТИЯ
Лесные и степные пожары нередко гасят встречным палом: на пути огня поджигают лес, траву или хлеб, два смерча, сцепившись, гасят друг друга. Два смерча, пожирая друг друга, бушевали и в советской стране: партия коммунистов и партия чекистов. Была такая партия - чекистская, хотя каждый чекист формально был коммунистом. Одновременно руководство карателей последовательно и упорно добивалось того, чтобы каждый коммунист был осведомителем. Ленин идею одобрил. Обе ветви власти намертво держались друг за друга. Это был вопрос выживания системы.
М
Автор ногое Перестройка сделала для России, но одно, весьма существенное, не успела или побоялась. Мы, реформаторы первой волны, не подумав о последствиях, не сумели придать системе спецслужб сугубо служебный характер, оставили ее в положении, когда она прямо влияла на политические решения. Иными словами, двоевластие сохранилось.
Ленин не ввел Дзержинского в клан "вождей", то есть в Политбюро. Сталин позволил главному чекисту дорасти до кандидата в вожди. Ни Менжинского, ни Ягоду, ни Ежова Сталин в "Пэбэ" не пустил. Там, правда, оказался Берия, но личные осведомители вождя, а их было немало, завели досье и на Берию. Чекисты тоже не дремали. Они держали под своим колпаком всю верхушку власти. Ягода подслушивал даже Сталина, о последующих "вождях" и говорить нечего.
К началу 50-х годов дни Берии были практически сочтены. Помню конец 1952 года. Я работал тогда в Ярославском обкоме КПСС. Однажды утром собрал нас первый секретарь Лукьянов и сказал, что получил "Закрытое письмо ЦК КПСС" (тогда часто практиковалась такая форма политической мобилизации). Письмо было посвящено так называемому мингрельскому делу. Не все сразу поняли, что за этим стоит. Но как-то с уха на ухо дошло, что "главным мингрелом" является Берия. Пришел и его черед. Но у диктатора времени оставалось меньше, чем у карателя.
"Утром пятого (марта) у Сталина появилась рвота кровью: эта рвота привела к упадку пульса, кровяное давление упало, - вспоминал доктор Мясников. - И это явление нас несколько озадачило - как это объяснить? Врачи же почему-то не удосужились взять рвоту на исследование". До сих пор исследователи не пришли к более или менее обоснованному выводу - сам Сталин умер или его отравили соратники.
Много, очень много тайн "застрелил" генерал Батицкий, пустивший пулю в Берию. Приговоренному к смерти в последнем слове отказали. Международный Фонд "Демократия" издал полную стенограмму пленума ЦК по Берии и другие связанные с этим делом документы, кроме обвинительного заключения, которое держится до сих пор в секрете. Видимо потому, что оно состоит из вранья. Этот пленум подвел один из промежуточных итогов двоевластия: партия на сей раз оказалась наверху власти.
До этого царствовало двоевластие. Джугашвили-Сталин, будучи абсолютным диктатором, одной рукой держал за горло партию, другой - чекистов. Микоян, выступая с докладом на 20-летнем юбилее ВЧК-ОГПУ-НКВД, заявил: "Каждый гражданин СССР - сотрудник НКВД". В то время чекисты душили партию. А когда уничтожили большевиков "ленинского призыва", Сталин, убрав Ежова, руками Берии разгромил и старую гвардию чекистов.
Шла непрерывная "нанайская борьба". То партгосработников арестуют и расстреляют тысяч так сорок - пятьдесят. То работников спецслужб в том же примерно количестве поставят к стенке. Вослед этому быстренько соорудят ЕЩЁ БОЛЬШИЙ какой-нибудь антисоветский блок из гражданских "врагов народа": его мифических "участников" тоже расстреляют (маскируя осуществляющийся арест партгоработников или работников спецслужб). Но сразу же уничтожат очередного главу охранки. И так десятилетиями.
К чему я все это говорю? Моя длительная работа председателем Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий при Горбачеве, Ельцине и Путине, изучение тысяч документов, анализ действий тех или иных политических сил в той или иной конкретной обстановке привели меня к выводу, что Ленин, придав организованной им ЧК активные политические функции, создал особый вид управления государством - я называю его диктатурой двоевластия. Надо признать, это было хитроумное решение, оно позволило удерживать власть более 70 лет. Промыванием мозгов населения занималась партия, а непосредственным орудием насилия была охранка. Сталин внимательно наблюдал за этим трагическим спектаклем, эффективно, через насилие им управлял.
Сама партия уже не была ни марксистской, ни коммунистической. Из партии идеи, пусть и утопической, она превратилась в партию власти, а в конечном итоге выродилась в бюрократическую структуру по обеспечению диктатуры "вождя". Что касается чекистов, то они не уставали клясться в верности Сталину и Политбюро, а на самом деле являлись обособленной частью партии, куда вход был наглухо закрыт. Корпоративность и дисциплина в спецслужбах формировались годами. Многие работавшие там люди были далеко не дураками, может быть в основе своей даже толковее и образованнее, чем чиновники в других аппаратах. Но и гораздо циничнее, изворотливее, беспощаднее. А главное - они были отравлены спецификой своей работы, формировавшей психологию подозрительности и нетерпимости.
Кроме того, обществу постоянно внушалось, что в карательных органах работают люди особые, неописуемой честности, надежности и человечности. Почти не пьют, почти не курят, целуются только с женами, всех смертных видят насквозь, знают, о чем эти смертные думают и какие им снятся сны. Каста ясновидящих и морально стерильных.
Несколько огрубляя ситуацию, причем не очень сильно, скажу так: мы, в партийном цековском аппарате, надували щеки и делали вид, что решаем наиболее серьезные вопросы жизни, возвышаемся над всеми другими аппаратами. Проводили разные съезды, другие политические парады, заседания партийных бюро сверху донизу, а в действительности без КГБ ни одной важной проблемы не решалось. В партийный и государственный аппарат можно было взять людей только после проверки в КГБ. Для поездок за границу - то же самое. Я знаю, что продвижение на самый верх, вплоть до Политбюро, шло при самом внимательном наблюдении со стороны КГБ и при его определяющей рекомендации. Загородные дачи членов Политбюро принадлежали КГБ, обслуживающий персонал, включая водителей, поваров, уборщиц, - штатные сотрудники спецслужб. Военные разработки ученых проходили экспертизу в институтах КГБ. Не говоря уже о регулярном подслушивании верхушки партии и государства, вплоть до Генерального секретаря ЦК и Президента СССР. По мнению наблюдателей, практика подслушивания продолжается и сегодня.
Да и саму верхушку ломали нещадно, если была на то воля "вождя". Тайная полиция использовала любой случай, чтобы "приручить" того или иного "небожителя". Арестовали жен Калинина и Молотова, посадили брата Кагановича. На других "сподвижников" хранились объемистые досье, которые можно было пустить в ход в любой момент. Когда, скажем, Брежнева избрали Первым секретарем ЦК, Аристов -? другой секретарь, курировавший силовые структуры, принес ему объемистое досье на него, Брежнева. Они сожгли его в камине.
Сын Хрущева, Леонид, дважды проштрафился. О нем разное рассказывают. Молотов говорил буквально следующее: "Хрущев в душе был противником Сталина... Озлоблен на Сталина за то, что его сын попал в такое положение, что его расстреляли... Сталин его сына не хотел помиловать. После такого озлобления он на все идет, только бы запачкать имя Сталина".
На мой взгляд, ближе к истине другая версия. Офицеры пили (обычное дело). Было известно, что Леонид искусный стрелок. Один из участников пьянки пристал к Леониду, чтобы тот сбил бутылку с его головы. Леонид выстрелил и отбил горлышко бутылки. "Подумаешь, горлышко, ты саму бутылку разбей". Леонид выстрелил и попал собутыльнику в лоб. Такова чисто гусарская история. Вокруг гибели Леонида было много наверчено. И что он сдался в плен, и даже служил у Власова. И что его самолет во время воздушного боя вдруг вошел в штопор. А вот что рассказывает Рада Аджубей (Хрущева):
- Пили в госпитале, и брат, пьяный, застрелил человека, попал под трибунал. Его послали на передовую.
Так приручали Хрущева.
А завязывал все эти узелочки Сталин. Любопытны ему были люди: одни, умирая от пыток, харкали кровью в морду палачам, а другие, особенно те, кто был ему особенно близок, распадались, как гнилые орехи, молили о пощаде.
После смерти "вождя" партия закачалась, ее власть начала оседать. И в то же время набирали силу карательные службы во главе с Берией. Снова коромысло власти начало съезжать в одну сторону. "Небожители" струхнули. Они еще не забыли, как совсем недавно диктатор начал расчищать пространство для новой генерации "вождей". Судьба таких партийных "зубров", как Молотов, Микоян, Берия, уже была предрешена. В 1949 году Сталин снова обострил войну в элитных слоях общества. Сначала ленинградское дело. Расстрелы. Затем дело врачей. Тюрьмы. Космополитизм. Расстрелы. Перед самой смертью - мингрельское дело во главе с Берией. Иными словами, пройдясь косой смерти по партаппарату, по интеллигенции, по евреям, Сталин в соответствии со сложившейся очередностью снова повернул глаза к карательным службам. Но припозднился, умер или убили.
Вот тут-то главные наследники Сталина и решили как бы исполнить волю ушедшего "вождя" и малость отодвинуть спецслужбы от власти. Они расстреляли Берию, возложив на него все преступления, в том числе и свои собственные.
Похоронив "хозяина" и убрав Берию, высшая номенклатура заключила как бы негласный договор, что "ныне и прис но" партийцев из номенклатуры не будут стрелять в чекистских застенках.
Хрущев при активной поддержке Суслова в какой-то мере убрал партаппарат из-под постоянного колпака спецслужб, хотя чекистские проверки при поступлении на работу в партаппарат и перед поездками за рубеж продолжались. Досье беременели, но роды проходили только по приказу нового "вождя". "Священный договор" о неприкосновенности высшей элиты долго не нарушался. Только после августа 1991 года несколько высших номенклатурщиков из КПСС и КГБ поселились на нарах -o и то временно, а остальные как были, так и остались в несокрушимых рядах бюрократической элиты. Большевистская Дума вскоре амнистировала путчистов. Сработал инстинкт неувядающей социальной памяти. Нынче все из бывшей номенклатурной знати на хлебных местах: кто в Думе, кто в губернаторах, кто в банках, фирмах и т. д. А кто оказался не в состоянии делать что-то конкретное, требующее профессионализма, устроены советниками при "новых русских" - бывших номенклатурщиках....
Хрущев публично заявив на весь свет о сталинских преступлениях против номенклатуры и возвращении к неким "ленинским нормам", он в то же время стал набрасывать на номенклатуру свою собственную узду, смещая, перемещая, отстраняя и приближая руководителей всех уровней, тем самым снова создав в "Зазеркалье" крайне нервозную обстановку.
Хрущев явно не оправдал и надежд номенклатуры. Выброшенный наверх номенклатурной селекцией, он оказался человеком, плохо приспособленным к руководящей деятельности на высшем уровне, повел себя, как Алиса в Стране Чудес: постоянно удивлялся и разочаровывался. Его попытки что-то изменить или сломать незамедлительно приводили к неразберихе, экономической чехарде, а в итоге - к невозможности разобраться, что же происходит в стране на самом деле. Номенклатура роптала, когда он вернул домой и частично амнистировал тысячи политических заключенных.
Хрущев - прежде всего вулкан энергии. И полезной, и вредной. Человек с маниловским самовыражением, но и жесткий прагматик. Хитер, но и по-детски наивен. Труженик и мечтатель, порой без меры груб и самодержавен. Экспериментатор. Непредсказуем, бесцеремонен, хваток и ловок. Всякий. В сущности, он и творец, но и жертва иррационализма. Конечно же он считал для себя святой однонотную мелодию "классовой борьбы", исполняемую на "марксистской трубе", но был не чужд и полифонии "живой жизни". Театрал, любитель русской классики, но и "хранитель большевистского огня в искусстве", часовой соцреализма, носитель большевистского абсурдизма.
Его обзывали "кукурузником" и "болтуном", он был героем анекдотного фольклора.
И все же, повторяю, Никита Сергеевич был утопист. Его утопии причинили немало бед. Лучше бы он не встречался "лицом к лицу с Америкой". Познакомившись с фермерством, он почему-то укрепился в мысли, что колхозы могут достичь эффективности фермерства. Хрущевское "головокружение" сосредоточилось на скупке у селян и горожан всей рогатой живности. Подруб подсобного хозяйства - большой грех Хрущева перед крестьянином, да и всем народом.
Укрупнение колхозов - очень часто авосьное, дурное - все то же продолжение коллективизации, точнее, завершение ее. И все это ради внедрения социалистического постулата о преодолении различий между городом и деревней, между трудом умственным и физическим. Кажется, преодоление состоялось - ни ума, ни деревни.
И каждый раз, когда проваливалась его очередная затея, он лихорадочно внедрял в жизнь новую утопию, искал новую палочку-выручалочку. Немалый вред получился и с отменой травопольной системы. Решив, что кукуруза - ключ к решению проблемы кормов, Хрущев велел выбросить из оборота травы-предшественники и вместо них сажать ту же кукурузу. Плуг полез на луг, плуг распахивал целину, выпасы. Вскинулись пыльные бури, обмелели, заилились речки и речушки.
Государственный корабль задергался. Лишенные даровой рабочей силы из политзаключенных шахты и рудники, химические заводы оказались перед угрозой остановок. Получив паспорта, из деревень побежали колхозники. Все ждали каких-то решений, отвечающих новым условиям, но получили несравненную по своему легкомыслию программу: "Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!". Где-то к 1980 году.
К Хрущеву можно относиться по-разному. Я уже писал о том, что он сам и его действия были крайне противоречивыми. Но и время было крайне тяжелое, какое-то рваное со всех точек зрения. Ему досталось тяжелейшее наследство. Начало 1953 года, когда Сталин был еще живой, - это апогей самовластного безумия. Сотни тысяч людей пребывали в лагерях и тюрьмах "за политику". Продолжали считаться преступниками советские военнопленные, прибывшие из германских лагерей. Деревня нищенствовала. После войны совсем опустела. Каждодневно под вечер ходил по деревенской улице колхозный бригадир, как правило, инвалид. От избы к избе. И назначал взрослым работу на завтра. Шел он обреченно, ибо оставшиеся мужики, матерясь, кляли работу за "палочки", за трудодни. Дети с холщовыми сумками по колкой стерне собирали оставшиеся после уборки колоски. Но за это тащили в суд, если кто донесет. По вечерам, когда стемнеет, ходили копать подмороженную картошку себе и скотине на корм. Я не только видел все это, но и участвовал в этих "преступлениях", когда жил в деревне.
Хрущев начинал хорошо. Может быть, для интеллигенции это время было только "оттепелью", но для простого народа - весна. Пусть и ненастная, но весна. Пусть и короткая, но весна. Крестьяне получили паспорта, "зона оседлости" для них была ликвидирована. В столовых появился бесплатный хлеб. Невероятно, ибо свежи были в памяти и военные пайки, и хлебные карточки, и километровые очереди за хлебом.
Наступило время, когда на улицах, на вокзалах, в поездах появились молчаливые люди, которые по лагерной привычке берегли каждый дых, ходили, подшаркивая, и взахлеб курили цигарки... Отпущенные узники. Возвращались домой целые народы. В архипелаге ГУЛАГ закрывались лагеря. Срывалась колючая проволока, рушились вышки, усыплялись сторожевые собаки, натасканные на людей. Хрущевский большевизм избавлялся от части сталинского "приданого". Но о "советском Нюрнбергском процессе" за преступления против человечности власть и не помышляла.
В годы инструкторские я познакомился только с Лазарем Кагановичем, и то совсем случайно. Лежал в больнице на улице Грановского. Открылась фронтовая рана. В палате было четверо. Один из больных представился как член партии с 1902 года. Он рассказывал нам всякого рода случаи из своей жизни, с легкостью сыпал фамилиями "вождей", называл их уменьшительными именами, иногда поругивал.
- Никита? Кто он такой? Молотов? Да, знаю я его! Слушать было интересно, но верили мы далеко не всему,
что он говорил. Но однажды в палату энергично вошел крупный, плотного телосложения человек, быстро обвел всех глазами, поздоровался и направился в угол, где лежал наш одно-палатник. Я узнал пришедшего, но никак не мог поверить, что это он, Каганович, один из небожителей. Они долго разговаривали, вернее, спорили. Старик буквально нападал на Кагановича, иногда повышал голос. Он не раз вопрошал: а помнишь, как я тебя учил? А помнишь, что ты вытворял? И без конца спрашивал: почему так, почему эдак? Иногда Каганович огрызался. Видно было, как он начал уставать от "выволочки" своего старого воспитателя. После его ухода старик еще долго бушевал, выражая свое недовольство тем, что дела в стране пошли не туда, не по Ленину. А куда надо, он нам так и не поведал. Это было в 1954 году.
Во время начавшейся конфронтации с Китаем меня пригласил к себе секретарь ЦК Ильичев и сказал:
- Свяжись с Булганиным. Он ждет тебя. Суть дела в следующем. Китайское руководство распространяет тезис, что "старая гвардия" не поддерживает антикитайскую позицию Хрущева. На Политбюро решили поручить Булганину, уже отправленному на пенсию, выступить в печати на эту тему и заявить о полной поддержке линии партии. Писать статью поручается тебе. Хрущев об этом знает.
Я сделал вялую попытку уйти от поручения, сказав, что я не китаист, не знаю существа дискуссии, что в ЦК целых два международных отдела. Ильичев выслушал меня и сказал: "иди и пиши". Пошел. В голове ни единой путной мысли. Советоваться ни с кем не велено. Позвонил Булганину. Договорились встретиться на следующий день. Тем временем заставил себя сесть за статью, начал комбинировать разного рода штампы, опираясь на газетные статьи.
Наутро поехал к Булганину. Около подъезда ходят люди, все, как один, молодые и в белых рубашках. Дело было летом. Дверь открыл сам Булганин, пригласил в свою маленькую двухкомнатную квартиру. Был любезен, в хорошем настроении, видимо, от оказанного Политбюро доверия. Стал говорить о себе, в частности рассказал о деталях ареста, а потом и расстрела Берии, о генералах Москаленко, Батицком. Жукова не упомянул. Вспомнил и одну деталь. Когда наступила минута расстрела и Берия понял это, он в ужасе закричал: "Вы не можете этого сделать, не можете!"
Булганин рассказывал о расстреле Берии взволнованно, как о героическом эпизоде. Понятно, что я развесил уши, все это я слышал впервые. Потом пили кофе, он предложил коньячку. И только после этого перешли к делу. Поговорили. Николай Александрович возмущался поведением китайцев, но без фактов. Я понял, что он абсолютно ничего об этом не знает. Показал проект статьи. Мои беспомощные восклицания ему очень понравились. Он нахваливал их, полагая, видимо, что они уже утверждены в ЦК. Долго не хотел отпускать меня, говорил, говорил, всем своим поведением демонстрируя свою усталость от одиночества. Содержание статьи его мало интересовало. Договорились встретиться через два дня. Я доложил о встрече Ильичеву, упомянул о мальчиках у подъезда. Он позвонил в КГБ и сказал, что Яковлев выполняет поручение Политбюро
ЦК.
Тем же вечером переписал статью заново, утром показал Ильичеву. Тот поворчал, а он любил это делать ("Дерьмо, - говаривал он, - но еще не застыло"), сделал несколько замечаний. Я еще поработал, снова показал. Затем поехал к Бул-ганину. Тот снова говорил, говорил... Вскользь, на всякий случай, упомянул о своем уважении к Хрущеву, об их давней дружбе. Статью подписал не читая.
Мне стало жаль этого одинокого человека, которого ветер случайностей вынес на верхнюю площадку власти, а затем брякнул о землю. Серенький человечек, оставленный всеми бывшими "друзьями" коротать свое одиночество. Его выбросили на свалку, словно потрепанный ботинок, как и он туда же выбрасывал других.
Статью на Политбюро одобрили, но не напечатали. Решили, что использовать "бывших" в борьбе с китайским руководством - значит показать слабость данного руководства. "Не будем обращаться к старой рухляди. Своего авторитета хватит", - сказал Хрущев.
Третья встреча -? тоже случайная. С Молотовым. Это было весной 1973 года. Меня уже освободили от работы в ЦК. Перед тем как поехать в Канаду, мы с женой решили отдохнуть. В санатории "Барвиха" я встретил Сергея Михалкова. Отличный рассказчик, много знает. Михалков с юмором рассказывал о своих многочисленных встречах с руководителями партии и правительства, особенно в то время, когда они с
Регистаном сочиняли гимн. Мы часто гуляли по парку, однажды направились в сторону поселка Жуковка. Вдруг Михалков остановил меня и сказал:
- Смотри, Молотов идет!
Навстречу шел невысокого роста человек, чуть сгорбившись, с палочкой. Они оба обрадовались встрече, долго трясли друг другу руки. Обменялись обычными фразами о здоровье. Затем Молотов сказал:
- Представьте мне вашего спутника. Поздоровались. Неожиданно Молотов спросил меня:
- Это вы опубликовали статью в "Литературной газете"?
- Я, Вячеслав Михайлович. - Он имел в виду статью "Против антиисторизма", которую ЦК осудил, а меня направил на работу в Канаду.
- Прекрасная статья, верная, нужная. Я тоже замечаю тенденции к шовинизму, национализму и антисемитизму. Опасное дело. Владимир Ильич часто предупреждал нас об этом.
Он еще что-то говорил в том же духе. Затем Молотов и Михалков ударились в воспоминания. Я стоял и слушал. Так я "удостоился" похвалы человека, который долгое время был правой рукой Сталина, активным и убежденным его помощником по злодеяниям, лично, своей властью отправившим на тот свет тысячи людей.
И еще об одном партийном вожде стоит, пожалуй, рассказать. Кому-то из постоянных "сидельцев" на дачах, где писались разные документы, пришла в голову мысль приглашать на ужин интересных людей. Побывали у нас писатели, художники, кинорежиссеры. Рискнули пригласить Микояна -? он был уже в отставке. Анастас Иванович охотно принял приглашение. Рассказывал о Сталине, его врожденной подозрительности, недоверчивости. Говорил о растерянности Сталина в начале войны. Рассказал и о самоубийстве жены Сталина Аллилуевой. По его словам, он был свидетелем ссоры этой четы.
Микоян произвел на меня впечатление рассудительного человека. И снова возникал один и тот же вопрос: как он мог участвовать в той кровавой вакханалии, безжалостно отправлял на смерть невинных людей. Впрочем, он как-то сам сказал о себе и своих сподвижниках: "Все мы были мерзавцами". На подобное признание способен был еще только Хрущев.
С более поздними "вождями", послехрущевскими, я встречался на регулярной основе, но это уже не так интересно.
После смерти Сталина состоялось семь пленумов ЦК. На двух мартовских 1953 года все "небожители" клялись в вер ности друг другу и делили власть. В июне 1953 года выбросили из руководства Берию. В октябре 1955 года сняли Маленкова с поста предсовмина. В июне 1957 года удалили из руководства Маленкова, Молотова, Кагановича, а в октябре того же года - Жукова. В октябре 1964 года сняли и Хрущева.
Перечисляя хрущевские кадровые пленумы, я хотел бы обратить внимание только на одну сторону этого одиннадцатилетнего периода. Как голодные койоты, грызлись между собой все бывшие друзья, собутыльники, единоверцы. Выступали те же самые ораторы, но какие разные речи от пленума к пленуму! Позабыв о клятвах в вечной дружбе, презрев стыд, они поливали грязью любого, кто оказывался в роли очередного обвиняемого...
К концу учебы в академии я получил приглашение от Ярославского обкома КПСС стать директором пединститута, который я в свое время закончил. Согласился, не раздумывая. Семья тоже. Потихоньку стали собираться в родной город. Но вмешался ЦК КПСС. В 1960 году меня вернули в партийный аппарат. Секретарь ЦК Ильичев предложил мне пойти в сектор агитации, который возглавлял Константин Черненко - будущий генсек. Я отказался. И конечно же вовсе не потому, что там Черненко - он был свойский парень, мы его звали просто Костя, - а потому, что я знал все эти "потемкинские деревни" с агитаторами и агитацией. И все об этом знали.
Ильичев поморщился, но согласился, решив временно оставить меня в "свободном плавании". Через какое-то время меня перевели в сектор газет, о чем я и просил. Печать, особенно ее ошибки, была, как всегда, основной темой разговоров на разных партийных совещаниях, секретариатах. С тех пор как я себя помню в качестве журналиста и партийного работника, газеты, радио, а потом и телевидение постоянно работали в экстремальных условиях. Бесконечная череда снятий с работы, исключений из партии, выговоров, проработок, снижения тиражей в качестве наказания (тиражи определялись не подпиской, а решениями ЦК). Иногда, если "заблудившийся" редактор исправлялся, его подвигали поближе к власти, что изображалось как "доверие".
Особенно противны были жалобы местных партийных руководителей. Как только появлялся острый материал, немедленно в ЦК направлялась цидуля о том, что печать извращает факты, не показывает "огромную" работу парторганизаций, "игнорирует" достижения, на которых, мол, и надо воспитывать массы. И каждый раз приходилось разбираться и докладывать по сложившимся правилам.
И когда сегодня, спустя полсотни лет, слышу от нынешних функционеров и госчиновников разного рода претензии к печати, я с тоской думаю, что политическая культура, которую насаждали большевики, осталась на том же диком уровне, что и прежде. Как это старо и пошло. Печать душили все лидеры России. Впрочем, не все. Не делали ничего подобного Николай II, Горбачев и Ельцин.
Были, однако, и веселые минуты. Пару примеров. Состоялся Пленум ЦК компартии Литвы, который потребовал усилить партийную прослойку на кораблях рыболовного флота. На следующий день в республиканской партийной газете появляется отчет о пленуме под заголовком "Коммунистов и комсомольцев - в море". Редактора сняли с работы. Однажды на Пленуме ЦК компартии Украины раскритиковали руководителей птицеводства за снижение яйценоскости кур и гусей. Республиканская газета опубликовала отчет под заголовком: "Ударим яйцом по империализму". Редактора с работы не сняли, но партийный выговор объявили.
Вскоре меня перевели на должность заведующего сектором радио и телевидения. Дело было абсолютно незнакомое. Но постепенно втянулся в "информационную империю будущего". Когда перешел в новый кабинет, то увидел, что какие-то люди таскают в мою комнату свертки бумаг и складывают к стене.
- Что это? - спрашиваю.
- Тексты вчерашних радиопередач.
- Зачем они мне?
- Мы не знаем.
Позвал инструкторов сектора. Они мне объяснили, что такая практика существует с незапамятных времен. К чтению текстов передач привлекаются журналисты, в основном пенсионеры, они составляют обзоры. Время от времени эти обзоры рассылаются секретарям ЦК, а иногда выносятся на заседания Секретариата ЦК. "Проштрафившихся" наказывали.
Помню, как на Секретариате ЦК сняли сразу семь партийных выговоров с заместителя председателя телерадиокомитета Чернышева, поскольку его назначили послом в Бразилию, а выезжать на работу в зарубежные страны с выговором было нельзя. Один выговор он получил за то, что в эфире прозвучал гимн ФРГ вместо гимна ГДР. Другой за то, что сразу же после речи Хрущева об освоении целины по радио передали песню, в которой были слова: "Расскажи, расскажи, бродяга, чей ты родом, откуда ты..." Хрущева обидело слово "бродяга", он расценил его как некий намек.
Я распорядился больше не присылать эти бумаги, что было встречено одобрительно радиокомитетчиками. Скажу также, что за время моей работы в секторе никто из радиожурналистов не был наказан по партийной линии. Идеологический контроль остался, идеологический террор закончился.
Что еще добром вспоминаю из этого периода? Строительство нового телецентра "Останкино". Дело было так. Развитие телевидения в мире шло быстрыми темпами. Наша страна отставала. Наверху понимали, что у телевидения огромное будущее, но боялись, что оно может оказаться бесконтрольным из-за возможностей спутников. Различным институтам и научным центрам не раз поручалось исследовать способы защиты от зарубежного спутникового телевидения. Таких способов, разумеется, не нашлось.
На телевидении в это время работал Леонид Максаков - прекрасный человек, талантливый строитель. Он был заместителем председателя радиокомитета. Мы доверяли друг другу. Договорились, что он подготовит примерную смету строительства нового центра (в валюте и рублях). Когда подсчитали, то оказалось, что все это будет стоить 127 миллионов рублей. Пошел к Ильичеву, он был сторонник идеи строительства. Читал мою бумагу хмуро, долго ворчал, а потом сказал:
- Не дадут.
Посоветовал, однако, пойти к Устинову, который ведал, будучи в это время секретарем ЦК, оборонной промышленностью. Тот принял меня хорошо, поскольку перед этим я готовил для него по какому-то случаю доклад, который похвалил Хрущев. Показал Устинову все прикидки по строительству, он долго их изучал, а потом сказал, что такую сумму на Политбюро не утвердят, слишком велика.
- Давайте сделаем по-другому. Подготовьте проект общего решения Политбюро, без деталей, с поручением Совмину рассмотреть этот вопрос и внести предложения в ЦК. Совмин имеет право самостоятельно израсходовать на какой-либо объект до 50 миллионов рублей. А я с Косыгиным договорюсь. Лишь бы начать, будем выделять деньги частями.
Так и сделали. На строительство центра затратили гораздо больше денег, чем мы первоначально запрашивали. Честно говоря, меня не покидало недоумение, когда я наблюдал всю эту игру. Два секретаря ЦК и председатель правительства фактически обманывали Политбюро, хотя и в интересах дела. Потом я узнал о десятках и сотнях подобных обманов. О них знала вся номенклатура. Это был стиль работы. Гос партработников, особенно местных, оценивали как раз по их способности обвести вокруг пальца Госплан, Госснаб и правительство. Их называли "пробивными". К этому обману прикладывались еще и разные услуги, включая взятки и подарки.
Я в то время часто общался с Энвером Мамедовым - первым заместителем председателя Комитета по телевидению и радиовещанию. Умный и тонкий аналитик, проницательный человек, из которого ключом били идеи. Нас обоих не устраивало состояние информации. Люди предпочитали слушать иностранное радио, ибо наше гнало "сладкую жвачку" и "восторженную белиберду". В то же время руководство страны понимало, что свобода информации подорвет основания политической системы. Мы с Мамедовым, конечно, не заходили так далеко в своих разговорах. Мы заботились просто об информации. Подготовили даже макет новой информационной газеты, но из этого ничего не получилось.
Но как-то разговор зашел о второй программе радио. Туда сбрасывали все, что не годилось для первой программы. У нас с Мамедовым возникла идея сделать вторую программу информационно-музыкальной: пять минут информации, двадцать пять - музыки, и так круглосуточно. Долго спорили о названии. Сошлись на "Маяке". Но как только эта идея достигла ушей работников второго канала, забушевали страсти. Посыпались письма в ЦК. Люди боялись потерять работу. Да и в ЦК, кроме Ильичева, мало кто поддерживал эту идею - ломка была слишком крутой. Не в восторге был и Суслов, он сам работал при Сталине председателем этого комитета. Ему-то в основном и жаловались.
- Ищи дополнительные аргументы! - сказал мне как-то Ильичев рассерженным тоном.
В то время, как известно, существовала практика глушения иностранных передач. Бесполезная работа, но требующая огромных мощностей. К тому же цели своей этот треск глушилок не достигал. Уже за несколько десятков километров от крупных городов можно было услышать почти любые иностранные передачи - был бы хороший приемник. Министерство связи, занимавшееся всем этим делом, боясь гнева начальства, поставило особо мощные глушилки на здании Политехнического музея (около здания ЦК КПСС) и на Кутузовском проспекте (где жило большинство членов руководства ЦК).
И вдруг стрельнула лукавая мысль, а что, если глушить "иностранных злодеев" "Маяком"? Убить, так сказать, двух зайцев сразу. Я доложил об этом Ильичеву. Тот улыбнулся, понимал, что предложение с хитрецой, толку будет мало, но пообещал, что доложит Хрущеву. Через несколько дней Леонид Федорович пригласил меня и сказал, что Хрущеву идея понравилась, но надо утихомирить коллектив и председателя комитета Харламова, который уже сказал помощникам Суслова, что затея Яковлева ничего хорошего не принесет. Решили вынести вопрос на открытое партийное собрание телерадиокомитета. Обсуждение было бурным и долгим. Собрание поддержало мое предложение об организации информационно-музыкальной программы. 1 августа 1964 года радиостанция "Маяк" вышла в эфир.
Кстати, в 1968 году Андропов внес предложение о возобновлении глушения, причем втайне от отдела пропаганды. Политбюро приняло и это предложение. "Прогрессист и интеллектуал" пуще всего боялся правдивой информации и "буржуазной заразы".
К этому времени я уже зарекомендовал себя в глазах начальства как чиновник, способный что-то более или менее складно изобразить на бумаге. А поскольку начальство писать речи и доклады не умело, то создавались спецгруппы для подготовки текстов. Работали обычно за городом, на дачах ЦК. Такие выезды продолжались до двух, а то и дольше месяцев. Ели, пили, всего было вдоволь. Играли в домино, на бильярде. Заказчикам речей мы внушали, что работа трудная, требующая времени и больших усилий. На самом деле это было дружным враньем. То, что потом произносилось, можно было подготовить и за неделю.
Так я и попал, вместе со многими моими товарищами, в мутный водоворот бессмыслицы, полный цинизма и лжи, связанный с подготовкой "руководящих" докладов. Не буду рассказывать об этой однообразной рутине. Упомяну лишь о паре запомнившихся эпизодов.
Позвонил Ильичев и сказал, чтобы я сел за доклад к годовщине Октября для Подгорного, председателя Президиума Верховного Совета СССР. Я не стал собирать "команду", жаль было времени. Позвонил Александру Бовину, он работал в то время в журнале "Коммунист". Попросил его напи-сать международную часть, сам сел за внутреннюю. Через пару дней встретились, соединили обе части, однако дорабатывать не стали. Я послал текст помощникам Подгорного, полагая, что они сами найдут людей для доработки. Ждал звонка, но не дождался. Подумал, что кто-то еще готовит параллельный текст. Так часто бывало.
На торжественное собрание в Кремль не пошел - уехал с семьей в двухдневный дом отдыха. Но любопытство приве ло меня к телевизору. Доклад я услышал в том виде, в каком мы его подготовили. Без всяких поправок. В одном месте прозвучала явная политическая двусмысленность. По окончании доклада позвонил в приемную Подгорного и сказал, что при публикации доклада надо кое-что поправить. Оратора еще не было в его кабинете. Видимо, как всегда, "праздновали". Дежурный обещал доложить Подгорному о моем звонке.
Подождав еще час-два, позвонил снова. Дежурный сказал, что доложил Подгорному, но тот буркнул: "Пусть Яковлев сам и звонит в "Правду". Он писал, пусть он и исправляет". Подгорный был человек незатейливый. С тех пор я гораздо спокойнее, если не сказать - циничнее, стал относиться к подготовке разных текстов для высокого начальства.
Но самый памятной для меня была история, связанная с повестью Александра Солженицына "Один день Ивана Денисовича". Владимир Лакшин, работавший в журнале "Новый мир", рассказывал мне, как однажды на стол главного редактора "Нового мира" Александра Твардовского легла рукопись тогда еще мало кому известного автора. Она была написана на нескольких ученических тетрадях в клеточку и называлась "Щ-854" (таков был лагерный номер Ивана Денисовича). Как потом говорил Александр Трифонович, он начал читать рукопись поздно вечером и читал до утра. Утром позвонил помощнику Хрущева Лебедеву и попросил прочитать ее Хрущеву. Читка состоялась в один из вечеров на даче Хрущева. Читали помощник Лебедев, а под конец - жена Никиты Сергеевича.
На следующий день Хрущев стал обзванивать некоторых членов Политбюро и спрашивал: знают ли они такого писателя - Солженицына? Ответы были осторожными: никто не знал, но что-то слышал.
- Вот Лебедев пришлет вам рукопись, - она была уже размножена на ротаторе, - почитайте, а на очередном заседании обменяемся мнениями.
И одновременно Хрущев сказал Лебедеву:
- Готовьте книжку для опубликования. Это как нельзя кстати, очень важная иллюстрация к моей речи на XX съезде партии. Пусть почитают, что творилось в лагерях.
И добавил:
- Солженицын - писатель, переживший всю эту трагедию. Ему и веры больше.
Заседание Президиума ЦК Хрущев начал с вопроса:
- Прочитали? Ну, как?
По воспоминаниям людей, с которыми мне пришлось потом говорить, получается, что первым говорил Шелепин. Он считал, что публиковать книгу нецелесообразно. Это ударит по органам безопасности. Выступал Суслов. Он говорил об идеологической опасности - "и так слишком много сказано". (Кстати, некоторые высшие чиновники и в путинское время рассуждают в том же духе). Высказались почти все члены Президиума. Преобладающим было мнение: надо еще подумать, где и как публиковать. На все это чуть раздраженный Хрущев ничего не ответил и только спросил Лебедева:
- Когда мы сможем получить книгу из печати? Так Хрущев решил и этот вопрос. Единолично.
Но история имела свое продолжение. Повесть Солженицына стала литературным событием. Но не только. Это был мощный политический сигнал. Интеллигенция радовалась. Партаппарат почувствовал опасность. Посыпались письма с мест от партийных комитетов. Трудящиеся, оказывается, возмущены до самой крайности и требуют привлечь к ответ-ственности тех, кто опубликовал "эту клевету на советский строй". Хрущев понимал организованный характер политической атаки. Но сдаваться не хотел - не в его характере. Он добивается решения вынести тело Сталина из Мавзолея и дает прямое указание газете "Правда" опубликовать знаменитое стихотворение Евгения Евтушенко "Наследники Сталина", в котором поэт писал:
"И я обращаюсь к правительству нашему с просьбой: удвоить, утроить у этой плиты караул, чтоб Сталин не встал и со Сталиным прошлое... "
К сожалению, в стране после недолгой оттепели снова подули холодные ветры. Да и Хрущев начал дергаться. Нажим на него был неимоверным. Закончилось тем, что решили собрать пленум ЦК и обсудить состояние идеологической работы. Мне и своему помощнику Евдокимову Ильичев сказал, что, возможно, доклад на пленуме будет делать Хрущев, что большое место решено отвести Солженицыну, критике его "произведений". Вам поручается подготовить проект доклада. Ильичев говорил без энтузиазма. Он нервничал. Можете, сказал он, пригласить для совета академиков Федосеева и Францева. Больше никого. И помалкивать. На наше замечание, что мы не литературоведы, он ответил коротко: "Знаю".
Поехали вдвоем на загородную дачу. От Ильичева нам прислали ксерокопии текстов книг Александра Исаевича "В круге первом", "Раковый корпус", "Пир победителей" и что-то еще. Они были подготовлены в КГБ, засекречены, выданы нам под расписку. Каждый экземпляр имел свой номер. Иными словами, произведения Солженицына оказались на уровне высших государственных секретов. Смешно и горько.
Мы с Евдокимовым все это прочитали, начали гадать, к чему можно прицепиться. Ничего не получалось. Наши обвинительные формулы не выходили за пределы штампов, каких-то заклинаний. Пригласили академиков. Те тоже прочитали книги Солженицына, причем с большим интересом. Многоопытный Федосеев заключил, что, кроме раздела о по-литике партии в области литературы с упоминанием среди других имени Солженицына, ничего не получится. Язвительный Францев сказал, что, конечно, Суслов и Ильичев - "крупные литераторы", но о чем они хотят сказать на сей раз, ума не приложит. Упомянуть имя Хрущева он побоялся. С тем академики и отъехали.
Через какое-то время заглянул Ильичев - он жил на даче неподалеку. Евдокимов дал ему с десяток страниц текста, в котором говорилось о политике КПСС в области культуры и пару раз, наряду с другими, упоминался и Солженицын. Ильичев бегло просмотрел текст и сказал, что это совсем не то. "Принципы политики я лучше вас знаю", - сказал Леонид Федорович и добавил еще несколько едких слов. Но затем сообщил, что обстановка изменилась. Хрущева отговорили выступать по этому вопросу. Основной доклад будет делать Суслов, а текст напишут ему другие люди. А он, Ильичев, должен произнести пространную речь о социалистической культуре и нравственности, но там же сильно сказать о Солженицыне. Поэтому можете пригласить в помощь кого хотите. Мы обрадовались. Приехали спецы по литературным текстам, все прописали, получились обычные всхлипы по типу: "Ах, как нехорошо!" Мы ждали Ильичева, чтобы показать ему новое творение, но он не приехал, а вскоре позвонил по телефону и радостно сказал:
- Пленума не будет!
Мы тоже обрадовались и разъехались по домам.
Конечно же Ильичев обрадовался не потому, что он разделял взгляды Солженицына. Вовсе нет. Он понимал, что на пленуме наверняка подвергнут острейшей критике идеологическую работу. Это будет парад демагогии с требованиями "навести порядок", особенно в кадрах редакторов, и т. д. Суслов тоже побаивался, Хрущев не любил его.
Продолжая хрущевскую тему, расскажу о том, как непосредственно соприкоснулся с октябрьским пленумом 1964 года, освободившим Хрущева от должности хозяина страны.
Еще в августе - сентябре по аппарату поползли слухи о том, что Хрущев хочет обновить Политбюро, ввести в него новых людей. Но одновременно говорили и о том, что собираются освобождать Хрущева, но в это мало верилось. Сам же Хрущев, видимо, что-то чувствовал. Где-то в конце сентября 1964 года, направляясь в Европу, в Москве сделал остановку президент Индонезии Сукарно - "друг Карно", как его называл Хрущев. Это был день, когда Никита Сергеевич уже считался в отпуске. Вечером в Грановитой палате был устроен обед в честь высокого гостя. Было решено, что и на встрече, и на обеде за главного будет Николай Подгорный. Как рассказывал мне Леонид Замятин (он оказался там для подготовки "сообщения для печати"), обед был в узком составе. Неожиданно появились Хрущев и Микоян. Хрущев сел не в центре стола, как бы подчеркивая, что главный сегодня - Подгорный. Но к концу обеда, постучав по бокалу, неожиданно взял слово Хрущев.
- Дорогой друг Карно, я сегодня уже в отпуске и завтра вылетаю в Пицунду. Зачем улетаю,. сам не знаю. Но все Они, - он показал на сидящих за столом, - уверяют меня, что надо отдохнуть и полечиться. От какого недуга лечиться, тоже не знаю. Я спрашивал самого себя: ехать или не ехать? Но ведь Они желают мне здоровья. Спросил врачей, и те тоже говорят, что надо поехать недельки на две. Ну, уж раз врачи говорят, то, наверное, не грех и "подлечиться". Друг Карно, скажу тебе откровенно: у нас не все разделяют то, что я делаю. Критикуют, правда, не очень громко, но я-то знаю об этом. Ничего, приеду - все поставим на свои места.
14 октября, когда Хрущев вернулся из Пицунды, чтобы встретить Сукарно, я снова оказался, вспоминает Замятин, во Внуково-2. Перед отъездом в аэропорт мне позвонил Ад-жубей и спросил, еду ли я на аэродром и кто будет из Политбюро встречать Сукарно. Аджубей предложил мне поехать с ним. В машине спросил меня, знаю ли я, что идет заседание в Кремле и что готовится смещение Никиты. Ответил, что первый раз слышу об этом. Аджубей прищелкнул языком и после паузы сказал: "Ты не отходи от меня на аэродроме. Я еду встречать Сукарно. Понял?". По приезде во Внуково охрана провела Аджубея в комнату Политбюро. Я остался в зале и увидел в окно Семичастного, нескольких сотрудников охраны. Подрулил самолет, из которого вышел Хрущев и, как потом рассказывал Семичастный, спросил его:
- А где же все остальные ****и?
- Никита Сергеевич, идет заседание Президиума. Вас там ждут.
Там действительно ждали.
А теперь расскажу, как я сам попал в "большие забияки". К вечеру 12 октября меня пригласил к себе Суслов и начал неожиданный для меня разговор о Хрущеве. Необычность темы и характер сусловских рассуждений привели меня в растерянность. Я был в то время всего-навсего заведующим сектором, каких в ЦК было больше сотни. А Суслов - второе лицо в партии. В голове карусель, мельтешат всякие догадки. Суслов тихим, скрипучим голосом говорил, что послезавтра состоится пленум ЦК, на котором будет обсуждаться вопрос о Хрущеве. Сразу же после пленума в газете должна быть опубликована пространная редакционная статья. Суслов сказал, что мне поручается написать проект такой статьи.
Наступила пауза. Воспользовавшись ею, я спросил:
- Что может и должно быть в основе статьи? Суслов помедлил минуту, а затем сказал:
- Побольше о волюнтаризме, нарождающемся культе, о несолидности поведения первого лица государства за рубежом.
И замолчал, задумался. Прошло какое-то время, для меня оно казалось бесконечным. Наконец Суслов начал рассуждать о том, что надо посмотреть, как поведет себя на пленуме Хрущев. Затем добавил:
- Вы сами знаете, что делал Хрущев, вот и пишите. Завтра я буду на работе в восемь часов утра. Текст передадите в приемную в рукописном и запечатанном виде. Ильичев в курсе дела. Все.
На свое рабочее место я возвращался в большом смятении. Мысли путаные, какие-то суетливые... Что-то будет - ведь речь шла о творце антисталинского доклада на XX съезде, вокруг которого, не переставая, шла политическая борьба в партии. Пошел к Ильичеву. Тот сказал с растерянной улыбкой, что это он порекомендовал меня на роль сочинителя статьи. И откровенно добавил, что ничем помочь мне не может, ибо не собирается выступать на пленуме против Хрущева.
Решил поехать домой, лечь спать, завел будильник на три часа ночи, проснулся раньше и сел за стол. Слова не шли, формулировки получались вялыми, но все же мне удалось выдавить из себя страниц пятнадцать. В восемь часов утра я был уже в приемной Суслова. При входе в здание ЦК мой пропуск проверяли двое - второй человек явно не из КГБ. На полу в раздевалке сидели военные курсанты. Дворцовый переворот шел по всем правилам. В приемной Суслова уже собралось 5-7 человек. Помощник Суслова Владимир Воронцов подошел ко мне и сказал, что сейчас они перепечатают написанное мной, что я, наверное, захочу еще раз посмотреть и что-то поправить. Перепечатали, доработал, снова перепечатали. Отдал Воронцову. Он отпустил меня восвояси.
Пока сидел в приемной, понял, что люди с напряженными лицами, суетившиеся вокруг, готовят речь для Суслова на ту же тему. Ушел в плохом настроении, и не только потому, что не выспался. Статья не получилась. Кости без мяса. К тому же я лично продолжал стоять на позициях XX съезда, что сильно сдерживало в оценках, хотя меня, как и многих других, начали раздражать действия Хрущева и его окружения по созданию нового культа. Статья о пленуме была напечатана лишь через несколько дней после его окончания. В ней мало что осталось от моего текста, хотя в докладе Суслова на пленуме я услышал несколько знакомых фраз.
К Хрущеву можно относиться по-разному. Я уже писал о том, что он сам и его действия были крайне противоречивыми. Но и время было крайне тяжелое, какое-то рваное со всех точек зрения. Ему досталось тяжелейшее наследство. Начало 1953 года, когда Сталин был еще живой, - это апогей самовластного безумия. Сотни тысяч людей пребывали в лагерях и тюрьмах "за политику". Продолжали считаться преступниками советские военнопленные, прибывшие из германских лагерей. Деревня нищенствовала. После войны совсем опустела. Каждодневно под вечер ходил по деревенской улице колхозный бригадир, как правило, инвалид. От избы к избе. И назначал взрослым работу на завтра. Шел он обреченно, ибо оставшиеся мужики, матерясь, кляли работу за "палочки", за трудодни. Дети с холщовыми сумками по колкой стерне собирали оставшиеся после уборки колоски. Но за это тащили в суд, если кто донесет. По вечерам, когда стемнеет, ходили копать подмороженную картошку себе и скотине на корм. Я не только видел все это, но и участвовал в этих "преступлениях", когда жил в деревне.
Хрущев начинал хорошо. Может быть, для интеллигенции это время было только "оттепелью", но для простого народа - весна. Пусть и ненастная, но весна. Пусть и короткая, но весна. Крестьяне получили паспорта, "зона оседлости" для них была ликвидирована. В столовых появился бесплатный хлеб. Невероятно, ибо свежи были в памяти и военные пайки, и хлебные карточки, и километровые очереди за хлебом.
Наступило время, когда на улицах, на вокзалах, в поездах появились молчаливые люди, которые по лагерной привычке берегли каждый дых, ходили, подшаркивая, и взахлеб курили цигарки... Отпущенные узники. Возвращались домой целые народы. В архипелаге ГУЛАГ закрывались лагеря. Срывалась колючая проволока, рушились вышки, усыплялись сторожевые собаки, натасканные на людей. Хрущевский большевизм избавлялся от части сталинского "приданого". Но о "советском Нюрнбергском процессе" за преступления против человечности власть и не помышляла.
И все же, повторяю, Никита Сергеевич был утопист. Его утопии причинили немало бед. Лучше бы он не встречался "лицом к лицу с Америкой". Познакомившись с фермерством, он почему-то укрепился в мысли, что колхозы могут достичь эффективности фермерства. Хрущевское "головокружение" сосредоточилось на скупке у селян и горожан всей рогатой живности. Подруб подсобного хозяйства - большой грех Хрущева перед крестьянином, да и всем народом.
И каждый раз, когда проваливалась его очередная затея, он лихорадочно внедрял в жизнь новую утопию, искал новую палочку-выручалочку. Немалый вред получился и с отменой травопольной системы. Решив, что кукуруза - ключ к решению проблемы кормов, Хрущев велел выбросить из оборота травы-предшественники и вместо них сажать ту же кукурузу. Плуг полез на луг, плуг распахивал целину, выпасы. Вскинулись пыльные бури, обмелели, заилились речки и речушки.
Укрупнение колхозов - очень часто авосьное, дурное - все то же продолжение коллективизации, точнее, завершение ее. И все это ради внедрения социалистического постулата о преодолении различий между городом и деревней, между трудом умственным и физическим. Кажется, преодоление состоялось - ни ума, ни деревни.
У меня лично до сих пор вызывает щемящую боль постановление о лошадях. Непомерно суетясь, Хрущев простился с лошадью, которая веками тащила воз деревенской жизни. Пахала, возила, воевала, кормила и поила людей. Видимо, лошадь "позорила" социализм ржанием и тележным скрипом. "Самое механизированное сельское хозяйство в мире" (по выражению Хрущева) остракизировало лошадь, тогда как отнюдь не безмашинные американцы до сих пор держат для расхожих работ миллионы лошадей. И вот десятки лет охапку сена, воз дров, мешок зерна или молочную флягу у нас возили на тракторах с прицепами.
Хрущев видел отсталость страны, чувствовал трагический исход этой отсталости, но вместо здравых мер он постоянно искал "чудо-средства", которые вытащат страну из трясины.
Будь то кукуруза, целина, торфоперегнойные горшочки, химизация всей страны и прочее.
Хрущев - прежде всего вулкан энергии. И полезной, и вредной. Человек с маниловским самовыражением, но и жесткий прагматик. Хитер, но и по-детски наивен. Труженик и мечтатель, порой без меры груб и самодержавен. Экспериментатор. Непредсказуем, бесцеремонен, хваток и ловок. Всякий. В сущности, он и творец, но и жертва иррационализма. Конечно же он считал для себя святой однонотную мелодию "классовой борьбы", исполняемую на "марксистской трубе", но был не чужд и полифонии "живой жизни". Театрал, любитель русской классики, но и "хранитель большевистского огня в искусстве", часовой соцреализма, носитель большевистского абсурдизма.
Его обзывали "кукурузником" и "болтуном", он был героем анекдотного фольклора. Вспомним выставку живописи в Манеже, призыв "догнать и перегнать Америку"... И сразу же зароятся в памяти анекдоты, частушки, притчи. Вот уж, действительно, по Достоевскому - широк русский человек, не грех бы его и заузить. Вот уж, и впрямь, это лихое, молодецкое -o шапку оземь, башмаком по столу!
Духовным строителем моего отношения к Хрущеву был мой отец, крестьянин, участник гражданской и Отечественной войн, беспартийный, но живо интересующийся политикой. Когда Хрущев рассказал правду о Сталине, мой отец это одобрил.
- Правильно, - сказал он и повесил на стену портрет Хрущева. - В гражданскую мы ничего не слышали о Сталине.
Но как только Хрущев пустился в разные эксперименты в сельском хозяйстве, отец не выдержал и начал костерить его последними словами:
- Я-то думал, он от сохи!
После XX съезда казалось, что многие работники спецслужб понесут ответственность за свои преступления. Но назначение главой КГБ генерала Серова перечеркнуло эти надежды. Аппарат безопасности высоко оценил это решение Хрущева и ответил поддержкой в его борьбе за единоличное лидерство. Однако хитрец Хрущев понимал, что полностью положиться на верхушку спецслужб нельзя. Она была заквашена еще Сталиным. После его смерти единственно эффективной силой в борьбе за власть оказалась армия. Во главе ее стоял прославленный полководец Георгий Жуков. Именно к армии обратился Хрущев за помощью при аресте Берии и его сообщников. Армии доверили содержать их под стражей до суда в помещении командного пункта Московского военного округа, да и судимы они были Военной коллегией Верховного суда. Не будь Жукова, трудно сказать, как бы повер нулось дело с Хрущевым. Но, повторяю, именно эта роль и погубила Жукова. Документы свидетельствуют, что уже в августе 1957 года началась подготовка и к его смещению. Из стенограммы июньского пленума было вычеркнуто более трех десятков реплик самого Жукова и многие положительные оценки маршала, прозвучавшие в речах других участников пленума.
Например, из выступления Брежнева были изъяты фразы: "Тов. Жуков является твердым, волевым, принципиальным и честным человеком", "Мы с ним условились стоять на защите генеральной линии партии". Была вычеркнута реплика Жукова "о привлечении виновных в репрессиях к ответственности". На полях карандашная пометка: "Снято т. Брежневым".
В начале октября 1957 года пришел черед и Жукова. На пленуме ЦК маршал был обвинен в попытках принизить роль политорганов в армии, в бонапартизме, снят со всех постов и выведен из состава Центрального Комитета. Кстати, никто не заступился за Жукова. Маршалы охотно топтали маршала. Это был грязный поток безнравственности.
Кстати, все наши вожди, восходя на царство, начинали с демагогии о "порядке". Ленин и Сталин довели "порядок" до кровавых судорог, то есть до фашизма азиатского типа. Хрущев начал метаться из стороны в сторону в поисках какого-то другого "порядка", чем трупоедство Ленина и Сталина, но так и не понял, что газовой камерой для народа является сама система. Брежнев без конца говорил о "порядке", но так и не сказал, что это такое. На деле же его "порядок" был прост: пусть идет так, как идет. Андропов видел "порядок" в чуть-чуть подправленном большевизме. Черненко, судя по всему, все время спрашивал себя, как это он очутился на месте "вождя". Других идей не было. Горбачев тоже был за "порядок", но демократический, однако старый "порядок" испепелить не смог. Ельцин решил наводить порядок через новую Конституцию -? весьма демократическую. Путин тоже за "порядок", но в основном за такой, в котором опорой должны быть силовики и чиновники, а не институты гражданского общества.
Глава девятая ЛЕОНИД БРЕЖНЕВ
В аппарате ЦК существовала удивительная по разноцветью мозаика взглядов, но она как бы жила отдельно от практической работы. Да и сами отделы ЦК были разными по своим оценкам ситуаций и людей. Например, в ортодоксально-замшелом отделе оргпартработы меня считали "либералом", "идеологическим слабаком", а некоторые служащие международного отдела - "бархатным догматиком".
Расскажу о том, чему я был свидетелем при Брежневе.
Сегодня говорят, что при Ельцине страна погрязла в коррупции. Увы, ничего нового в этом нет. При Брежневе коррупция была не меньшей, только о ней знали не так уж мно го людей, это считалось государственной тайной. Воровство, бесхозяйственность, затыкание бесчисленных дыр за счет проедания национальных ресурсов все отчетливее обозначали обостряющийся кризис системы. Сплошной обман, показушная информация. Все старались написать ловкую записку об успехах: ах, как здорово работаем, какие прекрасные результаты! Каждая записка - это мольба: обратите внимание на верного солдата партии. И чем больше лжи, тем прочнее фундамент карьеры.
Я тоже подписывал записки подобного рода, сочиненные работниками Отдела. Особенно смешными выглядели доклады об агитационно-пропагандистской работе. Мы сообщали, сколько пропагандистов и агитаторов денно и нощно работают в том или ином регионе и в целом по стране, об их огромном влиянии на людей. А в жизни никто из партработников живого агитатора и в глаза не видел. Ну, иногда нам, работникам ЦК, во время командировок показывали какого-нибудь заведующего библиотекой или комсомольского работника -? вот они, агитаторы. Все знали, что это ложь. Но делали вид, что это правда.
Ложь пронизывала систему насквозь. Быстро якобы растут производительность труда и качество продукции. В это никто не верил, да и не мог поверить, ибо полки магазинов напоминали скелеты динозавров. Люди ездили за продуктами в Москву. Мои сестры из Ярославля регулярно приезжали в столицу, бегали по магазинам и в тот же день отправлялись обратно. Создавались группы для посещения театров, профсоюзы оплачивали билеты. Приехавшие весь день отоваривались, вечером шли в театр, высыпались там, а потом в автобус - и домой.
Череда спектаклей абсурда, порой с трагическим репертуаром, а порой - и с комическим. Пример. Своей рукой, никого не спрашивая, я вписывал имена главных редакторов газет, руководителей других средств массовой информации на представлениях к награждению высокими орденами, причем делалось это в связи с награждениями, скажем, за достижения в выращивании картошки, овощей, пшеницы, в области производства мяса и надоев молока. Однажды я в порядке шутки внес в список награждаемых своего заместителя Георгия Смирнова за выращивание хмеля. Он любил хмельное. Георгий получил орден Трудового Красного Знамени. Так вот и забавлялись. Секретари ЦК из этих списков никого не вычеркивали ибо не знали, кто и кого вписал. Члены ПБ активно добавляли к спискам своих любимых холуев.
Советская власть была тотально коррумпирована с самого начала своего возникновения - коррумпирована политически, коррумпирована идеологически, коррумпирована экономически, коррумпирована нравственно.
Расскажу о том, чему я был свидетелем при Брежневе.
Прежде всего, о закупках зерна и других продуктов сельского хозяйства за рубежом. На эти цели тратились огромные суммы, в то же время советское сельское хозяйство хирело на глазах. Половина выращенного урожая гибла при уборке, перевозках и хранении. Руководство как бы этого не замечало и тратило тонны золота на закупку сельхозпродукции. Только в 1984 году, то есть за год до Перестройки, Советский Союз закупил на Западе более 45 миллионов тонн зерна и зернопродуктов, 484 тысячи тонн мяса и мясопродуктов, более одного миллиона тонн масла животного и рас-тительного, других продовольственных товаров. За рубеж были отправлены огромные валютные суммы, вырученные за продажу газа, нефти, леса.
Я наблюдал эти закупки, будучи послом в Канаде. Они сопровождались взятками, дорогими подарками, подчеркнутым ухаживанием за руководителями советских делегаций. Когда началась афганская авантюра в 1979 году, заграница, как известно, отказала нам в продаже хлеба. В стране создалось тяжелое положение. Послы получили указание как-то уговорить руководителей государств продать хоть какое-то количество зерна. Я переговорил с министром иностранных дел Канады, но получил вежливый отказ. Но однажды в воскресенье к моей резиденции подъехала машина, за рулем премьер-министр Трюдо. Он частенько так делал. Стали пить кофе, разговаривать о разных разностях. Потом Трюдо говорит: "У вас, видимо, трудно с хлебом?"
-? Конечно, - отвечаю.
- Знаете, если без шума, то мы можем продать вам два миллиона тонн, только без всяких переговоров, пусть созвонятся ваши хлебные начальники с нашим "Пшеничным пулом" и договорятся. Я им скажу. Оформим потом.
Я немедленно послал телеграмму в Москву. Москва отреагировала быстро. Договорились. В портах стояли наши сухогрузы, пришедшие еще до начала афганских событий. Но уже после отгрузки зерна зачем-то приехала большая (человек 30) делегация из Москвы для переговоров, хотя все вопросы были уже решены. У нас и до сих пор любят туризм за государственный счет. Делегацию приняли на ура, поскольку продажа зерна была очень выгодным бизнесом. Номер в гостинице руководителя делегации состоял из целого этажа с сауной. Летали по стране на правительственном самолете. Я был на прощальном приеме, который устроили в честь руководителя делегации. Такого ужина по богатству всякой снеди не припомню. Даже руководителей государств принимали скромнее.
Обед давал министр сельского хозяйства Юджин Велан. Он в своих речах любил шутить. Поднял тост и за меня, наговорил всяких комплиментов, а потом сказал:
- Заслуги посла в развитии двухсторонних отношений столь велики, что мы готовы дать ему канадское гражданство.
- Согласен, - ответил я, - но с одним условием. Вы назначите меня канадским послом в США.
Раздались смех и аплодисменты.
Следующим вечером ко мне в кабинет буквально влетел резидент нашей разведки и сказал, что делегация отправила пароходом контейнеры с подарками.
- Что мне делать? - спросил он.
- Что тебе положено по правилам вашей конторы, то и делай.
Он послал телеграмму в Москву. На другой день получил ответ: не лезь не в свое дело. Но самое интересное произошло позднее. Стороной узнаю, что все члены делегации и еще часть людей из Внешторга, не имевшая ни малейшего отношения к закупке зерна, были награждены высокими орде-нами, а руководитель делегации получил звание Героя Социалистического Труда. О посольстве и не вспомнили. Все заслуги министерство приписало себе. Я читал записку по этому поводу. В ней говорилось, что министерские чиновники якобы сумели договориться с канадцами, используя свои старые связи.
Будучи в отпуске, спросил, как же так? В МИДе поулыба-лись и объяснили, что минторговцы вышли прямо на Политбюро, не спрашивая МИД. От радости, что закуплен хлеб, Брежнев подмахнул указ о награждении этих бездельников орденами. Кроме всего прочего, сыграло свою роль и особое отношение Брежнева к Патоличеву -? министру внешней торговли. Еще при Сталине в газете "Правда" появилась резко критическая статья о Брежневе, который был в то время секретарем Днепропетровского обкома партии. А Патоличев был секретарем ЦК по кадрам. Стоял вопрос о снятии Брежнева как развалившего работу в области. Патоличеву удалось спасти Брежнева. С тех пор они были дружны. Об этом номенклатура знала.
Закупки хлеба и других продуктов питания превратились в крупнейшие мафиозные операции. Например, когда при возили зерно в наши порты, сухогрузы стояли там месяцами неразгруженными. Почему? Да потому, что зерно привозили как раз во время уборки урожая, когда весь транспорт был занят. Зерно гнило. Потом секретари ЦК и руководители правительства раздавали это зерно по областям на корм скоту. Но не всем, а только тем местным "вождям", которые считались наиболее приближенными к ЦК, охотно славили Брежнева и Политбюро. Это были политические взятки протухшим зерном. Это была мафия, которая отнимала у страны золото и гнала его на Запад без какой-либо пользы для собственного народа.
Еще пример. Существовала, к примеру, всеми обласканная, не раз награжденная китобойная флотилия "Слава". Возглавлялась капитаном Соляником, Героем Социалистического Труда. Однажды "Комсомольская правда" опубликовала статью Аркадия Сахнина. В ней рассказывалось, что Фомин - секретарь райкома в Одессе, куда входила партийная организация флотилии, поднял вопрос о том, что на одном из китобойных судов творятся разного рода безобразия. Там работает нелегальная артель резчиков по кости. Делают безделушки из китового уса, красивые сувенирные изделия. Продают их в Австралии, Новой Зеландии и других заморских землях. На вырученные деньги покупают дорогие вещи - ковры и прочие ценности, которые везут на Украину и в Москву, где все это куда-то исчезает. Кроме того, газета поведала о том, что труд резчиков является каторжным. Более того, один из косторезчиков покончил жизнь самоубийством.
Разразился скандал. Первый секретарь ЦК Украины Шелест обвинил газету в клевете, требовал официального расследования. Суслов поручил мне (я уже исполнял обязанности заведующего отделом пропаганды) организовать проверку. Выяснилось, что газета права, что все серьезные факты являются верными, о чем было доложено в ЦК. Записку вынесли на рассмотрение Секретариата. Ко всеобщему удивлению, на заседание пришел сам Брежнев, что случилось впервые после того, как он стал генсеком. Он сел по правую руку от Суслова, который продолжал председательствовать. Обсуждение было закрытым. Сразу же сложилась какая-то тягостная атмосфера. Секретари ЦК выглядели хмуро, избегали смотреть на меня и главного редактора "Комсомолки" Юрия Воронова. Это был первоклассный спектакль, показывающий закоулки политических интриг в высшем эшелоне власти.
Суслов сказал, что не надо сейчас заслушивать редактора "Комсомольской правды" и руководителя отдела, поскольку они свою точку зрения изложили в статье и в записке. Он попросил Соляника рассказать о работе флотилии. Капитан говорил об успехах, о том, сколько прибыли добыто государству, как самоотверженно работает в тяжелейших условиях команда. Началось обсуждение. Практически все выступавшие защищали Соляника и разносили "Комсомолку". Упрекали отдел пропаганды за то, что он якобы "потакает" газетам, снизил требовательность и т. д. Вспоминали статьи, не имеющие отношения к данному делу. Обычная практика. Я пытался что-то сказать, но Суслов слова мне не дал. Короче говоря, обсуждение сводилось к тому, что статья порочит видного человека в партии и государстве, что виноват вовсе не Соляник, а виноваты те, кто напечатал статью и поддерживает ее.
Мы с главным редактором "Комсомольской правды" заупокойно переглядывались, ясно было, что наши дела плохи, попали словно караси на горячую сковородку. Понимали, что Брежнев пришел не для того, чтобы хвалить газету. Соляник повеселел, начал жаловаться на то, что подобные статьи ослабляют дисциплину, снижают авторитет руководства. Полный набор блудливых слов того времени.
Брежнев был хмур, слушал, наклонив голову. А выступающие все время пытались уловить его настроение. Но тут слово взял Александр Шелепин. Он начал свою речь примерно так. "О чем мы говорим? Оклеветали и оскорбили Соляника? Но ведь проводилась проверка. Давайте определимся. Если факты неверны, тогда давайте накажем главного редактора и тех, кто поддержал газету. Если же факты верные, тогда о чем разговор?" Речь Шелепина была напористой, в ней явно прослушивался вызов другим секретарям ЦК, а как оказалось, - и Брежневу.
Все притаились. Видимо, не могли понять, что тут разыгрывается. Это потом прояснилось, что игра была гораздо серьезнее, чем представлялось непосвященным. Брежнев промолчал, теперь все взоры обратились к Суслову - а что скажет он? Сначала Суслов произнес какие-то банальные слова об объективности, о необходимости беречь кадры. Казалось, что сейчас, как и все другие, обрушится и на газету, и на отдел пропаганды. Ничего подобного не произошло. В самом конце речи он произнес слова, которые я запомнил на всю жизнь.
- Правильно здесь все говорили, что нельзя Соляника оставлять на этой работе (хотя никто об этом и слова не ска зал). На флотилии вершатся плохие дела, один человек покончил жизнь самоубийством. Конечно, газета могла бы посоветоваться перед публикацией, но, судя по результатам проверки, там все изложено правильно.
На том и закончил свою речь. Спокойную и монотонную. Видимо, он знал о сути дела больше, чем все остальные. Мы с Вороновым повеселели, знали, что Суслов от своих слов не откажется. Секретари ЦК переглядывались, пытаясь понять, что произошло. Какие пружины сработали, чтобы так повернулось дело? Они явно попали впросак. А Брежнев так и просидел все заседание молча. Только в конце, когда все стали расходиться, он остановил меня и редактора "Комсомолки", поднял голову и зло буркнул:
- А вы не подсвистывайте!
И снова замолчал. Как потом стало известно, Соляник задаривал богатыми подарками и руководство ЦК, и правительство Украины, и многих в Москве, включая самого Брежнева, не говоря уже о соответствующих министрах.
Цензура цензурой, но все-таки в печати время от времени появлялись и неожиданные для ЦК статьи. Кроме случая с Соляником я помню статьи в "Правде" и "Комсомольской правде" о продолжающемся уничтожении Байкала бумажно-целлюлозным комбинатом, построенным на его берегу. Уникальность этого озера известна. Уверен, что в будущем пресная вода Байкала будет продаваться за золото, но об этом мало кто думал.
Газетные статьи вызвали острую реакцию со стороны промышленных отделов ЦК. Они подняли крик - опять нападки, ничего вредного там не происходит, с очистными сооружениями все в порядке. Мы начали готовить записку и вышли с особым мнением: газеты правы, надо создать комиссию для проверки фактов. Но обсуждение этой проблемы на Секретариате ничего не дало. Тем не менее Суслов вынес вопрос на Политбюро. Я не был на его заседании, но мне рассказывали, что обсуждение там проходило еще хуже, чем на Секретариате. Газеты подверглись резкой критике. Короче говоря, защитники Байкала потерпели очередное поражение.
Через какое-то время мне позвонил один из заместителей министра правительства России и сказал, что он встречался с одним из научных сотрудников, у которого есть интересные данные по Байкалу. Молодой ученый принес любительский фильм. Автор фильма черпает из Байкала воду и наливает ее в сосуд, потом берет рыбок и опускает их туда же. Рыбки дохнут. Воду он брал из мест, близких к комбинату.
Меня все это заело, особенно возмутило вранье промышленников и лицемерие секретарей и членов Политбюро ЦК. Все же отлично знали, что происходит с Байкалом на самом деле. На хозяйстве в Секретариате в то время был Андрей Кириленко. Я пошел к нему с этим фильмом. Поначалу он не хотел возвращаться к уже решенному вопросу, но все же согласился посмотреть фильм.
- Неужто это так, неужто не подделка? Слушай, а ты меня не подведешь, может, это какой-то монтаж или как там у вас называется?
Я ответил, что непохоже, люди понимают, какие в этом случае могут быть неприятности.
- Оставь мне фильм.
Недели через две меня приглашают на Политбюро, и там снова стоит вопрос об озере Байкал. Оказывается, Кириленко сумел показать этот фильм Брежневу и еще кому-то. На Политбюро доклада не было, только Кириленко рассказал о фильме. К этому времени и газеты дали дополнительный материал о том, как уничтожается жемчужина России. Завязался разговор. Брежнев занял вялую позицию - да, надо бы все это проверить. К сожалению, и на этот раз ограничились тем, что дали поручение комиссии во главе с академиком Жаворонковым еще раз "изучить и доложить Политбюро". Комиссия "изучила" и подтвердила свою прежнюю точку зрения. А Байкал страдает до сих пор. Страдает из-за преступного отношения к природе со стороны властей. В 2002 году вышло постановление о выделении дополнительных средств на очистные сооружения. Однако многие высокие чиновники до сих пор считают Байкал лужей после дождя. Высохнет - и ладно.
Подобных фактов, связанных с выступлениями газет, было очень много. Тогда, в эпоху цензуры, печать была под постоянным обстрелом номенклатуры. Правящая каста хотела постоянных и никогда не смолкающих аплодисментов, подтверждающих безусловное величие своих "деяний", в том числе и преступных. Единственно, что порой выручало, так это внутренние противоречия между самими "небожителями", о которых элита, включая газетную, кое-что знала. И пользовалась этим, публикуя критические статьи. Учитывали сие явление и мы в отделе пропаганды. Мы тоже играли. Не только в чужие игры, но и в свои.
Приведу один из многих примеров. Звонит мне Алексей Косыгин - председатель Совета Министров, и говорит, что в "Правде" опубликована неправильная статья об одном из министров, кажется, о Костоусове. В статье говорилось, что закупленное за рубежом новейшее оборудование валяется на заводских дворах, ржавеет и разворовывается. "Скажите об этом Зимянину (главный редактор "Правды")", - потребовал Косыгин. Я, естественно, пообещал выполнить указание, но не выполнил. Через некоторое время звонит первый заместитель Косыгина и тоже член Политбюро Дмитрий Полянский и произносит восторженные слова по поводу той же статьи. Как и Косыгин, Полянский попросил меня сказать об этом Зимянину. Я не выполнил и это указание. В какой-то мере рисковал, но понимал, что оба они хотят свести какие-то свои счеты чужими руками. Звонки подобного рода других высоких начальников случались чуть ли не каждую неделю.
После Сталина генеральные секретари партии, продолжая обладать огромной властью, становились все более зависимыми от всесильного партийного аппарата. На Политбюро, на пленумах и съездах руководители партии и правительства, как их называли, фактически произносили речи, подготовленные референтами различного ранга. Брежнев, например, во время подготовки своих речей сам никогда ничего не писал и даже не правил. Ему зачитывали текст, а он одобрительно кивал головой или, прервав, начинал рассуждать о том, что ему в голову приходило. Любил делиться воспоминаниями, поглаживая одновременно коленки сидящих рядом стенографисток.
Нет, все же я помню случай, когда Брежнев вмешался в текст. Александр Бовин, как правило, писал разделы о демократии, разумеется, о социалистической. Когда в очередной раз мы собрались в зимнем саду в Завидове зачитывать свои разделы, Бовин зачитал свой. И вдруг Брежнев говорит:
- Что-то буржуазным духом попахивает. Ты, Саша, перепиши.
Вечером Саша разделся до трусов, поставил перед собой бутылку и за ночь якобы "переписал", а на самом деле он вписал в текст несколько слов - "социализм", "социалистический", "коммунистический", наутро снова все это было прочитано Брежневу. Он сказал: "Это другое дело".
Все "вожди" верхнего эшелона в своих речах примеривались к текстам Генерального секретаря, подчеркивая, что они повторяют мудрые мысли самого Брежнева, хотя прекрасно знали, что это "мысли" его помощников. Продолжалась эпоха "Великого притворства". Однажды секретарь ЦК Капитонов попросил меня возглавить группу для подготовки его доклада. Поехали в Волынское. Вечером он заглянул к нам, спросил, как дела, добавив, что "полностью нам доверя ет". Мы поулыбались, подобные примитивные приемы были известны. Потом отозвал меня в сторонку и сказал:
- Слушай, Александр Николаевич, постарайся, чтобы в докладе не было ничего такого, чего еще не говорил Леонид Ильич. Ты же знаешь его мысли.
Молчалив, вежлив и пуглив был Иван Васильевич.
Несмотря на то что бурный этап хрущевской "оттепели" закончился еще при Хрущеве, остатки теплого воздуха продолжали греть души тех, кто не переставал верить в оздоровляющую силу десталинизации. Борьба за продолжение курса XX съезда практически осталась только в сфере литературы и публицистики. Эти годы шли под знаком непримиримых схваток двух литературных направлений. Одно нашло свое пристанище в журнале "Новый мир" Твардовского, другое - в "Октябре" Кочетова. К последнему примыкал комсомольский журнал "Молодая гвардия".
Я был не только в курсе, но и в гуще тех событий, поскольку литературные журналы были в двойном подчинении: отдела пропаганды и отдела культуры. Либерально-демократическая позиция "Нового мира", который отстаивал курс на восстановление исторической правды во всем, что было связано с эпохой Сталина, на ослабление цензурного гнета, пользовалась высоким авторитетом в творческом мире. Позиции "Октября" того времени были иные, а вернее, противоположные. Он отвергал ориентацию "Нового мира". В грубой, часто в оскорбительной манере отстаивал охранительные позиции в художественном творчестве, а главное - выступал против критики культа Сталина.
Парадоксальность ситуации заключалась в том, что "Новый мир" действительно стоял на позициях решений XX съезда, а "Октябрь" и "Молодая гвардия" выступали против. Строго говоря, последние занимали практически антипартийные позиции, если судить о них мерками решений XX съезда, но симпатии партийного аппарата (в значительной его части) были на стороне "Октября" и "Молодой гвардии". Руководство ЦК видело нелепость ситуации, но оно само продолжало находиться в состоянии неопределенности. Оно не возражало бы отказаться от решений съезда, но боялось последствий такого шага, которые трудно было предсказать. Вот эта двойственность отражалась и на политике в области литературы и искусства.
Чтобы как-то сбалансировать ситуацию, на Секретариате ЦК принимается решение опубликовать в "Правде" статью, осуждающую "крайности" в полемике между "Новым миром" и "Октябрем". Статье придавалось особое значение. Ее редактировал лично Суслов. Но баланса явно не получилось. По сути своей она была направлена против "Нового мира". Власти все очевиднее отдавали предпочтение "Октябрю", его идеология была гораздо ближе номенклатурным настроениям, поскольку журнал без конца клялся в верности линии партии. Цензура практически "заморозила" лагерную тему в литературе. Была наглухо закрыта информация о сталинском терроре и неготовности СССР к войне с фашистской Германией. Все реже и реже упоминался и сам XX съезд. Началась "ползучая реабилитация" Сталина.
Тогда я долго думал о том, как мне следует поступить. Пройти мимо, не заметить -o совесть не позволяла. Поднять вопрос официально - бесполезно, ибо я знал, что верхний эшелон власти мечтал о бесконтрольной власти, какая была у диктатора.
И все же 19 июня 1970 года я направил в Политбюро официальную записку под названием "О некоторых публикациях об И. В. Сталине". Я писал о том, что некоторые газеты и журналы занялись безудержным восхвалением Сталина. Так, в журнале "Огонек" (Љ 19, 1970 г.) напечатано интервью с министром внешней торговли Патоличевым. Восторгу нет границ. "Сталин вышел навстречу, каждому пожал руку и пригласил всех к большому столу... Сталин рассказал... Сталин добавил... Сталин внимательно выслушал... Сталин не спешил нас отпускать, подходил то к одному, то к другому..." и т. д. - в коротком материале 16 раз сказано о том, что сделал Сталин. Маршал Голованов ("Октябрь Љ 5, 1970 г.) восторгается "терпимостью Сталина, строгим соблюдением им принципа коллегиальности, социалистической законности, внимательным его отношением к тем людям, которые подвергались необоснованным репрессиям".
Не буду утомлять читателя бредовыми высказываниями некоторых других авторов, включая стихотворцев. Упомяну только в порядке очищения совести, что в записке было несколько коротких пассажей с критикой и крайностей негативных оценок. Их неловко читать сегодня. Но это был 1970, а не 2005 год, то есть 35 лет назад.
Твардовский без устали воевал с цензурой, писал письма в ЦК, в секретариат Союза писателей СССР. И все чаще встречал нежелание обсуждать проблемы журнала. Более того, последовала команда Союзу писателей укрепить журнал "надежными кадрами". Но при этом было сказано, что будет лучше, если Твардовский сам подаст в отставку. В руководстве Союза писателей тоже не было единства. Авторитет Твар-довского был столь внушителен, что простым росчерком пе pa решить проблему оказалось невозможным. Нужен был повод, скандал, который бы помог решить вопрос об укреплении редколлегии и замене главного редактора.
Такой повод нашелся. Журнал "Молодая гвардия" опубликовал одну за другой статьи литературных критиков М. Лобанова "Просвещенное мещанство" и В. Чалмаева "Неизбежность". Лобанов обвинял интеллигенцию в "духовном вырождении", говорил о ней с пренебрежением как о "зараженной мещанством" массе, которая "визгливо активна" в отрицании духовных ценностей и разрушительна для самих основ национальной культуры. Вызывающим в статье было и то, что официальный курс на повышение материального благосостояния людей автор объявил неприемлемым для русского образа жизни. "Нет более лютого врага для народа, чем искус буржуазного благополучия", ибо "бытие в пределах желудочных радостей" неминуемо ведет к духовной деградации, к разложению национального духа. Лобанов рекомендовал властям опираться не на прогнившую, сплошь проамериканскую омещанившуюся интеллигенцию, а на простого русского мужика, ибо только он и способен сохранить и укрепить национальный дух, национальную самобытность. Иными словами, пусть "русский мужик" остается темным и голодным, но зато сохранит "национальный дух". Что это означает, никому неведомо - ни тогда, ни сейчас. Статья Лобанова озадачила многих - и писателей, и политиков.
Пока власти приходили в себя, журнал публикует статью Чалмаева "Неизбежность". Как и Лобанов, он тоже осуждал "вульгарную сытость" и "материальное благоденствие". В статье имелось немало прозрачных намеков на то, что русский народный дух не вмещается в официальные рамки, отведенные ему властью, как и сама власть никоим образом "не исчерпывает Россию". Такой пощечины власти снести уже не могли. На статью Чалмаева буквально обрушился пропагандистский аппарат партии, в обращение был запущен термин "чалмаевщина".
Не прошел мимо этих публикаций и журнал "Новый мир". Александр Дементьев резко раскритиковал статью Чалмаева. Дементьев рассуждал в том плане, что Чалмаев говорит о России и Западе языком славянофильского мессианства. От статьи Чалмаева - один шаг до идеи национальной исключительности и превосходства русской нации над всеми другими, до идеологии, которая несовместима с интернационализмом. Дементьев соглашался, что в современной идейной борьбе соблазн "американизма" нельзя преуменьшать, однако и преувеличивать его тоже не надо.
Вокруг статьи закипела бурная полемика, результаты которой дорого обошлись "Новому миру" и всему думающему сообществу. Появилось гневное письмо одиннадцати литераторов, опубликованное в июле 1969 года в журнале "Огонек" (главным редактором тогда был Софронов) под громыкающим названием: "Против чего выступает "Новый мир"?". Письмо было подписано Алексеевым, Викуловым, Ворониным, Закруткиным, Ивановым, Мелешкиным, Проскуриным, Прокофьевым, Смирновым, Чивилихиным, Шундиком. В письме говорилось: "Вопреки усердным призывам А. Дементьева не преувеличивать "опасности чуждых идеологических влияний", мы еще и еще раз утверждаем, что проникновение к нам буржуазной идеологии было и остается серьезнейшей опасностью". Оно может привести "к постепенной подмене понятий пролетарского интернационализма столь милыми сердцу некоторых критиков и литераторов, группирующихся вокруг "Нового мира", космополитическими идеями".
Слава богу, далеко не все писатели были согласны с крикливыми обвинениями "одиннадцати". Эту группу называли в ту пору "молотобойцами", "автоматчиками", "лакировщиками". В начале августа 1969 года шесть членов правления Союза писателей - Симонов, Сурков, Исаковский, С. С. Смирнов, Тендряков, Антонов, обратились в "Литера-турную газету" с просьбой опубликовать их ответ на письмо "одиннадцати". Газета письмо не опубликовала. Тогда на обвинения "Огонька" ответил сам "Новый мир". В девятом номере за 1969 год была помещена заметка "От редакции", в которой была дана аргументированная отповедь одиннадцати сочинителям письма.
Из Секретариата ЦК последовало указание руководителям Союза писателей Федину и Маркову побеседовать с Твардовским и сказать ему: пусть корректирует курс журнала или уходит, пока не поздно. Уходить Твардовский отказался. Смысл его суждений сводился к следующему: "Если там, в ЦК, хотят, чтобы я ушел, пусть вызовут меня, скажут, в чем я виноват, и я уйду. Меня назначал Секретариат ЦК, пусть он меня и снимет". Но в ЦК уже договорились не принимать его даже для разговора. Александр Трифонович догадывался об этом, ибо его многократные письма и звонки секретарям - от Брежнева до Демичева - с просьбой о приеме оставались без ответа.
А тут еще в зарубежной прессе - в ФРГ, Франции, Италии - была напечатана поэма Твардовского "По праву памяти". Эта поэма стояла в июньском номере журнала "Новый мир", но была изъята цензурой без объяснения причин. Напрасно Твардовский доказывал, что за рубежом поэма опубликована без его ведома, а лучшим ответом будет публикация поэмы в советском журнале. Он предложил обсудить поэму на секретариате Союза писателей.
Секретариат состоялся 9 февраля 1970 года. Однако на повестке дня оказался другой вопрос: "О частичном изменении редколлегии журнала "Новый мир"". Из редколлегии были убраны ближайшие сподвижники Твардовского: Лакшин, Кондратович, Виноградов, Сац. В состав редколлегии введены: Болыпов - 1-й заместитель главного редактора, О. Смирнов - заместитель главного редактора, Рекемчук, Овчаренко. Твардовский тут же заявил, что подобные "частичные изменения" для него неприемлемы. 12 февраля 1970 года Твардовский написал заявление о своей отставке. Так был "выдавлен" из "Нового мира" великий поэт и гражданин.
Тем временем "Молодая гвардия" публикует третью статью - "О ценностях относительных и вечных", продолжающую линию статей Лобанова и Чалмаева. Ее автор Сема-нов тоже славил "национальный дух", сделал вывод о том, что "перелом в борьбе с разрушителями и нигилистами произошел в середине 30-х годов", то есть в разгар репрессий. Словно и не было XX съезда. Подобное кощунство над трагедией народа, оправдание репрессий буквально шокировали общество. Посыпались письма в ЦК. Появились возмущенные отклики в "Комсомолке", "Литературке", "Советской культуре". Адепты сталинизма явно перебрали. Собранные нашим отделом письма я направил в Секретариат ЦК. У меня состоялся обстоятельный разговор по этому поводу с секретарем ЦК Демичевым.
Отдел пропаганды и отдел культуры получили от Суслова и Демичева указание "поправить" журнал. Была подготовлена достаточно резкая статья для журнала "Коммунист". "Подобного рода авторам, -- говорилось в статье, - выступающим преимущественно в журнале "Молодая гвардия", следовало бы прислушаться к тому рациональному, объективному, что содержалось в критике статьи "Неизбежность" и некоторых других, близких к ней по тенденции. К сожалению, этого не произошло. Более того, отдельные авторы пошли еще дальше в своих заблуждениях". В статье подчеркивалось, что линия, обозначившаяся в журнале "Молодая гвардия", придает журналу "явно ошибочный крен".
Я участвовал, по поручению Суслова, в подготовке и окончательной редакции этой статьи. Последовали и оргвыводы: Секретариат ЦК снял Никонова с поста главного ре дактора журнала "Молодая гвардия". Вместо него был назначен Иванов - его заместитель, по своим взглядам он ничем от Никонова не отличался, но из конъюнктурных соображений открестился от статей указанных выше авторов. Будучи на беседе в отделе, он говорил, что не разделяет взгляды вульгарных "почвенников".
В конечном же счете ситуация с "Новым миром" и "Молодой гвардией" ясно показала, что либерально-демократические надежды к началу 70-х годов явно потускнели. Их оттеснила на обочину охранительная тенденция, в которой отчетливо пробивалось стремление реабилитировать Сталина, отгородиться понадежнее от внешнего мира и завинтить гайки после "оттепели". В открытую заявляли о себе мощные шовинистические и антисемитские настроения. Заметно их оживление и в начале XXI века.
И все же, несмотря на жесткие меры в отношении либеральных тенденций, внимательный наблюдатель мог заметить, что аппарат партии постепенно терял контроль над духовной жизнью общества. Он метался - то громил, то уговаривал, то подкупал. Руководство партии панически бо-ялось свободы творчества и свободы слова. Здесь и было главное противоречие. С одной стороны, нельзя было открыто поддерживать шовинизм и антисемитизм, да еще в исполнении убогой писательской группировки. Но либерально-демократические позиции и вовсе были чужды настроениям верхушки партии. Ее руководство попало в капкан, который само себе поставило блудливым "выполнением" решений XX съезда.
В целом же общественные настроения тогда были очень смутные. Несмотря на ужесточение идеологического контроля, единомыслие заметно сдавало свои позиции даже в партийной среде. Однажды, еще до отъезда в Канаду, где-то году в 70-м, я отправился по делам в Краснодар. На другой день туда приехал Голиков - помощник Брежнева по пропаганде и сельскому хозяйству. Голиков - заядлый охотник, приехал сюда по этой причине. Поселились в партийной гостинице. Вечером зашел Григорий Золотухин - первый секретарь крайкома партии. Выпили, стали играть на бильярде. Завязался разговор.
Мы с Голиковым заговорили о положении в писательской среде. Модная тогда тема, поскольку именно в писательской организации постоянно шли споры между различными группировками, открыто выражались и разные взгляды, в том числе о роли литературы в обществе. Весь свой темперамент Голиков обрушил на "Новый мир", на Твардовского, Симо нова, Евтушенко, Астафьева, Быкова, Абрамова, Гранина, Бакланова, Овечкина и многих других наиболее талантливых лидеров творческой интеллигенции. Он упрекал и меня за мои дезориентирующие, с его точки зрения, записки в ЦК, например о журналах "Октябрь", "Молодая гвардия", о газете "Советская Россия", о военно-мемуарной литературе.
Спор был долгим и достаточно эмоциональным. Суть его сводилась к следующему: Голиков пытался доказать, что писатель в условиях "обострения классовой борьбы" должен служить власти четко обозначенными политическими позициями. Я же утверждал, что талантливая книга - как раз и есть высшее проявление того, что называется служением народу и обществу. "Очернители", как тогда называли писателей критического реализма, включая деревенщиков, значительно больше приносят пользы стране, чем "сладкопевцы", которые своими серыми сочинениями сеют бескультурье.
В частности, зашел разговор о дневниковых записках Симонова о войне. Я читал их. Голиков утверждал, что Симонов слишком много пишет о хаосе и поражениях, выпячивает глупость и безответственность командиров, противопоставляя им героизм солдат. Я, естественно, не мог согласиться с подобной точкой зрения, пытался объяснить ему, что в дневниках Симонова - реальная фронтовая жизнь, они не искажают правду о войне, а, наоборот, вызывают чувства гордости за солдата. Спорили и о конкретных произведениях писателей-деревенщиков, которые, по мнению Голикова, подрывают веру в колхозный строй, извращают положение на селе.
Григорий Золотухин внимательно слушал нас, а затем, обращаясь к Голикову, сказал:
- Слушай, Вить, ты ответь мне на такой вопрос. У нас в крае десятки формально организованных писателей, больше сорока. Так вот, кто поталантливее, те против нас, но их мало. С просьбами не обращаются, жалоб не пишут. Те же, кто за нас, - одна шантрапа, все время толкутся в моей приемной, чего-то просят, кого-то разоблачают. Скажи мне, Вить, почему так получается?
- Плохо работаете с интеллигенцией, - буркнул Голиков.
-? Это понятно, - ответил Золотухин. - Пошли выпьем, да и спать пора.
Функции отделов пропаганды и культуры были в известной мере разными. Наш отдел выходил на сцену лишь в случаях, когда дело касалось непосредственно политики. Напри мер, однажды "Октябрь" напечатал передовую статью сугубо антисемитского характера. Интеллигенция, по мнению журнала, плохо помогает партии воспитывать советский народ в духе коммунизма. Обвинения были достаточно банальными, сами по себе они не заслуживали внимания, если бы не объяснения причин такой позиции. Все это происходит потому, утверждал "Октябрь", что большинство интеллигенции состоит из евреев.
Я долго думал над тем, что делать с этой статьей. Пригласил главного редактора Кочетова, стал с ним разговаривать, но он уперся, пытался доказать, что статья не антисемитская, она - об идейных колебаниях интеллигенции. Писать записку в ЦК КПСС о том, что журнал проповедует антисемитизм, было делом бесполезным. В лучшем случае на ней рас-пишутся секретари ЦК - читали, мол. Надо было как-то схитрить, например сослаться на какое-нибудь партийное решение. Я рассчитывал на то, что Суслов очень берег статус уже принятых решений, поэтому решил напомнить о так называемой "махаевщине". Был в начале 30-х годов такой Ма-хаев, активный проповедник антисемитизма. Уловка сработала. Моя записка была вынесена на обсуждение Секретариата ЦК. Заседание было закрытым, чтобы поменьше народу знало о существе дела. Суслов в мягкой форме начал втолковывать Кочетову, что надо быть внимательнее. Неко-торые статьи вызывают нежелательную реакцию, которая нам, в ЦК, не нужна. В сущности, шел разговор единомышленников, но один из них, который постарше, внушает младшему, что тот не всегда аккуратно себя ведет. На сей раз Кочетов, понятно, соглашался с критикой.
На другой день мне позвонил Суслов. Он сказал, что беседует с Кочетовым, и попросил меня встретиться с писателем. Минут через десять - пятнадцать заходит ко мне совершенно другой Кочетов, улыбающийся, доброжелательный. Сказал, что ЦК преподал ему хороший урок. Упомянул, что его не было в редакции, когда печаталась статья, иначе он не пропустил бы подобной чепухи.
Не сложились у меня отношения и с руководством газеты "Советская Россия", когда ее редактировал генерал Московский. Однажды он позвонил мне и сказал, что собирается напечатать статью с критикой бардов, разных шансонье, которые, по его мнению, несут в себе реакционное начало мелко-буржуазности, расхлябанности. Кроме того, упомянул, что в статье он хочет критически отозваться и о Владимире Высоцком, который постепенно превращается в кумира молодежи и разлагает ее мелкобуржуазной ущербностью.
Меня насторожила его информация. Попросил прислать мне гранки статьи. Прочитал. Статья была разбойной. Сказал генералу, что я против этой публикации. Но вдруг дней через пять статья появилась на страницах газеты. Я спросил редактора, в чем дело? Он в достаточно наглом тоне ответил, что согласовал эту статью с моим заместителем Дмит-рюком, курирующим печать. А также кое с кем и повыше. Потом оказалось, что он звонил по этому поводу своему приятелю - помощнику Брежнева Голикову. Меня все это задело и в личном плане, но главным образом потому, что статья действительно была хулиганской. Решил написать записку в ЦК, хотя был почти уверен, что никто ее рассматривать не будет. Ошибся. Суслов вынес вопрос на рассмотрение Секретариата.
В ходе обсуждения он сослался на письмо Московского и Голикова, в котором говорилось о том, что отдел пропаганды слабо борется с разного рода ревизионистскими настроениями среди интеллигенции, поддерживает музыкальный ширпотреб на радио и телевидении, а это мешает борьбе за "подлинное искусство". Меня упрекали, что я не поддерживаю ту часть литературного цеха, которая стоит на партийных позициях, но благоволю к тем, кто отличается неустойчивостью, идейными вихляниями и прочими грехами. В порядке психологического нажима на Суслова Московский заявил, что с их письмом ознакомлен сам Брежнев. Вот тут они крепко про-считались. Суслов не любил подобные ссылки. Да и Брежнев не указ Суслову, если речь шла об идеологии.
Генерал Московский, известный политической окаменелостью, был верным сторожем в лавке идеологического старья. Его выступление было агрессивным. Как потом выяснилось, они с Голиковым заранее договорились, что генерал заявит о необходимости кадровых изменений в отделе пропаганды, ведь должность заведующего отделом была вакантной. К тому же было известно, что Голиков сам хочет стать заведующим отделом. Знал об этом и Суслов. Равно как и о том, что Голиков постоянно пишет записки Брежневу о ревизионизме в аппарате ЦК. Агрессивность Московского и ссылки на Брежнева вконец испортили спектакль, затеянный редактором газеты и Голиковым. Они упирали на идеологическую сторону вопроса, а Суслова эта сторона дела в данном случае мало интересовала. Он спросил Дмитрюка:
- Вы давали разрешение на публикацию статьи? -Да.
- А где вы в это время были?
- В больнице.
- Если в больнице, то должны были лечиться, а не руководить отделом, тем более что в отделе есть человек, который отвечает за его работу.
Затем Суслов спросил меня:
- А вам звонил Дмитрюк, когда давал согласие на публикацию?
- Нет.
- Товарищ Дмитрюк, как же вы можете работать в ЦК, так грубо нарушая партийную дисциплину?
Затем, обращаясь к Московскому, Суслов спросил:
- Товарищ Московский, это правда, что вам не рекомендовали печатать статью?
-? Да. Но вопрос принципиальный, и я счел возможным посоветоваться с товарищами из Секретариата товарища Брежнева. Тут Суслов совсем рассердился.
- Постойте, а кому ЦК поручил оперативное руководство печатью? Насколько я понимаю, отделу пропаганды. В чем дело, товарищ Московский?
Об этом заседании Секретариата долго вспоминали в аппарате ЦК. Состоялся своего рода показательный урок. Суслов напомнил номенклатурной пастве, кто есть кто в партии. Брежнев побаивался Суслова, но верил ему, может быть, больше, чем другим. Когда предварительно решали, кем заменить Хрущева, упоминалась и фамилия Суслова. Но он отказался и поддержал Брежнева. Такое не забывается. По той же причине Суслов нередко принимал самостоятельные решения.
В конце заседания Суслов заявил: "Вы, товарищ Московский, имейте в виду, что в партии одна дисциплина для всех и вы обязаны ей следовать. А вам, товарищ Дмитрюк, надо сменить место работы". Так оно вскоре и случилось.
Несмотря на то что Брежнев устраивал всех, закулисная борьба не утихала. Если говорить об общей фабуле номенклатурной возни, то я помню, что в аппарате жужжала, как муха, идея о том, что во главе страны должен стать Косыгин - тогда Председатель Совета министров. Спокойный, неразговорчивый человек. Профессионален, деловит. Ему с трудом удавалось играть роль лояльного брежневского соратника.
Как-то я привез из Канады министра иностранных дел Шарпа. На встречу с Косыгиным пришлось лететь в Пицунду, где он отдыхал. Перед встречей Алексей Николаевич пригласил меня пройтись по берегу, чтобы послушать информацию по Канаде, в которой он незадолго до этого побывал.
Я рассказывал, он внимательно слушал. Задавал вопросы. Сказал мне, что знает о моих хороших отношениях с премьером Канады, жена которого, Маргарет, переписывалась с дочерью Косыгина Людмилой.
...Берег моря, тишина, мы одни, течет спокойная беседа... Казалось, можно откровенно поговорить не только о Канаде - но и о положении в своей стране... Я маялся, все порывался начать настоящий разговор, но так и не решился. Что-то сдерживало. Да и Алексей Николаевич был скуп на слова.
Помимо ориентации на Косыгина, существовал и другой фронт - молодежный. Так называемая "молодежная группа" видела во главе партии Шелепина. В аппарате, и не только в центральном, активно "обсасывалась" информация из Монголии. Там побывала партийно-правительственная делегация во главе с Шелепиным. Одно из застолий, видать, было особенно обильным. Упившись, провозгласили тост за будущего генерального секретаря Шелепина. Тем самым судьба молодежного клана была предрешена. Но Брежнев дал им возможность "порезвиться" еще какое-то время и проявить себя не только в застольях, но и в более трезвой обстановке.
Вскоре состоялся пленум ЦК. Со своим заведующим Сте-паковым я шел пешком со Старой площади в Кремль. В ходе разговора он буркнул: "Имей в виду, сегодня будет бой. С Сусловым пора кончать. Леонид Ильич согласен". В кулуарах, еще до начала пленума, ко мне подошел Николай Его-рычев - первый секретарь Московского горкома КПСС - и сказал: "Сегодня буду резко говорить о военных, которых опекает Брежнев". Я не советовал Николаю Григорьевичу выступать на эту тему, сказав ему, что аудитория еще не готова к такому повороту событий.
- Нет, я уже решил. Вот увидишь, меня поддержат.
Егорычев произнес хорошую речь, острую, без оглядок. Он критиковал министра обороны Гречко за бездарное участие в арабо-израильской войне, за дорогостоящую и неэффективную противовоздушную оборону, в частности, Москвы. Имелись и другие острые пассажи. Но главное было не в этом. Партийных иерархов больше всего насторожил агрессивно-наступательный тон выступления.
Оратору на всякий случай слегка поаплодировали. Все ждали реакции президиума пленума - таковым по традиции всегда было Политбюро. Там заметно суетились, забегали помощники и чиновники из общего отдела.
Я сидел и переживал за храбреца, ждал речей в его поддержку, но их не последовало. Наутро выступил Брежнев с критикой Егорычева. Естественно, что, получив такую "высокую команду", выступающие начали говорить о том, что атака против военных принесет только вред обороноспособности и авторитету вооруженных сил. Егорычева вскоре освободили от работы. Сначала послали в какое-то плодо-во-овощное министерство. Он и там стал проявлять деловую активность, что тоже не понравилось. Тогда его направили послом в Данию.
Вскоре освободили от работы заведующего нашим отделом Степакова, тоже причисленного к "молодежной группе". Как мне потом говорили, я был тоже в списке людей, которых "молодежная группа" якобы намеревалась использовать в будущем руководстве. В каком качестве, не ведаю. Об этом мне сказал, сославшись на Микояна, первый заместитель председателя Гостелерадиокомитета Энвер Мамедов, впоследствии уволенный с работы по настоянию Лигачева.
Хотел бы обратить внимание на то, что главными действующими лицами "малого заговора", если был таковой, оказались Шелепин - перед этим председатель КГБ, Степа-ков - бывший начальник УКГБ по Москве и Московской области, Месяцев - следователь по особо важным делам еще при Сталине. Все из спецслужб. Что касается Егорычева, то он, скорее, был человеком, разделявшим позиции Косыгина. Вскоре были освобождены со своих постов и менее значительные работники номенклатуры из окружения Ше-лепина.
Конечно, расстановка политических сил, о которой я пишу, не могла быть постоянной. Как и раньше, еще со времен Ленина, разные группы и группочки то возникали, то исчезали. Бесконечные склоки, доносы и подслушивания, клятвы в вечной дружбе и верности, которых не было и не могло быть в политике. Этикой и не пахло, моралью - тоже. Лицемерие и предательство были ведущими принципами политического поведения правящей элиты. Взаимная ненависть снова выплеснулась наружу в условиях нового витка драки за власть.
Итак, моего начальника Степакова направили в 1969 году послом в Югославию. Я оставался исполняющим обязанности заведующего, в коем качестве пребывал четыре года. Слава богу, меня так и не утвердили в роли заведующего отделом. Это теперь "слава богу". А тогда? Тогда было горько. Тебе не доверяют, тебя игнорируют. А раз Брежнев не доверяет, все должны "соответствовать". Таковы законы номенклатуры. С напряжением я ожидал нового начальника. Было так заведено, что пришедшие к власти немедленно предлагают на место первых заместителей своих людей. Вот тут передо мной всерьез встала проблема выбора: или вести себя так, чтобы "зарабатывать энтузиазмом" новую должность, или подыскивать для себя новое место работы, или продолжать работать без оглядки на будущее.
В первые же дни самостоятельной работы раздался телефонный звонок первого помощника Брежнева Георгия Цуканова. Он вкрадчиво спросил:
- Ну, как теперь будем показывать деятельность Леонида Ильича?
Я, конечно, почувствовал подвох. Простой, кажется, вопрос, но содержание было "богатое". В нем и неудовлетворение работой моего предшественника, и прощупывание моих настроений, и приглашение к разговору на эту тему. В голове замелькали варианты ответа. Остановился на очень простом, но тоже многозначительном. Я сказал:
- В соответствии с решениями ЦК.
- Ах, вот как, ну-ну.
Цуканов все понял. Мало сказать, что его не удовлетворила казенность ответа. Он ждал "новаторских" и "смелых" предложений, замешанных на энтузиазме. Их не последовало. Я, хотя и не сразу, понял, что в ЦК мне не работать. Наверное, это чувство постоянного ожидания отставки и подвигло меня к поведению, выглядевшему порой донкихотством. Интуиция не подвела меня и на сей раз.
Когда освободили Степакова, я был в резиденции Брежнева Завидово. Сочиняли очередное "нетленное". Арбатов, мы с ним играли на бильярде, сказал мне: "Тебе, Саша, надеяться не на что. Тебя не утвердят". Тогда мы были с Арбатовым в "никаких отношениях". Это потом стали друзьями. Тем же вечером Александр Бовин с присущей ему прямотой сказал: "Ты, Саша, не расстраивайся, мы тоже подложили дерьма в твой карман". Надо полагать, соответственно настроили Андропова.
Следующим вечером Брежнев пришел в комнату, где обычно по вечерам собирались все "писаки", сел рядом со мной и спросил:
- Ну, кого назначать будем на пропаганду?
Виктор Афанасьев - главный редактор "Правды" -? предложил кандидатуру Тяжельникова - секретаря Челябинского обкома КПСС, своего земляка. (Через восемь лет он все же стал заведующим этим отделом.) Все другие промолчали. Я думаю, мои огорчения того времени понятны. Теперь-то я рад, что не взлетел на эту орбиту. Куда бы унес этот полет, одному Создателю известно. И все же в то время я долго не мог понять, в чем дело. Но однажды Александров, помощник
Брежнева, посоветовал переговорить с Андроповым, и все, мол, будет в порядке. Я не прислушался к этому совету, на поклон не пошел. Все это походило на политическую вербовку.
Повторяю, я продолжал работать в неутвержденном качестве заведующего отделом еще четыре года, пока не написал статью "Против антиисторизма", опубликованную 15 ноября 1972 года в "Литературной газете". В ней я публично определил свои позиции по дискуссии на страницах журналов "Новый мир", "Октябрь" и "Молодая гвардия". Показал статью академику Иноземцеву, помощнику Брежнева Александрову, консультанту отдела культуры ЦК Черноуцану, главному редактору "Комсомолки" Панкину. Все они одобрительно отнеслись к статье. Дал ее почитать и секретарю ЦК Демичеву. В своей манере он выразил сомнение относительно публикации, но по содержанию статьи замечаний не высказал.
Моя статья, как и статья Дементьева, была выдержана в стиле марксистской фразеологии. Я обильно ссылался на Маркса и Ленина, и все ради одной идеи - предупредить общество о нарастающей опасности великодержавного шовинизма, агрессивного местного национализма и антисемитизма. Критиковал Лобанова, Чалмаева, Семанова и других апологетов охотнорядчества. Вот тогда я и заработал кличку "русофоба".
Главный редактор "Литературки" многоопытный Александр Чаковский спросил меня:
- А ты знаешь, что тебя снимут с работы за эту статью?
- Не знаю, но не исключаю.
Брежневу не понравилось то, что статья была опубликована очень близко по времени к его докладу (декабрь 1972) о 50-летии образования СССР. Поскольку я участвовал в подготовке и этого доклада, то, согласно традиции, не должен был в это время выступать в печати: нельзя было, как говорилось тогда, "растаскивать идеи". Кроме того, секретари ЦК компартий Украины и Узбекистана Шелест и Рашидов, угодничая, а может быть, и по подсказке сверху, инициировали обращения местных писателей, в которых говорилось, что я "обидел старшего брата", безосновательно обвинив некоторых русских писателей в великодержавном шовинизме, а местных - в национализме. В то же время я получил более 400 писем в поддержку статьи, их у меня забрал Суслов, но так и не вернул. Куда он их дел, не знаю до сих пор.
Разрушительный шовинизм и национализм под флагом патриотизма пели свои визгливые песни. Уверен, что и сегодня в разжигании национализма в России во всех его фор мах и на всех уровнях значительную роль играют люди и группы, которые рядятся в одежды "национал-патриотов". Я понимал тогда чрезвычайно опасную роль националистических взглядов, но у меня и мысли не возникало, что они станут идейной платформой хаотического распада страны, одним из источников русского фашизма, за который народы России заплатят очень дорого, если не поймут его реальную опасность сегодня. Пока что понимания нет.
Меня за эту статью обсуждали на Секретариате ЦК. Обсуждали как-то вяло - я ведь участвовал в подготовке разных докладов почти для всех секретарей ЦК. Когда я попытался что-то объяснить, Андрей Кириленко, который вел Секретариат, заявил:
- Ты меня, Саша, в теорию не втягивай. Ты учти - это наше общее мнение, подчеркиваю, общее (он, видимо, намекал на отсутствовавшего Суслова). Никаких организационных выводов мы делать не собираемся, но ты сделай выводы из сегодняшнего обсуждения, - добавил он.
Незадолго до этого у меня была встреча с Брежневым, который пожурил меня за статью, особенно за то, что опубликовал без его ведома. В конце беседы сказал, что на этом вопрос можно считать исчерпанным. И в знак особого доверия барственно похлопал меня по плечу.
Сразу же после Секретариата я зашел к Демичеву. Повел я себя агрессивно. В ходе разговора о житье-бытье сказал, что, видимо, наступила пора уходить из аппарата. Демичев почему-то обрадовался такому повороту разговора. Как будто ждал.
- А ты не согласился бы пойти директором Московского пединститута?
Я понял, что вопрос обо мне уже предрешен, но ответил, что нет.
- Тогда чего бы ты хотел?
- Я бы поехал в одну из англоязычных стран, например в Канаду. Демичев промолчал, а я не считал этот разговор официальным. Утром
лег в больницу. И буквально дня через два получил решение Политбюро о назначении меня послом в Канаду. Из "вождей" я зашел только к Федору Кулакову, с которым у меня сложились приличные отношения. Просидели у него в кабинете часов до двенадцати ночи. Он рассказал, что на Политбюро активную роль в моем освобождении играл Полянский. Суслов молчал. Брежнев спросил, читал ли кто-нибудь статью? Демичев не признался. Эту информацию подтвердил потом и Пономарев.
Андрей Громыко перед моим отъездом в Канаду пригласил меня к себе и дал только один совет: "Учите язык, слушайте по телевидению религиозные проповеди. Они идут на хорошем, внятном английском языке". В тот же день зашел к Василию Кузнецову - первому заместителю министра. "Я знаю, - сказал он, - ты расстроен. Это зря. Со мной была такая же история. Мне сообщили, что я освобожден от работы председателя ВЦСПС и назначен послом в Китай, когда я был на трибуне Мавзолея во время демонстрации".
Расскажу теперь, снова нарушая хронологию событий, о "чехословацком" эпизоде в моей жизни. В тот день, когда советские войска в августе 1968 года уже вошли в Чехословакию, меня пригласил к себе секретарь ЦК Демичев и сказал, что есть поручение Политбюро выехать мне завтра в эту страну во главе группы руководителей средств массовой информации в распоряжение Кирилла Мазурова - члена Политбюро. Задача: помочь информационно чехословацким товарищам в создании рабоче-крестьянского правительства во главе с секретарем ЦК Алоизом Индрой. Я сказал ему, что обо всем этом слышу первый раз.
- Скоро сообщат. На месте все узнаешь, - сказал Демичев.
Команда журналистов была сформирована без меня и до моего назначения. В руководители намечался кто-то другой. Быстро получили документы. Полетели самолетом Министерства обороны, который вез туда еще семьдесят связисток, которые должны были заниматься спецсвязью между Москвой и военными в Праге. Вместе со мной полетели заместитель главного редактора "Правды" Стукалин, заместитель председателя телерадиокомитета Мамедов, редакторы газет "Красная звезда", "Труд", "Сельская жизнь" - всего около двадцати человек. Полетели в неизвестность. Приземлились на аэродроме в Миловицах.
Шел третий день оккупации. Первое, что меня ударило словно дубинкой по голове, - это виселицы с повешенными муляжами наших солдат. Поехали на автобусе к зданию аэропорта. Там небольшая изгородь, стоят чехословацкие солдаты, а на въезде лозунг "Ваньки убирайтесь к своим Манькам". Вот тебе и "вечная дружба". Из горячей ванны, да в прорубь. Приехали в посольство, ночевать там негде, в посольстве жило большинство членов Политбюро чехословацкой компартии. Спали они в кабинете советника-посланника Удальцова. Зашел к Мазурову, к послу Червоненко. Делать нечего, сидим, ждем. На второй день после приезда зовет Кирилл Трофимович и говорит: "Ты знаешь, дело сорвалось.
Президент Свобода отказался утвердить временное правительство во главе с Индрой".
Спрашиваю: "Что будем делать?" "Военные собираются разбрасывать листовки, - сказал Мазуров. - Посмотри их". Посмотрел. Оказались, как говорится, ни в цвет, ни в дугу. Во дворе посольства военные начали жечь разные бумаги, подготовленные на случай прихода к власти нового прави-тельства. Возникла идея возобновить издание газеты "Руде право", главным редактором которой был Швестка, он же секретарь ЦК КПЧ. Я подошел к нему в коридоре посольства. Он, обливаясь потом, ходил по этажу, без конца звонил кому-то по телефону. Говорю ему, что надо бы возобновить издание "Руде право". Он отвечает, что ни в редакцию, ни в типографию не пойдет, потому что его там "не поймут".
Опять пошел к Мазурову, рассказал ему о разговоре. Он посмеялся и посоветовал поискать какой-то другой выход. Карлу Непомнящему из АПН пришла в голову мысль позвонить в Дрезден и спросить, нет ли там шрифтов и наборщиков с чешским языком. Оказалось, есть, остались со времен войны. Непомнящий и еще один работник полетели в Дрезден и выпустили "Руде право". К сожалению, на обратном пути вертолет, на котором летели наши коллеги, был сбит. Оба товарища вместе с пилотом погибли. На том выпуск "Руде право" и закончился. Я сказал Мазурову, что моя миссия, как говорится, закончилась, не начавшись. Он согласился. Я улетел домой.
В то время я был руководителем рабочей группы по составлению новой Конституции. В составе группы были виднейшие юристы страны. Аппарат Президиума Верховного Совета представлял Анатолий Лукьянов. Должен сказать, что в то время он играл положительную роль в подготовке Конституции. Ее проект лежит где-то в архиве. У меня осталось впечатление, что для того времени проект был достаточно прогрессивным. Нечто сносное было по правам человека, о самоуправлении и что-то там еще, я уже запамятовал.
Раздается телефонный звонок Подгорного. Просит прислать ему последний вариант проекта Конституции. Подгорный претендовал на то, чтобы возглавить всю эту работу - он был Председателем Президиума Верховного Совета. Но я знал, что "небожители" наверху очень ревностно относятся друг к другу, следят за каждым шагом своих коллег. Поэтому я тут же позвонил Черненко, приближенному Брежнева. Он сказал, что ни в коем случае не передавать никаких текстов кому бы то ни было. Докладывать только Брежневу.
Поскольку у меня с Черненко были приличные отношения, я ему напомнил, что только что вернулся из Чехословакии.
- Ну и что ты там увидел?
Я рассказал. Реакция неожиданная: немедленно к Брежневу. Жди звонка. И верно. Брежнев принял сразу же.
- Ну, рассказывай. Тут мне Костя кое-что сообщил любопытное.
Я все повторил, сказав при этом, что, исходя из реальной обстановки и накала страстей, надо поддержать Дубчека, альтернативы ему в этой ситуации нет. Критиковать без конца Дубчека за то, что он окружил себя "не теми людьми", бессмысленно. Он и сам не волен решать многие вопросы, ему надо дать возможность проявить себя "хозяином". Иначе в Чехословакии будет и дальше расти неприязнь к СССР. Рассказал ему о лозунгах, плакатах, радиопередачах. Поделился своими впечатлениями от митинга на центральной площади, на котором я присутствовал, подчеркнул, что конфликт не утихает, а обостряется. Защитников прежней власти не видно. Когда говорят, что рабочие хотят пройтись по улицам, чтобы дать отпор "контрреволюции", это вранье. Брежнев слушал внимательно, ни разу не перебил. Поблагодарил. Потом долго молчал, о чем-то думал. И совершенно неожиданно произнес озадачившую меня фразу:
- Знаешь, я прошу тебя не рассказывать все это Косыгину.
Кто его знает, возможно, были какие-то разногласия. Спустя некоторое время меня пригласил Суслов и тоже попросил рассказать о Чехословакии. Он знал о моей встрече с Брежневым. В конце беседы спросил: "А не кажется ли вам, что Удальцов - советник-посланник - перегибает палку в оценках, уж очень он агрессивно настроен против Дубчека. Его рекомендации в отношении Индры тоже не оправдали себя". Суслов был прав по существу, но мы с Удальцовым были в дружеских отношениях, и потому я отделался общими фразами о сложной обстановке, в которой столкнулись разные интересы.
Я продолжал работать над проектом Конституции. Но прошло месяца два, и меня опять вызывает Демичев. Леонид Ильич просит тебя полететь в Прагу и связаться там с работниками ЦК, поспрашивать у них, на какое возможное сотрудничество могут пойти две партии в настоящий момент. Полетел. На сей раз остановился не на чердаке посольства, а в нормальной гостинице. Утром иду в ресторан. Подошел официант. Я на русском языке заказал завтрак. Он записал и ушел. Жду пятнадцать минут, жду полчаса. Ни официанта, ни завтрака. Пересел за другой стол, подальше от первого. Снова официант, но другой. Я обратился к нему на английском. Он быстро побежал на кухню. И буквально через две-три минуты у моего стола появились два официанта.
Через посольство попросился на встречу в ЦК КПЧ. Принял меня заведующий отделом, занимавшийся информацией. Собеседник был хмур, даже головы не поднял. Я что-то там говорил. Выслушав, он ответил, что пока возможностей для сотрудничества между партиями нет. Не созрели условия. Я, конечно, спросил, является ли это официальной точкой зрения, он ответил: "Да. Мне поручено вам об этом сказать". Вернулся в Москву, как говорят, несолоно хлебавши. Доложил Демичеву. Он попросил рассказать об этом в отделе ЦК, занимавшемся соцстранами.
Понаблюдал и за нашими армейскими порядками. Армия вошла в Прагу под командованием генерала Павловского. Грязные гимнастерки и брюки, драные сапоги. Когда они выходили патрулировать улицы, стыдно было смотреть. Да и солдаты чувствовали себя неловко. Поскольку дел никаких нет, ходил по улицам, наблюдал разные сценки. Группы пражской молодежи часто толпились около наших танкистов. Разговоры были горячими. Наши ребята особенно обижались на обвинения, что они "оккупанты".
- Какие оккупанты? Какие оккупанты? Мы спим на земле под танками, а оккупанты спали бы с вашими бабами в ваших квартирах!
Нашим солдатам, конечно, не хотелось признавать, что они были действительно оккупантами.
Я рад, что тогда удалось побывать в Чехословакии и самому увидеть, что там происходило на самом деле. "Пражская весна" научила меня многому. После Будапешта и Праги я понял, что социалистическое содружество в том виде, в каком оно сложилось, является химерой, не имеет ни малейшей перспективы. Невольно приходили в голову кадры кинохроники о том, как восторженно встречали жители Праги наши войска, освободившие Чехословакию от гитлеризма. И какое ожесточение во время "пражской весны". Вот они, горькие плоды безумной сталинской политики.
Я полагал, что моя чехословацкая эпопея закончилась. Оказалось, нет. Я получил указание подготовить перевод с чешского книги "Семь пражских дней". Перевели. Разослали этот сборник по узкому кругу лиц -? членам Политбюро, секретарям ЦК, международным отделам, в телерадиокомитет, КГБ, ТАСС и в "Правду". И вдруг на одном из секрета риатов ЦК в конце заседания Суслов говорит: "Товарищ Яковлев, останьтесь. Тут есть вопрос". И зачитывает документ под названием "О самовольной рассылке зам. зав. отделом пропаганды ЦК т. Яковлевым книги "Семь пражских дней. 21 -27 августа 1968 года", содержащей грубые антисоветские измышления". Я оцепенел. Суслов спросил меня, кому разослана книга. Я перечислил. Тогда он обратился к представителю общего отдела и попросил дать ему список людей, кому направили сборник. Посмотрел. Совпало с моей информацией. Суслов спрашивает:
- Слушайте, мы что, не доверяем этим людям? Потом поднял голову и сказал мне:
- А вы поаккуратней.
Меня эта возня удивила, особенно формула "самовольная рассылка книги, содержащей грубые антисоветские измышления". Откуда все это пошло? Оказывается, инициатива исходила из секретариата Брежнева. Суть склоки заключалась в том, что в этой книге на чешском языке была одна листовка, содержащая оскорбительные слова лично в адрес Брежнева. Я не включил ее в книгу, но когда посылал экземпляр для Брежнева, этот листочек вложил отдельно. Голиков показал книгу генсеку, обратив особое внимание на злополучную бумажку. Тот возмутился, решив, что листовка эта есть во всех экземплярах. Как я об этом узнал? Суслов, ведя Секре-тариат, сказал: "Что-то я страничку о Леониде Ильиче не нахожу". Я ответил, что ее и нет, она направлена только Брежневу. Потом Суслов попросил меня прислать ему эту листовку.
Увы, таковы нравы аппарата. Никогда не знаешь, кто и по какому поводу тебя подставит. Вот так и держалась дисциплина, основанная не на чувстве личной ответственности, а на страхе, на подсиживаниях, на интригах.
В те годы мне пришлось еще раз побывать в США в составе официальной делегации журналистов. Возглавлял ее главный редактор "Известий" Лев Толкунов. Весьма интересная поездка. К журналистике и к средствам массовой информации в США интерес, как известно, очень большой. Чиновники, как и везде, не любят журналистов. Не любят, но побаиваются и считаются с ними. Правила другие. Критика обжигает карьеру.
Нас принимали хорошо. Правда, не везде, но в целом хорошо. Мы встречались с разными людьми. Запомнилась встреча с Джейн Фондой. Она пригласила нас на свою виллу в горах, это в Калифорнии. Туда же пришел цвет Голливуда - артисты, художники, режиссеры. Джейн в то время резко выступала против войны во Вьетнаме. Зная, что я из ЦК, она подошла ко мне. Я тогда еще не забыл английский язык. У нас завязался интересный разговор об американской внешней политике. Джейн назвала ее провокационной, критиковала Москву за то, что она недооценивает опасность американского милитаризма. Сложилась странная ситуация. Я говорил Джейн, что она, вероятно, не во всем права, что международные отношения - материя сложная, за теми или иными позициями стоят реальные интересы. Но собеседница была неумолима, стояла на своем. Собравшиеся вокруг нас люди с интересом слушали этот спор, улыбались, но не вмешивались. Джейн Фонда была остра на язык и убедительна. Вечер прошел прекрасно.
Потом Джейн вышла замуж за владельца Си-эн-эн Теда Тернера. Когда я был в Политбюро, они зашли ко мне. Пригласили на вечеринку, посвященную своему семейному союзу. Но я не смог там присутствовать, был в какой-то командировке. Жаль, конечно. Думаю, что они обиделись. Думаю так потому, что последующие две встречи с Тернером ?- на Играх доброй воли в Ленинграде и в его штаб-квартире в Атланте -? были вежливыми, но суховатыми.
Вспоминается еще один эпизод из журналистской поездки, на этот раз смешной. Приехали мы в один из маленьких городков на юге Техаса. Обратили внимание на то, что в местной газете о нас не появилось ни единого слова. Вечером состоялся прием, организованный одним из богачей. Он занимался весьма своеобразным бизнесом - покупал человеческие скелеты в Индии, приводил их в надлежащий вид и продавал в школы и университеты в США. Заядлый охотник, он путешествовал по Тибету, Монголии, по горам Киргизии, Казахстана. Рослый детина с грубоватыми манерами.
Беседуя с ним, упомянули, что, к сожалению, местная газета даже не сообщила о нашем приезде. "Как так?" - возмутился он. Оказывается, ему принадлежали и эта газета, и местная телерадиостанция. Он поманил пальчиком главного редактора газеты, тот быстрехонько подбежал. Бизнесмен спросил его, почему так произошло? Тот начал говорить что-то невнятное. Хозяин сказал: "Предупреждаю тебя последний раз. Завтра должно быть не меньше полосы, посвященной делегации". И верно. Назавтра появились портреты всей делегации и весьма благожелательная статья. Кстати, этот редактор накануне принимал нашу делегацию, вел себя напыщенно, надувался, как мог, уверял в своей независимости и в прочих доступных ему радостях жизни. После выволочки от хозяина он ходил как в воду опущенный. Это я го ворю о капризах свободы печати, о том, какие гримасы бывают и в США.
Нас принял госсекретарь Роджерс, помощник президента по национальной безопасности Киссинджер и сенатор Фул-брайт. Роджерс извинился за то, что делегацию в некоторых местах пикетировали. "Но сделать я ничего не могу", - добавил он. Сказал нам, что американцы хотят уйти из Вьетнама в организованном порядке, но вьетнамцы не проявляют особого интереса к мирным переговорам.
Беседа с Киссинджером была посвящена в основном проблемам разоружения. Киссинджер рассуждал в том плане, что ни США, ни СССР не в состоянии достичь стратегического превосходства, которое обеспечивало бы победу в войне. Теперь президент Никсон говорит о концепции "достаточности". Киссинджер заверял нас, что будет делать все, чтобы в советско-американских отношениях произошли качественные сдвиги в лучшую сторону. Последующие события подтвердили, что Киссинджер был искренен.
Весьма интересной была беседа и с сенатором Фулбрай-том. Он критиковал американскую внешнюю политику, особенно войну во Вьетнаме. Как и в своих книжках, Фулбрайт подчеркивал, что американская внешняя политика строится на мифах. Конечно, он знал, что и советская политика строится на мифах, но, видимо, из деликатности не стал говорить об этом. В конце беседы сказал, что великим державам "необходимо уйти от заблуждения, будто они всегда правы и могут приписывать себе миссию всемирной добродетели".
После годичной стажировки в Колумбийском университете я не был в США более десяти лет. Тогда мы, группа студентов и аспирантов, тридцать дней путешествовали по США. Жили в семьях американцев в разных городах по три-четыре дня. В Вермонте я жил в семье протестантского священника, в Чикаго - в семье профессора университета, в Айове - в фермерской семье. Однажды во дворе играл с детишками фермера. Заметил, как хозяйка нет-нет да и выглянет в окошко. Затем вышла во двор и, смущаясь, заговорила.
- Я вижу, вы любите детей.
-? Да, у меня двое в Москве остались, скучаю.
- Но у вас ведь в стране общие дети и общие жены.
- Кто вам сказал подобное?
- Священник.
- Он сказал неправду.
К обеду вернулся фермер. Жена рассказала ему о нашем разговоре. Мне пришлось подробно говорить о себе, о нашей семье, об отце и матери, о жене, детях, сестрах. Сказал, что моя мать - верующая, ходит в церковь. Рассказывал обо всем в подробностях, в деталях. Слушали очень внимательно. Столь благодарных и терпеливых слушателей я в США больше не встречал.
На юге, в Нью-Орлеане, мы жили в общежитии негритянского университета. Там посчастливилось побывать на концерте гениального Луи Армстронга. Завораживающая музыка, восхитительное исполнение. Погружаешься в какой-то другой мир, полный очарования и тоски, возвышенного достоинства и сладких иллюзий. Но там же мы увидели и школы для черных и белых, и трамваи - для черных и белых, и туалеты - для черных и белых. Присутствовали на обеде у белого плантатора, который заявил, что его негры всегда будут его рабами.
Поездка по стране дала нам многое. Это не город Нью-Йорк, а настоящая, всамделишная Америка. Мы беседовали с разными людьми и в разных обстоятельствах. Одной краской Соединенные Штаты не изобразишь. Страна мозаична, многообразна, разнохарактерна.
Потом я много раз бывал в США. С сегрегацией покончено. После войны во Вьетнаме Америка как бы застыла, затихла. Лицо довольное, часто улыбчивое. Американцы продолжают демонстрировать уверенность, а иногда - и самоуверенность, если говорить о людях, зараженных политикой. Самоуверенность силы, как написал однажды Фулбрайт. В последние годы страна становится все более взбудораженной, более нервной и озабоченной - и своими внутренними делами, и международными. Вырос и настороженный интерес к окружающему миру, к жизни в других странах. Усилились разного рода опасения, страхи, сомнения. Впрочем, эти впечатления могут быть и неточными - ведь я и сам менялся. Но как бы ни относиться к этой стране, по справедливости надо признать, что США пока являются своего рода стабилизатором в нашем неспокойном мире, хотя порой делают и раздражающие ошибки, особо не задумываясь о последствиях своих действий.
Сегодня США выглядят растерянными, особенно после 11 сентября 2001 года. Кажется, что они никак не могут понять, что произошло и как вести себя дальше. Но как раз это и вызывает у меня тревогу. Кажется, что они не знают своего будущего, а возможно, и не хотят знать о том, какими реальными резервами прочности располагают. Я буду рад, если ошибусь в своих впечатлениях. Хотел бы также надеяться, что международный терроризм везде и всюду станет между-
народным изгоем, а не разменной монетой в мировых политических играх. Кроме того, война в Ираке настойчиво уговаривает всех нас срочно переходить от силы к диалогу цивилизаций.
В заключение этой главы я хочу сказать следующее. Может показаться, что я пытаюсь изобразить из себя этакого доброго самаритянина, витающего над грешной Землей. Нет. Да подобного и быть не могло в партийном аппарате. Я аккуратно и дисциплинированно выполнял свою рутинную работу, подписывал всякие записки, проводил разные собрания и совещания. Другой вопрос, что работа в партийном аппарате представляла больше возможностей для вариативного поведения. Работник аппарата ЦК был практически бесконтролен. В одних случаях люди что-то говорили, но не делали, в других - делали, но не говорили, в третьих - говорили и делали, но не докладывали начальству, в четвертых - и не говорили, и не делали, но талантливо докладывали.
Театр притворства. Но роль можно было выбирать самому.
Глава десятая
ЧУТЬ ПОХОЖА НА РОССИЮ...
Хоккей в Канаде - национальная болезнь. Болеют все - от мала до велика. Перед приездом нашей команды канадские средства массовой информации писали о ней всякое. Господствовал победно-хвастливый тон, утверждалось, что приезжают "мальчики для битья", писали, что в Канаду приедут "советские роботы", "агенты КГБ, а не хоккеисты" и прочую чепуху. Но вся эта мутная волна спала, как только наши ребята показали себя на льду. Играли вдохновенно, самоотверженно, бились, не жалея себя. То, что вытворяли Третьяк, Харламов, Якушев, да и все другие наши хоккеисты, передать невозможно. Это надо было видеть. Праздник воли, мужества и красоты. Наши хоккеисты сделали для улучшения отношений между двумя странами значительно больше, чем политики за многие годы.
Автор
а
УХ. уже не раз упоминал о моей канадской жизни. А потому, пожалуй, ограничусь лишь некоторыми эпизодами из десятилетней жизни в Канаде.
Еще перед приездом в эту страну в западной печати, особенно в американской и канадской, появилось множество статей, объясняющих мое назначение или пытающихся понять, почему я оказался за рубежом. Все рассуждения и догадки крутились вокруг моей статьи "Против антиисто-ризма". Американский журналист из "Нью-Йорк тайме" Хендрик Смит писал, что "перемещение Яковлева отражает длительный закулисный идеологический спор по важному, хотя и тщательно скрываемому, вопросу о русском национализме... Хотя официальное руководство КПСС и симпатизирует националистам, - продолжал Смит, - но подспудно чувствует, что они представляют опасность для строя, для системы, для коммунистической идеологии, что их точка зрения вовсе не совпадает с ортодоксальным интернационализмом, с идеями мировой революции и многонационального устройства Советского Союза". Роберт Кайзер из "Вашингтон пост" в пространной статье писал о том, что Яковлев "лишился своего поста, так как был слишком либеральным". Он также отметил, "что в стране, где проживают люди десятков национальностей, где русский национализм всегда был больным местом, это открывало бы тревожную перспективу".
Смит и Кайзер многое угадали и предугадали. Действительно, как показали события последних двух десятков лет, высокомерное великодержавное чванство оказалось смер тельным ядом для советской государственности и самой системы.
Наиболее активной пресса обо мне была в самой Канаде. Практически все газеты, включая и провинциальные, откликнулись на мое назначение. Перед самым приездом "Оттава ситизен" опубликовала статью под заголовком "Либерал прибудет сюда в качестве следующего советского посла". И что Яковлев "снят потому, что слишком мягок по отношению к идеологическим противникам". Несколько статей напечатала "Торонто стар". Она назвала мое увольнение из ЦК "интригующим признаком идеологических разногласий в партии", что он, Яковлев, "занял слишком либеральную позицию с точки зрения своих начальников. И за этот грех ему приказали отправиться в канадские джунгли - в Оттаву".
Я знаю, что многие оценки шли с подачи московской интеллигенции, ибо кулуарных разговоров на эту тему и в Москве я слышал предостаточно. Но были, конечно, в этих статьях и выдумки. Например, утверждалось, что моя статья в "Литературке" несколько месяцев обсуждалась в Политбюро и вызвала там острые споры. Я уже писал, что официально статья обсуждалась дважды - на Секретариате ЦК и на Политбюро, но состоялись они уже после появления статьи в газете. В Канаде я оказался на какое-то время в центре внимания и сразу же по приезде на меня обрушился поток просьб об интервью, о встречах с журналистами. Мне пришлось отказываться с учетом специфики причин моего назначения. Меня предупредили, что работники спецслужб в посольстве получили указание сообщать обо всех моих шагах и действиях, особенно о контактах с прессой.
Мы с женой, Ниной Ивановной, очень волновались перед отъездом в Канаду. Как-то нас встретят, как это все будет? Впереди густой туман со всех точек зрения - и страна, и правительство, и посольство, и дом, в котором придется жить. На аэродроме нас встретили работники советского посольства и все послы "социалистического содружества" вместе с супругами. Поздравили с назначением, выразили желание сотрудничать, предлагали помощь. Но я мало что воспринимал. Смотрел на всех растерянными глазами. Никто меня дипломатическому ремеслу не учил. Я все делал на ощупь, на свой страх и риск. Может быть, это и хорошо. Может быть, именно это и создало мне репутацию своеобразного свойства. Как писала одна газета, "не дипломат, но необычный посол". Что это означало конкретно, я не знаю.
На другой же день после приезда я собрал аппарат посольства, чтобы представиться. Как меня встретили? Трудно сказать определенно. Для них я тоже был "котом в мешке". Опальный работник ЦК. Что от него ждать? Что будет с посольством? Как вести себя? Но все прошло нормально. Привыкать было просто некогда. С первого же дня пошли телеграммы из Москвы, разные запросы, требующие ответов.
Начали готовиться к официальной встрече с генерал-губернатором Канады, чтобы вручить верительные грамоты. Но еще до этой официальной церемонии министр северных территорий Жан Кретьен, в последующем - премьер-министр, пригласил меня в свое министерство и сказал следующее: "Канадское правительство приняло решение сделать подарок советскому правительству. Мы знаем, что в Москве возникла идея о заселении северных территорий, в частности Таймыра, овцебыками. Мы дарим вам сбалансированное стадо из четырнадцати овцебыков и готовы доставить их на аэродром в Виннипеге". Предупредили, что транспортировать их надо только самолетами. Животные не переносят морской качки, могут потерять все свои свойства или даже погибнуть. Удивительные создания. Шерсть настолько теплая, что все, кто живет на Севере, спасаются от холода именно в свитерах из шерсти овцебыков.
Но вот здесь и началась "бычья эпопея". Я посылал в Москву телеграмму за телеграммой, но, видимо, в центре все это уперлось опять же в корыстные интересы. Как я потом узнал, были отпущены деньги на закупку овцебыков из Аляски. А закупки, как я уже отмечал раньше, были, как правило, связаны с коррупцией. Бесплатно же никому не имело смысла брать этих достаточно дорогих животных, личной выгоды не просматривалось.
Канадцы не один раз спрашивали: "Когда же возьмете подарок?" К стыду нашему, все это затянулось до самого моего приезда в Москву в отпуск. Дипломатическое ведомство не желало заниматься какими-то овцебыками. Решил позвонить члену Политбюро, министру сельского хозяйства Полянскому. Он отреагировал по-деловому. На другой же день разыскал меня по телефону, сообщил, что договорился о посылке транспортного самолета в Виннипег и попросил помочь получить разрешение на посадку нашего самолета в этом городе. Я позвонил в канадское посольство. Вопрос был решен сразу же. Овцебыки полетели на Таймыр. Мне рассказывали, что они там прижились. Дали потомство, хорошо развиваются, чему я очень рад. Каждый год собираюсь слетать на Таймыр, посмотреть, что получилось из этого заповедника овцебыков, но никак не соберусь. Все дела да случаи.
И потекла жизнь в Канаде по рутинной колее - встречи, визиты, телеграммы и т. д. В феврале 1974 года я получил указание из Москвы встретить Леонида Брежнева в аэропорту Гандер (Ньюфаундленд). Он летел на Кубу. Конечно, я волновался. Мне ведь так никто внятно и не сказал, за что же я был изгнан из страны.
Сам прилет начался с неприятного эпизода. Я был свидетелем острой ссоры между руководителями "Аэрофлота" и крупным чиновником из КГБ. Аэрофлотовец обвинял представителей КГБ в том, что они заставили посадить самолет на нерасчищенную полосу (был тяжелый снегопад с пургой). Могла случиться катастрофа. Они долго ругались, так и не выяснив, по чьей вине это произошло, кто конкретно дал указание о посадке. Ко мне подошел министр иностранных дел Канады Джемисон и сказал, что катастрофа казалась неизбежной, что наземные канадские службы были в панике. Я до сих пор не знаю, было это обычным разгильдяйством или преднамеренной акцией.
Мне было любопытно, как Брежнев встретит меня. Прямо у трапа он обнял, расцеловал, потом взял под руку и спросил:
- Ну что будем делать?
- Вот еврейская делегация встречает вас, хотят поговорить.
- Ни в коем случае, - вмешался представитель КГБ.
- А как посол считает? - спросил Леонид Ильич. -? Считаю, что надо подойти к ним.
- Тогда пошли! - И Брежнев энергично зашагал к группе демонстрантов. Состоялась достаточно миролюбивая беседа. Брежнев был очень доволен. "Надо уметь разговаривать с людьми", - ворчал он, ни к кому не обращаясь. Поручил мне взять у демонстрантов письменные просьбы и направить их в ЦК на его имя.
Когда через два часа двадцать минут я провожал Брежнева к самолету, он вдруг спросил меня:
- А что с тобой случилось?
- Ума не приложу, Леонид Ильич.
- А...а... а... Товарищи! - сказал Брежнев и как бы с досадой махнул рукой. Брежнев играл и лицемерил. Я проработал в Канаде десять лет, день в день. Говорят, что однажды он вспомнил обо мне, ему понравилась моя телеграмма с подробным рассказом об организации и принципах ведения в Канаде сельского хозяйства. Эту телеграмму ему прочитали в его резиденции Завидово дважды.
Кстати, по сельскому хозяйству за все 10 лет я получил всего один запрос из Центра, хотя чиновничьи делегации по этой проблеме приезжали почти каждый месяц. Что-то изучали, но в основном бегали по магазинам. Так вот поручение посольству было следующего содержания - выяснить научно обоснованные нормы кормления сельхозживотных. Я пошел к министру сельского хозяйства Велану. Он долго не мог понять, о чем идет речь, спросил меня, а что такое "научно обоснованные нормы"? Потом позвонил на какую-то селекционную станцию и долго разговаривал с ее руководителем. Мнение специалистов: "Мы не научно кормим, а досыта. А вот о составе кормов мы можем дать подробнейшую информацию".
Должен сказать, что, когда я вспоминаю канадские годы, у меня возникают к самому себе серьезные претензии. Я добросовестно занимался разной ерундой, напрасно тратил массу энергии и времени на сочинение всяких бумаг, просьб, записок - и все впустую. В Москве мало кто серьезно относился к Канаде. Все было сосредоточено на США. Да и от меня больше всего требовали информации об американском аспекте канадской жизни. Я слишком поздно понял, что многие мои телеграммы до верха не доходили, а оставались на уровне чиновничьего аппарата. И просьбы, и письма. А если что-то удавалось сделать, то только во время отпусков. И то пользуясь старыми связями.
В первые месяцы всяких переживаний меня особенно поддерживало то, что большинство товарищей, которых я считал друзьями, оказались действительно друзьями. Во время моих отпусков они не боялись встречаться со мной, в том числе и работники ЦК, хотя понимали, что для них могут быть и какие-то осложнения. Тем более что кагэбизация страны шла заметными темпами.
Мне хочется назвать эти имена: Георгий Арбатов, Григорий Бакланов, Наиль Биккенин, Валентин Зорин, Игорь Чер-ноуцан, Константин Зародов, Альберт Беляев, Николай Шишлин, Сергей Лапин, Борис Панкин, Марк Михайлов, Леонид Замятин, Борис Стукалин, Николай Иноземцев и многие, многие другие. Работники издательств предлагали книги для посольской библиотеки. Для посольства стало событием, когда Леонид Максаков, заместитель председателя телерадиокомитета, привез мне в Канаду сериал "Семнадцать мгновений весны". Вечерами колонисты крутили эти фильмы чуть не каждую неделю. Многие из моих друзей по пути из США заезжали в Канаду на два-три дня и рассказывали, что творится дома. У меня побывали Николай Иноземцев, Расул Гамзатов, Олег Табаков, Юрий Арбатов, Анатолий Тарасов, Николай Озеров, Евгений Евтушенко, Борис Панкин, Зоя Бо гуславская, Михаил Таль и многие другие друзья. Я был в курсе московских настроений, надежд и тревог.
Не могу сказать, что я оказался отверженным человеком и в высшем эшелоне власти. Кроме Громыко, который принимал меня регулярно, бывал я у Андропова, когда надо было согласовывать кадры разведки. Регулярно встречался с Пономаревым - секретарем ЦК по международным делам. Был однажды у Суслова, рассказал ему, что у нас в посольстве советник-посланник ходит по городу пешком, а третий секретарь ездит на иномарке. А потом ищем, кто же это расшифровывает наших разведчиков? Он посоветовал обратиться к Андропову. "Хотя он и сам знает об этом", - буркнул Суслов с некоторым раздражением. Я тогда еще не знал, что у него неважные отношения с Андроповым.
Будучи у Кириленко, рассказал ему, как наши торговцы покупают у канадцев оборудование для производства снегоходов. Настолько устаревшее, что канадцы ищут его по всем складам. Новое стоило чуть подороже, но оно новое. Кириленко расшумелся, но так ничего и не сделал. Несколько раз заходил к Кулакову - просто так, поговорить. Рассказывал ему о фермерских хозяйствах в Канаде. В разговорах он признавал, что и в нашей стране нужны реформы. На этом, однако, все и заканчивалось.
Не могу не рассказать еще об одном из многих забавных случаев из практики советского хозяйствования. Однажды мне позвонил премьер-министр Трюдо и попросил принять своего друга, добавив, что у последнего есть "весьма любопытное соображение". Встретились. Собеседник - крупный бизнесмен - сказал, что готов защищать советские "спортивные символы". Честно говоря, я сначала не понял, что это такое. Он разъяснил, что, например, по американскому и канадскому телевидению очень часто показывают "маску Третьяка", а также эпизод, когда Якушев обводит трех канадских защитников и т. д. (Это был пик советско-канадских хоккейных восторгов.) "Все это, - продолжал собеседник, - стоит денег". По его подсчетам советская сторона могла "заработать из воздуха" десятки миллионов долларов.
- Мне прибыль не нужна, но организация службы просмотра телепрограмм потребует расходов, примерно десять процентов от заработанного. Отчетность будет гарантирована.
Послал телеграмму в Москву. Ответа не последовало. Во время отпуска поинтересовался, в чем дело? Показали ответ чиновников из Минфина, смысл которого поражал своей тупостью. Они сообщали о своем несогласии с предложением, указывая, что плата в десять процентов от заработанного - слишком большая сумма. А то, что девяносто процентов останутся у нас, в расчет не принималось! Юмор идиотов.
Уж коль скоро я упомянул хоккейные встречи, стоит, пожалуй, рассказать о них подробнее. Еще будучи в Москве, я занимался проблемой советско-канадских хоккейных встреч. Вокруг них развернулась нешуточная борьба. Особенно активно за эти встречи выступали Николай Озеров, Всеволод Бобров, Анатолий Тарасов, Виктор Тихонов, Спорткомитет и отдел пропаганды в ЦК. Открытых противников вроде бы и не было. Но высшее руководство терзали сомнения: а вдруг проиграем. И требовало гарантированных побед. Аргумент, что спорт есть спорт, не действовал. Это политика, отвечали нам. И все же после долгих проволочек на Политбюро приняли положительное решение об этих встречах.
Однажды мы пошли на хоккей вместе с Трюдо. Понятно, что болели за разные команды, но когда игра закончилась вничью - 3:3, Трюдо сказал, что советские хоккеисты не только прекрасные игроки, но и прекрасные дипломаты. Эти хоккейные встречи транслировались по советскому телеви-дению. Однажды Николай Озеров, как бы извиняясь, сказал мне, что из Москвы посоветовали не показывать по телевидению посла Советского Союза. Пришлось мне проглотить и эту пилюлю.
В 1976 году в Монреале состоялись Олимпийские игры. Наша команда выступила весьма успешно. На меня, однако, особое впечатление произвело то, что на Игры приехало огромное количество разного начальства. Каждый вечер пьяные посиделки до умопомрачения. От безделья придумывали всякие протесты и требовали от посольства и консульства озвучивать их официально. Чиновников интересовали не Игры, а демонстрация карьерной активности. Например, на одной из трибун часто сидели канадские украинцы и время от времени развертывали жовто-блакитный флаг. Как ни пытался я успокоить нашу чиновничью братию, ничего не помогало. Требовали официальных протестов.
Попытки командовать посольством продолжались до тех пор, пока не приехал в Канаду Марат Грамов - заместитель заведующего отделом пропаганды ЦК, мой бывший подчиненный. Он собрал все начальство и сообщил им, что на Секретариате ЦК, обсуждавшем вопросы Олимпийских игр, кто-то предложил направить из ЦК политическую фигуру для координации действий всех служб. Михаил Суслов сказал, что в Канаде есть посол, пусть он и координирует политическую и информационную деятельность.
А вопрос этот возник на Секретариате ЦК из-за панических телеграмм, направляемых в Москву работниками КГБ. Их было очень много. Командовали два генерала. В телеграммах говорилось, что вокруг Игр развернута антисоветская пропаганда, что правительство Канады ничего не делает, чтобы прекратить "антисоветскую вакханалию", а советское по-сольство проявляет благодушие. Были даже предложения уйти с Олимпийских игр, когда один из членов команды, прыгун с вышки Немцанов, покинул олимпийскую деревню и пропал. Как потом оказалось, его увела американская девица из богатой семьи, которая влюбилась в него и следовала за Немцановым по всем странам, где он выступал. Истерика началась неимоверная. Нажим на посольство колоссальный. Мне все-таки пришлось идти к Трюдо и объяснять ему ситуацию. Сказал премьер-министру, что, к сожалению, в Москве может начаться антиканадская кампания, поскольку будут искать "козла отпущения", брать на себя вину никто не собирается. Трюдо ответил, что понимает обстановку, сделает все для того, чтобы спортсмен вернулся домой.
- Но у меня есть несколько просьб, - продолжал премьер. - Во-первых, ваши генералы и их помощники должны прекратить шнырять по Канаде в поисках Немцанова и покинуть Канаду, поскольку Игры закончились. Во-вторых, прекратите официальное давление на канадское правительство, иначе мне трудно будет выполнить свое обещание. В-третьих, после возвращения Немцанова на родину должна появиться в советской печати информация, что Немцанов принял участие в каком-нибудь соревновании. Канадская общественность должна узнать, что Немцанова не посадили в тюрьму. Сообщил об этом разговоре в Москву. Условия были приняты. Через две недели Немцанов явился в наше кон-сульство и отправился домой.
Постепенно мы с женой стали привыкать к Канаде. Жена моя, Нина Ивановна, была моей главной опорой и помощницей. В таких замкнутых колониях, как посольства, где живут и семьи сотрудников, очень непросто сохранить нормальную человеческую обстановку. Слава богу, нам удалось создать почти семейную атмосферу. Нина много делала для того, чтобы в коллективе не было замкнутости, а жены дипломатов не ссорились между собой. Они нередко приходили к Нине со своими исповедями. В резиденции посла часто проводились детские праздники, чаепития с женской частью колонии - все это устраивала Нина. У нее были прекрасные отношения и с женами канадской элиты, с послами многих государств. Организовали мы и художественную самодеятельность, со здали свой оркестр. После одного выступления в посольстве, на котором присутствовали канадцы, нас даже хотели пригласить с концертом в парламент, но как-то не получилось. Наверное, "испугались шпионов". С бывшими работниками посольства мы с женой до сих пор остаемся в добрых отношениях.
Народ в Канаде добрый, отзывчивый. К нам относились хорошо, с большим интересом. Мы с Ниной тоже стремились понять особенности иного образа жизни.
Национальный день Канады. Теплый летний день. На площади перед парламентом торжественный митинг. Присутствуют высшее начальство, делегации из провинций. Приглашен дипломатический корпус. Все в смокингах. Премьер-министр держит речь. Вдруг на каменный парапет поднимается миловидная девушка и сбрасывает с себя одежду, остается в чем мать родила. После минутного замешательства раздались аплодисменты. Премьер-министр прервал свою речь и тоже зааплодировал.
Полиция в растерянности. Побежали в помещение охраны, видимо выяснять, что можно делать в этом случае по закону. А девушка стояла, улыбалась и демонстрировала свою прелестную фигуру. Наконец, один из полицейских вернулся с плащом, накинул его на девушку, взял ее на руки и понес в здание. Другой полицейский подобрал ее одежду. Люди громко смеялись. Пьер Трюдо отказался продолжать свою речь. А девушка получила работу, ее фотографии обошли все газеты и журналы, а само событие показывали несколько раз по телевидению. Она получила сотни предложений о замужестве. Потом все говорили, что праздник удался.
Нельзя сказать, что канадцы любят, как мы, русские, широкие застолья, бурные компании, нет. Хотя в Канаде очень много схожего с нами. Она многонациональна. Около миллиона украинцев, приехавших сюда в разные годы. Еще больше немцев. У французов своя провинция - Квебек. Поэтому когда я говорю о некоторой сдержанности канадцев, то имею в виду, конечно, англосаксов. Когда вы попадаете в славянскую часть, а это в основном фермеры в Манитобе или Саскачеване, то там ситуация иная. Ко мне иногда обращались с жалобами и просьбами канадские граждане - украинцы, депутаты местных парламентов и принадлежавшие к так называемой националистической организации. По правилам того времени я не должен был с ними встречаться, они считались нашими политическими противниками. Я говорил им:
- Постойте, что же вы ко мне обращаетесь, у вас есть свое правительство, да вы и сами законодатели?
- А к кому же нам обращаться, вы же посол России. Они называли, как это было принято на Западе, Советский Союз Россией.
Когда я поближе познакомился с этими "националистами", то оказалось, что их так называемая "антисоветская деятельность" чаще всего выдумывалась нашими спецслужбами. Конгресс украинских канадцев многое делал для сохранения украинской культуры на канадской земле. Фестивали культуры были очень интересными. Никакого там национализма и рядом не лежало. Просто люди, тоскуя по Родине, отводили душу, водили хороводы, песни пели, читали стихи Шевченко, ставили спектакли на украинском языке. Приходило очень много зрителей, которые сидели, смотрели и слушали, плакали, а не лозунги горланили.
Мне все время хотелось убедить украинских руководителей пригласить в Украину молодежную делегацию из "националистов". Ни в какую. Помог международный отдел ЦК. Делегация уехала, а я волновался, не очень ясно представляя себе, чем это все закончится. Наконец получаю телеграмму, в которой говорилось, что делегация была плохо подготовлена. И ни одного факта. Меня это заело. Потребовал разъяснений фактического характера. Киев долго молчал, месяца три. В ответе было сказано, что у одного канадца обнаружили Библию. Вот и все. Стыдно и горько.
Вскоре получил телеграмму из ЦК Украины с приглашением на отдых во время очередного отпуска. Поехал. Там состоялась продолжительная беседа с первым секретарем ЦК Украины Щербицким. Мне показалось, что он начал значительно лучше понимать ситуацию с канадскими украинцами, понимать, что агрессивная идеологизация в работе с эмиграцией является ошибкой. В общем, мы нашли общий язык, и с тех пор немножко стало полегче - ни диких указаний, ни невежественных упреков.
Когда сегодня задаю себе вопрос, как же получилось, что украинский и русский народы стали жить отдельно, тут же вспоминается вот то самое отношение к миллионам зарубежных украинцев, которое культивировалось в моей стране. Вся система партийно-кагэбистского устройства была на-правлена на то, чтобы не объединять людей, не делать их друзьями, людьми, которые заботятся о своей родне в Украине, а плодить врагов, отталкивая их правдами и неправдами от общей Родины.
Меня в Канаде больше всего раздражал шпионский синдром. Сразу же после Второй мировой войны убежал из посольства военный шифровальщик Гузенко. Приговоренный у нас к расстрелу, он до самой своей смерти скрывался где-то под крышей канадской контрразведки. Судя по всему, он нанес большой ущерб государству, передав американцам и канадцам более 200 шифротелеграмм из Москвы по военной линии. С тех пор в Канаде сложилась практика высылать за шпионаж из посольства или из других советских организаций хотя бы одного человека в год. А то и больше. Каждый раз все это сопровождалось упреками Москвы в адрес посольства в том, что оно чего-то не доработало, что "не имеет необходимого влияния" и т. д. Иными словами, КГБ, как всегда, виновников собственных провалов искал на стороне.
Всегда ли выгоняли по делу? Не могу этого подтвердить. Были случаи, когда высылали безосновательно, просто так - для обострения обстановки. После каждой высылки недели три-четыре пресса танцевала вокруг советского шпионажа. Все это подхватывали и американские средства массовой информации. Однажды появилась даже телевизионная передача на тему: "В советском посольстве - все работники спецслужб, кроме посла". Стандартный ритуал "холодной войны".
Особенно неприятным событием была высылка в 1979 году сразу тринадцати человек. Москва полезла на стенку. Я попросил Трюдо о встрече. Было воскресенье. Принял он меня дома. Готовился к какому-то приему, переодевался. Трюдо, отвечая на мои взволнованные восклицания, уныло произнес:
- Господин посол, возможно, меня обманывают, а возможно, и вас. Посмотрите нашу видеопленку на этот счет.
Это было беспрецедентное предложение. Потом мне рассказывали, что в Москве оно вызвало переполох. Далее Трюдо, улыбаясь, добавил:
- Назовите мне имена, кого, по Вашему мнению, мы напрасно высылаем, я немедленно верну их обратно.
- Могу перечислить тринадцать имен. Трюдо засмеялся. Я тоже.
Центр (читай, КГБ) запретил мне просматривать пленку. Не хотели, чтобы посол узнал действительные причины и подробности провала и сообщил об этом в Москву. Я направил предложения, как реконструировать аппарат посольства, чтобы впредь не ставить развивающиеся советско-канадские отношения под нелепые удары. Резидент КГБ сказал мне, что я зря послал эту телеграмму. Он, видимо, получил какие-то вопросы на этот счет. А через неделю мне принесли сверхсекретную телеграмму от имени Андропова с обвинением, что я, цитирую, "недооцениваю задачи советской разведки на Североамериканском континенте".
Возможно, Андропов и Крючков были раздражены тем, что я послал пространную телеграмму, да еще по верху о том, что мне рассказал по поручению премьера Айван Хэд, помощник Трюдо. А подробности были достаточно пикантные, ставящие Крючкова и его службу в глупое положение. Хэд рассказал о том, что столик, за которым шел разговор между нашим и канадским контрразведчиками, прослушивался, что канадец, которого наши вербовали, действовал по поручению канадских спецслужб, что одна симпатичная женщина из нашего посольства пыталась "сблизиться" с канадским министром. Он сообщил также о системе сигналов советских разведчиков и многое другое. Потом я узнал, что резидентура в посольстве была против этой злополучной операции, но Крючков настоял на ней, однако никакого наказания за провал и сломанную по дурости судьбу многих людей не понес.
После телеграммы Андропова все встало, казалось бы, на свои места. Должна была сработать традиция. Если крупный провал в разведке, все равно виноват посол. Я засобирался домой. Жене сказал, чтобы готовилась. Но телеграммы об отзыве так и не поступило. Секретарь ЦК Борис Пономарев, пролетая позднее на Кубу через Канаду, рассказал мне, что на заседании Политбюро Андропов, докладывая об этом случае, заявил, что посла надо заменить, поскольку его связи с канадским правительством недостаточно эффективны. Но тут бросил реплику Суслов:
- Яковлева послом в Канаду не КГБ направлял.
Этого было достаточно. Суслов тщательно опекал партийную номенклатуру и ревниво относился к вмешательству в ее дела. Андропов, по словам Пономарева, не мог скрыть своей растерянности. Брежнев промолчал. Я проработал в Канаде еще пять лет. Во время очередного отпуска зашел к Крючкову, чтобы согласовать кадровые замены по его ведомству. Он встретил меня сухо, угрюмо буркнул: "Вы потеряли чувство локтя". А Олегу Калугину, - тот был начальником управления внешней контрразведки, - позвонил и сказал: "Осторожнее с ним, он плохо относится к КГБ". Насчет "чувства локтя" Крючков явно перебрал, у меня просто не было лишнего локтя. Больше к Крючкову я не заходил.
Хочу еще рассказать о визите Громыко. Канадское правительство настаивало на этом визите. Рассуждало в том плане, что министр иностранных дел без конца бывает у соседей, то есть в США, а для поездки в Канаду никак не может найти времени. В конце концов, удалось договориться с Андреем Андреевичем, что он прилетит в Канаду по пути из США и остановится хотя бы на пару дней.
О Громыко бытует мнение, что человек он угрюмый, сухой. Ничего подобного. Я говорю в данном случае о своих наблюдениях. На двух обедах, которые были устроены в его честь, выступал без бумажки и на английском языке. Шутил. Кстати, он каждый год приглашал меня в Нью-Йорк на начало сессии Генеральной ассамблеи ООН - хотя бы на два-три дня. И каждый раз он приглашал меня с женой на домашний обед. Андрей Андреевич избегал обсуждать служебные дела. В основном говорил о книгах по русской истории - как мемуарных, монографических, так и художественных. Живо интересовался новыми веяниями в зарубежной общественной науке. Я видел, что он был доволен этими беседами, рас-слаблялся, отводил душу.
Однажды получил телеграмму, что на коллегии МИД назначен мой отчет. Обрадовался. Почему бы лишний раз не съездить в Москву? Подготовился. После доклада началось нечто для меня непонятное. Выступавшие повели себя в агрессивной манере. Потом мне сказали, что иногда определенная группа людей договаривалась топить или не топить того или иного посла во время отчета. В данном случае прошла команда - топить. Почему? Да потому, что я, как человек не из МИДа, занял чье-то место в "хорошей" стране, а посольство в Канаде относилось к категории "подарочных". Один выступил, второй, третий. И все в той же тональности, но без фактов. Просто так, в конъюнктурном стиле.
Берет слово Громыко. Начал он с того, что не согласился с оценками выступающих. По его, Громыко, наблюдениям посол работает активно, в посольстве нет склок, установились хорошие отношения с канадским правительством, особенно с премьер-министром, а это он, Громыко, оценивает высоко. Такое надо приветствовать, а не осуждать. А затем задал риторический вопрос: "Скажите мне, где еще есть у нас посол, к которому премьер-министр страны без предупреждения заезжает домой вместе с детьми и говорит: "Давайте посидим, поговорим?"
Это было действительно так. Встречи с Трюдо проходили не совсем обычно. Очень походили на встречи с Громыко в Нью-Йорке. Трюдо тоже любил поговорить со мной о литературе, истории и философии, особенно о философии. Читал Достоевского, Толстого. Я ему рассказывал о других писате лях, особенно современных. Он интересовался, есть ли эти книги на английском языке. Во время одной из встреч я рассказал ему о писателях-деревенщиках, рассказал об их критике положения в сельском хозяйстве. Премьер слушал очень внимательно. Затем улыбнулся и сказал: - Я вас понял.
Что же касается моих просьб чисто дипломатического характера, то их я излагал на листочке бумаги и передавал ему без всякой подписи. А он отдавал их своему помощнику как согласованные с ним, Трюдо, предложения. Такие листочки имели поистине магическую силу, они быстро шли на проработку и, как правило, находили позитивное решение.
Так вот, на коллегии после выступления Андрея Андреевича на трибуну никто не полез. Работать стало легче.
Первые пять лет в Канаде прошли с пользой. Но вторая половина была скучной и рутинной. Скрасить ее было нечем, кроме рыбалки, которая в Канаде превосходна. Такое впечатление, что помани рыбку пальчиком, и она выскочит на берег. Наслаждение, одним словом, неописуемое. На один-надцатой миле от Оттавы мы ловили осетров, не говоря уже об угрях, сомах, щуках. Канадцы очень строго следят за экологией, а потому и рыбы много.
Последние пять лет были бездельными. Мне бы, дураку, собой заняться, писать или хотя бы дневник вести. Начал сочинять книжку о Канаде, да так и не закончил. К сожалению. Как-то скрашивали эти годы мои добрые отношения с премьер-министром Канады. Он оставил у меня впечатление деятеля мирового масштаба. Образованнейший человек. Тактичный, с тонким чувством юмора. Начал свою политическую деятельность в левом движении во французском Квебеке. Одно время ему даже не разрешали въезд в США. Потом примкнул к либеральной партии. Трюдо и его друзья вернули этой партии общенациональный авторитет. Он вел весьма сбалансированную политику. А делать это было нелегко. Он действительно заботился о суверенитете Канады. И в то же время прекрасно понимал, что ссориться с США ни к чему. Недаром в Канаде бытовала поговорка, которую иногда вспоминал и Трюдо: жить рядом с США все равно, что мышке и слону спать в одной кровати, никогда не знаешь, на который бок повернется слон. И тем не менее и во внутренней, и во внешней политике он часто занимал позиции, которые не могли нравиться в США. Скажем, по Кубе. Канада продолжала и продолжает поддерживать с этой страной хорошие отношения.
Неожиданно для многих партия Трюдо однажды проиграла выборы. К власти пришел Кларк, лидер прогрессивно-консервативной партии. Он быстро пошел на сближение с США, ужесточил отношения с Советским Союзом. Нашему посольству практически стало нечего делать. Но это продолжалось недолго - всего девять месяцев.
Кстати, в связи с этим у меня с Москвой произошла размолвка. Меня упрекали, что я не сумел предугадать поражения Трюдо, слишком уверовал в него. Я в ответ послал в Москву телеграмму, в которой высказал свое убеждение, что правительство прогрессивных консерваторов продержится не больше года. "Под этим предположением нет достаточных оснований", - заявил Громыко. Я открыто торжествовал, когда через девять месяцев мое предсказание сбылось. В нашем МИДе еще долго спрашивали меня, как я мог угадать подобный исход и пойти на риск, сообщив об этом в Москву.
Снова победила партия Трюдо. Он оказался перед тяжелой дилеммой. Надо было как-то уходить от суетливого курса предыдущего правительства. Но резкий откат означал бы конфликт с США, что он позволить себе не мог. Но и продолжать политику предшественника тоже не хотел. Это противоречило бы его личной философии, привело бы к падению международной репутации Канады. Театр марионеток - не в его вкусе.
Трюдо начал с пропагандистских поездок по стране. В своих речах говорил о защите канадских национальных интересов, против чего трудно было возражать. Наблюдатели в Канаде, в том числе и в нашем посольстве, отметили, что свое первое выступление после победы он посвятил внешней политике. Многие сочли это импровизацией, на самом деле речь была хорошо продуманной. Из нее стало понятно, что во внешней политике грядут изменения. Заметили, что Трюдо, перечисляя друзей Канады на международной арене, поставил США на последнее место. Перед ними он назвал ООН, британское содружество, франкоговорящий мир, НАТО. Он заявил также о верности политике разрядки напряженности и решимости сделать все возможное для улучшения отношений с Советским Союзом.
Известно, что свой первый международный визит президент Рейган совершил в Канаду. Встретили его недружелюбно. Например, в Торонто пестрели плакаты: "Американцы! Вы выбрали не ту обезьяну". Дело в том, что Рейган в молодости сыграл роль в одном небольшом фильме в паре с обезьянкой. Вот канадцы и вспомнили этот фильм. Были и другие плакаты вроде "Рейган - фашист". Американский президент был очень расстроен. Трюдо пришлось публично перед ним извиняться. Однако у меня сложилось впечатление, что у самого Трюдо этот эпизод не вызвал внутреннего протеста. В газетах появились статьи, смысл которых сводился к тому, что американская администрация путает союз с империей. Она руководит западным миром через пресс-конференции, телеинтервью. Не имеет привычки консультироваться с союзниками, серьезные решения принимает единолично. Надо заметить, что нечто похожее происходит и сегодня. Об этом мне говорили крупные политики и авторитетные наблюдатели в европейских странах.
Пьеру Трюдо приходилось нелегко. И несмотря на то что американцы в Канаде занимают доминирующие экономические позиции, что большое количество людей связано с южным соседом и бизнесом, и родственными отношениями, ему все-таки удавалось удерживать страну в рамках самостоятельных решений и национального достоинства. Считаю, что именно Трюдо добился того, что Канада перестала носить прозвище "марионетки". Даже в аппарате советского МИДа стали происходить определенные подвижки. Постепенно удалось вымыть поверхностное, я бы сказал, невежественное отношение к тем процессам, которые можно было наблюдать в Канаде.
До сих пор живет у меня в памяти поездка к духоборам. Гостили там с Ниной и внучкой Наташей. Раньше о духоборах я читал в канадских газетах разного рода статьи, особенно о той их части, которую называли "голышами". В знак протеста они даже в суде сидели раздевшись. Время от времени сжигали все свое имущество, полагая, что только бедные могут быть счастливыми. И каждый раз все начинали сначала.
Мы поехали к другим духоборам, которые живут на границе с США, в Британской Колумбии. Изумительные люди - трудолюбивые, открытые, обходительные. Жили мы в частном доме, ели вегетарианскую пищу, которая просто прекрасна, они это умеют делать, слушали их песни. А все началось с того, что однажды в посольство зашел Иван Иванович Веригин - вождь духоборов. Духоборы (борцы за духовность) -? поразительное явление. Где-то далеко от России, на другой половине земного шара, на западе Канады, на приграничных с Соединенными Штатами землях, живет община русских людей, бережно хранящих язык и традиции своей Родины, которую они с болью покинули еще в конце позапрошлого века.
Их нравственные принципы заслуживают высокого уважения. На зло отвечать смирением, плохого человека убеждать добросердечием. Жить по законам веры и совести... Они вполне искренне верят, что только нравственные устои спасут человечество от морального распада. Гонимые ветром судьбы, преследуемые властью и ударами трагических потерь, эти упрямые люди, пусть порой наивные в своих заблуждениях, пронесли через все испытания непримиримость к обману, фарисейству и насилию, непреклонное неприятие милитаризма. Духоборы иносказательно назвали себя "Плакун-травой, плывущей напротив воды". Они продолжают проповедовать покорность, разумение, воздержание, братолюбие, сострадание, добрый совет в своих неукоснительных правилах жизни, принципы, которые помогают им преодолевать зло и самосовершенствоваться. Есть свои двенадцать заповедей: правда, чистота, труд, послушание, рассуждение, воздержание и другие. Семь грехов смертных: гордость, сребролюбие, блуд, гнев, чародейство, зависть, уныние. За многие годы скитаний и лишений духоборы выработали свои правила поведения. На мой взгляд, эти принципы вполне могут претендовать на кодекс общечеловеческих моральных ценностей. Перечислю некоторые из них.
Уважение достоинства человека в себе и в других; все существующее рассматривается с любовью и восторгом; все в мире - последовательное движение к совершенству; наивысшей формой этого движения является человек, поэтому надо избегать того, что вредит и затемняет человека, например употребление табака, алкоголя, мяса животных и т. п.; не допускать в свое сердце чувства ненависти, мщения, зависти, содержать свои мысли в чистоте; нанесение ущерба или разрушение живого заслуживает порицания; отношение к животному миру, природе должно быть любовным, не опустошительным, а созидательным; все организации, в основу которых положено насилие, противозаконны; главной основой человеческого бытия является энергия мысли -? разум; общинная жизнь, основанная на силе нравственности; древо познается по плодам, человек - по разуму, а друг - по приветствию; человек никогда не должен терять спокойствия духа и чувства собственного достоинства, должен быть сдержанным и в радости, и в горе.
Старинная и современная русская песня служит той духовной ниточкой, которая каждодневно напоминает людям на чужбине об их нелегком и долгом пути на другой край планеты, о земле их предков, о том вечном, что называется родной землей, Родиной. Такова судьба горстки русских лю дей, угнанных жизнью за тридевять земель. Эту судьбу не назовешь ни горькой, ни сладкой, ни героической, ни трагической. Они выбрали ее осознанно, по убеждению. Их мотала по земле злая воля других, тех, с кем они вступили в несогласие, то есть с иерархами церкви и правительством. Невероятно стойкие к ударам судьбы, непреклонные в своей Еере, они пронесли через столетия свою надежду на справедливость.
Живет в моей памяти и приезд Горбачева в Канаду. И во время встреч в Москве в связи с подготовкой к этому визиту, и во время поездки он показал себя с самой лучшей стороны. Открыт, прост, любознателен, мастер дискуссии, убедителен в аргументах. Уже тогда я искренне хотел, чтобы он стал лидером государства, говорил об этом открыто.
Однажды Трюдо спросил меня:
- Почему вы настаиваете, чтобы Горбачева принимали на самом высоком уровне? Он ведь приглашен министром сельского хозяйства Юджином Веланом?
Я ответил:
- Горбачев - будущий лидер страны.
- Вы уверены?
- Уверен.
Трюдо долго смотрел на меня. Будучи умным и осторожным политиком, он не спешил поверить в это. Но мое мнение, видимо, подтолкнуло его к размышлениям. Так или иначе, после этого разговора многое изменилось. Качество и уровень встреч Горбачева были явно повышены. Вместо одной запланированной встречи с Трюдо состоялось три. Причем две - сугубо неформальные, с продолжительными разговорами, далеко выходящими за рамки официальных встреч. Оба политика были явно довольны друг другом. Когда Трюдо перестал быть премьер-министром, Горбачев организовал ему поездку по Сибири вместе с его детьми - Устном, Михаилом и Александром.
Совсем недавно ко мне в Москве зашел сын Трюдо Александр. Я помнил его мальчишкой, а теперь он взрослый журналист. Я как бы вернулся в то далекое время. Вспоминали разные эпизоды, оставшиеся в памяти. Прошлое вернулось через сына человека, с которым я проработал в хорошем настроении 10 лет. Волнующая встреча.
Я думаю, что именно с поездки в Канаду политическая элита на Западе стала присматриваться к Горбачеву как к будущему лидеру. Позднее бывший министр иностранных дел Великобритании Джеффри Хау рассказывал мне, что, когда английское правительство обсуждало вопрос о приглашении возможного будущего советского лидера, информация из Советского Союза была противоречивой. Рассматривались кандидатуры Горбачева, Гришина, Романова. Решили посоветоваться с Трюдо. Последний высказался за Горбачева. Англичане прислушались к совету канадцев.
Знаковый характер приобрел наш разговор с Михаилом Сергеевичем на ферме министра сельского хозяйства Вела-на. Некоторые политики и обозреватели считают его началом Перестройки. Мы прибыли к хозяину вовремя, а министр опаздывал из-за непогоды. Мы с Горбачевым пошли в поле. Кругом никого, только его охрана на опушке леса. Сначала обычная беседа, но вдруг нас прорвало, начался разговор без оглядок.
Почему? Трудно сказать. Он говорил о наболевшем в Союзе, употребляя такие дефиниции, как отсталость страны, зашоренность в подходах к решению серьезных вопросов как в политике, так и в экономике, догматизм, необходимость кардинальных перемен. Я тоже как с цепи сорвался. Откровенно рассказал, насколько примитивной и стыдной выглядит политика СССР отсюда, с другой стороны планеты. Да и нервы мои были на пределе из-за десятилетнего пребывания за рубежом. Все последующие разговоры, когда мы колесили по стране, посещая фермеров, научные учреждения, встречаясь с простыми канадцами, священниками и нефтяниками, учителями и врачами, прошли на высоком уровне взаимного доверия. Мы тоже наговорились всласть. Во всех этих разговорах как бы складывались будущие контуры преобразований в СССР.
Я проработал в Канаде десять лет. Мне не раз приходилось огорчаться за многое, что творилось у нас во внешней политике. Ни тактики, ни стратегии - одна идеология противостояния. Я помню панические телеграммы из Москвы в связи с падением нашего спутника на канадскую территорию. Первые объяснения тоже начались с вранья. Крайне неловко было разъяснять причины ввода наших войск в Афганистан. Почти каждый год приходилось объясняться по поводу тех, кого изгоняли из СССР за инакомыслие, за "антисоветскую пропаганду". А распространение материалов из Москвы о Сахарове, Григоренко, Солженицыне, Щаранском, Барышникове, Ростроповиче и других инакомыслящих было невообразимым лицемерием, обнаженным демагогическим шутовством.
Будучи в Канаде, я внимательно наблюдал за сотворением очередного фарса в моей стране, к участию в котором меня приглашал еще помощник генсека Цуканов. Снова загрохо тали дырявые барабаны в честь "величия Брежнева". Быстро нашлись и люди, готовые торговать огрызками собственной совести. Они всегда находятся. И сегодня, в годы Путина, многие высокие чиновники, выплывшие на поверхность власти, изо всех сил стараются вернуться к практике идолопоклонства. Практика подлая, но эффективная. Из Брежнева, умевшего только расписываться, сделали выдающегося писателя, ему дали Ленинскую премию в области литературы. Книги изучались в системе партийной учебы. Его мудрость возносилась до небес. В Казахстане создали ораторию по книжке, кажется, "Малая земля". В Малом театре Москвы шла пьеса по брежневской автобиографии. Пьесу сочинил Сафронов -? редактор журнала "Огонек". Заведующий отделом пропаганды ЦК КПСС Тяжельников отыскал в довоенной заводской газетке заметку о молодом Брежневе и под громкие аплодисменты зачитал ее на съезде партии. Первый секретарь Краснодарского крайкома Медунов говорил о том, что народная любовь к Брежневу "неисчерпаема", что он "с гениальной ясностью раскрыл" и т. д. Лавина бреда катилась по стране. Как будто все посходили с ума.
Из ЦК нам, в посольство, тоже пришло указание проработать книгу Брежнева в системе партийной учебы. Было сказано, что семинары на эту тему должен проводить лично посол. Я не стал этого делать, за что и поплатился. В "аналитической" записке из МИДа расхваливались многие посольства, особенно в США, Англии, Франции, за блестящую организацию работы по изучению "эпохальных теоретических произведений Брежнева". Сообщалось о том, какое глубокое впечатление эта книга произвела на коллективы посольств, как она помогает в конкретной работе и теоретическом осмыслении современности. Короче говоря, несусветная околесица. А в конце было сказано: единственное посольство, где до сих пор не проведены занятия на эту тему, это посольство в Канаде. И добавка - там послом работает Яковлев. В общем, тявканье догоняло меня и в Канаде.
Итак, повторяю, десять лет моей жизни отдано Канаде. Это большой срок, а за рубежом он кажется еще длиннее. Но я имел одну бесценную привилегию в этом достаточно спокойном положении -? время думать. И действительно, когда всяческая суета, нервотрепка, искусственные раздра-жители не являются каждодневными, думается хорошо. Да и начальство далеко, за океаном. Внимательно изучал канадскую жизнь - очень простую, прагматичную, пронизанную здравым смыслом. Постоянно терзался вопросом. Почему же мы не хотим сбросить с себя оковы догм? Ответ видел толь-
ко в одном: иррационализм как источник слабоумных властей превысил шкалу, когда само выживание оказывается под вопросом. Часы российской истории как бы остановились. Инструкции из Москвы о необходимости наступательной политики и пропаганды звучали просто смешно. Эти "указив-ки", как мы их называли, были пустыми по содержанию, глупыми, но весьма требовательными. Например, в мае 1977 года я получил строгие указания "в связи с шумихой на Западе по вопросам о правах человека". Москва требовала убедить общественность страны пребывания, что поднятая шумиха - всего лишь "фальшивая вывеска", скрывающая грубейшие нарушения прав человека на Западе. Разъяснять всерьез подобное было невозможно. Надо было стать не только лгунишкой, но и дураком. Мы обычно передавали эти указания в компартию Канады, а в Москву докладывали, что "развернута широкая пропагандистская..." и т. д. Нищие учили богатых, как им жить еще лучше.
РЕФОРМАЦИЯ
? Глава одиннадцатая Мартовско-апрельская демократическая революция
? Глава двенадцатая Омовение свободой
? Глава тринадцатая
Чужие дураки - смех, свои дураки - стыд
? Глава четырнадцатая Последний съезд КПСС
? Глава пятнадцатая Михаил Горбачев
? Глава шестнадцатая Остановить Яковлева
? Глава семнадцатая Диктатура двоевластия
...Конечно, Реформация не дала ответов на многие вопросы, предельно остро вставшие перед страной. Возможно, не смогла, а возможно, и не успела. И все же Реформация ввела страну в человечество. Только этим она заслужила право войти в золотую книгу Истории.
Автор
Глава одиннадцатая
МАРТОВСКО- АПРЕЛЬСКАЯ
ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ
РЕВОЛЮЦИЯ
Судьбоносные реформы, такие, как гласность, реальная свобода слова и творчества, альтернативные выборы на всех уровнях, прекращение политических репрессий, религиозные свободы, прекращение "холодной войны" и войны в Афганистане, изъятие из Конституции 6-й статьи о руководящей роли КПСС и многое другое, преподносились нами, реформаторами, как меры по укреплению существующего строя. На самом же деле они вели к постепенному формированию демократических устоев и к свободе личности. Процесс этот чрезвычайно сложен, противоречив, он далеко не завершен и сегодня.
Автор
с
V _ ' обытия, связанные с Перестройкой, после прихода к власти Михаила Горбачева по своим объективным последствиям по праву относятся к демократическим революциям. Почему? Да потому, что страна пошла на слом тоталитарного режима. Революция не была одномоментной - и в этом ее уникальность. Двигалась медленно, неуверенно, с ошибками, в жесткой борьбе с прочно окопавшимися интересами правящей номенклатуры, которая и сегодня распевает свои любимые песни о "крепкой руке". Эту борьбу пришлось вести, постоянно присягая принципам социализма. Другого пути, на мой взгляд, не было.
Иными словами, Мартовско-апрельская демократическая революция была революцией по содержанию, но эволюцией по форме.
А сейчас я расскажу, как складывалась моя судьба по возвращении домой. Не люблю сладкой патетики, но когда ты снова дома, возникает чувство нового рождения. И воздух вроде бы тот же, и небо, и звезды, но все другое, совсем другое. Честно говоря, я не осуждаю эмигрантов, скорее, сочувствую им, стараюсь понять их, но каждый раз ловлю себя на мысли: моя судьба - Россия.
Надежды тоже устают. Но, случается, устают безмерно, переходят в равнодушие, которое, если смириться с ним, успешно сооружает своеобразный заслон из щемящей пустоты. Так было и со мной в последние годы! работы в Канаде.
Изображаешь из себя деятельного, улыбающегося человека, на самом деле двигает тобой какая-то внутренняя заводная пружина, не зависящая от твоего истинного душевного состояния. Жизнь двигается как бы в автоматическом режиме. Исчезает здоровое любопытство к людям и событиям. Мне все чаще и чаще приходили в голову горькие мысли, что жизнь уже позади, а страна твоя все заметнее каменеет и стремительно отстает от мирового развития. И не увидеть мне рассвета.
Мы с женой привыкли к Канаде, смирились с судьбой. Дела шли нормально. Из Москвы получал похвальные оценки. И вот на десятом году жизни в Канаде случилось долгожданное. Михаил Горбачев вернул меня домой.
Итак, я в Москве. Началась моя новая жизнь, полная энтузиазма и тревог, разочарований и заблуждений, ошибок и восторгов -? всего понемногу. Избран директором Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО). Институт престижный, с хорошими традициями. Дела пошли неплохо. Обстановка в институте творческая, от-крытая, разумеется, в той мере, в какой это было возможно в то время. Я не мог претендовать на тот уровень профессионализма, которым обладали мои предшественники. Они всю жизнь занимались наукой, а я - урывками. Понимая это обстоятельство, решил для себя один принципиальный вопрос - не мешать людям работать, дать им оптимальную возможность для самореализации. Во многом это удавалось.
Облегчало работу то, что за спиной института стоял Михаил Горбачев, в то время второе лицо в партии. Он часто звонил мне, иногда советовался, давал разные поручения, которые мы, в институте, охотно выполняли. Но и желающих подставить ножку по разным пустякам было тоже немало, особенно со стороны Московского горкома КПСС. Возможно, член Политбюро и первый секретарь горкома Виктор Гришин не забыл старую обиду - он еще до Канады приглашал меня на работу в качестве второго секретаря горкома, но я отказался. Такое не прощается, поскольку воспринимается "небожителями" как личное оскорбление.
Как-то прошел в институте очередной научный семинар. Обсуждался вопрос, является ли золото всеобщим эквивалентом в условиях появления нефтедоллара, массового использования золота в электронике и т.п? Кто-то донес в ЦК и в горком партии, что мы подвергаем сомнению учение Маркса. Нас начали таскать по разным кабинетам, грозились наказать за ревизионизм, но потом все затихло. Вообще в партийных аппаратах принципиально не хотели признавать разницу между партийными собраниями и теоретическими семинарами - они постоянно боролись за некую мифическую "чистоту" вероучения.
Другой случай. Пригласил я в институт Геннадия Хазано-ва - артиста-сатирика. Зал был переполнен. Хазанов есть Хазанов. Люди смеялись до слез, аплодировали неистово. Все были довольны, Хазанов тоже. Попили с ним чайку и довольные разошлись. На другой день прибегает ко мне секретарь парткома института и говорит, что горком партии и Министерство культуры формируют комиссию по проверке фактов "антисоветских высказываний Хазанова, не получивших в институте принципиальной оценки".
Ничего себе! Кто-то, значит, стукнул, хотя, честно скажу, даже с позиций тех дней (а это был 1983 год) ничего в выступлении Хазанова предосудительного не содержалось. Но шизофреникам от идеологии показалось, что Хазанов делал паузы сомнительного характера, во время которых он хотел якобы сказать (судя по его выражению лица) нечто неподобающее, но... выразительно молчал. А в зале смеялись. Позвонил мне Геннадий и сообщил, что его артистическая деятельность под вопросом. Уже приглашали в Минкульт. Мне пришлось прибегнуть к помощи моего старого товарища Виктора Гаврилова, он был помощником министра культуры. Наскок был остановлен.
Еще пример. При моем предшественнике Николае Иноземцеве институт подвергся мощнейшей атаке со стороны горкома партии и спецслужб. Дело в том, что какая-то часть Политбюро (Тихонов, Гришин, Суслов и др.) вела атаку на рабочее окружение Брежнева, авторов его речей (Иноземцева, Арбатова, Бовина, Загладина, Шишлина, Александрова-Агентова, Цуканова и др.), обвиняя их в том, что они "сбивают с толку" Брежнева, протаскивают ревизионистские мысли, принижают роль марксизма-ленинизма, "ослабляя тем самым силу партийного воздействия на массы".
Дело дошло до того, что в московских вузах кагэбисты организовали "раскрытие" ими же организованных "антисоветских групп". В число "злокозненных" попал и ИМЭМО. Иноземцев был выбит из седла, смят. Эта гришин-ская операция, я убежден, ускорила смерть Николая Николаевича. В институте прошли аресты, некоторых ученых сняли с работы, исключили из партии и сделали "невыездными". Я слышал об этом, еще будучи в Канаде. Теперь, когда пришел в институт, узнал, что многим талантливым ученым не разрешаются поездки за границу. Институт начал терять свой международный авторитет, чего, собственно, и добивались городские партийные власти и спецслужбы. После понятных колебаний решил позвонить в контрразведку КГБ. Там меня отослали к городским властям, поскольку, как сказали мне, "заварили кашу горожане, пусть и расхлебывают".
Я стал говорить об этой проблеме вслух на разных совещаниях. Одновременно попросил институтский партком начать восстановление в партии пострадавших, снятие выговоров. Все это очень не понравилось руководству горкома КПСС. Нажим на институт усиливался. Проверки, придирки, критика на совещаниях и т. д. -? набор известен. Особое раздражение у городских партократов вызывало то, что я не ходил на всякого рода собрания-заседания, бесконечно собираемые горкомом партии, посылая туда кого-то из заместителей. Отказался посылать ученых института на уборку мусора на строительных площадках разных объектов в районе.
В то же время продолжал настаивать на "очищении" ученых института от ярлыка "невыездных". В конце концов контрразведка согласилась на своеобразный компромисс. Я, директор института, соглашаюсь на установление в институте должности "офицера по безопасности" в качестве моего административного помощника, а контрразведка знакомит меня с делами "о невыездных". В институт прислали полковника Кима Смирнова, доброжелательного человека, который многое сделал для того, чтобы избавить от разных наветов коллектив института. В итоге почти сотня докторов и кандидатов наук получили разрешения на поездки за рубеж. А запреты были часто по причинам, которые понять невозможно. Например, одному ученому закрыли зарубежные поездки только потому, что он не стал выступать на партсобрании, одобрившему ввод советских войск в Чехословакию. Человек сослался на недомогание, чему не поверили. Ах так? Шаг в сторону - сиди дома!
Пожалуй, стоит рассказать еще об одном случае из тех времен, когда по указанию Андропова на улицах, в магазинах, парикмахерских, даже в банях начали вылавливать тех, кто в момент отлова должен находиться на работе. Глупость несусветная, мера унизительная. Облавы не обошли даже научные институты. Ведь люмпен, пусть даже в генсековском обличий, уверен, что ученый тоже должен сидеть за канцелярским столом и подконтрольно заниматься научными открытиями.
Однажды прихожу в институт и вижу при входе каких-то неизвестных мне людей и наших растерянных старушек-вахтерш.
- Предъявите ваши документы, - сказал мне незнакомец. Я малость ошалел и спрашиваю у вахтерши:
- Кто это такие?
- Говорят, комиссия из райкома.
- Какая комиссия? Кто разрешил им войти в институт?
- Ваш заместитель.
- Позовите его сюда.
Проверяющие сообразили, что обмишурились, попытались объяснить мне, что находятся здесь по решению райкома партии, что обязаны зафиксировать тех, кто опоздал или вообще не явился на работу. Подошел мой заместитель. Я спросил его, что это за люди и кто разрешил им проверку? Он начал что-то объяснять, а я попросил проверяющих покинуть институт и больше не приходить сюда без санкции прокурора. Весть об этом быстро разнеслась по научным учреждениям. Я даже получил поздравительные телефонные звонки. Проверяющие больше не приходили. Ожидал упрека свыше, но его не последовало.
В конце концов меня стали раздражать бесконечные придирки к институту. Хотел пойти к Горбачеву и рассказать обо всем, но побоялся, что все это будет расценено как дрязги. В этот момент меня пригласил на беседу Вадим Медведев - заведующий отделом науки и учебных заведений ЦК. Перед Канадой он был моим заместителем по отделу пропаганды. Я рассказал ему о делах в институте, в том числе и о возне, связанной с фальсификацией дел на некоторых ученых института.
Выслушав меня, он сказал: "По-дружески не советовал бы связываться с Гришиным, никому это не нужно сейчас". Я воздержался от вопроса, от чьего имени - Горбачева или своего - он дал такой совет. Через какое-то время он предложил мне пост министра просвещения СССР, я отказался. Кстати, Горбачев поддержал меня. "Зачем тебе мелки считать да дрова возить. Ты уже был заведующим отделом школ и вузов в обкоме, знаешь, что это такое".
В целом мне работалось хорошо. Научный уровень коллектива был весьма высоким. Конечно, имелось немало бездельников, как и во всех советских учреждениях, но не они делали погоду. Я чувствовал поддержку в коллективе. Мне уда-Лось ликвидировать "военный отдел". Да, был и такой отдел. Там, где он размещался, даже охрана была. Оказалось, Министерство обороны направляло туда пенсионеров, тех, которых было жалко оставлять без работы. После двух-трех бесед с руководителями этого отдела я понял, что занимаются они делом бесполезным. Пришлось преодолевать упорное сопротивление Генштаба и работников ЦК, занимавшихся военными делами. Был образован отдел тихоокеанских исследований, чему я придавал особое значение с точки зрения перспектив мирового развития. Это решение оправдало себя.
Практически институт считался как бы научно-исследовательской базой ЦК, выполнял разные поручения, готовил десятки справок (например, работники международного отдела ЦК очень любили перекладывать собственную работу на институты). Институтские ученые часто привлекались к подготовке выступлений и докладов для высшего начальства, что считалось "большим доверием". А те, кому "доверяли", были людьми, как правило, с юмором. Когда начальство произносило "свой" текст, его авторы садились у телевизора и комментировали это театральное представление: "А вот этот кусок мой", "А вот эту чушь ты придумал", "А теперь меня читает". Смеялись. А на самом-то деле на глазах творился постыдный спектакль абсурда.
Случались и более серьезные вещи, чем составление разных речей. В начале 1984 года институт направил в ЦК записку о необходимости создания совместных предприятий с зарубежными фирмами. Предлагалось создать три типа предприятий: с западными странами, социалистическими и развивающимися. Наши предложения аргументировались назревшими задачами постепенного вхождения в мировое хозяйство. Меня пригласил к себе секретарь ЦК Николай Рыжков и, надо сказать, проявил интерес к этой проблеме, расспрашивал о деталях предложения, поддержал его общую направленность. К сожалению, эта идея в то время не получила развития.
Еще более примечательный случай произошел с документом, подготовленным по просьбе Госплана СССР. Тема - перспективы развития советской экономики. Была создана группа из ведущих ученых нескольких институтов. Координатором был наш институт. Работали долго, без конца обсуждали записку, понимая ее "шершавость" для восприятия властями. Наконец послали наши выводы в Госплан. Через несколько недель заместитель председателя Лев Воронин собрал специальное совещание по этому вопросу. Смущению его не было предела. Он уговаривал нас взять записку обратно, сказал, что не может послать подобного рода документ в ЦК, что записка льет воду на чужую мельницу
и т. д.
Его возмутил вывод, что если советская экономика и дальше будет развиваться на тех же принципах, то где-то в последнее десятилетие XX века мы резко откатимся назад, при мерно на 7-е место по ВНП, и окажемся в глубоком экономическом кризисе. Спорили долго. Записку назад мы не взяли. Куда она делась, не знаю. Видимо, затерялась в архивах Госплана. В институте ее нет, поскольку по правилам хранить документы под грифом "Сов. секретно" можно было только один год.
Особенно ладно шла работа с Горбачевым. Он постоянно звонил, иногда просто так - поговорить, чаще - по делу. Писали ему разные записки, включая познавательно-просветительские. По всему было видно, что он готовил себя к будущему, но тщательно это скрывал. Среди людей, которые первыми оказались в ближайшем окружении Горбачева, на разговоры об этом будущем было наложено табу.
В этих условиях Горбачев предпринял два сильных хода. Провел через Политбюро решения о созыве Всесоюзного совещания по идеологическим вопросам с его докладом и о своей поездке в Англию. То и другое состоялось в декабре 1984 года. Оба эти шага продемонстрировали партийному активу в стране, а через Тэтчер и всему миру, что в России есть лидер, который способен предложить нечто новое. Что конкретно, никто не знал, но смутные надежды приобретали шаг за шагом реальные очертания. Постепенно складывалась "горбачевская легенда".
Положение в правящей элите оставалось неопределенным. Управлял страной Черненко, неизлечимо больной человек. По моим наблюдениям, он и не стремился стать "первым лицом", публичная политика была не для него. Черненко жил в основном на даче. На "хозяйстве" был Горбачев, хотя действовать как хозяин не мог. Каждый его шаг фиксировался и часто в искаженном виде доводился до Черненко. К тому же у Михаила Сергеевича сложились плохие отношения с рабочим окружением Черненко, за исключением Лукьянова, который считался человеком Горбачева. Лукьянов был заместителем Боголюбова - заведующего общим отделом. Советники и помощники явно боялись прихода Горбачева к власти. Тугой узел интриг завязывался на моих глазах.
Уж коль речь зашла о Черненко, я расскажу о своих отношениях с ним. Когда Черненко стал генсеком, он начал приглашать меня на свои встречи с высокими зарубежными визитерами - как по государственной, так и по партийной линии. Заходить к нему время от времени советовал мне и Горбачев. Я рассказываю обо всем этом, чтобы подчеркнуть: Черненко, повторяю, как человек был незлобивым, компанейским, открытым. Как политик - полуграмотен, постоянно нуждался в опеке, ибо мало знал и еще меньше понимал.
Стандартный тип бумаготворца, случайно вытащенного наверх Брежневым как человека, даже на предательство не способного. О творчестве и говорить нечего.
Я помню тот день (еще до Канады), когда по отделу молниеносно разнесся слух, что "Костя" уходит к Брежневу заведовать канцелярией в Верховном Совете СССР, где Брежнев стал председателем. Так и началось его восхождение в высшую власть. Комично для страны, трагично для него.
Так вот, новая встреча со старым домом на Старой площади ошарашила меня. Прошло 10 лет, но жизнь как бы застыла. Кругом мертво. Ни писка, ни визга, ни птичьего пения, ни львиного рычания. Ни новых идей, ни новых людей. Стоячее болото, покрытое ряской. То же самое раздражало, как мне кажется, и Горбачева. Мы не скрывали друг от друга наши впечатления и мысли, открыто говорили все, что приходило на ум, даже самое сакраментальное.
Итак, совещание в декабре 1984 года, о котором я уже упомянул. Горбачев поручил отделу пропаганды ЦК подготовить проект доклада, заранее понимая, что из этого ничего путного не получится. Параллельно с той же целью он создал группу из четырех человек: Биккенин, Болдин, Медведев, Яковлев. Такова первая группа наиболее близких помощников Горбачева.
Михаил Сергеевич сказал нам, что хорошо понимает сложность своего положения. Доклад не должен быть обычной идеологической болтовней. Но надо избежать и прямого вызова Черненко. Нельзя не учитывать и замшелые настроения основной массы идеологических работников. Задача была почти непосильная. Горбачеву хотелось сказать что-то новенькое, но что и как, он и сам не знал. Мы тоже не знали. Будучи и сами еще слепыми, мы пытались выменять у глухих зеркало на балалайку.
Правда, надо заметить, что уже при подготовке предыдущих речей для Горбачева мы начали уходить от терминологической шелухи, надеясь преодолеть тупое наукообразие сталинского "вклада" в марксистскую теорию. Но делали это через "чистого" Ленина, выискивая у него соответствующие цитаты. И в этом докладе содержались попытки реанимировать некоторые путаные положения нэповских рассуждений Ленина и связанные с ними проблемы социалистического строительства, то есть мы старались осовременить некоторые ленинские высказывания в целях идеологического обоснования назревшей модернизации страны. Нашу работу облегчало то, что у Ленина можно найти противоположные высказывания по любому поводу.
Но все равно из этого ничего не получалось, да и не могло получиться. В том числе и потому, что политическая жизнь партии оказалась настолько задогматизированной, что даже некоторые фразы из Маркса и Ленина попадали под подозрение доморощенных фундаменталистов. Впрочем, марксистско-ленинская теория уже мало кого интересовала всерьез. Может быть, только верхушка аппарата, да небольшая группа людей в научных и учебных заведениях, зарабатывающая на марксизме-ленинизме хлеб для своих детишек, вынуждена была писать банальные статьи, соответственно готовиться к лекциям и семинарам. Мы же, хитроумничая и пытаясь отыскать черного кота в темной комнате, надеялись, что политические активисты поймут наши намеки, оценят их и задумаются. Мы оказались наивными, продолжая верить в эффективность эзопова языка.
Как я уже сказал, поначалу проект доклада был подготовлен в Агитпропе. Возглавлял его тогда Борис Стукалин. Мы были с ним в дружеских отношениях, вместе побывали в Чехословакии в 1968 году, на Всемирной выставке в Монреале. Предложенный отделом и завизированный секретарем ЦК Зимяниным текст доклада был стандартным, состоял из дежурных положений относительно гениальности марксистско-ленинского учения, мудрости политики партии, необходимости бескомпромиссной борьбы с ревизионистскими происками, посягающими на чистоту марксизма-ленинизма. На вопрос, что означает "чистота вечно развивающегося", никто ответить не мог.
Любопытный человек, Михаил Зимянин. Партизан. Комсомольский, а затем партийный секретарь в Белоруссии, посол во Вьетнаме, заместитель министра иностранных дел, главный редактор "Правды". Как раз в это время у меня сложились с ним достаточно открытые отношения. На Секретариатах ЦК он выступал довольно самостоятельно, не раз защищал печать, иногда спорил даже с Сусловым. Поддержал мою статью в "Литературке", позвонил мне и сказал о ней добрые слова. Я отправился в Канаду с этим образом Михаила Васильевича. В один из отпусков решил зайти к нему. В первые же минуты он соорудил изгородь. Я попытался что-то сказать, о чем-то спросить - стена из междометий. Я встал, попрощался, но тут он вдруг пошел провожать меня, вышел в коридор и, глядя на меня растерянными глазами, буркнул: "Ты извини, стены тоже имеют уши". Собеседник мой боялся, что я начну обсуждать что-нибудь политически непотребное, как бывало прежде.
Когда вернулся в Москву, он еще был секретарем ЦК. Однажды пригласил меня по делам института. Думаю, это было где-то в 1984 году. Во время разговора раздался звонок Андропова, Генерального секретаря. Зимянин сделал мне знак молчать. Все его ответы Андропову сводились к одному слову: "Есть". Я видел его перепуганное лицо. После разговора он облегченно вздохнул и сказал мне: "Ты никому не говори, что присутствовал при разговоре". Я ощутил дыхание момента истории, связанное с очередным политическим "завинчиванием гаек" под общим лозунгом "наведения порядка". Любимый лозунг деятелей спецслужб, когда они дорываются до власти. Определение удобное, в него можно вложить все - от уборки мусора до концлагеря.
Когда Стукалин приехал к нам на дачу в Серебряный бор с проектом доклада, я стал задавать всякого рода "неприличные" вопросы, пытаясь понять, что же в действительности стоит за набором всякого рода глупостей, от которых я уже отвык? В ответ Борис сказал мне:
- Ты, Александр Николаевич, долго жил за границей, естественно, пока еще не успел заметить, как далеко мы продвинулись вперед.
Говорил он доброжелательно, с улыбкой. Я думал, шутит. Впрочем, может быть, и шутил.
Политическую пошлость текста хорошо понимал и Михаил Сергеевич. Он долго кипел. Говорил, что пропагандисты хотят дурачком его представить. Текст текстом, но положение его было действительно двусмысленным, требующим осторожности. Все тогда понимали, что Черненко проживет недолго, что в самое ближайшее время предстоят серьезные изменения в руководстве страной. Придворные игры были в разгаре. Высшие чиновники суетились как тараканы на горячей сковороде. Каждый, и не только на самом верху, примерялся к своему воображаемому будущему, искал союзников и стремился утопить возможных соперников. Иными словами, многие готовились к бегу по карьерной лестнице, а потому тщательно проверяли прочность лестничных перил, которая как раз и состояла в демонстрации верности утвержденным свыше догматам.
Доклад подготовили. От агитпроповского варианта не осталось ни строчки. В то же время не могу сказать, что новый текст был полностью адекватен времени. Он и не мог быть таковым. Но там нашла свое место мысль о творческом подходе к решению общественно-экономических проблем и о том, что в центре этих процессов должен стоять человек, а не власть. Не ахти какие открытия, но они диссонировали по духу с умонастроениями в номенклатуре, звучали как бы приглашением к дискуссии, которой аппаратчики опасались больше всего. Нам хотелось хоть немножко взбаламутить стоячее болото.
Еще в процессе подготовки доклада до нас, основных "писарей", из ЦК стали доходить разговоры о том, что задуманное совещание - затея ненужная, необходимости в нем нет, на местах к нему отношение прохладное, а если и надо его проводить, то только на уровне Генерального секретаря ЦК. Тут и была "зарыта собака". Слухи эти распускались окружением Черненко. Они подтвердились, когда, по заведенному порядку, проект доклада был разослан по Политбюро и Секретариату ЦК. Реакция была противоречивой, но в целом нейтрально-равнодушной. Члены Политбюро знали о настроениях Черненко, но ссориться с Горбачевым тоже не хотели. В окружении Черненко доклад вызвал явно отрицательную реакцию. По номенклатурным ушам пробежал слушок, что генеральному доклад не понравился - в нем слабо показана роль ЦК в идеологии, нечетко очерчены основные принципы марксизма-ленинизма.
Иными словами, была предпринята попытка, направленная на то, чтобы, воспользовавшись теоретической неграмотностью Черненко, настроить его против горбачевского "ревизионизма", вернуться к обычному идеологическому словоблудию, а точнее -? к сталинистским формулам. Особый упор делался на то, что "слишком мало сказано" о достижениях в теории и практике партии, а вот задачи прозвучали "слишком масштабно", хотя последнее является прерогативой Генерального секретаря.
Так случилось, что я был в кабинете Горбачева, когда ему позвонил Черненко из-за города и начал делать замечания по докладу (шпаргалку для разговора о недостатках доклада ему подготовил Косолапов - тогдашний редактор журнала "Коммунист"). Михаил Сергеевич поначалу слушал внимательно, но заметно было, что потихоньку закипал. Затем взорвался и стал возражать Генсеку, причем в неожиданном для меня жестком тоне.
-? Совещание откладывать нельзя, - говорил Горбачев. - В партии уже знают о нем. Отмена вызовет кривотолки, которые никому не нужны. Что же касается конкретных замечаний, то многие из них просто надуманы.
Разговор закончился, Горбачев был разъярен.
- Ох уж эти помощники, какой подлый народ, ведь сам-то Черненко ничего в этом не понимает. Говорит, что роль ЦК принижена, а на самом-то деле он себя имеет в виду.
- Слушай, - обратился он ко мне, - давай о нем что-нибудь напишем. Черт с ним! Конкретные замечания не принимаю. Пусть все остается как есть.
Так появилась пара хвалебных абзацев о Черненко в самом начале доклада. Но аппарат есть аппарат. Он коварен и мстителен. По средствам массовой информации пошло указание замолчать содержание доклада. То же самое и по партии. Горбачев переживал сложившуюся ситуацию очень остро. Возмущался, говорил о тупости партийных чиновников, рабской зависимости печати, что соответствовало действительности.
Еще одна деталь. Я не был приглашен на совещание, хотя все директора институтов Академии наук СССР там присутствовали. Понятно, что мне мелко мстили за мое активное участие в подготовке доклада. Конечно, меня это задело, но я решил промолчать и понаблюдать за дальнейшим ходом со-бытий.
К вечеру позвонил Михаил Сергеевич и спросил:
- Ну как?
- Ничего не могу сказать. Я не был на совещании.
- Почему? Что случилось?
- Не пригласили. Пропуска не дали.
- Вот видишь, что делают! Стервецы!
На следующий день пропуск прислали. Поехал. С перепугу работники отдела пропаганды стали тащить меня в президиум, но я отказался. Речи выступающих отличались пустотой. Было заметно, что одни не поняли, что было сказано в докладе, другие делали вид, что не поняли, и мололи всякую чепуху из привычного набора банальностей. А по Москве был пущен слух, что доклад Горбачева слабый и не представляет научного и практического интереса. Вечером я позвонил Михаилу Сергеевичу и поделился своими впечатлениями. Он заметил, что "игра идет крупная".
Как я уже упомянул, в этом же месяце Горбачев поехал в Англию. Меня он включил в состав делегации. Этот визит был интересен во многих отношениях. Запад после его поездки в Канаду и оценок со стороны авторитетного Трюдо начал с особым вниманием приглядываться к Горбачеву, не без оснований считая, что с ним еще придется иметь дело в будущем. Горбачев оказался на политическом испытательном стенде, да еще под наблюдением такой проницательной политической тигрицы, как Маргарет Тэтчер. Это она потом поставила диагноз, заявив, что с этим человеком можно иметь дело.
Горбачев был принят на высшем уровне. Тэтчер вела себя предельно внимательно, но в переговорах, особенно по проблемам разоружения, свои позиции отстаивала жестко. Я имел возможность наблюдать яркое представление, очень похожее на театральное по своим контрастным краскам и поведению актеров. В перерывах между официальными беседами Тэтчер - само очарование. Обаятельная, элегантная женщина, без всяких властвующих ноток в голосе, прекрасно ведущая светский разговор. Наблюдательна и остроумна. Но как только начинались разговоры по существу, Тэтчер преображалась. Суровость в голосе, искры в глазах, назидательные формулировки, подчеркивающие собственную правоту. Видимо, поэтому ее назвали "железной леди", хотя я ничего в ней железного не увидел. Потом встречался с ней неоднократно, в том числе и у нее дома.
Горбачев вел себя достаточно точно. Ни разу не впал в раздражение, вежливо улыбался, спокойно отстаивал свои позиции. Переговоры продолжали носить зондажный характер до тех пор, пока на одном из заседаний в узком составе (я присутствовал на нем) Михаил Сергеевич не вытащил из своей папки карту Генштаба со всеми грифами секретности, свидетельствующими о том, что карта подлинная. На ней были изображены направления ракетных ударов по Великобритании, показано, откуда могут быть эти удары, и все остальное. Тэтчер смотрела то на карту, то на Горбачева. По-моему, она не могла понять, разыгрывают ее или говорят всерьез. Пауза явно затягивалась.
- Госпожа премьер-министр, со всем этим надо кончать, и как можно скорее.
- Да, - ответила несколько растерянная Тэтчер.
Из Лондона мы уехали раньше срока, поскольку нам сообщили, что умер Устинов - министр обороны.
Этими рассказами я хочу лишь напомнить о той реальной обстановке в высшем эшелоне аппарата партии, которая складывалась перед Перестройкой, перед Мартовско-апрель-ской демократической революцией, зерна которой уже начали прорастать. Совещание по идеологии и визит в Англию оказались, как я считаю, своеобразной прелюдией, пусть и робкой, к тем переменам, которых напряженно ждала страна.
А пока что жизнь шла своим чередом. С горечью хочу упомянуть о своем серьезном промахе в оценке людей. После моего возвращения из Канады резко изменил отношение ко мне Крючков. Он как бы забыл о времени, когда вместе с Андроповым после провала их операции в Оттаве начали вести против меня стрельбу "на поражение". Крючков напористо полез ко мне в друзья, а мне было интересно поглубже понять, что это за контора такая, которая на пару с ЦК дер-
жала страну за горло. По правде говоря, внешняя разведка меня мало интересовала, а вот, скажем, идеологическое управление КГБ - другое дело. Мне хотелось поглубже понять механизм подавления интеллигенции, средств массовой информации, религии.
А Крючков тем временем, уловив мой интерес, много и в негативном плане рассказывал мне об идеологическом управлении контрразведки. Он стал буквально подлизываться ко мне, постоянно звонил, зазывал в сауну, всячески изображал из себя реформатора. Однажды, когда я упомянул, что было бы хорошо на примере одной области, скажем Ярославской, где крестьян надо искать днем с огнем, проэкспери-ментировать возможности фермерства, он отвечал, что это надо делать по всей стране и нечего осторожничать. Когда я говорил о необходимости постепенного введения альтернативных выборов, начиная с партии, он высказывался за по-всеместное введение таких выборов. Всячески ругал Виктора Чебрикова, председателя КГБ, за консерватизм, утверждал, что он человек профессионально слабый, а Филиппа Бобкова поносил последними словами и представлял человеком - душителем инакомыслящих, восстанавливающим интеллигенцию против партии. Просил предупредить об этом Горбачева, хотя тот еще и не был Генсеком. Он писал мне в то время:
"Находясь на ответственных постах, Вы содействуете успешному проведению внешней политики нашего государства. Своими высокими человеческими качествами - принципиальностью, чуткостью и отзывчивостью, Вы заслужили уважение всех, кто знает Вас. Вас всегда отличали творческая энергия, инициатива и большое трудолюбие".
В последующих письмах соплей было еще больше.
А пока что начинался процесс Мартовско-апрельской демократической революции. Процесс сложный, запутанный, со многими неизвестными и очевидными неопределенностями, страхами и надеждами, что, в конечном счете, и определило извилистую дорогу России к свободе.
Глава двенадцатая ОМОВЕНИЕ СВОБОДОЙ
Я знаю, что острый интерес, как и неприятие, вызывает моя причастность к развитию гласности, свободы слова и творчества. Было бы самоуверенностью приписывать это себе, но коль посходившие с ума от потери власти "вечно вчерашние" старьевщики продолжают "облаву на волков", то скажу так: да, я активно способствовал тому, чтобы живительные воды свободы утоляли жажду правды в закрепощенном обществе. И не жалею об этом.
Автор
J. ДХэ жет быть, и не омовение, а холодный душ, от которого так холодно стало правящей номенклатуре. Она быстро сообразила, что гласность и свобода слова копают ей политическую могилу, и начала ожесточенную борьбу против независимой информации. И по сей день гласность, свобода слова являются главным препятствием для чиновни-чества, заменившего власть КПСС, чтобы вернуть себе всю полноту бюрократического произвола.
Началась горбачевская эпоха. О некоторых ее особенностях и чертах я расскажу в главе "Михаил Горбачев". В мартовские дни, связанные со смертью и похоронами Черненко, пришлось работать буквально круглосуточно. На меня и Валерия Болдина легла задача подготовить похоронную речь, которую Михаил Сергеевич должен был произнести с Мавзолея. Горбачев очень волновался. Он понимал, что от этой коротенькой речи ждут многого, что она будет тщательно анатомироваться. Речь приняли хорошо. Она звучала интереснее, чем обычно в таких случаях, но и не нарушала принятых стандартов - все-таки это были похороны, а не торжественное собрание.
В эти же дни мне позвонил Михаил Сергеевич и сказал, что надо готовиться к возможным событиям на международной арене, например к встрече с Рейганом, которую тот уже предложил. Михаил Сергеевич попросил изложить мои соображения на этот счет.
Поначалу у меня к Рейгану было отрицательное отношение. Мне не нравились его бряцание оружием, призывы к гонке вооружений, обидные слова в адрес Советского Союза. К этому времени я опубликовал книгу "От Трумэна до Рейгана" - резко критическую. Хотя в книге и содержалось немало ссылок на работы американских авторов, подтверждающих мои суждения, но в целом ее нельзя было назвать научно объективной - хотя бы потому, что она была сверх меры идеологизированной. Еще не избавившись полностью от идеологических предвзятостей, я и начал сочинять записку, в то же время хорошо понимая, что публицистика - это публицистика, а реальная политика - совсем другое дело. Привожу текст записки полностью.
"О РЕЙГАНЕ. Исходные позиции - они неоднозначны.
1. Все говорит о том, что Рейган настойчиво стремится овладеть инициативой в международных делах, создать представление об Америке как стране, целеустремленно выступающей за улучшение отношений с Советским Союзом и оздоровление мирового политического климата. Он хотел бы решить ряд задач и в контексте мечты о "великом президенте-миротворце" и "великой Америке", хотя сейчас психологическая обстановка сложилась не в его пользу.
2. Рейган обозначил и частично выполнил планы милитаризации Америки, практически все дал военному бизнесу, что обещал, поэтому он может перейти к дипломатии на "высшем уровне", которая в любом случае является престижным делом, поднимает политические акции, в чем сейчас Рейган нуждается.
3. Его поджимает дефицит бюджета, который грозит экономическими неурядицами. Этот дефицит надо либо оправдывать внешней угрозой, либо сокращать.
4. При всей внешней относительной солидарности в НАТО и среди других союзников единства нет или оно не такое уж прочное. США стараются удержаться на гребне центростремительной тенденции и всячески помешать развитию центробежной тенденции.
В этом контексте, очевидно, следует оценить и приглашение к встрече. Здесь просматривается многое: стремление замкнуть наши отношения с Западом в советско-американском русле (за своими союзниками США следят настороженно); учет антимилитаристских настроений в конгрессе и вне конгресса; желание заново прощупать советскую позицию по ключевым международным вопросам. И несомненно, что эта акция, помимо ее политического назначения, несет значительную пропагандистскую нагрузку. Он ничего не теряет от отказа от встречи ("видите, я хотел, но..."), равно как и от провала встречи ("русские, как всегда, несговорчивы").
Иными словами, с точки зрения Рейгана, его предложение продумано, рассчитано точно, не содержит политического риска.
Вывод. Встреча с Рейганом - в национальных интересах СССР. На нее идти надо, но не поспешая. Не следует создавать впечатление, что только Рейган нажимает на кнопки мировых событий.
Цель встречи: а) получить личное впечатление об американском лидере; б) подать ясный сигнал, что СССР действительно готов договариваться, но на основе строгой взаимности; в) довести до Рейгана в недвусмысленной форме, что СССР не даст манипулировать собой, не поступится своими национальными интересами; г) надо и дальше тонко показывать, что на США свет клином не сошелся, но в то же время не упускать реальных возможностей в деле улучшения отношений с США, ибо в ближайшую четверть века США останутся сильнейшей державой в мире.
Каких-либо неожиданных изменений в американской политике принципиального характера ожидать трудно. И дело не только в антикоммунистическом догматизме Рейгана; жесткий курс США диктуется характером длительного переходного периода от абсолютного господства в капиталистическом мире к доминирующему партнерству, а затем и к относительному равенству. Болезненность этого процесса, если даже прогнозировать традиционные геополитические замашки США, очевидна; она еще будет долго сказываться на внешней политике.
Именно этот переходный период диктует нам определенную переориентировку внешней политики в плане постепенного и планомерного развития отношений с Западной Европой, Японией, Китаем.
Но это не должно вести к снижению внимания к советско-американским отношениям по существу, а, наоборот, должно усилить это внимание.
Время. Возможно, после съезда. Лучше бы после каких-то экономических реформ, других практических намерений и достижений, демонстрирующих динамизм нашей страны. Практические действия убеждают американцев больше всего; они становятся сговорчивее.
Место. Не в США, где-то в Европе.
Альтернатива. Как уже сказано, нам нужно использовать все возможные факторы политического давления на США, в первую очередь заинтересованность европейцев в снижении напряженности, которая явственно ощущалась во время недавних бесед в Москве, утвердить нашу инициативную позицию.
Для этого требуется сильный контрход. Например, в связи с 10-летием Хельсинкского совещания (1 августа с.г.) с на шей стороны могло бы быть выдвинуто предложение провести в финской столице встречу глав государств и правительств тех стран, подписи которых поставлены под Заключительным актом. Выдвигая такую идею, мы могли бы заострить внимание на необходимости внести элементы доверия в международные отношения и возродить процесс разрядки как в политической, так и в военной сферах.
Первоначально об этой идее можно было бы упомянуть в личном послании Генерального секретаря ЦК в адрес президента США, отметив, что в Хельсинки можно было бы установить личный контакт и непосредственно обменяться мнениями о возможных сроках проведения и общих рамках советско-американской встречи в верхах.
Вне зависимости от американской реакции мы могли бы информировать о предпринятом шаге наших союзников, договориться с ними о проведении соответствующей работы с западноевропейскими странами. Политические усилия на этом направлении обогатили бы и работу предстоящего совещания Политического консультативного комитета государств - участников Варшавского Договора. А главное, мы не только весомо подтвердили бы наш активный подход к возрождению процесса разрядки, но и подвели бы свой фундамент под советско-американскую встречу на высшем уровне. (А. Яковлев. 12 марта 1985 года)".
Прошу читателя обратить внимание на тот факт, что записка легла на стол Горбачева на другой день после его избрания Генеральным секретарем. И без всякого роздыху началась подготовка к апрельскому пленуму ЦК. Не буду повторять содержание доклада Горбачева. Однако скажу, что работа над ним далась очень нелегко. Споров особых не было - Горбачев уже был хозяином. В группу, которая готовила доклад, постоянно шли инициативные предложения от отделов ЦК, которые явственно отражали состояние тяжелобольного режима. И с этим приходилось считаться. В результате родился двуликий Янус. Появилось заявление о необходимости перестройки существующего бытия, но тут же слова о строгой преемственности курса на социализм на основе динамического ускорения. Но в конечном счете апрельский доклад Михаила Горбачева стал одним из серьезнейших документов переходной эпохи. Он давал партийно-легитимную базу для перемен, создавал возможности для альтернативных решений, для творчества.
Из этого времени мне запомнилось первое столкновение с руководством КГБ по вопросу, который, как мне тогда ка залось, давно перезрел. Столкновение, когда я был уже в качестве секретаря ЦК КПСС. Дело в том, что мой предыдущий опыт работы в Ярославском обкоме и в отделе школ ЦК воспитал во мне брезгливость ко всякого рода анонимкам. Предельный аморализм этого занятия очевиден. Но столь же безнравственной была практика советских правителей всячески поощрять доносительство в виде анонимок. Они использовались властями как мощный рычаг нагнетания страха и шантажа.
Я написал в ЦК записку по этому поводу, будучи уверенным, что мое предложение о запрещении официально рассматривать анонимки встретит понимание и поддержку. Ничего подобного. Предложение отклонили из-за возражений КГБ. Тогда я договорился с Болдиным вместе подписать вторую записку. Опять не поддержали. Меня это заело. Выждав определенное время, мы с Болдиным решили подключить отдел организационно-партийной работы. Кроме того, переговорили с Горбачевым. На этот раз Политбюро приняло решение о запрещении рассматривать анонимки во всех государственных, советских и партийных органах, хотя и на этот раз КГБ просил оставить прежнюю практику.
На эту пору пришлась еще одна очень странная история. Еще когда я работал в институте, я был свидетелем разговора между Горбачевым и Черненко о ходе шахматного матча между Карповым и Каспаровым. Карпов терпел поражение. Окружение Черненко настаивало на том, что нельзя допустить победы Каспарова. Начались разговоры об "усталости" обоих участников, о том, что Каспаров в случае победы покинет СССР, и т. д. Я тогда же сказал Михаилу Сергеевичу, что не стоило бы путать спорт с политикой. Летом 1985 года этот вопрос вновь обострился. Я написал короткую записку в ЦК, в которой повторил свою точку зрения -? в спорте должен неукоснительно соблюдаться спортивный принцип. Если потерпел поражение - это значит потерпел поражение. На этот раз Секретариат ЦК поддержал эту очевидность.
В это время основные усилия были сосредоточены на подготовке XXVII съезда партии. На Политбюро было решено, чтобы я возглавил рабочую группу по подготовке политического доклада. Об этом я расскажу в главе "Последний съезд", равно как и о XIX партконференции, рабочую подго-товку которой мне тоже пришлось возглавлять.
К сожалению, 1986 год оказался годом невезения. Прежде всего, Чернобыльская авария. Я не был членом чернобыльской комиссии, но участвовал в заседаниях Политбюро и Секретариата ЦК, обсуждавших эту трагедию. Как это ни странно, отдел пропаганды был отстранен от информации о Чернобыле. Видимо, были какие-то детали не для посторонних ушей. Информацией занимались военные в соответствующих отделах ЦК. У меня остались в памяти острые впечатления об общей растерянности, никто не знал, что делать. Люди, отвечающие за эту сферу - министр Славский, президент АН СССР Александров, - говорили что-то невнятное. Однажды на Политбюро между ними состоялся занятный разговор.
- Ты помнишь, Ефим (Славский), сколько рентген мы с тобой схватили на Новой Земле? И вот ничего, живы.
- Помню, конечно. Но мы тогда по литру водки оприходовали. Обоим в то время было за 80.
На заседании Политбюро часто звучали исключающие друг друга предложения. Все оправдывались, боялись сказать лишнее. Поехали в Чернобыль Рыжков и Лигачев. Их впечатления были очень критические, особенно что касается бездеятельности государственного и партийного аппаратов Украины. По очереди туда ездили академики-атомщики Велихов и Легасов. Что касается информации, то уже на первом заседании Политбюро было решено регулярно информировать общественность о происходящем. Но государственное начальство и партийные чиновники из отраслевых отделов под разными предлогами всячески препятствовали поездкам журналистов в Чернобыль. Чиновники очень медленно привыкали к гласности, к новым правилам игры.
О Чернобыльской катастрофе написано много, созданы фильмы, опубликованы десятки книг. Ничего нового добавить почти невозможно, кроме, пожалуй, одного эпизода, о котором общественность не знает. Когда обнаружилась реальная угроза радиоактивного заражения реки Припять, то срочно начали сооружать ров на берегу реки, чтобы дождь не смывал зараженную землю в воду. В разговоре со мной министр обороны Язов проговорился, что вот пришлось направить туда подразделение солдат для земляных работ.
- А где же нашли спецкостюмы, их, как докладывают, нет? - спросил
я.
- Так без костюмов. -? Как же так можно?
- Они же солдаты, обязаны выполнять свой долг. Таков был ответ министра, отражающий обычную практику преступного отношения режима к человеку.
Регулярно выступая в Москве перед руководителями средств массовой информации, я постоянно настаивал на том, что Перестройка, выступающая в качестве нового политического курса, обречена на провал, если не заработает в полную силу гласность и свобода творчества. Об этом же говорил в своих выступлениях в различных аудиториях: в Перми, Душанбе, Кишиневе, Ярославле, Калуге, Санкт-Петербурге, Риге, Вильнюсе, Таллине. Уже после 1991 года участвовал в различных научных симпозиумах в США, Канаде, Португалии, Англии, Японии, Испании, Южной Корее, Франции, Германии, Италии, Бельгии, Голландии, Финляндии, Польше, Болгарии, Венгрии, Чехословакии, Югославии, Кувейте, Иране, Израиле, Омане, Южной Африке, Египте, Австрии, Швеции, отстаивая эти же принципы. О содержании своих лекций и выступлений не буду здесь рассказывать. Они опубликованы в моих книгах "Реализм - земля Перестройки", "Предисловие, обвал, послесловие", "Муки прочтения бытия", "Крестосев", "Омут памяти". Содержащиеся в них соображения отражают состояние общества после 1985 года, как я его понимал. Они отражают и мои личные поиски того, какими путями продвигать идеи Перестройки. Несколько другой характер носит книга "Горькая чаша. Большевизм и Реформация России". Она является попыткой обобщить то, что произошло в стране, рассказать о невообразимо трудной дороге к свободе. О неожиданностях, крушениях надежд и личных разочарованиях, толкающих к новым и новым размышлениям.
Гласность и свобода творчества быстро завоевывали внимание и уважение общественного мнения. Правда о прошлом и реальностях настоящего, которая еще пропитана прошлым, подавала мощные сигналы свободы, что окрыляло людей надеждой. Горбачев выступал за гласность, он понимал ее силу. Но на первом этапе Перестройки он отдавал приоритет дозированному расширению информации. Михаил Сергеевич достаточно регулярно собирал руководителей средств массовой информации и лидеров интеллигенции, рассказывал о деятельности Политбюро и Секретариата, выражал, естественно, свое удовлетворение положительными статьями о Перестройке. Судя по его словам и действиям, он выстроил некую логическую цепочку поэтапных решений: информация - гласность -? свобода слова. Был вынужден маневрировать, учитывая сопротивление аппарата партии.
Собирал подобные собрания, только в расширенном составе, и Егор Лигачев. Он говорил, что поддерживает гласность, но такую, которая служит укреплению социалистических идеалов. Нельзя допускать, чтобы гласность вредила партии и государству. Он резко осуждал тех, кто увлекается критикой прошлого, не скрывал, что выступает за контролируемую гласность. На эти совещания я не ходил.
Довольно частыми были и мои встречи с руководителями средств массовой информации. Позиции, которые я защищал, сводились к нескольким положениям: пишите обо всем, но не врите; надо исходить из того, что гласность o- не дар власти, а стержень демократии; перестаньте бегать за разрешениями, что публиковать, а что нет; берите ответственность на себя. Я больше говорил о свободе слова, чем о гласности. На совещания, созываемые мною, Лигачев тоже не ходил.
В результате в общественном сознании начало складываться представление о нескольких "политических курсах" в партии, о возможности альтернативных взглядов даже в высшем руководстве. Наступило время, когда каждый должен был определять личные позиции. С этой точки зрения фактические расхождения наверху власти по идеологическим проблемам имели положительное влияние на демократизацию жизни. Каждый из участников совещаний брал для себя те положения, которые ему больше нравились. Постепенно рушилось одномыслие. В газетах, журналах, на радио и телевидении нарождалась новая журналистика, новый стиль письма, на страницы изданий и в эфир все чаще прорывались критические материалы проблемного характера.
Свободу слова я считаю главным общественным прорывом того времени. "Четвертая власть" стала потихоньку становиться реальной властью, безбоязненно и всесторонне информировать людей и формировать на основе свободного выбора личное мнение человека, в том числе и альтернативное. Постепенно создавалась обстановка, когда и мне не надо было спрашивать у кого-то, как поступать в том или ином случае. Это было время особого душевного состояния, раскованности, свободы:, приносящих радость творчества.
И все же время от времени приходилось вмешиваться в возникающие коллизии. Например, в конце марта 1986 года состоялся съезд композиторов СССР. В прессе освещался скупо. Не сразу была опубликована и речь председателя правления союза Родиона Щедрина. Почему? Да потому, что Щедрин с трибуны съезда остро и образно говорил о наболевших проблемах творчества, о конкретных чиновных людях, мешающих этому творчеству. Речь Щедрина активно пересказывали, она обрастала слухами и вымыслами.
Газета "Советская культура" опубликовала эту речь. Номер газеты в рознице разошелся мгновенно. И тут же последовал в редакцию звонок по "вертушке". Позвонил работник отдела пропаганды ЦК Севрук. Какая, мол, необходимость выбирать для печати именно это выступление? Оно отличается односторонностью суждений, высказывания Щедрина о легкой и симфонической музыке, по меньшей мере, спорны, не надо их противопоставлять. Много крайностей в оценках. Когда я узнал об этом, пришлось утихомирить часового у ворот партийности прессы.
Другой пример. 1 ноября 1986 года газета "Советская культура" напечатала статью Юлиана Семенова на тему о личной заинтересованности человека в труде, расширении правового поля для развития инициативы и предприимчивости людей. Он сокрушался, что "мало разрешающих законов - сплошь запрещающие". Писатель выражал свое недоумение в связи с тем, что газета "Советская Россия" опубликовала статью "Властью сельского совета". В ней восторженно говорилось о том, как председатель одного сельсовета сел за руль трактора и снес частный дом, парники и теплицы одного крестьянина, так как они были построены "на захваченных государственных землях".
Семенов спрашивал: "Зачем же сносить теплицы? Зачем превращать их в бурьяны?.. Как можно писать, что приусадебные участки "используются для наживы"? Владельцы приусадебных участков не водку пьют, а трудятся в своих теплицах от зари до зари!" Писатель решительно возражал против пренебрежительного отношения к частнику. Напомню, что статья Юлиана была напечатана спустя восемь месяцев после XXVII съезда КПСС, на котором остро говорилось о необходимости "открыть простор для инициативы и самодеятельности каждого человека...".
В ответ Семенову "Советская Россия" печатает "обозрение" редакционной почты, в котором цитирует хвалебные отзывы читателей о действиях председателя сельсовета. Так им и надо, этим частникам! И далее следовало внушение газете "Советская культура", явно демагогическое. "Советская Россия" тоже сослалась на решение ЦК, но принятое до XXVII съезда. В нем говорилось: "Не оставлять без применения мер воздействия ни одного факта, связанного с извлечением нетрудовых доходов". А трудовых? Писатель - про Фому, а "Советская Россия" - про Ерему. Сама мысль, что кто-то своим трудом стремится "много заработать", приводила в ярость сторонников и блюстителей уравниловки. Писатель вел речь о том, что власть на местах должна блюсти закон, а не демонстрировать свое самодурство. Но как раз это и не устраивало номенклатурное сообщество.
Особенно доставалось флагманам гласности - газете "Московские новости" и журналу "Огонек". Эти два изда ния были постоянными "именинниками" на пленумах ЦК партии, разных собраниях, в организованных номенклатурой письмах "негодующих" трудящихся и судорожно державшихся за свои кресла "писательских вождей". Постоянно возникал и вопрос о снятии с работы главного редактора "Огонька" Виталия Коротича и главного редактора "Московских новостей" Егора Яковлева.
Демократическое поле завоевывалось по кусочкам, иногда с шумом, а порой и втихую, явочным порядком. Позвонил мне как-то главный редактор журнала "Дружба народов" Сергей Баруздин и сказал, что у него на столе лежит рукопись романа Анатолия Рыбакова "Дети Арбата". Он, Баруздин, не хотел бы меня втягивать в решение этого вопроса, однако нуждается в неофициальном совете. Просит прочитать роман, а затем в дружеском плане обсудить проблему публикации.
Книга произвела на меня большое впечатление своей политической и нравственной заостренностью. Особенно тем, что в романе четко выражена попытка провести безжалостную анатомию человеческих судеб, духовной стойкости и предательств, процесса вымывания совести в сталинские времена. Книга дышала правдой. Сам автор испытал многое: прошел и через лагеря, и через личный опыт беллетристики полуказенного характера. Я помню его пропагандистские книги "Екатерину Воронину" и "Водителей". В "Детях Арбата" Рыбаков рассказывал как бы о себе, но это была книга о духовном разломе общества.
Позвонил Баруздину. Сказал ему все, что думаю о книге. Причем не только комплиментарные слова. В частности, мне было трудно согласиться с эпизодами, в которых московская, еще школьная молодежь демонстративно подчеркивала свою, мягко говоря, сексуальную свободу. Я понимал, что Москва и моя деревня, в которой я жил, -o разные миры, но все же хотелось думать лучше о нравственности моего поколения.
Сергей Баруздин попросил принять Рыбакова. Встреча состоялась через два дня. Длилась более трех часов. Она вышла за рамки обсуждения романа. Я чувствовал, что собеседник как бы прощупывает меня, он почти не скрывал своей неприязни к партийной власти. Он еще не мог знать, что я с ним согласен, хотя и не во всем. Но писатель "храбро бился с супостатом", защищая свободу своего "Я". На все мои осторожные замечания по книге он отвечал яростными возражениями, реагировал остро, с явным вызовом. В сущности, его волновали не мои замечания по существу, он отвергал мое право как члена Политбюро делать какие-то там замечания писателю, хотя он сам попросился на беседу и, как сказал мне Баруздин, надеялся на нее. Меня забавляли эти психологические мизансцены.
Диалог продолжался до тех пор, пока я не сказал Рыбакову, что у меня нет ни малейших намерений подвергать книгу цензуре. Больше того, готов порекомендовать цензурной организации поставить разрешительную подпись, не читая. Отвечает за книгу он, Рыбаков, а не Яковлев или цензура, причем отвечает перед читателем, а не перед партийным чиновником. Я отчетливо помню удивление, заплясавшее на хмуром лице Рыбакова.
- А что вы скажете редактору журнала?
- Скажу, что вопрос о публикации решают два человека - автор и руководитель печатного органа. Цензура вмешиваться не будет.
В итоге мы остались, как я понял, довольными друг другом. Роман напечатали. Шуму было много, в том числе и в ЦК. Но защищать сталинские репрессии, о которых писал Рыбаков, в открытую никто не захотел. Михаил Сергеевич не сказал мне ни слова. Позднее Рыбаков в интервью газете сказал, что я возражал против обостренной критики Сталина. Видимо, его подвела память. Мне бы и в голову не пришла столь пошлая мысль. Впрочем, все это несущественно. Важнее другое: "Не было бы апреля 1985-го, не было бы у читателей и этого романа". Это сказал позднее сам Рыбаков.
В те же годы были напечатаны прекрасные книги (именно по этой причине запрещенные ранее): "Новое назначение" Александра Бека, "Белые одежды" Владимира Дудинцева, "Ночевала тучка золотая" Анатолия Приставкина. Прорыв состоялся. Журналы начали публиковать произведения не только советских, но и российских авторов, живущих за рубежом. Обрели на родине своего читателя Замятин, Гумилев, Алданов, Шмелев и многие другие.
Нечто похожее на рыбаковскую историю случилось с кинофильмом "Покаяние". Позвонил мне Эдуард Шеварднадзе и попросил принять Тенгиза Абуладзе - автора фильма. Эдуард рассуждал в том плане, что ему, как грузину, не очень ловко защищать грузинский фильм, тем более что он, Шеварднадзе, еще будучи в Грузии, помогал Тенгизу. Эдуард прислал мне видеокассету. В тот же вечер я посмотрел ее в семейном кругу. Фильм ошеломил меня и всех моих семейных. Умен, честен, необычен по стилистике. Беспощаден и убедителен. Кувалдой и с размаху бил по системе лжи, лицемерия и насилия.
Трудность ситуации состояла в том, что фильм посмотрел не только я, но и некоторые другие секретари ЦК. Одни помалкивали, а другие были против показа этого фильма. Во что бы то ни стало надо было сделать все возможное, чтобы выпустить его на экран. У меня возник лукавый вариант. Руководству доложить, что можно напечатать несколько пробных лент для демонстрации в 5-6 крупных городах. Аргументация простая - фильм сложный, его простые люди не поймут, поэтому опасаться нечего. А интеллигенция успокоится. С этим согласились. На самом же деле с председателем Комитета по кинематографии мы договорились напечатать гораздо больше копий фильма и начать его демонстрацию на всей периферии.
Я не мог всего этого объяснить Абуладзе. Боялся огласки, которая могла погубить задуманную операцию. Когда сказал ему о намерении напечатать несколько пробных копий, он откровенно выразил свое недовольство. Я просил Абуладзе поверить мне. А он не понимал, почему должен верить. На том и расстались.
Фильм пошел по стране. Встречен был по-разному. Во многих городах партийные боссы отнеслись к нему резко отрицательно, запрещали его демонстрировать, о чем и сообщали в ЦК. Михаил Сергеевич знал обо всем этом, но уклонялся от оценок. Потом, по прошествии какого-то времени, он говорил по поводу фильма лестные слова. Я-то уверен, что он посмотрел фильм сразу же, как только вокруг него началась возня, а может быть и раньше. С Тенгизом Абуладзе мы потом перезванивались, а иногда и встречались. Он скончался очень рано, в расцвете творческих планов.
Всего к тому времени на полках лежали десятки запрещенных фильмов. Когда стали разбираться, то оказалось, что каких-то официальных запрещающих решений на уровне ЦК и не было. А что было? А были телефонные звонки с дач "небожителей", устные советы, страх руководителей кинематографии, письма партийных вожаков из Украины, Ленинграда, Свердловска, Белоруссии, то есть из тех мест, где существовали киностудии. Мне пришлось просмотреть больше двух десятков лент. Утомительное дело. Смотрел и удивлялся, почему эти фильмы на полках? А погубили их чиновничьи интриги, да еще желание выслужиться по линии бдительности.
Как может убедиться читатель, каждый раз приходилось действовать осторожно, постепенно приучая общественность к нормальному восприятию нового, необычного, неординарного, не всегда совпадающего с казенной установкой.
Парадоксально, но за гласность надо было воевать порой тайно, прибегать к разным уловкам, иногда к примитивному вранью. Например, говорить, что тому или иному редактору сделано внушение, а на самом деле редактор даже не подозревал о том, что над его головой пронеслась гроза. Эту "науку" я проходил и раньше.
С некоторыми лидерами прессы у меня сложились доверительные отношения, действовали негласно установленные правила. Скажем, они загодя информировали меня о предстоящей острой статье, которая наверняка вызовет недовольство. Статью печатали, но на меня не ссылались. Я брал на себя функцию их "прикрытия", если разгорался скандал.
Как-то раз в санаторий на юге, где я отдыхал, позвонил Егор Яковлев и сказал, что работать стало совсем невмоготу -? придирки, окрики, угрозы. Поэтому от просит меня войти в состав Совета учредителей "Московских новостей". Я согласился. Потом пришлось расплачиваться за эту опрометчивость. Почти на каждом заседании Политбюро возникали вопросы о тех или иных статьях в средствах массовой информации и конечно же в "Московских новостях". И каждый раз звучали упреки в мой адрес. Вот, мол, среди учредителей газеты - член Политбюро, а газета ведет антипартийную линию. Конечно, я и сам понимал легкомысленность своего поступка, отдав предпочтение одному изданию. Выражали мне свое непонимание и редактора других газет. Я пошел на этот шаг исключительно из интересов дела и уважения к мужеству Егора Яковлева.
Когда на Политбюро и пленумах ЦК происходили бурные вспышки нетерпимости в отношении демократической прессы, Михаил Сергеевич или нехотя соглашался, или отмалчивался. Он не требовал от меня каких-то кардинальных кадровых изменений. Не требовал, за исключением, может быть, эпизода с Владиславом Старковым. Владислав в газете "Аргументы и факты" опубликовал результаты опроса среди пассажиров поезда, согласно которому Михаил Сергеевич (по рейтингу) оказался не на первом месте. Он увидел в этом какой-то подвох. Я в это время уже не курировал идеологию. Ею занимался Вадим Медведев. По указанию сверху отдел пропаганды подготовил проект постановления об освобождении Старкова от работы. Медведев не хотел давать ему хода. Мы с Вадимом договорились потянуть время, хотя нажим был невероятно сильным. Но все же общими усилиями удалось "заволокитить" это решение.
Однако не все шло гладко и с Генсеком. Например, поступило в ЦК письмо о том, что в журнале "Наш современник" постоянно пьянствуют, редактор Викулов и его ближние "не просыхают", а напившись, играют в коридоре в футбол мусорной корзиной. Я попросил заняться письмом, хотя в отделе пропаганды и до него знали, что в редакции творится нечто несусветное. Началась проверка. Вдруг звонок от Горбачева:
- Ты зачем придираешься в Викулову? Тон был агрессивный.
- Я не придираюсь. Проверяется письмо из самой редакции.
- Ты брось. Я тебя знаю. Мне известны твои предвзятости. Прекрати расследование.
Телефон замолк. Позднее я узнал, что в это время у него в кабинете сидел Воротников, тогдашний руководитель РСФСР. Журнал был российский, а не всесоюзный. Через какое-то время Викулову все-таки пришлось уйти из редакции. Но, к сожалению, нормального, уравновешенного, авторитетного человека туда назначить не удалось. Юрий Бондарев посетил Горбачева и настоял на назначении редактором Куняева, человека нетерпимого, превратившего журнал в один из антиперестроечных рупоров, оплотов социалистической реакции.
Упрек в предвзятости был не первым. Как только я оказался во главе отдела пропаганды, это было летом 1986 года, я поставил вопрос о смене главного редактора журнала "Огонек" Анатолия Софронова. Этот журнал на протяжении многих лет служил пристанищем всякой серости, травил тех писателей, композиторов, журналистов, взгляды и оценки которых не совпадали с огоньковскими. Журнал использовался партийным аппаратом в качестве идеологической дубины.
Моя первая попытка освободиться от Софронова окончилась неудачей. Михаил Сергеевич сказал, что я неправильно отношусь к Софронову. Ему, Горбачеву, известно, что у меня к этому человеку личная неприязнь и я хочу с ним расправиться. Софронова поддержали Лигачев, Кириленко и другие члены Политбюро. Но через некоторое время все-таки удалось сдвинуть его с насиженного места, но вовсе не по профессиональным причинам, а потому, что Софронов запутался в финансовых делах. Этот факт по большому счету кажется мелким, но я упоминаю о нем для того, чтобы показать, какова была реальная обстановка в начале Перестройки.
Еще пример. По какому-то поводу Горбачев проводил очередное совещание. Даже не помню, где это было (но не в Кремле). Я не участвовал в нем. Вдруг телефонный звонок, велено прибыть к Горбачеву. Приехал. Собрание уже закончилось. Разъезжались. Горбачев ждал меня на крылечке. Пригласил в свою машину - там была и Раиса Максимовна.
- Тебе звонил Илья Глазунов?
- Звонил.
- Ты почему не разрешил продлить его выставку в Манеже?
- Во-первых, она идет уже месяц, как и запланировано, а во-вторых, продлевать или не продлевать - дело не мое, а Министерства культуры. Причина простая - там на очереди выставка другого художника, не менее известного и уважаемого.
- Глазунов - крупный художник, - продолжал Михаил Сергеевич. -? Я знаю его лично. Народ его любит. Выставку надо продлить. А ты поправь свое поведение, иначе мы не сможем дальше понимать друг друга. Это была единственная прямая угроза за все время нашей совместной работы. Думаю, что он потом и сам пожалел о ней, ибо несколько дней подряд ежедневно звонил, чаще всего без всякого повода.
Достаточно плотно занимался я в это время и религией. Будет справедливым сказать, что в Политбюро возникло как бы молчаливое согласие в том, что дальнейшая борьба с религией и преследование священнослужителей аморальны и противоречат принципам демократической Реформации. Публично признавать варварство большевиков никто, конечно, не хотел, но и желающих защищать его не оказалось. КГБ со скрипом шел на некоторое ослабление своего прямого руководства этой сферой, начатого еще по инициативе Дзержинского.
Я горжусь тем, что, занимаясь в Политбюро культурой, информацией и наукой, принимал в начавшемся оздоровительном процессе активное участие, в том числе и в сфере религиозной деятельности. Сам себя к активным верующим не отношу, но крещен. Равно как и дети, внуки и правнуки. Мать ходила в церковь до конца своих дней. До сих пор в родительском доме висят иконы, они никогда не снимались. Так уж получилось, что за всю свою жизнь я не прочитал ни одной атеистической лекции или доклада, не провел ни одного совещания по атеистической пропаганде. А потому мне сегодня особенно неприятно видеть некоторых партийных "обновленцев", тех, кто еще вчера активно разоблачал "религиозное мракобесие", а сегодня неистово крестится, особенно тогда, когда телекамеры направлены на них, "нововерующих". Может быть, каются? Едва ли. Впрочем, Бог с ними.
Меня всегда приводили в смятение разрушенные церкви, склады и овчарни в храмах. По дороге из Москвы в родной Ярославль, по которой я проезжал сотни раз, стояли десятки порушенных памятников как немые свидетели преступлений режима. Однажды, году, наверное, в 1975-м, будучи в отпуске (работал в это время в Канаде), я поднял этот вопрос перед Андроповым. Он внимательно выслушал меня, согласившись, что подобные пейзажи производят плохое впечатление на иностранцев, ему уже докладывали об этом. В моем присутствии Андропов дал кому-то указание по телефону изучить вопрос, но все на этом и закончилось. Его интересовала не суть дела, а впечатления иностранных туристов.
В годы, когда я занимался идеологией, различным конфессиям было передано около четырех тысяч храмов, мечетей, синагог, молельных домов. Естественно, что особенно памятны мне случаи, в которых я принимал прямое участие. Никогда не забуду, как мы с женой ездили в Оптину Пустынь (Калужская область) и в Толгский монастырь (Ярославская область). Оптина Пустынь - святое место для России - предстала перед нами в полном смысле слова грудой камней. Всюду битый кирпич, ободранные стены, выбитые окна, полное запустение. Внутри храмов - инициативные сортиры атеистов. Сегодня это изумительный по красоте храм, величаво возвышающийся над речной долиной. Все собираюсь снова съездить туда, но заедает мирская суета.
В Толгском монастыре, что под Ярославлем, была колония для малолетних преступников. Набрел я на этот монастырь случайно. Искал подходящее помещение для организации школы реставраторов памятников старины. Мой выбор пал на родную мне Ярославщину. Здесь предложили посмотреть несколько зданий, в том числе и этот монастырь. Когда я приехал туда, то понял, что монастырь надо вернуть. Но возникли какие-то трудности в правительстве, там затягивали решение вопроса. Выручил случай. Как раз в те дни Михаил Сергеевич должен был принять членов Синода. Он попросил меня подготовить справку для беседы. Среди других я упомянул и Толгский монастырь как уже переданный церкви. Речь Генсека опубликовали. Трудности отпали. Я бываю иногда в Толгской обители. Ремонт там закончен. Монахини работают на огородах. Особенно великолепно это сказочное архитектурное сооружение, если любоваться им снизу, с Волги.
Высоко ценю орден Сергия Радонежского, которым наградил меня Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II. Настоятель храма в Крестах (Ярославль) подарил мне старинную икону за спасение этого храма. Я уже забыл об этом, но батюшка напомнил о тех временах, когда над церковью нависла реальная опасность разрушения. Обком партии аргументировал свою позицию тем, что церковь портит общую панораму въезда в Ярославль, ибо заслоняет "красоты" многоэтажных новостроек. Я настоял на том, чтобы храм продолжал действовать. Это было еще в начале 70-х годов. Церковь красуется до сих пор, облагораживая въезд в этот старинный русский город.
Я напомнил об этих фактах в том числе и для того, чтобы понятнее стали мои нынешние соображения на этот счет. Передачу конфессиональной собственности религиозным властям я считал не только своего рода общественным покаянием, но и связывал с этим надежду на возрождение нравственности, верил, что возвышенная духовность будет лечить прилипчивое материальное головокружение, сдерживать жадность и зависть, укреплять совестливые начала в жизни. Не скажу, что полностью, но многие мои надежды, к сожалению, дали трещину. С верующими очень часто говорят люди малограмотные, не знающие священных книг и христовых заповедей. Немало священников на местах оказались просто жуликами. Так произошло, например, с моей церковью в селе Веденском, где могилы моих предков.
Однажды мне пришлось быть в Веденье в качестве "крестного отца". На крестины поставили в очередь более десяти младенцев. Батюшка был зол, видимо, пришел, не опохмелившись. Заявил, что крестить станет только тех младенцев, крестные матери и отцы которых знают "Отче наш" наизусть. Подошла и наша очередь. Он спросил крестную мать, знает ли она "Отче наш". "Нет", - робко ответила она. Священник посмотрел полупьяными глазами на меня, в них я увидел смятение, тревогу. Он не решился обращаться ко мне как к крестному отцу и сказал: "Передайте ребенка матери!" Потом прочитал грубую нотацию, сказав о том, что не знающие "Отче наш" наизусть не имеют права переступать порог храма. Одним словом -? большевик из членов достопамятного Союза безбожников. Больше того, кресты на колокольне он украсил фашистскими знаками. Я написал об этом Патриарху, но формального ответа не удостоился, хотя фашистского служителя с работы уволили.
К сожалению, некоторые церковные иерархи ни с того ни с сего начали прижиматься к власти, пробавляться ее милостью, без меры суетиться, исполнять непотребные обязанности государственного придатка. Многие иерархи не готовы к реформе церкви, хотя нужда в ней колоколами гудит над землей России.
Особенно циничными являются клятвы нынешних лидеров коммунистической партии в верности христианским заветам. Разрушив тысячи храмов и уничтожив тысячи священнослужителей, большевики сегодня изображают себя носителями религиозной терпимости. Трудно понять, почему почтенные иерархи нынешней церкви не предадут анафеме антипатриотическую и антихристианскую партию, объявившую религию злом, подлежащим искоренению? Общество ждет от религии проповеди, исцеляющей и возвышающей, сердобольной и правдивой, особенно желанной сегодня после тяжелых десятилетий безверия и безбожия. Я хорошо понимаю, что многих пастырей еще тяготит груз прошлого, того прошлого, когда всю религиозную деятельность контролировали спецслужбы. Они подбирали людей для учебы в религиозных учебных заведениях, вербовали их на службу в разведке и контрразведке. Многих двойников я знаю, помню даже их клички, но обещаю эти знания унести с собой.
Итак, началась поступательная, эволюционная и ненасильственная Реформация Советского Союза, определяющую роль в которой играла Россия. В процессе поиска исторической альтернативы было предложено несколько обобщающих определений, которые отражали бы интересы разных социальных групп. Среди них: совершенствование социализма, его обновление, эволюция в революции, перестройка. В конечном итоге в мировом политическом лексиконе утвердилось определение "Перестройка", которое, как казалось, наиболее точно отражает суть Реформации. А на самом деле по содержанию своему это была революция эволюционного характера.
Глава тринадцатая
ЧУЖИЕ ДУРАКИ - СМЕХ, СВОИ ДУРАКИ - СТЫД
События резво, может быть слишком резво, помчались вперед. Раскол партии и активного общественного мнения на реформаторское и реакционное крылья становился все зримее, заметнее, что повергло многих людей в растерянность, поскольку крутого поворота в массовом сознании еще не произошло. Общество еще только начинало признавать естественность и желательность многообразия в политике, экономике, культуре, животворящую силу многообразия. Эволюция перестроечных представлений уже начинала обретать определенную автономность от ее инициаторов,
ундаменталистское большинство в руководстве
партии, признавая в целом необходимость частичных перемен, видело их главную цель в дальнейшем укреплении моновласти, монособственности и моноидеологии. Ортодоксы вели речь, в сущности, об освобождении системы от очевидных и раздражающих деформаций. Эту линию начал еще Хрущев со своими послесталинскими компаньонами.
Существовало своего рода и центристское направление в его сугубо советском варианте. Ее адептам нравились идеи нэпа, некоторые соображения Бухарина по экономическим проблемам. Они выступали за частичное ослабление централизованного планирования, за развитие малого предпринимательства при государственном регулировании. Такую точку зрения поддерживали и многие видные экономисты.
Но постепенно формировалось и третье направление общественной мысли - некая смесь либеральных и социал-демократических взглядов, стоявших на позициях коренных реформ. Подобные настроения уже в зародыше подвергались преследованию. Да и само это направление, в силу специфики российской общественной психологии, было заражено революционаризмом, стремлением родить желаемое дитя как можно скорее, что и проявилось в решениях реформаторов в ельцинский период.
Жизнь, однако, бежала по своим правилам. Страх перед властью партии таял. Ее всемогущество становилось все более призрачным. Общество буквально заболело ожиданием перемен. В известном смысле переломным в ходе мартов ско-апрельской революции явился январский пленум ЦК 1987 года, когда встал вопрос о демократизации самой партии, об альтернативных выборах. Номенклатура почувствовала реальную угрозу своей власти, поняла, что на свободных выборах она потерпит поражение, как это произошло на выборах в Учредительное собрание в ноябре 1917 года. Отношения внутри номенклатуры явно обострились.
С особой выпуклостью это проявлялось на пленумах ЦК. Критика становилась все более личностной. Появились "мальчики для битья" - Яковлев, позднее - Шеварднадзе. Постепенно подбирались и к Горбачеву. Кризис нарастал. Наиболее громкий выстрел прозвучал на октябрьском пленуме 1987 года, на котором выступил Борис Ельцин.
Начать с того, что выступление Ельцина оказалось неожиданным для многих, в том числе и для меня. Я участвовал в подготовке доклада Горбачева о 70-й годовщине Октября. В тексте содержались резкие оценки сталинизма, что было крайне необходимо в тех конкретных условиях, поскольку при Брежневе и Андропове о сталинских преступлениях как бы забыли. В докладе более четко, чем раньше, говорилось о необходимости новых шагов в демократическом развитии. Мне представлялось очень важным, чтобы новые определения, касающиеся сталинизма и демократии, вышли через пленум на суд общественного мнения.
И вот на трибуне человек, который обвинил Горбачева в медлительности, нерешительности в перестроечных делах, призвал смелее проводить преобразования. Упомянул оратор и Раису Горбачеву как человека, отрицательно влияющего на руководителя партии. Тут и началась "рубка дров". Причина ее состояла в том, что большинство членов ЦК на самом-то деле стояло на антиперестроечных позициях, а потому и обозлилось на Ельцина, который потребовал придать преобразованиям новую динамику. И защищали они вовсе не Горбачева, а Лигачева.
Я тоже критиковал Ельцина, но за "консерватизм". Это была своего рода наспех придуманная уловка, чтобы запутать суть вопроса. На самом деле я боялся, что радикализация Перестройки, предложенная Ельциным, настолько напугает членов ЦК, что они опрокинут и те идеи дальнейшей демократизации и десталинизации, которые были заложены в докладе. Свое выступление я использовал также для критики Лигачева за его руководство Секретариатом ЦК, поддержав тем самым Ельцина в этой части его выступления.
Мои страхи все же оказались напрасными. Обрушившаяся на Ельцина критика увела участников пленума от сущест ва доклада. Горбачев был мрачен. Во время перерывов на него упорно нажимали в том плане, чтобы наказать Ельцина, вплоть до исключения его из членов ЦК. Столь же упорно он возражал против подобных предложений. Видимо, Горбачев решал для себя трудную задачу. У меня лично складывалось впечатление, что Михаил Сергеевич готовил для Ельцина более высокое положение в партии. Возможно, что это только впечатление. Но в высшем эшелоне власти поговаривали о подобном варианте. Новые "небожители" испугались антиноменклатурной линии московского секретаря.
Конечно, октябрьский эпизод не с неба свалился. В Политбюро и на Секретариате ЦК упорно формировалось "мнение", что Ельцин потакает демократам, что его надо "приструнить", что он слишком круто расправляется с московской городской элитой. Эта точка зрения отвечала настроениям и многих местных "вождей" Москвы, которые всеми силами пытались остаться у власти. Москва стала объектом постоянных придирок на Политбюро и на Секретариате, особенно со стороны Лигачева. Но поскольку характер Ельцина не отличается покладистостью, то, как говорится, нашла коса на камень.
Вся эта история практически отражала переход от скрытых расхождений в партии к открытым, публичным. Мне лично показалось, что этап нового крутого поворота еще не наступил, что еще не исчерпан потенциал "постепенности", что общество еще не готово к публичному слому сложившегося режима. Но как бы то ни было, выступление Ельцина прозвучало как открытое предупреждение правящей элите о том, что ей все равно придется политически определяться - с кем и куда идти. Тем более что замечание Ельцина о заторможенном характере, например, экономических реформ было справедливым.
Горбачев сказал мне как-то, что они с Ельциным договорились о встрече после ноябрьских торжеств 1987 года, чтобы обсудить вопрос о возможности отставки Ельцина, о чем последний попросил Горбачева еще в августе 1987 года. В этих условиях выступление Ельцина, с моей точки зрения, нарушало эту договоренность. Спустя четыре года, где-то осенью 1991-го, Борис Николаевич сказал мне, что такого разговора не было...
С чего же началась вся эта запутанная история? Откуда взялась идея об отставке?
В августе 1987 года, когда Горбачев был в отпуске, на одном из заседаний Политбюро обсуждалась записка Ельцина о порядке проведения митингов в Москве. Борис Никола евич предложил вариант, по которому все митинги проводились бы в Измайловском парке по типу Гайд-парка в Лондоне. Это предложение неожиданно вызвало острую критику. Ельцин пытался что-то объяснить, в частности сказал, что написал эту записку по поручению Политбюро. Но все сделали вид, что никакого поручения не было. Обвинения сыпались одно за другим. Ельцина обвинили в неспособности положить конец "дестабилизирующим" действиям "так называемых демократов" в Москве.
Честно говоря, я тоже растерялся, наивно полагая, что вопрос возник спонтанно. Выступая, я выразил недоумение по поводу характера обсуждения. Меня встревожило то, что мы в Политбюро скатываемся к практике старых "проработок". Я, конечно, не знал, что этот эпизод подтолкнет Ельцина к мысли об отставке. В целом же заседание оставило у меня горький осадок.
Подобные "разносы" отражали суть обостряющейся ситуации. Они случались, как правило, когда "на хозяйстве" оставался Лигачев, замещая Горбачева. Нечто похожее случилось и со мной. Я имею в виду проработку на закрытом заседании Политбюро в связи с публикацией в "Московских новостях" информации о кончине писателя Виктора Некрасова. С Егором Яковлевым мы договорились, что появится короткая заметка. Егор Лигачев запретил что-либо печатать по этому поводу. Но некролог был напечатан. Он и вызвал бурю возмущения у Лигачева, ибо авторы некролога осмелились скорбеть, по его словам, по "антисоветчику". На следующий день в Ореховой комнате, там, где собирались перед общим заседанием и предварительно решали все вопросы повестки дня только члены Политбюро, Лигачев обратился ко мне со словами:
- Товарищ Яковлев (обращение "товарищ", а не Александр Николаевич, как было принято, не предвещало ничего хорошего), как это получилось, что некролог о Некрасове появился в газете, несмотря на запрет? Редактор совсем распустился, потерял всякую меру. Пора его снимать с работы. Он постоянно противопоставляет себя ЦК, а вы ему потворствуете.
Ну и так далее. Его поддержали Рыжков, Воротников, кто-то еще, но, кроме Лигачева, никто особо не взъерошивался, поддерживали его как-то уныло, а многие просто промолчали.
- Ты знаешь, что Некрасов занимает откровенно антисоветские позиции? - спросил Лигачев.
- Слышал. Но за последние десять лет я не видел ни одной такого рода публикации, кроме критической статьи о
Подгорном - бывшем члене Политбюро. Но статья была правильной.
Статьи этой, понятно, никто из членов Политбюро не читал, а потому никто и не возразил. Некрасов охарактеризовал Подгорного как человека грубого, прямолинейного и бесцветного.
- А вот КГБ располагает серьезными материалами о Некрасове. Ты веришь КГБ? Скажите, Виктор Михайлович, - обращаясь к Чебрикову, спросил Лигачев, ?- правильно я говорю?
- Правильно, - вяло, без всякой охоты ответил председатель КГБ.
- Вот видишь, - сказал Лигачев, теперь уже обращаясь ко мне.
- Вижу. Но помню и о том, что Некрасов написал одно из лучших произведений об Отечественной войне, а жил в Киеве в коммуналке и бедствовал. И никто в Украине не помог ему, никто не позаботился о нем в трудную минуту жизни, вот он и уехал за границу.
Пользуясь случаем, меня упрекали за то, что печать "распустилась". Постепенно спор затух, но оставил мрачное ощущение. Практически это было первое прилюдное столкновение двух членов Политбюро, причем в острой форме. Присутствовавшие не могли для себя решить, как вести себя - агрессивно или еще как. Ощущалась общая неловкость. Рушились традиции.
Тем же вечером с юга мне позвонил Михаил Сергеевич и спросил:
- Что у вас там произошло?
Я рассказал. Он внимательно выслушал, долго молчал, а затем буркнул, что получил несколько иную информацию.
Вернемся, однако, к октябрьскому пленуму 1987 года. Был ли прав Ельцин по сути? В определенной мере, да. Действительно, Перестройка начала спотыкаться, о чем и сказал кандидат в члены Политбюро. Был ли прав Ельцин по тактике? Думаю, нет. К выступлениям подобного характера надо тщательно готовиться. Видимо, все это почувствовал и Борис Николаевич, когда выступал с ответами на критику. Что-то отводил, но с чем-то и соглашался. Ельцин осудил свое выступление и позднее, на XIX партконференции, оценил как ошибочное и попросил своего рода реабилитации. Партконференция не отреагировала на его просьбу, в результате чего Ельцин получил как бы моральное право возглавить антигор-бачевский оппозиционный фронт.
И последний вопрос. На этот раз самому себе. Выступил бы я сегодня на пленуме, как тогда? Отвечаю с позиции сегодняшнего разумения - нет, не выступил бы. С позиции того времени - да, ибо принципиальным вопросом для себя считал поддержку Горбачева.
Воодушевленное итогами октябрьского пленума и последующим освобождением Ельцина от работы антиреформаторское крыло в партии предприняло новую атаку на Перестройку. Многим памятна попытка аппаратного реванша, "малого мятежа", связанного с публикацией статьи Нины Андреевой "Не могу поступаться принципами" в газете "Советская Россия" от 13 марта 1988 года.
Я был в это время в Монголии. Мне показали статью в то же утро. Прочитав, я был поражен. Первое впечатление: в Москве что-то происходит, но не мог представить себе, что именно. Особенно встревожило то, что и Горбачев находился за рубежом. Попросил помощника позвонить друзьям в Москву и узнать, что там делается. Из Первопрестольной ответили, что ничего, кроме того, что идет совещание руководителей средств массовой информации. Ведет Лигачев.
Когда вернулся в Москву, получил возможность понаблюдать, как взбодрился партийный аппарат. Даже лица посветлели. А вот печать притихла, что обескураживало и в то же время свидетельствовало о непрочности, казалось бы, уже завоеванной свободы слова. Аппарат ЦК дал указание о перепечатке статьи в местных газетах. Статью одобрили на узком совещании секретарей ЦК. Иными словами, еще раз было продемонстрировано, насколько политическая бездарность губительна для общества, но еще страшнее - большой спрос на эту бездарность, продолжающийся до сих пор.
Как потом выяснилось, статья родилась из письма, которое Андреева и ее муж Клюшин направили в ЦК. В Ленинград поехал заведующий отделом науки газеты "Советская Россия" с тем, чтобы вместе с авторами превратить письмо в статью. Никого не смутило, что Андреева и ее супруг исключались ранее из партии за анонимки и клевету. КПК при ЦК восстановил их в партии под нажимом КГБ. Статья вернулась в секретариат Лигачева, а затем, после доработки, была напечатана.
Горбачев возвратился из Югославии в те же дни, что и я. Он с ходу понял, что статья направлена против него, является провокацией и требует обсуждения. Политбюро по этому вопросу заседало два дня. Вступительное слово Горбачева было резким, он назвал статью "платформой антиперестрой ки". Горбачев настоятельно потребовал, чтобы каждый член ПБ определил свое отношение к статье.
Вводную информацию было поручено сделать мне. В своем выступлении я говорил о том, что в номенклатурной среде усиливается противодействие общественным преобразованиям. Особенно заметно ортодоксальное направление. Оно питается интересами и убеждениями тех, кто усматривает в Перестройке угрозу собственным интересам. Догматическая атака идет от инерции сознания и многолетних привычек. Особенно крикливо левое фразерство. Оно пропитано революционаризмом, национализмом и шовинизмом. Яростным нападкам подвергаются средства массовой информации. Идет ожесточенная борьба за то, чтобы руководить отсюда, из ЦК, каждой газетой, каждой программой телевидения и радио. Ожесточилась борьба в среде интеллигенции, в сфере науки и культуры. Нельзя создавать новое поколение диссидентов, тем более на пустом месте, исходя из одних только амбиций, симпатий или антипатий. В Политбюро должно восторжествовать хлеборобское терпение в выращивании урожая, а не практика браконьерских набегов за легкой добычей. В заключение своей информации сказал, что статья в "Советской России" является идеологической программой реванша. Но беда даже не в ней самой, а в том внимании, которое было искусственно приковано к этой статье. Приковано партийным аппаратом, в том числе аппаратом ЦК.
В прениях никто не возражал против оценок Горбачева и моих. Но поддерживали с разной степенью искренности. Резко против статьи выступили Рыжков, Медведев. Остальные говорили вяло, неохотно, иногда по схеме "с одной стороны, с другой стороны". Лигачев отделался несколькими малозначащими фразами, отрицал, что статья Андреевой го-товилась в его секретариате. Занятной была перепалка между мной и Виктором Никоновым - членом Политбюро по селу. Статья в "Советской России" ему понравилась, однако он вынужден был сказать, что согласен с оценками других товарищей. Но тут же переключился на меня, заявив, что я "подраспустил" печать, а потому публикуются и более вредные статьи, чем статья Андреевой. "Вредными" он считал те материалы, в которых критикуется партийный аппарат и навязываются "чуждые социализму идеи". Он долго говорил на эту тему, повторяя всякие банальности того времени.
Я не выдержал и предложил ему поменяться сферами ответственности. - Поскольку у тебя, Виктор Петрович, с сельским хозяйством все в порядке, полки магазинов завалены продуктами, получаем большие доходы от экспорта хлеба, то давай займись идеологией и приведи ее в такой же образцовый порядок, как и сельское хозяйство. А я займусь уже налаженным тобой делом.
Спору не дал разгореться Горбачев:
- Хватит вам ерундой заниматься! Но тут же
спросил:
-? А все-таки, товарищ Никонов, как вы относитесь к статье? Никонов что-то пробурчал, но я уже не помню, что именно.
Вскоре после этого заседания была опубликована редакционная статья в "Правде" под заголовком "Принципы перестройки: революционность мышления и действий" (5 апреля 1988). Я возглавлял подготовку этой статьи. Перед публикацией послал статью Горбачеву. Генсек одобрил. Но уже после этого я вставил в статью абзац о национализме и шовинизме. Наутро позвонил Горбачев и сердитым тоном спросил:
- Откуда появился этот абзац, я его вчера не видел. Наверно, Черняев вписал. Я вижу, это его штучки.
Мне пришлось сказать, что Черняев тут ни при чем. -? Не надо было
этого делать!
С Анатолием Черняевым в то время мы работали душа в душу. Умный, образованный человек. С ним можно было поделиться любыми сомнениями, предложениями. И найти понимание. Кроме всего прочего, нас объединяло единомыслие по многим принципиальным вопросам. Как-то я получил от него письмо, которое, честно говоря, растрогало меня. Вот оно:
"Я часто задумываюсь над феноменом Яковлева. Вчера и сегодня собирал мысли на этот счет. И вот к чему пришел.
Этот человек сделал сам себя - при самых неблагоприятных условиях на протяжении всей жизни. И стал не только значительным для своего времени, но и выработал в себе качества, которым предстоит стать типичными, если человечество хочет сохраниться. Именно поэтому он оказался в центре событий на переходе эпох от цивилизованного вар-варства к гуманизму.
Есть, конечно, люди, которым наплевать, что о них думают. Если они способные или, не дай Бог, случай возносит их - такие опасны. Если они посредственность - остаются в ничтожестве. Тот, кто растит себя для людей, не может быть безразличным к тому, как к нему относятся, даже если относятся плохо. В русском народе из глубины идет:
"А что люди скажут!". Это, увы, источник уравнительской психологии, но одновременно и императив совести, по которому и "выстроила" свой крестный путь русская интеллигенция.
Под этим знаком ты и "делал" себя - для людей: облагораживал природный ум, набирал образованность (теперь, по нашим временам, редкую), огранивал цельность и нравственную дисциплину характера, обнажал нервы-рецепторы, чтоб раньше других и больше чувствовать, что происходит в народе и обществе. А обобщающим началом этих мучительных трудов над собой была и есть совесть.
Поэтому столь незауряден и обаятелен твой облик человека и политика, которого уважают (или вынуждены уважать) все и любят миллионы. 2 декабря 1991 года".
В одной из своих поздних книг Черняев пишет обо мне с раздражением, правда не только обо мне. Я так и не понял, что с ним случилось. Может быть, и я допустил какую-то неловкость. Впрочем, не буду гадать. Несмотря ни на что, продолжаю считать, что Анатолий Черняев - один из тех современников Реформации России, который внес неоценимый вклад в разработку важнейших международных и внутриполитических концепций перехода общества в новое качество.
Итак, публикацией статьи в "Правде" закончился "малый мятеж" против Перестройки. В этой атмосфере начала вырисовываться своеобразная идеология, которую я бы назвал "социалистическим атеизмом". Она уходила от марксистско-ленинской догматической неорелигии, как бы возвращаясь к социалистической идее в ее изначальном, первородном смысле. Идейно-политический багаж "социалистического атеизма" еще только начинал складываться. Подобный "атеизм" требовал знаний, профессионализма, эффективности управления, не отдавая при этом предпочтения априори ни авторитарным, ни демократическим его формам самим по себе. Он понимал неизбежность перехода к рынку, но был готов выслушивать и иные варианты, пытался поставить общественное сознание на рельсы реалистических оценок действительности. Иными словами, формировалась база для организационного оформления социал-демократического движения.
Наиболее существенной частью Перестройки, изменившей саму сущность общественной жизни, является переход к парламентаризму. Членов Политбюро, секретарей ЦК, местных секретарей особенно волновал вопрос, как лучше избираться в парламент, чтобы сохранить свое положение.
Большинство высказывалось за квоты для общественных организаций. Михаил Горбачев долго колебался. Однажды у меня состоялся с ним долгий ночной разговор на эту тему. Он вслух взвешивал аргументы в пользу различных вариантов. Я предлагал, чтобы все члены Политбюро пошли на альтернативные выборы по округам. Он сказал, что провал на выборах любого члена ПБ не будет заслуженным, ведь все они голосовали за Перестройку и публично поддержали ее.
- Пусть все привыкают отвечать за себя, пусть едут по округам, доказывают свою необходимость быть в парламенте - такова была моя точка зрения. В ходе разговора я предложил себя в качестве возможной "жертвы" свободных выборов. Пойти на выборы по какому-нибудь округу, чтобы проверить отношение к политике Реформации. Михаил Сергеевич отклонил и это предложение, сказав, что оно будет воспринято другими членами Политбюро как политический вызов.
На Пленуме ЦК КПСС 10 января 1989 года, когда выбирали "сотню" на первый съезд народных депутатов, я занял предпоследнее, 99-е место, получив 57 голосов "против". Последним был Егор Лигачев. Против него голосовали 76 человек. Эта была очевидная реакция на "два крыла" в партии. Результатами голосования я был удовлетворен. Учитывая высокий уровень реакционности пленума, я ожидал худшего итога. Неожиданностью для многих оказалось большое число голосов против Лигачева. Но следует, однако, сказать, что, будь в списке на два кандидата больше положенного, и Лигачев, и я оказались бы за бортом депутатского корпуса.
К другим членам Политбюро отнеслись терпимее. О них сейчас мало кто помнит. Это было первое в послевоенной истории КПСС голосование, пославшее в общество сигнал о "двух партиях в партии". Политических выводов из этого факта сделано не было.
В связи с сюжетом о выборных принципах хочу сказать, что не согласен с утверждениями, согласно которым выборы по квотам от общественных организаций помогли номенклатуре закрепиться во власти. Скорее, наоборот. Наиболее активная демократическая группа на съезде народных депутатов сформировалась как раз из представителей общественных организаций. Именно они создали своеобразную демократическую диаспору в парламенте.
Первый съезд народных депутатов СССР открылся 25 мая 1989 года и продолжался до 9 июня того же года. Это были великие недели в истории страны. Волнующее событие, положившее практическое начало парламентаризму в СССР и в России. Думаю, полного понимания значимости этого факта нет и до сих пор.
Не буду здесь рассказывать о всех перипетиях первого съезда. Для меня особенно волнующим был эпизод, связанный с образованием и работой Комиссии по политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении от 1939 года. На заседании 1 июня 1989 года депутат от Эстонии Липпмаа внес официальное предложение о создании комиссии и ее составе. Моей фамилии там не было, поскольку кинорежиссер Шенгелая еще раньше предложил назначить меня председателем комиссии по расследованию событий в Тбилиси 9 апреля 1989 года. Шенгелая сказал: "Это важно потому, что некоторое время тому назад, в феврале, тоже в трудное и напряженное время он был в Тбилиси и занял определенную позицию, выступал по телевидению. Его выступление было принято всеми формалами и неформалами, всем обществом очень хорошо. Поэтому было бы правильно, если бы он согласился возглавить эту комиссию".
Михаил Сергеевич поддержал предложение грузинского делегата. Сказать по правде, я вовсе не обрадовался такому повороту. У меня еще остались неприятные впечатления от ноябрьских событий 1988 года. Первый секретарь ЦК Грузии Патиашвили, будучи в Москве, зашел ко мне и рассказал о том, что в Тбилиси события принимают все более напряженный характер, митингуют студенты. Пора принимать жесткие меры, ввести комендантский час и держать наготове войска. Я сказал, что силовое решение должно быть исключено полностью, а ему, Патиашвили, надо лететь в Тбилиси и разговаривать с людьми. Кажется, договорились.
В тот вечер я работал допоздна. Где-то около 23 часов ко мне зашел мой помощник Кузнецов, а он хорошо знал Патиашвили, и сказал, что последний только что вышел от Лигачева. Тут я встревожился и позвонил Горбачеву на дачу. Он воспринял информацию гораздо серьезнее, чем я, тут же связался с Шеварднадзе и попросил его передать митингующим личное послание Горбачева. Уже ближе к утру Михаил Сергеевич позвонил мне и с облегчением сообщил, что в Тбилиси все пришло в норму.
Меня часто обвиняют в разных, мыслимых и немыслимых, грехах. Оправдываться считаю примитивным занятием. Однако проблемы духовной жизни (история культуры, религии, философия) выходят за рамки личных переживаний и размышлений. Поэтому и считаю необходимым напомнить эти факты всяким придуркам из стада фашиствующих большевиков, назойливо обвиняющих меня в русофобстве. Иными словами, большевики уничтожали религию, крестьянство, свободу, все партии, запрещали издавать великие произведения по философии и культуре, а их авторов изгоняли из страны, а я, вместе с другими "русофобами", активно восстанавливал духовное наследие страны.
Хотел бы также напомнить, что все начинания 1988 года, направленные на преодоление одномерной сталинской идеологии, сковавшей на десятилетия мысль и душу народа, выявили активное сопротивление идеологических противников нового социального мышления, плюрализма в духовной жизни. Эти люди всю жизнь видели свой долг, смысл работы в том, чтобы "бороться" и "разоблачать". В новых условиях у них не оказалось ни знаний, ни культуры, чтобы в открытом и честном споре отстаивать свои убеждения.
Особая партийная общественная "наука", получившая монополию на истину, не хотела и не смогла примириться с новой, невыносимой для нее ситуацией. Большинство из этих ученых привыкло получать деньги за удушение мысли, а потому они в силу своей "идеологической озверелости" оказались просто не в состоянии заниматься нормальным научным творчеством. С моей же точки зрения, только освобождение от государственной историографии и может восстановить правду о России, которая является единственно достойной платформой идеологии свободы. Я не скрывал этих взглядов, а потому и был обвинен в отступничестве от неких "истин", тех самых, которые всегда были бесстыдным предательством свободной общественной науки.
Решения XIX партийной конференции были просаботиро-ваны партийной номенклатурой. Раскол в партии приобретал все более глубокий характер, что и привело КПСС к тяжелейшему кризису в преддверии XXVIII съезда. Этот съезд состоялся через два года после XIX конференции, летом 1990 года. Он разительно отличался от других: был бурным, похожим на пьяного мужика, заблудившегося на пути к дому. Падает, поднимается, снова ползет и все время матерится. Всех понесло к микрофонам и на трибуну. Активность невероятная, как если бы хотели отомстить самим себе за 70 лет страха и молчания. Конечно же было немало и здравых, умных выступлений, но они глушились топотом двуногих особей. Иными словами, активизировались оба крыла в партии - реакционное и демократическое.
XXVIII съезд по существу начался на пленуме ЦК, состоявшемся 5-7 февраля 1990 года, почти за полгода до самого съезда. Уже на нем обозначились линии раскола, искры будущих стычек, циничных схваток за власть, которые начисто заслонили заботу о будущем страны, конкретные проблемы, стоящие перед государством в сложный переходный период.
Доклад Горбачева на пленуме, который явился основой доклада и на XXVIII съезде, был посвящен Платформе партии к предстоящему съезду. Платформа называлась "К гуманному, демократическому социализму". Там остались многие рудименты псевдосоциалистических положений, больше похожих на ритуальные заклинания, чем на что-то существенное. Но если вчитаться в текст доклада и Платформы, то можно легко увидеть, что перечень постулатов, от которых партия должна отказаться, мало что оставлял от привычных принципов советского социализма. Говорилось, в частности, что партия должна очиститься "от всего, что ее связывало с авторитарно-бюрократической системой".
Задача огромной важности, но невероятно сложная. Она не решена до сих пор. Более того, рецедивы авторитаризма в путинские времена явно оживились. Почему? А все потому, что мышление правящей верхушки остается почти тем же самым. Ее заботило и заботит не судьба страны, а сохранение собственной власти. В докладе прозвучала очень важная фраза о неизбежности перехода общества в новое качественное состояние, но и это не привлекло внимания. Дискуссия на пленуме пошла по пути, как если бы никакого доклада и не было. Уже первое выступление секретаря Киевского горкома партии Корниенко началось с жалобы на то, что коммунистов на местах освистывают, есть призывы уничтожать коммунистов. И тут же обращение к Горбачеву: не пора ли ему и другим высшим руководителям задуматься "над судьбой честного трудового народа". Оратор заявил, что "речь идет уже о самом главном - о власти, о перспективах сохранения правящей партии". Тут он попал в точку. Именно об этом и шла речь.
Диссонансом в общей говорильне прозвучала речь Фесен-ко - шахтера из Донецка. Интересная речь, умная, от жизни. Он задал прямой вопрос: кому нужна 6-я статья Конституции о руководящей роли партии? Рядовым коммунистам? Да нет же. Эта статья для аппарата. "Не надо говорить о ка-кой-то руководящей роли партии в целом, надо говорить о том, какую позицию сейчас занял партийный аппарат. В основном из-за его консервативной позиции Перестройка и не движется... Кто дискредитирует партию? Дискредитирует аппарат".
Никто этого шахтера не поддержал, если не считать выступление Ельцина, который обвинил ЦК в догматизме, в нерешительности, в нежелании партии перестраивать саму себя. Он заявил, что монополия на власть довела страну до крайнего состояния, а народ - до нищеты. И за это надо отвечать, сказал оратор. Платформу партии он оценил в целом положительно, но заметил, что ее "писали две руки: правая и левая". Кстати, так оно и было. Ельцин назвал 10 пунктов - предложений по "спасению партии". Конечно же они не были приняты пленумом. После этой речи верхний эшелон номенклатуры начал особенно активно плести интриги вокруг Ельцина. Тут же последовала речь посла в Польше Бро-викова, старого партийного функционера, который изложил самую замшелую даже для того времени позицию. Он громил Перестройку, все законы и решения, принятые в последние годы.
Выступление Бровикова послужило еще и приглашением к персональной критике. Зазвучали фамилии членов и кандидатов в члены Политбюро ЦК Рыжкова, Слюнькова, Медведева, Лигачева, Разумовского. Критическую атмосферу посыпал перцем Егор Лигачев, когда стал говорить о неких антисоциалистических силах в партии. Заявил также, что он "решительно против, чтобы проект Платформы ЦК к съезду в той или иной мере открывал даже щели для внедрения частной собственности".
Вспомнили о радикалах и консерваторах. Поскольку фамилии консерваторов уже прозвучали, надо было обозначить и радикалов. Легкий выстрел в мой адрес сделал второй секретарь ЦК Казахстана Ануфриев. Слова любопытные. "Говорят, - сказал он, - что конструктором, соратником является товарищ Яковлев. Его называют за рубежом именно таким конструктором. Я скажу, что товарищ Яковлев - наш великий молчальник. У него есть блестящее выступление по поводу юбилея Французской революции. Я преклоняюсь перед этим докладом. Но, товарищ Яковлев, объясните нам эти процессы, ваши замыслы, ваши идеи. Может быть, мы поверим. Пока что тревога. Пока настоящая в народе боль за все эти процессы".
Честно говоря, мне хотелось ответить ему, сказать, что я думаю. Но решил все-таки потерпеть до съезда, однако ход дискуссии принудил меня к выступлению и на этом пленуме. Конечно же в известной мере я продолжал лукавить. Говорил об укреплении социализма, зная уже, что он обречен на умирание. Говорил об угрозе раскола партии, понимая, что в жизни он уже произошел. Призывал к единству, которого уже не могло быть по определению. Но, несмотря на эти и другие амортизаторы, необходимые на этой крутой и скользкой дороге, моя речь как бы приглашала к осмыслению противоположных взглядов, к дискуссии. Я говорил о свободе человека, свободе слова и творчества, о собственности и товарно-денежных отношениях, о рынке, новых производственных отношениях на селе и переустройстве деревни как приоритете политики, новом понимании роли партий в обществе, изменении структур власти, политическом плюрализме, проблемах самоуправления.
Выступил и Крючков из КГБ. Он сосредоточился на критике речи Фесенко, уловив, что шахтер попал в десятку, назвав аппарат главной опорой административно-тоталитарной системы. Глава политического сыска еще сильнее, чем раньше в своих же речах, закрутил идею катастрофичности. Это стало как бы командой для тех аппаратчиков, которые тесно сотрудничали с КГБ.
Тональность дискуссии прыгала как мячик - то вверх, то вниз. Первым, кто обратил внимание на искусственное нагнетание обстановки, был Сергей Алексеев. Он сказал: "Мне сдается, что мы уперлись в драматизирующие и пугающие других и нас самих фразы и слова - "кризис", "все хуже", "провал", "крах". Доводим подчас себя до истерического самоисступления". Сергей Сергеевич хорошо понимал, что вся эта паническая обстановка создавалась с умыслом, с надеждой, что она затормозит преобразования.
Выступающие все ближе переходили к персональным оценкам. С. Горюшкин - секретарь парткома Московского машиностроительного завода, начал со слов: "Не могу согласиться с безудержным оптимизмом концовки выступления товарища Лигачева", а закончил так: "И последнее - о выступлении товарища Ануфриева по поводу Александра Николаевича Яковлева и о позиции народа. Я думаю, позиция народа такова, что не Яковлев, а Лигачев должен подавать в отставку".
Это было своевременной поддержкой, поскольку я знал, что среди участников пленума активно дебатируется вопрос о каких-то дисциплинарных мерах против меня, но обстановка оказалась не столь простой, как она представлялась ортодоксальной группировке. Усиливались уколы и в адрес Лигачева. Например, Кораблев, партработник из Ленинграда, бросил такую фразу: "Товарищ Лигачев занимался сельским хозяйством, которое больше, чем в нем, нуждается сегодня в законе о земле". Как говорится, не в бровь, а в глаз.
Я ждал ответного удара по моему выступлению, но его (кроме отдельных пустых замечаний) не последовало. Развязка наступила, когда перешли к вопросу о положении в Компартии Литвы. После вступительного слова Горбачева на трибуну вышел Альгирдас Бразаускас - первый секретарь ЦК Компартии Литвы. Его речь была разумной, взвешенной, но пленум встретил ее враждебно. Началось судилище.
Что касается меня, то поначалу дело сводилось к отдельным упоминаниям: "был в Литве", "что-то сказал", "не обратил внимания". Но вот и гром грянул, давно ожидаемый мною. Секретарь ЦК Литвы на платформе КПСС, по фамилии Швед, тесно связанный с КГБ, заявил: "Нередко на самом высоком уровне благословляются процессы, отнюдь не перестроечные. Например, меня просили передать членам пленума, что в республике многие коммунисты связывают идейно-теоретическое обоснование процессов, приведших республику к сегодняшней ситуации, с визитом в Литву Александра Николаевича Яковлева в августе 1988 года, когда эта ситуация только складывалась".
В перерыве ко мне подошел Горбачев и сказал: "Ко мне подходили рабочие из Нижнего Новгорода и сообщили, что они собираются потребовать от тебя официальных разъяснений своей позиции". Он посоветовал выступить и добавил, что даст мне слово вне очереди - "с рабочим классом шутить нельзя". Поначалу я растерялся. Под суд, на демагогическое растерзание идти не хотелось. Примерно представлял, во что это выльется. Многие хотели крови и зрелищ.
В своем выступлении я пожурил литовцев за действия, ведущие не к подлинной независимости, а к сепаратизму. Но в целом говорил о своем принципиальном отношении к национализму. Не хочу пересказывать, лучше процитирую. "Оправдываться всегда плохо, неудобно. Но все-таки я должен внести ясность, поскольку вот уже который раз на пленуме моя фамилия, так или иначе, фигурирует в связи с литовскими событиями.
Что я думаю по этому поводу и что я говорил в Литве? Все мы
знаем об особой опасности национализма. Но само явление возникает то тут, то там, как неукротимый Феникс из пепла. Значит, есть тому не только субъективные, но и объективные причины. Тут надо уходить от догм и штампов, и не только применительно к национализму, но и ко всем другим объективным факторам, питающим его, ибо национальный вопрос - это крайне деликатное, крайне тонкое дело".
Говорил о вкладе республики в общесоюзную культуру и науку, говорил о том, что память бережет славу, которую в 60-е годы снискали поэма Межелайтиса "Человек", монумент Йокубониса "Скорбящая мать", фильм Жалакявичюса "Никто не хотел умирать". В 70-е годы страна узнала честную и глубокую прозу Авижюса, философские поэмы и пьесы Марцинкявичюса, а Банионис стал популярнейшим актером. В 80-е годы общесоюзное признание получили Литовский камерный оркестр, взошла звезда молодого режиссера Некрошюса. Говорил о необходимости бережного отношения к национальному достоянию любого народа, к языку, культуре, архитектурным и иным памятникам; о противоречивом воздействии экономики на межнациональные отношения; о проблемах федерации, которые не обошли ни один народ, включая и такую республику, как Россия; о том, что по всем этим и иным вопросам межнациональных отношений требуется взвешенная и убедительная позиция...
"Такова моя точка зрения... Я излагал ее не раз и в других выступлениях. Она была, есть и будет такой. Я категорически против любого национализма, но я за то, чтобы развивалось все подлинно национальное по самому широкому фронту: язык, культура, добрые традиции, все то, что и характеризует Народ. И чем он малочисленнее, тем больше такта и внимания требует... "
В перерыве мы встретились с Бразаускасом.
- Не обидел я вас? - спросил я Альгирдаса.
- Ну что вы! Я все понимаю. Спасибо!
И чтобы подтвердить эту позицию, на трибуну литовцы делегировали Ю. Палецкиса, секретаря ЦК Компартии Литвы. Он сказал: "Тут уже не первый раз процессы в Литве связывают с приездом в августе 1988 года Александра Николаевича Яковлева. Я думаю, что это совершенно не так. Первые митинги, стотысячные митинги, прошли в Литве до этого приезда. Если так идти дальше назад, то многие скажут, что корень процессов в Литве - в апреле 1985 года. И действи тельно, если бы не Перестройка, то мы жили бы комфортабельно для функционеров и успешно шли бы на дно, я бы сказал, к румынской ситуации".
И тут же выступление секретаря параллельного ЦК Кар-дамавичюса. Заявив, что выступления Бровикова, Лигачева и Сайкина отражают мнение большинства коммунистов, он обрушился на Палецкиса и на меня. "Мы хотим еще раз товарищам передать, что пребывание товарища Яковлева в Литве действительно принесло ряд нехороших дел в нашей республике".
"Отступников" из Литвы осудили. Но на этом дело не закончилось. Я-то думал, что все позади, пора успокоиться. Ведь когда собственная фамилия била по ушам, сердце каждый раз подпрыгивало, как лягушонок. Ан, нет! Главное оказалось впереди. Берет слово Мальков - первый секретарь Читинского обкома КПСС, и вносит следующее предложение: "Мы, Михаил Сергеевич, о членах Политбюро много на местах слышим разноречивых заявлений, рожденных, как я считал до сих пор, домыслами и слухами. И каждый раз пытаемся убеждать людей, что ничего подобного нет и мы этому свидетелями никогда не были. Я думаю, сегодня члены ЦК вправе поставить перед Политбюро вопрос так - к следующему пленуму, который у нас, очевидно, будет через месяц, нужно внести ясность. В конце концов, о товарище Лигачеве в течение двух лет идет разговор с одной стороны, а теперь есть еще и другая сторона. Давайте разберемся. Если товарищ Шеварднадзе не прав, надо ему разъяснение дать на пленуме, что так непотребно себя вести. Если товарищ Яковлев не прав, ему тоже это нужно сказать. Если товарищ Лигачев не прав - то ему. Но после сегодняшнего пленума мы в очередной раз уже разоружены, и нам нечего объяснить коммунистам".
Я чувствовал: участникам пленума явно хотелось поучаствовать в будущем спектакле, но все же осторожность победила. А вообще-то, если говорить с позиций сегодняшнего дня, такое сопоставление точек зрения было бы, на мой взгляд, полезным. Возможно, оно и предопределило бы организационное размежевание. Горбачев в своем заключительном слове отверг предположение о расколе в Политбюро, объяснил происходящее нормальными дискуссиями, хотя и сам понимал, что это не так.
Платформу КПСС, которая по отдельным позициям приближалась к социал-демократической, пленум принял. На словах многие выступающие поддерживали Перестройку, но с показным гневом отводили даже мысль о том, что социализм уже мертв, а партия обанкротилась. Вот с этим багажом двоемыслия, с мышлением, построенным на иллюзиях, и направилась партия к последнему, XXVIII съезду.
В период между февралем и июнем - июлем 1990 года я мучительно обдумывал, как мне вести себя в дальнейшем. Эта тема преследовала меня, угнетала, не давала покоя. Надо было окончательно преодолеть самого себя, стряхнуть ложные надежды и многолетние привычки, открыто возвращаться к идеям, которые я обозначил в письме Горбачеву еще в декабре 1985 года.
Сегодня многим молодым "свободолюбцам" все это кажется простым делом. Перо в руки, язык на трибуну и пошел "творить" новую жизнь. Иногда сквозь треск слов новых политиков и политологов так и слышится желание отнести себя к более решительным и смелым людям. Нет, миленькие, нет, родненькие. Оглянитесь на сегодняшний день. Не хочу кого-то и в чем-то конкретно упрекать, но думаю, что жизнь, которая бывает очень жестокой, еще не раз будет учить уму-разуму политических наездников на резвых скакунах свободы, безумно жаждущих оставить хоть какие-то следы в книге истории. И еще раз оглянитесь. Нельзя же не видеть, что сгруппировались и такие руководящие деятели, которым ближе безумие Нерона, сжегшего Рим, а не здравый смысл и совесть.
После долгих раздумий я принял решение изложить свои позиции на предстоящем съезде и в любом случае ни в какие руководящие органы партии не входить. Это решение довел до конца, хотя оно и было половинчатым. Фактически я остановился на середине пути, о чем сегодня сожалею. Надо было просто покинуть съезд и попытаться создать партию подлинно демократического типа.
XXVIII съезд во многом представлял из себя некий слепок с февральского пленума ЦК. Доклад на сей раз готовился без меня. Но за три недели до съезда мне позвонил Горбачев и сказал, что подготовленным текстом не удовлетворен. Он попросил меня подготовить ему текст для начала доклада, который был бы в большей степени адекватен современным тенденциям развития. В ходе разговора прояснилось, что речь идет о социал-демократических мотивах. Я сделал это. Мои размышления на этот счет вошли в доклад.
Докладчик достаточно убедительно защищал Перестройку. Говорил о тяжелейшем наследии прошлого. Давайте вместе, говорил он, вспомним и порассуждаем. Запущенность сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности, она что, возникла вчера, после 1985 года? Плачев ное состояние наших лесов, рек, миллионы гектаров затопленных плодородных земель в результате прежней политики в области энергетики - это что, деяния последних лет? Тяжелая экологическая ситуация - более ста городов в зоне бедствия, свыше тысячи остановленных из-за этого предприятий; драмы Байкала, Арала, Ладоги, Азова; Чернобыль и другие аварии, катастрофы на железнодорожных дорогах и газопроводах - разве все это не последствия политики, проводившейся в последние десятилетия?! А разве структура экономики, в которой всего одна седьмая часть производственных фондов сосредоточена на выпуске товаров народного потребления, не сложилась еще в тридцатые годы? А все то, что выплеснулось сегодня в межнациональных отношениях, разве не уходит корнями в прошлое? Уже не говоря о милитаризации экономики, поглотившей колоссальные, причем лучшие материальные и интеллектуальные ресурсы, равно как и о невосполнимых человеческих потерях, связанных с войной в Афганистане...
Таким образом, продолжал Горбачев, сама логика Перестройки, острота социально-экономической ситуации в стране подвели нас вплотную к необходимости фундаментальных перемен в экономической системе. Речь идет о формировании новой модели экономики: многоукладной, с разнообразными формами собственности и хозяйствования. Достаточно определенно он высказался и по рыночным отношениям. Пытаясь убедить участников съезда в необходимости рынка, он говорил о тысячелетней эволюции - от стихийного обмена товарами до эффективного рыночного механизма. Мы рассматриваем рынок не как самоцель, а как средство повы-шения эффективности экономики, жизненного уровня людей. Он должен помочь решить задачу придания нашей экономике большей социальной направленности, разворота ее к интересам человека.
Многое сказанное в том докладе звучит, с моей точки зрения, и сегодня актуально. Горбачев ставил во главу угла социальные проблемы, которым должен быть подчинен рынок. Но, как и раньше, докладчик аргументировал свои рассуждения необходимостью укрепления социализма и ссылался при этом на Ленина. Однако костыли вероучителя не помогли. Многих делегатов доклад сразу же настроил на воинственный лад. К этому надо добавить, что уже в самом начале съезда, когда обсуждались оргвопросы, прозвучали предложения, которые очень не понравились ортодоксальному большинству.
Например, делегат из Ленинграда предложил рассмотреть вопросы о политической ответственности КПСС перед народом и о полной национализации партийного имущества. Шум в зале. Делегат из Свердловска потребовал заслушать содоклады от демократической, марксистской платформ и от Ленинградского инициативного съезда. Опять шум. И уж совсем размашистым прозвучало предложение делегата из Магадана, который предложил объявить отставку ЦК КПСС во главе с Политбюро и не избирать их в члены руководящих органов съезда, а также дать на съезде персональную оценку каждому секретарю ЦК и члену Политбюро.
После долгих препирательств было решено заслушать отчеты членов Политбюро и секретарей ЦК. Понятно, что готовилась политическая расправа. Главной мишенью фундаменталистская номенклатура избрала меня, о чем речь пойдет дальше. Хотя не жаловала и Горбачева. Первым тревожным звонком оказалось голосование об утверждении его предсе-дателем какой-то комиссии. Против проголосовали 1046 человек. Я видел, как он был удручен этим щелчком.
Я понимал, что слово для отчета получу одним из первых. Накануне до утра писал свое сочинение. У каждого жанра свои правила. Если говорить по большому счету, то в этом выступлении я пытался доказать, что партия еще может что-то сделать для страны, если одумается, реформируется и помолодеет. Но сегодня речь идет о жестокой схватке идеи народовластия и практики народоподавления. Предупредил о том, что движение к демократии неизбежно, оно пойдет - с партией или без нее.
Этот тезис вызвал особенно острую критику некоторых делегатов. Однако на практике так оно и случилось: преобразования пошли без партии, более того, в условиях бешеного сопротивления партийной, военной, кагэбистской и хозяйственной номенклатуры. Говорил о лицемерии, лжи, зашорен-ности сознания. "Люди устали от наших слов, споров и обвинений. Треск слов - еще не гул истории и не поступь времени".
Надо сказать, мое выступление произвело определенное впечатление. Меня провожали аплодисментами до тех пор, пока не вернулся на свое место в зале. Конечно, я не ждал похвал. Но в прениях, когда люди говорили о моей позиции, преобладала осторожная уважительность. Впрочем, всего было вдоволь. Например, первый секретарь Иркутского обкома Потапов, критикуя просчеты в идеологической работе, упомянул о том, что "в отчете уважаемого Александра Николаевича Яковлева даже вспомнилось об Иисусе Христе и многом игривом другом". Но тут же поддержал мое предложение об обновлении партии, чтобы она не оказалась на обочине истории. Делегат Сергеев сказал: "Александр Николаевич Яковлев напомнил нам на съезде о том, как Христос изгнал из храма менял. Вот бы и сегодня повторить эту акцию! (Аплодисменты, смех.) А то открываю "Московский комсомолец" за 27 апреля этого года, а там написано: "Если бы кто-то показал: вот теневые деньги, нажитые нечестным трудом. Но откуда знать: где какие?.. Лучше подумать, как "связать" эти деньги, чтобы они нашли выход. Можно использовать акционерный капитал, продажу в частные руки маленьких магазинчиков и мастерских, сдачу земли в аренду... " Читаю и вижу, менял приглашают устроить "пир в храме". А автор приглашения - Александр Николаевич Яковлев".
Делегат Белоусов из Казахстана сказал, что "не совсем согласен с товарищем Яковлевым Александром Николаевичем в том, что сегодня классовый подход к оценке явлений надо заменить общечеловеческими ценностями. Класс рабочих, класс крестьян, класс интеллигенции, но у нас сейчас появился и класс подпольных миллионеров. Но я не хочу быть с ними в одном классе".
Перечислять все упреки не буду. Все говорили об одном и том же.
Из Секретариата съезда мне передали 250 вопросов. Подавляющая часть была изложена в острой форме и с обвинительным уклоном, другая - в доброжелательной. Не буду здесь излагать вопросы и мои ответы. Замечу лишь, что именно в этом выступлении я фактически заявил о своей отставке, сказав следующее: "Одни записки требуют моей отставки, другие наоборот. Я для себя этот вопрос решил, поэтому кто поддерживает меня, спасибо; кто требует отставки, я удовлетворю эти запросы и прошу вас в дальнейшем, хотя никакого выдвижения еще не началось, прошу извинить (я просто отвечаю на записки) - не хочу затруднять никого моими самоотводами на этой трибуне".
Ждал какой-то реакции от Горбачева на эти слова, но ее не последовало. Я все понял, но серьезных выводов не сделал. Наверное, меня подкупило то, что Михаил Сергеевич пригласил меня помочь сформировать список нового состава ЦК. Кого-то удалось включить в список, кого-то, наоборот, изъять. Себя я, конечно, исключил. Но это уже не имело ни малейшего значения. Составлялся список "мертвых душ".
Впрочем, это были своего рода цветочки, ягодки ожидали меня впереди. Оказывается, по рядам зала гуляла записка о моей встрече с молодыми делегатами съезда, которая состоялась накануне. Блуждающую справку мне никто не показал, о ее существовании я узнал лишь тогда, когда пришла пора отвечать на вопросы делегатов съезда.
Делегат с Алтая Зеленьков обратился к Горбачеву с просьбой дать в заключительном слове оценку моей позиции. Как сказал оратор, эта позиция носит скрытый от партии и делегатов съезда характер. Ему, то есть Яковлеву, было задано более 20 вопросов относительно его отдельной встречи с делегатами, но почему-то он побоялся здесь их огласить. Воз-никает недоумение: легально ли он работал все время в ЦК и Политбюро или нелегально?
Я попросил дать мне эту справку. Бумажка произвела на меня оглушающее впечатление. Грубая, примитивная фальсификация, рассчитанная на идиотов. Я не знал, что делать, как поступить. Честно говоря, растерялся. Переговорил с председательствующим Рыжковым. Он сказал: "Не обращай внимания. Видишь, что происходит".
Но мир не без добрых людей. Слово взял Борис Резник - корреспондент "Известий" по Хабаровскому краю. Не могу удержаться, чтобы не процитировать его:
"Я был на встрече Александра Николаевича Яковлева с членами движения "Демократическое единство". На этой встрече присутствовали и секретари райкомов партии, и секретари парткомов, а не только неформалы. Встреча была откровенной, доброжелательной, наполненной обостренным чувством ответственности за судьбу партии. При этом утверждаю как участник и очевидец: Александр Николаевич во всех своих высказываниях проявлял осмотрительность, деликатность, осторожность, терпимость. Сказать об этом я просто обязан, потому как через пару дней в этом зале в великом множестве появились распечатанные на ксероксе справки о ходе встречи. Даже не передергивания - откровенная, наглая ложь содержится в каждом абзаце этого так называемого документа. Например, на вопрос: "Как Вы расцениваете овации на съезде Лигачеву?" - Александр Николаевич ответил: "У нас демократия, кто кому хочет, тот тому и аплодирует". В справке: "Кто хочет, тот пусть и хлопает. Но надо бы сделать все, чтобы он не был избран в руководящие органы". Чувствуете разницу? А фразы: "Сделаю все, чтобы членом Политбюро не стал министр обороны", "Я за акционерный капитал", "Горбачев озвучивает мои идеи" и так далее - вообще плод больного воображения ав тора справки. Ничего подобного Яковлев не говорил. У нас есть магнитофонная запись его выступления. Я вот думаю, сидел человек, накропавший справку в зале, где проходила встреча. Наверняка он делегат съезда (пускали только по мандатам). До какой степени безнравственности надо упасть, чтобы лгать так гнусно, беззастенчиво, называть фамилии, которые не упоминались, приписывать утверждения, которых не было?!
Я прошу съезд поручить Секретариату провести расследование, каким образом подобная ложь была размножена и распространена среди делегатов". (Аплодисменты.)
Рыжков: "Я должен доложить съезду, что в адрес Президиума поступил ряд записок по этому вопросу. И в перерыве товарищ Яковлев обратился в Президиум, в частности ко мне как к председательствующему, чтобы ему дали возможность сегодня до обеденного перерыва выступить здесь". Слово мне дали на другой день. Я был зол до предела. Ночью перед выступлением не раз приходила мысль уйти со съезда. Но посоветоваться было не с кем. Как-то так получилось, что никто в этот вечер не пришел ко мне с товарищеской поддержкой. Все были заняты своими делами. Я почувствовал себя одиноким и морально беззащитным, в состоянии, когда уходишь в себя и сооружаешь свой "железный занавес".
Выступил резко. Характеризуя настроения на съезде и около него, привел тексты некоторых листовок:
"Поставить и решить вопрос об ответственности нынешнего руководства КПСС во главе с М. С. Горбачевым и А. Н. Яковлевым за экономический и социальный кризис в стране, межнациональные конфликты, подрыв ее безопасности, развал Варшавского Договора и всей системы социализма, о соответствии деятельности М. С. Горбачева и А. Н. Яковлева занимаемым постам в партии и о пребывании их в ней".
От имени московского общества "Единство" распространялась бумажка, в которой было написано: "Горбачев - паралич партии и государства", окончательное разрушение социализма "по ревизионистским рецептам Яковлева". Распространялась статья из газетенки "Русский голос". В ней призывы: "Нам нужен новый Гитлер, а не Горбачев. Нужен срочно военный переворот. В Сибири у нас еще много неосвоенных мест, ожидающих своих энтузиастов, проваливших дело перестройки". Упоминалась и моя фамилия.
Заканчивая свое выступление, я сказал:
"Конечно, все это оставляет рубцы на сердце, но я хотел бы сказать организаторам этой скоординированной кампании, тем, кто стоит за этим: укоротить мою жизнь вы можете, но заставить замолчать - никогда!"
Относительно фальшивки о моей встрече с молодыми делегатами была образована комиссия. Я, конечно, знал, что авторов фальшивки никто искать всерьез не будет. Всем своим существом чувствовал, что надо уходить из этой политической организации, не способной на что-то полезное. Но не хватило решимости. Горько было и то, что Горбачев, как правило, уходил с моих выступлений и даже мизинцем не пошевелил, чтобы хоть как-то поддержать меня. Ну если не на съезде, так хотя бы в частном разговоре со мной.
Рассказывали мне, что заседания комиссии по моему вопросу были бурными. Самих авторов провокации никто и не искал. В кулуарах называли имена Родионова - будущего министра обороны, Рыжова - работника орготдела ЦК и некоторых других. Но кто их знает? Не пойман - не вор. Следующие два дня я не был на съезде. Мне сообщили, что работа комиссии закончена, мошенники не обнаружены, провокацию осудили.
В ходе работы съезда было еще несколько эпизодов, касавшихся меня. Когда обсуждали состав комиссии по доработке платформы КПСС, делегат Никитин с Украины внес предложение "избрать руководителем этой комиссии товарища Яковлева Александра Николаевича, секретаря ЦК КПСС, который действительно, в нашем понимании, лучше видит те программные задачи, которые сейчас стоят перед партией".
Я вышел на трибуну и отказался.
Когда началось выдвижение кандидатов на пост Генерального секретаря ЦК КПСС, делегат Ильин предложил "включить в список для избрания на пост Генерального секретаря Александра Николаевича Яковлева".
Я снова вышел на трибуну и отказался.
На совещании руководителей делегаций внесли предложение избрать меня заместителем председателя партии с тем, чтобы сохранить ее единство.
И снова пришлось идти на трибуну и отказываться.
После избрания руководящих органов были опубликованы результаты опроса, проведенного среди делегатов съезда до этих выборов. Опрос предсказал поражение Лигачева. По личному рейтингу все места между Горбачевым (лидер, рей тинг 54,4) и Лигачевым (8,1) заняли политики из команды Перестройки. Более того, в первую десятку возможных лидеров партии из ортодоксов попал только Лигачев. Но в ней оказались и пятеро из фактически выдвинутых потом на должность Генсека кандидатур, в том числе три имени, чей рейтинг оказался самым высоким: Горбачев, Яковлев, Бакатин.
Конечно, съезд не сводился к разговорам вокруг моей персоны. Но полагаю естественным, что я остановился на эпизодах, касающихся меня, ибо это мои воспоминания и мои оценки. А во-вторых, было очевидно, что наиболее яростные противники Перестройки, сосредоточив свою критику на мне, на самом-то деле речь вели о Перестройке в целом. Сцепились фактически две партии. Только жаль, что организационного размежевания не произошло. И в этом виноват в первую очередь я, если принять за исходную позицию тот расклад политических сил, который был летом 1990 года. На мой взгляд, тогда сложились благоприятные возможности для создания второй партии. Должен с горечью признаться, что проявил тогда личную слабость, не сумев оценить в полной мере историческую необходимость такого шага.
Вернемся к съезду. В общем-то, на нем преобладали выступления серые, безликие, бессодержательные. Что касается руководства партии, то наиболее замшелые отчеты предложили съезду члены Политбюро Лигачев и Крючков. Они клялись в вечной верности Перестройке и лично Горбачеву, но утверждали одновременно, что Перестройка должна носить социалистический характер, то есть предлагали новую химеру. Лигачев говорил, что он "поставлен в центр политической борьбы" за свою "неуступчивую позицию в отношении подлинного социализма". Он бросал камни в огород Горбачева, не называя его по имени, критиковал Перестройку за "безоглядный радикализм, импровизации, шараханья", которые мало что дали за последние пять лет Перестройки. Он, не колеблясь, включил общечеловеческие ценности в социалистические и тут же критиковал перестроечную политику за забвение классовых подходов. Все это было довольно скучно.
Конечно, были на съезде речи, идущие от разума, проникнутые заботой о стране, ее будущем. Солидно звучали выступления Бориса Ельцина, Давида Кугультинова, Леонида Абалкина, Геннадия Ягодина. Ельцин, кстати, сказал, что "на этом съезде стоит вопрос, прежде всего, о судьбе самой КПСС. Если говорить точнее, здесь решается вопрос о судьбе аппарата верхних эшелонов партии. Вопрос стоит исключительно остро. Найдет ли в себе силы аппарат КПСС ре шиться на перемены? Использует ли он тот последний шанс, который дает ему этот съезд? Или да, или нет".
Прекрасно прозвучало выступление Михаила Ульянова. Он открыто бросил упрек "вечно вчерашним". Обнажая мышление подобного сорта деятелей, Ульянов сказал: "Эх, хорошо бы вернуться назад, к железной руке, к единообразию и однообразию, к стройным рядам, где никто и пикнуть не смел! Нет уж, упаси нас Боже от еще одной железной руки! Ничего эта рука, кроме крови, репрессий, реакции, нам не принесет. ...Мы хотим жить по законам и здравому смыслу".
Итак, закончился последний съезд партии, правившей страной более 70 лет. Сегодня осталось только осмысливать то, что же произошло тогда, летом 1990 года, если посмотреть на события с точки зрения исторической. Начать с того, что от XXVIII съезда КПСС некоторые ожидали суда над Перестройкой. Однако ни судом, ни анализом ее он не стал. Существуют две крайние оценки съезда.
Первая: "ничего особенного не произошло... " Простите, как это? Первый за 60 с лишним лет съезд, на котором шла реальная, напряженная политическая борьба. Подобного съезда не было никогда на памяти советских людей. Одно это - уже особенность глубокого смысла. В тоталитарном режиме появилась глубокая трещина. Огромно его междуна-родное значение. Развалилась партийно-государственная организация, замышлявшая затащить через насильственные революции все человечество в лоно мирового коммунизма, то есть в царство насилия и одномыслия.
Другая: "съезд завершился, не дав ответа..." Оценка весьма распространенная и "справа", и "слева" (с разной, естественно, расшифровкой, на что же не ответил съезд). И во многом верная, но все же не до конца честная, означающая, на мой взгляд, только одно: интеллектуальное иждивенчество. Взыскующий ответа да предложит его! Да и по рогоже золотом не шьют.
Было два духовных полюса съезда. Один - дремучий, непробиваемый догматизм, немало представителей которого не владели даже партийным "волапюком", явно не понимали смысла многих произносимых на съезде формул, но, тем не менее (а возможно, именно поэтому), непоколебимо уверенных в своей, и только в своей правоте. Общеизвестно, что особенно громко гремят пустые бочки.
Другой полюс - нигилизм, преисполненный голым отрицанием всего и вся. От подобного радикализма за версту несло разбойным большевизмом и авантюризмом.
Очень уж бросалось в глаза практически полное отсутствие действительно методологически корректного анализа. Да что там, очевиден был острейший дефицит даже элементарного анализа, который нередко подменялся или бурными, даже буйными эмоциями, или нудными самоотчетами, территориальными или ведомственными жалобами. Заметно было и неприятие на съезде искренности, мысли, интеллекта. Один из многих парадоксов съезда: при голосованиях наибольшее количество "черных шаров" собирали наиболее известные и по-своему яркие люди. Конечно, легче голосовать за неизвестных. Вот так, "демократически" избираются дураки и демагоги, палачи и диктаторы. Мы до сих пор способны совершить подобное из-за нашей стадной неразборчивости. Потому и развивающаяся в стране демократия вполне может породить урода, то есть авторитаризм.
Под давлением общественности была изменена редакция 6-й статьи Конституции СССР. Монополии партии на абсолютную власть в стране был положен конец. Отныне КПСС могла действовать только в рамках Конституции и законодательства, наравне с другими партиями. И пусть соизмеримых соперников не оказалось, важен сам принцип. В юридическом и политическом отношениях КПСС совершила акт "отречения от престола".
В историко-концептуальном плане мартовско-апрельский выбор одержал победу. К сожалению, далеко не полную, поскольку организационно не породил силы, способной продолжить Реформацию на новом этапе и в новых условиях. В то же время верхушка номенклатуры точно определила свою тактическую линию, она объявила открытую войну преобразованиям, борьбу, не исключающую разжигания гражданской войны. Это в программных мечтах. А в жизни, если посмотреть на проблему стратегически, большевистская партия на XXVIII съезде умерла, хотя идеология большевизма еще жива, удобно устроившись в чиновничье-бю-рократическом болоте государственного управления, который запузырился сегодня реставраторскими тенденциями.
Признаюсь, в черновом наброске политико-психологического портрета Горбачева я был более резок, мои рассуждения были ближе к претензиям и обидам, чем к спокойному анализу. Сейчас я ловлю себя на желании скорректировать некоторые оценки. Да и новые разочарования нарастают, совсем не связанные с деятельностью Горбачева. Нам, реформаторам первой волны, и в голову не приходило, что во время реформ начнется чеченская война, что коррупция властных структур станет предельно наглой, что государство не будет платить за работу врачам, учителям, а пенсионеров переведет в категорию нищих, что чиновничья номенклатура захватит власть в стране. Но вину-то за все беды продолжают возлагать на нас, Горбачева и Перестройку в целом.
В обстоятельствах, что сложились к середине 80-х годов, любой лидер, если бы он захотел серьезных изменений, должен был пойти на "великое лукавство" - поставить для себя великую цель, но публично говорить далеко не все. И соратников подбирать по признаку относительно молчаливого взаимопонимания по ключевым вопросам преобразований. Аккуратно и точно дозировать информационную кислоту, которая бы разъедала догмы сложившейся карательной системы. Я отношу определение "карательной" ко всей системе, ибо все органы власти были карательными - спецслужбы, армия, партия, комсомол, профсоюзы, даже пионерские организации. В этих условиях лидер должен был соблюдать предельную осторожность, обладать качествами политического притворства, быть виртуозом этого искусства, мастером точно рассчитанного компромисса, иначе даже первые неосторожные действия могли привести к краху любые новаторские замыслы. Ведь речь-то шла о ненасильственной революции.
Готов ли был Михаил Сергеевич к этой исторической миссии?
В известной мере - да. Что же касается притворства, то к этому всем нам было не привыкать. Оно было стилем мышления и образом жизни. Горбачеву доставляло удовольствие играть в компромиссные игры. Я неоднократно наблюдал за этими забавами и восхищался его мастерством. И все было бы хорошо, если бы он смог увидеть конечную цель не в торжестве обновленной социалистической идеи, а в решитель ном сломе сложившейся системы и реальном строительстве гражданского общества в его конкретных составных частях.
Михаил Сергеевич пытался уговорить номенклатуру пойти за ним до конца. Но можно ли было превратить ястреба в синичку, заставить тиранию возлюбить демократию? Увы, сама система заржавела настолько, что все новое было для нее враждебно. Самообновиться она не могла. Субъективно Горбачев пытался удержать аппарат от авантюр. На это ушло очень много сил и времени. Он как-то сказал мне, что "этого монстра нельзя сразу отпускать на волю". В конечном-то счете он "списал" партию вместе с ее властью, но это случилось с большим запозданием. Верхушка партии жестоко отплатила ему, лишив его власти через антигосударственный мятеж. Не прояви Борис Ельцин решительности в подавлении мятежа, всем реформам пришел бы конец, реформаторам - тоже.
Убеждение в верности советского выбора было подкреплено тяжелейшей из войн 1941 -1945 годов, по сравнению с которой мирная жизнь - любая, самая бедная и скромная, но мирная, но жизнь. Время после самой кровавой войны в истории было тяжелое, но люди работали, ждали и надеялись. Невероятно много и напряженно работали. Без нытья. Они ждали справедливости. Бесконечно усталые, они надеялись, что в награду за пережитое их ждет спокойная и обеспеченная жизнь. Я помню это время. Помню до деталей. Мы, студенты ярославских институтов, с громким и веселым энтузиазмом ежедневно с 4-5 часов утра работали на строительстве набережной, там, где моя родная река Которосль впадает в Волгу. Молодость бушевала, рвалась навстречу достойной жизни. Но такая жизнь не пришла. И впивались в душу новые и новые сомнения, словно комары неотвязные. Страх еще жил, но и раздражение набирало свои обороты. Да и солдат, вернувшийся с войны, был уже не тот забитый и доверчивый рабочий и крестьянин, врач и учитель, инженер и ученый, что пошел на войну. Многое повидал, а еще больше прочувствовал. Грязь и жестокость войны, миллионы бессмысленных жертв, произвол военных карьеристов ломали привычные представления о справедливости. Если говорить о развитии общественного сознания в целом, то былой идеализм и романтические надежды поджидали трудные испытания. К середине 80-х годов они подошли, едва волоча перебитые ноги. Мотор системы, то есть номенклатура, тоже начал барахлить и оказался в предынфарктном состоянии. Практицизм с годами становился все менее отличим от приспособленчества и прямого лихоимства, особенно со стороны чиновников, столь красочно воспетых русской классической литературой. Поколение Горбачева с самого начала варилось в этом послевоенном котле. Когда закончилась война, ему было всего 14 лет. Не берусь судить о том, как складывалась личность Горбачева в юношеские годы. Разное говорят. В меру открыт и в меру коварен. Любопытен, но себе на уме. Общественник, но не лишен индивидуалистических замашек. Честолюбив без меры, но и трудолюбив. Цепкая память. Общителен, но настоящих друзей не было, точнее, он не видел в них особой нужды. Так говорят. Но что бы ни говорили, я убежден, что человек, сумевший добраться до первого секретаря крайкома партии, а затем и секретаря ЦК, прошел нелегкую школу жизни, партийной дисциплины, паутину интриг, равно как и предельно обнаженных реальностей, - этот человек не может не обладать какими-то особыми качествами. Случайности случайностями, они бывали, но сама система партийной жизни действовала как бдительный и жесткий селекционный фильтр, закрепляя и развивая в человеке одни его качества, подавляя другие, атрофируя третьи. Все, кто вращался в политике того времени, упорно ползли по карьерной лестнице, приспосабливались, подлаживались, хитрили. Только степень лукавства была разная. Никто не просачивался во власть вопреки системе. Никто. И Горбачев тоже. Но у него была особенность, отличавшая его от многих. Он хотел знать как можно больше, причем обо всем - полезном и бесполезном. Часто выглядел наивным, когда начинал говорить о вновь узнанном, полагая, что никто еще не знает об этом. Обычно радостная демонстрация знания в зрелом возрасте производит впечатление какой-то наигран-ности. И это не укор, а, скорее, похвала, ибо речь идет о потребности новых знаний, что всегда подкупает. Специфика советской школы жизни, на мой взгляд, состоит и в том, что пребывание "в начальниках" - больших или не очень - формировала особый образ жизни. Ее условности, правила игры, интриги и многое другое не отпускают человека ни на минуту, держат в постоянном напряжении, они вытесняют собой все остальное, подчиняют себе общение, досуг, мелкие повседневные привычки. В условиях партийно-чекистской "железной клетки" редкий человек может остаться самим собой. И даже порядочный человек поддается деформации. Чем дольше он живет в коллективном зверинце, тем все меньше замечает происходящие перемены в самом себе, постепенно начинает считать официальные взгляды своими, личными. Альтернатива испаряется, а сам человек становится всего лишь попугаем. Когда рабство оказывается для человека собственным домом, человек перестает ощущать себя рабом. Еще один урок этой школы: человек рано или поздно понимает, с какой мощнейшей и всеподавляющей организацией имеет дело и насколько ничтожны его личные возможности. Чугунный каток. Нет необходимости повторять, что в объединенной корпорации "Партия - Государство - Ка-рающий меч" человек даже не песчинка, а просто возобновляемый ресурс - и не более того. Чтобы выжить в этой Системе, а затем добиться в ней каких-то перемен и сокрушить ее изнутри, надо очень хорошо знать эту Систему, все закоулки ее внутренних связей и отношений, ее догмы и штампы. Не только состояние экономики, нищенская жизнь, техническая отсталость довели Систему до абсурда, но и пропаганда, с утра и до вечера утверждающая, что "все советское - самое лучшее" и что нам везде сопутствуют "успехи". Именно на этой базе и формировался официальный кретинизм.
Как сейчас вижу на воротах лозунг: "Вперед к коммунизму", а за воротами мусорная свалка. Надо хорошо знать слабости Системы, чтобы выдавать их за достоинства, знать ее очевидные поражения, чтобы изображать их как победы, знать ее развалины, чтобы преподносить их как шедевры зодчества. В этих условиях и возникло уникальнейшее явление, широко распространившееся в литературе, журналистике, общественной науке. Я имею в виду междустрочное письмо, которым жило советское интеллектуальное сообщество, статьи-аллюзии - от них буквально "вскипали" партийные чиновники и цензура, когда их замечали. Да еще анекдоты. Советское время -? это расцвет анекдотного остроумия и междустрочного письма. Что ни говори, а между строчное письмо стало своего рода лукавым пристанищем для мыслящей интеллигенции и всей "внутренней эмиграции", оно было доведено до высочайшего мастерства.
Византийство как политическая культура, как способ даже не вершить политику, но просто выживать в номенклатуре - суть такой Системы. Одни открыто лицемерили, другие тихо посмеивались. Третьи ни в чем не сомневались, что и служило социально-психологической базой сталинизма. А кто был не в состоянии освоить науку византийства, отсеивался. Тот же, кто выживал, становился гроссмейстером византийства, выигрывая не одну олимпиаду аппаратных интриг. В систему византийства дозволено только вписываться, но ни в коем случае не предлагать какие-то действительно новые правила игры. И лишь потом, достигнув известных должностных высот, можно было добавить к этим правилам что-то свое, но не раздражающее других игроков. Повторяю, принципиальных изменений византийство принять, если бы даже захотело, не могло, не разрушая саму Систему. Повторяю, принципиальных изменений византийство принять, если бы даже захотело, не могло, не разрушая саму Систему.
Не стану утверждать, что мои наблюдения точные. Не скажу, что способность Горбачева к быстрой смене собственного образа и подходов к решениям всегда имела отрицательный смысл, нет. Я даже не знаю, управлял ли он полностью этой способностью или она составляла органическую часть его натуры. Иными словами, ему не откажешь в даре осваивать новые для себя роли, политические и жизненные ситуации, он наделен вкусом к переменам, которым располагает далеко не каждый. В способности менять взгляды на те или иные проблемы, даже на исторические события, тем более, оценки текущих дел нет ничего предосудительного, скорее, это говорит о творческом потенциале человека, его нормальном психическом и умственном состоянии. Тверды и постоянны в своих убеждениях только живые мертвецы.
К сожалению, охота за компромиссами не всегда приносила Михаилу Сергеевичу удачу. Во второй половине его деятельности уже в качестве президента он постепенно стал рабом компромиссов. Охватившая его после XXVIII съезда растерянность лишила дара точного политического расчета. Готовясь к очередному заседанию Съезда народных депутатов (а предыдущее провалило экономическую программу Шаталина - Явлинского - Петракова), Горбачев подготовил несколько пунктов "спасения" страны. Они были практически бессмысленными, по сути своей шагом назад. А потому и получил он "бурные аплодисменты" дремучего большинства на съезде.
Потом Горбачев говорил, что данная импровизация представляла из себя тактический маневр. А на самом деле он "сдал" экономическую программу "500 дней" под лицемерное "одобрям" большевистского лобби, "сдал" работающую демократическую структуру - Президентский Совет, но "сдал"-то он прежде всего самого себя. Он отбросил в сторону и меня. Я вообще оказался не у дел. Было обидно и за себя, и горько за лидера. Но главное состояло все-таки в том, что Горбачев, отстранив своих ближайших соратников от процесса Перестройки, именно в этот момент фактически потерял и свою власть. Формально это произошло в декабре 1991 года, а в жизни - на год раньше. Крючков и его подельники из высшего эшелона власти, в основном давние агенты и выдвиженцы спецслужб, по-своему оценив сложившуюся ситуацию, начали восстанавливать утраченные ими позиции. Раздев Горбачева догола в кадровом отношении, они приступили к подготовке мятежа.
После Фороса я вернулся к Горбачеву - так велела совесть. Но снова получил щелчки по носу. У меня есть способность становиться выше житейских интриг и политических мелочей. Но при каких-то общественных и личных обстоятельствах эта способность оборачивается и недоброй своей стороной - неоправданными метаниями, предоставляет возможность другим не считаться с тобой, пнуть в твое самолюбие и походя обидеть. Так получилось и со мной.
Михаил Сергеевич - человек образованный, что для его бывшего политбюровского окружения было далеко не нормой. Естественно, что после войны, когда страна испытывала сильнейший кадровый голод, двери наверх перед многими распахивались достаточно широко (я знаю это по себе). Привыкший работать, несомненно увлеченный открывавшимися перспективами, Горбачев, надо полагать, справлялся с теми задачами, которые ему приходилось решать на Ставрополье.
На всех этапах партийной карьеры ему сильно помог - и в продвижении вплоть до самого верха, и в обретении того образа, который закрепился за ним, -o интенсивно нараставший интеллектуальный разрыв между высшей партийной номенклатурой и наиболее образованной частью общества. В верхних эшелонах партийного и государственного управления традиционно оставалась низкая мобильность "вождей" всех рангов, а со временем эта система совсем закостенела. Секретари обкомов и ЦК, министры и их заместители, а вслед за ними и многие руководители среднего звена сидели в одних и тех же креслах уже не годами, а десятилетиями, а то и пожизненно.
В чем тут беда? Это были не просто старые и больные люди, фактически не способные на каком-то этапе жизни работать в полную силу. Они, будучи руководителями наивысшего ранга, имели, за редким исключением, крайне скромное образование. Как правило, сельскохозяйственное или техническое, причем полученное очень давно, но не правовое, не экономическое, не гуманитарное. На фоне тогдашней верхушки Михаил Сергеевич действительно олицетворял собой энергию и образованность. И выиграл он соревнование не с подобными себе, а с людьми другого поколения. Это в значительной мере объясняет, почему так быстро и легко родилась в середине 1980-х годов "легенда Горбачева".
Что же касается событий на первом этапе Реформации, то они тоже весьма противоречивы, как и сам Горбачев. Одна линия - андроповская, то есть завинчивание гаек, укрепление дисциплины через разные запреты. Наиболее убежденными ее представителями, хотя и в разной степени, были Лигачев, Крючков, Никонов, Воротников, Соломенцев, Долгих. Уже в мае 1985 года вышло Постановление Совета Министров СССР "О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма, искоренению самогоноварения". Оно привело к тяжелым экономическим потерям, росту наркомании и увеличению самогоноварения и пьянства. Первый практический сигнал об-ществу от новой власти оказался разочаровывающим.
Я знаю этот вопрос не понаслышке. В свое время, еще до канадского периода моей жизни, где-то в шестидесятых годах, я оказался руководителем рабочей группы ЦК по подготовке проекта постановления Политбюро по борьбе с алкоголизмом. Дискуссии по этому поводу были очень острыми. Наша группа предложила постепенно сокращать производство низких сортов водки, но одновременно увеличивать производство коньяков, вин высшего качества и безалкогольных напитков. Намечалось увеличение производства пива, для чего планировалась закупка оборудования за рубежом. Политбюро ЦК приняло эти предложения. И все бы пошло нормально, но на заседании Верховного Совета министр финансов заявил, что бюджет не будет выполнен, если постановление по алкоголизму останется в силе. В результате все заглохло. Министр финансов облегчил себе жизнь, а люди продолжали пить отраву.
Вернемся, однако, к постановлению от 1985 года. Что творилось на местах, трудно описать. Запрещалось не только торговать водкой, вином и пивом, но и пить, скажем, шампанское на свадьбах, юбилеях, днях рождения и на других праздниках. Почти на каждом Секретариате ЦК кто-нибудь из государственных или партийных чиновников наказывался за недостаточное усердие в борьбе с пьянством и алкоголизмом. Уничтожались виноградники, импортное оборудование для пивоварения, хотя постановлением подобного не предусматривалось. Пойдя на поводу у блаженных придурков, подписал Михаил Сергеевич себе приговор. И пошел гулять по стране один из первых анекдотов о Горбачеве. Вьется по улицам очередь за водкой. Один с "красным носом" не выдержал и заявил: пойду в Кремль и убью Горбачева. Через какое-то время вернулся. "Ну?" - спрашивают. "Да, там очередь еще длиннее!" Теперь и сам Михаил Сергеевич рассказывает этот анекдот.
Весной 1986 года появилось постановление "О мерах борьбы с нетрудовыми доходами", согласно которому началось невообразимое преследование частной торговли овощами, картошкой, фруктами, цветами. Началась охота за огородниками, за владельцами тех крохотных ферм в четверть гектара, развитие которых определило бы всю дальнейшую судьбу Перестройки.
Оба эти постановления оттолкнули от Перестройки значительную часть людей.
О замшелости мышления того времени говорит и уровень обсуждения некоторых вопросов на Политбюро. Сегодня все это выглядит смешным, но тогда мы с умным видом рассуждали о том, можно ли строить на садовых участках домики в два этажа, с подвалом и верандой (оказалось, что нельзя), какой высоты должен быть конек на крыше садового домика. Сошлись на том, что небольшие (6 соток) садовые участки - дело допустимое, но землю надо давать только на бросовых и заболоченных местах.
Хочу особо подчеркнуть тот выразительный факт советской эпохи, когда при выполнении наиболее безрассудных решений весьма эффективно продолжала демонстрировать свою силу и мобильность "система запретов". Партийные организации, милиция, власть в целом охотно и свирепо выполняли любые запретные постановления. В то же время вяло, неохотно и без всякого интереса исполнялись решения разрешительного плана, а чаще всего - просто не выполнялись. Такова психология самой системы чиновничества, выращенного на карательных и запретительных принципах. Мы не сумели создать госаппарат нового качества. Он остался саботажным и продажным, бездельным и презирающим любые законы. Остается таковым и по сию пору.
Традиционных решений командно-административного характера в начале Перестройки было немало. Но вместе с этим постепенно выстраивалась и другая линия - обновленческая, демократическая. Справедливо будет вспомнить, что именно в эти годы приняты постановления о кооперации, демократизации выборов, совместных с иностранцами предприятиях, правовом государстве, арендных отношениях, конституционном надзоре, об основных направлениях перехода к рыночной экономике и многие другие. Я привожу здесь практически официальные названия решений. Была возобновлена работа по десталинизации общества, в том числе деятельность Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий, предпринято издание "Известий ЦК КПСС", содержавших архивные документы о репрессиях большевизма. Это издание стало действенным оружием идеологической перестройки. Горбачев постепенно отходил от андроповского наследия и его методов.
Но если продвижение политической демократии было достаточно быстрым и эффективным, то в экономике серьезно повернуться к реформам так и не удалось. Возьмем такой пример. На мой взгляд, экономически и политически определяющим вопросом Перестройки могло стать развитие малого и среднего бизнеса, особенно в малых и средних городах. И нельзя сказать, что в перестроечном Политбюро не было разговоров на эту тему. Еще на Политбюро 24 апреля 1986 года Михаил Сергеевич говорил о том, что "страна отстала во всем", "состояние экономики тяжелейшее", что упор надо сделать "на производстве товаров народного потребления" - это наиболее эффективный путь к экономическому выздоровлению. На Политбюро 17 октября 1987 года Горбачев заявил, что "недооценка перерабатывающей промышленности - ошибка всех последних десятилетий", что малые и средние предприятия - стержень экономической политики. Я тоже предлагал тогда разработать специальную программу развития малого бизнеса, назвав ее программой "первых этажей". Суть ее: отобрать в городах первые этажи у чиновников и организовать там частную торговлю, сферу обслуживания и т. д. Но к практическим делам так и не подошли. Да и сами принятые решения были формальными, в основном порученческими. Не удалось "переломить" отношение к экономическим реформам и со стороны корпуса "красных директоров".
Вернемся еще раз к мартовско-апрельским дням 1985 года. Среди всего прочего, именно в те дни закладывались кирпичи одиночества Горбачева - человеческого и политического. В ЦК и других организациях было немало людей образованных и свободомыслящих, которые сразу же потянулись к Горбачеву. Но на своем политическом и должностном уровне у него было слишком мало тех, кто был бы готов и способен при необходимости сыграть роль интеллектуально жесткой, психологически дискомфортной, но стратегически союзной с ним оппозиции, заинтересованной в общем успехе. Даже не оппозиции, а просто людей, способных отстаивать свою точку зрения. К началу 1991 года он не только утратил веру в себя, но и растерял людей, верящих в него.
Несмотря на склонность к анализу, известную наблюдательность, Михаил Сергеевич плохо разбирался в человеческих характерах. Чутья на людей Горбачеву явно недоставало. Да и вообще в его кадровой политике
- бесконечная череда ошибок. Поговорит с кем-то, тот поклянется в верности Перестройке, глядишь - новый начальник. А в жизни - пустельга и неумеха, а то и вертихвостка. И в целом надо честно сказать, что многие глупости, ошибки, порой грубые, объясняются киселеобразной кадровой политикой. Сильного кадрового корпуса, готового честно служить преобразованиям, не сложилось. Больше того, официальные кадровики в окружении Горбачева сами были против Перестройки и соответственно подбирали руководящие кадры, в основном из антиреформаторов.
На мой взгляд, Горбачев не смог понять, что кардинальный демократический поворот требовал людей с действительно новым мышлением, он продолжал повторять: "Не нужно ломать людей через колено". Людей-то ломать, конечно, не надо, тем более через колено, но освобождать их от функций, которые они не в состоянии или не хотят выполнять, - святая обязанность, если ты захотел повернуть Россию к новому образу жизни. Не в сломанных ребрах тут дело, а в головах. Вот их и надо было расставлять по пригодности. Он же следовал старой мудрости "византийца" - играть на людских противовесах и противоречиях. Эта практика и не могла увенчаться успехом. У носорога -? рога, и у барана
- рога, но повадки разные. Носороги выжили, построили общество для себя, а бараны продолжают бить в барабаны.
Разделение одних и тех же функций с Лигачевым я воспринимал как недоверие к себе. Может быть, в какой-то мере и поэтому вел себя порой гораздо задиристее, чем диктовалось обстановкой. Сегодня не могу утверждать вполне уверенно, но отвечай я один за идеологию, возможно, был бы в некоторых случаях осторожнее, сдержаннее, а в других - определеннее и решительнее. Впрочем, нет худа без добра. В двойственности моего положения содержался какой-то вы зов, который подталкивал к дерзости. Кроме прочего, охранительные по многим идеологическим и политическим проблемам действия Лигачева служили своего рода ориентиром для действий наоборот.
Горбачев был жаден до информации. Я уже писал об этом. Но информация, поставляемая политику, обладает коварной особенностью: чем больше познает человек, тем протяженнее в его индивидуальном сознании оказывается линия соприкосновения с незнаемым, неизвестным. А следовательно, больше образуется простора и возможностей для сомнений, колебаний, нерешительности. И в то же время появляется опасность оказаться в плену у текущей информации, отдельных ее источников или поставщиков, подпасть под чье-то влияние (хорошо, если добронамеренное).
Горбачев принадлежит к тому поколению советских людей, в психологии которых поразительным образом соединились, даже сплавились, казалось бы, самые противоположные черты: идеализм и житейский прагматизм, официальный догматизм и практические сомнения, вера и безверие, а также пустивший мощные побеги здоровый цинизм, навязанный социумом, равно как и благоприобретенный. Идеализм шел от молодости, от учебы и воспитания, от естественной веры в свои будущие удачи, от ограниченности знаний - тоже по молодости, из-за малого опыта, из каких-то других источников.
Желающих влиять на властвующего политика, тем более на лидера, появляется всегда больше, чем нужно. За такими людьми и группами стоят разные, но вполне конкретные интересы, а методы вползания в доверие отшлифованы веками. Наговоры, подхалимаж. Объективной и всесторонней информации политики высокого ранга практически не получают. Вот тут-то их и подстерегают спецслужбы со своей целенаправленной информацией. Вначале Горбачев умел отличать вымысел от правды, видел подхалимские пассажи, иногда вслух посмеивался над информационными трюками, с определенной долей брезгливости отмахивался от хитренького словоблудия. Но потом... Потом интуиция стала давать сбои, захотелось "сладкого слова", которое у политических интриганов может быть только лживым.
Особенность горбачевского характера - способность воодушевляться, загораться на новое дело. Это хорошие качества, от которых, казалось бы, "рукой подать" и до эмоций, выражающих сопереживание, сострадание. К сожалению, примеров последнего маловато, а вот демонстративного от-сутствия такого сострадания хоть отбавляй. Когда ряженые патриоты, особенно из писателей, "достали" меня ложью, я не выдержал и унизился до письма к Михаилу Сергеевичу с просьбой унять эту шпану. Говорю "унизился", ибо Горбачев и сам бы мог дать всему этому потоку грязи политическую оценку, которая была бы весьма дальновидной, но он не сде-лал даже попытки утихомирить политическое быдло, которое потом развернуло злобную кампанию и против него самого.
На этот раз он сказал: "Ну, давай я позвоню Бондареву". Горбачев, особенно его супруга, обожали его. Я ответил, что этого делать не надо. Вопрос не только мой. Дело-то в постепенном расширении идеологической платформы реставра ции. Так потом и получилось. Подобная платформа была сформулирована и опубликована перед мятежом 1991 года под названием "Слово к народу".
Кстати, Бондарев, создав правдивые и талантливые книги о войне - "Горячий снег" и "Тишину", - занял впоследствии мракобесную позицию. Почему так случилось, что писатель гуманистического направления оказался в хвосте общественного развития? К сожалению, все очень просто. На съезде писателей в июне 1986 года, том самом, на котором решался вопрос о руководителе Союза писателей, столкнулось несколько мнений. Прежний глава Георгий Марков не хотел оставаться на этом посту, да и побаивался, что его за-голосуют. Егор Лигачев поддерживал Маркова, хотя допускал возможность и другого варианта. Возникла фамилия Бондарева, но разговоры с писателями показали, что он тоже может не пройти. Да и я сильно сомневался в его способности стать объединяющей фигурой в коллективе единоличников - коллективе сложном, непредсказуемо изменчивом в настроениях, предельно субъективном в оценках. И очень падком на публичные признания, награды и звания.
Впрочем, эпоха повального орденопопрошательства продолжается и сегодня. Когда смотришь на нынешний парад "орденопросцев", то настроение падает до предела. Грабли те же самые. И слова благодарности "в ответ на заботу" почти те же. Никак не приходит понимание того факта, что ордена даются чаще всего не за заслуги, а за верность царю, президенту, за совпадение взглядов с властью. Орден дающий тоже доволен - может орден дать, а может и не дать. Кстати, мы пытались переломить эту давнюю традицию, показать какой-то пример. При Горбачеве никто из руководства не получил ни одного ордена. Так было решено на Политбюро. И вообще поток награждений резко сократился.
После долгих поисков остановились на кандидатуре Карпова, который в то время не примыкал ни к одной из группировок. Теперь примыкает - возносит Сталина. Он и был избран. С тех пор Бондарев затаил обиду. Кстати, у меня в библиотеке есть повесть Бондарева "Горячий снег" с его дарственной надписью и благодарностью за помощь в издании этой книги. Против ее издания выступало Главное политуправление армии и флота. Оно считало, что в "Горячем снеге" недооценивается роль старших командиров, особенно генералов, в боевых действиях. Видимо, в то время забыл Бондарев иронические строки Твардовского, что "города сдают солдаты, генералы их берут". И написал в книге так, как было.
Вспоминается мне и 5-й съезд кинематографистов. Шумный, острая сшибка между "аксакалами" кинематографии и молодежью. Иногда говорили по делу, чаще сводили счеты. Но одна особенность съезда преобладала над всеми другими - это стремление демократизировать обстановку в киноискусстве, освободиться от давления цензуры и всякого начальства. Я на том съезде представлял ЦК. Заранее договорились с Горбачевым, что выборы должны быть предельно демократичными.
- Итак, уважаемые делегаты, кого бы вы хотели избрать своим руководителем? -? спросил я.
Молчание. Люди уже привыкли к тому, что имя "первого" произносит ЦК. Молчание затянулось. Тогда я сказал:
- А что, если Элема Климова? Или кого-то другого?
Я почувствовал, что в зале повисло удивление. Элема уважали. Молодой и смелый художник. Находился как бы в рядах духовной оппозиции. Предложение оказалось неожиданным. Решил помолчать, чтобы дать время подумать, преодолеть растерянность.
Наконец, Ролан Быков назвал имя Михаила Ульянова.
- Прекрасная кандидатура, - сказал я и попросил продолжить выдвижение кандидатур. Наконец люди поняли, что им предлагается действительно самим избрать себе руководителя. Встал Ульянов и отвел свою кандидатуру, сказав, что предложение о Климове является очень удачным. Элема избрали, насколько я помню, единодушно. Об этом съезде еще долго гудела общественность.
Возвращаюсь снова к реакции Горбачева на не свои переживания. Геннадий Зюганов публикует в "Советской России" 7 мая 1991 года статью "Архитектор у развалин", которая потом сделала ему карьеру в стане большевизма. Формально статья была обо мне, а на самом деле ее острие было нацелено на Перестройку. Михаил Сергеевич не произнес по этому поводу ни слова, видимо обидевшись, что слово "архитектор" было отнесено не к нему. Он так и не понял, что замысел этой статьи заключался еще и в том, чтобы столкнуть Горбачева со мной, что и было достигнуто.
Теперь Зюганов возглавляет компартию России, пытается перестроить ее, то есть по-мичурински вывести из огурца еловую шишку. С делом справляется хорошо, поскольку партия разваливается. Несмотря на странное молчание Горбачева, некоторые газеты критически откликнулись на статью Зюганова. Особенно резкой и развернутой была статья "Вперед-назад" Игоря Зараменского (тоже работника партаппарата), опубликованная в "Советской культуре" 3 августа
1991 года. Автор пишет, что "Г. Зюганов внес яркий вклад в кампанию "охоты за ведьмами" в КПСС. Его развязное, совершенно бездоказательное, достойное стыда и сожаления открытое письмо А.Н. Яковлеву под многозначительным названием "Архитектор у развалин" более всего подчеркнуло, насколько высока готовность консерваторов пожертвовать будущим партии ради своих целей".
Горбачев заметно тушевался перед нахрапистыми и горластыми, но в то же время понимал, кто есть кто. Мне это понятно. Я тоже теряюсь перед демагогией. Ответить хочется, но противно. Я помню один из новогодних вечеров у Горбачева на даче. Присутствовали только члены ПБ. Все было мило. Раиса Максимовна старалась создать раскованную обстановку, снять вполне понятное напряжение, особенно у жен членов Политбюро, многие были тут впервые. Оказывается, по давно заведенному порядку каждый должен был произнести тост. И сразу же потекли хвалебные всхлипы в адрес Горбачева. Одни слаще других, хотя были и сдержанные речи.
Но всех превзошел Крючков. Он испек такой сладкий пирог, что на нем уместились все мыслимые и немыслимые достоинства и геркулесовы усилия Михаила Сергеевича по строительству "образцового демократического государства". Кружева плел витиевато, смотрел на всех прищуренными вороватыми глазками и нисколечко не смущался. Подняв голову от стола, я наткнулся на глаза Горбачева, в которых плясала усмешка. После обеда Михаил Сергеевич подошел ко мне и сказал: "Не обращай внимания". Но прошло не так уж много времени, и подобострастие Крючкова легко перешло в крючковатый нож в спину Горбачева.
Много написано и сказано о нерешительности Горбачева - и как человека, и как лидера. Это стало как бы приговором, не подлежащим обжалованию. Я часто думал об этом, вспоминая острые ситуации и мысленно взвешивая альтернативы возможных решений. Порой действительно кажется, что в каких-то случаях можно было поступать решительнее, вести себя смелее. Михаил Сергеевич нередко медлил с при-нятием решений, дал запугать себя недовольством военных и силовых структур, пытался примирить непримиримое: компартию и демократию, централизованное планирование и рынок.
Но допустим, что Горбачев и в самом деле нерешителен, тогда как он мог отважиться на Перестройку и далеко идущие реформы? Может быть, не понимал, к каким последствиям могут привести перемены, с каким риском связаны по пытки стронуть базальтовые стены с места, не говоря уже о военно-политических и экономических преградах еще только на пути к этим стенам? И вообще, спрашиваю себя: может ли нерешительный человек оказаться в той роли, какую начиная с 1985 года сыграл Горбачев?
Мой ответ: да, может. Более того, после десятилетий террора, а потом политического безвременья только подобный лидер и мог с наибольшей вероятностью успеха оказаться чемпионом в марафонском беге к вершине власти. Человека бескомпромиссного толка Система остановила бы еще на дальних подступах к властной высоте. Да еще спросим себя, а не сыты ли мы начальственной решительностью? Произвол, самодурство, всевозможные патологии и откровенно криминальные наклонности, вера в насилие неизменно рядились именно в одежды так называемой принципиальности, решительности, дабы твердо противостоять "внутреннему и иноземному врагу". Именно подобная установка и породила ленинско-сталинское государство, когда насилие подавляло все доброе и честное в человеке, когда, пользуясь легковерием оболваненных простаков, "вожди" целенаправленно уничтожали народы СССР - через репрессии, войны, голод.
И все же во многих случаях он напрасно боялся пересолить. Например, он любил ссылаться на поздние статьи Ленина, считал, что они дают ключ к экономической перестройке. Но не только не ввел свободную торговлю, а подписал решение Политбюро о борьбе с нетрудовыми доходами, то есть с зачатками свободной торговли. Или другой пример. Цена на хлеб была настолько низкой, что кормить скот хлебом стало гораздо выгоднее, чем заготавливать или покупать корма. Половина купленного хлеба в городах выбрасывалась на свалки. В то же время зерно закупалось за золото в США, Канаде, Европе. В своей речи в Целинограде еще в 1985 году Горбачев согласился поставить вопрос о повышении цен на хлеб. Мы с Болдиным подготовили аргументацию, выкладки, сослались на письма людей.
Но наутро он передумал. Кто-то внушил ему, что делать этого нельзя, ибо в памяти людей останется факт, что именно он повысил цены на хлеб. Я лично видел в повышении цен на хлеб сигнал к реформе ценообразования. Нельзя же было и дальше терпеть положение, когда трактор был дешевле металла, потраченного на его производство. Вот так и шло - крупные намерения и мелкие решения шагали вместе.
Он, бесспорно, человек эмоционально одаренный, во многом артистичный. У него своеобразное обаяние, особенно во время бесед в узком кругу. Эту черту отмечали многие, и не только из лести. Умел, когда хотел, заинтересованно слушать собеседника. Способен без особых усилий поставить себя на место собеседника и даже, пожалуй, принять его точку зрения. Мог достаточно легко убеждать. Но это продолжалось лишь до тех пор, пока не появились склонность к бесконечному словоизвержению, а также глухота к советам и предложениям.
Об этой опасности говорит и то, с каким легкомыслием он отнесся к моей информации о возможности силовой авантюры со стороны большевиков. Возможно, такая невосприимчивость к моим сигналам объяснялась тем, что к этому времени Крючкову, начавшему мостить дорогу к захвату власти, удалось своими доносами насторожить Горбачева в отношении меня. Наиболее смехотворной являлась сплетня, что Яковлев является "Папой" демократического заговора интеллигенции Москвы и Ленинграда против Горбачева. Я допускаю, что Михаил Сергеевич не верил крюч-ковскому вранью, однако мои телефонные разговоры стали прослушиваться более интенсивно. Было установлено наружное наблюдение.
Моя лояльность к Михаилу Сергеевичу не имела благоразумных рамок. Величие целей ослабляло мое зрение. Что-то порой тревожило меня, но я гнал от себя всякие сварливые мысли. Сдерживало меня и то, что Горбачев - человек обидчивый. И без того газеты писали, что он лишь озвучивает то, о чем говорит ему Яковлев. Я понимаю - ему было досадно читать такое. В конце концов, он настолько обиделся, что все реже и реже стал привлекать меня к конкретной работе. Обойдусь, мол, и без тебя.
Нельзя было не учитывать и другое качество его характера. Он подозрителен. У меня и моих друзей вызывало недоумение то обстоятельство, что Горбачев ни разу не оставил меня вместо себя, когда был в разъездах, ни разу не поручил вести Секретариат, ни разу не назначил официальным докладчиком на ленинских или ноябрьских собраниях. В по-добных ролях побывали почти все, кроме меня, хотя я и ведал идеологией. Даже на двух всесоюзных совещаниях по общественным наукам и проблемам просвещения доклады делал Егор Лигачев. То ли Горбачев постоянно "ставил меня на место", поскольку ему внушали, что "Яковлев ведет собственную игру", то ли боялся, что я наговорю в докладах чего-то лишнего. Не знаю. Мне иногда хотелось напрямую спросить Горбачева, в чем тут дело? Но стеснялся поставить его в "неловкое положение".
Сегодня все это звучит смешно, даже вспоминать неловко, а тогда было очень неприятно. Скажу честно, в то время я каждый раз переживал, воспринимая эти решения Горбачева как недоверие ко мне. Впрочем, так оно и было. Я знал, что Болдин не один раз, когда подходило время торжественных собраний, вносил меня в список возможных докладчиков, но Горбачев, как сообщал мне тот же Болдин, всегда предпочитал других. Очень больно я воспринимал вопросы и моих друзей, и моих недругов: "Ты же учитель, а доклад по народному образованию делает инженер Лигачев". Или: "Ты же член Академии наук СССР, а доклад по общественным наукам делает снова инженер Лигачев. Что у вас там происходит? "
Стоит рассказать, пожалуй, об одном эпизоде, о котором сегодня вспоминаю с улыбкой. Однажды у кого-то возникла идея попытаться примирить Горбачева с демократами. Собрались в этих целях шесть человек (трое - от президента, трое -? от демократов). Я узнал об этом через несколько недель. А теперь ко мне попала записка на имя Горбачева, которая, видимо, и была результатом переговоров. Приведу отрывок из нее.
"Но, пожалуй, самое неприятное в нынешней ситуации то, что обостренная полемика вокруг перехода к рынку сегодня подвела общественное мнение почти к единодушному негативному отношению к правительству. Практически не встретишь человека, который верил бы в то, что оно способно не то что создать эффективный рынок, но просто уберечь страну от голода. Настрой людей таков, что, даже если бы завтра правительство представило абсолютно идеальный план действий, его встретит разгромная критика. Это печально, но факт.
Конечно, могут быть найдены какие-то оправдания. Но, Михаил Сергеевич, нельзя, мне кажется, не видеть, что правительство действительно уже не в состоянии восстановить доверие парламента и страны. В этих условиях единственно правильным, по существу спасительным решением была бы его отставка и формирование в короткий срок нового правительства, возможно, с какими-то особыми полномочиями (переходное, чрезвычайное, на период стабилизации и т. д.).
Такая замена будет иметь смысл, как мне кажется, только в том случае, если будет решительно обновлен весь состав нынешнего Совета Министров с резким его омоложением. И самое главное - чтобы во главе его встал Ваш на дежный соратник, способный получить кредит доверия в различных слоях общества, особенно в тех, которые сейчас наиболее активны политически.
Думаю, что таким человеком может быть Александр Николаевич Яковлев. В пользу его кандидатуры ряд очевидных аргументов. В широких политических кругах, особенно после XXVIII съезда КПСС, его воспринимают как Вашу правую руку. У него достаточно прочный авторитет во всем леводемократическом лагере, и с этой стороны ему явно будет оказана поддержка. А это означает, по крайней мере, смягче-ние конфликтных ситуаций с Верховным Советом России, Советами Москвы, Ленинграда и т. д. Думаю, положительно воспримет это и основная масса интеллигенции, включая прессу. Немаловажно и то, что приход такого правительства позволит использовать более широко наметившиеся благоприятные возможности для притока иностранного капитала.
Конечно, Александр Николаевич не отвечает традиционным нашим представлениям о премьере как человеке, который обязательно должен разбираться в современной технике. Однако сейчас ведь как раз на этом посту должен быть не узкий технарь, а человек с широким политическим и экономическим кругозором, способный привлечь к себе лучшие интеллектуальные силы и смело пойти на назревшую реформу экономики.
Убежден, что такое решение внесло бы новый момент в развитие обстановки, позволило бы выиграть время, необходимое для перехода к рынку и подписания Союзного договора.
Независимо от того, каким будет Ваше решение по главе правительства, честно говоря, я просто не вижу никакого иного выхода, как самая безотлагательная смена кабинета. Для этого, кстати, есть и вполне резонные объяснения: правительство не сумело выполнить данное им обещание, подвергается критике и поэтому предпочитает уступить место другому.
Я с большим уважением отношусь к Николаю Ивановичу и думаю, что он по размышлении воспримет это с пониманием. Более того, думаю, что это отвечает и его интересам: лучше сейчас перейти на какую-то другую хорошую работу, чем довести до того, что правительство официально получит вотум недоверия.
Прошу прощения, что вторгаюсь в сферу высшей политики, но я ведь всегда говорил Вам то, что думаю, и что, по моему глубокому убеждению, отвечает интересам перестройки".
Я догадываюсь, кто автор этой записки, но это всего лишь догадка.
Я уже писал, что у меня с Михаилом Сергеевичем были частые и откровенные разговоры на самые разные темы. Иногда -? многочасовые и в неформальной обстановке. О положении в стране, прошлом и будущем, планах и людях, об искусстве и литературе. Мало сказать, что беседы носили доверительный характер, они были душевными, товарищескими. Скажем, во время отпусков под южным голубым небом, где-то в горах вели мы неторопливые беседы, мечтая о том, какое в будущем должно быть государство. Мирное, но сильное своим богатством, освобожденное от засилья милитаризма и экологических уродств. Мы говорили о том, что человек должен быть свободен, духовно богат, сам определять свою судьбу. Мы ходили по земле, но одновременно витали в облаках. Горячие монологи были искренними и одухотворенными романтикой, выражающей все самое возвышенное, что творилось в душе. Наши жены - Раиса Максимовна и Нина Ивановна, прогуливались обычно отдельно и старались не мешать нашим сумбурным разговорам. Они говорили о своих делах и заботах, о детях и внуках.
Путаюсь в мыслях, когда вспоминаю об этих беседах в горах и на берегу Черного моря. И волнуюсь. Я верил в созидательную суть наших бесед, верил с восторгом в душе и постоянно тешил себя надеждой, что все в жизни так и будет. А когда действия моего собеседника в каких-то случаях оказывались иными, я, внутренне не соглашаясь с ними, стыдился прямо сказать об этом Горбачеву, ибо, как я думал, напоминания о доверительно сказанном могли показаться предательством нашей "черноморской раскованности".
Как правило, он замечал мою раздраженную реакцию на те или иные решения или особенно замшелые выступления других членов Политбюро. И при первом же случае старался объяснить свое молчание нежеланием ввязываться в спор по пустякам. Подобная доверительность, да и сам характер отношений в известной мере сковывали мою самостоятельность. Единственное, где я отводил душу, это в публичных выступлениях, в которых излагал свое видение Перестройки. Кстати, коллеги по ПБ не раз делали мне разные замечания, вежливые, разумеется, по поводу моих выступлений, скажем, в Перми, Душанбе, Калуге, Тбилиси, Риге, Вильнюсе и в Москве, но сам Михаил Сергеевич не сказал мне ни слова по этим выступлениям. Ни плохого, ни хорошего.
Если вернуться к общественным наукам, то уже упомянутый мною случай сильно поцарапал меня. На самом деле, без моего участия готовится всесоюзное совещание обществоведов - преподавателей институтов. Организаторы, возглавлявшие его подготовку, а это было окружение Лигачева, не сочли нужным даже посоветоваться, узнать мое мнение. Ограничились пригласительным билетом. Мне бы скандал закатить, а я снова смолчал. Поборов раздражение, я пришел на это совещание задолго до его начала и увидел кривые улыбки тех, кто рьяно продолжал отстаивать "чистоту" марксизма-ленинизма, громил всякие посягательства на эту "чистоту". Вот видишь, не тебе поручили! Делай выводы! Смысл речей на совещании был достаточно однообразен: ревизионизм наступает, марксизм сдает позиции. ЦК потакает ревизионистам, которые повторяют враждебные песни из-за рубежа. Мне было ясно, что серьезного разговора получиться не может. Мозги у некоторых участников если и были, то давно усохли, а поэтому не оставалось ничего иного, как жевать воздух.
Посидев немного на совещании, я ушел. Бессмысленно молоть сгнившее зерно. Ни в коей мере не хочу преувеличивать свои возможности, но уверен, что, отстраняя меня от этого совещания, Горбачев упустил еще один шанс довести до огромной армии обществоведов, продолжающих влиять на сознание студенчества, концептуальное содержание Реформации. Одно из двух: или боялся, или не хотел.
Еще до этого совещания я выступил в Академии наук СССР с резкой критикой догматизма, что было расценено ортодоксами как посягательство на сам марксизм. В целом выступление на этой встрече, организованное Геннадием Ягодиным, министром образования, получило положительный резонанс. Хотя если посмотреть на это выступление с позиций последующих лет, то оно ничего нового из себя не представляло. Но в условиях, когда принцип развития был заменен борьбой "за чистоту", критика догматизма резала фундаменталистам уши.
Подобное же раздражение я испытал и в случае с общесоюзным совещанием работников народного образования. Но туда я просто не пошел.
Когда сегодня я рассказываю друзьям о всех этих эпизодах, они обычно говорят: "Не переживай! Не поручив тебе официальных докладов, Горбачев фактически уберег тебя от банальной болтовни о Ленине и революции, от похвал разным достижениям". Это верно. Мне действительно повезло в этом плане. Но тогда все это выглядело по-другому. Да и Горбачев меньше всего заботился о моей "политической девственности". Он еще и сам не знал, в чем таковая состоит. Тог да он просто играл, наслаждался маневрированием, полагая, что играет по-крупному.
А если уж совсем начистоту, то должен признаться, что ждал от него серьезных поручений, особенно в сфере общественных наук, ибо в то время у меня накопилось немало вопросов, касающихся общественной теории, в частности по проблемам революции, о соотношении объективного и субъективного в истории, о мифологизации исторического процесса, об истоках общественных деформаций, состоянии и развитии общественных наук на Западе и много других. Хочу, однако, повторить: несмотря ни на что, я всегда находил какие-то детские аргументы в оправдание решений Горбачева. Но, выгораживая его, я "убегал" от самого себя.
С нарастанием проблем, трудностей и противоречий в ходе Перестройки, кризисных тенденций в партии, государстве и обществе, на мой взгляд, достаточно заметно обнажались и психологические проблемы самого Горбачева. Проще сказать, он, конечно, ожидал, что впереди предстоят серьезные трудности, но гнал от себя мысль, не сумел до конца поверить, что военно-промышленный и аграрный комплексы, силовые структуры, а главное, аппарат партии по своей природе не будут его сторонниками в реформах. Более того, они встанут на путь скрытого или открытого саботажа. Вот здесь-то ему явно не хватало решительности, но решительности в преодолении самого себя.
Не берусь судить о первых годах его работы в ЦК, меня тогда не было в Москве. Но уже в начале 1980-х о Горбачеве пошла молва как о будущем лидере новой формации. Молву принимали всерьез, прежде всего те, кто по разным причинам симпатизировал Горбачеву и поддерживал его; но и те, кто видел в нем конкурента. Думаю, что в быстром формировании подобных предположений немалое значение имело то необычное, что было в поведении Горбачева, в стиле его общения с людьми. Но решающую роль сыграли и те ожидания перемен, которые находили выход в мечте о новом лидере, который мог бы повести страну в XXI век. Однако подавать сигналы из-за спины первого лица (а ими были в то время Андропов и Черненко) -o одно дело, придя же к власти, лидер перестает быть "подающим надежды", который знает нечто особенное, недоступное другим.
В марте 1985 года Михаил Сергеевич был пересажен из класса "Легенда" в класс "Лидер". Тем самым миф обрел живую форму, переселился в простого смертного, на которого история возложила тяжелейшую из тяжелейших миссий. И здесь его подстерегали самые серьезные опасности. По должности он поднялся почти до небес, дальше некуда. Это создавало иллюзию всемогущества, но только иллюзию. На самом деле все обстояло далеко не так. Горбачев оказался в окружении людей гораздо старше его, опытнее в закулисных играх и способных в любой момент сговориться и отодвинуть его в сторону, как это произошло, например, с Хрущевым.
Конечно, возможности руководителя партии и государства, особенно такого, каким был СССР, чрезвычайно велики. Но в то же время власть лидера жестко канонизирована: он лидер до тех пор, пока отвечает интересам наиболее могущественных в данное время элит и кланов. Как только эти интересы всерьез задеваются, власть руководителя, какими бы рангами и достоинствами он ни обладал, может резко и болезненно сузиться, упасть до нуля или привести к падению самого лидера. Горбачев, я думаю, отдавал себе отчет, что демократические реформы требуют смены политической и хозяйственной элиты. Не раз говорил об этом. Но освободиться от нее волевым путем он практически не мог. Политбюро на это не пошло бы, да и действующая когорта власти могла взбунтоваться на очередном пленуме ЦК. А опереться на людей, стоящих вне номенклатуры, он побоялся.
Сегодня многие задаются вопросом: почему Горбачева до сих пор встречают за рубежом тепло и с уважением, а вот у себя в стране продолжают критиковать за все постигшие людей тяготы, к которым он не имел никакого отношения или имел весьма отдаленное. Все это надо искать в том, что Горбачев тяжело наступил на интересы аппарата партии, силовых структур, хозяйственной мафии, военно-промышленного комплекса - номенклатуры в целом. Наступил, но не довел дело до конца в кадровом отношении. Вот они и отомстили ему, бросив огромные человеческие и финансовые возможности для его дискредитации. Он их как бы пожалел, а они его - в колодец.
Горбачев неплохо начал, если не считать решений по борьбе с пьянством и борьбе с нетрудовыми доходами. Основательный политический идеализм (в хорошем смысле этого слова), помноженный на его непривычную тогда открытость, на понимание необходимости перемен, помог придать Перестройке мощный стартовый заряд. В весьма специфической обстановке личные качества Горбачева, такие, как умение играть на полутонах, стараться до последнего сохранить открытыми как можно больше вариантов решений, - все это объективно работало на Перестройку, на поиск путей и средств обновления. Именно так я оценивал обстановку пер вых 2-2,5 лет. Ее специфику я тоже видел в спасительных компромиссах, учитывая психологию номенклатуры. Она знала, что в партии и стране всегда что-то реорганизовывается. Принимаются решения о совершенствовании тех или иных направлений работы: идеологической и организаторской, системы управления, работы с кадрами и т. д., но никогда, скажем, районные власти толком не понимали, чего от них хотят. Как начало очередной кампании они встретили и Перестройку. Пошумят наверху, заменят вывески, может быть, и новых руководителей поставят, а дальше жизнь пойдет своим чередом. Надо только переждать очередную суету, привычную толкотню в маленьких и больших коридорах власти.
Постепенно начала складываться прелюбопытная ситуация. Режим в основном сохранялся вроде бы прежний, особенно по внешним признакам и рутинным процедурам. Но грубые командные приемы руководства начали чахнуть. Страна замитинговала, ожили газеты, телевидение, радио. Общественное и личное сознание светлело на ветрах замелькавшей свободы. И с этим было очень трудно что-то поделать, даже тем, кто был накрепко прикован к системе диктатуры, верил в неприступность власти.
Новая обстановка находила отражение и в работе Политбюро ЦК. Члены Политбюро, секретари ЦК могли, если они того хотели, проявлять самостоятельность, не оглядываться на возможные упреки. Подобная атмосфера позволяла решать многие важнейшие вопросы явочным порядком, никого, в сущности, не спрашивая. Более того, в интересах дела и не надо было спрашивать. Прежде всего это коснулось идеологии, информации, культуры. Именно здесь и произошли кардинальные изменения.
Но не в экономике, за которую отвечали Николай Рыжков, Егор Лигачев, Виктор Никонов, Юрий Маслюков и другие. Обратите внимание, читатель: и тогда, и теперь критикуют за Перестройку только идеологов, в основном меня и конечно же Горбачева. Причина весьма немудрящая. Идеология была стальным обручем системы, все остальное старательно плясало под музыку идеологических частушек. К тому же люди, отвечавшие за экономический блок, и не хотели серьезных экономических перемен. И сегодня старые и новые номенклатурщики, объединившись в законодательных органах, насоздавали столько нелепых и противоречивых законов и инструкций, что России долго придется выбираться из помойной ямы бюрократизма. Когда на ногах еще гири, трудно вылезать из болота. А гири отменные, чугун ные, многопудовые, отлитые коллективными усилиями аппарата партии и государства.
Вот тут, повторяю, и возникают всякого рода "трудные вопросы". Возможно, мы, реформаторы первой волны, были недостаточно радикальны. Например, не сумели настоять, чтобы многопартийность превратилась в нормальную практику политической жизни. Не смогли сразу же узаконить свободу торговли и конечно же отдать землю фермерам или реальным кооператорам, запретив такую форму хозяйствования, как колхозы. Не сумели начать переход к частному жилью и негосударственной системе пенсионного обеспечения. Оказались не в состоянии решительно встать на путь последовательной демилитаризации и де-большевизации страны.
Но все это верно в идеале, в сфере незамутненной мечты. А в жизни? На самом деле, как можно было в то время упразднить колхозы без соответствующей законодательной базы? А кто ее мог создать? Крестьянский союз Стародубцева? И главное! Что стали бы делать колхозники? Самочинно делить землю? Получилось бы второе издание ленинского "Декрета о земле". Интересы - вещь реальная. Номенклатурные фундаменталисты не могли оказаться в одном лагере с Перестройкой. Рассчитывать на то, чтобы наладить с ними нормальные рабочие отношения, умиротворить, ублажить, успокоить, умаслить, было, мягко говоря, заблуждением, поскольку за этой когортой стояли интересы власти, которую они терять не хотели.
Михаил Сергеевич пропустил исторический шанс переломить ход событий именно в 1988-1989 годах. Страна еще была оккупирована большевизмом, а действия демократии против него оставались партизанскими, огонь был хаотичным, малоприцельным, одним словом, предельно щадящим. Требовалась гражданская армия Реформации. Демократически организованная часть общества, особенно интеллигенция, еще продолжала видеть в Горбачеве лидера общественного обновления, еще связывала с ним свои надежды. Но ответа не дождалась, ибо все руководящие номенклатурщики оставались на своих местах. В результате сработало правило любых верхушечных поворотов: сама власть, испугавшись крутого подъема, начала суетиться, нервничать, метаться по сторонам в поисках опоры, дабы не свалиться в политическое ущелье.
И когда я утверждаю, что с осени 1990 года власть катастрофически быстро уходила из рук Горбачева, то начало этому откату положили события 1988-1989 годов, когда реак ция, по выражению ее лидеров, "выползла из окопов", огляделась и, видя, что Горбачев растерян, начала атаку по всей линии дырявой обороны Перестройки, состоящей неизвестно из кого, из каких-то странных и разрозненных отрядов добровольцев. Я уверен: Горбачев не один раз раскладывал политический пасьянс, пытаясь определить, куда деться королю? Но так и не решился сделать ставку на складывающуюся демократию снизу, пусть еще бестолковую, крикливую, но устремленную на преобразования и настроенную антибольшевистски. Не обратился за поддержкой сам и не поддержал тех, кто просил у него такой поддержки.
Вместо этого он в 1988-1990 годах усилил в своих выступлениях патерналистский, назидательный тон в отношении "подданных", не замечая, что подобный тон начинает отталкивать здоровую часть общества и от него лично, и от политики, с которой он связал свою судьбу. Я утверждаю: в это время Михаилу Сергеевичу явно отказала способность к социальной фантазии. Политическое чутье притомилось, а притомившись, притупилось. Так получилось, что к концу 1990 года Горбачев уже ни при каких обстоятельствах - даже откажись он публично от Перестройки и даже выступив с покаянием по этому поводу - не был бы принят в стан реставраторов, там уже формировалась жгучая к нему неприязнь.
Но на этом рубеже, как мне кажется, у него еще оставалась возможность связать свое будущее, будущее страны с ясно обозначенной демократической альтернативой. Ему надо было пойти на всеобщие президентские выборы, помочь организации двух-трех демократических партий и покинуть большевистский корабль.
Парадокс: Горбачев знал истинную цену многим окружавшим его людям по партии и внутрипартийному фундаментализму. Она была копеечной. Но людям из демократической среды -? новым, неизвестным, иными тогда они и быть не могли, - он доверял еще меньше, чем "проверенным" ортодоксам. О его вибрирующей позиции говорят многие факты. Некоторые мои друзья из межрегиональщиков просили меня приходить на их собрания, не требуя никаких обязательств. Они имели в виду установить через меня рабочий контакт с Горбачевым, надеясь, что об их заседаниях и решениях будет докладывать не КГБ, а близкий Горбачеву человек. Там было много достойных фигур: Андрей Сахаров, Борис Ельцин, Гавриил Попов, Анатолий Собчак. Кстати, можно представить себе ситуацию, если бы эти представители демократического крыла были бы в начале 1990 года включены в Президент ский совет. Многое бы пошло по-другому, чем случилось. Горбачев, когда я проинформировал его о ситуации, не разрешил мне посещать собрания межрегиональной депутатской группы.
Информационные доклады КГБ о работе МДГ были полны неприязни, запугиваний и ярлыков. Как-то Горбачев спросил меня с раздражением: что там, межрегионалыцики затевают какой-то новый скандал? Что они, сдурели? Я спросил друзей, что случилось? Оказалось, ничего. Когда я сказал об этом Горбачеву, он отмахнулся, пробурчав: "Знаю, знаю". Он успел переговорить с Собчаком. А взъерошился, прочитав донос КГБ. Еще одна маленькая, но существенная деталь. Демократы из разных организаций, прежде всего из "Мемориала", привезли с Соловецких островов камень, чтобы положить его на Лубянской площади в память о зверствах сталинских репрессий. Пригласили меня на церемонию. Но Горбачев распорядился: "Нет! Пошли туда Юрия Осипья-на - члена Президентского совета".
Ох уж эти мелочи - дьявольские игрушки.
Горбачева постоянно пробовали на зуб, испытывая его прочность как руководителя. Наверное, многие помнят выступление в парламенте генерала Макашова, когда он с присущей ему наглостью советовал Верховному Главнокомандующему пройти хотя бы краткосрочные курсы военного дела. Все ждали реакции Горбачева, но ее так и не последовало. Хотя она была очень нужна в то время. Я говорил об этом с Михаилом Сергеевичем. Он при мне звонил министру обороны Язову. Тот обещал внести кадровое предложение о Макашове в течение трех дней. Речь шла об отправке его во Вьетнам. Но все быстро затихло. И что же? Впоследствии Макашов бегал около мэрии с пистолетом, матерщиной призывал людей к восстанию, а затем заседал в парламенте по списку КПРФ, громил Перестройку, разоблачал Горбачева и поносил евреев.
Я уже писал о том, при каких обстоятельствах главный редактор "Советской России", газеты компартии, Валентин Чи-кин напечатал статью Нины Андреевой против Перестройки. И что же? Чикин теперь - член парламента, продолжает редактировать одну из самых реакционных газет, а Михаил Сергеевич продолжает получать оплеухи от этой газеты.
Заместитель Михаила Сергеевича по Совету обороны Бакланов вместе с редактором газеты "День" (ныне газеты "Завтра") Прохановым публично и злобно критиковали политику разоружения, практически отвергая даже саму возможность соглашений с США о сокращении ядерных и обычных вооружений, одобренную Политбюро. Михаил Сергеевич опять промолчал.
Я думаю, в России еще не забыли нашумевшее "Слово к народу", явившееся, по сути, идеологической программой августовских мятежников. Оно было опубликовано в той же "Советской России" 23 июля 1991 года. Письмо предельно демагогическое, представляет из себя набор злобных пассажей. По форме "Слово" -? достаточно пошлое сочинение, но точно рассчитанное на возбуждение инстинктов толпы.
"Очнемся, опомнимся, встанем и стар, и млад за страну. Скажем "Нет!" губителям и захватчикам. Положим предел нашему отступлению на последнем рубеже сопротивления. Мы начинаем всенародное движение, призывая в наши ряды тех, кто распознал страшную напасть, случившуюся со страной".
Коротка память во злобе у зовущих на баррикады:. Уже забыто в горячке, что за такое "Слово" еще недавно авторов расстреляли бы к утру следующего дня. А они жалуются, что их "отлучают от прошлого". Какого прошлого? Расстрельно-го? Лагерного? Письмо подписали: Юрий Бондарев, Юрий Блохин, Валентин Варенников, Эдуард Володин, Борис Громов, Геннадий Зюганов, Людмила Зыкина, Вячеслав Клыков, Александр Проханов, Валентин Распутин, Василий Стародубцев, Александр Тизяков.
Надлежащей реакции президента страны не последовало. Как будто все это звучало не призывом к насилию и погромам, а было шуточным номером на капустнике.
Те, кто теперь обвиняет Горбачева в авантюризме, связанном с Перестройкой, ошибаются: чего-чего, а авантюризма в его характере не было ни грана. Это хорошо. Но, как это ни странно, человек, стоявший у начала исторического и личного риска, был совершенно не расположен рисковать в вопросах, куда менее сложных. Свалить дуб, то есть диктатуру, решился, а вот сучки обрубить испугался. Боязнь чего-то худшего даже тогда, когда для этого не было достаточно серьезных оснований, лишь усиливали у него постоянное стремление к перестраховке, желание "потянуть" с действиями и решениями, не раздражать лишний раз тех, от кого, как ему казалось, зависело сохранение порядка.
Характерный пример. Во время мартовского (1991) противостояния, когда демонстранты, требовавшие продолжения реформ, оказались лицом к лицу с солдатами, Горбачев волновался, как никогда, "сидел" на телефоне, собирая информацию. Мне он звонил в этот день несколько раз, невзирая на возникшую (по его инициативе) прохладу в отношениях. Я чувствовал его растерянность. Во время одного из таких звонков он сказал: поступила информация, что демократы готовят захват Кремля и что для этого где-то изготавливаются крючья с веревками (ох уж эти крючковские штучки!). Можно было принять это за дурной розыгрыш, но Михаил Сергеевич был серьезен. Он попросил меня позвонить мэру Москвы Попову и сказать ему об этой информации. Попов рассмеялся: "Что там, у этих информаторов крыша поехала? Хоть бы адресок дали, где крючки делают, да и с веревками у нас дефицит". Я сообщил об этой реакции Горбачеву, а еще добавил, что лично боюсь прямого столкновения армейских подразделений с мирными демонстрантами. Кто-то может выстрелить и спровоцировать бойню.
- Этот кто-то и будет отвечать, - сказал Михаил Сергеевич.
- Согласен, но как потом хоронить будем? Вся Москва выйдет на улицы. И понятно, с какими лозунгами.
Михаил Сергеевич некоторое время молчал, а затем сказал: "Я сейчас позвоню Язову и Крючкову, напомню, что они понесут личную ответственность, если это противостояние окажется трагическим". Думаю, что это предупреждение все-таки сорвало запланированную провокацию.
Или взять вильнюсские события января 1991 года. О них я узнал из выступления Егора Яковлева в Доме кино, где отмечался юбилей "Московских новостей". Информация ошеломила людей. На другой день утром ко мне в кабинет в Кремле пришли Вадим Бакатин, Евгений Примаков, Виталий Игнатенко с вечным русским вопросом - что делать? Настроение было препоганое. Долго судили-рядили, пытаясь поточнее оценить ситуацию, найти выход из положения. Нервничали. Наконец, коллегия "заговорщиков" поручила мне пойти к Михаилу Сергеевичу и предложить ему вылететь в Вильнюс, дать острую оценку случившемуся и создать независимую комиссию по расследованию этой авантюры.
Горбачев выслушал меня, поразмышлял и... согласился, добавив, что вылетит завтра утром. Попросил связаться с литовским лидером Ландсбергисом и спросить его мнение. Я позвонил в Вильнюс, Ландсбергис поддержал идею. Договорились о том, где Горбачев будет выступать. За подготовку речей взялся Игнатенко. Он был в то время пресс-секретарем Горбачева. Однако утром ничего не произошло.
Мы снова собрались в том же составе. Идти к Горбачеву я отказался. Попросили Игнатенко взять эту миссию на себя, найти какой-то повод для встречи. С нетерпением ждали его возвращения. Он вернулся с понурой головой и сообщил, что поездки не будет и пресс-конференции в Москве тоже не будет. Крючков уговорил Горбачева не ехать, заявив, что не может обеспечить безопасность президента в Вильнюсе. Само собой разумеется, что Крючков "не мог гарантировать", он-то лучше других знал, что на самом деле произошло и кто организовал эту провокацию.
Мы поохали-поахали и разошлись. Я от расстройства уехал в больницу, а перед этим дал интервью, в котором сказал, что случившееся в Вильнюсе - не только трагедия Литвы, но и всей страны. Добавил, что не верю в местное происхождение стрельбы. С тех пор и попал под особенно тяжелую лапу КГБ. В конце концов, Крючкову удалось отодвинуть меня от Горбачева. В откровенно наглом плане все началось с Вильнюса, до этого малость стеснялись. Авантюра в Литве провалилась, Крючков струхнул, он понимал, что Горбачев мог организовать настоящее расследование. Вот когда надо было с треском снять Крючкова и Язова с работы. Это было бы реальное сотворение истории. Горбачев на это не пошел, что и вдохновило всю эту свору на подготовку августовского мятежа.
Вскоре мне в больницу позвонил Примаков и сказал, что Михаил Сергеевич наконец-то принял решение о проведении пресс-конференции по Вильнюсу и просит меня приехать на нее, если смогу. Это было в двадцатых числах января. Евгений Максимович добавил, что он лично советует приехать, Горбачев выглядит растерянным и чувствует себя совершенно одиноким. Я поехал.
Содержание выступления было нормальным, но, как говорят, дорого яичко ко Христову дню. Слова Горбачева не убедили собравшихся, ибо запоздали. Общественное мнение было уже сформировано. Президент оказался в серьезном проигрыше. Так всегда бывает на крутых поворотах истории, когда поведению лидера недостает определенности. Михаил Сергеевич так и не смог понять, что ситуация после Вильнюса резко изменилась. Она требовала решительных действий по многим, если не по всем, направлениям.
События за окнами Кремля понеслись вскачь, а в действиях высшего эшелона власти не произошло принципиальных изменений. Появилась возможность пойти вперед широким шагом, а вместо этого - топтание на месте. Перестройка уперлась в бетонную стену партгосаппарата и силовых структур. Разрушение этой стены Горбачев все время откладывал, дождавшись того, что КГБ и его высокопоставленная агентура в партии пошли на мятеж и устранили Горбачева от власти.
В новой ситуации только кардинальные решения с открытой опорой на демократические силы могли спасти положение. Вместо этого Горбачев, будучи в Белоруссии, обрушился на демократов, повторив ярлык политических зубодеров: "так называемые демократы". Я до сих пор не знаю, кто готовил ему эту речь. Своим выступлением в Минске он проделал большую дырку в шлюпке Перестройки.
И тут все чаще и сильнее стали заявлять о себе иные, не лучшие черты характера Михаила Сергеевича. Прежде всего, отсутствие у него бойцовских качеств. Они ему особенно требовались в период с сентября 1990 года и до декабря 1991 года, когда, в сущности, решалась дальнейшая судьба страны. Так случилось, что после Вильнюса начался заметный откат наиболее талантливой интеллигенции от Горбачева. На смену, кривляясь и подхалимничая, потянулась всякая шелупонь, которая сейчас, что вполне логично, находится среди тех, кто вешает на Горбачева все мыслимые и немыслимые прегрешения. Вот так и бывает: ряженые друзья - первые предатели.
Но не только политическая качка, но и экономическая неопределенность "пожирала" судьбу главы государства. Речь шла о необходимости вбить последние гвозди в гроб "социалистической" системы через экономику конкурентного типа. Именно она задевала реальные интересы правящей элиты, разделила верхний эшелон власти на сторонников и противников Перестройки. Причем противников оказалось значительно больше.
К слову сказать, интересная это порода твердолобых большевиков, эшелонами приходивших к власти после регулярно расстреливаемых Сталиным начальников. Малограмотная политически, тупая теоретически, познавшая "справедливость" социализма только через привилегии и личное властное самодурство, абсолютно беспринципная, она так и не учуяла хотя бы носом, куда дует ветер времени.
Как же идет их трансформация сегодня? Феодально-социалистические фундаменталисты, как и раньше, надеются на возврат "светлого вчерашнего", но в то же время строят себе особняки, скупают, используя старые номенклатурные связи, недвижимость, воруют сильнее прежнего, только не властвуют открыто, но именно последнее вызывает у них злобный зуд ненависти. Как-то, будучи в Риме на научной конференции, я высказал опасение в связи с возможностью возвращения большевиков не только к корыту водки с хлебом, но и к власти.
- Этого не будет, - сказал мне один из иностранных участников семинара.
- Почему?
- Да потому, что почти все дети руководителей КПРФ и родственных с ней организаций втянуты в бизнес по самые уши, а западные спецслужбы помогают им, исходя из того, что сыновей отцы свергать не станут. Да и сами могильщики России активно вползли в предпринимательство.
Новое окружение Горбачева на правительственном уровне активно стимулировало его метания, неуверенность, что позволяло противникам реформ, тормозить преобразования, шаг за шагом дискредитировать самого президента. Могу ошибиться, но, по моим наблюдениям, новая ситуация изматывала Горбачева эмоционально, истощала психологически, лишая его былой энергии, душевного подъема. Для такого впечатлительного человека, как Горбачев, это имело серьезные, возможно, непоправимые последствия.
Наиболее тяжелые из них проявились, я так думаю, еще до Вильнюса и мартовского противостояния, еще до апреля 1991 года, когда на пленуме ЦК "стая претендентов в небожители" попыталась сбросить Горбачева с поста Генерального секретаря. Я не пошел на этот пленум. Противно было выслушивать в очередной раз одни и те же причитания, одни и те же кликушеские всхлипы. О готовящемся внутрипартийном заговоре мне рассказали по телефону с места событий Андрей Грачев и Аркадий Вольский. Сообщили также, что сами они собираются сделать специальное заявление. Так и поступили. "Заявление 72-х" временно отрезвило особо рьяных сталинистов, убоявшихся раскола, который был в партии зловещим пугалом.
После XXVIII съезда Горбачев решился на то, чтобы создать специальную программу развития экономики в переходный период. По соглашению Горбачев - Рыжков, с одной стороны, и Ельцин ?- Силаев -? с другой, была создана рабочая группа во главе с Шаталиным, Явлинским и Петраковым. У меня с ними были самые добрые отношения, я читал даже промежуточные варианты их предложений. Несмотря на соглашение, Рыжков создал свою группу во главе с Леонидом Абалкиным, который, будучи порядочным человеком, попал в этой связи в очень неловкое положение.
Когда Михаил Сергеевич получил программу Шаталина - Явлинского - Петракова "500 дней", он позвонил мне и сказал, что пришлет этот документ (у меня он уже был). И добавил, что программа читается как фантастический роман. Чувствовалось, что он воодушевлен и снова обретает рабочее состояние. Наутро снова позвонил и спросил: "Ну как?" Я сказал все, что думаю, сделав упор на том, что вижу в этой программе реальную возможность выхода из экономического кризиса. Особенно мне понравилась идея экономического союза. Для меня было ясно, что организация экономических связей на рыночных принципах неизбежно и позитивно скажется и на политических проблемах.
Но прошло совсем немного времени, и Горбачев потускнел, стал мрачно-задумчивым. На вопросы, что произошло, отмалчивался. Но все быстро прояснилось. Программа не получила поддержки в Совете Министров. Рыжков упорно отстаивал свой вариант, грозил отставкой. Один из таких разговоров происходил в моем присутствии. Михаил Сергеевич был растерян и расстроен. На Президентском совете программу "500 дней" также подвергли критике. Лукьянов шумел, что республики, заключив экономический союз, откажутся от союза политического. Против программы высказались Рыжков, Крючков, Маслюков и еще кто-то. На съезде голосами большевиков программу завалили. Была создана согласительная рабочая группа во главе с Абелом Аганбегя-ном, которая, конечно, ничего не смогла согласовать, поскольку многие позиции двух проектов были просто несовместимыми.
Я лично убежден, что Горбачев сломался именно осенью 1990 года. Он заметался, лихорадочно искал выход, но суматоха, как известно, рождает только ошибки. Кто-то за одну ночь сочинил ему достаточно беспомощную программу действий. В результате фактически померла горбачевская пре-зидентская власть, которую тут же стали прибирать к рукам лидеры союзных республик.
Оставшееся время до мятежа было временем безвластия, политической паники и укрепления необольшевизма. Для меня было особенно заметно, как заговорщики вздернули подбородки, начали свысока взирать, а не смотреть, цедить слова, а не говорить. Подхалимаж перед Горбачевым сменился подчеркнутым к нему равнодушием. Резко изменилось отношение и ко мне. В глазах этих придурков светился восторг от предвкушения реванша, но Горбачев как бы не замечал изменений в поведении высших бюрократов, собратьев по власти и руководителей силовых структур. Не замечал, вероятно, потому, что оказался в полном одиночестве, разогнав Президентский совет. Очутился во власти каких-то невероятных мистификаций, в окружении мрачных теней, подлых гробовщиков Перестройки.
Вот так вершилась история.
В любой стране должность Љ 1 делает человека одиноким. В такой относительно стабильной стране, как США, на тему человеческого одиночества обитателей Белого дома написаны горы исследований. Что же тогда говорить о советской системе, фактически обрекавшей лидера страны на комфортабельную, но одиночную камеру в Кремле. Однако даже по этим меркам Горбачев под конец его пребывания у власти оказался уникально одиноким человеком. Его вниманием завладели люди вроде Крючкова с целенаправленно катастрофической идеологией. Горбачева пугали крахом задуманного и невозможностью преодолеть проблемы на путях демократии, шаг за шагом подталкивали Горбачева к мысли о неизбежности введения чрезвычайного положения и перехода к "просвещенной диктатуре".
Будущим "вождям" мятежа нужна была атмосфера постоянной тревоги, навязчивого беспокойства, всевозможных социальных и политических фобий, которые бы поражали волю, поощряли разброд в делах и мыслях. Одно из последствий такого положения при нараставшем одиночестве Гор-бачева - политическом и человеческом - заключается, как мне кажется, в том, что на протяжении 1990-1991 годов он уже не мог оставаться достаточно надолго один для того, чтобы просто собраться, успокоиться, навести порядок в собственных мыслях, восстановить душевное равновесие.
Апокалипсические сценарии, которыми его снабжали в изобилии, попадали на почву повышенной эмоциональности и тем самым создавали основу для новых, все более тревожных восприятий. Долгое пребывание в таком состоянии ни для кого не может пройти бесследно, особенно если такое состояние формируется в условиях шумных спектаклей (как справа, так и слева) на тему о крушении Перестройки, тех масштабных жизненных замыслов и ожиданий, которыми Михаил Сергеевич дорожил. Простить себе и другим такое крушение (действительное или мнимое - другой разговор) невозможно. Появляются искусственные обиды, которые затуманивают чувства и разум.
Коснусь еще одного вопроса. Горбачев большие надежды возлагал на парламент, ожидая, что этот инструмент демократии будет его активным помощником в преобразованиях. Мне тоже представлялось, что так оно и случится. Ошиблись. К сожалению, избрание депутатов оказалось в руках партийной номенклатуры на местах, которая была в массе своей не на стороне реформ. В результате на съездах верх стали брать горлопаны, демагоги из большевиков или люди, которые аккуратно и молча голосовали в соответствии с указаниями своих местных партийных вождей. Сложилось, как метко заметил Юрий Афанасьев, "агрессивно-послушное большинство", которое тормозило решение почти всех прогрессивных начинаний, возникавших на съездах и в дальнейшей практической работе уже при Ельцине.
Я уже писал, что Михаил Сергеевич плохо разбирался в людях. Но полагаю, что он еще хуже разбирался в самом себе. По моим наблюдениям, он или вообще не пытался, или не смог в то острейшее время проанализировать собственное состояние - психологическое и деловое, - не задумывался над тем, как оно могло влиять на восприятие им важнейших политических событий, тенденций, явлений. Во всяком случае, в публичной его реакции, да и в той, которую наблюдали люди, непосредственно его окружавшие в период 1989-1991 годов, все заметнее становился нараставший отрыв от реальностей. Все чаще спонтанные эмоции вытесняли спокойный политический расчет. Все чаще основаниями для политических и практических акций становились иллюзии, основанные на целевых доносах, а не на строгом анализе. Да и в советах он перестал нуждаться.
Однажды на Президентском совете некоторые его члены не согласились с предложением Михаила Сергеевича по какому-то мелкому вопросу. Он раскраснелся и бросил фразу:
"Кто здесь президент? Вы всего лишь консультанты, не забывайте об этом!"
Это было крайней бестактностью. Да и по существу неверно. Зачем ему нужно было подобное вознесение над другими, понять невозможно.
Получилось так, что где-то с осени 1990 года ему пришлось катать штанги на политическом помосте практически в одиночку. И те из противников Горбачева, которые внимательно следили за его эволюцией, увидели, что ноги у лидера стали подгибаться. В конечном счете, он был предан своим ближайшим окружением, которое посадило его под домашний арест, намекнув устами Янаева, что у президента то ли с рассудком нелады, то ли он радикулитом мается.
Как ни странно, но в том, что тогда дело обстояло именно таким образом, меня больше всего убедили годы, когда Михаил Сергеевич, уже будучи частным лицом, так и не нашел ни сил, ни мужества, чтобы критически осмыслить пережитое, особенно на заключительном этапе пребывания у власти. Все его слова и дела после декабря 1991 года свидетельствуют о том, что он мучительно защищает себя, все время оправдывается, пытается "сохранить лицо". Он пытается играть Горбачева, а не быть им. Это типичнейшая реакция неосознанной защиты своего "Я" (как говорят психологи, своей "Я-концепции"), лишенная спокойного самоанализа. По зиция по-человечески понятная и вызывающая сочувствие, но и сожаление.
Я посмотрел его мемуары и с горечью обнаружил, что он еще не вышел из того психологического тупика, в который сам себя загнал, обидевшись на весь свет. Свои сегодняшние настроения и оценки он переносит на события и размышления прошлых лет, практически игнорируя тот факт, что события тех "серебряных лет" были куда интереснее, глубже и значимее сегодняшних. Удивляет избирательность в оценках. Она касается всего - событий, людей, позиций и многого другого.
И снова возвращаюсь к тому, с чего начал. К вопросу, в какой степени ход и исход Мартовско-апрельской демократической революции можно - ив хорошем, и в плохом - объяснить через личность ее лидера? Вопрос этот из категории неразрешимых. На любом месте человек вносит в свое дело самого себя, свои особенности, достоинства и недостатки, свой характер. Но в одиночку не пересилить конкретные общественные, социально-экономические твердыни. Тем более что советская система отвергала даже малейшие попытки изменить ее в сторону здравого смысла.
Можно ли было вести реформы как-то иначе? Теоретически, наверное, да. Можно ли было не начинать и не вести их вообще? Конечно, но румынский, да и югославский опыт перед глазами. Могли ли какие-то личные качества лидера смягчить удары, свалившиеся на страну, именно в этот переходный период? В конкретных условиях того времени - как объективного, так и субъективного характера - могли, но в незначительной степени.
Дело-то все в том, что Михаилу Сергеевичу не надо оправдываться.
И снова в голову лезут всякие несуразности. Меня поразило, каким вернулся Михаил Сергеевич после форосского заточения. Пережить ему и всем членам его семьи в те страшные дни августа 1991 года пришлось конечно же много. И держались они достойно. Но после Фороса Горбачев повел себя странно. Вместо конкретных, быстрых и решительных действий он продолжал лелеять свой "Союзный договор", который к тому времени "почил в бозе". Поезд ушел. А Михаил Сергеевич погнался за ним, как бы не заметив, что история побежала совсем в другую сторону. Местные лидеры безмерно радовались, став руководителями независимых государств. Как сказал мне один из будущих президентов республик, ставших независимыми, лучше быть головой у мухи, чем задницей у слона.
Возможно, кому-то покажется, что я слишком критично оцениваю некоторые действия или факты бездействия Михаила Сергеевича. Это не так. Я пишу о своей глубокой боли, которая исходит из многих несбывшихся надежд, что является общей бедой. Что же касается критики Горбачева или его "вины", то, повторяю, она может быть справедливой только при полном и честном признании того, что Михаил Сергеевич возглавил деяние, которое относится к крупнейшим в истории российского государства.
Так уж случилось, что я оказался свидетелем не только начала, но и конца вершинной карьеры Михаила Горбачева. Волею судьбы я присутствовал на встрече Горбачева и Ельцина в декабре 1991 года, на которой происходила передача власти. Не знаю до сих пор, почему они пригласили меня. Я был третьим. Беседа продолжалась более восьми часов. Была деловой, взаимоуважительной. Порой спорили, но без раздражения. Я очень пожалел, что они раньше не начали сотрудничать на таком уровне взаимопонимания. Думаю, сильно мешали "шептуны" с обеих сторон. Горбачев передал Ельцину разные секретные бумаги. Ельцин подписал распоряжение о создании Фонда Горбачева. Далее обсудили обстановку, связанную с прекращением производства бактериологического оружия. Горбачев утверждал, что все решения на этот счет приняты, а Ельцин говорил, что ученые из каких-то лабораторий в Свердловской области продолжают "что-то химичить". По просьбе Михаила Сергеевича Ельцин распорядился продать дачи по сходной цене Силаеву, Бирюковой, Шахназарову, еще кому-то. Борис Николаевич и мне предложил, но я отказался, о чем жалею до сих пор.
Когда Горбачев отлучился (вся процедура была в его кабинете), я сказал Борису Николаевичу, что его подстерегает опасность повторить ошибку Горбачева, когда околопрезидентское информационное поле захватил КГБ. Он согласился с этим и сказал, что намерен создать до 5-6 каналов информации. Как потом оказалось, из этого, как и при Михаиле Сергеевиче, ничего не вышло. Борис Николаевич спросил меня, зачем я иду работать с Горбачевым. "Он же не один раз предавал вас, - заметил Ельцин. - Как будто нет других дел и возможностей". Слова звучали как приглашение работать вместе. Я даже догадался, о чем идет речь. Ответил, что мне просто жаль Горбачева. Не приведи Господи оказаться в его положении. В это время я еще не знал, что мины, заложенные Крючковым (подслушивание телефонных разговоров, обвинения в моих связях со спецслужбами Запада), взорвутся и разведут наши судьбы на годы.
Ельцин упрекнул меня за то, что я публично, на съезде Движения демократических реформ, критиковал Беловежские соглашения. Я объяснил ему свою точку зрения и на этот счет, сказав, что решение в Беловежье является нелегитимным и торопливым. Был и еще занятный момент. За день-два до этой встречи мне кто-то шепнул, что Ельцин собирается освободить Примакова от работы во внешней разведке и поставить туда "своего" человека. Называли даже фамилию нового начальника. Я прямо спросил об этом Ельцина. Он ответил, что, по его сведениям, Примаков склонен к выпивке.
- Не больше, чем другие, - сказал я. - По крайней мере, за последние тридцать лет я ни разу не видел его пьяным. Может быть, вам съездить в Ясенево и самому ознакомиться с обстановкой.
Борис Николаевич посмотрел на меня несколько подозрительно и ничего не ответил. Позднее мне стало известно, что Ельцин встретился с коллективом внешней разведки. Примаков остался на своем посту, более того, позднее был назначен министром иностранных дел и премьером правительства.
Еще до этой встречи Ельцин дал понять, что не хочет сотрудничать с Виталием Игнатенко в качестве генерального директора ТАСС. Горбачев пытался отговорить его, но разговор по телефону достиг бурных, если не сказать, крикливых высот. Горбачев в сердцах сунул телефонную трубку мне, сказав: "Вот Яковлев хочет поговорить с тобой". Трубка оказалась у меня. Я сказал Ельцину, что Игнатенко заслуживает доверия, честен и профессионален. Поговорили еще минут пять. Ельцин постепенно утихал. Наконец, сказал:
- Ну хорошо, проверим, - ответил Ельцин.
Беседа втроем закончилась, пошли обедать. Вот тут Михаил Сергеевич начал сдавать, выпил пару рюмок и сказал, что чувствует себя неважно. И ушел - теперь уже в чужую комнату отдыха. Мы с Борисом Николаевичем посидели еще с часок, выпили, поговорили по душам. В порыве чувств он сказал мне, что издаст специальный указ о моем положении и материальном обеспечении, учитывая, как он выразился, мои особые заслуги перед демократическим движением. Я поблагодарил. Он, кстати, забыл о своем обещании. Я вышел вместе с ним в длинный коридор Кремля, смотрел, как он твердо, словно на плацу, шагает по паркету.
Шел победитель.
Вернулся к Горбачеву. Он лежал на кушетке, в глазах стояли слезы. "Вот видишь, Саш, вот так", - говорил человек, может быть, в самые тяжкие минуты своей жизни, как бы жалуясь на судьбу и в то же время стесняясь своей слабости. Ничего, казалось бы, не значащие слова, но звучали как откровение, покаяние, бессильный крик души. Точно по Тютчеву: "И жизнь, как подстреленная птица, подняться хочет, а не может".
Как мог, утешал его. Да и у меня сжималось горло. Мне до слез было жаль его. Душило чувство, что свершилось нечто несправедливое. Человек, еще вчера царь кардинальных перемен в мире и в своей стране, вершитель судеб миллиардов людей на Земле, сегодня бессильная жертва очередного каприза истории. Он попросил воды. Затем захотел остаться один.
Так закончились "серебряные годы" Реформации.
Без всяких колебаний утверждаю, что Михаил Сергеевич искренне хотел самого доброго для своей страны, но не сумел довести до конца задуманное, а главное, понять, что если уж поднял меч на такого монстра, как Система, то надо идти до конца. Но для этого требовалось преодоление не только идеологии и практики тоталитарного строя, но и самого себя, и не останавливаться на половине дороги.
Конечно, был возможен и другой ход событий, но связанный с силовым вариантом. Однако политический выбор Горбачева был иным -? он был эволюционистом. В частных разговорах с Горбачевым мы даже близко не подходили к обсуждению вариантов силового плана. Мятежники августа 1991 года использовали насилие в антиперестроечных целях, что и привело к разрушению Советского Союза и хаосу на постсоветском пространстве. Лично я уверен, что силовой вариант в целях защиты Перестройки не смог бы привести к созидательным последствиям. Вот почему считаю, что в декабре 1991 года Михаил Сергеевич совершил достойный поступок. Он фактически сам отказался от власти, отбросил все другие возможные варианты. Не знаю, что здесь сработало: осознанное решение или же предельная человеческая усталость.
В сущности, учитывая сложившуюся ситуацию, Горбачев мог просто уехать домой, объявив, что он продолжает считать себя Президентом СССР, пока не будет иного решения Съезда народных депутатов, который избрал его президентом. Ядерная кнопка оставалась с ним. Он передаст ее только вновь избранному Президенту СССР, если он, Горбачев, будет законно отстранен от власти. Сложилась бы весьма выигрышная позиция, поскольку он бы не настаивал на сохранении именно своей власти, а просто требовал законных процедур.
Так могло быть! И можно представить себе ситуацию, которая сложилась бы в стране. Можно представить и положение правительств иностранных государств.
Горбачев ушел в историю. Хотелось ему ввести Россию в цивилизованное стойло, да больно брыкастая она, дуролом-ная, ломает и вершинных людей через колено. Ему выпало испытание: подняться на самую верхотуру и стремительно скатиться вниз; волею судеб оказаться у руля в тот момент, когда накопленные противоречия подошли к критической точке; положить начало тенденциям, окончательное суждение о которых придется выносить потомкам; познать сладость всемирной славы, но и горечь отвержения у себя на родине.
Тяжелейший удел, которому не позавидуешь. Воистину, место в Истории стоит дорого, очень дорого.
Остается добавить, что в моих размышлениях о Михаиле Сергеевиче, о его замыслах и действиях, конечно, много субъективного. Но я хотел разобраться не только в том, что мы делали вместе, переживали вместе, но и в самом себе, в своих реальных убеждениях и романтических иллюзиях, в своих надеждах и заблуждениях.
Не хочу быть ни обвинителем, ни адвокатом ни Горбачева, ни себя. Я просто рассказал, что было, а вернее, что знаю. Иногда с гордостью, а порой и с горечью. Но главным в моей жизни остаются не сомнения, обиды или неудовлетворенности в великой страде за свободу, а то, что мы, участники Мартовско-апрельской революции, пусть и спотыкаясь, шли к этой свободе, не задумываясь над тем, чем она закончится для нас -? славой или проклятиями.
Глава семнадцатая ДИКТАТУРА ДВОЕВЛАСТИЯ
Лесные и степные пожары нередко гасят встречным палом: на пути огня поджигают лес, траву или хлеб, два смерча, сцепившись, гасят друг друга. Два смерча, пожирая друг друга, бушевали и в советской стране: партия коммунистов и партия чекистов. Была такая партия - чекистская, хотя каждый чекист формально был коммунистом. Одновременно руководство карателей последовательно и упорно добивалось того, чтобы каждый коммунист был осведомителем. Ленин идею одобрил. Обе ветви власти намертво держались друг за друга. Это был вопрос выживания системы.
М
Автор ногое Перестройка сделала для России, но одно, весьма существенное, не успела или побоялась. Мы, реформаторы первой волны, не подумав о последствиях, не сумели придать системе спецслужб сугубо служебный характер, оставили ее в положении, когда она прямо влияла на политические решения. Иными словами, двоевластие сохранилось.
Ленин не ввел Дзержинского в клан "вождей", то есть в Политбюро. Сталин позволил главному чекисту дорасти до кандидата в вожди. Ни Менжинского, ни Ягоду, ни Ежова Сталин в "Пэбэ" не пустил. Там, правда, оказался Берия, но личные осведомители вождя, а их было немало, завели досье и на Берию. Чекисты тоже не дремали. Они держали под своим колпаком всю верхушку власти. Ягода подслушивал даже Сталина, о последующих "вождях" и говорить нечего.
К началу 50-х годов дни Берии были практически сочтены. Помню конец 1952 года. Я работал тогда в Ярославском обкоме КПСС. Однажды утром собрал нас первый секретарь Лукьянов и сказал, что получил "Закрытое письмо ЦК КПСС" (тогда часто практиковалась такая форма политической мобилизации). Письмо было посвящено так называемому мингрельскому делу. Не все сразу поняли, что за этим стоит. Но как-то с уха на ухо дошло, что "главным мингрелом" является Берия. Пришел и его черед. Но у диктатора времени оставалось меньше, чем у карателя.
"Утром пятого (марта) у Сталина появилась рвота кровью: эта рвота привела к упадку пульса, кровяное давление упало, - вспоминал доктор Мясников. - И это явление нас несколько озадачило - как это объяснить? Врачи же почему-то не удосужились взять рвоту на исследование". До сих пор исследователи не пришли к более или менее обоснованному выводу - сам Сталин умер или его отравили соратники.
Много, очень много тайн "застрелил" генерал Батицкий
Много, очень много тайн "застрелил" генерал Батицкий, пустивший пулю в Берию. Берию, приговоренному к смерти в последнем слове отказали. Международный Фонд "Демократия" издал полную стенограмму пленума ЦК по Берии и другие связанные с этим делом документы, кроме обвинительного заключения, которое держится до сих пор в секрете. Видимо потому, что оно состоит из вранья. Этот пленум подвел один из промежуточных итогов двоевластия: партия на сей раз оказалась наверху власти.
До этого царствовало двоевластие. Джугашвили-Сталин, будучи абсолютным диктатором, одной рукой держал за горло партию, другой - чекистов. Микоян, выступая с докладом на 20-летнем юбилее ВЧК-ОГПУ-НКВД, заявил: "Каждый гражданин СССР - сотрудник НКВД". В то время чекисты душили партию.
А когда уничтожили большевиков "ленинского призыва", Сталин, убрав Ежова, руками Берии разгромил и старую гвардию чекистов.
Шла непрерывная "нанайская борьба". То партгосработников арестуют и расстреляют тысяч так сорок - пятьдесят. То работников спецслужб в том же примерно количестве поставят к стенке. Вослед этому быстренько соорудят какой-нибудь антисоветский блок из гражданских "врагов народа". Его мифических "участников" тоже расстреляют. Но сразу же уничтожат очередного главу охранки. И так десятилетиями.
К чему я все это говорю? Моя длительная работа председателем Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий при Горбачеве, Ельцине и Путине, изучение тысяч документов, анализ действий тех или иных политических сил в той или иной конкретной обстановке привели меня к выводу, что Ленин, придав организованной им ЧК активные политические функции, создал особый вид управления государством - я называю его диктатурой двоевластия.
Надо признать, это было хитроумное решение, оно позволило удерживать власть более 70 лет. Промыванием мозгов занималась партия, а непосредственным орудием насилия была охранка. Сталин внимательно наблюдал за этим трагическим спектаклем, эффективно, через насилие им управлял.
Сама партия уже не была ни марксистской, ни коммунистической. Из партии идеи, пусть и утопической, она превратилась в партию власти, а в конечном итоге выродилась в бюрократическую структуру по обеспечению диктатуры "вож дя". Что касается чекистов, то они не уставали клясться в верности Сталину и Политбюро, а на самом деле являлись обособленной частью партии, куда вход был наглухо закрыт. Корпоративность и дисциплина в спецслужбах формировались годами. Многие работавшие там люди были далеко не дураками, может быть в основе своей даже толковее и образованнее, чем чиновники в других аппаратах. Но и гораздо циничнее, изворотливее, беспощаднее. А главное - они были отравлены спецификой своей работы, формировавшей психологию подозрительности и нетерпимости.
Кроме того, обществу постоянно внушалось, что в карательных органах работают люди особые, неописуемой честности, надежности и человечности. Почти не пьют, почти не курят, целуются только с женами, всех смертных видят насквозь, знают, о чем эти смертные думают и какие им снятся сны. Каста ясновидящих и морально стерильных.
Несколько огрубляя ситуацию, причем не очень сильно, скажу так: мы, в партийном аппарате, надували щеки и делали вид, что решаем наиболее серьезные вопросы жизни, возвышаемся над всеми другими аппаратами. Проводили разные съезды, другие политические парады, заседания партий-ных бюро сверху донизу, а в действительности без КГБ ни одной важной проблемы не решалось. В партийный и государственный аппарат можно было взять людей только после проверки в КГБ. Для поездок за границу - то же самое. Я знаю, что продвижение на самый верх, вплоть до Политбюро, шло при самом внимательном наблюдении со стороны КГБ и при его определяющей рекомендации. Загородные дачи членов Политбюро принадлежали КГБ, обслуживающий персонал, включая водителей, поваров, уборщиц, - штатные сотрудники спецслужб. Военные разработки ученых проходили экспертизу в институтах КГБ. Не говоря уже о регулярном подслушивании верхушки партии и государства, вплоть до Генерального секретаря ЦК и Президента СССР. По мнению наблюдателей, практика подслушивания продолжается и сегодня.
Да и саму верхушку ломали нещадно, если была на то воля "вождя". Тайная полиция использовала любой случай, чтобы "приручить" того или иного "небожителя". Арестовали жен Калинина и Молотова, посадили брата Кагановича. На других "сподвижников" хранились объемистые досье, которые можно было пустить в ход в любой момент. Когда, скажем, Брежнева избрали Первым секретарем ЦК, Аристов -? другой секретарь, курировавший силовые структуры, принес ему объемистое досье на него, Брежнева. Они сожгли его в камине.
Сын Хрущева, Леонид, дважды проштрафился. О нем разное рассказывают. Молотов говорил буквально следующее: "Хрущев в душе был противником Сталина... Озлоблен на Сталина за то, что его сын попал в такое положение, что его расстреляли... Сталин его сына не хотел помиловать. После такого озлобления он на все идет, только бы запачкать имя Сталина".
На мой взгляд, ближе к истине другая версия. Офицеры пили (обычное дело). Было известно, что Леонид искусный стрелок. Один из участников пьянки пристал к Леониду, чтобы тот сбил бутылку с его головы. Леонид выстрелил и отбил горлышко бутылки. "Подумаешь, горлышко, ты саму бутылку разбей". Леонид выстрелил и попал собутыльнику в лоб. Такова чисто гусарская история. Вокруг гибели Леонида было много наверчено. И что он сдался в плен, и даже служил у Власова. И что его самолет во время воздушного боя вдруг вошел в штопор. А вот что рассказывает Рада Аджубей (Хрущева):
- Пили в госпитале, и брат, пьяный, застрелил человека, попал под трибунал. Его послали на передовую.
Так приручали Хрущева.
А завязывал все эти узелочки Сталин. Любопытны ему были люди: одни, умирая от пыток, харкали кровью в морду палачам, а другие, особенно те, кто был ему особенно близок, распадались, как гнилые орехи, молили о пощаде.
После смерти "вождя" партия закачалась, ее власть начала оседать. И в то же время набирали силу карательные службы во главе с Берией. Снова коромысло власти начало съезжать в одну сторону. "Небожители" струхнули. Они еще не забыли, как совсем недавно диктатор начал расчищать пространство для новой генерации "вождей". Судьба таких "зубров", как Молотов, Микоян, Берия, уже была предрешена. В 1949 году Сталин снова обострил войну в элитных слоях общества. Сначала ленинградское дело. Расстрелы. Затем дело врачей. Тюрьмы. Космополитизм. Расстрелы. Перед самой смертью - мингрельское дело во главе с Берией. Иными словами, пройдясь косой смерти по партаппарату, по интеллигенции, по евреям, Сталин в соответствии со сложившейся очередностью снова повернул глаза к карательным службам. Но припозднился, умер или убили. Вот тут-то главные наследники Сталина и решили как бы исполнить волю ушедшего "вождя" и малость отодвинуть спецслужбы от власти. Они расстреляли Берию, возложив на него все пре-ступления, в том числе и свои собственные.
Похоронив "хозяина" и убрав Берию, высшая номенклатура заключила как бы негласный договор, что "ныне и прис но" партийцев из номенклатуры не будут стрелять в чекистских застенках. Хрущев при активной поддержке Суслова в какой-то мере убрал партаппарат из-под постоянного колпака спецслужб, хотя чекистские проверки при поступлении на работу в партаппарат и перед поездками за рубеж продолжались. Досье беременели, но роды проходили только по приказу нового "вождя". "Священный договор" о неприкосновенности высшей элиты долго не нарушался. Только после августа 1991 года несколько высших номенклатурщиков из КПСС и КГБ поселились на нарах -o и то временно, а остальные как были, так и остались в несокрушимых рядах бюрократической элиты. Большевистская Дума вскоре амнистировала путчистов. Сработал инстинкт неувядающей социальной памяти. Нынче все из бывшей номенклатурной знати на хлебных местах: кто в Думе, кто в губернаторах, кто в банках, фирмах и т. д. А кто оказался не в состоянии делать что-то конкретное, требующее профессионализма, устроены советниками при "новых русских" - бывших номенклатурщиках.
Несмотря на некоторое снижение влияния спецслужб в первые годы Хрущева, они, разумеется, не сидели сложа руки. Хорошо понимали, что политическое руководство все равно без них не обойдется. Так оно и произошло. Испугавшись "оттепели" 1956 года, руководство страной вернулось к репрессиям. Карательные органы воспряли духом. В некоторых случаях они сами провоцировали волнения и конфликтные ситуации, чтобы доказать собственную нужность. Так было при Хрущеве в Новочеркасске и других городах, когда применялась вооруженная сила. Так было в Алма-Ате, Фергане, Сумгаите, Вильнюсе, Риге уже во время Перестройки.
Небольшие щелочки в "железном занавесе", открытые Хрущевым, положили начало "долларизации страны". Вместо делового и здравого отношения к этому факту спецслужбы увидели возможность для активизации своей деятельности. Во что бы то ни стало надо было знать, откуда появился у советского человека доллар. Шпион, поди! Один за другим посыпались законы, инициированные КГБ, - "Об уголовной ответственности за незаконные валютные операции"; "Об ответственности за мелкие валютные операции"; "О повышении ответственности за незаконное хранение валюты". Все они сводились к запрещению иметь на руках иностранную валюту. При любых обысках обнаруженная валюта возводила ее владельца в ранг преступника. Простой обыватель, получивший, скажем, от какого-нибудь родственника 10 долларов в письме и рискнувший сунуться с этими деньгами в спецмагазин для иностранцев "Березка", тут же нарывался на угрожающие вопросы. Деньги отнимались, о "криминальном" факте сообщалось на работу бедолаги, а сам он, если его в итоге отпускали домой, искренне радовался, что дешево отделался. Работал со мной в ЦК инструктор по фамилии Бабин. Сидели с ним в одной комнате. Поехал лечиться в Карловы Бары. КГБ сообщил, что он пытался провезти за границу то ли 13, то ли 16 долларов. Долго его "мутузили", а потом выгнали из аппарата ЦК, поскольку "скомпрометировал моральные устои партии".
При Брежневе по инициативе Лубянки был принят преступный по своей сути закон "О борьбе с тунеядцами". Этот закон - вершина бесправия. Он давал в руки чекистской номенклатуры "легальные" возможности расправы со всеми неугодными и инакомыслящими. Не согласился человек стать стукачом или, скажем, брякнул что-то невпопад, его выгоняют с работы, потом объявляют тунеядцем, а там и до тюрьмы два лаптя. Достаточно вспомнить, что одним из первых под каток этого закона попал поэт Иосиф Бродский - будущий лауреат Нобелевской премии по литературе. Подобная участь постигла и многих священнослужителей.
Эпоха Брежнева - золотые годы "Номенклатурии". Это был серьезный этап к захвату полной власти военно-промышленным комплексом и установлению военно-чекистской диктатуры. Именно застой в экономике и обстановка всеобщей безответственности создавали плодородную почву для перехода власти к силовым структурам. Руководители КГБ делали все возможное, чтобы вернуть себе свою половину власти, окончательно избавиться от хрущевского наследия, связанного с XX съездом КПСС. Наиболее эффективный путь к этому - напугать нового "вождя" растущим инакомыслием. Показательно в этом отношении письмо председателя КГБ В. Семичастного от 11 декабря 1965 года Љ 237-с, когда Брежнев еще только привыкал к верховной власти. Приведу некоторые выдержки из этого письма - практической инструкции для Брежнева.
"Докладываю, что на протяжении 1964-1965 годов органами государственной безопасности был раскрыт ряд антисоветских групп, в той или иной форме проводивших подрывную работу против советского социалистического строя, политики КПСС, участники некоторых групп пытались даже пропагандировать идеи реставрации капитализма в нашей стране.
...Раскрытая антисоветская группа в Ленинграде, состоящая из молодых научных работников, изготовила про граммный документ, на базе которого ее участники, наряду с антисоветской пропагандой, пытались привлекать себе сообщников. Документ этот получил достаточно широкое распространение: с его содержанием в различных городах страны знакомилось свыше 150 человек.
В сентябре с.г. в Москве были арестованы авторы литературных антисоветских произведений Синявский и Даниэль, которые на протяжении ряда лет по нелегальному каналу переправляли свои "труды" за границу, где они издавались и активно использовались в антикоммунистической пропаганде, в компрометации в глазах общественности советской действительности.
Следует отметить также, что в течение последних месяцев 1965 года зафиксирован целый ряд антисоветских проявлений в форме распространения листовок, различного рода надписей враждебного содержания, открытых политически вредных выступлений. Дело иногда доходит до того, как это было, например, в Москве, когда некоторые лица из числа молодежи прибегают к распространению так называемых "гражданских обращений" и группами выходят с демагогическими лозунгами на площади.
...Нельзя сказать, что конкретные антисоветские и политически вредные проявления свидетельствуют о росте в стране недовольства существующим строем или о серьезных намерениях создания организованного антисоветского подполья. Об этом не может быть и речи. Однако анализ этих проявлений и причин некоторого оживления антисоветской деятельности отдельных лиц указывает на то, что, наряду с влиянием буржуазной идеологии на политически неустойчивых лиц, систематическим подогреванием националистических настроений со стороны китайских раскольников, мы нередко сталкиваемся с потерей политической бдительности, революционной боевитости, классового чутья, а то и просто политической распущенности среди некоторой части интеллигенции, и прежде всего творческой.
Представляется, что это последнее обстоятельство заслуживает самого пристального внимания, так как принимает достаточно распространенный характер и вовлекает, сбивая с правильного пути, в нигилизм, фрондерство, атмосферу аполитичности, значительную часть интеллигенции и вузовской молодежи, особенно в крупных городах страны. У некоторой части молодежи появилось равнодушие, безразличное отношение к социальным и политическим проблемам, к революционному прошлому нашего народа.
Критиканство под флагом борьбы с культом личности, опорочивание основ социалистического строя, огульное высмеивание наших недостатков является по существу основной тематикой многих произведений литературы и искусства. Складывается впечатление, что для публикации или постановки произведений в некоторых издательствах, театрах и студиях в настоящее время обязательным условием является наличие в них выпадов против нашей действительности. Не случайно поэтому в репертуарах театров и киностудий часто стали появляться пьесы и картины, которые вызывают ажиотаж обывателей, всегда спешащих увидеть "скандальный" спектакль или фильм, в которых представители государственного аппарата, да и сам аппарат изображаются как мрачная стена, стоящая на пути всего нового, передового. Такие спектакли и кинокартины серьезно влияют на подрыв авторитета власти.
В московском Театре драмы и комедии на Таганке, где ху-дожественным руководителем является член КПСС Любимов, накануне 48-й годовщины Октября вышла премьера "Павшие и живые", посвященная творчеству советских поэтов, павших на фронтах Великой Отечественной войны, и в известной мере советской фронтовой поэзии вообще. Спектакль этот готовился около года, имел несколько просмот-ров, после которых его постановщики вносили бесконечные поправки. Они сводились вначале к тому, что, наряду с еврейскими поэтами-фронтовиками, были показаны и русские участники войны, затем возникал вопрос о смягчении некоторых сцен в политическом плане, в частности сцены, рассказывающей о поэте Багрицком - сыне Эдуарда Багрицкого. Этот эпизод, с одной стороны, показывал Багрицкого на фронте, с другой - его мать в лагерях. Подтекст сцены невольно ставил вопрос, что защищает Багрицкий на фронте?
Подобными изъянами грешат и некоторые другие сцены спектакля. Вызывает удивление появление в этом спектакле имени поэта Пастернака. Как известно, он не пал на фронте и не относится к числу оставшихся в живых поэтов-фронтовиков. Однако в спектакле долго старались сохранить сцену, сделанную весьма помпезно, и уход его со сцены пытались сопроводить символикой вечного огня.
Следует заметить, что в течение года, пока этот спектакль был выпущен, с ним в ходе так называемых "предварительных просмотров" ознакомилось большое количество зрителей.
В Театре имени Ленинского комсомола идет спектакль драматурга Радзинского "Снимается кино". Это двусмыслен ная вещь, полная намеков и иносказаний о том, с какими трудностями сталкивается творческий работник в наших условиях и по существу смыкается с идеями, охотно пропагандируемыми на Западе, об отсутствии творческих свобод в Советском Союзе, о необходимости борьбы за них. При этом отсутствие якобы "свободы" увязывается с требованием партийности в искусстве.
В некоторых современных произведениях протаскивается мысль о том, что партийность является оковами для советских творческих работников, что тезис о социалистическом реализме должен быть снят с повестки дня. Об этом по существу говорится открыто. Достаточно вспомнить хотя бы выступление поэта Евтушенко в Колонном зале на вечере, посвященном памяти Есенина.
Ряд пьес, идущих на сценах московских театров, таких, как пьеса Зорина "Дион" в Театре им. Вахтангова, "Голый король" Шварца в Театре "Современник", "Трехгрошовая опера" Брехта в Театре им. Моссовета и некоторые другие ставят своей целью перенести события прошлого на нашу современность и в аллегорической форме высмеять советскую действительность.
Опасность этих произведений состоит не только в том, что они иронизируют по поводу советской действительности, но и в том, что они делают это через аллегорию, как бы доказывая невозможность сказать правду или критиковать недостатки открыто.
Аналогичное положение наблюдается и в кино. На студии "Мосфильм", например, недавно сделан фильм "33". Это не что иное, как изображение советского "города Глупова". По существу, и в этом фильме высмеивается местная советская администрация, рисуется патриархальный уклад жизни, фарс, присущий всем руководящим сферам - от района до столицы, ложь, в которую все верят. Налицо попытка по существу опорочить все, вплоть до полета космонавтов. И вообще трудно представить после просмотра этого фильма, что же сделано в Советском Союзе за годы советской власти, кроме показной мишуры и блеска столицы.
"Ленфильмом" сделан фильм "Друзья и годы". Он охватывает этап в жизни нашей страны с 1934 по 1960 год. На протяжении 26 лет изображается привольная, обеспеченная жизнь карьеристов, проходимцев и жуликов, мучения честных советских граждан. На этой же студии снят фильм "Иду на грозу", в принципе не вызывающий больших сомнений, но опять-таки порочно изображающий отдельные стороны нашей жизни.
Моральная неустойчивость отдельных советских людей стала весьма желательной темой некоторых работников кино и театров. Фильм "Иду на грозу" этому отвечает, хотя бы одной стороной: все женщины, изображаемые в фильме, распущенные люди, стоящие на грани проституции. Театр им. Ленинского комсомола, призванный воспитывать здоровое начало в своем молодом современнике, решил почему-то заняться детальным изучением причин и следствий неудачно сложившихся судеб, разбитой любви, разрушающихся семей. За первым спектаклем "До свидания, мальчики!" появились в том же плане "104 страницы про любовь", "Мой бедный Марат", "В день свадьбы", "Снимается кино". Из спектакля в спектакль, из сцены в сцену начали кочевать инфантильные мальчики и девочки, плюющие через губу на все происходящее вокруг них, зато не по возрасту пристально изучающие проблему взаимоотношения полов. Герои и героини указанных спектаклей соблазнительны внешне, но бедны духовно и интеллектуально и насквозь пропитаны мещанским духом.
С известными изъянами вышли на экран и фильмы "Лебедев против Лебедева", "Обыкновенный фашизм".
Вызывает серьезные возражения разноречивое изображение на экране и в театре образа В. И. Ленина. В фильме "На одной планете", где роль Ленина исполняет артист Смоктуновский, Ленин выглядит весьма необычно: здесь нет Ленина-революционера, есть усталый интеллигент, с трудом решающий и проводящий линию заключения Брестского мира. Фильм заканчивается весьма странной фразой Ленина о том, что он мечтает о времени, когда будут говорить агрономы и инженеры и молчать политики. В фильме "Залп "Авроры", как отмечают многие советские граждане, в Ленине, которого исполняет артист Кузнецов, много клоунских черт.
В свое время на одном из диспутов Маяковский говорил, что он первым будет бросать тухлые яйца в экран, где будут играть Ленина, так как он считал, что Ленина нельзя играть, ибо нельзя передать гениальность и революционный пафос вождя революции. После игры Щукина и Штрауха казалось, что Ленина можно играть. Но, безусловно, этим нельзя злоупотреблять. Сегодня Ленина играют от кружка самодеятельности до ведущих артистов. Причем артисты, исполняющие образ Ленина, играют и другие роли. Сегодня они играют Ленина, завтра купца, послезавтра пьяницу. Вместе с тем, о том, как изображается Ленин, надо серьезно задуматься, так как по этим фильмам о Ленине будут судить потомки, которые не только его не видели, но и не смогут услышать о нем из уст очевидцев.
После опубликования романа Солженицына "Один день Ивана Денисовича", когда был брошен официальный призыв к критическому изображению периода культа личности в литературе, вышло немало произведений на эту тему, в которых с разных сторон подвергались критике те или иные явления в жизни советского общества. Помимо признанных партией вредных последствий культа Сталина в вопросах попрания основ социалистической законности, некоторые литераторы даже коллективизацию, индустриализацию страны пытаются отнести к ошибочным действиям партии, критикуют роль партии в руководстве всеми отраслями хозяйства в послевоенный период, равно как и в период Великой Отечественной войны, огульно чернят завоевания нашего народа последних лет. Не случайно в ответ на призывы работать над юбилейной тематикой эти писатели не видят, что, собственно, можно показать положительного, когда отдельными мазками недобросовестных худож-ников перечеркнута почти сорокалетняя история нашего народа.
Не говоря уже о литературных произведениях на лагерную тематику, таких, как "Один день Ивана Денисовича" Солженицына, "Барельеф на скале" Алдан-Семенова, "Из пережитого" Дьякова, "Люди остаются людьми" Пиляра и других, много кривотолков среди читателей вносит различного рода мемуарная литература. Вряд ли могут иметь воспита-тельное значение распри, затеянные советскими военачальниками на страницах печати.
Нельзя умолчать о фактах, когда в отдельных литературных объединениях и клубах нашли себе прибежище антиобщественные элементы, занимающиеся изготовлением идейно порочных или прямо антисоветских произведений, которые с вражеским умыслом по нелегальным каналам передаются за границу. Никогда еще, пожалуй, после белой эмиграции в столь широком масштабе за рубежом не печаталась антисоветская макулатура, причем ее значительную часть составляют "труды", чьи авторы проживают на территории СССР. Некоторые из них превратились по сути дела во внутренних эмигрантов, стали агентами наших идеологических противников.
Недостатки и просчеты в печати, литературе, произведениях искусства широко используются против нас нашими идеологическими противниками. Некоторые представители антисоветских центров за рубежом говорят, что в идеологическом плане они работают против СССР на советском материале, на переводах и компиляциях из литературных ис точников и произведений искусства, создаваемых внутри страны.
Во всей этой обстановке нетерпимым является равнодушие к подобным явлениям со стороны некоторых руководителей ведомств и учреждений, органов печати, отдельных звеньев партийного аппарата на местах. Примиренчество, нежелание портить отношения или вызывать недоброжелательность со стороны политически заблуждающихся людей, стремление хорошо выглядеть в любых ситуациях приводят к тому, что мы делаем в области идеологии неоправданные уступки, затушевываем явления и процессы, с которыми надо бороться, дабы не вызвать необходимости применения административных мер и нежелательных последствий.
Трудно найти оправдание тому, что мы терпим по сути дела политически вредную линию журнала "Новый мир". Вместе с тем наша реакция на действия редакции "Нового мира" не только притупляет политическую остроту, но и дезориентирует многих творческих работников. Критика журнала "Юность" по существу никем не учитывается и никто не делает из этого необходимых выводов. Журнал из номера в номер продолжает публиковать сомнительную продукцию, выдавая ее за достижения литературного процесса. Кстати, также не проявляют должной реакции и коммунисты, работающие в театрах, редакциях и в иных идеологических учреждениях, где порой рождаются идейно порочные произведения. Многие произведения советских писателей печатаются в реакционных буржуазных издательствах за рубежом. Однако писатели, среди которых есть и коммунисты, на это никак не реагируют.
...Сложившаяся обстановка требует, прежде всего, неуклонного повышения идейного и воспитательного уровня произведений литературы и искусства; принципиальной, прямой и открытой критики идейно невыдержанных, политически вредных произведений, проявлений очернительства; всемерной поддержки творческих работников, которые действительно хотят пропагандировать коммунистические идеалы и работать над идейным укреплением нашего общества".
Не правда ли, очень интересное письмо. Рогатое и мохнатое. Прямая установка для всего номенклатурного класса, в том числе и сегодняшнего, тоскующего о прошлом. Оно поражает всеохватностью затронутых проблем, что является недвусмысленным напоминанием о принципе двоевластия. Эта записка диктует новому "вождю" программу его действий в политической сфере. Дальнейшие события, о которых я уже частично писал, пропитаны духом этой политической линии, выработанной спецслужбами. Соответствующим отделам ЦК оставалось только выполнять эти указания КГБ.
Представляет большой интерес, с том числе и для исследователей, проблема совпадения интересов и действий ВПК и спецслужб США и СССР в области гонки вооружений. Некоторые политики на Западе, с интересом наблюдая за событиями в СССР, за хаосом в экономике, всячески способствовали тому, чтобы еще в годы, предшествующие Перестройке, экономически истощить Советский Союз гонкой вооружений. В свою очередь советский ВПК, не обремененный заботой о судьбе страны, старательно выколачивал из бюджета деньги на оружие.
Доклады ЦРУ подтверждали, что СССР шаг за шагом идет к катастрофе, становится, по словам Тэтчер, "Верхней Вольтой с ракетами". Гражданские отрасли государственного хозяйства, прежде всего аграрный сектор, постепенно умирали. Быстро устаревал технологический парк. Еще два-три витка в гонке вооружений, и большевистская империя рухнет под непомерной тяжестью военного металлолома. СССР прозевал, проспал и пропил две технологические революции. Этому в решающей степени способствовал еще Сталин, объявивший кибернетику "чуждой марксизму лженаукой". Тем самым он обрек страну на длительное технологическое отставание.
Юрий Андропов, всесильный шеф КГБ в течение пятнадцати лет, конечно, обладал информацией о реальной обстановке, но был не в состоянии встать на позиции здравого смысла. Верил в большевизм, в командные методы управления. Он презирал окружавших его соратников, ибо знал мерзопакостную подноготную их жизни, равно как и свою. Приход Андропова на пост Генерального секретаря я встретил, мягко говоря, без восторга. Скорее всего, из-за давней и взаимной человеческой и мировоззренческой несовместимости. После Хрущева и Брежнева у Андропова не было другого пути для сохранения "Номенклатурии", как вернуться к какой-то форме неосталинизма. Наступило золотое время по-литической полиции. Вот почему спецслужбы до сих пор используют любую возможность, чтобы удержать его имя в "золотой рамке". Даже специальную премию имени Андропова и памятник установили. Оживившиеся ныне генералы спецслужб активно ищут или готовы соорудить нового Андропова.
План Андропова по спасению социализма, если судить по его высказываниям, состоял в следующем: в стране вводится железная дисциплина сверху донизу; идет разгром инакомыслия; ожесточается борьба с коррупцией и заевшейся номенклатурой; под строгим контролем происходит умеренное перераспределение благ сверху вниз; проводится партийная чистка. Убираются из номенклатуры все, кто неугоден. Усиливается информационная война с Западом. "Холодная война" должна вестись на грани горячей.
Существует легенда, что Брежнев был добрее и снисходительнее к инакомыслию, чем его соратники. Это сущая неправда. Он полностью поддерживал Андропова. При поддержке Брежнева последний активно проводил разного рода карательные акции против Солженицына, Ростроповича, Любимова, Чалидзе, Максимова, Красина, Литвинова, Буковского, Синявского, Даниэля. С его подачи был выслан из Москвы Сахаров, многие другие истинные патриоты страны, нашедшие в себе мужество выражать точку зрения, не совпадающую с официальной, оказались за рубежом.
По меткому выражению Дмитрия Волкогонова, при Андропове началась активная "кагэбизация общества". Кроме многочисленных предложений о конкретных людях, подлежащих преследованию, Андропов часто вносил на рассмотрение Политбюро разного рода вопросы, отражающие его позицию по "завинчиванию гаек". Меня, например, поразили его предложения "О лицах, представляющих особую опасность для государства в условиях военного времени". Андропов заранее готовил списки для арестов и лагерей. Ему принадлежит записка "О дополнении в перечень главнейших сведений, составляющих государственную тайну", что означало усиление давления на общество. Объяснялось это и общим политическим курсом, и тем, что Андропов выполнял волю ВПК, который был заинтересован в засекречивании всего и вся. Курсу на "завинчивание гаек" аплодировала номенклатура, привыкшая обделывать свои карьерные делишки в темноте.
Документы свидетельствуют, что Андропов активизировал деятельность по поддержке разного рода зарубежных террористических организаций, которые получали оружие, проходили подготовку в нашей стране и получали право на жительство в СССР после провалов терактов за рубежом. Вместе с руководством Минобороны он постоянно настаивал на увеличении поставок так называемого специмущества некоторым компартиям и родственным им организациям.
Советская система - уникальнейшая модель управления. Дело доходило просто до смешного. Приведу только один пример. Во времена Брежнева-Андропова на Политбюро утверждались даже нормы кормления штатных животных органов МВД (собак, лошадей и т. д.). Рассматривались вопросы и такого характера: "О техническом обслуживании легковых автомобилей", "О поршнях танковых дизелей". Политбюро и КГБ вместе регулировали, кого награждать, кого поощрить, кого приблизить, кого нейтрализовать и запугать, кого просто купить.
Андропову приписывают какие-то элементы либерализма, стихи, мол, писал, любил авангардную живопись. Ну, и стихи писал, и, возможно, какую-то живопись не такую любил. Истории известны сентиментальные палачи, полные нежности к детям. Будучи образцовым продуктом сталинской системы, он просто лицемерил. В одном из своих докладов Андропов говорил, что Западу хочется, чтобы в СССР существовала хоть какая-то организованная оппозиция. И утверждал: "Советские люди никогда этого не допустят и сумеют оградить себя от ренегатов и их западных защитников". Вот так! Любую оппозицию, любое инакомыслие Андропов считал ренегатством. Впрочем, сталинско-андроповские ученики живы и сегодня, обретают "новое дыхание", явно повеселели.
Это при Андропове была резко расширена специальная структура (Пятое управление), следящая за настроениями среди интеллигенции, структура, которая предлагала время от времени очищать ряды советского народа от злых духов инакомыслия, структура, которая культивировала страх. Она, правда, иногда и обласкивала, но чаще била по голове.
Андропов твердо стоял на позициях сталинизма. Вся его жизнь - тому пример. Приведу только один случай из моей практики. Когда премьер-министр Канады Трюдо обратился к нему с просьбой о снисхождении к Щаранскому, Андропов ответил очень жестко, ответил человеку, который был хорошо настроен к нашей стране. В письме было сказано, что "нам нет необходимости доказывать свою гуманность, господин премьер-министр. Она заключена в самой природе нашего общества". Вот Андропов - он весь тут. Гуманность, оказывается, "заключена в самой природе нашего общества". Вроде не дурак, а нес околесицу.
-o А мне говорили, что Андропов -? гибкий политик, - заметил Трюдо в беседе со мной после получения этого ответа.
О положении в стране Андропов знал больше других. На всех номенклатурных уровнях - воровство, коррупция, пьянство, безделье, непрофессионализм. Все это распространялось со скоростью лесного пожара. Но системный анализ происходящего был ему не по плечу. Кажется, он понимал, что факт первичен, а принцип - вторичен, что нет и не мо жет быть науки о том, чего нет. И все же как большевик-догматик он верил в утопию "рая земного". "Комиссары в пыльных шлемах" были для него идеалом, а Ленин - иконой. Андропов нацелился на ЦК, на кабинет Генсека, но там сидел Брежнев, кумир номенклатуры и ставленник ВПК. Даже если бы Брежнева парализовало, члены ПБ лично и бережно носили бы его на руках из машины в генсековское кресло и обратно.
Когда я работал в Канаде, мне приходилось много читать и слушать о том, что происходит у нас в стране. Американская и канадская пресса в ярких красках расписывала деградацию общества и государства. Особенно всякие темные делишки то Щелокова, то похождения брежневской дочери Галины, то пьянство сына - Юрия, которого по прибытии, допустим, в Финляндию, выносили из вагона, а при отбытии - вносили. Выносом-вносом командовала смазливая деваха, перед которой стелилась вся начальственная часть советской общины в Хельсинки. По канадскому и американскому телевидению нескончаемо показывали грязь, пьянство, убожество в Москве и провинциях. Смаковался маразм вождей-геронтократов, особенно Брежнева, Пельше, Кириленко. Зная наши нравы и принципы дезинформации, уверен, что какая-то часть этих сведений инициировалась ведомством Андропова.
Брежнев не строил иллюзий насчет своих коллег и, как опытный слесарь-наладчик партийного аппарата, постоянно отлаживал систему противовесов. Противовесом Андропову он сделал Суслова, зная о неприязни их друг к другу. Когда наказывали инакомыслящих, Суслов одобрительно молчал, но когда затрагивалась партноменклатура, "серый кардинал" сразу же начинал говорить об особой ценности партийных кадров и социалистической законности, которую "никто не смеет нарушать".
Брежнев демонстрировал доверие Андропову. Но оно было слишком показным. Я это помню по разговорам в Завидове, когда мы готовили для Брежнева разные речи. Начисто игнорируя замечания по этим речам многих своих коллег, особенно Подгорного, Шелеста, Кириленко, Демичева, Капитонова, Русакова, да и других, он в то же время без обсуждения принимал практически все поправки Андропова (кстати, как и Суслова). И тем не менее заместителями Андропова Брежнев назначил преданных ему людей - Цинева и Цви-гуна.
В то время в аппарате ЦК широко ходили рассказы о борьбе Андропова со Щелоковым. Андропов пишет Брежневу записку о неблагополучии в МВД, о воровстве и корруп ции, упомянув и о том, что обстановка в этом ведомстве компрометирует, пусть и косвенно, некоторых членов семьи Брежнева. Кроме того, Андропов боялся, что Брежнев на его место поставит Щелокова. По крайней мере, в аппарате ЦК об этом говорили в открытую. В этих условиях Брежнев подкрепил своего дружка Щелокова, министра МВД, своим зятем Чурбановым, назначив его первым заместителем министра. Чурбанов в то время оказался Андропову не по зубам. Но и Андропов был нужен Брежневу. Вся номенклатура знала, что Андропов докладывает о ней "всякую всячину" непосредственно Брежневу.
Щелоков, надо сказать, знал свой шесток. МВД без передыху шерстило бедных бабок, пытающихся продать у метро пучок редиски или лука, мелких теневиков, мелкое начальство. Но особенно торгашей. Каждый советский торгаш был сформирован властью для воровства. Обсчет, обвес, усушка, утруска, пересортица, списание товаров, стеклобой, левый товар и вечный дефицит на все. Даже то, что было в избытке, советские торгаши наловчились делать дефицитом. Вообще, советская торговля - явление уникальное. "Передовой" общественный строй породил огромную прослойку, в которой почти все были ворами. Любого торгаша можно было сажать, но поскольку он политикой не интересовался, на выборы и разные собрания ходил аккуратно, то им занималась милиция, а не чекисты. Отбивались торгаши, как и сегодня, взятками. При Щелокове милиция стала уголовно-вымога-тельной: в одном месте дадут на бутылку, в другом - поставят выпивку с закуской, в третьем - наложат сумку продуктов, в четвертом - одарят дефицитом. Впрочем, в основе своей она остается таковой и до сих пор, только размеры взяток возросли многократно.
Надо сказать, что Андропова беспокоила дисциплина и в самом КГБ. О том, как он реагировал на проступки своих работников за рубежом, я знаю из своего опыта работы в Канаде. Однажды работник КГБ напился и по дороге в Монреаль врезался в ограду фермерского дома. Фермер вызвал полицию. Кагэбиста отправили в тюрьму. Там он начал протестовать, ссылаясь на дипломатическую неприкосновенность, которой не обладал, а затем, совсем одурев, дал концерт русской песни. Орал на всю тюрьму. Канадские власти попросили меня отправить "солиста" домой, чтобы избавить обе стороны от публичного скандала. Резидент советской разведки всячески настаивал на том, чтобы кагэбист остался, утверждая, что все произошедшее - провокация канадских властей, что они хотят расправиться с советской разведкой советскими же руками и т. д. Но я как посол не мог допустить официального расследования этого случая канадскими властями. Поэтому я поручил офицеру по безопасности отправить незадачливого вокалиста домой и сообщил об этом в Москву. К моему удовлетворению, Андропов наложил на телеграмме строгую резолюцию в адрес соответствующих служб и поддержал мое решение.
Бесспорно, наши разведчики за рубежом немало сделали полезного для страны. Но какая-то часть из них, проводя большую часть времени на Западе под прикрытием дипломатических паспортов или под крышей разных ведомств, привыкала к обеспеченной материальной жизни. Стараясь подольше продержаться за рубежом, некоторые из них нередко занимались сочинением откровенной "туфты", в том числе и на основе статей из местных газет. В Москву шли потоки дезинформации. Сложилась, как рассказывали мне бывшие работники посольства из "ближней" и "дальней" разведок, система информационного хаоса.
Этот короткий рассказ о некоторых сторонах деятельности КГБ я сделал с одной целью: показать, что в этом ведомстве была такая же ситуация, как и во всей стране. Коррупция, обман, дезинформация. Поэтому надежды Андропова на то, что спецслужбы могут стать его опорой в осуществлении идеи "нового порядка" в России, были, по меньшей мере, иллюзиями.
Лично Андропов, как я полагаю, не был втянут в коррупцию. Но он много знал о коррупции при Брежневе вообще и вокруг Брежнева в частности. Кумовство, взяточничество, казнокрадство в той или иной мере поразило почти всю номенклатуру. Пример подавала Москва, ее хозяин Гришин. При нем горком стал своего рода пунктом приема взяток и всяческих подношений. Ельцин, сменивший Гришина, пришел, по его словам, в ужас от царивших там порядков. Видел это и Андропов. Но последнему порой напоминали, что главной задачей КГБ является охрана номенклатуры, а не надзор за ее нравственностью.
Номенклатурный фокус состоял в том, что Гришин, будучи членом ПБ, да еще с жестким характером, взял московское городское и областное управление КГБ под свое крыло. Понятно, что подобная конфигурация подчиненности не нравилась Комитету госбезопасности, и он не пропускал случая "поймать за хвост" городские власти. Горбачев был не в ладах с Гришиным. И как только последний отъехал в отпуск, Горбачев, будучи практически вторым человеком в партии при Черненко, поручил соответствующим органам изучить дачные дела работников городской номенклатуры, что и было сделано. Гришин всполошился. Я был у Горбачева в кабинете, когда позвонил Гришин, у них состоялся очень долгий и нервный разговор.
- Что вы заволновались, Виктор Васильевич? Если там все в порядке, то и отдыхайте спокойно.
- Почему начали проверку без меня? Это я расцениваю как недоверие. Разговор был каким-то нелепым и напряженным. Горбачев настаивал на
проверке, Гришин требовал отменить ее. Закончилось тем, что оба решили доложить свое мнение Черненко. Горбачев настоял на своем. Стало ясно, что мира между этими людьми уже не будет никогда.
В 1976 году Брежнев перенес тяжелейший инсульт. Полезла наружу мания величия - отсюда орденодождь, звезды Героя Советского Союза и Героя соцтруда, орден "Победы", золотое оружие, Ленинская премия по литературе. Номенклатура торжествовала. Она просто мечтала именно о таком, впавшем в детство генеральном секретаре. Андропов объективно оказался близок к своей мечте. Поговаривали о сделке: за Брежневым остается номинальный пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР, а пост Генерального секретаря переходит к Андропову. Председателем Совета Министров становится Кулаков. Я помню, как в западных газетах замелькало имя Федора Давыдовича.
Удар был внезапен: в ночь на 17 марта 1978 года Кулакова не стало. Якобы он вскрыл вены, по другим слухам - застрелился. Горбачев в своих мемуарах написал, что в 1968 году Кулакову удалили часть желудка, что здоровье уже не выдерживало его образа жизни и связанных с ним нагрузок... "Он умер неожиданно, остановилось сердце, - пишет Горбачев. - Мне рассказывали, что в последний день в семье произошел крупный скандал. Ночью с ним никого не было. Факт смерти обнаружили утром".
У меня нет сомнения, что Горбачев пишет то, что знает. Да и злоупотребление выпивкой за Кулаковым действительно числилось. Но я слышал и иное... В частности о том, что Кулакова в обход Андропова убрали люди Щелокова. Щелоков, кстати, ненавидел и Горбачева за его близость к Андропову. Когда Андропова не стало, а Черненко более всего волновало как бы дыхнуть еще раз, МВД возглавил Федорчук. Он заявил в кругу свиты, что Горбачева надо убрать. Против Горбачева было организовано несколько провокаций с целью притормозить его движение во власть. Думаю, что этим занималось черненковское окружение.
С большим интересом я узнал, что Андропов четко делил партию на большевиков и коммунистов. По свидетельству Александрова - помощника Андропова, Юрий Владимирович говорил, например, что Арбатов -? коммунист, но не большевик. Своими он считал несгибаемых большевиков-фундаменталистов, а коммунисты, по его мнению, постоянно хворали то ревизионизмом, то оппортунизмом, то соглашательством. Он был знаком с опытом некоторых европейских компартий, вынужденных считаться с жизнью и приспосабливаться. Он критиковал их, как только мог.
Я лично думаю, что, поживи еще пару лет Суслов, Андропова бы отодвинули от политики. И Брежнев его опасался, поэтому сразу же после смерти Суслова он убрал Андропова из КГБ и взял под присмотр поближе к себе. А в КГБ назначили преданного Брежневу Федорчука. Поболтался он там совсем немного, и его задвинули в МВД вместо Щелокова, а потом он вообще исчез. Маху дал Леонид Ильич: КГБ как был, так и остался под Андроповым. А теперь и весь аппарат ЦК под ним оказался: ему поручили вести Секретариат. Он стал вторым человеком в партии и государстве, а фактически, как до него Суслов, - первым.
Еще раньше, придя в ЦК после венгерской авантюры, Андропов сблизился с Устиновым. Кровь в Будапеште - на их руках. Их дружба окрепла, когда Андропов оказался руководителем КГБ, а Устинов - министром обороны. Обоим эта дружба была выгодна.
Об Устинове надо сказать поподробнее, ибо он был равновеликой Андропову фигурой. Яркий представитель военно-промышленного комплекса. Авторитетен в этих кругах. Сначала сталинский министр по вооружениям, потом секретарь ЦК по тем же делам, затем - министр обороны и член Политбюро. По всем позициям был тесно связан с КГБ, к тому же имел и свою разведку - Главное разведуправление. Минобороны и КГБ не ладили между собой, но когда во главе этих ведомств оказались Андропов и Устинов, все пошло по-другому. Они фактически решали все важнейшие государственные дела.
Устинов был очень противоречив. Однажды на Секретариате ЦК он поднял вопрос о репродукции в журнале "Журналист" картины Герасимова. Там была изображена обнаженная женщина. И сколько Устинову не пытались втолковать, что это не фотография, а репродукция картины из художественной классики, что она экспонируется в Третьяковке, ничего не помогло. "Это порнография, а журнал массовый", - говорил он. Устинов настоял на освобождении главного редактора журнала Егора Яковлева от работы. Я не был на этом секретариате. Отдыхал где-то. Когда вернулся, ко мне зашел Егор, уже безработный. Так случилось, что во время нашего с ним разговора мне позвонил Суслов, кажется по поводу юбилея Маркса. Выслушав его, я сказал Суслову, что у меня сейчас Егор Яковлев, ему надо работать, есть такое предложение назначить его спецкором "Известий".
- Вы хорошо его знаете? - спросил Михаил Андреевич. -Да.
- Ну что ж, давайте.
Об Устинове много можно рассказать, причем разного, но ограничусь еще парой примеров. Обсуждался вопрос о неблагоприятной обстановке в Туле. Жители города жаловались на то, что городской транспорт работает из рук вон плохо, ребятишек в детские сады не берут, снабжение в городе отвратительное, в магазинах ничего нет, бывают перебои даже с хлебом. КГБ докладывал, что там дело идет к открытым волнениям.
Секретари ЦК начали в своих выступлениях резко критиковать руководство области, которое, оправдываясь, утверждало, что денег у них нет, лимиты на продовольствие очень низкие, автобусный парк устарел. Вдруг секретарь ЦК Кириленко - полуграмотный человек бульдозерного типа - начал поворачивать вопрос в сторону пропагандистской мифологии, очень часто служившей сточной канавой, по которой удобно было спускать любые реальные, но трудноразрешимые дела. Кириленко повел речь о том, что все дело в плохой работе агитаторов. Они оторвались от людей, не объясняют им причины возникших трудностей.
- При чем тут агитаторы? - взорвался Устинов. - За хлебом и молоком очереди, а агитаторы должны говорить людям, что это нормально? Рабочие, чтобы добраться до завода и вернуться домой, тратят по пять часов в день, а пропагандисты должны уверять людей, что тульский автобусный парк - лучший в мире? Давайте не уходить от проблемы и решать ее конкретно и по существу.
И еще один эпизод. Я уже работал послом в Канаде, а Устинов был министром обороны. Как-то один из наших дипломатов познакомился на хоккее с человеком, назвавшимся Сапрыкиным. Он рассказал о себе следующее. Отечественная война. В одном из боев он был тяжело ранен и оказался в плену. Госпиталь был расположен в западной части Германии. Так получилось, что Сапрыкину попалась наша газета, в которой говорилось о его героическом подвиге, о том, что он погиб, ему присвоено звание Героя Советского Союза, его именем названа школа в его родном селе. Сапрыкин побоялся возвращаться, до него доходили разговоры о преследовании военнопленных. Испугался и за родственников. Подумывал о встрече с кем-то из посольства. На хоккее услышал русскую речь и решился подойти к нашему сотруднику.
Конечно, мимо этой информации пройти было нельзя. Побывали у Сапрыкина в гостях, увидели, что он собирает литературу о войне, покупает мемуары, воспоминания. Да, числится погибшим. Кто-то из участников боя видел его бездыханным. Я направил телеграмму в Москву. Предложил организовать вручение Золотой Звезды Героя в Торонто, сделать из этого факта серьезное политическое и нравственное событие. МИД и КГБ согласились. Доложили Устинову.
- Среди пленных героев не бывает. Ответьте, что Сапрыкин попал в списки награжденных ошибочно, - заявил Устинов.
Вот так, в привычном советском стиле и оскорбили человека. Сапрыкину мы не сказали, что его лишили звания Героя. Так и умер человек, не дождавшись с Родины благодарной весточки.
Андропов и Устинов были основной опорой власти Брежнева, хотя затаенные мечты были разными. Все они, да еще Суслов, пестовали Горбачева, поддерживая его на разных ступенях карьерной лестницы. У них были на то достаточно веские основания. Молод, образован, энергичен.
Сам Горбачев утверждает иное.
"Особенно много невероятного придумано в попытках объяснить, как удалось человеку из народа возглавить государство, пройти все ступени иерархии, - пишет он в своих воспоминаниях. -o Тут фантазия некоторых авторов не знает удержу. Разрабатывая тему "покровителей", утверждают, якобы наша семья по линии Раисы Максимовны связана родственными узами с Громыко, Сусловым, знатными учеными и т. д. Все это досужие выдумки. Мы сами сотворили свою судьбу, стали теми, кем стали, сполна воспользовавшись возможностями, открытыми страной перед гражданами".
Ох уж этот штамп "человек из народа". Что сие означает? Народ - это кто? Пушкин, величайший из россиян, - не из народа? А вот Сталин, Брежнев, Хрущев откель взялись? Сами сотворили свою судьбу?
В сентябре 1978 года, направляясь в Баку, Брежнев, сопровождаемый Черненко, сделал остановку на железнодорожной станции Минеральные Воды. Их встречали Андропов и Горбачев. Это была историческая встреча. На северокавказской железнодорожной станции сошлись четыре генсека - действующий и все будущие. Вопрос о переводе Горбачева в Москву был практически предрешен. В своих мемуарах Михаил Сергеевич лирически описывает эту встречу - и горы, и звезды, и теплую звездную ночь и прочее.
"Об этой встрече много потом писали, и вокруг нее изрядно нагромождено всяких домыслов... Пленум ЦК КПСС открылся в 10 часов... Начали с организационных вопросов. Первым Брежнев предложил избрать секретаря ЦК по сельскому хозяйству. Назвал мою фамилию, сказал обо мне несколько слов. Я встал. Вопросов не было. Проголосовали единогласно, спокойно, без эмоций... Когда пленум завершил работу, вернулся в гостиницу. Меня ждали: "В вашем распоряжении ЗИЛ, телефон ВЧ уже поставлен в номер. У вас будет дежурить офицер - все поручения через него... " Я воочию убедился в том, как четко работают службы КГБ и Управление делами ЦК КПСС".
Да, службы КГБ работали четко и для "человека из народа", и с самим народом. Знаю это по себе. Как только меня избрали в ПБ, домой меня увезла уже другая машина вместе с охраной, но как только Горбачев принял мою отставку, машину отобрали сразу же, а освободить дачу велели к 11 часам утра следующего дня.
Размышляя о фигуре Андропова, хочу затронуть и проблему, которая особенно болезненна для меня, проблему национализма. Время от времени мы, в отделе пропаганды, собирали письма о местном национализме и направляли их руководству партии. Равно как и сигналы о шовинистических действиях и высокомерном поведении русских чиновников в национальных республиках. У меня сложилось впечатление, что Андропов видел опасность великодержавного шовинизма и местного национализма. В то же время проблема национализма ловко использовалась КГБ на международной арене. Например, в афганской авантюре. Андропов пугал Политбюро тем, что США намерены перебазироваться из Ирана в Афганистан. В этом случае перевооруженная афганская армия тут же начнет провокации на наших границах, используя националистические настроения и мусульманский фактор в южных регионах Советского Союза. "Последствия такого поворота трудно себе представить", - писал Андропов. Республики Средней Азии и Азербайджан удержать в составе СССР будет невозможно. Андропов утверждал, что необходимо срочное противодействие американским планам проникновения в Афганистан. Срочно распространили версию, что Амин - агент ЦРУ, завербованный путем шантажа из-за своих гомосексуальных наклонностей. Постоянным куратором афганской авантюры оказался Крючков. Он регулярно ездил туда, включая и горбачевское время, всячески затягивал агонию войны, докладывая руководству страны "об успехах" кабульских марионеток в борьбе с американскими "наймитами".
Война в Афганистане позволила Андропову начать новый виток политических преследований. Андрея Сахарова насильственно высылают в закрытый для иностранцев Горький. Прокатилась волна арестов, таинственных убийств. Закрутилось дело "семьи Брежнева", прежде всего связанное с дочерью Галиной. Нет нужды объяснять, чей приказ выполняли чекисты. А еще совсем недавно Андропов распространял другую версию. Однажды, еще будучи послом в Канаде, я во время отпуска попросился на прием к нему - согласовать смену его работников. Кадровые вопросы были решены быстро. Вдруг он вспомнил мою статью "Против антиисторизма", из-за которой я был отправлен в Канаду. Юрий Владимирович сообщил, что КГБ арестовал одного из журналистов, проповедующего шовинизм и антисемитизм. Я критиковал его в своей статье. Напоминание о статье звучало как ее поддержка. В свою очередь я затронул проблему общественных наук, творческое начало которых задавлено догматизмом. Упомянул, что наиболее активным охранителем воинствующего догматизма является Сергей Трапезников - заведующий отделом науки ЦК. Андропов слушал меня сочувственно, имя этого чиновника было у всех на слуху, но промолчал. Трапезников был близок к Брежневу. Саму тему об общественных науках я затронул по подсказке моих друзей - академиков Арбатова и Иноземцева, учитывал также, что в то время Андропов числился "прогрессистом".
Затем в беседе Андропов произнес озадачившую меня тираду: "Что-то уж слишком разговорился служивый люд. Болтают много. Например, распространяют сплетни о семье Леонида Ильича, особенно о дочери Галине. Говорят о взятках, коррупции, пьянстве сына Юрия. Все это ложь". Конечно, Андропов лукавил, но я терялся в догадках, зачем этот разговор он затеял именно со мной. То ли на что-то намекал, то ли хотел испытать меня на реакцию, то ли еще что-то. Только потом понял, откуда прилетела эта сорока. Дело в том, что во время завтрака с Олегом Табаковым, посетившим Канаду, я услышал от него историю о бриллиантах, связанную с брежневской семьей. Беседа была с глазу на глаз, но состоялась в помещении нашего консульства в Монреале. Контроль за служивым людом и всеми остальными был то тальным, а при Андропове еще больше ужесточился. Подслушали и доложили.
Вскоре случилось непереносимое для Брежнева: умер Суслов. Де-факто главный человек в партии. С его смертью равноценного противовеса Андропову не оказалось. Партноменклатура потеряла самого могучего своего защитника. Но для Андропова наступил звездный час. Он медленно, но неуклонно идет к своей цели. В считанные недели становится фактическим хозяином в Политбюро. Рядом с ним -- Горбачев. Мощный тандем. Нет сомнения, что Андропов и Горбачев были на голову выше остальных старцев. И с полуслова понимая друг друга, начали готовиться к чистке номенклатуры на всех уровнях. Но осторожность сдерживала -? Брежнев был еще жив, хотя вся власть была в руках Андропова: большевики и чекисты как бы слились в одном порыве. Чекистское ЦК и большевистское ЧК откровенно ликовали, что наконец-то к ним переходит полный контроль над страной. Сбывается и мечта Ленина: каждый чекист - коммунист, а каждый коммунист - чекист.
По канадскому телевидению показали, и не один раз, трибуну Мавзолея в день 7 ноября 1982 года. Там стояли старцы, а среди них совсем немощный человек. Его упорно показывали крупным планом - безжизненный и бессмысленный взгляд беспредельно уставшего человека. Тяжело дышит, еле поднимает руку, еле стоит. Было видно, что дни его сочтены. Комментаторы ехидничали, а мне было жаль этого человека. Так и хотелось крикнуть окружавшим его вершителям судеб страны: "Ну что же вы его мучаете? Отпустите, ради Бога, на покой".
Молва гласит, что с трибуны его уводил Андропов. Через три дня Брежнева не стало. О его смерти я узнал вовсе не из телеграммы МИДа, как это принято в нормальных государствах, в которых посол - во всех отношениях посол. Сижу вечером в сауне. Стук в дверь. Входит офицер по безопасности Балашов в зимнем пальто и шапке, извиняется за вторжение, но говорит, что дело срочное. Ну, думаю, опять кто-то сбежал или кого-то высылают за шпионаж. Посетитель был взволнован, лицо бледное. Наклонился к моему уху и шепчет:
-? Брежнев умер.
- Но почему же вы шепотом говорите, ведь он же умер?
- Страшно как-то.
- Почему? Ведь сейчас к власти придет ваш начальник. Он посмотрел на меня удивленно, повеселел и откланялся.
Посольство получило телеграмму о смерти Брежнева только утром, когда об этом уже говорили по всем международным каналам телевидения и радио. И снова вопрос - у кого была реальная власть? Сообщения о всех важнейших событиях в стране первыми получали работники КГБ, а потом уже чиновники МИДа. Иногда в телеграммах "соседям", как называли разведчиков, стояли унизительные слова: "ознакомьте посла".
Новым Генеральным секретарем ЦК единогласно назначили Андропова. Итак, Андропов осуществил давнюю мечту чекистов порулить самим. Раньше не получалось: после Ленина на пути чекистов встал "вождь" номенклатуры Сталин, на пути Берии - "вождь и друг" партаппарата Хрущев. На пути же Андропова стоял лишь один Черненко, но перешагнуть его было делом пустяковым.
О захвате Старой площади на моей памяти мечтал еще "железный Шурик" - Александр Шелепин. Он сумел скинуть Хрущева и поставить на его место Брежнева. Но засуетился. Пошел в атаку на Суслова, чем и насторожил Брежнева. Ну как тут не вспомнить слова легендарного Хрущева, сказанные на одном широком собрании в Кремле: "Государство вести - не мудями трясти!" Весь зал смеялся до слез.
С чего начал Андропов, помнит большинство ныне живущих. Я уже писал об этом. С отлова женщин в парикмахерских, мужчин - в пивных, с проверок прихода и ухода на работу. Чиновники затряслись: у каждого должностишка, может быть, и так себе, но не пыльная и с властью связанная. Начали арестовывать и расстреливать крупных воров: "сочинское дело", "икорное дело", "торговое (трегубовское) дело" в Москве, "хлопковое дело" с самоубийством Рашидо-ва, "милицейское" дело с самострелом супругов Щелоковых. Дело Георгадзе, который секретарствовал в Президиуме Верховного Совета еще при Сталине. На очереди были Гришин, Промыслов, Кунаев, чуть ли не половина работников ЦК и Совмина.
Один из работников военной разведки рассказывал мне, что генералы, униженные Афганистаном, вынашивали идею ввести во всех странах Варшавского Договора, включая и СССР, военное положение по образцу Польши. Но после кончины Андропова надо было заметать следы намечаемой авантюры.
2 декабря 1984 года в результате "острой сердечной недостаточности" скончался член Политбюро ЦК СЕПГ, министр национальной обороны ГДР генерал армии Гофман.
15 декабря. На 59-м году жизни в результате "сердечной недостаточности" скоропостижно скончался член ЦК ВСРП, министр обороны ВНР генерал армии Олах.
16 декабря. На 66-м году жизни в результате "сердечной недостаточности" скоропостижно скончался министр национальной обороны ЧССР, член ЦК КПЧ, генерал армии Дзур.
20 декабря скончался член Политбюро ЦК КПСС, министр обороны СССР, Маршал Советского Союза Устинов.
Подобно Сталину, Андропов болезненно переносил разные анекдоты и слухи о себе. Ему приписывали убийства Кулакова и Машерова, само собой - смерть Цвигуна и Брежнева, покушение на папу римского, убийство болгарина Маркова, покушение на Рейгана и многое другое. Доказательств не было, но слухи прилипчивы.
Но что бы там ни было, он достиг своей цели. В известной мере на какое-то время с двоевластием было покончено. Впервые с 1917 года власть в стране захватил шеф тайной полиции. Этого побаивался Ленин, косо поглядывая на Феликса. Этого боялся и Сталин, считая за благо не мудрить особо, а время от времени расстреливать шефов тайной полиции вместе с их многочисленным аппаратом. О высшей власти мечтал и Берия, заплатив за свое тщеславие жизнью.
А вот Андропова можно назвать "состоявшимся Берией". Последний хотя и был изворотливее своих коллег по Политбюро, но не уберег свою голову. Андропов сделал разумные выводы из уроков Берии, до поры до времени сильно не высовывался. Он до сих пор в чести у власти и какой-то части простых обывателей. Бил по людям, но не по Системе, то есть по-сталински. А людям с улицы вообще нравится, когда начальство лупят. Андропов, как и Сталин, не мог понять, что хоть половину населения посади в тюрьму или сошли в лагеря, все равно коррупция, воровство, казнокрадство останутся. Да и казарму размером в целую страну соорудить было уже невозможно. Поэтому его усилия были, по меньшей мере, тщетными и бесплодными.
Время Черненко прошло бесцветно. Следа не оставило. Шла подковерная перегруппировка сил. Ни одна из сторон не предпринимала каких-либо активных действий на поражение, хотя КГБ по заведенному порядку продолжал держать в своих руках кадровые нити управления. К этому надо добавить, что Виктор Чебриков - новый председатель КГБ, не являлся сторонником перехода власти к полиции. Его вполне устраивало сложившееся двоевластие.
Другое дело Крючков. Он по-собачьи был предан Андропову. И как ни притворялся после смерти Андропова прогрессистом, все равно, в конце концов, истинная натура вылезла наружу - натура злая и лживая. Решил слазить наверх, причем сразу в "вожди", но угодил в тюрьму. Кстати, будь он деятелем помасштабнее и поумнее, неизвестно, чем бы все закончилось в августе 1991 года. Может быть, и анд-роповским вариантом санитарной чистки номенклатуры, хотя всего вероятнее - заменой Старой площади на Лубянку.
Впервые о Крючкове я услышал в период работы Андропова на посту секретаря ЦК и одновременно заведующего отделом по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран. Он был помощником Андропова. Там же работали консультантами Георгий Арбатов, Александр Бовин, Олег Богомолов, Николай Шишлин и немало других незаурядных людей. В результате многочисленных реплик и дачной болтовни, а мы часто работали вместе в партийных особняках за городом, уже тогда у меня создалось впечатление, что Крючков является "серой мышкой" аппарата, служкой без особых претензий. Со всеми вежлив, пишет коряво, вкрадчив и сер, как осенние сумерки. А серые люди склонны принимать себя всерьез, а оттого и комичны, но и опасны. Крючков даже лавры, которые натягивали на его голову, принимал всерьез, не соизмеряя их с размерами собственной головы.
Остатки "вечно вчерашних" сил, группировавшихся вокруг Крючкова и кучки военных и партийных фундаменталистов, лихорадочно пытались приостановить крах большевизма, чтобы сохранить власть. Кое-что получалось, но далеко не все. Еще до мятежа 1991 года РКП, выделившаяся из КПСС при прямой поддержке КГБ, стала быстро плодиться. В метрике о рождении Либерально-демократической партии говорилось:
"Управление делами ЦК КП РСФСР, действующее на основании положения о производственной и финансово-хозяйственной деятельности, в лице управляющего делами ЦК т. Головкова, с одной стороны, и фирма "Завидия" в лице президента фирмы т. Завидия, именуемая в дальнейшем "Фирма", с другой стороны, заключили договор о нижеследующем: Управление предоставляет "Фирме" временно свободные средства (беспроцентный кредит) в сумме 3 (три) миллиона рублей".
Жириновский выдвинул себя кандидатом в Президенты России, а вице-президентом назвал Завидия, именуемого в договоре "Фирма". Я помню, как во время перерыва между заседаниями какого-то очередного собрания члены ПБ сели пообедать. Михаил Сергеевич был хмур, молча ел борщ. Поднялся Крючков и сказал примерно следующее: "Михаил Сергеевич, выполняя ваше поручение, мы начали формиро вать партию, назовем ее по-современному. Подобрали несколько кандидатур на руководство". Конкретных фамилий Крючков не назвал. Горбачев промолчал. Он как бы и не слышал, а может быть, и действительно ушел в себя.
А вот что рассказывает по этому поводу Филипп Бобков ("Диалог", Љ 10, 2000): "В русле идей Зубатова ЦК КПСС предложил создать псевдопартию, подконтрольную КГБ, через которую направить интересы и настроения некоторых социальных групп. Я был категорически против, это была чистая провокация". Тогда за это взялся сам ЦК. Один из секретарей партии занимался этим. Так они "родили" известную либеральную демократическую партию и ее лидера, который стал весьма колоритной фигурой на политическом небосклоне". Лукавит Филипп Денисович. Партию создавали совместными усилиями ЦК и КГБ. Да и название, по моим догадкам, придумал Бобков. Удачное, кстати сказать, название.
К этому времени страну уже душила талонная система. Фактически на многие виды продуктов были введены карточки, как в годы войны. Обстановка сложилась благоприятной для КГБ. Чекисты были свободны в своих действиях. Крючков пытался придумать новый ярлык, чтобы заменить скомпрометированное понятие "враг народа". Да так, чтобы его можно было налепить на кого угодно: от уборщицы до академика и даже члена Политбюро. И наконец, вытащил из кагэбистского запасника древний ярлык - "агент влияния". Данное словосочетание собирался внедрить в общественное сознание еще Андропов, но не успел. Крючков же, видя, как почти вся страна превращалась в гигантского "агента влияния", попытался насытить его конкретикой, но все закончилось очередным конфузом. На самой Лубянке развелось "агентов влияния" больше, чем где бы то ни было.
Коснусь еще одного вопроса. Когда начиналась Перестройка, я лично возлагал определенные надежды на то, что Запад найдет возможным облегчить тяжелый переход России от тоталитаризма к демократии. Конечно, я не ожидал "манны небесной", но надеялся на здравый смысл западных политиков. Но этого не произошло. Не исключаю, что западные спецслужбы располагали информацией, что КГБ и его фундаменталистская опора в КПСС планируют вернуть свою власть. Эта надежда вылилась в мятеж, о котором американцы предупредили Горбачева заранее. Все это тоже сдерживало Запад, когда речь заходила о возможной экономической помощи СССР и России. Кроме того, военные промышленники в США были вовсе не против усилий военно-промышленных кругов в СССР и их родных братьев - спецслужб, направленных на сохранение гонки вооружений. Впрочем, в частном порядке было немало энтузиастов, желающих помочь нам.
Последние годы горбачевского правления были временем постоянных кризисов: то табачного, то мыльного, то еще какого-нибудь. Я уверен, что эти кризисы не были случайными. Они создавались теми, кто выступал против Перестройки. Особенно мне запомнилась история с мылом и стиральным порошком. Вдруг в стране не оказалось этих товаров. Шум, гам, статьи в газетах. Горбачев выносит вопрос на Политбюро. Идет обсуждение, принимается какое-то решение, Горбачева заверяют, что все будет в порядке. Однако положение остается прежним. Снова Политбюро. Повторяется все с самого начала. Горбачев в бешенстве. Опять Политбюро. Михаил Сергеевич ужесточает свои высказывания. Спрашивает, в чем же дело? Может кто-нибудь сказать, что же происходит?
И тут Александра Бирюкова, секретарь ЦК по легкой и пищевой промышленности, с наивным удивлением ответила:
- Так, Михаил Сергеевич, мы же десятки заводов, производящих эту продукцию, закрыли.
- Как закрыли? - с не меньшим удивлением и даже с растерянностью спросил Горбачев.
- Из экологических соображений. Протесты жителей. Михаил Сергеевич был буквально подавлен. Но вывода,
что за этим стоит не простое разгильдяйство, а политические махинации, не сделал и на этот раз. Хотя, по моим данным, митинги с требованием закрытия подобных предприятий проходили под "благожелательным контролем" местных КГБ.
Длинную историю имеет проблема конверсии. Она не один раз обсуждалась на Политбюро и на Президентском совете - й все без толку. ВПК вертелся как на шиле, но все же устоял, поскольку кукловодом ВПК были спецслужбы. Расходы на вооружения продолжали расти почти теми же темпами, что и раньше. Аргумент был один - конверсия дороже расходов на производство оружия. Я убежден: бездействие в области эволюционной демилитаризации нанесло огромный ущерб демократическим преобразованиям. Это сейчас признает и Михаил Сергеевич.
Однажды я внес предложение о том, чтобы самолеты Аэрофлота, обслуживающие эмигрантов-евреев, летали прямыми рейсами в Тель-Авив, а не через Вену. Договорился с министром гражданской авиации. Но мое предложение было отклонено. Во всех этих случаях с Израилем не обошлось без вмешательства КГБ, который упорно отвергал любые попыт ки улучшения отношений с этой страной, ссылаясь на политические интересы СССР. Влияние КГБ в подобных случаях было сильнее, чем мнение аппарата ЦК.
Не буду перечислять другие факты. Повторю лишь, что КГБ оставался достаточно мощной организацией, чтобы тормозить реформы. Централизованное управление умирало на глазах. Но его верные адепты продолжали поддерживать уже потухший огонь, старались всеми силами удержать позиции экономической власти - все планировать и все распределять. Система сопротивлялась всеми силами и на всех уровнях, а ее основной пружиной на фоне слабеющей партии становились спецслужбы, чем и объясняется, что они оказались во главе мятежа в августе 1991 года.
Видимо, мы, реформируя Систему, не учли одного решающего обстоятельства, я бы сказал, специфического для системы двоевластия. Ослабляя власть партийного аппарата, надо было одновременно снижать силу открытого и тайного влияния аппарата КГБ на политические решения. Руководители КГБ ловко использовали этот просчет. Они начали активно окружать Горбачева своими людьми и компрометировать тех, кто им мешал. Активно собирались досье на наиболее известных деятелей демократического крыла в обществе - Г. Попова, А. Собчака, С. Станкевича, В. Коротича, Е. Яковлева и многих других. Спецслужбам удалось спровоцировать ряд антиперестроечных провокаций: в Сумгаите, Фергане, Алма-Ате, Вильнюсе, Риге, Тбилиси. Были проведены спец-операции в армии по формированию там антиправительственных настроений. У руководства Перестройкой, таким образом, была одна линия, а у КГБ - противоположная.
О том, что КГБ удавалось удерживать систему двоевластия еще и при Горбачеве, свидетельствует такой пример, причем далеко не единственный. Где-то в конце апреля - начале мая 1988 года возник вопрос о возвращении в СССР знаменитого режиссера Театра на Таганке Юрия Любимова. Я позвонил в КГБ, поскольку возражения шли с той стороны. Там категорически возражали. Сейчас я уже не помню их аргументы. И все это происходило в обстановке, когда все слова о демократии и свободе были уже сказаны. Я позвонил Шеварднадзе. Договорились не тратить времени на уговоры, а написать в Политбюро официальную записку. Так и сделали. Записку послали 4 мая 1988 года за двумя подписями. Согласие на выдачу визы было получено 7 мая. Вопрос был решен вопреки возражениям спецслужб.
Повторяю, на дворе шел 1988 год, но двоевластие продолжалось, что и было решающим тормозом реформ. КГБ к то-
му же явно усилил работу по внедрению в демократическое движение своих людей. В психологии номенклатуры мало что менялось. Подспудное, тайное влияние КГБ доминировало, мало того, оно ложилось на удобренную почву - на страхи и прямые связи спецслужб с номенклатурой. "Бойцы невидимого фронта" и сегодня весьма заметны в Думе, правительстве, всюду.
"Кротовая тактика" КГБ часто одерживала верх. Горбачева сумели напугать демократической волной. Он начал пятиться, ища спасение во временном откате от реформ, считая это тактикой. Крючков тем временем все делал, чтобы постоянно подогревать веру Горбачева в то, что он может положиться на КГБ на любых поворотах событий. Не знаю, клевал на эту приманку Михаил Сергеевич или нет. Думаю, однако, что опасения у него в отношении главы КГБ постепенно укреплялись - таково мое ощущение. Так это или не так, но в любом случае Горбачев продолжал находиться под усиленным прессом спецслужб. Да и деваться ему было некуда, поскольку с демократическими силами он многие связи уже потерял, а вокруг него сложилась преступная группа заговорщиков, которая, не моргнув глазом, предала его, ибо состояла из лиц, тесно сотрудничавших с КГБ, или его прямых агентов.
Будучи в Политбюро, я внимательно присматривался к деятельности спецслужб, прежде всего КГБ. Вовсе не хочу всех работников, особенно разведчиков, мерить одной меркой. Там немало достойных людей. Пишу в этой главе о другом, а именно: о карательной системе, которая вместе с КПСС была основой большевистской диктатуры.
Я не располагаю достаточной конкретикой, касающейся деятельности КГБ, - она будет еще долго покрыта тайной. Просто хочу пригласить исследователей к изучению подлинной природы и механизма взаимодействия партии и карательных служб, сферы, которая содержит еще очень много неразгаданного и скрытого от общества.
Не могу удержаться, чтобы не привести текст еще одной из многих листовок, но на сей раз посвященной не только мне.
"Просионизированный аппарат государственный не в состоянии или не желает прекратить еврейские бесчинства на нашей Земле. Нужно вспомнить опыт партизанской вой ны, который гласит: в борьбе с оккупантами (именно так и ведут себя евреи) хороши и морально оправданы все средства. Предложения: всем патриотическим объединениям и афганцам создать отряды защиты от еврейских оккупантов. Объявить вне закона: Арбатова, Примакова, Кобыша и др. еврейских советников как Зорины, вознесенские, коротичи, Черкизовы, гутионтовы и пр. сволочь из числа ихних овчарок типа афанасьевых, разумовских, Яковлевых, громыки, виновных в убийстве более 500 тысяч наших детей, ни в чем не повинных, в Афганистане. Смерть еврейским оккупантам и их овчаркам!"
Основные тезисы этих листовок тиражировались в сотнях вариантах - в статьях, магнитофонных записях, стенограммах разных заседаний, выступлений, в интервью. 8 декабря 1987 года руководство общества "Память" опубликовало специальное воззвание "К русскому народу, к патриотам всех стран и наций". В нем повторяется вся чертовщина тех, кто начал ожесточенную подрывную работу против Перестройки. Впрочем, они выражали готовность и поддержать Перестройку, если она будет направлена против сионизма. Обращает на себя внимание, что среди других фамилий под этим воззванием стоит и подпись Баркашова, нынешнего "вождя" РНЕ - организации нацистского типа.
Из меня начали лепить чудовище, "поднявшее руку на все самое святое в жизни страны", распускать всякого рода сплетни, рассчитанные на восприятие толпы. И все это почти каждый Божий день. Не буду изображать из себя бесчувственную мумию, стоящую каменным изваянием на развилке неких исторических дорог и безразличную ко всему -? к жаре и холоду, к похвалам и ненависти, к уважению и клевете. Должен признаться, что в какое-то время я стал хуже управлять собой, меня все меньше интересовали дела, с напряжением ждал, что завтра напишут и скажут профессиональные грязноделы. Конечно, я бы мог не залезать в скорлупу отстраненности, если бы хоть раз почувствовал поддержку Горбачева и желание защитить меня, пусть даже не публично, а с глазу на глаз. Я, как наивный юнец, ждал этого. И не дождался.
В тяжкие минуты душевных разладов и сомнений, холодных ветров и политических метелей я каждый раз пытался найти успокоение в словах Достоевского: "Если ты направился к цели и станешь дорогой останавливаться, чтобы швырять камнями во всякую лающую на тебя собаку, то никогда не дойдешь до цели".
Далеко не сразу, но, в конце концов, я понял, что от кастовой ненависти людей, ослепших и оглохших от потери власти, никуда не денешься. Больше того, она неизбежна. Хотя, разумеется, мне гораздо приятнее говорить и думать о том, что у меня много личных друзей и сторонников, почитателей и единомышленников. Они поддерживали меня в самые трудные минуты, не оставляли в одиночестве, благодарно относились к тому, что я практически сделал для первых ростков свободы, милосердно оценивали и промахи, когда что-то было упущено, недооценено и прозевано.
В обстановке злопыхательства особенно дороги поддержка, внимание и понимание. Вот почему я позволю себе опубликовать "Открытое письмо" моих друзей - виднейших деятелей культуры. Оно было направлено М. Горбачеву и в печать еще в марте 1990 года, за несколько месяцев до
XXVIII съезда КПСС.
"События, происходящие в нашей стране, показали, что один из самых острых дефицитов, которые мы переживаем, это дефицит талантов, ярких личностей, широко мыслящих, уравновешенных общественных и политических деятелей. Размышляя над тем, каковы источники этого дефицита, нужно с горечью признать, что одна из самых печальных и древних традиций нашей общественной жизни - это пожирание собственных авторитетов.
В этой связи стоило бы упомянуть имя А. Твардовского. Время показало, что не только вожди застоя, но и их подручные, ныне здравствующие литвожди, набившие руку на ниспровержении всего и вся, сыграли свою роковую роль в трагедии великого русского поэта и его детища - журнсь\а "Новый мир".
В этом же ряду - имя великого гражданина Отечества академика Сахарова. Те же люди, те же силы, теми же методами травили его. И только скоропостижная смерть академика Сахарова оборвала публикацию грязных статей в "Военно-историческом журнале".
Однако армия ниспровергателей не знает покоя. Теперь на очереди новое имя - А. Н. Яковлев. Определенная группа лиц сделала своей целью дискредитацию и поношение с любых трибун этого крупного государственного деятеля. Аля этого используется ряд печатных органов, известных своей антиперестроечной направленностью. Пленумы Союза писателей РСФСР, сходки небезызвестного общества "Память", листовки явно фашистского толка - все скоординировано и подчинено единой цели: ниспровергнуть реальный авторитет для того, чтобы расчистить дорогу посредственности и серости, от которых десятилетиями страдала наша страна и пришла в то состояние, в котором она сейчас находится.
Авторитет А. Н. Яковлева складывался и утверждался на глазах всей страны и партии и не нуждается в особых аттестациях. Стоило бы, однако, отметить, что после многих десятилетий бесцветных руководителей, произносивших свои речи с чужого голоса и по бумажке, в лице А. Н. Яковлева мы имеем дело с ярко одаренной индивидуальностью, человеком, мыслящим оригинально, стоящим на принципиальных позициях, которым он никогда не изменял.
Невозможно не упомянуть его работу ученого-историка, возглавляющего Комиссию Политбюро по реабилитации жертв сталинизма. В общепризнанных успехах нашей внешней политики есть и его доля. И наконец, начиная строительство федеративного государства, следует особо иметь в виду, что авторитет А. Н. Яковлева одинаково высок и общепризнан как в самой России, так и во всех республиках, включая Прибалтийские. Да и во всем мире.
Можем ли мы в таких условиях позволить разнузданную травлю этого государственного деятеля и оставить ее без должной оценки и без ответа со стороны нашего народа, общественности и властей?
Наша цель - предупредить общественность, что в этот ответственнейший для страны период дискредитация уже сложившихся и признанных авторитетов крайне опасна, она ведет к непредсказуемым последствиям и хаосу.
Б. Окуджава, О. Ефремов, Д. Лихачев, С. Аверинцев, А. Адамович, Г. Бакланов, В. Раушенбах, Ю. Марцинкявичус, В. Быков, И. Друцэ, В. Гольданский, В. Кондратьев, Ф. Искандер, В. Кудрявцев, В. Дудинцев. 20 марта 1990 г.".
Письмо не было напечатано, хотя, как мне известно, Горбачев о нем знал. Надо полагать, он так и не понял, что речь тогда шла не обо мне только, а об организованной политико-идеологической кампании по ниспровержению курса на перестройку общественного бытия. Эта кампания велась без устали, но особенно усилилась в 1991 году, когда началась подготовка к путчу. "Комсомольская правда" 23 апреля 1991 года сообщает о съезде "Союза" - сталинистской организации из представителей военных, спецслужб, ВПК, фундаменталистов из партаппарата. Этот съезд потребовал введения чрезвычайного положения в стране, сформулировав его задачи следующим образом:
"Контроль за работой прессы и ходом приватизации, запрет на митинги и демонстрации, приостановление деятельности всех политических партий, перевод транспорта, связи и некоторых других отраслей на режим военного положения. Если существующее правительство не способно остановить надвигающийся кризис, то "Союз" как ведущая междепутатская группа совместно с поддерживающими его движениями готовы взять на себя всю полноту ответственности за реализацию мер чрезвычайного положения".
Судя по характеру обильно распространяемых на съезде изданий, "Союзу" была обеспечена твердая поддержка со стороны организаций откровенно шовинистического и антисемитского толка. Демократы же именовались не иначе, как "коричневые", "фашисты" и т. д. Сообщалось, что "старший советник президента Яковлев получает инструкции в амери-канском посольстве".
Как видно, на политическом столе открыто появилась ясно сформулированная программа государственного переворота, введения чрезвычайного положения, которая и была осуществлена в августе 1991 года. Никакой реакции на эту программу со стороны высшей власти не последовало. В эти же дни я написал Горбачеву письмо о надвигающемся мятеже. Оно опубликовано в этой книге. И тоже было проигнорировано.
Приведу еще несколько примеров, прямо или косвенно относящихся к подготовке к мятежу.
"Средства массовой информации обрушивают на советского читателя поток инсинуаций о том, что сионизм - это безобидное стремление евреев собраться под одну крышу. Начало этой пропагандистской "утки" положил не кто иной, как бывший член Политбюро ЦК КПСС, член Президентского совета А. Н. Яковлев" (газета "Советский моряк", Ленинград, 1991, 2 февраля).
Известному мракобесному журналу "Наш современник" особенно ненавистно "новое мышление". Оно, дескать, придумано "пятой колонной" в СССР и является "политической декларацией о капитуляции нашей страны на американских условиях". Изрядно в журнале Куняева достается Горбачеву. Но Горбачев, по их мнению, "имя собирательное". Его политика - это труд "тайных советников вождя", которые, в свою очередь, "десятилетиями кормились интеллектуальными отходами западной, преимущественно американской кухни". Кого же журнал зачислил в лидеры "антинародной группы"? Это: "А. Яковлев, Ф. Бурлацкий, Г. Арбатов -? имя им легион... По сути - это американские гауляйтеры".
Журнал цитирует некоего писателя Наумова, который, мол, с горечью восклицал: "Каким же фарисейством надо обладать, чтобы выдавать победы Соединенных Штатов над нами за наши победы? Чьи это - "наши"? Хмуроватого космополита Яковлева, лучезарного министра Шеварднадзе, горе-академика Арбатова и иже с ними? Если это так, то похоже на правду, поскольку все "иже с ними" - это разрушители нашего Отечества, это люди, которые стараются разоружить нас, разрушить нашу армию".
Известный "борец за всеобщую трезвость" профессор Углов заявил корреспонденту "Комсомольской правды" следующее: "Я всю жизнь боролся с пьянством, но мафия - наверху это Александр Яковлев, дающий народу указания пить, - извратила Указ о борьбе с пьянством и алкоголиз-мом... Один Егор Кузьмич Лигачев остается принципиальным борцом с пьянством".
Когда Горбачев уничтожил Президентский совет, депутата Петрушенко спросили:
- Вас удовлетворяют изменения в окружении Горбачева?
Ответ: "Горбачев назначил в Совет безопасности Яковлева. Мы сделаем все, чтобы помешать этому кремлевскому молчуну входить туда. Все, что происходит сейчас в прессе, это его вина... А вы знаете, что "Московские новости" финансируются из фондов, связанных с американскими спец-службами?"
В Совет безопасности я не назначался, однако не в этом дело. Все, вместе взятое, - и охлаждение отношений с Горбачевым, и продолжающаяся травля, и наступившее безделье, когда работу себе придумываешь сам, и бесконечные вопросы моих друзей - что случилось? - все это подталкивало меня к мысли об уходе в отставку.
Но перед этим я все же решил написать письмо Горбачеву и изложить все, что я думаю об обстановке и о кампании в отношении меня, которая нисколько не утихла даже после моего ухода из руководства КПСС. Одним словом, "меня достали", и в этом надо признаться честно. Письмо мое - скорее исповедь, а не жалоба, а точнее - и то и другое. Оно было написано в мае 1991 года. В нем я писал о своих чувствах, привел в этом контексте многочисленные документальные свидетельства. Говорил о том, что в стране складывается политическая и идеологическая платформа реванша, причем не только по реставрации прежних порядков, но содержащая и меры по расправе с новыми "врагами народа". Откровенно написал и о том, что преобразования зашли в тупик, чем и пользуются реставраторы, обратил внимание на то, что конфликт между президентом и демократическими силами остается роковым для судьбы страны. Излагая свои аргументы, я еще раз предупредил Горбачева, что если власть не проснется и трезво не оценит реальную обстановку, "то где-то осенью 1991 года вопрос о той или иной форме реставрации может перейти в практическую плоскость". Приведу выдержки из этого письма.
"Опасная, начисто оторванная от жизни ностальгия по сталинизму в той или иной его разновидности грозит столкнуть страну в новый водоворот испытаний, которые могут закончиться кровопролитием. Считаю, что обновленческие преобразования, а с ними и вся страна, судьбы десятков миллионов человек оказались на минном поле.
...Лично я вижу два наиболее вероятных сценария развития.
Первый - попытка неосталинистской реставрации. Несомненно, это вариант, которого более всего хочет ультраправое крыло. Осуществить этот вариант можно, только спровоцировав предварительно еще более глубокое погружение страны в экономический и межнациональный кризисы. Для этой роли парт-ультра годятся, и здесь их многие под-держат и используют. Но, думаю, потом выбросят. Как предателей истинного марксизма-большевизма.
Второй возможный сценарий при таком ходе событий - попытка диктатуры без коммунистов. С прямой или косвенной опорой на военный аппарат, на базе терпимого (а-ля Франко) или нетерпимого (а-ля Гитлер) отношения к коммунистам, на базе национал-патриотического комплекса идей.
Думаю, если события будут развиваться так, как они развиваются с весны прошлого года, "точка возврата" окажется для Перестройки пройденной где-то в начале нынешнего лета, а выбор между двумя названными вариантами встанет в практической плоскости уже осеньюК
Сегодня, судя по характеру развивающихся событий, наступает час истины для каждого человека, час честного выбора судьбы страны и судьбы личной. Нелегкий час, горький час! Но смирение с попытками вернуть прошлое губительно, ибо совесть перестает быть нравственным властелином человека.
В сложившихся условиях постоянной травли я не вижу возможности продолжать свою деятельность по кардинальному демократическому преобразованию общества в рамках
1 Так оно и произошло 19-21 августа 1991 года.
КПСС и заявляю о своем выходе из ее рядов. Общественные интересы выше партийных1...
Я думаю, для меня наступило время сказать с полной откровенностью следующее. Играть унизительную роль "козла отпущения" не хочу, поищите кого-нибудь другого. Не хочу быть пешкой в игре политиканов в партии и Верховном Совете СССР. Не хочу потому, что верю в правильность взятого курса на Перестройку и не собираюсь кричать "караул!" на середине реки.
Если будем продолжать работать вместе, то давайте договоримся играть в одном оркестре и двигаться в одном направлении, как бы это ни было трудно.
До сих пор только общее великое дело, личное доверие и лояльность к Вам удерживали меня на позициях выдержки. Эскалация кампании унижения снимает с меня морально-этические обязательства - нет, не перед Вами, а перед теми, кто окружает Вас. Эта эскалация бьет по личному достоинству, что для меня непереносимо. Я должен быть честен перед страной, перед народом, перед самим собой. Вот почему я буду искать достойные формы борьбы с нарождающимся новым фашизмом и партреакцией, борьбы за демократические преобразования нашего общества. У меня осталось не так уж много времени".
Это было мое официальное предупреждение о том, что страна движется к роковой черте контрреволюционного мятежа.
Ответа не дождался. Может быть, Горбачеву и не показали мое письмо. На душе стало еще тревожнее. До меня дошли разговоры, что генералы в Генштабе стали подозрительно часто собираться, что ведут себя как-то странно, что в разговорах высших чиновников появились нотки пугливого ожидания чего-то необычного, которое вот-вот должно случиться.
Поскольку мои сигналы и предупреждения явно игнорировались, я расценил подобную реакцию как сигнал, что мне надо уходить из команды. Видимо, мои предупреждения кому-то показались слишком навязчивыми и толковались как действия человека, обиженного фактическим отстранением от власти, или еще по каким-то причинам, о которых можно только догадываться.
После моей отставки Горбачев сразу же отправился в отпуск, наплевав на мои предупреждения о возможности мяте
Из партии я был исключен в начале августа.
жа. К тому времени я, вероятно, уже ходил в "шпионах", а Крючков - в "преданных помощниках". Через несколько дней зашел к Янаеву - он остался за президента. Сидели долго. Крепко выпили. Он жаловался, что Горбачев запер его в "золотую клетку", ничего не поручает и ни о чем не спрашивает. У меня осталось впечатление, что Янаев в то время ничего не знал о готовящемся заговоре. Он все время рассуждал о том, что он мог бы делать в качестве вице-президента, что он предан Горбачеву и будет ему помогать изо всех сил.
Через несколько дней по радио передали, что я исключен из партии. Как все это было организовано, рассказывать скучно. Решение ЦКК КПСС, подписанное неким Маховым, базировалось на официальном письме трех председателей районных контрольных комиссий Москвы: Бауманского, Первомайского и Сокольнического. В постановлении сказано: "за действия, противоречащие Уставу КПСС и направленные на раскол партии, считать невозможным дальнейшее пребывание А. Н. Яковлева в рядах КПСС".
В своем ответном заявлении о выходе из партии я еще раз написал, что "хотел бы предупредить общество о том, что в руководящем ядре партии сложилась влиятельная сталинистская группировка, выступающая против политического курса 1985 года... Речь, в сущности, идет о том, что партийное руководство освобождается от демократического крыла в партии, ведет подготовку к социальному реваншу, к партийному и государственному перевороту".
Свое письмо направил Горбачеву и в прессу. Это было уже четвертым предупреждением о мятеже. К сожалению, мои предупреждения оправдались, и не моя вина в том, что кому-то они казались беспредметными.
Так закончилась моя партийная карьера. Закончилась по совести. Если в страшные военные дни для моего Отечества я искренне вступил в партию, то в 1991 году я осознанно покинул ее. Я был честен в вере и столь же честен в отрицании ее. Возненавидел Ленина и Сталина - этих чудовищ, жестоко обманувших мой народ и растоптавших мой романтический мир надежд. Я давно понял, что общественное устройство, основанное на крови, должно быть убрано с исторической арены, ибо оно, это устройство, исповедовало дьявольскую религию Зла. Вот почему я и посвятил себя поиску путей ликвидации античеловеческой системы -? надо было только не ошибиться в новом выборе. Конечно, это были только мечты, а не действия, но в одном я был твердо уверен уже тогда, когда Перестройка еще зрела в мечтах: этот путь должен быть исключительно ненасильственным и привести к свободе человека.
День, когда меня исключили из партии, совпал с завершением работы над "Открытым письмом коммунистам", в котором я писал об опасности реваншизма. Первый вариант этого письма я закончил еще 9 мая 1991 года. Долго дорабатывал, сразу же дать ему ход не решался. Создание Движения демократических реформ поставило это обращение на практические рельсы. 18 августа 1991 года я обсуждал его с Анатолием Собчаком у меня дома. Но письмо не могло быть напечатано, поскольку на следующий день в Москву вошли танки.
Кстати, до сих пор никак не могу поверить, что вся эта операция с исключением из партии произошла без ведома Генерального секретаря ЦК. Если без него, то логично предположить, что к этому времени была предрешена и судьба самого Горбачева. Если же он благословил эту акцию, то становится более понятным его равнодушие к моим многочисленным предупреждениям о надвигающемся перевороте. Ведь такие предупреждения делались не уличными гадалками, а человеком, стоявшим рядом с ним все эти драматические годы.
Наивность неисчерпаема. Я еще не хотел верить, что кампания против меня организуется определенными силами и людьми в КГБ. Но постепенно, день за днем, для меня все более очевидным становился факт, что люди этого ведомства решают определенную задачу - отодвинуть меня от Горбачева, что им и удалось. Как-то Виктор Чебриков (мы оба уже были в отставке) сказал мне: "Давай встретимся. Я расскажу тебе такое, что тебе и в страшном сне не привидится". Речь шла о нем, Чебрикове, Крючкове, Горбачеве и обо мне. Не успели мы встретиться. Умер Виктор Михайлович.
Татьяна Иванова в журнале "Новое время" пишет: "Не надо раскрывать архивы КГБ, но немножко полистать - можно. Найти там, например, кто нес на демонстрации плакат с мишенью, где в центре был портрет Александра Яковлева, в которого стреляет солдат. А текст был энергичен и краток: "На этот раз промаха не будет!". Найти, кто нес, кто писал, кто сочинял текст, кто вдохновил создание текста. И назвать эти светлые имена". Для справки скажу: обращался я в прокуратуру с просьбой отыскать моральных террористов, которые несли этот плакат. В рекордный трехдневный срок мне ответили, что найти не удалось. Вот и все.
Татьяне Ивановой косвенно ответил генерал КГБ О. Калугин: "Когда проходили в Москве демонстрации в поддержку компартии и социализма, там демонстранты несли плакаты: "Яковлев - агент мирового сионизма", "Яковлев - агент ЦРУ". Все эти документы были изготовлены в КГБ. На печатных станках КГБ" (Вечерняя Москва, 1992, 30 января).
В сентябрьском 2000 года номере журнала "Диалог" рассказывалось об одном "диссиденте" по кличке Михалыч, который работал на КГБ. История занятная. Его посадили, завербовали и выпустили. По заданию спецслужб сблизился с "почвенниками" - Сорокиным, Куняевым, Лобановым, Се-меновым, Прохановым. Уже в годы Перестройки в Москве появилась листовка о Яковлеве, который был в это время секретарем ЦК КПСС. Листовка "яркая, сочная, язвительная".
На поиски автора бросили "внушительные силы: сличали шрифты, копии от ксероксов, ставились задачи агентам". Наконец показали листовку куратору Михалыча по КГБ, который и доложил, что листовка написана Михалычем. Бобков наложил резолюцию о принятии каких-то мер. Но более высокие начальники решили "не выдавать" своего стукача. Михалыч, сообщает журнал, уже на пенсии, но, выполняя поручения спецслужб, продолжает консультировать разные фонды, партии, комитеты.
Я уже упоминал, что Крючков, еще работая в разведке, несколько раз буквально умолял меня познакомить его с Валерием Болдиным, заведующим общим отделом ЦК. Он объяснял свою просьбу тем, что иногда появляются документы, которые можно показать только Горбачеву, в обход председателя КГБ Чебрикова. К назойливой просьбе Крючкова я отнесся с настороженностью. Понимал, что этот проныра искал политические щели, чтобы проникнуть наверх - к первому лицу. К сожалению, я не устоял и переговорил с Валерием. Он отнесся к этой просьбе еще подозрительнее, чем я, длительное время уклонялся от неофициальных встреч. Но под натиском "улыбок вечной преданности", с которыми Крючков смотрел на Болдина на официальных совещаниях, тоже сдался. С этого момента Крючков ко мне интерес потерял, переключился на Болдина. Более того, начал за мной настоящую охоту, особенно после того, как я внес предложение о разделении КГБ на контрразведку, внешнюю разведку, президентскую охрану, службу связи и пограничную службу. Позднее это предложение было реализовано.
Конечно же, поддерживая выдвижение Крючкова на пост председателя КГБ, я не ждал от него благодарности, но все же... Особое омерзение вызывает то, что буквально через две-три недели после своего назначения Крючков показал свое подлинное лицо, открыто став в ряды противников
Пе рестройки, заговорив снова о "врагах", "агентах влияния". Иными словами, активно начал подготовку государственного переворота, компрометируя одних, шантажируя других, вербуя третьих. Должен с горечью признаться, что я попался на удочку холуйских заискиваний и кошачьих повадок. Это была непростительная кадровая ошибка периода Перестройки, за которую я несу свою часть ответственности. Первый сигнал об этой грубой ошибке прозвучал на том пленуме ЦК, который избирал Крючкова в Политбюро. Когда Горбачев назвал его фамилию, раздались дружные аплодисменты. Били в ладоши выдвиженцы КГБ - секретари партийных комитетов разных уровней и рядовые члены ЦК.
Перед своим уходом на пенсию Виктор Чебриков сказал мне, как всегда, в очень спокойном тоне:
- Я знаю, что ты поддержал Крючкова, но запомни - это плохой человек, ты увидишь это. - Затем добавил слово из разряда характеризующих, что-то близкое к негодяю. Уже после путча на выходе из Кремлевского дворца съездов Чебриков догнал меня, тронул за плечо и сказал:
- Ты помнишь, что я тебе говорил о Крючкове?
- Помню, Виктор Михайлович. Помню... Мне было горько.
Кажется, я уже писал о дезинформации, которую Крючков в изобилии поставлял Горбачеву. На ее основе была проведена операция по удалению меня из горбачевского окружения. Затем начались многоходовые махинации, нацеленные на то, чтобы столкнуть президента с демократической общественностью и прогрессивными журналистами. В сознание президента упорно заталкивалась мысль о том, что именно в демократической среде создаются штабы по отрешению его от власти. Вкрадчивому подхалиму удалось обмануть Горбачева. Впрочем, как и меня. Для давления на президента была активно использована агентура КГБ в писательской среде, особенно в ее национал-патриотическом крыле. Да и вся эта кампания по сплочению особых патриотических сил профессионального характера была частью работы КГБ, направленной на то, чтобы демагогически отделить патриотизм от демократии, разделить общество на патриотов и непатриотов, добиться нового раскола, чтобы облегчить "охоту на ведьм".
Методы Крючкова были предельно примитивными, взятыми из старого сундука КГБ времен 1937-1938 годов. Однажды в воскресенье я вместе с детьми и внуками поехал за грибами в заповедник "Барсуки", что в Калужской области. Вдруг звонок в машину. Горбачев раздраженно спрашивает:
- Вы что там делаете?
- Грибы собираем.
- А что делают там вместе с тобой Бакатин (министр внутренних дел) и Моисеев (начальник Генштаба) ?
- Я их вообще не видел.
- Не хитри! Мне доложили, что они с тобой. Что там происходит? Тут наступила моя очередь рассердиться.
- Михаил Сергеевич, я не понимаю разговора. Вам очень легко проверить, кто и где находится. А вашему информатору надо, вероятно, одно место надрать, а вам подумать, почему он провоцирует вас.
Я тут же позвонил Бакатину. Вадим Викторович оказался дома. Рассказал ему о разговоре с Горбачевым. "Ай-ай-ай", - прокомментировал Вадим, что вмещало в себя и удивление, и раздражение. Поражал сам факт. Подозрительность, которую намеренно внедрял Крючков, коршуном вцепилась в Михаила Сергеевича. Все мы знаем, к чему приводит эта дья-вольская игра на уровне высшего руководства.
Через некоторое время мне перезвонил Бакатин и сказал, что он связался по телефону с Горбачевым.
- Вы меня разыскивали? - спросил Бакатин.
- Ладно, завтра поговорим, - ответил Михаил Сергеевич.
Мы с Бакатиным начали рассуждать о том, почему так повел себя Горбачев. Мои добрые отношения с Бакатиным не были для него секретом. Если бы даже мы вместе собирали грибы, то, естественно, данный факт означал бы только собирание грибов. Что касается генерала Моисеева, то с ним никаких личных контактов вообще не было, кроме как на заседаниях комиссии Политбюро по разоружению. Более того, наши взгляды были полярно противоположными, особенно когда речь заходила о гонке вооружений.
Как я себе представляю, уже в это время Крючков начал плести интриги, дабы создать впечатление, что в ближайшем окружении президента возможен некий сговор. Цель очевидна: замаскировать формирование своей преступной группы, замышлявшей государственный переворот. Как только Горбачев ослабил меня политически, Крючков сочинил донос Горбачеву о моих "подозрительных" и "несанкционированных" встречах с иностранцами, попросив санкции на "оперативную разработку". По словам Михаила Сергеевича, он не дал на это согласие. Тем не менее такая разработка началась, поскольку Крючков уже начал подготовку к захвату власти.
В своих мемуарах Болдин пишет, что Горбачев якобы порекомендовал Крючкову переговорить со мной на эту тему, что последний якобы и выполнил. Я просто поражаюсь нелепости этой выдумки. Во-первых, хоть убей, но не поверю, что Горбачев дал такое поручение. А во-вторых, не могу представить даже в дурном сне, чтобы Крючков пришел ко мне с подобным разговором. Трусоват он, чтобы пойти на это. Он-то знал, что лжет.
Я сразу же почувствовал слежку и подслушивание. Однажды моя жена, Нина, с большим волнением сообщила мне, что она, закончив телефонный разговор с невесткой, стала, не положив трубку, расправлять шнур и вдруг голос в трубке. К своему ужасу, она услышала часть своего разговора. Я проинформировал об этом Михаила Сергеевича. Он посоветовал переговорить с Крючковым, что я и сделал. Крючков напрягся, засуетился физиономией, но быстро взял себя в руки и сказал:
- Ну что вы, Александр Николаевич, этого быть не может. Нет, нет и нет!
Он лгал. От моих друзей мне стало известно, что Крючков дал команду начальнику Управления "РТ" организовать контроль не только за моими телефонными разговорами, но и установить технику подслушивания в моем служебном кабинете.
- Позвони Нине Ивановне, ты ее знаешь, она врать не будет, - продолжал я.
- Хорошо, - ответил Крючков, но не позвонил.
Один из генералов КГБ, довольно информированный, сообщил мне, что соответствующее подразделение КГБ готовит в отношении меня "дорожно-транспортное происшествие". Генерал добавил, что информирует меня, поскольку разделяет мои взгляды. Я снова обратился к Горбачеву, и снова он отослал меня к Крючкову. Как-то при встрече перед очередным совещанием я рассказал Крючкову об этой информации и добавил, что ее запись находится у трех моих друзей. Разговор шел как бы на шутливой ноте, но Крючков изобразил из себя обиженного, стал клясться, что ничего подобного и быть не может.
- Хорошо, - сказал я, - но, может быть, все это готовится без твоего ведома.
Поговорили еще немного и достаточно холодно расстались. Позднее, когда Крючков оказался в Лефортове, он подал на меня в суд за попытку "оклеветать" его в связи с дорожно-транспортной историей. Меня позвали в прокуратуру, очень вежливо допросили, отпустили с миром, добавив, что Крючков трясется от страха и ищет любые поводы, чтобы затянуть следствие.
Пожалуй, наиболее нагло я был атакован через провокацию в отношении моего помощника Валерия Кузнецова. Он сын бывшего секретаря ЦК Алексея Кузнецова, расстрелянного в связи с "ленинградским делом". В свое время Микоян попросил меня взять Валерия на работу в отдел пропаганды, что я и сделал. Кстати, Кузнецова долго не утверждали. Только после вмешательства Суслова, к которому я, ссылаясь на мнение Микояна, обратился с этой просьбой, вопрос был решен.
Все это происходило еще до моей поездки в Канаду, то есть до 1973 года. Вернувшись в 1985 году в отдел пропаганды, а затем став в 1986 году секретарем ЦК, я предложил Валерию поработать моим помощником. Он согласился. Будучи добрым по характеру, хорошо знающим обстановку в среде интеллигенции, он активно помогал мне.
Так вот, в один несчастный день мне позвонил Горбачев и спросил:
- У тебя есть такой Кузнецов?
- Да, мой помощник.
- Убирай его, и немедленно.
- Почему?
- Пока не могу сказать, но потом нам обоим будет стыдно. Все мои доводы жестко отводились.
- Где он раньше, до ЦК, работал? - спросил Михаил Сергеевич.
- Где-то в цензуре.
- Пусть идет обратно туда же.
Я хорошо знал Валерия. По характеру -? душа нараспашку, что в аппарате не поощрялось. Согласиться с его увольнением я никак не мог. Решил потянуть. На всякий случай пригласил Валерия к себе, рассказал ему о ситуации. Он наотрез отказался возвращаться в цензуру, был предельно растерян и расстроен.
- В чем дело? Не могу понять!
Как мог, успокаивал его. Но Горбачев проявил несвойственную ему настойчивость, чем меня изрядно удивил. Тогда я рассказал об этой истории Примакову. Он тоже хорошо знал Валерия. Общими усилиями нам удалось уговорить Михаила Сергеевича направить Кузнецова заместителем председателя Агентства печати "Новости".
Позднее, когда бури подзатихли, а Горбачев перестал быть президентом, я спросил его, что случилось тогда с Кузнецовым. Он очень неохотно и достаточно невнятно ответил, что получил записку из КГБ о том, что Кузнецов хорошо знаком с какими-то людьми из Азербайджана, связь с которыми могла бы скомпрометировать ЦК. Вскоре подоспела публикация в "Огоньке" текстов подслушивания моих телефонных разговоров, в том числе и с Кузнецовым. Кстати, тексты подслушивания были изъяты из канцелярии Горбачева. В них Валерий упоминал несколько фамилий, в том числе одного человека из Азербайджана. Вот и вся "порочная связь". Так что история с Кузнецовым была элементарной провокацией, направленной против меня. К сожалению, Михаил Сергеевич не захотел отреагировать на нее должным образом. Вот такие детали и делают силуэты времени более выразительными.
Насколько мелкотравчатой стала эта контора под руководством Крючкова, бывшего клерка из секретариата Андропова, говорят и такие факты. Я еще в начале 1991 года начал строить дачу в поселке Академии наук СССР. Однажды один строитель сказал мне, что накануне на въезде в поселок его остановил капитан в милицейской форме и стал проверять документы, долго выспрашивал, как долго строится дача, кто строит, как производится оплата и т. д. Все документы оказались в порядке. Иначе и быть не могло. Я же догадывался, что нахожусь под грязным зонтиком Крючкова.
Через неделю снова проверка, проводил ее уже новый человек, но тоже в милицейской форме. Надо же так случиться, что я в это время возвращался домой. Подошел к офицеру и спросил:
- Что происходит? Что вы ищете? Кто вас послал?
Офицер посмотрел на меня растерянными глазами и, немного поколебавшись, попросил отойти в сторону и сказал буквально следующее:
- Александр Николаевич, я ваш единомышленник. Не выдавайте меня. Вас проверяют, и не только здесь, проверяют по указанию с самого верха. Извините меня, но будьте осторожны.
Рассказывая о Крючкове, не могу не вспомнить об одном эпизоде, когда Горбачев пытался наладить мои отношения с Чебриковым - предшественником Крючкова. Отношения у меня с ним были сложные. В личном плане - уважительные, но в характеристике диссидентского движения, его мотивов и действий мы расходились. Были столкновения и по оценкам поведения некоторых представителей демократического движения. Конечно, Чебриков много знал о них, в том числе и из доносов, но не только. Теперь, оглядываясь назад, могу сказать так: в ряде случаев у Чебрикова доминировала пред взятость, питаемая его обязанностями, у меня же - романтическая доверчивость, навеянная праздником перемен.
Однажды Горбачев посоветовал нам встретиться в неформальной обстановке, что мы и сделали. Беседа за плотным ужином на конспиративной квартире КГБ продолжалась до четырех часов утра. Разговаривали мы очень откровенно, бояться было нечего и некого. Я говорил о том, что без прекращения политических преследований ни о каких демократических преобразованиях и речи быть не может. Он во многом соглашался, но в то же время из его рассуждений я уловил, хотя Виктор Михайлович и не называл фамилий, что немало людей из агентуры КГБ внедрено в демократическое движение. Впрочем, я и сам догадывался об этом. Когда я называл некоторые яркие имена, он умолкал и не поддерживал разговор на эту тему. Иногда охлаждал мой пыл двумя словами: "Ты ошибаешься". Единственное, что я узнал в конкретном плане, так это историю создания общества "Память" в Московском авиационном институте, если я верно запомнил, и о задачах, которые ставились перед этим обществом, и что из этого получилось. Для меня лично это была полезная информация, я перестал остро реагировать на разного рода инсинуации, исходившие из этого детища сыскной системы.
Стопок и чашек мы с Чебриковым не били, но и согласия не достигли. Выразив по этому поводу сожаление, разошлись. Хотя понимать мотивы и действия друг друга стали лучше. Наутро мне позвонил Горбачев и спросил: "Ну что? Не смогли договориться? Ну ладно". Я так и не понял из этого "ну ладно", одобрил он результаты беседы или нет. Тем не менее я глубоко сожалею о том, что поддержал замену председателя КГБ. Но я действительно тогда считал, что Крючков является подходящей фигурой для этой роли. Почему? Теперь мне трудно объяснить этот свой поступок. Как говорят, был уже не молод, а опыта московских интриг еще не набрался. "Не бывать калине малиной, а плешивому - кудрявым" - гласит русская пословица. Моя деревенская доверчивость не один раз подводила меня. Чутье изменило и на этот раз.
Уже после мятежа Крючков не нашел ничего более умного, как опубликовать статью в "Советской России" под названием "Посол беды". Это обо мне. Статья длинная и глупая. В ней содержались стандартные обвинения по моему адресу: развалил то, развалил это... Но в ней было и одно серьезное обвинение. В том, что Яковлев связан с западными спецслужбами, видимо с американскими. Конечно, фактов никаких.
Группа сторонников Крючкова обратилась в Генеральную прокуратуру с просьбой расследовать это дело и привлечь меня к ответственности. Я тоже потребовал расследования. Раскопки архивов шли долго. Опросили всех, кто мог знать хоть что-то. Дали свои показания Горбачев, Бакатин, Чебри-ков, работники внешней разведки, занимавшиеся агентурными делами. Все они отвергли утверждения Крючкова как лживые. Крючков отказался дать свои показания следователю, заявив, что результаты расследования ему известны заранее. Тут он прав - знал, что врет. Прокуратура пришла к заключению, что Крючков лжет. Генеральный прокурор Степанков, отвечая на мой вопрос, сказал, что теперь у меня есть все основания подать в суд. И добавил, что за клевету, согласно закону, Крючков получит от трех до пяти лет.
Я нашел адвоката. Началась работа. Но потом мне расхотелось связываться с этим мошенником. Пусть на свежем воздухе гуляет и в своей душонке ковыряется. Кроме того, мое раздражение утихомирили статьи в мою защиту, они высмеяли Крючкова по всем статьям. Однако сегодня я понимаю, что ошибся в своем милосердии. Клевреты Крючкова и сегодня пытаются "достать" меня через некоторых бывших работников КГБ.
Откликнулись поэты и писатели. На сей раз их письмо было опубликовано.
"Наше письмо в "Известия" продиктовано чувством тревоги и негодования. Тревоги за наше независимое, демократическое будущее. И негодования, вызванного публикацией в газетах "Правда", "Советская Россия", в других прокоммунистических изданиях пасквилей, оскорбляющих честь и достоинство всеми уважаемого Александра Николаевича Яковлева, солдата-фронтовика, известного ученого, писателя, авторитетного общественного и политического деятеля.
Сочинители лживых, оскорбительных "писем в редакцию", не называющие при этом своих фамилий, выливают ушаты грязи, вплоть до обвинений в сотрудничестве с КГБ и ЦРУ на достойного, мужественного человека, которому мы, россияне, обязаны своим нынешним знанием трагической правды о масштабах репрессий тоталитарного режима против собственного народа, о неоплатной цене нашей Победы в Великой Отечественной войне, о "закрытых" протоколах, вскрывающих преступную суть сговора Сталина и Гитлера.
Напомним, что именно А. Н. Яковлев был автором знаменитой статьи "Против антиисторизма", ставшей первым сигналом об опасности, которая очевидна всем здравомысля щим людям, - об опасности зарождения и наступления русского фашизма.
В кампании клеветы и травли, направленной не только против А. Н. Яковлева, проявляется памятный всем нам стиль коммунистов, закрепляющих свою победу на выборах в Государственную Думу. Налицо явные попытки национал-большевистских сил организовать новую охоту на "врагов народа" в духе 1937 года. Этими "врагами народа" уже побывали многие из наших коллег...
Д. Гранин, Б. Васильев, А. Иванов, Т. Кузовлева, А. Нуйкин, Б. Окуджава, В. Оскоцкий, А. Приставкин, Л. Разгон, В. Савельев,
Ю. Черниченко".
В ельцинский период национал-большевики, ободренные решением Конституционного суда, и бывшие работники спецслужб - ветераны террора, ушедшие от ответственности за беззакония, творимые в период Хрущева - Брежнева - Андропова, продолжали свою деятельность по дискредитации демократии и людей, приверженных идее свободы человека и России. Сегодня они еще ближе к власти. Бесноватость фашиствующих групп и организаций доходила до очевидной уголовщины. Одно из интервью с А. Зиновьевым, бывшим антикоммунистом, а теперь большевиком, настолько меня обеспокоило, что я принял, после некоторых раздумий, решение написать об этом президенту Ельцину.
"...Считаю нужным обратить Ваше внимание на публикацию в ЉЉ 15 и 16 газеты "Завтра" материала под заголовком "Мировое негодяйство"... Вот некоторые выдержки:
"Сейчас Россия оккупирована. У власти - предатели и коллаборационисты, делающие все, чтобы удержаться и помогать Западу грабить страну".
"...Нужна священная война... Что бы вы ни делали, сегодня демократического выхода для России нет. Если в Вашингтоне решат, что нужно удержать Ельцина, а Ельцин как морально и интеллектуально разложившееся ничтожество уйдет со сцены, они все равно подберут человека, который будет продолжать делать то же самое".
"Россия захвачена. Хотите свободы - выход - война, любыми доступными средствами война. А на войне - действовать только военными методами против предателей".
"Предатели - все эти Горбачевы, Яковлевы, Шеварднадзе, потом пошли Ельцины, Гайдары, Шумейки... по законам военного времени предателей убивают".
Таким образом газета "Завтра", опубликовав на своих страницах материал "Мировое негодяйство", грубо нарушила основополагающие положения Конституции Российской Федерации, а также статью 4 Закона Российской Федерации о средствах массовой информации, где говорится о недопустимости использования средств массовой информации для призыва к захвату власти, насильственному изменению конституционного строя и целостности государства, разжиганию национальной, классовой, социальной, религиозной нетерпимости или розни, для пропаганды войны..." А. Яковлев. 10мая 1994 года".
Ни ответа, ни практических мер не последовало. Борис Ельцин и его окружение не смогли понять, что политически легкомысленное отношение к подобного рода призывам к насилию вдохновляли большевистско-фашистские силы на более скоординированную кампанию против выздоровления России.
Я понимал, что подобная деятельность фашистских и антисемитских группировок приведет к новой беде, ибо все это ложилось на психологическое наследие сталинского фашизма. Нельзя сказать, что не предпринималось попыток поставить хоть какой-то заслон этим губительным действиям. Несколько лет назад была собрана инициативная группа по проведению антифашистского конгресса в России. Меня избрали председателем оргкомитета. Денег нет. Я разослал письма "денежным мешкам", которым демократия дала возможность разбогатеть. Увы, отклика никакого. Удивительная близорукость. Сегодня фашистские группировки растут и переходят к прямому насилию, но правоохранительные чиновники считают гитлеровских поклонников всего лишь "юными неформалами".
В новых условиях, когда Ельцин покинул президентское кресло, чекистские ветераны открыто признают, что их представители проникли во все уровни власти. На их деньги издается большое количество газет и журналов, которым в известной мере удалось повернуть общественное мнение от преступлений большевизма к ошибкам демократов. И снова политический маятник зачастил, подгоняя события то в одну, то в другую сторону. Закончилось тем, что демократических фракций в новой Думе не оказалось.
Еще раз прочитав эту главу, я должен согласиться, что время - действительно великий целитель. У меня даже раздражение умолкает против конкретных людей, которые подличали и продолжают подличать. Мое отношение ко всем
этим провокациям, в том числе и к тем, о которых рассказано в других главах, как бы изменило свой характер и направление. Что я имею в виду? Теперь думаю о том, сколько же человеческой грязи вобрала в себя идеология насилия, готовая на все - на убийства, грабежи, клевету, провокации, на любые подлости.
Сегодня я не в силах понять, как мог я вынести все эти помои. Я не надеялся на благодарное признание, но, сказать по правде, когда оказался в одиночестве, малость приуныл. И все таки, несмотря на многие огорчения, я рад, что жизнь прожита не напрасно, не впустую. А политические крысы, увы, - твари вечные.
Илья Глазунов
РОССИЯ РАСПЯТАЯ
3.htm
Знаменательно также: когда дело дошло до катастрофы войны с нацистской Германией, испуганный Сталин, апеллируя к именам великих предков, не назвал в числе их имена "национальной гордости великороссов", коминтерновских любимцев: Радищева, декабристов, Чаадаева, Герцена, Чернышевского, Добролюбова и прочих деятелей, готовивших крах исторической России, с их звериной ненавистью к самодержавию, православию и народности. Я уверен, что многие поборники масонского "освободительного" движения, доживи они до сего дня, "оглянувшись окрест себя", поседели бы от ужаса и раскаяния в своих деяниях и теориях", приведших нашу несметно богатую и свободную великую Россию к уничтожению и вымиранию... Даже они вздрогнули бы, видя реализацию плана всемирного заговора превращения их Родины в "Русскую пустыню" - свидетелями чего мы являемся ныне.
Не "буди" они друг друга от поколения к поколению к активной борьбе (что так радостно отмечал В. Ульянов (Ленин)) по развалу последнего бастио на европейской христианской цивилизации - Святой Руси Православной, - мы бы сегодня не очнулись на пепелище нашего Отечества... Наши "освободители" - дети великой Лжи, хотя некоторые из них и могли искренне верить в ее великую "Правду". История России - трагический урок для всего человечества! Кто из русских сегодня имеет "права человека"?..
* * *
Мечта о казарменном коммунизме - концлагере - осуществилась в ХХ веке во многих странах. Что за ад - мы убедились. Пушкин видел в Радищеве "полуневежду". Пора навсегда забыть и давно сдать в исторический архив "просветителей" вроде Радищева! А национальной "гордостью великороссов" по праву считать Пушкина, Гоголя и Достоевского, Васнецова, Нестерова, Сурикова, Чайковского, Бородина, Шаляпина, философа Ивана Ильина, историков - Татищева, Флоринского, Ивана 3абелина, Егора Классена, Сергея Лесного и других славных сынов великой России, а не тех, кто толкал нас к национальному самоубийству.
Вот и дошли до того, что сегодня считают лучшими русскими художниками - Кандинского, Шагала, Малевича и т.д. В них, продолжая логику Ленина, и должна быть заключена национальная гордость великороссов. Но отнюдь не в Рублеве, Сурикове, Васнецове, Иванове, Нестерове, Врубеле и других великих именах, коими так славна Россия.
По Ленину, гордостью великороссов (и как это Владимир Ильич допустил такое "черносотенное" определение! - И.Г.) должны считаться все те, кто подготавливал вселенское потрясение гибели самодержавной, православной, исторической России и будущую бойню мировой революции. Не гордиться такими "великороссами", как Ленин, Радищев, Пугачев, декабристы, Герцен, Новиков, Шварц, Блаватская, Горький и многие другие, а возмущаться и проклинать можно такую "гордость" великороссов, которые способствовали в меру сил исторической гибели нашего Отечества, а .вместе с ним потере равновесия сил добра и зла в мире. Настанет день, когда, согласно евангельской притче, бесы, так долго мучившие Россию, войдут в стадо свиней и. погибнут в пропасти, - а больная Россия, выздоровевшая и невредимая, будет внимать словам Спасителя Мира. Изгнание бесов известно нам по многим фактам русской церковной истории, практикуется и в наше время, и не случайно великий Достоевский сделал эпиграфом к своему бессмертному произведению "Бесы" эти евангельские слова. Одним из таких бесов, а имя его легион, - был, по моему убеждению, клеветник и масон, "сознательный" фанатик Радищев и все ,те, которым и по сей день нужны великие потрясения, когда нам нужна великая Россия... Та, которую мы потеряли...
Я не верю в ложь коммунизма и не верю в ложь демократии.. Я верю в третий путь: возрождение самобытной - идущей своим путем - исторической национальной России, что явится спасением для нас, русских, живущих на пороге XXI века. С нами Бог!..
Как хотели и хотят масонствующие либералы, равно как и коммунисты, сделать Пушкина своим; потому и ведут политическую биографию русского национального поэта от антиисторических бредней Радищева и Чаадаева. А. С. Пушкину приписывают стихи и эпиграммы, которых он никогда не писал, спекулируя на том, что мировоззрение Пушкина - мыслителя, поэта, писателя и историка - окончательно окрепло лишь после трагедии на Сенатской площади. И повторяю, зрелость мировоззрения поэта во многом определил великий государь-рыцарь Николай I, которого так не любил Маркс и побежденные им масоны, руководство над которыми осуществляли тайные ложи уже больной к тому времени Европы.
Ирина Роднянская. Ленин: художественно-исторический портрет за гранью идеологий
{Ирина Роднянская. Ленин: художественно-исторический портрет за гранью идеологий}
------------------------------------
Ирина Роднянская
Ленин: художественно-исторический портрет за гранью идеологий
Портрет Ленина... Во время работы писателя над этими главами "Красного Колеса" он присутствовал зримо - в несомненной роли антииконы, то есть места реальной встречи с тем, кто на ней изображен. "Двое в комнате: я и Ленин - фотографией на белой стене", - писал Маяковский. Поразительно, с какой буґквальґноґстью - не столь важно, что история литературы, но история отечества - воспроизвела эту сцену словно для того, чтобы почти через полвека (через 45 лет) погасить ее прежний заряд новым, несущим правду смыслом.
Из дневниковых записей "Р-17" известно, что чувствовал автор, глядя за работой на этот портрет, - он чувствовал присутствие оригинала: "...потрясающая фотография: сколько зла, проницательности и силы. Видит мой замысел - и не может (не может ли?) ему помешать. Посмертная пытка ему - а мне земное соревнование" (27 февраля 1975 года). Состояние, прямо противоположное молитвенному, если искреннему ("Я себя под Лениным чищу..."), у Маяковского, но столь же интенсивно диалогическое: у того - может помочь, у этого - не исключено, что может помешать. Но - не помешал, и вот уже победительный миг еще одной встречи. В ресторане "Белый лебедь", на прощальном застолье с цюрихскими знакомцами-помощниками: "Поднимаю глаза: на близкой низкой стене прямо против меня портрет Ленина! - да какой: тот, мой избранный для книги, - самый страшный и выразительный, где он и дьявольски умён, и безмерно зол, и приговорённый преступник. Три недели он висел у меня на стене в горах, с ненавистью и страхом следил за моей работой. И вот - здесь, разве не символ?.." (17 марта 1975 года).
В "Красном Колесе" - при всей динамике завязанного в немногодневные узлы исторического действия - изобильны портреты деятелей и фигурантов государства и революции - от императора до какого-нибудь Стеклова-Нахамкиса; важнейшим из них посвящены так названные автором "обзорные главы" (пространные ретроспекции, наплывы и флешбэки), как правило, лица эти поданы и "изнутри" (что так поразило о. Александра Шмемана в изображении Ленина и повлекло к далеко идущим у него выводам), и/или стереоскопически, глазами окружающих и через строку документа, с принципиальным избеганием толстовского нависающего всеведения, - и, казалось бы, Ленин здесь не исключение, один из эпопейного ряда, в контрастном соседстве с "крестьянскими" главами, с семьей Ники и Аликс, с Гучковым... Но не тут-то было. "Земное соревнование", влияющее, по внутреннему чувству автора, на русское будущее, идет только с ним - сила на силу, - и поэтому его портрет (говорю уже о портрете литературном) углубляется до последних оснований и корней бытия: от психологизма и историзма до онтологии и, если угодно, мистики. Иначе и быть не могло. "Единственно, к чему он был призван, - повлиять на ход истории..." - мысль Ленина о себе и одновременно мысль автора о нём (здесь, как и во множестве других случаев излюбленной Солженицыным косвенной речи, голоса обоих сливаются). Соженицынское же призвание, по словам Н.А. Струве, передан ным в "Дневнике" Шмемана, - "очищение истории и человеческого сознания от всевозможных миазмов" и (это уже пишет сам Шмеман) возвращение России на ее изначальный путь. Другими словами, перед нами два лица, призванные повлиять на ход истории, так что дело одного должно быть разрушено делом другого: человек судьбы (я потом остановлюсь на сути этого летучего выражения) - и художник, наделенный даром визионерского постижения "рока событий"{[1]}. Цели обоих - хотя противоположные, но симметричные ("Антилениным" чувствует себя автор в ходе работы над ленинскими главами). Ну а средства - средства, естественно, разноприродные, хотя в чём-то тоже соположные.
Сополжные в том отношении, что Ленин тоже был литератором (так, помнится, он и ответил в одной из анкет на вопрос о роде занятий). Не будет большим преувеличением сказать, что вождь овладел Россией отнюдь не на баррикадах и даже не в штабах восстаний, а с помощью неостановимого потока идеологически нагруженных слов, извергаемого на пути к власти келейно или подпольно скорее, чем публично. Н. Валентинов в своих "Встречах с Лениным" отмечает "пугливое самооберегание" этого профессионального революционера, столько раз выстреливающего словами "драка" и "драться". Солженицын тоже не проходит мимо этой черты, мельком отмечая то страх перед какимнибудь мужицким нападением "с вилами" на них, беглецов из Поронина, то ретираду от гимназистиков, демонстрирующих у дворца Кшесинской, - вдруг случайный выстрел? Но в этих штрихах - и вообще нигде в солженицынской лениниане - нет эмоции презрения: силу не презирают. Не трус Ленин, а фехтовальщик словесным оружием.
В апрельском Узле верная приспешница вождя Коллонтай подмечает: "Пустопорожний Чернов, у него всегда одна беллетристика <...> Кажется, оба они с Лениным всю жизнь были только эмигрантскими журналистами? только писали? Но как поразному: Ленин через писания физически организовал партию". "...Именно так и движется история: от одной завоёванной резолюции к другой, натиском меньшинства - сдвигать и сдвигать все резолюции - влево! влево!"; и - притом: "...надо быть архиосторожным <...> ко всем опасным фразам пристраивать оборонительные приґдаґточные предложения, все фразы должны быть во всех боках защищены, оговорены и противовешены - чтоб никто не мог выбрать незащищённую" (это в Цюрихе, в октябре 16-го, косвенные промельки ленинских мыслей). К этой же словесной войне размежеваний на пути к безраздельной власти, своей и своего меньшинства, примыкает образ Ленина-"суфлёра", за сценой впаривающего своим загипнотизированным адептам набор лозунгов для дальнейшего тиражирования. И само оформление "партии нового типа" совершается через словесное перекрещивание - из "социал-демократической" в "коммунистическую", - в апрельском Узле этот факт отнюдь не обойден, а упомянут в числе значимых событий (да и теперь, сколько ни подталкивают зюгановскую партию к обратному переименованию, те всё противятся - чуют, что слово изменит и дела).
Разоружить, обезвредить слово идеологическое антидотом - словом хуґдоґжестґвенным: пластическим и мелодийным - вот задача, вставшая перед творцом ленинских глав. Её можно было решать проторённым путём - 19-я и 20-я "сталинские" главки из романа "В круге первом" ("Юбиляр", "Этюд о великой жизни") в сумме прототипичны построению обзорных глав "Красного Колеса"; но в них персонаж дан ещё по-толстовски, в духе сниженного Наполеона из "Войны и мира": физиологическая жалкость немощного тела плюс безумное самообольщение властолюбца гротескно смешны - вплоть до утрированного акцента. Умный и злобный взор со стенки горного домика подталкивал к другому, более трудному решению.
"В ленинских главах впервые встречаюсь с языковой задачей, противоположной моей собственной <...> чтоб не создать неверного фона <...> надо выплощивать, высушивать речь - и только так приблизишься к реальной ленинской". Эта "языковая задача" была решена - именно как изобразительная, а не докучливо цитатная - блаґгоґдаря художническому навыку Солженицына - публициста и полемиста. Его необычайное умение хирургически вырезать из речи оппонента опорные места в их беззащитной голизне нередко вызывало упрёки в неточном, предвзятом цитировании. Между тем дело тут в интонационном монтаже, по-новому озвучивающем доподлинные слова противника. В отдельном издании "Ленина в Цюрихе" (1975) Солженицын даже даёт список исґточґников из ленинских писаний, чтобы показать, насколько он здесь корректен. Вкладывать в говорящие уста исторических персонажей цитаты из их письменности - справедливо считается литературным моветоном, бичом слабых книжек из ЖЗЛовской серии. Солженицын перелетает через эту опасность, как на крыльях; у него получается! "Живо, подвижно" - звучат в одном месте слова, как указание исполнителю на нотной странице. Задавая речам и мыслям Ленина бый темпоритм, рваную, судорожную перечислительность, Солженицын, сохранив присущий им бескрасочный лексикон, превратил их в живой абрис устройства личности, в личную мелодию своего Ленина. "Почти вся жизнь, половина каждого дня - в этих нескончаемых письмах, никто не живёт рядом, единомышленники рассеяны по всем ветрам, и надо издали держать их, стягивать, управлять ими, давать советы, расспрашивать, просить, благодарить, согласовывать резолюции (это - с друзьями, а всё ж это время не прекращать острейшей борьбы с толпами врагов!) <...> Обсылаться проектами статей, корректурами, возґраґжениями, поправками, рецензиями, конспектами, тезисами, чтеньем и выписками из газет, целыми повозками газет..." Как видим, ни тени сарказма, скорее даже некое сочувствие, так сказать, "вхождение в положение" субъекта этого внутреннего монолога, - а между тем поток такого сознания наводит оторопь, смешанную с изумлением: неужто так и влияют на ход истории - вот так, "от резолюции к резолюции"?
В том и загвоздка, что Ленин, в этом ближайшем срезе представленный кипящим в действии пустом, между тем явлен "центральной фигурой нашей истории"{[2]}, Ленин у Солженицына и сам сознаёт эту свою центральность: "А он - не левый-левый фланг социал-демократии, а центр событий, этого ещё не поняли" ("Апрель Семнадцатого").
Сидящие в этом зале наверняка помнят, что само ее ультрасимволическое название отсылает к фигуре Ленина. "Большое красное колесо у паровоза, почти в рост" - колесо того паровоза, который увезёт Ленина из Поронина в Швейцарию, где, следуя послесловному замечанию Солженицына к отдельному изданию цюрихских глав, соґверґшатся "события, определившие ход ХХ века, но <...> старательно скрытые от истории..." И в той же 22-й главе "Августа Четырнадцатого": "Крутится тяжёлое разгонистое колесо - как красное колесо паровоза, - и надо не потерять его могучего кручения. <...> Как будто кому-то посильно схватиться руками за разогнанное паровозное колесо"{[3]}.
Ленину по пути с этим кровавым паровозом Мировой войны, обязанной перерасти - по озарившей его, в пути же, на чемоданах, мысли - в войну гражданскую, куда его довезёт ещё один, немецкий паровоз. Не он разогнал красное колесо, но он его оседлал. И Солженицын прослеживает эту узурпацию истории шаг за шагом, не выпуская захватчика из поля своего внимания ни в один из отмеренных сроков.
Каковы историософские грани ленинского портрета в эпопее? Уважаемый Жорж Нива в некрологической статье для Љ 137 "Континента" пишет: Солженицын "думал, что нашёл "узел", с которого всё завязалось, - болтовня и трусость Февральской революции 1917 года в России. Не Октябрьская революция, не Ленин, о котором давно говорили, что у него есть общие с Солженицыным черты и потому у писателя он пользуется скрытой индульгенцией, а Милюков, генералы, шкурники..." Не слишком понятно, принадлежит ли это суждение "давно говорившим" ("Эта книга ["Ленин в Цюрихе"] написана "близґнецом" и написана с каким-то трагическим восхищением". - О. Александр Шмеман) или самому исследователю. Но как то бы ни было, историософия "Красного Колеса", куда сложнее, чем подытожено в приведенной фразе Ж. Нива. В том числе - применительно к фигуре Ленина.
Стратегия - отнюдь не сильная его сторона. События четырнадцатого - семнадцатого годов, решающие из которых он не предвидел, "проморгал", но с невероятной быстротой изловчился использовать, - эти события вообще не наґправґляются согласно чьему-либо стратегическому плану. Можно ещё раз вспомнить есеґнинґское: "рок событий", - а для верующего человека: Божье попущение за исторические грехи. (Это не значит, что все те, кого этот рок вовлекает в свое движение, были бессильны и потому невиновны - от Государя до фигурантов Февраля. Солженицын - не фаталист; например, и его Воротынцев, и его Ленин знают, что затормозило бы качение Колеса - вовремя заключённый сепаратный мир между двумя империями. И это не единственный момент, когда атрофия воли ответственных за Россию лиц открывает дорогу для злой воли её разрушителей...) Итак, Ленин стратег никудышный. Но - гениальный тактик, гений въезда в историю на чужих спинах, гений обнаружения наималейшей щели в монолитах социальных структур и организаций, куда можно вклиниться и, расколов, протиснуться к своей цели. Он - крот Истории (любимое выґраґжение Маркса, а может, и Гегеля, из Гамлета: "Ты хорошо роешь, старый крот!" - и недаром мелькает сравнение Ленина, сидящего в своей комнате на Шпильгассе, с норовым зверьком).
Солженицын блистательно разгадывает сквозной принцип ленинской поґбеґдоґносґной тактики и не устаёт предъявлять его читателю. Принцип этот парадоксален: всегда оставаться в меньшинстве! И даже - всегда оставаться одному! Тактические преґимуґщества здесь понятны: меньшинство всегда атакует, большинство вынуждено обороняться и уступать пядь за пядью; одиночество же, отсутствие союзнических обязательств, - развязывает руки и позволяет по собственному отбору ("как гипнотизёр, переливаешь ток своей воли в того, кто будет действовать...") сколотить группу захвата - собственно, она и есть "партия нового типа". Но за этой разгадкой кроется очередная загадка: как может быть успешна такая рисковая тактика, тем более, проводимая систематически, как тут не сорваться и не потерять разом всё? Недаром "традиционные" социалисты колют словом "бланкизм".
Разгадка лежит за пределами рациональной изворотливости Ленина; сюда вторгается метафизика истории. У Солженицына Ленин, повторю, - "человек судьбы", "муж судеб", и потому-то - "центральная фигура". Это выражение - l"homme du destin,- имеющее античные корни, прилагалось чаще всего к Наполеону (в том числе и в пушкинских стихах; у него же - к Петру: "О мощный властелин судьбы!"), и христианин Честертон как раз предостерегал от увлечения "тёмной мистикой человека судьбы". Вот и Ленин видится зомбированному им Саше Ленартовичу "сверхчеловеком", да и сам Троцкий вынужден признать: "Всюду берёт как имеющий власть" (эта непроизвольная цитата из Евангелия не в Троцком уже, а в нас возбуждает мысль об "антихристе"). Появление вождя в Петрограде, во дворце Кшесинской, дано на контрасте между его "непредставительной", "негероической" человеческой оболочкой (глазами того же Ленартовича - одна из самых жёстких зарисовок внешности) - и тем сверхличным, чем эта оболочка наполнена: "... что-то более сильное и горячее, чем сам Ле нин дуло через него как через трубу - и подхватывало лететь! И не страсть в голосе, нет, а как будто неотклонимо шла и прокладывала себе дорогу какаято мощная машина". Такова двойная атрибутика человека судьбы. Вихрь, ветер, дующий в его паруса, сила, прокачиваемая через него, - то, что его подхватывает при "бланкистском" прыжке очертя голову и не дает упасть (вспомним одно из искушений Христа) и что ему не принадлежит как личности (даже в убогие дни Цюриха примечен "косо-крылатый" Ленин, - "вот взлетит сейчас над площадью"). И то, что входит в личный инструментарий такого избранника: машинная неуклонность, отсутствие какой бы то ни было моральной рефлексии, даже цинизма. В своем очерке из "Литературной коллекции" Солженицын выписывает из романа Тынянова "Смерть Вазир-Мухтара" понравившееся ему выражение: "Острый запах судьбы вокруг человека". Мало кому известный человек, распространяющий вокруг себя этот запах тёмной харизмы, в считанные недели становится и в обывательских, и в интеллигентских, и в мятежных петроградских кругах "модой" и "сенсацией" (слово "сенсация" повторено анализирующим апрельскую обстановку Солженицыным не один раз). После этого Октябрь семнадцатого, действительно, уже предрешён, и автор с полным правом ставит точку, ограничиваясь конспектом дальнейших событий, не исключая едва не ставший поворотным июльский кризис.
О. Александр Шмеман, чья прикованность к личности и творчеству Солженицына надолго останется источником наших размышлений, восторженно оценивая художественную силу ленинских глав, тем не менее, совершает ошибку. Он принял изображение Ленина за портрет психологический. И тут действительно мог найти черты сходства между автором и его объектом. Речь не только о процессе таинственного художнического перевоплощения и избирательного использования своего внутреннего опыта как материала для образа ("Я из сердца взял его" - Достоевский о Ставрогине, что, естественно, вспоминает Людмила Сараскинав своей биографической книге; "Мадам Бовари - это я", - приходится верить и Флоберу). Нет, того больше: между человеком судьбы и посланцем высшей, противонаправленной Силы - между носителями разного рода избрания - не может не быть совпадающих психических точек. "Наиґбольґшая плотность усилий, ведущих к цели"; страх "бесцельной потери времени", когда заболеваешь "от одного потерянного часа"; когда "собственный, даже малый просчёт, днём и ночью сжигает"; особое отношение к прогулке как к энергообеспечению - всё это характерно солженицынское, без колебаний переданное автором Ленину. Но, повторю, всё дело в том, что в эпопее дан не столько психологический (как преимущественно в других случаях портретирования), сколько антропологический и онтологический портрет роковой персоны. То есть портрет, диагностированный духовно.
Отец Шмеман с удовлетворением отмечает, что Солженицын - не "мистик". И это справедливо: он не перескакивает в поисках надмирной аргументации, упрощающей задачу анализа, через земную данность. Тем удивительней то, что у него, так сказать, само получилось ("это дивное ощущение, когда "всё само начинает вязаться"", выплывает то, чего "я не подстраивал" - из "Дневника Р-17"). Так сама получилась смыслонагруженная топография ленинской внешности. Автор "Красного Колеса" стремился к минимуму описательности, минимуму традиционной изобразительности исторических романов а-ля Алданов, но что-то понуждало его снова и снова, сменяя преобладающую подачу изнутри на взгляд извне, будь то взгляд повествователя или очевидца, выкладывать, словно, мозаику, состав облика. При неподвижной нижней части лица, изредка мимически тревожимой чем-то вроде усмешки, и "упрятанных" глазах, в чей взор нельзя проникнуть, как в острие шила, важней всего оказывается архитектура верха, головы, как бы ушедшей в лоб. Это главный штаб ленинской, если воспользоваться выражением Петра Струве, "инфернальной политики", котел, где она варится. И этот по-всякому примечаемый автором купол головы становится символическим лейтмотивом ленинского существа, ленинской начинки: "лоб, котлово наклонённый", "лысота непроницаемого котла", "катал и катал шар головы...", "огненные вихревые спирали, провинчивающиеся в мозгу", "кубышчатая лысая голова"; "Губы его под тёмно-рыжим накладом усов не выражали ничего, а весь центр и важность головы поднялись к раздутому куполу, и уши послушно прилегали к нему, не выдаваясь собою отдельно". А когда Ленин в унынии или растерянности, он клонит тяжёлую голову ниц или даже как бы роняет её рабочую часть: "...голова утопла в плечи<...>. И нос придавленным своим передом выставлен вперёд".
Но этот огнедышащий мозг уже тронут тленом, столь же преисподним, как и вращающиеся в нём замыслы. "...У левого виска была пустотка"; "...Голову носил Ленин как самое драгоценное и больное. Аппарат для мгновенного принятия безошибочных решений, для нахождения разительных аргументов - аппарат этот низкой мстительностью природы был болезненно и как-то, как будто, разветвлённо поражён <..> Вероятно, как прорастает плесень в массивном куске живого <...> налётом зеленоватой плёнки и ниточками, уходящими в глубину..." Это не "физиологическая критика" ленинской телесности, как было, опять-таки, с Наполеоном у Толстого и со Сталиным в "Круге первом". Ленин такого рода "разоблачению" не подвергается; телесные процессы его тактично обойдены и даже, как бы к его чести, несущественны; "ему можно было и мало есть, в нём энергия вырабатывалась почти и без еды". Нет, это спроецированный в ткань неуточняемой болезни духовный провал, "пустотка", бездна, которая его в конце концов поглотит - победителя, но "приговорённого преступника".
Ещё одна доведённая до символа внешняя черта солженицынского Ленина - его монглоидность. О ней нередко говорилось в исторической лениниане, хотя Валентинов, отметивший как распространённое общее место это впечатление, пишет, что внешность Ленина показалась ему средневолжскорусской. Солженицын настойчив в выделении этого элемента: "выплеск взгляда разящего из монгольских глаз, и голос, лишённый сочной глубины, зато режущий, ближе к сабле калмыцкой"; "хитродобродушный азиатский оскал"; "улыбнулся, как калмык на астраханском базаре, хваля арбуз"; "закованное азиатское лицо с реденькой рыжей бородкой"; "калмыцко-монгольский застывший взгляд". Как истолковать этот нажим в линиях антропологического портрета? Можно, в первую очередь, подумать, что для Солженицына тут важней всего чуждость Ленина России, этой "рогожной", "вечно-пьяной" стране с "невоспламеняемыми дровами". "Ленин был струна, Ленин был стрела" - таким виден он себе, да и автору. В сознание Ленина вписана досаждающая его мысль о четвертушке русской крови, которую он не ощущает как родную. (Думаю, Ленин всё-таки понимал себя русским, что, конечно, не мешало его ненависти к традиционной России, между строк сквозящей и в написанной в начале Мировой войны лукавой статье "О национальной гордости великороссов", кажется, не отмеченной его антиподом.) Но "монгольский" мотив имеет более глубокие основания. Он звучит предостережением от воскрешаемого ныне евразийского приятия Октября и Ленина (о каковой тенденции, кстати, упоминала Рената Гальцева в своём докладе 1990 года "Ленин и Россия). Эта степная стрела пущена в сердце оседлого русского бытия, - даёт почувствовать Солженицын, чуждый "евразийского соблазна".
Не к области психологии, а к особому антропологическому типажу относится у Солженицына и специфическая психомоторика Ленина. Невыносимость для него состояния физического покоя, когда "никакого простора бегать ногами", - один из признаков того, что в христианской аскетике называют одержанием. Во время перерыва в цюрихском библиотечном зале "Ленин взялся быстро ходить по прямой, по самой длинной центральной прямой здесь <...> в этом быстром настигающем хождении, шагом охотника..."; с "движениями ёрзкими, суетливыми"; с перекидчивым оборотничеством: "как всегда без инерции, мгновенно и без остатка, покинул прежний настрой и обернулся в новый", - делающим его неуловимым в слове и действии. Даже газетный репортёр, возможно, и не читавший" Бесов", и не помнивший о Петруше Верховенском, зариґсовывает: "...характерная голова и беганье по трибуне, ни минуты не может стоять спокойно, а всё время бегает и скачет".
Это уже Ленин, так сказать, окончательный, после совершившегося в нем нового рождения, или своеобразного грехопадения. При всём единстве образа, в Цюрихе мы видим до известного момента одного Ленина, а по прибытии в Петроград - уже чем-то другого. Тот Ленин, что был болезненно-драматически подвержен переходам от возбуждения к унынию и обратно, сжатию и распрямлению душевной пружины, что пасовал перед своей зависимостью от Инессы Арманд и столь человечно поддавался шёпоту ревности, тот, кто бродил по альпийским горным тропам, и красота ландшафта прорывалась даже сквозь его безлюбый взор (ибо введены эти пейзажи не совсем "от автора", а и в соприкосновении с сознанием центрального лица), кто ещё мог остудить внутренний мотор, глядя с моста на покойную холодную воду реки, - такой Ленин навсегда умирает, чтобы воскреснуть в виде человека-бомбы в немецком вагоне и на броневике Финляндского вокзала. Перерождение же совершается в ауре Парвуса. Это глубоко интимный акт, при котором сам Парвус, как помните, физически не присутствует.
Из "Дневника Р-17" мы узнаём, что писатель именно ради того, чтобы не жертвовать буквой исторической достоверности, за которую чувствовал себя ответственным, решился ввести фантасмагорическую сцену. В октябре шестнадцатого Ленин и Парвус не встречались, но готовность Ленина поступиться "честью социалиста" (то есть своей идейной репутацией в международных левых кругах) и воспользоваться помощью воюющей против России империалистической державы вызревала именно тогда, при обдумывании "плана Парвуса". Плана того, кому - как неистовому заговорщику против самого существования России - Солженицын отводит огромную роль в сложении событий семнадцатого года. Парвус тут мог бы, как Пётр Верховенский, воскликнуть: "Я выдумал первый шаг. Никогда Шигалёву (то есть социалистам-прожектёрам. - И.Р.) не выдумать первого шага". Ленин же, определив точнее Парвуса будущий нужный час, подхватил этот "первый шаг" как равный, но ещё более изощрённый и осмотрительный соавтор.
И вот писатель, воспроизводя это "соавторство", предпочитает правдоподобной выдумке (какую, возможно, выбрал бы Тынянов, рекомендовавший давать волю воображению там, где кончается архивный факт){[4]} - ирреальную невыдумку. Свою фантастическую посылку он в том же "Дневнике", как бы извиняясь, называет "лёгкими декорациями", способными, не исключено, вызвать улыбку у читателя: не гаснущая без подлива керосина лампа, Парвус, всей тушей выпрастывающийся из баула своего курьера, доставившего письмо с пресловутым "планом". Но получились не "легкие декорации", а тот самый "реализм в высшем смысле", какого добивался Достоевский, вместо улыбки пронизывающий нутряным ужасом. Солженицын непроизвольно стал на рельсы исконной традиции, которую Михаил Булгаков в своём случае использовал осознанно, - явление демона уже готовому к падению или падшему человеку: Мефистофеля - Фаусту, чёрта - Ивану Карамазову.
Да, Ленин у Солженицына - человек судьбы, то есть орудие попущенного "рока событий", но всё-таки человек. Парвус - хотя его появлению сопутствует вниґмаґтельґнейший историко-биографический экскурс на манер "обзорной главы" - Парвус, явленный Ильичу, так сказать, в своём астральном теле, - нечеловек. Баул, из коего ему предстоит полуматериализоваться, очертаниями напоминает корпус свиньи, нечистого животного, в которое некогда были впущены бесы. Изумительна своей ненавязчивой символикой, кошмаром, данным в ощущении, мизансцена: эти двое на старенькой аскетической кровати в комнатке Ульяновых, и Парвус необъятным боком теснит, теснит Ленина под скрип расшатанных пружин. "Навязывал, вкачивал свою бегемотскую кровь!" Помнил ли автор, когда писал это, что Бегемот - один из средневековых демонов, знать мне не дано, но такое "переливание крови" сродни антипричастию; да и сам Солженицын в "Дневнике Р-17" подытожит то, что "неподстроенно" получилось: "дьявольский дуэт".
Мне чудится, в "Марте Семнадцатого" запечатлён самый миг завершившегося обесчеловечения Ленина - миг, не побоюсь сказать, высоколирический. При первых, застигших врасплох, вестях и слухах о Февральской революции, гонимый сомнениями, прокручивая в больной голове срочные варианты тактики, - он, как всегда, даёт напряґжение ногам и совершает крутой подъём на Цюрихберг, с отвращением минуя скопления богатых вилл и пробираясь лесными тропами в высоту и тишину. "И тут же из тёмного леса, в послезакатной уже неполноте света, показалась женская шляпа, притянутая лентой, - затем сама женщина в красном - и светло рыжая лошадь - Инесса?!.. <...> хотя никак было невозможно. <...> Да тут главной красавицей сознавала себя лошадь - из светло рыжей даже жёлтая, лощёная, уборно зауздана, переборчиво ставила стаканчики копыт. А всадница сидела невозмутимо или печально, смотрела только перед собой под уклон дороги, не покосилась ни на обелиск, ни на дурно одетого, внизу к скамейке придавленного, в чёрном котелке гриба.
И он просидел, не шевельнувшись, разглядывая её лицо, чёрное крыло волос из-под шляпы.
Если вдруг освободить мысли от всех необходимых и правильных задач - ведь красиво! Красивая женщина! <...> Она проехала вниз, там дорога завернула - и только ещё копытный перебор доносился немного.
Проехала, что-то ещё отобрала - и увезла".
Для меня этот эпизод - одно из избраннейших мест русской прозы (привожу с небольшими сокращениями). После этого видения, знаменующего иную жизнь, иное, навсегда отобранное отношение к ней, мы уже встретим только Ленина-функцию: комету, увлекающую за собой в хвост, кукловода, дёргающего адептов за "невидимые нитки", трубу, в которой гудит неопознанная сила. Человека, каков бы он ни был, больше нет.
Хочу обратить внимание на то, что Ленин не только не вычерчен по лекалам солженицынской "идеологии" (ежели таковая уяснима из публицистических сочинений писателя), но и сама ленинская идеология, то, что зовётся ленинизмом, писателя интересует в гораздо меньшей мере, чем можно было ожидать. Кое-что означено: ненависть к религии и Церкви (не выносит колокольного перезвона даже в Цюрихе); отвращение к роскоши, или к тому, что ему представляется ею ("буржуазность"), и вообще ко всякому непотревоженному достатку ("мелкобуржузность"); рядом с прозаґической неразборчивостью практики отвлечённоромантическое отношение ко всем свирепо-революционым предшественникам - от Спартака до, в особенности, якобинцев и Парижской Коммуны; неприятие нормального землевладение и радикальное недоверие к крестьянской массе, к её укладу (непременно - "Советы батрацких депутатов"!); наконец, о чём уже говорилось, война на уничтожение традиционного российского менталитета и всей вообще национальной органики. Но всё это - не скрепы ленинского портрета, а штрихи на нём вскользь.
В основе же - необъяснимое никакими идеологическими и политическими выкладками восхождение к верховной власти человека, давшего овладеть собой метафизическому злу. Ленин, казалось бы, разгаданный изнутри, у Солженицына всё равно остаётся и даже нарочито отставлен загадкой. Её разрешение - во всём хоґде русской истории, не только прошлой, но и будущей; мы ещё до этого разрешения не дожили. Быть может, она вообще неразрешима по сю сторону бытия, даже для выигравґшего "земное соревнование" с протагонистом...
А что по ту сторону, нам знать не дано, - разве вот что: ныне между автором и его избранным персонажем, как сказано в Евангелии от Луки, "утверждена великая пропасть" (16:26) и второй, оказавшийся не в силах помешать первому здесь, бессилен сделать это и там.
{[1]} О. Александр Шмеман именует Солженицына антиидеологом и визионером, и мне приятно вспомґнить, что я независимо от него произнесла те же слова в докладе 1991 года "Уроки четвёртого узла".
{[2]} Как уместно процитировала слова самого автора Н. Щедрина в своей статье "Природа худоґжестґвенности в "Красном Колесе"" (в сб.: "Между двумя юбилеями. 1998-2003", с. 485).
{[3]} Автор ещё будет подкреплять этот символ в других обстоятельствах и масштабах. Например, колечко из красной резины на столе Гиммера-Суханова ("Март Семнадцатого"): "...Оно кружилось, как пропеллер аэроплана. Вытягивалось, расширялось - откуда брался такой охват? И мелькало как сплошное, красное".
{[4]} Точно так же Солженицын, твёрдо предполагавший не оставившую документальных следов важґную встречу Ленина с Парвусом в Швеции, по пути в Петроград, тем не менее, не взялся её описывать - не доверился услугам одного лишь воображения.
{[RUS-SKY (Русское Небо)]}
------------------------------------
Илья Глазунов
РОССИЯ РАСПЯТАЯ
------------------------------------
{ЛУГА}
{ПУШКИН}
{Размышления на руинах Царского Села}
{ТАЙНОЕ СТАНОВИТСЯ ЯВНЫМ}
{О РАДИЩЕВЕ}
* {Свобода гения и слава палача}
* {Единственный прямой наследник Пушкина}
* {О человеке по имени Смерть}
* {Суханово - "Сухановка"}
* {О "Казимире Кронштадтском": "Мы можем!"}
{ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ}
{ВОЛГА}
* {О Волжской Хазарии и ее значении в мировой истории}
* {Спор молодых историков}
{ИЗ ДНЕВНИКОВ СТУДЕНТА АКАДЕМИИ}
------------------------------------
ЛУГА
Не поймет и не заметит
Гордый взор иноплеменный,
Что сквозит и тайно светит
В наготе твоей смиренной.
Ф. Тютчев
Есть на свете городок Луга. 120 км от Петербурга на поезде. А под Лугой маленькая деревня Бетково. С огромного холма, на котором лежит деревенька, видны дали необъятные. Круто бежит склон косогоров к озеру, на противоположном берегу которого далеко-далеко маленькие избушки да лес, грустящий под большим и недосягаемым, как мечта, небом... Меня узнала старушка в черном выгоревшем платке и по-крестьянски беззвучно заплакала, услышав, что мои родители умерли во время блокады. Долго смотрела она вослед мне из-под руки. Все так же грустна одинокая каменная часовня у дороги. Она вся заросла крапивой и лопухами, вокруг нее гуляют куры и белоголовые мальчишки копают червей для рыбной ловли. Как изменилась деревня, по которой безжалостно прошла война! Людей мало, пересчитать можно по пальцам. Бабы заменяют недостающих лошадей и сами впрягаются в плуг, чтобы перепахать свой приусадебный участок. Война напоминает о себе неизвестной могилой в лесу: на вбитом в землю обрубке березы до сих пор висит насквозь проржавевшая солдатская каска. Многих домов нет - вместо них ямы, камни, такие же, как в полях, скрытые густой крапивой, колышимой ветром. Две знакомые с детства огромные старые ели растут на самом краю откоса, с которого открываются бесконечные синие леса, тонущие в небе, косые подолы дождей, ползущие низко-низко, косматые могучие облака и фанфарные россыпи радуг, огромными воротами встающие над бескрайними русскими далями.
В расплавленный янтарь смолы попадает звенящая летними вечерами мошкара. Дали, леса, озеро, небо - все такое же, но вместе с тем все другое! Тишина до звона в ушах... Все, все прошло...
На поле у крайней избы огородное пугало машет на ветру рваными пустыми рукавами немецкого, когда-то зеленого мундира, Уныло звякают оловянные пуговицы. Вместо рук привязаны два старых веника, которыми играет ветер, словно пугалу жарко и оно обмахивается веерами. Боясь приблизиться к полю, в небе кружатся прожорливые птицы. Из окна покосившейся избенки хрипло поет старый патефон. Довоенный бравурный марш неожиданно сменяется прибоем рояля, поющим об экваторе, о южных ночах, коралловых рифах и неведомых синих архипелагах... Бетковский партизан, в боях под Лугой, в немецкой траншее взял на память эту пластинку, под которую любили танцевать по вечерам немецкие офицеры.
Стучит одинокий топор, строит новый дом под горою. Не верится, что многие никогда не вернутся, что не построят они на месте крапивных ям домов с резными оконцами, что не будут гулять, не будут петь хмельные песни и поднимать вечернюю дорожную пыль, танцуя под гармошку у заколоченной часовни. Многие остались в братских могилах в чужих далеких землях. У дороги в канаве валяются простреленные немецкие и наши каски. История перевернула свою страницу с именем этой маленькой деревни, где навсегда осталась жить в моей памяти минута, открывшая таинственную связь природы и человека. Связь эта глубоко и точно выражена многими русскими художниками, влюбленными в неповторимую прелесть родной земли. Ведь долгое время художники не замечали скрытой музыки родного пейзажа. Достойными внимания казались только пейзажные красоты Италии, Швейцарии, Греции...
Многие бывшие советские художники и искусствоведы игнорировали творчество Ивана Шишкина, который, однако, с убедительной простотой и силой обратил внимание современников на красоту и мощь русского пейзажа. Сегодня его искусство словно обретает вторую молодеть. И даже в далекой Японии его выставка, состоявшаяся несколько лет назад, вызвала фурор. Ныне Шишкин в цене!
Не всех Бог одарил чувством поэзии. Шишкин - прозаик. Но переданное им настроение великой необъятной России, как бы олицетворенной в образе по-былинному могучего, высокого дуба, высящегося среди хлебных полей у теряющейся в дымке горизонта дороги, свидетельствует об эпическом даровании влюбленного в русскую природу художника.
Последующее поколение наших художников от правды документальной перешло к правде художественной: стремление к правдолюбию сменилось творческим поиском национального типа красоты. Саврасов тонко почувствовал нежную грусть и просветленность русского пейзажа, стараясь отыскать, как говорит его ученик Левитан, в самом простом и обыкновенном те интимные, глубоко трогательные, часто печальные черты, которые неотразимо действуют на душу. С лирической проникновенностью поэта он подошел к раскрытию этой темы. Мой любимый пейзаж "Грачи прилетели" - поэма о русской весне. Еще зима, мрачно-сизый горизонт, далекая снежная равнина, старинная церковь, покосившиеся крестьянские избы. У чахлых берез вьются и кричат грачи, прилетевшие из далеких стран, возвещают близкую весну с бьющими из-под снега ручьями, синими тенями, с разбросанными по лазури весеннего неба белыми лепестками облаков. Так слушает свои силы выздоравливающий больной, боясь расплескать в душе чувство грядущего обновления и зреющей силы. Как сквозь первые слезы любви видишь лицо любимой, так увидел Саврасов русскую весну, передав свой восторг и бесконечную любовь к милой родине. Кто из нас не испытал этого щемящего чувства близости русской весны!
Очарование запущенных тургеневских усадеб, незатейливый, но милый русскому сердцу мотив заросшего травой, тонущего в летнем мареве московского дворика, столь типичный и для русской провинции того времени, запечатлел в своих картинах вернувшийся из заграничных странствий Поленов.
Природа вечна. Художников, отображающих ее, было, есть и будет великое множество. Огромная пропасть лежит между теми, кто копирует природу, и теми, кто умеет увидеть ее "сквозь магический кристалл" творческого преображения, одухотворить горением высокого духа, найти в ней таинственную связь с, душой человека, выразить скрытую мысль, мироощущение художника. Создатели незабываемых образов русской природы глубоко вошли в наше национальное сознание. Многие из образов стали нарицательными. Мы говорим: "нестеровская" березка, "левитановское" настроение, "серовская" лошадка, "рериховское" небо... Художники обогатили нас новыми категориями восприятия мира, открыв их для нас и живописно сформулировав наши зачастую бессознательные, интуитивные чувства.
Пейзаж - это лик родины. Пейзаж ценен настроением, а настроение - это скрытая мысль.
Позднее, под влиянием импрессионистов, многие русские художники "разменялись на этюды", когда лабораторные искания света, красот взятых "в упор" цветовых отношений вытеснили из картин глубокий реализм и настроение.
С легкой же руки Сезанна, видевшего во всем лишь материальность мира, исчезло трепетное отношение к восприятию неба, выражающего внутреннюю музыку души человека, его духовный настрой. Как прекрасно передавали свои мысли и мироощущение художники прошедших эпох через воплощение великого космоса неба! Не говоря уже об Эль Греко с его "Небом над Толедо", Джорджоне, Тициане, Сальваторе Розе, Коро, бурном Клоде Лоррене - список этот можно продлить до бесконечности...
В советском пейзаже небо - или фотофиксация, или цветовое отношение к земле. Как прекрасны облака у Федора Васильева, Исаака Левитана, Бориса Горбатова и Степана Колесникова! Сколько нежности и удивительного ощущения рисунка облаков на старинных русских акварелях и гравюрах! Достаточно назвать гравюры Махаева, этого поэта старого Петербурга. Не говоря о великих художниках Старой Европы - Италии, Франции, Голландии, которых мы копировали в Эрмитаже.
В деревушке Бетково я навсегда преисполнился благоговением и благодарностью к русским художникам, открывшим для меня поэзию родной природы. Озеро с его застывшей, непомерно густой тяжелой водой - как голубая смальта древних мозаик с брызгами золотого слепящего солнца; зеленые стены лесов, вплотную подходящие к воде, отраженные жарким июньским полднем; нежные острова тростника, застывшие под бело-синим небом, и... тишина. Тишина, которая значительнее музыки, тишина, в которой зазвучал восторг человека - первоисток искусства... Хотелось бы рассказать и о белых-белых березках, таких нестерпимо юных и стройных. Как войско молодых ратников в засаде, скрываются они в глухом еловом лесу с мохнатыми ветвями. Долго идешь темною узкою тропкою по мрачно-торжественному лесу, вдруг неожиданно оазисом высятся светлые нежные зеленокудрые березки. А за ними - редкие осины, звенящие даже в безветренную погоду какой-то особенной, плачущей дрожью (в народе говорили: это потому, что Иуда повесился на осине).
За озером в тихих равнинах там и сям спят древние курганы. Сколько лет назад насыпаны они и кто лежит под ними - неизвестно. В полях, в перелесках, будто рассыпанное ожерелье, огромные белые камни, изукрашенные зеленым бархатным мохом. Сколько их на древней северной земле, на ее ровных могучих холмах, по берегам тихих и быстрых рек? Сколько помнят эти курганы? Какие легенды и сказания расскажут они! Люди приходят в мир и уходят, а древние камни все лежат и лежат под серым небом вечности. Николай Рерих, как никто, почувствовал и воспел тайный смысл вечности, скрытый в древних камнях необъятной земли - прародительницы нашей. По ней прошли многие поколения предков, теряясь в дымке седых времен...
К концу дня над бескрайними горизонтами останавливались, скопляясь над землей, тихие задумчивые облака. Такие осязаемые, близкие и далекие, они таяли в золоте вечернего неба, ускользая от моей робкой кисти. Как часто, лежа в густой траве, я смотрел на них, любовался их отражением в тихой глади бескрайнего северного озера. Я думал о том, что великие художники прошлого, не знавшие фотоаппарата, были удивительными реалистами, умевшими передать всю сложность неба в движении.
До чего непостижимо трудно передать настроение неба! Я думаю, что с этой задачей наилучшим образом справлялись те творцы, которые верили в Бога. И не вульгарный ли материализм сделал многих художников глухими к велению небес?
Сколько времени я проводил безрезультатно за писанием неба и облаков! Вместо неба иногда у меня на холсте получалась вата, а облака были словно высеченными из камня... Изнуренный до отчаяния своей бесплодной работой, я садился на поезд и мчался в Ленинград - в Русский музей. С большим увеличительным стеклом изучал высокую виртуозность мазков, дающих жизнь облакам на пейзажах Федора Васильева. О, всей душой я понимал тогда Репина, писавшего в своих воспоминаниях, как он, любуясь только что написанным Федором Васильевым бесподобно дрожащим в небе облаком, был поражен, увидев, как тот, подойдя к своему пейзажу, соскоблил его мастихином. Особенно трудно писать вечерние освещенные заходящим солнцем облака, которые звучат, как хоралы Баха или "Всенощная" Рахманинова... А природа вокруг нежная как у Нестерова и могучая как былина...
* * *
Вернувшись из города, я чувствовал в себе прилив сил, будто после беседы с мудрым учителем. Позабыв недавнее унынье, снова пытался передать в этюде красоту вечерних полей, засыпающего озера и тающих в небе далеких облаков... Сквозь ветви ольхи я видел, как, изогнув тонкий стан, красивая Нюра наполняла ведра холодной ключевой водой. Никто в деревне не выглядел так сурово и неприступно, как эта шестнадцатилетняя Нюра. Она никогда не смотрела на меня и одна из всех не согласилась, чтобы я нарисовал ее. "Не хочу - и все", - объяснила небрежно она. Вечерами звон пустых ведер, как древние колокола, возвещал о приходе моей царицы. Она не глядя проходила мимо меня, хотя иногда мне казалось, что в уголках ее рта скрывалась таинственная улыбка Джоконды. Наполнив ведра, роняя в пыль тяжелые всплески воды, нагнув головку под тяжестью когда-то расписанного коромысла, она медленно проходила мимо. Чувствуя, что я любуюсь ее неповторимой девически прекрасной грацией, Нюра косила в мою сторону подчеркнуто равнодушный взор. Скользнув глазами по моему холсту, она шла дальше в гору. Я долго восторженно провожал взглядом ее упругую фигурку с загорелыми стройными ногами; я ее вспомнил много лет спустя в Риме при виде женских образов ватиканских фресок Рафаэля... Нюра поднималась все выше и выше по крутому косогору, где на вершине в лучах заката светилась окнами маленькая убогая избенка. Сверкнув пламенем красной юбки, она исчезала за вершиной горы, где гасли вечерние облака. Я складывал свой мольберт, уже в полной темноте поднимался по крутому склону в деревню, стараясь различить на песке следы ее маленьких босых ног...
* * *
В 1993 году случилось так, что мне представилась возможность пролетать на вертолете с моими друзьями над деревней Бетково. Я попросил приземлиться недалеко от все еще стоявшей часовни, где в юности писал свои пейзажи и где проходила рафаэлевской чистоты Нюра. Вертолет спустился на талый снег. Нагибая головы, мы вышли на улицу, идущую посредине деревни. Я сразу узнал дом деда Матюшки, портрет которого писал, когда мне было 19 лет, - "Старик с топором". Эту работу, как я уже писал, я подарил потом своему дяде М. Ф. Глазунову. Позднее она публиковалась в моих монографиях. Дед Матюшка, как его называли в деревне, "когда был мальчонком", работал полотером в Зимнем дворце в Петербурге. Он помнил траурный для всей России день, когда во дворец привезли умирающего от ран Александра II. Вспоминал он также, что мужики из Луги и Бетково занимались промыслами и извозом в столице и все слыли богатыми и состоятельными. Сам дед Матюшка был участником многих войн. Мысли о деде Матюшке возбудили память об еще одной интересной встрече. Однажды, бродя с этюдником по окрестным полям, когда в воздухе еще пахло осенью, я собирался было вернуться в город, и вдруг, на колючей скошенной ниве, увидел стадо, которое пас обросший седой щетиной старый человек. Его лицо было настолько выразительным, что я не мог оторвать от него глаз. Левой рукой он держал короткую рукоятку кнута, свисавшего с его плеча.
Когда я подошел к нему, он, закуривая "козью ножку", тщательно облизывал мундштук из газеты, где тлел огонек всей той же военной махорки.
Пастух с удовольствием согласился попозировать мне с полчаса, и я навсегда запомнил его студенистые, с отсутствующим взглядом, глаза, которыми он смотрел прямо, словно не видя меня. Его не очень заинтересовал результат моих трудов над рисунком, взглянув на который он снисходительно заметил:
- Ну что ж, валяй, валяй... Ты вот что, парнишка, - добавил он помолчав, - не забудь написать, если портрет пропечатывать будешь, что я Зимний брал.
Я впился в него изучающим взглядом. Выпустив тающий на ветру дым затяжки, он вдруг молодцевато натянул на глаза рвануло солдатскую ушанку, одно ухо которой было поднято вверх, и ветер как знамя развевал пришитую к нему тесемку.
- Расскажите, пожалуйста, как это было, - попросил я, сгорая от любопытства.
- Как было, говоришь? Да очень просто. Нас вывели из казармы и согнали на площадь перед дворцом, где раньше царь жил. А дворец бабы охраняли только - женский батальон. Ворвались мы с площади в главную дверь. Помню: полутемная лестница, высокая, словно в небо ведет. Задние ряды напирают, а впереди командир с наганом. Открыли тяжелую дверь, а там еще зал за залом, все золотом блестит. Вдруг кто-то кричит: "Ребята, конница!" И впрямь: на нас во весь опор с поднятыми саблями мчались кавалеристы. Помню, у лошадей ноздри раздувались, да клинки сверкали. Мы такой атаки не ожидали, и нас как ветром сдуло с лестницы - известное дело, что пеший с конным может сделать... А потом свет зажгли, и оказалось, что атака эта нарисованная... (Позднее я узнал, что во дворце и в самом деле находились картины, посвященные русской воинской славе, исполненные Коцебу, и среди них одна, под названием "Атака". - И.Г.)
- Многие потом сами над собой смеяться стали, - продолжал он. - От нарисованной картины вооруженные люди сиганули...
Разглядели, что вокруг красоты неописуемой мраморные столы и огромные вазы. Ребята, чтобы за свой страх отомстить, нагадили в них. Командир недоволен был. Говорил; "Нам Временное правительство кончать надо, а вы балуетесь как дети..."
Закончив свой рассказ, пастух вдавил кирзовым сапогом догоревшую "козью ножку" в мокрую глину.
* * *
В 1949 году родственница деда Матюшки, сидя со мной на завалинке, рассказывала, как во время Великой Отечественной войны она воевала в партизанском отряде. Ее потряс один случай. Когда они скрывались в лесах, бескрайне распростертых до самого Севера, к ним на самолете прилетели инструкторы из Ленинграда. Их задачей было поднять волну "ненависти и безжалостности к немецко-фашистским захватчикам, вторгнувшимся на территорию нашей Родины". Политрук, узнав, что партизаны взяли в плен немецкого солдата, дал команду привести его к себе. Затем он приказал разжечь паяльную лампу и раздеть пленного. "Мне стало страшно, - говорила она, - и я закрыла глаза". Политрук стал жечь паяльной лампой немца, требуя, чтобы тот пел песни, если хочет остаться живым. "Смерть за смерть, кровь за кровь", - как провозглашал политрук.
...Тогда, во время ее рассказа, из окна дома деда. Матюшки на нее падал желтый свет керосиновой лампы. Кружились в свете комары. Шумел ветер. Даже теперь, много лет спустя, она вновь вспоминала об этом эпизоде с волнением и болью. "В землянке запахло жареным мясом. На спине у пленного вздулась и лопнула кожа. Мужики-партизаны смотрели молча. Что-то говорил по-немецки переводчик. И вдруг немец запел, скорее простонал -у них тогда была любимая песня "Роземунда". Я не могла смотреть на это и вышла из землянки. Так гости из города воспитывали в нас ненависть к немцам. А потом, покинув отряд, оставили статью Эренбурга "Убей немца!"
Все эти воспоминания пронеслись у меня в голове, когда я стоял на талом снегу перед домом деда Матюшки.
К нам подошли люди. Посадка вертолета в деревне - дело необычное. Вдруг я услышал крик: "К нам Ильюша приехал!" И я увидел закутанную в платок, одетую в ватник, очень старую, в морщинах, женщину. "Это же я, Капа... Изменилась, наверное, что не узнаешь меня. Да и ты, желанный, постарел. Сколько лет прошло!!! А вон Нюрка, ты все рисовать ее хотел. Нюрка, иди сюда!"
В пожилой, тоже закутанной в старый платок, в таком же концлагерном ватнике женщине только по глазам узнал я мою прекрасную Нюру...
Пока я разговаривал с местной учительницей, которая была на моих выставках в Ленинграде, снова появилась Капа, неся фотографию деда Матюшки.
"А деда Матюшку помнишь? Давно помер. А тогда ты его рисовал все лето". И, обращаясь к моему другу, сказала: "Я нашего Ильюшку помню эвона каким, - она опустила руку на уровень живота, - до войны еще здесь жили".
Мои друзья стояли растроганные. У одного из них на глаза навернулись слезы. "Ильюша, ты помоги нам водопровод провести, - не унималась Капа. - А то вот энту поганую вышку поставили и как туда за водой ходить, а колодец пересох! Приезжай к нам летом. Помнишь, ты все на лодку заберешься, на дно ляжешь и плывешь-плывешь по озеру"...
Пора было улетать. Мы опаздывали. И вертолет стремительно набрал высоту. Он поднимался все выше и выше в серое небо. Под нами, словно игрушечные, стояли прижатые к земле весенним ветром избы, с покривившимся крестом часовня, где еще на моей памяти отпевали покойников. С глубоким волнением я смотрел на нескольких пожилых женщин; их лица были обращены к ветреным тучам, среди которых мы летим к городу Луге. Далеко позади осталась деревня Бетково, как и мое довоенное детство и мучительное время одинокой и безысходной юности. И вновь мне слышался исповедально-задумчивый голос Капы: "Трудно было для бетковских мужиков время. Немцы, узнав, что кто-то ушел в партизаны, сжигали дом, а родственников расстреливали. А кто не хотел идти в партизаны, с семьей хотел остаться дома - тех партизаны поджигали, клеймя хозяев продажными шкурами и изменниками родины. Много народу полегло во время войны, а с фронта вернулись всего несколько человек. Поэтому деревня пустая стала..."
ПУШКИН
Размышления на руинах Царского Села
Пушкин! Тайную свободу
Пели мы вослед тебе!
Дай нам руку в непогоду.
Помоги в немой борьбе!
А.Блок
Из окна мастерской видны заснеженный сквер, широкая Нева, на том берегу - Исаакий, еле различимый во мгле ненастного хмурого дня, и увенчанная орлом корона с гордой бронзовой надписью "Румянцева победа". Этот памятник напомнил мне город Пушкин - Царское Село с его стройными дворцами, старыми парками, где все овеяно памятью о великом поэте.
Здесь, в дни моего детства, оживали и становились явью волшебные сказки Пушкина. Гордые лебеди бесшумно скользили по серебру воды, небо нежно и прозрачно, как на старых акварелях. Казалось, что один лебедь, ослепительно белый и грациозный, может обернуться заколдованной царевной из сказки о царе Салтане. А, подплывая к берегу, Царевна-Лебедь смотрела пристально и загадочно...
А орел на Чесменской колонне посредине пруда будто готов поднять чугунные крылья и ринуться на свою беззащитную жертву. Если долго смотреть на орла, то кажется, что бегущие облака придают ему порыв и движение.
Незабываем сидящий на скамейке юный и мечтательный бронзовый Пушкин.
Когда-то жена Петра Великого построила в его отсутствие небольшой дом с садом в окрестностях Петербурга. В жаркий летний день Екатерина отправилась на прогулку с царем, ни слова не сказав о постройке. Петр был очень рад и даже сказал, что мало помнит "столь веселых дней, как нынешний". Дочь Петра Елизавета поручила великому Растрелли построить дворец взамен петровского домика и была весьма довольна, когда один вельможа на ее вопрос, чего недостает новому зданию, ответил: "Одного - футляра!"
Дух классицизма, греко-римской культуры, окружавший с юных лет поэта в садах Лицея с их прелестными статуями, привезенными из Италии, со строгим изяществом дворцов Кваренги и Камерона, оказал огромное влияние на формирование души поэта, совместившей гармонически-спокойную ясность Эллады с могучей стихиен народной России.
В Царском Селе юный поэт встретился с офицером гусарского полка, стоявшего там на квартирах, - Петром Чаадаевым.
Он в Риме был бы Брут, в Афинах - Периклес,
А здесь он офицер гусарский.
Личность Чаадаева привлекает к себе интерес тех, кто в унижении и отрицании им исторической России видит опору в оправдании проведения геноцида русского народа, который готовился не одно столетие. Эта глава о Пушкине написана мной давно и была опубликована в журнале "Молодая гвардия" в 1965 году.
Много воды с тех пор утекло, и только в наши 90-е годы, изучив многие материалы, я понял роль Чаадаева и его знаменитых "Философических писем", которые порою дышат откровенной ненавистью к России и так возмущали многих его современников. О Чаадаеве будет сказано особо, потому что многие враги России называют его философом - видя в нем созвучие своей ненависти. Здесь же, перечитывая то, что я написал давно, хочу с великой радостью подтвердить, что молодой Пушкин в зрелом возрасте, когда возмужал и окреп его гений, резко и беспощадно критиковал своего царскосельского приятеля, тогда лейб-гвардии ротмистра гусарского полка, который, судя по всему, был "агентом влияния" масонских лож, пытаясь воздействовать на формирование пылких и юных душ царскосельских лицеистов.
Не зная тогда нигилистическую, точнее, политическую точку зрения П. Чаадаева, я приводил из него цитату. "Народы в такой же мере существа нравственные, как отдельные личности. Их воспитывают века, как отдельных людей воспитывают годы. Но мы, можем сказать, некоторым образом - народ исключительный. Мы принадлежим к числу тех наций, которые как бы не входят в состав человечества, а существуют лишь для того, чтобы дать миру какой-нибудь важный урок. Наставление, которое мы призваны преподать, конечно, не будет потеряно, но кто может сказать, когда мы обретем себя среди человечества и сколько бед суждено нам испытать, прежде чем исполнится наше предназначение?" Каково?
Тогда, приводя эту цитату, я полностью, к сожалению, не отдавал себе отчета в восприятии этого антиисторического утверждения, что Россия, раскинувшаяся на одну шестую часть света, не входит в состав человеческой истории. Здесь следует спросить, а какие же народы, с точки зрения Чаадаева, являются "историческими" народами? Царскосельский офицер и его неугомонная паранойя отрицания всего русского сегодня интересна для нас лишь, как свидетельство масонского бурления тех давно ушедших дней. И не мудрено, что рассуждения признанного сумасшедшим гусарского офицера-масона выдаются многими сегодня за откровение русской критической мысли. Я сам в свое время, да и по сей день приводил и привожу то место из письма юному Пушкину, где Чаадаев пишет: "Мое пламеннейшее желание, друг мой, видеть вас посвященным в тайну времени. Нет более огорчительного зрелища в мире нравственном, чем зрелище гениального человека, не понимающего свой век и свое призвание". Разные понятия в познание "тайны времени" и посвящение в нее вкладывал "посвященный" Чаадаев, как и мы сегодня. Я всегда понимал под тайной времени постижение реальных сил добра и зла или, как позднее называли это русские философы, - тайна беззакония. Да, безусловно, как бы ни был гениален поэт, художник, философ, музыкант или историк, но, не зная, что реально скрывается за той или иной философской теорией или учением, за всей глубиной религиозных еретических дурманов, насаждаемых лжепророками, он не сможет создать и воплотить в образах великого откровения и глубокой работы ума подлинного гениального произведения. Я считал и считаю, что тайной времени является яростная борьба антихриста с Христом - сатаны с Богом. Но не то понятие, которое, как видно из всех его высказываний, вкладывал Петр Яковлевич Чаадаев, изменивший православию и попирающий все русское, призывавший на деле к великим потрясениям. Здесь же позволю себе привести полный текст "подписки" Пушкина: "Я, нижеподписавшийся, сим объявляю, что ни к какой масонской ложе и никакому тайному обществу ни внутри Империи, ни вне ее не принадлежу и обязываюсь впредь оным не принадлежать и никаких сношений с ними не иметь". Любопытно, могут ли сегодня иные наши поэты и писатели дать подобную "подписку"?
Многих по сей день мучит тайна смерти ставшего монархистом гениального поэта великой исторической России, сраженного безжалостной рукой иностранного наемника...
На сомнения и раздумья Чаадаева об историческом пути России, о ее самобытности, о великих возможностях самостоятельного творчества с предельной ясностью гения ответил всем своим бытием Александр Пушкин.
...Попав в пределы древней Псковщины, окруженной курганами, городищами, могилами-памятниками бурного прошлого, великий поэт оказался во власти этого, столь богатого историческими воспоминаниями места. Пушкин проехал в Михайловское прямо с горячего юга с его полуазиатской культурой. Контраст поражающий. Тихий заброшенный Святогорский монастырь между пологих холмов, крестьянская речь, простота и яркость народных одежд, неизъяснимая тоска северных песен - все это должно было, особенно после юга, поразить поэта и углубить его интерес ко всему народному. Переодевшись в красную ситцевую рубаху, подпоясавшись голубой лентой, с палкой в руках, Пушкин любил хаживать на ярмарку, которая кипела у самых стен монастыря.
"Придет в народ - тут гулянье, а он сядет наземь, соберет к себе нищих, слепцов, они ему песни поют, стихи сказывают", - свидетельствует очевидец, кучер поэта, Петр.
"Однажды Пушкин явился к главным воротам монастырским и стал петь со слепцами стихи о Лазере убогом, об Алексии - человеке божьем. Своей тростью с бубенцами он дирижировал хором", - рассказывает один из современников.
Так оригинально "ходил в народ" и впитывал в себя русскую народность от слепцов, юродивых и калик перехожих у стен Святогорского монастыря автор "Бориса Годунова".
Как известно, Петр прорубил именно окно, а не дверь, с тем чтобы русские люди изучали и наблюдали через это окно жизнь Европы. Изучали, чтоб из учеников сделаться учителями. Но, к сожалению, сбрасывая национальные кафтаны, часть русских вместе с тем порывали свои связи с отечеством. Сбривая бороды, они утрачивали вместе с этим свою русскую индивидуальность.
Русские вдруг устыдились своего языка, своих обычаев, стали пренебрегать национальными традициями.
Лучшие умы России возмущались и страдали, видя такое раболепство перед Западом. Оттого, видимо, и развилась у нас художественная сатира, достигшая высокого совершенства в произведениях Фонвизина и Крылова. А тем, кому природа русская казалась слишком бедной и неприветливой, жизнь России серой, кому в историческом прошлом нашем виделось лишь грубое и темное, - всем им ответил Пушкин. Не могу не напомнить, что уже в "Руслане и Людмиле" русское общество впервые открыло для себя неведомый доселе родник русского духа, определивший развитие нашей национальной литературы.
А несколько десятилетий спустя Васнецов, обратившийся к миру русской истории, народной легенды и сказки, указал последующему поколению художников путь воплощения в искусстве красоты русского национального духа.
Вспоминается пушкинская "Зимняя дорога":
"Что-то слышится родное в долгих песнях ямщика, то разгулье удалое, то сердечная тоска..." Именно родное для всех нас звучит в каждой строке великого поэта.
Изучая старые летописи, Пушкин старался угадать образ мысли и язык тогдашнего времени. Он воскресил драматическую эпоху нашей истории так, что в его трагедии пахнет землей и веет воздухом XVII века. И воздух этот оказался отнюдь не тлетворен, как полагали иные раболепцы пред Западом. В одном Пимене поэт собрал такие черты исконно русского характера, кои потрясают и заставляют любить нашу Древнюю Русь. Когда в доме Веневитинова поэт прочел сцену в монастыре, все слушатели были ошеломлены. "Мне показалось, - писал историк Погодин, - что мой родной и любезный Нестор поднялся из могилы и говорит устами Пимена, мне послышался голос древнего летописателя".
Много лет спустя на открытии памятника поэту в Москве в своей знаменитой речи Достоевский с огненным пафосом пророка говорил о великом и непреходящем значении творчества Пушкина. Вождь славянофилов Иван Сергеевич Аксаков объявил публике, что не может говорить после гениальных слов Достоевского, что считает его речь событием в русской литературе. Как пишут современники, триумф Достоевского был безграничен. Люди плакали, обнимали друг друга и клялись друг другу быть лучше. Какой-то студент подбежал к оратору и упал без чувств у его ног...
В появлении Пушкина, писал Достоевский в предисловии своей речи, для всех русских есть нечто бесспорно пророческое: "Пушкин первый своим глубоко прозорливым и гениальным умом и чисто русским сердцем своим отыскал и отметил главнейшее и болезненное явление нашего интеллигентного, исторически оторванного от почвы общества, возвысившегося над народом. Он отметил и выпукло поставил перед нами отрицательный тип наш, человека беспокоящегося и непримиряющегося, в родную почву и родные силы ее не верующего..."
Определив нашу болезнь, Пушкин дал и великую надежду: "Уверуйте в дух народный и от него единого ждите спасения и будете спасены". Он первый дал нам художественные типы красоты истинно русской, обретавшейся в народной правде, в почве нашей и им в ней отысканные. Благодаря своей "всемирной отзывчивости", свойственной русскому гению, Пушкин чутко воспринял и европейскую культуру, а русскую утвердил в Европе. Быть гением - это не значит обходиться без чужого, это значит уметь чужое делать своим. Достоевский торжествующе подчеркнул, что, будучи подлинно русским во всех своих творениях, Пушкин мог стать в "Дон Жуане" испанцем, в "Пире во время чумы" - англичанином, в "Подражании Корану" - арабом, а в "Египетских ночах" египтянином.
"Пушкин умер в полном развитии своих сил и бесспорно унес с собою в гроб некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем".
* * *
У нас любят иногда панибратски хлопать Пушкина по плечу, заигрывать с ним. А Андрей Синявский (Абрам Терц) написал даже, будучи эмигрантом третьей волны, некий пасквиль "Прогулки с Пушкиным". Эмиграция первой волны отреагировала ответной статьей "Прогулки Хама с Пушкиным".
Пушкин вечен, как солнце. Его эволюция - от увлечения некоторыми "свободолюбивыми" мотивами, распространенными среди части ориентированной на Запад интеллигенции, к утверждению самобытности начал русской жизни, покоящейся на известной триаде - православие, самодержавие и народность, - очевидна. Напомним несколько глубоко ^современных размышлений их публицистики великого русского поэта.
"...Поймите же и то, что Россия никогда ничего не имела общего с остальною Европою; что история ее требует другой мысли, другой формулы, чем выведенные Гизотом из истории христианского Запада"... Знал бы Пушкин, что будет с Россией в конце XX века! Когда русские стали советскими людьми, а ныне - россиянами, вне зависимости от национальности. Ведь американский народ стал таковым от имени Америго Веспучи.
"...Каков бы ни был образ моих мыслей, никогда не разделял я с кем бы то ни было демократической ненависти к дворянству. Оно всегда казалось мне необходимым и естественным сословием великого образованного народа. Смотря около себя и читая старые наши летописи, я сожалел, видя, как древние дворянские роды уничтожались, как остальные упадают и исчезают, как новые фамилии, новые исторические имена, заступив место прежних, уже падают ничем не огражденные, и как имя дворянина, час от часу более уничтоженное, стало наконец в притчу и посмеяние разночинцам, вышедшим во дворяне, и даже досужим балагурам!.."
Почитаем еще Пушкина:
"...Подле меня в карете сидел англичанин, человек лет 36. Я обратился к нему с вопросом: что может быть несчастнее русского крестьянина?
Англичанин. - Английский крестьянин.
Я. - Как! Свободный англичанин, по вашему мнению, несчастнее русского раба?
Он. - Что такое свобода?
Я. - Свобода есть возможность поступать по своей воле.
Он. - Следовательно, свободы нет нигде; ибо везде есть или законы или естественные препятствия.
Я. - Так; но разница: покоряться законам, предписанным нами самими, или повиноваться чужой воле.
Он. - Ваша правда. Но разве народ английский участвует в законодательстве? Разве власть не в руках малого числа? Разве требования народа могут быть исполнены его поверенными?
Я. - В чем Вы полагаете народное благополучие?
Он. - В умеренности и соразмеренности податей.
Я. - Как?
Он. - Вообще повинности в России не очень тягостны для народа: подушныя платятся миром. Оброк не разорителен (кроме в близости Москвы и Петербурга, где разнообразие оборотов промышленности умножает корыстолюбие владельцев). Во всей России помещик, наложив оброк, оставляет на произвол своему крестьянину доставать оный, как и где он хочет. Крестьянин промышляет, чем вздумает, и уходит иногда за 2000 верст вырабатывать себе деньгу. И это называете вы рабством? Я не знаю во всей Европе народа, которому было бы дано более простору действовать.
Я. - Но злоупотребления частые...
Он. - Злоупотреблений везде много. Прочтите жалобы английских фабричных работников - волоса встанут дыбом; вы подумаете, что дело идет о строении фараоновых пирамид, о евреях, работающих под бичами египтян. Совсем нет: дело идет об сукнах г-на Шмидта или об иголках г-на Томпсона. Сколько отвратительных истязаний, непонятных мучений! Какое холодное варварство, с одной стороны, с другой - какая страшная бедность! В России нет ничего подобного.
...Я. - Что поразило вас более всего в русском крестьянине?
Он. - Его опрятность и свобода.
Я. - Как это?
Он. - Ваш крестьянин каждую субботу ходит в баню; умывается каждое утро, сверх того несколько раз в день моет себе руки. О его смышлености говорить нечего. Путешественники ездят из края в край по России, не зная ни одного слова вашего языка, и везде их понимают, исполняют их требования, заключают условия...; никогда не замечал в них ни грубого удивления, ни невежественного презрения к чужому. Переимчивость их всем известна; проворство и ловкость удивительны.
Я. - Справедливо. Но свобода? Неужто вы русского крестьянина почитаете свободным?
Он. - Взгляните на него: что может быть свободнее его обращения с вами! Есть ли и тень рабского унижения в его поступи и речи? Вы не были в Англии?
Я. - Не удалось.
Он. - Так вы не видали оттенков подлости, отличающих у нас один класс от другого. Вы не видали раболепного masters Нижней каморы перед Верхней; джентльменства перед аристократией;
кулачества перед джентльменством; бедности перед богатым; повиновения перед властью. А продажные голоса, а уловки министерства, а тиранство наше с Индией, а отношения наши со всеми другими народами!
Англичанин мой разгорячился и совсем отдалился от предмета нашего разговора. Я продолжал следовать за его мыслями - и мы приехали в Клин".
Вот это отповедь либеральной интеллигенции - любящей по сей день говорить о темной и рабской России!
* * *
К этому хочется добавить очень ценное свидетельство поэта В. Жуковского, автора российского гимна "Боже, Царя храни", о последних минутах жизни Пушкина, когда он перед лицом смерти предельно ясно высказал свое отношение к государю, окончательно разрешив один из самых спорных вопросов для толкователей его жизни и творчества. Почувствуй это всем сердцем, дорогой читатель!
"...Я подошел, взяв его похолодевшую руку, поцеловал ее: сказать ему ничего я не мог, он махнул рукою, я отошел; но через минуту я возвратился к его постели и спросил у него: может быть, увижу государя; что мне сказать ему от тебя? Скажи, отвечал он, что мне жаль умереть; если жив буду - весь Его буду.
Эти слова говорил он слабо, отрывисто, но явственно...
...В это время приехал доктор Арендт. Жду царского слова, чтобы умереть спокойно, сказал ему Пушкин. Это было для меня указанием, и я решился в ту же минуту ехать к государю, чтобы известить его величество о том, что слышал. Сходя с крыльца, я встретился с фельдъегерем, посланным за мною от самого государя. - Извини, что я тебя потревожил, сказал он мне, при входе моем в кабинет. - Государь, я сам спешил к вашему величеству в то время, когда встретился с посланным за мною. - Рассказав о том, что говорил Пушкин, я прибавил: я счел своим долгом сообщить эти слова немедленно вашему величеству. - Скажи ему от меня, отвечал государь (Николай I. - И.Г.), что я поздравляю его с исполнением христианского долга; о жене же и детях он беспокоиться не должен; они мои. Тебе же поручаю, если он умрет, запечатать его бумаги; ты после их сам рассмотришь. - Я возвратился к Пушкину с утешительным ответом государя. Выслушав меня, он поднял руки к небу с каким-то судорожным движением. - Вот как я утешан! сказал он. Скажи государю, что я желаю ему долгаго, долгаго царствования, что я желаю ему счастия в его сыне, что я желаю ему счастия в его России".
Сколь важно и ценно для нас это свидетельство Жуковского!
Пушкин - здоровый гений потому, что "народен" - слит с ядром нации, его мировоззрением и почвой. Пушкин, как Антей, искал силы в родной земле.
История русской интеллигенции есть история ее разложения масонством, отрыва от корней, от исторического пути России. История ее предательства, вольного или невольного. В главе о "Серебряном веке" я уделю этому внимание!
В настоящей главе я не ставлю задачу касаться истории развития масонства и его идей в России. Скажу только, что яд масонского либерализма, разлагающий нацию, сделал свое дело, подобно тому, как бактерии и вирусы поражают здоровый организм, приводя его к болезни и смерти. Либерализм - это "свобода от", право на измену идеалам, право видеть жизнь и культуру "полифонично", без точных понятий добра и зла, право на забвение национального самосознания.
Есть заповеди Божьи, и либерализм в их нарушении - это грех. Идея православия в либерализме выродилась в тенденцию богоискательства, точнее - дьяволоискательства, когда высмеивалась любовь к Отечеству, расшатывались основы государства. Многие не ведали, что творили...
Имена Пушкина, Достоевского, Гоголя, Лермонтова, Аксакова, Хомякова, Бунина, Мусоргского, Римского-Корсакова, Иванова, Сурикова, Васнецова, Нестерова и других великих деятелей русской культуры - свидетельства победы внутреннего инстинкта самосохранения, победы Добра - над злом, точнее - Бога над дьяволом и его воплощением - антихристом, в ловушку которого устремилась не только русская, но, прежде всего, европейская цивилизация "прогресса".
Глупое и бессмысленное понятие - прогресс. Я не знаю прогрессивных деятелей, а знаю прогрессивный паралич. Может быть, люди, приближающие его, и есть "прогрессивные деятели"? Но что для них прогресс, то для нас регресс. Их победа - наше поражение! История XX века нас многому научила...
Раздвоение - вот к чему привел яд либерализма души сбитой с толку, мятущейся русской интеллигенции. Жрецы национального духа, самосохранения и пророчества во многом изменили подлинному служению высоким идеалам. Произошла подмена сути. Зло пришло в маске Добра. Примером тому может служить метаморфоза, случившаяся с гениальным писателем Львом Толстым, который, перейдя полувековой рубеж жизни, оказался одержим лжепророческими теориями, "богоискательством", бесом гордыни и дошел до отрицания православия, Отечества и государства, создав теорию непротивления злу насилием и выдвинув идею "перевоспитания трудом", взятую на вооружение коммунистами всех стран. В основу системы советских концлагерей и был положен этот принцип Толстого - "зеркала "передовой" русской интеллигенции", как его можно назвать, перефразируя Ульянова (Ленина).
Радостно отметить, что Пушкина не коснулся яд либерализма, несмотря на его тесные дружеские контакты с будущими декабристами. Он стал монархистом... Он был и навсегда остался русским поэтом! Он гордился Россией и любил все русское, оставаясь великим европейцем.
...Убийство Пушкина - страшная трагедия для России.
* * *
От Ленинграда до станции Пушкин на электричке двадцать минут. Помню: снег, Пулково, серые ватники...
Здравствуй, город поэта! Какая тишина. Кряхтит автобус, разворачиваясь у вокзала. В воздухе незримо присутствует первое трепетное знамение весны. Хочется идти не спеша, не нарушая безмолвия маленького городка. Неожиданная афиша: "Негритянский певец Тито Ромалио. Дворец культуры. Начало в 19 часов". Сливаясь в одну прерывистую линию, с шумом пронесся поезд. Опять мертвенная тишина. На всем лежит память недавней войны. Дома стоят реже. Много пустырей. Парк утопает в снегу. Одинокие тропинки, одинокие фигуры. Полны горем и мраком руины обугленных дворцов. Дыхание войны опалило город поэта, не пощадив ничего.
А Пушкин? Вот он сидит на заснеженной бронзовой скамье. Такой же юный и светлый! Порыв ветра сдувает с черных ветвей снег, который ложится на бронзовые кудри юного поэта. Спрятанный от врага памятник всю войну пролежал в земле, как и любимая Пушкиным статуя "Девушка с кувшином".
Музей расположен во дворце. Он оставляет неизгладимое впечатление. Высоки и строги залы, Подолгу хочется смотреть на акварели, эстампы, автографы давно умерших славных людей. Работники музея, обрадовавшись посетителю, говорят:
"Обычно много к нам ходит народа летом, осенью, весною. А зимой только по воскресеньям много". Разговорились. "С клумбой нам что-то делать надо", - говорят они. "С какой клумбой?" - спрашиваю я. "А вот она, в окно видна. Круглая, большая, вроде насыпи. Летом цветы красные сажаем. Это ведь братская могила. Во время войны закапывать некогда было, да и некому. Теперь надо перекапывать - а то землю весной размывает. Они неглубоко лежат... Вы даже себе не можете представить, какую работу провели мы по восстановлению города".
Уже совсем в сумерках неожиданно для себя я увидел в одном из залов столь любимую мною картину Врубеля "Царевна-Лебедь". Какой тоской и призывом звучал ее взгляд в этот холодный, зимний час! Какая тайна в лице! Какой перламутр крыльев!
В тревожных зарницах сумрачное небо над таинственной, мрачной водой... Сколько зова, любви и мечты в этой загадочной Царевне-Лебеди! Как радостно встретить ее в холодном дворце, средь старого, изуродованного войной грустного парка с братскими могилами, с замерзшими прудами, где давно уже не плавают лебеди.
В музее есть и очень удачная копия с врубелевского "Пророка", глядя на которую невольно вспоминаешь голос Шаляпина, эту поющую душу России, творца, сумевшего создать свой незабываемый образ пророка, не уступающий вдохновенным пушкинским строкам с их удивительной глубиной духовного ясновидения, обращенного к людям:
Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей!
Поистине - откровение духа человеческого: равного ему трудно найти в мировой поэзии! И Слово Божие было источником вдохновения нашего Пушкина.
Несмотря на сильный мороз, который вдруг сменил тяжелую мглу оттепели, публика толпилась у темного входа в Дом культуры, где на афише стояло имя Тито Ромалио. Мне захотелось увидеть африканского работника Ленинградской областной филармонии.
Я пошел на этот концерт только из-за возникшей вдруг странной ассоциации с "Арапом Петра Великого". Несмотря на зверский мороз, в зале вовсю ели мороженое. На последних рядах парочками сидели девушки и солдаты, получившие в этот вечер увольнительные. Погас свет, и на освещенной сцене появился чернокожий певец. Его репертуар не отличался особой свежестью. Наибольший успех вызвала песня "Не для войны наши дети вырастают на свете, народам война не нужна". В заключение первого отделения объявили "Танец охоты". Притихший зал, затаив дыхание, смотрел за переливами и игрой мускулов Тито Ромалио, полуобнаженного, с копьем, за упругими движениями подстерегающего добычу охотника...
Я вышел из клуба. В воздухе было морозно и мглисто. По небу неслись косматые тучи, то открывая, то застилая мертвенно-холодный серебряный кратер луны.
Хоть убей,
Следа не видно.
Сбились мы.
Что делать нам?..
Тревожные тени крались по снежным сугробам парка. На прудах в темноте вздрагивал и звенел лед. И вдруг где-то недалеко в морозной тишине совершенно точно уловилось журчание ручья. Да-да, действительно, среди оцепенения, холода и снега неведомо как и где струилась живая вода, которую почему-то не мог сковать безжалостный мороз. Казалось, из мертвого тела природы бил родничок, и журчание его было странно и радостно в эту глубокую, жгуче-морозную мертвенную ночь.
"Чудо! Не сякнет вода, изливаясь из урны разбитой"...
Итак, для каждого из нас Пушкин - часть собственной жизни. Вся сложная, глубокая и многогранная русская культура в XIX веке обрела свою хоругвь. Имя ей - Александр Пушкин. Закономерно, что самые разные представители России объединяются вокруг имени великого поэта.
Борьба с русской культурой - это борьба с наследием Александра Сергеевича Пушкина. Не случайно погромщики нашей культуры в 20-е годы нынешнего века призвали сбросить Пушкина с борта "парохода современности". Этого никогда не будет, пока в мире существует понятие русской национальной культуры.
Разные группировки мечтали сделать Пушкина своим. Либерально-революционные силы, не говоря уже о советских идеологах, приписывали великому поэту эпиграммы, стихи, которых, как утверждают серьезные специалисты, он никогда не писал.
Могучий интеллект поэта и всепоглощающая любовь к родине вызывали ярость его врагов, которых Пушкин заклеймил в знаменитом стихотворении "Клеветникам России". Они убили Пушкина - человека, который, обагряя снег кровью, упал со смертельной раной морозным петербургским утром, но никогда не смогут убить Пушкина, чей дух сопутствует нам в сегодняшнем апокалипсическом мире. В заключение хочу повторить: борьба с Пушкиным - это борьба с Россией...
Когда я просматривал строки этой рукописи о Пушкине в 1994 году, позвонил знакомый поэт, с которым я давно не встречался: "Звоню тебе с одной целью - сказать, что Пушкина не издавали уже два года". "А чем это объяснить?" - поинтересовался я. В трубке после некоторого замешательства раздался вздох: "От тебя-то я такого вопроса не ожидал. Будто сам не знаешь".
Как много и по-разному написано о Пушкине! Сколько восторга - и проклятий, любви - и ненависти, сколько стихов, научных статей и трудов вызвало и до сих пор вызывает к жизни творчество солнечного русского гения. От пророческих и всевидящих оценок Ф. М. Достоевского до истошных воплей сатанистов, которые в начале века завоевывали великую империю: "сбросим Пушкина с парохода современности!" Это означало выбросить за борт современности саму Россию с ее совестью - Пушкиным.
Пушкин был так велик, что едва ли не каждая из противоборствовавших в России политических или философских группировок стремилась представить поэта своим, только им духовно близким. Особенно "потрудились" над искажением образа и мировоззрения Пушкина левые силы. Стремясь "обосновать" мнимую духовную близость поэта декабристам, они не останавливались даже перед прямыми фальсификациями пушкинских стихов. Разве не подлость, например, подмена знаменитой строки: "...и рабство, падшее по манию царя" якобы "мечтой" поэта о "падшем царе"". Ему же до сих пор приписывают злобное четверостишие, якобы навеянное поэту чтением "Завещания" французского атеиста и коммуниста, аббата Ж. Мелье (начало XVIII в.)
Мы добрых граждан не забавим
И у позорного столпа
Кишкой последнего попа
Последнего царя удавим.
Характерно, что "принадлежность" этих стихов Пушкину даже в солидных собраниях его сочинений утверждается сугубо предположительно - со ссылками на дневники его юных приятелей-масонов.
Подумать только: доказать авторство не могут, а печатают под именем Пушкина!
И в самом деле, возможно ли здравомыслящему русскому человеку поверить, что под кущами Царского Села, над гладью его дивных прудов, где юному Александру Сергеевичу впервые стала являться муза, могли бы родиться столь кровожадные строчки?!
Но именно так, любыми способами, нагнеталась мнимая "революционность" первого поэта России.
"Пушкиниана", как я уже говорил, - это целое море всевозможных книг. Но хотелось бы сейчас особо выделить одну, совсем недавно изданную в России, хотя и давно написанную книгу-исследование "История русского масонства" Бориса Башилова[ {26} ]. Наглухо закрытой от нашего читателя в годы коммунистической диктатуры и горбачевской "перестройки", труд этот наконец полностью увидел свет в России только в прошлом, 1995 году, когда журнал "Наш современник", взявшийся в 1990 году осуществить это издание, завершил публикацию отдельной книгой последних, 16-го и 17-го выпусков книги.
Размышляя, как и многие, о творчестве, становлении мировоззрения, об этапах духовного роста великого мыслителя и поэта, о его судьбе и тайне гибели, мы находим именно у Башилова убедительные ответы на многие мучившие нас вопросы. Издания, как и большинство хороших книг нынче, малым тиражом (всего 10 тысяч экземпляров), "История русского масонства" уже стала библиографической редкостью. И потому я хочу предложить своему читателю обширные (но, поверьте, столь интересные и важные!) выдержки из тех глав этой книги, которые посвящены проблеме "Пушкин и масонство".
Общеизвестно, например, что сосланный в Бессарабию Пушкин, как и многие в молодости (вспомним Достоевского!), на какое-то время поддался на либеральные приманки своей среды. В Кишиневе он даже дал себя завербовать в масонскую ложу "Овидий". Это было в 1821 году - Пушкину шел всего 22-й год... Отравленный масонским "вольнолюбием" еще в лицее, поплатившийся за это ссылкой на юг, юный поэт был радостно встречен кишиневскими масонами, поспешившими сделать его своим "братом".
После подавления бунта на Сенатской площади в декабре 1825-го великий царь Николай! становится, как сказали бы сегодня, "врагом Љ I" мирового масонства, взбешенного тем, что ему не удалось тогда прервать вековечный ход исторической жизни России. По убеждению русского историка Б. Башилова, именно Николай I, а не Петр I должен по праву именоваться Великим. Естественно, что у А. С. Пушкина, ставшего единомышленником русского царя, умножилось число озлобленных врагов, которые не простили ему "измены". На самом деле, по мере духовного и творческого роста великого поэта русский человек, плоть от плоти многовековой истории Руси, окончательно и бесповоротно победил в нем легкомысленного "бунтаря" вместе со всякими либерально-масонскими соблазнами. Свидетельство тому - не только приведенная мною выше знаменитая "подписка" Пушкина 1826 года о полной непричастности к масонству и тайным обществам, но и неопровержимые свидетельства глубокого согласия и единомыслия царя и поэта убедительные свидетельства такого рода щедро приводит Б. Башилов.
Итак, предлагаю вашему вниманию, читатель, выдержки из "Истории русского масонства", посвященные становлению и утверждению гения Пушкина как глубокого русского православного и монархического мыслителя и писателя. Его книга была напечатана один раз и мгновенно разошлась, став библиографической редкостью.
В предисловии к выпуску 14 и 15 своей книги, целиком посвященному теме Пушкин и масонство", автор особо подчеркивает два взаимосвязанных друг с другом обстоятельства: во-первых, "чрезвычайно значительную роль" русского и мирового масонства в разрушение русского национального государства, и, во-вторых, негласную запретность самой этой "опасной" темы. Всякий, ее коснувшийся, рискует быть обвиненным в "махровом черносотенстве".
Однако масонское "табу" на освещение их тайных деяний не стало преградой для нашего автора и многих цитируемых им авторов, в том числе публициста М. Спасовского, с размышлений которого и начинается "История русского масонства".
Многие писали о великом русском поэте. Со многими трудно согласиться.
"Суровую, но совершенно объективную и беспристрастную оценку Петербургскому периоду русской истории дал известный русский зарубежный публицист М. Спасовский в статье "Нет другого пути"...
"...Под давлением "преобразовательных реформ" Петра! народ русский в толще своей оторвался от свойственного ему бытия, он оказался оттесненным, оттолкнутым от всего того, чем издревле дышала, росла, крепла и самобытно цвела русская жизнь во всем объеме ее духовных озарений, государственных инстинктов и свершений, - народ оказался отодвинутым и от Царя и от Церкви. Слиянность Царя - Народа - Царя была нарушена, попрана и потеряна. Внешняя связь была, но не было внутренней спайки - единого дыхания одной мыслью, одной волей, одной жизнью. Внутренне монолит распался, и каждая его часть стала жить сама по себе, пока не свалились все вместе в дыру 17-го года.
Медленно шел весь этот глубоко печальный и горестный процесс, незаметно для обывательского глаза, но неуклонно. Именно этим и характерен Петербургский период русской истории. Оторвавшись от Московской Руси, от всех форм ее государственной, общественной и церковно-бытовой жизни, от всех наших традиций и навыков, долгими столетиями слагавшихся и из наших русских духовных и душевных наклонностей и стремлений выросших, мы в Петербургский период ничего не нашли из того, что научило бы нас и помогло бы нам дальше идти по дороге расширения нашего общенародного и общегосударственного благополучия..."
"...Говоря кратко и прямо, мы должны признать, что Петербургский период дал русскому народу его рабство и систематическое убийство его Царей и увенчал себя позором социалистического блуда - позором нашего увлечения Западом и полным провалом на русской почве всех либеральных, радикальных, прогрессивных революционных восхищений.
Эти восхищения были нам подсунуты и даже навязаны, а российские растяпушки этого не замечали. Остатки их даже теперь не понимают, что эти восхищения наши были нужны кому-то, и с вполне определенной целью - раскачать Державу Российскую, стоявшую поперек их горла. Эти восхищения и теперь нужны, чтобы не дать России подняться из праха и не мешать "править правящими".
Петербургский период Русской Истории отжил раз и навсегда. Этот период не был нашим, не был русским, - это была мучительная борьба убиенных Государей наших, начиная с цесаревича Алексея Петровича, через Павла I, Александра II, за выпрямление нашей русской государственной жизни, искалеченной Петром I, - борьба с теми петровскими "преобразовательными реформами", в глубоком омуте которых, под черным вихрем "просвещения" с Запада, без остатка утонуло все, на чем покоился наш исконный русский государственный дух и государственный быт, наши национально-государственные цели, наша русская и православная идея.
Петербургский период вошел в Русскую Историю как период угасания нашего национального самосохранения, - как период извращения, мелькания и оскуднения нашего государственного инстинкта, - как период утраты нами священного смысла нашей родины и религиозного задания нашего государственного строительства".
Первый период начавшейся в России безудержной и ничем не оправданной европеизации начинается революцией Петра I и кончается восстанием декабристов, пытавшихся довершить начатую Петром европеизацию России, и запрещением масонства в России в 1826 году. Революция Петра I и расцветшее благодаря ей в России вольтерьянство и масонство, заговор декабристов, связанных идейно и организационно с русским и мировым масонством, - все это звенья одного и того же исторического процесса.
После подавления восстания декабристов и запрещения масонства русские цари, начиная с имп. Николая I, которому (а не Петру I) должно бы быть присвоено наименование Великого, перестают быть источником европеизации России и стремятся вернуться к русским традициям, беспощадно выкорчеванным Петром I.
Но в 40-х годах XIX столетия, в царствование Николая I, возникает духовный заместитель запрещенного масонства - Орден Русской Интеллигенции. Виднейшие члены этого Ордена, как мы увидим это в дальнейшем, сами признаются, что они являются кто прямыми, а кто кривыми потомками русского вольтерьянства и масонства. С возникновением русской интеллигенции, которая вовсе не является синонимом русского образованного слоя, как это обычно утверждают члены Ордена Русской Интеллигенции, начинается второй период дальнейшей европеизации, источником которой является теперь уже не верховная власть, а члены многочисленного Ордена Русской Интеллигенции, ведущего ожесточенную борьбу с царской властью, Православной Церковью и русским образованным обществом.
В сороковых годах происходит окончательное идейное оформление того противоестественного слоя русского образованного общества, который позднее получил наименование русской интеллигенции, но который правильнее называть Орденом Русской Интеллигенции. Идеологи Ордена Русской Интеллигенции постарались внушить, что понятие "русская интеллигенция" и "русское образованное общество" совпадают, но они не могут совпадать. Цель русского образованного общества, как и образованного общества всякой другой страны, - создание культурных ценностей в национальном духе. Цель же Ордена Русской Интеллигенции - разрушение Православной Церкви, Русского национального государства и борьба со всеми проявлениями самобытной русской культуры".
Я твердо убежден: - если бы не решительные и мужественные действия великого государя-рыцаря Николая Первого, мы бы пережили ужасы Французской революции, приблизив 1917 год почти на сто лет. С Николая Первого, действительно Великого - русское общество окончательно разделилось на два взаимно диаметральных течения. Первое - истинно Русское: православно-монархическое и потому народное, стремящееся видеть свое назначение в возрождении исторических основ нашей государственности, идущей еще от допетровских времен. Второе - масонское, подразумевающее под лозунгом "свобода, равенство и братство" борьбу с самодержавием России и ее душой - православием.
"Тот, кто пишет историю русского масонства, не может пройти мимо Пушкина. И не потому, что, поддавшись увлечениям своей эпохи, Пушкин, как и многие выдающиеся его современники, был масоном, а по совершенно иной причине: потому что Пушкин, являющийся духовной вершиной своей эпохи, - одновременно является символом победы русского духа над вольтерьянством и масонством. Если, подавив заговор декабристов, император Николай! тем самым одержал победу над силами, стремившимися довести до логического конца начатое Петром! дело европеизации России, то к этому же самому времени самый выдающийся человек России - Пушкин одержал духовную победу над циклом масонских идей, во власти которых он одно время был.
Если в лице императора Николая I русская верховная власть перестает быть источником европеизации России и стремится выкорчевать губительные последствия Петровской революции, то в лице Пушкина русская культура преодолевает губительные духовные последствия Петровской революции и восстанавливает связь с древними традициями самобытной русской культуры. Пушкин - самый русский человек своего времени. Он раньше всех, первый изжил трагические духовные последствия Петровской революции и восстановил гармонический духовный облик русского человека.
К моменту подавления масонского заговора декабристов национальное миросозерцание в лице Пушкина побеждает духовно масонство. Пушкин к этому времени отвергает весь цикл политических идей, взлелеянных масонством, и порывает с самим масонством. Пушкин осуждает революционную попытку связанных с масонством декабристов, и вообще осуждает революцию как способ улучшения жизни. Пушкин радостно приветствует возникшее в 1830 году у Николая! намерение "организовать контрреволюцию - революции Петра I" (из письма Пушкина П.Вяземскому, март 1930 года.- И.Г.). Из рядов масонства Пушкин переходит в лагерь сторонников национальной контрреволюции, то есть оказывается в одном лагере с Николаем!".
"...Декабристы, по мнению этих лжеисториков, были лучшие представители Александровской эпохи. Вместе с декабристами ушли с политической и культурной арены лучшие люди эпохи, а их место заняла, как выражается Герцен, "дрянь Александровского времени". Подобная трактовка совершенно не соответствует исторической действительности. Среди декабристов были, конечно, отдельные выдающиеся и высококультурные люди, но декабристы не были отнюдь лучшими и самыми культурными людьми эпохи. Оставшиеся на свободе и не бывшие никогда декабристами Пушкин, Лермонтов, Крылов, Хомяков, Кириевский и многие другие выдающиеся представители Николаевской эпохи, Золотого века русской литературы, были намного умнее, даровитее и образованнее самых умных и образованных декабристов. Потери русской культуры в результате осуждения декабристов вовсе не так велики, как это стараются изобразить, ни одного выдающегося государственного деятеля среди декабристов все же не было. Как государственный деятель Николай I настолько же выше утописта Пестеля, насколько в области поэзии Пушкин выше Рылеева.
Нет, возможности национального возрождения у России после подавления декабристов были, несмотря на то, что Россия в результате стодвадцатипятилетней европеизации была, конечно, очень больна. После подавления заговора декабристов и запрещения масонства в России наступает кратковременный период, который мог бы быть использован для возрождения русских политических, культурных и социальных традиций. Счастливое стечение обстоятельств после долгого времени давало русскому народу редкую возможность вернуться снова на путь предков. Враги исторической России были разбиты Николаем I и повержены в прах. Уродливая эпоха европеизации России, продолжавшаяся сто двадцать пять лет, кончилась. Николай I запрещает масонство и стремится стать народным царем, политические притязания дворянства подавлены, в душах наиболее одаренных людей эпохи, во главе которых идет Пушкин, с каждым годом усиливается стремление к восстановлению русского национального мировоззрения. В стране возникает духовная атмосфера, благоприятствующая возрождению самобытных русских традиций во всех областях жизни. Мировое масонство и хотело бы помешать этому процессу, но, потеряв в лице декабристов своих главных агентов, не в силах помешать России вернуться на путь предков. И во главе двух потоков Национального Возрождения стоят два выдающихся человека эпохи: во главе политического - Николай I, во главе умственного умнейший и культурнейший человек эпохи - А. С. Пушкин".
"Самый кардинальный вопрос о той роли, которую сыграло в жизни и смерти поэта масонство... - даже не был поставлен. А ведь между тем с раннего возраста и вплоть до самой смерти Пушкин, в той или иной форме, все время сталкивался с масонами и идеями, исходившими от масонских или околомасонских кругов. В.Ф.Иванов в своем исследовании дает следующую характеристику отцу Пушкина: "Отец поэта, Сергей Львович Пушкин, типичный вольтерьянец XVIII века, в 1814 году вступает в Варшаве в масонскую ложу "Северного Щита", в 1817 году мы видим его в шотландской ложе "Александра", затем он перешел из нее в ложу "Сфинкса", в 1818 году исполнял должность второго стуарта в ложе "Северных друзей". Не менее деятельным масоном был и дядя поэта - Василий Львович Пушкин. В масонство он вступает в 1810 году. Начиная с этого времени имя его встречается в списках ложи "Соединенные друзья". Затем он именуется членом Петербургской ложи "Елисаветы к Добродетели", а в 1819 - 1920 году состоял секретарем и первым стуартом в ложе "Ищущих Манны" [ {27} ]
Приверженность отца Пушкина к вольтерьянству и масонству отразилась на соответствующем подборе книг в его библиотеке. А именно эти книги и читал юный Пушкин до поступления в лицей и во время летних каникул, когда учился в лицее. В Царскосельском лицее Пушкин тогда все время находился под идейным воздействием вольтерьянцев и масонов. Царскосельский лицей, так же как и Московский университет, как многие другие учебные заведения в Александровскую эпоху, был центром распространения масонских идей. Проект Царскосельского лицея, по преданию, написан не кем иным, как воспитателем Александра I швейцарским масоном Лагарпом и русским иллюминатом М. Сперанским. Лицей был задуман как школа для "юношества, особо предназначенного к важным частям службы государственной". А в действительности, как и другие высшие учебные заведения, он превратился в рассадник масонских вольтерьянских идей. "Царскосельский лицей, - как утверждает с восторгом Б. Мейлах, автор вступительной статьи к первому тому стихотворений Пушкина, вышедших в серии "Библиотека Поэта" (советское издание) - превратился на деле в один из центров воспитания молодежи в духе политического вольномыслия. Директор лицея В. Ф. Малиновский и профессор нравственных наук А. П. Куницын внушали воспитанникам критическое отношение к самодержавно-крепостническому строю. Под влиянием Малиновского и Куницына в близком им духе строили свои лекции и другие профессора. В лицейских лекциях осуждался деспотизм и пропагандировались идеи политической свободы как необходимого условия расцвета культуры, науки и искусства. Одной из основ лицейского была являлось равенство воспитанников независимо от происхождения и от чинов их родителей. Большое распространение среди лицеистов имела потайная политическая литература. Все это придавало особый характер лицею: не случайно воспитанники именовали это заведение в письмах и рукописных журналах "Лицейской республикой" (Библиотека поэта. Избранные произведения в трех томах. Издание третье).
Несколько преподавателей лицея были масонами и вольтерьянцами. Преподаватель Гауеншильд состоял в той же самой ложе иллюминатов "Полярная Звезда", в которой одно время состоял и М. Сперанский. Профессор Кошанский был членом ложи "Избранный Михаил", членами которой также были Дельвиг, Батеньков, Бестужев, Кюхельбекер, Измайлов. Нравственную философию и логику Куницын излагал в духе французской просветительной философии. Написанная в 182Г году Куницыным книга была охарактеризована как принадлежащая к политическому направлению, "противоречащему истинам христианства, и клонящаяся к ниспровержению всех связей семейственных и государственных". "Марат, - писал далее в том же отзыве Рунич, - был не кто иной, как искренний и практически последователь науки, которую преподает Куницын". А французский язык в лицее преподавал... родной брат знаменитого тирана Французской революции... Марата. А принадлежавшая лицею библиотека была приобретена в свое время Екатериной II - не у кого иного, как у самого... Вольтера. Можно себе представить, какой состав книг был в этой библиотеке?!
Царскосельский лицей подготавливал лицеистов не столько к государственной службе, сколько подготавливал их к вступлению в тайные противоправительственные общества. Автор записки "Нечто о Царскосельском лицее и духе его" сообщает, что лицейским духом называется такое направление взглядов, когда "молодой вертопрах должен при сем порицать насмешливо все поступки особ, занимающих значительные места, все меры правительства, знать наизусть или самому быть сочинителем эпиграмм, пасквилей и песен предосудительных на русском языке, а на французском знать все дерзкие и возмутительные стихи и места из революционных сочинений. Сверх того, он должен толковать о конституциях, палатах, выборах, парламентах, казаться неверующим христианским догматам, а больше всего представлять Филантропом и русским филантропом".[ {28} ] Приходится ли после этого удивляться, что Пущин, Кюхельбекер и другие воспитанники лицея стали декабристами?!
Не лучше, как известно, был и "дух" петербургского образованного общества, среди которого приходилось бывать Пушкину-лицеисту. Пушкин познакомился с офицерами стоявшего в Царском Селе лейб-гусарского полка Чаадаевым, Н. Н. Раевским, Кавелиным, и все они оказались поклонниками французского вольномыслия. В литературном кружке "Зеленая лампа" юный Пушкин познакомился со многими декабристами (так как "Зеленая лампа" был только тайным филиалом тайного "Союза Благоденствия"). Вступив позже в члены литературного общества "Арзамас", Пушкин вступил в общение с будущими декабристами М. Орловым, Н. Тургеневым и Никитой Муравьевым. С какими бы слоями образованного общества ни сталкивался юный Пушкин, всюду он сталкивался с масонами или вольтерьянцами, или людьми, воспитавшимися под влиянием масонских идей".
"...Высланный в Бессарабию, Пушкин попадает уже в чисто масонскую среду. От политического вольнодумства его должен был исправлять по поручению властей не кто иной, как... старый масон И. Н. Инзов, член Кишиневской ложи "Овидий". Инзов, мастер ложи "Овидий" генерал Пущин и другие кишиневские масоны начинают усиленно просвещать Пушкина в масонском духе и уже в начале мая 1821 года им удается завербовать Пушкина в число членов ложи "Овидий".
В сохранившемся отрывке кишиневского дневника Пушкина имеется запись: "4 мая был принят в масоны". "Я был масоном, - пишет позже Пушкин в письме к Жуковскому, - в кишиневской ложе, то есть той, за которую уничтожены в России все ложи" (Пушкин в данном случае говорит о запрещении масонских лож императором Александром I)".
"...Живя на юге, Пушкин встречается со многими масонами и видными участниками масоно-дворянского заговора декабристов: Раевским, Пестелем, С. Волконским и другими, с англичанином-атеистом Гетчинсоном. Живя на юге, он переписывается с масонами Рылеевым и Бестужевым. Направленный на юг исправляться от привитого ему в лицее политического вольномыслия, Пушкин, наоборот, благодаря стараниям масонов и декабристов, оказывается захваченным политическим и религиозным вольнодумством даже еще больше, чем в Петербурге. Только в эту короткую пору его жизни мировоззрение Пушкина и носит определенные черты политического радикализма. Но эта пора продолжается недолго. Масоны и декабристы скоро убеждаются в неглубокости пушкинского радикализма и атеизма и понимают, что он никогда не станет их верным и убежденным сторонником.
Пушкин, несмотря на свою молодость, раньше масонов и декабристов понял, что с этими людьми у него нет и не может быть ничего общего. Именно в этот период, вскоре после вступления в масонское братство, он, по собственным его признаниям, начинает изучать Библию, Коран, а рассуждения англичанина-атеиста называет в одном из писем "пошлой болтовней". Разочаровывается Пушкин и в радикальных политических идеях. Встретившись с самым выдающимся членом Союза Благоденствия иллюминатом Пестелем, о выдающемся уме которого Пушкину прожужжали все уши декабристы, Пушкин увидел в нем только жестокого слепого фанатика. По свидетельству Липранди, "когда Пушкин в первый раз увидел Пестеля, то, рассказывая о нем, говорил, что он ему не нравится, и, несмотря на его ум, который он искал высказывать философскими тенденциями, никогда бы с ним не смог сблизиться. Пушкин отнесся отрицательно к Пестелю, находя, что властность Пестеля граничит с жестокостью". Не сошелся близко Пушкин и с виднейшим деятелем масонского заговора на севере - поэтом Рылеевым. Политические стихи Рылеева "Думы" Пушкин называл дрянью и шутливо говорил, что их название происходит от немецкого слова "думм" (дурак). Подшучивал Пушкин и над политическим радикализмом Рылеева, о чем свидетельствует Плетнев".
"...Ни среди масонов, ни среди живших на юге декабристов, Пушкин не нашел ни единомышленников, ни друга. Как и все гении, он остается одиноким и идет своим особенным, неповторимым путем. Уже в следующем, 1822 году, в Кишиневе, Пушкин пишет свои замечательные "Исторические заметки", в которых он развивает взгляды, являющиеся опровержением политических взглядов декабристов. В то время, как одни декабристы считают необходимым заменить самодержавие конституционной монархией, а более левые - вообще уничтожить монархию и установить в России республику, Пушкин утверждает в этих заметках, что Россия чрезвычайно выиграла, что все попытки аристократии в XVIII веке ограничить самодержавие потерпели крах".
"...Богатый Михайловский период был периодом окончательного обрусения Пушкина. "Его освобождение от иностранщины началось еще в лицее, отчасти сказалось в "Руслане", потом стало выявляться все сильнее и сильнее, преодолевая экзотику южных впечатлений. От первых, писанных в полурусской Одессе, строф Онегина уже веет русской деревней. В древнем Псковском крае, где поэт пополнял книжные знания непосредственным наблюдением над народной жизнью, углублялся его интерес к русской старине, к русской действительности. Теперь Пушкин слышал вокруг себя чистую русскую речь, жил среди людей, которые были одеты по-русски, пели старинные русские песни, соблюдали старинные обряды, молились по православному, блюли духовный склад, доставшийся от предков. Точно кто-то повернул колесо истории на два века назад, и Пушкин, вместо барских гостиных, где подражали Европе в манерах и мыслях, очутился в допетровской, Московской Руси. К ней душой и телом принадлежал спрятавшийся от него в рожь мужик, крепостные девушки, с которыми Пушкин в праздники плясал и пел, слепые и певцы на ярмарке, игумен Иона, приставленный обучать поэта уму-разуму. Все они, сами того не зная, помогли Пушкину стать русским национальным поэтом".[ {29} ]
"...Среди подлинной, старинной русской жизни сбросил он с себя иноземное вольтерьянство, стал русским народным поэтом. Няня с ее незыблемой верой, Святые Горы, богомольцы, слепые, калики перехожие, игумен, в котором мужицкая любовь к водочке уживалась с мужицкой набожностью, чтение Библии и святых отцов - все просветляло душу поэта, там произошла с ним таинственная перемена, так его таинственным щитом святое Проведение осенило. После Михайловского не написал он ни одной богохульственной строчки, которые раньше, на потеху минутных друзей минутной юности так легко слетали с его пера. Не случайно его политический календарь в Михайловском открывается с "Подражания Корану" и замыкается "Пророком". В письмах из деревни Пушкин несколько раз говорит про Библию и Четьи-Минеи. Он внимательно их читает, делает выписки, многим восхищается как писатель. Это не простои интерес книжника, а более глубокие запросы и чувства. Пушкин пристально вглядывается в святых, старается понять источник их силы. С годами этот интерес ширится"[ {30} ].
Пушкин часто читает книги на религиозные темы. Он сотрудничает анонимно в составлении "Словаря святых". В 1832 году Пушкин пишет, что он "с умилением и невольной завистью читал "Путешествия по Святым местам А. Н. Муравьева". В четырех книгах "Современника" Пушкин напечатал три рецензии на религиозные книги.
...От настроений "политического радикализма", "атеизма" и от увлечения антихристианской мистикой масонов в Михайловском скоро не остается ничего. Для духовно созревающего Пушкина все это уже - прошлое, увлечения прошедшей безвозвратно юности. Вечноработающий гениальный ум Пушкина раньше многих его современников понял лживость масонства и вольтерьянства и решительно отошел от идей, связанных с вольтерьянством и масонством. "Вечером слушаю сказки, - пишет Пушкин брату в октябре 1824 года, - и вознаграждаю тем недостатки ПРОКЛЯТОГО своего воспитания. Что за прелесть эти сказки! Каждая есть поэма".
Как величайший русский национальный поэт и как политический мыслитель Пушкин созрел в Михайловском. "Моя душа расширилась, - пишет он в 1825 году Н. Раевскому, - я чувствую, что могу творить".
"...Масоны и их духовные выученики-декабристы пытаются привлечь ссыльного поэта на свою сторону. Декабристы Рылеев и Волконский напоминают ему, что Михайловское находится "около Пскова: там задушены последние вспышки русской свободы - настоящий край вдохновения - и неужели Пушкин оставил эту землю без поэмы" (Рылеев), а Волконский выражает надежду, что "соседство воспоминаний о Великом Новгороде, о вечевом колоколе будут для Вас предметом пиитических занятий". Но призывы отдать свое вдохновение на службу подготавливаемой революции не встречают ответа. Пушкин с насмешкой пишет о политических "Думах" Рылеева Жуковскому: "Цель поэзии - поэзия, как говорил Дельвиг (если не украл). Думы Рылеева целят, и все невпопад". "Что сказать тебе о "Думах"? - пишет он Рылееву - Во всех встречаются стихи живые, окончательные строфы "Петра в Острогожске" чрезвычайно оригинальны. Но вообще все они слабы изобретением и изложением. Все они на один покрой: составлены из общих мест: описание места, речь героя и нравоучение. Национального, русского нет в них ничего, кроме имен"...
В январе 1825 года в Михайловское приезжает самый близкий друг Пушкина - декабрист Пущин и старается окончательно выяснить, могут или нет заговорщики рассчитывать на участие Пушкина в заговоре. После споров и разговоров Пущин приходит к выводу, что Пушкин враждебно относится к идее революционного переворота и что рассчитывать на него как на члена тайного общества совершенно не приходится. Именно в это время Пушкин пишет "Анри Шенье".
Великий русский национальный поэт, бывший, по общему признанию, умнейшим человеком своего времени, покидает тот ложный путь, по которому в течение ста двадцати пяти лет шло русское образованное общество со времени произведенной Петром I революции. Незадолго до восстания декабристов Пушкин был по своему мировоззрению ухе русским человеком из всех образованных людей своего времени. В лице Пушкина образованный слой русского общества излечивается, наконец, от тех глубоких травм, которые нанесла ему революция Петра I. По определению И. С. Тургенева: "Несмотря на свое французское воспитание, Пушкин был не только самым талантливым, но и самым русским человеком того времени" (Вестник Европы. 1878 год). В Пушкине во всей широте раскрылись снова все богатства русского духа, воспитанного в продолжение веков православием. Гоголь еще при жизни Пушкина писал: "Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа: ЭТО РУССКИЙ ЧЕЛОВЕК В КОНЕЧНОМ ЕГО РАЗВИТИИ, в каком он, может быть, явится через двести лет. В нем русская природа, русская душа, русский язык, русский характер отразились в такой же чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла".
Умственное превосходство Пушкина понимали многие выдающиеся современники, и в том числе император Николай I, первый назвавший Пушкина "самым умным человеком России". "Когда Пушкину было восемнадцать лет, он думал как тридцатилетний человек", - заметил Жуковский. По выражению мудрого Тютчева, Пушкин "...был богов орган живой".
..."Когда он говорил о вопросах иностранной и отечественной политики, - писал в некрологе о Пушкине знаменитый польский поэт Мицкевич, - можно было думать, что слышите заматерелого в государственных делах человека".
Достоевский назвал Пушкина "великим и непонятным еще предвозвестителем". "Пушкин, - пишет Достоевский, - как раз приходит в самом начале правильного самосознания нашего, едва лишь начавшегося и зародившегося в обществе нашем после целого столетия с Петровской реформы, и появление его способствует освещению темной дороги нашей НОВЫМ, НАПРАВЛЯЮЩИМ СВЕТОМ. В этом-то смысле Пушкин есть пророчество и указание" (Ф. Достоевский. Дневник писателя).
Направляющий свет - какие точные и глубокие слова о нашем гении найдены Достоевским! А теперь, читатель, я хочу познакомить вас с самой, на мой взгляд, ключевой главой из книги Башилова. Она называется: Поэт и царь.
"Вскоре после восстания декабристов (20 января 1826 года) Пушкин пишет Жуковскому: "Вероятно, правительство удовлетворилось, что я к заговору не принадлежу и с возмутителями 14 декабря связей политических не имел..." В другом письме к Жуковскому, написанном 7 марта, Пушкин опять подчеркивает, что "бунт и революция мне никогда не нравились, но я был в связи почти со всеми и в переписке со многими заговорщиками. Все возмутительные рукописи ходили под моим именем, как все похабные ходят под именем Баркова. Если бы я был потребован Комиссией, то я бы, конечно, оправдался". "Вступление на престол Государя Николая Павловича подает мне радостную надежду. Может быть, Его Величеству угодно переменить мою судьбу. Каков бы ни был мои образ мыслей, политический и религиозный, я храню его про самого себя и не намерен безумно противоречить общепринятому порядку и необходимости".
...Описывая встречу Николая I с Пушкиным в Москве, в Чудовом монастыре, историки и литературоведы из числа Ордена всегда старались выпятить, что Пушкин на вопрос Николая I: "Принял бы он участие в восстании декабристов, если был в Петербурге?" Пушкин будто бы ответил: "Да, принял бы". Но всегда игнорируется самая подробная запись о разговоре Николая! с Пушкиным, которая имеется в воспоминаниях польского графа Струтынского. Запись содержания разговора сделана Струтынским со слов самого Пушкина, с которым он дружил. Запись графа Струтынского, однако, всегда игнорировалась, так как она показывала политическое мировоззрение Пушкина совсем не таким, каким его всегда изображали члены Ордена Р. И.[ {31} ]
Воспоминания графа Струтынского были изданы в Кракове в 1873 году (под псевдонимом Юлий Сас). В столетнюю годовщину убийства Пушкина в польском журнале "Литературные Ведомости" был опубликован отрывок из мемуаров, посвященный беседе императора Николая! с Пушкиным в Чудовом монастыре 18 сентября 1826 года. Вот часть этого отрывка:
"...Молодость, - сказал Пушкин, - это горячка, безумие, напасть. Ее побуждения обычно бывают благородны, в нравственном смысле даже возвышенны, но чаще всего ведут к великой глупости, а то и к большой вине. Вы, вероятно, знаете, потому что об этом много писано и говорено, что я считался либералом, революционером, конспиратором, - словом, одним из самых упорных врагов монархизма и в особенности самодержавия. Таков я и был в действительности. История Греции и Рима создала в моем сознании величественный образ республиканской формы правления, украшенной ореолом великих мудрецов, философов, законодателей, героев; я был убежден, что эта форма правления - наилучшая. Философия XVIII века, ставившая себе единственной целью свободу человеческой личности и к этой цели стремившаяся всею силою отрицания прежних социальных и политических законов, всею силою издевательства над тем, что одобрялось из века в век и почиталось из поколения в поколение, - эта философия энциклопедистов, принесшая миру так много хорошего, но несравненно больше дурного, немало повредила и мне. Крайние теории абсолютной свободы, не признающей над собою ничего ни на земле, ни на небе; индивидуализм, не считавшийся с устоями, традициями, обычаями, с семьей, народом и государством; отрицание всякой веры в загробную жизнь души, всяких религиозных обрядов и догматов, - все это наполнило мою голову каким-то сияющим и соблазнительным хаосом снов, миражей, идеалов, среди которых мой разум терялся и порождал во мне глупые намерения".
То есть в дни юности Пушкин шел по шаблонному пути многих. Кто в восемнадцать лет - не ниспровергатель всех основ?!
"Мне казалось, что подчинение закону есть унижение, всякая власть - насилие, каждый монарх - угнетатель, тиран своей страны, и что не только можно, но и похвально покушаться на него словом и делом. Не удивительно, что под влиянием такого заблуждения я поступил неразумно и писал вызывающе, с юношеской бравадой, накликающей опасность и кару. Я не помнил себя от радости, когда мне запретили въезд в обе столицы и окружили меня строгим полицейским надзором. Я воображал, что вырос до размеров великого человека и до чертиков напугал правительство. Я воображал, что сравнялся с мужами Плутарха и заслужил посмертного прославления в Пантеоне!"
" - Но всему свой пора и свой срок, - сказал Пушкин во время дальнейшего разговора с графом Струтынским. - Время изменило лихорадочный бред молодости. Все ребяческое слетело прочь. Все порочное исчезло. Сердце заговорило с умом небесного откровения, и послушный спасительному призыву ум вдруг опомнился, успокоился, усмирился; и когда я осмотрелся кругом, когда внимательнее, глубже вникнул в видимое, - я понял, что казавшееся доныне правдой было ложью, чтимое - заблуждением, а цели', которые я себе ставил, грозили преступлением, падением, позором! Я понял, что абсолютная свобода, не ограниченная никаким божеским законом, никакими общественными устоями, та свобода, о которой мечтают и краснобайству ют молокососы или сумасшедшие, невозможна, а если бы была возможна, то была бы гибельна как для личности, так и для общества; что без законной власти, блюдущей общую жизнь народа, не было бы ни родины, ни государства, ни его политической мощи, ни исторической славы, ни развития; что в такой стране, как Россия, где разнородность государственных элементов, огромность пространства и темнота народной (да и дворянской!) массы требуют мощного направляющего воздействия, - в такой стране власть должна быть объединяющей, гармонизирующей, воспитывающей и долго еще должна оставаться диктатуриальной или самодержавной, потому что иначе она не будет чтимой и устрашающей, между тем как у нас до сих пор непременное условие существования всякой власти - чтобы перед ней смирялись, чтобы в ней видели всемогущество, полученное от Бога, чтобы в ней слышали глас самого Бога. Конечно, этот абсолютизм, это самодержавное правление одного человека, стоящего выше закона, потому что он сам устанавливает закон, не может быть неизменной нормой, предопределяющей будущее; самодержавию суждено подвергнуться постепенному изменению и некогда поделиться половиною своей власти с народом. Но это наступит еще не скоро, потому что скоро наступить не может и не должно".
"...Я знаю его лучше, чем другие, - сказал Пушкин графу Струтынскому, - потому что у меня к тому был случай. Не купил он меня золотом, ни лестными обещаниями, потому что знал, что я не продажен и придворных милостей не ищу; не ослепил он меня блеском царского ореола, потому что в высоких сферах вдохновения, куда достигает мой дух, я привык созерцать сияния гораздо более яркие; не мог он и угрозами заставить меня отречься от моих убеждений, ибо кроме совести и Бога я не боюсь никого, не дрожу ни перед кем. Я таков, каким был, каким в глубине естества моего останусь до конца дней: я люблю свою землю, люблю свободу и славу отечества, чту правду и стремлюсь к ней в меру душевных и сердечных сил; однако я должен признать (ибо отчего же не признать), что Императору Николаю я обязан обращением моих мыслей на путь более правильный и разумный, которого я искал бы еще долго и, может быть, тщетно, ибо смотрел на мир не непосредственно, а сквозь кристалл, придающий ложную окраску простейшим истинам, смотрел не как человек, умеющий разбираться в реальных потребностях общества, а как мальчик, студент, поэт, которому кажется хорошо все, что его манит, что ему льстит, что его увлекает!
Помню, что, когда мне объявили приказание Государя явиться к нему, душа моя вдруг омрачилась - не тревогою, нет! Но чем-то похожим на ненависть, злобу, отвращение. Мозг ощетинился эпиграммой, на губах играла насмешка, сердце вздрогнуло от чего-то похожего на голос свыше, который, казалось, призывал меня к роли исторического республиканца Катона, а то и Брута. Я бы никогда не кончил, если бы вздумал в точности передать все оттенки чувств, которые испытал на вынужденном пути в царский дворец, и что же? Они разлетелись, как мыльные пузыри, исчезли в небытие, как сонные видения, когда он мне явился и со мной заговорил. Вместо надменного деспота, кнутодержавного тирана, я увидел человека рыцарски-прекрасного, величественно-спокойного, благородного лицом. Вместо грубых и язвительных слов угрозы и обиды я слышал снисходительный упрек, выраженный участливо и благосклонно.
"Как, - сказал мне Император, - и ты враг твоего Государя, ты, которого Россия вырастила и покрыла славой, Пушкин, Пушкин, это не хорошо! Так быть не должно".
Я онемел от удивления и волнения, слово замерло на губах, Государь молчал, а мне казалось, что его звучный голос еще звучал у меня в ушах, располагая к доверию, призывая о помощи. Мгновения бежали, а я не отвечал.
"Что же ты не говоришь, ведь я жду", - сказал Государь и взглянул на меня пронзительно.
Отрезвленный этими словами, а еще больше его взглядом, я наконец опомнился, перевел дыхание и сказал спокойно: "Виноват и жду наказания". "Я не привык спешить с наказанием, - сурово ответил Император, - если могу избежать этой крайности, бываю рад, но я требую сердечного полного подчинения моей воле, я требую от тебя, чтоб ты не принуждал меня быть строгим, чтоб ты помог мне быть снисходительным и милостивым, ты не возразил на упрек во вражде к твоему Государю, скажи же, почему ты враг ему?"
"Простите, Ваше Величество, что, не ответив сразу на Ваш вопрос, я дал Вам повод неверно обо мне думать. Я никогда не был врагом моего Государя, но был врагом абсолютной монархии".
Государь усмехнулся на это смелое признание и воскликнул, хлопая меня по плечу:
"Мечтания итальянского карбонарства и немецких тугендбундов! Республиканские химеры всех гимназистов, лицеистов, недоваренных мыслителей из университетской аудитории. С виду они величавы и красивы, в существе своем жалки и вредны! Республика есть утопия, потому что она есть состояние переходное, ненормальное, в конечном счете всегда ведущая к диктатуре, а через нее к абсолютной монархии. Не было в истории такой республики, которая в трудную минуту обошлась бы без самоуправства одного человека и которая избежала бы разгрома и гибели, когда в ней не оказалось дельного руководителя. Силы страны в сосредоточенной власти, ибо где все правят - никто не правит; где всякий законодатель, - там нет ни твердого закона, ни единства политических целей, ни внутреннего лада. Каково следствие всего этого? Анархия!.. Что же ты на это скажешь, поэт?"
"Ваше Величество, - отвечал я, - кроме республиканской формы правления, которой препятствует огромность России и разнородность населения, существует еще одна политическая форма конституционная монархия".
"Она годится для государств, окончательно установившихся, - перебил Государь тоном глубокого убеждения, - а не для таких, которые находятся на пути развития и роста. Россия еще вышла из периода борьбы за существование, она еще не добилась тех условий, при которых возможно развитие внутренней жизни и культуры. Она еще не достигла своего предназначения, она еще не оперлась на границы, необходимые для ее величия. Она еще не есть вполне установившаяся монолитная, ибо элементы, из которых она состоит до сих пор, друг с другом не согласованы. Их сближает и спаивает только самодержавие, неограниченная, всемогущая воля монарха. Без этой воли не было бы ни развития, ни спайки, и малейшее сотрясение разрушило бы все строение государства. Неужели ты думаешь, что, будучи конституционным монархом, я мог бы сокрушить главу революционной гидры, которую вы сами, сыны Росси вскормили на гибель ей? Неужели ты думаешь, что обаяние самодержавной власти, врученное мне Богом, мало содействовало удержанию в повиновении остатков гвардии и обузданию уличной черни, всегда готовой к бесчинству, грабежу и насилию? Она не посмела подняться против меня! Не посмела! Потому что самодержавный царь был для нее представителем Божеского могущества и наместником Бога на земле, потому что она знала, что я понимаю всю великую ответственность своего призвания и что я не человек без закала и воли которого гнут бури и устрашают громы".
Когда он говорил это, ощущение собственного величия и могущества, казалось, делало его гигантом. Лицо его было строго, глаза сверкали, но это не были признаки гнева, нет, он в эту минуту не гневался, но испытывал свою силу, измерял силу сопротивления, мысленно с ним боролся и побеждал. Он был горд и в то же время доволен. Но вскоре выражение его лица смягчилось, глаза погасли, он снова прошелся по кабинету, снова остановился передо мною и сказал:
"Ты еще не все высказал, ты еще не вполне очистил свою мысль от предрассудков и заблуждений, может быть, у тебя на сердце лежит что-нибудь такое, что его тревожит и мучит? Признайся смело, я хочу тебя выслушать и выслушаю".
"Ваше Величество, - отвечал я с чувством, - Вы сокрушили главу революционной гидре, В совершили великое дело, кто станет спорить? Однако... есть и другая гидра, чудовище страшное губительное, с которым Вы должны бороться, которое должны уничтожить, потому что иначе оно Вас уничтожит!"
"Эта гидра, это чудовище, - продолжал я, - самоуправство административных властей, развращенность чиновничества и подкупность судов. Россия стонет в тисках этой гидры, поборов, насилия и грабежа, которая до сих пор издевается даже над высшей властью. На всем пространстве государства нет такого места, куда бы это чудовище не досягнуло, нет сословия, которого оно не коснулось бы. Общественная безопасность ничем у нас не обеспечена, справедливость в руках самоуправств! Над честью и спокойствием семейств издеваются негодяи, никто не уверен ни в своем достатке, ни в свободе, ни в жизни. Судьба каждого висит на волоске, ибо судьбою каждого управляет не закон, а фантазия любого чиновника, любого доносчика, любого шпиона. Что ж удивительного, Ваше Величество, если нашлись люди, чтоб свергнуть такое положение вещей? Что ж удивительного, если они, возмущенные зрелищем униженного и страдающего отечества, подняли знамя сопротивления, разожгли огонь мятежа, чтоб уничтожить то, что есть, и построить то, что должно быть: вместо притеснения - свободу, вместо насилия - безопасность, вместо продажности - нравственность, вместо произвола - покровительство законов, стоящих надо всеми и равных для всех! Вы, Ваше Величество, можете осудить развитие этой мысли, незаконность средств к ее осуществлению, излишнюю дерзость предпринятого, но не можете не признать в ней порыва благородного. Вы могли и имели право покарать виновных, в патриотическом безумии хотевших повалить трон Романовых, но я уверен, что даже карая их, в глубине души, Вы не отказали им ни в сочувствии, ни в уважении. Я уверен, что если Государь карал, то человек прощал!"
"Смелы твои слова, - сказал Государь сурово, но без гнева, - значит, ты одобряешь мятеж, оправдываешь заговорщиков против государства? Покушение на жизнь монарха?"
"О, нет. Ваше Величество, - вскричал я с волнением, - я оправдываю только цель замысла, а не средства. Ваше Величество умеете проникать в души, соблаговолите проникнуть в мою и Вы убедитесь, что все в ней чисто и ясно. В такой душе злой порыв не гнездится, а преступление не скрывается!"
"Хочу верить, что так, и верю, - сказал Государь более мягко, - у тебя нет недостатка ни в благородных побуждениях, ни в чувствах, но тебе недостает рассудительности, опытности, основательности. Видя зло, ты возмущаешься, содрогаешься и легкомысленно обвиняешь власть за то, что она сразу не уничтожила это зло и на его развалинах не поспешила воздвигнуть здание всеобщего блага. Знай, что критика легка и что искусство трудно: для глубокой реформы, которую Россия требует, мало одной воли монарха, как бы он ни был тверд и силен. Ему нужно содействие людей и времени. Нудно соединение всех высших духовных сил государства в одной великой передовой идее; нужно соединение всех усилий и рвении в одном похвальном стремлении к поднятию самоуправления в народе и чувства чести в обществе. Пусть все благонамеренные, способные люди объединятся вокруг меня, пусть в меня уверуют, пусть самоотверженно и мирно идут туда, куда я поведу их, и гидра будет побеждена! Гангрена, разъедающая Россию, исчезнет! Ибо только в общих усилиях - победа, в согласии благородных сердец - спасение. Что же до тебя, Пушкин, ты свободен. Я забываю прошлое, даже уже забыл. Не вижу пред собой государственного преступника, вижу лишь человека с сердцем и талантом, вижу певца народной славы, на котором лежит высокое призвание - воспламенять души вечными добродетелями ради великих подвигов! Теперь... можешь идти! Где бы ты ни поселился, - ибо выбор зависит от тебя, - помни, что я сказал и как с тобой поступил, служи родине мыслью, словом и пером. Пиши для современников и для потомства, пиши со всей полнотой вдохновения и совершенной свободой, ибо цензором твоим - буду я".
Такова была сущность Пушкинского рассказа. Наиболее значительные места, запечатлевшиеся в моей памяти, я привел почти дословно".
* * *
Признайтесь, читатель: рассказ Струтынского о беседе с Пушкиным, запечатлевшийся в его памяти и приведенный в мемуарах, по словам графа, "почти дословно", не просто впечатляет. Он проливает истинный свет на историческую встречу Пушкина с Николаем! и многое, многое объясняет нам в последующем стремительном духовном взлете гения, ставшего окончательно и навсегда русским.
"Москва, - свидетельствует современник Пушкина С. Шевырев - принял его с восторгом: везде его носили на руках. Приезд поэта оставил событие в жизни нашего общества". Но всеобщий восторг сменился скоро потоками гнусной клеветы, как только в масонских кругах общества стал известен консервативный характер мировоззрения возмужавшего Пушкина. Вольтерьянцы и масоны не простили Пушкину, что он повернулся спиной к масонским идеям об усовершенствовании России революционным путем, ни того, что он с симпатией высказался о духовном облике подавителя восстания декабристов - Николая I.
Поняв, что в лице Пушкина они приобретают опасного врага, вольтерьянцы и масоны прибегают к своему излюбленному приему политической борьбы - к клевете. В ход пускаются сплетни о том, что Пушкин купил расположение Николая I ценой пресмыкательства, подхалимства и шпионажа.
Когда Пушкин написал "Стансы", А. Ф. Воейков сочинил на него следующую эпиграмму:
Начинаются преследования со стороны полиции, продолжавшиеся до самого убийства Пушкина. Историки и пушкинисты из числа членов Ордена Р. И. всегда изображают дело так, что преследования исходили будто бы от Николая I.
Эту масонскую версию надо отвергнуть, как противоречащую фактам. Отношения между Николаем I и Пушкиным не дают нам никаких оснований заподозрить Николая Первого в том, чтобы у него было желание преследовать гениального поэта и желать его гибели. В предисловии к работе С. Франкуа "Пушкин как политический мыслитель" П. Струве верно пишет, что: "между великим поэтом и царем было огромное расстояние в смысле образованности, культуры вообще. Пушкин именно в эту эпоху был уже человеком большой, самостоятельно приобретенной культуры, чем Николай I никогда не был. С другой стороны, как человек огромной действительной воли, Николай! превосходит Пушкина в других отношениях: ему присуща была необычайная самодисциплина и глубочайшее чувство долга. Свои обязанности и задачи Монарха он не только понимал, но и переживал как подлинное служение. Во многом Николай! и Пушкин, как конкретные и эмпирические индивидуальности, друг друга не могли понять и не понимали. Но в то же время они друг друга, как люди, по всем достоверным признакам и свидетельствам, любили и еще более ценили. Для этого было много оснований. Николай I непосредственно ощущал величие пушкинского гения. Не надо забывать, что Николай I по собственному, сознательному решению, приобщил на равных правах с другими образованными русскими людьми политически подозрительного, поднадзорного и в силу этого поставленного его предшественником в исключительно неблагоприятные условия Пушкина к русской культурной жизни и даже, как казалось самому Государю, поставил в ней поэта в исключительно привилегированное положение. Тягостные стороны этой привилегированности были весьма ощутимы для Пушкина, но для Государя прямо непонятны. Что поэта бесили нравы и приемы полиции, считавшей своим правом и своей обязанностью во все вторгаться, было более чем естественно - этими вещами не меньше страстного и подчас несдержанного в личных и общественных отношениях Пушкина возмущался кроткий и тихий Жуковский. Но от этого возмущения до отрицательной оценки фигуры самого Николая! было весьма далеко. Поэт хорошо знал, что Николай! был - со своей точки зрения самодержавного, то есть неограниченного, монарха - до мозга костей проникнут сознанием не только права и силы патриархальной монархической власти, но и ее обязанностей"... "Для Пушкина Николай! был настоящий властелин, каким он себя показал в 1831 году на Сенной площади, заставив силой своего слова взбунтовавшийся по случаю холеры народ пасть перед собой на колени (см. письмо Пушкина к Осиповой от 29 июня 1831 года). Для автора знаменитых "Стансов" Николай I был Царь "суровый и могучий" (19 октября 1836 года). И свое отношение к Пушкину Николай I также рассматривал под этим углом зрения".
"Хорошее отношение к Николаю I Пушкин сохранил на протяжении всей своей жизни. Вернувшемуся после коронации в Петербурге Николаю I Бенкендорф писал: "Пушкин, автор, в Москве и всюду говорит о Вашем Величестве с благодарностью и величайшей преданностью". Через несколько месяцев Бенкендорф снова пишет: "После свидания со мною Пушкин в Английском клубе с восторгом говорил о В. В. и побудил лиц, обедавших с ним, пить за В. В.". В октябре 1827 года фон Кок, чиновник III Отделения, сообщает: "Поэт Пушкин ведет себя отменно хорошо в политическом отношении. Он непритворно любит Государя".
"Вы говорите мне об успехе "Бориса Годунова", - пишет Пушкин Е. М. Хитрово в феврале 1831 года, - по правде я не могу этому верить. Успех совершенно не входил в мои расчеты, когда я писал его. Это было в 1825 году - и потребовалась смерть Александра, и неожиданное благоволение ко мне нынешнего Императора, его широкий и свободный взгляд на вещи, чтобы моя трагедия могла выйти в свет".
...28 февраля 1834 года Пушкин записывает в дневник: "Государь позволил мне печатать Пугачева; мне возвращена рукопись с его замечаниями (очень дельными)..." 6 марта имеется запись "...Царь дал взаймы двадцать тысяч на напечатание Пугачева. Спасибо".
Пушкин, не любивший Александра I, не только уважал, но и любил императора Николая I. Рассердившись раз на царя (из-за прошения об отставке), Пушкин пишет жене: "Долго на него сердиться не умею". 24 апреля 1834 года он пишет ей же: "Видел я трех царей: первый велел снять с меня картуз и пожурил за меня мою няньку; второй меня не жаловал; третий хоть и упек меня в камер-пажи под старость лет, но променять его на четвертого не желаю: добра от добра не ищут". И ей же 16 июня 1834 года: "на того я перестал сердиться потому, что не Он виноват в свинстве его окружающих..." Словом, все факты говорят о том взаимоотношении этих двух больших людей, наложивших каждый свою печать на целую эпоху, которое я изобразил выше. Вокруг этого взаимоотношения - под диктовку политической тенденции и неискоренимой страсти к злоречивым измышлениям - сплелось целое кружево глупых вымыслов, низких заподозреваний, мерзких домыслов и гнусных клевет. Строй политических идей даже зрелого Пушкина был во многом не похож на политическое мировоззрение Николая I, но тем значительнее выступает непререкаемая взаимная личная связь между ними, основанная одинаково и на их человеческих чувствах, и на их государственном смысле. Они оба любили Россию и ценили ее исторический образ".
Николай Первый ценил ум и талант Пушкина, доброжелательно относился к нему как к крупному, своеобразному человеку, снисходительно смотрел на противоречащие придворному этикету выходки Пушкина, не раз защищал его от разного рода неприятностей, материально помогал ему. Вот несколько фактов, подтверждающих это. После разговора с Пушкиным в Чудовом монастыре Николай I, как сообщает П. И. Бартенев, "подозвал к себе Блудова и сказал ему: "Знаешь, что нынче говорил с умнейшим человеком в России?"
На вопросительное недоумение Блудова Николай Павлович назвал Пушкина" (П. И. Бартнев. Русский Архив. 1865 год).
Когда против Пушкина масонскими кругами, злыми за измену Пушкина масонским "идеалам", было поднято обвинение в том, что, он является автором порнографической "Гаврилиады", Николай I приказал передать Пушкину следующее: "...Зная лично Пушкина, я его слову верю. Но желаю, чтобы он помог правительству открыть, кто мог сочинить подобную мерзость и обидеть Пушкина, выпуская оную под его именем". После отправления Пушкиным Николаю I письма, содержание которого осталось тайной даже для членов следственной комиссии, Пушкин, по распоряжению Николая I, к допросам по делу об авторе "Гаврилиады" больше не привлекался.
На полях письма Пушкина Николаю I о подлых намеках редактора "Северной Пчелы" Булгарина о его негритянском происхождении Николай I написал, что намеки Булгарина не что иное, как "низкие подлые оскорбления", которые "обесчещивают не того, к кому относятся, а того, кто их написал". Эта резолюция была сообщена Пушкину и доставила ему большое моральное удовлетворение. Прочитав в "Северной Пчеле" клеветническую статью по адресу Пушкина, Николай I в тот же день написал Бенкендорфу: "Я забыл Вам сказать, любезный друг" что в сегодняшнем нумере "Пчелы" находится опять несправедливейшая и пошлейшая статья, направленная против Пушкина; поэтому предлагаю Вам призвать Булгарина и запретить ему отныне печатать какие бы то ни было критики на литературные произведения и, если возможно, запретить журнал".
Сравните это письмо самодержавца к начальнику тайной полиции и подумайте о том, как поступили бы в подобном случае большевистские власти - законные наследники Ордена Р. И., и вам станет ясно, насколько демократичен был образ мыслей Николая I. Он не приказывает запретить не нравящийся ему орган печати, а просит только начальника тайной полиции запретить его выход, если это возможно сделать согласно существующим законам о печати.
Бенкендорф, как и всегда, встал, конечно, не на сторону Пушкина и Николая I, а на сторону Булгарина. Он убедил Николая I, что нельзя запретить издавать "Северную Пчелу" и что ему нельзя запретить писать в ней клеветнические статьи. Зато Бенкендорф быстро нашел повод закрыть "Литературную Газету" Дельвига, в которой сотрудничал Пушкин, после закрытия которой русская словесность, по характеристике Пушкина, была "с головою выдана Булгарину и Гречу".
* * *
И, наконец, мы подходим к трагической развязке жизни великого поэта, о которой тоже написано (и пишется до сих пор) немало и противоречиво. Казалось бы, все уже изучено и исследовано - однако русский историк дает свое понимание тайны убийства Александра Сергеевича Пушкина.
"Даже самое поверхностное знакомство с отношениями, существовавшими между Пушкиным и Николаем I, убеждает, что Николай I не мог быть инициатором преследований, которым все время подвергался Пушкин. Но тем не менее факт систематических преследований Пушкина налицо. Гениальный поэт, после того как он искренне примирился с правительством, по оценке П. Вяземского, оказался в "гнусной западне". Возникает вопрос: кто же был виновником создания этой "гнусной западни"? Ответ может быть только один - в травле и гибели великого русского поэта и выдающегося политического мыслителя могли быть заинтересованы только масоны и вольтерьянцы, большинство которых по своему социальному положению были члены высших слоев общества. Поэтому врагов Пушкина надо искать именно в этих слоях.
В Петербурге при жизни Пушкина было три главных "политических великосветских салона: салон графа Кочубея, графа Нессельроде и салон Хитрово-Фикельмон. Салоны Нессельроде и Кочубея были враждебно настроены к Пушкину, и Пушкин был открыто враждебен обществу, группировавшемуся вокруг этих салонов. Сама Хитрово и ряд посетителей ее салона были настроены к Пушкину дружелюбно (во всяком случае внешне), но салон Хитрово-Фикельмон посещали и враги Пушкина, явные и скрытые. Именно в этом салоне Пушкин встретился с Дантесом, и вся дальнейшая драма Пушкина протекала именно в этом салоне. Член Ордена Р. И. Е. Грот пишет в статье "Дуэль и смерть Пушкина", что "злые силы сделали Наталью Николаевну игрушкой и орудием своих черных планов. Если бы им не удалось использовать Натали, они нашли бы другой способ, но Пушкина они все равно бы погубили.
...Кто же это были, "темные умы", которые избрали жену поэта "игрушкой и орудием своих черных планов?" Для члена Ордена Р. И. Грота, несомненно, одним из таких "темных умов" был император Николай I. В указанной статье Е. Грот об этом говорит намеками, но в другой его статье "Первая дуэль Лермонтова"... уже открыто утверждается: "Правительству нужна была смерть Пушкина, потому что его боялись, как воображаемого главаря антиправительственной партии".
В свете реальных взаимоотношений между Пушкиным и Николаем! подобное утверждение является обычной масоно-интеллигентской ложью. В убийстве Пушкина, осудившего вольтерьянство и масонство во всех его разновидностях, виноват не Николай! и не правительство, которое он возглавлял, а масоны, входившие в правительство".
С первого дня своего царствования и до последнего Николай! провел в непрерывной борьбе с русскими и европейскими масонами; начал свое царствование подавлением заговора масонов-декабристов и закончил Крымской войной, организованной французскими и английскими масонами. Положение Николая! в этой борьбе было крайне тяжелым, так как он должен был править при помощи бывших русских масонов, конечно, симпатизировавших своим европейским "братьям". Для замещения различных государственных постов ему приходилось пользоваться тем человеческим материалом, который могли дать ему европезировавшиеся высшие слои бывших масонов, вольтерьянцев, членов запрещенных тайных политических обществ, поклонников разных течений европейского мистицизма, католичества, протестантства и разных течений европейской философии. Это был наиболее денационализировавшийся слой русского народа, а ведь именно с помощью его Николаю I приходилось решать сложнейшую задачу организации русского национального возрождения.
Царевна Софья однажды сказала своему другу князю Голицыну, жаловавшемуся, что окружающие не принимают задуманных им планов по преобразованию: "Ну, что ж делать, Вася, других людей нам Богом не дадено!"
Не было других, лучших людей "дадено" и Николаю I. "При грустных предзнаменованиях сел я на престол русский, -писал Николай I в 1850 году фельдмаршалу графу Паскевичу Эриванскому, князю Варшавскому, - и должен был начать мое царствование - казнями, ссылкой. Я не нашел вокруг престола людей, могших руководить царем - я должен был сам создавать людей и царствовать". А из какого отрицательного человеческого материала имел возможность Николай! выбирать людей и создавать себе помощников - мы знаем. В другой раз Николай I с горечью сказал:
"Если честный человек ведет дело с мошенником, он всегда останется в дураках".
...Недостаток людей заставил Николая I использовать и бывшего масона Сперанского, которого декабристы прочили в президенты русской республики после убийства всех Романовых. Сперанскому было поручено такое важное дело, как составление кодекса действовавших в России законов. Сперанскому Николай I не доверял. Главой II Отделения Собственной Его Величества Канцелярии был назначен Балугьянский, которому однажды Николай I заявил, чтобы он не спускал глаз со Сперанского:
"Смотри же, чтобы он не наделал таких проказ, как в 1810 году, ты у меня будешь за него в ответе".
Назначение бывших масонов на высшие государственные посты не было результатом непредусмотрительности Николая I. Во-первых, как мы указывали, ему не из кого было выбирать, приходилось пользоваться теми людьми, которые имели опыт управления государством, а во-вторых, во времена Николая I считалось достаточным, если люди дадут клятву не состоять больше в обществах, призванных правительством вредным для государства. В "просвещенные, демократические времена" Ленина и Сталина всем масонам, конечно, сразу же оторвали бы головы. Но во времена "деспота" Николая I подобные "политические меры" не было принято осуществлять.
Не все масоны, конечно, честно исполняли данную клятву и перестали вести работу в интересах масонства. Часть масонов, дав подписку, что они выходят из масонских лож и впредь не будут состоять ни в каких тайных обществах, продолжали состоять членами существовавших нелегально масонских лож, как это доказывает секретная директива Великой Провинциальной Ложи, разосланная тайным масонским ложам в сентябре 1827 года, спустя год после запрещения масонства в России.
...На первый взгляд, русское масонство производило впечатление потухшего костра, но это было обманчивое впечатление. Духовная зараза, усиленно внедрявшаяся в течение восьмидесяти пяти лет, не могла исчезнуть легко и бесследно.
...Существование тайных масонских лож - самое обычное дело для масонской тактики. По признанию самих масонов, известно, что после запрещения масонства в России масоны создали тайные ложи. "Но ревностные братья, - писала незадолго до первой мировой войны масонка Соколовская в своей книге "Русское масонство" (стр. 21), - не переставали собираться тайно. Сохранился документ от 10 сентября 1827 года, свидетельствующий, что после запрещения масонских лож братья сплотились еще теснее, сделав предусмотрительное постановление о приеме впредь новых братьев с большею осторожностью. Документ сохранил нам решение масонов ввести строгое подчинение масонской иерархии и обязать присягою о невыдаче не только цели собрания, но и участников. Уголовные дела, возникавшие после запрещения масонства, свидетельствуют о продолжавшейся масонской пропаганде".
...Графиня Нессельроде играла виднейшую роль в свете и при дворе. Она была представительницей космополитического, олигархического ареопага, который свои заседания имел в Сен-Жерменском предместье Парижа, в салоне княгини Меттерних в Вене и салоне графини Нессельроде в доме Министерства иностранных дел в Петербурге [ {32} ]. Она ненавидела Пушкина, и он платил ей тем же..."
Как злободневно звучат и сегодня гневные слова русского историка: "...Эта же масонская мафия доносила государю о политической неблагонадежности Пушкина. Гонителем и убийцей Пушкина был целый преступный коллектив. Фактические и физические исполнители примыкали к патологическому кружку, группировавшемуся вокруг Геккерна.
...Между высшим светом, который поэт называл "притоном мелких интриганов, завистников и негодяев", и Пушкиным шла постоянная и ожесточенная борьба, но борьба неравномерная: Пушкин боролся в одиночку, ему морально сочувствовали и поддерживали близкие, искренне к нему расположенные друзья; - против поэта орудовала комплот-масонская мафия - которая имела власть и влияние, которая плотной стеной окружила самодержавца и создавала между ним и поэтом непроницаемую стену" [ {33} ].
"Всякого, кто изучает работу организаторов Ордена Р. И. - Герцена, Белинского, Бакунина и их преследователей, фанатичных врагов всего русского, поражает одно странное обстоятельство - поразительная бездеятельность III Отделения, созданного по совету Бенкендорфа как орган для охранения государственной безопасности и борьбы с антихристианскими политическими идеями. С тех пор, как во главе III Отделения стал Бенкендорф, как правильно отмечает В. Иванов, никакой действительно борьбы против притаившегося масонства и членов возникнувшего Ордена Р. И. не велось. "Дело политического розыска, - утверждает В.Иванов, - попало в масонские руки, братья-каменщики могли работать совершенно спокойно. Движение декабристов, направленное против монархии, не умерло. Масоны не смирились от неудачи 14 декабря. Они ушли в подполье и повели строго конспиративную работу".
"...В. Иванов считает, что Бенкендорф был масоном и выдвинул проект создания III Отделения для того, чтобы во главе его иметь возможность покрывать деятельность запрещенного масонства и тех, кто был последователем пущенных масонством в обиход политических учений. Возвышение Бенкендорфа произошло, действительно, при странных обстоятельствах. Возвышение его и доверие к нему Николая I началось после того, как он нашел будто бы в бумагах Александра I, которые он разбирал по поручению Николая I, свою записку о заговоре декабристов, поданную им покойному императору якобы еще в 1821 году. Эту свою докладную записку о декабристах Бенкендорф показал Николаю I. Николай I поверил Бенкендорфу, что он является противником тайных обществ, принял его проект организации III Отделения и назначил Бенкендорфа его главой. Никаких отметок Александра I на поданной якобы Бенкендорфом докладной записке не было. Была ли записка подана Александру I или ее Бенкендорф написал уже после восстания декабристов, что бы втереться в доверие к Николаю I, - это неизвестно..."
"...Пушкину был запрещен выезд в Европу. Но организаторы Ордена, злейшие враги России и Николая I, Герцен, Бакунин и Белинский - все получили разрешение выехать в Европу. К главарю Ордена Белинскому Третье Отделение относилось столь снисходительно, что членам Ордена пришлось даже выдумать миф о том, что-де если бы Белинский не умер, его начало бы преследовать Третье Отделение. Может быть, и начало бы. Но это кабы да кабы. А при жизни Белинского преследовали все-таки не его, а Пушкина".
"...В роли гонителя и палача Пушкина от Ордена Вольных Каменщиков выступает Бенкендорф, фактический цензор и тайный опекун поэта. Бенкендорф систематически начинает свою атаку против поэта. Он и братья масоны начинают жечь Пушкина на медленном огне. Бенкендорф гнал и терзал Пушкина, как своего врага, как человека, вредного и опасного масонам. Со стороны Бенкендорфа это была не личная месть, а месть партийная. Никаких личных отношений у Пушкина с Бенкендорфом не было. Не было и не могло быть никаких столкновений по службе. Бенкендорф знал, что Пушкин лоялен правительству и никакой опасности для него не представляет. Не Пушкин, а Бенкендорф был тягчайшим преступником против государя и родины. Бенкендорф не только не боролся с действительными и опасными врагами государства и общества - масонами, а напротив, покровительствовал им, покрывал их преступную работу и сам принимал активное участие в их преступлениях".
"...Пушкин составляет докладную записку "О народном образовании", весьма консервативную по своему характеру. Он считает, например, необходимым "во что бы то ни стало подавить воспитание частное" и "увлечь все юношество в учебные заведения, подчиненные надзору правительства". Реформы, предлагаемые Пушкиным в области народного образования, по своему существу направлены против масонства. Пушкин имел ясное представление, как коверкали души русских подростков в частных учебных заведениях, содержимых иностранными проходимцами, среди которых в роли преподавателей часто выступали иностранные масоны. Закрыть частные учебные заведения на некоторое время было необходимо. Это сразу бы сократило возможности русских и иностранных масонов нравственно и политически разлагать русское юношество".
(А что сказал бы Александр Сергеевич сегодня, когда "свободная", то есть неуправляемая педагогика ведет к денационализации и растлению будущих граждан России? Коммунистическую идеологию прогнали, а русской национальной идеологии боятся как черт ладана. Нам предлагают строить новую школу на базе абстрактных общечеловеческих ценностей, растоптав в памяти молодежи наш исторический путь, нашу культуру, веру отцов. - И.Г.)
...И вот подобная записка Бенкендорфом, или кем-то другим из высокопоставленных лиц, была истолкована как увлечение Пушкина "безнравственным" просвещением. Необходимо было обладать исключительным цинизмом, чтобы оценить подобным образом высказанные Пушкиным трезвые и умные взгляды на народное образование. Передав Пушкину благодарность Николая I за составление записки о народном образовании, Бенкендорф сообщает ему затем, что будто бы "Его Величество при сем заметить соизволил, что принятое вами правило, будто бы просвещение и гений служат исключительным основанием совершенству, есть правило опасное для общего спокойствия, завлекшее вас самих на край пропасти и повергшее в оную толикое количество людей". Если бы Николай 1 даже бы и высказал подобное несправедливое мнение о записке Пушкина, то он, конечно, никогда бы не счел нужным после состоявшегося примирения так бесцеремонно указывать Пушкину на его прошлые юношеские прегрешения. Николай I не был способен на столь мелочные и подлые уколы.
Оценка, которую сделал Николай! Пушкину после беседы: "Это самый умный человек в России". Бенкендорф же отчитывает самого умного человека России как мальчишку, издевается над ним, приписывая ему мнения, каковых он вовсе в записке не высказывает. Тайный смысл письма Бенкендорфа следующий: "Если тебя просит царь, если он назвал тебя умнейшим человеком России, - не надейся, что тебя простят другие, которым ты бросил дерзкий вызов. Царь простил тебя, но другие не простят тебе твоей измены. Ты забыл, что народная мудрость говорит: "Жалует царь, да не жалует псарь".
"...Масонство создало настолько запутанную обстановку, которую без трагического финала изжить было невозможно. По мере созревания таланта Пушкина и роста его славы возрастала и ненависть масонства в отношении Пушкина, которые гнали "его свободный чудный дар" до тех пор, пока рука подосланного с "пустым сердцем" убийцы не погасила исторической славы России". [ {34} ]
"...Пушкин также непосредственно ощущал, любил и ценил начало власти и его национально-русское воплощение, - принципиально основанное на законе, принципиально стоящее над сословиями, классами и национальностями, укорененное в вековых преданиях или традициях народа Государство Российское, в его исторической форме - свободно принято народом наследственной монархии. И в этом смысле Пушкин был консерватором".
"...Главным мотивом Пушкинского "консерватизма" является борьба с уравнительным демократическим радикализмом, с "якобинством". С поразительной проницательностью и независимостью суждения он усматривает - вопреки всем партийным шаблонам и ходячим политическим воззрениям - сродство демократического радикализма с цезаристским абсолютизмом. Если в политической мысли XII века (и, в общем, вплоть до нашего времени) господствовали два комплекса признаков: "монархия - сословное государство - деспотизм" и "демократия - равенство - свобода", которые противостояли (и противостоят) друг другу, как "правое" и "левое" миросозерцание, то Пушкин отвергает эту господствующую схему - по крайней мере, в отношении России - и заменяет ее совсем иной группировкой признаков. "Монархия - сословное государство - свобода - консерватизм" выступают у него как единство, стоящее в резкой противоположности к комплексу "демократия - радикализм ("Якобинство") - цезаристский деспотизм".
"...Пушкин был не только умнейшим, но и образованнейшим человеком своего времени. Кроме Карамзина только Пушкин так глубоко и всесторонне знал прошлое русского народа. Работая над "Борисом Годуновым", он глубоко изучил' смутное время, историю совершенного Петром! губительного переворота, эпоху Пугачевщины. То есть, Пушкин изучил три важнейших исторических эпохи, определивших дальнейшие судьбы русского народа. Пушкин обладал неизмеримо более широким историческим кругозором, чем большинство его современников, и поэтому он любил русское историческое прошлое гораздо сильнее большинства его современников. "Дикость, подлость и невежество, - писал он, - не уважать прошедшего, пресмыкаться пред одним настоящим, а у нас иной потомок Рюрика более дорожит звездою двоюродного дядюшки, чем историей своего дома, то есть историей отечества".
...Пушкин писал:
...Два чувства дивно близки нам,
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
На них основано от века
По воле Бога самого
Самостоянье человека,
Залог величия его,
Животворящие святыни.
Земля была б без них мертва,
Без них наш тесный мир - пустыня,
Душа - алтарь без Божества.
"Уважение к минувшему, - утверждает Пушкин, - вот черта, отличающая образованность от дикости; кочующие племена не имеют ни истории, ни дворянства" ("Наброски статьи о русской истории").
Во время Пушкина изучение русской истории и памятников древней русской письменности только что начиналось, и многое Пушкин не мог знать. Но благодаря своему огромному уму он тем не менее ясно и верно понимал, что ход исторического развития России был совершенно иной, чем ход исторического развития Европы. Будучи еще совершенно юным, в своих "Исторических замечаниях", написанных в 1822 году, он тем не менее верно указывает, что: "Греческое вероисповедание, отдельное от прочих, дает нам особенный национальный характер. В России влияние духовенства столь же было благотворно, сколько пагубно в землях римско-католических"; "...Мы были обязаны монахам нашей историей, следственно, и просвещением".
* * *
Исключительный интерес представляет отношение Пушкина к идеям самодержавия и демократии. Б. Башилов особо подчеркивает, что в зрелые годы поэт был убежденным монархистом. Он "переболел" либеральным республиканизмом и убедился, что только монархия должна быть фундаментом русской политической жизни. Так что все потуги пушкинистов-марксистов "оттащить" Пушкина от монархии продиктованы ложью.
Вот что писал Гоголь в своем письме к В.А. Жуковскому, помещенном под названием "О лиризме наших поэтов" в "Выбранных местах из переписки с друзьями":
"...Как умно определял Пушкин значение полномощного монарха! И как он вообще был умен во всем, что ни говорил в последнее время своей жизни! "Зачем нужно, - говорил он, -'"чтобы один из нас стал выше всех и даже выше самого закона? Затем, что закон - дерево; в законе слышит человек что-то жестокое и небратское. С одним буквальным исполнением закона недалеко уйдешь; нарушить же или не исполнить его никто из нас не должен; для этого-то и нужна высшая милость, умягчающая закон, которая может явиться людям только в одной полномощной власти. Государство без полномощного монарха - автомат: много-много, если оно достигнет того, чего достигли Соединенные Штаты. А что такое Соединенные Штаты? Мертвечина. Человек в них выветрился до того, что и выеденного яйца не стоит. Государство без полномощного монарха то же, что оркестр без капельмейстера: как ни хороши будь все музыканты, но, если нет среди них ни одного такого, который бы движением палочки всему подавал знак, никуда не пойдет концерт. (А, кажется, он сам ничего не делает, не играет ни на каком инструменте, только слегка помахивает палочкой, да поглядывает на всех, и уже один взгляд его достаточен на то, чтобы умягчить, в том и другом месте какой-нибудь шершавый звук, который испустил бы дурак-барабанщик или неуклюжий тулумбас). При нем и мастерская скрипка не смеет слишком разгуляться за счет других: блюдет он общий строй, всего оживитель, верховодец верховного согласия!" Как метко выражался Пушкин! Как понимал он значение великих истин!"
"...Монархизм Пушкина есть глубокое внутреннее убеждение, основанное на историческом и политическом сознании необходимости и полезности монархии в России, - свидетельство необычайной объективности поэта, сперва гонимого царским правительством, а потом всегда раздражаемого мелочной подозрительностью и враждебностью".
...Пушкин прекрасно понимал, что до сих пор не могут понять многие левые: что недостатки русской жизни объясняются отнюдь не наличием самодержавия. Что одна смена самодержавия ничего не даст, что чернь всегда будет худшим тираном, чем царь.
Зависеть от царей, зависеть от народа -
Не все ли мне равно?..
...Пушкин, как позднее Гоголь, ясно сознавал, что добиваться улучшения жизни в России должно и нужно, но нельзя в жертву иллюзорным политическим мечтам и политическому фанатизму приносить Россию, созданную жертвенным трудом многих поколений русских людей. Пушкин чувствовал свою кровную связь с национальным государством и самодержавием, создавшим это государство. Эта основная черта политического мировоззрения зрелого Пушкина всегда раздражала членов Ордена. В силу именно этой причины русская интеллигенция несколько раз переживала многолетние периоды отрицания Пушкина.
"...Общим фундаментом политического мировоззрения Пушкина было национально-патриотическое умонастроение, оформленное как государственное сознание. Этим был обусловлен его прежде всего страстный постоянный интерес к внешнеполитической судьбе России. В этом отношении Пушкин представляет в истории русской политической мысли совершенный уникум среди независимых и оппозиционно настроенных русских писателей XIX века. Пушкин был одним из немногих людей, который оставался в этом смысле верен идеалам своей первой юности - идеалам поколения, в начале жизни пережившего патриотическое возбуждение 1812-1815 годов. Большинство сверстников Пушкина к концу двадцатых и в тридцатых годах утратило это государственно-патриотическое сознание - отчасти в силу властвовавшего над русским умами в течение всего XIX века инстинктивного ощущения непоколебимой государственной прочности России, отчасти по свойственному уже тогда русской интеллигенции сентиментальному космополитизму и государственному бессмыслию" [ {35} ].
* * *
Из мудрого понимания спасительности твердых исторических традиций вырастает постоянная тревога Пушкина о будущем, предчувствия о возможности новых противоправительственных заговоров. "Лучшие и прочнейшие изменения, - пишет он в "Мыслях на дороге", - суть те, которые происходят от одного улучшения нравов без насильственных потрясений политических, страшных для человечества". В "Капитанской дочке", стоя уже на краю могилы, Пушкин оставлял через героя повести следующий завет молодому поколению своей эпохи: "Молодой человек, если записи мои попадут в твои руки, вспомни, что лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от улучшения общественных нравов без всяких насильственных потрясений".
Чрезвычайно интересно, что взгляды Пушкина по вопросу о методах улучшения жизни в России полностью совпадают со взглядами Николая I. 15 февраля 1835 года Николай I писал Паскевичу, что он благодарит Бога за то, что Россия имеет возможность идти "смело, тихо, по христианским правилам к постепенному усовершенствованию, которое должно из нее на долгое время сделать сильнейшую, счастливую страну в мире"[ {36} ].
"...В разные эпохи своей жизни, по мере развития мировоззрения, Пушкин по-разному понимает Петра. В раннюю, юношескую пору - он для него полубог, позже он видит в нем черты демона разрушения. В статье "Просвещение России" Пушкин указывает на то, что в результате совершенного Петром Россия подпала под влияние европейской культуры: "...Крутой переворот, произведенный мощным самодержавием Петра, ниспровергнул все старое, и европейское влияние разлилось по всей России. Голландия и Англия образовывали наши флоты, Пруссия - наши войска. Лейбниц начертал план гражданских учреждений".
Пушкин всегда остается трезв в своих рассуждениях о Петре, всегда видит крайности многих его мероприятий. Гениальным своим чутьем он угадывает в нем не обычного русского царя, а революционера на троне.
Как бы ни старались члены Ордена доказать, что Петр будто бы являлся для Пушкина образцом государственного деятеля, все их уверения все равно будут ничем иным, как сознательной ложью. Именно никому другому, а Пушкину принадлежат утверждения, что Петр I был не реформатором, а революционером, и что он провел совершенно не реформы, а революцию. Он первый назвал мнимые реформы Петра I революцией. В заметке "Об истории народа Русского Полевого" Пушкин пишет: "С Федора и Петра начинается революция в России, которая продолжается до сего дня". В статье "О дворянстве" Пушкин называет Петра I "одновременно Робеспьером и Наполеоном - воплощенной революцией".
...Весной 1830 года он... приветствует возникшее в то время у императора Николая I намерение положить конец некоторым политическим традициям, введенным Петром I. 16 марта 1830 года он с радостью пишет П. Вяземскому: "Государь, уезжая, оставил Москве проект новой организации контрреволюции Петра". Пушкин отзывается об намерении Николая I совершить контрреволюцию - революции Петра I с явным одобрением. "Ограждение дворянства, подавление чиновничества, новые права мещан и крепостных - вот великие предметы".
...Рост духовного влияния Пушкина, несмотря на все создаваемые ему его врагами препятствия, весьма заботил ушедшее в подполье масонство. Для масонства... нависала вполне реальная угроза, оно теряло свое влияние на русское общество, здоровый национализм Пушкина вливается благодетельной струёй в нездоровую, зараженную либерализмом и космополитизмом общественную атмосферу - решение убрать, устранить Пушкина стало первоочередной задачей масонства". Особенное негодование вызвало, по-видимому, у масонов отрицательное отношение Пушкина к очередному "достижению масонства" - Июльской революции во Франции и восстанию в Польше.
"...Революция в Европе, волнения в России заставили воспрянуть духом всех ждавших падения самодержавия: "Вдруг блеснула молния, вспоминал в "Замогильных записках" В. С. Печорин, - раздался громовой удар, разразилась гроза июльской революции... Воздух освежал, все проснулось, даже и казенные студенты. Да и как еще проснулись!.. Начали говорить новым, дотоле неслыханным языком: о свободе, о правах человека и прочее и прочее". Именно в это время Пушкин пишет свои знаменитые стихотворения: "Клеветникам России", и "Бородинская годовщина", в которых "в полных глубокой исторической правды словах показал, что Европа ненавидит нас именно за то, что мы не приняли масонские принципы восемьдесят девятого года, не приняли наглой воли Наполеона Бонапарта, который штыками армии двунадесяти языков стремился просветить православную Россию светом масонского учения. Он открыто и мужественно заявил, что Россия не боится угроз темной силы. Россия, по мысли поэта-патриота, несмотря на все беды и напасти, по зову русского царя встанет на защиту своей независимости и чести. И на угрозы мутителей палат и клеветников России Пушкин дал достойный великого сына Русской Земли ответ: "Не запугаете".
* * *
"...Многолетние преследования Пушкина в 1837 году кончаются его убийством. Убийца уже давно был подыскан: это был гомосексуалист и вертопрах француз Дантес. Будущий убийца Пушкина появился в Петербурге осенью 1833 года. "Интересно отметить, - пишет В. Иванов, - что рекомендации и устройство его на службу шли от масонов и через масонов. Рекомендательное письмо молодому Дантесу дал принц Вильгельм Прусский, позднее Вильгельм, император Германский и король Прусский, масон, на имя графа Адлерберга, масона, приближенного к Николаю Павловичу и занимавшего в 1833 году пост директора канцелярии военного министерства". Вполне возможно, что и Дантес был не только орудием масонов, но и сам масоном, Во всяком случае, граф Адлерберг мироволит к Дантесу уже чересчур сильно. Из сохранившихся писем Адлерберга видно, что он лезет из кожи вон, чтобы только обеспечить хорошую карьеру Дантесу, не останавливаясь даже перед обманом Николая I, если такой обман послужит на пользу Дантеса. В письме от 5 января 1834 года, сообщая Дантесу, что им все подстроено для того, чтобы он выдержал экзамен на русского офицера, Адлерберг делает следующую приписку: "Император меня спросил, знаете ли вы русский язык? Я ответил наудачу удовлетворительно. Я очень бы посоветовал вам взять учителя русского языка".
В дневнике А. Суворина читаем (стр. 205): "Николай I велел Бенкендорфу предупредить (то есть предупредить дуэль). Затем А.Суворин пишет: "Геккерн был у Бенкендорфа". После посещения приемным отцом Дантеса Бенкендорфа последний вместо того, чтобы выполнить точно приказ царя, спрашивает совета у княгини Белосельской, как ему поступить - послать жандармов на место дуэли или нет. "Что делать теперь?" - сказал он княгине Белосельской.
- А пошлите жандармов в другую сторону". ...Многое остается темным в убийстве Пушкина и до сих пор. Эта темная тайна сможет быть раскрыта только историками национального направления и будущей свободной России, когда они постараются установить на основании архивных данных, какую роль сыграли в убийстве Пушкина, бывшего самым выдающимся представителем крепнувшего национального мировоззрения, - масоны, продолжавшие свою деятельность в России и после запрещения масонства. Может быть, если большевиками, или еще до них, не уничтожены все документы, свидетельствующие о причастности масонов к убийству, национальные историки сумеют документально доказать преступную роль масонов из высших кругов русского общества в организации убийства Пушкина.
Бенкендорф приказ Николая I о предотвращении дуэли не выполнил, а выполнил совет княгини Белосельской и не послал жандармов на место дуэли, которое ему было, конечно, хорошо известно. Секундант Пушкина Данзас говорил А. О. Смирновой, что Бенкендорф был заинтересован, чтобы дуэль состоялась. "Одним только этим нерасположением графа Бенкендорфа к Пушкину, - говорит Данзас, - указывает в своих известных мемуарах Смирнова, - можно объяснить, что не была приостановлена дуэль полицией. Жандармы были посланы, как он слышал, в Екатерингоф будто бы по ошибке, думая, что дуэль должна происходить там, а она была за Черной речкой, около Комендантской дачи".
"Государь, - пишет Иванов, - не скрывал своего гнева и негодования против Бенкендорфа, который не исполнил его воли, не предотвратил дуэли и допустил убийство поэта. В ту минуту, когда Данзас привез Пушкина, Григорий Волконский, занимавший первый этаж дома, выходил из подъезда. Он побежал в Зимний Дворец, где обедал и должен был проводить вечер его отец, и князь Петр Волконский сообщил печальную весть государю (а не Бенкендорф, узнавший об этом позднее).
Когда Бенкендорф явился во дворец, государь его очень плохо принял и сказал: "Я все знаю - полиция не исполнила своего долга". Бенкендорф ответил: "Я посылал в Екатерингоф, мне сказали, что дуэль будет там". Государь пожал плечами:
"Дуэль состоялась на островах, вы должны были это знать и послать всюду".
Бенкендорф был поражен его гневом, когда государь прибавил: "Для чего тогда существует тайная полиция, если она занимается только бессмысленными глупостями". Князь Петр Волконский присутствовал при этой сцене, что еще более конфузило Бенкендорфа"[ {37} ]
Странные обстоятельства похорон Пушкина организатор Ордена Р. И. А. Герцен с свойственной ему патологической, ослепляющей его разум, злобой к Николаю I объясняет будто бы ревностью Николая I к всенародной славе Пушкина. Николаю! не понравилось будто бы, что около дома умиравшего Пушкина всегда стояло много народа. "Так как все это, - утверждает Герцен, - происходило в двух шагах от Зимнего Дворца, то император мог из своих окон видеть толпу; он приревновал ее и конфисковала публики похороны поэта: в морозную ночь тело Пушкина, окруженное жандармами и полицейскими, тайком перевезли не в его приходскую, а в совершенно другую церковь; там священник поспешно отслужил заупокойную обедню, а сани увезли тело поэта в монастырь Псковской губернии, где находилось его имение". Ревность Николая I - обычная клевета Герцена по адресу последнего. Данзас, секундант Пушкина, воспоминания которого о последних днях жизни поэта и о его похоронах являются самыми достоверными, пишет: "Тело Пушкина стояло в его квартире два дня, вход для всех был открыт, и во все это время квартира Пушкина была набита битком".
Тайная перевозка тела Пушкина - тоже ложь. Тело перевозилось ночью потому, что до позднего вечера приходили прощаться люди с телом любимого поэта. "В ночь с 30 на 31 января, - сообщает Данзас, - тело Пушкина отвезли в Придворно-Конюшенную церковь, где на другой день совершено было отпевание, на котором присутствовали все власти, вся знать, одним словом, весь Петербург. В церковь пускали по билетам и, несмотря на то, в ней была давка, публика толпилась на лестнице и даже на улице. После отпевания все бросились к гробу Пушкина, все хотели его нести".
Герцен выдумывает, что после спешно отслуженной панихиды гроб был поставлен на сани и увезен в имение поэта.
"После отпевания, - вспоминает Данзас, - гроб был поставлен в погребе Придворно-Конюшенной церкви. Вечером 1-го февраля была панихида, и тело Пушкина повезли в Святогорский монастырь".
София Карамзина пишет своему сыну Андрею:
"В понедельник были похороны, то есть отпевание. Собралась огромная толпа, все хотели присутствовать, целые департаменты просили разрешения не работать в этот день, чтобы иметь возможность пойти на панихиду, пришла вся Академия, артисты, студенты университета, все русские актеры. Церковь на Конюшенной невелика, поэтому впускали только тех, кто имел билеты, иными словами, исключительно высшее общество и дипломатический корпус, который явился в полном составе..."
Как мы видим, Герцен лжет, как и всегда, когда изображает Россию его дней. Дело с похоронами Пушкина обстояло совсем не так, как он описывает. Но тем не менее похороны Пушкина не носили характера торжественных похорон великого народного поэта, павшего от руки убийцы. Но виноват в этом вовсе не Николай I, опять все тот же Бенкендорф. Он убедил царя, что друзья и почитатели Пушкина составили заговор. И, возможно, будут пытаться вызвать возмущение против правительства во время всенародных похорон. Опираясь на поступившие будто бы донесения секретных агентов, Бенкендорф настаивал, чтобы похороны Пушкина были проведены как можно скорее. У своей квартиры и у квартиры Геккерна Бенкендорф поставил охрану. Печати было запрещено им помещать статьи, восхваляющие Пушкина. Бенкендорф всячески пытался подчеркнуть опасность момента.
"Из толков, не имевших между собою никакой связи, - пишет Жуковский Бенкендорфу после похорон, - она (полиция. - Б.Б.) сделала заговор с политической целью и в заговорщики произвела друзей Пушкина".
...Бенкендорф продолжал мстить и мертвому Пушкину. Николай I предложил Жуковскому уничтожить все оставшиеся после Пушкина бумаги, которые могли бы повредить памяти поэта. Бенкендорф убедил Николая I, что прежде чем жечь бумаги, предосудительные для памяти Пушкина, необходимо, чтобы он все же прочел их. "Граф Бенкендорф ложно осведомлял государя, что у Пушкина есть предосудительные рукописи и что друзья постараются их распространить среди общества. Граф Бенкендорф не остановился даже перед обвинением Жуковского в похищении бумаг из кабинета Пушкина". Вот кто виноват в создании разного рода препятствий для того, чтобы похороны Пушкина не были проведены более достойным образом, а вовсе не мнимая ревность Николая I к славе Пушкина.
В написанном, но не отправленном Бенкендорфу письме Жуковский пишет: "Я перечитал все письма, им (Пушкиным) от Вашего сиятельства полученные: во всех в них, должен сказать, выражается благое намерение. Но сердце мое сжималось при этом чтении... Все эти двенадцать лет, прошедшие с той минуты, в которую Государь так великодушно его простил, его положение не менялось: он все еще был как буйный мальчик, которому страшились дать волю, под страшным, мучительным надзором".
"Государь вел себя по отношению к нему (Пушкину. - И.Г.) и ко всей его семье как Ангел. Пушкин после истории со своей первой дуэлью обещал Государю не драться больше ни под каким предлогом и теперь, будучи смертельно ранен, послал доброго Жуковского просить прощения у Государя в том, что не сдержал слова. Государь ответил ему письмом в таких выражениях: "Если судьба нас уже более в сем мире не сведет, то прими мое и совершенное прощение, и последний совет: умереть христианином. Что касается жены и до детей твоих, ты можешь быть спокоен, я беру на себя устроить их судьбу". (Из письма Е. А. Карамзиной, найденного уже в XX веке в архиве Нижне-Тагильского завода на Урале. - И.Г.).
После смерти Пушкина царь заплатил сто тысяч рублей, которые Пушкин был должен разным лицам. Приказал выдать семье Пушкина десять тысяч рублей и назначил жене и детям большую пенсию. Приказал издать собрание сочинений Пушкина за счет государства..."
* * *
Смерть Пушкина была трагической, невосполнимой утратой для России. Из бытия русского народа был насильственно и жестоко вырван высший образец русского строя души, истинно русского мировоззрения. Можно только с грустью гадать, как изменилась бы духовная жизнь Отечества, проживи Пушкин подольше. Но в одном я убежден совершенно: при Пушкине с его абсолютным авторитетом русского гения "орден интеллигенции", о котором так подробно и убедительно рассказал нам Б. Башилов, никогда бы не вошел в силу.
"Жил бы Пушкин долее, так и между нами было бы, может быть, менее недоразумении, споров, чем видим теперь". Эти пророческие слова Ф. М. Достоевского, сказанные им в Москве во время открытия памятника А. С. Пушкину, полны глубокого смысла и поныне. Масоны до сих пор мстят (и будут, наверное, впредь мстить) Пушкину за то, что он выражал русское национальное самосознание, за его необъятную любовь к Отечеству, православию и самодержавию. И потому до сего времени появляются гнусные книги, в которых перемешаны сплетни, злобные выдумки, коварные подделки, несуществующие "тайные дневники", бесконечно смакуются "дон-жуанские списки" поэта и т.д.
"В надежде славы и добра" прошла вся его кипучая творческая жизнь. Этого ему не могут простить разрушители исторической России. Пушкин - истинный духовный вождь для всех, кто, вопреки мощному идеологическому давлению определенной части либеральной русской интеллигенции, чтит наше великое прошлое, бесстрашно смотрит в глаза трагической правде сегодня - и уповает на истинное возрождение России. Верю: народ, давший миру Пушкина, найдет в себе силы возродить свое историческое бытие!
О РАДИЩЕВЕ
Они ненавидели русскую власть наших самодержцев, будучи изменниками интересов России.
Из телефонного разговора с историком
Сколько мы впитали пропаганды об исключительной личности страдальца за Россию Радищева и его значении в борьбе за свержение самодержавия во имя прогресса общественной жизни крепостнической, темной, угнетенной и отсталой России! Как чтил его Герцен и опоенная марксизмом некоторая часть нашей интеллигенции! Сколько улиц, проспектов и общественных заведений носят ныне имя Радищева! Даже один из самых лучших музеев России в Саратове, где собраны шедевры русского искусства, носит имя Радищева.
Известно, что этот столь чтимый советской властью "просветитель. XVIII века никакого отношения к живописи не имел и радетелем русского искусства не был. Помню, много лет назад в киножурнале "Фитиль" промелькнуло недоумение по поводу того, что где-то в советской провинции венерическому диспансеру было присвоено имя писателя В. Г. Короленко. За что и почему нанесли такую обиду писателю и гуманисту? Как известно, Короленко не страдал венерическими заболеваниями, в отличие, например, от Ленина, если верить его некоторым биографам. Так уж повелось со времен, видно, тоже "великой. французской революции, положившей обычай наглой бесцеремонности в переименовании городов, улиц и проспектов. Но их перещеголяли завоевавшие Россию большевики, старавшиеся стереть с карты мира названия многих русских, городов, деревень, проспектов, улиц и новообразованных ими государственных организаций. Русские имена заменялись абракадаброй политических кличек вроде: Искра, Владлен, Сталина, Рэм, Электрификация, Марлен, Виулен, Рой, Жорес, Тельман, Вилор и др. Я помню, когда уже в 70-е годы в ЗАГСе, когда я сказал, что прошу зарегистрировать имя моего сына "Иван", пожилая служащая подняла на меня глаза: "Вы шутите или серьезно? Назвали хотя бы Валерием, Адольфом, прекрасное имя Анатолий". Помню, как две пожилые женщины из числа сотрудников ЗАГСа вдруг долго пожимали мне и жене руки: "Как хорошо, что вы назвали сына Иваном". "Мы наш, мы новый мир построим! - провозглашали новые хозяева России, разрушая великое и прекрасное. Однако вернемся к делам Радищева. В Большой Советской Энциклопедии читаем панегирик:
"Радищев, Александр Николаевич (1749-1802), виднейший революционер-просветитель, русский писатель, представитель передовой материалистической философии в России 2-й пол. 18 в. Имя Радищева в числе других имен революционеров и борцов является предметом национальной гордости великого русского народа... (Удивителен этот идеологический пассаж со ссылкой на великий народ. - И.Г.)
...У Р. появилась "надежда на бунт от мужиков" против дворян. Эта надежда выливалась в открытый призыв против дворянства. Р. восстал и против самодержавия, принципиально отвергая эту формулу власти. "Самодержавство, - писал Р. - есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние.. В произволе помещиков, военщины, чиновников, духовенства Р. видел проявление системы самодержавия, противоречащей "естественному праву. человека, порождающей все социальные бедствия.
(Жаль, что не жил Радищев при "коммунистическом рае", а то бы другое запел! - И.Г.). Идеал будущего государственного устройства мыслил в форме федеративных республик... (Знакомое ныне слово! - И.Г.)
...В главе "Спасская Полесть" в фантастической форме сна Р. показал полное моральное разложение самодержавного строя, верховный представитель которого - царь - есть "первейший разбойник, незаконпервейший предатель, первейший нарушитель общия тишины (Ну и ну! - как сегодня сказали бы: Круто и... нагло. - И.Г.)
...Революционное значение "Путешествия" заключается в том, что Р. первый поставил в литературе вопрос неизбежности крестьянского восстания. Изображая самосуд крестьян над помещиком Р. оправдывает их, ибо "из мучительства рождается вольность". (Признание прямо-таки чекиста - ленинца 20-х годов! - И.Г.). Призывом к восстанию звучат слова: "0, если бы рабы, тяжкими узами отягченные, яряся в отчаянии своем, разбили железом, вольности их препятствующим, главы наши". Р. верил в свободное общество, пророчески восклицая: "Не мечта сие... Я зрю сквозь целое столетие". В главе "Хотилов" он рисует "проект в будущем, освобождение крестьян с землей, расцвет наук и торжество законов. Наивысшего гражданского пафоса и революционного свободомыслия Р. достигает в оде "Вольность", включенной в "Путешествие". Недаром Екатерина II оценила оду как революционный набат, как "совершенно ясно бунтовскую, где царям грозится плахой. Кромвелев пример приведен с похвалою"...[ {38} ]
Сказано также в Советской Энциклопедии: "В одном из вариантов стихотворения "Памятник" Пушкин писал: "Во след Радищеву восславил я свободу и милосердие воспел". Что же думал о Радищеве Пушкин в расцвете своего гения мыслителя и историка на самом деле? "...В Радищеве отразилась вся французская философия его века: скептицизм Вольтера, филантропия Руссо, политический цинизм Дидрота и Реналя; но все в нескладном, искаженном виде, как все предметы отражаются в кривом зеркале. Он есть истинный представитель полупросвещения. Невежественное презрение ко всему прошедшему, слабоумное изумление перед своим веком, слепое пристрастие к новизне, частные поверхностные сведения, наобум приноровленные ко всему, вот что мы видим в Радищеве. Он как будто старается раздражить верховную власть своим горьким злоречием; не лучше ли было бы указать на благо, которое она в состоянии сотворить? Он поносит власть господ как явное беззаконие; не лучше ли было представить правительству и умным помещикам способы к постепенному улучшению состояния крестьян? Он злится на цензуру; не лучше ли было потолковать о правилах, коими должен руководствоваться законодатель, дабы, с одной стороны, сословие писателей не было притеснено и мысль, священный дар Божий, не была рабой и жертвою бессмысленной и своенравной управы; а с другой - чтоб писатель не употреблял сего божественного орудия к достижению цели низкой или преступной? Но все это было бы просто полезно и не произвело бы ни шума, ни соблазна, ибо само правительство не только не пренебрегало писателями и их не притесняло, но еще требовало их соучастия, вызывало на деятельность, вслушивалось в их суждения, принимало их советы, чувствовало нужду в содействии людей просвещенных и мыслящих, не пугаясь их смелости и не оскорбляясь их искренностью.
Какую цель имел Радищев? Что именно желал он? На сии вопросы вряд ли бы мог он сам отвечать удовлетворительно. Влияние его было ничтожно.
Все прочли его книгу и забыли ее, несмотря на то, что в ней есть несколько благоразумных мыслей, несколько благонамеренных предложений, которые не имели никакой нужды быть облечены в бранчливые и напыщенные выражения и незаконно тиснуты в станках тайной типографии, с примесью пошлого и преступного пустословия. Они принесли бы истинную пользу, будучи представлены с большей искренностью и благоволением; ибо нет убедительности в поношениях, и нет истины, где нет любви".
А. Н. Радищев был масоном-мартинистом. Многие из русских масонов "человеколюбцев" прославились зверским обращением с крестьянами. Например, масон граф Дмитриев-Мамонов мучил и пытал своих крепостных. Масон князь Репнин прославился чудовищной жестокостью в подавлении волнения своих крестьян, обстреляв из пушек их мирные жилища. Бывший прапорщик Тухачевский, разумеется, перещеголял его зверствами, подавляя во время Гражданской войны восстания тамбовских крестьян. Примеры зверств пришедших к власти либеральных "братьев" и "товарищей" общеизвестны. Естественно, что, крича о гуманности, демократии и свободе, декабристы так же не желали дать "вольную" своим крестьянам, а когда много лет спустя государь Александр 11 освободил крестьян в 1861 году, он был тут же убит боевиками "освободительного движения", среди которых, по свидетельству некоторых источников, была и Геся Гельфман - мать Керенского, будущего главы Временного правительства, открывшего дверь рвущемуся к власти Ленину и его соратникам из опломбированного вагона. Десятки тайных лож метастазами пронизали Россию, их члены явились исполнителям воли тайного центра и других иностранных хозяев враждебных Российской империи государств. Измена России и жажда разрушения нашего государства характеризует целенаправленную деятельность масонов.
Недавно вышли два тома исследования историка О. А. Платонова "Терновый венец России"[ {39} ], где любознательный читатель найдет для себя много новых интересных фактов. Многое тайное становится явным!
Попав после разгрома третьего рейха в Москву, тайные архивы масонов Европы и России долго были заперты в спецхране и недоступны нашим ученым и историкам. Не могу не обратить внимание читателей еще раз на всестороннее исследование Башилова, где уделено внимание и просветителю, отцу многих русских интеллигентов, готовивших великую бурю, разбившую их теософскую никчемность... Добавлю: тогда ругать самодержавие, православие и Россию стало модой. Это не значит, что почти все интеллигенты были масоны. Но это значит, что все масоны были интеллигенты... Итак, пролистаем еще несколько страниц из книги пытливого историка Б. Башилова.
"Пушкин - политический антипод Радищева. Только в пору юношества он идет по дороге, проложенной Радищевым, а затем резко порывает с политическими традициями, заложенными Радищевым. В письме к А. А. Бестужеву из Кишинева, в 1823 году, юный Пушкин пишет фразу, цепляясь к которой Пушкина всегда стараются выдать за почитателя Радищева: "Как можно в статье о русской словесности забыть Радищева? Кого же тогда помнить?"
Зрелый, умственно созревший Пушкин смотрел на Радищева совершенно иначе и никакого выдающегося места ему в истории русской словесности не отводил. Пушкин написал о Радищеве две больших статьи: "Александр Радищев" и "Мысли на дороге". Статьи эти написаны Пушкиным незадолго до его смерти. Таким образом, мы имеем возможность узнать, как смотрел Пушкин на родоначальника русской (левой. - И.Г.) интеллигенции, когда окончательно сложилось его мудрое политическое миросозерцание. "Беспокойное любопытство, более нежели жажда познаний была отличительная черта ума его", - пишет Пушкин. Радищев и его товарищи, по мнению Пушкина, очень плохо использовали свое пребывание в Лейпцигском университете. "Ученье пошло им не впрок. Молодые люди проказничали и вольнодумствовали". "Им попался в руки Гельвеций. Они жадно изучили начала его пошлой и 6есплодной метафизики, для нас непонятно, каким образом холодный и сухой Гельвеций мог сделаться любимцем молодых людей, пылких и чувствительных, если бы мы по несчастию, не знали, как соблазнительны для развивающихся умов мысли и правила, отвергаемые законом и преданиями".
А. Радищев попадает в среду масонов, так называемых мартинистов.
"Таинственность их бесед, - сообщает Пушкин, - воспламенила его воображение. Он написал свое "Путешествие из Петербурга в Москву" - сатирическое воззвание к возмущению, напечатал в домашней типографии и спокойно пустил его в продажу..." Ясный и объективный ум Пушкина не может оправдать безумный поступок Радищева в эпоху, когда во Франции происходила революция, когда в России только недавно отгремела Пугачевщина. Пушкин всегда бережно относился к национальному государству, созданному в невероятно трудных исторических условиях длинным рядом поколений.
Пушкин решительно осуждает Радищева, не находя для него никакого извинения: "...Мы никогда не почитали Радищева великим человеком, -пишет он, - поступок его всегда казался нам преступлением ничем не извиняемым, а "Путешествие в Москву" весьма посредственною книгою, но со всем тем же не можем в нем не признать преступника с духом необыкновенным, политического фанатика, заблуждающегося, конечно, но действующего с удивительным самоотвержением и с какою-то совестливостью".
Дальше следуют замечательные по глубине рассуждения Пушкина. Он пишет: "...Не станем укорять Радищева в слабости и непостоянстве характера. Время изменяет.. человека, как в физическом, так и в духовном отношении. Муж со вздохом иль с улыбкою отвергает мечты, волновавшие юношу. Моложавые мысли, как и моложавое лицо, всегда имеют что-то странное и смешное. Глупец один не изменяется, ибо время не приносит ему развития, а опыты для него не существуют".
Пушкин ставит вопрос о том, должны были ужасы французской революции оказать влияние на миросозерцание Радищева или нет? И отвечает: "...Мог ли чувствительный и пылкий Радищев не содрогнуться при виде того что происходило во Франции во время ужаса? Мог ли он без омерзения глубокого слышать некогда любимые свои мысли, проповедуемые с высоты гильотины, при гнусных рукоплесканиях черни? Увлеченный однажды львиным ревом Мирабо, он уже не хотел сделаться поклонником Робеспьера, этого сентиментального тигра". Эта фраза чрезвычайно ярко характеризует отношение самого зрелого Пушкина к кровавой французской революции и ее рыцарям гильотины.
Несмотря на кровавый опыт французской революции, Радищев не смог полностью преодолеть следы юношеского фанатизма. "...Бедный Радищев, увлеченный предметом, некогда близким к его умозрительным занятиям, вспомнил старину и в проекте, представленном начальству, предался своим прежним мечтаниям. Граф 3авадовский удивился молодости его седин и сказал ему с дружеским упреком: "Эх, Александр Николаевич, охота тебе пустословить по-прежнему! или мало тебе было Сибири?" В этих словах Радищев увидел угрозу. Огорченный и испуганный, он возвратился домой, вспомнил о друге своей молодости, о лейпцигском студенте, подавшем ему некогда мысль о самоубийстве... и отравился. Конец, им давно предвиденный и который он сам себе напророчил!"
Трагический конец первого русского интеллигента является прообразом самоубийства, которое подготовила себе в виде большевизма вся русская интеллигенция - это общество политических фанатиков и утопистов, целое столетие в фанатическом ослеплении рывшее могилу национальному государству и погибшее вместе с ним.
Пушкин понимал, чего никогда не понимал Радищев и его последователи, что: "...нет убедительности в поношениях и нет истины, где нет любви". Радищев и вся русская революционная интеллигенция вслед за ним много и старательно поносили современную им Россию и ее историческое прошлое, но настоящей любви к России ни у кого из них не было, а поэтому в их поношениях не было и нет истины.
Низко расценивает Пушкин и основное произведение Радищева "Путешествие из Петербурга в Москву". "... "Путешествие в Москву), причина его несчастия и славы, - пишет Пушкин, - есть, как мы уже сказали, очень посредственное произведение, не говоря уже о варварском слоге. Сетование на несчастное состояние народа, на насилие вельмож и прочее преувеличены и пошлы. Порывы чувствительности, жеманной и надутой, иногда чрезвычайно смешны. Мы бы могли подтвердить суждение наше множеством выписок. Но читателю стоит открыть его книгу наудачу, чтоб удостовериться в истине нами сказанного".
Весьма характерно, что Пушкин описывает не путешествие из Петербурга в Москву, а путешествие из Москвы в Петербург, то есть совершает путешествие в обратном направлении, чем Радищев, Пушкин и в идейном плане также совершает обратное путешествие, разоблачая во всех случаях вымысел и преувеличения Радищева в описании им современной ему действительности.
В главе одиннадцатой, под названием "Русская изба", Пушкин разоблачает недобросовестную попытку Радищева изобразить жизнь русскою крестьянина в значительно более мрачном виде, чем она была на самом деле.
"...В Пешках (на станции, ныне уничтоженной) Радищев съел кусок говядины и выпил чашку кофе. Он пользуется сим случаем, дабы упомянуть о несчастных африканских невольниках, и тужит о судьбе русского крестьянина, не употребляющего сахара. Все это было тогдашним модным красноречием". Трезвый политический мыслитель, Пушкин шаг за шагом разоблачает все дикие претензии, которые предъявляет Радищев к современной ему России. Это столкновение двух политических стилей: стиля политического и социального реализма и социального утопизма. Пушкин, в лице которого возмужала наконец национальная политическая мысль, защищает русское национальное государство от нападок на него Радищева. Пушкин вскрывает всю опасность исторической чувствительности Радищева. Нарисовав картину тяжелой жизни крестьян у одного помещика, который, желая улучшить жизнь крестьян, завел порядки вроде тех, которые были в заведенных Аракчеевым военных поселениях, Пушкин иронически писал: "Как бы вы думали: мучитель имел виды филантропические". Это замечание бьет в самую суть радищевского отвлеченного прекраснодушия. Результаты отвлеченного прекраснодушия чаще всего являются источником сильнейших мучений для тех, кого хотят облагодетельствовать.
Пушкин первый почуял огромную опасность, которую несли с собой филантропы типа Радищева, пророки злого добра, первый понял разрушительную роль, которую они могут сыграть в России. И Пушкин первый из современников нанес сокрушительный удар Радищеву, родоначальнику русской (левой. - И.Г.) интеллигенции.
Если первый русский интеллигент ждет революции в России с таким же восторгом, как и все последующие поколения интеллигенции, то Пушкин считает, что насильственные политические потрясения всегда страшны для человечества.
Трезвый ясный ум Пушкина, взявшегося за разоблачение слезливых карикатур А. Радищева, находит сильные неопровержимые доводы, взятые из личных наблюдений над современной ему русской действительностью, которую он не идеализировал, видел все ее недостатки, желал постепенного улучшения ее, которую оценивал не отвлеченно, саму по себе. как это всегда делали русские простодушные интеллигенты, в сравнении с прошлым и настоящим других народов. И при таком трезвом подходе русская действительность представлялась Пушкину, умнейшему человеку тогдашней России, вовсе не в том виде, как Радищеву.
Дальше Пушкин касается чрезвычайно важной темы, которая всегда сознательно или бессознательно вслед за Александром Радищевым избегает вся русская интеллигенция. Темы о том, как же живет в просвещенных странах так называемый простой люд по сравнению с плохо живущим русским народом, о горестях и страданиях которого господа интеллигенты пекутся со времен Радищева и во имя любви к которому они в результате героических усилий в течение столетия соорудили большевизм".
Из Пушкина вышли Гоголь, "славянофилы-почвеники" и Достоевский, из Радищева - та часть русской интеллигенции, столь далекой от патриотизма и исторической России, когда они жаждали ее уничтожения во имя химеры "свободы, равенства и братства"...
Искушенный читатель вправе сделать свой выбор и согласиться в оценке Радищева с "великороссом" Лениным или с выводом "самого умного человека в России" А. С. Пушкина (напоминаю читателю мнение, высказанное о нем государем Николаем I), видевшего в свои зрелые годы всю опасность, которую представляли радищевы и чаадаевы для исторического бытия сильной, свободной, богатой и гремящей славой Российской империи - нашего Отечества. Будем читать и правильно понимать нашего национального гения подлинных великороссов! Будем в меру сил следовать его историческим путем правды, давая отпор клеветникам России - вчерашним, сегодняшним и будущим...
Знаменательно также: когда дело дошло до катастрофы войны с нацистской Германией, испуганный Сталин, апеллируя к именам великих предков, не назвал в числе их имена "национальной гордости великороссов", коминтерновских любимцев: Радищева, декабристов, Чаадаева, Герцена, Чернышевского, Добролюбова и прочих деятелей, готовивших крах исторической России, с их звериной ненавистью к самодержавию, православию и народности. Я уверен, что многие поборники масонского "освободительного" движения, доживи они до сего дня, "оглянувшись окрест себя", поседели бы от ужаса и раскаяния в своих деяниях и теориях", приведших нашу несметно богатую и свободную великую Россию к уничтожению и вымиранию... Даже они вздрогнули бы, видя реализацию плана всемирного заговора превращения их Родины в "Русскую пустыню" - свидетелями чего мы являемся ныне.
Не "буди" они друг друга от поколения к поколению к активной борьбе (что так радостно отмечал В. Ульянов (Ленин)) по развалу последнего бастио на европейской христианской цивилизации - Святой Руси Православной, - мы бы сегодня не очнулись на пепелище нашего Отечества... Наши "освободители" - дети великой Лжи, хотя некоторые из них и могли искренне верить в ее великую "Правду". История России - трагический урок для всего человечества! Кто из русских сегодня имеет "права человека"?..
* * *
Мечта о казарменном коммунизме - концлагере - осуществилась в ХХ веке во многих странах. Что за ад - мы убедились. Пушкин видел в Радищеве "полуневежду". Пора навсегда забыть и давно сдать в исторический архив "просветителей" вроде Радищева! А национальной "гордостью великороссов" по праву считать Пушкина, Гоголя и Достоевского, Васнецова, Нестерова, Сурикова, Чайковского, Бородина, Шаляпина, философа Ивана Ильина, историков - Татищева, Флоринского, Ивана 3абелина, Егора Классена, Сергея Лесного и других славных сынов великой России, а не тех, кто толкал нас к национальному самоубийству.
Вот и дошли до того, что сегодня считают лучшими русскими художниками - Кандинского, Шагала, Малевича и т.д. В них, продолжая логику Ленина, и должна быть заключена национальная гордость великороссов. Но отнюдь не в Рублеве, Сурикове, Васнецове, Иванове, Нестерове, Врубеле и других великих именах, коими так славна Россия.
По Ленину, гордостью великороссов (и как это Владимир Ильич допустил такое "черносотенное" определение! - И.Г.) должны считаться все те, кто подготавливал вселенское потрясение гибели самодержавной, православной, исторической России и будущую бойню мировой революции. Не гордиться такими "великороссами", как Ленин, Радищев, Пугачев, декабристы, Герцен, Новиков, Шварц, Блаватская, Горький и многие другие, а возмущаться и проклинать можно такую "гордость" великороссов, которые способствовали в меру сил исторической гибели нашего Отечества, а .вместе с ним потере равновесия сил добра и зла в мире. Настанет день, когда, согласно евангельской притче, бесы, так долго мучившие Россию, войдут в стадо свиней и. погибнут в пропасти, - а больная Россия, выздоровевшая и невредимая, будет внимать словам Спасителя Мира. Изгнание бесов известно нам по многим фактам русской церковной истории, практикуется и в наше время, и не случайно великий Достоевский сделал эпиграфом к своему бессмертному произведению "Бесы" эти евангельские слова. Одним из таких бесов, а имя его легион, - был, по моему убеждению, клеветник и масон, "сознательный" фанатик Радищев и все ,те, которым и по сей день нужны великие потрясения, когда нам нужна великая Россия... Та, которую мы потеряли...
Я не верю в ложь коммунизма и не верю в ложь демократии.. Я верю в третий путь: возрождение самобытной - идущей своим путем - исторической национальной России, что явится спасением для нас, русских, живущих на пороге XXI века. С нами Бог!..
Как хотели и хотят масонствующие либералы, равно как и коммунисты, сделать Пушкина своим; потому и ведут политическую биографию русского национального поэта от антиисторических бредней Радищева и Чаадаева. А. С. Пушкину приписывают стихи и эпиграммы, которых он никогда не писал, спекулируя на том, что мировоззрение Пушкина - мыслителя, поэта, писателя и историка - окончательно окрепло лишь после трагедии на Сенатской площади. И повторяю, зрелость мировоззрения поэта во многом определил великий государь-рыцарь Николай I, которого так не любил Маркс и побежденные им масоны, руководство над которыми осуществляли тайные ложи уже больной к тому времени Европы.
* * *
Сколько раз, стоя на мосту, я смотрел в темноте на быстрые воды широкой Невки. Кругом мглистый мрак. Только по мятущимся огням цепочек фонарей, раскачиваемых ветром, чувствуешь, как широки темные воды реки... Менялись времена года, скованная льдом белая от снега Невка чернела бездонными полыньями, шел снег, подымаясь на горб моста, лязгал трамвай. Закат был красен и тревожен, снег сине-фиолетовый. Одинокие фигуры, как черные огоньки, бились на ветру, боясь поскользнуться на льду тротуаров. О, Петербург!..
Идя пешком, чувствуешь, как далеко от Карповки, от моего Ботанического сада дойти по Каменноостровскому до трагического места дуэли Пушкина на Черной речке. Ныне трудно себе представить, какое было далекое и пустынное место дуэлей, где великий поэт пал на петербургский снег, сраженный пулей убийцы. "Пустое сердце билось ровно - в руке не дрогнул пистолет..." Как они ненавидели и боялись Пушкина!..
Нынче вокруг небо закрывают леса бетонных советских новостроек, в окнах зажигаются мертвенные огни. Темнота ложится на город. Как далеко остался позади Зимний дворец и ныне известный каждому из нас дом, где жил и ушел в вечность наш национальный поэт. Уже в темноте когда-то светоносный дворец, где жили некогда русские цари, а ныне черными окнами музея Эрмитаж отсвечивает розовое зарево над городом. В далекой вышине Александрийского столпа чуть виден ангел с крестом и ликом, которому, как говорят, скульптор придал черты Александра I Благословенного, чье имя овеяно победой Отечественной войны 1812 года. Я старался представить себе на огромной снежной пустыне Дворцовой площади одинокого Пушкина, чувствующего свое одиночество в сжимающихся неумолимых кольцах смертельного заговора. Они, "палачи свободы, гения и славы", знали, как уязвить душу великого поэта. Они знали, что результатом их травли будет дуэль - убийство. Они знали, что в борьбе за свою честь Пушкин словно забудет обещание, данное государю, не драться на дуэли. Государь Николай Павлович знал больше, чем мог сказать, - беря со столь любимого им поэта слово. Но и он не рассчитал безудержного темперамента, чувства оскорбленной чести и своей правоты гениального Пушкина. Надеялся, увы, государь и на Бенкендорфа [ {40} ], который оказался верным не государю, а своему масонскому долгу не помешать убийству.
Снова вернемся к фактам, приводимым в книге русского историка.
"...Дантес получил благословение на дуэль с Пушкиным от Павла Строгонова, который в юности участвовал во французской революции, был членом якобинского клуба "Друзья Закона" и который, когда его принимали в члены якобинского клуба, воскликнул: "Лучшим днем в моей жизни будет тот, когда увижу Россию возрожденной в такой же революции".
"Убийцы Пушкина, - пишет в дневнике А. Суворин, встречавшийся еще с современниками Пушкина и знавший из разговоров с ними больше того, что писалось членами ордена об убийстве Пушкина, - Бенкендорф, княгиня Белосельская и Уваров. - Ефремов и выставил их портреты на одной из прежних Пушкинских выставок. Гаевский залепил их".
Свобода гения и слава палача
Я долго думал о последних днях жизни поэта. На своей картине я хотел показать Пушкина, идущего домой в тревожных сумерках. Горит огнями окон Зимний дворец. Там радость и счастье дворцовой жизни. Царь и поэт... Как же желали многие дружбы и государственного союза двух великих людей России... Какое одиночество ощущала ранимая и великая душа...
Накануне дуэли Пушкин успел написать Ишимовой, которая написала прекрасную книгу для детей о русской истории. Как он хотел, думаю перед роковым шагом еще и еще раз почувствовать нужность и правоту своей и царской воли уберечь Россию от страшных путей, предначертанных ее врагами. Пушкин, как никто до него, любил Россию и, поняв многое, отринув заблуждения своей юности, - знал, что делать. Свою тайну он унес с собой, и, говоря словами другого гения: "Мы теперь- эту тайну разгадываем". Как трудно написать образ Пушкина. Какой точный образ у Серова 1812 Кипренского, который, верю я, отнюдь не польстил поэту. Он любил Пушкина и оставил нам -далеким потомкам - свое понимание таины души поэта... При полной внешней схожести...
* * *
Ну а кто остался от рода Пушкиных? Что сталось с его детьми и живы ли его потомки? Летит время. Дети - личное бессмертие. Страшно и беспощадно было осуществлено уничтожение лучших сил всех сословий России... У них - наших врагов - был многовековой опыт. Они были всемирны, сплоченны и знали, чего хотят.
Я помню, когда у меня в Москве несколько дней жил сосланный во Владимир Василий Витальевич Шульгин. Я от него узнал необычайно много о страшных годах русского лихолетья. Запомнился разговор о так называемых "буржуях". Чтобы быть точным, привожу слова самого Шульгина: "Изобретение слова "буржуй", в его специально русском значении, было ловчайшим ходом в атаке коммунистов. Сие было проделано в полном соответствии с доктриной "разделяй и властвуй", точнее сказать "расстреливай, разделяя".
Под понятие "буржуи" последовательно подводились:
А. Императорская фамилия.
Б. Вооруженные силы государства:
1. полиция,
2. жандармы,
3. офицеры,
В. Правящая элита
1. высшие чиновники,
2. высшее духовенство,
3. титулованные дворяне: "князья и графья",
4. крупные помещики,
5. богатые люди в городах,
6. крупные купцы и промышленники.
Г. Культурный класс:
1. дворяне вообще,
2. духовенство вообще,
3. чиновники вообще,
4. помещики вообще,
5. интеллигенция вообще.
Д. Аристократия низов:
1. зажиточные крестьяне,
2. квалифицированные рабочие,
3. казачество.
Е. Любые группы, признаваемые по тем или иным причинам в данное время вредными.
Все эти группы ставились к стенке постепенно, не оказывая друг другу почти никакой помощи. Жертвы были‚ разделены каждый думал "Бог не без милости, свинья не съест". А коммунистическая хавронья, слушая эти умные речи, методически чавкала одних за другими. Если бы всех этих обреченных осветил луч прозрения, если бы они поняли: "сегодня ты, а завтра - я", может быть, картина была бы иная. Встала бы дружная громада моритуров и задавила бы методических убийц. Но этого не случилось. Почему? Да потому, что то общее, что соединяло всех этих осужденных на гибель, тщательно от них скрывалось, искуснейшим образом затемнялось. И его не увидели, хотя оно было довольно ясно. Не нашлось мальчика из сказки Андерсена, который бы крикнул: "Тятенька, тятенька, да ведь все-то они русские". [ {41} ]
Общеизвестно, с какой лютой последовательностью проводился геноцид народов России строителями "счастливого будущего". В еженедельнике "Красный террор" от 1918 года читаем: "Мы теперь ведем борьбу не с отдельными личностями, а уничтожаем буржуазию, как класс. В документах по делу обвиняемого нет надобности искать доказательств, боролся ли он словом или делом с советским правительством. Прежде всего следует установить, к какому классу принадлежит обвиняемый, какого он происхождения, какое получил образование и чем занимается. Ответы на эти вопросы должны решить участь обвиняемого. В этом смысле и сущность красного террора". То есть если обвиняемый буржуй, то его надо убить без всякой вины. "Пусть буржуазия потонет в собственной крови!" - обычно заканчиваются разные летучие листики социалистической советской власти. Не даром же социалисты избрали для своего флага красный цвет, как знак крови, как символ кровопролития. Весь мир должен быть залит кровью, чтобы за "кровавой зарею", по их словам, встало солнце счастья людей - социализм. Но вот в России уже шестой год социалисты льют кровь потоками, залили кровью эту великую страну.. Уже шестой год там горит кровавая заря, - а вместо обещанного счастья наступила темная ночь страданий и ужасов для рабочих и пролетариев, не говоря уже о простых смертных.
Дети "буржуев" не имели права на работу и на учебу в бывших - русских учебных заведениях нашей рухнувшей в одночасье империи. Многие с трудом скрывали свое "проклятое" происхождение, устраивались работать на черные работы. Страна превращалась в ад. Братоубийственная война, массовые расстрелы, голод, доходивший до людоедства, сыпной тиф, всеобщее доносительство, выявляющее "врагов народа". В искусственно образованный вакуум хлынули иноверцы и садисты-уголовники...
Будь проклят род того, кто нарушит масонскую клятву. Известно, что большевики и один из их лидеров Иосиф Джугашвили хорошо усвоил это правило, карая детей, внуков и правнуков своих врагов - "врагов народа": "Мертвые умеют молчать!"
Может быть, Маркс прав, что бытие определяет сознание. Ничуть не определяет, а некоторых, безусловно, влияет. Более того, бытие не определяет сознание, но может навсегда искалечить его. Все сидели за одними партами и слушали одни и те же лекции в так называемых вузах. Однако все подумали по-разному ... Многим кажется что солдаты все на одно лицо, многим, что китайцы. Допускаю, что китайцам на одно лицо кажутся все европейцы. Но это не так...
* * *
Помню, мы сидели в приемной худсовета на улице Горького, ныне Тверской. Какие одинаково унылые лица были у моих коллег, рядом с которыми стояли холсты, созданные по заказу кормильца многих советских художников, так называемого Худфонда. Из многочисленных клубов, как колхозных, так и фабричных, из санаториев и даже от Морфлота СССР стекались заказы на тематические картины, на портреты вождей, писателей, а иногда и просто пейзажи в обширную кормушку руководителей Художественного фонда. Руководители фонда, при котором был многолюдный и художественный совет, решали, кому можно поручить идущие из всех республик и областей долгожданные заказы.
Держал и я свои холст. Это было давно, когда я только что приехал в Москву и получил наконец право на прописку. Художники заходили, как больные к доктору, и выходили точно так же, кто довольный, кто - подавленный. И снова молчание ждущих. Снова выходит кто-то и говорит другу: "Ленина облагородить внутренней улыбкой, а Горький - не похож!" Другой: "Убрать облака и дать больше голубого неба". За заказы дрались и умирали. "Долго нам ждать?" - спросил я тихо у своего соседа, пожилого художника с угасшими глазами на больном и бледном лице. "Каждого держат столько, сколько им нужно, - как на допросе, если спешите - идите домой". В его ответе я уловил какую-то товарищескую нотку. Через пять минут, оглядев какой раз нас, которых было человек двадцать, снова шепотом сказал соседу, глядя на его небритую седую щетину щеки: "Странно было бы здесь представить с нами Врубеля или Сурикова, которые бы принесли работы на "совет". На этот раз сосед агрессивно и, видимо, не желая говорить со мной огрызнулся, не поворачивая головы: "Пришел бы сюда сдавать работу Врубель или Суриков, с такой же рожей сидели бы, как и мы, тем более что здесь никому не нужны ни "Царевна Лебедь", ни "Утро стрелецкой казни". Совет Худфонда, естественно, не принял мою работу и сказал мне: чтобы иметь право получать и сдавать работу, надо быть членом СХ СССР. Мой приятель Коля Садуков, который вырвал для меня заказ, зная о моей непросветной нищете, очень расстроился, узнав, что исполненную мною картину "Ленин на фоне Кремля" 1 метр на 2 совет "запорол" - не принял. Члены совета бесцеремонно спрашивали меня, как, я получив тройку за диплом в Ленинграде и не будучи членом Союза художников, имею наглость претендовать на заказы Московского худфонда. Кто-то сказал, что мне никогда не дотянуться до образа Ленина. Коля Садуков с прискорбием комментировал: "Да старикашка, зря я старался для тебя - они тебя никогда не пропустят, ни за какие проценты. Ненавидят". Глядя на мой холст, на котором был изображен, согласно заказу, стоящий во весь рост Ленин на фоне кремлевских башен, меланхолично добавил: "Придется мне сверху донизу переписать твоего Володьку! Ты никогда не почувствуешь стиля заказа Худфонда!" Через несколько дней Коля Садуков, "поработав" пару часиков, камня на камне не оставил от моего Ильича. На булыжниках Красной площади даже появилась ультрамариновая тень от солнца, а Ильич стал приветливо улыбаться. Совет без звука принял работу Николая Садукова, а Коля благородно поделился со мной гонораром. Вскоре он получил заказ на портрет Пушкина для клуба одного из совхозов нашего Подмосковья...
Единственный прямой наследник Пушкина
Я знал, как и многие, что сегодня живут и здравствуют многочисленные родственники великого русского поэта. Часть живет у нас, а больше, как мне говорили, за границей. И вот совсем недавно я случайно встретился с бывшим первым секретарем ЦК ВЛКСМ Виктором Ивановичем Мироненко и его очаровательной женой Ларисой, портрет которой мне довелось писать несколько лет назад. Он и она абсолютно не изменились с тех пор, сохраняя молодость и солидную респектабельность. "Виктор Иванович, - спросил я у Мироненко, - вы, наверное, стали банкиром". "Да что вы, - махнул он рукой, - сегодня я являюсь директором фонда грядущего двухсотлетия Александра Сергеевича". Я слышал от кого-то, что В. Мироненко участвовал в президентской кампании М.С. Горбачева, переспросил: "Какого Александра Сергеевича?" Мироненко серьезно посмотрел на меня: "Как какого, Александра Сергеевича Пушкина, разумеется, - великого русского поэта". Красивая большеглазая Лариса с присущим ей темпераментом начала рассказывать, что государство ныне не помогает не только Святогорскому монастырю, когда земляной оползень угрожает уничтожить могилу поэта, - но и главное: Пушкинскому дому, где в хранилище в числе бесценных рукописей великих русских писателей в угрожающем состоянии гибели находится собрание большинства рукописей Пушкина.
Последний ремонт в знаменитом Пушкинском доме проводился чуть ли не накануне революции! К кому только не обращалась дирекция Пушкинского дома и мы - никто не хочет помочь. Один из предполагаемых "спонсоров", на которого мы так возлагали надежды дал совет: "Вы продайте на "Сотсби" несколько листов вашей пушкинской коллекции рукописей, а на эти деньги сделайте ремонт". "А что такого я сказал", - удивился он, видя, как представители дирекции пушкинского дома по одному стали покидать помещение, где хранятся рукописи великого Пушкина, оставляя его с телохранителями в гулкой пустоте гибнущих архивов...
Я спросил у Виктора Ивановича: "Раз уж вы возглавляете комиссию по празднованию 200-летия со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина, значит, вы ответите мне на столь интересующий меня вопрос, сколько прямых наследников поэта живет в России и за рубежом?" Лариса из-за плеча мужа ответила незамедлительно: "Илья Сергеевич, только один прямой наследник у Пушкина - зовут его Григорий Григорьевич, и живет он в Москве. Вы его должны обязательно нарисовать".
В. И. Мироненко пояснил: "Это действительно единственный прямой потомок старшего сына Пушкина Александра, как известно, "большого любимца отца". Александр Александрович Пушкин был талантливейшим военным, одним из лучших воспитанников Пажеского корпуса, который он окончил в 1851 году". Мироненко, посмотрев на меня, спросил: "Продолжить биографию старшего сына поэта? Или вы это все знаете?" - "Признаюсь, - ответил я, - что не знаю и слушаю вас с величайшим вниманием". Он продолжил: "Ну так вот - Александр Александрович по высочайшему приказу в 1878 году, во время Русско-турецкой войны, был награжден золотой Георгиевской саблей с надписью "За храбрость" и орденом "Святого Владимира IV степени с мечом и бантом". Засим, - откинувшись в кресле продолжил Виктор Иванович, - за воинскую доблесть сын поэта был произведен в генерал-лейтенанты. В Болгарии по сей день помнят А.А. Пушкина. У него, кстати, было одиннадцать детей". С присущим ей темпераментом Лариса, воспользовавшись паузой, пояснила мне: "Наш Григорий Григорьевич Пушкин, ныне здравствующий, - последний прямой потомок Пушкина - сын Григория Александровича, одного из одиннадцати детей генерала Александра Александровича, героя освобождения славян от турецкого ига".
Мироненко невозмутимо продолжил свой исторический экскурс: "Итак, Илья Сергеевич, Григорий Александрович Пушкин - внук поэта. Он родился в 1868 году и скончался накануне войны с Гитлером - в 1940 году. Он учился в Царскосельском лицее и тоже был военным".
"Переходи же к нашему Григорию Григорьевичу - правнуку Пушкина" - вновь не утерпела красивая Лариса.
"Перехожу, перехожу, - отмахнулся Виктор Иванович - но художник должен понять, откуда взялся опекаемый нашим Юбилейным комитетом Григорий Григорьевич Пушкин, которого мы посетим на днях все вместе, когда я договорюсь 83-летним последним прямым потомком великого поэта о нашем визите". Лариса поспешила пояснить, что у второго сына Пушкина не было детей, а по дочерним линиям Пушкины породнились не только с русским императорским домом, но и английской королевской династией.
Здесь я решил перебить супругов Мироненко конкретным вопросом о профессии и биографии Григория Григорьевича Пушкина, с которым я уже мечтал встретиться, тем более что он "чем-то похож внешне на своего гениального прадеда". В.И. Мироненко на секунду опустил глаза: "Лучше, если вы, Илья Сергеевич, поговорите сами Григорием Григорьевичем Пушкиным. Он очень милый человек, одинокий - получает небольшую пенсию, и наш Юбилейный комитет считает своим долгом помогать ему во всем, чем можем". Лариса, снова боясь, что муж ее остановит, быстро залпом проговорила: "Высшего образования у него нет, забрали в армию - между Финской и Отечественной войной работал оперуполномоченным в МУРе, потом печатником в типографии комбината "Правда"...
"Да, жена права, - сказал В. И. Мироненко. - Недавно Григорий Григорьевич получил почетный знак "Петровка, 38" за заслуги в своей работе уголовном розыске. Он был очень рад этому заслуженному вниманию. А после демобилизации он до пенсии работал наборщиком и печатником "Правде".
Я онемел...
Заехали в продуктовый магазин на Новом Арбате. "Цветов купить не успеваем!" - сказал Мироненко. И вот мы звоним в дверь новостроечного дома по улице Маршала Тухачевского, которая открылась, и через решетку второй двери я увидел среднего роста, худощавого, с аккуратным пробором седых, но густых волос, кажущегося моложе своих лет единственного прямого правнука великого поэта. Пока Григории Григорьевич Пушкин здоровался с четой Мироненко, я вглядывался его странное и неуловимо похожее на Пушкина лицо. Красивые руки, синяя в клетку мягкая "ковбойка", бедная обстановка двухкомнатной квартиры.
На стене приколотый кнопками лист бумаги с нарисованным генеалогическим древом рода Пушкиных. Полка с книгами... Я горел от нетерпения задать вопросы внимательно изучающему меня правнуку поэта. "Григорий Григорьевич, вы как никто знаете, почему Дантес просил отсрочки дуэли". - "Конечно, знаю, что две недели отсрочки дуэли, о которой просил Геккерн понадобилось для получения Дантесом металлической сетки, которую привезли из Архангельска".
"А почему из Архангельска, а не из Парижа? - спросил я.
"Потому что металлическую сетку для Дантеса изготовляли в Архангельске", - сухо ответил г. Пушкин. "Кто, по-вашему, виноват в гибели Александра Сергеевича?" - спросил я, немного стесняясь своего лобового вопроса. "Как кто? - невозмутимо ответил Григорий Григорьевич. - Царь и его окружение - вы же знаете, что прадед ответил царю, что был бы вместе с декабристами - на Сенатской площади. Такого царь и его окружение простить не могли...
Родился где? В селе Лопасня - ныне город Чехов под Москвой, в бывшем имении Гончаровых. По окончании семилетки поступил в сельскохозяйственный техникум, который окончил в 1933 году".
Григорий Григорьевич рассказывал привычно и спокойно - не я один надоедал ему с этими вопросами: "В 1934 году объявили спецнабор и меня направили в 17-й стрелковый полк рядовым. Полк наш подчинялся Ягоде - он тогда всем верховодил в ГПУ. Вначале службу проходил в Виннице, а потом в городе Славутич. Наши освобождали Белоруссию и Западную Украину. Потом и Финская грянула!" Я рассматривал во все глаза склоненное лицо правнука поэта, находя и не находя сходства.
"После окончания прожекторной школы я уж сержантом стал. В 36-м хотел демобилизоваться, а командир полка Апоров говорит: "Останься еще на год сверхсрочной - ты у нас один правнук". Я остался. После юбилея Пушкина в 1938 году демобилизовался..." Он задумался. "А что было дальше, Григорий Григорьевич?" Он, словно думая о чем-то своем, продолжил: "А что дальше! Мне было 25 лет - тут я по комсомольской путевке пошел работать в милицию Октябрьского района города Москвы. Был я уже в чине лейтенанта - стал оперуполномоченным. Честно говоря, занимался грязны делом, воров и воришек ловил и сажал! Они воруют, а я искать их должен. Рад был, что на Финскую забрали!" Григорий Григорьевич махнул рукой. "Далее 1941 год - Великая Отечественная. В Подмосковье партизанил - Наро-Фоминск, Волоколамск. Я добровольцем пошел и в партизанском отряде старшим разведчиком стал..." Я не перебивал Г. Г. Пушкина. "После войны в МУРе работал...". Вошедшие в комнату, где я впитывал рассказ Григория Григорьевича, Мироненки потребовали показать мне личный знак работника уголовного розыска города Москвы Љ0007, выданный в 1993 году - в день восьмидесятилетнего юбилея, товарищу Пушкину Г.Г.
Действительно, очень красивый значок, и на один нолик больше, чем у Джеймса Бонда. Лариса сказала: "Мы прервали ваш разговор и не хотим мешать. Пойдем приготовлять вам ужин".
Правнук поэта, желая быстрее отделаться от моих докучных вопросов, лаконично закончил свою биографию: "Ушел из органов - работал в разных учреждениях. В 1952 году поступил в типографию газеты "Правда", где работал печатником. Печатал я, будучи специалистом по глубокой печати журналы "Огонек", "Советский Союз", "Советская женщина", "Смена", и все это на 17 иностранных языках! Так я оттрубил до 1969 года и ушел на пенсию!"
За столом мы с Григорием Григорьевичем вспомнили его начальника Бориса Александровича Фельдмана - директора издательства "Правда", которого я хорошо помнил по своей работе над иллюстрациями к подписным изданиям "Огонька": Мельникова-Печерского, Достоевского, Куприна, Блока, Аксакова. "Раз мы с вами отличного мужика и моего начальника Фельдмана вспомнили", - сказал мне после первой рюмочки Григорий Григорьевич, - то расскажу как он, будучи евреем, подходил к еврейскому вопросу. Борис Александрович говорил, что есть "жиды" и "евреи". Жид - это тот, кто работает день и ночь, а еврей пофилонить любит. (Для меня это тем удивительно было, что я слышал наоборот. - И.Г.). Мне часто звонил и говорил: надо на работу взять к вам в цех этого жида - работящий человек будет! Глядя на меня своими пушкинскими серо-голубыми глазами, в заключение добавил: "Теория эта фельдмановская, его жизненным опытом подсказана. Сам-то Борис Александрович человек крайне справедливый был и работал день и ночь. На нем весь комбинат "Правда" замыкался. Мы у него все вкалывали день и ночь".
Григорий Григорьевич ожил, вспоминая известного мне также по работе над иллюстрациями художника Пивоварова, который мог, по рассказам очевидцев выпить две кружки водки и не шатаясь пойти домой. Пивоваров был очень милый тучный человек, влюбленный в русское классическое искусство. "А вот и картошка по-пушкински, с укропом! - шутил Мироненко. - Выпьем за семью Пушкиных!"
Напротив Григория Григорьевича сидела женщина с милым добрым лицом - "она медработница!". "Я сделаю все, чтобы продлить жизнь и здоровье нашего великого потомка", - улыбалась она. А потомок великого поэта, склонившись к В.И. Мироненко, говорил: "У меня одна мечта. Я получаю ныне 500000 рублей пенсии..." Лариса перевела нам: "Это значит сто долларов!" Григорий Григорьевич Пушкин продолжал: "Мечта моя в том, чтобы власти (горсобес по старому) пересмотрели наконец закон о пенсии. Я был ранен на фронте, был контужен так, что ничего не слышал. Справки о ранениях не брал. Восстанавливать их сегодня, когда столько времени прошло, унизительно - бес с ними! Но ныне-то есть распоряжение вышестоящих органов, что участники Великой Отечественной войны, которым за 80 лет - а мне 83! - посмотрел на меня Григорий Григорьевич и, снова, обратясь к Мироненко, продолжал: - Все участники войны перейдут во II группу инвалидности! А это значит, что пенсия будет не 500000 рублев, а 700. Может, и того выше - 800000! Могли бы поднять на 30 %, но говорят, что бывший райсобес ликвидируют в российском масштабе! Вот я и думаю, - поднимая рюмашку, заключил Григории Григорьевич, - поскольку я на всем шарике единственный потомок и последний Пушкин, может, мне и прибавят?!" - "Я думаю, - поддержал надежду потомка великого рода Пушкиных Виктор Мироненко, - мы пробьем и это для вас, юбилей 200-летия со дня рождения Александра Сергеевича почти на носу!.."
Перед уходом мы снова листали самодельный альбом изображений и фотографий потомков поэта, выклеенный Григорием Григорьевичем. С последней фотографии альбома на нас смотрело открытое молодое лицо, судя по всему, нашего современника, снятого совсем недавно. Им, а не Григорием Григорьевичем заканчивался альбом, лежащий на столе. Под фотографией стояла подпись: Александр Григорьевич Пушкин.
Я спросил у хозяина, кто этот молодой человек Александр Пушкин? Григорий Григорьевич помрачнел и лицо его стало словно неживое: "Александр Пушкин - это мой покойный сын. Он умер. Вот уже четыре года прошло: 31 августа 1992 года". Григорий Григорьевич вдруг стал чем-то неуловимым до жути похож на Пушкина, каким мы его знаем по портретам современников, особенно он походил на своего прадеда в профиль... Маска скорби и одиночества словно остановила жизнь его души...
Несмотря на то, что Лариса делала мне знаки молчания, прикладывая палец к губам, и я понимал, что это страшная и трагическая тема, не удержался спросил: "А где работал ваш покойный сын?" С трудом и очень коротко отец Александра Пушкина ответил: "Александр работал, окончив 10 классов школы, шофером в системе КГБ. Возил врачей больным по вызову. Шоферскую школу при гараже КГБ у Савеловского вокзала кончил. В Марьиной роще. Сорок лет было - умер от гипертонического криза - вот в этой комнате... Вот и остался я один и последний..." - грустно, с болью великой выдохнул правнук Александра Сергеевича Пушкина...
* * *
В машине все молчали. Я смотрел на нежные вечерние облака московского неба, кто-то на заднем сидении "Волги" тихо сказал: "Про сына -больная тема, говорят, он сильно пил... Так и не женился"... Как никогда, мне хотелось очутиться в Петербурге, в Царском Селе, у пруда, где высится Чесменская колонна и шумят над головой столетние могучие кроны деревьев, помнящие многое и многих... Как страшна и драматична история России нового времени. Как далеки, но как реальны дела и правда давно ушедших дней... В моем воспаленном мозгу бьются строфы великого Пушкина.
Как труп в пустыне я лежал,
Бога глас ко мне воззвал:
"Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей".
Чаадаев
Очень часто, говоря о великом русском поэте Александре Сергеевиче Пушкине, считают нужным упомянуть и его царскоселького приятеля Петра Яковлевича Чаадаева, который якобы оказал на Пушкина большое влияние. Это неправда. При жизни большинство тех, кто его знал, воспринимали его как чудака, имеющего свои - странные точки зрения. Его посмертная слава девятым валом докатилась и до наших дней. На Западе и у нас из Чаадаева стараются сделать фигуру огромной философской значимости. О нем пишут книги, статьи и исследования. Я впервые в жизни столкнулся с восторженным поклонником Петра Чаадаева в лице профессора Гарвардского университета "советолога" и одно время - советника американского Белого дома Ричарда Пайпса. О нашей встрече с Р. Пайпсом я расскажу особо в главе, посвященной "Серебряному веку" русской литературы уже почти нашего времени.
За что же так ценят многие исследователи имя Чаадаева? Отвечу коротко, выражая свою точку зрения: за антирусизм и пропаганду масонских идей. Не случайно юный Пушкин окрестил его цареубийцей - русским Брутом. Излишне напоминать, что Пушкин, как и Достоевский, в юности был подвержен левой фронде. Но возмужав умом и сердцем, они стали последовательными монархистами. В свете лучезарного солнца - Пушкина - Чаадаев лишь крохотная тень на бескрайних просторах России. И негоже Чаадаева выставлять учителем Пушкина!
Спустя много лет после разговора с известным Ричардом Пайпсом я пользуюсь случаем, чтобы высказать свое отношение к нашумевшему имени гусарского офицера Петра Яковлевича Чаадаева, о котором так страстно говорил тогда знаменитый американский профессор, автор многочисленных книг по истории России.
Отставной ротмистр Чаадаев и его писания имеют для нас такое же значение, как и пресловутый французик маркиз де Кюстин, написавший клеветнический полный зависти и злобы пасквиль на Россию и Государя - царя Николая 1. К этой книжонке, столь популярной и переиздаваемой сегодня, я еще вернусь. Ненависть де Кюстина, эта ненависть французского масона с весьма темной репутацией понятна, потому что он исполнял социальный заказ своих "братьев", целью которого была месть великому русскому царю, давшему бой всемирному масонству на Сенатской площади в декабре 1825 года. Великий Государь, которого, кстати, люто ненавидел и Карл Маркс, отодвинул почти на сто лет кровавую драму русской революции. Понятно, что французский маркизик завидовал мощи Российской Империи и ненавидел ее Самодержца. Но очень печально, что родившийся в России от русских родителей, талантливый и неуемно пылкий проповедник клеветы и ненависти к своему Отечеству, прошедший огонь и медные трубы всех тайных и нетайных обществ, П. Я. Чаадаев являет собой пример, интересный не только для медицины, - не зря его справедливо называли сумасшедшим, - но для объективного историка, который на примере его жизни и деяний может вскрыть всю глубину целеустремленности не только кровавых вожаков декабристов, но и современных "специалистов по русскому вопросу".
Для культуры русского дворянства того времени, когда жил Чаадаев, знание нескольких языков, и прежде всего французского, не является чем-либо из ряда вон выходящим, Россия всегда славилась, несмотря на клеветнические домыслы внешних и внутренних врагов, высокой духовностью, свободой, богатством и культурой. Потому нас не удивляет, что так называемые "Философические письма" были написаны Чаадаевым, как сейчас бы сказали, на чисто французском языке, точнее - на языке французской революции, которым говорила русская аристократия. Удивляет то, что дворянин Чаадаев изменил вере отцов - православию. Многие современники Чаадаева утверждали, что он перешел в католичество. Другие не находят подтверждения этому факту, хотя все единодушно отмечают приверженность Чаадаева к католицизму. Неудивительно, что его остервенелый антирусизм, лежащий в основе масонского натиска на Россию, равно как и на идею самодержавия, православия и народности, обрел такое значение для нашего Отечества. Сам Чаадаев величал себя "просто христианским философом".
Либерально-масонствующий, по его взглядам, протоиерей В. В. Зеньковский, автор двухтомной "Истории русской философии", вышедшей в Париже, млеет перед "доктриной Чаадаева", облекая его элементарный антирусизм в лохмотья философских лоскутьев и "богословия", хотя и признает родство идей масонов XVIII века, называя их "русскими мистиками", с сентенциями автора "Философических писем" и "Апологии сумасшедшего"(!)
Когда-то с большим риском я перевез через границу два тома Зеньковского, но, прочтя их, был разочарован их ненужностью для тех, кто действительно хочет изучить нашу русскую философию. Кстати, разочаровал меня и Лосский с его вымышленным "Характером русского народа". Поистине "полувысланные, полупосланные" на Запад "неумные умники", по выражению Иоанна Кронштадтского! С моей точки зрения, заумь и абстракция их рассуждений навязывают некую схему, а не заставляют понять реальность нашего бытия. Почитайте у Зеньковского хотя бы о Чаадаеве [ {42} ], чтобы убедиться в правоте моих слов! "Философические письма" Чаадаева могут лишь вызвать улыбку у философа своей дилетантской наивностью и маниакальной предвзятостью. Думается, что и к нему применимо также бичующее определение А. С. Пушкина, данное им Радищеву: "полуневежда". Жаль, что до сих пор не написана история русской философии. Удивительно, я бы сказал по-советски и путано написал историю русской философии. В. В. Зеньковский! С левых позиций "либерального" масонства написаны эти два столь трудные для прочтения тома!
* * *
Чаадаев с его "Философическими письмами", с моей точки зрения, так трудно читаем, что его можно сравнить со многими современными историками и философами. Поэтому я не хотел бы долго занимать внимание читателя цитированием его сочинений, кроме приведения нескольких выписок говорящих сами за себя.
Так, например, в первом "философическом письме" он вещает: "Даже в нашем взгляде (речь идет о русских. - И.Г.) я нахожу что-то чрезвычайно неопределенное, холодное, несколько сходное с физиономиею народов, стоящих на низших ступенях общественной лестницы. Находясь в других странах, и в особенности южных, где лица так одушевлены, так говорящи, я сравнивал не раз моих соотечественников с туземцами, и всегда поражала меня эта немота наших лиц..." (Даже у отъявленных русофобов нашей демократической современности трудно найти выражение столь жгучей ненависти к россиянам.).
Продолжаю цитату: "Опыт веков для нас. не существует. Взглянув на наше положение, можно подумать, что общий закон человечества не для нас. Отшельники в мире, мы ничего ему не дали; ничего не взяли у него; не приобщили ни одной идеи к массе идей человечества; ничем не содействовали совершенствованию человеческого разумения и исказили все, что сообщило нам это совершенствование. Во все продолжение нашего общественного существования мы ничего не сделали для общего блага людей: ни одной полезной мысли не возросло на бесплодной нашей почве; ни одной великой истины не возникло из - среди нас. Мы ничего не выдумали сами, и из всего, что выдумано другими, заимствовали только обманчивую наружность и бесполезную роскошь" [ {43} ].
Пожалуй, до таких высот презрения к русским не доходили Маркс, Энгельс, Ленин и даже многие идеологи "третьего рейха", не говоря о современных утвердителях "нового мирового порядка". Велико и непростительно ослепление Чаадаева; не считая нужным вступать с ним в спор, не могу не напомнить читателю мысль Пушкина о значении России: пока Европа строила прекрасные города, мы задыхались в дыму пожарищ. Мы были щитом между Азией и Европой. Вообще, по Пушкину, Европа всегда была в отношении к нам столь же невежественна, сколь и неблагодарна. Чаадаев в истории своего отечества был глубоко невежественным и тоже неблагодарным - как сын России. Написав эту фразу, я на мгновение забыл, что у "них" нет отечества, а перефразируя афоризм Ницше, могу сказать, что для всех наших чаадаевых - "отечество есть то, что надо преодолеть". Но приведем, к примеру, еще одну цитату для тех, кто не успел проникнуть в тьму кромешную сентенции Чаадаева о России:
"Ведомые злою судьбою, мы заимствовали первые семена нравственного и умственного просвещения у растленной, презираемой всеми народами Византии, Мелкая суетность только что оторвала ее от всемирного братства; и мы приняли от нее идею, наполненную человеческою страстию. В это время животворящее начало единства одушевляло Европу... [ {44} ]
Как видите, злоба Чаадаева к великой Византии граничит с его невежеством. Я думаю, что его отношение к Византии определялось ее великим духовным значением в истории России, как, впрочем, и других европейских государств. Идеи "Москва - Третий Рим", разумеется, для Чаадаева не существовало, более того, она была ему ненавистна.
Любопытен также такой отрывок из его "Апологии сумасшедшего" (название-то одно чего стоит! И в самом деле, можно единственный раз согласиться с Чаадаевым что только сумасшедшие могут высказываться подобным образом). "Прекрасная вещь - любовь к отечеству, но есть более прекрасное - это любовь к истине. Любовь к отечеству рождает героев, любовь к истине создает мудрецов, благодетелей человечества. Любовь к родине разделяет народы, питает ненависть и подчас одевает землю в траур; любовь к истине распространяет знания, создает духовное наслаждение приближает людей к Божеству. Не через родину, а через истину ведет путь на небо. Правда, мы, русские, всегда мало интересовались тем, что - истина и что - ложь..." [ {45} ].
Разумеется, говоря об истине, автор "Апологии сумасшедшего" не имеет в виду Слово и Завет Божий, выраженный в Евангелии. Как известно, масонская истина заключается в культе Великого Архитектора Вселенной - сатаны. Далее мы увидим, что это за "истина", которая расцвела пышным цветом в "истине истин" - теософии. Читателю предстоит познакомиться с этим еретическим учение! В лице небезызвестной авантюристки Блаватской и ее последователей, включая Елену Рерих с ее столь модной сейчас для многих, но пагубной Агни-Йогой.
Подготовка господства тайного всемирного правительства подразумевает стирание национальных особенностей всех народов мира - прежде всего христианских. Здесь Чаадаев не нов, об этом писали многие его "братья", начиная от тамплиеров и кончая идеологами коммунистического Интернационала.
Кстати, коммунисты первого призыва, как и Чаадаев, отрицали любовь к отечеству, что является одной из ведущих идей масонского заговора, цель которого - мировое господство.
И, вот, чтобы не утомлять читателя, привожу последний перл из многочисленных писаний нашего "сумасшедшего", - где он, игнорируя историю идееносного русского государства, провозглашает в пафосе своей ненависти к соотечественникам: "Во Франции на что нужна мысль? - Чтоб ее высказать. - В Англии? - Чтоб привести ее в исполнение. - В Германии? - Чтоб ее обдумать. - У нас? - Ни на что!"[ {46} ]
Как видите, мудрено, но глупо и неверно.
Юный Пушкин, на буйных лицейских пирушках сравнивавший Чаадаева с Периклом и Брутом, позднее как гениальный поэт и мыслитель писал Чаадаеву о своем неприятии его идей. Общеизвестен факт, что Пушкин был почти ровесником "офицера гусарского": он родился 1799 году, Чаадаев - всего на шесть лет раньше. Так что рядить его в тогу мудрого седовласого учителя гениального русского поэта смехотворно. И мало ли кому Пушкин в разные периоды своей жизни посвящал свои стихи. Да, пару стихов посвятил и ему. Ну и что?
Кстати, замечу, что некоторые стараются не только редактировать Пушкина, но и приписывают ему авторство безымянных эпиграмм. Равно как иногда муссируется вопрос о принадлежности поэта к масонству, по поводу чего он сам сделал недвусмысленное заявление, о котором речь шла в предыдущей главе.
В главе "Пушкин" читатель уже познакомился с распиской Александра Сергеевича о его непринадлежности к масонству. И чтобы закончить пустой разговор о мнимом влиянии на него масона Чаадаева, с русофобскими признаниями которого уже знаком читатель, приведу еще и еще раз великие пушкинские слова о любви к Отечеству. "Гордиться славой своих предков не только можно, но и должно, не уважать оное есть постыдное малодушие".
Любознательный читатель разберется сам, если захочет, в запутанной биографии и писаниях Чаадаева. Мне запомнился вопрос Пушкина: "Вы видите единство христианства в католицизме, то есть в папе. Не заключается ли оно в идее Христа [ {47} ]... Пушкин, очевидно, не забывший своих встреч с Чаадаевым, еще в Царском Селе пишет об особом предназначении России, в то время как Чаадаев отрицает это. Избежавший масонских оков - идеологического рабства - накануне своего убийства Пушкин был "сердечно привязан к государю" (Николаю 1) и трудился как историк над сложнейшей темой пугачевского бунта, - что и послужило, по моему убеждению; одной из причин его гибели, Также остается в тени глубокое, хоть и короткое письмо А. С. Пушкина П. Чаадаеву. Вот выдержка из него, где великий поэт, историк и философ, отвечая автору "Философических писем", который послал ему свою брошюру, еще и еще раз вступается за честь Отечества и за правду ее особого исторического предназначения. Письмо написано незадолго до убийства поэта - 19 октября 1836 года:
"Это Россия, это ее необъятные пространства поглотили монгольское нашествие. Татары не посмели перейти наши западные границы и оставить нас в тылу. Они отошли к своим пустыням, и христианская цивилизация была спасена. Для достижения этой цели мы должны были вести совершенно особое существование, которое, оставив нас христианами, сделало нас, однако, совершенно чуждыми христианскому миру, так что нашим мученичеством энергичное развитие католической Европы было избавлено от всяких помех. Вы говорите, что источник, откуда мы черпали христианство, был нечист, что Византия была достойна презрения и презираема и т.п. ...У греков мы взяли Евангелие и предания, но не дух ребяческой мелочности и словопрений. Нравы Византии никогда не были нравами Киева. Наше духовенство, до Феофана, было достойно уважения, оно никогда не пятнало себя низостями папизма и, конечно, никогда не вызвало бы Реформации в тот момент, когда человечество больше всего нуждалось в единстве. Согласен, что нынешнее наше духовенство отстало. Хотите знать причину? Оно носит бороду, вот и все. Оно не принадлежит к хорошему обществу. Что же касается нашей исторической ничтожности, то я решительно не могу с вами согласиться. Войны Олега и Святослава и даже удельные усобицы - разве это не та жизнь, полная кипучего брожения и пылкой и бесцельной деятельности, которой отличается юность всех народов? Татарское нашествие - печальное и великое зрелище. Пробуждение России, развитие ее могущества, ее движения к единству (русскому единству, разумеется), оба Ивана, величественная драма, начавшаяся в Угличе и закончившаяся в Ипатьевском монастыре, - как, неужели все это не история, а лишь бледный и полузабытый сон? А Петр Великий, который один есть целая всемирная история! А Екатерина 11, которая поставила Россию на пороге Европы? А Александр, который привел вас в Париж? И (положа руку на сердце) разве не находите вы чего-то значительного в теперешнем положении России; чего-то такого, что поразит будущего историка. Думаете ли вы, что он поставит нас вне Европы? Хотя лично я сердечно привязан к государю, я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя; как литератора меня раздражают, как человек с предрассудками - я оскорблен, но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить Отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой какой нам Бог ее дал".
Какая мощь и истинность понимания русской истории! Как и злободневны, и мудры слова одного из самых великих русских людей - гениального А.С. Пушкина сочетавшего в себе всепоглощающую любовь К России со столь очевидной, по определению Достоевского, "всемирной отзывчивостью! Я думаю, что особенно сегодня слова гениального поэта о нашей истории, о величии русского народа, о преданности идее монархии были бы достаточны для того, чтобы вызвать неистовый волчий вой наследников тех, кто так обдуманно, с железной волей готовил революцию в России. А как бы сегодня стоящие у мирового трона черные закулисные силы, "свободы, гении и славы. палачи обрушились на того, кто посмел бы сказать такие слова! Злобные выкрики о русском шовинизме, о фашизме зазвучали бы со стороны всех объединенных ненавистью к России, заинтересованных в распылении и фальсификации ее великого исторического значении и смысла. Пушкин - несокрушимый символ нашего самосознании. Никому не удастся сбросить его с "корабля современности"!
Даже Сталин, напуганный провалом всех коммунистических упований на мировую революцию, боясь стального шага воинствующего антибольшевизма, в 1937 году решил отметить столетие со дня гибели великого русского поэта. Уже на моей памяти - в Ленинграде продавались многочисленные издания А.С. Пушкина, его портреты, фарфоровые и бронзовые бюсты...
Видно, уже в 1937 году, во время знаменитых чисток старой "ленинской гвардии, Сталин понимал, что напору штурмовиков и чернорубашечников, этой яростной волне национальной революции, вспыхнувшей в Европе, нельзя противопоставить любовь к Кларе Цеткин, Карлу Марксу, Розе Люксембург и миф о бунтующем рабе-гладиаторе Спартаке. Да и советская цензура отлично знала свое дело, чтобы представить нам Пушкина - "своим", декабристом, наделе почти коммунистом, который лишь из-за временного разрыва не постиг премудрость "Капитала" Маркса и скучных ленинских писаний. Точно стал бы он в наше сталинское время соцреалистом!
Ну, а что же теперь, в наши годы? Я помню, как один очень талантливый советский актер лет 1О назад, глядя в глаза телезрителям, говорил о своей любви к Пушкину, называя его Сашенькой, Сашей, Сашкой... Какая характерная и фамильярная наглость! Какая же наглость, как называть супругу Пушкина - Наталью Николаевну - Натали и смаковать на разные лады личную жизнь поэта, чтобы скрыть главное - ясно выраженное и четкое самосознание русского национального гения, не подвластного какой бы то ни было партийной идеологии, когда каждое его слово подобно солнечному лучу в нашем пропитанном кровью и смрадном бытии свидетелей погрома России. Пушкин - это свет. Не любить Пушкина - значит любить тьму. О какой "тайной свободе Пушкина" говорил Блок, слушающий музыку революции? Пушкин был всегда и во всем свободен явно, а не тайно!
Малороссы, которых уже много десятилетий называют украинцами, от мала до велика чтут имя Тараса Шевченко, где бы они ни жили - В Каневе или в Канаде.
Он понятен всем украинцам. Так же понятен каждому русскому Александр Пушкин - его имя объединяет нас и помогает встать с колен.
* * *
Но мы слишком отвлеклись после письма Пушкина от самой личности путаного "ротмистра в отставке" - Чаадаева. Знакомясь с плодами его нервически-больного ума, подогреваемого мнимой эрудицией, мне бы не хотелось тратить на разбор его антинаучных изъяснений ненависти к России время читателя и свое.
Я хочу лишь упомянуть о его холопско-льстивой записке к шефу жандармов графу Бенкендорфу, через которого он пытался убедить в своей бесконечной любви и преданности ненавидимого им царя - рыцаря Николая I, с таким мужеством раздавившего бунт всемирного масонства на Сенатской площади. Но все же приведу несколько строк из этой записки. Сколько в ней рабской угодливости и страха!
Чаадаев пишет Бенкендорфу: "...На мою долю выпало самое большое несчастье, какой может выпасть в монархии верноподданному доброму гражданину" А в конце письма: "Поэтому в сердце каждого русского прежде всего должно жить чувство доверия и благодарности к своим государям; и это-то сознание благодеяний, ими оказанных нам, и должно руководить нами в нашей общественной жизни" [ {48} ].
Не очень все это вяжется с этикой членов тайных обществ, когда Чаадаев на деле доказал свою ненависть к самодержавию, православию и народности, а его единомышленники готовили цареубийство и столь желанную "Конституцию" - свидетельство обетованной и достигнутой страны Демократии. Там-то и будет сиять неугасимо "Свобода, равенство и братство"!
Ни в столь любимой Петром Яковлевичем католической Европе, ни у себя на родине он не нашел ожидаемого им восторженного признания, со всем ядом накопленных и нереализованных честолюбивых амбиций дошел до той черты, когда и русское доброе общество отринуло его от себя - но радостно подобрали разноликие враги России!
Несмотря на то, что, к сожалению, русское высшее общество в полной мере уже с ХVIII века было пронизано метастазами государственной измены, с вековечной мечтой масонов и их тайных руководителей о разрушении великой самодержавной России, сопровождаемом убийством царской семьи, - здоровые силы общества молниеносно среагировали на "философический" бред одного из идеологов и вдохновителей декаризма.
Думаю, для читателя будут интересны выдержки из высказываний разных представителей нашей национально-мыслящей элиты, в оценках которых объемно и всесторонне лепится образ предателя русского народа и его государственных устоев.
Один из современников Чаадаева пишет: "Журнальная статьи Чаадаева (речь идет о первом "философическом письме", опубликованном в журнале "Телескоп", в котором он излагает свой кощунственный взгляд на историю России. - И.Г.) произвела страшное негодование публики... На автора восстало все и вся с небывалым до того ожесточением в нашем довольно апатичном обществе".
Ожесточение было в самом деле беспримерное; как свидетельствует другой его современник: "...Все соединились в одном общем вопле проклятия и презрения к человеку, дерзнувшему оскорбить Россию" [ {49} ].
Сегодня, когда обливание грязью истории и культуры России стало правилом для многих журналистов, 'историков и так называемых "средств массовой информации", - отрадно читать, что когда-то даже такой известный друг Пестеля, как П.Я. Чаадаев, был заперт под домашний арест, а его клевета - плод больного и воспаленного мозга - заставила правительство объявить его сумасшедшим. Поднялись против клеветника все как один потому, что у всех в душе жила совесть и патриотизм - любовь к Родине, над которой нельзя издеваться, как это делал якобы "христианский Философ" - как он сам себя называл - Чаадаев. Его нигилизм и ненависть к России развиты последующими учеными-западниками, коммунистом- ленинцем Покровским - вплоть до многих наших, еще недавно советских ученых.
Как известно, поэтами, художниками и музыкантами рождаются; это - дар Божий. Историками - становятся. Историк - это тот, кто в своих выводах опирается на изучение фактов и документов.
Я согласен с теми, кто считает, что история есть борьба религий, рас и народов. Вот почему марксизм, считающий историю борьбой классов и развитием товарно-производственных отношений, убивает само понятие истории.
Истории известны факты превращения ее иными учеными-историками, особенно нового времени, в идеологическую теорию, ничего общего не имеющую с исторической наукой. Апофеозом идеологии, а не истории, с моей точки зрения, является ХХ век - век наступления марксистской идеологии. К разговору об этом мы еще вернемся. Сейчас же отметим, что отцом "красной профессуры", заменившим историю идеологией, является друг Ленина М. Н. Покровский. Губительный вред, нанесенный им исторической науке, еще будет исследован историками будущей России в полной мере. Но до сего дня существуют последователи Покровского - "красная профессура", "красные академики". Иными, например, создан непререкаемый авторитет способного лингвиста Шахматова, который почему-то считается к тому же историком. Утверждения Шахматова тесно связаны с идеологией. Орудовавшая в канун революции партия "либерально-конституционных" демократов, называемых кадетами, яростно ненавидевших православную и самодержавную Россию, тоже вынашивала планы убийства царя [ {50} ].
Не удивительно, что ее идеология была свойственна члену ЦК кадетской партии лингвисту Шахматову.
Для советских ученых непререкаемым авторитетом многие десятилетия был и остается по сей день маститый историк и археолог академик Б. А. Рыбаков. В большинстве трудов советских историков на него ссылаются и цитируют наравне с классиками марксизма-ленинизма.
Советский академик Д. С. Лихачев - филолог - в наши дни почти канонизирован, и кое-кто называет его даже "совестью нации". В своей искусствоведческой работе "Русское искусство от древности до авангарда" (1992 г.) Д. С. Лихачев утверждает, что славянофилы "мешали открытию ценностей искусства и литературы Древней Руси -их подлинному пониманию". Наш академик находит много общего в искусстве икон и авангарда...
В последнее время с авторитетом советских академиков Рыбакова и Лихачева стали конкурировать "исторические фантазии" поначалу гонимого, а затем превознесенного до небес советского историка, ныне покойного Л. Н. Гумилева.
Что объединяет большинство советских и постсоветских историков?
Общеизвестна - установка, что история славян начинается с VI века - как будто они упали с неба именно в это время. В научном исследовании этой проблемы огромную роль играет археология. И масштабы работы советских археологов были значительны, но по результату они являются, я бы сказал, отражением "исторического любопытства". Ибо советская археология в оценке изысканного материала лишена научного расово-национального подхода. Ученые рассуждения обычно сводятся к эпохе "ранней" или "поздней" бронзы, бытию неких "андроновцев" или представителей "срубной культуры". Археология становится наукой, когда отвечает на вопросы расового и религиозного происхождения ушедших культур. Археология для' нас - основа изучения происхождения великого славянского племени, являющегося частью семьи арийских народов. Но до сих пор не создан специальный музей славяно-русской археологии.
Основателем русского государства считается, как известно, Рюрик со своими двумя братьями - Синеусом и Трувором. Приглашенные в XVIII веке в Петербург немецкие ученые Шлецер, Мюллер и Байер не знали русского языка, и наши летописи для их "научного толкования" им переводили на немецкий язык. Но, не зная русской истории и языка, они считали своей главной задачей вдолбить в головы русским, что славяне - низшая раса, а Рюрик был германцем, давшим начало русской государственности.
Великие русские ученые Ломоносов и Татищев, выступившие против немецких расистов, опираясь, на известные им источники, утверждали, что Рюрик был славянином, внуком новгородского князя Гостомысла. Академик Рыбаков и академик Лихачев упорно продолжают идею немцев, приглашенных в Россию, и называют Рюрика "конунгом", подчеркивая этим его нерусское происхождение, считают, что при звание его на княжение (после смерти его деда, новгородского князя Гостомысла) является ходячей легендой, не имевшей в истории России большого значения. При этом они неуклюже обходят тот факт, что у героя "легенды" был реальный сын - князь Игорь, заключивший с греками известный договор в 911 году. Так сказать, "нельзя не сознаться, но нельзя и не признаться". Норманизм и одновременно - нет. Как хочешь - так и понимай. Но тем не менее имя "легенды" - конунг Рюрик. И если Л. Н. Гумилев даже не касается проблемы знаменитого исторического документа, известного под названием "Влесовой книги", о которой сегодня говорят во всем мире, равно как и наши молодые талантливые историки, то столь непохожие друг на друга Б. А. Рыбаков и Д. С. Лихачев объединяются в своем лютом неприятии столь важной для нашей дохристианской истории языческой летописи, считая "Влесову книгу" подделкой. Но ее надо не отрицать, а изучать, как это делал ненавидимый ими великий ученый, эмигрант профессор Парамонов (Лесной), научные познания которого они также отрицают, называя его в советское время "духовным власовцем" (!), а ныне специалистом... по мухам! "Фальшивку"- не изучают!
Что же касается тоже канонизированного нашей либеральной научной общественностью Гумилева, заразившего своим "этносом" не только многих историков, но даже общественных и церковных деятелей, которые в погоне за "научностью" называют народ "этносом", - о нем, как и его книгах, - будет речь впереди, в особой главе. Сейчас же стремлюсь обратить внимание читателя на наукоборазие прокрустова ложа марксизма и многих постулатов, царящих ныне в так называемой исторической науке. Удивляюсь, как наши ученые еще не додумались ввести в терминологию "русская гео", "немецкая гео" ("гео" по-гречески означает земля).
Как просто и общедоступно писали не только "отцы истории" Геродот и Страбон, но и наши древние летописцы, не говоря уже о Карамзине, Ламанском, Гильфердинке, Гедеонове, Ключевском, Забелине и Егоре Классене. Но как трудно понять сочинения, да и сам стиль изложения многих советских и постсоветских историков, где наукообразная непонятность призвана запутать классически ясное изложение.
То же самое происходит и в искусстве, когда авангардизм "элиты" доступен только представителям той же самой "элиты". В темной воде наукообразия и формотворчества надежно скрываются основы понимания истории и искусства.
Все фантастические, не соответствующие, с моей точки зрения, исторической правде понятия "пассионарности", "этноса" и "суперэтноса", "Евразии", "Великой Степи" и "невеликой Руси" в двух словах расшифровываются просто: "Великая Степь" и монголы - хорошие, а русские - если и они даже и были - плохие.
Евразийство, столь модное в некоторых кругах историков, многими понимается как измена России в пользу туранцев. Даже Н. Бердяев говорил, что "Чингисхана они явно предпочитают св. Владимиру". Он писал также: "Иногда кажется, что близко им не русское, а азиатское, восточное, татарское, и монгольское в русском". Эти слова русского философа (с которым я во многом не согласен) - не в бровь, а в глаз попадают некоторым нашим евразийцам и прежде всего Л. Н. Гумилеву!
Особенно важным для познания русской истории Гумилев считает изучение Хазарского каганата. Личность великого полководца и государственного деятеля русской древности Святослава, разгромившего Хазарское царство, его мало интересует. Думается, что, может быть, и здесь сказалось влияние бесцеремонного Шахматова, стремившегося навязать свои сомнительные гипотезы, которые в наше время можно назвать идеологией.
В своей книге я хотел бы напомнить о деяниях наших, поистине великих, а также европейских и ученых, нарочито и злобно преданных забвению. Возвращаясь снова к Чаадаеву, хочется отметить, что он продолжил и развил русофобию, выступив, как и приглашенные в Россию немецкие ученые XVIII века (о которых читатель уже знает) - и "основоположником" расового бреда и отрицания очевидных фактов истории великого русского народа. Потому его клевета и делает Чаадаева, по утверждениям американских и иных "советологов", важным "философским явлением русской мысли". Очевидно, завидуя всем и вся, как и маркиз де Кюстин, он даже великого Гоголя характеризует. -как "просто ничего", как даровитого писателя, которого "через меру возвеличили, который попал на новый путь и не знает, как с ним сладить". Комментарии и здесь, очевидно, излишни. Я хотел бы ниже привести небольшие выдержки из отзывов других современников Чаадаева на его возмутительные писания.
Ф. Вигель, управляющий департаментом духовных дел иностранных исповеданий, в письме митрополиту Серафиму говорит:
"Самая первая статья представляемого сего журнала, под названием "Телескоп", содержит в себе такие изречения, которые одно только безумство себе позволить может. Читая оные, я сначала не доверял своим глазам. Многочисленнейший народ в мире, в течение веков существовавший, препрославленный, к коему, по уверению автора статьи, он сам принадлежит, поруган им, унижен до невероятности. Если Вашему Высокопреосвященству угодно будет прочитать хотя половину сей богомерзкой статьи, то усмотреть изволите, что нет строки, которая бы не была ужаснейшею клеветою на Россию, нет слова, кое бы не было жесточайшим оскорблением нашей народной чести.
Меня утешала еще мысль, что сие так называемое философическое письмо, писанное по-французски, вероятно, составлено каким-нибудь иноверцем, иностранцем, который назвался русским, чтобы удобнее нас поносить. Увы! К глубочайшему прискорбию, узнал я, что сей изверг, неистощимый хулитель наш, родился в России от православных родителей и что имя его (впрочем, мало доселе известное) есть Чаадаев. Среди ужасов французской революции, когда попираемо было величие Бога и царей, подобного не было видано. Никогда, нигде, ни в какой стране, никто толикой дерзости себе не позволил. (Я абсолютно согласен с Ф. Вигелем! - И.Г.)
Но безумной злобе сего несчастного против России есть тайная причина, коей, впрочем, он скрывать не старается: отступничество от веры отцов своих и переход в латинское исповедание. Вот новое доказательство того, что неоднократно позволял я себе говорить и писать: безопасность, целость, благосостояние и величие России неразрывно связаны с Восточною верою, более осьми веков ею исповедуемою. Сею верою просветилась она во дни своего младенчества, ею была защищена и утешаема во дни уничижения и страдании, ею спасена от татарского варварства и с нею вместе восстала во дни торжества над бесчисленными врагами ее окружавшими. Стоит только принять ее, чтобы соделаться совершенно русским, стоит только покинуть ее, чтобы почувствовать не только охлаждение, омерзение к России, но даже остервенение против нее, подобно сему злосчастному, слепотствующему, неистовому ее гонителю. Разъединению с западной церковью приписывает он совершенный недостаток наш в умственных способностях, в понятиях о чести, о добродетели; отказывает нам во всем, ставит нас ниже дикарей Америки, говорит, что мы никогда не были христианами, и в исступлении своем наконец нападает даже на самую нашу наружность, в коей видит бесцветность и немоту.
И все силы хулы на отечество и веру изрыгаются явно и где же? В Москве, в первопрестольном граде нашем, в древней столице православных государей совершается сие преступление!"[ {51} ]
* * *
Самоубийственный либерализм, к сожалению, характеризует историю общественной мысли России. Мне запомнилось, как великий, так называемый олимпиец Гете, прочитав сочинения одного - не помню имени - автора, который поносил все вся в Германии, справедливо сказал: если господину такому-то так не нравится Германия, ее народ и культура, то надо запретить ему проживание в нашей стране. Пусть он выберет ту страну, которая ему нравится, и там живет. Сегодня особенно важны слова Гете. Ну что ж, мне думается, это правильное решение! Вот и наши борцы за свободу, ненавидя Россию, оскорбляя ее и понося, должны были бы добровольно выселиться из нее, подыскать себе устраивающую их "страну пребывания". Ан нет, палкой не выгнать наших "правозащитников"-"освободителей", "друзей человечества". Попробуй я, например, будучи гражданином сегодняшнего Израиля, исходить к нему такой же патологической ненавистью, как это делали и делают многие "русские интеллигенты", презирающие все русское, по отношению к России. Разве смогли бы такие "патриоты" найти убежище на земле предков, земле обетованной? ...Думается, что сегодня на карте мира осталось только одно государство, живущее по своим национальным законам, имеющее свою национальную религию, - Израиль. Есть о чем подумать, есть чему поучиться.
Либерализм - это право быть терпимым, это - добровольно надетые на себя оковы беспринципной мягкотелости, ведущей к денационализации. Но какая непримиримая разница между понятием критики и клеветническим огульным поношением! Пресловутая свобода мнений. Это либерализм открывает дорогу террору и тирании "нового порядка". Ведь, придя к власти, сторонники свободы веротерпимости проявляют такую кровавую нетерпимость к инакомыслию, о которой мы знаем из истории последних десятилетий нашего Отечества. Да и только ли нашего? Где реализован лозунг: "Свобода, равенство, братство"? Нигде. Этот лозунг - средство к невиданной тирании и разорению когда-то процветающих народов и государств!
Удивительно, что журнал "Телескоп", напечатавший Чаадаева, в лице редактора журнала профессора Московского университета Николая Ивановича Надеждина, наплевав на железные рамки либерализма с его вседозволенностью поношения России, ответил Чаадаеву пламенной отповедью, которую сегодня многие "историки", "журналисты" и "социологи" расценили бы как недозволенный черносотенный националистический выпад. Ответ профессора и редактора "Телескопа", с моей точки зрения, настолько современен, что приведу из него обширную цитату, которая, я уверен, покажется тебе, мой читатель, нужной и современной. Ох, как современной:
"Так названное "Философическое письмо", помещенное в 15 книжке "Телескопа" за нынешний год, возбудило самое сильное и самое естественное негодование. Отрицая с каким-то диким ожесточением все наше прошедшее, говоря, что у нас нет преданий, нет воспоминаний, словом, нет истории, что мы народ исключительный, что мы явились в мир без наследства, без связи с другими людьми, что мы никогда не шли вместе с другими народами, не принимали участия в ходе и движениях европейского просвещения, это письмо возмутило, оскорбило, привело в содрогание нашу гордость. Как? Мы, русские, никогда не жили, ничего не сделали, ничем не наполнил историю? Этот дивный великий народ, который даровал свое имя седьмой части земного шара, который за тысячу лет озарился Божественным светом христианской веры, начала всякого просвещения, и разлил ее благодатные лучи на безмерном, ужасающем мысль пространстве, от подошвы Карпат до хребтов Алтая; народ, который в одно столетие успел присвоить себе все, что есть лучшего в европейской образованности, созданной рядами столетий, который в один год прошедший Европу из края в край с мечом победы и оливковой ветвью мира, начертал себе такую блистательную страницу во всемирной истории человечества, кой не может представить ни один из древних и новых народов света: этот-то народ поставить на самой крайней степени ничтожества? Такое дикое ослепление мало назвать просто заблуждением: бред, горячка, безумие! И этим безумием оскорбляется сколько здравый смысл, видя в нем совершеннейшее противоречие с действительностью, столько или еще более народная русская гордость, поруганная так обидно, так дерзко и еще несправедливо!" [ {52} ] (Неплохо и сильно написано! Тогда еще не перевелись на Руси верные сыны Отечества!)
Виднейший государственный деятель, министр народного просвещения, один из светлейших умов России граф С.С. Уваров пишет Николаю I:
"...Должен сознаться, Государь, что повергся в отчаяние от того, что подобная статья могла быть напечатана во время моего управления.
Статью эту я считаю настоящим преступлением против народной чести; также и преступлением против религиозной, политической и нравственной чести... Направление (статьи. - И.Г.) совершенно неожиданно обнаружило не бред безумца, а скорее систематическую ненависть человека, хладнокровно оскорбляющего святые святых и самое драгоценное своей страны. Мне кажется, трудно найти где бы то ни было более прямое обвинение прошлого, настоящего и будущего своей Родины"...[ {53} ]
Хочется закончить краткий обзор мнений оскорбленных и уязвленных русских людей того времени выдержкой из еще одного письма современника Чаадаева - Д. П. Татищева, адресованного С.С. Уварову:
"Филиппика Чаадаева, которую я вам возвращаю, может возбудить только негодование и отвращение... Под прикрытием проповеди в пользу папизма автор излил на свое собственное такую ужасную ненависть, что она могла быть внушенной ему только адскими силами. Опровергнуть это писание было бы не трудно, потому что его заключения выведены из противоречивых фактов. Где это ХУ веков единения между христианами Запада? До IX и даже позже половина Германии, Скандинавия, Богемия, Венгрия были языческим странами; в те времена готы в Испании были арийцами. Ломбардские короли притесняли папу. Сравнение народов Запада с греческой империей не заслуживает доверия. Упадок этой страны в эту эпоху - исторический факт, но где та нация, которая имела право презирать византийцев? Принадлежит ли автор к тайным обществам, но в своем произведении он богохульствует против святой православной церкви. Он должен быть выдан церкви..." [ {54} ]
Действительно, П. Чаадаев ярко воплощал в своих писаниях идеологию закулисных черных сил, работавших на разрушение нашего государства - последний оплот христианской культуры, - готовя антирусский путч 1825 года. Согласно историческим документам, опубликованным в последнее время, он состоял в следующих масонских ложах: "Соединенных братьев", "Друзей Севера" (блюститель и делегат в "Астрее"), носил знак восьмой степени "Тайных белых братьев ложи Иоанна". Чаадаев был также связан с деятельностью тайной антиправительственной организации "Союз благоденствия". Как и многие его сообщники-масоны, являющиеся, как бы сегодня сказали, агентами враждебных России европейских государств, он вынашивал планы уничтожения русского государственного устройства. После убийства Самодержца-Царя на развалинах монархии предполагалось создать масонскую космополитическую республику. Входивший также в "Союз благоденствия" декабрист Никита Михайлович Муравьев - правитель тайной Верховной думы и автор проекта "русской конституции" - закладывал в свои планы "нового порядка" то, что было впоследствии использовано большевиками и их наследниками - демократами.
Конституция капитана Н. Муравьева предполагала обезземеливание русского крестьянства при уничтожении крепостного права. Думаю, для нас особенно важно, что предполагалось также осуществленное ныне расчленение великой и неделимой России. Согласно созданной масонами в лице Муравьева конституции, Россия должна была быть расчленена на 15 самостоятельных (извиняюсь перед читателем: чуть было не написал "суверенных") держав, каждая из которых имела бы свою столицу.
Любознательный читатель должен прочесть, что нам готовили "Друзья народа" декабристы! Масоны различных лож, названия которых не могут ввести нас в заблуждение относительно их общей цели, дождались своего часа, воспользовавшись смертью в Таганроге Александра 1, чтобы под крик распропагандированных солдат и черни "Хотим Константина и Конституцию!" осуществить свой кровавый антигосударственный мятеж.
Великий русский царь Николай I усилием своей благородной и отважной воли спас тогда Россию от запланированной масонской бойни.
Как же вел себя на допросах один из идеологов и, на деле, участников мятежа русский дворянин Петр Яковлевич Чаадаев?
Здесь проявилось все: ложь, холуйское вранье, страх перед возмездием. (Как и в письме к Бенкендорфу - шефу жандармов.).
Вот цитата из его допроса 1826 года: "Вопрос: Кто сочинил имеющиеся между бумагами вашими стихи под названием "Смерть" и другие, относящиеся к Занту?"
Ответ. Как стихи под заглавием "Смерть" и другие о Занте, равно как и прочие отрывки стихов, тут же находящиеся, сочинены известным стихотворцем Пушкиным".
Четко и определенно дал Чаадаев показания на "стихотворца Пушкина"! "Настучал" - как сказали бы сегодня.
Не входит в мою задачу анализировать увертки Чаадаева при выяснении вопроса о его принадлежности к масонской ложе "Соединенных братьев", с которой, как и с другими, он-де не общается, так как они запрещены Александром I в 1822 году.
Но на прямой вопрос, заданный допрашиваемому "русскому Бруту": "Была ли какая-либо разница между закрытою ложею тайных белых братьев Св. Иоанна или ордена Иисуса Христа (! - И.Г.), коей вы были членом, и другими масонскими ложами, и в чем таковая разница заключалась?" - Чаадаев, со знанием дела, ответил: "Закрытая ложа тайных белых братьев принадлежала к обыкновенному масонству, В России принятому. Название же тайных белых братьев присвоено одной восьмой степени. Первые три масонские степени известны под именем Иоанновского масонства, следующие три выбрелевского (или востелевского), седьмой же и восьмой имеют особенное название".
Далее, видимо, испугавшись своих, выдающих его познаний масонской иерархии, он решил, как наши "зеки" говорят, "уйти в несознанку": "О существовании тайных обществ в России не имел другого сведения, как по общим слухам. О названиях же их и цели никакого понятия не имел и какие лица в них участвовали, не знал". (Он знал, что такое месть "братьев", но при этом боялся допросов.)
Если бы вели дело не чрезмерно гуманные русские прокуроры, допросы которых напоминали беседы классной дамы с опоздавшей на урок гимназисткой, и не являл своей милости Государь, боящийся "наказать невиновных", а, к примеру, его допрашивали бы следователи ЧК - ОГПУ НКВД, - мы, наверное, много узнали бы интересного и неожиданного для нас. Тайны оберегались надежно! Если бы не Победа 1945, то архивы ряда секретных масонских организаций (а русские ложи были филиалами западных) оставались бы для нас неизвестны по сей день. Масонские архивы как трофей были привезены в Москву, но оставались недоступными вплоть до 1991 года...Масонство - могучая, строго дисциплинированная всемирная организация. Ее подлинные руководители остаются в тени. Но все тайное становится явным. А сегодня в поверженной России снова, уже без особой тайны, открываются все новые и новые масонские организации.
Но вернемся к допросу Чаадаева. Как милостив был царский суд и великодушен! Но из-за пяти казненных государственных преступников - организаторов подавленного заговора - сколько ненависти и клеветы пережила монархическая, устоявшая на ногах Россия! Как планомерно отрывалась от своих корней наша аристократия, призванная быть защитницей народа русского, а не механизмом слаженной интернациональной гильотины под знаком пентаграммы - звезды пламенеющего разума, "звезды освобождения". Я представляю, как бы себя вел Чаадаев и другие декабристы на известных политических процессах тридцатых годов, когда его мечты масона, ненавидящего Россию, сбылись - в кровавых лучах зари "нового мира"! Общеизвестна запланированность революций, когда гадина пожирает гадину, углубляя ее завоевания: казни масонов-революционеров, когда жертвами террора становятся те, кто -подготовлял и осуществлял революционные бойни, несущие смерть и разорение народам Европы.
* * *
Жизнь Чаадаева исполнена непомерного и неудовлетворенного самолюбия, яростного служения масонским идеям. "Русский - антирусский", все осуждающий и изъясняющийся только по-французски барин, внук историка Щербатова, совсем потерялся в дебрях бесконечных лабиринтов тайных обществ - то будучи в ложе с цареубийцей Пестелем, то в иных масонских ложах. Герцен справедливо называл его революционером.
Очевидно, что Чаадаев, возбудив против себя лучших людей русского общества того времени, чувствовал свое одиночество благодаря возведенной им стене между ним и самодержавной Россией.
Он, однако, не мог не видеть разгрома революционного движения декабристов и величия государственной политики Николая 1.
Видимо, мечась в поисках выхода, он пытался опровергнуть свои прежние взгляды в письмах Жуковскому, Хомякову и даже к самому Государю, зачеркнуть сложившееся о нем впечатление.
Так, явно желая угодить Николаю 1 и вызвать его навсегда потерянное расположение, он в письме к нему заговорил даже о величии и мощи русского народа (какой пассаж!). Но патриотическая Россия уже отвернулась от него - в отличие от ее клеветников, взявших Чаадаева в свои вечные союзники.
"Брат" Чаадаев бесславно закончил свой земной путь в 1856 году, прожив более 60 лет. Он скорбел, что Россия приняла православие, а не идет по пути католичества. Его, объявленного сумасшедшим, в течение года посещали врач и полицмейстер...
* * *
Пора заканчивать о Чаадаеве, которого мы, однако, не изучали в советской школе, в отличие студентов европейских университетов и колледжей.
Закончу коротко: он, как и декабристы, был слепым орудием своих иностранных хозяев и духовных вождей, готовивших неуклонно крах нашей. Великой державы, расчищая путь к мировому господству.
Это несмываемое пятно позора на русском дворянстве, как и Пугачев - на русском казачестве.
Я понимаю теперь слова, прочитанные мной в далекой юности в мемуарах конца XIX века. Восторженный и, очевидно, уже подготовленный нацепить на свою грудь красный бант и воевать во имя народа, но против народа с ненавистным самодержавием, некий студент подлетел к одному из бывших в ссылке и вернувшихся в Петербург стариков-декабристов. (Где-то отмечался юбилеи этих "мучеников и героев свободы".)
"Мы с вами, мы продолжим ваше дело!.. Вы для нас пример!"
Восторженные глаза студента столкнулись с твердым и холодным взглядом все осознавшего русского дворянина, бывшего борца за "свободу, равенство и братство" и, конечно же, за конституцию и демократию (плодами которой мы наслаждаемся сегодня).
"Молодой человек, - ответил он строго, словно обдав холодной водой юного энтузиаста. - В эти декабрьские дни надо плакать и молиться... "
Да, не прояви Государь твердую волю монарха и Помазанника Божия, отца великой России, -наши "друзья народа" пролили бы море крови, как Марат, Робеспьер, Дантон... Организация та же - цели те же!..
Но тогда они не победили и были отброшены все почти на сто лет - до 1917 года.
Сегодня, на обугленных руинах русской цивилизации, мы должны, не поддаваясь ничьим внушениям, твердо и ясно определить для себя: кто мы и куда идем; и почему мы вправе гордиться нашей историей и деяниями наших великих предков! Миллионы русских людей живут и работают во имя возрождения великой России. Слава героям!
О человеке по имени Смерть
Безусловно, великому поэту и великому гражданину России Александру Сергеевичу Пушкину, с его безграничной любовью и верностью Отечеству (вспомним его высказывание о том, что он ни за что не хотел бы иметь другой истории России, чем та, которую нам дал Бог!), были глубоко чужды идеалы "нового мирового порядка" всемирного масонства. Я верю в то, что со временем будет четко и ясно обозначена причина убийства "солнца русской поэзии", как назвал его Жуковский. В состряпанной бытовой драме, приведшей к дуэли и смерти гения, как пишут некоторые исследователи русской эмиграции, возникает такая деталь, что Геккерен умолял отложить дуэль на две педели, потому что они были необходимы для доставки, как сейчас сказали бы - из-за рубежа, пуленепробиваемого жилета убийце Пушкина Дантесу.
Специалисты утверждают, что меткая пуля Пушкина (а известно, какой он был прекрасный стрелок - попадал даже в муху, летящую над ним, как это случилось, например, в Кишиневе!), хоть и ударила в пуговицу на груди Дантеса, не могла не достичь своей цели - "пустого сердца, бьющегося ровно", сердца палача Пушкина. Смертельная бытовая интрига против светоносного гения, тщательно продуманная черными силами. Как убить! - И убили...
Мне говорили, что исследователям, пытающимся проникнуть глубже в тайну пушкинской судьбы, уже в наше время, после октябрьского переворота, не выдавалось в архивах ни "дело" Пугачева, ни дело" кстати говоря, Маяковского о его мнимом самоубийстве. Писатель Солоухин утверждает, что и Александр Блок был также обречен на смерть через отравление пришедшими к власти сатанистами. Он много знал о тайных пружинах как февральской, так и октябрьской революций. Очевидно, слишком много узнал, работая следователем! Какие только изощренные формы не использовались для уничтожения людей в стране, которую, по выражению Ленина, "завоевали большевики!" Вспоминаю свой разговор с Аркадием Исааковичем Райкиным на берегу пруда в чудесной подмосковной усадьбе Суханово (где разместился Дом творчества архитекторов) - старом дворянском гнезде, сохранившем и до наших дней поэзию великой дворянской культуры. Аркадий Исаакович Райкин - мой земляк-ленинградец; еще будучи мальчиком, я запомнил фрагмент из его довоенных словно передач по ленинградскому радио:
Живу я в Ленинграде.
Зовут меня Аркадий,
А попросту Аркаша
Иль Райкин, наконец!..
Райкин был удивлен и тронут, что я привел на память в нашем разговоре свидетельство начала его артистической карьеры. "А я думал, это все забыли! Так давно это было - до войны", - грустно сказал он.
- Вы мой земляк, Илья Сергеевич, - говорил Райкин, - и мне столько раз, как, очевидно, и вам, приходилось ездить "Красной стрелой" из нашего города в Москву. Так вот, совсем недавно "последний из могикан" - старый проводник рассказал мне жуткую историю. За пять минут до отхода "Красной стрелы" - а дело было до войны - на перроне появлялся серый, ничем не примечательный лет 30-40 человек. В руке у него был небольшой чемоданчик, как у всех командировочных. Проводники с затаенным ужасом смотрели, к какому вагону он направляется. Называли они его между собой товарищ Смерть. Он садился, предъявив проводнику билет, на одно из мест мягкого двухместного купе. Заказывал чай, читал газету, с улыбкой беседовал со своими визави по купе. Но проводник знал, что на станции Бологое, едииственной остановке между Москвой и Ленинградом, он постучится в дверь к проводнику и скажет, что с его соседом по купе плохо. И самое удивительное, - внимательно посмотрел на меня Аркадий Исаакович, - что всякий раз санитары с носилками уже ожидали на перроне. Они аккуратно клали умершего человека на носилки, покрывали простыней, а поезд продолжал стремительно мчаться в ночи. Никто не знал, как этот человек расправлялся со своими жертвами, но знали одно, что в Бологом выгрузят труп...
Райкин остановился, прислонясь к поросшему зеленым мхом стволу дерева. Его лицо, столь известное нам, было болезненным, грустным, и, пожалуй, никто не признал бы в нем веселого шутника и балагура, короля советского смеха, которого знали и любили миллионы советских зрителей.
- Аркадий Исаакович, - спросил я, - а вы помните, что иногда по утрам в 30-е годы в Ленинграде около Литейного моста, напротив которого находилась ленинградская Лубянка (Литейный, дом 1), в воду, идущую по канализации из подвала этого заведения, спускали такое количество крови убитых за ночь, что с моста в Неве было видно красное пятно, которое разгонял специально прибывавший катер? Мне рассказывали об этом.
- Я знаю и многое другое, - ответил Аркадий Исаакович. - Но, извините, я боюсь за свое сердце. Я должен возвращаться с прогулки. Кстати, как сохранился здесь, я бы сказал, петербургский дух. Вам не кажется, что Суханово напоминает Царское Село? Здесь все словно овеяно пушкинской поэзией. Хорошо, что архитекторы устроили здесь для себя место отдыха. Хотя не понятно, почему сами они строят так безобразно? Он показал на далекий ряд новостроек, неумолимо наступающих все ближе и ближе на красоту этой чудом сохранившейся русской дворянской усадьбы. - И сейчас, когда опадают последние осенние листья, я каждое утро смотрю в окно, вспоминаю рассказ О. Генри "Последний лист".
Вы помните, для того, чтобы сохранить жизнь героине, которой показалось, что она умрет, когда с дерева под окном упадет последний лист, - его привязали к ветке. Вот... Нам никто не привяжет последний лист. Посмотрите, какие кругом голые деревья, какая страшная обнаженность и одиночество. Если бы я был художником, как вы, я бы тоже писал эти пейзажи. Успехов вам!
...Я помню его сгорбленную фигуру, поднимающуюся по аллее... Холодный осенний ветер, прибитые к земле черные ветви старинного парка и земля, засыпанная золотом навсегда опавших листьев... Он никогда не смеялся над своим народом...
Суханово - "Сухановка"
Раз уж я упомянул об элегической красоте усадьбы Суханово, принадлежавшей до революции семье князя Голицына и словно являющейся живой иллюстрацией к журналу русской аристократии "Столица и усадьба", то не могу исторгнуть из памяти леденящее своим ужасом название "Сухановка", или, как в свое время писатель А. Солженицын определил: "Эта страшная тюрьма Сухановка".
Совсем недавно, уже в 1996 году, войдя в вестибюль созданной мною Российской Академии живописи, ваяния и зодчества, я заметил седого, сильно облысевшего, но крепкого и плотного, небольшого роста человека, со вставленным в левое ухо слуховым аппаратом. Через несколько минут я узнал, что это архитектор-реставратор Леонид Георгиевич Ананьев, который сказал, что у него ко мне как к художнику и как к ректору Академии есть очень важный разговор. Я спешил на просмотр дипломных эскизов, но что-то заставило меня усадить его в кресло в зале ученого совета, где он, бегло оглядев лица наших художников и преподавателей, приступил прямо к делу: "Вы, может быть, слышали о знаменитой "Сухановке" - самой страшной тюрьме, созданной Сталиным, которую он называл "мой зверинец".
Леонид Георгиевич, глядя на меня бесстрастно, но с внутренним волнением, продолжал: "О "Суханновке" говорят, но конкретно никто о ней не написал во всей исчерпывающей полноте. Это был совершенно секретный объект! Она находилась в Свято-Екатерининском монастыре, основанном в XVII веке и расположенном поблизости от усадьбы Суханово. Замечу, кстати, - продолжал наш гость, - что это был один из красивейших монастырей Подмосковья, а теперь Москвы, поскольку он ныне находится уже в черте города. Раньше это был мужской монастырь, но после русско-германской войны 1914 года он стал женским и был отдан монахиням-беженкам из западных районов России". Наш гость реставратор-архитектор рассказывал спокойно, как экскурсовод: "После революции параллельно с лагерем смерти - монастырь ведь большой - была создана тюрьма-колония для малолетних преступников. То есть Свято-Екатерининский монастырь и с этой стороны постигла участь многих обителей России, когда их ограбление, осквернение и закрытие оправдывали необходимостью устройства в них колоний беспризорников.
Колонии малолетних уголовников, как и само явление многих тысяч беспризорных, есть следствие организованной гражданской войны, когда в рядах беспризорных оказались дети, родители которых были убиты, погибли от голода или замучены в застенках ЧК. И организация колоний в монастырях была продуманным ходом большевиков в политике разгрома древних обителей. Общеизвестно, во что был превращен Соловецкий монастырь"...
"Кстати, относительно недавно, - продолжал гость, - когда в Свято-Екатерининском монастыре прокладывали кабель, в склепе нашли также лежащих друг на друге монахинь, расстрелянных в 20-е годы. История создания Фабрики смерти "Суханновки", похоже, такова. Говорят, однажды Джугашвили в два часа ночи вызвал Гершеля Ягоду и Николая Ежова. Разговор был о том, что Лубянка непригодна для тайного содержания заключенных - врагов его - Сталина. Перед руководством ГПУ, а по-прежнему - ЧК, была поставлена задача создания тюрьмы особого типа, о которой бы никто не знал и не было бы никакой документации.
Ягода после этого разговора якобы был послан в Америку, откуда привез четыре котла, в которых сжигались бесчисленные трупы личных жертв Сталина. Местные жители мне рассказывали, что особенно интенсивно из лагерной трубы шел дым во время войны - черный-черный - день и ночь".
Мы слушали, не задавая вопросов. А я все думал: как проверить - правда это или неправда? Он продолжал: "Повторяю, что я, по скудным крохам некоторых свидетельств, привожу факты, которые мне удалось узнать. "Верхушку" обычно везли в "Сухановку" на автомобилях, других - в закрытых фургонах "Мясо" и "Хлеб". Местные жители рассказывали, что поражались количеству таких фургонов, прибывавших сюда днем и ночью, удивляясь, что так хорошо снабжается детская колония, а во время войны - воинская часть, защищающая рубежи столицы.
Никто и не подозревал, что молох комбината смерти требует все новых и новых жертв. На Лубянке, говорят, хоть я лично и не мог проверить - кто я такой? - не сохранилось никаких документов о людях, уничтоженных в лагере "Сухановка". Но в "Сухановке", превращенной в фабрику смерти, по обрывкам собранных мною сведений, была уничтожена подавляющая часть вождей так называемой ленинской гвардии - Бухарин, Рыков Томский и другие; представители церковной иерархии, интеллигенции и военных - как белой, так и красной гвардии. Говорят, здесь, после длительных допросов, уничтожены похищенные в Париже Кутепов и Мюллер".
Посмотрев на меня своими спокойными серыми глазами экскурсовода, архитектор-реставратор продолжал: "В одном из храмов на втором этаже был организован трибунал; остатки его до сих пор видны. Почему-то ножки металлических стульев и стола были вделаны в пол, а нынче спилены. Самое интересное, - зловеще зазвучал его голос, - что после вынесения приговора и якобы приведения его в исполнение; о чем сообщала газета "Правда", многие приговоренные еще влачили свои дни в "Сухановке". Мне говорили, что до войны еще были живы Зиновьев, Рыков, Каменев, Бухарин и другие. В подземелье якобы сделали железные клетки, приблизительно в высоту один, а в ширину два метра, для содержания "врагов народа". Отсюда, очевидно, и определение Сталина: "мой зверинец". В "Сухановке", как утверждают многие, был не только кабинет главы ЧК - ГПУ Ягоды, но и личный кабинет Сталина. Кровать в нем была низкая, как в грузинских аулах, и с искусственным подогревом.
Первыми серьезными заключенными, как говорят, были Каменев и гроза Ленинграда чекист Зиновьев со своими соратниками. Здесь Сталин их и ломал. Их приводили из клеток, и Сталин любил с ними побеседовать за роскошным столом, обещая им сохранить жизнь, если они помогут ему уничтожить троцкизм.
Далее, после такой мирной беседы и роскошных яств, их снова отправляли в клетки в подвал. Как и когда они погибали - неизвестно, их или сжигали в крематории - возможно и заживо, - или расстреливали. Ведь нашли же недавно в яме неподалеку, в Бутове, ужасающее множество скелетов с пулями в черепах". Мы сидели, слушая его затаив дыхание - а он невозмутимо продолжал: "В "Сухановке" погибли также многие иностранцы: французы, немцы, итальянцы, венгры, поляки, югославы, испанцы, Рассказывают, что Берия и Сталин вроде бы любили вызывать из "зверинца", например, гигантского роста шведа Валленберга, который, как вы знаете, выкупал евреев у Гитлера, естественно, за большие деньги. Рассказывают, что последний раз, очевидно незадолго до уничтожения, его видели превратившимся в скрюченного, словно от ревматизма, старика. Сталин любил через глазок в стене наблюдать за допросами. Эта страшная страница истории России, имя которой "Сухановка", повторяю, никому не известна, так как документов не оставалось, а немногочисленных свидетелей нужно искать, потратив на это много времени. В конце 40-х годов в бериевском корпусе, по слухам, еще существовала каптерка, где висели костюмы и маршальские кителя с бирками фамилий "врагов народа". В них они были на процессах и в тот момент, когда их брали, чтобы увезти на фабрику смерти".
Леонид Георгиевич Ананьев, словно сам себе, задал вопрос: "Или эти костюмы и кителя находятся теперь где-то на Лубянке, или уничтожены Берией? Страшный гардероб с бирками их былых хозяев! Повторяю: о Лубянке знали все, о "Сухановке" - никто. Даже местные жители не догадывались, что там творилось. Кстати, каждая смена аппарата ЧК - ГПУ-НКВД завершалась тем, что ведущих чекистов свозили в ту же "Сухановку", где пытали и потом сжигали в котлах, которые до сих пор находятся под монастырским полом, а труба, как и многие другие следы лагеря, уничтожена в 1953 году. Известно также, что каждый год менялась и охрана "фермы особого назначения" - сталинской тюрьмы для особо важных "зверей". "Мертвые умеют молчать", - любил говорить Сталин. Потому никто не знает, куда девались люди, обслуживавшие лагерь смерти.
Рассказывают, что в конце 30-х годов врача дома отдыха "Суханово" Иванова ночью подняли с постели. Его привезли в "Сухановку", долго вели по подземелью, по бокам которого стояли железные клетки с людьми. Подведя врача к одной из них, надзиратели вытащили из нее человека, который еле дышал, хоть дышать было нечем - воздух был пропитан запахом испражнений. Иванов ничем не мог помочь этому умирающему человеку. Приехав домой, он рассказал родным и знакомым об увиденном ужасе, но вскоре, по прошествии короткого времени, вдруг скончался".
Реставратор-архитектор посмотрел на нас, особенно внимательно на меня, и сказал, что он приехал, однако, не рассказывать нам об ужасах, а с деловым предложением. "Как я уже говорил, в 1953 году, в год смерти Сталина, лагерь смерти был уничтожен. Ныне монастырь восстанавливается - необходима гигантская реставрация. Вот в связи этим я и прибыл к вам в Академию. Я предлагаю открыть при ныне действующем монастыре мастерскую иконописи, где обучались бы молодые люди, и, надеюсь, из некоторых впоследствии могли бы получиться замечательные иконописцы и художники-реставраторы настенной живописи. Денег у монастыря нет, но мы обещаем кормить, поить и предоставить для них жилье..."
Глядя на меня строго и взыскующе, забыв плавную интонацию гида, неожиданно резко сказал: "Там все кровью пропитано. Вы говорите о возрождении России - ваш долг откликнуться на наше предложение. Ваши студенты будут довольны".
Когда он ушел, оставив на столе свое воззвание - "Обращение к совести России", мы долго сидели потрясенные, каждый думал о своем...
Я привожу рассказ Леонида Георгиевича Ананьева для тех историков, писателей и журналистов, которые захотят не только проверить рассказ нашего гостя, но и провести всестороннее расследование, как и почему возник этот страшный комбинат смерти, и кто окончил свои дни в известной, но малоизученной "Сухановке". Нас уже трудно удивить, мы многое знаем о том, как монастыри древнего благочестия Святой Руси превращались в лагеря смерти. И все же, наверное, не случайно мне вспомнилась еще одна, полная удивления фраза Ананьева: "Реставрируя монастырь, мы никак не можем объяснить, почему столько кабельных проводок прямо-таки пронизывают землю "Сухановки"...
Рассказ нашего гостя не мог оставить равнодушным ни меня, ни, я надеюсь, читателя. Общеизвестно, что уже несколько лет действует правозащитное общество "Мемориал", которое интересуется только жертвами эпохи "культа личности". Слов, нет, как важно для грядущих поколений знать и понимать суть кровавого террора Сталина. Но как быть с теми жертвами, реки крови которых пролились до Сталина, с первых же дней "бескровной русской революции"? До сих пор мы не можем назвать точную цифру миллионных жертв, которых Ленин называл "насекомыми". При сравнении числа жертв 1937 года, который для многих кажется самым страшным в истории Советского государства - с огромным количеством жертв "большого террора", эту эпоху следует, скорее, называть "большевистско-ленинско-троцкистской" эпохой тех, чьи идеи были беспощадно осуществлены бывшим семинаристом Сосо Джугашвили.
* * *
Один мой друг, наверное, справедливо заметил, прочтя приведенный мною рассказ реставратора о "зверинце" Сталина: "Старик, не верится во все эти апокрифические ужасы: клетки, котлы в подвале, где сжигались столь известные личности, о которых мы многое знаем. Может быть, твой рассказчик был троцкистом, не забывшим сталинских процессов 30-х годов? Не отсюда ли его особая ненависть к Сталину? Да, возможно, была такая тюрьма. Да, уничтожались люди. Это было страшное время, когда гадина пожирала гадину". Он темпераментно продолжал: "Редакции наших журналов завалены такими лагерными апокрифами. Все это надо проверять. Но я с тобой абсолютно согласен и считаю нужным, чтобы наши многоопытные журналисты провели свое журналистское расследование, тем более что речь идет о монастыре, находящемся уже на территории Москвы. Мы с тобой знаем слова Достоевского о том, что нет ничего фантастичнее реальности. И разве мы могли бы предполагать еще пять лет назад, с какой сатанинской ловкостью будет в одночасье разрушена одна из самых великих держав мира? Могли ли мы допустить, что военные заводы станут выпускать кастрюли, а боевые корабли и танки распиливаться на металлолом? Ведь и когда вышли книги Солоневича, Краснова и Солженицына, мало кто на Западе, прочитав их, поверил в реальность страшных фактов жизни за "железным занавесом". Думаю, что факт существования сталинского "зверинца" надо скрупулезно проверить".
Я не спорил с моим другом. Я только запомнил и записал рассказ нашего странного гостя о тюрьме "Сухановка".
О "Казимире Кронштадтском": "Мы можем!"
Я был первым, кто публично сказал на вечере "Огонька" в ЦДЛ, опираясь на известные мне данные, о зверском убийстве Есенина. Тогда притихший зал Центрального Дома литераторов замолк, но раздались одиночные крики протеста, перешедшие во всеобщий гул: "Как он смеет!" Однако я знал, что говорил, ибо один из самых удивительных людей, встреченных мною в жизни, - Казимир Маркович Дубровский, отсидевший в советских лагерях около тридцати лет, рассказал мне об этом.
Великий ученый Бехтерев называл Дубровского, тогда еще молодого студента, надеждой русской науки; вечерами же Казимир Маркович посещал рисовальные классы Рериха.
Позднее, когда началась его жизнь на одном из островов архипелага ГУЛАГ, он не забыл уроков в обществе поощрения художеств. Я помню эти рисунки художника и врача!
Не зря прошли уроки рисования у Рериха. Видя вокруг себя смерть и анализируя симптомы совсем неизвестной медицинскому миру болезни, возникающей от унижений, голода, безысходности, Дубровский проследил ее ход, запечатлев свои наблюдения в альбоме рисунков, столь ценных для медицины.
Медицинское издательство отказалось печатать этот замечательный альбом врачебных рисунков на том основании, что в Советском Союзе не может быть такой болезни. А на его предложение - сказать в предисловии, что это почерпнуто из лагерей смерти немецкого фашизма, - издательство не "клюнуло". "Власти нас не поймут" - сказали там.
Напомню, что сразу же после октябрьского переворота, как известно, "борцы за свободу и равенство" вышвырнули из всех учебных заведений России детей дворян, промышленников, духовенства и т.д. Та же участь, среди прочих, постигла и любимого ученика Бехтерева, художника, польского дворянина Казимира Дубровского.
Он стал работать на "скорой помощи". Однажды во время его дежурства зазвонил телефон, и в трубке прозвучала команда: "Немедленно поезжайте в "Англетер". Повесился Сергей Есенин". Он первый вошел в комнату, носящую следы бешеной драки, и увидел, что на фоне красной занавеси, под которой проходила труба отопления (оставившая, как известно, на щеке повешенного багровый след ожога), словно парил в воздухе, чуть-чуть оторванный от земли, будто вставший на цыпочки со свесившейся копной светлых, как рожь, волос, певец крестьянской Руси Сергей Есенин. Веревка как и портьера, была тоже красная, и потому впечатление от увиденного было глубоко мистическим и страшным.
Казимир Маркович помнил даже, что скатерть со стоявшей на ней и разбитой вдребезги посудой была стянута со стола, вероятно, во время сопротивлении поэта убийцам.
- А как же письмо, написанное кровью? - спрашиваю я. Казимир Маркович горько усмехнулся: "Потому оно и написано кровью, что так труднее опознать почерк, становящийся более размытым."
Теперь все знают, что Сергея Есенина убили...
Дубровский проработал на "скорой помощи" не один месяц. Незадолго до смерти он, заклейменный советской прессой 60-х годов как "Казимир Кронштадтский", показывал мне в Харькове рукопись воспоминаний об этом жутком времени, когда Петербург жил ужасной жизнью беззакония, убийств, ограблений. Казимир Маркович сидел, опустив глаза - пронзительные, бело-голубые в минуты духовного напряжения, которые горели на его странно-колдовском лице с благородной формой (словно на римских бюстах) носа; лице, изборожденном глубокими морщинами страданий долго прожитой и мучительной жизни. Я всей душой любил этого удивительного человека и гениального ученого - врачевателя наших недугов.
- А о каком другом ярком случае, кроме как с Есениным, можете вы еще рассказать? - допытывался я.
Потирая лоб, он ответил:
- Их было много, и все они страшные. Ну вот, например, один из обычных. Нас, бригаду "скорой помощи", вызвали перепуганные жильцы одного из домов; из соседней квартиры раздавались крики о помощи и удары в стену. Нам пришлось ломать дверь, разумеется, с дворником и понятыми. Ворвавшись внутрь, мы увидели пронзительной красоты шестнадцатилетнюю девушку, обнаженную, как Даная, лежавшую на смятой постели и, словно в беспамятстве, бьющую пяткой в стену с криком: "Помогите! Помогите! Помогите!" На ней лежал голый шестидесятилетний мужчина - он был мертв. Как выяснилось, им оказался один из известных сотрудников ЧК, друг Зиновьева, с которым, чтобы не расстреляли ее семью, должна была сожительствовать юная гимназистка, семья которой принадлежала к древнему дворянскому роду. Подняв на меня глаза, исполненные глубокой муки, Казимир Маркович продолжил свой рассказ. - Юная красавица, мелко дрожа и натягивая на себя простыню, объясняла: "Если бы я сбросила с себя труп без свидетелей, то меня бы обвинили в убийстве этого чекиста, обвинили бы в контрреволюции и антисемитизме. Вы должны были засвидетельствовать, что он умер на мне, и я не помню, сколько прошло времени, пока я была под холодеющим телом покойника, думая, что сойду с ума... силы мне давало только то, что я думала о своих близких, которых этот старый негодяй обещал расстрелять, если я не стану его любовницей. "
Много страшных историй тех лет поведал мне Казимир Маркович...
Дубровский занимался также передачей мыслей на расстояние и, доживи он до наших дней, не сходил бы с экранов телевидения. Достаточно сказать, что Кашпировский с большой гордостью говорил мне, что учился у Казимира Марковича Дубровского, когда тот, отсидев в лагерях, получил маленькую квартирку в Харькове и должность врача в железнодорожной больнице. С кем только он не встречался в местах заключения: бывшие царские министры, члены Временного правительства, сибирские шаманы, художники, философы, ученые, священники...
- Я католик, вера в Бога дала мне силы вынести этот ад, который не мог бы описать даже Данте, - рассказывал он. - Я помню каждую минуту, проведенную в этом аду. Сколько людей погибало у менz на глазах, - О! Я многому научился от тех, кого безжалостно уничтожали. Думаю, не просто будет найти огромные ямы и рвы, где, как собаки, закопаны лучшие люди России. Хотя в лагерях сидели не только русские, это был действительно "Интернационал" тотального уничтожения. Я старался лечить, внушать людям веру, когда верить нам, казалось, было не во что. Повторяю, это были лагеря смерти....
С Казимиром Марковичем меня познакомил мой неизменный благодетель Сергей Владимирович Михалков. Однажды он сказал: "Все знают, что я заика. И ты, Илюша, когда нервничаешь, начинаешь заикаться. Появился врач, человек, говорят, гениальный. Ему около семидесяти лет, он излечивает от заикания, от депрессий. Слышал, что даже одного члена правительства вылечил от такой болезни, когда люди мочатся под себя. Статьи о нем в нашей, прессе восторженные. Писатель Львов о нем просто как о мессии пишет. А это серьезный человек. Так вот, тот человек утверждает, что может наладить контакты с космонавтами с земли, не прибегая к обычным формам связи. И, между прочим, у него есть благодарность от харьковской милиции - а он живет в Харькове - за то, что нашел без вести пропавшего мальчика. Поедем-ка к нему на сеанс, из десяти человек восемь он вылечивает".
Промозглой, серой и слякотной зимой мы приехали в Харьков. Огромная толпа народа ждала в неказистой, довольно неухоженной больнице железнодорожного управления. Здесь были люди разных возрастов, социального положения и достатка. Но всех их объединяло одно: горе и вера в то, что Дубровский поможет им. Лечебные сеансы проводились в зале. Дубровский говорил, что заполненный публикой зал своей энергией помогает ему. Большинство людей заряжены положительной энергией, а скептики и неверующие - отрицательной. Но энергия едина, и дело врача направить ее на добро.
Насколько мне помнится, он не брал денег с больных и говорил, что если бы он прожил еще сто лет, то каждый день должен был бы принимать по двести человек - столько было желающих получить его помощь.
Итак, в небольшом зале, из окна которого были видны крыши и унылые коробки зданий нового Харькова, на стульях, а то и на полу сидели набившиеся в зал больные и их родственники.
Сегодня Казимир Маркович проводил два сеанса: один - от заикания, другой - от курения. Десять человек от двенадцати до семидесяти лет, страдающих заиканием, выстроились вдоль серой больничной стены, словно перед расстрелом. Воцарилась тишина. Казимир Маркович начал: "Сейчас я хочу только спросить каждого из вас, как ваше имя, отчество, фамилия и сколько вам лет. Начнем с вас, - показал он на средних лет мужчину, с надеждой смотрящего на него. - Итак, скажите ваше имя, отчество и фамилию".
На лице пациента, вдруг потерявшего веру и надежду, появилась маска клинического равнодушия и отчаяния. Мучительно глядя в пол, он начал: "Ни-ни-ни-к-к-к-олай." Больной словно захлебнулся и замолчал. "Пока вам тяжело говорить", - подтвердил Дубровский. "А ну, пожалуйста, Вы, - обратился он к стоявшей рядом в шеренге девочке. Она вздрогнула, как птичка, и, глядя большими серыми глазами в лицо целителя, жалобно, словно пританцовывая, нараспев пропела, содрогаясь от внутренней конвульсии: "М-м-ма-а-а-а-рин-на". На таком уровне оказались все; один человек, сделав попытку заговорить, смог только пошевелить губами и отказался от нее, ощущая всю ее безнадежность. Воцарилась зловещая тишина. Михалков шепнул мне: "Д-д-да мы по сравнению с н-н-н-ними говорим как Демосфены. Стыдно у н-н-него в-в-в-время отнимать." Я не мог удержаться от ответа: "Не забывайте, Сергей Владимирович, что Демосфен, который, кстати, был славянского происхождения, поначалу тоже заикался и имел при этом слабый голос. Недаром он, набирая в рот морскую гальку, произносил речи, стараясь такими упражнениями преодолеть свой дефект. И как заика заике, ибо сам после блокады вынужден был на уроках отвечать письменно, напомню вам такой случай. Демосфен одному робкому оратору, боящемуся говорить перед толпой, задал вопрос: "А скажи, друг, побоялся бы ты говорить перед ремесленником, расписывающим вазы?" "Конечно нет!" - ответил оратор. Демосфен допытывался: "А ты побоишься говорить с философом, солдатом, женщиной, моряком?" "Конечно нет, - повторил ответ застенчивый оратор своему учителю. "Так почему же ты боишься говорить с ними, когда они собраны все вместе, а это и есть толпа?!" - удивился Демосфен.
"Ну насчет того, что он славянин, - это все твои с-с-славянофильские штучки", - начал было возражать Михалков... К нам наклонился ассистент Дубровского и попросил: "Не разговаривайте, пожалуйста". Мы сидели на стульях в трех метрах от Казимира Марковича. В гробовой тишине он возвысил свой уверенный, исполненный внутренней силы голос: "Через несколько минут, дорогие друзья, вы все начнете говорить. Вы сможете объясняться в любви, спокойно общаться с продавцами магазинов, читать стихи, и кто-то из нас, - смягчился его голос от внутренней улыбки, - даже сможет работать диктором на радио. Я снимаю с вас страх произнесения первого слова. Я сейчас горю, как свеча, зажженная с двух концов, - мне помогает энергия зала. Думайте про себя: "Мы можем! Мы можем говорить, потому что хотим этого". Я сейчас подойду к каждому из вас и дотронусь до того места лба, где, как полагали древние, заключен третий глаз человека. Наши далекие предки - арии - ввели в Индии обычай отмечать это место у женщин красным кружочком на лбу". Дубровский, как полководец перед битвой, подошел к каждому из шеренги жаждущих исцеления и коснулся пальцем точки над переносицей. "Что вы опустили взгляд? Смотрите мне в глаза!" - потребовал он у одного. Отойдя от них, Дубровский продолжал: "Когда вы через три минуты заговорите, следуйте только одному правилу: спокойно наберите воздух и постараитесь, как певцы, сосредоточить внимание на гласных. Например: те-е-е-пло, лю-юю-бовь... Ну, а теперь, - вонзил он взгляд в лица людей из шеренги, - кто первый хочет сказать? Но не надо пока говорить, а только поднимите руку".
Подняли руки маленькая девочка и седой человек в военной гимнастерке, на которой были колодки орденов и медалей.
"Ну, давай начнем с тебя, - сказал Казимир Маркович девочке. - Не спеши, скажи мне, как тебя зовут и в каком классе ты учишься?"
Зал онемел в ожидании чуда, веря в него и не веря. "Смотри мне в глаза и отвечай", - властно сказал Дубровский. И произошло чудо: нежным и сильным голосом девочка спокойно сказала, восторженно глядя в глаза Казимиру Марковичу:"Я - Марина Сидорчук, ученица третьего класса."
Зал ахнул, и почти у всех нас выступили слезы на глазах. Единственный, кто остался невозмутим, - это Казимир Маркович. Как бы не чувствуя великого момента обретения речи, - спросил: "Прочти нам стихотворение Пушкина, которое ты знаешь". Она начала: "Мороз и солнце, день чудесный...", и вдруг, опустив глаза, запнулась. Лицо ее приняло на какой-то момент выражение неверия и муки. "Ты стала новой! - строго сказал Дубровский. - Не вспоминай того, что было. Пой гласные". Девочка подняла глаза, и мы услышали: "Мороз и солнце, день чудесный. Еще ты дремлешь, друг прелестный. Пора, красавица, проснись..."
"Хватит, - заключил он. - Кто следующий?" Плачущие родители прижимали к сердцу свою девочку. Заговорили и все остальные...
* * *
...Дубровский сидел дома ничуть не усталый и ел шоколад. Подняв на меня взгляд, сказал:
- Надо есть шоколад, в нем много энергии.
- Казик не обедает никогда, а ест шоколад, - заметила его жена.
- Казимир Маркович, а что это у вас за стеклянный шар на столе? - полюбопытствовал я.
- Это предмет моей духовной гимнастики. Я каждое утро смотрю на этот шар. Если человек живет и действует во имя высшего начала любви к людям, он все может и побеждает. Бойтесь шарлатанов и черной магии. Бойтесь сатанизма во всех его проявлениях. Вы читали "Протоколы сионских мудрецов"?
- Читал, - лаконично ответил я на его вопрос. Он помолчал...
Над столом у него висела благодарственная грамота от харьковской милиции.
- Расскажите об этом, - попросил я.
- Дорогой Илюша - в двух словах. Вы прекрасно знаете, - он показал на телевизор, - что ни он, ни радио, ни магнитофон не будут работать, если их не включить в сеть - в источник энергии. Я тоже отдаю энергию. Я "включаю в свою сеть" человека, который, может быть, и ничем не примечателен, но душевная организация которого, после подключения к моей энергии, напоминает этот телевизор. Некоторые называют таких людей медиумами. Ясновидение - это другое. Я говорю о человеке, который, будучи включенным в меня, становится ясновидящим. Я чувствую, кто может быть для меня таким экраном. И вот, когда в Харькове пропал четырнадцатилетний мальчик, безутешная мать обратилась в милицию с просьбой о розыске сына. Но все поиски были безрезультатными. Тогда обратились ко мне. Кстати, Илюша, вы слышали что-нибудь о Гурджиеве?
- Мне о нем много рассказывал Виталий Васильевич Шульгин, вы знаете, кто это, - ответил я. - Гуджиев нашел его пропавшего сына, когда бушевала гражданская война.
- Ну вот, тогда с вами легче разговаривать. На этот раз моим экраном, или медиумом, был простой гардеробщик. Я ввел в состояние транса, показал фотографию мальчика. И он через несколько минут сказал мне, что видит его идущим вдоль деревни. Я приказал ему спросить, что это за деревня и где находится. Он назвал глухую деревню в далекой Сибири.
"Почему ты очутился так далеко от дома?!" - был следующий вопрос.
Мальчик объяснил, что его обижал отчим и он, вспомнив о дальней родственнице, живущей в Сибири, уехал к ней, чтобы избежать побоев отчима и ссор с матерью.
- Как видите, - улыбнулся Дубровский, - я за это получил почетную грамоту от милиции.
Человек не знает своих возможностей до конца, и мы, - подчеркнул он слово "мы", - должны помогать людям.
- А кто это - "мы"? - робко спросил я, глядя на лицо "колдуна", как называли его многие. Глаза вдруг у него снова стали бело-голубыми. Комкая руками серебристую обертку шоколадки "Аленушка", он серьезно и коротко ответил: - Верующие.
- А вы можете передать этот дар другим? - поинтересовался я, зная, что представители Министерства здравоохранения СССР пытались прислать к нему учеников. Опустив глаза, он произнес:
- Поймите меня, Илюша, правильно. Леонардо да Винчи - один, Шаляпин - тоже один. Я, разумеется, не имею в виду свою скромную персону. Так мог ли Леонардо или Шаляпин переедать свой дар другим? Что вы на это скажете? Так вот и я могу указать лишь путь и направление, в котором надо работать. - Он улыбнулся ласково. - Ведь не может же быть второго Дубровского или второго художника Ильи Глазунова...
Несмотря на то, что Казимир Дубровский показал пути и горизонты науке ХХ века, - врачи, чиновники советской медицины, увидев, что его личность и возможности составляют тайну его внутренней жизни, начали против него кампанию травли, называя его шарлатаном и мистиком. Не помогали и тысячи писем от людей, которых он вылечил, так же как не помогла и грамота от харьковской милиции. Очевидно, многие пытались вырвать у него тайну его воздействия на людей, но не смогли. Я слышал, что ему даже запретили лечить. Он умер в нищете и безвестности. Альбом его, как мне известно, несмотря на старания Михалкова, до сих пор не вышел в свет. Издание его было бы самым страшным документом о человеческой психике, раздавленной победоносным шествием глубоководного и безжалостного масонского "Коминтерна", прокладывающего путь к "новому мировому порядку", основанному на геноциде разноплеменных народов мира. Россия оказалась самым трудным орешком... Но они упорно ведут нас "от разочарования к разочарованию." Так задумано и осуществлено! Но не до конца! Мы у врат адовых...Верно, не одолеют...
Жизнь для него была и мукой, и адом. Но любовь к людям и вера в добро - бесконечной. Повторяю, это один из самых интересных людей, которых я встречал в жизни. Для меня, как и для многих, знавших его, он навсегда остался загадкой. Мир праху твоему, великий русский ученый!
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
Велико незнание России посреди России...
Н. Гоголь
Я очень дружил и дружу с Эдиком Выржиковским или, как его называют, Выржиком) - талантливым и цельным художником. Мы вместе сдавали экзамены в СХШ, он был старше меня и рассудительней. Его страстью с юности было ездить по древнерусским городам и рисовать храмы Божии, пейзажи и людей, виртуозно передавая их характер и сходство с моделью. Рассказывал он о своих; поездках увлекательно, с жаром, и мы любовались его прекрасными строгими рисунками, заставлявшими вспоминать высокий реализм рисунков Репина, Васильева и Макарова, когда они вместе ездили на Волгу и Репин искал персонажей для своих бурлаков. Однажды мы поехали с ним в Таллинн. Было холодно и морозно. Уходящие в небо шпили готики, старые дома в стиле немецкого барокко, сдержанные, не любящие русских люди...
"Холодно, Выржик. Карандаш выпадает из рук", - жаловался я другу. "Ах ты, Глазунишка изнеженный, - возмущался он, - а как же я рисую?" С тех пор, преодолев муки холода, до сих хожу без перчаток и могу рисовать на любом морозе.
Вспоминаю таллиннское кафе и нашу застенчивость из-за своих грязных свитеров перед шиком европейских официантов с бабочками. Мы рисовали и в кафе. "Цвай юнге руссише малер", - поясняли друг другу официанты. Тихо играла музыка, почтенная публика благожелательно смотрена нас.
В Ленинграде Выржик поражал всех находками неожиданных "точек" для своих пейзажей. То на крышу Аничкова дворца заберется, то чуть не на купол Петропавловского собора. Он очень любил Левитана, Юона и пронес любовь к русскому пейзажу до сего дня. Сменив на протяжении жизни нескольких жен, народив много детей, он завоевал себе славу прекрасного художника-пейзажиста. Я помню, как он приехал из деревни Петрищево, где согласно дипломной теме для картины о Зое Космодемьянской, встретился с живой тогда старухой, помнившей всю историю с героиней, замученной немцами. Подняв на меня глаза, полные уныния, Выржик сказал: "Все было не так, как пишут о ней...Не могу я теперь писать эту тему". Его бабушка Феня, живущая в деревне, много раз вдохновляла Эдика на прекрасные этюды. Учился Выржик вместе с Валькой Сидоровым, с которым дружил. Валька, ныне - Валентин Михайлович Сидоров, тоже талантливый пейзажист, возглавляет правление Союза художников России. Его рассказы о гибели родной деревни, вырубке фруктовых садов, о коллективизации живут в моей памяти как документы великих страданий русского народа, наполненные живой болью патриота, очевидца-художника.
Как говорил Петр, "Сенаторы - добрые люди. Сенат - злая бестия". Со сколькими художниками связан годами учебы и студенческой дружбы! Общаясь со мною, они прежние и "добрые". Но собравшись вместе, превращаются в "злую бестию", когда их объединяет ненависть к треклятому Глазунову, которого всю жизнь они травили, игнорировали. Ни разу в жизни Союзы художников России и бывшего СССР не организовали ни одной моей выставки и не закупили ни одной работы. Бог им судья! "Их бесит, - объяснял мне один друг - художник, - твоя самостоятельность и независимость. Ты не ходишь к ним просить и кланяться, да и миллионные очереди на твои выставки не дают им покоя!" - Но я же не виноват в этом", - оправдывался я. "Ты виноват в том, что ты Глазунов", - улыбнулся он. Так я и прожил под черными лучами ненависти Союза художников!
Спасибо Вале Сидорову, а точнее - Валентину Михайловичу Сидорову, что он поставил тогда - о чудо! - свою подпись, разрешающую мою последнюю выставку в Манеже. В те времена важно было идеологическое поручительство, а не деньги. Живет он одиноко, разрываемый на части общественной деятельностью, и только в деревне, куда он уезжает писать пейзажи, обретает покой и отдохновение души.
Но возвращаюсь к давним годам нашей учебы. Выржик неутомимо тянул меня, особенно после таллиннской поездки, на Русь.
Мне было семнадцать лет. Была весна. Мой друг сказал: "Поедем в Углич - вот где Русь-то настоящая!" С Угличем у меня связано чистое и светлое воспоминание, когда впервые в жизни красота древнего лика России поразила и навсегда вошла в сознание великим и волнующим чувством Родины. То же чувство, наверное, испытывает сын, наконец нашедший отца, о котором так часто и бессонно думал в одиночестве сиротской доли. Один поэт говорит, что любовь начинается с изумления. Какая красота, какое чудо! Маленькие домики, купола соборов, словно каменные цветы, прорастающие над горизонтом... Нет, не цветы - рати в надвинутых шлемах... А за Волгой дали, дали бесконечные.
Звон капель, падающих в синеву луж, ржание лошадей, обрызганные грязью грузовики. А вот и базар! Старый гостиный двор, будто у Лескова и Мельникова-Печерского. Справа и слева могучие соборы - все разные, и все единые в своей древней красоте. А дети! Вон девочка - глазки, как лесные озерки, белые волосики соломкой... Мальчишки серьезно, как взрослые, возятся с лошадьми. А дальше, на Волге, одинокие фигуры смельчаков, обходя полыньи, пробираются на ту сторону. Дали необъятные. Волга...
В седой древности теряются истоки преданий "богоспасаемого града" Углича. Название Углич получил, видимо, оттого, что Волга здесь делает угол. Местные летописи рассказывают, как один из родственников княгини Ольги, боярин Ян, объезжая Русь, был в Угличе и, пленившись красотою местности, построил себе здесь дом на крутом берегу Волги. До сих пор в городе есть местность под названием "Яново поле". В 1380 году углическая дружина участвовала в Куликовской битве, предводительствуемая известным русским полководцем XIV века угличским князем Владимиром Андреевичем, получившим прозвище Храбрый. До недавнего времени в Угличе сохранялся камень, глубоко сидевший в земле, с отпечатанным на нем следом, вроде большой петушиной лапы. Камень этот дал название целой слободе - Петуховой. К сожалению, всего несколько лет назад этот камень был разбит на щебень при ремонте дороги.
С Петуховым Камнем связано одно из поэтических сказаний древнего города. В нем говорилось, что, когда городу угрожала опасность, прилетал огромный петух. Он садился на камень и троекратным криком предупреждал угличан о близкой беде. Это поэтическое сказание Пушкин положил в основу сказки "Золотой петушок", а Римский-Корсаков воплотил его в музыке. Думаю, что и сегодня большинству читателей интересна история града Углича.
Но тогда, в годы погрома русских городов (при Хрущеве), когда писалась эта глава, - она была вызывающа! Все течет, все меняется. Сегодня уже никто не прибегает к термину "образцовый коммунистический город". Сколько благодаря этому названию разрушено и уничтожено. "Плачь, русское сердце"... Сражаться и бороться надо за русскую культуру! Но об этом будет особая глава, дорогой читатель, - "Битва за Москву". О нашей борьбе и о тех, кто боролся...
* * *
На крутом откосе над Волгой стоит причудливое здание, похожее и на дом, и на крепость, и на церковь, - это дворец угличских удельных князей, известный под именем палат царевича Дмитрия, построенных в конце ХV века угличским князем Андреем. Архитектурные формы дворца родственны величавым замыслам новгородских и псковских зодчих. Окна дворца - как бойницы крепости, готовой к бою. Предполагают, что в давние времена стены были расписаны артелью художников, руководимых гениальным мастером Древней Руси Дионисием, работавшим в 1482 году в близком соседстве от Углича - в Ростове Великом.
Скромный, но изысканный орнамент из кирпичей украшает стены дворца. Во дворце жили угличские князья и посадские наместники. Ничтожно мало дошло до нас от древнего Углича, который когда-то был, по свидетельству летописи, "велик и многонароден, пространен же и славен и всеми благами изобиловал паче иных градов в державе Русской..." В Угличе было 150 церквей, на правом берегу Волги возвышался кремль, обнесенный крепкою стеною с башнями, вооруженными пушками, пищалями и самопалами, окопанный глубоким рвом, примыкавшим своими концами к Волге. На дорогах, идущих в город, стояли монастыри, прикрывавшие подступы к Угличу. Углич не раз играл значительную роль в политике московского государства.
Для достижения успехов в борьбе с Казанским ханством Иван Грозный решил построить близ Казани город-крепость, который был бы плацдармом для наступления. Но сделать это на виду у противника было невозможно. Поэтому решили срубить крепость в Угличском княжестве, в вотчине князей Ушатых, находившейся в северной части княжества, особенно богатой строительным лесом. Постройка крепости была поручена Ивану Григорьевичу Выродкову - талантливому русскому мастеру. Для выполнения работ из разных городов в Углич были направлены сотни строителей и стрельцов. В 1551 году ими был срублен город с двумя церквами, с деревянными стенами и башнями.
Весной следующего года город был разобран, плотами спущен по Волге и вновь собран на высокой горе при впадении в Волгу Свияги. Перед изумленным врагом неожиданно вырос русский город Свияжск. В нем разместилось пять тысяч казаков.
После смерти царя Ивана Грозного наследник престола царевич Дмитрий с матерью Марией Нагой и родственниками, враждебно относившимися к Борису Годунову, в 1584 году был сослан в Углич. Царевич Димитрий жил в Угличе около семи лет. 15 мая 1591 года сбежавшиеся на тревожные звуки набата люди застали царевича мертвым. Так погиб последний Рюрикович.
До сих пор история не разобралась в том зловещем и темном деле. Существуют две версии, объясняющие смерть наследника. Смысл первой в том, что Дмитрий был убит по приказу Годунова, желавшего отделаться от претендента на русский престол. Вторая гипотеза гласит, что Димитрий закололся ножом в припадке эпилепсии во время игры "в тычку". Читатель все это знает, и я прошу извинения, что привожу много исторических цитат.
Но вот что говорят строки "Повести об убиении царевича князя Димитрия": "...по повелению изменника злодея Бориса Годунова, приспевшие душегубцы, ненавистники царскому корени, Никитко Кочалов да Данилко Битяковской, кормилицу его палицей ушибли, и она, обмертвев, пала на землю, а сами злодеи душегубцы вскричали великим гласом. И услыши шум мати его государя-царевича и великая княгиня Мария Федоровна прибегла, и виде сына своего царевича мертва, и взяла тело его на руки, а они злодеи душегубцы стоят над телом государя-царевича обмертвели, аки пси безгласни, против его государыни матери не могли проглаголати ничто же, а ему государю-царевичу в ту пору киняся перерезали горло ножом; и взяв она государыня тело сына царевича Димитрия Ивановича и отнесла в церковь благолепного преображения господня и повелела государыня ударити звоны великия по всему граду, и услыша народ звон велик и страшен, яко николи же бысть такова, и стекашася вся народи от мала и до велика. и виде государя-царевича мертва".
Страшно и тревожно звучал набат над телом младенца, возвещая о случившейся беде народу. Началось избиение всех, кто был заподозрен в заговоре Бориса Годунова. Как только дошла весть до Москвы, Борис Годунов 'приказал расправиться с виновниками избиения. Двести угличан были наказаны. Одним отрезали языки, других посадили в тюрьму. Шестьдесят семей выслали в далекую Сибирь, куда они шли пешком около года, потеряв многих в пути. Жестокая кара постигла колокол, известивший о смерти царевича. Его сбросили с колокольни, палач на городской площади при стечении притихшего народа высек его плетьми, вырвал язык и отрубил одно ухо. Колокол был выслан в Тобольск - "первоссыльным неодушевленным с Углича". Только через триста лет колокол вернулся в родной город.
На месте гибели царевича была срублена часовня, замененная впоследствии в XVII веке каменной церковью стоящей до сего времени на волжской крутом берегу. Церковь царевича Димитрия "на крови" парадна и изысканна в своем декоративном уборе. Внутри - росписи XVIII века, исполненные в традициях XVII века. Художник рассказывал на стенах храма об убийстве царевича и о расправе жителей Углича над убийцами. Исполненная ужаса толпа застыла над телом того, кто должен был стать царем всея Руси. К сожалению, несколько лет назад фрески были варварски замалеваны молодцами, выдававшими себя за реставраторов. Без боли нельзя смотреть на этот документ вандализма. Об этом необходимо говорить, как об одном из национальных бедствий. Представьте себе, если бы фрески Джотто или росписи Тьеполо "подновили" таким же образом!
...С прекращением династии Рюриковичей замутилось Русское царство. Латинская Польша и Германия, уже издавна стремившиеся подорвать наше государство и обезличить русскую народность, приобщив ее к латино-католической культуре, воспользовались тяжелым положением государства. Был пущен слух, что царевич Димитрий жив и сбежал в Польшу. Огромное войско вторглось в пределы раздираемой внутренними бедами Руси. По взятии Смоленска глава иезуитов Скарга говорил пламенную проповедь, в которой выражал радость, что наконец-то открывается путь к расширению влияния римской церкви и торжеству правды католической. Да и сам Сигизмунд не скрывал, что шел силою добывать московский престол и расчищать на Руси дорогу католичеству. Началась русская смута!
20 июля в будний день 1605 года самозванец вступил В Москву, приветствуемый народом, верившим, что пришел истинный царь Димитрий, сын Грозного Иоанна и Марии Нагой. Лжедимитрий, пожелавший увидеть свою "мать", которую он "не видел с детства", вытребовал из дальнего монастыря несчастную вдову Грозного, которой ничего не оставалось делать, как при знать под страхом смерти в самозванце давно похороненного ею сына. И это всенародно она должна была объявить. Самозванец как любящий сын каждый день приходил к своей "матери" на поклон. До наших дней сохранилась удивительная пелена, вышитая руками царицы. На этом шитье, прекрасном памятнике древнерусского искусства "живописи иглой", лежит печать горьких душевных переживаний. В певучем аккорде красок и линий нашли свое воплощение задушевность, чистота и нежность русской многострадальной женщины.
Убийство Лжедимитрия I не остановило захватнических намерений оккупантов. Чтобы доказать, что царевич действительно умер в Угличе, сюда весной 1606 года приехала специальная правительственная комиссия, которая раскопала могилу царевича Димитрия. Его останки были объявлены нетленными и под тревожный звон колоколов в сопровождении духовенства перенесены в Москву и до сего дня находятся в Архангельском соборе, однако провозглашение царевича святым не предотвратило новую польскую интервенцию под командованием авантюриста Лжедимитрия II. Углич превратился в арену ожесточенной борьбы. С осени 1608 по весну 1612 года он несколько раз переходи из рук в руки. Угличане стояли насмерть, но город был все-таки взят врагами.
"Кто твою, граде, погибель теплыми слезами не оплачет, и кто не возрыдает об убиенных любезных наших граждан, кто не пособолезнует сердцем, кто не воздохнет?" - с такой возвышенной скорбью повествует летописец о разгроме родного города. Мало памятников архитектуры оставил по себе ХVII век в Угличе, но то, что здесь сохранилось, быть может, лучшее из созданного в русской архитектуре за весь XVII век. Среди маленьких деревянных домиков высятся три стройных шатра храма, расположенного на горе и потому видимого издалека.
- Как называется церковь-то, бабушка? - спрашиваем мы, потрясенные открывшимся чудом.
- Дивная, родимые. Дивная - Успения Богородицы, - отвечает обрадованная нашим неожиданным для нее вниманием к церкви старушка с ясными глазами, напоминающими блестящие на солнце шляпки гвоздей, вбитых в морщинистую кору старого замшелого пня.
Да, так и вошел храм в историю мирового искусства под именем "Дивной церкви XVII века". Великолепная трехшатровая церковь вполне оправдывает утвердившееся за ней народное прозвание, но не роскошью, богатством декора, а чисто архитектуркой гармонией. Неповторима и могуча русская архитектура! Поистине она звучит как музыка.
В конце улицы Карла Маркса, где он никогда не был, у самой Волги, на площади, окруженной задворками, вырисовывается группа церквей Воскресенского монастыря, построенного в ХУII веке. Громадное здание этого монастыря - явление совершенно исключительное в древнерусском зодчестве. Церкви, трапезные, кладовые, обширные переходы, звонница - все связано в единое целое, очень живое и красивое. Строителем Воскресенского монастыря был, как известно теперь многим, ростовский митрополит Иона Сысоевич. Ростовский митрополит заслуживает внимания как создатель нового типа архитектурных ансамблей, получившего полное воплощение в многочисленных сооружениях Ростовского кремля. Он мечтал о каком-то дворце церкви, о русском Ватикане, в котором бы тесно сплетались церкви и гражданские застройки.
Если зодчий, создававший успенскую Дивную церковь, сосредоточивал внимание на стремительном легком взлете стройных шатров, подобных трем грациям древней Эллады, а также нашей православной Троицы, то создатели Воскресенского монастыря старались передать величие архитектурных форм, мощь и красоту их сочетаний. Формы монастырских зданий так выразительны, что кажутся вылепленными на глаз, а не вычерченными по циркулю и линейке. Они одухотворены дивной, увлекательной неправильностью творческого порыва и на редкость живописны. Они так похожи и непохожи на новгородскую мощь вольного города, известного своим значением в русской истории...
Недалеко от Воскресенского монастыря, на самом берегу Волги, стоит особенно запомнившаяся и полюбившаяся мне церковь Иоанна Предтечи, видимая издалека при приближении к. Угличу на пароходе. Ее изящные формы дают оригинальный синтез московской и ярославской архитектуры. Замечательный русский искусствовед Ю. Шамурин называет этот изумительный памятник нашей национальной архитектуры, построенный в 1689-1700 годы, последним цветком XVIII века, сильно запоздавшим, но еще более ярким, еще более пленительным, чем его ранние и зрелые создания. Многие художники, издавна приезжавшие в Углич, восхищались и запечатлевали на своих полотнах этот шедевр древнерусского зодчества.
Немыслимо рассказать о всех памятных достопримечательностях Углича, этого поистине чудесного града. Смотришь и поражаешься, сколько в них заключено народного гения многих, порой безымянных строителей, творивших, "как мера и красота скажет". Сколько безвозвратно потеряно!
К сожалению, мы не сберегли целиком эту "каменную летопись", которая, как и многие памятники старины, находится в катастрофическом состоянии... В памяти остался буйный весенний ветер, незабываемые древние, но удивительно юные в светлом обличии своем создания русских зодчих. В свете ослепительного солнца храмы были классически-ясные, мудрые, простые в своей строгой красоте. Вечерние сумерки вновь преображали их, четко рисуя их формы на огненном небе, покрытом зазубренными мечами лилово-дымчатых облаков. Весь день до темноты мы работали.
Выржик был неутомим, а я брал с него пример. Восторженные и усталые, мы каждый вечер после заката солнца возвращались к нашей хозяйке - в старую-старую избу, построенную из толстенных бревен. Спали мы на полу на рваном брезенте. В красном иглу избы, где, правда, не было ни одной иконы, уже долгие месяцы располагался другой постоялец нашей хозяйки. Когда бы мы ни пришли, он всегда сидел в одной и той же позе, свесив ноги со старинного высокого сундука, на котором спал. Он словно не замечал нас и постоянно держал в руках мятую алюминиевую кружку с кипятком. На нем была застиранная рубашка, на его безжизненно свесившихся ногах - рваные носки. В избе было жарко натоплено. Но, согбенно сидя на сундуке, он словно грел руки о свою израненную алюминиевую кружку, всем видом подчеркивая, что не хочет ни с кем вступать в беседу. Было ему лет семьдесят; у него были серые глаза, серая щетина бороды, седые, словно растущие клочьями жидкие волосы. "Кто это?" - спросили мы однажды шепотом у нашей хозяйки. Она неохотно ответила: "Очень пострадавший человек. Как его забрали прямо из церкви, так много-много лет и не видели. Больше года, - продолжала она, - как вернулся из лагеря. Спрашивают его - за что сидел? А он отвечает: "За Бога" - и молчит". Подумав, она добавила, подливая нам чай: "То ли подписку дал о неразглашении, то ли от горя умом тронулся - все молчит и молчит. Кроме меня у него родственников в Угличе не осталось - всех посадили: у них в роду много церковников было". Он мне напоминал петербургского чиновника, словно бы друга Акакия Акакиевича, и воскрешал в памяти и раннюю картину Нестерова о чиновнике, у которого семья отняла сапоги. Одиноко сидя на сундуке, своим молчанием и полной отчужденностью он поразил нас. На следующий вечер, вернувшись в избу, мы решили подарить ему пачку чая, конфет и круглую белую булку. "А как его зовут?" - продолжали расспрашивать мы хозяйку. "А вы сами у него спросите", - сухо отрезала она.
Скосив из глубин сморщенных век свой белесый взгляд на наши школьные дары, он ответил на наш вопрос тихим, безжизненно-скрипучим голосом, не выпуская из рук все ту же алюминиевую кружку. "Зовут меня Червячок. Я червь земной и тленный, но выживший в геенне огненной". Не прикасаясь к конфетам, совсем тихо добавил, воскрешая в памяти обороты русской классической речи: "Благодарствую за внимание, если смогу - буду за вас молиться".
В течение оставшихся дней нашего пребывания в Угличе мы больше никогда не слышали его голоса и не ощущали его желания с нами поговорить. Хозяйка же отмалчивалась: "Зачем вам это знать..." На наш вопрос: "Почему у Вас в доме нет ни одной иконы?" - встрепенувшись ответила: "Все мои иконы я спрятала на чердаке - подальше от глаз антихристовых".
Вечерние дали делают Углич уютным и таинственным. На Волге трещит, ломается лед, звонко и протяжно, как лопнувшая струна. В баню стоит очередь, - жители Углича разделились на две части: мрачно ждущих и счастливо распаренных, с огромными шайками и красными потными лицами выходящих после "священнодействия" субботней бани.
Как приятно, устав от впечатлений дня, работы и ходьбы, сидя в низкой комнате столовой, разглядывать белозубых, уже загорелых водников и проворную официантку со скуластым лицом атаманши. Ее прозрачные, как волжская вода, глаза с удивительно черной точкой зрачка словно нарисованы слегка размытой китайской тушью. Наше внимание ей, видимо, льстит. Ученические, заляпанные красками этюдники вызывают всеобщий интерес. За соседним столом нам подают совет: "Нашу Катю спозировать надо и всюду пропечатать". Кто-то добавляет: "Обязательно в голом виде - наподобие как в музее". А Катя была действительно красавица...
Но не все верят, что в столичных музеях есть картины, на которых изображены голые женщины. Начинается спор. А тем временем картофельные котлеты уже готовы, и, лукаво пряча глаза, Катя ставит тарелки на липкий стол с остатками рыбы и разлитого пшеничного супа. Мы видим на миг красоту ее античной груди в декольте ситцевого платья...
Гудит поезд, набитый до отказа людьми. Прощай, Углич! Прощай, многострадальный раб Божий Червячок, настоящее имя которого мы так и не узнали. Наверное, и сейчас, когда мы едем в переполненном вагоне в Ленинград, он, как всегда, сидит на своем сундуке и смотрит в пол отсутствующим и горестным взглядом.
С тех пор прошло много лет, но до сих пор, когда я слышу удивительное имя Углич, сердце мое сладко сжимается и бьется, как при воспоминаниях о первой любви, которую никогда нельзя забыть!
ВОЛГА
О русская 3емле!
Уже за шеломанемъ еси..
О русская земля. Ты уже за холмом.
("Слово о полку Игореве")
"Волга, Волга, мать родная,
Волга - русская река..."
Из народной песни
Каждая страна имеет свою национальную реку. Россия имеет Волгу - самую большую реку в Европе,
царицу наших рек. И я спешил поклониться ее величеству Волге.
Александр Дюма
Я не случайно назвал главу, посвященную моей первой юношеской поездке в древний Углич с его дивными храмами и монастырями, высящимися на высоком берегу широкой и полноводной Волги, - "Первая любовь".
С тех пор я старался узнать все, связанное с историей великой русской реки, которая в старину называлась Ра. Многие путешественники, включая Александра Дюма, оставили страницы восторженных воспоминаний о встрече с "царицей русских рек".
Я с восхищением прочел о поездке художников братьев Чернецовых по Волге. Все больше влюблялся в картины моих любимых художников М. Нестерова и Б. Кустодиева, у которых многие работы передают навсегда ушедший от нас купеческий быт, богатство и приволье жизни на берегах священной для нашей истории великой реки.
Но особое место в моем сердце заняли картины и рисунки, навсегда оставшиеся в истории русского искусства, моих любимых русских художников Ильи Репина и Федора Васильева. Какой поэзией и правдой овеяны этюды и рисунки, в которых переданы с такой точностью и любовью красоты волжских берегов и незабываемые характеры людей, позировавших молодому Репину. Ведь и первая картина Репина, принесшая ему шумную славу, - "Бурлаки на Волге", связана с Волгой. Кто из нас не знает этой картины?
Я в ту пору, будучи учеником СХШ, находился под обаянием замечательной. книги Репина "Далекое близкое", где художник с таким жаром и восторгом описывает свою поездку по Волге вместе с Федором Васильевым. Мне захотелось ощутить, зримо почувствовать знакомый с детства образ Волги с его радостной удалью и тоской, необъятной бескрайностью и безбрежной печалью протяжных песен. Это было мое первое самостоятельное путешествие по Волге. Дали, дали, дали! Даль и безбрежность всегда рождают в людях беспричинную тоску и дерзость стремлений. Необъятность, беспредельность русской земли нашли свое воплощение в широте русского характера. Чувство простора, чувство равнинное, быть может, составляет, в известном смысле типическую черту в нашем народном сознании. Невозмутимая тишина и спокойствие во всем: в бездонной пропасти молчащих небес, в голубой протяженности бесконечных лесов, в зеленых коврах ветреных лугов и полей, где катят свои воды тихие, но могучие реки, в формах наших деревенских изб - во всех красках, из коих соткана наша земля. Как будто все притаилось в ожидании... Кажется, русское слово "простор" не имеет перевода на другие языки. Оно пришло к нам из глубокой древности, когда все арийские народы жили на общей прародине и имели общий язык - санскрит, что означает "совершенный". Поскольку теме прародины индоевропейских народов будет посвящена специальная глава, ограничиваюсь лишь упоминанием, что санскритское слово "прастара" - "простор" - живет доселе лишь в самом великом, могучем и свободном, по выражению Ивана Тургенева, русском языке.
Волга, Волга! Сколько легенд, песен, поэм, картин посвящено великой русской реке. "На осенний мелкий дождичек"... Бурлит холодная волна, проплывают поля, обрывы и кручи. Белые колокольни одиноких церквей, без которых нельзя представить себе русского пейзажа, мерцают, как свечи. Слева берег, низкий справа - высокий. Леса застыли над кручами. Некогда эти берега останавливали движение несметных полчищ Золотой орды. Постукивают капли дождя в круглое окно трюма. У самых глаз бежит вода. Пароход делает разворот. Спит рядом старушка с загорелым лицом, словно из волжского выветренного известняка. В трюме на пальто, полушубках, а то и просто так, в живописных позах спят и сидят люди. У каждого своя судьба, у каждого своя жизнь, каждый "идет в путь свой", как написано на древнем изразце. Рядом со мной сидит юная цыганка Роза. Она уже нагадала мне дальнюю дорогу, казенный дом и трефовую даму. Она молчит. Ее профиль, напоминающий фрески Аджанты, хранит зной Индии и Египта, а зеленый глаз прозрачен и нем, как у птицы. "Мы кочуем, - говорит она, - письма не напишешь. А холода ударят, под Горьким будем зимовать..."
Гудит пароход, отъезжаю от мокрого дебаркадера, а на ветру на пустой от дождя палубе одинокая фигура Розы в длинной цыганской юбке, с яркой точкой полушалка. Много раз встречал я цыган. Какое-то необъяснимое обаяние заключено в их глазах, песнях и плясках, в их верности себе, своим заветам. На пыльных глухих дорогах, на шумных вокзалах, говорливых рынках встречал я этих странных людей, хранящих в душах память об утраченных тайнах черной магии, каббалы, колдовства...
Их странное бытие оставило свой след и в душе русского человека. Их напевы слушали многие русские поэты, томившиеся жаждой странствий и неизъяснимой мечтой. Рыдания цыганских напевов наполняли неясной тоской сердца Пушкина и Блока, Аполлона Григорьева и Льва Толстого... Во время моих странствий я встречал цыган на пароходах, на железных дорогах, в лесах и полях, видел цыганок и в солнечном Риме. Они выглядели так же, как и на Волге, так же подходили к прохожим и говорили, что предскажут судьбу...
А вот и Плес! Память Чехова и Левитана согревает и освящает этот маленький городишко с белыми камешками домиков и церквей, словно высыпанными из чьей-то большой ладони. Холодно и неуютно одному под моросящим дождем; Таков ли Плес, как на полотнах Левитана, овеянный нежной грустью и "вечным покоем"? Хранит ли Плес память о жарких сечах с татарами, о тех далеких временах, когда он служил местом сбора русских войск для походов на Казань? О Минине и Пожарском, которые в 1612-м останавливались здесь перед походом на Москву?
Я долго бродил по крохотному городку и старался найти мотивы, запечатленные Левитаном. Над головой шумели деревья. За Волгой расстилались дали, было грустно. Но дождь понемногу затихал, в небе началось борение. Свинцовые тучи расступились, из синего прорыва лебединым крылом проступило и зацепилось белоснежное облако. На душе стало покойно, уютно и тепло, как после разговора с хорошим человеком.
Еще жива была старуха, которая пекла кексы Чехову и Кувшинниковой. Еще есть люди, помнящие Левитана, помнящие и Шаляпина, дача которого находилась недалеко от Плеса. С одним из них мне удалось поговорить. "Я вот грузчиком здесь на пристани работаю сызмальства. Помню, мальчишкой с отцом отсель на лодке Шаляпина возил в евонное, значит, имение. Молчит он, сидит на корме. Помолчит, а сам здоровый такой, да вдруг запоет, запоет. Громко так, у меня в ушах дрожжанить начинает. А он-то смеется все: "Благодать, - говорит, - какая". Платил нам хорошо - деньгу не любил прижимать. Наш был, волжский, но редко приезжал к нам... Потом здесь художник пожил, черный такой, с ящичком ходил все - наподобие твоего, - в краске весь. Во-во, Левитан, точно. Человек знаменитый был. Оставил он в доме, где жил, картину, нарисованную на полотне. А мне парус был нужен, а картина в полстены, холст, я тебе скажу, что надо, - наподобие парусины. Такого теперь холста и за деньги не купишь. Я баньку затопил, в котел его забил и давай кипятить краски выварил. Холст что новый - крепкий, надежный. Потом через много лет из Москвы приезжали двое - искали все енту картину. А я говорю: "На парус пустил картину вашу". Смеюсь. А один толстый, в перчатках, руками машет: "Вы, говорит, - варвар. История не простит. Ей место, говорит, в музее, в Москве". А я говорю: "Какой варвар? Мне парус нужен был, а холст новый, не штопаный, в магазине нет такого. Теперь износился - воспоминание одно". Но они так, сердешные, переживали! Москвичи. Жаль было на них смотреть... Ты вот малевал вчерась на горе, так я посмотрел - твой холст куда против того, наволочка, одно слово - простыня! А раньше-то, видать, и холсты, и художники были!.."
Вечерами, на крутой плесовской горе, усаженной березами, я видел стройную женскую фигуру, одетую во все черное. Вблизи я с удивлением заметил, что женщина очень стара. Лицо ее было кротко и задумчиво. Она из-под руки долго смотрела на сверкающие огнями пароходы, населенные толпами отдыхающих... Мне вдруг показалось, что Нестеров много лет назад увидел ее, юную, с букетом заволжских полевых цветов, и воспел ее одинокую душу-птицу, жаждущую полета и подвига. Женщина рассказала, что у нее нет никого на свете, а родом она из Нижнего Новгорода, но уже давно-давно живет в Плесе. У меня до сих пор хранится подаренная ею маленькая серебряная монетка, последняя память о несметных капиталах ее отца, одного из тех, с кого Горький писал свое "Дело Артамоновых".
А вот и дача Шаляпина! Теперь здесь дом отдыха. Радио. Волейбол. Могучие березы шумят и непокорно встряхивают листьями, как добрые молодцы волосами, -будто не могут проснуться от долгого хмельного сна. У берез какой-то удивительный рисунок стволов. Вспомнился вдруг любимый рассказ Чехова "Черный монах".
Имя Шаляпина, этого светлого гения поющей души России, неразрывно связано с Волгой. Поставленный в невыносимые условия, великий певец должен был покинуть Родину под улюлюканье и свист пришедших к власти, ненавидящих все русское коммунистов.
Завоеватели, громившие наши святыни, прекрасно понимали значение национального гения России. Расстреляв или выгнав из страны элиту нашей культуры, они разбросали по всему миру осколки драгоценного сосуда русской духовности. Позднее мне довелось повстречаться с сыном Шаляпина - художником Федором Шаляпиным, работавшим для журнала "Тайм". Он рассказал мне, как отец любил и глубоко понимал живопись, как гордился дружбой с Врубелем, Серовым, Коровиным. Отец, по его словам, уехал тогда, "когда наша страна перестала быть нашей, и в нашей России нам не стало места".
Триумфальное шествие Шаляпина по миру общеизвестно. Известно также, что, когда до него дошла весть о взрыве храма Христа Спасителя, он выскочил на улицу и, не обращая внимания на лавину мчащихся машин, кричал: "Помогите, помогите!"
К. Коровин, коротавший в изгнании свободное время с Шаляпиным, вспоминает, как он однажды сказал ему: "Руслана я бы пел. Но есть место, которого я боюсь".
- А какое? - спросил я.
Шаляпин запел:
Быть может,
На холме немом
Поставят тихий гроб Русланов
и струны громкие боянов
Не будут говорить о нем!..
Милый Федя, всегда будут о тебе петь бояны, и никогда не умрет твоя русская слава".
К сожалению, сегодня советское - зсэнговское телевидение и радио напрочь забыло искусство Шаляпина. Давно не издаются его пластинки. Наш рынок наводнен современной поп-музыкой, а событием культурной жизни России считается приезд Майкла Джексона. Русская музыка все реже и реже звучит на "колониальных" радиостанциях, где развязные мальчики знакомят с рок-певцами, которых не всегда знает сама Европа и Америка. А там благоговейно чтут творения русской музыки. И издают компакт-кассеты с записями великого искусства Федора Шаляпина.
Как-то Шаляпин сказал своему другу Косте Коровину: "Я куплю имение на Волге, близ Ярославля. Понимаешь ли, гора, а с нее видна раздольная Волга, заворачивает и пропадает в дали. Ты мне сделай проект дома. Когда я отпою, я буду жить там и завещаю похоронить меня там, на холме...
Память о Волге всегда омывала волнами ностальгии его ущемленную душу беженца. Умирая в Париже, на Трокадеро, он пел в беспамятстве, будучи почти на смертном одре. Под окнами толпились парижане...
Голос Шаляпина сопутствовал мне всю жизнь. Сидя в мрачной послеблокадной квартире, я в который раз, стараясь распрямить мою одинокую скомканную душу, ставил старую пластинку "Пророк" и слушал, как Шаляпин, будто обретя в своем духе власть Бога, приказывал: "Восстань, пророк!". И вот сейчас, слушая бессмертного "Бориса Годунова", был словно электрическим током пронизан Шаляпинской болью: "Голодная, бедная стонет Русь" Подошел к окну, сквозь дождь увидел неуклюжее здание советского Пентагона на Арбатской площади, а перед ним под зонтиками огромную толпу граждан "демократической России", требующих углубления демократических реформ и доверия к президенту Ельцину.
А слева от толпы, там, где еще несколько лет назад стоял дом, в котором жил Сергей Рахманинов и который нам так и не удалось отстоять, лепятся друг к другу тупорылые ларьки, называемые "шопами", в которых, невзирая на демонстрацию, активно продают порнографию, пепси-колу и видеокассеты американских боевиков. Потоки дождя льются по окну, и призывным мужеством борьбы звучит голос поющего сердца России - Федора Шаляпина.
"Духовной жаждою томим, в пустыне мрачной я влачился..."
Помню маленькие домики и белые храмы. Помню лодку с отъезжающими на тот берег бронзовыми крепкими великороссами. Их одежду и платки как белое пламя, треплет ветер, словно звенит набат счастья. Навсегда я запомнил этот ветер, солнце. Волгу. Спасибо, Плес! Спасибо, Волга-матушка!
Снова пароход. Бьют волны в ребра трюма, качается лампочка с желтым маслянистым сиянием... На рассвете я вышел на палубу, переступая через спящие тела. во весь горизонт вставало красное солнце. Красным было все: небо, вода, деревья и даже дали. И вдруг чудо! Древний град вырос на волжском берегу. Какие башни, звонницы, купола! Скоро Нижний Новгород - город Горький. Волга особенно величественна в утренние часы, туманная дымка скрывает приметы времени, и невольно вспоминаешь странно звучащее древнее название Волги - Ра. Эта могучая река, по свидетельству историков древности, катила свои воды через земли некогда могучих скифов и сарматов.
С высокого берега стремительными уступам спускаются вниз к воде кремлевские стены. В золоте восходящего солнца раскинувшийся на холмах город смотрит с высоты на проплывающие суда. "Это наш внутренний порт", - говорил о Нижнем Новгороде Петр Великий. После 1812 года ходили слухи‚ что столицу, возможно,. перенесут в Нижний Новгород. У кремлевского холма в широко просторе сливается воедино Волга с не уступающей ей Окой, как два голубых клинка, навечно соединенных в клятве верности. А дальше за раздольем Волги - расстилаются заливные луга и бесконечные леса. Как известно, древнерусские города ставились на холмах. Нижний Новгород знаменит легендами о возникновении своем и предании о временах стародавних, о жарких сечах, о великом подвиге нижегородского гражданина Минина, спасшего Русь в тяжелую годину смуты.
И вот мы подошли к тому месту, где слившиеся Волга и Ока образовали обширную водную равнину. Здесь и был основан Нижний Новгород. Суздальский князь Юрий, мечтая иметь в своих владениях город, подобный Новгороду Великому, с его мощью и богатством вольной торговли, называет основанный им около 1222 года город "новым городом Понизовской земли".
Ни один город на Волге не взволновал меня так, как этот. На первый взгляд, ничего особенного - скрежещет трамвай, снуют люди, от невысоких домов веет милой провинцией, напоминающей известные по школьной программе "университеты" М. Горького. Вот недалеко от пристани кирпичный трехэтажный дом - некогда знаменитая ночлежка, построенная стараниями купца-старообрядца Бугрова, с которым дружил он. Над пристанью, на высокой горе, маленький нахохлившийся домик нижегородских мещан Кашириных, старинные таблички на воротах, кирпичный тротуар, керосиновый фонарь на деревянном столбе... На дворе дома большой тяжелый крест, под которым надорвался Цыганок, а дальше - красильня, откуда маленький Алешка слышал странные слова: "скандал", "фуксин", "купорос".
Жадно рассматривал я обстановку, среди которой вырос "буревестник русской революции": полати, икону в углу, пузатые самовары, водочные штофы... А вот на стене гитара, под аккомпанемент которой, стуча каблуками, плясал Цыганок. А вот комната деда: псалтырь и счеты. Под рукомойником в ведре всегда мокли розги... Говорят, будучи последний раз в Нижнем, Горький не захотел зайти в дом, где протекали мрачные, с точки зрения писателя, годы его детства. Спускаюсь вниз, вижу мост и на том берсгу, на Стрелке, огромное здание - бывший центр всероссийской торговой ярмарки. Правее - силует огромного собора. Здесь на протижении многих веков среди лавок, лабазов и павильонов шумела разноплеменной толпой Нижегородская ярмарка. Помните у Пушкина:
Сюда жемчуг привез индеец,
Поддельны вина европеец.
Происхождение Нижегородской ярмарки относится к глубокой древности. Известно, что в Нижнем, на стрелке, происходил международный торг уже в XIV столетии. Там, где сейчас у пристаней подняты вопросительные знаки подъемных кранов и по асфальту бегут электрические тележки, когда-то кипела неустанная работа бойких крючников. Среди сотен крючников был юный Горький, поработал крючником и Шаляпин.
Однажды американская писательница Сюзанн Масси, сидя на моей маленькой кухне, рассказывала мне о том, что ее сын был болен гемофилией.
И, желая облегчить его страдания, она и ее муж (ставший впоследствии автором книги "Николай и Александра", по которой в Америке был снят известный фильм) начали искать и нашли исторический факт помощи ребенку с таким заболеванием. Ребенок, о котором шла речь, - это цесаревич Алексей, а врачеватель - Григорий Распутин, который, помогая наследнику, подошел близко к трону последнего русского Самодержца. Тогда Сюзанн Масси подарила мне свою последнюю книгу "Страна жар-птицы". Эта книга напоена любовью к России. Любовь же покоится на знании и фактах.
Я помню, как восторженно говорила она: "Нижегородская ярмарка определяла курс доллара, а у вас сегодня доллар определяет курс рубля". Не слушая никого, она говорила самозабвенно:
"...Миллионы крестьян и торговцев из Европы и Азии устремлялись на эту огромную ярмарку: некоторые путешественники из Азии тратили целый год на поездку туда и обратно. ...За два месяца ярмарки население города увеличивалось с 40000 до 200000 человек ...За шесть недель обменивалось товаров на сумму, эквивалентную 2000 млн. долларов, и цены на товары, устанавливаемые на ярмарке, являлись эталоном для всей империи" (а относительно цен на хлеб - и для всего мира. - И.Г.).
Во время ярмарки давали представления цирк, балет, драматические театры. Сюда съезжались тирольские оркестры, венгерские музыканты, артистки французского мюзик-холла; в кафе и садах пели и танцевали цыгане, в трактирах выступали крестьянские хоры.
В кровавую эпоху смутного времени, когда дрогнула Россия, когда большинство русских городов без сопротивления перешли на сторону Самозванца, видя в нем законного властителя Руси, сына Ивана Грозного, нижегородцы не присягнули ему, не поддались на уговоры его приверженцев. В эти страшные времена разорения и гибели русского государства Нижний Новгород откликнулся на призыв, идущий из сердца России, из униженной, сожженной и разоренной Москвы. И ныне до слез трогает воззвание патриарха Гермогена, замученного врагами в подземельях Чудова монастыря, взорванного в годы коммунистического террора. Имя Гермогена должно быть поставлено рядом с великими строителями русского государства - Александром Невским, сберегшим Русь в тяжкие дни татарщины, Сергием Радонежским и Дмитрием Донским, свергшим это иго. Обращаясь к изменникам и измалодушничавшимся, патриарх писал: "Болит моя душа, болезнует сердце... Я плачу и с рыданием вопию: помилуйте, братия и чада, свои души и своих родителей, отошедших и живых... Посмотрите, как отечество наше расхищается и разоряется чужими, какому поруганию предаются святые иконы и церкви, как проливается кровь неповинных! Вспомните, на кого вы поднимаете оружие? Не на своих ли братьев? Не свое ли отечество разоряете?"
Когда читаешь эти строки, то невольно вспоминаешь картину Васнецова, изображающую патриарха Гермогена в темнице, непреклонную волю этого патриота, веру его в будущее Руси и страдания его при виде муки родины своей.
Стоя на крутом обрыве возле могучих стен и крепко вросших в землю башен, пред необъятной широтой раскинувшихся до горизонта бесконечных просторов, принявших спокойные воды великой Волги, - именно здесь поймешь и во всей полноте почувствуешь значение подвига волевого человека из гущи торгового люда Кузьмы Захарьевича Минина-Сухорука и представителя русского воинства князя Пожарского. Не случайно Петр I, посетив могилу Минина, опустился на колени и сказал: "Вот истинный спаситель отечества!"
Напомню еще раз, что 1930-е годы, во время разгула коммунистического террора, могила Минина была осквернена и уничтожена, а на месте храма в Нижегородском кремле, где она находилась, было возведено здание обкома партии.
Трудно найти слова, чтоб охарактеризовать вопиющий факт "ликвидации" могилы великого сына русского народа. Старожилы рассказывают, что на ее мраморной плите долгое время кололи дрова.
Сегодня, смотря телевизионные передачи и видя, что творится вокруг, когда наша великая держава становится колонией Америки и Европы, сколько раз, подходя к храму Василия Блаженного, мы вглядываемся в бронзовые лица Минина и Пожарского - спасителей Отечества и взываем к их памяти, надеясь. что Россия на нынешнюю страшную смуту ответит явлением новых Мининых и Пожарских...
Но не только кремлем и своей героической историей гордится славный Нижний Новгород - на набережной Волги, недалеко от пристани, высится дивная церковь Рождества Богородицы, входящая в сокровищницу мирового искусства. Построена церковь одним из богатейших "именитых людей" XVIII века Григорием Строгановым. По изысканному изяществу архитектурных форм и богатству декоративного убранства Строгановская церковь могла бы поспорить с лучшими памятниками зодчества Москвы. Каменная резьба покрывает сверху донизу стены церкви. Как всегда, мастера именитого дома Строгановых хотели перещеголять царственное великолепие государевой Москвы. Зодчий стремился украсить не только плоскость стены, но и каждую архитектурную деталь, окна, двери: все повито сказочным орнаментом "каменной рези". Своим великолепием Строгановская церковь поражала современников.
Для меня в каждом городе интересен прежде всего художественный музей; туда спешишь с бьющимся сердцем, как на свидание с добрым мудрым другом. Незнакомые, чужие города становятся близкими после того, как встретишься в их музеях с чистым и светлым миром русской культуры!
Областной художественный музей, о котором я много слышал стоит на набережной, у самого откоса. Именно здесь может возникнуть неотступная мечта о полете в небо, и не случайно имена двух великих летчиков, Нестерова и Чкалова, связаны с Нижним Новгородом. Бронзовая фигура Чкалова стоит над кручей...
В Нижнем Новгороде были свои старые художественные традиции, именно в Нижнегородской губернии, в городе Арзамасе, в 1802 году А. В. Ступиным была основана первая в России частная художественная школа с учебным музеем при ней. Недаром русская пословица говорит: "Арзамас - городок - от Москвы уголок". Именно в Нижнем Новгороде ровно сто лет назад Н. Н. Крамской на ярмарке организовал передвижную выставку, явившуюся первой ласточкой будущих выставок "Товарищества передвижников". На Нижегородской ярмарке был построен для Врубеля специальный павильон, где выставлялись картины "Вольга Богатырь" и "Принцесса Греза". Здесь их впервые увидел Шаляпин, которому рассказал о Врубеле восторженный поклонник художника Савва Иванович Мамонтов.
Некоторые картины передал музею Горький, не забыв город, где он родился.
...Удивительно повествование о царевиче Димитрии, рассказанное художником XVII века. Здесь не только подробный рассказ об Угличской трагедии и перенесении праха Димитрия в Москву, но и, что так редко в иконописи, реальное изображение колокольни Ивана Великого, бурной Волги с летящим по ней парусным судном, береговой деревянной крепости толпы в богатых одеждах, несущей на себе гроб царевича. Поразил меня и портрет мальчика Шереметьева работы Левицкого. Своей хрупкостью и одухотворенностью он мне напомнил детские образы Достоевского.
А вот и великий певец волжского быта Кустодиев. Кустодиевская "Русская Венера" моется в бане. Рядом с ней кусок мыла с синими прожилками, как драгоценный русский самоцвет. Несколько лет спустя, когда я писал портрет замечательного итальянского певца Марио дель Монако и он попросил меня назвать тех художников, которые наиболее полно выразили национальное представление о русском типе женской' красоты, я сразу вспомнил волжский город, где в тихом музее живет эта местная красавица - "Русская Венера" Кустодиева.
Если же говорить о духовном идеале, то, по-моему это "Владимирская Матерь Божия", которая особенно почиталась на Руси и, по преданию, была написана евангелистом Лукой. Русская религиозная живопись запечатлела многие и многие варианты образа Матери Божией, у которой на руках восседает младенец Христос. Достаточно назвать образы Иверской, Смоленской, Казанской Богоматери. Иконографии Богоматери посвящены работы многих русских историков. Лучшим образом Богородицы и Спасителя я бы назвал тот, который смотрит на нас с росписи. В. Васнецова во Владимирском соборе в Киеве. Творение великого русского художника мне ближе, чем гениальная, пусть и католическая, "Сикстинская Мадонна" Рафаэля. Дороги мне и женские образы Сурикова и Нестерова, столь близкие образам Достоевского. Они соединяют в себе национальные черты физического и нравственного облика русской женщины.
Позже, думая над женскими образами Мельникова -Печерского, я вспоминал женщин, которых видел на берегах Волги, а тогда в Нижнем я долго глядел на грустную элегию "Осени" Коровина, наслаждался красочными россыпями Рериха, взволнованно рассказывающего о родине праотцов, смотрел в слезящиеся усталые глаза "Старого актера" Архипова, читая в них трудную судьбу человека искусства.
Думал ли я, что в этих священных для меня стенах музея через много лет пройдут две мои выставки. Для меня они особенно дороги, потому что вся моя жизнь связана с Волгой и, в частности, с нижегородским краем. И если в большинстве случаев художники смотрят на меня исподлобья, то здесь я встретил иное отношение, в частности, со стороны бывшего моего однокашника по Академии, талантливейшего живописца Владимира Холуева. В студенческие годы его рисунки могли состязаться с учебными рисунками Репина. Родившись в Рязани, он принес на учебную скамью здоровые чувства любви к натуре, тяги к высокому реализму и пластике. Мы так любовались его работами! Он дружил тогда со ставшим впоследствии известным художником Геннадием Мосиным, автором картины "Ленин на Красной площади".
Наверное, не желая отставать от друга, Володя Холуев после окончания Академии написал своего Ленина - огромный холст, но, увы, соцреалистический.
В Нижнем он со временем возглавил организацию Союза художников. Я был счастлив обнять моего друга и ощутить все тепло нашей юности, Петербурга, любви к Репину, Сурикову, тепло взаимного уважения и понимания.
"Я рад, что тебя не сломали. Но ты - борец, - говорил Володя. - Как разметало наших ребят повсюду! У многих и костей не соберешь".
Утром, приходя в зал за полчаса до появления посетителей, я знакомился с новыми страницами книги отзывов - единственной тогда в СССР бесцензурной книги. Во время первой выставки записи посетителей читала мне жена, а во время второй читал сам, потому что Нины уже не было в живых. Вторая выставка состоялась в 1990 году, когда уже вовсю шумел пар локомотива перестройки. Как всегда, мнения были полярными.
Для меня книги отзывов особенно дороги - как выражение неподкупного мнения народа, частью которого я являюсь. И я понимаю, почему в ФРГ было опубликовано издание, воспроизводящее книги отзывов на моих выставках в Москве и Ленинграде. "Термометр духовного состояния нашего общества", - так характеризуют народные излияния в книгах отзывов западные критики. А в Киеве, например, книгу отзывов с моей выставки украли, и киевская милиция искала ее два дня. Укравший книгу "искусствовед" хотел продать ее за доллары в Канаду. "Я знал, что это важный исторический документ", - оправдывался пойманный похититель на допросе в два часа ночи.
О докладе русского американца господина Краснова на Славянском конгрессе в США и изданной им брошюре в Японии, написанной на основе анализа книг отзывов с моих выставок, я расскажу позднее. Замечу пока одно: по данным компьютера 90 процентов посетителей - за меня, 10 - против. К последним относились партаппаратчики, левые художники и искусствоведы. (В наши дни травля ожесточилась. - И.Г.)
Позволю себе привести несколько выписок из книги отзывов на второй выставке в Нижнем Новгороде:
"Глазунов не только художник. Глазунов - Философ, Историк, Русский. Нет прощения "коммунистам". Но Глазунов говорит своим творчеством, что "соцреализм" - это еще не конец. Впереди жизнь. Спасибо за Ваш подвиг во имя России".
"Художник - наш русский. Он показывает, что Россия больна, но жива и Россию нужно окропить мертвой водой, чтобы зажили раны, нанесенные "коммунизмом", а затем и живой водою.
И тогда встанет русская красавица, зазвонят колокола".
"Это единственная художественная выставка, на которой не устаешь и не хочется с нее уходить. Все картины продиктованы глубоким чувством и пониманием жизни и судьбы России и ее людей. Трудно что-либо выделить как самое лучшее - все отличное, все волнует".
"Это необыкновенная выставка. После осмотра ее появляется забытое чувство гордости за Россию, за ее земных людей и рождается надежда на будущее.
Глазунов, по-моему, единственный в наше время художник, которому есть что сказать русским людям, народам страны, и он умеет это делать красиво, благородно..."
"Ваша выставка напомнила нам еще раз, что Нижний - родина Минина! Спасибо!"
* * *
Я с волнением всматриваюсь в Жигулевские горы, связанные с именами воспетых советской пропагандой разбойников Стеньки Разина и Емельки Пугачева. "Дело Пугачева", о чем я уже говорил, не исследовано во всей глубине, как и реально двигавшие его скрытые силы врагов России. И действительно, не мог же простой мужичок, пусть и обладающий раздутым тщеславием, так всколыхнуть Россию, что на его усмирение была брошена регулярная армия во главе с Суворовым. Да и где-то проскользнуло известие о том, что когда молодой казак оказался за рубежом - во время русско-германской войны, - он был завербован одной из масонских лож, которая, возможно, и инспирировала "народное восстание" Пугачева. О зверствах Емельки по отношению к духовенству, аристократии, да и к простому люду теперь уже начинают появляться материалы в прессе. Знакомый почерк "освободителей народа"!
Многие волжские разбойничьи шайки были грозой не только для купеческих судов, но, как известно, и для самого правительства. До тех пор, пока не столкнулись с новой силой - паром, пока грозный крик "Сарынь на кичку!" не уступил своего места крику: "Потрави буксир!", сопровождаемому пронзительным свистком парохода.
Легендарные Жигули! Они все ближе и ближе, уже видны их открытые ветрам крутые каменные лбы с надвинутыми шапками зеленых лесов. Невольно вспоминаешь Филигранно тонкие рисунки Васильева и Репина. Если проехать дальше вдоль Самарской Луки, на левом берегу Волги есть неузнаваемо изменившаяся со времен Репина деревня Ширяево, где Репин работал над этюдами к картине "Бурлаки". Кто не знает в России печальных бурлацких песен, особенно "Вниз по матушке, по Волге", широты ее могучего напева! Среди волжских альбомов Репина и Васильева мне запомнился рисунок огромного Царева кургана, от которого Волга круто поворачивает на юг. Еще несколько лет назад он гордо высился над Волгой, но коммунистической стройке в Жигулях понадобился известняк, и экскаваторы срезали главу Царева кургана.
"Горы сравнивать - хорошая мысль", - говорил идеолог "бесов" в романе Достоевского. Сегодня уже все видят и понимают, что все эти "великие" стройки коммунизма" нанесли непоправимый вред нашей великой державе. Уничтожались леса, затоплялись города, деревни и пастбища, кормившие Россию. Убивая природу, как и людей, международный коммунизм планомерно осуществлял разрушение естественной среды, осквернение лика нашей Родины. Как тромбы, перекрыли артерии русских рек плотины бесконечных ГЭС. К счастью, не удалось осуществить глобально преступный проект так называемого поворота северных рек, разработанный якобы ради того, чтобы помочь нынешнему "ближнему зарубежью" пополнить запасы воды.
* * *
Первая встреча со "стройкой коммунизма" у меня произошла случайно, когда я оказался участником сооружения Пожарищенской ГЭС, далеко не масштабной в сравнении с теми, о которых постоянно писали в газетах и говорили по радио, возводившейся недалеко от Ленинграда, ближе к Карельскому перешейку. В числе ее строителей были и студенты трудовых отрядов Ленинградского университета. Меня сагитировал поехать туда вместе с ним Борис Вахтин, сын писательницы Веры Пановой. Они жили на Марсовом поле напротив Летнего сада. Боря учился в университете китайскому языку и любил шутить, что скоро он будет самым большим человеком, когда Китай завоюет СССР.
Однажды, сидя на скамейке на Марсовом поле, Боря рассказал мне, что его покойный отец был белым офицером (он не любил беседовать дома - "могут записать"). Мы часами говорили о ненавистной советской власти, прогнозировали будущее и свое место в нем. Он был умен, скрытен и подозрителен с другими. Умолял меня никому не верить.
Смотря на китайские книги, находившиеся в его комнате, я вспоминал моего дядю К. К. Флуга, о котором уже рассказывал. Мы говорили о женщинах, о нашей общей подруге пианистке Марине Дранишниковой. Помню, как-то он сказал: "Я боюсь, что она не оставит глубокий след в музыкальной жизни, несмотря на свой гений. Она не смотрит на свою жизнь, как на подвиг служения. В тебя же я сразу поверил. И сегодня могу сказать, что ты мой единственный друг. Но ты должен выработать в себе защитную мимикрию, чтобы "они" не могли распознать тебя сразу. Я многому научился у своей матери - какая это железная женщина!"
Я помню, как Боря читал стихи Бо Цзюй-И, восхищался переводами Эйдлина, с которым дружил.
Растаял снег
за теплым дуновеньем.
Раскрылся лед
под греющим лучом.
Но растопить
весне не удается
одно лишь только -
иней на висках.
"Подумать только, - говорил Борис, - что Бо Цзюй-И умер в 846 году! Можно сказать, что он современник нашего Рюрика. Жизнь древних становится современной, когда читаешь его стихи".
Я приходил в мой родной Ботанический сад на Петроградскую сторону. Наша квартира была на первом этаже. Из-под ее окна в сумеречную мглу уходила аллея. Почти в окно били ветви китаиской яблони, плоды которой к осени становились красными как кровь. В пустом, по-петербургски далеком небе садились на ночлег птицы. Шумел голыми вершинами деревьев осенний парк Императорского Ботанического сада. С Невки, там, где когда-то была дача П. А. Столыпина, в сумерках иногда вскрикивали пароходы, тянувшие длинные тяжелые баржи с грузом...
Когда я остаюсь один, глядя на небо, особенно остро чувствую свое одиночество.
Открыл наугад страничку подаренной мне книги поэта древнего Китая. Прочел:
Я обнял подушку -
ни слова, ни звука, молчу.
А в спальне пустой
ни души, я один с тишиною.
Кто знает о том,
что весь день напролет я лежу?
Я вовсе не болен,
и спать мне не хочется тоже.
В комнате становится совсем темно. Лампу зажигать не хочется. В небе гаснет последний луч заката. С трудом разбираю в налетевшей темноте текст:
Осенние лебеди все пролетели,
но с ними мне не было писем.
Больной, покрываю я голову шелком,
с трудом выхожу за ворота.
Один поднимаюсь на старую башню.
Гляжу на восток и на север.
На запад склоняется солнце.
В печали стою я, пока не стемнеет.
Недавно умер мой дядя - Николай Николаевич Монтеверде. Моя бедная тетя Ася сразу постарела. В глазах ее светилась мука одиночества. Приходя из Академии усталый, выжитый как лимон я заставал тетю сидящей за ее любимым маленьким столиком из красного дерева. Она писала стихи, глядя на все те же колеблемые ветром деревья на фоне дождливого мглистого заката. Она куталась в шарф и долгим неподвижным взглядом смотрела в окно. Почувствовав, что я пришел, хоть я старался не нарушать тишину, начинала суетиться и звенеть посудой...
* * *
Вспоминая мою юность и людей, с которыми я общался в то время, должен отметить, что большинство из них были интеллигентами - в плохом и хорошем смысле этого слова. Мы жили силой сопротивления предложенным историческим условиям не Петербурга, а Ленинграда. В погоне за духовными ценностями мы были лишены главного: национального воспитания, понимания, какие исторические корни должны лежать в основе нашей жизни. Мы тянулись к свету, ощущая себя в тюрьме. Вот почему моей первой серьезной работой стала картина, посвященная поэту в тюрьме. Имя поэта - Юлиус Фучик. Его хлесткое название книги "Репортаж с петлей на шее" было созвучно моему ощущению, что меня будто стягивает петля советской действительности. Да и тема эта - поэт в тюрьме - была основополагающей в моей работе над картиной. Гениальное произведение Листа "Торквато Тассо" сопутствовало мне в этой работе. Одновременно меня мучил образ Джордано Бруно, глядящего в ночное небо. "Кто дух зажег, кто дал мне легкость крыльев", - писал он в одном из своих сонетов."
Фоном моей жизни был мир Петербурга, воспетый Достоевским, где жили униженные и оскорбленные души его героев. Национальное чувство еще тогда не проснулось во мне. Оно жило памятью детства. "Пепел Клааса" еще не стучал в моем сердце. Тогда была учеба, музеи, неуверенность в себе и уверенность в том, что я призван следовать внутреннему голосу, который говорил мне: это ты не должен делать, а это - должен.
Любить Отечество - великую Россию - меня учили творения русских ученых, поэтов и писателей; поездки в Углич, Кижи, на Ладогу были судьбоносными вехами в моей юности. Позднее, уже переехав в Москву, оказавшись социальным изгоем, объектом унижения, травли и насмешек, я увидел и ощутил всем сердцем попранную, униженную и омытую кровью Россию. Оскверненные святыни Москвы, Ростова Великого, Ярославля, Боровска, уничтожаемые иконы, валяющиеся в мокрой траве у разрушенных храмов, открыли мне глаза на многое и вынудили вступить на путь борьбы - борьбы за Россию. Любовь к ней была всегда в моей крови, как и у большинства моих друзей, но любить Россию вслух, зримо - это значило принять огонь ее врагов на себя.
Великого напряжения сил мужества и чести требует от нас любовь к духовному и историческому миру России. И я навсегда запомнил, как монах в Киеве у стен Киево-Печерской лавры, откуда расстилались необъятные дали ("редкая птица долетит до середины Днепра", - как писал когда-то Гоголь), узнав, что я приехал, чтобы стать иноком, внимательно выслушав меня, замолчал. Глядя на меня с суровой, но отеческой нежностью, сказал: "Мы в монастыре, Ильюша, спасаемся. Ты - художник. Это твоя жизнь, твои путь. Ты должен идти в мир и нести миру в картинах свет Божий, любовь к матери нашей - православной церкви. Твои картины должны быть твоей молитвой во славу Божью и Руси великой. Тяжко тебе будет у нас - по тебе вижу. Я, старый монах, благословляю тебя взойти хоть на твою Голгофу. И будь стоек в своем служении".
Мы встречались несколько раз, и он подарил мне на память свою фотографию. Работая над "Братьями Карамазовыми", я часто вспоминал этот разговор.
* * *
Я помню, как мы ходили с Борисом Вахтиным в гости к Ариадне Жуковой, которая в то время тоже училась в Академии художеств на искусствоведческом факультете. Ее некрасивое лицо преображалось, когда она читала стихи - свои и чужие. Она была москвичкой и снимала комнату в коммунальной квартире неподалеку от Эрмитажа. Мы пили чай, говорили о философии: иногда у нее прорывались советские нотки, и мы с Борисом иронически переглядывались. Запомнились ее стихи: Полет Валькирий, Врубеля демон.
Мы спорили о начале и конце погаснувших цивилизаций, о загадочности взгляда Нефертити. Живо интересовались также философией Вивеканады и Рамакришны, зачитывали до дыр XX том сочинений Р. Роллана, в котором публиковались посвященные им произведения. Я помню, как в слабо освещенной комнате желтый свет лампы боролся с серебряным светом белой ночи, нависшей над городом. Глаза Ариадны парадоксально и страстно излучали какую-то шаманскую энергию. Она много и восторженно говорила о своем друге скульпторе Олеге Буткевиче, которого считала надеждой советской культуры: "Это - новый человек. Это воплощение нашей сталинской эпохи. Мне нравится, что он, будучи высоким интеллектуалом, занимается боксом. Вам бы, кстати, тоже не мешало им заняться, - советовала с презрительной ласковостью. - Надо уметь наносить удары..."
Мы засиживались у нее до утра, и Ариадна провожала нас по пустынной Миллионной улице, носившей тогда имя негодяя-террориста, "сознательного пролетария" Степана Халтурина. Светлая заря, с перевернутыми в отражении воды домами, сверкала на мокром асфальте улицы русских миллионеров. Встречи с Ариадной Жуковой - одна из страничек моей юности. Она была инициатором моего знакомства как с Олегом Буткевичем, так и с его, как она выражалась, антиподом - Эрнстом Неизвестным, "человеком громадного размаха". Много лет спустя, уже в Москве, я встречал Ариадну в редакциях газет и журналов. Она подчеркнуто отчужденно здоровалась, словно не была знакома со мной, и я позднее узнал, что ее "дум высокое стремленье" воплотилось в ряде монографий, в частности, о певце колхозной деревни А. Пластове. Вот тебе и Рамакришна и Врубель с его "кантовской волей."
...Со стороны Борис Вахтин на многих производил впечатление надменного человека: высокорослый, держался прямо, говорил уверенно, иногда цедя фразы, в которых скрывался только мне известный подтекст. Имя его матери было окружено ореолом славы лауреата Сталинской премии. Ее лицо светилось такими же серыми, как и у Бориса, глазами. Пронзительностью взгляда она напоминала нахохлившегося совенка. Да и волосы, подкрашенные оранжеватой хной, были похожи на перья, собранные на затылке в пучок. Мы робели, когда она неожиданно появлялась в дверях комнаты Бориса. Только один раз она сказала мне: "Я очень рада, что Вы дружите с Борисом."
Мужем Веры Пановой в ту пору был писатель по фамилии Дар, человек очень небольшого роста, с типично еврейским лицом, словно просившемся на дружеский шарж.
Борис обходил тему отчима и лишь однажды обронил: "Да, это забавный человек... и добрый", - помолчав, добавил он.
Дар всегда был весел, говорлив и любил собирать вокруг себя молодых поэтов. Я очень благодарен ему и Вере Пановой, что они поддержали моего приятеля по Академии Виктора Галявкина. Опубликовав его первые рассказы, дали путевку в жизнь этому энергичному и странному парню. Забегая вперед, не могу не вспомнить о реакции Дара на мою первую выставку. Из Москвы я вернулся в Ленинград, подавленный и злой. "Ну как, - спросил, улыбаясь, Дар. - Что случилось? Мы слышали о грандиозном бомбовом взрыве, который ты произвел в Москве. Толпы штурмовали ЦДРИ. Для двадцатишестилетнего художника - это не плохое начало!" "Да что хорошего, - поднял я на него глаза. - Все, понимаете, все против: Союз художников, Академия художеств... Меня отчислили из Академии, правда, восстановили после посещения выставки министром культуры Михайловым, который поздравил Иогансона с талантливейшим учеником. " "Вот видите, значит, не все против, - смеялся Дар. - Ну, а что дальше?" "Дальше меня сняли со стипендии и не хотят допускать к диплому. Преподаватели и многие студенты смотрят на меня как эсэсовцы на пленного партизана". Радости Дара не было предела.
Он обнял меня и, утирая слезы смеха, произнес: "Боже, какой Вы счастливый! Какой это грандиозный успех!" Глядя на меня снизу вверх, он добавил: "Да Вам любой позавидует - ведь так реагируют только на явление. Не зря мы сразу поверили в Вас. Какой бы был ужас, если бы эта банда Вас сразу признала!"
Я тогда не понял причин радости отчима моего друга. А Борис снисходительно смотрел на нас: "Я понимаю, как Ильюше тяжело, - сказал он. - Битва только начинается".
Это был 1957 год. "Оттепель"...
Но я возвращаюсь к теме коммунистических строек. На Пожарищенской ГЭС, затерянной в сосновых лесах, о которой я уже упоминал, работали студенты Ленинградского университета имени Жданова. Борис был одним из комсомольских вожаков. Его побаивались и уважали. Студентов-строителей было несколько сотен человек. Размещались они в деревне, населенной "нацменьшинством" - вепсами, очень походившими на финнов. Борис жил в отдельном доме вместе с комсомольскими руководителями. Как-то вечером он пришел в дом, где я жил вместе с членами бригады, к которой был прикреплен, и рассказал мне, что в одной из близлежащих деревень прочел в колхозном клубе доклад о международном положении. Там собралось много народа, и во время доклада стояла мертвая тишина. Закончив политическую сводку, по обычаю всех советских докладчиков он спросил: какие будут вопросы? Председатель колхоза, встав, сказал, что здесь никто, кроме его одного, не говорит по-русски: все вепсы; но ему все понятно.
Борис Вахтин был очень доволен, что я участвую в строительных работах - вожу тачки с землей, таскаю бревна. "Хорошо, если бы ты еще побольше рисунков успел сделать. Мы их выставим в университете, и это будет для тебя мощной социальной защитой.. Ты ведь сам прекрасно понимаешь, что висишь на волоске после истории с твоим другом Евгением Мальцевым и Марком Эткиндом, которых ты защищал, когда их хотели выгнать из комсомола".
По прошествии нескольких дней я понял, что, как и всегда, не могу жить в коллективе случайных для меня людей. Жесткий распорядок дня - как в лагере. На рассвете мы, колонной по четыре человека в ряд, уходили и почти при закате возвращались с работы.
Помню, какая холодная роса была по утрам, как запевал высоким казенным голосом Борис:
Нашу песню труда,
Подпоют провода,
Провода Пожарищенской ГЭС...
Проходили дни, похожие один на другой. Я никогда не мог начать рисовать, если в моем сознании не складывалось образа и, если хотите, ясного понимания того, что делаю и для чего. Ну, работают молодые строители, возят тачки; я тоже. Но ничего интересного в этом обнаружить не мог.
Объяснение, что мы работаем ради светлого будущего, вызывало в душе саркастический смех. Да и какой это "пафос созидания"? Я всегда поражался - как это студентов посылают на уборку картофеля, заставляют работать в колхозах. Кому это нужно? И какие из них крестьяне - из этих городских юношей и девушек? Да и сколько, например, картофеля оставляли мы в земле, которую уже начинал сковывать предзимний холод... А если после убранного таким образом поля все той же картошки на него выходили дети и старики, чтобы добрать то, что осталось в земле, - к ним применялись самые строгие меры по закону о хищении социалистической собственности.
Все на месте, каждый занят не своим делом - вот реальный принцип советского общества. Теперь мы с каждым днем все глубже и глубже понимаем, что это значит, но тогда разговоры об этом вслух могли обернуться трагедией - карательные органы не дремали.
...Гасло небо, и наша колонна снова двигалась, к вепской деревне. Идя домой, запевали любимую многими студентами песню:
Шел солдат из Алабамы
До своих родных краев,
До своей родимой мамы,
До сестер и до братьев...
Так называемая советская культура убила понятие народной песни, заменив ее пропагандистскими виршами и наворованной со всех сторон мелодикой. Один наш друг в Ленинграде вел картотеку таких беззастенчиво украденных мелодий - от "Летите, голуби, летите" до других мелодий. И доказывал нам, "что и откуда".
Прошла неделя, и я понял, что больше не выдержу. Я подошел к Борису и сказал: "Больше не могу, иначе здесь сойду с ума". Вглядываясь в мое лицо, он ответил: "Да, выглядишь ты неважно. Не получается из тебя соцреалист". Помолчав, добавил: "Может быть, все-таки потерпишь? Всего три недели осталось". Я замотал головой: "Завтра утром ухожу". -- "Но до станции 30 километров, а машины не ходят". - "Пойду пешком, - ответил я. - Здесь все мне чуждо: разговоры, чтение газет, карты, выпивки... Я теряю время и теряю себя".
Помню, как шел пешком по одинокой узкой дороге. Высоко надо мной бежали облака в далекие страны, вершины могучих сосен гнулись и шумели под ударами северного ветра.
Первобытная природа словно омыла мою забитую коллективизмом душу, точно кончилось действие некоего наркоза, и я снова стал ощущать жизнь. Я всегда прислушивался к велению внутреннего голоса и никогда не жалел, что следовал ему...
...Поздно вечером я сел в скрипучий полупустой трамвай у Финляндского вокзала, который тогда еще не был превращен советскими архитекторами в гигантское сооружение, подобное химчистке, за стеклянной витриной которого стал красоваться старый паровоз, на котором приехал в Петроград, чтобы осчастливить Россию, Ленин. Многие еще, наверное, помнят прежний облик Финляндского вокзала - уютного элегантного; именно перед ним в 1917 году собралась толпа черни, встречавшей знаменитый пломбированный вагон, не подозревая пока, что натворит приехавшая банда международных преступников.
* * *
Меня всегда интересовал полный список тех, кто вместе с Лениным приехал тогда совершать "русскую" революцию". Как поименно обозначалась по документам каждая бацилла смерти и разрушения? Их было 177. Преследуя одну цель - уничтожение исторической России, они делились на партии. Внимательно прочтя список попутчиков Ленина, который может найти каждый любознательный читатель, я поразился не только нерусскому звучанию их имен. Но и тому, что судьбы большинства из них скрыты мраком неизвестности. А "благодарное" население страны должно бы знать черные деяния каждого.
Достаточно, например, назвать двух бацилл из пломбированного вагона: Сафарова и Войкова - участников убийства царской семьи.
Сафаров стал большевистским диктатором Урала - членом областного Совдепа.
Петр Войков (он же Пинхус Вайнер) - один из главных организаторов убийства русского Самодержца. Имя им всем - легион!..
Странно, что нет серии монографий и книг о тех, кто приехал с вождем мировой революции уничтожать последний бастион христианского мира - православную, монархическую Россию. Думаю, что их биографии - часть нашей кровавой истории. Уверен что многих из них перестреляли, как бешеных собак, братья по партии большевиков в 30-е годы. Гады пожирали гадов. Это их, а не наша трагедия.
* * *
Каждый год в начале лета всех студентов института имени Репина Академии художеств СССР распределяли на так называемую практику. Студенты должны были отражать пафос труда на фабриках, заводах и в колхозах. Мы должны были отчитаться этюдами, рисунками и эскизом композиции, отражающими цель и смысл нашей "практики".
После первого курса нас отправили в один из колхозов Ленинградской области. Мы усердно писали пейзажи, пленэрные постановки и мучительно выбирали тему, отражающую жизнь и пафос создания в колхозной деревне.
Однажды, поздно вечером, когда белые ночи уже переходили в темноту обычных ночей, я вышел из здания сельской школы, где размещались студенты, чтобы запомнить и написать по памяти окутанный туманом старый пруд, в неподвижной глади которого отражалась луна. Неподалеку на скотном дворе в небольшом оконце я заметил огонек, а войдя в приземистое здание, пропитанное запахом сена и коровьего навоза, увидел тронувшую меня сцену.
На соломе, рядом с черной как смоль коровой, лежал крохотный белый теленок. Рядом возилась женщина в красном платке и переднике, наливая в корыто ключевую воду из ведра. Из-за перегородки с большим интересом на эту сцену смотрела девчонка - а рядом невозмутимо закуривал "козью ножку" пожилой крестьянин в старом ватнике. Почему-то я вспомнил эрмитажные картины, где вот так же, в великой бедности, среди коров и овец, сидела Богородица, держа на руках младенца - Спасителя мира, а на золоте соломы перед ней толпились пришедшие поклониться Христу пастухи, которые были свидетелями этого Чуда...
Я долго трудился, работая с натуры, над бесхитростным и простым сюжетом рождения теленка, столь обычным для крестьянской жизни и столь необычным для меня, жителя большого города.
Работая над этой темой, я вспоминал не только давно ушедшие дни жизни в Гребло, где я работал пастухом в годы эвакуации из блокадного Ленинграда, но и картины "малых голландцев" и нашего, столь любимого мною Венецианова.
Этот эскиз тогда, помню, многим понравился и до сих пор хранится у меня. Не забыло его и академическое начальство, когда после скандала с моей первой. выставкой, отвергнув мою дипломную картину "Дороги войны", предложило написать "Рождение теленка", за что, как известно, "бунтарю" Илье Глазунову поставили тройку и дали направление преподавать черчение в далекой Сибири, заменив потом его на Ижевск и Иваново...
...После окончания второго курса нас вновь собрали в деканате, распределяя места предстоящей практики. Мне особенно настойчиво рекомендовали поехать на "великие стройки коммунизма" и отразить в полной мере трудовой пафос и романтизм молодых строителей, созидающих светлое будущее.
"Вот тебе, зная, что ты любишь Волгу, мы бы настоятельно рекомендовали поехать на строительство Куйбышевской ГЭС, - сказал декан. И иронически добавил: - Вот там ты увидишь настоящую советскую жизнь, которая промоет тебе мозги, засоренные старыми церквухами и сараями, в которых ты пытаешься найти поэзию и выдать их за нашу советскую действительность".
Обведя нас взглядом, с интимной теплотой в голосе добавил: "Сергей Ласточкин и другие написали прекрасные картины, отражающие участие нашей молодежи в решении задач, поставленных нашей партией и лично Иосифом Виссарионовичем Сталиным".
Тогда о Куйбышевской ГЭС много писалось, говорилось до радио, а на выставках Москвы и Ленинграда появились образы счастливых строителей. Всему этому вторила "Песня о лесах" Шостаковича, прославляющая мудрую деятельность гения всех времен и народов, вождя мирового пролетариата Иосифа Виссарионовича Сталина.
Запомнилась мне одна из многих картин ленинградских художников, посвященная великим стройкам, изображавшая, как молодежь высаживается на волжскую пристань, сгибаясь под тяжестью чемоданов и восторженно глядя на необозримые просторы, охваченные голубым летним зноем. На их лицах был написан восторг и готовность немедленно принять участие в великом созидании. По-моему, картина так и называлась: "Строители Куйбышевской ГЭС". Правда, у меня уже был опыт пребывания на строительстве Пожарищенской ГЭС.
Но я тогда был счастлив, что снова увижу Волгу и создам картину, которая отразит великую правду наших дней. И мне было интересно сравнить размах большой стройки с нашей Пожарищенской.
...Один, с этюдником и большим количеством увязанных холстов, к вечеру на пароходе я добрался до города Ставрополя, что лежит на пологом берегу Волги напротив могучих холмов, у подножья которых начиналась великая коммунистическая стройка Куйбышевской ГЭС. Уже на пристани я был поражен чистотой розового вечернего неба, тихой зеркальной гладью великой реки. На том берегу, там, где должно было садиться солнце, высились на зеленых могучих холмах, поросших лесом, огромные буквы, как впоследствии я узнал, выложенные из белого камня: "Миру - мир!", а правее, на другом холме: "Слава великому Сталину!"
Приехавший на одном со мной пароходе местный люд и несколько командировочных уселись в неказистенький автобусик и вскоре высадились в центре когда-то богатого волжского городка у дома для приезжих. Оставив вещи в комнате, где кроме моей находились еще три занятых железных койки, я помчался на встречу с моей любимой Волгой.
Чтобы попасть на тот берег, нужно было ждать паром, который приближался к нам, оставляя след на розовой от заката воде. В ожидании парома я разговорился с шофером самосвала. Он вызвался подвезти меня до самой стройки, которая начиналась в двух километрах от причала того берега.
Под тяжестью самосвала дебаркадер пристани захрустел; но вот уже мы несемся прямо на красный закат по наезженной дороге. Вдруг впереди, в клубящейся пыли, я увидел огромную толпу народа, которая, заполнив всю дорогу, двигалась прямо на нас. Казалось, ей не было конца. В сознании на момент возникла картина потока беженцев первых дней войны.
В вечерней тишине раздавалось многоголосье рычащих собак.
- Кто это? - спросил я у шофера.
- Как - кто, - скосил на меня недоверчивый взгляд съезжающий на обочину шофер. - Строители коммунизма.
- Какие строители коммунизма?! - недоуменно воскликнул я, глядя на его надвинутую на глаза кепку, желтую от пыли, как и окружающие нас придорожная трава, кусты и деревья.
- Заключенные, - ответил он небрежно.- Ты откуда, парень? Свалился с Луны?
- Не с Луны, а из Ленинграда, - ответил я.
Мы поравнялись с первой шеренгой колонны.
Боже, какое страшное зрелище! Какие безрадостные, сведенные болью лица! И сколько их впереди... Как рвутся на поводках у конвоя овчарки.
В памяти на мгновение всплыли образы Доре - его иллюстрации к "Аду" из "Божественной комедии" Данте. Мы словно принимали парад на страшной, дымящейся пылью дороге ада. Очевидно, видя мое искреннее изумление, водитель, проведя языком по запыленным, растрескавшимся губам, произнес:
- Я тоже заключенный...
- Как заключенный?
- Да очень просто, - пояснил он. - Работаю как вольный, а ночую в зоне... А тебя куда подвезти? К родственникам, что ли, приехал?
- Нет, я художник. Приехал сюда рисовать.
- Рисова-а-а-ать, - иронически протянул он. - Кого рисовать-то? Нас, заключенных? - Он притормозил. - Ну вот ворота - вход на котлован. Валяй, если не боишься.
- А чего бояться? - спросил я.
- Да люди-то здесь лихие собраны. Больше рецидивистов, чем политических. А главное - тебя сюда никто и не пустит без пропуска. Посмотри, - показал он наверх пальцем, замотанным грязным бинтом, - вышки. Разве не видишь?
Действительно, справа и слева от входа, на расстоянии трех-четырех метров от земли, я увидел часовых, которые стояли к нам спиной.
- Только сейчас ты никого не увидишь. Все уже разведены по баракам.
Я остался один перед мелкой решеткой входа. Сжимая в руке маленький альбомчик, решил: надо пройти на территорию - будь что будет. Никто меня не остановил. Передо мной была потрескавшаяся, распахнутая далеко-далеко земля. Впереди, словно кратер вулкана, виднелась гигантская яма котлована. Самосвалы на другой стороне котлована казались игрушечными. Было тихо и безлюдно.
Налево на том берегу могучей Волги, тонул в сумерках Ставрополь. Вода была синей. А направо - огромной зеленой громадой, закрывая небо, высились холмы С гигантскими буквами лозунгов. Закат пламенел, как красный всполох взрыва. В кровавой пустоте неба черным скелетом высился шагающий экскаватор. И вдруг я увидел, что я здесь не один. Недалеко спиной ко мне молился старый узбек...
Я не помню, как добрался дома приезжих, когда небо горело мириадами звезд, а мои соседи по комнате, очевидно, давно спали. Не помню, сколько спал, и проснулся от того, что кто-то тряс меня за плечо.
Я увидел двух людей в форме. Один шепотом спросил:
- Это ты был вечером на котловане? Одевайся, поедешь с нами.
- А кто вы? - спросил я.
- МГБ, - ответил разбудивший меня человек.
Они отвезли меня через пятнадцать минут к какому-то темному дому. Один из них шел спереди, другой сзади меня. "Влип", - подумал я.
За столом у зеленой лампы сидел огромного роста, лет сорока пяти, полковник министерства государственной безопасности. В упор глядя, поинтересовался:
- Документы.
Я подал паспорт и командировочное удостоверение студента Академии. Полковник долго, даже на свет рассматривал мои бумаги.
- Так кто же послал тебя сюда? - сурово спросил он.
- Здесь же написано, я студент Академии художеств, которая и послала меня на великую стройку коммунизма.
- Зачем на ночь глядя поперся в зону? Кто разрешил?
- Хотел скорей все увидеть и приступить к работе, - стараясь быть как можно спокойнее, ответил я.
Помешивая ложечкой чай с лимоном, полковник неожиданно сказал:
- Вот недавно была у нас делегация Чехословакии. Пришлось демонтировать вышки, а людей в бараки запереть, работали только вольнонаемные. А их с гулькин нос. Гости удивились: стройка большая, а так мало людей работает. Мы объяснили: такие чудеса делает с людьми наш социалистический строй - каждый работает за десятерых. Понятно, на что намекаю? - Строго глядя на меня, спросил он. - Сюда ваша братия любит приезжать - художники, музыканты, поэты. Мы предупреждаем: нарисуешь вышку или заключенных - и сам будешь строить вместе с ними.
А в зону мы никого не пускаем. Во-первых, незачем, а во-вторых, пару журналистов не так давно прирезали. Оба из центральных газет. Здесь отбывают наказание особо опасные рецидивисты. Политические только поболтать горазды. А раз так настойчиво требуешь - то пиши расписку, что все последствия посещения зоны берешь на себя, а мы ответственности не несем. Хотя на черта тебе это нужно? Тут живут ваши художники, но никто в зону не рвется, - почему-то подмигнул мне полковник МГБ.
...Я на всю жизнь запомнил этот ночной допрос. Возвратившись, спал долго. Наконец поднялся, захватил этюдник и поехал в зону, имея на руках выписанный пропуск сроком на три недели. В раскаленной жаре пристроился с этюдником на коленях, пытаясь передать первозданно развороченную землю, огромную воронку котлована, где по серпантину дороги съезжали шеренгой груженые самосвалы. Люди казались муравьями. Их было очень много, - и все казалось однотонным от едкой, желтоватой пыли. Прошел час, как вдруг на мой этюд сзади упала тень человека. Я продолжал работу.
- Художник от слова "худо", - раздался голос за спиной.
Я обернулся. За спиной стояли двое в майках. Они возвышались, словно скульптуры. Лицо, руки, кепки - все было покрыто слоем пыли. Тот, кто выразил ко мне отношение как к художнику, спросил:
- Ты с воли? Что-то я тебя здесь никогда не видел.
Потом, сверкнув белыми зубами, задал другой вопрос:
- А ты бабу голую для наколки можешь нарисовать?
- Конечно, могу, - ответил я.
- А может быть, бабу и меч... - размышлял он на жгучей жаре.
Я вытащил альбом и, вспомнив Венеру Ботичелли, нарисовал нечто в этом духе.
- По-моему, без меча лучше, - посоветовал я доверительно.
- Волос бы поменьше, - вступил со мной в дискуссию, оставляя на вытянутых руках рисунок, мой социальный заказчик.
- А что - он молоток, - произнес молчавший до сей минуты второй, более высокий.
Первый, посмотрев на меня, поинтересовался:
- А ты не боишься нас?
- А чего бояться? Вы такие же люди, как я, - потому я и дал расписку вашему начальству, что если со мной что-то случится, - они за меня не отвечают. Я каждый день сюда приходить буду.
- Парень - молоток, - опять подтвердил высокий. - Со знакомством. - Он протянул могучую руку. - Валера... Коля.
- Илья, - отрекомендовался я.
- А ручка-то у тебя, как у бабы, - среагивал Валера. - Но мы тебя в обиду не дадим: не последние здесь люди. Нас-то нарисуешь?
- Давал подписку, что нет.
- Но мы же строители коммунизма, - ухмыльнулся Валера и указательным пальцем ткнул в ту сторону, где возвышался лозунг "Слава великому Сталину". - А это что у тебя - ножичек? - показал он взглядом на мастихин. - Жидковат. Здесь вот что иметь надо, - показал Валерий на своего друга. - Сидит здесь за то, что "Харлей" хвалил.
- А что это такое?
- Мотоцикл американский. Вот и пришили, присовокупив к статье за растрату, преклонение перед иностранной техникой.
- Ты когда теперь придешь? - спросили они, видя, что я закрываю этюдник. - Письмишко на волю кинешь?
- Кину, хоть это не положено, как меня предупредили сегодня ночью, - ответил я.
- А мы - могила, никому не скажем...
Я много рисовал все последующие дни, стараясь передать зыбкую пыль и атмосферу, я бы сказал, войны, которую я ощущал за решеткой великой стройки коммунизма.
* * *
Однажды на дебаркадере я услышал, как меня окликнули по имени. Это был Сережа Ласточкин, старшекурсник, а в то время, если не ошибаюсь, дипломник нашей Академии. Рядом с ним стоял седеющий человек в теплой рубашке, судя по этюднику, тоже художник. Это был Евгений Ильин, парторг Московского Союза художников. Они пригласили меня на уху, так как жили рядом с дебаркадером в сарайчике и ловили рыбу прямо у берега.
- И, на черта ты в зону ходишь? - удивился Сережа. - Прирежут. Да и рисовать все равно нельзя. Мы туда не рвемся.
Сережа, молодой талантливый художник, трудился над эскизом, где все та же счастливая молодежь высаживалась на декаркадер. Дебаркадер был написан с натуры, а молодежь, очевидно, в Ленинграде.
Женя Ильин прожил бурную жизнь. Рассказывал, как, стоя на часах, будучи в войсках ЧОНа, охранял двор Самарского губернского комитета партии.
- Все ждали приезда Троцкого. Когда он прибыл, к нему бросились сотрудники губкома. Помню, все в кожах были и, как собаки, "на цырлах": "Лев Давыдович, Лев Давыдович, как мы рады!" А за ним кодла охраны - тоже все в коже. Объезжал он тогда всю Волгу на личном бронепоезде. "А мы Вас ждем, не начинаем", - сказал кто-то. "Ну давайте, выводите", - распорядился Троцкий. Из подвала во двор вывели толпу заключенных. Отцы города, купцы, учителя гимназий... Помню, гимназисты тоже были. Троцкий опустил руку к бедру и вытащил маузер. Губкомовцы веером расступились. Заключенные словно прижались к стене. Конвоиры ощетинились штыками. Человек шесть-десять он как в тире расстрелял. Потом маузер отдал председателю губкома со словами: "А теперь вы сами закончите дело". И, как оперный певец с эстрады, пошел к выходу со двора губкома. Председатель потом все хвалился: "Я стреляю из маузера Троцкого - это его подарок".
...Скомкав газету с остатками съеденной рыбы, Ильин добавил:
- Вспоминаю, волосы дыбом встают. Сколько они тогда положили народу.
- Кто они? - спросил я у парторга МОСХа.
- Кто? - троцкисты, - сухо ответил он. - Знаю я, - продолжал Ильин, - что, когда Каплан расстреливали после покушения на Ленина, как мне ребята рассказывали в Кремле, Демьяна Бедного вырвало. Нервишки не выдержали.
- А я слышал, что она долго еще жила, - заметил я.
- Да ну... - отмахнулся он.
Желая переменить тему, Женя показал на Волгу.
- А вот Волга и теперь течет, как и текла, и небо на землю не упало...
На стене сарайчика висели его этюды, прибитые гвоздями. Забегая вперед, скажу, что уже в Москве Женя Ильин, когда меня в очередной раз прокатывали при приеме в Союз художников, поил чаем в парткоме, закрыв на ключ дверь, качал головой и говорил: "Как они тебя ненавидят! А ты сам знаешь, за что... Белая ворона!"..
Помню также, как один раз, уходя от Сережи и Жени, в полной темноте у тусклой желтой лампочки кассы купил билет на паром, который явно запаздывал, сел на лавку, смотря, как небо и земля переходят в черную воду Волги. На дебаркадер, шатаясь, вошел человек с самодельным чемоданом из фанеры. Купив билет, сел рядом со мной, и, дыша перегаром, будто давно зная меня, сказал:
- Ну вот и кончил срок. Еду домой...
Я никогда не любил пьяных и не старался поддержать с ним беседу. Он недоумевал, почему так долго нет парома, и на трудных непослушных ногах отошел в угол дебаркадера, гляди в темноту, где горели одинокие огни великой стройки коммунизма.
Подходил паром. Я поднял глаза, ища моего единственного попутчика. И вздрогнул, ибо вдруг показалось, будто нечто тяжелое упало в волны ночной Волги. Я осмотрел весь паром - на нем никого не было. Наверное, в темноте несчастный не заметил, что поручни дебаркадера сломаны... Я наклонился к окошечку кассы и, на всякий случай, спросил,: "А где же пассажир?" Ответа не последовало.
...Так и остался стоять на дебаркадере фанерный, покрашенный синей краской самодельный чемодан...
Я ехал на пароме в подавленном состоянии души, став невольным свидетелем никем не замеченной трагедии человека. А за кормой бурлила и пенилась черная вода.
Сойдя на берег, увидел огромный костер и, когда подошел ближе, в пламени его я разглядел истово пляшущую молодую цыганку. Она плясала самозабвенно. Ее широкая юбка сама была, как пламя, словно два костра соревновались друг с другом. Ее маленькие груди напоминали двух зверьков, которые хотели и не могли выпрыгнуть из-под оранжевой кофты. Я сел на землю, с восхищением наблюдая за страстным танцем.
Когда она, запыхавшись, села на корточки рядом со мной и пламя костра засверкало в ее глазах, я предложил ей нарисовать ее портрет.
Неровно дыша после бурного танца, она сказала:
- Я тебя давно заметила. Рисовать днем надо, а ночью - любить.
...Какими близкими казались звезды, как стрекотали кузнечики, как шумел волжский ветер в ночной траве! Ее лицо, шея и грудь была солеными на вкус, будто она только что вышла из морской волны. Неподалеку располагался табор. Скоро должна была заняться заря. Я задремал. Помню, как она принялась меня тормошить и я неподалеку услышал крики. - Это меня ищут. Найдут - прибьют, а тебя насмерть забьют. У нас в таборе так положено.
Я успел ускользнуть, продравшись сквозь кусты, покрытые росой, когда гортанные крики слышались совсем близко. Не в первый раз познавал я быт цыган. И когда много-много лет спустя работал над образами Лескова и Достоевского, я так живо ощущал таинство черных глаз, упругость смуглого тела, лучистый смех и: белизну зубов на загорелом лице моей далекой подруги...
* * *
Приехав в родной Ленинград, я, обдумывая итоги своей поездки на Волгу, понял еще раз, что значит ложь и правда - как писал "олимпиец" Гете: "Diсhtuпg und Warchit" ("Поэзия и правда").
Я не мог написать правду, но и не мог лгать. Осенью преподаватели живописи потребовали от меня отчет: композицию на тему "величие стройки коммунизма". Я решил изобразить то, что видел уезжая из Ставрополя: пароход, палуба, на которой сидят люди - такие, какими они выглядели во время своего путешествия. А там, вдали, на другом берегу, словно дым, кружится пыль, сквозь которую на могучих холмах угадываются два огромных лозунга: "Миру - мир" и "Слава великому Сталину!"
"Ну а где же пафос труда?" - недоумевал мой профессор. - Вот Сережа Ласточкин - прекрасную картину написал, а был там же, где и ты. Не выйдет из тебя ничего путного. Не чувствуешь темы, как другие ребята. Надо отражать величие времени, размах коммунистического строительства. А ты корму парохода показываешь, а на ней каких-то оборванцев.
* * *
...Прошло несколько лет. Я снова в Горьком. Моя цель - побывать в местах, описанных Мельниковым-Печерским, над иллюстрациями к собранию сочинения которого я работаю. Все так же за синими далями в лесах, в полях лежит древняя земля, повитая неумирающими легендами, все так же таинственно поет могучий волжский ветер. Осуществляется моя давнишняя мечта - побывать на озере Светлояре, в лесном загадочном Заволжье, хранящем столько легенд, столько по-детски прекрасных и мудрых верований народа.
Необъятны дремучие леса Заволжья, они тянутся далеко на север, где соединяются с устюжскими и вологодскими дебрями. С давних пор в них находили приют все, для кого жизнь оказывалась злой мачехой: остатки разбитой и разогнанной поволжской вольницы, беглые крестьяне, не хотевшие нести тяготы подневольного труда. Староверы, видевшие в новшествах коварные происки антихриста, тоже стремились огородиться стеной заволжских лесов от "мира, лежащего во зле". Так создался своеобразный, неповторимый мир, называемый "стороной Кержецкой", отрезанный от всей России, живущий по своим неумолимым законам. Суровый и поэтичный, выковывал этот мир удивительные по силе духа народные характеры. Люди порою шли на самосожжение, видя в нем единственную форму протеста против новшеств. Начиная с XVII века, росли один за другим раскольничьи скиты, формировался жизненный уклад, так не похожий на жизнь остальной России. Давно разрушены все скиты, навсегда ушел патриархальный их уклад, но грустные поэтические легенды сохранили до наших дней светлую веру в чудо, преображающее жизнь в царство добра, незримо живущего в мире.
Бесспорно, одно из самых красивых русских сказаний - народная легенда о граде Китеже, не раз вдохновлявшая поэтов, художников, музыкантов. Легенда о Великом Китеже - "Китежская летопись". По предположению П.Н. Мельникова-Печерского, сочинена в заволжских скитах. В "Китежской летописи" говорится, что великий владимирский князь Юрий Всеволодович, посетив ряд городов Руси, приехал в волжский Городец - Малый Китеж. Оттуда он поехал сухим путем на восток и на берегу озера Светлый Яр, "в месте вельми прекрасном и многолюдном", построил город-крепость Большой Китеж. Впоследствии, спасаясь от преследовавшего его по пятам Батыя, князь Юрий скрылся в этом городе. Наутро Батый взял штурмом Малый Китеж и всех во граде порубил, а некий Гришка Кутерьма, не выдержав пыток, показал ему путь к озеру Светлый Яр, где в Большом Китеже скрывался князь Юрий. Помните, как А. М. Горький передает эту легенду в повести "В людях"?
Обложили окоянные татарове,
Да своей поганой силищей
Обложили они славен Китеж-град.
В ответ на мольбы Китежа спасти от глумления церкви, жен, детей и старцев Бог велит архангелу Михаилу:
Сотряхни землю под Китежем,
Погрузи Китеж во озеро.
А Мельников-Печерский так излагает эту же легенду: "Подошел татарский царь ко граду Великому Китежу, восхотел дома огнем спалить, мужей избить либо в полон угнать, жен и девиц в наложницы взять. Не допустил господь басурманского поруганья над святыней христианскою. Десять дней, десять ночей батыевы полчища искали града Китежа и не могли сыскать, ослепленные. И досель тот град невидим стоит - откроется перед страшным Христовым судилищем. А на озере Светлом Яре тихим летним вечером виднеются отраженные в воде стены, церкви, монастыри, терема княжеские, хоромы боярские, дворы посадских людей. И слышится по ночам глухой заунывный звон колоколов китежских. Так говорят за Волгой. Старая там Русь, исконная, кондовая".
{[kitezhs.jpg (17932 bytes)]}По народным представлениям, град Китеж, скрытый от глаз греховного мира, - земной рай, откуда праведники посылают грамоты людям, наставляя их, как жить в миру. Жизнь в славном Китеже совсем особая - ясная и светлая. Можно попасть в него и заживо, но возврата оттуда нет. А попасть можно так: отговев и причастившись, без ума и посоха надо пройти по Батыевой тропе к Светлому Яру, там откроется в одном месте темная пещера - вход в Китеж-град. И путник входит в открытые врата затонувшего мира, храня веру в существование чуда на земле.
Много спорили и спорят о происхождении легенды, изучают почву, измеряют глубину озера, ныряют с аквалангом на дно Светлояра. Доказывают научно, что нет и не могло быть града Китежа в озере, что другой Китеж штурмовали полчища Батыя, в другом месте остатки древней крепости. Но главная прелесть легенды о граде Китеже в том, что раскрывает она и красоту, и удивительную чистоту народа, хранящего в своей памяти светлую веру в чудо, в красоту земную. Удивителен все-таки мир России, где рядом со сверкающими стеклом железобетонными корпусами заводов и комбинатов, космическими кораблями и сложными электронными машинами живет вера в легенду, в град Китеж - невидный и взыскующий, ушедший до времени, до срока означенного, в синие воды озера Светлояра...
Шофер Миша мчит нашу машину к Светлояру. - Сейчас ничего особенного не увидите - летом надо, - говорит он.
За ветровым стеклом пробегают белые свечечки берез, вьются проселочные дороги, на которых лежит выпавший ночью первый снег. Легкий мороз сковал грязь и обратил лужи в куски серебра, тускло отражающего серое; ненастное небо. Только над горизонтом (не там ли, где озеро Светлояр?) узкий светоносный прорыв в уже зимнем небе...
Пролетает деревня Знаменка... Должен сказать, что впервые в жизни под Нижним Новгородом я испытал чувство поистине великого изумления перед фантастичным богатством резьбы наличников на крестьянских избах. Самая распаленная фантазия не может (даже после северных изб!) представить себе все творческое буйство и великолепие по-царски изукрашенной резьбы. Слов нет - надо видеть! Здесь и солнце, и узор снежинок, и разгул весенних лугов, и гирлянды цветов, увенчанные коронами, и сидящие птицы, готовые слететь с деревянных веток!.. Ажур и барельеф - почти скульптура, - и ни одного одинакового окна! Ни одного на сотни изб! Как души человеческие, все разные. Хотя конструкция изб одна. Под крышами висят венки - древняя традиция языческой Руси.
- Это кто ушел в армию. Ребятам девушки плетут при расставанье. Он в армии, а венок висит под крышей, как память о нем, - в армии человек, значит! - поясняет Миша. - А вот река Керженец; может, это и враки, но старики говорили, по ней Стенька Разин плавал, здесь озеро Разина есть, за Семеновом.
Из-под колес машины вылетают сороки, поэтические спутники русской зимы.
- А окно можно мастеру заказать?
- Можно. Здесь все режут, - снисходительно отвечает Миша. - Рублей десять - пятнадцать стоить будет. Может, чуть поболе! Он крутит приемник "Москвича", автомобильное радио звучит в полную силу. Впереди разъезд у ветряных мельниц, направо - село Владимирское, что у самого озера Светлояр.
В центре - покосившийся шпиль церковки. Тут наша машина неожиданно стала. Миша поднял капот и деловито стал копаться в моторе.
- Пока сходите на озеро - починю, - обнадежил он, улыбаясь широкой улыбкой, обнажающей розовые, словно с подпиленными белыми зубами, десны. У него широкое лицо в веснушках, желтые ресницы и брови.
В небольшой чайной села Владимирского не было ни знакомых шишкинских медведей, ни "Девятого вала" Айвазовского. На стене строго и деловито висел лозунг: "Коммунизм создается трудом и только трудом миллионов!", а рядом - другой: "Товарищи! В борьбе за молоко и мясо не теряйте ни полчаса!" И только потом я заметил под стеклом вправленные в раму репродукции с картин, где в бурке мчался Чапаев наперегонки с гоголевской "Тройкой".
Когда я стал рисовать старинную, интересную по архитектуре церковь, за спиной, как всегда, появились любопытствующие, преклонных лет люди. Начался разговор. Я наводил его на град Китеж.
- А как звон-то слышно? - спрашиваю вскользь у моих собеседников - старика и старушки. - Колокола звонят в Светлояре под водой?
- Да нет, - отвечает старик, - болтают только зря. - Он пристально посмотрел на меня: - Побасенки это все.
- А я вот слышал, что звонят, - приехал специально на озеро посмотреть, нарисовать его, стариной поинтересоваться.
- А может, ты услышишь, пойди. Люди слышат, и ты услышишь, чем ты хуже других? - успокоила меня старушка после некоторого раздумья.
- Держи карман шире, услышишь сейчас, - с ехидцей вмешался старик, - колокола-то звонит только в праздники, и то в престольиые. А сегодня, что? Ничего!
Мальчишки, молча слушавшие эту беседу, фыркнули, и один степенно сказал:
- Сказки, вранье все это. В озере глубина двадцать восемь метров, вода чистая и прозрачная, и ничаво там нет. Мы не слышим никаких колоколов, когда рыбу удим! Нам училка все рассказала про это озеро, - у нас лагерь там пионерский на горах разбит летом! Купаемся...
- Не только звон слышно, - упорно продолжает старуха, - много здесь такого бывает, чего нигде больше не увидишь. Один человек видел, как с неба серебряная веревка опустилась, дошла до воды, вода вскипела белой пеной, вышли из воды по четыре в ряд с хоругвями старцы и потерялись в небе.
Рассказывают мне и более современную интерпретацию: "Ехал из города Семенова на такси человек, доезжает до озера Светлояра. Остановил шофер машину у воды: "Приехали, - говорит, - вылезай". А он говорит: "Не бойся, добрый человек, поезжай по воде к середине озера". Не помнит сам шофер, как доехал до середины озера, - оглянулся - машина на другом берегу, в руках смятые деньги, а по озеру только круги идут... "
Тут же не смог и закончить рисунок - почти бегом побежал по дороге, которая ведет к Светлояру. До сих пор, до наших дней, называется эта дорога тропой Батыя. По ней вел Гришка Кутерьма вражескую конницу. Многие прошли по ней, ожидая встречи с чудом. Пошел я с бьющимся сердцем. За селом, как в сказке, три дороги круто расходятся: прямо, направо, налево. Пошел прямо - и не ошибся. Впереди, за полем, лес, - вспомнил нестеровскую картину "Два лада" - березы, белые и нежные, стеной стоят за полем на холме. И вдруг... Вот оно - озеро... Маленькое, ровное, почти круглое, как рисуют на древних иконах в житиях подвижников. Вода прозрачная и недвижимая, как налитая в огромную чашу, края ее образуют с одной стороны холмы, а с другой - поля, где некогда росли дремучие леса. В них и терялась тропа Батыя... Под чьей-то ногой или звериной лапой хрустнула ветка в лесу ... А с севера ползут и ползут тяжелые свинцовые тучи, застилая весь горизонт, как некогда дымом пожарищ застилали русские просторы орды Бату-хана. Тишина до звона в ушах... Хочется обойти озеро, увидеть его со всех сторон. Оно отовсюду грустно и красиво. Голые ветви девически-нежных берез целомудренно закрывают воды Светлояра. Дымчато-строгие стволы и ветви сплетены в длинные напевы узоров, изысканные и простые, совсем как на древних тканях. Маленькие, пробивающиеся из-под земли сосенки, как княжичи среди верной дружины на дедовских тризнах, слушают суровую быль о дальних походах и жарких сечах с врагами. Вспомнилась лучшая картина Васнецова "Боян". На кургане сидят седые воины и слушают Бояна, его песни сливаются с шумом ветра и вторят буйному вихрю косматых туч. Мальчик, княжич, как маленький орленок. Для него песня Бояна - решение всей дальнейшей судьбы, первое приобщение к служению великой идее, пробуждение жажды подвига, пламя которого уже зажгло не по летам мужественное сердечко будущего Великого князя земли русской...
Не знаю, сколько я просидел у озера, но вода Светлояра оставалась неподвижной, отражая низкие холодные небеса.
"У нас были здесь молебны, они подобны были раю... У нас звон был удивленный, удивленный звон подобен грому", - пели старообрядцы о граде Китеже еще на памяти Короленко, которому, как и многим, "захотелось посетить эти тихие лесные пустыни, где над светлым озером дремлет мечта народа о взыскующем невидимом граде, где вьется в дремучих лесах темный Керженец, с умершими и умирающими скитами".
Да, нельзя забыть это необыкновенное озеро! Слишком много слез и крови впитала в себя русская земля, слишком много дум и надежд отдала его прозрачным, как слеза, водам. Разве нет у нас у каждого в душе своего рода града Китежа? Ощутить его в себе, просветленным сознанием услышать живущие в нас незримые голоса совести и правды, осмыслить высшее назначение поступков человека - значит, постичь тайну человеческой жизни на земле, истоки судеб и подвигов во имя добра...
Сбережем наши грады Китежи! Сбережем древние легенды народа - памятник трудного исторического пути. Пусть мы не верим, становясь взрослыми, в доброго, чудесного Конька-горбунка и пойманную Жар-птицу. Детские дни, когда мы верили в сказку, в чудо, согревают нас и сегодня. Смешно разубеждать нас, что Жар-птицы нет и не может быть. Эти сказки доставили нам когда-то столько радости и детского безмятежного счастья! И ведь есть мечта! Китеж-град! Каждый вкладывает свою мечту и надежду, свою правду в красоту этого сказания - самого красивого из всех исторических русских народных преданий...
* * *
Читатель! Эти строки о граде Китеже были мной написаны давно, в 60-е годы в моей книге "Дорога к тебе", публикация которой в журнале "Молодая гвардия" вызвала тогда бешеную критику и многочисленные нападки недоброжелателей. Сегодня, говоря о великой в своем значении для русского человека легенде о граде Китеже, я не могу не сказать о еще более древнем расовом пласте самосознания, где живет историческая память тысячелетнего бытия наших предков. И тем самым предуведомить читателей об особой главе этой книги, где хотел бы поделиться результатом многих лет исканий, раздумий и радостных открытий, которые подарили мне труды русских и европейских исследователей, замолченные, словно закатанные под асфальт современными учеными. Речь идет о нашей общей прародине - "Стране совершенного творения", где жили когда-то вместе все те, которые сегодня дали нам возможность говорить об истории европейских народов белой расы. Их называли всегда арийцами, а после произвольной трактовки этого исторического термина немецким национал-социализмом с его эгоистическим шовинизмом - индоевропейцами. Ученые ХХ века в большинстве своем далеки от этой темы и ее правильного решения."Мы знаем, что ничего не знаем".
Языком арийцев тогда был тот язык, которым написаны наши священные книги - библия Арийского мира - Ригведа и Авеста [ {55} ]. Эти великие книги нашей расы стали известны европейцам лишь в XVIII веке, были переведены на многие языки мира, кроме русского. Советскими немногочисленными специалистами сделаны лишь выборочные переводы, да и то через пень-колоду [ {56} ]... Все, что делалось в этой области в России до революции, фактически предано забвению. А изданная недавно книга современной английской ученой Мери Бойс о зороастризме напоминает студенческую добросовестную компиляцию. Но сегодня ее труды признаны лучшими в науке ХХ века. [ {57} ]
Когда мы, европейцы, жили вместе, - это было время счастья, созидания и великой духовности. Мы, потерявшие во многом идею Бога, ощущения бытия Божия, глухи к голосу своего детства. Где была наша общая прародина и почему арийцы покинули ее, разбредясь по всему свету? Никто из ученых не дает ответа на вопрос о географии государства арийцев, где были созданы Ригведа и Богооткровенная Авеста. С точки зрения ученых всего мира, география эта - фантастический вымысел. В дальнейшем я разрушу стену забвения, заговор невежества и фальсификации, воздвигнутые вокруг трудов русских ученых, внимательно изучивших все показания наших священных книг.
Пока же скажу одно: легенда о граде Китеже уходит корнями в глубину веков, когда в результате гигантской катастрофы богатая и цветущая "Страна совершенного творения" была затоплена и очутилась на дне огромного озера, которое сегодня называется Иссык-Куль. Еще раз напомню, читатель, что все ученые Европы и Америки и вторящие им советские историки утверждают одно: география стран, где была создана Ригведа и Авеста, - фантастична. Единственный исследователь в мире, имя которого начисто предано забвению вместе с его великим трудом о том, как и почему была оставлена арийская прародина, ответил на этот вопрос. Будучи географом, он столкнулся, изучая природные условия Средней Азии, со следами гигантского геологического переворота - пересохшими руслами рек. Это катастрофа уничтожила арийские страны, которые протянулись с Востока на Запад более чем на шесть тысяч километров и которые окаймляли 2244 горных вершины. Опираясь на свидетельства Авесты и Ригведы, русский ученый в конце XIX века прочел и объяснил карту Средней Азии, или как тогда ее называли - Туркестана, явив всему миру блистательный пример научного подвига. Европейских ученых нельзя обвинять строго - они не были знакомы в достаточной мере с подробной картой Средней Азии, и мимо них, очевидно, по серьезным причинам, прошел труд великого русского исследователя, имя которого, я уверен, будет сиять в веках. Всем, кому посчастливилось изучить великий труд русского ученого, имя которого сохраню до главы "Арийская прародина", остается лишь с улыбкой воспринимать бредовые концепции и антиисторические фантазии ученых, прошедших мимо результатов его великого труда, к которому я вернусь позднее и буду постоянно ссылаться на него.
Я не мог удержаться от упоминания о нем в связи с затонувшим градом Китежем. В тихую погоду в водах Иссык-Куля можно увидеть следы затонувшего города, обозначенного очертаниями построек и стен, покоящихся на дне загадочного озера. В непогожие дни волны выносят на берег кирпичи, бытовые предметы и, как я прочел в трудах местных археологов, предметы зороастрийского культа.
Я расскажу о результатах моей неудачной попытки организовать подводное исследование и о свидетельствах тех, кому посчастливилось проникнуть в тайну Иссык-Куля.
Как свидетельствует пророк Иезекииль в V веке до Рождества Христова, шум падения арийской державы "привел в трепет народы". Пророк говорит, что Господь "затворил бездну, остановил реки ее и задержал большие воды". Историки древности Страбон и Геродот также свидетельствуют о начале великого переселения народов приблизительно за 12 веков до Рождества Христова, когда часть беженцев вторглась в далекую Индию, принеся с собой священную книгу знаний Ригведу, которую до сего дня индийские школьники заучивают наизусть. Читатель, потерпи до особой главы о нашей погибшей прародине, а сейчас лишь позволю себе процитировать абзац из пока неизвестной тебе книги: "Не потому ли славянская душа русского народа, преимущественно ревнителей, кажется, и хранителей древних преданий, т.е. старообрядцев, в своей глубине таит какие-то смутные воспоминания о счастливой стране, где-то там на Востоке. На это прямо намекают всплывающие иногда из глубин народной жизни, по-видимому, безотчетные и бессознательные известные искания в той стране каких-то "белых вод", каких-то "теплых рек" , какого-то "города на дне озера" [ {58} ]
И видел же в свое время писатель В. Короленко обоз старообрядцев, отправившихся, следуя велению памяти генов, на поиск утраченной земли обетованной, данной Богом пророку своему 3аратуштре, на высоком берегу Дарии. А город, где жил Заратуштра, назывался Рай (или, в другой транскрипции, Рага 3аратустрова).
Славянское понятие, связанное со словом "рай", совершенно соответствует, по существу, арийской характеристике одной из их стран, называвшейся "Страной совершенного творения", в которой и находился город Рай. Из всего этого само собой вытекает, с одной стороны, что славянское представление о рае, по всей вероятности, идет с тех времен, когда предки славян вместе с другими арийцами имели одну общую совместную родину в Средней Азии, а с другой - показывает, что славяне в Арии жили в той ее области, в которой находился город Рай. Но об этом .расскажу позднее.
* * *
Спустя много лет после написания книги "Дорога к тебе" мне выпала большая честь вместе с моей женой, художником Ниной Виноградовой-Бенуа, работать в Большом театре над постановкой оперы "Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии". Я долго внушал министру культуры СССР П. Н. Демичеву мысль о необходимости воссоздания на сцене Большого театра этого великого творения русской культуры.
Очевидно, помогло то, что министру был известен резонанс постановок в Берлинской Штаатс-опере "Князя Игоря" и "Пиковой дамы", для которых мы с женой создавали декорации. Понимание назначения и роли художника театра нам навсегда преподали великие русские художники В. Васнецов, К. Коровин, А. Головин, А. Бенуа и многие другие. Сын Александра Бенуа Николай - дядя моей жены, проработал в Ла Скала тридцать лет, будучи главным художником этого бастиона нашей европейской цивилизации. Я однажды спросил его прямо:
- Так в чем все-таки проявился русский художественный гений в театре. Что принесли русские в Европу со знаменитыми сезонами Дягилева?
Его умные, всегда чуть ироничные и отчужденные глаза стали серьезными. Потерев свой большой лоб, он ответил:
- В Европе, как и у нас в России, раньше существовали театральные фабрики. Они изготовляли мечи, костюмы, интерьеры в духе XVIII, XIX веков и т.д. Дирекции театров связывались с ними, и они поставляли то, что им заказывали. Великие русские художники - друзья моего незабвенного папочки, отбросили эти штампы готовых решений. Они создавали образ спектакля - как на драматической, так и на музыкальной сцене, где все было индивидуально и овеяно их великим образным мышлением, отражающим мир конкретного произведения. И мастерские при театрах работали только по эскизам театральных художников, которые точно передавали образ эпохи, следуя самому главному - замыслу и содержанию оперы или драмы.
Ты, конечно, помнишь иллюстрации моего отца к "Медному всаднику". Выражая мир Пушкина, он утверждал свое понимание его творчества и свою неугасимую любовь к Петербургу. С приходом левых театр стал полигоном их антиобразных, антиисторических, антимузыкальных упражнений. Особенно усердствовал Мейерхольд, и не случайно Шаляпин сказал, что Мейерхольд и театр - вещи несовместимые...
...О нашей работе в Большом театре я расскажу чуть позднее, а сейчас - несколько слов о предшествовавшей ей постановках в Берлинской Штаатс-опере.
Режиссером-постановщиком "Князя Игоря" и "Пиковой дамы" был Борис Александрович Покровский, которого немцы пригласили по моей просьбе. Я создавал образ спектакля, а в предложенном сценическом решении действовала воля и фантазия режиссера. Я восхищался "классическим" периодом Покровского, когда он, с моей точки зрения, следовал традициям русского классического театра. Оговорюсь, что немцы и предложили мне работать над оформлением спектаклей, что им надоела авангардная школа собственных театральных художников. Видя постановку Вагнера в Штаатс-опере, я сам возмущался издевательством над миром великого композитора и вспоминал декорации к его операм, созданные гениальным Александром Бенуа.
Начав работу - в театре, я очень волновался. Сделал эскизы. Немцы были в восторге. О сценической технике и возможностях мастерских немецкого театра работникам нашего советского театра можно было только мечтать.
После завершения монтажа декораций я вновь приехал в Берлин. Усевшись вместе с женой в пустом театральном зале, стали ждать поднятия занавеса. Когда он стал подниматься, механик сцены сообщил, что, желая мне помочь, они сами поставили свет. И вот на сцене я увидел древний русский храм, бескрайние просторы, аккуратно, по-немецки сработанные облака. "Все то, да не то", - холодея спиной, подумал я.
Неделю я переписывал спокойные облака, стремясь придать им эпический, былинный дух, и самое главное - начав с полного затемнения сцены, стал искать драматургию света. Чтобы не утомлять читателя, скажу одно: из своей работы в музыкальном театре я вынес твердое убеждение, что искусство художника сцены заключается двух вещах.
Первое: реализм декораций должен точно отражать замысел композитора. Второе: главнейший компонент - это свет, который в образно воссозданной обстановке всего действия и каждой мизансцены рождает магию театрального искусства.
Как все менялось на сцене Штаатс-оперы, когда вместо дежурного равнодушного освещения стало утверждаться то, что в театре называется световой партитурой спектакля. Каким творцом художник чувствует себя в театре, когда видит созданный мир, звучащий великой музыкой, все подчиняющей своему чуду воздействия на душу человека!
Очень колючий в манере обращения со всеми, включая и меня, но очень добрый в душе, как подлинно талантливые люди, Борис Александрович Покровский как-то с иронией сказал мне во время репетиции: "Вы отравленный человек. Вы отравлены русским классическим театром, из которого я давно вырос". Что я, разумеется, не оставил без ответа: "Борис Александрович, видя Ваши потрясшие меня классические постановки в Большом театре, я бы мог сказать, что сегодня Вас кто-то отравил авангардизмом, а это - смертельный яд".
Мне нравилось сидеть в темном зале, слушать и видеть, как он работал с артистами. Я не "высовывался" и молчал. Помню, в "Князе Игоре" он придумал сцену, как впряженные в повозку, вместо лошадей, полоненные русские князья везут награбленную врагами Руси церковную утварь. Полуобернувшись в мою сторону, Борис Александрович в соответственном ему ироническом тоне бросил через плечо: "Ну, это даже и Глазунову понравится". Я не выдержал: "Если Вы, Борис Александрович, апеллируете ко мне, то скажу, что можно сделать и страшнее". "А именно?" - смотрел он, повернувшись, на меня. "Гораздо страшнее, как мне кажется, будет, если в повозку окажутся впряженными не побежденные русские князья, а женщины-княгини".
Воцарилась пауза. Борис Александрович выдохнул: "Пожалуй, этот чертов художник прав. Я с ним впервые в жизни согласен".
Наблюдая, как он расставлял артистов на сцене, обдумывая мизансцены, я ощущал, что сценический рисунок, создаваемый режиссером-классиком, созвучен классическому построению композиции картины в живописи. И невольно обращаясь к русскому классическому балету, который я вначале, по молодости, недопонимал, сегодня могу сказать, что, наслаждаясь классическими постановками "Лебединого озера", "Павильона Армиды", театра "Жизели", я стал остро ощущать закономерность пластики античных барельефов, изысканных камей, могучие ритмы картин Паоло Веронезе, не говоря уже о божественном Рафаэле. Словом, совершенство всего того, от чего отказалось большинство современных хореографов, отравленных авангардизмом. Достаточно назвать такую постановку в Большом театре, как "Золотой век" или балетные опусы О. Виноградова в Петербурге. Могу таких балетмейстеров, подобных О. Виноградову, уподобить архитекторам, которые взрывали прекрасные архитектурные сооружения, чтобы расчистить место для сооружения современных коробок...
Приятно вспомнить, что наши постановки "Князя Игоря" и "Пиковой дамы" были восторженно приняты зрителями и прессой.
В третий раз как с режиссером я встретился с Б. А. Покровским уже в Большом театре, когда Министерство культуры приняло решение о постановке "Сказания О невидимом граде Китеже..." Вскоре по этому поводу состоялось заседание художественного совета Большого театра. Обращаясь ко мне, Борис Александрович провозгласил:
"Здесь, в Большом, хозяин я, а не советский посол и директор немецкой оперы. Здесь Вы будете делать то, что я говорю. Первое: занавеса не будет!" "Как не будет? - удивился я. - Ведь отсутствие занавеса уничтожит, с моей точки зрения, таинство театра. Зритель будет видеть, как на сцену входят рабочие в джинсах, расставляют на сцене разные предметы. Прямо как у Любимова на Таганке". "При чем тут Любимов?" - возразил Борис Александрович. - Это идет от Мейерхольда. Вам следует прийти в мой камерный театр на Соколе. А Вы коснеете в музейности Большого".
Я взорвался: "Но не опускать в театре занавес - это все равно что войти в уборную и не закрыть за собой дверь!" В наступившей тишине кто-то хихикнул. Покровский, не реагируя на мои слова, продолжал: "Сцена будет наклонена под углом 45 градусов. На сцене - я так хочу, - должно находиться изображение Георгия Победоносца, на котором станет развертываться действие". "Но это же кощунство! - не унимался я. - Да и как на наклоненной под таким углом сцене могут двигаться и петь артисты?" - "Это не ваше дело, как будет двигаться стадо. Режиссер - я!" - "Борис Александрович, если ставятся такие жесткие условия, я не могу приступить к работе". - "Это ваше дело".
Случилось так, что Б.А. Покровский ушел из Большого театра, и мне пришлось работать с прекрасным ленинградским режиссером Романом Тихомировым, который уверил меня, что любит классику и даст полную свободу действий. Мне на всю жизнь останутся памятными долгие месяцы работы в Большом театре.
Погружаясь в чарующую музыку Римского-Корсакова, мы хотели воссоздать на сцене Большого театра мир святой Руси, могучей русской природы и реально передать мир мечты во всей глубине православного миросозерцания. Как мучительно трудно воплотить образ Рая, если хотите, русского Рая, передавая полноту и многокрасочность старорусского бытия, окаймленного бурным историческим действием нашествия вражеских полчищ. Могучие, одухотворенные былинным духом лесные чащи, зримый образ легендарного града Китежа, уходящего в гладь тихого озера Светлояра.
Я бесконечно восхищался фантазией моей жены Нины, ее творческим пониманием стоявшей перед нами задачи. Она создала свыше 500 эскизов костюмов, которые самоцветами рассыпались по сцене и звучали как музыка своими цветовыми аккордами.
Не побоюсь сказать, что в мире не существовало большего специалиста по русскому историческому костюму, чем она. О ее костюмах восхищенно говорил в Берлине Борис Александрович Покровский и великий дирижер Е. Светланов.
Мастерские, где создаются декорации для Большого театра, я думаю, лучшие в мире. Там работают прекрасные художники-исполнители, получающие, естественно, гроши. А какое волнение охватывает каждого, посетившего Большой театр! Какая величавая простота роскоши! Кроме театров Петербурга у него есть лишь один конкурент - Одесский оперный. И каким бедным по архитектурному решению и оформлению зала кажется знаменитый Ла Скала. Если бы не прекрасные, лучшие в мире голоса, то я бы покидал его с щемящим сердцем.
Не боюсь сказать, что сегодня во всем мире театрально-декорационное искусство умерщвляется произволом убогой "современности". Уничтожено образное решение спектакля, замененное "оформлением", когда два-три элемента унылой конструктивистской разработки сценического пространства выдаются за великое таинство театра.
Сегодня "все дозволено" - кроме любви к классикам русской национальной культуры. Я думаю, все согласятся со мной, что Большой театр - театр национальный, русский, где творили лучшие русские композиторы, режиссеры, балетмейстеры и художники. Вспомним хотя бы работавших в советское время великого режиссера Баратова, художников старой русской школы Федоровского, Дмитриева и других. Правы те, кто сравнивает Большой театр с Третьяковской галереей или Эрмитажем. Но ведь никому из современных художников или общественных деятелей не может прийти в голову преступная мысль переписать "Боярыню Морозову" Сурикова, "Сирень" Врубеля, "Явление Христа народу" Иванова. Равно как и "Блудного сына" Рембрандта. Так почему же современным режиссерам и балетмейстерам дано право поганить, переделывая при возобновлении, великие русские спектакли, которые должны оставаться неприкосновенными, как картины в музее? Я могу понять неуемный раж современных режиссеров или художников, которые хотят по-своему решить образ того или иного произведения классики. Так, не трогая сделанного великими мастерами прошлого, пусть они создают свои, на эту же музыку или тему, и пусть одновременно идут в неприкосновенности спектакли, созданные гением предшественников, и пусть висят в музеях картины великих художников, - а рядом то, что сделано сегодня. Пусть нынешние творцы покажут, на что способны, и убедят нас своей концепцией. Наше общество уже приучено к тому, что уничтожаются бесценные архитектурные сооружения, а на их месте современные "зодчие" с их бездарной воинственностью расставляют по всему миру свои убогие коробки. Авангардная, все сметающая на своем пути нетерпимость, в которой многие видят масонское действо, сохранится в памяти человечества черной волной на этом историческом пути нигилизма советского времени.
Еще раз скажу в защиту не потерявших разум художников, что никто из них не потребует смыть живопись Рембрандта, Тициана или даже Ван Гога, чтобы получить холсты для собственных творений. Хоть творческое бесплодие многих деятелей ХХ века имеет наглость приписывать свое имя (вот оно: "Грабь награбленное" - и его проекция в искусстве!) к именам подлинных творцов - великих духовных созидателей. Например, появились такие странные сочетания: Бизе - Щедрин; Чайковский - Шнитке; Веласкес - Пикассо и т.д. Я представляю, как были бы возмущены таким "содружеством" и Бизе, и Чайковский, и Веласкес.
А какое хулиганство - пририсовывать, например, усы "Джоконде", перекладывать Баха на джазовые вопли! Сатанинская бездарность, подобно раку, не может существовать, если не пожирает здоровое тело. Кощунству нет предела. Вот еще забавный пример. В цивилизованной Франции возле Лувра, его классического архитектурного ансамбля, возвели пирамиду. Мой друг, югославский журналист, спросил меня.
- Ты знаешь, сколько стекол в этой пирамиде?
- Сколько?
- 666.
Воображаю, какое ликование это вызвало у международной мафии архитекторов.
Ведь предлагало же не так уж давно во времена Брежнева печально знаменитое ГлавАПУ (Главное архитектурное управление) Москвы сделать над Красной площадью, захлестывая Кремль, эстакаду для развязки уличного движения. А то, что на месте церквей принято сооружать уборные - нас давно приучили.
В наши дни радостно наблюдать возрождение оскверненных и разрушенных храмов. Нет большего счастья видеть, как возрождается красота русских древних церквей! Как снова звонят колокола и открываются храмы Божии.
* * *
Ненависть Коминтерна и ультрасовременных течений в искусстве к классике так же беспредельна, как и у многих современных "зодчих" к архитектуре. Унылая инженерия и "современные" материалы служат оправданием отсутствия архитектуры как таковой. А сколько великих произведений зодчества стерто с лица земли с подачи архитекторов! Оголтелые сектанты, следуя директивам Корбюзье, Райта и т.п. , захватив своими щупальцами земной шар, до сих пор, как в 20-е годы, реализуют сатанинские проекты, исходя из наглого посыла Корбюзье о том, что все европейские города построены ослами. Их новостройки - огромные концлагеря, которые подавляют и унижают человека. О, как я не приемлю этих "архитекторов", или, как, они любят себя сами называть, - "зодчих"! Велик их вклад в разрушение европейской и особенно Русской культуры, красоты наших древних городов. Но разговор на эту тему еще будет продолжен в отдельной главе, посвященной Москве и битве за ее архитектурные памятники. Это было время превращения Москвы в "образцовый коммунистический город", тому страшному для России времени я посвящу особую главу - "Битва за Москву"...
* * *
Вернусь теперь снова к "Сказанию о невидимом граде Китеже...". Всемирно известный русский дирижер Евгений Светланов в полную мощь раскрыл достоинства произведения Римского-Корсакова. Думаю, что это самая русская опера. Гений композитора объединил сокровенные легенды русской народной души, русского эпоса. Думается мне, содержание оперы особенно созвучно нынешней ситуации. Каким высоким примером для нас предстают целомудренность и чистота девы Февронии, воинская доблесть и жертвенность молодого княжича Всеволода, принявшего бой с врагами, когда все пали в страшной битве!
Важен и поучителен образ Гришки Кутерьмы - спившегося предателя, который приводит врагов к граду Китежу. О многом заставляет задуматься и такой эпизод: чистая дева Феврония, несмотря на то, что Гришка предал ее и привел врагов на землю русскую, спрашивает князя о судьбе оставшегося на земле предателя, прося милости к нему. Но князь Юрий отвечает: "Не приспело время Гришино". ...Много мыслей, чувств навевает великая музыка оперы. Дыханием Апокалипсиса овеян гений композитора. Нельзя слушать и видеть без слез сцену, когда град Китеж уходит в вечность небытия...
Постановка "Сказания о невидимом граде Китеже..." имела большой успех. Министр культуры П.Н. Демичев отметил оформление этого спектакля как лучшее за последнее десятилетие и выдал нам с женой премию в размере 300 рублей. А кроме всего - для нас странным комплиментом прозвучали переданные мне слова одного из ведущих театральных художников: "То, с чем мы боролись сорок лет, в одном спектакле восстановил Илья Глазунов со своей женой. Хорошо бы их под поезд кинуть!" А как нам мешали во время работы!.. А сегодня во всемирно известном "Большом" русская музыка звучит все глуше и глуше...
* * *
Семенов - городишко маленький. Из окна вагона кажется, что кто-то сгреб огромной лопатой в кучу деревянные дома и оставил среди полей и низких лесов. Но музей в Семенове потрясает своей коллекцией деревянных подносов, игрушек, ложек, солонок, посудин, древних по форме, расписанных ковром цветущих алых цветов и черных трав по золотому фону. Это подлинное сокровище мировой культуры! В каждой московской гостинице продают изделия семеновских и хохломских мастеров; русские сувениры, созданные народными художниками, увозят тысячами за границу, особенно в Европу и Америку. С музеем встречаешься, как со старым другом, проникаясь еще большим уважением к самобытному творчеству русского народа. Действительно, великое искусство приложено щедрой рукой художника к самым прозаичным предметам быта. Вот подлинное прикладное искусство! Мне запомнилось изображение льва, которого, наверное, никогда в жизни не видел семеновский мужичок. А может, он увидел царя зверей на нижегородской ярмарке в балагане. Поэтому и обрамляет изображение льва театральным занавесом? Этот же лев нарисован на дуге, среди русских цветов и орнаментов, так фантастически соединенных в голове семеновского мужичка. Простая крестьянская мебель, представленная в музее, могла бы вызвать восхищение столичного любителя модерна. Простые и трогательные игрушки манят к себе обаянием детской простоты, искренности; эти человечки, уменьшенные во сто крат, отрицают мир бесчувственных роботов и бездумных пигмеев, которых так легко развинтить на составные части! Игрушка имеет грандиозное воспитательное значение в жизни маленьких людей, которые потом становятся взрослыми. А если мы хотим, чтобы, играя, дети приучались думать, были стойкими, добрыми и хорошими, пусть они постигают смысл таких игрушек, как, например, игрушки Сергиевского посада. Не надо забывать и вычеркивать их из жизни сегодняшнего дня!
Рядом с расписными столиками и могуче выточенными боярскими скамьями хорошо смотрится витрина деревянных скульптур раннего Коненкова. Одухотворенные прикосновением мастера, живут по своим законам куски дерева. Поистине прав Микеланджело, сказавший, что задача скульптора - снять резцом лишний материал, обнажить свой замысел, скрытый в мраморе. Лес родил это искусство, и неизвестный мне ранее скульптор Буткин угадал в куске дерева Пана - бога лесов, пастбищ и пастухов.
Но я спешу дальше: ищу светелку Фленушки и могилу Манефы...
Мы едем по тому самому пути, по которому в 1611-м шло ополчение Минина и Пожарского - из Нижнего на Балахну, Ярославль, а оттуда на Москву! Мне повезло: мы едем с чудесным добрым человеком, ныне покойным Николаем Алексеевичем Барсуковым, который знает многое и о многом может рассказать, так как вся его жизнь связана с городом Горьким. Барсуков работал в "Горьковской правде". Его внешность напомнила мне положительных героев Островского, добрых идеалистов, которых трудная жизненная ломка не разлучила с юношеским пылом восприятия мира.
- Я уверен, - говорит Николай Алексеевич, - что вы сюда еще много раз приедете, никто даже не подозревает, какие сокровища для писателя и художника скрываются здесь. - Давно он стоит у меня перед глазами, как будто это было вчера...
По огромной плотине Горьковской ГЭС переезжаем Волгу, ветер на плотине такой, что трудно устоять на ногах. На высоких холмах живописный городок. Это и есть Городец, один из старейших городов Поволжья. Русские летописи называют его Гродец-Радилов (от древнего названия Волги - Ра) и основание его относят к ХI столетию. Городецкую же крепость заложил Юрий Долгорукий - легендарный основатель Москвы. В Городце, возвращаясь из поездки в Орду, умер Александр Невский, а знаменитый Рублев впервые упоминается в летописях вместе со своим другом - художником Прохором из Городца.
Нет на земле другого города, столь богатого изумительной деревянной резьбой. Меня поразило, что городецкие деревянные львы точь-в-точь такие же, как каменные львы, на которых покоятся колонны у входа в собор XII века Сан-Дзено в Вероне. Это еще раз напомнило мне о родстве русской и итальянской культур - ветвей одного могучего дерева Византии, оплодотворившей искусство наших народов на заре их истории.
Мне говорили, что городецкая "берегиня" - резное изображение фантастической полуженщины-полурыбы - переселилась с моря на сушу, с кормы средневековых галер - на резьбу, украшающую дома жителей Поволжья. Городецкие мастера - судостроители, кружевницы, мастера росписи по дереву, а особенно резчики издавна славились на все Поволжье. Как было бы хорошо превратить Городец в город-заповедник, любовно охраняемый государством и открытый для отечественного и иностранного туризма. На примере Италии убеждаешься, что памятники культуры здесь далеко не последнее средство пополнения государственного дохода. Даже маленькие города, ничуть не больше нашего Городца, Ростова Великого, Суздаля, имеют всемирную славу и приносят огромный доход - Верона, Падуя, Равенна, Сиена.
Наши древние города имеют что показать, им есть чем гордиться. Взять, например, в Городце дом Паниной - это чудо! Его резные ворота хочется поставить под стекло. А сколько домов покрыта сверху донизу резьбой, как деревянным кружевом! Под Городцом в селах до сих пор живы старики, которые владеют искусством росписей прялок. На деревянном донце прялок они запечатлеваю картины русского народного быта: лихие тройки, чаепития, посиделки и многое другое. Рядом с ним меркнут Анри Руссо и Пиросманишвили. Не верите? Поезжайте! (Читатель, все это написано в 1965 году. Много воды с тех пор утекло... - И.Г.)
Нет слов, чтобы охарактеризовать искреннее, лукавое, непосредственное, подлинно народное это искусство. Достаточно увидеть работы городецкого художника Ивана Блинова, умершего в 1944 году, чтобы понять великую живую традицию народного искусства. К сожалению, до сих пор не было выставки этих народных гениев, искусство которых ярко, духовно и по-детски чисто в высшем смысле этого слова. Много, много сокровищ хранит Городецкий музей, где сами дома уже есть экспонаты музея. Я с волнением увидел в Городецком музее хоругвь из вотчины князя Пожарского, с трудом прочел темную от времени надпись на ней: "Написана сия ратная и священная хоругвь в память Вознесения господня и избавления града Москвы от нашествия поляков."
Рядом с хоругвью выставлены образцы самотканой крестьянской одежды. В Городец из деревень вокруг села Ковернина привозили знаменитые на весь мир деревянные изделия, украшенные хохломской росписью, которые дальше отвозились на Нижегородскую ярмарку, в разные концы России и за границу. Хохлома - старинное село, затерявшееся в глубине лесного Ковернинского края. В давние времена купцы скупали изделия кустарей в Хохломе, а деревни, где работали кустари, назывались "Хохломской куст". Мне посчастливилось побывать на одной из "веточек" этого куста, теперь она называется Новопокровское отделение "Хохломского художника".
И я, видевший знаменитую "хохлому" на прилавках блестящих столичных магазинов в современных стеклянных холлах гостиниц "Интуриста", в роскошных особняках зарубежных миллионеров, кинозвезд, писателей, художников, был снова поражен чудом простоты, виртуозной артистичности ее изготовления.
Из леса привозят бревна к деревянным, напоминающим сараи зданиям, где работают мастера. Бревна, березовые и липовые, пилят, тут же на наших глазах напиленные куски дерева превращаются в умелых руках в белые, цвета парного молока, вазы, коробочки, солонки, ложки, - на них скоро ляжет изысканное плетение узора под легкой и свободной кистью мастеров, работающих в соседнем здании. Меня поразило, что вся работа от начала до конца на верстаке или кистью ведется "на глаз", по древнему правилу - "как мера и красота скажет".
- Нынешнее Новопокровское, - рассказывает Исакий Григорьевич Гуняков, бородатый старик с ослепительно синими молодыми глазами, - некоторые старики до сих пор называют "Бездели", потому что считают, что промысел наш бездельный, бездельники мы. А какие ж мы бездельники, - улыбается он. - Вот, к примеру, чтобы одну ложку сделать, сколько работы затратить надо. Сперва вырежь ее, просуши, глиной натри. "Вапит это по-нашему называется[ {59} ]. Потом опять жди, пока обсохнет; после уж смажь сырым льняным маслом и отправляй в печь. Всю ночь она должна там пробыть, утром три раза крой ее олифой И каждый раз просушивай. Теперь ложка готова "под олово" или "под алюминий). Бери ее и крой алюминиевым порошком, смоченным в воде. Ложка становится от него наподобие как посеребренная, дальше крой ее олифой и по этому масляной краской узоры наводи, и это еще не все. По узору ее еще несколько раз олифят и сушат в печи при большом жаре. Оттого ложка из серебряной в золотую обращается. А как узор наводят, это ты у нас, сынок, за стеной посмотришь.
В соседнем помещении за длинными столами сидят разных возрастов люди. Они быстрыми, точными движениями наносят дивные узоры из трав, цветов и ягод на серебряную поверхность предметов. Но эта легкость лишь кажущаяся, за ней долгие годы кропотливого труда не только каждого мастера, но и многих поколений народных художников, передающих от отца к сыну веками отточенные формы хохломского орнамента.
Время возникновения хохломской росписи надо отнести к ХVII веку. Я по незнанию думал, что хохломская роспись исключительно связана с нижегородским промыслом. Однако, оказывается, до XVII века и позднее на Руси во многих местах, как, например, в Москве, Твери, Вологде, Кирилловском монастыре, в Троице-Сергиевой Лавре, изготовлялась деревянная посуда с отделкой "под золото" или расписанная "под золото". В течение XVIII - XIX веков промыслы эти были вытеснены медной, фаянсовой и фарфоровой посудой.
Благодаря своей отрезанности от остальных районов России нижегородское Заволжье сохранило и сберегло до наших дней эту прекрасную традицию древнерусского быта. Травные узоры, кустарей ставшие столь характерными для "хохломы", явились воплощением народной любви к шелковой травушке-муравушке, к лазоревым и алым цветам, к "пышному виноградью", о которых так поэтично поется в русских народных песнях.
В волжской старинной песне говорится:
Как за Волгою яр хмель
Над кусточком вьется,
Перевился яр хмель
На нашу сторонку.
Как на нашей сторонке
Житье пребогато:
Серебряные листья, цветы золотые...
Старый мастер Подогов так объяснил происхождение травного узора: "Хохломская роспись имеет свою травку, это не та травка, что в поле растет. Мы собираем разные травки в один рисунок. Живая травка, как в поле растет, - в орнамент еще не годится..."
Это принцип всякого великого искусства. Невольно вспоминаются Рафаэль и великие скульпторы древней Эллады. Чтобы создать идеальный тип прекрасной женщины, они соединяли магическим даром искусства в одно целое прекрасные черты разных женщин.
Хохломскую посуду до сих пор можно встретить в крестьянских домах Поволжья. В XIX веке она бытовала и в городах, нередко сопровождала в походах русского солдата. В Болгарии в Плевненском музее, в доме, где жил Скобелев, среди личных вещей русских солдат, участников освободительной войны, хранятся две хохломские чашки.
Нас знакомят с мастером - художником Семинской фабрики, которая называется теперь "Хохломской художник", Ольгой Павловной Лушиной. Небольшого роста, худенькая женщина с живыми карими глазами. Она с четырнадцати лет начала работать по хохломской росписи и вот уже работает двадцать лет. Талант Лушиной - наследственный, все в ее роду были художниками. За свою работу Ольга Павловна получила много медалей на всесоюзных и международных выставках. Узнав, что я художник, она решила подарить мне одну из своих замечательных ваз.
- Вы должны обязательно зайти домой к моему учителю Федору Андреевичу Бедину. Он здесь живет недалеко. Отец его с восьми лет выучил нашему ремеслу.
Бедин открыл нам дверь своей расписной сказочной избушки, очень приветливо пригласил зайти в дом. У него все предметы в комнате покрыты росписью: стулья, рама на зеркале, ходики, даже тарелка черного репродуктора. На стене висят копии с древних изразцов, на одном изображен "аспид дикий", крылатое чудовище: "Кто мя исхитит" ("Кто меня победит").
Федор Андреевич смеется, показывая на аспида:
- Думает, что его никто не победит, а Иван-царевич взял, да и победил.
Бедин показывает вырезки из газет, Многие дипломы: Москва, Ленинград, Париж, Лондон, Нью-Йорк... Повсюду в мире искусство виртуозного мастера, наследника великих заветов древнерусского прикладного искусства, нашло своих восторженных почитателей.
...Но вот уже позади цветущий красотою древних узоров "Хохломской куст" деревень. У каждого из нас по большому мешку подарков. Сколько восторгов вызовет у наших друзей искусство неумирающей Хохломы!
Рассказывают, что уже после революции случайно, по дыму в лесу, с самолета обнаружили древнее селение. Жители его, говорят, ходили чуть ли не в шапках времен Алексея Михайловича, в годы царствования его они и убежали, спасаясь от преследований, в дремучие дебри. И здесь же рядом Сормово, известное на весь мир. Чудеса ХХ века. Мы вспоминаем, что сормовскому заводу положил начало грек Бенардаки послуживший Гоголю в "Мертвых душах" прообразом положительного героя Костанжогло.
На улице КИМа нас подводят к дому 94, выстроенному в 1857 году и чудом уцелевшему до наших дней. Ничего подобного я не видел даже в Городце. Такому легкому ажуру, как будто сотканному из цветов и весенних трав, могла бы позавидовать любая кружевница, а ведь это сделано топором из дерева! И до сих пор это не музейная ценность, а жилой дом! Как необходим под Горьким музей под открытым небом, куда можно было бы осторожно свезти и бережно охранять шедевры народного зодчества и плотницкого искусства! Давно написаны мной эти строки. Многое изменилось с тех пор!
Николаи Алексеевич Барсуков, энтузиаст и знаток своего края, категорически объявил мне, что быть в Сормове и не зайти к Тихону Григоръевичу Третьякову - это упустить возможность познакомиться с интереснейшим человеком эпохой. Недаром в 1957 году спущен с сормовских судостроительных верфей теплоход, на борту которого аршинными буквами белым по черному выведено: "Тихон Третьяков". И вот мы в маленьком домике беседуем с самим Тихоном Григорьевичем, который уже почти век живет на земле. Он родился в 1867 году. Он смотрит на нас через большие очки и, совсем не удивившись нашему прихору, разговаривает как со старыми знакомыми. Небольшого роста, худ, скуласт, иногда в разговоре поглаживает маленькую бородку, глядя из-под больших очков серыми спокойными глазами.
- А вы Горького помните? - спрашиваю.
- Как не помнить, я даже Бугрова, купца, хорошо помню, - живо отвечает Тихон Григорьевич, - я на год старше Алексея Максимовича. Он тогда на горе жил. Вы домик-то Каширина видели? Мы с ним одно время на стрелке работали, баржи разгружали, на него тогда многие обижались: он все в сторону отходил, в книжку что-то записывал, считали, что дурака он валяет - от работы отлынивает. А уж только потом он на всю Россию известен стал, хотя человек и не очень приятный был - неожиданно добавил старик.
Деды и прадеды Тихона Третьякова всю жизнь провели в Сормове, крестьянствовали. Пошли слухи, что такой-то отставной поручик с мудреной фамилией задумал соорудить фабрику - стал сюда, на стрелку, где Ока сливается с Волгой, со всей округи валить народ. Пришел попытать счастье на строительстве и отец Тихона Григорьевича. Мальчиком Тихон стал работать на кухне волжского парохода, потом слесарем на сормовском заводе, где ему оторвало два пальца; в 1905 году Тихон Григорьевич активно участвовал в баррикадных боях, поддавшись "веянию времени". Многое видел за свой долгий век этот уважаемый в Сормове человек.
- Вот моя семья какая теперь большая - говорит Тихон Григорьевич, показывая журнал "Огонек", где помещена фотография его самого в окружении многочисленного семейства, от сыновей до правнуков. - Сын мой Александр, инженер, начальник стапеля, корабли строит, дочь Анфиса тоже в Сормове, а другой сын в Москве замминистром работает, а внучка университет окончила...
...Но снова и снова влечет и манит меня к себе Волга, как много она может еще поведать, как мало я знаю о ней! Как изменились ныне многие волжские города!
Как ход русской истории, длинен путь по Волге. "По государству и река", - часто вспоминаются мне слова поэта Языкова. Как изуродована коммунистами красота ее могучего течения и берегов! Как изуродованы древние русские города!
Но все равно Волга прекрасна! Сколько событий, памятных народу и всему миру, связаны с Волгой и Поволжьем!
Как хотелось бы проехать "вниз по матушке, по Волге" все ее 3688 километров, от пологих холмов Валдая до соленых вод Каспия. На Волге можно увидеть белые северные ночи и лепестки лотоса - священного цветка египтян, в истоках ее дремлют седые валуны, нагроможденные ледниками, а на юге под знойные напевы дремотной Азии шагают караваны верблюдов. К какому бы Факту отечественной или мировой истории мы ни обращались, обязательно вспомним Волгу; достаточно сказать, что Волга с незапамятных времен была дорогой общения племен и давно забытых народов.
* * *
Все знают, что Волга впадает в Каспийское море, но- не всем известно, что она называлась рекой Ра и впадала в море Воурукаша - так называлось Каспийское море в священных книгах арийской древности Ригведе и Авесте.
Но если полноводная Ра вливалась в море с севера, то с Востока несла свои воды другая река - Сарасвати, протекавшая по семи знаменитым землям, образующим арийские страны. И если река Ра начиналась маленьким ручейком у озера Селигер, то могучая кормилица Сарасвати, которую славили певцы Ригведы, брала свой исток от священной горы праведников и героев - Хараити [ {60} ]. Сарасвати текла на протяжении около шести тысяч километров, вбирая в себя воды шести рек-сестер. Гимны Вед славили нашу священную реку - кормилицу, дающую жизнь всем арийским странам благословенного Семиречья (зеленого края). Здесь, в центре арийских земель,. на высоком берегу Дарьи вел беседы со всемогущим Господом пророк Заратуштра... И не случайно по прошествии долгих веков зороастрийцы - волхвы первыми пришли с Востока поклониться родившемуся Спасителю мира, которого они давно ожидали.
Гигантская катастрофа уничтожила великую арийскую реку, и сегодня от нее осталось лишь засохшее русло. Необозримые пустыни извергают бескрайние волны песка, заметающие, верю, не навеки - давно уже погребенные города и роскошные дворцы, одетую в золото систему оросительных каналов "шириной в спину боевого коня", свидетельствовавшие о счастливой, богатой и привольной жизни наших предков, называвших себя гордым словом "арии", что значит возвышенные и благородные. А с востока все так же смотрят вечные горы, и среди них взывающая к памяти потомков священная гора арийцев Хараити (в Ведах - это сверкающая гора богов Меру - И.Г.), под которой широко раскинулось озеро Иссык-Куль со скрытым на дне его неведомым городом - градом Китежем арийского мира.
* * *
Все знают о мире древней Трои по эпосу Гомера. Петербургский немец Шлиман уверовав в реальность описанных легендарным Гомером событий, раскопал древний град Трою и явил миру найденные им исторические сокровища, известные теперь каждому школьнику. Историю нашей прародины не проходят в школе. Археологи не знают этой проблемы и потому не ведут раскопок. Сколько чепухи написано о древних арийцах, донесших до нас мир Вед и Авесты!
Сколько взаимоисключающих мнений высказано учеными всего мира о якобы "мифической географии" прародины арийцев, от древнего бытия которых сохранились свидетельства наших священных книг- Вед и Авесты. Идеология так называемой "мировой науки" отдает Веды - Индии, а Авесту - Ирану, тогда как это принадлежит их создателям - индоевропейским народам и прежде всего славянству. Это - наше наследие! .
Где была наша прародина - знаменитое Семиречье, с тянувшейся до моря тысячами километров самой могучей и судьбоносной рекой мира Сарасвати, воспетой в гимнах Ригведы? Где 2244 горные вершины, окружавшие арийские страны? Это красивые мифы - отвечают нам идеологи от науки. Как далеки они от реальности!
В следующей главе я открою для вас страну наших далеких предков, где гениальные боговдохновенные поэты Вед слагали гимны Творцу Мира, а пламенный Заратуштра призывал свой арийский народ истово бороться с темными силами зла...
Нам, дикарям ХХ века, отошедшим от Бога, это нелегко понять. И мир, лежащий во зле, но осиянный светом Христовым, Его Божественной личности, ,который есть Путь и Истина... Врата Адовы не одолеют!
Я докажу, что описание арийских стран в древнейших книгах нашей расы не мифично, а истинно и реально. Русская наука, верю, даст точный ответ о нашей общей прародине, отметая мифы, гипотезы и сознательные фальсификации историков и организованное торжество невежества в этом столь важном для истории человечества научном вопросе...
Итак, дорогой читатель, прошу накрепко усвоить, что великая река Ра (Волга. - И.Г.), как и исчезнувшая с лика Земли после гигантской геологической катастрофы царица рек арийских земель Сарасвати - впадали в море Воурукаша (Каспийское море. - И.Г.). Проще: исчезнувшая Сарасвати впадала в Каспийское море, а Волга по сей день впадает в Каспийское море. Вот какая тайна сокрыта в общеизвестной истине!
Заинтересованный читатель удивится, если, прочтя горы книг, написанных на эту тему всеми учеными мира, убедится; что они по сей день не знают этой простой и великой истины... Чтобы докопаться до этой истины, я отдал двадцать пять лет жизни, внимательно изучая исторические документы и свидетельства Ригведы и Авесты. Прошу - потерпите до публикации главы, целиком посвященной результатам моих много трудных исследований. Художниками рождаются - историками становятся.
О ВолжскоЙ Хазарии и ее значении в мировой истории
...Впервые, как это ни удивительно, слово "хазарин" я услышал обращенным непосредственно ко мне. Да-да! Меня назвали хазарином. Так обратился ко мне в Париже в 1968 году с непонятной для меня иронией пожилой русский аристократ-эмигрант. "Вы же из СССР", - улыбнулся он. Я тогда не понял смысла этой шутки. Шло время. Но в моей памяти прочно застряла заноза "исторического" определения: "СССР - это Хазария". И только по прошествии многих лет, подняв, увы, немногочисленную историческую литературу и видя растущую моду на Великую Степь, в просторах которой якобы терялась Древняя Русь, я начал понимать смысл и подтекст давней "парижской" шутки. И чем больше я занимался Хазарией, тем острее понимал, насколько глубока, сложна и актуальна эта одна из таинственных мировых исторических загадок.
* * *
Хазарское государство имело свою столицу, и я бы сказал, сердце своих обширных владений в устье Волги. Она называлась Итиль. Разноплеменная и пестрая по своему составу, с преобладанием тюркских и монгольских племен, не считая определенной части армян, грузин и славян, Хазария вызывает сегодня у многих непомерный интерес загадочностью своего государственного образования.
Открыв "Еврейскую Энциклопедию", изданную до революции в Санкт-Петербурге, т.15, на стр. 648 читаем:
"Хозары... народ, организовавший в эпоху раннего средневековья под своим господством кочевую массу орд, населявших нынешнюю территорию южной России. Благодаря своему обращению в иудаизм, хазарский народ связал свою дальнейшую политическую участь с судьбами еврейства. Находившееся на зените своей славы испанское еврейство, гордое своим высоким положением и успехами на всех поприщах культуры, было, однако, терзаемо внутренним чувством рабства и сознанием потери политической самостоятельности. Часто повторяемые упреки христианского духовенства, что евреи презираемый Богом народ, все былые духовные преимущества которого перешли после возникновения христианства к христианам, сильно волновали евреев".
Константин Багрянородный - византийский император - считал, что хазары были тюркского племени (вот откуда, очевидно, особое пристрастие ставшего ныне модным советского историка-фантазера Л. Н. Гумилева к тюрками и Великой Степи. - И.Г.).
Арабский географ древности Абульфеда утверждал, что "среди хазар было два совершенно различных типа, белые и черные".
После окончательного разгрома Иерусалима и уничтожения Храма Соломонова римскими легионерами - вскоре после Распятия Христова, евреи были лишены своего Отечества и находились в рассеянии по всему миру. Прошло двадцать веков' до воссоздания их национального государства, свидетелями чего мы и являемся в нашем кровавом и апокалипсическом ХХ веке.
История человечества не знает примера, равного феномену еврейского народа! Но вернемся к Хазарии. Самые серьезные историки России, Европы и Америки до сих пор не могут дать вразумительного ответа, из какого колена, а точнее, племени происходили иудеи, давшие Хазарии свою религию, государственное уложение и законы. Известно, что это произошло в VII веке по рождеству Христову.
Трагической вехой в истории еврейского народа было изгнание евреев из Испании и Португалии в конце ХV века. Еврейская энциклопедия свидетельствует: "Испанско-португальское еврейство составляло резко очерченную культурную группу с особым языком. Целая полоса культурной жизни была вырвана из ее почвы, частью уничтожена, частью перенесена на другую почву. За пределами Пиренейского полуострова возникла область испанской культуры и особая форма еврейской жизни, которая на чужбине, в иной атмосфере, представляла поражающее явление".
Западных евреев до сего дня называют сефардами. Когда я несколько месяцев назад побывал в Испании, мне рассказывали, что нынешний король Испании Хуан Карлос, портрет которого, как знает читатель, мне довелось писать в Мадриде, просил прощения у еврейской общины Испании за то, что его предки изгнали евреев из Испании в 1492 году.
Еврейская энциклопедия разъясняет: "Между сефардскими и остальными (ашкеназскими) евреями существовало в первые столетия их совместного проживания, вплоть до нашего времени, известное отчуждение, доходившее со стороны первых иногда до отвращения. Сефарды отличались от ашкеназов различием религиозных обрядов, литургией, произношением еврейского языка, и во многих обычаях еврейской жизни. К этому присоединялось различие в разговорном языке, которое, впрочем, с течением времени потеряло значение. Сефарды были сначала богатыми купцами или врачами и занимали более высокое положение в общественной жизни, чем ашкеназы. Сефарды стояли выше в смысле образования; они выступали смелее и самостоятельнее, чем немецко-польские евреи, подавленные бедностью и политическим гнетом. В то время, как на Востоке не было других общин, кроме сефардских, в голландских, бельгийских и немецких городах на Северном море, а также в Лондоне постепенно возникли ашкеназские общины немецко-польских евреев, начавших соперничать с сефардскими общинами. В Палестине также усилился прилив ашкеназских евреев".
У читателя может возникнуть вопрос, почему в главе "Волга" идет разговор о западных и восточных евреях - сефардах и ашкеназах. Равно как и то, что следует упоминание о кавказских горских евреях - татах? Дело в том, что, по мнению некоторых ученых, судьба восточных евреев тесно связана с Хазарией, когда в иудейскую религию были обращены представители племен, в жилах которых не текла еврейская кровь. Утверждают также, что активность восточных евреев сыграла огромную роль в истории ХХ века. Но к этой проблеме мы вернемся позже.
* * *
Я навсегда запомнил тот зимний вечер, когда, сидя на стуле с подламывающейся ножкой, получил из рук усталой, но, несмотря на это, очень любезной девушки библиотекаря книгу, содержащую почти единственное свидетельство о реальном бытии древней Хазарии, это была знаменитая переписка кагана хазарского Иосифа с раввином из Кордовы Хасдая ибн-Шапрута. На душе моей было очень тяжело, как - у большинства моих сограждан сегодня. Крах когда-то великой державы... Второе рассеяние и разделенность моих братьев русских, очутившихся в "странах ближнего зарубежья" в бесправии и унижении. Травля нас, русских - "граждан второго сорта", забвение великой духовности нашей культуры, прекратившийся, но лишь на первый, поверхностный взгляд, погром православия, мучительное ожидание политического мессии (мессия по-древнееврейски - освободитель) нашего возрождения государства - и повсюду насилие, стяжательство и разграбление. Говоря о втором рассеянии русских, а точнее, второй волне геноцида - под первой я имею в виду революцию, красный террор и натравливание сословия на сословие с целью самоуничтожения нации. Вторая фаза этого же процесса - добивание наций бывшей Российской империи - СССР через сепаратистский оскал звериного национализма, война всех против всех, но главное, против русских. И потому я с особым пониманием и волнением прочел слова надежды и жгучего интереса раввина из Кордовы к великому царю великой еврейской державы, которая простиралась тогда от Карпат до далеких степей Сибири, где на юге в пределах современной Чечни были опорные пункты Хазарского каганата. Я представляю, если бы мне кто-то сегодня, в дни русского государственного погрома, сказал, что где-то на земле существует мощное и процветающее русское государство во главе с могучим царем и государственной религией - православием, наверное, мое письмо к русскому государю было бы похоже на письмо Хасдая ибн-Шапрута, написанное почти тысячу лет назад из Испании хазарскому царю. Цитирую текст этого письма все по той же "Еврейской энциклопедии": "Испытывающий сердца Всеведущий Господь знает, что все это я делал не ради чести моей, но только для того, чтобы узнать истину - есть ли где остаток Израилев, где он не был бы подчинен и подвластен другим. Если бы я знал, что это, действительно, правда, то я отказался бы от почетного места, бросил бы высокий сан, оставил бы семейство и ходил бы по горам и по холмам, морем и сушей, пока не достиг бы местожительства царя, моего государя, чтобы увидеть там его величие и славу, жилища его подданных и спокойствие остатка Израилева. Смотря на его великолепие и славу, воссияют мои очи и уста мои произнесут хвалу Господу, не отвратившему своей милости от Своих угнетенных сынов. Если моему царю благоугодно будет и если он соблаговолит исполнить просьбу мою, то да будет ему моя жизнь дорога и да прикажет он секретарям своим написать обстоятельный ответ его слуге из далекой земли, дабы я знал начало и основание дела, как попал Израиль в эту местность, подробности о его стране, из какого колена он происходит, какой у вас порядок престолонаследия, как велико пространство его царства, сколько укрепленных и сколько открытых городов находятся в нем, принимают ли иудаизм жители соседних островов, с каким народом ведет он войну, есть ли у вас сведения о конце чудес и пришествии Мессии, которого мы ожидаем уже долгое время, скитаясь из плена в плен, из изгнания в изгнание. (Напомню неискушенному читателю, что евреи ожидают его по сей день, не считая Христа своим спасителем - Мессией. - И.Г.) Где нам взять больше сил, чтобы далее ждать? Как мы можем умолчать о разрушении нашего славного храма? Низвергнутые с высокого положения, пребываем в изгнании и ничего не можем отвечать говорящим нам. У каждого народа есть царство, а у нас нет на земле и следа". Ответное письмо хазарского кагана Иосифа 6. Аарона представляет настоящий клад для исторической средневековой географии (и истории еврейской Хазарии. - И.Г.) каковое его значение оценено многими исследователями. Приводя генеалогическую таблицу Тогармы, потомками которого являются хазары, Иосиф переходит к обращению хазар в иудаизм. "Это произошло в царствование Булана... который убедился в истине иудаизма, проповедуемого раввином Исааком Санисгари". Далее он сообщает Хасдаю о столице Хозарии на реке Итиль, о главных городах и о народах населяющих эти города.
Энциклопедия Брокгауза.и Ефрона свидетельствует, что "хотя главная власть принадлежала кагану, но управлял не он, а его наместник - пех (бек?)... Когда новый наместник являлся к кагану последний накидывал ему на шею шелковую петлю и спрашивал полузадохшегося "пеха", сколько лет он думает править. Если он к назначенному сроку не умирал, то его умерщвляли. Каган жил совершенно замкнуто в своем дворце, с 25 женами и 60 наложницами, окруженный двором из "порфирородных" и значительною стражею. Народу он показывался раз в четыре месяца. Доступ к нему был открыт "пеху" и некоторым другим сановникам. После смерти кагана старались скрыть место его погребения. Войско хозар было многочисленно и состояло из постоянного отряда и ополчения. Начальствовал над ним "пех".
До сего дня изучение Хазарского каганата - одно из белых пятен мировой науки. Так и не обнаружены остатки могучих городов Хазарского каганата - Итиль и Семендер. Некоторые археологи ссылаются на пагубное изменение уровня воды Каспийского моря, в которое, как известно, впадает Волга, и созданное уже при коммунистах Цимлянское море, на дне которого так трудно вести археологические раскопки третьего города каганата - Саркела. Археологи подтверждают, что на дне Цимлянского моря на расстоянии 15 километров от берега находятся мощные стены "белой крепости" Саркела; толщина стен достигает почти четырех метров. [ {61} ]
Об исторической жизни Хазарии написано многое - написано о правящей верхушке, которая была чужой для покоренных народов, как по крови, так и по исповедуемой религии иудаизма. Многое написано о тюрках, входивших в состав разноликих азиатских орд, на которые распространялась власть царя и еврейской общины.
Уже в советское время серьезный специалист по Хазарии, видный ученый М. И. Аргамонов писал: "До сих пор точно не установлено местонахождение главнейших городов Хазарии - Итиля и Семендера, неизвестны их вещественные остатки. Не обнаружены не только могилы хазарских каганов, но, вообще, не известны собственно хазарские погребения". Так и не найдено местоположение и руины роскошного дворца кагана, в котором жили эти восточные деспоты, соблюдая законы престолонаследия.
Все в той же своей переписке царь Иосиф подтверждает это. Продолжая повествование в своем письме о Хазарии, он перечисляет всех хазарских каганов, начиная, естественно, с праведного Булана и кончая им самим. Их было тринадцать: Булан, после Булана - "сын его сыновей" - Обадия, далее Езения, Манассия, затем брат Обадии - Ханукка, сын Ханукки - Исаак и потом Хавулон, Манассия, Нисси, Манахем, Вениамин, Аарон и Иосиф.
Иосиф подчеркивает, что власть всегда передавалась у них в роду от отца к сыну: "Чужой не может сидеть на престоле моих предков, но только сын садится на престол своего отца".
Как видим, Хазарский каганат не тяготел к республике, социал-демократии и парламентским дебатам, разрушающим могучую централизованную власть самодержца.
Советский историк Плетнева пишет: "Вновь прибывающие евреи, гонимые в христианских и в мусульманских странах, быстро заселили целые кварталы хазарских городов, особенно крымских. Большое количество их осело в Итиле. Они плотным кольцом окружили трон Обадии. Иосиф писал, что после многочисленных войн, которые вели, очевидно, дети и внуки Булана, "воцарился из сыновей его сыновей царь по имени Обадья. Он поправил веру надлежащим образом и по правилу. Он выстроил дома собрания (синагоги) и дома учения и собрал мудрецов израильских, дал им серебро и золото, и они объяснили ему 24 книги священного писания, Мишну, Талмуд и сборники праздничных молитв".
Наивно думать, что Хазария была неким раем, где разноликие племена жили душа в душу, взаимно уважая друг друга. Из многих исторических свидетельств явствует, что царь-диктатор заботился не только о сборе пошлин с проезжающих по Волге купцов, но и желал бы твердой рукой карать "неверных", распространяя по мере возможности иудейскую веру. Так, например, "усиление мусульман представляло серьезную опасность для правительства Хазарии, исповедующего иудейскую религию. Неизвестно, что предприняли хазары для противодействия болгарам, но внутри своей страны, вероятно, с целью положить предел мусульманской пропаганде и продемонстрировать силу правительства, хазарский царь, под предлогом разрушения синагоги в каком-то Дарал-Бабундж приказал разрушить минарет соборной мечети в Итиле и казнить муэдзинов. При этом он будто бы сказал: "Если бы, право же, я не боялся, что в странах Ислама не останется ни одной не разрушенной синагоги, я обязательно разрушил бы (и) мечеть. [ {62} ]
Так же Артамонов пишет о том, что "...евреи во множестве устремились в Хазарию. Царь Иосиф на преследование единоверцев ответил репрессиями против христиан. Тогда византийское правительство обратилось к русскому князю, прислало ему богатые дары с тем, чтобы русы выступили против хазар".
К сожалению, маститый знаток Хазарии М. И. Артамонов не был сведущ в древней истории России, так как он исповедовал идеологию норманизма - о неполноценности славянства, которое якобы всем обязано германской расе, - как и его коллеги (включая ученика и друга Л. Н. Гумилева), которые до сего времени, вопреки исторической правде, считают внука новгородского князя Гостомысла Рюрика "шведским конунгом". Свидетельства же великого русского историка Татищева, Ломоносова и других они не принимают. Но именно великий славянин Святослав, создатель могучего русского государства, один из величайших полководцев и государственных деятелей древности; в пух и прах разбил могучий Хазарский каганат после чего он навеки исчез со страниц мировой истории. Кто из нас не помнит А. С. Пушкина и грозный облик Олега, который желал отмстить "неразумным хазарам" за их "буйные набеги" и сборы дани с мирного славянского населения. Наши эпические былины помнят о неустанной борьбе русских богатырей, в частности, Ильи Муромца и Добрыни, сражавшихся с Козарином и великаном Жидовином. [ {63} ] Как известно, многие норманисты вообще считают нашего исторического Рюрика легендой, признавая, однако, реальность сына легенды князя Игоря. Святослав Игоревич, перед стальными дружинами которого тряслась даже великая Византия, как известно любому школьнику, неустрашимо и благородно объявлял противнику: "Иду на вы". Хазария пала, но куда же девались хазары и мощная еврейская община, управляющая ею во главе с суровым каганом, поколения которого перечислены в письме царя Иосифа? Выше упоминаемый советский ученый Артамонов объясняет, что случилось с Хазарией и с хазарамЙ после их рассеяния стальными дружинами великого русского князя Святослава. Некоторые ученые полагали, что современные евреи Восточной Европы хазарского происхождения в составе половцев бежали от татар на запад и поселились в пределах Галицко- Волынского княжества, откуда затем и распространились в Польшу и Центральную Европу.
Еще чаще и настойчивее потомками хазар-иудеев выставляют крымских и литовско-украинских караимов, говорящих на тюркском языке [ {64} ]. (Вниманию поклонников Гумилева! - И.Г.).
Думается, что рассуждения все того же Артамонова отвечают на вопрос о судьбе Хазарского царства: но принятие иудейской религии было для них (хазар - И.Г.) роковым шагом. С этого времени был потерян контакт правительства с народом и на смену развитию скотоводства и земледелия наступила эпоха посреднической торговли и паразитического обогащения правящей верхушки. Думается, что правящий класс Хазарии, исповедующий иудаизм, вместе с многочисленными представителями главным образом тюркских племен ринулись на Запад в эмиграцию. Не случайно все та же Еврейская энциклопедия отмечает, что в Венгрии антисемиты наших дней называют евреев хазарами. Известно, что во многих городах и весях Европы создаются новые общины так называемые правитель-ашкенази. Достаточно назвать соперника Царьграда Киев, где издавна проживало большое количество евреев. И не хазарские ли евреи пытались обратить в свою веру князя Владимира, который, однако, - что общеизвестно - принял святое крещение по греческому православному обряду, как и его бабушка великая княгиня Ольга, мать великого Святослава, причисленная, как и он, к лику святых. Всемирно известный историк и публицист, бывший корреспондентом лондонского "Таймса", Дуглас Рид в своем спорном, но интересном историческом исследовании "Спор О Сионе", опять же ссылаясь на Еврейскую энциклопедию, отмечает еще раз, что "сефарды, покинув Пиренейский полуостров, не переселились в Польшу и не смешались с прочими евреями, расселившись по Западной Европе". Дуглас Рид приводит точную цитату из Еврейской энциклопедии, изданной не в России:
"Они (сефарды - И.Г.) считали себя высшим классом, еврейской знатью и долго смотрели на своих единоверцев с верху вниз, а эти последние признавали их таковой. Сефарды никогда не занимались торгашеством и ростовщичеством и не смешивались с низшими классами. Хотя они и жили в мире с остальными евреями, сефарды очень редко заключали с ними смешанные браки... В настоящее время утратили власть, которой они пользовались над другими евреями в продолжение нескольких столетий".
Английский ученый Рид считает, что "Талмудическое правительство стало готовиться к очередной встрече с Европой, обосновавшись в новой ставке посреди азиатского народа хазар, обращенных в иудейство за много. веков до того... Хазары были народом татарским или тюркско-монгольской расы... Еврейские историки не сомневаются в подлинности этой переписки (уже известной нам царя Иосифа и раввина из Кордовы - И.Г.), где впервые встречается слово "ашкенази" в применении к ясно обозначенной, до того неизвестной группе "восточных" евреев и их славянским связям.
Эти тюркско-монгольские "ашкеназы" не имели, таким образом, кроме веры, абсолютно ничего общего с евреями, известными до тех пор западному миру - сефардами"...
Я хотел бы знать точку зрения еврейских историков о нижеследующем утверждении их английского коллеги: "Власть талмудического правительства над разбросанными по Европе еврейскими общинами в последующие столетия все более слабела, однако тесно спаянной общиной евреев Востока оно правило поистине железной рукой. Евреи семитского вида становились в Европе все большей редкостью, а в наше время среди евреев все сильнее преобладает тюркский тип, в чем нет ничего удивительного. Никто, кроме евреев, никогда не узнает, почему 13 столетий тому назад правящей сектой было разрешено это единственное в истории массовое обращение многочисленных "язычников" в талмудистский иудаизм. Было ли это случайность, или уже тогда сионские мудрецы способны были предвидеть все возможные последствия?.. Таким образом, после 1500 г. в мире жили отличные друг от друга группы евреев: сефардские по происхождению, рассеянные общины Запада и тесно сколоченные массы талмудистских "евреев" Востока". (Я не понимаю, почему английский историк ставит "евреев" Востока в кавычках...- И.Г.) Далее с беспощадной уверенностью Дуглас Рид считает восточных евреев - ашкеназов организаторами двух величайших процессов жизни европейских народов. Первый - организация всех антихристианских революций в Европе, включая русскую революцию; и второй - создание национального еврейского течения - сионизма, под которым я понимаю возвращение евреев на свою историческую родину. Мне бы хотелось в заключение главы о Хазарии лишь предвосхитить мои главы о Марксе и личных впечатлениях от посещения государства Израиль, упомянув незаслуженно преданное забвению имя историка, философа и политического деятеля Моисея (или, как его называл Маркс, Мозеса) Гесса, родившегося в Бонне в 1812 году в семье раввина (дед по матери. - И.Г.), эмигрировавшего из Польши в Германию. Изучение его личности и философии поможет нам еще глубже осознать мировые процессы нашего времени. Меня поразило, в частности, что Гесс считается многими историками духовным отцом коммуниста-интернационалиста Карла Маркса, утверждавшего, что у пролетариата нет отечества, и одновременно доктора Теодора Герцля, идеолога создания еврейского национального государства. Может, Гесс, написавший "Красный катехизис" с его пафосом необходимости социалистической революции, насмехался над немецкими представлениями об отечестве? В другой книге он пишет: "...Всякий, кто отрицает еврейский национализм - не только отступник, изменник в религиозном смысле, но и предатель своего народа... Каждый еврей должен быть прежде всего - еврейским патриотом".
Любопытно, что М. Гесс, автор нашумевшей книги "Рим и Иерусалим", умер в Париже в 1875 году. В то время будущему лидеру и вождю сионистского движения Теодору Герцлю (родился в Будапеште) было 15 лет, а Карлу Марксу, творцу пресловутого "Комманифеста" и "Капитала" - 57 лет. Как известно, 29 августа 1897 года в Базеле на знаменитом сионистском конгрессе Теодор Герцль провозгласил доктрину возрождения еврейского государства в Палестине, вызвавшую бурное ликование участников конгресса. Стали крылатыми слова Герцля: "Да отсохнет рука моя, о Иерусалим, если я забуду тебя". Думается, с той поры история ХХ века определяется борьбой трех начал: коммунизм-большевизм, сионизм и, как их антитеза, фашизм-национал-социализм.
Спор молодых историков
Помню мой случайный разговор в моем родном городе на берегах Невы с двумя историками, когда я у них допытывался, почему сегодня многими постсоветскими учеными раздувается кадило интереса к великой, но враждебной нам Степи - к тюркам, а еще точнее - туранцам, исконным врагам нашей расы, в частности, славянского племени.
Мой собеседник средних лет - и, как он утверждал, демократ по убеждениям - походил всем своим видом на преподавателя университета, который, несмотря на потертость своего костюма, смотрел на меня бесцветными глазами с выражением глубокого превосходства, дающегося человеку верой в непререкаемую истинность исповедуемой им доктрины. "Видите ли, - тянул он, - Илья Сергеевич, многие прогрессивные ученые считают сегодня, что мы должны заниматься не историей вашей любимой России с ее славянским великодержавием, а народами Великой Степи: тюрками и монголами, которые и вершили подлинную историю, оказывая огромное влияние на исторические процессы Древней Руси и Причерноморья. Надеюсь, вы знаете, что "Слово о Полку Игореве" насквозь пронизано, я бы сказал, тюркизмом, а вот когда оно написано, в каком веке - это дело научных изысканий. Сегодня многие из нас стоят на платформе Льва Николаевича Гумилева". Опустивший голову в книгу второй историк, доселе не обращавший на нас внимания, поднял голову и, сверкнув глазами, глядя на своего как я считал приятеля, произнес: "Максим, не вводи в заблуждение великого художника - далеко не все стоят на платформе, как ты выразился, Гумилева. Я лично даже не считаю его историком". Встрепенулся и Максим и, глядя в прищуренные глаза Виктора (так звали его тридцатилетнего коллегу), зло отрубил: "Это ты, Витюша, не наводи тень на плетень, а точнее, на научные деяния Льва Николаевича Гумилева". Виктор резко перебил его: "Да какой он историк, с моей точки зрения - всего лишь антинаучный фантаст, чьи смехотворные концепции не может оправдать даже феноменальная память на имена и факты азиатской истории и ее народов. Но когда начинаешь проверять многие из этих фактов, которые словно горох насыпаны во все произведения Гумилева, поражаешься их антиисторической "правде" - я имею в виду ряд откровений "дяди Левы. в области русской истории, которой я, в отличие от тебя, занимаюсь серьезно". Я почувствовал, что назревает бурная дискуссия, молчаливым свидетелем которой я невольно становился. Максим снова стукнул кулаком по столу: "Во-первых, не смей так фамильярно называть Льва Николаевича, он тебе не дядя, тамбовский
волк тебе дядя, имей уважение хотя бы к его родителям, гениальным поэтам Гумилеву и Ахматовой. Вся его жизнь - аресты, тюрьмы, допросы, лагеря и ссылки! Да и жил-то он, в отличие от тебя, до последних лет жизни в крохотной комнате коммунальной квартиры. Его гениальные труды рассчитаны только на ученых: раз ты их не приемлешь, значит, ты не ученый., - выдохнул одним махом побагровевший Максим, глядя в лицо своему коллеге. Виктор бесстрастно смотрел на своего оппонента: "Прошу тебя, Максим, не кипятиться; речь идет не о достойных и пусть даже гениальных родителях, тем более о размерах советской жилплощади, а о работах Льва Николаевича Гумилева".
Он нарочито подчеркнул имя, отчество и фамилию. Обхватив большой костистой ладонью низ своего лица, которое было скрыто коротко стриженной бородой, еще не украшенной сединой, со скрытым холодом продолжал: "Объясни мне, Максим, если "суперэтнос - ЧК-КГБ со свойственной ему пассионарностью, - его глаз дрогнул насмешкой, - так надолго оторвал молодого ученого от занятий, когда же он учился? Ведь советские лагеря, как известно, не лучшие университеты в мире. Не бей на жалость, у меня у самого деда и бабку расстреляли только за то, .что он был священником. Расстреливали, наверное, все те же "пассионарии субэтноса" - революционеры, проводящие великий эксперимент". И неожиданно перебросился на новую тему: "Не приемлю я также твоих любимых евразийцев, считаю этот термин идиотски вымышленным и антинаучным!" Виктор вдруг неожиданно посмотрел на меня, как я отреагирую на это заявление: а не евраазиец ли Глазунов?
Я старался быть невозмутимым свидетелем столь интересного для меня диспута, - я не был поклонником евразийской теории, столь модной ныне. Не давая противнику опомниться, Виктор продолжал: "Есть Европа, есть Азия, есть Африка, есть Америка! Есть их границы! Есть мужчина и женщина. Можно ли согласиться с термином мужеженщина? Думаю, что нельзя, но напомню, что сатанинский образ Бафомета: двуполый - это и есть, по-моему, аналогия с термином Евразия. Уместно говорить не об искусственно объединенных землях Европы и Азии, а о великом значении русского племени, о культуре и о государственных уложениях, которые русские принесли в Азию, не вторгаясь в самобытный мир ислама, буддизма и язычества. Россия не знала колоний".
Чувствуя, что Максим хочет его перебить, уже скороговоркой продолжил: "Еще некто Бердяев писал, что евразийцам ближе Чингисхан, чем святой Владимир. Можно ожидать, что вскоре появится новый термин: "Америка - Евразия" в связи со стремлением к мировому господству магнатов международного капитала".
Наморщив лоб, Виктор продолжал: "Евразия, с моей точки зрения, такой же идиотский термин, как "красно-коричневые"! Как известно, Маркс и Ленин - непримиримые антиподы Гитлера. Их непримиримость выражена не просто в символике красного и коричневого цвета - непримиримы их мировоззрение и политические цели. Не могу понять, почему термин "красно-коричневые" стал таким расхожим в наши дни: я не могу себе представить идущих в обнимку национал-социалиста с его антиподом - коммунистом".
Максим смотрел на Виктора (я так и не узнал их отчеств), как застывшая кобра, а тот невозмутимо рубил воздух ладонью: "Все эти "пассионарии", "кормящие ландшафты", "пассионарные толчки", которым предшествуют, по выражению твоего Гумилева, "инкубационные периоды", словно речь идет о цыплятах, чепуха!" Виктор перешел на тон прокурора: "Не интересуют меня сомнительные побасенки о древних тюрках, гуннах, китайцах - и все это сегодня, когда нет даже настоящего учебника по истории России! А мы все молчим и пытаемся заниматься никому не нужным, придуманным Гумилевым этногенезом, попросту становлением нового народа. Спасибо, что Лев Гумилев в Шамбалу не верит и прочие бредни теософии Блаватской и Рерихов! Никаких новых народов и рас нет и быть не может. Их только можно убить или скрестить друг с другом, получив гибриды, как это делают ботаники с растениями, но получается из этого не новый народ, а метисы; или как в народе говорят, полтинники".
Максим властно простер руку: "Мы с тобой ведем научный разговор!" Виктор повысил голос: "А почему это наука, если я говорю непонятно и запутанно - как авангардисты в искусстве?" Он снова бросил взгляд на меня. "Я ненавижу слово "этнос", которое, словно трупные пятна, покрывает работы не только историков, но даже общественных деятелей и, - увы, духовенства! Почему не сказать - народ? Как известно, "этнос" в переводе с греческого и означает народ. Может быть, вы, гумилевцы, - Виктор разъяренно ткнул указательным пальцем в онемевшего от ненависти Максима, - продолжите это дальше и будете называть: аква Невы или Ладоги, аква Волги, аква Тихого океана? Можно продолжить: турецкая гео, русская гео, израильская гео и т.д. - что, и это будет великое научное "элитарное" открытие и язык современной науки? Вот и дошли-доехали до сегодняшнего дня, когда русский президент проводит "саммит", или, как известно, по-английски встреча, а потом идут бесконечные рейтинги, маркетинги, доходящие до порнографических шопов и супермаркетов".
Ярости Виктора не было предела: "Хоть и шиворот-навыворот, но тоже твоя гумилевщина, а попросту - неуважение к русскому языку, который, с моей точки зрения, самый богатый и духовный язык человечества, напрямую связанный с совершенным языком санскрита".
"Ты не апеллируй к художнику Глазунову,- внушительно предупредил Максим, - мы знаем его ура-патриотические убеждения: "Славься, Отечество наше свободное" - даже подпел тенором слова советского гимна историк. - Или что для меня одно и то же - "за Веру, Царя и Отечество", - с несколько извиняющейся улыбкой он посмотрел в мою сторону, хотя глаза отнюдь не улыбались. Я впервые за все время их шумной перепалки нарушил молчание:
"Да, в отличие от Вас, уважаемый Максим, простите, не знаю Вашего отчества - я люблю Россию. Следовательно, да - я патриот! Но не "ура-патриот" в Вашем понимании. Не знаю, как Вы, но я никогда не был членом компартии или какой-либо другой политической группировки. Не надо фальсифицировать и фантазировать, как Ваш учитель - я имею в виду Льва Гумилева, смешивая с легкостью необыкновенной прямо противоположные понятия: советский "ура-патриотизм" и имперскую триаду "за Веру, Царя и Отечество". И политику это не всегда сходит с рук, а историку вообще непростительно! Кстати, в спорах, как я думаю, истина не рождается", - закончил я свой монолог, не желая, как понимает читатель, принимать дальше участие в этом непримиримом зло-запальчивом споре.
Но Виктор остервенело бросил, кивнув на Максима: "Эту истину ему половецкий этнос из Великой Степи в уши насвистел!"
"Господа, - продолжил я как можно серьезнее, - вернитесь же, наконец, к проблемам истории. Вы историки, и я, как художник, с великим интересом слушаю ваш научный и глубоко современный диспут. Поверьте мне: все, что вы говорите, - очень важно".
Виктор, вдруг снова обратившись ко мне, но отнюдь не ища у меня поддержки, словно продолжая давний спор со своим коллегой, заявил: "Я внимательно изучил три Ваших работы - "Мистерия ХХ века", "Вечная Россия" и "Великий эксперимент". Каждая из них, по моему глубокому убеждению, - вызывающе посмотрел он на Максима, - может быть приравнена к диссертации. К сожалению, у многих сильное предубеждение против вас, Илья Сергеевич, при этом оно искусственно подогревается теми, кто не желает принимать очевидное. Я, например, увидев на картине "Вечная Россия" гору Хараити, изображение Перуна и многое другое, сразу понял, что за каждым вашим образом скрывается глубина исторических познаний".
Я был крайне смущен таким комплиментарным поворотом разговора и, глядя на раздраженного Максима, сказал: "Помилуйте, я готов залезть под стол от смущения, когда слышу такие высокие оценки моих работ, тем более от историка. Я себя чувствую лучше, когда определенные люди меня поносят".
...Глядя в стол, не меняя позы, Максим произнес как бы нехотя: "Ну, насчет диссертации я не согласен, но, бесспорно, что ваша картина "Мистерия ХХ века" - смелый и бесстрашный документ нашего времени".
Воспользовавшись секундной паузой, Максим, сидевший за столом в позе академика Павлова с портрета Нестерова - два сжатых кулака, выброшенных вперед, - пожелал, видимо, вернуть разговор в "научное" русло: "Разве ты можешь отрицать, - обратился он к Виктору, - что Гумилев утвердил особую научную дисциплину - этнологию, объединяющую естественные и гуманитарные науки? Лев Николаевич предложил три главенствующих параметра: пространство, время и этнос - "коллектив людей, творящих историю".
Виктор встал: "Подумаешь, три параметра - зло вдохнул он. - Это такое же открытие, как если я назову свои параметры: человек, чтобы жить, должен есть, пить и спать. Буду ли я иметь честь называться историком, даже если переложу это на греческий язык и придуманную "пассионарность": биосфера, этногенез и влияние почвы на почерк? Разве норманист, каким был Гумилев, равно как и его учителя - идеологи и сподвижники - ученики, могут называться историками? Твой Лев Гумилев ничего не понимал в русской истории; более того, считал, что нашествие азиатов на Русь было милым культуртрегерским пикником в стране пьяных варваров! Он не понимает смысла и сути истории, что она есть борьба религий и рас, Бога и сатаны. Важно; - хочу в твоих глазах оставаться историком, - чтобы "этнос" и его история рассматривались с этих позиций. Историю делают единицы и народные массы, верящие в Бога или в дьявола и своего, не боюсь этого слова, национального вождя. Дарвин, Ницше или Маркс тут ни при чем. У нас есть серьезные историки, но они выступают против амбиций Гумилева. Я хочу быть историком России, а ты --- исповедовать антинаучные абстрактные теории - бредни Льва Николаевича".
Я увидел, как вскочил со стула Максим, и почувствовал, что дело вот-вот перейдет в рукопашную. Оба оппонента тяжело дышали, не замечая меня. Успокаивая их, я попросил обоих отвлечься и высказать свою точку зрения на проблему Хазарии. Максим неохотно ответил: "Прочтите "Открытие Хазарии" Гумилева, там все сказано". Неуемный Виктор возразил: "Не читайте гумилевское "Открытие Хазарии". Это мнимое открытие, которое не состоялось. Очень трогательно, что они потеряли во время подводных исследований акваланг, но странна самоуверенная датировка найденных черепков древней посуды, которые безапелляционный Лев Николаевич считает свидетельством найденных им хазар. Итиль до сих пор не найден вообще! Нигде не найдено остатков фундаментов домов, синагог, дворцов, мечетей и городских зданий. Это только гипотеза со ссылками на изменение почвы якобы из-за смены уровня воды Каспия. Где доказательства, что это Хазария и что найденные захоронения именно хазарские? Обнаруженные останки в захоронениях, названные хазарскими, не прошли главного - научной "этнической" атрибуции. Чьи это черепа? Индоевропейские, семитские или монголоидные? Но должен сказать, - продолжал Виктор,- что книга Гумилева "Открытие Хазарии" написана живо, и не случайно наш ученый Артамонов назвал ее научным детективом, хотя археологи встретили, как мне говорили, тогда его сообщение вяло и кисло".
Поняв, что большего от них не добьюсь, я задал последний вопрос: куда бесследно исчезли хазары? Беря инициативу в свои руки, севший снова за стол Виктор, подумав, ответил: "Еврейская община и обращенные в иудаизм иногородцы под видом евреев покинули Хазарию, а другие племена, входившие в Хазарский каганат, но не принявшие иудаизм, так и остались жить на своих местах, но уже не назывались хазарами". Кивнув головой на Максима, улыбнувшись, сказал: "Пусть я стану заклятым врагом моего коллеги-гумилевца, но выскажу крамольную мысль: хазары и масоны - это тайна нашего времени, которая пока не может быть исследована до конца ни одним ученым. Например, вы знаете, что потомки хазар участвовали в убийстве первого и последнего русского самодержца?"
"Ка-ак?" - встрепенулся, снова приподнимаясь, Максим. Признаться, и я не ожидал такого пассажа. "А очень просто", - иронически, но уже глядя на меня, сказал, поглаживая свою коротко стриженную бороду, историк. "Первое убийство было в 1174 году в Боголюбове, находящемся, как известно, недалеко от Владимира. Вам обоим, конечно, известно, кто такой Андрей Боголюбский?"
"Да, да, известно", - неожиданно хором ответили мы с Максимом.
"Не сомневаюсь, - ехидно подчеркнул Виктор, - но, тем не менее, прежде хочу сказать два слова - и не о полководцах, не о татаро-монгольских ордах и не об усобицах, которые разрывали Киевскую Русь, а о том, что в результате всего этого у могучего русского племени созрела необходимость двигаться на северо-восток в Залесскую Русь, то есть в землю за великим лесом. Добавлю, что оставшиеся руссы, подверженные влиянию Великой Степи и католицизма, стали называться малороссами, а сегодня украинцами - от слова "окраина". Напоминаю, что еще Владимир Мономах понял эту необходимость, когда в 1108; году основал на крутом берегу Клязьмы богохранимый до наших дней город Владимир, дав ему свое имя. Его сын Юрий Долгорукий, известный памятник которому стоит перед московской мэрией, будучи суздальским князем, после долгой борьбы правил Киевом. Очень знаменателен тот факт, что сын Юрия Долгорукого Андрей, будущий Боголюбский, самовольно уехал на север и стал, согласно летописи, "самовластцем всей суздальской земли". Обладая гениальным чутьем великого государя, нарушив все традиции, он перенес княжеский стол во Владимир. Как говорит предание, в селе Боголюбово построил прекрасные храмы и терема..."
Прервав свою лекцию, Виктор посмотрел на меня и спросил: "По-моему, Вы не раз изображали на своих картинах храм Покрова на Нерли, стоящий неподалеку от резиденции Андрея Боголюбского. Правитель Земской Руси вел себя с энергичной активностью, стараясь объединить близлежащие земли, и даже неудачно воевал с Новгородом.
Многие враги, видя государственный разум и неустанный рост собирания русских земель, имели все основания бояться и ненавидеть Андрея Боголюбского - русского православного князя. - Улыбнувшись саркастической улыбкой, Виктор неожиданно произнес: - Я не знаю, какие "большевики" организовали убийство властителя Залесской православной Руси, но общеизвестно, что после убийства князя Андрея долго не утихала смута на Владимиро-Суздальской земле..."
Опять обратясь ко мне, размахивая, как мечом, Бог весть откуда взявшейся указкой, подытожил: "Но тем не менее вскоре Всеволод Большое Гнездо принял титул великого князя, а автор "Слова о полку Игореве", которое Максим вместе со своим антирусситом Мазоном и кампанией считает подделкой попов и капиталистов, писал о великом князе Всеволоде: "Ты ведь можешь Волгу веслами расплескать, а Дон шеломами вычерпать!" "Не шеломами, а шлемами, " - буркнул Максим. А Виктор с воодушевлением продолжал: "Политический гений многих поколений русских князей, ведомых Церковью Христовой, строил могучее государство. Да, свеча русской государственной идеи, несмотря на черные вихри истории, не погасла. И не случайно верный заветам Киевской Руси боголюбивый князь Андрей вывез в новую столицу Владимир самую чтимую икону Матери Божией, написанную, по преданию, евангелистом Лукой. С тех пор, как известно, она называется Владимирской. В лихую годину нашествия Тохтамыша она была перенесена в Московский Кремль".
"Может, хватит читать лекцию? Мы не школьники, - недовольно буркнул Максим. - Переходи ближе к теме, кто убил Андрея Боголюбского и Николая II? Руби, раз уж замахнулся". - "Не пытайся сбить меня с темы, - огрызнулся Виктор. - Я продолжаю.
Из недр славной Залесской Руси выросла великая Московия, которой позавидовали и, ненавидя ее, боялись как в Европе, так и в Орде. Великороссы Московии и явились создателями великой русской Империи. Окрыленные победой поля Куликова и гордые историческим предопределением хранить чистоту православия после падения Константинополя, уничтоженного туранцами - исконными врагами нашей расы, они утвердили идею, что Москва - это Третий Рим. Кто об этом сегодня не знает?"
И вот Виктор, глядя на меня, подвел итог предварительному экскурсу.
"Итак, были древние скифо-сарматское, антовенетское и многие другие государственные образования великих славянских племен. Потом Византия, Киев, Владимир, Москва - такова историческая эстафета религиозной и государственной преемственности великороссов, создавших могучую и славную империю - защитницу и надежду всех угнетаемых племен славянских".
Максим снова не выдержал и по-своему подытожил слова коллеги:
"Значит, Лев Николаевич Гумилев прав: теперь-то ваша, а точнее, наша пассионарность иссякла. Русский этнос сходит с арены истории..."
Виктор словно прорычал:
"Какая пассионарность! Но раз уж ты говоришь о так называемой пассионарности, то никакого угасания, несмотря на проведенный геноцид русского народа нет: мы существуем, мы боремся, и я уверен - мы возродимся, как птичка Феникс. Рано ты, Максим, хоронишь русский народ! Хотя весь мир навалился на последний бастион нашей христианской цивилизации. Наполеон и Гитлер потерпели крах, потому что недооценили силу патриотизма, лежащего в душе русского человека. Так что заткнись со своей пассионарностью и осознай, что сегодня наши враги больше всего боятся возрождения национальной России, которое неизбежно грядет и сведет счеты со всеми твоими суперэтносами".
Словно спохватившись, что в споре далеко отошел от поднятой им тем, Виктор быстро взглянул на часы и стал "врубаться" в самую суть.
"Думаю, излишне напоминать о царственном величии и заслугах Андрея Боголюбского. Как известно, его княжеская дружина была многонациональной. Андрей Боголюбский не жалел ничего для своей дружины и, как говорится, многих вывел из грязи в князи. Но случилось так, что в заговоре против князя приняло участие 20 человек, многих из которых русский князь безуспешно старался обратить в православие. Его доверенным лицом - ключником - стал Анбал; может быть, это от него до сих пор в народе и сохранилось понятие "здоровенный амбал". Вторым особо доверенным лицом Андрея Боголюбского был Ефрем Мойзич - Моисеевич. Обоих летописец называет жидовинами, которые, и это, с моей точки зрения, очевидно, были родом из Хазарии, разгромленной задолго до этого события Святославом. (Летопись сообщает, что Анбал был по происхождению ясом (аланом). И если верный слуга Андрея Боголюбского Кузьма Киевлянин называет его жидовином , можно предположить, что он был из хазар, обращенных в иудейство. - И.Г.). Словом, что я буду рассказывать - лучше я вам дам выписку из сочинения русского историка Нечволодова, рекомендованного государем императором для всех учебных заведений России - "Сказание о русской земле". Написано просто и понятно!"
Я вежливо отказался от предложенного "популистского" текста ротапринта, а придя домой, открыл книгу любимого историка, умершего в Париже, Нечволодова и, открыв страницу 171 второго тома, прочел нижеследующее.
"Выждав глубокой ночи, злодеи отправились в опочивальню Андрея; однако там ужас напал на них; они поспешно бежали из сеней и бросились в погреб, где, напившись вина, ободрились и пошли опять в сени. Один из них стал звать князя: "Господин, господин", - чтоб узнать, здесь ли он. Он спросил: "Кто там?" и услышал в ответ: "Прокопий". Андрей узнал по голосу, что это не Прокопий, и хватился своего меча, который принадлежал святому Борису при его жизни. Но меч этот был украден днем из спальни Анбалом, а между тем заговорщики выломали двери и вломились в опочивальню. Двое злодеев бросились на Андрея, но были отброшены сильным князем. Тогда ворвались остальные, ранили в темноте одного из своих, поваленного Андреем, и затем бросились на своего Князя и начали со всех сторон сечь его саблями и мечами и колоть копьями.
Андрей долго отбивался, говоря им: "Нечестивцы! - зачем хотите сделать то же, что Горясер (убийца святого Глеба. - И.Г.)? Какое я вам сделал зло? Если прольете кровь мою, то Бог отомстит вам за мой хлеб". Наконец он умолк и свалился. Думая, что он скончался, убийцы, дрожа всем телом, вышли из его покоя. Но Андрей скоро очнулся, подняся и, громко стоная, пошел в сени. Тогда заговорщики возвратились назад. Не найдя его в опочивальне, они сильно испугались, полагая, что он куда-либо скрылся. "Погибли мы теперь, - говорили они, - станем искать его скорей", и, зажегши свечу, нашли его по кровавому следу за склоном лестницы. Тогда Петр Кучкович отсек ему руку, а другие несколькими ударами прикончили его.
После этого злодеи убили также и Прокопия, и стали грабить и вывозить Андрееву казну. Затем они оделись в его одежду и, взяв его оружие, собрали целый полк своей дружины, боясь, что придет к отмщению дружина Владимирская. Собравшись, полк этот налег на грабеж". "Страшно было это видеть", - говорит летописец. Следуя примеру полка, принялись также за грабеж и княжедорцы, и горожане Боголюбова. (Знакомая ситуация - грабить чужое, ненаграбленное!).
Тело неотпетого князя во все время этих грабежей оставалось непогребенным. В первый же день убийства преданный слуга Андрея - Кузьма Киевлянин, видя, что тела нет на том месте, где Андрей был убит, стал спрашивать: "Где господин?" Ему отвечали: "Вон лежит выволочен в огороде; да ты не смей брать его; все хотят выбросить его собакам; а если кто за него примется, тот нам враг, убьем и его". Кузьма пошел к телу и начал плакать над ним. Увидя Анбала, Кузьма сказал ему: "Анбал! Вражий сын! дай хоть ковер или что-нибудь подостлать и прикрыть господина нашего". "Ступай прочь, - отвечал Анбал, - мы хотим бросить его собакам". "Ах ты, еретик,- сказал ему на это Кузьма, - собакам выбросить? Да помнишь ли ты, в каком платье пришел ты сюда? Теперь ты стоишь в бархате, а князь нагой лежит; но прошу тебя честью, сбрось мне что-нибудь". (В летописи это описано лаконичнее и страшней. - И.Г.)
Анбал усовестился и сбросил ковер и княжеский плащ.
Наконец, верному и бесстрашному Кузьме после многих усилий удалось отпеть своего господина. После этого, когда волнение, вызванное заговорщиками, утихло, тело Андрея было перенесено во Владимир с честью и плачем великим. Увидавши издали княжеский стяг, который несли перед гробом, владимирцы, оставшиеся ждать у Серебряных ворот, не могли удержаться от слез. Они встретили и проводили в могилу во Владимирский собор, расписанный много лет спустя великим Андреем Рублевым - И.Г.) своего доброго князя с великим плачем и воплем, которые далеко были слышны, по словам летописца. 3десь, на его похоронах, о нем рассуждали как о невинном страстотерпце, получившем за свою добродетель мученический венец и омывшем кровью свои грехи, и причислили его к первым князьям-мученикам Борису и Глебу...
Андрей окончил свой земной путь 63 лет от роду. По словам летописца, он был невелик ростом, но широк в плечах и красив лицом, с черными и кудрявыми волосами, высоким челом и светлыми очами".
У меня в мастерской уже много лет находится икона богоматери Боголюбской...
Но закончу рассказ о нашем разговоре с историками. Посмотрев на часы и, видимо, куда-то опаздывая, Виктор скороговоркой произнес: "Общеизвестна сегодня-трагедия ритуального убийства коминтерновцами-большевиками последнего русского самодержца государя-великомученика Николая II. Уж вы-то должны знать значение каббалистического знака на стене подвала дома Ипатьевых, где была убита царская семья в 1918 году: "Убит русский царь, чтобы разрушить народ и государство". Так трактует его честный Вильтон. А ведь так и неизвестно, кто написал по-немецки стихи Генриха Гейне об убийстве царя Валтазара его слугами. Имя Валтазар написано, как Валта-царь, значит, кроме немецкого языка, участник убийства, очевидно, прекрасно знал и русский". Обращаясь к нам обоим, уже уходя историк-антигумилевец добавил: "Советую прочесть недавно изданную книгу "Дорогами тысячелетий", книжечка во многом спорная, но там приведено свидетельство очевидцев, что, когда после смерти Ленина в его кремлевском кабинете вскрыли сейф, то нашли заспиртованную голову последнего русского самодержца "при усах и бороде" [ {65} ]. Вот почему, кстати, я, не верю, - закончил Виктор, - в "липу" чудесного нахождения черепов государя, и государыни бывшим милиционером Рябовым, который шел по дороге и "вдруг" их нашел. Я бы поверил в это, если бы честно сказали, что они хранились где-нибудь в подвалах Лубянки, а теперь переданы мировой общественности для достойного погребения. Историк - это тот, кто изучает документы и делает из них подлинно научные выводы, а не занимается фантазиями и личными амбициозными гипотезами, выдавая их за истину в конечной инстанции, как твой любимый Лев Николаевич Гумилев, - и не случайно ты пропагандируешь Рерихов".
"Раз ты полностью отрицаешь Гумилева, кого же ты считаешь настоящим историком в наше постсоветское время?" - насмешливо спросил Максим.
"Как кого? Мне и думать не надо - конечно же, владыку Иоанна, великого пастыря и выдающегося историка России. Неужто ты не знаешь его сочинений, Максим? - удивленно, в свою очередь, ответил Виктор вопросом на вопрос и продолжил: "Правда, я боюсь за его жизнь - слишком он смел и отважен, как, впрочем, и подобает истинно православному пастырю" [ {66} ].
Максим прямо-таки вскинулся на своего "заклятого друга": "Ну-ну, иди расшибай лоб о церковный пол, а я буду по-прежнему заниматься наукой.
"На-у-кой!" - патетически заявил он.
Виктор, не удостоив его ответом, подчеркнуто галантно поклонился нам и закрыл дверь университетской аудитории с обратной стороны. Я взглянул в окно. Невдалеке высился знакомый с детства силуэт Исаакия. Могучая Нева гордо катила к морю свои свинцовые воды...
Вернувшись в Москву, я поспешил найти еще не прочитанные мною книги о. Иоанна Санкт-Петербургского и Ладожского. В "Самодержавии духа" нашел то, что меня интересовало, что не давало покоя - о Хазарии, о Святославе и крещении Руси. Вернемся, читатель, к хазарской "тайне" и убедимся, как глубоко, пронзительно, научно - в самом точном смысле этого слова. - проник в эту тайну владыка Иоанн. Признаюсь, это было для меня большой неожиданностью! Мудрый интеллект владыки увидел в ней непосредственную и жгучую связь с древней русской историей, постиг в самом существовании Хазарского каганата злейшего врага христианства. Как известно, борьба с благой вестью Христа "воинствующих безбожников" И многочисленных сектантов - трудноизлечимая болезнь и нашего времени.
Приведу лишь несколько выдержек из книги о. Иоанна, изданной в 1995 году незадолго до внезапной кончины великого митрополита "Самодержавие духа", стр. 17 и 18).
"Хазарский каганат встал на пути молодой русской державы в IX веке, когда еврейская община Хазарии добилась господствующего политического и экономического положения в стране".
"Политика каганата осуществлялась в интересах торговой еврейской диаспоры, извлекавшей огромные прибыли из работорговли и Великого шелкового пути, пролегавшего через земли Хазарии".
"Славянские земли в IX-Х веках стали для иудейских купцов источником "живого товара". Русские рабы и рабыни во множестве отправлялись в страны исламского мира, где юноши высоко ценились за здоровье и силу, а девушки - за красоту. Но главная цель славянской политики Хазарского каганата была иной. Собственно, этих целей было две. Ближайшей - являлось всемерное политическое и военное ослабление русского государства, его превращение в младшего партнера и данника, чьи войска можно было бы с успехом использовать против ненавистной православной Византии. Конечной же целью было разрушение Киевского славянского княжества с последующим включением его земель в состав каганата или создание еще одного иудаизированного, подобно Хазарии, государства на торговом пути "из варяг в греки". Такой исход сделал бы евреев финансовыми и торговыми господами всего евроазиатского пространства - от границ Китая до Пиренейского полуострова".
ИЗ ДНЕВНИКОВ СТУДЕНТА АКАДЕМИИ
Теперь я вновь возвращаюсь ко временам моей юности, когда, вернувшись из очередной поездки на Волгу, я снова с головой погрузился в напряженные будни борьбы за овладение мастерством, за крепость духа. Мне было тогда восемнадцать! Я заканчивал Художественную школу, а потом вскорости поступил в Институт имени И. Е. Репина Академии художеств СССР.
* * *
...Вокруг шумела жизнь, звенели капелью синие весны. Мы любили, страдали, проводили бессонные ночи в спорах, жадно проглатывали книги, много ездили по стране, делая для себя захватывающие дух открытия, которые потрясали нас всей противоречивой сложностью человеческого бытия и наглядно убеждали в справедливости слов Достоевского, что нет ничего фантастичнее реальности.
Я каждый день с утра до вечера работал в академических аудиториях и последним выходил из старой - такой роскошной и уютной библиотеки. Мне, как, впрочем, и всю жизнь, сопутствовало чувство тревоги и одиночества, отразившееся в моих дневниках. Прочитав по прошествии многих лет большую тетрадь в картонном переплете куда я записывал некоторые размышления, наблюдения и факты, я решил, что они могут представить интерес как документ тех лет, когда я был студентом.
Как это время отражалось в моей душе? Привожу некоторые из сохраненных моей женой дневниковых записей.
* * *
25 сентября 1950 г.
Нужно стараться брать сразу главное, т.е. делать отбор, брать наиважнейшие переломы формы (подчеркивать их, "как великие старики" - мастера прошлого), изучить череп. Решил рисовать только череп, пока не научусь рисовать его во всех ракурсах. Натюрморт. Рисовать. Быть независимым. Гнуть везде свою линию. Хватит копаться в себе. Мои летние этюды очень хороши (В целом). Головы отвратительны. Читать литературу. История философии (французская и русская).
29 октября 1950 г.
Как страшно что никому нельзя верить до конца! Почувствовал свою одинокость - это даже хорошо. Думать и писать... вот и все.
21 ноября
Очень тяжело и больно все ворошить в себе. Это потом Я напишу. Главное - сила духа. Об этом думаю.
8 апреля 1951 г.
Решил снова начать дневник. Дело в том, что я очень одинок. Это очень странно и не странно... Пришел к выводу, что я замечаю людей и люблю их за то, что отражаюсь в них, - если отражаюсь хорошо... Хочу вести дневник для оценки, как бы для собеседника, может быть, как пишет о себе Делакруа, - "я стану лучше от этого"...
Теперь о главном: сейчас у меня кончилась старая боль, связанная с М. Войцеховским, с тем, кто был для меня всем, т.е. другом во всех фазах. Как страшно психическое заболевание!
Теперь, когда я встретил его, я, помню, дрогнул. Трепет прошел по коленям... и все. Умерло или может возродиться заново? Он первый должен прийти, а я посмотрю, чем он стал.
Мне нужны умные собеседники, открывающие горизонты. Как важен разум. Хладнокровие. И я не написал главное - о работоспособности. Я за это время упал. Почему? Мой новый друг Ю. Егоров - он сам по себе обыкновенный, с немного вывернутой психикой, но у него есть вот то, что я мечтал бы иметь, - воля к победе.
Результат для него не играет той огромной роли, как для меня. Он сидит и тупо-напряженно делает, делает.
* * *
Я вообще не способен к рассуждению и логике. А форма - сплошная логика... И в то же время отчего-то чувствую себя выше многих, почти всех, с кем я имею дело (из сверстников). Виновато ли в этом мое пресловутое обаяние? Настороженность и поклонничество до известной степени окружающих? Но если мне не о чем говорить с моими соучениками, то мне неинтересно то, что волнует их. Это все кажется мне не то, "типично не то". Сегодня я почувствовал еще раз, что жизнь требует сил и огромной ответственности за себя, свои поступки. Собранность! Меня безумно нервирует шум, вечный шум в этой темной квартире, крики, голоса. Надо раньше вставать и раньше ложиться... Поминутно мучает ужас выхолащивания души. Нужно иметь свое внутреннее миропонимание. Это главное.
11 апреля 1951 г.
Пришел к выводу, что мне все-таки нужно учиться у Мыльникова. Был у него. Начатые пейзажи - жидко, с нагрузкой. Он сам довольно сух, с "черт знает откуда привязавшейся икотой". Говорит о том, что "что" - нам говорит природа, а "как" - мастера. Дышит ими. Портреты в духе Ван Дейка, - все они начаты очень хорошо, но музейно. Это, мне кажется, не совсем хорошо.
Ему у меня больше всего понравился все-таки этюд "Наблюдение", правдивее остальных (а он в духе скорее передвижников - Сурикова).
Оставил пить чай, в разговоре стал более мягок, т.е. задушевнее. Говорил, что главное - это понимать то, что делается у нас в стране, и помогать этому чем можем - искусством.
Я говорил, "да-да". Мне хочется узнать поглубже его. Либо он мастер, натасканный по Эрмитажу, - и все, либо настоящий художник... "Нет большого мастера, который бы не копировал" - от Репина до Ренуара.
Жена - балерина. Споры о том, что опыт не передается и т.п. Я говорил, желая растормошить М. Умно-мальчишески рассказывал о себе и т.п. Говорят, что он читает библию. Хочет (вернее, я хочу) сходить в Эрмитаж со мной "как-нибудь". И "как-нибудь" показать свои академические работы...
Помнить одно, главное. Мыльников - Мыльниковым, а мое "я" - художественное и ученическое - должен быть я сам...
Сейчас научиться рисовать. О контурах. Они - все, прав Делакруа.
18 апреля
Утром СХШ. Рисовал и писал, стараясь что-то сделать... Думал о Репине, о непосредственности и о Веласкесе.
Вечером делал композицию - писал немцев с Виктора. При переделке своего немца с движением Виктора почувствовал вдруг радость, прилив сил - попал, попал! Мазал до 9 часов, не обращая внимания на весенние стоны птицы и натурщицы Гали.
Вечер. Пуссен в Академии. Дивный ритм и законченность. Подумать об этом. "Публичка". Гете. "Поэзия и правда". Мне, очевидно, сейчас нужно читать. Или это всегда нужно. Такой покой, такая доброжелательность, такая ясность с образами. У него так непохожа жизнь. Грубо думал: вот его бы в наше время с борьбой за кусок хлеба, в трамвай бы его. "Людям свойственно забывать добро". Но в то же время всего заполняет покой и тихая радость, что я живу.
19 апреля - четверг
Утром СХШ. Писал, ища страсти и забвения, как праздника. Что-то вышло... 8 часов. Дочь Шаляпина (Дом писателей, по протекции Зои Ал. Никитиной).
Слезы иногда вскипали, а сердце щипало. Вот они выразители всего народа - Суриков, Репин, Шаляпин, Горький. Картины Волги сменяли одна другую... А Шаляпина трогательно закончила речь о Волге. В ее каюте грузчик заметил фото "знакомого артиста"... Собравшиеся грузчики просили "написать отцу поклон от казанских грузчиков", которые помнят и любят Шаляпина.
4 мая
...Да, да, доброжелательность... но быть художником-мыслителем. Среди шума знать свое и собирать его. Не трястись по-детски из-за слоновьей мухи. Разум. Не уставать...
Страсть в искусстве слепа без точки приложения И умения - ремесла...
6 мая
...Опять боль, боль. Одиночество. Безделье. Что я сделал? Что сделаю? Мне грустно и тревожно. Выход из этого - развивать душу, закалять ее знанием. Думаю о том, что познание дает силу и волю. Очень плохо, что у меня и в самом деле есть балованность ребенка - хотеть, что нельзя, "запретную игрушку". Боль, боль и мысль: я человек, как Бетховен, и много могу...
7 мая
СХШ. Заметил, что настал перелом... Смотрел картины галереи в библиотеке Академии художеств. Точность отношений пятен с контуром - вот принцип красоты и правды... Смотрел дивного Рембрандта - прекрасно полное выражение сущности человека. Тянет к многим автопортретам.
Нет ничего увлекательнее написания лица с соответствующей мыслью... Изображать объективно, как есть, Суриков велик, как Рембрандт, тем, что они делали, как есть.
Дело показать - а что в этом - интеллект художника. "Вот ты стремишься нравиться, ты потерпишь крушение". Эпиктет. Думать об этом.
14 мая
Скованность от Ани из Варшавы проходит. Работаю с увлечением. Приходят мысли о полезности работы к сроку, на заказ - выкладываешь все и делаешь это быстро, с подъемом, со страстью.
Мысли о себе и людях. Я во многом завишу от людских мнений. Шаткость. Бороться с этим. Был у коллекционера с животом, как куб, всунутым в чулок. Борода. Русское радушие. Недопонимание искусства. Картины пятипроцентного достоинства, но очень мило. Дочь с собаками и книгами - "Питательная еда", "Рукоделие", "Интегралы" и т.п. Потом смотрел Головина. Пришел Оленев (папа Музы О.) - в духе старого Арлекина, который мало смеется, но от старого смеха сеть мудрых горьких морщинок вокруг глаз...
Ругали Мыльникова - он-де под влиянием Брэгвина (первый раз слышу - смотрел и ничего, интересно).
Я увлечен композицией. Компоновать!!!
Пишу с усталой головой. Безумно устаю. Решил делать все по порядку и последовательно. Прочесть "Этику" Спинозы. Думать и думать. О задуманности работ и выдержанности. Все делай сам - ни на кого не рассчитывать, и не ждать, и не обижаться: "яблоня дает яблоки, смоковница - финики".
31 мая
...Тревога и смятение уходят прочь, если их волей влить в искусство. Рисую микеланджеловского раба. Портреты... Понял что-то цельное - пишу лучше и хорошо. Компоную... Ближе к жизни, имея компас - свое мнение о жизни - из себя, из подсознательной жизни. Ни на минуту не переставать думать об искусстве - моем счастье и жизни. Теперь, когда я вкладываю что-то свое и иногда намеком выражаю это в картине, - приходят счастье и сила.
5 июня
...Главное - мое искусство... Я не занимался, прежним усердием (весь день). Но успехи явные. С каждым портретом я иду дальше. Как и в этюдах, - я что-то понял и иду, уверенно схватывая общее.
Мыльников. Хлопки по плечу и вечная занятость. Портреты хвалит. Каждый раз говорит "шаг вперед". Я думаю о композиции. Очень хочу делать по-настоящему.
Вынашивать вещи в голове. Не надейся на других, а на свою силу.
6 июля
...Читал сегодня старых мастеров об искусстве. Понял, что должен упорно и просто учиться: рисовать, писать - старательно, в поту... И думаю, мне нужно посвятить себя тому, что всегда ощущал главным - композиции.
Копировал классиков. Рафаэль. Немного понял конструкцию стоячей фигуры. Нужно идти дальше.
7 июля
Держу экзамены в Академию. Народу - тьма.- Большинство левых - бездарь, но я уверен, что я почти также. Сказали, что у меня лучше всех. Я не стал допытываться - в шутку или нет, но повеселел... Копирую в музее, это очень нужно.
* * *
Уже 1952 год. Быстро летит время...
"Зуб"[ {67} ] говорит: писать дневник нельзя в зрелом возрасте. Это она думает потому, что нельзя вскрыть всех противоречий - или же принято вскрывать.
Я хочу быть правдивым. Сейчас странное состояние. Мне 21 год. К этому времени люди меняются - узел жизни, как я читал, 7, 14 и т.п.
Женщины. Раскрытие души. Женщина опустила меня на обычную, реальную, "будничную. почву.
Моя жизнь удивительна от сознания своей свободы от всего. О, юность! Прочел сегодня милые записи 1948-49 гг. М. Войцеховский. Я его видел сегодня. Больной, безумный шизофреник. Больно бьет жизнь. Для меня пафос - покорять людей, чтобы я мог их любить. Живу в общежитии. Кругом простые люди. Жизнь, как у всех, или это опускание? Молюсь на свое внутреннее чистилище. В мечтах шевелятся замыслы больших картин. Уверенность, несмотря на свою неуверенность. Может быть, это дала сейчас моя "Ноа-Ноа" [ {68} ] с ее поющим роялем? Свою неуверенность я отдаю ей, в ее горячие и ласковые глаза артистки.
...Сейчас искусство и жизнь слились в одно. Надолго ли? На неделю? На день? Реализм! Реализм! Пятно, гармония пятен - плоскостей. Я так нечуток к красоте в музыке.
Покоряет только сила. Вчера - Скрябин. "Поэма экстаза". Мечтаю быть человеком, мастером. Мне не хватает гигаитских сдвигов в работе. Я должен продумать свой путь в Академии. Ничего даром! Сегодня поют птицы - радостно в душе. Видел в Русском музее мальчика - подошел ко мне (СХШ - 18 лет). В том же состоянии разлива души, становления и неуверенности. "Спасибо вам за помощь, другие не говорят так с нами".
Я - старший товарищ... Я люблю чудо жизни, когда вижу где-нибудь море, облака над шумящими полями.
Иду сегодня вечером на концерт. Там будут люди. Они не знают меня. Я буду смотреть на них и разгадывать. Жизнь хороша! Она так хороша и противоречива, что должна сделать меня художником.
Копия в Эрмитаже с Веронезе. Думать и не терять головы.
12 января 1952 г.
Думать о том, что должно говорить твое искусство, и рисовать надо много, щенок ничтожный! Я столько отдал искусству, что, может быть оно и улыбается мне? Искусство! Это правда жизни, прежде всего. Думаю о людях в картинах и небе над ними...
16 марта 1952 г.
...Еще очень важное - стараться сдерживать себя в. проявлении гнева, неудовольствия, ревности - вообще; а главное - в тех случаях, когда сердишься нарочно, т.е. так, зная, что она или он любит тебя. Ссора в мелочи - пролог к большим душевным распрям.
Не зазнавайся, подлец. Пока не напишешь картины зазнаваться нечего... Компонуй больше, мальчик. Сегодня праздник на душе. Он часто теперь. Почему? Не знаю. Помни, если ты захочешь обмануть искусство, оно тоже не простит. 3най это. Строй красивые отношения с людьми, чтобы они помогали искусству!
16 января 1953 г.
Как трудно выразить мысль! Выразить в форме музыкальное ощущение... Смотрел "Историю искусств". Увидел Тициана, Веронезе и Тинторетто. Подумал о том, что Тинторетто более глубок, чем его современник Веронезе. Что это значит - быть глубже. Это значит находить противоречия. Вот один тип художника. Это художник-философ, мыслитель.
Что значит зримо показать противоречие? Дать кусок жизни и... - через жизненную правду.
Боярыня Морозова. Меньшиков. Развитие - всегда борьба противоречий, из которых что-то побеждает, а что-то должно сдаться. В некоторые периоды противоречия доходят до разительно болезненного контраста.
Синтез: гармоническое сочетание, и, может быть, я не прав, думая о том, что Тициан, Рафаэль - не глубокие художники. Может быть, от них веет покоем и величием синтеза, в отличие от Микеланджело.
Может быть, мне нравятся не приведенные к синтезу противоречия?
...Рембрандт умел заметить и дать миру этот контраст противоречий, а, например, Маяковский отразил только цвет матрешек (мой пример, что развитие - это ряд матрешек, вставленных одна в другую, и так до бесконечности). Каждая матрешка состоит, сделана из борьбы противоречий и имеет свою внешнюю окраску, форму (хотя бы выражающуюся в имени - феодализм, капитализм, первобытный строй, социализм и т.д. ). Так вот, Маяковский изображал только окраску "краской матрешки",- не изображая противоречий, свойственных ей, т.е. из которых она соткана.
Рембрандт же изображал противоречия в окраске, свойственной именно этим противоречиям, этой матрешке...
А есть художники, которые, как индусы за покровом "Майи", видят, ощущают огромную, вечно неподвижную Вселенскую душу... Вглядевшись в движущуюся полосу - "Майю", видишь неподвижный квадрат окна - Вселенскую душу иначе Вечность, с которой, как верю я, и сливается душа во время экстаза.
Это и есть ощущение матери, чувство скрытого противоречия.
Настроение. Много у Левитана. Коро - из пейзажистов. Вообще у пейзажистов. У нас Мыльников, Ге. "Старикам" позволено угадывать в женщине Мадонну, святых. "Благовещение" - через простую иногда женщину... Святой тот кто отдает себя идее служения людям.
Леонардо в "Тайной вечере" красивый изобразильщик, а Ге более работает на ощущении. "Иуда" - дорога, темнота и вдали уводят с факелами Христа.
Это одна сторона, и именно она меня всегда волновала с детства. Эль Греко, Нестеров, Пюльвис де Шаванн, "Лаокоон", Эль Греко!
И все это лежит на изучении внешнего материального, окружающего нас мира.
"Помни, что ты нужен народу, и береги себя во имя народа" - Е. Мальцев. Но что я должен, что нужно народу? Чтоб он знал о своем подвиге и о роли. И о фанатичных чертах народа, и о доброте и незлобивости России.
Я мало знаю Россию, заменяя это "хождением в народ". Помню, мужики подошли, сзади встали и говорят: "А ты зачем это делаешь?" - "А вот напишу здесь вид, а потом где-нибудь на море. Люди посмотрят, какие места..." (Глупо сказал, но было 19 лет и что мог сказать?) - "Ты бы лучше нам, е... твою мать, путевку на море дал". Логично.
Что я должен говорить искусством, кому и зачем? Первая мысль - я вторгаюсь в жизнь. В Греции рисовали божество и советовали молодым людям (может быть, это был Полигнот?) смотреть на живопись для совершенствования души...
Все это должно быть... но пока, в Академии, что я должен делать? Рисовать, т.е. уметь взять пропорцию, сделать форму. И главное - правду отношений в живописи. Знать человека, вот это главное...
...Надо всегда задумать работу. Задумать - значит знать основные соотношения и отношения. Стараться как можно приближеннее к натуре. Я же могу писать! Могу и чувствую это! Надо любовнее и тоньше...
Начать копию в Эрмитаже.
...Сегодня А. П. Кузнецов говорит: "Ты хочешь втолкнуть литературное содержание в живопись? Это бы все звучало на бумаге, а живопись не то".
Изображение предмета как таковою меня не влечет, ибо я не вижу в этом смысла или красоты. Мне нужно содержание, чтобы я мог уложить силы на предмет.
...И еще. Художники, воссоздающие жизненные явления... примыкают к логике и жизненным правдам. Они постигли тип и дают его. Шаляпин в музыке. Суриков. Отчасти Рембрандт. Репин и Иванов. Веласкес. Они не создают, а воссоздавали Христа, "старики", то они его творили, как греки - Аполлона, богов.
О важности идей... Я ищу тип пророка, лжеца, убийцы, рабочего. Все происходит от идей, без которых не видишь фактов. Леонардо искал тип Иуды и Христа. Долго думал. Мы часто изображаем - и все, не понимая, что за идеи в этом лице. Веласкес часто умел это увидеть - Иннокентий Х, Оливарес, Филипп.
И надо:
а) проникновение и любовь к внешней оболочке (форме),
б) выражение через красоту внешней оболочки (формы).
* * *
...Будь очень преданным живописи, ни о чем не думай. Будь трудолюбив, скромен и тверд. Я получаю громадное наслаждение от учения. Может быть, еще больше получу от копий старых мастеров.
История России. Искусство и общество.
* * *
Умер Сталин. Над народом мгла и почему-то солнце. На траурном митинге в Академии многие плакали. Плакал Выржик: "Что теперь с нами будет?" Я и Мальцев, разумеется, не плакали. Нервозность и паника.
* * *
Приехал из Москвы с похорон И. В. Сталина. Лежу и долго думаю. Все свои впечатления хочу выразить на бумаге...
18 августа 1953 г.
Прошло время. Был на практике. Волга. Марийцы, чуваши. Композиция "В столовой". Этюды с более музыкальным чувством цвета. Это хорошо...
Все мои работы в юности сделаны волей через "не могу" - работал все время с утра до вечера так долго, что не было того, что делает пророком художника:
- Молчит его святая лира,
Душа вкушает сладкий сон,
И средь детей ничтожных мира,
Быть может, всех ничтожней он.
Но чуть божественный глагол
Слуха чуткого коснется...
и т.д.
Я все время хотел слушать этот божественный голос, он звучит иногда в определенные периоды, а я шел, если можно так сказать, на эхо этого голоса. Шел, чтобы двигаться к чему-то; под ногами хрустели ветки жизни, цеплялись за ноги огромные щупальца страсти, и за этим треском, гонимый страстью и эгоистическими поступками, я не слышал голоса Бога, который вложил бы мне в грудь "божественный глагол". И я озирался и слушал шум тишины... И горько думал... И страсть удовольствия сдавливала меня, и не хотелось мириться, я ждал Ее - мою Подругу. А Ее нет, и я устал ждать...
И неужели вся жизнь такова? Я ищу кочки, на которые можно опереться. Жизнь меня шлифует, и я приобретаю... что-то житейское, будничное.
Работаю в копийном цехе, начал сегодня. Там тоже люди, они живут и имеют свою "копийстическую" психологию". Один из них шел за мной до общежития, где меня ждала Эва, и долго говорил о пристрастности комиссии и о манерах халтурить и как это важно для художника. Я кивал и чувствовал себя рядом с гойевским офортом.
Показались смешными и незначительными мои огорчения в связи с нашей академической братией. Важно проявление человеческого духа, силы, творчества.
Но где люди, которые могут поддержать мой дух, когда я слаб, занят мелкой страстью и препровождением времени? Книги? Они мертвые. Где люди? Мой Миша, дорогой друг, как я бы теперь славил жизнь, будь ты со мной!.. Бетховен, Микеланджело - я так его начинаю ценить теперь! Эти гиганты, эти стихии человеческого духа. И нет у меня тем, кроме "Песни о подвиге", где мог бы зацепить и понять что-то большое, как у "Блудного сына" Рембрандта.
Делаю: "Столовая", "Рождение теленка"... Где дух? Где человек? Где влияние на душу человека? Где сам источник силы и Высоты?
Выдумывать каких-то гигантов? Чтобы набатом гудело творчество. А сил понять это, разума - нет. Важно понять время, а оно так сложно.
Лиля хорошо сказала в Москве: "Чем сильнее отношение художника к действительности, тем сильнее искусство".
Нас воротит от всех "опять двойка", "На побывке" и т.п. А действительность влечет... Угадать, к чему, к какому идеалу зовет история, народ. И, угадывая время, делать открытия, которые бы завтра подтверждались жизнью.
А сегодня - "сегодняшее окаменевшее г..." перед глазами - и что сквозь него увидишь? А надо видеть. Уметь хотя бы поставить вопросы, волнующие общество...
Будь тверд и спокоен. Деньги ты сумеешь добыть, хоть и дорогой ценой. Будь тверд и думай больше, думай, ты много можешь...
Пошли мне судьба, друга, который был бы лучше меня, я бы молился на него. И хотел бы быть с ним всю жизнь. Если это будет женщина - большего счастья не будет для меня!..
Пиши обо всем откровенно!
...У тебя не должно быть иллюзий, - а Разум и Воля. Интересно, у Маленкова есть дочь, и Ариадна говорит, что ее зовут Воля, она с ней училась в школе. Красиво. Я тоже назову так. Будь тверд, умен и настойчив и не бойся обходиться с людьми, как они того заслуживают. А главное - не корчи из себя что-то особенное. Ты тщеславен, эгоистичен и хитер, хоть это и проходит. Больше внутренней жизни! Живи для Души и для Добра. Думай об этом постоянно!..
* * *
Давно не писал. Сегодня 1 декабря 1953 года. Сейчас в 1 час ночи уехала Надя Д. Как тяжело женщине, влюбленной до беспамятства, когда каждая поза принадлежит тебе и она на все согласна... "Хочешь, Я останусь у тебя навсегда?" Я: "Это невозможно"...
Господи! Как ужасно женщине, любящей нас и нам ненужной! Я буду работать теперь.
Уже декабрь, а ничего нет. Усталость. Делание пейзажей, не нужных никому, кроме денег. Вот молодец В. Холуев - я завидую его целеустремленности - никаких женщин. А что у меня? Желание взять женщину, чтобы она, замирая от любви, сказала: "Ты для меня все, Бог, Повелитель"... Стыдись! Где человеческое чувство? Какое гнусное, пустое самолюбие, сексуальное отношение к жизни! Искусство! Когда я спал по вечерам, не ездил никуда, не предавался мелкой страсти, а работал, - все было хорошо, как никогда.
Теперь надо работать. Женщины, от вас пустота и боль. Душа обрастает вашими безделушками, как ракушками днище корабля...
2 декабря
Приехал от Оли Колоколовой. Пустозвонил опять о себе под видом каяния и рассказов о своих женских делах, возвеличивая всячески себя. Самолюбование. В результате - сейчас 1 час ночи. Душа снова пуста. Звонил М. Войцеховский. Он, как всегда по-старому, светел, умен и по-трауготовски верит в победу и расцвет "измов".
Что делать завтра: лекция по истории искусств; читать, как сегодня, дневник Толстого; поработать над копией Рафаэля; рисунок; вечером - поехать на концерт.
3 декабря
Что писал вчера - сегодня исполнил. Кроме дневника Толстого. Завтра. Утро - семинар. Рафаэль - копировать всю правую часть. Вплоть до Аристотеля. Потом посмотреть дневник Толстого. С 3 до 7 рисунок. В 8 - сборище "поэтов" МГУ. Вечером - пейзаж.
Не забывать взять холст из А. Х. Читать Ключевского на ночь. Сердце болит за все.
Надя сегодня утром стучит в окно. Когда продрал глаза, завел 7 прелюд Скрябина. Красиво. Он как жемчуг в волны ручья бросает...
* * *
...Гложет сердце Ада. (Это у меня всю жизнь кто-то должен глодать сердце.) Больно, одиноко. Не пойду к ней, хоть убей. У нее такой тип, которого она не целует, но он ее целует. Чувствую, если она откажется от него - радость, и вместе с тем, что-то обовьется вокруг меня, а если нет - цинизм, пустота...
...Если она колеблется, то это плохо - мне надо ломать в себе что-то чистое к ней... Ее фото смотрит на меня прекрасными черными глазами.
Будь тверд, будет много еще всего. Не боли, сердце: все проходит, а она придет...
2 марта 1954 г.
Ада, Ада! И только она! Пишу и рисую лучше, чем когда-либо. Удивительно, сколько дает любовь - сознание силы жизни. Можно писать много-много.
Самое ужасное - квартирный вопрос. Лицевой счет, скандал (неизвестно из-за чего)... Какая мелочность, - хоть плачь, рыдай и рви волосы. Или это верно - я неудобоварим в общежитии? Ужасно. Черт, неужели Микеланджело жил так же и был такой же слабый как я? Прямо смешно.
Хочу писать, любить и быть безумно любимым... Порисую, лягу спать.
Будь тверд, Иди на смерть из-за своих убеждений, но не обижай людей.
Господи, зачем мы друг друга мучаем!
20 апреля
Лежу в постели. Это время проходит так плохо... Самые мои светлые годы - это Луга и Волга. Я был одинок, любил слушать музыку неба, тишины. Так хочу сделать что-то, а то живешь для шума, суеты...
7 октября
Приехал с Украины. Леонардо: "Пропорция - это внутренняя необходимость предметов". Возрождение - момент, когда рушилось старое. Пикоделла Мирандола. О достоинстве человека: "Бог создал человека, чтобы он познал законы вселенной, научился любить ее красоту, дивился ее величию... Тебе дана возможность пасть до степени животного, но также и возможность подняться до степени существа богоподобного - исключительно благодаря внутренней силе.
О, дивное назначение человека, кому дано достичь, к чему он стремится и быть тем, чем он хочет..."
Болел. Делаю нечто вроде цикла "Любовь городская"... Но я еще в таком состоянии, что живу в будущем - вот я созрею, я сделаю... Больше плана, последовательности и напряжения!
У меня есть светлое эхо. Нина, милый, чистый барашек - облачко небесное, несущее в себе зародыш и грозового обвала, и чистоты! Рафаэлевой. Пусть эта страсть будет спокойной, нежной, чистой, как и она сама.
* * *
Прерываю выдержки из записей моего дневника тех далеких студенческих лет, чтобы познакомить моего читателя с главой "Поиски", где хочу рассказать, как мы, борясь - каждый по-своему - ложью партийной доктрины, тянулись к правде отражения окружающей нас жизни.
Хочу рассказать, как, будучи закатанными под непробиваемый асфальт предложенных условий жизни и творчества, некоторые из нас стремились прорасти сквозь него, а другие, приспосабливаясь к нему, очевидно, считали, что свобода - это осознанная необходимость, как учили нас на лекциях по марксизму-ленинизму.
Теперь, как и в юности, знаю: не бытие определяет наше сознание, а наоборот - сознание определяет бытие человека. Бытие - это то, что "надо преодолеть"! Свобода - неосознанная необходимость! Мы свободны лишь в подвиге выбора: служить Богу или сатане. Существует на земле лишь свобода "от" и свобода "для". Как давно ушла от нас мглистая обнаженность безутешной веры юности, а как будто это было вчера! Но именно тогда - в те, словно приснившиеся мне годы каждый из нас делал решающий выбор: вступать добровольно на путь Голгофы служения или осознавать, как умирает в приспособлении к "осознанной необходимости" твоя душа, лишенная пламени служения осознанного долга, неистовости и ярости победы, счастья и горечи подвига! Умирает, не узнав также смысла жизни и не поняв многовековых глубин самосознания и души своего народа, стремящегося к Богу...
"Царство Мое не от мира сего". "Царство Божие внутри вас есть". Вера в Бога не может быть подменена обрядом, но без обряда нет пути к Богу. Надо жить, слушая голос совести, отражение правды Божией в нашем сердце. Совесть - это не химера, а реальность, которую можно убить, но освободить от нее человека никто не может. Заглушить и искалечить голос совести не может даже подлое, сатанинское безбожие ХХ века. "Возлюби ближнего своего, как самого себя". Кто же твой ближний, читатель?
<<< {Оглавление} {Продолжение} >>>
------------------------------------
Примечания:
[ 26 ] {Башилов Борис Иванович}, русский дворянин, эмигрант "первой волны". Жил в Аргентине. Сотрудничал в газете русской эмиграции "Наша страна". Над своим капитальным трудом о русских масонах работал до самой смерти. Умер в 1957 году. Биография его до сих пор во многом окутана тайной.
[ 27 ] В. Ф. Иванов. "А. С. Пушкин и масонство", стр. 16.
[ 28 ] Н. К. Шильдер. Николай I. Том I, стр.427.
[ 29 ] А. Тыркова-Вильямс. Жизнь Пушкина, т. II, стр.72
[ 30 ] А. Тыркова-Вильямс. Т. II, стр.393
[ 31 ] Употребляя понятие "Орден Русской Интеллигенции", Б. Башилов считает его прямым духовным потомком запрещенного Николаем I русского масонства. В этот "Орден" Башилов записал левую т. н. западническую, чуждую историческому пути России часть русской интеллигенции.
[ 32 ] Известно, что в доме у этой графини вообще не полагалось говорить по-русски. - И.Г.
[ 33 ] В. Иванов. Пушкин и масонство
[ 34 ] В. Иванов. Пушкин и масонство, стр.51-52
[ 35 ] С. Франк. Пушкин как политический мыслитель
[ 36 ] А. Щербатов. Генерал-фельдмаршал князь Паскевич-Эриванский. СПБ, т. V, стр.229.
[ 37 ] А. О. Смирнова. Записки.
[ 38 ] БСЭ,т.48, 1941, с.75-79.
[ 39 ] Платонов О. А. Терновый венец России. Москва, изд-во "Родник", 1995 г. - I том; 1996 г. - II том.
[ 40 ] Бенкендорф Александр Христофорович из прибалтийских немцев. Отмечен как талантливый военачальник на русской службе. Входил в масонскую ложу "Соединенных друзей. (1810 г.). 1826 г. Николай I сделал Бенкендорфа начальником Отделения собственной Е. В. канцелярии и шефом жандармов удостоив в 1832 г. графским титулом. Многие считают, что опала последних лет связана с "делом Пушкина". После оставления Москвы армией Наполеона был назначен ее комендантом.
[ 41 ] Шульгин В. В. Что нам в них не нравится. С.-Петербург, 1992, с.119-120.
[ 42 ] 3еньковский В. В. История русской философии. Т. 2, 2-е издание. YMCA-PRESS, Париж, с. 158 - 179.
[ 43 ] Чаадаев П.Я. Сочинения. М., Правда, 1989, с. 513-514.
[ 44 ] Там же, с. 140.
[ 45 ] Чаадаев П. Я. Сочинения. М. Правда, 1989, с. 515.
[ 46 ] Там же, с. 165.
[ 47 ] Чаадаев П. Я. Сочинения. М., Правда, 1989, с. 523.
[ 48 ] Чаадаев П. Я. Сочинения. М., Правда, 1989, с. 225-229.
[ 49 ] См. напр., Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, кн. 75, с. 353.
[ 50 ] Платонов О.А. Терновый венец России. М. 1955; 181 с.
[ 51 ] Чаадаев П. Я. Сочинения. М., Правда. 1989, с. 528-529.
[ 52 ] Чаадаев П. Я. Сочинения. М., Правда, 1989, с. 533-534.
[ 53 ] Чаадаев П. Я. Сочинения. М., Правда, 1989, с. 527.
[ 54 ] Там же, с. 287-290
[ 55 ] Священные книги знаний Веды и древнейшая часть Авесты - Гаты, автором которой считается великий Заратуштра (по-гречески - Зороастр), свидетельствуют о близости санскрита, на котором говорили и слагали свои гимны Всемогущему Богу наши предки, славянскому языку. (Санскрит означает "совершенный"). - И.Г.
[ 56 ] Я всегда считал, что лучшие переводы великих книг рождаются, когда гениев переводят гении. Увы, это бывает редко. Великие трудности переложения Ригведы на другой язык доказывает недавно вышедшая (и пока единственная) работа г-жи Т. Я. Елизаренковой. Понимаю, сколь нелегко современному ученому постичь религиозные гимны, исполненные истинной поэзии, созданные вдохновенными творцами нашей арийской древности. Увы, как трудно читать "научный перевод"! А иные комментарии Т. Елизаренковой порой вызывают просто изумление
[ 57 ] Разумеется, и г-жа Мэри Бойс тоже не знает, где находились страны арийского мира. Так, она утверждает, что "Заратуштра (Зороастр) жил в глубокой древности в азиатских степях к востоку от Волги. Неужто она, как и Дармштеттер, например, руководствуется не фактами, а определенной идеологией? У нас в стране избранные гимны Авесты переводил русский профессор И.М. Стеблин-Каминский (опубликованы недавно в Душанбе), которого М. Бойс, покровительственно похлопывая по плечу, назвала "способным ученым". - И.Г.
[ 58 ] Заклинаю и предупреждаю иных доверчивых "рерихнувшихся" читателей о пагубности веры в "Шамбалу", которую якобы и искали старообрядцы - И.Г.
[ 59 ] Древнерусское слово "вапить" означает "красить".
[ 60 ] Гора Хараити упоминается в Авесте. Читатель вскоре убедится, что Сарасвати - священная река Веды - это река Авесты, именуемая Ардвисура-Анаита. Она омывала разноплеменные страны Арии, которых было семь и они делились на шестнадцать областей.
[ 61 ] Плетнева С. Хазары. Изд. "Наука". 1986.
[ 62 ] Артамонов М. И. "Хазары и Русь", "Арабески" истории. Москва, 1994.
[ 63 ] Знаменательно и часто упоминаемое в русских былинах и сказках "Чудо-Юдо"., тоже связанное с Хазарией. - И.Г.
[ 64 ] Артамонов М. И. "История хазар. Ленинград. Изд. Государственного Эрмитажа, 1962.
[ 65 ] См. "Дорогами тысячелетий", М.. "Молодая гвардия", 1991 - в статье В. Родикова "Легенда о царской голове". Версия эта до сих пор не подтверждена, но и не опровергнута. - Ред.
[ 66 ] Со своей стороны, уже сегодня, могу добавить: многие серьезные историки, читая опусы Гумилева, поражаются тенденциозности антиисторических трактатов сына великих русских поэтов. Например, общеизвестно, что представляла собой страшная империя, созданная Чингисханом. Кочевники ничего не созидали, они могли только потреблять и разрушать. Смехотворно поэтому утверждение Л. Гумилева, будто фактически и не было монгольской империи - Великой орды. Тем более неприемлема придуманная им легенда, что, дескать, не монголы нападали на Русь, а князья русские нанимали их для братоубийственной междоусобной борьбы. В своей неудержимой экспансии степные орды, все сметая на своем пути, дошли до Венеции на западе и до Японии на востоке.
Сердцем Золотой Орды была так называемая Синяя орда в Монголии и знаменитый монастырь Эрдени-Дзу, где принимались решения о выдаче покоренным врагам охранных золотых пайз, дающих право на жизнь, но ценой унизительной дани. Представьте, что творилось в душе побежденных русских князей, когда их заставляли кланяться чужим идолам, а не поклонившихся - предавали смерти. (Кстати, упомянутые пайзы интересны для историков и лингвистов тем, что они написаны "квадратным письмом", идущим от древней тибетской письменности.) Великие русские правители, проходя сквозь страшные муки унижения, несли в душе своей святую веру в возрождение поруганного Отечества.
[ 67 ] Прозвище двоюродной сестры Нины Мервольф.
[ 68 ] "Ноа-Ноа" - благоуханный остров Гогена, искусство которого я раньше любил. Этим именем я называл Манюру Гамбарян, известную пианистку, маленькую и грациозную, как колибри. Помню, она любила Шопена.
------------------------------------
{[RUS-SKY (Русское Небо)]} Последние изменения: 01.10.07
Трудный путь к свободе. В порядке обсуждения 1.6.
Перестройки и Модернизации экономики номенклатуры.
2001-2012 АРХИВ АЛЕКСАНДРА Н. ЯКОВЛЕВА http://www.alexanderyakovlev.org приложение к книге
"Александр Николаевич Яковлев. СУМЕРКИ".
Александр Николаевич Яковлев:
Горбачев не сумел найти в себе силы на жесткое продвижение конкретных реформ, которые диктовались новой обстановкой, особенно в экономике и системе власти. В результате была допущена историческая ошибка, когда на основе советской системы, а в действительности на фундаменте государственного феодализма мы вознамерились строить демократический социализм на принципах гражданского общества.
Психологически эту тягу "к необычному" я объясняю тем, что он был поглощен (а это так) не только идеей общественного переустройства, которую ему хотелось объяснить как можно подробнее, но и стеснен особыми качествами, характерными для людей, которые окончили университеты, а вот с хорошим средним образованием отношения у них оставались несколько двусмысленными. Отсюда и "открытия" давно известных истин. Впрочем, это не такая уж большая беда... В то же время верхушка номенклатуры точно определила свою тактическую линию, она объявила открытую войну преобразованиям, борьбу, не исключающую разжигания гражданской войны. А в жизни, если посмотреть на проблему стратегически, большевистская партия на XXVIII съезде умерла, хотя идеология большевизма еще жива, удобно устроившись в чиновничье-бюрократическом болоте государственного управления, который запузырился сегодня реставраторскими тенденциями.... Преобразования пошли без партии, более того, в условиях бешеного сопротивления партийной, военной, кагэбистской и хозяйственной номенклатуры.
С первых дней Перестройки, как только мои позиции, симпатии и антипатии стали предметом активных обсуждений в обществе, взбесившаяся властная номенклатура, спецслужбы, обслуживающая их журналистика и писательская знать из большевистского стада начали по-следовательную и целенаправленную работу по дискредитации моих взглядов и меня как личности. В некоторых газетах нет-нет да и появлялись статьи о "русофобстве" и "масонстве", что связывали с моим именем. Поначалу я не обращал на это внимания. Но по мере ужес точения схватки за гласность, за реформы и парламентаризм подручные КГБ в средствах массовой информации и в организациях шовинистического толка как с цепи сорвались. Огонь "мести и ненависти", если повторить слова Дзержинского, сосредоточился на мне.
Приведу наиболее типичные листовки, так сказать, программного характера.
"ОСТАНОВИТЬ ЯКОВЛЕВА! Июнь 1987 года может оказаться таким же роковым для судеб нашего Отечества, как и июнь 1941 года. Приближается очередной пленум ЦК КПСС. Буржуазные средства массовой информации заранее победоносно трубят, что на этом пленуме А. Н. Яковлев наконец-то оттеснит Е. К. Лигачева и станет "вторым человеком в государстве", и не скрывают своих восторгов по этому поводу. Чем же так угодил империализму А. Н. Яковлев? Кто он такой? В 1972 году А. И. Яковлев исполнял обязанности заведующего отделом пропаганды ЦК КПСС. Именно тогда он печально прославился своей статьей в "Литературной газете" (15.11.1972), в которой он обрушился на ряд русских писателей-патриотов за мнимый "антиисторизм" их сочи-нений и воспользовался этим предлогом для того, чтобы облить грязью славное прошлое России. Эта статья вызвала возмущение патриотической общественности, видных советских писателей, в том числе М. А. Шолохова и Л. М. Леонова. Ситуация рассматривалась в Секретариате ЦК КПСС; А. Н. Яковлев был отстранен от идеологической работы и отправлен послом в Канаду. Однако в последние годы он снова быстро зашагал по ступенькам партийной иерархии. В 1983 году он стал директором Института мировой экономики и международных отношений, в 1985 - заведующим отделом пропаганды ЦК КПСС, в 1986 - секретарем ЦК КПСС, в 1987 - кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС. До вершины ему остался всего один шаг. Уже сегодня он является почти полновластным хозяином средств массовой информации, а завтра может полностью прибрать их к рукам. Что это будет означать? Это будет означать односторонний характер демократизации, превращение ее в игру в одни ворота, в улицу с односторонним движением. Это будет означать полную свободу действий для космополитов и затыкание ртов патриотам. Это будет означать, что грязный поток музыкальной наркомании, порнографии и садизма, захлестывающий нас, резко усилится. А. Н. Яковлев - главный вдохновитель политического курса, конечная цель которого - достижение разрядки за счет полной капитуляции перед империализмом. А. Н. Яковлев оказывает сильнейший нажим на М. С. Горбачева, стремясь заставить его восстановить дипломатические отношения с Израилем, за что и превозносится до небес радиостанцией этого фашистского государства. С благословения А. Н. Яковлева журналы начали наперебой печатать произведения сомнительного идейного содержания; ведется открытая пропаганда реабилитации Троцкого и других врагов партии и народа. По указке А. Н. Яковлева парализуется борьба против сионизма и масонства, этих ударных отрядов мирового империализма, распространяются убаюкивающие сказки, будто никакого масонства вообще не существует, что все это выдумка, легенда. Именно А. Н. Яковлевым инспирирована злобная клеветническая кампания в печати против патриотического объединения "Память". С помощью А. Н. Яковлева рвутся на посты секретарей ЦК КПСС Арбатов и Примаков. На проходившем в начале этого года совещании пропагандистов А. Н. Яковлев договорился до того, что призвал воспитывать в людях "равнодушие к своей национальной принадлежности". В. И. Ленин писал о "национальной гордости великороссов", идеал Яковлева - равнодушие; В. И. Ленин говорил о коммунистическом мировоззрении, Яковлев - о "де-мократическом миропонимании и мироощущении", оживляя лозунги пражской контрреволюции 1968 г. У Г. Димитрова есть статья "Масонство - национальная опасность". Если бы этот замечательный пролетарский интернационалист изучил сегодняшнюю ситуацию в нашей стране, он бросил бы лозунг: "Яковлев - НАЦИОНАЛЬНАЯ ОПАСНОСТЬ!" Москва, июнь 1987 года...... ".
Конец листовки.
Открывалась новая страница в жизни государства, страница мартовско-апрельской революции. Она продолжалась с марта 1985-го до роспуска СССР в Беловежской пуще. Всего пять с половиной лет, а сколько событий и перемен вместилось в этот крохотный кусочек истории.
Все, что собираюсь написать о Михаиле Сергеевиче, - сугубо личные, но заинтересованные наблюдения и размышления. Это портрет человека, каким я его видел, знал, пони мал или тешил себя иллюзией, что понимал и знал. Постараюсь, чтобы пережитые мной прозрения и разочарования, обиды и восторги, острые, иногда болезненные воспоминания о собственной сверхосторожности, дешево упущенных возможностях в демократической эволюции, мои сегодняшние политические взгляды и пристрастия минимально сказались на отношении лично к Горбачеву.
Не могу сказать определенно: то ли это было интуитивное озарение, то ли молодой карьерный задор, то ли неуемное тщеславие, пусть и по причинам, которые навсегда останутся загадкой, но Михаил Горбачев совершил личный и общественный поступок большого масштаба. Именно в контексте этой позиции я и рассматриваю все мои дальнейшие рассуждения об этой личности, в том числе и критические мотивы.
Мы встречались очень часто. А по телефону разговаривали почти каждый день и достаточно откровенно. Казалось бы, в этих условиях человека можно разглядеть насквозь, познать его вдоль и поперек, уметь предугадывать его действия и понимать причины бездействия. Но, увы, как только начинаешь думать о нем как о человеке и как лидере, пытаешься придать своим разноплановым впечатлениям какую-то логику, то ощущаешь нечто странное и таинственное -? образ его как бы растворяется в тумане. И чем ближе пытаешься к нему подобраться, тем дальше он удаляется. Видишь его постоянно убегающим вдаль.
Еще неуловимее становится он, когда начинаешь что-то писать о нем. Только-только ухватишься за какую-то идею, событие, связанные с ним, начинаешь задавать ему вопросы, как собеседник ускользает, не хочет разговаривать, отделывается общими словами, оставляя шлейф недоговоренностей и двусмысленностей. Ты просишь его вернуться, объяснить тот или иной факт, понуждая к участию в разговоре, иногда уговаривая, а иногда пытаясь и приструнить грубоватой репликой. Про себя, конечно. И опять то же самое. После второй, третьей фразы обнаруживаешь, что собеседник снова улетучился, испарился.
Во всей этой "игре в прятки" высвечивается любопытнейшая черта горбачевского характера. Не хочу давать оценку этому свойству в целом, но скажу, что эта черта не раз помогала Михаилу Сергеевичу в политической жизни, особенно в международной. Он мог утопить в словах, грамотно их складывая, любой вопрос, если возникала подобная необходимость. И делал это виртуозно. Но после беседы вспомнить было нечего, а это особенно ценится в международных переговорах.
Да, грешил витиеватостями, разного рода словесными хитросплетениями без точек и запятых. Иногда становился рабом собственной логики, которая и диктовала ход и содержание разговора, а он становился всего лишь как бы свидетелем его. Но эта беда в значительной мере функциональна: он умело скрывал за словесной изгородью свои действительные мысли и намерения.
До души его добраться невозможно. Голова его - крепость неприступная. Мне порой казалось, что он и сам побаивается заглянуть в себя, откровенно поговорить с самим собой, опасаясь узнать нечто такое, чего и сам еще не знает или не хочет знать. Он играл не только с окружающими его людьми, но и с собой. Играл самозабвенно. Впрочем, как писал Гёте, "что бы люди ни делали, они все равно играют..."
Игра была его натурой. Будучи врожденным и талантливым артистом, он, как энергетический вампир, постоянно нуждался в отклике, похвале, поддержке, в сочувствии и понимании, что и служило топливом для его тщеславия, равно как и для созидательных поступков. И напрасно некоторые нынешние политологи и мемуаристы самонадеянно упрощают эту личность, без конца читая ему нотации, очень часто пошлые.
Когда я упомянул о словоохотливости Михаила Сергеевича, то тут же пришел на память один из самых первых эпизодов из времени его прыжка во власть. Когда мы с Болдиным - его помощником, отдали ему текст выступления на траурном митинге по случаю похорон Черненко, Горбачев сразу же обратил внимание на слово "пустословие". Это словечко вписал я. Моя брезгливость к пустословию была выпестована опытом многих десятилетий. В условиях, когда страна была придавлена карательной системой большевизма, пустословие стало не только рабочим диалектом партгосаппарата, но и собирательным явлением функционального характера. Я возненавидел эту практику бессмысленной болтовни. Тошнит от нее и сегодня.
Потоки слов, бесконечные упражнения в формулировках, спектакли, которые именовались дискуссиями, соревнования в любезностях начальству многие годы служили тому, чтобы скрыть сущностные стороны жизни и реальный ход событий, замазать обилием слов никчемность идей. Унифицированный до предела партгосязык стал своего рода социальным наркотиком. Общество устало от пустой говорильни, которая переросла в психическое заболевание системы.
Я думаю, чувствовал это и Горбачев. При обсуждении предстоящей речи он долго говорил о том, что болтовня гу бит партийную и государственную работу, подрывает авторитет КПСС, что словами прикрывается бездумье и безделье, - и все в том же духе. Мне импонировала эта тональность, она рождала надежды, а самое главное - доверие к человеку. Критика пустословия прозвучала выстрелом по эпохе слов и одновременно была как бы приглашением к реальным делам.
К каким? Об этом мало кто задумывался, но люди жили надеждой на перемены и радовались любому сигналу, пусть и словесному. Как же измучено было общество ложью - всепроникающей и всепожирающей, чтобы порадоваться даже одному слову, прозвучавшему как некое "откровение".
К чему я это пишу? А к тому, чтобы засвидетельствовать следующее: в первые два года, несмотря на то что любое выступление Горбачева, неважно, длинное или короткое, воспринималось с неподдельным интересом, проглатывалось без остатка, сам герой в те годы относился к своим словам бережно, не один раз говорил нам, чтобы "не растекались по древу", писали яснее и короче. Потом все пошло наперекосяк. Он начал грешить многословием. Порой казалось, что он и сам хотел бы сказать что-то покороче, но неведомая сила, над которой он терял управление, толкала его к новым и новым рассуждениям. Даже толковые мысли, будучи сваленными в одну кучу с банальностями, теряли свое реальное содержание.
В какой-то момент мы, группа, как теперь говорят, спичрайтеров, а раньше обзывались "писаками", решили поговорить с Михаилом Сергеевичем на эту тему. Это было зимой 1987 года на даче в Волынском. Разговор этот начал я, упирал на то, что обстановка изменилась, жизнь требует конкретики. Для вящей убедительности ссылался на Ленина, который часто выступал по какому-то одному вопросу. Ленин у него был в чести. Впрочем, он и сегодня продолжает иногда "советоваться" с ним.
Поначалу, слушая наши соображения, Горбачев хмурился, затем мы сумели как бы "завести" его. Он присоединился к обсуждению проблемы, добавил несколько слов в пользу "краткости и конкретности", то есть вернулся к аргументам марта -? апреля 1985 года. Мы подготовили речь минут на пятнадцать, к сожалению, не помню, на какую тему. Через день-другой Михаил Сергеевич снова приехал. А мы гадали, пройдет или не пройдет идея нового стиля. Но не только. С моей точки зрения, это был бы серьезный сигнал обществу - наступает время конкретных дел.
Увы, по неулыбчивому лицу Горбачева мы поняли, что все останется по-прежнему. Сначала начались придирки: "речь пустая, одни слова, ничего серьезного" и т. д. На другой день опять заглянул к нам, в Волынское, и сказал, что принял решение и на сей раз выступить, как обычно, с большой речью. Обстановка нелегкая, говорил он, народ ждет ответов на многие сложные вопросы. На том все и закончилось. Михаил Сергеевич еще верил, что "народ ждет", хотя народ "ждать" перестал. А КГБ продолжал кормить его дезинформацией, вводить в заблуждение относительно реальной обстановки. Вдохновляемый подхалимами, он начал говорить о себе в третьем лице: "Горбачев думает", "Горбачев сказал", "они хотят навязать Горбачеву" и без конца ссылаться на "мнение народа".
И потекли невысыкающим ручьем длинные речи -? о том, о сем, пятом и десятом. Их начали слушать вполуха, а главное - перестали воспринимать всерьез. Я вижу в этой привязанности к многословию не только закостеневшую традицию, но и привычный способ скрыться от конкретных вопросов в густых, почти непроходимых зарослях слов.
Михаил Сергеевич постепенно пристрастился к изобретению разного рода формулировок, претендующих на статус теоретических положений. Он радовался каждой "свежей", на его взгляд, фразе, хотя они уже мало кого волновали, воспринимались как искусственные словосочетания. Жизнь-то быстро шла вперед, формировался новый политический язык, а лидер никак не мог вытащить вторую ногу из вязкой глины уходящей эпохи, совсем уйти от умирающей стилистики языка, которую сам же и начал разрушать.
Психологически эту тягу "к необычному" я объясняю тем, что он был поглощен (а это так) не только идеей общественного переустройства, которую ему хотелось объяснить как можно подробнее, но и стеснен особыми качествами, характерными для людей, которые окончили университеты, а вот с хорошим средним образованием отношения у них оставались несколько двусмысленными. Отсюда и "открытия" давно известных истин. Впрочем, это не такая уж большая беда.
Но и мы, "чернорабочие" в подготовке текстов, вовсю старались изобрести что-то "новенькое", дабы потрафить жаждущему такового. Наши старания были искренними, но и в какой-то мере приспособленческими, идущими от номенклатурных привычек, да еще от желания не вспугнуть начавшиеся реформы каким-то неловким движением, не затуманить красивый утренний восход - Перестройку.
Кроме того, мы знали, что Горбачев все равно передиктует наши тексты, навставляет туда всяких своих словечек, чтобы потом на ближайшем заседании ПБ при обсуждении текста доклада или выступления заявить, что вот, пришлось плотно поработать самому, проект был слабенький и не содержал глубоких выводов. Он как бы взбирался на мнимую трибуну и начинал подробно рассказывать, как пришли к нему эти "новые мысли и предложения", как он позвонил Яковлеву, зная, что он тоже "сова", и т. д. Подобные мизансцены стали ритуальными. Кстати, я не вижу в них ничего плохого, больше того, они были полезными, ибо политбюров-цы были и сообразительностью, и образованностью слабее Горбачева. Иногда после заседания он с ухмылкой спрашивал меня: "Видел реакцию этой публики?"
Мои наблюдения по поводу характера нашей работы над текстами для Горбачева относятся к человеку пишущему и думающему. У меня нет ни малейших "претензий" подобного рода к предыдущим "вождям", они чисты, как голуби после купания, ибо ничего сами не писали, если не считать полуграмотные резолюции. Михаил Сергеевич - первый постсталинский руководитель, который мог писать, умел диктовать, править, искать наиболее точные выражения, а главное, был способен альтернативно размышлять, без сожаления расставаться даже с собственными текстами. Он никогда не обижался, если мы вычеркивали "его вставки". К так называемым "обязательным" формулам из коммунистического наследия относился без того ритуального почтения, которое господствовало в практике сочинений речей для всех без исключения предшествующих "вождей". Все они говорили чужие речи. Он - свои.
Группа спичрайтеров то увеличивалась, то уменьшалась - в зависимости от того, на каком этапе шла работа. Начинали, как правило, большими группами, а заканчивали достаточно узким кругом. В первые годы возглавлять такие группы приходилось мне. "Рыбу" - так называли самые первоначальные тексты, готовили отделы аппарата ЦК КПСС, институты АН СССР. Конкретные, особенно цифровые, предложения исходили от правительства.
Я имел возможность судить по этим текстам о политических настроениях в тех или иных отделах ЦК. Группу спичрайтеров не любили, но и боялись. Так было всегда - и при Хрущеве, и при Брежневе. "Карьерные попрыгунчики" искали знакомства с "приближенными" к уху начальства, надеясь повысить свое должностное положение. Практически я оказался на своего рода наблюдательном пункте, с которого были видны интриги, предательства, подсиживания, доносительство - и все ради карьеры, ради власти. Порой охваты вало такое уныние, что хотелось все бросить к чертовой матери и найти себе более спокойное пристанище.
Тем временем Реформация все чаще натыкалась на неожиданные трудности, все глубже увязала в неопределенностях идей и практических задач. Политика вырвалась вперед, а экономика и государственное управление продолжали оставаться в замороженном состоянии. Горбачев не сумел найти в себе силы на жесткое продвижение конкретных реформ, которые диктовались новой обстановкой, особенно в экономике и системе власти. В результате была допущена историческая ошибка, когда на основе советской системы,, а в действительности на фундаменте государственного феодализма мы вознамерились строить демократический социализм на принципах гражданского общества.
Из истории известно, что роль "первого лица" в формировании политической и нравственной атмосферы в государстве огромна, а потому упорное обнюхивание Горбачевым "социализма", идею которого Сталин превратил на практике в "тухлое яйцо", серьезно мешало формированию реформаторского мышления, продвижению его в массы, равно как и конкретным перестроечным делам. Михаил Сергеевич действительно верил в концепцию демократического социализма. Ему казалось, что если очистить социализм от агрессивной догматики, не мешать людям строить свою жизнь самим, то он станет привлекательным и дееспособным.
При Брежневе по инициативе Лубянки был принят преступный по своей сути закон "О борьбе с тунеядцами". Этот закон - вершина бесправия. Он давал в руки чекистской номенклатуры "легальные" возможности расправы со всеми неугодными и инакомыслящими. Не согласился человек стать стукачом или, скажем, брякнул что-то невпопад, его выгоняют с работы, потом объявляют тунеядцем, а там и до тюрьмы два лаптя. Достаточно вспомнить, что одним из первых под каток этого закона попал поэт Иосиф Бродский - будущий лауреат Нобелевской премии по литературе. Подобная участь постигла и многих священнослужителей.
Эпоха Брежнева - золотые годы "Номенклатурии". Это был серьезный этап к захвату полной власти военно-промышленным комплексом и установлению военно-чекистской диктатуры. Именно застой в экономике и обстановка всеобщей безответственности создавали плодородную почву для перехода власти к силовым структурам. Руководители КГБ делали все возможное, чтобы вернуть себе свою половину власти, окончательно избавиться от хрущевского наследия, связанного с XX съездом КПСС. Наиболее эффективный путь к этому - напугать нового "вождя" растущим инакомыслием.
Коснусь еще одного вопроса. Горбачев большие надежды возлагал на парламент, ожидая, что этот инструмент демократии будет его активным помощником в преобразованиях. Мне тоже представлялось, что так оно и случится. Ошиблись.
Идеализм (в хорошем смысле этого слова), помноженный на его непривычную тогда открытость, на понимание необходимости перемен, помог придать Перестройке мощный стартовый заряд. В весьма специфической обстановке личные качества Горбачева, такие, как умение играть на полутонах, стараться до последнего сохранить открытыми как можно больше вариантов решений, - все это объективно работало на Перестройку, на поиск путей и средств обновления. Именно так я оценивал обстановку пер вых 2-2,5 лет. Ее специфику я тоже видел в спасительных компромиссах, учитывая психологию номенклатуры. Она знала, что в партии и стране всегда что-то реорганизовывается. Принимаются решения о совершенствовании тех или иных направлений работы: идеологической и организаторской, системы управления, работы с кадрами и т. д., но никогда, скажем, районные власти толком не понимали, чего от них хотят. Как начало очередной кампании они встретили и Перестройку. Пошумят наверху, заменят вывески, может быть, и новых руководителей поставят, а дальше жизнь пойдет своим чередом. Надо только переждать очередную суету, привычную толкотню в маленьких и больших коридорах власти....Михаил Сергеевич - человек образованный, что для его бывшего политбюровского окружения было далеко не нормой. Естественно, что после войны, когда страна испытывала сильнейший кадровый голод, двери наверх перед многими распахивались достаточно широко (я знаю это по себе). Привыкший работать, несомненно увлеченный открывавшимися перспективами, Горбачев, надо полагать, справлялся с теми задачами, которые ему приходилось решать на Ставрополье.
На всех этапах партийной карьеры ему сильно помог - и в продвижении вплоть до самого верха, и в обретении того образа, который закрепился за ним, -o интенсивно нараставший интеллектуальный разрыв между высшей партийной номенклатурой и наиболее образованной частью общества. В верхних эшелонах партийного и государственного управления традиционно оставалась низкая мобильность "вождей" всех рангов, а со временем эта система совсем закостенела. Секретари обкомов и ЦК, министры и их заместители, а вслед за ними и многие руководители среднего звена сидели в одних и тех же креслах уже не годами, а десятилетиями, а то и пожизненно.
В чем тут беда? Это были не просто старые и больные люди, фактически не способные на каком-то этапе жизни работать в полную силу. Они, будучи руководителями наивысшего ранга, имели, за редким исключением, крайне скромное образование. Как правило, сельскохозяйственное или техническое, причем полученное очень давно, но не правовое, не экономическое, не гуманитарное. На фоне тогдашней верхушки Михаил Сергеевич действительно олицетворял собой энергию и образованность. И выиграл он соревнование не с подобными себе, а с людьми другого поколения. Это в значительной мере объясняет, почему так быстро и легко родилась в середине 1980-х годов "легенда Горбачева"....Если говорить о развитии общественного сознания в целом, то былой идеализм и романтические надежды поджидали трудные испытания. К середине 80-х годов они подошли, едва волоча перебитые ноги. Мотор системы, то есть номенклатура, тоже начал барахлить и оказался в предынфарктном состоянии. Практицизм с годами становился все менее отличим от приспособленчества и прямого лихоимства, особенно со стороны чиновников, столь красочно воспетых русской классической литературой...Нам, реформаторам первой волны, и в голову не приходило, что во время реформ начнется чеченская война, что коррупция властных структур станет предельно наглой, что государство не будет платить за работу врачам, учителям, а пенсионеров переведет в категорию нищих, что чиновничья номенклатура захватит власть в стране. Но вину-то за все беды продолжают возлагать на нас, Горбачева и Перестройку в целом...Должен в связи с этим бросить упрек и самому себе. Я видел, что номенклатура потеряла социальное чутье, но явно недооценил догматизм и силу инерционности аппарата, особенно ее руководящего звена. Обстановка требовала углубления реформ. Уже тогда я понимал необходимость публичного отказа от таких постулатов, как насилие, классовая борьба, диктатура пролетариата, а в практическом плане - введения свободной торговли, развития фермерства, многопартийности, то есть движения общества к новому качеству. Тут я был недостаточно настойчив, утешал себя благими разговорами...Из истории известно, что роль "первого лица" в формировании политической и нравственной атмосферы в государстве огромна, а потому упорное обнюхивание Горбачевым "социализма", идею которого Сталин превратил на практике в "тухлое яйцо", серьезно мешало формированию реформаторского мышления, продвижению его в массы, равно как и конкретным перестроечным делам. Михаил Сергеевич действительно верил в концепцию демократического социализма. Ему казалось, что если очистить социализм от агрессивной догматики, не мешать людям строить свою жизнь самим, то он станет привлекательным и дееспособным.
К сожалению, избрание депутатов оказалось в руках партийной номенклатуры на местах, которая была в массе своей не на стороне реформ. В результате на съездах верх стали брать горлопаны, демагоги из большевиков или люди, которые аккуратно и молча голосовали в соответствии с указаниями своих местных партийных вождей. Сложилось, как метко заметил Юрий Афанасьев, "агрессивно-послушное большинство", которое тормозило решение почти всех прогрессивных начинаний, возникавших на съездах и в дальнейшей практической работе уже при Ельцине.
Сегодня многие задаются вопросом: почему Горбачева до сих пор встречают за рубежом тепло и с уважением, а вот у себя в стране продолжают критиковать за все постигшие людей тяготы, к которым он не имел никакого отношения или имел весьма отдаленное. Все это надо искать в том, что Горбачев тяжело наступил на интересы аппарата партии, силовых структур, хозяйственной мафии, военно-промышленного комплекса - номенклатуры в целом. Наступил, но не довел дело до конца в кадровом отношении. Вот они и отомстили ему, бросив огромные человеческие и финансовые возможности для его дискредитации. Он их как бы пожалел, а они его - в колодец. Горбачев, я думаю, отдавал себе отчет, что демократические реформы требуют смены политической и хозяйственной элиты. Не раз говорил об этом. Но освободиться от нее волевым путем он практически не мог. Политбюро на это не пошло бы, да и действующая когорта власти могла взбунтоваться на очередном пленуме ЦК. А опереться на людей, стоящих вне номенклатуры, он побоялся.
Конечно, возможности руководителя партии и государства, особенно такого, каким был СССР, чрезвычайно велики. Но в то же время власть лидера жестко канонизирована: он лидер до тех пор, пока отвечает интересам наиболее могущественных в данное время элит и кланов. Как только эти интересы всерьез задеваются, власть руководителя, какими бы рангами и достоинствами он ни обладал, может резко и болезненно сузиться, упасть до нуля или привести к падению самого лидера. Горбачев оказался в окружении людей гораздо старше его, опытнее в закулисных играх и способных в любой момент сговориться и отодвинуть его в сторону, как это произошло, например, с Хрущевым. С нарастанием проблем, трудностей и противоречий в ходе Перестройки, кризисных тенденций в партии, государстве и обществе, на мой взгляд, достаточно заметно обнажались и психологические проблемы самого Горбачева. Проще сказать, он, конечно, ожидал, что впереди предстоят серьезные трудности, но гнал от себя мысль, не сумел до конца поверить, что военно-промышленный и аграрный комплексы, силовые структуры, а главное, аппарат партии по своей природе не будут его сторонниками в реформах. Более того, они встанут на путь скрытого или открытого саботажа. Вот здесь-то ему явно не хватало решительности, но решительности в преодолении самого себя.
И тут все чаще и сильнее стали заявлять о себе иные, не лучшие черты характера Михаила Сергеевича. Прежде всего, отсутствие у него бойцовских качеств. Они ему особенно требовались в период с сентября 1990 года и до декабря 1991 года, когда, в сущности, решалась дальнейшая судьба страны. Так случилось, что после Вильнюса начался заметный откат наиболее талантливой интеллигенции от Горбачева. На смену, кривляясь и подхалимничая, потянулась всякая шелупонь, которая сейчас, что вполне логично, находится среди тех, кто вешает на Горбачева все мыслимые и немыслимые прегрешения. Вот так и бывает: ряженые друзья - первые предатели.
Но не только политическая качка, но и экономическая неопределенность "пожирала" судьбу главы государства. Речь шла о необходимости вбить последние гвозди в гроб "социалистической" системы через экономику конкурентного типа. Именно она задевала реальные интересы правящей элиты, разделила верхний эшелон власти на сторонников и противников Перестройки. Причем противников оказалось значительно больше...Михаил Сергеевич пропустил исторический шанс переломить ход событий именно в 1988-1989 годах. Страна еще была оккупирована большевизмом, а действия демократии против него оставались партизанскими, огонь был хаотичным, малоприцельным, одним словом, предельно щадящим. Требовалась гражданская армия Реформации. Демократически организованная часть общества, особенно интеллигенция, еще продолжала видеть в Горбачеве лидера общественного обновления, еще связывала с ним свои надежды. Но ответа не дождалась, ибо все руководящие номенклатурщики оставались на своих местах.
В результате сработало правило любых верхушечных поворотов: сама власть, испугавшись крутого подъема, начала суетиться, нервничать, метаться по сторонам в поисках опоры, дабы не свалиться в политическое ущелье.
И когда я утверждаю, что с осени 1990 года власть катастрофически быстро уходила из рук Горбачева, то начало этому откату положили события 1988-1989 годов, когда реак ция, по выражению ее лидеров, "выползла из окопов", огляделась и, видя, что Горбачев растерян, начала атаку по всей линии дырявой обороны Перестройки, состоящей неизвестно из кого, из каких-то странных и разрозненных отрядов добровольцев. Я уверен: Горбачев не один раз раскладывал политический пасьянс, пытаясь определить, куда деться королю? Но так и не решился сделать ставку на складывающуюся демократию снизу, пусть еще бестолковую, крикливую, но устремленную на преобразования и настроенную антибольшевистски. Не обратился за поддержкой сам и не поддержал тех, кто просил у него такой поддержки.
Вместо этого он в 1988-1990 годах усилил в своих выступлениях патерналистский, назидательный тон в отношении "подданных", не замечая, что подобный тон начинает отталкивать здоровую часть общества и от него лично, и от политики, с которой он связал свою судьбу. Я утверждаю: в это время Михаилу Сергеевичу явно отказала способность к социальной фантазии. Политическое чутье притомилось, а притомившись, притупилось. Так получилось, что к концу 1990 года Горбачев уже ни при каких обстоятельствах - даже откажись он публично от Перестройки и даже выступив с покаянием по этому поводу - не был бы принят в стан реставраторов, там уже формировалась жгучая к нему неприязнь.
Но на этом рубеже, как мне кажется, у него еще оставалась возможность связать свое будущее, будущее страны с ясно обозначенной демократической альтернативой. Ему надо было пойти на всеобщие президентские выборы, помочь организации двух-трех демократических партий и покинуть большевистский корабль.
Парадокс: Горбачев знал истинную цену многим окружавшим его людям по партии и внутрипартийному фундаментализму. Она была копеечной. Но людям из демократической среды -? новым, неизвестным, иными тогда они и быть не могли, - он доверял еще меньше, чем "проверенным" ортодоксам. О его вибрирующей позиции говорят многие факты. Некоторые мои друзья из межрегиональщиков просили меня приходить на их собрания, не требуя никаких обязательств. Они имели в виду установить через меня рабочий контакт с Горбачевым, надеясь, что об их заседаниях и решениях будет докладывать не КГБ, а близкий Горбачеву человек. Там было много достойных фигур: Андрей Сахаров, Борис Ельцин, Гавриил Попов, Анатолий Собчак. Кстати, можно представить себе ситуацию, если бы эти представители демократического крыла были бы в начале 1990 года включены в Президент ский совет. Многое бы пошло по-другому, чем случилось. Горбачев, когда я проинформировал его о ситуации, не разрешил мне посещать собрания межрегиональной депутатской группы.
Информационные доклады КГБ о работе МДГ были полны неприязни, запугиваний и ярлыков. Как-то Горбачев спросил меня с раздражением: что там, межрегионалыцики затевают какой-то новый скандал? Что они, сдурели? Я спросил друзей, что случилось? Оказалось, ничего. Когда я сказал об этом Горбачеву, он отмахнулся, пробурчав: "Знаю, знаю". Он успел переговорить с Собчаком. А взъерошился, прочитав донос КГБ. Еще одна маленькая, но существенная деталь. Демократы из разных организаций, прежде всего из "Мемориала", привезли с Соловецких островов камень, чтобы положить его на Лубянской площади в память о зверствах сталинских репрессий. Пригласили меня на церемонию. Но Горбачев распорядился: "Нет! Пошли туда Юрия Осипьяна - члена Президентского совета".
Ох уж эти мелочи - дьявольские игрушки.
Горбачева постоянно пробовали на зуб, испытывая его прочность как руководителя. Наверное, многие помнят выступление в парламенте генерала Макашова, когда он с присущей ему наглостью советовал Верховному Главнокомандующему пройти хотя бы краткосрочные курсы военного дела. Все ждали реакции Горбачева, но ее так и не последовало. Хотя она была очень нужна в то время. Я говорил об этом с Михаилом Сергеевичем. Он при мне звонил министру обороны Язову. Тот обещал внести кадровое предложение о Макашове в течение трех дней. Речь шла об отправке его во Вьетнам. Но все быстро затихло. И что же? Впоследствии Макашов бегал около мэрии с пистолетом, матерщиной призывал людей к восстанию, а затем заседал в парламенте по списку КПРФ, громил Перестройку, разоблачал Горбачева и поносил евреев.
Обратите внимание, читатель: и тогда, и теперь критикуют за Перестройку только идеологов, в основном меня и конечно же Горбачева. Причина весьма немудрящая. Идеология была стальным обручем системы, все остальное старательно плясало под музыку идеологических частушек. К тому же люди, отвечавшие за экономический блок, и не хотели серьезных экономических перемен. И сегодня старые и новые номенклатурщики, объединившись в законодательных органах, насоздавали столько нелепых и противоречивых законов и инструкций, что России долго придется выбираться из помойной ямы бюрократизма. Когда на ногах еще гири, трудно вылезать из болота. А гири отменные, чугун ные, многопудовые, отлитые коллективными усилиями аппарата партии и государства.
Вот тут, повторяю, и возникают всякого рода "трудные вопросы". Возможно, мы, реформаторы первой волны, были недостаточно радикальны. Например, не сумели настоять, чтобы многопартийность превратилась в нормальную практику политической жизни. Не смогли сразу же узаконить свободу торговли и конечно же отдать землю фермерам или реальным кооператорам, запретив такую форму хозяйствования, как колхозы. Не сумели начать переход к частному жилью и негосударственной системе пенсионного обеспечения. Оказались не в состоянии решительно встать на путь последовательной демилитаризации и де-большевизации страны.
К слову сказать, интересная это порода твердолобых большевиков, эшелонами приходивших к власти после регулярно расстреливаемых Сталиным начальников. Малограмотная политически, тупая теоретически, познавшая "справедливость" социализма только через привилегии и личное властное самодурство, абсолютно беспринципная, она так и не учуяла хотя бы носом, куда дует ветер времени.
Как же идет их трансформация сегодня? Феодально-социалистические фундаменталисты, как и раньше, надеются на возврат "светлого вчерашнего", но в то же время строят себе особняки, скупают, используя старые номенклатурные связи, недвижимость, воруют сильнее прежнего, только не властвуют открыто, но именно последнее вызывает у них злобный зуд ненависти.
Как-то, будучи в Риме на научной конференции, я высказал опасение в связи с возможностью возвращения большевиков не только к корыту водки с хлебом, но и к власти.
- Этого не будет, - сказал мне один из иностранных участников семинара.
- Почему?
- Да потому, что почти все дети руководителей КПРФ и родственных с ней организаций втянуты в бизнес по самые уши, а западные спецслужбы помогают им, исходя из того, что сыновей отцы свергать не станут. Да и сами могильщики России активно вползли в предпринимательство.
Глава семнадцатая ДИКТАТУРА ДВОЕВЛАСТИЯ
Лесные и степные пожары нередко гасят встречным палом: на пути огня поджигают лес, траву или хлеб, два смерча, сцепившись, гасят друг друга. Два смерча, пожирая друг друга, бушевали и в советской стране: партия коммунистов и партия чекистов. Была такая партия - чекистская, хотя каждый чекист формально был коммунистом. Одновременно руководство карателей последовательно и упорно добивалось того, чтобы каждый коммунист был осведомителем. Ленин идею одобрил. Обе ветви власти намертво держались друг за друга. Это был вопрос выживания системы.
М
Автор ногое Перестройка сделала для России, но одно, весьма существенное, не успела или побоялась. Мы, реформаторы первой волны, не подумав о последствиях, не сумели придать системе спецслужб сугубо служебный характер, оставили ее в положении, когда она прямо влияла на политические решения. Иными словами, двоевластие сохранилось.
Ленин не ввел Дзержинского в клан "вождей", то есть в Политбюро. Сталин позволил главному чекисту дорасти до кандидата в вожди. Ни Менжинского, ни Ягоду, ни Ежова Сталин в "Пэбэ" не пустил. Там, правда, оказался Берия, но личные осведомители вождя, а их было немало, завели досье и на Берию. Чекисты тоже не дремали. Они держали под своим колпаком всю верхушку власти. Ягода подслушивал даже Сталина, о последующих "вождях" и говорить нечего.
К началу 50-х годов дни Берии были практически сочтены. Помню конец 1952 года. Я работал тогда в Ярославском обкоме КПСС. Однажды утром собрал нас первый секретарь Лукьянов и сказал, что получил "Закрытое письмо ЦК КПСС" (тогда часто практиковалась такая форма политической мобилизации). Письмо было посвящено так называемому мингрельскому делу. Не все сразу поняли, что за этим стоит. Но как-то с уха на ухо дошло, что "главным мингрелом" является Берия. Пришел и его черед. Но у диктатора времени оставалось меньше, чем у карателя.
"Утром пятого (марта) у Сталина появилась рвота кровью: эта рвота привела к упадку пульса, кровяное давление упало, - вспоминал доктор Мясников. - И это явление нас несколько озадачило - как это объяснить? Врачи же почему-то не удосужились взять рвоту на исследование". До сих пор исследователи не пришли к более или менее обоснованному выводу - сам Сталин умер или его отравили соратники.
Много, очень много тайн "застрелил" генерал Батицкий, пустивший пулю в Берию. Приговоренному к смерти в последнем слове отказали. Международный Фонд "Демократия" издал полную стенограмму пленума ЦК по Берии и другие связанные с этим делом документы, кроме обвинительного заключения, которое держится до сих пор в секрете. Видимо потому, что оно состоит из вранья. Этот пленум подвел один из промежуточных итогов двоевластия: партия на сей раз оказалась наверху власти.
До этого царствовало двоевластие. Джугашвили-Сталин, будучи абсолютным диктатором, одной рукой держал за горло партию, другой - чекистов. Микоян, выступая с докладом на 20-летнем юбилее ВЧК-ОГПУ-НКВД, заявил: "Каждый гражданин СССР - сотрудник НКВД". В то время чекисты душили партию. А когда уничтожили большевиков "ленинского призыва", Сталин, убрав Ежова, руками Берии разгромил и старую гвардию чекистов.
Шла непрерывная "нанайская борьба". То партгосработников арестуют и расстреляют тысяч так сорок - пятьдесят. То работников спецслужб в том же примерно количестве поставят к стенке. Вослед этому быстренько соорудят ЕЩЁ БОЛЬШИЙ какой-нибудь антисоветский блок из гражданских "врагов народа": его мифических "участников" тоже расстреляют (маскируя осуществляющийся арест партгоработников или работников спецслужб). Но сразу же уничтожат очередного главу охранки. И так десятилетиями.
К чему я все это говорю? Моя длительная работа председателем Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий при Горбачеве, Ельцине и Путине, изучение тысяч документов, анализ действий тех или иных политических сил в той или иной конкретной обстановке привели меня к выводу, что Ленин, придав организованной им ЧК активные политические функции, создал особый вид управления государством - я называю его диктатурой двоевластия. Надо признать, это было хитроумное решение, оно позволило удерживать власть более 70 лет. Промыванием мозгов населения занималась партия, а непосредственным орудием насилия была охранка. Сталин внимательно наблюдал за этим трагическим спектаклем, эффективно, через насилие им управлял.
Сама партия уже не была ни марксистской, ни коммунистической. Из партии идеи, пусть и утопической, она превратилась в партию власти, а в конечном итоге выродилась в бюрократическую структуру по обеспечению диктатуры "вождя". Что касается чекистов, то они не уставали клясться в верности Сталину и Политбюро, а на самом деле являлись обособленной частью партии, куда вход был наглухо закрыт. Корпоративность и дисциплина в спецслужбах формировались годами. Многие работавшие там люди были далеко не дураками, может быть в основе своей даже толковее и образованнее, чем чиновники в других аппаратах. Но и гораздо циничнее, изворотливее, беспощаднее. А главное - они были отравлены спецификой своей работы, формировавшей психологию подозрительности и нетерпимости.
Кроме того, обществу постоянно внушалось, что в карательных органах работают люди особые, неописуемой честности, надежности и человечности. Почти не пьют, почти не курят, целуются только с женами, всех смертных видят насквозь, знают, о чем эти смертные думают и какие им снятся сны. Каста ясновидящих и морально стерильных.
Несколько огрубляя ситуацию, причем не очень сильно, скажу так: мы, в партийном цековском аппарате, надували щеки и делали вид, что решаем наиболее серьезные вопросы жизни, возвышаемся над всеми другими аппаратами. Проводили разные съезды, другие политические парады, заседания партийных бюро сверху донизу, а в действительности без КГБ ни одной важной проблемы не решалось. В партийный и государственный аппарат можно было взять людей только после проверки в КГБ. Для поездок за границу - то же самое. Я знаю, что продвижение на самый верх, вплоть до Политбюро, шло при самом внимательном наблюдении со стороны КГБ и при его определяющей рекомендации. Загородные дачи членов Политбюро принадлежали КГБ, обслуживающий персонал, включая водителей, поваров, уборщиц, - штатные сотрудники спецслужб. Военные разработки ученых проходили экспертизу в институтах КГБ. Не говоря уже о регулярном подслушивании верхушки партии и государства, вплоть до Генерального секретаря ЦК и Президента СССР. По мнению наблюдателей, практика подслушивания продолжается и сегодня.
Да и саму верхушку ломали нещадно, если была на то воля "вождя". Тайная полиция использовала любой случай, чтобы "приручить" того или иного "небожителя". Арестовали жен Калинина и Молотова, посадили брата Кагановича. На других "сподвижников" хранились объемистые досье, которые можно было пустить в ход в любой момент. Когда, скажем, Брежнева избрали Первым секретарем ЦК, Аристов -? другой секретарь, курировавший силовые структуры, принес ему объемистое досье на него, Брежнева. Они сожгли его в камине.
Сын Хрущева, Леонид, дважды проштрафился. О нем разное рассказывают. Молотов говорил буквально следующее: "Хрущев в душе был противником Сталина... Озлоблен на Сталина за то, что его сын попал в такое положение, что его расстреляли... Сталин его сына не хотел помиловать. После такого озлобления он на все идет, только бы запачкать имя Сталина".
На мой взгляд, ближе к истине другая версия. Офицеры пили (обычное дело). Было известно, что Леонид искусный стрелок. Один из участников пьянки пристал к Леониду, чтобы тот сбил бутылку с его головы. Леонид выстрелил и отбил горлышко бутылки. "Подумаешь, горлышко, ты саму бутылку разбей". Леонид выстрелил и попал собутыльнику в лоб. Такова чисто гусарская история. Вокруг гибели Леонида было много наверчено. И что он сдался в плен, и даже служил у Власова. И что его самолет во время воздушного боя вдруг вошел в штопор. А вот что рассказывает Рада Аджубей (Хрущева):
- Пили в госпитале, и брат, пьяный, застрелил человека, попал под трибунал. Его послали на передовую.
Так приручали Хрущева.
А завязывал все эти узелочки Сталин. Любопытны ему были люди: одни, умирая от пыток, харкали кровью в морду палачам, а другие, особенно те, кто был ему особенно близок, распадались, как гнилые орехи, молили о пощаде.
После смерти "вождя" партия закачалась, ее власть начала оседать. И в то же время набирали силу карательные службы во главе с Берией. Снова коромысло власти начало съезжать в одну сторону. "Небожители" струхнули. Они еще не забыли, как совсем недавно диктатор начал расчищать пространство для новой генерации "вождей". Судьба таких партийных "зубров", как Молотов, Микоян, Берия, уже была предрешена. В 1949 году Сталин снова обострил войну в элитных слоях общества. Сначала ленинградское дело. Расстрелы. Затем дело врачей. Тюрьмы. Космополитизм. Расстрелы. Перед самой смертью - мингрельское дело во главе с Берией. Иными словами, пройдясь косой смерти по партаппарату, по интеллигенции, по евреям, Сталин в соответствии со сложившейся очередностью снова повернул глаза к карательным службам. Но припозднился, умер или убили.
Вот тут-то главные наследники Сталина и решили как бы исполнить волю ушедшего "вождя" и малость отодвинуть спецслужбы от власти. Они расстреляли Берию, возложив на него все преступления, в том числе и свои собственные.
Похоронив "хозяина" и убрав Берию, высшая номенклатура заключила как бы негласный договор, что "ныне и прис но" партийцев из номенклатуры не будут стрелять в чекистских застенках.
Хрущев при активной поддержке Суслова в какой-то мере убрал партаппарат из-под постоянного колпака спецслужб, хотя чекистские проверки при поступлении на работу в партаппарат и перед поездками за рубеж продолжались. Досье беременели, но роды проходили только по приказу нового "вождя". "Священный договор" о неприкосновенности высшей элиты долго не нарушался. Только после августа 1991 года несколько высших номенклатурщиков из КПСС и КГБ поселились на нарах -o и то временно, а остальные как были, так и остались в несокрушимых рядах бюрократической элиты. Большевистская Дума вскоре амнистировала путчистов. Сработал инстинкт неувядающей социальной памяти. Нынче все из бывшей номенклатурной знати на хлебных местах: кто в Думе, кто в губернаторах, кто в банках, фирмах и т. д. А кто оказался не в состоянии делать что-то конкретное, требующее профессионализма, устроены советниками при "новых русских" - бывших номенклатурщиках....
Хрущев публично заявив на весь свет о сталинских преступлениях против номенклатуры и возвращении к неким "ленинским нормам", он в то же время стал набрасывать на номенклатуру свою собственную узду, смещая, перемещая, отстраняя и приближая руководителей всех уровней, тем самым снова создав в "Зазеркалье" крайне нервозную обстановку.
Хрущев явно не оправдал и надежд номенклатуры. Выброшенный наверх номенклатурной селекцией, он оказался человеком, плохо приспособленным к руководящей деятельности на высшем уровне, повел себя, как Алиса в Стране Чудес: постоянно удивлялся и разочаровывался. Его попытки что-то изменить или сломать незамедлительно приводили к неразберихе, экономической чехарде, а в итоге - к невозможности разобраться, что же происходит в стране на самом деле. Номенклатура роптала, когда он вернул домой и частично амнистировал тысячи политических заключенных.
Хрущев - прежде всего вулкан энергии. И полезной, и вредной. Человек с маниловским самовыражением, но и жесткий прагматик. Хитер, но и по-детски наивен. Труженик и мечтатель, порой без меры груб и самодержавен. Экспериментатор. Непредсказуем, бесцеремонен, хваток и ловок. Всякий. В сущности, он и творец, но и жертва иррационализма. Конечно же он считал для себя святой однонотную мелодию "классовой борьбы", исполняемую на "марксистской трубе", но был не чужд и полифонии "живой жизни". Театрал, любитель русской классики, но и "хранитель большевистского огня в искусстве", часовой соцреализма, носитель большевистского абсурдизма.
Его обзывали "кукурузником" и "болтуном", он был героем анекдотного фольклора.
И все же, повторяю, Никита Сергеевич был утопист. Его утопии причинили немало бед. Лучше бы он не встречался "лицом к лицу с Америкой". Познакомившись с фермерством, он почему-то укрепился в мысли, что колхозы могут достичь эффективности фермерства. Хрущевское "головокружение" сосредоточилось на скупке у селян и горожан всей рогатой живности. Подруб подсобного хозяйства - большой грех Хрущева перед крестьянином, да и всем народом.
Укрупнение колхозов - очень часто авосьное, дурное - все то же продолжение коллективизации, точнее, завершение ее. И все это ради внедрения социалистического постулата о преодолении различий между городом и деревней, между трудом умственным и физическим. Кажется, преодоление состоялось - ни ума, ни деревни.
И каждый раз, когда проваливалась его очередная затея, он лихорадочно внедрял в жизнь новую утопию, искал новую палочку-выручалочку. Немалый вред получился и с отменой травопольной системы. Решив, что кукуруза - ключ к решению проблемы кормов, Хрущев велел выбросить из оборота травы-предшественники и вместо них сажать ту же кукурузу. Плуг полез на луг, плуг распахивал целину, выпасы. Вскинулись пыльные бури, обмелели, заилились речки и речушки.
Государственный корабль задергался. Лишенные даровой рабочей силы из политзаключенных шахты и рудники, химические заводы оказались перед угрозой остановок. Получив паспорта, из деревень побежали колхозники. Все ждали каких-то решений, отвечающих новым условиям, но получили несравненную по своему легкомыслию программу: "Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!". Где-то к 1980 году.
К Хрущеву можно относиться по-разному. Я уже писал о том, что он сам и его действия были крайне противоречивыми. Но и время было крайне тяжелое, какое-то рваное со всех точек зрения. Ему досталось тяжелейшее наследство. Начало 1953 года, когда Сталин был еще живой, - это апогей самовластного безумия. Сотни тысяч людей пребывали в лагерях и тюрьмах "за политику". Продолжали считаться преступниками советские военнопленные, прибывшие из германских лагерей. Деревня нищенствовала. После войны совсем опустела. Каждодневно под вечер ходил по деревенской улице колхозный бригадир, как правило, инвалид. От избы к избе. И назначал взрослым работу на завтра. Шел он обреченно, ибо оставшиеся мужики, матерясь, кляли работу за "палочки", за трудодни. Дети с холщовыми сумками по колкой стерне собирали оставшиеся после уборки колоски. Но за это тащили в суд, если кто донесет. По вечерам, когда стемнеет, ходили копать подмороженную картошку себе и скотине на корм. Я не только видел все это, но и участвовал в этих "преступлениях", когда жил в деревне.
Хрущев начинал хорошо. Может быть, для интеллигенции это время было только "оттепелью", но для простого народа - весна. Пусть и ненастная, но весна. Пусть и короткая, но весна. Крестьяне получили паспорта, "зона оседлости" для них была ликвидирована. В столовых появился бесплатный хлеб. Невероятно, ибо свежи были в памяти и военные пайки, и хлебные карточки, и километровые очереди за хлебом.
Наступило время, когда на улицах, на вокзалах, в поездах появились молчаливые люди, которые по лагерной привычке берегли каждый дых, ходили, подшаркивая, и взахлеб курили цигарки... Отпущенные узники. Возвращались домой целые народы. В архипелаге ГУЛАГ закрывались лагеря. Срывалась колючая проволока, рушились вышки, усыплялись сторожевые собаки, натасканные на людей. Хрущевский большевизм избавлялся от части сталинского "приданого". Но о "советском Нюрнбергском процессе" за преступления против человечности власть и не помышляла.
В годы инструкторские я познакомился только с Лазарем Кагановичем, и то совсем случайно. Лежал в больнице на улице Грановского. Открылась фронтовая рана. В палате было четверо. Один из больных представился как член партии с 1902 года. Он рассказывал нам всякого рода случаи из своей жизни, с легкостью сыпал фамилиями "вождей", называл их уменьшительными именами, иногда поругивал.
- Никита? Кто он такой? Молотов? Да, знаю я его! Слушать было интересно, но верили мы далеко не всему,
что он говорил. Но однажды в палату энергично вошел крупный, плотного телосложения человек, быстро обвел всех глазами, поздоровался и направился в угол, где лежал наш одно-палатник. Я узнал пришедшего, но никак не мог поверить, что это он, Каганович, один из небожителей. Они долго разговаривали, вернее, спорили. Старик буквально нападал на Кагановича, иногда повышал голос. Он не раз вопрошал: а помнишь, как я тебя учил? А помнишь, что ты вытворял? И без конца спрашивал: почему так, почему эдак? Иногда Каганович огрызался. Видно было, как он начал уставать от "выволочки" своего старого воспитателя. После его ухода старик еще долго бушевал, выражая свое недовольство тем, что дела в стране пошли не туда, не по Ленину. А куда надо, он нам так и не поведал. Это было в 1954 году.
Во время начавшейся конфронтации с Китаем меня пригласил к себе секретарь ЦК Ильичев и сказал:
- Свяжись с Булганиным. Он ждет тебя. Суть дела в следующем. Китайское руководство распространяет тезис, что "старая гвардия" не поддерживает антикитайскую позицию Хрущева. На Политбюро решили поручить Булганину, уже отправленному на пенсию, выступить в печати на эту тему и заявить о полной поддержке линии партии. Писать статью поручается тебе. Хрущев об этом знает.
Я сделал вялую попытку уйти от поручения, сказав, что я не китаист, не знаю существа дискуссии, что в ЦК целых два международных отдела. Ильичев выслушал меня и сказал: "иди и пиши". Пошел. В голове ни единой путной мысли. Советоваться ни с кем не велено. Позвонил Булганину. Договорились встретиться на следующий день. Тем временем заставил себя сесть за статью, начал комбинировать разного рода штампы, опираясь на газетные статьи.
Наутро поехал к Булганину. Около подъезда ходят люди, все, как один, молодые и в белых рубашках. Дело было летом. Дверь открыл сам Булганин, пригласил в свою маленькую двухкомнатную квартиру. Был любезен, в хорошем настроении, видимо, от оказанного Политбюро доверия. Стал говорить о себе, в частности рассказал о деталях ареста, а потом и расстрела Берии, о генералах Москаленко, Батицком. Жукова не упомянул. Вспомнил и одну деталь. Когда наступила минута расстрела и Берия понял это, он в ужасе закричал: "Вы не можете этого сделать, не можете!"
Булганин рассказывал о расстреле Берии взволнованно, как о героическом эпизоде. Понятно, что я развесил уши, все это я слышал впервые. Потом пили кофе, он предложил коньячку. И только после этого перешли к делу. Поговорили. Николай Александрович возмущался поведением китайцев, но без фактов. Я понял, что он абсолютно ничего об этом не знает. Показал проект статьи. Мои беспомощные восклицания ему очень понравились. Он нахваливал их, полагая, видимо, что они уже утверждены в ЦК. Долго не хотел отпускать меня, говорил, говорил, всем своим поведением демонстрируя свою усталость от одиночества. Содержание статьи его мало интересовало. Договорились встретиться через два дня. Я доложил о встрече Ильичеву, упомянул о мальчиках у подъезда. Он позвонил в КГБ и сказал, что Яковлев выполняет поручение Политбюро
ЦК.
Тем же вечером переписал статью заново, утром показал Ильичеву. Тот поворчал, а он любил это делать ("Дерьмо, - говаривал он, - но еще не застыло"), сделал несколько замечаний. Я еще поработал, снова показал. Затем поехал к Бул-ганину. Тот снова говорил, говорил... Вскользь, на всякий случай, упомянул о своем уважении к Хрущеву, об их давней дружбе. Статью подписал не читая.
Мне стало жаль этого одинокого человека, которого ветер случайностей вынес на верхнюю площадку власти, а затем брякнул о землю. Серенький человечек, оставленный всеми бывшими "друзьями" коротать свое одиночество. Его выбросили на свалку, словно потрепанный ботинок, как и он туда же выбрасывал других.
Статью на Политбюро одобрили, но не напечатали. Решили, что использовать "бывших" в борьбе с китайским руководством - значит показать слабость данного руководства. "Не будем обращаться к старой рухляди. Своего авторитета хватит", - сказал Хрущев.
Третья встреча -? тоже случайная. С Молотовым. Это было весной 1973 года. Меня уже освободили от работы в ЦК. Перед тем как поехать в Канаду, мы с женой решили отдохнуть. В санатории "Барвиха" я встретил Сергея Михалкова. Отличный рассказчик, много знает. Михалков с юмором рассказывал о своих многочисленных встречах с руководителями партии и правительства, особенно в то время, когда они с
Регистаном сочиняли гимн. Мы часто гуляли по парку, однажды направились в сторону поселка Жуковка. Вдруг Михалков остановил меня и сказал:
- Смотри, Молотов идет!
Навстречу шел невысокого роста человек, чуть сгорбившись, с палочкой. Они оба обрадовались встрече, долго трясли друг другу руки. Обменялись обычными фразами о здоровье. Затем Молотов сказал:
- Представьте мне вашего спутника. Поздоровались. Неожиданно Молотов спросил меня:
- Это вы опубликовали статью в "Литературной газете"?
- Я, Вячеслав Михайлович. - Он имел в виду статью "Против антиисторизма", которую ЦК осудил, а меня направил на работу в Канаду.
- Прекрасная статья, верная, нужная. Я тоже замечаю тенденции к шовинизму, национализму и антисемитизму. Опасное дело. Владимир Ильич часто предупреждал нас об этом.
Он еще что-то говорил в том же духе. Затем Молотов и Михалков ударились в воспоминания. Я стоял и слушал. Так я "удостоился" похвалы человека, который долгое время был правой рукой Сталина, активным и убежденным его помощником по злодеяниям, лично, своей властью отправившим на тот свет тысячи людей.
И еще об одном партийном вожде стоит, пожалуй, рассказать. Кому-то из постоянных "сидельцев" на дачах, где писались разные документы, пришла в голову мысль приглашать на ужин интересных людей. Побывали у нас писатели, художники, кинорежиссеры. Рискнули пригласить Микояна -? он был уже в отставке. Анастас Иванович охотно принял приглашение. Рассказывал о Сталине, его врожденной подозрительности, недоверчивости. Говорил о растерянности Сталина в начале войны. Рассказал и о самоубийстве жены Сталина Аллилуевой. По его словам, он был свидетелем ссоры этой четы.
Микоян произвел на меня впечатление рассудительного человека. И снова возникал один и тот же вопрос: как он мог участвовать в той кровавой вакханалии, безжалостно отправлял на смерть невинных людей. Впрочем, он как-то сам сказал о себе и своих сподвижниках: "Все мы были мерзавцами". На подобное признание способен был еще только Хрущев.
С более поздними "вождями", послехрущевскими, я встречался на регулярной основе, но это уже не так интересно.
После смерти Сталина состоялось семь пленумов ЦК. На двух мартовских 1953 года все "небожители" клялись в вер ности друг другу и делили власть. В июне 1953 года выбросили из руководства Берию. В октябре 1955 года сняли Маленкова с поста предсовмина. В июне 1957 года удалили из руководства Маленкова, Молотова, Кагановича, а в октябре того же года - Жукова. В октябре 1964 года сняли и Хрущева.
Перечисляя хрущевские кадровые пленумы, я хотел бы обратить внимание только на одну сторону этого одиннадцатилетнего периода. Как голодные койоты, грызлись между собой все бывшие друзья, собутыльники, единоверцы. Выступали те же самые ораторы, но какие разные речи от пленума к пленуму! Позабыв о клятвах в вечной дружбе, презрев стыд, они поливали грязью любого, кто оказывался в роли очередного обвиняемого...
К концу учебы в академии я получил приглашение от Ярославского обкома КПСС стать директором пединститута, который я в свое время закончил. Согласился, не раздумывая. Семья тоже. Потихоньку стали собираться в родной город. Но вмешался ЦК КПСС. В 1960 году меня вернули в партийный аппарат. Секретарь ЦК Ильичев предложил мне пойти в сектор агитации, который возглавлял Константин Черненко - будущий генсек. Я отказался. И конечно же вовсе не потому, что там Черненко - он был свойский парень, мы его звали просто Костя, - а потому, что я знал все эти "потемкинские деревни" с агитаторами и агитацией. И все об этом знали.
Ильичев поморщился, но согласился, решив временно оставить меня в "свободном плавании". Через какое-то время меня перевели в сектор газет, о чем я и просил. Печать, особенно ее ошибки, была, как всегда, основной темой разговоров на разных партийных совещаниях, секретариатах. С тех пор как я себя помню в качестве журналиста и партийного работника, газеты, радио, а потом и телевидение постоянно работали в экстремальных условиях. Бесконечная череда снятий с работы, исключений из партии, выговоров, проработок, снижения тиражей в качестве наказания (тиражи определялись не подпиской, а решениями ЦК). Иногда, если "заблудившийся" редактор исправлялся, его подвигали поближе к власти, что изображалось как "доверие".
Особенно противны были жалобы местных партийных руководителей. Как только появлялся острый материал, немедленно в ЦК направлялась цидуля о том, что печать извращает факты, не показывает "огромную" работу парторганизаций, "игнорирует" достижения, на которых, мол, и надо воспитывать массы. И каждый раз приходилось разбираться и докладывать по сложившимся правилам.
И когда сегодня, спустя полсотни лет, слышу от нынешних функционеров и госчиновников разного рода претензии к печати, я с тоской думаю, что политическая культура, которую насаждали большевики, осталась на том же диком уровне, что и прежде. Как это старо и пошло. Печать душили все лидеры России. Впрочем, не все. Не делали ничего подобного Николай II, Горбачев и Ельцин.
Были, однако, и веселые минуты. Пару примеров. Состоялся Пленум ЦК компартии Литвы, который потребовал усилить партийную прослойку на кораблях рыболовного флота. На следующий день в республиканской партийной газете появляется отчет о пленуме под заголовком "Коммунистов и комсомольцев - в море". Редактора сняли с работы. Однажды на Пленуме ЦК компартии Украины раскритиковали руководителей птицеводства за снижение яйценоскости кур и гусей. Республиканская газета опубликовала отчет под заголовком: "Ударим яйцом по империализму". Редактора с работы не сняли, но партийный выговор объявили.
Вскоре меня перевели на должность заведующего сектором радио и телевидения. Дело было абсолютно незнакомое. Но постепенно втянулся в "информационную империю будущего". Когда перешел в новый кабинет, то увидел, что какие-то люди таскают в мою комнату свертки бумаг и складывают к стене.
- Что это? - спрашиваю.
- Тексты вчерашних радиопередач.
- Зачем они мне?
- Мы не знаем.
Позвал инструкторов сектора. Они мне объяснили, что такая практика существует с незапамятных времен. К чтению текстов передач привлекаются журналисты, в основном пенсионеры, они составляют обзоры. Время от времени эти обзоры рассылаются секретарям ЦК, а иногда выносятся на заседания Секретариата ЦК. "Проштрафившихся" наказывали.
Помню, как на Секретариате ЦК сняли сразу семь партийных выговоров с заместителя председателя телерадиокомитета Чернышева, поскольку его назначили послом в Бразилию, а выезжать на работу в зарубежные страны с выговором было нельзя. Один выговор он получил за то, что в эфире прозвучал гимн ФРГ вместо гимна ГДР. Другой за то, что сразу же после речи Хрущева об освоении целины по радио передали песню, в которой были слова: "Расскажи, расскажи, бродяга, чей ты родом, откуда ты..." Хрущева обидело слово "бродяга", он расценил его как некий намек.
Я распорядился больше не присылать эти бумаги, что было встречено одобрительно радиокомитетчиками. Скажу также, что за время моей работы в секторе никто из радиожурналистов не был наказан по партийной линии. Идеологический контроль остался, идеологический террор закончился.
Что еще добром вспоминаю из этого периода? Строительство нового телецентра "Останкино". Дело было так. Развитие телевидения в мире шло быстрыми темпами. Наша страна отставала. Наверху понимали, что у телевидения огромное будущее, но боялись, что оно может оказаться бесконтрольным из-за возможностей спутников. Различным институтам и научным центрам не раз поручалось исследовать способы защиты от зарубежного спутникового телевидения. Таких способов, разумеется, не нашлось.
На телевидении в это время работал Леонид Максаков - прекрасный человек, талантливый строитель. Он был заместителем председателя радиокомитета. Мы доверяли друг другу. Договорились, что он подготовит примерную смету строительства нового центра (в валюте и рублях). Когда подсчитали, то оказалось, что все это будет стоить 127 миллионов рублей. Пошел к Ильичеву, он был сторонник идеи строительства. Читал мою бумагу хмуро, долго ворчал, а потом сказал:
- Не дадут.
Посоветовал, однако, пойти к Устинову, который ведал, будучи в это время секретарем ЦК, оборонной промышленностью. Тот принял меня хорошо, поскольку перед этим я готовил для него по какому-то случаю доклад, который похвалил Хрущев. Показал Устинову все прикидки по строительству, он долго их изучал, а потом сказал, что такую сумму на Политбюро не утвердят, слишком велика.
- Давайте сделаем по-другому. Подготовьте проект общего решения Политбюро, без деталей, с поручением Совмину рассмотреть этот вопрос и внести предложения в ЦК. Совмин имеет право самостоятельно израсходовать на какой-либо объект до 50 миллионов рублей. А я с Косыгиным договорюсь. Лишь бы начать, будем выделять деньги частями.
Так и сделали. На строительство центра затратили гораздо больше денег, чем мы первоначально запрашивали. Честно говоря, меня не покидало недоумение, когда я наблюдал всю эту игру. Два секретаря ЦК и председатель правительства фактически обманывали Политбюро, хотя и в интересах дела. Потом я узнал о десятках и сотнях подобных обманов. О них знала вся номенклатура. Это был стиль работы. Гос партработников, особенно местных, оценивали как раз по их способности обвести вокруг пальца Госплан, Госснаб и правительство. Их называли "пробивными". К этому обману прикладывались еще и разные услуги, включая взятки и подарки.
Я в то время часто общался с Энвером Мамедовым - первым заместителем председателя Комитета по телевидению и радиовещанию. Умный и тонкий аналитик, проницательный человек, из которого ключом били идеи. Нас обоих не устраивало состояние информации. Люди предпочитали слушать иностранное радио, ибо наше гнало "сладкую жвачку" и "восторженную белиберду". В то же время руководство страны понимало, что свобода информации подорвет основания политической системы. Мы с Мамедовым, конечно, не заходили так далеко в своих разговорах. Мы заботились просто об информации. Подготовили даже макет новой информационной газеты, но из этого ничего не получилось.
Но как-то разговор зашел о второй программе радио. Туда сбрасывали все, что не годилось для первой программы. У нас с Мамедовым возникла идея сделать вторую программу информационно-музыкальной: пять минут информации, двадцать пять - музыки, и так круглосуточно. Долго спорили о названии. Сошлись на "Маяке". Но как только эта идея достигла ушей работников второго канала, забушевали страсти. Посыпались письма в ЦК. Люди боялись потерять работу. Да и в ЦК, кроме Ильичева, мало кто поддерживал эту идею - ломка была слишком крутой. Не в восторге был и Суслов, он сам работал при Сталине председателем этого комитета. Ему-то в основном и жаловались.
- Ищи дополнительные аргументы! - сказал мне как-то Ильичев рассерженным тоном.
В то время, как известно, существовала практика глушения иностранных передач. Бесполезная работа, но требующая огромных мощностей. К тому же цели своей этот треск глушилок не достигал. Уже за несколько десятков километров от крупных городов можно было услышать почти любые иностранные передачи - был бы хороший приемник. Министерство связи, занимавшееся всем этим делом, боясь гнева начальства, поставило особо мощные глушилки на здании Политехнического музея (около здания ЦК КПСС) и на Кутузовском проспекте (где жило большинство членов руководства ЦК).
И вдруг стрельнула лукавая мысль, а что, если глушить "иностранных злодеев" "Маяком"? Убить, так сказать, двух зайцев сразу. Я доложил об этом Ильичеву. Тот улыбнулся, понимал, что предложение с хитрецой, толку будет мало, но пообещал, что доложит Хрущеву. Через несколько дней Леонид Федорович пригласил меня и сказал, что Хрущеву идея понравилась, но надо утихомирить коллектив и председателя комитета Харламова, который уже сказал помощникам Суслова, что затея Яковлева ничего хорошего не принесет. Решили вынести вопрос на открытое партийное собрание телерадиокомитета. Обсуждение было бурным и долгим. Собрание поддержало мое предложение об организации информационно-музыкальной программы. 1 августа 1964 года радиостанция "Маяк" вышла в эфир.
Кстати, в 1968 году Андропов внес предложение о возобновлении глушения, причем втайне от отдела пропаганды. Политбюро приняло и это предложение. "Прогрессист и интеллектуал" пуще всего боялся правдивой информации и "буржуазной заразы".
К этому времени я уже зарекомендовал себя в глазах начальства как чиновник, способный что-то более или менее складно изобразить на бумаге. А поскольку начальство писать речи и доклады не умело, то создавались спецгруппы для подготовки текстов. Работали обычно за городом, на дачах ЦК. Такие выезды продолжались до двух, а то и дольше месяцев. Ели, пили, всего было вдоволь. Играли в домино, на бильярде. Заказчикам речей мы внушали, что работа трудная, требующая времени и больших усилий. На самом деле это было дружным враньем. То, что потом произносилось, можно было подготовить и за неделю.
Так я и попал, вместе со многими моими товарищами, в мутный водоворот бессмыслицы, полный цинизма и лжи, связанный с подготовкой "руководящих" докладов. Не буду рассказывать об этой однообразной рутине. Упомяну лишь о паре запомнившихся эпизодов.
Позвонил Ильичев и сказал, чтобы я сел за доклад к годовщине Октября для Подгорного, председателя Президиума Верховного Совета СССР. Я не стал собирать "команду", жаль было времени. Позвонил Александру Бовину, он работал в то время в журнале "Коммунист". Попросил его напи-сать международную часть, сам сел за внутреннюю. Через пару дней встретились, соединили обе части, однако дорабатывать не стали. Я послал текст помощникам Подгорного, полагая, что они сами найдут людей для доработки. Ждал звонка, но не дождался. Подумал, что кто-то еще готовит параллельный текст. Так часто бывало.
На торжественное собрание в Кремль не пошел - уехал с семьей в двухдневный дом отдыха. Но любопытство приве ло меня к телевизору. Доклад я услышал в том виде, в каком мы его подготовили. Без всяких поправок. В одном месте прозвучала явная политическая двусмысленность. По окончании доклада позвонил в приемную Подгорного и сказал, что при публикации доклада надо кое-что поправить. Оратора еще не было в его кабинете. Видимо, как всегда, "праздновали". Дежурный обещал доложить Подгорному о моем звонке.
Подождав еще час-два, позвонил снова. Дежурный сказал, что доложил Подгорному, но тот буркнул: "Пусть Яковлев сам и звонит в "Правду". Он писал, пусть он и исправляет". Подгорный был человек незатейливый. С тех пор я гораздо спокойнее, если не сказать - циничнее, стал относиться к подготовке разных текстов для высокого начальства.
Но самый памятной для меня была история, связанная с повестью Александра Солженицына "Один день Ивана Денисовича". Владимир Лакшин, работавший в журнале "Новый мир", рассказывал мне, как однажды на стол главного редактора "Нового мира" Александра Твардовского легла рукопись тогда еще мало кому известного автора. Она была написана на нескольких ученических тетрадях в клеточку и называлась "Щ-854" (таков был лагерный номер Ивана Денисовича). Как потом говорил Александр Трифонович, он начал читать рукопись поздно вечером и читал до утра. Утром позвонил помощнику Хрущева Лебедеву и попросил прочитать ее Хрущеву. Читка состоялась в один из вечеров на даче Хрущева. Читали помощник Лебедев, а под конец - жена Никиты Сергеевича.
На следующий день Хрущев стал обзванивать некоторых членов Политбюро и спрашивал: знают ли они такого писателя - Солженицына? Ответы были осторожными: никто не знал, но что-то слышал.
- Вот Лебедев пришлет вам рукопись, - она была уже размножена на ротаторе, - почитайте, а на очередном заседании обменяемся мнениями.
И одновременно Хрущев сказал Лебедеву:
- Готовьте книжку для опубликования. Это как нельзя кстати, очень важная иллюстрация к моей речи на XX съезде партии. Пусть почитают, что творилось в лагерях.
И добавил:
- Солженицын - писатель, переживший всю эту трагедию. Ему и веры больше.
Заседание Президиума ЦК Хрущев начал с вопроса:
- Прочитали? Ну, как?
По воспоминаниям людей, с которыми мне пришлось потом говорить, получается, что первым говорил Шелепин. Он считал, что публиковать книгу нецелесообразно. Это ударит по органам безопасности. Выступал Суслов. Он говорил об идеологической опасности - "и так слишком много сказано". (Кстати, некоторые высшие чиновники и в путинское время рассуждают в том же духе). Высказались почти все члены Президиума. Преобладающим было мнение: надо еще подумать, где и как публиковать. На все это чуть раздраженный Хрущев ничего не ответил и только спросил Лебедева:
- Когда мы сможем получить книгу из печати? Так Хрущев решил и этот вопрос. Единолично.
Но история имела свое продолжение. Повесть Солженицына стала литературным событием. Но не только. Это был мощный политический сигнал. Интеллигенция радовалась. Партаппарат почувствовал опасность. Посыпались письма с мест от партийных комитетов. Трудящиеся, оказывается, возмущены до самой крайности и требуют привлечь к ответ-ственности тех, кто опубликовал "эту клевету на советский строй". Хрущев понимал организованный характер политической атаки. Но сдаваться не хотел - не в его характере. Он добивается решения вынести тело Сталина из Мавзолея и дает прямое указание газете "Правда" опубликовать знаменитое стихотворение Евгения Евтушенко "Наследники Сталина", в котором поэт писал:
"И я обращаюсь к правительству нашему с просьбой: удвоить, утроить у этой плиты караул, чтоб Сталин не встал и со Сталиным прошлое... "
К сожалению, в стране после недолгой оттепели снова подули холодные ветры. Да и Хрущев начал дергаться. Нажим на него был неимоверным. Закончилось тем, что решили собрать пленум ЦК и обсудить состояние идеологической работы. Мне и своему помощнику Евдокимову Ильичев сказал, что, возможно, доклад на пленуме будет делать Хрущев, что большое место решено отвести Солженицыну, критике его "произведений". Вам поручается подготовить проект доклада. Ильичев говорил без энтузиазма. Он нервничал. Можете, сказал он, пригласить для совета академиков Федосеева и Францева. Больше никого. И помалкивать. На наше замечание, что мы не литературоведы, он ответил коротко: "Знаю".
Поехали вдвоем на загородную дачу. От Ильичева нам прислали ксерокопии текстов книг Александра Исаевича "В круге первом", "Раковый корпус", "Пир победителей" и что-то еще. Они были подготовлены в КГБ, засекречены, выданы нам под расписку. Каждый экземпляр имел свой номер. Иными словами, произведения Солженицына оказались на уровне высших государственных секретов. Смешно и горько.
Мы с Евдокимовым все это прочитали, начали гадать, к чему можно прицепиться. Ничего не получалось. Наши обвинительные формулы не выходили за пределы штампов, каких-то заклинаний. Пригласили академиков. Те тоже прочитали книги Солженицына, причем с большим интересом. Многоопытный Федосеев заключил, что, кроме раздела о по-литике партии в области литературы с упоминанием среди других имени Солженицына, ничего не получится. Язвительный Францев сказал, что, конечно, Суслов и Ильичев - "крупные литераторы", но о чем они хотят сказать на сей раз, ума не приложит. Упомянуть имя Хрущева он побоялся. С тем академики и отъехали.
Через какое-то время заглянул Ильичев - он жил на даче неподалеку. Евдокимов дал ему с десяток страниц текста, в котором говорилось о политике КПСС в области культуры и пару раз, наряду с другими, упоминался и Солженицын. Ильичев бегло просмотрел текст и сказал, что это совсем не то. "Принципы политики я лучше вас знаю", - сказал Леонид Федорович и добавил еще несколько едких слов. Но затем сообщил, что обстановка изменилась. Хрущева отговорили выступать по этому вопросу. Основной доклад будет делать Суслов, а текст напишут ему другие люди. А он, Ильичев, должен произнести пространную речь о социалистической культуре и нравственности, но там же сильно сказать о Солженицыне. Поэтому можете пригласить в помощь кого хотите. Мы обрадовались. Приехали спецы по литературным текстам, все прописали, получились обычные всхлипы по типу: "Ах, как нехорошо!" Мы ждали Ильичева, чтобы показать ему новое творение, но он не приехал, а вскоре позвонил по телефону и радостно сказал:
- Пленума не будет!
Мы тоже обрадовались и разъехались по домам.
Конечно же Ильичев обрадовался не потому, что он разделял взгляды Солженицына. Вовсе нет. Он понимал, что на пленуме наверняка подвергнут острейшей критике идеологическую работу. Это будет парад демагогии с требованиями "навести порядок", особенно в кадрах редакторов, и т. д. Суслов тоже побаивался, Хрущев не любил его.
Продолжая хрущевскую тему, расскажу о том, как непосредственно соприкоснулся с октябрьским пленумом 1964 года, освободившим Хрущева от должности хозяина страны.
Еще в августе - сентябре по аппарату поползли слухи о том, что Хрущев хочет обновить Политбюро, ввести в него новых людей. Но одновременно говорили и о том, что собираются освобождать Хрущева, но в это мало верилось. Сам же Хрущев, видимо, что-то чувствовал. Где-то в конце сентября 1964 года, направляясь в Европу, в Москве сделал остановку президент Индонезии Сукарно - "друг Карно", как его называл Хрущев. Это был день, когда Никита Сергеевич уже считался в отпуске. Вечером в Грановитой палате был устроен обед в честь высокого гостя. Было решено, что и на встрече, и на обеде за главного будет Николай Подгорный. Как рассказывал мне Леонид Замятин (он оказался там для подготовки "сообщения для печати"), обед был в узком составе. Неожиданно появились Хрущев и Микоян. Хрущев сел не в центре стола, как бы подчеркивая, что главный сегодня - Подгорный. Но к концу обеда, постучав по бокалу, неожиданно взял слово Хрущев.
- Дорогой друг Карно, я сегодня уже в отпуске и завтра вылетаю в Пицунду. Зачем улетаю,. сам не знаю. Но все Они, - он показал на сидящих за столом, - уверяют меня, что надо отдохнуть и полечиться. От какого недуга лечиться, тоже не знаю. Я спрашивал самого себя: ехать или не ехать? Но ведь Они желают мне здоровья. Спросил врачей, и те тоже говорят, что надо поехать недельки на две. Ну, уж раз врачи говорят, то, наверное, не грех и "подлечиться". Друг Карно, скажу тебе откровенно: у нас не все разделяют то, что я делаю. Критикуют, правда, не очень громко, но я-то знаю об этом. Ничего, приеду - все поставим на свои места.
14 октября, когда Хрущев вернулся из Пицунды, чтобы встретить Сукарно, я снова оказался, вспоминает Замятин, во Внуково-2. Перед отъездом в аэропорт мне позвонил Ад-жубей и спросил, еду ли я на аэродром и кто будет из Политбюро встречать Сукарно. Аджубей предложил мне поехать с ним. В машине спросил меня, знаю ли я, что идет заседание в Кремле и что готовится смещение Никиты. Ответил, что первый раз слышу об этом. Аджубей прищелкнул языком и после паузы сказал: "Ты не отходи от меня на аэродроме. Я еду встречать Сукарно. Понял?". По приезде во Внуково охрана провела Аджубея в комнату Политбюро. Я остался в зале и увидел в окно Семичастного, нескольких сотрудников охраны. Подрулил самолет, из которого вышел Хрущев и, как потом рассказывал Семичастный, спросил его:
- А где же все остальные ****и?
- Никита Сергеевич, идет заседание Президиума. Вас там ждут.
Там действительно ждали.
А теперь расскажу, как я сам попал в "большие забияки". К вечеру 12 октября меня пригласил к себе Суслов и начал неожиданный для меня разговор о Хрущеве. Необычность темы и характер сусловских рассуждений привели меня в растерянность. Я был в то время всего-навсего заведующим сектором, каких в ЦК было больше сотни. А Суслов - второе лицо в партии. В голове карусель, мельтешат всякие догадки. Суслов тихим, скрипучим голосом говорил, что послезавтра состоится пленум ЦК, на котором будет обсуждаться вопрос о Хрущеве. Сразу же после пленума в газете должна быть опубликована пространная редакционная статья. Суслов сказал, что мне поручается написать проект такой статьи.
Наступила пауза. Воспользовавшись ею, я спросил:
- Что может и должно быть в основе статьи? Суслов помедлил минуту, а затем сказал:
- Побольше о волюнтаризме, нарождающемся культе, о несолидности поведения первого лица государства за рубежом.
И замолчал, задумался. Прошло какое-то время, для меня оно казалось бесконечным. Наконец Суслов начал рассуждать о том, что надо посмотреть, как поведет себя на пленуме Хрущев. Затем добавил:
- Вы сами знаете, что делал Хрущев, вот и пишите. Завтра я буду на работе в восемь часов утра. Текст передадите в приемную в рукописном и запечатанном виде. Ильичев в курсе дела. Все.
На свое рабочее место я возвращался в большом смятении. Мысли путаные, какие-то суетливые... Что-то будет - ведь речь шла о творце антисталинского доклада на XX съезде, вокруг которого, не переставая, шла политическая борьба в партии. Пошел к Ильичеву. Тот сказал с растерянной улыбкой, что это он порекомендовал меня на роль сочинителя статьи. И откровенно добавил, что ничем помочь мне не может, ибо не собирается выступать на пленуме против Хрущева.
Решил поехать домой, лечь спать, завел будильник на три часа ночи, проснулся раньше и сел за стол. Слова не шли, формулировки получались вялыми, но все же мне удалось выдавить из себя страниц пятнадцать. В восемь часов утра я был уже в приемной Суслова. При входе в здание ЦК мой пропуск проверяли двое - второй человек явно не из КГБ. На полу в раздевалке сидели военные курсанты. Дворцовый переворот шел по всем правилам. В приемной Суслова уже собралось 5-7 человек. Помощник Суслова Владимир Воронцов подошел ко мне и сказал, что сейчас они перепечатают написанное мной, что я, наверное, захочу еще раз посмотреть и что-то поправить. Перепечатали, доработал, снова перепечатали. Отдал Воронцову. Он отпустил меня восвояси.
Пока сидел в приемной, понял, что люди с напряженными лицами, суетившиеся вокруг, готовят речь для Суслова на ту же тему. Ушел в плохом настроении, и не только потому, что не выспался. Статья не получилась. Кости без мяса. К тому же я лично продолжал стоять на позициях XX съезда, что сильно сдерживало в оценках, хотя меня, как и многих других, начали раздражать действия Хрущева и его окружения по созданию нового культа. Статья о пленуме была напечатана лишь через несколько дней после его окончания. В ней мало что осталось от моего текста, хотя в докладе Суслова на пленуме я услышал несколько знакомых фраз.
К Хрущеву можно относиться по-разному. Я уже писал о том, что он сам и его действия были крайне противоречивыми. Но и время было крайне тяжелое, какое-то рваное со всех точек зрения. Ему досталось тяжелейшее наследство. Начало 1953 года, когда Сталин был еще живой, - это апогей самовластного безумия. Сотни тысяч людей пребывали в лагерях и тюрьмах "за политику". Продолжали считаться преступниками советские военнопленные, прибывшие из германских лагерей. Деревня нищенствовала. После войны совсем опустела. Каждодневно под вечер ходил по деревенской улице колхозный бригадир, как правило, инвалид. От избы к избе. И назначал взрослым работу на завтра. Шел он обреченно, ибо оставшиеся мужики, матерясь, кляли работу за "палочки", за трудодни. Дети с холщовыми сумками по колкой стерне собирали оставшиеся после уборки колоски. Но за это тащили в суд, если кто донесет. По вечерам, когда стемнеет, ходили копать подмороженную картошку себе и скотине на корм. Я не только видел все это, но и участвовал в этих "преступлениях", когда жил в деревне.
Хрущев начинал хорошо. Может быть, для интеллигенции это время было только "оттепелью", но для простого народа - весна. Пусть и ненастная, но весна. Пусть и короткая, но весна. Крестьяне получили паспорта, "зона оседлости" для них была ликвидирована. В столовых появился бесплатный хлеб. Невероятно, ибо свежи были в памяти и военные пайки, и хлебные карточки, и километровые очереди за хлебом.
Наступило время, когда на улицах, на вокзалах, в поездах появились молчаливые люди, которые по лагерной привычке берегли каждый дых, ходили, подшаркивая, и взахлеб курили цигарки... Отпущенные узники. Возвращались домой целые народы. В архипелаге ГУЛАГ закрывались лагеря. Срывалась колючая проволока, рушились вышки, усыплялись сторожевые собаки, натасканные на людей. Хрущевский большевизм избавлялся от части сталинского "приданого". Но о "советском Нюрнбергском процессе" за преступления против человечности власть и не помышляла.
И все же, повторяю, Никита Сергеевич был утопист. Его утопии причинили немало бед. Лучше бы он не встречался "лицом к лицу с Америкой". Познакомившись с фермерством, он почему-то укрепился в мысли, что колхозы могут достичь эффективности фермерства. Хрущевское "головокружение" сосредоточилось на скупке у селян и горожан всей рогатой живности. Подруб подсобного хозяйства - большой грех Хрущева перед крестьянином, да и всем народом.
И каждый раз, когда проваливалась его очередная затея, он лихорадочно внедрял в жизнь новую утопию, искал новую палочку-выручалочку. Немалый вред получился и с отменой травопольной системы. Решив, что кукуруза - ключ к решению проблемы кормов, Хрущев велел выбросить из оборота травы-предшественники и вместо них сажать ту же кукурузу. Плуг полез на луг, плуг распахивал целину, выпасы. Вскинулись пыльные бури, обмелели, заилились речки и речушки.
Укрупнение колхозов - очень часто авосьное, дурное - все то же продолжение коллективизации, точнее, завершение ее. И все это ради внедрения социалистического постулата о преодолении различий между городом и деревней, между трудом умственным и физическим. Кажется, преодоление состоялось - ни ума, ни деревни.
У меня лично до сих пор вызывает щемящую боль постановление о лошадях. Непомерно суетясь, Хрущев простился с лошадью, которая веками тащила воз деревенской жизни. Пахала, возила, воевала, кормила и поила людей. Видимо, лошадь "позорила" социализм ржанием и тележным скрипом. "Самое механизированное сельское хозяйство в мире" (по выражению Хрущева) остракизировало лошадь, тогда как отнюдь не безмашинные американцы до сих пор держат для расхожих работ миллионы лошадей. И вот десятки лет охапку сена, воз дров, мешок зерна или молочную флягу у нас возили на тракторах с прицепами.
Хрущев видел отсталость страны, чувствовал трагический исход этой отсталости, но вместо здравых мер он постоянно искал "чудо-средства", которые вытащат страну из трясины.
Будь то кукуруза, целина, торфоперегнойные горшочки, химизация всей страны и прочее.
Хрущев - прежде всего вулкан энергии. И полезной, и вредной. Человек с маниловским самовыражением, но и жесткий прагматик. Хитер, но и по-детски наивен. Труженик и мечтатель, порой без меры груб и самодержавен. Экспериментатор. Непредсказуем, бесцеремонен, хваток и ловок. Всякий. В сущности, он и творец, но и жертва иррационализма. Конечно же он считал для себя святой однонотную мелодию "классовой борьбы", исполняемую на "марксистской трубе", но был не чужд и полифонии "живой жизни". Театрал, любитель русской классики, но и "хранитель большевистского огня в искусстве", часовой соцреализма, носитель большевистского абсурдизма.
Его обзывали "кукурузником" и "болтуном", он был героем анекдотного фольклора. Вспомним выставку живописи в Манеже, призыв "догнать и перегнать Америку"... И сразу же зароятся в памяти анекдоты, частушки, притчи. Вот уж, действительно, по Достоевскому - широк русский человек, не грех бы его и заузить. Вот уж, и впрямь, это лихое, молодецкое -o шапку оземь, башмаком по столу!
Духовным строителем моего отношения к Хрущеву был мой отец, крестьянин, участник гражданской и Отечественной войн, беспартийный, но живо интересующийся политикой. Когда Хрущев рассказал правду о Сталине, мой отец это одобрил.
- Правильно, - сказал он и повесил на стену портрет Хрущева. - В гражданскую мы ничего не слышали о Сталине.
Но как только Хрущев пустился в разные эксперименты в сельском хозяйстве, отец не выдержал и начал костерить его последними словами:
- Я-то думал, он от сохи!
После XX съезда казалось, что многие работники спецслужб понесут ответственность за свои преступления. Но назначение главой КГБ генерала Серова перечеркнуло эти надежды. Аппарат безопасности высоко оценил это решение Хрущева и ответил поддержкой в его борьбе за единоличное лидерство. Однако хитрец Хрущев понимал, что полностью положиться на верхушку спецслужб нельзя. Она была заквашена еще Сталиным. После его смерти единственно эффективной силой в борьбе за власть оказалась армия. Во главе ее стоял прославленный полководец Георгий Жуков. Именно к армии обратился Хрущев за помощью при аресте Берии и его сообщников. Армии доверили содержать их под стражей до суда в помещении командного пункта Московского военного округа, да и судимы они были Военной коллегией Верховного суда. Не будь Жукова, трудно сказать, как бы повер нулось дело с Хрущевым. Но, повторяю, именно эта роль и погубила Жукова. Документы свидетельствуют, что уже в августе 1957 года началась подготовка и к его смещению. Из стенограммы июньского пленума было вычеркнуто более трех десятков реплик самого Жукова и многие положительные оценки маршала, прозвучавшие в речах других участников пленума.
Например, из выступления Брежнева были изъяты фразы: "Тов. Жуков является твердым, волевым, принципиальным и честным человеком", "Мы с ним условились стоять на защите генеральной линии партии". Была вычеркнута реплика Жукова "о привлечении виновных в репрессиях к ответственности". На полях карандашная пометка: "Снято т. Брежневым".
В начале октября 1957 года пришел черед и Жукова. На пленуме ЦК маршал был обвинен в попытках принизить роль политорганов в армии, в бонапартизме, снят со всех постов и выведен из состава Центрального Комитета. Кстати, никто не заступился за Жукова. Маршалы охотно топтали маршала. Это был грязный поток безнравственности.
Кстати, все наши вожди, восходя на царство, начинали с демагогии о "порядке". Ленин и Сталин довели "порядок" до кровавых судорог, то есть до фашизма азиатского типа. Хрущев начал метаться из стороны в сторону в поисках какого-то другого "порядка", чем трупоедство Ленина и Сталина, но так и не понял, что газовой камерой для народа является сама система. Брежнев без конца говорил о "порядке", но так и не сказал, что это такое. На деле же его "порядок" был прост: пусть идет так, как идет. Андропов видел "порядок" в чуть-чуть подправленном большевизме. Черненко, судя по всему, все время спрашивал себя, как это он очутился на месте "вождя". Других идей не было. Горбачев тоже был за "порядок", но демократический, однако старый "порядок" испепелить не смог. Ельцин решил наводить порядок через новую Конституцию -? весьма демократическую. Путин тоже за "порядок", но в основном за такой, в котором опорой должны быть силовики и чиновники, а не институты гражданского общества.
Глава девятая ЛЕОНИД БРЕЖНЕВ
В аппарате ЦК существовала удивительная по разноцветью мозаика взглядов, но она как бы жила отдельно от практической работы. Да и сами отделы ЦК были разными по своим оценкам ситуаций и людей. Например, в ортодоксально-замшелом отделе оргпартработы меня считали "либералом", "идеологическим слабаком", а некоторые служащие международного отдела - "бархатным догматиком".
Расскажу о том, чему я был свидетелем при Брежневе.
Сегодня говорят, что при Ельцине страна погрязла в коррупции. Увы, ничего нового в этом нет. При Брежневе коррупция была не меньшей, только о ней знали не так уж мно го людей, это считалось государственной тайной. Воровство, бесхозяйственность, затыкание бесчисленных дыр за счет проедания национальных ресурсов все отчетливее обозначали обостряющийся кризис системы. Сплошной обман, показушная информация. Все старались написать ловкую записку об успехах: ах, как здорово работаем, какие прекрасные результаты! Каждая записка - это мольба: обратите внимание на верного солдата партии. И чем больше лжи, тем прочнее фундамент карьеры.
Я тоже подписывал записки подобного рода, сочиненные работниками Отдела. Особенно смешными выглядели доклады об агитационно-пропагандистской работе. Мы сообщали, сколько пропагандистов и агитаторов денно и нощно работают в том или ином регионе и в целом по стране, об их огромном влиянии на людей. А в жизни никто из партработников живого агитатора и в глаза не видел. Ну, иногда нам, работникам ЦК, во время командировок показывали какого-нибудь заведующего библиотекой или комсомольского работника -? вот они, агитаторы. Все знали, что это ложь. Но делали вид, что это правда.
Ложь пронизывала систему насквозь. Быстро якобы растут производительность труда и качество продукции. В это никто не верил, да и не мог поверить, ибо полки магазинов напоминали скелеты динозавров. Люди ездили за продуктами в Москву. Мои сестры из Ярославля регулярно приезжали в столицу, бегали по магазинам и в тот же день отправлялись обратно. Создавались группы для посещения театров, профсоюзы оплачивали билеты. Приехавшие весь день отоваривались, вечером шли в театр, высыпались там, а потом в автобус - и домой.
Череда спектаклей абсурда, порой с трагическим репертуаром, а порой - и с комическим. Пример. Своей рукой, никого не спрашивая, я вписывал имена главных редакторов газет, руководителей других средств массовой информации на представлениях к награждению высокими орденами, причем делалось это в связи с награждениями, скажем, за достижения в выращивании картошки, овощей, пшеницы, в области производства мяса и надоев молока. Однажды я в порядке шутки внес в список награждаемых своего заместителя Георгия Смирнова за выращивание хмеля. Он любил хмельное. Георгий получил орден Трудового Красного Знамени. Так вот и забавлялись. Секретари ЦК из этих списков никого не вычеркивали ибо не знали, кто и кого вписал. Члены ПБ активно добавляли к спискам своих любимых холуев.
Советская власть была тотально коррумпирована с самого начала своего возникновения - коррумпирована политически, коррумпирована идеологически, коррумпирована экономически, коррумпирована нравственно.
Расскажу о том, чему я был свидетелем при Брежневе.
Прежде всего, о закупках зерна и других продуктов сельского хозяйства за рубежом. На эти цели тратились огромные суммы, в то же время советское сельское хозяйство хирело на глазах. Половина выращенного урожая гибла при уборке, перевозках и хранении. Руководство как бы этого не замечало и тратило тонны золота на закупку сельхозпродукции. Только в 1984 году, то есть за год до Перестройки, Советский Союз закупил на Западе более 45 миллионов тонн зерна и зернопродуктов, 484 тысячи тонн мяса и мясопродуктов, более одного миллиона тонн масла животного и рас-тительного, других продовольственных товаров. За рубеж были отправлены огромные валютные суммы, вырученные за продажу газа, нефти, леса.
Я наблюдал эти закупки, будучи послом в Канаде. Они сопровождались взятками, дорогими подарками, подчеркнутым ухаживанием за руководителями советских делегаций. Когда началась афганская авантюра в 1979 году, заграница, как известно, отказала нам в продаже хлеба. В стране создалось тяжелое положение. Послы получили указание как-то уговорить руководителей государств продать хоть какое-то количество зерна. Я переговорил с министром иностранных дел Канады, но получил вежливый отказ. Но однажды в воскресенье к моей резиденции подъехала машина, за рулем премьер-министр Трюдо. Он частенько так делал. Стали пить кофе, разговаривать о разных разностях. Потом Трюдо говорит: "У вас, видимо, трудно с хлебом?"
-? Конечно, - отвечаю.
- Знаете, если без шума, то мы можем продать вам два миллиона тонн, только без всяких переговоров, пусть созвонятся ваши хлебные начальники с нашим "Пшеничным пулом" и договорятся. Я им скажу. Оформим потом.
Я немедленно послал телеграмму в Москву. Москва отреагировала быстро. Договорились. В портах стояли наши сухогрузы, пришедшие еще до начала афганских событий. Но уже после отгрузки зерна зачем-то приехала большая (человек 30) делегация из Москвы для переговоров, хотя все вопросы были уже решены. У нас и до сих пор любят туризм за государственный счет. Делегацию приняли на ура, поскольку продажа зерна была очень выгодным бизнесом. Номер в гостинице руководителя делегации состоял из целого этажа с сауной. Летали по стране на правительственном самолете. Я был на прощальном приеме, который устроили в честь руководителя делегации. Такого ужина по богатству всякой снеди не припомню. Даже руководителей государств принимали скромнее.
Обед давал министр сельского хозяйства Юджин Велан. Он в своих речах любил шутить. Поднял тост и за меня, наговорил всяких комплиментов, а потом сказал:
- Заслуги посла в развитии двухсторонних отношений столь велики, что мы готовы дать ему канадское гражданство.
- Согласен, - ответил я, - но с одним условием. Вы назначите меня канадским послом в США.
Раздались смех и аплодисменты.
Следующим вечером ко мне в кабинет буквально влетел резидент нашей разведки и сказал, что делегация отправила пароходом контейнеры с подарками.
- Что мне делать? - спросил он.
- Что тебе положено по правилам вашей конторы, то и делай.
Он послал телеграмму в Москву. На другой день получил ответ: не лезь не в свое дело. Но самое интересное произошло позднее. Стороной узнаю, что все члены делегации и еще часть людей из Внешторга, не имевшая ни малейшего отношения к закупке зерна, были награждены высокими орде-нами, а руководитель делегации получил звание Героя Социалистического Труда. О посольстве и не вспомнили. Все заслуги министерство приписало себе. Я читал записку по этому поводу. В ней говорилось, что министерские чиновники якобы сумели договориться с канадцами, используя свои старые связи.
Будучи в отпуске, спросил, как же так? В МИДе поулыба-лись и объяснили, что минторговцы вышли прямо на Политбюро, не спрашивая МИД. От радости, что закуплен хлеб, Брежнев подмахнул указ о награждении этих бездельников орденами. Кроме всего прочего, сыграло свою роль и особое отношение Брежнева к Патоличеву -? министру внешней торговли. Еще при Сталине в газете "Правда" появилась резко критическая статья о Брежневе, который был в то время секретарем Днепропетровского обкома партии. А Патоличев был секретарем ЦК по кадрам. Стоял вопрос о снятии Брежнева как развалившего работу в области. Патоличеву удалось спасти Брежнева. С тех пор они были дружны. Об этом номенклатура знала.
Закупки хлеба и других продуктов питания превратились в крупнейшие мафиозные операции. Например, когда при возили зерно в наши порты, сухогрузы стояли там месяцами неразгруженными. Почему? Да потому, что зерно привозили как раз во время уборки урожая, когда весь транспорт был занят. Зерно гнило. Потом секретари ЦК и руководители правительства раздавали это зерно по областям на корм скоту. Но не всем, а только тем местным "вождям", которые считались наиболее приближенными к ЦК, охотно славили Брежнева и Политбюро. Это были политические взятки протухшим зерном. Это была мафия, которая отнимала у страны золото и гнала его на Запад без какой-либо пользы для собственного народа.
Еще пример. Существовала, к примеру, всеми обласканная, не раз награжденная китобойная флотилия "Слава". Возглавлялась капитаном Соляником, Героем Социалистического Труда. Однажды "Комсомольская правда" опубликовала статью Аркадия Сахнина. В ней рассказывалось, что Фомин - секретарь райкома в Одессе, куда входила партийная организация флотилии, поднял вопрос о том, что на одном из китобойных судов творятся разного рода безобразия. Там работает нелегальная артель резчиков по кости. Делают безделушки из китового уса, красивые сувенирные изделия. Продают их в Австралии, Новой Зеландии и других заморских землях. На вырученные деньги покупают дорогие вещи - ковры и прочие ценности, которые везут на Украину и в Москву, где все это куда-то исчезает. Кроме того, газета поведала о том, что труд резчиков является каторжным. Более того, один из косторезчиков покончил жизнь самоубийством.
Разразился скандал. Первый секретарь ЦК Украины Шелест обвинил газету в клевете, требовал официального расследования. Суслов поручил мне (я уже исполнял обязанности заведующего отделом пропаганды) организовать проверку. Выяснилось, что газета права, что все серьезные факты являются верными, о чем было доложено в ЦК. Записку вынесли на рассмотрение Секретариата. Ко всеобщему удивлению, на заседание пришел сам Брежнев, что случилось впервые после того, как он стал генсеком. Он сел по правую руку от Суслова, который продолжал председательствовать. Обсуждение было закрытым. Сразу же сложилась какая-то тягостная атмосфера. Секретари ЦК выглядели хмуро, избегали смотреть на меня и главного редактора "Комсомолки" Юрия Воронова. Это был первоклассный спектакль, показывающий закоулки политических интриг в высшем эшелоне власти.
Суслов сказал, что не надо сейчас заслушивать редактора "Комсомольской правды" и руководителя отдела, поскольку они свою точку зрения изложили в статье и в записке. Он попросил Соляника рассказать о работе флотилии. Капитан говорил об успехах, о том, сколько прибыли добыто государству, как самоотверженно работает в тяжелейших условиях команда. Началось обсуждение. Практически все выступавшие защищали Соляника и разносили "Комсомолку". Упрекали отдел пропаганды за то, что он якобы "потакает" газетам, снизил требовательность и т. д. Вспоминали статьи, не имеющие отношения к данному делу. Обычная практика. Я пытался что-то сказать, но Суслов слова мне не дал. Короче говоря, обсуждение сводилось к тому, что статья порочит видного человека в партии и государстве, что виноват вовсе не Соляник, а виноваты те, кто напечатал статью и поддерживает ее.
Мы с главным редактором "Комсомольской правды" заупокойно переглядывались, ясно было, что наши дела плохи, попали словно караси на горячую сковородку. Понимали, что Брежнев пришел не для того, чтобы хвалить газету. Соляник повеселел, начал жаловаться на то, что подобные статьи ослабляют дисциплину, снижают авторитет руководства. Полный набор блудливых слов того времени.
Брежнев был хмур, слушал, наклонив голову. А выступающие все время пытались уловить его настроение. Но тут слово взял Александр Шелепин. Он начал свою речь примерно так. "О чем мы говорим? Оклеветали и оскорбили Соляника? Но ведь проводилась проверка. Давайте определимся. Если факты неверны, тогда давайте накажем главного редактора и тех, кто поддержал газету. Если же факты верные, тогда о чем разговор?" Речь Шелепина была напористой, в ней явно прослушивался вызов другим секретарям ЦК, а как оказалось, - и Брежневу.
Все притаились. Видимо, не могли понять, что тут разыгрывается. Это потом прояснилось, что игра была гораздо серьезнее, чем представлялось непосвященным. Брежнев промолчал, теперь все взоры обратились к Суслову - а что скажет он? Сначала Суслов произнес какие-то банальные слова об объективности, о необходимости беречь кадры. Казалось, что сейчас, как и все другие, обрушится и на газету, и на отдел пропаганды. Ничего подобного не произошло. В самом конце речи он произнес слова, которые я запомнил на всю жизнь.
- Правильно здесь все говорили, что нельзя Соляника оставлять на этой работе (хотя никто об этом и слова не ска зал). На флотилии вершатся плохие дела, один человек покончил жизнь самоубийством. Конечно, газета могла бы посоветоваться перед публикацией, но, судя по результатам проверки, там все изложено правильно.
На том и закончил свою речь. Спокойную и монотонную. Видимо, он знал о сути дела больше, чем все остальные. Мы с Вороновым повеселели, знали, что Суслов от своих слов не откажется. Секретари ЦК переглядывались, пытаясь понять, что произошло. Какие пружины сработали, чтобы так повернулось дело? Они явно попали впросак. А Брежнев так и просидел все заседание молча. Только в конце, когда все стали расходиться, он остановил меня и редактора "Комсомолки", поднял голову и зло буркнул:
- А вы не подсвистывайте!
И снова замолчал. Как потом стало известно, Соляник задаривал богатыми подарками и руководство ЦК, и правительство Украины, и многих в Москве, включая самого Брежнева, не говоря уже о соответствующих министрах.
Цензура цензурой, но все-таки в печати время от времени появлялись и неожиданные для ЦК статьи. Кроме случая с Соляником я помню статьи в "Правде" и "Комсомольской правде" о продолжающемся уничтожении Байкала бумажно-целлюлозным комбинатом, построенным на его берегу. Уникальность этого озера известна. Уверен, что в будущем пресная вода Байкала будет продаваться за золото, но об этом мало кто думал.
Газетные статьи вызвали острую реакцию со стороны промышленных отделов ЦК. Они подняли крик - опять нападки, ничего вредного там не происходит, с очистными сооружениями все в порядке. Мы начали готовить записку и вышли с особым мнением: газеты правы, надо создать комиссию для проверки фактов. Но обсуждение этой проблемы на Секретариате ничего не дало. Тем не менее Суслов вынес вопрос на Политбюро. Я не был на его заседании, но мне рассказывали, что обсуждение там проходило еще хуже, чем на Секретариате. Газеты подверглись резкой критике. Короче говоря, защитники Байкала потерпели очередное поражение.
Через какое-то время мне позвонил один из заместителей министра правительства России и сказал, что он встречался с одним из научных сотрудников, у которого есть интересные данные по Байкалу. Молодой ученый принес любительский фильм. Автор фильма черпает из Байкала воду и наливает ее в сосуд, потом берет рыбок и опускает их туда же. Рыбки дохнут. Воду он брал из мест, близких к комбинату.
Меня все это заело, особенно возмутило вранье промышленников и лицемерие секретарей и членов Политбюро ЦК. Все же отлично знали, что происходит с Байкалом на самом деле. На хозяйстве в Секретариате в то время был Андрей Кириленко. Я пошел к нему с этим фильмом. Поначалу он не хотел возвращаться к уже решенному вопросу, но все же согласился посмотреть фильм.
- Неужто это так, неужто не подделка? Слушай, а ты меня не подведешь, может, это какой-то монтаж или как там у вас называется?
Я ответил, что непохоже, люди понимают, какие в этом случае могут быть неприятности.
- Оставь мне фильм.
Недели через две меня приглашают на Политбюро, и там снова стоит вопрос об озере Байкал. Оказывается, Кириленко сумел показать этот фильм Брежневу и еще кому-то. На Политбюро доклада не было, только Кириленко рассказал о фильме. К этому времени и газеты дали дополнительный материал о том, как уничтожается жемчужина России. Завязался разговор. Брежнев занял вялую позицию - да, надо бы все это проверить. К сожалению, и на этот раз ограничились тем, что дали поручение комиссии во главе с академиком Жаворонковым еще раз "изучить и доложить Политбюро". Комиссия "изучила" и подтвердила свою прежнюю точку зрения. А Байкал страдает до сих пор. Страдает из-за преступного отношения к природе со стороны властей. В 2002 году вышло постановление о выделении дополнительных средств на очистные сооружения. Однако многие высокие чиновники до сих пор считают Байкал лужей после дождя. Высохнет - и ладно.
Подобных фактов, связанных с выступлениями газет, было очень много. Тогда, в эпоху цензуры, печать была под постоянным обстрелом номенклатуры. Правящая каста хотела постоянных и никогда не смолкающих аплодисментов, подтверждающих безусловное величие своих "деяний", в том числе и преступных. Единственно, что порой выручало, так это внутренние противоречия между самими "небожителями", о которых элита, включая газетную, кое-что знала. И пользовалась этим, публикуя критические статьи. Учитывали сие явление и мы в отделе пропаганды. Мы тоже играли. Не только в чужие игры, но и в свои.
Приведу один из многих примеров. Звонит мне Алексей Косыгин - председатель Совета Министров, и говорит, что в "Правде" опубликована неправильная статья об одном из министров, кажется, о Костоусове. В статье говорилось, что закупленное за рубежом новейшее оборудование валяется на заводских дворах, ржавеет и разворовывается. "Скажите об этом Зимянину (главный редактор "Правды")", - потребовал Косыгин. Я, естественно, пообещал выполнить указание, но не выполнил. Через некоторое время звонит первый заместитель Косыгина и тоже член Политбюро Дмитрий Полянский и произносит восторженные слова по поводу той же статьи. Как и Косыгин, Полянский попросил меня сказать об этом Зимянину. Я не выполнил и это указание. В какой-то мере рисковал, но понимал, что оба они хотят свести какие-то свои счеты чужими руками. Звонки подобного рода других высоких начальников случались чуть ли не каждую неделю.
После Сталина генеральные секретари партии, продолжая обладать огромной властью, становились все более зависимыми от всесильного партийного аппарата. На Политбюро, на пленумах и съездах руководители партии и правительства, как их называли, фактически произносили речи, подготовленные референтами различного ранга. Брежнев, например, во время подготовки своих речей сам никогда ничего не писал и даже не правил. Ему зачитывали текст, а он одобрительно кивал головой или, прервав, начинал рассуждать о том, что ему в голову приходило. Любил делиться воспоминаниями, поглаживая одновременно коленки сидящих рядом стенографисток.
Нет, все же я помню случай, когда Брежнев вмешался в текст. Александр Бовин, как правило, писал разделы о демократии, разумеется, о социалистической. Когда в очередной раз мы собрались в зимнем саду в Завидове зачитывать свои разделы, Бовин зачитал свой. И вдруг Брежнев говорит:
- Что-то буржуазным духом попахивает. Ты, Саша, перепиши.
Вечером Саша разделся до трусов, поставил перед собой бутылку и за ночь якобы "переписал", а на самом деле он вписал в текст несколько слов - "социализм", "социалистический", "коммунистический", наутро снова все это было прочитано Брежневу. Он сказал: "Это другое дело".
Все "вожди" верхнего эшелона в своих речах примеривались к текстам Генерального секретаря, подчеркивая, что они повторяют мудрые мысли самого Брежнева, хотя прекрасно знали, что это "мысли" его помощников. Продолжалась эпоха "Великого притворства". Однажды секретарь ЦК Капитонов попросил меня возглавить группу для подготовки его доклада. Поехали в Волынское. Вечером он заглянул к нам, спросил, как дела, добавив, что "полностью нам доверя ет". Мы поулыбались, подобные примитивные приемы были известны. Потом отозвал меня в сторонку и сказал:
- Слушай, Александр Николаевич, постарайся, чтобы в докладе не было ничего такого, чего еще не говорил Леонид Ильич. Ты же знаешь его мысли.
Молчалив, вежлив и пуглив был Иван Васильевич.
Несмотря на то что бурный этап хрущевской "оттепели" закончился еще при Хрущеве, остатки теплого воздуха продолжали греть души тех, кто не переставал верить в оздоровляющую силу десталинизации. Борьба за продолжение курса XX съезда практически осталась только в сфере литературы и публицистики. Эти годы шли под знаком непримиримых схваток двух литературных направлений. Одно нашло свое пристанище в журнале "Новый мир" Твардовского, другое - в "Октябре" Кочетова. К последнему примыкал комсомольский журнал "Молодая гвардия".
Я был не только в курсе, но и в гуще тех событий, поскольку литературные журналы были в двойном подчинении: отдела пропаганды и отдела культуры. Либерально-демократическая позиция "Нового мира", который отстаивал курс на восстановление исторической правды во всем, что было связано с эпохой Сталина, на ослабление цензурного гнета, пользовалась высоким авторитетом в творческом мире. Позиции "Октября" того времени были иные, а вернее, противоположные. Он отвергал ориентацию "Нового мира". В грубой, часто в оскорбительной манере отстаивал охранительные позиции в художественном творчестве, а главное - выступал против критики культа Сталина.
Парадоксальность ситуации заключалась в том, что "Новый мир" действительно стоял на позициях решений XX съезда, а "Октябрь" и "Молодая гвардия" выступали против. Строго говоря, последние занимали практически антипартийные позиции, если судить о них мерками решений XX съезда, но симпатии партийного аппарата (в значительной его части) были на стороне "Октября" и "Молодой гвардии". Руководство ЦК видело нелепость ситуации, но оно само продолжало находиться в состоянии неопределенности. Оно не возражало бы отказаться от решений съезда, но боялось последствий такого шага, которые трудно было предсказать. Вот эта двойственность отражалась и на политике в области литературы и искусства.
Чтобы как-то сбалансировать ситуацию, на Секретариате ЦК принимается решение опубликовать в "Правде" статью, осуждающую "крайности" в полемике между "Новым миром" и "Октябрем". Статье придавалось особое значение. Ее редактировал лично Суслов. Но баланса явно не получилось. По сути своей она была направлена против "Нового мира". Власти все очевиднее отдавали предпочтение "Октябрю", его идеология была гораздо ближе номенклатурным настроениям, поскольку журнал без конца клялся в верности линии партии. Цензура практически "заморозила" лагерную тему в литературе. Была наглухо закрыта информация о сталинском терроре и неготовности СССР к войне с фашистской Германией. Все реже и реже упоминался и сам XX съезд. Началась "ползучая реабилитация" Сталина.
Тогда я долго думал о том, как мне следует поступить. Пройти мимо, не заметить -o совесть не позволяла. Поднять вопрос официально - бесполезно, ибо я знал, что верхний эшелон власти мечтал о бесконтрольной власти, какая была у диктатора.
И все же 19 июня 1970 года я направил в Политбюро официальную записку под названием "О некоторых публикациях об И. В. Сталине". Я писал о том, что некоторые газеты и журналы занялись безудержным восхвалением Сталина. Так, в журнале "Огонек" (Љ 19, 1970 г.) напечатано интервью с министром внешней торговли Патоличевым. Восторгу нет границ. "Сталин вышел навстречу, каждому пожал руку и пригласил всех к большому столу... Сталин рассказал... Сталин добавил... Сталин внимательно выслушал... Сталин не спешил нас отпускать, подходил то к одному, то к другому..." и т. д. - в коротком материале 16 раз сказано о том, что сделал Сталин. Маршал Голованов ("Октябрь Љ 5, 1970 г.) восторгается "терпимостью Сталина, строгим соблюдением им принципа коллегиальности, социалистической законности, внимательным его отношением к тем людям, которые подвергались необоснованным репрессиям".
Не буду утомлять читателя бредовыми высказываниями некоторых других авторов, включая стихотворцев. Упомяну только в порядке очищения совести, что в записке было несколько коротких пассажей с критикой и крайностей негативных оценок. Их неловко читать сегодня. Но это был 1970, а не 2005 год, то есть 35 лет назад.
Твардовский без устали воевал с цензурой, писал письма в ЦК, в секретариат Союза писателей СССР. И все чаще встречал нежелание обсуждать проблемы журнала. Более того, последовала команда Союзу писателей укрепить журнал "надежными кадрами". Но при этом было сказано, что будет лучше, если Твардовский сам подаст в отставку. В руководстве Союза писателей тоже не было единства. Авторитет Твар-довского был столь внушителен, что простым росчерком пе pa решить проблему оказалось невозможным. Нужен был повод, скандал, который бы помог решить вопрос об укреплении редколлегии и замене главного редактора.
Такой повод нашелся. Журнал "Молодая гвардия" опубликовал одну за другой статьи литературных критиков М. Лобанова "Просвещенное мещанство" и В. Чалмаева "Неизбежность". Лобанов обвинял интеллигенцию в "духовном вырождении", говорил о ней с пренебрежением как о "зараженной мещанством" массе, которая "визгливо активна" в отрицании духовных ценностей и разрушительна для самих основ национальной культуры. Вызывающим в статье было и то, что официальный курс на повышение материального благосостояния людей автор объявил неприемлемым для русского образа жизни. "Нет более лютого врага для народа, чем искус буржуазного благополучия", ибо "бытие в пределах желудочных радостей" неминуемо ведет к духовной деградации, к разложению национального духа. Лобанов рекомендовал властям опираться не на прогнившую, сплошь проамериканскую омещанившуюся интеллигенцию, а на простого русского мужика, ибо только он и способен сохранить и укрепить национальный дух, национальную самобытность. Иными словами, пусть "русский мужик" остается темным и голодным, но зато сохранит "национальный дух". Что это означает, никому неведомо - ни тогда, ни сейчас. Статья Лобанова озадачила многих - и писателей, и политиков.
Пока власти приходили в себя, журнал публикует статью Чалмаева "Неизбежность". Как и Лобанов, он тоже осуждал "вульгарную сытость" и "материальное благоденствие". В статье имелось немало прозрачных намеков на то, что русский народный дух не вмещается в официальные рамки, отведенные ему властью, как и сама власть никоим образом "не исчерпывает Россию". Такой пощечины власти снести уже не могли. На статью Чалмаева буквально обрушился пропагандистский аппарат партии, в обращение был запущен термин "чалмаевщина".
Не прошел мимо этих публикаций и журнал "Новый мир". Александр Дементьев резко раскритиковал статью Чалмаева. Дементьев рассуждал в том плане, что Чалмаев говорит о России и Западе языком славянофильского мессианства. От статьи Чалмаева - один шаг до идеи национальной исключительности и превосходства русской нации над всеми другими, до идеологии, которая несовместима с интернационализмом. Дементьев соглашался, что в современной идейной борьбе соблазн "американизма" нельзя преуменьшать, однако и преувеличивать его тоже не надо.
Вокруг статьи закипела бурная полемика, результаты которой дорого обошлись "Новому миру" и всему думающему сообществу. Появилось гневное письмо одиннадцати литераторов, опубликованное в июле 1969 года в журнале "Огонек" (главным редактором тогда был Софронов) под громыкающим названием: "Против чего выступает "Новый мир"?". Письмо было подписано Алексеевым, Викуловым, Ворониным, Закруткиным, Ивановым, Мелешкиным, Проскуриным, Прокофьевым, Смирновым, Чивилихиным, Шундиком. В письме говорилось: "Вопреки усердным призывам А. Дементьева не преувеличивать "опасности чуждых идеологических влияний", мы еще и еще раз утверждаем, что проникновение к нам буржуазной идеологии было и остается серьезнейшей опасностью". Оно может привести "к постепенной подмене понятий пролетарского интернационализма столь милыми сердцу некоторых критиков и литераторов, группирующихся вокруг "Нового мира", космополитическими идеями".
Слава богу, далеко не все писатели были согласны с крикливыми обвинениями "одиннадцати". Эту группу называли в ту пору "молотобойцами", "автоматчиками", "лакировщиками". В начале августа 1969 года шесть членов правления Союза писателей - Симонов, Сурков, Исаковский, С. С. Смирнов, Тендряков, Антонов, обратились в "Литера-турную газету" с просьбой опубликовать их ответ на письмо "одиннадцати". Газета письмо не опубликовала. Тогда на обвинения "Огонька" ответил сам "Новый мир". В девятом номере за 1969 год была помещена заметка "От редакции", в которой была дана аргументированная отповедь одиннадцати сочинителям письма.
Из Секретариата ЦК последовало указание руководителям Союза писателей Федину и Маркову побеседовать с Твардовским и сказать ему: пусть корректирует курс журнала или уходит, пока не поздно. Уходить Твардовский отказался. Смысл его суждений сводился к следующему: "Если там, в ЦК, хотят, чтобы я ушел, пусть вызовут меня, скажут, в чем я виноват, и я уйду. Меня назначал Секретариат ЦК, пусть он меня и снимет". Но в ЦК уже договорились не принимать его даже для разговора. Александр Трифонович догадывался об этом, ибо его многократные письма и звонки секретарям - от Брежнева до Демичева - с просьбой о приеме оставались без ответа.
А тут еще в зарубежной прессе - в ФРГ, Франции, Италии - была напечатана поэма Твардовского "По праву памяти". Эта поэма стояла в июньском номере журнала "Новый мир", но была изъята цензурой без объяснения причин. Напрасно Твардовский доказывал, что за рубежом поэма опубликована без его ведома, а лучшим ответом будет публикация поэмы в советском журнале. Он предложил обсудить поэму на секретариате Союза писателей.
Секретариат состоялся 9 февраля 1970 года. Однако на повестке дня оказался другой вопрос: "О частичном изменении редколлегии журнала "Новый мир"". Из редколлегии были убраны ближайшие сподвижники Твардовского: Лакшин, Кондратович, Виноградов, Сац. В состав редколлегии введены: Болыпов - 1-й заместитель главного редактора, О. Смирнов - заместитель главного редактора, Рекемчук, Овчаренко. Твардовский тут же заявил, что подобные "частичные изменения" для него неприемлемы. 12 февраля 1970 года Твардовский написал заявление о своей отставке. Так был "выдавлен" из "Нового мира" великий поэт и гражданин.
Тем временем "Молодая гвардия" публикует третью статью - "О ценностях относительных и вечных", продолжающую линию статей Лобанова и Чалмаева. Ее автор Сема-нов тоже славил "национальный дух", сделал вывод о том, что "перелом в борьбе с разрушителями и нигилистами произошел в середине 30-х годов", то есть в разгар репрессий. Словно и не было XX съезда. Подобное кощунство над трагедией народа, оправдание репрессий буквально шокировали общество. Посыпались письма в ЦК. Появились возмущенные отклики в "Комсомолке", "Литературке", "Советской культуре". Адепты сталинизма явно перебрали. Собранные нашим отделом письма я направил в Секретариат ЦК. У меня состоялся обстоятельный разговор по этому поводу с секретарем ЦК Демичевым.
Отдел пропаганды и отдел культуры получили от Суслова и Демичева указание "поправить" журнал. Была подготовлена достаточно резкая статья для журнала "Коммунист". "Подобного рода авторам, -- говорилось в статье, - выступающим преимущественно в журнале "Молодая гвардия", следовало бы прислушаться к тому рациональному, объективному, что содержалось в критике статьи "Неизбежность" и некоторых других, близких к ней по тенденции. К сожалению, этого не произошло. Более того, отдельные авторы пошли еще дальше в своих заблуждениях". В статье подчеркивалось, что линия, обозначившаяся в журнале "Молодая гвардия", придает журналу "явно ошибочный крен".
Я участвовал, по поручению Суслова, в подготовке и окончательной редакции этой статьи. Последовали и оргвыводы: Секретариат ЦК снял Никонова с поста главного ре дактора журнала "Молодая гвардия". Вместо него был назначен Иванов - его заместитель, по своим взглядам он ничем от Никонова не отличался, но из конъюнктурных соображений открестился от статей указанных выше авторов. Будучи на беседе в отделе, он говорил, что не разделяет взгляды вульгарных "почвенников".
В конечном же счете ситуация с "Новым миром" и "Молодой гвардией" ясно показала, что либерально-демократические надежды к началу 70-х годов явно потускнели. Их оттеснила на обочину охранительная тенденция, в которой отчетливо пробивалось стремление реабилитировать Сталина, отгородиться понадежнее от внешнего мира и завинтить гайки после "оттепели". В открытую заявляли о себе мощные шовинистические и антисемитские настроения. Заметно их оживление и в начале XXI века.
И все же, несмотря на жесткие меры в отношении либеральных тенденций, внимательный наблюдатель мог заметить, что аппарат партии постепенно терял контроль над духовной жизнью общества. Он метался - то громил, то уговаривал, то подкупал. Руководство партии панически бо-ялось свободы творчества и свободы слова. Здесь и было главное противоречие. С одной стороны, нельзя было открыто поддерживать шовинизм и антисемитизм, да еще в исполнении убогой писательской группировки. Но либерально-демократические позиции и вовсе были чужды настроениям верхушки партии. Ее руководство попало в капкан, который само себе поставило блудливым "выполнением" решений XX съезда.
В целом же общественные настроения тогда были очень смутные. Несмотря на ужесточение идеологического контроля, единомыслие заметно сдавало свои позиции даже в партийной среде. Однажды, еще до отъезда в Канаду, где-то году в 70-м, я отправился по делам в Краснодар. На другой день туда приехал Голиков - помощник Брежнева по пропаганде и сельскому хозяйству. Голиков - заядлый охотник, приехал сюда по этой причине. Поселились в партийной гостинице. Вечером зашел Григорий Золотухин - первый секретарь крайкома партии. Выпили, стали играть на бильярде. Завязался разговор.
Мы с Голиковым заговорили о положении в писательской среде. Модная тогда тема, поскольку именно в писательской организации постоянно шли споры между различными группировками, открыто выражались и разные взгляды, в том числе о роли литературы в обществе. Весь свой темперамент Голиков обрушил на "Новый мир", на Твардовского, Симо нова, Евтушенко, Астафьева, Быкова, Абрамова, Гранина, Бакланова, Овечкина и многих других наиболее талантливых лидеров творческой интеллигенции. Он упрекал и меня за мои дезориентирующие, с его точки зрения, записки в ЦК, например о журналах "Октябрь", "Молодая гвардия", о газете "Советская Россия", о военно-мемуарной литературе.
Спор был долгим и достаточно эмоциональным. Суть его сводилась к следующему: Голиков пытался доказать, что писатель в условиях "обострения классовой борьбы" должен служить власти четко обозначенными политическими позициями. Я же утверждал, что талантливая книга - как раз и есть высшее проявление того, что называется служением народу и обществу. "Очернители", как тогда называли писателей критического реализма, включая деревенщиков, значительно больше приносят пользы стране, чем "сладкопевцы", которые своими серыми сочинениями сеют бескультурье.
В частности, зашел разговор о дневниковых записках Симонова о войне. Я читал их. Голиков утверждал, что Симонов слишком много пишет о хаосе и поражениях, выпячивает глупость и безответственность командиров, противопоставляя им героизм солдат. Я, естественно, не мог согласиться с подобной точкой зрения, пытался объяснить ему, что в дневниках Симонова - реальная фронтовая жизнь, они не искажают правду о войне, а, наоборот, вызывают чувства гордости за солдата. Спорили и о конкретных произведениях писателей-деревенщиков, которые, по мнению Голикова, подрывают веру в колхозный строй, извращают положение на селе.
Григорий Золотухин внимательно слушал нас, а затем, обращаясь к Голикову, сказал:
- Слушай, Вить, ты ответь мне на такой вопрос. У нас в крае десятки формально организованных писателей, больше сорока. Так вот, кто поталантливее, те против нас, но их мало. С просьбами не обращаются, жалоб не пишут. Те же, кто за нас, - одна шантрапа, все время толкутся в моей приемной, чего-то просят, кого-то разоблачают. Скажи мне, Вить, почему так получается?
- Плохо работаете с интеллигенцией, - буркнул Голиков.
-? Это понятно, - ответил Золотухин. - Пошли выпьем, да и спать пора.
Функции отделов пропаганды и культуры были в известной мере разными. Наш отдел выходил на сцену лишь в случаях, когда дело касалось непосредственно политики. Напри мер, однажды "Октябрь" напечатал передовую статью сугубо антисемитского характера. Интеллигенция, по мнению журнала, плохо помогает партии воспитывать советский народ в духе коммунизма. Обвинения были достаточно банальными, сами по себе они не заслуживали внимания, если бы не объяснения причин такой позиции. Все это происходит потому, утверждал "Октябрь", что большинство интеллигенции состоит из евреев.
Я долго думал над тем, что делать с этой статьей. Пригласил главного редактора Кочетова, стал с ним разговаривать, но он уперся, пытался доказать, что статья не антисемитская, она - об идейных колебаниях интеллигенции. Писать записку в ЦК КПСС о том, что журнал проповедует антисемитизм, было делом бесполезным. В лучшем случае на ней рас-пишутся секретари ЦК - читали, мол. Надо было как-то схитрить, например сослаться на какое-нибудь партийное решение. Я рассчитывал на то, что Суслов очень берег статус уже принятых решений, поэтому решил напомнить о так называемой "махаевщине". Был в начале 30-х годов такой Ма-хаев, активный проповедник антисемитизма. Уловка сработала. Моя записка была вынесена на обсуждение Секретариата ЦК. Заседание было закрытым, чтобы поменьше народу знало о существе дела. Суслов в мягкой форме начал втолковывать Кочетову, что надо быть внимательнее. Неко-торые статьи вызывают нежелательную реакцию, которая нам, в ЦК, не нужна. В сущности, шел разговор единомышленников, но один из них, который постарше, внушает младшему, что тот не всегда аккуратно себя ведет. На сей раз Кочетов, понятно, соглашался с критикой.
На другой день мне позвонил Суслов. Он сказал, что беседует с Кочетовым, и попросил меня встретиться с писателем. Минут через десять - пятнадцать заходит ко мне совершенно другой Кочетов, улыбающийся, доброжелательный. Сказал, что ЦК преподал ему хороший урок. Упомянул, что его не было в редакции, когда печаталась статья, иначе он не пропустил бы подобной чепухи.
Не сложились у меня отношения и с руководством газеты "Советская Россия", когда ее редактировал генерал Московский. Однажды он позвонил мне и сказал, что собирается напечатать статью с критикой бардов, разных шансонье, которые, по его мнению, несут в себе реакционное начало мелко-буржуазности, расхлябанности. Кроме того, упомянул, что в статье он хочет критически отозваться и о Владимире Высоцком, который постепенно превращается в кумира молодежи и разлагает ее мелкобуржуазной ущербностью.
Меня насторожила его информация. Попросил прислать мне гранки статьи. Прочитал. Статья была разбойной. Сказал генералу, что я против этой публикации. Но вдруг дней через пять статья появилась на страницах газеты. Я спросил редактора, в чем дело? Он в достаточно наглом тоне ответил, что согласовал эту статью с моим заместителем Дмит-рюком, курирующим печать. А также кое с кем и повыше. Потом оказалось, что он звонил по этому поводу своему приятелю - помощнику Брежнева Голикову. Меня все это задело и в личном плане, но главным образом потому, что статья действительно была хулиганской. Решил написать записку в ЦК, хотя был почти уверен, что никто ее рассматривать не будет. Ошибся. Суслов вынес вопрос на рассмотрение Секретариата.
В ходе обсуждения он сослался на письмо Московского и Голикова, в котором говорилось о том, что отдел пропаганды слабо борется с разного рода ревизионистскими настроениями среди интеллигенции, поддерживает музыкальный ширпотреб на радио и телевидении, а это мешает борьбе за "подлинное искусство". Меня упрекали, что я не поддерживаю ту часть литературного цеха, которая стоит на партийных позициях, но благоволю к тем, кто отличается неустойчивостью, идейными вихляниями и прочими грехами. В порядке психологического нажима на Суслова Московский заявил, что с их письмом ознакомлен сам Брежнев. Вот тут они крепко про-считались. Суслов не любил подобные ссылки. Да и Брежнев не указ Суслову, если речь шла об идеологии.
Генерал Московский, известный политической окаменелостью, был верным сторожем в лавке идеологического старья. Его выступление было агрессивным. Как потом выяснилось, они с Голиковым заранее договорились, что генерал заявит о необходимости кадровых изменений в отделе пропаганды, ведь должность заведующего отделом была вакантной. К тому же было известно, что Голиков сам хочет стать заведующим отделом. Знал об этом и Суслов. Равно как и о том, что Голиков постоянно пишет записки Брежневу о ревизионизме в аппарате ЦК. Агрессивность Московского и ссылки на Брежнева вконец испортили спектакль, затеянный редактором газеты и Голиковым. Они упирали на идеологическую сторону вопроса, а Суслова эта сторона дела в данном случае мало интересовала. Он спросил Дмитрюка:
- Вы давали разрешение на публикацию статьи? -Да.
- А где вы в это время были?
- В больнице.
- Если в больнице, то должны были лечиться, а не руководить отделом, тем более что в отделе есть человек, который отвечает за его работу.
Затем Суслов спросил меня:
- А вам звонил Дмитрюк, когда давал согласие на публикацию?
- Нет.
- Товарищ Дмитрюк, как же вы можете работать в ЦК, так грубо нарушая партийную дисциплину?
Затем, обращаясь к Московскому, Суслов спросил:
- Товарищ Московский, это правда, что вам не рекомендовали печатать статью?
-? Да. Но вопрос принципиальный, и я счел возможным посоветоваться с товарищами из Секретариата товарища Брежнева. Тут Суслов совсем рассердился.
- Постойте, а кому ЦК поручил оперативное руководство печатью? Насколько я понимаю, отделу пропаганды. В чем дело, товарищ Московский?
Об этом заседании Секретариата долго вспоминали в аппарате ЦК. Состоялся своего рода показательный урок. Суслов напомнил номенклатурной пастве, кто есть кто в партии. Брежнев побаивался Суслова, но верил ему, может быть, больше, чем другим. Когда предварительно решали, кем заменить Хрущева, упоминалась и фамилия Суслова. Но он отказался и поддержал Брежнева. Такое не забывается. По той же причине Суслов нередко принимал самостоятельные решения.
В конце заседания Суслов заявил: "Вы, товарищ Московский, имейте в виду, что в партии одна дисциплина для всех и вы обязаны ей следовать. А вам, товарищ Дмитрюк, надо сменить место работы". Так оно вскоре и случилось.
Несмотря на то что Брежнев устраивал всех, закулисная борьба не утихала. Если говорить об общей фабуле номенклатурной возни, то я помню, что в аппарате жужжала, как муха, идея о том, что во главе страны должен стать Косыгин - тогда Председатель Совета министров. Спокойный, неразговорчивый человек. Профессионален, деловит. Ему с трудом удавалось играть роль лояльного брежневского соратника.
Как-то я привез из Канады министра иностранных дел Шарпа. На встречу с Косыгиным пришлось лететь в Пицунду, где он отдыхал. Перед встречей Алексей Николаевич пригласил меня пройтись по берегу, чтобы послушать информацию по Канаде, в которой он незадолго до этого побывал.
Я рассказывал, он внимательно слушал. Задавал вопросы. Сказал мне, что знает о моих хороших отношениях с премьером Канады, жена которого, Маргарет, переписывалась с дочерью Косыгина Людмилой.
...Берег моря, тишина, мы одни, течет спокойная беседа... Казалось, можно откровенно поговорить не только о Канаде - но и о положении в своей стране... Я маялся, все порывался начать настоящий разговор, но так и не решился. Что-то сдерживало. Да и Алексей Николаевич был скуп на слова.
Помимо ориентации на Косыгина, существовал и другой фронт - молодежный. Так называемая "молодежная группа" видела во главе партии Шелепина. В аппарате, и не только в центральном, активно "обсасывалась" информация из Монголии. Там побывала партийно-правительственная делегация во главе с Шелепиным. Одно из застолий, видать, было особенно обильным. Упившись, провозгласили тост за будущего генерального секретаря Шелепина. Тем самым судьба молодежного клана была предрешена. Но Брежнев дал им возможность "порезвиться" еще какое-то время и проявить себя не только в застольях, но и в более трезвой обстановке.
Вскоре состоялся пленум ЦК. Со своим заведующим Сте-паковым я шел пешком со Старой площади в Кремль. В ходе разговора он буркнул: "Имей в виду, сегодня будет бой. С Сусловым пора кончать. Леонид Ильич согласен". В кулуарах, еще до начала пленума, ко мне подошел Николай Его-рычев - первый секретарь Московского горкома КПСС - и сказал: "Сегодня буду резко говорить о военных, которых опекает Брежнев". Я не советовал Николаю Григорьевичу выступать на эту тему, сказав ему, что аудитория еще не готова к такому повороту событий.
- Нет, я уже решил. Вот увидишь, меня поддержат.
Егорычев произнес хорошую речь, острую, без оглядок. Он критиковал министра обороны Гречко за бездарное участие в арабо-израильской войне, за дорогостоящую и неэффективную противовоздушную оборону, в частности, Москвы. Имелись и другие острые пассажи. Но главное было не в этом. Партийных иерархов больше всего насторожил агрессивно-наступательный тон выступления.
Оратору на всякий случай слегка поаплодировали. Все ждали реакции президиума пленума - таковым по традиции всегда было Политбюро. Там заметно суетились, забегали помощники и чиновники из общего отдела.
Я сидел и переживал за храбреца, ждал речей в его поддержку, но их не последовало. Наутро выступил Брежнев с критикой Егорычева. Естественно, что, получив такую "высокую команду", выступающие начали говорить о том, что атака против военных принесет только вред обороноспособности и авторитету вооруженных сил. Егорычева вскоре освободили от работы. Сначала послали в какое-то плодо-во-овощное министерство. Он и там стал проявлять деловую активность, что тоже не понравилось. Тогда его направили послом в Данию.
Вскоре освободили от работы заведующего нашим отделом Степакова, тоже причисленного к "молодежной группе". Как мне потом говорили, я был тоже в списке людей, которых "молодежная группа" якобы намеревалась использовать в будущем руководстве. В каком качестве, не ведаю. Об этом мне сказал, сославшись на Микояна, первый заместитель председателя Гостелерадиокомитета Энвер Мамедов, впоследствии уволенный с работы по настоянию Лигачева.
Хотел бы обратить внимание на то, что главными действующими лицами "малого заговора", если был таковой, оказались Шелепин - перед этим председатель КГБ, Степа-ков - бывший начальник УКГБ по Москве и Московской области, Месяцев - следователь по особо важным делам еще при Сталине. Все из спецслужб. Что касается Егорычева, то он, скорее, был человеком, разделявшим позиции Косыгина. Вскоре были освобождены со своих постов и менее значительные работники номенклатуры из окружения Ше-лепина.
Конечно, расстановка политических сил, о которой я пишу, не могла быть постоянной. Как и раньше, еще со времен Ленина, разные группы и группочки то возникали, то исчезали. Бесконечные склоки, доносы и подслушивания, клятвы в вечной дружбе и верности, которых не было и не могло быть в политике. Этикой и не пахло, моралью - тоже. Лицемерие и предательство были ведущими принципами политического поведения правящей элиты. Взаимная ненависть снова выплеснулась наружу в условиях нового витка драки за власть.
Итак, моего начальника Степакова направили в 1969 году послом в Югославию. Я оставался исполняющим обязанности заведующего, в коем качестве пребывал четыре года. Слава богу, меня так и не утвердили в роли заведующего отделом. Это теперь "слава богу". А тогда? Тогда было горько. Тебе не доверяют, тебя игнорируют. А раз Брежнев не доверяет, все должны "соответствовать". Таковы законы номенклатуры. С напряжением я ожидал нового начальника. Было так заведено, что пришедшие к власти немедленно предлагают на место первых заместителей своих людей. Вот тут передо мной всерьез встала проблема выбора: или вести себя так, чтобы "зарабатывать энтузиазмом" новую должность, или подыскивать для себя новое место работы, или продолжать работать без оглядки на будущее.
В первые же дни самостоятельной работы раздался телефонный звонок первого помощника Брежнева Георгия Цуканова. Он вкрадчиво спросил:
- Ну, как теперь будем показывать деятельность Леонида Ильича?
Я, конечно, почувствовал подвох. Простой, кажется, вопрос, но содержание было "богатое". В нем и неудовлетворение работой моего предшественника, и прощупывание моих настроений, и приглашение к разговору на эту тему. В голове замелькали варианты ответа. Остановился на очень простом, но тоже многозначительном. Я сказал:
- В соответствии с решениями ЦК.
- Ах, вот как, ну-ну.
Цуканов все понял. Мало сказать, что его не удовлетворила казенность ответа. Он ждал "новаторских" и "смелых" предложений, замешанных на энтузиазме. Их не последовало. Я, хотя и не сразу, понял, что в ЦК мне не работать. Наверное, это чувство постоянного ожидания отставки и подвигло меня к поведению, выглядевшему порой донкихотством. Интуиция не подвела меня и на сей раз.
Когда освободили Степакова, я был в резиденции Брежнева Завидово. Сочиняли очередное "нетленное". Арбатов, мы с ним играли на бильярде, сказал мне: "Тебе, Саша, надеяться не на что. Тебя не утвердят". Тогда мы были с Арбатовым в "никаких отношениях". Это потом стали друзьями. Тем же вечером Александр Бовин с присущей ему прямотой сказал: "Ты, Саша, не расстраивайся, мы тоже подложили дерьма в твой карман". Надо полагать, соответственно настроили Андропова.
Следующим вечером Брежнев пришел в комнату, где обычно по вечерам собирались все "писаки", сел рядом со мной и спросил:
- Ну, кого назначать будем на пропаганду?
Виктор Афанасьев - главный редактор "Правды" -? предложил кандидатуру Тяжельникова - секретаря Челябинского обкома КПСС, своего земляка. (Через восемь лет он все же стал заведующим этим отделом.) Все другие промолчали. Я думаю, мои огорчения того времени понятны. Теперь-то я рад, что не взлетел на эту орбиту. Куда бы унес этот полет, одному Создателю известно. И все же в то время я долго не мог понять, в чем дело. Но однажды Александров, помощник
Брежнева, посоветовал переговорить с Андроповым, и все, мол, будет в порядке. Я не прислушался к этому совету, на поклон не пошел. Все это походило на политическую вербовку.
Повторяю, я продолжал работать в неутвержденном качестве заведующего отделом еще четыре года, пока не написал статью "Против антиисторизма", опубликованную 15 ноября 1972 года в "Литературной газете". В ней я публично определил свои позиции по дискуссии на страницах журналов "Новый мир", "Октябрь" и "Молодая гвардия". Показал статью академику Иноземцеву, помощнику Брежнева Александрову, консультанту отдела культуры ЦК Черноуцану, главному редактору "Комсомолки" Панкину. Все они одобрительно отнеслись к статье. Дал ее почитать и секретарю ЦК Демичеву. В своей манере он выразил сомнение относительно публикации, но по содержанию статьи замечаний не высказал.
Моя статья, как и статья Дементьева, была выдержана в стиле марксистской фразеологии. Я обильно ссылался на Маркса и Ленина, и все ради одной идеи - предупредить общество о нарастающей опасности великодержавного шовинизма, агрессивного местного национализма и антисемитизма. Критиковал Лобанова, Чалмаева, Семанова и других апологетов охотнорядчества. Вот тогда я и заработал кличку "русофоба".
Главный редактор "Литературки" многоопытный Александр Чаковский спросил меня:
- А ты знаешь, что тебя снимут с работы за эту статью?
- Не знаю, но не исключаю.
Брежневу не понравилось то, что статья была опубликована очень близко по времени к его докладу (декабрь 1972) о 50-летии образования СССР. Поскольку я участвовал в подготовке и этого доклада, то, согласно традиции, не должен был в это время выступать в печати: нельзя было, как говорилось тогда, "растаскивать идеи". Кроме того, секретари ЦК компартий Украины и Узбекистана Шелест и Рашидов, угодничая, а может быть, и по подсказке сверху, инициировали обращения местных писателей, в которых говорилось, что я "обидел старшего брата", безосновательно обвинив некоторых русских писателей в великодержавном шовинизме, а местных - в национализме. В то же время я получил более 400 писем в поддержку статьи, их у меня забрал Суслов, но так и не вернул. Куда он их дел, не знаю до сих пор.
Разрушительный шовинизм и национализм под флагом патриотизма пели свои визгливые песни. Уверен, что и сегодня в разжигании национализма в России во всех его фор мах и на всех уровнях значительную роль играют люди и группы, которые рядятся в одежды "национал-патриотов". Я понимал тогда чрезвычайно опасную роль националистических взглядов, но у меня и мысли не возникало, что они станут идейной платформой хаотического распада страны, одним из источников русского фашизма, за который народы России заплатят очень дорого, если не поймут его реальную опасность сегодня. Пока что понимания нет.
Меня за эту статью обсуждали на Секретариате ЦК. Обсуждали как-то вяло - я ведь участвовал в подготовке разных докладов почти для всех секретарей ЦК. Когда я попытался что-то объяснить, Андрей Кириленко, который вел Секретариат, заявил:
- Ты меня, Саша, в теорию не втягивай. Ты учти - это наше общее мнение, подчеркиваю, общее (он, видимо, намекал на отсутствовавшего Суслова). Никаких организационных выводов мы делать не собираемся, но ты сделай выводы из сегодняшнего обсуждения, - добавил он.
Незадолго до этого у меня была встреча с Брежневым, который пожурил меня за статью, особенно за то, что опубликовал без его ведома. В конце беседы сказал, что на этом вопрос можно считать исчерпанным. И в знак особого доверия барственно похлопал меня по плечу.
Сразу же после Секретариата я зашел к Демичеву. Повел я себя агрессивно. В ходе разговора о житье-бытье сказал, что, видимо, наступила пора уходить из аппарата. Демичев почему-то обрадовался такому повороту разговора. Как будто ждал.
- А ты не согласился бы пойти директором Московского пединститута?
Я понял, что вопрос обо мне уже предрешен, но ответил, что нет.
- Тогда чего бы ты хотел?
- Я бы поехал в одну из англоязычных стран, например в Канаду. Демичев промолчал, а я не считал этот разговор официальным. Утром
лег в больницу. И буквально дня через два получил решение Политбюро о назначении меня послом в Канаду. Из "вождей" я зашел только к Федору Кулакову, с которым у меня сложились приличные отношения. Просидели у него в кабинете часов до двенадцати ночи. Он рассказал, что на Политбюро активную роль в моем освобождении играл Полянский. Суслов молчал. Брежнев спросил, читал ли кто-нибудь статью? Демичев не признался. Эту информацию подтвердил потом и Пономарев.
Андрей Громыко перед моим отъездом в Канаду пригласил меня к себе и дал только один совет: "Учите язык, слушайте по телевидению религиозные проповеди. Они идут на хорошем, внятном английском языке". В тот же день зашел к Василию Кузнецову - первому заместителю министра. "Я знаю, - сказал он, - ты расстроен. Это зря. Со мной была такая же история. Мне сообщили, что я освобожден от работы председателя ВЦСПС и назначен послом в Китай, когда я был на трибуне Мавзолея во время демонстрации".
Расскажу теперь, снова нарушая хронологию событий, о "чехословацком" эпизоде в моей жизни. В тот день, когда советские войска в августе 1968 года уже вошли в Чехословакию, меня пригласил к себе секретарь ЦК Демичев и сказал, что есть поручение Политбюро выехать мне завтра в эту страну во главе группы руководителей средств массовой информации в распоряжение Кирилла Мазурова - члена Политбюро. Задача: помочь информационно чехословацким товарищам в создании рабоче-крестьянского правительства во главе с секретарем ЦК Алоизом Индрой. Я сказал ему, что обо всем этом слышу первый раз.
- Скоро сообщат. На месте все узнаешь, - сказал Демичев.
Команда журналистов была сформирована без меня и до моего назначения. В руководители намечался кто-то другой. Быстро получили документы. Полетели самолетом Министерства обороны, который вез туда еще семьдесят связисток, которые должны были заниматься спецсвязью между Москвой и военными в Праге. Вместе со мной полетели заместитель главного редактора "Правды" Стукалин, заместитель председателя телерадиокомитета Мамедов, редакторы газет "Красная звезда", "Труд", "Сельская жизнь" - всего около двадцати человек. Полетели в неизвестность. Приземлились на аэродроме в Миловицах.
Шел третий день оккупации. Первое, что меня ударило словно дубинкой по голове, - это виселицы с повешенными муляжами наших солдат. Поехали на автобусе к зданию аэропорта. Там небольшая изгородь, стоят чехословацкие солдаты, а на въезде лозунг "Ваньки убирайтесь к своим Манькам". Вот тебе и "вечная дружба". Из горячей ванны, да в прорубь. Приехали в посольство, ночевать там негде, в посольстве жило большинство членов Политбюро чехословацкой компартии. Спали они в кабинете советника-посланника Удальцова. Зашел к Мазурову, к послу Червоненко. Делать нечего, сидим, ждем. На второй день после приезда зовет Кирилл Трофимович и говорит: "Ты знаешь, дело сорвалось.
Президент Свобода отказался утвердить временное правительство во главе с Индрой".
Спрашиваю: "Что будем делать?" "Военные собираются разбрасывать листовки, - сказал Мазуров. - Посмотри их". Посмотрел. Оказались, как говорится, ни в цвет, ни в дугу. Во дворе посольства военные начали жечь разные бумаги, подготовленные на случай прихода к власти нового прави-тельства. Возникла идея возобновить издание газеты "Руде право", главным редактором которой был Швестка, он же секретарь ЦК КПЧ. Я подошел к нему в коридоре посольства. Он, обливаясь потом, ходил по этажу, без конца звонил кому-то по телефону. Говорю ему, что надо бы возобновить издание "Руде право". Он отвечает, что ни в редакцию, ни в типографию не пойдет, потому что его там "не поймут".
Опять пошел к Мазурову, рассказал ему о разговоре. Он посмеялся и посоветовал поискать какой-то другой выход. Карлу Непомнящему из АПН пришла в голову мысль позвонить в Дрезден и спросить, нет ли там шрифтов и наборщиков с чешским языком. Оказалось, есть, остались со времен войны. Непомнящий и еще один работник полетели в Дрезден и выпустили "Руде право". К сожалению, на обратном пути вертолет, на котором летели наши коллеги, был сбит. Оба товарища вместе с пилотом погибли. На том выпуск "Руде право" и закончился. Я сказал Мазурову, что моя миссия, как говорится, закончилась, не начавшись. Он согласился. Я улетел домой.
В то время я был руководителем рабочей группы по составлению новой Конституции. В составе группы были виднейшие юристы страны. Аппарат Президиума Верховного Совета представлял Анатолий Лукьянов. Должен сказать, что в то время он играл положительную роль в подготовке Конституции. Ее проект лежит где-то в архиве. У меня осталось впечатление, что для того времени проект был достаточно прогрессивным. Нечто сносное было по правам человека, о самоуправлении и что-то там еще, я уже запамятовал.
Раздается телефонный звонок Подгорного. Просит прислать ему последний вариант проекта Конституции. Подгорный претендовал на то, чтобы возглавить всю эту работу - он был Председателем Президиума Верховного Совета. Но я знал, что "небожители" наверху очень ревностно относятся друг к другу, следят за каждым шагом своих коллег. Поэтому я тут же позвонил Черненко, приближенному Брежнева. Он сказал, что ни в коем случае не передавать никаких текстов кому бы то ни было. Докладывать только Брежневу.
Поскольку у меня с Черненко были приличные отношения, я ему напомнил, что только что вернулся из Чехословакии.
- Ну и что ты там увидел?
Я рассказал. Реакция неожиданная: немедленно к Брежневу. Жди звонка. И верно. Брежнев принял сразу же.
- Ну, рассказывай. Тут мне Костя кое-что сообщил любопытное.
Я все повторил, сказав при этом, что, исходя из реальной обстановки и накала страстей, надо поддержать Дубчека, альтернативы ему в этой ситуации нет. Критиковать без конца Дубчека за то, что он окружил себя "не теми людьми", бессмысленно. Он и сам не волен решать многие вопросы, ему надо дать возможность проявить себя "хозяином". Иначе в Чехословакии будет и дальше расти неприязнь к СССР. Рассказал ему о лозунгах, плакатах, радиопередачах. Поделился своими впечатлениями от митинга на центральной площади, на котором я присутствовал, подчеркнул, что конфликт не утихает, а обостряется. Защитников прежней власти не видно. Когда говорят, что рабочие хотят пройтись по улицам, чтобы дать отпор "контрреволюции", это вранье. Брежнев слушал внимательно, ни разу не перебил. Поблагодарил. Потом долго молчал, о чем-то думал. И совершенно неожиданно произнес озадачившую меня фразу:
- Знаешь, я прошу тебя не рассказывать все это Косыгину.
Кто его знает, возможно, были какие-то разногласия. Спустя некоторое время меня пригласил Суслов и тоже попросил рассказать о Чехословакии. Он знал о моей встрече с Брежневым. В конце беседы спросил: "А не кажется ли вам, что Удальцов - советник-посланник - перегибает палку в оценках, уж очень он агрессивно настроен против Дубчека. Его рекомендации в отношении Индры тоже не оправдали себя". Суслов был прав по существу, но мы с Удальцовым были в дружеских отношениях, и потому я отделался общими фразами о сложной обстановке, в которой столкнулись разные интересы.
Я продолжал работать над проектом Конституции. Но прошло месяца два, и меня опять вызывает Демичев. Леонид Ильич просит тебя полететь в Прагу и связаться там с работниками ЦК, поспрашивать у них, на какое возможное сотрудничество могут пойти две партии в настоящий момент. Полетел. На сей раз остановился не на чердаке посольства, а в нормальной гостинице. Утром иду в ресторан. Подошел официант. Я на русском языке заказал завтрак. Он записал и ушел. Жду пятнадцать минут, жду полчаса. Ни официанта, ни завтрака. Пересел за другой стол, подальше от первого. Снова официант, но другой. Я обратился к нему на английском. Он быстро побежал на кухню. И буквально через две-три минуты у моего стола появились два официанта.
Через посольство попросился на встречу в ЦК КПЧ. Принял меня заведующий отделом, занимавшийся информацией. Собеседник был хмур, даже головы не поднял. Я что-то там говорил. Выслушав, он ответил, что пока возможностей для сотрудничества между партиями нет. Не созрели условия. Я, конечно, спросил, является ли это официальной точкой зрения, он ответил: "Да. Мне поручено вам об этом сказать". Вернулся в Москву, как говорят, несолоно хлебавши. Доложил Демичеву. Он попросил рассказать об этом в отделе ЦК, занимавшемся соцстранами.
Понаблюдал и за нашими армейскими порядками. Армия вошла в Прагу под командованием генерала Павловского. Грязные гимнастерки и брюки, драные сапоги. Когда они выходили патрулировать улицы, стыдно было смотреть. Да и солдаты чувствовали себя неловко. Поскольку дел никаких нет, ходил по улицам, наблюдал разные сценки. Группы пражской молодежи часто толпились около наших танкистов. Разговоры были горячими. Наши ребята особенно обижались на обвинения, что они "оккупанты".
- Какие оккупанты? Какие оккупанты? Мы спим на земле под танками, а оккупанты спали бы с вашими бабами в ваших квартирах!
Нашим солдатам, конечно, не хотелось признавать, что они были действительно оккупантами.
Я рад, что тогда удалось побывать в Чехословакии и самому увидеть, что там происходило на самом деле. "Пражская весна" научила меня многому. После Будапешта и Праги я понял, что социалистическое содружество в том виде, в каком оно сложилось, является химерой, не имеет ни малейшей перспективы. Невольно приходили в голову кадры кинохроники о том, как восторженно встречали жители Праги наши войска, освободившие Чехословакию от гитлеризма. И какое ожесточение во время "пражской весны". Вот они, горькие плоды безумной сталинской политики.
Я полагал, что моя чехословацкая эпопея закончилась. Оказалось, нет. Я получил указание подготовить перевод с чешского книги "Семь пражских дней". Перевели. Разослали этот сборник по узкому кругу лиц -? членам Политбюро, секретарям ЦК, международным отделам, в телерадиокомитет, КГБ, ТАСС и в "Правду". И вдруг на одном из секрета риатов ЦК в конце заседания Суслов говорит: "Товарищ Яковлев, останьтесь. Тут есть вопрос". И зачитывает документ под названием "О самовольной рассылке зам. зав. отделом пропаганды ЦК т. Яковлевым книги "Семь пражских дней. 21 -27 августа 1968 года", содержащей грубые антисоветские измышления". Я оцепенел. Суслов спросил меня, кому разослана книга. Я перечислил. Тогда он обратился к представителю общего отдела и попросил дать ему список людей, кому направили сборник. Посмотрел. Совпало с моей информацией. Суслов спрашивает:
- Слушайте, мы что, не доверяем этим людям? Потом поднял голову и сказал мне:
- А вы поаккуратней.
Меня эта возня удивила, особенно формула "самовольная рассылка книги, содержащей грубые антисоветские измышления". Откуда все это пошло? Оказывается, инициатива исходила из секретариата Брежнева. Суть склоки заключалась в том, что в этой книге на чешском языке была одна листовка, содержащая оскорбительные слова лично в адрес Брежнева. Я не включил ее в книгу, но когда посылал экземпляр для Брежнева, этот листочек вложил отдельно. Голиков показал книгу генсеку, обратив особое внимание на злополучную бумажку. Тот возмутился, решив, что листовка эта есть во всех экземплярах. Как я об этом узнал? Суслов, ведя Секре-тариат, сказал: "Что-то я страничку о Леониде Ильиче не нахожу". Я ответил, что ее и нет, она направлена только Брежневу. Потом Суслов попросил меня прислать ему эту листовку.
Увы, таковы нравы аппарата. Никогда не знаешь, кто и по какому поводу тебя подставит. Вот так и держалась дисциплина, основанная не на чувстве личной ответственности, а на страхе, на подсиживаниях, на интригах.
В те годы мне пришлось еще раз побывать в США в составе официальной делегации журналистов. Возглавлял ее главный редактор "Известий" Лев Толкунов. Весьма интересная поездка. К журналистике и к средствам массовой информации в США интерес, как известно, очень большой. Чиновники, как и везде, не любят журналистов. Не любят, но побаиваются и считаются с ними. Правила другие. Критика обжигает карьеру.
Нас принимали хорошо. Правда, не везде, но в целом хорошо. Мы встречались с разными людьми. Запомнилась встреча с Джейн Фондой. Она пригласила нас на свою виллу в горах, это в Калифорнии. Туда же пришел цвет Голливуда - артисты, художники, режиссеры. Джейн в то время резко выступала против войны во Вьетнаме. Зная, что я из ЦК, она подошла ко мне. Я тогда еще не забыл английский язык. У нас завязался интересный разговор об американской внешней политике. Джейн назвала ее провокационной, критиковала Москву за то, что она недооценивает опасность американского милитаризма. Сложилась странная ситуация. Я говорил Джейн, что она, вероятно, не во всем права, что международные отношения - материя сложная, за теми или иными позициями стоят реальные интересы. Но собеседница была неумолима, стояла на своем. Собравшиеся вокруг нас люди с интересом слушали этот спор, улыбались, но не вмешивались. Джейн Фонда была остра на язык и убедительна. Вечер прошел прекрасно.
Потом Джейн вышла замуж за владельца Си-эн-эн Теда Тернера. Когда я был в Политбюро, они зашли ко мне. Пригласили на вечеринку, посвященную своему семейному союзу. Но я не смог там присутствовать, был в какой-то командировке. Жаль, конечно. Думаю, что они обиделись. Думаю так потому, что последующие две встречи с Тернером ?- на Играх доброй воли в Ленинграде и в его штаб-квартире в Атланте -? были вежливыми, но суховатыми.
Вспоминается еще один эпизод из журналистской поездки, на этот раз смешной. Приехали мы в один из маленьких городков на юге Техаса. Обратили внимание на то, что в местной газете о нас не появилось ни единого слова. Вечером состоялся прием, организованный одним из богачей. Он занимался весьма своеобразным бизнесом - покупал человеческие скелеты в Индии, приводил их в надлежащий вид и продавал в школы и университеты в США. Заядлый охотник, он путешествовал по Тибету, Монголии, по горам Киргизии, Казахстана. Рослый детина с грубоватыми манерами.
Беседуя с ним, упомянули, что, к сожалению, местная газета даже не сообщила о нашем приезде. "Как так?" - возмутился он. Оказывается, ему принадлежали и эта газета, и местная телерадиостанция. Он поманил пальчиком главного редактора газеты, тот быстрехонько подбежал. Бизнесмен спросил его, почему так произошло? Тот начал говорить что-то невнятное. Хозяин сказал: "Предупреждаю тебя последний раз. Завтра должно быть не меньше полосы, посвященной делегации". И верно. Назавтра появились портреты всей делегации и весьма благожелательная статья. Кстати, этот редактор накануне принимал нашу делегацию, вел себя напыщенно, надувался, как мог, уверял в своей независимости и в прочих доступных ему радостях жизни. После выволочки от хозяина он ходил как в воду опущенный. Это я го ворю о капризах свободы печати, о том, какие гримасы бывают и в США.
Нас принял госсекретарь Роджерс, помощник президента по национальной безопасности Киссинджер и сенатор Фул-брайт. Роджерс извинился за то, что делегацию в некоторых местах пикетировали. "Но сделать я ничего не могу", - добавил он. Сказал нам, что американцы хотят уйти из Вьетнама в организованном порядке, но вьетнамцы не проявляют особого интереса к мирным переговорам.
Беседа с Киссинджером была посвящена в основном проблемам разоружения. Киссинджер рассуждал в том плане, что ни США, ни СССР не в состоянии достичь стратегического превосходства, которое обеспечивало бы победу в войне. Теперь президент Никсон говорит о концепции "достаточности". Киссинджер заверял нас, что будет делать все, чтобы в советско-американских отношениях произошли качественные сдвиги в лучшую сторону. Последующие события подтвердили, что Киссинджер был искренен.
Весьма интересной была беседа и с сенатором Фулбрай-том. Он критиковал американскую внешнюю политику, особенно войну во Вьетнаме. Как и в своих книжках, Фулбрайт подчеркивал, что американская внешняя политика строится на мифах. Конечно, он знал, что и советская политика строится на мифах, но, видимо, из деликатности не стал говорить об этом. В конце беседы сказал, что великим державам "необходимо уйти от заблуждения, будто они всегда правы и могут приписывать себе миссию всемирной добродетели".
После годичной стажировки в Колумбийском университете я не был в США более десяти лет. Тогда мы, группа студентов и аспирантов, тридцать дней путешествовали по США. Жили в семьях американцев в разных городах по три-четыре дня. В Вермонте я жил в семье протестантского священника, в Чикаго - в семье профессора университета, в Айове - в фермерской семье. Однажды во дворе играл с детишками фермера. Заметил, как хозяйка нет-нет да и выглянет в окошко. Затем вышла во двор и, смущаясь, заговорила.
- Я вижу, вы любите детей.
-? Да, у меня двое в Москве остались, скучаю.
- Но у вас ведь в стране общие дети и общие жены.
- Кто вам сказал подобное?
- Священник.
- Он сказал неправду.
К обеду вернулся фермер. Жена рассказала ему о нашем разговоре. Мне пришлось подробно говорить о себе, о нашей семье, об отце и матери, о жене, детях, сестрах. Сказал, что моя мать - верующая, ходит в церковь. Рассказывал обо всем в подробностях, в деталях. Слушали очень внимательно. Столь благодарных и терпеливых слушателей я в США больше не встречал.
На юге, в Нью-Орлеане, мы жили в общежитии негритянского университета. Там посчастливилось побывать на концерте гениального Луи Армстронга. Завораживающая музыка, восхитительное исполнение. Погружаешься в какой-то другой мир, полный очарования и тоски, возвышенного достоинства и сладких иллюзий. Но там же мы увидели и школы для черных и белых, и трамваи - для черных и белых, и туалеты - для черных и белых. Присутствовали на обеде у белого плантатора, который заявил, что его негры всегда будут его рабами.
Поездка по стране дала нам многое. Это не город Нью-Йорк, а настоящая, всамделишная Америка. Мы беседовали с разными людьми и в разных обстоятельствах. Одной краской Соединенные Штаты не изобразишь. Страна мозаична, многообразна, разнохарактерна.
Потом я много раз бывал в США. С сегрегацией покончено. После войны во Вьетнаме Америка как бы застыла, затихла. Лицо довольное, часто улыбчивое. Американцы продолжают демонстрировать уверенность, а иногда - и самоуверенность, если говорить о людях, зараженных политикой. Самоуверенность силы, как написал однажды Фулбрайт. В последние годы страна становится все более взбудораженной, более нервной и озабоченной - и своими внутренними делами, и международными. Вырос и настороженный интерес к окружающему миру, к жизни в других странах. Усилились разного рода опасения, страхи, сомнения. Впрочем, эти впечатления могут быть и неточными - ведь я и сам менялся. Но как бы ни относиться к этой стране, по справедливости надо признать, что США пока являются своего рода стабилизатором в нашем неспокойном мире, хотя порой делают и раздражающие ошибки, особо не задумываясь о последствиях своих действий.
Сегодня США выглядят растерянными, особенно после 11 сентября 2001 года. Кажется, что они никак не могут понять, что произошло и как вести себя дальше. Но как раз это и вызывает у меня тревогу. Кажется, что они не знают своего будущего, а возможно, и не хотят знать о том, какими реальными резервами прочности располагают. Я буду рад, если ошибусь в своих впечатлениях. Хотел бы также надеяться, что международный терроризм везде и всюду станет между-
народным изгоем, а не разменной монетой в мировых политических играх. Кроме того, война в Ираке настойчиво уговаривает всех нас срочно переходить от силы к диалогу цивилизаций.
В заключение этой главы я хочу сказать следующее. Может показаться, что я пытаюсь изобразить из себя этакого доброго самаритянина, витающего над грешной Землей. Нет. Да подобного и быть не могло в партийном аппарате. Я аккуратно и дисциплинированно выполнял свою рутинную работу, подписывал всякие записки, проводил разные собрания и совещания. Другой вопрос, что работа в партийном аппарате представляла больше возможностей для вариативного поведения. Работник аппарата ЦК был практически бесконтролен. В одних случаях люди что-то говорили, но не делали, в других - делали, но не говорили, в третьих - говорили и делали, но не докладывали начальству, в четвертых - и не говорили, и не делали, но талантливо докладывали.
Театр притворства. Но роль можно было выбирать самому.
Глава десятая
ЧУТЬ ПОХОЖА НА РОССИЮ...
Хоккей в Канаде - национальная болезнь. Болеют все - от мала до велика. Перед приездом нашей команды канадские средства массовой информации писали о ней всякое. Господствовал победно-хвастливый тон, утверждалось, что приезжают "мальчики для битья", писали, что в Канаду приедут "советские роботы", "агенты КГБ, а не хоккеисты" и прочую чепуху. Но вся эта мутная волна спала, как только наши ребята показали себя на льду. Играли вдохновенно, самоотверженно, бились, не жалея себя. То, что вытворяли Третьяк, Харламов, Якушев, да и все другие наши хоккеисты, передать невозможно. Это надо было видеть. Праздник воли, мужества и красоты. Наши хоккеисты сделали для улучшения отношений между двумя странами значительно больше, чем политики за многие годы.
Автор
а
УХ. уже не раз упоминал о моей канадской жизни. А потому, пожалуй, ограничусь лишь некоторыми эпизодами из десятилетней жизни в Канаде.
Еще перед приездом в эту страну в западной печати, особенно в американской и канадской, появилось множество статей, объясняющих мое назначение или пытающихся понять, почему я оказался за рубежом. Все рассуждения и догадки крутились вокруг моей статьи "Против антиисто-ризма". Американский журналист из "Нью-Йорк тайме" Хендрик Смит писал, что "перемещение Яковлева отражает длительный закулисный идеологический спор по важному, хотя и тщательно скрываемому, вопросу о русском национализме... Хотя официальное руководство КПСС и симпатизирует националистам, - продолжал Смит, - но подспудно чувствует, что они представляют опасность для строя, для системы, для коммунистической идеологии, что их точка зрения вовсе не совпадает с ортодоксальным интернационализмом, с идеями мировой революции и многонационального устройства Советского Союза". Роберт Кайзер из "Вашингтон пост" в пространной статье писал о том, что Яковлев "лишился своего поста, так как был слишком либеральным". Он также отметил, "что в стране, где проживают люди десятков национальностей, где русский национализм всегда был больным местом, это открывало бы тревожную перспективу".
Смит и Кайзер многое угадали и предугадали. Действительно, как показали события последних двух десятков лет, высокомерное великодержавное чванство оказалось смер тельным ядом для советской государственности и самой системы.
Наиболее активной пресса обо мне была в самой Канаде. Практически все газеты, включая и провинциальные, откликнулись на мое назначение. Перед самым приездом "Оттава ситизен" опубликовала статью под заголовком "Либерал прибудет сюда в качестве следующего советского посла". И что Яковлев "снят потому, что слишком мягок по отношению к идеологическим противникам". Несколько статей напечатала "Торонто стар". Она назвала мое увольнение из ЦК "интригующим признаком идеологических разногласий в партии", что он, Яковлев, "занял слишком либеральную позицию с точки зрения своих начальников. И за этот грех ему приказали отправиться в канадские джунгли - в Оттаву".
Я знаю, что многие оценки шли с подачи московской интеллигенции, ибо кулуарных разговоров на эту тему и в Москве я слышал предостаточно. Но были, конечно, в этих статьях и выдумки. Например, утверждалось, что моя статья в "Литературке" несколько месяцев обсуждалась в Политбюро и вызвала там острые споры. Я уже писал, что официально статья обсуждалась дважды - на Секретариате ЦК и на Политбюро, но состоялись они уже после появления статьи в газете. В Канаде я оказался на какое-то время в центре внимания и сразу же по приезде на меня обрушился поток просьб об интервью, о встречах с журналистами. Мне пришлось отказываться с учетом специфики причин моего назначения. Меня предупредили, что работники спецслужб в посольстве получили указание сообщать обо всех моих шагах и действиях, особенно о контактах с прессой.
Мы с женой, Ниной Ивановной, очень волновались перед отъездом в Канаду. Как-то нас встретят, как это все будет? Впереди густой туман со всех точек зрения - и страна, и правительство, и посольство, и дом, в котором придется жить. На аэродроме нас встретили работники советского посольства и все послы "социалистического содружества" вместе с супругами. Поздравили с назначением, выразили желание сотрудничать, предлагали помощь. Но я мало что воспринимал. Смотрел на всех растерянными глазами. Никто меня дипломатическому ремеслу не учил. Я все делал на ощупь, на свой страх и риск. Может быть, это и хорошо. Может быть, именно это и создало мне репутацию своеобразного свойства. Как писала одна газета, "не дипломат, но необычный посол". Что это означало конкретно, я не знаю.
На другой же день после приезда я собрал аппарат посольства, чтобы представиться. Как меня встретили? Трудно сказать определенно. Для них я тоже был "котом в мешке". Опальный работник ЦК. Что от него ждать? Что будет с посольством? Как вести себя? Но все прошло нормально. Привыкать было просто некогда. С первого же дня пошли телеграммы из Москвы, разные запросы, требующие ответов.
Начали готовиться к официальной встрече с генерал-губернатором Канады, чтобы вручить верительные грамоты. Но еще до этой официальной церемонии министр северных территорий Жан Кретьен, в последующем - премьер-министр, пригласил меня в свое министерство и сказал следующее: "Канадское правительство приняло решение сделать подарок советскому правительству. Мы знаем, что в Москве возникла идея о заселении северных территорий, в частности Таймыра, овцебыками. Мы дарим вам сбалансированное стадо из четырнадцати овцебыков и готовы доставить их на аэродром в Виннипеге". Предупредили, что транспортировать их надо только самолетами. Животные не переносят морской качки, могут потерять все свои свойства или даже погибнуть. Удивительные создания. Шерсть настолько теплая, что все, кто живет на Севере, спасаются от холода именно в свитерах из шерсти овцебыков.
Но вот здесь и началась "бычья эпопея". Я посылал в Москву телеграмму за телеграммой, но, видимо, в центре все это уперлось опять же в корыстные интересы. Как я потом узнал, были отпущены деньги на закупку овцебыков из Аляски. А закупки, как я уже отмечал раньше, были, как правило, связаны с коррупцией. Бесплатно же никому не имело смысла брать этих достаточно дорогих животных, личной выгоды не просматривалось.
Канадцы не один раз спрашивали: "Когда же возьмете подарок?" К стыду нашему, все это затянулось до самого моего приезда в Москву в отпуск. Дипломатическое ведомство не желало заниматься какими-то овцебыками. Решил позвонить члену Политбюро, министру сельского хозяйства Полянскому. Он отреагировал по-деловому. На другой же день разыскал меня по телефону, сообщил, что договорился о посылке транспортного самолета в Виннипег и попросил помочь получить разрешение на посадку нашего самолета в этом городе. Я позвонил в канадское посольство. Вопрос был решен сразу же. Овцебыки полетели на Таймыр. Мне рассказывали, что они там прижились. Дали потомство, хорошо развиваются, чему я очень рад. Каждый год собираюсь слетать на Таймыр, посмотреть, что получилось из этого заповедника овцебыков, но никак не соберусь. Все дела да случаи.
И потекла жизнь в Канаде по рутинной колее - встречи, визиты, телеграммы и т. д. В феврале 1974 года я получил указание из Москвы встретить Леонида Брежнева в аэропорту Гандер (Ньюфаундленд). Он летел на Кубу. Конечно, я волновался. Мне ведь так никто внятно и не сказал, за что же я был изгнан из страны.
Сам прилет начался с неприятного эпизода. Я был свидетелем острой ссоры между руководителями "Аэрофлота" и крупным чиновником из КГБ. Аэрофлотовец обвинял представителей КГБ в том, что они заставили посадить самолет на нерасчищенную полосу (был тяжелый снегопад с пургой). Могла случиться катастрофа. Они долго ругались, так и не выяснив, по чьей вине это произошло, кто конкретно дал указание о посадке. Ко мне подошел министр иностранных дел Канады Джемисон и сказал, что катастрофа казалась неизбежной, что наземные канадские службы были в панике. Я до сих пор не знаю, было это обычным разгильдяйством или преднамеренной акцией.
Мне было любопытно, как Брежнев встретит меня. Прямо у трапа он обнял, расцеловал, потом взял под руку и спросил:
- Ну что будем делать?
- Вот еврейская делегация встречает вас, хотят поговорить.
- Ни в коем случае, - вмешался представитель КГБ.
- А как посол считает? - спросил Леонид Ильич. -? Считаю, что надо подойти к ним.
- Тогда пошли! - И Брежнев энергично зашагал к группе демонстрантов. Состоялась достаточно миролюбивая беседа. Брежнев был очень доволен. "Надо уметь разговаривать с людьми", - ворчал он, ни к кому не обращаясь. Поручил мне взять у демонстрантов письменные просьбы и направить их в ЦК на его имя.
Когда через два часа двадцать минут я провожал Брежнева к самолету, он вдруг спросил меня:
- А что с тобой случилось?
- Ума не приложу, Леонид Ильич.
- А...а... а... Товарищи! - сказал Брежнев и как бы с досадой махнул рукой. Брежнев играл и лицемерил. Я проработал в Канаде десять лет, день в день. Говорят, что однажды он вспомнил обо мне, ему понравилась моя телеграмма с подробным рассказом об организации и принципах ведения в Канаде сельского хозяйства. Эту телеграмму ему прочитали в его резиденции Завидово дважды.
Кстати, по сельскому хозяйству за все 10 лет я получил всего один запрос из Центра, хотя чиновничьи делегации по этой проблеме приезжали почти каждый месяц. Что-то изучали, но в основном бегали по магазинам. Так вот поручение посольству было следующего содержания - выяснить научно обоснованные нормы кормления сельхозживотных. Я пошел к министру сельского хозяйства Велану. Он долго не мог понять, о чем идет речь, спросил меня, а что такое "научно обоснованные нормы"? Потом позвонил на какую-то селекционную станцию и долго разговаривал с ее руководителем. Мнение специалистов: "Мы не научно кормим, а досыта. А вот о составе кормов мы можем дать подробнейшую информацию".
Должен сказать, что, когда я вспоминаю канадские годы, у меня возникают к самому себе серьезные претензии. Я добросовестно занимался разной ерундой, напрасно тратил массу энергии и времени на сочинение всяких бумаг, просьб, записок - и все впустую. В Москве мало кто серьезно относился к Канаде. Все было сосредоточено на США. Да и от меня больше всего требовали информации об американском аспекте канадской жизни. Я слишком поздно понял, что многие мои телеграммы до верха не доходили, а оставались на уровне чиновничьего аппарата. И просьбы, и письма. А если что-то удавалось сделать, то только во время отпусков. И то пользуясь старыми связями.
В первые месяцы всяких переживаний меня особенно поддерживало то, что большинство товарищей, которых я считал друзьями, оказались действительно друзьями. Во время моих отпусков они не боялись встречаться со мной, в том числе и работники ЦК, хотя понимали, что для них могут быть и какие-то осложнения. Тем более что кагэбизация страны шла заметными темпами.
Мне хочется назвать эти имена: Георгий Арбатов, Григорий Бакланов, Наиль Биккенин, Валентин Зорин, Игорь Чер-ноуцан, Константин Зародов, Альберт Беляев, Николай Шишлин, Сергей Лапин, Борис Панкин, Марк Михайлов, Леонид Замятин, Борис Стукалин, Николай Иноземцев и многие, многие другие. Работники издательств предлагали книги для посольской библиотеки. Для посольства стало событием, когда Леонид Максаков, заместитель председателя телерадиокомитета, привез мне в Канаду сериал "Семнадцать мгновений весны". Вечерами колонисты крутили эти фильмы чуть не каждую неделю. Многие из моих друзей по пути из США заезжали в Канаду на два-три дня и рассказывали, что творится дома. У меня побывали Николай Иноземцев, Расул Гамзатов, Олег Табаков, Юрий Арбатов, Анатолий Тарасов, Николай Озеров, Евгений Евтушенко, Борис Панкин, Зоя Бо гуславская, Михаил Таль и многие другие друзья. Я был в курсе московских настроений, надежд и тревог.
Не могу сказать, что я оказался отверженным человеком и в высшем эшелоне власти. Кроме Громыко, который принимал меня регулярно, бывал я у Андропова, когда надо было согласовывать кадры разведки. Регулярно встречался с Пономаревым - секретарем ЦК по международным делам. Был однажды у Суслова, рассказал ему, что у нас в посольстве советник-посланник ходит по городу пешком, а третий секретарь ездит на иномарке. А потом ищем, кто же это расшифровывает наших разведчиков? Он посоветовал обратиться к Андропову. "Хотя он и сам знает об этом", - буркнул Суслов с некоторым раздражением. Я тогда еще не знал, что у него неважные отношения с Андроповым.
Будучи у Кириленко, рассказал ему, как наши торговцы покупают у канадцев оборудование для производства снегоходов. Настолько устаревшее, что канадцы ищут его по всем складам. Новое стоило чуть подороже, но оно новое. Кириленко расшумелся, но так ничего и не сделал. Несколько раз заходил к Кулакову - просто так, поговорить. Рассказывал ему о фермерских хозяйствах в Канаде. В разговорах он признавал, что и в нашей стране нужны реформы. На этом, однако, все и заканчивалось.
Не могу не рассказать еще об одном из многих забавных случаев из практики советского хозяйствования. Однажды мне позвонил премьер-министр Трюдо и попросил принять своего друга, добавив, что у последнего есть "весьма любопытное соображение". Встретились. Собеседник - крупный бизнесмен - сказал, что готов защищать советские "спортивные символы". Честно говоря, я сначала не понял, что это такое. Он разъяснил, что, например, по американскому и канадскому телевидению очень часто показывают "маску Третьяка", а также эпизод, когда Якушев обводит трех канадских защитников и т. д. (Это был пик советско-канадских хоккейных восторгов.) "Все это, - продолжал собеседник, - стоит денег". По его подсчетам советская сторона могла "заработать из воздуха" десятки миллионов долларов.
- Мне прибыль не нужна, но организация службы просмотра телепрограмм потребует расходов, примерно десять процентов от заработанного. Отчетность будет гарантирована.
Послал телеграмму в Москву. Ответа не последовало. Во время отпуска поинтересовался, в чем дело? Показали ответ чиновников из Минфина, смысл которого поражал своей тупостью. Они сообщали о своем несогласии с предложением, указывая, что плата в десять процентов от заработанного - слишком большая сумма. А то, что девяносто процентов останутся у нас, в расчет не принималось! Юмор идиотов.
Уж коль скоро я упомянул хоккейные встречи, стоит, пожалуй, рассказать о них подробнее. Еще будучи в Москве, я занимался проблемой советско-канадских хоккейных встреч. Вокруг них развернулась нешуточная борьба. Особенно активно за эти встречи выступали Николай Озеров, Всеволод Бобров, Анатолий Тарасов, Виктор Тихонов, Спорткомитет и отдел пропаганды в ЦК. Открытых противников вроде бы и не было. Но высшее руководство терзали сомнения: а вдруг проиграем. И требовало гарантированных побед. Аргумент, что спорт есть спорт, не действовал. Это политика, отвечали нам. И все же после долгих проволочек на Политбюро приняли положительное решение об этих встречах.
Однажды мы пошли на хоккей вместе с Трюдо. Понятно, что болели за разные команды, но когда игра закончилась вничью - 3:3, Трюдо сказал, что советские хоккеисты не только прекрасные игроки, но и прекрасные дипломаты. Эти хоккейные встречи транслировались по советскому телеви-дению. Однажды Николай Озеров, как бы извиняясь, сказал мне, что из Москвы посоветовали не показывать по телевидению посла Советского Союза. Пришлось мне проглотить и эту пилюлю.
В 1976 году в Монреале состоялись Олимпийские игры. Наша команда выступила весьма успешно. На меня, однако, особое впечатление произвело то, что на Игры приехало огромное количество разного начальства. Каждый вечер пьяные посиделки до умопомрачения. От безделья придумывали всякие протесты и требовали от посольства и консульства озвучивать их официально. Чиновников интересовали не Игры, а демонстрация карьерной активности. Например, на одной из трибун часто сидели канадские украинцы и время от времени развертывали жовто-блакитный флаг. Как ни пытался я успокоить нашу чиновничью братию, ничего не помогало. Требовали официальных протестов.
Попытки командовать посольством продолжались до тех пор, пока не приехал в Канаду Марат Грамов - заместитель заведующего отделом пропаганды ЦК, мой бывший подчиненный. Он собрал все начальство и сообщил им, что на Секретариате ЦК, обсуждавшем вопросы Олимпийских игр, кто-то предложил направить из ЦК политическую фигуру для координации действий всех служб. Михаил Суслов сказал, что в Канаде есть посол, пусть он и координирует политическую и информационную деятельность.
А вопрос этот возник на Секретариате ЦК из-за панических телеграмм, направляемых в Москву работниками КГБ. Их было очень много. Командовали два генерала. В телеграммах говорилось, что вокруг Игр развернута антисоветская пропаганда, что правительство Канады ничего не делает, чтобы прекратить "антисоветскую вакханалию", а советское по-сольство проявляет благодушие. Были даже предложения уйти с Олимпийских игр, когда один из членов команды, прыгун с вышки Немцанов, покинул олимпийскую деревню и пропал. Как потом оказалось, его увела американская девица из богатой семьи, которая влюбилась в него и следовала за Немцановым по всем странам, где он выступал. Истерика началась неимоверная. Нажим на посольство колоссальный. Мне все-таки пришлось идти к Трюдо и объяснять ему ситуацию. Сказал премьер-министру, что, к сожалению, в Москве может начаться антиканадская кампания, поскольку будут искать "козла отпущения", брать на себя вину никто не собирается. Трюдо ответил, что понимает обстановку, сделает все для того, чтобы спортсмен вернулся домой.
- Но у меня есть несколько просьб, - продолжал премьер. - Во-первых, ваши генералы и их помощники должны прекратить шнырять по Канаде в поисках Немцанова и покинуть Канаду, поскольку Игры закончились. Во-вторых, прекратите официальное давление на канадское правительство, иначе мне трудно будет выполнить свое обещание. В-третьих, после возвращения Немцанова на родину должна появиться в советской печати информация, что Немцанов принял участие в каком-нибудь соревновании. Канадская общественность должна узнать, что Немцанова не посадили в тюрьму. Сообщил об этом разговоре в Москву. Условия были приняты. Через две недели Немцанов явился в наше кон-сульство и отправился домой.
Постепенно мы с женой стали привыкать к Канаде. Жена моя, Нина Ивановна, была моей главной опорой и помощницей. В таких замкнутых колониях, как посольства, где живут и семьи сотрудников, очень непросто сохранить нормальную человеческую обстановку. Слава богу, нам удалось создать почти семейную атмосферу. Нина много делала для того, чтобы в коллективе не было замкнутости, а жены дипломатов не ссорились между собой. Они нередко приходили к Нине со своими исповедями. В резиденции посла часто проводились детские праздники, чаепития с женской частью колонии - все это устраивала Нина. У нее были прекрасные отношения и с женами канадской элиты, с послами многих государств. Организовали мы и художественную самодеятельность, со здали свой оркестр. После одного выступления в посольстве, на котором присутствовали канадцы, нас даже хотели пригласить с концертом в парламент, но как-то не получилось. Наверное, "испугались шпионов". С бывшими работниками посольства мы с женой до сих пор остаемся в добрых отношениях.
Народ в Канаде добрый, отзывчивый. К нам относились хорошо, с большим интересом. Мы с Ниной тоже стремились понять особенности иного образа жизни.
Национальный день Канады. Теплый летний день. На площади перед парламентом торжественный митинг. Присутствуют высшее начальство, делегации из провинций. Приглашен дипломатический корпус. Все в смокингах. Премьер-министр держит речь. Вдруг на каменный парапет поднимается миловидная девушка и сбрасывает с себя одежду, остается в чем мать родила. После минутного замешательства раздались аплодисменты. Премьер-министр прервал свою речь и тоже зааплодировал.
Полиция в растерянности. Побежали в помещение охраны, видимо выяснять, что можно делать в этом случае по закону. А девушка стояла, улыбалась и демонстрировала свою прелестную фигуру. Наконец, один из полицейских вернулся с плащом, накинул его на девушку, взял ее на руки и понес в здание. Другой полицейский подобрал ее одежду. Люди громко смеялись. Пьер Трюдо отказался продолжать свою речь. А девушка получила работу, ее фотографии обошли все газеты и журналы, а само событие показывали несколько раз по телевидению. Она получила сотни предложений о замужестве. Потом все говорили, что праздник удался.
Нельзя сказать, что канадцы любят, как мы, русские, широкие застолья, бурные компании, нет. Хотя в Канаде очень много схожего с нами. Она многонациональна. Около миллиона украинцев, приехавших сюда в разные годы. Еще больше немцев. У французов своя провинция - Квебек. Поэтому когда я говорю о некоторой сдержанности канадцев, то имею в виду, конечно, англосаксов. Когда вы попадаете в славянскую часть, а это в основном фермеры в Манитобе или Саскачеване, то там ситуация иная. Ко мне иногда обращались с жалобами и просьбами канадские граждане - украинцы, депутаты местных парламентов и принадлежавшие к так называемой националистической организации. По правилам того времени я не должен был с ними встречаться, они считались нашими политическими противниками. Я говорил им:
- Постойте, что же вы ко мне обращаетесь, у вас есть свое правительство, да вы и сами законодатели?
- А к кому же нам обращаться, вы же посол России. Они называли, как это было принято на Западе, Советский Союз Россией.
Когда я поближе познакомился с этими "националистами", то оказалось, что их так называемая "антисоветская деятельность" чаще всего выдумывалась нашими спецслужбами. Конгресс украинских канадцев многое делал для сохранения украинской культуры на канадской земле. Фестивали культуры были очень интересными. Никакого там национализма и рядом не лежало. Просто люди, тоскуя по Родине, отводили душу, водили хороводы, песни пели, читали стихи Шевченко, ставили спектакли на украинском языке. Приходило очень много зрителей, которые сидели, смотрели и слушали, плакали, а не лозунги горланили.
Мне все время хотелось убедить украинских руководителей пригласить в Украину молодежную делегацию из "националистов". Ни в какую. Помог международный отдел ЦК. Делегация уехала, а я волновался, не очень ясно представляя себе, чем это все закончится. Наконец получаю телеграмму, в которой говорилось, что делегация была плохо подготовлена. И ни одного факта. Меня это заело. Потребовал разъяснений фактического характера. Киев долго молчал, месяца три. В ответе было сказано, что у одного канадца обнаружили Библию. Вот и все. Стыдно и горько.
Вскоре получил телеграмму из ЦК Украины с приглашением на отдых во время очередного отпуска. Поехал. Там состоялась продолжительная беседа с первым секретарем ЦК Украины Щербицким. Мне показалось, что он начал значительно лучше понимать ситуацию с канадскими украинцами, понимать, что агрессивная идеологизация в работе с эмиграцией является ошибкой. В общем, мы нашли общий язык, и с тех пор немножко стало полегче - ни диких указаний, ни невежественных упреков.
Когда сегодня задаю себе вопрос, как же получилось, что украинский и русский народы стали жить отдельно, тут же вспоминается вот то самое отношение к миллионам зарубежных украинцев, которое культивировалось в моей стране. Вся система партийно-кагэбистского устройства была на-правлена на то, чтобы не объединять людей, не делать их друзьями, людьми, которые заботятся о своей родне в Украине, а плодить врагов, отталкивая их правдами и неправдами от общей Родины.
Меня в Канаде больше всего раздражал шпионский синдром. Сразу же после Второй мировой войны убежал из посольства военный шифровальщик Гузенко. Приговоренный у нас к расстрелу, он до самой своей смерти скрывался где-то под крышей канадской контрразведки. Судя по всему, он нанес большой ущерб государству, передав американцам и канадцам более 200 шифротелеграмм из Москвы по военной линии. С тех пор в Канаде сложилась практика высылать за шпионаж из посольства или из других советских организаций хотя бы одного человека в год. А то и больше. Каждый раз все это сопровождалось упреками Москвы в адрес посольства в том, что оно чего-то не доработало, что "не имеет необходимого влияния" и т. д. Иными словами, КГБ, как всегда, виновников собственных провалов искал на стороне.
Всегда ли выгоняли по делу? Не могу этого подтвердить. Были случаи, когда высылали безосновательно, просто так - для обострения обстановки. После каждой высылки недели три-четыре пресса танцевала вокруг советского шпионажа. Все это подхватывали и американские средства массовой информации. Однажды появилась даже телевизионная передача на тему: "В советском посольстве - все работники спецслужб, кроме посла". Стандартный ритуал "холодной войны".
Особенно неприятным событием была высылка в 1979 году сразу тринадцати человек. Москва полезла на стенку. Я попросил Трюдо о встрече. Было воскресенье. Принял он меня дома. Готовился к какому-то приему, переодевался. Трюдо, отвечая на мои взволнованные восклицания, уныло произнес:
- Господин посол, возможно, меня обманывают, а возможно, и вас. Посмотрите нашу видеопленку на этот счет.
Это было беспрецедентное предложение. Потом мне рассказывали, что в Москве оно вызвало переполох. Далее Трюдо, улыбаясь, добавил:
- Назовите мне имена, кого, по Вашему мнению, мы напрасно высылаем, я немедленно верну их обратно.
- Могу перечислить тринадцать имен. Трюдо засмеялся. Я тоже.
Центр (читай, КГБ) запретил мне просматривать пленку. Не хотели, чтобы посол узнал действительные причины и подробности провала и сообщил об этом в Москву. Я направил предложения, как реконструировать аппарат посольства, чтобы впредь не ставить развивающиеся советско-канадские отношения под нелепые удары. Резидент КГБ сказал мне, что я зря послал эту телеграмму. Он, видимо, получил какие-то вопросы на этот счет. А через неделю мне принесли сверхсекретную телеграмму от имени Андропова с обвинением, что я, цитирую, "недооцениваю задачи советской разведки на Североамериканском континенте".
Возможно, Андропов и Крючков были раздражены тем, что я послал пространную телеграмму, да еще по верху о том, что мне рассказал по поручению премьера Айван Хэд, помощник Трюдо. А подробности были достаточно пикантные, ставящие Крючкова и его службу в глупое положение. Хэд рассказал о том, что столик, за которым шел разговор между нашим и канадским контрразведчиками, прослушивался, что канадец, которого наши вербовали, действовал по поручению канадских спецслужб, что одна симпатичная женщина из нашего посольства пыталась "сблизиться" с канадским министром. Он сообщил также о системе сигналов советских разведчиков и многое другое. Потом я узнал, что резидентура в посольстве была против этой злополучной операции, но Крючков настоял на ней, однако никакого наказания за провал и сломанную по дурости судьбу многих людей не понес.
После телеграммы Андропова все встало, казалось бы, на свои места. Должна была сработать традиция. Если крупный провал в разведке, все равно виноват посол. Я засобирался домой. Жене сказал, чтобы готовилась. Но телеграммы об отзыве так и не поступило. Секретарь ЦК Борис Пономарев, пролетая позднее на Кубу через Канаду, рассказал мне, что на заседании Политбюро Андропов, докладывая об этом случае, заявил, что посла надо заменить, поскольку его связи с канадским правительством недостаточно эффективны. Но тут бросил реплику Суслов:
- Яковлева послом в Канаду не КГБ направлял.
Этого было достаточно. Суслов тщательно опекал партийную номенклатуру и ревниво относился к вмешательству в ее дела. Андропов, по словам Пономарева, не мог скрыть своей растерянности. Брежнев промолчал. Я проработал в Канаде еще пять лет. Во время очередного отпуска зашел к Крючкову, чтобы согласовать кадровые замены по его ведомству. Он встретил меня сухо, угрюмо буркнул: "Вы потеряли чувство локтя". А Олегу Калугину, - тот был начальником управления внешней контрразведки, - позвонил и сказал: "Осторожнее с ним, он плохо относится к КГБ". Насчет "чувства локтя" Крючков явно перебрал, у меня просто не было лишнего локтя. Больше к Крючкову я не заходил.
Хочу еще рассказать о визите Громыко. Канадское правительство настаивало на этом визите. Рассуждало в том плане, что министр иностранных дел без конца бывает у соседей, то есть в США, а для поездки в Канаду никак не может найти времени. В конце концов, удалось договориться с Андреем Андреевичем, что он прилетит в Канаду по пути из США и остановится хотя бы на пару дней.
О Громыко бытует мнение, что человек он угрюмый, сухой. Ничего подобного. Я говорю в данном случае о своих наблюдениях. На двух обедах, которые были устроены в его честь, выступал без бумажки и на английском языке. Шутил. Кстати, он каждый год приглашал меня в Нью-Йорк на начало сессии Генеральной ассамблеи ООН - хотя бы на два-три дня. И каждый раз он приглашал меня с женой на домашний обед. Андрей Андреевич избегал обсуждать служебные дела. В основном говорил о книгах по русской истории - как мемуарных, монографических, так и художественных. Живо интересовался новыми веяниями в зарубежной общественной науке. Я видел, что он был доволен этими беседами, рас-слаблялся, отводил душу.
Однажды получил телеграмму, что на коллегии МИД назначен мой отчет. Обрадовался. Почему бы лишний раз не съездить в Москву? Подготовился. После доклада началось нечто для меня непонятное. Выступавшие повели себя в агрессивной манере. Потом мне сказали, что иногда определенная группа людей договаривалась топить или не топить того или иного посла во время отчета. В данном случае прошла команда - топить. Почему? Да потому, что я, как человек не из МИДа, занял чье-то место в "хорошей" стране, а посольство в Канаде относилось к категории "подарочных". Один выступил, второй, третий. И все в той же тональности, но без фактов. Просто так, в конъюнктурном стиле.
Берет слово Громыко. Начал он с того, что не согласился с оценками выступающих. По его, Громыко, наблюдениям посол работает активно, в посольстве нет склок, установились хорошие отношения с канадским правительством, особенно с премьер-министром, а это он, Громыко, оценивает высоко. Такое надо приветствовать, а не осуждать. А затем задал риторический вопрос: "Скажите мне, где еще есть у нас посол, к которому премьер-министр страны без предупреждения заезжает домой вместе с детьми и говорит: "Давайте посидим, поговорим?"
Это было действительно так. Встречи с Трюдо проходили не совсем обычно. Очень походили на встречи с Громыко в Нью-Йорке. Трюдо тоже любил поговорить со мной о литературе, истории и философии, особенно о философии. Читал Достоевского, Толстого. Я ему рассказывал о других писате лях, особенно современных. Он интересовался, есть ли эти книги на английском языке. Во время одной из встреч я рассказал ему о писателях-деревенщиках, рассказал об их критике положения в сельском хозяйстве. Премьер слушал очень внимательно. Затем улыбнулся и сказал: - Я вас понял.
Что же касается моих просьб чисто дипломатического характера, то их я излагал на листочке бумаги и передавал ему без всякой подписи. А он отдавал их своему помощнику как согласованные с ним, Трюдо, предложения. Такие листочки имели поистине магическую силу, они быстро шли на проработку и, как правило, находили позитивное решение.
Так вот, на коллегии после выступления Андрея Андреевича на трибуну никто не полез. Работать стало легче.
Первые пять лет в Канаде прошли с пользой. Но вторая половина была скучной и рутинной. Скрасить ее было нечем, кроме рыбалки, которая в Канаде превосходна. Такое впечатление, что помани рыбку пальчиком, и она выскочит на берег. Наслаждение, одним словом, неописуемое. На один-надцатой миле от Оттавы мы ловили осетров, не говоря уже об угрях, сомах, щуках. Канадцы очень строго следят за экологией, а потому и рыбы много.
Последние пять лет были бездельными. Мне бы, дураку, собой заняться, писать или хотя бы дневник вести. Начал сочинять книжку о Канаде, да так и не закончил. К сожалению. Как-то скрашивали эти годы мои добрые отношения с премьер-министром Канады. Он оставил у меня впечатление деятеля мирового масштаба. Образованнейший человек. Тактичный, с тонким чувством юмора. Начал свою политическую деятельность в левом движении во французском Квебеке. Одно время ему даже не разрешали въезд в США. Потом примкнул к либеральной партии. Трюдо и его друзья вернули этой партии общенациональный авторитет. Он вел весьма сбалансированную политику. А делать это было нелегко. Он действительно заботился о суверенитете Канады. И в то же время прекрасно понимал, что ссориться с США ни к чему. Недаром в Канаде бытовала поговорка, которую иногда вспоминал и Трюдо: жить рядом с США все равно, что мышке и слону спать в одной кровати, никогда не знаешь, на который бок повернется слон. И тем не менее и во внутренней, и во внешней политике он часто занимал позиции, которые не могли нравиться в США. Скажем, по Кубе. Канада продолжала и продолжает поддерживать с этой страной хорошие отношения.
Неожиданно для многих партия Трюдо однажды проиграла выборы. К власти пришел Кларк, лидер прогрессивно-консервативной партии. Он быстро пошел на сближение с США, ужесточил отношения с Советским Союзом. Нашему посольству практически стало нечего делать. Но это продолжалось недолго - всего девять месяцев.
Кстати, в связи с этим у меня с Москвой произошла размолвка. Меня упрекали, что я не сумел предугадать поражения Трюдо, слишком уверовал в него. Я в ответ послал в Москву телеграмму, в которой высказал свое убеждение, что правительство прогрессивных консерваторов продержится не больше года. "Под этим предположением нет достаточных оснований", - заявил Громыко. Я открыто торжествовал, когда через девять месяцев мое предсказание сбылось. В нашем МИДе еще долго спрашивали меня, как я мог угадать подобный исход и пойти на риск, сообщив об этом в Москву.
Снова победила партия Трюдо. Он оказался перед тяжелой дилеммой. Надо было как-то уходить от суетливого курса предыдущего правительства. Но резкий откат означал бы конфликт с США, что он позволить себе не мог. Но и продолжать политику предшественника тоже не хотел. Это противоречило бы его личной философии, привело бы к падению международной репутации Канады. Театр марионеток - не в его вкусе.
Трюдо начал с пропагандистских поездок по стране. В своих речах говорил о защите канадских национальных интересов, против чего трудно было возражать. Наблюдатели в Канаде, в том числе и в нашем посольстве, отметили, что свое первое выступление после победы он посвятил внешней политике. Многие сочли это импровизацией, на самом деле речь была хорошо продуманной. Из нее стало понятно, что во внешней политике грядут изменения. Заметили, что Трюдо, перечисляя друзей Канады на международной арене, поставил США на последнее место. Перед ними он назвал ООН, британское содружество, франкоговорящий мир, НАТО. Он заявил также о верности политике разрядки напряженности и решимости сделать все возможное для улучшения отношений с Советским Союзом.
Известно, что свой первый международный визит президент Рейган совершил в Канаду. Встретили его недружелюбно. Например, в Торонто пестрели плакаты: "Американцы! Вы выбрали не ту обезьяну". Дело в том, что Рейган в молодости сыграл роль в одном небольшом фильме в паре с обезьянкой. Вот канадцы и вспомнили этот фильм. Были и другие плакаты вроде "Рейган - фашист". Американский президент был очень расстроен. Трюдо пришлось публично перед ним извиняться. Однако у меня сложилось впечатление, что у самого Трюдо этот эпизод не вызвал внутреннего протеста. В газетах появились статьи, смысл которых сводился к тому, что американская администрация путает союз с империей. Она руководит западным миром через пресс-конференции, телеинтервью. Не имеет привычки консультироваться с союзниками, серьезные решения принимает единолично. Надо заметить, что нечто похожее происходит и сегодня. Об этом мне говорили крупные политики и авторитетные наблюдатели в европейских странах.
Пьеру Трюдо приходилось нелегко. И несмотря на то что американцы в Канаде занимают доминирующие экономические позиции, что большое количество людей связано с южным соседом и бизнесом, и родственными отношениями, ему все-таки удавалось удерживать страну в рамках самостоятельных решений и национального достоинства. Считаю, что именно Трюдо добился того, что Канада перестала носить прозвище "марионетки". Даже в аппарате советского МИДа стали происходить определенные подвижки. Постепенно удалось вымыть поверхностное, я бы сказал, невежественное отношение к тем процессам, которые можно было наблюдать в Канаде.
До сих пор живет у меня в памяти поездка к духоборам. Гостили там с Ниной и внучкой Наташей. Раньше о духоборах я читал в канадских газетах разного рода статьи, особенно о той их части, которую называли "голышами". В знак протеста они даже в суде сидели раздевшись. Время от времени сжигали все свое имущество, полагая, что только бедные могут быть счастливыми. И каждый раз все начинали сначала.
Мы поехали к другим духоборам, которые живут на границе с США, в Британской Колумбии. Изумительные люди - трудолюбивые, открытые, обходительные. Жили мы в частном доме, ели вегетарианскую пищу, которая просто прекрасна, они это умеют делать, слушали их песни. А все началось с того, что однажды в посольство зашел Иван Иванович Веригин - вождь духоборов. Духоборы (борцы за духовность) -? поразительное явление. Где-то далеко от России, на другой половине земного шара, на западе Канады, на приграничных с Соединенными Штатами землях, живет община русских людей, бережно хранящих язык и традиции своей Родины, которую они с болью покинули еще в конце позапрошлого века.
Их нравственные принципы заслуживают высокого уважения. На зло отвечать смирением, плохого человека убеждать добросердечием. Жить по законам веры и совести... Они вполне искренне верят, что только нравственные устои спасут человечество от морального распада. Гонимые ветром судьбы, преследуемые властью и ударами трагических потерь, эти упрямые люди, пусть порой наивные в своих заблуждениях, пронесли через все испытания непримиримость к обману, фарисейству и насилию, непреклонное неприятие милитаризма. Духоборы иносказательно назвали себя "Плакун-травой, плывущей напротив воды". Они продолжают проповедовать покорность, разумение, воздержание, братолюбие, сострадание, добрый совет в своих неукоснительных правилах жизни, принципы, которые помогают им преодолевать зло и самосовершенствоваться. Есть свои двенадцать заповедей: правда, чистота, труд, послушание, рассуждение, воздержание и другие. Семь грехов смертных: гордость, сребролюбие, блуд, гнев, чародейство, зависть, уныние. За многие годы скитаний и лишений духоборы выработали свои правила поведения. На мой взгляд, эти принципы вполне могут претендовать на кодекс общечеловеческих моральных ценностей. Перечислю некоторые из них.
Уважение достоинства человека в себе и в других; все существующее рассматривается с любовью и восторгом; все в мире - последовательное движение к совершенству; наивысшей формой этого движения является человек, поэтому надо избегать того, что вредит и затемняет человека, например употребление табака, алкоголя, мяса животных и т. п.; не допускать в свое сердце чувства ненависти, мщения, зависти, содержать свои мысли в чистоте; нанесение ущерба или разрушение живого заслуживает порицания; отношение к животному миру, природе должно быть любовным, не опустошительным, а созидательным; все организации, в основу которых положено насилие, противозаконны; главной основой человеческого бытия является энергия мысли -? разум; общинная жизнь, основанная на силе нравственности; древо познается по плодам, человек - по разуму, а друг - по приветствию; человек никогда не должен терять спокойствия духа и чувства собственного достоинства, должен быть сдержанным и в радости, и в горе.
Старинная и современная русская песня служит той духовной ниточкой, которая каждодневно напоминает людям на чужбине об их нелегком и долгом пути на другой край планеты, о земле их предков, о том вечном, что называется родной землей, Родиной. Такова судьба горстки русских лю дей, угнанных жизнью за тридевять земель. Эту судьбу не назовешь ни горькой, ни сладкой, ни героической, ни трагической. Они выбрали ее осознанно, по убеждению. Их мотала по земле злая воля других, тех, с кем они вступили в несогласие, то есть с иерархами церкви и правительством. Невероятно стойкие к ударам судьбы, непреклонные в своей Еере, они пронесли через столетия свою надежду на справедливость.
Живет в моей памяти и приезд Горбачева в Канаду. И во время встреч в Москве в связи с подготовкой к этому визиту, и во время поездки он показал себя с самой лучшей стороны. Открыт, прост, любознателен, мастер дискуссии, убедителен в аргументах. Уже тогда я искренне хотел, чтобы он стал лидером государства, говорил об этом открыто.
Однажды Трюдо спросил меня:
- Почему вы настаиваете, чтобы Горбачева принимали на самом высоком уровне? Он ведь приглашен министром сельского хозяйства Юджином Веланом?
Я ответил:
- Горбачев - будущий лидер страны.
- Вы уверены?
- Уверен.
Трюдо долго смотрел на меня. Будучи умным и осторожным политиком, он не спешил поверить в это. Но мое мнение, видимо, подтолкнуло его к размышлениям. Так или иначе, после этого разговора многое изменилось. Качество и уровень встреч Горбачева были явно повышены. Вместо одной запланированной встречи с Трюдо состоялось три. Причем две - сугубо неформальные, с продолжительными разговорами, далеко выходящими за рамки официальных встреч. Оба политика были явно довольны друг другом. Когда Трюдо перестал быть премьер-министром, Горбачев организовал ему поездку по Сибири вместе с его детьми - Устном, Михаилом и Александром.
Совсем недавно ко мне в Москве зашел сын Трюдо Александр. Я помнил его мальчишкой, а теперь он взрослый журналист. Я как бы вернулся в то далекое время. Вспоминали разные эпизоды, оставшиеся в памяти. Прошлое вернулось через сына человека, с которым я проработал в хорошем настроении 10 лет. Волнующая встреча.
Я думаю, что именно с поездки в Канаду политическая элита на Западе стала присматриваться к Горбачеву как к будущему лидеру. Позднее бывший министр иностранных дел Великобритании Джеффри Хау рассказывал мне, что, когда английское правительство обсуждало вопрос о приглашении возможного будущего советского лидера, информация из Советского Союза была противоречивой. Рассматривались кандидатуры Горбачева, Гришина, Романова. Решили посоветоваться с Трюдо. Последний высказался за Горбачева. Англичане прислушались к совету канадцев.
Знаковый характер приобрел наш разговор с Михаилом Сергеевичем на ферме министра сельского хозяйства Вела-на. Некоторые политики и обозреватели считают его началом Перестройки. Мы прибыли к хозяину вовремя, а министр опаздывал из-за непогоды. Мы с Горбачевым пошли в поле. Кругом никого, только его охрана на опушке леса. Сначала обычная беседа, но вдруг нас прорвало, начался разговор без оглядок.
Почему? Трудно сказать. Он говорил о наболевшем в Союзе, употребляя такие дефиниции, как отсталость страны, зашоренность в подходах к решению серьезных вопросов как в политике, так и в экономике, догматизм, необходимость кардинальных перемен. Я тоже как с цепи сорвался. Откровенно рассказал, насколько примитивной и стыдной выглядит политика СССР отсюда, с другой стороны планеты. Да и нервы мои были на пределе из-за десятилетнего пребывания за рубежом. Все последующие разговоры, когда мы колесили по стране, посещая фермеров, научные учреждения, встречаясь с простыми канадцами, священниками и нефтяниками, учителями и врачами, прошли на высоком уровне взаимного доверия. Мы тоже наговорились всласть. Во всех этих разговорах как бы складывались будущие контуры преобразований в СССР.
Я проработал в Канаде десять лет. Мне не раз приходилось огорчаться за многое, что творилось у нас во внешней политике. Ни тактики, ни стратегии - одна идеология противостояния. Я помню панические телеграммы из Москвы в связи с падением нашего спутника на канадскую территорию. Первые объяснения тоже начались с вранья. Крайне неловко было разъяснять причины ввода наших войск в Афганистан. Почти каждый год приходилось объясняться по поводу тех, кого изгоняли из СССР за инакомыслие, за "антисоветскую пропаганду". А распространение материалов из Москвы о Сахарове, Григоренко, Солженицыне, Щаранском, Барышникове, Ростроповиче и других инакомыслящих было невообразимым лицемерием, обнаженным демагогическим шутовством.
Будучи в Канаде, я внимательно наблюдал за сотворением очередного фарса в моей стране, к участию в котором меня приглашал еще помощник генсека Цуканов. Снова загрохо тали дырявые барабаны в честь "величия Брежнева". Быстро нашлись и люди, готовые торговать огрызками собственной совести. Они всегда находятся. И сегодня, в годы Путина, многие высокие чиновники, выплывшие на поверхность власти, изо всех сил стараются вернуться к практике идолопоклонства. Практика подлая, но эффективная. Из Брежнева, умевшего только расписываться, сделали выдающегося писателя, ему дали Ленинскую премию в области литературы. Книги изучались в системе партийной учебы. Его мудрость возносилась до небес. В Казахстане создали ораторию по книжке, кажется, "Малая земля". В Малом театре Москвы шла пьеса по брежневской автобиографии. Пьесу сочинил Сафронов -? редактор журнала "Огонек". Заведующий отделом пропаганды ЦК КПСС Тяжельников отыскал в довоенной заводской газетке заметку о молодом Брежневе и под громкие аплодисменты зачитал ее на съезде партии. Первый секретарь Краснодарского крайкома Медунов говорил о том, что народная любовь к Брежневу "неисчерпаема", что он "с гениальной ясностью раскрыл" и т. д. Лавина бреда катилась по стране. Как будто все посходили с ума.
Из ЦК нам, в посольство, тоже пришло указание проработать книгу Брежнева в системе партийной учебы. Было сказано, что семинары на эту тему должен проводить лично посол. Я не стал этого делать, за что и поплатился. В "аналитической" записке из МИДа расхваливались многие посольства, особенно в США, Англии, Франции, за блестящую организацию работы по изучению "эпохальных теоретических произведений Брежнева". Сообщалось о том, какое глубокое впечатление эта книга произвела на коллективы посольств, как она помогает в конкретной работе и теоретическом осмыслении современности. Короче говоря, несусветная околесица. А в конце было сказано: единственное посольство, где до сих пор не проведены занятия на эту тему, это посольство в Канаде. И добавка - там послом работает Яковлев. В общем, тявканье догоняло меня и в Канаде.
Итак, повторяю, десять лет моей жизни отдано Канаде. Это большой срок, а за рубежом он кажется еще длиннее. Но я имел одну бесценную привилегию в этом достаточно спокойном положении -? время думать. И действительно, когда всяческая суета, нервотрепка, искусственные раздра-жители не являются каждодневными, думается хорошо. Да и начальство далеко, за океаном. Внимательно изучал канадскую жизнь - очень простую, прагматичную, пронизанную здравым смыслом. Постоянно терзался вопросом. Почему же мы не хотим сбросить с себя оковы догм? Ответ видел толь-
ко в одном: иррационализм как источник слабоумных властей превысил шкалу, когда само выживание оказывается под вопросом. Часы российской истории как бы остановились. Инструкции из Москвы о необходимости наступательной политики и пропаганды звучали просто смешно. Эти "указив-ки", как мы их называли, были пустыми по содержанию, глупыми, но весьма требовательными. Например, в мае 1977 года я получил строгие указания "в связи с шумихой на Западе по вопросам о правах человека". Москва требовала убедить общественность страны пребывания, что поднятая шумиха - всего лишь "фальшивая вывеска", скрывающая грубейшие нарушения прав человека на Западе. Разъяснять всерьез подобное было невозможно. Надо было стать не только лгунишкой, но и дураком. Мы обычно передавали эти указания в компартию Канады, а в Москву докладывали, что "развернута широкая пропагандистская..." и т. д. Нищие учили богатых, как им жить еще лучше.
РЕФОРМАЦИЯ
? Глава одиннадцатая Мартовско-апрельская демократическая революция
? Глава двенадцатая Омовение свободой
? Глава тринадцатая
Чужие дураки - смех, свои дураки - стыд
? Глава четырнадцатая Последний съезд КПСС
? Глава пятнадцатая Михаил Горбачев
? Глава шестнадцатая Остановить Яковлева
? Глава семнадцатая Диктатура двоевластия
...Конечно, Реформация не дала ответов на многие вопросы, предельно остро вставшие перед страной. Возможно, не смогла, а возможно, и не успела. И все же Реформация ввела страну в человечество. Только этим она заслужила право войти в золотую книгу Истории.
Автор
Глава одиннадцатая
МАРТОВСКО- АПРЕЛЬСКАЯ
ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ
РЕВОЛЮЦИЯ
Судьбоносные реформы, такие, как гласность, реальная свобода слова и творчества, альтернативные выборы на всех уровнях, прекращение политических репрессий, религиозные свободы, прекращение "холодной войны" и войны в Афганистане, изъятие из Конституции 6-й статьи о руководящей роли КПСС и многое другое, преподносились нами, реформаторами, как меры по укреплению существующего строя. На самом же деле они вели к постепенному формированию демократических устоев и к свободе личности. Процесс этот чрезвычайно сложен, противоречив, он далеко не завершен и сегодня.
Автор
с
V _ ' обытия, связанные с Перестройкой, после прихода к власти Михаила Горбачева по своим объективным последствиям по праву относятся к демократическим революциям. Почему? Да потому, что страна пошла на слом тоталитарного режима. Революция не была одномоментной - и в этом ее уникальность. Двигалась медленно, неуверенно, с ошибками, в жесткой борьбе с прочно окопавшимися интересами правящей номенклатуры, которая и сегодня распевает свои любимые песни о "крепкой руке". Эту борьбу пришлось вести, постоянно присягая принципам социализма. Другого пути, на мой взгляд, не было.
Иными словами, Мартовско-апрельская демократическая революция была революцией по содержанию, но эволюцией по форме.
А сейчас я расскажу, как складывалась моя судьба по возвращении домой. Не люблю сладкой патетики, но когда ты снова дома, возникает чувство нового рождения. И воздух вроде бы тот же, и небо, и звезды, но все другое, совсем другое. Честно говоря, я не осуждаю эмигрантов, скорее, сочувствую им, стараюсь понять их, но каждый раз ловлю себя на мысли: моя судьба - Россия.
Надежды тоже устают. Но, случается, устают безмерно, переходят в равнодушие, которое, если смириться с ним, успешно сооружает своеобразный заслон из щемящей пустоты. Так было и со мной в последние годы! работы в Канаде.
Изображаешь из себя деятельного, улыбающегося человека, на самом деле двигает тобой какая-то внутренняя заводная пружина, не зависящая от твоего истинного душевного состояния. Жизнь двигается как бы в автоматическом режиме. Исчезает здоровое любопытство к людям и событиям. Мне все чаще и чаще приходили в голову горькие мысли, что жизнь уже позади, а страна твоя все заметнее каменеет и стремительно отстает от мирового развития. И не увидеть мне рассвета.
Мы с женой привыкли к Канаде, смирились с судьбой. Дела шли нормально. Из Москвы получал похвальные оценки. И вот на десятом году жизни в Канаде случилось долгожданное. Михаил Горбачев вернул меня домой.
Итак, я в Москве. Началась моя новая жизнь, полная энтузиазма и тревог, разочарований и заблуждений, ошибок и восторгов -? всего понемногу. Избран директором Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО). Институт престижный, с хорошими традициями. Дела пошли неплохо. Обстановка в институте творческая, от-крытая, разумеется, в той мере, в какой это было возможно в то время. Я не мог претендовать на тот уровень профессионализма, которым обладали мои предшественники. Они всю жизнь занимались наукой, а я - урывками. Понимая это обстоятельство, решил для себя один принципиальный вопрос - не мешать людям работать, дать им оптимальную возможность для самореализации. Во многом это удавалось.
Облегчало работу то, что за спиной института стоял Михаил Горбачев, в то время второе лицо в партии. Он часто звонил мне, иногда советовался, давал разные поручения, которые мы, в институте, охотно выполняли. Но и желающих подставить ножку по разным пустякам было тоже немало, особенно со стороны Московского горкома КПСС. Возможно, член Политбюро и первый секретарь горкома Виктор Гришин не забыл старую обиду - он еще до Канады приглашал меня на работу в качестве второго секретаря горкома, но я отказался. Такое не прощается, поскольку воспринимается "небожителями" как личное оскорбление.
Как-то прошел в институте очередной научный семинар. Обсуждался вопрос, является ли золото всеобщим эквивалентом в условиях появления нефтедоллара, массового использования золота в электронике и т.п? Кто-то донес в ЦК и в горком партии, что мы подвергаем сомнению учение Маркса. Нас начали таскать по разным кабинетам, грозились наказать за ревизионизм, но потом все затихло. Вообще в партийных аппаратах принципиально не хотели признавать разницу между партийными собраниями и теоретическими семинарами - они постоянно боролись за некую мифическую "чистоту" вероучения.
Другой случай. Пригласил я в институт Геннадия Хазано-ва - артиста-сатирика. Зал был переполнен. Хазанов есть Хазанов. Люди смеялись до слез, аплодировали неистово. Все были довольны, Хазанов тоже. Попили с ним чайку и довольные разошлись. На другой день прибегает ко мне секретарь парткома института и говорит, что горком партии и Министерство культуры формируют комиссию по проверке фактов "антисоветских высказываний Хазанова, не получивших в институте принципиальной оценки".
Ничего себе! Кто-то, значит, стукнул, хотя, честно скажу, даже с позиций тех дней (а это был 1983 год) ничего в выступлении Хазанова предосудительного не содержалось. Но шизофреникам от идеологии показалось, что Хазанов делал паузы сомнительного характера, во время которых он хотел якобы сказать (судя по его выражению лица) нечто неподобающее, но... выразительно молчал. А в зале смеялись. Позвонил мне Геннадий и сообщил, что его артистическая деятельность под вопросом. Уже приглашали в Минкульт. Мне пришлось прибегнуть к помощи моего старого товарища Виктора Гаврилова, он был помощником министра культуры. Наскок был остановлен.
Еще пример. При моем предшественнике Николае Иноземцеве институт подвергся мощнейшей атаке со стороны горкома партии и спецслужб. Дело в том, что какая-то часть Политбюро (Тихонов, Гришин, Суслов и др.) вела атаку на рабочее окружение Брежнева, авторов его речей (Иноземцева, Арбатова, Бовина, Загладина, Шишлина, Александрова-Агентова, Цуканова и др.), обвиняя их в том, что они "сбивают с толку" Брежнева, протаскивают ревизионистские мысли, принижают роль марксизма-ленинизма, "ослабляя тем самым силу партийного воздействия на массы".
Дело дошло до того, что в московских вузах кагэбисты организовали "раскрытие" ими же организованных "антисоветских групп". В число "злокозненных" попал и ИМЭМО. Иноземцев был выбит из седла, смят. Эта гришин-ская операция, я убежден, ускорила смерть Николая Николаевича. В институте прошли аресты, некоторых ученых сняли с работы, исключили из партии и сделали "невыездными". Я слышал об этом, еще будучи в Канаде. Теперь, когда пришел в институт, узнал, что многим талантливым ученым не разрешаются поездки за границу. Институт начал терять свой международный авторитет, чего, собственно, и добивались городские партийные власти и спецслужбы. После понятных колебаний решил позвонить в контрразведку КГБ. Там меня отослали к городским властям, поскольку, как сказали мне, "заварили кашу горожане, пусть и расхлебывают".
Я стал говорить об этой проблеме вслух на разных совещаниях. Одновременно попросил институтский партком начать восстановление в партии пострадавших, снятие выговоров. Все это очень не понравилось руководству горкома КПСС. Нажим на институт усиливался. Проверки, придирки, критика на совещаниях и т. д. -? набор известен. Особое раздражение у городских партократов вызывало то, что я не ходил на всякого рода собрания-заседания, бесконечно собираемые горкомом партии, посылая туда кого-то из заместителей. Отказался посылать ученых института на уборку мусора на строительных площадках разных объектов в районе.
В то же время продолжал настаивать на "очищении" ученых института от ярлыка "невыездных". В конце концов контрразведка согласилась на своеобразный компромисс. Я, директор института, соглашаюсь на установление в институте должности "офицера по безопасности" в качестве моего административного помощника, а контрразведка знакомит меня с делами "о невыездных". В институт прислали полковника Кима Смирнова, доброжелательного человека, который многое сделал для того, чтобы избавить от разных наветов коллектив института. В итоге почти сотня докторов и кандидатов наук получили разрешения на поездки за рубеж. А запреты были часто по причинам, которые понять невозможно. Например, одному ученому закрыли зарубежные поездки только потому, что он не стал выступать на партсобрании, одобрившему ввод советских войск в Чехословакию. Человек сослался на недомогание, чему не поверили. Ах так? Шаг в сторону - сиди дома!
Пожалуй, стоит рассказать еще об одном случае из тех времен, когда по указанию Андропова на улицах, в магазинах, парикмахерских, даже в банях начали вылавливать тех, кто в момент отлова должен находиться на работе. Глупость несусветная, мера унизительная. Облавы не обошли даже научные институты. Ведь люмпен, пусть даже в генсековском обличий, уверен, что ученый тоже должен сидеть за канцелярским столом и подконтрольно заниматься научными открытиями.
Однажды прихожу в институт и вижу при входе каких-то неизвестных мне людей и наших растерянных старушек-вахтерш.
- Предъявите ваши документы, - сказал мне незнакомец. Я малость ошалел и спрашиваю у вахтерши:
- Кто это такие?
- Говорят, комиссия из райкома.
- Какая комиссия? Кто разрешил им войти в институт?
- Ваш заместитель.
- Позовите его сюда.
Проверяющие сообразили, что обмишурились, попытались объяснить мне, что находятся здесь по решению райкома партии, что обязаны зафиксировать тех, кто опоздал или вообще не явился на работу. Подошел мой заместитель. Я спросил его, что это за люди и кто разрешил им проверку? Он начал что-то объяснять, а я попросил проверяющих покинуть институт и больше не приходить сюда без санкции прокурора. Весть об этом быстро разнеслась по научным учреждениям. Я даже получил поздравительные телефонные звонки. Проверяющие больше не приходили. Ожидал упрека свыше, но его не последовало.
В конце концов меня стали раздражать бесконечные придирки к институту. Хотел пойти к Горбачеву и рассказать обо всем, но побоялся, что все это будет расценено как дрязги. В этот момент меня пригласил на беседу Вадим Медведев - заведующий отделом науки и учебных заведений ЦК. Перед Канадой он был моим заместителем по отделу пропаганды. Я рассказал ему о делах в институте, в том числе и о возне, связанной с фальсификацией дел на некоторых ученых института.
Выслушав меня, он сказал: "По-дружески не советовал бы связываться с Гришиным, никому это не нужно сейчас". Я воздержался от вопроса, от чьего имени - Горбачева или своего - он дал такой совет. Через какое-то время он предложил мне пост министра просвещения СССР, я отказался. Кстати, Горбачев поддержал меня. "Зачем тебе мелки считать да дрова возить. Ты уже был заведующим отделом школ и вузов в обкоме, знаешь, что это такое".
В целом мне работалось хорошо. Научный уровень коллектива был весьма высоким. Конечно, имелось немало бездельников, как и во всех советских учреждениях, но не они делали погоду. Я чувствовал поддержку в коллективе. Мне уда-Лось ликвидировать "военный отдел". Да, был и такой отдел. Там, где он размещался, даже охрана была. Оказалось, Министерство обороны направляло туда пенсионеров, тех, которых было жалко оставлять без работы. После двух-трех бесед с руководителями этого отдела я понял, что занимаются они делом бесполезным. Пришлось преодолевать упорное сопротивление Генштаба и работников ЦК, занимавшихся военными делами. Был образован отдел тихоокеанских исследований, чему я придавал особое значение с точки зрения перспектив мирового развития. Это решение оправдало себя.
Практически институт считался как бы научно-исследовательской базой ЦК, выполнял разные поручения, готовил десятки справок (например, работники международного отдела ЦК очень любили перекладывать собственную работу на институты). Институтские ученые часто привлекались к подготовке выступлений и докладов для высшего начальства, что считалось "большим доверием". А те, кому "доверяли", были людьми, как правило, с юмором. Когда начальство произносило "свой" текст, его авторы садились у телевизора и комментировали это театральное представление: "А вот этот кусок мой", "А вот эту чушь ты придумал", "А теперь меня читает". Смеялись. А на самом-то деле на глазах творился постыдный спектакль абсурда.
Случались и более серьезные вещи, чем составление разных речей. В начале 1984 года институт направил в ЦК записку о необходимости создания совместных предприятий с зарубежными фирмами. Предлагалось создать три типа предприятий: с западными странами, социалистическими и развивающимися. Наши предложения аргументировались назревшими задачами постепенного вхождения в мировое хозяйство. Меня пригласил к себе секретарь ЦК Николай Рыжков и, надо сказать, проявил интерес к этой проблеме, расспрашивал о деталях предложения, поддержал его общую направленность. К сожалению, эта идея в то время не получила развития.
Еще более примечательный случай произошел с документом, подготовленным по просьбе Госплана СССР. Тема - перспективы развития советской экономики. Была создана группа из ведущих ученых нескольких институтов. Координатором был наш институт. Работали долго, без конца обсуждали записку, понимая ее "шершавость" для восприятия властями. Наконец послали наши выводы в Госплан. Через несколько недель заместитель председателя Лев Воронин собрал специальное совещание по этому вопросу. Смущению его не было предела. Он уговаривал нас взять записку обратно, сказал, что не может послать подобного рода документ в ЦК, что записка льет воду на чужую мельницу
и т. д.
Его возмутил вывод, что если советская экономика и дальше будет развиваться на тех же принципах, то где-то в последнее десятилетие XX века мы резко откатимся назад, при мерно на 7-е место по ВНП, и окажемся в глубоком экономическом кризисе. Спорили долго. Записку назад мы не взяли. Куда она делась, не знаю. Видимо, затерялась в архивах Госплана. В институте ее нет, поскольку по правилам хранить документы под грифом "Сов. секретно" можно было только один год.
Особенно ладно шла работа с Горбачевым. Он постоянно звонил, иногда просто так - поговорить, чаще - по делу. Писали ему разные записки, включая познавательно-просветительские. По всему было видно, что он готовил себя к будущему, но тщательно это скрывал. Среди людей, которые первыми оказались в ближайшем окружении Горбачева, на разговоры об этом будущем было наложено табу.
В этих условиях Горбачев предпринял два сильных хода. Провел через Политбюро решения о созыве Всесоюзного совещания по идеологическим вопросам с его докладом и о своей поездке в Англию. То и другое состоялось в декабре 1984 года. Оба эти шага продемонстрировали партийному активу в стране, а через Тэтчер и всему миру, что в России есть лидер, который способен предложить нечто новое. Что конкретно, никто не знал, но смутные надежды приобретали шаг за шагом реальные очертания. Постепенно складывалась "горбачевская легенда".
Положение в правящей элите оставалось неопределенным. Управлял страной Черненко, неизлечимо больной человек. По моим наблюдениям, он и не стремился стать "первым лицом", публичная политика была не для него. Черненко жил в основном на даче. На "хозяйстве" был Горбачев, хотя действовать как хозяин не мог. Каждый его шаг фиксировался и часто в искаженном виде доводился до Черненко. К тому же у Михаила Сергеевича сложились плохие отношения с рабочим окружением Черненко, за исключением Лукьянова, который считался человеком Горбачева. Лукьянов был заместителем Боголюбова - заведующего общим отделом. Советники и помощники явно боялись прихода Горбачева к власти. Тугой узел интриг завязывался на моих глазах.
Уж коль речь зашла о Черненко, я расскажу о своих отношениях с ним. Когда Черненко стал генсеком, он начал приглашать меня на свои встречи с высокими зарубежными визитерами - как по государственной, так и по партийной линии. Заходить к нему время от времени советовал мне и Горбачев. Я рассказываю обо всем этом, чтобы подчеркнуть: Черненко, повторяю, как человек был незлобивым, компанейским, открытым. Как политик - полуграмотен, постоянно нуждался в опеке, ибо мало знал и еще меньше понимал.
Стандартный тип бумаготворца, случайно вытащенного наверх Брежневым как человека, даже на предательство не способного. О творчестве и говорить нечего.
Я помню тот день (еще до Канады), когда по отделу молниеносно разнесся слух, что "Костя" уходит к Брежневу заведовать канцелярией в Верховном Совете СССР, где Брежнев стал председателем. Так и началось его восхождение в высшую власть. Комично для страны, трагично для него.
Так вот, новая встреча со старым домом на Старой площади ошарашила меня. Прошло 10 лет, но жизнь как бы застыла. Кругом мертво. Ни писка, ни визга, ни птичьего пения, ни львиного рычания. Ни новых идей, ни новых людей. Стоячее болото, покрытое ряской. То же самое раздражало, как мне кажется, и Горбачева. Мы не скрывали друг от друга наши впечатления и мысли, открыто говорили все, что приходило на ум, даже самое сакраментальное.
Итак, совещание в декабре 1984 года, о котором я уже упомянул. Горбачев поручил отделу пропаганды ЦК подготовить проект доклада, заранее понимая, что из этого ничего путного не получится. Параллельно с той же целью он создал группу из четырех человек: Биккенин, Болдин, Медведев, Яковлев. Такова первая группа наиболее близких помощников Горбачева.
Михаил Сергеевич сказал нам, что хорошо понимает сложность своего положения. Доклад не должен быть обычной идеологической болтовней. Но надо избежать и прямого вызова Черненко. Нельзя не учитывать и замшелые настроения основной массы идеологических работников. Задача была почти непосильная. Горбачеву хотелось сказать что-то новенькое, но что и как, он и сам не знал. Мы тоже не знали. Будучи и сами еще слепыми, мы пытались выменять у глухих зеркало на балалайку.
Правда, надо заметить, что уже при подготовке предыдущих речей для Горбачева мы начали уходить от терминологической шелухи, надеясь преодолеть тупое наукообразие сталинского "вклада" в марксистскую теорию. Но делали это через "чистого" Ленина, выискивая у него соответствующие цитаты. И в этом докладе содержались попытки реанимировать некоторые путаные положения нэповских рассуждений Ленина и связанные с ними проблемы социалистического строительства, то есть мы старались осовременить некоторые ленинские высказывания в целях идеологического обоснования назревшей модернизации страны. Нашу работу облегчало то, что у Ленина можно найти противоположные высказывания по любому поводу.
Но все равно из этого ничего не получалось, да и не могло получиться. В том числе и потому, что политическая жизнь партии оказалась настолько задогматизированной, что даже некоторые фразы из Маркса и Ленина попадали под подозрение доморощенных фундаменталистов. Впрочем, марксистско-ленинская теория уже мало кого интересовала всерьез. Может быть, только верхушка аппарата, да небольшая группа людей в научных и учебных заведениях, зарабатывающая на марксизме-ленинизме хлеб для своих детишек, вынуждена была писать банальные статьи, соответственно готовиться к лекциям и семинарам. Мы же, хитроумничая и пытаясь отыскать черного кота в темной комнате, надеялись, что политические активисты поймут наши намеки, оценят их и задумаются. Мы оказались наивными, продолжая верить в эффективность эзопова языка.
Как я уже сказал, поначалу проект доклада был подготовлен в Агитпропе. Возглавлял его тогда Борис Стукалин. Мы были с ним в дружеских отношениях, вместе побывали в Чехословакии в 1968 году, на Всемирной выставке в Монреале. Предложенный отделом и завизированный секретарем ЦК Зимяниным текст доклада был стандартным, состоял из дежурных положений относительно гениальности марксистско-ленинского учения, мудрости политики партии, необходимости бескомпромиссной борьбы с ревизионистскими происками, посягающими на чистоту марксизма-ленинизма. На вопрос, что означает "чистота вечно развивающегося", никто ответить не мог.
Любопытный человек, Михаил Зимянин. Партизан. Комсомольский, а затем партийный секретарь в Белоруссии, посол во Вьетнаме, заместитель министра иностранных дел, главный редактор "Правды". Как раз в это время у меня сложились с ним достаточно открытые отношения. На Секретариатах ЦК он выступал довольно самостоятельно, не раз защищал печать, иногда спорил даже с Сусловым. Поддержал мою статью в "Литературке", позвонил мне и сказал о ней добрые слова. Я отправился в Канаду с этим образом Михаила Васильевича. В один из отпусков решил зайти к нему. В первые же минуты он соорудил изгородь. Я попытался что-то сказать, о чем-то спросить - стена из междометий. Я встал, попрощался, но тут он вдруг пошел провожать меня, вышел в коридор и, глядя на меня растерянными глазами, буркнул: "Ты извини, стены тоже имеют уши". Собеседник мой боялся, что я начну обсуждать что-нибудь политически непотребное, как бывало прежде.
Когда вернулся в Москву, он еще был секретарем ЦК. Однажды пригласил меня по делам института. Думаю, это было где-то в 1984 году. Во время разговора раздался звонок Андропова, Генерального секретаря. Зимянин сделал мне знак молчать. Все его ответы Андропову сводились к одному слову: "Есть". Я видел его перепуганное лицо. После разговора он облегченно вздохнул и сказал мне: "Ты никому не говори, что присутствовал при разговоре". Я ощутил дыхание момента истории, связанное с очередным политическим "завинчиванием гаек" под общим лозунгом "наведения порядка". Любимый лозунг деятелей спецслужб, когда они дорываются до власти. Определение удобное, в него можно вложить все - от уборки мусора до концлагеря.
Когда Стукалин приехал к нам на дачу в Серебряный бор с проектом доклада, я стал задавать всякого рода "неприличные" вопросы, пытаясь понять, что же в действительности стоит за набором всякого рода глупостей, от которых я уже отвык? В ответ Борис сказал мне:
- Ты, Александр Николаевич, долго жил за границей, естественно, пока еще не успел заметить, как далеко мы продвинулись вперед.
Говорил он доброжелательно, с улыбкой. Я думал, шутит. Впрочем, может быть, и шутил.
Политическую пошлость текста хорошо понимал и Михаил Сергеевич. Он долго кипел. Говорил, что пропагандисты хотят дурачком его представить. Текст текстом, но положение его было действительно двусмысленным, требующим осторожности. Все тогда понимали, что Черненко проживет недолго, что в самое ближайшее время предстоят серьезные изменения в руководстве страной. Придворные игры были в разгаре. Высшие чиновники суетились как тараканы на горячей сковороде. Каждый, и не только на самом верху, примерялся к своему воображаемому будущему, искал союзников и стремился утопить возможных соперников. Иными словами, многие готовились к бегу по карьерной лестнице, а потому тщательно проверяли прочность лестничных перил, которая как раз и состояла в демонстрации верности утвержденным свыше догматам.
Доклад подготовили. От агитпроповского варианта не осталось ни строчки. В то же время не могу сказать, что новый текст был полностью адекватен времени. Он и не мог быть таковым. Но там нашла свое место мысль о творческом подходе к решению общественно-экономических проблем и о том, что в центре этих процессов должен стоять человек, а не власть. Не ахти какие открытия, но они диссонировали по духу с умонастроениями в номенклатуре, звучали как бы приглашением к дискуссии, которой аппаратчики опасались больше всего. Нам хотелось хоть немножко взбаламутить стоячее болото.
Еще в процессе подготовки доклада до нас, основных "писарей", из ЦК стали доходить разговоры о том, что задуманное совещание - затея ненужная, необходимости в нем нет, на местах к нему отношение прохладное, а если и надо его проводить, то только на уровне Генерального секретаря ЦК. Тут и была "зарыта собака". Слухи эти распускались окружением Черненко. Они подтвердились, когда, по заведенному порядку, проект доклада был разослан по Политбюро и Секретариату ЦК. Реакция была противоречивой, но в целом нейтрально-равнодушной. Члены Политбюро знали о настроениях Черненко, но ссориться с Горбачевым тоже не хотели. В окружении Черненко доклад вызвал явно отрицательную реакцию. По номенклатурным ушам пробежал слушок, что генеральному доклад не понравился - в нем слабо показана роль ЦК в идеологии, нечетко очерчены основные принципы марксизма-ленинизма.
Иными словами, была предпринята попытка, направленная на то, чтобы, воспользовавшись теоретической неграмотностью Черненко, настроить его против горбачевского "ревизионизма", вернуться к обычному идеологическому словоблудию, а точнее -? к сталинистским формулам. Особый упор делался на то, что "слишком мало сказано" о достижениях в теории и практике партии, а вот задачи прозвучали "слишком масштабно", хотя последнее является прерогативой Генерального секретаря.
Так случилось, что я был в кабинете Горбачева, когда ему позвонил Черненко из-за города и начал делать замечания по докладу (шпаргалку для разговора о недостатках доклада ему подготовил Косолапов - тогдашний редактор журнала "Коммунист"). Михаил Сергеевич поначалу слушал внимательно, но заметно было, что потихоньку закипал. Затем взорвался и стал возражать Генсеку, причем в неожиданном для меня жестком тоне.
-? Совещание откладывать нельзя, - говорил Горбачев. - В партии уже знают о нем. Отмена вызовет кривотолки, которые никому не нужны. Что же касается конкретных замечаний, то многие из них просто надуманы.
Разговор закончился, Горбачев был разъярен.
- Ох уж эти помощники, какой подлый народ, ведь сам-то Черненко ничего в этом не понимает. Говорит, что роль ЦК принижена, а на самом-то деле он себя имеет в виду.
- Слушай, - обратился он ко мне, - давай о нем что-нибудь напишем. Черт с ним! Конкретные замечания не принимаю. Пусть все остается как есть.
Так появилась пара хвалебных абзацев о Черненко в самом начале доклада. Но аппарат есть аппарат. Он коварен и мстителен. По средствам массовой информации пошло указание замолчать содержание доклада. То же самое и по партии. Горбачев переживал сложившуюся ситуацию очень остро. Возмущался, говорил о тупости партийных чиновников, рабской зависимости печати, что соответствовало действительности.
Еще одна деталь. Я не был приглашен на совещание, хотя все директора институтов Академии наук СССР там присутствовали. Понятно, что мне мелко мстили за мое активное участие в подготовке доклада. Конечно, меня это задело, но я решил промолчать и понаблюдать за дальнейшим ходом со-бытий.
К вечеру позвонил Михаил Сергеевич и спросил:
- Ну как?
- Ничего не могу сказать. Я не был на совещании.
- Почему? Что случилось?
- Не пригласили. Пропуска не дали.
- Вот видишь, что делают! Стервецы!
На следующий день пропуск прислали. Поехал. С перепугу работники отдела пропаганды стали тащить меня в президиум, но я отказался. Речи выступающих отличались пустотой. Было заметно, что одни не поняли, что было сказано в докладе, другие делали вид, что не поняли, и мололи всякую чепуху из привычного набора банальностей. А по Москве был пущен слух, что доклад Горбачева слабый и не представляет научного и практического интереса. Вечером я позвонил Михаилу Сергеевичу и поделился своими впечатлениями. Он заметил, что "игра идет крупная".
Как я уже упомянул, в этом же месяце Горбачев поехал в Англию. Меня он включил в состав делегации. Этот визит был интересен во многих отношениях. Запад после его поездки в Канаду и оценок со стороны авторитетного Трюдо начал с особым вниманием приглядываться к Горбачеву, не без оснований считая, что с ним еще придется иметь дело в будущем. Горбачев оказался на политическом испытательном стенде, да еще под наблюдением такой проницательной политической тигрицы, как Маргарет Тэтчер. Это она потом поставила диагноз, заявив, что с этим человеком можно иметь дело.
Горбачев был принят на высшем уровне. Тэтчер вела себя предельно внимательно, но в переговорах, особенно по проблемам разоружения, свои позиции отстаивала жестко. Я имел возможность наблюдать яркое представление, очень похожее на театральное по своим контрастным краскам и поведению актеров. В перерывах между официальными беседами Тэтчер - само очарование. Обаятельная, элегантная женщина, без всяких властвующих ноток в голосе, прекрасно ведущая светский разговор. Наблюдательна и остроумна. Но как только начинались разговоры по существу, Тэтчер преображалась. Суровость в голосе, искры в глазах, назидательные формулировки, подчеркивающие собственную правоту. Видимо, поэтому ее назвали "железной леди", хотя я ничего в ней железного не увидел. Потом встречался с ней неоднократно, в том числе и у нее дома.
Горбачев вел себя достаточно точно. Ни разу не впал в раздражение, вежливо улыбался, спокойно отстаивал свои позиции. Переговоры продолжали носить зондажный характер до тех пор, пока на одном из заседаний в узком составе (я присутствовал на нем) Михаил Сергеевич не вытащил из своей папки карту Генштаба со всеми грифами секретности, свидетельствующими о том, что карта подлинная. На ней были изображены направления ракетных ударов по Великобритании, показано, откуда могут быть эти удары, и все остальное. Тэтчер смотрела то на карту, то на Горбачева. По-моему, она не могла понять, разыгрывают ее или говорят всерьез. Пауза явно затягивалась.
- Госпожа премьер-министр, со всем этим надо кончать, и как можно скорее.
- Да, - ответила несколько растерянная Тэтчер.
Из Лондона мы уехали раньше срока, поскольку нам сообщили, что умер Устинов - министр обороны.
Этими рассказами я хочу лишь напомнить о той реальной обстановке в высшем эшелоне аппарата партии, которая складывалась перед Перестройкой, перед Мартовско-апрель-ской демократической революцией, зерна которой уже начали прорастать. Совещание по идеологии и визит в Англию оказались, как я считаю, своеобразной прелюдией, пусть и робкой, к тем переменам, которых напряженно ждала страна.
А пока что жизнь шла своим чередом. С горечью хочу упомянуть о своем серьезном промахе в оценке людей. После моего возвращения из Канады резко изменил отношение ко мне Крючков. Он как бы забыл о времени, когда вместе с Андроповым после провала их операции в Оттаве начали вести против меня стрельбу "на поражение". Крючков напористо полез ко мне в друзья, а мне было интересно поглубже понять, что это за контора такая, которая на пару с ЦК дер-
жала страну за горло. По правде говоря, внешняя разведка меня мало интересовала, а вот, скажем, идеологическое управление КГБ - другое дело. Мне хотелось поглубже понять механизм подавления интеллигенции, средств массовой информации, религии.
А Крючков тем временем, уловив мой интерес, много и в негативном плане рассказывал мне об идеологическом управлении контрразведки. Он стал буквально подлизываться ко мне, постоянно звонил, зазывал в сауну, всячески изображал из себя реформатора. Однажды, когда я упомянул, что было бы хорошо на примере одной области, скажем Ярославской, где крестьян надо искать днем с огнем, проэкспери-ментировать возможности фермерства, он отвечал, что это надо делать по всей стране и нечего осторожничать. Когда я говорил о необходимости постепенного введения альтернативных выборов, начиная с партии, он высказывался за по-всеместное введение таких выборов. Всячески ругал Виктора Чебрикова, председателя КГБ, за консерватизм, утверждал, что он человек профессионально слабый, а Филиппа Бобкова поносил последними словами и представлял человеком - душителем инакомыслящих, восстанавливающим интеллигенцию против партии. Просил предупредить об этом Горбачева, хотя тот еще и не был Генсеком. Он писал мне в то время:
"Находясь на ответственных постах, Вы содействуете успешному проведению внешней политики нашего государства. Своими высокими человеческими качествами - принципиальностью, чуткостью и отзывчивостью, Вы заслужили уважение всех, кто знает Вас. Вас всегда отличали творческая энергия, инициатива и большое трудолюбие".
В последующих письмах соплей было еще больше.
А пока что начинался процесс Мартовско-апрельской демократической революции. Процесс сложный, запутанный, со многими неизвестными и очевидными неопределенностями, страхами и надеждами, что, в конечном счете, и определило извилистую дорогу России к свободе.
Глава двенадцатая ОМОВЕНИЕ СВОБОДОЙ
Я знаю, что острый интерес, как и неприятие, вызывает моя причастность к развитию гласности, свободы слова и творчества. Было бы самоуверенностью приписывать это себе, но коль посходившие с ума от потери власти "вечно вчерашние" старьевщики продолжают "облаву на волков", то скажу так: да, я активно способствовал тому, чтобы живительные воды свободы утоляли жажду правды в закрепощенном обществе. И не жалею об этом.
Автор
J. ДХэ жет быть, и не омовение, а холодный душ, от которого так холодно стало правящей номенклатуре. Она быстро сообразила, что гласность и свобода слова копают ей политическую могилу, и начала ожесточенную борьбу против независимой информации. И по сей день гласность, свобода слова являются главным препятствием для чиновни-чества, заменившего власть КПСС, чтобы вернуть себе всю полноту бюрократического произвола.
Началась горбачевская эпоха. О некоторых ее особенностях и чертах я расскажу в главе "Михаил Горбачев". В мартовские дни, связанные со смертью и похоронами Черненко, пришлось работать буквально круглосуточно. На меня и Валерия Болдина легла задача подготовить похоронную речь, которую Михаил Сергеевич должен был произнести с Мавзолея. Горбачев очень волновался. Он понимал, что от этой коротенькой речи ждут многого, что она будет тщательно анатомироваться. Речь приняли хорошо. Она звучала интереснее, чем обычно в таких случаях, но и не нарушала принятых стандартов - все-таки это были похороны, а не торжественное собрание.
В эти же дни мне позвонил Михаил Сергеевич и сказал, что надо готовиться к возможным событиям на международной арене, например к встрече с Рейганом, которую тот уже предложил. Михаил Сергеевич попросил изложить мои соображения на этот счет.
Поначалу у меня к Рейгану было отрицательное отношение. Мне не нравились его бряцание оружием, призывы к гонке вооружений, обидные слова в адрес Советского Союза. К этому времени я опубликовал книгу "От Трумэна до Рейгана" - резко критическую. Хотя в книге и содержалось немало ссылок на работы американских авторов, подтверждающих мои суждения, но в целом ее нельзя было назвать научно объективной - хотя бы потому, что она была сверх меры идеологизированной. Еще не избавившись полностью от идеологических предвзятостей, я и начал сочинять записку, в то же время хорошо понимая, что публицистика - это публицистика, а реальная политика - совсем другое дело. Привожу текст записки полностью.
"О РЕЙГАНЕ. Исходные позиции - они неоднозначны.
1. Все говорит о том, что Рейган настойчиво стремится овладеть инициативой в международных делах, создать представление об Америке как стране, целеустремленно выступающей за улучшение отношений с Советским Союзом и оздоровление мирового политического климата. Он хотел бы решить ряд задач и в контексте мечты о "великом президенте-миротворце" и "великой Америке", хотя сейчас психологическая обстановка сложилась не в его пользу.
2. Рейган обозначил и частично выполнил планы милитаризации Америки, практически все дал военному бизнесу, что обещал, поэтому он может перейти к дипломатии на "высшем уровне", которая в любом случае является престижным делом, поднимает политические акции, в чем сейчас Рейган нуждается.
3. Его поджимает дефицит бюджета, который грозит экономическими неурядицами. Этот дефицит надо либо оправдывать внешней угрозой, либо сокращать.
4. При всей внешней относительной солидарности в НАТО и среди других союзников единства нет или оно не такое уж прочное. США стараются удержаться на гребне центростремительной тенденции и всячески помешать развитию центробежной тенденции.
В этом контексте, очевидно, следует оценить и приглашение к встрече. Здесь просматривается многое: стремление замкнуть наши отношения с Западом в советско-американском русле (за своими союзниками США следят настороженно); учет антимилитаристских настроений в конгрессе и вне конгресса; желание заново прощупать советскую позицию по ключевым международным вопросам. И несомненно, что эта акция, помимо ее политического назначения, несет значительную пропагандистскую нагрузку. Он ничего не теряет от отказа от встречи ("видите, я хотел, но..."), равно как и от провала встречи ("русские, как всегда, несговорчивы").
Иными словами, с точки зрения Рейгана, его предложение продумано, рассчитано точно, не содержит политического риска.
Вывод. Встреча с Рейганом - в национальных интересах СССР. На нее идти надо, но не поспешая. Не следует создавать впечатление, что только Рейган нажимает на кнопки мировых событий.
Цель встречи: а) получить личное впечатление об американском лидере; б) подать ясный сигнал, что СССР действительно готов договариваться, но на основе строгой взаимности; в) довести до Рейгана в недвусмысленной форме, что СССР не даст манипулировать собой, не поступится своими национальными интересами; г) надо и дальше тонко показывать, что на США свет клином не сошелся, но в то же время не упускать реальных возможностей в деле улучшения отношений с США, ибо в ближайшую четверть века США останутся сильнейшей державой в мире.
Каких-либо неожиданных изменений в американской политике принципиального характера ожидать трудно. И дело не только в антикоммунистическом догматизме Рейгана; жесткий курс США диктуется характером длительного переходного периода от абсолютного господства в капиталистическом мире к доминирующему партнерству, а затем и к относительному равенству. Болезненность этого процесса, если даже прогнозировать традиционные геополитические замашки США, очевидна; она еще будет долго сказываться на внешней политике.
Именно этот переходный период диктует нам определенную переориентировку внешней политики в плане постепенного и планомерного развития отношений с Западной Европой, Японией, Китаем.
Но это не должно вести к снижению внимания к советско-американским отношениям по существу, а, наоборот, должно усилить это внимание.
Время. Возможно, после съезда. Лучше бы после каких-то экономических реформ, других практических намерений и достижений, демонстрирующих динамизм нашей страны. Практические действия убеждают американцев больше всего; они становятся сговорчивее.
Место. Не в США, где-то в Европе.
Альтернатива. Как уже сказано, нам нужно использовать все возможные факторы политического давления на США, в первую очередь заинтересованность европейцев в снижении напряженности, которая явственно ощущалась во время недавних бесед в Москве, утвердить нашу инициативную позицию.
Для этого требуется сильный контрход. Например, в связи с 10-летием Хельсинкского совещания (1 августа с.г.) с на шей стороны могло бы быть выдвинуто предложение провести в финской столице встречу глав государств и правительств тех стран, подписи которых поставлены под Заключительным актом. Выдвигая такую идею, мы могли бы заострить внимание на необходимости внести элементы доверия в международные отношения и возродить процесс разрядки как в политической, так и в военной сферах.
Первоначально об этой идее можно было бы упомянуть в личном послании Генерального секретаря ЦК в адрес президента США, отметив, что в Хельсинки можно было бы установить личный контакт и непосредственно обменяться мнениями о возможных сроках проведения и общих рамках советско-американской встречи в верхах.
Вне зависимости от американской реакции мы могли бы информировать о предпринятом шаге наших союзников, договориться с ними о проведении соответствующей работы с западноевропейскими странами. Политические усилия на этом направлении обогатили бы и работу предстоящего совещания Политического консультативного комитета государств - участников Варшавского Договора. А главное, мы не только весомо подтвердили бы наш активный подход к возрождению процесса разрядки, но и подвели бы свой фундамент под советско-американскую встречу на высшем уровне. (А. Яковлев. 12 марта 1985 года)".
Прошу читателя обратить внимание на тот факт, что записка легла на стол Горбачева на другой день после его избрания Генеральным секретарем. И без всякого роздыху началась подготовка к апрельскому пленуму ЦК. Не буду повторять содержание доклада Горбачева. Однако скажу, что работа над ним далась очень нелегко. Споров особых не было - Горбачев уже был хозяином. В группу, которая готовила доклад, постоянно шли инициативные предложения от отделов ЦК, которые явственно отражали состояние тяжелобольного режима. И с этим приходилось считаться. В результате родился двуликий Янус. Появилось заявление о необходимости перестройки существующего бытия, но тут же слова о строгой преемственности курса на социализм на основе динамического ускорения. Но в конечном счете апрельский доклад Михаила Горбачева стал одним из серьезнейших документов переходной эпохи. Он давал партийно-легитимную базу для перемен, создавал возможности для альтернативных решений, для творчества.
Из этого времени мне запомнилось первое столкновение с руководством КГБ по вопросу, который, как мне тогда ка залось, давно перезрел. Столкновение, когда я был уже в качестве секретаря ЦК КПСС. Дело в том, что мой предыдущий опыт работы в Ярославском обкоме и в отделе школ ЦК воспитал во мне брезгливость ко всякого рода анонимкам. Предельный аморализм этого занятия очевиден. Но столь же безнравственной была практика советских правителей всячески поощрять доносительство в виде анонимок. Они использовались властями как мощный рычаг нагнетания страха и шантажа.
Я написал в ЦК записку по этому поводу, будучи уверенным, что мое предложение о запрещении официально рассматривать анонимки встретит понимание и поддержку. Ничего подобного. Предложение отклонили из-за возражений КГБ. Тогда я договорился с Болдиным вместе подписать вторую записку. Опять не поддержали. Меня это заело. Выждав определенное время, мы с Болдиным решили подключить отдел организационно-партийной работы. Кроме того, переговорили с Горбачевым. На этот раз Политбюро приняло решение о запрещении рассматривать анонимки во всех государственных, советских и партийных органах, хотя и на этот раз КГБ просил оставить прежнюю практику.
На эту пору пришлась еще одна очень странная история. Еще когда я работал в институте, я был свидетелем разговора между Горбачевым и Черненко о ходе шахматного матча между Карповым и Каспаровым. Карпов терпел поражение. Окружение Черненко настаивало на том, что нельзя допустить победы Каспарова. Начались разговоры об "усталости" обоих участников, о том, что Каспаров в случае победы покинет СССР, и т. д. Я тогда же сказал Михаилу Сергеевичу, что не стоило бы путать спорт с политикой. Летом 1985 года этот вопрос вновь обострился. Я написал короткую записку в ЦК, в которой повторил свою точку зрения -? в спорте должен неукоснительно соблюдаться спортивный принцип. Если потерпел поражение - это значит потерпел поражение. На этот раз Секретариат ЦК поддержал эту очевидность.
В это время основные усилия были сосредоточены на подготовке XXVII съезда партии. На Политбюро было решено, чтобы я возглавил рабочую группу по подготовке политического доклада. Об этом я расскажу в главе "Последний съезд", равно как и о XIX партконференции, рабочую подго-товку которой мне тоже пришлось возглавлять.
К сожалению, 1986 год оказался годом невезения. Прежде всего, Чернобыльская авария. Я не был членом чернобыльской комиссии, но участвовал в заседаниях Политбюро и Секретариата ЦК, обсуждавших эту трагедию. Как это ни странно, отдел пропаганды был отстранен от информации о Чернобыле. Видимо, были какие-то детали не для посторонних ушей. Информацией занимались военные в соответствующих отделах ЦК. У меня остались в памяти острые впечатления об общей растерянности, никто не знал, что делать. Люди, отвечающие за эту сферу - министр Славский, президент АН СССР Александров, - говорили что-то невнятное. Однажды на Политбюро между ними состоялся занятный разговор.
- Ты помнишь, Ефим (Славский), сколько рентген мы с тобой схватили на Новой Земле? И вот ничего, живы.
- Помню, конечно. Но мы тогда по литру водки оприходовали. Обоим в то время было за 80.
На заседании Политбюро часто звучали исключающие друг друга предложения. Все оправдывались, боялись сказать лишнее. Поехали в Чернобыль Рыжков и Лигачев. Их впечатления были очень критические, особенно что касается бездеятельности государственного и партийного аппаратов Украины. По очереди туда ездили академики-атомщики Велихов и Легасов. Что касается информации, то уже на первом заседании Политбюро было решено регулярно информировать общественность о происходящем. Но государственное начальство и партийные чиновники из отраслевых отделов под разными предлогами всячески препятствовали поездкам журналистов в Чернобыль. Чиновники очень медленно привыкали к гласности, к новым правилам игры.
О Чернобыльской катастрофе написано много, созданы фильмы, опубликованы десятки книг. Ничего нового добавить почти невозможно, кроме, пожалуй, одного эпизода, о котором общественность не знает. Когда обнаружилась реальная угроза радиоактивного заражения реки Припять, то срочно начали сооружать ров на берегу реки, чтобы дождь не смывал зараженную землю в воду. В разговоре со мной министр обороны Язов проговорился, что вот пришлось направить туда подразделение солдат для земляных работ.
- А где же нашли спецкостюмы, их, как докладывают, нет? - спросил
я.
- Так без костюмов. -? Как же так можно?
- Они же солдаты, обязаны выполнять свой долг. Таков был ответ министра, отражающий обычную практику преступного отношения режима к человеку.
Регулярно выступая в Москве перед руководителями средств массовой информации, я постоянно настаивал на том, что Перестройка, выступающая в качестве нового политического курса, обречена на провал, если не заработает в полную силу гласность и свобода творчества. Об этом же говорил в своих выступлениях в различных аудиториях: в Перми, Душанбе, Кишиневе, Ярославле, Калуге, Санкт-Петербурге, Риге, Вильнюсе, Таллине. Уже после 1991 года участвовал в различных научных симпозиумах в США, Канаде, Португалии, Англии, Японии, Испании, Южной Корее, Франции, Германии, Италии, Бельгии, Голландии, Финляндии, Польше, Болгарии, Венгрии, Чехословакии, Югославии, Кувейте, Иране, Израиле, Омане, Южной Африке, Египте, Австрии, Швеции, отстаивая эти же принципы. О содержании своих лекций и выступлений не буду здесь рассказывать. Они опубликованы в моих книгах "Реализм - земля Перестройки", "Предисловие, обвал, послесловие", "Муки прочтения бытия", "Крестосев", "Омут памяти". Содержащиеся в них соображения отражают состояние общества после 1985 года, как я его понимал. Они отражают и мои личные поиски того, какими путями продвигать идеи Перестройки. Несколько другой характер носит книга "Горькая чаша. Большевизм и Реформация России". Она является попыткой обобщить то, что произошло в стране, рассказать о невообразимо трудной дороге к свободе. О неожиданностях, крушениях надежд и личных разочарованиях, толкающих к новым и новым размышлениям.
Гласность и свобода творчества быстро завоевывали внимание и уважение общественного мнения. Правда о прошлом и реальностях настоящего, которая еще пропитана прошлым, подавала мощные сигналы свободы, что окрыляло людей надеждой. Горбачев выступал за гласность, он понимал ее силу. Но на первом этапе Перестройки он отдавал приоритет дозированному расширению информации. Михаил Сергеевич достаточно регулярно собирал руководителей средств массовой информации и лидеров интеллигенции, рассказывал о деятельности Политбюро и Секретариата, выражал, естественно, свое удовлетворение положительными статьями о Перестройке. Судя по его словам и действиям, он выстроил некую логическую цепочку поэтапных решений: информация - гласность -? свобода слова. Был вынужден маневрировать, учитывая сопротивление аппарата партии.
Собирал подобные собрания, только в расширенном составе, и Егор Лигачев. Он говорил, что поддерживает гласность, но такую, которая служит укреплению социалистических идеалов. Нельзя допускать, чтобы гласность вредила партии и государству. Он резко осуждал тех, кто увлекается критикой прошлого, не скрывал, что выступает за контролируемую гласность. На эти совещания я не ходил.
Довольно частыми были и мои встречи с руководителями средств массовой информации. Позиции, которые я защищал, сводились к нескольким положениям: пишите обо всем, но не врите; надо исходить из того, что гласность o- не дар власти, а стержень демократии; перестаньте бегать за разрешениями, что публиковать, а что нет; берите ответственность на себя. Я больше говорил о свободе слова, чем о гласности. На совещания, созываемые мною, Лигачев тоже не ходил.
В результате в общественном сознании начало складываться представление о нескольких "политических курсах" в партии, о возможности альтернативных взглядов даже в высшем руководстве. Наступило время, когда каждый должен был определять личные позиции. С этой точки зрения фактические расхождения наверху власти по идеологическим проблемам имели положительное влияние на демократизацию жизни. Каждый из участников совещаний брал для себя те положения, которые ему больше нравились. Постепенно рушилось одномыслие. В газетах, журналах, на радио и телевидении нарождалась новая журналистика, новый стиль письма, на страницы изданий и в эфир все чаще прорывались критические материалы проблемного характера.
Свободу слова я считаю главным общественным прорывом того времени. "Четвертая власть" стала потихоньку становиться реальной властью, безбоязненно и всесторонне информировать людей и формировать на основе свободного выбора личное мнение человека, в том числе и альтернативное. Постепенно создавалась обстановка, когда и мне не надо было спрашивать у кого-то, как поступать в том или ином случае. Это было время особого душевного состояния, раскованности, свободы:, приносящих радость творчества.
И все же время от времени приходилось вмешиваться в возникающие коллизии. Например, в конце марта 1986 года состоялся съезд композиторов СССР. В прессе освещался скупо. Не сразу была опубликована и речь председателя правления союза Родиона Щедрина. Почему? Да потому, что Щедрин с трибуны съезда остро и образно говорил о наболевших проблемах творчества, о конкретных чиновных людях, мешающих этому творчеству. Речь Щедрина активно пересказывали, она обрастала слухами и вымыслами.
Газета "Советская культура" опубликовала эту речь. Номер газеты в рознице разошелся мгновенно. И тут же последовал в редакцию звонок по "вертушке". Позвонил работник отдела пропаганды ЦК Севрук. Какая, мол, необходимость выбирать для печати именно это выступление? Оно отличается односторонностью суждений, высказывания Щедрина о легкой и симфонической музыке, по меньшей мере, спорны, не надо их противопоставлять. Много крайностей в оценках. Когда я узнал об этом, пришлось утихомирить часового у ворот партийности прессы.
Другой пример. 1 ноября 1986 года газета "Советская культура" напечатала статью Юлиана Семенова на тему о личной заинтересованности человека в труде, расширении правового поля для развития инициативы и предприимчивости людей. Он сокрушался, что "мало разрешающих законов - сплошь запрещающие". Писатель выражал свое недоумение в связи с тем, что газета "Советская Россия" опубликовала статью "Властью сельского совета". В ней восторженно говорилось о том, как председатель одного сельсовета сел за руль трактора и снес частный дом, парники и теплицы одного крестьянина, так как они были построены "на захваченных государственных землях".
Семенов спрашивал: "Зачем же сносить теплицы? Зачем превращать их в бурьяны?.. Как можно писать, что приусадебные участки "используются для наживы"? Владельцы приусадебных участков не водку пьют, а трудятся в своих теплицах от зари до зари!" Писатель решительно возражал против пренебрежительного отношения к частнику. Напомню, что статья Юлиана была напечатана спустя восемь месяцев после XXVII съезда КПСС, на котором остро говорилось о необходимости "открыть простор для инициативы и самодеятельности каждого человека...".
В ответ Семенову "Советская Россия" печатает "обозрение" редакционной почты, в котором цитирует хвалебные отзывы читателей о действиях председателя сельсовета. Так им и надо, этим частникам! И далее следовало внушение газете "Советская культура", явно демагогическое. "Советская Россия" тоже сослалась на решение ЦК, но принятое до XXVII съезда. В нем говорилось: "Не оставлять без применения мер воздействия ни одного факта, связанного с извлечением нетрудовых доходов". А трудовых? Писатель - про Фому, а "Советская Россия" - про Ерему. Сама мысль, что кто-то своим трудом стремится "много заработать", приводила в ярость сторонников и блюстителей уравниловки. Писатель вел речь о том, что власть на местах должна блюсти закон, а не демонстрировать свое самодурство. Но как раз это и не устраивало номенклатурное сообщество.
Особенно доставалось флагманам гласности - газете "Московские новости" и журналу "Огонек". Эти два изда ния были постоянными "именинниками" на пленумах ЦК партии, разных собраниях, в организованных номенклатурой письмах "негодующих" трудящихся и судорожно державшихся за свои кресла "писательских вождей". Постоянно возникал и вопрос о снятии с работы главного редактора "Огонька" Виталия Коротича и главного редактора "Московских новостей" Егора Яковлева.
Демократическое поле завоевывалось по кусочкам, иногда с шумом, а порой и втихую, явочным порядком. Позвонил мне как-то главный редактор журнала "Дружба народов" Сергей Баруздин и сказал, что у него на столе лежит рукопись романа Анатолия Рыбакова "Дети Арбата". Он, Баруздин, не хотел бы меня втягивать в решение этого вопроса, однако нуждается в неофициальном совете. Просит прочитать роман, а затем в дружеском плане обсудить проблему публикации.
Книга произвела на меня большое впечатление своей политической и нравственной заостренностью. Особенно тем, что в романе четко выражена попытка провести безжалостную анатомию человеческих судеб, духовной стойкости и предательств, процесса вымывания совести в сталинские времена. Книга дышала правдой. Сам автор испытал многое: прошел и через лагеря, и через личный опыт беллетристики полуказенного характера. Я помню его пропагандистские книги "Екатерину Воронину" и "Водителей". В "Детях Арбата" Рыбаков рассказывал как бы о себе, но это была книга о духовном разломе общества.
Позвонил Баруздину. Сказал ему все, что думаю о книге. Причем не только комплиментарные слова. В частности, мне было трудно согласиться с эпизодами, в которых московская, еще школьная молодежь демонстративно подчеркивала свою, мягко говоря, сексуальную свободу. Я понимал, что Москва и моя деревня, в которой я жил, -o разные миры, но все же хотелось думать лучше о нравственности моего поколения.
Сергей Баруздин попросил принять Рыбакова. Встреча состоялась через два дня. Длилась более трех часов. Она вышла за рамки обсуждения романа. Я чувствовал, что собеседник как бы прощупывает меня, он почти не скрывал своей неприязни к партийной власти. Он еще не мог знать, что я с ним согласен, хотя и не во всем. Но писатель "храбро бился с супостатом", защищая свободу своего "Я". На все мои осторожные замечания по книге он отвечал яростными возражениями, реагировал остро, с явным вызовом. В сущности, его волновали не мои замечания по существу, он отвергал мое право как члена Политбюро делать какие-то там замечания писателю, хотя он сам попросился на беседу и, как сказал мне Баруздин, надеялся на нее. Меня забавляли эти психологические мизансцены.
Диалог продолжался до тех пор, пока я не сказал Рыбакову, что у меня нет ни малейших намерений подвергать книгу цензуре. Больше того, готов порекомендовать цензурной организации поставить разрешительную подпись, не читая. Отвечает за книгу он, Рыбаков, а не Яковлев или цензура, причем отвечает перед читателем, а не перед партийным чиновником. Я отчетливо помню удивление, заплясавшее на хмуром лице Рыбакова.
- А что вы скажете редактору журнала?
- Скажу, что вопрос о публикации решают два человека - автор и руководитель печатного органа. Цензура вмешиваться не будет.
В итоге мы остались, как я понял, довольными друг другом. Роман напечатали. Шуму было много, в том числе и в ЦК. Но защищать сталинские репрессии, о которых писал Рыбаков, в открытую никто не захотел. Михаил Сергеевич не сказал мне ни слова. Позднее Рыбаков в интервью газете сказал, что я возражал против обостренной критики Сталина. Видимо, его подвела память. Мне бы и в голову не пришла столь пошлая мысль. Впрочем, все это несущественно. Важнее другое: "Не было бы апреля 1985-го, не было бы у читателей и этого романа". Это сказал позднее сам Рыбаков.
В те же годы были напечатаны прекрасные книги (именно по этой причине запрещенные ранее): "Новое назначение" Александра Бека, "Белые одежды" Владимира Дудинцева, "Ночевала тучка золотая" Анатолия Приставкина. Прорыв состоялся. Журналы начали публиковать произведения не только советских, но и российских авторов, живущих за рубежом. Обрели на родине своего читателя Замятин, Гумилев, Алданов, Шмелев и многие другие.
Нечто похожее на рыбаковскую историю случилось с кинофильмом "Покаяние". Позвонил мне Эдуард Шеварднадзе и попросил принять Тенгиза Абуладзе - автора фильма. Эдуард рассуждал в том плане, что ему, как грузину, не очень ловко защищать грузинский фильм, тем более что он, Шеварднадзе, еще будучи в Грузии, помогал Тенгизу. Эдуард прислал мне видеокассету. В тот же вечер я посмотрел ее в семейном кругу. Фильм ошеломил меня и всех моих семейных. Умен, честен, необычен по стилистике. Беспощаден и убедителен. Кувалдой и с размаху бил по системе лжи, лицемерия и насилия.
Трудность ситуации состояла в том, что фильм посмотрел не только я, но и некоторые другие секретари ЦК. Одни помалкивали, а другие были против показа этого фильма. Во что бы то ни стало надо было сделать все возможное, чтобы выпустить его на экран. У меня возник лукавый вариант. Руководству доложить, что можно напечатать несколько пробных лент для демонстрации в 5-6 крупных городах. Аргументация простая - фильм сложный, его простые люди не поймут, поэтому опасаться нечего. А интеллигенция успокоится. С этим согласились. На самом же деле с председателем Комитета по кинематографии мы договорились напечатать гораздо больше копий фильма и начать его демонстрацию на всей периферии.
Я не мог всего этого объяснить Абуладзе. Боялся огласки, которая могла погубить задуманную операцию. Когда сказал ему о намерении напечатать несколько пробных копий, он откровенно выразил свое недовольство. Я просил Абуладзе поверить мне. А он не понимал, почему должен верить. На том и расстались.
Фильм пошел по стране. Встречен был по-разному. Во многих городах партийные боссы отнеслись к нему резко отрицательно, запрещали его демонстрировать, о чем и сообщали в ЦК. Михаил Сергеевич знал обо всем этом, но уклонялся от оценок. Потом, по прошествии какого-то времени, он говорил по поводу фильма лестные слова. Я-то уверен, что он посмотрел фильм сразу же, как только вокруг него началась возня, а может быть и раньше. С Тенгизом Абуладзе мы потом перезванивались, а иногда и встречались. Он скончался очень рано, в расцвете творческих планов.
Всего к тому времени на полках лежали десятки запрещенных фильмов. Когда стали разбираться, то оказалось, что каких-то официальных запрещающих решений на уровне ЦК и не было. А что было? А были телефонные звонки с дач "небожителей", устные советы, страх руководителей кинематографии, письма партийных вожаков из Украины, Ленинграда, Свердловска, Белоруссии, то есть из тех мест, где существовали киностудии. Мне пришлось просмотреть больше двух десятков лент. Утомительное дело. Смотрел и удивлялся, почему эти фильмы на полках? А погубили их чиновничьи интриги, да еще желание выслужиться по линии бдительности.
Как может убедиться читатель, каждый раз приходилось действовать осторожно, постепенно приучая общественность к нормальному восприятию нового, необычного, неординарного, не всегда совпадающего с казенной установкой.
Парадоксально, но за гласность надо было воевать порой тайно, прибегать к разным уловкам, иногда к примитивному вранью. Например, говорить, что тому или иному редактору сделано внушение, а на самом деле редактор даже не подозревал о том, что над его головой пронеслась гроза. Эту "науку" я проходил и раньше.
С некоторыми лидерами прессы у меня сложились доверительные отношения, действовали негласно установленные правила. Скажем, они загодя информировали меня о предстоящей острой статье, которая наверняка вызовет недовольство. Статью печатали, но на меня не ссылались. Я брал на себя функцию их "прикрытия", если разгорался скандал.
Как-то раз в санаторий на юге, где я отдыхал, позвонил Егор Яковлев и сказал, что работать стало совсем невмоготу -? придирки, окрики, угрозы. Поэтому от просит меня войти в состав Совета учредителей "Московских новостей". Я согласился. Потом пришлось расплачиваться за эту опрометчивость. Почти на каждом заседании Политбюро возникали вопросы о тех или иных статьях в средствах массовой информации и конечно же в "Московских новостях". И каждый раз звучали упреки в мой адрес. Вот, мол, среди учредителей газеты - член Политбюро, а газета ведет антипартийную линию. Конечно, я и сам понимал легкомысленность своего поступка, отдав предпочтение одному изданию. Выражали мне свое непонимание и редактора других газет. Я пошел на этот шаг исключительно из интересов дела и уважения к мужеству Егора Яковлева.
Когда на Политбюро и пленумах ЦК происходили бурные вспышки нетерпимости в отношении демократической прессы, Михаил Сергеевич или нехотя соглашался, или отмалчивался. Он не требовал от меня каких-то кардинальных кадровых изменений. Не требовал, за исключением, может быть, эпизода с Владиславом Старковым. Владислав в газете "Аргументы и факты" опубликовал результаты опроса среди пассажиров поезда, согласно которому Михаил Сергеевич (по рейтингу) оказался не на первом месте. Он увидел в этом какой-то подвох. Я в это время уже не курировал идеологию. Ею занимался Вадим Медведев. По указанию сверху отдел пропаганды подготовил проект постановления об освобождении Старкова от работы. Медведев не хотел давать ему хода. Мы с Вадимом договорились потянуть время, хотя нажим был невероятно сильным. Но все же общими усилиями удалось "заволокитить" это решение.
Однако не все шло гладко и с Генсеком. Например, поступило в ЦК письмо о том, что в журнале "Наш современник" постоянно пьянствуют, редактор Викулов и его ближние "не просыхают", а напившись, играют в коридоре в футбол мусорной корзиной. Я попросил заняться письмом, хотя в отделе пропаганды и до него знали, что в редакции творится нечто несусветное. Началась проверка. Вдруг звонок от Горбачева:
- Ты зачем придираешься в Викулову? Тон был агрессивный.
- Я не придираюсь. Проверяется письмо из самой редакции.
- Ты брось. Я тебя знаю. Мне известны твои предвзятости. Прекрати расследование.
Телефон замолк. Позднее я узнал, что в это время у него в кабинете сидел Воротников, тогдашний руководитель РСФСР. Журнал был российский, а не всесоюзный. Через какое-то время Викулову все-таки пришлось уйти из редакции. Но, к сожалению, нормального, уравновешенного, авторитетного человека туда назначить не удалось. Юрий Бондарев посетил Горбачева и настоял на назначении редактором Куняева, человека нетерпимого, превратившего журнал в один из антиперестроечных рупоров, оплотов социалистической реакции.
Упрек в предвзятости был не первым. Как только я оказался во главе отдела пропаганды, это было летом 1986 года, я поставил вопрос о смене главного редактора журнала "Огонек" Анатолия Софронова. Этот журнал на протяжении многих лет служил пристанищем всякой серости, травил тех писателей, композиторов, журналистов, взгляды и оценки которых не совпадали с огоньковскими. Журнал использовался партийным аппаратом в качестве идеологической дубины.
Моя первая попытка освободиться от Софронова окончилась неудачей. Михаил Сергеевич сказал, что я неправильно отношусь к Софронову. Ему, Горбачеву, известно, что у меня к этому человеку личная неприязнь и я хочу с ним расправиться. Софронова поддержали Лигачев, Кириленко и другие члены Политбюро. Но через некоторое время все-таки удалось сдвинуть его с насиженного места, но вовсе не по профессиональным причинам, а потому, что Софронов запутался в финансовых делах. Этот факт по большому счету кажется мелким, но я упоминаю о нем для того, чтобы показать, какова была реальная обстановка в начале Перестройки.
Еще пример. По какому-то поводу Горбачев проводил очередное совещание. Даже не помню, где это было (но не в Кремле). Я не участвовал в нем. Вдруг телефонный звонок, велено прибыть к Горбачеву. Приехал. Собрание уже закончилось. Разъезжались. Горбачев ждал меня на крылечке. Пригласил в свою машину - там была и Раиса Максимовна.
- Тебе звонил Илья Глазунов?
- Звонил.
- Ты почему не разрешил продлить его выставку в Манеже?
- Во-первых, она идет уже месяц, как и запланировано, а во-вторых, продлевать или не продлевать - дело не мое, а Министерства культуры. Причина простая - там на очереди выставка другого художника, не менее известного и уважаемого.
- Глазунов - крупный художник, - продолжал Михаил Сергеевич. -? Я знаю его лично. Народ его любит. Выставку надо продлить. А ты поправь свое поведение, иначе мы не сможем дальше понимать друг друга. Это была единственная прямая угроза за все время нашей совместной работы. Думаю, что он потом и сам пожалел о ней, ибо несколько дней подряд ежедневно звонил, чаще всего без всякого повода.
Достаточно плотно занимался я в это время и религией. Будет справедливым сказать, что в Политбюро возникло как бы молчаливое согласие в том, что дальнейшая борьба с религией и преследование священнослужителей аморальны и противоречат принципам демократической Реформации. Публично признавать варварство большевиков никто, конечно, не хотел, но и желающих защищать его не оказалось. КГБ со скрипом шел на некоторое ослабление своего прямого руководства этой сферой, начатого еще по инициативе Дзержинского.
Я горжусь тем, что, занимаясь в Политбюро культурой, информацией и наукой, принимал в начавшемся оздоровительном процессе активное участие, в том числе и в сфере религиозной деятельности. Сам себя к активным верующим не отношу, но крещен. Равно как и дети, внуки и правнуки. Мать ходила в церковь до конца своих дней. До сих пор в родительском доме висят иконы, они никогда не снимались. Так уж получилось, что за всю свою жизнь я не прочитал ни одной атеистической лекции или доклада, не провел ни одного совещания по атеистической пропаганде. А потому мне сегодня особенно неприятно видеть некоторых партийных "обновленцев", тех, кто еще вчера активно разоблачал "религиозное мракобесие", а сегодня неистово крестится, особенно тогда, когда телекамеры направлены на них, "нововерующих". Может быть, каются? Едва ли. Впрочем, Бог с ними.
Меня всегда приводили в смятение разрушенные церкви, склады и овчарни в храмах. По дороге из Москвы в родной Ярославль, по которой я проезжал сотни раз, стояли десятки порушенных памятников как немые свидетели преступлений режима. Однажды, году, наверное, в 1975-м, будучи в отпуске (работал в это время в Канаде), я поднял этот вопрос перед Андроповым. Он внимательно выслушал меня, согласившись, что подобные пейзажи производят плохое впечатление на иностранцев, ему уже докладывали об этом. В моем присутствии Андропов дал кому-то указание по телефону изучить вопрос, но все на этом и закончилось. Его интересовала не суть дела, а впечатления иностранных туристов.
В годы, когда я занимался идеологией, различным конфессиям было передано около четырех тысяч храмов, мечетей, синагог, молельных домов. Естественно, что особенно памятны мне случаи, в которых я принимал прямое участие. Никогда не забуду, как мы с женой ездили в Оптину Пустынь (Калужская область) и в Толгский монастырь (Ярославская область). Оптина Пустынь - святое место для России - предстала перед нами в полном смысле слова грудой камней. Всюду битый кирпич, ободранные стены, выбитые окна, полное запустение. Внутри храмов - инициативные сортиры атеистов. Сегодня это изумительный по красоте храм, величаво возвышающийся над речной долиной. Все собираюсь снова съездить туда, но заедает мирская суета.
В Толгском монастыре, что под Ярославлем, была колония для малолетних преступников. Набрел я на этот монастырь случайно. Искал подходящее помещение для организации школы реставраторов памятников старины. Мой выбор пал на родную мне Ярославщину. Здесь предложили посмотреть несколько зданий, в том числе и этот монастырь. Когда я приехал туда, то понял, что монастырь надо вернуть. Но возникли какие-то трудности в правительстве, там затягивали решение вопроса. Выручил случай. Как раз в те дни Михаил Сергеевич должен был принять членов Синода. Он попросил меня подготовить справку для беседы. Среди других я упомянул и Толгский монастырь как уже переданный церкви. Речь Генсека опубликовали. Трудности отпали. Я бываю иногда в Толгской обители. Ремонт там закончен. Монахини работают на огородах. Особенно великолепно это сказочное архитектурное сооружение, если любоваться им снизу, с Волги.
Высоко ценю орден Сергия Радонежского, которым наградил меня Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II. Настоятель храма в Крестах (Ярославль) подарил мне старинную икону за спасение этого храма. Я уже забыл об этом, но батюшка напомнил о тех временах, когда над церковью нависла реальная опасность разрушения. Обком партии аргументировал свою позицию тем, что церковь портит общую панораму въезда в Ярославль, ибо заслоняет "красоты" многоэтажных новостроек. Я настоял на том, чтобы храм продолжал действовать. Это было еще в начале 70-х годов. Церковь красуется до сих пор, облагораживая въезд в этот старинный русский город.
Я напомнил об этих фактах в том числе и для того, чтобы понятнее стали мои нынешние соображения на этот счет. Передачу конфессиональной собственности религиозным властям я считал не только своего рода общественным покаянием, но и связывал с этим надежду на возрождение нравственности, верил, что возвышенная духовность будет лечить прилипчивое материальное головокружение, сдерживать жадность и зависть, укреплять совестливые начала в жизни. Не скажу, что полностью, но многие мои надежды, к сожалению, дали трещину. С верующими очень часто говорят люди малограмотные, не знающие священных книг и христовых заповедей. Немало священников на местах оказались просто жуликами. Так произошло, например, с моей церковью в селе Веденском, где могилы моих предков.
Однажды мне пришлось быть в Веденье в качестве "крестного отца". На крестины поставили в очередь более десяти младенцев. Батюшка был зол, видимо, пришел, не опохмелившись. Заявил, что крестить станет только тех младенцев, крестные матери и отцы которых знают "Отче наш" наизусть. Подошла и наша очередь. Он спросил крестную мать, знает ли она "Отче наш". "Нет", - робко ответила она. Священник посмотрел полупьяными глазами на меня, в них я увидел смятение, тревогу. Он не решился обращаться ко мне как к крестному отцу и сказал: "Передайте ребенка матери!" Потом прочитал грубую нотацию, сказав о том, что не знающие "Отче наш" наизусть не имеют права переступать порог храма. Одним словом -? большевик из членов достопамятного Союза безбожников. Больше того, кресты на колокольне он украсил фашистскими знаками. Я написал об этом Патриарху, но формального ответа не удостоился, хотя фашистского служителя с работы уволили.
К сожалению, некоторые церковные иерархи ни с того ни с сего начали прижиматься к власти, пробавляться ее милостью, без меры суетиться, исполнять непотребные обязанности государственного придатка. Многие иерархи не готовы к реформе церкви, хотя нужда в ней колоколами гудит над землей России.
Особенно циничными являются клятвы нынешних лидеров коммунистической партии в верности христианским заветам. Разрушив тысячи храмов и уничтожив тысячи священнослужителей, большевики сегодня изображают себя носителями религиозной терпимости. Трудно понять, почему почтенные иерархи нынешней церкви не предадут анафеме антипатриотическую и антихристианскую партию, объявившую религию злом, подлежащим искоренению? Общество ждет от религии проповеди, исцеляющей и возвышающей, сердобольной и правдивой, особенно желанной сегодня после тяжелых десятилетий безверия и безбожия. Я хорошо понимаю, что многих пастырей еще тяготит груз прошлого, того прошлого, когда всю религиозную деятельность контролировали спецслужбы. Они подбирали людей для учебы в религиозных учебных заведениях, вербовали их на службу в разведке и контрразведке. Многих двойников я знаю, помню даже их клички, но обещаю эти знания унести с собой.
Итак, началась поступательная, эволюционная и ненасильственная Реформация Советского Союза, определяющую роль в которой играла Россия. В процессе поиска исторической альтернативы было предложено несколько обобщающих определений, которые отражали бы интересы разных социальных групп. Среди них: совершенствование социализма, его обновление, эволюция в революции, перестройка. В конечном итоге в мировом политическом лексиконе утвердилось определение "Перестройка", которое, как казалось, наиболее точно отражает суть Реформации. А на самом деле по содержанию своему это была революция эволюционного характера.
Глава тринадцатая
ЧУЖИЕ ДУРАКИ - СМЕХ, СВОИ ДУРАКИ - СТЫД
События резво, может быть слишком резво, помчались вперед. Раскол партии и активного общественного мнения на реформаторское и реакционное крылья становился все зримее, заметнее, что повергло многих людей в растерянность, поскольку крутого поворота в массовом сознании еще не произошло. Общество еще только начинало признавать естественность и желательность многообразия в политике, экономике, культуре, животворящую силу многообразия. Эволюция перестроечных представлений уже начинала обретать определенную автономность от ее инициаторов,
ундаменталистское большинство в руководстве
партии, признавая в целом необходимость частичных перемен, видело их главную цель в дальнейшем укреплении моновласти, монособственности и моноидеологии. Ортодоксы вели речь, в сущности, об освобождении системы от очевидных и раздражающих деформаций. Эту линию начал еще Хрущев со своими послесталинскими компаньонами.
Существовало своего рода и центристское направление в его сугубо советском варианте. Ее адептам нравились идеи нэпа, некоторые соображения Бухарина по экономическим проблемам. Они выступали за частичное ослабление централизованного планирования, за развитие малого предпринимательства при государственном регулировании. Такую точку зрения поддерживали и многие видные экономисты.
Но постепенно формировалось и третье направление общественной мысли - некая смесь либеральных и социал-демократических взглядов, стоявших на позициях коренных реформ. Подобные настроения уже в зародыше подвергались преследованию. Да и само это направление, в силу специфики российской общественной психологии, было заражено революционаризмом, стремлением родить желаемое дитя как можно скорее, что и проявилось в решениях реформаторов в ельцинский период.
Жизнь, однако, бежала по своим правилам. Страх перед властью партии таял. Ее всемогущество становилось все более призрачным. Общество буквально заболело ожиданием перемен. В известном смысле переломным в ходе мартов ско-апрельской революции явился январский пленум ЦК 1987 года, когда встал вопрос о демократизации самой партии, об альтернативных выборах. Номенклатура почувствовала реальную угрозу своей власти, поняла, что на свободных выборах она потерпит поражение, как это произошло на выборах в Учредительное собрание в ноябре 1917 года. Отношения внутри номенклатуры явно обострились.
С особой выпуклостью это проявлялось на пленумах ЦК. Критика становилась все более личностной. Появились "мальчики для битья" - Яковлев, позднее - Шеварднадзе. Постепенно подбирались и к Горбачеву. Кризис нарастал. Наиболее громкий выстрел прозвучал на октябрьском пленуме 1987 года, на котором выступил Борис Ельцин.
Начать с того, что выступление Ельцина оказалось неожиданным для многих, в том числе и для меня. Я участвовал в подготовке доклада Горбачева о 70-й годовщине Октября. В тексте содержались резкие оценки сталинизма, что было крайне необходимо в тех конкретных условиях, поскольку при Брежневе и Андропове о сталинских преступлениях как бы забыли. В докладе более четко, чем раньше, говорилось о необходимости новых шагов в демократическом развитии. Мне представлялось очень важным, чтобы новые определения, касающиеся сталинизма и демократии, вышли через пленум на суд общественного мнения.
И вот на трибуне человек, который обвинил Горбачева в медлительности, нерешительности в перестроечных делах, призвал смелее проводить преобразования. Упомянул оратор и Раису Горбачеву как человека, отрицательно влияющего на руководителя партии. Тут и началась "рубка дров". Причина ее состояла в том, что большинство членов ЦК на самом-то деле стояло на антиперестроечных позициях, а потому и обозлилось на Ельцина, который потребовал придать преобразованиям новую динамику. И защищали они вовсе не Горбачева, а Лигачева.
Я тоже критиковал Ельцина, но за "консерватизм". Это была своего рода наспех придуманная уловка, чтобы запутать суть вопроса. На самом деле я боялся, что радикализация Перестройки, предложенная Ельциным, настолько напугает членов ЦК, что они опрокинут и те идеи дальнейшей демократизации и десталинизации, которые были заложены в докладе. Свое выступление я использовал также для критики Лигачева за его руководство Секретариатом ЦК, поддержав тем самым Ельцина в этой части его выступления.
Мои страхи все же оказались напрасными. Обрушившаяся на Ельцина критика увела участников пленума от сущест ва доклада. Горбачев был мрачен. Во время перерывов на него упорно нажимали в том плане, чтобы наказать Ельцина, вплоть до исключения его из членов ЦК. Столь же упорно он возражал против подобных предложений. Видимо, Горбачев решал для себя трудную задачу. У меня лично складывалось впечатление, что Михаил Сергеевич готовил для Ельцина более высокое положение в партии. Возможно, что это только впечатление. Но в высшем эшелоне власти поговаривали о подобном варианте. Новые "небожители" испугались антиноменклатурной линии московского секретаря.
Конечно, октябрьский эпизод не с неба свалился. В Политбюро и на Секретариате ЦК упорно формировалось "мнение", что Ельцин потакает демократам, что его надо "приструнить", что он слишком круто расправляется с московской городской элитой. Эта точка зрения отвечала настроениям и многих местных "вождей" Москвы, которые всеми силами пытались остаться у власти. Москва стала объектом постоянных придирок на Политбюро и на Секретариате, особенно со стороны Лигачева. Но поскольку характер Ельцина не отличается покладистостью, то, как говорится, нашла коса на камень.
Вся эта история практически отражала переход от скрытых расхождений в партии к открытым, публичным. Мне лично показалось, что этап нового крутого поворота еще не наступил, что еще не исчерпан потенциал "постепенности", что общество еще не готово к публичному слому сложившегося режима. Но как бы то ни было, выступление Ельцина прозвучало как открытое предупреждение правящей элите о том, что ей все равно придется политически определяться - с кем и куда идти. Тем более что замечание Ельцина о заторможенном характере, например, экономических реформ было справедливым.
Горбачев сказал мне как-то, что они с Ельциным договорились о встрече после ноябрьских торжеств 1987 года, чтобы обсудить вопрос о возможности отставки Ельцина, о чем последний попросил Горбачева еще в августе 1987 года. В этих условиях выступление Ельцина, с моей точки зрения, нарушало эту договоренность. Спустя четыре года, где-то осенью 1991-го, Борис Николаевич сказал мне, что такого разговора не было...
С чего же началась вся эта запутанная история? Откуда взялась идея об отставке?
В августе 1987 года, когда Горбачев был в отпуске, на одном из заседаний Политбюро обсуждалась записка Ельцина о порядке проведения митингов в Москве. Борис Никола евич предложил вариант, по которому все митинги проводились бы в Измайловском парке по типу Гайд-парка в Лондоне. Это предложение неожиданно вызвало острую критику. Ельцин пытался что-то объяснить, в частности сказал, что написал эту записку по поручению Политбюро. Но все сделали вид, что никакого поручения не было. Обвинения сыпались одно за другим. Ельцина обвинили в неспособности положить конец "дестабилизирующим" действиям "так называемых демократов" в Москве.
Честно говоря, я тоже растерялся, наивно полагая, что вопрос возник спонтанно. Выступая, я выразил недоумение по поводу характера обсуждения. Меня встревожило то, что мы в Политбюро скатываемся к практике старых "проработок". Я, конечно, не знал, что этот эпизод подтолкнет Ельцина к мысли об отставке. В целом же заседание оставило у меня горький осадок.
Подобные "разносы" отражали суть обостряющейся ситуации. Они случались, как правило, когда "на хозяйстве" оставался Лигачев, замещая Горбачева. Нечто похожее случилось и со мной. Я имею в виду проработку на закрытом заседании Политбюро в связи с публикацией в "Московских новостях" информации о кончине писателя Виктора Некрасова. С Егором Яковлевым мы договорились, что появится короткая заметка. Егор Лигачев запретил что-либо печатать по этому поводу. Но некролог был напечатан. Он и вызвал бурю возмущения у Лигачева, ибо авторы некролога осмелились скорбеть, по его словам, по "антисоветчику". На следующий день в Ореховой комнате, там, где собирались перед общим заседанием и предварительно решали все вопросы повестки дня только члены Политбюро, Лигачев обратился ко мне со словами:
- Товарищ Яковлев (обращение "товарищ", а не Александр Николаевич, как было принято, не предвещало ничего хорошего), как это получилось, что некролог о Некрасове появился в газете, несмотря на запрет? Редактор совсем распустился, потерял всякую меру. Пора его снимать с работы. Он постоянно противопоставляет себя ЦК, а вы ему потворствуете.
Ну и так далее. Его поддержали Рыжков, Воротников, кто-то еще, но, кроме Лигачева, никто особо не взъерошивался, поддерживали его как-то уныло, а многие просто промолчали.
- Ты знаешь, что Некрасов занимает откровенно антисоветские позиции? - спросил Лигачев.
- Слышал. Но за последние десять лет я не видел ни одной такого рода публикации, кроме критической статьи о
Подгорном - бывшем члене Политбюро. Но статья была правильной.
Статьи этой, понятно, никто из членов Политбюро не читал, а потому никто и не возразил. Некрасов охарактеризовал Подгорного как человека грубого, прямолинейного и бесцветного.
- А вот КГБ располагает серьезными материалами о Некрасове. Ты веришь КГБ? Скажите, Виктор Михайлович, - обращаясь к Чебрикову, спросил Лигачев, ?- правильно я говорю?
- Правильно, - вяло, без всякой охоты ответил председатель КГБ.
- Вот видишь, - сказал Лигачев, теперь уже обращаясь ко мне.
- Вижу. Но помню и о том, что Некрасов написал одно из лучших произведений об Отечественной войне, а жил в Киеве в коммуналке и бедствовал. И никто в Украине не помог ему, никто не позаботился о нем в трудную минуту жизни, вот он и уехал за границу.
Пользуясь случаем, меня упрекали за то, что печать "распустилась". Постепенно спор затух, но оставил мрачное ощущение. Практически это было первое прилюдное столкновение двух членов Политбюро, причем в острой форме. Присутствовавшие не могли для себя решить, как вести себя - агрессивно или еще как. Ощущалась общая неловкость. Рушились традиции.
Тем же вечером с юга мне позвонил Михаил Сергеевич и спросил:
- Что у вас там произошло?
Я рассказал. Он внимательно выслушал, долго молчал, а затем буркнул, что получил несколько иную информацию.
Вернемся, однако, к октябрьскому пленуму 1987 года. Был ли прав Ельцин по сути? В определенной мере, да. Действительно, Перестройка начала спотыкаться, о чем и сказал кандидат в члены Политбюро. Был ли прав Ельцин по тактике? Думаю, нет. К выступлениям подобного характера надо тщательно готовиться. Видимо, все это почувствовал и Борис Николаевич, когда выступал с ответами на критику. Что-то отводил, но с чем-то и соглашался. Ельцин осудил свое выступление и позднее, на XIX партконференции, оценил как ошибочное и попросил своего рода реабилитации. Партконференция не отреагировала на его просьбу, в результате чего Ельцин получил как бы моральное право возглавить антигор-бачевский оппозиционный фронт.
И последний вопрос. На этот раз самому себе. Выступил бы я сегодня на пленуме, как тогда? Отвечаю с позиции сегодняшнего разумения - нет, не выступил бы. С позиции того времени - да, ибо принципиальным вопросом для себя считал поддержку Горбачева.
Воодушевленное итогами октябрьского пленума и последующим освобождением Ельцина от работы антиреформаторское крыло в партии предприняло новую атаку на Перестройку. Многим памятна попытка аппаратного реванша, "малого мятежа", связанного с публикацией статьи Нины Андреевой "Не могу поступаться принципами" в газете "Советская Россия" от 13 марта 1988 года.
Я был в это время в Монголии. Мне показали статью в то же утро. Прочитав, я был поражен. Первое впечатление: в Москве что-то происходит, но не мог представить себе, что именно. Особенно встревожило то, что и Горбачев находился за рубежом. Попросил помощника позвонить друзьям в Москву и узнать, что там делается. Из Первопрестольной ответили, что ничего, кроме того, что идет совещание руководителей средств массовой информации. Ведет Лигачев.
Когда вернулся в Москву, получил возможность понаблюдать, как взбодрился партийный аппарат. Даже лица посветлели. А вот печать притихла, что обескураживало и в то же время свидетельствовало о непрочности, казалось бы, уже завоеванной свободы слова. Аппарат ЦК дал указание о перепечатке статьи в местных газетах. Статью одобрили на узком совещании секретарей ЦК. Иными словами, еще раз было продемонстрировано, насколько политическая бездарность губительна для общества, но еще страшнее - большой спрос на эту бездарность, продолжающийся до сих пор.
Как потом выяснилось, статья родилась из письма, которое Андреева и ее муж Клюшин направили в ЦК. В Ленинград поехал заведующий отделом науки газеты "Советская Россия" с тем, чтобы вместе с авторами превратить письмо в статью. Никого не смутило, что Андреева и ее супруг исключались ранее из партии за анонимки и клевету. КПК при ЦК восстановил их в партии под нажимом КГБ. Статья вернулась в секретариат Лигачева, а затем, после доработки, была напечатана.
Горбачев возвратился из Югославии в те же дни, что и я. Он с ходу понял, что статья направлена против него, является провокацией и требует обсуждения. Политбюро по этому вопросу заседало два дня. Вступительное слово Горбачева было резким, он назвал статью "платформой антиперестрой ки". Горбачев настоятельно потребовал, чтобы каждый член ПБ определил свое отношение к статье.
Вводную информацию было поручено сделать мне. В своем выступлении я говорил о том, что в номенклатурной среде усиливается противодействие общественным преобразованиям. Особенно заметно ортодоксальное направление. Оно питается интересами и убеждениями тех, кто усматривает в Перестройке угрозу собственным интересам. Догматическая атака идет от инерции сознания и многолетних привычек. Особенно крикливо левое фразерство. Оно пропитано революционаризмом, национализмом и шовинизмом. Яростным нападкам подвергаются средства массовой информации. Идет ожесточенная борьба за то, чтобы руководить отсюда, из ЦК, каждой газетой, каждой программой телевидения и радио. Ожесточилась борьба в среде интеллигенции, в сфере науки и культуры. Нельзя создавать новое поколение диссидентов, тем более на пустом месте, исходя из одних только амбиций, симпатий или антипатий. В Политбюро должно восторжествовать хлеборобское терпение в выращивании урожая, а не практика браконьерских набегов за легкой добычей. В заключение своей информации сказал, что статья в "Советской России" является идеологической программой реванша. Но беда даже не в ней самой, а в том внимании, которое было искусственно приковано к этой статье. Приковано партийным аппаратом, в том числе аппаратом ЦК.
В прениях никто не возражал против оценок Горбачева и моих. Но поддерживали с разной степенью искренности. Резко против статьи выступили Рыжков, Медведев. Остальные говорили вяло, неохотно, иногда по схеме "с одной стороны, с другой стороны". Лигачев отделался несколькими малозначащими фразами, отрицал, что статья Андреевой го-товилась в его секретариате. Занятной была перепалка между мной и Виктором Никоновым - членом Политбюро по селу. Статья в "Советской России" ему понравилась, однако он вынужден был сказать, что согласен с оценками других товарищей. Но тут же переключился на меня, заявив, что я "подраспустил" печать, а потому публикуются и более вредные статьи, чем статья Андреевой. "Вредными" он считал те материалы, в которых критикуется партийный аппарат и навязываются "чуждые социализму идеи". Он долго говорил на эту тему, повторяя всякие банальности того времени.
Я не выдержал и предложил ему поменяться сферами ответственности. - Поскольку у тебя, Виктор Петрович, с сельским хозяйством все в порядке, полки магазинов завалены продуктами, получаем большие доходы от экспорта хлеба, то давай займись идеологией и приведи ее в такой же образцовый порядок, как и сельское хозяйство. А я займусь уже налаженным тобой делом.
Спору не дал разгореться Горбачев:
- Хватит вам ерундой заниматься! Но тут же
спросил:
-? А все-таки, товарищ Никонов, как вы относитесь к статье? Никонов что-то пробурчал, но я уже не помню, что именно.
Вскоре после этого заседания была опубликована редакционная статья в "Правде" под заголовком "Принципы перестройки: революционность мышления и действий" (5 апреля 1988). Я возглавлял подготовку этой статьи. Перед публикацией послал статью Горбачеву. Генсек одобрил. Но уже после этого я вставил в статью абзац о национализме и шовинизме. Наутро позвонил Горбачев и сердитым тоном спросил:
- Откуда появился этот абзац, я его вчера не видел. Наверно, Черняев вписал. Я вижу, это его штучки.
Мне пришлось сказать, что Черняев тут ни при чем. -? Не надо было
этого делать!
С Анатолием Черняевым в то время мы работали душа в душу. Умный, образованный человек. С ним можно было поделиться любыми сомнениями, предложениями. И найти понимание. Кроме всего прочего, нас объединяло единомыслие по многим принципиальным вопросам. Как-то я получил от него письмо, которое, честно говоря, растрогало меня. Вот оно:
"Я часто задумываюсь над феноменом Яковлева. Вчера и сегодня собирал мысли на этот счет. И вот к чему пришел.
Этот человек сделал сам себя - при самых неблагоприятных условиях на протяжении всей жизни. И стал не только значительным для своего времени, но и выработал в себе качества, которым предстоит стать типичными, если человечество хочет сохраниться. Именно поэтому он оказался в центре событий на переходе эпох от цивилизованного вар-варства к гуманизму.
Есть, конечно, люди, которым наплевать, что о них думают. Если они способные или, не дай Бог, случай возносит их - такие опасны. Если они посредственность - остаются в ничтожестве. Тот, кто растит себя для людей, не может быть безразличным к тому, как к нему относятся, даже если относятся плохо. В русском народе из глубины идет:
"А что люди скажут!". Это, увы, источник уравнительской психологии, но одновременно и императив совести, по которому и "выстроила" свой крестный путь русская интеллигенция.
Под этим знаком ты и "делал" себя - для людей: облагораживал природный ум, набирал образованность (теперь, по нашим временам, редкую), огранивал цельность и нравственную дисциплину характера, обнажал нервы-рецепторы, чтоб раньше других и больше чувствовать, что происходит в народе и обществе. А обобщающим началом этих мучительных трудов над собой была и есть совесть.
Поэтому столь незауряден и обаятелен твой облик человека и политика, которого уважают (или вынуждены уважать) все и любят миллионы. 2 декабря 1991 года".
В одной из своих поздних книг Черняев пишет обо мне с раздражением, правда не только обо мне. Я так и не понял, что с ним случилось. Может быть, и я допустил какую-то неловкость. Впрочем, не буду гадать. Несмотря ни на что, продолжаю считать, что Анатолий Черняев - один из тех современников Реформации России, который внес неоценимый вклад в разработку важнейших международных и внутриполитических концепций перехода общества в новое качество.
Итак, публикацией статьи в "Правде" закончился "малый мятеж" против Перестройки. В этой атмосфере начала вырисовываться своеобразная идеология, которую я бы назвал "социалистическим атеизмом". Она уходила от марксистско-ленинской догматической неорелигии, как бы возвращаясь к социалистической идее в ее изначальном, первородном смысле. Идейно-политический багаж "социалистического атеизма" еще только начинал складываться. Подобный "атеизм" требовал знаний, профессионализма, эффективности управления, не отдавая при этом предпочтения априори ни авторитарным, ни демократическим его формам самим по себе. Он понимал неизбежность перехода к рынку, но был готов выслушивать и иные варианты, пытался поставить общественное сознание на рельсы реалистических оценок действительности. Иными словами, формировалась база для организационного оформления социал-демократического движения.
Наиболее существенной частью Перестройки, изменившей саму сущность общественной жизни, является переход к парламентаризму. Членов Политбюро, секретарей ЦК, местных секретарей особенно волновал вопрос, как лучше избираться в парламент, чтобы сохранить свое положение.
Большинство высказывалось за квоты для общественных организаций. Михаил Горбачев долго колебался. Однажды у меня состоялся с ним долгий ночной разговор на эту тему. Он вслух взвешивал аргументы в пользу различных вариантов. Я предлагал, чтобы все члены Политбюро пошли на альтернативные выборы по округам. Он сказал, что провал на выборах любого члена ПБ не будет заслуженным, ведь все они голосовали за Перестройку и публично поддержали ее.
- Пусть все привыкают отвечать за себя, пусть едут по округам, доказывают свою необходимость быть в парламенте - такова была моя точка зрения. В ходе разговора я предложил себя в качестве возможной "жертвы" свободных выборов. Пойти на выборы по какому-нибудь округу, чтобы проверить отношение к политике Реформации. Михаил Сергеевич отклонил и это предложение, сказав, что оно будет воспринято другими членами Политбюро как политический вызов.
На Пленуме ЦК КПСС 10 января 1989 года, когда выбирали "сотню" на первый съезд народных депутатов, я занял предпоследнее, 99-е место, получив 57 голосов "против". Последним был Егор Лигачев. Против него голосовали 76 человек. Эта была очевидная реакция на "два крыла" в партии. Результатами голосования я был удовлетворен. Учитывая высокий уровень реакционности пленума, я ожидал худшего итога. Неожиданностью для многих оказалось большое число голосов против Лигачева. Но следует, однако, сказать, что, будь в списке на два кандидата больше положенного, и Лигачев, и я оказались бы за бортом депутатского корпуса.
К другим членам Политбюро отнеслись терпимее. О них сейчас мало кто помнит. Это было первое в послевоенной истории КПСС голосование, пославшее в общество сигнал о "двух партиях в партии". Политических выводов из этого факта сделано не было.
В связи с сюжетом о выборных принципах хочу сказать, что не согласен с утверждениями, согласно которым выборы по квотам от общественных организаций помогли номенклатуре закрепиться во власти. Скорее, наоборот. Наиболее активная демократическая группа на съезде народных депутатов сформировалась как раз из представителей общественных организаций. Именно они создали своеобразную демократическую диаспору в парламенте.
Первый съезд народных депутатов СССР открылся 25 мая 1989 года и продолжался до 9 июня того же года. Это были великие недели в истории страны. Волнующее событие, положившее практическое начало парламентаризму в СССР и в России. Думаю, полного понимания значимости этого факта нет и до сих пор.
Не буду здесь рассказывать о всех перипетиях первого съезда. Для меня особенно волнующим был эпизод, связанный с образованием и работой Комиссии по политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении от 1939 года. На заседании 1 июня 1989 года депутат от Эстонии Липпмаа внес официальное предложение о создании комиссии и ее составе. Моей фамилии там не было, поскольку кинорежиссер Шенгелая еще раньше предложил назначить меня председателем комиссии по расследованию событий в Тбилиси 9 апреля 1989 года. Шенгелая сказал: "Это важно потому, что некоторое время тому назад, в феврале, тоже в трудное и напряженное время он был в Тбилиси и занял определенную позицию, выступал по телевидению. Его выступление было принято всеми формалами и неформалами, всем обществом очень хорошо. Поэтому было бы правильно, если бы он согласился возглавить эту комиссию".
Михаил Сергеевич поддержал предложение грузинского делегата. Сказать по правде, я вовсе не обрадовался такому повороту. У меня еще остались неприятные впечатления от ноябрьских событий 1988 года. Первый секретарь ЦК Грузии Патиашвили, будучи в Москве, зашел ко мне и рассказал о том, что в Тбилиси события принимают все более напряженный характер, митингуют студенты. Пора принимать жесткие меры, ввести комендантский час и держать наготове войска. Я сказал, что силовое решение должно быть исключено полностью, а ему, Патиашвили, надо лететь в Тбилиси и разговаривать с людьми. Кажется, договорились.
В тот вечер я работал допоздна. Где-то около 23 часов ко мне зашел мой помощник Кузнецов, а он хорошо знал Патиашвили, и сказал, что последний только что вышел от Лигачева. Тут я встревожился и позвонил Горбачеву на дачу. Он воспринял информацию гораздо серьезнее, чем я, тут же связался с Шеварднадзе и попросил его передать митингующим личное послание Горбачева. Уже ближе к утру Михаил Сергеевич позвонил мне и с облегчением сообщил, что в Тбилиси все пришло в норму.
Меня часто обвиняют в разных, мыслимых и немыслимых, грехах. Оправдываться считаю примитивным занятием. Однако проблемы духовной жизни (история культуры, религии, философия) выходят за рамки личных переживаний и размышлений. Поэтому и считаю необходимым напомнить эти факты всяким придуркам из стада фашиствующих большевиков, назойливо обвиняющих меня в русофобстве. Иными словами, большевики уничтожали религию, крестьянство, свободу, все партии, запрещали издавать великие произведения по философии и культуре, а их авторов изгоняли из страны, а я, вместе с другими "русофобами", активно восстанавливал духовное наследие страны.
Хотел бы также напомнить, что все начинания 1988 года, направленные на преодоление одномерной сталинской идеологии, сковавшей на десятилетия мысль и душу народа, выявили активное сопротивление идеологических противников нового социального мышления, плюрализма в духовной жизни. Эти люди всю жизнь видели свой долг, смысл работы в том, чтобы "бороться" и "разоблачать". В новых условиях у них не оказалось ни знаний, ни культуры, чтобы в открытом и честном споре отстаивать свои убеждения.
Особая партийная общественная "наука", получившая монополию на истину, не хотела и не смогла примириться с новой, невыносимой для нее ситуацией. Большинство из этих ученых привыкло получать деньги за удушение мысли, а потому они в силу своей "идеологической озверелости" оказались просто не в состоянии заниматься нормальным научным творчеством. С моей же точки зрения, только освобождение от государственной историографии и может восстановить правду о России, которая является единственно достойной платформой идеологии свободы. Я не скрывал этих взглядов, а потому и был обвинен в отступничестве от неких "истин", тех самых, которые всегда были бесстыдным предательством свободной общественной науки.
Решения XIX партийной конференции были просаботиро-ваны партийной номенклатурой. Раскол в партии приобретал все более глубокий характер, что и привело КПСС к тяжелейшему кризису в преддверии XXVIII съезда. Этот съезд состоялся через два года после XIX конференции, летом 1990 года. Он разительно отличался от других: был бурным, похожим на пьяного мужика, заблудившегося на пути к дому. Падает, поднимается, снова ползет и все время матерится. Всех понесло к микрофонам и на трибуну. Активность невероятная, как если бы хотели отомстить самим себе за 70 лет страха и молчания. Конечно же было немало и здравых, умных выступлений, но они глушились топотом двуногих особей. Иными словами, активизировались оба крыла в партии - реакционное и демократическое.
XXVIII съезд по существу начался на пленуме ЦК, состоявшемся 5-7 февраля 1990 года, почти за полгода до самого съезда. Уже на нем обозначились линии раскола, искры будущих стычек, циничных схваток за власть, которые начисто заслонили заботу о будущем страны, конкретные проблемы, стоящие перед государством в сложный переходный период.
Доклад Горбачева на пленуме, который явился основой доклада и на XXVIII съезде, был посвящен Платформе партии к предстоящему съезду. Платформа называлась "К гуманному, демократическому социализму". Там остались многие рудименты псевдосоциалистических положений, больше похожих на ритуальные заклинания, чем на что-то существенное. Но если вчитаться в текст доклада и Платформы, то можно легко увидеть, что перечень постулатов, от которых партия должна отказаться, мало что оставлял от привычных принципов советского социализма. Говорилось, в частности, что партия должна очиститься "от всего, что ее связывало с авторитарно-бюрократической системой".
Задача огромной важности, но невероятно сложная. Она не решена до сих пор. Более того, рецедивы авторитаризма в путинские времена явно оживились. Почему? А все потому, что мышление правящей верхушки остается почти тем же самым. Ее заботило и заботит не судьба страны, а сохранение собственной власти. В докладе прозвучала очень важная фраза о неизбежности перехода общества в новое качественное состояние, но и это не привлекло внимания. Дискуссия на пленуме пошла по пути, как если бы никакого доклада и не было. Уже первое выступление секретаря Киевского горкома партии Корниенко началось с жалобы на то, что коммунистов на местах освистывают, есть призывы уничтожать коммунистов. И тут же обращение к Горбачеву: не пора ли ему и другим высшим руководителям задуматься "над судьбой честного трудового народа". Оратор заявил, что "речь идет уже о самом главном - о власти, о перспективах сохранения правящей партии". Тут он попал в точку. Именно об этом и шла речь.
Диссонансом в общей говорильне прозвучала речь Фесен-ко - шахтера из Донецка. Интересная речь, умная, от жизни. Он задал прямой вопрос: кому нужна 6-я статья Конституции о руководящей роли партии? Рядовым коммунистам? Да нет же. Эта статья для аппарата. "Не надо говорить о ка-кой-то руководящей роли партии в целом, надо говорить о том, какую позицию сейчас занял партийный аппарат. В основном из-за его консервативной позиции Перестройка и не движется... Кто дискредитирует партию? Дискредитирует аппарат".
Никто этого шахтера не поддержал, если не считать выступление Ельцина, который обвинил ЦК в догматизме, в нерешительности, в нежелании партии перестраивать саму себя. Он заявил, что монополия на власть довела страну до крайнего состояния, а народ - до нищеты. И за это надо отвечать, сказал оратор. Платформу партии он оценил в целом положительно, но заметил, что ее "писали две руки: правая и левая". Кстати, так оно и было. Ельцин назвал 10 пунктов - предложений по "спасению партии". Конечно же они не были приняты пленумом. После этой речи верхний эшелон номенклатуры начал особенно активно плести интриги вокруг Ельцина. Тут же последовала речь посла в Польше Бро-викова, старого партийного функционера, который изложил самую замшелую даже для того времени позицию. Он громил Перестройку, все законы и решения, принятые в последние годы.
Выступление Бровикова послужило еще и приглашением к персональной критике. Зазвучали фамилии членов и кандидатов в члены Политбюро ЦК Рыжкова, Слюнькова, Медведева, Лигачева, Разумовского. Критическую атмосферу посыпал перцем Егор Лигачев, когда стал говорить о неких антисоциалистических силах в партии. Заявил также, что он "решительно против, чтобы проект Платформы ЦК к съезду в той или иной мере открывал даже щели для внедрения частной собственности".
Вспомнили о радикалах и консерваторах. Поскольку фамилии консерваторов уже прозвучали, надо было обозначить и радикалов. Легкий выстрел в мой адрес сделал второй секретарь ЦК Казахстана Ануфриев. Слова любопытные. "Говорят, - сказал он, - что конструктором, соратником является товарищ Яковлев. Его называют за рубежом именно таким конструктором. Я скажу, что товарищ Яковлев - наш великий молчальник. У него есть блестящее выступление по поводу юбилея Французской революции. Я преклоняюсь перед этим докладом. Но, товарищ Яковлев, объясните нам эти процессы, ваши замыслы, ваши идеи. Может быть, мы поверим. Пока что тревога. Пока настоящая в народе боль за все эти процессы".
Честно говоря, мне хотелось ответить ему, сказать, что я думаю. Но решил все-таки потерпеть до съезда, однако ход дискуссии принудил меня к выступлению и на этом пленуме. Конечно же в известной мере я продолжал лукавить. Говорил об укреплении социализма, зная уже, что он обречен на умирание. Говорил об угрозе раскола партии, понимая, что в жизни он уже произошел. Призывал к единству, которого уже не могло быть по определению. Но, несмотря на эти и другие амортизаторы, необходимые на этой крутой и скользкой дороге, моя речь как бы приглашала к осмыслению противоположных взглядов, к дискуссии. Я говорил о свободе человека, свободе слова и творчества, о собственности и товарно-денежных отношениях, о рынке, новых производственных отношениях на селе и переустройстве деревни как приоритете политики, новом понимании роли партий в обществе, изменении структур власти, политическом плюрализме, проблемах самоуправления.
Выступил и Крючков из КГБ. Он сосредоточился на критике речи Фесенко, уловив, что шахтер попал в десятку, назвав аппарат главной опорой административно-тоталитарной системы. Глава политического сыска еще сильнее, чем раньше в своих же речах, закрутил идею катастрофичности. Это стало как бы командой для тех аппаратчиков, которые тесно сотрудничали с КГБ.
Тональность дискуссии прыгала как мячик - то вверх, то вниз. Первым, кто обратил внимание на искусственное нагнетание обстановки, был Сергей Алексеев. Он сказал: "Мне сдается, что мы уперлись в драматизирующие и пугающие других и нас самих фразы и слова - "кризис", "все хуже", "провал", "крах". Доводим подчас себя до истерического самоисступления". Сергей Сергеевич хорошо понимал, что вся эта паническая обстановка создавалась с умыслом, с надеждой, что она затормозит преобразования.
Выступающие все ближе переходили к персональным оценкам. С. Горюшкин - секретарь парткома Московского машиностроительного завода, начал со слов: "Не могу согласиться с безудержным оптимизмом концовки выступления товарища Лигачева", а закончил так: "И последнее - о выступлении товарища Ануфриева по поводу Александра Николаевича Яковлева и о позиции народа. Я думаю, позиция народа такова, что не Яковлев, а Лигачев должен подавать в отставку".
Это было своевременной поддержкой, поскольку я знал, что среди участников пленума активно дебатируется вопрос о каких-то дисциплинарных мерах против меня, но обстановка оказалась не столь простой, как она представлялась ортодоксальной группировке. Усиливались уколы и в адрес Лигачева. Например, Кораблев, партработник из Ленинграда, бросил такую фразу: "Товарищ Лигачев занимался сельским хозяйством, которое больше, чем в нем, нуждается сегодня в законе о земле". Как говорится, не в бровь, а в глаз.
Я ждал ответного удара по моему выступлению, но его (кроме отдельных пустых замечаний) не последовало. Развязка наступила, когда перешли к вопросу о положении в Компартии Литвы. После вступительного слова Горбачева на трибуну вышел Альгирдас Бразаускас - первый секретарь ЦК Компартии Литвы. Его речь была разумной, взвешенной, но пленум встретил ее враждебно. Началось судилище.
Что касается меня, то поначалу дело сводилось к отдельным упоминаниям: "был в Литве", "что-то сказал", "не обратил внимания". Но вот и гром грянул, давно ожидаемый мною. Секретарь ЦК Литвы на платформе КПСС, по фамилии Швед, тесно связанный с КГБ, заявил: "Нередко на самом высоком уровне благословляются процессы, отнюдь не перестроечные. Например, меня просили передать членам пленума, что в республике многие коммунисты связывают идейно-теоретическое обоснование процессов, приведших республику к сегодняшней ситуации, с визитом в Литву Александра Николаевича Яковлева в августе 1988 года, когда эта ситуация только складывалась".
В перерыве ко мне подошел Горбачев и сказал: "Ко мне подходили рабочие из Нижнего Новгорода и сообщили, что они собираются потребовать от тебя официальных разъяснений своей позиции". Он посоветовал выступить и добавил, что даст мне слово вне очереди - "с рабочим классом шутить нельзя". Поначалу я растерялся. Под суд, на демагогическое растерзание идти не хотелось. Примерно представлял, во что это выльется. Многие хотели крови и зрелищ.
В своем выступлении я пожурил литовцев за действия, ведущие не к подлинной независимости, а к сепаратизму. Но в целом говорил о своем принципиальном отношении к национализму. Не хочу пересказывать, лучше процитирую. "Оправдываться всегда плохо, неудобно. Но все-таки я должен внести ясность, поскольку вот уже который раз на пленуме моя фамилия, так или иначе, фигурирует в связи с литовскими событиями.
Что я думаю по этому поводу и что я говорил в Литве? Все мы
знаем об особой опасности национализма. Но само явление возникает то тут, то там, как неукротимый Феникс из пепла. Значит, есть тому не только субъективные, но и объективные причины. Тут надо уходить от догм и штампов, и не только применительно к национализму, но и ко всем другим объективным факторам, питающим его, ибо национальный вопрос - это крайне деликатное, крайне тонкое дело".
Говорил о вкладе республики в общесоюзную культуру и науку, говорил о том, что память бережет славу, которую в 60-е годы снискали поэма Межелайтиса "Человек", монумент Йокубониса "Скорбящая мать", фильм Жалакявичюса "Никто не хотел умирать". В 70-е годы страна узнала честную и глубокую прозу Авижюса, философские поэмы и пьесы Марцинкявичюса, а Банионис стал популярнейшим актером. В 80-е годы общесоюзное признание получили Литовский камерный оркестр, взошла звезда молодого режиссера Некрошюса. Говорил о необходимости бережного отношения к национальному достоянию любого народа, к языку, культуре, архитектурным и иным памятникам; о противоречивом воздействии экономики на межнациональные отношения; о проблемах федерации, которые не обошли ни один народ, включая и такую республику, как Россия; о том, что по всем этим и иным вопросам межнациональных отношений требуется взвешенная и убедительная позиция...
"Такова моя точка зрения... Я излагал ее не раз и в других выступлениях. Она была, есть и будет такой. Я категорически против любого национализма, но я за то, чтобы развивалось все подлинно национальное по самому широкому фронту: язык, культура, добрые традиции, все то, что и характеризует Народ. И чем он малочисленнее, тем больше такта и внимания требует... "
В перерыве мы встретились с Бразаускасом.
- Не обидел я вас? - спросил я Альгирдаса.
- Ну что вы! Я все понимаю. Спасибо!
И чтобы подтвердить эту позицию, на трибуну литовцы делегировали Ю. Палецкиса, секретаря ЦК Компартии Литвы. Он сказал: "Тут уже не первый раз процессы в Литве связывают с приездом в августе 1988 года Александра Николаевича Яковлева. Я думаю, что это совершенно не так. Первые митинги, стотысячные митинги, прошли в Литве до этого приезда. Если так идти дальше назад, то многие скажут, что корень процессов в Литве - в апреле 1985 года. И действи тельно, если бы не Перестройка, то мы жили бы комфортабельно для функционеров и успешно шли бы на дно, я бы сказал, к румынской ситуации".
И тут же выступление секретаря параллельного ЦК Кар-дамавичюса. Заявив, что выступления Бровикова, Лигачева и Сайкина отражают мнение большинства коммунистов, он обрушился на Палецкиса и на меня. "Мы хотим еще раз товарищам передать, что пребывание товарища Яковлева в Литве действительно принесло ряд нехороших дел в нашей республике".
"Отступников" из Литвы осудили. Но на этом дело не закончилось. Я-то думал, что все позади, пора успокоиться. Ведь когда собственная фамилия била по ушам, сердце каждый раз подпрыгивало, как лягушонок. Ан, нет! Главное оказалось впереди. Берет слово Мальков - первый секретарь Читинского обкома КПСС, и вносит следующее предложение: "Мы, Михаил Сергеевич, о членах Политбюро много на местах слышим разноречивых заявлений, рожденных, как я считал до сих пор, домыслами и слухами. И каждый раз пытаемся убеждать людей, что ничего подобного нет и мы этому свидетелями никогда не были. Я думаю, сегодня члены ЦК вправе поставить перед Политбюро вопрос так - к следующему пленуму, который у нас, очевидно, будет через месяц, нужно внести ясность. В конце концов, о товарище Лигачеве в течение двух лет идет разговор с одной стороны, а теперь есть еще и другая сторона. Давайте разберемся. Если товарищ Шеварднадзе не прав, надо ему разъяснение дать на пленуме, что так непотребно себя вести. Если товарищ Яковлев не прав, ему тоже это нужно сказать. Если товарищ Лигачев не прав - то ему. Но после сегодняшнего пленума мы в очередной раз уже разоружены, и нам нечего объяснить коммунистам".
Я чувствовал: участникам пленума явно хотелось поучаствовать в будущем спектакле, но все же осторожность победила. А вообще-то, если говорить с позиций сегодняшнего дня, такое сопоставление точек зрения было бы, на мой взгляд, полезным. Возможно, оно и предопределило бы организационное размежевание. Горбачев в своем заключительном слове отверг предположение о расколе в Политбюро, объяснил происходящее нормальными дискуссиями, хотя и сам понимал, что это не так.
Платформу КПСС, которая по отдельным позициям приближалась к социал-демократической, пленум принял. На словах многие выступающие поддерживали Перестройку, но с показным гневом отводили даже мысль о том, что социализм уже мертв, а партия обанкротилась. Вот с этим багажом двоемыслия, с мышлением, построенным на иллюзиях, и направилась партия к последнему, XXVIII съезду.
В период между февралем и июнем - июлем 1990 года я мучительно обдумывал, как мне вести себя в дальнейшем. Эта тема преследовала меня, угнетала, не давала покоя. Надо было окончательно преодолеть самого себя, стряхнуть ложные надежды и многолетние привычки, открыто возвращаться к идеям, которые я обозначил в письме Горбачеву еще в декабре 1985 года.
Сегодня многим молодым "свободолюбцам" все это кажется простым делом. Перо в руки, язык на трибуну и пошел "творить" новую жизнь. Иногда сквозь треск слов новых политиков и политологов так и слышится желание отнести себя к более решительным и смелым людям. Нет, миленькие, нет, родненькие. Оглянитесь на сегодняшний день. Не хочу кого-то и в чем-то конкретно упрекать, но думаю, что жизнь, которая бывает очень жестокой, еще не раз будет учить уму-разуму политических наездников на резвых скакунах свободы, безумно жаждущих оставить хоть какие-то следы в книге истории. И еще раз оглянитесь. Нельзя же не видеть, что сгруппировались и такие руководящие деятели, которым ближе безумие Нерона, сжегшего Рим, а не здравый смысл и совесть.
После долгих раздумий я принял решение изложить свои позиции на предстоящем съезде и в любом случае ни в какие руководящие органы партии не входить. Это решение довел до конца, хотя оно и было половинчатым. Фактически я остановился на середине пути, о чем сегодня сожалею. Надо было просто покинуть съезд и попытаться создать партию подлинно демократического типа.
XXVIII съезд во многом представлял из себя некий слепок с февральского пленума ЦК. Доклад на сей раз готовился без меня. Но за три недели до съезда мне позвонил Горбачев и сказал, что подготовленным текстом не удовлетворен. Он попросил меня подготовить ему текст для начала доклада, который был бы в большей степени адекватен современным тенденциям развития. В ходе разговора прояснилось, что речь идет о социал-демократических мотивах. Я сделал это. Мои размышления на этот счет вошли в доклад.
Докладчик достаточно убедительно защищал Перестройку. Говорил о тяжелейшем наследии прошлого. Давайте вместе, говорил он, вспомним и порассуждаем. Запущенность сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности, она что, возникла вчера, после 1985 года? Плачев ное состояние наших лесов, рек, миллионы гектаров затопленных плодородных земель в результате прежней политики в области энергетики - это что, деяния последних лет? Тяжелая экологическая ситуация - более ста городов в зоне бедствия, свыше тысячи остановленных из-за этого предприятий; драмы Байкала, Арала, Ладоги, Азова; Чернобыль и другие аварии, катастрофы на железнодорожных дорогах и газопроводах - разве все это не последствия политики, проводившейся в последние десятилетия?! А разве структура экономики, в которой всего одна седьмая часть производственных фондов сосредоточена на выпуске товаров народного потребления, не сложилась еще в тридцатые годы? А все то, что выплеснулось сегодня в межнациональных отношениях, разве не уходит корнями в прошлое? Уже не говоря о милитаризации экономики, поглотившей колоссальные, причем лучшие материальные и интеллектуальные ресурсы, равно как и о невосполнимых человеческих потерях, связанных с войной в Афганистане...
Таким образом, продолжал Горбачев, сама логика Перестройки, острота социально-экономической ситуации в стране подвели нас вплотную к необходимости фундаментальных перемен в экономической системе. Речь идет о формировании новой модели экономики: многоукладной, с разнообразными формами собственности и хозяйствования. Достаточно определенно он высказался и по рыночным отношениям. Пытаясь убедить участников съезда в необходимости рынка, он говорил о тысячелетней эволюции - от стихийного обмена товарами до эффективного рыночного механизма. Мы рассматриваем рынок не как самоцель, а как средство повы-шения эффективности экономики, жизненного уровня людей. Он должен помочь решить задачу придания нашей экономике большей социальной направленности, разворота ее к интересам человека.
Многое сказанное в том докладе звучит, с моей точки зрения, и сегодня актуально. Горбачев ставил во главу угла социальные проблемы, которым должен быть подчинен рынок. Но, как и раньше, докладчик аргументировал свои рассуждения необходимостью укрепления социализма и ссылался при этом на Ленина. Однако костыли вероучителя не помогли. Многих делегатов доклад сразу же настроил на воинственный лад. К этому надо добавить, что уже в самом начале съезда, когда обсуждались оргвопросы, прозвучали предложения, которые очень не понравились ортодоксальному большинству.
Например, делегат из Ленинграда предложил рассмотреть вопросы о политической ответственности КПСС перед народом и о полной национализации партийного имущества. Шум в зале. Делегат из Свердловска потребовал заслушать содоклады от демократической, марксистской платформ и от Ленинградского инициативного съезда. Опять шум. И уж совсем размашистым прозвучало предложение делегата из Магадана, который предложил объявить отставку ЦК КПСС во главе с Политбюро и не избирать их в члены руководящих органов съезда, а также дать на съезде персональную оценку каждому секретарю ЦК и члену Политбюро.
После долгих препирательств было решено заслушать отчеты членов Политбюро и секретарей ЦК. Понятно, что готовилась политическая расправа. Главной мишенью фундаменталистская номенклатура избрала меня, о чем речь пойдет дальше. Хотя не жаловала и Горбачева. Первым тревожным звонком оказалось голосование об утверждении его предсе-дателем какой-то комиссии. Против проголосовали 1046 человек. Я видел, как он был удручен этим щелчком.
Я понимал, что слово для отчета получу одним из первых. Накануне до утра писал свое сочинение. У каждого жанра свои правила. Если говорить по большому счету, то в этом выступлении я пытался доказать, что партия еще может что-то сделать для страны, если одумается, реформируется и помолодеет. Но сегодня речь идет о жестокой схватке идеи народовластия и практики народоподавления. Предупредил о том, что движение к демократии неизбежно, оно пойдет - с партией или без нее.
Этот тезис вызвал особенно острую критику некоторых делегатов. Однако на практике так оно и случилось: преобразования пошли без партии, более того, в условиях бешеного сопротивления партийной, военной, кагэбистской и хозяйственной номенклатуры. Говорил о лицемерии, лжи, зашорен-ности сознания. "Люди устали от наших слов, споров и обвинений. Треск слов - еще не гул истории и не поступь времени".
Надо сказать, мое выступление произвело определенное впечатление. Меня провожали аплодисментами до тех пор, пока не вернулся на свое место в зале. Конечно, я не ждал похвал. Но в прениях, когда люди говорили о моей позиции, преобладала осторожная уважительность. Впрочем, всего было вдоволь. Например, первый секретарь Иркутского обкома Потапов, критикуя просчеты в идеологической работе, упомянул о том, что "в отчете уважаемого Александра Николаевича Яковлева даже вспомнилось об Иисусе Христе и многом игривом другом". Но тут же поддержал мое предложение об обновлении партии, чтобы она не оказалась на обочине истории. Делегат Сергеев сказал: "Александр Николаевич Яковлев напомнил нам на съезде о том, как Христос изгнал из храма менял. Вот бы и сегодня повторить эту акцию! (Аплодисменты, смех.) А то открываю "Московский комсомолец" за 27 апреля этого года, а там написано: "Если бы кто-то показал: вот теневые деньги, нажитые нечестным трудом. Но откуда знать: где какие?.. Лучше подумать, как "связать" эти деньги, чтобы они нашли выход. Можно использовать акционерный капитал, продажу в частные руки маленьких магазинчиков и мастерских, сдачу земли в аренду... " Читаю и вижу, менял приглашают устроить "пир в храме". А автор приглашения - Александр Николаевич Яковлев".
Делегат Белоусов из Казахстана сказал, что "не совсем согласен с товарищем Яковлевым Александром Николаевичем в том, что сегодня классовый подход к оценке явлений надо заменить общечеловеческими ценностями. Класс рабочих, класс крестьян, класс интеллигенции, но у нас сейчас появился и класс подпольных миллионеров. Но я не хочу быть с ними в одном классе".
Перечислять все упреки не буду. Все говорили об одном и том же.
Из Секретариата съезда мне передали 250 вопросов. Подавляющая часть была изложена в острой форме и с обвинительным уклоном, другая - в доброжелательной. Не буду здесь излагать вопросы и мои ответы. Замечу лишь, что именно в этом выступлении я фактически заявил о своей отставке, сказав следующее: "Одни записки требуют моей отставки, другие наоборот. Я для себя этот вопрос решил, поэтому кто поддерживает меня, спасибо; кто требует отставки, я удовлетворю эти запросы и прошу вас в дальнейшем, хотя никакого выдвижения еще не началось, прошу извинить (я просто отвечаю на записки) - не хочу затруднять никого моими самоотводами на этой трибуне".
Ждал какой-то реакции от Горбачева на эти слова, но ее не последовало. Я все понял, но серьезных выводов не сделал. Наверное, меня подкупило то, что Михаил Сергеевич пригласил меня помочь сформировать список нового состава ЦК. Кого-то удалось включить в список, кого-то, наоборот, изъять. Себя я, конечно, исключил. Но это уже не имело ни малейшего значения. Составлялся список "мертвых душ".
Впрочем, это были своего рода цветочки, ягодки ожидали меня впереди. Оказывается, по рядам зала гуляла записка о моей встрече с молодыми делегатами съезда, которая состоялась накануне. Блуждающую справку мне никто не показал, о ее существовании я узнал лишь тогда, когда пришла пора отвечать на вопросы делегатов съезда.
Делегат с Алтая Зеленьков обратился к Горбачеву с просьбой дать в заключительном слове оценку моей позиции. Как сказал оратор, эта позиция носит скрытый от партии и делегатов съезда характер. Ему, то есть Яковлеву, было задано более 20 вопросов относительно его отдельной встречи с делегатами, но почему-то он побоялся здесь их огласить. Воз-никает недоумение: легально ли он работал все время в ЦК и Политбюро или нелегально?
Я попросил дать мне эту справку. Бумажка произвела на меня оглушающее впечатление. Грубая, примитивная фальсификация, рассчитанная на идиотов. Я не знал, что делать, как поступить. Честно говоря, растерялся. Переговорил с председательствующим Рыжковым. Он сказал: "Не обращай внимания. Видишь, что происходит".
Но мир не без добрых людей. Слово взял Борис Резник - корреспондент "Известий" по Хабаровскому краю. Не могу удержаться, чтобы не процитировать его:
"Я был на встрече Александра Николаевича Яковлева с членами движения "Демократическое единство". На этой встрече присутствовали и секретари райкомов партии, и секретари парткомов, а не только неформалы. Встреча была откровенной, доброжелательной, наполненной обостренным чувством ответственности за судьбу партии. При этом утверждаю как участник и очевидец: Александр Николаевич во всех своих высказываниях проявлял осмотрительность, деликатность, осторожность, терпимость. Сказать об этом я просто обязан, потому как через пару дней в этом зале в великом множестве появились распечатанные на ксероксе справки о ходе встречи. Даже не передергивания - откровенная, наглая ложь содержится в каждом абзаце этого так называемого документа. Например, на вопрос: "Как Вы расцениваете овации на съезде Лигачеву?" - Александр Николаевич ответил: "У нас демократия, кто кому хочет, тот тому и аплодирует". В справке: "Кто хочет, тот пусть и хлопает. Но надо бы сделать все, чтобы он не был избран в руководящие органы". Чувствуете разницу? А фразы: "Сделаю все, чтобы членом Политбюро не стал министр обороны", "Я за акционерный капитал", "Горбачев озвучивает мои идеи" и так далее - вообще плод больного воображения ав тора справки. Ничего подобного Яковлев не говорил. У нас есть магнитофонная запись его выступления. Я вот думаю, сидел человек, накропавший справку в зале, где проходила встреча. Наверняка он делегат съезда (пускали только по мандатам). До какой степени безнравственности надо упасть, чтобы лгать так гнусно, беззастенчиво, называть фамилии, которые не упоминались, приписывать утверждения, которых не было?!
Я прошу съезд поручить Секретариату провести расследование, каким образом подобная ложь была размножена и распространена среди делегатов". (Аплодисменты.)
Рыжков: "Я должен доложить съезду, что в адрес Президиума поступил ряд записок по этому вопросу. И в перерыве товарищ Яковлев обратился в Президиум, в частности ко мне как к председательствующему, чтобы ему дали возможность сегодня до обеденного перерыва выступить здесь". Слово мне дали на другой день. Я был зол до предела. Ночью перед выступлением не раз приходила мысль уйти со съезда. Но посоветоваться было не с кем. Как-то так получилось, что никто в этот вечер не пришел ко мне с товарищеской поддержкой. Все были заняты своими делами. Я почувствовал себя одиноким и морально беззащитным, в состоянии, когда уходишь в себя и сооружаешь свой "железный занавес".
Выступил резко. Характеризуя настроения на съезде и около него, привел тексты некоторых листовок:
"Поставить и решить вопрос об ответственности нынешнего руководства КПСС во главе с М. С. Горбачевым и А. Н. Яковлевым за экономический и социальный кризис в стране, межнациональные конфликты, подрыв ее безопасности, развал Варшавского Договора и всей системы социализма, о соответствии деятельности М. С. Горбачева и А. Н. Яковлева занимаемым постам в партии и о пребывании их в ней".
От имени московского общества "Единство" распространялась бумажка, в которой было написано: "Горбачев - паралич партии и государства", окончательное разрушение социализма "по ревизионистским рецептам Яковлева". Распространялась статья из газетенки "Русский голос". В ней призывы: "Нам нужен новый Гитлер, а не Горбачев. Нужен срочно военный переворот. В Сибири у нас еще много неосвоенных мест, ожидающих своих энтузиастов, проваливших дело перестройки". Упоминалась и моя фамилия.
Заканчивая свое выступление, я сказал:
"Конечно, все это оставляет рубцы на сердце, но я хотел бы сказать организаторам этой скоординированной кампании, тем, кто стоит за этим: укоротить мою жизнь вы можете, но заставить замолчать - никогда!"
Относительно фальшивки о моей встрече с молодыми делегатами была образована комиссия. Я, конечно, знал, что авторов фальшивки никто искать всерьез не будет. Всем своим существом чувствовал, что надо уходить из этой политической организации, не способной на что-то полезное. Но не хватило решимости. Горько было и то, что Горбачев, как правило, уходил с моих выступлений и даже мизинцем не пошевелил, чтобы хоть как-то поддержать меня. Ну если не на съезде, так хотя бы в частном разговоре со мной.
Рассказывали мне, что заседания комиссии по моему вопросу были бурными. Самих авторов провокации никто и не искал. В кулуарах называли имена Родионова - будущего министра обороны, Рыжова - работника орготдела ЦК и некоторых других. Но кто их знает? Не пойман - не вор. Следующие два дня я не был на съезде. Мне сообщили, что работа комиссии закончена, мошенники не обнаружены, провокацию осудили.
В ходе работы съезда было еще несколько эпизодов, касавшихся меня. Когда обсуждали состав комиссии по доработке платформы КПСС, делегат Никитин с Украины внес предложение "избрать руководителем этой комиссии товарища Яковлева Александра Николаевича, секретаря ЦК КПСС, который действительно, в нашем понимании, лучше видит те программные задачи, которые сейчас стоят перед партией".
Я вышел на трибуну и отказался.
Когда началось выдвижение кандидатов на пост Генерального секретаря ЦК КПСС, делегат Ильин предложил "включить в список для избрания на пост Генерального секретаря Александра Николаевича Яковлева".
Я снова вышел на трибуну и отказался.
На совещании руководителей делегаций внесли предложение избрать меня заместителем председателя партии с тем, чтобы сохранить ее единство.
И снова пришлось идти на трибуну и отказываться.
После избрания руководящих органов были опубликованы результаты опроса, проведенного среди делегатов съезда до этих выборов. Опрос предсказал поражение Лигачева. По личному рейтингу все места между Горбачевым (лидер, рей тинг 54,4) и Лигачевым (8,1) заняли политики из команды Перестройки. Более того, в первую десятку возможных лидеров партии из ортодоксов попал только Лигачев. Но в ней оказались и пятеро из фактически выдвинутых потом на должность Генсека кандидатур, в том числе три имени, чей рейтинг оказался самым высоким: Горбачев, Яковлев, Бакатин.
Конечно, съезд не сводился к разговорам вокруг моей персоны. Но полагаю естественным, что я остановился на эпизодах, касающихся меня, ибо это мои воспоминания и мои оценки. А во-вторых, было очевидно, что наиболее яростные противники Перестройки, сосредоточив свою критику на мне, на самом-то деле речь вели о Перестройке в целом. Сцепились фактически две партии. Только жаль, что организационного размежевания не произошло. И в этом виноват в первую очередь я, если принять за исходную позицию тот расклад политических сил, который был летом 1990 года. На мой взгляд, тогда сложились благоприятные возможности для создания второй партии. Должен с горечью признаться, что проявил тогда личную слабость, не сумев оценить в полной мере историческую необходимость такого шага.
Вернемся к съезду. В общем-то, на нем преобладали выступления серые, безликие, бессодержательные. Что касается руководства партии, то наиболее замшелые отчеты предложили съезду члены Политбюро Лигачев и Крючков. Они клялись в вечной верности Перестройке и лично Горбачеву, но утверждали одновременно, что Перестройка должна носить социалистический характер, то есть предлагали новую химеру. Лигачев говорил, что он "поставлен в центр политической борьбы" за свою "неуступчивую позицию в отношении подлинного социализма". Он бросал камни в огород Горбачева, не называя его по имени, критиковал Перестройку за "безоглядный радикализм, импровизации, шараханья", которые мало что дали за последние пять лет Перестройки. Он, не колеблясь, включил общечеловеческие ценности в социалистические и тут же критиковал перестроечную политику за забвение классовых подходов. Все это было довольно скучно.
Конечно, были на съезде речи, идущие от разума, проникнутые заботой о стране, ее будущем. Солидно звучали выступления Бориса Ельцина, Давида Кугультинова, Леонида Абалкина, Геннадия Ягодина. Ельцин, кстати, сказал, что "на этом съезде стоит вопрос, прежде всего, о судьбе самой КПСС. Если говорить точнее, здесь решается вопрос о судьбе аппарата верхних эшелонов партии. Вопрос стоит исключительно остро. Найдет ли в себе силы аппарат КПСС ре шиться на перемены? Использует ли он тот последний шанс, который дает ему этот съезд? Или да, или нет".
Прекрасно прозвучало выступление Михаила Ульянова. Он открыто бросил упрек "вечно вчерашним". Обнажая мышление подобного сорта деятелей, Ульянов сказал: "Эх, хорошо бы вернуться назад, к железной руке, к единообразию и однообразию, к стройным рядам, где никто и пикнуть не смел! Нет уж, упаси нас Боже от еще одной железной руки! Ничего эта рука, кроме крови, репрессий, реакции, нам не принесет. ...Мы хотим жить по законам и здравому смыслу".
Итак, закончился последний съезд партии, правившей страной более 70 лет. Сегодня осталось только осмысливать то, что же произошло тогда, летом 1990 года, если посмотреть на события с точки зрения исторической. Начать с того, что от XXVIII съезда КПСС некоторые ожидали суда над Перестройкой. Однако ни судом, ни анализом ее он не стал. Существуют две крайние оценки съезда.
Первая: "ничего особенного не произошло... " Простите, как это? Первый за 60 с лишним лет съезд, на котором шла реальная, напряженная политическая борьба. Подобного съезда не было никогда на памяти советских людей. Одно это - уже особенность глубокого смысла. В тоталитарном режиме появилась глубокая трещина. Огромно его междуна-родное значение. Развалилась партийно-государственная организация, замышлявшая затащить через насильственные революции все человечество в лоно мирового коммунизма, то есть в царство насилия и одномыслия.
Другая: "съезд завершился, не дав ответа..." Оценка весьма распространенная и "справа", и "слева" (с разной, естественно, расшифровкой, на что же не ответил съезд). И во многом верная, но все же не до конца честная, означающая, на мой взгляд, только одно: интеллектуальное иждивенчество. Взыскующий ответа да предложит его! Да и по рогоже золотом не шьют.
Было два духовных полюса съезда. Один - дремучий, непробиваемый догматизм, немало представителей которого не владели даже партийным "волапюком", явно не понимали смысла многих произносимых на съезде формул, но, тем не менее (а возможно, именно поэтому), непоколебимо уверенных в своей, и только в своей правоте. Общеизвестно, что особенно громко гремят пустые бочки.
Другой полюс - нигилизм, преисполненный голым отрицанием всего и вся. От подобного радикализма за версту несло разбойным большевизмом и авантюризмом.
Очень уж бросалось в глаза практически полное отсутствие действительно методологически корректного анализа. Да что там, очевиден был острейший дефицит даже элементарного анализа, который нередко подменялся или бурными, даже буйными эмоциями, или нудными самоотчетами, территориальными или ведомственными жалобами. Заметно было и неприятие на съезде искренности, мысли, интеллекта. Один из многих парадоксов съезда: при голосованиях наибольшее количество "черных шаров" собирали наиболее известные и по-своему яркие люди. Конечно, легче голосовать за неизвестных. Вот так, "демократически" избираются дураки и демагоги, палачи и диктаторы. Мы до сих пор способны совершить подобное из-за нашей стадной неразборчивости. Потому и развивающаяся в стране демократия вполне может породить урода, то есть авторитаризм.
Под давлением общественности была изменена редакция 6-й статьи Конституции СССР. Монополии партии на абсолютную власть в стране был положен конец. Отныне КПСС могла действовать только в рамках Конституции и законодательства, наравне с другими партиями. И пусть соизмеримых соперников не оказалось, важен сам принцип. В юридическом и политическом отношениях КПСС совершила акт "отречения от престола".
В историко-концептуальном плане мартовско-апрельский выбор одержал победу. К сожалению, далеко не полную, поскольку организационно не породил силы, способной продолжить Реформацию на новом этапе и в новых условиях. В то же время верхушка номенклатуры точно определила свою тактическую линию, она объявила открытую войну преобразованиям, борьбу, не исключающую разжигания гражданской войны. Это в программных мечтах. А в жизни, если посмотреть на проблему стратегически, большевистская партия на XXVIII съезде умерла, хотя идеология большевизма еще жива, удобно устроившись в чиновничье-бю-рократическом болоте государственного управления, который запузырился сегодня реставраторскими тенденциями.
Признаюсь, в черновом наброске политико-психологического портрета Горбачева я был более резок, мои рассуждения были ближе к претензиям и обидам, чем к спокойному анализу. Сейчас я ловлю себя на желании скорректировать некоторые оценки. Да и новые разочарования нарастают, совсем не связанные с деятельностью Горбачева. Нам, реформаторам первой волны, и в голову не приходило, что во время реформ начнется чеченская война, что коррупция властных структур станет предельно наглой, что государство не будет платить за работу врачам, учителям, а пенсионеров переведет в категорию нищих, что чиновничья номенклатура захватит власть в стране. Но вину-то за все беды продолжают возлагать на нас, Горбачева и Перестройку в целом.
В обстоятельствах, что сложились к середине 80-х годов, любой лидер, если бы он захотел серьезных изменений, должен был пойти на "великое лукавство" - поставить для себя великую цель, но публично говорить далеко не все. И соратников подбирать по признаку относительно молчаливого взаимопонимания по ключевым вопросам преобразований. Аккуратно и точно дозировать информационную кислоту, которая бы разъедала догмы сложившейся карательной системы. Я отношу определение "карательной" ко всей системе, ибо все органы власти были карательными - спецслужбы, армия, партия, комсомол, профсоюзы, даже пионерские организации. В этих условиях лидер должен был соблюдать предельную осторожность, обладать качествами политического притворства, быть виртуозом этого искусства, мастером точно рассчитанного компромисса, иначе даже первые неосторожные действия могли привести к краху любые новаторские замыслы. Ведь речь-то шла о ненасильственной революции.
Готов ли был Михаил Сергеевич к этой исторической миссии?
В известной мере - да. Что же касается притворства, то к этому всем нам было не привыкать. Оно было стилем мышления и образом жизни. Горбачеву доставляло удовольствие играть в компромиссные игры. Я неоднократно наблюдал за этими забавами и восхищался его мастерством. И все было бы хорошо, если бы он смог увидеть конечную цель не в торжестве обновленной социалистической идеи, а в решитель ном сломе сложившейся системы и реальном строительстве гражданского общества в его конкретных составных частях.
Михаил Сергеевич пытался уговорить номенклатуру пойти за ним до конца. Но можно ли было превратить ястреба в синичку, заставить тиранию возлюбить демократию? Увы, сама система заржавела настолько, что все новое было для нее враждебно. Самообновиться она не могла. Субъективно Горбачев пытался удержать аппарат от авантюр. На это ушло очень много сил и времени. Он как-то сказал мне, что "этого монстра нельзя сразу отпускать на волю". В конечном-то счете он "списал" партию вместе с ее властью, но это случилось с большим запозданием. Верхушка партии жестоко отплатила ему, лишив его власти через антигосударственный мятеж. Не прояви Борис Ельцин решительности в подавлении мятежа, всем реформам пришел бы конец, реформаторам - тоже.
Убеждение в верности советского выбора было подкреплено тяжелейшей из войн 1941 -1945 годов, по сравнению с которой мирная жизнь - любая, самая бедная и скромная, но мирная, но жизнь. Время после самой кровавой войны в истории было тяжелое, но люди работали, ждали и надеялись. Невероятно много и напряженно работали. Без нытья. Они ждали справедливости. Бесконечно усталые, они надеялись, что в награду за пережитое их ждет спокойная и обеспеченная жизнь. Я помню это время. Помню до деталей. Мы, студенты ярославских институтов, с громким и веселым энтузиазмом ежедневно с 4-5 часов утра работали на строительстве набережной, там, где моя родная река Которосль впадает в Волгу. Молодость бушевала, рвалась навстречу достойной жизни. Но такая жизнь не пришла. И впивались в душу новые и новые сомнения, словно комары неотвязные. Страх еще жил, но и раздражение набирало свои обороты. Да и солдат, вернувшийся с войны, был уже не тот забитый и доверчивый рабочий и крестьянин, врач и учитель, инженер и ученый, что пошел на войну. Многое повидал, а еще больше прочувствовал. Грязь и жестокость войны, миллионы бессмысленных жертв, произвол военных карьеристов ломали привычные представления о справедливости. Если говорить о развитии общественного сознания в целом, то былой идеализм и романтические надежды поджидали трудные испытания. К середине 80-х годов они подошли, едва волоча перебитые ноги. Мотор системы, то есть номенклатура, тоже начал барахлить и оказался в предынфарктном состоянии. Практицизм с годами становился все менее отличим от приспособленчества и прямого лихоимства, особенно со стороны чиновников, столь красочно воспетых русской классической литературой. Поколение Горбачева с самого начала варилось в этом послевоенном котле. Когда закончилась война, ему было всего 14 лет. Не берусь судить о том, как складывалась личность Горбачева в юношеские годы. Разное говорят. В меру открыт и в меру коварен. Любопытен, но себе на уме. Общественник, но не лишен индивидуалистических замашек. Честолюбив без меры, но и трудолюбив. Цепкая память. Общителен, но настоящих друзей не было, точнее, он не видел в них особой нужды. Так говорят. Но что бы ни говорили, я убежден, что человек, сумевший добраться до первого секретаря крайкома партии, а затем и секретаря ЦК, прошел нелегкую школу жизни, партийной дисциплины, паутину интриг, равно как и предельно обнаженных реальностей, - этот человек не может не обладать какими-то особыми качествами. Случайности случайностями, они бывали, но сама система партийной жизни действовала как бдительный и жесткий селекционный фильтр, закрепляя и развивая в человеке одни его качества, подавляя другие, атрофируя третьи. Все, кто вращался в политике того времени, упорно ползли по карьерной лестнице, приспосабливались, подлаживались, хитрили. Только степень лукавства была разная. Никто не просачивался во власть вопреки системе. Никто. И Горбачев тоже. Но у него была особенность, отличавшая его от многих. Он хотел знать как можно больше, причем обо всем - полезном и бесполезном. Часто выглядел наивным, когда начинал говорить о вновь узнанном, полагая, что никто еще не знает об этом. Обычно радостная демонстрация знания в зрелом возрасте производит впечатление какой-то наигран-ности. И это не укор, а, скорее, похвала, ибо речь идет о потребности новых знаний, что всегда подкупает. Специфика советской школы жизни, на мой взгляд, состоит и в том, что пребывание "в начальниках" - больших или не очень - формировала особый образ жизни. Ее условности, правила игры, интриги и многое другое не отпускают человека ни на минуту, держат в постоянном напряжении, они вытесняют собой все остальное, подчиняют себе общение, досуг, мелкие повседневные привычки. В условиях партийно-чекистской "железной клетки" редкий человек может остаться самим собой. И даже порядочный человек поддается деформации. Чем дольше он живет в коллективном зверинце, тем все меньше замечает происходящие перемены в самом себе, постепенно начинает считать официальные взгляды своими, личными. Альтернатива испаряется, а сам человек становится всего лишь попугаем. Когда рабство оказывается для человека собственным домом, человек перестает ощущать себя рабом. Еще один урок этой школы: человек рано или поздно понимает, с какой мощнейшей и всеподавляющей организацией имеет дело и насколько ничтожны его личные возможности. Чугунный каток. Нет необходимости повторять, что в объединенной корпорации "Партия - Государство - Ка-рающий меч" человек даже не песчинка, а просто возобновляемый ресурс - и не более того. Чтобы выжить в этой Системе, а затем добиться в ней каких-то перемен и сокрушить ее изнутри, надо очень хорошо знать эту Систему, все закоулки ее внутренних связей и отношений, ее догмы и штампы. Не только состояние экономики, нищенская жизнь, техническая отсталость довели Систему до абсурда, но и пропаганда, с утра и до вечера утверждающая, что "все советское - самое лучшее" и что нам везде сопутствуют "успехи". Именно на этой базе и формировался официальный кретинизм.
Как сейчас вижу на воротах лозунг: "Вперед к коммунизму", а за воротами мусорная свалка. Надо хорошо знать слабости Системы, чтобы выдавать их за достоинства, знать ее очевидные поражения, чтобы изображать их как победы, знать ее развалины, чтобы преподносить их как шедевры зодчества. В этих условиях и возникло уникальнейшее явление, широко распространившееся в литературе, журналистике, общественной науке. Я имею в виду междустрочное письмо, которым жило советское интеллектуальное сообщество, статьи-аллюзии - от них буквально "вскипали" партийные чиновники и цензура, когда их замечали. Да еще анекдоты. Советское время -? это расцвет анекдотного остроумия и междустрочного письма. Что ни говори, а между строчное письмо стало своего рода лукавым пристанищем для мыслящей интеллигенции и всей "внутренней эмиграции", оно было доведено до высочайшего мастерства.
Византийство как политическая культура, как способ даже не вершить политику, но просто выживать в номенклатуре - суть такой Системы. Одни открыто лицемерили, другие тихо посмеивались. Третьи ни в чем не сомневались, что и служило социально-психологической базой сталинизма. А кто был не в состоянии освоить науку византийства, отсеивался. Тот же, кто выживал, становился гроссмейстером византийства, выигрывая не одну олимпиаду аппаратных интриг. В систему византийства дозволено только вписываться, но ни в коем случае не предлагать какие-то действительно новые правила игры. И лишь потом, достигнув известных должностных высот, можно было добавить к этим правилам что-то свое, но не раздражающее других игроков. Повторяю, принципиальных изменений византийство принять, если бы даже захотело, не могло, не разрушая саму Систему. Повторяю, принципиальных изменений византийство принять, если бы даже захотело, не могло, не разрушая саму Систему.
Не стану утверждать, что мои наблюдения точные. Не скажу, что способность Горбачева к быстрой смене собственного образа и подходов к решениям всегда имела отрицательный смысл, нет. Я даже не знаю, управлял ли он полностью этой способностью или она составляла органическую часть его натуры. Иными словами, ему не откажешь в даре осваивать новые для себя роли, политические и жизненные ситуации, он наделен вкусом к переменам, которым располагает далеко не каждый. В способности менять взгляды на те или иные проблемы, даже на исторические события, тем более, оценки текущих дел нет ничего предосудительного, скорее, это говорит о творческом потенциале человека, его нормальном психическом и умственном состоянии. Тверды и постоянны в своих убеждениях только живые мертвецы.
К сожалению, охота за компромиссами не всегда приносила Михаилу Сергеевичу удачу. Во второй половине его деятельности уже в качестве президента он постепенно стал рабом компромиссов. Охватившая его после XXVIII съезда растерянность лишила дара точного политического расчета. Готовясь к очередному заседанию Съезда народных депутатов (а предыдущее провалило экономическую программу Шаталина - Явлинского - Петракова), Горбачев подготовил несколько пунктов "спасения" страны. Они были практически бессмысленными, по сути своей шагом назад. А потому и получил он "бурные аплодисменты" дремучего большинства на съезде.
Потом Горбачев говорил, что данная импровизация представляла из себя тактический маневр. А на самом деле он "сдал" экономическую программу "500 дней" под лицемерное "одобрям" большевистского лобби, "сдал" работающую демократическую структуру - Президентский Совет, но "сдал"-то он прежде всего самого себя. Он отбросил в сторону и меня. Я вообще оказался не у дел. Было обидно и за себя, и горько за лидера. Но главное состояло все-таки в том, что Горбачев, отстранив своих ближайших соратников от процесса Перестройки, именно в этот момент фактически потерял и свою власть. Формально это произошло в декабре 1991 года, а в жизни - на год раньше. Крючков и его подельники из высшего эшелона власти, в основном давние агенты и выдвиженцы спецслужб, по-своему оценив сложившуюся ситуацию, начали восстанавливать утраченные ими позиции. Раздев Горбачева догола в кадровом отношении, они приступили к подготовке мятежа.
После Фороса я вернулся к Горбачеву - так велела совесть. Но снова получил щелчки по носу. У меня есть способность становиться выше житейских интриг и политических мелочей. Но при каких-то общественных и личных обстоятельствах эта способность оборачивается и недоброй своей стороной - неоправданными метаниями, предоставляет возможность другим не считаться с тобой, пнуть в твое самолюбие и походя обидеть. Так получилось и со мной.
Михаил Сергеевич - человек образованный, что для его бывшего политбюровского окружения было далеко не нормой. Естественно, что после войны, когда страна испытывала сильнейший кадровый голод, двери наверх перед многими распахивались достаточно широко (я знаю это по себе). Привыкший работать, несомненно увлеченный открывавшимися перспективами, Горбачев, надо полагать, справлялся с теми задачами, которые ему приходилось решать на Ставрополье.
На всех этапах партийной карьеры ему сильно помог - и в продвижении вплоть до самого верха, и в обретении того образа, который закрепился за ним, -o интенсивно нараставший интеллектуальный разрыв между высшей партийной номенклатурой и наиболее образованной частью общества. В верхних эшелонах партийного и государственного управления традиционно оставалась низкая мобильность "вождей" всех рангов, а со временем эта система совсем закостенела. Секретари обкомов и ЦК, министры и их заместители, а вслед за ними и многие руководители среднего звена сидели в одних и тех же креслах уже не годами, а десятилетиями, а то и пожизненно.
В чем тут беда? Это были не просто старые и больные люди, фактически не способные на каком-то этапе жизни работать в полную силу. Они, будучи руководителями наивысшего ранга, имели, за редким исключением, крайне скромное образование. Как правило, сельскохозяйственное или техническое, причем полученное очень давно, но не правовое, не экономическое, не гуманитарное. На фоне тогдашней верхушки Михаил Сергеевич действительно олицетворял собой энергию и образованность. И выиграл он соревнование не с подобными себе, а с людьми другого поколения. Это в значительной мере объясняет, почему так быстро и легко родилась в середине 1980-х годов "легенда Горбачева".
Что же касается событий на первом этапе Реформации, то они тоже весьма противоречивы, как и сам Горбачев. Одна линия - андроповская, то есть завинчивание гаек, укрепление дисциплины через разные запреты. Наиболее убежденными ее представителями, хотя и в разной степени, были Лигачев, Крючков, Никонов, Воротников, Соломенцев, Долгих. Уже в мае 1985 года вышло Постановление Совета Министров СССР "О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма, искоренению самогоноварения". Оно привело к тяжелым экономическим потерям, росту наркомании и увеличению самогоноварения и пьянства. Первый практический сигнал об-ществу от новой власти оказался разочаровывающим.
Я знаю этот вопрос не понаслышке. В свое время, еще до канадского периода моей жизни, где-то в шестидесятых годах, я оказался руководителем рабочей группы ЦК по подготовке проекта постановления Политбюро по борьбе с алкоголизмом. Дискуссии по этому поводу были очень острыми. Наша группа предложила постепенно сокращать производство низких сортов водки, но одновременно увеличивать производство коньяков, вин высшего качества и безалкогольных напитков. Намечалось увеличение производства пива, для чего планировалась закупка оборудования за рубежом. Политбюро ЦК приняло эти предложения. И все бы пошло нормально, но на заседании Верховного Совета министр финансов заявил, что бюджет не будет выполнен, если постановление по алкоголизму останется в силе. В результате все заглохло. Министр финансов облегчил себе жизнь, а люди продолжали пить отраву.
Вернемся, однако, к постановлению от 1985 года. Что творилось на местах, трудно описать. Запрещалось не только торговать водкой, вином и пивом, но и пить, скажем, шампанское на свадьбах, юбилеях, днях рождения и на других праздниках. Почти на каждом Секретариате ЦК кто-нибудь из государственных или партийных чиновников наказывался за недостаточное усердие в борьбе с пьянством и алкоголизмом. Уничтожались виноградники, импортное оборудование для пивоварения, хотя постановлением подобного не предусматривалось. Пойдя на поводу у блаженных придурков, подписал Михаил Сергеевич себе приговор. И пошел гулять по стране один из первых анекдотов о Горбачеве. Вьется по улицам очередь за водкой. Один с "красным носом" не выдержал и заявил: пойду в Кремль и убью Горбачева. Через какое-то время вернулся. "Ну?" - спрашивают. "Да, там очередь еще длиннее!" Теперь и сам Михаил Сергеевич рассказывает этот анекдот.
Весной 1986 года появилось постановление "О мерах борьбы с нетрудовыми доходами", согласно которому началось невообразимое преследование частной торговли овощами, картошкой, фруктами, цветами. Началась охота за огородниками, за владельцами тех крохотных ферм в четверть гектара, развитие которых определило бы всю дальнейшую судьбу Перестройки.
Оба эти постановления оттолкнули от Перестройки значительную часть людей.
О замшелости мышления того времени говорит и уровень обсуждения некоторых вопросов на Политбюро. Сегодня все это выглядит смешным, но тогда мы с умным видом рассуждали о том, можно ли строить на садовых участках домики в два этажа, с подвалом и верандой (оказалось, что нельзя), какой высоты должен быть конек на крыше садового домика. Сошлись на том, что небольшие (6 соток) садовые участки - дело допустимое, но землю надо давать только на бросовых и заболоченных местах.
Хочу особо подчеркнуть тот выразительный факт советской эпохи, когда при выполнении наиболее безрассудных решений весьма эффективно продолжала демонстрировать свою силу и мобильность "система запретов". Партийные организации, милиция, власть в целом охотно и свирепо выполняли любые запретные постановления. В то же время вяло, неохотно и без всякого интереса исполнялись решения разрешительного плана, а чаще всего - просто не выполнялись. Такова психология самой системы чиновничества, выращенного на карательных и запретительных принципах. Мы не сумели создать госаппарат нового качества. Он остался саботажным и продажным, бездельным и презирающим любые законы. Остается таковым и по сию пору.
Традиционных решений командно-административного характера в начале Перестройки было немало. Но вместе с этим постепенно выстраивалась и другая линия - обновленческая, демократическая. Справедливо будет вспомнить, что именно в эти годы приняты постановления о кооперации, демократизации выборов, совместных с иностранцами предприятиях, правовом государстве, арендных отношениях, конституционном надзоре, об основных направлениях перехода к рыночной экономике и многие другие. Я привожу здесь практически официальные названия решений. Была возобновлена работа по десталинизации общества, в том числе деятельность Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий, предпринято издание "Известий ЦК КПСС", содержавших архивные документы о репрессиях большевизма. Это издание стало действенным оружием идеологической перестройки. Горбачев постепенно отходил от андроповского наследия и его методов.
Но если продвижение политической демократии было достаточно быстрым и эффективным, то в экономике серьезно повернуться к реформам так и не удалось. Возьмем такой пример. На мой взгляд, экономически и политически определяющим вопросом Перестройки могло стать развитие малого и среднего бизнеса, особенно в малых и средних городах. И нельзя сказать, что в перестроечном Политбюро не было разговоров на эту тему. Еще на Политбюро 24 апреля 1986 года Михаил Сергеевич говорил о том, что "страна отстала во всем", "состояние экономики тяжелейшее", что упор надо сделать "на производстве товаров народного потребления" - это наиболее эффективный путь к экономическому выздоровлению. На Политбюро 17 октября 1987 года Горбачев заявил, что "недооценка перерабатывающей промышленности - ошибка всех последних десятилетий", что малые и средние предприятия - стержень экономической политики. Я тоже предлагал тогда разработать специальную программу развития малого бизнеса, назвав ее программой "первых этажей". Суть ее: отобрать в городах первые этажи у чиновников и организовать там частную торговлю, сферу обслуживания и т. д. Но к практическим делам так и не подошли. Да и сами принятые решения были формальными, в основном порученческими. Не удалось "переломить" отношение к экономическим реформам и со стороны корпуса "красных директоров".
Вернемся еще раз к мартовско-апрельским дням 1985 года. Среди всего прочего, именно в те дни закладывались кирпичи одиночества Горбачева - человеческого и политического. В ЦК и других организациях было немало людей образованных и свободомыслящих, которые сразу же потянулись к Горбачеву. Но на своем политическом и должностном уровне у него было слишком мало тех, кто был бы готов и способен при необходимости сыграть роль интеллектуально жесткой, психологически дискомфортной, но стратегически союзной с ним оппозиции, заинтересованной в общем успехе. Даже не оппозиции, а просто людей, способных отстаивать свою точку зрения. К началу 1991 года он не только утратил веру в себя, но и растерял людей, верящих в него.
Несмотря на склонность к анализу, известную наблюдательность, Михаил Сергеевич плохо разбирался в человеческих характерах. Чутья на людей Горбачеву явно недоставало. Да и вообще в его кадровой политике
- бесконечная череда ошибок. Поговорит с кем-то, тот поклянется в верности Перестройке, глядишь - новый начальник. А в жизни - пустельга и неумеха, а то и вертихвостка. И в целом надо честно сказать, что многие глупости, ошибки, порой грубые, объясняются киселеобразной кадровой политикой. Сильного кадрового корпуса, готового честно служить преобразованиям, не сложилось. Больше того, официальные кадровики в окружении Горбачева сами были против Перестройки и соответственно подбирали руководящие кадры, в основном из антиреформаторов.
На мой взгляд, Горбачев не смог понять, что кардинальный демократический поворот требовал людей с действительно новым мышлением, он продолжал повторять: "Не нужно ломать людей через колено". Людей-то ломать, конечно, не надо, тем более через колено, но освобождать их от функций, которые они не в состоянии или не хотят выполнять, - святая обязанность, если ты захотел повернуть Россию к новому образу жизни. Не в сломанных ребрах тут дело, а в головах. Вот их и надо было расставлять по пригодности. Он же следовал старой мудрости "византийца" - играть на людских противовесах и противоречиях. Эта практика и не могла увенчаться успехом. У носорога -? рога, и у барана
- рога, но повадки разные. Носороги выжили, построили общество для себя, а бараны продолжают бить в барабаны.
Разделение одних и тех же функций с Лигачевым я воспринимал как недоверие к себе. Может быть, в какой-то мере и поэтому вел себя порой гораздо задиристее, чем диктовалось обстановкой. Сегодня не могу утверждать вполне уверенно, но отвечай я один за идеологию, возможно, был бы в некоторых случаях осторожнее, сдержаннее, а в других - определеннее и решительнее. Впрочем, нет худа без добра. В двойственности моего положения содержался какой-то вы зов, который подталкивал к дерзости. Кроме прочего, охранительные по многим идеологическим и политическим проблемам действия Лигачева служили своего рода ориентиром для действий наоборот.
Горбачев был жаден до информации. Я уже писал об этом. Но информация, поставляемая политику, обладает коварной особенностью: чем больше познает человек, тем протяженнее в его индивидуальном сознании оказывается линия соприкосновения с незнаемым, неизвестным. А следовательно, больше образуется простора и возможностей для сомнений, колебаний, нерешительности. И в то же время появляется опасность оказаться в плену у текущей информации, отдельных ее источников или поставщиков, подпасть под чье-то влияние (хорошо, если добронамеренное).
Горбачев принадлежит к тому поколению советских людей, в психологии которых поразительным образом соединились, даже сплавились, казалось бы, самые противоположные черты: идеализм и житейский прагматизм, официальный догматизм и практические сомнения, вера и безверие, а также пустивший мощные побеги здоровый цинизм, навязанный социумом, равно как и благоприобретенный. Идеализм шел от молодости, от учебы и воспитания, от естественной веры в свои будущие удачи, от ограниченности знаний - тоже по молодости, из-за малого опыта, из каких-то других источников.
Желающих влиять на властвующего политика, тем более на лидера, появляется всегда больше, чем нужно. За такими людьми и группами стоят разные, но вполне конкретные интересы, а методы вползания в доверие отшлифованы веками. Наговоры, подхалимаж. Объективной и всесторонней информации политики высокого ранга практически не получают. Вот тут-то их и подстерегают спецслужбы со своей целенаправленной информацией. Вначале Горбачев умел отличать вымысел от правды, видел подхалимские пассажи, иногда вслух посмеивался над информационными трюками, с определенной долей брезгливости отмахивался от хитренького словоблудия. Но потом... Потом интуиция стала давать сбои, захотелось "сладкого слова", которое у политических интриганов может быть только лживым.
Особенность горбачевского характера - способность воодушевляться, загораться на новое дело. Это хорошие качества, от которых, казалось бы, "рукой подать" и до эмоций, выражающих сопереживание, сострадание. К сожалению, примеров последнего маловато, а вот демонстративного от-сутствия такого сострадания хоть отбавляй. Когда ряженые патриоты, особенно из писателей, "достали" меня ложью, я не выдержал и унизился до письма к Михаилу Сергеевичу с просьбой унять эту шпану. Говорю "унизился", ибо Горбачев и сам бы мог дать всему этому потоку грязи политическую оценку, которая была бы весьма дальновидной, но он не сде-лал даже попытки утихомирить политическое быдло, которое потом развернуло злобную кампанию и против него самого.
На этот раз он сказал: "Ну, давай я позвоню Бондареву". Горбачев, особенно его супруга, обожали его. Я ответил, что этого делать не надо. Вопрос не только мой. Дело-то в постепенном расширении идеологической платформы реставра ции. Так потом и получилось. Подобная платформа была сформулирована и опубликована перед мятежом 1991 года под названием "Слово к народу".
Кстати, Бондарев, создав правдивые и талантливые книги о войне - "Горячий снег" и "Тишину", - занял впоследствии мракобесную позицию. Почему так случилось, что писатель гуманистического направления оказался в хвосте общественного развития? К сожалению, все очень просто. На съезде писателей в июне 1986 года, том самом, на котором решался вопрос о руководителе Союза писателей, столкнулось несколько мнений. Прежний глава Георгий Марков не хотел оставаться на этом посту, да и побаивался, что его за-голосуют. Егор Лигачев поддерживал Маркова, хотя допускал возможность и другого варианта. Возникла фамилия Бондарева, но разговоры с писателями показали, что он тоже может не пройти. Да и я сильно сомневался в его способности стать объединяющей фигурой в коллективе единоличников - коллективе сложном, непредсказуемо изменчивом в настроениях, предельно субъективном в оценках. И очень падком на публичные признания, награды и звания.
Впрочем, эпоха повального орденопопрошательства продолжается и сегодня. Когда смотришь на нынешний парад "орденопросцев", то настроение падает до предела. Грабли те же самые. И слова благодарности "в ответ на заботу" почти те же. Никак не приходит понимание того факта, что ордена даются чаще всего не за заслуги, а за верность царю, президенту, за совпадение взглядов с властью. Орден дающий тоже доволен - может орден дать, а может и не дать. Кстати, мы пытались переломить эту давнюю традицию, показать какой-то пример. При Горбачеве никто из руководства не получил ни одного ордена. Так было решено на Политбюро. И вообще поток награждений резко сократился.
После долгих поисков остановились на кандидатуре Карпова, который в то время не примыкал ни к одной из группировок. Теперь примыкает - возносит Сталина. Он и был избран. С тех пор Бондарев затаил обиду. Кстати, у меня в библиотеке есть повесть Бондарева "Горячий снег" с его дарственной надписью и благодарностью за помощь в издании этой книги. Против ее издания выступало Главное политуправление армии и флота. Оно считало, что в "Горячем снеге" недооценивается роль старших командиров, особенно генералов, в боевых действиях. Видимо, в то время забыл Бондарев иронические строки Твардовского, что "города сдают солдаты, генералы их берут". И написал в книге так, как было.
Вспоминается мне и 5-й съезд кинематографистов. Шумный, острая сшибка между "аксакалами" кинематографии и молодежью. Иногда говорили по делу, чаще сводили счеты. Но одна особенность съезда преобладала над всеми другими - это стремление демократизировать обстановку в киноискусстве, освободиться от давления цензуры и всякого начальства. Я на том съезде представлял ЦК. Заранее договорились с Горбачевым, что выборы должны быть предельно демократичными.
- Итак, уважаемые делегаты, кого бы вы хотели избрать своим руководителем? -? спросил я.
Молчание. Люди уже привыкли к тому, что имя "первого" произносит ЦК. Молчание затянулось. Тогда я сказал:
- А что, если Элема Климова? Или кого-то другого?
Я почувствовал, что в зале повисло удивление. Элема уважали. Молодой и смелый художник. Находился как бы в рядах духовной оппозиции. Предложение оказалось неожиданным. Решил помолчать, чтобы дать время подумать, преодолеть растерянность.
Наконец, Ролан Быков назвал имя Михаила Ульянова.
- Прекрасная кандидатура, - сказал я и попросил продолжить выдвижение кандидатур. Наконец люди поняли, что им предлагается действительно самим избрать себе руководителя. Встал Ульянов и отвел свою кандидатуру, сказав, что предложение о Климове является очень удачным. Элема избрали, насколько я помню, единодушно. Об этом съезде еще долго гудела общественность.
Возвращаюсь снова к реакции Горбачева на не свои переживания. Геннадий Зюганов публикует в "Советской России" 7 мая 1991 года статью "Архитектор у развалин", которая потом сделала ему карьеру в стане большевизма. Формально статья была обо мне, а на самом деле ее острие было нацелено на Перестройку. Михаил Сергеевич не произнес по этому поводу ни слова, видимо обидевшись, что слово "архитектор" было отнесено не к нему. Он так и не понял, что замысел этой статьи заключался еще и в том, чтобы столкнуть Горбачева со мной, что и было достигнуто.
Теперь Зюганов возглавляет компартию России, пытается перестроить ее, то есть по-мичурински вывести из огурца еловую шишку. С делом справляется хорошо, поскольку партия разваливается. Несмотря на странное молчание Горбачева, некоторые газеты критически откликнулись на статью Зюганова. Особенно резкой и развернутой была статья "Вперед-назад" Игоря Зараменского (тоже работника партаппарата), опубликованная в "Советской культуре" 3 августа
1991 года. Автор пишет, что "Г. Зюганов внес яркий вклад в кампанию "охоты за ведьмами" в КПСС. Его развязное, совершенно бездоказательное, достойное стыда и сожаления открытое письмо А.Н. Яковлеву под многозначительным названием "Архитектор у развалин" более всего подчеркнуло, насколько высока готовность консерваторов пожертвовать будущим партии ради своих целей".
Горбачев заметно тушевался перед нахрапистыми и горластыми, но в то же время понимал, кто есть кто. Мне это понятно. Я тоже теряюсь перед демагогией. Ответить хочется, но противно. Я помню один из новогодних вечеров у Горбачева на даче. Присутствовали только члены ПБ. Все было мило. Раиса Максимовна старалась создать раскованную обстановку, снять вполне понятное напряжение, особенно у жен членов Политбюро, многие были тут впервые. Оказывается, по давно заведенному порядку каждый должен был произнести тост. И сразу же потекли хвалебные всхлипы в адрес Горбачева. Одни слаще других, хотя были и сдержанные речи.
Но всех превзошел Крючков. Он испек такой сладкий пирог, что на нем уместились все мыслимые и немыслимые достоинства и геркулесовы усилия Михаила Сергеевича по строительству "образцового демократического государства". Кружева плел витиевато, смотрел на всех прищуренными вороватыми глазками и нисколечко не смущался. Подняв голову от стола, я наткнулся на глаза Горбачева, в которых плясала усмешка. После обеда Михаил Сергеевич подошел ко мне и сказал: "Не обращай внимания". Но прошло не так уж много времени, и подобострастие Крючкова легко перешло в крючковатый нож в спину Горбачева.
Много написано и сказано о нерешительности Горбачева - и как человека, и как лидера. Это стало как бы приговором, не подлежащим обжалованию. Я часто думал об этом, вспоминая острые ситуации и мысленно взвешивая альтернативы возможных решений. Порой действительно кажется, что в каких-то случаях можно было поступать решительнее, вести себя смелее. Михаил Сергеевич нередко медлил с при-нятием решений, дал запугать себя недовольством военных и силовых структур, пытался примирить непримиримое: компартию и демократию, централизованное планирование и рынок.
Но допустим, что Горбачев и в самом деле нерешителен, тогда как он мог отважиться на Перестройку и далеко идущие реформы? Может быть, не понимал, к каким последствиям могут привести перемены, с каким риском связаны по пытки стронуть базальтовые стены с места, не говоря уже о военно-политических и экономических преградах еще только на пути к этим стенам? И вообще, спрашиваю себя: может ли нерешительный человек оказаться в той роли, какую начиная с 1985 года сыграл Горбачев?
Мой ответ: да, может. Более того, после десятилетий террора, а потом политического безвременья только подобный лидер и мог с наибольшей вероятностью успеха оказаться чемпионом в марафонском беге к вершине власти. Человека бескомпромиссного толка Система остановила бы еще на дальних подступах к властной высоте. Да еще спросим себя, а не сыты ли мы начальственной решительностью? Произвол, самодурство, всевозможные патологии и откровенно криминальные наклонности, вера в насилие неизменно рядились именно в одежды так называемой принципиальности, решительности, дабы твердо противостоять "внутреннему и иноземному врагу". Именно подобная установка и породила ленинско-сталинское государство, когда насилие подавляло все доброе и честное в человеке, когда, пользуясь легковерием оболваненных простаков, "вожди" целенаправленно уничтожали народы СССР - через репрессии, войны, голод.
И все же во многих случаях он напрасно боялся пересолить. Например, он любил ссылаться на поздние статьи Ленина, считал, что они дают ключ к экономической перестройке. Но не только не ввел свободную торговлю, а подписал решение Политбюро о борьбе с нетрудовыми доходами, то есть с зачатками свободной торговли. Или другой пример. Цена на хлеб была настолько низкой, что кормить скот хлебом стало гораздо выгоднее, чем заготавливать или покупать корма. Половина купленного хлеба в городах выбрасывалась на свалки. В то же время зерно закупалось за золото в США, Канаде, Европе. В своей речи в Целинограде еще в 1985 году Горбачев согласился поставить вопрос о повышении цен на хлеб. Мы с Болдиным подготовили аргументацию, выкладки, сослались на письма людей.
Но наутро он передумал. Кто-то внушил ему, что делать этого нельзя, ибо в памяти людей останется факт, что именно он повысил цены на хлеб. Я лично видел в повышении цен на хлеб сигнал к реформе ценообразования. Нельзя же было и дальше терпеть положение, когда трактор был дешевле металла, потраченного на его производство. Вот так и шло - крупные намерения и мелкие решения шагали вместе.
Он, бесспорно, человек эмоционально одаренный, во многом артистичный. У него своеобразное обаяние, особенно во время бесед в узком кругу. Эту черту отмечали многие, и не только из лести. Умел, когда хотел, заинтересованно слушать собеседника. Способен без особых усилий поставить себя на место собеседника и даже, пожалуй, принять его точку зрения. Мог достаточно легко убеждать. Но это продолжалось лишь до тех пор, пока не появились склонность к бесконечному словоизвержению, а также глухота к советам и предложениям.
Об этой опасности говорит и то, с каким легкомыслием он отнесся к моей информации о возможности силовой авантюры со стороны большевиков. Возможно, такая невосприимчивость к моим сигналам объяснялась тем, что к этому времени Крючкову, начавшему мостить дорогу к захвату власти, удалось своими доносами насторожить Горбачева в отношении меня. Наиболее смехотворной являлась сплетня, что Яковлев является "Папой" демократического заговора интеллигенции Москвы и Ленинграда против Горбачева. Я допускаю, что Михаил Сергеевич не верил крюч-ковскому вранью, однако мои телефонные разговоры стали прослушиваться более интенсивно. Было установлено наружное наблюдение.
Моя лояльность к Михаилу Сергеевичу не имела благоразумных рамок. Величие целей ослабляло мое зрение. Что-то порой тревожило меня, но я гнал от себя всякие сварливые мысли. Сдерживало меня и то, что Горбачев - человек обидчивый. И без того газеты писали, что он лишь озвучивает то, о чем говорит ему Яковлев. Я понимаю - ему было досадно читать такое. В конце концов, он настолько обиделся, что все реже и реже стал привлекать меня к конкретной работе. Обойдусь, мол, и без тебя.
Нельзя было не учитывать и другое качество его характера. Он подозрителен. У меня и моих друзей вызывало недоумение то обстоятельство, что Горбачев ни разу не оставил меня вместо себя, когда был в разъездах, ни разу не поручил вести Секретариат, ни разу не назначил официальным докладчиком на ленинских или ноябрьских собраниях. В по-добных ролях побывали почти все, кроме меня, хотя я и ведал идеологией. Даже на двух всесоюзных совещаниях по общественным наукам и проблемам просвещения доклады делал Егор Лигачев. То ли Горбачев постоянно "ставил меня на место", поскольку ему внушали, что "Яковлев ведет собственную игру", то ли боялся, что я наговорю в докладах чего-то лишнего. Не знаю. Мне иногда хотелось напрямую спросить Горбачева, в чем тут дело? Но стеснялся поставить его в "неловкое положение".
Сегодня все это звучит смешно, даже вспоминать неловко, а тогда было очень неприятно. Скажу честно, в то время я каждый раз переживал, воспринимая эти решения Горбачева как недоверие ко мне. Впрочем, так оно и было. Я знал, что Болдин не один раз, когда подходило время торжественных собраний, вносил меня в список возможных докладчиков, но Горбачев, как сообщал мне тот же Болдин, всегда предпочитал других. Очень больно я воспринимал вопросы и моих друзей, и моих недругов: "Ты же учитель, а доклад по народному образованию делает инженер Лигачев". Или: "Ты же член Академии наук СССР, а доклад по общественным наукам делает снова инженер Лигачев. Что у вас там происходит? "
Стоит рассказать, пожалуй, об одном эпизоде, о котором сегодня вспоминаю с улыбкой. Однажды у кого-то возникла идея попытаться примирить Горбачева с демократами. Собрались в этих целях шесть человек (трое - от президента, трое -? от демократов). Я узнал об этом через несколько недель. А теперь ко мне попала записка на имя Горбачева, которая, видимо, и была результатом переговоров. Приведу отрывок из нее.
"Но, пожалуй, самое неприятное в нынешней ситуации то, что обостренная полемика вокруг перехода к рынку сегодня подвела общественное мнение почти к единодушному негативному отношению к правительству. Практически не встретишь человека, который верил бы в то, что оно способно не то что создать эффективный рынок, но просто уберечь страну от голода. Настрой людей таков, что, даже если бы завтра правительство представило абсолютно идеальный план действий, его встретит разгромная критика. Это печально, но факт.
Конечно, могут быть найдены какие-то оправдания. Но, Михаил Сергеевич, нельзя, мне кажется, не видеть, что правительство действительно уже не в состоянии восстановить доверие парламента и страны. В этих условиях единственно правильным, по существу спасительным решением была бы его отставка и формирование в короткий срок нового правительства, возможно, с какими-то особыми полномочиями (переходное, чрезвычайное, на период стабилизации и т. д.).
Такая замена будет иметь смысл, как мне кажется, только в том случае, если будет решительно обновлен весь состав нынешнего Совета Министров с резким его омоложением. И самое главное - чтобы во главе его встал Ваш на дежный соратник, способный получить кредит доверия в различных слоях общества, особенно в тех, которые сейчас наиболее активны политически.
Думаю, что таким человеком может быть Александр Николаевич Яковлев. В пользу его кандидатуры ряд очевидных аргументов. В широких политических кругах, особенно после XXVIII съезда КПСС, его воспринимают как Вашу правую руку. У него достаточно прочный авторитет во всем леводемократическом лагере, и с этой стороны ему явно будет оказана поддержка. А это означает, по крайней мере, смягче-ние конфликтных ситуаций с Верховным Советом России, Советами Москвы, Ленинграда и т. д. Думаю, положительно воспримет это и основная масса интеллигенции, включая прессу. Немаловажно и то, что приход такого правительства позволит использовать более широко наметившиеся благоприятные возможности для притока иностранного капитала.
Конечно, Александр Николаевич не отвечает традиционным нашим представлениям о премьере как человеке, который обязательно должен разбираться в современной технике. Однако сейчас ведь как раз на этом посту должен быть не узкий технарь, а человек с широким политическим и экономическим кругозором, способный привлечь к себе лучшие интеллектуальные силы и смело пойти на назревшую реформу экономики.
Убежден, что такое решение внесло бы новый момент в развитие обстановки, позволило бы выиграть время, необходимое для перехода к рынку и подписания Союзного договора.
Независимо от того, каким будет Ваше решение по главе правительства, честно говоря, я просто не вижу никакого иного выхода, как самая безотлагательная смена кабинета. Для этого, кстати, есть и вполне резонные объяснения: правительство не сумело выполнить данное им обещание, подвергается критике и поэтому предпочитает уступить место другому.
Я с большим уважением отношусь к Николаю Ивановичу и думаю, что он по размышлении воспримет это с пониманием. Более того, думаю, что это отвечает и его интересам: лучше сейчас перейти на какую-то другую хорошую работу, чем довести до того, что правительство официально получит вотум недоверия.
Прошу прощения, что вторгаюсь в сферу высшей политики, но я ведь всегда говорил Вам то, что думаю, и что, по моему глубокому убеждению, отвечает интересам перестройки".
Я догадываюсь, кто автор этой записки, но это всего лишь догадка.
Я уже писал, что у меня с Михаилом Сергеевичем были частые и откровенные разговоры на самые разные темы. Иногда -? многочасовые и в неформальной обстановке. О положении в стране, прошлом и будущем, планах и людях, об искусстве и литературе. Мало сказать, что беседы носили доверительный характер, они были душевными, товарищескими. Скажем, во время отпусков под южным голубым небом, где-то в горах вели мы неторопливые беседы, мечтая о том, какое в будущем должно быть государство. Мирное, но сильное своим богатством, освобожденное от засилья милитаризма и экологических уродств. Мы говорили о том, что человек должен быть свободен, духовно богат, сам определять свою судьбу. Мы ходили по земле, но одновременно витали в облаках. Горячие монологи были искренними и одухотворенными романтикой, выражающей все самое возвышенное, что творилось в душе. Наши жены - Раиса Максимовна и Нина Ивановна, прогуливались обычно отдельно и старались не мешать нашим сумбурным разговорам. Они говорили о своих делах и заботах, о детях и внуках.
Путаюсь в мыслях, когда вспоминаю об этих беседах в горах и на берегу Черного моря. И волнуюсь. Я верил в созидательную суть наших бесед, верил с восторгом в душе и постоянно тешил себя надеждой, что все в жизни так и будет. А когда действия моего собеседника в каких-то случаях оказывались иными, я, внутренне не соглашаясь с ними, стыдился прямо сказать об этом Горбачеву, ибо, как я думал, напоминания о доверительно сказанном могли показаться предательством нашей "черноморской раскованности".
Как правило, он замечал мою раздраженную реакцию на те или иные решения или особенно замшелые выступления других членов Политбюро. И при первом же случае старался объяснить свое молчание нежеланием ввязываться в спор по пустякам. Подобная доверительность, да и сам характер отношений в известной мере сковывали мою самостоятельность. Единственное, где я отводил душу, это в публичных выступлениях, в которых излагал свое видение Перестройки. Кстати, коллеги по ПБ не раз делали мне разные замечания, вежливые, разумеется, по поводу моих выступлений, скажем, в Перми, Душанбе, Калуге, Тбилиси, Риге, Вильнюсе и в Москве, но сам Михаил Сергеевич не сказал мне ни слова по этим выступлениям. Ни плохого, ни хорошего.
Если вернуться к общественным наукам, то уже упомянутый мною случай сильно поцарапал меня. На самом деле, без моего участия готовится всесоюзное совещание обществоведов - преподавателей институтов. Организаторы, возглавлявшие его подготовку, а это было окружение Лигачева, не сочли нужным даже посоветоваться, узнать мое мнение. Ограничились пригласительным билетом. Мне бы скандал закатить, а я снова смолчал. Поборов раздражение, я пришел на это совещание задолго до его начала и увидел кривые улыбки тех, кто рьяно продолжал отстаивать "чистоту" марксизма-ленинизма, громил всякие посягательства на эту "чистоту". Вот видишь, не тебе поручили! Делай выводы! Смысл речей на совещании был достаточно однообразен: ревизионизм наступает, марксизм сдает позиции. ЦК потакает ревизионистам, которые повторяют враждебные песни из-за рубежа. Мне было ясно, что серьезного разговора получиться не может. Мозги у некоторых участников если и были, то давно усохли, а поэтому не оставалось ничего иного, как жевать воздух.
Посидев немного на совещании, я ушел. Бессмысленно молоть сгнившее зерно. Ни в коей мере не хочу преувеличивать свои возможности, но уверен, что, отстраняя меня от этого совещания, Горбачев упустил еще один шанс довести до огромной армии обществоведов, продолжающих влиять на сознание студенчества, концептуальное содержание Реформации. Одно из двух: или боялся, или не хотел.
Еще до этого совещания я выступил в Академии наук СССР с резкой критикой догматизма, что было расценено ортодоксами как посягательство на сам марксизм. В целом выступление на этой встрече, организованное Геннадием Ягодиным, министром образования, получило положительный резонанс. Хотя если посмотреть на это выступление с позиций последующих лет, то оно ничего нового из себя не представляло. Но в условиях, когда принцип развития был заменен борьбой "за чистоту", критика догматизма резала фундаменталистам уши.
Подобное же раздражение я испытал и в случае с общесоюзным совещанием работников народного образования. Но туда я просто не пошел.
Когда сегодня я рассказываю друзьям о всех этих эпизодах, они обычно говорят: "Не переживай! Не поручив тебе официальных докладов, Горбачев фактически уберег тебя от банальной болтовни о Ленине и революции, от похвал разным достижениям". Это верно. Мне действительно повезло в этом плане. Но тогда все это выглядело по-другому. Да и Горбачев меньше всего заботился о моей "политической девственности". Он еще и сам не знал, в чем таковая состоит. Тог да он просто играл, наслаждался маневрированием, полагая, что играет по-крупному.
А если уж совсем начистоту, то должен признаться, что ждал от него серьезных поручений, особенно в сфере общественных наук, ибо в то время у меня накопилось немало вопросов, касающихся общественной теории, в частности по проблемам революции, о соотношении объективного и субъективного в истории, о мифологизации исторического процесса, об истоках общественных деформаций, состоянии и развитии общественных наук на Западе и много других. Хочу, однако, повторить: несмотря ни на что, я всегда находил какие-то детские аргументы в оправдание решений Горбачева. Но, выгораживая его, я "убегал" от самого себя.
С нарастанием проблем, трудностей и противоречий в ходе Перестройки, кризисных тенденций в партии, государстве и обществе, на мой взгляд, достаточно заметно обнажались и психологические проблемы самого Горбачева. Проще сказать, он, конечно, ожидал, что впереди предстоят серьезные трудности, но гнал от себя мысль, не сумел до конца поверить, что военно-промышленный и аграрный комплексы, силовые структуры, а главное, аппарат партии по своей природе не будут его сторонниками в реформах. Более того, они встанут на путь скрытого или открытого саботажа. Вот здесь-то ему явно не хватало решительности, но решительности в преодолении самого себя.
Не берусь судить о первых годах его работы в ЦК, меня тогда не было в Москве. Но уже в начале 1980-х о Горбачеве пошла молва как о будущем лидере новой формации. Молву принимали всерьез, прежде всего те, кто по разным причинам симпатизировал Горбачеву и поддерживал его; но и те, кто видел в нем конкурента. Думаю, что в быстром формировании подобных предположений немалое значение имело то необычное, что было в поведении Горбачева, в стиле его общения с людьми. Но решающую роль сыграли и те ожидания перемен, которые находили выход в мечте о новом лидере, который мог бы повести страну в XXI век. Однако подавать сигналы из-за спины первого лица (а ими были в то время Андропов и Черненко) -o одно дело, придя же к власти, лидер перестает быть "подающим надежды", который знает нечто особенное, недоступное другим.
В марте 1985 года Михаил Сергеевич был пересажен из класса "Легенда" в класс "Лидер". Тем самым миф обрел живую форму, переселился в простого смертного, на которого история возложила тяжелейшую из тяжелейших миссий. И здесь его подстерегали самые серьезные опасности. По должности он поднялся почти до небес, дальше некуда. Это создавало иллюзию всемогущества, но только иллюзию. На самом деле все обстояло далеко не так. Горбачев оказался в окружении людей гораздо старше его, опытнее в закулисных играх и способных в любой момент сговориться и отодвинуть его в сторону, как это произошло, например, с Хрущевым.
Конечно, возможности руководителя партии и государства, особенно такого, каким был СССР, чрезвычайно велики. Но в то же время власть лидера жестко канонизирована: он лидер до тех пор, пока отвечает интересам наиболее могущественных в данное время элит и кланов. Как только эти интересы всерьез задеваются, власть руководителя, какими бы рангами и достоинствами он ни обладал, может резко и болезненно сузиться, упасть до нуля или привести к падению самого лидера. Горбачев, я думаю, отдавал себе отчет, что демократические реформы требуют смены политической и хозяйственной элиты. Не раз говорил об этом. Но освободиться от нее волевым путем он практически не мог. Политбюро на это не пошло бы, да и действующая когорта власти могла взбунтоваться на очередном пленуме ЦК. А опереться на людей, стоящих вне номенклатуры, он побоялся.
Сегодня многие задаются вопросом: почему Горбачева до сих пор встречают за рубежом тепло и с уважением, а вот у себя в стране продолжают критиковать за все постигшие людей тяготы, к которым он не имел никакого отношения или имел весьма отдаленное. Все это надо искать в том, что Горбачев тяжело наступил на интересы аппарата партии, силовых структур, хозяйственной мафии, военно-промышленного комплекса - номенклатуры в целом. Наступил, но не довел дело до конца в кадровом отношении. Вот они и отомстили ему, бросив огромные человеческие и финансовые возможности для его дискредитации. Он их как бы пожалел, а они его - в колодец.
Горбачев неплохо начал, если не считать решений по борьбе с пьянством и борьбе с нетрудовыми доходами. Основательный политический идеализм (в хорошем смысле этого слова), помноженный на его непривычную тогда открытость, на понимание необходимости перемен, помог придать Перестройке мощный стартовый заряд. В весьма специфической обстановке личные качества Горбачева, такие, как умение играть на полутонах, стараться до последнего сохранить открытыми как можно больше вариантов решений, - все это объективно работало на Перестройку, на поиск путей и средств обновления. Именно так я оценивал обстановку пер вых 2-2,5 лет. Ее специфику я тоже видел в спасительных компромиссах, учитывая психологию номенклатуры. Она знала, что в партии и стране всегда что-то реорганизовывается. Принимаются решения о совершенствовании тех или иных направлений работы: идеологической и организаторской, системы управления, работы с кадрами и т. д., но никогда, скажем, районные власти толком не понимали, чего от них хотят. Как начало очередной кампании они встретили и Перестройку. Пошумят наверху, заменят вывески, может быть, и новых руководителей поставят, а дальше жизнь пойдет своим чередом. Надо только переждать очередную суету, привычную толкотню в маленьких и больших коридорах власти.
Постепенно начала складываться прелюбопытная ситуация. Режим в основном сохранялся вроде бы прежний, особенно по внешним признакам и рутинным процедурам. Но грубые командные приемы руководства начали чахнуть. Страна замитинговала, ожили газеты, телевидение, радио. Общественное и личное сознание светлело на ветрах замелькавшей свободы. И с этим было очень трудно что-то поделать, даже тем, кто был накрепко прикован к системе диктатуры, верил в неприступность власти.
Новая обстановка находила отражение и в работе Политбюро ЦК. Члены Политбюро, секретари ЦК могли, если они того хотели, проявлять самостоятельность, не оглядываться на возможные упреки. Подобная атмосфера позволяла решать многие важнейшие вопросы явочным порядком, никого, в сущности, не спрашивая. Более того, в интересах дела и не надо было спрашивать. Прежде всего это коснулось идеологии, информации, культуры. Именно здесь и произошли кардинальные изменения.
Но не в экономике, за которую отвечали Николай Рыжков, Егор Лигачев, Виктор Никонов, Юрий Маслюков и другие. Обратите внимание, читатель: и тогда, и теперь критикуют за Перестройку только идеологов, в основном меня и конечно же Горбачева. Причина весьма немудрящая. Идеология была стальным обручем системы, все остальное старательно плясало под музыку идеологических частушек. К тому же люди, отвечавшие за экономический блок, и не хотели серьезных экономических перемен. И сегодня старые и новые номенклатурщики, объединившись в законодательных органах, насоздавали столько нелепых и противоречивых законов и инструкций, что России долго придется выбираться из помойной ямы бюрократизма. Когда на ногах еще гири, трудно вылезать из болота. А гири отменные, чугун ные, многопудовые, отлитые коллективными усилиями аппарата партии и государства.
Вот тут, повторяю, и возникают всякого рода "трудные вопросы". Возможно, мы, реформаторы первой волны, были недостаточно радикальны. Например, не сумели настоять, чтобы многопартийность превратилась в нормальную практику политической жизни. Не смогли сразу же узаконить свободу торговли и конечно же отдать землю фермерам или реальным кооператорам, запретив такую форму хозяйствования, как колхозы. Не сумели начать переход к частному жилью и негосударственной системе пенсионного обеспечения. Оказались не в состоянии решительно встать на путь последовательной демилитаризации и де-большевизации страны.
Но все это верно в идеале, в сфере незамутненной мечты. А в жизни? На самом деле, как можно было в то время упразднить колхозы без соответствующей законодательной базы? А кто ее мог создать? Крестьянский союз Стародубцева? И главное! Что стали бы делать колхозники? Самочинно делить землю? Получилось бы второе издание ленинского "Декрета о земле". Интересы - вещь реальная. Номенклатурные фундаменталисты не могли оказаться в одном лагере с Перестройкой. Рассчитывать на то, чтобы наладить с ними нормальные рабочие отношения, умиротворить, ублажить, успокоить, умаслить, было, мягко говоря, заблуждением, поскольку за этой когортой стояли интересы власти, которую они терять не хотели.
Михаил Сергеевич пропустил исторический шанс переломить ход событий именно в 1988-1989 годах. Страна еще была оккупирована большевизмом, а действия демократии против него оставались партизанскими, огонь был хаотичным, малоприцельным, одним словом, предельно щадящим. Требовалась гражданская армия Реформации. Демократически организованная часть общества, особенно интеллигенция, еще продолжала видеть в Горбачеве лидера общественного обновления, еще связывала с ним свои надежды. Но ответа не дождалась, ибо все руководящие номенклатурщики оставались на своих местах. В результате сработало правило любых верхушечных поворотов: сама власть, испугавшись крутого подъема, начала суетиться, нервничать, метаться по сторонам в поисках опоры, дабы не свалиться в политическое ущелье.
И когда я утверждаю, что с осени 1990 года власть катастрофически быстро уходила из рук Горбачева, то начало этому откату положили события 1988-1989 годов, когда реак ция, по выражению ее лидеров, "выползла из окопов", огляделась и, видя, что Горбачев растерян, начала атаку по всей линии дырявой обороны Перестройки, состоящей неизвестно из кого, из каких-то странных и разрозненных отрядов добровольцев. Я уверен: Горбачев не один раз раскладывал политический пасьянс, пытаясь определить, куда деться королю? Но так и не решился сделать ставку на складывающуюся демократию снизу, пусть еще бестолковую, крикливую, но устремленную на преобразования и настроенную антибольшевистски. Не обратился за поддержкой сам и не поддержал тех, кто просил у него такой поддержки.
Вместо этого он в 1988-1990 годах усилил в своих выступлениях патерналистский, назидательный тон в отношении "подданных", не замечая, что подобный тон начинает отталкивать здоровую часть общества и от него лично, и от политики, с которой он связал свою судьбу. Я утверждаю: в это время Михаилу Сергеевичу явно отказала способность к социальной фантазии. Политическое чутье притомилось, а притомившись, притупилось. Так получилось, что к концу 1990 года Горбачев уже ни при каких обстоятельствах - даже откажись он публично от Перестройки и даже выступив с покаянием по этому поводу - не был бы принят в стан реставраторов, там уже формировалась жгучая к нему неприязнь.
Но на этом рубеже, как мне кажется, у него еще оставалась возможность связать свое будущее, будущее страны с ясно обозначенной демократической альтернативой. Ему надо было пойти на всеобщие президентские выборы, помочь организации двух-трех демократических партий и покинуть большевистский корабль.
Парадокс: Горбачев знал истинную цену многим окружавшим его людям по партии и внутрипартийному фундаментализму. Она была копеечной. Но людям из демократической среды -? новым, неизвестным, иными тогда они и быть не могли, - он доверял еще меньше, чем "проверенным" ортодоксам. О его вибрирующей позиции говорят многие факты. Некоторые мои друзья из межрегиональщиков просили меня приходить на их собрания, не требуя никаких обязательств. Они имели в виду установить через меня рабочий контакт с Горбачевым, надеясь, что об их заседаниях и решениях будет докладывать не КГБ, а близкий Горбачеву человек. Там было много достойных фигур: Андрей Сахаров, Борис Ельцин, Гавриил Попов, Анатолий Собчак. Кстати, можно представить себе ситуацию, если бы эти представители демократического крыла были бы в начале 1990 года включены в Президент ский совет. Многое бы пошло по-другому, чем случилось. Горбачев, когда я проинформировал его о ситуации, не разрешил мне посещать собрания межрегиональной депутатской группы.
Информационные доклады КГБ о работе МДГ были полны неприязни, запугиваний и ярлыков. Как-то Горбачев спросил меня с раздражением: что там, межрегионалыцики затевают какой-то новый скандал? Что они, сдурели? Я спросил друзей, что случилось? Оказалось, ничего. Когда я сказал об этом Горбачеву, он отмахнулся, пробурчав: "Знаю, знаю". Он успел переговорить с Собчаком. А взъерошился, прочитав донос КГБ. Еще одна маленькая, но существенная деталь. Демократы из разных организаций, прежде всего из "Мемориала", привезли с Соловецких островов камень, чтобы положить его на Лубянской площади в память о зверствах сталинских репрессий. Пригласили меня на церемонию. Но Горбачев распорядился: "Нет! Пошли туда Юрия Осипья-на - члена Президентского совета".
Ох уж эти мелочи - дьявольские игрушки.
Горбачева постоянно пробовали на зуб, испытывая его прочность как руководителя. Наверное, многие помнят выступление в парламенте генерала Макашова, когда он с присущей ему наглостью советовал Верховному Главнокомандующему пройти хотя бы краткосрочные курсы военного дела. Все ждали реакции Горбачева, но ее так и не последовало. Хотя она была очень нужна в то время. Я говорил об этом с Михаилом Сергеевичем. Он при мне звонил министру обороны Язову. Тот обещал внести кадровое предложение о Макашове в течение трех дней. Речь шла об отправке его во Вьетнам. Но все быстро затихло. И что же? Впоследствии Макашов бегал около мэрии с пистолетом, матерщиной призывал людей к восстанию, а затем заседал в парламенте по списку КПРФ, громил Перестройку, разоблачал Горбачева и поносил евреев.
Я уже писал о том, при каких обстоятельствах главный редактор "Советской России", газеты компартии, Валентин Чи-кин напечатал статью Нины Андреевой против Перестройки. И что же? Чикин теперь - член парламента, продолжает редактировать одну из самых реакционных газет, а Михаил Сергеевич продолжает получать оплеухи от этой газеты.
Заместитель Михаила Сергеевича по Совету обороны Бакланов вместе с редактором газеты "День" (ныне газеты "Завтра") Прохановым публично и злобно критиковали политику разоружения, практически отвергая даже саму возможность соглашений с США о сокращении ядерных и обычных вооружений, одобренную Политбюро. Михаил Сергеевич опять промолчал.
Я думаю, в России еще не забыли нашумевшее "Слово к народу", явившееся, по сути, идеологической программой августовских мятежников. Оно было опубликовано в той же "Советской России" 23 июля 1991 года. Письмо предельно демагогическое, представляет из себя набор злобных пассажей. По форме "Слово" -? достаточно пошлое сочинение, но точно рассчитанное на возбуждение инстинктов толпы.
"Очнемся, опомнимся, встанем и стар, и млад за страну. Скажем "Нет!" губителям и захватчикам. Положим предел нашему отступлению на последнем рубеже сопротивления. Мы начинаем всенародное движение, призывая в наши ряды тех, кто распознал страшную напасть, случившуюся со страной".
Коротка память во злобе у зовущих на баррикады:. Уже забыто в горячке, что за такое "Слово" еще недавно авторов расстреляли бы к утру следующего дня. А они жалуются, что их "отлучают от прошлого". Какого прошлого? Расстрельно-го? Лагерного? Письмо подписали: Юрий Бондарев, Юрий Блохин, Валентин Варенников, Эдуард Володин, Борис Громов, Геннадий Зюганов, Людмила Зыкина, Вячеслав Клыков, Александр Проханов, Валентин Распутин, Василий Стародубцев, Александр Тизяков.
Надлежащей реакции президента страны не последовало. Как будто все это звучало не призывом к насилию и погромам, а было шуточным номером на капустнике.
Те, кто теперь обвиняет Горбачева в авантюризме, связанном с Перестройкой, ошибаются: чего-чего, а авантюризма в его характере не было ни грана. Это хорошо. Но, как это ни странно, человек, стоявший у начала исторического и личного риска, был совершенно не расположен рисковать в вопросах, куда менее сложных. Свалить дуб, то есть диктатуру, решился, а вот сучки обрубить испугался. Боязнь чего-то худшего даже тогда, когда для этого не было достаточно серьезных оснований, лишь усиливали у него постоянное стремление к перестраховке, желание "потянуть" с действиями и решениями, не раздражать лишний раз тех, от кого, как ему казалось, зависело сохранение порядка.
Характерный пример. Во время мартовского (1991) противостояния, когда демонстранты, требовавшие продолжения реформ, оказались лицом к лицу с солдатами, Горбачев волновался, как никогда, "сидел" на телефоне, собирая информацию. Мне он звонил в этот день несколько раз, невзирая на возникшую (по его инициативе) прохладу в отношениях. Я чувствовал его растерянность. Во время одного из таких звонков он сказал: поступила информация, что демократы готовят захват Кремля и что для этого где-то изготавливаются крючья с веревками (ох уж эти крючковские штучки!). Можно было принять это за дурной розыгрыш, но Михаил Сергеевич был серьезен. Он попросил меня позвонить мэру Москвы Попову и сказать ему об этой информации. Попов рассмеялся: "Что там, у этих информаторов крыша поехала? Хоть бы адресок дали, где крючки делают, да и с веревками у нас дефицит". Я сообщил об этой реакции Горбачеву, а еще добавил, что лично боюсь прямого столкновения армейских подразделений с мирными демонстрантами. Кто-то может выстрелить и спровоцировать бойню.
- Этот кто-то и будет отвечать, - сказал Михаил Сергеевич.
- Согласен, но как потом хоронить будем? Вся Москва выйдет на улицы. И понятно, с какими лозунгами.
Михаил Сергеевич некоторое время молчал, а затем сказал: "Я сейчас позвоню Язову и Крючкову, напомню, что они понесут личную ответственность, если это противостояние окажется трагическим". Думаю, что это предупреждение все-таки сорвало запланированную провокацию.
Или взять вильнюсские события января 1991 года. О них я узнал из выступления Егора Яковлева в Доме кино, где отмечался юбилей "Московских новостей". Информация ошеломила людей. На другой день утром ко мне в кабинет в Кремле пришли Вадим Бакатин, Евгений Примаков, Виталий Игнатенко с вечным русским вопросом - что делать? Настроение было препоганое. Долго судили-рядили, пытаясь поточнее оценить ситуацию, найти выход из положения. Нервничали. Наконец, коллегия "заговорщиков" поручила мне пойти к Михаилу Сергеевичу и предложить ему вылететь в Вильнюс, дать острую оценку случившемуся и создать независимую комиссию по расследованию этой авантюры.
Горбачев выслушал меня, поразмышлял и... согласился, добавив, что вылетит завтра утром. Попросил связаться с литовским лидером Ландсбергисом и спросить его мнение. Я позвонил в Вильнюс, Ландсбергис поддержал идею. Договорились о том, где Горбачев будет выступать. За подготовку речей взялся Игнатенко. Он был в то время пресс-секретарем Горбачева. Однако утром ничего не произошло.
Мы снова собрались в том же составе. Идти к Горбачеву я отказался. Попросили Игнатенко взять эту миссию на себя, найти какой-то повод для встречи. С нетерпением ждали его возвращения. Он вернулся с понурой головой и сообщил, что поездки не будет и пресс-конференции в Москве тоже не будет. Крючков уговорил Горбачева не ехать, заявив, что не может обеспечить безопасность президента в Вильнюсе. Само собой разумеется, что Крючков "не мог гарантировать", он-то лучше других знал, что на самом деле произошло и кто организовал эту провокацию.
Мы поохали-поахали и разошлись. Я от расстройства уехал в больницу, а перед этим дал интервью, в котором сказал, что случившееся в Вильнюсе - не только трагедия Литвы, но и всей страны. Добавил, что не верю в местное происхождение стрельбы. С тех пор и попал под особенно тяжелую лапу КГБ. В конце концов, Крючкову удалось отодвинуть меня от Горбачева. В откровенно наглом плане все началось с Вильнюса, до этого малость стеснялись. Авантюра в Литве провалилась, Крючков струхнул, он понимал, что Горбачев мог организовать настоящее расследование. Вот когда надо было с треском снять Крючкова и Язова с работы. Это было бы реальное сотворение истории. Горбачев на это не пошел, что и вдохновило всю эту свору на подготовку августовского мятежа.
Вскоре мне в больницу позвонил Примаков и сказал, что Михаил Сергеевич наконец-то принял решение о проведении пресс-конференции по Вильнюсу и просит меня приехать на нее, если смогу. Это было в двадцатых числах января. Евгений Максимович добавил, что он лично советует приехать, Горбачев выглядит растерянным и чувствует себя совершенно одиноким. Я поехал.
Содержание выступления было нормальным, но, как говорят, дорого яичко ко Христову дню. Слова Горбачева не убедили собравшихся, ибо запоздали. Общественное мнение было уже сформировано. Президент оказался в серьезном проигрыше. Так всегда бывает на крутых поворотах истории, когда поведению лидера недостает определенности. Михаил Сергеевич так и не смог понять, что ситуация после Вильнюса резко изменилась. Она требовала решительных действий по многим, если не по всем, направлениям.
События за окнами Кремля понеслись вскачь, а в действиях высшего эшелона власти не произошло принципиальных изменений. Появилась возможность пойти вперед широким шагом, а вместо этого - топтание на месте. Перестройка уперлась в бетонную стену партгосаппарата и силовых структур. Разрушение этой стены Горбачев все время откладывал, дождавшись того, что КГБ и его высокопоставленная агентура в партии пошли на мятеж и устранили Горбачева от власти.
В новой ситуации только кардинальные решения с открытой опорой на демократические силы могли спасти положение. Вместо этого Горбачев, будучи в Белоруссии, обрушился на демократов, повторив ярлык политических зубодеров: "так называемые демократы". Я до сих пор не знаю, кто готовил ему эту речь. Своим выступлением в Минске он проделал большую дырку в шлюпке Перестройки.
И тут все чаще и сильнее стали заявлять о себе иные, не лучшие черты характера Михаила Сергеевича. Прежде всего, отсутствие у него бойцовских качеств. Они ему особенно требовались в период с сентября 1990 года и до декабря 1991 года, когда, в сущности, решалась дальнейшая судьба страны. Так случилось, что после Вильнюса начался заметный откат наиболее талантливой интеллигенции от Горбачева. На смену, кривляясь и подхалимничая, потянулась всякая шелупонь, которая сейчас, что вполне логично, находится среди тех, кто вешает на Горбачева все мыслимые и немыслимые прегрешения. Вот так и бывает: ряженые друзья - первые предатели.
Но не только политическая качка, но и экономическая неопределенность "пожирала" судьбу главы государства. Речь шла о необходимости вбить последние гвозди в гроб "социалистической" системы через экономику конкурентного типа. Именно она задевала реальные интересы правящей элиты, разделила верхний эшелон власти на сторонников и противников Перестройки. Причем противников оказалось значительно больше.
К слову сказать, интересная это порода твердолобых большевиков, эшелонами приходивших к власти после регулярно расстреливаемых Сталиным начальников. Малограмотная политически, тупая теоретически, познавшая "справедливость" социализма только через привилегии и личное властное самодурство, абсолютно беспринципная, она так и не учуяла хотя бы носом, куда дует ветер времени.
Как же идет их трансформация сегодня? Феодально-социалистические фундаменталисты, как и раньше, надеются на возврат "светлого вчерашнего", но в то же время строят себе особняки, скупают, используя старые номенклатурные связи, недвижимость, воруют сильнее прежнего, только не властвуют открыто, но именно последнее вызывает у них злобный зуд ненависти. Как-то, будучи в Риме на научной конференции, я высказал опасение в связи с возможностью возвращения большевиков не только к корыту водки с хлебом, но и к власти.
- Этого не будет, - сказал мне один из иностранных участников семинара.
- Почему?
- Да потому, что почти все дети руководителей КПРФ и родственных с ней организаций втянуты в бизнес по самые уши, а западные спецслужбы помогают им, исходя из того, что сыновей отцы свергать не станут. Да и сами могильщики России активно вползли в предпринимательство.
Новое окружение Горбачева на правительственном уровне активно стимулировало его метания, неуверенность, что позволяло противникам реформ, тормозить преобразования, шаг за шагом дискредитировать самого президента. Могу ошибиться, но, по моим наблюдениям, новая ситуация изматывала Горбачева эмоционально, истощала психологически, лишая его былой энергии, душевного подъема. Для такого впечатлительного человека, как Горбачев, это имело серьезные, возможно, непоправимые последствия.
Наиболее тяжелые из них проявились, я так думаю, еще до Вильнюса и мартовского противостояния, еще до апреля 1991 года, когда на пленуме ЦК "стая претендентов в небожители" попыталась сбросить Горбачева с поста Генерального секретаря. Я не пошел на этот пленум. Противно было выслушивать в очередной раз одни и те же причитания, одни и те же кликушеские всхлипы. О готовящемся внутрипартийном заговоре мне рассказали по телефону с места событий Андрей Грачев и Аркадий Вольский. Сообщили также, что сами они собираются сделать специальное заявление. Так и поступили. "Заявление 72-х" временно отрезвило особо рьяных сталинистов, убоявшихся раскола, который был в партии зловещим пугалом.
После XXVIII съезда Горбачев решился на то, чтобы создать специальную программу развития экономики в переходный период. По соглашению Горбачев - Рыжков, с одной стороны, и Ельцин ?- Силаев -? с другой, была создана рабочая группа во главе с Шаталиным, Явлинским и Петраковым. У меня с ними были самые добрые отношения, я читал даже промежуточные варианты их предложений. Несмотря на соглашение, Рыжков создал свою группу во главе с Леонидом Абалкиным, который, будучи порядочным человеком, попал в этой связи в очень неловкое положение.
Когда Михаил Сергеевич получил программу Шаталина - Явлинского - Петракова "500 дней", он позвонил мне и сказал, что пришлет этот документ (у меня он уже был). И добавил, что программа читается как фантастический роман. Чувствовалось, что он воодушевлен и снова обретает рабочее состояние. Наутро снова позвонил и спросил: "Ну как?" Я сказал все, что думаю, сделав упор на том, что вижу в этой программе реальную возможность выхода из экономического кризиса. Особенно мне понравилась идея экономического союза. Для меня было ясно, что организация экономических связей на рыночных принципах неизбежно и позитивно скажется и на политических проблемах.
Но прошло совсем немного времени, и Горбачев потускнел, стал мрачно-задумчивым. На вопросы, что произошло, отмалчивался. Но все быстро прояснилось. Программа не получила поддержки в Совете Министров. Рыжков упорно отстаивал свой вариант, грозил отставкой. Один из таких разговоров происходил в моем присутствии. Михаил Сергеевич был растерян и расстроен. На Президентском совете программу "500 дней" также подвергли критике. Лукьянов шумел, что республики, заключив экономический союз, откажутся от союза политического. Против программы высказались Рыжков, Крючков, Маслюков и еще кто-то. На съезде голосами большевиков программу завалили. Была создана согласительная рабочая группа во главе с Абелом Аганбегя-ном, которая, конечно, ничего не смогла согласовать, поскольку многие позиции двух проектов были просто несовместимыми.
Я лично убежден, что Горбачев сломался именно осенью 1990 года. Он заметался, лихорадочно искал выход, но суматоха, как известно, рождает только ошибки. Кто-то за одну ночь сочинил ему достаточно беспомощную программу действий. В результате фактически померла горбачевская пре-зидентская власть, которую тут же стали прибирать к рукам лидеры союзных республик.
Оставшееся время до мятежа было временем безвластия, политической паники и укрепления необольшевизма. Для меня было особенно заметно, как заговорщики вздернули подбородки, начали свысока взирать, а не смотреть, цедить слова, а не говорить. Подхалимаж перед Горбачевым сменился подчеркнутым к нему равнодушием. Резко изменилось отношение и ко мне. В глазах этих придурков светился восторг от предвкушения реванша, но Горбачев как бы не замечал изменений в поведении высших бюрократов, собратьев по власти и руководителей силовых структур. Не замечал, вероятно, потому, что оказался в полном одиночестве, разогнав Президентский совет. Очутился во власти каких-то невероятных мистификаций, в окружении мрачных теней, подлых гробовщиков Перестройки.
Вот так вершилась история.
В любой стране должность Љ 1 делает человека одиноким. В такой относительно стабильной стране, как США, на тему человеческого одиночества обитателей Белого дома написаны горы исследований. Что же тогда говорить о советской системе, фактически обрекавшей лидера страны на комфортабельную, но одиночную камеру в Кремле. Однако даже по этим меркам Горбачев под конец его пребывания у власти оказался уникально одиноким человеком. Его вниманием завладели люди вроде Крючкова с целенаправленно катастрофической идеологией. Горбачева пугали крахом задуманного и невозможностью преодолеть проблемы на путях демократии, шаг за шагом подталкивали Горбачева к мысли о неизбежности введения чрезвычайного положения и перехода к "просвещенной диктатуре".
Будущим "вождям" мятежа нужна была атмосфера постоянной тревоги, навязчивого беспокойства, всевозможных социальных и политических фобий, которые бы поражали волю, поощряли разброд в делах и мыслях. Одно из последствий такого положения при нараставшем одиночестве Гор-бачева - политическом и человеческом - заключается, как мне кажется, в том, что на протяжении 1990-1991 годов он уже не мог оставаться достаточно надолго один для того, чтобы просто собраться, успокоиться, навести порядок в собственных мыслях, восстановить душевное равновесие.
Апокалипсические сценарии, которыми его снабжали в изобилии, попадали на почву повышенной эмоциональности и тем самым создавали основу для новых, все более тревожных восприятий. Долгое пребывание в таком состоянии ни для кого не может пройти бесследно, особенно если такое состояние формируется в условиях шумных спектаклей (как справа, так и слева) на тему о крушении Перестройки, тех масштабных жизненных замыслов и ожиданий, которыми Михаил Сергеевич дорожил. Простить себе и другим такое крушение (действительное или мнимое - другой разговор) невозможно. Появляются искусственные обиды, которые затуманивают чувства и разум.
Коснусь еще одного вопроса. Горбачев большие надежды возлагал на парламент, ожидая, что этот инструмент демократии будет его активным помощником в преобразованиях. Мне тоже представлялось, что так оно и случится. Ошиблись. К сожалению, избрание депутатов оказалось в руках партийной номенклатуры на местах, которая была в массе своей не на стороне реформ. В результате на съездах верх стали брать горлопаны, демагоги из большевиков или люди, которые аккуратно и молча голосовали в соответствии с указаниями своих местных партийных вождей. Сложилось, как метко заметил Юрий Афанасьев, "агрессивно-послушное большинство", которое тормозило решение почти всех прогрессивных начинаний, возникавших на съездах и в дальнейшей практической работе уже при Ельцине.
Я уже писал, что Михаил Сергеевич плохо разбирался в людях. Но полагаю, что он еще хуже разбирался в самом себе. По моим наблюдениям, он или вообще не пытался, или не смог в то острейшее время проанализировать собственное состояние - психологическое и деловое, - не задумывался над тем, как оно могло влиять на восприятие им важнейших политических событий, тенденций, явлений. Во всяком случае, в публичной его реакции, да и в той, которую наблюдали люди, непосредственно его окружавшие в период 1989-1991 годов, все заметнее становился нараставший отрыв от реальностей. Все чаще спонтанные эмоции вытесняли спокойный политический расчет. Все чаще основаниями для политических и практических акций становились иллюзии, основанные на целевых доносах, а не на строгом анализе. Да и в советах он перестал нуждаться.
Однажды на Президентском совете некоторые его члены не согласились с предложением Михаила Сергеевича по какому-то мелкому вопросу. Он раскраснелся и бросил фразу:
"Кто здесь президент? Вы всего лишь консультанты, не забывайте об этом!"
Это было крайней бестактностью. Да и по существу неверно. Зачем ему нужно было подобное вознесение над другими, понять невозможно.
Получилось так, что где-то с осени 1990 года ему пришлось катать штанги на политическом помосте практически в одиночку. И те из противников Горбачева, которые внимательно следили за его эволюцией, увидели, что ноги у лидера стали подгибаться. В конечном счете, он был предан своим ближайшим окружением, которое посадило его под домашний арест, намекнув устами Янаева, что у президента то ли с рассудком нелады, то ли он радикулитом мается.
Как ни странно, но в том, что тогда дело обстояло именно таким образом, меня больше всего убедили годы, когда Михаил Сергеевич, уже будучи частным лицом, так и не нашел ни сил, ни мужества, чтобы критически осмыслить пережитое, особенно на заключительном этапе пребывания у власти. Все его слова и дела после декабря 1991 года свидетельствуют о том, что он мучительно защищает себя, все время оправдывается, пытается "сохранить лицо". Он пытается играть Горбачева, а не быть им. Это типичнейшая реакция неосознанной защиты своего "Я" (как говорят психологи, своей "Я-концепции"), лишенная спокойного самоанализа. По зиция по-человечески понятная и вызывающая сочувствие, но и сожаление.
Я посмотрел его мемуары и с горечью обнаружил, что он еще не вышел из того психологического тупика, в который сам себя загнал, обидевшись на весь свет. Свои сегодняшние настроения и оценки он переносит на события и размышления прошлых лет, практически игнорируя тот факт, что события тех "серебряных лет" были куда интереснее, глубже и значимее сегодняшних. Удивляет избирательность в оценках. Она касается всего - событий, людей, позиций и многого другого.
И снова возвращаюсь к тому, с чего начал. К вопросу, в какой степени ход и исход Мартовско-апрельской демократической революции можно - ив хорошем, и в плохом - объяснить через личность ее лидера? Вопрос этот из категории неразрешимых. На любом месте человек вносит в свое дело самого себя, свои особенности, достоинства и недостатки, свой характер. Но в одиночку не пересилить конкретные общественные, социально-экономические твердыни. Тем более что советская система отвергала даже малейшие попытки изменить ее в сторону здравого смысла.
Можно ли было вести реформы как-то иначе? Теоретически, наверное, да. Можно ли было не начинать и не вести их вообще? Конечно, но румынский, да и югославский опыт перед глазами. Могли ли какие-то личные качества лидера смягчить удары, свалившиеся на страну, именно в этот переходный период? В конкретных условиях того времени - как объективного, так и субъективного характера - могли, но в незначительной степени.
Дело-то все в том, что Михаилу Сергеевичу не надо оправдываться.
И снова в голову лезут всякие несуразности. Меня поразило, каким вернулся Михаил Сергеевич после форосского заточения. Пережить ему и всем членам его семьи в те страшные дни августа 1991 года пришлось конечно же много. И держались они достойно. Но после Фороса Горбачев повел себя странно. Вместо конкретных, быстрых и решительных действий он продолжал лелеять свой "Союзный договор", который к тому времени "почил в бозе". Поезд ушел. А Михаил Сергеевич погнался за ним, как бы не заметив, что история побежала совсем в другую сторону. Местные лидеры безмерно радовались, став руководителями независимых государств. Как сказал мне один из будущих президентов республик, ставших независимыми, лучше быть головой у мухи, чем задницей у слона.
Возможно, кому-то покажется, что я слишком критично оцениваю некоторые действия или факты бездействия Михаила Сергеевича. Это не так. Я пишу о своей глубокой боли, которая исходит из многих несбывшихся надежд, что является общей бедой. Что же касается критики Горбачева или его "вины", то, повторяю, она может быть справедливой только при полном и честном признании того, что Михаил Сергеевич возглавил деяние, которое относится к крупнейшим в истории российского государства.
Так уж случилось, что я оказался свидетелем не только начала, но и конца вершинной карьеры Михаила Горбачева. Волею судьбы я присутствовал на встрече Горбачева и Ельцина в декабре 1991 года, на которой происходила передача власти. Не знаю до сих пор, почему они пригласили меня. Я был третьим. Беседа продолжалась более восьми часов. Была деловой, взаимоуважительной. Порой спорили, но без раздражения. Я очень пожалел, что они раньше не начали сотрудничать на таком уровне взаимопонимания. Думаю, сильно мешали "шептуны" с обеих сторон. Горбачев передал Ельцину разные секретные бумаги. Ельцин подписал распоряжение о создании Фонда Горбачева. Далее обсудили обстановку, связанную с прекращением производства бактериологического оружия. Горбачев утверждал, что все решения на этот счет приняты, а Ельцин говорил, что ученые из каких-то лабораторий в Свердловской области продолжают "что-то химичить". По просьбе Михаила Сергеевича Ельцин распорядился продать дачи по сходной цене Силаеву, Бирюковой, Шахназарову, еще кому-то. Борис Николаевич и мне предложил, но я отказался, о чем жалею до сих пор.
Когда Горбачев отлучился (вся процедура была в его кабинете), я сказал Борису Николаевичу, что его подстерегает опасность повторить ошибку Горбачева, когда околопрезидентское информационное поле захватил КГБ. Он согласился с этим и сказал, что намерен создать до 5-6 каналов информации. Как потом оказалось, из этого, как и при Михаиле Сергеевиче, ничего не вышло. Борис Николаевич спросил меня, зачем я иду работать с Горбачевым. "Он же не один раз предавал вас, - заметил Ельцин. - Как будто нет других дел и возможностей". Слова звучали как приглашение работать вместе. Я даже догадался, о чем идет речь. Ответил, что мне просто жаль Горбачева. Не приведи Господи оказаться в его положении. В это время я еще не знал, что мины, заложенные Крючковым (подслушивание телефонных разговоров, обвинения в моих связях со спецслужбами Запада), взорвутся и разведут наши судьбы на годы.
Ельцин упрекнул меня за то, что я публично, на съезде Движения демократических реформ, критиковал Беловежские соглашения. Я объяснил ему свою точку зрения и на этот счет, сказав, что решение в Беловежье является нелегитимным и торопливым. Был и еще занятный момент. За день-два до этой встречи мне кто-то шепнул, что Ельцин собирается освободить Примакова от работы во внешней разведке и поставить туда "своего" человека. Называли даже фамилию нового начальника. Я прямо спросил об этом Ельцина. Он ответил, что, по его сведениям, Примаков склонен к выпивке.
- Не больше, чем другие, - сказал я. - По крайней мере, за последние тридцать лет я ни разу не видел его пьяным. Может быть, вам съездить в Ясенево и самому ознакомиться с обстановкой.
Борис Николаевич посмотрел на меня несколько подозрительно и ничего не ответил. Позднее мне стало известно, что Ельцин встретился с коллективом внешней разведки. Примаков остался на своем посту, более того, позднее был назначен министром иностранных дел и премьером правительства.
Еще до этой встречи Ельцин дал понять, что не хочет сотрудничать с Виталием Игнатенко в качестве генерального директора ТАСС. Горбачев пытался отговорить его, но разговор по телефону достиг бурных, если не сказать, крикливых высот. Горбачев в сердцах сунул телефонную трубку мне, сказав: "Вот Яковлев хочет поговорить с тобой". Трубка оказалась у меня. Я сказал Ельцину, что Игнатенко заслуживает доверия, честен и профессионален. Поговорили еще минут пять. Ельцин постепенно утихал. Наконец, сказал:
- Ну хорошо, проверим, - ответил Ельцин.
Беседа втроем закончилась, пошли обедать. Вот тут Михаил Сергеевич начал сдавать, выпил пару рюмок и сказал, что чувствует себя неважно. И ушел - теперь уже в чужую комнату отдыха. Мы с Борисом Николаевичем посидели еще с часок, выпили, поговорили по душам. В порыве чувств он сказал мне, что издаст специальный указ о моем положении и материальном обеспечении, учитывая, как он выразился, мои особые заслуги перед демократическим движением. Я поблагодарил. Он, кстати, забыл о своем обещании. Я вышел вместе с ним в длинный коридор Кремля, смотрел, как он твердо, словно на плацу, шагает по паркету.
Шел победитель.
Вернулся к Горбачеву. Он лежал на кушетке, в глазах стояли слезы. "Вот видишь, Саш, вот так", - говорил человек, может быть, в самые тяжкие минуты своей жизни, как бы жалуясь на судьбу и в то же время стесняясь своей слабости. Ничего, казалось бы, не значащие слова, но звучали как откровение, покаяние, бессильный крик души. Точно по Тютчеву: "И жизнь, как подстреленная птица, подняться хочет, а не может".
Как мог, утешал его. Да и у меня сжималось горло. Мне до слез было жаль его. Душило чувство, что свершилось нечто несправедливое. Человек, еще вчера царь кардинальных перемен в мире и в своей стране, вершитель судеб миллиардов людей на Земле, сегодня бессильная жертва очередного каприза истории. Он попросил воды. Затем захотел остаться один.
Так закончились "серебряные годы" Реформации.
Без всяких колебаний утверждаю, что Михаил Сергеевич искренне хотел самого доброго для своей страны, но не сумел довести до конца задуманное, а главное, понять, что если уж поднял меч на такого монстра, как Система, то надо идти до конца. Но для этого требовалось преодоление не только идеологии и практики тоталитарного строя, но и самого себя, и не останавливаться на половине дороги.
Конечно, был возможен и другой ход событий, но связанный с силовым вариантом. Однако политический выбор Горбачева был иным -? он был эволюционистом. В частных разговорах с Горбачевым мы даже близко не подходили к обсуждению вариантов силового плана. Мятежники августа 1991 года использовали насилие в антиперестроечных целях, что и привело к разрушению Советского Союза и хаосу на постсоветском пространстве. Лично я уверен, что силовой вариант в целях защиты Перестройки не смог бы привести к созидательным последствиям. Вот почему считаю, что в декабре 1991 года Михаил Сергеевич совершил достойный поступок. Он фактически сам отказался от власти, отбросил все другие возможные варианты. Не знаю, что здесь сработало: осознанное решение или же предельная человеческая усталость.
В сущности, учитывая сложившуюся ситуацию, Горбачев мог просто уехать домой, объявив, что он продолжает считать себя Президентом СССР, пока не будет иного решения Съезда народных депутатов, который избрал его президентом. Ядерная кнопка оставалась с ним. Он передаст ее только вновь избранному Президенту СССР, если он, Горбачев, будет законно отстранен от власти. Сложилась бы весьма выигрышная позиция, поскольку он бы не настаивал на сохранении именно своей власти, а просто требовал законных процедур.
Так могло быть! И можно представить себе ситуацию, которая сложилась бы в стране. Можно представить и положение правительств иностранных государств.
Горбачев ушел в историю. Хотелось ему ввести Россию в цивилизованное стойло, да больно брыкастая она, дуролом-ная, ломает и вершинных людей через колено. Ему выпало испытание: подняться на самую верхотуру и стремительно скатиться вниз; волею судеб оказаться у руля в тот момент, когда накопленные противоречия подошли к критической точке; положить начало тенденциям, окончательное суждение о которых придется выносить потомкам; познать сладость всемирной славы, но и горечь отвержения у себя на родине.
Тяжелейший удел, которому не позавидуешь. Воистину, место в Истории стоит дорого, очень дорого.
Остается добавить, что в моих размышлениях о Михаиле Сергеевиче, о его замыслах и действиях, конечно, много субъективного. Но я хотел разобраться не только в том, что мы делали вместе, переживали вместе, но и в самом себе, в своих реальных убеждениях и романтических иллюзиях, в своих надеждах и заблуждениях.
Не хочу быть ни обвинителем, ни адвокатом ни Горбачева, ни себя. Я просто рассказал, что было, а вернее, что знаю. Иногда с гордостью, а порой и с горечью. Но главным в моей жизни остаются не сомнения, обиды или неудовлетворенности в великой страде за свободу, а то, что мы, участники Мартовско-апрельской революции, пусть и спотыкаясь, шли к этой свободе, не задумываясь над тем, чем она закончится для нас -? славой или проклятиями.
Глава семнадцатая ДИКТАТУРА ДВОЕВЛАСТИЯ
Лесные и степные пожары нередко гасят встречным палом: на пути огня поджигают лес, траву или хлеб, два смерча, сцепившись, гасят друг друга. Два смерча, пожирая друг друга, бушевали и в советской стране: партия коммунистов и партия чекистов. Была такая партия - чекистская, хотя каждый чекист формально был коммунистом. Одновременно руководство карателей последовательно и упорно добивалось того, чтобы каждый коммунист был осведомителем. Ленин идею одобрил. Обе ветви власти намертво держались друг за друга. Это был вопрос выживания системы.
М
Автор ногое Перестройка сделала для России, но одно, весьма существенное, не успела или побоялась. Мы, реформаторы первой волны, не подумав о последствиях, не сумели придать системе спецслужб сугубо служебный характер, оставили ее в положении, когда она прямо влияла на политические решения. Иными словами, двоевластие сохранилось.
Ленин не ввел Дзержинского в клан "вождей", то есть в Политбюро. Сталин позволил главному чекисту дорасти до кандидата в вожди. Ни Менжинского, ни Ягоду, ни Ежова Сталин в "Пэбэ" не пустил. Там, правда, оказался Берия, но личные осведомители вождя, а их было немало, завели досье и на Берию. Чекисты тоже не дремали. Они держали под своим колпаком всю верхушку власти. Ягода подслушивал даже Сталина, о последующих "вождях" и говорить нечего.
К началу 50-х годов дни Берии были практически сочтены. Помню конец 1952 года. Я работал тогда в Ярославском обкоме КПСС. Однажды утром собрал нас первый секретарь Лукьянов и сказал, что получил "Закрытое письмо ЦК КПСС" (тогда часто практиковалась такая форма политической мобилизации). Письмо было посвящено так называемому мингрельскому делу. Не все сразу поняли, что за этим стоит. Но как-то с уха на ухо дошло, что "главным мингрелом" является Берия. Пришел и его черед. Но у диктатора времени оставалось меньше, чем у карателя.
"Утром пятого (марта) у Сталина появилась рвота кровью: эта рвота привела к упадку пульса, кровяное давление упало, - вспоминал доктор Мясников. - И это явление нас несколько озадачило - как это объяснить? Врачи же почему-то не удосужились взять рвоту на исследование". До сих пор исследователи не пришли к более или менее обоснованному выводу - сам Сталин умер или его отравили соратники.
Много, очень много тайн "застрелил" генерал Батицкий
Много, очень много тайн "застрелил" генерал Батицкий, пустивший пулю в Берию. Берию, приговоренному к смерти в последнем слове отказали. Международный Фонд "Демократия" издал полную стенограмму пленума ЦК по Берии и другие связанные с этим делом документы, кроме обвинительного заключения, которое держится до сих пор в секрете. Видимо потому, что оно состоит из вранья. Этот пленум подвел один из промежуточных итогов двоевластия: партия на сей раз оказалась наверху власти.
До этого царствовало двоевластие. Джугашвили-Сталин, будучи абсолютным диктатором, одной рукой держал за горло партию, другой - чекистов. Микоян, выступая с докладом на 20-летнем юбилее ВЧК-ОГПУ-НКВД, заявил: "Каждый гражданин СССР - сотрудник НКВД". В то время чекисты душили партию.
А когда уничтожили большевиков "ленинского призыва", Сталин, убрав Ежова, руками Берии разгромил и старую гвардию чекистов.
Шла непрерывная "нанайская борьба". То партгосработников арестуют и расстреляют тысяч так сорок - пятьдесят. То работников спецслужб в том же примерно количестве поставят к стенке. Вослед этому быстренько соорудят какой-нибудь антисоветский блок из гражданских "врагов народа". Его мифических "участников" тоже расстреляют. Но сразу же уничтожат очередного главу охранки. И так десятилетиями.
К чему я все это говорю? Моя длительная работа председателем Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий при Горбачеве, Ельцине и Путине, изучение тысяч документов, анализ действий тех или иных политических сил в той или иной конкретной обстановке привели меня к выводу, что Ленин, придав организованной им ЧК активные политические функции, создал особый вид управления государством - я называю его диктатурой двоевластия.
Надо признать, это было хитроумное решение, оно позволило удерживать власть более 70 лет. Промыванием мозгов занималась партия, а непосредственным орудием насилия была охранка. Сталин внимательно наблюдал за этим трагическим спектаклем, эффективно, через насилие им управлял.
Сама партия уже не была ни марксистской, ни коммунистической. Из партии идеи, пусть и утопической, она превратилась в партию власти, а в конечном итоге выродилась в бюрократическую структуру по обеспечению диктатуры "вож дя". Что касается чекистов, то они не уставали клясться в верности Сталину и Политбюро, а на самом деле являлись обособленной частью партии, куда вход был наглухо закрыт. Корпоративность и дисциплина в спецслужбах формировались годами. Многие работавшие там люди были далеко не дураками, может быть в основе своей даже толковее и образованнее, чем чиновники в других аппаратах. Но и гораздо циничнее, изворотливее, беспощаднее. А главное - они были отравлены спецификой своей работы, формировавшей психологию подозрительности и нетерпимости.
Кроме того, обществу постоянно внушалось, что в карательных органах работают люди особые, неописуемой честности, надежности и человечности. Почти не пьют, почти не курят, целуются только с женами, всех смертных видят насквозь, знают, о чем эти смертные думают и какие им снятся сны. Каста ясновидящих и морально стерильных.
Несколько огрубляя ситуацию, причем не очень сильно, скажу так: мы, в партийном аппарате, надували щеки и делали вид, что решаем наиболее серьезные вопросы жизни, возвышаемся над всеми другими аппаратами. Проводили разные съезды, другие политические парады, заседания партий-ных бюро сверху донизу, а в действительности без КГБ ни одной важной проблемы не решалось. В партийный и государственный аппарат можно было взять людей только после проверки в КГБ. Для поездок за границу - то же самое. Я знаю, что продвижение на самый верх, вплоть до Политбюро, шло при самом внимательном наблюдении со стороны КГБ и при его определяющей рекомендации. Загородные дачи членов Политбюро принадлежали КГБ, обслуживающий персонал, включая водителей, поваров, уборщиц, - штатные сотрудники спецслужб. Военные разработки ученых проходили экспертизу в институтах КГБ. Не говоря уже о регулярном подслушивании верхушки партии и государства, вплоть до Генерального секретаря ЦК и Президента СССР. По мнению наблюдателей, практика подслушивания продолжается и сегодня.
Да и саму верхушку ломали нещадно, если была на то воля "вождя". Тайная полиция использовала любой случай, чтобы "приручить" того или иного "небожителя". Арестовали жен Калинина и Молотова, посадили брата Кагановича. На других "сподвижников" хранились объемистые досье, которые можно было пустить в ход в любой момент. Когда, скажем, Брежнева избрали Первым секретарем ЦК, Аристов -? другой секретарь, курировавший силовые структуры, принес ему объемистое досье на него, Брежнева. Они сожгли его в камине.
Сын Хрущева, Леонид, дважды проштрафился. О нем разное рассказывают. Молотов говорил буквально следующее: "Хрущев в душе был противником Сталина... Озлоблен на Сталина за то, что его сын попал в такое положение, что его расстреляли... Сталин его сына не хотел помиловать. После такого озлобления он на все идет, только бы запачкать имя Сталина".
На мой взгляд, ближе к истине другая версия. Офицеры пили (обычное дело). Было известно, что Леонид искусный стрелок. Один из участников пьянки пристал к Леониду, чтобы тот сбил бутылку с его головы. Леонид выстрелил и отбил горлышко бутылки. "Подумаешь, горлышко, ты саму бутылку разбей". Леонид выстрелил и попал собутыльнику в лоб. Такова чисто гусарская история. Вокруг гибели Леонида было много наверчено. И что он сдался в плен, и даже служил у Власова. И что его самолет во время воздушного боя вдруг вошел в штопор. А вот что рассказывает Рада Аджубей (Хрущева):
- Пили в госпитале, и брат, пьяный, застрелил человека, попал под трибунал. Его послали на передовую.
Так приручали Хрущева.
А завязывал все эти узелочки Сталин. Любопытны ему были люди: одни, умирая от пыток, харкали кровью в морду палачам, а другие, особенно те, кто был ему особенно близок, распадались, как гнилые орехи, молили о пощаде.
После смерти "вождя" партия закачалась, ее власть начала оседать. И в то же время набирали силу карательные службы во главе с Берией. Снова коромысло власти начало съезжать в одну сторону. "Небожители" струхнули. Они еще не забыли, как совсем недавно диктатор начал расчищать пространство для новой генерации "вождей". Судьба таких "зубров", как Молотов, Микоян, Берия, уже была предрешена. В 1949 году Сталин снова обострил войну в элитных слоях общества. Сначала ленинградское дело. Расстрелы. Затем дело врачей. Тюрьмы. Космополитизм. Расстрелы. Перед самой смертью - мингрельское дело во главе с Берией. Иными словами, пройдясь косой смерти по партаппарату, по интеллигенции, по евреям, Сталин в соответствии со сложившейся очередностью снова повернул глаза к карательным службам. Но припозднился, умер или убили. Вот тут-то главные наследники Сталина и решили как бы исполнить волю ушедшего "вождя" и малость отодвинуть спецслужбы от власти. Они расстреляли Берию, возложив на него все пре-ступления, в том числе и свои собственные.
Похоронив "хозяина" и убрав Берию, высшая номенклатура заключила как бы негласный договор, что "ныне и прис но" партийцев из номенклатуры не будут стрелять в чекистских застенках. Хрущев при активной поддержке Суслова в какой-то мере убрал партаппарат из-под постоянного колпака спецслужб, хотя чекистские проверки при поступлении на работу в партаппарат и перед поездками за рубеж продолжались. Досье беременели, но роды проходили только по приказу нового "вождя". "Священный договор" о неприкосновенности высшей элиты долго не нарушался. Только после августа 1991 года несколько высших номенклатурщиков из КПСС и КГБ поселились на нарах -o и то временно, а остальные как были, так и остались в несокрушимых рядах бюрократической элиты. Большевистская Дума вскоре амнистировала путчистов. Сработал инстинкт неувядающей социальной памяти. Нынче все из бывшей номенклатурной знати на хлебных местах: кто в Думе, кто в губернаторах, кто в банках, фирмах и т. д. А кто оказался не в состоянии делать что-то конкретное, требующее профессионализма, устроены советниками при "новых русских" - бывших номенклатурщиках.
Несмотря на некоторое снижение влияния спецслужб в первые годы Хрущева, они, разумеется, не сидели сложа руки. Хорошо понимали, что политическое руководство все равно без них не обойдется. Так оно и произошло. Испугавшись "оттепели" 1956 года, руководство страной вернулось к репрессиям. Карательные органы воспряли духом. В некоторых случаях они сами провоцировали волнения и конфликтные ситуации, чтобы доказать собственную нужность. Так было при Хрущеве в Новочеркасске и других городах, когда применялась вооруженная сила. Так было в Алма-Ате, Фергане, Сумгаите, Вильнюсе, Риге уже во время Перестройки.
Небольшие щелочки в "железном занавесе", открытые Хрущевым, положили начало "долларизации страны". Вместо делового и здравого отношения к этому факту спецслужбы увидели возможность для активизации своей деятельности. Во что бы то ни стало надо было знать, откуда появился у советского человека доллар. Шпион, поди! Один за другим посыпались законы, инициированные КГБ, - "Об уголовной ответственности за незаконные валютные операции"; "Об ответственности за мелкие валютные операции"; "О повышении ответственности за незаконное хранение валюты". Все они сводились к запрещению иметь на руках иностранную валюту. При любых обысках обнаруженная валюта возводила ее владельца в ранг преступника. Простой обыватель, получивший, скажем, от какого-нибудь родственника 10 долларов в письме и рискнувший сунуться с этими деньгами в спецмагазин для иностранцев "Березка", тут же нарывался на угрожающие вопросы. Деньги отнимались, о "криминальном" факте сообщалось на работу бедолаги, а сам он, если его в итоге отпускали домой, искренне радовался, что дешево отделался. Работал со мной в ЦК инструктор по фамилии Бабин. Сидели с ним в одной комнате. Поехал лечиться в Карловы Бары. КГБ сообщил, что он пытался провезти за границу то ли 13, то ли 16 долларов. Долго его "мутузили", а потом выгнали из аппарата ЦК, поскольку "скомпрометировал моральные устои партии".
При Брежневе по инициативе Лубянки был принят преступный по своей сути закон "О борьбе с тунеядцами". Этот закон - вершина бесправия. Он давал в руки чекистской номенклатуры "легальные" возможности расправы со всеми неугодными и инакомыслящими. Не согласился человек стать стукачом или, скажем, брякнул что-то невпопад, его выгоняют с работы, потом объявляют тунеядцем, а там и до тюрьмы два лаптя. Достаточно вспомнить, что одним из первых под каток этого закона попал поэт Иосиф Бродский - будущий лауреат Нобелевской премии по литературе. Подобная участь постигла и многих священнослужителей.
Эпоха Брежнева - золотые годы "Номенклатурии". Это был серьезный этап к захвату полной власти военно-промышленным комплексом и установлению военно-чекистской диктатуры. Именно застой в экономике и обстановка всеобщей безответственности создавали плодородную почву для перехода власти к силовым структурам. Руководители КГБ делали все возможное, чтобы вернуть себе свою половину власти, окончательно избавиться от хрущевского наследия, связанного с XX съездом КПСС. Наиболее эффективный путь к этому - напугать нового "вождя" растущим инакомыслием. Показательно в этом отношении письмо председателя КГБ В. Семичастного от 11 декабря 1965 года Љ 237-с, когда Брежнев еще только привыкал к верховной власти. Приведу некоторые выдержки из этого письма - практической инструкции для Брежнева.
"Докладываю, что на протяжении 1964-1965 годов органами государственной безопасности был раскрыт ряд антисоветских групп, в той или иной форме проводивших подрывную работу против советского социалистического строя, политики КПСС, участники некоторых групп пытались даже пропагандировать идеи реставрации капитализма в нашей стране.
...Раскрытая антисоветская группа в Ленинграде, состоящая из молодых научных работников, изготовила про граммный документ, на базе которого ее участники, наряду с антисоветской пропагандой, пытались привлекать себе сообщников. Документ этот получил достаточно широкое распространение: с его содержанием в различных городах страны знакомилось свыше 150 человек.
В сентябре с.г. в Москве были арестованы авторы литературных антисоветских произведений Синявский и Даниэль, которые на протяжении ряда лет по нелегальному каналу переправляли свои "труды" за границу, где они издавались и активно использовались в антикоммунистической пропаганде, в компрометации в глазах общественности советской действительности.
Следует отметить также, что в течение последних месяцев 1965 года зафиксирован целый ряд антисоветских проявлений в форме распространения листовок, различного рода надписей враждебного содержания, открытых политически вредных выступлений. Дело иногда доходит до того, как это было, например, в Москве, когда некоторые лица из числа молодежи прибегают к распространению так называемых "гражданских обращений" и группами выходят с демагогическими лозунгами на площади.
...Нельзя сказать, что конкретные антисоветские и политически вредные проявления свидетельствуют о росте в стране недовольства существующим строем или о серьезных намерениях создания организованного антисоветского подполья. Об этом не может быть и речи. Однако анализ этих проявлений и причин некоторого оживления антисоветской деятельности отдельных лиц указывает на то, что, наряду с влиянием буржуазной идеологии на политически неустойчивых лиц, систематическим подогреванием националистических настроений со стороны китайских раскольников, мы нередко сталкиваемся с потерей политической бдительности, революционной боевитости, классового чутья, а то и просто политической распущенности среди некоторой части интеллигенции, и прежде всего творческой.
Представляется, что это последнее обстоятельство заслуживает самого пристального внимания, так как принимает достаточно распространенный характер и вовлекает, сбивая с правильного пути, в нигилизм, фрондерство, атмосферу аполитичности, значительную часть интеллигенции и вузовской молодежи, особенно в крупных городах страны. У некоторой части молодежи появилось равнодушие, безразличное отношение к социальным и политическим проблемам, к революционному прошлому нашего народа.
Критиканство под флагом борьбы с культом личности, опорочивание основ социалистического строя, огульное высмеивание наших недостатков является по существу основной тематикой многих произведений литературы и искусства. Складывается впечатление, что для публикации или постановки произведений в некоторых издательствах, театрах и студиях в настоящее время обязательным условием является наличие в них выпадов против нашей действительности. Не случайно поэтому в репертуарах театров и киностудий часто стали появляться пьесы и картины, которые вызывают ажиотаж обывателей, всегда спешащих увидеть "скандальный" спектакль или фильм, в которых представители государственного аппарата, да и сам аппарат изображаются как мрачная стена, стоящая на пути всего нового, передового. Такие спектакли и кинокартины серьезно влияют на подрыв авторитета власти.
В московском Театре драмы и комедии на Таганке, где ху-дожественным руководителем является член КПСС Любимов, накануне 48-й годовщины Октября вышла премьера "Павшие и живые", посвященная творчеству советских поэтов, павших на фронтах Великой Отечественной войны, и в известной мере советской фронтовой поэзии вообще. Спектакль этот готовился около года, имел несколько просмот-ров, после которых его постановщики вносили бесконечные поправки. Они сводились вначале к тому, что, наряду с еврейскими поэтами-фронтовиками, были показаны и русские участники войны, затем возникал вопрос о смягчении некоторых сцен в политическом плане, в частности сцены, рассказывающей о поэте Багрицком - сыне Эдуарда Багрицкого. Этот эпизод, с одной стороны, показывал Багрицкого на фронте, с другой - его мать в лагерях. Подтекст сцены невольно ставил вопрос, что защищает Багрицкий на фронте?
Подобными изъянами грешат и некоторые другие сцены спектакля. Вызывает удивление появление в этом спектакле имени поэта Пастернака. Как известно, он не пал на фронте и не относится к числу оставшихся в живых поэтов-фронтовиков. Однако в спектакле долго старались сохранить сцену, сделанную весьма помпезно, и уход его со сцены пытались сопроводить символикой вечного огня.
Следует заметить, что в течение года, пока этот спектакль был выпущен, с ним в ходе так называемых "предварительных просмотров" ознакомилось большое количество зрителей.
В Театре имени Ленинского комсомола идет спектакль драматурга Радзинского "Снимается кино". Это двусмыслен ная вещь, полная намеков и иносказаний о том, с какими трудностями сталкивается творческий работник в наших условиях и по существу смыкается с идеями, охотно пропагандируемыми на Западе, об отсутствии творческих свобод в Советском Союзе, о необходимости борьбы за них. При этом отсутствие якобы "свободы" увязывается с требованием партийности в искусстве.
В некоторых современных произведениях протаскивается мысль о том, что партийность является оковами для советских творческих работников, что тезис о социалистическом реализме должен быть снят с повестки дня. Об этом по существу говорится открыто. Достаточно вспомнить хотя бы выступление поэта Евтушенко в Колонном зале на вечере, посвященном памяти Есенина.
Ряд пьес, идущих на сценах московских театров, таких, как пьеса Зорина "Дион" в Театре им. Вахтангова, "Голый король" Шварца в Театре "Современник", "Трехгрошовая опера" Брехта в Театре им. Моссовета и некоторые другие ставят своей целью перенести события прошлого на нашу современность и в аллегорической форме высмеять советскую действительность.
Опасность этих произведений состоит не только в том, что они иронизируют по поводу советской действительности, но и в том, что они делают это через аллегорию, как бы доказывая невозможность сказать правду или критиковать недостатки открыто.
Аналогичное положение наблюдается и в кино. На студии "Мосфильм", например, недавно сделан фильм "33". Это не что иное, как изображение советского "города Глупова". По существу, и в этом фильме высмеивается местная советская администрация, рисуется патриархальный уклад жизни, фарс, присущий всем руководящим сферам - от района до столицы, ложь, в которую все верят. Налицо попытка по существу опорочить все, вплоть до полета космонавтов. И вообще трудно представить после просмотра этого фильма, что же сделано в Советском Союзе за годы советской власти, кроме показной мишуры и блеска столицы.
"Ленфильмом" сделан фильм "Друзья и годы". Он охватывает этап в жизни нашей страны с 1934 по 1960 год. На протяжении 26 лет изображается привольная, обеспеченная жизнь карьеристов, проходимцев и жуликов, мучения честных советских граждан. На этой же студии снят фильм "Иду на грозу", в принципе не вызывающий больших сомнений, но опять-таки порочно изображающий отдельные стороны нашей жизни.
Моральная неустойчивость отдельных советских людей стала весьма желательной темой некоторых работников кино и театров. Фильм "Иду на грозу" этому отвечает, хотя бы одной стороной: все женщины, изображаемые в фильме, распущенные люди, стоящие на грани проституции. Театр им. Ленинского комсомола, призванный воспитывать здоровое начало в своем молодом современнике, решил почему-то заняться детальным изучением причин и следствий неудачно сложившихся судеб, разбитой любви, разрушающихся семей. За первым спектаклем "До свидания, мальчики!" появились в том же плане "104 страницы про любовь", "Мой бедный Марат", "В день свадьбы", "Снимается кино". Из спектакля в спектакль, из сцены в сцену начали кочевать инфантильные мальчики и девочки, плюющие через губу на все происходящее вокруг них, зато не по возрасту пристально изучающие проблему взаимоотношения полов. Герои и героини указанных спектаклей соблазнительны внешне, но бедны духовно и интеллектуально и насквозь пропитаны мещанским духом.
С известными изъянами вышли на экран и фильмы "Лебедев против Лебедева", "Обыкновенный фашизм".
Вызывает серьезные возражения разноречивое изображение на экране и в театре образа В. И. Ленина. В фильме "На одной планете", где роль Ленина исполняет артист Смоктуновский, Ленин выглядит весьма необычно: здесь нет Ленина-революционера, есть усталый интеллигент, с трудом решающий и проводящий линию заключения Брестского мира. Фильм заканчивается весьма странной фразой Ленина о том, что он мечтает о времени, когда будут говорить агрономы и инженеры и молчать политики. В фильме "Залп "Авроры", как отмечают многие советские граждане, в Ленине, которого исполняет артист Кузнецов, много клоунских черт.
В свое время на одном из диспутов Маяковский говорил, что он первым будет бросать тухлые яйца в экран, где будут играть Ленина, так как он считал, что Ленина нельзя играть, ибо нельзя передать гениальность и революционный пафос вождя революции. После игры Щукина и Штрауха казалось, что Ленина можно играть. Но, безусловно, этим нельзя злоупотреблять. Сегодня Ленина играют от кружка самодеятельности до ведущих артистов. Причем артисты, исполняющие образ Ленина, играют и другие роли. Сегодня они играют Ленина, завтра купца, послезавтра пьяницу. Вместе с тем, о том, как изображается Ленин, надо серьезно задуматься, так как по этим фильмам о Ленине будут судить потомки, которые не только его не видели, но и не смогут услышать о нем из уст очевидцев.
После опубликования романа Солженицына "Один день Ивана Денисовича", когда был брошен официальный призыв к критическому изображению периода культа личности в литературе, вышло немало произведений на эту тему, в которых с разных сторон подвергались критике те или иные явления в жизни советского общества. Помимо признанных партией вредных последствий культа Сталина в вопросах попрания основ социалистической законности, некоторые литераторы даже коллективизацию, индустриализацию страны пытаются отнести к ошибочным действиям партии, критикуют роль партии в руководстве всеми отраслями хозяйства в послевоенный период, равно как и в период Великой Отечественной войны, огульно чернят завоевания нашего народа последних лет. Не случайно в ответ на призывы работать над юбилейной тематикой эти писатели не видят, что, собственно, можно показать положительного, когда отдельными мазками недобросовестных худож-ников перечеркнута почти сорокалетняя история нашего народа.
Не говоря уже о литературных произведениях на лагерную тематику, таких, как "Один день Ивана Денисовича" Солженицына, "Барельеф на скале" Алдан-Семенова, "Из пережитого" Дьякова, "Люди остаются людьми" Пиляра и других, много кривотолков среди читателей вносит различного рода мемуарная литература. Вряд ли могут иметь воспита-тельное значение распри, затеянные советскими военачальниками на страницах печати.
Нельзя умолчать о фактах, когда в отдельных литературных объединениях и клубах нашли себе прибежище антиобщественные элементы, занимающиеся изготовлением идейно порочных или прямо антисоветских произведений, которые с вражеским умыслом по нелегальным каналам передаются за границу. Никогда еще, пожалуй, после белой эмиграции в столь широком масштабе за рубежом не печаталась антисоветская макулатура, причем ее значительную часть составляют "труды", чьи авторы проживают на территории СССР. Некоторые из них превратились по сути дела во внутренних эмигрантов, стали агентами наших идеологических противников.
Недостатки и просчеты в печати, литературе, произведениях искусства широко используются против нас нашими идеологическими противниками. Некоторые представители антисоветских центров за рубежом говорят, что в идеологическом плане они работают против СССР на советском материале, на переводах и компиляциях из литературных ис точников и произведений искусства, создаваемых внутри страны.
Во всей этой обстановке нетерпимым является равнодушие к подобным явлениям со стороны некоторых руководителей ведомств и учреждений, органов печати, отдельных звеньев партийного аппарата на местах. Примиренчество, нежелание портить отношения или вызывать недоброжелательность со стороны политически заблуждающихся людей, стремление хорошо выглядеть в любых ситуациях приводят к тому, что мы делаем в области идеологии неоправданные уступки, затушевываем явления и процессы, с которыми надо бороться, дабы не вызвать необходимости применения административных мер и нежелательных последствий.
Трудно найти оправдание тому, что мы терпим по сути дела политически вредную линию журнала "Новый мир". Вместе с тем наша реакция на действия редакции "Нового мира" не только притупляет политическую остроту, но и дезориентирует многих творческих работников. Критика журнала "Юность" по существу никем не учитывается и никто не делает из этого необходимых выводов. Журнал из номера в номер продолжает публиковать сомнительную продукцию, выдавая ее за достижения литературного процесса. Кстати, также не проявляют должной реакции и коммунисты, работающие в театрах, редакциях и в иных идеологических учреждениях, где порой рождаются идейно порочные произведения. Многие произведения советских писателей печатаются в реакционных буржуазных издательствах за рубежом. Однако писатели, среди которых есть и коммунисты, на это никак не реагируют.
...Сложившаяся обстановка требует, прежде всего, неуклонного повышения идейного и воспитательного уровня произведений литературы и искусства; принципиальной, прямой и открытой критики идейно невыдержанных, политически вредных произведений, проявлений очернительства; всемерной поддержки творческих работников, которые действительно хотят пропагандировать коммунистические идеалы и работать над идейным укреплением нашего общества".
Не правда ли, очень интересное письмо. Рогатое и мохнатое. Прямая установка для всего номенклатурного класса, в том числе и сегодняшнего, тоскующего о прошлом. Оно поражает всеохватностью затронутых проблем, что является недвусмысленным напоминанием о принципе двоевластия. Эта записка диктует новому "вождю" программу его действий в политической сфере. Дальнейшие события, о которых я уже частично писал, пропитаны духом этой политической линии, выработанной спецслужбами. Соответствующим отделам ЦК оставалось только выполнять эти указания КГБ.
Представляет большой интерес, с том числе и для исследователей, проблема совпадения интересов и действий ВПК и спецслужб США и СССР в области гонки вооружений. Некоторые политики на Западе, с интересом наблюдая за событиями в СССР, за хаосом в экономике, всячески способствовали тому, чтобы еще в годы, предшествующие Перестройке, экономически истощить Советский Союз гонкой вооружений. В свою очередь советский ВПК, не обремененный заботой о судьбе страны, старательно выколачивал из бюджета деньги на оружие.
Доклады ЦРУ подтверждали, что СССР шаг за шагом идет к катастрофе, становится, по словам Тэтчер, "Верхней Вольтой с ракетами". Гражданские отрасли государственного хозяйства, прежде всего аграрный сектор, постепенно умирали. Быстро устаревал технологический парк. Еще два-три витка в гонке вооружений, и большевистская империя рухнет под непомерной тяжестью военного металлолома. СССР прозевал, проспал и пропил две технологические революции. Этому в решающей степени способствовал еще Сталин, объявивший кибернетику "чуждой марксизму лженаукой". Тем самым он обрек страну на длительное технологическое отставание.
Юрий Андропов, всесильный шеф КГБ в течение пятнадцати лет, конечно, обладал информацией о реальной обстановке, но был не в состоянии встать на позиции здравого смысла. Верил в большевизм, в командные методы управления. Он презирал окружавших его соратников, ибо знал мерзопакостную подноготную их жизни, равно как и свою. Приход Андропова на пост Генерального секретаря я встретил, мягко говоря, без восторга. Скорее всего, из-за давней и взаимной человеческой и мировоззренческой несовместимости. После Хрущева и Брежнева у Андропова не было другого пути для сохранения "Номенклатурии", как вернуться к какой-то форме неосталинизма. Наступило золотое время по-литической полиции. Вот почему спецслужбы до сих пор используют любую возможность, чтобы удержать его имя в "золотой рамке". Даже специальную премию имени Андропова и памятник установили. Оживившиеся ныне генералы спецслужб активно ищут или готовы соорудить нового Андропова.
План Андропова по спасению социализма, если судить по его высказываниям, состоял в следующем: в стране вводится железная дисциплина сверху донизу; идет разгром инакомыслия; ожесточается борьба с коррупцией и заевшейся номенклатурой; под строгим контролем происходит умеренное перераспределение благ сверху вниз; проводится партийная чистка. Убираются из номенклатуры все, кто неугоден. Усиливается информационная война с Западом. "Холодная война" должна вестись на грани горячей.
Существует легенда, что Брежнев был добрее и снисходительнее к инакомыслию, чем его соратники. Это сущая неправда. Он полностью поддерживал Андропова. При поддержке Брежнева последний активно проводил разного рода карательные акции против Солженицына, Ростроповича, Любимова, Чалидзе, Максимова, Красина, Литвинова, Буковского, Синявского, Даниэля. С его подачи был выслан из Москвы Сахаров, многие другие истинные патриоты страны, нашедшие в себе мужество выражать точку зрения, не совпадающую с официальной, оказались за рубежом.
По меткому выражению Дмитрия Волкогонова, при Андропове началась активная "кагэбизация общества". Кроме многочисленных предложений о конкретных людях, подлежащих преследованию, Андропов часто вносил на рассмотрение Политбюро разного рода вопросы, отражающие его позицию по "завинчиванию гаек". Меня, например, поразили его предложения "О лицах, представляющих особую опасность для государства в условиях военного времени". Андропов заранее готовил списки для арестов и лагерей. Ему принадлежит записка "О дополнении в перечень главнейших сведений, составляющих государственную тайну", что означало усиление давления на общество. Объяснялось это и общим политическим курсом, и тем, что Андропов выполнял волю ВПК, который был заинтересован в засекречивании всего и вся. Курсу на "завинчивание гаек" аплодировала номенклатура, привыкшая обделывать свои карьерные делишки в темноте.
Документы свидетельствуют, что Андропов активизировал деятельность по поддержке разного рода зарубежных террористических организаций, которые получали оружие, проходили подготовку в нашей стране и получали право на жительство в СССР после провалов терактов за рубежом. Вместе с руководством Минобороны он постоянно настаивал на увеличении поставок так называемого специмущества некоторым компартиям и родственным им организациям.
Советская система - уникальнейшая модель управления. Дело доходило просто до смешного. Приведу только один пример. Во времена Брежнева-Андропова на Политбюро утверждались даже нормы кормления штатных животных органов МВД (собак, лошадей и т. д.). Рассматривались вопросы и такого характера: "О техническом обслуживании легковых автомобилей", "О поршнях танковых дизелей". Политбюро и КГБ вместе регулировали, кого награждать, кого поощрить, кого приблизить, кого нейтрализовать и запугать, кого просто купить.
Андропову приписывают какие-то элементы либерализма, стихи, мол, писал, любил авангардную живопись. Ну, и стихи писал, и, возможно, какую-то живопись не такую любил. Истории известны сентиментальные палачи, полные нежности к детям. Будучи образцовым продуктом сталинской системы, он просто лицемерил. В одном из своих докладов Андропов говорил, что Западу хочется, чтобы в СССР существовала хоть какая-то организованная оппозиция. И утверждал: "Советские люди никогда этого не допустят и сумеют оградить себя от ренегатов и их западных защитников". Вот так! Любую оппозицию, любое инакомыслие Андропов считал ренегатством. Впрочем, сталинско-андроповские ученики живы и сегодня, обретают "новое дыхание", явно повеселели.
Это при Андропове была резко расширена специальная структура (Пятое управление), следящая за настроениями среди интеллигенции, структура, которая предлагала время от времени очищать ряды советского народа от злых духов инакомыслия, структура, которая культивировала страх. Она, правда, иногда и обласкивала, но чаще била по голове.
Андропов твердо стоял на позициях сталинизма. Вся его жизнь - тому пример. Приведу только один случай из моей практики. Когда премьер-министр Канады Трюдо обратился к нему с просьбой о снисхождении к Щаранскому, Андропов ответил очень жестко, ответил человеку, который был хорошо настроен к нашей стране. В письме было сказано, что "нам нет необходимости доказывать свою гуманность, господин премьер-министр. Она заключена в самой природе нашего общества". Вот Андропов - он весь тут. Гуманность, оказывается, "заключена в самой природе нашего общества". Вроде не дурак, а нес околесицу.
-o А мне говорили, что Андропов -? гибкий политик, - заметил Трюдо в беседе со мной после получения этого ответа.
О положении в стране Андропов знал больше других. На всех номенклатурных уровнях - воровство, коррупция, пьянство, безделье, непрофессионализм. Все это распространялось со скоростью лесного пожара. Но системный анализ происходящего был ему не по плечу. Кажется, он понимал, что факт первичен, а принцип - вторичен, что нет и не мо жет быть науки о том, чего нет. И все же как большевик-догматик он верил в утопию "рая земного". "Комиссары в пыльных шлемах" были для него идеалом, а Ленин - иконой. Андропов нацелился на ЦК, на кабинет Генсека, но там сидел Брежнев, кумир номенклатуры и ставленник ВПК. Даже если бы Брежнева парализовало, члены ПБ лично и бережно носили бы его на руках из машины в генсековское кресло и обратно.
Когда я работал в Канаде, мне приходилось много читать и слушать о том, что происходит у нас в стране. Американская и канадская пресса в ярких красках расписывала деградацию общества и государства. Особенно всякие темные делишки то Щелокова, то похождения брежневской дочери Галины, то пьянство сына - Юрия, которого по прибытии, допустим, в Финляндию, выносили из вагона, а при отбытии - вносили. Выносом-вносом командовала смазливая деваха, перед которой стелилась вся начальственная часть советской общины в Хельсинки. По канадскому и американскому телевидению нескончаемо показывали грязь, пьянство, убожество в Москве и провинциях. Смаковался маразм вождей-геронтократов, особенно Брежнева, Пельше, Кириленко. Зная наши нравы и принципы дезинформации, уверен, что какая-то часть этих сведений инициировалась ведомством Андропова.
Брежнев не строил иллюзий насчет своих коллег и, как опытный слесарь-наладчик партийного аппарата, постоянно отлаживал систему противовесов. Противовесом Андропову он сделал Суслова, зная о неприязни их друг к другу. Когда наказывали инакомыслящих, Суслов одобрительно молчал, но когда затрагивалась партноменклатура, "серый кардинал" сразу же начинал говорить об особой ценности партийных кадров и социалистической законности, которую "никто не смеет нарушать".
Брежнев демонстрировал доверие Андропову. Но оно было слишком показным. Я это помню по разговорам в Завидове, когда мы готовили для Брежнева разные речи. Начисто игнорируя замечания по этим речам многих своих коллег, особенно Подгорного, Шелеста, Кириленко, Демичева, Капитонова, Русакова, да и других, он в то же время без обсуждения принимал практически все поправки Андропова (кстати, как и Суслова). И тем не менее заместителями Андропова Брежнев назначил преданных ему людей - Цинева и Цви-гуна.
В то время в аппарате ЦК широко ходили рассказы о борьбе Андропова со Щелоковым. Андропов пишет Брежневу записку о неблагополучии в МВД, о воровстве и корруп ции, упомянув и о том, что обстановка в этом ведомстве компрометирует, пусть и косвенно, некоторых членов семьи Брежнева. Кроме того, Андропов боялся, что Брежнев на его место поставит Щелокова. По крайней мере, в аппарате ЦК об этом говорили в открытую. В этих условиях Брежнев подкрепил своего дружка Щелокова, министра МВД, своим зятем Чурбановым, назначив его первым заместителем министра. Чурбанов в то время оказался Андропову не по зубам. Но и Андропов был нужен Брежневу. Вся номенклатура знала, что Андропов докладывает о ней "всякую всячину" непосредственно Брежневу.
Щелоков, надо сказать, знал свой шесток. МВД без передыху шерстило бедных бабок, пытающихся продать у метро пучок редиски или лука, мелких теневиков, мелкое начальство. Но особенно торгашей. Каждый советский торгаш был сформирован властью для воровства. Обсчет, обвес, усушка, утруска, пересортица, списание товаров, стеклобой, левый товар и вечный дефицит на все. Даже то, что было в избытке, советские торгаши наловчились делать дефицитом. Вообще, советская торговля - явление уникальное. "Передовой" общественный строй породил огромную прослойку, в которой почти все были ворами. Любого торгаша можно было сажать, но поскольку он политикой не интересовался, на выборы и разные собрания ходил аккуратно, то им занималась милиция, а не чекисты. Отбивались торгаши, как и сегодня, взятками. При Щелокове милиция стала уголовно-вымога-тельной: в одном месте дадут на бутылку, в другом - поставят выпивку с закуской, в третьем - наложат сумку продуктов, в четвертом - одарят дефицитом. Впрочем, в основе своей она остается таковой и до сих пор, только размеры взяток возросли многократно.
Надо сказать, что Андропова беспокоила дисциплина и в самом КГБ. О том, как он реагировал на проступки своих работников за рубежом, я знаю из своего опыта работы в Канаде. Однажды работник КГБ напился и по дороге в Монреаль врезался в ограду фермерского дома. Фермер вызвал полицию. Кагэбиста отправили в тюрьму. Там он начал протестовать, ссылаясь на дипломатическую неприкосновенность, которой не обладал, а затем, совсем одурев, дал концерт русской песни. Орал на всю тюрьму. Канадские власти попросили меня отправить "солиста" домой, чтобы избавить обе стороны от публичного скандала. Резидент советской разведки всячески настаивал на том, чтобы кагэбист остался, утверждая, что все произошедшее - провокация канадских властей, что они хотят расправиться с советской разведкой советскими же руками и т. д. Но я как посол не мог допустить официального расследования этого случая канадскими властями. Поэтому я поручил офицеру по безопасности отправить незадачливого вокалиста домой и сообщил об этом в Москву. К моему удовлетворению, Андропов наложил на телеграмме строгую резолюцию в адрес соответствующих служб и поддержал мое решение.
Бесспорно, наши разведчики за рубежом немало сделали полезного для страны. Но какая-то часть из них, проводя большую часть времени на Западе под прикрытием дипломатических паспортов или под крышей разных ведомств, привыкала к обеспеченной материальной жизни. Стараясь подольше продержаться за рубежом, некоторые из них нередко занимались сочинением откровенной "туфты", в том числе и на основе статей из местных газет. В Москву шли потоки дезинформации. Сложилась, как рассказывали мне бывшие работники посольства из "ближней" и "дальней" разведок, система информационного хаоса.
Этот короткий рассказ о некоторых сторонах деятельности КГБ я сделал с одной целью: показать, что в этом ведомстве была такая же ситуация, как и во всей стране. Коррупция, обман, дезинформация. Поэтому надежды Андропова на то, что спецслужбы могут стать его опорой в осуществлении идеи "нового порядка" в России, были, по меньшей мере, иллюзиями.
Лично Андропов, как я полагаю, не был втянут в коррупцию. Но он много знал о коррупции при Брежневе вообще и вокруг Брежнева в частности. Кумовство, взяточничество, казнокрадство в той или иной мере поразило почти всю номенклатуру. Пример подавала Москва, ее хозяин Гришин. При нем горком стал своего рода пунктом приема взяток и всяческих подношений. Ельцин, сменивший Гришина, пришел, по его словам, в ужас от царивших там порядков. Видел это и Андропов. Но последнему порой напоминали, что главной задачей КГБ является охрана номенклатуры, а не надзор за ее нравственностью.
Номенклатурный фокус состоял в том, что Гришин, будучи членом ПБ, да еще с жестким характером, взял московское городское и областное управление КГБ под свое крыло. Понятно, что подобная конфигурация подчиненности не нравилась Комитету госбезопасности, и он не пропускал случая "поймать за хвост" городские власти. Горбачев был не в ладах с Гришиным. И как только последний отъехал в отпуск, Горбачев, будучи практически вторым человеком в партии при Черненко, поручил соответствующим органам изучить дачные дела работников городской номенклатуры, что и было сделано. Гришин всполошился. Я был у Горбачева в кабинете, когда позвонил Гришин, у них состоялся очень долгий и нервный разговор.
- Что вы заволновались, Виктор Васильевич? Если там все в порядке, то и отдыхайте спокойно.
- Почему начали проверку без меня? Это я расцениваю как недоверие. Разговор был каким-то нелепым и напряженным. Горбачев настаивал на
проверке, Гришин требовал отменить ее. Закончилось тем, что оба решили доложить свое мнение Черненко. Горбачев настоял на своем. Стало ясно, что мира между этими людьми уже не будет никогда.
В 1976 году Брежнев перенес тяжелейший инсульт. Полезла наружу мания величия - отсюда орденодождь, звезды Героя Советского Союза и Героя соцтруда, орден "Победы", золотое оружие, Ленинская премия по литературе. Номенклатура торжествовала. Она просто мечтала именно о таком, впавшем в детство генеральном секретаре. Андропов объективно оказался близок к своей мечте. Поговаривали о сделке: за Брежневым остается номинальный пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР, а пост Генерального секретаря переходит к Андропову. Председателем Совета Министров становится Кулаков. Я помню, как в западных газетах замелькало имя Федора Давыдовича.
Удар был внезапен: в ночь на 17 марта 1978 года Кулакова не стало. Якобы он вскрыл вены, по другим слухам - застрелился. Горбачев в своих мемуарах написал, что в 1968 году Кулакову удалили часть желудка, что здоровье уже не выдерживало его образа жизни и связанных с ним нагрузок... "Он умер неожиданно, остановилось сердце, - пишет Горбачев. - Мне рассказывали, что в последний день в семье произошел крупный скандал. Ночью с ним никого не было. Факт смерти обнаружили утром".
У меня нет сомнения, что Горбачев пишет то, что знает. Да и злоупотребление выпивкой за Кулаковым действительно числилось. Но я слышал и иное... В частности о том, что Кулакова в обход Андропова убрали люди Щелокова. Щелоков, кстати, ненавидел и Горбачева за его близость к Андропову. Когда Андропова не стало, а Черненко более всего волновало как бы дыхнуть еще раз, МВД возглавил Федорчук. Он заявил в кругу свиты, что Горбачева надо убрать. Против Горбачева было организовано несколько провокаций с целью притормозить его движение во власть. Думаю, что этим занималось черненковское окружение.
С большим интересом я узнал, что Андропов четко делил партию на большевиков и коммунистов. По свидетельству Александрова - помощника Андропова, Юрий Владимирович говорил, например, что Арбатов -? коммунист, но не большевик. Своими он считал несгибаемых большевиков-фундаменталистов, а коммунисты, по его мнению, постоянно хворали то ревизионизмом, то оппортунизмом, то соглашательством. Он был знаком с опытом некоторых европейских компартий, вынужденных считаться с жизнью и приспосабливаться. Он критиковал их, как только мог.
Я лично думаю, что, поживи еще пару лет Суслов, Андропова бы отодвинули от политики. И Брежнев его опасался, поэтому сразу же после смерти Суслова он убрал Андропова из КГБ и взял под присмотр поближе к себе. А в КГБ назначили преданного Брежневу Федорчука. Поболтался он там совсем немного, и его задвинули в МВД вместо Щелокова, а потом он вообще исчез. Маху дал Леонид Ильич: КГБ как был, так и остался под Андроповым. А теперь и весь аппарат ЦК под ним оказался: ему поручили вести Секретариат. Он стал вторым человеком в партии и государстве, а фактически, как до него Суслов, - первым.
Еще раньше, придя в ЦК после венгерской авантюры, Андропов сблизился с Устиновым. Кровь в Будапеште - на их руках. Их дружба окрепла, когда Андропов оказался руководителем КГБ, а Устинов - министром обороны. Обоим эта дружба была выгодна.
Об Устинове надо сказать поподробнее, ибо он был равновеликой Андропову фигурой. Яркий представитель военно-промышленного комплекса. Авторитетен в этих кругах. Сначала сталинский министр по вооружениям, потом секретарь ЦК по тем же делам, затем - министр обороны и член Политбюро. По всем позициям был тесно связан с КГБ, к тому же имел и свою разведку - Главное разведуправление. Минобороны и КГБ не ладили между собой, но когда во главе этих ведомств оказались Андропов и Устинов, все пошло по-другому. Они фактически решали все важнейшие государственные дела.
Устинов был очень противоречив. Однажды на Секретариате ЦК он поднял вопрос о репродукции в журнале "Журналист" картины Герасимова. Там была изображена обнаженная женщина. И сколько Устинову не пытались втолковать, что это не фотография, а репродукция картины из художественной классики, что она экспонируется в Третьяковке, ничего не помогло. "Это порнография, а журнал массовый", - говорил он. Устинов настоял на освобождении главного редактора журнала Егора Яковлева от работы. Я не был на этом секретариате. Отдыхал где-то. Когда вернулся, ко мне зашел Егор, уже безработный. Так случилось, что во время нашего с ним разговора мне позвонил Суслов, кажется по поводу юбилея Маркса. Выслушав его, я сказал Суслову, что у меня сейчас Егор Яковлев, ему надо работать, есть такое предложение назначить его спецкором "Известий".
- Вы хорошо его знаете? - спросил Михаил Андреевич. -Да.
- Ну что ж, давайте.
Об Устинове много можно рассказать, причем разного, но ограничусь еще парой примеров. Обсуждался вопрос о неблагоприятной обстановке в Туле. Жители города жаловались на то, что городской транспорт работает из рук вон плохо, ребятишек в детские сады не берут, снабжение в городе отвратительное, в магазинах ничего нет, бывают перебои даже с хлебом. КГБ докладывал, что там дело идет к открытым волнениям.
Секретари ЦК начали в своих выступлениях резко критиковать руководство области, которое, оправдываясь, утверждало, что денег у них нет, лимиты на продовольствие очень низкие, автобусный парк устарел. Вдруг секретарь ЦК Кириленко - полуграмотный человек бульдозерного типа - начал поворачивать вопрос в сторону пропагандистской мифологии, очень часто служившей сточной канавой, по которой удобно было спускать любые реальные, но трудноразрешимые дела. Кириленко повел речь о том, что все дело в плохой работе агитаторов. Они оторвались от людей, не объясняют им причины возникших трудностей.
- При чем тут агитаторы? - взорвался Устинов. - За хлебом и молоком очереди, а агитаторы должны говорить людям, что это нормально? Рабочие, чтобы добраться до завода и вернуться домой, тратят по пять часов в день, а пропагандисты должны уверять людей, что тульский автобусный парк - лучший в мире? Давайте не уходить от проблемы и решать ее конкретно и по существу.
И еще один эпизод. Я уже работал послом в Канаде, а Устинов был министром обороны. Как-то один из наших дипломатов познакомился на хоккее с человеком, назвавшимся Сапрыкиным. Он рассказал о себе следующее. Отечественная война. В одном из боев он был тяжело ранен и оказался в плену. Госпиталь был расположен в западной части Германии. Так получилось, что Сапрыкину попалась наша газета, в которой говорилось о его героическом подвиге, о том, что он погиб, ему присвоено звание Героя Советского Союза, его именем названа школа в его родном селе. Сапрыкин побоялся возвращаться, до него доходили разговоры о преследовании военнопленных. Испугался и за родственников. Подумывал о встрече с кем-то из посольства. На хоккее услышал русскую речь и решился подойти к нашему сотруднику.
Конечно, мимо этой информации пройти было нельзя. Побывали у Сапрыкина в гостях, увидели, что он собирает литературу о войне, покупает мемуары, воспоминания. Да, числится погибшим. Кто-то из участников боя видел его бездыханным. Я направил телеграмму в Москву. Предложил организовать вручение Золотой Звезды Героя в Торонто, сделать из этого факта серьезное политическое и нравственное событие. МИД и КГБ согласились. Доложили Устинову.
- Среди пленных героев не бывает. Ответьте, что Сапрыкин попал в списки награжденных ошибочно, - заявил Устинов.
Вот так, в привычном советском стиле и оскорбили человека. Сапрыкину мы не сказали, что его лишили звания Героя. Так и умер человек, не дождавшись с Родины благодарной весточки.
Андропов и Устинов были основной опорой власти Брежнева, хотя затаенные мечты были разными. Все они, да еще Суслов, пестовали Горбачева, поддерживая его на разных ступенях карьерной лестницы. У них были на то достаточно веские основания. Молод, образован, энергичен.
Сам Горбачев утверждает иное.
"Особенно много невероятного придумано в попытках объяснить, как удалось человеку из народа возглавить государство, пройти все ступени иерархии, - пишет он в своих воспоминаниях. -o Тут фантазия некоторых авторов не знает удержу. Разрабатывая тему "покровителей", утверждают, якобы наша семья по линии Раисы Максимовны связана родственными узами с Громыко, Сусловым, знатными учеными и т. д. Все это досужие выдумки. Мы сами сотворили свою судьбу, стали теми, кем стали, сполна воспользовавшись возможностями, открытыми страной перед гражданами".
Ох уж этот штамп "человек из народа". Что сие означает? Народ - это кто? Пушкин, величайший из россиян, - не из народа? А вот Сталин, Брежнев, Хрущев откель взялись? Сами сотворили свою судьбу?
В сентябре 1978 года, направляясь в Баку, Брежнев, сопровождаемый Черненко, сделал остановку на железнодорожной станции Минеральные Воды. Их встречали Андропов и Горбачев. Это была историческая встреча. На северокавказской железнодорожной станции сошлись четыре генсека - действующий и все будущие. Вопрос о переводе Горбачева в Москву был практически предрешен. В своих мемуарах Михаил Сергеевич лирически описывает эту встречу - и горы, и звезды, и теплую звездную ночь и прочее.
"Об этой встрече много потом писали, и вокруг нее изрядно нагромождено всяких домыслов... Пленум ЦК КПСС открылся в 10 часов... Начали с организационных вопросов. Первым Брежнев предложил избрать секретаря ЦК по сельскому хозяйству. Назвал мою фамилию, сказал обо мне несколько слов. Я встал. Вопросов не было. Проголосовали единогласно, спокойно, без эмоций... Когда пленум завершил работу, вернулся в гостиницу. Меня ждали: "В вашем распоряжении ЗИЛ, телефон ВЧ уже поставлен в номер. У вас будет дежурить офицер - все поручения через него... " Я воочию убедился в том, как четко работают службы КГБ и Управление делами ЦК КПСС".
Да, службы КГБ работали четко и для "человека из народа", и с самим народом. Знаю это по себе. Как только меня избрали в ПБ, домой меня увезла уже другая машина вместе с охраной, но как только Горбачев принял мою отставку, машину отобрали сразу же, а освободить дачу велели к 11 часам утра следующего дня.
Размышляя о фигуре Андропова, хочу затронуть и проблему, которая особенно болезненна для меня, проблему национализма. Время от времени мы, в отделе пропаганды, собирали письма о местном национализме и направляли их руководству партии. Равно как и сигналы о шовинистических действиях и высокомерном поведении русских чиновников в национальных республиках. У меня сложилось впечатление, что Андропов видел опасность великодержавного шовинизма и местного национализма. В то же время проблема национализма ловко использовалась КГБ на международной арене. Например, в афганской авантюре. Андропов пугал Политбюро тем, что США намерены перебазироваться из Ирана в Афганистан. В этом случае перевооруженная афганская армия тут же начнет провокации на наших границах, используя националистические настроения и мусульманский фактор в южных регионах Советского Союза. "Последствия такого поворота трудно себе представить", - писал Андропов. Республики Средней Азии и Азербайджан удержать в составе СССР будет невозможно. Андропов утверждал, что необходимо срочное противодействие американским планам проникновения в Афганистан. Срочно распространили версию, что Амин - агент ЦРУ, завербованный путем шантажа из-за своих гомосексуальных наклонностей. Постоянным куратором афганской авантюры оказался Крючков. Он регулярно ездил туда, включая и горбачевское время, всячески затягивал агонию войны, докладывая руководству страны "об успехах" кабульских марионеток в борьбе с американскими "наймитами".
Война в Афганистане позволила Андропову начать новый виток политических преследований. Андрея Сахарова насильственно высылают в закрытый для иностранцев Горький. Прокатилась волна арестов, таинственных убийств. Закрутилось дело "семьи Брежнева", прежде всего связанное с дочерью Галиной. Нет нужды объяснять, чей приказ выполняли чекисты. А еще совсем недавно Андропов распространял другую версию. Однажды, еще будучи послом в Канаде, я во время отпуска попросился на прием к нему - согласовать смену его работников. Кадровые вопросы были решены быстро. Вдруг он вспомнил мою статью "Против антиисторизма", из-за которой я был отправлен в Канаду. Юрий Владимирович сообщил, что КГБ арестовал одного из журналистов, проповедующего шовинизм и антисемитизм. Я критиковал его в своей статье. Напоминание о статье звучало как ее поддержка. В свою очередь я затронул проблему общественных наук, творческое начало которых задавлено догматизмом. Упомянул, что наиболее активным охранителем воинствующего догматизма является Сергей Трапезников - заведующий отделом науки ЦК. Андропов слушал меня сочувственно, имя этого чиновника было у всех на слуху, но промолчал. Трапезников был близок к Брежневу. Саму тему об общественных науках я затронул по подсказке моих друзей - академиков Арбатова и Иноземцева, учитывал также, что в то время Андропов числился "прогрессистом".
Затем в беседе Андропов произнес озадачившую меня тираду: "Что-то уж слишком разговорился служивый люд. Болтают много. Например, распространяют сплетни о семье Леонида Ильича, особенно о дочери Галине. Говорят о взятках, коррупции, пьянстве сына Юрия. Все это ложь". Конечно, Андропов лукавил, но я терялся в догадках, зачем этот разговор он затеял именно со мной. То ли на что-то намекал, то ли хотел испытать меня на реакцию, то ли еще что-то. Только потом понял, откуда прилетела эта сорока. Дело в том, что во время завтрака с Олегом Табаковым, посетившим Канаду, я услышал от него историю о бриллиантах, связанную с брежневской семьей. Беседа была с глазу на глаз, но состоялась в помещении нашего консульства в Монреале. Контроль за служивым людом и всеми остальными был то тальным, а при Андропове еще больше ужесточился. Подслушали и доложили.
Вскоре случилось непереносимое для Брежнева: умер Суслов. Де-факто главный человек в партии. С его смертью равноценного противовеса Андропову не оказалось. Партноменклатура потеряла самого могучего своего защитника. Но для Андропова наступил звездный час. Он медленно, но неуклонно идет к своей цели. В считанные недели становится фактическим хозяином в Политбюро. Рядом с ним -- Горбачев. Мощный тандем. Нет сомнения, что Андропов и Горбачев были на голову выше остальных старцев. И с полуслова понимая друг друга, начали готовиться к чистке номенклатуры на всех уровнях. Но осторожность сдерживала -? Брежнев был еще жив, хотя вся власть была в руках Андропова: большевики и чекисты как бы слились в одном порыве. Чекистское ЦК и большевистское ЧК откровенно ликовали, что наконец-то к ним переходит полный контроль над страной. Сбывается и мечта Ленина: каждый чекист - коммунист, а каждый коммунист - чекист.
По канадскому телевидению показали, и не один раз, трибуну Мавзолея в день 7 ноября 1982 года. Там стояли старцы, а среди них совсем немощный человек. Его упорно показывали крупным планом - безжизненный и бессмысленный взгляд беспредельно уставшего человека. Тяжело дышит, еле поднимает руку, еле стоит. Было видно, что дни его сочтены. Комментаторы ехидничали, а мне было жаль этого человека. Так и хотелось крикнуть окружавшим его вершителям судеб страны: "Ну что же вы его мучаете? Отпустите, ради Бога, на покой".
Молва гласит, что с трибуны его уводил Андропов. Через три дня Брежнева не стало. О его смерти я узнал вовсе не из телеграммы МИДа, как это принято в нормальных государствах, в которых посол - во всех отношениях посол. Сижу вечером в сауне. Стук в дверь. Входит офицер по безопасности Балашов в зимнем пальто и шапке, извиняется за вторжение, но говорит, что дело срочное. Ну, думаю, опять кто-то сбежал или кого-то высылают за шпионаж. Посетитель был взволнован, лицо бледное. Наклонился к моему уху и шепчет:
-? Брежнев умер.
- Но почему же вы шепотом говорите, ведь он же умер?
- Страшно как-то.
- Почему? Ведь сейчас к власти придет ваш начальник. Он посмотрел на меня удивленно, повеселел и откланялся.
Посольство получило телеграмму о смерти Брежнева только утром, когда об этом уже говорили по всем международным каналам телевидения и радио. И снова вопрос - у кого была реальная власть? Сообщения о всех важнейших событиях в стране первыми получали работники КГБ, а потом уже чиновники МИДа. Иногда в телеграммах "соседям", как называли разведчиков, стояли унизительные слова: "ознакомьте посла".
Новым Генеральным секретарем ЦК единогласно назначили Андропова. Итак, Андропов осуществил давнюю мечту чекистов порулить самим. Раньше не получалось: после Ленина на пути чекистов встал "вождь" номенклатуры Сталин, на пути Берии - "вождь и друг" партаппарата Хрущев. На пути же Андропова стоял лишь один Черненко, но перешагнуть его было делом пустяковым.
О захвате Старой площади на моей памяти мечтал еще "железный Шурик" - Александр Шелепин. Он сумел скинуть Хрущева и поставить на его место Брежнева. Но засуетился. Пошел в атаку на Суслова, чем и насторожил Брежнева. Ну как тут не вспомнить слова легендарного Хрущева, сказанные на одном широком собрании в Кремле: "Государство вести - не мудями трясти!" Весь зал смеялся до слез.
С чего начал Андропов, помнит большинство ныне живущих. Я уже писал об этом. С отлова женщин в парикмахерских, мужчин - в пивных, с проверок прихода и ухода на работу. Чиновники затряслись: у каждого должностишка, может быть, и так себе, но не пыльная и с властью связанная. Начали арестовывать и расстреливать крупных воров: "сочинское дело", "икорное дело", "торговое (трегубовское) дело" в Москве, "хлопковое дело" с самоубийством Рашидо-ва, "милицейское" дело с самострелом супругов Щелоковых. Дело Георгадзе, который секретарствовал в Президиуме Верховного Совета еще при Сталине. На очереди были Гришин, Промыслов, Кунаев, чуть ли не половина работников ЦК и Совмина.
Один из работников военной разведки рассказывал мне, что генералы, униженные Афганистаном, вынашивали идею ввести во всех странах Варшавского Договора, включая и СССР, военное положение по образцу Польши. Но после кончины Андропова надо было заметать следы намечаемой авантюры.
2 декабря 1984 года в результате "острой сердечной недостаточности" скончался член Политбюро ЦК СЕПГ, министр национальной обороны ГДР генерал армии Гофман.
15 декабря. На 59-м году жизни в результате "сердечной недостаточности" скоропостижно скончался член ЦК ВСРП, министр обороны ВНР генерал армии Олах.
16 декабря. На 66-м году жизни в результате "сердечной недостаточности" скоропостижно скончался министр национальной обороны ЧССР, член ЦК КПЧ, генерал армии Дзур.
20 декабря скончался член Политбюро ЦК КПСС, министр обороны СССР, Маршал Советского Союза Устинов.
Подобно Сталину, Андропов болезненно переносил разные анекдоты и слухи о себе. Ему приписывали убийства Кулакова и Машерова, само собой - смерть Цвигуна и Брежнева, покушение на папу римского, убийство болгарина Маркова, покушение на Рейгана и многое другое. Доказательств не было, но слухи прилипчивы.
Но что бы там ни было, он достиг своей цели. В известной мере на какое-то время с двоевластием было покончено. Впервые с 1917 года власть в стране захватил шеф тайной полиции. Этого побаивался Ленин, косо поглядывая на Феликса. Этого боялся и Сталин, считая за благо не мудрить особо, а время от времени расстреливать шефов тайной полиции вместе с их многочисленным аппаратом. О высшей власти мечтал и Берия, заплатив за свое тщеславие жизнью.
А вот Андропова можно назвать "состоявшимся Берией". Последний хотя и был изворотливее своих коллег по Политбюро, но не уберег свою голову. Андропов сделал разумные выводы из уроков Берии, до поры до времени сильно не высовывался. Он до сих пор в чести у власти и какой-то части простых обывателей. Бил по людям, но не по Системе, то есть по-сталински. А людям с улицы вообще нравится, когда начальство лупят. Андропов, как и Сталин, не мог понять, что хоть половину населения посади в тюрьму или сошли в лагеря, все равно коррупция, воровство, казнокрадство останутся. Да и казарму размером в целую страну соорудить было уже невозможно. Поэтому его усилия были, по меньшей мере, тщетными и бесплодными.
Время Черненко прошло бесцветно. Следа не оставило. Шла подковерная перегруппировка сил. Ни одна из сторон не предпринимала каких-либо активных действий на поражение, хотя КГБ по заведенному порядку продолжал держать в своих руках кадровые нити управления. К этому надо добавить, что Виктор Чебриков - новый председатель КГБ, не являлся сторонником перехода власти к полиции. Его вполне устраивало сложившееся двоевластие.
Другое дело Крючков. Он по-собачьи был предан Андропову. И как ни притворялся после смерти Андропова прогрессистом, все равно, в конце концов, истинная натура вылезла наружу - натура злая и лживая. Решил слазить наверх, причем сразу в "вожди", но угодил в тюрьму. Кстати, будь он деятелем помасштабнее и поумнее, неизвестно, чем бы все закончилось в августе 1991 года. Может быть, и анд-роповским вариантом санитарной чистки номенклатуры, хотя всего вероятнее - заменой Старой площади на Лубянку.
Впервые о Крючкове я услышал в период работы Андропова на посту секретаря ЦК и одновременно заведующего отделом по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран. Он был помощником Андропова. Там же работали консультантами Георгий Арбатов, Александр Бовин, Олег Богомолов, Николай Шишлин и немало других незаурядных людей. В результате многочисленных реплик и дачной болтовни, а мы часто работали вместе в партийных особняках за городом, уже тогда у меня создалось впечатление, что Крючков является "серой мышкой" аппарата, служкой без особых претензий. Со всеми вежлив, пишет коряво, вкрадчив и сер, как осенние сумерки. А серые люди склонны принимать себя всерьез, а оттого и комичны, но и опасны. Крючков даже лавры, которые натягивали на его голову, принимал всерьез, не соизмеряя их с размерами собственной головы.
Остатки "вечно вчерашних" сил, группировавшихся вокруг Крючкова и кучки военных и партийных фундаменталистов, лихорадочно пытались приостановить крах большевизма, чтобы сохранить власть. Кое-что получалось, но далеко не все. Еще до мятежа 1991 года РКП, выделившаяся из КПСС при прямой поддержке КГБ, стала быстро плодиться. В метрике о рождении Либерально-демократической партии говорилось:
"Управление делами ЦК КП РСФСР, действующее на основании положения о производственной и финансово-хозяйственной деятельности, в лице управляющего делами ЦК т. Головкова, с одной стороны, и фирма "Завидия" в лице президента фирмы т. Завидия, именуемая в дальнейшем "Фирма", с другой стороны, заключили договор о нижеследующем: Управление предоставляет "Фирме" временно свободные средства (беспроцентный кредит) в сумме 3 (три) миллиона рублей".
Жириновский выдвинул себя кандидатом в Президенты России, а вице-президентом назвал Завидия, именуемого в договоре "Фирма". Я помню, как во время перерыва между заседаниями какого-то очередного собрания члены ПБ сели пообедать. Михаил Сергеевич был хмур, молча ел борщ. Поднялся Крючков и сказал примерно следующее: "Михаил Сергеевич, выполняя ваше поручение, мы начали формиро вать партию, назовем ее по-современному. Подобрали несколько кандидатур на руководство". Конкретных фамилий Крючков не назвал. Горбачев промолчал. Он как бы и не слышал, а может быть, и действительно ушел в себя.
А вот что рассказывает по этому поводу Филипп Бобков ("Диалог", Љ 10, 2000): "В русле идей Зубатова ЦК КПСС предложил создать псевдопартию, подконтрольную КГБ, через которую направить интересы и настроения некоторых социальных групп. Я был категорически против, это была чистая провокация". Тогда за это взялся сам ЦК. Один из секретарей партии занимался этим. Так они "родили" известную либеральную демократическую партию и ее лидера, который стал весьма колоритной фигурой на политическом небосклоне". Лукавит Филипп Денисович. Партию создавали совместными усилиями ЦК и КГБ. Да и название, по моим догадкам, придумал Бобков. Удачное, кстати сказать, название.
К этому времени страну уже душила талонная система. Фактически на многие виды продуктов были введены карточки, как в годы войны. Обстановка сложилась благоприятной для КГБ. Чекисты были свободны в своих действиях. Крючков пытался придумать новый ярлык, чтобы заменить скомпрометированное понятие "враг народа". Да так, чтобы его можно было налепить на кого угодно: от уборщицы до академика и даже члена Политбюро. И наконец, вытащил из кагэбистского запасника древний ярлык - "агент влияния". Данное словосочетание собирался внедрить в общественное сознание еще Андропов, но не успел. Крючков же, видя, как почти вся страна превращалась в гигантского "агента влияния", попытался насытить его конкретикой, но все закончилось очередным конфузом. На самой Лубянке развелось "агентов влияния" больше, чем где бы то ни было.
Коснусь еще одного вопроса. Когда начиналась Перестройка, я лично возлагал определенные надежды на то, что Запад найдет возможным облегчить тяжелый переход России от тоталитаризма к демократии. Конечно, я не ожидал "манны небесной", но надеялся на здравый смысл западных политиков. Но этого не произошло. Не исключаю, что западные спецслужбы располагали информацией, что КГБ и его фундаменталистская опора в КПСС планируют вернуть свою власть. Эта надежда вылилась в мятеж, о котором американцы предупредили Горбачева заранее. Все это тоже сдерживало Запад, когда речь заходила о возможной экономической помощи СССР и России. Кроме того, военные промышленники в США были вовсе не против усилий военно-промышленных кругов в СССР и их родных братьев - спецслужб, направленных на сохранение гонки вооружений. Впрочем, в частном порядке было немало энтузиастов, желающих помочь нам.
Последние годы горбачевского правления были временем постоянных кризисов: то табачного, то мыльного, то еще какого-нибудь. Я уверен, что эти кризисы не были случайными. Они создавались теми, кто выступал против Перестройки. Особенно мне запомнилась история с мылом и стиральным порошком. Вдруг в стране не оказалось этих товаров. Шум, гам, статьи в газетах. Горбачев выносит вопрос на Политбюро. Идет обсуждение, принимается какое-то решение, Горбачева заверяют, что все будет в порядке. Однако положение остается прежним. Снова Политбюро. Повторяется все с самого начала. Горбачев в бешенстве. Опять Политбюро. Михаил Сергеевич ужесточает свои высказывания. Спрашивает, в чем же дело? Может кто-нибудь сказать, что же происходит?
И тут Александра Бирюкова, секретарь ЦК по легкой и пищевой промышленности, с наивным удивлением ответила:
- Так, Михаил Сергеевич, мы же десятки заводов, производящих эту продукцию, закрыли.
- Как закрыли? - с не меньшим удивлением и даже с растерянностью спросил Горбачев.
- Из экологических соображений. Протесты жителей. Михаил Сергеевич был буквально подавлен. Но вывода,
что за этим стоит не простое разгильдяйство, а политические махинации, не сделал и на этот раз. Хотя, по моим данным, митинги с требованием закрытия подобных предприятий проходили под "благожелательным контролем" местных КГБ.
Длинную историю имеет проблема конверсии. Она не один раз обсуждалась на Политбюро и на Президентском совете - й все без толку. ВПК вертелся как на шиле, но все же устоял, поскольку кукловодом ВПК были спецслужбы. Расходы на вооружения продолжали расти почти теми же темпами, что и раньше. Аргумент был один - конверсия дороже расходов на производство оружия. Я убежден: бездействие в области эволюционной демилитаризации нанесло огромный ущерб демократическим преобразованиям. Это сейчас признает и Михаил Сергеевич.
Однажды я внес предложение о том, чтобы самолеты Аэрофлота, обслуживающие эмигрантов-евреев, летали прямыми рейсами в Тель-Авив, а не через Вену. Договорился с министром гражданской авиации. Но мое предложение было отклонено. Во всех этих случаях с Израилем не обошлось без вмешательства КГБ, который упорно отвергал любые попыт ки улучшения отношений с этой страной, ссылаясь на политические интересы СССР. Влияние КГБ в подобных случаях было сильнее, чем мнение аппарата ЦК.
Не буду перечислять другие факты. Повторю лишь, что КГБ оставался достаточно мощной организацией, чтобы тормозить реформы. Централизованное управление умирало на глазах. Но его верные адепты продолжали поддерживать уже потухший огонь, старались всеми силами удержать позиции экономической власти - все планировать и все распределять. Система сопротивлялась всеми силами и на всех уровнях, а ее основной пружиной на фоне слабеющей партии становились спецслужбы, чем и объясняется, что они оказались во главе мятежа в августе 1991 года.
Видимо, мы, реформируя Систему, не учли одного решающего обстоятельства, я бы сказал, специфического для системы двоевластия. Ослабляя власть партийного аппарата, надо было одновременно снижать силу открытого и тайного влияния аппарата КГБ на политические решения. Руководители КГБ ловко использовали этот просчет. Они начали активно окружать Горбачева своими людьми и компрометировать тех, кто им мешал. Активно собирались досье на наиболее известных деятелей демократического крыла в обществе - Г. Попова, А. Собчака, С. Станкевича, В. Коротича, Е. Яковлева и многих других. Спецслужбам удалось спровоцировать ряд антиперестроечных провокаций: в Сумгаите, Фергане, Алма-Ате, Вильнюсе, Риге, Тбилиси. Были проведены спец-операции в армии по формированию там антиправительственных настроений. У руководства Перестройкой, таким образом, была одна линия, а у КГБ - противоположная.
О том, что КГБ удавалось удерживать систему двоевластия еще и при Горбачеве, свидетельствует такой пример, причем далеко не единственный. Где-то в конце апреля - начале мая 1988 года возник вопрос о возвращении в СССР знаменитого режиссера Театра на Таганке Юрия Любимова. Я позвонил в КГБ, поскольку возражения шли с той стороны. Там категорически возражали. Сейчас я уже не помню их аргументы. И все это происходило в обстановке, когда все слова о демократии и свободе были уже сказаны. Я позвонил Шеварднадзе. Договорились не тратить времени на уговоры, а написать в Политбюро официальную записку. Так и сделали. Записку послали 4 мая 1988 года за двумя подписями. Согласие на выдачу визы было получено 7 мая. Вопрос был решен вопреки возражениям спецслужб.
Повторяю, на дворе шел 1988 год, но двоевластие продолжалось, что и было решающим тормозом реформ. КГБ к то-
му же явно усилил работу по внедрению в демократическое движение своих людей. В психологии номенклатуры мало что менялось. Подспудное, тайное влияние КГБ доминировало, мало того, оно ложилось на удобренную почву - на страхи и прямые связи спецслужб с номенклатурой. "Бойцы невидимого фронта" и сегодня весьма заметны в Думе, правительстве, всюду.
"Кротовая тактика" КГБ часто одерживала верх. Горбачева сумели напугать демократической волной. Он начал пятиться, ища спасение во временном откате от реформ, считая это тактикой. Крючков тем временем все делал, чтобы постоянно подогревать веру Горбачева в то, что он может положиться на КГБ на любых поворотах событий. Не знаю, клевал на эту приманку Михаил Сергеевич или нет. Думаю, однако, что опасения у него в отношении главы КГБ постепенно укреплялись - таково мое ощущение. Так это или не так, но в любом случае Горбачев продолжал находиться под усиленным прессом спецслужб. Да и деваться ему было некуда, поскольку с демократическими силами он многие связи уже потерял, а вокруг него сложилась преступная группа заговорщиков, которая, не моргнув глазом, предала его, ибо состояла из лиц, тесно сотрудничавших с КГБ, или его прямых агентов.
Будучи в Политбюро, я внимательно присматривался к деятельности спецслужб, прежде всего КГБ. Вовсе не хочу всех работников, особенно разведчиков, мерить одной меркой. Там немало достойных людей. Пишу в этой главе о другом, а именно: о карательной системе, которая вместе с КПСС была основой большевистской диктатуры.
Я не располагаю достаточной конкретикой, касающейся деятельности КГБ, - она будет еще долго покрыта тайной. Просто хочу пригласить исследователей к изучению подлинной природы и механизма взаимодействия партии и карательных служб, сферы, которая содержит еще очень много неразгаданного и скрытого от общества.
Не могу удержаться, чтобы не привести текст еще одной из многих листовок, но на сей раз посвященной не только мне.
"Просионизированный аппарат государственный не в состоянии или не желает прекратить еврейские бесчинства на нашей Земле. Нужно вспомнить опыт партизанской вой ны, который гласит: в борьбе с оккупантами (именно так и ведут себя евреи) хороши и морально оправданы все средства. Предложения: всем патриотическим объединениям и афганцам создать отряды защиты от еврейских оккупантов. Объявить вне закона: Арбатова, Примакова, Кобыша и др. еврейских советников как Зорины, вознесенские, коротичи, Черкизовы, гутионтовы и пр. сволочь из числа ихних овчарок типа афанасьевых, разумовских, Яковлевых, громыки, виновных в убийстве более 500 тысяч наших детей, ни в чем не повинных, в Афганистане. Смерть еврейским оккупантам и их овчаркам!"
Основные тезисы этих листовок тиражировались в сотнях вариантах - в статьях, магнитофонных записях, стенограммах разных заседаний, выступлений, в интервью. 8 декабря 1987 года руководство общества "Память" опубликовало специальное воззвание "К русскому народу, к патриотам всех стран и наций". В нем повторяется вся чертовщина тех, кто начал ожесточенную подрывную работу против Перестройки. Впрочем, они выражали готовность и поддержать Перестройку, если она будет направлена против сионизма. Обращает на себя внимание, что среди других фамилий под этим воззванием стоит и подпись Баркашова, нынешнего "вождя" РНЕ - организации нацистского типа.
Из меня начали лепить чудовище, "поднявшее руку на все самое святое в жизни страны", распускать всякого рода сплетни, рассчитанные на восприятие толпы. И все это почти каждый Божий день. Не буду изображать из себя бесчувственную мумию, стоящую каменным изваянием на развилке неких исторических дорог и безразличную ко всему -? к жаре и холоду, к похвалам и ненависти, к уважению и клевете. Должен признаться, что в какое-то время я стал хуже управлять собой, меня все меньше интересовали дела, с напряжением ждал, что завтра напишут и скажут профессиональные грязноделы. Конечно, я бы мог не залезать в скорлупу отстраненности, если бы хоть раз почувствовал поддержку Горбачева и желание защитить меня, пусть даже не публично, а с глазу на глаз. Я, как наивный юнец, ждал этого. И не дождался.
В тяжкие минуты душевных разладов и сомнений, холодных ветров и политических метелей я каждый раз пытался найти успокоение в словах Достоевского: "Если ты направился к цели и станешь дорогой останавливаться, чтобы швырять камнями во всякую лающую на тебя собаку, то никогда не дойдешь до цели".
Далеко не сразу, но, в конце концов, я понял, что от кастовой ненависти людей, ослепших и оглохших от потери власти, никуда не денешься. Больше того, она неизбежна. Хотя, разумеется, мне гораздо приятнее говорить и думать о том, что у меня много личных друзей и сторонников, почитателей и единомышленников. Они поддерживали меня в самые трудные минуты, не оставляли в одиночестве, благодарно относились к тому, что я практически сделал для первых ростков свободы, милосердно оценивали и промахи, когда что-то было упущено, недооценено и прозевано.
В обстановке злопыхательства особенно дороги поддержка, внимание и понимание. Вот почему я позволю себе опубликовать "Открытое письмо" моих друзей - виднейших деятелей культуры. Оно было направлено М. Горбачеву и в печать еще в марте 1990 года, за несколько месяцев до
XXVIII съезда КПСС.
"События, происходящие в нашей стране, показали, что один из самых острых дефицитов, которые мы переживаем, это дефицит талантов, ярких личностей, широко мыслящих, уравновешенных общественных и политических деятелей. Размышляя над тем, каковы источники этого дефицита, нужно с горечью признать, что одна из самых печальных и древних традиций нашей общественной жизни - это пожирание собственных авторитетов.
В этой связи стоило бы упомянуть имя А. Твардовского. Время показало, что не только вожди застоя, но и их подручные, ныне здравствующие литвожди, набившие руку на ниспровержении всего и вся, сыграли свою роковую роль в трагедии великого русского поэта и его детища - журнсь\а "Новый мир".
В этом же ряду - имя великого гражданина Отечества академика Сахарова. Те же люди, те же силы, теми же методами травили его. И только скоропостижная смерть академика Сахарова оборвала публикацию грязных статей в "Военно-историческом журнале".
Однако армия ниспровергателей не знает покоя. Теперь на очереди новое имя - А. Н. Яковлев. Определенная группа лиц сделала своей целью дискредитацию и поношение с любых трибун этого крупного государственного деятеля. Аля этого используется ряд печатных органов, известных своей антиперестроечной направленностью. Пленумы Союза писателей РСФСР, сходки небезызвестного общества "Память", листовки явно фашистского толка - все скоординировано и подчинено единой цели: ниспровергнуть реальный авторитет для того, чтобы расчистить дорогу посредственности и серости, от которых десятилетиями страдала наша страна и пришла в то состояние, в котором она сейчас находится.
Авторитет А. Н. Яковлева складывался и утверждался на глазах всей страны и партии и не нуждается в особых аттестациях. Стоило бы, однако, отметить, что после многих десятилетий бесцветных руководителей, произносивших свои речи с чужого голоса и по бумажке, в лице А. Н. Яковлева мы имеем дело с ярко одаренной индивидуальностью, человеком, мыслящим оригинально, стоящим на принципиальных позициях, которым он никогда не изменял.
Невозможно не упомянуть его работу ученого-историка, возглавляющего Комиссию Политбюро по реабилитации жертв сталинизма. В общепризнанных успехах нашей внешней политики есть и его доля. И наконец, начиная строительство федеративного государства, следует особо иметь в виду, что авторитет А. Н. Яковлева одинаково высок и общепризнан как в самой России, так и во всех республиках, включая Прибалтийские. Да и во всем мире.
Можем ли мы в таких условиях позволить разнузданную травлю этого государственного деятеля и оставить ее без должной оценки и без ответа со стороны нашего народа, общественности и властей?
Наша цель - предупредить общественность, что в этот ответственнейший для страны период дискредитация уже сложившихся и признанных авторитетов крайне опасна, она ведет к непредсказуемым последствиям и хаосу.
Б. Окуджава, О. Ефремов, Д. Лихачев, С. Аверинцев, А. Адамович, Г. Бакланов, В. Раушенбах, Ю. Марцинкявичус, В. Быков, И. Друцэ, В. Гольданский, В. Кондратьев, Ф. Искандер, В. Кудрявцев, В. Дудинцев. 20 марта 1990 г.".
Письмо не было напечатано, хотя, как мне известно, Горбачев о нем знал. Надо полагать, он так и не понял, что речь тогда шла не обо мне только, а об организованной политико-идеологической кампании по ниспровержению курса на перестройку общественного бытия. Эта кампания велась без устали, но особенно усилилась в 1991 году, когда началась подготовка к путчу. "Комсомольская правда" 23 апреля 1991 года сообщает о съезде "Союза" - сталинистской организации из представителей военных, спецслужб, ВПК, фундаменталистов из партаппарата. Этот съезд потребовал введения чрезвычайного положения в стране, сформулировав его задачи следующим образом:
"Контроль за работой прессы и ходом приватизации, запрет на митинги и демонстрации, приостановление деятельности всех политических партий, перевод транспорта, связи и некоторых других отраслей на режим военного положения. Если существующее правительство не способно остановить надвигающийся кризис, то "Союз" как ведущая междепутатская группа совместно с поддерживающими его движениями готовы взять на себя всю полноту ответственности за реализацию мер чрезвычайного положения".
Судя по характеру обильно распространяемых на съезде изданий, "Союзу" была обеспечена твердая поддержка со стороны организаций откровенно шовинистического и антисемитского толка. Демократы же именовались не иначе, как "коричневые", "фашисты" и т. д. Сообщалось, что "старший советник президента Яковлев получает инструкции в амери-канском посольстве".
Как видно, на политическом столе открыто появилась ясно сформулированная программа государственного переворота, введения чрезвычайного положения, которая и была осуществлена в августе 1991 года. Никакой реакции на эту программу со стороны высшей власти не последовало. В эти же дни я написал Горбачеву письмо о надвигающемся мятеже. Оно опубликовано в этой книге. И тоже было проигнорировано.
Приведу еще несколько примеров, прямо или косвенно относящихся к подготовке к мятежу.
"Средства массовой информации обрушивают на советского читателя поток инсинуаций о том, что сионизм - это безобидное стремление евреев собраться под одну крышу. Начало этой пропагандистской "утки" положил не кто иной, как бывший член Политбюро ЦК КПСС, член Президентского совета А. Н. Яковлев" (газета "Советский моряк", Ленинград, 1991, 2 февраля).
Известному мракобесному журналу "Наш современник" особенно ненавистно "новое мышление". Оно, дескать, придумано "пятой колонной" в СССР и является "политической декларацией о капитуляции нашей страны на американских условиях". Изрядно в журнале Куняева достается Горбачеву. Но Горбачев, по их мнению, "имя собирательное". Его политика - это труд "тайных советников вождя", которые, в свою очередь, "десятилетиями кормились интеллектуальными отходами западной, преимущественно американской кухни". Кого же журнал зачислил в лидеры "антинародной группы"? Это: "А. Яковлев, Ф. Бурлацкий, Г. Арбатов -? имя им легион... По сути - это американские гауляйтеры".
Журнал цитирует некоего писателя Наумова, который, мол, с горечью восклицал: "Каким же фарисейством надо обладать, чтобы выдавать победы Соединенных Штатов над нами за наши победы? Чьи это - "наши"? Хмуроватого космополита Яковлева, лучезарного министра Шеварднадзе, горе-академика Арбатова и иже с ними? Если это так, то похоже на правду, поскольку все "иже с ними" - это разрушители нашего Отечества, это люди, которые стараются разоружить нас, разрушить нашу армию".
Известный "борец за всеобщую трезвость" профессор Углов заявил корреспонденту "Комсомольской правды" следующее: "Я всю жизнь боролся с пьянством, но мафия - наверху это Александр Яковлев, дающий народу указания пить, - извратила Указ о борьбе с пьянством и алкоголиз-мом... Один Егор Кузьмич Лигачев остается принципиальным борцом с пьянством".
Когда Горбачев уничтожил Президентский совет, депутата Петрушенко спросили:
- Вас удовлетворяют изменения в окружении Горбачева?
Ответ: "Горбачев назначил в Совет безопасности Яковлева. Мы сделаем все, чтобы помешать этому кремлевскому молчуну входить туда. Все, что происходит сейчас в прессе, это его вина... А вы знаете, что "Московские новости" финансируются из фондов, связанных с американскими спец-службами?"
В Совет безопасности я не назначался, однако не в этом дело. Все, вместе взятое, - и охлаждение отношений с Горбачевым, и продолжающаяся травля, и наступившее безделье, когда работу себе придумываешь сам, и бесконечные вопросы моих друзей - что случилось? - все это подталкивало меня к мысли об уходе в отставку.
Но перед этим я все же решил написать письмо Горбачеву и изложить все, что я думаю об обстановке и о кампании в отношении меня, которая нисколько не утихла даже после моего ухода из руководства КПСС. Одним словом, "меня достали", и в этом надо признаться честно. Письмо мое - скорее исповедь, а не жалоба, а точнее - и то и другое. Оно было написано в мае 1991 года. В нем я писал о своих чувствах, привел в этом контексте многочисленные документальные свидетельства. Говорил о том, что в стране складывается политическая и идеологическая платформа реванша, причем не только по реставрации прежних порядков, но содержащая и меры по расправе с новыми "врагами народа". Откровенно написал и о том, что преобразования зашли в тупик, чем и пользуются реставраторы, обратил внимание на то, что конфликт между президентом и демократическими силами остается роковым для судьбы страны. Излагая свои аргументы, я еще раз предупредил Горбачева, что если власть не проснется и трезво не оценит реальную обстановку, "то где-то осенью 1991 года вопрос о той или иной форме реставрации может перейти в практическую плоскость". Приведу выдержки из этого письма.
"Опасная, начисто оторванная от жизни ностальгия по сталинизму в той или иной его разновидности грозит столкнуть страну в новый водоворот испытаний, которые могут закончиться кровопролитием. Считаю, что обновленческие преобразования, а с ними и вся страна, судьбы десятков миллионов человек оказались на минном поле.
...Лично я вижу два наиболее вероятных сценария развития.
Первый - попытка неосталинистской реставрации. Несомненно, это вариант, которого более всего хочет ультраправое крыло. Осуществить этот вариант можно, только спровоцировав предварительно еще более глубокое погружение страны в экономический и межнациональный кризисы. Для этой роли парт-ультра годятся, и здесь их многие под-держат и используют. Но, думаю, потом выбросят. Как предателей истинного марксизма-большевизма.
Второй возможный сценарий при таком ходе событий - попытка диктатуры без коммунистов. С прямой или косвенной опорой на военный аппарат, на базе терпимого (а-ля Франко) или нетерпимого (а-ля Гитлер) отношения к коммунистам, на базе национал-патриотического комплекса идей.
Думаю, если события будут развиваться так, как они развиваются с весны прошлого года, "точка возврата" окажется для Перестройки пройденной где-то в начале нынешнего лета, а выбор между двумя названными вариантами встанет в практической плоскости уже осеньюК
Сегодня, судя по характеру развивающихся событий, наступает час истины для каждого человека, час честного выбора судьбы страны и судьбы личной. Нелегкий час, горький час! Но смирение с попытками вернуть прошлое губительно, ибо совесть перестает быть нравственным властелином человека.
В сложившихся условиях постоянной травли я не вижу возможности продолжать свою деятельность по кардинальному демократическому преобразованию общества в рамках
1 Так оно и произошло 19-21 августа 1991 года.
КПСС и заявляю о своем выходе из ее рядов. Общественные интересы выше партийных1...
Я думаю, для меня наступило время сказать с полной откровенностью следующее. Играть унизительную роль "козла отпущения" не хочу, поищите кого-нибудь другого. Не хочу быть пешкой в игре политиканов в партии и Верховном Совете СССР. Не хочу потому, что верю в правильность взятого курса на Перестройку и не собираюсь кричать "караул!" на середине реки.
Если будем продолжать работать вместе, то давайте договоримся играть в одном оркестре и двигаться в одном направлении, как бы это ни было трудно.
До сих пор только общее великое дело, личное доверие и лояльность к Вам удерживали меня на позициях выдержки. Эскалация кампании унижения снимает с меня морально-этические обязательства - нет, не перед Вами, а перед теми, кто окружает Вас. Эта эскалация бьет по личному достоинству, что для меня непереносимо. Я должен быть честен перед страной, перед народом, перед самим собой. Вот почему я буду искать достойные формы борьбы с нарождающимся новым фашизмом и партреакцией, борьбы за демократические преобразования нашего общества. У меня осталось не так уж много времени".
Это было мое официальное предупреждение о том, что страна движется к роковой черте контрреволюционного мятежа.
Ответа не дождался. Может быть, Горбачеву и не показали мое письмо. На душе стало еще тревожнее. До меня дошли разговоры, что генералы в Генштабе стали подозрительно часто собираться, что ведут себя как-то странно, что в разговорах высших чиновников появились нотки пугливого ожидания чего-то необычного, которое вот-вот должно случиться.
Поскольку мои сигналы и предупреждения явно игнорировались, я расценил подобную реакцию как сигнал, что мне надо уходить из команды. Видимо, мои предупреждения кому-то показались слишком навязчивыми и толковались как действия человека, обиженного фактическим отстранением от власти, или еще по каким-то причинам, о которых можно только догадываться.
После моей отставки Горбачев сразу же отправился в отпуск, наплевав на мои предупреждения о возможности мяте
Из партии я был исключен в начале августа.
жа. К тому времени я, вероятно, уже ходил в "шпионах", а Крючков - в "преданных помощниках". Через несколько дней зашел к Янаеву - он остался за президента. Сидели долго. Крепко выпили. Он жаловался, что Горбачев запер его в "золотую клетку", ничего не поручает и ни о чем не спрашивает. У меня осталось впечатление, что Янаев в то время ничего не знал о готовящемся заговоре. Он все время рассуждал о том, что он мог бы делать в качестве вице-президента, что он предан Горбачеву и будет ему помогать изо всех сил.
Через несколько дней по радио передали, что я исключен из партии. Как все это было организовано, рассказывать скучно. Решение ЦКК КПСС, подписанное неким Маховым, базировалось на официальном письме трех председателей районных контрольных комиссий Москвы: Бауманского, Первомайского и Сокольнического. В постановлении сказано: "за действия, противоречащие Уставу КПСС и направленные на раскол партии, считать невозможным дальнейшее пребывание А. Н. Яковлева в рядах КПСС".
В своем ответном заявлении о выходе из партии я еще раз написал, что "хотел бы предупредить общество о том, что в руководящем ядре партии сложилась влиятельная сталинистская группировка, выступающая против политического курса 1985 года... Речь, в сущности, идет о том, что партийное руководство освобождается от демократического крыла в партии, ведет подготовку к социальному реваншу, к партийному и государственному перевороту".
Свое письмо направил Горбачеву и в прессу. Это было уже четвертым предупреждением о мятеже. К сожалению, мои предупреждения оправдались, и не моя вина в том, что кому-то они казались беспредметными.
Так закончилась моя партийная карьера. Закончилась по совести. Если в страшные военные дни для моего Отечества я искренне вступил в партию, то в 1991 году я осознанно покинул ее. Я был честен в вере и столь же честен в отрицании ее. Возненавидел Ленина и Сталина - этих чудовищ, жестоко обманувших мой народ и растоптавших мой романтический мир надежд. Я давно понял, что общественное устройство, основанное на крови, должно быть убрано с исторической арены, ибо оно, это устройство, исповедовало дьявольскую религию Зла. Вот почему я и посвятил себя поиску путей ликвидации античеловеческой системы -? надо было только не ошибиться в новом выборе. Конечно, это были только мечты, а не действия, но в одном я был твердо уверен уже тогда, когда Перестройка еще зрела в мечтах: этот путь должен быть исключительно ненасильственным и привести к свободе человека.
День, когда меня исключили из партии, совпал с завершением работы над "Открытым письмом коммунистам", в котором я писал об опасности реваншизма. Первый вариант этого письма я закончил еще 9 мая 1991 года. Долго дорабатывал, сразу же дать ему ход не решался. Создание Движения демократических реформ поставило это обращение на практические рельсы. 18 августа 1991 года я обсуждал его с Анатолием Собчаком у меня дома. Но письмо не могло быть напечатано, поскольку на следующий день в Москву вошли танки.
Кстати, до сих пор никак не могу поверить, что вся эта операция с исключением из партии произошла без ведома Генерального секретаря ЦК. Если без него, то логично предположить, что к этому времени была предрешена и судьба самого Горбачева. Если же он благословил эту акцию, то становится более понятным его равнодушие к моим многочисленным предупреждениям о надвигающемся перевороте. Ведь такие предупреждения делались не уличными гадалками, а человеком, стоявшим рядом с ним все эти драматические годы.
Наивность неисчерпаема. Я еще не хотел верить, что кампания против меня организуется определенными силами и людьми в КГБ. Но постепенно, день за днем, для меня все более очевидным становился факт, что люди этого ведомства решают определенную задачу - отодвинуть меня от Горбачева, что им и удалось. Как-то Виктор Чебриков (мы оба уже были в отставке) сказал мне: "Давай встретимся. Я расскажу тебе такое, что тебе и в страшном сне не привидится". Речь шла о нем, Чебрикове, Крючкове, Горбачеве и обо мне. Не успели мы встретиться. Умер Виктор Михайлович.
Татьяна Иванова в журнале "Новое время" пишет: "Не надо раскрывать архивы КГБ, но немножко полистать - можно. Найти там, например, кто нес на демонстрации плакат с мишенью, где в центре был портрет Александра Яковлева, в которого стреляет солдат. А текст был энергичен и краток: "На этот раз промаха не будет!". Найти, кто нес, кто писал, кто сочинял текст, кто вдохновил создание текста. И назвать эти светлые имена". Для справки скажу: обращался я в прокуратуру с просьбой отыскать моральных террористов, которые несли этот плакат. В рекордный трехдневный срок мне ответили, что найти не удалось. Вот и все.
Татьяне Ивановой косвенно ответил генерал КГБ О. Калугин: "Когда проходили в Москве демонстрации в поддержку компартии и социализма, там демонстранты несли плакаты: "Яковлев - агент мирового сионизма", "Яковлев - агент ЦРУ". Все эти документы были изготовлены в КГБ. На печатных станках КГБ" (Вечерняя Москва, 1992, 30 января).
В сентябрьском 2000 года номере журнала "Диалог" рассказывалось об одном "диссиденте" по кличке Михалыч, который работал на КГБ. История занятная. Его посадили, завербовали и выпустили. По заданию спецслужб сблизился с "почвенниками" - Сорокиным, Куняевым, Лобановым, Се-меновым, Прохановым. Уже в годы Перестройки в Москве появилась листовка о Яковлеве, который был в это время секретарем ЦК КПСС. Листовка "яркая, сочная, язвительная".
На поиски автора бросили "внушительные силы: сличали шрифты, копии от ксероксов, ставились задачи агентам". Наконец показали листовку куратору Михалыча по КГБ, который и доложил, что листовка написана Михалычем. Бобков наложил резолюцию о принятии каких-то мер. Но более высокие начальники решили "не выдавать" своего стукача. Михалыч, сообщает журнал, уже на пенсии, но, выполняя поручения спецслужб, продолжает консультировать разные фонды, партии, комитеты.
Я уже упоминал, что Крючков, еще работая в разведке, несколько раз буквально умолял меня познакомить его с Валерием Болдиным, заведующим общим отделом ЦК. Он объяснял свою просьбу тем, что иногда появляются документы, которые можно показать только Горбачеву, в обход председателя КГБ Чебрикова. К назойливой просьбе Крючкова я отнесся с настороженностью. Понимал, что этот проныра искал политические щели, чтобы проникнуть наверх - к первому лицу. К сожалению, я не устоял и переговорил с Валерием. Он отнесся к этой просьбе еще подозрительнее, чем я, длительное время уклонялся от неофициальных встреч. Но под натиском "улыбок вечной преданности", с которыми Крючков смотрел на Болдина на официальных совещаниях, тоже сдался. С этого момента Крючков ко мне интерес потерял, переключился на Болдина. Более того, начал за мной настоящую охоту, особенно после того, как я внес предложение о разделении КГБ на контрразведку, внешнюю разведку, президентскую охрану, службу связи и пограничную службу. Позднее это предложение было реализовано.
Конечно же, поддерживая выдвижение Крючкова на пост председателя КГБ, я не ждал от него благодарности, но все же... Особое омерзение вызывает то, что буквально через две-три недели после своего назначения Крючков показал свое подлинное лицо, открыто став в ряды противников
Пе рестройки, заговорив снова о "врагах", "агентах влияния". Иными словами, активно начал подготовку государственного переворота, компрометируя одних, шантажируя других, вербуя третьих. Должен с горечью признаться, что я попался на удочку холуйских заискиваний и кошачьих повадок. Это была непростительная кадровая ошибка периода Перестройки, за которую я несу свою часть ответственности. Первый сигнал об этой грубой ошибке прозвучал на том пленуме ЦК, который избирал Крючкова в Политбюро. Когда Горбачев назвал его фамилию, раздались дружные аплодисменты. Били в ладоши выдвиженцы КГБ - секретари партийных комитетов разных уровней и рядовые члены ЦК.
Перед своим уходом на пенсию Виктор Чебриков сказал мне, как всегда, в очень спокойном тоне:
- Я знаю, что ты поддержал Крючкова, но запомни - это плохой человек, ты увидишь это. - Затем добавил слово из разряда характеризующих, что-то близкое к негодяю. Уже после путча на выходе из Кремлевского дворца съездов Чебриков догнал меня, тронул за плечо и сказал:
- Ты помнишь, что я тебе говорил о Крючкове?
- Помню, Виктор Михайлович. Помню... Мне было горько.
Кажется, я уже писал о дезинформации, которую Крючков в изобилии поставлял Горбачеву. На ее основе была проведена операция по удалению меня из горбачевского окружения. Затем начались многоходовые махинации, нацеленные на то, чтобы столкнуть президента с демократической общественностью и прогрессивными журналистами. В сознание президента упорно заталкивалась мысль о том, что именно в демократической среде создаются штабы по отрешению его от власти. Вкрадчивому подхалиму удалось обмануть Горбачева. Впрочем, как и меня. Для давления на президента была активно использована агентура КГБ в писательской среде, особенно в ее национал-патриотическом крыле. Да и вся эта кампания по сплочению особых патриотических сил профессионального характера была частью работы КГБ, направленной на то, чтобы демагогически отделить патриотизм от демократии, разделить общество на патриотов и непатриотов, добиться нового раскола, чтобы облегчить "охоту на ведьм".
Методы Крючкова были предельно примитивными, взятыми из старого сундука КГБ времен 1937-1938 годов. Однажды в воскресенье я вместе с детьми и внуками поехал за грибами в заповедник "Барсуки", что в Калужской области. Вдруг звонок в машину. Горбачев раздраженно спрашивает:
- Вы что там делаете?
- Грибы собираем.
- А что делают там вместе с тобой Бакатин (министр внутренних дел) и Моисеев (начальник Генштаба) ?
- Я их вообще не видел.
- Не хитри! Мне доложили, что они с тобой. Что там происходит? Тут наступила моя очередь рассердиться.
- Михаил Сергеевич, я не понимаю разговора. Вам очень легко проверить, кто и где находится. А вашему информатору надо, вероятно, одно место надрать, а вам подумать, почему он провоцирует вас.
Я тут же позвонил Бакатину. Вадим Викторович оказался дома. Рассказал ему о разговоре с Горбачевым. "Ай-ай-ай", - прокомментировал Вадим, что вмещало в себя и удивление, и раздражение. Поражал сам факт. Подозрительность, которую намеренно внедрял Крючков, коршуном вцепилась в Михаила Сергеевича. Все мы знаем, к чему приводит эта дья-вольская игра на уровне высшего руководства.
Через некоторое время мне перезвонил Бакатин и сказал, что он связался по телефону с Горбачевым.
- Вы меня разыскивали? - спросил Бакатин.
- Ладно, завтра поговорим, - ответил Михаил Сергеевич.
Мы с Бакатиным начали рассуждать о том, почему так повел себя Горбачев. Мои добрые отношения с Бакатиным не были для него секретом. Если бы даже мы вместе собирали грибы, то, естественно, данный факт означал бы только собирание грибов. Что касается генерала Моисеева, то с ним никаких личных контактов вообще не было, кроме как на заседаниях комиссии Политбюро по разоружению. Более того, наши взгляды были полярно противоположными, особенно когда речь заходила о гонке вооружений.
Как я себе представляю, уже в это время Крючков начал плести интриги, дабы создать впечатление, что в ближайшем окружении президента возможен некий сговор. Цель очевидна: замаскировать формирование своей преступной группы, замышлявшей государственный переворот. Как только Горбачев ослабил меня политически, Крючков сочинил донос Горбачеву о моих "подозрительных" и "несанкционированных" встречах с иностранцами, попросив санкции на "оперативную разработку". По словам Михаила Сергеевича, он не дал на это согласие. Тем не менее такая разработка началась, поскольку Крючков уже начал подготовку к захвату власти.
В своих мемуарах Болдин пишет, что Горбачев якобы порекомендовал Крючкову переговорить со мной на эту тему, что последний якобы и выполнил. Я просто поражаюсь нелепости этой выдумки. Во-первых, хоть убей, но не поверю, что Горбачев дал такое поручение. А во-вторых, не могу представить даже в дурном сне, чтобы Крючков пришел ко мне с подобным разговором. Трусоват он, чтобы пойти на это. Он-то знал, что лжет.
Я сразу же почувствовал слежку и подслушивание. Однажды моя жена, Нина, с большим волнением сообщила мне, что она, закончив телефонный разговор с невесткой, стала, не положив трубку, расправлять шнур и вдруг голос в трубке. К своему ужасу, она услышала часть своего разговора. Я проинформировал об этом Михаила Сергеевича. Он посоветовал переговорить с Крючковым, что я и сделал. Крючков напрягся, засуетился физиономией, но быстро взял себя в руки и сказал:
- Ну что вы, Александр Николаевич, этого быть не может. Нет, нет и нет!
Он лгал. От моих друзей мне стало известно, что Крючков дал команду начальнику Управления "РТ" организовать контроль не только за моими телефонными разговорами, но и установить технику подслушивания в моем служебном кабинете.
- Позвони Нине Ивановне, ты ее знаешь, она врать не будет, - продолжал я.
- Хорошо, - ответил Крючков, но не позвонил.
Один из генералов КГБ, довольно информированный, сообщил мне, что соответствующее подразделение КГБ готовит в отношении меня "дорожно-транспортное происшествие". Генерал добавил, что информирует меня, поскольку разделяет мои взгляды. Я снова обратился к Горбачеву, и снова он отослал меня к Крючкову. Как-то при встрече перед очередным совещанием я рассказал Крючкову об этой информации и добавил, что ее запись находится у трех моих друзей. Разговор шел как бы на шутливой ноте, но Крючков изобразил из себя обиженного, стал клясться, что ничего подобного и быть не может.
- Хорошо, - сказал я, - но, может быть, все это готовится без твоего ведома.
Поговорили еще немного и достаточно холодно расстались. Позднее, когда Крючков оказался в Лефортове, он подал на меня в суд за попытку "оклеветать" его в связи с дорожно-транспортной историей. Меня позвали в прокуратуру, очень вежливо допросили, отпустили с миром, добавив, что Крючков трясется от страха и ищет любые поводы, чтобы затянуть следствие.
Пожалуй, наиболее нагло я был атакован через провокацию в отношении моего помощника Валерия Кузнецова. Он сын бывшего секретаря ЦК Алексея Кузнецова, расстрелянного в связи с "ленинградским делом". В свое время Микоян попросил меня взять Валерия на работу в отдел пропаганды, что я и сделал. Кстати, Кузнецова долго не утверждали. Только после вмешательства Суслова, к которому я, ссылаясь на мнение Микояна, обратился с этой просьбой, вопрос был решен.
Все это происходило еще до моей поездки в Канаду, то есть до 1973 года. Вернувшись в 1985 году в отдел пропаганды, а затем став в 1986 году секретарем ЦК, я предложил Валерию поработать моим помощником. Он согласился. Будучи добрым по характеру, хорошо знающим обстановку в среде интеллигенции, он активно помогал мне.
Так вот, в один несчастный день мне позвонил Горбачев и спросил:
- У тебя есть такой Кузнецов?
- Да, мой помощник.
- Убирай его, и немедленно.
- Почему?
- Пока не могу сказать, но потом нам обоим будет стыдно. Все мои доводы жестко отводились.
- Где он раньше, до ЦК, работал? - спросил Михаил Сергеевич.
- Где-то в цензуре.
- Пусть идет обратно туда же.
Я хорошо знал Валерия. По характеру -? душа нараспашку, что в аппарате не поощрялось. Согласиться с его увольнением я никак не мог. Решил потянуть. На всякий случай пригласил Валерия к себе, рассказал ему о ситуации. Он наотрез отказался возвращаться в цензуру, был предельно растерян и расстроен.
- В чем дело? Не могу понять!
Как мог, успокаивал его. Но Горбачев проявил несвойственную ему настойчивость, чем меня изрядно удивил. Тогда я рассказал об этой истории Примакову. Он тоже хорошо знал Валерия. Общими усилиями нам удалось уговорить Михаила Сергеевича направить Кузнецова заместителем председателя Агентства печати "Новости".
Позднее, когда бури подзатихли, а Горбачев перестал быть президентом, я спросил его, что случилось тогда с Кузнецовым. Он очень неохотно и достаточно невнятно ответил, что получил записку из КГБ о том, что Кузнецов хорошо знаком с какими-то людьми из Азербайджана, связь с которыми могла бы скомпрометировать ЦК. Вскоре подоспела публикация в "Огоньке" текстов подслушивания моих телефонных разговоров, в том числе и с Кузнецовым. Кстати, тексты подслушивания были изъяты из канцелярии Горбачева. В них Валерий упоминал несколько фамилий, в том числе одного человека из Азербайджана. Вот и вся "порочная связь". Так что история с Кузнецовым была элементарной провокацией, направленной против меня. К сожалению, Михаил Сергеевич не захотел отреагировать на нее должным образом. Вот такие детали и делают силуэты времени более выразительными.
Насколько мелкотравчатой стала эта контора под руководством Крючкова, бывшего клерка из секретариата Андропова, говорят и такие факты. Я еще в начале 1991 года начал строить дачу в поселке Академии наук СССР. Однажды один строитель сказал мне, что накануне на въезде в поселок его остановил капитан в милицейской форме и стал проверять документы, долго выспрашивал, как долго строится дача, кто строит, как производится оплата и т. д. Все документы оказались в порядке. Иначе и быть не могло. Я же догадывался, что нахожусь под грязным зонтиком Крючкова.
Через неделю снова проверка, проводил ее уже новый человек, но тоже в милицейской форме. Надо же так случиться, что я в это время возвращался домой. Подошел к офицеру и спросил:
- Что происходит? Что вы ищете? Кто вас послал?
Офицер посмотрел на меня растерянными глазами и, немного поколебавшись, попросил отойти в сторону и сказал буквально следующее:
- Александр Николаевич, я ваш единомышленник. Не выдавайте меня. Вас проверяют, и не только здесь, проверяют по указанию с самого верха. Извините меня, но будьте осторожны.
Рассказывая о Крючкове, не могу не вспомнить об одном эпизоде, когда Горбачев пытался наладить мои отношения с Чебриковым - предшественником Крючкова. Отношения у меня с ним были сложные. В личном плане - уважительные, но в характеристике диссидентского движения, его мотивов и действий мы расходились. Были столкновения и по оценкам поведения некоторых представителей демократического движения. Конечно, Чебриков много знал о них, в том числе и из доносов, но не только. Теперь, оглядываясь назад, могу сказать так: в ряде случаев у Чебрикова доминировала пред взятость, питаемая его обязанностями, у меня же - романтическая доверчивость, навеянная праздником перемен.
Однажды Горбачев посоветовал нам встретиться в неформальной обстановке, что мы и сделали. Беседа за плотным ужином на конспиративной квартире КГБ продолжалась до четырех часов утра. Разговаривали мы очень откровенно, бояться было нечего и некого. Я говорил о том, что без прекращения политических преследований ни о каких демократических преобразованиях и речи быть не может. Он во многом соглашался, но в то же время из его рассуждений я уловил, хотя Виктор Михайлович и не называл фамилий, что немало людей из агентуры КГБ внедрено в демократическое движение. Впрочем, я и сам догадывался об этом. Когда я называл некоторые яркие имена, он умолкал и не поддерживал разговор на эту тему. Иногда охлаждал мой пыл двумя словами: "Ты ошибаешься". Единственное, что я узнал в конкретном плане, так это историю создания общества "Память" в Московском авиационном институте, если я верно запомнил, и о задачах, которые ставились перед этим обществом, и что из этого получилось. Для меня лично это была полезная информация, я перестал остро реагировать на разного рода инсинуации, исходившие из этого детища сыскной системы.
Стопок и чашек мы с Чебриковым не били, но и согласия не достигли. Выразив по этому поводу сожаление, разошлись. Хотя понимать мотивы и действия друг друга стали лучше. Наутро мне позвонил Горбачев и спросил: "Ну что? Не смогли договориться? Ну ладно". Я так и не понял из этого "ну ладно", одобрил он результаты беседы или нет. Тем не менее я глубоко сожалею о том, что поддержал замену председателя КГБ. Но я действительно тогда считал, что Крючков является подходящей фигурой для этой роли. Почему? Теперь мне трудно объяснить этот свой поступок. Как говорят, был уже не молод, а опыта московских интриг еще не набрался. "Не бывать калине малиной, а плешивому - кудрявым" - гласит русская пословица. Моя деревенская доверчивость не один раз подводила меня. Чутье изменило и на этот раз.
Уже после мятежа Крючков не нашел ничего более умного, как опубликовать статью в "Советской России" под названием "Посол беды". Это обо мне. Статья длинная и глупая. В ней содержались стандартные обвинения по моему адресу: развалил то, развалил это... Но в ней было и одно серьезное обвинение. В том, что Яковлев связан с западными спецслужбами, видимо с американскими. Конечно, фактов никаких.
Группа сторонников Крючкова обратилась в Генеральную прокуратуру с просьбой расследовать это дело и привлечь меня к ответственности. Я тоже потребовал расследования. Раскопки архивов шли долго. Опросили всех, кто мог знать хоть что-то. Дали свои показания Горбачев, Бакатин, Чебри-ков, работники внешней разведки, занимавшиеся агентурными делами. Все они отвергли утверждения Крючкова как лживые. Крючков отказался дать свои показания следователю, заявив, что результаты расследования ему известны заранее. Тут он прав - знал, что врет. Прокуратура пришла к заключению, что Крючков лжет. Генеральный прокурор Степанков, отвечая на мой вопрос, сказал, что теперь у меня есть все основания подать в суд. И добавил, что за клевету, согласно закону, Крючков получит от трех до пяти лет.
Я нашел адвоката. Началась работа. Но потом мне расхотелось связываться с этим мошенником. Пусть на свежем воздухе гуляет и в своей душонке ковыряется. Кроме того, мое раздражение утихомирили статьи в мою защиту, они высмеяли Крючкова по всем статьям. Однако сегодня я понимаю, что ошибся в своем милосердии. Клевреты Крючкова и сегодня пытаются "достать" меня через некоторых бывших работников КГБ.
Откликнулись поэты и писатели. На сей раз их письмо было опубликовано.
"Наше письмо в "Известия" продиктовано чувством тревоги и негодования. Тревоги за наше независимое, демократическое будущее. И негодования, вызванного публикацией в газетах "Правда", "Советская Россия", в других прокоммунистических изданиях пасквилей, оскорбляющих честь и достоинство всеми уважаемого Александра Николаевича Яковлева, солдата-фронтовика, известного ученого, писателя, авторитетного общественного и политического деятеля.
Сочинители лживых, оскорбительных "писем в редакцию", не называющие при этом своих фамилий, выливают ушаты грязи, вплоть до обвинений в сотрудничестве с КГБ и ЦРУ на достойного, мужественного человека, которому мы, россияне, обязаны своим нынешним знанием трагической правды о масштабах репрессий тоталитарного режима против собственного народа, о неоплатной цене нашей Победы в Великой Отечественной войне, о "закрытых" протоколах, вскрывающих преступную суть сговора Сталина и Гитлера.
Напомним, что именно А. Н. Яковлев был автором знаменитой статьи "Против антиисторизма", ставшей первым сигналом об опасности, которая очевидна всем здравомысля щим людям, - об опасности зарождения и наступления русского фашизма.
В кампании клеветы и травли, направленной не только против А. Н. Яковлева, проявляется памятный всем нам стиль коммунистов, закрепляющих свою победу на выборах в Государственную Думу. Налицо явные попытки национал-большевистских сил организовать новую охоту на "врагов народа" в духе 1937 года. Этими "врагами народа" уже побывали многие из наших коллег...
Д. Гранин, Б. Васильев, А. Иванов, Т. Кузовлева, А. Нуйкин, Б. Окуджава, В. Оскоцкий, А. Приставкин, Л. Разгон, В. Савельев,
Ю. Черниченко".
В ельцинский период национал-большевики, ободренные решением Конституционного суда, и бывшие работники спецслужб - ветераны террора, ушедшие от ответственности за беззакония, творимые в период Хрущева - Брежнева - Андропова, продолжали свою деятельность по дискредитации демократии и людей, приверженных идее свободы человека и России. Сегодня они еще ближе к власти. Бесноватость фашиствующих групп и организаций доходила до очевидной уголовщины. Одно из интервью с А. Зиновьевым, бывшим антикоммунистом, а теперь большевиком, настолько меня обеспокоило, что я принял, после некоторых раздумий, решение написать об этом президенту Ельцину.
"...Считаю нужным обратить Ваше внимание на публикацию в ЉЉ 15 и 16 газеты "Завтра" материала под заголовком "Мировое негодяйство"... Вот некоторые выдержки:
"Сейчас Россия оккупирована. У власти - предатели и коллаборационисты, делающие все, чтобы удержаться и помогать Западу грабить страну".
"...Нужна священная война... Что бы вы ни делали, сегодня демократического выхода для России нет. Если в Вашингтоне решат, что нужно удержать Ельцина, а Ельцин как морально и интеллектуально разложившееся ничтожество уйдет со сцены, они все равно подберут человека, который будет продолжать делать то же самое".
"Россия захвачена. Хотите свободы - выход - война, любыми доступными средствами война. А на войне - действовать только военными методами против предателей".
"Предатели - все эти Горбачевы, Яковлевы, Шеварднадзе, потом пошли Ельцины, Гайдары, Шумейки... по законам военного времени предателей убивают".
Таким образом газета "Завтра", опубликовав на своих страницах материал "Мировое негодяйство", грубо нарушила основополагающие положения Конституции Российской Федерации, а также статью 4 Закона Российской Федерации о средствах массовой информации, где говорится о недопустимости использования средств массовой информации для призыва к захвату власти, насильственному изменению конституционного строя и целостности государства, разжиганию национальной, классовой, социальной, религиозной нетерпимости или розни, для пропаганды войны..." А. Яковлев. 10мая 1994 года".
Ни ответа, ни практических мер не последовало. Борис Ельцин и его окружение не смогли понять, что политически легкомысленное отношение к подобного рода призывам к насилию вдохновляли большевистско-фашистские силы на более скоординированную кампанию против выздоровления России.
Я понимал, что подобная деятельность фашистских и антисемитских группировок приведет к новой беде, ибо все это ложилось на психологическое наследие сталинского фашизма. Нельзя сказать, что не предпринималось попыток поставить хоть какой-то заслон этим губительным действиям. Несколько лет назад была собрана инициативная группа по проведению антифашистского конгресса в России. Меня избрали председателем оргкомитета. Денег нет. Я разослал письма "денежным мешкам", которым демократия дала возможность разбогатеть. Увы, отклика никакого. Удивительная близорукость. Сегодня фашистские группировки растут и переходят к прямому насилию, но правоохранительные чиновники считают гитлеровских поклонников всего лишь "юными неформалами".
В новых условиях, когда Ельцин покинул президентское кресло, чекистские ветераны открыто признают, что их представители проникли во все уровни власти. На их деньги издается большое количество газет и журналов, которым в известной мере удалось повернуть общественное мнение от преступлений большевизма к ошибкам демократов. И снова политический маятник зачастил, подгоняя события то в одну, то в другую сторону. Закончилось тем, что демократических фракций в новой Думе не оказалось.
Еще раз прочитав эту главу, я должен согласиться, что время - действительно великий целитель. У меня даже раздражение умолкает против конкретных людей, которые подличали и продолжают подличать. Мое отношение ко всем
этим провокациям, в том числе и к тем, о которых рассказано в других главах, как бы изменило свой характер и направление. Что я имею в виду? Теперь думаю о том, сколько же человеческой грязи вобрала в себя идеология насилия, готовая на все - на убийства, грабежи, клевету, провокации, на любые подлости.
Сегодня я не в силах понять, как мог я вынести все эти помои. Я не надеялся на благодарное признание, но, сказать по правде, когда оказался в одиночестве, малость приуныл. И все таки, несмотря на многие огорчения, я рад, что жизнь прожита не напрасно, не впустую. А политические крысы, увы, - твари вечные.
Не капитализм, а паразитизм
Илья Константинов: "Связи-деньги-связи (плюс новые связи)" - результатом является накопление коррупции
Давно чешутся руки написать нечто фундаментальное, разобрать по косточкам родное постсоветское общество,
так, чтобы каждому стало понятно, откуда оно есть-пошло, во что превратилось, и чем сердце успокоится.
Как это сделал в свое время Карл Маркс с капитализмом в "Капитале" - пусть даже нафантазировав немного, сгустив краски, притянув за уши, но зато - создав целостную картину становления, развития и упадка грандиозной экономической системы.
А то ведь живем, под собою не чуя эпохи: тридцать лет назад, при развитом социализме, в космос летали, коммунизм строили, дожидались, когда догниет окончательно мировая капиталистическая система.
Потом, вдруг, развитой социализм оказался застоем, коммунизм - утопией, а мировая капиталистическая система - венцом и концом истории. И стали мы, вроде бы, строить капитализм, по образцу и подобию передовых западных стран.
Двадцать пять лет строили и, наконец, построили: не мышонка, не лягушку, а неведома зверушку - отворотясь не налюбуешься.
Но самое удивительное, что этот "дивный новый мир" оказался совсем непохожим на тот образец, с которого мы снимали кальку. Там - конкуренция, здесь - монополия; там - демократия, здесь - автократия; и что самое обидное - там - прогресс, а здесь - явный регресс.
Результаты оказались настолько обескураживающими, что рефлексирующая общественность заговорила о построение в России, равно как и на большей части прочих постсоветсих пространств, новой разновидности феодализма.И хотя то, что мы ежедневно видим перед собой офлайн и онлайн, мало напоминает стройную систему вассалитета, характерную для классического феодализма, некоторые черты современного российского общества, действительно, восходят к весьма архаичным социальным практикам.
Прежде всего - разветвленная систем коррупционных отношений, настолько укорененная в социуме, что впору говорить о восстановлении старорусского принципа "кормления "государевых людей".
И все же, это, конечно, не феодализм, строившийся на сложной иерархии поземельных отношений, а нечто совсем иное.
Что же?
Предлагаю рабочее название, отражающее самое существо новых общественно-экономических отношений - Паразитизм.
Разумеется, новая экономическая формация еще ждет своего кропотливого исследователя, которому не лень будет положить жизнь на написание многотомного "Паразита".
Я же пока ограничусь лишь несколькими тезисами, не претендующими на истину в последней инстанции, в надежде сослужить скромную службу будущему титану мысли.
1. Не капитализм.
Прежде всего, нужно расставить точки над "i" во взаимоотношениях паразитизма и капитализма, с которым рассматриваемый экономический уклад имеет внешнее сходство. Это не удивительно, поскольку всякое современное производство, даже российское, основывается на разделении труда и является, по преимуществу, товарным. И сформулированная классиками политэкономии формула товарного обращения: "товар-деньги-товар" работает и при паразитизме.
Однако это еще не капитализм. Всеобщая формула капиталистического обращения выглядит иначе - "деньги-товар-деньги (плюс новые деньги)". То есть капитал начинается с денег и ими же заканчивается.
Совсем иначе при паразитизме. Само по себе наличие денег здесь не являются необходимым и достаточным условием участия в экономическом процессе.. В нашем обществе все начинается с административного ресурса или, попросту говоря, со связей. Если есть административный ресурс, найдутся и деньги, но не наоборот.
Да и наличие товара вовсе не обязательно для получения прибыли, поскольку большая ее часть извлекается путем "распиливания" еще до превращения денег в товар. Товар в этом случае является лишь поводом для извлечения коррупционной ренты и прикрытием отношений внеэкономического принуждения.
Подлинная же формула паразитического обращения выглядит так: "связи-деньги-связи (плюс новые связи)". Поскольку извлеченная прибыль, не будучи защищенной новыми связями, является источником не обогащения, а неприятностей, она должна быть вложена в расширение коррупционных контактов. А вовсе не в производство, и не в товарную массу.
Сравниваем две формулы:
1. "Деньги-товар-деньги (плюс новые деньги)" - результатом процесса обращения денег является накопление капитала. Это - капитализм.
2. "Связи-деньги-связи (плюс новые связи)" - результатом процесса обращения денег является накопление коррупции. Это - паразитизм.
Илья Константинов: "Герои 90-х" психологически были настроены не на производство, а на "распил"
update: 26-04-2015 (08:39)
2. Возникновение.
Разумеется, постсоветский паразитизм появился не на пустом месте.
Как и положено всякой уважающей себя экономической формации, развиваться он начал внутри предыдущей.
В нашем случае - в недрах так называемого "реального социализма".
Детальный разговор о природе экономических отношений "реального социализма" далеко уведет нас от предмета нашего интереса, поэтому сразу начнем с сухой формулой: советский социализм есть, строго говоря, внеэкономическое принуждение плюс развитое товарное производство.
Между делом отметим, что эта формула не так далека от набившей оскомину: "советская власть плюс электрификация всей страны". Действительно, советская власть, как подчеркивали ее адепты, это диктатура, то есть - внеэкономическое принуждение. А электрификация, как результат технического прогресса, возможна только на базе развитого разделения труда, а значит - товарного производства.
Это я говорю к тому, что отцы-основатели советского государства ясно отдавали себе отчет в том, что они делают. В отличие от "прорабов перестройки", которые, в своем большинстве, абсолютно не ведали, что творили. Или, что даже более вероятно, хотя и понимали суть происходящего, никогда не говорили об этом вслух.
Однако, лаконичной формулы: "внеэкономическое принуждение плюс развитое товарное производство" все-таки недостаточно, чтобы понять особенности экономики советского типа. Товар произведен и принудительно отчужден. Но процесс воспроизводства включает еще и фазу потребления.
Как она была организована? Вот тут и говорила свое веское слово идеология, ведь советское общество являлось идеократическим, нацеленным на построение коммунизма, как проекции Царства Божьего на землю. А построение коммунизма было невозможно без победы над мировым империализмом в последней битве добра со злом, после которой только и должно было спокойно вздохнуть человечество. На подготовку к этому Армагеддону в СССР и тратилась большая доля совокупного общественного продукта. Оставшаяся часть распределялась по сложной схеме, в которой учитывалось и место потребителя в иерархии советского общества, и его трудовой вклад в производство. Но оставалось мало, и удовлетворить растущие аппетиты людей не удавалось.
Из-за этой неудовлетворенности и появилась теневая экономика, которая стала развиваться в тех уголках народного хозяйства, куда не проникал суровый взгляд борцов с хищениями социалистической собственности. Основой теневой экономики являлось банальное воровство: в документах значится десять килограммов мяса, а на самом деле в борщ положили девять. Один килограмм украли, и продали из под полы. То есть теневая экономика изначально носила в основном паразитический характер.
Постепенно, по мере угасания веры в коммунистические идеалы, масштабы теневой экономики возрастали, в нее вовлекались все новые слои общества, включая значительную часть хозяйственной и политической элиты. Вот тогда и появилась эта формула: "связи - товар - связи (плюс новые связи)", первоначально, как исключение, а потом - как общее правило.
Правда, в советское время расхищалась, главным образом, произведенная продукция и денежные фонды. Основные производственные фонды, овеществленные в машинах и оборудовании, а также земля и недра, в оборот теневой экономики не попадали.
Этот недостаток и призваны были восполнить радикальные экономические реформы, проведенные в 90-ые годы правительством реформаторов. Ну и, разумеется, требовалось закрепить результаты "большого хапка" законодательно, в виде частной собственности, которая в цивилизованных странах, как известно, священна и неприкосновенна.
Поэтому совершенно не удивительно, что процесс приватизации (особенно - залоговые аукционы) у нас проходил все по той же формуле: "связи - товар - связи (плюс новые связи) и завершился формированием олигархической системы.
Однако вскоре выяснилось, что новые "эффективные собственники" присвоенные производственные фонды использовать по назначению не могут, или не хотят, предпочитая превращать их в деньги и выводить из страны. Это объяснимо, ведь "герои 90-ых" психологически были настроены не на производство, а на "распил". К тому же доставшаяся им советская экономика по своей структуре была ориентирована на обслуживание ВПК. Интеграция ее в мировой рынок требовала сложной и дорогостоящей процедуры конверсии. Проще распродать заводы под складские помещения. Так и происходило. Со всеми вытекающими последствиями.
Система "связи-товар - связи (плюс новые связи) работала с ускорением до тех пор, пока не было поделено все советское наследие. Казалось, что после этого она или должна была рухнуть, похоронив под собой не только ее генералов, но и всю страну, или перестроиться на рельсы нормальной капиталистической экономики.
Илья Константинов: Наглядно продемонстрирован условный характер крупной частной собственности на постсоветских пространствах
update: 04-05-2015 (09:20)
3. Зрелый паразитизм
(Как известно, постмодерн допускает равноправное использование любых методологий. С этой точки зрения, марксизм - ничуть не хуже, чем любой другой -изм, а в нашей реальности и с нашей постсоветской ментальностью даже предпочтительнее. Тогда - продолжим).
Дефолт 1998 года поставил точку в истории вульгарного или, если угодно, классического паразитизма.
Советское наследие было распилено, нефть на мировом рынке стоила всего 11 долларов за баррель, а к организации производства Паразит (в отличие от Капитала) оказался органически не способным.
Казалось, развязка наступит в самое ближайшее время.
Но тут произошли события, которым суждено было продлить агонию паразитизма. Во-первых, нефтяные цены вступили в фазу длительного роста. Если в 1998 году, как было сказано, баррель стоил всего 11 долларов, то к середине 2000 года его цена подросла до 30 долларов. Но настоящее пиршество у нефтяников началось с 2003 года, когда мировые цены резко взмыли вверх, достигнув в 2008 году рекордной отметки в 135 долларов.
Впрочем, сам по себе, рост нефтяных цен не смог бы предотвратить катастрофу российского паразитизма. Ведь какой бы ни была выручка от продажи энергоресурсов, реалии конца 90-ых были таковы, что практически все средства оседали в карманах олигархов, вовсе не собиравшихся делиться не только с малоимущими россиянами, но и с новой силовой номенклатурой, медленно, но верно устанавливающей контроль над обществом.
Однако, в 2003 году ситуация кардинально изменилась. 25 октября был арестован один из богатейших на тот момент людей в мире, глава одной из крупнейших российских компаний Михаил Ходорковский. В данном случае, нам совершенно безразлично, какие ему и его компаньонам предъявлялись обвинения, и насколько они были обоснованы. Важно то, что он был осужден, компания "ЮКОС" ликвидирована, а ее основные активы путем несложных манипуляций переданы государственной корпорации "Роснефть".
Но еще важнее был урок, преподанный российским олигархам: "Было ваше, стало наше"!
Тем самым был наглядно продемонстрирован условный характер крупной частной собственности на постсоветских пространствах, а заодно и бессмертие класса номенклатуры, как подлинного совокупного собственника всех приватизированных богатств.
Едва ли можно считать случайностью то обстоятельство, что разгром "ЮКОСа" произошел именно в 2003 году, когда нефтяные цены начали восхождение к новым рекордам. При цене в 11 или 15 долларов, нефтяная компания Ходорковского не являлась таким уж желанным призом. Тридцать долларов в 2003 (и почти 40 долларов в 2004) - это уже кое что.
Таким образом, начиная с 2003 года можно констатировать переход частно-олигархического паразитизма в следующую, более зрелую фазу - паразитизма государственно-монополистического.
Природа Паразита при этом принципиально не изменилась - формула: " Связи - деньги - связи (плюс новые связи), по-прежнему, характеризует самую суть производственных (или псевдопроизводственныхх) отношений в нашем обществе.
А внеэкономическое принуждение было и остается основным способом регулирование экономических процессов.
Несколько изменился только характер распределения сырьевой ренты - основной формы добавочного дохода при паразитизме. Теперь она распределяется не столько в соответствии с титулом собственника, сколько в зависимости от места в номенклатурной иерархии.
На смену Паразиту индивидуальному пришел Паразит коллективный.
Разумеется, такая система обладает несколько большей устойчивостью. Но лишь до тех пор, пока мировые цены на энергоносители позволяют получать сырьевую ренту в размерах, достаточных для процветания разбухшей паразитической номенклатуры.
P. S. Так выглядит "картинка" происходящего в нашем отечестве с точки зрения ортодоксального марксизма.
Марксистский инструментарий, кстати, очень подходит для исследования постсоветской реальности.
Наверное, дело в том, что сами "творцы" этой реальности исповедуют вульгарный материализм, для которого материя первична, а сознание погулять вышло. Причем, материя для них - строго - деньги.
Можно использовать и другую методологию: фрейдизм, позитивизм, постмодернизм - выбирай на вкус.
Удивительно, но одна из интеллектуальных болезней нынешней российской интеллигенции - страшная зашоренность. Даже в том случае, когда интеллектуал исповедует принципы постмодернизма, он чаще всего видит только одну сторону "игры в бисер" - любая идея суть ложь.
Но ведь с гораздо большей основательностью можно утверждать, что всякая идея истинна, нужно только найти для нее подходящее место и время. Поэтому, для исследования одного и того же явления, можно использовать совершенно разные методы. И, при наличие развитого интеллектуального такта, результат будет один.
Помнится, у Геродота описана процедура принятия важных решений у скифов: сначала они совещались на трезвую голову, потом - в наркотической "баньке". Решение считалось принятым, если в обоих случаях старейшины приходили к одному и тому же мнению.
Что касается сегодняшней России, то с какой стороны на нее ни посмотри - ужас, ужас, ужас!
Илья Константинов
Facebook
История политической цензуры в СССР
http://www.alexanderyakovlev.org/db-docs/58380
В начало [1-20] [21-40] [41-60] [61-80] [81-100] [101-120] [121-140] В конец
1. 04/09/1919 Из протокола Љ 13 заседания редакционной коллегии Госиздата об издании сборника к юбилею Ленина
2. 29/03/1921 Утвержденное Политбюро постановление комиссии о "Всемирной литературе"
3. 04/05/1921 Постановление Политбюро по докладу Троцкого о работе комиссии по печати
4. 01/12/1921 Постановление Политбюро "О советских газетах заграницей" (предложение Ленина)
5. 03/12/1921 Постановление Политбюро о двустишии Демьяна Бедного http://www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/1014123
6. 17/01/1922 Троцкий - в Политбюро о газете "Известия"
7. 24/01/1922 Троцкий - в Политбюро о борьбе с "меньшевистской и прочей агитацией за границей"
8. 27/01/1922 Манучарьянц - Ленину о журнале "Смена вех" и о белогвардейской литературе
9. 27/01/1922 Семашко - в Политбюро о печатании сообщений из голодных мест о "людоедстве"
85. 19/02/1938 Письмо Сталина в Детиздат по поводу готовившегося издания книги "Рассказы о детстве Сталина"
86. 15/10/1938 Крупская - Сталину о своей работе
87. 14/04/1939 О статье Роя Говарда
88. 02/06/1939 Дукельский - Курьянову о поправках Сталина в варианте сценария Вс. Вишневского "Первая Конная"
89. 07/01/1940 Фадеев - Поскребышеву о воспоминаниях К. Зелинского
90. 11/09/1940 Чагин - Поскребышеву о книге Федорова "Карталинская повесть". Записка Сталина Жданову
91. 24/09/1940 Чагин - Поскребышеву о книгах "Карталинская повесть" Федорова и "Детство вождя" Гамсахурдиа
92. 20/02/1941 Митин - в Политбюро ЦК ВКП(б) об издании Сочинений Сталина и проект постановления
93. 11/09/1942 Щербаков - Сталину о рецензии на пьесу Корнейчука "Фронт"
94. 20/09/1942 Александров и Зуева - секретарям ЦК о режиме в советских библиотеках. Постановление Секретариата ЦК
95. 03/11/1943 Храпченко - Щербакову о "постепенном снятии с репертуара" пьесы "Фронт" Корнейчука
96. 20/02/1948 Редакционная коллегия "Вопросов философии" - Сталину с просьбой о статье для журнала
97. 08/04/1948 Ильичев - Поскребышеву о запрещении издания на казахском языке книги А. Барбюса "Сталин"
98. 19/07/1949 Изложение товарищем Вавиловым содержания его беседы с товарищем Сталиным о Большой Советской Энциклопедии
99. 16/12/1949 Кружков - Поскребышеву об альманахе "Год XXXII" и Борис Горбатов - Поскребышеву о сценарии "Битва за уголь"
100. 20/03/1950 Кружков - Поскребышеву о рассказе Ленча
101. 07/07/1951 Громыко - Поскребышеву о подаренном Сталину африканском льве и о заметке по этому поводу в "Вечерней Москве"
102. 10/03/1953 Заметки Поспелова о заседании Президиума ЦК КПСС
103. 11/04/1953 Кружков и Евграфов - Хрущеву об изготовлении слепков с головы и рук Сталина
104. 29/04/1955 Малин - в Президиум ЦК о проектах отчетного доклада ЦК XIX съезду КПСС
105. 02/09/1953 Постановление Секретариата ЦК КПСС "О Музее И.В. Сталина"
106. 21/10/1955 Выписка из протокола Љ 165 заседания Президиума ЦК КПСС
107. 26/01/1956 Румянцев - в ЦК КПСС об опубликовании статьи о типическом в литературе и искусстве
108. 15/06/1956 Материал для Президиума ЦК КПСС "О биографии И.В. Сталина"
109. 18/08/1951 Заключение Экспертной комиссии Академии наук Азербайджанской ССР о неразглашении государственной тайны в статье старшего научного сотрудника Энергетического института Академии наук Азербайджанской ССР Л.М. Логова "Расширенная научно-техническая сессия по вопросу использования энергии ветра"
110. 04/03/1952 Подписка старшего научного сотрудника Энергетического института Академии наук Азербайджанской ССР Л.М. Логова о неразглашении им государственной тайны в статье "Расширенная научно-техническая сессия по вопросу использования энергии ветра"
111. БОРИС ПАСТЕРНАК И ВЛАСТЬ. 1956-1960 гг.
112. ПИСАТЕЛИ ПОД КОЛПАКОМ У ЧЕКИСТОВ
113. КУЛЬТУРА И ВЛАСТЬ. 1953 -1957 гг.
114. В ЗРИТЕЛЬНОМ ЗАЛЕ СТАЛИН, или "ЗАПИСКИ ШУМЯЦКОГО"
115. 06/11/1917 О выступлении Сталина на заседании ВЦИК по вопросу об арестованных и о свободе печати
116. 29/09/1944 Маленков и Щербаков - в Политбюро ЦК ВКП(б) об издании Cобрания сочинений Сталина и проект постановления Политбюро
117. 10/11/1945 Сталин - Молотову и другим об ошибке с опубликованием речи Черчилля и других вопросах
118. 05/12/1945 Маленков - Сталину о макете третьего тома Сочинений Сталина
119. 25/02/1946 Постановление ЦК ВКП(б) "О цензорском контроле над информацией, направляемой из СССР иностранными корреспондентами"
120. 04/04/1946 Постановление Политбюро "О поездке советской делегации на собрание Американского общества газетных редакторов в г. Вашингтон"
121. 13/04/1946 Маленков, Жданов, Кузнецов, Попов, Александров - Сталину об организации государственного издательства иностранной литературы
122. 05/08/1947 Вышинский - Поскребышеву о рукописи книги Жана-Ришара Блока "Сталин"
123. 21/08/1947 Поспелов - Поскребышеву об ошибке, допущенной редакцией "Правды"
124. 23/08/1947 Сталин - Поспелову об упущении "Правды"
125. 24/08/1947 Ответ Поспелова Сталину
126. 13/09/1947 Директор издательства "Дер Эмес" Л. Стронгин - в Секретариат Сталина
127. 23/09/1947 Поликарп Лебедев - в 5-ю часть Особого сектора ЦК
128. 03/12/1947 Шепилов - Поскребышеву о выпуске поэмы Маркиша "Война"
129. 13/12/1947 Еголин - в 5-ю часть Особого сектора ЦК о запрещении рассказа Позднеева "В почетном карауле"
ПИСАТЕЛИ ПОД КОЛПАКОМ У ЧЕКИСТОВ
1. 10.12.1931 Из доклада секретно-политического отдела ОГПУ "Об антисоветской деятельности среди интеллигенции за 1931 год"
2. 25.10.1933 Письмо заместителя председателя ОГПУ Я.С. Агранова И.В. Сталину об аресте Н.Р.Эрдмана, В.З.Масса И Э.Германа
3. 10.07.1934 Спецсообщение секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР "О ходе подготовки к I съезду Союза советских писателей"
4. 12.08.1934 Спецсообщение секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР "О ходе подготовки к I Всесоюзному съезду Союза советских писателей"
5. 20.08.1934 Записка заместителя начальника секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР Г.Люшкова наркому внутренних дел СССР Г.Г.Ягоде об обнаружении подпольной листовки на Всесоюзном съезде писателей
6. 20.08.1934 Подпольная листовка, перехваченная сотрудниками секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР в дни работы Всесоюзного съезда писателей
7. 31.08.1934 Спецсообщение секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР "О ходе Всесоюзного съезда советских писателей"
8. 09.09.1934 Справка секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР "Об отношении писателей к прошедшему съезду писателей и к новому руководству Союза советских писателей"
9. 23.06.1936 Спецсообщение секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР об антисоветской группе писателей Поступальского И.С., Карабана (Шлеймана) П.С. и Нарбута В.И.
10. 04.07.1936 Донесение 1-го отделения секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР о настроениях И.Э.Бабеля в связи с арестами бывших оппозиционеров
11. 21.09.1936 Сводка секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР о настроениях И.Э.Бабеля в связи с завершением процесса так называемого "Антисоветского объединеннго троцкистско-зиновьевского центра"
12. 16.11.1936 Справка секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР "Об откликах литераторов и работников искусств на снятие с репертуара пьесы Д.Бедного "Богатыри""
13. 09.01.1937 Спецсправка секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР о настроениях среди писателей
14. 09.09.1938 Справка ГУГБ НКВД СССР для И.В. Сталина о поэте Демьяне Бедном
15. 13.09.1938 Справка ГУГБ НКВД СССР для И.В. Сталина о поэте М.А.Светлове
16. 13.09.1938 Справка ГУГБ НКВД СССР для И.В.Сталина о поэте И.П. Уткине
17. 24.07.1943 Спецсообщение Управления контрразведки НКГБ СССР "Об антисоветских проявлениях и отрицательных политических настроениях среди писателей и журналистов"
18. 31.10.1944 Информация наркома государственной безопасности СССР В.Н.Меркулова секретарю ЦК ВКП(б) А.А.Жданову о политических настроениях и высказываниях писателей
19. 09.08.1946 Справка 2-го Главного Управления Министерства государственной безопасности СССР о писателе М.М.Зощенко
БОЛЬШАЯ ЦЕНЗУРА
Раздел второй. "СТАЛИН - ЭТО ЛЕНИН СЕГОДНЯ" (1924-1929) [Документы ЉЉ 69-130]
Исходя из старого испытанного принципа, что секретные дела должны быть известны лишь тем, кому это абсолютно необходимо знать, и в целях обеспечения максимальной конспиративности в сношениях и в пользовании секретными материалами, считать необходимым:
А. В отношении шифропереписки.
1. НКИД, ОГПУ, ИККИ присылают шифровки, шифрованные письма и докладные записки (политического характера) в 2-х экземплярах в Секретариат ЦК, который обязывается немедленно знакомить членов Политбюро и Пред[седателя] ЦКК путем размножения или в случае особой секретности в порядке кругового осведомления, доставляя их членам Политбюро, кандидатам в члены Политбюро, проживающим и находящимся в Москве, и Пред. ЦКК через специальных лиц.
2. В аппарате НКИД все шифровки НКИД особо секретного политического характера рассылаются только Наркому и двум заместителям Наркома.
Члены Коллегии НКИД получают те шифровки, которые относятся к области их работы за исключением особо секретных, с которыми они знакомятся по экземплярам Наркома и Замов Наркома.
3. Один экземпляр всех шифровок посылается Председателю ОГПУ.
4. Все остальные учреждения (Разведупр, НКТорг и др.) рассылают свои шифровки только в исключительных случаях максимально ограниченному кругу лиц, по указанию руководителя учреждения.
5. Лично адресованные в совершенно секретном порядке шифровки, как правило, для проработки третьим лицам не передаются; необходимые по ним распоряжения даются устно или письменно в измененной редакции.
6. В каждое учреждение соответствующая шифровка может быть посылаема только в одном экземпляре руководителю учреждения, вне зависимости от числа адресатов.
7. Установить срок возврата шифровок в соответствующие шифрчасти в 48 часов.
8. В заграничных представительствах (Полпредства, Торгпредства) получаемые шифровки печатаются только в одном экземпляре, которые читаются соответственно Полпредом (или одним ближайшим его помощником), Торгпредом (и его замом). Распоряжения по этим шифровкам даются отдельно.
9. Подтвердить правило о запрещении учреждениями (и отдельными лицами) размножения шифровок из других учреждений без их разрешения.
10. Подтвердить запрещение цитирования в документах, а также и по телефону (в том числе и по автомату) шифровок.
11. Обязать НКИД для особо секретных сношений пользоваться особо секретным шифром.
12. Всем организациям и лицам предложить обзавестись наряду с шифром и кодом.
13. Считать желательным максимальное сокращение шифровок, заменив их письмом.
Б. В отношении рассылки конспиративных документов.
<1.> С выписками из протоколов Политбюро могут знакомиться только товарищи, которым они адресованы (в одно учреждение может посылаться только одна выписка с указанием всех адресатов, находящихся в данном учреждении).
2. Установить срок возврата протоколов Политбюро и Пленумов ЦК не более, чем 3-дневный со дня получения.
3. Выписки из протоколов Политбюро подлежат возврату не позже, чем в семидневный срок. Выписки из особой папки подлежат возврату в течение 24-х часов.
Примечание: НКИД, Военведу, ОГПУ, ИККИ разрешить оставление материалов на более продолжительный срок под личную ответственность руководителя учреждения.
4. Подтвердить, что особо секретные документы должны рассылаться не на адрес учреждения, а персонально (с надписью на конверте: "только лично").
5. Одинаковые директивы, направляемые учреждениям и на места посылаются только в один адрес.
8. Обязать руководителей учреждений организовать особо строгий и тщательный контроль за своевременным возвратом и уничтожением рассылаемого конспиративного материала.
9. Установить, как правило, что материалы к заседаниям междуведомственных и других комиссий, обсуждающих секретные вопросы, полностью рассылаются только тем членам комиссии, которые должны знать вопрос в целом. Представителям же различных ведомств и учреждений посылается лишь та часть материалов, которая непосредственно их касается.
10. Установить возвращение разосланных по повестке дня комиссий секретных материалов Председателю комиссии немедленно после принятия решения по соответствующему вопросу.
11. Предложить всем учреждениям, равно и комиссиям обсуждать наиболее секретные вопросы в закрытых заседаниях без секретарей и докладчиков, с ведением протокола самим председательствующим.
12. Считать необходимым сократить до минимума количество рассылаемого информационного материала, каковой рассылать только товарищам, которым он необходим для работы.
В. В отношении хранения, обращения и пересылки конспиративных материалов.
1. Подтвердить правило о хранении конспиративных документов на квартире и в учреждениях.
2. Подтвердить правило о запрещении пересылки и перевозки секретных документов ЦК, ОГПУ, НКИД и ИККИ помимо диппочты и фельдкорпуса.
Примечание: По решению Секретариата ЦК могут быть сделаны исключения из этого правила.
3. Категорически воспретить хранение секретных материалов ЦК, ОГПУ, НКИД и ИККИ направах личных архивов. Обязать Секретный Отдел ЦК в 2-месячный срок затребовать от всех товарищей имеющиеся у них секретные материалы ЦК.
Г. В отношении заграничных архивов и диппочты.
1. Обязать Полпредства и все организации, находящиеся заграницей, не накоплять архивы секретных материалов. Секретные материалы должны быть в месячный срок или уничтожены, или отправлены в Москву, за исключением необходимых для текущей работы.
2. Секретные материалы всех ведомств заграницей должны быть сконцентрированы в Полпредствах в одном месте, и около них круглые сутки должно быть установлено дежурство, чтобы они в любой момент могли быть уничтожены. На весь секретный архив должна быть составлена опись и храниться лично у Полпреда.
Примечание: Список Полпредств, где необходимо установить дежурство (круглые сутки), определить Секретариату ЦК и НКИД с вызовом тов. Бокия.
3. Признать необходимым наиболее секретные документы при пересылке их диппочтой зашифровать или писать тайнописью.
4. Материалы, посылаемые Полпредством в Москву, подлежат размножению в Москве и доставляются в Москву в одном экземпляре.
5. Воспретить Наркоминделу рассылку секретных материалов, докладов и писем Полпредов по заграничным учреждениям, предложив ему всю необходимую для Полпредов информацию выделять в особые бюллетени и сводки, составляемые с должной конспиративной осторожностью.
6. Воспретить Полпредам обмениваться между собой секретными материалами, документами и докладами.
7. См. особую папку.
8. Помимо правил, установленных настоящим постановлением, возложить ответственность на руководителей соответствующих ведомств принимать в каждом отдельном случае дополнительные меры, обеспечивающие, в зависимости от обстоятельств, максимальную конспиративность работы.
Д. О заседаниях Ц.К.
1. Считать необходимым вопросы НКИД, ИККИ, Военведа и ОГПУ слушать в Политбюро, как правило, в закрытых заседаниях.
2. Поручить Оргбюро максимально сократить количество присутствующих на заседаниях Оргбюро и Секретариата ЦК.
Е. О сотрудниках, ведущих секретную работу.
В отношении преступлений по секретным делам все сотрудники учреждений и организаций, ведущие секретную работу, подлежат ответственности во внесудебном порядке.
Ж. О порядке проведения в жизнь настоящих мероприятий.
1. Обязать всех руководителей учреждений в срочном порядке провести все вышеуказанные мероприятия. В дальнейшем обратить ocобо тщательное внимание на порядок хранения, рассылки и контроля возврата и пользования конспиративными документами.
2. Поручить ОГПУ (тов. Бокию) наблюдать за правильным пользованием учреждениями и лицами имеющихся у них шифров.
3. Возложить на ОГПУ (тов. Бокия) контроль за проведением вышеуказанных решений в жизнь, предложив представить в Политбюро через полтора месяца доклад о проведении в жизнь настоящего постановления.
4. Просить ЦКК повести решительную борьбу с товарищами, распространяющими секретные решения и всякого рода политического характера слухи, сплетни и т.п.
Верно: Словатинская.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 113. Д. 732. Л. 35-40. Машинописный подлинник. Материал к протоколу Љ 121 заседания Секретариата ЦК от 24 мая 1927 г.
БОЛЬШАЯ ЦЕНЗУРА
Раздел первый. "ЛЕНИН С НАМИ" (1917 - январь 1924) [Документы ЉЉ 1-68]
Документ Љ 28
Троцкий - в Политбюро о газете "Известия"
17.01.1922
Политбюро
Чем больше будет развиваться новая экономическая политика, тем больше будет тяготение к созданию "информационных", "объективных" беспартийных советских газет1. Думаю, что с этим течением надо считаться в том смысле, чтобы ИЗВЕСТИЯМ придать в гораздо большей мере, чем ныне, советско-строительный, а не партийно-политический характер, как можно больше привлекать беспартийных спецов по разным отраслям деятельности; завести правильные еженедельные обзоры, хотя бы и самые краткие, - разных областей хозяйственной, культурной и художественно-эстетической деятельности; предоставлять больше места объективной, деловой - не только коммунистической - критике. Думаю, что кого-нибудь из наиболее для этого пригодных представителей течения "Смены Вех" в России следовало бы привлечь к постоянному сотрудничеству в газете. Может быть, кто-нибудь из заграничных "сменовеховцев" мог бы быть привлечен к корреспондированию?
Такую постановку можно будет расширять до желательного предела. Это даст нам хорошую информацию и ориентировку относительно тех кругов, откуда идут голоса в пользу независимых советских газет2.
Л. ТРОЦКИЙ
17/1-22 г.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 263. Л. 5. Машинописный подлинник. Подпись Троцкого - автограф.
Имеется пометка Молотова: "(приложить к протоколу). В. Молотов".
Документ Љ 29
Троцкий - в Политбюро о борьбе с "меньшевистской и прочей агитацией за границей"
24.01.1922
П-т Љ 74
Политбюро
Взаимоотношения специальной комиссии ЦК (по борьбе с меньшевистской и пр. агитацией заграницей) и комиссии Коминтерна представляются мне в следующем виде:
Фактическое руководство работой естественно сосредотачивается в комиссии ЦК: она собирает материалы, текущую информацию, пишет или заказывает брошюры, статьи, воззвания и пр.
Комиссия Коминтерна является передаточным аппаратом для распространения всех этих материалов, информации, заметок (дописано: об эс-эрах, м[еньшеви]ках, анарх[истах]) и пр. заграницей и для своевременного их распределения в заграничной печати.
В то же время комиссия при Коминтерне под интересующим нас углом зрения следит за заграничной печатью (делает вырезки из иностранных изданий, касающихся русских меньшевиков, анархистов, синдикалистов, Грузии и пр. и пр.), группирует этот материал и, если найдет нужным, со своими комментариями передает специальной комиссии ЦК.
Время от времени Комиссия ЦК может устраивать совместные заседания с комиссией Коминтерна для обсуждения общих вопросов нашей контрагитации, для выработки ее методов, приемов и пр.1
В частности, комиссия ЦК2 должна обеспечить русскую советскую печать заграницей соответственной информацией и статьями.
Примечание. Настоящие замечания относятся к протоколу заседания специальной комиссии ЦК от 24-го января.
Л. ТРОЦКИЙ
24/1-223
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 240. Л. 21. Машинописный подлинник. Подпись и правка - автограф Троцкого.
БОЛЬШАЯ ЦЕНЗУРА
Раздел первый. "ЛЕНИН С НАМИ" (1917 - январь 1924) [Документы ЉЉ 1-68]
Документ Љ 23
Постановление Политбюро о двустишии Демьяна Бедного
03.12.1921
ВЫПИСКА ИЗ ПРОТОКОЛА ЗАСЕДАНИЯ ПОЛИТБЮРО ЦК РКП от 3/XII-21 г. Љ 82/а
Слушали:
П. 1 Предложение т. Троцкого по поводу двустишия Демьяна Бедного о т. Стеклове в газете "Правда".
Постановили:
П. 1. Поставить редакции "Правды" на вид неуместность такого рода выходок1.
Секретарь ЦК В. МОЛОТОВ
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 223. Машинописный текст на бланке постановления, подпись Молотова - автограф.
Пометка Молотова: "Правде и т. Троцкому В. Мол.".
БОЛЬШАЯ ЦЕНЗУРА
Раздел первый. "ЛЕНИН С НАМИ" (1917 - январь 1924) [Документы ЉЉ 1-68]
Документ Љ 4
Из протокола Љ 13 заседания редакционной коллегии Госиздата об издании сборника к юбилею Ленина
04.09.1919
Слушали:
П. 9. Доклад Н.И. Бухарина об издании сборника к юбилею В.И. Ленина 10-го апреля 1920 г.
Постановили:
П. 9. Издать один научный сборник, поручив организацию его В.В. Воровскому.
Издать популярную биографию В.И. Ленина, которая должна быть такой, чтобы ее можно было перевести на иностранные языки, поручив это дело тов. Каменеву.
Относительно издания полного собрания сочинений наметить т.т. Воровского, Бонч-Бруевич, Ольминского, Карпинского и Каменева; окончательный список этой Комиссии после переговоров с В.И. Лениным представить на утверждение ЦК РКП.
Агитационно-Пропагандистском отделу по этом вопрос ничего не предпринимать.
Секретарь П. ИОФФЕ
С подлинным верно.
Выписки посланы для сведения: Ленину, Бонч-Бревичу, Ольминскому, Карпинскому, в Агитпроп.
РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 2738. Л. 1. Машинописный подлинник на бланке.
БОЛЬШАЯ ЦЕНЗУРА
Раздел первый. "ЛЕНИН С НАМИ" (1917 - январь 1924) [Документы ЉЉ 1-68]
Документ Љ 12
Утвержденное Политбюро постановление комиссии о "Всемирной литературе"1
29.03.1921
1) Отдел "Всемирная литература" является составной частью Государств. Издательства.
2) Во главе этого отдела стоит А.М. Горький, который является ответственным перед ЦК за направление и ход работ отдела.
3) А.М. Горький может образовать при отделе рабочую коллегию по своему выбору (лишь доводя о составе ее до сведения центральной коллегии Госиздата).
4) В основу работ отдела "Всемирной литературы" кладется существующий уже утвержденный план издания. В случае дополнения этого плана эта последняя работа производится в контакте с коллегией Госиздата. Измененный план утверждается Центр. коллегией Госиздата.
4) В деле выполнения утвержденного плана отдел "Всемирной литературы" работает самостоятельно и автономно.
5) Коллегия Госиздата может просить отдел "Всемирная литература" выполнить те или иные поручения.
6) Все издания "Всемирной литературы" редактируются как с художественной, так и с политической стороны А.М. Горьким, который и несет за них полную ответственность.
7) Передача рукописей отдела "Всем. Литературы" к изданию производится Госиздатом, который определяет порядок издания, дает бумагу и т.п.
8) Весь хозяйственно технический аппарат, осуществляющий работы отдела Всем. литератур. находится в заведовании этого отдела.
9) На изданиях "Всемирной литературы" ставятся подпись и марка "Госуд. издательства" и с другой стороны оставляется подпись "Всемирная литература".
Л. КАМЕНЕВ
Г. ЗИНОВЬЕВ
ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 66. Л. 12, 13, 13об. Рукописный подлинник.
Нумерация пунктов нарушена: в тексте два пункта 4. В пункте 5 зачеркнуто: "Отдел "Всемирная литература" может согласиться или отказаться произвести..."
БОЛЬШАЯ ЦЕНЗУРА
Раздел первый. "ЛЕНИН С НАМИ" (1917 - январь 1924) [Документы ЉЉ 1-68]
Документ Љ 15
Постановление Политбюро по докладу Троцкого о работе комиссии по печати
04.05.1921
Слушали: П. 11. Доклад т. Троцкого о работе к-ссии по печати.
Постановили: П. 11) а) Утвердить план комиссии общего и территориального по группам населения распределения газет.
б) Поручить Наркомпросу разработать ряд законопроектов, ведущих к переходу к общественному пользованию книгами и газетами; в частности разработать законопроект о том, чтобы газеты давались, как общее правило, только в читальни, которые должны предоставлять газеты широким массам населения.
При разработке этих проектов использовать данные о фактическом распределении газет, особенно тех, которые будут предоставлены комиссией, посланной в Орловскую губернию.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 141. Л. 13. Рукописный подлинник протокола.
БОЛЬШАЯ ЦЕНЗУРА
Раздел первый. "ЛЕНИН С НАМИ" (1917 - январь 1924) [Документы ЉЉ 1-68]
Документ Љ 21
Постановление Политбюро "О советских газетах заграницей" (предложение Ленина)
01.12.1921
П. 7. О советских газетах заграницей (Ленин).1
7. Дать т. Крестинскому следующую директиву: "Политбюро считает в принципе необходимым уничтожение советских газет за границей, поскольку они прямо организованы органами советского правительства. ПБ просит Вас немедленно подсчитать все газеты такого рода, обсудить, нельзя ли оставить только одну, с гарантией того, что она будет вполне удовлетворительной, а также обсудить вопрос о возможности оставления только журнала "Смена вех" и об упорядочении регулярного получения московских советских газет. ЦК предлагает представить об этом точный доклад в Политбюро".
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 222. Л. 5. Рукописный подлинник протокола заседания Политбюро.
Документ Љ 30
Манучарьянц - Ленину о журнале "Смена вех" и о белогвардейской литературе
27.01.1922
РСФСР
Государственное издательство
Секретарь редакционной коллегии
Тел 1-51-02, 5-22-74
27/1-1922 г.
Љ...
Москва, М. Никитская, 6
Владимир Ильич,
Госиздат не получает никакой белогвардейской литературы.
ЉЉ 8 и 9 "Смены вех" я Вам прислала от т. Воровского. Вообще, регулярное получение белогвардейской литературы у нас не налажено. Нет такого учреждения (кроме ВЧК), где бы все имелось и аккуратно получалось.
По Вашему поручению я говорила с т. Зиновьевым. Ему посылает новинки Миров из Берлина, но также очень неаккуратно и далеко не все1. Тов. Каменев тоже получает их нерегулярно: только то, что ему привозят случайные приезжие из-за границы. Т. Крестинский обещал наладить регулярную посылку новинок, но до сих пор еще ничего нет.
Тов. Уншлихт мне не сообщил, через кого он получает новинки, но предлагает Вам их доставлять, так как ВЧК получает регулярно. Но ему необходимо указать конкретно, какая литература Вам нужна, нужна ли, кроме русской, иностранная, и какая именно? Это единственная возможность наладить своевременное получение для Вас литературы.
Я в Берлин писала не раз; все зависящее от меня было сделано.
Узнала и другой путь - это просить И.П. Ладыжникова высылать все, но считаю, что через ВЧК это будет быстрее и регулярнее.
Жду Вашего ответа, чтобы передать т. Уншлихту.
Библиотекарша Ш. МАНУЧАРЬЯНЦ
P.S. Вышли следующие новинки:
Шульгин 1920 г.
Экономист Љ 1 (журнал).
27/1-922 г.
РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 492. Л. 1. Машинописный подлинник. Подпись - автограф. Штамп "Архив т. Ленина" за 11 марта 1922 г.: дело по порядку 1307/13.
Документ Љ 6
Протокол допроса М.М. Щепкина
07.09.1921
Отдел секретный
ПРОТОКОЛ
допроса, произведенного во Всероссийской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контр[революцией], сабот[ажем] и спек[уляцией].
Фамилия - Щепкин.
Имя, отчество - Митрофан Митрофанович.
Возраст - 50 лет.
Происхождение - Москва.
Местожительство - Москва, Смоленский бульвар, дом 57.
Род занятий - Профессор и ректор Московского Высшего Зоотехнического Института (по животноводству).
Семейное положение - Женат.
Имущественное положение - У родителей земельная собственность около 500 десятин.
Показания по существу дела.
Ни при царском режиме, ни при советской власти никогда не арестовывался.
Брат мой Дмитрий Митрофанович привлекался по делу Тактического центра и был приговорен к 10 годам тюремного заключения и взят позднее на поруки, кажется, т[оварищами] Красиным, Эйсмонтом и Давыдовым. В настоящее время он работает в Главсельмаше при ВСНХ. Живет он в Шереметьевском переулке, д[ом] 3, кв[артира] 71.
М. Щепкин
ЦА ФСБ РФ. Д. Р-33095. Т. 1. Л. 15-16. Подлинник. Рукопись. Подпись - автограф.
Документ Љ 7
Протокол допроса М.М. Щепкина
10.09.1921
Показания члена Комитета помощи голодающим М.М. Щепкина,
данные 10 сентября 1921 года тов[арищу] Агранову.
Относительно предъявленной мне следователем Тучковым якобы найденной у меня на столе или в столе напечатанной на машинке записки на тему об отношениях в государственном устройстве местных самоуправлений с центральной властью подтверждаю: отрицать нахождение у меня записки не вижу оснований. Записки этой не знаю, равно как и времени, к коему она относится. Как она попала ко мне - случайно ли, передана ли кем-либо, взята ли мною по ошибке с какими-нибудь бумагами другого характера - решительно не помню. Не попала ли она ко мне еще во времена существования Национального центра и соприкасавшихся с ним политических группировок? - Ни отрицать, ни подтвердить не могу: настолько был далек от подобных тем, что даже не ознакомился с этой запиской до сих пор.
В 1919 году знал о существовании Союза общественных деятелей, более или менее представлял себе круг лиц, его составляющих. Из разговоров в обществе знал о существовании иных политических группировок под именем Национального центра, Союза возрождения, других не помню. Какие из них были более правого или левого уклона и чем одна от другой отграничивалась, себе не представлял и не придавал особого значения этим "организациям". Вернее, по моему представлению о политических группировках, ни одна из них реальной силой не была. Некоторые из них, какие именно не знал, были более других осведомлены о жизни армии. Было ли это просто большей осведомленностью или организованной связью, никакого представления не имел.
Комитет помощи голодающим образовался в результате выяснившейся потрясающей картины небывалого по своим размерам бедствия. Сразу же становилось ясно, что никаких местных - внутри страны - материальных средств для борьбы с голодом не хватит, все это будет каплей в море. Единственным выходом являлось и является помощь интернациональная. Если заграница помощь даст, можно будет что-нибудь сделать при условии полного напряжения сил как правительственных, так и общественных и обывательских. Вот почему обращение за границу сразу же было выдвинуто как первая и главная мера. Задача Комитета была не столько в личной, непосредственной работе членов его, составлявших, по сути дела, весьма пеструю группу, сколько в привлечении тех местных сил, которые из страха, разочарований и прочее попрятались и ушли в погоню за пайком.
Положение Комитета было с первых шагов крайне трудное; по сути дела, ему все время приходилось соприкасаться с вопросами политическими и тем давать повод к бесконечным подозрениям, подвергаясь риску попасть в ВЧК. Подавляющее большинство окружавших Комитет общественных и обывательских сил сомневалось по меньшей мере в успехе, а в лучшем случае занимало выжидательную позицию. Так было и в центре, и на местах. Часто слышалось обывательское: "Ничего у вас не выйдет. Ни в какие заграницы вас не пустят. Все кончится Чекой и только". Положение о Комитете, разрешенное обращение [его] делегации за границу сразу внесло кол****ия в группы сомневающихся. Запрещение делегации, несколько иронический тон в полуофициальных газетных статьях по отношению к Комитету сразу парализовало его работу и донельзя укрепило позиции сомневающихся. Выезд на места его представителей терял смысл. Оставалась лишь область личной работы отдельных членов, отдельных лиц.
Я лично был на двух, сколько помнится, предварительных совещаниях инициативной группы и на двух заседаниях под председательством Л.Б. Каменева. Меня приглашали в заседание финансовой комиссии, предлагали образовать комиссию агрономическую, но с отъездом из Москвы ни в одном из заседаний комиссии не был, а агрономическая комиссия, кажется, так и не начала своей работы. Ни в каких работах Комитета, кроме перечисленных заседаний, участия не принимал и в помещениях его, кроме часов этих заседаний, не был. О каких-либо политических группировках или "фракциях" в составе Комитета ни во время заседания его, ни в беседах с его членами или с лицами, соприкасавшимися с ним, никогда не слыхал. Об изменении политического строя как единственной действенной мере в борьбе с голодом ни от кого в среде Комитета не слыхал. Если бы кто-либо это сказал, я принял бы это не более как за фразу обывательского характера, не соответствующую деловому тону работы Комитета.
У меня на квартире арестован и находится в заключении В.В. Онуфриев [Ануфриев]. Во время обыска он пришел ко мне на квартиру за советом чисто личного, семейного характера. В нашем Обществе Сельского хозяйства он состоит заведующим семенной контрольной станцией, которая исполняет исключительно заказы Наркомзема по анализу семян. Отношения у нас с ним чисто служебные. Никакого отношения [ни] ко мне лично, ни к моей квартире он не имеет. Равным образом не имеет касательства и к Комитету помощи голодающим. К Обществу Сельского хозяйства имеет касательство как технический работник. Его арест является, по моему убеждению, чистейшим, но роковым для него недоразумением. По тем же основаниям едва ли обоснованным является и арест Г.П. Ершова - бухгалтера Московского Общества Сельского хозяйства, заслуженного технического работника его, не состоявшего ни в совете, ни в правлении. Скорейшее освобождение этих двух лиц считал бы естественным исправлением досадной, случайной неправильности.
Кончаю личной просьбой: имею срочное поручение Наркомзема составить два доклада для работы Госплана. Прошу для этих работ разрешить мне выписать завтра, в понедельник с обратной передачей из библиотеки Московского Высшего Зоотехнического Института три книги: Губо и Барье "Экстерьер животных", по кормлению животных книгу Генри и [книгу] Е.А. Богданова "Откорм животных"1.
Профессор М.М. Щепкин
Допросил Я.C. Агранов
ЦА ФСБ РФ. Д. Р-33095. Т. 1. Л. 19-20. Подлинник. Рукопись. Автограф.
Допрошенный гр[ажданином] АГРАНОВЫМ 11/IX-1921 г[ода] я в дополнение к предыдущему протоколу показываю следующее:
В 1919 [году] я знал о причастности к "Союзу Общественных деятелей" следующих лиц: Дмитрия Митрофановича ЩЕПКИНА, С.М. ЛЕОНТЬЕВА, С.Д. УРУСОВА, СТЕМПКОВСКОГО В.И. Из лиц, принадлежащих к "Национальному центру", я знал Николая Николаевича ЩЕПКИНА. Я знал о том, что О.П. ГЕРАСИМОВ, КОТЛЯРЕВСКИЙ и Д.Н. ШИПОВ принимают участие в одной из антисоветских организаций, но в какой именно не знал. Из бесед с Николаем Николаевичем ЩЕПКИНЫМ в 1919 г[оду] я знал о его хорошей осведомленности о положении и настроениях в советских военных кругах. Весною 1921 г[ода], в каком месяце точно не помню, жене брата предстояло освобождать занимаемую ею до сего времени комнату, и я взял на хранение до приискания новой квартиры небольшое количество книг, оставшихся от их библиотеки, связку старых газет, которые брат сохранил в качестве архивного материала, перевязанный веревкой небольшой картон с таким же материалом. Содержание всего этого мне неизвестно. Лежало это у меня в кабинете, кажется, на стеклянном книжном шкафу и, быть может, под роялью.
Конкретных разговоров о необходимости Голодному Комитету, как средоточию общественных сил, готовиться к замене Советской власти после ухода и развала последней я не слыхал. Бывали лишь общие разговоры (и то не в заседаниях) между отдельными лицами или группами членов Комитета о возможном развале Советской власти в связи с катастрофическим положением советского хозяйства и бедствиями голода и о том, что Голодный Комитет как центр притяжения общественных сил мог бы при известных условиях стать так же, как и иные общественные организации, опорным пунктом в деле организации и поддержания порядка в переходный момент после развала Советской власти, когда возможны анархия и хаос. Я лично думаю, что Всероссийский Комитет Помощи Голодающим властью как таковой стать бы не мог вследствие разнородности его состава и подбора его для иных общественных функций. Насколько мне известно, и наиболее активные участники Комитета держались такого же взгляда, что Комитет, вследствие разнородности его состава, не мог бы стать всероссийской властью.
11/IX-1921 года
М. ЩЕПКИН
Допросил: Я. АГРАНОВ
ЦА ФСБ РФ. Д. Р-33095. Т. 1. Л. 22-22об. Подлинник. Рукопись. Автограф1.
Документ Љ 16
Записка М.М. Щепкина следователю Е.А. Тучкову об "ускорении дела"
06.10.1921
СЛЕДОВАТЕЛЮ ВЧК ТОВ[АРИЩУ] ТУЧКОВУ
ПРОФЕССОРА М.М. ЩЕПКИНА, КАМЕРА 47
Если в связи с окончанием следствия возможна постановка вопроса об освобождении меня из заключения, то позволяю себе очень просить Вас об ускорении моего дела; принимая во внимание начало учебного года и необходимость моего непосредственного участия на службе как ответственного работника, стоящего во главе двух учебных заведений и в третьем - высшем - ведущего самостоятельную кафедру. Тем более что в случае необходимости я могу явиться по первому требованию.
Если мое заключение есть вопрос тактики и общей политики, то мотивы моей просьбы, разумеется, теряют силу.
Профессор М. Щепкин
6.X.1921
ЦА ФСБ РФ. Д. Р-33095. Т. 1. Л. 33. Подлинник. Рукопись. Автограф.
Документ Љ 17
Ходатайство заместителя наркома земледелия РСФСР В. Оболенского (Осинского) В.И. Ленину о необходимости освобождения М.М. Щепкина1
Не позднее 08.10.1921
ПРЕДСЕДАТЕЛЮ СОВЕТА ТРУДА И ОБОРОНЫ
тов[арищу] В.И. УЛЬЯНОВУ (ЛЕНИНУ)
По делу Всероссийского Комитета Помощи Голодающим находится под арестом виднейший русский специалист по племенному свиноводству М.М. ЩЕПКИН.
Руководимое им со стороны технической лучшее племенное свиноводческое хозяйство2, за отсутствием Щепкина в самый горячий для этого года период, находится накануне катастрофы.
Кроме того, Щепкин входит в состав Т[оварищест]ва "Племкультура", задачи и цели которого Вам известны и которое должно немедленно приступить к работам в сдаваемых ему в управление совхозах с целью немедленного поднятия племенного свиноводства.
Ввиду изложенных соображений, неоднократно излагавшихся в более подробной форме, настоятельно прошу возбудить и поддержать вопрос об условном освобождении Щепкина из-под ареста в ВЧК с тем, что, если ВЧК не признает возможным пребывание его в Москве, предоставить ему право пребывания только в тех совхозах Московской, Смоленской и Владимирской губерний, на которые будет распространять свое действие Т[оварищест]во "Племкультура".
ЗАМНАРКОМЗЕМ В. Оболенский (Осинский)
СЕКРЕТАРЬ (Подпись)
ЦА ФСБ РФ. Д. Р-33095. Т. 1. Л. 34. Подлинник. Машинопись. Подписи - автограф.
Документ Љ 20
Заключение ВЧК на ходатайство ячейки РКП(б) Московского зоотехнического института в Наркомпрос об откомандировании М.М. Щепкина в распоряжение Института1
14.11.1921
ВЧК
Начальнику Секретно-Оперативного Отдела
При сем препровождается на Ваше заключение ходатайство Комячейки Московского Высшего Зоотехнического Института. Ваше заключение благоволите сообщить в Главпрофобр тов[арищу] Преображенскому.
Секретарь Коллегии Наркомпроса (подпись)
8.XI.[19]21.
На документе имеется резолюция: "В IV отд[еление] СО ВЧК. Агранов".
Заключение следователя Генкина: "Ходатайство удовлетворению не подлежит. 14.XI.1921".
ЦА ФСБ РФ. Д. Р-33095. Т. 1. Л. 46. Подлинник. Машинопись. Автограф.
Документ Љ 18
Постановление ВЧК об освобождении М.М. Щепкина и других лиц
10.10.1921
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу Љ 11299 и 11268 гр[аждан] 1. Пехтерева Федота Георгиевича, 2. Тихомирова Николая Ивановича, 3. Шмидт[а] Эдуард[а] Карловича, 4. Шорыгина Дмитрия Макаровича, 5. Щепкина Митрофана Митрофановича, арестованных по подозрению в хранении документа "Тезисы доклада по поводу записки о воссоздании единой России", обнаруженного [в] канцелярии Московского Сельскохоз[яйственного] О[бщест]ва, сотрудниками коего являются вышеозначенные лица. Щепкин же содержался арестованным до этого в связи с ликвидацией К[омитета] [помощи] голодающим. Проживают все в Москве. Содержатся Пехтерев, Тихомиров и Щепкин во Внутренней тюрьме ВЧК, а Шмидт и Шорыгин в Бутырской тюрьме.
1921 года октября 10 дня. Рассмотрев вышеупомянутые дела по обвинению перечисленных пяти лиц, нашел, что означенные лица были арестованы в связи с обыском, произведенным по ордеру ВЧК от 2 сентября за Љ 1794 в канцелярии Московского Сельскохоз[яйственного] О[бщест]ва, где был обнаружен документ "Тезисы доклада по поводу записки о воссоздании единой России", за исключением М.М. Щепкина, который арестован был в связи с ликвидацией Комитета помощи голодающим, но ввиду того что он, Щепкин, является членом Совета Общества и помещается в одном доме с канцелярией, то последний позднее также содержался под стражей по подозрению в этом документе.
Принимая во внимание, что дальнейшая надобность содержания миновала, нахожу возможным вышеозначенных лиц: Пехтерева, Тихомирова, Шмидт, Шорыгина и Щепкина освободить, а дело дальнейшим следствием продолжать1. Последнего же, Щепкина Митрофана Митрофановича, по освобождении из-под стражи выслать из пределов г[орода] Москвы с правом проживания в Смоленской, Владимирской и Московской губернии, в одном из мест по его усмотрению. Выезд Щепкина ограничить недельным сроком.
Зам[еститель] уполномоченного IV отделения СО ВЧК Е. Тучков
ЦА ФСБ РФ. Д. Р-33095. Т. 1. Л. 120. Подлинник. Машинопись. Автограф.
Документ Љ 21
Некролог М.М. Щепкина
16.11.1921
А. ФОРТУНАТОВ. НЕСКОЛЬКО СЛОВ О М.М. ЩЕПКИНЕ.
Михайлов день 8(21) ноября 1921 года больно отзовется среди людей, прикосновенных к русской агрономии и к учебному делу. В этот день покинул нас Митрофан Митрофанович Щепкин. Пишущий эти строки был неожиданно для себя и приятно удивлен встречею с Митрофаном Митрофановичем 2(15) октября на годовщине открытия Голицинских курсов. Такою бодростью веяло от М.М. непосредственно после выхода его из места заключения. После короткого разговора с М.М. приходилось невольно как-то стыдиться тех минут уныния и разочарования, которые нет-нет да и подкрадутся к старческой душе. М.М. был сын профессора Петровской Академии Митрофана Павловича Щепкина, уволенного из Академии за написанный им некролог А.И. Герцена. Каюсь, что мне лично мало известны черты биографии М.М., с которым я познакомился поздно. Знаю, что М.М. прошел через Московский университет по юридическому факультету, и одна из встреч моих с М.М. была встреча в 1908 году на совещании у княгини С.К. Голициной по поводу задуманных ею с[ельско]-х[озяйственных] курсов, где М.М. Щепкин должен был выступить и действительно выступил преподавателем законоведения. Много лет спустя он вновь сам пришел на те же Голицинские курсы, но уже на более подходящий для него пост преподавателя животноводства. Слава М.М. как хорошего хозяина вообще, животновода в частности, укрепляется еще в первые годы XX века. Второе десятилетие XX века М.М. провел в качестве директора Московской Земледельческой школы. Мне давно уже пришлось применить к М.М. название, от которого М.М. не открещивался, - название "недиректорствующего директора". Это ведь такая редкость среди русских представителей ученой администрации, особенно в средних школах. С началом третьего десятилетия Щепкин стал во главе новой высшей школы Зоотехнического института, на обязанности которого теперь лежит восстановление образа покойного со всеми выдающимися чертами его биографии. О Щепкине как общественном деятеле мне удалось слышать от М.Е. Шатерникова, восхищавшегося поведением М.М. в Коломенском уезде в трудную осень 1905 года.
С годами меня относительно все сильнее и сильнее тянет к молодежи. С молодежью чувствую себя легче, чем со "взрослыми", но бывают исключения, и к таким исключениям принадлежит для меня Митрофан Митрофанович. Догадываюсь, что причина лежала в неугасаемой юности М.М. Щепкина. Благородная энергия, живость мысли так привлекали к интересному собеседнику, с которым не хотелось расставаться.
Знаю, что мои суконные строчки ничего не прибавят к физиономии М.М., отпечатлевшейся в памяти встречавшихся с ним людей и, конечно, ничего не дадут тем, кто не имел с ним личных встреч. Но я не мог отказаться на обращенный ко мне призыв написать несколько слов о М.М. Щепкине и закончу пожеланием, чтобы имя Щепкина, подобно имени М.Г. Павлова, И.А. Стебута и немногих других, явилось любовным цементом, связывающим русских агрономов в единую семью.
Петровская Академия,
1921 года, ноября 16
Вестник Сельского Хозяйства. 1921. Љ 7. С. 2.
Документ Љ 22
Заключение ВЧК по "делу" М.М. Щепкина и других лиц
14.12.1921
Заключение
По делу Љ 11299 и 11268 гр[аждан]: 1. Пехтерева Федота Георгиевича, 2. Тихомирова Николая Ивановича, 3. Шмидт[а] Эдуарда Карловича, 4. Шорыгина Дмитрия Макаровича, 5. Щепкина Митрофана Митрофановича, обвиняемых по подозрению в хранении документа "Тезисы доклада по поводу записки [о] воссоздании Единой России", обнаруженного в канцелярии Московского Сельскохозяйственного Общества, сотрудниками коего являются вышесказанные лица, Щепкин же, помимо того, обвинялся по делу, связанному с ликвидацией Комитета помощи голодающим. Обвиняемые находятся на свободе. Щепкин, без права проживания в г[ороде] Москве, выслан в пределы Московской, Смоленской и Владимирской губ[ерний] по его усмотрению. В данное время умер.
Я, сотрудник для поручений 4-го отделения С[екретного] О[тдела] ВЧК Егоров, рассмотрев настоящее дело нашел:
Поименованные выше граждане обвиняются в хранении документа "Тезисы доклада по поводу записки [о] воссоздании Единой России". Этот документ был обнаружен в канцелярии Московского Сельскохозяйственного Общества. Как потом выяснилось, он был обнаружен в конторке, за которой никто не занимался и в которой был сложен разный ненужный хлам. При опросе гр[ажданина] Саламатова в качестве свидетеля, в комнате которого найден был документ, - последний категорически заявил, что он такого документа никогда не видал и совершенно не может предполагать, откуда он взялся. Гр[аждане] Шорыгин, Тихомиров, Пехтерев, Шмидт и другие показали тоже, что совершенно никогда документа не видали. Гр[ажданин] Щепкин (теперь умерший) показал, что документа никогда не видел, но высказал предположение, что, судя по содержанию документа, его можно скорее отнести к 1919 году, так как в то время этим вопросом занимались больше. Опрошенный бухгалтер Общества гр[ажданин] Ершов показал, что документ найден был в конторке, куда деловые и свежие бумаги не складывались, а лежал в ней разный хлам и старые ненужные всякого рода бумаги. В эту конторку ходили все служащие Общества, так как там находились разные письменные принадлежности. Далее он показывает: "Могу предполагать, что этот документ попал с прочими бумагами ненужными или оставлен кем-нибудь из приезжих по делам".
Исходя из всего вышеизложенного, заключаю, что принадлежность документа кому-либо персонально выяснить не представляется возможным. Судя по показаниям, документ относится не к данному году, а к прошлым годам. Так как документ найден не в квартире или столе какого-либо определенного лица, а в канцелярии и притом в конторке, не принадлежащей определенному лицу, то полагаю обвинение с вышеуказанных граждан в хранении указанного документа снять. Высылку гр[ажданина] Щепкина из Москвы, ввиду его смерти, аннулировать. Дело прекратить, сдав в архив и приобщив к архивному делу по Всерос[сийскому] Комит[ету] помощи голодающим.
ЦА ФСБ РФ. Д. Р-33095. Т. 2. Л. 185. Подлинник. Машинопись. Автограф.
БОЛЬШАЯ ЦЕНЗУРА
Раздел первый. "ЛЕНИН С НАМИ" (1917 - январь 1924) [Документы ЉЉ 1-68]
Документ Љ 31
Семашко - в Политбюро о печатании сообщений из голодных мест о "людоедстве"
27.01.1922
Р.С.Ф.С.Р.
Народный Комиссар Здравоохранения
Дорогие тов[арищ]и! Я позволю себе обратить Ваше внимание на тот "пересол", который допускает наша печать в противоголодной кампании, в особенности на умножающиеся с каждым днем сообщения якобы о растущем "людоедстве". В одном только наугад взятом нынешнем Љ "Правды" (от 27/1) мы имеем сообщение о массовом людоедстве ("на манер древних индусов, индейцев и дикарей северного края") в Бузулукском у[езде]1; в Љ "Известий" от того же числа о "массовом людоедстве" в Уфимской губернии, со всеми подробными якобы достоверными описаниями2.
Принимая во внимание: 1) что многие из этих описаний явно неправдоподобны (пример, в "Известиях" сообщается, что крестьянин села Сиктермы оставил "труп своей жены, успев съесть легкие и печень", между тем всякий знает, какое отвратительное место представляют легкие мертвеца, и конечно, голодающий съел бы скорее мясо, "нашли при обыске гниющую кость зарезанного брата" - между тем, кости, как известно, не гниют и т.д.), 2) белогвардейская печать усиленно смакует "ужасы людоедства в Советской России", 3) что вообще в своей агитации мы должны бить не на нервы чувствительных субъектов, а на чувство солидарности и организованности трудящихся - я предлагаю в партийном порядке предписать нашим органам: 1) строже относиться к печатанию сенсационных сообщений из голодных мест, 2) прекратить печатание рассказов о всяком "массовом людоедстве"3.
С коммун[истическим] прив[етом]
Н. СЕМАШКО
27/1-22 г.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 241. Л. 9-9об. Рукописный подлинник на бланке наркома здравоохранения.
БОЛЬШАЯ ЦЕНЗУРА
Раздел первый. "ЛЕНИН С НАМИ" (1917 - январь 1924) [Документы ЉЉ 1-68]
"О военно политической цензуре ГПУ" (Уншлихт, Мещеряков, Луначарский, Яковлев).
П. 9. Постановили:
а) признать необходимым объединение всех видов цензуры в одном центре (при Наркомпросе) с выделением и оставлением под руководством ГПУ наблюдение за типографиями.
б) Во главе всей цензуры должно стоять одно лицо, назначаемое Наркомпросом, с помощниками от военного ведомства и ГПУ.
в) Поручить комиссии в составе т.т. Луначарского, Рыкова, Уншлихта и представителя Воен[ного] Вед[омства] разработать на основании вышеуказанного проект положения в недельный срок и провести решение в советском порядке. Созыв комиссии за т. Рыковым.
г) Принять предложение т. Мещерякова и коллегии Агитпроп отдела ЦК об освобождении от цензуры Госиздата, партийно-советской печати, Главполитпросвета, ЦК РКП и Коминтерна.
д) Поручить тт. Уншлихту и Рыкову выяснить вопрос с появлением в заграничной печати отчетов о секретных заседаниях РВСР.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 267. Л. 11. Подлинник протокола заседания Политбюро.
Документ Љ 35
Шмидт - в Политбюро о работе Госиздата
13.05.1922
В Политбюро ЦК РКП
Госиздат стоит на перепутье. Сейчас аппарат вчерне построен, месячная продукция в 5 раз превосходит прошлогоднюю. Нам нужна директива: продолжать ли развитие тем же темпом или сократиться до размеров чисто партийного издательства, предоставив остальную литературу всецело частным издательствам и будущим концессионерам. Если ставить дело широко, то необходимо выполнение ряда условий.
Мы просим Политбюро принять решение по этому вопросу и со своей стороны предлагаем следующий проект постановления.
1. Предложить Госиздату, как перешедшему на хозяйственный расчет, издавать разнообразную серьезную литературу, сообразуясь с потребностями рынка, причем первая очередь остается за марксистскими изданиями.
2. Предложить Госиздату вести активную политику по отношению к частным издательствам, привлекая их и подчиняя своему влиянию путем экономических мер: кредита, заказов и т.п. В первую очередь поддержать близкие нам издательства, не выходя, однако, за пределы хозяйственного расчета.
3. Создать для Госиздата техническую базу, передав ему 1-2 крупнейших типографий в Москве и столько же в Петрограде.
4. Предложить Наркомфину целиком и в указанные сроки выдать Госиздату оборотный капитал, установленный Совнаркомом, из расчета стоимости 6-месячного производства.
5. Предложить Госбанку для развития книжной торговли кредитовать книжные магазины в более широких размерах или же учитывать векселя магазинов, предъявляемые Госиздатом.
6. Для удешевления книги предложить Главбуму и Внешторгу передавать Госиздату заграничную бумагу без пошлины и начислений, по себестоимости.
7. Предложить СНК обсудить вопрос о предоставлении Госиздату особой долгосрочной ссуды на изготовление капитальных многотомных изданий, требующих длительного времени для окончания и распространения (собрание сочинений Маркса, Ленина, Плеханова, словарь Граната и т.п.).
8. Признать необходимым удешевление политических книг, взяв половину стоимости их производства на счет ЦК. Предложить комиссии из одного члена Секретариата и т. О. Шмидта установить точно потребную сумму и способ ее расходования и контроля.
9. Признать необходимым создание архивного фонда при ЦК для приобретения от Госиздата и хранения в количестве неск. тысяч экземпляров сочинений Ленина, изданий Истпарта и т.п. литературы, предложив Госиздату печатать их в количестве, превышающем непосредственную рыночную потребность, на размер заказа ЦК.
Заведующий Госиздатом О. ШМИДТ
13 мая 1922 г.
Приложение: Докладная записка по вопросу о тресте Моспечать1.
РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 2. Д. 177. Л. 3-3об. Машинописный подлинник. Подпись и дата - автографы. Пометка рукой неизвестного: "Копия. Т. Ленину лично". Штамп "В политбюро ЦК РКП. Архив т. Ленина".
П. 13. О белогвардейской литературе (предложение т. Дзержинского).
П. 13. а) Принять следующее предложение т. Дзержинского (списать).
б) Поручить комиссии в составе т. Мещерякова, Агранова и Бубнова выработать предварительно план распределения книг среди отдельных членов Политбюро и технической рассылки книг, и разослать всем членам политбюро.
ДЗЕРЖИНСКИЙ - СТАЛИНУ
Т. Сталину
Прошу поставить на завтрашнем заседании Политбюро предложением Владимира Ильича1:
Обязать членов Политбюро уделять 2-3 часа в неделю на просмотр ряда некоммунистич[еских]2 изданий и книг и проверяя исполнение, требуя письменных отзывов и добиваясь присылки в Москву без проволочки всех некоммун[истических] изданий.
Кроме того, сообщаю в Политбюро, что для руководства всей работой в ГПУ по операции и собиранию сведений назначен нами т. Агранов.
Ф. ДЗЕРЖИНСКИЙ
24.V-22 г.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 277. Л. 20-21. Рукописный подлинник на бланке председателя ВЧК.
Документ Љ 63
Сталин - ответственным редакторам газет о запрете на публикацию курса товарного рубля
07.12.1922
Телефонограмма
Ответственным редакторам "Правды", "Известия ВЦИК", "Экон. жизни" и "Торгово-Промышлен. газеты" и начальнику роста т. Долецкому.
Сообщается для неуклонного исполнения, что бюллетени курса товарного рубля ни в коем случае не подлежат публикации, равно как статьи, трактующие вопрос о курсе товарного рубля; публикации подлежат лишь бюллетени котировальной комиссии и сообщение о курсе банкнот.
Секретарь ЦК И. СТАЛИН
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 310. Л. 10. Машинописный подлинник. Подпись - факсимиле.
Документ Љ 84
Лебедев-Полянский и Мордвинкин - в комиссию по увековечению памяти Ленина о контроле над изображениями вождя
14.11.1924
В Исполнительную тройку по увековечению памяти В.И. Ленина
На основании постановления Президиума ЦИК СССР от 27/IV-24 г., установившего обязательный предварительный просмотр Комиссией по увековечению памяти В.И. Ленина всякого рода изображений вождя революции, Главлит каждый раз при представлении ему редакциями, типографиями рукописей с рисунками, изображающими В.И. Ленина (за исключением фотографических) требует одновременного представления ему Вашей визы. Такой порядок на практике несколько раз приводил уже к значительным неудобствам, так как вызывал иногда продолжительную задержку выхода в свет журналов и книг.
Главлит полагает, что в целях практического упрощения работы желательно на будущее время установить следующий порядок. Комиссия, при приеме на просмотр рисунков, требует их в таком количестве, чтобы один экземпляр затем регулярно присылался в Главлит с соответствующим решением комиссии. Это даст нам возможность создать архив разрешенных и запрещенных рисунков, на основании которых, в случаях повторных перепечаток, будет избегнута излишняя переписка, загрузка комиссии ненужной работой и задержка печатанием книг и журналов.
Заведующий Главлитом ЛЕБЕДЕВ-ПОЛЯНСКИЙ
Заведующий отделом русской литературы В. МОРДВИНКИН
Секретарь БОРИСОВ
РГАСПИ. Ф. 16. Оп. 1. Д. 710. Л. 23. Машинописный подлинник на бланке Главлита Наркомпроса Љ 3096, Москва, Сретенский бульвар.
Сталин - военному моряку Ивану Зенушкину по поводу русского перевода книги Джона Рида "Десять дней, которые потрясли мир"
01.12.1924
Здравствуйте, тов. Зенушкин.
Письмо Ваше получил1. Хотя и мало у меня времени, однако постараюсь коротко ответить.
1) Джон Рид, конечно, не знал и не мог знать обстановки заседания ЦК от 16-го октября. Заседание происходило ночью, строго конспиративно, вдали от центра города. Конспиративность эта диктовалась не только условиями слежки вообще, но и особым положением Ленина, находившегося тогда в подполье и служившего объектом отчаянной охоты ищеек Керенского. Уже из этого видно, что никто из нечленов ЦК не мог присутствовать на этом заседнии. И действительно, на заседании присутствовали только перечисленные в протоколе 12 человек. Фраза Джона Рида о рабочем, ворвавшемся на заседание ЦК, есть позаимствованная у сплетников фантазия американского социалиста, падкого на сенсацию. Советую обратиться с письмом к тов. Троцкому (или товарищам Бубнову, Ломову и т.д.) с вопросом сообщить правду об этой сплетне. Вы увидите, что все эти товарищи подтвердят Вам фантастичность сообщения Джон Рида.
Как могло случиться, что тов. Ленин дал предисловие к книге Джона Рида без всяких оговорок насчет некоторых неверных сообщений?2 Я думаю, что Ленин не читал всю книгу Рида и дал предисловие лишь для того, чтобы содействовать распространению книги ввиду наличия в ней других очень важных качеств. Дело в том, что на другой день после победы Ильич и другие товарищи интересовались не отдельными фантастическими местами книги Джона Рида, а тем, чтобы противопоставить общее описание хода нашей революции в книге Джона Рида, в основном безусловно правдивое, той лжи и клевете, которую тогда распространяла западная европейская печать3. В этом был центр тяжести, а не в отдельных частных искажениях, допущенных в книге Джона Рида.
Почему тов. Крупская согласилась дать предисловие? Спросите тов. Крупскую, она, как знаете, жива и сумеет ответить.
2) Разговоры о том, что тов. Троцкий организовал Красную Армию и победу над Колчаком и Деникиным, преувеличены втрое, если не вчетверо. Вы ссылаетесь на политсловарь, который будто бы собрал сведения о т. Троцком из ЦК. Должен Вам сказать, что, во-первых, авторы словаря не пользовались ни одним документом из ЦК (они изложили в словаре свое мнение), во-вторых, если бы они обратились в ЦК за документами, то они убедились бы, что дифирамбы, воспеваемые тов. Троцкому, лишены почвы. Нам некогда было разрушать легенду о т. Троцком или о ком бы то ни было другом из "вождей", тем более, что легенды эти не представляли опасности для партии. Но теперь, когда на легендах стараются строить атаку на партию, мы, члены ЦК, в частности я, поставили перед собой целью бороться и с легендами. Это, пожалуй, не понравится кой-кому из товарищей, ищущих себе царя и услаждающих себя красивыми легендами. Но что поделаешь, - правду все же надо восстановить.
Советую Вам обратиться к тов. Троцкому и спросить его: правду ли я сообщил в своей речи о Деникине и Колчаке.
3) Что касается т.т. Каменева и Зиновьева, то я нисколько не отрицаю их ошибок. Но я должен сказать, что их ошибки менее серьезны, чем ошибки тов. Троцкого до Октябрьской революции и после 17-го года. Мы не могли бы победить в Октябре, если бы у нас не было готовой сплоченной партии, скованной за период царизма от 1903 до 1917 года. Заслуга т.т. Зиновьева и Каменева состоит в том, между прочим, что они строили (конечно, вместе с другими лидерами) большевистскую партию в продолжение 15-ти лет. Тяжкий грех т. Троцкого состоит в том, что он разрушал в продолжение того же периода нашу большевистскую партию. Забывать эту разницу нельзя. Я уже не говорю о разногласиях по Брестскому миру и профдискуссии, когда тов. Каменев и Зиновьев стояли в одних рядах с Лениным против тов. Троцкого.
Вот почему я отношусь по-разному к ошибкам тов. Троцкого с одной стороны и т.т. Каменева и Зиновьева с другой стороны.
С коммунистическим приветом
И. СТАЛИН
1 26 ноября 1924 г. Вопросы к Сталину у моряка Зенушкина, старшины электриков из электролизной школы в Кронштадте, возникли при чтении речи Сталина на пленуме ВЦСПС 19 ноября. Зенушкин: "Вы выдвигаете положения, противоречащие некоторым словам Ильича, а также взглядам пролетариата на тов. Троцкого <...> Сравнение тов. Троцкого с левоэсерами у Вас, как мне кажется, не совсем удачно: Троцкий не делал взрыва в Леонтьевском пер. и не устраивал Ярославского восстания, тогда как левые эсеры делали и то, и другое". Зенушкин цитирует "Популярный политсловарь" (издание ГПП, 1924 г.): Троцкий "организовал и руководил восстанием 25 октября... организатор Красной Армии... Организовал победу над Колчаком, Деникиным <...>. Откуда брал эти сведения Главполитпросвет, разве не из ЦК партии, или это автономная республика какая? Я думаю, в обязанности ГПП не входит извращение действительности в пользу Троцкого <...> В течение 7-ми лет Троцкий был в глазах всего пролетариата не только вождем партии, а и вождем Армии <...> Троцкистом себя не считаю, Троцкого не поддерживаю". Автограф письма Зенушкина (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 735. Л. 39-41). Рукопись письма Сталина - автограф Мехлиса. 19 сентября 1936 г. бывший матрос Зенушкин напишет объяснительное заявление по поводу этого письма Сталина и отправит его на имя Никитина и Мехлиса: "От тогдашних мимолетных сомнений у меня не оставалось и следа. Мне и в голову не приходило рассказывать где-либо (на чистке, на проверке парт. документов) об этом письме. Для меня во всем этом эпизоде главное было одно: мне писал Сталин" (Там же. Л. 42).
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 735. Л. 36-38. Машинописный подлинник. Подпись - факсимиле. Имеется штамп: "Личный архив Ген. Секретаря Цека Р.К.П. т. Сталина"
.
Документ Љ 89
Сталин - Товстухе о своей брошюре "Июньские дни 1917 г."
[01.08.]19251
Т. Товстуха!
1. Получил брошюру "Июньские дни 1917 г. Ленин и Сталин". Перепечатаны статьи и речи мои с первого издания книжки "На путях к Октябрю" с массой ошибок. Безобразие. Неужели Харьковский "Пролетарий" не знал, что существует второе исправленное издание. Надо следить за тем, чтобы впредь такое безобразие не повторялось.
2. Я послал Вам неделю назад письмо на имя Андреева. Застало ли оно Андреева в Москве, получил ли он его реально?
3. Мануильский совершил пакость, сдав в печать первоначальный проект статьи Троцкого. Это безобразие. Я пишу Молотову, чтобы поставил вопрос об этом куда следует.
4. Как Ваши дела?
И. СТАЛИН
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 68. Л. 36-36об. Рукописный подлинник.
Документ Љ 90
Демьян Бедный - Сталину на разные темы
10.10.1925
Дорогой Иосиф Виссарионович!
Пробыл я в Москве, можно сказать, "проездом" несколько дней и не удалось мне повидать вас и поговорить с вами: заел вас пленум1. (Впрочем, я не знаю точно, кто кого заел.)
На переселенческой суетне в Конюшенном корпусе я узнал, что вы из больших палат вернулись в ремонтированный знаменитый "флигель с вестибюлем"2. Будем уповать, что он вторично не провалится. Во всяком случае, я отнесся к вашему возвращению во флигель с некоторым внутренним одобрением, вспомнив по сему случаю ценное изречение Бёрне, что "горе тому общественному деятелю, у которого завелись фарфоровые чашки"3.
Будем пить из простых, но крепких и надежных, и не бросающихся в глаза4.
Вернулся я в Москву в настроении довольно сумрачном. Краем уха услыхавши о пленумских д****ах по крестьянскому вопросу5, был на себя раздосадован до последней степени за то, что еще не написал на тему, гвоздившую мне голову с весны, о "тройке", на которой мы едем6. Теперь писать поздно, потому что сочтут, что я излагаю уже не свое, а готовое, бесспорное. Острейшую тему потерял. Промазал. А с пустяков начинать работу нет желания, тем более, что в голове еще есть кое-что не совсем пустяшное, за что я и примуся, никуда, даже к вам, не показываясь до удовлетворительного окончания работы. А хочется поспеть к "Октябрьским дням"7.
Нашел у себя на столе целых три книги разных авторов "О Демьяне Бедном". Выходит на днях четвертая8. И это все, как гвозди, как веревки, приколачивающие меня и связывающие. Ощущение такое, что тебе уже нельзя с прежней озорной безоглядностью писать с налету: кто-то смотрит внимательно, взвешивает, расценивает, читает между строк...
Ничто меня так не пугает, как "уважение". Значит, старость? Дряблость? Значит, пора писать поэму в 25.000 строк? Воспоминания? Чорт знает что такое! Беда, как кисло становится ото всего этого.
Чувствую определенно, что предстоящая зима связана будет для меня с каким-то переломом или чем-то в этом роде. Все время хочется быть одному, "не толкаться", закупориться и писать, писать, писать... И в то же время не пишется. То есть ужасно как трудно пишется.
А в голову лезет такое...
Был час назад на Ярославском вокзале. На перроне густо несет карболкой. - "Почему надушились?" спрашиваю.
- Пьяные заблевали.
Большая идет блевотина. Сколько на всю Расею9 керболки понадобится? Описался. "Керболки". Смешно. М-да-с!
Будьте здоровы.
До встречи!
Ваш ДЕМЬЯН
10/Х-1925
P.S. Ухмылялся я, читая переписку по Истменскому делу10. Я бы мог уподобиться дурашливому мальцу и болтнуть: "а я сто-то знаю, это дядя Лева11 в касу насцал". Даже в переводе видел знакомый стиль. А вы хотите, чтоб дядя Лева сам эту кашу ел!
Дело ясное. И для характеристики дяди - убийственное. А характерец еще приведет. ДБ.
1 Пленум ЦК РКП(б) проходил в Москве с 3 по 10 октября 1925 г. На Пленуме кроме вопросов внешней торговли и работы профсоюзов обсуждался вопрос "О работе партии среди деревенской бедноты".
2 С.В. Оболенская (дочь Н. Осинского) вспоминала об очередном ремонте в Кремле в 1932 г.: "В связи с этой перестройкой из "Детской половины" всех переселили в другие здания. Отец получил очень большую квартиру в Потешном дворце, справа от входа в Кремль через Троицкие ворота. Странное было у нас соседство! В соседнем подъезде была квартира Сталина. А из окон нашей столовой были видны находившиеся под углом к нам окна квартиры Бухарина" (Оболенская С.В. Из воспоминаний // Вечерний Гондольер. Љ 106 (Интернет-версия).
3 Сталин будет рассуждать о Бёрне в беседе с Л. Фейхтвангером в 1937 г. (cм. Док. Љ 327).
4 "Почему бы не взять посуду без царских побрякушек?" - авторитетно спросит Сталин Молотова в середине 30-х гг., когда ему сообщат, что во время дипломатических приемов в представительском особняке НКИД на ул. Спиридоновка, д. 17, в Москве гостям подают еду на царских сервизах (РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 983. Л. 31).
8 Войтоловский Л. Демьян Бедный. М., 1925; Медведев П. Демьян Бедный, Л., 1925; Фатов Н. Демьян Бедный. М., 1922 (2-е, дополненное издание вышло в 1926 г.). В 1926 г. выйдет книга секретаря поэта А. Ефремина - "Демьян Бедный в школе".
9 В 1922 г. друг и ментор Демьяна, бывший руководитель Агитпропа ЦК, журналист Л. Сосновский выпустил брошюру под названием "Расея" (Главный политико-просветительный комитет Республики, серия "Агитационно художественная. Љ 11. Госиздат, 1922 г. Тираж 5 тыс. экз.). Сосновский утверждал, что "путь от деревни Язва" до села "Роза Люксембург" "Расея прошла в 4 года". Примеры некоторых замечаний Сосновского: "Калинин крыл густо на одном сходе в Калужской области". Крестьяне отреагировали: "Вот это по-нашему! Это - власть". Делегацию Леонида Красина в Лондоне народ окрестил "буржуями": "Ах, вы, сволочи! Матросиков бы вам сюда из Чека... Они бы вам показали фраки..." Один личный совет Сосновский дал русским эмигрантам: "Я хочу предсказать князю Голицыну его судьбу. Он подохнет где-нибудь на чужбине под забором, проев остатки средств, брошенный даже своими детьми" (Там же. С. 17). В знаменитом письме Демьяну в декабре 1930 г. Сталин обвинит поэта в том, что он способен, "находясь в состоянии истерики, договориться до таких антипартийных гнусностей. Недаром, читая Ваше письмо, я вспомнил Сосновского...".
10 Макс Истмен (1883-1969) - американский журналист и редактор. Издал много книг по современной ему советской литературе и по истории большевистской России. В 1925 г. книга Истмена "С тех пор, как умер Ленин" заворожила внимание Политбюро на весь летне-осенний сезон. Этому свидетельству о смерти Ленина, обстоятельствам его появления на свет и последствиям были посвящены директивные решения Политбюро. Еще больше документов осталось за кадром истории в виде переписки Сталина с соратниками, справок, лихорадочных проектов постановлений, черновиков статей - ответов Крупской и Троцкого, переводов этих книг, согласований между ведомствами, координаций полушпионских акций со стороны ОГПУ, военной разведки и коминтерновской агентуры, ажиотажа партийной полиции. Смертный грех Макса Истмена заключался в том, что он процитировал прощальные письма и статьи Ленина (т.н. завещание). Сталин заподозрил Троцкого в передаче этих документов американскому журналисту. 17 июля 1925 г. в шифровке на имя сотрудника Особого сектора ЦК Льва Мехлиса Сталин просит прислать ему книгу Макса Истмена на русском и английском языках (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 68. Л. 7). 25 июля в записке на имя Бухарина Сталин спрашивает: "какова судьба статьи Надежды Кон-ны об Истмене, - сообщи если не лень". (Там же. Л. 14). 31 июля Рыков пишет в ЦК: "В связи с моим отъездом в отпуск, прошу начиная с 1-го августа белогвардейские газеты посылать в ГПУ - тов. Беленькому, который мною инструктирован и будет доставлять мне их по месту моего пребывания". 1 августа Сталин в письме к Молотову и Бухарину дает следующее указание: "Обязательно надо опубликовать в русской печати статью Троцкого и Крупской об Истмене" (Там же. Л. 33). В архиве Сталина сохранилась записка без даты на бланке "К заседанию Политбюро": "Расследовать обязательно нужно. Об этом поговоримте во вторник. Меня больше всего интересует то, чтобы определить отношение Троцкого к делу о брошюре Истмена и поставить вопрос об открытом отмежевании Троцкого от Истмена и его "труда". Я думаю, что брошюра написана с ведома (а может, быть даже по директиве) Троцкого" (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 130. Л. 176).
11 Намек на Троцкого.
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 701. Л. 32-32об. Машинописный подлинник. Подпись, дата и постскриптум - автографы. Пометка рукой Мехлиса: "ПБ. лич. ар. 2/ХI-25 г. М.". Пометка рукой неизвестного: "получ. в архив 9/XI-25 г.".
Документ Љ 100
Сталин - редакциям "Правды", "Рабочей газеты" и "Рабочей Москвы" о невозможности печатать подлинный текст его речи от 1 марта
02.03.1927
В редакции газет:
"Правда",
"Рабочая газета",
"Рабочая Москва"
Дорогие товарищи!
Я очень извиняюсь, что мне пришлось задержать вчера печатание речи. Но вы должны понять, что мною руководили лишь интересы дела. Я говорил на собрании совершенно откровенно. Я поступил так потому, что не было на собрании стенографисток, и знал, что моя речь не будет записываться. Я хотел хоть раз, хоть на одном большом собрании сказать все откровенно об одном из важнейших вопросов нашей международной политики. Ваши корреспонденты записали речь с совершенной полнотой и добросовестностью. Но именно поэтому нельзя ее печатать в таком виде, если мы хотим избегнуть возможных недоразумений и, может быть, даже осложнений во внешнем мире. Поэтому я решил максимально завуалировать речь, сократить ее елико возможно и в таком виде пустить в печать.1
С ком. приветом.
И. СТАЛИН
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 1003. Л. 1.Машинописный подлинник. Подпись - автограф.
БОЛЬШАЯ ЦЕНЗУРА
Раздел второй. "СТАЛИН - ЭТО ЛЕНИН СЕГОДНЯ" (1924-1929) [Документы ЉЉ 69-130]
Документ Љ 105
Халатов - Сталину о произведениях "оппозиционных авторов Троцкого, Зиновьева и Каменева"
Не позднее 04.01.1928
Т. Сталин!
Могу рассчитывать попасть в среду очередную к Вам. Есть несколько вопросов. Кстати, оппозиц[ионные] авторы Троцкий, Зиновьев, Каменев - оставили ГИЗу наследство своей литературы, примерно, на сумму до 1.600.000 рублей по номиналу, а по себестоимости около 500 т. - 600 т. = здорово.1
АРТ. ХАЛАТОВ
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 822. Л. 20. Машинописный текст на бланке ГИЗа. Подпись и резолюция Сталина - автографы.
БОЛЬШАЯ ЦЕНЗУРА
Раздел второй. "СТАЛИН - ЭТО ЛЕНИН СЕГОДНЯ" (1924-1929) [Документы ЉЉ 69-130]
Документ Љ 107
Сталин - в редакцию "Ленинградской правды". Два письма по поводу несанкционированного сокращения статьи Сталина "На хлебном фронте"
06.06.1928
Копия
В Редакцию "Ленинградской правды"
тов. Петровскому
Копии: АПО тов. Стецкому и Секретарю Обкома т. Кирову
В "Ленинградской Правде" появилась перепечатка (из "Московской Правды") статьи т. Сталина "На хлебном фронте" с некоторыми сокращениями, но без оговорки о том, что статья идет не в полном виде. Как выяснилось, сокращение произведено не в ТАСС, а в редакции "Ленинградской Правды". Я понимаю, что редакция иногда бывает вынуждена печатать те или другие статьи в сокращенном виде по соображениям, скажем, технического характера. Но в таких случаях совершенно обязательна редакционная оговорка о том, что статья печатается не в полном виде. Иначе может получиться невольная фальсификация статей и некоторый обман читателей. Я говорил уже об этом по телефону с т. Петровским, который также думает, что редакцией "Ленинградской Правды" допущена ошибка. Сообщая обо всем этом, прошу принять к сведению, что статьи и речи вообще, членов ЦК в особенности, могут печататься с сокращениями лишь при условии, что будет обязательно дана соответствующая редакционная оговорка насчет произведенного сокращения1.
И. СТАЛИН
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 746. Л. 82-84. Машинописная копия.
08.06.1928
В редакцию "Ленинградской правды"
Тов. Петровскому
Копии АПО т. Стецкому и Секретарю Обкома т. Кирову
Ваше письмо от 7 июня получил.
Принимаю "к сведению", что из статьи т. Сталина выброшены редакцией строчек 40-50 "по причинам технического свойства". Я не знаю другого аналогичного случая в отношении статей или речей членов Политбюро. Тем не менее, я готов принять "к сведению" Ваше заявление. Немного странно, что из статьи выброшено наиболее яркое место о крестьянстве как о "последнем капиталистическом классе" (Ленин), причем есть опасность, что кое-кто из читателей могут расценить эту "техническую" операцию как попытку редакции смазать Ленина. Тем не менее, если редакция решила облегчить газету вычеркиванием 40-50 строчек во имя "техники", то приходится считаться с мнением редакции насчет преимущества техники перед политикой.
Я знаю, что некоторые газеты не крупного масштаба получили статью от ТАСС в сильно сокращенном виде (к числу этих газет "Ленинградская Правда" не относится). Не трудно понять, что эти газеты не могут нести моральной ответственности за сокращение. Я знаю, что "Ленинградская Правда" проявила большое великодушие, не сократив статью втрое. Вы не можете представить себе, как я Вам обязан за проявленный Вами либерализм. Я готов даже принести Вам благодарность за великодушие.
Я все же не могу согласиться с Вами насчет того, что можно печатать статьи и речи тех или иных ораторов (не только членов ЦК) без редакционной оговорки о произведенном сокращении. Я думаю, что такая оговорка диктуется элементарной порядочностью редакции, не желающей вводить читателей в заблуждение или фальсифицировать статью. Ваша ссылка на практику не может иметь силу доказательства.
И. СТАЛИН
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 746. Л. 82-84. Машинописная копия.
Документ Љ 108
Сталин - в редакцию журнала "Революция и культура" о допустимости публикации рецензий
18.06.1928
В редакцию журнала "Революция и культура"
Уважаемый т. Сапожников!
В постановлении ЦК о дискуссии по вопросам философии не предусмотрено недопущение печатания рецензий1. Из этого следует, что рецензии могут печататься по усмотрению редакции, с тем, однако, чтобы редакция не прибегла при этом к расширительному толкованию понятия "рецензия"2.
С комм. приветом
И. СТАЛИН
1 14 июня 1928 г. Политбюро рассмотрело сообщение Скворцова-Степанова о дискуссии по философии. Решение: "1. Воспретить дискуссию на страницах "Правды" и "Известий" по философским вопросам" (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 734. Л. 24).
2 Запрос Сапожникова был связан с получением в редакции журнала "Революция и культура" статьи Тарана с критикой основных положений сталинской теории о национальном вопросе. Как проверяли адресатов Сталина - кандидатов на получение ответов вождя? 20 сентября 1928 г. Аллилуева обратилась к Товстухе на бланке журнала "Революция и культура": "тов. Товстуха. Сталин из Сочи в письме к Сапожникову запрашивал характеристику автора статьи "Критические заметки о национальной культуре" (Е. Таран-Дубровина), посылаю полученную характеристику от КПбУкр" (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 803. Л. 31). От имени Харьковского окркома сообщалось, что Илья Григорьевич Дубровин был членом партии с 1926 г. "Мнение бюро ячейки: как партиец на хорошем счету, никакой оппозиционной работы и сочувствия к оппозиции не замечалось".
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 803. Л. 4. Машинописный текст. Подпись - факсимиле.
Документ Љ 117
Демьян Бедный - Сталину о конфликтной ситуации в газете "Правда"
07.03.1929
В. Срочно
Глубокоуважаемый Иосиф Виссарионович!
Письмо сие, так сказать, официальное. Дело вот в чем: "ПРАВДА" есть наш центральный боевой орган. Я - довольно-таки боевой писатель-агитатор. В "Правде" публикуется бесподобный, ни с чем не сравнимый по важности, производственно-трудовой вызов "Красногo Выборжца". Я, как агитатор, чувствую, что тут под ногами горит. Сам горю. Подхватываю тему, гоню в "боевую" газету боевой фельетон - в триста строк. Объясняю, что производственная вялость, "порча рабочего нрава" у нас потому, что в рабоч[ую] среду "просочилась мужичья отрава". Заканчиваю громадный фельетон патетически:
Да кто же, чорт побери:
Богатыри
Или блохи,
Недостойные нашей эпохи?
Трудовой мы класс иль озорное охлёстье?
Пролетарский авангард иль мужицкое охвостье?
Неужто у нас - ни классовой гордости,
Ни классовой твердости?
Неужто мы, дьявол возьми,
Все забывши, что Ленин и Маркс втолковывали нам,
Осрамимся пред своими детьми,
Подведем их к развалинам
И скажем им: "Вот
Тут был дом, тут - завод,
Тут - школа... лишь стены осталися...
Тут мы что-то воздвигнуть пыталися...
Так и осталось оно под лесами...
Достраивайте сами...
Потому что революционный порыв наш зачах,
Потому что мы оказались - банкроты:
Не вынесли на своих плечах
Героической работы!!1
Что же? Появляется в "Правде" этот фельетон на следующий день? Усиливает самонужнейшую кампанию? Нет. Нашлось место для громаднейшего фельетона какого-то Ляндау о какой-то обиженной учительнице. Неотложно нужно было утешить учительшу эту2. А о том, что у нас имеются "банкроты", у которых с "революц[ионным] порывом" обстоит плохо, надо было помолчать. На следующий день фельетон стынет помаленечку, маринуется. Взволнованный такой несообразностью, запрашиваю Макса Савельева. Савельев таращит глаза: понятия не имеет, что маринуется такой фельетон. Справляюсь у Крумина: того чище! Слыхом не слыхал о таком фельетоне и что его почему-либо надо задерживать3.
Я СПРАШИВАЮ:
КТО ЖЕ РЕДАКТИРУЕТ "ПРАВДУ"? ГДЕ ПОДЛИННАЯ ЕЕ РЕДАКЦИЯ? УКАЖИТЕ ЕЕ АДРЕС, И Я БУДУ СРАЗУ ТУДА ОТСЫЛАТЬ НАПИСАННОЕ, а не справляться у людей, которые видят только то, что им преподносится в просеянном виде и в сроки, какие кому-то заблагорассудится?4
Я хочу знать: кто одобряет или кто не одобряет мои фельетоны прежде, чем они попадаются на глаза двум вышеназванным, искренне - (мне от этого не легче) - удивленным товарищам, собирающимся сегодня "поднять скандал", "выяснять" и т.д.
Это меня мало успокаивает, так как я, буквально, изматываю себе нервы при продвижении в "Правде" почти каждого мало-мальски острого фельетона. Этим - и только этим - объясняется никому не нужное мое газетное "двурушничество", то есть, вынужденное обращение в "Известия", где моему материалу рады, и случая не было, чтобы не пущенный "Правдой", а напечатанный в "Известиях", материал оказался недоброкачественным.
Скорее наоборот5.
Очень прошу проверить это на том материале, который сейчас застыл в "Правде", на фельетоне: "Кто же мы?". Тут и узнаем: "Кто же редакция"?6
С сердечным приветом
Д. БЕДНЫЙ
7/3-29
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 701. Л. 46-47. Машинописный подлинник. Подпись и дата - автографы.
Документ Љ 118
Сталин - корреспонденту "Североамериканского газетного альянса" Чолертону о статьях Троцкого
22.03.1929
Милостивый государь!
Ваше письмо от 20.3.29 г. получил. С тем же вопросом обращались ко мне через директора ТАСС Долецкого представители североамериканских газетных трестов, прося дать отповедь на статьи г-на Троцкого. Я им ответил через Долецкого, что у меня нет времени заниматься пустяками. То же самое должен Вам сказать, г. Чолертон, в ответ на ваше письмо: у меня нет ни времени, ни желания заняться пустяковыми сплетнями, распространяемыми Троцким. Великий русский писатель Писарев говорил: "слова и иллюзии гибнут, а факты остаются". То же самое можно было бы сказать в данном случае: "болтовня и сплетни погибнут, а факты останутся". Факты же состоят в том, что СССР идет на всех парах по пути индустриализации и социалистического преобразования. Какое значение могут иметь сплетнические статьи г-на Троцкого в сравнении с этим огромным фактом1.
С уважением
И. СТАЛИН
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 1159. Л. 90-91. Машинописный подлинник. Подпись - факсимиле.
Документ Љ 127
Луначарский - Сталину с просьбой о переводе на работу в Наркоминдел
Лето 1929 г.
Дорогой товарищ Иосиф Виссарионович!
Уже две недели я жду ответа на мое письмо к Вам.
Его нет.
Решаюсь напомнить Вам мою просьбу об ознакомлении меня с теми письмами, которые, по словам Авеля Сафроновича, послужили причиной постигшего меня удара1.
Но кроме того, я просил Вас о коротком разговоре.
Я хотел обратиться через Вас к ЦК с просьбой. Мне кажется вряд ли полезным удерживать меня на работе в ученом комитете ЦИКС2. Когда я был членом президиума ЦИКС, у комитета начал создаваться авторитет. Верили, что лицо возглавляющее может похлопотать и т.п. Сейчас этой веры нет. Комитет не имеет большого доверия к себе своих учреждений, стремительно упало настроение сотрудников. Конечно, оставить здесь - буду работать, как только могу, но не лучше ли изменить положение?
Мне кажется, я мог бы быть полезнее в рамках Наркоминдела. Я знаю некоторые языки, некоторые европейские страны, приобрел кое-какой навык. Особенно удовлетворила бы меня возможность такой работы в самой Москве в коллегии Наркоминдела. Я думаю, что т. Литвинов не возражал бы против этого. Я приложил бы все старания оказаться на месте3.
Кроме того, я хотел просить через Вас, Иосиф Виссарионович, ЦК о небольшом отпуске. Может быть, это стыдно, но мое здоровье заметно пошатнулось в результате знака недоверия ко мне партии4.
Буду ждать Вашего ответа.
С коммунистическим приветом -
А. ЛУНАЧАРСКИЙ
1 О каких письмах идет речь, с точностью установить не удалось. 14 июля 1929 г. Политбюро при рассмотрении вопроса "О школе имени ВЦИКа (дописано: военной)" заслушало доклад Енукидзе. Постановили: "а) Утвердить решение совещания замов. б) Признать письмо т. Луначарского на имя т. Калинина антикоммунистическим по духу и совершенно непристойным по тону" (выписки: Рудзутаку, Горбунову (а), Луначарскому - все. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 792. Л. 12). Очевидно, что после подобной формулировки, в которой нарком расценивался как автор "антикоммунистического по духу и совершенно непристойного по тону" письма, он не мог оставаться на высшем государственном посту в области культуры и просвещения.
2 15 июля Политбюро принимает постановление "О т. Луначарском": "а) Предрешить освобождение т. Луначарского, согласно его просьбы, от обязанностей Наркома просвещения и предложить т. Молотову в недельный срок представить кандидатуру на пост наркома просвещения" (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 794. Л. 84). 22 июля Политбюро постановляет предрешить назначение т. Бубнова народным комиссаром просвещения РСФСР, поручив т. Молотову снестись по этому вопросу с т. Бубновым. Следующим пунктом: "Утвердить т. Луначарского председателем ученого комитета при ЦИКе СССР, с освобождением от этой работы т. Стеклова" (Там же. Д. 795. Л. 73-74). 29 июля Бубнов будет окончательно утвержден в должности наркомпроса.
3 Это станет одной из постоянных просьб Луначарского после его отставки с поста наркомпроса. 1 сентября 1932 г., рассмотрев по докладу Сталина очередной вопрос "О продлении отпуска т. Луначарскому", Политбюро отдельным пунктом постановления запишет: "б. Предложение т. Луначарского о назначении его послом в одну из стран Европы отклонить, имея в виду, что он может принести гораздо больше пользы в СССР" (было: внутри СССР) (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 955. Л. 14).
4 Вопрос об отпуске Луначарского будет решен Политбюро положительно. 8 июля Политбюро примет соответствующее постановление: "Обеспечить т. Луначарскому лечение за границей. Признать ненужным поездку жены т. Луначарского заграницу". (Выписки: Луначарскому, Трилиссиру, Семенову. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 793. Л. 37). 14 декабря 1931 г. полпред Хинчук сообщит Молотову из Берлина: "Луначарский для выезда в Москву нуждается одной тысяче марок. Задержка отпуска денег ежедневно увеличивает сумму. Срочите [так! - Сост.] как быть" (Сталин "за" - АП). (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 921. Л. 68). 28 мая 1932 г. Луначарский вновь обратится к Енукидзе из Женевы: "Не знаю, как благодарить cоответственную инстанцию и лично Иосифа Виссарионовича за необыкновенно быстрое и благоприятное разрешение моей просьбы об отпуске для лечения" (РГАСПИ. Ф. 667. Оп. 1. Д. 17. Л. 77).
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 760. Л. 166-167. Рукописный подлинник на бланке Луначарского.
Там же. Л. 165. Машинописная незаверенная копия.
Документ Љ 153
Проект постановления Политбюро о заметке "Контрреволюционная вылазка кулаков"
20.04.1931
Постановление Политбюро
Слушали: О заметке "Контрреволюционная вылазка кулаков" ("Правда" от 19 апреля 31 г.).
Постановили: а) Признать вынесение приговора с высшей мерой наказания по делу кулаков Ефремовского района Московской области грубо ошибочным, по существу, со стороны Московского областного суда, а помещение в "Правде" заметки об этом приговоре - недопустимым.
б) Предложить ВЦИК заменить высшую меру наказания по этому делу десятью годами заключения, о чем опубликовать в отделе хроники.
в) Категорически подтвердить прежнее решение ЦК о том, что вынесение приговоров по политическим делам с высшей мерой наказания не должны выноситься прокуратурой, Верховным судом, краевыми и областными парткомитетами без санкции ЦК (дописано: и указать Верхсуду и Верх. прокуратуре на их обязанность строго соблюдать этот порядок).
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 876. Л. 75-75об. Первоначальный проект решения, написанный на карточке. Зачеркнут пункт "б". Зачеркивание и правка Молотова. Отметка о приобщении к делу вырезки из "Правды", объяснения Савельева и корреспондента центрального партийного органа.
Мехлис - Сталину о посылке корреспондента на КВЖД и резолюция Сталина
10.11.1931
Тов. Сталину
Мы считали бы целесообразным послать корреспондента на КВЖД для более полного освещения вопросов в "Правде". Для этой поездки намечаем тов. Изакова, работника редакции. Просим Вашего согласия.
Л. МЕХЛИС
Т. Мехлис! Не согласен. Пошлите лучше корреспондентов на Волгу, Казакстан, на Урал, в Западную Сибирь, Дальвост по хлебозаготовкам, особенно по линии совхозов, а также колхозов. Это будет лучше.
И. СТАЛИН
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 773. Л. 87. Рукописный подлинник на бланке секретаря редакции "Правды". Љ 171/с.
Панферов - Поскребышеву о выступлении Фадеева на бюро фракции РАПП
10.02.1932
Из выступлений т. Фадеева на фракции бюро РАПП 8 февраля стало известно, что вы как-то позвонили Фадееву, спрашивая его, как могло появиться в печати такое произведение, как "Ловцы сомнений" Овалова1.
Тов. Фадеев причисляет (и упорно это делает) тов. Овалова к нашей творческой группировке. Я принужден дать следующие справки.
Первое. "Ловцы сомнений" начали печататься в журнале "Октябрь" летом 1930 г.2, а наша творческая группа организовалась (что видно из прилагаемой справки) в конце октября 1930 года. Овалов в это время вступил к нам в группу и через 2 месяца выбыл.
Второе, "Ловцы сомнений" тов. Киршоном в своем выступлении на 16-м партийном съезде были включены в рапорт съезду как достижение пролетарской литературы3.
Третье. "Ловцы сомнений" были редактированы и одобрены в печати в журнале "Октябрь" тов. Фадеевым. Мы были против печатания "Ловцов сомнений", в частности, я тогда же написал Овалову резкое письмо, в котором указывал на то, что произведение "Ловцы сомнений" печатать нельзя и тот, кто рекомендует печатать это произведение, потом угробит его же, Овалова (у Овалова есть мое письмо и письмо Фадеева)4.
Таким образом, мы как творческая группа, ответственности за "Ловцы сомнений" не несем. Это абсолютно не значит, что мы, несмотря на то, что были против печатания этого произведения, не несем за него ответственности, как члены РАПП или защищаем его. Мы считаем, что Овалов, автор такой хорошей вещи, как повесть "Болтовня", в "Ловцах сомнений" объективно встал на позицию троцкистских контрабандистов5.
Тов. Фадеев утверждает, что он напечатал "Ловцы сомнений" в "Октябре" только потому, что не хотел ссориться с нашей творческой группировкой. Если это так, то, стало быть, Фадеев проявил тут самые отвратительные черты групповщины. Но такое утверждение - липовое, ибо в то время, когда "Ловцы сомнений" печатались в "Октябре" и рапортовались съезду Киршоном, нашей творческой группы не существовало. Фадеев просто вывертывается. Верно. Моя ошибка тогда заключалась в том, что я только в письме к Овалову и устно высказывался против напечатания "Ловцов сомнений", не высказав своих соображений в печати. Я тогда думал так, что Овалов член партии и у него есть такое хорошее произведение как "Болтовня", что eгo надо воспитывать, не ударяя через печать. Тут была моя ошибка.
В нашей творческой группе состоят два писателя-коммуниста: Исбах и Горбатов. Исбах написал роман "Крушение", взяв основной темой "борьба с троцкизмом" и не сумев в должной мере вскрыть социальные корни оппозиции, этим самые совершил политическую ошибку. Горбатов в романе "Наш город", взяв основной темой артемовщину, тоже не смог в должной мере вскрыть корни разложения. Ошибки этих произведений идут от недостаточного овладения методом диалектического материализма в области художественной литературы и от того, что автора подпали под влияние лозунга "живой человек" в толковании Ермилова. Расплата за этот лозунг началась с "Рождения героя" Либединского. Фадеев и его группа ответственность за "Крушение" и "Наш город" тоже возлагают на нашу творческую группировку, намеренно забывая о том, что эти произведения в печати появились весной 1930 года, были тов. Киршоном представлены в рапорте съезду партии, т.е. в то время, когда нашей творческой группы не существовало. Тов. Исбах и Горбатов потому и пришли в нашу творческую группу, что осознали ошибочность того творческого метода, которым они владели, когда писали вышеуказанные произведения и теперь работают над новыми произведениями в совершенно ином плане.
Тов. Фадеев все вышеизложенное прекрасно знает и все-таки продолжает утверждать, что мы из групповых соображений не критиковали этих произведений, и этим самым навешивает на нашу группу политическое обвинение, компрометируя ее в глазах общественного мнения. Мы эти произведения критиковали и критикуем.
Нам вполне понятно такое поведение т. Фадеева. Фадеев напечатал, редактировал такие произведения, как "Усомнившийся Макар", "Впрок" Платонова, "Три смерти" Хаджи-Мурата, "Жили два товарища" и "Ревматизм" Левина, "Июнь" и "Июль" Митрофанова, "Рождение героя" Либединского (в роман-газете), "Ловцы сомнений" Овалова и ряд других, мягко выражаясь, политически ошибочных произведений. Теперь Фадеев ищет мальчика для битья, чтобы снять с себя ответственность за напечатание этих произведений и скомпрометировать нашу творческую группу.
Я прошу вас информировать т. Сталина о содержании моего письма.6
Привет,
Ф. ПАНФЕРОВ
10 февраля 1932 г.
1 В Литературной энциклопедии (М., 1934. Т. 8. С. 217-218; статья Л. Бать) указано, что в романе "дан политически неверный ответ" на проблему "громадной важности" - вопросы "партийной оппозиции и разоблачения единой сущности правого и левого уклонов".
2 Роман печатался в "Октябре" (1930. Љ 5-7).
Киршон упомянул три произведения Овалова: "Болтовня", "Красное и черное" и "Ловцы сомнений" (XVI съезд Всесоюзной коммунистической партии (б): Стенографический отчет. М.: Государственное издательство, 1930. С. 277-282).
4 Из записки Панферова Фадееву: "У меня нет слов таких, какими бы я мог тебя покрыть за то, что ты начал печатать "Ловцы сомнений" в "Октябре" <...> Я ругаюсь, и пойми - откровенно и искренне потому, что я тебя ценю, люблю, надеюсь, что из тебя выработается передовой писатель пролетариата, а ты наговнял. Надо - пусть пройдет в журнале (это - непоправимая беда), но не давать в таком виде книгой. Иначе тебя сбросят завистники в помойку. Горячий привет. Федор" (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 781. Л. 5).
5 "Литгазета" 29 октября 1930 г. сообщала, что секретариат РАПП, рассмотрев заявление Панферова о создании напостовской творческой группы на основе литературно-политической линии РАПП, приветствует создание группы, реализующей "лозунг РАПП о творческом соревновании на основе общей борьбы за диалектико-материалистический лозунг". МАПП зарегистрировал группу Панферова наряду с "Напостовской сменой", "Коммуной поэтов". В духе съезда ВАПП и пленума РАПП 28 января 1932 г. "Литгазета" (орган ФОСП РСФСР) сообщала о первом производственном совещании критиков РАПП. Из прозвучавших заявлений: книга Овалова - "контрреволюционная троцкистская клевета на партию". "Крушение" опошляет борьбу партии с троцкизмом. "Наш город" - по-левацки ставит вопрос о парткадрах. Директор института ЛИЯ ЛО Комакадемии Кирпотин сделал доклад на тему "Письмо т. Сталина и задачи борьбы за ленинское литературоведение и критику") (см. также: Овалов Л. Не "Ловцы сомений", а предатели революции // Комсомольская правда. 1932. Љ 23 (28 янв.). Секретариат РАПП 14 января 1932 г. объявил Фадееву выговор и поручил "организовать бригады критиков-коммунистов по глубокому разбору произведений о партии". Существует также письмо Овалова Кагановичу от 30 января 1932 г., в котором он просит секретаря ЦК дать указание работникам РАПП прекратить травлю.
5 "Литгазета" 29 октября 1930 г. сообщала, что секретариат РАПП, рассмотрев заявление Панферова о создании напостовской творческой группы на основе литературно-политической линии РАПП, приветствует создание группы, реализующей "лозунг РАПП о творческом соревновании на основе общей борьбы за диалектико-материалистический лозунг". МАПП зарегистрировал группу Панферова наряду с "Напостовской сменой", "Коммуной поэтов". В духе съезда ВАПП и пленума РАПП 28 января 1932 г. "Литгазета" (орган ФОСП РСФСР) сообщала о первом производственном совещании критиков РАПП. Из прозвучавших заявлений: книга Овалова - "контрреволюционная троцкистская клевета на партию". "Крушение" опошляет борьбу партии с троцкизмом. "Наш город" - по-левацки ставит вопрос о парткадрах. Директор института ЛИЯ ЛО Комакадемии Кирпотин сделал доклад на тему "Письмо т. Сталина и задачи борьбы за ленинское литературоведение и критику") (см. также: Овалов Л. Не "Ловцы сомений", а предатели революции // Комсомольская правда. 1932. Љ 23 (28 янв.). Секретариат РАПП 14 января 1932 г. объявил Фадееву выговор и поручил "организовать бригады критиков-коммунистов по глубокому разбору произведений о партии". Существует также письмо Овалова Кагановичу от 30 января 1932 г., в котором он просит секретаря ЦК дать указание работникам РАПП прекратить травлю.
6 Резолюция Сталина: "Молотов. Прочти-ка, если будет время, - не лишено некоторого интереса. И. Ст." и Молотова ("Читал. Мол".). Пометка неизвестного: "от Панферова. О книге Овалова "Ловцы сомнений"").
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 781. Л. 7-9. Машинописный подлинник. Подпись и дата - автографы.
"ОНИ НЕ ПОНИМАЮТ И НЕ МОГУТ ВОСПРИНЯТЬ ФОРМУЛЫ ДИКТАТУРЫ ПРОЛЕТАРИАТА": Документы российских архивов о национально-культурном строительстве на Северном Кавказе в 1920-е гг.
Документ Љ6
Из тезисов доклада "О латинизации письмен горских народов и унификации таковых" председателя Краевого национального совета по вопросам культуры и просвещения У.Д. Алиева на II краевой конференции по вопросам культуры и просвещения горских народов Северокавказского края
13.01.1925
I. Наши задачи
Задачи настоящей конференции:
А) Подытожить пройденные опыты по пути к культурному строительству горских народов в деле конкретного осуществления на местах решения I краевой конференции (11-13 июля [19]23 г. в г. Пятигорске)1 о фактическом переходе на основу латинской графики Ингушетии, Осетии и Кабарды и о неотложной важности и целесообразности перехода на эту основу и тех областей, где сохранилась арабская основа графики;
Б) и еще раз отмерить и всесторонне учесть эти проделанные практические мероприятия с точки зрения технической (экономической) и политической целесообразности при данных общественно-исторических условиях национальных автономных образований нашего края, чтобы наши достижения служили примером другим восточным странам.
II. Латинизация оправдала себя
Итоги наших реальных достижений к завтрашнему дню в результате проделанных за это время практических мероприятий и опытов на местах дают полное основание говорить нам, что достижения достойны хвалы. Обучение детей во всех национальных школах, а также ликвидация неграмотности взрослых на латинской основе идет более быстрым темпом в тех областях, где она проведена, в сравнении с другими областями, где обучение грамоте ведется на арабской основе.
III. Пророчества арабистов не оправдались
Пророчество арабистов - противников латинизации (клерикалистов2 и небольшой кучки консервативно настроенных национальных интеллигентов, а также некоторых ответственных работников-реформистов) о том, что создание графики на иной основе графики "священного Корана" вызовет негодование Аллаха на небе, и тем самым неизбежно брожение божественных элементов на земле среди горцев - оттуда реакция и контрреволюция. Это был и есть самый главный аргумент арабистов, при всем их признании абсолютных преимуществ латалфавита, и тот не оправдался3. <...>
VI. Ленинский подход - учесть классовую ситуацию
Арабисты - реформаторы вдали от понимания действительности аула - аула, пробужденного от долгой страшной спячки, которому в большинстве случаев не страшен гипноз и внушение ни муллы, ни мюридов4, прочих клерикалов, или контрреволюционные агитации чистокровных феодалов - князей-таубиев5 (которых аул смел в сорный ящик), страшатся того, что это вызовет реакцию.
Проповедниками идеи латинизации в каждом национальном образовании являются те работники, которые в огне Гражданской войны, выдвинутые из их же среды руководить массой, и они же ближе к массе, ее желаниям и ее нуждам, которым суждено быть руководителями народных масс.
Умами трудящихся масс больше не руководят ни головорезы-зелимханы6 или лже-имамы (Гоцинский, Дагестан), шейхи (Али Митаев, Чечня) даже в среде самых фанатично настроенных горских масс, где ислам свил себе в замкнутых пещерах гор прочное гнездилище в течение более тысячелетия одурманивания7. <...>
IX. Преимущества латалфавита
1. Интернациональность его, им пользуются наиболее передовые представители человеческого общества: вся Западная Европа, САСШ и Австралия. Из родственных для горских и тюркских народов на эту основу перешли: с 1905 г. - якуты, венгерцы, с 1908 г. - албанцы, турецкие черкесы и осетины. Более или менее культурные люди и их семьи в самой Турции, в Индии, Египте, Марокко обучаются и знают латалфавит. <...>
2. Выдержанность латалфавита почти всех требований современной науки, педагогики и орфографии: а) отсутствие диакритических знаков8, б) отсутствие тождественности и легкоразличаемость и доступность его, оттуда обучение грамоте в 5-6 недель вместо 5-6 месяцев, даже года на арабской основе - экономия времени, в) прямострочность, г) простота по форме, д) возможность раздельного начертания в печати и связывание в рукописях;
3. Экономность и удешевление производства дела издательства благодаря: а) печатанию переписки на пишущих машинах, б) набору посредством наборных машин, которые во много раз удешевляют набор, чем ручной вообще, в) поднятию производительности труда наборщиками на латоснове в 50 % и 100 % в сравнении с арабской основой, г) возможности удешевления цены на продукцию издательства на 25-50 % сравнительно с изданием на арабской основе, д) что сделает сравнительно дело печатного слова больше доступным для широких масс населения;
4. Общеизвестность и употребляемость латалфавита для всех алгебраических, физических, химических формул на всех языках культурных народов, а также возможность письма в национальных музыках вместе с нотами.
Как видно из приведенных фактов, какая массовая экономия народного времени и труда получается при рационализации графики, вернее, при переходе с арабской основы на латинскую. <...>
Стало быть, задачей настоящей конференции должен быть практический подход к разрешению вопроса об унификации графики, уже за это время созданной на местах для каждой отдельной области, дабы не случилось впоследствии угрожающей опасности "нового вавилонского столпотворения": вместо интернационализации, вместо единого принципа создадутся такие специальные отличия в латинском алфавите разных языков, что он окажется труднее и путанее, чем до него.
Не везде мы видим соблюдение элементарных требований науки об орфографии. Если Ингушетия может "гордиться" обилием у себя графики дифтонгов9, то кабардинская графика или проекты профессора Яковлева для Адыгеи не могут быть обижены на отсутствие у них диакритических знаков, тем более в Кабарде введены знаки для фонемы10 иностранных слов (арабских), вошедших вопреки всем законам о графике.
На основании всего вышеизложенного необходимо: 1) на настоящей конференции избрать комиссию, на которую возложить рационализацию имеющейся графики, согласно требованиям педагогики и науки о графике; 2) все решения первого Пятигорского совещания по данному вопросу подтвердить, в особенности п.1, где говорится: "Совещание констатирует, что право выбора той или иной графики для национальной письменности всецело принадлежит данной национальности. Всякое воздействие свыше в данном вопросе является совершенно недопустимым".
У. Алиев11
г. Ростов-на-Дону
НАРА. Ф. Р-21. Оп. 1. Д. 29. Л. 20-27. Копия.
"Голодный экспорт" в истории Российской Империи
26 июня 2012, 07:56
Михаил Давыдов
Полит.ру
Мы публикуем текст лекции специалиста в области политической и военной истории России конца ХVIII - первой четверти ХIХ в. и социально-экономической истории пореформенной России, доктора исторических наук, ведущего научного сотрудника Института экономики Российской академии наук Михаила Давыдова, прочитанной 23 декабря 2010 года в Политехническом музее в рамках проекта "Публичные лекции "Полит.ру". Работа над лекцией, уже являющейся самостоятельным научным исследованием, привела ученого к появлению существенно расширенного варианта текста, представляющего собой большой научный труд. Он будет также в ближайшее время опубликован на "Полит.ру".
"Публичные лекции "Полит.ру"" проводятся при поддержке:
Добрый вечер! Я благодарю присутствующих за то, что они пришли.
Тема сегодняшней лекции заявлена как "Проблема "голодного экспорта" в истории Российской Империи".
Данная тема, имея самостоятельную научную ценность, в то же время прямо связана с проблемой благосостояния населения России в конце XIX - начале XX вв. и - что не менее важно - с нашими представлениями об этом благосостоянии.
Не секрет, что в массовом сознании множества наших современников доминирует представление о том, что главной причиной революции 1917 г. было якобы бедственное положение народных масс в пореформенную эпоху, что неправильно. В последние годы прежде всего вследствие ресталинизации эта тематика "вдруг" снова обрела актуальность.
В общем виде существуют два основных подхода к интерпретации причин российской революции. Первый - негативистский, пессимистический. Его метафорой вполне может служить картина И.Е. Репина "Бурлаки на Волге". Отталкивающий, негативный образ пореформенной России создала еще народническая публицистика - источник всей дореволюционной оппозиционной литературы. Позже его взяли на вооружение советские марксисты. Сталин артикулировал его в "Кратком курсе истории ВКП(б)", а затем оно лишь уточнялось.
Этот взгляд исходит из того, что революция была логическим, "закономерным" завершением порочного в целом пути развития страны, сопряженного с перманентным ухудшением положения народа после 1861 г.
В рамках этого подхода вся жизнь страны трактуется с точки зрения "презумпции виновности" правительства во всех мыслимых и немыслимых изъянах и недостатках развития пореформенной России. Власть не обвиняли, условно говоря, только в восходе солнца и, пожалуй, в смене времен года, во всем же остальном, начиная с факта своего существования, она было безусловно виновата. Масштабы этой массовой психопатии потомкам представить очень трудно.
Общество как будто расплачивалось с государством за века вотчинно-крепостнической истории, за которую Александр II определенно не отвечал.
В силу подобной логики в массовом сознании образованного класса покушения на царя вплоть до его убийства 1 марта 1881 г., не говоря о терроре в отношении менее значительных лиц, обрели характер чуть ли не обыденного явления, морально-этическая оправданность которого была настолько очевидна, что как бы и не обсуждалась.
Россия по-прежнему "навсегда" отставала от передовых держав, положение населения непрерывно ухудшалось, его недовольство нарастало, и Первая Мировая война стала лишь последним толчком в закономерном процессе краха Империи; непонятно, правда, почему она при этом в 1913 г. уверенно входила в пятерку ведущих стран по многим из важных показателей экономического развития.
До 1917 г. такое видение эпохи должно было объяснять и оправдывать борьбу оппозиции против "ненавистного царизма", а для советской историографии - не только оправдывать, но и легитимизировать переворот 25 октября 1917 г., Гражданскую войну и "обычную" советскую жизнь.
Второй подход, который разделяется рядом историков, в том числе и мной, можно назвать оптимистическим, "позитивистским".
Согласно ему, Великие реформы дали стране мощный импульс для успешного развития, значительно усиленный затем "модернизацией Витте - Столыпина", а также принятием в 1905 г. конституции. Это не значит, что Россия была страной без сложных проблем (таких в истории не бывает), однако эти проблемы не относились к числу принципиально нерешаемых. Для масштабной реализации потенциала модернизации требовались пресловутые "20 лет покоя внешнего и внутреннего". Однако принявшая неизвестный дотоле человечеству масштаб Первая Мировая война и вызванные ею трудности стали главной причиной русской революции 1917 г.
В основе этого взгляда лежит тот факт, что поражение в тотальной войне само по себе - более чем достаточная причина для революции и не может служить критерием успеха или неуспеха предшествовавшей модернизации страны.
Хотя революции происходят не только после проигранных войн, они весьма часто происходят и после них, потому, что при прочих равных такие войны деморализуют нацию и явно демонстрируют несостоятельность Власти (в данное конкретное время, конечно, а не в течение всей истории государства). Обоснованность этой точки зрения подтверждается, в частности, крушением Германской и Австро-Венгерской империй в 1918 г., благоприятный исход модернизаций в которых сомнению не подвергается.
Крайне важно, что разница между этими подходами заключается вовсе не в противоположной оценке одних и тех же фактов.
"Пессимистам" от народников достались такие штампы, своего рода " священные коровы", как "обнищание народных масс", "малоземелье", "голодный экспорт", "непосильные платежи", "провал Столыпинской аграрной реформы" и пр., которые давно считаются аксиоматичными и лишь варьируются в том или ином виде.
Однако содержание "священных коров" - убыточный вид "животноводства".
При ближайшем рассмотрении эти "бесспорные факты" оказываются либо полными фикциями либо, в лучшем случае, некорректными упрощениями. Источниковая база, которой оперируют сторонники второго подхода, несравненно шире, не говоря уже о более высоком методологическом и методическом уровне исследований, а потому их выводы, несмотря на непривычность, с научной точки зрения куда более обоснованы.
Я хочу показать, что негативистская схема трактовки истории пореформенной России неверна, как неверен и взгляд, сто лет выводящий причины русских революций из "бедственного" положения народных масс.
Первую свою задачу я вижу в том, чтобы на основании как уже введенных в научный оборот, так и - по преимуществу - новых материалов, прежде всего статистических, показать несостоятельность ряда вышеуказанных постулатов традиционной историографии.
Сам по себе пессимистический подход, как говорилось, - продукт начавшегося еще в 1870-х гг. народническо-марксистского анализа пореформенной действительности, по определению предвзятого и некорректного.
Однако примерно с 1930-х гг. в его (подхода) формировании стала участвовать и другая причина - преднамеренное игнорирование фактора, условно говоря, семантической "инфляции". Под нею я подразумеваю тривиальный факт изменения с течением времени семантики множества терминов, в том числе и самых простых. Изучение этого фактора - вторая задача моей работы.
На этом обстоятельстве нужно остановиться особо.
Будущие историки с первых курсов должны усваивать банальную, но притом коварную в своей кажущейся простоте истину - при обращении к любому историческому периоду, необходимо постоянно помнить о том, что с течением времени многие простые понятия меняют смысловое наполнение. "Презентизм", т.е. механическое проецирование (перенесение) нашего сегодняшнего понимания отдельных явлений, терминов и т.д. на прошлое, недопустим, поскольку способен извратить понимание истории.
Применительно ко всем эпохам русской истории споры о значении тех или иных терминов в историографии ведутся иногда буквально столетиями.
По ряду причин пореформенной эпохе в этом отношении чрезвычайно не повезло, хотя, казалось бы, она была совсем недавно.
Между тем люди того времени, т.е. не самые далекие наши предки, в понятия "голод", "нужда", "непосильные платежи", а также "насилие", "произвол" и др. вкладывали не совсем тот, мягко выражаясь, смысл, который вкладываем мы сейчас.
Наши современные представления об этих феноменах вытекают из исторического опыта советской эпохи, а он был принципиально иным и неизмеримо более трагичным.
У каждого времени свой "среднестатистический" порог печали и страданий. Многие тысячи страниц, опубликованных до 1917 г., изображали "тяжелое", "бедственное" и т.д. положение российского народа, и, думаю, значительная часть писавших об этом была искренна. Трудно предполагать, например, что кривил душой В.Г. Короленко. В рамках представлений своего времени, в тогдашней системе координат "плохо/ хорошо", когда голодом категорически именовался не только реальный голод 1891-1892 гг., но и любой позднейший неурожай, эти авторы, если они старались быть объективными, часто были правы.
Все эти описания фактически одномоментно обесценились, когда обыденностью стали "красный террор", продовольственная диктатура, продотряды и продразверстка, людоедство и голод 1921-1922 гг., не говоря о коллективизации и голоде 1932-1933 гг.
Переворот 25 октября 1917 г. создал новую, чудовищно жестокую систему координат во всех сферах бытия, и старые стандарты соотносились с ней примерно так же, как обиды ребенка и трагедия человека, идущего на эшафот.
Если постоянно не иметь этого в виду, то об объективном изучении истории России можно забыть.
Что написал бы по поводу карточной системы времен "военного коммунизма", например, А.И. Шингарев, сделавший себе имя на брошюре "Вымирающая деревня" (1901), если бы его не растерзал "революционный караул" в 1918 г.? А как оценил бы плакат Моора "Помоги" (1921) умерший в том же 1918 г. в горе и раскаянии А.А. Кауфман?
Короленко летом 1921 г., незадолго до смерти, избрали почетным председателем Всероссийского комитета помощи голодающим, и он написал Горькому, что "у нас голод не стихийный, а искусственный".i Он успел не только ощутить себя в новой системе ценностей, но и высказать свое к ней отношение - к ярости Ленина, кстати.
Сказанное, понятно, не делает нужду и недоедание людей во время неурожаев конца XIX - начала XX вв. фикцией, однако показывает, что они должны оцениваться в контексте всех наших знаний и в свою настоящую "цену".
Если мы претендуем на цельное понимание своей истории, если мы хотим трактовать ее как единый глобальный и непрерывный процесс, то мы обязаны выработать четкие критерии, четкую терминологию для обозначения различных градаций одних и тех же константных исторических явлений - так, чтобы история не представлялась, условно говоря, собранием отдельных "картин"-эпох, а была бы цельным полотном.
У меня есть еще одна, хотя и подчиненная, задача, теснейшим образом связанная с той же проблемой семантической "инфляции".
В последние годы история России конца XIX - начала XX вв., помимо сугубо академической, приобрела свою крайне уродливую вненаучную специфику.
До Перестройки любое сопоставление Российской Империи и СССР имело целью подчеркнуть "исторические свершения государства рабочих и крестьян". За последние 25 лет "свершения" и "достижения" явно девальвировались, и в то же время выяснилось, что и до 1917 г. в России не все было "так запущено", как нас долго уверяли.
Тогда новейшие коммунисты и их союзники начали выдавать советскую власть за логическое и притом естественное продолжение предшествовавшей истории России. Царская Россия и СССР стали уравниваться в "негативе", чтобы оттенить то, что апологеты "Отца всех народов, кроме репрессированных" считают "позитивом".
Жуткие реалии советского времени стали механически переноситься на пореформенную эпоху. Имперская власть теперь представляется чуть более смягченным вариантом советского режима. В частности, на центральных каналах ТВ начали всерьез сравнивать голод и террор в СССР и в имперской России, цитируя распространяемые в интернете фальшивки о "миллионах православных душ", якобы умерших от голода при Столыпине (!!!) и т.д.
Вновь оказались востребованы так называемые "эксперты", которые в СМИ и на телевидении занимаются привычным ремеслом фальсификации по курсу "Истории КПСС" Пономарева, вводя в заблуждение такую аудиторию, которая в силу недостатка знаний объективно не в состоянии поймать их за руку. Впрочем, у этой возрастной публики есть и прилежные молодые ученики - это явно говорит о наличии спроса на такие фальсификации.
Сказать, что подобные сравнения Российской Империи и СССР - наглое вранье, значит ничего не сказать.
Это - чистой воды сознательная манипуляция общественным сознанием, которая имеет целью приучить людей - прежде всего молодых - примерно к такому "силлогизму". Россия всегда была страной объективно бедной, прежде всего из-за климата и отсутствия природных ресурсов (фактически до XVIII в.). Народ в ней всегда жил трудно, он столетиями угнетался правительством, но не потому, что правительство было "плохим", а потому что "прибавочного продукта" было очень мало, и без насилия его было не изъять, и, соответственно, стране не устоять под натиском врагов. Нужда и голод - постоянные компоненты русской истории, это наша карма, однако только при советской власти, несмотря на "исторически оправданные" людские потери, мы были великой державой и нас все боялись.
Эта конструкция находит своих слушателей, потому, полагаю, что многим нынешним россиянам хочется гордиться своей страной в каком угодно формате, даже в таком.
Отсюда ясно, насколько важно для современного "агитпропа" уравнять Российскую Империю и СССР по уровню государственного произвола и числу жертв в голодные годы.
Успех этой манипуляции капитально облегчается воистину неандертальским невежеством множества людей относительно собственной истории. Особенно тех, кто родился в 1980-1990-х гг. и учился в эпоху развала школьной системы.
Однако История - не ток-шоу, и здесь модный фокус со всенародным якобы голосованием не проходит.
Дело в том, что прегрешения царизма были весьма подробно описаны и расписаны в обычных советских школьных учебниках, найти которые и сейчас не очень сложно. И о миллионах людей, умерших от голода при после 1861 г. там не найти ни слова. Хотя советская власть была очень заинтересована во всемерном обличении самодержавия и не слишком церемонилась с историей, в этом смысле порядочности у авторов учебников было больше, чем у современных "идеологов" несостоявшегося "светлого будущего".
При этом советскую власть хотят выдать за спасительницу 150-ти миллионов жителей Империи от нищеты, голодания и "полуколониального" прозябания - в полном соответствии с "Кратким курсом истории ВКП(б)".
Стремление это понятное, но уж больно бесстыжее. Мы ведь никогда не узнаем, что на этот счет думают десятки миллионов людей, погибших после 1917 г., а также их неродившиеся дети, внуки, правнуки и праправнуки, с которыми мы все могли бы быть знакомы лично. Кстати, по подсчетам независимых демографов, не будь 1917 г. - к 1950 г. население России (имперской или республиканской) равнялось бы минимум 350-ти, а то и 400 млн.чел. вместо примерно 180-ти млн.
Я рассчитываю на конкретных примерах показать, что "надо обладать очень медным лбом или очень крупным невежеством, чтобы смешивать два такие разнородные ... понятия"ii, как пореформенная абсолютная монархия, с одной стороны, и тоталитарный режим с мощнейшим репрессивным аппаратом, с "Большим скачком", "Большим террором" (не говоря о "среднем" и "малом"), с ГУЛАГом и т.д., с другой.
Ниже мы убедимся в том, что многие расхожие представления о дореволюционной России имеют мало или ничего общего с тем, что говорят многочисленные источники.
Важное предуведомление.
В этом тексте, как и в других своих работах, под интеллигенцией пореформенной эпохи я, исходя из известного определения П.Н. Милюковаiii, подразумеваю политически активное меньшинство образованного класса, прежде всего народников и марксистов, а также радикальную часть кадетов; разумеется, к интеллигенции относится и обслуживающая их публицистика.
С точки зрения такого подхода, большинство российского образованного класса, в отличие от наших дней, не относится к интеллигенции; это еще один пример семантической "инфляции".
Во избежание недоразумений, хочу предупредить, что в отношении терминов "интеллигенция", "оппозиция" и "модернизация" любые аллюзии с 2011-2012 гг. совершенно неуместны.
Итак, начнем с проблемы "голодного экспорта".
Экспорт в зеркале статистики
Оборот "голодный экспорт", вообще говоря, может существовать только как реплика в обыденном бытовом разговоре, в таком приблизительно контексте - "у нас люди голодают, а они хлеб вывозят". Примерно с таким же основанием в современной России можно говорить, что мы, мол, мерзнем, а они газ экспортируют. Как будто плохо топят от того, что газ качают в Мюнхен или в Донецк, и если трубу перекроют, то немедленно станет тепло!
С точки зрения политической экономии "голодный экспорт" - полная бессмыслица.
В стране с рыночной экономикой, а пореформенная Россия таковой и была, экспорт - часть процесса обмена, часть торговли, течение которой определяется соотношением спроса и предложения - и только.
В конце XIX - начале XX вв. за оборотом "голодный экспорт" стояла та мысль, что из-за "непосильных податей" крестьяне вынуждены продавать свой хлеб на рынке в ущерб собственному питанию.
Чтобы согласиться с этим тезисом, мы должны убедиться, во-первых, в том, что у крестьян не было иных статей расходов, кроме значительных выплат государству, во-вторых, - что в стране существовала очень жесткая система взимания платежей, и, в-третьих, что вывоз хлеба играл все возрастающую роль в хлебном хозяйстве стране.
Как мы увидим ниже, ни одно из этих предположений не является верным.
Есть три комплекса источников, которые позволяют ответить на вопрос о роли экспорта в хлебной торговле России конца XIX - начала XX вв. Прежде всего, это таможенная статистика; статистика урожайности Центрального статистического комитета МВД (дальше - ЦСК МВД) и транспортная статистика, т.е. "Сводная статистика перевозок по русским железным дорогам" и статистика речных перевозок МПС.
Я уверен, что таможенная статистика достоверна настолько, насколько может быть достоверна официальная государственная дореволюционная статистика, и поэтому в любых вариантах анализа ее данные являются четким и достаточно надежным ориентиром. Весьма репрезентативна и созданная С.Ю. Витте "Сводная статистика перевозок", тарифная статистика Министерства финансов. Статистика речных перевозок МПС, по мнению самих составителей, недоучитывала четверть перевозок по внутренним водным путям.
Поскольку крестьяне из "податных опасений" не доверяли статистике во всех ее видах, то и опросные анкеты ЦСК, и земские бюджетные обследования воспринимались ими контексте возможного роста налогов.Известно, что наибольшие сомнения вызывает урожайная статистика МВД. Занижение урожаев статистикой МВД закономерно вытекало из самой системы сбора сведений о них. ЦСК рассылал в волостные правления (и землевладельцам) специальные опросные листки. Путем анкетирования выяснялась площадь посевов и высота урожайности на единицу площади, а затем умножение первого показателя на второй давало величину валовых сборов культур в отдельной волости. Сумма волостных данных принималась за урожай уезда, а сумма данных по уездам - за урожай губернии.
Для большинства современников недостоверность урожайной статистики, в том числе и ЦСК МВД, была такой же банальностью, как для советских людей - приписки в этой советской жизни вообще и в колхозах, в частности, только с обратным знаком. В колхозах показатели завышались, а до революции урожаи, численность поголовья скота и т.д. занижались.
Отсюда высказанная более ста лет назад идея введения увеличивающих поправок к данным ЦСК, которые у отдельные исследователей колеблются в диапазоне от 7% до 19%.
Однако с этим согласны не все, поскольку для трубадуров "нищей России" эта заведомо заниженная статистика урожаев была настоящим подарком. Она как будто специально предназначалась для иллюстрации тяжелого положения крестьянства. И, соответственно, уже начиная с Янсона, она стала важным аргументом в публицистической борьбе оппозиции с правительством. Утверждения о низком уровне урожайности и потребления населения должны были демонстрировать, в числе прочих аргументов, несостоятельность царизма; в тех же целях ее использовала и советская историография.
Вообще говоря, не считая бухгалтеров, люди, обращающиеся к статистике, делятся, как мне кажется, на две категории.
Одни с ее помощью хотят удовлетворить собственную любознательность, им важно и интересно на ее основе выяснить и понять, что же было (или что происходит) в реальности, насколько это возможно выяснить и понять.
Полагаю, что именно в результате осмысления первыми усилий вторых и увидела свет известная мысль о статистике как одном из видов лжи.У других задача прагматически утилитарная - им нужно доказать то, что хочется или нужно доказать, неважно по каким причинам, т.е. здесь речь идет о выполнении "личного" или социального заказа.
Исходя из этого, тех, кто ратует за введение поправок, я отношу к первой категории, а народников и их "наследников" - ко второй.
Не вдаваясь в детали, скажу, что погубернское сопоставление урожаев главных хлебов и их перевозок в начале ХХ в., а также и нарративные источники, убедило меня в правоте тех историков, которые не считают урожайную статистику ЦСК МВД репрезентативным источником.iv Из самых что ни на есть корыстных соображений ее респонденты, как минимум, в голодные годы определенно занижали величину урожаев. Поэтому мы вправе предположить, что в реальности вывозилась меньшая часть урожая, чем это показывают мои таблицы (см.ниже).
Тем не менее, несмотря на недостоверность данных ЦСК МВД, мы вынуждены их использовать - за неимением других столь же масштабных. Ведь исследование, охватывающее не менее 63-х губерний, должно основываться, по возможности, на однотипных источниках, обрабатываемых по единой методике, поскольку в такой работе особенно необходимы ориентиры, обладающие хотя бы относительной устойчивостью во времени и пространстве. К тому же вектор искажения урожайности известен. Как ни странно, на первый взгляд, но эту весьма тривиальную мысль в научном сообществе требуется специально объяснять, в первую очередь таким его специфическим представителям, как С.А. Нефедов, что само по себе симптоматично.
Поэтому я считаю, что введение современными авторами (П.Грегори, Б.Н. Миронов) в проводимых ими исследованиях поправок к сведениям ЦСК МВД об урожаях с источниковедческой точки зрения необходимо и оправданно.
Однако я сам в своих работах использую данные о валовых сборах без поправок и не пытаясь вычислять чистые сборы.
Мои задачи таковы, что я не вижу смысла вдаваться в полемику о том, какая поправка ближе к истине - в 19% или 7%. Принципиально для меня то, что все они исходят из тезиса о занижении размеров сбора ЦСК. К тому же я не уверен, что поправка для всех регионов страны всегда имеет унифицированный характер.
Пессимистические результаты, полученные мной при сопоставлении величин урожаев главных хлебов и их перевозок в производящих губерниях, когда транспортировка равна или превышает, иногда на 100%, зафиксированный урожай, минимизируют у меня как у автора всякое желание высчитывать чистые сборы.
Я не считаю возможным использовать заведомо неточные данные, притом неточные дважды, поскольку заниженный чистый сбор выводится из заниженного же валового. Поэтому я предпочитаю оперировать данными о валовых урожаях, как об относительно внятном ориентире, полагая указанные искажения стабильными. Нам важно сейчас понять вектор развития процесса.
Рассмотрим структуру хлебного экспорта России в конце ХIХ - начале ХХ века.
Таблица 1. Среднегодовой экспорт хлеба из России за 1889-1913 гг. (тыс.пуд.)*
Годы Рожь Пшеница Ячмень Овес Мука Главные
хлеба Второст.
хлеба Все
хлеба
пшенич. ржаная
В среднем за 1889-1893 54534 157357 65543 49043 3407 2496 332381 42776 375157
В среднем за 1894-1898 78384 210468 107765 59505 4005 4188 464315 69500 533815
В среднем за 1899-1903 83415 160712 91128 62335 4268 9080 410956 81911 492867
В среднем за 1909-1913 39995 258776 227014 66429 7253 7195 606644 121086 727730
Источники: Обзор внешней торговли России по европейской и азиатской границе за 189... год; Материалы к пересмотру торгового договора с Германией. Вып. V. Россия. Привоз, вывоз и направление вывоза главнейших сельскохозяйственных продуктов за 1884-1910 гг. Пг., 1915; Сельское хозяйство Росии в ХХ веке. М., 1922. Лященко П.И. Зерновое хозяйство и хлеботорговые отношения России и Германии в связи с таможенным обложением. Пг., 1915.
Таблица 2. То же в процентах к общему вывозу
Годы Рожь Пшеница Ячмень Овес Мука Главные Второст. Все
Из таблиц 1-2 следует, что вплоть до предвоенного пятилетия пшеница с большим отрывом лидировала среди экспортных культур. Вывоз ее по абсолютной величине возрастал, но доля в хлебном экспорте постепенно падала: с 42% в 1989-93 гг. до 29-31% в 1911-1913 годах. Экспорт муки был незначителен, что отражало определенную - до поры - неразвитость России в этом отношении (США до 50% своего хлеба вывозили в виде муки, что, конечно, стоило дороже).
Экспорт ячменя стабильно возрастал по обоим показателям, и к началу Первой Мировой войны ячмень стал главной экспортной культурой страны.
Вывоз ржи устойчиво снижался и по абсолютной величине, и в относительном выражении с 16,9% в 1899-1903 гг. до 5,5% в 1909-1913 гг.
Вывоз овса по пятилетиям растет, но экспорт его наименее стабилен.
Экспорт второстепенных хлебов, большую часть которых составляли кукуруза, отруби и жмыхи, увеличивался как в количественном, так и в относительном выражении. В отдельные годы он превышал 20%.
Диаграмма 1. Структура хлебного экспорта России в 1889-1893 и 1909-1913 гг.
Очевидна явная неустойчивость экспорта как отдельных главных, так и всех хлебов вообще. Перепады в отдельные годы иногда достигают 300% и более.
Таблица 3. Соотношение урожаев и экспорта главных хлебов* (тыс.пуд. и %)
ГОДЫ РОЖЬ ПШЕНИЦА ЯЧМЕНЬ ОВЕС
Урожай Экспорт Доля экспорта от сбора Урожай Экспорт Доля экспорта от сбора Урожай Экспорт Доля экспорта от сбора Урожай Экспорт Доля экспорта от сбора
* Ржаная и пшеничная мука переведены в зерно в пропорции соответственно 90% и 75% процентов выхода муки из пуда зерна.
Данные таблицы 3, в которой сопоставляются урожаи и экспорт главных хлебов, позволяют сделать следующий вывод: урожаи продолжали расти, но доля вывоза в урожае всех главных хлебов, за исключением ячменя, уменьшалась, причем иногда и в абсолютном выражении. Реально же процент экспортируемого из страны хлеба был еще ниже - во-первых, потому что урожаи были выше, чем показывает статистика ЦСК МВД, а, во-вторых, из-за того, что мы не учитываем сборы в Азиатской России; то есть вывоз хлеба из Томской, например, губернии зафиксирован, а урожаи в ней - нет.
Данные транспортной статистики вполне позволяют конкретизировать вывод о снижении значения экспорта. В конце ХIХ - начале ХХ вв. основными поставщиками товарного хлеба на рынок оставались черноземные губернии.
Анализ соотношения экспортного и внутреннего железнодорожного отправления всех хлебных грузов показывает, что в ряде черноземных губерний темпы перевозок хлеба явно замедляются и даже снижаются. Это отражает рост плотности населения и вытекающий из него рост местного потребления производимых хлебов. Кроме того, это позволяет говорить о завершении экстенсивного этапа развития зернового хозяйства.
Если в 1890-х гг. вывозное отправление было важным для Центрально- Черноземных, Юго-Западных, Малороссийских и других губерний, то в 1900-х годах его размеры там падают и по абсолютной, и по относительной величине, часто при росте внутренних перевозок.
Очень важно, что и там, где экспортное отправление в целом не уменьшается, приросты внутреннего отправления значительно, иногда в несколько раз, выше приростов вывозного отправления.v
Таблица 4. Среднегодовое железнодорожное отправление всех хлебных грузов (в млн. пуд.)*
Годы Общее Вывозное Внутреннее
абс. % к общему абс. % к общему
1889-1890 484 292 60,3 192 39,7
1894-1895 661 388 58,8 273 41,3
1901-1903 926 416 44,9 510 55,1
1908-1911 1195 541 45,3 654 54,7
1912-1913 1273 515 40,5 758 59,5
1908-1913 1221 527 43,2 694 56,8
Источники: Материалы по пересмотру хлебных тарифов российских железных дорог. СПб, 1897; Материалы к пересмотру торгового договора с Германией и другими иностранными государствами. СПб, 1914 Ч.1; Статистические данные об отправлении и прибытии продовольственных грузов по русским железным дорогам... за 1912, 1913 и 1914 гг. Петроград, 1916.
* Включая перевозки внутри Одесского железнодорожного узла.
Общий прирост вывозного железнодорожного отправления всех хлебных грузов с 1994-1895 гг. по 1908-1911 гг. составил свыше 173 млн.пуд. (я специально не брал годы высоких урожаев - 1912 и 1913 гг.). Из этого количества 127,8 млн.пуд., или 81,9% приходятся на Донскую и Кубанскую области, Екатеринославскую, Херсонскую, Ставропольскую, Самарскую и Саратовскую губернии.vi
То есть, в конце XIX - начале XX вв. экспорт хлеба из России возрастал главным образом за счет лишь семи губерний степной полосы.
Участие отдельных губерний в хлебной торговле было далеко не равноценным. Половину всей ржи в стране отправляли только 8 губерний, овса - 7, пшеницы - 5, ячменя - 2 губернии. Это показывает, насколько далеко зашла специализация отдельных губерний на товарном производстве хлебов. Соотношение внутреннего и внешнего вывозного рынков - насколько его можно восстановить по железнодорожной статистике - в целом зеркально меняется в сравнении с концом 80-х и началом 90-х годов ХIХ века.
Анализ рынков каждого из главных хлебов конкретизирует эти выводы.
Особо отмечу масштабный рост внутреннего рынка для пшеницы в конце XIX - начале XX вв., экспортное отправление которой увеличивается в 1,4 -1,6 раза, а внутреннее - в 4,7- 4,2 раза в зависимости от точки отсчета. При этом протяженность железнодорожной сети за эти годы увеличилась с 23,8 до 69,2 тыс. км.
Диаграмма 2. Суммарный урожай и экспорт главных хлебов в 1894-1913 гг. (тыс.пуд.)
Источники: см.таблицу 1.
Диаграмма 2 показывает, что экспорт хлеба явно не был угрозой, как сейчас модно выражаться, "продовольственной безопасности" Российской империи. Вывоз был именно частью процесса обмена, торговли - не более того!
Как можно видеть из таблицы 4, экспорт ржи в рассматриваемый период ежегодно уменьшался в среднем на 2742 тыс.пуд., а экспорт овса - на 193 тыс.пуд., что в контексте темы лекции выглядит достаточно пикантно. Не слишком велик прирост экспорта пшеницы по отношению к приросту урожаев - 9,5%. И только прирост вывоза ячменя составляет 45,7% прироста сборов. Таким образом, мы вновь убеждаемся, что в конце XIX - начале XX вв. отечественное сельское хозяйство определенно не "работало на Запад".
Таблица 4. Средние ежегодные приросты урожаев, железнодорожных перевозок, экспорта и остатка главных хлебов в 1894-1913 гг. (тыс.пуд.)
Хлеб Урожаи Перевозки Экспорт Остаток
Рожь 8637 3323 -2742 11379
Овес 14073 3282 -193 14266
пшеница 29445 19234 2805 26640
Ячмень 17177 5362 7854 9322
Источники: Урожай 189...года. Спб.; Обзор внешней торговли России по европейской и азиатской границе за 189... год. СПб; Сводная статистика перевозок по русским железным дорогам за 189... год. СПб.
Таблица 5. Коэффициенты корреляции между урожаями, перевозками и стоимостью вывоза главных хлебов и питейным доходом в 1894-1913 гг.
Урожай Экспорт Перевозки Стоимость
хлеб.эксп. Питейный
Доход
Рожь -0,13 0,16 0,21 0,27
Овес -0,05 0,58 0,55 0,58
Пшеница 0,48 0,86 0,72 0,74
Ячмень 0,88 0,92 0,88 0,89
Источники: Источники: Урожай 189...года. Спб.; Ежегодник Министерства финансов на 189.. год Спб.; Отчет Главного Управления неокладных сборов и казенной продажи питей за 1913 г. Пг., 1914. С.14; Обзор внешней торговли России по европейской и азиатской границе за 189... год. СПб; Сводная статистика перевозок по русским железным дорогам за 189... год. СПб.
Таблица 5 показывает, что связь между урожаями ржи и овса и их вывозом практически отсутствует (предупреждая возможные вопросы, скажу, что подсчет корреляции с лагом этого вывода никак не покол****, да и идея эта сама по себе в данном случае весьма уязвима). Не очень заметна связь урожая и экспорта для пшеницы (0,48), и действительно значима она для ориентированного на экспорт ячменя (0,88).
Серые хлеба в массе, конечно, потреблялись на месте. Товарность же красных хлебов, особенно ячменя, заметно выше. Об этом говорит и достаточно сильная связь их урожаев с питейным доходом (0,74 и 0,89) и остальными акцизными сборами, а равным образом и с перевозками подавляющего большинства грузов (порядка 0,8-0,9).
Мифологический характер тезиса о "голодном экспорте" весьма наглядно выступает при сопоставлении стоимости хлебного экспорта и величины питейного дохода. Диаграмма 3, составленная на основании данных таблицы 6, заставляет задуматься об адекватности наших знаний и представлений о своей истории.
Диаграмма 3. Сопоставление стоимости экспорта всех хлебов и питейного дохода в 1894-1913 гг.
Источники: см.таблицу 6.
На графике питейный доход сравнивается с суммарным экспортом хлебов, семян и жмыхов; я хочу избежать возможных упреков в занижении показателей вывоза.
Нетрудно видеть, что до 1899 г. питейный доход составлял порядка 80-95% стоимости хлебного экспорта, а после 1899 г. лишь в годы больших урожаев - 1909 и 1910 гг. - цена вывезенного хлеба слегка превысила цену выпитой водки, что прямо ставит вопрос о структуре бюджета населения. При этом я не учитывал импорт спиртного.
Таблица 6. Сопоставление ценности хлебного экспорта и размеров питейного дохода в 1893-1913 гг. (тыс.руб.)
Годы экспорт
хлебов вывоз
семян
и жмыхов Сумма
вывоза с
семенами Величина
питейного
дохода вывоз хлеба
к питейному
доходу (%) вывоз хлеба с
семенами к
питейн.дох.(%)
1893 295776 38960 334736 260729 113,4 128,4
1894 381387 42649 424036 297281 128,3 142,6
1895 335897 56456 392353 308896 108,7 127,0
1896 322455 61298 383753 321803 100,2 119,3
1897 353876 58122 411998 332483 106,4 123,9
1898 370911 42063 412974 391929 94,6 105,4
1893-1898 343384 49925 393308 318853 107,7 123,4
1899 260377 43509 303886 420947 61,9 72,2
1900 306404 53504 359908 434493 70,5 82,8
1901 345030 33417 378447 476007 72,5 79,5
1902 433002 36075 470077 523483 82,7 89,8
1903 480217 38093 518310 576461 83,3 89,9
1899-1903 365006 40920 406126 581533 62,8 69,8
1904 496679 34973 531652 573278 86,6 92,7
1905 568456 35515 603971 639135 88,9 94,5
1906 472222 46368 518590 736898 64,1 70,4
1907 430789 47966 478755 748258 57,6 64,0
1908 379849 59231 439080 748058 50,8 58,7
1904-1908 469599 44811 514410 689125 68,1 74,6
1909 749593 58691 808284 759045 98,8 106,5
1910 747705 67515 815220 811048 92,2 100,5
1911 739065 74308 813373 830796 89,0 97,9
1912 551509 81879 633388 873591 63,1 72,5
1913 593986 69690 663676 952810 62,3 69,7
1909-1913 676472 70417 746788 845458 80,0 88,3
Источники: Ежегодник Министерства финансов на 189... год; Отчет Главного Управления неокладных сборов и казенной продажи питей за 1913 г. Пг., 1914. С.14; Обзор внешней торговли России по европейской и азиатской границе за 189... год. СПб.
В 1913 г., последнем предвоенном, питейный доход достиг астрономической цифры в 952 млн.руб., т.е. был лишь на 16 млн.руб. (примерно 1,5%) меньше суммарного бюджета военного, (военно) морского министерств и министерства народного просвещения, притом что бюджет страны в 1913 г. составлял порядка 3,4 млрд.руб. Напомню, что по потреблению алкоголя Россия при этом не находилась в числе европейских лидеров.
Если ситуация, при которой цена выпитой населением водки составляет не 10% и не 20%, а свыше 80-90% стоимости хлебов, вывозимых вторым экспортером мира, а затем свыше 10 лет намного ее превосходит, может именоваться "голодным экспортом", тогда в толковых словарях русского языка что-то нужно исправлять.
Я не стану сейчас обсуждать феномен удовлетворения человеческих потребностей, столь же сложный, сколь и интересный для понимания любой исторической эпохи. Однако приведенная информация показывает, что более чем вековые народническо- марксистские причитания о несчастной доле крестьянства стоят недорого. Во всяком случае, куда дешевле экспорта картофельной муки.
Впрочем, данные таблицы 6 сами по себе более чем красноречивы.
Статистика говорит о том, что в России, как и во многих странах Европы, с ростом благосостояния населения уже началась постепенная замена ржаного хлеба пшеничным, с понятной региональной "поправкой".
Итак, тезис о "голодном экспорте", точнее о негативном воздействии экспорта хлеба на питание населения России и, в частности, крестьян не находит подтверждения в статистике производства, вывоза и перевозки хлебных грузов, а также других источниках. Преобладающую, и притом перманентно возрастающую роль в торговле хлебом играл внутренний рынок, что абсолютно естественно вытекает из законов рыночной экономики.
Тем не менее, идея "голодного экспорта" оказалась весьма удобной пиар-находкой из разряда - "чем нелепее, тем лучше", и успешно эксплуатируется свыше ста лет, поскольку в течение этого периода потребность в негативном имидже имперской России была высока. Как ни удивительно, но и сейчас есть люди, почему-то именующиеся историками, которые вполне сознательно продолжают ее эксплуатировать.vii
С экспортом связано также несколько "родственных" недоразумений, по-своему отчасти понятных, но плохо сочетающихся с реальной жизнью. Одно из них - идея запрета экспорта в голодные (и не только) годы, которая неоднократно дискутировалась как в России, так и в Европе в соответствующих ситуациях. Это "слишком по-человечески", как любил говорить С.Ю. Витте. Екатерина II, к слову, осудила ее еще в XVIII в.
Однако во второй половине XIX в. за критикой экспорта стояло не только стремление запретить, т.е. рефлекторный и понятный порыв защититься от угрозы, свойственный людям во все времена, но и вполне конкретное желание распределить вывозимые товары, которое и тогда уже имело совершенно социалистическую окраску. Ведь начиная с Чернышевского, социалистическая интеллигенция вовсю мечтала о государстве распределения, точнее, мечтала сама распределять.
Другими словами, речь шла о том, что государство может прекратить экспорт и распределять хлеб (и вообще все на свете) внутри страны "сверху", подобно тому, как это будет при "военном коммунизме", а потом при "плановом социалистическом хозяйстве", игнорируя не только законы рыночной экономики, но и законы человеческой природы.
По сути, содержанием термина "голодный экспорт" в этом контексте является мысль о том, что нельзя что-то вывозить за рубеж, если не все жители страны потребляют экспортируемые продукты в достаточной степени. Сообразно с этой логикой Германия, условно говоря, должна прекратить экспорт "Мерседесов", поскольку часть немцев ездит на "Фольксвагенах", а некоторые и вовсе ходят пешком.
А, собственно говоря, почему это должно быть так? Если считать это требованиями морали, нравственности, то, на мой взгляд, такие мораль и нравственность весьма сомнительны. Распределяют между рабами и крепостными. А люди свободные должны сами зарабатывать на то, что хотят потреблять.
Апологеты распределительной системы считают, что если, предположим, у кого-то не хватает молочных продуктов для ребенка, то вывоз масла заграницу аморален. Точка зрения не слишком основательная.
Во-первых, сначала нужно выяснить структуру бюджета недоедающей семьи, определить, на что она тратит деньги, понять уровень понимания родителями своих обязанностей по отношению к детям и меру их ответственности за свою семью, а уже потом переходить к обобщениям макроисторического и макроэкономического масштаба. У многих присутствующих, полагаю, есть знакомые, которые обожают жаловаться на свою трудную жизнь, но при этом далеко не используют те возможности, которые есть у них для того, чтобы эту жизнь улучшить. Всегда есть люди, которым проще оправдывать свои недостатки несовершенством окружающего мира.
Во-вторых, наивно думать, что количество товаров на рынке не зависит от степени уверенности производителей в том, что они продадут свою продукцию. Кто сказал, что при отсутствии сколько-нибудь гарантированного рынка сбыта, объем производства того или иного товара будет на том же уровне, что и при наличии такового? Что, например, то масло, которое вывозится якобы в ущерб чьему-то питанию, было бы выработано?
Спрос рождает предложение. И когда у сибирского маслоделия на рубеже веков появился новый рынок сбыта в Англии, чем сибиряки до сих пор с полным основанием гордятся, это стало приносить больший доход тем крестьянам, которые его производили. Подобные примеры есть под рукой у всех нас - вспомним, хотя бы варианты придорожных торговли и питания, что на шоссейных, что на железных дорогах. Кто будет строить шашлычную на проселке?
Возьмем историю хлопководства в Средней Азии. Когда, наконец, был определен сорт американского хлопка, который мог успешно культивироваться в Туркестане, потребовались прицельные усилия правительства в первую очередь в таможенной и налоговой сферах, чтобы сделать хлопок привлекательной для дехкан культурой, поскольку производить хлеб и кормовые травы поначалу было выгоднее. Как только были созданы условия, сделавшие производство хлопка более прибыльным, чем выращивание хлеба и люцерны, - появилось отечественное хлопководство.
Еще раз повторю, что рынок, неважно - внешний или внутренний - создает для крестьян стимул производить, работать больше и пр. Они готовы приложить дополнительные усилия, если они будут хоть как-то вознаграждены, а если нет - зачем работать? Кровавый кризис продразверстки и переход к НЭПу, а также все кризисы хлебозаготовок в 1920-е годы, кажется, доказали это более, чем определенно.
А какой процент потребляемых в советское время продуктов давали приусадебные участки?!
Кстати, пореформенная Россия имела опыт запрета экспорта хлеба - во время голода 1891 г. Он оказался весьма печальнымviii.
Продовольственная помощь правительства
Перейдем к смежному сюжету - к характеристике продовольственной помощи населению, т.е. к системы правительственных мероприятий, призванной обеспечить питание населения в неурожаяы, которыми руководила Сельская продовольственная часть МВД.
Народники, затем советская историография, а теперь и новая генерация поклонников "Отца всех народов, кроме репрессированных", обожают рассуждать о голодовках в царской России, однако упорно игнорируют наличие в стране продовольственной системы, продовольственного законодательства, которое обеспечивало питание жителей страны в неурожайные годы. Игнорируют, понятно, для удобства - "антинародное" государство, обрекающее свое население на нищету, по определению не может заботиться об этом населении.
Любой, кто не знаком с этой проблематикой специально, но со школы знает о народных страданиях, о "голодном экспорте" (а кто о них не знает?), совершенно естественно полагает, что царизм выкачивал из деревни хлеб - наподобие того, как это делала советская власть - обрекая на голодовки миллионы крестьян, и никаким образом не заботился о борьбе со стихийными бедствиями в виде частых неурожаев.
Однако, во-первых, до 25 октября 1917 г. у правительства в принципе не было возможности что-либо "выкачивать" из населения, помимо налогов. Кроме того, в России тогда не было монополии внешней торговли, т.е. хлеб продавало не правительство, а частные лица.
Во-вторых, имперская власть на деле тратила значительную часть государственного бюджета на продовольственную помощь, чего интеллигенция как бы и не замечала, точнее, обращала на это свое высокое внимание лишь для того, чтобы снова и снова обличать Власть в некомпетентности. И этот заговор молчания, как и идея "голодного экспорта", оказался вполне успешным.
Между тем без учета феномена продовольственной помощи понять пореформенную Россию невозможно.ix
Продовольственная помощь существовала при крепостном праве. На барине, по закону, лежало две основных обязанности в отношении крестьян - он не должен был допускать их до нищенства и обязан был кормить в голодные годы.
После издания Продовольственного устава 1864 г. правительство много лет словом и делом убеждали население в том, что помощь государства при неурожае оказывается только в виде ссуды, которую ему придется позже возместить - "всякая идея безвозвратных пособий, даровой кормежки, самым энергическим образом отвергалась-население получало ссуды под ответственностью земств, которым было предоставлено их распределение среди нуждающихся,- и фактически их возвращало"
Власть считала, что несправедливо, если ресурсы казны, пополняемые за счет всего населения страны, будут служить для содержания одной его части на средства, собираемые с другойx. В 1864-1890 гг. продовольственный устав, с некоторыми дополнениями, действовал в полном своем объеме, без принципиальных отступлений от его духа.
Все изменилось после страшного по тем временам голода 1891-1892 гг.
Он стал тяжелым испытанием для страны. Бедствие в разной степени затронуло 27 губерний. На помощь населению казна израсходовала, как минимум, 172 млн.руб. (63,2% расходов Империи на оборону в этом годуxi).
Для понимания многого из того, что случится в стране в последующую четверть века, и, в частности, специфики формирования иждивенческой психологии крестьянства в конце XIX - начале XX вв., о которой так много пишут непартийные авторы, крайне важно следующее.
Несмотря на стремление властей соблюдать определенные принципы (правила) в продовольственной помощи, "весть о "способии", о "Царском пайке", широко распростра«нялась по всему пространству пострадавший, губерний и внушила населению глубоко в него внедрившуюся мысль о том, что оно имеет право на пособие, что Правительство обязано его кормить, и притом всех без разбора. На каждое исключение кого бы то ни было из списков нуждающихся крестьяне стали смотреть уже как на притеснение на злоупотребление. Более того, во многих местах распространялось убеждение, что Царь прислал деньги на помощь всем, поровну, а если кому не дают, то это значит чиновники, либо помещики часть царских денег утаили, себе присвоили. Бывали случаи самых назойливых со всевозможными угрозами, требований от лиц, заведовавших раздачей хлебных ссуд и даже оказывавших населению благотворительную помощь на частные, иногда собственные средства"xii.
Власть вступила на путь, который органично укладывался в привычную патерналистскую схему ее отношений с подданными - она начала списывать десятки миллионов рублей продовольственных долгов и облегчать условия возврата ссуд.xiii
Другими словами, правительство не просто спасло десятки миллионов людей от голода и неурожаев. Оно фактически приняло на себя ответственность за стихийные бедствия.
Понятно, что следствием этого был прямой рост социального иждивенчества немалой части населения.
В отчете Управления сельской продовольственной частью МВД говорится: "Население все более и более приучалось смотреть на предъявляемые к нему местными крестьянскими учреждениями требования об уплате продовольственных долгов как на исполнение пустой фор«мальности, а на полученные им ссуды, как на безвозвратное пособие - "Царский паек""xiv.
Но только ли стихия была повинна в том, что неурожаи превратились в обыденный факт российской жизни конца XIX - начала XX вв.?
Компетентные современники отвергали этот взгляд и связывали неспособность крестьян противостоять неурожаям с уравнительно-передельной общиной и с волной переделов земли, захлестнувших общинные черноземные губернии в 1880-х гг.xv
Таблица 7. Губернии, получавшие наибольшие ассигнования на продовольственную помощь в 1891-1908 гг.
Губернии Ассигнования
из общеимперского продовольственного
капитала и средств Государственного Казначейства Долги общеимперскому продовольственному капиталу
на 1 января 1909 г. Вся совокупность
долгов населения
губернии на
1 января 1909 г. Задолженность населения в продовольственные
Всего в 18 губерниях 456343 93,5 188667 89,5 249267 80,5 176419 84,8
Сумма по Империи 488145 100 210750 100 309500 100 208116 100
Источник: Ермолов А.С. Наши неурожаи и продовольственный вопрос. СПб., 1909. Т.2. С.7-28; Отчет по продовольственной кампании 1910-1911 гг. Управления сельской продовольственной частью МВД. СПб. 1912. С.102-103.
Таблица 7 дает представление о размерах правительственных ассигнований на продовольственную помощь в 18 наиболее нуждавшихся губерниях, население которых "всего чаще и всего больше пользовалось казенными воспособлениями, многие годы состоя, так ска«зать, на казенном иждивении", получив 93,5% зафиксированной А.С. Ермоловым, министром земледелия Александра III и Николая II, гигантской суммы продовольственной помощи в без малого полмиллиарда рублейxvi. (Напомню, что "Большая флотская программа" оценивалась в 430 млн.руб.). И хотя населению этих губерний были прощены и списаны со счетов громадные суммы, на него приходилось почти 90% долга общеимперскому капи«талу и свыше 80% общей продовольственной задолженности населения Европейской России. Все это были общинные и в основном черноземные губернии.
И, напротив, губернии, не получавшие помощи от правительства, - в подавляющем большинстве губернии с подворным землевладением (Гродненская, Ковенская, Могилевская, Московская, Подольская, Полтавская, Лифляндская, Курляндская, Эстляндская и губернии Царства Польского, на которые "впрочем, и не распространяются никакие пра«вила нашего продовольственного устава"xvii
Общий вывод Ермолова таков - общая сумма долгов и разнообразных пособий, получаемых от правительства "тем больше, чем богаче и плодороднее почва, которую население возделывает, и обратно. Точно также, на первом плане тут стоят губернии с общинной формой землевладения"xviii.
О том, насколько наши представления о "голоде в царской России" далеки от того, что вкладывали в этот оборот сто лет назад, можно судить хотя бы по следующим примерам.
Во время неурожая 1906-1907 гг., который охватил даже большую территорию, чем голод 1891-1892 гг., продовольственная помощь оказывалась населению 32-х губерний, однако наиболее пострадавшими были 12 из них.
Понятно, насколько важной характеристикой экономического состояния населения является брачность. Так вот, из этих 12-ти губерний снижение брачности в 1906-1907 гг. отмечается в четырех - в Нижегородской, Оренбургской,Самарской, и Уфимской, а в остальных - Казанской, Орловской, Пензенской, Рязанской, Саратовской, Симбирской, Тамбовской и Тульской брачность в той или иной степени повышается.xix
Ермолов приводит погубернские данные о поступлении питейного дохода за 12 месяцев 1906-1907 г. в сравнении с двумя такими же предшествующими периодами по этим же губерниям. За период с 1 мая 1906 г. по 30 апреля 1907 г. доход от казенной продажи питей составил 130505 тыс.руб., за тот же период 1905-1906 г. - 129943 тыс.руб., за тот же период 1904-1905 г. -115454 тыс.руб. соответственно .
Таким образом, за голодный год население истратило на водку в этих бедствовавших губерниях на 562 тыс.руб. больше, чем в предыдущий год, и на 15051 тыс.руб. больше, чем за такой же период 1904-1905 г. Ермолов резюмирует: "В кампанию 1906-1907 гг. было израсходовано на ссудную помощь населению в тех 12-ти губерниях, о которых здесь идет речь, 128329 т.р. Пропито же в них за 12 мес., с 1 мая 1906 г. по 30 апреля 1907 г. вина на сумму 130505 т.р., т. е. на 2176 т.р. более той суммы, которую население в этих губерниях получило за предохранение его от голода и на обсеменение его полей" xx.
Оценить масштаб этих цифр будет проще с учетом того, что крейсер "Варяг" обошелся России в 4,2 млн. руб.xxi, что броненосец типа "Полтава" стоил 10,7 млн.руб., а типа "Бородино" - 14,6 млн.руб. В "Истории СССР с древнейших времен" говорится, что стоимость кораблей и вооружений, потерянных в ходе русско-японской войны, оценивалась почти в четверть млрд. рублей.xxii К.Ф. Шацилло оценивал стоимость потерянных кораблей в 230 млн.руб., а с учетом флотского оборудования Порт-Артура - в 255 млн. руб.xxiii То есть, порядок затрат понятен.
Другими словами, сказанное следует понимать так, что жители лишь 12-ти (!) из 90 губерний и областей России всего за два года (при том, что для большинства этих губерний оба года были неурожайными) выпили водки на сумму, превышающую стоимость большинства боевых кораблей Балтийского и Тихоокеанского флотов Империи вместе взятых, а также вооружений, уничтоженных и захваченных японцами в Порт-Артуре и др.
Отчет МВД сообщает, что из 32-х губерний душевое потребление водки с 1 июля 1906 по 1 июля 1907 г. сравнении с тем же периодом предыдущего года уменьшилось в восьми губерниях, в одной осталось на том же уровне и в 23-х выросло.xxiv
Кроме того, Ермолов считает важным подчеркнуть, что "наряду с такой печальной стороной русской народной жизни, как потребление вина на десятки миллионов рублей в то самое время, когда более или менее значительная часть населения находилась в состоянии полной нищеты и даже голодала, и во всяком случае не могла обходиться без правительственной и частной помощи", зафиксировано поступление больших сумм денег в тех же пострадавших от неурожая губерниях в сберегательные кассы" xxv.
Что же следует из описания разными источниками продовольственной кампании 1906-1907 гг.?
В первую очередь нужно отметить, что приведенные выше факты рисуют картину, разительно отличающуюся от того, что мы знаем о 1921-1922 гг., 1932-1933 гг. и 1946-1947 гг.
Источники говорят о том, что на фоне неурожая 1906 г. и нужды части - но отнюдь не всего - населения даже и в пострадавших губерниях "происходит жизнь" во всей своей полноте. Причем в 1905-1906 гг. она далеко выходит за пределы нормы - не только из-за "аграрных беспорядков, погромов, разбоев, грабежей", вызвавших своеобразную "приподнятость населения" (оборот Отчета МВДxxvi), но и в связи с окончанием бессмысленной войны, с возвращением солдат с фронта, со свадьбами и многим другим. Люди, несмотря на неурожай, продолжают печалиться и радоваться, как они это и делают всегда.
Да, есть болезни, которые всегда возникают при истощении организма и с которыми борются медики. Но нет смертей от того, что нет пищи. И главное - нет населения, брошенного своим правительством на произвол судьбы, населения, оставленного один на один с природным (а не созданным специально) катаклизмом, как это было в 1932-1933 гг. и 1946-1947 гг.; в 1921-1922 гг. страну спасла прежде всего американская организация АРА, с которой большевики, скрепя сердце, пошли на сотрудничество.
Добавлю, что в случае неурожая железнодорожные перевозки людей и грузов производились бесплатно, или по льготным и пониженным тарифам.
Как рождался миф о голоде
Учащение неурожаев давало общественности новые желанные поводы для обвинения правительства в несостоятельности, и она использовала эти возможности весьма продуктивно.
В силу этого широчайшая продовольственная помощь, которой ведало МВД, была для СМИ неиссякаемым источником самых разнообразных и нередко бесстыдных инсинуаций. Очень часто газетные сообщения оказывались неверными. Об этом можно и нужно писать не одну диссертацию.
В Отчете по продовольственной кампании 1911-1912 гг. есть специальный раздел "Периодическая печать", в котором наглядно демонстрируются приемы российской прессы того времени. Приведу лишь один фрагмент из него. С декабря 1911 г. в СМИ стали "появляться телеграммы о случаях смерти от недоедания, а также о самоубийствах, вызванных голодом, и, наконец, было сообщено о распродаже голодными крестья«нами детей киргизам. По сообщениям этим производились самые тщательные проверки не только местным губернским начальством, но проверялись они и при командировках на места чинов центральных учреждений, на которых возлагались особые поручения по продовольственному делу. Все эти сообщения оказались неверными.
Так, например, крестьянин Леонтий Павлов, якобы три дня просившийся на общественные работы и не принятый, умерший к вечеру третьего дня от голода, как оказалось, долгое время страдал одышкой, и, имея сына - хорошего работника и не нуждаясь, сам от работ по болезни отказался; умер скоропостижно.
Оказалось неверным и сообщение о смерти, удостоверенной якобы вскрытием, от питания одной гнилой картошкой трех детей с. Киязлы. Ничего общего с голодом не имели также причины смерти крестьян Березкина и Куликова.
Не подтвердилось и известие о смерти двух детей от голода в с.Сокуре. Духовенство, земский врач, смотритель земского училища и члены волостного попечительства заявили, что таких случаев не было, а размер оказанной населению Сокур помощи указывает, что таких случаев и не могло быть.
Сообщения о смерти от голода в поселке Грузинове, Саратовского уезда, проверить не удалось, так как такого поселка в данной местности не оказалось(!)...
Точно также не подтвердились и корреспонденции о самоубийствах от голода.
Крестьянин Калмыков, о котором сообщалось, что он, голодая, пошел "в кусочки", а ничего не собрав, вернулся домой и повесился, оказался рабочим, живущим на готовых харчах в экономии помещика Устинова, получающим жалованье и совершенно не нуждающимся и никогда нищенством не занимавшимся. В виду семейного разлада и в сильно нетрезвом виде, Калмыков взял веревку и заявил, что пойдет вешаться, но его во время успели остановить.
Порезнов, о котором сообщалось, что он повесился, оказался жив и заявил, что о своем якобы покушении на самоубийство он узнал из газет...
Ничего общего с неурожаем, конечно, не имело и самоубийство алкоголика- живописца, покушавшегося на самоубийство в г.Саратове.
Большое впечатление произвела телеграмма из Оренбурга следующего содержания. "Врач отряда официально сообщает о том, что в поселке Денисовском Кустанайского уезда голодные крестьяне, не получая помощи, в отчаянии распродают своих детей киргизам".
Оказалось, что указанное сообщение действительно было сделано, но не врачом отряда, а переселенческим пунктовым фельдшером Сатуниным, который сделал его, побывав в конце ноября в поселках Денисовском, Коломенском, Гришинском и Карпыковском.
Дознанием, проведенном во всех посещенных Сатуниным поселках, установлено, что случаев продажи переселенцами своих детей киргизам ни одного не было, разговор же об этом возник в виду того, что крестьянин поселка Карпыковского, Михаил Перетянин, явившись 7 ноября в сельскую управу, требовал выдачи ему продовольственного пособия, назначенного в виду производившихся в то время общественных работ только семьям, не имеющим рабочих. И получив отказ, демонстративно грозил продать своего двенадцатилетнего сына бывшему у него в гостях киргизу Аяцкой волости Мандобеку Калманову, будто бы согласившемуся на эту покупку.
Этот прием понравился всему поселку, включившему 8 ноября эту угрозу в свой приговор, представленный крестьянскому начальнику 14 ноября, с ходатайством о выплате продовольствия. Поселок Карпыковский, имеющий 182 двора, заработал в течение осени 4156 руб. 76 коп. на общественных работах, а с 19 декабря, как и все перечисленные выше, получал продовольственную ссуду. В течение же первой половины 1911 года получил 31500 рублей деньгами домообзаводственных ссуд.
Крестьянин Перетянин перед описанным случаем два месяца служил возчиком казенного обоза, получая 18 рублей в месяц казенного жалованья. Фельдшер Сатунин объяснил, что основанием для донесения ему послужил случай с крестьянином"xxvii. Число подобных примеров легко умножить.
Вот так российская пресса формировала у читателей картину окружающего мира.
Кстати, в свете сказанного особенно ясна несостоятельность идеи о том, что правительство пренебрегало общественным мнением. Поскольку в стране была реальная свобода слова, то власть постоянно была под микроскопом и под прицелом одновременно.
Однако становление гражданского общества - процесс двусторонний. Но о чем можно говорить, если каждый мелкий промах власти фиксировался со злорадным удовлетворением, если журналистская доблесть виделась в нагнетании апокалиптической атмосферы?!
Статистика против публицистики: платежи и недоимки
Следующий из основных догматов традиционной историографии заключается в том, что российское крестьянство платило слишком большие прямые налоги и выкупные платежи, и это серьезно ухудшало его материальное положение.
В качестве доказательства обычно приводятся два аргумента. Первый - это постоянный рост крестьянских недоимок.
Попробуем разобраться.
После 1855 г. в налоговой стратегии правительства происходят важные изменения. Значительно упало значение прямых налогов в бюджете вообще, центр тяжести был перенесен на косвенное налогообложение, усилилось обложение имущих классов и др. Александр III в 1880-х гг. уменьшил выкупные платежи, а затем отменил подушную подать и соляной налог. Все это в совокупности резко уменьшило крестьянские платежиxxviii.
Однако недоимки продолжали расти, и оппозиция настаивала на том, что это "служит ясным доказательством непосильности для населения лежащего на нем податного бремени..."xxix
Между тем причины парадоксальной ситуации, когда, несмотря на уменьшение налогового бремени и невзирая на экономическую конъюнктуру, недоимки продолжали расти, причем чем меньше становился размер платежей, тем хуже шло их поступление в казну, лежали в совершенно иной плоскости.
Анализ структуры окладов и недоимок как по всем окладным сборам, так и по недоимкам по выкупным платежам для каждой из категорий крестьян по 50-ти губерниям Европейской России за 1897-1901 гг. (из них 1897, 1998 и 1901 гг. в ряде губерний были неурожайными) привел к следующим выводам.
Таблица 8. Окладные сборы, выкупные платежи и недоимки по ним в губерниях с наибольшей задолженностью на 1 января 1898 г. (тыс.руб. и %)
Доля 18 губ. (%) 49,3 51,3 59,2 40,2 64,3 93,9 95,1 96,2 92,8 98,2
Всего 50 губ. (т.р.) 113448 96731 52774 40991 2966 106133 103707 65548 34517 3642
Всего 50 губ. (%) 100 100 54,6 42,4 3,1 100 100 63,2 33,3 3,5
Источник: Источник: Ежегодник Министерства финансов. Выпуск 1900 г. СПб., 1901. С.102-113, 117. Подсчеты автора
Во-первых, из таблицы 8 видно, что на 18 губерний с задолженностью более 1 млн.руб., на которые падало около половины окладных сборов (49,3%) и выкупных платежей (51,3%) по 50-ти губерниям Европейской России, приходилось 93,9% всей суммы недоимок по окладным сборам и 95,1% по выкупным платежам (причем шесть первых губерний сконцентрировали 50,6% и 51,2% долгов соответственно).
Во-вторых, 16 из этих 18-ти губерний фигурируют в таблице 7, среди общинных губерний, получавших наибольшие объемы правительственной продовольственной помощи в конце XIX - начале XX вв.
Симптом вполне очевидный, и правоту общинного "диагноза" убедительно подтверждает наличие в списке должников Московской губернии. Это - сюрприз. Ведь она ни разу не просила продовольственной помощи. И вообще мысль о том, что крестьяне Подмосковья, имевшие уникальные возможности для заработка в крупнейшем городе страны, могут нуждаться, кажется чересчур оригинальной.
Причины этого явления указал П.П. Дюшен, раскрывший на примере Бронницкого уезда прямую связь между упадком крестьянских хозяйств столичной губернии и господством общины и одновременно показавший, что "всюду замечаемое нравственное одичание крестьян несомненно происходит от разлагающего влияния мирских порядков. Подчиняясь роковой власти, крестьянин внутри своей души не может не признать безобразный мирской приговор правильным и, сознавая свою беспомощность, начинает верить в господство зла. Безнравственное влияние мира отражается и на семейных отношениях крестьян: случаи самого недостойного поведения детей по отношению к своим родителям составляют обычное явление в деревне"xxx.
То есть, причины задолженности московских (и не только) крестьян надо искать в общине, а не в таких внешних признаках их жизни, как размеры наделов, выкупные платежи и т.д.
Пример Московской губернии, полагаю, - лучшее доказательство того, что недоимки не являются свидетельством нужды и что между размерами податей, объемом долгов и экономическими условиями, в которых находятся крестьяне разных губерний, связи нет.
Затем я провел аналогичный анализ по всем 187 уездам, входившим в состав указанных 18-ти губерний.xxxi Оказалось, что и между уездами одной и той же губернии долги распределялись далеко не равномерно - были уезды совсем не имевшие задолженности, и были уезды с большими долгами (10% и более для конкретной губернии). В итоге оказалось, что на 71 уезд с суммарным окладом в 25075 тыс.руб., т.е. 22,1% оклада 50-ти губерний пришлось 73940 тыс. руб., т.е. 69,7% всех недоимок по окладным сборам неурожайного 1897 г., и 84554 тыс. руб., или 67,6% суммы недоимок в 50-ти губерниях также неурожайного 1901 г.
71 уезд - это лишь 14,2% всех уездов 50-ти европейских губерний. И, полагаю, намного ближе к истине утверждение, что крестьянская задолженность была велика в каждом седьмом уезде Европейской России, нежели "почти" в каждой третьей ее губернии, и уж тем более у крестьян всей страны.
Сказанное позволяет понять примитивные, но действенные махинации народников со статистикой при обсуждении положения крестьян. Им нужно было доказать, что все крестьянство России угнетено платежами, о чем якобы говорят растущие недоимки. Однако недоимки фиксируются лишь в 18 губерниях из 50-ти, и притом самых дорогих их сердцу - общинных. Поэтому они без лишних душевных терзаний вводят, условно говоря, "круговую поруку" и делают крестьян остальных губерний Европейской России ответственными за неплатежи своих компатриотов, не боясь, что их поймают за руку.
А теперь обратимся к вопросу о том, почему растут недоимки в общинных губерниях.
Коренная причина заключалась в несовершенстве крестьянского податного законодательства,xxxii т.е. в самой системе сбора податей, построенной на круговой поруке. Эта система в конкретных условиях развития пореформенной общины оказалась порочной, потому что стимулировала проявление сходами худших качеств "управляемой" охлократии и потому, что хорошие работники часто должны были платить за лодырей и пьяниц.
Безусловно, в отдельных случаях недоимки отражали факт хозяйственной слабости крестьян. Однако в подавляющем большинстве случаев природа недоимок была другой.
Сельские общества и должностные лица крестьянского управления оказались совершенно не готовы к ведению правильной податной деятельности.
К сожалению, в 1861 г. "общинный романтизм" не позволил реформаторам понять, что создаваемое ими крестьянское самоуправление и те способы, какими они надеялись обеспечить исправное поступление в казну крестьянских платежей, мало соответствовали интеллектуальному и правовому развитию миллионов вчерашних крепостных.
Круговая порука привела, в частности, к тому, что "население отвыкло от правильного отбывания лежащих на нем податных обязанностей; по«дати перестали уплачиваться своевременно; даже наиболее состоятельные домохозяева приучились оттягивать платежи до последней возможности и из опасения, что всякая предварительная и своевре«менная очистка оклада может навлечь на них последующее взыскание в силу круговой ответственности, вносили подать не иначе, как по настоятельному требованию властей.
Недоимка при таких условиях стала явлением обычным, сделалась как бы неотъемлемою принадлежностью крестьянского податного дела; в большинстве случаев она вовсе не знаменует собою расстройства платежных сил населения и, по удостоверению земских исследователей народного быта, не находится в строгом и правильном соответствии ни с размерами обеспечения крестьян надельною землею, ни со сте«пенью обременения их платежами"xxxiii.
Таким образом, недоимки - вовсе не доказательство упадка крестьянских хозяйств даже в общинной части России. Это свидетельство несовершенства и несправедливости существующей системы взимания податей, основанной на круговой поруке, которой крестьяне пытались сопротивляться, как могли.
При этом задолженность богатых крестьян и должностных лиц крестьянского управления была "явлением повсеместным и притом весьма распространенным", и в литературе есть масса фактов, с которыми полезно будет ознакомиться современным певцам народных страданий.
Вообще в этой теме переплетаются несколько психологических стратегий, что вообще свойственно людям при решении их денежных проблем. Неправильно представлять крестьян людьми, которые каждую минуту только и мечтали немедленно платить по счетам. По самым разным причинам люди, как известно, весьма часто склонны оттягивать платежи. В этом крестьяне не слишком сильно отличались от многих из нас.
При этом в проблеме крестьянских долгов есть один чрезвычайно важный аспект.
В течение XVIII-XIX вв. население России привыкло к тому, что правительство часто прощает долги. Вполне естественно, что у множества крестьян такие действия Власти сформировали вполне определенное отношение к проблеме налогов - они не всегда торопились платить. Долги по продовольственной помощи были больше долгов по выкупным платежам, но правительство, тем не менее, их списывало в объеме сотен миллионов рублей, как не раз делало это, хотя и в меньшем объеме, и в предыдущие полтораста лет. Почему же крестьянам нельзя было думать, что оно когда-нибудь в будущем не спишет и недоимки по выкупу?
Надежда на это была вполне понятной и, как известно, в 1905 г. оправдалась - с 1907 г. выкупные платежи были отменены.
Связь плачевного положения части отечественного крестьянства с общиной, полагаю, лишний раз подтверждается бурным развитием землеустройства в большинстве из упомянутых 17-ти губерний в годы аграрной реформы Столыпина (в Оренбургской землеустройство не велось). Они сконцентрировали 38,4% личных ходатайств, 60,9% групповых и 50,1% всех ходатайств вообще, поданных в 47 губерниях.xxxiv Источники показывают, что множество крестьян просто "побежало" из общины.
Далее. Помимо роста недоимок, стандартным доказательством тяжелого положения крестьян являются так называемые вынужденные осенние продажи крестьянами хлеба собранного урожая. Вынужденными они считаются потому, что позже, весной крестьяне нередко должны были покупать хлеб по более высокой цене.
У традиционной историографии есть один вариант объяснения этого феномена - крестьянам были нужны деньги для уплаты "непосильных" налогов и выкупных платежей.
В принципе - трудно сомневаться, что иногда имели место именно вынужденные продажи и именно для уплаты окладных сборов.
Однако палитра осенней жизни подавляющего большинства крестьян отнюдь не исчерпывалась платежом податей.
Прежде всего, октябрь-ноябрь и январь-февраль - это месяцы, когда заключалось наибольшее количество браков.xxxv Трудно поверить в то, что сто лет назад народникам это было неизвестно, однако, рассуждая об осенних продажах крестьянами хлеба, они почему-то забывали упомянуть об этом факте.
Помесячная статистика продажи водки (таблица 9) показывает, однако, что резкий рост потребления начинается уже в сентябре, но кто может упрекнуть крестьян за то, что таким образом они фиксировали окончание годичного цикла сельскохозяйственных работ? По стране в целом в 1912 г. среднемесячное потребление водки в феврале- августе составляет 7121,3 тыс.ведер, а в сентябре-январе - 9335 тыс. ведер, т.е. на 31,1% больше. "Праздник урожая" - это вовсе не выдумка историков и этнологов. Так устроены люди.
В силу этого сентябрь-январь были временем наибольшего потребления спиртного в России, о чем можно судить по данным таблицы 9, и региональные различия устанавливаются именно в зависимости от размеров потребления водки в эти месяцы, которая при равномерном потреблении должна была бы равняться 41,7%.
Таблица 9. Продажа казенных питей по месяцам и районам акцизных управлений в 1912 г.
(тыс. ведер в 40 градусов)
Всего по России Среднечерноземный Восточный Петербургское Московское
Источник: Финансовый отчет по казенной винной операции за 1912 год. СПб., 1913. Ведомость XIX. Подсчеты автора.
В 1912 г. великий пост начался с первых чисел февраля, и поэтому февраль дал наименьшую величину потребления водки. Если же великий пост приходился на март, то статистика несколько менялась.
Однако у крестьян обоего пола, как и у любых людей, были и другие материальные потребности, помимо веселья. И поскольку они были земледельцами, то довольно естественно, что, желая получить деньги для новых покупок, они продавали полученную в своем хозяйстве продукцию на рынке, даже если им потом приходилось переплачивать несколько копеек за хлеб. Ведь хлеб, как показывает таблица 9, в рассматриваемый период явно не был главной расходной частью их бюджета. Полагаю, интуитивно они понимали одно из "золотых правил бизнеса", теорию "временной ценности денег", понимали, что нынешние 10 рублей ценней 10-ти рублей через три месяца.
Таким образом, идея "вынужденных осенних продаж" применительно к подавляющему большинству крестьян также не выдерживает критики. Это слишком примитивная попытка понять и объяснить жизнь крестьян, исходя из собственных абстрактных ("городских") представлений о степени рациональности жизни. У миллионов крестьян эти представления во многом были другими.
Итак, взгляды традиционной историографии на весь комплекс проблем крестьянских платежей, на проблему недоимок и др. несостоятельны.
Мы отчетливо видим стремление правительства к снижению налогового бремени, которое лежало на крестьянстве, желание найти оптимальный вариант выплаты населением окладных сборов. По Манифестам 1880 и 1883 г. Власть сняла с населения 47 млн. руб. недоимок, затем уменьшила выкупные платежи, отменила подушную подать и соляной налог. С 1890-х гг. началось сложение и продовольственных долгов на сотни миллионов рублей.
В 1892-1893 гг. Александр III списал с населения до 52 млн.руб. лежавших на нем долговxxxvi.
В ноябре 1894 г. по случаю свадьбы Николая II, с населения было сложено еще около 50 млн.руб. продовольственных долговxxxvii.
Кроме сложения долгов принимались и другие меры, облегчавшие положение нуждающихся.xxxviii
Всего за 1891-1900 гг. правительство отпустило на поддержку населения в годы неурожаев 232 млн. руб., из которых 211 млн.руб. ( 90,9%) подлежали возврату. На деле же население вернуло лишь около 19 млн.руб., а большую часть долгов Власть аннулировала.xxxix
При этом бюджет страны в эти годы составлял порядка 1440 млн.рубxl. Понятно, каким тяжелым бременем ложились на Казначейство продовольственные расходы. Тем не менее государство продолжало эту политику.
Крещение цесаревича Алексея стало поводом для новых и воистину царских милостей подданным. В частности, со всех вообще крестьян манифест слагал недоимки по выкупным, земским и другим сборам, накопившимся на день его издания (!). Очень серьезное облегчение - даже в сравнении с предыдущими актами - вновь получили крестьяне, пострадавшие в прежние годы от неурожаев.xli В наиболее задолженных губерниях слагалось две трети, а в остальных - половина продовольственных долгов, причем со всех должников, без различия их состоятельности. Кроме того, полностью освобождались от них те семьи, члены которых были призваны из запаса в действующую армию и во флот во время войны с Японией. В сумме речь шла, как минимум, о 73 млн.руб.
Кроме того, правительство предоставляло возможность продлять платежи по всем видам задолженности, проводя, если так можно выразиться, "конверсию недоимок". Я говорил уже, что этот своего рода патерналистский "социализм", безусловно, воспитывал у крестьян (и не только) социальное иждивенчество.
Тем самым политику правительства невозможно трактовать как враждебную народу. Лично у меня создается впечатление, что Власть уже как бы и не знает, как и чем она еще может угодить подданным.
Разве что вообще отменить все налоги...
Полагаю, теперь можно судить о том, насколько были даже не предвзяты, а элементарно непорядочны с точки зрения научной этики подходы дореволюционных социалистов к проблеме крестьянских платежей.
А как решались налоговые проблемы после 1917 г.?
Сейчас нет возможности подробно говорить об аграрной политике большевиков. Я хочу лишь привести некоторые ее характеристики, которые дает один из ведущих аграрников первой трети ХХ в. Л.Н. Литошенко в своей уникальной книге "Социализация земли в России"xlii.
Если продразверстка - сюжет более или менее понятный, то о разрушительном влиянии на жизнь деревни трудовой повинности как компоненте военного коммунизма известно куда меньше (оставляя в стороне "Доктора Живаго", в какой-то мере дополняющего приводимую ниже информацию).
"Социалистиче«ское правительство считало себя вправе распоряжаться лич«ностью своих подданных и заменять частнохозяйственные стимулы к труду. Обязательная трудовая повинность должна была дать возможность "планомерного" распределения и использования наличных запасов рабочей силы в стране для надобностей социалистического хозяйства.
Главные запасы этих сил находились в деревне, куда укрылась от голода и значительная часть пролетариата. Есте«ственно, что лично-трудовые обязательства всею тяжестью своей должны были лечь именно на сельское население.
Запасы рабочей силы для разного рода хозяйственных целей черпались из деревни двумя способами. Во-первых, она поставляла кадры для регулярных "трудовых армий", орга-низованных в определенные единицы и работавших на разных трудовых "фронтах". Во-вторых, на деревенское насе«ление возлагалось выполнение целого ряда эпизодических и периодических работ, требовавших массового приложения неквалифицированного труда и, главное, массового исполь«зования транспортных средств крестьянского населения.
Второй вид трудовых повинностей лег на крестьянское хозяйство несравненно более тяжелым бременем, чем пер«вый. Грандиозные планы Троцкого о милитаризации труда окончились почти ничем....
Гораздо ощутительнее для крестьянина оказались так на«зываемые "периодические" и иные нерегулярные натурально-личные повинности. За два года существования декрета о всеобщей трудовой повинности, на крестьянина и его лошадь был возложен целый ряд всевозможнейших "общественно-необхо«димых" работ. Крестьянин вывозил на станции и на ссыпные пункты отобранный у него же самого хлеб, сводил лес, пилил и возил в город дрова, перевозил с места на место бесчисленную советскую администрацию, расчищал от заносов железнодорож«ные пути, разгружал и нагружал вагоны, чинил проселочные дороги, обрабатывал поля и убирал хлеб для красноармейцев, прудил мельничьи плотины, подметал городские вокзалы и ули«цы, собирал для топлива еловые шишки.
Весь этот тяжелый труд, требовавший участия не только самого "трудообязанного", но и его рабочего скота вместе со скудным транспортным инвентарем, почти не оплачивал«ся. За целый день труда взрослого мужчины с телегой и ло«шадью "выдавали" ничтожный "паек", состоящий из фунта хлеба, шепотки соли, коробки спичек, чаше всего десятка фунтов овса для лошади. В большинстве случаев даже эти нищенские нормы оплаты труда оказывались фактически невыполненными. По признанию официального отчета "об«щие цифры задолженности" государства населению достигают огромных размеров". Один только Главный лесной ко«митет остался должен населению 23,5 млрд рублей деньгами, 180 пудов жиров, 13 293 пуда мяса, 63 пуда чая и т. д. Нередко повинности крестьянского населения вообще счи«тались бесплатными". В лучшем случае труд крестьян был оплачен не более как на 8% его действительной стоимости.
В итоге и сами "трудообязанные" и их работодатели смотрели на раз«ного рода "пайки" и денежные выдачи как на подачки, име«ющие целью несколько скрасить настроения работающих. Установился, по существу, правильный взгляд, что трудовая повинность основана не на договорном начале, но представ«ляет собой образец подневольного, обязательного и бесплат«ного труда (ср. общественные работы во время продовольственных кампаний до революции - М.Д.)
Обременительность трудовых повинностей усиливалась организацией их выполнения. Основные декреты по этому по«воду имели в виду только интересы административно-хозяй«ственных органов и не содержали никаких норм, охраняющих интересы "трудообязанных".
Право пользования трудовой повинностью было предоставлено не только различным цент«ральным "чрезвычайным" комиссиям по снабжению топлива, по борьбе с заносами, пожарами, вредителями и т. п., но и мест«ным советским властям. На почве же "местных нужд" вырас«тали самые уродливые формы эксплуатации городом деревни. Каждый уездный город или губернский Совет считал себя пол«ным хозяином личных сил и транспортных средств подчинен«ных ему деревень.
В административных органах, особенно про«винциальных, сосредоточились отбросы городской культуры, не имеющие часто никакого представления об условиях деревен-ской жизни. Они могли искренне верить, что крестьянская ло«шадь работает без корма 24 часа в сутки, а крестьянское хо«зяйство представлялось им неисчерпаемым источником не только продовольственных ресурсов, но и свободного запаса живой силы, которым правящий класс пролетариев распоряжается по своему усмотрению.
Нет той экономической бессмыслицы, которая не была бы испробована в виде обяза-тельных заданий для трудовых повинностей. Описывать их - значило бы пуститься в расследование изобретательности каж«дого уездного совета и комитета труда.
...Всякий, кому приходилось зимой 1920 г. проезжать про«селочной дорогой, помнит незабываемую картину принуди«тельной организации труда. Снежные поля, пустынное шос«се, черные пятна павших при исполнении обязанностей ло«шадей по сторонам дороги, изредка советские трактиры с одной горячей водой, одинокий, бесконечно длинный, еле дви«гающийся обоз с "советскими" дровами и неизменные через каждые 15-20 верст "засады" заградительных отрядов, тщательно перерывающие возы с дровами, чтобы найти и ото«брать запрещенные к провозу продовольственные припасы.
Нет никакой возможности сколько-нибудь полно и точ«но определить в цифрах объем выполненных деревенским населением трудовых повинностей и ущерб, нанесенный ими крестьянскому хозяйству...
Отдельные, ограниченные небольшой территорией подсчеты дают поразительные цифры. Один автор-коммунист попытался подсчитать по документальным данным, какую работу пришлось выполнить людям и лошадям его родной волости в порядке трудо«вых повинностей. Оказалось, что 2 000 лошадей, насчитывавших«ся в этой волости, за один 1920 г. прошли по приказам Советской власти не менее 500 тыс. верст, т. е. десять раз объехали по эквато«ру земной шар. Исследованная волость вовсе не принадлежит к числу исключительных, и усердие местных органов власти не вы«ходит за пределы нормального"xliii.
Литошенко, проанализировав данные по 6 губерниям, представля«ющих разные хозяйственные районы России, делает вывод о том, что "нет ни одной губернии, где трудовая повинность отнимала бы ме«нее одного рабочего месяца в год мужского и женского тру«да вместе. В среднем по всем 6 губерниям затрата рабочего времени составляет 62 дня на одно хозяйство, или около 2,5 рабочего месяца. Нужно заметить, что в этой сумме преоб«ладает более дорогой и ответственный в сельском хозяйстве труд мужчины, на долю которого приходится 2 месяца, или 80% трудовых повинностей. Кроме того, каждое хозяйство в среднем отдавало государству 40 рабочих дней лошади.
Если мы теперь сопоставим трудовые повинности с об«щим запасом рабочих сил в хозяйстве, то окажется, что в среднем по всем губерниям принудительный труд отнимал 11,3% мужской рабочей силы, 3,2% женской и 9,7% лошади«ной. Это значит, что каждый мужчина в крестьянской семье отдавал социалистическому правительству каждый 9-й день своего труда, каждая женщина трудилась по приказу того же правительства каждый 30-й день и каждая лошадь в крес«тьянском хозяйстве работала для государства один из деся«ти своих рабочих дней.
Но эти средние цифры еще не говорят всей правды, потому что объем трудовых повинностей кол****ся по отдельным губерниям. Если в губерниях Орловской, Владимирской и Тульской принудительный труд отнимал все«го 5-6% рабочего времени каждого взрослого мужчины, то в Новгородской губернии этот коэффициент социалистичес«кого использования рабочей силы поднимался до 11%, а в Уфимской и Северо-Двинской приближался уже к 20%. Даже в пределах одной и той же губернии обнаруживаются значи«тельные расхождения. В Северо-Двинской губернии зарегистрированы хозяйства, отдававшие до 100 мужских и столько же женских дней работы. Во Владимирской есть не«сколько случаев, превышающих 50 дней труда и т. д.
Никакой закономерности в кол****иях этих цифр искать не следует... Пестрота раз«меров трудовых повинностей больше всего объясняется случай«ными причинами и произволом местных властей.
Но как раз этот произвол и ощущался болезненнее всего.
Крестьянин не мог располагать ни своим временем, ни своей лошадью, ни своей телегой. Всегда, зимой и летом, во время отдыха и на полевых работах, могло явиться началь«ство и потребовать его к отбыванию социалистической по«винности. Последние разрушали его здоровье, губили лошадей и ломали последний инвентарь, не давая взамен ни ма-териальных компенсаций, ни морального удовлетворения. Троцкий думал, что "аппарат трудовой повинности" на прак«тике приучит крестьянскую массу к особенностям "нового режима" и разовьет в ней социалистические навыки. На деле трудовая повинность будила не мечты о земном рае, а вос«поминание о недавнем прошлом, когда крестьянин был проч«но опутан узами крепостного права.
Вместе с этими воспоминаниями возрождалась и психика подневольного труда.
С одной стороны, стремясь ускользнуть от гужевой повинности, крестьянин сокращал численность сво«его рабочего скота, недостаток же последнего заставлял ухуд«шать обработку почвы и сокращать площадь посева.
С другой стороны, чувствуя себя в полной зависимости от произвола местной власти и отдавая социалистическому государству не только продукт своего труда, но и самые силы и здоровье свое, крестьянин переставал сознавать себя свободным хлебопаш«цем, терял интерес к ведению хозяйства, опускал руки и пере«ходил на положение ленивого и лукавого раба.
Если продовольственные разверстки уменьшали стимулы к производству и сокращали площадь посевов крестьянских хозяйств, то транспортная повинность сокращала наличность живого и мертвого инвентаря, а трудовая - убивала саму душу крестьянского хозяйства, его волю к свободному труду"xliv.
Далее Л.Н. Литошенко определяет реальные размеры повинностей, которые свалила на крестьянство новая власть: "Принудитель«ное отчуждение продуктов в общей сложности составляет от 33 до 88 руб. на хозяйство в разных губерниях. По расчету на средний семейный состав хозяйства это составляет от 5,3 до 13,6 золотого рубля подушной подати; десятина посева уплачивает 8-23 рублей золотом. Неравномерность обложе«ния сочетается здесь с высокими абсолютными размерами податного бремени.
Что касается трудовой повинности, то по своим абсо«лютным размерам стоимость отданного государству труда мало уступает ценности взятых им продуктов. В общем, мож«но заметить, что принудительные отчуждения продуктов были наивысшими в производящих хлеб губерниях, а трудо«вая повинность ложилась более тяжелым бременем на насе«ление потребляющей лесной полосы России.
В итоге все крестьянство находилось приблизительно в одинаковых условиях. Продуктами своего хозяйства и лич«ным трудом оно уплачивало в пользу социалистического го«сударства огромную подать в 127,3 руб. на хозяйство. По расчету на душу населения и десятину посева это составля«ет 19,5 и 31,8 золотого рубля.
Разрушительная сила налогов такого размера очевидна сама собою. Она еще резче бросается в глаза при сопостав«лении с тяжестью податного бремени нормального времени".
В абсолютном выражении податное бремя на одно хозяйство в 1920/1921 г. превышало довоенную норму в среднем в 9 раз, а по расчету на душу населения - "каждый сельский житель от«давал в 1920/21 г. государству трудом и продуктами ровно в 10 раз больше, чем при старом режиме"xlv.
По разным губерниям в нормальное время взималось в среднем 1,4% валового дохода. В 1920/21 г. доля государства дает уже между 8,4 и 17,3% (соответственно в потребляющих и производящих губерниях - М.Д.) . В среднем тяжесть обложения возросла в 6-12 раз, и это не считая трудовой повинности.
Словом, каким способом ни измерять налоговое бремя, крестьянин оказывается в жестоком проигрыше уже при сопо«ставлении одних сумм и ставок прежних и нынешних налогов.
Для полноты картины необходимо напомнить, что в смыс«ле обременения плательщика формы взимания налога имеют не меньшее значение, чем ее размеры. Это установлено еще А. Смитом в его знаменитых четырех правилах налоговой политики. Система советских налогов кажется построенной на принципиальном отрицании каждого из них.
Вместо налогового равенства мы имеем исключительно неравномерное, неспра«ведливое и несогласованное с хозяйственными силами платель«щиков обложение.
Вместо определенности налогов - судорож«ное изъятие на глаз установленных "излишков", совсем по Смиту "поощряющее нахальство и содействующее развращению сбор«щиков податей".
Вместо наибольшего удобства уплаты налога - наиболее тяжелая натуральная форма налогов, связанная для плательщика с рядом добавочных обременений в виде под«воза, ссыпки и хранения продуктов.
Вместо дешевизны взима«ния, наконец,- громаднейший аппарат людей, складов, транс-порта и упаковочных средств, поглощающих иногда до 50% со«бранных продуктов.
Мы не говорим уже о средневековых жестокостях, со«провождавших взимание разверсток и налогов, о "милитари«зации" продовольственного дела, о лишении свободы распо-ряжения своей личностью всех "трудообязанных". Эти сто«роны социалистической налоговой системы не могли быть предусмотрены в гуманный век Смита.
Подведем теперь итог описанным выше плюсам и ми«нусам революции. Конфискация земель нетрудового поль«зования и дополнительное наделение обманули ожидания кре«стьянства. Выгодная для сельского хозяйства конъюнктура войны и первого года революции быстро уступила место со«кращению покупательной силы крестьянства и понижению ее по сравнению с продуктами промышленности. Освобождение от прямых и косвенных денежных налогов сменилось бесто«варьем и неизмеримо более тяжким натуральным обложе«нием. Формы взимания налогов заставляли вспоминать об остатках средневековья и крепостного права. Баланс совет«ской политики явным образом складывался не в пользу крестьянского хозяйства. Революция возлагала на него не-сравненно более тяжкое бремя, чем снимала"xlvi.
Могла ли власть, которая так начала, измениться?
О "Великом переломе" говорить не приходится - за чей счет строились заводы и Днепрогэс понятно. Но может быть после 1945 г. ситуация стала другой?
Вот что пишет об этом В.Е. Зима: "Война и голод 1946-1947 гг. обнажили противоречия колхозно-совхозной системы. Даже немногие более-менее крепкие общественные хозяйства были обессилены и не обеспечивали содержание работникам. По причине крайней дороговизны хлеба и расстройства личных подсобных хозяйств население не могло оплачивать растущие налоги. Многократно возросшие недоимки оказали губительное воздействие на государственный бюджет страны. Правительство не видело иного выхода, кроме очередного повышения налогообложения и усиления правовой ответственности за несвоевременный расчет.
Послевоенная система налогообложения состояла из нескольких видов государственных и местных налогов. К государственным относились два самых крупных сельскохозяйственный и подоходный (для рабочих), а также налог на холостяков, одиноких и малосемейных граждан, рыболовный (разрешавший ловлю рыбы) и т.п. Местные налоги объединяли: налог со строений, земельную ренту, разовый сбор на колхозных рынках, сбор с владельцев транспортных средств вплоть до велосипедов, сбор с владельцев скота и налог со зрелищ.
Почти каждая семья в деревне всегда подвергалась самообложению, которое в отличие от налога являлось добровольным сбором. Решение о самообложении принималось на общем собрании большинством граждан селения. Полученные средства предназначались на проведение и ремонт дорог, постройку и ремонт школ, больниц, клубов.
Только незначительная часть этой суммы расходовалась по назначению. В связи с ростом затрат на вооружение безудержно росло налоговое бремя. Размер налога повысился в 1948 г. по сравнению с 1947 г. на 30%. По измененному закону вдвое повысилось налоговое давление на единоличников и бывших колхозников. Сумма налогов на единоличное крестьянское хозяйство была на 100% выше, чем с хозяйства колхозника.
Хозяйства колхозников облагались сельхозналогом с учетом размеров дохода, получаемого с каждой головы скота, площади посева каждой сельскохозяйственной культуры, количества фруктовых деревьев и т.д.
Завышенный сельхозналог вынуждал жителей деревни за бесценок сбывать свою продукцию на рынке. Чтобы заплатить денежный налог, крестьянин должен был продать на рынке почти всю произведенную в хозяйстве продукцию.
Средняя по центрально-черноземным областям сумма налога, предъявляемого к уплате на одно хозяйство колхозника, в 1950 г. составила 559 руб. против 217 руб. в 1947 г. - увеличение в 2,5 раза.
Причину несвоевременного получения денег по налогам правительство видело в неудовлетворительной организации работы финансовых органов, недостаточном внимании местных партийных и советских органов к выполнению финансовых планов на селе и проведению агитации среди колхозников, поэтому отвергались все предложения о снижении норм доходности и уменьшении суммы сельхозналога.
В целом сумма сельхозналога с учетом всех повышений возросла в 1952 г. по сравнению с 1951 г. в среднем в 1,5-2 раза. Закон о сельскохозяйственном налоге 1952 г. отменил льготы для хозяйств сельских учителей, врачей, агрономов и других сельских специалистов, а также для лиц, работающих на подземных объектах в угольной промышленности.
Засилье налогов вызвало бурную реакцию протеста со стороны руководства республик, краев и областей.
По огромному потоку жалоб доведенных до отчаяния людей можно судить об отношении граждан к методам по укреплению дисциплины и к налоговой политике в деревне. Как и в коллективизацию, люди не могли понять, в чем состоит их вина и за что такая кара. Те же, кто чинил расправу, всегда оказывались правы, потому что никто из крестьян не мог знать содержание секретных указов и порядок их исполнения.
Если жалобы граждан доходили до правительства, то их проверка обязательно возлагалась на областные, краевые, республиканские организации, которые командировали на места своих представителей. Этим неписаным правилом советской бюрократии судьба каждого жалобщика отдавалась в руки тех, против кого он осмеливался выступить. На беззащитную жертву обрушивались самые изощренные преследования.
Почти каждое дело завершалось отказом. Так, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Шверник 15 апреля 1949 г. принял инвалида войны 1-й группы (слепого, без обеих рук) орденоносца И.М.Ларионова, проживавшего в селе Дмитровский погост Коробовского района Московской области, в связи с его просьбой снять с хозяйства налоги и поставки в 1949 г. из-за тяжелого материального положения семьи, состоящей из шести человек. На запрос из Москвы Коробовский райисполком, обследовавший материальное положение семьи Ларионова, ответил, что удовлетворить просьбу инвалида об освобождении от налогов и поставок не может. Принимая окончательное решение, Шверник полностью согласился с мнением райисполкома. Как показал анализ других дел, это было правилом в деятельности главы советского парламента.
Людской протест против репрессий и налогового произвола выражался в разнообразной, порой необычной форме.
Доведенные до отчаяния колхозники поджигали дома наиболее рьяных активистов, убивали ненавистных председателей колхозов, секретарей местных парторганизаций, уполномоченных по заготовкам. Такие действия расценивались как антисоветские террористические акты. Расследованием занималась не милиция, а органы госбезопасности, безжалостно подавлявшие всякое сопротивление указу. Попутно производилось изъятие оружия у населения. Многие сельские фронтовики были осуждены и получили срок за хранение именного оружия.
Вследствие названных государственных мероприятий разрушение деревни в конце 40-х - начале 50-х гг. стало катастрофическим. В 1951 г. производство зерна составляло 82%, подсолнечника - 65%, льноволокна - 55%, картофеля -77%, овощей - 69% от уровня 1940 г. Поголовье скота в колхозах уступало его численности в 1940 г. По плану намечалось иметь в 1951 г. в колхозах 34 млн. голов крупного рогатого скота, 18 млн. свиней, 88 млн. овец и коз, а имели соответственно 28, 12, 68 млн. голов. Государственные закупки зерна, подсолнечника, картофеля, овощей на шестом году мирного времени уступали уровню довоенного 1940 г.
Поголовье скота в хозяйствах колхозников продолжало сокращаться, и в 1951 г. по количеству коров, свиней и овец находилось ниже уровня военных лет. Процент бескоровных хозяйств колхозников в 1951 г. по сравнению с 1946 г. значительно увеличился. Как минимум две пятых всей численности колхозных дворов не имели коров. В то же время административно-правовое и налоговое насилие давало возможность государству отчислять в бюджет огромные денежные средства. По СССР общая сумма сельхозналога выросла с 1,9 млрд. руб. в 1940 г. до 8,3 млрд. руб. в 1951 г., т.е. в 4,3 раза.
Рост налогов вдвое опережал рост доходности колхозов, совхозов и личных хозяйств. Одновременно производилось изъятие зерна в колхозах и совхозах с целью увеличения госзапасов и наращивания экспорта. В 1948 г. в закромах государства оказалось 23,8 млн. т зерна, т.е. на 4,8 млн. т больше, чем в 1947 г. и на 2,8 млн. т больше, чем в довоенном 1940 г. И это при том, что производство зерна в СССР в 1947-1948 гг. было на 1/3 меньше, чем в 1940 г.
Экспорт зерна в 1948 г. достиг 3,2 млн. т, что было в 2,5 раза больше, чем в 1940 г. Во все последующие годы вывоз зерна за рубеж нарастал (в 1952 г. - 4,5 млн. т). Поставки (в основном пшеницы) производились в 1948-1953 гг. в Албанию, Болгарию, Венгрию, Восточную Германию, Румынию и другие соцстраны, а также в Англию, Австрию, Голландию, Данию, Израиль, Индию, Пакистан, Финляндию, Швецию и др.
Пренебрежительное отношение руководства страны к потребностям собственного народа привело к тому, что во многих колхозах и совхозах, пострадавших от засухи 1948 г., люди голодали весной и летом 1949 г. Рождаемость в СССР в 1948 г. снизилась даже по сравнению с голодным 1947 г.: в Москве упала на 25%, в Ленинграде - на 22%. В 1949-1953 гг. существенных сдвигов к лучшему не произошло. При этом сельское население СССР постоянно сокращалось в среднем на миллион человек в год.
По сути, именно в эти годы и возникают те безлюдные деревни, которые ныне исчисляются сотнями. Население городов России в 1945-1953 гг. увеличилось на 13 млн. человек. Ежегодный механический прирост городского населения СССР в тот же период поднялся до 2 млн. человек"xlvii.
Комментарии здесь излишни.
Статистика против публицистики: акцизные платежи и праздники
Вернемся в эпоху конца XIX - начала XX вв.
Следующая важная характеристика благосостояния населения - неуклонный рост акцизных доходов, и не только от водки, что подтверждают многочисленные нарративные источники, фиксирующие несомненный рост потребления таких продуктов, как чай, сахар, табак, керосин.
Таблица 10. Акцизные доходы в 1890-1913 гг.
сахарный Табачный Нефтяной Спичечный Питейный Доход с
Источник: Ежегодники Министерства финансов на 189... год.
Из таблицы 10 нетрудно увидеть, что у населения находились деньги не только на спиртное. Особого внимания заслуживает рост сахарных акцизов почти в 7 раз за 1890-1913 гг. В 1890 г. производство составило 15,3 млн.пуд., в 1900/1 г. в стране было выработано 30,4 млн.пуд. рафинада, в 1906/7 г. - 41,3 млн.пуд., в 1909/10 г. производство перевалило за 50 млн.пуд., а в 1912/13 г. составило 57,8 млн.пуд., т.е. на 90,6 % больше, чем в начале века. При этом, если в 1902-1906 гг. можно говорить о ежегодном росте цены пуда рафинада на 15,6 коп., то в 1906-1912 она ежегодно снижалась в среднем на 18 коп., а в 1911/12 г. упала до самого низкого уровня за 1890-1913 гг.xlviii
За эти годы для населения сахар определенно перестал был деликатесом, хотя, возможно, и не в каждом доме он стал повседневным продуктом. Но ведь раньше нельзя было и подумать о том, что он станет настолько доступен!
Следующий момент.
Ни в одной стране Европы не было такого огромного количества нерабочих дней, как в России.xlix
Принципиально важно, что после 1861 г. у крестьян примерно на месяц увеличивается число выходных и праздничных дней (см.табл.11).l Этот факт опровергает распространенное мнение о крайне напряженном бюджете трудового времени у российских крестьян, которые в силу плохого климата вынуждены работать, не покладая рук, и не успевают обработать должным образом свою землю.
Таблица 11. Число рабочих и праздничных дней у крестьян в XIX-начале ХХ в.
1850-е гг. 1872 г. 1902 г.
Абсолют. % абсолют. % Абсолют. %
Число рабочих дней 135 38 125 34 107 29
Общее число нерабочих дней 230 62 240 66 258 71
в том числе праздничных 95 26 105 29 123 34
Источник: Миронов Б.Н. Социальная история России. т.2, с.308.
Значит, люди могли позволить себе праздновать - и им было, на что это делать!
Размеры потребления спиртного и обилие праздников - темы, рассуждать на которые народники считали неполиткорректным и в своих писаниях они "деликатно" обходили их стороной. Эти сюжеты явно разрушало гармонию создаваемого ими упрощенного варианта крестьянского апокалипсиса, при котором земледельцы потребляли только углеводы, питаясь одним хлебом (которого еще и не хватало!) и запивая его водой. Поэтому указания оппонентов на то, что противоречило этой установке, они просто игнорировали, словно этой стороны жизни крестьян как будто и не было в природе.
Впрочем, изредка встречалась и другая стратегия. В период работы Совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности многие местные Комитеты со вкусом рассуждали на одну из любимых тем - о том, что крестьянская земля не окупает платежей их домохозяйства. В доказательство приводились составленные Комитетами бюджеты волостей и уездов.
П.П. Дюшен сообщает основные параметры бюджета Велейской волости Опочецкого уезда Псковской губернии: "Доход крестьянского населения волости от земледелия показан в сумме Р.С. 373 406,25 (за исключением семян); расходы: на все повинности Р.С. 35987.70, на продовольствие людей, скота и все прочие "жизненные (потребности - М.Д.) - Р.С. 40174 и на покупку вина (sic!- помета Дюшена - М.Д.) Р.С. 402281; в дефицит волости определяется в Р.С. 63773, а потому, по мнению исследователя, доходность крестьянских наделов не окупает их всех платежей".
То есть, исходя из этих данных, на водку тратится в 10 раз больше, чем "на продовольствие людей, скота" и др.
"Но неужели исследователь Велейской волости", - вопрошает Дюшен, - "серьезно убежден, что крестьянская земля должна окупать всю сполна выпитую Велейской волостью водку? Неужели слова Положения 19 февраля 1861 г. "для обеспечения быта крестьян и для обеспечения их обязанностей перед Правительством" (интеллигенция постоянно ссылается па эту фразу общих и местных Положений 19 февраля 1861 г.) означают, что крестьяне были наделены землей помещиков с той целью, чтобы доходы этой земли шли на водку, чтобы крестьяне немилосердно спивались на эти доходы?"li.
Эпизод, как можно видеть, абсурдный и курьезный одновременно.
Здесь одно из двух. Либо абсурдность подобной логики настолько не очевидна составителю бюджета (который был не одинок среди участников совещания), что он встраивает эти нелепые рассуждения в такой серьезный контекст, как работа Особого совещания, призванного решать судьбы страны, и тогда мы просто имеем дело с неумным человеком.
Либо это зачастую свойственный народникам "энтузиазм наглости". С таким же беззастенчивым пафосом они поддерживали стремления "голяков" к переделам земли. Земские статистики-народники яростно осуждали тех крестьян, которые не желали отдавать свои удобренные полосы лодырям и пьяницам, квалифи«цируя их как "грубо-эгоистических членов общества, чуждых этических, альтруистических и социальных мотивов, пред«ставителей поддонков полукультурных слоев", или просто именуя "кулаками, мироедами, коштанами, глотками, в лучшем случае-"зажиточными и притом жадными" крестья«нами, богатеями и т.д."lii.
Интересные у народников были представления о социальной справедливости.
И как легко быть нравственным за чужой счет!
А вот пример бюджета из другого региона России: "В Винницком уезде на наличную душу приходится земли 0,67 дес., на двор 3,8 дес; 8% домохозяев имеют лишь одну усадьбу. 2,3%- безземельные и 14% с полными наделами. В среднем крестьяне получают 12 рублей в год на душу валового дохода с земли, а на двор 70 рублей, с десятины 18 рублей. Платежей всякого рода приходится со всего крестьянского населения уезда 311.345 р.- в среднем на десятину 2 р. 55 к., а на двор 9 р. 70 к. (ср. выше с 1918-1920 гг. - М.Д.) Недоимок в Винницком уезде числится только 1,25% всей суммы сборов. Такое благоприятное положение уезда объясняется исключительно местными заработками, исчисляемыми на Р. С. 2.100.000, на двор 130 руб., на десятину 35 руб. К сожалению, выпитая населением водка ложится на каждый двор в сумме 25 р., т. е. в 2,5 раза превышает налоги (с выкупными)"liii.
В 1914 г. вышел "Сборник задач антиалкогольного содержания (пособие при преподавании арифметики в низших классах всех ведомств)", составленный на основании официальных источников и обширной литературы.
Вот некоторые из этих задач: "2. Каждый житель России (на круг) пропивает ежегодно на водке 5 р. 4 к., на пиве 1 р. и на вине 68 к. Сколько всего денег он пропивает?..
50. Ежегодно каждый житель России на круг получает доходу 60 р. 48 коп., а пропивает из него 6 р.72 к. Какую часть своего дохода пропивает ежегодно Россия?..
60. В прошлом (1913) году население России выпило (приблизительно) 2.000.100.000 бутылок водки. 13.334 бутылки, уставленные в ряд одна за другою, занимают расстояние в 1 версту. Сколько верст займут все выпитые бутылки, если их уставить таким же образом? Во сколько раз это расстояние будет больше земного экватора, длина которого равняется 37.500 верст?..
90. Каждый русский выпивает в год (на круг) по 12 бутылок водки. Если бы он вместо этого яда съедал то количество хлеба, из которого выкуриваются эти 12 бутылок, то 1) сколько ему приходилось бы ежегодно лишнего хлеба и 2) сколько бы он сберегал денег от такой замены? 1 бутылка водки выкуривается из 4 фунтов 10 лотов 2 золотников хлеба, фунт которого стоит 3 коп. (1 бут.водки стоит 42 коп.)"liv.
Все это было бы смешно...
Праздники реально мешали использовать оптимальное время для посева. А.С. Ермолов писал: "Пасха иной раз в самую пору ярового посева приходится, и вместо того, чтобы это лучшее для посева время использовать, они восемь, а то и десять дней празднуют, считая грехом на Пасху не только в первые дни, но и во всю неделю работать.
В первой же половине августа, тоже в лучшее время для посева, - опять ряд праздников...И оттягивается таким образом озимый посев до второй половины августа, а иногда и начало сентября прихватывает, что уж совсем плохо.
....О вреде праздников было уже немало говорено и писано, приняты меры к тому, чтобы устранить прежнее обязательное празднование некоторых дней, но дело оттого нисколько не стало лучше, и ... в 1906 году в некоторых губерниях задержка ярового посева по случаю празднования Пасхи сильно повлияла на урожай"lv.
Так смотрел на проблему министр.
А вот мнение на этот счет А.В.Байкова, жителя деревни Конной Сычевского уезда Смоленской губернии, одного из тех крестьян, для которых Столыпинская аграрная реформа стала началом не просто новой, но настоящей жизни. Юрьевский пишет: "Байкову теперь 70 лет, но это бодрый человек, продолжающий трудиться на благо своего родного края. Байков уже давно нажил крупное земельное и денежное состояние, но продолжает жить попросту, по старинке...
"Лучше ли стало жить на хуторах и отрубах? - говорит А.В. Байков. - Да, лучше и много лучше, но одна беда - это праздники и связанное с ним пьянство". Его рассказ позволяет понять, почему после 1861 г. увеличилось число праздников, притом "в самое страдное время, когда у нас поденная плата доходит до 1 р. - 1 р. 40 коп. в день!
...А иностранцы еще говорят, что наш мужик беден! Да нехай любая наикультурнейшая страна в свете попробует при летнем периоде в 5-6 месяцев, а не в 9-10, как в Западной Европе, пускай, говорю, попробует отпраздновать 200 дней в году, да притом по преимуществу летом, - да у них и потрохов не останется...
В старину говорили, что земля стоит на трех китах. А теперешние наши русские киты, это - невежество, праздники и пьянство... На этих китах не устоишь...И Россия ждет богатыря, своего Еруслана Лазаревича, который избавит ее от этих чудовищ"lvi.
Дождалась Россия, увы, других "богатырей", Владимира Ильича и Иосифа Виссарионовича, но это другая тема, хотя и сопряженной с этой.
То, что народники как бы и не замечали ни обилия праздников, ни роли расходов на алкоголь в крестьянских бюджетах, еще раз демонстрирует, насколько предвзято они оценивали окружающий мир.
В утилитарных целях они акцентировали внимание на тех сегментах действительности, которые работали на их пропаганду, игнорируя то, что противоречило их установкам.
Статистика против публицистики: анализ железнодорожных перевозок
Мной были проанализированы 135 динамических рядов, включающих, во-первых, данные о размерах урожаев и экспорта главных хлебов, во-вторых, стоимости всего хлебного вывоза, величине питейного дохода, акцизных доходов с сахара, табака, нефтепродуктов, спичек, и, в-третьих, сведения о перевозке 115-ти важных народнохозяйственных и потребительских товаров и грузов за 1894-1913 гг.lvii, а также еще 15-ти за 1901-1913 гг. содержащиеся в "Сводной статистики перевозок по русским железным дорогам", тарифной статистике Министерства финансовlviii.
Железнодорожные перевозки - важный и ясный показатель уровня развития народного хозяйства в каждый данный момент времени, по которому можно судить о динамике развитии промышленности и торговли, о степени товарности сельского хозяйства, о развитии рынка в целом и, соответственно, о динамике покупательной способности населения и др.
Для каждого показателя вычислялись, во-первых, средние ежегодные приросты, полученные при построении линейных трендов указанных динамических рядов. Поскольку 1894-1913 гг. охватывают основную часть промышленного подъема 1890-х гг. - 1894-1900 гг., период кризиса и депрессии 1901-1908 гг. и предвоенного подъема 1909-1913 гг., то я, во-вторых, сравниваю средние арифметические показатели по каждому из этих периодов.
В-третьих, был проведен корреляционный анализ всех 135-ти динамических рядов за 1894-1913 гг. (за вычетом трендов, т.е. остатков)
В таблицах 12 и 13 представлены наиболее важные продукты и их группами, перевозки которых отражают как динамику промышленного и сельскохозяйственного производства, участие в котором увеличивало как народное благосостояние, так и потребление населения.
Таблица 12. Перевозки промышленной продукции в 1894-1913 гг. (тыс.пуд. и %)
Т О В А Р Ы И Г Р У З Ы Тренд Среднее Среднее Среднее 100% Среднее Среднее
Бумага и картон 1101 10275 17410 26128 100 169,4 254,3
Книжный товар 125 787 1872 2499 100 237,7 317,3
Источник: Сводная статистика перевозок по русским железным дорогам за 1903 год. Вып.52. СПб., 1905; Сводная статистика перевозок по русским железным дорогам за 1913 год. Вып.54. СПб., 1915. Подсчеты автора.
Из 135-ти трендов отрицательную величину, помимо экспорта ржи и экспорта овса (см.выше), имеют лишь перевозки керосина - 440 тыс.пуд. Остальные 132 динамические ряда имеют отчетливо выраженную положительную тенденцию.
Таблица 13. Перевозки продукции сельского хозяйства, стоимость экспорта хлебного экспорта и акцизные доходы в 1894-1913 гг. (тыс.пуд., тыс.руб. и %)
Т О В А Р Ы И Г Р У З Ы Тренд
1894-1913 Среднее
1894-1900 Среднее
1901-1908 Среднее
1909-1913 100%
1894-1900 Среднее
1901-1908 Среднее
1909-1913
Главные хлеба - урожай в 63 губ. 69332 2831121 3220771 3947489 100 113,8 139,4
Питейный доход (тыс.руб.) 35141 358262 627697 845458 100 175,2 236,0
Сахарный доход (тыс.руб.) 5089 53760 86255 126872 100 160,4 236,0
Табачный доход (тыс.руб.) 1953 36426 50694 62703 100 139,2 172,1
Нефтяной доход (тыс.руб.) 1608 22435 32893 45836 100 146,6 204,3
Спичечный доход (тыс.руб.) 802 7197 11278 18764 100 156,7 260,7
Источник: Сводная статистика перевозок по русским железным дорогам за 1903 год. Вып.52. СПб., 1905; Сводная статистика перевозок по русским железным дорогам за 1913 год. Вып.54. СПб., 1915; Обзор внешней торговли России по европейской и азиатской границе за 189... год. СПб; Ежегодник Министерства финансов. Выпуск 189.. года. СПб. Подсчеты автора
* - Мука пересчитана в зерно, исходя из норм того времени: для ржи выход муки принимается за 90%, для пшеницы - 75%.
Общая перевозка всех грузов, кроме поштучных, по русским железным дорогам выросла с 2593542 в 1894 г. до 7984459 тыс.пуд. в 1913 г., т.е. в 3,1 раза, в то время как длина железнодорожной сети увеличилась с 32673 км в 1894 до 69179 км в 1913 г., т.е. в 2, 1 раза.lix
Средний ежегодный прирост перевозок всех грузов в 1894-1913 гг. составил 257,3 млн.пуд. в год. При этом в сравнении 1894-1900 гг. среднегодовая их перевозка увеличилась в 1901-1908 гг. на 43,8%, а в 1909-1913 г. - соответственно, более чем в два раза, на 109,6%.
Из таблиц 12 и 13 можно видеть значительный рост показателей перевозок подавляющего большинства товаров и грузов, что говорит о поступательном развитии народного хозяйства России - и отраслей группы А, производящих средства производства, и отраслей группы Б, производящих предметы потребления, и сельского хозяйства и обрабатывающей сельскохозяйственной промышленности.
В той мере, в какой железнодорожные перевозки являются отражением состояния промышленности и торговли, представленные данные свидетельствуют о значительном прогрессе народного хозяйства страны в 1894-1913 гг.
Исключая нефтяную, все отрасли народного хозяйства страны развивались весьма интенсивно.
Эта статистика говорит не только о росте производства, но и о росте потребления - перевозки потребительских и продовольственных товаров неуклонно растут. При этом кризис и депрессия затронули не все сферы экономики в равной степени. Для большинства товаров показатели перевозок в 1901-1908 гг. превышают показатели 1894-1900 гг. на 40-50% и более.
Не подлежит сомнению, что предвоенный промышленный подъем и значительное расширение внутреннего рынка были тесно связаны со Столыпинской аграрной реформой, устойчивое мнение о "провале" которой абсолютно несостоятельно.
С реформой Столыпина прямо связан огромный рост перевозок, т.е. потребления, сельскохозяйственных машин и орудий, что является едва ли не самым точным показателем финансовых возможностей крестьянства. В 1894 г. они составили 5463 тыс.пуд., в 1902 г. - 10600 тыс.пуд., в 1905 - 12811 тыс.пуд., в 1909 г. - 21461 тыс.пуд., в 1913 г. - 34517 тыс.пуд.
Начавшийся, благодаря Столыпинской аграрной реформе, переворот в процессе механизации российского сельского хозяйства вполне отражает следующий факт. В 1906 г. Северные, Приозерные, Приуральские, Прибалтийские, Литовские, Белорусские, Центрально-Промышленные, Центрально-Черноземные и Средне-Волжские губернии, т. е. 34 (!) губернии, охватывающие северные две трети Европейской России, получили по железной дороге в сумме практически столько же сельхозтехники, сколько Херсонская и Екатеринославская - 1929,0 тыс. пуд. против 1925,3.
В 1913 г. ситуация, хотя продолжает оставаться как бы не вполне нормальной, но уже начала меняться. Теперь 34 губернии вместе взятые получили 7095,7 тыс. пуд. сельхозмашин и орудий, а две Новороссийские - 2976,9 тыс. пуд. соответственно, т.е. в 2,4 раза больше.lx В России начиналась агротехнологическая революция.
Об этом же говорит и рост перевозок продукции сельскохозяйственного сектора, который также связан с развертыванием Столыпинской аграрной реформы. Например, огромное увеличение перевозок всех молочных продуктов в 1909-1913 гг. ( в 1,7 раза в сравнении с 1901-1908 гг.), молока свежего и сливок (в 2,2 раза), и крахмала (в 1,5 раза соответственно) безусловно отражает бурный рост с началом преобразований кооперативного движения в этих отраслях сельского хозяйства и т.д.
Вообще аграрная реформа Столыпина воздействовала на жизнь страны и на экономику многообразно. Так, в 1909-1911 гг. Сибирь получала 7-8% общероссийских перевозок металлической посуды, инструментов и других предметов хозяйственного обихода против 2-4% в 1902-1903 гг., что вполне сочетается с образом динамично осваиваемого региона, в котором ежегодно десятки тысяч семей начинали новую жизнь.lxi Тот факт в 1909-1913 гг. в сравнении с 1901-1908 гг. перевозки посуды железной и эмалированной увеличились в 2,0 раза, ремесленных инструментов - 1,5 раза, скобяного и ножевого товара - 1,7 - также, полагаю, связан с реформой.
Полученные высокие коэффициенты корреляции (порядка 0,8-0,95) между перевозками промышленных, потребительских и продовольственных товаров, с одной стороны, а также акцизными доходами, с другой, безусловно свидетельствуют о позитивном, восходящем направлении вектора общего развития и экономики страны в целом, и о росте покупательной способности населения страны, и о том, что его потребности расширялись, и о том, что начавшееся их удовлетворение шло комплексно.
Здесь уместно вкратце коснуться пресловутого "провала" Столыпинской аграрной реформы. О возникновении этого догмата традиционной историографии В.Г. Тюкавкин пишет: "Рассмотрение выходов из общины в комплексе с итогами землеустройства показывает, что не было "краха" реформы. Было замедление выходов из общины после 1910 г., которое Ленин и назвал "крахом", но с 1911 г. резко возросло землеустройство, так как по закону от 29 мая 1911 г. о землеустройстве крестьянину не нужно было предварительно проходить процедуру получения разрешения на выход из общины, не нужно было "укреплять" землю - документы о землеустройстве его двора давали ему право на личное частное владение его участком. Лишь война помешала провести землеустройство всех 6174,5 тыс.дворов, подавших заявления, что составляло более половины всех дворов крестьян Европейской России, или 67% общинных хозяйств"lxii.
По официальным данным, с момента открытия Землеустроительных комиссий до 1 января 1916 г. в них поступили ходатайства о землеустройстве от 6174457 домохозяев-крестьян, живших в 222902 земельных единицах, т.е. примерно от половины всего числа крестьянских дворов (около 12 млн.дворов, по оценке правительства). Из этого количества в отношении 3831269 дворов, или 62,1%, была "закончена подготовка", т.е. произведены обследования на местах и предварительные работы; для 2868528, или 46,4% выполнены землеустроительные работы в натуре, и в отношении 2360504, или 38,2% произведенные в натуре работы получили юридическое завершение. Подготовительные работы были закончены на территории в 374,7 тыс.кв км. (34,3 млн.дес.), а это равно площади современных Италии и Ирландии вместе взятых! К этому нужно добавить 10 млн.дес., полученных крестьянством от Крестьянского поземельного банка, и примерно 20 млн. дес. сибирского землеустройства, а всего - 64 млн.дес., т.е. 700 тыс. кв км, что составляет суммарную площадь Франции, Бельгии, Швейцарии и Австрии.
И формально все это - за 9 полевых сезонов, из которых лишь немногие могут считаться нормальными! Ведь реформа с одной своей стороны была "подожжена" революцией 1905 г., а с другой - Мировой войной.
Принципиально важно, что в 1907-1911 гг. было подано 2633,5 тыс. ходатайств, а в 1912-1915 гг. - 3540,9 тыс., т.е. на 34, 5% больше (несмотря на войну!). Это само по себе снимает вопрос о том, насколько верен с детства знакомый постулат о "крахе" Столыпинской реформы после 1910 г.lxiii.
Все эти данные убедительно говорят об успехи "модернизации Витте - Столыпина". Они показывают, что социально-экономическое развитие России в 1894-1913 гг. шло по восходящей линии, и во многом потому, что Столыпинская аграрная реформа начала раскрепощение производительных сил народа.
Статистика против публицистики: динамика сбережений населения и перевозок пассажиров.
Для рассматриваемой темы большой интерес представляет динамика сбережений населения.
Прежде, чем обратиться к статистике движения вкладов физических лиц, замечу, что "негативисты" никогда не жаловали этот сюжет.lxiv
Проблема сбережений куда более важна, чем может показаться на первый взгляд. Для пореформенной России она имеет как бы экзистенциальный характер, который недостаточно осознается в наше время.
В психологическом наследстве компетентные непартийные исследователи всегда выделяют, в частности, отсутствие у населения привычки к сбережениям.
Крепостное право, по мнению Б.Н. Чичерина, не приучало людей делать сбережения, не могло развить привычки к сбережениям ни в помещиках, ни в крестьянах. Из-за этого после 1861 г. ни те, ни другие часто не могли решать проблемы, которые поставила новая жизнь. Большая часть помещиков разорилась именно из-за своей непрактичности, из-за того, что не сумели приспособить свою жизнь к изменившимся условиям.
Это же относилось и к крестьянам. "Несправедливо, что тяжести, возложенные на них Положением о Выкупе, были так велики, что они не в силах были их нести. Возложенные на них тяжести были несравненно меньше тех повинностей, которые были с них сняты. Свободным заработком легко было их покрыть. В этом отношении первые годы после освобождения были особенно благоприятны...
Но полученные избытки не сохранялись на черный день, а тратились на разгул, который принял самые широкие размеры, и когда наступили более трудные времена, сбережений не оказалось никаких. Даже и при нынешних условиях, возможность для крестьян делать сбережения доказывается теми суммами, которые тратятся на водку и которые составляют лишь ничтожную часть потерь и ущерба, наносимого хозяйству привычкою к пьянству. Она доказывается и теми крупными издержками, которые, в силу обычая, делаются на свадьбы"lxv, - пишет Б.Н. Чичерин.
Другими словами, отношение населения к сбережениям - важная характеристика психологии общества. То, что кажется привычным и простым в наши дни, более 100 лет назад таким не было. Это один из примеров того, что социально-психологические характеристики того или иного народа в определенный период его истории - вовсе не синоним вечности, а всего лишь функция от уровня культуры данного народа, в том числе и бытовой, которая меняется вместе с этим уровнем.
Однако статистика движения вкладов в сберегательных кассах показывает, что медленно, но верно, психология населения в этом плане изменялась к лучшему.
Полностью сопоставимую информацию "Ежегодники Министерства финансов" помещают, начиная с 1897 гг.
Таблица 14. Распределение книжек и сбережений (тыс.руб.) по роду занятий вкладчиков и доля представителей отдельных родов занятий в общем числе вкладчиков и сумме вкладов (%).
Всего 6330988 378,0 100,0 Всего 1137770,7 376,1 100,0
Источники: см. таблицу 6.
Значения пунктов 2-4 и 6-8 первой строки:
2. Абсолютный прирост числа книжек
3. Увеличение показателей в 1913 г. в сравнении с 1897 г. (%)
4. Доля данного "рода занятий" в приросте числа книжек (%)
6. Абсолютный прирост вкладов (тыс.руб.)
7. Увеличение показателей в 1913 в сравнении с 1897 г. (%)
8. Доля данного "рода занятий" в приросте вкладов (%)
Таблицы 14 и 15 содержат много информации, однако я ограничусь следующими замечаниями.
Данные за 1897 г. показывают, что в стране с населением 126,4 млн.чел. насчитывалось 2,3 млн.сберкнижек, на которых хранилось 412 млн.руб. (28,3% бюджета Империи в 1458 млн.руб.lxvi). Если считать, что на семью приходилась одна книжка, а средняя численность семьи составляла примерно 6 человекlxvii, то, следовательно, сберкнижки были в 9-10% семей.
Данные за 1913 г. фиксируют ситуацию, которая куда больше соответствует бурной модернизации, переживавшейся страной в предвоенную четверть века. На 170 млн. жителей России приходится теперь 8,6 млн. книжек. Другими словами, по тому же расчету, уже порядка 30% семей хранит в сберегательных кассах 1550 млн.руб. Эта сумма составляет 45,3% бюджета Империи в 3420 млн.руб.lxviii и в 3,6 раза превосходит стоимость "Большой флотской программы".
Как можно видеть из таблицы 15, за 1897-1913 гг. в сбережении накоплений больше всех преуспели жители деревни, частные служащие (прежде всего, конечно, представители бизнеса) и городские ремесленники и кустари. В сумме на эти три "рода занятий" пришлось 64,3% прироста книжек и 66,0% прироста вкладов.
Соответственно заметно изменился удельный вес отдельных социальных слоев (таблица 14). Доля крестьян увеличилась с 18,9 до 29,6% по числу книжек и с 18,8 до 31,0% по сумме вкладов, доля представителей частного сектора - с 9,3 до 15,1% по количеству книжек и с 9,6 до 15,9% по сумме сбережений, ремесленников - с 11,3 до 13,0% по числу книжек и с 9,4 до 11,6% по размерам вкладов, фабрично-заводских рабочих и шахтеров - с 4,4 до 5,3% по количеству книжек и 3,3 до 4,7 по сумме вкладов.
Полагаю, что эти данные - яркое свидетельство успеха модернизации С.Ю. Витте - П.А.Столыпина. Представители данных социальных групп (за исключением, пожалуй, прислуги) были прямо связаны с функционированием экономики страны, и рост их благосостояния - ясное доказательство успешного ее развития.
И хотя в 1913 г., как и в 1897 г., наиболее состоятельными группами населения остаются духовенство, помещики и офицеры, но разрыв между ними и остальными группами сокращается.
Весьма интересен и гендерный аспект проблемы. Доля сберкнижек, принадлежащих женщинам, и их вкладов растет для всех социальных категорий, кроме представителей лиц духовного звания, офицеров и нижних чинов. И это тоже безусловный и важный показатель успеха модернизации.
В конце XIX - начале XX вв. в России начался сопряженный с модернизацией долгий процесс постепенного увеличения материальных достатков малоимущих категорий населения, выражающийся, в частности, в повышении доли приходящихся на них сбережений. Я не склонен переоценивать его масштабы в 1913 г., однако положительная динамика этого процесса была вполне обнадеживающей, и не за горами было время, когда он должен был набрать настоящий размах.
Итак, статистика движения вкладов в сберкассах определенно свидетельствует не только о росте благосостояния населения Империи в конце XIX - начале XX вв., но и о позитивных изменениях в психологии этого населения.
В контексте рассматриваемой темы заслуживают внимания данные еще одного не вполне традиционного источника - статистики пассажирского движения по железным дорогам. Мобильность населения - важный показатель степени модерности общества, значимость которого для России тем выше, что еще в 1906 г. передвижение большей части населения по стране было ограничено.
До введения с 1 декабря 1894 г. нового общего тарифа пассажирское движение в целом развивалось куда менее успешно, чем грузовое, прежде всего из-за конструкции общего пассажирского тарифа, при котором пассажир платил за поездку по одинаковой ставке с пройденной версты вне зависимости от расстояния пробега.
Между тем масштабы России и потребности ее модернизации настоятельно диктовали необходимость облегчения условий перевозок пассажиров на средних и дальних расстояниях. В основе реформы пассажирского движения лежала идея значительного удешевления стоимости проезда с целью привлечения максимально возможного числа клиентов.lxix
Как и другие тарифные реформы С.Ю. Витте, она строилась на системе дифференциального тарифа, при котором стоимость проезда постепенно относительно понижалась по мере увеличения расстояния. Статистика показывала, что при старом тарифе даже на расстояниях от 200 до 300 верст начиналось сильное падение числа пассажиров, и было решено удешевить проезд уже на этих пробегах.
Понижение ставок начиналось со 160-ти верст. Новый тариф было решено построить так, чтобы на протяжении 600 верст (Петербург - Москва) снизить его до уровня действовавшего до 1873 г старого тарифа Николаевской железной дороги, который для III класса равнялся 6 руб., а на дальнейших расстояниях, начиная с 1000 верст, достичь понижения действующего тарифа примерно в два раза.lxx По старому тарифу к стоимости билетов прибавлялся государственный сбор в размере 25% для I и II классов и 15% для III класса. Теперь же государственный сбор, установленный в едином размере 15% для всех трех классов, включался в стоимость проезда.
До реформы соотношение провозных плат III, II и I класса выражалось, как 1:1,95:2,6, а по новому тарифу оно составляло 1:1,5:2,5, притом, что ставки III класса заметно понизились.
Новый общий тариф был введен с 1 декабря 1894 г., и уже в 1895 г. среднее динамическое расстояние проезда по русским железным дорогам увеличилось со 105 до 158 верст, т.е. в полтора раза!
С 1895 г. начали вводиться многочисленные особые пониженные пригородные тарифы (трех классов), дававшие пассажирам широкий спектр выбора вариантов льготного проезда.
Таблица 12
Число поездок по общему и пригородному тарифам в 1894-1913 гг. (тыс.)
Число поездок Доля каждого класса в общем итоге (%)
Г о д ы I класса II класса III класса IV класса ВСЕГО I класса II класса III класса IV класса ВСЕГО
Источник: "Сводная статистика перевозок по русским железным дорогам" за 1913 г. вып.52, СПб., 1915. С.4.
Статистика говорит о том, что в предвоенное 20-летие жители России стали ездить не только больше, но и дальше.lxxi
В 1913 г. число поездок на расстояние свыше 1000 верст составило 2780 тыс., т.е. выросло в 11,9 в сравнении с 1894 г., в 3,8 раза в сопоставлении с 1895 г. и, как минимум, удвоилось в сравнении с началом ХХ в.lxxii При этом переезды переселенцев и других льготных пассажиров в это число не входят.
Особо отмечу неуклонный рост числа поездок II класса - в 7,1 раза за 20 лет! Как кажется, это показатель роста среднего класса в стране, еще одного и важного индекса модерности.
О социальной составляющей тарифной политики правительства говорит то, что после издания в 1893 г. специального закона о льготных перевозках, появился целый ряд льготных тарифов. В их числе:
- тариф 1894 г., по которому Российский Красный Крест стал бесплатно перевозить медицинский персонал, санитарные отряды и медикаменты, которые он отправлял для борьбы с неурожаями, эпидемиями и помощи пострадавшим;
- тариф 1895 г. для учащихся при поездках на экскурсии и в санатории;
- тариф 1896 г. для слепых и больных глазами;
- тариф 1897 г. для перевозки пожарных команд и обозов;
- тариф 1898 г. для переселенцев, ходоков и их клади, по которому они получили право проезда по детскому билету III класса;
- тариф 1900 г. для летучих глазных отрядов;
- тариф 1901 г. для больных и слабосильных воспитанников учебных заведений и для детей, призреваемых благотворительными заведениями;
- тариф 1901 г. для лиц, укушенных бешеными животными, душевнобольных и больных проказой;
- тариф 1894 г. для съездов и выставок;
- тариф 1899 г. на перевозку строительных и других материалов для строительства или ремонта церквей;
- тариф 1901 г. на перевозку картин, принадлежащих различным русским обществам и товариществам художников, и целый ряд других тарифов. lxxiii
У правительства России было ясное понимание, во-первых, того, что люди должны ездить по своей стране, и, во-вторых, что они должны ездить за разумную плату. Поэтому приоритетными для него были интересы пассажиров (не хотелось бы осовременивать эту тему, но - увы!). О социальной составляющей тарифной политики правительства и говорить нечего.
Безусловно, политика правительства в сфере пассажирского движения внесла весомый вклад в развитие процесса модернизации страны. Устанавливая плату за проезд, Министерство финансов действовало прежде всего из высших государственных, а не ведомственных соображений, усиливая процесс интеграции между частями Империи, которая до строительства железных дорог выглядела целостно скорее на географической карте, чем в действительности.
* * *
Все вышесказанное говорит о позитивном векторе развития благосостояния значительной - по меньшей мере - части населения страны.
Из этого никоим образом не следует, что в конце XIX - начале XX вв. Империя была территорией "всеобщего благоденствия" - таких не бывает в принципе.
Однако я вполне солидарен с Б.Н. Мироновым, который счел нужным подчеркнуть, что его вывод о систематическом повышении уровня жизни населения в XIX -начале ХХ в. не означает, что "широкие массы российского населения, прежде всего крестьянство, в пореформенное время благоденствовали или даже жили зажиточно. Они жили по-прежнему небогато, как, впрочем, и большинство населения других европейских стран, уступая лишь наиболее развитым из них. Но уровень их жизни, несмотря на циклические кол****ия, имел позитивную тенденцию - медленно, но верно увеличиваться, обусловливаясь общей благоприятной экономической ситуацией в стране"lxxiv.
Пока я рассказывал о результатах собственных изысканий.
Однако в последние годы вышел ряд очень серьезных исследований, авторы которых на совершенно других материалах приходят к аналогичным выводам.
Это, прежде всего, монография Б.Н. Миронова "Благосостояние населения и революции в имперской России" (М., 2010), первое исследование российской исторической антропометрии, а также целого ряда сюжетов, связанных с проблематикой благосостояния в целом.
В работах И.В. Поткиной, А.М. Маркевича и А.К. Соколов, Л.И. Бородкина, Т.Я. Валетова, Ю.Б. Смирновой, И.В. Шильниковой на основании скрупулезного изучения архивов делается, в числе прочего, вывод о том, что реальная зарплата рабочих неуклонно росла, особенно после 1905 г.lxxv
Как нам измерить Россию
Приведенные факты не укладываются в рамки привычного тезиса о перманентном ухудшении положения населения после 1861 г. и никак не совмещаются с образом страны, клонящейся к упадку, "приговоренной" к революции, обреченной на катаклизмы и т.п., а говорит ровно об обратных тенденциях.
Поскольку негативистская схема давно стала аксиомой, и попытки ее пересмотра воспринимаются на уровне покушений на систему Коперника, то это обстоятельство необходимо разъяснить.
Спорить с многочисленными свидетельствами кризиса уравнительно-передельной общины во второй половине XIX в. невозможно.
Однако здесь необходимо отметить как минимум два принципиальных момента.
1. Традиционные методики демонстрации упадка благосостояния населения после 1861 г. большей частью неосновательны.
В нашем распоряжении нет ни одного источника, который позволял бы прямо проследить динамику благосостояния не только каждого человека в отдельности (это и сейчас нелепо), но и отдельных групп населения. Однако есть источники косвенные, и мы с ними отчасти познакомились.
Как правило, люди не считают простой собственную жизнь. Однако, будучи одновременно склонны к простым ответам на сложные вопросы, они почему-то часто уверены в том, что совокупная жизнь миллионов Homo sapiens может и должна описываться элементарно.
Это естественное стремление традиционная историография утилитарно использует в своих целях. Она де-факто предпочитает игнорировать территориальный аспект нашей истории, поскольку для ее нехитрых построений куда удобнее рассматривать Россию как пространство внутри даже не МКАД, а Садового кольца. А ведь не только каждая губерния, но нередко и отдельные уезды были целым миром со своей историей, спецификой устройства и организации жизни.
Напомню, что Франция с площадью порядка 550 тыс.кв.км. справедливо считается гигантом Западной Европы. Но ведь площадь Франции - это площадь лишь четырех дореволюционных российских губерний из девяноста - Саратовской, Самарской, Оренбургской и Уфимской, суммарная территория которых составляла 480, 8 тыс. кв верст, или 547,2 тыс. кв км!
Представим территорию Европейской России в 5 млн. кв км, равную половине части света Европа. Здесь в 1861 г. в 334,5 тыс.сельских поселений проживало примерно 54 млн.чел., а в 1897 г. в 591,1 тыс. сельских поселений обитало порядка 82 млн.чел.lxxvi
Понятно, что число конкретных житейских ситуаций, имевших место на этом пространстве - от Урала до Польши, от Белого моря до Каспия и от Балтики до Черного моря - приближается к бесконечности. На этих просторах всегда можно найти аргументы, для создания, так сказать, и "Севильского цирюльника", и Реквиема. То есть, здесь нетрудно обнаружить факты, которыми можно что угодно подтвердить, и что угодно опровергнуть!
Социально-экономические процессы такого масштаба, о котором мы говорим сегодня, в истории фиксируются на уровне статистической тенденции - больше или меньше. Поэтому и важны интегрированные показатели, а не иллюстрации в роде "деревни Простоквашино". Они, конечно, тоже бывают необходимы, но недопустимо основывать глобальные выводы только на таких примерах.
Понятно, насколько важны для потомков мнения современников, но надо ясно понимать, что не всегда они "в одну цену". Статистика не расскажет о том, как воздействовали на окружающих своим магнетизмом Петр I или Наполеон, это может сделать только очевидец.
Однако очевидцы могут иметь совсем разные мнения относительно того, например, улучшилось или ухудшилось материальное положение крестьян после 1861 г. (Б.Н. Миронов убедительно показал это на анализе материалов Комиссии Валуева 1872-1873 гг.lxxvii - М.Д.), или о причинах нарастания неурожаев, или о проблеме глобального потепления. Часто это обычная иллюстрация к сюжету о стакане воды, который то ли наполовину пуст, то ли наполовину полон. Так устроены люди.
Средние цифры для России весьма напоминают грузовик, полученный из суммы паровоза и велосипеда, деленной пополам. В этом смысле мне нравится такой пример. В 1917 г. 52% крестьянских хозяйств не имели плугов, "обрабатывая землю сохами и косулями и т.п."lxxviii. Этот факт, безусловно, в известной степени показателен. Действительно, если определять уровень развития, например, плужной обработки земли, исходя из того, что в Архангельской губернии, согласно Переписи сельхозмашин и орудий 1910 г., на 100 орудий подъема почвы приходилось 0,2 железного плуга, а в Ставропольской - 99,4, то средняя величина и составит примерно 50%. Однако этим в принципе игнорируется то обстоятельство, что в Архангельской губернии на каждые 500 сох, рал, косуль приходился всего 1 железный плуг, а в Ставропольской губернии их было в 497 раз больше.lxxix
Россия слишком большая страна, чтобы всегда продуктивно описываться средними арифметическими.
Между тем народники, для удобства пропаганды изобрели фикцию под названием "русский крестьянин", абстракцию такой заоблачной высоты, что впору надевать кислородную маску.
Едва ли не главное, что характеризует эту фикцию - пресловутые душевые показатели потребления хлеба, получаемые в результате деления заниженного урожая на число жителей (этим сейчас активно занимается С.А. Нефедов), которые затем сопоставляются с аналогичными показателями стран Запада, из чего следует, что Россия была страной дистрофиков, а вовсе не мировой державой. К тому же - страной полуодетых дистрофиков, если привлекать сведения о душевом потреблении хлопчатобумажных тканей, например. Какие претензии к карте мира могло выдвигать ее правительство с такими "стартовыми характеристиками" - мне лично непонятно.
Мне также неизвестно, задумывались ли авторы, приводящие в своих работах эти данные, о проблеме сопоставимости этих сведений, о том, одинаковой ли была методика подобных подсчетов в разных странах, или же они попросту некритически заимствовали материалы из соответствующей литературы.
Сопоставимость расчетов как бы подразумевается сама собой, но так ли это на деле? Для меня очевидно, что данный сюжет требует обстоятельного изучения. Это все основы профессии.
Тут есть еще один нюанс. Сравнение душевых показателей потребления хлеба не такой уж бесспорный показатель уровня удовлетворения продовольственных потребностей, как кажется на первый взгляд, еще и потому, что исходит из тезиса об идентичности структуры питания жителей разных стран, а это неверно.
В конце XIX - начале XX вв. душевое потребление хлеба перестает быть главным и безусловным критерием уровня потребления населения.
То, что время "хлебоцентристского" подхода к потреблению населения проходит, и общемировой вектор эволюции потребления состоит в вытеснении муки овощами, молочными продуктами и мясом, понимал Головин уже в 1899 г., не говоря о Чаянове и его сотрудниках в 1916 г., но адептам "голодного экспорта" и "непосильных" платежей эта мысль недоступна и в наши дни.
Головин писал: "Мы продолжаем твердить за гг. статистиками на основании данных, относящихся к началу 70-х годов, что в среднем на жителя Англии, Бельгии, Франции прихо«дится в год от 19-25 пуд. муки, и чистосердечно ему завидуем, во«ображая, что чем богаче народ, тем больше он ест хлеба"lxxx.
В России конца XIX - начала XX вв. этот долгий процесс уже начался, хотя в разных регионах шел, понятно, по-разному.
Знал бы Головин, что и в начале XXI в. в России будут защищать диссертации, авторы которых "приговаривают" бОльшую часть дореволюционного крестьянства к пожизненному прозябанию "на хлебе и воде"!
Еще один пример популярного в традиционной историографии сравнения, точнее "равнения на Запад". Несмотря на то, что Россия имела вторую по протяженности длину железных дорог в мире, на единицу пространства в Европейской России рельсовых путей было в 11 раз меньше, чем в Германии и в 7 раз меньше, чем в Австро-Венгрии и т.п.lxxxi Это так. Однако нельзя при этом не заметить, что площадь Германии составляла 10,4%, а Австро-Венгрии - 13,2% площади Европейской России, т.е. первая по размерам территории уступала последней в 9,6 раз, а вторая - в 7,6 раз. С учетом этого обстоятельства отставание России в протяженности рельсовой сети на единицу площади не выглядит уж таким безнадежным.
Показательно, что в 1913 г. в губерниях Архангельской, Олонецкой, Вологодской, Пермской и Вятской (примерно треть территории Европейской России) на площади в 1638910,5 кв верст, в полтора раза (1,52) превышавшей суммарную площадь Германии и Австро-Венгрии, проживало порядка 11 млн. чел., т.е. примерно в 10-11 раз меньше, чем в указанных странах вместе взятых.
Вопрос - нужна ли была на русском Севере и Северо-Востоке такая же разветвленная железнодорожная сеть, как в центре Европы, несколько иначе насыщенном человеческой деятельностью?
Я не оспариваю пользы такого рода сопоставлений в принципе, но хочу заметить, что они имеют ограниченную эффективную сферу применения.
Граница сравнений - здравый смысл. Бездумные сопоставления правды не открывают, а восприятие портят.
В этом плане и душевые сравнения опять-таки не работают так однозначно, как кажется апологетам нищей России, в силу элементарной некорректности. Например, во многих развитых странах Запада во второй половине XIX в. уже произошла модернизация, а агротехнологическая революция была в разгаре. Россия в этом отношении очень мало продвинулась со времени своего средневековья, которое отнюдь не закончилось 19 февраля 1861 г., и эта революция там начнется только со Столыпинской аграрной реформой. Можно, конечно, сравнивать результаты, условно говоря, профессиональных спортсменов и юниоров, но мне не кажется это методологически правильным. А Россия - мировая держава с точки зрения военной мощи, в других отношениях была еще "юниором", что абсолютно естественно вытекает из ее предшествующей истории. К сожалению, ей не дали вырасти...
2. Свидетельства современников негативного характера необходимо, как говорилось, корректировать с учетом семантической "инфляции".
О том, насколько дореволюционное представление о голоде не совпадает с нашим современным можно судить по следующему примеру.
После распада в 1909 г. картельного соглашения рафинёров, то есть производителей рафинада, производство сахара-рафинада за 1909-1910 операционный год, выросло на 17% (!) в сравнении с 1908-1909 г. и превысило 50 млн.пуд. Рынок оказался переполнен рафинадом, цены на который резко снизились. В то же время в стране стала ощущаться нехватка песка, во-первых, из-за неурожая свекловицы, а, во-вторых, потому, что рафинеры внепланово изъяли с рынка для переработки более 7 млн.пуд. сахарного песка.lxxxii
Сложилась парадоксальная ситуация. С одной стороны, в ряде городов России "нельзя было найти какого-нибудь вагона песка", а с другой, рынок был буквально завален рафинадом, который в итоге сравнялся в цене с песком. Поэтому потребители начали покупать быстрорастворимый рафинад и толочь его в песок для варки варенья.lxxxiii
И вот эта ситуация в тогдашней прессе совершенно серьезно именовалась "сахарным голодом"!
Я, понятно, не хочу сопоставлять этот слегка водевильный для нас эпизод с трагедией 1891-1892 гг. (отмечу мнение Б.Н. Миронова о том, что бОльшую часть жертв этого катаклизма унесла холера, которую не умели тогда лечить). Однако он заставляет задуматься о многом. Нельзя не отметить здесь также определенную бедность русского языка в описании такого сегмента действительности как "голод". Английский язык, например, дает куда большую дифференциацию данного понятия.
Если в России конца XIX - начала XX вв. цена, положим, пуда железа вырастала на 0,2 коп/пуд, то в стране немедленно начинался "металлический" голод. То есть, это слово характеризовало не только ситуацию недорода хлебов, оно было дежурным обозначением малейшего нарушения ценового статус-кво в сторону удорожания. Позже, я думаю, очень многие журналисты осознали, что не нужно было некоторые слова употреблять всуе, а то ведь они, как и мысли, имеют тенденцию к материализации.
Долгая жизнь натурально-хозяйственной концепции, или почему историки не понимают друг друга
Итак, "пессимистические" факты не столь однозначны, как того хотелось бы традиционной историографии, и к тому же они вырваны из контекста эпохи. Но даже и с учетом вышесказанного, оспаривать их (факты), повторюсь, невозможно.
В рамках привычного черно-белого подхода противоречия между "позитивным" и "негативным" массивами данных примирить нельзя - тут может быть правильно либо одно, либо другое.
Однако на деле верны оба комплекса свидетельств, просто жизнь была несравненно богаче, чем ее описывали пристрастные и/или политически ангажированные современники.
Указанные противоречия оказываются большей частью мнимыми, стоит только понять, что нельзя смешивать проблему положения крестьянского хозяйства в пореформенной уравнительно-передельной общине с проблемой народного благосостояния.
(подобно тому, как в наши дни нельзя путать реальные доходы множества людей и те суммы, за которые они расписываются в ведомостях зарплаты). Проблемы эти, разумеется, отчасти перекрывают друг друга, но лишь отчасти, поскольку далеко не идентичны. Например, крестьянин, как говорят источники, мог мало обращать внимания на свое хозяйство, но при этом неплохо зарабатывать
Данное обстоятельство представляется настолько очевидным и даже банальным, что, казалось бы, нет смысла говорить о нем специально. Между тем, как это ни странно на первый взгляд, в историографии подобная дифференциация отчетливо не проводится, это смешение де-факто происходит сплошь и рядом, да мы часто и не задумываемся о возможности такого взгляда на жизнь деревни!
Сам по себе отход крестьянина от своего надела на заработки традиционной историографией воспринимается как нечто аномальное, как доказательство его тяжелого материального положения. Это как если бы Робинзон начал распахивать соседний остров, не будучи в состоянии прокормиться на том, куда его определила судьба. Такова сила народнической традиции, идущей еще с дореволюционных времен. Однако почему же крестьянин не может выходить за родную околицу?
Положение крестьянского хозяйства определялось доходами крестьян от ведения собственного хозяйства, т.е. количеством сельскохозяйственных продуктов, получаемых со своего надела (отсюда, кстати, вытекает одна из классических претензий русской интеллигенции к правительству - тезис о несоответствии площади крестьянских наделов размерам платежей, - как будто крестьяне давали обязательство жить только тем, что произведут в своем хозяйстве!).
Второй же показатель складывался из всей суммы доходов населения, и применительно к крестьянству он равен сумме доходов от надела и вненадельных заработков (полностью учесть которые едва ли возможно).
Динамика уровня благосостояния населения отражается в интегрированных показателях, характеризующих развитие сельскохозяйственного и промышленного производства, в статистике перевозок народнохозяйственных и потребительских грузов, статистике внешней торговли, статистике акцизных поступлений, статистике движения вкладов в сберегательных кассах, динамике роста зарплаты рабочих, статистике развития кооперации и т.д. Особо хотелось бы выделить новейшее исследование Б.Н. Мироновым данных антропометрии - и не только!lxxxiv. Разумеется, огромное значение имеют здесь и нарративные источники.
И - взятые в комплексе - они неоспоримо говорят о позитивной динамике потребления населения Российской империи, что вполне естественно.
В конце концов пора бы уже осознать, что экономическая модернизация, индустриализация проходили не в вакууме, что население страны получало деньги за то, что участвовало в строительстве железных дорог, фабрично-заводских предприятий, в городском строительстве и т.д., за работу на бурно прогрессировавшем транспорте (железнодорожном, речном и морском) и в сфере разнообразных услуг, за производство товаров, как сельскохозяйственных, так и промышленных, и что одновременно оно покупало эти товары!
Это ясно показывает приводимая статистика.
У нас же до сих пор в учебниках позитивная динамика роста сельскохозяйственного и промышленного производства во второй половине XIX - начале ХХ вв., создание второй по протяженности сети железных дорог в мире, превращение еще вчера крепостнической России в одну из развитых стран мира накануне Первой Мировой войны и многое другое существуют в одном параграфе независимо от людей, создающих и потребляющих это национальное богатство, которые в соседнем параграфе живут отдельной и все более грустной жизнью. Кажется, не времена "Великого перелома" и "Большого скачка" обсуждаются! Вот тогда действительно рост показателей (притом фальшивый, как со временем выяснилось) шел за счет многих миллионов людских жизней в прямом и переносном смысле!
Здесь крайне важно подчеркнуть, что старый тезис о том, что модернизация проводилась за счет крестьян, современной историографией отвергаетсяlxxxv
Поэтому на естественный вопрос - может ли обеднение немалой, хотя отнюдь не преобладающей, части крестьянских хозяйств происходить на фоне индустриализации и фиксируемого массовыми источниками роста благосостояния населения в целом, хотя и относительно небольшого, но вполне очевидного, следует ответ - может!
Может - если мы перестанем считать, что это благосостояние определяется только тем, что крестьяне получают от своей земли, воображая себе пореформенное российское крестьянство как бы коллективным Робинзоном (исходя из уровня агротехники - века примерно XVII-го), который не может уйти со своего "острова"-надела, т.е. живущим в отрыве от происходивших в стране громадных перемен.lxxxvi
Между тем буквально со школьной скамьи мы приучены к ровно противоположному взгляду, поскольку невольно являемся заложниками до сих пор неизжитой в общественном сознании натурально-хозяйственной концепции развития народного хозяйства. Она является главным источником народнической трактовки аграрного вопроса, а также и указанных противоречийlxxxvii.
Из самого термина следует, что хозяйство крестьян должно быть натуральным, как в это было в Средневековье и раннем Новом времени, что оно должно самообеспечиваться всем необходимым - и продуктами питания, и одеждой, и сельскохозяйственными орудиями и т.д., и ни в коем случае не выходить на рынок, где царит растлевающий капитализм.
По этой теории, крестьяне должны жить только от дохода со своего надела, площадь которого "уже точно предопределяет размеры дохода". Отсюда следует, что площадь крестьянского землевладения должна расти в том же темпе, что и численность населения деревни. А поскольку этого не происходило, то именно из натурально - хозяйственной концепции вытекало массовое убеждение, что главной причиной кризисного состояния российской деревни является малоземелье.lxxxviii
Суть понятия "натурально-хозяйственная концепция" состоит в двух тезисах. Во-первых, быт крестьян нужно устроить так, чтобы они могли обходиться без постороннего заработка, и сельское хозяйство должно быть рассчитано не для вывоза, а для потребления дома. А, во-вторых, крестьянин должен быть сыт и жить в общине, которую народники считали "зародышем" социализма. Никакого прогресса, связанного с развитием капитализма, т.е. "порабощением народа", России не нужно.lxxxix
Заработок на стороне неприемлем, поскольку это форма "утонченной эксплуатации". Так "самобытно" в России усвоили социализм и, прежде всего, Маркса. Забавно, что все это говорится о крестьянах, которые еще недавно даром работали на барщине или содержали помещиков своими оброками!
Кстати говоря, изобретенный народниками тезис о "голодном экспорте" есть не что иное, как распространение натурально-хозяйственной концепции на масштабы Россииxc.
Отсюда же критика "вынужденных осенних продаж" - крестьяне должны вести натуральное хозяйство и круглый год есть только свой хлеб!
Но, собственно говоря, почему это должно было быть так?
Такое было возможно в дореформенную эпоху, когда меновое, "капиталистическое" хозяйство в России только начиналось, когда не было железных дорог, когда не начиналась модернизация, буквально на глазах одного поколения начавшая преображать страну, когда появились фабрично-заводские товары, изменившие структуру потребностей крестьянства.
Модернизация резко увеличила число степеней свободы населения России. Другими словами, у него появилось куда больше вариантов заработать на жизнь, решать свои финансовые проблемы, чем до 1861 г. И почему же крестьяне не должны были этим пользоваться? Разумеется, в разных регионах страны, в отдельных губерниях эти возможности были различными, но они были!
Совершенно понятно, что в рамках натурально-хозяйственной концепции, тривиально изолирующей крестьянское хозяйство от процесса модернизации Империи, вненадельные заработки крестьян и приобщение их к рынку выступают не как проявление естественного стремления людей соответствовать требованиям жизни, в частности, увеличить свой бюджет, а как доказательство ненормальности крестьянской жизни, ее упадка и т.д.
Между тем реальная Россия не желала умещаться в рамки этой теории. На фоне происходивших перемен многие тысячи крестьян по самым разным причинам начали постепенно отходить от сельского хозяйства. Этот долгий процесс, давно описанный в литературе, имел множество вариантов и градаций - вплоть до того, что сельское хозяйство переставало быть для части крестьян Началом и Концом существования - и они начинали другую жизнь.
Показательный пример. В 1896-1916 гг. имперским лидером по числу переселенцев (без ходоковxci) была Полтавская губерния, из которой в Азиатскую Россию уехало 374 тыс. чел. Затем шли Екатеринославская, Харьковская, Курская, Воронежская, Могилевская и Киевская, каждая из которых дала от 198 до 234 тыс. переселенцев.
А вот в центральных нечерноземных губерниях и соседних с ними ситуация была иной. Сопоставление данных о переселениях из этого региона в Азиатскую Россию с динамикой потребления сельхозмашин и орудий приводит к важным выводам. Эти губернии, с одной стороны, дают совершенно ничтожное число переселенцев - Петербургская, Новгородская, Тверская, Московская, Владимирская, Ярославская губернии в сумме за 1896-1916 гг. дали 13,7 (!) тысяч переселенцев, при этом Московская - 500 человек, а Ярославская - 100. Относительно невелики и показатели Калужской (26 тыс.), Псковской (25 тыс.), Вологодской (16 тыс.), Костромской (10,8 тыс.) и Нижегородской (10,5 тыс.). Из всех этих 11-ти губерний за Урал уехало в два раза меньше крестьян, чем из одной только Воронежской (102 тыс. против 205 тыс.)xcii. С другой стороны, эти же губернии были аутсайдерами (кроме Московской, но здесь особый случай) по объемам железнодорожного получения усовершенствованных сельхозмашин и орудий, в отличие, скажем, от той же Воронежской, в которой постоянно увеличивалось потребление агротехники.
О чем это говорит? Надо полагать, что если жители этого региона не хотели начинать новую крестьянскую жизнь за Уралом, то не с сельским хозяйством связывали они свои расчеты на будущее. Для сотен тысяч крестьян этих губерний земледельческий труд по тем или иным причинам уже либо перестал быть стержнем жизни и основным источником доходов, либо вовсе потерял свою привлекательность. Это совершенно естественный, закономерный процесс, который имел место повсюду в мире. Разумеется, это никак не касалось всех крестьян Нечерноземья и не означало, что сельское хозяйство не имело там никаких перспектив - аграрная реформа Столыпина наглядно показала это.xciii
Совершенно иное положение фиксируется в сельском хозяйстве Новороссийских губерний и соседних с ними Харьковской, Воронежской, Полтавской, которые дают основное число переселенцев и одновременно являются главными потребителями сельхозтехники. Очевидно, что здесь происходит глобальный переворот в сельском хозяйстве - переселенцы освобождают место для нового рывка вперед тем, кто остается, а сами превратят Сибирь в новый и важный сельскохозяйственный регион.xciv
Эти картины у всех были перед глазами. Вокруг воистину кипела и бурлила новая жизнь.
Народники, разумеется, видели перемены, происходившие в стране, однако не желали понять их истинного смысла, поскольку они разрушали утопию.
Кризис общины был налицо. Такие компетентные непартийные деятели, как С.Ю. Витте, А.Е. Воскресенский, А.С.Ермолов, К.Ф. Головин, В.И. Гурко, П.П. Дюшен, А.П. Никольский, Д.А. Столыпин, Б.Н. Чичерин и другие, которых можно условно назвать представителями "партии здравого смысла" России, дружно говорили о том, что община тормозит сельскохозяйственное развитие страны с бурно растущим крестьянским населением.
Б.Н. Чичерин писал: "Социал-демократы вопят о малости надела... но закры«вают глаза на истинные причины бедствия, и главное, считают неприкосновенною святынею то коренное зло, которое влечет за собою общее обеднение,- общинное землевладение.
Пока крестьянин не привык думать, что он сам должен устраивать свою судьбу и судьбу своих детей, никаких путных экономи«ческих привычек у него не может образоваться. Крепким сельским сословием, способным служить источником обогаще-ния для себя и для страны, может быть только сословие личных собственников или арендаторов-капиталистов, а никак не общинных владельцев".xcv.
Серьезный прогресс агротехники в общине был невозможен по определению из-за принудительного севооборота, мелкополосицы, дальноземелья, экстенсивного общего пользования угодьями, а также постоянной угрозы передела земли (осовременивая сюжет, спрошу - кто будет делать евроремонт в общежитии?). Об этом писал крестьянский писатель-самородок С.Т. Семенов, об этом говорили и крестьяне-депутаты III Думы, так же думали миллионы их собратьев, принявших реформу П.А. Столыпина.xcvi
А им отвечали, что есть общины, которые переходят к травосеянию и что все дело в малоземелье. Между тем статистика показывала, что в малоземельных губерниях крестьяне живут богаче, чем в многоземельных. Причина того, что на элитном черноземе собирались чуть ли не самые низкие в Европе урожаи, заключалась не в количестве земли, а в средневековых приемах и условиях ее обработки, которые в огромной степени определялись наличием общины.
Абстрактные идеи о том, что община якобы спасает Россию от "язвы пролетариатства", в реальности, естественно, не работали - деревня нищала, сельский пролетариат рос на глазах, и именно из-за общины.
Однако народники видели только то, что хотели видеть, и, вопреки очевидности, верили в то, что кризис преодолим и общину можно спасти путем ликвидации исторической власти, "черного передела", создания социалистической крестьянской республики т.д.
Справедливости ради замечу - за общину держались не только они.
Дело в том, что рожденный славянофилами общинно-социалистический романтизм не оставил равнодушной очень большую часть общества и крепко въелся в сознание пореформенного общества, что и понятно - это была патриотичная и очень льстящая самолюбию теория.
Невозможно больше пользоваться ленинской схемой расстановки общественных сил: реакционный правительственный лагерь, (гнилой) либеральный, борьба которого с царизмом объективно на руку революции, и революционный лагерь, состоящий из правильных социалистов-марксистов и отсталых социалистов-утопистов эсеров и прочих народников, которая (схема) де-факто по-прежнему определяет тональность множества работ.
Дело в том, что социалисты были во всех лагерях.
Красными в России были не все, но оттенков красно-розового и просто розового цвета было великое множество. У нас и историки часто не подозревают, что утопический социализм в Россию принесли и пропагандировали прежде всего славянофилы.
Идея красивая, что и говорить! Притом же, кто мог представить, что устроят, дорвавшись до власти, эти, казалось бы, безобидные, в сравнении с террористами, эсдеки?
Поскольку социализм подразумевает переход средств производства в общенародную собственность, то община выступала как его (социализма) залог. Благодаря общине Россия якобы оказывалась "мировым лидером" в общем движении к высшим социалистическим формам обобществления средств производства, минуя неизбежную для остальных народов переходную якобы ступень, когда эти средства концентрируются в руках капиталистов.
Одного этого было достаточно, чтобы завоевать симпатии большой части читающей публики.xcvii Я, конечно, упрощаю, но не слишком.
Весьма многим нравится, когда их убеждают в том, что они "самые умные и самые красивые" (М.М.Жванецкий).
Кроме того, непреходящая популярность общины у относительно немногочисленного образованного класса России объяснялась в огромной степени тем, что множество представителей этого класса в душе оставалось крепостниками - сознание людей не меняется по звонку.
Я убежден в том, что социализм стал формой компенсации крепостнического сознания множества умеющих читать русских людей.
Деспотический режим формирует у подданных вне зависимости от социального статуса и материального положения сознание, которое я склонен назвать крепостническим. Такое миросозерцание не представляет окружающий мир как мир, где "люди подчиняются лишь закону, перед которым равны все сословия и где для человека естественно чувство собственного достоинства" (С.Р. Воронцов). Носители подобного сознания осмысляют действительность в дихотомии "безоговорочное господство/ подчинение", "барин/крепостные", "начальник/подчиненные" и т.п. Они непременно должны кем-то управлять, руководить, командовать. Достоевский гениально раскрыл это в понятии шигалевщины.
К началу ХХ в. огромный потенциал Великих реформ в полной мере реализован не был, и прежде всего из-за незавершенности крестьянской реформы в главном - крестьяне не стали собственниками своей земли, как было задумано Александром II и его сотрудниками.
Произошло это во многом потому, что значительная часть российского общества вне зависимости от своих партийных пристрастий хотела сохранения "неприкосновенной святыни" - крестьянской уравнительно-передельной общины.
Как известно, общину по разным причинам поддерживало и правительство ("охранители"), для которого она была оплотом существующего строя и одновременно удобным органом власти, и народники, которые видели в ней "эмбрион" социализма.
Либералы, мечтая в первую очередь о конституции, занимали среднюю позицию, но также не видели иного пути для России, кроме общинного.
Чем же так импонировала община своим защитникам?
Тем, что она была идеальной структурой для того, чтобы держать в подчинении десятки миллионов крестьян. Основанная на принуждении людей к сохранению отсталой минималистской схемы общежития, община давала широчайшие возможности для управления этими людьми.
Борьба социалистов и либералов с "охранителями" и друг с другом шла прежде всего за то, кто из них будет управлять народом - "передовая" интеллигенция, земство, или земские начальники, чиновники МВД.
И - по большому счету - конкурировали они прежде всего за мандаринат, за кормовую площадь, каковой им представлялась русская деревня - неважно под какими лозунгами!
Важный нюанс. "Охранители" хотя бы думали о стране, как они это понимали. А их оппоненты мечтали о богадельне на 1/6 часть земной суши, в которой они были бы важными людьми.
То, что в учебниках именуется контрреформами в аграрной сфере, во многом было реализацией требований оппозиции.xcviii Так или иначе, но Власть провела почти все меры принудительного, крепостного, в сущности, порядка, которые тормозили естественный процесс перехода русской деревни к новому строю жизни.
Однако слова о том, что для "охранителей" община была оплотом существующего строя и т.д., - это правда, но это не вся правда.
Как и на Западе, где после 1848 г. появились различные течения в социализме, - так и в России был социализм народнический, был марксистский, был и земский, но был и бюрократический. Поэтому - по аналогии с термином "социализм кафедры" - я ввожу термин "социализм департамента" .
Социализм (разумеется, в варианте Бисмарка, а не Маркса) не слишком тайно исповедовался российской бюрократией. Это было вполне в духе времени. Бисмарковский подход к социализму, адаптированный к российской специфике, был весьма привлекателен для тогдашней бюрократии, поскольку открывал принципиально новые возможности для усиления своей роли в стране.
В.И.Гурко, автор указа 9 ноября 1906 г., пишет об этом вполне откровенно: "С этого дня (17 октября 1905 г. - М.Д.) мы стали на тот путь, по которому шли все государства Западной Европы. Тот государственный социализм, которым в течение долгого периода проникнуты были многие начинания нашей законодательной власти, а в еще большей степени многие из принимаемых правительством мер в порядке управления, должен уступить место предоставлению широкого простора самодеятельности и предприимчивости отдельных лиц.
Мы должны отказаться ныне от мысли равномерно поднять благосостояние всей массы населения, но зато обязаны облегчить отдельным лицам возможность развить все свои природные способности и тем увеличить свои материальные достатка. Если мы когда-нибудь и вернемся на путь коллективизма, то, несомненно, лишь теми же способами, которыми со временем, несомненно, станут на этот путь народы Западной Европы, а именно после высокого культурного развития преобладающего большинства всего населения. Такое развитие само собою приведет к организации сообществ на кооперативных началах"xcix.
Понятно, что под политикой "государственного социализма" он имеет в виду в первую очередь и аграрную политику Александра III и Николая II (но не только ее). В частности, и контрреформы, и продовольственную помощь.
Данная мысль кажется неожиданной лишь на первый взгляд, но подробно об этом мы поговорим не сегодня.
При введении рабочего законодательства Победоносцев упрекал С.Ю. Витте в социалистических начинаниях. А чего стоит брошенное С.Ю. Витте замечание о том, что "после проклятого 1 марта реакция окончательно взяла верх" и "община сделалась излюбленным объектом Министерства внутренних дел по полицейским соображениям, прикрываемым литературою славянофилов и социалистов"c.
И чего лучше было для Власти вырвать из рук социалистов и либералов их же знамя, и реально показать крестьянам, кто о них заботится по-настоящему. Вспомним продовольственную помощь!
Об этом можно еще много говорить, но, надеюсь, основная мысль ясна.
Суммируем вышесказанное. Ракурсы видения, осознания и изображения интеллигенцией отечественной деревни никак не могут считаться объективными.
В рамках описанного выше подхода оппозиции к проблеме благосостояния населения об установлении истины речь вообще не идет, поскольку исследование положения крестьян здесь - элемент политической борьбы "передовой" общественности с "ненавистным режимом".
В силу этого создаваемые последней картины российской пореформенной действительности не могут считаться адекватными.
Из этого следует не то, в жизни крестьянства не было "негатива", а то, что кроме "негатива" оппозиция не видела и не хотела видеть ничего.
В отличие от интеллигенции советского времени, над ней не висел "карающей меч пролетарской диктатуры".
Но в той системе координат доминировали другие ценности.
Исчерпывающе охарактеризовал эту проблему В.И.Гурко, рассуждая о тех, кто поддерживал партию кадетов: "За предшествующие сорок лет русская интеллигентная мысль достигла одного весьма реального результата.
Она сумела внушить общественности, что всякая защита существующего строя совершенно недопустима. Монархия и беспросветная реакция были ею до такой степени отождествлены и соединены знаком равенства, что в глазах передовой общественности они слились воедино.
При таких условиях надо было обладать исключительным гражданским мужеством, чтобы открыто исповедовать сколько-нибудь правые убеждения. Не следует, кроме того, забывать, что в то время как либерализм, так и фрондерство лишь редко препятствовали продвижению на государственной службе, наоборот, кон«серватизм встречал непреодолимые препятствия на пути общественной деятельности, а также в области свободных профессий.
Писатели, журналисты, адвокаты, художники, коль скоро они обнаруживали в той или иной форме свою оппозиционность правительству, всячески превозноси«лись.
Писания первых находили множество читателей, творения вторых легко сбывались по высокой цене, помощи третьих искали все имевшие дела с судом, так как не только присяжные заседатели, но и коронный суд относился к ним с большей предупредительностию, с большим ува«жением.
Таким образом, материальные интересы работников свободных профессий также побуждали их щеголять либерализмом и фрондерством по адресу правительства, а следовательно, вступить в среду кадетов.
А наши ученые коллегии, разве они не расценивали подчас степень пригодности данного лица для занятия профессорской кафедры в зависимости от ис«поведуемых им политических взглядов, хотя бы таковые не имели ника«кого отношения к той науке, представителем которой эти лица являлись?
Разве Московский университет не забаллотировал совершенно выдающе«гося окулиста Головина, имевшего мужество высказать правые мысли, предоставив искомую им кафедру какому-то в научном отношении ничто«жеству, щеголявшему политической левизной?
Разве Кони и Таганцев не были прославляемы не столько как блестящие криминалисты, сколько как выказывающие либеральные мысли, а профессор Сергиевский, столь же выдающийся криминалист, разве он не был предметом травли за прояв«ляемый им консерватизм?
Наконец, разве не всем решительно было из«вестно, что в диссертации на ученую степень немыслимо было проводить сколько-нибудь политически консервативные взгляды и что для успеха необходимо было снабдить ее какой-либо критикой существующего строя, хотя бы указанием во вступительной части на те трудности, с которыми сопряжено в самодержавной России изучение какого бы то ни было во«проса, хотя бы дело шло об изучении строения комариного жала?
Во всем этом, разумеется, была во многом виновата и государствен«ная власть"ci.
История повторяется, и почти всегда как трагедия, вопреки замечанию Маркса. При Николае II трудно было защитить диссертацию без "указания во вступительной части на те трудности, с которыми сопряжено в самодержавной России изучение какого бы то ни было во«проса, хотя бы дело шло об изучении строения комариного жала", а в СССР было невозможно защитить диссертацию, по крайней мере - гуманитарную, без ссылки на нетленные труды классиков марксизма-ленинизма.
Такого рода факты - ясное свидетельство уровня идеологической нетерпимости данного общества, показатель того, что в нем (обществе) создана аномально политизированная атмосфера.
Совокупность имеющихся источников подтверждает, увы, мнение В.И.Гурко.
Однако за массовую ложь приходится платить. Повторяя мысль В.А. Маклакова, "в этом заключается справедливость безличной истории".
Наивно думать, что нынешнюю российскую власть высадили с "летающих тарелок". Последние 20 лет хорошо показывают, какого качества человеческий материал рождала советская власть.
Но ведь и ее создали отнюдь не марсиане.
Наплевательское отношение дореволюционного общества к той жизни, в которой оно пользовалось всей полнотой гражданских прав, его систематическое издевательство над здравым смыслом и правдой, в огромной степени породили "власть рабочих и крестьян".
Большевики были органической частью этого общества, в котором были очень серьезные проблемы с моралью и нравственностью, хотя слова "этика" и "справедливость" в нем были очень популярны, общества, в котором было место нечаевщине и террористы считались "святыми людьми", общества, в котором еврейские погромы осуждались, а погромы помещиков именовались "иллюминациями".
Просто большевики были еще аморальнее своих конкурентов, прежде всего народников, потому и победили.
Если кто-то забыл, напомню, что Б.Н. Ельцин прежде, чем стать первым президентом "свободной России", был 1-м секретарем Свердловского обкома КПСС, одного из важнейших в стране, а потом - кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС.
А кто привел второго президента России, напоминать, полагаю, не надо?
О настоящем голоде и голодном экспорте
Мы получили некоторое представление о социальной политике царизма, об отношении правительства к народным нуждам, к налоговым платежам населения, о продовольственной помощи и др.
Эта политика, разумеется, не была совершенной, и ее можно оценивать по-разному. Однако очевидно, что ее проводило правительство христианской страны, осознающее, что за окном - вторая половина XIX-го или начало ХХ века, и уже поэтому (при всех изъянах) эта политика не могла не укладываться в определенные нравственные нормы. Эта политика, безусловно, во многом учитывала выработанные к этому времени Западом образцы социального "поведения" государства, во многом им соответствовала, и тем, кто ее проводил, было отнюдь не безразлично мнение цивилизованного мира о России.
Другое дело, что она не всегда была удачной, точнее, разумной, но нельзя забывать, что Александр II предпринял первую в мировой истории попытку вестернизации многовекового деспотического режима. И в этом смысле никакого опыта у иудео-христианской цивилизации не было, не говоря о том, что два последних императора, как, впрочем, и тысячи их подданных, путали понятия "самобытность" и "отсталость".
Во всяком случае, эта политика категорически исключала возможность устранения государства от помощи подданным во время стихийных бедствий, не говоря, точнее, не заикаясь, даже гипотетически о возможности использования прямого геноцида для достижения политических целей.
Политика советской власти исходила из совершенно противоположных посылок.
По страшному капризу Истории горстке экстремистов представилась возможность реализовать на практике идеи социализма, т.е., по Достоевскому, "весь этот мечтательный бред", "весь этот мрак и ужас, готовимый человечеству в виде обновления и воскресения его"cii.
Власть взяли воинствующие безбожники, в принципе не имевшие никаких моральных сдержек, и фактически сразу начали железной рукой воплощать "весь этот мрак и ужас" в жизнь.
Позволю себе коротко напомнить о том, что произошло, когда после 1917 г. призрак вожделенного "государства всеобщего благоденствия", воплощения уравнительно-распределительных мечтаний русской интеллигенции и апогея нерыночной экономики стал реальностью.
Надо сказать, что наша история дает воистину страшные примеры материализации лживых мыслей и слов.
Настоящий голодный экспорт - это когда Сталин ограбил крестьянство в коллективизацию так, как никаким татаро-монголам вкупе с крепостническим государством не снилось, и вывез изъятый хлеб за границу, чтобы купить заводы, заплатить Альберту Кану и др., уморив в 1932-1933 гг. голодом от семи до восьми миллионов человек. Распухшие от голода люди были привычной частью привокзальных пейзажей, а через порты и таможни на экспорт шел поток продовольствия.
В несколько меньшем масштабе ситуация повторилась в 1946-1947 гг., когда "государство рабочих и крестьян" сознательно пошло на голод, накапливая запасы для отмены соображений престижа" оно не только отказалось от международной гуманитарной помощи, но и вывезло 2,5 млн. тонн зерна в страны Восточной Европы.ciii продовольственных карточек и предстоящей денежной реформы 1947 года. При этом из "
Однако прорепетировано все это было куда раньше.
То, что называется "военным коммунизмом", как-то находится на периферии общественного сознания, и по традиции, восходящей еще к "Краткому курсу"civ, многими считается обусловленным экстремальными условиями времени.
Однако сейчас уже и в школьном учебнике можно прочесть, что "серьезное влияние на экономическую политику (гражданской войны - М.Д.) оказывали идеологические воззрения большевиков. Они мечтали о быстром, стремительном переходе к коммунизму. В новом обществе, полагали они, не будет частной собственности, торговли, рыночных отношений, производство будет подчинено единому плану, труд станет всеобщим, а распределение материальных благ - уравнительным"cv.
А.К. Соколов пишет: "Раньше считалось, что политика военного коммунизма была вынужденной, продиктованной специфической обстановкой гражданской войны. Однако, если вспомнить содержание и сущность проводимых большевиками преобразований, это выглядит не совсем так...
Нельзя не обратить внимания, что социально-экономические преобразования большевиков постоянно шли по линии ускорения под влиянием революционного нетерпения и экстремизма, охвативших общество. Распад товарно-денежных отношений, рынка, натурализация хозяйства, постоянная угроза голода в столицах и промышленных центрах также ускорили введение мер военно-коммунистического характера, или как писал Ленин, "непосредственный переход к коммунистическому производству и распределению продуктов"cvi. Продолжение этой мысли Ленина, высказанной 17 октября 1921 г., наглядно показывает глубину представлений большевистских лидеров о коммунизме: "Мы решили, что крестьяне по разверстке дадут нужное нам количество хлеба, а мы разверстаем его по фабрикам и заводам, - и выйдет у нас коммунистическое производство и распределение".
И эти люди подобрали власть в самой большой стране мира со 150-миллионым населением!
Куда там Марксу с Энгельсом!?
Военный коммунизм продемонстрировал все будущие пороки советской системы - и отнюдь не всегда на эмбриональном уровне. Не берусь сразу определить, какие явления позднейшей советской истории не встречаются уже в 1918-1920 гг.
Военный коммунизм показал, что бывает, когда за управление страной берутся - в прямом и переносном смысле слова - кухарки мужского и женского пола, опьяненные свалившейся на них властью, одуревшие от вседозволенности и не обремененные никакими представлениями о морали.
Крестьяне недолго наслаждались плодами "черного передела" и заплатили за реализацию своих представлений о социальной справедливости цену, беспрецедентную в мировой истории. Немедленный переход к коммунизму обернулся жесточайшей гражданской войной, разрушением крестьянского хозяйства в масштабах страны и массовым людоедством во время голода 1921-1922 гг. как своего рода апогеем первого этапа строительства "нового мира".
Естественно, такие большевистские "златоусты", как Троц«кий, Радек и Ярославский уверяли, "что русский голод - стихийное бедствие, которое нельзя было ни предвидеть, ни предупредить"cvii.
Однако современникам были ясны истинные причины катастрофы. Между страшным оскудением крестьянского хозяйства из-за продовольственной диктатуры, комбедов и продразверстки и бедствием 1921 г. была "неопровержимая причинная связь. Она обнаруживается прежде всего поразительным совпадением территории, пораженной голодом в 1921 г., и области, бывшей главным театром принудительных отчужде«ний в предшествующих 1919 и 1920 гг. Главным очагом голода является Поволжье и Приуралье в составе 12 губерний.cviii
Подсчитывая количество взято«го в этих губерниях государством хлеба, получаем 132 млн пудов для 1919/20 г. и 90 млн пудов для 1920/21 г. По отно«шению к обшей сумме хлебных заготовок за два года по всей РСФСР эти цифры составляют 44%. В 1920/21 г., когда рек-визиции на востоке были уже ослаблены, государство забра«ло все же в 6 губерниях Поволжья 15% чистого сбора хле«бов, полученного в 1920 г. Изъятие такого количества хлеба в течение двух лет подряд не могло не отразиться на состоя«нии местного хозяйства.
Его положение ухудшалось, далее, крайней бессистемно«стью (и жестокостью) продовольственных реквизиций. Отбирав«шие хлеб не считались ни с продовольственной нуждой хозяй«ства, ни с его потребностями в семенах и корме скота, ни с необходимостью иметь некоторый запас продуктов в качестве запасного, страхового от неурожая фонда. Последнее обстоя«тельство особенно гибельно отразилось как раз на состоянии хозяйства Поволжья".
Катастрофа уничтожила свыше пяти миллионов человек, а тех, кого можно было еще спасти, спас "империалистический Запад", в первую очередь - представлявшая правительство США Американская администрация помощи (American Relief Administration, сокращенно: АРА).
Еще далеко не закончилась ликвидация последствий невиданного со времен Бориса Годунова голода, когда летом 1922 г. на Гаагской конференции советская делегация "повергла мир в шок, объявив о намерении возобновить экспорт зерна. Осенью 1922 г. Москва объявила о наличии миллионов тонн зерна, предназначенного на экспорт, в то время, когда собственные оценки указывали на то, что в ближайшую зиму 8 млн. советских граждан все еще будет нужна продовольственная помощь, половина которой может быть удовлетворена собственными ресурсами.
Американская сторона протестовала против изъятия большевиками хлеба у голодающих на экспорт, и это впоследствии имело негативное впечатление на общественное мнение в США - помощь была прекращена, отношения между странами испорчены, а официальное признание Америкой СССР было отложено еще на десять лет.
АРА заявляла о непосредственном спасении жизни советских людей, советские лидеры о возрождении индустрии для строительства социализма, который бы ликвидировал голод в будущем. Гувер не желал субсидировать реконструкцию советской промышленности за счет жизней советских людей - это стало источником его отказа от поиска средств и привело к сворачиванию деятельности АРА в Советской России"cix.
До каких же глубин цинизма нужно опуститься, чтобы после этого десятилетиями твердить о "голодном экспорте" при "проклятом царизме", а в наши дни - и о "миллионах православных душ", якобы умерших от голода при П.А. Столыпине?!
Итоги
Пора подвести итоги.
Империя в России, так же как в Германии, Австро-Венгрии и Турции, была сокрушена тотальной войной. Только поэтому наша страна прошла после 1917 г. ту трагическую дорогу, которую прошла.
Падение Старой России отнюдь не вытекает из той глубоко пессимистической картины развития страны после 1861 г., которую мы знаем с детства. Прежде всего, потому что это во многом недостоверная и даже откровенно лживая картина.
Мы рассмотрели ряд базовых характеристик экономического и социального развития пореформенной России.
Чего бы ни мы касались - "голодного экспорта", продовольственной помощи населению во время неурожаев, недоимок и "вынужденных продаж", проблем производства и потребления, сбережения народных накоплений и т.д. - данные статистики убедительно опровергают традиционную трактовку этих сюжетов. Во всех случаях мы сталкиваемся с предвзятостью, намеренными искажениями, а то и с банальной фальсификацией.
В своих политических целях оппозиция фактически создала своего рода "Реквием" - по Живому.
Эта картина до сих пор существует и, продолжая искажать восприятие миллионов наших соотечественников, не дает им возможности адекватно воспринимать Историю своей страны.
Нельзя с этим мириться.
Потому что настоящее, которое вытекает из такого прошлого, не может иметь Будущего.
Примечания
i Кристкалн А.М. Голод 1921 г. в Поволжье: опыт современного изучения проблемы. Автореф.канд.дисс. М., 1997. С.25.
ii Головин К.Ф. Мужик без прогресса или прогресс без мужика? СПб., 1895. С.216-217.
iii П.Н. Милюков. Интеллигенция и историческая традиция // Вехи. Интеллигенция в России. М., 1991. С.298-299.
iv Давыдов М.А. Всероссийский рынок в конце XIX - начале XX вв. и железнодорожная статистика. СПб., 2010. С.68-73, 231-233.
v Давыдов М.А. Всероссийский рынок... С.162-172.
vi Возможно к ним следует добавить и Таврическую губернию, но это предмет дальнейшего исследования (к портам губернии много хлеба подвозили гужем).
vii Нефедов С.А. О причинах Русской революции // О причинах Русской революции. М., 2010. С.42-44.
viii Давыдов М.А. Всероссийский рынок... С.357-359.
ix Относительно подробная история продовольственной помощи см. Давыдов М.А. Всероссийский рынок.... С. 254-309.
x Ермолов А.С. Наши неурожаи и продовольственный вопрос СПб., 1909. Т. 1. С.96-97.
xi Министерство финансов. 1802-1902. СПб. Ч.2. С.642.
xii Отчет по продовольственной кампании 1910-1911 гг. Управления сельской продовольственной частью МВД. СПб., 1912. С.107-108.
xiii Ермолов А.С. Наши неурожаи... Т. 1. С.142-174.
xiv Отчет по продовольственной кампании 1910-1911 гг. ... С.109, 110.
xv Головин К. Сельская община... С. 148-149; Ермолов А.С. Наши неурожаи... Т.2, С.6-9; Вронский О.Г. Крестьянская община на рубеже XIX-ХХ вв.: структура управления, поземельные отношения, правопорядок. - Тула, 1999. С.33, 85-86.
xvi "Общий итог этих сумм дает цифру в 488.145.000 р., но к этой цифре надо добавить еще 15000.000 р., отпущенных в 1901 и 1902 г.г. на покупку хлеба для различных пострадавших от неурожая губерний, и которые я по отдельным губерниям разнести не могу; кроме того, такая же примерно сумма израсходована в 1891- 1892 годах на Анненковские общественные работы, тоже по губерниям не распределенная; в этот счет не входит и сумма, отпущенная в 1898 и 1899 годах на снабжение населения лошадьми. С добавлением этих расходов общий итог далеко превысит полмиллиарда рублей". Ермолов А.С. Наши неурожаи... т.2. С.9.
xvii Там же.
xviii Ермолов А.С. Наши неурожаи ... Т.2. С.32-33.
xix Там же. С.329-341.
xx Там же. С. 417-418, 421.
xxi Мельников, Р.М. Крейсер Варяг Л., 1983. С.22.
xxii История СССР с древнейших времен до наших дней. М., 1968. Т. VI. С.523.
xxiii Шацилло К.Ф. Русский империализм и развитие флота. М. 1968. С.44.
xxiv Продовольственная кампания 1906-1907 гг. по данным материалов МВД. Спб. 1908. Т. 1. С.343.
xxv Ермолов А.С. Наши неурожаи... Т. I. С. 425.
xxvi Продовольственная кампания 1906-1907 гг. ... Т. 1, С.344-345.
xxvii Там же. С.588-590.
xxviii Петров Ю.А. Налоги и налогоплательщики в России начала ХХ в. // Экономическая история. Ежегодник 2002 М., 2003; Шацилло М.К. Эволюция налоговой системы России в XIX в. // Экономическая история. Ежегодник 2002 М., 2003; Миронов Б.Н. Благосостояние населения и революции в имперской России. М., 2010. 324-325 и др.
lxv Чичерин Б.Н. Курс государственной науки. М., 1898. Том III. С.246.
lxvi Министерство финансов. 1802-1902. СПб., 1902. Т.2 с.646-647.
lxvii Миронов Б.Н. Социальная история России...Т. 1. С. 225.
lxviii Петров Ю.А. Налоги и налогоплательщики в России начала ХХ в.// Экономическая история. Ежегодник. 2002. М., 2003. С.386-387.
lxix По вопросу об изменении действующего пассажирского тарифа. СПб., 1907. С.7-8.
lxx Там же, С.7-8
lxxi "Сводная статистика перевозок по русским железным дорогам" за 1913 г. вып.52, СПб., 1915. С.11.
lxxii Там же. С.9-10.
lxxiii Министерство финансов. 1802-1902... С.576
lxxiv Миронов Б.Н. Развитие без мальтузианского кризиса: гиперцикл российской модернизации в XVIII - начале ХХ в. // О причинах русской революции. М., 2009. С.336
lxxv Поткина И. На Олимпе делового успеха: Никольская мануфактура Морозовых. 1817-1917. М., 2004; Маркевич А.М., Соколов А.К. "Магнитка близ Садового кольца": Стимулы к работе на Московском заводе "Серп и молот", 1883-2001 гг. М., 2005, Бородкин Л.И., Валетов Т.Я., Смирнова Ю.Б., Шильникова И.В. "Не рублем единым": трудовые стимулы рабочих-текстильщиков дореволюционной России". М., 2010.
lxxvi Миронов Б.Н. Социальная история России... Т. 1, С.291.
lxxviii История СССР с древнейших времен до наших дней. Первая серия. Т. VI. М., 1968. С. 299.
lxxix Давыдов М.А. Всероссийский рынок...С.523.
lxxx Головин К.Ф. Наша финансовая политика и задачи будущего. 1887-1898. СПб., 1899. С.104-105.
lxxxi История СССР с древнейших времен. Первая серия. М., 1968. Т.VI. С.576.
lxxxii Давыдов М.А. Монополия и конкуренция в сахарной промышленности России начала ХХ века. М., 1986. Автореферат канд.дисс. С.15-16.
lxxxiii "Вестник сахарной промышленности". Киев, 1910. Љ 30. Телеграмма из Варшавы от 22 июля 1910 г.
lxxxiv Миронов Б.Н. Благосостояние населения...
lxxxv См., в частности, Корелин А.П. Ключевые проблемы социально-экономической истории пореформенной России // Индустриальное наследие. Сборник материалов международной конференции. Саранск, 2005. С.66.
lxxxvi Б.Д. Бруцкус писал, что "это объяснение было недостаточно даже и в 70-х гг., когда оно было формулировано; уже тогда крестьяне хозяйничали ведь не только на надельной земле, а еще на приарендованной. Тем более оно несостоятельно сейчас, когда "открылись широкие возможности для интенсивирования крестьянского хозяйства, когда" крестьяне Юго-Запада и в "большой части черноземной полосы живет в значительной мере работой в чужих хозяйствах, когда население имеет разнообразные промыслы - местные и отхожие, и когда имеются целые районы промышленной полосы, в которых большинство сельского населения состоит из женщин и детей, остающихся на месте лишь потому, что в наших неблагоустроенных городах жить дорого и нездорово" . Бруцкус Б.Д. К современному положению аграрного вопроса Пг., 1917. С. 7.
lxxxvii По существу, в рамках социально-экономической проблематики оборот "традиционный подход(ы)" в преобладающей части вытекает именно из натурально-хозяйственной концепции.
lxxxviii Бруцкус Б.Д. К современному положению.... С.6-7.
lxxxix Головин К.Ф. Мужик без прогресса или прогресс без мужика? СПб., 1895. С.34-36.
xc Давыдов М.А. Всероссийский рынок .... С.360.
xci Ходоки - крестьяне, которых односельчане уполномачивали разведать обстановку на местах возможных переселений.
xcii Сельское хозяйство России в ХХ веке. М. 1923. С.30-53.
xciii Давыдов М.А. Всероссийский рынок...С. 753-779; Давыдов М.А. Статистика землеустройства в ходе Столыпинской аграрной реформы (1907-1915) // Российская история, 2011, с.56-73.
xciv Давыдов М.А. Всероссийский рынок...546-584.
xcv Чичерин Б.Н. Воспоминания. Т.II. М., 2010. С.235-237.
xcvi Семенов С.Т. Крестьянское переустройство. М. 1915. С. 74-86; Герье В.И. Второе раскрепощение. М., 1911. С.15-30.
xcvii В конце 1850-х гг. в России доля лиц с высшим и полным средним образованием составляла 0,9% населения Европейской России старше 19-ти лет. В 1897 г. в Европейской России насчитывалось 774,6 тыс.чел. с высшим и полным средним образованием, т.е. 1,61% населения старше 19-ти лет (Миронов Б.Н. Благосостояние населения и революции в имперской России. М., 2010. С.646). При всей относительности этих данных они, безусловно, показательны. Напомню, что до Великих реформ страна пережила "золотой век" своей молодой литературы, представителей которого было менее десяти человек на 50 миллионов населения.
xcviii Головин К.Ф.Сельская община в литературе и действительности. Спб., 1887.
xcix Гурко В.И. Отрывочные мысли по аграрному вопросу. СПб. 1906 г. С.38-39.
c Там же. С.42.
cii В.И. Гурко. Черты и силуэты прошлого. М., 2000. С.495-496.
cii Достоевский Ф.М. Дневник. Статьи. Записные книжки. М., Т. 1. 1845-1875. С. 409-411.
civ История Всесоюзной коммунистической партии (большевиков). М., 1950. С.219.
cv Данилов А.А., Косулина Л.Г., Брандт М.Ю. Истории России. ХХ-начало XXI века. Учебник для 9 класса общеобразовательных учреждений. М., 2005. С.122.
cvii Соколов А.К. Курс советской истории. 1917-1940. М., 1999. С.88.
cvii Кристкалн А.М. Указ. соч.
cviii Уральская, Оренбургская, Челябинская, Уфимская, Екатеринбургская, Вятская, Трудовая Коммуна немцев Поволжья, Самарская, Саратовская, Симбирская губернии и Татарская республика. Однако голод имел и свою обширную периферию. А.М. Кристалн пишет, что голод "поразил 16 российских губерний, 3 автономные республики, 3 автономные области и Трудовую коммуну немцев Поволжья. На этой территории проживало 34 589,4 тыс. человек. Однако в 1922 г. голод охватил также города Москву (население 1028,2 тыс. чел.) и Петроград (894,1 тыс. чел.). Московскую, Петроградскую, Омскую, Пензенскую, Нижегородскую, Курскую и Тамбовскую губернии с общим населением в 13 731,3 тыс.человек. Кроме того, в 1921 г. голодали пять губерний Украины с населением в 9 542,2 тыс. чел., Азербайджан (2097. тыс. чел.), Армения (1214,4 тыс. чел.). Казахстан (5018.3 тыс. чел.), а также Дагестан (798.2 тыс. чел.) и 2 автономные области (832 тыс. чел.). В 1921 г. в зоне голода, по нашим данным, уже проживало 69 795.1 тыс. человек (все население страны составляло 134 663 800 человек". Кристкалн А.М. Голод 1921 г. в Поволжье... С.17.
cix Латыпов Р.А. Помощь АРА Советской России в период "великого голода" 1921-1923 гг. http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=864&level1=main&level2=articles
Материалы лоекции подготовлены автором в рамках проекта, поддержданного грантом РФФИ номер 12-06-00169-а.
ИХ МОРАЛЬ И НАША Лев Д. Троцкий (1938 г.) http://www.marxists.org/russkij/trotsky/1938/moral.htm
Памяти Льва Седова. Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев) N 68-69. Оригинал находится на странице http://www.1917.com
ИСПАРЕНИЯ МОРАЛИ
В эпохи торжествующей реакции господа демократы, социал-демократы, анархисты и другие представители "левого" лагеря начинают выделять из себя в удвоенном количестве испарения морали, подобно тому, как люди вдвойне потеют от страха. Пересказывая своими словами десять заповедей или нагорную проповедь, эти моралисты адресуются не столько к торжествующей реакции, сколько к гонимым ею революционерам, которые своими "эксцессами" и "аморальными" принципами "провоцируют" реакцию и дают ей моральное оправдание. Между тем есть простое, но верное средство избежать реакции: нужно напрячься и нравственно возродиться. Образцы нравственного совершенства раздаются желающим даром во всех заинтересованных редакциях.
Классовая основа этой фальшивой и напыщенной проповеди: интеллигентская мелкая буржуазия. Политическая основа: бессилие и растерянность перед наступлением реакции. Психологическая основа: стремление преодолеть чувство собственной несостоятельности при помощи маскарадной бороды пророка.
Излюбленным приемом морализирующего филистера является отождествление образа действий реакции и революции. Успех приема достигается при помощи формальных аналогий. Царизм и большевизм - близнецы. Близнецов можно открыть также в фашизме и коммунизме. Можно составить перечень общих черт католицизма, или уже: иезуитизма, и большевизма. Со своей стороны, Гитлер и Муссолини, пользуясь совершенно тем же методом, доказывают, что либерализм, демократия и большевизм представляют лишь разные проявления одного и того же зла. Наиболее широкое признание встречает ныне та мысль, что сталинизм и троцкизм "по существу" одно и то же. На этом сходятся либералы, демократы, благочестивые католики, идеалисты, прагматисты, анархисты и фашисты. Если сталинцы не имеют возможности примкнуть к этому "Народному фронту", то только потому, что случайно заняты истреблением троцкистов.
Основная черта этих сближений и уподоблений в том, что они совершенно игнорируют материальную основу разных течений, т.-е. их классовую природу и, тем самым, их объективную историческую роль. Взамен этого они оценивают и классифицируют разные течения по какому либо внешнему и второстепенному признаку, чаще всего по их отношению к тому или другому абстрактному принципу, который для данного классификатора имеет особую профессиональную ценность. Так, для римского папы франкмасоны, дарвинисты, марксисты и анархисты представляют близнецов, ибо все они святотатственно отрицают беспорочное зачатие. Для Гитлера близнецами являются либерализм и марксизм, ибо они игнорируют "кровь и честь". Для демократа фашизм и большевизм - двойники, ибо они не склоняются перед всеобщим избирательным правом. И так далее.
Известные общие черты у сгруппированных выше течений несомненны. Но суть в том, что развитие человеческого рода не исчерпывается ни всеобщим избирательным правом, ни "кровью и честью", ни догматом беспорочного зачатия. Исторический процесс означает прежде всего борьбу классов, причем разные классы во имя разных целей могут в известных случаях применять сходные средства. Иначе, в сущности, и не может быть. Борющиеся армии всегда более или менее симметричны, и, если б в их методах борьбы не было ничего общего, они не могли бы наносить друг другу ударов.
Темный крестьянин или лавочник, если он, не понимая ни происхождения ни смысла борьбы между пролетариатом и буржуазией, оказывается меж двух огней, будет с одинаковой ненавистью относиться к обоим воюющим лагерям. А что такое все эти демократические моралисты? Идеологи промежуточных слоев, попавших или боящихся попасть меж двух огней. Главные черты пророков этого типа: чуждость великим историческим движениям, заскорузлый консерватизм мышления, самодовольство ограниченности и примитивнейшая политическая трусость. Моралисты больше всего хотят, чтоб история оставила их в покое, с их книжками, журнальчиками, подписчиками, здравым смыслом и нравственными прописями. Но история не оставляет их в покое. То слева, то справа она наносит им тумаки. Ясно: революция и реакция, царизм и большевизм, коммунизм и фашизм, сталинизм и троцкизм - все это двойники. Кто сомневается, может прощупать симметричные шишки на черепе самих моралистов, с правой и с левой стороны.
МАРКСИСТСКИЙ АМОРАЛИЗМ И ВЕЧНЫЕ ИСТИНЫ
Наиболее популярное и наиболее импонирующее обвинение, направленное против большевистского "аморализма", находит свою опору в, так называемом, иезуитском правиле большевизма: "цель оправдывает средства". Отсюда уже нетрудно сделать дальнейший вывод: так как троцкисты, подобно всем большевикам (или марксистам), не признают принципов морали, следовательно, между троцкизмом и сталинизмом нет "принципиальной" разницы. Что и требовалось доказать.
Один американский еженедельник, весьма вульгарный и циничный, произвел насчет морали большевизма маленькую анкету, которая, как водится, должна была одновременно служить целям этики и рекламы. Неподражаемый Г. Дж. Уэльс, гомерическое самодовольство которого всегда превосходило его незаурядную фантазию, не замедлил солидаризироваться с реакционными снобами из "Коммон Сенс". Здесь все в порядке. Но и те из участников анкеты, которые считали нужным взять большевизм под свою защиту, делали это, в большинстве случаев, не без застенчивых оговорок: принципы марксизма, конечно, плохи, но среди большевиков встречаются, тем не менее, достойные люди (Истмен). Поистине, некоторые "друзья" опаснее врагов.
Если мы захотим взять господ обличителей всерьез, то должны будем прежде всего спросить их, каковы же их собственные принципы морали. Вот вопрос, на который мы вряд ли получим ответ. Допустим, в самом деле, что ни личная, ни социальная цели не могут оправдать средства. Тогда нужно, очевидно, искать других критериев, вне исторического общества и тех целей, которые выдвигаются его развитием. Где же? Раз не на земле, то на небесах. Попы уже давно открыли безошибочные критерии морали в божественном откровении. Светские попики говорят о вечных истинах морали, не называя свой первоисточник. Мы вправе, однако, заключить: раз эти истины вечны, значит они должны были существовать не только до появления на земле полуобезьяны-получеловека, но и до возникновения солнечной системы. Откуда же они собственно взялись? Без бога теория вечной морали никак обойтись не может.
Моралисты англосаксонского типа, поскольку они не ограничиваются рационалистическим утилитаризмом, этикой буржуазного бухгалтера, выступают в качестве сознательных или бессознательных учеников виконта Шефтсбюри (Shaftesbury), который в начале 18-го века! - выводил нравственные суждения из особого "морального чувства" (moral sense), раз навсегда будто бы данного человеку. Сверх-классовая мораль неизбежно ведет к признанию особой субстанции, "морального чувства", "совести", как некоего абсолюта, который является, ничем иным, как философски-трусливым псевдонимом бога. Независимая от "целей", т.-е. от общества, мораль, - выводить ли ее из вечных истин или из "природы человека", - оказывается, в конце концов, разновидностью "натуральной теологии" (natural theology). Небеса остаются единственной укрепленной позицией для военных операций против диалектического материализма.
В России возникла в конце прошлого столетия целая школа "марксистов" (Струве, Бердяев, Булгаков и другие), которая хотела дополнить учение Маркса самодовлеющим, т.-е. над-классовым нравственным началом. Эти люди начали, конечно, с Канта и категорического императива. Но чем они кончили? Струве ныне - отставной министр крымского барона Врангеля и верный сын церкви; Булгаков - православный священник; Бердяев истолковывает на разных языках апокалипсис. Столь неожиданная, на первый взгляд, метаморфоза объясняется отнюдь не "славянской душой", - у Струве немецкая душа, - а размахом социальной борьбы в России. Основная тенденция этой метаморфозы, по существу, интернациональна.
Классический философский идеализм, поскольку он, в свое время, стремился секуляризовать мораль, т.-е. освободить ее от религиозной санкции, представлял огромный шаг вперед (Гегель). Но, оторвавшись от неба, мораль нуждалась в земных корнях. Открыть эти корни и было одной из задач материализма. После Шефтсбери жил Дарвин, после Гегеля - Маркс. Апеллировать ныне к "вечным истинам" морали значит пытаться повернуть колесо назад. Философский идеализм - только этап: от религии к материализму или, наоборот, от материализма к религии.
"ЦЕЛЬ ОПРАВДЫВАЕТ СРЕДСТВА"
Иезуитский орден, созданный в первой половине 16-го века для отпора протестантизму, никогда не учил, к слову сказать, что всякое средство, хотя бы и преступное с точки зрения католической морали, допустимо, если только оно ведет к "цели", т.-е. к торжеству католицизма. Такая внутренне-противоречивая и психологически немыслимая доктрина была злонамеренно приписана иезуитам их протестантскими, а отчасти и католическими противниками, которые не стеснялись в средствах для достижения своей цели. Иезуитские теологи, которых, как и теологов других школ, занимал вопрос о личной ответственности, учили на самом деле, что средство, само по себе, может быть индифферентным, но что моральное оправдание или осуждение данного средства вытекает из цели. Так, выстрел сам по себе безразличен, выстрел в бешеную собаку, угрожающую ребенку, - благо; выстрел с целью насилия или убийства, - преступление. Ничего другого, кроме этих общих мест, богословы ордена не хотели сказать. Что касается их практической морали, то иезуиты вовсе не были хуже других монахов или католических священников, наоборот, скорее возвышались над ними, во всяком случае, были последовательнее, смелее и проницательнее других. Иезуиты представляли воинствующую организацию, замкнутую, строго централизованную, наступательную и опасную не только для врагов, но и для союзников. По психологии и методам действий иезуит "героической" эпохи отличался от среднего кюре, как воин церкви от ее лавочника. У нас нет основания идеализировать ни того, ни другого. Но совсем уж недостойно глядеть на фанатика-воина глазами тупого и ленивого лавочника.
Если оставаться в области чисто-формальных или психологических уподоблений, то можно, пожалуй, сказать, что большевики относятся к демократам и социал-демократам всех оттенков, как иезуиты - к мирной церковной иерархии. Рядом с революционными марксистами, социал-демократы и центристы кажутся умственными недорослями или знахарями рядом с докторами: ни одного вопроса они не продумывают до конца, верят в силу заклинаний и трусливо обходят каждую трудность в надежде на чудо. Оппортунисты - мирные лавочники социалистической идеи, тогда как большевики ее убежденные воины. Отсюда ненависть к большевикам и клевета на них со стороны тех, которые имеют с избытком их исторически обусловленные недостатки, но не имеют ни одного из их достоинств.
Однако, сопоставление большевиков с иезуитами остается все же совершенно односторонним и поверхностным, скорее литературным, чем историческим. В соответствии с характером и интересами тех классов, на которые они опирались, иезуиты представляли реакцию, протестанты - прогресс. Ограниченность этого "прогресса" находила, в свою очередь, прямое выражение в морали протестантов. Так, "очищенное" им учение Христа вовсе не мешало городскому буржуа Лютеру, призывать к истреблению восставших крестьян, как "бешеных собак". Доктор Мартин считал, очевидно, что "цель оправдывает средства" еще прежде, чем это правило было приписано иезуитам. В свою очередь, иезуиты, в соперничестве с протестантизмом, все больше приспособлялись к духу буржуазного общества и из трех обетов: бедности, целомудрия и послушания, сохраняли лишь третий, да и то в крайне смягченном виде. С точки зрения христианского идеала, мораль иезуитов падала тем ниже, чем больше они переставали быть иезуитами. Воины церкви становились ее бюрократами и, как все бюрократы, - изрядными мошенниками.
ИЕЗУИТИЗМ И УТИЛИТАРИЗМ
Эта краткая справка достаточна, пожалуй, чтоб показать, сколько нужно невежества и ограниченности, чтоб брать всерьез противопоставление "иезуитского" принципа: "цель оправдывает средства", другой, очевидно, более высокой морали, где каждое "средство" несет на себе свой собственный нравственный ярлычок, как товары в магазинах с твердыми ценами. Замечательно, что здравый смысл англосаксонского филистера умудряется возмущаться "иезуитским" принципом и одновременно вдохновляться моралью утилитаризма, столь характерной для британской философии. Между тем критерий Бентама - Джон Милля: "возможно большее счастье возможно большего числа" ("the greatest possible happiness of the greatest possible number") означает: моральны те средства, которые ведут к общему благу, как высшей цели. В своей общей философской формулировке англосаксонский утилитаризм полностью совпадает, таким образом, с "иезуитским" принципом "цель оправдывает средства". Эмпиризм, как видим, существует на свете для того, чтоб освобождать от необходимости сводить концы с концами.
Герберт Спенсер, эмпиризму которого Дарвин привил идею "эволюции", как прививают оспу, учил, что в области морали эволюция идет от "ощущений" к "идеям". Ощущения навязывают критерий непосредственного удовольствия, тогда как идеи позволяют руководствоваться критерием будущего, более длительного и высокого удовольствия. Критерием морали является, таким образом, и здесь "удовольствие" или "счастье". Но содержание этого критерия расширяется и углубляется, в зависимости от уровня "эволюции". Таким образом, и Герберт Спенсер, методами своего "эволюционного" утилитаризма, показал, что принцип: "цель оправдывает средства" не заключает в себе ничего безнравственного.
Наивно, однако, было бы ждать от этого абстрактного "принципа" ответа на практический вопрос: что можно и чего нельзя делать? К тому же принцип: цель оправдывает средства, естественно, порождает вопрос: а что же оправдывает цель? В практической жизни, как и в историческом движении цель и средство непрерывно меняются местами. Строящаяся машина является "целью" производства, чтоб, поступив затем на завод, стать его "средством". Демократия является, в известные эпохи, "целью" классовой борьбы, чтоб превратиться затем в ее "средство". Не заключая в себе ровно ничего безнравственного, так называемый, "иезуитский" принцип не разрешает, однако, проблему морали.
"Эволюционный" утилитаризм Спенсера также покидает нас без ответа на полпути, ибо, вслед за Дарвином, пытается растворить конкретную историческую мораль в биологических потребностях или в "социальных инстинктах", свойственных стадным животным, тогда как самое понятие морали возникает лишь в антагонистической среде, т.-е. в обществе, расчлененном на классы.
Буржуазный эволюционизм останавливается бессильно у порога исторического общества, ибо не хочет признать главную пружину эволюции общественных форм: борьбу классов. Мораль есть лишь одна из идеологических функций этой борьбы. Господствующий класс навязывает обществу свои цели и приучает считать безнравственными все те средства, которые противоречат его целям. Такова главная функция официальной морали. Она преследует "возможно большее счастье" не большинства, а маленького и все уменьшающегося меньшинства. Подобный режим не мог бы держаться и недели на одном насилии. Он нуждается в цементе морали. Выработка этого цемента составляет профессию мелкобуржуазных теоретиков и моралистов. Они играют всеми цветами радуги, но остаются в последнем счете апостолами рабства и подчинения.
"ОБЩЕОБЯЗАТЕЛЬНЫЕ ПРАВИЛА МОРАЛИ"
Кто не хочет возвращаться к Моисею, Христу или Магомету, ни довольствоваться эклектической окрошкой, тому остается признать, что мораль является продуктом общественного развития; что в ней нет ничего неизменного; что она служит общественным интересам; что эти интересы противоречивы; что мораль больше, чем какая-либо другая форма идеологии, имеет классовый характер.
Но ведь существуют же элементарные правила морали, выработанные развитием человечества, как целого, и необходимые для жизни всякого коллектива? Существуют, несомненно, но сила их действия крайне ограничена и неустойчива. "Общеобязательные" нормы тем менее действительны, чем более острый характер принимает классовая борьба. Высшей формой классовой борьбы является гражданская война, которая взрывает на воздух все нравственные связи между враждебными классами.
В "нормальных" условиях "нормальный" человек соблюдает заповедь: "не убий!". Но если он убьет в исключительных условиях самообороны, то его оправдают присяжные. Если, наоборот, он падет жертвой убийцы, то убийцу убьет суд. Необходимость суда, как и самообороны, вытекает из антагонизма интересов. Что касается государства, то в мирное время оно ограничивается легализованными убийствами единиц, чтобы во время войны превратить "общеобязательную" заповедь: "не убий!" в свою противоположность. Самые "гуманные" правительства, которые в мирное время "ненавидят" войну, провозглашают, во время войны, высшим долгом своей армии истребить как можно большую часть человечества.
Так называемые, "общепризнанные" правила морали сохраняют, по существу своему, алгебраический, т.-е. неопределенный характер. Они выражают лишь тот факт, что человек, в своем индивидуальном поведении, связан известными общими нормами, вытекающими из его принадлежности к обществу. Высшим обобщением этих норм является "категорический императив" Канта. Но, несмотря на занимаемое им на философском Олимпе высокое положение, этот императив не содержит в себе ровно ничего категорического, ибо ничего конкретного. Это оболочка без содержания.
Причина пустоты общеобязательных форм заключается в том, что во всех решающих вопросах люди ощущают свою принадлежность к классу гораздо глубже и непосредственнее, чем к "обществу". Нормы "общеобязательной" морали заполняются на деле классовым, т.-е. антагонистическим содержанием. Нравственная норма становится тем категоричнее, чем менее она "общеобязательна". Солидарность рабочих, особенно стачечников или баррикадных бойцов, неизмеримо "категоричнее", чем человеческая солидарность вообще.
Буржуазия, которая далеко превосходит пролетариат законченностью и непримиримостью классового сознания, жизненно заинтересована в том, чтоб навязать свою мораль эксплуатируемым массам. Именно для этого конкретные нормы буржуазного катехизиса прикрываются моральными абстракциями, которые ставятся под покровительство религии, философии или того ублюдка, который называется "здравым смыслом". Апелляция к абстрактным нормам является не бескорыстной философской ошибкой, а необходимым элементом в механике классового обмана. Разоблачение этого обмана, который имеет за собой традицию тысячелетий, есть первая обязанность пролетарского революционера.
КРИЗИС ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ МОРАЛИ
Чтоб обеспечить торжество своих интересов в больших вопросах, господствующие классы вынуждены идти во второстепенных вопросах на уступки, разумеется, лишь до тех пор, пока эти уступки мирятся с бухгалтерией. В эпоху капиталистического подъема, особенно в последние десятилетия перед войной, эти уступки, по крайней мере, в отношении верхних слоев пролетариата, имели вполне реальный характер. Промышленность того времени почти непрерывно шла в гору. Благосостояние цивилизованных наций, отчасти и рабочих масс, поднималось. Демократия казалась незыблемой. Рабочие организации росли. Вместе с тем росли реформистские тенденции. Отношения между классами, по крайней мере, внешним образом, смягчались. Так устанавливались в социальных отношениях, наряду с нормами демократии и привычками социального мира, некоторые элементарные правила морали. Создавалось впечатление все более свободного, справедливого и гуманного общества. Восходящая линия прогресса казалась "здравому смыслу" бесконечной.
Вместо этого разразилась, однако, война, со свитой потрясений, кризисов, катастроф, эпидемий, одичания. Хозяйственная жизнь человечества зашла в тупик. Классовые антагонизмы обострились и обнажились. Предохранительные механизмы демократии стали взрываться один за другим. Элементарные правила морали оказались еще более хрупкими, чем учреждения демократии и иллюзии реформизма. Ложь, клевета, взяточничество, подкуп, насилия, убийства получили небывалые размеры. Ошеломленным простакам казалось, что все эти неприятности являются временным результатом войны. На самом деле они были и остаются проявлениями империалистского упадка. Загнивание капитализма означает загнивание современного общества, с его правом и моралью.
"Синтезом" империалистской мерзости является фашизм, как прямое порождение банкротства буржуазной демократии пред лицом задач империалистской эпохи. Остатки демократии продолжают держаться еще только в наиболее богатых капиталистических аристократиях: на каждого "демократа" в Англии, Франции, Голландии, Бельгии приходится некоторое число колониальных рабов; демократией Соединенных Штатов командуют "60 семейств" и пр. Во всех демократиях быстро растут, к тому же, элементы фашизма. Сталинизм есть, в свою очередь, продукт империалистского давления на отсталое и изолированное рабочее государство, своего рода симметричное дополнения фашизма.
В то время, как идеалистические филистеры, - анархисты, конечно, на первом месте, - неутомимо обличают марксистский "аморализм" в своей печати, американские тресты расходуют, по словам Джона Люиса (C.I.O.), не менее восьмидесяти миллионов долларов в год на практическую борьбу с революционной "деморализацией", т.-е. на шпионаж, подкуп рабочих, фальшивые обвинения и убийства из-за угла. Категорический императив выбирает иногда обходные пути для своего торжества!
Отметим, для справедливости, что наиболее искренние и, вместе, наиболее ограниченные мелкобуржуазные моралисты живут и сегодня еще идеализированными воспоминаниями вчерашнего дня и надеждами на его возвращение. Они не понимают, что мораль есть функция классовой борьбы; что демократическая мораль отвечала эпохе либерального и прогрессивного капитализма; что обострение классовой борьбы, проходящее через всю новейшую эпоху, окончательно и бесповоротно разрушало эту мораль; что на смену ей пришла мораль фашизма, с одной стороны, мораль пролетарской революции, с другой.
"ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ"
Демократия и "общепризнанная" мораль являются не единственными жертвами империализма. Третьим пострадавшим является "общечеловеческий" здравый смысл. Эта низшая форма интеллекта не только необходима при всех условиях, но и достаточна при известных условиях. Основной капитал здравого смысла состоит из элементарных выводов общечеловеческого опыта: не класть пальцев в огонь, идти по возможности по прямой линии, не дразнить злых собак... и пр., и пр. При устойчивости социальной среды здравый смысл оказывается достаточен, чтоб торговать, лечить, писать статьи, руководить профессиональным союзом, голосовать в парламенте, заводить семью и плодить детей. Но когда тот же здравый смысл пытается выйти за свои законные пределы на арену более сложных обобщений, он обнаруживает себя лишь, как сгусток предрассудков определенного класса и определенной эпохи. Уже простой капиталистический кризис ставит здравый смысл в тупик; а пред лицом таких катастроф, как революции, контрреволюции и войны, здравый смысл оказывается круглым дураком. Для познания катастрофических нарушений "нормального" хода вещей нужны более высокие качества интеллекта, философское выражение которым дал до сих пор только диалектический материализм.
Макс Истмен, который с успехом стремится сообщить "здравому смыслу" как можно более привлекательную литературную форму, сделал себе из борьбы с диалектикой нечто вроде профессии. Консервативные банальности здравого смысла в сочетании с хорошим стилем Истмен всерьез принимает за "науку революции". Поддерживая реакционных снобов из "Common Sense", он с неподражаемой уверенностью поучает человечество, что, если б Троцкий руководствовался не марксистской доктриной, а здравым смыслом, то он... не потерял бы власти. Та внутренняя диалектика, которая проявлялась до сих пор в чередовании этапов во всех революциях, для Истмена не существует. Смена революции реакцией определяется для него недостаточным уважением к здравому смыслу, Истмен не понимает, что как раз Сталин оказался, в историческом смысле, жертвой здравого смысла, т.-е. его недостаточности, ибо та власть, которою он обладает, служит целям, враждебным большевизму. Наоборот, марксистская доктрина позволила нам своевременно оторваться от термидорианской бюрократии и продолжать служить целям международного социализма.
Всякая наука, в том числе и "наука революции", проверяется опытом. Так как Истмен хорошо знает, как удержать революционную власть в условиях мировой контрреволюции, то он, надо надеяться, знает также, как можно завоевать власть. Было бы очень желательно, чтоб он раскрыл, наконец, свои секреты. Лучше всего это сделать в виде проекта программы революционной партии, под заглавием: как завоевать и как удержать власть. Мы боимся, однако, что именно здравый смысл побудит Истмена воздержаться от столь рискованного предприятия. И на этот раз здравый смысл будет прав.
Марксистская доктрина, которой Истмен, увы, никогда не понимал, позволила нам предвидеть неизбежность, при известных исторических условиях, советского Термидора, со всей его свитой преступлений. Та же доктрина задолго предсказала неизбежность крушения буржуазной демократии и ее морали. Между тем доктринеры "здравого смысла" оказались застигнуты фашизмом и сталинизмом врасплох. Здравый смысл оперирует неизменными величинами в мире, где неизменна только изменяемость. Диалектика, наоборот, берет все явления, учреждения и нормы в их возникновении, развитии и распаде. Диалектическое отношение к морали, как к служебному и преходящему продукту классовой борьбы, кажется здравому смыслу "аморализмом". Между тем нет ничего более черствого, ограниченного, самодовольного и циничного, чем мораль здравого смысла!
МОРАЛИСТЫ И ГПУ
Повод к крестовому походу против большевистского "аморализма" подали московские процессы. Однако, поход открылся не сразу. Дело в том, что в большинстве своем моралисты, прямо или косвенно, состояли друзьями Кремля. В качестве таковых, они долго пытались скрыть свое изумление и даже делали вид, будто ничего особенного не произошло.
Между тем московские процессы отнюдь не явились случайностью. Раболепство, лицемерие, официальный культ лжи, подкуп и все другие виды коррупции начали пышно расцветать в Москве уж с 1924-1925 г.г. Будущие судебные подлоги открыто готовились на глазах всего мира. В предупреждениях недостатка не было. Однако, "друзья" не хотели ничего замечать. Не мудрено: большинство этих господ, в свое время непримиримо враждебных Октябрьской революции, примирялось с Советским Союзом лишь по мере его термидорианского перерождения: мелкобуржуазная демократия Запада узнавала в мелкобуржуазной бюрократии Востока родственную душу.
Действительно ли эти люди верили московским обвинениям? Верили лишь наиболее тупые. Остальные не хотели себя тревожить проверкой. Стоит ли нарушать лестную, удобную и, нередко, выгодную дружбу с советскими посольствами? К тому же - о, они не забывали и об этом! - неосторожная правда может причинить ущерб престижу СССР. Эти люди прикрывали преступления утилитарными соображениями, т.-е. открыто применяли принцип "цель оправдывает средства".
Инициативу бесстыдства взял на себя королевский советник Притт, который успел в Москве своевременно заглянуть под хитон сталинской Фемиды и нашел там все в полном порядке. Ромен Ролан, нравственный авторитет которого высоко расценивается бухгалтерами советского издательства, поспешил выступить с одним из своих манифестов, где меланхолический лиризм сочетается с сенильным цинизмом. Французская Лига прав человека, громившая "аморализм Ленина и Троцкого" в 1917 г., когда они порвали военный союз с Францией, поспешила прикрыть преступления Сталина в 1936 г., в интересах франко-советского договора. Патриотическая цель оправдывает, как известно, всякие средства. "Nation" и "New Republic" закрывали глаза на подвиги Ягоды, ибо "дружба" с СССР стала залогом их собственного авторитета. Нет, всего лишь год тому назад эти господа вовсе не говорили, что сталинизм и троцкизм - одно и то же. Они открыто стояли за Сталина, за его реализм, за его юстицию и за его Ягоду. На этой позиции они держались так долго, как могли.
До момента казни Тухачевского, Якира и др. крупная буржуазия демократических стран, не без удовольствия, хоть и прикрытого брезгливостью, наблюдала истребление революционеров в СССР. В этом смысле "Nation" и "New Republic", не говоря уж о Дуранти, Луи Фишере и им подобных проститутках пера, шли полностью навстречу интересам "демократического" империализма. Казнь генералов встревожила буржуазию, заставив ее понять, что далеко зашедшее разложение сталинского аппарата может облегчить работу Гитлеру, Муссолини и Микадо. "Нью-Йорк Таймс" начал осторожно, но настойчиво поправлять своего собственного Дуранти. Парижский "Тан" чуть-чуть приоткрыл столбцы для освещения действительного положения в СССР. Что касается мелкобуржуазных моралистов и сикофантов, то они никогда не были чем-либо иным, как подголосками капиталистических классов. К тому же после того, как Комиссия Джона Дюи вынесла свой вердикт, для всякого мало-мальски мыслящего человека стало ясно, что дальнейшая открытая защита ГПУ означает риск политической и моральной смерти. Только с этого момента "друзья" решили извлечь на свет божий вечные истины морали, т.-е. занять вторую линию траншей.
Не последнее место среди моралистов занимают перепуганные сталинцы или полусталинцы. Юджин Лайонс в течение нескольких лет отлично уживался с термидорианской кликой, считая себя почти-большевиком. Отшатнувшись от Кремля - повод для нас безразличен, - он, разумеется, немедленно же очутился на облаках идеализма. Листон Оок еще недавно пользовался таким доверием Коминтерна, что ему поручено было руководство республиканской пропагандой в Испании на английском языке. Это не помешало ему, разумеется, отказавшись от должности, отказаться и от азбуки марксизма. Невозвращенец Вальтер Кривицкий, порвав с ГПУ, сразу перешел к буржуазной демократии. По-видимому, такова же метаморфоза и престарелого Шарля Раппопорта. Выбросив за борт свой сталинизм, люди такого типа - их много - не могут не искать в доводах абстрактной морали компенсацию за пережитое ими разочарование или идейное унижение. Спросите их: почему из рядов Коминтерна и ГПУ они перешли в лагерь буржуазии? Ответ готов: "троцкизм не лучше сталинизма".
ПОЛИТИЧЕСКАЯ РАССТАНОВКА ФИГУР
"Троцкизм - это революционная романтика, сталинизм - реальная политика". От этого пошлого противопоставления, которым средний филистер вчера еще оправдывал свою дружбу с термидором против революции, сегодня не осталось и следа. Троцкизм и сталинизм вообще больше не противопоставляются, а отождествляются. Отождествляются по форме, но не по существу. Отступив на меридиан "категорического императива", демократы продолжают, фактически защищать ГПУ, только более замаскированно и вероломно. Кто клевещет на жертву, тот помогает палачу. В этом случае, как и в других, мораль служит политике.
Демократический филистер и сталинский бюрократ являются, если не близнецами, то братьями по духу. Политически они во всяком случае принадлежат к одному лагерю. На сотрудничестве сталинцев, социал-демократов и либералов основана нынешняя правительственная система Франции и - с присоединением анархистов - республиканской Испании. Если британская Независимая рабочая партия выглядит столь помятой, то это потому, что она за ряд лет не выходила из объятий Коминтерна. Французская социалистическая партия исключила троцкистов из своих рядов как раз в тот момент, когда готовилась к слиянию со сталинцами. Если слияние не осуществилось, то не из-за принципиальных расхождений, - что осталось от них? - а лишь вследствие страха социал-демократических карьеристов за свои посты. Вернувшись из Испании, Норман Томас объявил, что троцкисты "объективно" помогают Франко и этой субъективной нелепостью оказал "объективную" услугу палачам ГПУ. Этот праведник исключил американских "троцкистов" из своей партии, как раз в тот период, когда ГПУ расстреливало их единомышленников в СССР и в Испании. Во многих демократических странах сталинцы, несмотря на свой "аморализм", не без успеха, проникают в государственный аппарат. В профессиональных союзах они отлично уживаются с бюрократами всех других цветов. Правда, сталинцы слишком легко относятся к уголовному уложению и этим отпугивают своих "демократических" друзей в мирное время; зато в исключительных обстоятельствах, как указывает пример Испании, они тем увереннее становятся вождями мелкой буржуазии против пролетариата.
Второй и Амстердамский Интернационалы не брали на себя, конечно, ответственности за подлоги: эту работу они предоставляли Коминтерну. Сами они молчали. В частном порядке, они объясняли, что, с точки зрения морали, они против Сталина, но с точки зрения политики - за него. Только когда Народный фронт во Франции дал непоправимые трещины и заставил социалистов подумать о завтрашнем дне, Леон Блюм нашел на дне своей чернильницы необходимые формулы нравственного негодования.
Если Отто Бауэр мягко осуждает юстицию Вышинского, то лишь для того, чтоб с тем большим "беспристрастием" поддержать политику Сталина. Судьба социализма, по недавнему заявлению Бауэра, связана с судьбой Советского Союза. "А судьба Советского Союза - продолжает он - есть судьба сталинизма, пока (!) внутреннее развитие самого Советского Союза не преодолеет сталинской фазы развития". В этой великолепной фразе весь Бауэр, весь австромарксизм, вся ложь и гниль социал-демократии! "Пока" сталинская бюрократия достаточно сильна, чтоб истреблять прогрессивных представителей "внутреннего развития", до тех пор Бауэр остается со Сталиным. Когда же революционные силы, вопреки Бауэру, опрокинут Сталина, тогда Бауэр великодушно признает "внутреннее развитие", - с запозданием лет на десять, не больше.
Вслед за старыми Интернационалами тянется и Лондонское бюро центристов, которое счастливо сочетает в себе черты детского сада, школы для отсталых подростков и инвалидного дома. Секретарь Бюро, Феннер Броквей, начал с заявления, что расследование московских процессов может "повредить СССР" и, взамен этого, предложил расследовать... политическую деятельность Троцкого, через "беспристрастную" комиссию из пяти непримиримых противников Троцкого. Брандлер и Ловстон публично солидаризировались с Ягодой: они отступили только перед Ежовым; Яков Вальхер, под заведомо ложным предлогом, отказался дать комиссии Д. Дюи свидетельское показание, неблагоприятное для Сталина. Гнилая мораль этих людей есть только продукт их гнилой политики.
Но самую плачевную роль играют, пожалуй, анархисты. Если сталинизм и троцкизм - одно и то же, как твердят они в каждой строке, почему же испанские анархисты помогают сталинцам расправляться с троцкистами, а, заодно, и с революционными анархистами? Более откровенные теоретики безвластия отвечают: это плата за оружие. Другими словами: цель оправдывает средства. Но какова их цель: анархизм? социализм? Нет, спасение той самой буржуазной демократии, которая подготовила успехи фашизма. Низменной цели соответствуют низменные средства.
Такова действительная расстановка фигур на мировой политической доске!
СТАЛИНИЗМ - ПРОДУКТ СТАРОГО ОБЩЕСТВА
Россия совершила самый грандиозный в истории скачок вперед, в котором нашли себе выражение наиболее прогрессивные силы страны. Во время нынешней реакции, размах которой пропорционален размаху революции, отсталость берет свой реванш. Сталинизм стал воплощением этой реакции. Варварство старой русской истории на новых социальных основах кажется еще отвратительнее, ибо вынуждено прикрываться невиданным в истории лицемерием.
Либералы и социал-демократы Запада, которых Октябрьская революция заставила усомниться в своих обветшавших идеях, почувствовали ныне новый прилив бодрости. Нравственная гангрена советской бюрократии кажется им реабилитацией либерализма. На свет извлекаются затасканные прописи: "всякая диктатура заключает в себе залог собственного разложения"; "только демократия обеспечивает развитие личности" и пр. Противопоставление демократии и диктатуры, заключающее в себе, в данном случае, осуждение социализма во имя буржуазного режима, поражает, с теоретической точки зрения, своей неграмотностью и недобросовестностью. Мерзость сталинизма, как историческая реальность, противопоставляется демократии, как надысторической абстракции. Но демократия тоже имела свою историю, в которой не было недостатка в мерзости. Для характеристики советской бюрократии мы заимствуем имена "термидора" и "бонапартизма" из истории буржуазной демократии, ибо - да будет известно запоздалым либеральным доктринерам, - демократия появилась на свет вовсе не демократическим путем. Только пошляки могут удовлетворяться рассуждениями на тему о том, что бонапартизм явился "законным детищем" якобинизма, исторической карой за нарушение демократии и пр. Без якобинской расправы над феодализмом немыслима была бы даже и буржуазная демократия. Противопоставление конкретных исторических этапов: якобинизма, термидора, бонапартизма, идеализованной абстракции "демократии", столь же порочно, как противопоставление родовых мук живому младенцу.
Сталинизм, в свою очередь, есть не абстракция "диктатуры", а грандиозная бюрократическая реакция против пролетарской диктатуры в отсталой и изолированной стране. Октябрьская революция низвергла привилегии, объявила войну социальному неравенству, заменила бюрократию самоуправлением трудящихся, ниспровергла тайную дипломатию, стремилась придать характер полной прозрачности всем общественным отношениям. Сталинизм восстановил наиболее оскорбительные формы привилегий, придал неравенству вызывающий характер, задушил массовую самодеятельность полицейским абсолютизмом, превратил управление в монополию кремлевской олигархии и возродил фетишизм власти в таких формах, о каких не смела мечтать абсолютная монархия.
Социальная реакция всех видов вынуждена маскировать свои действительные цели. Чем резче переход от революции к реакции, чем больше реакция зависит от традиций революции, т.-е. чем больше она боится масс, тем больше она вынуждена прибегать к лжи и подлогу в борьбе против представителей революции. Сталинские подлоги являются не плодом большевистского "аморализма"; нет, как все важные события истории, они являются продуктом конкретной социальной борьбы, притом самой вероломной и жестокой из всех: борьбы новой аристократии против масс, поднявших ее к власти.
Нужна поистине предельная интеллектуальная и моральная тупость, чтоб отождествлять реакционно-полицейскую мораль сталинизма с революционной моралью большевиков. Партия Ленина не существует уже давно: она разбилась о внутренние трудности и о мировой империализм. На смену ей пришла сталинская бюрократия, как передаточный механизм империализма. Бюрократия заменила на мировой арене классовую борьбу классовым сотрудничеством, интернационализм - социал-патриотизмом. Чтоб приспособить правящую партию для задач реакции, бюрократия "обновила" ее состав путем истребления революционеров и рекрутирования карьеристов.
Всякая реакция возрождает, питает, усиливает те элементы исторического прошлого, которым революция нанесла удар, но с которыми она не сумела справиться. Методы сталинизма доводят до конца, до высшего напряжения и, вместе, до абсурда все те приемы лжи, жестокости и подлости, которые составляют механику управления во всяком классовом обществе, включая и демократию. Сталинизм - сгусток всех уродств исторического государства, его зловещая карикатура и отвратительная гримаса. Когда представители старого общества нравоучительно противопоставляют гангрене сталинизма стерилизованную демократическую абстракцию, мы с полным правом можем рекомендовать им, как и всему старому обществу, полюбоваться собою в кривом зеркале советского Термидора. Правда, ГПУ далеко превосходит все другие режимы обнаженностью преступлений. Но это вытекает из грандиозной амплитуды событий, потрясших Россию, в условиях мировой империалистской деморализации.
МОРАЛЬ И РЕВОЛЮЦИЯ
Среди либералов и радикалов есть немало людей, которые усвоили себе приемы материалистического истолкования событий и считают себя марксистами. Это не мешает им, однако, оставаться буржуазными журналистами, профессорами или политиками. Большевик немыслим, разумеется, без материалистического метода, в том числе и в области морали. Но этот метод служит ему не просто для истолкования событий, а для создания революционной партии пролетариата. Выполнять эту задачу нельзя без полной независимости от буржуазии и ее морали. Между тем буржуазное общественное мнение фактически полностью господствует ныне над официальным рабочим движением, от Вильяма Грина в Соединенных Штатах, через Леона Блюма и Мориса Тореза во Франции, до Гарсиа Оливера в Испании. В этом факте находит свое наиболее глубокое выражение реакционный характер нынешнего периода.
Революционный марксист не может даже приступить к своей исторической миссии, не порвав морально с общественным мнением буржуазии и ее агентуры в пролетариате. Для этого требуется нравственное мужество другого калибра, чем для того, чтобы широко разевать на собраниях рот и кричать: "Долой Гитлера!", "Долой Франко!". Именно этот решительный, до конца продуманный, непреклонный разрыв большевиков с консервативной моралью не только крупной, но и мелкой буржуазии смертельно пугает демократических фразеров, салонных пророков и кулуарных героев. Отсюда их жалобы на "аморализм" большевиков.
Факт отождествления ими буржуазной морали с моралью "вообще" лучше всего, пожалуй, проверить на самом левом фланге мелкой буржуазии, именно на центристских партиях, так называемого Лондонского Бюро. Так как эта организация "признает" программу пролетарской революции, то наши разногласия с ней кажутся, на поверхностный взгляд, второстепенными. На самом деле их "признание" не имеет никакой цены, ибо ни к чему не обязывает. Они "признают" пролетарскую революцию, как кантианцы признают категорический императив, т.-е. как священный, но в повседневной жизни неприменимый принцип. В сфере практической политики они объединяются с худшими врагами революции (реформистами и сталинцами) для борьбы против нас. Все их мышление пропитано двойственностью и фальшью. Если центристы, по общему правилу, не поднимаются до внушительных преступлений, то только потому, что они всегда остаются на задворках политики: это, так сказать, карманные воришки истории. Именно поэтому они считают себя призванными возродить рабочее движение новой моралью.
На самом левом фланге этой "левой" братии стоит маленькая и политически совершенно ничтожная группка немецких эмигрантов, издающая газету "Neuer Weg" ("Новый Путь"). Нагнемся пониже и послушаем этих "революционных" обличителей большевистского аморализма. В тоне двусмысленной полупохвалы "Нейер Вег" пишет, что большевики выгодно отличаются от других партий отсутствием лицемерия: они открыто провозглашают то, что другие молча применяют на деле, именно, принцип: "цель освящает средства". Но, по убеждению "Нейер Вег", такого рода "буржуазное" правило несовместимо "со здоровым социалистическим движением". "Ложь и худшее не являются дозволенными средствами борьбы, как считал еще Ленин". Слово: "еще" означает, очевидно, что Ленин только потому не успел отречься от своих заблуждений, что не дожил до открытия "нового пути".
В формуле "ложь и худшее" второй член означает, очевидно: насилия, убийства и пр., ибо, при равных условиях, насилие хуже лжи, а убийство - самая крайняя форма насилия. Мы приходим, таким образом, к выводу, что ложь, насилие, убийство несовместимы со "здоровым социалистическим движением". Как быть, однако, с революцией? Гражданская война есть самый жестокий из всех видов войны. Она немыслима не только без насилия над третьими лицами, но, при современной технике, без убийства стариков, старух и детей. Нужно ли напомнить об Испании? Единственный ответ, который могут дать "друзья" республиканской Испании, будет гласить: гражданская война лучше, чем фашистское рабство. Но этот совершенно правильный ответ означает лишь, что цель (демократия или социализм) оправдывает, при известных условиях, такие средства, как насилие и убийство. О лжи нечего уж и говорить! Без нее война немыслима, как машина без смазки. Даже для того, чтоб предохранять заседание Кортесов (1 февраля 1938 г.) от фашистских бомб, правительство Барселоны несколько раз намеренно обманывало журналистов и собственное население. Могло ли оно действовать иначе? Кто принимает цель: победу над Франко, должен принять средство: гражданскую войну, с ее свитой ужасов и преступлений.
Но все же ложь и насилия "сами по себе" достойны осуждения? Конечно, как и классовое общество, которое их порождает. Общество без социальных противоречий будет, разумеется, обществом без лжи и насилий. Однако, проложить к нему мост нельзя иначе, как революционными, т.-е. насильственными средствами. Сама революция есть продукт классового общества и несет на себе, по необходимости, его черты. С точки зрения "вечных истин" революция, разумеется, "анти-моральна". Но это значит лишь, что идеалистическая мораль контрреволюционна, т.-е. состоит на службе у эксплуататоров. "Но ведь гражданская война, - скажет, может быть, застигнутый врасплох философ, - это, так сказать, печальное исключение. Зато в мирное время здоровое социалистическое движение должно обходиться без насилия и лжи". Такой ответ представляет, однако, ни что иное, как жалкую уловку. Между "мирной" классовой борьбой и революцией нет непроходимой черты. Каждая стачка заключает в себе в неразвернутом виде все элементы гражданской войны. Каждая сторона стремится внушить противнику преувеличенное представление о своей решимости к борьбе и о своих материальных ресурсах. Через свою печать, агентов и шпионов капиталисты стремятся запугать и деморализовать стачечников. Со своей стороны, рабочие пикеты, где не помогает убеждение, вынуждены прибегать к силе. Таким образом, "ложь и худшее" являются неотъемлемой частью классовой борьбы уже в самой элементарной ее форме. Остается прибавить, что самые понятия правды и лжи родились из социальных противоречий.
РЕВОЛЮЦИЯ И ИНСТИТУТ ЗАЛОЖНИКОВ
Сталин арестовывает и расстреливает детей своих противников после того, как эти противники уже сами расстреляны по ложным обвинениям. При помощи института семейных заложников Сталин заставляет возвращаться из-за границы тех советских дипломатов, которые позволили себе выразить сомнение в безупречности Ягоды или Ежова. Моралисты из "Нейер Вег" считают нужным и своевременным напомнить по этому поводу о том, что Троцкий в 1919 г. "тоже" ввел закон о заложниках. Но здесь необходима дословная цитата: "Задержание невиновных родственников Сталиным - отвратительное варварство. Но оно остается варварством и тогда, когда оно продиктовано Троцким (1919 г.)". Вот идеалистическая мораль во всей ее красе! Ее критерии так же лживы, как и нормы буржуазной демократии: в обоих случаях предполагается равенство там, где его, на самом деле, нет и в помине.
Не будем настаивать здесь на том, что декрет 1919 г. вряд ли хоть раз привел к расстрелу родственников тех командиров, измена которых не только причиняла неисчислимые человеческие потери, но и грозила прямой гибелью революции. Дело в конце концов не в этом. Если б революция проявляла меньше излишнего великодушия с самого начала, сотни тысяч жизней были бы сохранены. Так или иначе, за декрет 1919 г. я несу полностью ответственность. Он был необходимой мерой в борьбе против угнетателей. Только в этом историческом содержании борьбы - оправдание декрета, как и всей вообще гражданской войны, которую ведь тоже можно не без основания назвать "отвратительным варварством".
Предоставим какому-нибудь Эмилю Людвигу и ему подобным писать портрет Авраама Линкольна с розовыми крылышками за плечами. Значение Линкольна в том, что для достижения великой исторической цели, поставленной развитием молодого народа, он не останавливался перед самими суровыми средствами, раз они оказывались необходимы. Вопрос даже не в том, какой из воюющих лагерей причинил или понес самое большое число жертв. У истории разные мерила для жестокостей северян и жестокостей южан в гражданской войне. Рабовладелец, который при помощи хитрости и насилия заковывает раба в цепи, и раб, который при помощи хитрости или насилия разбивает цепи - пусть презренные евнухи не говорят нам, что они равны перед судом морали!
После того, как парижская Коммуна была утоплена в крови, и реакционная сволочь всего мира волочила ее знамя в грязи поношений и клевет, нашлось немало демократических филистеров, которые, приспособляясь к реакции, клеймили коммунаров за расстрел 64 заложников, во главе с парижским архиепископом. Маркс ни на минуту не задумался взять кровавый акт Коммуны под свою защиту. В циркуляре Генерального Совета Первого Интернационала, в строках, под которыми слышится подлинное клокотание лавы, Маркс напоминает сперва о применении буржуазией института заложников в борьбе против колониальных народов и собственного народа и, ссылаясь затем на систематические расстрелы пленных коммунаров остервенелыми реакционерами, продолжает: "Коммуне не оставалось ничего другого для защиты жизни этих пленников, как прибегнуть к прусскому обычаю захвата заложников. Жизнь заложников была снова и снова загублена продолжающимися расстрелами пленников версальцами. Как можно было еще дальше щадить их после кровавой бойни, которой преторианцы Мак-Магона ознаменовали свое вступление в Париж? Неужели же и последний противовес против беспощадной дикости буржуазных правительств - захват заложников - должен был стать простой насмешкой?". Так писал Маркс о расстреле заложников, хотя за спиной его в Генеральном Совете сидело немало Феннер Броквеев, Норман Томасов и других Отто Бауэров. Но так свежо еще было возмущение мирового пролетариата зверством версальцев, что реакционные путаники предпочитали молчать, в ожидании более для них благоприятных времен, которые, увы, не замедлили наступить. Лишь после окончательного торжества реакции мелкобуржуазные моралисты, совместно с чиновниками тред-юнионов и анархистскими фразерами, погубили Первый Интернационал.
Когда Октябрьская революция обороняла себя против объединенных сил империализма на фронте в 8.000 километров, рабочие всего мира с таким страстным сочувствием следили за ходом борьбы, что пред их форумом было слишком рисковано обличать "отвратительное варварство" института заложников. Понадобилось полное перерождение советского государства и торжество реакции в ряде стран, прежде чем моралисты вылезли из своих щелей... на помощь Сталину. Ибо если репрессии, ограждающие привилегии новой аристократии, имеют ту же нравственную ценность, что и революционные меры освободительной борьбы, тогда Сталин оправдан целиком, если... если не осуждена целиком пролетарская революция.
Ища примеров безнравственности в событиях русской гражданской войны, господа моралисты оказываются, в то же время, вынуждены закрывать глаза на тот факт, что испанская революция тоже возродила институт заложников, по крайней мере, в тот период, когда она была подлинной революцией масс. Если обличители не посмели обрушиться на испанских рабочих за их "отвратительное варварство", то только потому, что почва Пиренейского полуострова еще слишком горяча для них. Гораздо удобнее вернуться к 1919 г. Это уже история: старики успели забыть, а молодые еще не научились. По той же причине фарисеи разной масти с таким упорством возвращаются к Кронштадту и к Махно: здесь полная свобода для нравственных испарений!
"МОРАЛЬ КАФРОВ"
Нельзя не согласиться с моралистами, что история выбирает жестокие пути. Но какой отсюда вывод для практической деятельности? Лев Толстой рекомендовал опроститься и усовершенствоваться. Махатма Ганди советует пить козье молоко. Увы, "революционные" моралисты из "Нейер Вег" не так уже далеко ушли от этих рецептов. "Мы должны освободиться - проповедуют они - от той морали кафров, для которой неправильно лишь то, что делает враг". Прекрасный совет! "Мы должны освободиться...". Толстой рекомендовал заодно освободиться и от грехов плоти. Однако, статистика не подтверждает успеха его проповеди. Наши центристские гомункулусы успели подняться до сверх-классовой морали в классовом обществе. Но уже почти 2000 лет, как сказано: "любите врагов ваших", "подставляйте вторую щеку"... Однако, даже святой римский отец не "освободился" до сих пор от ненависти к врагам. Поистине силен дьявол, враг рода человеческого!
Применять разные критерии к действиям эксплуататоров и эксплуатируемых значит, по мнению бедных гомункулусов, стоять на уровне "морали кафров". Прежде всего вряд ли приличен под пером "социалистов" столь презрительный отзыв о кафрах. Так ли уж плоха их мораль? Вот что говорит на этот счет британская энциклопедия:
"В своих социальных и политических отношениях они обнаруживают большой такт и ум; они замечательно храбры, воинственны и гостеприимны, и были честны и правдивы, пока, в результате контакта с белыми, не стали подозрительны, мстительны и склонны к воровству, усвоив, сверх того, большинство европейских пороков". Нельзя не придти к выводу, что в порче кафров приняли участие белые миссионеры, проповедники вечной морали.
Если рассказать труженику-кафру, как рабочие, восставшие в любой части нашей планеты, застигли своих угнетателей врасплох, он будет радоваться. Наоборот, он будет огорчен, когда узнает, что угнетателям удалось обмануть угнетенных. Не развращенный до мозга костей миссионерами кафр никогда не согласится применять одни и те же абстрактные нормы морали к угнетателям и угнетенным. Зато он вполне усвоит себе, если разъяснить ему, что назначение таких абстрактных норм в том и состоит, чтоб мешать угнетенным восстать против угнетателей.
Какое поучительное совпадение: чтоб оклеветать большевиков миссионерам из "Нейер Вег" пришлось заодно оклеветать и кафров; причем в обоих случаях клевета идет по линиям официальной буржуазной лжи: против революционеров и против цветных рас. Нет, мы предпочитаем кафров всем миссионерам, как духовным, так и светским!
Не надо, однако, ни в каком случае переоценивать сознательность моралистов из "Нового Пути" и из других тупиков. Намерения этих людей не так уж плохи. Но вопреки своим намерениям, они служат рычагами в механике реакции. В такой период, как нынешний, когда мелкобуржуазные партии цепляются за либеральную буржуазию или за ее тень (политика "Народных фронтов"), парализуют пролетариат и прокладывают путь фашизму (Испания, Франция...), большевики, т.-е. революционные марксисты, становятся особенно одиозными фигурами в глазах буржуазного общественного мнения. Основное политическое давление наших дней идет справа налево. В последнем счете совокупная тяжесть реакции давит на плечи маленького революционного меньшинства. Это меньшинство называется Четвертым Интернационалом. Voila l'ennemi! Вот враг!
Сталинизм занимает в механике реакции многие руководящие позиции. Помощью его в борьбе с пролетарской революцией пользуются, так или иначе, все группировки буржуазного общества, включая и анархистов. В то же время одиум за преступления своего московского союзника, мелкобуржуазные демократы пытаются, хоть на 50%, перекинуть на непримиримое революционное меньшинство. В этом и состоит смысл модной ныне пословицы: "троцкизм и сталинизм - одно и то же". Противники большевиков и кафров помогают, таким образом, реакции клеветать на партию революции.
"АМОРАЛИЗМ" ЛЕНИНА
Самыми нравственными людьми были всегда русские эс-эры: они в сущности состояли из одной этики. Это не помешало им, однако, во время революции обмануть русских крестьян. В парижском органе Керенского, того самого этического социалиста, который был предтечей Сталина в отношении подложных обвинений против большевиков, другой старый "социал-революционер", Зензинов, пишет: "Ленин, как известно, учил, что ради достижения поставленной цели, коммунисты могут, а иногда и должны "пойти на всяческие уловки - на умолчание, на сокрытие правды"..." ("Новая Россия", 17 февраля 1938 г., стр. 3). Отсюда ритуальный вывод: сталинизм - законное дитя ленинизма.
К сожалению, этический обличитель не умеет даже честно цитировать. У Ленина сказано: "Надо уметь... пойти на все и всякие жертвы, даже - в случае необходимости - пойти на всяческие уловки, хитрости, нелегальные приемы, умолчания, сокрытие правды, лишь бы проникнуть в профсоюзы, остаться в них, вести в них во что бы то ни стало коммунистическую работу". Необходимость уловок и хитростей, по объяснению Ленина, вызывалась тем, что реформистская бюрократия, предающая рабочих капиталу, подвергает революционеров травле, преследованиям и даже прибегает против них к буржуазной полиции. "Хитрость" и "сокрытие правды" являются в этом случае лишь средствами законной самообороны против предательской реформистской бюрократии.
Партия самого Зензинова когда-то вела нелегальную работу против царизма, а позже - против большевиков. В обоих случаях она прибегала к хитростям, уловкам, фальшивым паспортам и другим видам "сокрытия правды". Все эти средства считались не только "этическими", но и героическими, ибо отвечали политическим целям мелкобуржуазной демократии. Но положение сразу меняется, когда пролетарские революционеры вынуждены прибегать к конспиративным мерам против мелкобуржуазной демократии. Ключ к морали этих господ имеет, как видим, классовый характер!
"Аморалист" Ленин открыто, в печати, подает совет насчет военной хитрости против изменников-вождей. А моралист Зензинов злонамеренно урезывает цитату с обоих концов, чтоб обмануть читателя: этический обличитель оказывается, по обыкновению, мелким плутом. Недаром Ленин любил повторять: ужасно трудно встретить добросовестного противника!
Рабочий, который не утаивает от капиталиста "правду" о замыслах стачечников, есть попросту предатель, заслуживающий презрения и бойкота. Солдат, который сообщает "правду" врагу, карается, как шпион. Керенский ведь и пытался подкинуть большевикам обвинение в том, что они сообщали "правду" штабу Людендорфа. Выходит, что даже "святая правда" - не самоцель. Над ней существуют более повелительные критерии, которые, как показывает анализ, носят классовый характер.
Борьба на жизнь и смерть немыслима без военной хитрости, другими словами, без лжи и обмана. Могут ли немецкие пролетарии не обманывать полицию Гитлера? Или может быть советские большевики поступают "безнравственно", обманывая ГПУ? Каждый благочестивый буржуа аплодирует ловкости полицейского, которому удается при помощи хитрости захватить опасного гангстера. Неужели же военная хитрость недопустима, когда дело идет о том, чтоб опрокинуть гангстеров империализма?
Норман Томас говорит о той "странной коммунистической аморальности, для которой ничто не имеет значения, кроме партии и ее власти" ("that strange Communist amorality in which nothing matters but the Party and its power" - "Socialist Call", March 12, 1938, p. 5). Томас валит, при этом, в одну кучу нынешний Коминтерн, т.-е. заговор кремлевской бюрократии против рабочего класса, с большевистской партией, которая представляла собою заговор передовых рабочих против буржуазии. Это насквозь нечестное отождествление достаточно уже разоблачено выше. Сталинизм только прикрывается культом партии; на самом деле он ее разрушает и топчет в грязь. Верно, однако, то, что для большевика партия - все. Салонного социалиста Томаса удивляет и отталкивает подобное отношение революционера к революции, ибо сам он - только буржуа с социалистическим "идеалом". В глазах Томаса и ему подобных партия - подсобный инструмент для избирательных и иных комбинаций, не больше. Его личная жизнь, интересы, связи, критерии морали - вне партии. Он с враждебным изумлением глядит на большевика, для которого партия - орудие революционной перестройки общества, в том числе и его морали. У революционного марксиста не может быть противоречия между личной моралью и интересами партии, ибо партия охватывает в его сознании самые высокие задачи и цели человечества. Наивно думать, что у Томаса более высокое понятие о морали, чем у марксистов. У него просто более низменное понятие о партии.
"Все, что возникает, достойно гибели", говорит диалектик Гете. Гибель большевистской партии - эпизод мировой реакции - не умаляет, однако, ее всемирно-исторического значения. В период своего революционного восхождения, т.-е. когда она действительно представляла пролетарский авангард, она была самой честной партией в истории. Где могла, она, разумеется, обманывала классовых врагов; зато она говорила трудящимся правду, всю правду и только правду. Только благодаря этому она завоевала их доверие в такой мере, как никакая другая партия в мире.
Приказчики господствующих классов называют строителя этой партии "аморалистом". В глазах сознательных рабочих это обвинение носит почетный характер. Оно означает: Ленин отказывался признавать нормы морали, установленные рабовладельцами для рабов, и никогда не соблюдаемые самими рабовладельцами; он призывал пролетариат распространить классовую борьбу также и на область морали. Кто склоняется перед правилами, установленными врагом, тот никогда не победит врага!
"Аморализм" Ленина, т.-е. отвержение им надклассовой морали, не помешал ему всю жизнь сохранять верность одному и тому же идеалу; отдавать всю свою личность делу угнетенных; проявлять высшую добросовестность в сфере идей и высшую неустрашимость в сфере действия; относиться без тени превосходства к "простому" рабочему, к беззащитной женщине, к ребенку. Не похоже ли, что "аморализм" есть в данном случае только синоним для более высокой человеческой морали?
ПОУЧИТЕЛЬНЫЙ ЭПИЗОД
Здесь уместно рассказать эпизод, который, несмотря на свой скромный масштаб, недурно иллюстрирует различие между их и нашей моралью. В 1935 г., в письмах к своим бельгийским друзьям, я развивал ту мысль, что попытка молодой революционной партии строить "собственные" профсоюзы равносильна самоубийству. Надо находить рабочих там, где они есть. Но ведь это значит делать взносы на содержание оппортунистического аппарата? Конечно, отвечал я, за право вести подкоп против реформистов приходится временно платить им дань. Но ведь реформисты не позволят вести подкоп? Конечно, отвечал я, ведение подкопа требует мер конспирации. Реформисты - политическая полиция буржуазии внутри рабочего класса. Надо уметь действовать без их разрешения и против их запрещения... При случайном обыске у т. Д., в связи, если не ошибаюсь, с делом о поставке оружия для испанских рабочих, бельгийская полиция захватила мое письмо. Через несколько дней оно оказалось опубликовано. Печать Вандервельде, Де-Манна и Спаака, не пощадила, конечно, молний против моего "макиавеллизма" и "иезуитизма". Кто же эти обличители? Многолетний председатель Второго Интернационала, Вандервельде, давно стал доверенным лицом бельгийского капитала. Де-Манн, который в ряде тяжеловесных томов облагораживал социализм идеалистической моралью и подбирался к религии, воспользовался первым подходящим случаем, чтоб обмануть рабочих и стать заурядным министром буржуазии. Еще красочнее обстояло дело со Спааком. Полтора года перед тем этот господин состоял в левой социалистической оппозиции и приезжал ко мне во Францию советоваться о методах борьбы против бюрократии Вандервельде. Я излагал ему те же мысли, которые составили впоследствии содержание моего письма. Но уже через год после визита, Спаак отказался от терниев для роз. Предав своих друзей по оппозиции, он стал одним из наиболее циничных министров бельгийского капитала. В профессиональных союзах и в своей партии эти господа душат каждый голос критики, систематически развращают и подкупают более выдающихся рабочих и столь же систематически исключают непокорных. Они отличаются от ГПУ только тем, что не прибегают пока к пролитию крови: в качестве добрых патриотов, они приберегают рабочую кровь для ближайшей империалистской войны. Ясно: нужно было быть исчадием ада, нравственным уродом, "кафром", большевиком, чтоб подать революционным рабочим совет соблюдать правила конспирации в борьбе против этих господ!
С точки зрения законов Бельгии, письмо мое не заключало, разумеется, ничего криминального. Обязанностью "демократической" полиции было вернуть письмо адресату с извинением. Обязанностью социалистической партии было протестовать против обыска, продиктованного заботой об интересах генерала Франко. Но господа социалисты отнюдь не постеснялись воспользоваться нескромной услугой полиции: без этого они не имели бы счастливого повода обнаружить лишний раз преимущества своей морали над аморализмом большевиков.
Все символично в этом эпизоде. Бельгийские социал-демократы опрокинули на меня ушаты своего негодования как раз в то время, когда их норвежские единомышленники держали меня и жену под замком, чтоб помешать нам защищаться против обвинений ГПУ. Норвежское правительство отлично знало, что московские обвинения подложны: об этом открыто писал в первые дни социал-демократический официоз. Но Москва ударила норвежских пароходовладельцев и рыботорговцев по карману, - и господа социал-демократы немедленно опустились на четвереньки. Вождь партии, Мартин Транмель, не только авторитет в сфере морали, но прямо праведник: не пьет, не курит, не вкушает мясного и купается зимой в ледяной проруби. Это не помешало ему, после того, как он арестовал нас по приказу ГПУ, специально пригласить для клеветы против меня норвежского агента ГПУ, Якова Фриза, буржуа без чести и совести. Но довольно...
Мораль этих господ состоит из условных правил и оборотов речи, которые должны прикрывать их интересы, аппетиты и страхи. В большинстве своем они готовы на всякую низость - отказ от убеждений, измену, предательство - во имя честолюбия или корысти. В священной сфере личных интересов цель оправдывает для них все средства. Но именно поэтому им необходим особый кодекс морали, прочной, и в то же время эластичной, как хорошие подтяжки. Они ненавидят всякого, кто разоблачает их профессиональные секреты перед массами. В "мирное" время их ненависть выражается в клевете, базарной или "философской". Во время острых социальных конфликтов, как в Испании, эти моралисты, рука об руку с ГПУ, истребляют революционеров. А чтоб оправдать себя, они повторяют: "троцкизм и сталинизм - одно и то же".
ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ ВЗАИМОЗАВИСИМОСТЬ ЦЕЛИ И СРЕДСТВА
Средство может быть оправдано только целью. Но ведь и цель, в свою очередь, должна быть оправдана. С точки зрения марксизма, который выражает исторические интересы пролетариата, цель оправдана, если она ведет к повышению власти человека над природой и к уничтожению власти человека над человеком.
Значит, для достижения этой цели все позволено? саркастически спросит филистер, обнаружив, что он ничего не понял. Позволено все то, ответим мы, что действительно ведет к освобождению человечества. Так как достигнуть этой цели можно только революционным путем, то освободительная мораль пролетариата имеет, по необходимости, революционный характер. Она непримиримо противостоит не только догмам религии, но и всякого рода идеалистическим фетишам, этим философским жандармам господствующего класса. Она выводит правила поведения из законов развития общества, следовательно, прежде всего, из классовой борьбы, этого закона всех законов.
Значит, все же, в классовой борьбе с капиталистами дозволены все средства: ложь, подлог, предательство, убийство и прочее? - продолжает настаивать моралист. Допустимы и обязательны те и только те средства, отвечаем мы, которые сплачивают революционный пролетариат, наполняют его душу непримиримой враждой к угнетению, научают его презирать официальную мораль и ее демократических подголосков, пропитывают его сознанием собственной исторической миссии, повышают его мужество и самоотверженность в борьбе. Именно из этого вытекает, что не все средства позволены. Когда мы говорим, что цель оправдывает средства, то отсюда вытекает для нас и тот вывод, что великая революционная цель отвергает, в качестве средств, все те низменные приемы и методы, которые противопоставляют одну часть рабочего класса другим его частям; или пытаются осчастливить массу, без ее участия; или понижают доверие массы к себе самой и к своей организации, подменяя его преклонением перед "вождями". Прежде всего и непримиримее всего революционная мораль отвергает сервилизм по отношению к трудящимся, т.-е. те качества, которые насквозь пропитывают мелкобуржуазных педантов и моралистов.
Эти критерии не дают, разумеется, готового ответа на вопрос, что позволено и что недопустимо в каждом отдельном случае. Таких автоматических ответов и не может быть. Вопросы революционной морали сливаются с вопросами революционной стратегии и тактики. Правильный ответ на эти вопросы дает живой опыт движения в свете теории.
Диалектический материализм не знает дуализма средства и цели. Цель естественно вытекает из самого исторического движения. Средства органически подчинены цели. Ближайшая цель становится средством для более отдаленной цели. В своей драме, "Франц фон Сикинген", Фердинанд Лассаль влагает следующие слова в уста одного из героев:
"Укажи не только цель, укажи и путь. Ибо так нерасторжимо врастают друг в друга путь и цель, Что одно всегда меняется вместе с другим, И путь иной порождает иную цель".
Стихи Лассаля весьма несовершенны. Еще хуже то, что в практической политике Лассаль сам отклонялся от выраженного им правила: достаточно напомнить, что он докатился до тайных сделок с Бисмарком! Но диалектическая взаимозависимость между средством и целью выражена в приведенных четырех строках вполне правильно. Надо сеять пшеничное зерно, чтоб получить пшеничный колос.
Допустим или недопустим, например, индивидуальный террор с "чисто моральной" точки зрения? В этой абстрактной форме вопрос совершенно не существует для нас. Консервативные швейцарские буржуа и сейчас воздают официальную хвалу террористу Вильгельму Теллю. Наши симпатии полностью на стороне ирландских, русских, польских или индусских террористов в их борьбе против национального и политического гнета. Убитый Киров, грубый сатрап, не вызывает никакого сочувствия. Наше отношение к убийце остается нейтральным только потому, что мы не знаем руководивших им мотивов. Если б стало известно, что Николаев выступил сознательным мстителем за попираемые Кировым права рабочих, наши симпатии были бы целиком на стороне убийцы. Однако, решающее значение имеет для нас не вопрос о субъективных мотивах, а вопрос об объективной целесообразности. Способно ли данное средство действительно вести к цели? В отношении индивидуального террора теория и опыт свидетельствуют, что нет. Террористу мы говорим: заменить массы нельзя; только в массовом движении ты мог бы найти целесообразное применение своему героизму. Однако, в условиях гражданской войны убийства отдельных насильников перестают быть актами индивидуального терроризма. Если бы, скажем, революционер взорвал на воздух генерала Франко и его штаб, вряд ли это вызвало бы нравственное возмущение даже у демократических евнухов. В условиях гражданской войны подобный акт был бы и политически вполне целесообразен! Так, даже в самом остром вопросе - убийство человека человеком, - моральные абсолюты оказываются совершенно непригодны. Моральная оценка, вместе с политической, вытекает из внутренних потребностей борьбы.
Освобождение рабочих может быть только делом самих рабочих. Нет, поэтому, большего преступления, как обманывать массы, выдавать поражения за победы, друзей за врагов, подкупать вождей, фабриковать легенды, ставить фальшивые процессы, - словом, делать то, что делают сталинцы. Эти средства могут служить только одной цели: продлить господство клики, уже осужденной историей. Но они не могут служить освобождению масс. Вот почему Четвертый Интернационал ведет против сталинизма борьбу не на жизнь, а на смерть.
Массы, разумеется, вовсе не безгрешны. Идеализация масс нам чужда. Мы видели их в разных условиях, на разных этапах, притом в величайших политических потрясениях. Мы наблюдали их сильные и слабые стороны. Сильные стороны: решимость, самоотверженность, героизм находили всегда наиболее яркое выражение во время подъема революции. В этот период большевики стояли во главе масс. Затем надвинулась другая историческая глава, когда вскрылись слабые стороны угнетенных: неоднородность, недостаток культуры, узость кругозора. Массы устали от напряжения, разочаровались, потеряли веру в себя и - очистили место новой аристократии. В этот период большевики ("троцкисты") оказались изолированы от масс. Мы практически проделали два таких больших исторических цикла: 1897-1905, годы прибоя; 1907-1913, годы отлива; 1917-1923 г.г., период небывалого в истории подъема; наконец, новый период реакции, который не закончился еще и сегодня. На этих больших событиях "троцкисты" учились ритму истории, т.-е. диалектике борьбы классов. Они учились и, кажется, до некоторой степени научились подчинять этому объективному ритму свои субъективные планы и программы. Они научились не приходить в отчаяние от того, что законы истории не зависят от наших индивидуальных вкусов или не подчиняются нашим моральным критериям. Они научились свои индивидуальные вкусы подчинять законам истории. Они научились не страшиться самых могущественных врагов, если их могущество находится в противоречии с потребностями исторического развития. Они умеют плыть против течения в глубокой уверенности, что новый исторический поток могущественной силы вынесет их на тот берег. Не все доплывут, многие утонут. Но участвовать в этом движении с открытыми глазами и с напряженной волей - только это и может дать высшее моральное удовлетворение мыслящему существу!
Л. Троцкий.
Койоакан, 16 февраля 1938 г.*1 /*1 Статья была вчерне закончена 16 февраля. При окончательной обработке автор включил в текст несколько более свежих примеров.
P. S. - Я писал эти страницы в те дни, когда мой сын, неведомо для меня, боролся со смертью. Я посвящаю его памяти эту небольшую работу, которая, я надеюсь, встретила бы его одобрение: Лев Седов был подлинным революционером и презирал фарисеев.
Крепость на песке. Россия идет от имитационной демократии к имитационному авторитаризму http://www.liberal.ru/article.asp?Num=226 http://web.archive.org/web/20080228070243/ http://www.liberal.ru/article.asp?Num=226 Лилия Шевцова Своим мнением по этому поводу делится в интервью "НГ" ведущий эксперт Московского центра Карнеги Лилия Шевцова.
Лилия Шевцова - спец Великобритании по оранжнвым революциям - руководитель объединенной оппозиции
Лилия Шевцова посетила Хамсуд, 29 ...
Лилия Шевцова, политолог, эксперт московского центра Карнеги.
www.youtube.com/watch?v=0yE10n0BfnM - Cached
.Play Video
• Лилия Шевцова - Биография | Persones.ru
Лилия Шевцова ndash; известный российский политолог, доктор исторических наук, профессор.
persones.ru/biography-10043.html - Cached
Лилия Шевцова биография
Лилия Шевцова - известный российский политолог, доктор исторических наук, профессор.
В 1971 году Лилия Шевцова окончила Московский государственный институт международных отношений (МГИМО) МИД СССР, а также Академию общественных наук при ЦК КПСС.
После окончания МГИМО, с 1974 по 1989 год Лилия Шевцова являлась старшим научным сотрудником, заведующей отделом политических исследований Института экономики мировой социалистической системы АН СССР, в период с 1989 по 1995 год занимала должность заместителя директора института.
С 1997 по 2001 год Лилия Шевцова являлась профессором МГИМО МИД России.
Кроме того, Лилия Шевцова занималась преподавательской деятельностью в таких международных институтах как: Университет Беркли (США), Корнельский университет (США), Джорджтаунский университет (США), Международный исследовательский центр Вудро Вильсона, Королевский Институт Международных Отношений (Лондон) и др.
Лилия Шевцова является Российской ассоциации политических наук, членом Исполнительного Совета Международной Ассоциации "Женщины за международную безопасность" (WIIS), членом редакционных советов таких изданий как: "Мегаполис", "Журнал Демократии", "Полис", "Pro et Contra", член правления Международного совета по вопросам изучения Центральной и Восточной Европы, руководителем и членом Секции по исследованию проблем России и Евразии Совета по общественным наукам (SSRC) в Вашингтоне, а также членом правления Института гуманитарных наук при Университете Бостона.
Лилия Шевцова является автором, соавором, редактором и соредактором большого количества публикаций, среди которых:
- Август 1991. Попытка переворота и её последствия. Издательство Института исследований Норвегии, Апрель 1992.
- Посткоммунистическая Россия: логика развития и перспективы. Фонд Карнеги, 1995.
- Внесистемный режим Бориса Ельцина. М., 1999 (соавтор).
- Россия Путина (издание 2-е, дополненное). Вашингтон, Фонд Карнеги за международный мир, 2005. и др.
Лилия Шевцова: россияне недооценили опыт Балтийских стран
("Delfi.lt", Литва)
http://inosmi.ru/history/20110820/173593049.html
Спустя 20 лет после августовского путча в Москве, Россия превратилась в модификацию традиционного русского государства, которое держится на единовластии, слиянии власти и собственности, а также на стремлении влиять на окружающее пространство. Такого мнения придерживается ведущий исследователь Московского центра Карнеги Лилия Шевцова. Кроме того, она отмечает, что россияне недооценили опыт Балтийских стран.
20 назад в Москве произошел августовский путч. Попытка советской номенклатуры спасти СССР, который к тому времени уже трещал по всем швам, окончилась неудачей. Тысячи москвичей вышли на улицы. В Москву были введены войска, объявлено чрезвычайное положение. В результате этих событий погибли трое защитников Белого дома.
Августовский путч ознаменовал смерть СССР
Ведущий исследователь Московского центра Карнеги Лилия Шевцова уверена, что августовский путч ознаменовал смерть Советского Союза, "который умер во всех измерениях".
Л.Шевцова уверена, что уже были все предпосылки для агонии СССР, среди которых одной из основных было то, что президент страны Михаил Горбачев разрешил проведение частично свободных выборов. Кроме того, по сути дела, он фактически ликвидировал руководящую роль коммунистической партии, являвшейся важнейшим стержнем советской системы.
"Любое ее ослабление и даже частичное введение свободных выборов уже запускали центробежные тенденции и они, прежде всего, проявились в Балтийских государствах, которые двинулись к независимости. Собственно, они и начали процесс децентрализации, демократизации общественного мнения в крупных городах", - подчеркнула она.
Сотни тысяч демонстрантов в течение 1990-1991 годов на улицах в разных частях СССР были признаком того, что в советской системе пошли трещины. После перестройки М.Горбачева решающим ударом для этого государственного образования стало избрание на демократических выборах первым президентом Российской Федерации Бориса Ельцина. Это породило парадоксальную ситуацию.
"В Москве возникло два центра власти. Один - советская власть, во главе с советским президентом, второй - во главе с Б.Ельциным. Но М.Горбачев не захотел, не сумел и не понял необходимости народных президентских выборов, ведь его выбрала советская номенклатура, советский парламент, в то время как Б.Ельцин решился на риск, и получил гораздо большую легитимацию", - утверждает исследователь.
М.Горбачев "открыл форточку", начал либерализацию и демократизацию, не предвидя всех последствий этого шага. Вкупе с возникновением центробежных тенденций в государстве и формированием российской элиты с легитимными выборами это привело к началу процесса агонии СССР.
"Этот процесс мог проходить еще долго, принимать различные переходные формы, М.Горбачев мог вполне создать союз независимых государств, как конфедерацию. Но становилось очевидно, что элита бывших советских республик хотела все больше и больше независимости. Августовский путч неизмеримо ускорил эти процессы, стал последней точкой перед Беловежскими соглашениями", - считает Л.Шевцова.
По словам Л.Шевцовой, процессы формирования новых режимов в других союзных республиках и укрепление ельцинской власти в России пошли с огромной скоростью.
Роль стран Балтии недооценена
Роль балтийских государств в событиях того времени до сих пор мало оценена россиянами.
"Только теперь мы начинаем по-другому смотреть на события 1989-1991 гг., - уверена сотрудник московского Центра Карнеги. - У нас было слишком много революционной и эмоциональной эйфории в связи с этими событиями. Мы слишком часто эти годы воспринимали как революцию и только сейчас начинаем понимать, что в прямом смысле это была не революция, а смена государства при той же системе. Мы не всегда оцениваем роль балтийских государств".
События в странах Балтии 1991 года для российского либерально-демократического сегмента были исключительно важным моментом, утверждает Л.Шевцова. Важным, по ее словам, был "сам факт национального консенсуса" в этих государствах, потому что там впервые преуспела тактика народного фронта, когда все элементы элиты, в том числе и все национальные компоненты, вышли на улицы с требованиями демократизации.
"В балтийских государствах произошел выход новых элит, которые закрепили этот консенсус и определили вектор на Европу. Это было уникальным фактом, больше этого не произошло ни в одной стране, в России в том числе. Но мы недооценили этот опыт и не обратили на него внимания, занялись собой, а в это время балтийские государства начали уходить", - продолжает она.
Однако, по утверждению Л.Шевцовой, даже без Балтийских стран СССР мог еще агонизировать непродолжительное время, но августовский путч закончил процесс агонии.
Спустя 20 лет: россияне разочарованы
Недавний опрос общественного мнения показал, что 39% россиян считают события того времени трагедией, имевшей гибельные последствия для страны. 10 лет назад таковых было 25%. 35 % респондентов сейчас оценивают события августа 1991 года, как эпизод борьбы за власть в высшем руководстве. 10% россиян считают подавление августовского путча победой демократии. К чему в итоге пришла Россия через 20 лет после августовских событий?
Л.Шевцова утверждает, что социологи правы в том, что чувство разочарования в российском пути и в новой России среди всех слоев населения очень существенно.
"Разочарованные люди начинают по иному воспринимать события 1991 года, ельцинскую революцию, формирование демократической России. Они видят, что и демократии нет, коррупция огромная, и государство не то, о котором, возможно, мечтали тогда", - полагает она.
20 лет назад в российском обществе не было сопротивления потенциальным переменам, подчеркивает Л.Шевцова, но элита, в том числе либералы и демократы, предала россиян, оказавшись неготовой к преобразованиям.
По ее словам, сейчас у россиян присутствует ностальгия по советским временам, в основном у пожилого поколения, для которых СССР означал стабильность. Но она наблюдается и среди части молодежи, хотя молодые люди его не знали и не видели, но "в сравнении с СССР Россия представляется отнюдь не здоровым, нормальным и счастливым государством".
"Ностальгия по Советскому Союзу вполне понятна, это следствие разочарования", - добавляет собеседница DELFI при этом отмечая, что все же вернуться обратно в СССР хочет не более 18% россиян.
Традиционное русское государство
Л.Шевцова утверждает, что через 20 лет после разгрома ГКЧП Россия превратилась в несколько другую модификацию традиционного русского государства, которое всегда жило и основывалось на следующей триаде: единовластие, слияние власти и собственности, стремлении влиять на окружающее пространство.
"Эта старое русское государство, старая матрица, по сути дела, себя воспроизвела, пусть в слабой форме и в новых одеждах. Оказалось, что оно (государство - DELFI) все равно не делает людей счастливыми, потому что примерно 60-70% людей считают, что выборы будут сфальсифицированы, что власть в России коррупционна и что они не имеют никакого влияния на власть", - обрисовывает ситуацию в России Л.Шевцова.
Все это, считает она, указывает на то, что россияне видят реальное положение вещей, признают тот факт, что они недовольны и российское государство - не то государство, в котором они хотели бы жить.
"Основная проблема в том, что люди сейчас не готовы выйти на улицы и заставить власть управлять ими по-другому. Когда они выйдут - это наш большой драматический гамлетовский вопрос", - констатирует Л.Шевцова.
Бывший президент России, а ныне премьер-министр Владимир Путин, по утвереждению собеседницы, возвращается к старым мифам, не имея идентичности, программы, платформы и идеи. "Российская власть возвращается к прошлому, к старому гимну, милитаристским символам. "Фронтовая" тематика (создание Народного фронта - DELFI) говорит о возращении к милитаристским символам сохранения власти, что свидетельствует о том, что мы как будто возвратились в XIX век", - заключает Л.Шевцова.
Оригинал публикации: Лилия Шевцова: россияне недооценили опыт Балтийских стран
Опубликовано: 19/08/2011 11:37
• Ежедневный Журнал: Агония. Поиск ...
В оппозиции Агония. Поиск альтернативы 7 ФЕВРАЛЯ 2013 г. ЛИЛИЯ ШЕВЦОВА
Зарождение. - Культура праславянских племен. - Сколоты-пахари. - В скифском царстве. - Свидетельства древних историков. - Появление письменности. - Любезность, справедливость и простота.
Глава 2
Становление. - От союзов племен к государственному единению. - Новгород и Киев. - Уничтожение Хазарии. - Принятие Христианства. - Община и артель. - Хозяйство и ремесла. - Литература и искусство. - Столкновение с татаро-монголами.
Глава 3
Расцвет. - Сергий Радонежский и торжество Православия. - Разгром татаро-монгол. - Укрепление Русского государства. - Собирание земель. - Рост духовности. - Святые старцы. - Москва - Третий Рим. - Враждебная деятельность католиков и еретиков.
НА ПУТИ К ИСТИННОМУ БОГУ
Глава 4
Древние верования славян. - Обоготворение добрых начал. - Приближение к единобожию. - Духовно-нравственный характер религиозных представлений.
Глава 5
Пантеон древнеславянских божеств. - Огонь и Солнце. - Сварог. - Дажьбог. - Перун. - Велес. - Мокошъ. - Добрые и злые начала.
Глава 6
Мировоззрение человека дохристианской Руси. - Поэтический взгляд на природу. - Одухотворение леса и животных. - Добрые и злые духи.
Глава 7
Языческий календарь. - Годовой круг обрядов. - Смена времен года в сознании язычников.
ТОРЖЕСТВО ПРАВОСЛАВИЯ
Глава 8
Святая Русь. - Благодатные свойства русского народа. - Богоизбранность. - Великая миссия добра. - Преображение души.
Глава 9
Русское Православие. - Истинная вера. - Пресвятая Троица. - Жизнь вечная. - Нагорная проповедь. - Лествица райская. - Богослужение. - Страх Божий. - Царство Небесное. - София - "Премудрость Божия".
Глава 10
Подвиг русского монашества. - Пещерные монастыри. - Обители в дремучих лесах. - Сергий Радонежский и ученики. - Умное делание. - Нил Сорский и нестяжатели. - Иосиф Волоцкий. - Благодатное старчество.
Глава 11
Русское Православие против иудаизма. - Стригольники. - Секта жидовствующих. - Отрицание христианской веры и иконоборчество. - Иудей Схария. - Проникновение еретиков в духовенство и царское окружение. - Борьба русских людей против жидовствующих. - Геннадий Новгородский и полный перевод Библии. - Обличительные сочинения Иосифа Волоцкого. - Антиеретические сборники Нила Сорского. - Осуждение жидовствующих на Соборах 1490 и 1504 годов. - Казнь еретиков.
Глава 12
Почитание Русской Церковью христиан, умученных иудеями в ритуальных целях. - Святой Евстратий. - Святой Димитрий-царевич. - Святой Гавриил Белостокский.
РОССИЯ, РОДИНА, РУССКИЙ НАРОД
Глава 13
Родина. - Отечество. - Русский патриотизм.
Глава 14
Русские земли. - Великая, Малая и Белая Русь. - Закарпатская Русь. - Буковина. - Крым. - Урал и Сибирь. - Прибалтика. - Кавказ. - Аляска.
Глава 15
Русский народ. - Великороссы. - Малороссы. - Белорусы. - Национальное строительство. - Объединение более 100 народов в едином государстве. - Страна милости, а не ненависти.
ЦАРЬ И РУССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПОРЯДОК
Глава 16
Сочетание сильной центральной власти с местным самоуправлением. - Царь. - Идея самодержавной власти.
Глава 17
Удерживающий. - Москва - Третий Рим. - Степенная книга.
Закон по правде и справедливости. - Русская Правда. - От Судебника 1497 до Соборного уложения 1649. - Отношение к смертной казни. - Герб государства Российского.
К этой книге я шел четверть века. Первые крупицы в ее основание я заложил в середине 70-х годов, когда начал путешествовать по России. От Каргополя по Онеге до Кий-острова и Соловков, по Мезени и Пинеге до родины св. Иоанна Кронштадтского, по Печоре к старообрядческим скитам - начав с севера, я пошел на юг, постепенно расширяя свои пути на запад и восток, не пропуская ни одной общерусской святыни, монастыря, достопамятного места.
Вся Великая Россия - от Приднестровья, Буковины, Закарпатской Руси, Малороссии, Белоруссии и Прибалтики до Урала, Сибири, среднеазиатских степей, Закавказья и Крыма - открывала мне свои просторы и исторические судьбы. Русский народ, осваивавший эти территории в течение четырех тысячелетий, вложивший в них свои подвиг и труд, кровь и пот, виделся мне в терновом венце страданий и унижений, но вместе с тем - в ореоле непостижимого духовного совершенства.
К главным обобщениям этой книги меня подтолкнули беседы с одним из величайших православных подвижников и мыслителей XX века митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Иоанном.
В 1993 на заседании комиссии по канонизации святых Русской Православной Церкви, на котором я сделал доклад о Г. Е. Распутине в связи с предстоящим прославлением Николая II, владыка Иоанн мягко, но очень убедительно попенял мне за "однобокое увлечение русским вопросом". По мнению митрополита, вопрос этот носит скорее религиозный, чем национальный характер. Тяжелые испытания, обрушившиеся на русских, являются следствием того, что они в течение последних столетий были народом Богоносцем - главным хранителем христианской веры. Поэтому именно на русских пришелся основной удар врагов рода человеческого.
В нашей стране, говорил владыка Иоанн, национальный вопрос был преимущественно только внешней стороной, за которой скрывалось стремление русских сохранить свою веру. Все видимые противоречия - социальные, экономические, политические, имели второстепенное значение, а главным для коренного русского человека всегда оставался вопрос о вере, о Святой Руси, воспоминания о которой хранились в тайниках его души. Возрождение Святой Руси во всем величии и единстве Православия, Самодержавия и Народности - главный смысл жизни коренного русского человека. Эту мысль великий православный подвижник постоянно проводил в своих трудах и беседах. На последней встрече с владыкой Иоанном, которая состоялась за десять дней до его кончины, он подарил мне свою книгу "Одоление смуты", сопроводив ее напутственными словами об "умножении любви к Святой Руси", которые стали для меня его духовным завещанием.
Внимательный взгляд на русскую жизнь, по крайней мере за последнее тысячелетие, позволяет увидеть, что в нашей стране сложилась самобытная цивилизация, высокие духовно-нравственные ценности которой все больше открываются для нас в православной этике и добротолюбии, русской иконе, церковном зодчестве, трудолюбии как добродетели, нестяжательстве, взаимопомощи и самоуправлении русской общины и артели - в общем, в той структуре бытия, где духовные мотивы жизни преобладали над материальными, где целью жизни была не вещь, не потребление, а совершенствование, преображение души.
Эти духовные формы существования пронизывают всю историческую жизнь русского народа, отчетливо прослеживаются по первоисточникам в течение более чем двух тысяч лет, проявляясь, конечно, неодинаково в разные периоды и в разных областях России.
Русская цивилизация - целостная совокупность духовно-нравственных и материальных форм существования русского народа, определившая его историческую судьбу и сформировавшая его национальное сознание.
Опираясь на ценности своей цивилизации, русский народ сумел создать величайшее в мировой истории государство, объединившее в гармоничной связи многие другие народы, развить великие культуру, искусство, литературу, ставшие духовным богатством всего человечества.
Впервые к мысли о существовании русской цивилизации пришел выдающийся русский ученый Н. Я. Данилевский. Правда, он говорил не о русской, а о славянской цивилизации, однако понятия, которые он в нее вкладывал, позволяют говорить, скорее всего, о русской цивилизации. Именно Данилевский впервые в мире научно разработал теорию культурно-исторических типов, каждый из которых имеет самобытный характер.
До него господствовало представление, что человеческое общество развивается во всех странах одинаково как бы линейно, вверх, от низших форм к высшим. Сначала были Индия и Китай, потом высшие формы развития перешли в Грецию и Рим, а затем получили окончательную завершенность в Западной Европе. Эти представления были рождены на Западе и являлись западной разновидностью концепции "Третьего Рима", то есть Запад как бы принимал на себя эстафету мирового развития, объявляя себя высшим выражением мировой цивилизации. Все многообразие культурно-исторических типов рассматривалось в рамках единой цивилизации. Эти ошибочные представления Н. Я. Данилевский убедительно опроверг. Он показал, что развитие идет не линейно, а в рамках целого ряда культурно-исторических типов, каждый из которых является по отношению к другим замкнутым духовным пространством, и оценивать его можно только по его внутренним, присущим только ему критериям.
Цивилизация - главная форма человеческой организации пространства и времени, выражающаяся качественными началами, лежащими в особенностях духовной природы народов, составляющих самобытный культурно-исторический тип. Каждая цивилизация представляет собой замкнутую духовную общность, существующую одновременно в прошлом и настоящем и обращенную в будущее, обладающую совокупностью признаков, позволяющих классифицировать ее по определенным критериям. Цивилизация не равнозначна понятию культуры (хотя они нередко ошибочно отождествляются). Так, последняя представляет собой только конкретный результат развития внутренних духовных ценностей цивилизации, имея строгое ограничение во времени и пространстве, то есть выступает в контексте своей эпохи.
Разделение человечества на цивилизации имеет не меньшее значение, чем разделение на расы. Если расы представляют собой исторически сложившиеся разновидности человека, имеющие ряд наследственных внешних физических особенностей, которые образовались под действием географических условий и были закреплены в результате изоляции различных человеческих групп друг от друга, то принадлежность к определенной цивилизации отражала исторически сложившийся духовный тип, психологический стереотип, закрепившийся в определенной национальной общности, а также - вследствие особых исторических и географических условий жизни и генетических мутаций. Если принадлежность к расе выражалась в цвете кожи, строении волос и ряде других внешних признаков, то принадлежность к цивилизации выражалась прежде всего во внутренних, духовных, психических и психологических признаках, самодовлеющих духовных установках.
Каждая цивилизация имеет самобытный характер и развивается по собственным законам.
В целом выводы Данилевского о природе цивилизации сводятся к следующему:
всякое племя или семейство народов, характеризуемое отдельным языком или группой языков, близких между собой, составляет самобытный культурно-исторический тип, если оно по своим духовным задаткам способно к историческому развитию;
чтобы цивилизация, свойственная самобытному культурно-историческому типу, могла зародиться и развиваться, необходима политическая независимость ее народов;
начала цивилизации одного культурно-исторического типа не передаются народам другого типа. Каждый тип вырабатывает ее для себя при большем или меньшем влиянии чуждых ему предшествовавших или современных цивилизаций;
цивилизация, свойственная каждому культурно-историческому типу, только тогда достигает полноты, разнообразия и богатства, когда разнообразны этнографические элементы, его составляющие, когда они, не будучи поглощены одним политическим целым, пользуясь независимостью, составляют федерацию или политическую систему государства.
Русская цивилизация как духовно-исторический тип зарождалась почти за два тысячелетия до принятия христианства. Ее контуры вырисовываются в духовных представлениях чернолесской культуры Среднего Поднепровья X-VIII вв. до н.э. Как отмечает академик Б. А. Рыбаков, уже тогда земледельческие племена восточного славянства создали союз для обороны от кочевых киммерийцев, научились ковать железное оружие и строить могучие крепости. Древние люди этих племен называли себя сколотами. В VII в. до н.э. сколотский племенной союз вошел как автономная единица в обширную федерацию, условно называющуюся Скифией.
Существует целый ряд свидетельств древних историков, географов, философов о жизни земледельческих сколотских племен Скифии. В частности, Страбон отмечает характерные черты сколотов: добротолюбие (любезность), справедливость и простоту. Уже тогда прослеживается поклонение добрым началам жизни, демократический уклад жизни и быта, нестяжательство и презрение к богатству. Многие источники особо подчеркивают приверженность сколотских племен к своим традициям и обычаям.
Нашествие многочисленных сарматских племен в III в. до н.э. приостановило процесс формирования и созревания русской цивилизации. Земледельческие племена были вытеснены в глухую лесную зону, где многое приходилось начинать сначала. Зарубинецкая и выросшая из нее черняховская культуры, просуществовавшие до IV-V вв. н.э., были регрессом по сравнению со сколотским периодом, но тем не менее они сумели сохранить главные духовные черты, которые в новых условиях сер. I-го тысячелетия позволили окончательно сформировать культурно-исторический тип русской цивилизации, создавая союзы племен, а позднее и единое государство. Весь последующий период развития русской цивилизации можно характеризовать как процесс ее расширения до естественных границ. Процесс расширения русской цивилизации осуществлялся преимущественно духовным могуществом, а отнюдь не военной силой. Русская духовная мощь организовала вокруг себя другие народы, подавляя противников и соперников силой добра и справедливости. Финно-угорские, а позднее многие сибирские народы были вовлечены в русскую цивилизацию добровольно, без крови и насилия.
Великое открытие Данилевского о многообразии и самобытности цивилизаций не получило должной оценки современников, более того, его учение подвергается поношению. Продолжает преобладать мнение, что Россия развивалась и будет развиваться в русле европейской цивилизации, являющейся высшим выражением мировой.
Для многих выдающихся русских современников Н.Я. Данилевского русский мир воспринимался глазами западного человека, через западноевропейские шоры, делающие невидимыми многие выдающиеся ценности русской культуры, определяющие ее самобытность. Но чего можно было ожидать, если еще в к XIX в. многие русские философы не знали иконописи и церковного зодчества, а если и говорили о них, то только как о заимствованиях из Византии? Может быть, самый выдающийся критик Н. Я. Данилевского В. С. Соловьев писал свои сочинения о Софии, не зная ни русской иконописи, ни древнерусской литературы. Отсюда его отход от Православия в католичество, неверие в русскую культуру и вывод о том, что русский народ не обладает особенными талантами.
Подобные рассуждения были нередки. Так, например, историк В. О. Ключевский утверждал, что древнерусская мысль, при всей ее формальной напряженности и силе, так и не выходила никогда за пределы "церковно-нравственной казуистики". Сказать так - значит расписаться в своем невежестве в области древней русской литературы, давшей огромное количество талантливых литературных произведений различных жанров. Церковный историк Голубинский, который вроде бы должен был изучить древнерусскую литературу глубже, считал, что "Древняя Русь вплоть до самого Петровского переворота не имела не то что образованности, но даже и книжности...".
Отрицательное отношение интеллигенции и правящего слоя к ценностям русской цивилизации, которым они были обязаны служить, стало одной из главных причин великой трагедии России в XX в.
В силу разных исторических обстоятельств значительная часть российского правящего слоя и интеллигенции, призванная служить развитию и совершенствованию народной жизни, освоению культурного наследия страны, изменила своему предназначению и стала орудием отторжения национального наследия, навязывания народу чуждых идей и форм жизни, заимствованных преимущественно у Запада. Низкопоклонство перед Западом стало отличительной чертой значительной части российского образованного общества и правящего слоя, что отмечалось Ломоносовым и Фонвизиным, Пушкиным и Достоевским, Чеховым и Буниным.
Развитие западноевропейского "просвещения" в России - это последовательный процесс отторжения и уничтожения национальной культуры, разрушения русской цивилизации, моральное и физическое уничтожение ее носителей, попытки построить в стране утопические формы жизни.
Отторжение ценностей русской цивилизации деформировало общественное сознание, вызывало кровавые катаклизмы, создавая все новых и новых мучеников за идеи Святой Руси. Эти мученики были всегда - от Филиппа Митрополита до оптинских старцев, от Аввакума до славянофилов. Но после большевистского переворота мученичество стало неотъемлемой духовной принадлежностью коренных русских людей. Планомерно и организованно уничтожались русские священники и национальная интеллигенция, лучшие представители крестьянства. Идеалы Святой Руси закреплялись кровью мучеников - Русь становится Святой вдвойне.
Что же разобщало русскую и западную цивилизации, делая их встречу такой трагической? Ответ на этот вопрос крайне важен для понимания ценностей русской цивилизации. Главное отличие - в разном понимании сути человеческой жизни и общественного развития. Цивилизация в России носила преимущественно духовный, а на Западе - преимущественно экономический, потребительский, даже агрессивно-потребительский, характер. Корни западной цивилизации уходят в иудейское мировоззрение Талмуда, провозглашающего небольшую часть человечества "избранным народом", обладающим особым "правом" господствовать над другими, присваивать их труды и собственность. В течение XI-XVIII вв. бывшая христианская цивилизация Запада постепенно преобразуется в цивилизацию иудейско-масонскую, отрицающую духовные ценности Нового Завета, подменяя их иудейским поклонением золотому тельцу, культом насилия, порока, плотского наслаждения жизнью. Святая Русь не могла принять такого мировоззрения. Приоритет главных жизненных ценностей и радостей человека Древней Руси был не на экономической стороне жизни, не в стяжании материальных благ, а в духовно-нравственной сфере, воплощаясь в высокой своеобразной культуре того времени.
Без понимания Православия невозможно осознать значение русской цивилизации, Святой Руси, хотя следует помнить, что оно не сводится к чистой церковности и образцам древней русской святости, но гораздо шире и глубже их, включая всю духовно-нравственную сферу русского человека, многие элементы которой возникли еще до принятия христианства, Православие увенчало и упрочило древнее мировоззрение русского народа, придав ему более утонченный и возвышенный характер.
Говоря о преимущественно духовном характере русской цивилизации, я не собираюсь утверждать, что такая цивилизация была единственной. У русской цивилизации было много общего с индийской, китайской и японской цивилизациями. Поиск цели развития не в стяжании материальных благ, не вне человека, а в глубине его души, в стремлении к абсолютным началам бытия роднит эти великие цивилизации.
В XVI в. идейная борьба русской и западной цивилизаций, в частности, нашла выражение в концепции "Москва - Третий Рим", основой которой было утверждение ценностей русской цивилизации, противостояние западной идеологии. На Западе "просят сесветное житие", а на Руси "угождают на будущее житие". Конечно, причины этой борьбы гораздо серьезнее, чем простое столкновение между Православием и католичеством. К XVI в. в Европе выкристаллизовались две противоположные жизненные идеологии, одна из которых, западная, развивалась в русле агрессивного потребительства, переросшего к XX в. в настоящую гонку потребления.
Противостояние русской и западной цивилизаций стало определяющим событием XX в. Даже холодная война между коммунизмом и капитализмом в своей основе носила характер борьбы цивилизаций, ибо многие коммунистические идеи были извращенным вариантом идей русской цивилизации. И сегодня в этом противостоянии русской и западной цивилизаций решается судьба всего человечества, ибо, если окончательно победит западная цивилизация, мир будет превращен в гигантский концлагерь, за колючей проволокой которого 80% населения мира будут создавать ресурсы для остальных 20%. Лишенная всяких ограничений, гонка потребления западных стран приведет к истощению мировых ресурсов, деморализации и гибели человечества.
Шанс на выживание человечеству дают духовные цивилизации, одно из главных мест среди которых занимает русская, ориентированная не на агрессивное потребительство и войну всех против всех, а на разумное самоограничение и взаимопомощь.
Русская цивилизация была главным препятствием на пути Запада к мировому господству. В течение столетий задерживала она алчный напор западного потребителя на сокровища Востока. Этим она заслужила особую ненависть западного обывателя. Запад радовался любым неудачам, любому ослаблению России.
Для Западной Европы, писал И. А. Ильин, "русское инородно, беспокойно, чуждо, странно и непривлекательно. Их мертвое сердце мертво и для нас. Они горделиво смотрят на нас сверху вниз и считают нашу культуру или ничтожной, или каким-то большим и загадочным "недоразумением"... В мире есть народы, государства, правительства, церковные центры, закулисные организации и отдельные люди - враждебные России, особенно православной России, тем более императорской и не расчлененной России. Подобно тому, как есть "англофобы", "германофобы", "японофобы", так мир изобилует "русофобами", врагами национальной России, обещающими себе от ее крушения, унижения и ослабления всяческий успех. Это надо продумать и почувствовать до конца".
Напор западной цивилизации на русскую цивилизацию осуществлялся постоянно. Это была не свободная встреча двух самобытных сторон, а постоянная попытка западной стороны утвердить свое превосходство.
Несколько раз западная цивилизация стремилась разрушить русскую цивилизацию путем военной интервенции, например, польско-католическое нашествие и поход Наполеона. Но каждый раз она терпела сокрушительное поражение, столкнувшись с могучей, непонятной ей силой, пытаясь объяснить свою неспособность одолеть Россию разными внешними факторами - русской зимой, огромной территорией и т.п.
И все же русская цивилизация разрушена, но не в результате слабости, а вследствие перерождения и национального вырождения ее образованного и правящего слоя. Люди, которые по своей национальной и социальной роли в обществе должны быть хранителями драгоценного сосуда русской цивилизации, выронили его из своих рук, и он разбился. Это совершили интеллигенция и дворянство, лишенные национального сознания, под воздействием "западного просвещения".
Хотя драгоценный сосуд русской цивилизации разбит, ее образы продолжают сохраняться на генетическом уровне в глубинах национального сознания коренных русских людей. Они как память о Граде Китеже хранятся в национальном сознании, знаменуя собой "золотой век" русского народа, век, когда русский человек оставался самим собой, жил по заветам предков в соборном единстве всех сословий. Национальное сознание формируется в течение жизни многих поколений и вбирает в себя родовой опыт народа, обусловленный Божественным Промыслом и исторической судьбой.
Национальное сознание - это не цепь умозрительных построений, а приобретшие характер бессознательного начала духовно-нравственные ориентиры русского народа, выражающиеся в его типических поступках и реакциях, пословицах, поговорках, во всех проявлениях духовной жизни.
Национальное сознание нельзя отождествлять с национальным идеалом, хотя последний является его неотъемлемой частью. Скорее всего, это своего рода узлы народной психики, предопределяющие самый вероятный вариант практического выбора в тех или иных условиях. Это вовсе не означает, что не могут иметь места отклонения и поступки крайне противоположные.
Национальное сознание создает одну из главных предпосылок полноценной жизни. Человек, лишенный национального сознания, ущербен и слаб, он превращается в игрушку внешних сил, глубина, полнота окружающей жизни недоступны ему. Ущербность и трагедия многих русских интеллигентов и дворян состояла в том, что они были лишены русского национального сознания и стали орудием разрушения России в руках ее врагов.
Понимание духовно-нравственных ценностей русской цивилизации и глубин национального сознания имеет сегодня первостепенное значение, ибо оно позволяет открыть для нас и освободить от всяческих наслоений источник нашей силы - русское национальное ядро. Со времен славянофилов и Данилевского этот путь еще не был до конца преодолен. Ведущие русские философы и ученые к. XIX - 1-й пол. XX в. практически не касались этой области знания, а если и рассматривали ее, то с западнических позиций, трактуя российскую самобытность как наследие византизма. Голоса национально мыслящих русских ученых заглушались стандартными формулировками о вековой отсталости России и реакционности ее народа. Только немногие ученые сумели преодолеть вздорный хор западнического обличительства и показать миру, каким драгоценным духовным сокровищем была историческая Россия - Святая Русь. Вершинами русской национальной мысли стали труды Л. Тихомирова ("Монархическая государственность"), И. Солоневича ("Народная монархия"), И. Ильина ("Наши задачи" и др.), Г. Флоровского ("Пути русского богословия").
* * *
Раскрывая духовные ценности русской цивилизации, хранящиеся в национальном сознании русского человека, я имею в виду прежде всего человека Древней Руси, для которого они были органичным мировоззрением. В более поздние времена, вплоть до н. XX в., это цельное мировоззрение русской цивилизации сохранялось в сознании православных подвижников, святых, духовных писателей, а также коренных русских крестьян и купцов, особенно в северных областях России (хотя уже далеко не у всех).
Используемое в книге понятие "русский народ" включает в себя, как это было принято до 1917, все его географические части, в том числе малороссов и белорусов. Еще в XIX в. ни у кого не возникало сомнений в принадлежности их к русской нации. Официальная статистика считала всех их русскими и подразделяла на великороссов, малороссов и белорусов по чисто географическому, а не национальному признаку. Подобно Сибири или Уралу, Украина и Белоруссия составляли единую географию русского народа, целостный братский организм. Некоторые языковые, этнографические различия Украины и Белоруссии объяснялись особенностями их исторического развития в условиях многовековой польско-литовской оккупации. Провозглашение русского народа Украины особенным народом - результат подрывной работы австро-германских спецслужб (а позднее и вообще западных спецслужб) с целью расчленения и ослабления единого братского организма России.
Автор выражает глубокую признательность всем лицам и организациям, оказавшим творческую помощь и финансовую поддержку, без любезного участия которых эта книга не смогла бы выйти в свет. Буду благодарен за любые отзывы, замечания, поправки и дополнения. Прошу направлять их по адресу: Москва, 121170, а/я 18. Платонову О. А.
ДОРОГА ДЛИНОЙ В ЧЕТЫРЕ ТЫСЯЧИ ЛЕТ
Историческое развитие русской цивилизации определялось прежде всего духовно-нравственными ценностями русского народа, ядром которого с принятием христианства стала Святая Русь. Однако выбор православной веры для наших предков не был случаен, ибо Православие наиболее близко отвечало их духовным и моральным потребностям.
В своем развитии русская цивилизация прошла четыре этапа. Первый этап - зарождение - продолжался примерно со II тысячелетия до н.э. до сер. I тысячелетия н.э. Второй этап - становление - с сер. I тысячелетия до 2-й пол. XIV в. Третий этап - расцвет - со 2-й пол. XIV до последней трети XVII в. Четвертый этап - с последней трети XVII в. до наших дней - может быть охарактеризован словом разрушение (упадок).
Глава 1
Зарождение. - Культура праславянских племен. - Сколоты-пахари. - В скифском царстве. - Свидетельства древних историков. - Появление письменности. - Любезность, справедливость и простота.
Первой археологической культурой, которую ученые связывают с восточными протославянами, является белогрудовская культура. Она была распространена в XI-VIII вв. до н.э. в лесостепной части Приднепровья. Племена, относящиеся к этой культуре, занимались земледелием и животноводством, жили в полуземляночных жилищах в поймах рек, изготавливали оружие из камня, кремня, кости и бронзы, а также тюльпановидные сосуды, украшенные гладким валиком, миски с отогнутым наружу краем и др. От белогрудовской культуры происходит чернолесская культура земледельческих праславянских племен Северного Приднепровья Х - сер. VII вв. до н.э.[ 1 ] Для этих племен характерно ведение земледелия и скотоводства, изготовление тюльпановидных сосудов, лощеных кубков, мисок и корчаг. Каменное и бронзовое орудия в чернолесской культуре постепенно заменяются железными (кинжалы, мечи с железными клинками, железные наконечники копий). В VIII в. до н.э. чернолесская культура стала основой развития земледельческого населения Северного Поднепровья, в котором можно видеть упоминаемые древнегреческим историком Геродотом праславянские племена сколотов-пахарей, или борисфенитов, вынужденных подчиняться этнически отличным от них кочевникам-скифам. Геродот пересказывает услышанное им древнее предание о сколотах-славянах лесостепной Восточной Европы середины II тысячелетия до н.э. Это предание о сыне Зевса и дочери реки Борисфена (Днепра), первом царе сколотов Таргитае и о его сыновьях, которые, обретя упавшие с неба плуг, ярмо (для скота), секиру и чашу, около 1512 до н.э. начали активно использовать их в хозяйственной деятельности[ 2 ].
Сколоты-пахари были мирным народом, жившим своим трудом под властью воинственных скифов. В VII - I вв. до н.э. по рекам южной части Восточной Европы к пристаням греческих городов двигалось множество людей и больших челнов с зерном, медом, пушниной, пенькой и другими товарами. Чтобы уберечься от врагов, они строили городища-крепости, с одной стороны омываемые водой, с другой - огражденные валом с деревянным частоколом и рвом. В городищах обязательно существовали языческие капища, где возносились молитвы богам и делались жертвоприношения. Вокруг городища по речной долине сооружались селения с соломенными кровлями. Кусты селений обычно не превышали десятка отдельно стоявших дворов или групп дворов, состоявших из двух или пяти самостоятельных хозяйств. Погребения совершались под курганами и в групповых могилах[ 3 ].
Уже в скифский период у древних восточных славян начинают зарождаться основы духовной цивилизации, прослеживается поклонение добрым началам жизни, стремление к самоуправлению и общинности, нестяжательство и презрение к богатству. Греческий географ и историк Страбон (64/63 до н.э. - 23/24 н.э.) отмечает характерные черты сколотов: добротолюбие (любезность), справедливость и простоту.
Союз скифских племен, в который входили и сколоты-пахари, имел характер государственного объединения во главе с царем, власть которого была наследственной и обожествлялась. В IV в. до н.э. скифский царь Атей совершил объединение Скифии от Азовского моря до Дуная с центром в Крыму. Скифское царство, в которое входили праславяне-сколоты, просуществовало более 500 лет и было уничтожено кочевыми племенами готов и сарматов. Многие городища и селения мирных земледельцев-сколотов были разрушены, а праславянской культуре, зарождающейся древнерусской цивилизации нанесен ощутимый ущерб.
В I в. до н.э. - III в. н.э. отдельные элементы зарождающейся древнерусской цивилизации прослеживаются в зарубинецкой и черняховской культурах. В зарубинецкой культуре, просуществовавшей до I в. н.э., были небольшие поселения, расположенные в высоких и труднодоступных местах. Стены жилищ возводили из столбов, крепивших плетни, обмазанные глиной. Рядом в глубоких ямах располагались хранилища для продуктов. Главной хозяйственной отраслью было пашенное земледелие, а также скотоводство. Применялась переложная система обработки земли. Когда земля в одном месте начинала истощаться, праславянские земледельцы переходили на другие участки. Орудия труда выделывались из железа. Выращивали пшеницу, просо и ячмень, которые жали серпами и косили косами. Собранное зерно терли ручными зернотерками. На огородах сажали репу. Большое значение имели охота и рыболовство. Изготовлялись челны из дуба и ивы. Хотя и в меньшем объеме, чем в прежние времена, велась торговля с греческими городами.
Черняховская культура, существовавшая во II-V вв. н.э. в лесостепях и степях от Нижнего Подунавья на западе до левых притоков Днепра на востоке, включала в себя не только древнеславянские племена, но и другие этнические общности. Собственно славянское население располагалось по берегам рек Прут, Днестр, Южный Буг, Средний Днепр с притоками: Тетерев, Рось, Тясмин, Сейм, Суда, Псёл, Ворксла - и верховьям Северского Донца. Уже в этот период отчетливо складывались первоначальные границы зарождающейся древнерусской цивилизации, которая не только удерживала за собой земли по берегам Днестра, Южного Буга и Среднего Днепра, но и расширяла их за счет территорий Северного Причерноморья.
Жилища древних славян черняховской культуры представляли собой дома, углубленные в землю. Возводились они либо в виде сруба (будущей избы), либо заглубленных столбов с промежуточными плетнями, обмазанными глиной (мазанка). Площадь некоторых домов превышала 100 кв. метров. Для защиты строились городища-крепости. Однако в то время их было немного. Специальные места отводились под капища языческих богов для моления и жертвоприношений.
Земли пахали на волах и лошадях деревянным плугом и оралом, снабженными железными наконечниками. Выращивали просо, пшеницу, рожь, ячмень, овес, лен. Жали урожай серпами, мололи цепами, перетирали зерно в муку на ручных мельницах, хранили урожай в больших глиняных сосудах.
Возникают промышленные ремесла - железоделательное, кузнечное, бронзолитейное, косторезное, камнесечное, гончарное. Продукция этих ремесел производится не столько для себя, сколько на продажу. В больших объемах осуществляется торговля с греческими городами.
В античной литературе древнеславянские племена этого периода упоминаются под именем венедов, антов, склавинов. Византийский историк Прокопий Кесарийский (между 490 и 507 - после 562) оставил описание древних славян. "Эти племена, славяне и анты, - пишет он, - не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве (демократии), и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим. Равным образом и во всем остальном, можно сказать, у обоих этих вышеназванных варварских племен вся жизнь и узаконения одинаковы. Они считают, что один только Бог, творец молний, является владыкой надо всем, и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды. Судьбы они не знают и вообще не признают, что она по отношению к людям имеет какую-либо силу, и когда им вот-вот грозит смерть, охваченным ли болезнью, или на войне попавшим в опасное положение, то они дают обещания, если спасутся, тотчас же принести Богу жертву за свою душу, и, избегнув смерти, они приносят в жертву то, что обещали, и думают, что спасение ими куплено ценой этой жертвы. Они почитают и реки, и нимф, и всяких других демонов, приносят жертвы всем им и при помощи этих жертв производят и гадания. Живут они в жалких хижинах, на большом расстоянии друг от друга, и все они по большей части меняют места жительства. Вступая в битву, большинство из них идет на врагов со щитами и дротиками в руках, панцирей же они никогда не надевают; иные не носят ни рубашек (хитонов), ни плащей, а одни только штаны, доходящие до половых органов, и в таком виде идут на сражение с врагами. У тех и других один и тот же язык, довольно варварский, и по внешнему виду они не отличаются друг от /друга. Они очень высокого роста и огромной силы. Цвет кожи и волос у них не очень белый или золотистый и не совсем черный, но все же они темно-красные".
Интересное описание славян оставил в своем сочинении "Стратегикон" византийский имп. Маврикий. "Племена склавов и антов одинаковы и по образу жизни, и по нравам; свободные, они никаким образом не склонны быть рабами, ни повиноваться, особенно в собственной земле. Они многочисленны и выносливы, легко переносят и зной, и стужу, и дождь, и наготу тела, и нехватку пищи. К прибывающим к ним иноземцам добры и дружелюбны, препровождают их поочередно с места на место, куда бы тем ни было нужно; так что если гостю по беспечности принявшего причинен вред, против него начинает вражду тот, кто привел гостя, почитая отмщение за него своим долгом. Пребывающих у них в плену они не держат в рабстве неопределенное время, как остальные племена, но, определив для них точный срок, представляют на их усмотрение: либо они пожелают вернуться домой за некий выкуп, либо останутся там как свободные люди и друзья. У них множество разнообразного скота и злаков, сложенных в скирды, в особенности проса и полбы. Жены же их целомудренны сверх всякой человеческой природы, так что многие из них кончину своих мужей почитают собственной смертью и добровольно удушают себя, не считая жизнью существование во вдовстве.
Живут они среди лесов, рек, болот и труднопреодолимых озер, устраивая много, с разных сторон, выходов из своих жилищ из-за обычно настигающих их опасностей; все ценное из своих вещей они зарывают в тайнике, не держа открыто ничего лишнего. Ведя разбойную жизнь, они любят совершать нападения на своих врагов в местах лесистых, узких и обрывистых. С выгодой для себя пользуются засадами, внезапными нападениями и хитростями, ночью и днем, выдумывая многочисленные уловки. Они опытнее всех других людей и в переправе через реки и мужественно выдерживают пребывание в воде, так что часто некоторые из них, оставшиеся дома и внезапно застигнутые опасностью, погружаются глубоко в воду, держа во рту изготовленные для этого длинные тростинки...
Каждый мужчина вооружен двумя небольшими копьями, а некоторые из них и щитами, крепкими, но труднопереносимыми. Пользуются они также деревянными луками и небольшими стрелами, намазанными отравляющим веществом... Пребывая в состоянии анархии и взаимной вражды, они ни боевого порядка не знают, ни сражаться в правильном бою не стремятся, ни показываться в местах открытых и ровных не желают. Если же и придется им отважиться при случае на сражение, они с криком все вместе понемногу продвигаются вперед. И, если неприятели поддаются их крику, стремительно нападают; если же нет, прекращают крики, не стремясь испытать в рукопашной силу своих врагов, убегают в леса, имея там большое преимущество, поскольку умеют сражаться подобающим образом в теснинах.
Ведь нередко, неся добычу, они, при малейшей тревоге пренебрегая ею, убегают в леса, а когда нападающие сгрудятся вокруг добычи, они набрасываются, без труда нанося им вред. Они стремятся всеми способами и преднамеренно проделывать это с целью заманивания своих врагов.
Они вообще вероломны и ненадежны в соглашениях, уступая скорее страху, нежели дарам. Так как господствуют у них различные мнения, они либо не приходят к соглашению, либо, даже если они и соглашаются, то решение тотчас же нарушают другие, поскольку все думают противоположное друг другу и ни один не желает уступить другому...
Поскольку у них много вождей и они не согласны друг с другом, нелишне некоторых из них прибрать к рукам с помощью речей или даров, в особенности тех, которые ближе к границам, а на других напасть, дабы враждебность ко всем не привела бы к их объединению или монархии.
...Поскольку хории склавов и антов расположены поочередно вдоль рек и соприкасаются друг с другом, так что между ними нет достойных упоминания промежутков, а лес или болота, или заросли тростника примыкают к ним, то при предпринимаемых против них нападениях обычно случается так, что со вступлением в их первую хорию там задерживается в бездействии все войско; остальные хории, поскольку они расположены по соседству и имеют близко леса, заметив это движение войск, легко, из-за близости расстояния, избегают им предназначенного".
Имп. Маврикий значительную часть своего царствования провел в борьбе со славянами, пытаясь подчинить их византийскому господству. Это ему не удавалось. Поэтому вряд ли правомерны его оценки в отношении разбойной жизни и вероломства славян. То, что император называл разбойной жизнью, было правомерной партизанской борьбой против захватчиков. А "вероломство" в отношении навязанных силой соглашений являлось естественной реакцией славянских сообществ против диктата грубой силы.
В общественном сознании и исторической памяти русского народа II-IV вв. получили название Трояновы века, по имени римского ими. Трояна (53-117). Так, например, они называются в "Слове о полку Игореве": "Были вечи Трояни" или "На седьмом веце Трояни връже Всеслав жребий о девицю себе любу". Период этот был для русских племен относительно спокойным, и потому упоминается как Золотой век. В исторической памяти русского народа сохранилось воспоминание об антском царе Бозе, или Боже, который, по свидетельству готского историка Иордана, в IV в. успешно воевал с германцами-остготами, а затем предательски был захвачен в плен с сыновьями и старейшинами и зверски растерзан врагами. В исторической памяти русского народа сохранились героические деяния Боза, звонившего русским золотом на берегах Черного моря, как повествуется в "Слове о полку Игореве": "...уже врежеса Див на землю. Се бо готские красные девы воспеша на брезе синему морю; звоня рускым златом, поют время Бусово...".
К I в. следует отнести первое знакомство древних русских людей с христианством. Существует предание о миссионерской деятельности ап. Андрея Первозванного (первого из апостолов, уверовавшего в Христа и последовавшего за Ним). Апостол совершил "хожение" по Русской земле из таврического Корсуня к месту, где впоследствии возник Киев, и далее к Новгороду, где удивлялся "банному истязанию". На своем пути ап. Андрей разрушал языческие капища, проповедовал древнерусским язычникам учение Христа, крестил многих и в ознаменование этого воздвигнул крест на Киевских горах, сказав: "На сих горах воссияет благодать Божия". Безусловно, такое великое событие не могло не отразиться на будущей судьбе русского народа, со временем понявшего вещий характер предсказания св. апостола и с тех пор считавшего его покровителем Русской Церкви. Христианство еще не могло широко распространиться среди древневосточных славян и было уделом только избранных. В южных областях будущего Русского государства обращение к христианству имело более частный характер. Св. Иероним (IV в.) писал: "...хладная Скифия согревается огнем веры истинной". Св. Иоанн Златоуст (IV в.) направляет в пределы будущей России миссионеров для распространения Православия среди язычников. Безусловно, такое внимание к будущей Русской земле со стороны свв. Андрея Первозванного, Иеронима и Иоанна Златоуста не могло не наделить особым благодатным свойством складывающуюся русскую цивилизацию. По-видимому, именно в это время - первой половине I тысячелетия н.э. - возникает первоначальная славянская письменность[ 4 ].
В середине I тысячелетия духовно-нравственные определяющие русской цивилизации получают конкретные формы, выражавшиеся ь особых свойствах и характере древнерусского народа. Суммируя все имеющиеся письменные и археологические источники, можно утверждать, что древнеславянское население этого периода отличалось трудолюбием, занимаясь земледелием, животноводством, охотой и рыболовством, изготовляя орудия труда и украшения. Военная деятельность была преимущественно оборонительной, направленной на защиту своих земель и селений. Самоуправление, взаимопомощь (счастье и несчастье общие), общинность сочетались с твердой властью племенных вождей и военачальников. Вера в единого главного бога была неразрывна с почитанием второстепенных божеств, злых и добрых духов. Причем поклонение осуществлялось добрым началам жизни, славяне верили в неизбежность победы добра, закладывались основы добротолюбия. Древние славяне не были склонны к накопительству, к стяжанию богатств, закладывались основы нестяжательства. В семейной жизни ценилось целомудрие и супружеская верность жен. Природу славяне считали живым существом и поклонялись ей, особенно обожествлялись дубравы и Мать Сыра Земля.
Глава 2
Становление. - От союзов племен к государственному единению. - Новгород и Киев. - Уничтожение Хазарии. - Принятие Христианства. - Община и артель. - Хозяйство и ремесла. - Литература и искусство. - Столкновение с татаро-монголами.
В середине I тысячелетия завершается этап зарождения русской цивилизации и наступает новый - этап ее становления. Продолжался этот этап около 900 лет и характеризовался укреплением и возвышением ранее созданных духовно-нравственных ценностей, утверждением русской государственности и общественного порядка, развитием общины и артели. Становление русской цивилизации проходило в тяжелейших испытаниях, в ходе которых неоднократно ставился вопрос о самом ее существовании. Много раз русскую цивилизацию пытались разрушить враждебные силы с Запада и Востока. Неоднократно русский народ ставился перед жизненным выбором, но никогда он не сворачивал с пути Святой Руси, с вестью о которой еще в I в. приходил в будущую Россию св. апостол Андрей Первозванный. Само название "Русь" используется для обозначения восточных славян не позже IV в. "Люди росы" - "росомоны" в трудах историка Иордана (VI в.). Некоторые ученые полагают, что Русью в лесостепях Восточной Европы славян называли задолго до IV в. В древнейших летописях Русью или Русской землей именовались земли среднего Днепра, вокруг Киева, Чернигова, Переяславля. Земли севернее Днепра, занятые вятичами, кривичами, полочанами, словенами, название "Русь" получили позднее. В VI-VIII вв. славяне начали занимать Верхнее Поднепровье и выходить к Волге. Жившие там восточные балты и финно-угорские племена мирно растворялись в русском этносе.
Во 2-й пол. I тысячелетия Древняя Русь достигает высокой для того времени культуры земледелия и животноводства. Русские пашни засеяны рожью, пшеницей, ячменем, овсом, просом, расширяются на север. Совершенствуются сельскохозяйственные орудия. В VIII-IX вв. на русских просторах начинают использовать плуги с железным лемехом, позволившие значительно увеличить производительность сельскохозяйственного труда. Высокого уровня мастерства достигают ремесла: гончарное, металлообработка, ювелирное. Древнерусские ремесленники создают красивые ювелирные изделия с перегородчатой эмалью, фибулы, гривны.
Русские общины и роды управлялись славянскими князьями, имевшими собственные вооруженные дружины. Русь состояла из ряда земель-княжений. Со всех сторон Русь окружали враждебные племена и народы, стремившиеся поработить ее. С севера русским угрожали шайки варягов, с запада - Аварский каганат (VI-VIII вв.), с востока - полчища иудейского Хазарского каганата (VII-Х вв.), со стороны южнорусских степей - печенеги (IX-XI вв.), половцы (XI-XII вв.) и, наконец, войска могущественной Византии, стремившиеся подчинить себе славян. Захватчики разрушали славянские жилища, убивали мирных пахарей, остальных уводили в рабство. Чтобы защититься, славяне сплачивались и объединялись не только внутри племен, но и создавая межплеменные союзы, выдвигающие общих вождей. В V-VI вв. славяне бросают вызов Византийской империи, не дожидаясь ее периодических нападений на славянские земли, совершают набеги на ее собственные территории.
Походы славян на Византию в 548-559 принесли им не только богатые трофеи, но, главное, заставили врага признать в них силу, с которой следует считаться. Обеспечивалась безопасность и славянских земель, которые стали постепенно расширяться на Балканский полуостров. Византийская история упоминает могущественных славянских правителей Мезамира, Ардагаста.
В VI-IX вв. идет напряженная работа по консолидации древнерусского народа. Родовая община сменяется территориальной. Соседские общины становятся главной формой организации сельского населения вплоть до н. XX в. На основе древних городищ возникают настоящие города. К VI в. относят известия о Киеве - центре славянского племени полян. В исторической памяти русского народа сохранилось предание об основателях Киева, братьях-князьях Кие, Щеке, Хориве и их сестре Лыбеди. В VII-IX вв. возникают Новгород Великий (центр словен), Новгород-Северский (центр северян), Переяславль, Чернигов и др. города. В IX в. восточные историки сообщают о трех крупных государственных объединениях славянских племен - Славии (в районе озера Ильмень с центром в Новгороде), Куябы, или Куявы (с центром в Киеве), и Артании (местонахождение точно не установлено), но некоторые исследователи отождествляют ее то с Тмутараканью, то с Черниговым или Рязанью.
Эти предшественники Русского государства держали в своих руках один из главных путей, связывающих Восток и Запад, - "путь из варяг в греки". На обслуживание этого пути, прежде всего охрану купцов, сопровождение торговых караванов из Скандинавии, приглашались наемные дружины варягов, некоторые из которых подвергались обрусению, женились на русских девушках и постепенно становились частью древнерусской знати.
По-видимому, именно к таким людям принадлежал легендарный Рюрик, которому начальная русская летопись "Повесть временных лет" приписывает основание первой русской великокняжеской и царской династии. Существовал ли в самом деле этот Рюрик, вопрос до сих пор остается открытым. Во всяком случае, не он принес в Россию государственные начала, которые существовали задолго до него.
В последние десятилетия новгородский князь Олег, княживший при малолетнем Игоре, сыне (?) Рюрика, впервые объединяет северные и южные славянские земли в составе общерусского государства со столицей в Киеве. Себя Олег начинает называть титулом великого князя, великого кагана, так же как именовались владыки Аварского и Хазарского каганатов. Русское государство начинает полностью контролировать "путь из варягов в греки". Кн. Олег совершает ряд победоносных походов на хазар и Византию. Он разбивает хазарские войска и освобождает племена северян и радимичей от чужеземного гнета, присоединяя их, как и древлян, к Русскому государству. В 907 и 911 русские дружины осаждают Константинополь и вынуждают Византию подписать выгодный для Руси торговый договор.
Продолжатели дела Олега, кнн. Игорь и Святослав, не прекращают наступательные походы на Византию, вынуждая ее платить дань и идти на уступки Руси. Вел. кн. Святослав начинает успешную войну (964-966) с Хазарским каганатом и добивается его полного разгрома, взятия и разрушения хазарских городов, освобождения славянских племен вятичей от иудейского ига и присоединения их земель к Русскому государству. Разгром Хазарского каганата имел для Руси важнейшее историческое значение, ибо иудейские владыки, возглавлявшие его, вынашивали планы захвата всей Русской земли и насаждения на ней талмудического иудаизма.
Собрав дружины со всех русских земель в один кулак, кн. Святослав в 968 завоевывает 80 городов Придунайской Болгарии, парализовав волю Византии к сопротивлению. Византийское руководство вступает в сговор с печенегами и пытается с их помощью разгромить Киев в отсутствие Святослава. Вероломные попытки Византии заканчиваются сокрушительным разгромом печенегов возле Киева и пленением печенегского князя Кури.
Отправляясь в очередной поход против Византии, вел. кн. Святослав обеспечивает будущую стабильность власти, создав механизм ее наследовать и переход из рук в руки. Великим князем становится старший сын, сажаемый на киевское княжение, другие сыновья согласно старшинству занимают княжеские столы в других городах-княжествах по степени их важности. В случае смерти великого князя Киевского его сыновья поднимались на ступень вверх. Княжеская семья считала Русскую землю своей, единой и неделимой, что служило основой устойчивости и целостности государства. Такое государственное устройство просуществовало на Руси вплоть до смерти Ярослава Мудрого. Великие князья Киевской Руси - Олег, Святослав, Владимир и Ярослав заложили прочные основы русской государственности, издали первые своды русских законов, ставших государственным ориентиром на многие века вперед. В историческом сознании русского народа этот период был всегда связан с ощущением единства и могущества Русской земли, эпической гордостью за героические деяния предков, былинных богатырей, не жалевших своей жизни за Русь. Патриотическое сознание русского народа, чувство принадлежности к Русской земле, как одно из главных составляющих национального сознания, сформировались в Киевский период и в течение многих веков раздробленности русских земель позволяли русским считать себя единым целым великой национальной общности.
Укрепление единства и могущества Русского государства позволило русскому народу совершить осознанный, а не навязанный извне, выбор своей веры. Принятие православной христианской веры являлось логическим завершением развития духовно-нравственных ценностей русского народа - добротолюбия и миролюбия, самоуправления и сильной царской власти, нестяжательства и бескорыстия. Православие венчало духовно-нравственное мировоззрение русского народа, придавая ему возвышенный характер. Душа русских людей, выстрадавших свои духовные нравственные понятия, соединялась с Христом, с единственно истинной верой, которую Он нес всему свету, не везде находя искренний ответ.
Долгий путь русских людей к Православию шел от благословения и покровительства св. апостола Андрея Первозванного (I в.) к свв. Кириллу и Мефодию, проповедникам христианства и создателям первой славянской азбуки (861). На юге Руси эти святые крестили несколько сотен русских людей. Церковнославянская грамотность распространяется среди русских людей.
В 957 крещение приняла супруга кн. Игоря княгиня Ольга. Первой среди великокняжеского семейства она стала православной и впоследствии была канонизирована как святая равноапостольная княгиня. При кн. Игоре в Киеве был построен соборный храм св. Илии и часть княжеской дружины состояла из христиан.
Внук кн. Ольги вел. кн. Владимир в 988 задумал принять новую веру. В разные страны были отправлены посольства для испытания различных религий. Католики, иудеи, представители других религий пытались навязать Руси свою веру, но кн. Владимир, его бояре и киевские старейшины единогласно выбрали Православие. Первоначально окрестили самого великого князя, его сыновей и дружину.
В Киеве кн. Владимир приказал разрушить языческие капища, а идолов сжечь или бросить в реку. Вел. князь действовал решительно, он велел киевлянам собраться на берегу Днепра, и здесь прямо в реке греческие священники крестили их. Были разосланы проповедники и по другим городам Руси. Всюду начали строить православные храмы, переписывать богослужебные книги. Уже в первые годы были подготовлены сотни русских священников, которые прошли школу опытных наставников из Греции. Язычество сопротивлялось еще долго, но было обречено, ибо после того, как Православие отняло у него мир духовно-нравственных представлений, в остатке остались только суеверия и поклонение духам. Языческие божества и персонажи стали частью христианской демонологии, выражением сатанизма, они подвергались почти всеобщему осуждению. В традиционные народные праздники, которые ранее были связаны с языческими божествами (Перуна, Дажьбога, Мокоши и др.), Православная Церковь вкладывала новое содержание, соотнося эти дни с празднованием христианских святых, напр., Илии Пророка, Николая Чудотворца, Параскевы Пятницы.
Церковь становится организационной силой не только духовного, но и хозяйственного процесса. Крестьянская община с ее самоуправлением увязывается с церковным приходом. Традиционные общинные праздники увязываются с церковными праздниками, а трудовой крестьянский календарь - с именами православных святых. Крестьянская община, ставшая организацией православных земледельцев, получила новое дыхание. Христианские заветы воплощались в ней во взаимопомощи и взаимоподдержке при освоении и обработке земель, строительстве домов, защите от врагов, опеке над одинокими престарелыми и сиротами. В летописях Х в. упоминаются "старейшины древодельские", т.е. руководители артелей плотников. Артельная форма организации труда была главной при строительстве русских крепостей, деревянных церквей, княжеских теремов и обыкновенных городских зданий. Артель как самоуправляющийся хозяйственный коллектив, как правило состоявшая из прихожан одной церкви, получала благословение на свое дело от священника.
Дело кн. Владимира продолжил его сын Ярослав по прозванию Мудрый, сосредоточившийся на внутреннем устройстве Русской земли. Русская государственность крепла, устанавливались законы, учреждался справедливый суд, что нашло свое отражение в краткой редакции "Русской Правды". Русь этого времени называли страной городов. В правление Ярослава Мудрого их насчитывалось около 30. При нем был основан город Юрьев, названный по христианскому имени Ярослава (ныне временно отторгнутый от России город Тарту). Русские города поражали иностранцев своими крупными сооружениями, каких еще нельзя было встретить в западноевропейских столицах. Неслучайно русской княжне Анне, дочери Ярослава Мудрого, вышедшей замуж за французского короля, Париж показался большой деревней. В русских городах возводятся грандиозные архитектурные сооружения - Софийские соборы в Киеве и Новгороде, Золотые ворота в Киеве. Русская Церковь выделилась в отдельную митрополию, во главе ее появились русские люди, среди них выдающийся представитель русской цивилизации митрополит Иларион, мыслитель и церковный писатель. При нем сложилась первая редакция начальной русской летописи, осуществлялась широкая деятельность по переводу на русский язык иностранных книг, была создана первая в России библиотека. Митр. Иларион формулирует духовно-нравственную суть Святой Руси - поклонение Богу не в формальном следовании церковному закону и оправдании им, а в постоянном стремлении к добру, к высшему Благу, в победе благодати над душами людей.
Ко времени кн. Ярослава относится возникновение Киево-Печерского монастыря, основанного великими русскими святыми прпп. Антонием и Феодосием Печерскими. При их жизни в монастыре подвизались около сотни монахов-подвижников, живших по строгому уставу. Из Киево-Печерского монастыря монашество разошлось по всей Руси.
После смерти Ярослава Мудрого русская цивилизация сталкивается с серьезными испытаниями, главными из которых были - удельная раздробленность и нашествие татаро-монгольских орд. Во 2-й пол. XI в. Русское государство распадается на ряд отдельных княжеств, первоначально поделенных между пятью сыновьями Ярослава Мудрого: Изяслав получил Киевское княжество и Новгородскую землю, Святослав - Черниговское княжество, Всеволод - Переяславское (с разделением между ними Волжско-Окского края), Игорь - Владимиро-Волынское, Вячеслав - Смоленское. В роде Изяслава Владимировича оставалось Полоцкое княжество. Обособленно держалось Тмутараканское княжество. Удельные княжества враждуют между собой за власть и землю. Объединительным фактором, противостоящим этой вражде, была Русская Церковь, всегда выступавшая против раздробленности. Против раздробленности выступали и простые русские люди. В их сознании любое из удельных княжеств воспринималось как часть единой Русской земли. Да и сами великие князья, владевшие отдельными уделами, воспринимали их в составе Русской земли, принадлежащей всей княжеской семье. Но каждый из князей стремился стать первым, объединить Русь под своей властью, что, в частности, в определенной степени удалось Владимиру Мономаху (1113-25).
Владимир Мономах представляет своего рода идеального правителя Святой Руси. "Глубоко верующий и любящий церковь - он живет по слову Божию. Очень красивый собой, сильный и ловкий, талантливый и бесстрашный полководец, он никогда не нарушал данной клятвы, всегда мирил ссорившихся князей, становился на сторону слабых и обиженных" (Н. Сахновский). В "Поучении Владимира Мономаха" раскрывается мировоззрение русской цивилизации: любовь к Богу, добротолюбие, трудолюбие. Труд - высшее мерило богоугодности человека, за любой труд, за "малые дела" награждает Бог.
В селах и деревнях и на городских посадах община и артель сплачивали русских тружеников в самоуправляющийся коллектив. В XII-XIII вв. плотники и другие строительные работники, а также кузнецы, литейщики, кожевенники и др. объединялись в "братии", "братчиков" или "дружины", так в то время назывались артели.
По мере усиления княжеских междоусобиц политический центр, столица Руси, перемещается из Киева в северные земли - в город Владимир. В 1157 внук Владимира Мономаха, сын основателя Москвы Юрия Долгорукова, Андрей Боголюбский ушел на север и сел на Владимирское княжение. Туда же постепенно переходит и духовный центр, перевозятся чудотворные иконы, основываются новые монастыри. В 1155 из великокняжеской резиденции в Вышгороде под Киевом во Владимир перевозится величайшая святыня русского народа - Чудотворная икона Богородицы, впоследствии получившая название Владимирской. Перед татаро-монгольским нашествием на Руси было известно более ста русских святых, существовали тысячи церквей, сотни монастырей, свыше сорока Чудотворных икон Божией Матери прославились чудесами, совершавшимися по молитвам верующих. Православное сознание проникло в толщу русского народа, который в большинстве своем верил в то, что Русь есть "Дом Пресвятой Богородицы" и что служение "Правде Божией" - главная задача в жизни каждого православного.
Духовная цельность и твердая вера человека Святой Руси позволили ему выдержать чудовищную агрессию татаро-монголов и сохранить свою русскую цивилизацию. В 1235 татаро-монгольские полчища вторглись в русские земли и стали уничтожать русские города, поголовно убивая все население. Разрозненные русские дружины не смогли противостоять врагу, обладавшему многочисленной, хорошо организованной армией и лучшими техническими средствами войны. Тем не менее русские воины нанесли татарам ощутимый урон, ослабили вражеские войска, остановив их дальнейшее движение на Запад. Почти на полтора столетия значительная часть русских земель попала под ненавистное басурманское иго. Русские князья оказались подчинены иноземной власти и вынуждены были ездить на поклон к хану, чтобы получить от него "ярлык" на право княжения. Преступления, которые совершали на Русской земле захватчики, по словам современников, невозможно было описать - убийства, грабежи, насилие, массовый угон в рабство, поругание церквей и святынь. Ослаблением Руси воспользовались ее враги с Запада. Польша, Литва, Швеция оккупировали ряд исторических русских территорий, организовали гонения на Православие. Однако оккупантам не удалось сломить духа русского народа. Русская Церковь несла свое служение, сохраняя русских людей как православных и патриотов.
Дух Святой Руси ободряет народ, русские святые и подвижники где открыто, где подспудно организуют сопротивление врагу. Св. кн. Александр Невский в самый разгар наступления татар, в 1240-42, поднимает полки на отпор шведам, германцам и литовцам. Летом 1240 Александр Невский разбивает шведское войско, намеревавшееся захватить Новгород. Предание Святой Руси свидетельствует, как начальник сторожевого поста на Неве по имени Пелгусий, во св. крещении Филипп, видел св. кнн. Бориса и Глеба, спешивших на помощь "сроднику" Александру.
Через два года после этой победы Александр Невский остановил крестовый поход католицизма против Руси. Весною 1242 русские войска в битве на льду Чудского озера наголову разбили немецких "псов-рыцарей" - крестоносцев, заставив их на многие столетия оставить попытки поработить русский народ.
Силы сопротивления татаро-монголам собирались вокруг Москвы, которая в 1-й пол. XIV в. постепенно становится столицей Русского государства. В 1328, в правление Ивана Даниловича Калиты, великое княжение окончательно перешло к Москве. Опытный политик и дипломат, он сумел умирить других русских князей, заручиться поддержкой Золотой Орды. Иван Калита продолжил политику св. Александра Невского, сумел оградить Русь от набегов татаро-монгольских орд. "И бысть... тишина велика по всей Русской земле, и перестали татары воевати Русскую землю". Св. митр. Петр переводит митрополичью кафедру из Владимира в Москву, которая становится центром русского Православия.
Москва продолжает духовную линию русской цивилизации, укрепляя и поднимая на новую высоту ее духовные ценности. Служение правде Божией, добротолюбие, в частности, выражались в особом отношении к Богоматери. Русские люди укрепляются в сознании, что Русь является Домом Пресвятой Богородицы. Традиция посвящать главные храмы Божьей Матери еще более углубляется в Москве. Как и во Владимире, главный московский храм получает название Успения Пресвятой Богородицы. Его закладывает первый "московский и всея Руси чудотворец" митр. Петр. К XIV в. Успенские храмы как главные церкви были построены в Суздале, Ростове, Ярославле, Звенигороде и ряде других городов и селений. Совершенно очевидно, событиям Успения Богородицы русские люди придавали особое значение. Образ торжества Богородицы в завершающий день ее земной жизни отождествлялся у них с собственным пониманием цели жизни через служение Богу, добротолюбие, страдание и смерть - к вечной жизни.
В быту и хозяйственной жизни ценности русской цивилизации выражались в духовно-нравственных отношениях общины и артели. Человек не был одинок, он чувствовал постоянную поддержку и помощь со стороны общины и артели. И радости, и горести были общие. Пиры, свадьбы и похороны совершались совместно, обычно в прирубе церкви, именуемом трапезной. По этому случаю в трапезную вносили длинные столы и лавки. Одной из форм этого обычая были братчины, на которых не только пировали, но и обсуждали крестьянские нужды, решали общие дела.
Глава 3
Расцвет. - Сергий Радонежский и торжество Православия. - Разгром татаро-монгол. - Укрепление Русского государства. - Собирание земель. - Рост духовности. - Святые старцы. - Москва - Третий Рим. - Враждебная деятельность католиков и еретиков.
Завершение периода становления русской цивилизации и переход ее в период расцвета следует датировать 2-й пол. XIV в., точнее с момента основания св. Сергием Радонежским Троице-Сергиевой лавры (1354). Монастырь этот дал мощный духовно-нравственный толчок в развитии всей русской жизни. Сотни святых подвижников, вышедших из него, строили новые обители и храмы, разносили, сохраняли и поддерживали идеи Святой Руси по всей стране.
В 1380 св. Сергий Радонежский благословил вел. кн. Дмитрия Донского на решительную борьбу с татаро-монголами, от которой зависела дальнейшая судьба Руси. Победа русских на Куликовом поле показала, что полуторавековое иго не смогло сломить их. Душа русских, сохраненная Православной Церковью, оказалась способной совершать великие дела. Перед началом Куликовской битвы перед войсками пронесли Чудотворный Образ Божией Матери Донской. В решительный момент татаро-монголы увидели несущихся с небес всадников. В это время во врага врезалась конница кн. Владимира Андреевича. Русские воины чувствовали небесную поддержку. Охваченный ужасом, враг бежал с поля битвы.
После Куликовской битвы Дмитрий Донской перестал платить дань татарам. Однако в 1382 Золотая Орда собрала войска, напала на Русь, захватила и разграбила Москву, после чего выплата дани была возобновлена. Тем не менее после Куликовской битвы, получая дань, татары перестали вмешиваться во внутренние дела Московского княжества. Дмитрий Донской, умирая (1389), передал великое княжение своему старшему сыну Василию без согласования с хапом Золотой Орды. В 1395 общерусская святыня - икона Владимирской Божией Матери впервые перевозится в Москву, в том же году возвращается во Владимир. Уже навечно она перевозится в Москву в 1480. Знаменательно, что именно в этот год, ровно через 100 лет после победы на Куликовом поле, вел. кн. Иоанн III полностью освободился от ордынского ига, порвал ярлыки хана и выгнал ханских послов. Так закончилась попытка азиатских соседей Руси разрушить русскую цивилизацию и поработить русский народ. Русская цивилизация показала духовное и моральное превосходство над азиатскими захватчиками, интегрируя многих из них в Русское государство, подарив им свет православной веры и культуры.
Русская цивилизация сумела отстоять свою самостоятельность. Наибольшую опасность для нас представляли притязания римского папы, который в 1439 на Флорентийском соборе убедил московского митр. Исидора (грека по происхождению) предать Православие и подписать так называемую унию, согласно которой Святая Русь переходила под главенство растленных римских пап. Русская Церковь, русский народ не приняли этого позорного документа, Исидор был низложен с поста митрополита и бежал из России. Следующую попытку подчинить себе Русь паписты предпринимают после женитьбы вел. кн. Ивана III Васильевича на племяннице последнего византийского имп. Константина XI Палеолога Софье Палеолог в 1472. Однако Софья Палеолог не поддалась на уговоры папистов повлиять на вел. князя в пользу установления в России главенства римского папы, заставить русских отказаться от идеалов Святой Руси.
Во 2-й пол. XV в., после захвата Константинополя турками (1453) и окончательного духовного разложения католицизма, Русь стала главной православной державой мира, продолжавшей в чистоте сохранять Правду Христову и святоотеческие заветы. Как позднее справедливо отмечал константинопольский патр. Иеремия: "Ветхий Рим погиб от ереси; второй Рим - Константинополь в руках безбожных агарян... Русское царство, Третий Рим, - все другие превзошло своим благочестием". С 1439 Русская Церковь получила полную независимость от Константинопольского патриархата. Митрополиты Московские и всея Руси стали ставиться без участия иноземцев. В знак наследования православных и государственных традиций Византии Русь принимает в свой герб двуглавого орла и начинает именовать себя "богохранимым, преименитым царством, благочестием цветущим". Русь уверена в своей великой миссии служения Правде Божией. Старец Филофей пишет вел. кн. Василию III: "Два Рима убо падоша, а третий стоит, а четвертый не быти". С Ивана III и Василия III русские государи начинают именовать себя царями (от лат. "цезарь"), хотя официально этот титул вводится с 1547 Иваном Грозным.
Период с сер. XIV в. до начала Смутного времени - ярчайшая страница в истории русской духовности. Никогда, ни до, ни после этого времени, Россия не знала такого количества подвижников благочестия, просиявших святостью своей жизни. В их числе: св. Сергий Радонежский и св. митр. Алексий, св. Геннадий Новгородский и св. Иосиф Волоцкий, св. Нил Сорский и св. Дионисий Глушицкий, св. Савватий Соловецкий и св. Александр Куштский - всего более двух сотен русских святых, сформировавших во всем духовном блеске и глубине русское национальное сознание, взгляд на жизнь как служение Правде Божией, государю и родной земле.
Монастыри распространились по всей Русской земле, выполняя роль не только духовных и просветительских, но и учебных, научных, издательских, художественных и хозяйственных центров. Бесчисленные чудеса совершались по молитвам русских людей при Чудотворных иконах Божьей Матери. Сохранившиеся литературные памятники эпохи, жития святых, проповеди и государственные документы доносят до нас народный идеал православной жизни - молитва и труд, благочестие и трудолюбие, любовь к Родине и ратный подвиг, почитание Государя и духовенства, добротолюбие и нестяжательство. Составленный в к. XIV в. "Летописец Великий Русский" продолжил традицию общерусского летописания, проникнутого идеей единства Русской земли в ее непрерывном развитии с древнейших времен от Киева и Новгорода.
Идея торжества русской святости и государственного единства ярко выразилась в составленном митр. Макарием полном своде древнерусской письменности, энциклопедии русских духовных знаний и литературы Четьях-Минеях. В них вошли жития всех общероссийских и местночтимых святых. Последние, включенные в общероссийский свод, получали всеобщую известность и начинали почитаться по всей Руси. "Такая мера духовно скрепляла областную Россию с ее политическим центром и много содействовала тому, чтобы отдельные области, вчерашние уделы видели в себе членов общей семьи, а в Москве и ее Царе - свою столицу и общего всем владыку" (Е. Шмурло).
Консолидация Русской земли со 2-й пол. XIV в. отмечена мощным подъемом национальной литературы и искусства, широким развитием книгопечатания. "Сказание о Мамаевом побоище" и его эпическая передача в "Задонщине", многочисленная житийная литература, в которой особое место занимают жития Сергия Радонежского и Стефана Пермского, написанные русским писателем Епифанием Премудрым, ярко отражают духовно-нравственные представления Святой Руси. В памятниках зодчества - в Московском Кремле, в Звенигороде, в Троице-Сергиевой лавре, церквах Новгорода и Пскова - русская архитектура достигает высшего духовного уровня, которому соответствовали великие произведения русских живописцев: св. Андрея Рублева, Даниила Черного, Феофана Грека. Символом духовного расцвета русской цивилизации стала икона Андрея Рублева "Троица". В иконе выражены идеи совершенства, красоты и нравственного миропорядка Святой Руси. В ней видна сила той божественной красоты, о которой Ф.М. Достоевский сказал, что она спасет мир, готовность к самопожертвованию ради добра, добротолюбие как высшее состояние духа воплощения Святой Руси, главных ценностей русской цивилизации.
Государственное устройство Руси к сер. XVI в. было усовершенствовано на основе древней традиции сочетания сильной центральной власти и широкого местного самоуправления ("губные старосты"). Для "совета" со всей Русской землей с сер. XVI в. цари собирают Земские соборы. В "Совет всея земли" входили представители многих сословий, и прежде всех служилые и посадские люди, духовенство. В судах вводятся целовальники, т.е. присяжные. Стоглавый собор совершенствует и церковное управление. Выпускаются своды законов - "Царский судебник" и "Стоглав".
Границы Руси расширяются на восток, все земли по течению Волги и до Уральского хребта переходят к России, начинает осваиваться Сибирь. К России постепенно возвращаются западнорусские земли, захваченные польско-литовскими оккупантами. Русские цари формируют программу общерусского объединения: "Русская земля вся с Божьей помощью из старины от наших прародителей нам отчина... Ано не то одно наша отчина, кои города и волости, ныне за нами: и вся Русская земля, Киев и Смоленск и иные городы, которые он (литовский великий князь. - О. 77.) за собой держит к Литовской земле, с Божьей помощью из старины от прародителей наша отчина".
Первым серьезным противоречием, возникшим в духовной сфере русской цивилизации, был спор между иосифлянами и нестяжателями как выразителями двух сторон одного идеала православной жизни, которая стала терять целостность в результате вторжения в нее западных, католических и протестантских, представлений.
Наиболее четко сущность этого противоречия сформулировал Г. Флоровский: "Разногласие между иосифянством и заволжским движением можно свести к такому противопоставлению: завоевание мира на путях внешней работы в нем или преодоление мира через преображение и воспитание нового человека, через становление новой личности. Второй путь можно назвать и путем культурного творчества..."
Как мы уже видели, для первых веков Православия было характерно соединение начал внешней работы в мире и преображение души. Раскол этих начал был первым шагом к духовному кризису в обществе и, более того, грядущему расколу Церкви. Западноевропейское Возрождение, развитие начал абстрактного гуманизма и рационализма косвенным путем через западнорусские земли приходит и на Русь. Здесь оно задевает только умы духовных лиц и интеллектуалов того времени, внеся в них заразу сомнений в правильности духовной жизни Руси. Это был первый соблазн, который выпал этим умам, искус которого они не выдержали. Вместо целостности, которая была им передана предками, они приняли "или - или". Противопоставляя себя друг другу, и нестяжатели, и иосифляне несли в себе только часть истины. Полная же истина, казалось, оставалась в прошлом.
Однако в то время Церковь сумела преодолеть противоречия: духовный опыт нестяжателей Нила Сорского, Вассиана Патрикеева, Максима Грека и опыт последователей Иосифа Волоцкого был творчески усвоен и соборно принят, хотя и не без драматических страниц. Церковь признала истинность и праведность обеих сторон. Москва - Третий Рим строила великое и новое христианское царствие, объединенное соборной любовью.
XVI в. для России был веком упрочения национальных основ, он же подвел ее и к грядущим испытаниям. "Это было время собирания. Собирали старину, - притом именно местную, русскую старину, к греческим образцам заново не обращались" (Г. Флоровский). Греческий источник заменяется своими древнерусскими навыками, обычаями и преданиями. Русское подвижничество и святость (XV-XVI вв. дали сотню подвижников) становятся высшим образцом, канонизируются святые, составляется огромный свод книг "Жития Святых", большую часть которых составляют русские.
Некоторые исследователи считают, что именно тогда происходит кризис византизма как части русской культуры, вытеснение русских традиций. Но внимательное рассмотрение вопроса не позволяет с этим согласиться. Следует говорить не о кризисе или вытеснении византизма, а о недопущении преобладания его начал над национальной традицией. За ним оставляется то же место, которое он имел в первые века русского Православия.
"В Московский охранительный синтез, - пишет Г. Флоровский (стоящий на той точке зрения, что в XVI в. происходило вытеснение византизма), - не входит лучшее и самое ценное из Византийских преданий, не входит созерцательная мистика и аскетика, наследие исихастов XIV в. Это был синтез избирательный, тенденциозный, - не столько даже собирание, сколько именно выбор или подбор, определяемый предвзятой идеею или решением воли".
Да, это был выбор, и не простой, а национальный выбор. Церковь брала из Византии то, что отвечало национальному духу парода. Пассивный аскетизм и мистика не имели широкого распространения раньше, не получили его и сейчас.
Расцвет русской цивилизации не был безоблачным. Высшая точка ее развития приходилась на этап трагического крушения западно-христианского мира. Кризис западной церкви и христианских монархий в Европе, начавшийся с отпадения Рима от Православия, перешел к середине II тысячелетия во всеобщую катастрофу западно-христианской цивилизации. С этого момента, по справедливому замечанию русского философа А. Ф. Лосева, осуществляется развертывание и оформление сатанинского духа, ступенями которого были капитализм и социализм. Западный мир вошел в полосу деградации и одичания. Этому способствовало и развитие научно-технического прогресса, который в условиях упадка веры превращал человека в раба возрастающих материальных потребностей. Западный мир становился все более одномерным. Духовная доминанта человечества, ранее определяемая христианством, ценностями Нового Завета, перемещалась на периферию общественного сознания, а на авансцену истории выходили бездушие, эгоизм и ограниченность человека, живущего только потребительскими, плотскими интересами. Живший по Правде Божьей человек Святой Руси не мог принять эту убогую шкалу жизненных ценностей Запада. Столкновение между Русью и западными странами было не простым межгосударственным конфликтом, а борьбой двух противоположных цивилизаций - русской духовной христианской и западной потребительской антихристианской.
Разрушительное влияние западной цивилизации на Русь во 2-й пол. XVI - н. XVII вв. проявилось в поведении части правящего класса России и в событиях Смутного времени.
К сер. XVI в. на Руси сформировалась своего рода "пятая колонна" представителей правящего класса, ориентировавшаяся на Запад, явно или неявно отвергающая духовные ценности Святой Руси и готовая пойти на предательский сговор с Римом и другими историческими противниками Руси. "Пятая колонна" формировалась преимущественно из князей и связанных с ними служилых людей, выходцев из западнорусских земель, оказавшихся в составе Великого княжества Литовского, с их землями, княжествами. Так, например, в поел. четв XV в. к Москве перешли "верховские" (т.е. владевшие землями по верховьям Оки и Десны) князья Воротынские, Белевские, Одоевские Вяземские, княжество в Смоленской земле, княжества по рекам Десне и Сожу до самого Днепра.
"Западники" зачастую ставили свои личные интересы превыше русских государственных интересов, а когда встречали отпор со стороны царя, бежали на Запад. Во 2-й пол. царствования Ивана Грозной в его окружении зреет измена. Для защиты государства от изменников Иван Грозный создает так называемую опричнину ("опричный удел") и опричный полк. Русь разбивается на две части - опричнину и земщину. Царь начинает "перебирать своих людишек", "искоренять крамолу". Князья и бояре, замешанные в крамоле, подвергаются казни, их земли отбираются в казну или раздаются опричным дворянам. Всего, по оценкам историков, казнено было 3-4 тыс. человек. Опричнина серьезно подорвала позиции крупной земельной аристократии, ориентировавшейся на Запад, не позволила осуществиться многим преступным замыслам. Так, по данным польских летописцев, в 1568 приближенные к Ивану Грозному изменники-бояре устроили заговор и задумали связать царя и передать его польскому королю. Изменники были казнены. Решительные действия Ивана Грозного по искоренению крамолы имели важнейшие последствия после пресечения династии Рюриковичей и воцарения Бориса Годунова. Последствия Смутного времени были бы для России гораздо серьезнее, если бы Иван IV не ослабил влияния "западников". Верхушка самых активных сторонников перехода в подданство к польскому королю была уничтожена Иваном Грозным, а оставшиеся "западники" не имели достаточно влияния, чтобы заставить русское общество отречься от Православия и идеалов Святой Руси и принять католичество. Поддержанные Римом и польскими королями антиправославные замыслы Лжедмитрия I не нашли поддержки влиятельных сил на Руси, хотя часть русского правящего класса была склонна сделать этот шаг.
Вера в Святую Русь сплотила русский народ во время польской оккупации. Патриотическое движение Козьмы Минина и кн. Дмитрия Пожарского объединило лучших людей России. Интервенты были изгнаны из России. Земский собор 1613 призвал на царство Михаила Федоровича Романова. Возникла новая династия. Первый царь из этой династии не сразу распустил Земский собор, а правил, опираясь на него, согласуя с его членами многие важные решения.
Эпоха расцвета русской цивилизации заканчивается на царствовании двух первых Романовых. Русские духовные традиции в это время углубляются и достигают своей завершенности. Примером человека Святой Руси был Алексей Михайлович, за свой благочестивый и благодушный нрав названный Тишайшим. В его царствование Русское государство укрепляется, выпускается новый свод законов "Соборное уложение". В состав России возвращается Малороссия. Развиваются литература и искусство. Русское зодчество той поры поражает красотой и совершенством форм (например, церковь Троицы в Никитниках, Успенский собор Троице-Сергиевой лавры). К этому периоду относится также расцвет русского прикладного искусства - финифтяного и ювелирного производства, сохранившегося в многообразной ценной посуде (ковшах, братинах, чарах), в книжных переплетах и церковных окладах. Мастерство деревянной резьбы ярко сказалось в архитектурной отделке светских дворцов и церковных иконостасов, напр., в Смоленском соборе Новодевичьего монастыря. Седьмым чудом света современники называли деревянный дворец Алексея Михайловича в Коломенском.
НА ПУТИ К ИСТИННОМУ БОГУ
Глава 4
Древние верования славян. - Обоготворение добрых начал. - Приближение к единобожию. - Духовно-нравственный характер религиозных представлений.
На своем пути к истинному Богу русский народ неуклонно отвергал жестокие культы и обряды древних верований, отбирая среди них только то, что было близко его душе. В стремлении к свету и добру русский народ еще до принятия христианства пришел к идее единобожия.
Первые зачатки национального сознания и философского осмысления мира несут в себе идею о том, что человек но природе добр, а зло в мире есть отклонение от нормы. В древних русских воззрениях отчетливо пробивается мысль о совершенствовании, преображении души человека на началах добра и зла. В древних языческих культах русских нравственная сторона (принцип добра) преобладала над магической. Нравственный, поэтический взгляд наших древних предков на природу отмечал А.Н. Афанасьев. В языческих божках олицетворялись нравственные основы бытия. Язычество для наших предков - скорее духовно-нравственная культура, чем религия. В основе поклонения - всесоздающие силы природы, которые для русского человека суть благо, добро и красота. Обоготворяется все, что связано с добротой и благом.
Русский человек чувствовал кровную связь с языческими божествами, олицетворяющими добро. Он считал их своими предками. Как справедливо отмечает А. Н. Афанасьев: "Со светлыми, белыми божествами славянин чувствовал свое родство, ибо от них ниспосылаются дары плодородия, которыми поддерживается существование всего живого на земле... "Слово о полку Игореве" говорит о славянах как о внуках Солнца - Дажьбога. Представители творчества и жизни, боги света, были олицетворяемы фантазией в прекрасных и большей частью юных образах; с ними связывались идеи о высшей справедливости и благе"[ 5 ].
Крупнейший специалист по язычеству Б. А. Рыбаков полагает, что первоначально славяне "клали требы упырям и берегиням", олицетворявшим два противоположных начала - злое и доброе, враждебное человеку и оберегающее человека.
Позднее в сознании древнего русского человека высшие (по сути дела, нравственные) силы выражались в представлении о Роде. Это был не просто Бог, а скорее идея Вселенной, включавшая в себя все высшие и жизненно важные понятия существования русского человека. Б.А. Рыбаков отмечает, что с именем Рода связан широчайший круг понятий и слов, в котором корнем является "род":
Род (семья, племя, династия) Природа
Народ Родить, рожать
Родина Урожай [ 6 ]
Таким образом, в народном сознании семья, народ, родина, природа, урожай воплощаются в едином символе. Представление о Роде и почитание его сохранялось и через много веков после принятия христианства. Только напрасно Церковь преследовала своих чад, когда они наполняли свои кубки в честь Рода. Это было не поклонение языческому божеству, а традиционное почитание нравственного принципа мироздания, который воплощало понятие "Род".
С понятием Рода были связаны представления и о его дочерях рожаницах. Они считались небесными хозяйками мира и покровительницами человеческой судьбы. Язычники видели их в образе двух крупнейших созвездий: Большая Медведица (древнерусское название "Кола", в том числе Полярная звезда - Лось) и Малая Медведица. По древним представлениям, рожаницы господствовали над небом, землей, подземными и подводными силами, порождали все поголовье животных, рыб и птиц, необходимых людям.
Расшифровав рельефы древнего памятника русской языческой культуры Збручского идола (X в.), Б.А. Рыбаков так представляет мир языческих верований русского народа:
НЕБЕСНАЯ СФЕРА
Дажъбог - божество света, Солнца, податель благ, мифический родоначальник русских людей - "Дажьбожьих внуков". Перун - бог грозы и молнии, покровитель воинов. Земное пространство.
Мокошъ - "мать урожая", хозяйка символического рога изобилия. Одна из двух рожаниц.
Лада - вторая рожаница, покровительница весенней ярой вегетативной силы и браков.
Люди - хоровод мужчин и женщин, помещенных у подножия божеств.
ПОДЗЕМНЫЙ МИР
Белес (Волос) - доброжелательный бог Земли, в которой покоятся предки. Бережно держит на своих плечах плоскость земного пространства с людьми на нем[ 7 ].
Рассматривая мир верований дохристианской Руси, я хочу еще раз подчеркнуть его скорее нравственный, чем религиозный характер. Боги - предки, осуществляющие постоянную нравственную опеку над живущими и требующие исполнения своих заветов. Божества - отражение добрых начал жизни, которым следует поклоняться. Культ добра и культ предков - главное содержание древнерусских верований.
Древнейший пласт верований на Руси после периода "упырей и берегинь" явно тяготеет в сторону единобожия. Языческая идея о Роде как творце Вселенной, создателе всего видимого и невидимого мира приближается к христианским представлениям о Боге Саваофе - Боге Отце, Творце всего сущего. Славяне, писал в сер. VI в. Прокопий Кесарийский, считают, что "один только Бог, творец молний, является владыкой над всеми". В мире идет борьба Света и Тьмы, Добра и Зла. Главные атрибуты Бога суть Свет и Добро. Ближайшее к Богу существо есть Светло. Оно символизируется Солнцем. Существо Светло явилось на землю и воплотилось в русском народе, который, по древним поверьям, происходит от Солнца. Б.А. Рыбаков дает очень убедительную схему проявлений солнечного культа в Древней Руси и связи его с судьбой и мировоззрением русского народа[ 8 ].
Хорс ("круглый") - божество Солнца как светила. В "Слове о полку Игореве" назван "Великим Хорсом". По всей вероятности, очень древнее божество, представления о котором предшествовали идее светоносного небесного бога вроде Аполлона. Культ Солнца-светила ярко проявился у земледельцев энеолита, а уже в бронзовом веке появилось представление о ночном солнце, совершающем свой подземный путь по "морю мрака". Имя Хорса сохранилось в ритуальной лексике XIX в. ("хоровод", "хорошуль", "хоро").
Колаксай - мифический царь сколотов-праславян. Интерпретируется как Солнце-царь (от "коло" - круг, солнце).
Сколоты - приднепровские праславяне-пахари, названные по имени своего царя Колаксая. В основе самоназвания лежит тот же корень "коло" - Солнце, который есть и в имени царя. Записанная Геродотом легенда позволяет перевести слово "сколоты" как "потомки Солнца".
Дажьбог - божественный мифический царь, называемый иногда Солнцем. Бог-податель благ. В изменении имени отразилось расширение представлений о солнечном божестве.
"Дажьбожьим внуком", т.е. "внуком Солнца", назван русский князь из Приднепровья, что позволяет сближать отголоски языческих мифов, сохранившиеся до XII в. н.э., с древними мифами о потомках Солнца, существовавшими в этих же местах в V в. до н.э.
Последним дошедшим до нас отголоском древних мифологических представлений о "внуках Солнца" является раздел русских богатырских сказок "Три царства", или "Золотое царство".
В 980 кн. Владимир, придя к власти, произвел своего рода реформу язычества и приказал устроить в Киеве новый пантеон главных языческих божеств. В него вошли Перун, Хоре, Дажьбог, Стрибог, Семарагл, Мокошь. Б.А. Рыбаков, сличивший состав пантеона Владимира и перечни богов по другим источникам, установил, что расхождение между ними касается части Рода и Сварога. По его мнению, это не различные божества, а лишь различные наименования одного божества. Небесное божество язычников могло именоваться и Родом (преобладает творческое, рождающее начало), и Сварогом ("небесный"), и Стрибогом (небесным богом-отцом). Небесным божеством был и Перун, бог грозы.
Высокий нравственный характер языческих воззрений русского народа одухотворял его жизнь, создавая зачатки высокой духовной культуры. Мифы и сказания о богах и богинях воспитывали художественный, поэтический, образный взгляд на мир. В культурном смысле древнерусская языческая мифология ни в чем не уступала древнегреческой языческой мифологии, а в духовно-нравственном смысле была выше ее. В мифах Древней Греции главный акцент делался на поклонение силе, сексуальной стороне жизни, равноправии добра и зла. В мифах Древней Руси акценты были расставлены иначе - поклонение свету и добру, осуждение зла, культ производительной силы как функции плодородия и продления рода, а не эротического смакования чувственных подробностей.
Поклонение единому Богу в образе солнца, символизирующего свет и добро, Роду, Дажьбогу - одухотворяло всю жизнь предков русского народа. Мотивы этого поклонения прослеживаются в Сколотский период, даже в самом названии сколоты - потомки Солнца. Каждая неделя начиналась с воскресенья, которое в древнейшие времена именовалось днем Солнца, а позднее Дажьбожьим днем[ 9 ]. По отношению к Богу (Роду, Дажьбогу) все остальные божества были производны ему и, возможно, даже являлись разными его наименованиями и воплощениями. Во времена, когда русские люди считали себя Дажьбожьими внуками, четверг был посвящен Перуну, а пятница - Мокоши, суббота - Велесу и предкам, которые покоятся в земле.
Глава 5
Пантеон древнеславянских божеств. - Огонь и Солнце. - Сварог. - Дажьбог. - Перун. - Велес. - Мокошъ. - Добрые и злые начала.
Для язычника сила божества начиналась с огня. Его выражал бог Сварог. В языческих представлениях Сварог есть божество, дающее жизнь Солнцу - рождающее Дажьбога. В Ипатьевской летописи (1114) говорится: "Сего ради прозваша и богъ Сварогъ... и по семь царствова сын его именемъ Солнце, его же наричють Дажьбогъ... Солнце царь сынъ Свароговъ еже есть Дажьбогъ". Дажьбог считался родоначальником и покровителем русского народа. Дажьбог видел в русских свое наследие и богатство.
В "Слове о полку Игореве" дважды говорится о попавших в тяжелое положение русских как о внуках Дажьбога: "Погибашеть жизнь Дажь-Божа внука" и "Въстала обида въ силахъ Дажь-Божа внука".
Согласно "Повести временных лет" за 980, идол Дажьбога стоял на холме в Киеве. Здесь ему совершались поклонения и приносились жертвы. По древним преданиям, Дажьбог покровительствовал свадьбам, встречал жениха и в день бракосочетания. Весеннее празднование Дажьбога (конец апреля) открывало лето и начало сельскохозяйственных работ, осеннее празднование (конец ноября) закрывало лето и завершало летний трудовой цикл. После принятия христианства многие атрибуты и свойства, приписываемые Дажьбогу, перешли на св. Георгия Победоносца, а празднование осеннего и летнего Юрьевых дней (26 ноября/9 декабря, 23 апреля/6 мая) практически полностью вытеснило древний языческий культ. Как и древний Дажьбог, св. Георгий Победоносец стал покровителем, но уже не просто русского народа, а Русского государства.
В древнерусской языческой мифологии высшим богом, повелителем грозы и небесных стихий считался Перун. Особо он почитался в княжеской среде. Идолы Перуна были в Киеве и Новгороде, поклонение этому божеству осуществляли возле древних дубов и в дубовых рощах. По древнерусским источникам, Перун имел множество ипостасей - "Перунъ есть многъ" (Перунов много), и, по-видимому, в разных местах поклонялись разным воплощениям этого божества.
Идол Перуна в Киеве был сделан из разных материалов: стан вырезан из дерева; голова вылита из серебра; уши и усы изваяны из золота; ноги выкованы из железа; в руке было закреплено нечто, напоминающее молнию, составленное из драгоценных камней. В 988 этого идола привязали к лошадям и таким образом тащили по городу до реки. По всему пути двенадцать крепких молодых мужиков били его палками, а затем бросили в реку. В Новгороде Перуна сбросили с моста.
Важным персонажем языческого пантеона был бог Семарагл (Симарагл). По мнению исследователей, имя его происходит от слова "семя". По своему смыслу божество это было связано с берегинями - олицетворением добра и сил, охраняющих человека, заботящихся о посевах, о дожде для нив.
Семарагл представлялся в виде крылатой собаки, охранявшей семена и посевы, олицетворявшей вооруженное добро. Берегини виделись язычникам в образе прекрасных крылатых дев. Культ берегинь совершался возле берез - воплощения добра и света. Вместе с берегинями в словах против язычества упоминается бог Переплут - покровитель подземного царства.
Единственным женским божеством древнерусского языческого пантеона, чей идол в Киеве стоял на вершине холма рядом с кумирами Перуна, Белеса и других божеств, была Мокошь. При перечислении языческих божеств в "Повести временных лет" под 980 Мокошь замыкала список, начинавшийся с Перуна. "Обособленное место занимает она и в последующих списках языческих богов, хотя в них Мокотль, при сохранении ее противопоставлений мужским богам, может быть выдвинута на первое место"[ 10 ].
Мокошь служила олицетворением Матери Сырой Земли, символизировала собой взаимодействие сил земли и неба, являлась богиней судьбы, женского начала, плодородия, покровительницей женщин. В разных местах - у дорог, возле колодцев для поклонения ей ставились столбы, чурбаны, вырезанные болваны, возле которых приносили жертву.
Мокошь представлялась как женщина с большой головой и длинными руками, часто воздетыми вверх. По ночам она пряла в избе, по-видимому нити человеческой судьбы, что сближало ее с образом греческих мойр, также прядущих нити судьбы. Непосредственным продолжением образа Мокоши после Крещения Руси стала сщмц. Параскева Пятница.
Важным божеством славянского языческого пантеона считался Велес - бог домашнего скота, зверей и богатства, второй по значению бог после Перуна. В "Повести временных лет" Белее соотносился с золотом, а Перун - с оружием. В Киеве идол Перуна стоял на горе, а идол Белеса - на Подоле в нижней части города.
По древним поверьям, Велес принимал обличие медведя и считался покровителем хорошей охоты.
На Велесовы дни, которые зимой праздновались вместе с Колядой (христ. Святки и Масленица), участвовавшие рядились в звериные маски и тулупы и отмечали Комоедицы, праздник пробуждения медведя.
После Крещения Руси образ Велеса был вытеснен св. Власием. Хотя произошло это не сразу. В Ростове Великом, например, идол Велеса был сокрушен св. Авраамием Ростовским в XI в. Следы культа Велеса под видом почитания св. Власия сохранялись во многих местах России, и особенно на севере. Еще в н. XX в. русские крестьяне соблюдали древний обычай оставлять в дар Велесу несжатыми несколько стеблей хлебных злаков - волотей, называемых "Волосовой бородкой".
Культ бога Велеса тесно связан с культом Волосынь, которые согласно древним представлениям считались небесными женами Велеса[ 11 ].
Языческое название Волосыни сохранялось на Руси и через века после принятия христианства. В "Хожении" Афанасия Никитина (XV в.), в частности, говорится: "На Великий же день Волосыни да Кола в зорю вошли, а Лось головою стоит на восток" (Кола - Б. Медведица, представляемая в виде повозки, а Лось - архаичное название Полярной звезды). Исследователи В. Иванов и В. Топоров отмечают характерный факт, что в русских средневековых астрологических текстах семь планет, оказывающих влияние на судьбу людей, называются рожаницами и, следовательно, связываются с Родом, подобно тому как Волосыни, в конечном счете, связаны с другой (территориальной) формой объединения людей - волостью. Название Плеяд Волосьшями соотносимо с культом Волоса-Велеса, который на Севере Руси и в Поволжье соединился с культом медведя ("волосатого", в табуистическом обозначении): сияние Волосыни предвещает удачу в охоте на медведя. В день св. Власия (сменившего Белеса - христианского покровителя животных) в Тульской губ. осуществляли ритуал окликания звезды[ 12 ]. Третьим после Перуна и Велеса почитался Купало, божество лета, полевых плодов и летних цветов. Истукан его стоял в Киеве до Крещения Руси.
Ритуальный праздник ему был установлен в день летнего солнцестояния в начале жатвы, в Иванов день и в ночь, ему предшествующую. Возжигались большие костры, приносили жертвы. Участвовавшие плясали и пели возле огня в одеждах, украшенных цветами. Затем через огонь прогоняли скот, чтобы обезопасить стадо от злых духов.
Языческие ритуалы, посвященные Купале, в христианские времена были вытеснены великим праздником Рождества св. Иоанна Крестителя и предшествовали ему днем празднования св. мученицы Агриппины (Аграфены). Тем не менее отголоски древних языческих ритуалов сохранялись 23 и 24 июня вплоть до н. XX в. В народе эти дни прозывались соответственно Агриппина (Аграфена) Купальница и Иван Купала. На Троицыну неделю молодежь делала и одевала большую куклу, которую называли Купалой, а затем "с плясками, песнями и присвистом" бросала ее в ближайшую речку или пруд.
Богиней любви, брака, благополучия, веселья была Лада. Особые обряды почитания ей устраивались весной и летом, сочетались они обычно с праздниками Леля, Полеля и Ярилы. Отголоски их сохранились в песнях и хороводах на Троицу, Семик и Иванов день. С корнем "лад" связаны многие слова брачного значения. Лад - супружеское согласие, основанное на любви; ладить - жить любовно;
ладковать - сватать; лады - помолвка; ладило - сват; ладники - уговор о приданом; ладканя - свадебная песня; ладный - хороший, красивый. В Древней Руси любимых называли Лада (напр., "Слово о полку Игореве").
Богиня Лада имела двух сыновей Леля и Полеля. Лель в древнерусской языческой мифологии считался божеством страсти, весны и молодости. По языческим поверьям, это божество побуждает природу к оплодотворению, а человека - к созданию семьи. От имени этого божества в русском языке сохранилось слово "лелеять" - нежить, любить. Праздновался вместе с богиней Ладой.
Младший сын богини Лады Полель считался божеством брака и супружества. Изображался он в простой белой рубахе и терновом венце, такой же венец он подавал супруге. Полель благословлял людей на семейную жизнь. Праздновался он также вместе с богиней Ладой.
Культы Лады, Леля и Полеля сочетались с культом ритуального персонажа, или даже, возможно, божества, Ярилы, олицетворявшего плодородие и сексуальную мощь. Празднование Ярилы было частью культа более важных языческих богов. Первые обряды, посвященные Яриле, проводились в апреле. Они сочетались с празднованием Дажьбога, Лады и Леля на языческую Красную Горку (22 апреля). Однако главные ритуалы посвящения Яриле начинались 4 июня и завершались в конце месяца, сочетаясь с ритуалами Мокоши, Дажьбога, Сварога, Хорса, Купалы, Лады и Леля. Ярильные ритуалы (ярилки) носили ярко выраженный эротический характер. При их проведении использовались фаллические символы. В "Слове об идолах" (н. XII в.) говорилось, что язычники "чтут срамные уды и в Образ сотворены, и кланяются им, и требы им кладут".
После принятия христианства поклонение Яриле официально прекратилось, но неофициально продолжалось в измененном виде. Откровенно эротический характер культа Ярилы преобразовался в праздник плодородия земли.
В обрядовых песнях, которые пели Яриле еще в сер. XIX в., в частности, говорилось: "Волочился Ярила по всему свету, полю жито родил, людям детей плодил. А где он ногою, там жито копою, а куда он ни взглянет, там колос зацветает". Описание праздника Ярилы перед Петровым днем (29 июня), совершавшегося в сер. XVIII в. в Воронеже, оставил нам св. Тихон Задонский. Праздник проходил на площади за старыми воротами, куда сходились одетые в лучшие платья городские и окрестные сельские жители. Главным на празднике был "юноша в бумажном колпаке, украшенном бубенцами, лентами и цветами, с набеленным и нарумяненным лицом, изображавший собой Ярилу". После его появления начинались пляски и игры, продолжавшиеся иногда всю ночь вокруг костров, горевших на возвышенном месте. Нередко эти гуляния, называемые ярилками или Ярильным днем, носили, по словам святого, "разнузданный характер", а молодые девицы приходили на них "поневеститься".
Борьба добрых и злых начал древнерусским язычникам нередко представлялась в существовании двух противоположных богов, составлявших в языческом сознании неразрывную пару, - Белобога (бога света, добра, удачи, счастья, блага, богатства) и Чернобога (бога зла, несчастья, неудачи). Наименование "Белые Боги" в течение многих веков сохранялось в названии некоторых урочищ, одно из которых существовало под Москвой. У белорусов до сих пор сохранилось предание о Белуне.
В сознании древнерусских язычников добрые боги были главными действующими персонажам, неотвратимо побеждающими злых богов. Зло представлялось в ущербном виде, оно было неравноправно с добром, его участь была предрешена. Появление зла имело эпизодический или сезонный характер. Кроме Чернобога древнерусские язычники знали таких злых богов, как Карачун, Марена и Позвизд.
Карачун (Корочун) - в древнерусской языческой мифологии божество смерти, подземный бог, повелевающий морозами, злой дух, злое божество скотского падежа. В народе понятие "карачун" в смысле погибели, смерти используется до сих пор. Говорят, например: "Пришел ему карачун", "Жди карачуна", "Задать карачуна", "Хватил карачун".
День языческого почитания Карачуна (23 декабря) приходился на день зимнего солнцеворота, один из самых холодных дней зимы. По языческим поверьям, именно Карачун укорачивал светлую часть суток, повергая мир во тьму.
Богиня Марена (Марана, Морена) воплощала смерть и сезонное умирание и воскресение природы. В поздней русской традиции образ ее превратился в былинную ведьму Маринку. В Малороссии Мареной называли соломенное чучело, сжигавшееся на костре на Ивана Купалу.
С образом Марены сочетался образ злого духа Мары, также воплощавшей смерть. Чучело под названием "Мара" сжигали в ночь на Ивана Купалу. Считается, что Марью в купальских песнях можно отождествлять с образами Мары и Мокоши.
Злой бог Позвизд (Посвист, Похвист) считался повелителем ветров, бурь и непогоды. Неподалеку от Киева в чистом поле существовал его идол.
По представлениям язычников, этот бог имел свирепый вид, всклоченные волосы и бороду, крылатые распахнутые одеяния. Жил высоко в горах, откуда и приносил неприятности людям. С бороды Позвизда начинались проливные дожди, изо рта исходили туманы. По мнению некоторых исследователей, язычники праздновали Позвизд в день 1 марта. После Крещения Руси культ Позвизда был вытеснен памятью св. Евдокии, которой стали приписывать некоторые свойства языческого божества.
Глава 6
Мировоззрение человека дохристианской Руси. - Поэтический взгляд на природу. - Одухотворение леса и животных. - Добрые и злые духи.
Сказочные представления древнерусского человека о мире начинались с Ирье (Ирий-сада). Так в дохристианской Руси назывался рай, волшебный загадочный край, таинственное царство, блаженная теплая страна, куда на зиму уходят птицы, змеи и другие пресмыкающиеся. В "Поучении Владимира Мономаха" говорится, что "птицы небесные из ирья идут".
По древним поверьям, эта блаженная страна - солнечный край, находится по ту сторону облаков у самого моря. В ней царит вечное лето, она предназначена для будущей жизни хороших и добрых людей. Их здесь ждет вечное блаженство, а время для них перестает существовать.
Посреди Ирье растет мировое дерево - береза или дуб. Над его вершиной обитают птицы и души умерших, страдающих за свою зло прожитую жизнь. Добрым же определено место внизу, возле колодцев с чистой ключевой водой, вокруг которых растут прекрасные цветы, зреют на ветках молодильные яблоки и сладко поют райские птицы.
Мировое дерево, иначе называемое древо жизни, есть мировая ось, центр мира и воплощение мироздания в целом. По преданиям, дерево это стоит на о. Буяне посреди океана на Алатырь-камне. Крона его достигает небес, корни - преисподней. В древнерусских апокрифах в виде дерева с золотыми ветвями, месяцем у вершины, нивой у корней изображается идеальное государство, где месяц - царь, нива - православное крестьянство. Мировое дерево выражало плодородие живой природы, древо жизни: в кроне свивает гнездо соловей, в стволе - пчелы, приносящие мед, у корней - горностай, символизирующий родительскую любовь. Ветви дерева - терем, где происходит пир, и по кругу идет чаша с напитком бессмертия. Понятие древа жизни было одним из основных в народных ритуалах, прежде всего на свадьбе и строительстве дома. В последнем случае обрядовое дерево помещалось в центре стройки. Обрядовым воплощением мирового дерева являлась также рождественская (новогодняя) елка.
Упомянутый выше Алатырь-камень имеет в языческом мироздании важное значение, ибо он, по древнерусским языческим поверьям, "всем камням камень, всем камням отец". Он упал с неба, на нем выбиты письмена с законами языческого бога Сварога. В "Голубиной книге", объясняющей происхождение мира, рассказывается, что под Алатырь-камнем берут начало источники, несущие всему миру пропитание и исцеление, т.е. живая вода. Под тем камнем сокрыта вся сила земли Русской, и той силе нет конца. На Алатырь-камне сидит красна девица Заря и пробуждает мир от ночного сна.
В древности днем Алатырь-камня считалось 14 сентября - он же языческий Ирьев день (христианское Воздвиженье). По народному поверью, в этот день змеи собираются в кучи, в ямы, пещеры и прочие укрывища и там лижут "бел-горюч камень Алатырь", а затем уходят в Ирье.
В Ирье также живут волшебные птицы - Жар-птица, Гамаюн, Алконост и Сирии. Жар-птица живет в саду с золотыми яблоками, возвращающими молодость. Гамаюн - вещая птица, посланница богов. Всем, кто умеет слышать тайное, она сообщает о происхождении земли и неба, богов и богинь, людей и чудовищ, птиц и зверей. Алконост - райская птица с женским лицом, пение которой настолько прекрасно, что услышавшие его забывают обо всем, но зла от нее нет (в отличие от Сирина).
Силы мирового зла в сознании древнерусского человека, кроме веры в злых богов, выражались в вере в злых духов и демонов. Широкое распространение имели поверья о змее (Змее Горыныче), произошедшем от змеи, которая семь лет не слышала человеческого голоса, или от сорокалетней рыбы. Змей имеет вид огромного дракона, покрытого панцирем, с одной или несколькими головами и таким же количеством крыльев и когтей. Полет змея сопровождается громом и бурей, а из пасти его извергается пламя. Змей облагает людей поборами, требует ежедневно девушек и детей, поедает и убивает людей, летает к женщинам в дом, сожительствует с ними или сосет грудь, а когда закончится молоко, сосет кровь, в результате чего женщина быстро сохнет, желтеет и умирает. В русских былинах и сказках всегда находится богатырь или герой, который храбростью и хитростью убивает змея и его змеенышей и освобождает людей.
В дохристианской Руси наряду с языческими божествами люди "клали требы" упырям, вероятно, душам мертвых. Позже под упырями стали пониматься вурдалаки, вампиры, злобные покойники, в которых через сорок дней после смерти вселяется нечистый дух. По старинным преданиям, упыри встают из могил для того, чтобы сосать кровь спящих людей.
Считалось, что упырем становится после смерти человек, рожденный от нечистой силы или испорченный ею; умерший, через гроб которого перескочил черт в образе черной кошки; самоубийца или колдун.
Иное отношение в дохристианской Руси было к дедам, душам всех умерших родственников, независимо от пола. По народным поверьям, в определенные дни года "души предков приходят с того света" в свой дом и их живые сородичи обязаны их встретить и накормить.
Деды праздновались в доме от трех до шести раз в году. Чаще всего это происходило в субботу масленой недели ("Зимние" или "Масленые деды"), после Пасхи перед Радоницей ("Радоничные деды"); в Духовскую субботу перед Троицей ("Троицкие деды"); в один из осенних праздников: в субботу перед Дмитриевым днем, или перед днем Кузьмы и Демьяна, или в субботу перед Михайловым днем. Наиболее известными и обязательными считались осенние, Масленые и Троицкие деды[ 13 ].
На празднике дедов собиралась вся семья, приезжали даже те, кто был далек от дома. Обязательными поминальными блюдами в этот день были кутья, канун, сыта, а иногда блины.
Мировоззрение язычников включало веру в многочисленных добрых и злых духов, которым если не поклонялись, то старались не ссориться с ними, умилостивить их. Большая часть этих верований, особенно о ведьмах и ведьмаках, домовых, леших, водяных, пережили языческую эпоху и сохранились вплоть до н. XX в.
Ведьмами, в языческом представлении, были обычные женщины, в которых вселялся злой дух, демон или душа умершего. Ведьмы сожительствовали с демонами, совершали с ними сделки ради наживы. По ночам, особенно в определенные дни, ведьмы летали в ступе или на помеле на свои сборища, наводили порчу на людей. Самой страшной ведьмой считалась Баба Яга, которая живет в "избушке на курьих ножках", пожирает людей, жарит в своей печи похищенных детей. Вокруг ее избушки - забор из человеческих костей и черепов. Вместо засова на избушке - человечья нога, вместо запоров - руки, вместо замка - рот с острыми зубами.
Еще более страшными злыми существами были ведьмаки, которые главенствовали над ведьмами, давали им задания вредить людям и требовали от них отчета. Самым известным ведьмаком, по-видимому, был Кащей Бессмертный, в древнерусской мифологии злой чародей, смерть которого спрятана в несколько вложенных друг в друга волшебных животных и предметов: "На море на океане есть остров, на том острове дуб стоит, под дубом сундук зарыт, в сундуке - заяц, в зайце - утка, в утке - яйцо, в яйце - смерть".
Домовым назывался дух дома. Считалось, что от его отношения, доброжелательного или враждебного, зависело благополучие дома и здоровье скота. Домовым приносили жертву - немного еды, оставляя ее в хлеву. При переезде в новый дом совершался особый ритуал, чтобы уговорить домового переехать вместе с хозяевами. Иначе в новом доме людей ждали несчастья.
Кроме домового, преимущественно доброго духа, в представлениях язычников существовала и кикимора (шишимора), злой дух дома, маленькая женщина-невидимка. Она беспокоила всех живущих, пугала детей, вредила скоту. Свойства кикиморы сходны с мокушей, злым духом, продолжающим образ богини Мокоши.
В представлениях язычников рядом с домом во дворе жил дворовой (дворовик), недобрый дух, по характеру близкий домовому. В Смоленской губ. дворового представляли как змея с петушиной головой и с гребнем, а ночью он приобретал цвет волос и облик, приближенный к хозяевам дома. В основном домовой одновременно является и духом дома, и духом двора, дворовых построек. На Владимирщине местопребыванием дедушки-домового во дворе является подвешенная сосновая или еловая ветка с густо разросшейся хвоей, именуемая "матка, матошник, матерник, шапка, куриная лапа", в избе же домовой живет в подвале, клети или подклети[ 14 ].
Злым духом леса считался леший (лешак, лесовик), хозяин леса, воплощение враждебных сил природы. По языческим преданиям, его представляют одетым в звериную шкуру, он перегоняет стада зверей из дикого леса в другой, может менять свой рост - становиться выше деревьев или ниже травы.
Кроме лешего язычники почитали и еще одного духа леса - Дива. По мнению некоторых исследователей, он являлся одним из воплощений верховного бога Сварога. Див дважды упоминается в "Слове о полку Игореве": сначала наверху дерева - "Див кличетъ връху древа", а затем внизу - "уже връжеся дивъ на землю".
Злым духом, хозяином водных пространств в представлениях язычников был водяной, обитавший в омутах, под водяными мельницами и в глубоких местах.
Согласно народной легенде, возникшей уже в христианские времена, водяные - падшие ангелы, сброшенные Богом с небес и попавшие в воду[ 15 ]. Водяные обнаруживают себя громким хохотом, смехом и визгом. Живут в подводных дворцах, куда стремятся утащить понравившихся им людей, особенно женщин.
Водяной, как всякая нечистая сила, способен к оборотничеству, превращениям, если нужно, в рыбу, лошадь, свинью, корову, бревно и др.
В представлениях язычников, кроме водяных в реках и водоемах жили русалки, или, как их еще называли, навки, - души девушек, умерших до брака или во время русальной недели, пребывающие на земле в течение русальной недели и возвращающиеся по ее завершении на "тот свет". Как ходячие покойницы (нежить), русалки считались очень опасными для живых людей. Рассказывали, что они, подобно ведьмам, могут принимать разные обличья, летать из дома в дом через трубу и пр. Набор оберегов от этой нежити совпадал с приемами защиты от нечистой силы (крест, молитва, магический круг). В число оберегов против русалок входили такие растения, как полынь, хрен, чеснок.
Надежным оберегом против русалок, ведьм и другой нечистой силы и злых духов считался кукиш - особо оскорбительный жест, комбинация из трех сложенных пальцев. Для язычников он значил то же, что и крестное знамение для христиан. После Крещения Руси кукиш приобрел значение отрицания чего-либо или отказа вообще.
Глава 7
Языческий календарь. - Годовой круг обрядов. - Смена времен года в сознании язычников.
В дохристианской Руси существовало особое божество, выражавшее смену времен года, наступление нового года, прибытка (урожая), начало весеннего солнечного цикла. Имя этому божеству было Авсень (Овсень, Усень, Таусень). Еще в н. XX в. оно часто повторялось в песнях-колядках или овсеневых песнях, распеваемых во время праздника на стыке старого и нового годов. Во время пении овсеневых песен поющие обыкновенно бросали зерна разного хлеба и овса, которые затем собирали и хранили до весеннего посева.
Годовой круг языческих обрядов соотносился с солнечным календарем, и самые значительные ритуальные действия совершались в дни зимнего и летнего солнцеворота - на стыке января и декабря и в июне.
26 декабря праздновался бог Род, творец всего сущего, и сопутствующие ему рожаницы. Почти две недели, вплоть до Велесова дня (6 января), проходили веселые гулянья, так называемые колядки или зимние русалии. С ритуальной целью обряжали сноп или соломенную куклу, называя их Коляда. В нем воплощалось солнце-младенец, новорожденное молодое солнце, т.е. солнце будущего года. В образе Коляды, по-видимому, подразумевались ежегодно обновляющийся бог Род и неотвратимость победы светлого и доброго начала над злым.
После принятия христианства оптимизм и жизнеутверждение празднований Коляды получили новое содержание в праздновании Рождества Христова, а ритуальные языческие обычаи превратились в веселую игру на Святки. В эти дни, так же как и в древности, жгли костры, а юноши и девушки наряжались в хари (маски) коней, коз, коров, медведей и других животных и, ряженные, ходили по дворам, пели колядки - песни, прославляющие Коляду, приносящего всем благо. Славили хозяев, желали благополучия дому и семье, а за это требовали подарки, шутливо предрекая разорение скупым. Иногда сами подарки: печенье, каравай - назывались Колядой. Символизировали Коляду сноп или соломенная кукла, которые с песнями иногда приносили в избу на Рождество.
Колядки нередко отожествляли с зимними русалиями. В христианских источниках (начиная с XII в.) осуждались обычаи "плясати в русалиех", во время которых надевали маски животных, играли на "сопелях" и гуслях, пели "бесовские песни". Однако русалии проводились не только в канун Рождества Христова и Богоявления, но и на неделе после дня Пятидесятницы или на Ивана Купалу.
Злым божеством января считался Карачун, именем которою у древних славян назывался день зимнего солнцеворота. По древним поверьям, сильные морозы и разгул злых духов и ведьм можно преодолеть веселыми гуляниями и радостными заклинаниями в честь солнечного бога. На зимние коляды приходилась самая великая пятнице в честь богини Мокоши, которой особо молились женщины. 6 января язычники обращались к богу скота и богатства Велесу, прося его о плодородии, хорошем урожае и благополучии.
В начале февраля древние русские язычники отмечали Громницу - праздник в честь бога Перуна и почитания огня. 11 февраля обращались к богу скота и богатства Велесу, умоляя его сохранить домашних животных в последний зимний месяц. Вместе с Белесом (Волосом) в этот же день праздновали Волосьшь, по-видимому его жен, представлявшихся русским в виде созвездия Плеяд. Совершали особый ритуал окликания звезд. Существуют сведения, что именно в этот день женщину, заподозренную в злых умыслах и сношении со злыми духами, зарывали в землю.
1 марта праздновали Позвизда, божество ветров, бурь и непогоды.
В марте проходили т. н. Мертвые Коляды. Чтобы преодолеть мертвые силы зимы и закликать весну, выпекали из теста жаворонков, забирались с ними на деревья и крыши и просили ранней теплой погоды. Два раза в этот месяц - 9 и 25 марта праздновали богиню любви Ладу. Со дня весеннего равноденствия (25 марта) отмечали Комоедицы - медвежий праздник (в христианские времена получивший название Масленицы). Совершали обряд поклонения Перуну. Зажигали костры, прыгали через огонь для очищения себя от нечистой силы, благодарили Перуна за начало весны. В конце праздника сжигали на костре соломенную куклу, символизирующую зло и смерть.
В апреле язычники поклонялись божествам, связанным с любовью, продолжением рода и семейной жизнью, - Ладе, Яриле и Лелю. 22 апреля все вставали до рассвета и поднимались на высокие холмы, чтобы оттуда увидеть восход солнца. Это был один из ритуалов культа Дажьбога. День этот у древних славян назывался Красной Горкой. После Крещения Руси Красную Горку справляли в первое после Пасхи Фомино воскресенье. Как и в древние времена, русские поднимались на холмы перед рассветом, но славили уже не Дажьбога, а Иисуса Христа. Во вторник на Фоминой неделе (по христианскому календарю) язычники отмечали Радоницу (Радуницу), или, как еще называли, Навиев день, тризны, могилки, гробки - весенний праздник для умерших. Первоначальное понятие Радоница имело множественное значение и выражало имена языческих родовых божеств, олицетворяющих почитание усопших, хранителей душ умерших людей. Радоницам и умершим приносили жертвы на погребальных курганах, чтобы душа покойника смогла насладиться зрелищем того уважения, которое ей оказывали живые.
Первого и второго мая язычники снова славили богиню любви Ладу. 10 мая молились о плодородии Земли, считая, что в этот день Земля - именинница. 11 мая поклонялись Перуну - Царь-Огонь, Царь-Гром, Царь-Град. В этот день, как правило, были первые майские грозы.
В июне, после завершения тяжелых сельскохозяйственных работ, русские язычники молили свои божества о сохранении семян и посевов, о теплых дождях и хорошем урожае. Плодородие земли и продолжение человеческого рода в их сознании были связаны в едином образе ритуального персонажа, а возможно даже божества, Ярилы, олицетворяющего плодородие и сексуальную мощь. Ритуалы, связанные с Ярилой, начинались 4 июня и повторялись в этом месяце еще два раза. 19-24 июня шла русальная неделя, кульминацией которой был праздник Купалы, божества лета, покровителя полевых плодов и летних цветов. На поляк жгли костры, вокруг них устраивались хороводы с пением. Чтобы очистить себя от нечисти, прыгали через костры, а затем прогоняли между ними свой скот. 29 июня отмечался праздник Солнца - поклонялись Дажьбогу, Сварогу, Хорсу и Ладе. Перед праздником Купалы (24 июня) совершали ритуалы Мокоши.
Языческие ритуалы июля и августа были преимущественно связаны с молениями о дожде, а после начала жатвы (24 июля) - с молениями о прекращении дождей. После окончания жатвы 7 августа - праздник первых плодов и урожая. 19 июля праздновали Мокошь, а на следующий день - самого Перуна. После завершения жатвы на поле оставляли небольшой кусок неубранного хлеба - "Велесу на бородку".
24-27 июля язычники отмечали дни божества праздничных дней Паликопы (Палия). В обязанности этого божка входило наблюдение за должным исполнением праздничных торжеств и уважительным отношением к ним.
Проводы лета в сентябре начинали с обрядов, посвященных Бел-богу, божеству света, добра, удачи и счастья. 8 сентября почитали Рода и рожаниц. 14 сентября, по древним поверьям, язычники считали, что птицы, змеи отправлялись в Ирье, теплую райскую страну, где царит вечное лето и растет мировое дерево.
Октябрь в языческих ритуалах был посвящен Мокоши (Мать Сыра Земля), божеству плодородия, судьбы, женского начала. С наступлением холодов в ноябре русские язычники обращались к богу огня Перуну и богине Мокоши, моля их согреть и сохранить, а 26 ноября совершали ритуалы владыке света и добра - Дажьбогу, одновременно моля злого божка Карачуна избавить их от смерти и падежа скота.
Крещение Руси в 988 преобразило русский народ. Добротолюбие, духовно-нравственные ценности, которым с древности поклонялись наши предки, нашли в русском Православии идеальное воплощение. Только в христианстве русский народ получил настоящее религиозное сознание. В свою очередь, русские святые и подвижники подняли христианство до огромных духовных высот. Ни в одной другой стране мира не было такого количества святых и подвижников, которые своей жизнью подтвердили торжество Православия. В то время как на Западе вера умирала, в России совершался религиозный подъем, в XX в. увенчанный терновым венцом миллионов мучеников за Православие. На фоне всего этого нелепостью являются утверждения о якобы существовавшем в России двоеверии - одновременном исповедании христианства и язычества. На самом деле из древних языческих обрядов русский народ сохранил только музыкальный песенный и плясовой элемент - хороводы, песни, игры. Исполняемые обряды не носили религиозного характера, а были лишь продолжением народной эстетической традиции. Имена большинства языческих богов были забыты, а оставшиеся - Купала, Лада, Ярило - воспринимались как игровые персонажи в народных обрядах.
Часть бывших языческих божеств и злых духов в народном сознании приобрели характер нечистой силы и вполне органично вписались в христианскую демонологию, рассматриваясь как воплощение сатаны. Общение с миром демонов считалось у русских людей страшным преступлением. Ведьмы и колдуны, уличенные в этом, уничтожались, крестьяне самосудом их жгли или топили в воде.
ТОРЖЕСТВО ПРАВОСЛАВИЯ
Глава 8
Святая Русь. - Благодатные свойства русского народа. - Богоизбранность. - Великая миссия добра. - Преображение души.
Святая Русь - особое благодатное свойство русского народа, оплот христианской веры во всем мире. Жертвенное служение идеалам добра и справедливости, стяжание Духа Святого, устремленность к безгрешности и совершенству сделали русских новым Богом избранным народом. Осознание русским народом своего особого духовного предназначения прослеживается в "Повести временных лет". Причем богоизбранность понимается не как противостояние другим народам, а как особая миссия борьбы с мировым злом, миссия добротолюбия.
"Святая Русь, - писал А.С. Хомяков, - создана самим христианством. Таково сознание Нестора, таково сознание святого Илариона и других. Церковь создала единство Русской земли и дала прочность случайности Олегова дела".
Русское Православие, воплощавшее ценности Святой Руси, было не только религиозной системой, но и состоянием души - духовно-нравственным движением к Богу, включающим все стороны жизни русского человека - государственную, общественную и личную. Русское Православие развивалось вместе с национальным сознанием и национальным духом русского человека. По мере возвышения национального духа возвышалось Православие, и, наоборот, разложение национального сознания вело к вырождению Православия.
К Богу русский человек испытывал особое национальное чувство. "Русский Бог велик, - говорил он. - Велик Бог русский и милосерд до нас", "Жив Бог, жива душа моя", "Жить - Богу служить", "Человек ходит - Бог водит", "Нужен путь - Бог правит", "Бог пути кажет", "Человек гадает, а Бог совершает", "Без Бога не до порога", "С Бога начинай и Господом кончай", "Утром Бог и вечером Бог, а в полдень да в полночь никто же кроме Него", "С верой нигде не пропадешь", "Вера спасает", "Вера животворит", "Вера и гору с места сдвинет".
Это, конечно, не означало безоглядного упования на Бога. Нужно не только молиться, но и действовать. Только тогда молитва будет действенной: "На Бога надейся, а сам не плошай!", "Богу молись, а в делах не плошись!", "Богу молись, а добра ума держись!", "Богу молись, а к берегу гребись!"
Переменить веру Православную, считал русский человек, - смертный грех: "Менять веру - менять и совесть".
Каждое дело надо начинать с молитвы: "Не торопись, сперва Богу помолись", "Любое дело - благословясь не грех", "Дело спорится - углам помолись", "Что бы ни пришло, все молись", "Кто перекрестясь работает, тому Божия помощь", "С молитвой в устах, с работой в руках".
Однако и молиться надо, очистив себя от всякой скверны и греховных помыслов: "Лихо думаешь - Богу не молись".
В выборе веры сказался национальный характер народа. Красота богослужения, конечно, не главное, что определило выбор. Главное в том, что Православие отвечало характеру народа и позволяло ему сохранять свои народные традиции, обычаи и идеалы. В отличие от католичества, Православие не навязывало русскому народу чуждый язык богослужения (мертвую латынь), не пыталось поставить над Русской землей деспотическую власть римских пап. "Рим никогда не отвечал нашему духу и нашему характеру, - писал И.А. Ильин. - Его самоуверенная, властная и жестокая воля всегда отталкивала русскую совесть и русское сердце".
Святая Русь не противопоставляла власть светскую и духовную, а действовала по принципу: "Богу - богово, а кесарю - кесарево". Однако и "греческое вероисповедание мы, не искажая, восприняли настолько своеобразно, что о его "греческости" можно говорить лишь в условном, историческом смысле" (И.А. Ильин). Главное состояло в том, что новоиспеченные русские христиане внесли в новую веру глубокие нравственные начала, рожденные еще в дохристианский период, и прежде всего мысль о приоритете добра в жизни, о неизбежности победы добра в борьбе со злом. На Руси Православное христианство стало добротолюбием, вобрав в себя все прежние народные взгляды на добро и зло и оптимистическую веру в добро.
Крещение Руси соединило два родственных мироощущения. Так, русские внесли в Православие жизнеутверждающий оптимизм победы добра и усилили его нравственные начала, придав им более конкретный характер практического добротолюбия. Этим русское Православие отличалось от византийского, которое абсолютизировало проблему зла, его неотвратимости, преодолеть которое можно только через строгий аскетизм и мистические искания. Безусловно, Русская Православная Церковь освоила мистический и аскетический опыт Востока, особенно исихазм, но, как показывает история, в довольно узких пределах национальных традиций и обычаев. Широкой массе русского народа был чужд мистицизм в смысле "личной встречи с Богом". Путь к Богу русского народа шел не просто через бездеятельную молитву или молитвенный экстаз, хотя это тоже было, а через живое дело добротолюбия и труд, совершаемый с молитвой. Развивался на Руси и религиозный аскетизм, хотя масштабы его распространения были не столь велики. Исследователи, ищущие в русском Православии характерные особенности Восточной Церкви - аскетизм и мистицизм, - совершают серьезную ошибку, накладывая типовую схему Востока на самобытный организм Святой Руси, в котором преобладали совсем другие черты.
Аскетизм, уход от мира как средство борьбы с мировым злом в русском народном сознании допускается только для немногих монашествующих, которые пользуются огромным авторитетом. Вместе с тем отгородиться от мира высокими стенами - это еще не значит победить зло. Гораздо важнее бороться с ним повседневно в быту. Эта борьба не менее важна, чем аскетическое служение, а для большинства русских людей единственно приемлема. Первые русские христиане искали в Православии подтверждения тех духовных ценностей, которыми они жили прежде.
В отличие от Византии русское Православие смотрит на мир оптимистично. В нем нет мрачных тонов и чувства безнадежности, которыми пронизана Византийская Церковь. Русская иконопись, отражавшая мироощущение русского человека, - это жизнеутверждающий взгляд на мир, выражавшийся "в высветлении палитры, обретшей необычайную яркость и жизнерадостность, в неуклонном росте значения линии, особенно столь ценимого русскими иконописцами силуэтного очерка" (В. Н. Лазарев).
Национальный характер русского Православия служит единению нации и национальному самосознанию, а значит, способствует строительству национального государства. Еще в "Повести временных лет" приводится мысль о славянском (русском) единстве и единении Руси.
Национальный характер русского Православия проявляется в создании целого ряда национальных иконографических типов: Покров, Собор Богоматери, "О тебе радуется" и др., - отсутствующих в других христианских Церквах. В иконе "Покров" выражается идея покровительства Пресвятой Богородицы русскому народу.
Национальные русские Святые - подвижники русского Православия - все без исключения патриоты Русской Земли, для них всегда предпочтительнее скорее погибнуть, чем вступить в сговор с врагами Отечества.
В "Слове о Законе и Благодати" (XI в.) первый русский митрополит Иларион излагает духовно-нравственную суть русского Православия. Писаный закон веры без благодати мало что значит. "Закон дан на "приуготовление" благодати, но он не сама благодать: закон утверждает, но не просвещает. Благодать же живит ум, а ум познает истину". Благодать у Илариона понимается не в чисто литургическом смысле, а как духовно-нравственная категория победы добра в душе человека и вытеснение зла. Закон, по мнению Илариона, разобщает народы, так как выделяет среди них один народ. Благодать дана всем народам, она объединяет их в одно целое, тождественная истине, дает оправдание земному существованию человека. Говоря о христианах, имея в виду, конечно, прежде всего русский народ, Иларион пишет:
"Иудеи в законе ищут свое оправдание, христиане на благодати основывают свое спасение; и если иудейство оправдывается тенью и законом, то христиане истиной и благодатью не оправдываются. Иудеи веселятся о земном, христиане же пекутся о небесном. И кроме того, оправдание иудейское скупо и завистливо, оно не простирается на другие народы, но остается в одной Иудее; напротив, христианское спасение щедро и благостно растекается на все земли".
Итак, Святая Русь не формальное следование закону и оправдание им, а постоянное стремление к добру, к высшему благу. Суть развития человеческой истории - во всеобщей победе благодати, добра, в отрицании прежнего формального закона, погруженного в суету земных страстей и плодящего зло.
Русский человек иначе осмысливает и само христианское благочестие: благочестивым считали не того, кто проводит время только в постах и молитвах, но того, кто добродетелен в жизни. "Слово о мытарствах" (XII в.) перечисляет нравственные преступления: ложь, клевету, зависть, гнев, гордость, насилие, воровство, блуд, скупость, немилосердие. Русский человек считал, что для спасения недостаточно одного аскетического следования заповедям Христа - необходимо, чтобы деяния человека были полезны всем, общественно значимы; лишь перед теми откроются "врата небесные", кто сознательно творит добрые дела, приносит благо ближним, ибо само неведение добра "злое есть согрешение".
По Нестору, русская история - это борьба добра со злом, вечных добрых начал человеческой души с бесовским соблазном сил зла. В этой борьбе у русского народа пробудилось национальное самосознание, проявилась его природа, "сверхвременной идеал и сверхвременное существо народа" (Л. П. Карсавин).
В "Повести временных лет" земная жизнь рассматривается как противостояние добра и зла, причем не только как борьба посланников Бога и слуг сатаны, но как противостояние добрых и злых людей. Последние опаснее бесов, ибо "беси бо Бога боятся", а злой человек ни Бога не боится, ни человека. Именно посредством их множится мировое зло. Борьба за добро, любовь к добру, добротолюбие существовали как своего рода культ в дохристианский период, после Крещения Руси они получают дополнительное обоснование и высшее освящение, но вступают порой и в противоречие с христианской догматикой. Так, Иаков Мних (XI в.) восхвалял добро, считая, что святость достигается не чудотворением, а добрыми делами. Критерий истинной христианской жизни и святости - добрые дела.
С самого начала принятия христианства Святая Русь, идеология русского народа-богоносца, столкнулась с иудаизмом, идеологией народа-богоубийцы. Примерно с конца первого тысячелетия от Рождества Христова начинается качественная сдвижка мировой истории - созданная Спасителем христианская цивилизация, подточенная тайными иудейскими обществами и сектами, подвергается эрозии. Христианская идеология в западноевропейских странах постепенно отравляется иудейскими воззрениями на мир. И на месте христианской цивилизации Запада в течение XI-XVIII вв. сначала почти незаметно, как страшная раковая опухоль, развивается иудейско-масонская цивилизация, отрицающая духовные ценности Нового Завета, подменяя их иудейским поклонением золотому тельцу, культом насилия, порока, плотского наслаждения жизнью.
На многие века Западное христианство превратилось в ширму, за которой велось строительство иудейско-масонской цивилизации. На первых порах, пожалуй, самой красивой частью этой ширмы был так называемый Ренессанс, который при покровительстве римских пап и кардиналов под псевдохристианской оболочкой фактически отверг духовные ценности Нового Завета, провозгласив эпоху плотского наслаждения жизнью, а главное, возрождение порочных языческих (дохристианских) традиций Древней Греции и Рима. Иудейская пропаганда объявляет всю эпоху подъема христианской духовной цивилизации периодом упадка и мракобесия, а так называемый Ренессанс - временем возрождения "лучших традиций древности", подразумевая под этим, по-видимому, неслыханный разврат и содомитство позднего античного общества, преуспеяние которого основывалось на жестокой эксплуатации рабов со всего мира.
Кризис Западной церкви и христианских монархий в Европе, начавшийся с момента отпадения Рима от Православия, перерос к середине 2-го тысячелетия во всеобщую катастрофу западно-христианской цивилизации. С этого момента, по справедливому замечанию великого русского философа А.Ф. Лосева, осуществляется развертывание и оформление сатанинского духа, ступенями которого были капитализм и социализм, победоносное шествие еврейских революций по Европе.
В самом деле, с момента складывания капитализма и колониальных захватов мир вошел в полосу деградации и одичания. Стремительное развитие научно-технического прогресса сильно способствовало этому, превращая человека в раба возрастающих материальных потребностей. Мир становился все более одномерным. Духовная доминанта человечества, ранее определяемая христианской цивилизацией и ценностями Нового Завета, перемещалась на периферию общественного сознания, а на авансцену истории выходили бездушие, эгоизм и ограниченность человека, живущего только потребительскими интересами.
Святая Русь не приняла антихристианских идей западноевропейского Возрождения и так называемого гуманизма, ориентированных на жадное стяжание материальных благ и плотских утех. Она отвергла западноевропейское понятие развития как преимущественно научно-технического, материального прогресса, постоянного наращивания массы товаров и услуг, обладания все большим количеством вещей, перерастающего в настоящую гонку потребления, "жадность к вещам". Этому понятию русское миропонимание противопоставляло идею совершенствования души, преображения жизни через преодоление греховной природы человека.
Для русского человека вера была главным элементом бытия, а для западного человека - "надстройкой" над материальным базисом. Св. архимандрит Иларион (Троицкий) писал: "Идеал православия есть не прогресс, но преображение... Новый Завет не знает прогресса в европейском смысле этого слова, в смысле движения вперед в одной и той же плоскости. Новый Завет говорит о преображении естества и о движении вследствие этого не вперед, а вверх, к небу, к Богу". Единственный путь преображения - в искоренении греха в самом себе: "Не вне тебя правда, а в тебе самом, найди себя в себе, овладей собой, и узришь правду. Не в вещах правда эта, не вне тебя и не за морем где-нибудь, а прежде всего в твоем собственном труде над собою".
После падения Рима и захвата иноверцами Константинополя духовный центр христианской цивилизации переместился в Россию. Мистическое значение "Удерживающего" перешло к христианскому царству Святой Руси, воплощаясь в русской православной Монархии. Как писал великому князю Московскому старец Псковского Елеазаровского монастыря Филофей, "Церковь Древнего Рима пала вследствие принятия Аполлинариевой ереси. Двери Церкви Второго Рима - Константинополя - рассекли агаряне. Сия же Соборная и Апостольская Церковь Нового Рима, державного Твоего Царства, своею Христианскою верою во всех концах Вселенной, во всей поднебесной паче солнца светится. И да знает твоя держава, благочестивый царь, что все царства православно-христианской веры сошлись в одном твоем царстве, един ты во всей поднебесной христианский Царь". В XVI-XVIII вв. духовные ценности Святой Руси приобрели значение официальной государственной идеологии. Отторжение ценностей Святой Руси, начавшееся с Петра I, деформировало общественное сознание, вызывало кровавые катаклизмы, создавая все новых и новых мучеников за ее идеи.
Глава 9
Русское Православие. - Истинная вера. - Пресвятая Троица. - Жизнь вечная. - Нагорная проповедь. - Лествица райская. - Богослужение. - Страх Божий. - Царство Небесное. - София - "Премудрость Божия".
Русское Православие - христианское вероучение, сохранившее в неизменной чистоте заветы Христа и апостолов в том виде, в каком они изложены в Священном Писании, Священном Предании и в древних символах Вселенской Церкви. С момента отпадения Западной церкви от Православия главным его хранителем становится Россия, Русская Православная Церковь.
В отличие от католицизма, омертвившего христианство и превратившего его в декоративную ширму для греха и порока, Православие вплоть до нашего времени остается живой верой, открытой каждой душе.
Краеугольным догматом Христианства является учение о Святой Троице, Боге христиан, Едином в Трех Лицах или Трех Ипостасях:
Отец, Сын и Святой Дух. В Ветхом Завете триипостасность Бога выражается в явлении трех ангелов Аврааму (Быт. 18:1-5) или "Свят, Свят, Свят, Господь Саваоф! Вся земля полна славы Его", как трижды изречено пророком Исаией (Ис. 6:3). В Евангелии о триипостасном существе Бога сказано Христом, посылающим учеников своих на проповедь: "Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа" (Мф. 28:19). Появление же Св. Троицы в Евангелии впервые зафиксировано при Крещении Иисуса Христа Иоанном Предтечей: "Отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него. И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение" (Мф. 3:16-17; Мк. 1:10-11; Лк. 3:21-22).
Главным событием вселенской истории человечества является спасительная жертва Христа. Христос воскрес, смертью смерть поправ. За весь род человеческий Иисус Христос однажды и навсегда принес себя в жертву и тем самым создал условия для спасения людей и обретения ими жизни Вечной, которая для каждого отдельного человека начинается с Крещения, с присоединения к Христианской Церкви. Мы получаем Вечную жизнь через Христа, но до явления Его "мы умерли и жизнь наша сокрыта со Христом в Боге, когда же явится Христос, жизнь наша, тогда и мы явимся с ним во славе"[ 16 ].
Вечную жизнь имеет только тот, кто находится в общении с Богом, кто пребывает в Нем, кто слушает слова Его, кто исполняет Его заповеди. Одним из главных положений Нового Завета является Нагорная проповедь Иисуса Христа, содержащая изложение сущности христианской морали, ее отличия от древней иудейской. В то время как избранное общество Ветхого Завета заботилось, чтобы его члены отличались только внешними свойствами и признаками, как, например, происхождение от Авраама и обрезание, Христос, давая свой Новый Завет людям, ставит им условием достижения избранного общества только внутренние достоинства человека, определяемые десятью "блаженствами" - качествами душевного настроения. Сравнивая Новый Завет с Ветхим Заветом в таком виде, как его толковали книжники и фарисеи, Иисус Христос находит господствующий характер блаженств в полнейшем духовном смирении и самоуничижении, которым фарисеи и книжники противопоставляют эгоизм и самовозношение. Как объяснялись Христом десять заповедей блаженства, видно из следующих примеров: заповедь "не убий" карает не только человека, совершившего убийство, но и сердце, питающее вражду, а также напрасный и внезапный гнев, который может явиться источником этой вражды и вызвать у человека унизительные действия и выражения; грех прелюбодеяния будет даже во взгляде на женщину с вожделением; ветхозаветному "око за око" противоставляется новозаветное правило: "не противься злу"; далее Христос говорит, что люди тогда только перестанут разделять себя на ближних и врагов, когда поймут, что они "сыны одного Отца Небесного", и найдут новую силу для восстановления потерянного богоподобия. Нагорная проповедь произвела огромное впечатление на слушателей Христа, непрестанно служила излюбленной темой проповедников слова Божия[ 17 ].
Кто живет по заповедям Христовым, тот совершает благо, в христианстве это состояние, присущее Богу и не отступившей от Него части творения. "Никто не благ, как только один Бог" (Мф. 19: 17). Отойди от зла и сотвори благо. В русской философии высшее благо понимается как единство добродетели и благополучия. Благо есть безусловно желаемое, добродетель - безусловно должное (B.C. Соловьев).
Христианская мораль, заповеданная человечеству в Нагорной проповеди, развивается в трудах многих святых и подвижников, среди которых на Руси особое значение имел игумен Синайской горы прп. Иоанн. В книге "Лествица райская" (н. XII в.) преподобного раскрывается суть пороков и добродетелей. Св. Сергий Радонежский, св. Нил Сорский, св. Иосиф Волоцкий и другие столпы русского Православия считали "Лествицу" лучшей книгой для спасительного руководства:
"Христианин есть тот, кто, сколько возможно, подражает Христу в слове, деле и помышлении, право и непорочно веруя во Святую Троицу.
Адам, доколе имел простоту детскую, не видел и наготы своей; блаженна простота природная, но преславна награда той простоты, что обретена чрез многие поты и труды - она источник высочайшего смиренномудрия и кротости.
Болезнь посылается нам иногда для очищения согрешений, а иногда для того, чтобы смирить наше самовозношение.
В сердцах кротких почивает Господь, а мятежная душа - седалище диавола.
Губится и уныние прилежной молитвою.
Да будет вся ткань молитвы твоей немногосложна, ибо мытарь и блудный сын одним кратким словом умилостивили Бога.
Если непрестанно опираешься о жезл молитвы, то не споткнешься, а если бы это и случилось - то не падешь совершенно.
Жизнь духовную начиная, должны мы помнить, что есть среди бесов такие, которые даже "толкуют" нам Священное Писание - они делают это обычно в сердцах тщеславных, а особенно у людей ученых (образованных), и, обольщая их постепенно, ввергают наконец в ереси и хулы.
Зная, что ближний твой укорил тебя в отсутствии или присутствии твоем, покажи свою любовь и похвали его.
Тот смиренномудрие показывает, кто, укоряемый другими, не уменьшает к ним любви своей, а не тот, кто сам себя укорил.
Не на брачный пир приглашены мы в этом мире, но на плач о самих себе.
Худые помыслы, не исповедуемые духовному отцу, переходят в дела.
Целомудрие есть всеобъемлющее название всех добродетелей.
Чистота и целомудрие есть вожделенный дом Христов и земное небо для сердца.
Юности твоей труды Христу усердно принося, в старости о богатстве бесстрастия возрадуешься, ибо в юности собираемое питает и утешает изнемогающих в старости.
Язык невоздержанный в малое время плоды многих трудов расточает".
Благодатные силы для праведной жизни согласно Божественным заповедям дают человеку Богослужение, молитва и пост. Богослужение в Русской Православной Церкви подразумевает Богопочитание или угождение Богу добрыми мыслями, словами и делами. Оно совершается преимущественно в храме и состоит из чтения и пения молитв, чтения Слова Божия и священных обрядов, совершаемых в определенном порядке во главе со священнослужителем. Через Богослужение, через совершение таинств при Богослужении, а особенно таинства Св. Причащения, православные христиане входят в таинственное общение с Богом.
Молитва - благодарственное или просительное обращение к Богу, который любит Свое творение, любит каждого из нас, Он есть наш небесный Отец. Как детям свойственно видеть своих родителей и беседовать с ними, так и нам должно иметь радость беседовать с Богом и духовно общаться с Ним. Благоговейная беседа человека с Богом называется молитвой. Душа, соединяясь в молитве с Богом, одновременно соединяется и с духовным миром ангелов и праведников.
Молитва часто сопровождается благоговейными словами и внешними знаками благоговения: крестным знамением, коленопреклонением, поклонами и другими знаками богопочитания. Но молитва может быть возносима и без слов, без внешних проявлений. Это внутренняя, или углубленная, молитва, которая знакома по опыту многим усердным христианам.
Успех молитвы полагается в силе Бога, правильной вере просящего, примиренности молящегося с другими людьми, содержанием самого прошения, которое не может быть выполнено, если будет греховным. Успех молитвы зависит не от количества и "правильности" слов, от посулов (обетов) Богу, а от личности просящего, от того, насколько он угоден Богу, и от Воли Божьей (Мф. 6: 5-15; Мк. 11: 25, 26).
"Подлинно блаженное дело, - говорит прп. Ефрем Сирин, - не грешить, а согрешающим - не отчаиваться, но плакать о том, в чем согрешили, чтобы слезами опять улучить блаженство. Посему прекрасно всегда молиться и не стужати, как говорит Господь (Лк. 18: 1). И апостол еще говорит: непрестанно молитеся (1 Сол. 5:11), т.е. и ночью, и днем, и всякий час. Не только входя в церковь, но и в другие часы не оставляй о сем попечения; напротив того, работаешь ли, спишь ли, или находишься в дороге, или ешь, или пьешь, или лежишь, - не прерывай молитвы: ибо не знаешь, когда приидет требующий души твоей. Не жди воскресного дня или праздника, не разбирай различия мест, но, как сказал пророк Давид, молись на всяком месте владычества (Пс. 102: 22). Посему в церкви ли ты, или у себя дома, или в поле, пасешь ли овец, занимаешься ли постройкой, бываешь ли на пиршестве, не оставляй молитвы; и, когда можно, преклони колена, а когда невозможно, молись умом, и вечером, и утром, и в полдень. Если молитва будет предшествовать делу и, встав с ложа, первые свои движения посвятишь молитве, то грех не найдет доступа к душе. Молитва есть предохранительное средство для целомудрия, обучение сердца, укрощение кичливости, очищение от памятозлобия, истребление ненависти, исправление нечестия. Молитва - крепость телу, благоденствие дому, благоустройство городу, могущество царству, знак победы во время брани, прочность мира. Молитва - печать девства, верность брака, оружие путников, страж почивающих, благонадежность бодрствующих, плодоносие земледельцам, спасение плавающих. Молитва - заступница судимых, отрада заключенных, утешение скорбящим, веселие радующимся, ободрение плачущим, праздник в дни рождения, венец супругам, погребение умершим. Молитва - беседа с Богом, равночестие с Ангелами, преуспеяние в добром, отвращение от худого, исправление согрешающим. Молитва Ионе и кита соделала домом, а Езекию от врат смертных возвратила к жизни, и отрокам в Вавилоне превратила пламень в дух росы (Дан. 3: 50). Молитвою Илия связал небо, не одождите лета три и месяцев шесть (Иак. 5: 17). Видите, братия, как сильна молитва. В целой жизни человека нет достояния драгоценнее молитвы. Никогда не удаляйтесь от нее, никогда не оставляйте ее, но, как сказал Господь наш, будем молиться, да не вотще будет труд наш (Мф. 6:6)[ 18 ].
Пост в Православной Церкви предполагает ограничения в питании, развлечениях и половой жизни с целью подавления чувственных желаний и усиления духовно-нравственных стремлений. Посты бывают однодневные и многодневные. Однодневные - среда, пятница, крещенский сочельник, праздники Воздвижения Креста, Усекновения главы Иоанна Предтечи. Многодневные - Великий пост перед Пасхой, Рождественский (Филиппов) пост перед Рождеством, Петров пост перед праздником arm. Петра и Павла, Успенский пост перед Успением.
Все лишения православный человек должен принимать со смирением - доверием к Богу. Смиренный человек подчиняется только Богу, следует Божественному Провидению. Он не может впадать в уныние, которое есть смертный грех, выражающий неверие в спасение.
Чем больше лишений и невзгод преодолевает человек, тем ближе он становится к Богу. Русские святые и подвижники всегда поощряли аскетические упражнения воли и помыслов через пост, молитву, уединение, бдение и другие подвиги и лишения. Истинное Православное христианство есть самоотвержение. Русская Церковь учит, что аскетизм, хотя и в различных степенях и формах, является обязательным для всех христиан без исключения. По словам Иисуса Христа: "Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его" (Мф. 11: 12). Для спасения необходимо соединение как благодати, так и свободной воли человека, который должен идти путем аскетических подвигов.
Богослужение, молитва, пост, аскетический подвиг, чтобы быть действенными, всегда должны совершаться со страхом Божиим, т.е. благоговением' к беспредельной святости Божьей, опасением оскорбить Господа нарушением Его святой воли, боязнью потерять любовь Бога. "Начало мудрости - страх Господень" (Притч. 9: 10). Через страх Господень человек преодолевает страх животный, приобретает высшее христианское совершенство - любовь к Богу и людям. "В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви" (1 Ин. 4: 18).
Мировая жизнь осуществляется через Промысл Божий, деятельность Бога, направляющую весь ход событий в сотворенном Им мире и миропорядке. Промысл Божий ориентирован на всеобщее благо. Он сохраняет создания, ведет их к добру, защищает добро от зла, а последнее либо уничтожает, либо направляет к добрым последствиям.
Венцом мировой жизни является Царствие Небесное - место пребывания Христа и спасенных Им людей. Царство Небесное находится в христианине (Лк. 17:21), Церкви (Мф. 18:20), в духовном мире (Лк. 23:43). После конца света наступит торжество Божественной справедливости - Страшный Суд. На этом суде Судьею явится Сын Божий, пришедший во славе судить живых и мертвых, после чего праведники пойдут в Царство Небесное, а грешники - на вечные муки в ад. После Страшного Суда Царство Небесное распространится на всю Вселенную (Откр. 11:15).
На Святой Руси люди беспредельно верили в Божественное домостроительство, в Божий план спасения человеческого рода от греха, страдания и смерти. В конечном счете это воплощалось в Софии - "Премудрости Божией", одухотворяющей все сущее, придающей ему высший смысл и порядок. Главные русские храмы, построенные в Новгороде, Киеве, Полоцке в X-XI вв., назывались Софийскими.
Женское начало "Премудрости Божией" Софии в XII-XIII вв. перерастает на Руси в особое почитание Божией Матери. Милостию Божией после принятия христианства из Византии на Русь отправляются многочисленные святые чудотворные иконы Пресвятой Богородицы. Среди них находились даже несколько написанных евангелистом Лукой - Иерусалимская, Минская, Холмская, Цареградская, "Одигитрия" Смоленская, Федоровская-Костромская. История доносит многочисленные факты чудес, совершаемых от этих икон[ 19 ]. Число чудотворных икон Пресвятой Богородицы и чудес, случившихся от них, множилось[ 20 ], что дало твердое основание православным людям называть Россию Домом Пресвятой Богородицы.
Глава 10
Подвиг русского монашества. - Пещерные монастыри. - Обители в дремучих лесах. - Сергий Радонежский и ученики. - Умное делание. - Нил Сорский и нестяжатели. - Иосиф Волоцкий. - Благодатное старчество.
Подвиги русского монашества от Антония и Феодосия Печерских до Нила Сорского могут быть сравнимы только с высшими образцами аскетических достижений древней церкви. Первые русские монахи выбирали для своих подвигов темные и тесные пещеры, дремучие леса, кишащие свирепыми зверями и ядовитыми змеями. Многие из них во Славу Божию погибали, так и оставшись неизвестными. Но их трагические, но прекрасные судьбы привлекали все новых подвижников, на костях которых строилась Святая Русь.
Отцы русского монашества прпп. Антоний и Феодосии Печерские основали под Киевом монашескую общину, впоследствии ставшую Киево-Печерской лаврой. Основными чертами киево-печерских монахов были смирение, бедность, кротость и труд. Как говорил св. Феодосии: "Лепо бо бяше нам от трудов своих кормить убогия и странныя, а не праздным пребывати, преходити от келий в келию".
В пещерах монастыря нашли упокоение 118 монахов, большинство из которых жили до монгольского нашествия[ 21 ]. Все они были причислены к лику святых, а жития их стали одним из любимых чтений русского народа.
Для русских монахов святость была прежде всего "чистотой сердечной", стяжанием благодати Святого Духа. Русские подвижники простодушно полагали, что святость не означает безгрешности (безгрешен только Бог), но принадлежность к Богу, устремленность к безгрешности и духовному совершенству. Святой - угодник Божий, наслаждающийся вечным блаженством.
Тяжелейшие испытания татаро-монгольского ига не подорвали русского монашества, а наоборот, усилили его духовную жизнь. Именно в период самого глухого мрака татарщины в далеких от городов лесных пустынях вызревает новое духовное качество монашества, самым ярким представителем которого стали прпп. Сергий Радонежский и его ученики. Смирение и кротость составляли главное в личности прп. Сергия. Всем монахам св. Сергий наказывал трудиться неустанно, показывая этому личный пример. При св. Сергии существовало правило: никогда не отпускать с пустыми руками ни одного человека, приходящего в монастырь. Прп. Сергий первым из русских святых удостоился явления Самой Богородицы. Смирение, кротость, трудолюбие сочетались у прп. Сергия с великой духовной мудростью и глубиною мистического постижения мира. Ученики преподобного - Симон, Исаакий и Михей - были свидетелями его мистического общения с высшими духовными силами. Еще при жизни прп. Сергия называли "игуменом всея Руси". После его упокоения на духовной службе России остались около ста святых подвижников - прямых продолжателей его дела.
С Сергия Радонежского начинается живительная струя духовной жизни, именуемая благодатным старчеством. Оно имеет древнее христианское установление на пути к духовному совершенству. Старец - это монах (священник или нет), исполненный Духа Святого и ставший для других наставником в христианской жизни. Как писал иеромонах Иоанн (Кологривов), "Старцы приучили русский народ смотреть в небо поверх куполов и дивных соборов", то есть, отрываясь от обрядности и формализма, жить внутренней жизнью, стремиться к Богу не только во внешнем поклонении Ему. Старцы старались научить смирению, прощению и управлению своей волей. Это были поистине учителя русского народа, а кельи их были своего рода университетскими кафедрами, где он получал свое духовное образование. Влияние этих людей, живущих как бы в стороне от обычного духовенства, было и остается огромным. Оно значительно больше влияния простых монахов и священников"'.
Через святых Сергия Радонежского и Кирилла Белозерского, Нила Сорского, Тихона Задонского и монахов Оптиной пустыни старчество распространилось по всей Руси. "Старчество являлось центром духовной жизни, народным источником, где каждый черпал живую воду благодати"[ 22 ].
Старцам было присуще умное (духовное) делание, мистическая концентрация внутренних духовных сил, "хранение ума" на созерцание Бога. Для этого используются смирение, молчание, молитва и трезвение. Постоянно повторяется Иисусова молитва: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя.
Великий старец Нил Сорский создает православную науку духовного возвышения. Она была изложена в его труде "Устав монастырский (скитский)" - выдающемся произведении русской духовной и научной мысли, воплотившем в себе основные идеалы и понятия Святой Руси, ставшем своего рода энциклопедией отечественной духовности конца XV-XVI вв. Состоит этот труд из 11 глав[ 23 ].
Первая глава говорит о борьбе со страстями и о том, как необходимо им противостоять. Прп. Нил проявляет себя здесь глубоким психологом. Он разбирает страсти человеческой души и указывает различные моменты их действия: сначала семя, потом развитие, нечто вроде роста, происходящего в сердце, наконец, полное укоренение; он дает советы, как бороться со страстью и ее уничтожать на различных этапах ее развития. Следуя за византийскими писателями, Нил указывает пять таких этапов: а) "прилог"; б) "сочетание"; в) "сложение"; г) "пленение"; д) "страсть" в собственном смысле.
а) "Прилог" есть лишь некое впечатление, первое движение, проявляющееся в уме или в сердце. Иными словами, это любая мысль, любое чувство, невольно возникающие в человеческой душе. Поскольку они возникают помимо нашей воли, под влиянием того, что нас окружает, человек за них не ответствен. Но если он покоряется дурной мысли или дурному желанию, если он задерживается на них и их задерживает у себя добровольно, то этим он вызывает второй фазис, "сочетание". Иначе говоря:
б) "Сочетание" и есть внимание, которое человек обратил на случайно возникшую мысль или на чувство, пробудившееся без полного участия его воли. Этот второй фазис отличается от первого тем, что в нем присутствует зачаток воли. Долг человека, говорит прп. Нил, заключается в претворении в добро любой злой мысли и любого нечистого желания, как только они замечены в душе. Здесь уже перед нами начало борьбы.
в) "Сложением" делается следующий шаг. Это уже начало страстного влечения к данной мысли или желанию, определенная склонность к образу или впечатлению, возникшим в душе. Человек почти готов осуществить пришедшую ему мысль, последовать пробудившемуся в нем желанию. Но здесь, как и в первом фазисе (в "прилоге"), человек еще колеблется. Он то противится овладевающим им мыслям и желаниям, то почти готов им отдаться. Когда он будет окончательно увлечен злой мыслью или желанием, это будет "пленение".
г) "Пленение" происходит в двух случаях: 1) Если человек невольно привлекается дурными мыслями и прельщается ими вопреки своему намерению. Поскольку это происходит невольно, в этой форме "пленения" нет почти никакого греха. 2) Но если человек вполне сознательно следует своим беспорядочным мыслям и желаниям, то такое душевное состояние представляется особо вредным. Душа возбуждена, человек теряет власть над самим собой, он побежден беспорядочными мыслями и его словно носит волнами в бурю. Это происходит в особенности от слишком частых и праздных бесед.
Все эти душевные состояния - более или менее временные. Они приходят к человеку и уходят. Иное дело - "страсть".
д) "Страсть" утверждается в человеческой душе надолго, становится привычкой и превращается как бы в составную часть ее характера. То самое, чему человек первоначально отдался свободно, по своей собственной воле, теперь настолько владеет им, что у него почти уже нет сил сопротивляться. Тогда порок укореняется в сердце человека, становится страстью, которая и господствует над человеком безраздельно, превращая его в своего раба.
Таков постепенный ход укоренения страстей в человеческой душе. Установив объект борьбы, составляющей смысл монашеского подвига, Нил указывает средства, которыми эту борьбу нужно вести. Первое из них - пресекать каждую дурную мысль, как только она появляется. Побеждать страсть нужно, когда она еще в зачатке; потом уже будет трудно бороться с ней. Второе средство - молитва. Говоря об этом значении молитвы как средстве борьбы со страстями, прп. Нил подробно останавливается на условиях и на сущности молитвы. Он понимает под молитвой не обычное произнесение слов и не богослужение в храме, а молитву особую, внутреннюю - "умную молитву".
Чтобы достичь "доброй молитвы", говорит прп. Нил, нужно сначала отогнать все мысли, чуждые Богу, даже чувственные представления духовных вещей, которые на первый взгляд кажутся хорошими. Надо стараться "молчать мыслею". Это первое качество молитвы, заключающееся в отвлечении энергий ума от всякого чувственного предмета, Нил, согласно исихатской терминологии, называет "трезвением сердца". Но этого мало. Очистить сердце, и даже бессознательную глубину личности, может только духовное присутствие Иисуса Христа. Вот почему всю свою силу, всю свою волю надо сосредоточить па одном непрестанном возгласе: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя". "И тако глаголати прилежно, аще стоя, аще сидя или лежа... зрети присно в глубину сердечную... елико можно, да не часто дышещи" Если не можешь вполне сдерживать сердце, если дурные мысли продолжают тебя смущать, не падай духом и продолжай молиться. Если посторонние мысли вторгаются в душу и мешают молитве, это - не по нашей воле. Нельзя только допускать, чтобы это происходило намеренно. Внутренняя молитва не должна прерываться ничем внешним:
ни песнопением, ни чтением псалмов. Она выше обычной внешней молитвы, которая служит только подготовкой к ней. Если благодатью Божией человек чувствует сладость молитвы и ощущает в сердце влечение к ней, надо особенно стараться сохранить такое расположение души. Внутренняя духовная молитва - не только основное средство для очищения сердца от страстей. Она в особенности - высшая цель человеческого (монашеского) совершенства; она выше всех добродетелей. Добродетелей много и каждая из них только частица добра; а умная молитва, молитва сердцем, есть источник всякого блага. Цель, к которой стремится наш святой, это духовное "сердечное" видение света Христова, которое, очевидным образом, может быть только даром Святого Духа. Жажда этого блага и должна порождать в монахе бодрость и твердую волю. Прп. Нил ничего не говорит о своем собственном опыте и для описания этих высочайших переживаний "совершенной молитвы" прибегает к греческим мистикам, в особенности к Симеону Новому Богослову. Причина этого может быть в его смирении, а может быть в том, что сам он не сподобился таких духовных состояний.
"Кий язык изречет? Кий ум скажет? Кое слово глаголет? Страшно бо, воистину страшно, и паче слова. Зрю свет, его же мир не имать, посреди келий на одре сидя; внутрь ся зрю Творца миру, и беседую, и люблю, и ям, питаясь добре единым боговедением, и соединяйся Ему, небеса превосхожду... Где же тогда тело, не вем".
В конце главы Нил обращается к себе самому и к своим современникам - монахам. Мы, грешные, говорит он, недостойны даже слышать эти слова. Он сам дерзнул их привести лишь для того, чтобы мы убедились, сколько мы безумны, когда гонимся за тленными благами мира и хвалимся перед другими, когда ими владеем.
Борьба со страстями, будь то подавлением дурных мыслей, будь то сердечной молитвой, есть борьба долгая и требует постоянных усилий. Как быть, чтобы упорствовать в этой борьбе?
Третья глава указывает средства для этого. Прежде всего человеку требуется его собственная энергия, твердая воля к борьбе. Кроме того, совершая подвиг внутреннего совершенствования, он должен надеяться и на прямую помощь от Бога, на поддержку благодати, которая "несет тебя на руках своих и хранит от всякого зла".
Борьба со страстями - основной подвиг монашеской жизни. "Умная молитва" - ее главная цель. Вот почему распорядок дня у монаха должен быть целиком определен стремлением к высшим целям жизни.
Всегда и везде, во всех своих начинаниях, словом, делом и мыслью, он должен быть при деле Божием.
Четвертая глава описывает распорядок дня монашеской жизни. Пятая глава, наряду с той, которая говорит о молитве, составляет наиболее существенную часть всего трактата. Здесь прп. Нил широко вдохновляется греческими авторами, что не означает, однако, отказа от собственной независимости. В человеке, пишет он, восемь страстей: 1) дух чревоугодия; 2) дух нечистоты; 3) дух алчности (скупости); 4) дух гнева; 5) дух печали; 6) дух уныния; 7) дух тщеславия; 8) дух гордости. С каждой из этих страстей, которые Нил старается анализировать, нужно бороться по-разному.
Говоря о той или другой страсти, Нил Сорский рассматривает не только основной порок, но и его различные разветвления. Он учитывает ее физиологическую и психологическую основы, старается проследить самые тонкие извилины души и обнаруживает тайную связь, существующую не только между отдельными пороками, как будто даже не имеющими ничего общего, но и между кажущейся бесстрастностью и пороком; это и позволяет ему дать некоторые очень верные и психологически тонкие советы. Как мы это уже видели по поводу его отношения к посту, все взгляды Нила на отдельные частные добродетели отличаются ясностью и честностью. Вот несколько примеров: говоря о необходимости изгонять из сердца гневные мысли, он указывает, что большую победу над духом гнева одерживает тот, кто молится за обидевшего его брата. В связи с этим преподобный настаивает на "любви и милосердии".
Нил советует всеми силами, и с самого начала, бороться с печалью и подавленностью, чтобы они не превратились в черную меланхолию, в уныние, представляющее собой страшно тяжелую страсть. Если на человека нападает уныние, пусть он старается не роптать на Бога, ибо такой ропот есть то средство, которым пользуется враг, чтобы врасплох овладеть человеческой душой. Тут нужно бороться особенно решительно и молиться больше, чем когда-либо.
Лучшим средством против уныния прп. Нил называет молчание, сосредоточенность и раскрытие собственного сердца перед опытным наставником. Не менее старательно и упорно нужно бороться и со страстью тщеславия. Эта страсть весьма тонкая и вкрадывается в нас незаметно, побуждая нас трудиться не для Бога, а для собственного превозношения перед людьми. Она - мать гордости и носит различные имена, но всегда и везде она мерзка. Бог противится гордому, говорит Писание. Такой человек - враг и бес себе самому и носит в себе самом свою погибель.
Зачаткам гордости нужно противопоставлять смирение. Каждый должен считать себя хуже всех тварей, даже хуже демонов, ибо демоны нас побеждают. Среди братьев нужно занимать последнее место, носить убогую одежду (это опять - отголосок прпп. Феодосия и Сергия, подлинный дух русской аскезы), нужно любить смиренную черную работу, не искать своего в беседах, не стараться во что бы то ни стало вставить в спор свое слово, даже если это слово хорошее. В особенности же не надо хвалиться своими делами и случайными заслугами.
Шестая глава говорит о том, что в этой борьбе со страстями необходима помощь Божия. При ее наличии мощным средством против всех душевных страстей является постоянное помышление о смерти и о бренности всего земного. Как для тела хлеб есть главная пища, так для добродетельной жизни помышление о смерти существенно и необходимо. Надо помнить о том, что "от древних лет вси угодивший Богу скорбьми и бедами и теснотами спасошася". Этой теме посвящена седьмая глава. Восьмая глава говорит о слезах. "Слезы покаяния" - это "слезы спасительные, слезы, очищающие мрак ума моего". И наступает момент, когда они становятся источником радости. Психическое состояние, которое Нил определяет словом "слезы", близко к тому, которое он называл внутренней "умной молитвой". Тут и там предполагается одинаковый уровень духовной возвышенности. Нередко слезы вызываются "умной" молитвой и очень часто сопровождают ее.
После "благодатных" слез, как и после "умной" молитвы, необходимо в особенности хранить свое сердце от посторонних помыслов. Об этом "умном хранении" после мистических переживаний говорит девятая глава.
Весь этот процесс внутреннего совершенствования требует от вставшего на этот путь человека полного отречения от мира, так что он должен умереть для всего другого. Тут Нил приводит слова св. Иоанна Лествичника о трех условиях, необходимых, чтобы человек был настоящим иноком: а) отказ от всякого стремления к материальным благам; б) горячая молитва; в) постоянное "блюдение" и совершенствование сердца.
Преподобный спрашивает не без иронии: можно ли назвать "отказом от стремления ко всему земному" существующий у нас обычай владеть землей и селами? Как невозможно читать книгу и совершать богослужение, не научившись сначала грамоте, так невозможно приступить к подвигу внутреннего совершенствования, не отказавшись сначала от всего мирского. Этот подвиг требует прежде всего молчания, внутренней сосредоточенности, чего нельзя достичь без полного отказа от мира (гл. 10).
Формулируя в целом учение Нила Сорского, можно свести его к следующим положениям:
1) Основное направление мысли прп. Нила есть направление чисто аскетическое. Жизнь теперешняя - только подготовка к жизни будущей. На земле все бренно, все преходяще, судьба всех - умереть. Скорби и страдания - лучшее, что выпадает на долю человека в этой жизни. Их нужно принимать с радостью и благодарить за них Бога, т.к. они очищают душу и ведут человека к блаженству.
2) Самая "благая часть", какую человек может избрать на земле, - это монашеская жизнь. Монахи - в наиболее прямом смысле слова - служители Божий. Но монашеское состояние не должно быть только телесным: необходимо, чтобы оно было духовным. Оно требует не только умерщвления плоти, но в особенности внутреннего, духовного совершенствования человека. Аскетизм прп. Нила - духовный аскетизм. Его цель - внутреннее нравственное совершенствование человека, а не изнурение тела. Поле битвы для монаха - не его тело, а его сердце и его мысли. Монах может и должен питать и поддерживать свое тело настолько, насколько это ему требуется, и даже порою дать ему отдохнуть. Телесный пост не так существенен в монашеской жизни. Количество принимаемой пищи должно соответствовать силам и потребностям каждого. Монах должен бороться не со своим желудком, а со злыми мыслями в своей душе, со страстями своего сердца. Путь, которым всякий человек достигает спасения, - это путь нравственного перерождения, внутреннего перевоспитания, а не внешних обрядов.
3) Этот взгляд Нила на характер и цель монашеской жизни определяет отчасти и его взгляд на мир. Основа его идей, характерная черта его мировоззрения - это первенство внутреннего, духовного, идеального над внешним, обрядовым. Его исходная точка - Евангелие, и этот евангельский характер отражается во всей его духовности. "Любите врагов ваших... Истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине" - эти евангельские слова могли бы служить эпиграфом ко всем трудам прп. Нила. Он обо всем судит с точки зрения Евангелия, Евангелием определяет обязанности монаха и всякого христианина вообще, не заботясь ни о каких соображениях практического порядка, и этим он слегка напоминает князя Мышкина в "Идиоте" Достоевского.
4) То же духовное направление приводит к тому, что Нил - противник всякой роскоши в украшении церквей. Он пишет, что Бог никого еще не осудил за недостаточно богатое украшение храмов.
Делать церквам дорогостоящие дары излишне. Гораздо лучше раздать эти деньги бедным.
Духовный и идеалистический характер святого очень часто принимает мистическое направление (в смысле внутреннего созерцания). Этот последний элемент - один из самых значительных в его личности. Мы видели его учение относительно духовной молитвы и слез. В обоих случаях предполагается одно и то же душевное и молитвенное состояние.
5) Подвиг нравственного совершенствования человека должен быть сознательным и осмысленным. Монах должен совершать его не по приказу, а по собственному убеждению в его необходимости, с "мудрованием" и "согласующа разуму". Коротко говоря, послушание не должно быть машинальным и механическим. Монах, как и всякий другой христианин, может и должен пользоваться советами опытных людей, но для этого он должен сначала удостовериться в том, какова жизнь тех, к кому он за советом обращается, насколько они знают Писание и как они осуществляют свои знания на деле. Ярмо монашеской жизни следует принимать на себя разумно, разумно принимать пищу, читать Писание, бороться со страстями. Резко восставая против тех, кто хочет всегда действовать самочинно и не желает укрощать свою собственную волю, Нил, однако, не уничтожает разумную личную волю у монаха. Напротив, именно эта воля должна постоянно присутствовать в деле внутреннего совершенствования. Даже тогда, когда он дает свои советы, Нил не подавляет собственную волю того, к кому он обращается. Эти советы он всегда высказывает условно: "если возможно", "если Богу угодно и полезно душе".
Это требование сознательных и разумных отношений, вместо рабского послушания, составляет очень интересную черту в системе идей прп. Нила.
6) Признавая в человеке собственную, и притом сознательную, волю, Нил полностью подчиняет ее требованиям Писания. Монах должен применять свою волю к тому, чтобы жить согласно "божественного Писания и учения Святых Отец". Но чтобы "в том иметь живот свой", нужно их знать, их "испытывать"[ 24 ].
Наиболее полно и последовательно наука духовного возвышения воплощалась в трудах заволжских старцев - монахов Кирилло-Белозерского, Ферапонтова и других монастырей, расположенных в местности между Белым и Кубенским озерами. Название получили оттого, что местность по направлению от Москвы находилась за Волгой и носила название Заволжья. Опираясь преимущественно на труды Нила Сорского, заволжские старцы стали выразителями особого церковного направления, требовавшего неукоснительного проведения в жизнь евангельских принципов. Среди заволжских старцев были особенно заметны инок Вассиан Косой, старец Герман, Гурий Тушин, епископ рязанский Кассиан, троицкий игумен Порфирий и др., действовавшие преимущественно в XVI в. Заволжские старцы являлись проповедниками христианской веры, противниками насилия в деле веры. Они отрицали право монастырей владеть (стяжать) землями и богатой собственностью, считая это несовместимым с монашеским служением, а некоторые, например Вассиан Косой, даже выступали за конфискацию церковных владений, критиковали святоотеческие предания. При некоторой моральной привлекательности воззрения заволжские старцы несли серьезную опасность нормальной жизнедеятельности Русской Церкви, ослабляли ее роль в государстве. Лишаясь земель и собственности, церкви и монастыри теряли возможность вести широкую пастырскую, благотворительную и просветительскую деятельность, оказывать благотворное влияние на общественную жизнь.
Против заволжских старцев на Соборе выступила влиятельная группа русских церковных деятелей во главе с Иосифом Волоцким, стоявшая за усиление роли Церкви в государстве и обществе, бережное отношение к святоотеческому преданию и сохранение церковных и монастырских владений. За последнее их политические оппоненты - заволжские старцы - присвоили этой группе обидное название "стяжатели", считая, что владение собственностью не совместимо с монашеским служением. В полемике с Иосифом Волоцким некоторые заволжские старцы даже позволили себе критиковать святоотеческие произведения, в которых содержались положения, обосновывавшие церковное и монастырское землевладение. Иосиф Волоцкий и другие "стяжатели" сумели доказать, что позиция заволжских старцев в этом вопросе ошибочна. Собирание в руках Церкви земель и собственности было не стяжанием богатств в целях ведения роскошной жизни, а средством, позволяющим Церкви усиливать ее роль в государстве и обществе посредством расширения пастырской, благотворительной и просветительской деятельности. Лишение Церкви земель и собственности, как впоследствии показали реформы Петра I и Екатерины II, ослабляло возможности духовной жизни, расширяло сферу мирских, антихристианских начал. В XVI в. на Соборах 1503 и 1531 "стяжатели" сумели доказать свою правоту, отодвинув от России почти на два века опасность секуляризации и обмирщения.
Глава 11
Русское Православие против иудаизма. - Стригольники. - Секта жидовствующих. - Отрицание христианской веры и иконоборчество. - Иудей Схария. - Проникновение еретиков в духовенство и царское окружение. - Борьба русских людей против жидовствующих. - Геннадий Новгородский и полный перевод Библии. - Обличительные сочинения Иосифа Волоцкого. - Антиеретические сборники Нила Сорского. - Осуждение жидовствующих на Соборах 1490 и 1504 годов. - Казнь еретиков.
Разложение Западной церкви и подспудное наступление иудаизма воспринимались на Руси XIV-XVI вв. как знаки предсказанного в Библии явления антихриста. Русская держава, полнокровно осознавшая себя Третьим Римом - духовным центром Христианского мира, последовательно и убежденно боролась за чистоту Православной веры и против ее главных противников - иудеев и еретиков.
Превращение России в духовный центр Христианской цивилизации по времени почти совпало с установлением тайного иудейского талмудического центра на западнорусских землях, оккупированных тогда Польшей и Литвой. Хотя въезд иудеев в Россию был перекрыт временной границей, их постепенное тайное наступление против оплота Христианского мира осуществлялось неуклонно через появление разных иудейских еретических движений.
Самым значительным иудейским еретическим движением в Древней Руси была "ересь жидовствующих", распространившаяся в последней трети XV - н. XVI в. Свое название она получила от слова "жидовство", которое является русским переводом латинского Judaism, т.е. иудаизм, иудейская религия, и означает, таким образом, не национальность, а вероисповедание. Но "наименование религии сплошь и рядом обращается в нарицательное имя и самого народа", и иудаистов независимо от их этнического происхождения называли "иудеями", "каковое имя в устах татар и турок звучит "ягуди", а в Литве и Польше произносилось и произносится "жиды"[ 25 ]. Этот термин впервые появляется в древнерусских документах уже в XI в. Например, Феодосии Печерский (ск. 1074) в своем Поучении о казнях Божиих пишет: "Божий суть врази: жидове, еретици, держащее кривую веру". В славянском переводе Священного Писания слово "жидовин" используется как равнозначное слову "иудей". В славянском переводе XI в. Пандекта Антиоха читаем: "Повеле тебе духовному жидовину". У И. Срезневского "жидовитися" означает принимать веру еврейскую:
"Множество люди жидовяхуся (judaismum assipiebant). Есф. VIII. 17 по списку XIV в."[ 26 ] Старославянский перевод 29-го Правила Поместного Лаодикийского Собора звучит так: "Не подобает крестьяном жидовьствити", "Аще обрящутся жидовствующе, да будут прокляти". Во Временнике Георгия Амартола по списку XIV-XV вв. есть также термин "жидовьцеумец": "Бегая от дерзновения толикыя хулы срациноверныи к жидовьцюоумцю"[ 27 ].
Для православного русского человека этой эпохи слово "жид" было синонимом понятиям "враг веры", "противник Христа". В случае с ересью жидовствующих именно так и было. Продолжая тысячелетние традиции тайных иудейских сект, жидовствующие выступали против христианского учения, отрицали Святую Троицу, хуля Сына Божия и Святого Духа. Они отвергали Божество Спасителя и Его Воплощение, не принимали спасительных Христовых Страстей, не верили Его преславному Воскресению, не признавали они и всеобщего воскресения мертвых, отрицали Второе славное Пришествие Христово и Его Страшный Суд. Они не признавали Духа Святого как Божественной Ипостаси.
Жидовствующие отвергали апостольские и святоотеческие писания и все христианские догматы, учили соблюдать закон Моисеев, хранить субботу и праздновать иудейскую пасху. Они отрицали церковные установления: таинства, иерархию, посты, праздники, храмы, иконопочитание, все священные предметы, службы и обряды. Особенно ненавидели они монашество.
Жидовствующие надругались над Честным Крестом, Святыми иконами и Мощами, совершая над ними бесчинства, непредставимые для человека, выросшего в Православной вере. По свидетельству св. Иосифа Волоцкого, глумясь над святынями, они говорили: "Надругаемся над этими иконами, как жиды надругались над Христом".
Продолжением этого глумления над всем святым были блуд и разврат. Жидовствующие священники совершали Божественную литургию, наевшись и напившись, после блуда, кощунственно ругались над Святым Телом и Честной Кровью Христовой и совершали другие осквернения, о которых, по словам прп. Иосифа Волоцкого, "нельзя и написать".
Жидовствующие возбуждали в малодушных и маловерных сомнение в некоторых местах Священного Писания, и прежде всего Нового Завета; соблазняли и с помощью распространяемых ими отреченных, т.е. осужденных Церковью, книг - пособий по тайным наукам - и искаженных списков Священного Писания; пользовались и всем доступным им арсеналом иудейского чернокнижия и колдовства.
В организации секты жидовствующих многое напоминало будущее масонство: строгая законспирированность, проникновение в высшие слои правительства и духовенства; ритуал, включающий "обряд" поругания святыни; формирование системы "учитель - ученик" вне традиционных православных представлений.
Являясь непримиримыми врагами Христианства, жидовствующие скрывали ненависть к нему, втайне рассчитывая постепенно разрушить его изнутри. Перед людьми, твердыми в вере, еретики представляли себя "добрыми христианами" и "образцовыми ревнителями Православия".
Начало ереси относится к 1471, когда в Новгород в свите князя Михаила Олельковича из Киева прибыл жидовин Схария ("Захарья евреянин", "Захарья Скарья жидовин"), князь Таманский. Этот хорошо образованный и обладавший большими международными связями жидовин принадлежал к иудейской секте караимов, имевшей широкую сеть своих организаций в Европе и на Ближнем Востоке. Караимы относились к одному из течений иудаизма, выполнявшему почти все его установления, но признававшему Иисуса Пророком. Караимство возникло в VIII в. в Вавилонии, вобрав в себя мелкие иудейские секты и восприняв традиции саддукеев. В отличие от иудеев-раввинистов, руководствовавшихся преданием и Талмудом, караимы считали себя вправе обращаться к закону Моисея без посредников.
К числу наиболее почитаемых книг в этой секте, кроме Пятикнижия Моисея (Торы), относились сочинения Анан бен Давида, Моисея Маймонида и Аль-Газали, а также труды по каббале, астрологии и другим оккультным наукам. Как сообщал св. Иосиф Волоцкий, основатель секты Схария "изучен всякому злодейства изобретению, чародейству же и чернокнижию, звездозаконению и астрологии". Еще с Х в. караимы имели тесные связи с Иерусалимом и Константинополем. Как сообщает историк З. Анкори, "Иерусалим Х века был связан с Троками (местечко Трокай в Литве. - О.П.) позднего средневековья через плодотворное посредство караимского центра в византийском Константинополе". В XIV-XV вв. караимы активизировались в Византии, Турции, Болгарии и на Руси.
Как писал Г.М. Прохоров, "когда обнаруживается, что византийско-турецкие жидовствующие были "сионитами", ревностнейшими из караимов, большие расстояния - географические и временные - между Малой Азией и Балканами XIV в. и Великой Русью XIV-XVI вв. оказываются преодоленными цепью взаимосвязанных караимских общин - в Крыму, Литве и Западной Руси. Караимы обитали на Крымском полуострове и прилегающих к нему землях задолго до XIV в. - по крайней мере, судя по письменным данным, не позже, чем со 2-й пол. XII в. От своих ближневосточных и балканских единоверцев северо-восточные караимы получали учительную литературу и учителей". В XII-XIII вв. немецкие раввины в Регенсбурге получали сочинения караимов через Русь. Крымская и киевская общины постоянно получали религиозную литературу и сведущих в ней людей из Вавилонии, Палестины и Константинополя.
До возникновения ереси жидовствующих иудейская секта караимов уже предпринимала свое антихристианское наступление на Русь в XIV-XV вв. Это наступление можно усмотреть в секте стригольников, действовавшей во Пскове, от которого рукой подать до Трок в Литве - одного из главных центров караимов.
Создавая секту жидовствующих в Новгороде, караим Схария, по-видимому, выполнял задание одного из международных иудейских центров и учитывал опыт деятельности стригольников. В короткий срок этому иудейскому конспиратору удалось сколотить тайное общество численностью, по меньшей мере, в 33 человека, из которых 27 составляли священники, их ближайшие родственники, дьяконы и клирики.
Быстрое распространение иудейской ереси в русской духовной среде объяснялось состоянием православного вероучения и церковной литературы в XIV-XV вв. Исторически сложилось так, что в состав служебных книг вошло немало элементов, отражающих скорее иудейскую, чем православную традицию вероучения. В русских рукописях оказалось значительное число материалов, входивших в "круг важнейших синагогальных праздничных и будничных чтений". Псалмы, найденные у еретиков, оказались еврейским молитвенником "Махазор". Архимандрит Кирилло-Белозерского монастыря Варлаам заметил по их поводу: "Ни в одном из псалмов этого перевода нет пророчеств о Христе". Н.С. Тихонравов сделал вывод, что это не Псалтирь Давида, а молитвы иудейские, употребляемые при богослужении, в которых ярко просвечивается иудейская оппозиция (неприязнь) учению о троичности лиц Божества.
В XV в. по еврейскому тексту было исправлено Пятикнижие Моисея, в иудейской (не греческой) традиции переведена книга Пророка Даниила. Иудейский перевод "Есфири" появился вообще в к. XIV в. И. Е. Евсеев отметил, что этот перевод свидетельствует о "высоком и исключительном уважении переводчика к еврейской истине. В местах христологических пророческих выразительно внесено понимание раввинское". "Здесь мы имеем, - заключают исследователи, - вековую литературную традицию перевода с еврейского". "Шестокрыл" с иудейским летосчислением, "Логика" Моисея Маймонида, астрологические трактаты, атеистические сочинения Раймонда Луллия были широко распространены в русских рукописях XV-XVI вв.
Иудейские традиции просматривались и в так называемой хронографической редакции Толковой Палеи. Представленная рядом рукописей, начиная со 2-й пол. XV в., она содержала большое количество апокрифического материала, имеющего иудейские источники[ 28 ].
Длительное существование иудейской книжной традиции на Руси объясняет в немалой степени успех пропаганды Схарии. Посеять сомнения, основываясь якобы на канонической книге, было основным способом обратить в ересь. Этот механизм обращения показан в сочинении инока Зиновия Отенского, разоблачающем ересь Феодосия Косого.
Некие крылошане пришли к иноку Зиновию спросить, истинно ли учение Феодосия Косого. Сами же они, как видно из их рассказа, склонялись к тому, что оно истинно. "Косой посему истинна учителя сказует. понеже в руку имеет книги и тыя разгибая, комуждо писаная дая, самому прочитати и сея книги рассказует. А попы и епископы православные - ложные учителя, потому что, когда учат, книг в руках не имеют"[ 29 ].
Использование в русских служебных книгах текстов, чуждых православной традиции, вызывало у людей сомнения в правильности их исповедания Христианской веры.
Первым внешним проявлением ереси жидовствующих уже в 1470-х стали иконоборческие демонстрации. Еретики, ссылаясь на Пятикнижие Моисееве, стали призывать к уничтожению икон. "Они, - писал Иосиф Волоцкий, - запрещали поклоняться Божественным иконам и Честному Кресту, бросали иконы в нечистые места, некоторые иконы они кусали зубами, как бешеные псы, некоторые разбивали".
Несмотря на неприличный, скандальный характер, который приобретала ересь жидовствующих, ее влияние усиливалось. Примерно в 1480 еретики проникают и в Москву. Здесь они расширяют свою организацию за счет видных государственных деятелей из окружения самого царя Ивана III. Кроме священников главных соборов Кремля, еретики привлекли к себе многих бояр, руководителя русской внешней политики дьяка Федора Курицына[ 30 ] и даже ближайшее окружение наследника Русского престола. Участие в тайной организации значительного числа государственных людей во многом объяснялось хорошим отношением к жидовину Схарии самого Ивана III, вплоть до 1500 приглашавшего этого иудея к себе на службу.
Деятельность секты была разоблачена в 1487 архиеп. Геннадием, сообщившим о ней царю и митрополиту Геронтию. По указанию царя несколько еретиков, названных Геннадием, были арестованы и подвергнуты "градской казни" (наказание кнутом на торгу) за надругательство над иконами.
Высокопоставленные покровители жидовствующих не допустили осуждения ереси как таковой. На Соборе 1488 были объявлены только незначительные преступники, а сама секта и ее руководители названы не были. В 1490 главой Русской Церкви стал митрополит Зосима, втайне поддерживавший ересь жидовствующих, которого Иосиф Волоцкий назвал "вторым Иудой"[ 31 ]. Тем не менее в этом же году, несмотря на противодействие митрополита Зосимы, Собор Русской Церкви уже публично осудил еретиков, назвав в своем приговоре дела их "жидовскими", а их самих "сущими прелестниками и отступниками веры Христовой"[ 32 ].
Против жидовствующих встали все русские люди. Православная Церковь в лице ее лучших представителей: Иосифа Волоцкого, Нила Сорского, архиепископа Геннадия Новгородского - дала еретикам достойный отпор.
Прежде всего были просмотрены церковные книги и из них изъято все чуждое русской православной традиции, ликвидированы иудейские синагогальные тексты, все сомнительные места, которыми еретики прельщали православных священников. По инициативе архиепископа Геннадия была полностью переведена Библия[ 33 ]. Этот перевод окончательно обезоруживал еретиков, которым в своих аргументах против Христианства оставалось прибегать только к открытому обману.
Архиепископ Геннадий организовал также перевод полемических сочинений, в которых представлялось систематическое опровержение иудейских сект. Были переведены сочинение магистра Николая Делира, "чина меньших (реологии преследователя, прекраснейшие стязания, иудейское безверие в Православной вере похуляюще"; сочинение "учителя Самоила Еврейна на Богоотметные жидове, обличительно пророческими речьми" и др. сочинения против иудеев.
В открытую полемику с жидовствующими вступает Иосиф Волоцкий. В своем сочинении "Просветитель" он в целях борьбы с ересью собрал в единое целое фрагменты Священного Писания и святоотеческих творений, эпизоды из житий святых и из истории Церкви. В первом Слове Иосиф Волоцкий занимается опровержением еретиков, "глаголющих, яко Бог Отец Вседержитель не имать Сына ни Святаго Духа единосущны и сопрестольны Себе и яко несть Святыя Троица". Во втором Слове Иосиф опровергает еретиков, "глаголющих, яко Христос не родился есть, но еще будет время, егда имать родитися, а его же глаголют христиане Христа Бога, той простой человек есть, не Бог". Третье Слово подвергает критике то мнение еретиков, по которому "закон Моисеев подобает держати и хранити и жертвы жрети и обрезыватися". В четвертом Слове доказывается несновательность мнения, исходя из которого еретики говорили: "Еда не можаше Бог спасти Адама и сущих с ним, еда не имеаше небесные силы, и Пророки, праведникы, еже послати исполнити хотение Свое, но сам сниде, яко нестяжатель и нищ, и вочеловечився, и пострада, и сим прехитри диавола, не подобает убо Богу тако творити". В восьмом Слове Иосиф защищает истинность отеческих писаний против ереси новгородских еретиков, утверждавших ложность писаний Св. отцов на основании того, что 7000 лет от сотворения мира прошло, а Христос во второй раз не явился. В девятом - защищает писания апостольские, подтверждая их истинность местами из Священного Писания, доказывая, что они внушены Святым Духом. В десятом - защищает от нападок еретиков писания Ефрема Сирина, в которых говорится, что творения его ложны. Здесь же приводятся доказательства из Священного Писания, что творения св. Ефрема истинны и соответствуют тому, что говорили пророки, евангелисты и апостолы. В двенадцатом Слове Иосиф доказывает, что если святитель будет еретиком, если он не благословит или проклянет кого от православных, то его проклятие ни во что не вменится. Свои опровержения еретиков Иосиф основывает на Священном Писании, преимущественно Ветхом Завете, Отцах Церкви, историках Церкви и даже светских писателях. В словах его виден ум светлый, последовательность, логичность изложения. Четвертое Слово особенно отличается глубиной мысли, и специалисты справедливо называют его глубоко богословским сочинением[ 34 ].
Иосиф Волоцкий не щадит красок для описания жидовствующих. Еретики для него - сквернии пси, змии, таящиеся в скважине, языки их скверны, уста мерзки и гнилы, они - люди нечистые, пьяницы и обжоры, в обществе они сеют сласти житейские, тщеславие, страсть к сребролюбию, сластолюбию и неправду. В частности, Схарию Иосиф Волоцкий называет диаволовым сосудом, протопопа Алексея - окаянным сатаниным сосудом, диаволовым вепрем, еретика Истому - сотаинником диавола, адовым псом. Но особенно обличает Иосиф Волоцкий митр. Зосиму. Он называет его окаянным, сквернителем, калом блудным, прескверным сатаною, змием стоглавым, пищей вечного огня, новым Арием, злым Манентой, сатаниным первенцем, прескверным сквернителем других содомскими сквернами, пагубным змием, обжорой и пьяницей, по жизни свиньей, гонителем православных. Иосиф удивляется, как еще терпит земля таких. Из одного этого перечня названий видно, какими глазами Иосиф Волоцкий и русские люди этого времени смотрели на жидовствующих. Это, по их понятию, самые безнравственные, самые вредные люди, которые стараются развратить общество и в религиозном, и в нравственном отношении[ 35 ].
Преступления жидовствующих против христианства были раскрыты в сочинении Иосифа Волоцкого "Просветитель". Большую роль в борьбе против еретиков сыграл составленный Нилом Сорским сборник житий, куда он включил, в частности, жития Феодора Студита и Иоанна Дамаскина, осуждавших иконоборчество.
Пользуясь поддержкой высокопоставленных покровителей, жидовствующие добились назначения на должность архимандрита Юрьева монастыря еретика Кассиана. Владыка Геннадий, несмотря на все старания (Юрьев монастырь входил в его епархию), не смог изгнать нечестивца. Более того, жидовствующие путем интриг и клеветы сумели свести в 1503 с Новгородской кафедры самого владыку Геннадия.
После Собора 1490, осудившего ересь жидовствующих, борьба с ними продолжалась еще почти 15 лет. Только в 1504 царь Иван III принял решение созвать новый Собор. На нем еретики еще раз подверглись решительному осуждению, а их руководители после суда казнены.
Глава 12
Почитание Русской Церковью христиан, умученных иудеями в ритуальных целях. - Святой Евстратий. - Святой Димитрий-царевич. - Святой Гавриил Белостокский.
Русская Православная Церковь признает существование ритуальных убийств, совершаемых иудеями по религиозным мотивам.
В самом древнем собрании житий русских святых - Печерском Патерике - приводится житие прп. Евстратия (умучен в 1096), постника и мученика, "который продан был евреям, распят ими на кресте и прободен копием во время Пасхи за Христа".
В этом житии раскрываются подробности ритуального преступления, совершенного иудеями при обряде поругания Христа против православного христианина. Поэтому привожу его полностью:
"Когда попущением Божиим пришел на Русскую землю злочестивый Боняк со множеством половцев и пленил Российскую землю, тогда и св. Евстратий при вторжении поганых в Печерский монастырь, где многие были ими посечены мечами, был захвачен вместе с другими в плен и продан в Греческую землю, в город Корсунь, одному еврею, в числе других 50 христиан. Богопротивный жидовин начал понуждать пленников своих отречься от Христа и угрожал противящимся уморить их всех голодом. Но мужественный инок Евстратий, молясь, укреплял и поучал всех и так наставлял: "Братие, кто из вас крестился и веровал во Христа, не будьте изменники обету, данному при крещении. Христос возродил нас водою и Духом, Христос искупил нас от клятвы законной Своею кровью и сделал нас наследниками Своего Царства. Если живем - будем жить для Господа; если умрем - умрем во Господе и временною смертью обрящем вечную жизнь. Будем подражателями Тому, Кто сказал: Моя жизнь - Христос, а смерть - приобретение". Укрепляемые словами преподобного, пленники предпочли умереть от недостатка временной пищи и пития, чем отлучиться от Христа, Который есть Источник вечной жизни. И так в короткое время, истаивая от неядения и жажды, все пятьдесят человек умерли - одни через три дня, другие - через четыре, некоторые - через семь, самые крепкие - через десять. Только один Евстратий, томимый голодом уже 14 дней, оставался жив и невредим, ибо с юности привык к посту. Окаянный жидовин, видя, что черноризец был причиной пропажи его денег, заплаченных за пленных, которых он надеялся привести в свое зловерие, задумал месть ему. Приближался день Воскресения Христова. Жидовин начал праздновать свою пасху и ругался над св. Евстратием так же, как отцы его - над Самим Господом нашим Иисусом Христом, как написано в Евангелии.
И, как в древности распяли Христа, так и этот праведник был пригвожден ко кресту окаянным жидовином и друзьями его и благодарил за то Бога. Без пития и пищи Евстратий продолжал жить уже 15-й день. Жидовин и прочие друзья его поносили распятого и говорили ему: "Вкуси ныне, безумный, законной пасхи, чтоб остаться живым и избегнуть проклятия. Ибо Моисей передал нам закон, который принял от Бога и сказал в книгах своих: "Проклят всякий, висящий на дереве". Преподобный отвечал: "Великой благодати сподобил меня днесь Господь. Он даровал мне милость пострадать за имя Его на кресте по образу Его Креста. Надеюсь, что и мне скажет Он, как некогда разбойнику: "Днесь будешь со Мною в раю". Не нужна мне пасха ваша, не боюсь клятвы, ибо наша Пасха был закланный за нас Христос, Который разорил наложенное за преступление закона и за древо проклятие и ввел в благословение жизни древом крестным, на котором был пригвожден, будучи жизнию всех, как пророчествовал о том и Моисей: "Вы увидите Того, Кто есть жизнь ваша, висящим прямо перед глазами вашими". О празднике же Пасхи говорит Давид: "Сей день, Который воздвиг Господь, возрадуемся и возвеселимся". Но ты, распявший меня, и все твои евреи, плачьте и рыдайте, ибо постигнет вас отомщение за кровь мою и кровь других купленных вами христиан. Ненавидит Господь субботы ваши и преложит праздники ваши в сетование - приблизилось время убиения начальника вашего беззакония". Услышав это, жидовин распалился гневом, схватил копье и пронзил пригвожденного. И была видна только огненная колесница и огненные кони, и они несли на небо душу ликующего победоносного мученика, и был слышен голос, говоривший греческими словами: "Вот доблестный гражданин Небесного града!"
Тело мученика жидовин, сняв с креста, ввергнул в море, и там творится много чудес. Верные искали там прилежно святых мощей - и не нашли. По смотрению же Божию были обретены они в пещере, где и доныне почивают нетленно. Предсказание же святого страдальца о том, что кровь его будет отомщена, исполнилось немедленно после страдания его. Ибо в тот же день пришло повеление от царя греческого изгнать из области его всех жидов, отняв у них имущество, а старейшин их избить за мучение христиан. Одним из первых был убит, как говорил блаженный Евстратий, епарх - причина всей той жидовской злобы, о котором известно следующее: крестился один богатый и славный еврей, и потому царь отличил его и через несколько дней сделал епархом; он же, получив сан, втайне сделался отступником от Христа и Его веры и дал разрешение жидам по всему пространству Греческого царства покупать христиан и обращать их в рабов. И тогда этот нечестивый епарх был обличен в злой своей хитрости, и царь повелел убить его злою казнию и искоренить жидов по всему своему царству. И в то время, когда избивали жидов, живущих в греческом городе Корсуне, того окаянного жидовина, которым был убит преподобный Евстратий, повесили на дереве, и так злоба его обратилась на его голову, и он воспринял участь Иудина удавления.
Прочие же жиды, видя страшные чудеса по кончине преподобного, уверовали поистине и крестились. А поработивший их Христу и по смерти своей добрый Его воин и победоносец - св. Евстратий - сподобился с бессмертным воинством небесным воспевать победную песнь и царствовать с Самим Победителем смерти Христом, с Которым он воинствовал, прославляя Его и благодаря с Безначальным Его Отцом и Животворящим Духом в бесконечные веки. Аминь".
Ритуальный характер, по-видимому, носило убийство почитаемого Русской Церковью царевича Димитрия, наследника русского престола, последнего представителя царствующего рода Рюриковичей. Таинственная смерть Димитрия стала прологом трагических потрясений Государства Российского.
По вескому мнению митр. Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна, загадка этого убийства заключается в том, что оно никому не сулило политических выгод. "Не говоря о Годунове, - отмечает владыка Иоанн, - который, разумеется, отношения к преступлению не имел ни малейшего, боярская верхушка тоже со смертью наследника ничего не приобретала: во-первых, у Феодора вполне мог родиться сын, его законный преемник на Российском престоле, а во-вторых, даже в случае пресечения династии, что казалось весьма маловероятным (кто мог предвидеть постриг Ирины?), боярство не имело никаких шансов на власть - народные волнения 1584 в Москве это ясно доказывали". Смерть царевича, считал митрополит Иоанн, могла быть выгодна только тому, кто стремился бы уничтожить саму Россию, нанося удар в наиболее чувствительное место церковно-государственного организма, провоцируя гражданскую войну и распад страны. "В связи с этим небезосновательной выглядит версия о религиозно-символическом характере убийства Царевича, олицетворявшего собой будущее Православной русской государственности. Косвенными свидетельствами в ее пользу служат сегодня многочисленные доказательства ритуального характера убиения Царственных Мучеников в Екатеринбурге в 1918 году". Весьма показательно также, что одним из претендентов на Российский престол в Смутное время был Лжедмитрий II - иудей по происхождению. Да и сам Лжедмитрий I (Гришка Отрепьев) поддерживался в своих притязаниях иудейскими кругами из окружения польского короля. Именно они выделили большую часть средств для похода на Москву.
Согласно соборному решению иерархов Русской Церкви, был канонизирован ритуально умученный младенец Гавриил Белостокский, родившийся 20 марта 1684 в Волынской губернии. 20 апреля 1690, в первый день православной Пасхи, он был похищен иудеями и распят ими на кресте, затем прободен в бок и исколот в различных частях тела, пока не была выпущена вся кровь. Спустя 30 лет после его погребения мощи его были найдены нетленными и перенесены в Свято-Троицкий монастырь в Слуцке Минской губернии. Мощи младенца-мученика лежали в гробике совершенно открытыми. Обе ручки младенца охватывали маленький наперсный крест. Пальцы исколоты.
После того как Гавриила причислили к лику святых, в службе ему Православной Церковью установлено читать: "Первее бо кров твою помалу изливше, еле жива тя оставиша иудеи, да множайшим мукам предадут твое непорочное тело, еже и смерти предавше конечным кровеистощанием, на ниву в день Святой Пасхи тое без студне извергоша, мы же, твоя безчисленные раны целующе, подвиги твоя тепле прославляем".
По всей России установилось всенародное почитание младенца-мученика. В день мученика-младенца Гавриила Белостокского - 20 апреля - повсюду собирались тысячи паломников.
РОССИЯ, РОДИНА, РУССКИЙ НАРОД
Глава 13
Родина. - Отечество. - Русский патриотизм.
Русь Святая, православная, богатырская, мать святорусская земля - таков образ Родины в сознании русского человека.
Для русского народа характерно раннее осознание своего национального "я". Это осознание начинается с чувства принадлежности человека не просто к племени или месту рождения, но к государству или большой территории, которая понимается им как его земля, земля его предков, за которую он готов положить свою голову.
Уже в "Повести временных лет" отчетливо проявляется патриотическое сознание наших предков. Это осознание единства славянского народа (под которым подразумевается русский народ), стремление к единению Руси, а также провозглашение богоизбранности славянского народа (но не в плане противопоставления другим народам, а в моральном смысле первенства борьбы с мировым злом).
Русские князья в XII в. клянутся именем земли Русской. Даниил Паломник в Иерусалиме возжигает на Гробе Господнем лампаду "за всех христиан земли Русской". Лучше на Родине костьми лечь, чем на чужбине быть в почете, - говорит Ипатьевская летопись.
Родина есть живой дух народа, пребывание в котором дает твердое ощущение его блага и правоты. Любить Родину - значит любить не просто "душу народа", но национальный характер его духа (И. Ильин).
Сквозь тысячу лет бытия на горестной земле, борьбы, трудов, войн, преступлений - немеркнущее духовное ядро, живое сердце - вот интуиция Родины (Б. Зайцев). Мать, мать родная, Родина-то наша, мы птенцы, так мы ее и сосем (Ф. Достоевский).
О Родина святая, / Какое сердце не дрожит, / Тебя благословляя? (В. Жуковский). В минуты унынья, о Родина мать, / Я мыслью вперед улетаю, / Еще суждено тебе много страдать, / Но ты не погибнешь, я знаю (Н. Некрасов). Если крикнет рать святая: / "Кинь ты Русь, живи в раю!" / Я скажу: "Не надо рая, / Дайте Родину мою" (С. Есенин). Я на нее, / На Родину, глядела, / Я знала: это все мое - /Душа моя и тело (А. Ахматова).
В понятиях Святой Руси Россия - страна, избранная Богом для исполнения особой миссии. В "Повести временных лет" провозглашается богоизбранность славяно-русского народа в смысле первенства в борьбе с мировым злом. В этой борьбе Россия выполняет волю Бога и находится под Его особым покровительством. "Земля русская вся под Богом, - говорят народные пословицы. - Русский Бог велик. Русским Богом да русским царем святорусская земля стоит. Велика святорусская земля, а везде солнышко".
В "Повести временных лет" также говорится: "Имемся во едино и блюдем Русскую землю. Не посрамим земли Русской, но ляжем костьми тут: только мертвые сраму не имут" (князь Киевский Святослав).
В "Слове о погибели Русской земли" (XIII в.) безымянный автор дает вдохновенную картину Руси: "О светло светлая и прекрасно украшенная земля Русская! Многими красотами удивляешь ты: реками и озерами пресветлыми, горами крутыми, холмами высокими, дубравами частыми, полями дивными, зверьми разноличными, птицами бесчисленными, городами великими, селами дивными, садами обительными, домами и церквями, и князьями грозными, боярами честными, вельможами многими. Всем исполнена земля Русская, о правоверная вера христианская!"
Коренные русские люди верили в непостижимый ум и непобедимый дух России. "Россия, - отмечал К. Леонтьев, - не простое государство; Россия, взятая во всецелости со всеми азиатскими владениями, это целый мир особой жизни, особый государственный мир". Умом России не понять, / Аршином общим не измерить: / У ней особенная стать - / В Россию можно только верить (Ф. Тютчев).
В истории России каждое столкновение обращалось в преодоление. Каждое разорение оказывалось обновлением. Тяжелейшие испытания только способствовали величию России, которая лучше всего решала задачи, почти невыполнимые. В Отечественную войну 1812 года Ф. Глинка писал: "Вид пылающего Отечества, бегущего народа и неизвестность о собственной судьбе сильно стеснили сердце. Уж ли, думал я, и древняя слава России угаснет в бурях как оно! Нет! Восстал дух Русской земли! Он спал богатырским сном и пробудился в величественном могуществе своем. Уже повсюду наносит он удары врагам Нигде не сдается: не хочет быть рабом".
"Истинный защитник России - это история; ею в течение трех столетий неустанно разрешаются в пользу России все испытания которым подвергает она свою таинственную судьбу" (Ф. Тютчев).
Она не погибнет - знайте!
Она не погибнет, Россия.
Они всколосятся - верьте!
Поля ее золотые.
И мы не погибнем, - верьте!
Но что нам наше спасенье:
Россия спасется - знайте!
И близко ее воскресенье.
(З. Гиппиус)
Россия, Русь - куда я ни взгляну
За все твои страдания и битвы
Люблю твою, Россия, старину,
Твои леса, погосты и молитвы,
Люблю твои избушки и цветы,
И небеса, горящие от зноя,
И шепот ив у смутной воды,
Люблю навек, до вечного покоя.
Россия, Русь! Храни себя, храни!
(Н. Рубцов)
Любовь к Родине, преданность ей, стремление своими действиями служить ее интересам, ощущение неразрывной связи со своим народом, с его языком, культурой, бытом и нравами - неотъемлемые черты коренного русского человека.
Основы русского патриотизма высказаны словами св. Иоанна Кронштадтского: "Отечество земное с его Церковью есть преддверие Отечества Небесного, поэтому любите его горячо и будьте готовы душу свою за него положить, чтобы наследовать жизнь вечную".
Патриотизм опирается на строгую иерархию духовных ценностей и осознание духовного самоопределения. "В основе патриотизма, - писал И. А. Ильин, - лежит акт духовного самоопределения. Патриотизм может жить и будет жить лишь в той душе, для которой есть на земле нечто священное, которая живым опытом испытала объективность и безусловное достоинство этого священного - и узнала его в святынях своего народа". Система ценностей Святой Руси создала все условия для высшего духовного самоопределения, а значит, и зрелого патриотизма русского народа. Опираясь на эту систему ценностей, русский человек осознает свою духовную силу и мощь, здоровье, чувство гордости и удовлетворения от своего образа жизни и мысли. "Ты должен посвятить Отечеству свой век, / Коль хочешь навсегда быть честный человек" (Д. И. Фонвизин).
Глава 14
Русские земли. - Великая, Малая и Белая Русь. - Закарпатская Русь. - Буковина. - Крым. - Урал и Сибирь. - Прибалтика. - Кавказ. - Аляска.
Русская земля охватывает обширные территории в Европе и Азии, заселенные и освоенные русским народом. Первые летописи и иностранные источники (например, Константин Багрянородный) свидетельствуют, что в Х в. центром Русской земли были города Киев, Чернигов, Переяславль в Среднем Поднепровье. В XII в. к русским землям относятся все территории расселения восточнославянских племен - полян, северян, радимичей, уличен, вятичей и др. По мере развития русского народа границы Русской земли расширяются па все стороны света, и особенно на юг и восток. В XX в. границы русских земель охватили все территории Сибири и Дальнего Востока, Средней Азии, Кавказа и некоторых других, населенных нерусскими народностями.
Ядром Русской земли были территории, населенные великороссами, т.е. той частью русского народа, которая избежала влияния католицизма и иудаизма. Именно на них легло главное бремя державного строительства в период татаро-монгольского нашествия, когда малороссы и белорусы оказались под польско-литовской оккупацией. В XIII в. центр Русской земли перемещается в Ростово-Суздальское княжество и Новгород Великий. Дальнейшее приращение Русской земли шло на восток и юг за счет территорий, освоенных преимущественно великороссами.
С XVIII в. до 1917 года в состав Русской земли входили, кроме собственно великороссийской территории Европейской части России и Азии (включая Сибирь и Дальний Восток), Прибалтика, Малороссия, Белоруссия, Польша, Бессарабия, Северный Кавказ; с XIX в., кроме того, Финляндия, Закавказье, Средняя Азия и Памир. В 1914 территория России составляла 22,4 млн. км.
В 1914 Россия делилась на 81 губернию и 20 областей. Городов было 931. Часть губерний и областей объединены были в генерал-губернаторства (Варшавское, Иркутское, Киевское, Московское, Приамурское, Степное, Туркестанское и Финляндское). Официальными вассалами Российской Империи были Бухарское ханство и Хивинское ханство. В 1914 под протекторат Российской Империи был принят Урянхайский край.
С 1922 Россия стала называться Союзом Советских Социалистических республик (СССР).
Три четверти ее занимали великоросские территории. Общая площадь их составляла 17,08 млн. км2. На них жили 133,7 млн. человек.
В середине XX в. на великоросских территориях кроме 49 областей и 6 краев находилось 16 крупных национальных образований, именуемых республиками (Башкирская, Бурятская, Дагестанская, Кабардино-Балкарская, Калмыцкая, Карельская, Коми, Марийская, Мордовская, Северо-Осетинская, Татарская, Тувинская, Удмуртская, Чечено-Ингушская, Чувашская, Якутская), 5 автономных областей (Адыгейская, Горно-Алтайская, Еврейская, Карачаево-черкесская, Хакасская), 10 национальных округов (Агинский Бурятский, Коми-Пермяцкий, Корякский, Ненецкий, Таймырский (Долгано-Ненецкий), Усть-Ордынский Бурятский, Ханты-Мансийский, Чукотский, Эвенкийский, Ямало-Ненецкий). В экономическом отношении выделяются 10 экономических районов: Северо-Западный, Центральный, Волго-Вятский, Центральночерноземный, Поволжский, Северо-Кавказский, Уральский, Западно-Сибирский, Восточно-Сибирский и Дальневосточный.
Великороссы составляли 85% населения, жившего на великоросских территориях. В 18 из 31 национальных объединениях или округах подавляющее большинство составляли великороссы (см. главу 17).
После великоросских территорий вторую по величине часть Русской земли составляла Малороссия - 0,6 млн. км2 (включая великоросские территории Новороссии и Крыма).
Малороссия расположена на юго-западе Европейской части России. Малороссия неоднократно подвергалась оккупации со стороны Польши и Австро-Венгрии. Название "Малая Русь" появляется в XIV в. в период раздробленности Русского государства, когда оно распалось на Северо-Восточную, Юго-Западную и Западную Русь. Юго-Западная Русь стала называться Малороссией, включая в себя Галицко-Волынскую землю и Приднепровье. Название "Украина" применительно к Малороссии относилось к приграничным территориям, окраинам Русской земли. В частности, так называлась окраина Галицкой земли между реками Южный Буг и Серет, а также приграничные земли Галицко-Волынского княжества возле Западного Буга.
Польские и австро-венгерские оккупанты старались не использовать в официальном обороте названия "Русь" и "Малороссия", подчеркивающие русское происхождение территории. Вместо них ими внедряются разные искусственные названия - "Украина" (географическая нелепость, ибо название приграничных, окраинных территорий не могло распространяться на область Приднепровья), "Герцогство Буковина", "Галиция и Лодомерия". Оккупационные власти внушали русским (малороссам), что они особая нация - украинцы. В официальных документах запрещалось употреблять слова "малоросс", "русин". С 1904 галицийские русины (русские) стали именоваться в австрийских документах "украинцами". Готовясь к войне против России, австро-венгерские спецслужбы подготавливают планы отторжения от нее малороссийских губерний и создания под скипетром Габсбургов "Украинского королевства". С приходом к власти еврейских большевиков используемое столетиями историческое название "Малороссия" исчезает из официальных документов, заменяясь искусственно придуманным врагами русского народа понятием "Украина"[ 36 ], а малороссы начинают рассматриваться как особый народ - "украинцы".
В XVIII-XIX вв. русскими людьми осваиваются территории, получившие впоследствии название Новороссия, включающие губернии Херсонскую, Екатеринославскую и Таврическую (кроме Крыма), прорезанную нижним течением Днепра, Днестра и Буга.
Особое значение для русских людей имело освоение Крымского полуострова, имевшего большое стратегическое значение для развития Русского государства. Крым омывается на севере и юге Черным, а на востоке - Азовским морями. На севере соединяется с Восточно-Европейской равниной Перекопским перешейком.
В 1-м тысячелетии до н.э. в Крыму обитали племена киммерийцев, тавров и скифов (в неоднородный состав последних входили и восточнославянские племена). В III в. до н.э. в степной части Крыма возникло Скифское государство, значительная часть населения которого были славяне. В III-IV вв. на полуостров вторгаются полчища кочевых племен готов и гуннов, превративших цветущие скифские поселения в руины. Плодами жестоких кочевников воспользовалась Византия, захватившая эти земли. Восточная часть Крыма с Х в. входила в состав русского Тмутараканского княжества. В XIII в. в Крым вторглись монголо-татары и после ужасающей резни образовали здесь Крымский улус Золотой Орды. После падения Золотой Орды в 1443 возникло Крымское ханство (с 1475 вассал Турции) - разбойничье государство, подавляющая часть населения которого занималась грабежом сопредельных стран, и прежде всего России.
В течение нескольких столетий вооруженные отряды крымских татар проникали в глубь нашей страны, имея главной целью убийства, грабежи, насилие и захват пленников.
В борьбе с разбойниками участвовали русская армия, запорожское и донское казачество. Стремясь обеспечить безопасность южных областей и добиться выхода к Черному морю, Русское государство с к. XVII в. начало борьбу за овладение Крымом. В ходе русско-турецкой войны 1768-74 русские войска овладели Крымом; по договору с ханом (1772) и Кючук-Кайнарджийскому миру 1774 Крымское ханство было объявлено независимым от Турции и переходило под покровительство России. На юге был ликвидирован очаг агрессии против русского народа. В 1783 Крым присоединен к России, в 1784 стал частью Таврической обл. (с 1787 губернии) с центром в Симферополе;
в 1797-1802 входил в Новороссийскую губ., из которой вновь выделился (1802) в Таврическую губ.
Присоединение Крыма к России ускорило экономический рост Крыма, развивались овцеводство, зерновое хозяйство, садоводство, табаководство, виноградарство, ремесленные и кустарные промыслы (особенно соляной). Строились новые города. В 1783 был заложен Севастополь, ставший с н. XIX в. главным военным портом Черноморского флота. Со 2-й пол. XIX в. Южный берег Крыма использовался как курорт. Члены царской фамилии, а с 1870-90-х представители знати и купечества строили там особняки и дворцы.
Во время Крымской войны 1853-56 Крым был главным театром военных действий. В ходе войны русские войска и жители Севастополя под руководством адмиралов В. А. Корнилова, П. С. Нахимова, В. И. Истомина в течение 11 месяцев героически обороняли город.
В 1921 декретом еврейских большевиков на полуострове была организована автономная республика Крымских татар (и это несмотря на то, что они составляли меньшинство населения). Во время оккупации Крыма Германией националистические организации крымских татар устроили этнические чистки, вырезав по благословению немцев не менее 60 тысяч русских людей, в большинстве своем женщин и детей. После освобождения полуострова от германских оккупантов И. В. Сталин приказывает выслать крымских татар в Среднюю Азию. В конце 1940-х на Крым претендуют еврейские националистические организации, вынашивающие замыслы устройства здесь Еврейской республики в составе СССР. Предложение это вызвало резко отрицательную реакцию Сталина, любившего этот край и часто проводившего там свой отпуск.
Через год после смерти Сталина Н. С. Хрущев совершает нелепый и незаконный политический акт: передает чисто великоросскую территорию Крыма в ведение малороссийских властей, по-видимому имея целью вызвать рознь между двумя братскими ветвями русского народа.
Особая судьба в течение многих веков была у Закарпатской Руси, Буковины и Подолии, впоследствии механически включенных в Малороссию.
Закарпатская Русь - историческое название одной из древнейших частей России, входившей в Малороссию. Население этой русской территории являлось частью восточнославянской этнической группы. В X-XI вв. входила в состав Киевской Руси. С XI в. оккупирована Венгрией, позже - Австрией и Австро-Венгрией, в 1919 - Чехословакией. Возвращена России в 1944. Центр Закарпатской Руси - город Ужгород.
Буковина - также историческая русская земля на Юго-Западе России. Свое название (впервые встречающееся в 1392) получила от массивов буковых лесов. Коренное население - русские племена тиверцев и уличей. В X-XI вв. в составе Руси. В XII-XIII вв. в составе Галицко-Волынского княжества. В XVI-XVIII вв. подпала под иго турок, а затем австрийских Габсбургов. В 1812 Хотинский уезд Буковины возвращен России. Остальная же часть (кроме области Сучава) была возвращена России в 1940.
Подолия - русская земля по течению Днестра и Южного Буга. До 944 летопись упоминает о живших здесь славянских племенах, уличах и тиверцах. В древнейшие времена землю эту греки называли "Великая Скуфь". Можно утверждать, что в начале известного нам исторического времени эти племена были многочисленные и сильные, заселяли западную полосу позднейшей Подолии, жили независимой жизнью и еще в к. XI в. обладали городскими центрами. До сер. XII в. летопись совершенно умалчивает об этом крае. Связанное общей жизнью с Киевом, население Подолии постепенно было отрезано, благодаря натискам кочевников, - в н. Х в. печенегов, в сер. XI в. половцев и др. С сер. XII в. начинают встречаться более определенные сведения о Подольской земле. Под 1144 упоминаются города, несомненно принадлежавшие Поднестровскому Подолью - Ушица и Микулин, под 1146 - города в Побужье - Божеск, Межибожье и Хотельница, 1147 - Бужск (Беляский), Шумск, Тихомль, Выгошев, Гноиница в том же Побужье Из Подолии делают попытки овладеть Галичем кн. Иван Берладник и сын его Ростислав. Земля эта с 1226 встречается под названием Понизья. Во время Даниила Галицкого некоторое время здесь господствовали враждебные ему галицкие бояре. При нашествии татар они овладевают сперва небольшой частью Понизья, и то после обратного движения с запада на восток. Даниил старался укрепить там города и замки. Что же касается Побужья, то в н. 2-й пол. XIII в. почти весь бассейн Южного Буга был или непосредственно занят татарами, или признавал их господство и выплачивал им дань, порвавши всякие обязательные отношения к Даниилу.
С XIII в. Подолия находится под оккупацией сначала татар, затем Литвы, а с XVI в. Польши. Возвращена России только после раздела Польши в 1793.
Одним из исторических ареалов Древнерусского государства на юго-западе его территории была Молдавия. С VI в. на этих землях на многие века осели славяне (тиверцы и уличи), оказавшие большое влияние на местное население. В X-XI вв. территория Молдавии почти целиком входила в состав Древнерусского государства. Вместе с русскими молдавские племена приняли Православие. В XII-XIII вв. Молдавия входит в состав русского Галицко-Волынского княжества. В Северной Молдавии, в Поднепровье, культура населения носила древнерусский характер. С 1456 Молдавия становится данницей Османской империи. В XV-XVII вв. население Молдавии борется с турецким игом. В этой борьбе с ним всегда был русский народ. При помощи Москвы, Киева и Львова в Молдавии в 1641 была открыта первая молдавская типография. Киеву Молдавия обязана и открытием Греко-славяно-латинской академии в Яссах (1640).
С сер. 1650-х молдаване неоднократно обращались в Москву с просьбой принять их в русское подданство. Усиление борьбы против турецких захватчиков связано с именем Петра I и молдавского князя Д. Кантемира. На пути к победе было немало поражений. Только в 1791 году турки были изгнаны из Молдавии, а ее жители приняты в русское подданство.
Нелегка была судьба Бессарабии - территории у Черного моря между реками Днестр, Прут и низовьями Дуная. В X-XI вв. входила в состав Руси. В XII-XIII вв. - в состав Галицко-Волынского княжества. В XVI-XVIII вв. оккупирована Турцией. Возвращена России в 1818. Временно отторгнута от России в 1856 (возвращена в 1878). Вновь отторгнута в 1918 (возвращена в 1940).
После Малороссии самой значительной частью Русской земли является Белоруссия, расположенная в бассейнах среднего течения Днепра и Западной Двины, верхнего течения Немана и Западного Буга. Территория Белоруссии составляет 0,21 млн. км2.
Белая Русь - название белорусских земель до XVIII в. Происхождение названия "Белая Русь" точно не выяснено. Возможно, оно обозначало западные земли Руси, не зависевшие в XIII-XIV вв. ни от татаро-монголов, ни от литовских оккупантов. Позже это название распространилось на все западные земли Руси.
На северо-западе болевой точкой России была Прибалтика, территория, примыкающая к Балтийскому морю, один из исторических ареалов Русского государства. В IX-XII вв. на территории Прибалтики осели русские, оказавшие большое влияние на населявшие ее языческие племена эстов, латгал, жемайтийцев, ятвягов и др., неся им духовное просвещение и культуру. В латгальские племена, напр., Христианство пришло из Руси (почти все слова христианского культа заимствованы из русского языка), а административные округа у латгалов назывались по-русски - погостами. В X-XII вв. территории Прибалтики фактически входили в состав Русского государства. В 1030 Ярослав Мудрый основывает здесь город Юрьев, а земли, населенные племенем эстов, принадлежат Руси. Латгальские земли входят частично в Полоцкое княжество, а частично принадлежат Пскову. К Галицко-Волынскому княжеству относятся земли будущей Литвы.
Ослабление Русского государства в результате татаро-монгольского нашествия привело к тому, что многие прибалтийские территории оказались захваченными немецкими оккупантами, осуществлявшими геноцид местного населения. Одновременно в 1240 возникло Великое княжество Литовское, языческая знать которого по культуре и вере была ниже народа, управляемого ею. Это искусственное и нежизнеспособное государственное образование не имело даже собственного государственного языка и использовало русский язык. Впоследствии оно было поглощено Польшей. На несколько веков Прибалтика оказалась под немецкой и польской оккупацией. В XVI в. Россия начинает борьбу за возвращение прибалтийских земель. В XVIII в. все они полностью вернулись в состав Русского государства, став одной из самых процветающих частей Российской Империи. Во время Первой мировой войны германский генштаб разработал план отторжения Прибалтики от России и присоединения ее к Германии. Промежуточным этапом стало создание на прибалтийских землях марионеточных республик (Эстонии, Латвии и Литвы), возглавляемых германскими агентами и политическими авантюристами.
Эти марионеточные прозападные режимы просуществовали два десятилетия и без особого труда пали в 1940. Прибалтика вернулась в состав России.
В течение пятидесяти лет в недрах западных спецслужб рассматриваются разнообразные проекты отторжения Прибалтики от России.
Они были осуществлены в период распада СССР, в 1991. Как и после Первой мировой войны, в Прибалтике создаются марионеточные государства, возглавляемые кадровыми сотрудниками ЦРУ и других западных спецслужб. США и их западноевропейские сателлиты превратили Прибалтику в военно-стратегический центр противостояния России, перевалочный пункт ее экономического ограбления. Фактически Прибалтика стала колонией Запада, одним из главных международных центров организованной преступности по торговле оружием, наркотиками, распространению проституции и содомитства. Наличие такого опасного соседа представляет серьезную угрозу национальной безопасности России.
На Юге России в течение двух последних веков одним их ареалов национальных интересов русского народа был Кавказ. Он считался отдельной частью Российской Империи, расположенной между Черным и Каспийским морями, граничащей на юге с Ираном и Турцией, на севере - с Астраханской губ. и Областью войска Донского. Разделялся на Северный Кавказ, заключавший в себе Ставропольскую губ. и области Кубанскую и Терскую, и Закавказье, обнимавшее Тифлисскую, Бакинскую, Елисаветпольскую, Черноморскую, Кутаисскую, Эриванскую губернии и области Карскую и Дагестанскую; последняя располагалась по северную сторону Главного Кавказского хребта, между ним и хребтом Андийским. Кавказ имел особое от Российской Империи управление, во главе которого с 1882 стоял "главноначаль-ствующий гражданской частью на Кавказе"; в одном лице с ним соединялся командующий войсками Кавказского военного округа и войсковой наказной атаман всех кавказских казачьих войск. Во всех губерниях Кавказа были введены общие губернские учреждения, но казачье население этому гражданскому управлению не подчинялось, находясь всецело в ведении своего казачьего управления, в ведомстве военного министерства. В областях Дагестанской, Карской, в округах Закатальском (Тифлисская губ.), Сухумском, Батумском и Артвинском (Кутаисская губ.) еще в н. XX в. действовало временное, т. н. военно-народное, управление с местным народным судом.
Освоение Кавказа русским народом началось в XVI в., когда племена этой территории находились под игом турецких и персидских оккупантов. В 1564 кахетинский царь Леон обращался за помощью к России. Леон первым из грузинских царей был принят Иваном Грозным, обласкан им и взят "под царскую руку". В 1586 царь Федор подписал акт, установивший протекторат России над Грузией.
Смутное время в России приостановило процесс освоения Кавказа. Столетия, предшествующие возрождению Грузии под властью русских царей, представляли почти непрерывный ряд "войн, разорении, грабежей, убийств и измен". Чтобы спасти Грузию от окончательной гибели, грузинский царь Ираклий признает над собой верховную власть русского Императора. В 1783 был подписан Георгиевский договор. Другой грузинский царь Георгий в 1801 объявляет о присоединении к России и о принятии грузинами российского подданства.
Враги русского народа развязывают на Кавказе против России войну. Разбойничьи набеги диких кавказских племен на русскую армию и поселения организуют Турция и Персия, за спиною которых стояли западные страны, и прежде всего Англия, Франция и Германия.
Эту войну, названную кавказской, можно разделить на четыре периода: до А. П. Ермолова, во время Ермолова (1816-26); от удаления Ермолова до князя А. И. Барятинского (1826-56) и во время кн. А. И. Барятинского. До назначения Ермолова война велась не систематически и целью ее было оградить Грузию от набегов и охранять Военно-Грузинскую дорогу. Нежелание горцев допустить эту дорогу через их землю и их вековые счеты с христианами Закавказья делали задачу трудновыполнимой. Ермолов это вполне понял и поставил целью покорение Кавказа. Когда же ему удалось к этому склонить Александра I, он энергично взялся за дело: отказался от походов в горы с целью наказания горцев, а начал постепенно занимать линию за линией, строить укрепления, рубить просеки, прокладывать дороги. При Ермолове окончательно замирены кабардинцы и разные мелкие племена по Тереку и на окраинах Дагестана. В 1826 деятельность Ермолова была прервана, а войны, персидская и турецкая, ободрили горцев и отвлекли русские силы. Тридцать лет затем опять вели войну по плану до Ермолова, т.е. делали трудные и опустошительные походы в горы и возвращались, разорив более или менее значительное число аулов и получив изъявление покорности. Эта покорность была только наружная, и озлобленные разорением горцы мстили новыми нападениями. В это же время развился среди горцев мюридизм, объединивший шиитов и суннитов в борьбе за веру, а во главе движения стал имам Шамиль. Успехи Шамиля в эпоху Крымской войны и высадка Омара-паши в Абхазии и Мингрелии показали опасность неумиротворенного Кавказа. Новый наместник Кавказа, кн. Барятинский, поставил задачу покорения Кавказа по плану Ермолова. В течение 1857-59 ему удалось покорить весь Восточный Кавказ, взять в плен самого Шамиля и всех его сподвижников. В следующее пятилетие был покорен и Западный Кавказ, а населявшим его черкесским племенам (абадзехи, шапсуги и убыхи) было предложено выселиться из гор в степь или переселиться в Турцию. Небольшая часть выселилась в степь; преобладающее большинство эмигрировало в Турцию.
Умиротворение Кавказа стало великим благом для населяющих его племен. В течение полувека они жили в мире и процветании. Революция 1917 расколола Кавказ, вернула его в XVIII в. Еврейские большевики, следуя принципу "разделяй и властвуй", раскроили Кавказ на целый ряд псевдосамостоятельных республик и областей, стимулируя тем самым национальное противостояние отдельных народов.
Национальные границы, созданные на Кавказе большевиками, дали о себе знать сразу же после распада СССР. Большая часть Кавказа оказалась в состоянии войны всех против всех, и в первую очередь против России. Две главные кавказские "республики" - Грузию и Азербайджан возглавили агенты влияния США, много лет сотрудничавшие с западными спецслужбами, бывшие члены Политбюро ЦК КПСС, Шеварднадзе и Алиев. Грузия и Азербайджан стали своего рода военной базой НАТО, одним из военно-политических центров противостояния России в этом регионе.
Говоря о русских землях, нельзя не упомянуть и те из них, которые в свое время были открыты и частично освоены русскими людьми, а затем перешли под юрисдикцию других государств. Речь прежде всего идет об Аляске и части Северной Калифорнии. Аляска - территория на крайнем северо-западе Северной Америки, до 1867 принадлежала России. Первые отдельные сведения об Аляске русские землепроходцы получили в к. XVII в. На карте С. У. Ремезова (1701) на основе данных В. В. Атласова и др. Аляска изображена в виде острова. Практические результаты по обследованию Аляски были достигнуты в 1732 (И. Федоров и М. Гвоздев). В итоге экспедиций В. И. Беринга и А. И. Чирикова (1728, 1729, 1741) были получены важнейшие данные о природе и населении части побережья Аляски. С экспедицией 1741 принято связывать открытие Аляски. С сер. 40-х до к. XVIII в. к берегам Америки было совершенно более 80 исследовательских и торго-во-промысловых экспедиций. Активное участие в них с 1770-х принимал купец-предприниматель Г. И. Шелихов, основавший в 1784 первое русское поселение на о. Кадьяк.
В марте 1867 имп. Александр II, грубо поправ законы Российской Империи, установленные еще Петром I, продал Аляску США за 7,2 млн. долларов. За кулисами сделки стояло семейство еврейских банкиров Ротшильдов. В результате этого незаконного акта от России была отторгнута территория площадью 1519 тыс. кв. км.
Глава 15
Русский народ. - Великороссы. - Малороссы. - Белорусы. - Национальное строительство. - Объединение более 100 народов в едином государстве. - Страна милости, а не ненависти.
Русский народ состоит из трех родственных ветвей - великороссов, малороссов и белорусов, произошедших от древнерусской народности (IX-XIII вв.), сложившейся из восточнославянских племен. В IX в. в пределах территории нынешней Европейской России жили следующие восточнославянские племена: новгородские славяне - у озера Ильмень и по Волхову; кривичи - по Западной Двине и на верховьях Днепра; дреговичи - между Припятью и Березиной; радимичи - между Днепром и Сожью; северяне - по Днепру до Суды; поляне - по Днепру от Припяти до Роси; древляне - по Припяти, Горьши, Случи и Тетереву; волыняне (бужане, дулебы) - по Западному Бугу; тиверцы и уличи - по нижнему течению Днепра и Днестра; вятичи - по Оке. По мнению многих исследователей, наименование "русские" восходит к названию одного из славянских племен - родиев, россов, или руссов. Из их земли в Среднем Поднестровье это название распространилось на всех жителей Древнерусского государства, включая и неславянские племена.
К н. XX в. русский народ насчитывал 88 млн. человек, включая великороссов, малороссов (украинцев, полещуков), русинов, или галичан (покутян, подолаков, бойков, гуцулов, горал), и белорусов. В общей численности населения Российского государства русский народ составлял 67%: в Европейской России (включая 10 губерний Царства Польского) - 80%, в Сибири - 80%, на Кавказе - 34%, в Средней Азии - 9%, в 10 губерниях Царства Польского - ок. 7% населения.
Каждая из ветвей русского народа имеет свои этнографические особенности, в силу которых она разделяется на ряд этнографических групп.
Среди великороссов наиболее крупные, различающиеся по наречиям языка ("окающий" и "акающий") и особенностям в постройках, одежде, некоторых обрядах и т.п., - северные и южные великорусы. Связующее звено между ними - средневеликорусская группа, занимающая центральный район - часть Волго-Окского междуречья (с Москвой) и Поволжья; она имеет в языке и культуре как северно-, так и южновеликорусские черты. Более мелкие этнографические группы великороссов - поморы (на берегу Белого моря), мещёра (в северной части Рязанской обл.), различные группы казаков и их потомков (на pp. Дон, Кубань, Урал, Терек, а также в Сибири); старообрядческие группы - "поляки" (на Алтае), "семейские" (в Забайкалье), "каменщики" (на р. Бухтарма в Казахстане); особые группы составляют великороссы на Крайнем Севере (по pp. Анадырь, Индигирка, Колыма), воспринявшие черты окружающих народов.
Ряд этнографических групп существует и среди малороссов: центрально-восточная (юго-восточная), северная (полесы) и западная (юго-западная). Среди белорусов выделяются полешуки (полещуки) - жители полесья; наиболее своеобразны среди них пинчуки - население Пинского Полесья.
В 1-й пол. XX в. (до 1939) доля русских среди других народов России увеличилась до 87%. Рост этот прежде всего объяснялся возвращением западнорусских земель и выходом из ее состава территорий Польши и Финляндии. Однако с начала Великой Отечественной войны доля русских среди других народов России стала снижаться. Ниже приводятся данные об удельном весе русских среди других наиболее многочисленных народов России.
Национальный состав населения России - СССР[ 37 ]
Годы
1939
1959
1970
1979
Все население 100
100
100
100
Русские
в том числе: 87,1
76,3
74
72
великороссы 58,4
54,7
53,4
52,4
малороссы 16,6
17,8
16,9
16,1
белорусы 3,1
3,8
3,7
3,6
Узбеки 2,9
2,9
3,8
4,8
Казахи 1,8
1,7
2,2
2,5
Грузины 1,3
1,3
1,3
1,4
Азербайджанцы 1,3
1,4
1,8
2
Литовцы 0,02
1,1
1,1
1,1
Молдаване 0,1
1,1
1,1
1,1
Латыши 0,1
0,7
0,6
0,5
Киргизы 0,52
0,5
0,6
0,7
Таджики 0,7
0,7
0,9
1,1
Армяне 1,3
1,3
1,5
1,6
Туркмены 0,5
0,5
0,6
0,7
Эстонцы 0,1
0,5
0,4
0,4
Татары 2,5
2,3
2,4
2,4
Евреи (без "скрытых евреев") 1,9
1,1
0,9
0,7
Разрушение Российского государства в 1991 расчленило единый организм русского народа, для которого вся Россия - Российская Империя - СССР была исторической Родиной. В одночасье десятки миллионов великорусов, малороссов, белорусов стали иностранцами в своей стране. В частности, из 146 млн. великорусов такой статус получили почти 27 млн. чел., из них 6230 тыс. чел. живут в Казахстане, 1650 тыс. - в Узбекистане, 917 тыс. - в Киргизии, 905 тыс. - в Латвии, 562 тыс. - в Молдавии, 475 тыс. - в Эстонии, 392 тыс. - в Азербайджане, 388 тыс. - в Таджикистане, 345 тыс. - в Литве, 341 тыс. - в Грузии, 334 тыс. - в Туркмении, 51 тыс. - в Армении. Около 2 млн. великорусов живут в Северной и Южной Америке и Европе.
В общей численности населения великорусских территорий так называемой Российской Федерации доля великороссов составляет 85%. Доля русских (без малороссов и белорусов) в среднем преобладает и среди населения национальных автономий (46%), тогда как доля титульных наций (т.е. тех народов, которые дали название автономиям) составляет 38%.
В 18 из 31 национальных территорий русские [без малороссов и белорусов составляют более 50%) (см. таблицу ниже)].
Великороссы среди других народов Российской Федерации
(данные переписи 1989):
Национальная автономия
Население.
Всего чел.
Доля великороссов в автономии.
%
Доля титульной нации в населении автономии,
%
Доля проживающих в автономии
по отношению к общей численности титульной нации.
%
Корякский округ 39.940
62,0
24,8
34,9
Бурятия 1.038.252
69,9
24,0
59,3
Адыгея 432.046
68,0
22,1
77,7
Таймырский округ 55.803
67,1
14,9
7,0
Эвенский округ 24.769
67,5
14,0
11,6
Ненецкий округ 53.912
65,8
11,9
18,3
Чукотский округ 163.934
66,1
9,5
78,5
Хакассия 556.861
80,9
11,3
80,1
Карелия 790.150
73,6
10,0
63,2
Ямало-Ненецкий округ 494.844
59,2
6,0
59,8
Еврейская 214.085
83,2
4,2
1,7
Ханты-Мансийский округ 1.282.396
66,3
1,4
60,4
Якутия 1.094.065
50,3
33,4
96,1
Усть-Ордынский округ 135.870
56,5
36,3
11,7
Башкирия 3.943.113
39,3
21,9
64,2
Мордовия 963.504
60,8
32,5
29,2
Удмуртия 1.605.663
58,9
30,9
69,5
Алтайская республика 190.831
60,4
31,0
85,2
Коми 1.250.847
57,7
23,3
86,7
Дагестан 1.802.188
9,2
75,1
77,4
Чечня 1.270.429
23,1
70,7
80,6
Чувашия 1.338.023
26,7
67,8
51,1
Тува 308.557
32,0
64,3
96,3
Кабардино-Балкария 753.531
31,9
57,6
93,5
Северная Осетия 632.428
29,9
53,0
83,2
Коми-Пермяцкий округ 158.526
36,1
60,2
64,8
Агинско-Бурятский округ 77.188
40,8
54,9
10,1
Калмыкия 322.579
37,7
45,4
88,2
Татарстан 3.641.742
43,3
48,5
32,0
Карачаево-Черкесия 414.970
42,4
40,9
84,4
Марийская 749.332
47,5
43,3
50,4
ИТОГО: 25.800.378
45,7
37,6
54,7
За более чем тысячелетнюю историю России в ее состав вошли свыше 100 больших и малых народов, различных по языку, культуре, особенностям быта. Такого интенсивного национального строительства не знала ни одна другая страна в мире.
Чтобы понять главный принцип национального строительства России, осознать, почему она выросла в великую державу, сумела объединить и сплотить вокруг себя множество народов и племен, следует прежде всего обратиться к словам св. блгв. кн. Александра Невского: "Не в силе Бог, а в правде". Эти слова, ставшие народной пословицей, духовно пронизывают всю русскую историю, придавая положительный тонус национальному и государственному строительству.
"Россия, - писал великий русский мыслитель И. А. Ильин, - есть не случайное нагромождение территорий и племен и не искусственный слаженный "механизм" "областей", но живой, исторически выросший и культурно оправдавшийся организм, не подлежащий произвольному расчленению. Этот организм есть географическое единство, части которого связаны хозяйственным взаимопониманием; этот организм есть духовное, языковое и культурное единство, исторически связавшее русский народ с его национальными младшими братьями духовным взаимопитанием; он есть государственное и стратегическое единство, показавшее миру свою волю и свою способность к самообороне; он есть сущий оплот европейско-азиатского, а потому и вселенского мира и равновесия".
Величие России заключалось в том, что она никогда не полагалась на насилие (это, конечно, не означало полный отказ от его использования). Всем народам, входившим в Российское государство, давались права, равные с русским народом, и вместе с тем сохранялись и" многие древние права. Русское государство не уничтожало правящей иерархии малых народов, а, как правило, включало ее в состав своей правящего класса. Более того, Русское государство освобождало представителей некоторых народов от обязанностей уплаты налогов и рекрутской повинности.
Российское государство строилось не на насилии, а на духовных началах русского народа, величие которых сознательно и бессознательно понималось многими малыми народами. Великая русская культура духовно подчиняла себе, заставляя служить не за страх, а за совесть.
"Русский человек всегда наслаждался естественной свободой своего пространства, вольностью безгосударственного быта и расселения и нестепенностью своей внутренней индивидуализации; он всегда "удивлялся" другим народам, добродушно с ними уживался и ненавидел только вторгающихся поработителей; он ценил свободу духа выше формальной правовой свободы - и если бы другие народы и инородцы его не тревожили, не мешали ему жить, то он не брался бы за оружие и не добивался бы власти над ними" (И. А. Ильин).
Коренное отличие Российского государства от всех существовавших ранее империй: Римской, Византийской, Британской, Германской - состояло в том, что оно не эксплуатировало нерусские народы, входившие в его состав, а, более того, предоставляло им значительную помощь и поддержку, создавая равные для всех экономические условия существования. Если в отношении всех перечисленных выше империй можно сказать, что в них центр и имперский народ жил за счет грабежа и эксплуатации окраин и колоний, постоянно богатея за их счет, то в России многие окраины жили за счет центра и щедрости русского народа, имея равный доступ ко всем богатствам Российского государства и практически бесплатно получая военную защиту от внешнего врага.
Маловероятно, что на географической карте существовали бы сегодня такие государства, как Грузия, Армения, Азербайджан, Молдавия, если бы Россия в свое время не спасла их от разгрома Османской империей, или такие географические территории, выступающие сегодня в роли государств, как Эстония и Латвия, если бы русская нация не остановила немецкое движение, подчинившее себе все и физически уничтожившее коренные народы, как это было сделано с жителями той же Прибалтики - пруссами.
Обладая высоким чувством национального достоинства, русские никогда не считали себя выше других народов, терпимо и с понимание относились к проявлению национальных чувств других народов.
"Православная терпимость - как и русская терпимость, происходит, может быть, просто-напросто вследствие великого оптимизма: правда все равно свое возьмет - и зачем торопить ее неправдою? Будущее все равно принадлежит дружбе и любви - зачем торопить их злобой и ненавистью? Мы все равно сильнее других - зачем культивировать чувство зависти? Ведь наша сила - это сила отца, творящая и хранящая, а не сила разбойника, грабящего и насилующего. Весь смысл бытия русского народа, весь "Свете Тихий" православия погибли бы, если бы мы хотя бы один раз, единственный раз в нашей истории, стали бы на путь Германии и сказали бы себе и миру: мы есть высшая раса..." Совсем иначе к другим народам относятся представители западной цивилизации. "Европеец, воспитанный Римом, презирает про себя другие народы и желает властвовать над ними" (И.А. Ильин).
Русское государство спасло многие народы от уничтожения, предоставив им равные с русскими людьми права и возможности развития, которые вплоть до 1917 реализовывались безо всяких существенных ограничений. Русский центр проводил политику гармонизации отношений между отдельными народами, начисто отрицая типично имперскую политику "разделяй и властвуй", которая была бессмысленна в отношении с народами, имевшими права, равные с русскими.
В силу всего сказанного к Российскому государству неприменимо название "империя". Тот, кто использует его, видит только некоторые формальные признаки (объединение народов при одном центре), но не понимает существа дела (отсутствие эксплуатации центром народов периферии). Всю катастрофичность существования вне Российского государства отпавшим от нее народам предстоит еще испытать, чему пример - сегодняшние события в Закавказье и Средней Азии.
Разница в подходе к государственному строительству Руси и государств будущей западной цивилизации (находившейся тогда в эмбриональном состоянии) видна на примере отношений славян и германцев.
В XI в. славяне жили в самом центре Европы: от Киля до Магдебурга и Галле, за Эльбой, в "Богемском лесу", в Каринтии, Кроации и на Балканах. Как отмечает И. А. Ильин, "германцы систематически завоевывали их, вырезали их верхние сословия и, "обезглавив" их таким образом, подвергали денационализации". Такое решение национального вопроса через денационализацию и истребление германцы применяли и к другим народам.
Присоединение к Руси новых земель происходило, как правило, мирно и бескровно. Главным аргументом здесь было не оружие и террор, а осознание народами новых земель преимуществ существования в составе Руси как мощного фактора государственного порядка, помощи и защиты от внешних посягательств. Карелия и часть Прибалтики стали частью Русской земли еще в IX-Х вв., а с XV в. идет массовое заселение этих земель русскими крестьянами. Земли Коми вошли в Русское государство в XI-XV вв.
Гибель разбойничьего государства Казанского ханства предопределила переход под руку России земель башкиров, марийцев, татар, удмуртов, чувашей.
Присоединение Сибири началось после победных походов Ермака и завершилось к к. XVII в. "Россия, - писал лорд Дж. Керзон, - бесспорно обладает замечательным даром добиваться верности и даже дружбы тех, кого она подчинила. Русский братается в полном смысле слова. Он совершенно свободен от того преднамеренного вида превосходства и мрачного высокомерия, который в большей степени воспламеняет злобу, чем сама жестокость".
В имперском своем могуществе Россия объединяла - в прошлом. Должна быть терпима и не исключительна в будущем - исходя именно из всего своего духовного прошлого. Истинная Россия есть страна милости, а не ненависти (Б. К. Зайцев).
ЦАРЬ И РУССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПОРЯДОК
Глава 16
Сочетание сильной центральной власти с местным самоуправлением. - Царь. - Идея самодержавной власти.
Русский государственный порядок с древнейших времен строился на сочетании сильной центральной власти с местным самоуправлением городов и сельских общин. Даже в период феодальной раздробленности каждый удел воспроизводил этот принцип государственного строительства. По мере развития русской государственности племенной вождь, князь, удельный князь, великий князь и, наконец, царь, обладая огромной или даже неограниченной властью, считали своей обязанностью уважать и сохранять народные традиции местного самоуправления.
Окруженная с запада, юга и востока многочисленными ордами врагов, Россия постоянно нуждалась в могучем государственном вожде, способном объединить все силы народа на борьбу с ними. Русское государство строилось на полном подчинении личности интересам государства в лице вождя, князя, царя. "В обществе, - писал историк Н. Павлов-Сильванский, - развито было сознание о первейшей обязанности каждого подданного служить государству по мере сил и жертвовать собою для защиты Русской земли и Православной христианской веры. Служилый человек обязан нести ратную службу в течение всей своей жизни и "биться до смерти с нагайскими или немецкими людьми, не щадя животы". Посадские люди и волостные крестьяне должны жертвовать своим достоянием для помощи ратным людям. Все классы населения прикреплены к службе или тяглу, чтобы "каждый в своем крепостном уставе и в царском повелении стоял твердо и непоколебимо".
Царь (лат.: Caesar) в понятиях Святой Руси помазанник Божий, священное лицо, представитель Бога на земле, самодержец, стоящий над всеми сословиями, издающий законы и следящий за их исполнением, вольный казнить и миловать своих подданных.
В России титул Царя впервые принял Иван IV Грозный в 1547. С 1721 русские Цари стали официально называться Императорами.
С 1815 название "Царь" снова ввели в титул в виде "Царь Польский". В народе название "император" не прижилось, и чаще всего по-прежнему использовалось слово "Царь".
Народ видел в Царе воплощение Родины и Государства и добровольно передавал ему свою жизнь на общее благо. Народ оставлял за собой нравственную общественную свободу и вручал Царю бремя государства.
"Царь для русского человека, - отмечал А.С. Хомяков, - есть представитель целого комплекса понятий, из которого само собой слагается "бытовое" Православие. В границах этих всенародных понятий Царь полновластен; но его полновластие (единовластие) - самодержавие - ничего общего не имеет с абсолютизмом западнокесарского пошиба. Царь есть "отрицание абсолютизма" именно потому, что он связан пределами народного понимания и мировоззрения, которое служит той рамой, в пределах коей власть может и должна почитать себя свободной"[ 38 ].
Эта мысль Хомякова очень важна для понимания одного из главных принципов русской цивилизации. Самодержавие ограничено традицией и народным преданием. Царь не вмешивается в дела крестьянской общины, которые регулируются обычным крестьянским правом, он воздерживается от вторжения в дела окраинных народов, если только они не приобретают угрожающий характер, и т.п. Это, конечно, не означает, что он не может этого делать, но не делает этого, чтобы не нарушать традиционный государственный порядок, изменение которого чревато общественными потрясениями.
"Русский народ, - писал К. С. Аксаков, - государствовать не хочет. Он хочет оставить для себя свою не политическую, свою внутреннюю общественную жизнь, свои обычаи, свой быт - жизнь мирную духа... Не ища свободы политической, он ищет свободы нравственной, свободы духа, свободы общественной - народной жизни внутри себя. Как единый, может быть, на земле народ христианский (в истинном смысле слова), он помнит слова Христа: воздайте кесарево кесареви, а Божие Богови, и другие слова Христа: Царство мое несть от мира сего; и потому, предоставив государству царство от мира сего, он, как народ христианский, избирает для себя иной путь - путь к внутренней свободе и духу, к царству Христову: Царство Божие внутри нас есть".
Идея самодержавной власти сложилась на Руси не сразу и имела своих противников, прежде всего в лице удельных князей. В "Повести временных лет" монах Нестор отвергает единодержавство как неправедное и беззаконное, считая лучшим удельное династическое княжение: "кождо да держит отчину свою", а признавая центром единства Руси только Церковь. Однако такой взгляд на благо Русской земли противоречил интересам ее целостности и единства. Митр. Иларион стоит уже на точке зрения самодержавия как единственно возможной для сохранения целостности и мощи Русского государства. Самодержавие, считал он, может осуществить эту задачу, только опираясь на Православную Церковь; таких же взглядов придерживается его современник Иаков Мних, считавший, что чем мощнее единодержавие, тем сильнее и заступничество Бога.
Царская власть в России, справедливо отмечает И.Л. Солоневич, была функцией политического сознания народа, и народ, устанавливая и восстанавливая эту власть, совершенно сознательно ликвидировал всякие попытки ее ограничения[ 39 ].
Русская монархия, писал Л.А. Тихомиров, "представляет один из величайших видов монархии, и даже величайший. Она родилась с нацией, жила с нею, росла совместно с ней, возвеличивалась, падала, находила пути общего воскресения и во всех исторических задачах стояла неизменно во главе национальной жизни. Создать больше того, что есть в нации, она не могла, это, по существу, невозможно. Государственная власть может лишь, хорошо ли, худо, полно или неполно, реализовать то, что имеется в нации. Творить из ничего она не может. Русская монархия за ряд долгих веков исполнила эту реализацию народного содержания с энергией, искренностью и умелостью"[ 40 ].
Развитие и укрепление идеи самодержавной власти в национальном сознании диктовались требованиями жизни. Ордынский разгром Руси показал, насколько пагубна для страны раздробленность единого народа на отдельные территориальные образования. В борьбе против Орды старые идеи единодержавия приобретали новую силу, находили новое обоснование. Сама жизнь доказала преимущества самодержавия, и первый российский государь, стряхнувший ордынское иго, почувствовал себя настоящим единодержцем. По мысли Иосифа Волоцкого, его власть от Бога, ему подчиняются все христиане, в том числе духовенство. В его руках "милость и суд, и церковное и монастырское, и всего православного христианства власть и попечение".
Коренные русские люди всегда относились к Царю с чувством глубокого почитания, высшего уважения и любви. Для них он был воплощением Родины и Государства, символом России, неразделимо связанным с именем Бога. "Русский Бог - велик", - считал русский человек. "Русским Богом да русским Царем святорусская земля стоит, русский народ - царелюбивый".
"Нельзя быть земле русской без государя" - говорят народные пословицы. "Нельзя земле без Царя стоять, без царя земля - вдова". "Грозно, страшно, а без царя нельзя". "Светится одно солнце на небе, а царь русский на земле".
А почему? А потому, что "без Бога свет не стоит, без Царя земля не правится". "Бог на небе, Царь на земле". "Один Бог, один государь". "Все во власти Божьей и Государевой".
В народном сознании: "Народ - тело, Царь - голова". "Государь - батька, земля - матка". "Царь города бережет". "Царь от Бога пристав".
"Сердце царево в руке Божьей".
Царь - помазанник Божий, и потому все, что он делает доброго, - Божья воля. "Кого милует Бог, того жалует Царь". "Виноватого Бог простит, а правого Царь пожалует". "Вся жизнь человеческая - служение Богу и государю". "Где ни жить - одному Царю служить". "За Богом молитва, за Царем служба не пропадет".
В народном сознании Царь обладает всеми высшими характеристиками. "Где Царь, там и правда", - говорит русский человек. "Всякая вещь перед Царем не утаится". "У Царя руки долги". "Царский глаз далече сягает". "Нет больше милосердия, как в сердце царевом". "Богат Бог милостию, а государь жалостию". "У Бога да у Царя всего много". "Все ведает Бог и государь". Да и вообще слово "Царь" выражает принцип высшего совершенства. Отсюда - "Царь-колокол", "Царь-пушка", "Царь-девица", "Царь-земля".
"Государь только Богу ответ держит", - считает русский человек. "Царский гнев и милость в руке Божьей". Но ответственность Царя перед Богом очень велика - ибо "За царское согрешение Бог всю землю казнит, за угодность милует". "Народ согрешит - Царь умолит; Царь согрешит - народ не умолит".
Все русские люди - "душою Божьи, а телом государевы".
"Царь думает, а народ ведает". "Воля царская не судима". От народа Царь требует прежде всего правды - "Царю правда нужна". "Царю правда - лучший слуга".
"Правда Божья, а суд царев". "Правда Божья, а воля царская". "Воля Царя - закон". "На все святая воля царская". "Все во власти Божьей и государевой". "Суди меня Бог и Государь!"
По мнению народа, если у Царя и случается ошибка или неправда, виноват не он, а его окружение. "Не от Царей угнетение, а от любимцев царских". "Не Царь гнетет народ, а временщик". "Не Царь грешит, а думцы наводят".
В сознании русского человека крепко держится чувство обязанности всегда молиться за Царя - "Не всяк Царя видит, а всяк за него молит". "Государь-батюшка, надежа Православный Царь".
В народном сознании образ Царя венчал сумму духовных ценностей русской цивилизации. Многие века народное сознание рассматривало Царя как связующее звено между Богом и Отечеством. Лозунг "За Бога, Царя и Отечество" выражал ядро русской национальной идеи, доступной любому русскому. Злодейское убийство царской семьи в 1918 рассматривается русскими как удар в сердце Святой Руси, намеренное уничтожение тех начал, которые были и будут всегда святы, хранятся вечно в родовом сознании и психологии народа.
Глава 17
Удерживающий. - Москва - Третий Рим. - Степенная книга.
Более глубокое осознание идеи самодержавной власти на Святой Руси связано с понятием Удерживающего и учением о Москве как Третьем Риме.
Удерживающий - христианское мистическое понятие, связанное с противостоянием действию тайны беззакония иудаизма и сатанизма, впервые использовано ап. Павлом (2 Сол. 2: 1-4, 6-8). Как отмечает русский исследователь Е. Е. Алферьев, Удерживающим здесь называется глава величайшего христианского государства, каковым была в то время Римская империя. Русская Православная Церковь с полным правом и основанием относит эти слова св. апостола к русскому Царю, наследнику православных христианских императоров Рима и Византии, возглавителю Третьего Рима - православного Самодержавного Царства. Он был священным лицом, преемственным носителем особой силы благодати Святого Духа, которая действовала через него и удерживала распространение зла. Император Николай П был глубоко проникнут сознанием этой лежащей на нем религиозно-мистической миссии. После отречения Николая II роль Удерживающего перешла к Царице Небесной, о чем русскому народу было объявлено через явление иконы Божией Матери, названной "Державной".
Идеологическое обоснование великой христианской миссии русских царей содержится в православном учении о Третьем Риме. Наиболее последовательное его изложении содержится в трудах старца псковского Елеазарова Трехсвятительского монастыря Филофея, жившего в к. XV - 1-й пол. XVI в. В посланиях к великому кн. Василию III, царю Ивану IV, дьяку М. Г. Мисюрю-Мунехину Филофей писал, что русский царь является наследником величия римских и византийских императоров, а Москва по своему духовному значению является Третьим Римом. Обращаясь к царю, он писал, что "все царства православной веры сошлись в твое единое царство, во всей поднебесной ты один христианский царь". Но власть самодержцу нужна не сама по себе, а чтобы быть щитом "правой веры", защищать Православие как добротолюбие, сохранять ценности русской цивилизации от попыток разрушить их со стороны Запада, Филофей подчеркивает преемственность русского самодержавия от Владимира Святого и Ярослава Мудрого, обосновывая деятельность Ивана IV как духовного наследника государственного строительства, начатого ими.
Филофей обосновывает идеи преемственности ведущей роли Москвы, Русского государства в христианском мире после утраты ее Константинополем. "Первый Рим, - писал Филофей, - пал от нечестия, второй (Константинополь) - от засилия агарянского (мусульманского), Третий Рим - Москва, а четвертому - не бывать".
Русский народ принял миссию Третьего Рима не но принципу национализма, а исключительно в силу уверенности в своем Православии, в святости Руси. Все происходящее в жизни людей и народов определяется и совершается Всевышнею и Всесильною Десницею Божиею; Мощию и Промышлением Божиим возводятся на престолы цари и достигают своего величия; во всемогуществе Бога и его Промысле - источник правды на земле. Действием Промысла Божия, согласно пророческим книгам, пал старый Рим вследствие уклонения в ересь Аполлинария и служения на опресноках; за ним пал и новый Рим, т.е. Константинополь, вследствие измены Православию на VIII Соборе и принятия латинства. Поэтому София Цареградская была попрана и сделалась достоянием внуков Агари. Остается невредимою только славная соборная церковь Успения Божией Матери всей новой и великой Руси - Третьего Рима. Эта общерусская святыня сияет своим благочестием во всей вселенной ярче солнца. Третий Рим есть последний в историческом бытии человечества. Четвертому Риму не бывать. Так в последовательном ходе исторической жизни народов все православные христианские царства пали и слились в одно царство русское, вследствие чего русский царь является единственным христианским царем во всем поднебесье. Царство русское есть последнее мировое царство, за которым наступит вечное царство Христа[ 41 ].
В к. XV - 1-й пол. XVI вв. русская православная монархическая мысль закладывает прочный фундамент дальнейшего развития царской власти.
В послании бывшего митр. Киевского Спиридона-Саввы излагается история о легендарном происхождении великих князей Владимирских и Московских от Пруса, брата императора Августа. Оно содержало идеи, которые вошли в чин венчания на царство Ивана IV и Федора Иоанновича.
В 1563 по предложению митр. Макария царским духовником Афанасием создается Степенная книга ("Книга степенная царского родословия") - официальный исторический документ, доказывающий высшее божественное происхождение власти русских государей. В книге излагается история Руси от Рюрика до Ивана Грозного, привлекается множество исторических источников. Главный летописный источник книги - Никоновская летопись. Составитель Степенной книги в своей работе опирался на "Слово похвальное о благоверном и великом князе Борисе Александровиче", на "Сказание о князьях Владимирских" и др.
Изложение событий русской истории, наиболее важных с точки зрения составителя, разбито на 17 степеней (граней) и излагается в форме жизнеописаний древнерусских правителей по степеням родства. Причем членение исторического материала делается не по великим княжениям, а по княжениям московским. Период правления каждого князя составляет определенную грань в истории, поэтому центральным произведением каждой степени является княжеская биография. Все князья наделяются качествами идеальных мудрых правителей, отважных воинов и благочестивых христиан. Последовательно проводится мысль о преимуществе единодержавной формы правления, установленной на Руси еще Киевскими князьями. Подчеркивается необходимость укрепления Церкви, умножения ее богатств, почитания ее святынь[ 42 ].
Корни русского самоуправления уходят в глубокую древность. Прежде всего это выразилось в обычае - вече, которым в Древней Руси называлась сходка жителей одного населенного пункта для решения общих дел. В больших городах вече принимало решения о приглашении или изгнании князя. Поэтому древнерусское вече являлось народной властью, независимой от князя. Обычай вече был распространен повсеместно. В летописях вече упоминается в Белгороде под 997; в Новгороде Великом - под 1016, Киеве - 1068, Владимире-Вольшском - 1097, Звенигороде - 1147, Ростове - 1157, во Владимире-на-Клязьме - 1157, в Полоцке - 1159, в Переяславле - 1175, в Рязани - 1177, в Смоленске - 1185.
Вечевые собрания созывались обычно по звону вечевого колокола, решения принимались без голосования, путем одобрения того или иного предложения всеми присутствующими криком[ 43 ]. По мере совершенствования самодержавной власти и местного всесословного управления необходимость в вече отпала и оно постепенно сходило на нет. Последнее вече зафиксировано в Москве и Пскове в XVI в.
Зачатки самоуправления закладываются в родственном коллективе - семье. Как писал историк Н.А. Рожков, род давал территорию семье, свободно ею используемую в ее пределах; племя давало родам племенную территорию, в пределах которой роды могли также свободно передвигаться и временно использовать землю, особенно для охоты, бортничества, а также для скотоводства и отчасти для земледелия. Средний свободный человек того времени пользовался известной степенью обеспеченности, экономической самостоятельности, поскольку он был членом семейного, затем родового и племенного союзов. Это обстоятельство и вольное пользование землей глубоко отложились и прочно залегли в народном сознании.
Постепенно в русской жизни складываются такие формы самоуправления, как община, артель, дружина, губное управление. Одними из древнейших самоуправляющих коллективов были княжеские дружины. Члены княжеской дружины неоднократно заявляли своему князю, что хотят идти в поход или, наоборот, не желают идти. И князь, по обычаю, почти всегда считался с ними.
Дружинники заключали с князем свободный договор, отношения в дружине, включая самого князя, носили товарищеский характер. Вступление в дружину и выход из нее были свободными.
Еще более широким самоуправляющимся началом обладали торговые дружины, имевшие свои транспортные средства (лодки, лошадей), забиравшиеся в очень отдаленные места.
История сохраняет свидетельства и о земледельческих самоуправляющихся организациях, которые чаще всего смыкались с общиной, но отнюдь не всегда были идентичны ей. Как правило, это была группа крестьян, объединившихся для совместной подготовки земельных участков для сельскохозяйственных работ. Такая артель рубила лес, корчевала пни, выжигала поросли, расчищала, ровняла, рыхлила почву, а впоследствии устанавливала порядок пользования расчищенными участками. Кстати говоря, эти артели под названием "обчих" встречались в отдаленных лесных местностях вплоть до н. XX в.[ 44 ]
Самоуправление было широко распространено и в духовной жизни народа. Церковные общины и братства, совместные братчины много значили в развитии народной психологии в Древней Руси.
Среди духовных артелей в России получили распространение так называемые молодежные "складки", устраиваемые в православные праздники, чтобы за общий счет в складчину повеселиться, попировать, поплясать.
Традиция земского самоуправления, оформленная юридически в сер. XVI в., пронизывает общественную жизнь Древней Руси. Земские соборы - съезды всех сословий государства - проходили в то время, когда по всей Западной Европе царил холод абсолютизма.
По призыву Царя на Земские соборы созывались представители городских и областных торговых и служилых сословий. Первый Земский собор был созван Иваном Грозным для решения накопившихся за годы его юности задач.
С прекращения династии Рюриковичей значение Земских соборов усилилось. В 1598, 1606 они выбирали государей. В 1612 Земский собор, находясь при ополчении князя Дмитрия Пожарского, являлся фактически правительством Государства Российского. В 1613 Земский собор избрал на царство Михаила Федоровича Романова.
В первые годы правления династии Романовых, пока государство не окрепло после Смуты, Земские соборы собирались часто. Выборные приглашались специальными царскими грамотами по городам, которые со своими уездами образовывали избирательный округ. Выборы осуществлялись по сословиям. Работа соборов носила совещательный характер. Последний полный Земский собор прошел в 1653. На нем было принято решение о воссоединении Малороссии с Россией. Как и в случае с вече, необходимость в проведении Земских соборов постепенно отпадала по мере совершенствования самодержавной власти и местного самоуправления.
Русская монархия вплоть до XVIII в. носила сословно-представительный характер. Царское правление осуществлялось по обычаям и традициям страны, согласно которым царь был обязан править совместно с боярами (Боярская дума) и советуясь с народом на Земских соборах. Попытки царя узурпировать всю власть в своих руках, попирание "синклита" и "Совета чинов", по мнению Авраамия Пали-цына, приводит к беспорядкам и в конечном результате к "самовластию рабов"[ 45 ]. Как явствует из исторических материалов, Россия в XV-XVI вв. обладала единственной в то время среди других стран мира системой управления, основой которой было самоуправление на всесословной основе.
Изложим ее по данным, приводимым историками Л.А. Тихомировым и В.О. Ключевским. Царь обладал самодержавной властью и следил за соблюдением общественного блага и жизнью всех сословий. К нему мог обратиться с челобитной любой человек. На места царь назначал своих воевод, которые ведали всеми областями жизни вверенной им территории. Власть воеводы была велика, но возможность поборов была ограничена специальным доходным списком, определявшим доходы, кормы и пошлины. Если воевода или другое должностное лицо, назначенное царем, превышали этот список, то население имело право выставить ему по суду иск и потребовать возмещения за неправедные поборы.
Свою власть воевода осуществлял с представителями общественного самоуправления. Вторым лицом после воеводы был губной староста, ведший уголовные дела и следивший за общественной безопасностью. Губной староста выбирался всем населением из профессионального служилого населения.
После губного старосты важным лицом местного самоуправления был земский староста, выбираемый городским и уездным населением. При земском старосте состояли выборные от уездных крестьян советники. Они составляли земскую избу. Дело земского старосты и состоящих при нем советников заключалось в раскладе податей, в выборе окладчиков и целовальников. Воевода в дела земского старосты вмешиваться не имел права, не позволялось ему влиять на выборы или смещать выборных лиц и вообще пытаться воздействовать на мирские дела.
Земская изба заведовала городским хозяйством, разверсткой земли, обсуждала нужды посадских и уездных людей, сообщая о них, если не могла помочь им сама, воеводе или в Москву. Свои власти, кроме общей с городом земской избы, были и у уездных крестьян. Крестьяне выбирали своих общинных старост, "посыльщиков" (для сношения с воеводой и его приказными людьми), выбирали земского пристава "для государева дела и денежных сборов". Приходы выбирали священников и церковных дьячков, которые имели значение сельских писарей. По грамотам Ивана Грозного, монастырские крестьяне избирали у себя приказчиков, старост, целовальников, сотских, пятидесятских, десятников. Все представители центральной власти, назначенные в городе и волости, не могли решать дела без общественных представителей.
Согласно Судебнику 1550, представитель центральной государственной власти (воевода и т.п.) не имел права арестовать человека, не предъявив доказательств его вины представителям местного самоуправления - старосте и целовальнику. Если этого не происходило, то староста и целовальник, по требованию родственников арестованного, могли освободить его и взыскать с представителя администрации штраф за "бесчестье".
Таким образом, первый закон о неприкосновенности личности впервые был принят в Древней Руси, а не в Западной Европе, где он появился только 120 лет спустя[ 46 ].
Местное самоуправление получило свое развитие в системе земских учреждений XIX - н. XX в. И даже для того времени это была одна из самых передовых в мире форм самоуправления.
"Мы со смелостью, беспримерной в летописях мира, - писал кн. А.И. Васильчиков о развитии в России учреждения земского самоуправления, - выступили на поприще общественной жизни... ни одному современному народу Европейского континента не предоставлено такого широкого участия во внутреннем управлении, как русскому".
Земские учреждения существовали на уровне губерний, уездов и волостей, сами избирали свои руководящие органы, формировали структуру управления, определяли основные направления своей деятельности, подбирали и обучали специалистов. Земства существовали на началах самофинансирования, имели право для покрытия своих расходов вводить специальные налоги. Источником средств земств служили поступления от сборов на недвижимое имущество: земель, лесов, фабрик, заводов, доходных домов. Главный упор в деятельности земских учреждений был на школы, библиотеки, здравоохранение, ветеринарное дело, статистику.
В Положении о земских учреждениях подчеркивалось, что "заведование земскими делами уездов и губерний предоставлено самому населению уезда и губернии на том же основании, как хозяйство частное предоставляется распоряжению частного лица, хозяйство общественное - распоряжению общества". Идея земского самоуправления была непосредственно связана с идеей общинного самоуправления и была близка и понятна русскому человеку.
Можно было бы еще долго перечислять формы самоуправления, существовавшие в дореволюционной России, - достаточно назвать самоуправление казачьих земель, самоуправление университетов, самоуправление национальных территорий, например Финляндии и Средней Азии.
Был у самоуправления органический недостаток - изолированность, обособленность друг от друга самоуправляющихся обществ и трудовых единиц, делающих их беззащитными от узурпации нрав со стороны центральной власти. Пока соотношение прав местного самоуправления и центральной власти определялись традиционными, патриархальными представлениями о роли центра и мест, пока центральная власть носила в известном смысле отеческий характер, противоречия между центром и местами были невелики. Однако по мере усиления центральной власти и вытеснения традиционных правительственных форм заимствованными с Запада бюрократическими учреждениями происходит постепенное лишение прав местного самоуправления в пользу центра. Процесс этот имел характер национальной катастрофы, так как подрывал стержневую основу народного уклада жизни.
Глава 19
Закон по правде и справедливости. - Русская Правда. - От Судебника 1497 до Соборного уложения 1649. - Отношение к смертной казни. - Герб государства Российского.
В понятиях Святой Руси право, закон должны носить прежде всего нравственный, а не формальный характер, соответствовать правде и справедливости. Нравственный закон считался выше закона писаного, формального. Но и формальный закон зачастую отождествлялся со словом "правда", стремясь, по-видимому, подчеркнуть, что идеалом исполнения закона является правда. Слово "правда" вошло в название первого русского сборника законов "Русская Правда".
Как справедливо отмечал И. Л. Солоневич, русский склад мышления ставит человека, человечность, душу выше закона и закону отводит только то место, какое ему и надлежит занимать: место правил уличного движения. Когда закон вступает в противоречие с человечностью - русское сознание отказывает ему в повиновении.
В народном сознании понятие "закон" противопоставляется понятиям "правда" и "справедливость", причем в таком же духе, как в "Слове о Законе и Благодати" митр. Илариона. Формальному закону противостоит жизнь по душе, по правде.
"Хотя бы все законы пропали, только бы люди правдой жили", - говорит народная пословица. "Все бы законы потонули да и судей бы перетопили".
Правда - это нравственные принципы, по которым живет народ, закон - это нечто навязанное ему со стороны и не всегда справедливое для него. Закон, сочиненный правящим классом для простых людей, - средство их утеснения. Он провоцирует грех, обиду и преступления.
Народные пословицы так и говорят: "Не будь закона, не стало б и греха". "Где закон, там и обида". "Где закон, там и преступление". "Закон, что дышло, куда пошел, туда и вышло", или: "Закон - дышло, куда захочешь, туда и воротишь", "Закон, что паутина: шмель проскочит, а муха увязнет".
Впрочем, русские люди понимали, что законы нужны и полезны, но не уважали их потому, что они служили средством их утеснения.
"Законы святы, да законники супостаты". "Не бойся закона - бойся судьи". "Законы - миротворцы, да законники - крючкотворцы". В общем - "Кто законы пишет, тот их и ломает". "Что мне законы, были бы судьи знакомы".
Многие русские отношения регулировались не правом, а совестью и обычаем (прежде всего жизнь крестьянской общины). Русское правосознание было ориентировано на жизнь по совести, а не по формальным правилам. "Никогда русский человек не верил и не будет верить в возможности устроения жизни на юридических началах" (Л.А. Тихомиров). Этим он отличался от западного человека. "Европейское правосознание формально, черство и уравнительно; русское - бесформенно, добродушно и справедливо", - писал И.А. Ильин. Для западного обывателя любой преступник - злодей, а для русского человека - жертва обстоятельств.
Наказанный по суду преступник в народном сознании - несчастный, ему сочувствуют, ему нужно помогать милостью.
"Несчастному милость творить - с Господом Богом говорить". "Милость - подпора правосудию". "Милость и на суде хвалится".
Правосознание совести вовсе не означало анархии в народной жизни. В России сложились достаточно жесткие и строгие нормы поведения в среде коренных русских людей, прежде всего крестьян, которые регулировались не юридическими установлениями, а силой общественного мнения. Пренебрежение законом в XVIII-XIX вв., неверие в него среди простых людей объяснялись тем, что они чувствовали в нем навязанную извне силу, противоречащую традиции и обычаю.
Древнейший памятник русского права - "Закон судный людем". Он сохранился в рукописях русского происхождения ("Кормчая летопись"). Датируется к. IX - н. Х вв. Многие статьи его были направлены против язычества.
В XI в. появляется свод древнерусского права, получивший название "Русская Правда", вобравший в себя более древние русские установления, и в частности отдельные нормы "Закона Русского", Правду Ярослава Мудрого (т. н. Древнейшая Правда), Правду Ярославичей, Устав Владимира Мономаха и др. Посвящена защите жизни и имущества княжеских дружинников, слуг; свободных сельских общинников и горожан; регламентировала положение зависимых людей; излагала нормы обязательственного и наследственного права и др.
Русская Правда, сложившаяся еще на основе законов, существовавших в Х в., включила в себя нормы правового регулирования, возникшие из обычного права, то есть народных традиций и обычаев.
Содержание Русской Правды свидетельствует о высоком уровне развития экономических отношений, богатых хозяйственных связей, регулируемых законом. "Правда, - писал историк В. О. Ключевский, - строго отличает отдачу имущества на хранение - "поклажу" от "займа", простой заем, одолжение по дружбе, от отдачи денег в рост из определенного условленного процента, процентный заем краткосрочный от долгосрочного и, наконец, заем - от торговой комиссии и вклада в торговое компанейское предприятие из неопределенного барыша или дивиденда. Правда дает далее определенный порядок взыскания долгов с несостоятельного должника при ликвидации его дел, умеет различать несостоятельность злостную от несчастной. Что такое торговый кредит и операции в кредит - хорошо известно Русской Правде. Гости, иногородние, или иноземные купцы, "запускали товар" за купцов туземных, т.е. продавали им в долг. Купец давал гостю, купцу-земляку, торговавшему с другими городами или землями, "куны в куплю", на комиссию для закупки ему товара на стороне; капиталист вверял купцу "куны и гостьбу", для оборота из барыша".
Вместе с тем, как видно из прочтения экономических статей Русской Правды, нажива, погоня за прибылью не являются целью древнерусского общества. Главная экономическая мысль Русской Правды - стремление к обеспечению справедливой компенсации, вознаграждения за нанесенный ущерб в условиях самоуправляемых коллективов. Сама правда понимается как справедливость, а ее осуществление гарантируется общиной и другими самоуправляемыми коллективами.
Главная функция Русской Правды - обеспечить справедливое с точки зрения народной традиции решение проблем, возникавших в жизни, обеспечить баланс между общинами и государством, осуществить регулирование организации и оплаты труда по выполнению общественных функций (сбор виры, строительство укреплений, дорог и мостов).
Русская Правда имела огромное значение в дальнейшем развитии русского права. Она легла в основу многих норм международного договора Новгорода и Смоленска (XII-XIII вв.), Новгородской и Псковской судных грамот, Судебника 1497 и др.
На Земском соборе 1649 было одобрено Уложение (Кодекс) русских законов, выработанных общественным правосознанием за последние века.
Непрекращающаяся борьба с внешним врагом заставила русских законодателей консолидировать всех по признаку неукоснительного служения Отечеству, Государству на строго обозначенном месте. Каждый русский человек прикреплялся к определенному месту: служилые сословия прикреплялись к столицам и поместьям, посадские - к городам, крестьяне - к тем землям, где их застали писцовые книги 1626, и переход запрещался им окончательно. За нарушения законов предполагались строгие наказания "безо всякой пощады, чтобы на то смотря, иным не повадно было так делать".
Смертная казнь в русском праве носила исключительный характер. В Русской Правде смертная казнь как наказание отсутствует, вместо нее с виновного взималась тяжелая вира (штраф). Вопрос о недопустимости смертной казни был впервые поднят именно в России еще кн. Владимиром Святым, который считал ее грехом перед Богом. Та же мысль проводится в "Поучении" Владимира Мономаха, который считал, что каждый человек имеет право на тот срок жизни, который отпущен Богом, казнь же человека - грех перед Богом. Отмена смертной казни при Елизавете Петровне была вполне в духе русской цивилизации, как и редкое ее применение в XIX - н. XX в. (кроме государственных преступников).
Однако исторические источники свидетельствуют, что русская власть не могла избежать применения смертной казни. Известия о смертной казни встречаются в Двинской уставной и Псковской судной грамотах. По Судебнику Ивана III смертной казнью карались 10 преступлений, по Царскому Судебнику - 15. Виды казни не назывались. На практике было распространено обезглавливание. Согласно Уложению Алексея Михайловича смертной казни заслуживали до 60 преступных деяний и было установлено 5 видов ее: сожжение, закапывание по горло в землю, залитие горла расплавленным металлом, повешение и отсечение головы. На практике первые три вида казни почти не применялись, а последние использовались редко. Распространение смертной казни резко расширяется при Петре I, который, кроме уже перечисленных видов казни, вводит колесование и расстрел.
В царствование Елизаветы Петровны не было совершено ни одной смертной казни. В последующие царствования случаи их были редки.
В отличие от Запада, где смертная казнь использовалась повсеместно и в широких масштабах, в России массовые казни известны только в правление Ивана Грозного, в течение которого погибло 5 тыс. человек. Для сравнения следует заметить, что в Западной Европе только по приговорам "святейшей" католической инквизиции были казнены сотни тысяч человек. По приговору католической церкви были осуждены на смерть все жители Голландии, которых герцог Альба вырезал целыми городами.
В XVIII в. один саксонский судья Карпцоф казнил 20 тыс. чел., а Елизавета Английская приговорила к смерти 90 тыс. чел. Робеспьер за один год своего правления подписал 17 тыс. смертных приговоров.
Герб государства Российского утвердился на Руси после падения татаро-монгольского ига и осознания русскими царями Святой Руси как Третьего Рима (преемницы Византии). Первоначально он состоял из двух основных изображений: всадника ("ездца") с копьем, поражающим змия (с к. XIV в.), и двуглавого орла (с к. XV в.), которые помещались на печатях великих московских князей и царей и стали считаться гербом во 2-й пол. XVII в. Эти изображения в XVII-XIX вв. подвергались незначительным изменениям. Со времени царя Алексея Михайловича крылья у орла изображались поднятыми вверх, в лапах появились скипетр и держава. С утверждением в 1699 ордена Андрея Первозванного щит с изображением всадника почти всегда окружался цепью ордена. В XVIII в. при Екатерине I установлены цвета герба - черный орел на желтом поле, всадник на красном поле. В 1730 утвержден рисунок герба, в описании его всадник впервые назван св. Георгием Победоносцем. Этот святой символизировал небесные силы, защищающие родную землю от врагов. Змий, поражаемый копьем всадника, символизировал обобщенный образ врагов Русской земли (объяснение находится в соответствии с образами русских былин). В образе всадника также видели князя и царя - предводителя войска. Со 2-й четв. XIX в. двуглавого орла стали изображать с широко распростертыми крыльями, в правой лапе орла появились перевитые лентами громовые стрелы и факел, в левой - лавровый венок. По указу 1832 на крыльях орла стали помещать гербы царств (Казанского, Астраханского, Сибирского, Польского и Таврического) и одного княжества (Финляндского). В 1856 утверждены проекты гербов большого, среднего и малого. Герб был заново перерисован в соответствии с правилами геральдики (всадник стал смотреть в левую сторону от зрителя). В Большом гербе Российской Империи щиты вокруг основного герба несли изображения гербов российских царств, княжеств и местностей, а также родовой герб Дома Романовых.
Глава 20
Война и мир. - Христолюбивое воинство.
История России - это история войн русского народа с сонмом многочисленных захватчиков, посягавших на свободу, независимость и территориальную целостность Российской державы. Ни один другой народ в мире не понес таких жертв в результате агрессий с запада, юга и востока, как русский народ. Потери русских во всех войнах второго тысячелетия от Рождества Христова до 1917 составляют не менее 50 млн. человек[ 47 ].
В понятиях Святой Руси война есть противоестественное состояние между государствами, раздор, международная брань. "Войной и огнем не шути, - говорил русский человек. - Всякая война от супостата (дьявола), а не от Бога". Во время войны совершается страшный грех - убийство. Войны без мертвых не бывает (Ипатьевская летопись). "Война есть убийство, и сколько бы людей ни собрались вместе, чтобы совершить убийство, и как бы они себя ни называли, - убийство все же остается худшим грехом в мире" (Л.Н. Толстой).
В народном сознании только одна война считалась справедливой - против захватчиков, освободительная. В своей истории Россия не вела наступательных, агрессивных войн. Все ее войны были либо против захватчиков (поляки, французы, немцы), либо за освобождение ранее захваченных врагами русских территорий. Войны против захватчиков считались у русских людей народными, отечественными войнами, например Отечественная война 1812, Великая Отечественная война. "Кто с мечом к нам придет, - провозгласил св. Александр Невский, - тот от меча и погибнет. На том стоит и стоять будет Русская земля".
Русскому царю сщмч. Николаю II принадлежит идея о всеобщем и полном разоружении. С этим в 1898 он обратился ко всем странам мира, чтобы "великая идея всеобщего мира восторжествовала над областью смуты и раздора". Однако идеология Запада, основывающаяся на утверждении, что "война есть естественное состояние человечества", сделала невозможным претворение в жизнь предложений русского царя.
Русская армия существовала на православно-монархических началах, и ее солдаты и офицеры именовались христолюбивым воинством. Как писал И. А. Ильин, "воин именуется "христолюбивым" не только потому, что он член христианского государства, что его родина возрастает в христианском духе и что сам он призван оборонять христианскую веру; а еще и потому, что в любви к Христу и к преподанной им полноте совершенства он имеет живую основу своего личного духа, ею утверждает святыню своего личного Кремля, в ней почерпывает необходимую ему силу подвига и очищения. Здесь нет того внутреннего противоречия, которое пытаются усмотреть сентиментальные моралисты; напротив: меч духовно необходим человеку в земной борьбе за дело Божье; но принять бремя связанных с ним душевных и телесных опасностей и страданий может лишь тот, кто утверждает свою любовь, свою жизнь и деятельность в луче Божьего света и совершенства.
И вот если объединить все государственное начало понуждения и пресечения в образе воина, а начало религиозного очищения, молитвы и праведности в образе монаха, - то решение проблемы выразится в усмотрении их взаимной необходимости друг для друга.
Воин, как носитель меча и мироприемлющего компромисса, нуждается в монахе как в духовнике, в источнике живой чистоты, религиозной умудренности, нравственной плеромы: здесь он приобщается благодати в таинстве и получает силу подвига; здесь он укрепляет свою совесть, проверяет цель своего служения и очищает свою душу. И самый меч его становится огненной молитвою. Таков Димитрий Донской у св. Сергия перед Куликовской битвой"[ 48 ].
[ 1 ] Тереножкин А. И. Предскифский период в днепровском Правобережье. Киев, 1961.
[ 2 ] Геродот. История в девяти книгах. Л., 1972, книга IV-5.
[ 3 ] Рыбаков Б. А. Геродотова Скифия. М., 1979.
[ 4 ] Обнорский С. П. Культура русского языка. М.-Л., 1948, с. 9.
[ 5 ] Афанасьев А. Н. Древо жизни. М., 1983, с. 48.
[ 6 ] Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. М., 1988, с. 246.
[ 7 ] Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. М., 1988, с. 246.
[ 8 ] Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. М., 1994, с. 434.
[ 9 ] Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. М., 1988, с. 434.
[ 10 ] Славянская мифология. М., 1995, с. 264-265.
[ 11 ] По другим толкованиям, Волосыни были небесными стадами Велеса. Во всех случаях они как-то были связаны с рожаницами и Родом.
[ 12 ] Славянская мифология, с. 107.
[ 13 ] Славянская мифология, с. 155.
[ 14 ] Славянская мифология, с. 155.
[ 15 ] Славянская мифология, с. 98.
[ 16 ] Полный православный богословский энциклопедический словарь (далее ПБС). СПб. б. г. Т. I. С. 886-887.
[ 17 ] ПБС.Т. II, с. 1611-1612.
[ 18 ] Благоговение - страх Божий, преодоленный и преображенный любовью (И. Ильин). Благоговение есть ощущение вечного идеала как истинно сущего, вызывающего стремление к действительной перемене себя в смысле приближения к высшему совершенству (В. Соловьев)
[ 19 ] Сахновский Н. И. Святая Русь. Краткая история русской православной церкви Буэнос-Айрес, 1965, с. 9
[ 20 ] См.: Хронологическая таблица Святой Руси (в конце книги).
[ 21 ] Иеромонах Иоани (Колоrpивов). Очерки по истории русской святости. Брюссель, 1961, с. 45.
[ 22 ] Иеромонах Иоанн (Кологривов). Указ. соч., с. 347. Там же.
[ 23 ] Изложение "Устава монастырского" дается по книге иеромонаха Иоанна (Кологривова) (Указ. соч. С. 180-185).
[ 24 ] Иеромонах Иоанн (Кологривов). Указ. соч., с. 186-188.
[ 25 ] Сборник старинных грамот и узаконении Российской империи касательно прав и состояния русскоподданных караимов. СПб, 1890. С. XII.
[ 26 ] Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка. СПб., 1893. Т. 1. С. 870-871.
[ 27 ] Там же. Со временем слова "жидовин", "жид" приобрели бранное качество. В понятие "духовное жидовство" стало входить не только отрицание Христианской веры, но и представление об отрицательных нравственных качествах в целом.
[ 28 ] Веселовский А. Н. Талмудический источник одной Соломоновой легенды в Русской Палее // Журнал Министерства народного просвещения, 1880. Апрель. С. 298-300.
[ 29 ] 3иновий Отенский. Истины показания к вопросившим о новом учении. Казань, 1863, с. 42.
[ 30 ] Федор Курицын стал сторонником ереси жидовствующих еще после четырехлетнего пребывания на Балканах и Ближнем Востоке. По-видимому, именно там он стал заниматься каббалой, которую исследователи усматривают в его "Лаодикийском послании" (Ф. фон Лилиенфельд).
[ 31 ] Как сообщает Иосиф Волоцкий, митрополит Зосима, в частности, разделял взгляды караимов на загробную жизнь. "А что то Царство Небесное, - заявлял этот еретик, - ничего того несть. Умерл кто ин, то умер, - по та места и был" (Послание Иосифа Волоцкого, М.-Л., 1959, с. 161). В 1494 году митрополит Зосима был смещен.
[ 32 ] О ереси жидовствующих. С. 13.
[ 33 ] Точнее, все книги Ветхого Завета. До этого их полного перевода не было не только у русских, но и у других славянских народов.
[ 34 ] Грандицкий П. Геннадий, архиепископ Новгородский // Православное обозрение, 1880, Љ 12.
[ 35 ] Там же.
[ 36 ] Украина - древнерусское название окраинных, пограничных земель Русского государства между реками Южный Буг и Серет в бассейне Западного Буга. Использовалось в значении "пограничная территория родном земли, Руси". После оккупации Малой Руси Польшей, а позднее и Австро-Венгрией название "Украина" распространяется на всю Малороссию н используется для вытеснения ее исторического названия в целях колонизации и онемечивания русских людей.
[ 37 ] Рассчитано по: Народное хозяйство СССР в 1960 г. С. 14; СССР в цифрах в 1979 г. С. 15; СССР: энциклопедический справочник. М, 1979. С. 28-29; БСЭ. СССР. М., 1947, С. 60.
[ 38 ] Хомяков Д. А. Православие - Самодержавие - Народность. Монреаль. 1982, с. 114.
[ 39 ] Солоневич И. Народная монархия. М., 1991, с. 402-409.
[ 40 ] Тихомиров Л. Монархическая государственность. Мюнхен, 1923. Т. 2. С. 201.
[ 41 ] Малинин В. Старец Елеазарова монастыря Филофей и его послания. Киев, 1901. Цнт. по: И. А. Кириллов. Третий Рим. М., 1996, с. 34.
[ 42 ] Литература и культура Древней Руси. М., 1994, с. 161.
[ 43 ] Советская историческая энциклопедия (далее СИЭ). Т. 3, М., 1963, с. 411.
[ 44 ] Слобожанин М. Историческое развитие идей артельного движения. Боровичи, 1919, с. 22.
[ 45 ] История политических и правовых учений XVII-XVIII вв. М., 1989, с. 280.
[ 46 ] Солоневич И. Народная монархия. М., 1990, с. 334.
[ 47 ] Подсчитано по: Б. Ц. Урланис. Войны и народонаселение Европы. М., I960.
[ 48 ] Христолюбивое воинство. Православные традиции русской армии. М., 1997, с. 59-60.
Захват масонских архивов Европы. - Масонский Союз советских патриотов. - Секретные миссии российских "вольных каменщиков". Начало возрождения масонской идеологии в СССР. - Экуменизм.
Победа русского народа над самым последовательным выразителем интересов Запада - германским фашизмом - на какое-то время очистила атмосферу в мире, умерив многие притязания закулисных владык на мировое господство. Героическая борьба России против фашистского монстра Запада прорвала многие нити подпольных заговоров масонских конспираторов. Масонские руководители западных правительств, выпестовавшие преступный режим Гитлера для разрушения России, были жестоко наказаны их же детищем. Большое количество "вольных каменщиков" было арестовано как обыкновенные уголовники и государственные преступники, сотрудничавшие с криминальными элементами и агентами иностранных держав. Опубликованные нацистами документы и список масонов раскрыли не только их преступную сущность, но и духовно-нравственное убожество, прикрываемое мишурой ритуала.
Вторая мировая война показала, что с масонством можно и нужно безжалостно бороться, вскрывая его человеконенавистническую сущность и антихристианскую (прежде всего антиправославную) направленность.
В 1945 году в одном из немецких замков Нижней Силезии Советская Армия захватила десятки вагонов архивов, содержащих самые секретные сведения Западной Европы, и прежде всего тайные архивы масонских организаций Германии, Франции, Бельгии, Голландии, Люксембурга, Польши, Чехословакии. Эти архивы были свезены сюда по приказу Гитлера после его победоносного шествия по Европе.
Собранные документы давали глубочайшие представления о механизме тайной власти и подрывной заговорщической деятельности "вольных каменщиков" во всем мире. Переписка, личные досье, списки масонских функционеров и агентов, циркулярные письма, финансовые документы, протоколы собраний давали полную информацию о технологии "незаметной" работы мировой закулисы.
Сталин и политическое руководство СССР сразу поняли огромное значение масонских архивов даже для укрепления их собственного режима. Немедленно отдается приказ перевезти архив в Москву, где для него руками военнопленных строится здание с глухими окнами и железными дверями. С самого начала устанавливается режим сверхсекретности и статус Особого Архива СССР.
О существовании его знают единицы даже в высших эшелонах власти. В первые годы существования Архива, примерно до смерти Сталина, его документы серьезно изучаются, даже делаются переводы ряда материалов, относящихся к XVIII веку, то есть исследуются технология и эволюция тайной власти Запада.
Ставшие трофеем СССР, масонские архивы Западной Европы открыли перед советским руководством всю подноготную предвоенной европейской политики, которая, как оказалось, плелась преимущественно в стенах масонских лож. Конечно, о многом советское руководство знало и раньше, однако не имело документального подтверждения.
Многие захваченные документы позволяли Сталину воздействовать на определенную часть правящих кругов Запада, не заинтересованных в оглашении, а значит укрепить свои позиции в мировой политике.
Захваченные документы подтвердили ранее известные ему факты о связи масонства и сионизма и о господствующем положении последнего в рядах "вольных каменщиков". Факты о финансировании масонства еврейскими кругами и сионистскими организациями усилили беспокойство Сталина в период образования "еврейского государства" в Палестине и при попытке создать такое "государство" в Крыму. По-видимому, именно это подтолкнуло его на политику борьбы против космополитов, главное в которой было противостояние масонству и сионизму.
Из кого же составлялись кадры российского масонства после войны?
Во-первых, из членов масонских лож в эмиграции. Их сохранились сотни, в том числе целый ряд высокопоставленных, высших степеней (В. Маклаков 33№, П. Бобринский 33№, В. Антов 33№, И. Кривошеин 32№, А. Давыдов 33№).
Во-вторых, из тех осколков масонских организаций, до двадцатых годов существовавших в СССР, отдельные представители которых сумели выжить. Весьма характерно, что даже в пятидесятые годы масонка Кускова не давала разрешения на опубликование списка масонов, "так как в Советском Союзе остались члены этой группы и, в частности, в самых высших партийных кругах (!), и она не вправе поставить их жизнь под угрозу".*1 Из этих людей мы можем назвать только старого большевика Петровского, но были, очевидно, и другие.
В-третьих, из нового (после 1953 года) поколения российских партийных и государственных руководителей, деятелей науки, культуры и искусства, в начале, конечно, не состоявших в масонских ложах, но принимавших участие в их работе и поддерживавших их.
Однако, что касается старых масонских кадров, то эта часть была "засвечена", так как масонские архивы оказались в руках советской разведки. По-видимому, вначале масоны об этом не знали, ибо считалось, что архивы погибли во время войны. Иначе трудно объяснить ряд их операций, предпринятых в первые годы после войны.
Перестройка масонской работы на новый лад началась сразу же после того, как победа Русской Армии над Гитлером стала неминуемой. Еще не была подписана капитуляция Германии, а группа российских масонов под видом русских патриотов приходит в советское посольство в Париже, чтобы наладить контакты с советской властью. Возглавлял группу "патриотов" масон 33№, известный политикан и участник убийства Г. Распутина В. Маклаков. В группу, в частности, входили масоны: адмиралы Д.Н. Вердеревский и М.А. Кедров, литератор С.К. Маковский (сын известного художника), историк Д.М. Одинец, а также масонские функционеры Г. Адамович, А.С. Альперин, А.Ф. Ступницкий и В.Е. Татаринов. Масоны подняли бокалы за здоровье Сталина, а Маклаков произнес речь о сближении эмиграции (имея в виду ее масонскую часть) с СССР. Позднее одним из участников этого похода А.С. Альпериным было основано "Объединение русской эмиграции для сближения с Советской Россией".
"Объединение" с СССР рассматривается как важный момент возобновления и активизации масонской работы. Конечно, инициаторами возобновления масонской деятельности были масоны высших степеней. Так, сразу же после войны тот же В.А. Маклаков собирает в своем доме масонские собрания. В конце сороковых годов он выступил в возобновленной ложе с чтением своих воспоминании "братьям" обоих Уставов.*2 Масон А.С. Альперин выступает с докладами об Учредительном собрании, по-видимому, с целью осмысления старого опыта масонской конспирации применительно к новым условиям. Практически под полный контроль масонов подпадают созданные в Париже Союз советских патриотов (председатель масон Д.М. Одинец) и газета "Советский патриот", в деятельности которых принимает участие целый ряд известных масонов: сын царского министра, один из руководителей теневого масонского правительства в эмиграции И.А. Кривошеин (32№), писатели В.Л. Андреев, Н.К. Волков, Б. Сосинский, А.П. Ладинский, Л.Д. Любимов, поэты Ю.Н. Софиев, М.А. Струве, известный адвокат М.М. Филоненко и многие другие. Часть из них в конце сороковых годов переселяется в СССР, по-видимому, не без особых заданий масонских организаций по налаживанию "братских" связей и лож.*1 По-видимому, именно с такой миссией выехал в 1948 году вместе с семьей в СССР высокопоставленный масон (32№), член теневого масонского правительства И.А. Кривошеин. Однако чекисты, опираясь на хранившиеся у них масонские архивы, сразу поняли характер его миссии. Он был арестован, отсидел срок в лагере, а затем направлен в ссылку. Лишь позднее из нее его выручили французские "братья" и он снова вернулся во Францию в 1974 году.
*1 Цит. по: Назаров М. Заговор против России, Потсдам. 1993.
*2 Вопросы литературы. 1990. 4. С.200.
Приехал в СССР в конце сороковых годов и видный масонский функционер писатель Б. Сосинский (мастер церемоний ложи "Северная Звезда", 1935 год). Вместе с ним отправилась и жена, дочь лидера партии эсеров В. Чернова.
Тайные миссии масонов в России вплоть до середины пятидесятых годов оканчиваются провалом. Положение резко меняется в период так называемой оттепели, когда под разными вывесками начинают действовать кружки, по своему характеру близкие к масонским, а также усиливается космополитический натиск на русскую церковь.
Это было время возрождения космополитического мировоззрения, яркими выразителями которого стали Е. Евтушенко, А. Вознесенский, Б. Окуджава, воспевавшие антирусскую романтику двадцатых годов и комиссаров в пыльных шлемах с масонской звездой.
Весьма характерно, что в конце пятидесятых годов возрождаются так называемые "никитинские субботники". Основателями этих "субботников", своего рода литературно-философского кружка, космополитического по духу, стали еще в 1914 году присяжный поверенный масон А.М. Никитин (расстрелян большевиками) и его жена, писательница Е.Ф. Никитина. В тридцатые годы "субботники" прекратились, чтобы возобновиться в "оттепель", но уже с другой целью. Никитина и "зубры" либеральной интеллигенции двадцатых годов привлекали сюда молодежь, стремясь воспитать ее в духе космополитических идеалов.
*1 Конечно, можно допустить, что некоторые рядовые масоны, например, Любимов, порвали с масонским подпольем и вернулись на Родину с чистым сердцем. Но это были единицы.
В это же время космополитические силы стремятся внедрить в русскую церковь чуждые и разрушающие начала.
Одним из орудий разрушения православной церкви стал в это время так называемый "экуменизм", сатанинское движение за подчинение церкви некоей внешней преступной силе. Начало этому движению было положено известным масонским деятелем, председателем ИМКА Джоном Моттом (1865-1955) на съезде Международного миссионерского совета, работавшего в 1910 году в Эдинбурге (Шотландия).
Исследователи справедливо отмечают, что экуменизм был направлен прежде всего против православной церкви, единственно истинной православной веры, ибо остальные христианские конфессии являются отпавшими от Православия и потерявшими христианскую чистоту. Для того, чтобы ввести в заблуждение православных, масон Д. Мотт для обозначения этого движения выбрал не западное, латинское слово "универсализм" (от латинского слова "вселенная"), а Греческий аналог - "экуменикос", который относится только к православию как истинному вселенскому вероисповеданию. "Очевидно, ближайшей открытой целью такой подмены было стремление замаскировать еретический смысл православным термином, взятым из классического для Православия греческого языка, а отдаленный возможность рано или поздно отождествить Вселенские соборы с "Экуменическим советом" (Всемирным Советом Церквей), который в конце концов мог бы провозгласить себя "Вселенским собором".*1 Учитывая, что во Всемирном Совете Церквей закулисной руководящей силой является масонство, можно сделать вывод, что речь безусловно шла о подчинении Русской Церкви диктату сатанинской силы "вольных каменщиков".
*1 Архим. Серафим (Алексиев), архим. Сергий (Язаджиев). Почему православному христианину нельзя быть экуменистом СПб., 1992. С.4.
Конечно, в царствование Николая II масонское экуменическое движение не могло утвердиться в России. Последовавшие война, революция и антирусские эксперименты большевиков сделали для масонов на какое-то время неактуальным развитие экуменизма в России. И лишь после Второй мировой войны, когда русское Православие начинало подниматься после чудовищного погрома, сатанинские силы вновь пытаются взять его под свой контроль. Не без помощи коммунистических функционеров хрущевской когорты проводится закулисная дипломатическая обработка иерархов Русской Православной Церкви, а через них и других, поместных православных церквей. Коммунистические функционеры искали новых рычагов влияния на мировое сообщество и в этом стремлении попали в ловушку масонских интриганов. В 1961 году на III генеральной ассамблее Всемирного Совета Церквей в Дели в его состав вошли одновременно все поместные православные церкви и масонский "Международный миссионерский совет".*1 Этот акт воодушевил космополитические элементы, скрывавшиеся в Русской Православной Церкви, дав начало своего рода новому духовному расколу в ее среде, подняв на поверхность такие личности, как А. Мень, Г. Якунин.
*1 Журнал Московской Патриархии. 1962. 1. С.49-58
Развитие экуменизма усилило масонское влияние на православие. В США среди православных (большую часть которых составляют русские) создаются масонские клубы, в которых участвуют многие тысячи людей. В 70-х годах возникает организация, осуществляющая так называемые "православно-христианские масонские съезды". В обращении одного из таких съездов, напечатанном в газете "Новое русское слово", открыто провозглашалось: "Мы члены клубов "Православной церкви в Америке", представляющие 5000 членов присоединенных к Масонскому содружеству, побуждаемые любовью к нашей религии и большой гордостью достижениями наших восточноправославных народов, желая сохранить и передать нашим детям наследие духовной силы и культурных традиций наших отцов (масонов. - О.П.), съехались сюда, в Атлантик Сити, Нью-Джерси (18, 19 и 20 июня 1976 года) для встречи и молитвы".
С конца 50-х годов приподнимается завеса над некоторыми тайнами российских масонов. Старая политика вольных каменщиков на полное отрицание влияния масонов в России конца XIX - начала XX века сменяется полупризнанием, полуправдой, призванными представить подпольную преступную деятельность масонской организации в благоприятном свете. Не имея возможности полностью сдержать потоки информации по этому вопросу, открывшиеся после второй мировой войны, вольные каменщики стремятся направить их в свое русло. В 1962 году выходит в свет книга Г.Я. Аронсона "Россия накануне революции", в которой автор впервые дает некоторые сведения о масонской конспирации в начале века. В последующих книгах, затрагивающих эту тему, - Г.М. Каткова "Февральская революция" (на русском издана в 1984) и Н.Н. Берберовой "Люди и ложи" (1986) создается своего рода новая масонская концепция фальсификации русской истории. Признавая "некоторое влияние масонства на политическую историю России", авторы рассматривают его как положительное явление, а самих масонов представляют как носителей "прогрессивных идеалов". Старательно обходятся антирусский характер масонства, его преступно-подрывное для русского государства содержание.
Наиболее типичной в этом смысле является книга "Люди и ложи" Берберовой, состоявшей, по нашим сведениям, в одной из французских масонских лож.
О тесной связи Н.Н. Берберовой с масонскими ложами свидетельствуют материалы ее личного архива, с которыми я познакомился в Гуверовском институте (США). Предвоенные отношения Берберовой с А.Ф. Керенским, А.И. Коноваловым и, конечно, ее второе замужество (с 1933 года) с видным масоном, секретарем Г.Е. Львова, членом правления Земгора, другом А.Ф. Керенского Н.В. Макеевым, сделали ее одной из самых осведомленных в тайнах вольных каменщиков.
Несмотря на большую осведомленность, Берберова тщательно обходит многие важнейшие вопросы масонской конспирации: роль вольных каменщиков в подготовке революции (и прежде всего 1905 года), участие их в террористической деятельности: старательно замалчиваются многие важные персоны масонского подполья: П.Б. Струве, П.Н. Милюков и др. Переставляются реальные исторические акценты - навязчиво проводится мысль, что существование в начале XX века масонства было якобы ненастоящим, а только внешней формой, за которой скрывалась революционная политическая организация. Такой вывод автора не вяжется с тем, что после 1917 года все эти "ненастоящие" масоны, очутившись во Франции, немедленно вошли в самые настоящие ложи Великого Востока и Великой ложи Франции и были приняты их французскими братьями как равные.
Глава 24
Мировое масонство. - Перемещение его центра в США. - 24 миллиона американских масонов. - Бильдербергский клуб. - Трехсторонняя комиссия. - "Ротари интернэшнл" и другие масонские клубы. - Состав мирового правительства. - Сращивание государства и масонства. - ЦРУ как оперативное орудие мировой закулисы.
Чтобы понять дальнейшую роль масонства в судьбе России, следует несколько подробнее остановиться на изменениях, которые произошли в ордене "вольных каменщиков" в связи со Второй мировой войной. Эти изменения обусловлены перемещением мирового масонского центра из Западной Европы в США. Как справедливо отмечает исследователь Л. Замойский, "европейские "братья" становились "малыми", не исключая и самих законодателей "шотландского ритуала", группировавшихся в Лондоне. Роль "большого брата" окончательно переходила к американскому масонству в лице Северного и Южного округов США, которые действовали рука об руку".*1
На Западе о масонстве пишут либо хорошо, либо ничего, в таких же тонах, как недавно в нашей стране писали о КПСС. И это вполне закономерно. Масонство в западном мире играет такую же роль, какую еще несколько лет назад в СССР выполняла коммунистическая партия. Глобальный, всеохватывающий аппарат политического и идеологического контроля и влияния пронизывает все общество снизу доверху, расставляя своих "комиссаров" и тайных соглядатаев на жизненно важные точки общественного механизма. Подавляющее большинство современных политических деятелей Запада либо является членами масонских лож, либо безоговорочно принимает правила игры мировой закулисы. В США, например, принадлежность к масонскому ордену стала политической традицией многих американских президентов, начиная с первого.
Оглядываясь на новейшую историю мирового масонства и выявляя направления его влияния на Россию, поражаемся стремительному росту рядов подпольного "братства". Только за первую треть двадцатого века число членов масонских лож возросло в два с лишним раза, увеличившись с 2,0 до 4,4 миллиона человек, а в девяностых годах перевалило за 10 миллионов.
Содержащаяся в архивах секретная масонская статистика приводит следующие данные о количестве членов масонских лож: *2
1911
1930
1990
Всего в миpe
в том числе:
2020040
4377130
Более 10000000*3
более 8000000*2
США и Канада
1513460
34921404*4
Великобритания
222000
459000
Германия
56810
75000
(1933г.)
Франция
37600
49200
(из них 31700 - Великий Восток,
16000 - Великая Ложа)
Швеция
13940
23100
Норвегия
4200
11100
Дания
4370
7930
Нидерланды
4600
7500
Бельгия
2500
4800
Швейцария
4200
5000
Австрия
....
1830
Венгрия
6010
....
Румыния
250
4700
Сербия
70
850
Болгария
360
550
Греция
950
4000
Турция
400
2000
Португалия
3460
3000
Испания
5480
3680
Италия
15900
....
Африка
750
4500
Америка
(кроме Северной)
72470
85160
Океания
50180
200000
Азия
....
6400
*1 Замойский Л. За фасадом масонского храма. М., 1990. С.213.
*2 ОА, ф.92, оп.5, д.15, л.424 (кроме данных за 1990 год).
*3 Оценка.
*4 В США 3278800 человек
Более трех четвертей мирового прироста масонства приходится на Соединенные Штаты. Англия, Германия и Франция, хотя и являются крупнейшими масонскими странами, но далеко отстают от Америки, на территории которой сегодня проживают почти 8 миллионов масонов.
Однако эта статистика включает только собственно членов масонских лож, входящих в главные мировые ордены и не учитывает членов нерегулярных масонских образований, а также многочисленные категории лиц, состоявших в разных масонских клубах и других организациях "белого" масонства. По нашим оценкам, на одного члена масонских лож приходится не меньше двух членов, состоявших в разных организациях "белого" масонства. Таким образом, правомерно говорить о численности мирового масонства примерно в 30 миллионов человек, из которых 75-80 процентов следует отнести к Соединенным Штатам (т.е. около 24 миллионов человек). В общем, сегодня в США масонов больше, чем в СССР было членов КПСС.
Масонский орден является крупнейшей всемирной секретной организацией, обладающей сегодня имуществом и совокупным бюджетом на многие миллиарды долларов. Каждая ложа имеет свой бюджет и свое имущество. Доходы масонских лож складываются из самых разных источников, среди которых взносы членов и пожертвования отдельных лиц составляют не всегда главную статью, многие "братские" организации получают огромные прибыли от управления масонским имуществом и ценными бумагами. Располагая секретными данными тридцатых годов, можно на примере международных масонских организаций и национальных лож Франции проследить мутные источники финансовых поступлений и денежных перераспределений.*1 Здесь значатся крупнейшие западные (прежде всего швейцарские и французские) банки, международные сионистские организации, Общество израелитов в Вене, Американский еврейский конгресс, Центральный еврейский информационный центр в Амстердаме и множество других организаций, деятельность которых прикрывалась грифом "секретно". Из этих документов совершенно очевидна неразрывная связь масонского и сионистского движений.
Наиболее отчетливо это проявляется в деятельности Еврейского масонского ордена "Бнай Брит" (Сыны Завета), основанного еще в 1843 году в США немецкими евреями-иммигрантами. К концу 1980-х годов эта организация существовала уже в 42 странах мира и насчитывала около полумиллиона членов. Во Франции ложи "Бнай Брит" были учреждены известным антирусским деятелем и сионистом, петербургским адвокатом и членом Госдумы (от КД) Г. Слиозбергом. "Бнай Брит", - пишет английский историк П. Гудмэн, - величайшая организованная сила современности". Фактически это своего рода сверхмасонство, масонство над масонством, или "орден в ордене".*2
После Второй мировой войны резко усиливаются тенденции, которые начали складываться еще в конце XVIII века, - создания мощного тайного политического центра и расширения сферы деятельности масонства путем развития легальных организаций, действующих под руководством масонов и преследующих их цели, но, как правило, без исполнения ритуально-масонских обрядов.
На основании Совета по международным отношениям, служившего с самого начала двадцатых годов тайным центром формирования политики, в пятидесятых годах создается так называемый Бильдербергский клуб*3 - один из главных координирующих центров мировой закулисы, который некоторые исследователи называют даже мировым правительством".
*1 ОА, ф.92, оп.5, д.31, л.138-143.
*2 Молодая гвардия. 1991, 8. С.261.
*3 Впрочем, сам Совет по международным отношениям продолжал свою деятельность в последующие десятилетия, кстати, в семидесятые годы возглавлял его тот же Д.Рокфеллер.
Позднее, в 1973 году, создается и еще один координирующий орган мировой закулисы - Трехсторонняя комиссия, которую возглавил американский миллиардер масон Д. Рокфеллер.
Расширение сферы деятельности масонства шло преимущественно по линии создания специальных легальных клубов и других организаций, ярким примером которых служит клуб "Ротари интернэшнл". Этот клуб создан как международная масонская ложа американским масоном адвокатом Харрисом еще в 1905 году. По мнению исследователя масонства Л. Хасса, ротарианское движение - наиболее рационалистическая и самая молодая американская формация масонства.*1 "Ротари" относится к так называемому белому масонству, то есть к объединениям, через которые масоны стремятся воздействовать на общество.
*1 Хасс Л. Амбиции, расчеты, действительность. Варшава, 1984.
Кроме "Ротари", насчитывающего около 1 миллиона членов, существует целый ряд закрытых масонских клубов, действующих на тех же принципах и с теми же целями. Наиболее распространенные из них "Богемиан", "Лайонз", "Сееркль". Как и традиционные масонские ложи, они являются кадровым резервуаром для замещения самых высоких постов в политике, бизнесе и общественных организациях.
Таким образом, следует еще раз подчеркнуть важную отличительную особенность послевоенного периода, когда лица, поддерживающие масонство и работающие на него, могут не быть записаны в масонскую ложу с определенным ритуальным обрядом, но участвовать в деятельности одной из организаций, преследующих масонские цели. Понятно, что эти люди являются такими же масонами, как и их "братья" в ложах, исполняющие ритуалы.
Мировая масонская закулиса выпестовала особый род руководителей международной масонской сети, которые являются членами тайной организации, противодействующей всему человечеству, одновременно занимая высшие государственные посты в администрации крупнейших западных государств, прежде всего США. Эти правители, являясь настоящими заговорщиками и врагами всего человечества, выполняя официальные государственные функции, наносят непоправимый ущерб международным принципам законности и государственного порядка и их деятельность должна рассматриваться по тем же нормам, что и преступления Гитлера и его соратников (судимых, как известно, за заговор против человечества).
В книге Л. Гонсалез-Мата (бывшего сотрудника ЦРУ) "Подлинные властелины мира" (1979 год) приводится список лиц, относящихся к категории руководителей мировой закулисы в последние десятилетия, а мы его дополним данными из списка членов американского масонского клуба "Богемиан" и других источников. Приводимый перечень включает самых высокопоставленных масонских конспираторов, сыгравших трагическую роль в катастрофических событиях в нашей стране:
Аллен Даллес, основатель ЦРУ, его директор в 1953 - 1961 годы, адвокат руководителей американской мафии - Мейера Ланского и Лакки Лучано;
Джозеф Ретингер, секретарь "европейского движения", генеральный секретарь Бильдербергского клуба;
Томас Брейден, руководитель внешнеполитического сектора ЦРУ;
Уильям Донован, бывший директор Управления стратегических служб, а позднее ЦРУ;
Манлио Брозио, генеральный секретарь НАТО;
Личо Джелли, руководитель ложи "Пропаганда-2" Великого Востока Италии;
Жак Аттали, президент Европейского банка реконструкции и развития, член "Бнай Брит";
Гарри Трумэн, президент США, верховный руководитель американских масонов;
Ричард Никсон, президент США;
Джеральд Форд, президент США;
Рональд Рейган, президент США;
Джордж Буш, президент США, в 1975 - 1977 годах директор ЦРУ;
Дэвид Рокфеллер, руководитель Трехсторонней комиссии;
Генри Киссинджер, бывший государственный секретарь США, руководитель самой влиятельной масонской ложи "Бнай Брит";
Александр Хейг, генеральный секретарь НАТО.
Этот список можно продолжить за счет многих руководителей Пентагона и ЦРУ.
Исследуя персональный состав руководителей администрации США и мировой масонской закулисы, можно с достоверностью выявить три главных закономерности.
Во-первых, наблюдается полное сращивание верхушки американской администрации и руководства мировой масонской сети. Ряд президентов США, например Г. Трумэн, одновременно являлись верховными руководителями масонства.
Во-вторых, Центральное разведывательное управление США (ЦРУ) начиная с его основателей А. Даллеса и У. Донована, возглавляется непременно высокопоставленными масонами, они же занимают в нем и все ключевые посты. Можно с уверенностью сделать вывод, что, начиная с конца пятидесятых годов, ЦРУ является главным оперативным орудием мировой масонской закулисы, а огромные средства американских налогоплательщиков идут на обеспечение стабильности невидимого масонского правительства. Конечно, это не означает, что в том же направлении не работают и спецслужбы других западных стран, однако их работа носит больше региональный, чем общемировой характер.
В-третьих, являясь самой влиятельной силой, американские масоны полностью контролируют западноевропейские масонские центры, используя для этого огромные возможности ЦРУ, чему характерный пример - история с масонской ложей "Пропаганда-2".
Эту историю следует рассказать особо, так как она великолепно иллюстрирует характер взаимоотношений, царящий в подпольях мировой закулисы, и методы ее работы.
В 1981 году итальянская полиция, занимаясь расследованием важного государственного преступления, случайно узнала о существовании могущественной масонской ложи под названием "Пропаганда-2", включавшей в себя многих высокопоставленных деятелей Италии. Возглавлял ложу один из руководителей мирового масонства Л. Джелли. Ложа была организована наподобие штаба управления страной и включала в себя около 18 подразделений, контролировавших различные сферы государственной и общественной деятельности, делая особый упор на военное и внешнеполитическое ведомства. Как признавался один из членов, П. Карпи: "Ложа П-2 объединяет масонов Италии, а также и других стран, которые благодаря общественным постам, которые они занимают, ввиду известности своих имен, важности и деликатности своих "светских" функций, образуют элиту как среди собственно масонства, так и в целом в масштабе своих государств".*1 Ложа была особо законспирирована, ее высокопоставленные "братья" не входили в официальные списки Великого Востока Франции.
В ходе расследования выяснилась причастность ложи ко многим террористическим актам в стране с целью дестабилизировать политическое положение. Одновременно вскрылись факты многочисленных афер. В частности, ложа П-2 в больших масштабах занималась контрабандой золота из Южной Африки и реализовывала его через Цюрих. Лично Джелли был подключен правительством США к операциям по освобождению заложников в Тегеране. Было выявлено участие Джелли в кампании по некоторым президентским выборам в США и Западной Европе. Установлено, что "Джелли принимал участие в инаугурации американских президентов Форда, Картера и Рейгана".*2
*1 Цит. по: Замойский Л. За фасадом масонского храма. М., 1990. С.24. *2 Там же. С.24.
Но самым главным открытием стало установление факта, что ложа П-2 управлялась из США, а все ее уголовные и государственные преступления планировались ЦРУ. Оружие и взрывчатку террористы, действовавшие по указке ЦРУ, получали с баз НАТО. "Одним из главных направлений работы заговорщиков из ложи П-2, помимо подготовки военных и фашистских выступлений, было переформирование ударных отрядов террористов и подчинение их целям Джелли, то есть ЦРУ. Основным объектом были "красные бригады". Член ложи П-2 полковник секретных служб Италии Спьяцци, участник вышеупомянутых заговоров, дал позже показания, что его агент Фумагалли, как и Соньо, засланный в свое время в "партизаны", имел поручение сформировать первые отряды "красных бригад"...организовать поджоги и взрывы в учреждениях... и поездах... С баз НАТО для провокаторов были доставлены взрывчатка и оружие, им было отпущено 20 миллионов лир, с тем, чтобы они устраивали нападения на армейские части, убивали пограничников... Оружие для "красных бригад" частично привозилось из Франции. Его доставкой занимались организованные по образцу ложи Джелли "храмовники", масонское отделение, объединяющее высокие чины французской полиции и секретных служб".*1
*1 Там же. С.45.
Пойманные с поличным масонские конспираторы начинают заметать следы. Наемные убийцы ликвидировали ряд важных свидетелей и лиц, причастных к преступлениям П-2. Убивали судей и адвокатов, рядовых агентов и руководителей преступных организаций. Убивали даже журналистов, проводивших собственные расследования. Корреспондента одного из итальянских журналов М. Пекорелли убили за то, что он сумел проникнуть в тайны взаимоотношений итальянских масонов из П-2 с Трехсторонней комиссией. Журналист был застрелен на пороге редакции, а из архива пропали все документы, связанные с его расследованием. В Лондоне был убит близкий к Л. Джелли банкир Л. Кальви, а его секретарь выкинута из окна многоэтажного здания в Милане.
Таковы методы "работы" мирового масонского правительства, с которыми наша страна близко познакомилась в конце восьмидесятых - девяностые годы.
Глава 25
Агенты влияния. - План Даллеса. - Технология подготовки изменников. - Стажировка А.Н. Яковлева. - 90 миллиардов долларов на разрушение СССР. - Формирование пятой колонны. - Поддержка Горбачева.
Первым шагом мировой масонской закулисы к воссозданию на территории СССР масонской сети стала операция, связанная с поиском в нашей стране лиц, могущих стать агентами влияния. В терминах разведывательных служб "агент влияния" - гражданин одного государства, который действует в интересах другого государства, используя для этого свое высокое служебное положение в верхних эшелонах власти - руководстве страны, политической партии, парламенте, средствах массовой информации, а также науке, искусстве и культуре. В нашей работе мы коснемся только той части этих лиц, которые работали в пользу США и были подготовлены ЦРУ.
Специалисты, занимавшиеся этой проблемой, отмечают ряд характерных признаков, присущих агентам влияния, работавшим в пользу США.*1
*1 Советская Россия. 21.11.1992.
Это, во-первых, способность влиять на общественное сознание, на все общество в целом или отдельные официальные и региональные группы (что, собственно, присуще всем агентам влияния).
Во-вторых, непременное включение в определенную сеть. Агент влияния - всегда только винтик в сложнейшей машине "делания политики", которая управляется по программам, созданным ЦРУ еще в шестидесятые - семидесятые годы.
В-третьих, объективное способствование достижению целей, поставленных "хозяином", в данном случае ЦРУ как органом мировой закулисы. На определенном этапе эти цели даже могут выдаваться за соответствующие интересы нашей страны, но они на самом деле являются только промежуточным пунктом на пути к достижению целей "хозяина".
В-четвертых, обязательное обучение, которое ведется групповым или индивидуальным методами. Формы обучения многогранны и многообразны: от обыкновенных лекций до интимных бесед в непринужденной обстановке. На этот счет существуют специальные инструкции.
В-пятых, принадлежность к числу функционеров "заднего плана". Чем сильнее агент, тем глубже он запрятан. Это "теневики" от политики, "серые кардиналы". Они не правят, а направляют, подсказывают нужное для "хозяина" и вредное для страны решение того или иного вопроса.
В-шестых, приверженность, чаще всего шкурная, некоторым "общечеловеческим ценностям" и достижениям мировой цивилизации, за которой, как правило, скрывается в лучшем случае отсутствие русского национального сознания (национальное невежество), а в худшем - обыкновенная русофобия и ненависть к историческим ценностям России.
Первые пять характеристик могут быть у агентов влияния самыми разнообразными, но последняя удивительно одинакова как для агентов влияния, воспитанных ЦРУ в шестидесятых годах, так и для прорабов перестройки второй половины восьмидесятых годов.
Жизненное кредо агентов влияния, работавших по планам ЦРУ над развалом нашей Родины, выразил еще в последние месяцы Второй мировой войны высокопоставленный масон и будущий директор ЦРУ А. Даллес: "Окончится война, кое-как все утрясется, устроится. И мы бросим все, что имеем, все золото, всю материальную помощь или ресурсы на оболванивание и одурачивание людей.
Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и оставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих помощников и союзников в самой России (выделено мною - О.П.).
Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания. Из литературы и искусства мы, например, постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьем у них охоту заниматься изображением, исследованием, что ли, тех процессов, которые происходят - в глубинах народных масс. Литература, театр, кино - все будут изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства, словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху...
Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство, наркомания, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов - все это мы будем насаждать ловко и незаметно...
Мы будем расшатывать таким образом поколение за поколением... Мы будем браться за людей с детских, юношеских лет, будем всегда главную ставку делать на молодежь, станем разлагать, развращать, растлевать ее. Мы сделаем из них шпионов, космополитов. Вот так мы это и сделаем".*1
*1 Правда. 11.3.1994.
С 1953 по 1962 год масон А. Даллес в качестве директора ЦРУ разрабатывает ряд секретных программ и директив, которые принимаются Советом национальной безопасности США. В них закладываются высказанные им мысли и идеи. Несмотря на всю чудовищность и цинизм этих разработок, они являются прямым продолжением идей разрушения СССР, выдвинутых в годы войны начальником УСС Донованом, предложившим способствовать Гитлеру в завоевании СССР.
Одним из главных пунктов этих программ была подготовка "единомышленников, союзников и помощников" в России.
По-видимому, одним из первых подобных опытов подготовки единомышленников стала попытка американских спецслужб завербовать некоторых лиц из группы советских стажеров, находившихся в конце пятидесятых - начале шестидесятых годов в Колумбийском университете, среди которых были, в частности, будущие "прорабы перестройки" А. Яковлев и О. Калугин. Как отмечал бывший председатель КГБ СССР В. Крючков: "Яковлев отлично понимал, что находится под пристальным наблюдением американцев, чувствовал, к чему клонят его новые американские друзья, но правильных выводов для себя почему-то не сделал. Он пошел на несанкционированный контакт с американцами, а когда нам стало об этом известно, изобразил дело таким образом, будто сделал это в стремлении получить нужные для советской стороны материалы из закрытой библиотеки...".*1 Другой его соратник по стажировке, О. Калугин (будущий генерал КГБ), чтобы уйти от ответственности, донес на своего товарища, у которого после этого были крупные неприятности. От тех времен сохранилась фотография еще пятидесятых годов, опубликованная в эмигрантской газете "Русский голос", на которой запечатлены А.Н. Яковлев и О. Калугин в компании кадровых сотрудников ЦРУ*2.
*1 Цит. по: Советская Россия. 13. 2.1993.
*2 Молодая гвардия. 1992, 10. С.84.
Однако компетентным советским органам не удалось тогда выяснить, была ли произведена вербовка или дело ЦРУ не пошло дальше установления ознакомительных контактов и налаживания связей на будущее.
Тем не менее, поведение Яковлева во второй половине шестидесятых - начале семидесятых годов по многим признакам соответствовало требованиям, которые предъявлял агентам влияния А. Даллес. Это, в частности, проявилось в статье Яковлева в "Литературной газете", где он резко высказывался против еще робких ростков русского национального возрождения, допуская грубые антирусские выпады. По сути дела, Яковлев призывал к административной расправе с его носителями, и она незамедлительно наступила.
В начале семидесятых годов Яковлев получает назначение послом в Канаду, где активно поддерживает связи с широким кругом лиц, среди которых особо доверительные отношения сложились у него с премьер-министром, видным масоном П. Трюдо. По-видимому. именно в тот период происходит "братание" этого деятеля с мировой масонской закулисой.
В 6О-е - 70-е в окружении высших руководителей ЦК КПСС возникает группа агентов влияния, в которую, в частности, входили Ф.М. Бурлацкий (до 1964), Г.Х. Шахназаров, Г.И. Герасимов, Г.А. Арбатов, А.Е. Бовин. Маскируя свою антигорударственную деятельность привычной марксистской фразеологией эти партийные советники постепенно подталкивали политическое руководство страны к принятию решений, ставших первыми шагами на пути к разрушению СССР. Ярким примером такого советника - агента влияния был директор Института США и Канады Г.А. Арбатов, занимавший уже тогда проамериканскую позицию. В предисловии к мемуарам этого агента влияния, изданным в США, заместитель Госсекретаря Талбот откровенно признает, что господин Арбатов стал другом Америки с 70-х годов.
С конца 60-х годов важным элементом агентуры влияния США стали А.Д. Сахаров и Е.Г. Боннэр. Их безудержное восхваление западной политической системы и тенденциозная критика советского режима с помощью пропаганды, финансируемой ЦРУ, сыграли большую роль в холодной войне Запада против России. Бывший ученый-физик, порвавший с наукой, и его жена, дочь оголтелых еврейских коммунистов, заняли ведущее место среди других еврейско-советских общественных деятелей и диссидентов антирусского толка, став своего рода символом противостояния историческим ценностям России, знаменем борьбы за ее расчленение и унижение.
Обострение активности "агентов влияния" в нашей стране связано с проектами мировой закулисы, проводимыми в рамках масонских координирующих центров - Бильдербергского клуба и Трехсторонней комиссии. Еще в конце пятидесятых - шестидесятых годах в секретных материалах этих центров высказываются опасения по характеру процессов, протекающих в СССР. Подчеркивалась опасность возрождения России на национально-патриотических началах, еще большего усиления влияния нашей страны в мировом сообществе, резко возросшего в результате Второй мировой войны. Чувство страха у мировой закулисы вызывала даже теоретическая возможность консолидации России, возрождающейся на национальных началах, со странами третьего мира, ибо только такая консолидация могла остановить хищническое использование Западом природных ресурсов, принадлежащих всему человечеству.
Масонская футурологическая организация Римский клуб разрабатывает доклад "Пределы роста" (1972 год), получивший широкую известность во всем мире. Данные этого доклада показывали, что с катастрофической быстротой происходит сокращение ресурсов и что западные страны стоят перед угрозой сокращения уровня своего потребления.
На секретных совещаниях руководителями мировой закулисы вновь реанимируется старый масонский тезис об установлении нового мирового порядка, при котором вся мировая власть будет сконцентрирована в их руках, а использование ресурсов будет контролироваться специальными программами в интересах узкой кучки западных стран. Препятствием на пути установления такого паразитического порядка стал СССР, к тому же обладавший значительной частью мировых ресурсов.
В семидесятые - восьмидесятые годы американская программа подготовки агентов влияния в СССР приобретает законченный и целеустремленный характер. Нельзя сказать, что эта программа не была известна советскому руководству. Факты говорят, что была. Но на нее намеренно закрывали глаза те люди, которых мы сегодня с полной ответственностью можем назвать агентами влияния.
КГБ СССР по этому поводу был подготовлен специальный документ, который назывался "О планах ЦРУ по приобретению агентуры влияния среди советских граждан".
"По достоверным данным, полученным Комитетом государственной безопасности, в последнее время ЦРУ США на основе анализа и прогнозов своих специалистов о дальнейших путях развития СССР разрабатывает планы по активизации враждебной деятельности, направленной на разложение советского общества и дезорганизацию социалистической экономики. В этих целях американская разведка ставит задачу осуществлять вербовку агентуры влияния из числа советских граждан, проводить их обучение и в дальнейшем продвигать в сферу управления политикой, экономикой и наукой Советского Союза. ЦРУ разработало программу индивидуальной подготовки агентов влияния, предусматривающую приобретение ими навыков шпионской деятельности, а также их концентрированную политическую и идеологическую обработку. Кроме того, одним из важнейших аспектов подготовки такой агентуры является преподавание методов управления в руководящем звене народного хозяйства. Руководство американской разведки планирует целенаправленно и настойчиво, не считаясь с затратами, вести поиск лиц, способных по своим личным и деловым качествам в перспективе занять административные должности в аппарате управления и выполнять сформулированные противником задачи. При этом ЦРУ исходит из того, что деятельность отдельных, не связанных между собой агентов влияния, проводящих в жизнь политику саботажа в народном хозяйстве и искривление руководящих указаний, будет координироваться и направляться из единого центра, созданного в рамках американской разведки. По замыслу ЦРУ, целенаправленная деятельность агентуры влияния будет способствовать созданию определенных трудностей внутриполитического характера в Советском Союзе, задержит развитие нашей экономики, вести научные изыскания в Советском Союзе по тупиковым направлениям. При выработке указанных планов американская разведка исходит из того, что возрастающие контакты Советского Союза с Западом создают благоприятные предпосылки для их реализации в современных условиях. По заявлениям американских разведчиков, призванных непосредственно заниматься работой с такой агентурой из числа советских граждан, осуществляемая в настоящее время американскими спецслужбами программа будет способствовать качественным изменениям в различных сферах жизни нашего общества. И прежде всего в экономике. И приведет в конечном счете к принятию Советским Союзом многих западных идеалов. КГБ учитывает полученную информацию для организации мероприятий по вскрытию и пресечению планов американской разведки".*1
Сегодня с полной определенностью можем говорить об осуществлении многих планов, разработанных мировой закулисой в отношении СССР. Во всяком случае, к началу восьмидесятых годов американская разведка имела десятки помощников и единомышленников в высших эшелонах власти. Роль некоторых из них еще недостаточно ясна, однако результаты их деятельности очевидны и данные об их сотрудничестве с иностранными спецслужбами невозможно опровергнуть.
По данным, сообщенным министром иностранных дел Латвии, с 1985 по 1992 годы Запад (прежде всего США) инвестировал "в процесс демократизации СССР" (то есть разрушение России) 90 миллиардов долларов.*2 На эти деньги покупались услуги нужных людей, подготавливались и оплачивались агенты влияния, направлялись специальная техника, инструкторы, литература и т.п.
Какими сребрениками и в каком размере расплачивались с агентами влияния хозяева мировой закулисы, мы не знаем,*3 но известно, что именно в середине восьмидесятых годов эти агенты резко активизируются. В частности, в Москву по инициативе одной из темных лошадок брежневского режима Г. Арбатова (директора Института США), тесно связанного с западными кругами, и при прямой поддержке Горбачева возвращается А.Н. Яковлев, сразу же занявший ключевое положение в дирижировании антирусскими процессами. Именно вокруг него через некоторое время группируется целый ряд одиозных личностей, сыгравших трагическую роль в истории нашей страны: В. Коротич, Ю. Афанасьев, Е. Яковлев, Г. Попов, Е. Примаков, Г. Арбатов.
*1 Цит. по: Советская Россия. 3.3.1993.
*2 Диена. Рига. 30.7.1992.
*3 Впрочем, хорошо известны формы, в которых производилась эта оплата. Прежде всего оплата поездок за рубеж с выплатой огромных суточных, большие гонорары за книга, статьи, выступления, лекции, предоставление разных "грантов" и т.п.
Круг этих революционеров поначалу был очень узок, но твердая поддержка Горбачева делала их уверенными.
ЦРУ резко расширяет сферу своих операций. Подготовка агентов влияния ставится на поток. Задачи американской резидентуры в СССР упрощаются тем, что контингент изменников (преимущественно из партийного аппарата, науки и культуры), с которым ей приходится работать, обретает чувство безнаказанности, внушаемое им высокой поддержкой. Более того, заурядные предатели и изменники в новом свете перестройки представляются как борцы за идею.
Миллиарды долларов на оплату предателей через различные посреднические структуры (Общественный комитет российских реформ, американская ассоциация Национальный вклад в демократию, институт Крибла, разные фонды и комиссии) поступают в нашу страну.
Например, институт Крибла (руководитель которого, по его собственным словам, решил "посвятить свою энергию развалу Советской империи"'), создал целую сеть своих представительств в республиках бывшего СССР. С помощью этих представительств с ноября 1989 по март 1992 года было проведено около полусотни "учебных конференций" в различных точках СССР: Москва, Ленинград, Свердловск, Воронеж, Таллин, Вильнюс, Рига, Киев, Минск, Львов, Одесса, Ереван, Нижний Новгород, Иркутск, Томск. Только в Москве было проведено шесть инструктивных конференций.*2
*1 Советская Россия. 26.11.1992. *2 Там же. 16.1.1993.
О характере инструктивной работы представителей института Крибла говорит пример партийного пропагандиста Г. Бурбулиса, до 1988 года твердо повторявшего тезисы о руководящей роли КПСС и подчеркивавшего "консолидирующую роль партии в перестроечном процессе". После прохождения инструктажа "у Крибла" он стал постоянно твердить, что "империя (т.е. СССР) должна быть разрушена".
Другое детище ЦРУ - ассоциация "Национальный вклад в демократию" (руководитель А. Вайнштейн) - финансировало в СССР деятельность ряда учреждений:
1984 год - институт А. Сахарова в Москве, исследование возможностей создания в институте центра по правам человека и проблемам мира;
1986 год - институт А. Сахарова, создание "свободного университета" для студентов, отвергающих советскую систему высшего образования;
1990 год - фонд Конгресса США, инициативное финансирование Межрегиональной депутатской группы Верховного Совета СССР.*1
Через сеть представительств института Крибла и подобных ему учреждений инструктивную подготовку агентов влияния прошли сотни человек, составивших кадровый костяк разрушителей СССР и будущего режима Ельцина, в том числе: Г. Попов, Г. Старовойтова, М. Полторанин, А. Мурашов, С. Станкевич, Е. Гайдар, М. Бочаров, Г. Явлинский, Болдырев, Лукин, А. Чубайс, Нуйкин, Шабад, Боксер, многие "теневики" из окружения Ельцина, в частности руководитель его выборной кампании в Екатеринбурге А. Урманов, а также И. Вирютин, М. Резников, Н. Андриевская, А. Назаров, видные журналисты и работники телевидения.*2 Таким образом, в СССР была сформирована "пятая колонна" изменников Родины, существовавшая в составе Межрегиональной депутатской группы и "Демократической России".
*1 Там же. 25.5.1993.
*2 Там же. 21.10.1992; 24.12.1992; 29.5.1993.
Достоверно известно, что М. Горбачев из сводок КГБ СССР знал о существовании специальных учреждений по подготовке агентов влияния, известны ему были и списки их "выпускников". Однако он ничего не сделал, чтобы прекратить деятельность изменников.
Получив от руководства КГБ досье, содержащие сведения о разветвленной сети злоумышленников против государства, Горбачев запрещает КГБ предпринимать какие-либо меры по пресечению преступных посягательств. Более того, он всеми силами прикрывает и выгораживает "крестного отца" агентов влияния в СССР А.Н. Яковлева, несмотря на то, что характер сведений о нем, поступавших из разведисточников, не позволял сомневаться в истинной подоплеке его деятельности.
Вот что сообщает об этом бывший председатель КГБ Крючков: "В 1990 году Комитет госбезопасности по линии разведки и контрразведки получил из нескольких разных (причем оценивающихся как надежные) источников крайне настораживающую информацию в отношении А.Н. Яковлева. Смысл донесений сводился к тому, что, по оценкам западных спецслужб, Яковлев занимает выгодные для Запада позиции, надежно противостоит "консервативным" силам в Советском Союзе и что на него можно твердо рассчитывать в любой ситуации. Но, видимо, на Западе считали, что Яковлев может и должен проявлять больше настойчивости и активности, и поэтому одному американскому представителю было поручено провести с Яковлевым соответствующую беседу, прямо заявив ему, что от него ждут большего".*1
Даже получив эту информацию, Горбачев отказывается что-либо предпринимать. Подобное поведение первого лица в государстве свидетельствовало о том, что и он к тому времени был тесно интегрирован в систему связей мировой закулисы.
Глава 26
Преобразование коммунистов в масонов. - Горбачев и Трехсторонняя комиссия. - Предательство на Мальте. - Широкое возрождение масонства. - Бнай Брит. - Сорос: "большие деньги делают историю". - Великий Восток Франции. - "Ротари"-клубы. - Магистериум - Общеевропейская конференция масонов. - Планы мировой закулисы.
Будущим историкам предстоит еще раскрыть конкретные детали превращения коммунистических функционеров и идеологов в деятелей международного масонского движения. Конечно, учитывая моральный облик коммунистических лидеров, правящих страной в пятидесятые - восьмидесятые годы, их патологический карьеризм, беспринципность, жадность, отсутствие нормальных человеческих чувств, способность на любое самое тяжкое преступление ради власти и личного благополучия, можно с уверенностью говорить и о подкупе*2 и о шантаже, и об использовании слабых струн посредственных людей, оказавшихся в руководстве великой страной. Все это безусловно будет раскрыто и показано с точностью до мелочей. Однако главное не в том, как их купили, запугали или обманули, а в том механизме, который сделал возможным это предательство. Механизм этот был встроен в саму систему управления Коммунистической партии, которая изначально работала по принципам масонского ордена, как закулисная властная структура всеохватывающего контроля и влияния. Система управления КПСС существовала не как идейная организация, а как голое орудие власти, абсолютно независимое от народа и, более того, противостоящее ему. Эта независимость от народа делала возможным любой поворот в политике, а деятелей, осуществляющих его, освобождала от всякой ответственности. В течение 70 лет руководящие кадры КПСС формировались, как правило, из духовно маргинальных слоев общества, как отстойник людей, не способных жить по нормальным человеческим понятиям и готовых на любую подлость, предательство и измену ради достижения своих интересов. В период так называемой перестройки система управления КПСС не погибла, а преобразовалась почти в том же составе в две взаимно дополняющие и переплетающиеся структуры закулисной власти - масонскую, международную, и мафиозно-предпринимательскую. Именно эти структуры сегодня почти полностью контролируют власть в стране.
*1 Там же. 13.2.1993.
*2 Известно, например, признание руководителя аппарата Горбачева Болдина в том, что Генсек КПСС принимал взятки, в частности от южнокорейских лидеров. Проходила информация о взятке в 3 миллиона долларов, полученных Шеварднадзе за его предательскую политику в период агрессии США в Ираке в 1990 году. За это же получил крупную денежную премию в США Примаков (см. Молодая гвардия. 1991, 10. С.220-222).
Первые связи будущих лидеров КПСС с масонством налаживаются, конечно, не в период перестройки, а относятся к шестидесятым - семидесятым годам. У Горбачева контакт с масонством произошел, по-видимому, во время его отдыха в Италии, где тогда напористо и очень инициативно действовали подконтрольные ЦРУ масонские ложи, ставившие своей целью сдерживание коммунизма (в частности, знаменитая ложа "Пропаганда-2", возглавляемая агентом ЦРУ Л. Джелли). Контакты с масонством А.Н. Яковлева относятся ко времени его пребывания в США и Канаде. Они безусловно не ограничиваются встречами с масоном П. Трюдо.
Первые опубликованные известия о принадлежности М. Горбачева к "вольным каменщикам" появляются 1 февраля 1988 года в немецком малотиражном журнале "Мер Лихт" ("Больше света"). Аналогичные сведения публикуются в нью-йоркской газете "Новое русское слово" (4 декабря 1989), там даже приведены фотографии президента США Буша и Горбачева, проделывающих руками типичные масонские знаки.
Однако самым веским свидетельством принадлежности Горбачева к масонству становятся его тесные контакты с руководящими представителями мирового масонского правительства и вступление в члены одной из главных мондиалистских структур - Трехсторонней комиссии. Посредником между Горбачевым и Трехсторонней комиссией выступал известный финансовый делец, масон и агент израильской спецслужбы "Моссад" Д. Сорос,*1 образовавший в 1987 году так называемый "Фонд Сороса - Советский Союз", из которого позднее вырос советско-американский фонд "Культурная инициатива", имевший откровенно антирусский характер.
*1 За связи с "Моссад" Д. Сорос был выдворен из Венгрии, Румынии и Чехословакии.
В число функционеров и активистов фонда Сороса вошли известные русофобы Ю. Афанасьев, главный редактор журнала "Знамя" Г. Бакланов, идеолог разрушения русских деревень Т. Заславская, скандально известный адвокат А. Макаров, судья Конституционного суда Э. Аметистов.
Из средств Сороса оплачивалась антирусская деятельность политиков, сыгравших трагическую роль в судьбе СССР, и в частности Ю. Афанасьева. В 1990 он финансировал пребывание в США группы разработчиков программы по разрушению советской экономики "500 дней" во главе с Г. Явлинским, а позднее и членов "команды Гайдара" (когда они еще не были в правительстве).
За счет Сороса финансировалась антирусская деятельность органов печати и телевидения, велась подготовка специалистов "независимого телерадиовещания".*1
*1 Кто есть кто. 1994, 6.
В 1989 году в журнале "Знамя" (6) Д. Сорос фактически призывает к борьбе с русским национальным движением, видя в нем самую большую опасность для мировой закулисы.
Наблюдая за многосторонней антирусской деятельностью Фонда Сороса, поражаешься не только ее масштабам, но и тщательной проработке конкретных мероприятий. В результате этого возникает чувство, что за спиной Сороса стоит огромная и очень влиятельная организация. Не удивлюсь, если через сколько-то лет мы узнаем, что Фонд Сороса являлся подставной организацией, через которую американское правительство руками ЦРУ вкладывало деньги в разрушение русского национального движения и русского государства.
Вступление Горбачева в состав членов Трехсторонней комиссии следует отнести к январю 1989 года. Встреча главных архитекторов советской перестройки и "братьев", работавших на "благо" "Архитектора Вселенной" и нового мирового порядка, состоялась в Москве. Трехстороннюю комиссию представляли ее председатель Дэвид Рокфеллер (он же руководитель Совета по международным отношениям), Генри Киссинджер (руководитель "Бнай Брит"), Ж. Бертуан, В. Жискар д'Эстен и Я. Накасонэ. Со стороны обращаемых в веру мировой закулисы, кроме М. Горбачева, присутствовали А. Яковлев, Э. Шеварднадзе, Г. Арбатов, Е. Примаков, В. Медведев и некоторые другие. В результате секретных переговоров были выработаны соглашения о совместной деятельности, характер которой в то время был мало кому ясен. Однако все стало понятно в конце того же года, когда в том же составе своих соратников, что и на встрече с делегацией Трехсторонней комиссии, М. Горбачев встретился на острове Мальта с президентом Д. Бушем. "Многие специалисты склонны считать, что Мальта стала местом роковых договоренностей Горбачева с Бушем, которые вскоре привели к крушению СССР и катаклизмам в странах Восточной Европы".*1 Заключение важной договоренности именно на Мальте, столице ордена Мальтийских рыцарей, кавалерами которого являются члены Трехсторонней комиссии и Бильдербергского клуба, как бы символизировало новый этап отношений между мировой закулисой и согласившихся на предательство Родины руководителей КПСС.
*1 Советская Россия. 5.9.1992.
Год 1990-й становится роковым в истории России. В короткий срок меняется система управления страной. Пользуясь переходным периодом, Горбачев и его соратники из бывшего Политбюро (Яковлев, Шеварднадзе, Медведев, Примаков), на котором решались все важнейшие вопросы внутренней и внешней политики, по сути дела, полностью узурпируют власть в стране. Ибо, если ранее им в Политбюро противостояла определенная, так называемая консервативная часть, то в новых условиях их уже никто не ограничивал. Производится сознательный демонтаж и разрушение многих государственных структур, а вместо них создаются теневые закулисные органы власти, и прежде всего масонские ложи и организации.
Весьма характерно, что первой официальной масонской структурой, возникшей в СССР, стала международная еврейская масонская ложа "Бнай Брит". Разрешение на ее открытие было получено лично от Горбачева по ходатайству одного из руководителей ордена Г. Киссинджера. В мае 1989 года еврейский ежемесячник в Париже "L'Arche" сообщил, что в Москве с 23 по 29 декабря 1988 года гостила делегация французского отделения "Бнай Брит" в составе 21 человека во главе с президентом Марком Ароном. Первая ложа этого ордена была организована во время визита и к маю в ней состояли 63 члена. К тому же времени были учреждены еще две ложи в Вильнюсе и Риге, а впоследствии в Петербурге, Киеве, Одессе, Нижнем Новгороде, Новосибирске.
Без всяких ограничений растет также сеть представительств так называемого Фонда Сороса, большая часть сотрудников которого являют собой смесь масонских функционеров и агентов западных спецслужб. Однако в силу поддержки свыше им дается карт-бланш. По мнению зарубежных аналитиков, "Сорос стал самым влиятельным лицом на огромной территории, простирающейся от берегов Рейна до Уральских гор".*1 Как многократно справедливо отмечалось, Фонд Сороса свою деятельность направляет на изменение мировоззрения людей в масонском духе, насаждение американского образа жизни, паразитирование на экономических трудностях нашей страны и, в частности, обеспечение перекачки интеллектуального потенциала России заграницу.
*1 За рубежом. 1993, 38. С.10.
Опубликованные в начале 1995 года выдержки из доклада ФСК об использовании спецслужбами США американских политологических центров, университетов, неправительственных фондов и общественных организаций в разведывательно-подрывной деятельности на территории России дают основание уже сейчас сделать вывод, что функционирование организаций типа Фонда Сороса направляется американскими спецслужбами и Пентагоном в область разведывательноподрывной деятельности. Фонд Сороса под видом содействия российской науке собирает от ученых секретную информацию, выплачивая по 500 долларов каждому частному научному лицу. На средства Сороса полностью или частично содержится целый ряд антирусских газет и журналов, в том числе "Знамя", "Октябрь", "Звезда", "Иностранная литература", "Дружба народов", "Новый мир", "Театральная жизнь". Для поддержки литературы антирусского направления Фондом Сороса созданы специальные премии, раздача которых осуществляется особым советом во главе с четырьмя сопредседателями - С. Чуприниным, Н. Ивановой, Г. Баклановым и М. Масарским.
Новым этапом развития подрывной деятельности Фонда Сороса в России стало создание в 1995 году так называемого Института Сороса "Открытое общество". Главная цель института - формирование общественного сознания в прозападном духе и подготовка антирусских кадров в области образования, культуры и искусства. Причем, особый упор делается на эту работу в провинции. В рамках программ института "Открытое общество" осуществляется издание книг и учебных пособий, в которых грубо извращаются и фальсифицируются события российской истории, оскверняется память русского народа. На различных семинарах и конференциях, проводимых Институтом Сороса для молодежи, подрастающему поколению внушаются идеи о превосходстве западной культуры над русской, постоянно проводится мысль об отсталости России, навязываются традиционные ценности западного мира - культ насилия, жестокости, погони за деньгами, моральной распущенности. В исполнительный комитет и наблюдательный совет Института Сороса входят такие известные русофобы, как литераторы Г. Бакланов, Д. Гранин, В. Войнович, актер О.Басилашвили, Т. Заславская. Общий размер финансовых средств, направляемых через Фонд Сороса на подрывную деятельность в России, превышает 100 млн. долларов.
В апреле 1990 года глава ордена Великий Восток Франции Ж.Р. Рагаш на одной из пресс-конференций признает, что в России уже существуют лица, принадлежащие к возглавляемому им ордену.
Как позднее откровенничал тот же Рагаш, в ходе насаждения масонства в странах бывшего социалистического блока "в России мы вынуждены были принимать особые меры предосторожности". По словам Рагаша, он сначала установил контакт с первым секретарем посольства Российской Федерации в Париже Юрием Рубинским. Тот сказал, что возродить масонство в бывшем Советском Союзе теперь вполне возможно, хотя и не без сопротивления со стороны общественности. "Риска мы не убоялись, - признавался Рагаш, - и приступили к посвящению русских братьев - тех, кому предстояло стать первой рабочей группой по внедрению ложи. Как я уже сказал, дело требовало известной скрытности".*1
Не только Рагаш, но и другие руководители масонских лож откровенно рассказывали (уже после установления режима Ельцина), как велась подготовка кадров для внедрения в бывшие соцстраны, и прежде всего в Россию. "Легко было догадаться, слушая эти рассказы, - пишет очевидец этих откровений, - что масоны не один год занимались тайной вербовкой граждан соцстран, находившихся в длительных загранкомандировках в Западной Европе, и прежде всего в Париже. И конечно, вернувшись на Родину, они не сидели сложа руки, наверняка выполняли поручения своих закордонных братьев и вербовали сторонников. Практически в каждой ложе существовали свои отделения для работы с этими духовными перебежчиками".*2
*1 Цит. по: Советская Россия. 9.9.1993.
*2 Правда. 21.7.1993
Начиная с 1989 года, масоны осуществляют широкую и даже, в известном смысле, открытую кампанию по пропаганде подрывных масонских идей и вербовку новых членов в России. Проводится так называемая кампания "эктернализации", в рамках которой масоны выступают с лекциями, докладами в больших залах, в печати, на радио и по телевидению.
В марте 1991 года финансируемое на средства ЦРУ радио "Свобода" призывает жителей СССР устанавливать контакт для вступления в масонские ложи. Ведущая передачи Ф. Салказанова сообщила адрес, по которому советские граждане могли записаться в масонскую ложу в Париже. Ложа эта была не простая, а созданная специально, чтобы "способствовать распространению масонства в России" и воссоздать там "масонскую структуру". Чтобы сделать эту ложу привлекательной, масонские фальсификаторы назвали ее "Александр Сергеевич Пушкин" (хотя кому-кому, а им-то хорошо известно, что великий русский поэт масоном не был). Выступавшие в передаче "братья" из этой ложи призывали к моральному и духовному усовершенствованию общества, считая за образец США, в основу которых "с самого начала были заложены масонские принципы".*1
Призывы вступать в масонство по радио "Свобода" вызвали обширную почту. Во французские ложи стали приходить письма из Вильнюса, Баку, Киева. А затем с кандидатами велась индивидуальная работа. После отбора и проверки кандидата "инициировали", то есть посвящали в масоны.
Масоны Франции стремятся "положить свой камень в строительство демократии в Восточной и Центральной Европе". Об этом в сентябре 1991 года заявил в Париже, выступая перед журналистами, великий магистр масонского Великого Востока Франции Ж.Р. Рагаш. По его словам, члены Великого Востока намерены с этой целью наращивать необходимые материальные и финансовые усилия.*2 Через некоторое время великий магистр приезжает в Москву, а позднее посещает Петербург для организации там правильной масонской работы. Параллельно действует и Великая Национальная Ложа Франции. В апреле 1991 года она посвятила в свои ряды двух граждан России, ставших организаторами российской ложи "Северная звезда".*3
За день до начала августовского государственного переворота 1991 года в Москву из Парижа прибыл член уже упомянутой мной ложи "Пушкин", некий еврей, эмигрировавший из Одессы в 1922 году (имя его содержалось в тайне). С ним в Москву приехали еще 8 членов этой ложи. Несмотря на тревожные события, этот масонский эмиссар открывает 30 августа 1991 года новую ложу "Новиков". Масонский "Журнал шотландского ритуала" приветствовал это событие "под покровительством Великой Национальной Ложи Франции". "Это означает, - писал масонский журнал, - шаг вперед в постепенном восстановлении голубых лож и высших советов шотландского ритуала среди народов восточного блока".*4
*1 Русский Вестник. 1993, 1.
*2 Известия. 13.9.1991.
*3 Московская правда. 2.9.1993. (По другому источнику "Северная Звезда" принадлежит Великому Востоку Франции - Русский вестник. 1993, 1.)
*4 Католические исследования. 1992, июнь.
В результате антирусского государственного переворота в августе-декабре 1991 года планы мировой закулисы были достигнуты. Однако учреждения по подготовке и инструктажу агентов влияния не только не демонтируются, но и превращаются в важную часть властной структуры режима Ельцина, разрабатывающую для него своего рода директивные программы деятельности и поставляющую ему советников. В США был открыт легальный общественный центр этой структуры под названием Русский дом, который возглавил агент влияния Э. Лозанский, хотя, безусловно, все ответственные решения принимались в стенах ЦРУ и руководством мировой закулисы.
Уверенный в окончательной победе, Ельцин уже не скрывал своей прямой связи с подрывными антирусскими организациями типа американской "Национальный вклад в демократию", на имя руководителей которой он отправил послание, где, в частности, говорилось: "Мы знаем и высоко ценим тот факт, что вы внесли свой вклад в эту победу" (факс от 23 августа 1991 года).*1
Мировая закулиса ликовала, каждый ее представитель по-своему, но все они отмечали ключевую роль ЦРУ. Президент США масон Буш сразу же после переворота августа 1991 года с полным знанием дела и как бывший директор ЦРУ публично заявил, что приход к власти режима Ельцина - "наша победа - победа ЦРУ". Тогдашний директор ЦРУ масон Р. Гейтс в Москве на Красной площади проводит свой собственный "парад победы" перед телекамерами БиБиСи, заявив: "Тут, на Красной площади, подле Кремля и Мавзолея, совершаю я одиночный парад победы своей". Между ЦРУ и представителями режима Ельцина, вполне естественно, устанавливаются отношения господина и вассала. Например, в октябре 1992 года Р. Гейтс в обстановке полной секретности встречается с Ельциным. Причем последнему даже не дают возможности пользоваться услугами своего переводчика, которого выставляют за дверь, а весь перевод осуществляет переводчик директора ЦРУ.*2
Мировая закулиса награждает Ельцина званием, которое носит почти каждый член мирового масонского правительства - рыцаря командора Мальтийского ордена. Его он получает 16 ноября 1991 года. Уже не стесняясь, Ельцин позирует перед корреспондентами в полном облачении рыцаря-командора.*3
*1 Советская Россия. 29.5.1993.
*2 Советская Россия. 21.11.1992.
*3 Комсомольская правда. 9.12.91
В августе 1992 года Ельцин подписывает Указ 827 "О восстановлении официальных отношений с Мальтийским орденом". Содержание этого Указа некоторое время сохранялось в полной тайне. Министерству иностранных дел России предписывалось подписать Протокол о восстановлении официальных отношений между Российской федерацией и Мальтийским орденом.
Опираясь на высокую поддержку, масонские ложи растут в России как грибы. Зарубежные масонские функционеры разных толков уже не скрываясь приезжают в страну, разъезжают по городам, организуя там свои ложи и мероприятия. 8 сентября 1992 года с большой торжественностью в Москве открывается ложа "Гармония 48698", дочерняя по отношению к Великой Национальной Французской Ложе. В ритуале принимали участие великий секретарь "брат" Ив Гретурнель и сам "почетный брат" Мишель Гардер, лейтенант и великий командор Высшего Масонского Совета Франции. Ложу возглавил Г.Б. Дергачев. В этот же день были посвящены 12 русских профанов.*1 В том же 1992 году возникают атеистическая ложа "Свободная Россия" (28 "братьев" на момент открытия), а также масонский орден Великий Восток России.
*1 Католические исследования. 1992, июнь.
В 1994 году газета "Московские новости" (9) сообщает о регистрации в Москве Великой Национальной масонской ложи, возникшей при содействии Великой Национальной ложи Франции. В московской Библиотеке иностранной литературы свили свое гнездо деятели масонского ордена розенкрейцеров, организовавшие в ее стенах пропагандистские лекции и подбор кандидатов в ложу.
Возрождающееся российское масонство восприняло все современные особенности формирования и развития "вольных каменщиков". Многие политики, предприниматели, лица свободных профессий, принимающие масонские принципы жизни, тем не менее чувствуют себя тесно в рамках традиционных масонских лож с их особыми ритуалами. Для этой многочисленной категории руководители масонства создают более широкие, динамичные и не ограниченные ритуальными обрядами организации (именуемые "белым масонством"), преследующие такие же цели и выступающие чаще всего в форме клубов, фондов комиссий, комитетов.
Некоторые масонские организации существуют под видом различных клубов "духовной культуры", как, например, клуб "Цитадель", руководителем которого является художник О. Кандауров, ведущий программы "Оазис" на 4-ом канале ТВ "Российские университеты".
Так как насаждение масонства шло с Запада, то, естественно, первой подобной организацией в России стал широко распространенный в западных странах масонский клуб "Ротари интернешнэл", сообщение об открытии которого поступило 6 июня 1990 года в репортаже телевизионной программы "Время". Его отделения быстро распространились по всей России, а в Петербурге открываются даже два. Белыми масонами первого призыва в этом клубе становятся главы администраций Москвы и Петербурга Лужков и Собчак, банкир Гусинский, известные демократические функционеры М. Бочаров, А. Ананьев, Ю. Нагибин, Э. Сагалаев и еще несколько десятков больших и маленьких демократов, большинство из которых прошло "школу" института Крибла и ему подобных антирусских учреждений.
Подстать "Ротари" и так называемый Международный Русский клуб (МРК), созданный в 1992 году. Возглавили этот клуб уже известный нам по деятельности московского "Ротари"-клуба М. Бочаров и бывший пресс-секретарь Ельцина П. Вощанов. В него вошел целый ряд известных лиц, например министр юстиции Н. Федоров (опять же известный по "Ротари"-клубу), депутат-международник Е. Амбарцумов, член масонской комиссии "Большая Европа" предприниматель Святослав Федоров, киножурналист Станислав Говорухин, бывший руководитель государственной безопасности В. Иваненко, генерал К. Кобец, а также группа других, как тогда писали, "не менее известных лиц, не желавших раскрывать свое инкогнито". Согласно уставу, в клубе состоят сорок человек, и каждый год может прибавляться не более трети, а каждый вступающий обязан заручиться тремя рекомендациями. МРК проводит закрытые заседания и гарантирует своим членам "строгую конфиденциальность полученной в связи с деятельностью клуба... информации". Обращает внимание то, что в клубе преобладают люди, которые в свое время были в окружении Ельцина.
"Организаторы видят клуб не партией, а просто местом, где делается "реальная политика" и где неформально, запросто могут повидаться друг с другом скромные, но подлинные властители страны, обсудив госдела, повершить судьбы Отечества".*1
*1 Коммерсант-дейли. 7.9.1992.
По образцу главных организаций мировой закулисы - Трехсторонней комиссии и Бильдербергского клуба - в 1992 году создается их российский аналог клуб "Магистериум", вначале объединивший около 60 "братьев" по духу. Ключевой фигурой в этом масонском подполье стал уже упомянутый мною Д. Сорос, поместивший в первом номере секретного бюллетеня этого клуба статью "Большие деньги делают историю". Циничный афоризм этого финансового спекулянта раскрывает как жизненное кредо, так и главный метод действий мировой закулисы. Значительную роль клуба "Магистериум" подчеркивает участие в нем советника президента США Б. Клинтона по экономическим вопросам - Р. Райха, представляющего в клубе Трехстороннюю комиссию. Ключевыми фигурами клуба являются патриархи масонского движения в бывшем СССР А. Яковлев и Э. Шеварднадзе. В "Магистериуме" представлены такие известные русофобы, как Е. Евтушенко, Э. Неизвестный, А. Собчак, В.В. Иванов, И. Бродский, С. Шаталин и другие.*1
Подобно "Магистериуму", для достижения масонских целей создается ряд фондов и клубов рангом пониже, но так же играющих важную роль в теневых политических структурах - роль координаторов антирусской деятельности. Самым характерным примером такой организации является реформ-клуб "Взаимодействие", объединяющий предпринимателей, руководителей банковских, биржевых учреждений, крупных государственных чиновников, спаянных в одно целое желанием формировать политику России по принципу "большие деньги делают историю". Возглавляет этот клуб один из ведущих деятелей антирусского движения Е.Т. Гайдар, а также ряд подобных ему одиозных личностей - А.Б. Чубайс, К.Н. Боровой, Л.И. Абалкин, Е.Г. Ясин, А.П. Починок, Е.Ф. Сабуров, О.Р. Лацис и т.п. В числе членов клуба Б.Г. Федоров, С.Н. Красавченко, Н.П. Шмелев, С.С. Шаталин.
Близко к клубу "Взаимодействие" стоит Международный фонд экономических и социальных реформ, возглавляемый С.С. Шаталиным. В числе крупных функционеров фонда следует отметить Л.И. Абалкина и В.В. Бакатина.
Создан был в России и аналог широко распространенной на Западе формы масонского контроля над литературной средой - "пенклубовской" организации. Им стал так называемый "Русский Пенцентр", сразу же превратившийся в место собирания антирусских сил и объединивший в своих рядах ярых литераторов-космополитов и ярых антипатриотов. Весьма характерно, что именно члены этого "Пен-центра" составили ядро "подписантов" позорного преступноподстрекательского письма-доноса на имя Б. Ельцина с требованиями зверской расправы над защитниками Дома Советов в начале октября 1993 года.*2 Составленное в экстремистских тонах письмо призывало Ельцина немедленно покончить со всеми инакомыслящими, запретить все русские партии, закрыть все русские органы печати, провести скорый суд по типу военного трибунала над всеми участниками сопротивления режиму. Еще не были убраны с улиц Москвы трупы полутора тысяч русских людей, а подстрекатели-подписанты из "Русского Пен-центра" (среди них - Б. Ахмадулина, Г. Бакланов, Т. Бек, Д. Гранин, Ю. Давыдов, Д. Данин, Ал. Иванов, С. Каледин, Д. Лихачев, Б. Окуджава, В. Оскоцкий, А. Приставкин, Л. Разгон, Р. Рождественский) призывают снова применить силу, заявляя: "Так не пора ли ее продемонстрировать нашей юной, но уже, как мы вновь с радостным удивлением убедились (после убийства 1500 человек О.П.), достаточно окрепшей демократии?" Это ли не типичная реакция масонского космополитического мировоззрения, постоянно ощущающего панический страх перед стихией русского народа?
*1 Молодая гвардия. 1993, 10. С.81-86.
*2 См. "Писатели требуют от правительства решительных действий" ("Известия", 5.10.1993).
С самых первых "успехов" широкого возрождения масонства в России российские "братья" начинают готовить подарок своим зарубежным начальникам - возвращение на Запад масонских архивов, собранных Гитлером во время оккупации Европы и вывезенных советскими войсками в качестве трофея. При поддержке Яковлева и Шеварднадзе директор учреждения, где хранились масонские архивы, Прокопенко, большой поклонник масонства, проводит всю подготовительную работу к передаче их на Запад. В глубокой тайне А. Козырев заключает секретное соглашение с заинтересованными сторонами о передаче им законного трофея русского народа, за который он заплатил своей кровью.
Вся деятельность нынешнего режима подчинена логике мировой закулисы, руководствующейся чувством русофобии. Как писал член Трехсторонней комиссии, высокопоставленный масон, руководитель "Бнай Брита" Г. Киссинджер: "Я предпочту в России хаос и гражданскую войну тенденции воссоединения ее в единое, крепкое, централизованное государство". А его коллега по масонскому ордену "Бнай Брит" 3. Бжезинский жестко заявил: "Россия будет раздробленной и под опекой". Масонские конспираторы разрабатывают самые разные планы ослабления и расчленения России. В числе этих планов - разрушение российской экономики и превращение ее в придаток хозяйственных систем западных стран. Именно с этой целью были осуществлены по рекомендациям западных советников так называемые приватизация государственной собственности и либерализация цен, отбросившие экономику страны на несколько десятилетий назад, вызвавшие смерть и страдания многих миллионов людей.
Самое пристальное внимание мировая масонская закулиса обращает на отбор кадров руководителей России и в политике, и в экономике. Нынешние демократические лидеры России либо сами принадлежат к масонским структурам, либо безоговорочно принимают все их условия (исключения крайне редки). Но сегодня мировую закулису беспокоят больше не нынешние, а будущие руководители России. В поисках верных и способных слуг она создает не только клубы, фонды и комиссии, но и политические партии и объединения, готовые выполнить поставленные цели.
В конце 1993 года создаются два политических объединения, стремящихся к достижению масонских целей. Это избирательные блоки "Выбор России" (правильнее сказать - главный выбор мировой закулисы) и "Явлинский - Болдырев - Лукин" ("Яблоко" - запасной выбор мировой закулисы). "Выбор России", например, был основан руководителями и членами таких влиятельных масонских и антирусских образований, как клуб "Магистериум" (А.Н. Яковлев), клуб "Взаимодействие" (Е.Т. Гайдар, П. Филиппов), комиссия "Большая Европа" (Г.Э. Бурбулис, Г. Якунин, А. Чубайс). Его активистами стали старые кадры агентуры влияния А. Шабад, Л. Пономарев, С. Ковалев и др. Связанная с мондиалистскими центрами за рубежом, эта организация получила с их стороны всестороннюю поддержку. Снова "историю делают большие деньги". Только на кампанию декабря 1993 года "Выбор России" получил около 2 миллиардов рублей, значительная часть которых была предоставлена мировой закулисой (через разные посреднические коммерческие структуры). Чтобы озвучить антирусские планы Гайдара, Бурбулиса, Чубайса, Козырева, Полторанина и иже с ними и придать им благопристойный вид, "работали" сотни американских специалистов, снимавшие специальные фильмы и клипы. Западные органы массовой информации и спецслужбы прилагали все усилия для поддержки ставленников мирового правительства, но те все же провалились.
На запасной вариант выбора мировой закулисы "Явлинский Болдырев - Лукин" было истрачено меньше, но все равно львиная доля всех расходов "Яблока" финансировалась из-за рубежа.*1 Только Лукин лично привез на эти цели из США 10 миллионов рублей.
*1 См. Отчет Центральной избирательной комиссии по расходованию средств партий и объединений на выборы в Госдуму 12 декабря 1993 года.
Провал "Выбора России" сделал новым фаворитом мирового правительства блок Явлинского. Уже сегодня те же самые западные, а также российские демократические органы массовой информации, особенно телепрограмма "Итоги" канала НТВ (спонсором которого является вице-президент клуба "Ротари" банкир Гусинский), послушные палочке невидимого дирижера, переориентировались с "Выбора России" на блок Явлинского и ведут навязчивую обработку умов и создание выигрышного имиджа Г. Явлинского. Западные кампании снимают фильм о жизни этого политического шулера, верно послужившего и Горбачеву, и Ельцину.
Конечно, задачи, которые ставит мировая закулиса перед нынешними и будущими руководителями России, колоссальны. На повестке дня стоит программа расчленения России и передачи ряда российских территорий иностранным государствам: Калининградской области - Германии, части Ленинградской области и Карелии Финляндии, части Псковской области - Эстонии, ряда дальневосточных территорий - Японии, большей части Сибири - США.
Вполне определенно прорабатывается даже вопрос о возможной оккупации России под предлогом контроля "мирового сообщества" (правильнее сказать мирового правительства) над ее ядерными арсеналами.
В качестве первого шага к осуществлению этих крайних и опасных планов мировой закулисы стали масонские разработки идеи так называемой Европы без границ, или Большой Европы. В июне 1992 года под "крышей" Совета Европы и под патронажем его генерального секретаря Катрин Лалюмьер проходил коллоквиум "Социальные права гражданина Европы", который на самом деле был чисто масонским мероприятием, ставившим своей целью объединение масонства под девизом "Европа без границ". Как явствовало из программы, организаторами мероприятия были Великий Восток Франции, Великая Ложа Франции, Великая Ложа Турции, Великая символическая Ложа Испании, Великая символическая Ложа Менфри Мизраим, Великая Ложа Италии и ряд других масонских организаций. На "коллоквиуме" были представлены и российские масоны. Среди приглашенных из России по программе значились А. Собчак, бывший помощник М. Горбачева и бывший ответственный работник ЦК КПСС А. Грачев, член редколлегии "Московских новостей" А. Гельман, советник Ельцина Владимир Колосов.*1
*1 Правда. 21.7.1993.
Спустя год было созвано новое международное масонское совещание почти в том же составе. На его заседаниях вырабатывается документ, учреждающий Европейскую масонскую конференцию и ее рабочий комитет, в котором представлены руководители всех лож-участниц, в том числе и Великого Востока России. Таким образом, возникает единый координирующий орган основных масонских лож Запада и Востока Европы, поставивший своей целью создание "Европы без границ". В рамках этого движения и была учреждена комиссия "Большая Европа", в которую вошли многие видные европейские масоны: мэр Парижа Ж. Ширак, председатель Либерального интернационала граф О. Ламбсдорф, его заместитель У. Шоттли, бывший премьер-министр Бельгии У. Мартене, бывший министр обороны Великобритании Д. Пэтти и другие. От России в комиссии были представлены такие видные функционеры, как А. Чубайс, Е. Амбарцумов, Г. Сидорова (советник Козырева), Г. Бурбулис, К. Боровой, А. Собчак, В. Третьяков (главный редактор "Независимой газеты"), Г. Якунин (бывший священник, депутат Госдумы). В результате работы комиссии 21 декабря 1993 года была принята Хартия "Большая Европа",*1 представляющая собой типичный образец масонского творчества. Внимательное прочтение этого уникального документа позволяет увидеть за привычными масонскими рассуждениями о свободе, демократии и мире реальные цели, преследуемые масонской закулисой в отношении России.
*1 Независимая газета. 22.12.1993.
Прежде всего ставится целью лишить ее национального своеобразия путем втягивания в сферу "приверженности европейским принципам свободы и демократии", главным из которых провозглашается абсолютно чуждый для России принцип индивидуализма. "Есть общее, - утверждают масонские мудрецы, - что придает этому разнообразию черты, свойственные именно Европе, - стремление к индивидуализму и плюрализму, борьба за эти ценности, которая при благоприятном стечении обстоятельств приводила к успеху". Западные принципы, предлагаемые русскому народу в качестве образца, на самом деле являются выражением духовной деградации и по своему внутреннему содержанию неизмеримо качественно ниже духовных ценностей Православия и соборной коллективности, исповедуемых нашим народом тысячелетие. Более того, они противоречат им и поэтому ни при каких обстоятельствах не могут быть приняты.
Безусловно, масонские идеологи это прекрасно понимают и включают в Хартию мысль о необходимости борьбы со всеми инакомыслящими - "агрессивным национализмом" (подразумевая здесь всех несогласных с идеей "Большой Европы") и религиозным фундаментализмом (включая в него как мусульманство, так и Православие, несогласные мириться с гидрой плюрализма).
Предполагается выработка некоей Великой Хартии в качестве конституции Большой Европы, которая должна предусмотреть создание надгосударственных сверхструктур, своего рода общеевропейского правительства, наблюдающего за соблюдением законов и контролирующего власть, что для России будет означать полную потерю самостоятельности.
Такую же потерю самостоятельности Хартия "Большая Европа" планирует и в области экономической. В качестве исходных пунктов для реализации идеи Большого европейского рынка предлагается, во-первых, "создать общее энергетическое сообщество Большой Европы". У Западной Европы, как известно, энергетических ресурсов очень мало, а это значит - речь идет о поставке Россией дешевых энергоресурсов в Европу. Во-вторых, Хартия призывает к быстрейшей либерализации торговли. В сложившихся условиях неравноправного соотношения рубля и западных валют, а также ввиду отсутствия в России эффективного контроля за качеством продукции это приведет, с одной стороны, к перекачке всего ценного, что есть в нашей стране, на Запад, а с другой - захлестнет ее сбросом второсортной, некачественной и даже вредной для здоровья продукции, не находящей сбыт на Западе. В-третьих, Хартия требует обеспечения государственных гарантий хозяйничанья в России западного капитала.
И наконец, крайне незавидна роль, которую мировая закулиса отводит России в геополитике, предлагая сделать ее своего рода бастионом против Азии, противопоставив всему азиатскому миру. Для этого заключается военный пакт о совместной безопасности (включающий, кроме Западной Европы, США и Канаду). Причем предполагается "защита общих европейских (читай, западных - О.П.) интересов безопасности, включающих не только военную угрозу, но и целый набор вызовов цивилизационного характера". Учитывая географическое положение России, это означает, что Запад не только стремится превратить Россию в инструмент военного сдерживания в Азии, но и втянуть нашу страну в борьбу с другими, кстати, более близкими нам по своей духовности, цивилизациями. Чтобы осуществить проект Большой Европы, мировой закулисе потребуется произвести тектонические изменения в сознании русского человека. Поэтому в своей основе ее проект утопичен. Но значит ли это, что она от него откажется, веря только в то, что "большие деньги делают историю"? В своей вере во всевластие денег силы мирового масонства слепы и утопичны, но именно это делает их способными на любое преступление и злодейство. Нет ничего более опасного для человечества, чем утопия, обладающая закулисной властью и деньгами и всегда стремящаяся ко все более полной и абсолютной власти. Самый яркий пример этому - события в России XX века.
МАСОНСКАЯ ГАЛЕРЕЯ РОССИИ
Словарь российских масонов с царствования Николая II до Второй мировой войны*
* Список условных обозначений и сокращений см. в конце Словаря.
Абозин Яков Михайлович, офицер, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 56.
Абрамович Дмитрий Иванович, 1873 - ?, ложа розенкрейцеров (Смоленск, 1920-е) - 53.
Абрамович Л., ложа "Добрая Воля" (с 1938, С) - 14.
Абрикосов Дмитрий Иванович, бывший секретарь посольства, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 56.
Авдиев Игорь Всеволодович, адвокат, ложи "Гермес" (Пж, 1926 - 1936) и "Астрея" (Пж, 1930-е) - 6, 7, 9, 12.
Аверин Николай Константинович, ложа "Астрея" (Пж, 1920-е) - 3.
Авдаков Н.С., член Госсовета и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Авксентьев Николай Дмитриевич, 1878 - 1943, председатель ВЦИК крестьянских депутатов, член ЦК партии эсеров, министр внутр. дел ВП, председатель Совета Республики, председатель предпарламента, глава Уфимской Директории (1918 - 1919), член Союза Возрождения России, (Од 1919, масон с 1913, ложи "Агни" (с 1919 М), "Северная Звезда" (Пж, 1930-е, руководитель), "Свободная Россия", Великого Востока Франции ДМ, член Ареопага, 33№ - 13, 14, 1, 56, 57.
Агафонов Валерий Константинович, ? - 1955, профессор, ложи "Свободная Россия" и "Северная Звезда" (1928 1938), Великого Востока Франции - 13, 1.
Агигоев Шемахо, офицер - 14, 56.
Адамов Михаил, ложа "Астрея" (Пж, 1930-е) - 6.
Адамов Михаил Константинович, 1855 - 1937, известный адвокат, один из основателей ложи "Свободная Россия" 1.
Адамович Георгий Викторович, 1894 - 1971, критик, поэт, ложа "Объединенное Братство" (1930-е) - 1.
Аджемов Моисей Сергеевич, 1878 - 1950, член ЦК партии кадетов, член Государственной Думы и масонского межпарламентского союза (1910-е) - 1, 65.
Аитов Владимир Давидович, 1879 - 1963, врач (в Пж и СПб.), был женат на бывшей жене Маргулиеса, один из учредителей лож "Астрея" (в 1922) и "Лотос", Д (1933), ДМ (1935), член Верховного Совета Народов России (1938), 33№ - 1, 56, 60.
Аитов Давид Александрович, 1830-е или 1840-е 1920-е, отец предыдущего, генеральный консул (Пж) при ВП, ложа Великого Востока Франции - 14, 1, 56.
Акимов Александр Васильевич, ложа "Астрея" (Пж, 1930-е) - 12.
Акимов Алексей, ложа "Астрея" (Пж, 1930-е) - 6.
Аладьин Алексей Федорович, 1873 - ?, член Государственной Думы, лидер трудовиков, возможно, тайный агент Интеллидженс Сервис - 1.
Алданов (Ландау) Марк Александрович, 1886 - 1957, писатель, член народно-социалистической партии, один из основателей лож "Свободная Россия" и "Северная Звезда" (Пж) - 14, 1, 56.
Александрович, член одной из парижских лож (1930-е) 1.
Александров, ложа "Аврора" (Париж 1933) - 62.
Алексеев Михаил Васильевич, 1857 - 1918, генерал, последний начальник Штаба Верховного Главнокомандующего (при Царе), кадет, изменник Государя, один из организаторов Добровольческой армии на юге России. Военная ложа - 1.
Алексеев-Аскольдов С.А., философ, член общества "Воскресение" (СССР, 1920-е) - 36.
Алехин Александр Александрович 1892 - 1946, шахматист, юрист, ложа "Астрея" (Пж, 1930-е) - 6.
Альбрехт Александр Петрович, полковник, ложи Великого Востока Франции (1930-е) и "Астрея" (1923) - 13, 14, 1, 56.
Альтфатер Василий Михайлович, капитан I ранга, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 56.
Алявдин А.П., член общества "Воскресение", (СССР, 1920-е) - 36.
Амбарданов Григорий Михайлович, ложа "Гермес" (1931 1936) - 9.
Аметистов Тихон Александрович, генерал, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 56.
Амилахвари Александр Владимирович, князь, офицер лейб-гвардии, ложи "Астрея" (Пж, 1920-е) и Великого Востока Франции - 3, 13, 14, 56.
Амилахвари Л., ложа "Золотое Руно" (с 1924) - 1.
Амфитеатров Александр Валентинович, 1862 - 1938, писатель и журналист, вместе с двумя французскими масонами организовал в 1908 первые масонские ложи в России, ложа "Космос" (с 1905, 3№) - 14, 15, 1, 54, 56, 60.
Андреев Алексей Алексеевич, 1902 - ?, электромонтер, ложа розенкрейцеров (Смоленск, 1920-е) - 53.
Андреев Вадим Леонидович, 1903 - 1976, писатель, сын писателя Л. Андреева, ложа "Северная Звезда" (Пж, 1920-е - 1930-е, с 1936 С) - 1, 2.
Андреев Валентин Леонидович, младший брат предшествующего - 1.
Андреев Николай Ефремович, 1908 - 1982, профессор истории - 1.
Андреев Леонид Николаевич, 1871 - 1819, писатель 54.
Андриевский Иван Михайлович, руководитель кружка "Хильфернак" и "Космической Академии" (СССР, 1920-е) 36.
Андронников Арчил Моисеевич, князь, офицер, чиновник ВП, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 56.
Андронников М., князь, член Российского Теософического общества (1908) - 29.
Андронов, член Госдумы и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Андрус (Андрюс) Анатолий Евгеньевич, офицер, ложа "Великого Востока Франции - 13, 14, 56.
Анненков Константин Николаевич, помощник делопроизводителя Управления Государственного коневодства, член масонского кружка мартинистов (1914) - 63.
Аничков Евгений Васильевич, 1866 - 1937, профессор истории, литературовед, ложи "Космос" (с 1905, 3№) и Великого Востока Франции - 13, 14, 1, 54, 56, 60.
Аничков И.Е., член кружка "Хильфернак" (СССР, 1920-е) - 36.
Ансельм Владимир Эдуардович, ложа "Астрея" - 11.
Анреп фон, член Госдумы и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Антонов Н.И., член Госдумы и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Антоновский Юлий, 1857 - ?, бывший мировой судья - 1, 53.
Анташевский И.К., издатель оккультного журнала "Изида", член ордена матинистов (СПБ) - 65.
Анциферов Алексей Михайлович (Николаевич?), профессор Харьковского университета, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 56.
Анциферов Н.П., член общества "Воскресение" (СССР, 1920-е) - 36.
Апостол Павел Николаевич, ? - 1942, служил в Российской торговой палате при Царском посольстве в Пж - 1.
Арцибашев Михаил Петрович, 1878 - 1927, писатель 54.
Аршавский Адольф Михайлович, врач, ложа Великого Востока Франции - 13, 56, 60.
Асанович Федор, военный юрист, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 56.
Астров Николай Иванович, 1868 - 1934, юрист, московский городской голова (1917), один из основателей Всероссийского союза городов, член ЦК партии кадетов, член Уфимской Директории, участвовал в создании Национального Центра (1918), член Особого совещания при генерале Деникине во время гражданской войны, ложа Великого Востока Франции - 1, 13, 14, 54, 56.
Астромов (Кириченко) Борис Викторович, 1883 - ?, ВМ Великой Ложи "Астрея", М ложи "Кубического Камня на Востоке Ленинграда", ГС ордена мартинистов, позднее М ложи "Три Северных Звезды" - 37.
Афанасьев Лев Львович, ложа "Астрея" (Пж, 1920-е) 3.
Ашкенази (Владимир Азов), репортер, г. "Последние новости", ложи "Аврора" и Великого Востока Франции 13, 14, 1, 56.
Бабович Л., ? - 1981, владелец магазина в Пж, ложа "Гамаюн" (с 1936 Архивариус) - 1.
Бабянский, член Госдумы и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Бадмаев Петр Александрович, 1851 - 1920, врач тибетской медицины, член масонского общества "Маяк" (1906) - 31.
Бадуев Бади, сын купца - 56.
Баженов Николай Николаевич, 1857 - 1923, психиатр, профессор, председатель московского Литературно-художественного кружка, член французской ложи (с 1884), один из первых организаторов русского масонства, ложи "Астрея" (с 1906) и Великого Востока Франции - 13, 14, 1, 56.
Базили Николай Александрович, бывший секретарь посольства - 14, 56, 60.
Барановский Владимир Львович, генерал, шурин А. Керенского и начальник его штаба - 1.
Бардин К.Л., член Госдумы и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Барк Петр Львович, 1869 - 1937, последний министр финансов ВП, член Государственного Совета, директор одного из лондонских банков (после 1918), масон в 1915 - 1916 - 1.
Барятинский Владимир Владимирович, князь, драматург, журналист, К-т с правом голоса (Пж, 1930-е) - 1.
Басаков, член Государственной Думы, Английская ложа (СПб., до 1917) - 1.
Батюшков О. - 54.
Бауман, профессор Горного института - 1.
Бахметев Борис Андреевич, 1880 - 1951, профессор, инженер, председатель комиссии, посланной правительством в Вашингтон для военных закупок (1916), посол в США при ВП (до 1922), кадет, был в дружеских отношениях с Маклаковым и Сазоновьш, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 1, 56.
Бахрушин Д.П., друг Ковалевского М.М. и др. либералов - 1.
Бахтин В.В., член общества "Воскресение" (СССР, 1920-е) - 36.
Бахтин М.М., 1895 - 1975, брат предыдущего, член общества "Воскресение", находился в тесной связи с ложей розенкрейцеров под руководством Б.М. Зубакина (СССР, 1920-е) - 36, 53.
Башкиров В., купец-миллионер, тов. министра ВП - 1.
Бебутов Давид Осипович, 1859 - 1916(?), князь, в 1907 предоставил свою квартиру (или особняк) Кадетскому клубу, а затем и масонской ложе, один из учредителей первых масонских лож в России - 1, 58.
Бегичева Елена Федоровна - 14, 56.
Безант Анна, член Российского Теософического общества (1908) - 29.
Беклемишев Н.Н., помощник Великого Князя Александра Михайловича в тайном обществе филалетов, ложа "Карма" (1898, М) - 33, 66.
Белич Алексей - 14, 56.
Белоцветов Николай, 1896 - 1950, поэт, редактор журнала "Перезвоны" - 1.
Белоцветов С.А. - 1.
Белый Андрей (Бугаев), 1880 - 1934, писатель, поэт, символист, ложа "Люцифер" (начало 1900-х), глава русских антропософов - 34, 53
Беляев Борис Николаевич, врач, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 56.
Бенуа Александр Николаевич, 1870 - 1960, художник, искуствовед - 54.
Бем Д.А., "Орден Духа" (с 1924 "Орден Света"), СССР 36.
Беннигсен Адам Павлович, граф, офицер, один из основателей ложи "Астрея" (1922), Брат Счетовод (или К), 1№, ложа Великого Востока Франции - 1, 13, 14, 56.
Беннигсен Эммануил Павлович, 1875 - ?, граф, офицер, делегат Русского Красного Креста заграницей, член III и IV Государственных Дум, ложи "Астрея" (с 1924 О) и Великого Востока Франции - 3, 13, 14, 1, 56, 3.
Берберов Леон Рубенович, 1903 - 1972, масон с конца 1930-х - 14, 1.
Берберов Минас Иванович, 1870 - 1819, член армянской партии "Дашнакцутюн", меньшевик-националист, член Армянского правительства в 1917 - 1918 - 1.
Берберов Рубен Иванович, 1872 - 1942, директор Учетно-ссудного банка ростовского-на-Дону отделения, парижская ложа (с 1902), ложа "Северная Звезда" (с 1928, М 18№, в 1930 МЦ) - 1.
Берберова Нина Николаевна, 1901 - 1993, из семьи масонов, писательница, жена поэта Ходасевича, историк российского масонства XX века - 64.
Бергман Г.А., член Госдумы и масонского Межпарламентского союза 1910-е) - 65.
Беркенгейм А.М., эсер - 1.
Берлин Лев Моисеевич, адвокат, ложи Астрея" (Пж, 1920-е) и Великого Восока Франции - 13, 56.
Берлин Михаил Яковлевич, ложи "Золотое Руно" (1925) и "Астрея" (Пж, 1920-е) - 3, 8.
Бернацкий Михаил Владимирович, 1876 - 1944, министр финансов ВП, затем в правительстве Деникина - 1.
Бернштейн Осип Самуилович, известный шахматист, сотрудник американских газет, один из основателей ложи "Астрея" (1922, Пж) - 6, 1.
Бжезинский, член масонской ложи 1-го капитула (1920-е) - 53.
Билибин Иван Яковлевич, 1876 - 1942, художник, масон с 1928 - 1.
Биоде Генрих - 54.
Бирюков Афанасий Яковлевич - 20-е - 53.
Битютко Михаил М., "Орден рыцаей святого Грааля" (СССР, 920-е) - 36.
Блаватская Елена Петровна, 1831 - 1891, писательница, руководитель теософского движения.
Бланк Рубен, К с 1928. 18№ - 1.
Бланк P.M., 1866 - ?, французская ложа в СПб. (1913), M с 1914 - 1.
Блок Александр Александрович, 1880 - 1921, поэт - 54.
Блюм Борис Эдуардович, бывший консул, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 56.
Бобринский Алексей Алексеевич, граф, литератор, О с 1933, 14№ - 1, 19, 56.
Бобринский В.А., 1868 - ?, член II, III, IV Государственных Дум, тов. председателя IV Государственной Думы, член масонского Межпарламентского союза (1910-е), председатель Богородицкой уездной земской управы Тульской губ. - 1.
Бобринский Петр Андреевич, ? - 1962, граф, офицер, ложи "Астрея" (1920-е - 1930-е), "Гамаюн" и Великого Востока Франции - 3, 10, 12, 13, 1, 56, 57.
Бобровский Михаил, ? - 1926, один из 14 основателей возобновленной ложи "Северная Звезда" (1924) - 1.
Богданов Б.О., секретарь "рабочей группы" при Военно-промышленном комитете (1917) - 1.
Богданов Николай Иванович, 1875 - 1930 - 1.
Богданова Ольга, 1885 - 1968, поэтесса, член ложи 1-го капитула (20-е) - 53.
Боголепов А.А., профессор - 1.
Богомолов Н.К., "Орден Духа" (с 1924 "Орден Света"), СССР - 36.
Богучарский Василий Яковлевич, 1861 - 1915, секретарь Вольного экономического общества - 1.
Бодиско Модест, ложа "Астрея" (Пж, 1930-е) - 12.
Бодуэн де Куртенэ Иван Александрович, 1845 - 1929, профессор, русскополький языковед - 54.
Богушевский В. - 54.
Бокий Глеб Иванович, 1879 - 1940, председатель Петроградского ЧК, один из руководителей НКВД, ложа "Единое трудовое братство" (СССР, 1919) - 36
Бороздин А., профессор - 1.
Боткин С.Д., глава "Русской эмигрантской делегации в Берлине" (1920 - 1936), признанной германским правительством как центр эмиграции в Германии - 1.
Бурштейн А., член Общества и Комитета Кандаурова, Великая Ложа (Пж, 1920-е) - 1.
Бурштейн (Бруштейн), поэт, член (?) ложи розенкрейцеров (Смоленск, 1920-е) - 53,
Бурцев Владимир Львович, 1862 - 1942, историк, ложа "Жюстис" Великого Востока Франции - 60, 65.
Бурыгин Д.М. - 1.
Бурышкин Павел Афанасьевич, 1887 - 1955, промышленник, тов. московского городского головы, ложи "Юпитер", "Лотос" и Великого Востока Франции - 13, 14, 49, 1, 56, 57.
Бухало Владимир Николаевич, 1896 - ?, ложи "Астрея" (Пж, 1920-е), "Свободная Россия" и один из основателей ложи "Северная Звезда" (Пж) - 3, 1.
Быков Анатолий Владимирович, артист, московская ложа (1920-е) - 53.
Быков Владимир, издатель журналов "Спиритуалист" и "Голос Всеобщей любви" и газеты "Оттуда", руководитель кружка "Спиритуалистов-Догматиков" (1906) - 32.
Вайнштейн Лев Ефимович, 1893 - ?, масон с 1932 - 1.
Вакар Николай Платонович, 1893 - ?, сотрудник парижской газеты "Последние новости", один из инициаторов возобновления масонских лож в эмиграции (с 1919), ложа "Астрея" (Пж, 1920-е) - 1, 3.
Вальтер Кирилл Францевич, генерал, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 56.
Вартанов Вашман - 14, 56.
Варшавский Андрей, писатель, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 56.
Васильев, поэт, член (?) ложи розенкрейцеров (Смоленск, 1920-е) - 53.
Васильев А.В., член Госсовета и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65, 54.
Ватсон, один из руководителей масонов в Ленинграде в 20-е годы - 53.
Векслер Борис Давыдович, ложа "Гермес" (1931 - 1936) - 9.
Вельяминов-Зернов Павел Сергеевич, врач, ложи "Астрея" (Пж, 1930-е) и Великого Востока Франции - 12, 13, 14, 1, 56.
Велиовейский С.И, граф, член Государственного Совета и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Вельяшев, ложа "Аврора" (Париж 1933) - 62.
Вельяшев Дмитрий Леонидович, ложа "Гермес" - 1.
Венцковский А.И., 1854 - 1920, инженер, общественный деятель - 46.
Верблионский Александр, инженер, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 56.
Вердеревский Дмитрии Николаевич, 1873 - 1946, адмирал, командующий Балтийским флотом (июнь - июль 1917), морской министр ВП (августоктябрь 1917), член масонского Верховного Совета, ложи Великого Востока Франции, "Астрея", "Юпитер" (1931 - ДМ), Ареопаги "Лютеция" и "Ordo ab Chao", Д и Второй Охранитель Входов - 13, 14, 1, 56.
Вересаев (настоящая фамилия Смидович) Викентий Викентьевич, 1867 - 1945, писатель, масон с 1905 (принят князем Урусовым С.Д.) - 21.
Веретенников Александр Порфирьевич, ложа Великого Востока Франции, до 1914 - ложа "Зорабабель" (К-н), ложи "Астрея" (Пж, 1930-е, ДМ), "Юпитер", "Лотос" и "Любомудрие", "Великий Свет Севера" (1922); Д масонских Конвентов в 1929, 1931 и 1933 - 3, 6, 13, 14, 1, 56, 61.
Вернадский Владимир Иванович, 1863 - 1945, профессор, академик, 1-й президент АН УССР, кадет - 1.
Верховский Алексндр Иванович, 1886 - 1941, генерал, военный министр ВП - 56.
Верчевский Александр, революционер - 14.
Вершинин Василий Михайлович, 1879 - 1944. эсер, сотрудник газеты Керенского "Дни" (Пж, 1920-е), в 1917 конвоировал Царскую семью до Тобольска - 1.
Вильк Александр Захарович, 1875 - 1945, коммерсант, масон с 1923 - 1.
Винавер Максим Моисеевич, 1863 - 1926, адвокат, член ЦК партии кадетов и один из ее основателей, член Государственной Думы, член ВП, министр иностранных дел барона Врангеля, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 1, 56, 60.
Виноградов В.А., член Госдумы и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Вишницер Марк Львович, 1882 - 1955, историк, педагог, известный сионист, сотрудник "Еврейской энциклопедии" 1.
Владимиров, член ложи 1-го капитула (1920-е) - 53.
Владимиров Дмитрий Петрович, 1890(?) - ?, член Антропософического общества - 63.
Воеводский Георгий Степанович, ложа "Астрея" (Пж, 1920-е) - 3.
Волгин Александр Борисович, ложа Великого Востока Франции - 13, 56.
Волков Александр Александрович, ложа "Астрея" (Пж, 1920-е) - 3.
Волков Николай Александрович, адмирал, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 56.
Волков Николай Константинович, 1875 - ?, член III и IV Государственных Дум, член масонского Межпарламентского союза (1910-е) и Национального центра (Москва, 1918), директор-администратор парижской газеты "Последние новости", ложа "Малая Медведица" (с 1912) 1, 65.
Волков Сергей Дмитриевич, "Аравийская ложа" (1908, МС) - 17.
Волковысский Александр Максимович, ? - 1957, скульптор, масон с 1922, член-основатель ложи "Северная Звезда" - 1.
Волковысский Александр Сиг., ложа "Астрея" (Пж, 1920-е) - 3, 14.
Волконский С.М., член масонского общества "Маяк" (1906) - 31.
Вологодский Петр Васильевич, глава, а затем министр правительства Колчака, ложа Великого Востока Франции 13, 14, 56.
Волошин (настоящая фамилия Кириенко-Волошин) Максимилиан Александрович, 1877 - 1932, поэт, критик, аквалерист, масон с 1905 - 14, 53, 56.
Волошин Юрий Федорович, ложа "Астрея" (Пж, 1920-е) 3.
Волошинов Валентин Николаевич, 1894 - 1936, розенкрейцеровская ложа 2-го капитула (1920-е) - 53.
Волошинова Лидия Валериановна, мать В.Н. Волошинова, розенкрейцеровские ложи 1-го и 2-го капитулов (1920-е) - 53.
Волошинов Юрий (Георгий) Федорович, офицер, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 56.
Вольский А.Н., член ВКП(б) с 1925, ложа "Дельфина" (Л-д, 1920-е, НМ) - 37.
Вольфсон Марк Карлович, 1883 - 1942, банковский служащий, масон с 1927, ложа "Северная Звезда" (Пж, 1920-е) - 2, 1.
Воронов Георгий, доктор медицины, член многих французских лож, ложа "Северная Звезда" (с 1930), член Совета Капитула (масонского ордена), основатель французской ложи, П-к (Стерегущий Входы) в 1925 - 1926, в ложе "Action" О, 1921 - 1926 - 30№, ДМ, 1932 - 1936 33№; ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 1, 56.
Воронков М.С., член Госдумы и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Воронович Николай Владимирович, камер-паж при Марии Федоровне, вдове Александра III, при ВП командующий гарнизоном г. Луга, в гражданскую войну сотрудничал с бандитами - 1.
Воронцов-Дашков Иван Иванович, князь, офицер, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 56.
Вургафт Леон Моисеевич, 1876 - 1935, крупный банкир (СПб.), масон с 1923 - 1.
Вырубов Василий Васильевич, 1879 - ?, ближайший друг А. Керенского, председатель Комитета Всероссийского Земского союза Западного фронта (Минск), помощник начальника штаба Керенского (окт. 1917). Председатель Совета Объединенных русских лож (шотландского устава), 33№, ложи Великого Востока Франции, "Астрея" (с 1928) 13, 14, 22, 1, 56.
Вырубов Григорий Николаевич, 1843 - 1913, ученый и публицист, масон 1860-х, член Альянса Интернациональных Братьев, друг и душеприказчик А.И. Герцена, один из организаторов российского масонства - 42.
Вьюнов Александр Николаевич, 1876 - 1937, художник, ложа розенкрейцеров (Смоленск, 1920-е) - 53.
Вяземский Владимир Леонидович, князь, директор коннозаводства, после 1917 работала парижской газете "Последние новости", один из основателей русской Великой Ложи (1922 - 1924), ложи "Северное Сияние" (С, 1924), "Астрея" (М, "Венерабль", Пж, 1920-е - 1930-е), "Свободная Россия" (1930-е), председатель Совета Объединенных лож (после 1935), Ареопаг "Лютеция", член масонского Верховного Совета (после 1938), 33№, ложа Великого Востока Франции; стремился к объединению Великого Востока и Великой Ложи - 3, 6, 10, 14, 1, 56, 57.
Вяземский Д.Л., ? - 1917, князь, сын члена Государственного Совета, камер-юнкер, уполномоченный Красного Креста, участник заговора против Царя - 1.
Габаев Г.С., военный историк, член "Автономного Ордена мартинистов Строгого Восточного послушания" (СССР, 1920-е) - 37.
Гавронский Борис Осипович, К-т с правом голоса (1930-е), близкий друг А. Керенского - 1.
Гагарин, князь, ложа "Астрея" (с 1922) - 1.
Гагарин Евгений Феофанович, князь, офицер, дожа Великого Востока Франции - 13, 14, 1, 56.
Гаджинский Садых, нефтепромышленник - 14, 56.
Газданов Гайто (Георгий) Иванович, 1903 - 1971, писатель, масон с 1932 - 1.
Гальперин Самуил Захарович, 1864 - 1937, Великая Ложа Франции (с 1923), ложа "Свободная Россия", 30№ - 1.
Гальперн Александр Яковлевич, социал-демократ, управляющий делами ВП (сен.-окт. 1917), член "масонской миссии", учрежденной после открытия лож в 1906 - 1908 для поездок заграницу - 1, 56.
Гамбаров (Ганбаров?) Георгий, профессор гражданского права, ложа "Космос" (1905, 3№) в 1906 - член группы Бебутова и Баженова - 14, 15, 1, 54, 56, 60.
Гамалея А.А., член Госдумы и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Гамбс Эрнест Эрнестович, князь, бывший консул, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 56.
Гардер Н.В., ложа "Астрея" - 1.
Гаусман Михаил Эмирикович, 1886 - ?, чиновник Министерства внутренних дел, член масонского кружка мартинистов (СПБ, 1914) - 63.
Гаусман Мария Эмириковна, 1890 - ?, член масонского кружка мартинистов - 63.
Гаусман Александра Сергеевна, 1860 - ?, дворянка, член масонского кружка мартинистов (1914) - 63.
Гвозданович Константин Васильевич, офицер, ложи "Астрея" (Пж, 1920-е) и Великого Востока Франции - 3, 13, 14, 1, 56.
Гвоздев Кузьма А., 1883 - 1923, член Совета Военно-промышленного комитета, председатель "рабочей группы" (до 1917), министр труда ВП (сен. - окт. 1917), друг Авксентьева (см.), один из организаторов Советов рабочих и солдатских депутатов - 1.
Гегечкори Евгений Петрович, 1881 - 1954, член III Гос. Думы, меньшевик, премьер-министр Грузии (1918 1921) - 14, 1, 56.
Геевский Николай Александрович, 1893 - 1949, инженер, ложа "Свет Звезд" (с 1933) - 53.
Гельфанд Владимир, инженер, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 56.
Гендриков А.Ф., граф, член Российского Теософического общества (1908) - 29.
Герман Юлий, ложа "Великий Свет Севера" (Берлин, 1922) - 61.
Герман Эрнест, ложа "Великий Свет Севера" (Берлин, 1922) - 61.
Герценвац Д.И., член Госдумы и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Гессе Герман, ложа "Великий Свет Севера" (Берлин, 1922) - 61.
Гессен Владимир Матвеевич,? - 1920, член ЦК партии кадетов, член II и III Государственных Дум, профессор Петербургского университета и Женских курсов, О - 1.
Гессен Иосиф Владимирович, 1865 - 1943, журналист, член ЦК партии кадетов и Государственной Думы - 14, 56, 60.
Гершович, ложа "Юнит масоник" (20-е годы) - 60.
Гефтер А., литератор, сотрудник газеты "Возрождение", член Морской ложи - 1.
Гидони, бывший профессор университета в Баку, ложа "Теа", 1937 - Адъюнкт Оратор - 1.
Гизетти А.А., общество "Воскресение" (СССР, 1920-е) 36.
Гинсбург Моисей Акимович, банкир, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 56.
Гире М.Н., дипломат, посол в Риме, после 1917 один из руководителей эмигрантского масонского подполья - 62.
Глазберг Наум Борисович, ложа "Лотос" - 11.
Гласберг (Глазберг?) Валентин Наумович, банкир, тов. министра ВП - 1.
Глемер С.П., член Государственного совета и массонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Гликберг (Глюкберг?) Александр Михайлович, 1880 1932, поэт-юморист, псевдоним Саша Черный, ложа "Свободная Россия" (с 1932) - 1.
Годнев И.В., 1856 - ?, помещик, член Государственной Думы и Думской группы Союза 17 октября, член масонского Межпарламентского союза (1910-е), член Временного комитета Государственной Думы, государственный контролер (март-июль 1917) - 1, 60, 65.
Глязмер, член Бюро национальной группы Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Гойер Лев Львович, банкир, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 56.
Гойер фон Лев, 1877 - 1939, ложа "Юпитер" - 1.
Гойер Лев Викторович, ложа "Гамаюн" (1930-е) - 10.
Годлевский С.К., член Госсовета и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Голеевский Н., генерал, ложи "Астрея" (с 1922), "Любомудры" и "Золотое Руно" (основатель), "Гамаюн" (1-й П), Ареопаги "Лютеция" и "Ordo ab Chao"- 14, 1.
Голенищев-Кутузов Сергей Александрович, граф, офицер, ложи "Астрея" (Пж, 1920-е) и Великого Востока Франции 3, 13, 14, 56.
Голиевский Николай Лаврентьевич, генерал, ложа Великого Востока Франии - 13, 56.
Голобородько, муж сестры Фабриканта В.О. (см.) - 1.
Головин Николай Николаевич, профессор военного дела, бывший академик Генерального Штаба в СПб. - 1.
Головин Федор Александрович, 1867(68?) - после 1930, один из основателей партии кадетов и член ее ЦК, деятель Земгора, председатель II Государственной Думы, министр ВП, после Окт. революции работал в сов. учреждениях - 1.
Голубев Сергей Дмитриевич, 1894 - ?, технолог, масон в 1920-е - 53.
Гольдберг Александр, офицер - 14, 56.
Гольденштейн Николай Александрович, масон с 1927 - 1.
Гольдовский Анисим, 1865 - ?, адвокат - 1.
Гольдрин С.Ф. - 1.
Гольдштейн Моисей Леонтьевич, адвокат, приват-доцент Московского университета, издатель "Приазовского края" (Ростов-на-Дону), в Киеве состоял во главе Всеукраинского комитета помощи пострадавшим от погромов, первый издатель газеты "Последние новости" (Пж) - 1.
Гольстейн Александра Васильевна, 1849 - 1937, в последнее десятилетие XIX века у нее был салон, где бывали ведущие французские писатели и поэты, а также и русские, жившие в Париже, член французских лож, куда допускались женщины, ложа "Аврора" - 1.
Гомберт Владимир Александрович, офицер военного времени - 14, 56.
Голицын Б.А., князь, член Госдумы и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Гонов Лев, банкир - 14.
Горватт С.А., член Госсовета и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Горький (Пешков) Алексей Максимович, 1868 - 1936, писатель - 54, 56.
Горчаков Сергей Васильевич, князь, морской офицер, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 56.
Гофман Георгий Федорович, ложа "Астрея" (Пж, 1920-е) - 3.
Гофман В., ложа "Великий Свет Севера" (Берлин, 1922) - 61.
Гошерон-Деляфос Александр Габриэлович, член "Ордена рыцарей святого Грааля" (СССР, 1920-е) - 36.
Грабовский Эдуард Феликсович, полковник, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 56.
Граве Владимир Владимирович, дипломат, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 56.
Градовский Григорий - 54.
Грановский Иосиф Даниилович, врач, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 56.
Гревс Иван М., историк, член общества "Воскресение" 36, 54.
Гревс Татьяна, ложа "Аврора" - 1.
Григорович-Барский Глеб Дмитриевич, 1901 - ?, в ложе с 1929 по 1931 - 1.
Григорович-Барский Дмитрий Николаевич киевский адвокат, председатель киевской судебной палаты и Киевского областного комитета партии кадетов - 1.
Гримм Давид Д., 1864 - 1941, профессор-юрист, член Академической группы партии кадетов, член Госсовета и масонского Межпарламентского союза (1910-е), друг Тырковой-Вильямс (см.) - 1, 54, 65.
Гринберг Леон Адольфович, совладелец и администратор известного в Париже магазина, в котором продавались художественные ценности, вывезенные из России, муж дочери Винавера М.М. (см.) - 1.
Гринчук-Лукашевич Люсьен А., ложи "Астрея" (Пж, 20-е) и "Гермес" (Пж) - 3, 7, 26.
Гродницкий Веньямин Леонтьевич, доктор медицины - 1.
Громан В.Г., 1874 - 1937, экономист, меньшевик, осужден по делу Промпартии - 1.
Гродницкий М.И., член Госдумы и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Гронский Павел Павлович, 1883 - 1937, профессор, кадет, член IV Государственной Думы, сотрудник "Последних новостей", ложа Великого Востока Франции, член Академической группы в Париже, из которой позже вырос Франко-русский институт (председатель Гастон Жэс, 33№) - 13, 14, 1, 56.
Гроссер (Гроссе?) Виктор Федорович, бывший консул, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 1, 56.
Грубер (Грюбер?), парижский адвокат, "Мэтр Грюбер", член Общества Кандаурова, один из основателей ложи "Северная Звезда" в Париже - 1.
Грузенберг Оскар Осипович, 1866 - 1942, известный адвокат, защищал М. Бейлиса, сенатор при ВП, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 1, 56, 60.
Грэг В., сотрудник "Вестника объединенного масонства" - 1.
Грюнберг, ложа "Астрея" (Пж, 1930-е) - 6.
Грюнберг Всеволод, инженер, Ареопаг "Ordo ab Chao" и ложа "Астрея" (Пж, 31№) - 1.
Грюнберг С., ложа "Лотос" - 1.
Грюнвальд Константин Константинович, писатель, сотрудник газеты "Возрождение", ложа "Астрея" (Пж, 1920-е - 1930-е, 31№), Ареопаги "Лютеция", "Ordo ab Chao", ложа Великого Востока Франции - 3, 13, 14, 1, 56, 57.
Грюнман Виктор Иванович, пастор, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 56.
Гукасов Абрам Осипович, 1872 - 1969, член масонского Межпарламентского союза (1910-е), финансировал издательство и газету "Возрождение" - 65.
Гуль Роман Борисович, 1896 - 1986, писатель, участник белого движения, в Берлине корреспондент советских газет (до 1927), масон с 1936 - 1.
Гулькевич К.Н., царский консул, позже посланник в Стокгольме, советник комитета Лиги наций по делам беженцев - 1.
Гурвич Георгий Давыдович, 1894 - ?, профессор полит, экономии, ложи "Северная Звезда" (1932 - 1937) и Великого Востока Франции - 13, 14, 1, 56.
Гуревич Борис Абрамович, ложа "Астрея" (Пж, 1920-е) 3.
Гурович Яков Семенович, профессор, ложа Великого Востока Франции - 13.
Гурович, ложа "Аврора" (Париж 1933) - 62.
Гурко Василий Иосифович, 1864 - 1937, генерал, член Государственного Совета, участвовал в составлении программы "прогрессивного блока", член Военной ложи 1.
Гутоп Г.В., член Госдумы и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Гучков Александр Иванович, 1862 - 1936, сын русского купца и еврейки, организатор и лидер партии октябристов, председатель III Государственной Думы, (1910 - 1911), член Государственного Совета и масонского Межпарламентского союза (1910-е), во время I мировой войны председатель Центрального Военно-промышленного комитета и член Особого совещания по обороне, военный и морской министр ВП (март-апрель 1917), с 1920 связан с немецкой разведкой, член русских лож еще до 1914, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 1, 56, 65.
Гучков Николай Иванович, 1860 - 1935, брат предыдущего, московский городской голова (с 1905) - 1.
Гущин, ложа "Аврора" (Париж 1933) - 62.
Даватц В.Х., журналист - 14, 56.
Давыдов (Давидов?), до 1917 служащий Земгора, один из многочисленных осведомителей французского социалиста, военного министра масона Альбера Тома, ложа "Северное Сияние" - 1.
Давыдов Александр Васильевич, 1881 - 1955, банкир, потомок декабристов Трубецкого С.П. и Давыдова А.В., администратор парижской газеты "Возрождение", ложи "Гамаюн", "Астрея" и "Юпитер" (1928 - 1930, ДМ), Ареопаги "Лютеция" и "Ordo ab Chao", член масонского Верховного Совета, 33№- 3, 14, 1, 56.
Давыдов Алексей Августович, банковский служащий, ложа "Великий Свет Севера" (Берлин, 1922), ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 56, 61.
Давыдов Константин - 14.
Давыдов Леонид Федорович, банкир - 14, 56.
Далатов Азиз Гирей, доктор - 14, 56.
Даматц В., писатель, ложа Великого Востока Франции 13.
Данилов, в 1930-х К-т с правом голоса - 1.
Данилов Георгий (Юрий) Никифорович, генерал - 60.
Дегай Александр Николаевич, офицер - 14, 56.
Дезобри Борис Владимирович, чиновник, ложи "Астрея" (Пж, 1920-е) и Великого Востока Франции - 3, 13, 56.
Дезор Фриц, руководитель ордена иллюминатов (1907 1908) - 16.
Дейкун Л.И., член "Ордена Духа" (с 1924 "Орден Света"), СССР - 36.
Деканозов Павел Павлович, генерал, ложа Великого Востока Франции - 13.
Делевский Яков Лазаревич, 1868 - 1957, сотрудник газеты "Последние новости" (Пж), масон с 1926 - 1.
Демидов Е.П., посланник в Греции - 1.
Демидов Игорь Платонович,, 1873 - 1946, писатель, кадет, член Государственной Думы, ложи "Малая Медведица", "Северная Звезда" (с 1909) и Великого Востока Франции - 13, 14, 1, 56.
Демуар - масон (СССР, 1920-е) - 53.
Демьянов А.А., 1886 - ?, присяжный поверенный, один из основателей партии народных социалистов, депутат II Государственной Думы, член Петроградского Совета, управляющий Министерством юстиции - 46.
Ден Василий Егорович, бывший секретарь посольства, сотрудник газеты "Возрождение", ложи "Астрея" (Пж, 1924, ТН), "Гермес" (Пж, 1926) и Великого Востока Франции - 3, 7, 13, 14, 1, 56.
Джакели К.И., дипломат - 1.
Джамальян Аршак Исакович, 1884 - ?, - 1.
Джамбеков Руслан Алиевич, танцовщик - 14, 56.
Дживелегов Алексей Карпович, 1875 - 1952, в 1916 1917 у него в Москве в доме собирался "тайный клуб" во главе с английским послом Джорджем Бьюкененом - 1.
Джунковский Владимир Федорович, 1865 - 1938, генерал, московский губернатор, тов. министра внутренних дел, шеф жандармов, жил в СССР, сотрудничал с большевиками 1.
Ди Симетер Леонид, офицер, ложа Великого Востока Франции - 13, 14.
Дмитрюков И.И., член Госдумы и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Добровольский М.Д., доктор, член ордена иллюминатов (1907 - 1909) - 16.
Добровольский Б.И. - 54.
Добрый А.Ю., сахарозаводчик, друг масонов Терещенко М.И. и Воропаева М.А. - 1.
Добужинский Мстислав Валерьянович, 1875 - 1957, художник группы "Мир искусства", "Астрея" (с 1923) - 1.
Довконт Ф.Ю., капитан, член масонского Балтийского кружка - 1.
Долгополов Николай Саввич, доктор, народный социалист, министр здравоохранения в правительстве Деникина, служащий в Земгоре - 1.
Долгоруков Павел Дмитриевич, 1866 - 1927, князь, председатель партии кадетов (1915), организовал в Москве "Общество мира" (в 1909), ставшее вскоре масонской ложей, член II Государственной Думы, в мае 1916 заявлял, что Германия победит Россию, близкий друг Гольстейн А.В. (см.), в 1920-х тайно посещал Россию, арестован большевиками и расстрелян - 1, 54.
Емельянов Юрий Ананьевич, офицер, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 56.
Еремин Ф.А., член Госдумы и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Ермаков Мстислав Петрович, адмирал, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 56.
Ермолов Борис, "Loge de Paris" и др. - 1.
Ермолов Дмитрий Николаевич, коммерсант, ложа "Юпитер" - 11.
Ермолов А.С., член Государственного Совета и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Ерухманов Абрам Исакович, масон с 1930 - 1.
Ефремов Иван Николаевич, 1866 - 1932, председатель фракции прогрессистов (СПб.), левый кадет, член IV Государственной Думы (1912), председатель Бюро масонского Межпарламентского союза (1910-е), министр юстиции ВП, посол в Швейцарии, масон с 1912, ДМ Думской ложи, один из основателей ложи "Малая Медведица", 33№, ложа Великого Востока Франции - 13, 14, 1, 54, 56, 65.
Жаботинский Владимир Евгеньевич, 1880 - 1940, руководитель сионизма, ложа "Свободная Россия" (1932 1936) - 58, 1.
Жбан-Пушкин Андрей - 54.
Жданов Вадим Константинович, ? - 194?, капитан I ранга, ложи "Северное Сияние" и Великого Востока Франции - 13, 14, 1, 56.
Збиза Андрей Петрович, 1895 - ?, масон с 1930 - 1.
Зеелер Владимир Феофилович, ростовский (на Дону) городской голова (1917), при Деникине министр внутренних дел, секретарь Парижского союза русских писателей и журналистов, член Земгора - 1.
Зейдлер Мстислав Николаевич, ложа "Юпитер" - 10.
Зейдлер Олег Мстиславович, ложа "Астрея" (Пж, 1930-е) - 12.
Зелинский, доктор медицины - 1.
Зензинов Владимир Михайлович, 1881 - 1953, член ЦК партии эсеров, в 1917 редактор "Дела народа", член Исполкома Петроградского Совета, правая рука Керенского в его газете "Дни" (Пж), ложа "Северная звезда" (с 1909) - 1.
Зизин Петр - 56.
Зилов Петр Алексеевич, попечитель киевского учебного округа в 1905 - 1906 - 42.
Зильберштейн А., ложи "Юпитер" (П-м) и "Прометей" 1.
Зингер Ю.А., композитор и музыковед, член "Ордена рыцарей святого Граалям (СССР, 1920-е) - 36.
Зиновьев (Радомысльский) Григорий Евгеньевич (Овсей Герша Аронович), 1883 - 1936, еврейский большевик, соратник Ленина, один из главных руководителей антирусских погромов - 56.
Зноско-Боровский Евгений Александрович, до революции секретарь журнала "Аполлон", шахматист, ложа "Аврора", (Париж, 1933) - 1, 62.
Зубакин Борис Михайлович, 1894 - 1938, профессор, масон с 1911 (ложа розенкрейцеров), руководитель российских розенкрейцеров (1920-е), архиепископ "Ордена Духа" (с 1924 "Орден Света"), СССР - 36, 53.
Казначеев Дмитрий Петрович, розенкрейцеровская ложа (Москва, 1920-е) - 41.
Казначеев Петр Михайлович, 1854 - 1931, действительный статский советник, член окружного суда, глава московских мартинистов, 1900 - 1910-е - 44, 65.
Калека Борис, фотограф - 14, 56.
Кальманович С.Е., адвокат - 1.
Калянов Иван Максимович, ложа розенкрейцеров (СССР, 1920-е) - 53.
Каменев (Розенфельд) Лев Борисович (Лейба Борухович), 1883 - 1936, еврейский большевик, соратник Ленина, один из главных руководителей антирусских погромов - 56.
Каменка Георгий, банкир, ложа "Гермес" (Пж) - 7.
Каменская А.А., руководитель Российского Теософического общества (1908) - 29.
Каменский Анатолий Павлович, граф; ложа розенкрейцеров (СССР, 1920-е) - 53.
Каменский И.Г., член Государственного Совета и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Каменский П.В., октябрист - 1.
Каминка Август Исаевич, профессор, кадет, редактор "Речи" и "Права" - 14, 1, 56.
Каминка Борис Абрамович, кадет, председатель правления Азовско-Донского банка - 1.
Каминка Борис Георгиевич, ложа "Астрея" (Пж, 1920-е) - 3.
Кангиссер Я.И., ложа "Лотос" - 1.
Кандауров Леонтий Дмитриевич, 1880 - 1936, царский дипломат в посольстве в Пж, помощник директора в Русском офисе (комитете) (после 1924 - 1936), в начале 1920-х организовал Общество, затем Временный комитет с целью объединения российских масонов за рубежом (Пж, 1920-е - 1930-е) - 3, 12, 14, 1, 56.
Каненко Михаил Михайлович - 56.
Кантор Михаил Львович, помощник присяжного поверенного (Винавера, см.), редактор еженедельника "Звено" в Париже - 1.
Канцель Николай Александрович, ложа "Гермес" (1934 1936) - 9.
Каплан П., ложа "Лотос" - 1.
Капланский Б., ложа "Астрея" - 1.
Капнист, граф, Морской генеральный штаб - 1.
Караулов М.А., 1878 - 1917, казачий офицер, прогрессист, член Государственной Думы, 12 февраля 1917 заседал в созванном Родзянкой "частном совещании", член Временного комитета Государственной Думы, присутствовал при отречении Великого Князя Михаила Александровича, отдавал распоряжения об арестах крупных Царских чиновников, ведал охраной Петрограда - 1.
Карелин Аполлон Андреевич, 1863 - 1926, теоретик анархо-коммунизма, руководитель анархистов, член ВЦИК, член "Ордена Духа" (с 1924 "Орден Света"), СССР - 36, 53.
Карелл М., фон, член ордена иллюминатов (1907 - 1908) - 16.
Касьянов, ложа "Аврора" (Париж 1933) - 62.
Каффи Андрей Иванович, 1893 - 1955, масон с 1933 - 1.
Кверин фон, Ольга, член ордена иллюминатов (1907 1908) - 16.
Квилл Исидор Николаевич, 1874 - ?, масон с 1925 - 1.
Кедрин Евгений Иванович, 1851 - 1921, адвокат, член Государственной Думы, друг Маргулиеса М.С., (см.), основатель нескольких масонских лож, член Великой Ложи и ложи "Космос" - 5, 14, 15, 25, 1, 54, 56, 60.
Кедров М.А., адмирал, морской министр первой коалиции ВП (май 1917) - 1.
Келлер Александр Федорович, граф, офицер - 14, 56.
Келлер фон Мария, член ордена иллюминатов (1908 1909) - 16.
Келлер П.А., кадет, ложа "Лотос" - 1.
Кельберин Израиль Павлович, адвокат - 1.
Керенский Александр Федорович, 1881 - 1970, адвокат, член Государственной Думы, министр юстиции, военный министр, председатель Совета министров, Верховный главнокомандующий, "друг французских масонов" (1914 1917), ложа Малая Медведица" (около 1912) - 14, 1, 56.
Керков, промышленник - 15.
Кефели Михаил Осипович, ложа "Гермес" (1928 - 1936) 9.
Кивелевич (Кивельович) Михаил, масон с 1936, Великая Ложа ("Иерусалим - Шотландия"), позже ложа Великого Востока Франции - 1, 57.
Кизеветтер А.А., 1866 - 1933, историк, кадет, член II Государственной Думы - 1.
Кильвейн Георгий Робертович, 1864 - 1909, председатель Нижегородской земской управы, первая Нижегородская ложа (ДМ) - 1.
Кинель А.А., музыкант, член "Ордена рыцарей святого Грааля" (СССР, 1920-е) - 36.
Кильман Лаврентий - 54.
Киркел Лев, ложа "Астрея" (Пж, 1930-е) - 6.
Киселев Н.П. - 1.
Кистяковский Игорь Александрович, 1868 - 1920, адвокат, юрист, кадет, публицист, Д Масонского Конвента (1931), ложи в Париже "Астрея" (1920-е - 1930-е) и "Гермес" - 3, 7, 12, 14, 1, 56.
Кишкин Николай Михайлович, 1864 - 1930, врач, один из лидеров партии кадетов, министр ВП, в октябре 1917 петроградский генерал-губернатор, один из основателей "Союза возрождения России" (1918, Москва) - 1, 54.
Киселев Д.В., член Госдумы и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Клебер Густав, ложа "Великий Свет Севера" (Берлин, 1922) - 61.
Клодницкий Григорий Эрастович, ложи "Аврора" (Париж, 1933) и "Гермес" (1929 - 1936) - 9, 62.
Клодницкая Августа Кесаревна, ложа "Аврора" (Париж, 1933) - 62.
Клягин Александр Павлович, ложи "Северное Сияние" (в 1924 К) и "Астрея" (Пж, 1920-е) - 3, 14, 1, 56.
Кобеко Иван Павлович, ложа "Гермес" (1928 - 1936) 9.
Кобецкий Яков Яковлевич, 1883 - 1946, журналист, редактор биржевого отдела "Последних новостей" в Париже, масон с 1935 - 1.
Кобяков Дмитрий, журналист в Париже, Великая Ложа Франции - 1.
Ковалев Павел, профессор - 1.
Ковалевский Евграф Максимович, член масонского Межпарламентского союза (1910-е), член Государственной Думы, октябрист - 1, 65.
Ковалевский Максим Максимович, 1851 - 1916, историк, юрист, профессор Московского университета, правый кадет, член I Государственной Думы (1906), член Государственного Совета (1907), вице-председатель Бюро масонского Межпарламентского союза (1910-е), редакториздатель "Вестника Европы", в 1906 из Парижа привез директиву от французских масонов открыть первые ложи в России, в 1908 открыл несколько лож между Варшавой и Иркутском, возглавлял петербургское отделение "Общества мира", впоследствии ставшего масонской ложей - 1, 54, 56, 65.
Ковзан А.И., член Госдумы и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Коган Яков Михайлович (Максимович?), ложи "Пифагор" (с 1922) и "Северная Звезда" (1925 - 1931) - 1.
Коганов, (Коган, Коган-Семеновский, Семенов Евгений), табачный торговец, аферист, журналист, член Общества Мира (1910) и ряда масонских лож - 14, 54, 56, 65.
Когбетлианц Ервант Георгиевич, 1886 - 197?, профессор математики в Колумбийском университете - 1.
Кодолбан Василий, ложа "Астрея" (Пж, 1930-е) - 6.
Кожин Н.Н., ложа "Юпитер" - 1.
Козловский Мечислав Юльевич, 1876 - 1927, польский социал-демократ, присяжный поверенный, друг немецкого шпиона и масона Соколова Н.Д. (см.), в июле 1917 член Исполкома Петроградского Совета, арестован как немецкий шпион и освобожден в октябре 1917 - 1.
Козлянинов Ф.Г., гвардии полковник, член масонского кружка (СПБ, 1911) - 30.
Козьмин А.И., капитан, в мае 1917 назначен пом. главнокомандующего Петроградским военным округом, в сентябре-октябре и.о. командующего войсками - 1.
Коковцов Владимир Николаевич, 1853 - 1943, граф, министр финансов, председатель Совмина (1911- 1914), член масонского общества "Маяк" (1906) - 31.
Коколевский Андрей, офицер - 14.
Кокошкин Федор Федорович, 1871 - 1918, юрист, публицист, лидер партии кадетов, член I Госдумы, член Особого совещания для выработки закона для выборов в Учредительное собрание, министр ВП - 1.
Колесников В.Н., член Госдумы и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Колокольцев Василий Григорьевич, 1867 - 1934 - 1.
Колпакчи Григорий Иванович, ложа "Гермес" (1933 1936) - 9.
Колчигин А., студент Петербургского университета, член ордена иллюминатов (1907 - 1908) - 16.
Колюбакин Александр Михайлович, 1868 - 1915, член III Государственной Думы, левый кадет, тверской земец, ложа "Малая Медведица" - 1.
Кондратенко, ложа "Аврора" - 1.
Кондырин Борис Николаевич, ложа розенкрейцеров (СССР, 1920-е) - 53.
Коновалов Александр Иванович, 1875 - 1948, текстильный фабрикант, один из лидеров партии прогрессистов (с 1912) и лидер "Прогрессивного блока" в IV Государственной Думе, в 1915 - 1916 зам. председателя (и фактический руководитель) Центрального военно-промышленного комитета, министр торговли и промышленности ВП, зам. председателя ВП, председатель правления газеты "Последние новости" - 1, 60.
Коносариан Роберт Григорьевич, ложа "Гермес" (1931 1936) - 9.
Конрад Николай Иосифович, 1891 - 1970, академик-востоковед, член общества "Воскресение" (СССР, 1920-е) - 36.
Корганов Гавриил Григорьевич, генерал - 14, 56.
Кордиг Александр Каспарович, ? - 1917, аптекарь, основатель ложи розeнкpeйцерoв (1907), наставник Б.М. Зубакина - 53.
Корнфельд Михаил Германович, до 1917 один из редакторов "Сатирикона", ложи в Париже "Астрея" (1920-е - 1930-е) и "Гермес" - 3, 6, 7, 14, 1, 56.
Королев Михаил, офицер - 14, 56.
Коростовец И.Я., дипломат - 1.
Коротков, полковник, был послан Керенским против Корнилова - 1.
Корсак-Завадский Веньямин Валерьянович, 1884 - 1943, ложа Великого Востока Франции - 1.
Котляревский Сергей Андреевич, 1873 - ?, профессор Московского университета, член ЦК партии кадетов - 1.
Кочетов Ювеналий Сергеевич, адвокат - 14, 56.
Кочубей Василий Васильевич, член Госдумы и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 14, 56, 65.
Кочубей Виктор Викторович, князь, офицер, ложи "Астрея" (Пж, 1920-е - 1930-е) и "Тоизон де ОР" - 3, 8, 12, 14, 56.
Кочубей, Михаил Васильевич - 14, 56.
Краевич Борис Константинович, химик, ложа "Астрея" 11.
Красин Леонид Борисович (Винтер, Никитич), 1870 1926, инженер, с конца 1880-х марксист, организатор темных дел партии большевиков, террорист, участвовал в брестских переговорах, в августе 1918 подписал в Берлине дополнительное соглашение с Германией, председатель Чрезвычайной комиссии по снабжению Красной Армии (с 1918), наркомпути (с 1919), полпред в Лондоне (1921 - 1924 и 1925 - 1926) и в Париже (1924), член ЦК ВКП(б) с 1924 - 50.
Кровопусков Константин Романович, 1881 - 1957, юрист, эсер, до революции работал в Одесской городской управе, ложа "Северная Звезда", 18№ - 1.
Кроль Лев Афанасьевич, 1871 - 1957, член Уфимского государственного совещания в 1918, член Пермского правительства, издатель "Свободной России", ложа "Малая Медведица" (СПб., с 1910, в 1914 М), делегат Масонского Конвента, ложа "Северная Звезда" (Пж) и французская ложа "Права Человека" - 1.
Кроль Моисей Ааронович, 1862 - 1942, адвокат, сотрудник "Современных записок" (Пж), масон с 1926, ложа "Северная Звезда" и член французских лож, в т.ч. Великого Востока, до 1924 18№ - 1, 57.
Кропоткин Петр Алексеевич, 1842 - 1921, князь, теоретик анархизма, член иностранной ложи - 62.
Крыжановская Н.А., член общества "Воскресение" (СССР, 1920-е) - 36.
Крым Соломон Самойлович, 1868 - 1938, кадет, член Государственной Думы и Государственного Совета, председатель Крымской губернской земской управы, глава Крымского правительства - 1.
Крымов А.М., 1871 - 1917, генерал, участник заговора против Государя в 1915 - 1917 - 1.
Крюднер-Струве, барон, член масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Ксюнин Алексей Иванович, 1880 или 1882 - 1938, сотрудник "Нового времени" и немецкой разведки - 14, 1.
Куваев И.М.. текстильный фабрикант в Иванове, до 1917 в его доме собиралась масонская ложа - 1.
Кугушев Владимир, князь, офицер - 14.
Кугушев Петр Иванович, 1871 - ?, князь, царский дипломат, один из основателей ложи "Астрея" в 1922 (Д-ь) и Второй Страж в ложе "Северное Сияние" (1924) 14, 1, 56, 60.
Кудашев Н.А., 1859 - ?, русский представитель в Китае и Испании - 1.
Кудряшов Сергей Васильевич, ложа "Гермес" (1930 1936) - 9.
Кузьмин-Караваев Владимир Дмитриевич, 1859 - 1927, генерал, профессор Военной Академии и Петербургского университета, военный писатель, правый кадет, друг Ковалевского М.М., (см.), член I и II Государственных Дум, член партии "демократических реформ", член Северо-Западного правительства в 1919, ложи "Астрея" (Пж, Д в 1924 и 1926) и "Гермес" (Пж, 1927) - 3, 5, 7, 14, 1, 56.
Кузьмин-Караваев Константин Константинович, родственник предыдущего - 1.
Куликов Петр, "Loge de Paris" - 1.
Кулишер Александр Михайлович, 1890 - 1943, журналист, сотрудник "Последних новостей", лектор Академической группы в Париже, ложа "Гермес" (1928 - 1936) - 9, 1.
Кускова Екатерина Дмитриевна, 1869 - 1958, публицист, правая социалистка, жена экономиста С.Н. Прокоповича, член Союза Освобождения, член женской ложи в России и гость ложи "Аврора" (Пж) - 1.
Кутлер Николай Николаевич, 1859 - 1924, юрист, главноуправляющий землеустройством и земледелием (1905 - 1906), тов. министра финансов, член II Государственной Думы, кадет, после Окт. революции сотрудничал с большевиками - 1, 54.
Лабазин В.Г., член "Братства истинного служения" (СССР, 1920-е) - 36.
Лабановский Андрей, дантист - 14, 56.
Лабинский Александр Иванович, музыкант, зять Евреинова Н.Н. (см.), ложа "Гермес" (1931 - 1936) - 9, 1.
Лаврентьев Александр Дмитриевич, ложи "Великий Свет Севера" (Берлин, 1922), "Астрея" (1928 - 1931) и "Северное Сияние" - 1, 14, 56, 61.
Ладинский Антонин Петрович, 1896 - 1961, писатель, белый офицер, сотрудник "Последних новостей", ложа "Северная Звезда" (с 1931) - 1
Лазаревский Николай Иванович, ? - 1921, профессор международного права, кадет.
Лаховский Арнольд Борисович, 1885 - 1937, художник -график, скульптор, масон с 1927 - 1.
Лебедев И.К., ложа "Лотос" (1937) - 67.
Лебедев Василий Иванович - 14, 56.
Лебедев Владимир Иванович, эсер, заменял Керенского в июне 1917 как премьер-министр, морской министр, член Уфимского совещания, член редколлегии журнала "Воля России" (1921 - 1932) - 1.
Левшин Дмитрий Федорович (М?), полковник кавалергардского полка, член масонского кружка мартинистов (СПб. 1914), Российского Теософического общества (1908), масонского общества "Маяк" (1906) - 29, 31, 63.
Ледбитер И.В., член Российского Теософического общества (1908) - 29.
Лейтес Виктор, 1881 - ?, Великая Ложа и Великий Восток (1930-е) - 1.
Лемке Михаил Константинович, 1872 - 1923, историк, журналист, член ВКП(б) - 14, 56.
Леман Борис Алексеевич, 1884 - ?, чиновник Министерства торговли и промышленности, член правления Антропософического общества и член Масонского кружка мартинистов - 63.
Лемтюгов Николай Андреевич, офицер - 14, 56.
Ленин (Ульянов, по матери Бланк) Владимир Ильич, 1870 - 1924, еврейско-советский деятель, основатель большевизма, сведения о его масонстве противоречивы, по одним данным он состоял во французской ложе "Белиль" (1908 г.), по другим - во французской ложе "Искусство и труд" (31№), по третьим - член английской ложи в Лондоне - 56, 59, 60.
Лианозов Степан Григорьевич, 1872 - 1951, нефтепромышленник, глава Северо-Западного правительства (1919), кинопродюссер во Франции, ложи "Астрея" (Пж, в 1922 - 1930-е) и "Юпитер" - 3, 12, 1, 56.
Либерман С.И., ? - в войну, ложа "Гермес" - 1.
Ливен Петр Александрович, князь, крупный государственный чиновник, ложа "Астрея" (Пж, 1920-е) 3, 14, 56.
Ливеровский А.В., министр путей сообщения ВП (сентябрь-октябрь 1917) - 1.
Лившиц, Великий Восток Франции - 1.
Линцбах Яков Иванович, 1874 - ?, ложа "Гермес" - 17.
Литвинов Максим Максимович (Финкельштейн, Баллах, Меер Генох Алексеевич), 1876 - 1951, еврейский большевик, нарком иностранных дел СССР, уличен в государственной измене - 56.
Лисовский Александр Алексеевич, ложа розенкрейцеров (СССР, 1920-е) - 53.
Лихачев Дмитрий Сергеевич, род. 1906, литературовед, текстолог, будущий академик, член кружка "Хильфернак" (СССР, 1920-е) и "Космической Академии" (СССР, 1920-е) - 36.
Лиштинский-Троекуров Владимир, офицер - 14.
Лобанов Василий, ложа "Великий Свет Севера" (Берлин, 1922) - 61.
Лобанов-Ростовский Андрей Анатольевич, князь, офицер, ложа "Астрея" (Пж, с 1922) - 3, 14, 1, 56.
Ладыженский Н.А., член "Ордена Духа" (с 1924 "Орден Света", СССР - 36.
Лозинский Григорий Леонидович, инспектор парижской гимназии - 14, 56.
Ломейер Арнольд Я., ложа "Лотос" - 1.
Ломоносов Юрий Владимирович, 1876 - ?, генерал-майор, инженер-путеец, в 1912 пом. начальника Управления русских дорог, активный участник заговора против Царя, сотрудничал с большевиками, член ВСНХ, пом. Красина в тайных операциях большевиков за границей и, в частности, в продаже русского золота, уполномоченный Совнаркома по ж.-д. заказам за границей - 1.
Лопухин Александр, офицер - 14, 56.
Лопухин Сергей Алексеевич, прокурор Киевской судебной палаты, сенатор - 1.
Лорис-Меликов Иван, врач, ложа "Космос" (с 1905, 3№), член Общества Мира, делегат от России на XIX масонском конгрессе мира - 15, 54, 56, 60, 65.
Лорис-Меликов Иосиф Григорьевич 1860 - 1950, царский дипломат в Сиаме, Швеции и Норвегии, член одной из первых русских лож, Великая Ложа Франции - 1.
Лосская Аделаида, член ордена иллюминатов (1907 1908) - 16.
Лосская Евгения Константиновна, мартинистка - 63.
Лохмейер Арнольд, редактор, ложа "Гермес" (Пж, 1926) - 7.
Луби Константин Григорьевич, ложа "Астрея" (Пж, 1930-е) - 6.
Лукаш Иван Созонтович, 1892 - 1940 писатель, сотрудник газеты "Возрождение", ложа "Астрея" (Пж, 1930-е) - 6, 14, 56.
Лукович, ложа "Космос" - 60.
Лукин А.П., капитан II ранга, сотрудник парижских "Последних новостей", член Морской ложи, 18№ - I.
Луначарский Анатолий Васильевич, 1875 - 1933, литератор, ложа Великого Востока Франции, связан с французским мистиком Пеледаном, с 1917 по 1929 нарком просвещения, с 1929 председатель Ученого комитета при ЦИК СССР, в 1933 полпред в Испании - 35, 53.
Лунц Григорий, собиратель редких книг, друг Алданова М.А. (см.) - 1.
Лурье Соломон Владимирович, член Русско-британской торговой палаты, тов. председателя Экономического Совещания при ВП - 1.
Лутугин Леонид Иванович, 1864 - 1915, геолог, профессор Горного института, член Совета Союза Освобождения - 1.
Лыщинский Владимир Владимирович, ложа "Астрея" (Пж, 1920-е) - 3, 1.
Львов Владимир Николаевич, 1872 -1934, фракции Центра в III и IV Государственных Думах, в марте 1917 оберпрокурор Синода, сотрудничал с большевиками - 1.
Львов Георгий Евгеньевич, 1861 - 1925, князь, депутат I Государственной Думы, председатель Всероссийского земского союза, один из руководителей Земгора, организатор заговора против Царя, в марте-июле 1917 глава ВП, сносился с масонскими ложами в Москве и СПб. - 14, 1, 4, 56, 60.
Львов Лоллий, сотрудник газеты "Возрождение" - 1.
Львов Николай Николаевич, 1867 - 1944, один из основателей Союза освобождения и партий мирнообновленцев и прогрессистов, член масонского Межпарламентского союза (1910-е), депутат I, II и IV Государственных Дум, тов. председателя IV Государственной Думы, председатель Саратовской губернской земской управы, сотрудник газеты "Возрождение", ложа "Малая Медведица" (до 1914) - 1, 65.
Лупанов, ложа "Аврора" (Париж 1933) - 62.
Любимов Лев Дмитриевич, 1902 - ?, журналист, сын виленского губернатора, репортер газеты "Возрождение", ложа "Астрея" (Пж, 1930-е) - 6, 14. 1, 56.
Люблинский Петр Абрамович, ложа "Гермес" (1929 1936) - 9, 1.
Мабо Михаил Моисеевич, 1879 - ?, масон с 1930 - 1.
Магсудов, член Госдумы и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Магат Израиль Симхович, 1883 - 1937, масон с 1935, ложа "Северная Звезда", М русской ложи "Звезда Любви", 3№ - 1.
Магидович Борис Петрович, группа "Лицом к России" (1938) - 1, 57.
Мадерный Николай Алексеевич, Великая Ложа - 1.
Мазе Александр Иеронимович, ? - после 1946, ложа "Гермес" (1932 - 1936) - 9, 1.
Майер Никита Васильевич, ложа "Астрея" - 11.
Макаров Николай, 1883 - ?, юрист, конвоировал Царскую семью в Тобольск в 1917, ложа "Гермес" (1930-е) - 4.
Макаров Павел, 1872 - ?, архитектор - 1.
Макеев Николай Васильевич, 1889 - 1975, журналист, художник, правый эсер, депутат Учредительного собрания, в 1919 - 1921 секретарь Г.Е. Львова, член правления Земгора, второй муж Н. Берберовой (см.) - 1.
Маклаков Василий Алексеевич, 1869 - 1957, внук бухарского еврея, адвокат, член ЦК партии кадетов, член II - IV Государственных Дум, член масонского Межпарламентского союза (1910-е), защитник в деле М. Бейлиса, участник убийства Г. Распутина, посол ВП во Франции, председатель Русского комитета при Лиге наций, ложа "Свободная Россия" - 1, 54, 56, 65, 60.
Маковский Сергей Константинович, 1877 - 1962, литератор, журналист, сын художника, редактор "Аполлона", сотрудник газеты "Возрождение" - 1, 56.
Максимов Николай Филипович ("Азра"), ложа Пшесецкой (СССР, 1920-е) - 53.
Макшеев Федор Федорович, 1880 - ?, инженер, журналист, один из основателей ложи "Астрея" (Пж, с 1922, в 1924 М) и ложа "Гермес" (Пж, с 1926) - 3, 7, 14, 1, 56, 60.
Малахов Андрей, чиновник - 14, 56.
Маловцев (возможно, фамилия искажена) - руководитель кружка масонов в Петрограде в первые годы революции 53.
Малянтович Владимир Николаевич, сотрудник "Последних новостей" - 1.
Малянтович Павел Николаевич, 1870 - 1939, адвокат, социал-демократ, министр юстиции ВП, после 1917 член Московской коллегии защитников - 1.
Мамонтов Александр Иванович, 1869 - ?, один из основателей ложи "Астрея" (Пж), позже ее ПЧ, 33№, член Масонского Совета Народов России - 3, 7, 14, 1, 56.
Мандельштам Андрей Николаевич, до 1917 дипломат (Швейцария), сотрудник "Современных записок" - 1, 56.
Мандельштам Михаил Львович, адвокат, левый кадет, ложа "Акация" - 14, 1, 56.
Маников Виктор, коммерсант - 14, 56.
Маниковский Ал. Ал., 1865 - 1920, генерал от артиллерии, в 1915 - 1917 начальник Главного артиллерийского управления, с сентября 1917 тов. военного министра, был близок к генералу Алексееву М.В. (см.), в последние дни перед Октябрьским переворотом назначен управляющим военным министерством, с 1918 - в Красной Армии - 1.
Маньков И.Н., член Госдумы и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Мануйлов Александр Аполлонович, 1861 - 1929, экономист, в 1890-х либеральный народник, затем член ЦК партии кадетов, ректор Московского университета, весной 1917 министр просвещения ВП, редактор "Русских ведомостей", преподавал в советских вузах, с 1924 член правления Госбанка - 1.
Манухин Иван Иванович, 1882 - 1958, доктор медицины, лечил литераторов - от Мережковского до Горького, - в начале XX века член партии большевиков, у него на квартире в июле 1917 скрывался Ленин - 43, 1.
Маргулиес Герман - 14, 56.
Маргулиес Мануил Сергеевич, 1868/9 - 1939, адвокат, кадет, тов. председателя Военно-промышленного комитета, министр Северо-Западного правительства (1919), личный друг Ковалевского М.М. (см.), член ложи Великого Востока Франции и друг Сеншоля и Буле, покровительствовавших русским ложам в 1908 и контролировавших их, 18№ (1908), стал "братом в степени Рыцаря Розы и Креста", один из основателей ложи "Свободная Россия", "Великий Свет Севера" (Берлин, 20-е годы), член Ареопага - 1, 56, 60, 61.
Марков Александр Порфирьевич, 1886 - после 1945, сотрудник "Последних новостей", в 1924 вице-президент "Союза Демократической России", масон в 1926 - 1931 1.
Матвеев Сергей Николаевич, студент Богословского института в Париже - 14, 56.
Матвеева Ольга - 14, 56.
Махин, в 1917 эсер, представитель Земгора в Чехословакии - 1.
Мебес Григорий Оттович, 1868 - ?, председатель Графологического общества (1912), с 1912 по 1925 глава "Автономного ордена мартинистов строгого восточного послушания" в Петрограде, руководитель тамплиеров - 37, 53, 65.
Мейер А.А., руководитель общества "Воскресение" (СССР, 1920-е) - 36.
Мекк фон Николай Карлович, 1863 - 1929, председатель общества Московско-Казанской железной дорога (до 1917), расстрелян по делу Промпартии - 1.
Мекк фон Максимилиан Карлович - 56, 60.
Мекк, фон, посол в Швеции - 1.
Мельгузен Александр, ложа "Великий Свет Севера" (Берлин, 1922) - 61.
Меллер-Закомельский В.В., барон, председатель Петроградской губернской управы, член Гос. Совета, председатель "Прогрессивного блока" в Государственной Думе, с 1918 председатель Совета Государственного объединения России - 1.
Мельников Николай Михайлович, 1882 - ?, масон с 1929 - 1.
Мендельсон Марк Самойлович, Великая Ложа Франции, ложи "Лотос" и "Гермес" (1928 - 1936) - 9, 1.
Меркел Илья, 1902 - 1928, масон с 1925 - 1.
Метальников Сергей Иванович, 1871 - 1946, профессор, работал в Пастеровском институте под Парижем, Великая Ложа Франции, Капитул "Les Heros de I'Humanite", с 1929 в русской ложе в Париже - 14, 1, 56.
Мещанинов И.В., сенатор, тов. министра народного просвещения, член масонского общества "Маяк" (1906) 31.
Мещерская Надежда ("Нэй"), 1892 - ?, в масонстве с 1911, подруга Анастасии Цветаевой, член ложи розенкрейцеров первого капитула - 53.
Мещерский П., архитектор, ложа "Гермес" (Пж) - 7.
Мещерский Павел Александрович, ложа "Астрея" (Пж, 1930-е) - 6.
Миклашевский (Мик) Константин - 14, 56.
Миллер Карл Карлович, финансовый агент в Японии - 14, 56.
Миллер - ложа Пшесецкой (1920-е) - 53.
Милюков Павел Николаевич, 1859 - 1943, историк, публицист, один из организаторов партии кадетов и член ее ЦК, член III и IV Государственных Дум, вице-председатель Бюро масонского Межпарламентского союза (1910-е), министр иностранных дел ВП 1-го состава, в эмиграции редактор газеты "Последние новости" - 14, 47, 48, 54, 56.
Минорский В.Ф., русский поверенный в делах в Персии 1.
Миркин-Герцевич Борух, (псевдоним Мирский Борис Сергеевич), 1892 - ?, профессор права, лектор Франкорусского института в Париже, масон с 1922 французская ложа "Пифагор", 1925 - Великий Восток Франции, ложи "Северная Звезда" (1933) и "Свободная Россия" (30№) - 14, 1, 56, 60.
Миркович Андрей, ложа "Астрея" (Пж, 1930-е) - 12.
Михайлов Д.Д., член общества "Воскресение" (СССР, 1920-е) - 36.
Михайлов Николай Михайлович, 1873 - ?, масон с 1918 1.
Михайлов-Мейбаум Анатолий Константинович - 14, 56.
Миханков А.М., член "Космической Академии" (СССР, 1920-е) - 36.
Михелин Лео - 54.
Михельсон Александр Михайлович, член русской торговой палаты в Париже (до 1917), лектор Франко-русского института, сотрудник газеты "Последние новости" - 1.
Михневский Г.В., археолог, член "Ордена рыцарей святого Грааля" (СССР, 1920-е) - 36.
Мозер М., член ордена иллюминатов (1907 - 1908) - 16.
Мокалинский Александр Александрович, капитан - 14, 56.
Мокридин Н.В., антропософ, член общества "Воскресение" (СССР, 1920-е) - 36.
Моллас Н.П., директор Мариинского института в Москве - 1.
Монжалей Сергей, адвокат - 14.
Монисов Яков Онисимович, 1902 - 1938, инженер, ложа "Свет Звезд" (с 1926), с 1936 иерофант этой ложи в Москве - 53.
Монье Морис, ВМ Великой Ложи Франции, ложа "Юпитер" 14, 56.
Морской Александр Алексеевич, ложа "Астрея" (Пж, 1920-е - 1930-е) - 3, 12.
Мосолов Александр Александрович, 1854 - ?, генерал, в 1915 был близок к Великому Князю Николаю Михайловичу, в 1916 начальник канцелярии министра Двора - 1.
Мочульский Константин Васильевич, 1892 - 1948, критик, литературовед, масон до 1932, позже православный монах - 1.
Мошков П.П., преподаватель, член кружка "Хильфернак" (СССР, 1920-е) и "Космической Академии" (СССР, 1920-е) - 36.
Мстиславский (Масловский) Сергей Дмитриевич, 1878 1943, полковник, зав. библиотекой Военной Академии, член Военной ложи в 1907 - 1909, член ЦК партии левых эсеров. После февраля 1917 чрезвычайный комиссар Петроградского Совета, организатор покушения на арестованного Царя, участник большевистского переворота, член ВЦИК, в 1918 комиссар большевистских партизанских формирований, член советских правительств Украины в 1918, позднее советский писатель - 1.
Муйжель Виктор Васильевич, 1880 - 1924, литератор 54.
Муравьев Николай Константинович, 1870 - 1936, адвокат, меньшевик, друг Маклакова В.А. (см.), председатель чрезвычайной следственной комиссии ВП - 1.
Муравьев-Амурский В., граф, основатель мартинисткой ложи (СПБ, 1899) - 37.
Муромцев Сергей Андреевич, 1850 - 1910, юрист, историк права, публицист, земский деятель, профессор Московского университета, руководитель масонских лож в 1890-х годах, председатель I Государственной Думы, один из основателей партии кадетов, близкий друг Ковалевского М.М. - 1, 65.
Мусин-Пушкин, возглавитель ложи "Крес и Звезда" после смерти Филиппа основавшем ту ложу в 1895 году - 33.
Мусина-Пушкина Ольга Ивановна, член Российского Теософического общества (1908), кружка мартинистов и масонской фракции "Денница" - 29, 63.
Myхин Евгений Васильевич, 1885 - ?, масон в 1924 1936, ложа "Аврора" и французская ложа "Права Человека" - 1, 62.
Набоков Владимир Дмитриевич, 1869 - 1922, юрист, член ЦК партии кадетов - 14, 54, 56.
Набоков Константин Дмитриевич, дипломат, первый секретарь русского посольства в Лондоне (до 1920) - 1.
Нагродский Владимир Адольфович, инженер, муж предыдущей, один из основателей ложи "Астрея" (Пж, 1920-е), ложа "Гермес" (Пж, 1926 - 1930-е), "Аврора" (1933), член Масонского Верховного Совета с 1932, 33№ 3, 4, 7, 1, 56, 62.
Нагродский Экзоди, писатель - 14.
Надеждин Евгений Александрович - 14, 56.
Назаров Б.М., морской офицер, член общества "Воскресение" (СССР, 1920-е) - 36.
Намитоков Айтек Алиевич, юрист - 14, 56
Народецкий Андрей, писатель - 14, 56.
Нарожницкий М.А., ложа "Великий Свет Севера" (Берлин, 1922) - 61.
Наумов Александр Николаевич, 1868 - 1950, царский министр земледелия, ложа "Астрея" - 1.
Наумов Николай Иванович, 1869 - ?, ложа "Астрея" (Пж, 1924 - 1930-е, К) - 3, 6.
Некрасов Николай Виссарионович, 1879 - 1940, инженер-путеец, один из лидеров партии кадетов, член "Прогрессивного блока" в Государственной Думе (1915 1917), член III и IV Государственных Дум, один из участников Земгора, секретарь Верховного Совета масонов России, участник заговора против Государя, министр путей сообщения ВП, с 1921 в Центросоюзе - 1, 54, 60.
Неманов Л., журналист, сотрудник газеты "Последние новости" - 1.
Немирович-Данченко Василий Иванович, 1848 - 1936, писатель, этнограф, член Великой Ложи Франции (с 1908) - 14, 1, 56.
Немчинов Андрей Леонидович, 1897 - ?, масон с 1930 31.
Ненадович Михаил - 14, 56.
Неслуховский К.Ф., член масонского общества "Маяк" (1906) - 31.
Неовиус Арвид - 54.
Нессельроде Анатолий, граф, ложа Великого Востока Франции - 60.
Нессельроде, граф, член объединительного масонского комитета (1918) - 68.
Нестерова Мария Альфредовна, 1878 - ?, основательница "Общества чистого знания", член "Автономного Ордена мартинистов Строгого восточного послушания" (СССР, 1920-е) - 37.
Нидермиллер Николай Георгиевич, ? - 1953, адвокат, Великая Ложа Франции - 14, 1, 56.
Нижерадзе Владимир Давыдович, князь - 14, 56.
Никитин Алексей Максимович, 1876 - ?, присяжный поверенный, министр ВП, муж Е.Ф. Никитиной, расстрелян большевиками - 1.
Никитин Василий Константинович, ложа "Астрея" (Пж, 1920-е) - 3.
Никитина Евдокия Федоровна, писательница, организатор "Никитинских субботников", жена министра ВП - 1.
Никитин Леонид Андреевич, 1896 - 1942, театральный художник, член ложи розенкрейцеров (Минск, 1920) - 53.
Никитина Л.А., художница, член "Ордена Духа" (с 1924 "Орден Света"), СССР - 36.
Новосильцев, 1900 - ?, ложа Великого Востока Франции - 1.
Нольде Борис Эммануилович, 1876 - 1948, барон, юрист, дипломат, кадет, сотрудник эмигрантской печати - 1, 56.
Обнинский Виктор Петрович, 1867 - 1916, член Государственной Думы, левый кадет, автор книг о масонстве, покончил жизнь самоубийством - 1.
Обновленский А.П., бывший председатель "Всероссийского союза христианской молодежи", член кружка "Хильфернак" (СССР, 1920-е) - 36.
Обозненко П.Е., член Российского Теософического общества (1908) - 29.
Оболенский А.Д., князь, член Государственного Совета и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Оболенский Владимир Андреевич, 1869 - 1950, член ЦК партии кадетов, ложи "Северная Звезда" (с 1909) и "Свободная Россия" (Пж, с 1925) - 1.
Оболенский Дмитрий Александрович, князь - 14, 56.
Оболенский Л.А., князь, кадет - 1.
Оболенский П.С., князь, член масонского общества "Маяк" (1906) - 31.
Овсянико-Куликовский Дмитрий Николаевич, 1853 - 1920, литературовед - 54.
Огарев Борис Петрович, офицер - 14, 56.
Огнянов Иван - 14, 56.
Одинец Дмитрии Михайлович, 1882 - 195?, народный социалист, профессор истории, министр по великорусским национальным делам при Украинской Раде в 1918, сотрудник газеты "Последние новости" (Пж), ложи "Астрея" (1917 - 1928) и "Северная Звезда" (с 1928) 14, 1, 56.
Озеров Иван Христофорович, 1869 - 1942, профессор-экономист, член Государственного Совета и масонского Межпарламентского союза (1910-е), розенкрейцер, друг Б.М. Зубакина (с 1922) - 53, 65.
Окунев Н., мировой судья - 1.
Олсуфьев Дмитрий Адамович, 1862 - 1937, член Государственного Совета и масонского Межпарламентского союза (1910-е), один из инициаторов "Прогрессивного блока", предводитель дворянства Камышинского уезда Саратовской губ. - 1.
Ольденбург Сергей Федорович, 1863 - 1934, востоковед, академик, член ЦК партии кадетов, министр ВП, глава Российской Академии наук - 1.
Орлов А.А., дипломатический представитель в Монголии - 1.
Орлов-Давыдов Алексей Алексеевич, 1871 - ?, граф, член IV Государственной Думы, прогрессист, кадет, масон с 1909, в его дворце собирались Военная ложа, ложи в Париже (с 1925): "Северная Звезда" и "Свободная Россия", 33№ - 1.
Осокин Александр Васильевич, ложа "Свободная Россия" (с 1932) - 1.
Осоргин Михаил Андреевич, 1878 - 1942, писатель, журналист, сотрудник "Русских ведомостей", член итальянской ложи (до 1914), ложа "Северная Звезда" (Пж, с 1924), позже организовал ложу "Вехи" - 2, 1.
Остроумов Борис Васильевич - 14, 56.
Остроумов Георгий Дмитриевич, ложа "Гермес" (1931 1936) - 9.
Отте Орест Федорович, сотрудник ГПУ, член масонской ложи (СССР, 1920-е) - 53.
Оцуп Николай Авдеевич, 1894 - 1958, поэт, член "Цеха поэтов", редактор журнала "Числа" (1930-е) - 1.
Павлов Алексей Петрович, 1854 - 1929, академик, гидрогеолог, розенкрейцер (СССР, 1920-е) - 53.
Павлов-Сильванский Николай Павлович, 1869 - 1908, профессор в СПб., историк, кадет - 1.
Пальчинский Петр Акимович, 1875 - 1929, горный инженер, член исполкома Петроградского Совета (1917), тов. министра торговли и промышленности ВП, председатель Специального Совета обороны при ВП, помощник генерал-губернатора, затем военный губернатор Петрограда - 1.
Палтов Алексей Александрович, украинский политик 56.
Панина И., член Российского Теософического общества (1908) - 29.
Панина Софья Владимировна, 1871 - 1957, графиня, член Теософического общества, член ЦК партии кадетов, тов. министра общественного призрения, гражданская жена Астрова Н.И. (см.) - 1, 60, 65.
Панкратов В.С., отсидел срок за убийство, комиссар по охране Царской семьи в Тобольске - 51.
Панченко, дипломат, в русском посольстве в Париже 1.
Панченко В., генерал, член объединительного масонского комитета (1918) - 68.
Пападжанов М.И., 1870(?) - ?, присяжный поверенный, кадет, член Государственной Думы от Закавказья, К-т (Пж, 1925) - 1.
Папазьян Ваган, 1878 - ?, армянский деятель, масон с 1932 - I.
Парвус-Гельфанд Израиль, 1869 - 1924, социал-демократический функционер, немецкий агент, через него деньги германского Генштаба шли Ленину - 14, 56.
Парис В., служил в парижской префектуре по делам русских эмигрантов, П-м ложи "Юпитер" - 1.
Парониан Александр Арутюнович, 1885 - 1947, владелец кинотеатра в Париже масон с 1933 - 1.
Пасманик Даниил Семенович, журналист, член Великой Ложи Франции, масоне 1922 - 1.
Пелехин Борис П., царский дипломат в Сербии, переведенный из Китая - 14, 1.
Переверзев Павел Николаевич, 1871 - 1944, юрист, трудовик, министр юстиции ВП, прокурор Петроградской судебной палаты весной 1917, масон с 1908 (СПб.), М в ложе "Северная Звезда" (1909), в Париже в ложах "Северная Звезда" и "Свободная Россия", в группе "Лицом к России" (1938) - 1, 56, 57.
Першин Петр Петрович, художник - 14, 56.
Пескин Аким - 14, 56.
Петкович Георгий Иванович, метрдотель - 14.
Петлюра Симон Васильевич, 1879 - 1926, украинский националист, лидер Украинской СДРП, один из организаторов Центральной Рады (1917) и Украинской Директории (1918), глава ее в 1919, Великая Ложа Украины (ВМ) - 41, 1, 56, 60.
Петражицкий Л.И., 1844 - 1928, профессор, кадет, председатель Союза Освобождения - 1, 54.
Петри Евклид, в ложе "Лотос" с 1933 - 1.
Петрищев А. - 54.
Петров Владимир Андреевич, чиновник - 14, 56.
Петров Дмитрий, ложа "Астрея" (Пж, 1930-е) - 6.
Петров М.М., ложа "Дельфина" (Л-д, 1920-е, МС) - 37.
Петров 2-й, А.А., член Госдумы и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Петровский Григорий Иванович, 1878 - 1958, большевик с 1897, депутат IV Государственной Думы (1912), председатель ее большевистской фракции, член масонского Межпарламентского союза (1910-е), с 1917 нарком внутренних дел РСФСР, в 1919 председатель Всеукраинского ревкома, в 1919 - 1938 председатель ВУЦИК, 1937 - 1938 зам. председателя Президиума Верховного Совета СССР, в 1926 - 1939 кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б) - 52, 65.
Позняк Александр Акимович, 1889 - ?, в 1935 перевелся в Великий Восток Франции из ложи "Иерусалим" (шотландского устава) - 1.
Поклевский-Козелл Станислав Альфонсович, член Государственного Совета и масонской Межпарламентского союза (1910-е), царский посланник в Румынии (1914 1916), "сделал все, чтобы она оставалась нейтральной" и не вступила в союз с Россией против Германии - 1.
Покровский И.А., профессор - 54.
Покровская И.В., член "Ордена Духа" (с 1924 "Орден Света"), СССР - 36.
Поливанов Алексей Андреевич, 1855 - 1920, генерал, член Государственного Совета, в 1915 - 1916 военный министр, в 1920 в Красной Армии - 1, 56.
Полисадов С.В., руководитель Генеральной Ложи Астрея, М ложи "Гармония" на Востоке Москвы - 37.
Полисенский Я.В., ложа в Праге - 1.
Полковников Георгии Петрович, 1883 - 1918, полковник, главнокомандующий войсками Петроградского военного округа - 1.
Поллак, доктор - 54, 65.
Половцов Петр Александрович, 1874 - 193?, в 1905 помощник военного атташе в Лондоне, генерал-майор, командующий Петроградским военным округом, тов. министра иностранных дел ВП, ложи "Северное Сияние" (М), "Астрея" (Пж, один из ее основателей в 1922), и "Гермес" (Пж, с 1926) - 3, 7, 14, 1, 56.
Половцова К.А., член общества "Воскресение" (СССР, 1920-е) - 36.
Поль Владимир Иванович, композитор, директор русской Консерватории в Париже, ложа "Астрея" - 1.
Поляков Александр Львович, ложа "Астрея" (Пж, 1930-е) - 6, 11.
Пораделов Николай Николаевич, 1887 - 1948, полковник Генерального Штаба, друг и "телохранитель" Керенского, в Великой Ложе Франции в 1922 - 1929, ложа "Северная Звезда", 18№ - 1, 56.
Посохов Сергей Андреевич, адмирал - 14, 23, 56.
Потемкин Петр Петрович, 1886 - 1926, поэт-юморист 1.
Потехин П.А., писатель, член масонского общества "Маяк" (1906) - 31.
Потресов Александр Николаевич, 1869 - 1934, лидер меншевиков - 54.
Прадин Константин, оружейник - 14, 56.
Прейсман Василий Анисимович, 1900 - 1941, масон с 1934 - 1.
Прегель Б.Ю., группа "Лицом к России" (1938) - 57.
Преображенский, член ложи в Ленинграде, руководимой Г.О. Мебесом, в 1925 создал собственную ложу - 53.
Пржевальский, адвокат - 54.
Прокопенко Александр Петрович, глазной врач - 1.
Прокопович Сергей Николаевич, 1871 - 1955, экономист, трудовик, масон с 1898, член Союза Освобождения, министр ВП, председатель Вольного экономического общества в России - 1.
Протасьев Николай Николаевич, доктор медицины, ложи "Лотос", "Аврора" и "Возрождение" - 14, 1, 56.
Проферансов Н.И., член "Ордена Духа" (с 1924 "Орден Света"), СССР - 36.
Прохоров Я.С., ложа "Великий Свет Севера" (Берлин, 1922) - 61.
Птахин (Пташкин) Георгий - 14, 56.
Пуаре-Пургольд М.А., художница, член "Ордена рыцарей святого Грааля" (СССР, 1920-е) - 36.
Пуста, в 1920 эстонский посланник в Париже - 1.
Путилов Алексей Иванович, владелец заводов в СПб., директор Русско-азиатского банка, ложи "Астрея" (один из основателей в 1922, Пж, ХП) и "Гермес" (Пж, с 1926) - 3, 7, 14, 1, 56.
Пушкина Анна Александрова, основательница "Ордена звезды на Востоке" в Петербурге (1912), розенкрейцер (СССР, 1920-е) - 53.
Пшесецкая Вера Николаевна ("Брунгильда"), до революции член масонской ложи в Петрограде, в 1923 основала ложу в Москве - 53.
Пьянов, был связан с Земгором, ложа "Астрея" - 1.
Пяст Владимир, поэт, член "Автономного Ордена мартинистов Строгого Восточного послушания" (СССР, 1920-е) - 37.
Рабинович Эммануил, ? - после 1945, ложи "Юпитер" (П-м) и "Астрея" (Пж, 1930-е) - 6, 1.
Рабинович Яков Борисович, ложа "Астрея" - 11.
Работник Георгий, поверенный - 14.
Радек Карл Бернгардович, 1885 - 1938, еврейский большевик, публицист, немецкий агента 1913 - 1918, в 1919 - 1924 член ЦК ВКП(б) - 38, 56, 60.
Райгородский Александр Ефимович, 1881 - 1933, Великая Ложа Франции - 1.
Райгородский Леонид Николаевич. Великий Восток Франции - член с 1928 - 1.
Рейнборге Михаил Иосифович, 1880 - ?, доктор медицины, один из основателей ложи "Гарибальди" (франко-итальянской). Великая Ложа Франции (с 1922), М - 1.
Рейнгарден И.П., член "тайного офицерского кружка", после революции руководитель "Балтийского кружка" - 1.
Рейтлингер Николай Алекс., ложа "Астрея" (Пж, 1930-е) и член масонского общества "Маяк" (1906) - 6, 12, 31.
Репнин Дмитрий Вадимович, князь, крупный чиновник 14, 56.
Рерих Елена Ивановна, жена Рериха Н.К. (см.), "теософская мадонна", унаследовавшая место Безант А. (см.) - 39.
Рерих Николай Константинович. 1874 - 1947, художник, теософ, спирит, Легат Великого Белого Братства АМОРК (древний мистический орден розенкрейцеров) - 39.
Ржевский В.А., 1865 - ?, инженер, член Государственной Думы, тов. председателя Думы, "прогрессист", после 1917 эсер - 1.
Рикс, сотрудник Ленинградского ГПУ, масон ложи Г.О. Мебеса (СССР, 1920-е) - 53.
Роберти де Евгений Валентинович, 1845 - 1915, один из основателей масонства в России, гласный тверского земства - 1, 54.
Робинзон Луи, ложа "Астрея" (Пж, 1930-е) - 6.
Роговский Евгений Францевич, 1888 - после 1945, присяжный поверенный, эсер, при ВП петроградский градоначальник, осенью 1918 тов. председателя Уфимского государственного совещания - 14, 1.
Родичев Федор Измаилович, 1856 - 1933, член ЦК партии кадетов, член Государственной Думы, член Бюро масонского Межпарламентского союза (1910-е), член ВП (март 1917), тверской земец, О - 1, 54, 60, 65.
Родэ Адолий Сергеевич, ум. 1930, отставной полковник, владелец ресторана "Вилла Родэ", аферист и проходимец, член Российского Теософского общества (1908), при большевиках директор Дома ученых, близок с Горьким 29.
Рожанковский, художник, фотограф, Великая Ложа Франции - 1.
Розанова Евгения Александровна, учительница гимназии, ложа розенкрейцеров (СПб, 1910-е ), первая жена Б.М. Зубакина - 53.
Розенберг Александр Юлианович, адвокат - 14, 56.
Розенберг Владимир Александрович, один из редакторов "Русских ведомостей" (Москва) - 1.
Розенберг 3.К., член кружка "Хильфернак" и "Космической Академии" (СССР, 1920-е) - 36.
Родзянко Михаил Владимирович, 1859 - 1924, октябрист, председатель Государственной Думы (с 1911), член масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Романов, Великий Князь Александр Михайлович, был женат на Ксении, сестре Николая II, "мистический масон", спиритуалист, называл себя розенкрейцером и филалетом, занимался спиритизмом - 1.
Романов Борис Владимирович, юрист - 14, 56.
Романов, Великий Князь Георгий Михайлович, 1863 1919, член ордена мартинистов (1909) - 18.
Романов, Великий Князь Николай Михайлович, 1859 1919, старший брат Александра Михайловича, историк, директор Русского музея (Александра III) в СПб., член тайного французского общества "Биксио", расстрелян большевиками - 1.
Романов, Великий Князь Николай Николаевич, 1856 1929, член ордена мартинистов (1909) - 18.
Романов, Великий Князь Петр Николаевич, 1864 - 1931, член ордена мартинистов (1909) - 18.
Романов Николай, ложа "Великий Свет Севера" (Берлин, 1922) - 61.
Романовский И.П., генерал - 60.
Ропов Христофор Христофорович - 14, 56.
Ропс Э.В., член масонского общества "Маяк" (1906) 31.
Ростовцев Михаил Иванович, 1870 - 1952, историк - 54.
Рубинштейн Дмитрий Львович, 1876 - ?, банкир, аферист, арестован в 1916 за тайное сотрудничество с немцами в войну, в 1920-е участвовал в финансовых махинациях большевиков - 14, 56.
Рубинштейн Лазарь- 14, 56.
Рубинштейн Яков Львович, 1879 - 1963, адвокат, социал-демократ, юрисконсульт союза металлистов, председатель Харьковской городской Думы, председатель "Лиги прав человека" - 14, 24, 1, 56.
Ругевич Владимир Зиновьевич, ? - 1937, ложа розенкрейцеров в Затишье (под Невелем) до начала 20-х годов, позднее розенкрейцеровская ложа в Ленинграде, на квартире у Ругевича жил М.М. Бахтин - 53.
Рудман Николай Николаевич, офицер - 14, 56.
Рузский Николай Владимирович, 1854 - 1918, генерал от инфантерии, в I мировую войну командовал рядом армий, Севере-Западным и Северным фронтами, сыграл одну из главных ролей в отречении Царя, член Военной ложи - 14, 1, 56, 60.
Рукавишников Иван Сергеевич, 1877 - 1930, писатель, масон (Москва, 1920-е) - 53.
Руссет Константин, морской офицер - 14, 56.
Руммель Ю.В., член масонского кружка (СПБ, 1911) 30.
Рутенберг Пинхус Моисеевич, 1872 - 1944, инженер, член боевой организации, эсер, убийца Гапона, сионист, глава еврейской националистической организации "Ваад Леуми" - 14, 1, 56.
Рутцен, фон - 54.
Рыков Е.В., член Госсовета и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Рысс Петр Яковлевич, 1870(?) - 1948(?), правый кадет, сотрудник газеты "Приазовский край" (Ростов-на-Дону), Великая Ложа Франции - 1, 57.
Рябушинский Владимир Павлович, московский промышленник - 1.
Рябушинский Дмитрий Павлович, 1882 - 1962, директор аэродинамического института - 1.
Рябушинский Павел Павлович, 1871 - 1924, один из основателей партии прогрессистов, член Государственного Совета, председатель Московского военно-промышленного комитета, редактор-издатель московской газеты "Утро России", ложа "Астрея" (Пж, 1920-е) - 3, 1.
Саввин Н.Н., профессор Петербургского политехникума, товарищ министра торговли и промышленности ВП - 1.
Савинков Борис Викторович, 1879 - 1925, эсер, террорист, организатор убийства Великого Князя Сергея Александровича и других государственных деятелей России, тов. военного министра ВП, в ложе "Астрея" с 1922 - 14, 1, 56.
Савинков Виктор Викторович, брат предыдущего - 14, 56.
Савицкий Николай Викторович, офицер - 14, 56.
Сажин Е.В., член масонского общества "Маяк" (1906) 31.
Сазанов (Яков Сазов), журналист - 14.
Сазонов Сергей Дмитриевич, 1860 - 1927, министр иностранных дел, английская масонская ложа - 60.
Салазкин С.С., министр народного просвещения ВП - 1, 54.
Семенов Юлий Федорович, редактор парижской газеты "Возрождение", ложи "Астрея" (Пж, 1922 - 1930-е), "Золотое Руно" (1924) и "Юпитер", председатель русского Зарубежного съезда в 1925, был женат на дочери Гольстейн А.В. (см.) - 3, 6, 14, 1, 56.
Сергеев-Ценскин Сергей Николаевич, 1875 - 1958, писатель - 54.
Серебряков Александр Николаевич, ложа "Розового Креста" (розенкрейцеров), МС ("светлейший князь дружины") - 17.
Середа Семен Пафнутьевич, 1871 - 1933, в 1896 - 1917 земский статистик, большевик с 1903, в 1918 - 1921 нарком земледелия, далее управляющий ЦСУ РСФСР, с 1930 зам. пред. СНК и Госплана РСФСР, член ВЦИК - 1.
Сиверс, фон Ольга Яковлевна, 1874(?) - ?, дочь генерал-лейтенанта, член Совета Антрофософического общества - 63.
Сиверс, фон Федор Яковлевич, 1880(?) - ?, капитан лейб-гвардии Семеновского полка, член Антропософического общества - 63.
Сиверс, фон Яков Яковлевич, 1870(?) - ?, полковник лейб-гвардии Семеновского полка, член Антропософического общества - 63.
Сибирцев, ложа "Аврора" (Париж 1933) - 62.
Сидамон-Эристов Г., князь, Великий Восток Франции 1.
Силин Маврикий, меховщик - 14, 56.
Симанович Арон, 1873 - после 1936, ювелир, аферист, масонский агент в окружении Г.Е. Распутина, видный деятель сионизма, в 1930-х пойман во Франции с поличньш как фальшивомонетчик - 14, 56.
Симантов Яков - 14, 56.
Синицын В.Л., 1898 - 1930, артист Художественного театра, ложа розенкрейцеров (СССР, 1920-е) - 53.
Сирко-Иваницкий Александр Евстафьевич - 14, 56.
Сисин Петр - 14.
Скворцов-Степанов Иван Иванович, 1870 - 1928, публицист, большевик, член РСДРП с 1896, в 1921 председатель редколлегии Госиздата, с 1925 член ЦК партии и редактор газеты "Известия", с 1926 директор института Ленина, с 1927 зам. редактора газеты "Правда", член ВЦИК, ЦИК СССР - 1.
Скипшев (Бах) Джембах - 14.
Скиталец (Петров) Степан Гаврилович, 1869 - 1941, литератор - 54.
Скобелев Михаил Иванович, 1885 - 1938, меньшевик, член Государственной Думы, член Совета рабочих и солдатских депутатов в Петрограде, министр труда ВП, в 1922 вступил в большевистскую партию - 1.
Скосырев Всеволод Николаевич, ложа "Астрея" (Пж, 1920-е) - 3.
Скоропадский Г.В., член Госдумы и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Скирмунт К.Г., член Государственного Совета и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Скрябин Александр, офицер - 14.
Скрябин Андрей - 14.
Скрябин Владимир, морской офицер - 14.
Скрябин Владимир Николаевич, ложа "Астрея" (один из основателей "Астреи" в Пж) - 3, 1.
Славинский М. - 54.
Слиозберг Генрих Борисович, 1863 - 1937, адвокат, сионист; лектор Франко-русского института, один из основателей Великой Ложи и учредитель ложи "Бнай-Брит" во Франции; основатель ложи "Лотос", член Верховного Совета Народов России, 33№, ложи "Астрея" (Пж. 1920-е 1930-е) и "Гермес" (Пж, с 1926) - 3, 7, 14, 1, 56, 60.
Слоним Марк Львович, 1894 - 1976, журналист, литератор, эсер, один из членов Учредительного собрания, член Уфимской директории, председатель литературного общества "Кочевье" - 1.
Смирнов Георгий Яковлевич, ложи "Лотос" и "Северное Сияние" - 10, 14, 1, 56.
Смирнов С.А., 1883 - ?, крупный промышленник, кадет, член совета газеты Рябушинского "Утро России", председатель Московского военно-промышленного комитета, министр ВП - 1.
Смирнов Сергей Яковлевич, ложа "Астрея" (Пж, 1930-е) - 12.
Смит В.Э., член Российского Теософического общества (1908) - 29.
Смоленцева А.Е., член "Ордена Духа" (с 1924 "Орден Света"), СССР - 36.
Cно В.И., член "Ордена Духа" (с 1924 "Орден Света"), СССР - 36.
Соболевский Георгий Иеронимович, ложа "Астрея" - 11, 14, 56.
Соволовский Г., ложа "Аврора" (Париж 1933) - 62.
Соймонов Петр Михайлович, ложа "Астрея" (Пж. 1920-е) - 3.
Соколов Николай Дмитриевич, 1870 - 1928, присяжный поверенный, социал-демократ, секретарь Исполкома Петросовета в марте 1917, редактор Приказа N 1, разрушившего Русскую армию, юрисконсульт Советского правительства, Великий Восток Франции - 1.
Соколов (Кречетов) Сергей Алексеевич, 1878 - 1936, литератор, владелец московского издательства "Гриф", ложи "Великий Свет Севера" (Берлин, 1927), "Астрея" (Пж, 1922 - 1930-е), в молодости был мартинистом - 3, 6, 14, 1, 56, 62.
Соколовская Тира О., Великая Ложа "Астрея" (в 1908 С), член Российского Теософического общества (1908) 29, 30.
Соловьев Борис Николаевич, офицер, муж дочери Г. Распутина, по заданию масонов сделал все, чтобы не допустить спасения Царской семьи в Тобольске - 14, 56.
Сологуб (Тетерников) Федор Кузьлич, 1863 - 1927, поэт - 54.
Солонович Алексей Александрович, 1887 - 1937, математик, анархист, член ордена "Рыцарей света" (СССР, 1920-е) - 53.
Сорокин Питирим Александрович, 1889 - 1968, социолог, лидер правых эсеров, секретарь Керенского в 1917, с 1919 профессор Петроградского университета, с 1930 Гарвардского университета - 1.
Сосин, Иван - 14, 56.
Сосиский Бронислав, 1893 - после 1945, писатель, женат на дочери лидера эсеров В. Чернова, ложа "Северная Звезда" (в 1935 МЦ) - 1.
Софиев Юрий Николаевич, белый офицер, поэт, Великая Ложа Франции - 1.
Ставров Перикл Ставрович, 1890(?) - ?, 1930-х председатель союза поэтов в Париже, ложа "Северная Звезда" - 1.
Сталь Александр Федорович, барон, прокурор Московской судебной палаты, в эмиграции адвокат - 1, 14, 5, 60.
Станкевич Владимир Бенедиктович (Владас Станка), 1884 - 1969, народный социалист, поручик царской армии, секретарь трудовой фракции в III Государственной Думе, член Исполкома Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, комиссар ставки Главковерха (Керенского), комиссар Северного флота, начальник политотдела в кабинете военного и морского министра- 1.
Старкова Вера, журналистка, жена художника Р. Шутца, ложа "Свободное обсуждение" - 60, 14, 56.
Стахович Михаил Александрович, 1861 - 1923, член Государственного Совета, член Бюро масонского Межпарламентского союза (1910-е), член I и II Государственных Дум, член партии мирного обновления, орловский предводитель дворянства, русский посланник в Испании - 1, 54, 60, 65.
Стахович Александр - 54.
Стекляров Лев Исаакович, ложа "Гермес" (1929 - 1936) - 9.
Стебницкий Б. - 54.
Степанов Владимир Иванович, 1892 - ?, инженер, масон с 1933 - 1.
Степанов В.А., член Госдумы и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Стоянов Георгий - 14, 56.
Страндман Василии, посланник - 14.
Страхов Алексей Александрович, музыкант - 14, 56.
Струве Михаил Александрович, поэт - 1.
Струве Петр Бернгардович, 1870 - 1944, профессор, до 1898 легальный марксист, позже один из руководителей либерально-масонского подполья ("Союз Освобождения") и кадетской партии - 14, 54, 56.
Ступницкий Арсений Федорович, сотрудник "Последних новостей" - 1.
Суворов Михаил - 14.
Сукин Иван Иванович, министр в правительстве Колчака - 14, 56.
Султан-Заде, доктор - 14, 56.
Сумбатов-Южин Александр Иванович, 1857 - 1927, актер Малого театра, драматург и управляющий труппой, в советское время директор, масон до 1917 - 1.
Суханов (Гиммер) Николай Николаевич, 1882 - 1940, экономист, публицист, лидер и теоретик меньшевиков 46.
Сыртланова, ложа "Аврора" - 1, 62.
Таганцев Николай Степанович, 1843 - 1923, юрист, сенатор, член масонского Межпарламентского союза (1910-е), член Российского Теософического общества (1908) - 29, 65.
Татаринов Владимир Евгеньевич, 1891 - ?, журналист, ложа "Великий Свет Севера" (Берлин, 1927), Великая Ложа Франции, ложа "Астрея" - 10, 14, 1, 57, 62.
Татищев Николай - 14, 56.
Таубе Михаил, барон, профессор - 14.
Таубер Леонид, 1872 - 1943, профессор политической экономии, ложа "Максим Ковалевский" - 1.
Телепнев Борис - 14, 1, 56.
Теляковский В.А., 1860 - 1924, директор Императорских театров (1901 - 1917), "Генеральная Ложа Астреи", ВМ Автономного Русского Масонства - 37.
Тенишев В., князь, секретарь Бюро масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Теплов, 1861 - ?, полковник Семеновского полка, генерал-майор, в 1917 комиссар Финляндского полка, ложа "Северная Звезда" (с 1907) - 1.
Терапиано Юрий Константинович, 1892 - 1980, литератор, председатель Союза поэтов в Париже - 1, 56.
Тереховко А.С., член "Космической Академии" (СССР, 1920-е) - 36.
Терещенко Михаил Иванович, 1886 - 1956, киевский сахарозаводчик, владелец издательства "Сирии", тов. председателя Военно-промышленного комитета, министр финансов и министр иностранных дел при ВП - 1, 56, 60.
Тер-Осипов Павел, адвокат - 14, 56.
Тер-Погосян Михаил Матвеевич, 1890 - 1967, эсер, депутат Учредительного собрания, ложа "Северная Звезда" (Пж, 1920-е), М - 2, 1, 57.
Тесленко Николай Васильевич, 1870 - 1942, московский адвокат, кадет, член II Государственной Думы, министр юстиции ВП, ложи "Гермес" (Первый Молоток, 1929 1931), "Лотос" и "Астрея" (Пж, 1925 - 1936) - 7, 9, 12. 1, 54, 57.
Тиэенгаузен, ложа Пшесецкой (1920-е) - 53.
Тикстон Павел Андреевич, 1870(?) - 1939(?), директор банка в СПб., промышленник, гражданский муж Тэффи Н.А. (см.) - 1.
Тикстон Сергей Павлович, 1902 - 1981, сын предыдущего, Великая Ложа Франции, О в "Астрее" - 1.
Тиличев С.А., морской офицер, член общества "Воскресение" (СССР, 1920-е) - 36.
Тимашев Николай Сергеевич, 1886 - ?, сын царского министра, профессор, сотрудник газеты "Возрождение", лектор Франко-русского института в Париже, Великая Ложа Франции - 1.
Тираспольский Григорий Львович, 1871 - 1947, масон с 1909 (СПб.), ложи "Северная Звезда" (Пж, 1927), "Лотос" (с 1933), Великий Восток Франции, в ложе "Рыцари Красной Розы" С - 11, 1, 60.
Титов Алексей Андреевич, инженерхимик, трудовик, народный социалист, тов. министра продовольствия ВП, зав. санитарной частью Всероссийского Союза городов, в Париже владелец коммерческой лаборатории "Биотерапия" 1.
Титов И.В., член Госдумы и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Третьяков Сергей Николаевич, член совета газеты "Утро России", председатель Московской биржи, тов. председателя Военно-промышленного комитета, председатель экономического совещания при ВП, министр торговли у Колчака, платный агент НКВД - 1.
Тригер Исаак Леонтьевич, 1875 - 1937, доктор медицины, ложи "Les Heeros de L'Humauitee" и "Северная Звезда", М - 1.
Троекуров, профессор, член Общества, а затем и Комитета Кандаурова, ложа "Астрея" (1929 - 1931) - 1.
Троекуров, князь, один из учредителей ложи "Северное Сияние" (Париж, 1924) - 68.
Троцкий (Бронштейн) Лев Давидович, 1879 - 1940, перед Октябрем - председатель Совета рабочих и солдатских депутатов, член Военно-революционного комитета и ЦК партии большевиков, после - наркоминдел (с ноября 1917), наркомвоен (с февраля 1918), пред. Реввоенсовета Республики и наркомпути (1920 - 1921), наркомвоенмор (до 1925), в 1897 состоял в ложе, находился в контакте с деятелями мирового сионизма и масонского движения, в частности с Яковом Шиффом, один из главных руководителей антирусских погромов - 40, 50, 56, 60.
Трояновский Александр Валерьянович, дворянин, член ордена иллюминатов (1907 - 1908) - 16.
Трояновский Валерий Михайлович, "ленинградский мистик" (СССР, 1920-е) - 53.
Трубецкой Дмитрий Алексеевич, журналист - 14, 56.
Трубецкой Григорий Николаевич. 1873 - 1930, князь, "мирнообновленец", в марте 1917 директор дипломатической канцелярии штаба Верховного Главнокомандующего, позднее - на дипломатической службе в Белграде - 1.
Трубецкой Евгений Николаевич, князь, член Государственного Совета - 1.
Тулузков Борис Дмитриевич, художник, ложа розенкрейцеров (Москва, 1937) - 53.
Туманов, ? - 1917, князь, полковник, товарищ военного министра ВП - 1.
Тутковский, ложа "Аврора" (Париж 1933) - 62.
Турчанинов Владимир Александрович, сын отставного надворного советника, член Масонского кружка мартинистов (1914) и Антропософического общества - 63.
Турчанинов И.Н., член Российского Теософического общества (1908) и масонского общества "Маяк" (1906) 29, 31.
Тхоржевский Иван Иванович, крупный чиновник, сотрудник газеты "Возрождение", переводчик, литератор, ложа "Астрея" (Пж, 1922) - 3, 14, 1, 56.
Тхоржевский Михаил Иванович, офицер - 14, 56.
Тышкевич Михаил, руководитель Общества Мира (Киевское отделение, 1910-е годы), делегат от России на XIX Конгрессе мира - 65.
Тыркова-Вильямс Ариадна Владимировна, 1869 - 1962, писательница, журналистка, кадетка, сотрудница "Речи", жена Гарольда Вильямса, корреспондентка лондонской "Тайме" в СПб. до 1918, ложа "Аврора" (Пж) - 1.
Урусов Сергей Дмитриевич, 1862 - 1927, князь, депутат I Государственной Думы, товарищ министра внутренних дел при Царе и ВП, Великий Восток Франции, с 1908 - 1.
Устюжанинов, музыкант - 14, 56.
Фабрикант Владимир Осипович, промышленник, эсер, помог Керенскому бежать из России, Великий Восток Франции (с 1920-х) - 1.
Фалеев Н.И. - 54.
Федоренко Елена Евгеньевна - 14, 56.
Федоров, ложа "Аврора" (Париж 1933) - 62.
Федоров А. - 54.
Федоров Владимир, оперный артист - 14, 56.
Федоров М.П. - 54.
Федоров Михаил Михайлович, 1855 (?) - 1948(7), член Думы, кадет, "прогрессист", редактор газеты "Слово" в 1907 - 1908, в министерстве Витте тов. министра торговли и промышленности, после 1918 председатель Национального центра на юге России, в Париже глава Общества помощи студентам, один из создателей "Национального комитета" - 1.
Федотов, офицер, руководитель общества "Воскресение" (СССР, 1920-е) - 36.
Федотов Георгий Петрович, 1886 - 1951, философ, руководитель масонского кружка, в Петрограде после 1917 года - 62.
Фельдман Евгений Семенович, адвокат - 14, 56.
Фельзен Юрий (Фрейденштейн Николай Бернардович), 1895(?) - 1943 - 1.
Фидлер Иван Иванович, архитектор, ложи "Гермес" (1926 - 1936, ДМ) и "Лотос", депутат Масонского Конвента (в 1933 - 1934) - 7, 9, 14, 1, 56.
Филипповский Н.И., член масонского кружка (СПБ, 1911) - 30.
Филоненко Максимилиан Максимилианович, ? - после войны, адвокат, при ВП вместе с Савинковым Б.В. помогал писать закон о смертной казни, сопровождал генерала Алексеева, ехавшего арестовывать генерала Корнилова 1.
Философов В.В. - 54.
Философов Дмитрий Владимирович, 1872 - 1940, журналист - 54.
Философова А., руководитель Российского Теософского общества (1908) - 29.
Фиников Александр Павлович, 1886 - ?, доктор медицины, ложи "Les de L'Huмanite" и "Астрея" (Пж, 1920-е - 1930-е), "Северная Звезда" (1926) и "Свободная Россия" (1920-е) - 2, 12, 14, 1, 56.
Фогг А.И., артистка, член "Ордена рыцарей святого Грааля" (СССР, 1920-е) - 36.
Фолькерзам фон Леонид, член ордена иллюминатов (1907 - 1908) - 16.
Формызин Андрей - 14, 56.
Френкель Яков, служащий банка - 56.
Фрейгант Андрей Андреевич, ложа "Астрея" (Пж, 1920-е) - 3.
Фридман Н.Н., член Госдумы и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Фрост Михаил Николаевич - 3.
Фразер Георг - 54.
Фрумкин Я.Г., адвокат, народный социалист, друг Рубинштейна Д.Л., и Станкевича В.Б. - 1.
Фундаминский Илья Исидорович (псевдоним Бунаков), 1880 - 1942, член партии эсеров и ее боевой организации, комиссар Черноморского флота, один из редакторов журнала "Современные записки" - 1, 57.
Хагандоков Георгий Константинович, сын генерала, был близок к Гучкову А.И., ложи "Астрея" и "Прометей" (1938 - 1939) - 1, 56.
Хагандоков Константин Николаевич, генерал, ложа "Астрея" (Пж, 1920-е) - 3, 56.
Хаджи-Бейли Джехом, журналист - 14, 56.
Харламов Л.Б., масон с 1927 - 1.
Хатисов Александр Иванович, 1874 - 1945, городской голова Тифлиса, друг Великого Князя Николая Николаевича, председатель комитета армян-беженцев при Лиге наций, Великий Восток Франции (с 1926, 33№) - 1, 56.
Хазин, ложа "Юпитер" (П-м) - 1.
Ханенко, член Государственного Совета и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Харламов В.А., член Госдумы и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Херасков Иван Михайлович, трудовик, сотрудник газеты Керенского "Дни" (1920-е) - 1.
Херсонский Василий Николаевич, офицер - 14, 56.
Херсонский-Шацкель, портной - 14, 56.
Хижняков Василий Васильевич, 1871 - 1949, секретарь Вольного Экономического общества до 1917 - 1.
Ходоровский, механик - 15.
Ходский Леонид Владимирович, профессор - 14, 56.
Хомяков Н.А., член Госдумы и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Хоранов Михаил Осипович, офицер - 14, 56.
Хорват Дмитрий Леонидович, генерал - 14, 56.
Хотшалава Яков, доктор - 14, 56.
Хрипунов Алексей Степанович, земский деятель, в Париже имел банк - 14, 1, 56.
Хрусталев-Носарь Григорий Степанович, 1877 - 1918, присяжный поверенный, первый (номинальный) председатель Петербургского Совета в 1905, которым фактически был Троцкий Л. - 1, 63.
Цвибак Яков Моисеевич, (псевдоним Андрей Седых), 1902 - ?, репортер "Последних новостей" в Париже, редактор "Нового русского слова" в Нью-Йорке, масон с 1927, ложа "Северная Звезда" - 1.
Церетели Ираклий Георгиевич, 1881 - 1959, один из лидеров меньшевиков, член II Государственной Думы, министр ВП, с 1918 - меньшевистского правительства Грузии, член Исполкома рабочих и солдатских депутатов в Петрограде, с 1923 К-т - 1.
Циллиакус Кони, финский националист, платный агент Японии в русскояпонскую войну 1905 года - 54.
Цуканов Николай И., член "Ордена рыцарей святого Грааля" (СССР, 1920-е) - 36.
Чайковский А., родственник композитора, один из основателей ложи "Астрея" - 1.
Чайковский Николай Васильевич, 1850 - 1926, народоволец, эсер, террорист, в 1918 председатель Архангельского правительства, член Уфимской Директории, Великая Ложа Франции, ложа "Астрея" (Пж, 1920-е) - 3, 14, 1, 56, 60.
Чарнолусский Владимир - 54.
Чебышев Алексей Алексеевич, ложа "Свободная Россия" 2.
Чебышев Николай Николаевич, 1865 - 1937, до 1917 сенатор, редактор газеты "Великая Россия" (в Крыму у Врангеля) и "Зарницы" (в Константинополе), глава русского бюро печати в 1920 - 1921 (там же), сотрудник газеты "Возрождение", Великая Ложа Франции - 1.
Чаманский Анатолий Данилович, уполномоченный Красного Креста - 56.
Челищев Виктор Николаевич, 1870 - 1952, председатель Московской судебной палаты, ложа "Побратим" (Белград) 1.
Челноков Михаил Васильевич, кадет, московский городской голова (1914 - 1917), главный уполномоченный Всероссийского Союза городов в 1916, член II Государственной Думы (секретарь), III и IV Государственных Дум, член масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 1, 65.
Чеманский Анатолий, представитель Красного Креста 14.
Черемисов Владимир Андреевич, генерал, в 1917 главнокомандующий Северным флотом, 1919 - на стороне большевиков против генерала Юденича - 1.
Черканов (Чекранов?) Виктор, инженер - 14, 56.
Черкасский Лев - 14, 56.
Черкасский М.Б., член "Балтийского кружка", Морская ложа - 1.
Черносвитов А.М., член Госдумы и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Чернов Виктор Михайлович, 1873 - 1952, руководитель партии эссеров - 56.
Чехов Михаил Александрович, 1891 - 1955, актер, режиссер, племянник А.П. Чехова, ложа Г.О. Мебеса, ложа розенкрейцеров (Москва, 1920-е), член "Ордена Духа" (с 1924 "Орден Света"), СССР - 36, 53.
Чинский фон Чеслав, граф, секретарь Генеральной делегации ордена мартинистов для России (1910), в 20-е годы тайный жрец сатанинской секты в Польше - 63.
Чистяков Петр Александрович, издатель журналов "Русский франк-масон" и "Ребус", Великая Ложа "Астрея" (1908, ВМ) - 17, 30.
Чубинский А.Б., профессор, М в Белграде (с 1924) - 1.
Чубинский Арсен Михайлович, адвокат - 14, 56.
Чубинский Михаил Павлович, 1871 - 1943, профессор, один из основателей ложи "Максим Ковалевский" в Белграде (ДМ), член ложи "Астрея" (Пж, 1920-е) - 3, 1, 54, 56.
Чхеидзе Николай Семенович, 1864 - 1926, один из лидеров меньшевиков, член III и IV Государственных Дум, в 1917 председатель Петроградского Совета, ВЦИК, с 1918 председатель Закавказского сейма, Учредительного собрания Грузии - 14, 1, 56.
Чхенкели Акакий Иванович, 1874 - 1959, один из руководителей грузинских меньшевиков, социал-демократ с 1898, член IV Государственной Думы, в 1917 представитель ВП в Закавказье, с 1918 председатель временного Закавказского правительства, министр меньшевистского правительства Грузии (1918 - 1921) - 1.
Шамин Т.А., перешел из французской ложи в "Лотос" 1.
Шандаровский Петр Сергеевич, ложа розенкрейцеров 1-го капитула (СССР, 1920-е) - 53.
Шаперон Алексей Генрихович, офиер - 14, 56.
Шапиро Соломон Яковлевич, 1881 - ?, инженер, ложи "Лотос" и "Гермес" (1929 - 1936) - 4, 9, 1.
Шапиров Анатолий Семенович, ложи "Свободная Россия" (1920-е) - 2.
Шапошников M., перешел из ложи "Les Heeros cle L'Humanitee" в Великий Восток Франции в 1926 - 1.
Шателен Сергей Андреевич - 14, 56.
Шаскольская Лидия Павловна, 1888(?) - ?, казначей Совета петербургского отделения Антропософского общества - 63.
Шах Владимир Михайлович, 1880 - ?, адвокат, литератор, меньшевик, масон в России с 1913 (СПб.), вышел в 1936 (Пж) - 1.
Шах Евгений Владимирович, 1905 - ?, сын предыдущего, поэт - 1.
Шах-Назаров Александр, офицер - 14.
Шахов Измаил, доктор - 14, 56.
Шаховской Дмитрий Иванович, 1861 - 1939, князь, левый кадет, земский деятель, публицист, член 1 Государственной Думы, министр соц. обеспечения при ВП, в 1918 один из руководителей "Союза возрождения России" - 1.
Шевелев Леонид Федорович, железнодорожный техник, ложа розенкрейцеров (Смоленск, Москва, Вологда, 1920 1930-е) - 53.
Шидловская А.А., член общества "Воскресение" - 36.
Шидловский Л.Ф., библиограф, член общества "Воскресение" (СССР, 1920-е) - 36.
Шидловский Сергей Иллиодорович, 1861 - 1922, левый октябрист, член III и IV Государственных Дум, член масонского Межпарламентского союза (1910-е), член "прогрессивного блока", лидер земцев-октябристов, масон в 1915 - 1917 - 1, 65.
Шик Александр Адольфович, сотрудник газеты "Русская мысль" - 1.
Шиловский Петр Владимирович - 14, 56
Шингарев Андрей Иванович, 1869 - 1918, врач, земский деятель, кадет, член II - IV Государственных Дум, член Бюро масонского Межпарламентского Союза (1910-е), в 1915 - 1917 председатель военно-морской комиссии Госдумы, министр земледелия, а затем министр финансов ВП - 1, 60, 65.
Ширинкин Евгений Никифорович, 1842 - ?, генерал, член масонского кружка мартинистов (СПб, 1914) - 63.
Шипшев (Бак) Джембах Тамерхан - 56.
Широков Михаил Петрович, художник - 14, 56.
Шифрин, ложа "Аврора" (Париж 1933) - 62.
Шлиппе Владимир Федорович, председатель Общества русских эмигрантов в Берлине в 1920 - 1924 - 1.
Шнитников Н.Н. - 54.
Шор Давид Соломонович, 1867 - 1942, пианист - 1.
Шпаковский Генри Александрович, морской офицер - 14, 56.
Штейнгель Павел Леонардович, барон, нефтепромышленник - 14, 56.
Штейнгель Павел Леонидович, граф, ложа "Астрея" (Пж, 1920-е) - 3.
Штенгель Ф.Р., барон, Великая Ложа Франции - 1.
Штерн Иван Федорович, ложа "Астрея" (Пж, 1920-е) - 3.
Штерн Сергей Федорович, в Одессе редактор "Одесского листка", в Париже председатель Одесского землячества 1.
Штиглиц Эимлий К., барон, член Антропософического общества (1914), ложа "Великий Свет Севера" (Берлин, 1922) - 61.
Штранден Дмитрий, член ордена иллюминатов (1907 1908) - 16.
Штрандман Василий Николаевич, посланник - 56.
Штрандтман, представитель русских эмигрантов в Сербии, член Монархического Совета и других патриотических организаций, в 1917 порвал с масонством - 1.
Шубин-Поздеев Николай Дмитриевич - 54.
Шувалов Павел Александрович, граф - 56.
Шувалов Петр, граф - 14.
Шувалова Е.В., графиня, член масонского общества "Маяк" (1906) - 31.
Шумицкий Николай, украинский политик - 14, 56, 60.
Шуминкович, ложа "Космос" - 60.
Шуров Сергей Петрович, ? - 1930, служащий Румянцевской библиотеки - 44.
Щеголев Павел Елисеевич, 1877 - 1931, историк-фальсификатор, редактор "Былого", советский литературовед, ложа "Северная Звезда" (с 1907) - 1.
Щепкин Д.M., тов. министра внутренних дел ВП - 1.
Щепкин Николай Николаевич, 1854 - 1919, земский деятель, один из лидеров кадетов, руководитель "Союза возрождения России" и "Национального центра", расстрелян большевиками - 1.
Щербатов Сергей, князь, историк искусства, литератор, 33№ - 1.
Щербацкий А.И., глава русской миссии в Бразилии, Уругвае, Парагвае и Чили - 1.
Эйзенштейн Сергей Михайлович, 1898 - 1948, советский режиссер и теоретик кино, доктор искусствоведения, с 1937 профессор ВГИКа, ложа розенкрейцеров (Минск, Москва, 1920 - 1930-е), "Орден Духа" (с 1924 "Орден Света"), СССР - 36, 53.
Эйхенбаум (Волин), 1886 - 1959, писатель - 14, 56.
Элухен Александр К., ложа "Великий Свет Севера" (Берлин, 1922 - 1933, ДМ) - 61, 41.
Эльяшевич Василий Борисович, юрист, профессор, член Франко-русского института в Париже - 1.
Энгельгардт В.П., член Госдарственного Совета и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
Энгельгардт Борис А., 1877 - 1962, полковник, комендант здания Госдумы, член IV Государственной Думы, член Временного комитета Думы, "стоял во главе революционных войск петроградского гарнизона" - 1.
Эпштейн Самуил Ефимович, 1887 - 1942, масон с 1929, перешел из ложи "Les Heeros de L'Humanitee" в русскую ложу, ложа "Северная Звезда", 18№ - 1.
Эристов Г., князь, см. Сидамон-Эристов - 1.
Эрлангер Мария Альфредовна, жена Б.В. Астромова, руководительница ленинградской ложи мартинистов, ложа тамплиеров (степень "дама червей"), СССР, 1920 - 30-е 53.
Яковлев А.С., ложа "Великий Свет Севера" (Берлин, 1927) - 62.
Яковлев Павел Феофанович, офицер, ложа "Астрея" (Пж, 1930-е) - 6, 14, 56.
Яковлев-Матишевский Роберт - 14, 56.
Якубович М.П., полковник, товарищ военного министра в 1917 - 1.
Ярошинский Карл Карлович, 1888 - после 1941, банкир, участник заговора, целью которого было предотвращение спасения Царской семьи в Тобольске, в 1920-м член совета "Русской финансовой, торговой, промышленной ассоциации", членами которой были преимущественно масоны - 14, 45, 56.
Ясинский И.И. - 54.
Ясюнинский, член Государственного Совета и масонского Межпарламентского союза (1910-е) - 65.
УСЛОВНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ И ОБОЗНАЧЕНИЯ
Б - "брат" масонской ложи (ордена и т.п.)
ВП - Временное правительство
ВМ - Великий Мастер ложи
ГС - Генеральный Секретарь масонской организации
Д - Депутат ложи
ДМ - Досточтимый мастер ложи
Д-ь - Дародатель ложи
К - Казначей ложи
К-н - г. Копенгаген
К-т - Кандидат ложи
Л-д - г. Ленинград
М - Мастер ложи
МС - Мастер стула ложи
МЦ - Мастер Церемоний ложи
Н - Наблюдатель ложи
НМ - Наместный мастер ложи
О - Оратор ложи
Од. - г. Одесса
П-к - Привратник (Страж) ложи
Пж - г. Париж
П-м - Подмастерье ложи
ПЧ - Почетный член ложи
С - Секретарь ложи
СПб. - г. Санкт-Петербург
ТН - Трапезоначальник ложи
ХП - Хранитель печати ложи
1№- 33№ - степень посвящения масона
УСЛОВНЫЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ ИСТОЧНИКОВ
1 - Берберова Н. Люди и ложи. Биографический словарь
2 - Особый Архив (далее ОА), ф.730, оп.1, д.65А, л.31
3 - ОА, ф.730, оп.1, д.65А, л.32-35
4 - ОА, ф.112, оп.2, д.28, л.2
5 - ОА, ф.112, оп.2, д.28, л.55
6 - ОА, ф.730, оп.1, д.66, л.28-29
7 - ОА, ф.112, оп.2, д.28, л.57
8 - ОА, ф.112, оп.2, д.28, л.82
9 - ОА, ф.112, оп.2, д.37, л.2-3
10 - ОА, ф.112, оп.2, д.37, л.6
11 - ОА, ф.112, оп.2, д.37, л.7
12 - ОА, ф.730, оп.1, д.10, л.1-2
13 - ОА, ф.730, оп.1, д.66, л.124-125
14 - ОА, ф.1 оп. 27 д.12497 л.233-241 -"Сюрте Женераль" (французская служба безопасности), секретная записка и список
Из окружного послания Собора архиереев Русской Православной
Церкви Заграницей ко всем верным чадам Русской Православной Церкви.
"Возлюбленные! Не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире". (Иоанн IV, 1).
К нашему времени наиболее всего приложимы эти священные слова возлюбленного ученика Христова и тайнозрителя Иоанна. Наше смутное время весьма скудно пророками, но очень богато лжепророками. Мир оскудел "Духом Божьим", но очень богат "духом заблуждения".
Одним из самых вредных и поистине сатанинских лжеучений в истории человечества является масонство. О нем мы и намерены по архипастырскому долгу нашему поведать православному русскому миру. Масонство есть тайная интернациональная мировая революционная организация борьбы с Богом, с христианством, с Церковью, с национальной государственностью.
В этой интернациональной организации первое место по силе влияния и значения принадлежит еврейской нации, которой присуще богоборчество со дня распятия Христа Спасителя. Иудаизм исторически связан с масонством самыми тесными узами в своей ожесточенной борьбе с христианством и в мессианских устремлениях к мировому владычеству.
"Недостаточно победить влияние духовенства и лишить Церковь авторитета... Необходимо разрушить самую религию", - постановляет масонский Конгресс 1900 года. "Борьба не на жизнь, а на смерть", - заявил на этом конгрессе один бельгийский гроссмейстер. Знаменательны и следующие слова масонских деятелей: "Напомним, что христианство и масонство абсолютно непримиримы. Настолько, что примкнуть к одному означает порвать с другим".
Если в тайной масонской программе на первом месте стоит борьба с религией, то на втором, бесспорно, значится борьба с государственностью... Под знаком масонской звезды работают все темные силы, разрушающие национальные христианские государства. Масонская рука принимала участие и в разрушении России...
Не можем мы не отметить и того, что наш тяжкий церковный раскол имеет своим первоисточником все то же растлевающее масонство с его различными организациями и деятелями, проникшими в церковно-приходские учреждения для расстройства и разложения церковной жизни. Надев на себя тогу ревнителей православия и христианского просвещения, они хитростью и лицемерием, через посредство денег и печати обольщают доверчивых и несведущих людей, заражают их ядом модернизма и отвлекают от Истинной Христовой Церкви.
Принимая во внимание все вышеизложенное, Священный Собор определил:
Осудить масонство как учение и организацию, враждебную христианству и революционную, направленную к разрушению основ национальной государственности.
Осудить также и все сродные с масонством учения и организации: теософию, антропософию, "Христианское знание" и ИМКА.
Поручить Епархиальным Первосвященникам и начальникам миссий преподать подведомому им духовенству указания, необходимые для борьбы с указанными вредными учениями и организациями и для предупреждения православной русской паствы от увлечения ими или от участия в их вредной деятельности. Сделать это через посредство духовной проповеди, внебогослужебных бесед, печати, преподавания Закона Божия в учебных заведениях, и особенно через исповедь.
Вменить в обязанность пастырям Церкви испрашивать приступающих к исповеди - не состоят ли они в масонских организациях и не разделяют ли этих учений, и если окажется, что состоят или разделяют, то разъяснять таковым, что участие в указанных организациях несовместимо со званием христианина - члена Христовой Церкви, что таковые должны или решительно отказаться от масонства и сродных с ним учений, или, при дальнейшей нераскаянности будут отлучены от Св. Церкви.
Преподав вам наши Архипастырские указания относительно врагов Божиих и врагов нашего спасения, мы хотим напомнить вам Апостольские увещевания: "Возлюбленные! Имея все усердие писать вам об общем спасении, я почел за нужное написать вам увещевание - подвизаться за веру, однажды переданную святым... Назидая себя в любви Божией, ожидая милости от Господа нашего Иисуса Христа для вечной жизни". (Иуд. 3, 19-21).
ПРИЛОЖЕНИЕ
ПРЕСТУПНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ МАСОНСКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ
ПО СЕКРЕТНЫМ ДОКУМЕНТАМ ДЕПАРТАМЕНТА ПОЛИЦИИ
РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
ПРИЛОЖЕНИЕ*1
1. Г.Г. МЕЦ. СУЩЕСТВО И ЦЕЛИ ВСЕМИРНОГО ОБЩЕСТВА МАСОНОВ*2
I. КРАТКИЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК ПРОИСХОЖДЕНИЯ МАСОНСТВА
История масонства теряется в глубокой древности, и установить с достоверностью происхождение масонов от одного или другого из многих тайных общество сект древности не представляется возможным. Масонству в настоящем его виде предшествовали первоначально противохристианские секты и тайные общества, принципы которых и были главным образом заимствованы современными масонами.
Одной из самых опасных сект для нарождавшегося христианства была секта Гностиков, представителями которой были: Симон Волхв и диакон Николай, оба вышедшие из школы апостолов, Эбион, Сатурнин и пр.
Гностики проповедовали двубожие и признавали Люцифера истинным богом добра, а Христа - демоном зла. Для них все, что в христианском мире считалось пороком, являлось добродетелью и всем догматам христианства они противопоставляли слово "gnosis", что означало "знание".
Их собрания были тайными, и, вызывая на них нечистую силу, они старались подражать чудесам апостолов.
Базилид из Александрии, живший в начале I столетия после Рождества Христова, проповедовал метампсихоз. Его система и до сих пор имеет приверженцев между некоторыми последователями "Задних Лож" масонов. У гностиков, также как и у древних евреев и современных масонов, в большом почете была змея.
Марсион видоизменил учение гностиков, назвав его Офитизмом. Офиты обожали [обожествляли]*3 змея. Легенды для первых званий масонства взяты ими от офитов.
*1 Общие пояснения к документам см. в главе 9. Нумерация документов и названия, выделенные полужирным курсивом, даны автором книги.
*2 Публикуется с незначительными сокращениями.
*3 Здесь и далее в квадратных скобках примечания редакции.
Офиты выше всего ставили Софию или вечную мудрость. Полу-бог Ургос (Великий Архитектор Вселенной) дает жизнь человеку. Этот бог борется с гением зла Иалда-Боохом. Иалда-Боох посылает своего архангела Михаила запретить человеку вкусить плодов разума. Добрый бог Ургос тогда посылает Офита - змея, который убеждает человека не слушать своего бога потому, что разум дает человеку жизнь. После ослушания Иалда-Боох (злой бог) жестоко преследует все человечество. Тогда Деми-Ургос (добрый бог) посылает на землю часть своего божества Христоса, чтобы умилостивить злое божество, отдав ему Христоса [так в оригинале] в жертву, после чего злой бог обещает прекратить преследование человечества за то, что оно стремилось к разуму. Иуда, предавший Иисуса, чтится офитами как святой потому, что чрез него человечество получило прощение. В таком же почитании и Каин. Евангелие написано архангелом Михаилом, почему и подлежит проклятию, и делать надо все наоборот написанному.
В своих собраниях офиты занимались черной магией и развратом.
Подобного же рода сектами были Коринфиты, Валентиниане, Эбионисты, Каинисты, Николаиты, Адамиты, Стратиотики, Барбелиоты и пр. После офитизма наиболее важным преобразователем гностицизма была секта Манихеев. Ман [в современной литературе - Мани] был раб, родившийся в Персии. Он прибыл в Римскую империю проповедовать свою религию, которая составляла смесь религии христианской с культом Зороастра. По его учению, материя была божественна, Сатана - бог богов, София мать жизни, это душа материи. Битос - бог, состоящий из двух начал добра и зла, вечно борющихся. Он сотворил человека. Злой принцип сотворил тело, а добрый дал душу. Общество это, несмотря на грубость его теории, имело большой успех. Ман разделил сектантов на два разряда - слушателей и совершенных, последние избирались им и были весьма немногочисленны. Это тайное общество имело уже три знака для распознавания членов пароль, жест и прикосновение. Признавая тело творением злого принципа, а душу - доброго, они учили презирать тело и подвергать его всевозможным излишествам и, как масонские задние ложи, допускали в свои сборища женщин. В общем эта секта сильно способствовала падению нравов и скоро охватила все христианство от высших до низших классов. К концу IV столетия она была в полной силе, распространившись на Восток, Галлию и Испанию. Во главе всего этого движения был знаменитый Присцилиен.
В 841 г. манихеи достигли такой силы, что император Иустиниан начал их преследовать. Большая часть их тогда бежала и основалась в Болгарии. В средние века секта была реставрирована неким Павлом, основавшим на горе Агре приют для всех отбросов общества. Религия его представляла собой смесь вероучений манихеев и гностиков, но владели тайнами этой секты и управляли прочими только гностики. Они праздновали свои отвратительные оргии в ночь на страстную пятницу, так же как и современные масоны в звании розы-креста [розенкрейцеры]. На своих сеансах они вызывали сатану. Они учили, что Бог, сотворив мир, оставил его и пребывает в бездействии; младшего сына он держит у себя на небе, а старшему - Сатане, он отдал мир в управление, поэтому Сатана - истинный бог человечества, и угодить ему можно, делая все наоборот тому, что написано в Евангелии. Последователи этого учения разошлись в большом числе во Франции, где основались в Аквитании, Орлеане и Нормандии. Спасаясь от преследования духовенства, они носили монашескую одежду, наводя ужас на население тайными убийствами и подрывая христианство, так как носили одежду, присвоенную духовенству. В 1017 г. весь Орлеан был в числе их сторонников. Рассеявшись по свету, последователи этой секты - масоны средних веков - носили различные названия: в Болгарии они назывались Богомилами, во Фландрии Катарами, в прочих местностях Наваринами, Басками, Леонистами, Аррагонцами, Альбигойцами и т.д. Из всех них, альбигойцы были самой развращенной сектой.
Папа Иннокентий III обратил на них внимание. Войны с альбигойцами тянулись с 1210 по 1228 г., и борьба с ними дала начало учреждению Инквизиции в 1229 г.
Альбигойцы уже являлись гонимым элементом: они сами подымали знамя мятежа против церкви и правительства. Альбигойцы обожали Люцифера и молились его изображению, выставляя его жертвой несправедливости и тирании злого бога, которого исповедуют христиане и они верили, что настанет наконец царство Сатаны. В своих обрядах они закалывали перед идолом Люцифера маленьких детей, прося его дать им золота. В Италии поклонники Люцифера тщательно скрывались под именем "Братьев" ("Фратичелли"), посылая многочисленных миссионеров в Германию и, главным образом, в Богемию. Из Богемии Ян Жижка, последователь этой секты, разлил пламя восстания, разоряя монастыри и совершая всевозможные зверства. Яна Жижку современные масоны считают своим предшественником. Вот что пишут они в журнале
за 1885 г. (Chaine d'Union). "Это Ян Жижка и Ян Гус положили основание масонству в Богемии. Ян Жижка преследовал реформы [в смысле - проводил, преследовал цели], религиозные, политические и социологические, и имел в виду восстановить Сатану. Он его изображал невинной жертвой деспотической власти. Он пошел далее и ставил его выше Бога и Библии. Вместо приветствия "да будет с вами Бог" он говорил: "Пусть приветствует вас тот, к кому были так несправедливы".
В хронологическом порядке противохристианского движения, теперь следует орден Тамплиеров. В начале своего существования этот орден был предан церкви. Он был основан Гуго де Пайном и Готфридом Сомер - двумя рыцарями, сопровождавшими Готфрида Бульонского в Палестину с целью обезопасить путь паломников к Гробу Господню и в защиту христиан против сарацин. Бодуа II [в современной литературе - Балдуин], король Иерусалимский, дал им для жительства дворец, построенный на месте бывшего храма Соломона - вот почему они и назывались тамплиерами [фр. templier < temple - храм], почему и ныне все дома, где заседают ложи масонов, называются храмами.
Получив утверждение ордена, Гуго де Пайн, объехав Францию, Англию, Испанию и Италию, собрал средства и привел в Палестину целую армию всевозможных отщепенцев от общества и церкви. Поверх рыцарского одеяния они носили белую одежду с красным крестом на груди. В первое время своего существования они свято исполняли обет бедности, скромности и послушания, но после прекращения крестовых походов вошли в соприкосновение с мусульманами, и в особенности с Измаилитами, составлявшими тайное мусульманское общество, исповедовавшими культ сатаны. Принося жертвы идолу Бафомету, тамплиеры долго держали в величайшей тайне секрет своей измены христианству. После смерти Людовика IX тамплиеры потеряли почти все свои завоевания и в 1279 г. у них оставался только город Сидон. В 1291 г. тамплиеры были изгнаны султаном Каира из Палестины и основались на острове Кипр и во Франции, где, благодаря своим огромным богатствам, заняли выдающееся положение в стране. В то время в Париже им принадлежала почти треть города, основательно укрепленная.
В начале XIV столетия они достигли высшего могущества. В Испании тамплиерам принадлежало семнадцать крупных укреплений и они имели связи с самой высшей аристократией тех времен. Вскоре после этого в ордене начались раздоры, и часть их тайн была раскрыта, но всех вводил в заблуждение крест, который они носили на одежде, он и спасал их от подозрений в служении Сатане.
В обществе пока ходили лишь слухи, что орден замышляет свержение всех тронов и установление всемирной республики. Далее начались уже более точные разоблачения их деятельности, и служение культу гностиков и манихеев стало всем известно.
5 октября 1307 г. король Филипп Красивый приказал арестовать всех тамплиеров на французской территории. Несмотря на значительные улики, ввиду заступничества и протеста Папы Климента V, который не поверил в их виновность, Филипп отменил в 1309 г. все распоряжения против тамплиеров - сам же отрешил от должности священников, архиереев и инквизиторов, донесших на деятельность ордена и освободил арестованных.
Папа Климент V начал следствие сам, но к его величайшему изумлению, Гроссмейстер, Великий Жрец и рыцари ордена дали одно и то же показание, исповедуя свой культ как истинный. Процесс возник во всей Франции, Италии, Англии и Испании. Враги христианской религии обвиняли правительства и Папу в желании воспользоваться богатствами ордена, которые в действительности хотя и были отобраны у тамплиеров, но были переданы ордену рыцарей на острове Мальта. (В современном масонстве в обряде посвящения в звание "Кадош" посылаются проклятия рыцарям Мальты, укравшим богатства тамплиеров.)
В конце концов некоторые тамплиеры поплатились жизнью, но более 40 000, отделавшись духовным покаянием, постом и арестом, пережили и Филиппа и Папу Климента V и продолжали исповедовать свой культ, находя поддержку в связях с самой высшей аристократией во всех странах и выставив преследование их ордена как возмутительное несправедливое гонение.
В 1525 г. в городе Сиенне в Италии родился некто Лелио Социн, который положил основание современному масонству. Вместе с Лютером и Кальвином они подняли восстание против [католической] церкви и основали в 1546 г. в городе Виченце подобие академии. Общество, посещавшее ее, отвергало Святую Троицу, прародительский грех, воплощение и Вознесение. Даже современные им протестанты находили, что общество шло слишком далеко, потому что они проповедовали полный атеизм.
Венецианская республика, встревоженная новым движением начала преследование. Юлий Гирлянда и Франциск Руего были казнены, а остальные разбежались и основались в Швейцарии, Германии и Турции. Лелио Социн умер в Цюрихе, оставив в завещание своему племяннику Фаусту все свои сочинения.
Фауст Социн основывает свою религию атеизма. Он говорит, что человек не должен верить ничему, что превосходит его разум, и желает организовать всемирный скептицизм, как общую религию, христианство же должно быть преследуемо бесконечной ненавистью, как религия, основанная на рабстве и суеверии.
Общество свое Фауст Социн организовал так, что оно могло действовать и в католических и в протестантских странах: протестанты возбуждались в ненависти к католикам. Католики же заражались атеизмом и впоследствии переходили к культу Люцифера.
В 1587 г. Фауст Социн утвердился в Кракове, где и основал свое общество. Зная сердце человеческое и его стремление к любви, он обманывал тех, кто его слушал, ложной химерой кажущегося "братства", почему и давал своим последователям "социанистам" названия "Союза Братьев Польши", "Братьев Конгрегации", "Братьев Каменщиков" и "Свободных Братьев Масонов". Вскоре преступления и тайные убийства социанистов возбудили к ним ненависть народа и в 1598 г. краковяне, ворвавшись в помещение общества, вытащили Ф. Социна на улицу и сожгли при нем все его книги. Фауст Социн бежал к своему другу поляку Аврааму Блонскому, где и умер в 1604 г.
Перед его смертью его мрачное влияние простиралось на Польшу, Англию, Голландию, Францию, Италию, Венгрию, Трансильванию, Моравию, Силезию, Пруссию и Бранденбург. В Англии в особенности были сильны социанисты под названием "независимых", где проповедовали уже всеобщее равенство. В Германии они были известны под названием "Свободных Судей", "Братьев Розы и Креста" и "Иллюминистов". Особенный террор наводило на всех в это время общество "Святой Вемы" ("святой мести"), являвшееся исполнительным органом "Свободных Судей". Это общество преследовало своих врагов тайными убийствами, от которых не могли быть избавлены и самые высокопоставленные лица.
Вот как производится суд: в секретном совещании объяснялась вина лица против общества. Выслушав обвинение, Председатель бросал веревку на середину пола и все, встав, плевали на нее, выражая этим смертный приговор, после чего бросали жребий, кому исполнить его. Убитого вешали на проезжей дороге на дерево, а внизу прибивали кинжалом надпись с обозначением его вины и наказания, наложенного обществом "Святой Вемы".
В 1614 г. орден "Свободных Судей" преобразовался в тайное общество, занимавшееся алхимией и магией под названием "Братьев Розы и Креста" (Розенкрейцеров), исповедовавшее доктрины гностиков, манихеев, тамплиеров и социниан. К этому обществу весьма быстро пристали все другие последователи идей Ф. Социна, и оно проникло даже в придворные сферы: доктор императора Рудольфа и секретарь кардинала Мазарини были его членами. Свое существование общество так тщательно скрывало, что в течение столетия правительство не подозревало его присутствия, между тем все это время в Париже была их ложа.
В 1694 г. в Англии общество социанистов под названием "независимых", желая сделать легальным свое существование и в то же время вести противоправительственную и противорелигиозную пропаганду, измыслило прикрыться деятельностью не только не опасной, но и полезной.
Оно основало общество "Свободных [или вольных] Каменщиков", строителей разных зданий, в особенности храмов в готическом стиле. По уставу, члены этого общества должны были объезжать страны в поисках работы, не занимаясь ни политикой ни религиозными вопросами. Во всяком крупном городе они имели агента, большей частью трактирщика, который давал им приют и пропитание за счет членов "независимых", живущих в этом городе. Свобода передвижения и совершенствование в работе, составили вскоре этому товариществу "каменщиков" славу, а секреты их искусства сплотили их.
Таково начало современных "Свободных Каменщиков", иначе сказать "Фран-Масонов".*1 Во всех странах они пользовались покровительством и привилегиями. Их собрания назывались ложами. Знать записывалась в покровители и почетные члены... Но вскоре общество пришло в упадок.
*1 Здесь и далее в тексте используются как современный термин "масоны", так и устаревшие названия "фран-масоны" (в дословном переводе - вольные, свободные каменщики) или "франкмасоны".
В 1702 г. Гроссмейстер фран-масонов Христоф Вреден, видя, что число лож начинает уменьшаться, отказался от руководства и общество осталось без главы.
Через несколько лет тайное Английское братство "Розы-креста" решило воспользоваться легальностью положения и репутацией общества братьев масонов.
В 1717 г. образовалось новое общество. Глава его Иоанн Дезагюлье, изгнанный из Франции вследствие Нантского эдикта, ярый враг католической церкви, провозгласил соединение братства масонов с братством "Розы-Креста", назвав это общество "Фран-Масонами".
Ища покровительства у правительства, он пригласил почетными членами нового общества высокопоставленных лиц, которые прикрыли своим именем неизвестную им тайную деятельность этого общества. Вскоре было открыто четыре ложи в разных городах королевства. Эти ложи составили Великую Ложу Англии под руководством Антония Сайера.
В небольшой промежуток времени деятельность английских масонов переходит за пределы королевства, и в 1721 г. в Дюнкирхене основывается ложа под управлением Карла Рад Клиф [Радклифа]. В 1737 г. основывается ложа в Гамбурге, в 1740 г. в Берлине, где Фридрих, друг Вольтера, был ее покровителем, в 1741 г. в Ганновере, в 1749 г. в Праге, в 1774 г. в Вюртемберге и т.д. по всей Германии и Австрии.
В России первая ложа была основана в Москве в 1731 г. <...>
Во Франции масонство привилось весьма быстро: в 1725 г. в Париже основывается ложа в английском трактире Хюре, под предлогом защиты королей Англии. Основатели ее - Лорд Дарвен Вреден и граф Гарнеуст, может быть, и не думали, какую услугу они окажут впоследствии царствующим.
В 1728 г. была основана еще одна ложа принцем Карлом Эдуардом Стюартом в городе Аррасе, под названием "Шотландия Якобистов". Ложа эта была под начальством Ланьо и Робеспьера, отца будущего председателя Конвента.
Несмотря на отрешение от причастия со стороны Папы, французская знать, привлеченная таинственными и странными обрядностями и пышными банкетами, с преступным легкомыслием устремилась в ложи, не зная, что впоследствии это будет стоить жизни и ей и королю.
Гроссмейстер ложи, герцог Антенский, впоследствии передает свою власть учителю танцев Лакорну, который превращает ложи из аристократических в демократические и наряду с ритуалом "Шотландским" устанавливает ритуал демократический "Великого Востока". Мирабо привозит из Берлина тайны общества "Иллюминистов" и еще более поддерживает демократию. Скоро количество лож во Франции превысило 700 и ко дню революции 1789 г. весь французский двор, кроме короля Людовика XVI и королевы, были членами масонских лож.
Революция свершилась, масонство взяло бразды правления в свои руки, и знать, легкомысленно посещавшая ложи, подверглась массовому избиению.
К слову сказать, главари движения, как Марат, Дантон, Робеспьер, Гюллен, Наше, Теруан, Пролю, Прейер, Давид и многие другие - были евреями.
Убив во имя "братства" в первые же дни революции 70 000 граждан и посадив во имя "свободы" 170 000 в тюрьмы, масонство отпраздновало первый успех своей деятельности.
Но в чем же тайна такого успеха? Единственно в проповеди принципов натурализма. "Натура"... во всем натура... во всем должны господствовать страсти человека, ничто не должно их сдерживать, ни закон, ни религия, ни власть. Человек сам в себе носит божественное начало, разум - его богиня, дальше земной жизни ничего нет, страсти - его законное забвение". "Долой религию, священников, Папу, долой тиранов-королей, долой магистратуру, полицию и военную силу. В конце концов они атакуют власть, разрушая все что могут, грабят сокровища и упиваются необузданностью своих страстей... Порок становится добродетелью, а добродетель пороком..."
Мрачный и жестокий "Кадош" Робеспьер, провозгласив как божество "разум", хотел впоследствии видеть религией во Франции культ "Люцифера", что, однако, ему не удалось. Наполеон I, будучи сам масоном, покровительствовал им и посещал ложи. Масоны терпели его в своей среде против своих принципов, но зато, когда его покровительство им было больше не нужно, они составили против него заговор и способствовали его падению. Впоследствии Гроссмейстер масонства Лафайет возвел на трон Людовика Филиппа, чем заслужил признательность и поддержку короля, доказав этим, что масоны якобы покровительствуют либеральному правителю, но все это было сделано лишь потому, что народ не был готов к республике, и 1848 г. показал, что им нужно было лишь время и слабое правительство, чтобы лучше подготовить новую революцию.
1848-1860 гг. вносят в масонство Франции господство еврейства. Это племя, исторически мешавшееся в революционное движение всех стран и народов, участвовавшее и раньше во всех противохристианских обществах, добилось наконец не только равенства, но и господства.
В 1860 г. Адольф Кремье, придя к заключению, что распадение иудейства по государствам может окончиться его гибелью, обратился с могучим словом к евреям мира, призывая их образовать Всемирный Израильский Союз. Его идея осуществилась, и Париж был назначен центром всемирного союза "Хобура-Коль-Израель-Хоберим" с девизом из Талмуда: "Все за одного и один за всех". Ведению союза подлежали все евреи мира. Его высокой опеке одинаково подлежат и полудикий еврей Марокко, и русский еврей, и эмансипированный еврей Франции. Эмблема союза: две руки пожимающие одна другую, под ними земной шар, а над ними скрижали завета. Центральное управление союза состоит из 60 членов, а в каждом государстве есть один комитет.
Образовавшееся в 1863 г. "Общество распространения просвещения между евреями России", по свидетельству Брафмана, известного исследователя еврейства, является тайным филиальным отделением Всемирного Израильского Союза. Всемирный Израильский Союз имеет три цели.
Содействовать эмансипации евреев.
Поддерживать тех, кто страдает за свое еврейское происхождение.
Поддерживать все литературные издания, которые могут содействовать достижению целей, намеченных в 1 и 2.
В этой программе дух всего племени и деятельность союза политическая в самом широком смысле слова.
В 1863 г. была переписка союза с русским послом во Франции даже по поводу перехода одной еврейки в православие.
Адольф Кремье, создавший Всемирный Израильский Союз был избран Гроссмейстером французского масонства. На банкете масонов Великого Совета в апреле 1874 г. председательствующий Кремье изливал свои чувства к Франции, называя ее "чудной родиной свободы еврейства". "Я из той расы, которую все презирали, - говорил он, - и лишь великодушию единственного в мире французского народа мы обязаны тем, что нас, презренных жидов, приняли в широко открытые двери общества и призвали к гражданской жизни. Этот народ облагородил нас, дав нам полные права гражданства. Я, еврей, теперь Великий Гроссмейстер французского масонства". Конечно, власть не ушла из цепких рук еврейства, и настоящее печальное положение Франции всецело этому обязано. Программа секты неукоснительно, неумолимо проводится в жизнь вопреки желанию французской нации. Техника подтасовки голосов при выборах в парламент настолько хорошо поставлена, что не-масону почти невозможно быть представителем народа в палате депутатов. Под сенью Франко-Русского союза масонство еще более окрепло и начало открытую войну против христианской церкви, против милитаризма и ведет французскую нацию к полному упадку.
Такое положение в любой стране полезно лишь евреям, потому что дезорганизация чужого, ненавистного им правительства, не касается еврейского народа, имеющего свое национальное правительство в лице Всемирного Израильского Союза.
Во всех странах, кроме аристократии и народа, претендующих на власть, является третий конкурент на таковую масонство. Пример Франции указывает нам, что либерализм высших сфер подготовил почву для революции, но ни аристократия ни народ не получили власти. Ее получило масонство. Пользуясь своей вековой тайной организацией, оно руками того же народа уничтожило аристократию, как правящий класс, и само стало править страной.
Вот краткая история масонства - этого таинственного всемирного общества, представляющего центр революционного движения в каждом из уголков мира, не останавливающегося при достижении желаемых результатов, а неустанно продолжающего свою подпольную работу разложения государственного строя. В абсолютной монархии они подтачивают основы самодержавия, но, достигнув конституционного правления, пользуясь искусно веденной предвыборной кампанией, проникают в новый парламент, стараясь захватить большинство голосов, чтобы иметь возможность проводить в жизнь всевозможные "свободы" в законодательном порядке, далее, искусно прикрывая свою деятельность работой, направленной якобы на пользу всего человечества, ведя широкую пропаганду либеральных идей в народе, поддерживая все прогрессивные партии, ведут страну к республике, где становятся во главе правления, и, имея в лице президента подставное лицо, отнюдь не ответствуют за ошибки в управлении страной, но пользуются ими, чтобы доказать необходимость демократического правления и всеобщего прямого, равного и тайного голосования. Последнее при возможности подкупа голосов и при соответствующей агитации (предвыборной кампании) позволяет проводить в парламент лиц желательных масонству. Ближайшей целью масонства является, таким образом, борьба за власть. Как пользуется масонство своей властью, будет видно из дальнейшего.
Взгляды на масонство в обществе до последнего времени были весьма неопределенными. Защитники масонства говорят, что это общество филантропическое, помогающее бедным, так чтобы никто этого не знал, не вмешивающееся ни в политику ни в религиозные вопросы страны, проповедующее мораль и называющее Бога "Великим Архитектором Вселенной". Противники, наоборот, говорят что это секта и секта опасная для внутреннего спокойствия всякой страны, что проповедуя идеи абсолютной свободы человека, которую ему дала природа, создав его таковым, они организуют революционное движение народных масс и под именем Великого Архитектора Вселенной боготворят Люцифера, извращая все понятия о добре и зле, добродетели и пороке, которые приняты в христианском мире.
Все эти вопросы волновали уже многие десятилетия умы выдающихся людей Европы, а неизменно тайная деятельность общества, несмотря на все "свободы", заставляла подозрительно относиться к его деятельности.
Толчок к разоблачениям был дан убийством в Америке в 1826 г. журналиста Вильямса Моргана, опубликовавшего кое-что из доверенных ему тайн. Судебный процесс осветил тогда деятельность братства и публика была крайне возбуждена. Масонство торжественно отреклось от убийц и все постепенно улеглось. Как отголосок этого процесса в других странах начались разоблачения лиц, почему-либо масонству не нужных, которых оно начало преследовать своей местью, затем многие из достигших высоких званий лиц, увидя, что они ведутся к целям, противным их христианским и нравственным воззрениям, начали покидать орден и документально доказывать крайнюю опасность масонских доктрин и полную неразборчивость их в средствах к достижению целей.
На все нападки масонство отвечало и отвечает до сих пор полным молчанием, никогда не вступает в полемику и в крайнем случае публично отрекается от изменников и скомпрометированных лиц, клевеща на них в печати.
Крупные государственные перевороты, производимые масонством то в одной, то в другой стране, которые масонство открыто признавало делом своих рук, явно выраженная борьба с христианской религией во Франции и Италии привели к тому, что многое такое, что масонствами других стран тщательно скрывалось в символической форме, теперь стало достоянием публики и для большинства мыслящих людей секрета не представляет.
II. ОРГАНИЗАЦИЯ МАСОНСТВА
С тех пор как эта секта существует, главными ее начальниками было составлено более 75 различных масонств, 52 ритуала, 30 масонских орденов, 26 женских [орденов] и 6 академий, в общем заключающих до 1400 званий. Многое исчезло. В данное время осталось 10 ритуалов. Ритуалом называется система, совокупность церемоний, имеющих известную последовательность и утвержденных высшей масонской властью. Каждый ритуал имеет определенную иерархию и число членов (званий); но какое бы число званий ни было в ритуале, система для всех ритуалов одна и та же.
Сначала два звания испытательные, заканчивающиеся званием "Мастера", все это составляет масонство "голубое" (символистов).
Известное число званий посвящения, заканчивающееся званием "Розы-Креста" или соответствующим ему, все это составляет масонство "красное".
Известное число званий совершенствования, оканчивающееся званием "К а д о ш" (по еврейски "совершенный"), это составляет "черное" масонство.
Известное число званий "административных", управляющих действиями подведомственных лож, это составляет "белое" масонство.
Лестница масонской иерархии имеет цель: 1) вербовать новичков и убеждать их в хороших целях масонства; 2) выбирать из них деятелей достаточно убежденных; 3) посвящать окончательно в секреты своей деятельности: 4) организовать, упорядочить и направить ритуал к известной цели сообразно обстоятельствам времени.
Доктрина масонства следующая: равенство и свобода суть неотъемлемые права человека как совершеннейшего существа природы. Первый удар равенству людей был нанесен собственностью. Первый удар свободе был нанесен обществом и правительством. Единственной опорой собственности и правительства служат законы церковные и гражданские. Поэтому, чтобы восстановить человека в его правах на равенство и свободу, данных ему природой, надо начать с уничтожения всяких религий, всякой общественности и кончить уничтожением собственности и учреждением своей религии, основанной на разуме, а не на вере.
Рассмотрим наиболее распространенный ритуал "Старо-Шотландский" и проследим, как эта доктрина проводится в масонстве.
Известно, что существует международное общество, имеющее секретные отделения во всех уголках мира, позволяющее публике знать весьма ограниченное число своих членов, собирающихся в свои ложи тайком и не допускающих к себе никого постороннего. Иногда в публичном месте, на улице и даже в обществе наблюдатель может видеть, как два человека быстро делают непонятный жест, в разговоре совсем обычном вставляют странное слово, при известных обстоятельствах также быстро и неожиданно собираются в группы и также быстро и неожиданно расходятся. Говорят они загадочным языком. Эти странные таинственные личности члены секретного общества фран-масонов.
Но как же сделаться масоном?. В масонство поступают не желающие, а те, которых масонство само себе вербует. Члены общества изучают круг своих знакомых и намечают тех, которых предполагает полезными для своего общества, ловко зондируют почву, обещая различные выгоды: людям вдумчивым они предлагают религиозные тайны, беспечно-веселым - банкеты и общество красивых женщин, коммерсанту - выгоды и кредит, чиновнику - карьеру, - и советуют испробовать посвящение. "Это, мол, вас ни к чему не обязывает. Вы всегда можете уйти, если общество вам не понравится".
Предложения подобного рода делаются или лицам, имеющим хорошие средства и жуирующим жизнью, или тем, кто имеет данные на влияние в политике и в обществе. Пар. 258 статута общественных постановлений французского масонства: "Ложи должны тщательно избегать посвящения профанов, которые не могут вынести расходов общества". (Профанами они называют всех не принадлежащих к их обществу.) Масонство не пренебрегает торговцами, старшими мастерами фабричных заведений и даже мастерами, получающими хорошие оклады, но обыкновенный рабочий, приказчик, чиновник конторы и прочий мелкий люд не имеет доступа в ложи. Политические убеждения поступающих не играют роли, также как и их религия. Не мешает, однако, заметить, что лиц еврейского вероисповедания особенно охотно принимают в ложи.
Когда общество получает уведомление от своего члена о том, что известное лицо соглашается принять посвящение, оно спрашивает рекомендующего о том, какую пользу может принести обществу новый член, вотируют свое согласие и посылают повестки членам для участия в церемониале посвящения.
Вот как происходило посвящение в звание масона Константина Величкова, депутата Восточной Румелии, приехавшего в Париж с предложением перенести масонскую пропаганду в свою страну. (Величков был главным политическим агитатором в Болгарии и одним из участников переворота 1886 г., когда князь баттенбергский был выслан за границу. Впоследствии он был министром народного просвещения.)
В 8 часов вечера приезжает за посвящаемым на квартиру посланный, привозить его в ложу и помещает в небольшую комнату, называемую "Кабинетом размышления". Стены комнаты совершенно черные, и она освещается небольшим газовым рожком. На столе лежат череп и кости, по стенам видны надписи такого содержания: "Если тебя привлекает сюда пустое любопытство, то уходи", "Если ты боишься разоблачения твоих недостатков, - тебе будет плохо среди нас", "Если ты будешь скрытным, - трепещи потому, что мы прочтем все в глубине твоего сердца", "Если ты хочешь выделиться среди нас, - уходи, этого не должно быть между нами", "Если ты почувствовал охлаждение, - не иди дальше" "Если ты будешь настойчив, то выйдешь из пропасти и мрака и увидишь свет", "От тебя могут потребовать больших жертв, даже жизни, - готов ли ты на это?". На другом столе, покрытом белой скатертью, посвящаемый находит чернильницу, перо и бумагу, на которой отпечатано три вопроса: "Какие обязанности человека к своему отечеству?", "Какие обязанности человека к самому себе?", "Какие обязанности человека к своим ближним?" и оставлено место для ответа и далее отпечатано слово "Завещание" и опять оставлено пустое место. Масон, провожающий посвящаемого в "комнату размышлений", говорит ему суровым голосом: "Вы скоро начнете новую жизнь, напишите ответы на заданные вопросы, а также и ваше завещание". Если принимается лицо заведомо религиозного направления, то первым вопросом ставится: "Какие обязанности человека к Богу?".
Цель подобной обстановки, конечно, подействовать устрашающим образом на новичка, в особенности если замечают, что он человек впечатлительный. Пока новичок обдумывает свое неприятное положение, в ложе идет обычное заседание, по окончании которого председатель, имеющий титул Высокочтимого, обращается к члену, имеющему название "Брата Ужасов", и говорит: "Спросите у новичка ответы на вопросы и его завещание". "Брат Ужасов" входит в "кабинет размышлений", прокалывает шпагой лист с ответами и передает его "Брату Церемониймейстеру", который торжественно несет ответы в ложу, он же приносит все драгоценные вещи, которые окажутся у посвящаемого. Председатель читает вслух ответы и завещание, после чего "Брат Ужасов" идет к прибывшему и приготовляет его для входа в ложу. Новичку снимают фрак, левый сапог и обнажают левую ногу до колена, также левую руку и грудь и надевают на лицо маску без отверстий для глаз. В ложах, придерживающихся буквы старинных церемониалов, человека раздевают догола и надевают на шею веревку. Новичка вертят некоторое время на месте, заставляют несколько раз подняться и спуститься по лестнице и затем толкают быстро в запертую дверь, заставляя три раза стукнуться лбом. В это время Председатель обращается к "Первому Наблюдающему" и говорит: "Вы слышали, кажется стучат в дверь, как профаны". "Первый Наблюдающий": "Высокочтимый, это действительно профан стучит в дверь". Председатель: "Какая дерзость. Как он смеет мешать нашей работе?". Один из членов приотворяет дверь, приставляет острый конец шпаги к голой груди новичка и говорит суровым голосом: "Кто этот дерзкий, осмеливающийся насильно врываться в храм?" "Брат Ужасов": "Успокойтесь, мой брат, никто не хочет врываться в это святое место: это профан, который желает света и просит чести быть членом нашей уважаемой ложи". Дверь снова затворяется. "Второй Наблюдающий" обращается к "Первому Наблюдающему" и говорит: "Брат Ужасов" просит ввести профана в храм". "Первый Наблюдающий" взволнованно: "Высокочтимый, "Брат Ужасов" просит принять профана, если он будет признан достойным". Председатель: "Братья, вооружитесь мечами - профан за дверьми храма. Что он хочет? Зачем пришел?" "Первый Наблюдающий": "Он хочет света, он ничего не требует". Председатель: "Пусть будет так, но он слишком дерзок". "Брат Ужасов" изза двери: "Братья, этот профан человек свободный и добрых нравов". Оба наблюдающие повторяют эти слова Председателю. Председатель: "Если это, так то спросите у него его имя, отчество, лета, место рождения, профессию и место жительства". Профана спрашивают и вновь докладывают Председателю, еще раз спрашивают посвящаемого, желает ли он быть масоном, после чего отворяют дверь. Один из "братьев" подражает скрипу большого отодвигаемого засова. Начинается ряд издевательств над личностью посвящаемого, которое происходит строго придерживаясь ритуала, несмотря на его общественное положение. "Великий эксперт" приставляет к его груди шпагу и спрашивает: "Профан, что вы чувствуете на вашей груди и что у вас на глазах". Все ответы на предлагаемые вопросы подсказываются "Братом Ужасов". Посвящаемый: "На глазах у меня повязка, и я чувствую на груди острие оружия". Председатель: "Профан, это оружие всегда направлено, чтобы наказывать клятвопреступников, это символ угрызений вашей совести, если вы станете изменником тому обществу, в которое вы желаете войти. Повязка, закрывающая ваши глаза, это символ ослепления, в котором находится человек, управляемый страстями и погруженный в невежество и суеверие". После паузы он продолжает: "Достоинства, которые мы требуем, это полная откровенность, полная покорность и постоянство во всех испытаниях. Ответы на вопросы, которые я вам предложу, покажут нам, как мы должны об вас думать. "Брат Ужасов" уже не подсказывает. Председатель продолжает: "Какие ваши намерения прийти сюда и кто вам дал эту мысль? Не любопытство ли? Какого вы мнения о деятельности масонов? Отвечайте без малейшего лукавства. Готовы ли вы подвергнуться испытаниям? Знаете ли вы, какое обязательство существует между нами? Кто вас представил в ложу? Давно ли вы его знаете? Не предупредил ли он вас о деятельности масонов? Какое впечатление вы вынесли из комнаты размышлений? Что вы думаете о теперешнем вашем состоянии? Что вы думаете об обществе, которое так странно принимает своих кандидатов? Не слишком ли легкомысленно ваше доверие?" - и т.д. в таком же роде.
Особенно настаивают на взглядах на масонство. Получив ответы, Председатель говорит: "Масонство есть самостоятельное учреждение. Свои принципы оно черпает в Разуме. Это общество всемирное, оно имеет взгляды, которые не нужно смешивать с религией, почему оно представляет каждому свободу в верованиях. Твердое в основных догматах, оно прогрессирует и не ставит границ, ища истину". Пауза... "Подумайте, вам предстоят ужасные испытания. Запаситесь мужеством, чтобы преодолеть опасности..."
Если ответ со стороны профана отрицательный, то его уводят, если положительный, то начинается посвящение. Председатель: "Брат ужасов", уведите профана и проведите его всюду, где смертный, желающий узнать наши тайны, должен пройти". Новичка долго водят с завязанными глазами, устраивая по пути его всевозможные препятствия и неожиданности. Так, например, предупредив его, чтобы он был осторожнее, потому что под ногами его погреб, внезапно толкают его на экран с натянутой папкой [?], после чего он получает иллюзию падения с высоты и т.п. Затем его ставят на колени и предлагают обратиться к милости того, кто правит всем миром. "Братья, преклонимся перед Великим Архитектором Вселенной, - говорит Высокочтимый, - сознаем наше бессилие и его могущество, постараемся нашими делами возвыситься до него. Он единственный и бесконечный, он всеведущий. О Великий Архитектор Вселенной, помоги нам, работникам на пользу человечества, которые собрались здесь в храм, вдохнови их усердие, подкрепи их душу в борьбе со страстями, разожги их сердца любовью к добродетели и дай им настойчивость искать во всем твое имя... Удели часть внимания и этому недостойному профану и поддержи его среди испытаний, которые он должен перенести..." Все говорят: "Аминь".
Обращаясь к новичку, Председатель спрашивает: "Профан, вы еще настаиваете?" После утвердительного ответа он говорит: "Если так, то доверьтесь неизвестной руке, которая вас поведет". Его ведут в храм, где ставят между двух колонн. Высокочтимый, обращаясь к нему, говорит: "Профан, я здесь представитель того общества, в которое вы желаете войти, но, прежде чем вас подвергнуть испытанию, я должен изучить ваше сердце. Отвечайте мне на вопросы. 1. Что такое невежество и почему невежды опасны и упрямы? 2. Скажите ваше мнение о фанатизме и суеверии. 3. Что такое заблуждение? 4. Что такое предвзятость? 5. Что такое ложь? 6. Что такое страсти и полезны ли они человеку? 7. Что такое нравы? 8. Что такое мораль? 9. Что такое нравственность? 10. Что такое закон и Закон природы? 11. Что такое добродетель? 12. Что такое варварство? 13. Что такое честь? 14. Что такое порок?.. Фанатизм, - добавляет Председатель, - это безумие, это святое заблуждение, без него человек не делает ничего великого... но постараемся победить в себе и будем избегать слепого религиозного фанатизма. Суеверие это религия невежд, и большинство религий не что иное, как суеверие, укоренившееся с детства. Это самый большой враг народов". После удовлетворительных ответов на вопросы, Председатель продолжает: "Профан, мы собираемся в ложи, чтобы подняться выше мелких интересов, которые волнуют мир профанов, и чтобы успокоить наши страсти против общества. Мы неустанно работаем над нашим улучшением, и эта работа приучает наши сердца откликаться только на великое, наш ум - воспринимать только идеи добродетели... только таким путем, регулируя отклонения от добродетели, можно дать своей душе равновесие, которое является мудростью, то есть наукой жизни... Это работа тяжелая, она требует много жертв и вы на нее должны решиться, раз вы между нами, вы должны работать над вашим нравственным улучшением, если вы желаете быть масоном... Готовы ли вы?" (Утвердительный ответ.) Председатель продолжает: "Первый ваш долг абсолютное молчание, второй - быть самым добрым и нежным братом к своим братьям масонам, третий - повиноваться законам ложи и исполнять все, что вам будет предписано от имени большинства этой уважаемой ложи... Настаиваете ли вы и теперь на посвящении?" (Утвердительный ответ.) "Прежде чем идти далее, я должен подвергнуть вас испытанию. Вы повторите за мной слова клятвы, после чего выпьете воды из кубка и если вы клятвопреступник, то это кончится для вас печально". Посвящаемого подводят к трону и заставляют повторять за Председателем слова присяги: "Клянусь честью в абсолютном молчании относительно всех испытаний, которым я буду подвержен... (в это время дают посвящаемому в руки кубок с водой и предлагают отпить несколько глотков, после чего незаметно вливают туда горькой микстуры) и если я когда-нибудь нарушу мою клятву, пусть эта вода будет для меня медленным ядом". Сказав это, посвящаемый отпивает из кубка. Невольная гримаса обращает на себя внимание Председателя, который начинает обвинять профана в неискренности и приказывает выбросить его вон из ложи. Профана довольно бесцеремонно толкают и затем подвергают всевозможным издевательствам. Например, заставляют идти по механической лестнице, которая уходит из-под ног, и говорят, что он на высоте нескольких сажень, после чего сталкивают его вниз. Подъем проделывают иногда до получаса, не останавливая механизма, и говорят профану, что он на высоте башни, причем посредством вентиляторов производят иллюзию свежего воздуха и затем сталкивают с высоты двух аршин на матрас, подвергают посвящаемого разрядам лейденской банки и пр. и пр.
В заключение Председатель спрашивает профана о вынесенном им впечатлении и поясняет ему, что все это аллегория жизни человеческой, исполненной страстей, неудач, измен, зависти и страданий; все это переносит человек, исполненный добродетели, и все происходит оттого, что люди не равны между собой. "Будьте мужественны... масонство учит переносить неудачи жизни и дает своим братьям нравственную поддержку".
Новичка вновь ведут, ставят между колон и дают опустить левую руку три раза в воду. В это время остальные масоны производят лязг оружием. Председатель объясняет новичку, что второе путешествие было без препятствий и неприятностей, - это была дорога добродетели. Лязг оружия, который он слышал, должен ему напоминать о той постоянной битве, которую он должен будет вести со злом и страстями. Очищение водой - обряд, ведущий свое начало от древнейших тайн Египта, - должен напоминать ему, что все мы рождаемся уже виновными и всей нашей жизнью должны смывать первородный грех. Разум и философия, добавляет Председатель, уже осветили этот вопрос, долго державший в заблуждении все народы.
После этой речи следует опять ряд вопросов: видел ли посвящаемый в мире профанов "достоинство человеческое", "величие души", "справедливость", "благотворительность", "осторожность"? Получив ответы, профана ведут в третье путешествие, на этот раз совершенно свободно, и приводят к "востоку". "Востоком" называется в ложе то место, где возвышается трон Председателя, - всегда против входных дверей. Как свет идет с востока, так и слова просвещения идут от Председателя. Председатель опять начинает те же вопросы: "Кто идет сюда?" - "Это профан, который хочет быть принятым масонами." - "Как он мог получить надежду на такую честь?" - "Это потому, что он человек свободный и добрых нравов." - "Если это так, то пусть он пройдет через очистительное пламя, чтобы у него не осталось ничего, что есть у профанов". Пока посвящаемый подымается по ступенькам на возвышение трона, "Брат ужасов" обдает его с помощью особого прибора пламенем ликоподия (легко сгорающая пыль растительного происхождения). "Первый Наблюдающий": "Высокочтимый, третье путешествие окончено". Председатель: "Профан, ваше путешествие окончено еще с меньшими препятствиями, чем прежние. Это вознаграждение за вашу настойчивость в достижении цели". После небольшой паузы он продолжает: "Общество, которое вас принимает, может потребовать от вас совершения приговора над изменником, и для этого вам, может быть, придется пожертвовать последней каплей крови. Согласны ли вы? Это не пустой вопрос... согласны ли вы, чтобы вам сейчас вскрыли вену?" (Посвящаемый обыкновенно и на это соглашается.) Председатель: "Брат хирург, попробуйте пульс у профана, может ли он выдержать операцию?"
После освидетельствования и удовлетворительного ответа один из присутствующих быстро схватывает руку посвящаемого и сильно колет ее гусиным пером, а другой в это время пускает тончайшую струю теплой воды, отчего посвящаемый получает полную иллюзию истечения кровью. Во время этого испытания многие профаны чувствуют себя дурно. Затем от посвящаемого берут деньги под предлогом благотворительности сообразно его состоянию - 180 - 300 франков и более и дают право присутствующим задать посвящаемому самый интимный вопрос, на который он должен ответить публично. Эти вопросы ставят иногда посвящаемых в весьма неловкое положение, в особенности если в его общественной или семейной жизни были какие-либо пятна в прошлом, и часто делают его зависимым от масонства с первых же шагов его нового поприща, потому что масонство впоследствии жестоко мстит, преследуя в печати разоблачениями лиц им почемулибо более не нужных.
Посвящаемого уводят, говоря, что обсудят вопрос принятия и спросят, не скажет ли кто-либо против него. Если вопрос принятия решен в благоприятном смысле, то посвящаемого опять вводят в храм. "Брат ужасов" учит посвящаемого особой походке, называемой "походкой посвященного", состоящей из трех шагов, после чего подводят его к "востоку". Церемониймейстер дает ему в руку циркуль, и посвящаемый, встав на колено, кладет правую руку на Генеральный Статут общества и приготовляется к присяге, которую повторяет за Председателем. Вот ее текст.
"Я, такой-то, по своей доброй воле, перед лицом Великого Архитектора Вселенной и этого уважаемого собрания масонов, клянусь и обещаю с полной искренностью никогда никому не открывать ни одной из тайн масонства, которые будут мне вверены, за исключением своему брату масону и ложе узаконенной и правильно составленной. Я клянусь и обещаю любить моих братьев и им помогать. Я согласен, чтобы мне перерезали горло, если я когда-нибудь буду виновен в измене, разглашая секрет ордена".
После присяги присутствующие подходят к посвящаемому, уставя против его груди шпаги, снимают с его глаз повязку и вновь пускают на него струю огня. Председатель объясняет, что оружие, направленное против него, показывает, что между его братьями есть мстители за масонство и добродетель, которые всегда готовы наказать клятвопреступника, и что нигде на свете он не уйдет от их мести. Посвящаемого вновь подводят к "востоку". Он становится на колено, кладя руку на статут постановлений масонства и на меч. Все присутствующие делают жест "порядка" (священная поза). Опять начинают чтение присяги, после чего Председатель кладет посвящаемому на голову меч и ударяет по нему три раза молотком, говоря следующие слова: "Во славу Великого Архитектора Вселенной, от имени Верховного Совета, властью мне данной, принимаю и утверждаю вас в звании "ученика" масонства и членом этой уважаемой ложи. Встаньте, мой брат, и получите мой братский поцелуй".
После этого посвящаемому дают знаки масонского ордена: передник (эмблему работы) и перчатки (символ чистоты рук в переносном смысле). Далее Председатель объясняет, что масоны, для того чтобы узнавать друг друга во всех местах земного шара, имеют определенные секретные слова и жесты. Жестов два - жест порядка и жест признательности.
Жест порядка делается так: став прямо и опустив левую руку, правую подносят к горлу, имея локоть на высоте плеча, четыре пальца вместе, а большой вытянутым перпендикулярно к ним. Этот жест должен всегда напоминать, что масону за измену будет перерезано горло. Жест признательности: после положения руки при жесте порядка, незаметно для профанов, проводят рукой по направлению к правому плечу и затем опускают ее, как бы проведя ножом по горлу. Прикосновение: взяв правую руку лица, большим пальцем касаются первого сустава указательного пальца и незаметным движением ударяют три раза ногтем второго пальца в ладонь руки. Прикосновение это в то же время и требование пароля.
Священное слово, пароль, никогда не говорится целиком, но разбирается поочередно по слогам. Слово это "Бооц". Лицо, получившее прикосновение, называет первый слог "бо" другое отвечает ему "оц". Пароль сообщается секретно, на ухо. Пропуск Тубалкаин.
Пароль говорится также при посещении ложи. На вопрос: "Скажите мне пароль", надо всегда отвечать: "Я не могу это сделать, скажите мне первую букву, а я скажу вторую". На вопрос "Сколько вам лет?" - надо отвечать: "Три года". После этого объяснения "Первый Наблюдающий", обращаясь к масонам, сидящим у южной колонны, говорит: "Председатель просит присоединиться к нему, чтобы чествовать счастливое избрание нового члена". У южной колонны сидят братья мастера. "Второй наблюдающий", обращаясь к масонам, сидящим у северной колонны (работникам и ученикам), говорит ту же фразу. Председатель: "Ко мне, братья, по знаку". Он делает знак и все повторяют. "По ударам". Он производит три удара в ладоши, и все ему подражают. "По восклицанию". Все сразу: "Гузе. Гузе. Гузе". Церемониймейстер просит слова для посвященного. Посвященный благодарит за избрание (опять серия ударов в ладоши и троекратное "Гузе").
Председатель говорит длинную речь, объясняя символическое значение четырех элементов: Земли, Воздуха, Воды и Огня. После него говорит брат Оратор.
По окончании его речи Председатель обращается к "Первому Наблюдающему" со словами: "Брат "Первый Наблюдающий", довольны ли братья работники этого храма и удовлетворены ли они?" - "Да, Высокочтимый", отвечает "Первый Наблюдающий". Председатель - ко "Второму Наблюдающему": "Сколько вам лет?" Ответ: "Три года, Высокочтимый". - "Сколько времени работают масоны?" - "От полудня до полуночи". Председатель - к "Первому Наблюдающему": "Который час?" - "Полночь". (На этот вопрос, как и на прочие, всегда отвечают так.) Председатель ко всем: "Так как теперь полночь, то закончим, братья, наши занятия. Братья "Первые и Вторые Наблюдающие", пригласите братьев ваших колонн присоединиться ко мне, чтобы закончить работы нашей уважаемой ложи привычным порядком". Наблюдающие повторяют слова братьям масонам, после чего Председатель говорит: "Встаньте, братья, и к порядку", и ударяет три раза молотком по столу. Наблюдающие повторяют удары. Председатель: "Ко мне, братья, по знаку", (все повторяют его знак), "По ударам". Все повторяют удары. "По восклицанию". Все: "Гузе, Гузе, Гузе!" Председатель: "От имени Верховного Совета объявляю, что уважаемая ложа (например) "Братство Народов", принадлежащая к Старо-Шотландскому ритуалу Франции, закрыта. Поклянемся хранить молчание и уйдем с миром". Все молча расходятся, протягивая руку вверх в знак согласия.
В ту минуту, когда посвящаемый покидает ложу, Церемониймейстер дает ему маленькую брошюрку. "Это ваш катехизис, говорит он, - вы должны его знать наизусть". Катехизис состоит из ряда вопросов и ответов. Знание ответов на определенные вопросы служит тоже одним из доказательств, что известное лицо есть истинный масон, а не профан, случайно узнавший пароль, прикосновение, жест и пр.
Для полноты изложения необходимо привести некоторые из них.
Вопрос: Что общего между мною и вами?
Ответ: Истина.
Вопрос: В чем состоит эта истина?
Ответ: В существовании Великого Архитектора Вселенной, сотворившего Вселенную, все то, что было и будет.
Вопрос: Почему вы это знаете?
Ответ: Потому, что высшее существо дало мне разум для познания добра и зла.
Вопрос: Достаточно ли разума, чтобы отличить истину от лжи, добро от зла?
Ответ: Да, если разум управляется здоровой моралью.
Вопрос: Вы масон?
Ответ: Мои братья меня считают таковым.
Вопрос: Что от вас требовали, чтобы быть масоном?
Ответ: Чтобы я был свободен и добрых нравов.
Вопрос: Как вас посвятили в масоны?
Ответ: Меня раздели, взяли все драгоценное и металлическое и лишили зрения.
Вопрос: Что означает эта аллегория?
Ответ: Лишение одежды должно мне напомнить то время, когда человек был в первобытном состоянии, мрак, который я ощущал, должен напоминать мне тот мрак, в который погружен невежда и профан, не знающий просвещения.
Вопрос: Что делают в вашей ложе?
Ответ: Плетут короны добродетели и куют оружие пороку. Девиз масона в звании ученика: "Великая заслуга быть полезным человечеству".
Посвященный не знает, какой смысл скрывается за всеми этими, по видимому, невинными вопросами и ответами, и понимает все в буквальном смысле слова.
Работа на пользу человечества, о которой так много говорят, представляется ему совершенно неясной, так же и то, в чем состоит добродетель и порок в масонском смысле слова. Об этом общество дает ясное представление лишь в 30-м звании "Кадош".
Во всяком случае, посвященный, несмотря на свое иногда даже очень высокое положение в мире "профанов", испытал: 1) бесцеремонное отношение к себе братьев масонов и выслушал много раз по своему адресу слово "профан" и 2) дал дважды клятву не изменить обществу, под страхом смерти, обрядность же наложила на него незаметно дисциплину, которой он невольно будет и далее подчиняться с течением времени.
Бесцеремонность обращения и всевозможные шутки с причинением боли и страха тоже введены не без основания; не говоря о том, что таким обращением масонство до некоторой степени устрашает своего нового члена, оно, кроме того, вербует их себе, как показал опыт, на 80% и более. Основывается оно на всем известной слабости людей к злорадству. Каждый посвященный, испытав на себе все неприятности посвящения, старается заставить другого из своих близких знакомых испытать то же самое, чтобы иметь удовольствие быть свидетелем его глупого положения.
Занятия в ложе "учеников"
Прежде чем перейти к описанию заседаний, необходимо познакомиться с устройством помещения, называемого "ложей", а также с постоянным штатом должностных лиц, принимающих в них участие.
Ложа представляет собой удлиненное здание, имеющее фасад на улицу в три окна. Остальные три стены его не имеют ни дверей ни окон. В части ложи, прилегающей к выходу на улицу, расположены десять комнат: комната "брата сторожа", вестибюль, костюмерная, библиотека, архив, два "кабинета размышлений", две "комнаты страхов" и так называемый "перистиль". Эти комнаты отделяются от храма большой комнатой, называемой "Pas-Perdu" где собираются масоны перед тем, как войти в храм, там же они расписываются каждый раз в книге. С правой стороны ложи, почти во всю ее длину идет коридор (галерея). Храм, составляющий главную часть ложи, устроен так: часть его, противоположная входу, несколько возвышена на высоту трех ступеней, на ней находится на высоте еще трех ступеней трон Председателя и стол. Это место называется "востоком". На стене за троном висит "Священный треугольник", освещенный изнутри, правее его транспарант, изображающий "солнце", левее - "луну". Под ними полукругом расположены скамьи для гостей. С правой стороны стоит стол и кресло "Оратора", с левой - "Секретаря", перед столом Председателя - треугольный стол, называемый "Жертвенником".
В невозвышенной части храма с правой стороны почти во всю длину тянутся три скамьи, на которых сидят масоны в звании "Мастеров", сзади них по стене расположены колонны юга. С левой стороны такие же скамьи для "Работников" и "Учеников" и сзади них колонны "севера".
У дверей храма на "западе" сидят: слева "Второй Наблюдающий" у колонны "В" и слева "Первый Наблюдающий" у колонны "1". Перед дверью, спиной к ней, "Брат Привратник" и правее его два "Эксперта". На "востоке" у возвышенной части ложи с правой стороны храма место "Церемониймейстера", с левой - "Великого Эксперта", который во время посвящения называется "Братом Ужасов". У концов скамеек "Учителей" сидит "Казначей" и у противоположной ему стены "Брат Благотворитель" (подробности в прилагаемом плане ложи").
Расположение комнат в ложе таково, что снаружи никоим образом нельзя видеть, что в ней происходит, кроме того, с наступлением темноты наружные окна плотно затворяются ставнями и ложа имеет совершенно необитаемый вид.
Постоянный состав ложи следующий:
Председатель ложи с титулом "Высокочтимого", состоит в одном из высших званий масонства;
1-й Наблюдающий, его эмблема - уровень;
2-й Наблюдающий, его эмблема - угольник;
Оратор, его эмблема - открытая книга;
Секретарь, его эмблема - два пера и чернильница;
Казначей, его эмблема - два ключа;
Великий Эксперт, его эмблема - коса и песочные часы;
Хранитель печати, его эмблема - сверток и печать;
Благотворитель, его эмблема - рука с кошельком;
Распорядитель банкетов, его эмблема - рог изобилия;
Архитектор, его эмблема - две линейки;
Привратник, его эмблема - булава.
Эти эмблемы должностей в виде золотых брелоков носятся внизу на масонской перевязи.
Все эти должностные лица занимают высокое положение в масонстве и под их незаметным руководством и наблюдением проходят занятия в ложах.
Масоны съезжаются в свою ложу в известный час, исполняя все формальности для входа в нее, надевают знаки своих званий в "костюмерной" и собираются в храм. При входе Председателя все занимают свои места. Председатель, взойдя на свое место, ударяет молотком по столу. Этот удар повторяют 1-й и 2-й Наблюдающие. Водворяется полная тишина. Брат Привратник затворяет двери. Председатель, обращается к 1-му Наблюдающему, спрашивает, какая его главная обязанность. "Высокочтимый, главная обязанность 1-го Наблюдающего следить, закрыты ли двери и все ли собравшиеся - масоны". - "Удостоверьтесь, мой брат", 1-й Наблюдающий к Главному Эксперту: "Брат Главный Эксперт, удостоверьтесь, заперта ли ложа и исполните ваши обязанности". Главный Эксперт, вооруженный мечом, идет из храма, обходит все закоулки ложи, приказывает брату Служителю запереть наружные двери и не впускать никого, кто не ответит на все вопросы, которые требуются для входа в ложу. В это время 1-й и 2-й Наблюдающие проходят по рядам масонов и проверяют нет ли между ними не членов ложи. Эксперт, удостоверившись, что никого в ложе нет и все собрались в храм, возвращается и докладывает об этом 2-му Наблюдающему, а последний - Первому, прибавляя, что все сидящие у северной колонны - масоны, 1-й Наблюдающий докладывает Председателю, что ложа заперта и все присутствующие - масоны. Председатель ударяет молотком и спрашивает 1-го Наблюдающего: "Какая вторая обязанность наблюдающего за ложей?" - "Высокочтимый, удостовериться, все ли присутствующие в порядке". После удара молотка 1-й и 2-й Наблюдающие командуют: "К порядку, братья, и лицом на восток!" Присутствующие, встав, поворачиваются в вполоборота лицом к Председателю и делают "жест порядка". Председатель видит всех, но каждый присутствующий не видит жеста своего соседа и поэтому, если попадается в ложу не-масон, он непременно будет замечен, потому что не сумеет сделать правильно жеста. После этого присутствующие садятся и Председатель через посредство Наблюдающих приглашает присутствующих присоединиться к работе.
Председатель: "Ко мне, мои братья, по знаку! (Все делают знак.) По ударам! (Все ударяют три раза в ладоши.) По восклицанию!" - "Гузе! Гузе! Гузе!". Председатель: "Во славу Великого Архитектора Вселенной, властью мне данной Высшим Советом ложа Учеников Масонов под названием (например) "Друзей чести и славы Франции" объявляется мною открытой. Садитесь". Все садятся. Секретарь читает отчет предыдущего заседания. Если ктонибудь желает сказать свое мнение, то он подымает правую руку, глядя на своего Наблюдающего. Никто не имеет права раскрыть рот, не спросив на то разрешения. Наблюдающий докладывает Председателю, и этот последний, опять-таки через Наблюдающего, разрешает. Говорить можно, обращаясь только к Председателю, но отнюдь не к ложе, а также можно говорить лишь о вопросе, но не о редакции его. Когда все мнения выслушаны или когда никто не возразил, Председатель ударяет молотком по столу. Удар повторяется 1-м Наблюдающим, который, обращаясь к Председателю, говорит, что молчание царствует в обеих колоннах. Тогда Председатель просит Оратора высказать свое заключение. Оратор: "Я заключаю о необходимости принятия доклада". (Это его обычная фраза - всегда без объяснения мотивов.) Председатель: "Принимая во внимание молчание ложи и заключение нашего брата Оратора, доклад считаю принятым, прошу утвердить его одобрением". Все подымают правую руку и быстро ударяют ею по ноге выше колена. Такова неизменная обрядность каждого заседания. На заседаниях, называемых "Семейной работой", могут участвовать только члены ложи, - члены других лож не допускаются и ожидают в других комнатах под наблюдением брата Служащего.
По окончании заседания они допускаются в храм после проверки в знании пароля, знаков и обрядностей. Входят они в храм ложи особой походкой, сообразно званию каждого, и, сделав ряд символических приветствий, садятся на места, соответствующие их званиям, на скамьях гостей, расположенных правее и левее трона Председателя ложи. Попасть профану в ложу, не будучи обнаруженным, невозможно, потому что надо знать не только символические знаки, но и условные ответы на вопросы. Ученики участвуют в "Обыкновенных заседаниях", на которых им говорится о масонстве, внушается мысль, что это общество старо как мир, что оно единственно распространенное по всему земному шару и при случае упоминается о какой-то таинственной личности - Хираме, герое масонства древности. "Обыкновенные заседания" - это школа для учеников, незаметно настраивающая их ум и действия в известном направлении и подстрекающая любопытство к познанию дальнейших тайн. Говорит в ложе брат Оратор. Общие заседания учеников происходят по программе, выработанной старшими чинами масонства.
Вопросы, предназначенные для обсуждения, возбуждаются постепенно во всех ложах ритуала и всегда касаются политики, религии и масонского символизма. Говоря о политике, обсуждают вопросы данного момента и отношение их к масонству, причем указывается, как должно пользоваться обстоятельствами времени. Говоря о религии, учат отрешаться от суеверий и предубеждений детства и следовать не внушениям веры, а разума. Ученики участвуют на масонских обрядах: крещении (новорожденных детей масонов), свадьбах и похоронах. Для учеников устраивают в ложе праздники, на которые приглашаются и их жены. Эти банкеты установлены для того, чтобы успокоить недоверчивых жен относительно их мужей, часто отсутствующих по вечерам, и, отчасти, чтобы сгладить дурное впечатление, которое производит на общество секретность их собраний. О том, что существуют женские масонские ложи и о том, что кроме своей жены масон может иметь нескольких жен по масонскому обряду, ученик узнает лишь впоследствии.
Звание 2-е - "Работник"
По окончании каждого заседания, на котором участвуют ученики, Председатель ударяет молотком по столу и говорит: "Братья, наша уважаемая ложа откроет теперь заседание для второго звания, и ученики должны удалиться". Это подстрекает их любопытство, и уже после нескольких заседаний является желание проникнуть в дальнейшие тайны ложи и получить скорее второе звание.
По прошествии некоторого времени в ложе появляется объявление, в котором говорится, что в самом непродолжительном времени будет отдельное собрание братьев работников и мастеров, и что те из учеников, которые желают "увеличить плату", приглашаются заявить об этом. Объявление это служит намеком на то, что
желающие получить следующее звание, должны подать об этом заявление. Ученик пробывший пять месяцев в этом звании, не пропустивший ни одного заседания и имеющий возможность внести 50 франков, допускается к подаче прошения.
Собирается заседание братьев работников и мастеров. После обычного церемониала проверки, все ли масоны 2-го и 3-го звания и нет ли кого за дверьми храма, присутствующим раздают шары и производится баллотировка. Забаллотированным Церемониймейстер объявляет, прося удалиться из помещения ложи и выждать более благоприятного времени. Те, которые признаны достойными, приглашаются в храм в котором они получат посвящение.
Храм ложи убран иначе: на возвышении, где находится Председатель, поставлены два глобуса: земной, который обвивает змея, и небесный. Над Председателем висит звезда, ярко освещенная изнутри, с буквой G посередине. На столе перед Председателем лежат инструменты для работы. Угольник, уровень, молоток, циркуль и двенадцатидюймовая линейка, и стоит кусок необделанного камня.
Посвящаемых по очереди вводят без повязки на глазах. Каждого из них заставляют сделать пять "путешествий" и объясняют значение пяти чувств человека. Потом подводят к "пылающей звезде" и объясняют, что написанная буква G обозначает для него слово "геометрия", но что впоследствии он узнает ее настоящее значение. Брат Эксперт заставляет посвящаемого встать на колени и вместе с ним поклониться звезде. Потом объясняют посвящаемому, что его новое звание будет "работник", что работа в руках масона должна быть плодотворной и что плату за нее он, как и все масоны, должен получить здесь, на земле. Тогда же ему говорится о свободе, о борьбе за свободу и т.п. Затем начинается присяга, причем посвящаемый клянется не выдавать никакой тайны никакому масону ниже его по званию, за измену же своему слову согласен лишиться жизни. После присяги он получает право работать над необделанным камнем, который символически изображает народ.
В этом звании масон должен пробыть не менее пяти лет. Посвященному говорят, что существуют ложи женщин масонок и что хотя они и не допускаются в ложи мужчин, но масоны в его звании уже могут посещать эти ложи.
Масон, имеющий жену и привязанность к семейному очагу, с этого момента оказывается в очень неприятном положении. Естественно, что частые отлучки мужа по вечерам возбуждают беспокойство жены, ревность и подозрения, тем более что муж не может объяс-
нить ей того, что происходит на заседаниях. Во всяком случае, успокаивая ее, он мог с чистой совестью сказать, что там нет женщин.
Главы масонства знали жизнь и слабости человеческие, и учреждение женских лож дало им средство или оторвать своего члена от семьи, где он мог бы проговориться, или же признать его недостаточно преданным масонству. Поэтому за посещением масона в звании работника женских лож особенно тщательно следят и если находят, что он посещает их неохотно, то он перестает получать повышения и остается в ложе только для политических дел. Если же он от этого не отказывается, то ему предстоит впоследствии обширное поле деятельности, в особенности если он относится индифферентно к христианской религии.
Новому брату работнику также дают при выходе из ложи катехизис, который он должен выучить наизусть.
Отличительные признаки этого звания.
Жест порядка: правую руку кладут на сердце, пальцы согнуты к ладони и большой палец под прямым углом к руке.
Знак: из первого положения кисть правой руки ведут к правому боку и опускают незаметно руку.
Прикосновение: подавая руку, кладут ее в руку другого лица вместе с большим пальцем, после чего лицо, взявшее руку, нажимает ногтем большого пальца на первый сустав и, сказав пропуск, называет первую букву священного слова, после чего это слово разбивается на буквы, произносимые поочередно.
Священное слово: Иакин (по еврейски - стойкость).
Пропуск: Шибболеты (по еврейски - колос).
Вопросы для входа в храм и распознавания друг друга.
Вопрос: Вы работник?
Ответ: Да, испытайте меня.
Вопрос: Где вы избраны работником?
Ответ: В ложе постоянных работников.
Вопрос: Когда вы входили, что вас спросили?
Ответ: Кто там.
Вопрос: Что вы ответили?
Ответ: Ученик, который отбыл свое время и хочет быть работником.
Вопрос: Сколько вам лет?
Ответ: Пять лет.
Вопрос: Что это значит?
Ответ: Это значит, что человек начинает свою работу в зрелом возрасте и должен вести ее до глубокой старости.
Удары: о-о-о-о-о.
В звании работника нет отдельных заседаний, потому что это еще звание испытательное. В общих заседаниях с мастерами Оратор продолжает развивать историю масонства и его отношения к папской власти, извращая историю в пользу масонства.
Звание 3-е - "Мастер"
После пятилетнего испытания некоторым масонам в звании работника намекают, что они могут иметь шансы на дальнейшее повышение, желающие подают заявление и вносят не менее 100 франков. Список кандидатов прочитывается в собрании мастеров, утверждается и назначается день для посвящения. Об этом Председатель с радостным видом объявляет новому кандидату и предлагает ему приготовиться к экзамену, который он должен выдержать. Храм ложи убирается совершенно иначе. Все стены затягиваются черной материей с белыми рисунками, изображающими черепа с костями и слезы. У председательского возвышения ставятся погребальные урны и около каждой кладется ветка акации. Храм освещается восковыми свечами. Это место собрания уже носит название не ложи, а "Средней Палаты". Посередине залы недалеко от эстрады стоит гроб, в котором лежит один из последне-принятых в звание мастеров масонов, ногами к востоку, имея лицо, покрытое окровавленным платком. Сам он накрыт черным сукном и в ногах у него лежит: угольник, циркуль и ветка акации. Все присутствующие одеты в черное, имея на рукаве креп. Сначала посвящаемый находится в "комнате размышлений", где его заставляют снять обувь и обнажить левую сторону груди. В храме в это время Председатель ведет с собравшимися масонами обычную церемонию, спрашивая Наблюдающих: закрыты ли двери, все ли масоны в звании учителей, и делают проверку их по знаку, восклицанию, жестам и ударам. По окончании проверки посвящаемому надевают на шею веревку и ведут его в храм ложи. Он изображает убийцу того человека, который лежит в гробу. Председатель спрашивает его, зачем он сделался масоном. Не для того ли, чтобы поступить в их общество и, узнав тайны его, предать их, не он ли виновник смерти их брата? Задает вопросы из "катехизисов", которые он ранее получил; и посвящаемый должен отвечать слово в слово. После этого его подводят к столу, на котором лежит череп освещенный изнутри, и Председатель говорит речь, в которой указывает на то, что все люди не знают, откуда они пришли и куда уйдут. Перед природой все равны и никто не может сказать, принадлежит ли этот череп царю или рабу. Потом посвящаемого подводят к гробу и заставляют его, в знак невинности в смерти лежащего там товарища, перешагнуть через гроб несколько раз особенным образом. Шаги, сделанные при этом, составляют походку масонов в звании учителя. Далее Председатель продолжает свою речь, говоря, что "брат масон, которого они теперь оплакивают, погиб жертвой возмутительного заговора врагов ордена масонов, которые хотели вырвать у него насильно секреты его звания. Это сделали три негодяя, посвященные в первое масонское звание. Им стало невыносимо послушание, необходимое во всяком обществе, и они хотели проникнуть в тайны звания учителя силой. Для этого они вошли в храм, когда там был наш Великий Учитель Хирам. Их было трое: Юбела, Юбело и Юбелум. Они вошли в три двери и заняли их. Хирам подошел и спросил одного из них, что ему нужно. Тот отвечал, что он хочет повышения, потому что ему надоело быть работником. Хирам ему отказал и получил удар по горлу тяжелой линейкой. (Посвящаемый в это время получает такой же удар от 1-го Наблюдающего.) Тогда Хирам идет ко второй двери, но его встречает второй работник и ударяет его в сердце угольником. (Посвящаемый получает тоже удар.) Тогда, направившись к третьей двери, Хирам получает удар от третьего работника в голову молотком. (Посвящаемый получает такой же удар, и его бросают в гроб, из которого лежавший ранее человек своевременно уходит.) Так умер человек, верный своему долгу до смерти. Три работника, чтобы скрыть следы преступления, отнесли труп Хирама за город и закопали его возле леса, воткнув на могиле ветку акации. Три убийцы исчезли. Работники, узнав о смерти Хирама собрались в храме, в среднюю комнату, которую обтянули в знак печали черной материей. После его смерти мы бродим как во тьме. Он унес с собой в могилу тайну начатого им дела".
После этой речи Председателя братья масоны, вооруженные мечами, обходят три раза ложу, изображая поиски останков Хирама, находят ветку акации и собираются возле гроба, в котором лежит посвящаемый. Председатель берет его за руку и произносит слово "Бооц", потом, выпустив руку, говорит: "Ах, Боже мой. Мак-Бенак" (что по-еврейски значит "тело отстает от костей"). Мак-Бенак - это священное слово, пароль, в звании учителя. После этого посвящаемого вынимают из гроба и он дает клятву в том, что не разоблачит ни одной из тайн своего звания ни братьям работникам, ни ученику, ни профану. Посвящаемому надевают
знаки его нового достоинства, сообщают ему: знак, прикосновение, священное слово, пропуск, объясняют ему походку мастера, знак отчаяния и ответ на вопрос - сколько ему лет. Присутствующие идут на свои места. Председатель, через Наблюдающих, призывает их, говоря: "Ко мне по знаку, по ударам, по восклицанию". После этого посвящаемый садится на скамью с мастерами, а Председатель сообщает легенду о Хираме, строителе Храма Соломона. Легенда эта служит основой и источником аллегорий при посвящении в последующие звания "красного" масонства, поэтому необходимо привести ее вкратце.
Еврейский царь Соломон в период наибольшего своего могущества пожелал выстроить храм Богу, которого он называл Еговой [библейский Иегова]. Архитектором этого храма был некто Хирам, загадочная личность, которую царь Тирский, поклонник бога Молоха, прислал Соломону. Самоуверенная гениальность Хирама быстро выдвинула его над всеми окружающими, которые невольно подчинялись таинственной воле того, кого все прозвали "Мастером". Лицо Хирама одновременно носило на себе отпечаток гения света и гения тьмы. Великий архитектор Хирам пользовался огромной властью: он имел под своим начальством более 300 000 работников всех языков и наречий, собранных со всех концов земли. Однажды царица Савская посетила царя Соломона, заинтересованная грандиозной постройкой, которую он предпринял, и пожелала увидеть самого строителя храма. Соломон привез ее к храму. Хирам вышел на возвышенное место и сделал какой-то таинственный знак в воздухе. По этому знаку огромная масса народа, стоявшая на площади, пришла в движение, построилась в три правильные колонны - учителей, работников и мастеров - и быстрым шагом как туча понеслась на стоящих внизу царя Соломона и царицу Савскую. При виде этой могучей толпы Соломон пришел в ужас и побледнел. Хирам сделал другой знак. Толпа повернулась, смешалась и рассеялась. Могущество Хирама и робость Соломона произвели впечатление на царицу Савскую, которая с тех пор отдала свое сердце Хираму. Могущество Хирама это был народ. И великий царь, получивший от своего Бога мудрость и власть, понял, что этого мало. Соломон понял, что есть другая сила, большая, чем его, которой он и не подозревал. После этого случая в Соломоне зародилась и ненависть и ревность к Хираму.
Хирам, основатель масонства, принадлежал к расе, выделявшейся из всего человечества. Когда Ева была еще в раю, "ангел света" не мог видеть равнодушно ее красоты и Ева не могла устоять перед его любовью. Родился Каин. Его душа, носившая в себе часть "ангела света", была полна огня и возвышалась над душой Авеля, сына человека. Бог Иегова Адонай, завидуя гению Каина, решил наказать Еву за измену Адаму и изгнал их обоих из рая. Адам и Ева ненавидели Каина, как причину их несчастья. Дочь их Аклиния полюбила Каина, но была отдана в супружество Авелю. В порыве справедливого гнева Каин, не обладавший рабской душой Авеля, убил последнего. От Каина, носившего в себе божественное начало "ангела света", произошли: Эблис, который выучил человечество земледелию. Енох, который выучил общественной жизни, Мафусаил, научивший письму, Ламех, давший пример многоженства, Тубалкин, научивший обработке металлов и пр. Нохема, супруга Тубалкина, выучила человечество ткать материи. Хирам был потомок Каина, в нем был гений "ангела света", вот почему он жил так замкнуто среди потомков Адама и почему не желал никому открывать своего божественного происхождения.
При посещении царицей Савской Соломона Хирам должен был показать свое искусство, отлив для храма огромную купель из бронзы. За несколько дней до этого три работника - Юбела, Юбело и Юбелум просили Хирама о прибавке платы и о переводе их в разряд мастеров, но получили отказ. Желая ему отомстить, они испортили форму, в которую он должен был отливать металл, положив в нее куски сернистой лавы из озера Гоморры. Молодой работник Бенони предупредил Соломона об измене, но Соломон. ревнуя Хирама к царице Савской, сам был доволен возможности неудачи. В назначенный час в форму пустили струю расплавленного металла. Произошел взрыв, и много народу погибло. Сконфуженный Хирам пришел в отчаяние. Тогда из пламени появился дух его предка Тубалкина, взял его и увлек в преисподнюю, говоря: "Иди ко мне в царство Эблиса и Каина, туда, где нет завистливой тирании Адоная. Я твой предок, внук Каина... я Тубалкин". В преисподней Хирам увидел своего предка Каина, который ему сказал, что потомство его, Хирама, будет всегда выделяться над потомками Адама, что своей смелостью и талантами они покорят весь мир, будут им управлять и научат людей поклоняться "ангелу света". Они-то и уничтожат тиранию королей и их сановников, которые суть не что иное, как воплощение злобы Адоная. В заключение он дал Хираму волшебный молоток, которым, возвратясь на землю, он исправил неудачную отливку купели. После всего этого царица Савская окончательно пленилась Хирамом и отдалась ему. Трое недовольных рабочих, продолжая следить за Хирамом, застали его с царицей Савской и донесли об этом Соломону. Соломон дал свое согласие на убийство Хирама, и они исполнили это, войдя к нему через три двери его жилища. Но прежде чем его убить, они хотели узнать от него секретное слово звания мастера, потому что товарищи мастера все равно не приняли бы их иначе к себе. Хирам отказался им выдать тайну. Они его убили, вынесли за город и закопали возле леса, воткнув в могилу ветку акации. Царица Савская внезапно уехала, и Соломон, чтобы отвлечь от себя подозрение в убийстве, приказал разыскать тело Хирама.
На этом пока заканчивается легенда. Посвящаемому объясняют, что она заключает в себе три идеи: 1) идею морали и политики, основанную на страшной силе народа, которую будет иметь народ, познавший свою силу, 2) идею научную и 3) идею философскую. Последние две идеи посвящаемый узнает впоследствии.
Посвящаемому объясняют также, что хотя в масонстве и есть высшие звания, чем звание мастера, но эти звания выдуманы исключительно для удовлетворения человеческого тщеславия и когда-то имели значение, - теперь же званием мастера заканчивается деятельность масона. Новопосвященному дают катехизис, состоящий из ряда вопросов и ответов, который он должен выучить наизусть.
Через месяц новопосвященного мастера призывают в особое совещание, на котором присутствуют высшие чины 32-го и 33-го звания [градуса] и здесь заставляют его высказаться относительно того, что больше всего остановило его внимание в легенде о Хираме.
Девять человек из десяти говорят на первую тему - морально-политической идеи: о могуществе народа и о том, как вся огромная масса работников устремилась к царскому трону, окруженному фаворитами и священниками. Заключение - народ не сознает своей силы и его надо вразумить. На такое объяснение все, не исключая и высших чинов, аплодируют и поздравляют нового мастера.
Если экзаменуемый выбирает вторую тему, научную, и старается аллегорически изобразить в лице Хирама солнце, его таланты, дары природы и т.д., то он получает такое же одобрение, и один из членов "Розы-Креста", которые всегда бывают на этих заседаниях, оценит его, как будущего поклонника "Культа природы", и он пойдет далеко.
Случается, и очень редко, что посвященный говорит, что все три темы произвели на него впечатление - и аллегория власти народа, и идея научная о том, что природа должна быть объектом особого поклонения, и религиозная о культе "ангела света", и если при этом он мрачен, фанатичен, с черствым сердцем и ненавидящей душой, то быстрая карьера его в масонстве обеспечена.
Те, которые высказались только относительно политической власти народа, никогда не пойдут дальше звания мастера. Те, которые обратили внимание на культ природы, имеют шансы быть в звании "Розы-Креста". Если же посвящаемый обратил внимание на культ "ангела света", то он наверное будет одним из тех мрачных "Кадошей", которых прототипом был Прудон, девиз которых - "Гекам Адонаи" (месть Адонаю), иначе сказать месть христианскому Богу. Звание "Рыцаря Кадош" достигается путем долгого обучения, ряда испытаний и постоянной подготовки. Масонство приводит своих избранных к познанию своих тайн с большой осторожностью.
Званием мастера оканчивается так называемое "Голубое масонство". Это масонство действует непосредственно на толпу. Члены его организуют революционное движение, руководят им и принимают деятельное, активное участие в предвыборной агитации. прилагая все силы к тому, чтобы депутатом от известного района был назначен один из масонов.
Красное масонство (Капитулы)
В звании мастера масон может оставаться неопределенное время, если высшие чины не усмотрят надобности дать ему повышение. В случае, когда он удостаивается повышения, он своевременно неожиданно получает письмо без подписи, но за масонской печатью, в котором ему предлагаются разные вопросы, как, например: "Какое его мнение о господствующей в государстве религии? Как понимать принцип вечного добра и зла? Какова истинная мораль природы? Какое отношение имеют к человеку бесплотные духи?" и т.п. Если запрашиваемый дает удовлетворительные ответы, то один из масонов в звании розенкрейцера приглашает его к себе и объясняет ему, что масонство заключается в высших чинах, что об этом не говорят им для того, чтобы не возбуждать тщеславия, потому что избираются только достойнейшие.
Затем объясняется система званий. Система эта следующая.
1 класс:
1 - Ученик
2 - Работник Звания символические
3 - Мастер
2 класс:
4 - Секретный Мастер
5 - Совершенный Мастер
6 - Интимный Секретарь
7 - Судья
8 - Смотритель Зданий
3 класс:
9 - Учитель, избранный из 9-ти
10 - Знаменитый, избранный из 15-ти
11 - Превосходный Рыцарь-Начальник 12 колен
4 класс:
12 - Великий Учитель Архитектор
13 - Рыцарь Королевского Ковчега
14 - Великий Шотландец
5 класс:
15 - Рыцарь Востока
16 - Принц Иерусалима
17 - Рыцарь Востока и Запада
18 - Превосходный Князь Розы и Креста
Далее намеченному мастеру объясняют, что не все эти чины одинаковой важности и что главное ему достичь 18-го чина "Розы и Креста", до которого он может сравнительно скоро дойти. Это звание в Красном масонстве соответствует званию мастера в масонстве Голубом.
Звания Красного масонства от 4-го до 18-го, в общем, имеют мало значения в смысле подготовительном для познания тайн масонства, но зато их существование имеет большой практический смысл. В составе лож всегда находится много лиц, поступивших в общество отчасти, а иногда и главным образом для карьеры и отчасти с целью разоблачения. Лица эти стремятся получить последующие звания. Зная, что существуют высшие чины, они настойчиво просят "увеличения платы". Не удовлетворить их - значит приобрести врагов. Тех, которых масонство не считает особенно полезными, заставляют проходить последовательно все звания. Ритуалы посвящений в некоторые звания иногда носят характер забавы и имеют целью разочаровать стремящегося к повышениям и доказать им, что в ложе символистов работа более серьезная, чем в капитулах, а также, что над ними высшего начальства, кроме Председателя ложи, нет.
Если кому-либо случайно и удалось бы узнать что-либо относительно настоящей деятельности капитулов, то он, пройдя 14 лишних званий, окажется совершенно сбитым с толку. Немалую услугу оказывали эти промежуточные звания и в тех случаях, когда правительства, желая проверить деятельность лож, требовали принятия в состав масонства должностных лиц. Не говоря о том, что лица эти, получив сразу высшее назначение, не понимали символического смысла слов, они были поражены невообразимой глупостью обрядов, и масонство становилось вне подозрений.
Тех, кого масонство наметило как полезных деятелей, оно проводит, минуя промежуточные звания, в высшие звания классов, т.е. в 8, 11 и 14-е и затем посвящает в 18-е - Розы и Креста.
Для того чтобы не прерывать цельности представления, изложу возможно коротко ритуал и смысл каждого звания.
Звание 4-е - "Секретный Мастер"
Дается тем, кого желают удержать в ложах. Основой ритуала служит продолжение легенды о Хираме.
Зал затянут черной материей, на которой изображены слезы из серебра. Председатель изображает Соломона и носит титул "Трижды Могущественного". Единственный Наблюдающий изображает Адонхирама - помощника Хирама. Он заявляет Соломону, что после смерти Хирама, работы остановились, нужно семь специалистов по различным отраслям искусства, но найдено лишь шесть. Соломон тогда назначает седьмым посвящаемого. Посвящаемому говорят, что первые три звания масонства доказали, что творения в буквальном смысле слова не было, что природа была вечно и что все происходит от зарождения, а четвертое звание покажет, что в смысле размножения - человек является исполните-
лем высшей воли, но воля эта находится в нем же самом. Оратор читает ему речь на тему о совести, говоря, что совесть - это голос природы, что человек должен черпать свои вдохновения от природы, потому что только природа нас наталкивает на действия, полезные для человечества. Человек не должен иметь над собой никакой власти, кроме своих желаний, и он имеет право повиноваться лишь своим инстинктам. Нельзя принимать за голос совести то, что иногда бывает результатом воспитания, основанного на суеверии и предрассудках.
Четвертое звание характеризуется учением, что совесть - настоящий судья человеку и что воспитание профанов совершенно извращает смысл понятий о чести, добродетели и справедливости. Далее Председатель объясняет, что в четвертом звании три священных слова: Иод - это буква еврейского алфавита, в каббалистическом смысле обозначает "Принцип Божества"; Адонай это имя божества, которому поклоняются; Дии - обозначает полатински слово "боги". Иегова - это имя божества, соединяющего в себе добро и зло.
Четвертое звание, также как и прочие, имеет свой катехизис знак, жесты, прикосновение, удары, пароль и походку.
Звание 5-е - "Совершенный Мастер"
При посвящении зал обтянут зеленой материей, в углах ставят 4 белых колонны. Зал освещается 64 огнями. Председатель изображает Адонхирама, 1-й Наблюдающий - Зубуду - начальника полиции царя Соломона, 1-й Наблюдающий, подойдя к Председателю, говорит, что его розыски трех убийц Хирама увенчались некоторым успехом, - он узнал, что настоящие имена их: Стеркин, Отерфут и Абибала, а не Юбело, Юбела и Юбелум. Посвящаемого ведут в комнату, где стоит урна, и таинственно заявляют ему, что там находится и сердце Хирама, после чего его заставляют дать клятву в верности ордену. Оратор объясняет, что останки Хирама похоронены в священном мавзолее, место которого хранится масонами в глубокой тайне, и что также тщательно должны масоны скрывать от профанов те принципы истины, которыми масоны владеют.
Пятое звание характеризуется учением, что существование человечества должно быть вечным. Долой религии, которые говорят, что будет конец человечеству. Напрасно уверяют, что Бог может, если захочет, прекратить жизнь Вселенной. Забывают, что бо-
жество состоит из двух принципов - добра и зла, и если то божество, которое все называют добрым, говорит, что будет конец мира, то оно не доброе, а злое, и, следовательно, не оно будет торжествовать, как говорит религия, а то божество, которое теперь называют "злым", потому что оно не желает уничтожения человечества.
В смысле политическом работы этого звания стараются доказать, что человек, будучи существом законченным, все же не мог бы пользоваться тайнами природы, ни создавать науку и искусства, если бы он не был под непосредственным влиянием высшего существа. Отсюда они выводят то, что люди все братья, все свободны и все одинаково должны пользоваться продуктами земли, ибо все носят в себе одно и то же божественное начало. То божество, которое внушает разум человечеству, и двигает его на пути прогресса, и вечно борется с тем Богом рабства и суеверия, которому теперь верят люди, - это ангел света - Люцифер.
Секретное слово пятого звания - Иегова - олицетворение того, что как Бог, так и человек, есть соединение двух начал добра и зла.
Звание 6-е - "Интимный Секретарь"
Посвящение основано на продолжении легенды о Хираме. Царь Тир поставил для постройки храма кедры с горы Ливанской, взамен чего Соломон уступил ему двадцать городов Галилеи, но по прошествии некоторого времени царь Тир нашел, что уступленная ему земля не приносит достаточно дохода. Он пришел к Соломону без доклада, будучи пропущен стражей. Тогда один из близких Соломону лиц, секретарь Иохабен, подошел к дверям, подслушал разговор и вошел во время горячего спора, чтобы защитить своего господина. Посвящаемый изображает секретаря, которого заставляют войти в комнату, где происходит спор между двумя переодетыми в королевские одежды масонами.
Шестое звание в масонстве - служить в качестве агентов в мире профанов; проникая во все сферы общества, они держат масонство в курсе всего, что происходит, и помогают ему извлекать из этого пользу.
Звание 7-е - "Судья"
При посвящении в это звание Председатель изображает Городима - начальника 3600 префектов, которому были вверены обязанности разбирать тяжбы между рабочими, участвовавшими в
постройке храма Соломона. Церемониймейстер приносит огромной величины ключ, от священного мавзолея Хирама, и посвящаемый, став на колена, должен его поцеловать. Это звание одно из не имеющих значения.
4, 5, 6 и 7-е звания учат, что так как послушание инстинктам вложенным природой, составляет единственный закон для человечества и так как существование человечества будет вечно, то надо пользоваться всеми средствами войны против врагов масонства, чтобы силой заставить их принять закон природы единственный признаваемый масонами.
Ритуал седьмого звания говорить, что работа судей масонов заключается в том, чтобы внушить народу, что право диктовать законы и их выполнять принадлежит только ему под тайным руководством масонства.
Звание 8-е - "Смотритель Зданий"
При посвящении в это звание зал обтянут красной материей и освещен 27 огнями, распределенными в три группы. Перед Председателем 15 огней. Перед 1-м Наблюдающим - семь и перед 2-м Наблюдающим - пять. Председатель изображает Соломона. Он одет в мантию и на голове имеет корону. Ритуал основан на продолжении легенды о Хираме. Соломон после смерти Хирама старается заместить его и назначает нескольких руководителей из рабочих. Впоследствии этим рабочим он раздавал высшие должности в государстве, но вскоре пришел к заключению, что эта мера была неудачной. Таким образом, заключает оратор, всякое официальное покровительство неинтеллигентным работникам оказалось вредным. Посвящаемому показывают треугольник с тремя символическими знаками (символ - Работы, Свободы и Собственности). Значение этих знаков он узнает лишь впоследствии.
Относительно восьмого звания ритуал говорит, что находящиеся в этом звании должны изучать все основания, на которых покоится человеческое общество и особенно обратить внимание на значение работы и собственности.
Великий капитул (чины 9, 10 и 11-й)
9, 10 и 11-е звания служат переходной ступенью к званиям философским Черного масонства. "
Шестое звание масонства - это была школа шпионства, теперь будет школа убийства.
Звание 9-е - "Мастер, избранный из 9-ти"
Зал затянут в черное с белым. На столе лежит кинжал, циркуль, Библия, молоток и черный шнур. Посвящаемого до входа в зал вводят в "приготовительную комнату". В этой комнате стол, стул и свеча. На стенах три надписи: "Преступление не может остаться безнаказанным", "Совесть самый верный судья", "Без законного приказания месть - преступление". Пока посвящаемый там находится, в ложе разыгрывается комедия. Председатель изображает царя Соломона. К нему подходит царь Тира и просит мести за смерть Хирама. Соломон ему обещает, 1-й Наблюдающий обходит всех присутствующих масонов и поворачивает их по очереди, обходит все остальные комнаты ложи и докладывает Председателю, что чужих нет. Председатель обращается к Наблюдающему и спрашивает: "Который час?" Тот отвечает: "Занимается заря - Люцифер - звезда света нас озаряет". Тогда Соломон (Председатель) ударяет восемь раз молотком и на девятом кричит: "Гекам! Гекар!" (Гекам - по-еврейски "месть", Гекар - "он получил удар"). Все повторяют восклицание. Председатель берет кинжал и подносит к своему левому плечу, делая жест приготовления к удару. Все вынимают кинжалы из ножен и делают жест, как бы ударяя себя в сердце... Вводят посвящаемого. Председатель говорит ему, что у него руки в крови и что он, должно быть, и есть убийца Хирама. Чтобы проверить посвящаемого Председатель велит ему подойти к трону девятью шагами: три шага ученика, три шага работника и три шага мастера, после чего посвящаемый становится на колено, кладет руку на Библию и дает клятву. Характерная особенность этой клятвы в сравнении с другими та, что посвящаемый клянется не только не выдавать секретов своего нового звания, но и исполнять поручения общества, хотя бы это ему стоило последней капли крови. Он обещает мстить за поруганную правду, за преследуемую добродетель и за измену кого-либо из братьев масонов своему ордену. После присяги все вынимают кинжалы и кричат: "Гекам - Гекар!" Председатель возлагает на посвящаемого поручение - совершить акт мести, говоря: "Мой брат, наказание за измену должно быть всегда прикрыто мраком ночи, иди... исполни твою работу, пользуясь мраком, и докажи, что ты достоин того выбора, который на тебя пал". Наблюдающий берет посвящаемого, у которого глаза завязаны, обводит его несколько раз, заставляя пятиться, вокруг зала, после чего, выйдя из зала, подводит его к гроту. В гроте сидит человек, и перед ним горит свеча. Масон, приведший сюда посвящаемого, объясняет ему, что это убийца Хирама и что он должен отомстить, убив этого человека, и голову его принести в храм. Посвящаемый берет фонарь, снимает с глаз повязку, подходит к человеку, который, конечно, искусно сделанный манекен, ударяет его кинжалом, снимает с него голову и несет в общий зал. Перед входом туда ему вымазывают руки, передник и кинжал чем-либо красным наподобие крови.
Председатель говорит ему, что он с честью исполнил свой долг, и дает ему пару былых перчаток, что обозначает, что руки его остались незапятнанными, потому что совесть его не может упрекнуть, - он исполнил свой долг.
Посвящаемому объясняют знаки, прикосновение и прочие отличительные признаки его нового звания, после чего начинается длинный диалог, состоящий из ряда вопросов и ответов, которые подсказываются посвящаемому одним из братьев. Например:
Вопрос: Что заставило вас искать посвящения в новое звание?
Ответ: Желание изучить искусство наказывать изменников, мстя за смерть Хирама.
Вопрос: Как вы прошли на место мести?
Ответ: Темной дорогой, неизвестными путями, под покровом мрака ночи.
Вопрос: Кто вас провел?
Ответ: Неизвестный.
Вопрос: Что это значит?
Ответ: То, что наказание клятвопреступника или ложного брата должно исполняться тайно, так чтобы исполнители мести не знали друг друга.
Вопрос: Что вы сделали с телом убитого?
Ответ: Я отрезал ему голову, чтобы доказать Соломону, что я исполнил акт мести.
Вопрос: Какой смысл этой легенды?
Ответ: Что измена не должна остаться безнаказанной месть - это акт добродетели, раз она является приказанием свыше. Совесть масона остается не тронутой. Один Великий Архитектор Вселенной нам судья.
После окончания этого диалога Председатель ударяет семь раз молотком, говоря: "Братья, месть совершена. Совет избранных может разойтись. Капитул закрыт".
Практический смысл этого посвящения - приучить посвящаемого к мысли, что он имеет право и даже обязан совершить убийство, когда масонство изберет его мстителем. Месть - от добродетели. Убийство должно быть под прикрытием мрака, сообщник не должен быть известен, убийство должно застать изменника врасплох. Символически Хирам изображает человечество, три его убийцы - тиранию, религиозный фанатизм и невежество.
Политическая миссия девятого звания - изыскание способов избирать людей, на которых возлагать исполнение воли народа и управлять ими: иначе сказать - подчинить своему влиянию депутатов и прочих выборных лиц в палате депутатов.
В смысле религиозном статут девятого звания говорит, что все, что бесплодно, добровольно должно быть стерто с лица земли. Все это бесполезно для размножения и не должно существовать, а так как священники, монахи и монахини бесполезны в этом отношении для человечества, то они должны навсегда исчезнуть.
Звание 10-е - "Знаменитый, избранный из 15-ти"
Ритуал посвящения основан на продолжении легенды о Хираме. После наказания одного из убийц Хирама два остальных бежали в страны Гет, где царствовал Моака. Соломон потребовал выдачи и послал за убийцами 15 человек. Через 15 дней убийцы были найдены и привезены, 15 числа следующего месяца. Им были распороты животы, и они были положены на солнце, после чего им отрубили головы и выставили на городских воротах. Посвящаемого уводят в погреб, где дают ему две головы манекенов. Одну из них он протыкает кинжалом и вносит в храм, после чего дает клятву.
Ритуал десятого звания говорит, что работы Знаменитых, избранных из 15, заключаются в рассмотрении и изучении международных вопросов касательно свободы, равенства и ораторства, право на которые имеют все народы всех наций. Десятое звание разбирает вопросы успеха революционного движения всех стран и всех народов и ведет борьбу с деспотизмом власти.
Звание 11-е - "Превосходный Рыцарь"
Посвящение очень короткое. Основание - продолжение легенды о Хираме.
15 человек, на которых было возложено поручение поймать и привести остальных двух убийц Хирама, возвратились в Иерусалим. 12 из них получили в награду управление 12-ю коленами Иудейскими. Мораль та, что добродетель была вознаграждена. Политического значения это звание почти не имеет, но зато оно служит для подготовки масонов к воззрениям гностиков.
Звание 12-е - "Великий Мастер Архитектуры"
Это одно из тех незначащих званий, о которых было упомянуто выше, цель которых удовлетворить честолюбие "символистов", но отнюдь не допустить до тайн капитулов. Те, которых масонство признает достойными и в которых нуждается, получают повышения без посвящения в эти звания - простым уведомлением.
Ритуал основан на продолжении легенды о Хираме. После казни трех убийц Хирама работы по постройке храма не могли все-таки продолжаться. Начальники колен, назначенные Соломоном, злоупотребляли властью, и казна народная была пуста. Работы храма остановились при начале постройки третьего храма. Тогда Соломон велел избрать из каждого колена по одному архитектору, которые должны были представить архитектурный план и способ восстановить финансы и облегчить народ. Тот, кто представит на конкурсе лучший план, должен был получить звание Великого Учителя Архитектуры и преемника Хирама.
Посвящаемому рассказывают о недостатках существующих религий. Иудеи ждут своего мессию и всемирного царства. Христианство - тоже неудавшаяся религия, хотя Христос и был великий человек, но учение Его плохо было понято необразованными рыбаками - Его апостолами.
Франкмасонство исповедует единственно истинную религию гностиков, признает двубожие, т.е. олицетворение в одном лице принципов добра и зла. Они поклонники Каина, Ханаана, Коре, Натана, Авирона, их апостол это Иуда, которого измена была актом философии и добродетели, они не осуждают пороков Содома и Гоморры, признавая их актом мудрости.
Посвящаемого заставляют стать на колени и проделать пародию на святое причастие - он принимает сердце Хирама в виде теста из муки, масла и вина. После чего идет пародия исповеди, причем посвящаемый должен сказать о своих масонских грехах, так, например: о неправильном посещении ложи, ссорах с братьями и сестрами масонами, непослушаний членам ложи и пр. Посвящаемого заставляют целовать звезду, на которой изображена буква G, которая на этот раз обозначает не геометрию, а гностику.
Гностика, поясняется посвящаемому, говорит язычникам: у вас нет ни религии, ни философии, вам осталась только ваша мифология и скептицизм; евреям: ваше учение неполно потому, что вы признаете только одну часть божества - вы не постигли высшего божества и не знаете его законов, что доказывается уже тем, что вы ждете мессию, который должен помочь вам выйти из вашего положения среди других народов; христианам: хотя Создатель вашей религии и был человеком высшего ума, но апостолы не поняли Его учения и извратили его. Вот почему масонство, как высшая религия, не имеющая недостатков других религий, должно быть всеобщей религией и охватить весь мир. (Вне ложи новопосвящаемому впоследствии объясняют суть религии масонства подробнее.)
После этого начинается экзамен знания правил предыдущих званий, пройденных посвящаемым, и затем ему объявляют, что его удостаивают чести быть принятым в новое звание. Оратор читает речь, в которой объясняет аллегорический смысл легенды, служащей основанием для посвящения в двенадцатое звание, причем говорит, что делегация от 12 колен и конкурс 12 архитекторов надо понимать в том смысле, что в делах, в которых заинтересован народ, т.е. в сборах податей и налогов, которые должны идти для народного блага, главным участникам должен быть сам же народ через своих представителей, но никакая другая власть, которая всегда будет злоупотреблять своим правом и приведет народ к нищете и разорению.
Это объяснение Оратором легенды указывает на деятельность масонства в двенадцатом звании. Работы двенадцатого звания заключаются в изучении с теоретической стороны прав народа и приведение в действие этой теории тогда, когда масонство будет иметь в своих руках власть над собственностью, капиталом и трудоспособностью государства.
С точки зрения религиозной с двенадцатого звания начинается применение в масонстве доктрины гностицизма.
Звание 13-е - "Рыцарь Королевского Ковчега"
Посвящение в это звание происходит в подвале ложи, не имеющем ни дверей ни окон, вход в который идет изнутри ложи. Место это называется "Царской ложей", или "Коллегией". Пото-
лок подвала поддерживается девятью арками, на каждой из которых написаны имена девяти архитекторов, выбранных из народа: Иод, Иахо, Иох, Емиах, Елиах, Иахеб, Адонай, Ель-Ханаан и Иобель. Посреди зала стоит колонна, на которой висит светящийся треугольник с тремя еврейскими буквами "иод", а посреди них __ финикийские буквы, соответствующие букве Г (G).
Президент носит титул "Трижды Могущественного Учителя" и изображает из себя царя Соломона. Он одет в царскую мантию. Вице-президент изображает царя Тирского (Хирама), Великий Казначей - 10-го архитектора Завулона, Великий Секретарь 11-го архитектора Иохабена и Великий Инспектор - 12-го архитектора Стольфкина. Все участвующие в церемонии посвящения входят в подвал по приставной лестнице, которая убирается. Посвящаемые, которые должны быть по церемониалу в количестве не менее трех, спускаются в подвал на веревке, по слову Председателя: "Солнце встает"! Это слово обозначает пропуск третьего звания.
Легенда для посвящения следующая. Пророк Енох, вдохновленный чудесным сновидением, спрятал под девятью арками, носящими каждая на себе название одного из свойств Великого Архитектора Вселенной, треугольник из агата, на котором он золотыми буквами изобразил настоящее имя божества. Под эти же арки он спрятал и две колонны, на которых он выгравировал состояние человеческого развития и науки, которые были до всемирного потопа. Соломон приказал разыскать спрятанное пророком Енохом трем архитекторам: Завулону, Иохабену и Стольфкину, которым удалось найти где-то под землей девять сводов, причем под 9-й аркой они нашли треугольник и одну из колонн, но они не нашли другую, на которой было написано объяснение, как произносить Божье имя, потому что во время потопа она была отбита волнами и занесена землей. По слову Председателя "Солнце встает", спускают на веревках трех посвящаемых с завязанными глазами. Им снимают повязки после сообщения им выше рассказанной легенды, и Председатель, делая жест благословения, читает над ними молитву, которая заканчивается словами: "О Великий Архитектор Вселенной, дай нам разум отличать добро от зла, чтобы мы могли узнать тех, которые имеют истинное стремление к совершенствованию, сделай так, чтобы мы не имели другой цели в жизни, как славу и желание всемирного царства масонства". По окончании молитвы все говорят: "Аминь".
Согласно ритуалу деятельность тринадцатого звания определяется так: сообразно взглядам, которые масонство установило по
вопросу о начале всех начал (иначе сказать - о Божестве) члены масонства в тринадцатом звании должны разрабатывать вопросы улучшения образования народов в благоприятном для масонства направлении.
Звание 14-е - "Великий Шотландец Священной Арки"
Посвящение происходит во втором подвале ложи, соединенном с первым подвалом длинным и узким коридором. Второй подвал называется "Священным". При входе во второй подвал есть небольшой, но глубокий ров, через который проходят по доскам, посвящаемые же должны через него перепрыгивать. В городах, где заседают Верховные Советы масонства, эти помещения имеют полную обстановку предназначенную для посвящения во все дальнейшие звания.
"Священное подземелье" все обтянуто изнутри красной материей с изображением языков пламени и освещено 24 огнями. Над троном Председателя висит тот же треугольник с таинственными знаками. В помещении стоит стол, на котором лежат 12 хлебов и кувшин с вином и у входа чучело льва с мечем в зубах. Участвуют в посвящении десять лиц. Президент изображает Соломона, вице-президент царя Тирского, остальные - различных лиц того времени. Посвящаемый, входя, должен перепрыгнуть ров и войти в зал, который стерегут Привратник с мечом в руке и лев. Тотчас же после входа Председатель его экзаменует по всем тринадцати званиям, которые он прошел, после чего рассказывает легенду звания, изложенную Иаковом VI, королем Английским, который учредил это звание.
Имя Высшего Существа, написанное пророком Енохом, не знали как прочесть, потому что колонна, на которой было объяснение, была затеряна во время потопа. Высшее Существо в своем откровении объяснило его Моисею, который его выгравировал на золотой медали и положил в Ковчег Завета. Но после поражения, нанесенного евреям, Ковчег Завета попал в руки сириян. Когда они везли Ковчег через пустыню, появился огромный лев, который разогнал людей, которые бросили Ковчег в небольшой роще. Тогда первосвященник пришел за ним и лев подал ему в зубах ключ от Ковчега. Благодаря этому случаю имя истинного Бога стало известно человечеству, и произносить его надо так: Хих-Хох. После легенды Председатель читает небольшую речь, говоря, что, несмотря на то что посвящаемый прошел тринадцать званий, он еще далек от света, к которому стремился и который масонство ему
обещало, потому что он не прошел настоящих испытаний, и предлагает прочесть про себя текст присяги, который, если он согласен, то должен повторить вслух. Ему дают лист бумаги, на котором изображен следующий текст: "Клянусь всеми моими пятью чувствами, моим разумом, моей свободной волей, что я буду хранить свято все секреты, знаки и тайны, которые мне до сих пор открыты и будут открыты в будущем, и заявляю от чистого сердца, что не имею ни малейшего раскаяния в том, что сделался масоном. Я обещаюсь и клянусь не участвовать ни в каком собрании и не принимать такового у себя иначе как 1) с разрешения и согласия моих братьев "совершенных масонов" этого уважаемого общества, 2) в случае удаления от сего места на 25 верст и более с разрешения, данного мне местным Великим Главным Инспектором или одним из его депутатов в звании 32-м или же таким же другим обществом, Капитулом Совершенствования утвержденным и правильно составленным, как и этот. Если я буду виновен в неисполнении моей клятвы и если я выдам что-либо из секретов, мне доверенных, то я согласен..." и т.д., здесь посвящаемый перечисляет все муки и пытки, которым он согласен подвергнуться. Председатель, видя, что посвящаемый прочел текст присяги, предлагает ему повторить ее вслух. Если посвящаемый не желает принять на себя такое обязательство, то с ним поступают согласно 303-й статье ритуала, т.е. два Наблюдающих быстро обходят и, став сзади него, приставляют острие шпаг к его спине. Остальные заставляют его быстро перевернуться на месте 27 раз и обойти 18 раз вокруг ложи, затем насильно ведут к крану и обливают холодной водой, после чего изгоняют из ложи как трусливого человека. (Не считая дальнейших последствий измены.) Если он соглашается, его поздравляют и после произнесения клятвы ведут к бассейну и, окропив водой из него, говорят: "Будьте очищены".
Посвящение долгое и описывать его нет надобности. В политическом смысле работа в звании четырнадцатом заключается в распространении идеи абсолютной свободы совести, мысли и слова как неотъемлемого права человека (в тесном смысле нужно понимать - свободы печати и речей в собраниях), в данном случае это должно являться средством уничтожения христианства для замены его гностицизмом. Оратор в длинной речи знакомит с вопросом возможности общения масонов задних лож, постигших тайны оккультистических знаний, с духами и загробным миром. "Гении доброго духа помогут вам, - говорить Оратор посвящаемому, - достичь нравственного и умственного совершенства".
Каждый член в четырнадцатом звании носит на руке кольцо в виде обручального, на внутренней стороне которого выгравированы следующие слова: "Добродетель соединяет то, чего смерть не может разделить".
ВЕЛИКИЙ СОВЕТ
Звание 15-е - "Рыцарь Востока и Шпаги"
Посвящение происходит в двух комнатах - одна затянута светло-зеленой материей, другая - красной. Каждая комната освещается 70-ю огнями по 7 в каждом подсвечнике. Зеленая комната изображает двор Сируса, короля Ассирийского. Легенда этого звания следующая.
Евреи делают всевозможные усилия, чтобы вновь выстроить свой храм, разрушенный Навуходоносором, который увел еврейский народ в рабство. Иудейский царь Иехония, бывший также в плену, имел сына Зоровавеля, который на 70-м году рабства добился у преемника Навуходоносора, царя Сируса разрешения возвратиться в Иерусалим, чтобы продолжать постройку храма. Зоровавель увел с собой 7000 рабочих, которые принуждены были работать с оружием в одной руке и инструментом в другой, будучи постоянно тревожимы самаритянами - народом питавшим ненависть к евреям. Посвящаемый разыгрывает роль Зоровавеля. Царь Сирус видит сон, во время которого голос говорит ему, что если он не освободит евреев, то его корона перейдет в другие руки, тогда он решается отпустить для постройки храма 7000 еврейских каменщиков (масонов), которых и отправляет.
Посвящение. Вторая комната представляет разрушенный Иерусалим. Там Зоровавеля встречает тот же Председатель, но изображающий начальника свободных каменщиков, избегнувших плена Вавилонского и укрывшихся от преследования в развалинах храма. Начальник спрашивает Зоровавеля, кто он такой. Тот объясняет и говорит, что знаки милости Ассирийского царя, которыми тот его наградил, он потерял в сражении с самаритянами перед входом в Иерусалим. Начальник говорит на это, что ему нечего жалеть потерянного, потому что в глазах истинных масонов эти знаки не имеют никакой цены и что ему надо только радоваться, что он попал в среду товарищей, которые 70 лет укрывались и сохранили в неприкосновенности свои тайны. После этой сцены Председатель задает вопросы, на которые должен ответить посвящаемый. 1. Каковы права народа? 2. В чем состоит свобода? 3. Могут ли быть совместимы два понятия - монархия и свобода? И прочие. Посвящаемого заставляют дать вновь клятву в сохранении тайн, после чего Оратор излагает сущность тринадцатого звания. Человек, по закону природы, рожден для свободы, следовательно, если деспот предъявляет своим подданным какие-либо требования, последние не должны ему повиноваться и их единственный долг - это завоевать себе абсолютную свободу. В действительности, если деспот показывает себя либералом, то это лишь потому, что он принужден к этому силой. Так и Сирус освободил Зоровавеля под влиянием страха, который ему причинил угрожающий сон, который является символом народа, стряхивающего с себя зависимость и требующего свои права. Человек со свободным сердцем, который поневоле находится в рабстве, должен прежде всего заботиться, чтобы в нем не заглохло чувство, вложенное самой природой. Он не должен прельщаться благополучием, которое деспот может ему обещать, и если он решается принять от него почести, то только для того, чтобы лучше осуществить свое освобождение от его деспотизма. Подобно масонам, скрывавшимся 70 лет в развалинах храма, человек неустанно должен работать для освобождения и ждать часа, когда он добьется его.
Работа масонов в пятнадцатом звании имеет целью проводить ту идею, что человек рождается свободным от природы. Личная свобода достигается законно только тогда, когда закон применяется с полной гармонией как к единичной личности, так и к человеку в обществе. Работайте всегда, чтобы восстановить храм свободы, разрушенный тиранами человечества. В пятнадцатом звании масонам лицемерно рекомендуется стремление к закономерности, и только впоследствии, при достижении ими высоких званий, им открывается цель масонства.
Звание 16-е - "Князь Иерусалима"
Это одно из малозначащих званий.
Основой посвящения в это звание служит продолжение легенды о Зоровавеле. Иудеи не могли восторжествовать над самаритянами, и Зоровавель отчаивался уже видеть восстановление храма иерусалимского. Тогда он отправил посланников к Дарию, преемнику Сируса, чтобы просить помощи, и Дарий принял Зоровавеля под свое покровительство и приказал самаритянам подчиниться евреям. Тогда Зоровавель, опираясь на власть Дария, заставил самаритян платить ему подати.
Собрание чинов масонства шестнадцатого звания называется Великим Советом. Зал освещен 25-ю огнями и разделен занавесою на две половины. Одна изображает Иерусалим, другая Вавилон. Посвящаемый изображает посла, его ведут в Вавилон, где он просит заступничества Дария, который принимает его и дает ему титул "Князя Иерусалимского". Когда он возвращается обратно в Иерусалим его встречают радостными криками. Посвящаемому объясняют, что неравенство людей имеет непосредственным результатом свободу и независимость нации, представляющих из себя не что иное, как группы людей, живущих обособленно лишь вследствие исторических или географических причин. Когда человек будет восстановлен в своем праве на свободу границы государств должны исчезнуть, ибо все люди будут равны.
Работа в шестнадцатом звании заключается в распространении идеи интернационализма и в уничтожении патриотизма, как одного из ненужных заблуждений.
Звание 17-е - "Рыцарь Востока и Запада"
Это звание исключительно гностическое, и взято масонами от тамплиеров. Легенда следующая.
После взятия Иерусалима римлянами израильтяне бросили Иудею за ее неплодородную почву и пошли искать страны, где они могли бы добиться уважения к своей личности и к правам человека. Не найдя такой страны, они основали общества Терапистов, Шотландцев, Иоханитов. С иоханитами сошлись крестоносцы, которые долгое время служили им опорой. В церемонии посвящения новичку объясняют таинственное значение цифры 7 в каббалистике и древней магии: в природе - 4х7=28 дней - лунный месяц, 7 дней в неделе, в религиях 7 жертв, необходимых для сошествия духа на землю, 7 пророческих колец браминов, 7 ступеней тайн каббалы, 7 пирамид Лаконии, 7 алтарей Озириса, 7 идолов Бонзы, 7 капищ Молоха, 7 голов Амиды, 7 сыновей Феи, 7 дочерей Астарты, 7 дверей храма Солнца, 7 Циклопов, 7 Титанов, 7 дней творения мира, 7 таинств христиан, 7 пророческих животных Иосифа, 7 херувимов, 7 месяцев всемирного потопа, 7 тайн гностиков, 7 страстей Христа, 7 страданий Божией Матери, 7 смертных грехов, 7 холмов Рима и 7 небес гностиков и т.д. - перечисление идет более 15 минут. Посвящаемого обводят семь раз вокруг зала, после чего Оратор читает историю возникновения секты Иоаннитов и нападает на правительства и Пап, которые запретили собрания гностиков, иоаннитов и тамплиеров, так много трудившихся, чтобы просветить человечество светом разума.
Работы семнадцатого звания заключаются, согласно ритуалу, в домогательстве у правительств прав на свободу собраний и на учреждение тайных и явных обществ.
Звание 18-е - "Розы и Креста"
Это одно из наиболее важных званий в масонстве. Восемнадцатое звание это камень преткновения для огромного большинства. Минимальное время необходимо для получения этого звания, после звания мастера, это два с половиной года. Собрание масонов в звании "Розы-Креста" носит название Капитула и происходит не в масонской ложе, а в особенном помещении, имеющем "Зеленую", "Черную", "Красную" и "Адскую" комнаты. Постоянный состав для исполнения всех формальностей состоит из 15 человек: 1) Председателя, 2) 1-го Великого Смотрителя, 3) 2-го Великого Смотрителя, 4) Оратора, 5) Канцлера (Секретаря), 6) одного из представителей Верховного Масонского Совета, 7) Великого Эксперта, заведующего посвящением, 8) и 9) двух Церемониймейстеров, 10) Казначея, 11) Благотворителя, 12) Заведующего Банкетами, 13) Заведующего Архивом, 14) Смотрителя Храма и 15) Привратника, - все эти должностные лица избираются на один год. Присутствующие на сеансах члены уже не сидят на скамьях, как в ложах, а на креслах.
Посвящаемый, придя в капитул, приносит с собой литературную работу в виде сочинения, написанного им, в котором он излагает свои взгляды на масонство сообразно с теми сведениями, в которые он был посвящаем до восемнадцатого звания. До открытия заседания, как и в ложах, два Наблюдающих проходят между присутствующими и поверяют их по знаку, прикосновению, паролю, походке и пр., после чего Привратник, вооруженный мечом, осматривает все остальные комнаты помещения и затем только присутствующие получают разрешение сесть. Как и в ложах Председатель перед началом работ говорит: "Ко мне, мои братья рыцари, по знаку, по ударам, по восклицанию". После чтения доклада присутствующие утверждают его не ударом руки по колену, а поднятием мечей острием вверх.
Посвящаемого вводят и его сейчас же экзаменуют по всем семнадцати званиям. После чего Председатель читает весьма длинную речь, объясняя значение каждого из 17 званий в масонстве. Переходя на религиозную почву, он говорит: "Масонство это храм, открытый для всех добрых чувств и стремлений, это передовой пункт прогресса и цивилизации, но, чтобы сделать свое учение более скрытным от непосвященных профанов, оно облекло его в символы и эмблемы и распределило его по классам и званиям, чтобы можно было легче наблюдать развитие своих приверженцев и дать им образование сообразно их способностям и силам".
Метод был весьма прост. Признав необходимым сообщить своим последователям историю всего человечества не с точки зрения событий, но в смысле влияния верований и развития нравственных и личных свойств человека, масонство нашло способ, не требуя долгих и утомительных изучений, дать постепенно своим слушателям в каждом звании те сведения, которые им необходимо было получить. Живя среди народа, который черпал все свои религиозные верования в библейской истории, масонство почерпнуло все свои символы, мифы и легенды из еврейских книг.
Исходя из признания одного божества, которое масонство называет "Великим Архитектором Вселенной", и не сходя с этого пути, но следуя лишь за человеческим умом во всех его религиозных отклонениях, масонство от еврейской религии переходит к сектам, которые сопутствовали ей для того, чтобы остановиться на учении чистой философии, т.е. на разуме. Желая дать своим адептам пережить жизнь человечества во все эпохи его истории до настоящего времени, масонство разделило свое обучение на три периода:
период Иудаизма и Великой Архитектуры;
период Религиозный - со всеми вариантами культов;
период Научный и Философический, которым теперь мы еще не будем заниматься.
Период иудаизма заключает в себе 16 первых званий масонства.
Здесь легенды и лица, буквы, пароли и все прочее - все еврейское.
До сих пор масонство занималось и следило за расой, происходившей от детей Сима и признававшей и исповедовавшей Единого Бога, но оставляло без внимания народы, происходившие от детей Иафета, которые все исповедовали религии многобожия. Когда христианство охватило Восток и вера в единого Бога стала общим достоянием всего цивилизованного мира, тогда масонство создало 17-е звание "Рыцаря Востока и Запада". Оно оставило иудаизм и перешло ко второму фазису, к манифестации материального культа. Жизнь человечества полна заблуждений. Ища истину, оно использовало и языческую религию, потом веровало в Единого Бога, затем, дав волю воображению, стало боготворить человека от избытка любви к нему веря, что он открыл для них врата вечной жизни. Человечеству мало верить, ему нужен культ боготворения от избытка чувств признательности к тому началу всех начал, которое ему дало жизнь. Не говорите человечеству о разуме и логике вас не поймут, у него есть вера, которой предаются народы со всем пылом, на которую способна только молодость.
Мы в зрелом возрасте. Греко-римская культура исчезла. Весь свет покрыт мраком непроницаемого невежества. Сила - это все. Права не существует, все находятся в хаосе нравов, обычаев, законов, оставшихся по традиции, от падения Римской империи. Между слабыми и сильными нет даже борьбы - есть только уничтожение первых. Существует только ненавистное и незаконное неравенство между господами и служителями, победителями и побежденными, владыками и рабами, благородными и плебеями. Все это фиктивное право животной, грубой, слепой силы - и это право, которое не что иное, как несправедливость, будет существовать до тех пор, пока не появится истинное право, право вечное, основанное на нравственном развитии и на разуме.
Среди тирании и бесправия феодального режима образовался класс людей, принявших под свою защиту угнетенных, - это был класс рыцарей. Этот класс посвятил себя делам великодушия и любви к человечеству, которые они возвели в догмат. Рыцари посвятили себя защите слабых, способствовали смягчению нравов, относились к женщинам с почтительной любовью, к безоружному врагу - с уважением и великодушием. Так должны поступать и вы, благородные Рыцари Востока и Запада.
Окончив речь. Председатель дает сильный удар молотком по столу. Все встают. Посвящение в это звание слишком долго, чтобы его описывать. Речи Председателя и Оратора длинны и порой бессодержательны. Все члены Розы и Креста имеют символический знак - крест и посреди него на пересечении линий - розу. Но крест этот не христианский знак. Символически он изображает следующее: вертикальная линия - это жизнь, горизонтальная смерть. Роза - это символ оплодотворения, - таким образом крест с розой посредине изображает человечество, вечно рождающееся и умирающее и которое будет все же вечно существовать благодаря акту оплодотворения. Пеликан, кормящий своих детей, это символ благотворительности, одна из эмблем звания "Розы и Креста". (Изображение это можно видеть на наших русских игральных картах.)
Посвящение оканчивается присягой, и затем посвящаемым сообщают пароль, жест, прикосновение, походку и прочие отличительные признаки звания, а также дают выучить катехизис.
Перед окончанием сеанса вносят в комнату стол, на котором лежат хлеб и кувшин с вином. Председатель, переломив хлеб, произносит молитву Великому Архитектору и дает всем есть от одного хлеба и пить из одного кувшина вино. В общем, это кощунственная пародия Тайной вечери. После чего капитул расходится в полном молчании по домам.
ОБЫКНОВЕННЫЕ ЗАНЯТИЯ КАПИТУЛОВ
Восемнадцатое звание "Розы-Креста" заканчивает серию званий Красного масонства и играет в нем такую же роль, как звание "Мастера" в Голубом: как для работы лож необходимы мастера, так для работы капитулов необходимо звание розенкрейцера. Чтобы образовать капитул требуется не менее девяти членов в 18-м звании. Образованный таким образом капитул вербует себе членов из мастеров, признанных достойными для дальнейших повышений. Все посвящаемые в 18-е звание, входящие в состав нового капитула, дают обязательство платить известные взносы не менее как на три года.
Капитулы имеют не менее шести обязательных собраний в году, на этих собраниях бывает и посвящение. Заседания эти не носят чисто политического характера, это скорее сеансы, на которых обсуждаются результаты секретного наблюдения за деятельностью отдельных лиц и лож, также агентурные сведения от масонов же по порученным им наблюдениям вне лож. На них также читаются диссертации о пантеизме и гностицизме, цель которых приготовить избранных к учению Черного масонства. Один из сеансов предназначается также для выбора на следующий год постоянного состава должностных лиц капитула.
Капитулы еще более, чем ложи, окружают себя предосторожностями. Чтобы проникнуть в ложу, нужно только доказать, что лицо имеет звание мастера какого угодно ритуала. Чтобы проникнуть в капитул необходимо быть принятым в тот ритуал, к которому принадлежит капитул, для чего нужно представить свои масонские документы, которые должны быть заменены новыми по наведении самых точных справок.
Единственным развлечением капитулов служат банкеты. Эти банкеты прежде всего отличаются тем, что носят кощунственный характер. Вообще заседания капитулов так же часты, как и в ложах. За несколько дней до заседания в подведомственных капитулу ложах капитул собирается, чтобы обсудить вопросы, которые должны быть на рассмотрении в ложах, и сообщает Председателям лож, как эти вопросы должны быть решены.
Главное занятие звания "Розы-Креста" - это наблюдение за масонами в ложах.
БАНКЕТЫ КАПИТУЛОВ
Банкет Избранных - для 11-го звания и выше.
Банкет Шотландцев - для 14-го звания и выше.
Банкет Рыцарей Востока - для 17-го звания и выше.
На этих банкетах все подчиняются строгой дисциплине. Пьют определенное число тостов по команде. В общем, они недостаточно интересны, чтобы их описывать. Остановлюсь на банкете "Розы-Креста".
Банкет "Розы-Креста" бывает один раз в год, в ночь со Страстного четверга на пятницу. Зал капитула роскошно убран стены завешены красной материей. В глубине зала стоят три креста. Стол - тоже в виде креста и в центре его стоит семисвечный канделябр. Бокалы сделаны в виде чаш для причастия. Перед входом в зал масоны проделывают пародию Тайной вечери, раздают хлеб и дают вино из одной чаши, говоря: "Пейте и ядите". В зал все входят, держа руки скрещенными на груди, и садятся за стол. Когда Главный Эксперт по предложению Председателя удостоверится, что никого постороннего за дверьми храма нет, то в зал вносится пригвожденный к кресту жареный ягненок, на голове которого венок из терновника. Председатель предлагает одному из членов отрезать нечистые места, чтобы посвятить их огню. Ягненку отрезают голову, половые органы и те места ног, которые пригвождены ко кресту, и бросают в жаровню с угольями. Остальное съедают. При тостах по команде делают кубками с вином крестное знамение, после чего вино залпом выпивают.
АРЕОПАГИ
В 18-м звании "Розы и Креста" масонам говорят лишь то, что божество не одно в своем существе, а состоит из двух принципов, враждебных по своей натуре, из принципа добра и принципа зла. Им остается узнать, кто гений добра и кто гений зла, какое божество почитать и какое ненавидеть. Дальнейшие звания покажут, что бог зла, мрака, суеверия, заблуждения, бог, преследующий человечество, это Адонай - Тот, Кого почитают в Библии и Евангелии, и наоборот, "ангел света" - бог труда, добра, гений правды, отец человечества, Великий Архитектор Вселенной, жертва несправедливости злого бога Адоная - это Сатана.
Первая ступень для подготовки к принятию учения культа Сатаны - это девятнадцатое звание.
Звание 19-е - "Великий Первосвященник Небесного Иерусалима"
Основанием посвящения служит легенда Апокалипсиса о том, как шла борьба между Богом и Демоном за обладание Небесным Иерусалимом. Транспарант на востоке зала изображает Апокалиптический Небесный Иерусалим с тремя воротами. Посвящение неинтересно. Достойна внимания речь Председателя, в которой он говорит, что "утраченный человечеством рай может быть возвращен тогда, когда человек будет руководствоваться только разумом, единственно которым познается истина, но не верой, которую проповедует церковь. Поэтому, когда народ будет воспитан в неверии и будет руководствоваться только разумом, для него наступят хорошие дни. Нужно сделать так, чтобы запрещение злого Адоная касаться дерева познания добра и зла не имело никакой силы. Вот почему потомки Эблиса, Каина и Хирама должны идти на приступ Небесного Иерусалима, чтобы лишить власти ненавистного злого Адоная. Тогда нами завоеван будет земной рай, тогда мы назовем Адоная падшим Богом".
Звание 20-е - "Великий Патриарх"
Основанием посвящения служит легенда о Зоровавеле, который, возвратившись из Вавилона в Иерусалим и найдя там скрывающихся масонов, признается последними достойным быть повященным в их тайны. Председатель изображает Асуеруга - главу иерусалимских масонов. После церемонии посвящения Председатель подводит посвященного к транспаранту, изображающему звезду в облаках. Ему говорят, что это утренняя звезда под названием "Люцифер", что древние халдеи ее боготворили и служили ей в пустыне. "Будьте, как эта утренняя звезда, которая возвещает наступление дня, идите и несите человечеству свет святым именем Люцифера, вырывайте с корнем суеверие и невежество!" - восклицает Председатель.
Работа 20-го звания, согласно ритуалу, состоит в следующем. Масоны 20-го звания должны поддерживать всеми возможными средствами права всех людей на равенство перед правосудием и на равенство в смысле пользования всеми правами, данными природой.
Звание 21-е - "Рыцарь Пруссии", или "Ноашит"
Посвящение в 21-е звание вдохновляется кровавыми воспоминаниями общества Св. Вемы в Пруссии, о котором было упомянуто в начале доклада. Но в Черном масонстве посвящаемый увидит, что теперь ему придется употреблять кинжал не для того, чтобы закалывать манекенов, изображающих библейских лиц, как это было в Голубом масонстве. Секта начинает сбрасывать маску. Теперь она открыто преследует аристократию и духовенство. Посвящение в 21-е звание одно из самых интересных.
Это звание учреждено известным Фридрихом II Прусским, другом Вольтера. Он назвал это звание "Ноашит", таково было имя строителя Вавилонской башни.
Собрание масонов в 21-м звании носит название Великого Капитула. Помещение их должно, согласно статуту, иметь зал с одним большим окном, расположенным так, чтобы в зал попадал свет луны. Всякое другое освещение строжайше запрещается ритуалом этого звания. Заседания их бывают каждый месяц в полнолуние. Зал должен быть убран по возможности в средневековом вкусе. Присутствующие одеты в черные плащи, имеют передники и перчатки желтой кожи и черную перевязь, на лице же у всех маски. При посвящении в 21-е звание Председатель не присутствует. Масоны Великого Капитула собираются под временным начальством Инспектора. Когда все наденут маски и сядут на свои места, раздается три медленных удара в дверь. Является человек в маске, неизвестный капитулу. Ему отворяют дверь. Неизвестный объявляет, что он прислан Верховным Советом, чтобы председательствовать на собрании. Брат Инспектор приказывает воздать ему почести. Присутствующие образуют из шпаг арку, под которой проходит прибывший, который изображает короля Фридриха II Прусского, идет на председательский трон и объявляет собрание открытым. "Носитель Знамени" говорит: "Если кто-нибудь наказан несправедливостью сильного, тиранией могущественного, если кто-нибудь был жертвой незаслуженного обвинения, попал в руки несправедливых судей, испытал на себе злоупотребление силой, пусть тот придет к нам и свободно расскажет нам свои жалобы. Потому что этот Великий Капитул отдаст ему полную справедливость". В это время вводят посвящаемого, которого представляют обществу, говоря: "Это Адольф Саксонский, учитель, масон и рыцарь "Розы и Креста". Он пришел искать правосудия". При том рассказывает, что, отправившись в Палестину с Фридрихом Барбароссой, он заложил свое имение графу Рейнфреду и епископу города Вены. По возвращении он потребовал имение обратно, но Рейнфред отказался от денег и сказал, что имение было ему продано и показал подложный акт. Посвящаемый просит правосудия у общества Св. Вемы. Председательствующий спрашивает посвящаемого, так ли это. Посвящаемый говорит, что то, что сказал его проводник, верно. Тогда один из присутствующих встает, подходит к посвящаемому, срывает с себя маску и говорит, что он граф Рейнфред и что посвящаемый лжец, потому что документ не подложный. Проводник берет бумагу и, поднеся ее к окну при свете луны, замечает, что на печати выставлен год, не соответствующий году, когда сделана подпись. Граф Рейнфред обличен. Его изгоняют из общества и вотируют, что против его фамилии в списке будет поставлено слово "умер". Вместо графа Рейнфреда принимается Адольф Саксонский, т.е. посвящаемый.
Клятва посвящаемого.
"Я клянусь всегда и везде хранить секреты этого звания. Я клянусь на практике применять все обязанности, которые на себя принял и все, чему я научился со времени моего нахождения в звании масона. Я клянусь никогда не отказываться от исполнения приказания, возложенного на меня по приговору, вынесенному этим Великим Капитулом, а также и всяким другим. Я клянусь подчиниться всецело суду Рыцарей Пруссии, Поашитов, если я совершу проступок или преступление".
Клятва дается на скрещенных шпаге и кинжале. После этой клятвы посвящаемого просят вежливо удалиться и сторожить снаружи двери, пока он не приобретет полного их доверия. Председатель встает и уходит сохраняя свое инкогнито. Он представляет собой олицетворение не ведомой никому власти Верховного Совета.
Объяснение этого звания, согласно ритуалу, следующее. Судопроизводство свободное неподкупное и независимое необходимо для истинного прогресса. Для того чтобы достигнуть этой цели, судья должен судить лишь согласно своему взгляду и совести, не будучи зависимым ни от желаний властей, ни от каприза народных масс. Все же авторитеты как политические, так и религиозные враги человечества, всякий, будь он из духовенства или из неверующих, который сумел возвыситься до власти, является эксплуататором народных масс, - вот почему духовенство и аристократия должны навсегда исчезнуть.
Звание 22-е - "Князь Ливана"
Во время посвящения посвящаемому показывают топор и говорят, что он должен им срубить огромный ствол дерева, на котором питаются нетерпимость, двуличие, суеверие и эгоизм, - так же как на горе Ливана рубили деревья для постройки храма Соломона, чтобы помочь лучам истины достигнуть ума человеческого и просветить его. Оратор говорит речь о Соломоне: "Говорят, что масоны не хотят простить Соломону смерть Хирама, но с тех пор как он наказал трех убийц этого святого человека, он оставил своего бога Адоная, чем искупил свою вину, тело Хирама он поставил в храм Молоха, гения огня, бога, которому поклонялся Хирам, и приносил ему ежедневно жертвы". Посвящаемому говорят, что 22-е звание - это последнее в серии званий каббалистических.
Работа 22-го звания, согласно ритуалу, заключается в восстановлении пролетариата под управлением Коллективистов, имея численность их как средство достижения цели, а масонство как религию. Пролетариат должен составить промышленную федерацию.
Звание 23-е - "Начальник Скинии Завета"
От 23-го до 27-го звания следует вторая серия Черного масонства - званий Философических.
Основанием для посвящения служит легенда о Хираме. Посвящаемый изображает сына Хирама и царицы Савской. Ему говорят, что Адонай, чтобы обесславить культ тирского бога Молоха, сделал жителей Тира слишком фанатичными и заставил их приносить человеческие жертвы. Тот же Адонай, чтобы сделать божество египтян ненавистным, дал крокодилам Нила особую кровожадность, которой они и отличаются. Посвящаемого заставляют поклясться, что он уничтожит в сердцах людей "Бога-Крокодила" и опрокинет окровавленный жертвенник, на котором людей приносят ему в жертву. Если люди все же должны быть принесены в жертву, чтобы отомстить за вашего отца, то это не должны быть несчастные рабы и не военнопленные, но изменники, двуличные и порочные. (Под последними подразумевают духовенство.) Бог же христианский - это и есть тот чудовищный крокодил, который пожирает человечество, и все же будущее принадлежит не ему, а Эблису-Люциферу. Никто не знает, когда настанет час его торжества. Это секрет, загадка судьбы, но чем более фран-масоны будут набирать воинов армии Люцифера, спасителя человечества, тем скорее настанет час освобождения.
Работа звания, согласно ритуалу, заключается в следующем. Суеверие должно быть искореняемо с большим искусством и ловкостью. Надо направить политику правящих сфер так, чтобы они сами объявили войну суеверию, и таким путем сделать торжество истины.
Это звание служит началом культа Люцифера. Председатель носит титул Великого Жреца и одевается так, как в древности одевались жрецы "ангела света".
Звание 24-е - "Князь Скинии Завета"
Из обряда посвящения интересна речь оратора, который говорит, что Соломон, переменив культ, порвал все с Адонаем, но от этого нисколько не стал чувствовать себя хуже, - наоборот, потому что он приобрел в "Каббале" необыкновенную науку и стал автором замечательных книг о тайнах магии и мог быть до конца своих дней в непосредственном общении с "Духом огня".
В этом звании объясняется система дуализма божества и показывается изображение, составляющее основу знаний масонства: двух перекрещивающихся треугольников, двух старцев каббалы "Макропрозона" и "Микропрозона", Иеговы черного и белого. Посвящаемому дают первоначальные понятия высшей магии и оккультических наук.
Звание 25-е - "Рыцарь Медного Змея"
Посреди зала из камней сделано подобие холма, на вершине которого поставлен род креста, который обвивает змей. Присутствующие обходят с факелами вокруг холма, который изображает Синай. Посвящаемому рассказывают, что это эмблема "ангела света" - Эблиса-Люцифера, который исцелял евреев в пустыне. Он сжалился над народом за то, что он приносил жертвы Золотому тельцу, который был символом природы, и за то, что в народе было много потомков Каина, которым он покровительствовал. Змея, кусающая свой хвост, изображает символ вечности человечества. Змея на кресте символизировала истинного спасителя, исцеляющего человечество от его ран. И не Голгофа, а Синай - святое место. Люди, которых змей исцелял, были укушены чудовищами: тиранией, нетерпимостью и суеверием. Мы, масоны, не чтим Адоная и не его называем в своих ложах Великим Архитектором Вселенной. Нет. Если мы обратимся к Библии, то увидим, что Адонай занят беспрерывным преследованием человечества, он выгоняет его из рая и отдает смерти, он его топит, он его сжигает, он отдает его на произвол диких зверей. "Ангел же света", наоборот, всегда является на помощь человечеству, которое его детище потому, что Каин был сыном "ангела света", воплотившегося в змея, и Евы. Потомки его - это воплощение человека во всей его духовной и физической красоте. Потомки же Авеля - это вырождение, рабы, невежды, деспоты и суеверные. Вот с каких пор идет разница между потомками Каина и Авеля. Как Адонай преследует Эблиса, так и порочные потомки Адама и Авеля тиранят и преследуют добродетельных потомков Каина. Но всегда ли зло будет торжествовать над добром? Конечно нет! Добродетель восторжествует над пороком, и наступит конец преследованиям Адоная. Это будет тогда, когда масонство охватит собою весь мир, тогда же и человечество завоюет свой рай. Рыцари масонства, заключает свою речь Оратор, дадут народу полную свободу. Но эта свобода будет достигнута не иначе как тогда, когда смело и безжалостно будут порваны цепи деспотизма гражданского, духовного, военного и экономического.
Звание 26-е - "Князь Милосердия"
Это одно из незначащих, комических званий, которые даются, как было упомянуто выше, тем честолюбцам, которых желают держать в неведении. Если для одних истина, о которой говорилось так много, представлена в образе Эблиса-Люцифера, то для этого рода масонов она предстает в виде совершенно нагой женщины. Эту роль играет одна из сестер-масонок. Посвящаемому привязывают крылья, заставляют подняться на девять ступеней по лестнице и сталкивают вниз на полотно, которое держат несколько масонов. Ему объявляют, что он находится в пространстве, где вращаются планеты. Опять повторяют с ним то же самое и говорят, что он на втором небе, обжигают ему немного руку свечкой, говоря, что это жар солнца, потом подбрасывают, говоря, что он перешел на третье небо и т.д. После чего удостаивают его видеть "Истину", которую представляет из себя нагая женщина, выходящая из декоративно устроенного колодца. Все удаляются, и посвящаемый остается некоторое время с ней. Когда все возвращаются, Оратор говорит посвящаемому, что он должен всегда ставить себя выше предрассудков, суеверия и ложных доктрин, чтобы всегда быть в трех небесных сферах, которые называются "Благоразумием", "Совестью" и "Разумом" и соответствуют нуждам человечества - политическим, социальным и экономическим.
Звание 27-е - "Властительный Начальник Храма"
Все члены при посвящении одеты в костюмы тамплиеров. В зал вносят посвящаемого, привязанного к носилкам, и несколько раз обносят кругом при похоронном пении. Затем развязывают веревки и объясняют, что он был связан, чтобы мог наглядно понять разницу между человеком свободным и несвободным. Оратор говорит посвящаемому, что он должен помогать масонам защищать их доктрины и принципы для того, чтобы помочь им судить всех одинаково и заместить правительственных властей в мире профанов тогда, когда придет время. Он должен быть непосредственным представителем свободных ассоциаций, роль которых в то время будет - следить за исполнением предписаний от высших чинов масонского ордена.
Объяснение звания согласно ритуалу. Работы 27-го звания имеют целью убедить посвященных в необходимости ответственности правящих за нарушение прав управляемых перед высшей судебной палатой, в которой всякий за свое нарушенное право мог бы привлекать к ответственности всякую власть. Масонство в действительности считает себя вправе быть тайным судьей действий правительств и народов.
ВЕЛИКАЯ ЛОЖА
Звание 28-е - "Рыцарь Солнца"
С точки зрения каббалистической, это звание служит дополнением к званиям 24-му и 22-му.
Вот что о нем говорит ритуал. "Под непроницаемым покровом это звание скрывает философские истины. Это школа специальных наук, в которой изучают великую книгу природы, здесь изучают законы, стараются проникнуть в ее тайны путем глубокого анализа. Здесь изучается сила человеческой воли и доказывается, что чудеса есть в сущности не что иное, как недостаточно известные нам законы природы. Доктрины каббалы-герметизма и алхимии являются предметами особо тщательного изучения. Синтез тот, что все мыслители и ученые, будучи антихристианами, достигли высших оккультических знаний потому, что они руководствовались только всемогущим разумом человеческим".
В общем, это звание чисто каббалистическое, и в заседаниях, не посвященных избранию новых членов, члены 28-го звания занимаются сеансами спиритуалистического и оккультического характера. Необходимой принадлежностью их мрачных заседаний служит магическая лампа, устроенная по особым правилам, посредством которой направляют луч света на облако дыма от смолы и прочих трав, сжигаемых на жертвеннике при заклинаниях и вызовах нечистой силы.
Политического значения это звание почти не имеет и служит подготовительной ступенью к дальнейшим тайнам оккультизма.
Звание 29-е - "Великий шотландец"
Посвящение недолгое, - посвящаемому много говорят о тамплиерах и о том, что они занимались оккультизмом, и о тайнах, которые перешли от них к масонам. Девиз этого звания - "Верность ордену тамплиеров". Посвящаемый дает клятву бороться до последней капли крови за всякий пост, на который он будет назначен, и действовать против узурпации властей, какова бы эта власть ни была - светская, военная или духовная. После посвящения в зал торжественной процессией вносят идола Бафомета. Посвященный преклоняет пред ним знамя. Оратор в своей речи говорит, что тамплиеров напрасно обвиняли в поклонении Бафомету. Здесь ничего дурного не было. Бафомет есть изображение пантеистическое и магическое. Факел, помещенный между рогов, это символ уравновешенного ума. Голова его, представляющая соединение черт козла, собаки, осла и быка, и человеческие руки символ святости его работы. Знаком эзотеризма, который он показывает правой рукой, он приглашает почитателей к своим тайнам. Крест с розой, который у него на груди, - это символ вечности человечества. Формы женские - символ материнства, размножения и т.д. Идол Бафомета пользовался почетом в древнейшие времена. Он изображал бога Пана Александрийской школы. Это был бог Спинозы и Платона - бог первой школы гностиков. Как видно, появлением Бафомета перед посвящаемым масонство сняло покрывало со своей тайны.
Но это еще не все. Следующее звание 30-е (Кадош) открывает все, весь культ Люцифера и деятельность масонских Ареопагов.
Звание 30-е - "Кадош" ("Совершенный")
Как прежде, при посвящении в звания, предшествующие званию Кадош, масонство призывало к мести за смерть Хирама (народ), так теперь оно призывает к мести за смерть Жака Бургиньона Молэ, Гроссмейстера ордена тамплиеров.
Легенда о Хираме служила предлогом преследования Адоная (она облегчала развитие известной теории), легенда о Жаке Молэ будет служить для выполнения на практике преследования папства, христианской религии вообще и королевской власти. Титул 30-го звания тройной: "Великий Избранник", "Рыцарь Кадош" и "Совершенный Посвященный". В масонском смысле слово "Избранник" значит предназначенный для исполнения акта мести, таковы были звания 9, 10 и 11-е. Великий избранник - это человек, предназначенный для крупных актов мщения. Девиз 30-го звания - "Гекам Адонай" (месть христианскому Богу). Здесь слово "Люцифер" уже не означает название "утренней звезды" - это имя "ангела света". До 30-го звания символом божества был священный треугольник, расположенный над троном Председателя вершиной кверху. В 30-м звании символом божества служит треугольник, обращенный вершиной вниз. Сочетание этих двух треугольников дает знак масонского ордена. Это символ двубожия: треугольник вершиной вверх - это Адонай, вершиной вниз - Люцифер. Адонай - бог зла, Люцифер - бог добра и ангел света". Во всех трактатах по оккультизму - треугольник, обращенный вершиной вниз, - это символ Сатаны.
Посвящение продолжительно, но на нем необходимо остановиться подробнее, так как это наиболее важное звание масонства.
Посвящение происходит в четырех помещениях: в черном зале, белом, голубом и красном. Должностные лица ареопага, числом 12, носят звания Великих: Великий Учитель (Председатель), Великий Оратор, Великий Судья и пр. Первый зал (черный) соединен с погребом, в котором стоит гроб и перед ним на подушке три черепа. Средний череп украшен лаврами, это череп Жака Молэ, сожженного живым по приказанию короля Филиппа Красивого, левее его - череп, украшенный короной - это череп короля Филиппа и правее - череп Папы Климента V с тиарой. На стене висит большая надпись: "Только тот, кто может перенести страх смерти, может получить право быть посвященным в Великие Тайны". Посвящаемый долго остается один в этой комнате. В это время внезапно из гроба подымается человек, изображающий Жака Молэ, и спрашивает, зачем посвящаемый пришел нарушить его покой, и затем незаметно исчезает. Входит Председатель, становится на колени перед черепом Жака Молэ и заставляет сделать то же самое посвящаемого. Затем говорит ему: "До сих пор ты видел в масонстве лишь символы. Пришло время познакомиться с действительностью. Способен ли ты топтать ногами те предрассудки, рабом которых ты был, и повиноваться беспрекословно приказу на благо всего человечества". После утвердительного ответа посвящаемый делает земной поклон перед черепом Жака Молэ и говорит: "Клянусь моим богом и даю мое честное слово никогда не открывать никому из тех тайн, которые я узнаю, и беспрекословно повиноваться приказу ордена". Оба встают. Председатель берет кинжал и ударяет череп с тиарой, говоря: "Ненависть клеветникам! Смерть преступникам!" Посвящаемый ему подражает. Став опять на колени перед черепом Молэ, Председатель говорит: "Вечная слава мученику добродетели. Пусть его мучения будут нам примером. Соединимся, чтобы раздавить тиранию!.." Встав, Председатель подходит к черепу с короной и, ударив ее кинжалом, говорит: Ненависть тирании! Смерть преступникам!" Посвящаемый ему подражает. После этого оба покидают подземелье.
Председатель идет в голубой зал, где собрались высшие масонские чины, и там открывает заседание при церемониале, несколько похожим на церемониал лож. Он объявляет собранию о том, что предполагается произвести посвящение, и спрашивает, не имеет ли кто-либо чего против этого. Посвящаемому закрывают голову черной материей и ведут в соседний зал (белый). Этот зал освещен небольшой лампочкой, в которой горит спирт. На троне сидит Великий Жрец. Над троном расположен треугольник вершиной вниз, к которому привешен двуглавый орел с мечем в лапах. Посвящаемый делает земной поклон. Великий Жрец читает молитву, в которой просит Высшее Существо очистить и вразумить посвящаемого в тех делах, которые он будет творить в угоду ему. Посвящаемый вливает в вазу-жертвенник какую-то эссенцию и его ведут в голубой зал. Встречающий масон приставляет к его груди кинжал и говорит угрожающим голосом: "Я не препятствую твоему посвящению, но знай, что если ты, сделав первый шаг, отступишь, то ты погибнешь. Выбирай - идти вперед или отступить". Если в посвящаемом замечают малейшее колебание, то его уводят. В противном случае накрывают голову черной материей и ведут дальше. Председатель обращается к проводнику посвящаемого и говорит: "Ты понимаешь, мой брат, что для того, чтобы посвятить этого рыцаря св. Андрея в наши последние тайны, нам необходимо испытать не только его верность нам, но и его мужество и силу воли. Если ты сомневаешься в нем, не подвергай его опасности". Брат Великий Проводник говорит, что он отвечает за посвящаемого, как за самого себя. Два Великих Судьи берут урну и обходят сидящих членов, которые все время тщательно наблюдали за посвящаемым и они баллотируют принятие или отказ в принятии посвящаемого. В благоприятном случае Председатель говорит: "Объявляю Ареопагу, что посвящаемый должен подчиниться своей судьбе. Отведите его туда, куда призывает его долг, и пусть он вооружится твердостью". Разыгрывается возмутительная сцена, показывающая, что те, кто достигли звания "Кадош", действительно люди, на все способные: посвящаемого ведут в черную комнату, где Председатель, дав ему в руки кинжал, говорит: "Брат, когда ты был посвящен в звание Избранного, ты символически мстил за смерть Хирама. Теперь дело заключается не в том, чтобы наносить удары манекенам или пронизывать твоим кинжалом головы, давно лишенные жизни. Ты знаешь, что нет такого прекрасного учреждения, в котором не было бы изменников. Один презренный, принадлежащий к нашему обществу, изменил нам, и мы должны от него отделаться. Он там - его последний час настал. Ты слышишь его хрипение и тщетную попытку освободиться. Крепко связанный, он желал бы хоть крикнуть нам свое последнее оскорбление, но он бессилен перед нашей безжалостной местью, его рот завязан. Брат, на тебя выпала честь исполнить акт правосудия". Посвящаемого подводят к месту, откуда раздаются стоны, и кладут его руку на теплое живое тело в котором трепещет сердце. "Ощупай то место, в которое ты должен ударить. Смерть ему!" И кинжал посвящаемого вонзается на этот раз в живое тело. Посвящаемый был подведен к высокой скамье, на которой лежал связанный баран, грудь которого была выбрита, почему производила полную иллюзию человеческого тела. Один из братьев в это время подражал стонам связанного человека. Посвящаемого немедленно уводят и затем приносят ему окровавленное сердце жертвы, которое он подает Председателю на острие своего кинжала.*1 После такого доказательства мужества посвящаемый почти наверно будет избран.
*1 Великий Шотландский Ритуал (см. с.78 "Священного Ритуала "Кадош"; 252-страничная брошюра, содержащая текст на французском и английском языках, отпечатана по приказанию Верховного Совета).
Звание Кадош в современном масонстве соответствует званию Эпопта в мистических религиях древности. Эпопты, будучи посвящены во все тайны культа, предназначались исключительно для исполнения актов мщения, которые всегда заключались в убийствах.
Посвящаемый идет умыть руки, после чего возвращается, и его ведут в четвертое помещение, которое называется Сенатом. В этой комнате посредине стоит усеченная пирамида, на вершине которой стоит урна, покрытая крепом и украшенная лавровым венком. Справа от нее корона и слева папская тиара. Между пирамидой и востоком стоит мистическая лестница, имеющая с двух сторон по 7 ступеней. На левых ступенях написано: Грамматика, Риторика, Логика, Арифметика, Геометрия, Музыка и Астрономия, на правых ряд непонятных слов: Тседака, Шор-Лабан, Матхок, Емуна, Хамал-Сагги, Саббал, Шемуль-Бенан-Тебухан. (Посвящаемые в магию персы, почитатели Ормузда - Люцифера, - тоже должны были всходить на мистическую лестницу, подобную этой.)
Посвящаемый дает вновь клятву - присягу верности - и обещает посвятить всю свою жизнь для поддержки ордена для блага человечества и выполнить все, что ему предпишет мистическая лестница. Его подводят к ней. Первое слово Тседака, т.е. "правосудие", означает то, что не надо останавливаться ни перед чем для того, чтобы вести человека к счастью, на которое он имеет право, и если кто-либо становится поперек дороги к прогрессу, то он должен быть уничтожен, - таково неумолимое правосудие. Посвящаемый становится на первую ступень - Шор-Лабан, т.е. "белый бык". В древности приносили в жертву богу белого быка, символ чистоты и невинности. Также были отданы в жертву тамплиеры варварами жертвоприносителями - королем и Папой. Посвящаемый становится на вторую ступень - Маток - "мягкий". Это свойство очищенного ума, который только и может выносить соперничество: будем мягки, хотя мы еще и не восторжествовали над нашим врагом. Посвящаемого ставят на третью ступень - Емуна, что значит "наша вера". Будем в ней тверды, будем избегать лжи священников, будем бороться с заблуждением и суеверием, которое выставляет людей обожать злое начало, самого жестокого тирана человечества. Хаман-Сагги - великая работа, т.е. размножение людей людьми же. Для этой цели нужно, по словам мудрого Гермеса, только достать зерно из скорлупы. Иначе сказать, надо лишь очиститься от предрассудков и пороков и предаться великому делу, которому наука древних философов дала определенную форму. Саббол - "вес", масонство нас учит, что высокие звания не есть облегчение - наоборот, это тягость, возлагающая новые обязанности. Это слово нам показывает также, что мы должны терпеливо переносить недостатки наших братьев. Шемуль-Бинан-Тебухан - "среди непостоянства - осторожность". Таинственность и ловкость наибольшая добродетель философа. Масон в высоких чинах нуждается в особой осторожности. Свет предается рабству, гордости, невежеству, тщеславию, ложной науке, волнующим страстям, ненависти, зло ставится за добро, ложь за правду, пороки за добродетель. Масонство должно уничтожить это мрачное рабство, и только потому, что мир профанов привык к этому беспорядку, масонство, чтобы достигнуть цели, рассеять этот мрак, должно было окружить себя тайнами, которые оно открывает постепенно с каждым новым званием. "Ты, мой брат, должен взять на себя активную роль культа истины. Обещай вести себя осторожно". Посвящаемый, дошедший до верха лестницы отвечает: "Обещаю". "Восхождение на лестницу было символом твоей моральной работы. Спуск - будет символом материальной". Посвящаемый спускается и ему объясняют, что Грамматика - это искусство хорошо читать и писать, Риторика - искусство добиваться цели путем слова, Логика - искусство отличать добро от зла, Арифметика путем чисел постигать бесконечное и т.д. Всеми этими науками он должен широко пользоваться, как средствами. Посвящаемого подводят к пирамиде и говорят, что в этой урне прах Жака Молэ Гроссмейстера тамплиеров, святой жертвы тирании королевской и духовной власти. Как эта жертва лежит здесь между своими мучителями, так и всегда обманутый народ находится между властью тиранов и духовенства и сам же питает своих мучителей.
"Чтобы доказать, что ты будешь работать в пользу масонства как истинной религии, возьми эту корону и эту тиару и растопчи их ногами". Посвящаемый исполняет приказание. Приносят череп, украшенный лаврами, и посвящаемый дает над ним свою клятву, все присутствующие стоят, делая жест "порядка". Председатель целует посвящаемого и дает ему кинжал, говоря: "Пользуйся этим оружием правосудия и истины только в законных случаях. Следует далее объяснение Председателя обязанностей звания Кадош, приводить которые излишне. Достойны особого внимания следующие слова: "Когда равновесие весов не может быть восстановлено шпагой справедливости, то кинжал Кадоша должен показать силу масонского закона".
В катехизисе Кадоша характерны следующие вопросы и ответы.
Вопрос: Что ищешь ты?
Ответ: Света.
Вопрос: Какого света?
Ответ: Света свободы.
Вопрос: Еще чего?
Ответ: Мести.
Вопрос: Против кого?
Ответ: Против всех тиранов светских и духовных.
Вопрос: Что ты топтал ногами?
Ответ: Короны царей и тиары пап.
Кадош клянется никогда не подчиняться никакому "похитителю власти", чтить память мучеников за свободу и масонскую веру и стараться подражать им, помогать невинным, слабым и гонимым (т.е. преследуемым властью за политические убеждения) и вести пропаганду идей либерализма на погибель тирании и деспотизма. Кадош должен любить и ненавидеть безгранично, уважать и презирать без меры.
АДМИНИСТРАТИВНЫЕ ЗВАНИЯ
"Судья-Философ, Великий Тайный Руководитель"
Кадоши посвящены во все тайны, но они не знают лишь, при каких условиях происходят выборы в высшие административные звания. Минимум для получения высшего звания для Кадоша, признанного достойным, это шесть лет, из них три года искуса. Но так как для того, чтобы быть во главе управления, недостаточно быть фанатиком, но нужно отличиться способностями, то кандидаты подвергаются трехлетнему испытанию (искусу). Существование искуса тщательно скрывается даже от ареопагов.
Таким образом, звание Судья-Философ, Великий Тайный Руководитель, это не звание в тесном смысле слова, а это состояние Кадоша, выдерживающего искус. Когда Кадош, нравственные качества которого достаточно изучены главенствующими чинами, удостаивается повышения и признается заслуживающим получать самые ответственные поручения, один из масонов 31-го звания сообщает ему о существовании искуса (Норисиата) и показывает ему значок, который ему должен предъявить избранный неизвестный человек, за которым он должен следовать.
Ритуал посвящения в Новисиат следующий. Зал заседания находится в подвале ложи, вход в который идет из внутреннего помещения по приставной лестнице. Зал освещен одним источником света. Посвящаемого спускают по лестнице с завязанными глазами, потом, поверив его в знании всех званий и их обязанностей, Председатель говорит ему речь: "Большинство званий, через которые вы прошли, чтобы очутиться здесь, говоря откровенно, служило забавой, которая завлекала больших детей, приговоренных прозябать на блестящих банкетах масонства, истинные цели которого остались для них непонятными. Масонство, удовлетворяя любопытство одних, тщеславие других, давая выгоды третьим, ищет среди профанов людей, способных стать настоящими масонами. Если в ложах символистов мы употребляли часто необыкновенные и странные обряды, странный язык, то это лишь для того, чтобы легче заметить дурные, не подходящие нам элементы и избежать выбора их в дальнейшие должности. Вы были долгое время объектом нашего наблюдения и изучения и вы должны гордиться нашим приемом, тем более что принятых очень немного. У нас нет более символизма, нет повязки на глазах, и я говорю правду. С той минуты как вы примете обязательство, вы больше себе не принадлежите - даже ваша жизнь - собственность "приказа". Полное повиновение и немедленное быстрое, без рассуждения исполнение поручений, которые дает вам Высшая Власть, будет вашим главным долгом. Клятвопреступникам предстоит самая ужасная казнь. С точки зрения "приказа" даже самое ничтожное неповиновение власти или непослушание преступно, потому что в масонстве нет ничего неважного. Я успокою вас, сказав, что никогда приказ не будет противен вашим обязанностям к обществу. С нашей помощью вы перешагнете тот барьер, который не может перешагнуть ни один из смертных. Искус, который вы пройдете, откроет вам книгу жизни, научит читать в нашей книге. Присоедините ваши усилия к усилиям ваших братьев, и вы ускорите наступление всеобщего блаженства. Ваше новое назначение налагает на вас страшную обязанность формировать людей и вознаграждать признанные вами добродетели. Вы выучитесь, чем и как можно связать руки и ноги узурпаторов прав человека, управлять и властвовать человечеством не страхом, а уважением к вашим добродетелям. Вы всецело посвящаете себя "приказу", который взял на себя труд восстановить человека в его первоначальном достоинстве.
Ваша власть в истине, мудрости и разуме. Наших братьев много мы распространены во всех даже отсталых странах, все же ведомых нашей невидимой силой. Мы работаем для Великого Перерождения. В нас в данную минуту вы видите часть тех никому не ведомых инквизиторов, инспекторов, командиров, которые управляют массой масонства. Мы даем отчет только Высшему Совету. Подражайте нам, и вы заслужите уважение Владыки, Великого Главного Инспектора, который нами управляет.
Согласны ли вы, наш брат, быть достойным сохранить права природы и нашего "приказа"? Если вы истинный брат, вы ответите утвердительно, если же вы брат фальшивый, - то берегитесь нашей мести, она вас всюду найдет. Подумайте и дайте ответ. Я жду. Отступление невозможно". Дается согласие. В присяге посвящаемый клянется, пользуясь своим положением в обществе, покровительствовать всем несправедливо обвиненным, всегда работать против тиранов для обновления общества и никогда не склонять голову не только перед властью, но и перед сильными. "Теперь вы принадлежите к высшей касте руководителей работой, которая идет много веков для счастья человечества". Посвящаемый клянется и приставляет к сердцу кинжал. Председатель толкает его руку и слегка ранит его. "Теперь вы Судья-Философ, Великий Неизвестный Командир".
Упражнения посвящаемого в звание Судьи-Философа, Великого Неизвестного Командира состоят в наблюдении всего окружающего и в изучении членов, принимаемых в ложи до поступления их и после, а также во взаимном наблюдении равных себе членов Новисиата.
Всякий поступивший дает отчет тому, кто его посвятил, перед которым он и сохраняет повиновение и подчиненность. Член Новисиата должен посвящать все время специально изучению искусства понимать, судить и оценивать людей по внешнем виду, по чертам лица, вкусам, манерам и т.д.
Таким образом, Кадош, поступивший в Новисиат для получения высшей власти, должен вполне освоиться со странной наукой физиономистикой, которой масон Лаватер дал известные правила. Изучению посвящается три года. Внимательно наблюдают выражение лица, движения тела, звук голоса, предрасположения, склонности и т.п. Все это дает им возможность впоследствии путем приобретенной прозорливости сделаться полицией особого рода. На сеансе посвящения Председатель излагает вкратце систему Лаватера. Это начало изучения той книги, о которой говорилось посвящаемому.
Прежде всего рекомендуется изучать обыкновенные манеры человека и хорошо схватывать черты его лица. Каков взгляд: пристальный или блуждающий, живой или темный, величественный, жгучий или утомленный. Выносит ли он твердый взгляд. Весел ли он. Склонен ли опускать или подымать глаза, морщит ли лоб даже при сильных ощущениях, болтлив ли или замнут. Кому он обязан образованием, был ли под надзором родителей, какое получил образование, путешествовал ли и где. Постоянен ли в решениях, чем можно его увлечь: похвалами, раболепством, женщинами, деньгами, друзьями или мистицизмом. Любит ли сатиру, что заставляет его смеяться, любит ли хорошее тело. Скромен ли, обжора или чувственный. Скрытен или болтлив в попойках и т.д. Все эти наблюдения записываются тщательно Судьей-Философом о каждом наблюдаемом лице. Легко видеть, что, наблюдая так людей, они находят фанатиков, которыми пользуются. В общем, под предлогом физиономистики Кадоши исполняют роль шпионов по всем правилам искусства и являются прекрасными помощниками для выполнения масонской мести. Посвящаемому говорят, что таким путем он достигает великой мудрости, хотя остается еще много, чего ему нельзя теперь объяснить и что он узнает через три года.
Через три года один из масонов 31-го звания объявляет находящемуся в Новисиате масону, что он может быть утвержден в 31м звании Великого Инквизитора, Инспектора-Командора и назначает ему день посвящения, причем за неделю ему предлагает представить "Суду Властелинов" 31-го звания письменное сочинение о том, как он себе представляет три высших административных звания. Это сочинение тщательно разбирается и если оно не удовлетворяет требованиям, то ограничиваются тем, что представившему сочинение рассказывают конец истории тамплиеров и говорят, что это все, и что 31-е звание он получит в очередь при открытии вакансии. Такие случаи, впрочем, редки. Кадош, пройдя Новисиат, большей частью не сомневается в истинной цели масонства. Посвящение совершается масонами 33, 32 и 31-го званий. В своих действиях масоны 31-го звания руководятся "Секретным Статутом" в 34 параграфа.
ВЫСШИЙ ТРИБУНАЛ
Власть Высшего Трибунала разделяется между тремя остальными званиями: 31-е звание исполняет верховные судебные функции, 32-е звание - верховные исполнительные и 33-е представляет собой Верховное Управление Ритуалом.
Звание 31-е - "Великий Инквизитор, Инспектор-Командор"
Кадош, пробыв определенное время в Новосиате, т.е. Судьей Философом, посвящается в 31-е звание. Давая присягу, он клянется не выдавать секретов звания и быть вне влияния властей и богатства, считая всех людей равными. Масоны 31-го звания, кроме прочих поручений, исполняют разные функции над членами ложи и профанами. Когда же они собираются отдельно, тогда собрания их носят названия "Верховного Трибунала". Оттуда-то и выходят приказы об исключении масонов из ордена и о мести. Не все посвященные обладают кротким темпераментом и не все склонны подчиняться Председателю ложи даже на сеансе посвящения. По мере прохождения званий увеличивается и количество упрямых. Но масонство не напрасно расставляет сети, и попавшие в них должны получить определенное направление. Прежде всего избавляются от людей с независимым характером. В Верховный Трибунал подается анонимная жалоба (анонимная уже потому, что имя доносчиков не подлежит оглашению). Обвиняемый не знает сути обвинения, но ему дают понять, что он в подозрении. Если жалоба поддерживается, то обвиняемому приходится бороться с невидимой силой и когда ему удастся оправдаться, то немедленно является новое обвинение. Начинается борьба, в которой жертва погибает. Если дело касается лишь упрямства и неуместного протеста, то обвиняемого подвергают унижению в присутствии чинов ложи или временно лишают права на повышение, прав призрачных, потому что никто не знает, в чем они состоят. Если же лицо не поддается дисциплине, тогда уже ему нет пощады. Он подвергается всевозможной клевете, и имя его заливается грязью в печати. Измученный борьбой, он проклинает секту и людей, втянувших его в нее. С этого момента он становится уже открытым врагом и его начинают преследовать ненавистью в его гражданской жизни и не довольствуются уже исключением. Подобное преследование идет уже от Верховного Трибунала. Вот как оно происходит. Лицо, могущее повредить обществу, подвергается наблюдению Судьи Философа (Кадоша в искусе), который выясняет его чувства к ордену. Канцлер Великий Секретарь собирает все, что может служить обвинению, записывает, и этот секретный циркуляр переходит из рук в руки между всеми членами 31-го звания, живущими в известной местности в районе ложи. Прежде всего получает Председатель ложи, который и рассылает его членам в алфавитном порядке, а последний по алфавиту возвращает циркуляр Председателю. Собирается Трибунал (заседание 31-го звания) лишь тогда, когда все Кадоши (30-го звания) высказывают мнение о вредности данного лица, поэтому и приговор бывает всегда обвинительный.
Заседание Трибунала бывает очень короткое. Из клятвы, данной обвиняемым, берут подходящий к обстоятельствам дела текст. Донесение сжигается. Если враждебный член не угрожает ложе немедленной опасностью, то Председатель дает заключение: "Такой-то должен быть обесчещен навсегда". Если же наоборот, то говорит: "Такой-то должен быть исключен из числа честных людей". Председатель делает три удара шпагой. Члены подымают руки. Если правую - обесчещен, если левую - погибель. Решения большей частью бывают единогласными. Председатель в первом случае разбивает хрустальный кубок, изображающий честь брата, и с этой минуты член теряет свою репутацию и честь везде, где бы он ни был. Во втором случае, когда суд приговаривает члена к смерти, Председатель ломает на колене шпагу и бросает ее на середину комнаты. После этого, и в первом и во втором случае, Председатель говорит: "Иседака" (по-еврейски "правосудие"). Главный Секретарь и Оратор отвечают: "Мискор" (по-еврейски "справедливость"), и все присутствующие говорят: "Аменз" (по-еврейски "так и будет"). После этого, по сигналу Председателя, все вместе ударяют правой рукой по предплечью левой девять раз так: 1-2, 3, 4-5, 6, 7, 8-9 - то знак траура 31-го звания.
С этого дня масонство действительно считает такого члена мертвым, в первом случае "мертвым для чести", а во втором "мертвым для общества". Мститель выбирается среди Кадошей (30-го звания), и если он не всегда наносит удар, то всегда до последней минуты руководит убийцей. При этом 31-е зорко следят за выполнением казни и устраивают ловушку. Лица, которым Верховный Трибунал поручает акт мести, называются "ультионистами".
Врагами секты считают уже тех, которые явно высказывают разочарование и критикуют действия "приказа". Таких обесчещивают. Все, что им может вредить, идет в ход. Коммерсанта и промышленника разоряют, лишая кредита, на человека общества клевещут в прессе и другими путями. Не надо терять из виду, что и умеренная и радикальная печать находится почти исключительно в масонских руках. Чтобы довести человека до нищеты и разорения, не брезгают ничем.
Тех же, кто преследует активно масонство в печати и кто разоблачает что-либо о масонстве, - тех приговаривают к смерти, и редко, когда им удается избегнуть кинжала или яда Кадоша. Жертву подстерегают необыкновенно терпеливо, и убийство почти всегда приводят в исполнение.
В исключительных случаях секта торопится местью, и суд идет упрощенным порядком. Так были убиты: принцесса Ламбаль, аббат Ле-Франк, Людовик Орлеанский, агент полиции С. Бальмонт, проникший на заседание в ложу, генерал Квеснел, герцог Берри, Вильям Морган, Емилий Лацопеши, граф Росси, маршал Прим, президент Республики Эквадор Гарций Морено, Леон Гамбетта и пр. Факт убийства их масонами удостоверен судебным следователем.
Звание 32-е - "Принц Королевской Тайны"
Ритуал посвящения основан на следующей легенде.
Армия масонов, состоящая из посвященных во все звания, предпринимает поход, чтобы идти в Иерусалим и восстановить храм Соломона, но отнюдь не во славу Адоная. В ожидании последней атаки армия эта, состоящая из 15 корпусов, расположена в портах Неаполя, Мальты, Родоса, Кипра и Иафы, чтобы, соединившись, двинуться на Иерусалим. Три соединения армии уже были - остается два. Каждое соединение должно происходить по выстрелу орудия, произведенному Верховным Шефом. Перед тем как объяснить эту легенду, посвящаемому производят три взрыва петарды, и "Властелин Властелинов" (титул Председателя) объясняет следующее: первый выстрел орудия и первое соединение последовало тогда, когда Лютер стал во главе революции интеллигенции, второй выстрел и второе соединение - когда Америка признала, что все человеческие правительства зависят от воли народа, третий выстрел и третье соединение было тогда, когда во Франции была провозглашена доктрина "Свободы, Равенства, Братства". Четвертого и пятого выстрелов еще не было, и соединений армий не было. После пятого выстрела и соединения армии наступит "Царство Святой Империи", т.е. царство "Разума, Истины и Справедливости".
Обращаясь к 1-му Наблюдающему, он спрашивает: "Когда мы должны начать работу?" 1-й Наблюдающий: "В пятом часу после заката солнца". - "Почему не раньше?" - "Потому что мы должны работать во мраке". Посвящаемого подробно экзаменуют в обязанностях каждого звания, им пройденного. После чего посвящаемый дает шесть клятв.
32-е звание чрезвычайной важности. Собрание 32-х носит название "Консистории" и имеет постоянное общение и наблюдение за офицерами и унтер-офицерами армии и флота, состоящими членами масонских лож. "Констистория" ведает пропагандой среди войск и имеет отделения во всех колониях. Для заведывания ложами, находящимися далеко от метрополии, имеется отдельная Консистория, заменяющая Верховный Совет.
Звание 33-у - "Владыка Великий Главный Инспектор"
Собрание масонов 33-го звания носит название Верховного Совета.
Ритуал посвящения чрезвычайно сложный и продолжительный. В речах Оратор ясно говорит, что враг человечества - это Закон, Собственность и Религия и что девиз масонства двойной: "Deus meumque jus" и "Ordo ab Chao". Первый девиз - "Бог мое право" (бог - т.е. Люцифер), поддерживает разрушение во имя натурализма всех идей нравственности, принятых в христианском мире: а второй - "От хаоса к порядку", объясняет работу масонства восстановлением человечества в его правах и выводом его из того хаоса политического и религиозного, в котором оно теперь находится благодаря тиранам и священникам, почитающим Адоная.
В руках Верховного Совета сосредоточивается все управление ритуалом. Он инспектирует работы лож, капитулов, советов, великих лож и ареопагов (собрания 30-х), верховный трибунал (собрания 31-х) и консисторий (собрания 32-х), которые дают ему отчеты непосредственно.
Никто не может достигнуть 30-го звания ранее 30 лет от роду и 33-го ранее 40 лет.
Книга, которая ведется в Верховном Совете, находится в железном шкафу, запертая тремя замками, ключи от которого находятся у трех высших должностных лиц, и копий с постановлений делать не разрешается. Таким образом, все управление ритуалом находится всецело в руках Верховного Совета, и ложи, которые считают себя автономными единицами, - это в полном смысле слова рабы Совета.
Чтобы еще более замаскировать тайное управление ритуалом и не дать возможности догадаться, что ложи не самостоятельны, Верховный Совет учредил промежуточную инстанцию - "кость, которую могли бы грызть", т.е. Великую Ложу, в действительности лишенную самостоятельности. В состав этой ложи входят прежде всего члены Верховного Совета, затем все масоны ритуала в звании 33, 32, 31 и 30-м и депутаты каждой ложи, капитула, трибунала и консистории. Ее назначение утверждать лишь то, что уже решено Верховным Советом.
Форестьеры, или карбонарии (в России - "лесные братья")
Кроме лож, которые работают в массе народной, проводя известные идеи через своих агитаторов и пропагандистов, масонство обладает реальной силой, армией, состоящей исключительно из братьев, известных горячим политическим темпераментом. Эта армия во Франции называется форестьерами, а в Италии карбонариями.
Масоны при посвящении в 3-е звание мастера и прочие служат объектами наблюдения высших чинов 30-го звания Кадошей, отбывающих Новисиат (искус) под именем Судей-Философов. Если посвящаемый видит в масонстве лишь политическую сторону, его оставляют в ложе и не дают повышения. Среди таких людей попадаются энергичные, фанатичные характеры, которые не понимают действий секретного общества иначе как в смысле активной деятельности. Такой элемент рекрутируется для активных действий - это армия секты. Они составляют нижнее масонство, подчиненное консистории (собранию 32-х). Не переставая быть членами своих лож они становятся форестьерами (карбонариями).
Вот как это происходит. Один из высокопоставленных масонов, большей частью 30-го звания (Кадош), получив соответственное указание от своего начальства, обращает внимание на одного из мастеров ложи, сообщает ему о существовании карбонариев и говорит, что здесь он может проявить больше активной деятельности.
"Венты" карбонариев так же неизвестны масонам, как и женские ложи масонам, посвящаемым в звание работников.
Карбонарии организованы иначе, чем масонские ложи. Единицей служит "вента", состоящая не более как из 20 человек, тогда как число членов ложи не ограничено. Кроме того, масон может посещать другие ложи не только своего, но и другого ритуала, тогда как члены венты, под страхом смерчи за измену, не смеют искать сближения с другой вентой.
Венты бывают: 1) обыкновенные, 2) центральные, 3) высшая. Высшая вента состоит из масонов 32-го звания.
Система организации следующая. 20 членов в звании 32 и 33-м формируют высшую венту, каждый из них набирает 19 верных братьев масонов и, становясь во главе их, образует центральную венту. Каждый член центральной венты формирует вокруг себя 19 верных масонов, и становясь во главе их, образует обыкновенную венту.
В обыкновенной венте может быть и меньше членов, но в высшей может быть от 21 до 23-х. На практике число членов высшей венты не переходило 20-ти.
При такой системе каждый член высшей венты управляет 20-ю человеками, будучи известен лишь 20-ти членам, составляющим высшую венту. Каждый член центральной венты управляет 400-ми человеками, будучи известен 20-ти членам центральной венты, и каждый член обыкновенной венты управляет 19-ю человеками. Каждый карбонарий знает только 20 человек членов своей венты и не знает ни общего числа вент, ни того, кто ими управляет. Самое большое, что может предположить карбонарий, это то, что вент 20, т.е. всего 400 карбонариев, которые имеют 20 представителей в центральной венте. Такая система делает карбонариев слепыми орудиями в руках неизвестных руководителей. По такой системе может формироваться армия, находящаяся в распоряжении Верховного Совета, численностью до 160 000 (20х20х20х20). Высшая Вента избирает от себя трех членов, которые имеют сношения с консисторией, и по одному слову главы масонства эта армия готова к действию. Справедливость требует сказать, что карбонарии в обычное время не действуют, и высшие чины их не формируют, тогда когда масонство у власти. Они действуют тогда, когда масонство добивается власти и не находит покровительства. В царствования королей Людовика XVIII и Карла Х карбонарии действовали во Франции наиболее активно, и в это время более 12 000 масонов в одном только Париже были в то же время карбонариями. Генерал Бертон, полковник Карон, доктор Каффе и пр. в 1822 году были карбонариями. Перед Второй республикой масонство организовало многочисленные венты, чтобы поддерживать агитацию и сохранить власть, которая от них ускользала.
Периодом самого сильного карбонаризма было время Коммуны до избрания М. Греви. В это время действовало 800 вент, т.е. 16 000 самых отчаянных головорезов. Как Кадош - мститель масонства, так карбонарий - солдат его. Драгоценность Кадоша - кинжал, карбонария - ружье. Каждый член венты должен иметь при себе постоянно винтовку и 50 патронов.
Карбонарии бывают двух ритуалов: "старого", распространенного везде, и "нового" - только в Италии.
Каждая вента состоит из 20 человек. Девять из них занимают должности и находятся в звании масонов не ниже мастера. Остальные 11 набираются из низших званий. Должностные лица венты: 1) отец хозяин, 2) 1-й наблюдающий, 3) 2-й наблюдающий, 4) оратор, 5) секретарь, 6) казначей. 7) эксперт, 8) церемониймейстер и 9) привратник. Эксперт, церемониймейстер и привратник на заседаниях вооружены ружьями.
Заседания вент происходят большей частью в лесах, почему во Франции они и назывались форестьерами.
Все члены венты называют друг друга не братьями, как в масонстве, а "добрыми двоюродными братьями" ("Bons Cousins"). На заседаниях они располагаются следующим образом:
Председатель
Секретарь
Оратор
Казначей
Новичок
1 Эксперт
1 Церемониймейстер
Большей частью председателем венты в центральной венте бывает Секретарь.
Во время заседания присутствующие в венте французские карбонарии имеют следующие отличительные знаки. Через правое плечо ленту цвета вялого листа, внизу которой привязан маленький кусочек дерева, (председатель имеет две ленты крест-накрест). Передник желтой кожи, похожий на передник угольщика, и в петлице узкую шелковую ленточку цвета вялого листа, обшитую зеленым кантиком, на которой привешен маленький золоченый топорик и деревянный свисток. Во время революции все эти знаки не носятся и одежда их ничем не отличается от общепринятой. Переписка тоже отсутствует. О времени сбора дается знать, посылая кусок дерева с надрезами, которые указывают число и час. Эта палочка, называемая "образчиком", обходит всех членов и возвращается председателю венты.
Посвящение новичка происходит по известному ритуалу, причем производят ему своего рода экзамен, расспрашивая подробно о его семейном положении, об отношении к властям, кого он считает врагом народа, какие главные обязанности правительства, какого человека нужно уважать и какого презирать, какова цель и каковы права народа в стране. После того как ответы признаны присутствующими удовлетворительными, новичок становится на колени, кладет правую руку на хлеб, который держит секретарь, а левую на бутылку вина, которую держит оратор, и дает клятву: "Клянусь честью на этом хлебе и вине, никогда ни при каких обстоятельствах ничего не говорить никому об обязанностях карбонарния. Я обещаю дать каждому брату приют, хлеб, суп и половину моего дневного заработка, если я его буду иметь. Я обещаю его скрыть, если будут преследовать, защищать его всеми средствами и стараться возвратить ему свободу. Пусть топор дровосека отрубит мне голову, если я окажусь клятвопреступником".
После этого новичка принимают в первое звание "дровосека", сажают рядом с экспертом, дают ему съесть хлеб и выпить вино и показывают ему, как делать тайный знак и как отвечать на предлагаемые ему вопросы.
Посвящаемому рассказывают легенду о св. Тибо, который, желая подражать Христу, вел жизнь полную лишений, причем говорят, что хороший карбонарий должен всегда стараться вести такую же жизнь. Через девять дней его посвящают во второе звание "хозяин, добрый брат". В обряде посвящения посвящаемый изображает Сына Божиего, Христа, Которого приводят на суд Пилата, обвиняя в желании поднять народ, чтобы Самому деспотически править, и в том, что Он называет Себя Богом Живым. Присутствующие в венте изображают еврейский народ. Церемониймейстер спрашивает посвящаемого: "Кто ты?" - "Сын Бога". Все: "Вы слышите?" Далее идет пародия суда над Иисусом Христом. Посвящаемого бичуют и привязывают к распятию. Председатель, указывая на него, говорит: "Се человек". После чего умывает руки. Остальные кричат: "Кровь его на нас и детях наших!" Посвящаемого заставляют нести тяжелый крест. Здесь пародия оканчивается. За него просят братья. Председатель заставляет прочесть клятву и посвящает в звание "хозяина".
Третье звание карбонариев "великий избранный брат" дается обыкновенно в помещении масонской ложи. При открытии сеанса председатель призывает братьев к работе во имя: 1) Высшего Существа, управляющего миром, 2) Христа Спасителя, Который пришел на землю для установления свободы, равенства и братства, 3) Его святых апостолов, 4) святого Тибальда, учредителя карбонариев, 5) всех, кто борется с притеснителями, 6) борьбы на погибель тиранов и 7) для достижения святой беспредельной свободы. После каждого провозглашения присутствующие рукоплещут.
Давая клятву, посвящаемый обещает бороться с тиранией за равенство и свободу и в случае нарушения клятвы соглашается, чтобы его раздетого распяли на кресте, как Христа Спасителя, положив на голову терновый венец. Ритуал посвящения сложный и приводить его нет надобности.
Четвертое звание "великого мастера доброго брата" дается обыкновенно в тот же день. Посвящение требует известной театральной обстановки.
Посвящаемого обвиняют в измене и приговаривают к смерти через распятие, раздевают и привязывают к кресту вместе с двумя братьями, которые изображают разбойников. Последних приговаривают к смерти за то, что во время речи председателя, когда тот говорил, что скоро наступит власть народа, они будто бы кричали: "Раньше погибнете вы все!" После распятия в зал врываются другие братья, одетые в полицейскую форму. Их встречают холостыми выстрелами, после чего карбонарии убегают в глубь ложи, за кресты. Если распятый на кресте, испытывающий страдания, обращается к помощи этой переодетой полиции, то его к концу сеанса безжалостно убивают на месте же. Так практиковалось в острые периоды революции. В обыкновенное же время его изгоняют с позором и затем спустя некоторое время убивают, заманив в ловушку. Если распятый не обращается к полиции, то братья, дав залп, возвращаются с криками "Да здравствует свобода!" и коварная комедия оканчивается принятием посвящаемого в 4-е звание.
Членов 3 и 4-го звания ознакомляют с инструкцией, в которой говорится о центральной венте.
Символизм допущен в ритуалы простых вент, в центральной и высшей его уже нет, и там приступают к делу прямо.
Вот выдержки из регламента высшей венты "Молодая Италия", основной Маццини:
Пар. 2. Узнав ужасные недостатки не только абсолютного самодержавия. но и монархий конституционных, мы должны работать для установления республики единственной и нераздельной.
Пар. 30. Кто ослушается приказа общества или раскроет его секреты, тот должен быть немедленно заколот кинжалом.
Пар. 31. Секретный Трибунал вынесет приговор и назначит одного или двух исполнителей казни.
Пар. 32. Если кто откажется привести в исполнение казнь, то сам, должен быть убит как клятвопреступник.
Пар. 33. Если виновный скроется, он должен быть преследуем безостановочно
Пар. 34. Великий Секретный Трибунал имеет право судить не только своих виновных членов, но и всех, кого он предает анафеме.
По этим выдержкам из регламента можно судить не только о карбонариях, но и масонстве вообще, потому что в состав карбонариев входят масоны не выше 3-го звания (мастера).
Характерен циркуляр высшей венты в Италии, разосланный по группам карбонариев 20 октября 1821 года.
Вот одна из выдержек: "Наши отцы слишком поторопились и проиграли партию, мы постараемся ее выиграть. От неудач постепенно приходят к победе. Следите все время за всем, что происходит в Риме. Лишайте популярности духовенство всеми средствами. Сформируйте в центре католичества тело, - мы будем его крыльями. Агитируйте, говорите на улицах имея предлог и не имея его, все равно, но агитируйте. В этом весь ваш успех. Самый лучший заговор тот, который больше всего в движении и который компрометирует наибольшее число лиц. Имейте мучеников, имейте жертвы - мы всегда найдем людей, которые поставят их на пьедестал.
Проникнутый такими идеями, Маццини, известный агитатор, имея всего 22 года от роду, собрал в 1830 году своих товарищей по изгнанию в маленьком трактире в Марселе и сообщил им свой проект основания высшей венты "Молодая Италия", которая вновь возродила карбонаризм, более ужасный, чем когда-либо.
Не забудем все же, что карбонаризм составляет лишь вспомогательное средство обыкновенного масонства.
Карбонарии - это застрельщики, авангард, боевая дружина секты.
Карбонарии имеют соответственно званию жесты, прикосновение и удары (стуки).
Достойно замечания то обстоятельство, что во время восстания в Прибалтийском крае в 1905-1906 гг. банды вооруженного народа носили название "лесных братьев".
В отчете Ромерсгоф-Сиссегальского комитета значится: "В феврале, марте и апреле действовали отдельные шайки, громившие трактиры и убивавшие шпионов, численностью человек в двадцать".
В отчете Пограничного комитета указано: "В лесах ютятся группы около 20 человек, большая часть из них имеет сношения с организацией, только некоторые из сознательных товарищей, живущих в лесах (Праулен и Фридрихсвальд), стали хулиганами".
В отчете организации "Свет" в Верхней Курляндии значится "В лесах ютятся 20 членов лесной братии, из коих некоторые, не состоя членами, не подчиняются партийной дисциплине".
В местностях Сиссегаль и Донданген лесная братия была правильно организована и имела устав. Цель этой организации, согласно уставу, была:
обзавестись оружием и средствами к существованию;
вести организованную партизанскую борьбу;
заботиться о том, чтобы хулиганы и полиция не учиняли бесчинства именем лесной братии и социалистов вообще.
В Пар. 6 "Нормального устава" организованной милиции лесной братии сказано: желательно, чтобы при составлении групп таковые не превышали бы 10-15 членов.
Кроме террора на "серых баронов" (буржуазию), таковой направлялся главным образом на духовенство, что также характерно, потому что борьба с "религиозным суеверием и фанатизмом составляет главную основу масонства.
СЕСТРЫ МАСОНКИ. ЖЕНСКИЕ ЛОЖИ
Вторым вспомогательным средством масонству, кроме карбонаризма, который действует периодически, служат женские ложи масонок, действующие непрерывно. Ложи эти находятся под управлением мужчин.
Женские ложи, по словам масона Клавеля, основаны в 1730 г. во Франции; эти общества приняли окончательную форму в 1760 г. и утверждены и приняты масонством в 1774 г. В настоящее время сестры-масонки работают во всех странах, где есть ложи, параллельно с братьями.
В 1779-1787 гг. в Германии эти ложи подвергались преследованию. Полиция обнаружила при этом обширную переписку, главным образом, секретаря Вейсгаупта, профессора права Ингольштадте, одного из наиболее ярых пропагандистов масонства в Германии. Много высоких лиц было скомпрометировано, между ними - барон Дитфур, Ветцлар, Цвак и барон Книгге, основатель ритуала "Электиков" во Франкфурте. Корреспонденция велась под псевдонимами. Дитфур называл себя Миносом. Вейсгаупт - Геркулесом, Цвак - Катоном и Книгге - Филоном. Дитфур, заведовавший работой лож в провинции, докладывал Верховному Совету о состоянии дел и при этом препровождал доклад Вейсгаупта следующего содержания:
"Геркулес задумал учредить школу Миневры. Этот проект заслуживает самого серьезного отношения. Я сам об этом часто думал и говорил с Филоном. Женщины имеют слишком большое влияние на мужчин, и нельзя реформировать мир, не реформировав женщину. Но как это сделать? Разве матери, преисполненные всяких суеверий, позволят нам заняться воспитанием своих дочерей. А нам ведь нужны женщины уже в известном возрасте. Геркулес советует воспользоваться женой Птоломея. Я предлагаю четырех своих родственниц. Это славные девицы: старшая красива, начитана, ей 24 года и религиозные убеждения ее - как и мои. Мои родственницы имеют много знакомых, и под руководством жены Птоломея кружок может быстро сформироваться. Но нужны правила, которые их связали бы, нужен ритуал принятия в число членов, какие-либо тайны. Кружок нужно направить к цели и в то же время увлечь их. Нужно пять или шесть званий. Мужчин не надо допускать. Супруга Птоломея будет сноситься со своим мужем, а старшая из моих родственниц - со мной, но кто же установит звания женщин-масонок?.. Ведь есть уже такой ритуал (видимо, французский). Отчего бы им не воспользоваться? Если мне перешлют такую рукопись, я вам обещаю все организовать в короткий срок".
В другом отчете, пересылавшемся Цваком, написано: "В ордене женского масонства будет два класса, причем каждый из них должен сформировать отдельное общество, имеющее разные секреты. Первое общество будет из женщин добродетельных, второе из красивых, легкомысленных и сладострастных. И те и другие не должны знать, что ими управляют мужчины. Мужчины, которые будут их обучать, оставаясь в неизвестности, будут подготавливать первых чтением хороших книг, таких как Гельвеций, Руссо, Дидро, Вольтер, Мирабо и т.п., а вторых - приучать доводить до совершенства искусство тайного удовлетворения страстей. Выгода для ордена несомненная, так как это позволит нам получать деньги не только за принятие новых сестер-масонок, но и получать плату также и за тайны, в которых их будут посвящать. Кроме того, это поможет нам узнавать через них многие секреты, найти нам покровителей и даст возможность завлекать и удовлетворять братьев, падких на женщин".
К этому плану, подписанному псевдонимом Катон, Цвак приложил характеристику 95 дам и девиц города Мангейма, на которых Вейсгаупт и его единомышленники могли бы положиться, чтобы основать новую разновидность масонства. Асман Нет опубликовал в свое время эти документы.
В Италии в 1822 г. была опубликована переписка между главой итальянских карбонариев Пикколо Тигро и масоном Виндиче. Вот что он писал 18 января 1822 г.
"Главное - это оторвать человека от семьи и заставить потерять нравственность. Мужчина и без того по своему характеру охотно избегает хозяйственных забот, охотно ищет легкомысленных удовольствий и запретных увлечений. Он любит болтовню в кафе и зрелища. Увлекайте его, приучите его к мысли, что его ежедневный труд скучен и таким путем, оторвав его от жены и детей, вы покажете как тяжел был его дом. Он захочет тогда другой жизни. Мужчина рожден непокорным. Раздувайте это пламя непокорства до пожара, но вовремя его остановите. Когда вы посеете в его душе отвращение к семье и религии, тогда замолвите осторожно слово, которое заставило бы его пожелать быть членом одной из соседних лож. Тщеславие быть принятым в ложу масонства, этого всемирного общества, так велико, что не надивишься людской глупости. Один из моих друзей смеялся над нашими проектами и сказал: "Чтобы уничтожить религию, надо привлечь на свою сторону женщину". Это верно. Но раз мы не можем привлечь ее, то развратим ее. Цель заманчивая, в особенности для таких людей, как мы. Не будем останавливаться перед единичными случаями личной мести. Лучший кинжал, чтобы ударить церковь в сердце, - это разврат. За дело, и пойдем до конца".
В своей истории Великого Востока Франции масон Ребольд, "Великий Офицер" Национальной ложи, смеется над своими коллегами, которые, говоря речи, называют ложу "местом света и порядка, где царствует мир и нравственность", по поводу последнего он говорит, что ложа их более походит на храм Венеры.
Карл Фовети - Председатель ложи "Возрождение", протестуя, говорил братьям, что храм масонства ныне уподобился древним храмам Вавилона и Венеры Милосской, где женщины расточали свои ласки мужчинам. Масонство и проституция идут рука об руку.
Проекты Вейсгаупта и Дитфура относительно разделения полов в масонстве не были приняты, хотя было принято разделение женщин на порядочных и непорядочных. Учреждено было два ритуала: "Палладический" и "Избранниц".
Ритуал "Палладический" формирует женщин для высших политических интриг, туда же, кроме выдающихся масонок ритуала "Избранниц", попадает так называемый "синий чулок" демократии, дамы-литераторы и салонные дамы, известные как руководительницы общественного мнения, имеющие свой "салон". Что касается "Избранниц", то ложи их служат местом полового разврата и всевозможных излишеств. Это гарем секты. В эти ложи вербуют скромных и красивых девушек, не умных, которые после падения были брошены своими соблазнителями. Детей их секта берет и воспитывает в своих учебных заведениях, а матери становятся игрушкой в руках своих покровителей.
Каждая мужская ложа имеет право сформировать себе ложу "Избранниц", которую и посещают. В собраниях братьев и сестер этого ритуала под названием "Таинственные увеселения" практикуется свальный грех по обряду празднеств Венеры. (Подробности культа натурализма, который там проповедуется, описаны в книге масона Фовети, и приводить их нет возможности по безнравственности.)
Слово "масон" в переписке заменяется тремя точками (.'.) слово "масонка" - пятью (.'.'.).
Масонство "Избранниц"
Собрания масонок происходят в помещениях построенных подобно обыкновенным масонским ложам, которыми обыкновенно для экономии и пользуются, изменяя лишь обстановку и названия мест. Так, например, место, называемое в ложах востоком, называется страной Азией, запад - страной Европой, юг - Африкой, север - Америкой. На месте страны Азии находятся рядом два трона под одним балдахином и против них жертвенник, на котором лежит молоток, шпага и статут. С боков расположены восемь аллегорических статуй, изображающих: Мудрость. Осторожность, Силу, Умеренность, Честь, Благотворительность, Справедливость и Истину. Зала обтянута красной материей и освещается канделябром в пять свечей. Сестры никогда не собираются одни - их ложи всегда доступны братьям не ниже 2-го звания. Председатель носит титул Великого Мастера и сидит на троне Азии вместе с Великой Мастерицей, около 1-го Наблюдающего сидит 1-я Инспектриса, около 2-го Наблюдающего - 1-я Блюстительница и т.д. Около Оратора - сестра Оратор. Сестры, не состоящие в составе администрации ложи, сидят на боковых скамейках: с левой стороны "ученицы", а с правой "подруги"; "мастерицы" же - на обеих сторонах; за каждым рядом их сидят братья, имея шпаги в руках. Сестры, одетые в городские костюмы, - в белых платьях и имеют как и братья, маленькие передники из белой кожи, вышитые и подбитые голубым шелком. Все в белых перчатках. Подруги имеют на голове вуаль из белого газа, чем и отличаются от учениц. Мастерицы имеют маленькие золотые брелочки в виде пылающего сердца, в середине которого яблоко. Все сестры, кроме учениц, имеют на левой руке перевязь, на которой вышиты слова: "Молчание это добродетель". Мужчины во фраках, с отличительными знаками своих званий, имеют, кроме того, голубой шнурок с брелоком изображающим лестницу в пять ступеней.
Посвящаемую вводят в "комнату размышлений", обставленную, во избежание напугать, менее мрачно. Все же она обтянута черной материей и на столе лежит череп. Всего этого совершенно достаточно, чтобы прогнать веселые мысли, которые могли быть у прибывшей. На столе - лампа, бумага, чернила и перо. На листе бумаги поставлен ряд вопросов, на которые нужно ответить: 1. Какие обязанности женщины в отношении отца и матери? 2. Какие обязанности в отношении мужа и детей? 3. Какие обязанности к друзьям и обществу? Сестра Церемониймейстер, которая приводит посвящаемую в эту комнату, спрашивает ее, хочет ли она действительно быть принятой членом этой всеми уважаемой ложи, советует запастись мужеством и, получив утвердительный ответ, снимает с ее левой ноги подвязку и заменяет ее голубой лентой, также снимает ее драгоценные украшения и затем удаляется, предложив ей ответить на заданные вопросы.
В зале начинается заседание. Великая Мастерица ударяет молотком пять раз и говорит: "Сестры Инспектриса и Блюстительница, Высокочтимый Великий Мастер и я просим наших братьев и сестер Африки и Америки присоединиться к нам, чтобы открыть работу сестер-масонок города Парижа (например), состоящих под покровительством ложи "Свободных братьев", исполняя наши обряды с помощью цифры 5". Сестра Инспектриса ударяет пять раз, Блюстительница тоже. После чего, обращаясь к колоннам сидящих братьев и сестер, приглашает их к работе.
По первому удару молотка Председательницы и команде к порядку встают братья и сестры "Азии" и делают жест порядка. По третьему удару и команде сестры Блюстительницы подымаются сестры и братья "Америки". Затем идет обычный, как и в мужских ложах, опрос. Какие обязанности братьев и сестер? Сестра Инспектриса отвечает, что они должны наблюдать, чтобы ложа была заперта. На вопрос, какие обязанности сестер-учениц, Блюстительница отвечает: "Слушать, работать, повиноваться и молчать". Великая Мастерица: "Ко мне, братья и сестры, - к порядку!" Все встают и делают жест сестры-ученицы. Затем все кричат: "Ева! Ева! Ева!" После чего Великая Мастерица (она же и Председательница) говорит, что работа ложи "Избранниц" началась. Эти слова повторяют Инспектриса и Блюстительница (заведующие колоннами братьев и сестер), и тогда все садятся. Сестра Секретарь читает доклад о предыдущем заседании. После этого сестра Оратор вносит в зал ответы посвящаемой, которые Председательница читает вслух. Получив согласие на принятие посвящаемой, Председательница говорит: "Благословим нашу работу, нам предстоит поддержать ее на пути добродетели". Все ударяют пять раз в ладоши и кричат три раза "Ева!" В это время в "комнате размышлений" находится брат Оратор, который говорит ей патетическую речь о добродетели. Его речь прерывает сестра Оратор, которая входит к ним и, завязав посвящаемой глаза, вводит ее в зал ложи.
Посвящение весьма длинное и состоит из вопросов, ответов и речей о самоусовершенствовании, добродетели и напоминает по церемониям посвящение профана. Посвящаемой предлагают дать клятву, текст которой следующий: "Перед лицом Великого Архитектора Вселенной, который и есть бог, и перед этим высоким собранием я обещаюсь и клянусь сохранить секреты масонства, которые могут быть мне доверены, под страхом быть презираемой и обесчещенной как клятвопреступница. Чтобы предохранить меня от этого, пусть частица божественного разума сойдет в мое сердце, осветит и очистит его для служения добродетели. Да поможет мне в этом Великий Архитектор Вселенной. Аминь".
Посвящение в первое звание производят с большой осторожностью, чтобы не напугать и не оттолкнуть посвящаемую. Наоборот - она становится центром всеобщего внимания и по ее адресу расточается много лести. О том, что под словами любви к религии она должна подразумевать ненависть и что под словами любви к человечеству она должна понимать чисто плотские отношения, она узнает лишь впоследствии.
Во время посвящения ей все же дают понять, что если невинность и считается добродетелью для женщины, то это только среди людей с предрассудками, и что хорошая масонка должна быть выше их. Относительно нравственности говорят, что это зависит от нравов народа, другой народ - другие нравы, другие взгляды, и что скромность должна быть для женщины наукой, основанной на изучении поз и движений, но не результатом инстинкта.
Секретные знаки в звании "Ученицы"
Поза порядка: обе руки скрещивают на груди так, чтобы правая рука лежала на левой и два указательных пальца образовали бы угол.
Отличительный знак (символически выражает лестницу Иакова): правой рукой слева сверху направо вниз проводят в воздухе уступами линию и затем ведут ее наоборот. Масон или масонка, увидевшие такой знак, должны ответить, взяв большим и указательным пальцем правую ноздрю.
Удары: о о о о о.
Пропуск: Ева.
Пароль: Феикс - Феакс (школа добродетели).
2-е звание - "Подруга"
Перед началом посвящения происходит обычное заседание, но ученицы на нем не участвуют. Обстановка в зале почти такая же как и при посвящении в 1-е звание, но устроено, кроме того, две комнаты: "земной рай", где среди зелени стоит картина, изображающая Адама и Еву, и перед ней жертвенник и древо познания добра и зла, на котором висит змея из каучука, и "комната преступления", обтянутая черной материей, в которой лежат черепа и кости. Там находится картина, изображающая Бога, проклинающего Каина. Наверху имеется надпись: "Преступление победило невинность".
Посвящаемая, изображающая Еву, вкусившую запретный плод, вводится в "земной рай" с завязанными глазами, и там один из масонов, более или менее близкий ей человек, пользующийся ее доверием, оставшись наедине, подвергает ее исследованию, позволяющему ему определить, знаком ли ей порок, и, снимая привязанное к дереву яблоко, дает ей откусить, после чего в "раю" подымается шум и входит Председательница. Посвящаемую выводят из "рая", брат Оратор упрекает ее в грехопадении и показывает присутствующим откушенное яблоко. Посвящаемую отводят во вторую комнату и показывают ей картину и надпись "Преступление победило невинность". После этого ей говорят длинную речь, в которой ее прощают за грехопадение, как результат слабости человека над своими страстями, и советуют и ей самой также прощать слабости своих братьев и сестер и затем заставляют дать клятву, подобную первой клятве, но с добавлением слов "прощать слабости своих братьев". Далее Оратор говорит речь, в которой проводит мысль, что Бог обещал человечеству бессмертие и что человечество действительно будет бессмертно только в том случае, если оно будет размножаться, что было бы невозможно, если бы Ева не вкусила запретного плода. Она должна была уступить искушению, и эта слабость извинительна. Она вкусила плода, познала его прелесть и пожелала поделиться с Адамом, что вполне естественно. После изгнания из рая - любовь осталась утешением для людей.
Далее происходит диалог между Председательницей, задающей вопросы, и Инспектрисой, ей отвечающей. В этих вопросах и ответах символически выражаются обязанности сестер звания "подруги". После это посвящаемой сообщаются:
жест порядка: такой же как в 1-м звании;
отличительный знак: большим пальцем и мизинцем правой руки дотрагиваются до левого уха. Увидавший этот жест должен ответить прикоснувшись ко рту указательным и средним пальцами левой руки, имея большой палец под подбородком:
прикосновение: подают друг другу правые руки так, чтобы большие пальцы переплелись;
Удары: как в первом звании;
Пропуск: Ламма-Себактани;
Пароль: Вельба.
3-е звание - "Мастерица"
Посвящение в это звание не имеет характерных особенностей. В клятве, которую дает посвящаемая, прибавляется фраза: "Обещаю любить, покровительствовать и помогать моим братьям и сестрам".
После обряда посвящения и ряда аллегорических речей Оратор говорит, впервые затрагивая религиозные вопросы, причем называет Авраама, хотевшего принести в жертву Исаака, негодяем, слишком послушным свирепому Адонаю, говорит, что Адонай, пославший потоп, желал истребить весь род человеческий и что только благодаря покровительству доброго бога Ной и с ним род человеческий спаслись от истребления. Относительно крушения Вавилонской башни он говорит, что это тоже дело злого Бога, который разделил человечество на группы и национальности, и что добрый бог Еблис вновь соединит их в одну общую семью. Под конец происходит диалог между Председательницей и Инспектрисой, состоящий из вопросов и ответов, представляющих собой катехизис звания, который впоследствии посвящаемая должна выучить наизусть.
4-е звание - "Совершенная Мастерица"
Четвертое звание соответствует 18-му званию в мужских ложах, т.е. званию "Розы-Креста" (розенкрейцера), и собрание Совершенных Мастериц" представляет собой капитул женского масонского ритуала "Избранниц".
При посвящении Председатель изображает Моисея, Председательница - его жену Сефору, сестра Инспектриса - Марию, сестру Моисея, 2-й Наблюдающий - Аарона, брата Моисея. Председатель и 2-я наблюдающий одеты в театральные костюмы священников того времени. Все остальные присутствующие - во фраках, имея присвоенные званию знаки.
Сеанс начинается вопросом Председателя, обращенным к сестре Инспектрисе: "Высокочтимая сестра Инспектриса, какие обязанности Совершенной Мастерицы?" - "Помогать братьям и сестрам, любить их и наставлять на путь добродетели". Председатель: "Будем любить друг друга, помогать и наставлять на путь добродетели. Вот для чего наш капитул и начинает свою работу". Все ударяют в ладоши семь раз оооооо -о и кричат пять раз "Ева!". Посвящаемую вводят в зал и экзаменуют в знании правил и катехизисов трех пройденных званий, после чего ей говорят, что она должна будет более чем когда-либо работать во имя добродетели.
Посвящаемой делают испытание и, чтобы узнать насколько она привыкла повиноваться и подавлять чувство любопытства, дают ей в руки вазу, в которой заключена птичка, говоря, что ваза не заперта, но посмотреть, что там есть, нельзя. После чего уводят в другое помещение и оставляют ее одну. Если посвящаемая не в силах совладать с собой и откроет вазу, то сеанс прекращается и посвящение в следующее звание не происходит. Но это случается редко, потому что ко времени производства в 4-е звание женщины в достаточной мере привыкают к подчинению. В благоприятном случае посвящаемую вводят в зал с завязанными глазами и со связанными цепью руками. Братья и сестры становятся в ряд, изображая расступившееся Чермное море и посвящаемую проводят до трона Председателя, который срывает с нее цепи и говорит: "Дорогая сестра, пора порвать ваши цепи - выйдите из рабства, в котором вы находитесь, вы заслуживаете полной свободы". После этой фразы он приказывает ей встать на колени перед Председательницей, которая ей говорит: "Дорогая сестра, заблуждения и предрассудки, которые у вас могли быть по отношению к масонству, должны рассеяться. Весь наш символизм станет вам понятен, и свет истины озарит вас своим блеском". Всех призывают к порядку, братья держат шпаги вверх, сестры на правом плече - легкие палочки. Посвящаемая, стоя на коленях, дает клятву: "Перед лицом Великого Архитектора Вселенной, сохраняющего все живущее и мстящего за преступление, и перед лицом этого уважаемого общества я обещаю и клянусь ничего не открывать из того, что я узнаю, никому: ни мастерице, ни подруге, ни ученице. Я обязуюсь выполнять все акты добродетели, которые мне будут предписаны под опасением заслужить презрение и ненависть всякого доброго масона и масонки. Чтобы предохранить себя от такого несчастья, я прошу помощи Великого Архитектора Вселенной. Аминь".
Посвящаемой предлагают сделать акт благотворительности, дают ей вазу и предлагают открыть. Птичка вылетает. Ей говорят, что так она должна поступать и в будущем: "Сильный, который лишает свободы слабого, не достоин жить в человеческом обществе". После нескольких формальностей и речей посвящаемой дают пару подвязок из белого атласа, на одной из них вышито: "Добродетель соединяет нас", на другой - "Небо нас вознаградит". Далее происходит диалог между Председателем и сестрой Инспектрисой, в котором Инспектриса отвечает на вопросы. Диалог этот проводит мысль, что 1-я масонская ложа была основана в раю Адамом и Евой в период их невинности, 2-я - во время потопа в ковчеге Ноем, 3-я - когда Бог послал трех ангелов к Аврааму, 4я - когда ангелы спасли Лота во время гибели Содома и Гоморры, 5-я - когда Иосиф, найдя Вениамина, собрал братьев; что впервые ложа имела устройство и правила при Иосифе, когда он, празднуя возвращение Вениамина, поставил перед ним в 5 раз больше блюд, чем перед братьями, дал ему 5 платьев и представил 5 своих братьев фараону, и что с тех пор число 5 священное в ложах "Избранниц". "Счастливы те, которые получат 5-е звание, если сердце их настолько чисто, что они могут перенести тот ослепительный свет истины, который их озарит".
Посвящаемой сообщают все слова и знаки 4-го звания.
5-е звание - "Прекрасная Шотландка"
Как 4-е звание соответствует званию "Розы-Креста", так 5-е соответствует званию Кадош.
Заседание начинается диалогом между Председателем и сестрой Инспектрисой. На вопрос: "Что ее заставило добиваться звания Прекрасной Шотландки?" - она отвечает: "Желание освободить моих братьев и сестер". - "Кто же был тиран?". "Олоферн - генерал армии Навуходоносора". - "Как вы привели в исполнение ваш план?" - "Бодрствуя, надеясь и молясь". Председатель повторяет: "Будем бодрствовать, надеяться и молиться. Начнем наше служение согласно привычному обряду". Все берут левой рукой за волосы и правой делают жест, как бы отрезая голову, ударяют пять раз в ладоши и кричат: "Юдифь! Юдифь!"
Посвящаемая в это время находится в приготовительной комнате, в которую входит сестра Оратор и дает ей безнравственное объяснение значения пяти чувств человека, согласно статуту (приводить его здесь невозможно). После этого развертывает перед ней картину долины Бетулии (тоже весьма неприличного характера) и поясняет, что такого характера должна быть вообще помощь масонки по отношению к брату масону. Далее ее экзаменуют в звании катехизисов предыдущих званий и вводят в зал.
Она изображает собой Юдифь, из колена Симона, пришедшую к первосвященнику, прося открыть ей двери осажденного Олоферном города, чтобы выйти из него. Она просит народ молиться за нее пять дней, надеяться и не сдаваться. Посвящаемая раздевается до нага, и на шею ей надевают ожерелье и поливают волосы духами, после чего, надев легкие одежды, ее уводят в приготовительную комнату, убранную в восточном вкусе, где на диване лежит один из братьев, изображающий Олоферна. Посвящаемая падает перед ним на колени и они остаются вдвоем. Сеанс в ложе временно прекращается до звонка, который подает Олоферн из комнаты. Тогда входит сестра Оратор, передает посвящаемой мешок, в котором находится раскрашенная картонная голова, и подходит с ней к двери зала. Посвящаемая кричит за дверьми: "Победа! Победа!" Когда ей отворяют, она говорит: "Великий Архитектор Вселенной не покинул меня. Надеясь на него, я, презренная слуга, убила сегодня ночью врага нашего народа". После этого она показывает всем голову. Она подходит к Председателю, ступая на 7 перекладин положенной на пол лестницы, говоря при каждом шаге: "Дружба... Согласие... Подчинение... Благоразумие... Верность... Осторожность... Умеренность..." После чего передает голову Церемониймейстеру, который протыкает ее копьем и ставит около трона Председателя.
Присяга посвящаемой почти такая же, как и в 4-м звании, но с добавлением слов: "Я клянусь любить моих братьев и покровительствовать сестрам во всех случаях, даже жертвуя моей жизнью".
После клятвы посвящаемую принимают в 5-е звание и Оратор подробно рассказывает легенду о Юдифи и Олоферне, поясняя, что настоящая ее роль теперь и будет стать Юдифью, которой она должна подражать. Далее идет диалог между Председателем и сестрой Инспектрисой, который представляет собой катехизис 5-го звания. Например, на вопрос Председателя к Инспектрисе: "Вы совершенная мастерица?" - следует ответ: "Да, я вышла из рабства". - "Вы Прекрасная Шотландка?" - "Да, долина Бетулии меня признала таковой". - "Кто был тираном ваших братьев и сестер?" - "Олоферн, генерал армии Навуходоносора". - "Какая была ваша цель?" - "Убить его". - "Когда вам представился этот случай?" - "Когда Олоферн, заснув под влиянием вина, был оставлен своей стражей. Тогда я взяла его же мечь и отрубила ему голову", и т.п.
После всего этого посвящаемой показывают отличительные знаки ее звания, говорят пароль и прочее.
Из представленных вкратце ритуалов посвящения видно, с какой постепенностью перед масонками раскрывается их настоящая роль, а также дается понять, что скрывалось под словом "добродетель", о которой так много ранее говорилось.
МАСОНСТВО "ПАЛЛАДИЧЕСКОЕ"
Как карбонарии в обыкновенном масонстве представляют собой подбор людей для известной цели - активных вооруженных действий, так и масонство "Палладическое" представляет собой подбор женщин, предназначенных для политических интриг.
Вот что говорит ритуал: "Система эта не ищет последовательниц, она не проповедует никакого вероучения или правил. Она старается соединять искателей истины и добродетели и любителей природы, чтобы вырвать людей из того одиночества, в котором они находятся благодаря своему высокому положению в обществе. Все же орден принимает последовательниц, не иначе как очистив их прохождением через масонские звания".
Это масонство в свою очередь распадается на два: 1) орден "Семи Мудрых" и 2) "Верховный Совет Мудрости", в который попадают женщины из масонства "Избранниц", которым желают предоставить известную роль.
Орден "Семи Мудрых"
Масоны, принимающие на себя руководство этим орденом собираются по семи. Каждый из них берет имя и девиз одного из семи мудрецов Греции. Каждый кружок "Мудрости", или "Палладиум", совершенно изолирован и не может быть известным другому такому же кружку. В нем нет ни церемоний, ни испытаний, ни ритуалов при приеме последователей. Читают только семь желаний для самоусовершенствования, причем после каждого посвящаемый говорит: "Я принимаю".
Работа производится так. Собравшиеся садятся в круг и председательствуют по очереди. Каждый по очереди говорит речь на тему о нравственности, науке, истории, или говорит слово в оправдание какого-либо лица, близкого и нужного масонству. В общем, заседания носят характер интимных разговоров. В кружках этих происходят первые совещания о том, о чем впоследствии говоруны масонства докладывают в ложах.
При закрытии заседания присутствующие собираются вокруг Председателя и он назначает Председателя на следующее заседание. Затем расходятся.
На этих заседаниях носят обычные знаки масонства, сообразно званиям, кроме того, все имеют перевязь через правое плечо из белой широкой шелковой ленты, на которой изображена голова Медузы, и под ней семь кисточек, семи цветов радуги. Кроме таких интимных заседаний, бывают и специальные, цель которых направлять работу Великих мастериц, Инспектрис, сестер Ораторов и прочих масонок, способности которых обратили на себя их внимание.
Орден "Верховного Совета Мудрости", или "Палладия"
Состоит из двух званий мужских и одного женского. Первое звание - "Адельф" и второе - "Товарищ Улисса". Женское единственное звание - "Подруга Пенелопы".
Посвящение в первое звание "Адельф" и второе - "Товарищ Улисса" не представляет собой ничего характерного, и цель основания этого ордена, дать возможность интимно собираться избранным братьям масонам с масонками в высоких званиях, которых посвящают в звание "Подруги Пенелопы". При посвящении в последнее звание дается клятва "сохранять все вверенные тайны и никогда о них не говорить ни с кем, кроме как с "Подругами Пенелопы" и "Товарищами Улисса". Благодаря этому отдельные поручения, которые даются масонкам, принадлежащим к этому ритуалу, не могут быть известны масонам и масонкам в соответствующих званиях, не состоящим в ритуале "Палладия".
БАНКЕТЫ
Помимо собраний в ложах для "работы" и для посвящений, как для мужских лож, так и для женских, существуют собрания, называемые банкетами. На этих банкетах, строго придерживаясь ритуала, произносят тосты, едят и пьют и поют масонские песни. Все это делается для более интимного сближения членов лож. На банкетах звания "Розы-Креста" под названием "вечер" происходит кощунственное надругательство над распятым на кресте ягненком, изображающим Христа, а на банкетах Кадошей при тостах, перед тем как выпить бокал вина, присутствующие подымают кинжалы острием вверх и кричат "Гекам-Адонай!" (т.е. "Месть богу Адонаю!"). На этих банкетах масоны бывают в отличительных знаках своего звания согласно ритуалам (банкеты происходят в помещениях лож или ареопагов). Такие же банкеты происходят и в женском масонстве, но всегда совместно с мужчинами масонами, причем каждый масон имеет свою даму масонку, против которой и сидит. В собраниях 1-3 званий женского масонства участвуют масоны до 18-го звания. В собраниях 4-го звания женского масонства, соответственного званию "Розы Креста", допускаются мужчины не ниже этого звания, и банкеты эти называются "вечерей". На банкетах 5-го звания женского масонства допускаются мужчины в звании Рыцарей Кадош. Характерная особенность их банкетов та, что при тостах присутствующие берут бокал в левую руку и, ударяя два раза по шейке бокала, кричат "Победа! Победа!" - изображая этим удар, нанесенный Юдифью Олоферну.
Таинственные увеселения
Таинственные увеселения и составляют, в сущности, работу женских лож. Они состоят из спектаклей, после которых следует банкет и бал. Сюжет спектакля большей частью выбирают из языческой мифологии. Пьеса бывает в акта три и весьма легкомысленного содержания. Назначение этих увеселений, как было указано выше, - оторвать масона от семьи и дать ему возможность проводить время в среде женщин единомышленниц и без предрассудков.
Ритуалы женского масонства
Кроме описанного общепринятого ритуала "Избранниц", существует еще несколько ритуалов.
Ритуал "Шотландок", имеющий 10 званий и дающий возможность более точной классификации женщин.
"Египетский", или "Калиостро", соответствующий еврейскому ритуалу Мизраим. Он характеризуется спиритическими сеансами и кощунственными обрядностями, во время которых поются христианские молитвы, возмутительно переложенные. Ритуал имеет три звания.
Ритуал "Мон-Табора", по происхождению французский, в котором проповедуется многобожие. Имеет семь званий.
Ритуал "Мопса", по происхождению германский, хотя распространен везде. Отличается грубой безнравственностью. Презрительным словом "мопс" масоны вообще называют своих временных подруг масонок.
Ритуал "Блаженства". Имеет четыре звания. Там практикуется утонченный флирт. Характерен отличительный знак 3-го звания. Мужчина подходит к женщине, держа руки в карманах и оттопырив локти. Масонка отвечает ему, полуоткрыв рот и двигая быстро кончиком языка, причем смотрит пристально в глаза.
Ритуал "Разрывающих обязанности". Имеет одно звание. В политическом отношении не играет роли и служит для "украшения банкетов карбонариев".
Ритуал "Настойчивости". Остался только во Франции. По происхождению ритуал этот польский. Во многом он похож на ритуал "Избранниц" и играл большую роль во Французскую революцию.
Ритуал "Рыцарей и Нимф Розы". Имеет, как и ритуал "Мопса", одно звание. Согласно ритуалу, "любовь и таинства" 2 - главные занятия приверженцев этого ритуала.
Ритуал "Любителей Удовольствия" имеет одно мужское и одно женское звание, характер деятельности указывает само название.
Из всех этих ритуалов женского, вернее двуполого масонства ритуалы "Блаженства" и "Рыцарей и Нимф Розы", несмотря на их кажущуюся пустоту, имели наибольшее значение для пропаганды идей равенства и для подготовки почвы для основания масонства "Избранниц".
Все эти ритуалы имеют знаки, пароли, прикосновения и прочие отличительные признаки, соответственные тайным сообществам.
Ритуалы мужского масонства
Описанный выше ритуал мужского масонства называется "Шотландским старой обрядности" - он распространен во Франции, Италии, Англии, Шотландии, Ирландии, Бельгии, Пруссии, в Гамбурге, Баварии, Саксонии, Гессене, Люксембурге, Венгрии, Греции, Испании, Португалии, Швейцарии, Республике Либерии, Соединенных Штатах, Канаде, Мексике, на острове Куба, в Сан-Доминго, Гаити, Бразилии, Чили, Колумбии, Перу, Аргентине, Уругвае и Венесуэле.
Кроме этого ритуала, есть еще девять, отличающихся обрядностями и количеством званий, но преследующих одну и ту же цель: 1) завлечь новичков и их испытать, 2) произвести выборы достойных, 3) посвятить их в свои тайны. 4) организовать и направить работу ритуала к определенной цели.
Ритуалы эти следующие.
1. Ритуал "Французский" ("Великий Восток Франции"). Имеет 33 звания, в общем весьма схож со "Старо-Шотландским", разница та, что для более быстрого движения вперед звания от 4 до 11го соединяются в одно под названием "Избранный", 12, 13 и 14-е тоже, под названием "Шотландец", 14, 16 и 17-е соединяются под названием "Рыцарь Востока". Звания 19 и 20-е считаются приготовительными для посвящения в 30-е звание - "Кадош".
2. Ритуал "Йорка", или "Королевской Арки", не имеет такого распространения как "Шотландский", но характеризуется огромным количеством членов. Это излюбленный ритуал Англии и Соединенных Штатов. Он имеет 30 званий разделенных, на пять классов, которые делятся в свою очередь на четыре серии. 1-3-е звания составляют Голубое масонство, 4-11-е - Красное, заканчивающееся званием "Розы Креста", 12-27-е - Черное, заканчивающееся званием "Рыцаря св. Михаила", соответствующим званию "Рыцаря Кадоша", и 28-30-е - Белое масонство. С 27-го звания тоже практикуется культ Люцифера.
3. Ритуал "Хирама", или "Кильвинга". Самый старый ритуал, основанный Кильвингом в Шотландии в 1286 г. в честь строителя храма Соломона Хирама. Он имеет 25 званий, разделенных на семь классов. Три звания "Посвящения": "Ученик", "Работник" и "Мастер". Шестнадцать званий "Подбора", пять званий "Совершенствования" и одно звание "Административное", 19-е звание "Первосвященник Небесного Иерусалима" соответствует званию "Розы Креста", а 24-е - "Командора Белого и Черного Орла" - званию "Рыцаря Кадоша". Этот ритуал практикуется в Шотландии, где имеется 118 лож, подчиненных ложе "Трех Глобусов" в Берлине, 19 лож в Германии и Венгрии.
4. Ритуал "Старо-Шотландский" реформированный. Сначала имел звания как в ритуале Хирама, но потом, чтобы слиться с "Великим Востоком Франции", принял в 1783 г. звания от этого ритуала. Практикуется в Бельгии (Брюссель) и в Гааге.
5. Ритуал "Шотландский Философический". Имеет 14 званий. Практикуется в Швейцарии, имея центральное управление в Винтертуре.
6. Ритуал "Цинендорфа", или "Иоаннитов". Имеет семь званий, разделенных на три класса. I класс - звания св. Иоанна: "Ученик", "Работник", "Мастер". II класс - красные звания: "Ученик", "Работник Шотландский", "Мастер Шотландии". III класс - капитулярные звания: "Наперсник св. Иоанна", "Избранник". Третье звание соответствует званию "Розы Креста", а шестое - званию "Кадош". Практикуется этот ритуал в Германии, где имеет 91 ложу, управляемую "Великой Национальной Ложей Германии" в Берлине.
7.Ритуал "Эклектиков". Основан бароном Книгге. Имеет всего пять званий, из них четыре соответствуют званию "Розы Креста", а 5-е - званию "Кадош". Практикуется во Франкфутена-Майне.
8. Ритуал "Шведский" - Сведенборга. Основан в 1773 г. знаменитым мистиком Сведенборгом. Имеет двенадцать званий, разделенных на четыре класса. Этот ритуал распространен только в Швеции и Норвегии и имеет главное управление в Стокгольме.
9. Ритуал "Мизраима и Мемфиса", или "Египетский". Имеет 90 и 92 звания. По своим обрядностям он самый странный. Основан в конце XVIII столетия евреем Калиостро в городе Абруцце в Италии, где им был учрежден в 1811 г. капитул розенкрейцеров под названием "Конкордия". В 1814 г. группа евреев перенесла этот ритуал на французскую территорию под названием ложи "Последователей Зороастра", где, имея Председателем известного химика Ганнала, терроризировала посвящаемых всевозможными фантасмагориями. В настоящее время этот ритуал исключительно еврейский, имеет шесть лож во Франции, из которых одна, имеющая 92 звания, называется ложей "Мемфиса", и затем несколько в Англии и Америке, а также и в других частях света. В Америке самая влиятельная из них называется "Бнай-Берит". Ложи Франции управляются из Парижа, Англии - из Манчестера и Вашингтона, Канады - из Торонто и Онтарио, Италии - из Рима, Египта - из Каира, Румынии - из Бухареста. Америки - из Нью-Йорка.
Тот же Калиостро насаждал этот ритуал масонства и в России при императрице Екатерине Великой.
* * *
Все ритуалы, вместе взятые, представляют собой масонство, грандиозное тайное сообщество, и в то же время секту, раскинувшую свои сети на весь земной шар. Каждый ритуал в своей внутренней жизни является автономным и управляется советом из высших чинов, имеющих Председателя, т.е. главу известного ритуала. Но организация масонства на этом не останавливается. Вице-президент французского масонства Лимузен читал в Париже в 1907 г. доклад о современном масонстве, из которого видно, что масонство ныне сорганизовано в независимые федерации (державы). Во Франции, например, две державы: "Великий Восток Франции" и "Великая Ложа Франции" (Старо-Шотландского ритуала). В Германии восемь держав, в Аргентине четыре и т.д. Всего держав - 106. Из них в Европе - 24, в Америке - 58. остальные - в Азии и Африке. Во Франции 477 лож и 32 000 членов; в Англии 4069 лож и 215 000 членов: в Германии 475 лож и 52 765 членов: в Америке 12 880 лож и 1 000 000 членов. Еще интереснее сведения дает отпавший в 33-м звании масон Марджиота.
ОРГАНИЗАЦИЯ ВСЕМИРНОГО МАСОНСТВА
Как было уже сказано ранее, масонство проникло на материк Европы из Англии в 1717 г., где известный королевский физик Дезагюлье вместе с Кингом, Кальвертом, Модденом, Пайком и Андерсеном образовали "Великую Ложу Англии". На совещании в гостинице "Яблоня" они решили предоставить организации "Свободных Каменщиков" продолжать свои профессиональные работы и параллельно с этим начать постройку символического храма самоусовершенствования, переняв все обрядности от средневековых "свободных каменщиков". Чтобы сделать масонство вопросом моды, они пригласили в качестве "мастера" высокопоставленное лицо, а английские аристократы стали распространять масонство в других странах Европы. Великий мастер, граф Стратмор, поручает одиннадцати немецким аристократам устроить ложи в Германии, секретарь английского посольства Фульман устраивает ложи в Швеции, лорд Гамильтон - в Женеве, герцог Мидльсекский - во Флоренции и на всем севере Италии, лорд Койлеран - в Гибралтаре и Мадриде, Гордон - в Лиссабоне, Миних - в Копенгагене, где посвящает русского посла барона Корфа, в доме которого и устраивается ложа, Карл Ратклиф - во Франции и капитан Филипс - в Петербурге, Москве, Ярославле и Архангельске. В короткий срок Европа покрывается сетью масонских организаций, причем в каждой стране во главе масонства стоит "Великая Ложа", подчиненная управлению в Лондоне. На ритуалах лож читают молитвы за короля Англии, и все государства как бы становятся английскими провинциями. Лорду Пальмерстону, как главе масонов, тогда подчинялись Гарибальди в Италии, Кошут в Венгрии, Маццини, основатель карбонариев, в Италии, и даже Наполеон III во Франции.
Объединением всех масонов того времени служило лишь то, что бога они называли Великим Архитектором Вселенной и все добивались "восстановления человека в его правах, данных ему природой", т.е. свободы. Во внутренней их жизни царил хаос.
В это время начинает усиливаться американское масонство. Там была основана система "Высоких степеней" евреями Морином, Геем, Франкеном, Дакоста и Когеном. Во главе их стал Великий Мастер - еврей Исаак Лонг. Он измыслил для объединения масонов дать храму божество, которого недоставало, для чего поехал в 1795 г. в Европу, и в 1801 г. привез из Шотландии в город Чарльстон идола Бафомета, которому когда-то поклонялись тамплиеры, писаный устав их религиозного культа и череп казненного главы тамплиеров - де Моле. Самый ритуал масонства получил название "Старого Шотландского реформированного". О найденных реликвиях он заявил, что считает их залогом победы над христианством. С тех пор Чарльстонская ложа стала называться Верховным Советом. В период с 1804 по 1846 гг. такие Верховные Советы распространились по всей Европе.
В 1859 г. вместо умершего Лонга был избран Альберт Пайк, человек весьма способный и с чисто американским размахом. Он решил соединить мир в одну духовную державу, для чего необходимо было собрать все разновидности масонства в одно целое и под одной властью. В 1866 г. он входит в оживленную переписку с главой итальянских карбонариев Маццини, который 22 января 1870 г. писал Пайку следующее:
"Оставим существовать все федерации такими, как они есть, сохраним обряды, центры управления и способы переписки, принятые между высшими степенями каждого обряда. Но создадим высший культ, который должен остаться тайным и в который мы посвятим масонов по нашему выбору, обязав самой строгой тайной по отношению к их остальным братьям. С помощью этого высшего культа мы будем управлять всем масонством; в нем будет находиться центр вселенной и тем он будет могущественнее, чем менее будет известен".
20 сентября 1870 г., в день вступления в Рим итальянских войск под предводительством масона Кадорна, Маццини и Пайк подписали тайный протокол, согласно которому для объединения масонства всех стран учреждался высший масонский культ, причем Альберт Пайк назначался Верховным Патриархом, а Маццини - его помощником по политической части.
Таким образом, в день падения Папского престола в Риме в Чарльстоне воздвигался новый престол духовному владыке мира - антипапе Альберту Пайку.
Объединение масонства, произведенное Альбертом Пайком, представляет собой настолько важное явление, что необходимо остановиться на личности этого человека более подробно. Альберт Пайк, сын бедных родителей, родился в Бостоне 29 декабря 1809 г. и окончил курс в Гавард-Коллегии, получив солидное образование. В 1833 г. он сошелся с неким Леонидом Польком, пастором, протестантом, бывшим впоследствии командиром 2-го корпуса армии рабовладельцев, убитого затем в битве 5 марта 1864 г., и был привлечен и посвящен в масонство в Великую Ложу в городе Литтль-Рок. К концу 1833 г. он получил 3-е звание Учителя, а в 1856 г. 22-е звание Князя Ливана в городе Чарльстоне. В Новом Орлеане в 1857 г. он получил 33-е звание и был избран членом Верховного Совета в Чарльстоне, душой которого был в то время его друг Маккей и главой - Джон Хонур.
Еще ранее, т.е. в 1837 г., Пайк и Макей познакомились с Лонгфелло, шотландским масоном, приехавшим в Соединенные Штаты Америки хлопотать о присоединении к секте и утверждении главой тогдашнего масонства Моисеем Хольброком ритуала общества "Одд-Феллоус", основанного в Лондоне в 1788 г. и запрещенного за его мятежный характер. Это общество все же продолжало там существовать, меняя названия, до 1809 г. В 1813 г.
Оддфелловцы сформировали самостоятельный ритуал и основались в городе Манчестере, а в 1819 г. перенесли свою деятельность в Америку, где некто Вильдей основал в городе Балтиморе ложу "Вашингтон N 1". Благодаря энергии Вильдея - идеи общества быстро распространились в Канаде и Соединенных Штатах. Лонгфелло и Хольброк, обменявшись взглядами относительно Каббалы, составили проект создать ритуал сатанизма, члены которого были бы посвящены в тайны черной магии, но смерть Хольброка, составившего к тому времени обряды святотатственного служения "мессы адонаисидов", прервала на время их проект. Лонгфелло покинул Чарльстон и в 1854 г. приехал к Вильдею в Гамильтон, где решено было прибавить к существующей организации "Одд-Феллов" второе звание, исповедующее втайне культ Сатаны. Но Вильдей, боясь утратить свое влияние на ритуал, отказал впоследствии в этом, и Лонгфелло обратился в 1857 г. с этим же предложением к Пайку и Маккею. Встретив в лице Пайка союзника, в лице же Джона Хонура он нашел противника, который не хотел официально вводить в Верховный Совет Шотландского ритуала культ Люцифера. В конце концов соглашение состоялось на том, что было разрешено добавить обществу "Одд-Феллов" 2-е звание, но с условием, чтобы ритуал их был абсолютно секретен.
В 1859 г. Альберт Пайк, не встретив конкуренции, был избран членом Верховного Совета, Великим Мастером Верховного Совета города Чарльстона и стал главой Шотландского ритуала. Заняв такое высокое положение, он явился необыкновенно талантливым организатором и скоро подчинил своей власти мелкие раздробленные ритуалы, затеяв с ними отчаянную борьбу.
В 1866 г. глава итальянского карбонаризма Маццини вcтупaeт в переписку с Пайком об объединении всего масонства. В результате учреждается особый ритуал для высших чинов под названием "Нового Реформированного Палладического" (Palladium порусски - кумир, и кумиром признается БафометЛюцифер). Решено было, что новый ритуал должен быть совершенно секретным и что ни ложи, ни капитулы, ни ареопаги других ритуалов не должны о нем совершенно знать. Набирать последователей в этот ритуал предполагалось сначала исключительно из высших званий распространенного в Америке Старо-Шотландского ритуала (основанного евреем Исааком Лонгом).
Вообще в масонстве принято, что каждый масон, даже другого ритуала, может присутствовать на работах лож не только чужой федерации, но и чужой страны, лишь бы он был действительным масоном. Например, масон Розы Креста, т.е. 18-го звания, путешествуя по любой стране, может посещать ложи и капитулы равного с ним звания, но он не может посещать ареопагов Кадошей (30-го звания) даже своего ритуала. Масон 33-го звания может посещать зато все заседания (кроме секретных) во всех странах и во всех ритуалах. Пользуясь этим обычаем, Пайк поручил посвященным в 33-е звание масонам набирать последователей Палладизма. Такая предосторожность была необходима потому, что новый Палладический ритуал был исключительно люциферный. Эта религия представляет собой неогностицизм манихеев, проповедующий двубожие, причем Люцифер считается равным Адонаю, но Люцифер - бог света и добра, борющийся за человечество против бога мрака, насилия и рабства - Адоная.
Поставив эти принципы в основу религии "Треугольников" (так назвал он помещения, где собирались члены ритуала "Палладия"), он сорвал последнее покрывало с религии, которую признавали высшие чины прочих масонских ритуалов, показав, кого именно должны почитать под именем Великого Архитектора Вселенной.
С другой стороны, поручив 33-м комплектовать "Треугольники Палладизма" из высших чинов лож, получивших уже подготовку и исповедующих уже хотя не в полной мере культ Люцифера, Пайк установил возможность управлять ритуалами через тех же членов Палладизма, которые, оставаясь в своих ритуалах, проводились на высшие должности. В течение всего последующего времени Альберт Пайк неутомимо работал, поражая своей энергией. Будучи 74 лет от роду, он предпринял путешествие с целью обревизовать организованное им масонство и преодолел в шесть месяцев 23 185 километров... Он умер [2 апреля-?] 84 лет отроду [в 1893 г.].
"Палладизм", основанный им, к тому времени был организован следующим образом. Совершенно независимо от ритуалов, совершенно тайно, высшие представители этих ритуалов привлекаются в "Треугольники", которые бывают трех степеней: 1) "Треугольники", 2) "Великие Треугольники" и 3) "Совершенные Треугольники".
"Совершенный Трехугольник Палладизма" иначе называется "Ложей-Матерью". Общепринятое их название "Лотус". Таких "Лотусов" - 33.
В Европе их девять: 1) "Лотус Англии" в Лондоне - управляет и организует работу 37, 38, 39, 40 и 41-й "трехугольных" провинций; 2) "Лотус Шотландии" в Эдинбурге - управляет 42 и 43-й провинциями; 3) "Лотус Ирландии" в Дублине - 44-й провинцией; 4) "Лотус св. Германа" в Кельне - 45, 47, 50 и 51-й провинциями; 5) "Лотус св. Фридерика" в Берлине - 46, 48 и 49-й провинциями; 6) "Лотус Франции, Швейцарии и Бельгии" в Париже - 52, 53, 54 и 55-й провинциями; 7) "Лотус Виктории" в Риме - 56 и 57-й провинциями; 8) "Лотус Иберии" в Мадриде - 58, 59 и 60-й провинциями и 9) "Лотус Дуная" в Будапеште - 61, 62 и 63-й провинциями.
"Треугольники" имеют членами масонов "Кадошей Палладизма" и масонок в звании "Избранниц Палладия".
"Великие Треугольники" имеют членами масонов в звании "Иерарха Палладия" и масонок в звании "Мастериц Храма".
"Совершенные Треугольники" имеют членами масонов в звании "Избранный Маг" и масонок в звании "Властительной Мастерицы Храма".
К 20 сентября 1890 г. организация Всемирного Масонского Союза была следующая.
Во главе всего масонства мира стоял Альберт Пайк (масонское имя Лимунд Энсоф), имея "святейший престол" в городе Чарльстоне в Америке. При "Патриархе" состоял "Святейший Великий Совет" из десяти масонов. Являясь жрецами нового культа, эти лица образовали "Высшее Догматическое Управление".
"Патриарху" подчинялись:
1. "Высшее исполнительное управление" во главе с Верховным Шефом политических действий Адрианом Леми (по-масонски Оккабис, за секретным N461) и при нем три помощника. "Могущественный престол" его в Риме.
2. "Высшее административное управление", во главе которого "Верховный уполномоченный по делам финансов" банкир Блейхредер (по-масонски Сломах), имеющий "Совершенный Королевский Престол" в Берлине.
3. "Верховный делегат по делам пропаганды" Финдель (помасонски Аксель) в Лейпциге.
Кроме того, вся поверхность земного шара, как территория нового всемирного государства, разделена на 77 "треугольных провинций", каждая под начальством Великого Мастера. Провинции эти, для удобства управления, сведены в группы, подчиненные Центральным Управлениям.
"Треугольные провинции" N 1-26 (включительно), обнимающие Северо-Американские Соединенные Штаты Америки, Канаду, Центральную Америку и Вест-Индию, имеют Центральное Управление в городе Вашингтоне.
Провинции под N27-36, обнимающие собою Южную Америку, подчинены управлению в городе Монтевидео.
Главному Центральному Управлению города Неаполя подчинены провинции с N 37-63, захватывающие Европу. Из них в состав 46-й Берлинской провинции входит весь Западный край России с польским населением, кроме Подольской губернии, а в состав 62-й Екатеринославской провинции входит Румыния, вся Европейская Россия и Кавказ.
Остальные 14 провинций обнимают собою Азию, Океанию и Африку, имея Центральное Управление в Калькутте, причем для облегчения управления придано два помощника: один для Австралии в городе Сиднее, а другой для Африки на острове Св. Маврикия.
Кроме этих 77 провинций, по секретному договору Верховного Управления города Чарльстона в лице Альберта Пайка с масонской ложей "Бнай-Берит [Брит]" еврейского ритуала "Мираима и Мемфиса", подписанному 12 сентября 1874 г., тайные еврейские союзы были организованы в совершенно самостоятельную конфедерацию, ставшую связующим звеном между обыкновенным масонством и "Палладизмом". Высшее Управление Конфедерации находится в городе Гамбурге на улице Валентинскампф. Означенный договор настолько важен для освещения всего масонского вопроса, что на нем необходимо остановиться подробнее. Текст его следующий.
"С одной стороны, знаменитый всемогущий брат Лимунд Энсоф (Альберт Пайк) - Великий Мастер, Хранитель Священного Паладизма и Великий Первосвященник Всемирного Масонства, в качестве Великого Главы Ордена, с одобрения Великой Коллегии заслуженных масонов, с другой стороны знаменитый совершенный брат Натаниел Калуп-Абиах (Арманд Леви), делегат Великой Центральной Директории в Неаполе, почетный член Федеративной Консистории Бнай-Берит [Брит] в Германии, действуя в качестве уполномоченного от Консистории Англии и Америки, давших ему полную власть, заключили настоящий договор.
Верховная Догматическая Директория Всемирного Масонства признает еврейские ложи в том виде, в каком они существуют в главнейших странах. Из них будет организована Конфедерация, в которую войдут ложи Бнай-Берит [Брит] американские, английские, немецкие и прочие.
Центром управления будет Гамбург, и Глава Ритуала примет на себя титул Верховного Патриаршего Совета.
Еврейские ложи сохранят свою автономию и будут зависеть только от Верховного Патриаршего Совета.
Чтобы принадлежать к ним, достаточно принадлежать к одной из лож официально принятого масонского ритуала. Тайна существования Конфедерации должна строго сохраняться всеми членами Высшего Масонства, которым Верховная Догматическая Консистория найдет полезным ее существование сообщить.
Ни Великий Патриарший Совет, ни одна из лож, ему подведомственных, не должны никогда и нигде упоминаться в ежегодных отчетах Великой Административной Директории, но Великий Патриарший Совет будет посылать Великой Директории ежегодный взнос в размере 10% от личных взносов с членов еврейских лож, иначе сказать - одну четвертую часть сумм, собираемых в Гамбурге на пропаганду Конфедерации, с тем чтобы Чарльстон не налагал добавочной платы за посвящение.
Ритуал будет установлен тот, который принят в еврейской ложе N 1 в Нью-Йорке, утвержденный Верховным Патриаршим Советом после одобрения его Верховной Догматической Директорией.
Посвящения в еврейских ложах в звания не будет.
Масон, принадлежащий к другим ритуалам, или профан, уже принятый в масонство, получает полное посвящение после удовлетворительного испытания и, кроме того, получит специальную инструкцию и особые знаки для первых символических званий еврейского масонства уже впоследствии.
Никакой брат масон какого-либо официального ритуала, не будучи по рождению и религии евреем, не может иметь доступа в еврейскую ложу, каково бы его звание ни было. Только Избранный Маг, 3-е мужское звание Высшего Ритуала (Палладического), принадлежащий к "Совершенному Треугольнику" того же города или к "Совершенному Треугольнику", находящемуся с этим "Треугольником" в непосредственных сношениях, может посетить ложу в качестве гостя. Число таких посещений не будет ограничено. Будут иметь право посетить еврейскую ложу, но не более двух раза в год, Великий Главный Инспектор Палладия, имеющий определенное поручение, и Главные Инспектрисы, но единственно "Властительные" среди Мастериц Храмовников, женского 2-го звания Высшего ритуала.
Лишь Президент и Президентша "Лотуса" будут всегда иметь право входа во все еврейские ложи, расположенные на территории их трангуляционной провинции. (Из чего можно предположить, что означенные лица должны быть непременно евреями.)
В Верховный Патриархальный Совет в Гамбурге все Избранные Маги и все Властительные Мастерицы Храма будут иметь вход в качестве гостей не по праву, а в знак добрых отношений, по просьбе, обращенной к Великому Патриарху, к какому бы "Совершенному Треугольнику" они ни были бы приписаны.
Ложи Конфедерации могут принимать и посвящать сестер евреек, не испрашивая ничьей санкции, кроме как Великого Патриаршего Совета в Гамбурге.
Подписано в долине Тибра, на Великом Востоке Рима, в 5-й день луны Низан, 24-й день 1-го месяца 000874 года Истинного Совета Натаниель Келуп-Абиам.
Подписано в Верховном Востоке Чарльстона на глазах Всемогущего Божественного Учителя в 1-й день луны Тишри, 12-й день 7-го месяца 000874 года Истинного Совета Лимунд Энсоф".
На основании означенного договора конфедерация в первые годы своего существования вносила ежегодно в кассу Чарльстона до 18 000 000 франков.
Последний договор весьма характерен. Еврейство и здесь выделилось в самостоятельную единицу. Как в революционном движении в России, мы видим обусловленную партию "Бунд", поставляющую главарей движения и руководящую им, так и во всемирном революционном движении среди масонства мы видим отдельную конфедерацию ритуала "Мизраима и Мемфиса" и отдельное Патриархальное Высшее Управление в Гамбурге, не подчиненное главе всемирного масонства.
С 20 сентября 1903 г. всемирное масонство выдвинуло явного представителя в лице Андриана Леми и его "Антипапский престол" перенесен из Чарльстона в Рим во дворец Боргезе, построенный Папой Павлом V. Пылая ненавистью к христианству и желая ознаменовать свое вступление чем-либо выдающимся в смысле кощунства, он приказал устроить клозеты так, чтобы нечистоты сливались на алтарь домашней часовни. Когда же архитекторы отказались строить, мотивируя, что это будет не гигиенично, Леми приказал повесить у входа св. распятие вверх ногами и прикрепить надпись: "Прежде чем выйти отсюда, плюньте на изменника. Слава Сатане!".
Что деятельность масонства действительно носит противохристианский характер, указывают официальные речи представителей этой секты. Вот характерная речь-тост президента Совета Французского Масонства сенатора Дельпеша, произнесенная 9 марта 1903 г., которую газета "Le Correspondant" от 10 марта 1903 г. с негодованием приводит.
"Триумф Галлелеянина продолжался 20 веков. Но в свою очередь он приходит к концу. Таинственный голос, который на горе Эпир предвещал смерть Пана, предвещает теперь конец Богу-обманщику, который обещал эру справедливости и мира тем, кто ему поверит. Иллюзия держалась слишком долго, и она исчезает в свою очередь. Бог лжец! Он уйдет, чтобы опять соединиться в пыли веков с другими божествами Иудеи, Египта, Греции и Рима, которые видели также много созданий, преклонявшихся перед подножием их жертвенников. Братья масоны. Нам приятно свидетельствовать то обстоятельство, что мы не чужды падению этих лжепророков... С политической точки зрения франкмасоны часто менялись, но во все времена масонство было твердо в следующем принципе: "Война всякому суеверию, война всякому религиозному фанатизму!.."
Вышедшая на днях брошюра Копен Альбанселли под заглавием "Оккультная власть против Франции" освещает вопрос и с другой стороны, она с неопровержимой ясностью доказывает, насколько грозна и могущественна эта власть, управляющая масонством и через него всем миром и создающая все крупные политические события. Франкмасонство, по словам автора, - это не что иное, как исполнительный орган в руках тайных руководителей. Задача этой власти - истребление в государствах традиций политических и религиозных. После подрыва всех традиций следует подрыв национализма, вследствие чего нация, теряя свои характерные особенности, перестает существовать, как нечто целое и самостоятельное. В этой брошюре проводится мысль, что в настоящее время оккультная власть англофильная, т.е. способствует могуществу Англии в ущерб другим государствам. Таким образом, если масонство в руках этой власти представляет собой орган для производства внутреннего разлада во всех странах, то Англия в ее руках - это реальная сила, обладающая армией и флотом. В этой брошюре автор подробно разбирает такие события, как англобурская война, Марокканский инцидент и отношения Англии к Германии, но размеры настоящего изложения не позволят подробно коснуться этих вопросов.
Разбирая книгу Альбанселли, Габриэль Сулякруа пишет в журнале "Разоблачение масонства" (1908, N 19, с. 313) следующее: "Главный тезис Альбанселли тот, что за видимым мacoнcтвoм скрывается ассоциация невидимая, создавшая всемирное масонство, которая управляет им незаметно, проникая до самых лож через все высшие организации и через ложи производит давление в политическом мире. Эту ассоциацию Альбанселли и называет "тайной властью". Разве здесь есть что-либо нового. Нисколько, и эта тайная власть есть не что иное, как "Палладизм", об этом нам еще ранее говорили Таксиль и Д. Хак-Батайль. "Палладизм" это высшее масонство, действующее во всех ритуалах и во всех странах.
Конфедерации это опять другое масонство, находящееся под непосредственным контролем только "Палладизма" и работающее параллельно с обыкновенным масонством каких бы то ни было ритуалов, наблюдая за последним и проводя в него требования "Палладизма". Оно также замкнуто, как и "Палладизм", и вход в него лицу не-еврейской расы положительно невозможен. Это то же что и 2-й класс "Одд-Феллов". Отсюда видно, до какой степени бывают одурачены масоны, не достаточно посвященные".
О ВНУТРЕННЕЙ ЖИЗНИ И СВЯЗИ МАСОНСТВА С ЕВРЕЙСТВОМ
1. Масонская благотворительность
Прежде всего, масонство учреждение не благотворительное, как оно старается себя выставить даже среди своих братьев. Пар. 238 Французского ритуала говорит: "Ложи должны строго воздерживаться посвящать профанов, не могущих выдержать расходов, налагаемых ритуалом. Пар. 326 Шотландского ритуала говорит: "Ложи не должны принимать профанов, которых общественное положение не позволяет вынести расходов, взимаемых согласно общим и частным правилам ритуала". И действительно, масонство эксплуатирует, но не дает себя эксплуатировать. Из людей несостоятельных членами лож могут быть лишь военные, учителя и, в исключительных случаях, старшие мастера крупных фабрик и заводов. Военные принимаются, как лица, имеющие влияние на дух войск, а учителя, как руководители подрастающего поколения. Пролетариат же их благосклонностью не пользуется. Вот что говорит Рагон, 33-го звания, по поводу масонской благотворительности, на конференции капитула Розы Креста в Париже, в июне 1858 г.
"Вспомним, братья, что масонство это не есть учреждение, где одна часть братьев живет на счет других. Эти нищие, делающие из своей бедности профессию, могут ли объяснить, зачем они старались быть принятыми. Они дерзко приходят, заявляя о своей нужде. Эта язва французского масонства показывает преступную небрежность лож, в особенности города Парижа. Допускайте в масонство только тех людей, которые могут вам подать руку, но не протянуть ее за подаянием".
Масон, не могущий внести во время ежегодной платы, подвергается неприятному напоминанию Председателя в храме ложи, убранном во время заседания в траур в знак печали, которую испытывают все братья, что среди них находится лицо, пренебрегающее своими обязанностями. При неуплате и после этого на такого брата начинают смотреть как на отступника и применяют к нему во всей строгости обычное преследование.
2. Масонская предусмотрительность
В период покоя масонство предается внутренним раздорам: каждый старается пробраться выше и секте ежеминутно угрожает опасность разоблачений. Этому стараются помешать широко организованным шпионством. Как было уже изложено выше, каждый масон подвергается постоянному наблюдению своих братьев в высших чинах, но, кроме того, за ним наблюдает и секретная государственная полиция, которая во Франции, например, заполнила ложи в качестве членов, с тех пор как начальник общей и политической полиции М. Кобе, бывший сам масоном, стал вице-президентом Совета Великого Востока Франции (он же составитель катехизиса для учеников, работников и мастеров). Присутствие агентов полиции в ложах позволило ему с успехом бороться с людьми, принадлежащими к политическим партиям, уничтожить которые масонству было желательно. В настоящее время, когда масонство во Франции в полной силе, вся полиция, исключая наружную, носящую форму, и жандармерию, привлечена в ложи и естественно стоит на страже масонства.
3. Масонская тактика
Так как главная цель работы масонства - это захват власти, то стремление к ней сначала выражается в организации в стране революционных партий, действующих непосредственно в народе. В период революции, пользуясь сумятицей и растерянностью властей, они выставляют готовую, строго организованную партию, состоящую далеко не из пролетариата, а из граждан с известным, даже высоким положением в обществе. Чтобы угодить низам, от которых зависит число голосов, эта партия прикрывается названием "демократической", не имея сама ничего общего с демократией.
У нас, например, появилась конституционно-демократическая партия, иначе сказать, кадеты.
В Италии ныне у власти прогрессивно-демократическая и т.д. Партии эти отличаются своеобразной тактикой, заключающейся в чрезвычайной приспособляемости к обстоятельствам сообразно тому, на чьей стороне сила. Эта тактика чисто масонского характера. Чтобы не быть голословным, приведу исторический пример. Так, например, после революции 1848 г. во Франции, Великий Восток Франции, собравшись в экстренном заседании 3 марта, вотировал следующий адрес членам республиканского правительства М.М. Кремье и Гарнье-Пажу:
"Во славу Великого Архитектора Вселенной!
Великий Восток Франции - Республиканскому Правительству.
Граждане! Великий Восток Франции, от имени всех лож заявляет о своей тесной связи с настоящим правительством. Будучи поставленным своими статутами вне политической борьбы, французское масонство все же не может не выразить своих симпатий великому народному движению, которое происходило. Масоны всегда носили на своих перевязях слова "Свобода", "Равенство", "Братство". Видя теперь эти слова на знаменах Франции, они с восторгом приветствуют то обстоятельство, что эти принципы проведены масонством. Они восхищаются вашим мужеством, с каким вы приняли на себя великий труд основать на принципе свободы счастье народа. Сорок тысяч масонов, работающих в 500 ложах, составляющих одно тело и одну душу обещают вам свою помощь для выполнения великого дела возрождения народа, так славно начатого. Да здравствует Республика!"
Через три года Луи-Наполеон Бонапарт совершил переворот 2 декабря 1851 г. Тот же самый Великий Восток Франции собрался в экстренном заседании 9 января 1852 г. и приветствовал падение республики и 15 октября того же года в торжественной обстановке поднес Луи-Наполеону адрес следующего содержания:
"Во славу Великого Архитектора Вселенной!
Великий Восток Франции - Принцу Луи-Наполеону Бонапарту.
Ваше Величество!
Масонство - это организация чисто благотворительная. Оно ставит целью своей деятельности поддержку учреждений и лиц, старающихся делать добро. Оно учит семейным добродетелям, любви и вере в Бога и строго запрещает всем своим членам какиелибо обсуждения политических вопросов. Не может ли подобное запрещение в данное время закрыть наши сердца вполне естественному чувству признательности. Никогда, Принц, мы не забудем того, чем мы обязаны Императору - Вашему дяде, который нам покровительствовал. Как только Вы, Принц, благодаря Вашему редкому мужеству спасли Францию, тотчас же мы поспешили избрать главой французского масонства знаменитого Принца Люсьена Мюрата.
Вас, Принц, одушевляет истинный свет масонства. Мы никогда не забудем великих слов, сказанных Вами в Бордо. Они нас вдохновляют, и мы будем гордиться и считать себя под Вашим руководством солдатами человечества.
Франция Вас приветствует. Не останавливайтесь в своих добрых начинаниях, дайте счастье всем, возложив корону Императора на Ваше благородное чело. Примите искреннее почтение и позвольте крикнуть от всего сердца - Да здравствует Император!".
Эти две речи чрезвычайно характерны.
Расставляя свои сети в какой-либо стране, масонство старается подчинить своему влиянию правящие классы, которые прежде всего и привлекаются к масонскому сообществу - гласно или негласно, прямо или косвенно. Иногда в ложи привлекают, просто подстрекая любопытство. Позабавившись безобидной таинственностью, высокопоставленные лица, не видя ничего дурного в деятельности общества, начинают хорошо относиться к масонству и, таким образом, сближаются незаметно с теми деятелями, на которых возложено поручение произвести известное влияние на такое лицо. Особенный интерес для масонства представляет дипломатический корпус, и вопрос пригодности известного лица для международных сношений нередко находится в тесной связи с проявляемыми им симпатиями или антипатиями к масонству.
Характерной особенностью организаций, носящих масонский характер, и самого масонства, начинающего свою пропаганду в стране, можно признать:
1. Интернациональный характер сообщества, обещание взаимной поддержки членам в других странах.
2. Особое попечение об улучшении нравов и развития народа совершенно чуждой страны.
3. Стремление поднять в обществе религиозные вопросы, также привить мистицизм, а при случае даже показной патриотизм.
4. Как масонство, так и учрежденные ими общества стремятся создать корпоративный дух среди своих членов и носить характер организации.
5. Те же общества охотнее всего прикрываются названием христианских, евангельских, говорят о любви к человечеству, к отечеству и пр.
6. В своих уставах такие общества особенно подчеркивают, что занятие политикой строго воспрещается членам. Таковое воспрещение вполне логично уже потому, что партийность нарушала бы прежде всего целость организации масонского учреждения и не давала бы возможности вести работу в известном нужном направлении. Масонство объединяет все партии, все религии и все национальности, масонство перевоспитывает и преобразовывает людей - но для себя и для своих целей. Особое внимание оно обращает на подрастающее поколение.
Масонство сильно не только своей дисциплиной, при помощи которой оно внушает посвященным свои символы и традиции, но также искусством группировать вокруг себя общества и лиги, которые оно вдохновляет и ведет в нужном масонству направлении. Жизнь масона - это непрерывная проповедь. Во Франции масонство создало следующие вспомогательные общества, распространенные в каждом округе: 1) общества народных собеседований; 2) комитеты республиканских реформ; 3) лиги республиканцев; 4) союзы республиканской молодежи; 5) братские союзы по участкам, которые представляют собой выборные комитеты, составленные из действительных масонов, и 6) общества воспитания граждан.
Кроме этого, секта является душой следующих обществ: 1) лиги образования; 2) национального общества народных собеседований; 3) союзов любителей искусства (филотехнических); 4) общества народных университетов с преобладающим влиянием еврейства; 5) общества первоначального образования; 6) демократического союза воспитания граждан; 7) народного кружка светского образования; 8) лиги прав человека и пр., также кружков солдат и моряков.
Около каждой масонской ложи есть отдел лиги прав человека, лиги образования, народного университета и национального общества народных собеседований. Масон д-р Савуар, член комиссии пропаганды, говорил в 1900 г. следующее: "Чтобы помочь развитию этих обществ, надо, чтобы масонство воздействовало на них тайно. Достаточно будет, чтобы известное число масонов вошло бы в советы каждого из этих учреждений в таком количестве, чтобы иметь большинство на своей стороне. Эти братья периодически будут собираться у Великого Востока и там под руководством Верховного Совета будут вырабатывать общий план действий, изучать предметы собеседований, составляя их так, чтобы у слушателей являлись наши идеи. Нечего и говорить, что эти братья всегда найдут в наших ложах прекрасных ораторов, которые сильно облегчат им их задачу".
Россия уже имеет типичные масонские лигу образования и народный университет, под флагом всевозможных психологических и общеобразовательных обществ внедряются постепенно и остальные. Не менее типичным является и общество "Маяк".
Не вдаваясь в детальный разбор деятельности этого общества, достаточно привести цитаты из официально изданных ими брошюр, которые могут навести на размышление. В брошюре "Седьмой год деятельности "Маяка" (с. 87) значится: "Рассеянные по всему миру учреждения христианских ассоциаций молодых людей, к типу коих принадлежит и наш "Маяк", связаны между собою общей жизнью. Все они являются как бы ветвями одного живого дерева.
Члены отдельных обществ этого рода в разных странах могут быть рассматриваемы как члены одной обширной семьи. Юноши, принадлежащие к одному из этих учреждений на своей родине, явившись в подобные же учреждения в другой стране, принимаются не как чужие, а сразу попадают в дружескую среду таких же молодых людей других национальностей, расположенных оказать им всяческую и помощь и поддержку". (Здесь слово "братство" лишь заменено словом "дружество".)
В этом создании готовой почвы для международного общения заключается, между прочим, немалое преимущество - принадлежность к учреждениям христианской ассоциации для коммерсантов.
Для лиц, активно работающих в учреждениях христианской ассоциации, поприщем их деятельности служит весь земной шар. Сближение работников этого рода, принадлежащих к различным национальностям, происходит на почве частых международных конгрессов, на которых они встречаются как братья и, как товарищи, обмениваются ценными сведениями и сообщением друг Другу результатов приобретенного им опыта".
Рассказывая на с. 88 о кругосветном путешествии, американец Морз сообщил 14 июня "Маяку", что путешествие свое до Петербурга он разделил на три приблизительно равные части: 5000 миль по Америке, 5000 миль по Великому океану и 5000 миль Япония, Корея, Филиппины, Китай и Маньчжурия. Посетив в этих пяти последних странах 27 городов, он встретил в большинстве из них учреждения христианской ассоциации, подобные нашему "Маяку", причем в 16 ассоциациях руководителями были секретари, которые все оказались, подобно г-ну Гэйлорду в Санкт- Петербурге, посланными из Америки. Эти американские секретари вырабатывают новых секретарей из среды местных жителей, и имеется уже до 25 таких секретарей из туземного населения. В 12 других городах также создана потребность в образовании таких же учреждений, и жители этих городов обращались к г-ну Морзу с просьбами прислать им секретарей из Америки.
Устав "Маяка" (с. 93).
Пар. 4. Обществу предоставляется поддерживать сношения с подобными ему учреждениями за границей.
Пар. 7. Управление всеми делами общества сосредоточивается в Совете, состоящем из 15 членов, из коих трое могут быть иностранными подданными.
Три члена Совета избираются американским гражданином Джемсом Стоксом."
Из книжки "Устав и общая инструкция".
Пар. 22. Посторонние, не принадлежащие к числу постоянных посетителей лица, желающие ознакомиться с деятельностью "Маяка" допускаются в помещение последнего не иначе как с разрешения Главного Секретаря или Председателя Совета Общества. (Это указывает на конспиративность собраний.)
Пар. 23. Молодые люди, желающие поступить в число посетителей, должны лично явиться в канцелярию "Маяка", где они получают печатный бланк, на котором отмечают свое имя, отчество, фамилию, подданство, вероисповедание, год рождения или возраст, степень образования и цель вступления в число посетителей. (Соответствует листу, который дается профану перед посвящением.)
Пар. 25. При вступлении в число постоянных посетителей молодые люди дают письменное обязательство подчиняться всем положениям Устава Общества, постановлениям Совета и распоряжениям Главного Секретаря, не внося своим поведением в среду "Маяка" направлений, противных его духу и основному назначению". (Соответственно клятве посвящаемого.)
Из книжки "Физическое развитие общества "Маяк" (1909 г., с. 13). "Пар. 7. Все занимающиеся в гимнастическом зале должны быть в специальных форменных гимнастических костюмах". (Судя по приложенной фотографии, на костюмах имеется на груди треугольник. В ложах вместо костюма надевают для занятий масонский фартук.)
В брошюре "Общество "Маяк" (1908 г., с. 1). "Кроме того, г. Стоксу посчастливилось найти себе сотрудника - руководителя будущего учреждения, который блестяще зарекомендовал себя деятельностью в аналогичном учреждении в Париже".
(С. 5.) "Даже подвальные комнаты хорошо приспособлены для классных аудиторий... Пока мы осматривали эти помещения, мы услышали звучный голос лектора. С трудом проникнув в помещение, мы увидели лектора, молодого православного священника, с энергичным лицом, говорившего перед многолюдной внимательной аудиторией о Евангелии и социализме".
(С. 7.) "Благодаря любезности Главного Секретаря я имею возможность сообщить несколько интересных данных из отчета "Маяка": более 5000 молодых людей, принадлежащих к составу общества за время его существования, и очень большое число уже вышедших из него по разным причинам не порывают связи с учреждением, ставшим им дорогим, поддерживают переписку с управлением общества, которое, в свою очередь, следит за их карьерой и нередко оказывает посильную поддержу... Хотя "Маяк" официально не состоит в группе обществ христианской молодежи, но поддерживает с ними отношения - посылает своих делегатов на общий съезд в 1905 г. (Последнее указывает на то, что эта уже прочная организация посылает в революционное время зачем-то своих делегатов в Париж.)
Наиболее преуспевшие в немецком языке получают премию в 150 рублей на поездку в Берлин для усовершенствования в разговорной речи".
"Маяк" возник в 1901 г. на средства главаря Всемирной христианской ассоциации - заграничного капиталиста Джемса Стокса, пожертвовавшего 150 000 рублей. Кроме того, в России была собрана сумма в 54 000 рублей" (с. 36 брошюры "Седьмой год деятельности "Маяка").
Направление, в котором ведутся члены этой христианской ассоциации, можно видеть из списка тем воскресных лекций, часть которых с заглавиями, отвечающими сути предмета, могут быть перечислены (с. 72 брошюры "Седьмой год деятельности "Маяка"): "Любовь к человечеству", "Любовь - единение", "В. Соловьев и социализм", "Л. Толстой и анархизм", "Гуманизм и либерализм", "Эволюция и революция", "Революция и воспитание", "Мораль господ и мораль рабов", "Не грех ваш - ваше довольство вопиет к небу", "Быть великими и в тоже время малыми", "Трудовой союз в Санкт-Петербурге", "Евангелие и социализм".
Перед перечислением тем имеется следующее изречение: "Человек, который хочет быть вполне достойным этого звания, не может оставаться только человеком - в нем должна жить и разгораться искра высшей божественной природы, поднимающей его над средой людской повседневности".
В общество "Маяк" принимаются молодые люди от 17-летнего возраста (в масонство - от 21 года) и здесь, как и на занятиях учеников, дается лишь известное направление, приучают к масонской дисциплине, к солидарности и взаимной поддержке, изолируя незаметно от всех тех, кого впоследствии они будут считать профанами.
Не менее характерным признаком можно считать и то обстоятельство, что "Маяк", как и масонство, прикрывает свою деятельность, став под покровительство высокопоставленных лиц, которым настоящее направление его вряд ли понятно.
Подобно "Маяку", существуют и другие организации для перевоспитания молодежи в известном, нужном масонству направлении. Вот что сказано в газете "Новое Время" от 21 февраля 1909 г. под рубрикой "В учебных заведениях".
"20 февраля в частной квартире происходило ознакомление студентов и курсисток петербургских учебных заведений с прибывшим в Петербург Генеральным Секретарем Всемирного студенческого союза Джоном Мотт.
После взаимных приветствий Джон Мотт поделился своими впечатлениями от поездки в Юрьевский университет, куда его пригласила группа студентов. По его словам, в Юрьеве и Петербурге его поразила глубокая искренность в стремлениях русской молодежи найти разрешение волнующих их религиозных вопросов. По просьбе слушателей, Мотт высказал свое мнение об условиях, от которых зависит успех или неуспех в организации в России христианских студенческих кружков.
Условия успеха он сгруппировал следующим образом: 1) наличность больших затруднений в организации кружка, как фактор, укрепляющий и воспитывающий характер к достижению намеченной цели; 2) присутствие в кружке основного ядра (состоящего, по-видимому, из тех лиц, которые и пригласили г-на Мотта) и 3) близость руководителей кружка ко всем его членам и единение их с однородными организациями всего мира.
Связь масонства с еврейством
Тесный союз масонства с еврейством не представляет в настоящее время больше секрета ни для кого, потому что если этот союз и скрывался раньше, то теперь он официально обнародован. Автор "La Republique Univer Celle-Dupont" посвящает вопросу об общности еврейства и масонства несколько страниц, которые небезынтересно прочесть: "Теперь нам кажется странным, что наши отцы, относившиеся с таким недоверием к евреям и так долго не желавшие давать им прав гражданства, не замечали, что все в масонских ложах носило отпечаток, который выдавал непосредственное участие и руководство евреев. Длинные легенды, которые рассказывают посвящаемым в масонство и истинное значение которых объясняется лишь в высших званиях, - всецело еврейские.
Легенды эти основаны на истории постройки Соломоном храма в Иерусалиме при участии царя Тирского, который доставлял ему лес и прислал искусных рабочих. Масонская легенда о Хираме, главном строителе храма, приписывает ему полную власть над всеми рабочими, основанную на необыкновенном умении властвовать над толпой и подчинять ее своей воле и, кроме того, наделяет его талантами архитектора, скульптора и искусного литейщика.
Отпечаток еврейства виден во всех обрядностях посвящения в первые звания масонства - единственные, куда доступ не-евреям свободен. Как легенда о Хираме, так и секретные слова в этих званиях, взяты с еврейского языка.
Другое заимствование из Библии, дорогое для евреев, - это история Мардохея, которая является для них символом и пророчеством того торжества, о котором они мечтают. Мардохей, повесивший Амана, его 10 сыновей и своих врагов в количестве 40 000, является для масонов предвозвестником того, что в день, когда они станут владыками мира, они будут также вешать, расстреливать и гильотинировать, приводя наконец в исполнение кровожадные угрозы своих спутников-социалистов. Именно в тaкoм смысле один из главарей прусских социалистов писал Бисмарку, раньше бывшему верным агентом немецкого масонства, впоследствии противодействовавшему развитию еврейского социализма в своей стране. В "Архивах Израиля" от 16 октября 1890 г. еврей Зингер писал Бисмарку: "Я Вам советую прочесть прекрасную книгу "Есфирь", где вы найдете типичную историю Амана и Мардохея. Аман, всемогущий министр, - это Вы, милостивый государь, "Assuerus (?)" это Вильгельм, а Мардохей - это немецкий социализм, освященный Марксом и Лассалем и распространенный моим однофамильцем и единоверцем Зингером. Вы хотите принизить и уничтожить Мардохея - и это Вы, великий канцлер, который будете его жертвой". Известно, что праздник Пурим справляется евреями каждый год 14 февраля, в память их освобождения от тирании Амана усилиями Есфири и Мардохея.
Чтобы размножить свои ложи в христианских странах, масонство постаралось возможно лучше скрыть свое еврейское происхождение. Во Франции, например, было время, когда в масонство мог быть посвященным только католик и дворянин или принадлежащий к высшей буржуазии. Мы имеем перед глазами список лож XVIII века, где встречаются почти исключительно имена кавалеров орденов и духовной знати. Но чем ближе подходит время к эпохе революции 1789 года, тем более эта фальшь сглаживается, хотя еще в списках членов лож встречаются имена дворян, членов магистратуры, богатых граждан и, во всяком случае, людей, готовых скорее умереть, чем отказаться от Бога и изменить королю. Они доказали это, пав под ударами убийц и на гильотине. Только в царствование короля Людовика Филиппа начал проявляться еврейский характер масонства. В кровавые дни 1848 г. и во время Коммуны 1871 г. даже для близоруких людей это стало ясно. Все благородные и великодушные порывы патриотов были парализованы роковым влиянием евреев, занятых исключительно одной мыслью - подготовкой почвы для Всемирной Республики".
То же самое было в Германии и в Англии в 1862 г. В "Исторических и политических листках" в Мюнхене опубликованы важные разоблачения, сделанные одним из недовольных масонов, о преобладающем влиянии евреев в ложах.
"В Германии, - писал он, - существует тайное общество масонов, подчиненное не известным никому руководителям. Члены этого сообщества в большинстве евреи. Христианские обряды в этом обществе приняты только для формы, и оно пользуется христианской религией лишь для того, чтобы кощунствовать над ней и прикрывать свои тайные планы и интриги. Заговорщики уже более не остаются в тени, они открыто заявляют себя нашими братьями и стараются искать покровительства наших князей и даже привлекают их на свою сторону. В последнее время (т.е. в 1862 г.) евреи были изгнаны из некоторых лож, но в настоящее время они приняты зато во всех ложах мира. Теперь, кроме того, они основали особые ложи исключительно еврейские, куда доступ другим национальностям совершенно закрыт. В Лондоне в настоящее время находится главный очаг революции под руководством лорда Пальмерстона, также находятся и две еврейских ложи, никогда не видевших в своих стенах христиан. В этих-то ложах и обсуждаются все революционные вопросы, которые приводятся в исполнение другими ложами".
"Как Лондон, - писал прусский масон-патриот, - Рим тоже имеет ложу, составленную исключительно из евреев. Это там, как в
телеграфном бюро, стягиваются все нити революционных замышляемых заговоров в ложах различных стран. Оттуда эти заговоры приводятся в исполнение под руководством неведомых начальников. Таким образом, большинство революционеров в христианских странах не что иное, как марионетки, приводимые в движение евреями. В Лейпциге и в Гамбурге есть также постоянные еврейские ложи, вход в которые масонам не-евреям закрыт".
Вот что было раскрыто прессой в 1862г. Автор, оканчивая статью, выражает желание, чтобы правительство обратило внимание, что это тайное масонство имеет только одну цель - "революционизировать народы в интересах иудейства".
Приведем еще несколько выдержек, опубликованных тем же автором в 1862г.
"Согласитесь, что среди 17-миллионного населения Пруссии евреев всего 600 тысяч. Смотрите, с каким жаром эта раса работает, чтобы захватить в свои руки все административные посты, с каким жаром эти торговцы деньгами стараются разорить наших граждан ростовщичеством и спекуляциями.
Евреи отказываются слиться с массой народа, они это делают только со знатью. Они надеются управлять нами в качестве министров, президентов, губернаторов, офицеров... никогда они не захотят остаться в ряду рабочих".
В первых числах мая 1893 г. в газете Креста в Берлине были опубликованы весьма поучительные цифровые данные по поводу интересного открытия, состоявшего в том, что в одном из заседаний суда в Берлине оказалось, что судьи, секретари, адвокаты и все прочие должностные лица, исключая двух жандармов и обвиняемых, - все были евреи.
Газета Креста удостоверяет, что в судебной палате в Берлине из 54 адвокатов 36 были евреи. В судах первой инстанции на 502 адвоката - 345 были евреи. В Берлине 1 650 000 жителей, и евреи не составляют и 8%. Относительно захвата евреями всех свободных профессий существует следующий интересный документ.
"В 1489 г., евреи города Арль, получив приказ короля, в котором им предлагалось или выселиться за пределы государства или принять христианство, написали в Верховный Еврейский Совет, находившийся в Константинополе, прося сообщить, что им делать.
Ответ был следующий:
- Вы говорите, что король Франции заставляет вас принять христианство, исполните это, потому что вы не можете поступить иначе, но сохраните закон Моисея в своих сердцах. Вы говорите, что хотят завладеть вашим имуществом - сделайте ваших детей купцами, чтобы путем торговли разорить христиан. Вы говорите, что угрожают вашей жизни - сделайте ваших детей докторами и аптекарями, чтобы они могли отнимать жизнь у христиан, не опасаясь преследований. Вы говорите, что вас вообще преследуют сделайте из ваших детей адвокатов, нотариусов, чиновников, таким путем вы сами будете управлять христианами, вы захватите их земли и вы отомстите за себя". Подписано "V.S.S.Y.E.F. Prince des Jufs de Constantinopol-le 21 de Casleu".
"Шестьдесят лет тому назад немецкое масонство формулировало свою программу так: "Лишить престола всех германских князей, оставив у власти короля Прусского, дать ему корону императора Германского и установить демократическую конституцию". Конечно, это не пророчество после свершившегося факта, потому что сказанное мы почерпнули из источника, опубликованного за восемь лет до провозглашения Германской Империи и вторично изданного в 1867 г.
Как мы уже сказали раньше, поражение Франции и триумф Пруссии, по словам Альбена, дело рук еврейского масонства, как и все ныне происходящее в Европе. Все восстания, заливающие кровью Европу в течение столетия, имеют только одну цель - расстроить существующий строй, привести к анархии и подчинить с помощью французского масонства все народы евреям.
На конгрессе масонов, созванном Великим Востоком Франции в 1889 г., где вместе с депутатами от лож Франции сидели делегаты от Бельгии, Португалии, Испании, Венгрии. Греции и Италии, ясно выражались надежды видеть в скором времени ниспровергнутыми революцией все троны государей Европы и приветствовалось наступление Всемирной Республики, о которой с таким энтузиазмом пророчествовал Дизраэли.
Вот подлинный текст тостов, произнесенных ораторами конгресса:
- Своей неустанной работой масонство покажет, что этот международный союз работников, соединенных без различия сословий, без предрассудков, стремится к своей цели, не признавая границ.
- Постоянным изучением и работой над социальным бытом народов мы расчищаем путь к республике. Социальная же революция - это та мина, которая взорвет всех тиранов Европы и всего мира, как об этом пророчески сказал в 1835 г. Генрих Гейне.
- Вы скоро услышите такой скрежет, перед которым ужасы революции 89-го года покажутся игрой детей.
- Придет день, и он близок, когда погибнут все монархии и религии у народов, у которых не было ни XVIII столетия, ни 1889 года. Это тот день, которого мы ожидаем...
Когда замолкли аплодисменты, которыми награждали слушатели ораторов, президент конгресса, вступив в обязанности главы масонства, встал и, провозгласив тост за процветание Франции, сказал: "Я пью не только за Францию, как за дружественную нацию, но и за независимость народов и, позвольте мне сказать все это в двух словах, - за Всемирную Республику".
Великое дело масонства, как это слышали из уст председателя Европейского Конгресса Масонств в 1889 г., - это та самая социальная революция, которая выражается по всей Франции криками "Долой отечество! - Да здравствует социальная революция!"
Всемирный Израильский Союз
Существование этой тайной ассоциации, основанной еврейским Лойолой, Адольфом Кремье в 1860 г., дает ключ к объяснению свершающихся событий.
Обещание Талмуда о пришествии мессии и о всемирном владычестве евреев за последнее время выразилось наконец в новом учении о "собирательном мессии", под которым подразумевается не появление одного пророка завоевателя, а наступление такого времени, когда всемирное владычество евреев станет открытым и бесспорным. Ближайшим средством к осуществлению этого учения является в настоящее время "Хобур-Кол-Израэль-Хоберим" ("Союз всех еврейских союзов") с девизом из Талмуда "все за одного и один за всех" и эмблемой в виде земного шара и над ним две пожимающие друг друга руки и сверху скрижали Завета.
Печатный орган, посредством которого Всемирный Израильский Союз проводит свои теории и волю, издается в Париже и называется "Archives Israelites" ("Архивы Израиля"). Он же является и важным источником для изучения современных взглядов еврейства. В одном из номеров этого журнала в 1860 г. по поводу открываемого союза напечатано следующее: "Союз, который мы ныне открываем, не есть ни французский, ни английский, ни швейцарский, - но израильский всемирный. Остальное человечество распадается на нации, мы одни имеем не граждан, а лишь религиозных последователей. Не раньше еврей станет другом христианина и мусульманина, как в то время, когда свет израильской веры, единственной здравой религии, будет светиться повсюду. Рассеянные между народами, которые враждебны нашим понятиям, нравам и интересам, мы тем не менее и невзирая ни на что, останемся евреями. Наша национальность есть религия наших отцов, и другой мы не признаем никакой. Обитая на чужбине, мы не можем обращать внимание на изменчивые и случайные выгоды и расчеты окружающих нас иноверцев, пока наши собственные материальные и нравственные задачи будут в опасности. Но в предназначенный к тому день еврейское учение должно наполнить весь мир. Израильтяне, рассеянные по всем краям земли, пребывайте же тверды и непоколебимы, как члены избранного народа. Если вы убеждены, что религия ваших предков - ваш единственный патриотизм; если вы верите, что вопреки своим внешним национальностям вы пребываете одним и нераздельным израильским народом; если вы не сомневаетесь, что лишь еврейство представляет религиозную и политическую истину; если вы сознаете твердо, что вы граждане вселенной, - то внемлите нашему призыву и окажите нам содействие, ибо дело наше велико и свято, а успех обеспечен. Католицизм, наш исконный враг, лежит пораженный в голову, и теперь без помехи каждый день будет расширяться сеть, распростертая нами по земному шару, и священные пророчества наших книг исполнятся. Настанет пора, и Иерусалим сделается истинным домом молитвы для всех людей, а знамя еврейского единобожия будет развеваться во всех концах земли. Пользуйтесь же всеми обстоятельствами, наше могущество велико, - учитесь применять его к делу. Чего нам страшиться?.. Уже недалек момент, когда все богатства земные окажутся исключительным достоянием сынов Израиля и он будет единым владыкой".
Итак, с открытием Союза ясно поставлена цель - всемирного владычества путем денег.
Кроме Всемирного Израильского Союза (Хобур-Кол-Израэль-Хоберим), основанного Кремье в 1863., в 1865 г. было учреждено всемирное "Братство, пробуждающее дремлющих", преследующее те же чисто политические цели. Членами его состоят наиболее влиятельные финансисты-евреи - Ротшильд, Монтефиоре и пр. За два года существования это общество имело в составе своих членов 12 000 самых богатых евреев и из них 500 русских евреев: банкиров, докторов и коммерсантов. Члены этого общества, так же как и Всемирного Израильского Союза, составляют главный контингент высших степеней масонства. Производя силой капиталов давление на промышленность и международные отношения, они держат в своих руках всю печать мира, проповедуют либеральные идеи и обостряют и улучшают отношения народов сообразно надобности. Параллельно с этим издают популярные книжки для еврейского народа, проповедующие патриотическую обособленность. Одной из таких книжек является, например, "Указатель талмудической литературы" и пр. (Брафман-Кагал и Евреи, с. 28-34).
К числу всемирно-еврейских обществ принадлежат также "Братство заселения евреями Св. Земли", проповедующее и поддерживающее сионизм, основанный Герцелем, и "Братство вспомоществования евреям, эмигрирующим в Англию и Америку".
Все эти братства, имея мировое значение, тесно связаны как между собой, так и с масонством.
После учреждения специально еврейских всемирных обществ, объединяющих как низшие классы еврейства, так и высшую финансовую знать, установления отдельных масонских ритуалов и появления 12 сентября 1874 г. еврейского сверхправительства в лице "Высшего Патриархального Управления" в Гамбурге еврейство явилось сплоченной и организованной силой.
Уже с 1863 г., после учреждения Всемирного Израильского Союза, деятельность всего масонства подпадает всецело под руководство евреев и события идут ускоренным темпом. Проведением в законах всех стран "свободы собраний и союзов" обеспечивается и легализуется присутствие вредной тайной масонской организации, которая, будучи интернациональной, как и само еврейство, подготовляет и проводит в жизнь уже крупные политические международные события. Разлагая государственный строй проповедью социализма, внося зависть и злобу в классовые отношения, организуя революционные партии, дезорганизуя правящие классы и подстраивая политические осложнения с другими государствами, еврейство добивается поразительных результатов.
20 сентября 1870 г, все масонство объединяется Альбертом Пайком, а в 1871 г. возникает война между Францией и Германией и одновременно с ней революция. То и другое, обогатив Ротшильдов, укрепило в значительной степени власть евреев во Франции, которая при помощи еврейских банкиров уплатила Германии 5 миллиардов франков.
В 1877 г. Россия втягивается в войну с Турцией и лишается плодов своей победы, потеряв и деньги, и людей, причем открытым врагом ее является еврей лорд Биконсфильд. Одновременно с этим в России усиливается революционное движение, каковое заканчивается цареубийством.
Последний внутренний переворот в России также связывается с внешними затруднениями с Японией, тщательно подготовленный с китайской кампании, а может быть, и еще ранее. Деньги на войну щедро ссужаются и одной, и другой стороне, в сущности, из одного и того же еврейского кармана, но война продолжается ровно столько, сколько нужно было, чтобы унизить Россию как державу и чтобы дать почву для брожения среди народа в пользу революции.
Во все время русско-японской войны вся западная масонская пресса открыто выражала сочувствие Японии и сообщала всякое передвижение наших войск и флота, но ни слова не писала о передвижении нашего противника. Россия в лице Японии боролась со всемирным масонством, которому нужно было нанести ей удар чужими руками, чтобы свергнуть Самодержавие и проникнуть-таки в страну хоть силой, дабы основаться на легальном положении, так же как и во всех странах.
В результате война и последующие события явились для Всемирного Кагала не чем иным, как крупной выгодной финансовой аферой, разорившей две страны и истребившей, кроме того, сотни тысяч человеческих жизней. Здесь и русские, и японцы оказались теми самыми "профанами", о которых так презрительно упоминается в ложах.
В общем, можно сказать с уверенностью, что в настоящее время масонство представляет для Всемирного Еврейского Кагала средство разрушения всех традиций, на которых основана жизнь всех государств, и средство заставить работать на пользу евреев другие народы.
Вторым таким же средством является такой же международный, как и масонство и еврейство, социализм, измышленный евреями Карлом Марксом и Лассалем...
(ГАРФ, ф. 102. 1905. д.12. ч.2. л.45-132.)
2. О ЧЛЕНАХ МАСОНСКО-ОККУЛЬТНЫХ КРУЖКОВ САНКТ- ПЕТЕРБУРГА В ДЕПАРТАМЕНТ ПОЛИЦИИ
Начальник Отделения по охранению общественной
безопасности и порядка в Санкт-Петербурге
21 марта 1914 г. N 6094.
За N 107017 - 1913 г.
По особому отделу
Совершенно секретно
34326
Лица, упоминаемые в справке, приложенной к записке за N 107017, в качестве членов масонско-оккультических кружков в С.-Петербурге в 1906 г., по негласно собранным сведениям, оказались следующими.
1. Кружок Арсеньева
1) Арсеньев, Константин Константинович, 73 лет, отставной действительный статский советник, академик, редактор политического журнала "Вестник Европы", живет в Царском Селе, по Московской улице, в доме Сутугиной. Вместе с ним живет его жена Евгения Ивановна Арсеньева, 64 лет, председательница общества "Единение", каковое общество, согласно уставу, имеет целью общение между его членами на основах православной церкви, христианской любви и содержит на ст. Плюсса, С.-Петербургско-Варшавской железной дороги приют "Семейный очаг" на 17 девочек в возрасте от 3 до 15 лет.
Названные Константин Константинович и Евгения Ивановна Арсеньевы, вместе с их дочерью Марией, 20 лет, в период времени до весны 1906 г., в течение нескольких лет жили в д. N43, по набережной реки Мойки, где они снимали квартиру N 4 из 7 комнат. Еженедельно по разным дням, около 8 часов вечера, у них собиралось общество в числе до 30 человек на беседы мистического характера. Эти беседы продолжались каждый раз по три часа, но точный характер их ныне не мог быть выяснен. Как дознано, в беседах принимали участие некая графиня Игнатьева и княгиня Гагарина, по-видимому, вдова генерал-адъютанта графиня София Сергеевна Игнатьева, известная благотворительница, интересующаяся религиозными вопросами, и вдова шталмейстера княгиня Вера Федоровна Гагарина, 68 лет. Последняя большую часть года живет за границей и известна как покровительница второй общины евангельских христиан в С.-Петербурге, объединившей, так называемых, "пашковцев" и "толстовцев".
В квартире Константина Константиновича Арсеньева, наездами, жили и его сыновья, есаул Терско-Кубанского полка Евгений Арсеньев и надворный советник Борис Арсеньев, дипломат, но участия в собраниях не принимали.
По поступившим сведениям, подобные собрания, с участием высокопоставленных лиц, у Константина Арсеньева происходят и теперь, к выяснению характера этих собраний и участвующих на них лиц - меры приняты.
2) Арсеньев, Евгений Константинович, 41 года, флигель-адъютант, полковник лейб-гвардии Уланского Ее Величества полка, живет в д. N17, по Кирочной улице, в кв. 46, занимаемой состоящим по Военному ведомству подполковником гр. Владимиром Васильевичем Адлербергом, 39 лет, братом с.-петербургского губернатора графа Александра Васильевича Адлерберга.
В квартире Арсеньева и Адлерберга собраний по определенным дням не бывает. Из числа же лиц, поддерживающих с ними более частые отношения, известны офицеры того же полка: полковник князь Владимир Михайлович Андроников, ротмистр Михаил Александрович Осоргин, лейб-гвардии Конно-Гренадерского полка ротмистр Константин Николаевич Скуратов, лейб-гвардии Конной артиллерии полковник Александр Оскарович Гриппенберг и флигель-адъютант Александр Николаевич Линевич, некие ротмистр Старосельский и Линдер, бывший офицер лейб-гвардии Уланского полка.
3) Арсеньев, Борис Константинович, 37 лет, камергер Высочайшего Двора, статский советник, состоит первым секретарем Императорского Российского посольства в Румынии. Был в С.-Петербурге проездом с 11 по 13 ноября 1913 года и останавливался в гостинице "Астория".
4) Арсеньева, Мария Константиновна, на жительстве в С.-Петербурге не значится.
Профессор Московского Университета, князь Евгений Николаевич Трубецкой - умер.
5) Война-Панченко, Сергей Константинович, 34 лет, полковник лейб-гвардии Конной артиллерии, адъютант при великом князе Сергее Михайловиче, живет вместе с женой Елизаветой Ивановной, 34 лет, и их тремя малолетними детьми в д. N 3, кв. 14 по Конно-Гвардейскому бульвару. Война-Панченко люди очень богатые, имеют в С.-Петербурге три собственных дома и имения в Полтавской и С.-Петербургской губерниях; занимают квартиру из 16 комнат, в доме тестя отставного гвардии ротмистра Ивана Александровича Лемана. Они имеют большой круг знакомства, но собраний по определенным дням у них не бывает, а по праздникам от 7 часов вечера их посещают гости: мужчины и дамы, большей частью из военного круга.
6) Оболенский, князь Алексей Дмитриевич, шталмейстер, тайный советник, член Государственного Совета, 57 лет, живет в д. N 11 по Миллионной улице, кв. 37; при нем находятся жена Елизавета Николаевна, 42 лет, и дети: Дмитрий 19 лет, Николай 17 лет и две малолетние дочери. Оболенские ведут богатый и широкий образ жизни и изредка устраивают балы, на которые собираются до 50 человек, из числа высокопоставленных лиц. Правильных собраний по определенным дням у них не бывает.
7) Оболенский, князь Николай Дмитриевич, Свиты Его Величества генерал-майор, умер 23 декабря 1912 года.
8) Ковалевский Максим Максимович, статский советник, профессор, член Государственного Совета по выборам, 61 года, живет в д. N32 по Моховой улице, кв. 1, вместе с сожительницей, австрийской поданной Луизой Леренцини, 41 года.
Максим Ковалевский состоит издателем журнала "Вестник Европы" и почти ежедневно с 9 до 12 часов вечера у него собираются 5-6 человек из состава сотрудников и членов редакции названного журнала. В числе этих лиц бывают: отставной тайный советник Владимир Иванович Ковалевский, присяжный поверенный Эдуард Владимирович Завадский и некий Дементьев.
По понедельникам, от 11 часов утра до 1 часу дня, у Максима Ковалевского бывают приемы лиц, имеющих к нему надобность: на этих приемах бывает много народу, преимущественно из учащейся молодежи.
9) Ковалевский Владимир Иванович, тайный советник, 57 лет, бывший товарищ Министра Торговли и Промышленности, ныне председатель Императорского Русского Технического общества, живет в д. N 96/38 по Каменноостровскому пр. вместе с женой Марией Григорьевной, урожденной графиней Гендриковой, по первому браку Бекарюковой и по второму браку Иловайской, 52 лет. При них находятся две взрослые дочери последней Анна Васильевна Бекарюкова и Татьяна Ивановна Иловайская и малолетний сын.
Ковалевский состоит директором санкт-петербургского вагоностроительного завода и участвует в нескольких горнопромышленных предприятиях.
Семья Ковалевских образ жизни ведет тихий, собраний у них не бывает, и посещают их несколько человек родственников, в том числе мать Ковалевской - графиня Гендрикова.
10) Кокушкина Вера Александровна, 54 лет, дочь статского советника, в период времени 1905-1910 гг. содержала в д. N 3 по Надеждинской улице, в кв. 1, корсетную мастерскую; 8 февраля 1910 г. выбыла в Москву, затем в последнее время с 13 по 30 сентября 1913 года снова жила в С.-Петербурге в д. N 9, кв. 2 по 12-й линии Васильевского острова, откуда выбыла в Тамбов. По последнему адресу Кокушкина проживала в гостях у своих родных капитана лейб-гвардии Финляндского полка Николая Евгеньевича барона Вольф-Людинкгаузена, при котором находятся жена Мария Иосифовна и мать, вдова полковника Александра Александровича баронесса Вольф-Людинкгаузен, 60 лет. Одновременно с Кокушкиной в той же квартире жила дочь тайного советника Мария Михайловна Вейсберг, 47 лет, прибывшая 13 сентября 1913 г. из Царского Села и выбывшая 30 сентября также в Тамбов. Лакей Антон - есть крестьянин Витебской губернии Лепельского уезда Бодыничской волости деревни Терешнева Антон Михайлов Кособуцкий, ныне 29 лет, служивший в 1905 г. лакеем у вышеназванного академика Константина Константиновича Арсеньева. Кособуцкий 8 июня 1906 г. отмечен выбывшим на станцию Плюсса, С.-Петербургско-Варшавской железной дороги и в настоящее время на жительстве в С.-Петербурге не значится.
II. Масонский кружок мартинистов
11) Мусин-Пушкина Ольга Ивановна, 50 лет, отставная артистка Русской драматической труппы Императорских с.-петербургских театров, существует на пенсию, последний раз жила в С.-Петербурге с 20 февраля по 26 марта 1913 г. в д. N 27/24 по Бассейной улице, в кв. N 10, занимаемой отставным генерал-лейтенантом Евгением Никифоровичем Ширинкиным, 72 лет, с которым она находится, по-видимому, в родстве, и выбыла в город Курск. Во время пребывания в означенной квартире никаких собраний у Мусин-Пушкиной не замечено.
С 13 сентября 1903 г. по 25 октября 1905 г., названная Ольга Мусин-Пушкина жила по Захарьевской улице, в д. N31, кв. 2, значится прибывшей из Херсонской губернии и выбывшей на станцию Иванове. За давностью времени и сменой домовой администрации установить образ ее жизни и сношения не представляется возможным. Вместе с нею в той же квартире жили: дворянка Московской губернии Александра Сергеевна Гаусман. 54 лет, прибывшая по последней прописке из города Херсона, ее сын, причисленный к Министерству Внутренних Дел, откомандированный к Канцелярии Сената, Михаил Эмерикович Гаусман, 28 лет, и дочь Мария Эмериковна Гаусман, 24 лет; все православного вероисповедания.
12)Левшин, Дмитрий Федорович, ныне полковник Кавалергардского Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны полка, проживал по Захарьевской улице в офицерском доме полка и с 13 июня 1913 г. значится выбывшим за границу.
13)Леман, Борис Алексеевич, сын титулярного советника, 30 лет, с малолетства живет у своего дяди правителя дел Юго-Восточных железных дорог, инженера путей сообщения, титулярного советника Николая Николаевича Домогацкого. 68 лет. занимающего квартиру по Знаменской улице в д. N 131, кв. 28. Там же живут две взрослых дочери последнего: София, 25 лет, и Екатерина, 24 лет, малолетняя дочь Ирина, 13 лет, и родственница, дочь статского советника Глафира Дмитриевна Домогацкая, 31 года. В гостях у Домогацких запросто бывают племянники Николая Домогацкого: сын отставного надворного советника Владимир Александрович Турчанинов и помощник делопроизводителя Управления государственного коннозаводства поручик запаса армейской кавалерии Константин Николаевич Анненков. Правильных собраний в квартире не замечалось.
Борис Леман служил ранее в Министерстве Торговли и Промышленности, а в настоящее время нигде не служит, учится музыке и изредка посещает с.-петербургскую консерваторию.
14) Жерар Энкос, доктор оккультических наук, и аббат Филипп на жительстве в С.-Петербурге не значатся.
15) Лица с инициалами "П.Н.", "М.Н." и "Н.Н." - не выяснены. Инициалы "П.Н." и "М.Н." могут относиться к ниженазванным братьям Петру Николаевичу и Михаилу Николаевичу Семеновым, а "Н.Н." - к инженеру путей сообщения Н.Н. Домогацкому.
III. Масонская фракция "Денница"
16) Ольга Ивановна Мусина-Пушкина, 50 лет, отставная артистка Русской драматической труппы - сведения о ней помещены выше.
17) Дондукова-Корсакова - не выяснена.
18) Витковская - не выяснена.
19) Шапиро, Берко (Борис) Лазаревич, лекарь, 40 лет, сын купца города Рогачева, практикует по внутренним и венерическим болезням; живет в д. N 42/152, кв. 8, по Английскому пр.; при нем находятся: жена Анна Савельевна, 32 лет, и родственница, мещанка города Рогачева Этка Лейзеровна Шапиро, 27 лет, по занятию приказчица. Все иудейского вероисповедания. Каких-либо собраний в неприемные часы в квартире Шапиро не замечено.
20) Доможирова Мария Ивановна, вдова контр-адмирала умерла 28 октября 1913 года.
21) Никольский, Борис Владимирович, отставной коллежский секретарь, магистр римского права, частный поверенный, 42 лет, живет вместе с женой Екатериной Сергеевной, 35 лет, и тремя их малолетними детьми в д. N 3 по Офицерской улице, где занимает квартиру за N9 из 15 комнат с платой по 3600 рублей в год.
Никольский состоит преподавателем в Императорском училище правоведения и на статистических курсах Министерства Внутренних Дел. Собраний в его квартире не замечается, а по средам от 2 до 5 часов дня бывают приемы лиц, имеющих в том надобность. Названного Бориса Никольского изредка посещают великие князья Гавриил и Олег Константиновичи, Министр Юстиции статс-секретарь сенатор Щегловитов, вице-директор Департамента общих дел Министерства Внутренних Дел Николай Петрович Харламов и сенатор тайный советник Николай Андреевич Зверев.
22) Протоиерей И. Восторгов на жительстве в С.-Петербурге не значится, а в городе Москве живет известный протоиерей Иоанн Иоаннович Восторгов, издатель религиозного журнала "Верность", состоящий на службе в Московском духовно-цензурном комитете.
23) Спиридонова Мария Афанасьевна, жена действительного статского советника, 57 лет, живет вместе с мужем Николаем Владимировичем Спиридоновым, 61 года, в собственном доме-особняке за N58 по Фурштадтской улице. Спиридонов имеет имения в Псковской губернии и Финляндии: служил раньше Директором на Николаевской железной дороге, ныне числится на службе в Главном управлении земледелия и землеустройства и лично знаком с главноуправляющим этим ведомством, статс-секретарем Александром Васильевичем Кривошеином, который изредка его посещает.
Никаких собраний у Спиридоновых не бывает, а иногда бывают гости с визитами.
24) Семенов Петр Николаевич, действительный статский советник, гофмейстер, 47 лет, в 1906 г. жил по Галерной улице, в д. N 4, кв. 2; 31 мая того же года переехал на Б. Конюшенную улицу, в дом N 15, кв. 4, а отсюда в январе 1912 г. выбыл за границу, где умер.
Вместе с ним на Галерной улице жили его мать, вдова сенатора Надежда Павловна Семенова, 70 лет, и его брат, поручик запаса Гвардейской пехоты коллежский асессор Михаил Николаевич Семенов, 39 лет, который в мае 1906 г. выбыл в имение при селе Урусове в Рязанской губернии и в настоящее время на жительстве в С.-Петербурге не значится.
25) Шаховской, М.Л. - с такими литерами значился на жительстве в С.-Петербурге потомственный дворянин Михаил Львович Шаховской, живший в д. N3, по Песочной улице, который 28 апреля 1912 года умер.
26) Домашнев - флотский механик, на жительстве в С.-Петербурге не значится и не выяснен.
27) "Домашнев - член "Всемирной Лиги" - есть сын отставного ротмистра, Николай Федорович Домашнев, ныне 31 года, который с 6 июня по 21 июля 1913 г. жил по Садовой улице, в д. N 124, кв. 27, вместе с сожительницей, дочерью старшего инженермеханика флота Еленой Петровной Должинской, 21 года. 21 июля был задержан жандармской полицией на товарной станции "С.Петербург" С.-Петербургско-Варшавской железной дороги за покушение на изнасилование девочки, 10 лет, и 23 июля был передан в распоряжение судебного следователя 7-го участка С.-Петербургского окружного суда.
В 1906 г. названный Николай Домашнев, проживая по набережной Фонтанки в д. N5, кв. 19, именовал себя председателем санкт-петербургского организационного комитета "Великой Всемирной Лиги Святого Креста", ввиду чего был заподозрен в принадлежности к масонству и по распоряжению Особого отдела Департамента полиции от 29 сентября 1906 г. за N 17903, 30 сентября того же года был обыскан и арестован. На расследовании выяснилось, что Домашнев отношения к всемирному масонству не имел, жил без средств и определенных занятий и с мошеннической целью личной наживы предпринял открытую вербовку членов в несуществовавшую, выдуманную им организацию, выманивая от доверчивых людей денежные взносы, но успеха не имел. Ввиду этого Домашнев был вскоре освобожден из-под стражи с отобранием от него подписки о прекращении деятельности по учреждению означенной "Великой Всемирной Лиги", и сведений о возобновлении им этой деятельности не поступало.
В 1909 г., по сведениям с.-петербургской сыскной полиции, тот же Николай Домашнев обвинялся в мошенническом присвоении залогов, взятых им с лиц, которые им набирались в качестве служащих в контору несуществующего, якобы редактируемого им журнала "Коммерческий Листок"; дело было направлено по подсудности, но чем закончено, сведений не имеется.
28) Барон С.С. Таубе, состоявший якобы вице-председателем означенного с.-петербургского организационного комитета "Великой Всемирной Лиги", оказался при расследовании личностью апокрифической, выдуманной Домашневым ради престижа несуществовавшей организации.
Кроме того, из числа вышеназванных лиц в делах отделения имеются сведения о нижеследующих.
1) Отставной действительный статский советник Константин Константинович Арсеньев выяснялся отделением по требованию директора Департамента полиции от 28 января 1892 г. за N491 ввиду сведений о том, что, находясь в Воронежской губернии, занимался чтением лекций, в которых преувеличенно в тенденциозном виде изображал бедственное положение населения, пострадавшего от неурожая. В 1904 г. он принимал участие в известном съезде земских деятелей в С.-Петербурге, поднявшем вопрос о необходимости привлечения к законодательной деятельности представителей от населения.
2) Член Государственного Совета статский советник Максим Максимович Ковалевский по убеждениям своим ныне принадлежит к конституционно-демократической партии. Он упоминается в 24-q книге обзора важнейших дознаний, производившихся при жандармских управлениях за 1900 г., как принадлежавший к народовольческому кружку в Париже. В ноябре 1905 г. Ковалевский участвовал на неразрешенном собрании, происходившем в квартире баронессы Искуль фон Гилленбанд.
Кроме того, из совершенно секретных документов, препровожденных при записках Особого Отдела 1910 г. за N118435 и 1911 г. за N 97388 усматривается, что Максим Ковалевский принимал участие в общественном движении в связи со смертью писателя графа Л.Н. Толстого и в создании дома-музея имени Толстого в С.-Петербурге, а из такого же документа, присланного при записке 1911 г. за N 99512 - что он оказывал денежную помощь находившемуся в Париже известному Георгию Степановичу Носарю, он же Хрусталев.
В настоящее время Максим Ковалевский состоит: председателем правления общества имени Шевченко, председателем с.-петербургского отделения Общества Мира, председателем комитета дома-музея имени Л.Н. Толстого в С.-Петербурге, председателем литературно-общественного кружка имени А.И. Герцена и председателем С.-Петербургского Юридического общества. Был выяснен по сношениям наблюдаемых отделением лиц: в 1907 г. кр. Минской губернии, Борисовского уезда, Виктора Станиславова Юревича (военная организация эсэров): в 1909 г. - английского подданного Жозефа Эдуардовича Фиц-Патрика (та же организация) и в 1913 г.- лекаря Федора Ильича Гурвича (СДРП).
3) Тайный советник Владимир Иванович Ковалевский был председателем Императорского Русского Технического общества в 1907 г., когда было замечено особое стремление общества уклоняться от своих специальных задач в сторону увлечения политическими вопросами и на заседания приглашались посторонние лица, не имеющие никакого отношения к Обществу, читались доклады по политическим вопросам, между прочим о бюджетных правах Государственной Думы, о безработице и т.п. Кроме того, общество, под предлогом выяснения экономических нужд, входило в сношения с рабочими организациями и допускалось посещение собраний общества рабочими.
4) Жерар Энкос (Анкос), еврей, известный под пceвдoнимoм Папюс, как усматривается из записки Особого отдела от 14 июня 1910 г. за N 111851 и приложенного к ней совершенно секретного документа, является председателем Верховного Совета масонского ордена мартинистов, находящегося в Париже, и по делам ордена бывает в России наездами. По разработке означенного документа оказалось, что секретарем Генеральной Делегации ордена мартинистов для России, в означенное время, был австрийский подданный Чеслав фон Чинский. Около двух лет Чеслав фон Чинский жил по Кузнечному переулку в д. N16/19, кв.2, где снимал две комнаты у вдовы присяжного поверенного Евгении Константиновной Лосской, был прописан по билету с.-петербургского градоначальника от 3 апреля 1910 г. за N 3769 и 11 июня того же года выбыл в Финляндию на дачу в местность Куокалло. Фон Чинского посещало много лиц разных профессий, причем при входе его спрашивали по разному: дома ли "хиромант", "доктор", "профессор", "оккультист", а раза два-три в месяц у него собиралось общество мужчин и женщин до 10 человек, для сеансов.
В настоящее время ни Жерар Энкос, ни Чеслав фон Чинский на жительстве в С.-Петербурге не значатся и сведений об их местопребывании не имеется. Евгения Лосская в последнее время жила по Кабинетской улице, в д. N 17, откуда 2 ноября 1913 г. выбыла, отметившись, в Новгородскую губернию.
5) Сын титулярного советника Борис Алексеевич Леман, как усматривается из совершенно секретного документа, приложенного в записке Особого отдела от 4 октября 1912 г. за N 107098, являясь адресатом письма из Мюнхена в С.-Петербург за подписью Тифонезников, принимал участие в оккультистско-масонском кружке, существовавшем в С.-Петербурге в то время.
10 октября 1913 г. кружок легализировался под именем с.-петербургского отделения Русского Антропософического общества, каковое общество зарегистрировано в г. Москве 8 мая 1913 г. и на основании п.7 Пар. 3 иј24 имеет право открывать отделения в разных местностях Империи, при наличности не менее восьми членов общества, заявивших о желании открыть отделение.
По уставу (Пар. 1) Русское Антропософическое общество "имеет целью братское объединение людей на почве признания общих духовных основ жизни, совместную работу над исследованием духовной природы человека и изучение общего ядра в мировоззрениях различных времен и народов", осуществляя таким образом задачу всемирного масонства - создать всемирную религию и подчинить себе человечество.
Как усматривается из представляемой при сем копии означенного совершенно секретного документа, под именем названного общества, скрывается не что иное, как масонская организация, руководимая из-за границы, быть может, упоминаемым в нем неким Д. Прикрываясь именем общества, действует, по-видимому, одна из тайных великих русских масонских лож, получившая патент на открытие от одной из саксонских лож неизвестного ордена. Насколько можно судить по официальному уставу общества, ложа эта имеет свой знак и принадлежит к числу так называемых Иоанновых лож, т.е. придерживающихся символизма трех степеней совершенства для братьев ложи: ученик, подмастерье, мастер, чему по уставу (Пар. 6) соответствуют члены-соревнователи, действительные и почетные члены. При этом обращает внимание, что, согласно Пар. 8 того же устава, члены-соревнователи (ученики) имеют право посещения только открытых собраний общества и в делах такового не пользуются правом голоса. Они принимаются в члены общества при условии рекомендации со стороны двух действительных членов и одного из членов совета общества, и поэтому агентурное освещение деятельности общества этим путем трудно осуществимо, тем более что обществу предоставлено право устраивать и закрытые собрания членов.
Соображения о принадлежности Русского Антропософического общества и его с.-петербургского отделения к всемирному масонству подтверждается тем, что упоминаемая в письме Тифонезникова к Леману некая Елизавета Ивановна, которая, по словам письма, является "официальным лицом" означенной организации для С.-Петербурга, как выяснено настоящей разработкой, есть жена инженера путей сообщения Елизавета Ивановна Васильева, 25 лет, и состоит одной из учредительниц, а также и председательницей совета с.-петербургского отделения общества.
Васильева живет при муже, инженере путей сообщения Всеволоде Николаевиче Васильеве, 30 лет, по Невскому пр., дом N 119 кв. 16, где, по ее заявлению полиции, имеет местопребывание также и совет отделения.
Избрание Елизаветы Васильевой председательницей совета отделения состоялось 2 феврая с. г. на первом учредительном собрании членов отделения. На том же собрании в состав совета отделения избраны: секретарем - названный Борис Леман, казначеем - жена окончившего СПб. университет Лидия Павловна Шаскольская, урожденная Брюллова, 26 лет, живущая отдельно от мужа по 5-й линии Васильевского острова, в д. N 46, кв. 12, членами совета: жена штатного преподавателя Центрального училища рисования барона Штиглица, Агнесса Федоровна Форсманн, живущая отдельно от мужа, находящаяся ныне за границей, в Берлине (Berlin, Hospiz des Zentrums Hoizgartenste 9-10), и дочь генерал-лейтенанта Ольга Яковлевна фон Сивере, 50 лет, живущая по Загородному пр., в д. N54, в офицерском флигеле лейб-гвардии Семеновского полка, при брате капитане Федоре Яковлевиче фон Сиверсе, 34 лет, у которого в том же полку служит еще другой брат, полковник Яков Яковлевич фон Сивере, 44 лет.
Инженер Всеволод Николаевич Васильев состоит на службе при Министерстве Путей Сообщения и прописан по бессрочной паспортной книжке, выданной из канцелярии названного министерства 7 января 1912 г. за N 2/164, а его жена- по бессрочной паспортной книжке, выданной той же канцелярией 12 фeвpaля 1912 г. за N 6/1566. По отметкам в домовых книгах видно, что супруги Васильевы часто бывают за границей. Из них Всеволод Васильев 29 апреля 1912 г. был отмечены городе Иркутске, а 27 октября прибыл из-за границы: 8 мая 1913 г. выбыл за границу и 28 ноября того же года прибыл из города Самарканда: 20 декабря 1913 г. снова выбыл за границу, откуда вернулся 15 января 1914 г. Его жена - Елизавета Ивановна Васильева 2 мая 1912 г. была отмечена в Москву, а 28 мая прибыла из города Риги, затем три раза отмечалась за границу: первый раз - 21 августа 1912 г., возвратилась 27 октября вместе с мужем (отметка подтверждает ее тождество с личностью Елизаветы Ивановны, находящейся в означенное время за границей); второй раз - 22 мая 1913 г., а возвратилась из города Риги 16 сентября того же года и третий раз - 20 декабря 1913 г. вместе с мужем и вернулась оттуда вместе с ним 15 января 1914 г.
Супруги Всеволод Николаевич и Елизавета Ивановна Васильевы занимают квартиру из четырех комнат, в которой живут одни, вместе с одной женской прислугой.
Название местной масонской ложи, прикрывающейся названием с.-петербургского отделения Русского Антропософического общества, состав ее членов и круг деятельности негласным путем пока не выяснены. Кроме вышеназванных членов совета, возможно, что в деятельности названной ложи принимают участие: двоюродные братья Бориса Лемана - вышеназванные Константин Анненков и Владимир Турчанинов, его двоюродная сестра София Домогацкая; братья Ольги Сиверс - лейб-гвардии Семеновского полка капитан Федор фон Сиверс и полковник Яков фон Сиверс, брат инженера Всеволода Васильева - младший врач 147-го пехотного Самарского полка Петр Николаевич Васильев, 29 лет, и его жена Клавдия Николаевна, 25 лет, живущие по 5-й линии Васильевского острова, в д. N66, и сожитель Лидии Шаскольской, урожденной Брюлловой, - подпоручик запаса армейской пехоты Дмитрий Петрович Владимиров, 24 лет, живущий от нее отдельно в д. N 16, по Средней Подьяческой улице.
О составе учредителей и членов совета Русского Антропософического общества сведения собираются через Отделение по охранению общественной безопасности и порядка в городе Москве, но о характере названного общества сему отделению не сообщено до распоряжения Департамента полиции.
В случае, если будет признано необходимым осветить состав членов с.-петербургского отделения Антропософического общества путем наружного наблюдения, со своей стороны полагал бы более удобным произвести это в будущем апреле месяце, когда личный состав отделения будет освобожден от ответственных обязанностей службы настоящего времени.
Докладывая о вышеизложенном Департаменту полиции, присовокупляю, что по отзыву подполковника Ерандакова присланные при записке департамента за N 107017 и представляемые при сем в копии данные о составе лиц, участвовавших в 19061907 гг. в деятельности масонов в С.-Петербурге, которые разработаны в настоящей записке, - были получены им в сентябре 1913 г. фотографированием документов при совершенно секретном осмотре переписки прикомандированного к Главному Штабу штабс-капитана 91-го пехотного Двинского полка Константина Васильевича (а не Ивановича) Иванова, который, проживая в С.-Петербурге, навлек на себя подозрение в принадлежности к военному шпионажу в пользу иностранной державы, ввиду чего был подвергнут секретному наблюдению. Последним было выяснено, что Иванов не имел определенных занятий, вел нетрезвый образ жизни и занимался продажей морфия многочисленным клиeнтaм, по-видимому, из военной среды, но данных к изобличению его в шпионаже добыто не было, почему наблюдение за ним было прекращено.
Означенный штабс-капитан Константин Иванов, находящийся ныне в запасе армейской пехоты, с 9 ноября 1913 г. живет в д. N5, по Глазовской улице у артиста с.-петербургских Императорских театров Николая Николаевича Ходотова, известного Департаменту полиции (справка прилагается). Иванов значится прибывшим из города Ялты, определенных занятий не имеет, ведет нетрезвый образ жизни и существует будто бы на средства Ходотова. По запросу Департамента полиции от 18 ноября 1913 г. за N 113419, отделением собирались сведения об Иванове, ввиду его ходатайства об определении на службу в названный департамент.
Приложение: 1) копия записки Департамента полиции от 27 ноября 1913 г. за N 107017 и приложенной к ней справки: 2) копия совершенно секретного документа, препровожденного Особым отделом 4 октября 1912 г. за N 107098; 3) 1 экз. устава Русского Антропософического общества и 4) справка о Николае Ходотове.
Полковник Попов
(ГАРФ. ф.102. 1905. д.12. ч.2. л.6-15 об.)
3. О СМЫСЛЕ ПРОИСХОДЯЩЕГО
(Из речи масона д-ра Давида, сказанной 25-VI 1916 г.
в Интерлакене, на международном съезде Великих Мастеров Лож)
Христианский мир почти весь истекает кровью, в еще больших размерах, чем когда бы то ни было до этого за все время существования на земном шаре христианства,*1 христианских церквей и пропаганды "религии любви" среди темных язычников и варваров.
*1 Религия сознательных самоубийц, образовавшаяся от столкновения индийских культов с семитскими в финикийском "Хинтерланде" около 2000 лет тому назад. Эта религия воспитала в духе самопожертвования миллионы людей Запада, вызвав тем самым массовые гекатомбы за идею "блага ближних", не во имя личного, родового или расового интереса, как воевали в античной древности. Массовый психоз буйнопомешанных альтруистов заменил собою с тех пор здоровый эгоизм, и весь Запад из-за этого стал периодически заливаться потоками человеческой крови.
Догма, столь широко распространившаяся за два тысячелетия из галилейского захолустья, - обанкротилась: она обманула возлагаемые на нее надежды: вместо братского единения между собою обывателей-прихожан она создала в конечном итоге ненависть между капиталом и пролетариатом; вместо отеческой любви правителей к подданным христианство создало идею империализма; вместо равенства сограждан в духе любви - иерархическое церковничество; вместо международной терпимости и сближения воспитало инстинкты фанатизма, приводившие человечество периодически к кровавым катастрофам, и в эпоху крестовых походов, и в века Реформации, и ныне, и всегда...
Христианство - это догма для мягкотелых и доверчивых простаков; она не считается с законами равновесия и мировой гармонии, а втуне мечтает - из души человека и из души каждой нации искоренить все дурное, антисоциальное и оставить в ней лишь одни добрые качества, - как будто можно на земле устранить ночь и установить на ней вечный день! Как будто могут быть вещи и мысли, не имеющие двух сторон, а имеющие одну!..
Однобокая религия, бывшая лишь реакцией против железного римского социального строя, обладала достаточной инерцией, чтобы разрушить античный мир,*1 но недостаточной устойчивостью, чтобы дать человечеству взамен его что-либо надежное: исчезли рабовладельцы и рабы, и на всем земном шаре илот объявлен равноправным с аристократом, столбовой дворянин - с землеробом, пария - с брамином, негр - с белым и т.д. Вот, что за 19 столетий успела совершить догма Галилейского Мечтателя-Мученика!
По заслугам, воистину ввели в пантеон своих богов память об Иисусе из Назарета не только потомки сервов и склавян, даже гордые потомки их бывших угнетателей - римляне и эллины, - и те склонились перед Распятым и в своем пантеоне отвели Ему место, равное тому, которое, в сердцах человеческих искони занимает представление об Юпитере (Боге-Отце) и о Мойре (Святом Духе, олицетворяющем Рок).
Но освободительное движение, составляющее душу христианской догмы и залог престижа христианства над прочими религиями, в наши дни уже может считаться завершившимся; тем самым главные raison d'etre христианства исчезла; оно потеряло свой былой impetus в сфере социальной пропаганды, а тем самым и свое моральное значение в жизни современного общества. Все мы, или почти все, предпочитаем учить свой разум и свое сердце руководящим принципам жизни из книги, на лекциях, на митингах, из газет, в клубах, и вообще, где угодно, но не в церкви из Евангелия, - не из проповеди попа. Мы не черпаем больше света с алтаря, мы не боимся больше анафем церкви, мы не делаем почти нигде и никогда разницы между "братом нашим во Христе" и нехристианином...*2
*1 Когда 1888 лет тому назад Иешуя, сектант-иоаннит, происходивший из рода Давидова, изменил таинствам Храма Соломонова и восстал против насильственного принесения в жертву во дни новолуния тела и крови человеческих, то этим Он разорвал завесу Святая Святых Храма Сионского, и последний рухнул. Построенный на идее естественного эгоизма социальный строй, при котором народами правили Гирамы Тирские, Варки Кархедонские и прочие плутократические роды Востока, - рухнул под напором безумных масс, сведенных с ума той идейной зарницей которая тогда озарила Голгофу.
*2 Ореол Петра Амьенского и Дон Кихота де ла Манша поблек и выцвел. В лицах Ротшильдов и Вандербильдтов воскресли из мертвых Гирам и Лукулл. Идейная волна эгоизма вновь сменила собой тот вал альтруизма, который подняли апостолы сознательного мученического самопожертвования во имя не своих собственных, а чужих интересов. Оживают вновь боги Востока: мы строим заново пышный храм Соломонов, о братья...
Конечно, роль галилеян сыграна. Их истерическая проповедь "любви во что бы то ни стало" сделалась анахронизмом - вроде гербового щита, который еще многие употребляют в виде символа, но которым смешно было бы снабжать - в век подводных лодок и аэропланов - бойцов XX века.
Величайшее из преступлений, неслыханное со времени создания света, творится в наши дни именно в недрах христианского, а не иного круга народов: лучшее доказательство его нравственного банкротства!
Раскрыв любой орган европейской печати наших дней, мы везде читаем вместо правила: "Кто тебя ударит по правой щеке тому подставь и левую" и "кто в тебя бросит камнем - в того кинь хлебом", - ветхозаветные лозунги: "Око за око, зуб за зуб" и "буду пасти вас жезлом железным"...
19 веков кинетического развития привели Европу обратно к состоянию статическому, весьма сходному с состоянием античного мира: начало точного равновесия между добром и злом вместо форсированного (во имя христианских принципов) насаждения преимущественно добра - в нашем социальном укладе вновь водворяется на старых пьедесталах. Результаты налицо: капитализм и пролетариат, патрицианский национализм и инородческие плебеи, империализм и колониальная политика, синдикализм и кредитное хозяйство во всех сферах общественного и государственного быта...
Семитский уклад жизни вновь водворяется у нас по мере увеличения засилья города над деревней, как в эпоху расцвета Вавилона, Тира, Карфагена и Афин. Семитский тип искусства возрождается, пуническая мораль в экономической и в политической жизни - также. Естественно, что во главе арийского человечества должны опять стать потомки левитов и суффетов: царство и храм Соломоновы отстраиваются заново на развалинах фиистимского капища, которое временно ослабевший иудейский Самсон повалит, ухватившись за два столпа его - нравственность и гласность. Так презираемый маленький народ Давидов, лишив сознания тупоголового Голиафа*1 - христианство, - торжествует над ним победу.
*1 До чего нами оглушен уже теперь Голиаф, лучше всего явствует из трагикомической растерянности его: "весь цивилизованный мир" т.е. все стадо не-евреев, до сего момента все еще не в силах доискаться "истинных" виновников случившейся мировой катастрофы. И это несмотря на то, что истина бросается в глаза всякому, кто взглянет на профили Сазонова, Асквита, Братиану, Сониино, Эренталя и др., не говоря уже о данных из семейной хроники этих верных слуг Храма... Велик Ты, воистину, Иегова.
В наши дни мы видим, что Голиаф истекает кровью на своих боевых фронтах, скоро, скоро он окончательно обессилет: долги Европы достигнут сотен миллиардов: эпоха рабства настанет для всех этих "ближних во Христе"; исчезнут их династии; исчезнут церковные организации; исчезнут сословия; исчезнет последняя тень независимости государственных административных аппаратов от банков...
Союз "свободных и равноправных" наций под звуки фанфар "либеральной" печати на пропитанных кровью развалинах Европы станет готовиться к последнему акту всемирной истории: века через два-три Запад и Восток во имя новых "возвышенных" лозунгов прольют во взаимной борьбе океан крови.
Азиат и негр будут драться с арийцем за "равноправие" своих идеалов и интересов. После этого наконец оправдается обещание, данное Иеговою сыну Иакова - Израилю: "И будешь пасти всех их жезлом ты железным, и будет на земле едино стадо и един пастырь, и наследует народ избранный добро Исава, - свою отчизну", - весь земной шар...
(ГАРФ. ф.102. 1905. д.12. ч.2. л.365-366.)
4. ЗАПИСКА ПО I ОТДЕЛЕНИЮ ОСОБОГО ОТДЕЛА ОБ ОРДЕНЕ МАРТИНИСТОВ
9 июля 1910 г. проживающий в С.-Петербурге по Кузнечном пер., N 16, австрийский подданный Риттер-Чеслав фон Чинский представил с.-петербургскому градоначальнику заявление о назначении его 2 мая того же года в Париже Членом Верховного Совета ордена мартинистов и Генеральным Делегатом для России.
По имеющимся сведениям, ложа ордена мартинистов находится в Париже и, сохранив свой особый ритуал, примкнула к всемирному масонству на федеративных началах. Во главе этого ордена стоит еврей Папюс (Анкос), нередко посещавший Россию и устраивавший в обществе медиумические сеансы.
Из произведенного по сему поводу с.-петербургским охранным отделением расследования, а равно имеющейся в Департаменте полиции переписки усматривается, что хотя разрешение со стороны российских властей на открытие означенного ордена не последовало, тем не менее названный фон Чинский, именуя себя Генеральным Делегатом ордена мартинистов для России и Членом Верховного Совета ордена, стремится к устройству в провинциальных городах лож общества и рассылает изготовляемые в Париже на французском языке хартии на открытие лож, а равно собирает членские взносы как за вступление в ложи, так равно и повышение в степени посвящения или ранге должности, причем деньги эти поступают в распоряжение Верховного Совета общества мартинистов в Париже, но, кроме того, предъявляются требования о взносе денег в пользу Генеральной Делегации в С.-Петербурге, как бы на почтовые расходы.
Вместе с тем фон Чинский занимается спиритизмом, оккультными науками, хиромантией и пр., составляя и издавая по этим вопросам брошюры, каковы, например, "Магические поиски Гилевича", "Страдания самоубийц в потустороннем мире", "Графология" и др. Фон Чинского посещает много лиц, обращающихся к нему как к спириту и хироманту, причем некоторых своих клиентов он посвящает и в область масонства, снабжая их с этой целью специальной брошюрой под заглавием "Орден мартинистов", в каковой брошюре, помимо краткого изложения истории мартинизма, имеется особая "Справочная часть для России" (с. 27), с указанием сведений о Генеральной Делегации ордена мартинистов и о самом фон Чинском как Генеральном Делегате и Члене Верховного Совета ордена. Указанная деятельность фон Чинского находится в связи с журналом оккультных наук "Изида" (редакция - Церковная ул., 4а), издаваемом дворянином Иваном Казимировичем Антошевским.
Принимая во внимание, что деятельность фон Чинского направлена к распространению в России масонства под видом учения мартинистов, Департамент полиции возбудил вопрос о воспрещении временно выбывшему в то время за границу австрийскому подданному Чеславу фон Чинскому, как вредному иностранцу, въезда в пределы Империи; обстоятельства настоящего дела доложены были г-ну товарищу Министра Внутренних Дел, шталмейстеру, генерал-лейтенанту Курлову, причем его превосходительство, соглашаясь с заключением Департамента полиции о желательности воспрещения фон Чинскому пребывания в пределах Империи, тем не менее признал необходимым приведение в исполнение этой меры отложить до возвращения коллежского асессора Б.К. Алексеева из заграничной командировки и, во всяком случае, не ранее проверки через Министерство Иностранных Дел изложенных в газете "Земщина" сведений о преступной деятельности фон Чинского за границей.
В последующем донесении от 4 декабря истекшего года за N 605 начальник с.-петербургского охранного отделения уведомил, что по полученным со слов вышеозначенного Антошевского и, по всей вероятности, сильно преувеличенным сведениям, орден мартинистов в России насчитывает несколько десятков тысяч членов. В 1910 г. в члены ордена принято в России 8000 человек. Заявлений о желании вступить в орден было более 10 000, но Генеральная Делегация ордена мартинистов нашла возможным принять только "избранных", и то лишь после "предварительного экзамена". Для вступления в члены ордена мартинистов не требуется особых денежных взносов, оплачиваются лишь членские дипломы, а равно за участие в сеансах, обрядовых вечерах и т.п. Наиболее видные мартинисты примыкают к группе издателей журнала оккультных наук "Изида" и во главе их находятся: фон Чинский, некий А. Миркович и И.К. Антошевский.
Генеральная Делегация ордена мартинистов возбудила ходатайство перед правительством о легализации ордена в России, причем имея будто бы адептов среди высокопоставленных лиц, Делегация заранее уверена в успешности своего ходатайства и уже рассылает "циркуляры" на бланках "Генерального Делегата ордена мартинистов для России".
Спрошенный по сему поводу с.-петербургский градоначальник уведомил 23 декабря прошлого года за N 5193, что до настоящего времени фон Чинский не представил в Управление градоначальства на утверждение устав ордена мартинистов.
5. О ЛЕКЦИИ МАСОНКИ В.В. АРХАНГЕЛЬСКОЙ-АВЧИННИКОВОЙ
В ДЕПАРТАМЕНТ ПОЛИЦИИ
Начальник Отделения по охранению общественной
безопасности и порядка в С.-Петербурге.
23 Января 1911 г.
N 1155
С.-Петербург
По Особому отделу
Секретно
Вследствие предложения от 14-го минувшего декабря за N 119443 докладываю, что известная Департаменту полиции жена коллежского регистратора, доктор историко-филологических наук Парижского университета Варвара Васильевна Архангельская (урожденная Авчинникова), состоящая секретарем Международного комитета защиты прав человека, прочла 7-го минувшего декабря в зале Тенишевского училища лекцию на тему "Историческое развитие франкмасонства в современной Франции".
В первой части своей лекции Архангельская изложила краткий очерк развития масонства во Франции, начиная с XV столетия, но в особенности много места уделила XVIII веку. Вторую часть лекции Архангельская посвятила изложению сущности учения масонства и организации масонских лож (кружков). Масонство, по объяснению Архангельской, представляет собой социальную силу, которая всегда стремилась к освобождению человечества от рабских уз. Масонство подготовило Великую французскую революцию, освободившую французов от рабского ига. Мирабо, Дантон и другие деятели революции были членами масонских лож, объединившихся тогда в одну "великую масонскую державу" под названием Великий Восток. В настоящее время Великий Восток сосредоточил свою деятельность во Франции на борьбе с церковью и благодаря его усилиям там была произведена конфискация церковных имуществ в пользу государства.
Сама Архангельская, однако, не питает особого доверия к ложам Великого Востока, так как там недавно были раскрыты громадные денежные хищения, и горячо рекомендовала слушателям особенно выделяющийся по своим освободительным стремлениям масонский орден рыцарей филалетов, при котором учрежден Комитет защиты прав человека, имеющий в своем составе представителей всех наций и секретарем которого состоит она, Архангельская.
Сообщив в конце своей лекции, что орден рыцарей филалетов возбудил ходатайство о своей легализации в России, Архангельская заключила лекцию следующими словами: "Масонство представляет собой верх совершенства и готовится дать миру будущего царя и творца вселенной. Масонство давно уже стучится в дверь России, и мы надеемся, что, наконец, мы добьемся легализации, так как Россия страна конституционная, в которой должна быть допущена свобода слова, печати и собраний".
Слушателей на лекции Архангельской было немного. Присутствовал также и полицейский офицер местного участка.
9 июля 1910 г. проживающий в С.-Петербурге по Кузнечному пер., N 16, русский подданный Риттер-Чеслав Чинский представил с.-петербургскому градоначальнику заявление о назначении его 2 мая того же года в Париже Членом Верховного Совета ордена мартинистов и Генеральным Делегатом для России...
По имеющимся сведениям, ложа ордена мартинистов находится в Париже и, сохранив свой особый ритуал, примкнула к всемирному масонству на федеративных началах. Во главе этого ордена стоит еврей Папюс (Анкос), нередко посещавший Россию и устраивавший в обществе медиумические сеансы.
Из произведенного по сему поводу с.-петербургским охранным отделением расследования, а равно имеющейся в Департаменте полиции переписки усматривается, что хотя разрешение со стороны российских властей на открытие означенного ордена не последовало, тем не менее названный Чинский, именуя себя Генеральным Делегатом ордена мартинистов для России и Членом Верховного Совета ордена, стремится к устройству в провинциальных городах лож общества и рассылает изготовляемые в Париже на французском языке хартии на открытие лож, а равно собирает членские взносы как за вступление в ложи, так равно и повышение в степени посвящения или ранге должности, причем деньги эти поступают в распоряжение Верховного Совета общества мартинистов в Париже, кроме того, предъявляются требования о взносе денег в пользу Генеральной Делегации в С.-Петербурге, как бы на почтовые расходы.
Вместе с тем Чинский занимается оккультными науками: спиритизмом, хиромантией и пр.. составляя и издавая по этим вопросам брошюры, каковы например, "Магические поиски Гилевича", "Страдания самоубийц в потустороннем мире", "Графология" и др. Чинского посещает много лиц, обращающихся к нему как к спириту и хироманту, причем некоторых своих клиентов он посвящает и в область масонства, снабжая их с этой целью специальной брошюрой под заглавием "Орден мартинистов", в каковой брошюре, помимо краткого изложения истории мартинизма, имеется особая "Справочная часть России" (с. 27), с указанием сведений о Генеральной Делегации ордена мартинистов и о самом Чинском как Генеральном Делегате и Члене Верховного Совета ордена. Указанная деятельность Чинского находится в связи с журналом оккультных наук "Изида" (редакция - Церковная ул., 4а), издаваемом дворянином Иваном Казимировичем Антошевским.
27 сентября 1910 г. Чинский временно выбыл за границу.
6 марта сего года 2-е делопроизводство сообщило Особому отделу, что согласно приказания г-на Министра Внутренних Дел от 13 февраля за N 9365 предложено было с.-петербургскому градоначальнику сделать распоряжение о немедленной высылке за границу австрийского подданного Чинского, но градоначальник уведомил, что Чинский оказался принадлежащим к русскому подданству и ошибочно назван австрийским подданным.
Наведенными по сему поводу справками выяснилось, что Чеслав Чинский (а не Риттер-Чеслав фон Чинский), родившийся в России 4/16 июля 1858 г., был вывезен за границу 5-летним ребенком родителями его Иосифом и Матильдой (урожденной Сыгетинской), супругами Чинскими, русскими подданными и постоянными жителями деревни Туржинек, Нешавского уезда, Варшавской губернии, оставившими отечество и самовольно принявшими с семейством австрийское подданство. Названный Чинский к числу постоянных жителей означенной деревни Туржинек приписан не был и по прибытии из-за границы в 1898 г. обратился к бывшему варшавскому генерал-губернатору с ходатайством о возвращении ему прав русского подданства, и его светлостью признан не утратившим этого подданства, как не уволенный из такового в установленном порядке, и не лишенного права на приезд в Россию и пребывание здесь на общих основаниях для лиц, проживавших за границей без надлежащего вида и вступивших в иностранное подданство, - почему он, Чинский, 6 сентября 1899 г. был приведен к верноподданнической присяге и, согласно его ходатайству, причислен к постоянному народонаселению города Варшавы, как нигде не приписанный, и снабжен легитимационной книжкой, на основании которой выдана ему приставом 2-го участка города Варшавы бессрочная паспортная книжка от 11 сентября 1904 г. за N 1261.
По сведениям начальника с.-петербургского сыскного отделения, Чеслав Иосифович Чинский, римско-католического вероисповедания, холост, ранее значился австрийским подданным, а ныне прописан по домовым книгам жителем города Варшавы, проживает в доме N 16/19, по Кузнечному пер., около трех лет, в квартире вдовы присяжного поверенного Евгении Константиновны Лосской, 47 лет, с которой, по-видимому, состоит в сожительстве, прописан по бессрочной паспортной книжке 2-го соборного участка города Варшавы от 11 сентября 1904 г. за N1261. Чинский пользуется званием доктора медицины по диплому [Итальянской?] Королевской медицинской академии, выданному в Риме 7 июля 1889 г., но звание это не утверждено местными властями. Он неоднократно выезжал за границу и в Варшаву. В течение дня его посещают разные лица, преимущественно среднего класса, - хотя бывают также и лица состоятельные, которые называют его профессором, доктором или хиромантом. При спиритических сеансах он, между прочим, пользовался содействием в качестве медиума калишской мещанкой Маховской, платя ей за сеансы, на которых она делала и творила то, что ей было приказано заранее самим Чинским. Кроме того, Чинский принимает на себя исполнение за деньги всяких поручений, выбирая к себе в помощь третьих лиц. Так, муж названной Маховской, калишский мещанин Северин Николаевич Маховский (ул. Жуковского, д. N 18), выслеживал, по поручению Чинского, графа Ивана Ивановича Грациадей-Кириллова (Екатерининский кан., д. N 52) с целью установить, с кем последний состоял в связи, каковые сведения были нужны княгине Щетининой: затем тот же Маховский, по поручению Чинского, наблюдал за военным судьей в Варшаве Григорием Григорьевичем Перетц, который проживал в Петербурге (Дмитровский пер., д. N 7) у какой-то дамы без прописки. Наконец, за содействием к Чинскому обращался граф Алексей Анатольевич Орлов-Давыдов (Английская наб., д. N 20); его шантажировал бельгийский подданный Бернард Леораваудт, вымогавший от графа за что-то 100 000 рублей. Выразив готовность помочь графу в прекращении шантажа, Чинский раздул это дело, сообщив графу, что на него готовится нападение, и рекомендовал ему в телохранители того же Маховского; последний, как бы с целью охраны, всегда торчал у подъезда графского дома, и граф Орлов-Давыдов неоднократно, садясь в экипаж или подъезжая домой, видел Маховского около своего дома. В тех же целях принятия мер в ограждение графа Орлова-Давыдова от шантажных действий Леораваудта Чинский, получив от графа несколько тысяч рублей, ездил в Париж; вслед за ним туда же прибыл и сам граф Орлов-Давыдов, который, передав свое дело одному из лучших поверенных Парижа, там же убедился, что Чинский является вторым шантажистом, умело вымогающим от него деньги. Все это происходило месяца полтора тому назад, причем в настоящее время граф Орлов-Давыдов никаких дел с Чинским не имеет. Что касается вопроса о принадлежности Чинского к ордену маринистов, то негласным путем удалось лишь добыть сведения, что он, называя себя главным представителем в России ордена мартинистов, предлагал в одном из писем к тому же графу Грациадей-Кириллову вступить в члены этого ордена.
Уведомляя об изложенном VI делопроизводство и принимая во внимание, что деятельность Чинского направлена к распространению в России масонства под видом учения мартинистов, Особый отдел полагал бы, что наиболее целесообразным представлялось бы возбудить вопрос о высылке Чинского в одну из отдаленных губерний.
В своих статьях Беклемишев, подчеркивая крупную роль масонства в западноевропейских революциях и государственных переворотах и отмечая таковую же роль масонских организаций в смутах России, указывает на желательность легализации масонских лож в России, полагая, что масонство не было бы так опасно, если бы оно не было тайным.
Легализация масонских лож повела бы, по мнению Беклемишева, к успокоению в России, т.к. "страдательное положение России зависит, вероятно, от того, что ее интересы не представлены в Высших Советах масонства..."
"В высших Советах масонства, - говорит в одной из своих статей Беклемишев, - может быть, еще не принято решение продолжать расслабление России или дать ей благоустроиться, и в первом случае она будет по-прежнему подвергаться воздействию революционных лож, которым очень на руку существующее формальное запрещение, отнюдь не мешающее фактическому распространению и деятельности..."
"Пропаганда была бы в значительной степени затруднена, продолжает в той же статье Беклемишев, - если бы масонство у нас не было под наивным воспрещением и в заманчивой таинственности. Сущность революционных тенденций тогда отвратила бы от вступления в ложи этого характера, тем более что наивно воображать, что Россия свободна от влияния масонства, - напротив, многое показывает всю силу этого влияния, и уже наблюдались факты, что местные деятели получали себе инвеституру от заграничного масонства, которому они являлись на поклон, как некогда ездили в Золотую Орду... Таким образом, формальное запрещение масонства в России не препятствует ему действовать в наиболее опасном для государства направлении, так что страна, не имеющая прямого национального представительства в этой мировой организации, оказывается в страдательном положении страуса, прячущего голову: опасности не видит, но себя не предохраняет..."
Далее, проводя мысль о необходимости соглашения с масонством, Беклемишев пишет: "Широко распространяясь по всему миру, масонство почти везде пользуется свободой пропаганды, а в некоторых цивилизованных государствах даже состоит под прямым покровительством монархов. В этих странах не только умеют ладить с масонством, но даже пользуются его содействием... С другой стороны, обрисовывается страдательное положение России, в которой масонство формально запрещено и почти игнорируется, а тем не менее работает негласно, но властно, для подчинения страны каким-то опасным политическим директивам. Казалось бы, естественно ожидать не только формального запрещения его, но и всемирного преследования, однако никогда не было слышно, чтобы того или другого масона арестовали, судили или наказали за его масонство, а между тем в обществе прямо указывают на принадлежность тех или других лиц к масонству, и даже на иллюминатов и мартинистов, которые почитаются выше и влиятельнее. Приходится думать, что существует какое-то недоразумение не только в оценке масонства, но и в значении его запрещения, и возникает предположение, что те власти, от которых зависит отношение к масонству, лучше о нем осведомлены, чем прочие граждане, и не считают нужным принимать какие-либо решительные меры..."
Беклемишев рекомендует "заключить конкордат" - сговориться с наиболее могущественной масонской ложей на Западе Соединенной Великой Ложей Англии и разрешить ей организовать ложи в России. "Получая свободу учреждения лож в России, - пишет Беклемишев, - английское масонство, конечно, должно обязаться, что характер деятельности лож не видоизменится в направлении противоцерковном и антигосударственном, и ложи с подобной тенденцией немедленно закрываются со строгими взысканиями..."
"Кажется, еще не поздно предпринять шаги в изложенном смысле, - пишет в заключение этой статьи Беклемишев, - но медлить нельзя, потому что вскоре может оказаться, что все права будут взяты масонством без всякой для государства компенсации и оно водворится в России в наименее удобной форме..."
Ту же мысль о желательности соглашения с масонством Беклемишев проводит и в своей статье об антисемитизме. "Вместо нерациональных, развращающих притеснений надобно бы подумать, как упорядочить отношения с евреями... Рациональное использование масонства могло бы сыграть и в этом отношении благоприятную роль, раскрывая для обеих сторон такие стороны вопросов, которые остаются ныне в тени или неправильно освещенными..."
Не имея возможности, ввиду запретительных указов 1 августа 1822 г. и 21 апреля 1826 г., открыто действовать в России, масонство уже несколько лет упорно старается найти доступ в Империю под всевозможными личинами. Особенно настойчивые попытки были предприняты за два последних года, когда вслед за успешной пропагандой оккультизма и других тайных наук стали добиваться легализации в России две видных аффилиации масонства - орден мартинистов и орден филалетов, отрекшиеся для вида от своего тайного руководительного центра - Великого Востока Франции. Так как попытки эти не привели ни к чему и только выяснили отрицательное отношение правительства ко всякого рода оккультным организациям, то масонству пришлось искать себе другие законные рамки. Наиболее удобными являлись образовательные и просветительные общества, легализация которых в России представляла значительно меньше трудностей для масонства уже по самому характеру обществ. Кроме того, имеющиеся в настоящее время в России лига образования и народный университет, представляющие собой типичные масонские (или масонированные) учреждения, являлись в данном случае вполне подходящими прецедентами.
Нельзя упускать из виду слова, написанные Жаном Бидегэном, бывшим помощником секретаря Великого Востока Франции, отрекшимся от масонства и сделавшим целый ряд нашумевших в свое время разоблачений. Масонство, говорит Бидегэн, "сильно не только своей дисциплиной, при помощи которой оно внушает посвященным свои символы и традиции, но также и своим искусством группировать вокруг себя общества и лиги, которые оно вдохновляет и ведет в нужном масонству направлении".
Направление же, даваемое масонскими руководителями, вполне логично вытекает из основных задач и целей политического масонства Великого Востока: "уничтожение монархии и монархического строя, уничтожение церкви и полный интернационализм, до разрушения границ и разоружения войск включительно (Всемирная Республика)". Опасность такого масонского воздействия и пропаганды особенно грозно выступает после примеров удачной масонской деятельности в Турции, Персии и Португалии, завершившейся государственными переворотами.
По сообщению начальника с.-петербургского охранного отделения отставной генерал-майор Н.Н. Беклемишев, председатель "Лиги обновления флота" и 4-го отдела Императорского Русского Технического общества, член Высочайше учрежденной Комиссии по усилению военного флота на добровольные пожертвования и член многих других обществ - является убежденным сторонником франкмасонства, в защиту коего он неоднократно выступал в печати. Так в газете "Санкт-Петербургские Ведомости" за июнь и июль 1910 г. был помещен ряд статей названного лица по истории масонства в Западной Европе и России и о положении масонства в настоящее время; в этих статьях Беклемишев, подчеркивая крупную роль масонства в Западно-Европейских революциях и государственных переворотах и отмечая такую же роль масонских организаций в смутах России, доказывает желательность легализации в России масонства, которое таким образом утратило бы свою вредоносность. "Страдательное положение России, по мнению Беклемишева, зависит от того, что ее интересы не представлены в Высших Советах масонства; в этих Советах, может быть, еще не принято решение - продолжать ли расслабление России или дать ей благоустройство". Запрещение масонства и игнорирование его отнюдь не мешает деятельности революционных лож в "наиболее опасном для России направлении" и даже создает им таинственную заманчивость. "Наивно воображать, что Россия свободна от влияния масонства - наоборот, многое показывает силу этого влияния; уже наблюдались факты получения местными деятелями инвеституры от заграничного масонства. Широко распространяясь по всему миру, масонство почти везде пользуется свободой, а в некоторых цивилизованных государствах даже состоит под прямым покровительством монархов, которые не только ладят с масонством, но и извлекают из него пользу. В России масонство работает негласно, но властно для подчинения страны каким-то опасным директивам, запрещение же его является чисто формальным, ибо естественно было бы ожидать всемирного преследования, однако ни разу ни один масон не был арестован, осужден или наказан, хотя принадлежность многих влиятельных лиц не только к масонству, но даже и к иллюминаторам и мартинистам, общеизвестна; вероятно, органы власти, от коих зависит осуществление запрещения, лучше о нем осведомлены и не считают нужным решительно с ним бороться". Беклемишев доказывает необходимость немедленно "заключить пока не поздно конкордат" с масонством в лице наиболее могущественной Соединенной Великой Ложи Англии, под обязательством ее не вредить церкви и государству, а то сами масоны возьмут все права без всякой компенсации для государства.
Характер всех этих статей приводит начальника с.-петербургского охранного отделения к заключению, что Беклемишев состоит членом какой-либо заграничной организации, тем более что, судя по имеющимся совершенно секретным документам, он давал "Справочному бюро" в Париже различные поручения относительно масонства.
В августе 1910 г. в Департамент полиции поступила переписка по заявлению проживающего в С.-Петербурге некоего Чеслава Иосифовича Чинского о назначении его, Члена Верховного Совета ордена мартинистов, Генеральным Делегатом для России. Хотя разрешения на открытие сего ордена, во главе коего в Париже стоит еврей Папюс (Анкос), нередко посещавший Россию и устраивавший в обществе медиумические сеансы, в С.-Петербурге за непредставлением Чинским необходимых документов и не последовало, тем не менее Чинский, в качестве Генерального Представителя ордена для России пытался устраивать в русских провинциальных городах ложи, рассылал изготовленные в Париже на французском языке хартии на открытие лож, взимая расходы не только за вступление в ложи и за повышение в степени в пользу Верховного Совета, но и в пользу Генеральной Делегации.
В специальной брошюре под заглавием "Орден мартинистов", помимо краткого изложения истории мартинизма, имеется на с. 27 особая "Справочная часть для России" с указанием сведений о Русской Генеральной Делегации ордена и о самом Чинском как Генеральном Делегате.
Собранными о Чинском сведениями установлено, что он занимался оккультными науками, спиритизмом, хиромантией и т.д., составляя и издавая по этим вопросам брошюры, например: "Магические поиски Гилевича", "Графология"; Чинского посещает много лиц, преимущественно среднего класса, но частью и состоятельных, обращающихся к нему, как к спириту и хироманту, причем некоторых своих клиентов он посвящал и в область масонства, снабжая их для сей цели вышеозначенной брошюрой "Орден мартинистов". Деятельность Чинского в этом направлении находилась в связи с с.-петербургским журналом оккультных наук, издаваемым Н.К. Антошевским. Католик по вероисповеданию, принявший русское подданство, австриец Чинский пользовался полученным в Италии, но в России не признанным званием доктора медицины, его клиенты называли его даже профессором; при своих оккультистических экспериментах Чинский пользовался за плату в качестве медиума мещанкой Маховской, исполнявшей все то, что ей было заранее поручено самим же Чинским; кроме того, Чинский принимал на себя за плату исполнение всяких поручений, выбирая к себе в помощь третьих лиц; так, например, выслеживал при содействии мужа Маховской: а) графа Грациадей-Кириллова с целью выяснить, по поручению княгини Щетининой, личность его любовницы, б) варшавского военного судью Перетца, проживавшего у одной дамы в С.-Петербурге без прописки. Наконец, за содействием к Чинскому обращался граф Алексей Орлов-Давыдов, от которого бельгийский подданный Леораваудт вымогал 100 000 рублей. Выразив готовность помочь графу в прекращении шантажа, Чинский раздул это дело и под предлогом личной охраны графа навязал ему в качестве постоянного телохранителя вышеуказанного Маховского. Также под предлогом ограждения графа от бельгийца Чинский, выманив от Орлова-Давыдова крупную сумму, поехал в Париж; вслед за ним туда же прибыл и граф, который, передав свое дело местному поверенному, убедился, что и сам Чинский его шантажирует с корыстной целью, вследствие чего прекратил с ним сношения. Кроме того, Чинский склонял графа Грациадей вступить в орден Мартинистов.
По распоряжению г-на Министра Внутренних Дел летом 1911 г. был возбужден вопрос об административной высылке Чинского.
В донесении от 4 декабря 1910 г. начальник с.-петербургского охранного отделения уведомил, что, по полученным со слов Антошевского и, по всей вероятности, сильно преувеличенным сведениям, орден мартинистов в России насчитывает несколько десятков тысяч человек; в одном только 1910 г. в России в члены ордена принято 8000 человек; заявлений о желании вступить в орден было более 10 000, но Генеральная Делегация нашла возможным принять только избранных, и то лишь после предварительного экзамена. Для вступления в члены ордена не требуется особых денежных взносов, оплачиваются лишь членские дипломы, а равно участие в сеансах, обрядовых вечерах и т.п. Наиболее видные мартинисты примыкают к группе издателей журнала оккультных наук "Изида" и во главе их состоят: фон Чинский, А. Миркович и И.К. Антошевский. Генеральная Делегация ордена возбудила ходатайство перед русским правительством о легализации ордена в России, причем, имея будто бы приверженцев среди высокопоставленных лиц, Делегация была настолько уверена в успешности своего ходатайства, что уже рассылала циркуляры на бланках "Генерального Делегата для России".
7 декабря 1910 г. секретарь Международного комитета защиты прав человека Архангельская прочла в зале Тенишевского училища лекцию на тему "Историческое развитие франкмасонства в современной Франции". В первой части своей лекции Архангельская изложила краткий очерк развития масонства во Франции, начиная с XV столетия, но в особенности много места уделила XVIII веку, вторую же часть лекции посвятила изложению сущности учения масонства и организации масонских лож. Масонство, по объяснению Архангельской, представляет собой социальную силу, всегда стремившуюся к освобождению человечества от рабских уз; оно подготовило Великую французскую революцию, освободившую французов от рабского ига. Мирабо, Дантон и другие деятели революции были членами масонских лож, объединившихся тогда в одну "великую масонскую державу" под названием "Великий Восток". В настоящее время Великий Восток сосредоточил свою деятельность во Франции на борьбе с церковью, и благодаря его усилиям там была произведена конфискация церковных имуществ в пользу государства. Сама лекторша, однако, не питает особого доверия к ложам Великого Востока, так как там недавно были раскрыты громадные денежные хищения, и горячо рекомендовала слушателям особенно выделяющийся по своим освободительным стремлениям масонский орден рыцарей филалетов, при котором учрежден Комитет защиты прав человека, имеющий в своем составе представителей всех наций. Сообщив в конце своей лекции, что филалеты возбудили ходатайство о своей легализации в России, Архангельская заключила лекцию утверждением, что "масонство представляет собой верх совершенства и готовится дать миру будущего царя и творца вселенной, оно давно уже стучится в дверь России; мы надеемся, что, наконец, добьемся легализации, так как Россия страна конституционная, в которой должна быть допущена свобода".
В конце 1910 г. в с.-петербургских газетах появилась корреспонденция, сообщавшая о развитии в среде столичного высшего света и офицеров гвардии оккультных кружков, поддерживающих сношения с Главным Советом ордена мартинистов (самостоятельной секты, примкнувшей к масонству), и о том, что известный осужденный судом виновник хищений в Зимнем Дворце Леман пользовался симпатиями в этих сферах.
На сделанное вследствие сего сношение с.-петербургский градоначальник ответил, что выяснить место собраний не удалось, но удалось установить, что корреспонденция эта составлена на основании данных, сообщенных газете несколькими, посвятившими себя оккультизму лицами: генерал-майором Шульманом, А.В. Трояновским, ротмистром Далматовым, камергером Семеновым и литераторшей Крыжановской-Рочестер.
10 марта 1911 г. бывший заведующий заграничной агентурой отставной действительный статский советник Ратаев представил обстоятельную записку о масонстве, в коей, указывая на серьезное противогосударственное значение возрождения в России масонства и на необходимость специальной борьбы с ним и выяснения личного состава масонских лож в России, между прочим перечислял русских масонов: 1) князя Н.Д. Долгорукова, видного кадета, ездившего в 1906 г. с Маклаковым в Париж агитировать против русского займа, и 2) крупную масонскую величину, члена Государственного Совета М.М. Ковалевского. Насколько французские масоны придают важное значение возрождению русского масонства, видно из того, как часто командируют они в Россию своих самых важных делегатов. "Беда будет, - докладывал действительный статский советник Ратаев, - если в эту ловушку попадутся офицеры". В начале марта 1911 г. в С.-Петербурге пребывал короткое время для ревизии местных масонских лож видный масон, французский гражданин, радикал-социалист, депутат парламента Шарль Лебук, который посетил Государственную Думу и был замечен в сношениях с несколькими лицами, в том числе одним студентом, одним евреем литератором и двумя членами конституционно-демократической партии. Лебук должен был, по сведениям г. Ратаева, прочесть лекции на тему о пацифизме по приглашению общества "Мир"; по утверждению г. Ратаева, общество это, заслуживающее самого серьезного внимания, является масонским и у его деятелей под личиной пацифизма скрывается антимилитаризм, космополитизм и т.д.
Осенью 1911 г. пребывающий в С.-Петербурге французский посол обратился в Министерство Народного Просвещения с просьбой об оказании директору "Французского института в С.Петербурге" профессору университета в Нанси - Луи Рео всемерного содействия к безотлагательному открытию института. Препровождая экземпляр устава упомянутого учреждения, Министерство Народного Просвещения запросило отзыв Министерства Внутренних Дел по сему предмету.
При рассмотрении сего устава возникло прежде всего сомнение, не находится ли проектируемое к созданию в России иностранное учреждение в связи с теми намеченными масонством просветительными учреждениями, которые, прикрываясь легальным титулом и появляясь под видом всевозможных научных, ученых теософских, оккультных, филантропических и других обществ фактически имеют в виду осуществление в России других - иного порядка - задач и целей. В дальнейшем выяснилось, что "Французский институт в С.-Петербурге" имеет целый ряд признаков, по которым его можно отнести к категории довольно типичных масонских учреждений. Прежде всего, одной из первых целей проектируемого института является "развитие между Францией и Россией всеми возможными способами сношений научного и интеллектуального характера". Последняя фраза в той же или слегка измененной редакции встречается во всех просветительных учреждениях, создаваемых масонством в странах, где оно еще начинает свою деятельность. "Интеллектуальные сношения" между Францией и другой державой означают на замаскированном языке Великого Востока Франции, являющегося центром для политического масонства, то интернациональное сообщество и братство, которое составляет краеугольный камень масонских уставов.
Нельзя не заметить также, что организация "Французского института в С.-Петербурге" имеет сильную тенденцию корпоративности, а эта последняя непременно лежит в основе всякого масонского учреждения.
Наконец, имена учредителей института говорят сами за себя: из десяти поименованных в Пар.ј3 устава лиц четыре лица, а именно: Поль Думер, Леруа-Болье, Фор и Пишон, безусловно, принадлежат к числу главарей масонского союза. Является полное основание предположить, что и остальные шесть учредителей, о которых нет положительных данных, также принадлежат к числу посвященных Великого Востока Франции, так как вряд ли такие убежденные масоны, как Думер и Пишон, вошли бы в состав учредителей института, если бы это учреждение не состояло под тайным руководительством масонства. Что же касается просветительных учреждений, перечисленных в институтском уставе также в качестве учредителей института, то одно из них - "Ecole pratique des Hautes Etudes" представляет собой признанную аффилиацию масонского союза. Нельзя не отметить при этом, что на одно из двух отделений, помеченных в уставе - "section des sciences religieuses", было обращено особое внимание со стороны масонских руководителей.
Суммируя все вышеизложенное, Департамент полиции пришел к заключению, что "Французский институт в С.-Петербурге" является, судя по многочисленным признакам, несомненно вполне масонской аффилиацией и учреждение его этим самым представляется с государственной точки зрения крайне нежелательным.
Не признавая вообще, ввиду вышеуказанных соображений, желательным учреждение "Французского института" в С.-Петербурге, Департамент полиции, на случай воспоследования все же дозволения на открытие такового, проектировал внести в устав института существенные исправления, долженствующие до известной степени парализовать нежелательную деятельность института и подчинить его большему контролю со стороны правительственных властей.
Все вышеизложенные обстоятельства были 6 октября 1911 г. доложены г-ну Министру Внутренних Дел, который приказал передать все это дело с заключением Департамента полиции в Департамент общих дел для личного доклада его высокопревосходительству.
В близком соотношении с масонством состоит, по-видимому, Всемирное Теософическое Братство, направление коего характеризуется напечатанной в N 5 и 6 журнала "Вестник Теософии" за 1909 г. речью некоей А.Безант, произнесенной 5 июня 1902 г. на годовом собрании британской секции сего общества.
Судя по этой речи, братство, имеющее девиз "Нет религии выше истины" и будучи интернациональным, стремится "собрать в каждой стране членов, чтобы организовать ядро будущих руководителей и учредить центр для постепенного нарастания новых групп работников", чтобы таким образом распространить "свет теософии", главная цель которой "объединение религии народов". Таким образом, каждое местное теософское общество должно уподобиться "учителю, который собирает учеников", ибо "когда Великая Белая Ложа, руководящая эволюцией человечества, приняла решение дать человечеству новую духовную помощь, тогда она кликнула клич в современный мир: кто хочет говорить за нас, кто хочет служить нам".
Признавая существующие религии несовершенными, Теософское общество "внутреннее значение свое полагает в том, что оно образует союз для божественной жизни. Теософическое общество есть резервуар духовной жизни. Его ветви - каналы, по которым течет духовная вода, и в каждую церковь, в каждую секту, в каждую нацию и в каждую расу вливаются эти каналы. Общество должно воспитать мистиков, способных воспитывать других по древним методам, известным религиозному эзотеризму всех народов", все это якобы уже до известной степени выполнено, потому что "в обществе есть ученики, которые стояли лицом к лицу с Великим Учителем христианства и слышали Его речь". Утверждая, что "христианство, более занятое приобретением прозелитов, чем распространением духа Христа, обратило имя Истинного Царя мира в боевой клич армии и символ притеснения", братство признает, что такое агрессивное настроение "оскорбляет другие религии". Космополитизм общества ясно выражается в словах: "Мы хотим соединить нации и расы, чтобы искоренить международные предрассудки, происходящие от невежества". Подобно тому как социализм желает объединить пролетариев всех стран на почве политической и экономической, так и теософия - все народы на почве поисков истины.
В общем, это тот же основной лозунг масонства: "Свобода, равенство и братство", та же проповедь интернационализма, антимилитаризма, то же искание истины, которую в масонстве обещают открыть впоследствии всякому профану и которая заключается в проведении идеи братства народов и осуществлении в будущем всемирной республики, отрицании всякой ныне существующей власти и борьбе с невежеством и предрассудками, под которыми подразумевается христианская религия.
Если обратить внимание на печать общества, то первоисточник теософского движения станет ясен: змея, кусающая свой хвост, изображает еврейский народ, тело ее это сам народ, а голова это его правительство; соединение головы с хвостом символически изображает наступление такого времени, когда весь мир будет заключен внутри этого кольца. В середине этого змея - масонская звезда, а в ней упрощенное изображение "синайского змея", который фигурирует на обложке книги и отдельно. Значение этого символа видно из ритуальных слов Председателя масонской ложи при посвящении в одно из званий, что "не Голгофа, а Синай укажут человечеству путь к свету".
Если будущее сулит народам осуществление мечты иудейского народа об учреждении Всемирной Республики, управляемой еврейскими капиталистами, то теософия - это средство разрушения всех существующих религий и, может быть, религия будущего.
В марте 1911 г. несколько лиц русских и иностранцев (Алида Папе, Эвальд Иогансон, Александр Ольсон и Иван Гоз) возбудили ходатайство о легализации такого же братства в С.-Петербурге.
Судя по уставу, основными тремя положениями общества, которые должен признать каждый вступающий в него член, являются: 1) служение идее международного братства без различия расы, вероисповедания, национальности и пола, 2) занятие "сравнительным изучением религий и философии" и 3) изучение необъясненных законов природы и психических сил человека.
Ведя таким образом к уничтожению чувства патриотизма и намечая очевидно борьбу с религией, с.-петербургское братство, имеющее вышеозначенную печать, наряду с этим присваивало права своим членам (какого угодно политического направления): устраивать закрытые заседания, организовывать публичные лекции, открывать библиотеки и читальни и другие учреждения просветительного характера, предпринимать издание книг и журналов, а равно открывать отделы, приобретать земельную собственность, открывать детские колонии, начальные, средние и профессиональные школы, стремясь таким образом взять в свои руки образование и воспитание подрастающего поколения во всей России.
Принимая во внимание вредные для каждого народа последствия от распространения учений, подрывающих патриотизм и уничтожающих веру, связь этого общества с всемирным Теософским обществом, желание общества распространить свою работу на подрастающее поколение в самом широком объеме и сделать невозможным контроль благодаря существованию закрытых для всех заседаний, Департамент полиции высказался за отклонение сего ходатайства и за прекращение журнала "Вестник Теософии".
Кроме того в Департаменте полиции имеется весьма значительное количество газетных статей о масонстве, которое все нелевые газеты выставляют чрезвычайно вредными для России; особенное внимание крайней правой прессы привлек дом в Кузнечном переулке (квартира Чинского), где якобы совершались тайные сатанинские мессы масонов.
"?" февраля 1912 г.
Начальник отделения [подпись неразборчива]
(ГАРФ. ф.102. 1905. д.12. ч.2. прод.4. л.27-36.)
9. О РАСПРОСТРАНЕНИИ МАСОНСТВА В РОССИИ
На поступившем анонимном заявлении о распространении за последнее время в России масонства Ваше Высокопревосходительство изволили положить резолюцию: "Какие сведения о масонстве имеются за последнее время?".
Ввиду сего имею честь доложить вашему высокопревосходительству нижеследующее.
Вопрос о распространении масонства в России привлек внимание Министерства Внутренних Дел еще в 1910 г.. После личных переговоров статс-секретаря Столыпина с его высочеством великим князем Николаем Михайловичем покойный Министр Внутренних Дел решил дать этому вопросу возможно яркое освещение, тем более что масонством вообще и пропагандой его в России в частности, изволил лично интересоваться Его Императорское Величество, не раз делясь с великим князем Николаем Михайловичем тревожными опасениями. Оповещенный о сем, бывший товарищ Министра Внутренних Дел генерал-лейтенант Курлов поручил чиновнику Департамента полиции коллежскому асессору Алексееву специально ознакомиться с масонским вопросом в целях уяснения способов воздействия и борьбы с масонством.
Имеющиеся в Министерстве Внутренних Дел материалы о масонстве носили чисто случайный, обрывочный характер и положительных данных не давали. Равным образом и все печатные произведения о масонстве, газетные статьи, а также рукописи и материалы, хранящиеся в музеях, библиотеках и архивах, касались почти исключительно масонства XVIII и первой половины XIX века и к современному масонству имели мало отношения. Указы 1822 и 1826 гг., коими запрещались в России всякие масонские организации, заставляли современных деятелей масонства работать втайне, употребляя все усилия на то, чтобы никакой намек на существование масонской пропаганды в Империи не всплывал наружу. Последнее достигалось тем более успешно, что по существу своей организации и в силу основных догм своего устава масонство издавна приучило себя к абсолютной тайне, а изумительная дисциплинированность членов этого союза гарантировала в значительной степени масонство от каких-либо предательских разоблачений.
Путем самых тщательных изысканий и наблюдений, а в особенности благодаря некоторым ценным указаниям великого князя Николая Михайловича, данным его высочеством лично коллежскому асессору Алексееву, удалось тем не менее установить некоторую руководительную нить, наличность которой позволяла с уверенностью искать исходный пункт современной пропаганды в России масонства - во Франции. Ввиду этого коллежский асессор Алексеев был непосредственно командирован за границу для более подробного изучения вопроса о масонстве на месте.
Из докладов, представленных названным лицом генерал-лейтенанту Курлову из Парижа, выяснилось, что пропаганда масонства в России не только исходит из Франции, но составляет даже одну из немалых забот руководительного центра французского масонства - Великого Востока Франции. Последнее обстоятельство особенно тревожно потому, что Великий Восток Франции, а с ним вместе и все французское масонство,*1 преследует резко антимонархические цели. Мечтой французского масонства является всемирная республика, где не было бы ни монарха, ни церкви, ни войска. Верховная власть в государстве принадлежит, по заявлению Великого Востока Франции, исключительно и безраздельно народу; пока же эта власть находится в руках какого-либо правительства, которое с чисто народными нуждами не считается, то восстание и мятеж являются не только неотъемлемым правом, но даже священной обязанностью каждого гражданина. Эта точка зрения проводится Великим Востоком Франции и по отношению к России, которая провозглашается страной тирании, произвола и насилия.
*1 Масонство французское (в отличие от английского и германского) безраздельно доминирует во Франции, Италии, Испании, Швейцарии, Южной Германии, Австрии, Венгрии, Греции, Швеции и отчасти в Турции и Персии. Оно иногда носит название "масонство романских стран".
Другим обстоятельством, заставляющим особенно тревожно смотреть на попытки пропагандирования французского масонства в России, является констатированная зависимость Великого Востока Франции от иудейства. В первое время существования масонства евреи не имели никакого доступа к союзу. Успех и возрастающее влияние масонства заставили евреев напрячь все силы свои к тому, чтобы проникнуть в эту замкнутую организацию. В Англии и Германии попытки эти терпели постоянные неудачи, во Франции же, в силу чисто национальных особенностей народа, происки евреев стали вскоре увенчиваться успехом. В 70-х годах XIX столетия еврейское влияние на масонство было настолько сильно, что под его давлением Великий Восток Франции отказался от последних символов христианства. Произошедший вслед за сим раскол всемирного масонства, выразившийся в отречении английских и германских масонов от масонов Франции, только скрепил связь последних с евреями и поставил их вскоре в полную зависимость от Всемирного Израильского Союза. Само собой разумеется зависимость эта тщательно скрывалась и скрывается Великим Востоком Франции. В своих уставах французское масонство держится так же далеко от евреев, как и другие масонские организации, но на деле Великий Восток Франции представляет собой в настоящее время не что иное, как послушный орган Еврейского Центрального Союза, руководящего через тайных всесильных агентов всей внешней и внутренней политикой французского масонства.
После запретительных указов 1822 и 1826 гг. масонство если и не совсем исчезло из России, то, по крайней мере, организованная сила его рухнула; могли остаться только разрозненные обломки когда-то стройного и грозного целого. По-видимому, настойчивая мысль о возможности так или иначе снова насадить масонство на Русскую землю, появляется непосредственно после русско-японской войны. Существуют, впрочем, чрезвычайно интересные, но, к сожалению, не документированные указания, объясняющие неудачу русских войск прямым воздействием масонства. Вполне документально установлено, что Франция в войне 1870-1871 гг. была заранее осуждена верховным международным масонством на гибель и "никакая военная организация, никакая стратегия, никакая храбрость войск ее не могли спасти ее от поражения". Многие подмеченные аналогии этой войны с войной между Россией и Японией заставляют противников масонства утверждать, что и в японскую войну русские войска, несомненно, были заранее обречены на поражение тайной масонской силой, тем более что могущественным союзником Японии было еврейство.
История масонской пропаганды в России и современного русского масонства, поскольку это удалось до настоящего времени выяснить, представляется нижеследующей.
Еще в 80-х годах XIX столетия среди членов французского масонства числились русские братья. Двое из них - М.М. Ковалевский и Е.В. де-Роберти - даже значатся среди учредителей парижской ложи "Космос", открытой в 1887 г. Великий Восток Франции обращал, однако, тогда мало внимания на русских, ограничиваясь лишь зачислением их в списки своих лож. Русско-Японская война и последующие события всколыхнули заграничные революционные кружки: русские революционеры стали смелее проповедовать оппозиционную агитацию.
Целый ряд докладов, прочитанных русскими евреями и юдофилами в собраниях Великого Востока Франции, заставили французское масонство обратить на Россию серьезное внимание. Враждебный тон, сразу принятый масонством по отношению к русскому правительству, резко вылился в масонских речах, приемах и дебатах. Верховный Совет Великого Востока Франции пошел даже далее, завязав тесные сношения с Комитетом оказания помощи русским революционерам. Некоторые данные позволяют также думать, что масонские ложи через Швецию доставляли русским революционерам оружие и снаряды. Участие, проявленное французским масонством в смысле содействия или помощи антиправительственному движению в России, повлекло за собой громадный наплыв во французские ложи русского оппозиционного элемента. В этом отношении преимущественное место следует отвести лидерам партии "народной свободы", которая в настоящее время почти сплошь состоит из адептов Великого Востока Франции. Между именами наиболее видных представителей русского масонства встречаются достаточно говорящие за себя имена Амфитеатрова, Маклакова, Милюкова, Кедрина, Вырубова, князей Павла и Петра Долгоруковых и др. Большинство русских масонов для большей безопасности заносятся в списки лож под псевдонимами.
Одновременно с тем, как среди руководителей Великого Востока Франции рос интерес к России, в этой последней после почти столетнего молчания впервые раздались голоса, начавшие под давлением заграничных братьев пропаганду масонских идей уже в самой России.
Наиболее ранними поборниками масонства выступили: в С.Петербурге - отставной генерал-майор Николай Николаевич Беклемишев (редактор "Моря") и литераторша Тира Оттовна Соколовская, а в Москве - мещанин Петр Александрович Чистяков.
Первые проблески масонской пропаганды замечаются в Москве, где за это дело в достаточной мере смело берется П.А. Чистяков - редактор еженедельного журнала "Ребус", посвященного спиритизму, оккультным наукам, теософии и проч. В журнале своем Чистяков уделял некоторое место изучению масонства в его прошлом и настоящем и, пользуясь, по-видимому, еженедельными собраниями, устраиваемыми при редакции "Ребуса" для спиритических сеансов, присматривал и вербовал убежденных сторонников масонства. Есть основание предполагать, что число интересующихся масонством росло довольно быстро и что пропаганда его имела в Москве заметный успех.
Правой рукой г-на Чистякова была г-жа Т.О. Соколовская, шведка по рождению, кончившая Екатерининский, а впоследствии и Императорский Археологический институты. Г-жа Соколовская принадлежит к числу тех исследователей, которые намеренно выискивают каждую мелочь, могущую показать масонство в привлекательном свете, и тщательно игнорируют и скрывают все то, что могло бы послужить во вред масонской пропаганде. Не говоря уже о том, что Т.О. Соколовская усиленно подчеркивает во всех своих статьях, что масонство есть "мистически-религиозное", "высоконравственное" и "высокоэтическое учение, зовущее в лучезарный мир всего прекрасного", а адепты масонства суть люди "наивновосторженные", она старательно замалчивает и хочет скрыть самое темное пятно масонства: его политическую роль во всемирной истории последних двух веков. Весь центр тяжести, весь смысл современного масонства переносится, таким образом, г-жей Соколовской на задний план, уступая первенствующее место безобидным отвлеченностям, играющим всегда в масонстве лишь роль внешних декораций.
В противовес такому тенденциозному неверному освещению задач масонства русская правая печать начинает довольно оживленную кампанию против масонства, не прекращающуюся и до сих пор. Уже в 1906 г. г-н Бутми и Н.Л. в предупреждение соблазнов масонского учения заявляют, что "масонство является преступной организацией, деятельность которой направлена на искоренение в людях веры в Бога, любви к отечеству, верности государству, уважения к себе... В России масонство в своей деятельности, направленной против церкви и государства, нашло себе естественного союзника в иудействе, в особенности же в сионизме.
Тем не менее к 1907 г. интерес русской публики к масонству становится очевидным. Журналы (главным образом "Русская Старина" и "Море") переполнены статьями о нем, а Н.Ф. Романченко (гражданский инженер, техник градоначальства), не дожидаясь выхода 1-го тома своего "Архива", спешит наскоро выпустить небольшую книжку-брошюрку "Материалы по масонству в России", в которой опубликовывает "для употребления" рукопись, содержащую обряд принятия в мастера свободных каменщиков. В предисловии г. Романченко объясняет выпуск этой книжки желанием "принести посильную пользу" интересующимся масонством и прямо ссылается на "возрастающий в обществе интерес к масонству в России". Интерес общества подмечает и г. Беклемишев, который в одной из своих статей, имеющих целью доказать всемогущество союза, открывает многие карты современного масонства. "Внешний мистический ритуал, - говорит он, - есть лишь формальность, а сущность заключается в политическом значении... Иноземное влияние неоднократно сказывалось в нашем флоте, и некоторые лица высшей администрации, не будучи, может быть, лично масонами, подпадали не раз влиянию этой политической организации, действующей на них замаскировано. "..." Политическое влияние масонства из гуманитарной проповеди равенства и братства направляется к ниспровержению авторитетов и к насильственным переворотам... Теперь в России происходят примерно те же события, что и во Франции в период Великой революции... Дело начинается с того, что правящие классы привлекаются к масонскому сообществу - гласно или негласно, прямо или косвенно. Кое-кто из видных деятелей нашей общественности также зачислены в заграничные ложи... Многие перемены в правящих сферах происходили именно вследствие масонских влияний, и при распределении постов имелось ввиду главным образом "удобство" кандидатов для действительных внушителей".
Интенсивная пропаганда и определенные попытки насадить современное масонство в России появляются с 1908 г. К этому времени во многих изданиях Варшавской, столичной русской и балтийской немецкой повременной печати появляются передовые статьи, написанные масонским стилем и с употреблением лозунгов масонства, незаметных для рядового читателя, но легко узнаваемых не только каждым масоном, но и историком-дилетантом.
С 1 января того же года П.А. Чистяков стал издавать в Москве двухмесячный журнал "Русский Фран-Масон", посвященный исключительно масонству. Хотя журнал этот вышел в количестве только двух номеров (N 1 в январе, а N 2, задержавшийся в печати - в сентябре 1908 г.) по 250 экземпляров, тем не менее самый факт его зарождения указывает на то, что редактор имел веские основания рассчитывать на необходимое число подписчиков. Появление "Русского Фран-Масона" вызвало непрекращающиеся толки о существовании в Москве тайных масонских лож. Сам редактор заявил одному из частных интервьюеров, что "заветы масонские не окончательно заглохли на русской почве. Безусловно, фран-масоны существуют у нас и ныне, не говоря уже о легализированных, например о варшавском "Союзе Свободомыслящих", которые, хотя и отреклись от всякого соприкосновения с масонством, тем не менее ставят себе те же цели, какие, например, ставят себе фран-масоны во Франции". "Время от времени, - поясняет далее Чистяков, - в Москве возникают самочинные фран-масонские ложи, организуемые ловкими спекулянтами, составляющими себе путем поборов и пожертвований целые состояния. Такие ложи организовывались присяжными хиромантами и гадальщиками, пользующимися болезненными запросами общества в области мистицизма". Заключительные слова этого интервью говорят сами за себя: "тайные общества, союзы и ложи всегда будут существовать, где есть правящие и угнетенные, торжествующие и обиженные - в этом их сила. Против явной силы и бесправия надвигается сила тайная, исходящая из понятия справедливости и равенства и несущая с собой осуждение и часто наказание".
Расчеты г. Чистякова не оправдались. Лица, интересующиеся масонством, не были, по-видимому, достаточно увлечены его идеями, необходимого числа подписчиков не набиралось и за отсутствием средств "Русский Фран-Масон" принужден был прекратить свое недолгое существование, предоставив поле масонской пропаганды оккультному "Ребусу", ставшему вновь единственным органом масонства.
Между тем уверения русских масонов в том, что Россия, достаточно подготовленная, представляет собой в настоящее время благодатную почву для всяких революционных и масонских выступлений, побудили главарей французского масонства задаться целью прочно и крепко утвердиться в недоступной до сих пор для них стране. В первой половине 1908 г. по ходатайству многочисленных уже русских масонов Великий Восток Франции послал в Россию двух видных своих деятелей: адвоката Гастона Буле и инженера Бертрана Сеншолля, принадлежащих один - с 1904, а другой - с 1906 г. к Верховному Совету ордена. Лица эти торжественно открыли масонские ложи сперва в Москве и С.-Петербурге, где должны были быть сосредоточены центральные пункты русского масонства, а засим - в Варшаве и Киеве. Таким образом был заложен первый камень масонской организации в России.
В том же 1908 г. председатель Великого Востока Франции Лаферр торжественно объявил на одном из заседаний масонского конвента, что "делегаты фран-масонства успешно открывают в России одну за другой ложи, насчитывающие теперь в своих рядах уже многих представителей высшей русской интеллигенции. И работа эта продолжается в Царской Империи неустанно и беспрепятственно, что только и возможно благодаря сердечному содействию особ высокопоставленных; Совет ордена не пожалеет никаких жертв для внесения света истинного прогресса в эту не совсем еще освободившуюся от мрака страну, где торжество масонства уже близко". Слова г. Лаферра крайне тревожны: никогда бы председатель Совета Великого Востока Франции не произнес их, если бы не имел подкрепляющих их доказательств. Решительный тон и твердо высказанное намерение добиваться своей цели, несмотря ни на какие жертвы, показывает лучше всяких фактов, что масонство начало и в России чувствовать свою силу благодаря заручкам, имеющимся у него в лице, хотя бы тех "высокопоставленных особ" или "высшей русской интеллигенции", о которых упоминает Лаферр. Такого же тревожного мнения держался и наиболее серьезный изобличитель масонства - Секретарь антимасонской лиги в Париже аббат Турмантэн, знающий, по-видимому, даже фамилии нескольких членов Государственной Думы и Государственного Совета, всецело примкнувших к масонству". "По симптомам самым серьезным и самым тревожным, - писал аббат в одной из парижских газет, - следует признать совращение в России в эту секту лиц, очень близко соприкасающихся с престолом... Очевидно, в России уже имеется достаточно организованная конспирация".
Не оставались в это время в бездействии поборники масонства и в России. Уже в конце 1908 г. в журнале "Ребус" появляется извещение о том, что при редакции предполагается организовать кружок лиц, интересующихся масонством. Кружок этот, представляющий своего рода масонскую ложу, г. Чистяков думал легализировать в порядке закона 4 марта 1906 г. об обществах и союзах, но встретил отрицательное отношение к своей затее со стороны местной власти. Неудачная попытка г. Чистякова лишний раз доказала, что число последователей масонства было, по крайней мере в Москве, достаточно значительно, чтобы насадители масонства в России завели речь об образовании в Москве, кроме ложи, учрежденной уже тогда Великим Востоком Франции, особого масонского кружка, т.е., иначе говоря, новой масонской ложи. В этой попытке, не последнюю роль играла, между прочим, и г-жа Соколовская, которая, кстати сказать, выпустила в это время первый свой компактный труд по масонству - "Русское масонство и его значение в истории общественного движения". Интересно отметить, что в этой книге г-жа Соколовская не отстаивает непричастность масонов к политической жизни страны, а, наоборот, отводит им видное место в "подготовке освободительного движения XIX века".
Масоны, по мнению г-жи Соколовской, были сеятелями просвещения и гуманности, благодетельными защитниками народа, противниками жестокости и насилия, но все это только теоретически. Как самая разумная цивилизация и культура неминуемо ускоряет проявление начал свободы, точно так же русские масоны, внося в "дикую" страну свои "высоконравственные идеи", невольно ускоряли движение общественного сознания и освободительной мысли. Что же касается до активного участия масонства в политической жизни России, то таковое г-жа Соколовская все же категорически отрицает. Тенденциозность книги бросается в глаза: масонству дана в ней именно та окраска, которая выставляет его в наиболее выгодном освещении.
Разбираясь в истории русского масонства, г-жа Соколовская о современном его положении не говорит ничего, между тем как оно составляет центр тяжести тревожного вопроса. Пробел, оставленный г-жей Соколовской по вопросу о современном масонстве, пополняют: миссионер отец Айвазов в своей докладной записке, поданной в Святейший Синод в феврале 1909 г., князь Мещерский, помещавший в своем "Гражданине", начиная с весны 1909 г. и не прекращая их в 1910-1911 гг., целый ряд статей, предупреждавших о масонской опасности, и, наконец, г. Беклемишев, напечатавший в 1909 г. в "С.-Петербургских Ведомостях" серию крайне любопытных и тревожных статей.
"Масонство, - говорит Беклемишев, - для одних может быть вредно и опасно, для других же - выгодно и полезно. Отношение масонства не только к лицам, но и к целым нациям надолго предопределяет их судьбу". После этих вступительных афоризмов автор снова, только в усиленной форме, указывает на опасность, грозящую со стороны масонства. "Россия за последнее время все более и более проникается разновидностями масонских организаций, которые переплетаются с другого рода учреждениями и влияют на ход многих дел... Многие явления русской жизни подготовлены или направлены масонством. Многие крупные назначения делаются по рекомендациям, подсказанным масонами ради специальных интересов... По отношению к России масонство давно действует враждебно, и особое оживление его, замеченное в последнее время, совпадает с усилением движения против русской государственности. Многие влиятельные русские, делаясь масонами, вольно или невольно становятся орудием заграничных воздействий. Много недостаточных лиц, враждебно настроенных против русской государственности, приняты в некоторые ложи по сокращенному обряду и на льготных условиях ради распространения в России удобоуправимой сети агентств".
В последующих статьях г. Беклемишев останавливается на приемах и тактике масонства. "Масонство стремится, - говорит он, - существовать вне религий, а государей делать своими министрами... Будучи не только по духу, но и часто по личному составу организацией иудейской, масонство Пользуется великой опытностью этого племени в деле тайного управления... Надо ожидать быстрого проникновения масонства в официальную администрацию... Атака на армию ведется уже давно: еще до японской войны за границей было напечатано, как системой назначений дезорганизовалось войсковое командование... Масонство распространяется в России не открыто, но так, что всякий может знать, и уже говорят о десятках лож, учрежденных в самой опасной с государственной точки зрения форме - филий иностранных великих лож, авангарда масонства, и других, с явно революционными тенденциями. Называют имена влиятельных членов представительных учреждений, печати и свободных профессий, которые принадлежат к масонству наряду с членами явно противогосударственных организаций. В служилом сословии, не исключая армии, под разными формами проводятся те же течения". В последней статье своей (23 июля, N163) г.Беклемишев высказывает, наконец, свой взгляд на наиболее "уместное" отношение к масонству. "Приходится, - говорит он, - выбирать наименее плохой исход... и по отношению к масонству наименее плохой путь есть заключение конкордата с оригинальным масонством".
Как на страницах журнала "Море", так и на всех лекциях и докладах, имена г. Беклемишева и г-жи Соколовской встречаются всегда рядом. После последних статей г. Беклемишева причина такой "солидарности" становится ясна: исходя из разных точек зрения, оба они в конце концов сходятся на желательности и даже на необходимости развития масонства в России. Г-н Беклемишев и г-жа Соколовская как будто разделили между собой поле масонской пропаганды. Для людей, могущих увлечься мистически религиозной или символической подкладкой масонства, пишет г-жа Соколовская, для лиц же, ищущих в масонском союзе могучую организацию, при помощи которой можно было бы добиться тех или иных личных выгод, статьи г. Беклемишева служат как нельзя более подходящей рекламой.
К словам проповедников масонства русское общество прислушивалось крайне чутко. Насколько интерес к масонству был силен, показывает тот огромный успех, который выпал на долю пьесы Беспятова "Вольные каменщики", поставленной в начале 1910г. на сцене с.-петербургского театра литературно-художественного общества. Успех этот тем более знаменателен, что ни с идейной, ни с исторической стороны пьеса его не заслуживала. Подметив возрастающие запросы общества в сфере таинственной символики, "апостолы" удвоили свое рвение. Если не считать того же г. Беклемишева, который опять с самого начала года помещает в "С.-Петербургских Ведомостях" восторженные статьи о масонской силе и мощи, то кампанию начинает сотрудник "Биржевых Ведомостей" Всеволод Владимирович Филатов, прочитавший 28 марта, в зале Тенишевского училища лекцию "О масонстве, его прошлом и возможном будущем".
В своей лекции г. Филатов признал, что масонство, в политическом движении двадцатых годов XIX века проявило сильное стремление к активной деятельности, не останавливающейся даже перед цареубийством. При Александре I, объявил г. Филатов, из- за границы привезены были идеи общей свободы и в масонский устав был введен пункт о том, что если какой-либо представитель самодержавия мешает свободе, то, как бы он высоко ни стоял, его можно устранить, хотя бы и насильственным путем, навсегда. В двадцатых годах прошлого столетия, продолжает Филатов, одна из ветвей масонства подготовила восстание декабристов, но масонам не удалось взять общественное настроение в свои руки. "Не будь это сообщество вовремя запрещено, ему бы пришлось сыграть в декабрьские дни еще большую роль".
Встретив необычайное и неожиданное для него сочувствие русского общества, Великий Восток Франции убедился вместе с тем в том, что русское правительство вовсе не обнаруживает по отношению к масонству какой-либо терпимости и отнюдь не намерено снять с масонства наложенный Высочайшей властью запрет. Убедившись в этом, главари французского масонства стали стремиться легально проникнуть в Россию окольными, наиболее излюбленными ими путями.
Таких путей у масонства два: проникновение под видом оккультных орденов, сообществ и кружков или же под видом всевозможных просветительных, образовательных или ученых организаций. Умение масонства проникать под этими личинами в абсолютно недоступные для них области доведено до последней степени совершенства. Это и побуждает бывшего помощника секретаря Великого Востока Франции Жана Бидегэна, отрекшегося от масонства и сделавшего целый ряд нашумевших в свое время разоблачений, сказать, что "масонство сильно не только своей дисциплиной, при помощи которой оно внушает посвященным свои символы и традиции, но также и своим искусством группировать вокруг себя общества и лиги, которые оно вдохновляет и ведет в нужном масонству направлении".
Направление же, даваемое масонскими руководителями, вполне логично вытекает из основных задач и целей политического масонства Великого Востока: "уничтожение монархии и монархического строя, уничтожение церкви и полный интернационализм, до разрушения границ и разоружения войск включительно (Всемирная Республика)". Опасность такого масонского воздействия и пропаганды особенно грозно выступает после примеров удачной масонской деятельности в Турции, Персии и Португалии, завершившейся государственными переворотами.
Оккультизм проник в Россию уже давно. Наиболее известными апостолами его в России за последние 10-15 лет являются Филиппс и доктор Папюс, нередко посещавший Россию и устраивавший всевозможные медиумические сеансы. Оба эти лица, принадлежащие к боковой ветви масонства - оккультному ордену мартинистов, специализирующемуся на занятиях черной и белой магией, усердно насаждали жажду тайных познаний среди русского общества и первое время имели крупный успех. Как всегда и всюду, заманчивые обещания сверхъестественных познаний вербовали в ряды мартинистов многих лиц русской интеллигенции и знати. В 1900 г. упомянутым Филиппсом была учреждена даже в С.-Петербурге у С.И. Мусиной-Пушкиной ложа мартинистов, которую, между прочим, посещали многие видные политические деятели, как русские, так и иностранцы. После отъезда Филиппса кружок мартинистов не распался, но недоброжелательное отношение к нему русского правительства заставило мартинистов усилить законспирированность своих сборищ и заседаний. Последующему росту мартинизма сильно помогло общее нервно-приподнятое настроение русского общества, которое с жадностью ухватывалось за мифические обещания тайных познаний и, увлекаясь таинственной обстановкой ритуалов, вступало - в лице многих представителей высших кругов - в пресловутый, облеченный вечной тайной орден мартинистов.
Настроение это нельзя не признать крайне тревожным показателем нашего времени. Особое пристрастие к оккультизму замечается всегда в предреволюционном периоде государственной жизни. Разительным примером тому может служить хотя бы Франция накануне Великой революции, когда оккультизм захватил собой все слои общества, как будто поставив себе задачей отуманить умы современников и направить их мыслительные силы в нужную для революционных деятелей сторону.
В 1909-1910 гг. под влиянием руководящих главарей еврейства председатель Верховного Совета мартинистов еврей доктор Папюс предложил Великому Востоку Франции, с которым мартинисты были долгое время не в ладу, свои услуги в качестве проводника масонских замыслов в России. Последовало взаимное тайное соглашение, после которого было решено, что орден мартинистов, отрекаясь с виду совершенно от Великого Востока Франции, поведет деятельную пропаганду своего учения в России. Действительно в августе того же 1910 г. делегат этого ордена, известный аферист, не брезгующий шантажом, Чеслав Иосифович фон Чинский с благословения доктора Папюса обратился в Министерство Внутренних Дел с ходатайством о легализации мартинизма в России. При этом Чинский выпустил на книжный рынок небольшую брошюру-воззвание, призывавшую, "истинных христиан" стать в ряды рыцарей ордена. Тон этого воззвания чрезвычайно характерен: смелость и уверенность, сквозящие через строчки брошюры, ясно показывают, что Чинский писал, чувствуя за собой какую-либо сильную поддержку. В брошюре этой совершенно категорически указывается, между прочим, что в настоящее время в России много мартинистов, как в столицах, так и в провинции.
Наиболее видные из этих мартинистов примыкают к группе издателей оккультного журнала "Изида"; во главе их стоят фон Чинский, А. Миркович и Н.К. Антошевский. Со слов последнего орден мартинистов насчитывает несколько десятков тысяч человек: в одном только 1910 г. в России принято в члены ордена, будто бы, 8 000 "избранных" лиц, тогда как заявлений о желании вступить в орден насчитывалось более 10 000.
Хотя разрешения на открытие ордена мартинистов, за непредставлением Чинским необходимых документов, и не последовало, тем не менее последний в качестве Генерального Представителя ордена для России пытался устраивать в русских провинциальных городах ложи и рассылал изготовленные в Париже на французском языке хартии на открытие лож, взимая расходы за вступление в ложи и за повышение в степени не только в пользу Верховного Совета, но и в пользу Генеральной Делегации.
В конце 1910 г. в с.-петербургских газетах появилась корреспонденция, сообщавшая о развитии в среде столичного высшего света и офицеров гвардии оккультных кружков, поддерживающих сношения с главным советом ордена мартинистов, и о том, что известный осужденный судом виновник хищений в Зимнем Дворце Леман пользовался симпатиями в этих сферах.
На сделанное вследствие сего сношение с.-петербургский градоначальник ответил, что выяснить место собраний не удалось, но удалось установить, что корреспонденция эта составлена на основании данных, сообщенных газете несколькими, посвятившими себя оккультизму лицами: генерал-майором Шульманом, А.В. Трояновским, ротмистром Далматовым, камергером Семеновым и литераторшей Крыжановской-Рочестер.
По распоряжению Министра Внутренних Дел летом 1911 г. был возбужден вопрос об административной высылке Чинского.
Следующие атаки свои масонство повело более осторожно, тем более что вся правая пресса стала ожесточенно нападать на довольно прозрачные попытки насаждения в России масонства.
О фактическом возрождении в России масонства под видом разных лиг - теософических, оккультических и других - много сведений дало в 1910 и 1911 гг. "Новое Время", поместившее об этом целый ряд статей (например, статью Эль Эс в N 12496 от 24 декабря 1910 г. "Благодетельное учреждение"). Связь этих обществ с масонством бросается в глаза при первом внимательном наблюдении, и развитие их в большинстве случаев является первой стадией развития масонства в той или другой стране. Пользуясь особенно заметной в последнее время склонностью общества ко всему мистическому и сверхъестественному, масоны объединяют жаждущих "сверхпознаний" в разные оккультные кружки и союзы и мало-помалу, незаметно для посвященных приучают их к строгой дисциплине, послушанию и конспиративности. Выделяя затем из общей массы неофитов известный контингент наиболее пригодных и подходящих для их целей лиц, они постепенно вырабатывают из них будущих активных деятелей масонского союза. Остальная, так сказать забракованная, масса служит слепым, но необходимым и полезным орудием для успешного проведения тонко задуманных планов.
В настоящее время большие надежды возлагаются, с одной стороны на "Всемирное Теософское Братство", а с другой - на оккультно-эзотерический орден масонства - орден филалетов, который с того же 1910 г. ведет деятельную пропаганду в виде лекций и рефератов, читаемых как главной уполномоченной ордена в России В.В. Архангельской-Авчинниковой, так и другими ее единомышленниками (Н.Н. Беклемишев, Т.О. Соколовская и др.). Средства русского отделения этого ордена, особенно выделяюще- гося по своим "освободительным" стремлениям, настолько уже велики, что оно собирается купить себе собственный дом, специально предназначаемый для их сборищ и заседаний.
Наряду с этим масонство еще более осторожными путями проникло в Россию через посредство просветительных и т.п. учреждений. Установить в точности, какие именно учреждения или организации принадлежат к числу масонских и в какой степени, не представляется пока возможным ввиду крайней законспирированности всякой масонской организации и дальности от центра, дающего все директивы. Во всяком случае, не считая безусловно масонированных учреждений, какими являются все вообще народные университеты и образовательные лиги, можно отметить в одном С.-Петербурге три масонские просветительные организации: общество "Маяк" (менее опасное, как являющееся установлением английского масонства), "Лига мира", "Лига обновления флота" (начавшая пропагандировать английское масонство и постепенно перешедшее под влияние французского) и недавно открытый "Французский институт". В целях известного противодействия возможным замыслам последнего, Департамент полиции в докладе вашему высокопревосходительству от 6 октября 1911 г. высказал свое заключение о необходимости поставить деятельность института под строгий контроль министерства.
Исключительная осторожность, с которой масонство насаждается в России, не позволяет установить вполне определенные и точные данные о его деятельности, ускользающей от всех принятых способов наблюдения. Тем не менее известность исходного пункта пропаганды и сношения, которые коллежскому асессору Алексееву удалось установить с наиболее опасным противником масонства - "Антимасонской лигой" в Париже, открыли тот единственный путь, на который правительство могло бы встать в смысле интенсивной борьбы с масонской деятельностью в России.
Имея в своих руках сеть испытанных и вполне надежных и искусных агентов, рассыпанных по всем ложам, секретарь названной лиги аббат Турмантэн предложил всю эту готовую организацию к услугам той группы русских, от лица которых будто бы явился г. Алексеев, скрывший по приказанию генерал-лейтенанта Курлова, что он командирован министерством. Так как труды по добыванию тех или других сведений или документов оплачивались лигою агентам известным жалованьем, то предполагалось, поручив агентам дополнительно собирание сведений о России, компенсировать этот лишний труд определенной добавочной платой. Засим предполагалось ассигновать некоторую сумму для привлечения крупных масонских величин, уже в достаточной мере намеченных. Общий расход определялся в 450 000 франков. Лично для себя аббат Турмантэн, - человек высокоидейный и зарекомендовавший себя с самой лучшей стороны своей 25-летней деятельностью, просил лишь выхлопотать ему русский орден.
Сводка докладов коллежского асессора Алексеева была представлена покойному Министру Внутренних Дел, который, ознакомившись с предполагаемым планом совместной с "Антимасонской лигой" борьбы и с потребной для этого суммой денег, выразил желание, чтобы проект этот в принципе, получил непосредственную санкцию Его Императорского Величества, лично интересующегося масонским вопросом. Ввиду сего генерал-лейтенантом Курловым был представлен в декабре 1910 г. всеподданнейший доклад, в коем указывалось на неотложную необходимость полного освещения масонского вопроса в России. Доклад этот, представляемый при сем в копии вашему высокопревосходительству и подчеркивающий лишь наиболее интересные моменты масонских выступлений, по словам генерал-адъютанта Дедюлина, сильно заинтересовал Его Величество, причем Государь несколько раз говорил, что по этому делу необходимо назначить отдельную аудиенцию. Последующие события затормозили дальнейший ход дела. Задержка эта в особенности тревожна в вопросе о масонстве, где самым главным является заблаговременное принятие мер воздействия. Нельзя не опасаться того, что предоставленное самому себе масонство быстро упрочится настолько, что борьба с ним явится непосильной даже для правительства. Примером такого бессилия власти является хотя бы Португалия, где правительство опоздало в своих мероприятиях против масонов и было свергнуто последними без особого труда. В России тревожное положение усугубляется усиленным увлечением мистикой, оккультизмом и масонством, замечаемым в последнее время в рядах офицеров как армии, так и гвардии.
10 марта 1911 г. бывший заведующий заграничной агентурой, отставной действительный статский советник Ратаев представил обстоятельную записку о масонстве, в коей, указывая на серьезное противогосударственное значение возрождения в России масонства и на необходимость специальной борьбы с ним и выяснения личного состава масонских лож в России, между прочими перечислял русских масонов: 1) князя П.Д. Долгорукова, видного кадета, ездившего в 1906 г. с Маклаковым в Париж агитировать против русского займа, и 2) крупную масонскую величину члена Государственного Совета М.М. Ковалевского.
Насколько французские масоны придают важное значение возрождению русского масонства, видно из того, как часто командируют они в Россию своих самых важных делегатов. Одна из последних командировок имела место в начале марта 1911 г., когда в С.-Петербург приезжал на короткое время для ревизии местных масонских лож видный масон, французский гражданин, радикалсоциалист, депутат парламента Шарль Лебук. Он посетил Государственную Думу и был замечен в сношениях с несколькими лицами, в том числе с одним студентом, одним евреем-литератором и двумя членами конституционно-демократической партии. Лебук должен был, по сведениям г. Ратаева, прочесть лекции на тему о пацифизме по приглашению общества "Мир"; по утверждению г. Ратаева, общество это, заслуживающее самого серьезного внимания, является масонским и скрывает под личиной пацифизма пропаганду антимилитаризма, космополитизма и т.д. "Беда будет, - докладывал действительный статский советник Ратаев, если в эту ловушку попадутся офицеры".
Опасения действительного статского советника Ратаева, по-видимому, подтверждаются самым тревожны образом, и целый ряд указаний дает возможность предполагать, что масонство усиленно заботится теперь именно о воздействии на военный элемент.
Между тем вследствие отъезда из Парижа колежского асессора Алексеева, вызванного в декабре 1910 г. для личного доклада по масонскому вопросу к статс-секретарю Столыпину, сношения с лицами, могущими пролить яркий свет на замыслы, направленные масонами против России, прекратились, так как в силу секретного характера дела никакой переписки вести было невозможно. Лишь в декабре 1911 г. коллежский асессор Алексеев получил от главного деятеля "Антимасонской лиги" аббата Турмантэна письмо, в коем тот указывал, что у него было за это время "много прекрасных случаев", которые ускользнули, так как поездка коллежского асессора Алексеева последствий не имела. Между прочим, аббат Турмантэн спрашивал, "намереваются ли еще в России предпринять что-либо против масонства". Последняя фраза, по объяснению коллежского асессора Алексеева, является одним из принятых ими условных выражений, которое должно обозначать, что масонство предприняло или предпринимает нечто важное и тревожное для России.
К сему считаю долгом присовокупить, что покойный статс-секретарь Столыпин намеревался вновь обратить внимание Его Императорского Величества на доклад генерал-лейтенанта Курлова после киевских торжеств или по возвращении Его Величества из Крыма осенью 1911 г.
Марта "?" дня. 1912 г.
(ГАРФ ф.102. 1905. д.12 4.2 прод.4. л.46-66.)
10. О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ МАСОНА П. КАЗНАЧЕЕВА ДИРЕКТОР ДЕПАРТАМЕНТА ПОЛИЦИИ
Вследствие резолюции вашего превосходительства на письме П. Казначеева от 30 декабря 1912 г., имею честь доложить, что наблюдение за его перепиской имеется с 1910 г., сведений же о Македонском в департаменте не имеется, и таковые затребованы от начальника терского областного жандармского управления.
Действительный статский советник Казначеев, бывший уездный член владимирского окружного суда, до 1910 г. ни в чем предосудительном не замечался и по убеждениям принадлежал к крайним правым. С 1910 г. переписка его с различными лицами указывает не только на принадлежность его к масонскому ордену мартинистов, но даже на то, что он является в России Генеральным Делегатом этого ордена. Такое противоречие, а равно и то, что в одном из писем его имеется фраза: "Да помилует Бог Императора Николая и всю императорскую фамилию", объясняется тем, что, каковы бы ни были скрытые намерения и цели всех вообще масонских организаций, основным принципом их является заставлять верить окружающих, а также и правительство в то, что эти организации не только не вредны, но даже полезны стране, где они проявляют свою деятельность, а чтобы скрыть свое нехристианское учение, они пользуются именем Христа, а также христианскими символами, которые в их глазах имеют совершенно другое значение. Ввиду же того что деятельность масонских организаций, привлекающих в состав своих членов лиц, имеющих определенное, иногда даже высокое, общественное положение, может проявляться с достаточной успешностью лишь при легальном положении масонства в стране, во всех уставах масонских обществ упоминается, во-первых, что масонство не занимается политикой, а во-вторых, что оно стоит на стороне существующего порядка.
В Уложении "Великой Масонской Ложи Астрея" в С.-Петербурге, часть первая, год 5815 (1815), Пар.ј2 говорится, что "Великая Масонская Ложа Астрея" и все от нее зависящие ложи обязуются не иметь никаких таинств перед правительством". Пар. 6 говорит: "Они (т.е. ложи) признают целью работ своих усовершенствование благополучия человеков направлением нравственности, распространением добродетели и непоколебимой верности к Государю и отечеству".
С другой стороны, в той же книге на с. 316 говорится: "Будьте осторожны в речах и поступках ваших, дабы и самый проницательнейший из посторонних не мог проникнуть и узнать от Вас того, что должно быть тайной. Неприличные вопросы и кривые толки о масонстве должны вы искусно отклонять".
Причины, побудившие русское правительство запретить в стране масонскую пропаганду, несмотря на сказанное в Пар.ј2 и 6 названного Уложения, были все же весьма основательными, потому что впервые в России революционные идеи, завершившиеся бунтом декабристов, распространены были именно масонскими ложами.
Ближайшая цель масонских организаций - это борьба против "суеверия" (что в узком смысле обозначает - против римско-католической церкви, а в широком смысле - против всякой господствующей церкви вообще) и против "произвола" (т.е. монархической власти и власти вообще).
Преследуя последнюю цель, масоны всегда искали и ищут покровительства у ступеней трона и даже добиваются поставить во главе местной организации своего органа царствующего Государя (Англия, Швеция, Германия). Если же это им не удается, то они стремятся всеми силами, чтобы должность Гроссмейстера была замещена кем-либо из членов царствующей фамилии. Они подкапываются не под "лицо", а под самый принцип монархической власти путем медленного и постепенного привития своим адептам тонкого философского яда. Принявшие под свое покровительство масонские организации Императрица Екатерина Великая и Король Фридрих II Прусский, уразумев истинные цели масонства, скоро перестали увлекаться им и стали его противниками.
Если конечная цель социалистов сводится к ниспровержению существующего строя путем грубого, насильственного переворота, то работа масонства, тонкому аристократизму философии которого претит насилие, достигает той же цели, заставляя своих адептов мечтать о "Священной Империи" без Императора и без религии, т.е. о "Царстве Разума".
Орден мартинистов, одним из Генеральных Делегатов которого в России является действительный статский советник Казначеев, представляет собой разновидность масонства, распространенного на всем земном шаре в форме различных ритуалов. Он вербует в свою среду лиц, завлекая их изучением оккультных наук, и в кружках его, представляющих собой ячейки организации, занимаются спиритизмом под руководством медиума. На сеансах получаются тем или иным путем сообщения из потустороннего мира. Дух, дающий эти сообщения, является покровителем кружка и называется "Учителем" и "Неведомым Философом". Сообразно "нравственным" качествам членов кружка определяется их порядок по номерам, указывающий, с каким планом загробного мира данное лицо может сноситься, - с низшим или высшим, что составляет предмет сильного соревнования.
Эти сеансы служат средством для выбора наиболее увлекающихся и горячих сторонников, среди которых руководители и могут черпать нужный им элемент. Дальнейшая деятельность этих лиц уже покрыта непроницаемой тайной.
В настоящем виде мартинисты, по признанию автора брошюры под названием "Орден Мартинистов", изданной в 1910 г. в С.-Петербурге австрийским подданным Станиславом фон Чинским, имеют целью стать "хранилищем тайн преданий древности, переданных мартинизму братством розенкрейцеров, укрепиться в чистом символизме, установить планомерную подготовку будущих адептов высшей магии и стать опорой и источником обновления правоверного масонства.
На с. 16 указанной брошюры автор указывает на особенно близкую связь мартинизма с орденом розенкрейцеров, причем говорит: "Орден Розы-Креста настолько близок к мартинизму, что в него допускаются лишь члены, уже прошедшие все степени посвящения, даваемого последним".
Доктрины же учения ордена розенкрейцеров, учрежденного в Германии в конце XVIII столетия профессором города Ингольштата Адамом Вейсгауптом, принятые впоследствии масонскими ложами Франции незадолго до первой французской революции, согласно указаниям многих авторов, разоблачавших на Западе деятельность масонства, следующие: "Равенство и свобода суть неотъемлемые права человека в его естественном развитии, полученные от самой природы. Первый удар равенству был сделан собственностью. Первый удар свободе был нанесен политическими обществами и правительством. Естественной опорой правительства и собственности являются законы духовные и гражданские. Следовательно, чтобы восстановить человека в его естественных правах на равенство и свободу, надо начать с уничтожения всех религий, всякой общественности и кончить уничтожением собственности.
На с. 17 той же брошюры, где автор перечисляет цели общества, говорится, что общество должно вести активную борьбу и с проявлениями пагубной для чистой веры "христианской морали римско-католического клерикализма, который в настоящее время можно считать переживающим мучительную агонию в предчувствии близкого конца своей продолжительной и мрачной деятельности".
Из последнего явствует, что мартинизм в лице своих членов объявляет войну, подобно другим масонским орденам, христианской церкви в том виде, в каком она в данное время существует, не исключая, конечно, и православной.
В состав членов ордена мартинистов принимаются и мужчины и женщины, которые называют друг друга братьями и сестрами. Члены этого общества могут устраивать ложи, соединяться в группы и братства или же пребывать в состоянии "свободных посвященных", т.е. отдельных лиц, преследующих цели ордена или просто сочувствующих им. (Там, где мартинизм на нелегальном положении.)
В тесном общении с орденом мартинистов находятся лица, принадлежащие к аффилиациям ордена, каковыми являются следующие общества:
1. Всемирный Идеалистический Союз.
2. Каббалистический орден Розы-Креста (Франция).
3. Независимые группы эзотерических знаний (Франция).
4. Орден иллюминаторов (Германия).
5. Французское Алхимическое общество (Франция и Италия).
6. Вольный университет высших знаний (Франция).
7. Египетские, персидские и сирийские бабисты.
8. Китайские и японские братства.
9. Лига мира.
10. Болгарские кружки и пр.
Члены этих ассоциаций могут посещать ложу мартинистов и наоборот.
К врагам ордена мартинисты причисляют среди прочих и "публицистов и писателей, лекторов и ораторов, выступающих против западного оккультизма с неосновательными обвинениями в лицемерии, корыстолюбии и шарлатанстве, чему примеры были у нас в России" (с. 26).
Во главе администрации ордена стоит Верховный Совет, находящийся во Франции и состоящий из 21 члена, являющийся связующим звеном с орденом Розы-Креста. Верховный Совет назначает от себя Генеральных Делегатов, а последние своей властью Специальных Делегатов.
Помимо переписки Казначеева, указывающей на существование в России организации мартинистов, обращает на себя внимание переписка фон Чинского ("Бутатар"), выехавшего из России в Брюссель после его неудачного ходатайства о легализации ордена мартинистов в России.
18 августа 1912 г. фон Чинский писал редактору-издателю журнала "Изида" Ивану Казимирову Антошевскому, проживающему в С.-Петербурге, и при письме прислал ему, как Временному Верховному Уполномоченному ордена, циркуляр...*1
Масоны в своих речах и писаниях не могут обойтись без утомительного и назойливого повторения разных возвышенных слов, в числе коих не последнее место занимает всемирное братство народов. В действительности же не только братства народов, но даже вселенского братства масонов между собой не существует. Вся история масонства, с момента официального заявления о его существовании, т.е. с 1717 г., и по сегодняшний день, представляет собой преимущественно пересказ братской грызни различных обрядов и систем. Главной причиной такого разлада служит весьма сложный и спорный вопрос о так называемой правильности той или иной масонской организации или, как принято выражаться, о масонском правоверии. Конечно этот термин кажется странным в применении к сообществу, которое принципиально отрицает всякие догматы и допускает безграничную свободу в истолковании своих символов и эмблем, тем не менее это правоверие существует и его строгой хранительницей и неумолимой блюстительницей является Великая Соединенная Английская Ложа.
Масоны давно уже сознавали невыгоды положения, которое препятствует взаимному единению, необходимому для установления однородной программы по проведению в жизнь масонских идей, и уже неоднократно делали попытки к сближению между собой масонов разных стран и различных обрядов, но попытки эти пока не достигали успеха. Одной из новейших попыток в этом роде было учреждение в швейцарском городе Нешателе "Международного Бюро Масонских сношений".
Означенное бюро было основано в 1889 г. по инициативе бывшего кальвинистского пастора, Великого Мастера Великой Швейцарской Ложи "Альпина", некоего Эдуарда Картьэ ля Танта. Цель этого учреждения состоит в сближении всех масонских систем для дружного натиска против общего врага, т.е. христианской церкви. Вот что по этому поводу было сказано в циркулярном послании, разосланном всем Великим Востокам и Великим Ложам: "Масонство на своем пути повстречало самого опасного врага человечества в лице христианской церкви. Этот враг долгое время держал в плену человеческую совесть и всячески препятствовал просветлению разума и свободе мышления, а в настоящее время он не столько вредит масонству, сколько тому божеству, которому будто бы служит".
Мне кажется, сказанного вполне достаточно для характеристики этого учреждения, ибо из такого понятия о церкви проистекает понятие о государстве, о государственности, народном образовании, воспитании юношества и т.п.
Затея эта, однако, не имела того успеха, на который могла рассчитывать, и главным камнем преткновения явилось несогласие масонов разных стран между собой по вопросу о масонском правоверии. Сколь это ни скучно, но я вынужден сказать несколько слов для пояснения, в чем суть этого правоверия, тем более что это касается и современного русского масонства, занесенного к нам из Франции в 1908 г.
Дабы почитаться правильной, всякая самостоятельная ложа должна иметь возможность доказать свою преемственную связь с Великой Английской Ложей, основанной в 1717 г., которая по справедливости считается родоначальницей и праматерью всех лож, существующих в мире. Это требование бесспорное, и против него никто не возражает.
Вторым мерилом правильности служит соблюдение так называемых "Старинных Уставов" (Landmarks). Всех таких "ландмарок" насчитывается до 25. Из них наиболее существенными почитаются: 1) ландмарка N 20, гласящая, что основой масонства служит вера в Бога и бессмертие души, и 2) ландмарка N 21, требующая, чтобы в ложе на жертвеннике (треножнике) была возложены Библия, раскрытая в большинстве случаев на первой главе Евангелия от Иоанна.
Вот эти-то ландмарки и являются предметом споров, пререканий и отлучений. Так, например, очередной конвент Великого Востока Франции в 1877 г. вычеркнул из своего устава ландмарку N 20 и слова о Боге и бессмертии души заменил декларацией о безграничной свободе совести, мотивируя свое решение тем, что в первой редакции основных уставов, изданных в Лондоне Великой Английской Ложей в 1723 г., ни слова не говорится ни о Боге, ни о душе и что это позднейшая вставка, внесенная названной ложей в 1813 г., в момент примирения с так называемыми "старинными" масонами, в угоду последним. В ответ на такое новшество Великая Английская Ложа в Феврале 1878 г. наложила отлучение на Великий Восток Франции и прервала с ним всякие сношения. Ее примеру Последовали все ложи в странах с англосанксонским населением, как-то: Северная Америка и Австралия.
Я не знаю, достаточно ли понятно я выражаюсь, а потому считаю нелишним пояснить мои слова примером: русское масонство XVIII века хотя и отличалось обилием различных систем и обрядов, но тем не менее почиталось правильным, ибо каждая из тогдашних практикуемых в России систем, как-то: Елагинская, Рейхелевская, Меллесино и др. - могла доказать свою преемственность от Великой Английской Ложи и соблюдала все ландмарки. Современное же масонство, занесенное в Россию в 1908 г., с точки зрения Английской Ложи, не считается правильным, так как "свет" свой заимствовало от Великого Востока Франции, на который наложено отлучение.
Вот в силу этих-то обстоятельств затея "Международного Бюро Масонских Сношений" и не имела успеха. Великая Швейцарская Ложа "Альпина", хотя вполне правильная и правоверная, но ввиду ее близости с Великим Востоком Франции английские, шотландские, ирландские, а также североамериканские и австралийские ложи не находят возможным поддерживать с ней сношения под страхом отлучения, ибо масонский "херим" распространяется не только на осужденную систему, но и на те, которые, невзирая на отлучение, не порвали с ней сношений.
Так как, по последнему подсчету того же бюро, в 1908 г. во всей Европе насчитывалось всего 355 479 масонов, а в Америке и Австралии 1 185 241, то понятно, что отрицательное отношение к бюро английских, американских и австралийских лож весьма ощутительно отразилось на его деятельности. Финансовые обстоятельства его весьма неважны, и оно скорее чахнет, чем живет. Деятельность его выражается главным образом в издании двухмесячного бюллетеня, в котором помещаются отчеты о событиях текущей масонской жизни, могущих представлять интерес для немногочисленных абонентов. Политическое влияние Бюро сводится к нулю.
Из вышеприведенных данных о строгих требованиях Великой Английской Ложи, стоящей на страже масонского правоверия, было бы ошибочно заключить, что английское масонство лучше и нравственнее и безвреднее. Просто-напросто лицемерие и консерватизм в соблюдении и хранении внешних старинных форм суть национальные черты английского народа, а, по существу, оно преследует те же самые общемасонские цели. Только в силу местных условий ему приходится быть осторожнее, а, кроме того, с 1813 г. его держат в ежовых рукавицах. При этом не следует забывать, что масонский бог не более как Строитель Вселенной, т.е. символ неведомой причины всех видимых и известных последствий. Он не есть что-либо действительно существующее, познаваемое - это просто отвлеченное понятие, равнодушное к добру и злу, безразличное к людским страданиям и радостям и недоступное молитвам. Бессмертие души тоже понятие иносказательное и не влечет обязательства веры в загробную жизнь и воскресение мертвых. Сказанного достаточно для разумения, и я не буду углубляться в этот вопрос, дабы не придавать этой заметке размеров, не соответствующих ее назначению.
Гораздо более имела и имеет успех другая масонская попытка к сближению разрозненных масонских сил, а именно организация, носящая название "Межпарламентского Союза", насчитывающего уже двадцать один год существования. Этот союз имеет целью устраивать периодические встречи членов законодательных учреждений разных стран, преимущественно радикалов, демократов и прогрессистов для обсуждения современных социальных, политических, моральных и культурных задач, а также для установления по возможности общих начал радикальной политики и однородной тактики представителей радикальных и прогрессивных партий. Центральное Бюро Союза помещается в Брюсселе, а периодические ежегодные въезды приурочиваются обыкновенно к Международным конгрессам мира, коим Межпарламентская конференция всегда предшествует.
Причина возрастающего успеха Союза заключается именно в отсутствии масонской этикетки, вследствие чего вопросы о масонской правильности и правоверии отпадают, ибо каждый масон участвует в Союзе индивидуально, за свой личный счет, в качестве профана, а не в качестве члена той или иной ложи. Поэтому в союзе находят возможным принимать участие английские и американские масоны-парламентарии.
Я не голословно называю Межпарламентский Союз масонским учреждением. Он является одной из многочисленных подмасонских организаций, которые, не нося масонской этикетки, имеют не замкнутый, а как бы общедоступный характер, но в которых преобладающее число членов - масоны, и им же принадлежит руководство организацией и направление ее деятельности.
Лучшим доказательством сказанному может служить протокол заседаний Международной масонской конференции, состоявшейся в Брюсселе в сентябре 1910 г., на которой были прочитаны два доклада. Первый доклад был сделан бельгийским сенатором Генрихом Ля Фонтаном, Мастером Стула ложи "Друзья-Человеколюбцы Востока" города Брюсселя, на тему: "Какими средствами масонство может достигнуть миролюбивой организации во всем мире".
Второй доклад был прочитан Бр. А. Слюисом Наместным Великим Мастером Великого Востока Бельгии, на тему: "Так как основным началом вселенского масонства служит свобода совести, то следует озаботиться изысканием мер, дабы: 1) братские отношения были возобновлены между всеми правильными масонскими организациями, б) обеспечить существление свободы совести во всех странах".
Вот краткое резюме обоих докладов.
Человечество, несомненно, находится на пути к международной вселенской организации. Побудительными к тому причинами служат: 1) развитие и облегчение путей сообщения, 2) постоянное расширение международного рынка, 3) постепенное исчезновение этнографических особенностей быта, нравов и т.п., благодаря чему все изобретения в области техники и все научные открытия легко усваиваются и быстро становятся общим достоянием, 4) проникновение сознательности в народные массы, следствием коего является образование как бы вселенской, общечеловеческой совести.
Все вышеуказанные причины способствуют постепенному возникновению международных организаций, заключающих в себе зародыши будущих международных правительственных органов. Так, например, органами Международной Администрации являются Интернациональные Бюро: Почт, телеграфов и железных дорог (в Берне), Труда (в Базеле), Земледелия (в Риме), Гигиены (в Париже), Таможенное (в Брюсселе), Морских исследований (в Копенгагене) и т.д.
Другие аналогичные учреждения представляют собой кадры органов будущего Международного Правосудия, как-то: Международные Третейские суды, Морские призовые суды и т.п.
О тесной связи между академиями и иными научными и художественными учреждениями нечего и говорить - она давно уже существует и прочно поставлена. Такая связь является зачатком будущего Международного Ведомства Наук и Искусств.
Следуя по указанному пути, человечество, несомненно, в весьма неотдаленном будущем придет к заключению о необходимости создать органы Международного Законодательства. Кадрами для таких органов послужат Международный Парламентский Союз, которому суждено играть роль международной Нижней Палаты, и Международные Конгрессы Мира, призванные к роли Верхней Палаты (Сената).
Пацифизм есть приложение на практике одного из основных принципов всемирного масонства о взаимной братской любви и солидарности между всеми народами. Этот принцип, по выражению старинных уставов, суть "основа и краеугольный камень, цемент и слава старинного братства каменщиков".
Поэтому масонство обязано завладеть окончательно движением в пользу всеобщего мира, всячески его поддерживать, пропагандировать и всеми мерами насаждать во всех сферах, где ему приходится вступать в соприкосновение с профанским обществом. В силу этого ближайшие задачи масонства сводятся к следующему:
Стараться, чтобы оно сделалось действительно вселенским не только на словах, в теории, но и на практике.
При всяком удобном случае заявлять и подтверждать о братстве всех народов без всякого различия племен и вероисповеданий.
Через избранных лучших людей, т.е. народных представителей принадлежащих к масонству, воздействовать на правительства в смысле необходимости безусловного сохранения мира.
В день всемирного Праздника Мира, 18 мая, было бы полезно подвергать масонов - народных представителей проверочному испытанию, что ими именно сделано в вышеуказанном направлении за истекший период.
Каждый из братьев в сфере своей деятельности обязан склонять своих товарищей и сотрудников вступать в международные организации.
Другим основным началом масонства служит свобода совести, которая есть родоначальница всех остальных свобод. Это основное начало также записано в старинных масонских уставах. Оно обязывает следовать только той религии, в которой согласны все люди, т.е. быть добрыми и искренними, истинными и добросовестными, предоставляя затем каждому, во всем остальном иметь свои собственные убеждения.
В широком смысле эта свобода выражается в предоставлении каждому гражданину права, обеспеченного законодательным порядком, придерживаться тех религиозных, философских, политических и социальных учений, которые он считает наилучшими и наиболее соответствующими благу общественному, открыто и беспрепятственно о них заявлять и отстаивать их устно, письменно и печатно, а также теми же способами обсуждать, критиковать и порицать те учения и теории, с коими он не согласен.
Практическим применением свободы совести служат:
а) свободное исследование всех научных, философских, религиозных и социальных вопросов:
б) свобода вероисповеданий, т.е. обеспеченное законом право исповедывать ту или иную религию или ровно никакой; ни одно из вероисповеданий не должно считаться господствующим или пользоваться какими-либо преимуществами; отличительная черта современного государства есть безусловное устранение всякого церковного влияния из области государственной, гражданской и политической;
в) свобода преподавания, которая является логическим следствием свободы совести; так как доступ к высшему, среднему и низшему образованию должен быть открыт для всех, то преподавание в школе должно быть обязательно нейтральным; государство, не признавая и не покровительствуя никакому вероисповеданию, должно преподавать только бесспорные научные истины, а не спорные убеждения, к коим относятся все религиозные и политические вопросы.
Поэтому все парламентарии, принадлежащие к Международному Парламентскому Союзу, обязаны каждый в своем законодательном учреждении при всяком удобном случае напоминать и настаивать на необходимости обеспечения законным порядком безграничной свободы совести.
Такова суть этого важнейшего масонского документа, важнейшего по своему содержанию и по той столь несвойственной вообще масонам беспощадной ясности и откровенности, с коими в нем высказаны масонские идеалы и заветные ближайшие и конечные цели. Едва ли после этого может оставаться хоть тень сомнения в том, что, во-первых, Международный Парламентский Союз и Международные Конгрессы Мира преследуют чисто масонские цели и, во-вторых, что обе эти организации по замыслу масонов должны послужить основанием для будущих законодательных палат будущих Соединенных Штатов Старого и Нового Света.
Следовательно, масоны и в XX веке стремятся к достижению тех же идеалов, над коими трудились и в XVIII столетии. Как тогда, так и теперь конечная цель вольных каменщиков состоит в восстановлении человека в его первобытных природных нравах на равенство и свободу, нарушенных гражданскими и церковными законами. Каменщики обязаны стремиться последовательно, но неторопливо, нечувствительно, но настойчиво, по возможности без толчков, без потрясений к отмене этих законов, и тогда исчезнут отдельные нации и наступит золотой век господства естественных прав и безграничного братства всех людей между собой. Символом такого идеального общественного и государственного устройства служит "Священная Империя"*1 (Всемирная Республика), в которой императором будет Разум, а правительством - собрание мудрецов. В этом-то и заключается так называемая "масонская тайна", но пресловутое "важное таинство, от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшее, от коего, может быть, судьба целого человеческого рода зависит", которое масоны обязуются клятвенно "сохранять и передавать потомству, доколе Бог благоволит ко благу человечества открыть оное всему миру".
*1 В так называемом Шотландском Старинном и Принятом Обряде при посвящении в высшую и 33-ю степень ложа носит название "Верховного Совета Священной Империи", а орденской печатью служит изображение императорского двуглавого орла, вписанного в масонский равнобедренный треугольник.
Установив, таким образом, характер Межпарламентского Союза и Международных Конгрессов Мира, не мешает ознакомиться с деятельностью этих учреждений на наглядном примере.
В сентябре 1912 г. в Женеве состоялась очередная, XVII конференция Межпарламентского Союза. В мою задачу не входит подробное положение дебатов и рассмотрение вопросов, которые там обсуждались. Обо всем этом имеются обстоятельные сообщения в некоторых русских газетах, почти во всех иностранных, а в особенности в "Tribune de Geneve", где помещены почти стенографические отчеты. Я остановлюсь лишь на нескольких эпизодах, имеющих касательство до России, а главное, подчеркну масонский характер этого собрания.
Вот, например, список членов конференции, принадлежность коих к масонству не подлежит сомнению и удостоверена документально.
Англия - лорд Уердаль: Бельгия - граф Гоблэ д'Альвиелла, вице-президент бельгийского сената, бывший Командор Верховного Совета Шотландского Обряда в Бельгии, известный масонский писатель; Генрих Ля Фонтен, сенатор, Президент Международного Бюро Мира, Мастер Стула ложи "Друзья-Человеколюбцы Востока" Брюсселя; Жорж Лорнанд, бельгийский депутат; Луи Франк, бельгийский депутат. Португалия Себастьяно Магалаес Лима, сенатор, один из организаторов революции в Португалии, Великий Мастер Объединенного Великого Востока Лузитании; граф Пенха Гарсиа; Франция - Луи Бокье, депутат; Люсьен Ле Фойе, депутат: Швейцария - Генрих Фази, президент Швейцарского Федерального Государственного Совета, и доктор Альберт Гоба, член Международной Лиги Мира и Свободы.
Это только те, которых я знаю, а сколько же таких, которые мне еще неизвестны.
От Финляндии делегатом был Лео Михелин, сенатор, член Международной Лиги Мира и Свободы,*1 а от России Максим Ковалевский, член Государственного Совета, член Международной Лиги Мира и Свободы, председатель петербургского отделения Общества Мира; Иван Ефремов, член Государственной Думы, и Павел Милюков, член Государственной Думы.
*1 Эта лига, основанная в Женеве 12 сентября 1867 г. преследует специально те цели, которые составляли предмет докладов на Международной Масонской Конференции в Брюсселе в сентябре 1910 г.
Заседания конференции продолжались с 18 по 20 сентября включительно и ничем особенно интересным не отличались. Отмечу только курьезное выступление г. Милюкова и барона д'Стурнель де'Констана, которые как раз кстати и вполне своевременно внесли предложение, дабы вопрос об ограничении вооружения был внесен на предстоящую в 1913 г. Мирную конференцию в Гааге. Самый интересный эпизод произошел не во время, а по окончании конференции.
Члены ее, принадлежащие к прогрессивной, демократической и радикальной партиям, 20 сентября собрались отдельно для обсуждения вопроса о более тесном сближении народных представителей разных стран, принадлежащих к названным партиям. Периодические, хотя бы и ежегодные, съезды, по их мнению, представляются недостаточными, ввиду чего было признано желательным, чтобы центральные организации партий озаботились изысканием мер для придания этим сношениям более интимного и постоянного характера. С этой целью тогда же была избрана временная комиссия для обсуждения соответствующих мероприятий. Председателем комиссии избран доктор Альберт Гоба, секретарем - Иван Берендсен (Копенгаген), членами - профессор Лицт (Германия),
Жорж Лорнанд (Бельгия), профессор Бюиссон (Франция) и барон Бонде (Швеция).
В этом совещании принимали также участие гг. Михелин, Ефремов, Ковалевский и Милюков.
Таким образом, когда предложенная реформа осуществится, радикалы и масоны при обсуждении в палатах особо интересующих их вопросов будут иметь возможность сговориться и получать однородные указания. К таким вопросам относятся в особенности школьный, вероисповедный и о государственной обороне.
По окончании Межпарламентской конференции начались заседания XIX Конгресса Мира. Я не буду перечислять всех иностранных членов-масонов, ибо это заняло бы целые страницы. Их было преобладающее число, были представлены даже отдельные ложи. Я остановлюсь только на русских делегатах с подразделением их на польских, финских и русских, так как на подобных конгрессах Польша и Финляндия имеют отдельных от России представителей. Польша - д-р Поллак, председатель Польского Общества Мира; Финляндия - Георг Фразер, председатель Финляндского Общества Мира; Лаврентий Кильман, председатель Финляндского Общества Друзей Мира; Лео Михелин, председатель Гельсингфорского Общества Друзей Мира. Россия - Максим Ковалевский, председатель с.-петербургского отделения Общества Мира, Евгений Семенов, Московского Общества Мира: Иван Лорис-Меликов, С.-Петербургского Общества Мира; граф Михаил Тышкевич, председатель Киевского Общества Друзей Мира.
Все это сплошь масоны, за исключением графа Тышкевича, о принадлежности коего к всемирному братству мне неизвестно.
Следует оговориться, что между конгрессистами встречаются, конечно хотя и в незначительном числе, профаны, но это по большей части или мечтатели-идеологи вроде покойного Фредерика Пасси, или шуты гороховые в жанре пресловутого французского сенатора барона д'Эстурнель де Констана (которого здешние шутники называют Ритурнель де Кафе-Шантан), автора известного смешного и непристойного открытого письма к королю Николаю Черногорскому по поводу объявления им войны Турции. Во всяком случае, вольно или невольно, сознательно или бессознательно эти профаны способствуют своей деятельностью достижению масонских конечных целей.
Если заседаниям конференции, в коих участвовали сенаторы и депутаты, стремились придать более или менее серьезный характер, то заседания конгресса, где участвовали простые смертные, нередко с бору по сосенке, носили сумбурный и шутовской оттенок. Сумбурный - по способу вести прения: все желали говорить, никто не хотел слушать, говорили с места, перебивали друг друга, так что стенографы выбились из сил и председатель никак не мог водворить порядок. Шутовской же - по тем странным и неудобоисполнимым предложениям, которые были внесены на рассмотрение конгресса.
Знаменателен прежде всего выбор председателя, коим единогласно был избран Эд. Картьэля-Тант, Директор Международного Бюро Масонских Сношений, бывший Великий Мастер Великой Швейцарской Ложи "Альпина", о котором уже было говорено выше.
Началось с того, что доктор А. Гоба, коснувшись вопроса об употреблении итальянцами во время Триполитанской войны аэропланов, назвал военных воздухоплавателей "воздушными разбойниками", чем и вызвал энергичный протест со стороны итальянских депутатов. Затем был прочитан доклад о деятельности немцев в Эльзасе, причем Германия была названа "нарушительницей мира". Это также вызвало протест со стороны Германских делегатов. После того египетский делегат, председатель Младоегипетского Комитета масон Магомет-Фахми предложил на обсуждение собрания резолюцию, требующую от Англии добровольного очищения Египта.
Тогда английский делегат Фредерик Мадиссон категорически заявил, что "конгресс не компетентен в подобных вопросах и что это дело касается исключительно Англии" - Словом, Конгресс Мира был совсем немирный.
Мир был восстановлен благодаря сговорчивости русских делегатов, и, конечно, в ущерб чести и достоинству их родины.
Дело было так. На заседании 24 сентября все тот же бестактный и далеко не миролюбивый, а весьма воинственный доктор Гоба выразил сожаление, что русское правительство не обратило надлежащего внимания на пожелание Стокгольмского Международного Конгресса Мира и продолжает урезывать этнические права Финляндии.
28 сентября после пространной речи Лео Михелина собрание приняло следующую резолюцию: "Конгресс обращается к либеральной части русского общества и к русским народным представителям с просьбой охранять права и вольности финляндского народа, который всегда давал только доказательства верности и преданности России".
Казалось бы, русской делегации трудно было найти более удобный случай, чтобы, подобно своим коллегам, в особенности английскому, протестовать против вмешательства Конгресса во внутренние дела России и заявить о его некомпетентности в подобных вопросах. Ничуть не бывало! Русская делегация промолчала, но ее уполномоченный, некий г. Семенов, прочитал следующее заявление: "Русская делегация воздерживается от голосования предложенной резолюции по тем же мотивам, которые были заявлены князем Павлом Долгоруковым на Международном Конгрессе Мира в Стокгольме 1910 г.".
При этом г. Семенов счел своей обязанностью расшаркаться перед Л. Михелиным и приветствовать в его лице выдающегося пацифиста.
Но кто же этот таинственный и никому не известный Евгений Семенов? Да это же нисколько не таинственный, а давно разъясненный и всем известный Евно Коган-Семеновский, иудей, масон, горе-литератор, выливавший некогда ушаты грязи на Россию под псевдонимом "Не свой" на страницах фино-иудейского издания " ", он же табачный торговец и аферист на все руки, пользовавшийся самой незавидной и подозрительной репутацией даже в невзыскательной парижской эмигрантской среде.
Вероятно, в благодарность за свое выступление г. Коган-Семеновский был вскоре возвеличен. На одном из заседаний конгресса состоялись выборы двух членов комиссии Международного Бюро Мира на место умерших Фредерика Пасси и Якова Новикова, причем на одну из вакансий был избран Коган-Семеновский. Мало того (хотя это уже и не относится к Конгрессу мира), недавно на страницах "Нового Времени" один француз жаловался, что общество французских писателей ввиду заключенной между Россией и Францией литературной конвенции устроило в С.-Петербурге агентство, во главе коего поставлены два иудея, из коих один все тот же пресловутый Коган-Семеновский, так что русским писателям волей или неволей придется иметь сношения с этим подозрительным господином.
Какие подпольные силы двигают вперед эту темную личность и стремятся создать из него в некотором роде особу? Как он попал в Россию? По какому праву живет в столицах? Воистину темна вода в облацех небесных.
Конгресс, как ему и подобало, закончился форменной буффонадой. Между прочим, он постановил выразить благодарность Болгарии, Сербии и Черногории за "миролюбивое поведение" во время турецко-итальянской войны, и, словно в насмешку, за день до окончания конгресса телеграф принес в Женеву известие о предъявлении этими державами ультиматума Турции.
Но всех вконец развеселил французский иудей, масон и небезызвестный водевилист Альбин Валабрэг, автор нескольких довольно скабрезных фарсов. Он предложил в виде образца для подражания другим нациям такой проект резолюции: "Французский народ приглашает французское правительство предложить палатам снарядить и отправить в самом непродолжительном времени чрезвычайное посольство ко всем державам с предложением тотчас же подписать и объявить окончательный и вечный мир и немедленно же приступить к разоружению с обязательством впредь все недоразумения и столкновения, без всякого исключения и без всяких оговорок, передавать на рассмотрение Гаагского Международного Трибунала. Такое обязательство не подразумевает собой сохранение территориального status quo, дабы все покоренные народности имели возможность привлечь своих завоевателей и утеснителей не только к платоническому суду истории, но и к международному третейскому суду, который присвоенной ему властью может возвратить каждому по праву то, что было у него захвачено силой".
Впрочем, трудно думать, что сам докладчик относился серьезно к своему предложению. Судя по некоторым его пьесам, г. Валабрэг - человек, не лишенный остроумия. По всем вероятиям, подметив несколько шутовской характер конгресса, он пожелал, как говорится "под занавес", пустить самый что ни на есть забористый "крендель", что, как опытный водевилист, и исполнил с блестящим успехом.
Следующее представление назначено в Гааге в 1913 г.
Итак, из всего предыдущего усматривается, что главная задача Конгрессов Мира и Международного Парламентского Союза сводится к насаждению повсеместно пацифизма и безграничной свободы совести, причем оба эти понятия подлежат истолкованию в самом широком смысле.
Но вот в этом-то толковании и скрывается опасность. Какое возвышенное понятие свобода совести, если под этим понятием подразумевается веротерпимость. Оно особенно должно быть нам близко к сердцу, ибо едва ли на свете существует более веротерпимая нация, чем русский народ. Веротерпимость если не в теории, то на практике существовала в России тогда, когда еще на Западе пылали костры инквизиции. Наше понятие о веротерпимости означает, что никому не следует мешать молиться, как хочет, или вовсе не молиться, никого силком в свою церковь не тащить и не пытаться никого загонять в рай дубиной. Другое дело - свобода совести в том смысле, как ее понимают масоны. Такая свобода подразумевает право публичного заявления сектантской веры, право критики основных христианских догматов, право порицания церковной иерархии, право глумления над церковными таинствами и обрядами, наконец, право соблюдения странных обрядов и житейских правил, идущих вразрез с укладом и течением общественной и государственной жизни. Такой свободы, пока во главе России стоит Царь православный, а у кормила - русское правительство, даровано быть не может. Русская историческая государственность сложилась и до сих пор держалась на устоях религиозно-этических, и предоставление свободы совести в масонском понимании, т.е. совершенного безразличия государства к вероисповеданию его подданных и безусловного уравнения в правах всех культов, было бы равносильно обновлению фундамента под старинным монументальным зданием. На такие опыты едва ли кто решится в угоду дюжине радикалов и масонов. Вспомните обсуждение вероисповедного вопроса в Государственном Совете в конце 1911г. Вспомните все эти лицемерные речи оппозиции, вспомните, какую трогательную заботливость проявили все эти ковалевские, олсуфьевы, стаховичи и прочие кони, чтобы православная церковь при отсутствии "свободной конкуренции" не погрузилась в сонливость и бездействие, ибо, как выразился один оратор, "практика борьбы - это и есть свобода веры".
Мне кажется, в этой "практике" недостатка у нас нет. Отовсюду доходят жалобы на расстройство нашего народного быта, сползающего с его исторических устоев, и не столько на усиление, сколько на обнагление сектантства.
В этом отношении особенно тягостное впечатление производит сообщение преосвященного Анатолия, епископа Одесского и Херсонского, о чрезвычайном распространении на юге сектантства с противогосударственными тенденциями антимилитаризма, непризнания присяги и т.п. Таковы секты штундистов, штундобаптистов, а в особенности "адвентистов седьмого дня", руководимых в большинстве случаев иностранцами.
На собраниях этих сектантов, по словам преосвященного Анатолия, особенно в южных портовых городах, присутствует "масса солдат и матросов", и когда сектанты замечают их присутствие, то обыкновенно речи наставников всегда направляются на обсуждение тем о присяге, о клятве, о войне, и решают эти вопросы как раз в смысле противоположном государственной точке зрения. Влиянию этого противогосударственного сектантства епископ приписывает известные печальные явления в нашем Черноморском флоте.
Что касается пацифизма, то я ничего не могу добавить к тому, что уже высказал в ряде статей, помещенных в "Новом Времени" в конце 1911 г. и начале 1912 г., под общим заглавием "Что такое пацифизм и Общество Мира". Я позволю только напомнить изречение Петра Великого: "От презрения к войне общая погибель следовать будет".
Миролюбие, несомненно, благородное чувство, все сильные миролюбивы, и чем сильнее, тем терпеливее и миролюбивее. Все дело в том, что понимать под этим термином, ибо у масонов всем возвышенным пожеланиям и великодушным "гуманитарным" иде- ям обыкновенно придается особый, условный, весьма широкий смысл, совершенно отличный от общепринятого их значения. Ну, кому, например, непосвященному придет в голову, что свобода совести между прочим подразумевает собой "человеческое" право женщины на принятие "профилактических мер против непроизвольного зарождения", а в случае неосторожности - на "устранение плода"?!
Так и тут. На поверхностный взгляд пацифизм есть хотя не очень умное, но невинное занятие, претекст для междупарламентской болтовни и для получения премии Нобеля, а также нечто вроде карьеры для политиканствующих пустозвонов, но не надо ни минуты забывать, что так называемый "интегральный" пацифизм, относящийся отрицательно к какой бы то ни было войне, даже за самое правое дело и ради восстановления самих законных прав, является родным отцом антимилитаризма и содержит в себе семена разложения, ведущего народы к распадению и рабству. Не только вечный, но даже слишком продолжительный мир был бы несчастием для человечества. Он породил бы крайнюю изнеженность и чрезмерную приверженность к земным благам и тем подавил бы способность к высшим, самым благородным проявлениям человеческого духа и произвел внутреннее разложение - более разрушительное, чем самая кровопролитная война.
Природа вложила в человека три сильнейших инстинкта: питание, похоть и самосохранение. Поэтому все усилия цивилизации и церкви клонились до сих пор к обузданию этих инстинктов, чтобы питание не превратилось в обжорство, похоть - в разнузданность, а самосохранение - в чрезмерное себялюбие и трусливую слабость. Масонство вербует своих адептов главным образом среди истасканной интеллигенции и в революционно настроенных слоях населения потому и имеет успех, что потворствует страстям и слабостям человеческим, и не подлежит сомнению, что проповедь "интегрального" миролюбия, подлаживающаяся под инстинкт самосохранения, встретит более сочувствия, чем неудобное учение о самопожертвовании.
Масонство для России - явление не новое. Пришло оно к нам в первой половине XVIII века и затем периодически то появлялось, то исчезало, или, вернее сказать, притаивалось, но неизменно и всегда, кроме горя и напасти, ничего с собой не приносило. Русское масонство XVIII века было по существу своему преимущественно мистическое. Научное образование, вообще уровень умственного развития тогдашнего русского общества и его кругозор были так невысоки, что, кроме мистицизма, ни в какой другой форме не могла проникнуть в общество никакая идея.
Но ведь мистицизм мистицизму рознь. Есть мистицизм св. Терезы, блаженного Августина, Макария Египетского, Исаака Сирина и афонских подвижников - это здоровый мистицизм ортодоксальный. Но есть другой мистицизм, который стремится к общению с миром небесным и внутреннему соединению человека с Богом путем внутреннего "возрождения" через экзальтацию чувства (экстаз) или еще иными, более странными и таинственными путями, близко граничащими с магией и теургией. Цель такого общения - постигнуть абсолютную истину и получить определенные ответы на заклятые вопросы: кто мы, откуда мы пришли и куда мы идем. Это мистицизм болезненный, ядовитый, еретический. Таков мистицизм Якова Беме, Сведенборга, Мартинеца, Пасквалиса, Клода де Сен-Мартена и их российских последователей - масонов А. Лабзина, И. Лопухина, кн. А.Н. Голицына и др.
Когда таким мистикам покажется, что старания их увенчались успехом, что им удалось достигнуть внутреннего общения и соединения с божеством и через то получить откровение вечной абсолютной истины во всей ее полноте, ими овладевает ощущение неизъяснимого не только духовного, но часто даже физического блаженства и появляется непреодолимое желание осчастливить этим откровением, хотя бы даже насильно, весь род человеческий. Такое состояние духа порождает крайний пиетизм, признающий единственное таинство "возрождения", т.е. слияния человека с Богом, и совершенно отрицающий благодать всех церковных таинств, имеющих лишь внешнее, обрядовое значение.
Вся религия и нравственность, а также "истинное спасение" достигается только "внутренней" церковью, свободной от всякой иерархии, обрядов и таинств, а "внешняя церковь", по выражению одного из таких мистиков - А. Лабзина, есть не что иное, как "толпа оглашенных, низших христиан, имеющая вид греха, подобно Иову на гноище".
Столь же отрицательно было отношение мистиков и к науке. Считая себя единственными обладателями и хранителями истины и потому отличаясь крайней нетерпимостью, они презирали "лжеименный разум" и питали крайнюю ненависть и враждебность к светскому знанию и к просвещению вообще, которое представлялось им "обдуманной системой неверия и правил зловредных и разрушительных в отношении к нравственности и образу мыслей учащихся".
Таким образом, мистическая зараза, занесенная с масонством в молодое, неустановившееся русское общество, не замедлила выразиться в начале XIX века разными уродливыми явлениями в форме мракобесия, как, например, разгром С.-Петербургского университета попечителем учебного округа Руничем или же изуверства в виде сектантского "корабля" Екатерины Филипповны Татариновой, где на радениях, "носясь как бы в некоем духовном вальсе", отличался в хлыстовских плясках сам князь Александр Голицын, Министр Духовных Дел и Народного Просвещения.
Но бывает и обратное явление. Когда все усилия к внутреннему слиянию с Божеством оказываются тщетными, тогда человек со свойственным ему самообольщением приходит не к тому заключению, что избранные им "пути достижения" были противоестественны, суетны и ложны, а к тому, что если из всех стараний ничего не выходит, то, значит, ничего и нет. Тогда прежние кумиры повергаются во прах и на их месте воздвигаются новые. Суть дела не меняется - меняется лишь метод. На первом плане ставится Разум человеческий и Наука. Наука, дающая знание, порождающая бесконечный Прогресс, который является создателем Счастья рода человеческого.
Такой ложный взгляд на разум, науку и прогресс ведет к неминуемому банкротству, ибо является стремлением постигнуть абсолютное именно в той области, где все относительно. Не только разум, но даже наши познавательные способности чрезвычайно ограниченны, а наука - она есть сама по себе цель, а отнюдь не средство, и до человеческого счастья ей решительно никакого дела нет. Она изучает отдельные феномены, и лишь только появляется поползновение к обобщениям, выводам и заключениям, так тут уже кончается наука и начинается человеческая глупость.
Одной из разновидностей такого мистического рационализма является радикализм, или, как его в старину называли, якобинство. Это не только политическая партия - это целое миросозерцание, скорее всего религия, где на месте божества поставлено "человечество", а догматами служит высокопарная и вздорная болтовня, известная под названием "бессмертных принципов 1789 года".
Вот такое-то якобинское масонство было к нам занесено при Императоре Александре I офицерами оккупационного корпуса. Оно не только породило заговор декабристов, самый сумасбродный и беспочвенный бунт, который когда-либо существовал, но и наложило неизгладимую печать на процесс мышления нашей дряблой, подражательной русской интеллигенции вплоть до наших дней.
После Высочайшего повеления 1 августа 1822 г. о воспрещении в России всяких тайных обществ, в том числе масонских лож, масонство притаилось на весьма продолжительное время и к царствованию Императора Александра II почти совсем исчезло. Оживление вновь проявилось лишь в девяностых годах истекшего столетия в кружке, группировавшемся в Москве около профессора Сергея Муромцева, впоследствии председателя 1 Государственной Думы. Но масонства собственно еще не существовало, то были лишь отдельные масоны, получившие посвящение в заграничных, преимущественно парижских, ложах. Организованное масонство проникло к нам из Франции в 1908 г. Это тоже якобинское масонство, но только самого современного, усовершенствованного, новейшего парижского образца. Это уже не кровожадные идеологи 1789-го, - это просто политические авантюристы, торгующие всем, на что имеется спрос, жадные до власти и сопряженных с ней материальных благ, заранее готовые ради их достижения на всякие "сдвиги и передвиги" и способные по мере надобности на всякие роли от Робеспьера до Торквемады включительно.
Вот между таким масонством и революцией существует тесная духовная связь. Ложи - это только как бы лаборатории, в коих вырабатываются разные так называемые "гуманитарные" идеи. Когда такая идея достаточно выношена и созрела, ее с величайшими предосторожностями, с разными оговорами и недоговорками. обмолвками и недомолвками пускают в общество, а затем начинают с большим упорством и настойчивостью поддерживать и распространять эту идею путем печати, собеседований, публичных лекций, даже театральных пьес и т.п. В смысле пропаганды ложи как бы отступают на задний план, ибо, как организации до известной степени тайные, а во всяком случае замкнутые, они не могут иметь непосредственного соприкосновения с внешним миром. Эту обязанность принимают на себя различные общества, группы, союзы и кружки, которые масоны создают или в которые втираются. Такие общества, не носящие масонской этикетки, бывают весьма разнообразны, но по большей части имеют просветительный или филантропический характер, как, например, лиги образования, народные университеты, воскресные школы, общества грамотности, взаимопомощи, общества мира и т.п. Но за их отсутствием для масонских целей может быть пригодно всякое общество, даже, например, теософские кружки или лиги эсперантистов. С целью воспитания юношества с ранних лет в масонских идеях существуют бойскауты, т.е. разведчики. Это нечто вроде потешных с той разницей, что вместо обещания верности и преданности Государю и отечеству от них при вступлении требуется клятва в соблюдении каких-то тайн, которые могут им быть доверены.
Личное влияние имеет также огромное значение. Вглядитесь внимательно, как между нашими масонами распределены роли и сферы влияния: среди членов Государственного Совета и в литературной среде действует М.М. Ковалевский; среди членов Государственной Думы - И.Н. Ефремов, П.Н. Милюков и В.А. Маклаков. Влияние последнего распространяется и на адвокатскую среду, где он пользуется популярностью. Деятельность Е.П. Коган-Семеновского обнимает собой жидовские круги и мелкую прессу. Наконец, А.Н. Брянчанинов, убежденный и деятельный масон, стремится воздействовать на высшее общество. Уже на его собраниях начинают все чаще и чаще появляться лица титулованные или носящие громкие дворянские фамилии, как, например, Кугушевы, Толстые и т.п. Будет весьма печально, если благодаря этим стараниям масонство внедрится в высшие слои русского общества. Тогда оно может сделаться предметом моды и снобизма и борьба с ним будет весьма затруднительна.
Кроме личного влияния, масоны, несмотря на свою немногочисленность, успели уже обзавестись собственными органами печати. Таковы журнал "Вестник Европы" и новая газета "Русская молва", редакция которой сплошь почти состоит из масонов. В политике приютом масонов служит кадетская партия, а преимущественно недавно основанная по инициативе М. Ковалевского партия беспартийных прогрессистов.
Когда благодаря таким усиленным стараниям идея достаточно глубоко проникнет в общество и пустит крепкие корни, она малопомалу становится достоянием его крайних элементов ("левые ослы"), которые и доводят идею до ее логических последствий. Таким образом пацифизм превращается в антимилитаризм, братство народов и космополитизм - в антипатриотизм ("у пролетариев нет отечества"), а свобода совести через религиозный индифферентизм переходит в абсолютное безверие, последствием коего является полнейшая нравственная распущенность от самого грубого, вульгарного хулиганства, вплоть до утонченной разнузданности вроде писаний гг. арцибашевых, соллогубов, городецких, кузьминых и прочих садистов, имя коим, к сожалению, теперь легион. Во Франции наблюдается еще более опасное явление: здесь уже почти всякое общеуголовное преступление совершается не иначе, как на политической подкладке, т.е. в виде протеста против "социальной несправедливости". Всякие попытки обуздать подобное хулиганство какими-либо чрезвычайными мерами встречают энергичный отпор в печати и в парламенте. Масоны, как один человек, протестуют против всякой попытки ограничить "права человека и гражданина".
Про антимилитаризм уже и говорить нечего. Всем, конечно, известно уже постановление чрезвычайного Базельского Социалистического конгресса, выразившего протест против войны, с предписанием социалистам на приказ о мобилизации отвечать народным восстанием. Само собой разумеется, что это только фанфаронада; за самыми редкими исключениями все эти крикуны преспокойно возьмут ружье, наденут ранец и пойдут куда им прикажут. Но если бы даже действительно была сделана попытка к восстанию, то, без малейшего сомнения, всех этих негодяев расстреляют в самый же первый день мобилизации, и это будет для государственного организма очень гигиеничным кровопусканием. А в то время, пока на улице будут расстреливать этих бунтовщиков, масоны будут преспокойно сидеть в своих комфортабельных помещениях и изобретать новые козни и каверзы. А вот это досадно.
Но, помимо духовной связи, между масонством и революцией можно проследить связь фактическую, реальную. За короткие годы XX века все революции в Персии, Португалии, Турции и даже Китае сделаны при помощи масонов, на что имеются неоспоримые документальные доказательства, но это уже заходит за пределы настоящего исследования. Исторический очерк турецкой революции составлен мною и помещен в газете "Новое Время".*1
*1 Великовосточный вопрос.// Новое Время. N 13232, 13238, 13240.
Ввиду такой разносторонней деятельности масонства одной полицейской борьбы с ним недостаточно. Полицейские меры сводятся к недозволению масонских лож и к охранению от их влияния церкви, школы и армии. Но необходимо, чтобы оно встретило противодействие в самом обществе, на которое оно стремится влиять в смысле создания общественного мнения, дабы в этом же созданном мнении находить себе поддержку и на него опираться.
Всюду, где ощущается масонское влияние, борьба против него ведется общественными силами.
Это вовсе не так трудно и сложно, как кажется с первого взгляда. Прежде всего надо знать главарей, а они, к счастью, все известны, а так как они всегда держатся шайкой, то по ним незатруднительно выяснить и остальных. Разоблаченный масон уже теряет половину своей силы, ибо всякий знает, с кем имеет дело. Зная их тактику, надо всеми мерами противодействовать успеху деятельности созидаемых ими обществ, разъяснить в печати их истинный характер, дабы туда не удалось вовлечь вполне благонамеренных лиц по неведению. А главное, надо бить масонов исходящими от них же документами, дабы показать их обществу такими, каковы они есть, а не такими, какими они желают казаться.
Разумеется, главная и первенствующая роль в этой борьбе по праву принадлежит духовенству. Но есть основание опасаться, что оно не совсем подготовлено к этой роли. Мне кажется, что не только рядовое духовенство, но даже высшие церковные иерархи имеют о масонстве, в особенности о новейшем, самое смутное представление. Едва ли им известны не только папские энциклики, начиная от Климента XII (1738) вплоть до Льва XIII (1894), но даже окружное послание недавно усопшего Вселенского Патриарха Иоакима III, направленное против масонства, в коем он его называл "злейшей и опаснейшей из всех ересей".
Было бы очень печально, если бы в случае надобности правительство встретило в администрации и духовенстве такую же поддержку, какую нашла Императрица Екатерина II. Уж на что, кажется, она была мастерица выбирать себе способных помощников и исполнителей, но, видно, масонство уж такой специальный предмет, что на сей раз ее выбор оказался не из удачных.
Когда Императрица наконец поняла, какая опасность кроется для церкви и государства в масонстве, которое она долго считала пустой, но невинной забавой, она нашла нужным принять решительные меры воздействия. Так как главным центром масонской деятельности тогда была Москва, город по своему настроению оппозиционный, она на должность московского главнокомандующего вместо больного и дряхлого Еропкина, назначила генерал-аншефа князя Александра Прозоровского. Это был старый и весьма ограниченный фронтовой генерал, полагавший, что все на свете может и должно подчиняться военной дисциплине. Потемкин, узнавши об этом назначении, превосходно набросал портрет князя Прозоровского в письме своем к Екатерине: "Ваше Величество выдвинули из Вашего арсенала самую старую пушку, которая будет непременно стрелять в Вашу цель, потому что своей собственной не имеет. Только берегитесь, чтобы она не запятнала кровью в потомстве имя Вашего Величества".
К счастью, Потемкин ошибся, кровопролития не было, зато и толку вышло мало. "Старая пушка" стреляла усердно и громко, но ведь стрелять в цель еще не значит попадать в цель. С масонством Прозоровский совершенно не был знаком, поэтому он никак не мог уяснить себе сущности дела, тем более что взятые у Николая Новикова и его единомышленников бумаги относились к разным эпохам. Герцоги Брауншвейгский и Зюдерманландский, Франкфуртский конвент, Берлинская ложа-матерь, орден Злато-розового Креста, различные обряды, символы, эмблемы, приорат, капитулы и т.п. - все это казалось кошмаром для человека, не посвященного в тайны истории масонов в России.
А Новиков, как на зло, на допросах держался крайне уклончиво и дипломатично. Он, собственно, не лгал, но давал только ответы на прямые, определенные вопросы, а обо всем, чего не спрашивали, тщательно умалчивал. Поэтому расследование, произведенное князем Прозоровским вышло куцым и односторонним.
Императрица всей тяжестью своего гнева обрушилась на Новикова, который был еще лучше других, а остальные притаились, а когда при внуке Екатерины наступил благоприятный момент, они вылезли из своих нор и послужили кадрами возродившегося масонства.
Не более посчастливилось Екатерине и в смысле поддержки со стороны высшей духовной иерархии. Еще ранее назначения кн. Прозоровского она предписала тогдашнему московскому главнокомандующему графу Якову Брюсу составить роспись печатавшимся в типографии Новикова "многим странным книгам" и отправить их к преосвященному Платону, тогда еще не митрополиту, а архиепископу Московскому, имеющему рассмотреть эти книги, и о последующем донести Государыне и Синоду. Платон по рассмотрении разделил их на три следующие категории: 1) книги собственно литературные, 2) книги мистические, которых он, архиепископ "не понимает", а потому не берется судить о них, и 3) книги зловредные, развращающие нравы и подрывающие религиозные чувства, "гнусные и юродивые порождения энциклопедистов", которые "следует исторгать, как пагубные плевелы".
И странное дело, никому не пришло тогда в голову поинтересоваться, или просто даже изумиться, каким образом первенствующий иерарх, светило тогдашней русское церкви не понимает мистицизма. А новоплатоники, а гностики, а дуалистические секты средних веков, братья и сестры Свободного Духа, да, наконец, наши секты хлыстов, скопцов и т.п. - разве это не мистицизм?! Разве в Греко-Латинской академии, где высокопреосвященный Платон с таким блестящим успехом окончил курс, не преподавали этих предметов?
Но дело-то было в том, что почтенный архипастырь был прежде всего царедворцем, о чем свидетельствуют его записки, к сожалению, до сих пор еще полностью не изданные. Владея недурно французским языком - настолько, что мог читать в подлиннике энциклопедистов, - он, вероятно, памятовал старинную французскую поговорку, что не мешает всегда хранить грушу на случай жажды. А грушей в данном случае был Наследник Престола, про которого ходили разные слухи. Поговаривали, будто он благосклонно относится к свободолюбивым стремлениям, сочувствует масонству, или, как тогда выражались, "мартинистам" и т.п.
Прозорливый владыка, однако, на сей раз ошибался. Ни благожелательства, ни сочувствия не было - была одна политика. А политика великого князя Павла Петровича, пока он был Наследником Престола, была несложная, даже до крайности простая: он ненавидел все то, что нравилось его матери, и симпатизировал всему, чему она не сочувствовала.
И вот какой получился неожиданный результат. "Плевелы" третьей категории вовсе не подверглись опале, а подверглись гонению шесть переводных сочинений, относящихся именно к мистицизму и масонству, а именно: 1) "Апология, или Защита Вольных Каменщиков", 2) "Братские увещания некоторым братьям Свободным Каменщикам", 3) "Карманная книжка для Вольных Каменщиков", 4) "О заблуждениях и истине", 5) "Химический Псалтырь, или Философские правила о камне мудрых" и 6) "Хризомандер, аллегорическая и сатирическая повесть различного весьма важного содержания".
Кто был "понявший" то, чего не понял или не хотел понимать Платон, - неизвестно.
Ну что же, Бог не без милости, авось и теперь найдутся такие, которые "поймут".
Леонид Ратаев
9/27-1/XII-13/12
При сем прилагается список известных мне русских масонов. Хотя эти сведения получены из источника, заслуживающего полного доверия, тем не менее ради осторожности из лиц, принадлежность коих к масонству может быть удостоверена документальным путем, отмечены масонским троеточием.
Долгоруков, кн[язь],
Петр Ефремов И.Н., член Г[осударственной] Думы .-.
Ждан-Пушкин Андрей .-.
Жижиленко А.
Жилкин Иван
Иванов Вячеслав
Иванов С.В., сенатор .-.
Кедрин Евг. Ив. .-.
Святловский В.В.
Семевский В.
Сергеев-Ценский
Славинский М.
Соллогуб Ф.
Сперанский В.
Стахович Александр (сын)
Стахович Михаил
Стебницкий Б.
Струве П.Б. .-.
Тамамшев Мих. .-.
Тесленко Н.
Толстой, гр[аф],
Алексей Толстой, гр[аф],
Ив. Ив. Поллак, доктор
Потресов А. .-.
Роберти де Е.В. .-.
Родичев Ф.И.
Ростовцев М., проф[ессор]
Рутцен фон Салазкин, проф[ессор]
Саркисов Г.С.
Фальборк Генрих
Фадеев Н.И.
Федоров А.
Федоров М.П.
Философов В.В.
Философов Д.
Чарнолусский Влад.
Чубинский М.П., проф[ессор]
Шнитников Н.Н.
Щепкин
Шубин-Поздеев Ник. Дм.
Яковенко В.
Ясинский И.И..-.
Амфитеатров А.В. .-.
Андреев Леонид .-.
Аничков Евгений. .-.
Арабажин Конст. .-.
Аркадакский-Добренович. .-.
Арсеньев К.К.
Арцибашев М.
Астров Н.И.
Батюшков О.
Бенуа Александр
Блок Александр
Богушевский В.
Бодуен де Куртене И.А.
Брянчанинов А.Н.
Васильев А., член Госуд[арственного] Сов[ета] .-.
Гамбаров Юрий, проф[ессор]. .-.
Горький Максим
Градовский Григорий
Гревс Иван
Гримм Давид
Добровольский Б.И. .-.
Долгоруков, кн[язь], Павел. .-.
Кишкин, врач .-.
Ковалевский Макс. Макс. .-. .-.
Коган-Семеновский Евг. .-.
Кузьмин-Караваев В.Д.
Кутлер Н. .-.
Лебединский, зубной врач. .-. .-.
Лорис-Меликов Ив. .-.
Львов, кн[язь], Г.Е. .-.
Маклаков В.А. .-.
Милюков П.Н.
Мокиевский Н.В.
Муйжель В.
Набоков В.Д.
Некрасов Н.В.
Овсянико-Куликовский, акад[емик]
Олигер Николай
Петражицкий Л.
Петрищев А.
Петров (Скиталец)
Плансон В.А.
Пржевальский, адвокат
Покровский И.А., проф[ессор]
Финляндия
Биоде Генрих
Кильман Лаврентий
Михелин Лео
Неовиус Арвид
Свинхуфвод Фразер
Георг Циллиакус
Кони Эстландер
(ГАРФ. ф.102. 1905. д.12. ч.2. прод.5, л.6-32.)
12. СПРАВКА О МАСОНСКО-ОККУЛЬТНЫХ КРУЖКАХ
Рассмотрением представленных подполковником Ерандаковым фотографий с документов, найденных у прикомандированного к Главному Штабу штабс-капитана 91-го пехотного Двинского полка Константина Ивановича Иванова обнаружено, что документы эти относятся к 1906-1907 гг. Усмотрено это из того обстоятельства, что упомянутые в них лица: М.М. Ковалевский и Ф. Кокошкин, ныне члены Государственной Думы, - были действительно членами Государственной Думы первого созыва в 1906 г.
Детальное исследование записей на этих трех фотографиях показало, что еще и в то время в городе С.-Петербурге существовало несколько масонско-оккультических кружков, которые можно разделить следующим образом.
1.Кружок К.К. Арсеньева (Константина Константиновича Арсеньева, проживавшего в 1906 г. по Мойке в доме N 13).
В этот кружок входили следующие лица:
семья его, состоящая из жены его "Евгении" (экзальтированная): Евгения Ивановна Арсеньева - ныне председательница благотворительного общества "Единение", "семейный очаг" которого на ст. Плюс Варшавской железной дороги в имении Покровка; сыновей:
"Евгения, флигель-адъютанта" (ротмистр лейб-гвардии Уланского Ее Величества полка Евгений Константинович Арсеньев флигель-адъютант Его Императорского Величества, проживающий в городе Петергофе по Церковной площади, дом Баушева);
"Бориса - дипломата при Афинском посольстве" (не выяснен);
"дочери Марии" (очень ловкая), (Мария Константиновна Арсеньева - проживающая по Шлиссельбургскому просп. в доме N 5):
"князя Трубецкого Е." (князь Евгений Николаевич Трубецкой, бывший профессор Московского университета):
"князя Оболенского - бывшего прокурора" (князь Алексей Дмитриевич Оболенский, шталмейстер двора Его Величества, член Государственного Совета, проживающий по Дворцовой набережной в доме N 10);
"Сергея Константиновича Войнананченко с женой, урожденной Леман" (капитан гвардейской Конной артиллерии, адъютант Его Императорского Высочества великого князя Сергея Михайловича - Сергей Константинович Война-Панченко и жена его Елисавета Ивановна, проживающие по Конногвардейскому бульвару в доме N 3):
"Гагемейстера" (не выяснен);
"Тантыкова" (не выяснен):
"англичанки - Мари Поле"; подозрительная личность, через нее сношения с Англией (не выяснена).
В кружке этом разрабатывался один из главнейших вопросов масонской программы - вопрос об отделении церкви от государства путем учреждения отдельного патриаршества.
Кружок этот стремился воздействовать как на императорский двор через Алексея Дмитриевича Оболенского (члена Государственного Совета) и его брата "Кокошу" (генерал свиты Его Величества князь Николай Дмитриевич Оболенский, состоящий при вдовствующей Императрице Марии Федоровне): на Государственную Думу - через М.М. Ковалевского, князя Е.Н. Трубецкого и члена Думы Кокошкина., так и на церковь - в лице ее представи- теля митрополита Антония через архимандрита Михаила (выкрест из евреев).
Означенный кружок через В.И. Ковалевского (Владимира Ивановича Ковалевского - ныне проживающего по Моховой ул., дом N 27) и "корсетницу Окошкину, Надеждинская, 3" (корсетная мастерская "Гигия" - Надеждинская, 3, владелица Вера Александровна Кокушкина) вел сношения с американскими кружками и через Мари Поле - с английскими.
Упоминается в рукописи "лакей Антон-масон" (не выяснен).
2. Масонский кружок мартинистов, в состав коего входили:
"Ол. Ив. Мусина-Пушкина" (Ольга Ивановна Мусина-Пушкина - Императорской русской драматической труппы, член городского попечительства о народной трезвости, проживавшая ранее по Глухоозерской улице в доме N 5, потом по Захарьевской улице, дом N 31 (сведения 1905 г.);
"Муравьев - парижский посол" (Муравьев, бывший посол в Риме, куда был назначен 14 января 1905 г., где и умер 1 декабря 1908 г.;
"офицер Левшин" - может быть ротмистр лейб-гвардии Конного полка Дмитрий Федорович Левшин;
"учитель Леман" - может быть умерший Леман, известный по делу кражи документов из Императорского Эрмитажа, или Борис Алексеевич Леман - ученик консерватории, которому 11 октября 1912 г. было письмо из Мюнхена об организации в России масонства.
В этот же кружок Мусиной-Пушкиной входил и главарь ордена мартинистов, доктор оккультических наук Жерар Энкос с псевдонимом "Папюс". К составу кружка принадлежали также лица с инициалами "П.Н.", "М.Н." и "Н.Н".
Этот кружок старался воздействовать на императорский двор в начале через аббата Филиппа, который действительно в 1904 1905 гг. был близко допущен ко двору, а потом через "Папюса", главаря ордена мартинистов.
3. Масонская фракция "Денница", местом собраний которой была, видимо, квартира на Галерной улице в доме N4 П.Н. Семенова.
В составе этой фракции указаны следующие лица:
"Ольга Ивановна Мусина-Пушкина";
"Дондукова-Корсакова-Витковская (не выяснена)";
"Доктор Шапиро" (может быть, доктор Борис Лазаревич Шапиро);
"протоиерей И. Восторгов" (не выяснен, хотя и известен по переписке);
"вд. д. с. с. Спиридонова" (Мария Афанасьева Спиридонова вдова действительного статского советника);
"П.Н. Семенов" (Петр Николаевич Семенов - камергер двора Его Величества, бывший председатель кружка для исследования психических явлений, муж известной писательницы - медиума Веры Ивановны Крыжановской (псевдоним "Рочестер"); в 1906 г. он проживал по Галерной улице, д. N 5);
"Домашев - член Всемирной Лиги" (Н.Ф. Домашев, пытавшийся в 1906 г. вместе с бароном С.С. Таубе учредить "Всемирную Лигу" в России: лига эта была запрещена после личной резолюции Государя Императора; в 1906 г. Домашев проживал по Фонтанке, N 5, кв. 19, где и был организационный комитет лиги);
"Домашев - флотский механик" (не выяснен);
"Князь М.Л. Шаховской" (не выяснен).
Центральной фигурой среди перечисленных лиц является профессор, член Государственного Совета Максим Максимович Ковалевский, учредивший в 1887 г. в Париже совместно с профессором Е.В. Роберт ля Серд и группой французских и русских радикалов масонскую ложу "Cosmos", временно прекратившую свою деятельность и возобновившую ее в 1898 г., учредивший там же "Вольную русскую школу высших социальных наук", традиция которой впоследствии была принята Обществом народных университетов, основанным после революции в России в городе С.-Петербурге. Ныне он состоит во главе общества "Мир", которое является главнейшим проводником масонских идей (газета "Новое Время" 14 июля 1913 г. с переводом циркуляра от 12 апреля 1913 г., разосланного французскими масонами, "О пацифизме"), и других учреждений и обществ оппозиционного направления.
О принадлежности М. Ковалевского к масонству имеются сведения также и в докладе бывшего заведующего заграничной агентурой Л. Ратаева с оговоркой, что принадлежность его и других перечисленных им лиц к масонству может быть доказана документально.
Второй не менее видной фигурой из перечисленных лиц является Константин Константинович Арсеньев, состоящий в тесной связи с М. Ковалевским, как редактор издаваемого Ковалевским журнала "Вестник Европы" (Моховая, N 37).
По свидетельству Л. Ратаева, К.К. Арсеньев также состоит членом одной из масонских лож за границей, а журналы "Вестник Европы" и газета "Русская Молва", издаваемые М. Ковалевским, являются ныне масонскими органами.
Третьим видным деятелем из лиц, перечисленных в документах, найденных у штабс-капитана Иванова, является Ольга Ивановна Мусина-Пушкина, о которой правая печать неустанно напоминала в столбцах своих газет с 1905 г. О.И. Мусина-Пушкина состоит в непосредственной связи с главой ордена мартинистов - "Папюсом", стремившимся через Ст. фон Чинского легализировать названный орден в России. Она же является главным лицом в масонской фракции "Денница", о которой ранее в Департаменте Полиции не было никаких сведений.
Прежде всего позвольте принести почтительное извинение в том, что, не имея чести быть лично известным Вашему Превосходительству, я решаюсь утруждать Ваше внимание своим обращением. Но, так как предместник Ваш, сенатор С.П. Белецкий, в письме от 20-го минувшего января за N 165889 по поручению г-на товарища Министра генерал-майора В.Ф. Джунковского выразил желание получать сведения о деятельности масонских организаций и взаимоотношениях их с Россией, то я и позволяю себе представить на благоусмотрение Вашего Превосходительства некоторые вновь полученные данные, которые, быть может, покажутся Вам не лишенными значения и интереса.
Я потратил немало времени и труда на доказательство теснейшей связи (если не полного тождества) между так называемым пацифизмом, т.е. движением в пользу всеобщего мира, и масонством, в руках коего пропаганда этого движения является одним из наиболее могущественных средств дезорганизации современного общественного строя. Ради этого мне удалось собрать немало прямых и косвенных улик, которые и были своевременно изложены в ряде статей в газете "Новое Время", а также в записках, представленных в Департамент полиции. Но по усвоенной мною в течение долголетней службы склонности к безусловно точному осведомлению, я всегда мечтал о таком документе, в котором тесная близость и взаимная связь между Обществами Мира и масонскими ложами была изображена и прописана, как говорится, белым по черному, со столь беспощадной ясностью и определенностью, что даже при свойственной масонам изворотливости оспаривать его или опровергать представилось бы делом невозможным.
Такой документ ныне нашелся, и с его появлением тесная связь между масонством и пацифизмом может считаться раз навсегда бесповоротно установленной. Дело заключается в нижеследующем.
При докладе чиновника особых поручений А.А. Красильникова от 18/5 февраля текущего года за N 250 была препровождена в департамент моя записка, в которой подробно изложена история возникновения Обществ Мира и Друзей Мира, а также Международного Парламентского Союза.
В дополнение к сему историческому очерку считаю долгом помнить, что, согласно постановлению от 15 ноября 1891 г. III-го очередного Всеобщего Конгресса Мира, заседавшего в Риме, было основано в городе Берне постоянное Бюро (Bureau Internasional permanent de la Paix), которое должно служить исполнительным органом Всеобщих Конгрессов Мира, подготовлять для них рефераты, предложения, издавать брошюры, книги, воззвания, бюллетени и т.п. В состав комиссии, которой поручена была организация этого Бюро, вошли: Фредерик Пасси, Гудзон Пратт, Шарль Лемонньэ, Гр. Монета, Фредерик Байер, Альфред Лов, и Эли Дюкоммен. Из них четверо, а именно: Пратт, Лемонньэ, Монета и Дюкоммен были масонами.
Первоначально бюджет Бюро был более скромный и состоял исключительно из средств, собранных по подписке между членами обществ мира и частными сочувствующими лицами, и не превышал в общем 3-4 тысяч франков.
Вскоре, однако, один из ревностных швейцарских пацифистов - Луи Рюшоннэ (масон), пользуясь своим положением члена Федерального Гельветического Совета, выхлопотал от швейцарского федерального правительства ежегодное пособие для Бюро в размере 1000 франков. Примеру Швейцарии последовали Швеция, Норвегия и Дания. Все эти субсидии вместе с членскими взносами и частными пожертвованиями довели бюджет Бюро до 10 000 франков.
В 1911 г. Бюро повезло счастье. Во-первых, ему была присуждена часть Нобелевской премии, предназначенная "за труды, ведущие к осуществлению идеи всеобщего мира и к сближению народов", но с тем, однако, условием, что в кассу Бюро поступал не самый капитал, а лишь его проценты. Во-вторых, - и это самое важное - в ноябре того же года правление основанного в 1910 г. по инициативе американского гражданина Карнеги "Фонда для содействия международному миру" ("Carnegie Endowment for international peace") постановило ассигновать Международному Бюро, как центральному исполнительному органу Обществ Мира всего света, ежегодное пособие в размере 100 000 франков. Это щедрое пожертвование дало возможность реорганизовать Бюро на новых основаниях и значительно расширить его пропаганду и издательскую деятельность.
Между тем в минувшем 1913 г. правление Фонда Карнеги ввиду постоянно увеличивающихся обращенных к нему ходатайств о вспомоществовании, а также для побуждения субсидируемых им обществ к более активной деятельности вынесло постановление, что впредь, т.е. с 1914 г., сумма отпускаемых им разным обществам пособий будет исчисляться пропорционально общему бюджету этих обществ. О таком своем решении правление фонда, поставив в известность все субсидируемые им общества, в том числе и Международное Бюро Мира, предупредив, что прежнее пособие в размере 100 000 фр. отменяется и впредь отпускается сумма, пропорциональная бюджету этого Бюро. А так как, несмотря на проценты с Нобелевской премии и на субсидии швейцарского, шведского, норвежского и датского правительств, общий бюджет Бюро не превышает 1015 тысяч франков, то понятно, что и цифра получаемого пособия из Фонда Карнеги по новым правилам, сведется к ничтожной сумме.
В таком затруднительном положении Бюро обратилось циркулярно ко всем масонским организациям со слезным прошением об оказании поддержки, причем, забыв в горе обычную осторожность, прямо разоблачило как общность целей, так и тесную связь и зависимость между масонскими ложами и Обществами Мира.
В наше распоряжение поступило обращение Бюро к Великому Востоку Франции, т.е., говоря правильнее, к подведомственным ему ложам. Помечено оно 15 февраля текущего года и начинается с изложения всех тех обстоятельств, которые мною приведены выше. Далее значится дословно нижеследующее.
"Постановление Правления Фонда Карнеги ставит на карту не только вопрос о дальнейшем существовании нашего "Вестника", но и всей нашей теперешней организации. Комиссия Бюро на заседании в Гааге в августе 1913 г. обсуждала различные меры для увеличения наших средств. Была предложена мысль обратиться за содействием к некоторым государствам, например, к правительству Французской Республики, миролюбивое направление которого достаточно известно, или к свободолюбивой Англии, или, наконец, к Германской Империи, которая, по ее уверениям, постоянно увеличивает численный состав ее армии исключительно с целью наиболее верного обеспечения европейского мира, но, по собранным сведениям, шаги, предпринятые в этом направлении, по крайней мере в настоящую минуту, едва ли бы увенчались положительными результатами.
Мысль об обложении Обществ Мира, коих мы являемся представителями, также была оставлена, ибо не в наших интересах вводить их в расходы, которые, несомненно, отразились бы неблагоприятно на их деятельности в смысле ослабления пропаганды.
Следовательно, нам оставался единственный исход для удовлетворения требований Правления Фонда Карнеги, а именно обратиться с воззванием к обществам и товариществам, которые по своим целям и духу, их оживляющему, могут сочувствовать деятельности, которой мы себя посвятили. Во главе списка таких обществ мы поставили франкмасонские ложи. Движение в пользу всеобщего мира главным образом дело их рук. Рюшоннэ, Дюкоммен, Монета, Лемонньэ, Пратт были ваши братья. Ставя вас на почетное место, мы предоставляем лишь то, которое принадлежит вам по праву.
Кроме того, мы можем прямо сказать: мы обращаемся ко всем, но наиболее щедрой помощи мы ожидаем от вас, от масонских лож, и в особенности от лож французских.
Когда Правление Фонда Карнеги убедится, что наше дело пользуется поддержкой, что наши старания об увеличении наших средств увенчались успехом и что наши труды и начинания встречают сочувствие на континенте, быть может, оно не решится слишком сурово применить к нам новые правила, хотя, очевидно, и направленные к благой цели, т.е. к побуждению к более активной деятельности субсидируемых им учреждений, но которые, будучи применены столь неожиданно и внезапно, поставили нас в безвыходное положение и угрожают нашим предприятиям.
Нам остается только заявить вам, что Совет ордена Великого Востока Франции в заседании 7 декабря 1913 г. в знак сочувствия пропаганде пацифизма постановил довести цифру своего ежегодного вспомоществования нашему Бюро до 200 франков. Кроме того, он уполномочил нас обратиться к вам с настоящим воззванием.
Само собою разумеется, что, если ваша ложа найдет возможным уделить нам из своего бюджета какое-либо пособие, которое поможет нам справиться с переживаемыми тяжелыми обстоятельствами, мы со своей стороны сочтем приятным долгом предоставить в ваше распоряжение столько экземпляров издаваемого нами вестника "Миролюбческое Движение", сколько вам потребуется.
Этот вестник, по нашему убеждению, послужит полезным пособием для работ вашей масонской группы. Он предоставит вам для вашей пропаганды интересные документы, которые ознакомят вас с развитием мирового движения пацифизма".
Таково содержание этого документа (подлинник при сем прилагается), интересного в том отношении, что он прямо и определенно устанавливает тесную взаимную связь и однородность целей между Обществами Мира или Друзей Мира и масонскими ложами, причем по смыслу этого документа, последним принадлежат и инициативы самого движения.
С русской государственной точки зрения этот документ особенно важен потому, что, как известно, новейшее масонство проникло в Россию именно под покровом пацифизма, причем ядром для Обществ Мира послужили образованные по ходатайству русских масонов под руководством Великого Востока Франции в 1908 г. подспудные масонские ложи, во главе коих стали испытанные деятельные масоны, каковы кн. П.Д. Долгоруков, М.М. Ковалевский и др. (см. мои записки, приложенные к докладам 16 февраля/1 марта 1913 г., N283, и 5/18 февраля 1914 г. за N250).
Само собой разумеется, что сентиментальные мечтания о "мире всего мира" всего менее занимают этих господ и служат лишь экраном, коим прикрываются их истинные цели, клонящиеся к деморализации армии, которая считается главным оплотом "реакции". Пропаганда пацифизма служит в руках масонов тем более сильным орудием, что в этом пункте она пользуется поддержкой социалистов, для которых армия служит также главным препятствием для осуществления их программы.
К изложенному нелишним считаю добавить, что в минувшем году масоны обзавелись в Париже собственным еженедельным журналом, который может считаться как бы официальным органом международного пацифизма. Этот журнал, носящий название "Courrier Europeen", собственно, не новый, и историю его возникновения я своевременно сообщал подробно еще тогда, когда состоял на действительной службе, и сейчас я напомню ее лишь вкратце.
На самой заре "освободительного" движения в городе Париже в складчину на финляндские и иудейские деньги был основан журнал "La Tribune Russe", специально посвященный защите инородческих интересов и возбуждению французского общественного мнения против русского правительства. Деньги распределялись так: финляндские капиталы шли целиком в редакцию "Courrier Europeen", а еврейские делились пополам между этим и другим журналом - "La Tribune Russe", органом партии социалистов-революционеров, издававшимся в Париже на французском языке под редакцией французского гражданина из одесских жидков Эли Рубановича. Еврейские капиталы черпались из фонда, основанного на пожертвования еврейских купцов-богатеев, преимущественно московских, каковы Гоцы, Высоцкие, Фундаминские, Гавронские,
Зензиновы и другие. Этот фонд шел не только на субсидии противоправительственной печати, но и на революционные надобности преимущественно на предприятия "боевой организации". На эти деньги главным образом были организованы убийства великого князя Сергея Александровича и В.К. Плеве.
Представителями от редакции "Europeen" от финляндцев были известные деятели финляндской оппозиции - масоны Лео Мехелин (ныне умерший), Арвид Неовиус и Кани Циллиакус, а от еврейских капиталистов - Соломон Вульфович Поузнер. В 1904 г. в редакции "Europeen" произошел раскол. Евреи, недовольные тем, что в журнале слишком много уделялось места защите финляндских интересов, а еврейские отодвигались на задний план, вышли из состава редакции и основали новый орган под названием "Courrier Europeen". Во главе редакции был поставлен известный и энергичный масон Пьер Кильяр (Pierre Quillard), и вся редакция была составлена почти исключительно из масонов, а специалистом по части самых гнусных выходок против России и автором разных злостных выдумок о действиях русского правительства был иудей и масон Евгений Коган-Семеновский, он же "Не свой", он же Е.П. Семенов, прежде эмигрант, а ныне секретарь петербургского отделения Общества Мира, он же член комиссии Международного Бюро Мира в Берне от русской группы.
Петербургским подголоском журнала "Courrier Europeen" была в то время газета "Новости", издававшаяся под редакцией иудея и масона Иоселя Нотовича, который на днях умер в Париже. Кроме того, журнал располагал в Петербурге целой армией негласных корреспондентов из самых юрких жидков, которые ухитрялись воровать документы даже из архивов Государственного Совета.
После неудачи, постигшей "русское освободительное движение", а в особенности после смерти Кильяра журнал "Courrier Europeen" захирел и утратил всякое значение, но в марте 1913 г. он возродился, обновил состав редакции и сотрудников и ныне выходит в увеличенном формате.
Программа его такова: 1) усердная программа пацифизма, понимаемого в самом широком смысле; 2) агитация против закона о трехлетнем сроке службы во французской армии, инициатива коего почему-то приписывается давлению России; 3) защита угнетенных национальностей, преимущественно финляндцев, а также, несомненно, и иудеев (редакция находится в теснейшей связи с образовавшимся в Париже по образцу лондонского франко-финляндским обществом, в котором главную роль играет профессор Гельсингфорского университета Седергольм); 4) поддержка так называемого "мазепинского движения", главарь коего Ярослав Федорчук состоит постоянным сотрудником журнала; 5) беспощадная травля президента Французской Республики г. Раймонда Пуанкаре, не стесняющаяся даже вторгаться в его интимную семейную жизнь.
Во главе редакции стоит известный масон, профессор Сорбонны Габриель Сэай, который от избытка миролюбия дошел до такого одурения, что к своей фамилии прибавил слово "Paix" и подписывается Paix Seuilles. Состав комитета дирекции (Comite de direction) самый разношерстный. Представителем от России является Павел Милюков, и уже одно это имя достаточно характеризует направление журнала. Его участию придается особое значение, о чем с первого же номера обновленного издания редакция оповестила публику в нижеследующих выражениях:
"Международная социалистическая партия будет иметь в комитете дирекции трех самых своих выдающихся представителей: Эмиля Вандервельде (Бельгия), Марселя Семба (Франция) и Эдуарда Бернштейна (Германия). Соседство этих имен с именами Переца Гальдоса, республиканского и антиклерикального писателя, коим гордятся испанские кортесы, Павла Милюкова, лидера российской конституционно-демократической партии, великого датского либерала Георга Брандеса, историка Саньобоса и итальянского философа Серджи не простая случайность. Этим закрепощается союз левых партий, состоящий вне и выше национальностей и стремящийся во взаимном доверии к осуществлению идеи международного мира и социальной справедливости, путем безостановочного прогресса демократических учреждений, силой права и истины. Будучи неисправимым защитником всех угнетенных личностей и национальностей, "Европейский Курьер" будет отважно бороться против насилия и войны - источников ненависти и бедствий".
В списке главных сотрудников из русских значатся: Е. де Роберти, Петр Струве, Георгий Плеханов, Л. Мартов (Юлий Цедербаум), А. Ковачев, В. Казакевич, Дм. Философов, Соломон Поузнер, В.Г. Васильев и даже бедный Володя Бурцев. Но тут уже начинается элемент комический, совершенно неуместный в настоящем сообщении.
В виде образчика прилагаю при сем N 13 журнала "Courrier Europeen" за текущий год, в коем помещена статья "Скандал Кассо", направленная против русского министра народного просвещения. Сама по себе статья ничего особенного не представляет, и она бы, вероятно, и не появилась, если бы не был затронут профессор Давид Гримм - один из самых деятельных и ревностных русских масонов.
В заключение я имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство принять уверение в совершенном почтении и искренней преданности. Ваш покорнейший слуга Л. Ратаев".
Письмо это было заготовлено к отправке, когда появились сведения об отъезде в субботу 26 апреля/7 мая из Константинополя в Ливадию чрезвычайного посольства для приветствия Государя Императора от имени султана. Во главе этого посольства поставлен министр внутренних дел Талаат-бей, известный деятель младотурецкого комитета "Единение и Прогресс", и уже одно это доказывает, что возложенная на него миссия не есть только простой акт международной вежливости.
И действительно, Талаат-бей состоит председателем комиссии, учрежденной великим визирем, для выработки инструкций двум инспекторам, назначенным для наблюдения за проведением в армянских вилайетах и вообще в Анатолии реформ, начертанных юрисконсультом Порты графом Остророгом.
Вопрос о проведении этих реформ близко интересует Россию, и, по слухам, он будет служить предметом бесед и переговоров в Ливадии, куда ко времени прибытия чрезвычайного турецкого посольства съедутся Министр Иностранных Дел гофмейстер Сазонов и Российский Императорский Посол в Константинополе т[айный] сов[етник] Гире.
Очевидно, нам удалось заручиться какими-то солидными обещаниями, и, казалось бы, можно было бы быть вполне спокойными, если бы была уверенность, что наше Министерство Иностранных Дел знает, с кем оно имеет дело. А вот этой-то уверенности и нет, т.к. за мою долголетнюю службу мне пришлось неоднократно убедиться, что наши дипломаты редко бывают посвящены в закулисную сторону личностей и событий. А между тем личность Талаат-бея достаточна ярка и выпукла, и едва ли найдется среди жителей Константинополя, кто бы его не знал.
В статье "Великовосточный вопрос", помещенной в "Новом Времени", экземпляр которой я своевременно послал в департамент, я на основании многочисленных документальных данных описал ход турецкой революции 1908 г. и роль в этих событиях Талаат-бея. Я позволю себе вкратце напомнить именно то, что его касается.
В ближайший период, предшествовавший турецкой революции, центром всех интриг и заговоров служил город Солунь (Салоники), где преобладающий элемент населения состоит из иудеев и где в то время существовало пять масонских лож, а именно: "Veritas" ("Истина") - В[еликого] В[остока] Франции, "La Macedonia
Rissorta" ("Возрожденная Македония") и "Labor et Lux" ("Труд и Свет") - В[еликого] В[остока] Италии, "Perseverauza" ("Постоянство") - В[еликого] В[остока] Испании, и "Филипполь" - В[еликого] В[остока] Эллады.
В испанской ложе собирались преимущественно младотурки из испанских евреев (сэфардим), коих великое множество состояло на турецкой военной и гражданской, главным образом дипломатической, службе, но наиболее выдающиеся революционеры сосредоточивались во французской и обеих итальянских ложах. Особенным влиянием пользовалась "La Macedonia Rissorta", Мастером Стула которой состоял испанский иудей Эммануэль Карассо, принимавший впоследствии личное участие в низложении султана Абдуль-Гамида.
Полиция давно уже подозревала, что в этих ложах творится неладное, но все ее попытки ввести туда своих людей не увенчались успехом. Захватить с поличным также представлялось весьма затруднительным, т. к. сборища происходили в помещениях, прикрытых иностранным флагом. На случай какой-нибудь беды В[еликий] В[осток] Италии обещал воздействовать на итальянское правительство, во главе коего в то время стоял иудей и масон Луццати, дабы оно понудило итальянского посла в Константинополе вступиться за них.
Вот в этих-то ложах и зародилось ядро будущего комитета "Единение и Прогресс". Сначала пропаганда велась среди гражданских чиновников, преимущественно из инородцев, а затем с величайшими предосторожностями была занесена в среду офицеров 3-го армейского корпуса, расквартированного в городе Салониках, начав с тех, которые вели открытый образ жизни и не чуждались местного иудейского общества. Когда пропаганда успела пустить в офицерской среде достаточно глубокие корни, через офицеров распространилось на унтер-офицеров, ложи отошли на задний план, а офицеры и чиновники-масоны образовали из себя кадры комитета, коему было присвоено масонское наименование "Единение и Прогресс", куда допускались не только масоны, но и профаны, опять-таки военные, чиновники, врачи, учителя и адвокаты. Главари комитета не прерывали сношений с ложами и направляли его деятельность сообразно с масонскими указаниями, но комитет являлся как бы самостоятельным учреждением, так что, если бы революция не удалась, пострадал бы только комитет, а ложи остались бы в стороне и получили бы возможность организовать новый комитет.
Когда наступил удобный момент, 3-й корпус взбунтовался и под руководством офицеров-масонов готов был двинуться на Константинополь, тогда султан был вынужден уступить и объявил о созыве представительного собрания.
После июльского переворота 1908 г. комитет и при конституционном режиме сохранил свой характер тайного иудейского элемента с обычным для всех тайных обществ подразделением на степени посвящения соответственно размерам "ведения", причем членам низшей степени было присвоено наименование "фидаи", или, вернее, "федави", что означает людей, готовых на все и заранее обрекших себя на гибель ради успеха дела.
Наконец, в 1909 г. при содействии французских и итальянских масонов возник самостоятельный Великий Восток Турции. Первым его актом было низложение старого и хотя безвластного, но все-таки неудобного султана и замена его уже совершенно безвольным неврастеником Магометом V.
Великим Мастером новорожденного турецкого Великого Востока был поставлен один из самых деятельных членов комитета и главный участник переворота, министр внутренних дел крипто-иудей Талаат-бей. Крипто-иудеями, т.е. тайными иудеями, на Ближнем Востоке греки называют таких жидов, которые наружно приняли ислам и носят феску, но остаются в моисеевом законе и соблюдают негласно все иудейские обряды. Турки называют их "якямидулих", т.е. жиды-оборотни (в буквальном переводе: жиды, вывернувшие шкуру), и весьма основательно опасаются их гораздо более их явных единоверцев, ибо такие оборотни представляют собой самый неблагонадежный в нравственном отношении элемент.
В состав совета ордена под председательством Талаата вошли исключительно иудеи. Явные: Эммануэль Карассо, Козен и Фараджи - и тайные: министр финансов Джавид-бей, принадлежащий к полуиудейской, полумагометанской каббалистической секте Саббатой-Цеви, Сализин Кибар и врач Назим, самая гнусная и низменная тварь из всего комитета. Из них Кирассо и Фараджи, у которых в жилах нет ни капли ни турецкой, ни арабской крови, ходили объявлять султану Абдул-Гамиду от имени всего турецкого народа о его низложении.
С воцарением Магомета V ложи стали плодиться, как грибы. Скоро все правительство сделалось чисто масонским. Мало-помалу среди членов самого кабинета образовался как бы внутренний тайный комитет, исключительно масонский, в состав коего вошли: министр внутренних дел Талаат-бей, финансов Джавид-бей, морской Махмуд-Мухтар-Паша и Шейт-уль Ислам. Этот высший представитель духовной власти был отъявленный безбожник и самый яростный и нетерпимый масон.
Самой влиятельной из всех была так называемая "Конституционная ложа", Мастером Стула которой состоял все тот же пресловутый крипто-иудей Джавид-бей. Его товарищем по ложе и личным секретарем состоял иудей Иаков Менашэ, и вот в этой-то именно ложе при содействии и с ведома Талаат-бея совершались при помощи иудейских банкиров самые темные, грабительские операции.
Такая деятельность Джавид-бея и его товарищей, самовластное распоряжение государственной казной для удовлетворения аппетитов разных клиентов и прихвостней, явное попирание всех национальных традиций вызвало всеобщее озлобление, недовольство и, наконец, военную контрреволюцию.
Всем известно и понятно, при каких обстоятельствах младотурки вновь завладели властью. Остается добавить, что Талаат-бей участвовал в заговоре, организованном Энвер-беем, и непосредственно прикосновенен к убийству военного министра Назим-Паши.
Когда я узнал, что такая личность поставлена во главе чрезвычайного посольства, отправляющегося приветствовать нашего Государя, я поспешил прибегнуть к любезному содействию А.А. Красильникова, прося его на всякий случай напомнить департаменту о моих сведениях, в том предположении, что, быть может, департамент сочтет нужным на всякий случай, sous toutes userves, предупредить дворцового коменданта. По тем же слухам, предстоящие переговоры будут иметь весьма серьезный характер и коснутся не только реформ в Анатолии, но и вопроса об островах, об англо-турецком соглашении, об отношениях к Греции и т.п. Видимо, нам удалось достигнуть какого-то весьма важного соглашения, которое считается выгодным, поэтому желательно, чтобы оно оказалось таковым и на самом деле, а не как бывает иногда, что заключаемые нами соглашения оказываются впоследствии выгодными для всех, кроме России, и обставить себя солидными гарантиями, зная и памятуя, что такие господа, как Талаат-бей, способны и готовы на всякий обман и предательство, как все люди, которые не имеют за собой прошлого и которым терять нечего.
Как бы там ни было, мне, воспитанному в старинных христианских и монархических традициях, до слез горько и обидно, что во всей Турецкой Империи и в антураже султана не нашлось человека более достойного и приличного, чтобы приветствовать Русского Царя, как запачканный кровью авантюрист и жидовский оборотень.
Вырубов Григорий Николаевич (1843-1913) мне памятен и по моей прежней службе, и хорошо известен по моим работам по масонству.
Принадлежа к старинной дворянской семье, Вырубов получил образование в Императорском Александровском лицее, где и окончил курс в 1862 г. В то время, т.е. во второй половине шестидесятых годов, в этом учебном заведении учителем французского языка состоял некий Помье, ревностный последователь позитивной философии, а по политическим убеждениям крайний республиканец. Он внимательно приглядывался к своим ученикам, выбирал наиболее талантливых, сметливых и развитых, собирал их у себя на квартире по вечерам и устраивал собеседования, на коих развивал перед слушателями свои философские и политические воззрения.
Благодаря такой авторитетной пропаганде в течение нескольких выпусков из лицея выходили юноши, оппозиционно настроенные против правительства. Из числа их я припоминаю Н.А. и А.А. Серно-Соловьевичей, А.А. Слепцова, А.А. Рихтера, Е.В. де Роберти де Кастро ля Серда и Г.Н. Вырубова.
Судьба этих молодых людей была весьма различна: Н.А. Серно-Соловьевич, будучи чиновником канцелярии Государственного Совета, за принадлежность к революционному сообществу "Знамя Труда", в коем играл руководящую роль, был сослан в Сибирь, на каторгу, где кажется, и кончил свою жизнь. Е.В. де Роберти неоднократно привлекался к дознаниям политического характера и состоял под гласным надзором полиции. А.А. Рихтер и А.А. Слепцов сделали блестящую служебную карьеру, первый - по Министерству Финансов, а второй - по Министерству Народного Просвещения, отнюдь однако, не изменяя усвоенным со школьной скамьи революционным убеждениям, а, напротив, по мере возможности пользуясь своим служебным положением, стремились проводить свои идеи в жизнь.
Так, А.А. Рихтер, занимая должность директора Департамента окладных сборов, разработал проект о преобразовании податного управления, последствием коего явилось учреждение института податных инспекторов (1885). Без всякого предварительного сношения с кем-либо он назначил на вновь учрежденные должности исключительно лиц политически неблагонадежных и даже административно-ссыльных. По всей России поднялся ропот губернаторов, ибо бывали даже такие случаи, что лица, высланные из губернии, возвращались обратно к тому же губернатору уже в качестве официальных лиц. Я ясно припоминаю всю эту историю, ибо при Министре Внутренних Дел графе Д.А. Толстом именно мне было поручено составить для министра проект всеподданнейшего доклада, последствием коего было, во-первых, устранение А. Рихтера от должности, а затем и уход Министра Финансов Н.X. Бунге, а во-вторых, последовало циркулярное распоряжение о направлении запросов о благонадежности лиц, поступающих на службу непосредственно в Департамент полиции.
Тем не менее Рихтер не был уволен от службы, а назначен членом совета Министра Финансов и скончался в 1898 г. в чине действительного тайного советника, имея все российские ордена, кажется до Белого Орла включительно.
А.А. Слепцов подвигался по ведомству народного просвещения и в то же время в шестидесятых годах состоял одним из руководителей сообщества "Земля и Воля". О его деятельности имеются интересные сведения в книге Л.Ф. Пантелеева "Из воспоминаний прошлого", где он выведен под кличкой "господин в пенсне". В дни свобод в 1905 г. Слепцов принимал деятельное участие в освободительном движении, и встречавшие его на митингах поражались его сияющим видом, с коим он внимал ультрарадикальным речам, перед которыми возражения более умеренных коноводов казались слабыми и не достигающими цели. Слепцов видимо стоял на стороне первых, слыша в их словах элемент анархии и непримиримости.
Все это не помешало ему оставаться до конца жизни кавалером всевозможных орденов и скончаться весьма недавно в чине едва ли не тайного советника.
Я неспроста и не без намерения подчеркиваю эти подробности, ибо они имеют отношение к заключительной части настоящей записки. Пока же могу отметить только ту непонятную слабость, то особое "влечение - род недуга", которую русская государственная власть всегда и во все времена питала к лицам, которые, пользуясь всеми благами, привилегиями и преимуществами государственной службы, в то же время всеми мерами стремились дискредитировать эту власть и подкапывались под устои существующего государственного строя. Они-то именно и делали головокружительную карьеру, на них-то именно, как из рога изобилия, сыпались чины, звезды, ленты, аренды и все прочие "великие и богатые милости".
Г.Н. Вырубов принадлежал именно к этой же группе распропагандированных "французиком из Бордо" лицеистов, но я не припоминаю, чтобы он когда-либо привлекался или даже подлежал привлечению к дознаниям политического характера, вероятно потому, что вскоре по окончании курса уехал за границу. Избрав себе ученую карьеру и поселясь в Париже, Вырубов близко сошелся с Эмилем Литтире, тогдашним главой школы позитивистов, и в 1867 г. сначала с Литтире, а затем с Шарлем Рабеном (Robin) стал издавать журнал "La philosophic positive", который просуществовал до 1883г.
В том же году Вырубов обратил на себя внимание Департамента полиции по поводу довольно резкой речи, произнесенной им в Париже по случаю смерти писателя И.С. Тургенева. Я отчетливо помню этот эпизод, ибо по случайному совпадению опять-таки мне пришлось вести по этому делу переписку и даже составлять о Вырубове справку.
В 1888 г. с согласия русского правительства Вырубов вышел из русского подданства и сделался французским гражданином. По этой причине он и не помечен мной в списке русских масонов.
Такова профанская сторона деятельности Вырубова, и я прошу не посетовать, если в мое изложение вкрались какие-либо погрешности или неточности. Ведь все это - дела давно минувших дней, а я к тому же пишу по памяти, а не по грамоте.
Переходя теперь к деятельности Вырубова по масонству, следует заметить, что она была весьма значительна. Достаточно сказать, что одно время, весьма, впрочем, непродолжительное, он состоял вице-президентом Совета ордена Великий Восток Франции и имел высшую, т.е. 33-ю, масонскую степень. Немаловажную роль Вырубов сыграл и по насаждению масонства в России. Благодаря его стараниям к масонству были привлечены такие силы, как М.М. Ковалевский, 3.В. де Роберти (его товарищ по выпуску из лицея) и С.А. Муромцев, московский профессор, впоследствии председатель Государственной Думы первого созыва.
Де Роберти в свое время усердно распространял французские масонские идеи и учение среди тверских земцев, а Муромцев создал масонский центр в Москве в виде политического кружка под названием "Беседа", который впервые завязал правильные сношения с заграничными, т.е., лучше сказать, французскими, масонами и впоследствии послужил ячейкой, из которой образовалось Московское Общество Мира. Я уже неоднократно указывал, что Общества Мира и Друзей Мира в России являются замаскированными масонскими организациями.
В 1887 г. в Париже группа французских и иностранных радикалов и космополитов основала ложу "Космос", причем в числе ее основателей состояли русские профессора М. Ковалевский, Е. де Роберти и французский ученый Г.Н. Вырубов. Вскоре эта ложа, однако, "погрузилась в сон" и была "пробуждена" лишь одиннадцать лет спустя, т.е. в 1898 г., по инициативе ее теперешнего Мастера Стула (Venerable) некоего француза Николя. В действительности он вовсе не француз и не Николь, а польский жид родом из Бухареста Натан Финкельштейн, которому президент Французской Республики декретом 8 апреля 1890 г. по его ходатайству пожаловал права французского гражданина. Ложа "Космос" избрала своей специальностью пропаганду пацифизма, и к ней еще придется вернуться, ибо она сыграла немаловажную роль в возрождении русского масонства.
Когда в России началось так называемое освободительное движение, интерес французских масонов к русским делам значительно увеличился, и в течение 1905-1906 гг. буквально не проходило дня, чтобы в одной из лож не читался реферат или доклад о русском революционном движении. Общий смысл всех этих рефератов сводился приблизительно к следующему.
Едва в какой-либо стране и в каком-нибудь народе пробуждается правосознание и начинается борьба за лучшее будущее, масонство внимательно следит за ходом этой борьбы и стремится по мере сил и возможности облегчить борцам их задачу и протянуть им руку помощи. Так и теперь масонство с живейшим интересом относится к неравной борьбе горсточки самоотверженных храбрецов с колоссом русского самодержавия и вот к каким выводам оно приходит.
Русских революционеров можно упрекнуть в чем угодно, кроме недостатка энергии и изобретательности. Удары, наносимые ими самодержавному правительству, следует считать удачными и метко направленными, а между тем приходится с грустью засвидетельствовать почти полное отсутствие практических результатов. Происходит это потому, что в России, как говорится, хотят mettre la charrue avant lis boeufs, т. e. начинают дело не с того конца. Революция по условиям своей конспиративности слишком оторвана от общества и поэтому не имеет под собой почвы, на которую она могла бы стать прочной ногой, ибо такой почвой не может считаться кучка сочувствующих интеллигентов. Все партии в России одинаково стремятся к преобразованию государственного устройства в духе демократизма, а не хватает только самого главного, т.e. сознательной, прочно организованной демократии. Русские социалисты идут еще далее, они мечтают учредить на развалинах самодержавия прямо демократическую республику. При тех условиях, в которых находится эта пока еще варварская страна, даже победоносная революция неизбежно окончилась бы анархией, которая привела бы к военной диктатуре или возрождению абсолютизма. Конечно, монархия, даже ограниченная, - все-таки некоторый пережиток тирании, но лучше временное зло, чем полный развал государственности.
Пускай интеллигенция оказывает революции всяческое содействие и поддержку, всячески приближая начало неизбежного конца, т.e. падения ненавистного самодержавного строя, но пускай она не забывает своей главной задачи, т.e. воспитания сознательной, организованной демократии, без которой все завоевания революции будут непрочны. Такую задачу можно осуществить вполне успешно и плодотворно только при условии существования масонских лож. Они одни могут сгруппировать и объединить разрозненные силы русской оппозиции и направить их планомерно к достижению намеченной цели.
У масонства и у революции почти одни и те же идеалы, те же задачи, а именно освобождение народов от нравственного, политического и экономического гнета, и та же цель, т.e. учреждение повсеместно в конце концов абсолютного народовластия, т.e., короче говоря, демократической республики. Можно даже сказать яснее и определеннее: республика есть не что иное, как откровенное масонство, а масонство есть по существу своему прикровенная республика.
Но к достижению своих целей масонство и революция стремятся совершенно разными путями. Революция идет скачками, масонство двигается еле заметно, но настойчиво, по возможности нечувствительно, дабы избежать резких потрясений государственного организма. Революция нападает с фронта, часто не соразмеряя своих сил с силами противника, масонство предпочитает обходное движение и наносит удары только наверняка. Революция действует бурным натиском, она может даже иногда сорвать крышу со здания, но фундамент оного ей недоступен, он в большинстве случаев остается незыблемым. Масонство идет постепенно и неуклонно, тихой сапой, и подкапывается под само основание здания, сложенное при веками накопившихся предрассудках, главным образом религиозных, порождающих все остальные. Революция стремится к созданию свободных учреждений, масонство создает свободных людей, без которых самые свободные учреждения остаются мертвой буквой. Словом, масонство в отношении революции то же, что корни в отношении к дереву, то же, что содержание в отношении формы, в которую выливается революция. Масонство по существу своему есть нечто постоянное, тогда как революция то вспыхивает, то угасает, во всяком случае видоизменяется в зависимости от времени, места и людей.
Сразу ничего не добывается, тем более политическая свобода. Надо иметь мужество и благоразумие сузить свои задачи, установить между ними постепенность сообразно их важности и затем уже неуклонно, всеми доступными способами стремиться к их осуществлению.
Поэтому русская интеллигенция, объединившись под знаменем масонства, должна прежде всего разобраться в тех устоях, на коих покоится одряхлевшее, но все еще крепкое самодержавие. Подобному всякому деспотизму, оно прежде всего опирается на господствующую церковь. Самодержавие хранит и оберегает церковь, а церковь поддерживает и укрепляет самодержавие. Следовательно, первые удары должны быть направлены против церкви.
Главная задача сознательной интеллигенции есть освобождение страны от мрака, невежества, фанатизма и варварства, и первый ее шаг должен быть направлен к достижению безграничной свободы совести, которая есть родоначальница всех остальных свобод. Для начала достаточно лишить господствующую церковь ее первенства и сравнять ее в правах с прочими инославными исповеданиями и даже сектами. Секты могут быть особенно полезны в борьбе против церковного деспотизма. Соприкасаясь близко с низшими слоями населения, они облегчат значительно интеллигенции ее задачи, взяв на себя труд растолковать народу, какую аномалию и нелепость представляет собой в наш век эта православная церковь с ее мистической антропофагией, бесчисленными богородицами и консервированными трупами разных пройдох. Не надо при этом упускать из виду, что у сектантов наряду с их религиозными воззрениями всегда почти бывают проистекающие из них политические убеждения, в большинстве случаев совершенно несогласные с интересами правоверного деспотизма, а потому сектанты могут бессознательно оказать могущественное содействие к искоренению в простом народе остатков привязанности к Царю и привычной послушности его правительству.
Следующим шагом должно быть совершенное устранение духовенства от влияния на народную паству. Не надо никогда забывать, что тот будет занимать в стране господствующее положение, тому принадлежит будущее, в чьих руках будет находиться народное образование, воспитание будущих граждан будущей свободной страны. Надо с самых ранних лет приучать юношей к самостоятельному мышлению, всячески очищая мозги от накопившихся веками предрассудков, суеверий и заблуждений - и в этом одна из самых главных задач масонства.
Оно есть одновременно и искусство, и наука. Оно величайшее искусство, ибо обучает людей свободному и самостоятельному мышлению; важнейшая из всех наук, так как учит жить по законам природы и правды. Поэтому-то масонство и называется искусством по преимуществу, "искусством царственным" (Art Roxal).
Следующим по важности устоем самодержавия является ложный, нездоровый патриотизм, именуемый национализмом. Он отличается от нормального, здорового патриотизма тем, что патриотизм есть любовь к своему народу, тогда как национализм есть прежде всего ненависть ко всем остальным.
Благодаря национализму самодержавный режим является не рассадником мирной, культурной работы различных подвластных России племен и национальностей, а организацией насилия, одинаково гибельного для всех. Поэтому одновременно с борьбой против насилия господствующей церкви необходимо вести борьбу против всяких националистических, обрусительных стремлений, извращающих самые основы жизни присоединенных народностей, и против разжигания между ними взаимной вражды на почве религиозной и национальной нетерпимости.
Третьим устоем самодержавия служит милитаризм и неразлучная с ним агрессивная политика, главной целью которой является возбуждение все того же нездорового патриотизма, для отвлечения внимания общества от внутренних государственных вопросов. Наиболее действительным противоядием против этого зла служит пропаганда пацифизма. На первое время эта пропаганда должна быть направлена к разрешению международных вопросов путем арбитража, к ограничению вооружений, а затем, когда почва будет достаточно подготовлена, следует направить борьбу против многочисленных предрассудков, связанных с милитаризмом и из него непосредственно проистекающих.
Все эти речи записаны восемь лет тому назад под свежим впечатлением, и теперь, озираясь на русскую действительность, приходится изумиться, с какой беспощадной последовательностью и с какой настойчивой планомерностью эти идеи проводятся в жизнь, невзирая на все полицейские препятствия и одиночные правительственные мероприятия.
Обращаясь теперь к вопросу о принадлежности лиц, поименованных в списке, приложенном к записке "Международный Парламентский Союз", и отмеченных троеточием, к той или иной ложе могу пояснить нижеследующее.
После манифеста 17 октября 1905 г. ни у кого из русских, проживающих за границей, не оставалось никакого сомнения, что дни существующего в России режима сочтены и что скоро все будет позволено, в том числе и масонские ложи. Поэтому в первой половине 1906 г. наблюдался усиленный наплыв русских в парижские ложи обеих систем.
Так, например, вышеупомянутая ложа "Космос" посвящала русских радикалов целыми стадами: 16 мая 1905 г. были посвящены в масонскую степень ученика нижепоименованные лица: литератор Константин Аркадакский-Добренович, профессор Юрий Гамбаров, врач Иван Лорис-Меликов, учитель Михаил Татамшев, профессор и историк Александр Трачевский (недавно умер), профессор Евгений Аничков и литератор Александр Амфитеатров.
30 января 1906 г. все названные лица были "проведены" в степень подмастерья и в том же самом заседании "возведены" в степень мастера.
Из числа других лиц, помещенных в списке, кн. Павел Долгоруков и В.А. Маклаков принадлежат к ложе "L'Avangarde Maconique", Мастером Стула которой состоит теперешний министр внутренних дел в кабинете Думерга Рене Рену (Rene Renoult). Оба они значатся в списке ложи не под своей настоящей фамилией, а под псевдонимами. В. Маклаков именуется Морибоновым (F. Moribonoff), а кн. Долгоруков - Кутоном (Couthon).
Морибонов просто фантастический псевдоним, но зато Кутон - весьма характерное прозвище. Жорж Кутон был одним из самых кровожадных деятелей эпохи Французской революции, член клуба якобинцев и национального конвента. Он первый потребовал, чтобы королю не воздавали никаких особых почестей в Национальном собрании и не титуловали его Величеством. Впоследствии он же настаивал особенно усердно на казни Людовика XVI. Кутон кончил жизнь на гильотине.
Когда г. Маклаков был избран депутатом во Вторую Государственную Думу, Б. Рене Рену на заседании ложи "Авангард", 13 марта 1907 г. предложил приветствовать это событие "радостным рукоплесканием" и выразил надежду, "что в Россию скоро проникнет свет и откроются масонские ложи".
Та же ложа "Авангард" 21 октября 1908 г. принимала с большим почетом приезжего из Москвы своего члена кн. Павла Долгорукова. Мастер Стула произнес краткое приветствие, в коем выразил уверенность, что "вскоре в России будет не две-три ложи, как теперь, а вся страна покроется сетью лож и в каждом городе империи будет своя ложа".
Е.И. Кедрин принадлежит к ложе Великого Востока Франции "Les Renorateurs" ("Обновители") и в статье "Что такое Пацифизм и Общество Мира" я описывал подробно знаменательное заседание Конвета Великого Востока Франции 20 сентября 1906 г., на коем ему был оказан торжественный прием и где он дал публичное обещание "всеми доступными мерами насаждать масонство в России".
Евгений Петрович Семенов, он же в действительности Евно Коган-Семеновский, секретарь правления петербургского отделения Общества Мира, один из самых деятельных и пронырливых масонов, господин, пригодный и способный решительно на все, а потому в этой среде очень ценится. К какой ложе он принадлежит, я не знаю, но он значится в списке, составленном ныне умершим членом Совета ордена неким Лебреном (Lebrun). Этот Лебрен из года в год пополнял свой список новыми фамилиями по мере посвящения, почерпая свои сведения из "Еженедельных бюллетеней масонских работ". После его смерти этот список попал в наши руки, и в нем значится: "Kohan (Semenoff) Eugene, publiciste cite Condorcet, Paris", т. e. именно адрес, по коему в Париже проживал Коган-Семеновский.
Теперь остается упомянуть только об Андрее Ждан-Пушкине и еще о нескольких лицах, которые не упомянуты в моем списке.
В Париже существует ложа Великого Востока Франции "Les Etudiant" ("Студенты"), которая помещается на том берегу Сены, на бульваре Сен-Марсель. В состав ее входит вся радикальная мелочь и дрянь Латинского квартала. К ней-то и принадлежит названный Ждан-Пушкин, а также его ближайшие приятели - бывшие присяжные поверенные Алексей Сталь, Михаил Михайлов и Евгений Рапп. Из них самым деятельным является Сталь. Владея свободно французским языком, он часто посещает разные ложи и читает рефераты о России, возбуждающие в слушателях ненависть к Государю и недоверие к русскому правительству.
Вот все, что пока известно о русских масонах, принадлежащих к парижским ложам. Гораздо интереснее и важнее знать состав российских подспудных лож, существующих уже в течение шести лет. Вот что по сему поводу достоверно известно:
В первой половине 1908 г. по просьбе русских масонов по распоряжению Совета ордена Великий Восток Франции в Россию ездили члены Совета Бертран Сеншоль (Sincholles), почетный Мастер Стула ложи "Zes Renovateurs", и Гастон Булэ (Boulay), почетный Мастер Стула ложи "Zes Admirateurs de l'Univers" ("Почитатели Вселенной"), в качестве комиссаров, которые и открыли в России, по одним сведениям, две, а по другим - три ложи.
Все это было давно известно из негласных источников, но в 1910 г. эти указания получили и документальное подтверждение.
20 октября 1910 г. в ложе "Zes Almirateurs de l'Univers" состоялось торжество по поводу поднесения брату Гастону Булэ ценного подарка в память избрания его президентом Совета ордена Великий Восток Франции. Один из членов ложи - Кавалер-Кадом брат Рауль Лянценберг (жид) произнес по сему случаю речь, в коей, восхваляя заслуги брата Булэ перед масонством, между прочим сказал: "Ваша деятельность простирается даже за пределы Франции, и история отметит, что вы первый заложили основание символическим мастерским у заледенелого устья Невы и у снежного подножия Кремля в далекой и варварской Московии".
Таким образом, существование в России подспудных масонских лож можно считать несомненным и документально доказанным, но вот беда, что сюда о них доходят лишь отрывочные сведения, трудно поддающиеся проверке, и для успешного продолжения здешних розысков, было бы весьма желательно, если бы департамент со своей стороны нашел возможным сообщить какие-либо данные о русских масонах и русских ложах, добытые на месте. Там ведь это сделать очень нетрудно, если в среде масонства даже и не имеется агентуры, достаточно хотя бы в течение некоторого времени проследить в Петербурге, например, за М.М. Ковалевским и Е.П. Коганом-Семеновским, а в Москве - хотя бы за кн. Павлом Долгоруковым, и, несомненно, вскоре выяснится и место их сборищ, и состав лож.
Что касается меня, мне достоверно известно, что когда все надежды на разрешение открытия масонских лож в России окончательно рушились и пришлось удовольствоваться несколькими подспудными ложами, то руководящая масонская организация законспирировалась и сосредоточилась в Обществах Мира и Друзей Мира. И действительно, стоит обратить внимание на лиц, входящих в состав этих обществ, а также стоящих во главе их как в России, так в Царстве Польском и Великом Княжестве Финляндском, дабы убедиться, насколько эти сведения справедливы.
Такое негласное существование лож, по-видимому, нисколько не препятствует успехам масонской пропаганды, о коих я могу судить на основании отчетов о некоторых профессиональных съездах, как, например, в минувшем году Пироговского, а в этом недавно закончившегося народных учителей.
Мне приходится слышать и читать нарекания на правительство, зачем оно разрешает подобные съезды, а мне кажется, что оно прекрасно делает, ибо никакая агентура, никакое наблюдение не в состоянии дать такое верное освещение настроения некоторых общественных слоев, как подобные съезды.
Живя вдалеке от России, я не берусь судить и решать, на каком расстоянии от столиц и больших городов кончаются революция и политика, но зато, будучи достаточно осведомлен о масонской тактике и привычен к масонской фразеологии и складу масонского мышления, я с горестью убеждаюсь, что масонские идеи успели пустить достаточно глубокие корни.
Возьмите, например, Пироговский съезд. Там раздавались громкие требования об изъятии из законодательства статей, карающих врача и пациентку за вытравление плода - и все это во имя свободы совести и человеческого права женщины на "произвольное" зарождение. Я долго не мог прийти в себя и разобраться, кто так говорит - русский ли врач, имеющий Бога в душе и крест на шее, или французский масон - неомальтузианец, убежденный, что "зародыш есть не что иное, как часть тела женщины, и она поэтому вправе им распоряжаться по своему усмотрению, подобно тому как она вольна распоряжаться своими ногтями, своими волосами и своими испражнениями.
Съезд народных учителей в этом отношении еще характернее. Острая озлобленная нетерпимость ко всему, что связано с государством и церковью, все эти требования о демократизации школы с уничтожением всякой сословности, об устранении из школы всякого церковного влияния, о замене религии какой-то "кооперацией" - все это доказывает, что в среду русских сельских учителей глубоко запали космополитические, международные антинациональные и антирелигиозные идеи.
За мной достаточно служебного опыта, чтобы не всякое лыко ставить в сторону, не каждое слово принимать за чистую монету. Мне знакома также психология всех многолюдных собраний, где всякому хочется показать, что он "тоже умный человек", где каждый стремится перещеголять соседа в показном свободомыслии и радикализме. Всему этому я отвожу подобающее место, но все-таки мне кажется, что после учительского съезда никто, даже самый радужно настроенный человек, смотрящий на русскую действительность через самые нежно-розовые очки, не решится утверждать, что у нас все благополучно.
Вслушайтесь и вникните во все эти речи, и вы увидите и почувствуете, что это не обычный митинговый жаргон, а особая, специфическая масонская заученная фразеология, представляющая собой характерное смешение семинарской елейности с якобинской терминологией. Порой кажется, что говорит не русский сельский учитель, воспитанный на Кольцове и Никитине, считающий себя их преемником и продолжателем, а член французского красного учительского синдиката, выдрессированный и вымуштрованный опытной рукой масонской "Лиги Образования". Все это приводит меня к убеждению, что такое настроение не есть результат бесшабашной социал-демократии или социал-революционной пропаганды, бьющей по верхушкам, а результат обдуманного и последовательного приведения в исполнение вышеприведенной, записанной мной восемь лет тому назад масонской программы.
На первый взгляд покажется абсурдом, каким образом дюжины две масонов, вынужденных к тому же таиться и прятаться и сосредоточенных преимущественно в столицах, могут пользоваться столь значительным влиянием, что оно простирается до самых медвежьих уголков нашего необъятного отечества.
Да, действительно этому трудно было бы поверить, если бы не особенности масонской тактики: это тактика очень лукавая, но когда она известна, то при некотором навыке можно довольно быстро по множеству признаков распознавать следы масонской пропаганды, [чем бы] она не прикрывалась.
Я имел случай подробно изложить и обрисовать эту тактику в статье "Что такое Пацифизм и Общество Мира", но так как ее может под руками и не быть, то я воспроизвожу эту часть целиком.
Дело в том, что если бы вся масонская деятельность сосредоточивалась только в ложах, то едва ли, несмотря даже на масонскую солидарность, они могли бы пользоваться особым ощутительным влиянием. По последнему подсчету, во всей Европе в 1908 г. насчитывалось всего 355 479 масонов, а в Америке и в Австралии 1 185 241, итого в общем на целом свете не более полутора миллионов. Это капля в человеческом океане, и едва ли при дроблении этой цифры на разные, иногда враждебные друг другу, системы масонство могло достигнуть прочных, осязательных результатов. А между тем это влияние несомненно существует и ощущается повсюду, где существует масонство. Объясняется это тем, что в ложах в тайне и тишине вырабатываются лишь основные начала, а в жизнь их проводят не сами ложи, а многочисленные подмасонские организации, которые, не нося масонской этикетки, имеют не замкнутый, а общедоступный характер.
Такими подмасонскими организациями служат самые разнообразные общества или союзы, кассы, кружки и т.п. учреждения, преимущественно просветительного и филантропического характера. Главным контингентом подобных обществ являются не масоны, а профаны, и лишь руководителями служат несколько испытанных масонов, действующих как бы независимо и самостоятельно, но, в сущности, по внушению и указке лож. Вовсе не требуется, чтобы масонов было большинство. Два-три человека, твердо знающие, чего они хотят, к чему стремятся и чего добиваются, будут всегда иметь перевес над толпой несговорившихся людей, большей частью не имеющих определенной программы и никаких твердо установившихся взглядов. Делается это обыкновенно так: несколько масонов, наметив себе определенную задачу, организуют какое-нибудь легальное общество или втираются в уже существующее и привлекают к нему заранее намеченных профанов из таких, которые по своим умственным и нравственным качествам кажутся подходящими. Повинуясь сначала внушениям руководителей, такие профаны быстро усваивают масонский дух и превращаются в усердных, подчас бессознательных, проводников усвоенных идей в той среде, которая им отведена по масонским соображениям, влияя на общественное мнение, а иногда и создавая его.
Для таких целей пригодно всякое общество. Мне помнится на примере, что самое обыкновенное благотворительное общество "Помощь" было таким образом превращено в Общество народных университетов. Но, как я сказал, предпочтительнее всего общества, преследующие просветительные, гуманитарные, благотворительные и взаимовспомогательные цели.
Таковы лиги образования, народные университеты, воскресные школы, общества библиотековедения, общества грамотности, Общества Мира и т.п. Все подобные общества в России состоят под гласным или негласным руководительством масонов. Поэтому-то они всеми мерами стремятся пробраться прежде всего в городские управления, а если возможно, то и забрать их в свои руки. Так, например, в Москве всем распоряжается деятельный и весьма пронырливый масон, некий г. Астров.
Если хорошенько поискать, их найдется немало и в Министерстве Народного Просвещения. Хотя во главе ведомства и стоит человек твердых и определенных взглядов, как Л.А. Кассо, но кто поручится, что и сейчас там не работают такие типы, как слепцовы и рихтеры.*1
*1 Ведь был же одно время Министром Просвещения гр. Н.И. Толстой, а товарищем - некий г. Герасимов, кадет чистейшей воды.
Вот поэтому-то народные учителя являются на съезды выдрессированные и все говорят, как граммофонные пластинки.
Правительство, однако, не ограничивается тем, что оно терпит подмасонские организации, существуют даже такие, коим оно оказывает денежные субсидии. Я говорю все о том же Межпарламентском Союзе, о коем идет речь в моей предыдущей записке. Поэтому я считаю нелишним ныне добавить ту часть, которая не вошла ни в мою записку, ни в мою статью в "Новом Времени".
История возникновения Межпарламентского Союза довольно оригинальна.
В середине прошлого столетия в Англии жил некий человек по имени Уильям Рандаль Кремер, а по ремеслу плотник. Сначала он был секретарем своего рабочего синдиката, затем сделался журналистом, а в 1885 г. попал депутатом в палату общин. С самых молодых лет он носился с неотвязной мыслью о необходимости водворения вечного мира между народами. В 1871 г. ему удалось основать общество мира для рабочих, из коего впоследствии выродилась "Международная Лига Арбитража" (The international Arbitration Leagne).
Достигнув известного общественного положения, Кремер стал усиленно хлопотать о заключении арбитражного договора между Великобританией и Соединенными Штатами. Он в этом случае действовал в сторону наименьшего сопротивления, полагая, что почин двух родственных по происхождению народов послужит в скором будущем примером и для других наций. Наконец, в 1887 г. он добился, что в этом смысле был составлен адрес за подписью 234 членов палаты общин и всех главарей рабочих синдикатов. Вскоре во главе английской делегации Кремер отправился в Вашингтон для предъявления конгрессу этого адреса. Из этой попытки, однако, не получилось никаких осязательных результатов, но тем не менее она послужила зародышем, из коего впоследствии вырос Межпарламентский Союз.
Вскоре до сведения Кремера дошло, что известный экономист Фредерик Пасси, глава французских фритредеров, внес во французскую палату депутатов проект закона о международном арбитраже. Кремер поспешил с ним познакомиться и сблизиться, а Пасси, располагавший обширными связями в парламентском и ученом мире, оказал Кремеру весьма важную поддержку, ибо его вмешательство обеспечивало нарождавшемуся движению сочувствие французских парламентариев.
31 октября 1888 г. в городе Париже, в одном из залов Гранд-Отеля, состоялось подготовительное собрание, в коем приняли участие 9 английских и 25 французских парламентариев. Цель собрания была строго ограниченная: предполагалось организовать движение в пользу заключения арбитражного договора между Францией, Великобританией и Соединенными Штатами. При этом, между прочим, была выполнена резолюция с выражением пожелания созвать в ближайшем будущем подобное же собрание, к участию в коем приглашались не только французы, американцы и англичане, но и парламентарии других стран, "воодушевленные сочувствием идее всеобщего мира". Таким образом было положено начало будущим Межпарламентским конференциям.
Первая такая конференция состоялась в Париже в следующем 1889 г., во время юбилейной Всемирной выставки. Это собрание было во всех отношениях весьма важным.
Прежде всего оно впервые носило действительно международный характер. Собралось 95 парламентариев: 55 французов, 30 англичан, 5 итальянцев и по одному представителю от нижеследующих стран: Бельгии, Венгрии, Дании, Либерии и Северо-Американских Соединенных Штатов.
Во-вторых, в направлении деятельности этого едва народившегося учреждения произошел перелом, наложивший на всю его последующую деятельность особый отпечаток, который не только сохранился до наших дней, но с каждым годом приобретает все более и более определенную окраску.
До сих пор инициатива движения в пользу всеобщего мира принадлежала немногочисленной группе мечтателей-идеалистов, теперь руководительство им перешло в руки масонов.
Одновременно с Межпарламентской Конференцией в 1889 г. в Париже заседал созванный по инициативе Великого Востока Франции Вселенский Масонский Конгресс, приуроченный к столетнему юбилею взятия Бастилии, которое у масонов считается праздником Всемирной революции.
Вселенским этот конгресс был только в воображении его организаторов, ибо германские, великобританские, североамериканские и австралийские ложи на нем демонстративно отсутствовали. В Париже на созывательную рекламу Великого Востока Франции собралось менее пятой части масонов всего мира, и то были по преимуществу представители латинской отрасли масонства, которое в силу исторических условий более других усвоило себе противоцерковное, противохристианское и противогосударственное направление.
От внимания съехавшихся масонов не ускользнуло важное значение происходившей в то время в Париже скромной на вид первой Межпарламентской Конференции Мира, и произнесенные на масонском конгрессе речи свидетельствуют, что масоны сразу поняли и оценили, какие важные результаты для ордена можно достигнуть овладев этим движением и захватив его в свои руки.
Зная по стародавнему опыту, сколь удобно под отвлеченным и туманным покровом "всемирного братства народов" обделывать самые неопрятные делишки и достигать целей, собственно ничего общего с этим "братством" не имеющих, масоны сразу сообразили, каким могущественным орудием в их руках может послужить правильно организованная систематическая международная, да еще к тому же до некоторой степени полуофициальная пропаганда пацифизма. Поэтому на первых же порах, едва, так сказать, Межпарламентский Союз вылупился из своей скорлупы, как уже преобладающим в нем элементом были французские парламентарии, и среди них большинство выдающихся масонов того времени.
С тех пор наплыв их в Союз идет все усиливаясь, и в настоящее время в составе французской национальной группы Союза насчитывается 108 человек, принадлежность коих к масонству может быть установлена документально, а именно 52 сенатора и 56 депутатов.
Точно так же во главе наиболее крупных французских Обществ Мира стоят все ревностные и воинствующие масоны: Шарль Рише, Эмиль Арну, Люсьен Ле Фойе и Шарль Бокье.
Если бы у кого оставалась тень сомнения в том, какое важное значение придается пацифизму в смысле масонской пропаганды, я прилагаю при сем в подлиннике воззвание масонской "Французской Рационалистической Лиги Мира" от 13 апреля 1913 г. (...)
Точно то же явление наблюдается и в России. Едва успело проникнуть к нам масонство, как первым и ближайшим его последствием было появление Обществ Мира или Друзей Мира, причем как в России, так и в Польше, и в Финляндии во главе оных стали все опасные деятельные масоны, которые преобладают и в их личном составе.
Возвращаясь к историческому обследованию постепенного развития Межпарламентского Союза, следует отметить, что собрание, происходившее 29 июня 1889 г. в Париже, положило начало целому ряду Межпарламентских Конференций, из коих последняя, по счету восемнадцатая, происходила в сентябре 1913 г. в Гааге. На предыдущей конференции 1912 г., происходившей в Женеве, была, между прочим, вынесена резолюция, [носившая] по стилю и характеру уже явно масонский отпечаток.
"Принимая во внимание, что правительства в своей деятельности все более и более подчиняются мнению и пожеланиям большинства граждан, конференция рекомендует избирателям заботиться, чтобы политика их страны основывалась на праве, справедливости и братстве народов".
Первые годы Союз не имел ни постоянного председателя, ни постоянной организации. Мало-помалу члены Союза в каждой стране объединялись в Межпарламентские Комитеты, преобразованные впоследствии в Национальные Группы. На конференции в Берне в 1892 г. было положено основание центральному Межпарламентскому Бюро, во главе коего в течение 17 лет, по 1 июля 1909 г., стоял известный масон - национальный советник Бернского кантона доктор Альберт Гоба, о котором мне приходилось неоднократно говорить.
Согласно постановлению Межпарламентской Конференции в Христианин в 1899 г. был создан Межпарламентский Совет, в состав коего входят по два делегата от каждой национальной группы.
На конференции в Берлине в 1908 г. административная часть Союза подверглась существенному изменению. Вместо прежнего временного председателя, избираемого в каждую сессию, во главе Межпарламентского Совета поставлен постоянный президент, который вместе с тем состоит членом и председателем нового учреждения, а именно Исполнительного Комитета. Последний состоит из четырех членов, избираемых конференцией на пленарном заседании по одному от разных национальных групп. Этот комитет руководит также Межпарламентским Бюро, которое в 1909 г. было перенесено из Берна в Брюссель, где находится и в настоящее время.
Одновременно произошло весьма важное изменение в финансовой части Союза. До тех пор Союз существовал исключительно на членские взносы и лишь одна Норвегия выдавала от себя небольшую ежегодную денежную субсидию. Ввиду значительных денежных расходов, вызываемых новой административной организацией Союза, Совет обратился к национальным группам с просьбой побудить их правительства оказать финансовую поддержку. Первый пример подала Англия, ассигновавшая ежегодное правительственное вспомоществование в размере 300 фунтов стерлингов, а за ней последовали некоторые другие государства, в том числе и Россия.
В январе 1912 г., после продолжительных переговоров русского правительства с Межпарламентским Бюро, Совет Министров постановил внести в бюджет Министерства Иностранных Дел 2500 рублей, в виде денежного пособия Межпарламентскому Союзу.
Таким образом, с 1908 г. Союз вступил в новую эру существования и отношения его к правительствам сделались как бы полуофициальными.
Официальная брошюра, изданная в 1912 г., так объясняет эти отношения.
"Правительственная поддержка налагает на Союз некоторые обязанности, но этим самым правительства со своей стороны приняли на себя нравственное обязательство серьезно считаться с постановлениями и пожеланиями Союза, который, таким образом, становится одним из устоев будущей организации международного общественного строя.
Согласно своему уставу, Союз должен строго организовать свою деятельность обсуждением вопросов, входящих в область международного права, но в настоящее время разрабатывается предложение о расширении этой области".
"Союз, - говорится в той же брошюре. - не академия, которая в стороне от общественной жизни занималась бы разработкой теоретических вопросов международного права. Он должен быть учреждением деятельным, живым, стремящимся при помощи давления на общественное мнение к осуществлению великих преобразований в строе международного общества".
Преобразования эти, скажу я от себя, весьма многосложны и многочисленны и нередко касаются прямо внутренней политики некоторых стран. Союз, как учреждение субсидированное, естественно склонен к известной сдержанности и осмотрительности, но конгрессы Обществ Мира, с коими он находится в теснейшей связи, не стесненные никакими субсидиями, пользуются самой широкой свободой. А так как члены Союза в то же время состоят членами этих самых обществ, то на проверку получается то же самое.
Кроме того, как Союз, так и Общества Мира тесно связаны с разными другими международными обществами, преследующими иногда весьма туманные, подлежащие самому широкому толкованию цели.
Таково, например, "Общество Национальностей" ("Socoete des Nations"). На созванном этим обществом 26-29 июля 1911 г. "Конгрессе Рас" обсуждались меры к "уничтожению расовых предрассудков и к искоренению народной гордости", причем между прочими выражено пожелание, "чтобы предстоящая III Мирная Конференция в Гаге признала правила международного публичного права, обеспечивающие равенство всех национальностей и облегчающие им доступ в цивилизованное общество, а также вменила в обязанность державам заняться ныне же подготовлениями к освобождению и автономии этих народностей".
При этом все Общества Мира приглашаются всеми мерами способствовать осуществлению этих пожеланий.
Всем, конечно, ясно, какой смысл и значение эти пожелания имеют в отношении России, и российские Общества Мира успешно выполняют эту задачу. Вспомните речь Лео Михелина на последнем собрании Московского Общества Мира.
Теперь осталось только сказать несколько слов о составе русской национальной группы. В нее входят 25 членов Государственного Совета и 116 членов Государственной Думы, которые в общей сложности уплачивают в кассу Межпарламентского Союза 1000 рублей членских взносов.
Хотя список членов этой группы (приложение Б) и пестрит инородческими и кадетскими фамилиями, тем не менее среди них встречаются люди весьма компетентные, ни к каким тайным обществам не принадлежащие и даже, быть может, не подозревающие о их существовании.
Но зато состав Бюро русской национальной группы чрезвычайно характерен в смысле окраски направления ее деятельности. Председатель Бюро: И.Н. Ефремов. Вице-председатели: И. Глебов,*1 М.М. Ковалевский и П.Н. Милюков. Секретарь: кн. В. Тенишев. Помощники: А. Булат, Н. Ивов, С. Максуров. Члены: А. Васильев, С. Глесмер, А. Звегинцев, Ф. Родичев, М. Стахович и А. Шингарев. Делегаты в Межпарламентский Совет: И. Ефремов и М. Ковалевский.
*1 Глебова в списках членов Думы нет. Быть может, Иван Гамов.
Мне кажется, что эти имена настолько сами по себе красноречивы, что ни в каких комментариях не нуждаются и ясно свидетельствуют, каких именно услуг может от них ожидать правительство.
2500 рублей - деньги немалые, хотя главная суть тут не в деньгах. Денег, конечно, жаль, но деньги, как известно, дело наживное, и, с точки зрения оптимистов, ассигнование на никому не нужную затею, пожалуй, даже утешительный показатель для финансового положения страны. Значит, мы богаты, ибо только богатые имеют возможность бросать деньги на пустяки. А вот как бы эти господа, желая показать, что они тоже не даром деньги получают, не вовлекли нас в какую-нибудь невыгодную авантюру.
Приближается срок, назначенный Второй Гаагской конференцией для созыва очередного международного совещания о мире, и голландское правительство уже приступило к его подготовке. Подобные конференции не частное предприятие и ничего не имеют общего ни с Межпарламентскими Конференциями, ни с Конгрессами Мира. Это учреждение официальное, и почин оного принадлежит великодушному порыву Государя Императора. Не мешает ныне же озаботиться, чтобы в число русских делегатов попало возможно меньше болтунов из числа значащихся в приложенном списке.
По слухам, голландское правительство пригласило в состав "подготовительного комитета" профессора международного права Мих. Андр. Таубе. Это тот самый барон Таубе, который сначала записался в число членов Петербургского Общества Мира, а когда раскусил, в чем там дело, демонстративно покинул Общество, написав довольно резкое письмо проф. М.М. Ковалевскому. Уже это одно свидетельствует, что он дельный и проницательный человек. К тому же он пользуется репутацией талантливого практического деятеля.
Если на конференцию соберутся еще такие же практические деятели и, отбросив мечтания о всеобщем разоружении, о сокращении вооружений, об ограничении народов в средствах нападения и обороны, займутся установлением общих международных соглашений по вопросам мирного международного права, такая конференция несомненно принесет большую пользу.
Подписал: Леонид Ратаев.
28/14 января 1914 г., город Моншоранси.
ПРИЛОЖЕНИЕ Б.
СПИСОК ЧЛЕНОВ РОССИЙСКОЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ
ГРУППЫ МЕЖПАРЛАМЕНТСКОГО СОЮЗА
А. Государственный Совет:
Авдаков Н.С.
Васильев А.В.
Велиовейский, гр[аф]. С.И.
Глемер С.П.
Годлевский С.К.
Горватт С.А.
Гримм Д.Д.
Гукасов *1
Ермолов А.С.*
Каменский И.Г.
Ковалевский М.М.
Незабытовский К.К.
Оболенский, кн[язь], А.Д.
Озеров И.X.
Олизар И.Э.
Олсуфьев, гр[аф], Д.А.
Поклевский-Козел*
Рыков Е.В.
Скирмунт К.Г.
Сахович М.А.
Таганцев Н.С.
Ханенко*
Шебеко И.А.
Энгельгардт В.П.
Ясюнинский*
Б. Государственная Дума:
Аджемов М.С.
Андронов*
фон Анреп*
Антонов Н.И.
Бабянский*
Базилевич*
Бакин*
Бантыш*
Бардиж К.Л.
Бардыгин*
Бергман Г.А.
Бич*
Блинов*
Бобринский, гр[аф], В.А.
Булат А.*
Буцкий*
Васич*
Виноградов В.А.
Владимиров*
Волков Н.К.
Воронков М.С.
Гайдаров*
Гамалея А.А.
Герценвиц Д.И.
Глебов*
Годнев И.В.
Голицын, кн[язь], Б.А.
Гродницкий М.И.
Гутоп Г.В.
Гучков А.И.*
Дмитрюков И.И.
Доппельмайер*
Двимша Л.К.
Еремин Ф.А.
Ефремов И.Н.
Захарьев*
Звегинцев А.И.
Зубков*
Иванов С.А.
Иданов*
Искрицкий*
Каменский*
Карякин*
Килевин*
Киселев Д.В.
Клименко*
Климов*
Клюжев И.С.
Кобяков*
Ковалевский Е.П.
Ковзань А.И.
Колесников В.Н.*
Комсин*
Кочубей В.В.
Крюднер-Струве, бар[он]*
Куприянов*
Куракин*
Лерхе*
Лукашин*
Львов Н.Н.
Люц Л.Р.
Маклаков В.А.
Максудов*
Маньков И.Н.
Марков 1-й Н.А.
Mapов*
Масленников А.М.
Мерзляков*
Мефодиев*
Милюков П.Н.
Неклюсов П.А.
Ниселович*
Новиков М.М.
Петровский Г.И.
Петров 2-й А.А.
Пилипенко Н.Е.
Погелло*
Покровский 1-й*
Попов 3-й Пташевский*
Родзянко М.В.
Родичев Ф.И.
Розен, бар[он]*
Роттермель*
Румянцев*
Савельев*
Свенцицкий Г.И.
Скоропадский Г.В.
Скороходов*
Степанов В.А.
Тевкелев К.М.Б.
Тенишев, кн[язь]*
Тесленко*
Титов И.В.
Тищенко*
Толстой гр[аф]*
Троицкий*
Тукаев*
Уваров, гр[аф]*
Фальц-Феин*
Федоров*
Фридман Н.М.
Харитонов*
Харламов В.А.
Хас-Малидов*
Хомяков Н.А.
Челноков М.В.
Черницкий
Черносвитов А.М.
Чихачев
Шеметов*
Шидловский
Шингарев А.И.
Шаллинг Б.Ф.*
В. Бюро
Председатель: Ефремов И.Н.
Вице-председатели: Глебов,* М. Ковалевский, П. Милюков.
Секретарь: кн. В. Тенишев.*
Помощники секретаря: Булат,* Иванов,* Магсудов.
Казначей: Свенцицкий.
Члены: Глязмер, А. Васильев, А. Звегинцев, Ф. Родичев, М. Стахович, А. Шингарев.
Г. Делегаты в Межпарламентский Союз
Ефремов И.Н., Ковалевский М.М.
*1 Звездочками обозначены те, кто в числе членов Государственного Совета и Государственной Думы не значатся.
Итого в нынешнем составе Государственного Совета и Государственной Думы против прежнего не хватает 62 человек, которые вероятно заменены новыми.
Если для России Бог - Господь наш Иисус Христос, смерть поправый и дьявола упразднивый, пришедший в мир грешных спасти, то у Запада бог совершенно иной - это князь мира сего, бог наживы и беспредельного эгоизма, бог тщеславия и корысти, о котором Священное Писание предупреждает: "Да не обольстит вас никто никак: ибо день тот не придет, доколе не придет прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет он как Бог, выдавая себя за Бога" (2 Сол. 2, 3-4). Борьба антихриста против Христа такова в последней своей духовной глубине первопричина антагонизма между Западом и Россией.
Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычёв)
Олег ПЛАТОНОВ
ТЕРНОВЫЙ ВЕНЕЦ РОССИИ
Тайна беззакония
Иудаизм и масонство против
Христианской цивилизации
МОСКВА 1998
Посвящается памяти Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна (Снычева; 20.10/2.11.1995), благословившего этот труд.
Еврейство поставило всему миру альтернативу - за или против Христа; и мир разделился на два лагеря, ожесточенно враждующих друг с другом и даже до наших дней не разрешивших этой проблемы. История всего мира есть и будет историей этой борьбы, и Второе Пришествие Христа Спасителя застанет эту борьбу в той стадии, когда уже не будет сомнений в победе еврейства, ибо к тому времени сила сопротивления Христианства будет окончательно сломлена и не останется веры на земле. Отдалить этот момент еще в наших силах, но для этого мы должны во всей глубине изучить еврейский вопрос и должны уметь различать в природе Христианства элементы, запрещающие ненависть к ближнему, от элементов, обязывающих к борьбе с хулителями Христа и гонителями Церкви.
Н.Д. ЖЕВАХОВ
ВВЕДЕНИЕ
Сегодня человечество вступило на последнюю ступень своего земного существования, за которой следуют предсказанное Священным Писанием явление антихриста, ожидание конца Света и Страшного Суда над всеми когда-либо жившими на нашей планете. Главный итог последних двух тысячелетий человеческой истории - мировая духовная катастрофа, глубочайший духовно-нравственный упадок, как проказа поразивший все народы Земли. Абсолютное большинство людей оказалось недостойно спасительной жертвы Иисуса Христа. Вместо стяжания Духа Святого и нравственного возвышения большая часть человечества избрала бессмысленный и примитивный по своей сути материально-технический прогресс, жадное стремление к вещам и комфорту, упоение животными утехами, жалкими образцами поп-культуры. На месте Христианской цивилизации народы Западной Европы и Северной Америки построили антихристианскую, иудейско-масонскую цивилизацию, унизившую Спасителя и уравнявшую Его с представителями тех, кого Сам Христос назвал сынами дьявола, - иудеями, сатанистами, ведьмами, колдунами, представителями разного рода сект. Кумирами народов иудейско-масонской цивилизации стали содомиты, проститутки, наркоманы, удачливые, бандиты, аферисты и другие преступники, сумевшие любыми путями сколотить большие состояния. Паразитизм иудейско-масонской цивилизации превзошел все мыслимые пределы, оставив далеко за спиной рабовладельческую (дохристианскую) Римскую империю. Народы иудейско-масонской цивилизации, составляющей всего несколько процентов населения Земли, насилием и обманом создали такой механизм экономического перераспределения и эксплуатации других стран, в том числе и России, который позволяет им расходовать в свою пользу почти половину ресурсов, принадлежащих всему человечеству. Через два тысячелетия после спасительной жертвы Христа мир стал еще более далеким от священных заветов Святого Евангелия, количество зла в мире многократно умножилось.
События современной истории являются отражением космической борьбы изначальных сил, которая была предсказана Пророками и Самим Спасителем. Сегодня многие апокалипсические пророчества стали явью. Мир вступил в эпоху апостасии (отторжения от веры), предсказанную Христом и Апостолами, за которой следует последняя эпоха человеческой истории - создание мирового богоборческого государства и утверждение "нового мирового порядка", диктуемого человечеству правителями иудейско-масонской цивилизации.
Все события, весь ход истории, - писал в 1938 году протоиерей Борис Молчанов, - мы должны рассматривать в свете двух тайн, раскрываемых в Слове Божием: тайны благочестия, или всего Божественного домостроительства нашего спасения, и тайны беззакония, или всех сатанинских ухищрений отторжения нас от Бога и увлечения нас к вечной погибели *1.
*1 Молчанов Б., прот. Тайна беззакония и антихрист. Париж (?), 1938. С.5; "Есть тайна беззакония, в которой мир постоянно и незаметно для нас движется к своему концу погибели, точно так же как и есть тайна благочестия, в которой совершается спасение избранных, и только Бог знает число и меру возраста сущих своих, равно как число и меру зла сынов погибельных" (Щеголев Н., свящ. Разорение великого храма Царствия Божия).
Восстание Денницы еще до сотворения видимого мира предопределило всю судьбу будущего человечества. Революция сатаны против Бога открыла *1 собой цепочку вселенских преступлений - от грехопадения Адама и деятельности иудейских сект фарисеев и саддукеев до сатанинских, оккультных, кабалистических, масонских и содомитских организаций современной эпохи.
В наше время тайна беззакония достигла своей высшей точки. Никогда еще за всю историю человечества господство темных, сатанинских сил не было так ощутимо трагично, как сегодня. Многообразие их проявлений, благопристойные одежды, в которые они порой рядятся, не могут уже обмануть никого. Тайна беззакония - стремление темных сил подменить Бога сатаной, вызов Богу.
Как отмечается в Откровении Иоанна Богослова, "и произошла на небе война: Михаил и ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый дьяволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним" (12, 7-9).
Все попытки падшего ангела увлечь в свое богоотступничество и человека хотя и имели успех, но неполный и неокончательный. Душа человека после своего вольного прегрешения почувствовала обратное тяготение к своему Творцу и потребность сбросить с себя узы греха дьявольской власти. Началась борьба со злом. Эта борьба легла в основу всей человеческой жизни, став, по определению Божию, ее неустранимым законом: "... и вражду положу между тобою (сатаною. - О.П.) и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее" (Быт. 3, 15). И с тех пор эта "вражда", или борьба, является смыслом и осью всей мировой истории. "Сие есть помышление подвига, им же подвизается на земле рожденный человек" (3 Езд. 7, 57), т.е. борьба со злом, которую должен вести на земле каждый родившийся человек *2.
Согласно Священному Писанию, в начале был рай - золотой век, но этот рай потерян, золотой век больше никогда не возвращался. На протяжении тысячелетий грех как отрава все глубже проникал в человеческое общество, разъедая и ослабляя его. Историкам мало известно о веках, непосредственно следовавших за раем. После потопа построение Вавилонской башни открыло эпоху, с которой человечество вступило в новый период нравственного упадка - оно впало в язычество. При построении Вавилонской башни все человечество соединилось против Бога и было наказано Им смешением языков и рассеянием. В Слове Божием Вавилон стал служить символом мира, враждебного Богу.
*1 Согласно учению Православной Церкви, в космосе не может быть иной жизни, кроме земной, но есть "разум", превосходящий абсолютно всякий разум человеческий Этот разум падшего духа Денницы, по греческому тексту Нового Завета - сатана, зовется миродержателем - "космократором", дословно - "владыкой космоса" (Еф. 6. 12). (Православная Русь. 1992. N1. С.5.)
*2 Молчанов Б. Указ. соч. С.5.
Рождение Христа предвозвестило начало Христианской цивилизации, живущей духовными ценностями Нового Завета. По мере ее развития благочестие и духовность в людях умножались, они становились внутренне богаче и свободнее. Первое христианское государство - Римская империя, преодолев разложение и разврат, на несколько веков стала оплотом порядка и благочестия во всем мире. На Христианскую цивилизацию и православную Монархию обрушились все силы зла. Рим пал, его роль перешла к Константинополю, а после падения последнего центром Христианской цивилизации стала Москва, в течение веков, вплоть до 1917 года, продолжавшая быть истинным Третьим Римом христианского человечества. Католическая Церковь превратилась в "гроб повапленный", а ее папы и служители погрязли в пороках и разврате. Возникший на пепелище католицизма протестантизм недолго сохранял христианскую духовность, быстро превратившись в потакателя греховных интересов паствы, извратив и исказив древние христианские ритуалы и обычаи.
Русское Православное государство встало на пути строителей мирового богоборческого государства и "нового мирового порядка". Россия во главе с православным Монархом была тем "Удерживающим", о котором говорил Апостол Павел. Она стояла на страже Христианского мира и являлась главным фактором мирового равновесия. В течение длительного времени Россия сдерживала натиск антихристианских сил иудейско-масонской цивилизации и пала в результате измены, трусости и обмана. Революционеры, иудеи, сатанисты и масоны уничтожили православную Монархию, ритуально, изуверски-жестоко убили Царскую семью. Христианская цивилизация была обезглавлена, а иудейско-масонский мир Западной Европы и США праздновал победу. Тем не менее даже в условиях жесточайшего антирусского террора еврейских большевиков Россия продолжала оставаться главной хранительницей Христианской цивилизации, до сих пор сдерживающей натиск сатанинских сил иудаизма и масонства.
Замученная, ограбленная, обесчещенная христианская Россия явила всему миру свое духовное превосходство над странами иудейско-масонской цивилизации. Десятки тысяч русских Святых и подвижников, просиявших в нашей стране в условиях иудейского террора и плена, показали невероятную глубину духовной силы, в то время как "свободный мир", руководимый иудеями и масонами, донес до нашего времени только пепелища христианских конфессий, украшенные жалкими модернистскими декорациями, с содомитскими священниками и свадьбами, массовое духовное одичание человека - культ денег, силы, разврата, наркомании и порнографии.
Православная Россия по сей день остается главным врагом иудейско-масонского мира. Очень закономерно признание известного масона и сатаниста, секретаря Трехсторонней комиссии мирового иудейско-масонского правительства 3. Бжезинского: "После разрушения коммунизма главным врагом Америки осталось Русское Православие". *1
Раскрывая содержание и высший смысл борьбы Православия с иудейско-масонской цивилизацией, я неизбежно касаюсь деятельности представителей отдельных народов и организаций. Это не означает, что у меня есть предубеждение против какого-либо народа. Я твердо следую указаниям Священного Писания, что у Бога нет плохих народов, а есть люди, противопоставляющие себя Богу, стремящиеся подчинить своей воле народы и человечество в целом. Тайные иудейские сатанинские секты и организации, а впоследствии сионистский режим Израиля сделали немало, чтобы превратить часть еврейского народа в преступное сообщество, стремящееся к господству над всем миром.
Речь идет не о борьбе против какого-либо народа, а о ликвидации правящих элит, создавших преступные режимы, вроде гитлеровского или сионистского. Освобождение еврейского народа от тотальной диктатуры сионистского режима приведет к неизбежному крушению преступных планов лидеров иудейско-масонской цивилизации и торжеству истин Нового Завета.
Не вина, а беда евреев, что иудейские сектанты-талмудисты превратили часть из них в "сынов дьявола", "врагов рода человеческого". Иудейские талмудисты внушают евреям сатанинские чувства избранности, исключительности и вражды к другим народам, тем самым противопоставляя их всему миру. Только освободившись от притязаний на избранность и исключительность, иудеи смогут найти выход из духовного тупика, в который их завел Талмуд, и вместе со всеми народами выйти на ту столбовую дорогу, направление которой указал нам Спаситель.
В отличие от иудеев-талмудистов, которые возносят молитвы только за своих "богоизбранных" соплеменников, православные христиане всегда молятся за спасение душ всех людей, живущих на Земле, в том числе и евреев. С этой молитвы мы и начинаем наш труд.
*1 Независимая газета. 14.2.1997. -
Автор благодарит всех, кто помогал поиску документов и материалов для этой книги и способствовал выходу ее в свет. Особая признательность - хранителям архивов Свято-Троицкого монастыря (Джорданвилль, США) и Гуверовского института (Станфорд, США), а также сотрудникам Библиотеки Конгресса США за полученную возможность работать с редкими книгами и документами. Огромная благодарность русским людям в США, Швейцарии, Аргентине, Бразилии и Венесуэле, не без риска для себя помогавшим мне лично ознакомиться с современной деятельностью масонских лож, сатанинских и содомитских организаций. Особо важные изыскания в этой области мне удалось совершить во время четырех командировок в США (1995-1997 гг.), где я не только получил негласный доступ в некоторые масонские ложи Нью-Йорка, Техаса, Аризоны и Калифорнии, но и побывал в штаб-квартирах Церкви антихриста (комитет по созданию Организации Объединенных Религий) и Мирового Форума (Фонд Горбачева) в Сан-Франциско, а также в Международном центре розенкрейцеров в Сан-Хосе и других подобных организациях, связанных с идеологией иудаизма.
ЧАСТЬ I.
Сыны дьявола против Христа
Глава 1
Линия разделения человечества. - Иудейские корни тайны беззакония. - Евреи и антихрист. - Стремление иудеев истребить Христианство. - Мечты об установлении мирового господства.
По мнению христианских богословов, тайна беззакония заключается в "ожесточенном иудействе" и "преследовании иудеями Христианства". Тайна беззакония разделила все человечество на две противостоящие друг другу части - детей Божиих и детей дьявола. Как учил Апостол Иоанн в первом Послании, "дети Божии и дети дьявола узнаются так: всякий, не делающий правды, не есть от Бога, равно и не любящий брата своего. Ибо таково благовествование, которое вы слышали от начала, чтобы мы любили друг друга, не так, как Каин, который был от лукавого и убил брата своего. А за что убил его? За то, что дела его были злы, а дела брата его праведны" (3, 10-12). "Кто делает добро, тот от Бога; а делающий зло не видел Бога" (3 Ин. 1, 11).
Из Нового Завета явствует, что тайна беззакония проявляется прежде всего в иудаизме и иудейских сектах, породивших ложь и испорченность в человечестве. Обличая иудейскую секту фарисеев, Христос сказал: "...если бы Бог был Отец ваш, то вы любили бы Меня, потому что Я от Бога исшел и пришел; ибо не Сам от Себя пришел, но Он послал Меня. Почему вы не понимаете речи Моей? Потому что не можете слышать слова Моего! Ваш отец дьявол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи" (Ин. 8, 42-44).
Начало ожесточенного противостояния иудеев всему неиудейскому миру уходит корнями во времена до Рождения Христа. Известный исследователь иудаизма Д. Рид относит это начало к 458 году до Р.X. В этом году, отмечает он, маленькое палестинское племя иудеев (незадолго до того отвергнутое израильтянами) провозгласило расовую доктрину, влияние которой на последующие судьбы человечества оказалось губительнее взрывчатых средств и эпидемий. Теория господствующей расы была объявлена иудейским "законом". *1 По этому "закону", племенной бог Иегова объявил израильтян (фактически же одних только иудеев) своим "избранным народом", обещав, что если они будут выполнять его предписания и заповеди, то они станут выше всех других народов и получат во владение "землю обетованную". Из этой теории выросли затем теории "пленения" и "разрушения". Иегова якобы требовал, чтобы ему поклонялись в определенном месте, в определенной стране - следовательно, все его почитатели должны были жить только там. Иудеи, которые жили в других местах, автоматически объявлялись "пленными" чужого народа с обязательством его "разрушить", "вырвать с корнем или уничтожить". Был ли этот народ по отношению к ним завоевателем или же дружественным хозяином, не имело значения: его судьба была предопределена, ему грозило уничтожение или рабство. *1 Все эти особенности мировоззрения расистской секты иудеев нашли отражение в Талмуде.
*1 Рид Дуглас. Спор о Сионе. M., 1993. С.6. -
Еще в эпоху Ветхого Завета евреи многократно отступали от истинной веры, поклонялись золотому тельцу, Ваалу, Молоху и т.п. Пророк Амос обращался к евреям: "...Вы носили скинию Молохову и звезду бога вашего Ремфана, изображения, которые вы сделали для себя" (5, 26). А Пророк Иеремия предсказывал "сынам Израиля": "И сказал Господь: за то, что они оставили закон Мой, который Я постановил для них, и не слушали гласа Моего и не поступали по нему; а ходили по упорству сердца своего и во след Ваалов, как научили их отцы их. Посему так говорит Господь Саваоф, Бог Израилев: вот, Я накормлю их, этот народ, полынью и напою их водой с желчью; и рассею их между народами, которых не знали ни они, ни отцы их, и пошлю вслед их меч, доколе не истреблю их" (9, 13-16).
Еврейский народ считался "избранным", потому что ему было дано обетование явления в мир Спасителя, о котором предсказывали Пророки, призывавшие евреев к исправлению своей греховной, порочной жизни, но они Пророков своих избивали и убивали. Они ожидали Мессию как могущественного земного царя, который даст им богатство и власть над другими народами, и, когда явился Христос, открывший перед ними врата в Царство Небесное, они не признали и убили Его.
В притче о винограднике (Мф. 21, 33-46) Христос разъяснял евреям причину потери ими своего избранничества: им был дан виноградник для возделывания и принесения плодов, но они хотели взять плоды себе, избивали посланных Хозяином сборщиков плодов и убили Сына Хозяина, чтобы завладеть виноградом, а потому отнимется у них весь виноградник и будет отдан другим, приносящим плоды. Иоанн Креститель обличал приходящих к нему иудеев, призывая их к покаянию: "Порождение ехидны! Кто внушил вам бежать от будущего гнева?!"
Ненависть иудеев ко Христу была так безгранична, что, требуя у Пилата Его распятия, они кричали: "Кровь Его - на нас и на детях наших!" - и наложили на себя проклятие. Отвергнув Царство Божие, они лишились своего избрания и стали на путь сатанинский.
*1 Рид Д. Указ. соч. С.7. -
"Учение Христа не понравилось иудеям, - писал епископ Игнатий Брянчанинов. - Они, будучи всецело заняты своим земным преуспеянием, ради этого преуспеяния отвергли Мессию... Отвергши Мессию, совершивши Богоубийство, они окончательно разрушили завет с Богом. За ужасное преступление они несут ужасную казнь. В течение двух тысячелетий упорно пребывают в непримиримой вражде к Богочеловеку. Этою враждою поддерживается и печатлеется их отвержение".
Как отмечал митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев), "памятники письменности первых веков христианской эры, дошедшие до нас, едва ли не единогласно свидетельствуют о том, что ненависть к Христу повсеместно заставляла иудеев идти на отчаянные попытки искоренить, уничтожить Его учение. Ради этих целей они не брезговали никакой клеветой, откровенно провоцируя римские власти на организацию антихристианских гонений".
Мученик Иустин Философ, проповедовавший в Риме во II веке по Р. X., говорил: "Иудеи послали во всю землю людей, через посредство которых везде оповестили, что возникла новая секта, которая проповедует атеизм и разрушает законы... Все клеветы, которые распускают относительно христиан, идут от этих распространенных иудеями".
Септимий Флоренс (II-III вв. по Р. X.), больше известный историкам под именем христианского богослова Тертуллиана, свидетельствовал: "Иудеи - первые виновники дурных представлений, какие имеют о нашей религии язычники". А современник Тертуллиана Ориген подтверждает: "Как только явилось Христианство, иудеи стали распространять о его последователях ложные слухи, чтобы сделать его ненавистным всему миру".
Задачей иудеев стало уничтожение ненавистного им Христианства; дыша злобой, они возбуждали язычников против последователей Христа. Книга Деяний и Посланий Святых Апостолов свидетельствует о том, с какой злобой иудеи преследовали первых христиан. Четыре века жестоких гонений на христиан со стороны римских императоров, сотни тысяч умученных за веру, которых истязали, жгли и бросали на растерзание зверям и которые были жертвами иудейской клеветы и подстрекательства, но эти гонения привели лишь к торжеству Вечной Правды. На крови мучеников воздвиглась Церковь Христова, и над оружием клеветы воссиял Крест. Император Константин принял Христианство, и с тех пор вера Христианская распространилась по всему миру. *1
*1 Кулибина О. Путь змия. Нью-Йорк, 1962. С.3. -
С иудаизмом Христос связывает и явление антихриста. Как говорится в Евангелии, иудеи примут антихриста с великой радостью, уверуют в него, как в Мессию, обещанного Пророками. Поэтому и сказал Христос, отвергнутый евреями Мессия: "Я пришел во имя Отца Моего, и не принимаете Меня; а если иной придет во имя свое, его примете" (Ин. 5, 43).
Антихрист - дух, помысливший встать против своего Создателя и за это низвергнутый с небес. Как озлобленный и безумный в гордыне раб восстает против господина, так и дьявол, воплощенный в антихристе, стал против всех Законов Божиих. Ему, по Промыслу Божию, дана временная возможность доказывать Богу свою якобы правоту. *1
В духовном понятии антихрист, как воплощенный сатана, - абсолютное зло. В вещественном же - это особый человек. Святой Иоанн Дамаскин (VII в.) указывает: "Не сам дьявол сделается антихристом, но родится человек от блудодеяния и примет на себя все действия сатаны. Ибо Бог, предвидя будущее развращение его воли, попустит дьяволу поселиться в нем. Родившись от блудницы, воспитается тайно, неожиданно для всех объявится и воцарится" (Кн. 4, гл. 27).
По происхождению своему антихрист будет необрезанный еврей, сперва явится к евреям, а затем привлечет и другие народы. По писанию Святого Андрея Кесарийского, антихрист родится от еврейского колена Данова, которое поэтому не причислено к другим двенадцати коленам.
Апостол Павел указывает: когда будет взят от среды Удерживающий, "тогда откроется беззаконник, которого Господь Иисус убьет духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего того, которого пришествие, по действию сатаны, будет со всякою силою и знамениями и чудесами ложными, и со всяким неправедным обольщением погибающих за то, что они не приняли любви истины для своего спасения. И за сие пошлет им Бог действие заблуждения, так что они будут верить лжи, да будут осуждены все, не веровавшие истине, но возлюбившие неправду" (2 Фес.; 2 Сол. 2, 8-12).
По свидетельству Святого Ипполита Римского, жившего в I-II веках, <антихрист сперва будет кроток, тих, любезен, нищелюбив, люди будут видеть в нем, в его делах много добродетели и поставят его царем над собою. Они будут рассуждать: "Где мы найдем среди нас более благого и праведного человека?" Евреи будут думать, что восстанавливается их царство. После этого антихрист откроет свое лицо истинное ("вознесется сердцем") и станет открыто жестоким, немилостивым и безбожным. Антихрист сделается царем, будет требовать от всех поклонения (всемирный царь) и будет знаменовать своей печатью покоряющихся, а непокорных замучит и убьет>.
Антихрист будет упорным противником Христа. Святой Иоанн Златоуст отмечает: "Когда придет он, (то) ничего правильного не повелит, но все законно - преступное и беззаконное" (Слово 4-е).
Антихрист примет все иудейское. Сам необрезанный, он повелит всем творить обрезание и соблюдать субботы.
Ненависть иудеев ко Христу в значительной степени определяется их неспособностью опровергнуть его учение, обличавшее их беззаконие и пороки. "Лицемеры! - обращался Христос к иудеям. - Лице земли и неба распознавать умеете, как же времени сего не узнаете? Зачем же вы по самим себе не судите, чему быть должно" (Лк. 12, 56-57). Как писал русский духовный писатель и церковный деятель князь Н.Д. Жевахов: "Еврейство поставило всему миру альтернативу - за или против Христа; и мир разделился на два лагеря, ожесточенно враждующих друг с другом и даже до наших дней не разрешивших этой проблемы. История всего мира была, есть и будет историей этой борьбы, и Второе Пришествие Христа Спасителя застанет эту борьбу в той стадии, когда уже не будет сомнений в победе еврейства, ибо к тому времени сила сопротивления Христианства будет окончательно сломлена и не останется веры на земле. Отдалить этот момент еще в наших силах, но для этого мы должны во всей глубине изучить еврейский вопрос и должны уметь различать в природе Христианства элементы, запрещающие ненависть к ближнему, от элементов, обязывающих к борьбе с хулителями Христа и гонителями Церкви. Мы должны стряхнуть с себя тот религиозный индифферентизм, который открыл еврейству так много широких возможностей и позволил ему под видом социальных и философских теорий искоренить евангельский идеал, смысл и идею нашей жизни". *1
Связь тайны беззакония, антихриста с иудаизмом и иудейскими сатанинскими сектами непосредственно проявляется с первых веков от Рождества Христова. "Тайна беззакония уже в действии", - писал Святой Апостол Павел фессалоникийцам. Хотя главным виновником ее является дьявол, но он есть дух, действующий ныне в "сынах противления" (Еф. 2,2), которые и являются проводниками его злой воли на земле. Под "сынами противления" Апостол Павел понимал не язычников, а иудеев.
Если Иисус Христос учил добротолюбию и проповедовал любовь ко всем людям, то иудаизм в учении Талмуда провозглашал ненависть и вражду ко всему человечеству, и прежде всего к Христианству. Жестокая враждебность к Христианскому миру и человечеству вообще пронизывает всю иудейскую идеологию: "Народ Израиля лучший из рода человеческого, так же как сердце самый важный из органов" (Талмуд, Хиссук ем.), "Евреи Богу приятнее, чем ангелы" (Талмуд, трактат Шуллин, 91, 2), "Мир создан только из-за евреев; они плод, а остальные народы - шелуха" (Талмуд, шене лух, хабб. 124, б). Согласно учению Талмуда, иудеям вменялось в обязанность бороться с христианами всеми возможными средствами, включая убийство, подлость и обман. Иудаизм требовал от еврея презирать Священные книги христиан, глумиться над его Святынями, проклинать Иисуса Христа, называемого в талмудических источниках как Иисус Назарей. Как заявлял один из главных авторитетов иудаизма Маймонид, "предателей Израиля и отступников, как Иисус Назарей, и его последователей заповедано убивать рукой и толкать в ров гибели". В Шулхан-арухе существует твердое указание: "Тех из среды Израиля, которые отрицают Тору и пророков, велено убивать. Если мы имеем достаточно силы, чтобы убивать их открыто мечом, то так следует поступать. Если нет, то надо действовать хитростью, чтоб причинить им смерть" (Хошен га-Мишпат, 425, 5).
"Мой сын, к словам раввинов относись с большим вниманием, чем к словам Библии, так как в словах Библии лишь приказания и запрещения; кто же не слушается слов раввинов, достоин смерти... кто над словами раввинов смеется, тот будет наказан в пылающих нечистотах" (Талмуд, Ерубин 21, б), "Раввины учат: если кто-либо занимается Библией, то это маленькая добродетель, но и ничего. Кто занимается Мишной, это уже кое-что, и за это он вознаграждается; кто же занимается Гемарой, тому за это нет большего вознаграждения" (Талмуд, Баба Меция 33, а), "Безбожник тот, кто читает Библию и Мишну и не пользуется словами мудрецов (в Гемаре)" (Талмуд, Сота 22, а).
Подобных утверждений множество не только в Талмуде, но и в более поздних писаниях раввинов. Так, например, в еврейской книге 1590 года говорится: "Ты должен знать, что слова раввинов важнее слов Пророков" (Кафтор уферах, ф. 121), "Страх перед раввинами есть страх Божий" (Маймонид).
Для обозначения неевреев евреи пользуются следующими словами:
гой - нееврей, язычник; нокри - иностранец, чужой; акум - аббревиатура из первых букв фразы "служитель звезд и планет", т.е. идолопоклонник; кути - название древнего племени, переселенного в Израиль из Ассирии и впоследствии образовавшего род самаритян, презираемых евреями еретиков. Все эти слова - синонимы, и очень часто в различных изданиях Талмуда и Шулхан-аруха в одном и том же тексте употребляется "гой", "акум", "нокри". То, что евреи причисляют христиан к идолопоклонникам, явствует, например, из Талмуда (Абода зара 7, 6), где христианский праздник Воскресения Христова отнесен к праздникам идолопоклонников. *1 "Крест есть принадлежность идолопоклонства" (Талмуд, Абода зара 3, 5), "Знай, что народ Назареев, который подражает Иисусу, несмотря на то что догматы их различны, все суть идолопоклонники и с ними нужно обращаться, как с таковыми. Так учит Талмуд" (Маймонид, Абода зара 1, 3).
В Талмуде даже указывается: "Если кто молится и ему навстречу идет акум с крестом в руке, и он (т.е. еврей. - О.П.) подходит к месту (в молитве. - О.П.), при котором полагается наклоняться, он не должен кланяться, даже если бы лицо его было обращено к Богу" (Шулхан-арух, Орах-хайим 113, 8), "Запрещено продавать воду кути, если известно, что он эту воду желает употребить для крещения" (Шулхан-арух, Иоре де'а 151, 1).
В дополнениях, написанных к Шулхан-аруху иудейским богословом Иссерлесом, говорится: "Ныне, когда мы живем среди акумов". (Это было в Кракове в XVI в.) Таким образом, мы видим, что под словом "акум" в Талмуде подразумевают прежде всего христиан.
В лучшем случае Талмуд разрешает иудею всячески притеснять христиан, в худшем - уничтожать их физически. "Следует убивать самого честного среди гоев" (Тозефот, I, а), "Проливающий кровь гоев угоден Богу" (Ниддерас-бамидебар-раба, с. 21 ). *2
"Вы названы людьми, но акумы людьми не почитаются" (Жебамот 61, а). В пояснениях к Талмуду мы читаем: "Его (акума. - О.П.) семя почитается, как семя скота" (Гетубот, 3, б), "Совокупление с акумами есть скотоложество" (Санхедрин 76, б). В Шулхан-арухе мы находим закон: "Женщины, когда они выходят из бани, должны стараться сразу встретить подругу, с тем чтобы первое, что они встретят по выходе из бани, не было бы нечистая вещь или акум. Если же женщина встретила все же подобную нечистую вещь, то, если она богобоязненна, должна вновь идти в баню, чтобы очиститься" (Иоре де'а 198, 48, хага), "Женщина должна вымыться снова, если она сразу после бани встретила что-либо нечистое, например собаку, осла, сумасшедшего, акума, верблюда, свинью, лошадь или прокаженного" (Беер хетеб).
В Шулхан-арухе (Орах-хайим 332, 1) еврею разрешается помогать скоту при родах в субботу - акуму же воспрещается помогать при родах в субботу (Орах-хайим 330, 2). Еврею разрешается в субботу кормить собак - акума же кормить запрещено (Шулхан-арух, Ораххайим, 512, 1). К скоту иудеи относились лучше, чем к человекухристианину.
*1 См.: Меллер-Закомелъский А.В. Страшный вопрос. О России и еврействе. Париж, 1923. С.19.
*2 Цит. по: Селянинов А. Евреи в России. М., 1995. С.96. -
Иудейские богословы, опираясь на Талмуд, готовили христианам рабство и жестокую диктатуру. Как писал "орел синагоги" Маймонид, "в те времена, когда Израиль будет иметь власть над всеми народами, запрещено будет нам оставить среди нас язычников (всех, кто не-иудей, прежде всего христиан. - О.П.); и даже если он (язычник) случайно или со своими товарами путешествует, то через нашу страну проезжать ему будет недозволено".
Жесточайшая диктатура и произвол в странах, оказавшихся под властью иудеев, заставляли каждый раз содрогнуться все человечество. Еврейский историк Иосиф Флавий, например, рассказывает в книге "Еврейские древности", как иудеи времен Маккавеев предложили побежденным идумеянам и галилеянам принять обрезание или покинуть собственную страну.
Иудейские религиозные вожди ненавидели Христа и всех Его последователей, стремясь всеми силами уничтожить Христианство. *1
Прежде всего по повелению иудейских вождей был подвергнут страшной казни - распят на кресте и умер в жестоких мучениях - Иисус Христос - Мессия, явившийся на Землю, чтобы спасти людей. Страшный грех богоубийства лег на иудеев. Не имея права без разрешения римской власти самостоятельно приводить в исполнение смертные приговоры, иудеи старались обойти закон, чтобы тайно от властей убивать Апостолов. Первым они убили архидиакона Стефана, затем совершили покушение на Апостола Павла. Как повествует Новый Завет, иудеи в числе сорока человек "заклялись не есть и не пить, доколе не убьют Павла" (Деян. 21,12).
После смерти римского прокуратора Феста иудейские вожди решили воспользоваться случаем *2 и убить главу христиан, брата Господня Иакова, который пользовался всеобщим уважением не только среди христиан, но и среди евреев. Молва о его подвигах воздержания, о его молитвах в храме долгое время передавалась из уст в уста. Народ звал его праведным. Это, однако, не защитило его от ненависти высших священников. Они собрали иудейский Синедрион, вызвали на суд Иакова и некоторых других христианских праведников и добились для них смертного приговора исключительно только из-за их веры в Христа. Христианских праведников забили насмерть камнями возле иудейского храма.
*1 Здесь и далее до конца главы связь тайны беззакония с иудеями излагается по исследованию замечательного русского богослова протоиерея Б. Молчанова "Тайна беззакония и антихрист" (С. 38-43).
*2 После смерти прежнего прокуратора до прибытия нового иудейские вожди имели право самостоятельно выносить смертные приговоры. -
Иудейские вожди путем интриг восстанавливали против Апостолов языческие толпы и римскую власть.
Как справедливо отмечал русский духовный писатель протоиерей Иоанн Восторгов, "в настоящее время все более и более научно выясняется и подтверждается тот факт, что главными виновниками и подстрекателями гонений на христиан в языческом Риме были не римляне, а именно евреи. Они же, проникнув своими темными влияниями и нечистыми путями во дворец Нерона, направили злобу и подозрительность этого жестокого императора на христиан Рима и, невзирая на защиту закона и суда кесарева, славившегося беспристрастием и справедливостью, после того как Апостол Павел вполне оправдался от возводимых на него обвинений, все-таки вырвали у Нерона повеление казнить Апостолов Павла и Петра". *1
О причинах ненависти иудеев к Христу и его последователям пишет другой русский духовный писатель, архиепископ Херсонский Иннокентий: "С первого взгляда казалось невозможным, чтобы народ иудейский не узнал своего Мессию во время Его пришествия. Никогда не ожидали Мессии с таким нетерпением, как во время Иисуса Христа: о пришествии Его молились во храме и по домам, рассуждали в Синедрионе и в синагогах, Мессию старались находить во всех сказаниях Пророков... Чтобы удалить от себя всякую опасность не узнать и отвергнуть истинного Мессию или принять ложного... издавна составилось в синагогах пространное учение о признаках истинного Мессии, т.е. о Его Именах, происхождении, природе, свойствах, требованиях и пр., которое во всех синагогах излагалось с уточнениями, свойственными раввинской учености... При таком всеобщем и пламенном ожидании Мессии, при такой заботливости предохранить себя от заблуждений касательно Его пришествия можно ли было думать, что пришедший Мессия будет не узнан, отвергнут, осужден, распят... (Ин. 12, 37). Но так произошло на самом деле..."
"Причины столь гибельного ослепления существовали в народе иудейском издавна... Во-первых, для верного дознания и сердечного принятия Того, Кто имел прийти с неба *2, необходимо было народу иудейскому иметь - хотя в некоторой степени - чувство небесного, жажду вечного, стремление к святому и освящающему, но в сих-то драгоценных качествах, кроме малого числа избранных, был крайний недостаток (3 Езд. 4, 27-28; Мф. 3, 7-12). Поклонение истинному Богу... заключалось в исполнении одних обрядов, не проникало в сердце и не производило благотворных действий в нравах и жизни (Мф. 23, 23-31). У большей части действительным богом души и сердца был не Иегова, а чрево и злато (Ин. 12, 17-43; Лк. 12, 57).
*1 Восторгов И., прот. Во дни войны. М., 1915. Вып. 2. С.121.
*2 Именно для того, чтобы всех возвести за Собою от земли на небо. -
Во-вторых, благодаря крайнему развитию такого практического материализма и горделивого национализма среди иудеев истинное понятие о царстве Мессии и цели Его пришествия постепенно утратилось и заменилось произвольными национально-эгоистическими мечтами. Вместо Ангела Завета, имевшего начертать в сердцах людей новый закон жизни, вместо Первосвященника по чину Мельхиседекову, долженствующего искупить Своею Кровию весь род человеческий от греха и смерти, вместо Великого Пророка, грядущего водворить по всей земле истину, добродетель и веру, вместо Сына Божия, имеющего дать верующим во Имя Его сердце новое и дух новый, почти все начали ожидать в лице Мессии всемирного завоевателя, который для того и явится - во всем могуществе Посланника Божия, окруженный знамениями и чудесами, чтобы низложить и упразднить все тогдашние царства на земле, составить из всего рода человеческого единую державу, в коей иудеи должны занять первое место и быть Его наперсниками".
"Вследствие сих и подобных заблуждений первосвященники иудейские и прочие старейшины, естественно, надеялись, что Мессия если не к ним первым обратится... то по крайней мере не оставит их без особенного внимания впоследствии, призовет их на служение и помощь Себе и что они, передав Ему власть над народом, останутся, однако же, первыми и довереннейшими слугами Его нового небесно-земного царства. Надменным своею мнимою святостью фарисеям при той силе, которую они имели в Синедрионе и народе, особенно казалось невозможным (Ин. 1, 24; 7, 48), чтобы великое дело открытия на земле царства Мессии совершилось без их участия, чтобы они не были приняты в Его особенное благоволение и не сделаны ближайшими орудиями Его всемирного владычества".
При таком настроении первосвященников и фарисеев нетрудно было предугадать, как отнесутся они к Иисусу Христу, "пришедшему не с величием и славою земною, не с предложениями каких-либо земных благ и не с ласкательством в обращении к главам народа, а в самом простом и смиренном виде, с одною проповедью покаяния и самоотвержения и с грозным обличением страстей и пороков в фарисеях и первосвященниках". В уже упомянутой мною притче о винограднике Господь показывает нежелание первосвященников и фарисеев расстаться с выгодами верховной власти над народом, дабы передать оную Сыну Давидову, опасение их утратить свое значение в Церкви, свои земные преимущества, соединенные с властью и значением церковными, и заставит их отвергнуть истинного Мессию, предать Его самой ужасной казни, возненавидеть лютой ненавистью Его дело и всех проповедников Его Божественного учения.
"И первый на земле народ, который признал сатану своим богом и поклонился ему как Богу был Израиль, ставший чрез то из народа Божия, богоизбранного, каким он был по первородству своему среди сынов человеческих, народом-богоборцем - богоубийцей, Вавилоном - женою любодеицею". *1
Таким образом, тайна беззакония, над которой так деятельно трудился князь тьмы (Ин. 12, 31; 13, 2, 27), приобрела наконец в лице иудейского народа самую восприимчивую почву, где могло возрастать семя грядущего антихриста. Только в этом народе, превратившемся из народа богоизбранного в народ богоотверженный, только в его безграничной ненависти ко Христу сатана мог заложить прочный фундамент для своей церкви антихриста. Об этой служебной роли иудейства в осуществлении сатанинских планов говорит и Святой Иоанн Богослов: они "говорят о себе, что они Иудеи, а они не таковы, но сборище сатанинское" (Откр. 2, 9).
Вся история человечества после Рождества Христова подтверждает, что ненависть иудеев к Спасителю была не временным событием, а постоянным ожесточенным восстанием их против Сына Божия, перешедшим в плоть и кровь ко всем последующим иудейским поколениям. <Та пламенная иудейская мечта о своем всемирном владычестве, которая довела иудеев "во время оно" до самого ужасного преступления - Богоубийства, с течением времени не только не остыла у них, но, несмотря даже на все неудачи и превратности их истории, она окончательно утвердилась в их религиозных и национальных чаяниях и целях. Когда иудеи требовали у Пилата распятия Сына Божия и кричали: "Кровь Его на нас и на детях наших" (Мф. 27, 25), тогда они сами отступили от истинного Бога и все свое потомство обрекли на это отступление. С тех пор вся жизнь и все стремления иудеев сосредоточились в неукротимом христоборческом политически-революционном мессианстве. Благодаря ему иудеи никогда не смогут ограничиться деятельностью в пределах своего народа, они всегда будут работать среди всех народов, ибо конечная их цель - всемирное царство под единою властью их земного мессии антихриста и их собственное господствующее положение над народами...
*1 Нилус С.А. Близ есть при дверех. Сергиев Посад, 1917. С.138. -
Иудеи, оторвав в своей народной жизни все три служения: пророческое, царское и первосвященническое, от Единого Пророка, Царя и Архиерея Господа Иисуса Христа, стремятся эту апостасию из своей среды распространить на все человечество, увлечь в свое революционное богоотступничество все народы, заняв в них руководящее положение>. *1
Главным орудием в претворении этого богоборческого плана стали созданные иудеями тайные центры власти, общества и секты.
Глава 2
Образование тайной иудейской власти. - Иерусалим - Вавилон - Германия - Польша. - Распяв Христа, иудеи заменяют Священное Писание Талмудом. - Человеконенавистнический характер Талмуда. Идеи избранничества и вседозволенности. - Иудаизм против мира.
Живучесть иудаизма и тайных обществ иудейского происхождения объясняется прежде всего тем, что даже в условиях рассеяния евреи смогли сохранить свое национальное и религиозное руководство, обладающее полнотой и единством власти, и выработать кодекс законов, жестко регулировавших поведение евреев среди других народов.
Официальная история еврейского государства закончилась с разрушением Иерусалима римским императором Титом в 71 году после Рождества Христова. Евреи были выселены из Палестины. Однако, даже лишенные собственной территории и рассеянные по всему миру, они продолжали повиноваться своим национальным руководителям через посредство вожаков иудейских общин (кагалов). Всюду, где бы евреи ни жили, они селились не в одиночку, а обязательно образуя гетто - сплоченными общинами или группами, обособленными от прочего населения.
Опыт организации тайной центральной власти иудеи получили еще во время египетского и вавилонского плена и во время завоевания их греками и римлянами.
*1 Молчанов Б. Указ. соч. С.43-44 -
Иудейские вожди в рассеянии стремились объединить иудеев, внушая им чувство превосходства над другими народами. Как отмечал Г. Чамберлэн: "вера в покровительство Иеговы, убеждение, что всякое благополучие зависит лишь от пассивного повиновения Его велениям, что каждое национальное несчастье является либо испытанием, либо наказанием, непоколебимая уверенность, что иудеи - избранный Богом народ, тогда как другие народы стоят неизмеримо ниже его, - словом, весь круг понятий, обратившийся затем в самую основу иудейства, возник в это время и развился довольно быстро из зародышей, которые при нормальных условиях никогда не дали бы такого роста". *1
Перед падением Иерусалима в 70 году высшим органом иудейской власти был Синедрион, состоявший в основном из членов фарисейской секты, осужденной Христом как сатанинская. Каждый член Синедриона имел право выбирать себе заместителя, который в случае смерти самого члена занимал его место. Таким образом обеспечивалась непрекращающаяся преемственность власти.
После разрушения Иерусалима члены Синедриона переместились в Яффу, а затем, когда стало возможно, вернулись в Иерусалим. В новых условиях Синедрион избрал себе "патриарха", который получил право взимать подати со всех иудеев, в какой бы стране они ни жили. Сбор податей продолжался до V века. Сохранился приказ византийского императора Феодосия Младшего, изданный в 429 году, запретивший иудейским "патриархам" собирать подати и наложивший на деятельность Синедриона ограничения *2.
После таких "гонений" иудейский Синедрион перебрался в Вавилон, где его стали возглавлять "князья изгнания" *3.
В Вавилоне был устроен центр иудаизма, созданы иудейские академии во главе с учеными раввинами, составлен вавилонский Талмуд. Иудейские владыки плели интриги и вели подрывную деятельность против многих государств, на территории которых жили евреи. В самом Вавилоне иудеи занимались работорговлей и ростовщичеством. К началу XI века багдадские калифы нашли такое положение невыносимым. Иудеи и их "правительство" были изгнаны из Вавилонии, иудейские академии уничтожены, а "князь изгнания" Езекия и многие из его окружения, повинные в тяжких преступлениях, казнены в 1005 году. Часть иудеев бежала в Аравию, остальные пересилились во Францию и Испанию.
После этих "гонений" Синедрион ушел в глубокое подполье, однако его влияние на иудеев, рассеянных в других странах, не ослабло, а стало более тайным. Иудеям, кроме тех, кто непосредственно был причастен к деятельности Синедриона, запрещалось говорить о нем под страхом смерти. Местами тайного пребывания Синедриона до конца XVI века стали Германия и Польша *4.
*1 Чамберлэн Г. Евреи, их происхождение и причины влияния в Европе. СПб., 1906. С.38. (В современном написании имя автора - Чемберлен.)
*2 Copin-Albancelli La Conjuration juive contre le Monde Chretien. P. 336-374.
*3 По некоторым сведениям, "патриархи" подчинялись "князьям изгнания" и до 429 года (Drach De l'Harmonie etre l'Eglise et la Synagogue. T.I. P.174).
*4 Подробнее об этом читайте в моей книге "Терновый венец России. Загадка Сионских протоколов". -
Национальная власть у каждого народа мира всегда обслуживала национальное государство и территорию, населенную этим народом. Иудейские вожди, потеряв государство и территорию, пошли другим путем. Они превратили большую часть еврейского народа в своего рода тайную организацию, объединенную идеей избранничества, стремлением отомстить другим народам и установить над ними свое господство. Иудейская власть сумела сохранить свой контроль над евреями, рассеянными в других странах, с помощью тайного Синедриона и сети тайных обществ, которые иудеи создали во многих странах мира.
Тайный Синедрион и руководимые им тайные общества выработали законы, которым иудеи были обязаны подчиняться под страхом проклятий или даже смерти. Сводом таких законов для иудеев стал Талмуд, в рамках которого регулировалась жизнь каждого иудея. Как отмечал Д. Хозмер, "когда началось рассеяние евреев, необходимо было воздвигнуть двойную или тройную стену, чтобы оградить еврейство от ассимилирующих влияний извне. Талмуд должен был стать такой стеной". Иудейские руководители сознательно воздвигли эту стену, отделявшую евреев от остального мира. Как справедливо отмечала русская исследовательница О. Кулибина, используя Талмуд, иудейские вожди достигали двойной цели: евреи отвергали Библию, заменяя ее Талмудом, становясь фанатиками религии, которая вела не к Богу, а к мамоне, т.е. к достижению богатств земных; в то же время усиливалась власть раввинов, замыкая евреев в своем узком кругу, учила их лицемерию и ненависти, отводя глаза гоев, которые видели в Талмуде лишь религиозную книгу евреев и не считали нужным знакомиться с ее содержанием. *1
Талмуд составлялся иудейскими вождями в течение многих столетий. Живя в разных странах, они сохраняли общение между собой, образуя обособленное, самоуправляющееся целое.
В первые столетия после Рождества Христова иудейские вожди сочиняют так называемый иерусалимский Талмуд, который представлял собой свод законов, касающийся не столько религиозной жизни иудеев, сколько их быта и отношения к другим народам, резко отмежевывая их от гоев.
В Вавилоне раввины составляют новый вариант Талмуда - вавилонский. В XII веке в Испании М. Маймонид написал дополнения к вавилонскому Талмуду - Мишна тору, а в начале XVI века И. Каро добавил к нему свод еврейских законов, регулирующих бытовую жизнь иудеев, - Шулхан-арух, принятый к исполнению кагалами всего рассеяния, дополненный в Польше Моисеем Иссерлесом.
*1 Кулибина О. Указ. соч. С.5-6. -
Так трудами иудейских богословов Библия вытесняется у иудеев Талмудом и они воспитываются в духе фанатичной ненависти ко Христу и мести за Его духовную победу. Книги, входившие в состав Талмуда, внушали иудеям идею избранничества и превосходства над другими народами. Как справедливо многократно отмечалось, больше всего в Талмуде поражает страшная нетерпимость по отношению к неевреям, особенно христианам, которым они дают до 175 унизительных названий, вроде гой, норхи, акум, обед-элим, кути и т.д.
"Талмуд, - писал русский ученый А. С.Шмаков, - есть орудие порабощения иудейской черни ее руководителями. Талмуд - это порождение иудейской злобы, исполненной ненависти ко всему неиудейскому человечеству, предписывающий убивать и грабить гоев в угоду Иегове, - выдается иудейскими заправилами также за откровение Божие и также служит толкованию Святого Писания. Талмуд есть учение, обязательно преподаваемое всякому иудею с 10-летнего возраста. Раввины учат, что Талмуд выше Пятикнижия Моисея и что сам Иегова на небесах изучает Талмуд стоя - так велико Его уважение к этой книге *1.
*1 Шмаков А.С. Международное тайное правительство. М., 1912. С.85.
*2 Там же. С.81. -
Иудейские раввины, по учению Талмуда, выше Бога. В Талмуде так и говорится: "Раввины обладают верховной властью над Богом: что они захотят, Он обязательно исполняет". *2
"Кто не исполняет слов раввинов, достоин смерти".
"Обычные беседы раввинов должны быть почитаемы как закон, в полном его объеме".
"Слова раввинов есть слова бога живого".
"Если раввин скажет, что твоя правая рука есть левая, а левая - правая, верь его словам".
Приведу несколько выписок из старинных списков Талмуда, сделанных русским писателем и ученым В. Далем:
"Вы, евреи, люди, а не все прочие народы света" (кн. Баба Меция, разд. 9) - поэтому Талмуд разрешает всякую обиду, насилие и воровство еврея у иноверца.
"От ближнего не отымай ничего, как гласит заповедь, но ближний твой еврей, а не прочие народы света" (кн. Санхедрин, разд. 7).
"Благословляй покойника, если встретишь гроб еврея, и проклинай умерших другого народа и говори: обесчещена мать ваша, краснеет родившая вас и проч." (кн. Брохес, разд. 9).
"Если кто скажет, что Бог принял на себя плоть человеческую, то он лжец и достоин смерти, посему на такого человека (т.е. христианина. - О.П.) еврею дозволяется свидетельствовать ложно" (кн. Санхедрин, разд. 7).
"Иноверец, убивший иноверца, равно и еврей, убивший еврея, наказывается смертью; но еврей, убивший иноверца, не подлежит наказанию" (кн. Санхедрин, разд. 7).
<Если иноверец читает Талмуд, то он достоин смерти, потому что в Ветхом Завете сказано: "Моисей дал нам в достояние закон; т.е. дал нам, но не прочим народам"> (там же). *1
Или вот еще несколько установлений Шулхан-арух в изложении.
Держать злого пса, который кусает людей, еврею запрещается, если этот пес не привязан на цепь; но это имеет силу только там, где живут одни евреи. Напротив, где проживают акумы, там еврею дозволяется держать злого пса (не на цепи) (Шулхан-арух, Хошен га-Мишпат 409, з; Талмуд Баба камма, 82).
Доброе дело, чтобы храмы акумов, а равно и все к ним принадлежащее или для них сделанное каждый еврей, елико возможно, старался уничтожать и сжигать, а самый пепел рассеивал по всем ветрам или же кидал его в воду. Далее каждому еврею ставится в обязанность всякий храм акумов искоренять и во всяком случае давать ему позорные наименования (Шулхан-арух, Иоре де'а 146, 14 и 15, Талмуд).
Еврею запрещено снимать шляпу перед королями или священниками, у которых на одеянии есть крест или которые носят таковой на груди, дабы не показалось, будто он делает поклон перед крестом. Однако, чтобы не нарушить внешнего приличия, ему следует снять свой головной убор раньше, чем он увидит означенных лиц (стало быть, и крест), или же он должен как бы случайно в их присутствии уронить деньги и нагнуться, чтобы поднять их (его поведение, стало быть, должно иметь вид, как будто он оказывает такому лицу свое уважение, на самом же деле имеет совсем иное намерение) (Шулхан-арух, Иоре де'а 150, з, Хага, Талмуд).
Еврею не вменяется в прямую обязанность убивать акума, с которым он живет в мире; однако же строго запрещается даже такого акума спасать от смерти, например если бы сей последний упал в воду и обещал даже все свое состояние за спасение. Запрещено еврею лечить акума даже за деньги, кроме того случая, когда можно опасаться, что вследствие этого у акумов возникает ненависть против евреев. В этом случае дозволяется лечить акума и даром, когда еврею нельзя уклониться от лечения. Разрешается еврею испытывать на акуме, приносит лекарство здоровье или смерть. Наконец, еврей прямо обязан убивать такого еврея, который окрестился и перешел к акумам, и уж, конечно, самым строжайшим образом запрещается спасать такого еврея от смерти (Шулхан-арух, Иоре де'а 158, 1; Талмуд Абода зара 26).
*1 Даль В.И. Разыскание о убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их. СПб., 1844. С.24-25. -
Строго запрещено еврею ссужать другому еврею деньги в рост (особенно за высокие проценты), и, наоборот, за лихвенные проценты дозволяется ссужать деньги акуму либо еврею, который сделался акумом, потому что в Священном Писании говорится: "Ты обязан давать жить твоему брату вместе с тобою". Но акум не считается братом (Шулхан-арух, Иоре де'а 159, 1; Талмуд Баба Меция, 70).
Когда еврей украл что-нибудь у акума, но перед судом отвергает это и его хотят привлечь к присяге, тогда другие евреи, которые знают о краже, обязаны в качестве посредников потрудиться, чтобы привести дело к миролюбивому соглашению между евреем и акумом. Когда же это не удается, а еврею, который не хочет проиграть дело, уклоняться от присяги невозможно, тогда ему дозволяется присягнуть ложно, но в душе эту лжеприсягу уничтожить, думая про себя, что нельзя было поступать иначе. Однако этот закон сохраняет силу лишь в том случае, когда акум не имеет средств разузнать о краже другим способом; когда же он может добыть сведения иначе, тогда еврею нельзя принимать лжеприсягу, дабы не осквернилось Имя Господне.
Есть правило, что в том случае, когда еврею грозит телесное наказание, ему дозволяется присягнуть ложно, даже когда его могли бы изобличить в клятвопреступлении и когда (следовательно) само Имя Господне может быть осквернено. Там же, где угрожает один денежный штраф, принимать лжеприсягу разрешается не иначе, как при условии, что изобличение еврея для акумов невозможно и что (стало быть) Имя Господне не будет осквернено (Шулхан-арух, Иоре де'а 329, 1, Хага, Талмуд).
Браки среди акумов не имеют связующей силы, т.е. сожитие их все равно что случка лошадей. Поэтому их дети не стоят к родителям ни в каких человеческо-родственных отношениях, а когда родители и дети сделались евреями, то, например, сын может жениться на своей собственной матери. Впрочем, раввины высказались против применения этого правила в жизни, дабы акумы не говорили, что гои набожнее евреев, так как у них (акумов) не дозволяется сыну жениться на матери (Шулхан-арух, Иоре де'а 269, 1; Талмуд Иебамоф, 22).
Если в присутствии еврея умирает другой еврей, то в момент, когда душа расстается с телом, он должен в знак печали оторвать клочок своего платья, даже если умирающий был грешником. Но, когда он присутствует при смерти акума или еврея, сделавшегося акумом, тогда это выражение печали запрещается, потому что еврей обязан радоваться такому событию. Запрещено еврею отдавать последний долг акуму, например сопровождать его прах до могилы либо держать надгробную речь, и лишь дозволено, где это случается ради мира и спокойствия (Шулханарух, Иоре де'а 340, Талмуд Моэд Катан, 25).
Когда акум (христианин) женится на акумке (христианке) или же когда еврей, принявший христианство, женится на еврейке, также сделавшейся христианкой, тогда их браки не имеют законной силы. Ввиду этого если акум (христианин) или акумка (христианка) стали евреями, то им дозволяется вступать в новый брак без развода, хотя бы до этого они прожили лет двадцать вместе, потому что брачная жизнь акумов должна рассматриваться не иначе, как блуд (Шулхан-арух, Эбен га-эцер 26, Хага; Бар Шешеф 6, Тер. Хад. 209).
Когда еврей женился на акумке, тогда ему следует дать 39 ударов и брак считается недействительным, а бет-дин (раввинское присутствие) обязан сверх того подвергнуть его анафеме. Даже когда еврей женился на еврейке, то, если сия последняя стала акумкою, ему дозволяется взять другую жену, без предварительного производства о разводе, потому что акумы должны быть рассматриваемы не как люди, а как лошади (Шулхан-арух, Эбен га-эцер 16, Талмуд Абода зара 36).
Каждый еврей обязан жениться для размножения рода человеческого. Поэтому он должен брать себе жену, от которой он еще может иметь детей, значит, не старую и вообще не такую, для которой это безнадежно. Только когда жена имеет деньги и он хочет жениться на ней лишь ради денег, тогда это дозволяется, и бет-дин не вправе запретить жениться даже на такой, от которой он уже не может иметь детей.
Когда у еврея уже есть дети, хотя бы и незаконнорожденные или неполноценные, тогда он исполнил свою обязанность размножать род человеческий. Но когда его дети - акумы, например когда он был акумом и имел детей, он не исполнил своего долга содействовать продолжению и размножению человеческого рода, потому что дети акумов не могут быть и сравниваемы хотя бы с незаконнорожденными или с идиотами еврейского происхождения (Шулхан-арух, Эбен га-эцер 1,1, Талмуд Иебамоф, 63).
Талмуд постоянно внушает еврею, что человеком может называться только он. Человеком не признается никто, кроме евреев, ибо одни они произошли от первого человека, а все прочие народы от нечистого духа и должны, собственно, называться скотами (Ялкут Рубени Параска Береш, л. 10, 2). Евреи одни происходят от Адама, Авеля, Авраама и Моисея, а все прочие народы, в особенности христиане, - от дьявола, Каина, Исава и Иисуса Христа (Ялкут Хадаш, - Букет. прав. Халд., талм. - Там же). Одни евреи воскреснут и наследуют блаженство жизни вечной; все прочие народы останутся навеки в гробах или в аду; душа их неспособна воскреснуть, ибо сказано: "Возвратятся в ад нечестивые, все народы, забывающие Бога". А кто забывающие Бога? "Все хиттимы (т.е. христиане. - О.П.)" - отвечает Талмуд (Санхедрин, л. 105, с. 1).
Глава 3
Ритуально-оскорбительное отношение иудеев-талмудистов к личности Христа. - Кощунственная "Книга родства Иешу". - Надругательства над Спасителем и Богородицей. - Анафематствование Талмуда Христианской Церковью.
Как отмечал в конце XIX века русский ученый И. Лютостанский, "в народе еврейском ходят различные нелепые предания о лице Иисуса Христа. Эти предания питают в массах еврейского народа презрение и ненависть ко всему, что носит на себе имя Христа, а многие отзывы еврейских ученых о Христианстве, и помимо этих темных преданий, высказывались открыто в печатанных для общества сочинениях". Все суждения иудеев о Иисусе Христе, "тщательно сохраняемые ими во всевозможной тайне", обобщены в "Книге родства Иешу". *1
*1 Я привожу обзор этой антихристианской книги по: Лютостанский И. Талмуд и евреи. СПб., 1914. Т.1. С.244-264. -
Одно из таких преданий говорит, что в Иешу (Иисусе Христе) еще в детстве стали открываться в высочайшей степени наглость и бесстыдство: каждый раз при встрече со старцами и учителями он, вместо того чтобы открывать голову, выставлял наготу своего тела. Иешу отдан был в школу раввина Иешуа. Блестящие успехи Иешу скоро обратили на себя внимание учителя; но товарищи, завидуя ему, насмехались над ним. Учитель не унимал их. Иешу озлобился и решился во что бы то ни стало посрамить учителя и товарищей и добиться известности. Первая дерзость Иешу сказалась в той молитве к Богу, в которой он испросил у Бога божественности. Мы уже знаем, говорят составители "Книги родства Иешу", что у Бога бывает такое мгновение, в которое Он бывает так милостив, что выполняет всякую молитву, обращенную к Нему в этот миг. Раввин Иешуа принадлежал к числу людей, умевших распознавать эти драгоценные мгновения: можно было видеть каждый день, как он среди занятий своих с учениками вдруг обращался с молитвой к Богу, а потом опять продолжал свои занятия. Никто не мог узнать, какими признаками Иешуа определяет то мгновение, и хотя Иешуа учил 120 лет, но не явился еще тот, кто осмелился бы уловить этот таинственный момент. Но, как тайна ни оберегалась, она не уцелела, когда решился овладеть ею Иешу. Выждав желаемый момент, Иешу обратился со своей молитвой к Богу: "Да благоугодно будет Тебе, чтобы я стал Богом". Эта молитва не могла остаться без ответа - в то же мгновение послышался голос с неба, сказавший: "Будешь!" Непосредственно после уверения свыше Иешу отправился в Иерусалим, чтобы овладеть тайной таинственного имени Божия - "шомаш-бия". Таинственное имя Божие, силой которого совершали чудеса Моисей и Пророки, хранилось в иерусалимском храме и употребляемо было только одними первосвященниками в делах, касающихся высокого их служения. Чтобы оградить доступ к этому таинственному имени от любопытства посторонних, силою того же таинственного имени сотворены были два чудесных льва, которые, стоя по обеим сторонам, оглушали насмерть всякого, кому только приходилось слышать их рев. Но, несмотря на грозный вид и страшную силу этих львов, Иешу без Пандира подобрался к самому таинственному имени, прочитал его, записал и, разрезав кожу на теле, спрятал его туда, с тем чтобы никогда не лишиться его чудодейственной силы; после этого он прошел безопасно: чудесные львы не издали даже легкого рычания.
Владея силой таинственного имени, Иешу отправился сначала в Вифлеем, место своего рождения, а потом в Назарет, отчего произошло и название Иешу Ганоцри. В Галилее, славившейся своим невежеством, Иешу стал летать по воздуху, ходить по водам, укрощать бурю, исцелять слепых и прокаженных, воскрешать мертвых и совершать другие, гораздо большие чудеса, чем те, какие известны о нем. Простой народ, подстрекаемый молвой, толпами шел к Иешу и сопутствовал ему неотлучно. С этой толпой Иешу Ганоцри отправился к Иерусалиму и торжественно вошел в него, восседая на осле. Священники не могли не обратить внимания на поступки Иешу Ганоцри и, выставив его поведение пред царицей Олейной, царствовавшей тогда вместе с сыном своим Момбасом, требовали ее согласия на казнь Иешу. Но Иешу, явившись к Олеине, чудесами своими привлек ее на свою сторону. Чтобы найти возможность захватить в свои руки Иешу, Синедрион вместе с первосвященником признал, что нет другого средства к этому, кроме сообщения одному из членов своих тайны чудесного имени Божия, при помощи которого, лишив Иешу чудодейственной силы, можно захватить его в свои руки и предать смертной казни.
Далее иудейское предание гласит, что один из членов Синедриона, Иегуда Ишкариот, решился взять на себя общее дело всего Синедриона и обещал употребить со своей стороны все средства к успешному выполнению взятого им поручения, с тем чтобы не было ему поставлено в грех то, что он принужден будет делать. Уладив эти переговоры, Иегуде сообщили тайну Имени Божия, и он принялся за дело. В силе своих чудес Иегуда нисколько не уступал Иешу, а даже превосходил его, но при всем том никак не мог овладеть им. После неудачной борьбы с Иешу посрамленный Иегуда, чтобы выйти из своего неловкого положения, решился вступить в число учеников Иешу; здесь скоро он удостоился полнейшей его доверенности, разузнав все слабости и преступления Иешу, и раскрыл все дело мудрецам и Синедриону. По наперед составленному Иегудой плану, как только Иешу Ганоцри вошел в храм, тотчас схватили его вместе с некоторыми из его учеников; остальные же ученики его разбежались. Иешу был привязан к мраморному столбу, назначенному для наказания преступников: его били, возлагали на него терновый венец и, когда он почувствовал жажду, давали ему пить уксус, смешанный с желчью, для того чтобы он потерял сознание и забыл употребление чудесного Имени Божия.
По определению Синедриона Иешу побили камнями, потом для большего бесчестья хотели повесить, но, сколько ни брали деревьев для этой цели, каждое раскалывалось в щепки, как только приступали к совершению казни. Дело в том, что Иешу, предвидя род своей смерти, еще при жизни заклял все деревья силою "шомаш-бия", так что ни одно из них не могло быть годным к повешению его. Иегуда помог делу, представив заблаговременно приготовленное им особое дерево из своего сада, на котором Иешу Ганоцри и был повешен, несмотря на сделанные им вперед заклинания.
Зная, что Иешу при жизни своей проповедовал о своем воскресении, и опасаясь, чтобы ученики не разгласили о воскресении его, украв предварительно его тело, Иегуда взял труп Иешу и спрятал его в яме, которую устроил на дне гнилого потока. После особых приготовлений он обратил - разумеется, силой таинственного Имени Божия - течение потока вверх, вырыл на освобожденном таким образом месте яму, спрятал туда тело Иешу, а потом опять дал потоку правильное течение, так что никто не мог догадаться, где находится тело Иешу. Но ученики последнего, не нашедши тела учителя своего там, где они погребли его, стали проповедовать, что он воскрес, а царица Олеина провозгласила его Сыном Божиим. Тогда Иегуда Ишкариот открыл обман учеников и заблуждение царицы, представив самый труп Иешу, который теперь по определению Синедриона привязали к конскому хвосту и влачили по городским улицам и пред дворцом царицы. Царица не знала, что делать и говорить, оказавшись в таком неловком положении. Над трупом Иешу Ганоцри издевались всевозможным образом: плевали, вырывали волосы из бороды и головы, так что он под конец казался как бы обритым - "галах". Ученики и последователи Иешу Ганоцри, ожесточенные оказанным ему со стороны иудейского народа отношением, отделились от иудеев, образовали особую секту под именем ноцримов и стали бриться в память оказанного иудеями их учителю бесславия.
Ноцримы везде стали утверждать веру повешенного, продолжая его дело; двенадцать главных учеников Иешу отправились во все концы земли проповедовать о нем. Мудрецы ("хахам") и Синедрион, озабоченные успехом проповеди особенно среди простого народа ("гамурец"), чтобы воспрепятствовать распространению ее, отправили некоего Шимона Кифу, с тем чтобы он вразумлял ноцримов, и для большего успеха возложенного на него дела преподали ему тайну чудодейственного Имени Божия. Но Шимон Кифа неожиданно изменил иудеям и своей миссии: явившись в главное местопребывание ноцримов и сотворив пред ними несколько чудес, он потребовал от них, чтобы они согласились выполнить то, что он им прикажет. Когда те изъявили свое согласие, то Шимон Кифа заповедал им ненавидеть иудеев и праздновать вместо пасхального дня день смерти Иешу, а вместо пятидесятого дня после Пасхи сороковой день. Ноцримы согласились следовать заповедям Шимона Кифы, но только в том случае, если он останется с ними навсегда. Когда же Шимон Кифа изъявил на это свое согласие, то для него построили столб, в который он и заключил себя. Жил он в этом столбе на хлебе и воде в течение шести лет, по прошествии которых умер. Еще и теперь можно в Риме видеть этот столб или по крайней мере камень, на котором сидел Кифа. Когда не стало в Риме Шимона, явился некто Илия и стал проповедовать, что Шимон неточно передал ноцримам волю Иешу, что он их обманывал и что Иешу поручил ему, Илии, передать ноцримам свои распоряжения. Этот Илия, освободив ноцримов от необходимости обрезания, вместо субботы стал проповедовать празднование следующего за ней дня, но во время самого провозглашения этого нового учения камень, упавший с неба, поразил его в голову и убил на месте - так всегда погибают ненавидящие Господа. Таково предание евреев о Лице и деяниях Иисуса Христа.
<Что касается учения Талмуда об Иисусе Христе, - отмечает И. Лютостанский, - то понятия Талмуда о Нем весьма грубы и странны. Но все это, разумеется, невозможно отнести к действительным понятиям евреев о Лице Христа, а скорее всего к интриге и обману своих единоверцев для более успешного ослепления злостной и фанатичной толпы. Так, например, упоминается об Иисусе Христе как о современнике Иешуабен-Парахии, который между тем жил за 150 лет до Рождества Спасителя. Эта столь странная клевета талмудистов против Божественности Иисуса Христа и всего Христианства концентрируется по большей части в отдельной книге под названием "Толдет Иешу". Ученый-монах, глубокий знаток еврейской литературы, де'Росси, говорит об этом сочинении, что сказки и нелепости, заключающиеся в нем, так грубы и бестолковы, что благодаря этому самому не могут вредить христианской доктрине; а то, что оно, несмотря на самое неблагоприятное настроение, не может не признать во Христе присутствия "Шем-Гамфората" (Божия Имени), может, напротив, служить подмогой для доказательства божественности нашей религии>. *1
Кроме книги "Толдет Иешу", в еврейской литературе существует около десяти сочинений, направленных специально против Христианства и отличающихся крайней нетерпимостью. Эти сочинения принадлежат как раввинским евреям, так и караимам. Важнейшее и полнейшее из сочинений такого рода написано в 1593 году караимом Исааком-бен-Авраамом, жителем города Трок в Литве, и озаглавлено "Хиззук-Эмуна". Помимо того, в древних изданиях Талмуда сохранилось название Матери Иисуса Христа Марии, только оно смешивается с другим именем Марии Магдалины. И этой-то Марии Магдалине Талмуд приписывает занятия уборкой женских волос. В Талмуде есть такой рассказ: когда раввин Бибаи-б.-Абаи умирал, то Ангел Смерти сказал слуге его: "Поди приведи сюда Марию, занимающуюся уборкою женских волос". Слуга пошел и привел Марию Магдалину. Тогда Ангел Смерти сказал слуге: "Я приказал тебе привести не эту Марию"; слуга отвечал: "Я отведу эту куда следует и приведу ту, которую нужно". Объясняя это место, Талмуд прямо относит его к лицу Иисуса Христа. В этом объяснении говорится: "Ангел рассказывал при этом случившуюся при существовании второго храма историю Марии, занимавшейся уборкой женских волос; Мария эта была матерью лица, имени которого не следует упоминать; мужем Марии был какой-то Папус-б.-Иегуда, а по другому месту - какой-то Сатд".
Учителем Иешу Талмуд называет раввина Иешуа-б.-Парахия, о котором сообщает следующий рассказ: когда царь Янней стал убивать раввинов, то раввин Иешуа-б.-Парахия и Иешу отправились из Иерусалима в Александрию Египетскую. Когда потом мир в Иерусалиме утвердился, то раввин Шимон-б.-Шетах послал к раввину Иешуа-б.-Парахии следующее письмо: "Тебе, Александрия Египетская, мир от меня, святого града Иерусалима. О сестра моя! Ты взяла мужа своего к себе, а я должна жить, не испытывая никакого утешения и не зная никакой радости". Получив такое письмо, раввин Иешуа-б.-Парахия решился немедленно идти в Иерусалим и зашел только проститься с хозяином дома, где он жил и был принимаем со всеми почестями и уважением.
*1 Лютостанский И. Указ. соч. Т.1. С.231-232. -
Простившись с хозяином дома, раввин Иешуа-б.-Парахия сказал, обращаясь к Иешу: "Какой славный здесь хозяин!" Но Иешу подумал, что раввин Иешуа-б.-Парахия хвалил хозяйку, и сказал: "Нет, учитель, у нее скверные глаза". Когда Иешу так наглядно обнаружил свои чувственные наклонности, раввин Иешуа-б.-Парахия, обличив Иешу, торжественно исключил его из своего общества и отлучил. Иешу часто обращался к раввину Иешуа с просьбой о помиловании, но рабби Иешуа не обращал на него внимания. Как-то рабби Иешуа во время молитвы увидел проходившего Иешу и стал махать рукой в знак готовности своей принять его. Но Иешу, думая, что раввин Иешуа этим жестом гонит его, вынул кирпич и стал поклоняться ему, как Богу. Раввин Иешуа взялся увещевать его, но Иешу сказал своему прежнему учителю, что, по его собственным словам, не может быть принято раскаяние от того, кто грешил сам и других приводил к греху. После этого Иешу стал учиться магии и навлек великие бедствия на Израиль. *1 Тот же самый рассказ повторяется и в другом месте Талмуда. *2
Нужно заметить, что в этом рассказе раввины представляют Иисуса Христа учеником раввина Иешуа-б.-Парахии, современником раввина Шимона-б.-Шетаха, жившего при царе Яннее *3, поэтому у них Иисус Христос представляется жившим 152 года после построения храма и за 70 лет до войны асмонеев с греками.
Автор упоминаемого сочинения утверждает, что известный человек, т.е. Иешу Ганоцри, жил в Египте вместе с рабби Иешуа и был в числе учеников его; что этот Иешу родился на 4-м году царствования Яннея, 263-м году от построения второго храма, 3671-м от сотворения мира по еврейскому летосчислению, за 91 год до нашей эры. Все это свидетельствовало о хронологической путанице и невежестве хулителей Христа.
По Талмуду, Иисусу Христу приписывается проповедование ложного и идолопоклоннического учения.
Так, в одном месте Талмуда существует следующее наставление: "Да не будет у тебя сына или ученика, который бы стал осквернять пищу в виду всех, т.е. проповедовать ересь вместо истинного богослужения, подобно тому как сделал Иешу Ганоцри" *4. Кроме того, мы уже видели, как Талмуд приписывает Иисусу Христу боготворение кирпича *5. Относительно чудес Иисуса Христа в Талмуде есть признание действительности их и говорится только, что они совершаемы были особой магической силой.
*1 Санхедрин, 107, 2.
*2 Сойто, л. 47, 1.
*3 Брохейс, 48, 1.
*4 Санхедрин, 103, 1.
*5 Там же. 107, 2. -
Есть в Талмуде предание, будто бы рабби Елиезер спросил мудрецов, правду ли говорят о сыне Сатда, что он, вырезав магические знаки на теле своем, перенес таким образом магию из Египта в Палестину. Мудрецы ответили на это: "Человек этот был глуп, а от глупого нечего ожидать, чтобы он сделал что-нибудь хорошее" *1. Раши по этому поводу объясняет, что египтяне, дабы не допустить распространения магии в чужих землях, обыскивали всех пересекавших египетские границы и отнимали магические книги. Иешу Ганоцри, чтобы явиться в Палестину со знанием магии, разрезал себе ногу, спрятал в рану магическую книгу и воровским образом перенес ее через египетскую границу *2.
О том, каким образом Иешу Ганоцри за свои преступления, и особенно за совращение народа в идолопоклонство, был осужден на смерть, в Талмуде находится следующее указание: законом назначено побивать камнями за совращение других с пути истинного богопочитания, за упорство в заблуждениях и нераскаянность. Такое определение закона было исполнено в городе Луд (Лидда) над сыном Сатда, который остался крайне упорным в своих заблуждениях и был повешен в вечер перед пасхой *3.
В Талмуде для поругания и насмешки Иисуса Христа называют идолом, или божком *4, и часто избегают названия Иисус Христос, называя Его "известным человеком", или говорят: "Пускай Его имя исчезнет и память о Нем изгладится".
Там же сообщается, что Иисус Христос занимался колдовством, магией и чародейством; Его называют глупцом, чудаком, обманщиком.
В другом месте Талмуда повествуется, что со стороны Синедриона употреблены были все меры к оправданию Иешу Ганоцри и к освобождению его от заслуженной им смертной казни. Сорок дней водили Иешу по городу, а вестник ехал впереди и взывал: "Вот преступник, предназначенный к побиению камнями; он занимался чародейством, обольщал народ, проповедовал идолослужение. Если кто может сказать в пользу его невинности, тот пусть выступит вперед и говорит, что знает". Но так как не нашлось никого, кто бы мог сказать в пользу Иешу хоть что-нибудь, то его взяли и повесили накануне пасхи. "Вечером накануне пасхи Иисус был повешен за то, что занимался волшебством, развращал народ и склонял его к новой религии... Так как ничего не нашли к его оправданию, то накануне пасхи его повесили". "Искусство волшебства он вынес из Египта в надрезе, который сделал в своем теле, и таким образом он творил чудеса и склонял народ к вере как бы собственною силою" (Гетингер. Ч.1, отд. 2. 136, 139).
*1 Шаббес, 104, 2.
*2 Там же.
*3 Санхедрин, 67, 1.
*4 Авойде-Зуре, 27, 2. -
Талмуд называет Иисуса Христа вероломным жидом; поведено собственными руками умерщвлять таких изменников Израиля и отщепенцев (миним), как Иисус Назаретский и его последователи, и низвергать их на дно пропасти. Учение Иисуса Назарянина, говорит Талмуд, идолопоклонство. Иаков, ученик Иисуса, - еретик (Авойде-Зуре, л. 17-1). "Так как Христос занимался чародейством и идолопоклонством, то христиане вдвойне идолопоклонники. Христа иудеи признают лишенным ума" (Авойде-Зуре, л. 27-2), "Христос в союзе с дьяволом; называют Христа безбожным" (Санхедрин, л. 105-1). Назарянин в Талмуде назван сыном плотника (Авойде-Зуре, л. 50-2).
Ритуально-оскорбительное отношение к Христу в Талмуде вызывало справедливое негодование во всем Христианском мире. В трудах Отцов Христианской Церкви дана всеобъемлющая критика несостоятельности антихристанских постулатов Талмуда. Апостолы Павел и Иоанн, Святые Иероним, Амвросий, Августин, Иоанн Златоуст предали иудейское талмудическое учение анафеме. Даже римские папы - Александр III, Иннокентий III, Пий V - многократно издавали буллы с анафемой Талмуда. Эти буллы подтвердил и Павел IV, подтвердил и Климент VII особою буллою 1593 года; Григорий XIII издал буллу в 1581 году. Папы Григорий IX, Иннокентий IV, Гонорий V, Иоанн XXII, Олий III откровенно проклинали Талмуд. Но наиболее последовательными по отношению к Талмуду были русские Государи. Вплоть до конца XVII в. существовало установление, запрещавшее ввоз этой кощунственной для христиан книги на территорию России. Нарушителям грозила смертная казнь.
Глава 4
Происхождение тайных обществ от иудейско-сатанинских богоборческих сект книжников и фарисеев. - Проповедь иудейского избранничества и вседозволенности. - Ритуальные убийства. - Отношение иудеев к крови. - Христианское учение о сатанинском происхождении иудейских сект.
Исторические данные свидетельствуют, что преобладающее число тайных обществ на Ближнем Востоке и в Европе, а позднее и в Северной Америке, имело корни в иудейско-сатанинских (каббалистических) сектах, боровшихся за установление иудейского господства и контроль над человечеством на основе талмудического учения об избранном народе и вседозволенности иудеев. Потеряв надежду получить избранничество от Бога, иудейские сектанты обратились за этим к сатане. Существует множество документов, показывающих непосредственно ритуальнокаббалистическую связь иудейских сектантов с сатаной. Стремясь скрыть эту связь от других народов, да и от большей части собственного народа, не одобрявшей подобных ритуалов, иудейские конспираторы глубоко засекретили свою деятельность. Любая попытка раскрыть тайну, будь это со стороны членов общества или случайного свидетеля, заканчивалась для нарушителя немедленной смертью с использованием страшных кровавых ритуалов.
Прямыми предшественниками тайных обществ, почитавших сатану (самыми распространенными среди них в позднейший период были масонские ложи), являлись иудейские секты фарисеев и книжников, которых Иисус Христос обличал за неверие, гордыню, жестокосердие и другие пороки (Мф. 5, 20; 12, 31-34, 43-45; 15, 4; 16, 25; 23, 2-3; Ин. 8, 3-11). Именно прежде всего по отношению к ним Он говорил о "сборище сатанинском" (Откр. 3, 9), называя их "детьми диавола".
Возникшая во II-III веке до Рождества Христова секта фарисеев стала прообразом будущих масонских лож. Фарисеи стремились в точности следовать иудейскому избранничеству, отвергая все, что не соответствовало их идее закона и блага только для одного народа. Отсюда и пошло их название "фарисеи", что означало "отделенные", "особенные", "избранные". Среди фарисеев образовалось особое сословие ученых "законников", толковавших избраннический закон применительно к конкретным случаям. Книжники и фарисеи противопоставляли себя всему человечеству и занимали сознательную богоборческую позицию. Они отрицали предсказание Пророков о грядущем Мессии и не приняли Иисуса Христа, так как Он отвергал идеи иудейского избранничества и вседозволенности. Книжники и фарисеи сделали все, чтобы предать Иисуса Христа позорной смерти. Более того, после Воскресения Христа они изъяли из Священного Писания все мессианские пророчества об Иисусе Христе, тем самым придав своим книгам откровенно богоборческий характер.
Непримиримое отношение иудаизма к Христианству отмечал митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн, коренится в абсолютной несовместимости мистического, нравственного, этического и мировоззренческого содержания этих религий. Христианство есть свидетельство о милосердии Божием, даровавшем всем людям возможность спасения ценой добровольной жертвы, принесенной Господом Иисусом Христом, вочеловечившимся Богом, ради искупления всех грехов мира. Иудаизм есть утверждение исключительного права иудеев, гарантированного им самим фактом рождения, на господствующее положение не только в человеческом мире, но и во всей Вселенной. *1
"И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек" (1 Ин. 2, 17). Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, "дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную" (Ин. 3, 15), "Всякий, верующий в Него, не постыдится. Здесь нет различия между иудеем и эллином, потому что один Господь у всех, богатый для всех, призывающих Его" (Рим. 10, 11-12), - свидетельствует миру Христианство, утверждая любовь как основу мироздания, нравственную ответственность человека перед Законом Божиим и равенство всех перед этим законом. Талмуд же утверждал приоритет иудейского народа над другими. Талмудический подход выводил иудеев за рамки нравственных оценок и лишал их каких бы то ни было этических и моральных норм в общении с другими народами, сознательно подменяя вероисповедание национальной принадлежностью. Сатанинские корни иудаизма, уходящие в глубь веков, обличил Сам Господь Иисус Христос, прямо сказавший искушавшим Его иудеям: "Ваш отец диявол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего" (Ин. 8, 44). Задолго до Рождества Христова Пророки обличали Израиль. Но еврейские вожди не вняли Богу. Лишившись под ударами Ассирии и Вавилона государственной независимости, евреи превратно истолковали свои священные книги, ожидая пришествия Мессии Христа как царя Израильского, который сделает их господами мира. *2 "Они, будучи всецело заняты своим земным значением... мечтая о необыкновенном земном преуспеянии, ради этих значения и преуспеяния, ради одной суетной мечты о них отвергли Мессию", - говорит Святитель Игнатий Брянчанинов.
Закоснев в ожидании военного и политического лидера, иудеи отвергли истинного Христа, пришедшего в мир с проповедью покаяния и любви. Особую их ненависть вызывал тот факт, что, обличив фарисеев, Христос разрушил миф о еврейской "богоизбранности", приобщив к Своему учению языческие народы. И вот иудеи оклеветали Спасителя перед римской властью и добились вынесения Ему смертного приговора. Результатом этого святотатства было отвержение преступников благодатью Божией. *3 Народ еврейский, "который первоначально был избран Божиим народом... сделался народом по преимуществу отверженным" (Святитель Игнатий Брянчанинов).
*1 Митрополит Иоанн (Снычев). Самодержавие Духа. СПб., 1994. С.117.
*2 Там же. С.119
*3 Там же. -
Но распятый Христос оказался для богоборцев еще страшнее. Христианство стремительно завоевывало мир, отодвигая иудейскую мечту о господстве все дальше и дальше. Тогда христианам была объявлена война. Вести ее открыто христоненавистники не могли - не хватало сил. Их оружием стали еретические учения, разрушавшие Христианство изнутри, и тайные общества, служившие проводниками еретических воззрений *1.
Христос связывает преступления фарисеев и книжников с убийством праведного Авеля злодеем и богоборцем Каином. "Таким образом, - говорит Христос иудейским талмудистам, - вы сами против себя свидетельствуете, что вы сыновья тех, которые избили Пророков; дополняете же меру отцов ваших. Змии, порождение ехидны! как убежите вы от осуждения в геенну? Посему, вот, Я посылаю к вам Пророков, и мудрых, и книжников; и вы иных убьете и распнете, а иных будете бить в синагогах ваших и гнать из города в город; да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от крови Авеля праведного до крови Захарии, сына Варахиина, которого вы убили между храмом и жертвенником. Истинно говорю вам, что все сие придет на род сей" (Мф. 23, 31-36. См. также: Лк. 11, 49-51; Евр. 12, 24).
Раскрывая сатанинский характер иудейских сект, учение Христа проводит четкую разделительную линию между сынами Божими и сынами дьявола. Как говорится в послании Святого Иоанна Богослова, "кто делает грех, тот от диавола, потому что сначала диавол согрешил. Для сего-то и явился Сын Божий, чтобы разрушить дела диавола. Всякий, рожденный от Бога, не делает греха, потому что семя Его пребывает в нем; и он не может грешить, потому что рожден от Бога" (1 Ин. 3, 8-10).
По объяснению Святого Иоанна Златоуста, всякий раз, как мы грешим, мы рождаемся от дьявола, а всякий раз, как совершаем добродетель, рождаемся от Бога, потому что "семя Его пребывает в нем" (1 Ин. 3, 9.)
"Духа Божия (и духа заблуждения), - учит Святой Апостол, - узнавайте так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога; а всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста, о котором вы слышали, что он придет и теперь уже есть в мире. Дети! вы от Бога, и победили их; ибо Тот, Кто в вас, больше того, кто в мире" (1 Ин. 4, 2-4).
*1 Митрополит Иоанн (Снычев). Указ. соч. С.119. -
Таким образом, Святой Апостол указывает, что всякий, отвергающий основную истину Боговоплощения, Богосыновства Иисуса Христа, тем самым свидетельствует, что он не от Бога, а от дьявола и антихриста. Антихрист, о котором говорит Святой Иоанн, в строгом и точном смысле слова еще не пришел, но дух антихриста уже во многих лжеучителях действует. "Апостол говорит, что антихрист уже в мире, разумеется не самолично, а в лице лжепророков, лжеапостолов и еретиков, предваряющих и приготовляющих его пришествие" (Феофил).
Пожалуй, самая известная ересь первых веков Христианства - несторианство было признано Отцами нашей Церкви разновидностью иудейской религии. Епископ Прокл, обличая Нестория, представляет его последователем синагоги. "Еврей! - восклицает он, обращаясь к Несторию, скажи, кто мог нас искупить, если не Сын единосущный Отцу по Божеству?" Церковь объявила, что учение Нестория есть возобновление иудейских суеверий, подтверждающее заблуждения синагоги. Из актов Халкидонского Собора видно, что когда историк Феодорит, обвиненный в заблуждениях Нестория, явился в собрание, то епископы единогласно воскликнули: "Вон иудея, пришедшего к нам, удалите ученика синагоги!"
Иудеи не приняли Слово Христа. Книжники, фарисеи, несториане и другие иудейские сектанты затаили против Спасителя злобу. Понимая, что им не победить христиан в открытой и честной борьбе, иудейские поклонники сатаны создают тайные общества и пытаются бороться с Христом из подполья. В этот период особое значение среди иудейских противников Христа приобретает секта каббалистов, занимавшаяся, как и книжники, произвольным толкованием Священного Писания и Талмуда. Каббалисты заявляли, что владеют неким тайным учением, имеющим высшее происхождение, предназначенным для немногих избранных. Уже тогда каббала считалась правоверными иудеями священнее Талмуда и объявлялась его "божественным ядром".
Для каббалистов Священное Писание - книги Моисея и Пророков - не имело большого значения, ибо толковали они его по своему разумению. С помощью схоластической эквилибристики слов каббалисты обосновывали в оправдание иудеев любое самое страшное преступление.
Идеи иудейского избранничества и вседозволенности доводились в каббале до высшей степени. Каббалисты утверждали, что убийство иудеем иноплеменника не только не преступление, но воспринималось как жертва, угодная Иегове. Один из членов этой изуверской секты Хаим Виталь учил, что иудей есть зерно (добрая сторона творения), а иноплеменник - клипот, т.е. скорлупа, шелуха этого зерна (злая сторона творения), и что Иегова, сотворяя мир, заронил в живые существа частицы своей божественной святости в виде искр, причем часть искр Иеговы попала в клипот. Освобождение этих искр и возвращение их ввысь - к первоисточнику, ускоряет пришествие мессии. Ожидающий пришествия мессии еврей должен быть устремлен к освобождению этих искр путем убийств. "Отнимай жизнь у клипот и убивай их, тогда Шехина (небесная царица. - О.П.) засчитает это тебе наравне с воскурением жертв" (Сефер Ор Исроэль - 177 в). *1
Из многих мест Зогара (важнейшая часть каббалы) следует, что "убийству нееврея, а следовательно, и христианина придается характер жертвенного акта, т.е. ритуальный характер". Из того же Зогара (ч. II, л. 119) видно, что акт убийства должен совершаться определенным каббалистическим способом. "И смерть их (аммэ-гаарец, т.е. неевреев) пусть будет при заткнутом рте, как у животного, которое умирает без голоса и речи..." За совершение такого убийства нееврея каббала обещает иудею-убийце высшую небесную награду: "В четвертом дворце Рая помещаются все те, которые оплакивали Сион и Иерусалим, равно как и все, истреблявшие остатки народов-идолопоклонников" *2.
Изуверский характер секты каббалистов сочетался с прямым ритуальным действием, призывающим сатану на помощь иудейскому народу. Верховное существо, которое почитают каббалисты, отражает древний сатанинский культ Молоха и Астарты. Манипулируя буквами, составляющими слово "Иегова", каббалисты приходят к кощунственному представлению о Нем как о некоей бессознательной субстанции, не сознающей собственного своего существования и не ведающей самое себя.
Первая буква еврейской азбуки - алеф составлена из четырех букв, входящих в имя Иегова. В этой букве каббалисты видели изображение "божественного человека" Адама Кадмона, одну руку воздевшего к Богу, другую протянувшего дьяволу, примиряя в себе доброе и злое начала, в чем, по мнению каббалистов, заключается истинное призвание человека. По толкованиям каббалистов, правая рука, обращенная к Богу, обозначает необходимость и зло, а левая, протянутая дьяволу, - свободу и добро. Таким образом, свобода и добро, по учению каббалистов, идут со стороны сатаны.
Много говоря о Боге, каббалисты сводили Его сущность к пантеизму, всебожию, растворенности божества во всем и вся. Сатанинское миросозерцание, которым была проникнута иудейская каббала, отрицало наличие сознательного, личного Бога в христианском понимании. Богом признавалась всякая сила Вселенной и собрание всех индивидуальных сознаний и разумов. Всё существующее объявлялось Богом. Такое всебожие фактически было ширмой, за которой скрывались откровенное безбожие, сатанинское богоборчество и ненависть к Христианству.
*1 Пранайтис И.Е. "Тайна крови" у евреев. Б. в. д. С.21,25.
*2 Там же. С.22,26-27. -
Каббалисты признавали огромное количество духов, которых вызывали к себе, стремясь подчинить их своему влиянию и посредством их воздействовать на мир. Чернокнижие, магия, астрология, алхимия и другие сатанинские методы, которые использовали каббалисты, составляли "науку" колдовства, входившую в каббалу.
Каббалистические секты исполняли колдовские сатанинские ритуалы, призывая себе на помощь духов тьмы из космоса. Каббалисты учили, что каждая звезда имеет своего духа и оказывает таинственное влияние на судьбы людей. С помощью сатаны можно управлять этими духами, а значит, заставлять их вмешиваться в человеческую жизнь.
В колдовских манипуляциях иудейских каббалистов идеи еврейской исключительности и вседозволенности приобретали характер мании величия. Каббала, например, утверждала, что Бог создал мир по мистическому плану еврейской азбуки и что гармония создания походит на гармонию еврейских букв, которыми пользовался Иегова, чтобы начертать книгу жизни. *1
По мнению этих сатанистов, буквы еврейской азбуки не только священны, но и обладают высшей магической силой. Комбинируя их, посвященные в тайны каббалы иудеи с помощью определенных ритуалов могут оказывать влияние на небесные светила и на ангелов, а через них - на судьбы народов и отдельных людей, а также предсказывать будущее *2.
Иудейские секты, близкие сатанинским культам, особое значение придавали ритуальным действиям, связанным с кровью. Животворящая сила крови, которою Господь пронизал каждое живое существо, по поверьям древних евреев, несла в себе частицу святости Всевышнего *3. Лишая живое существо крови, дьяволопоклонники как бы возвышали себя над Богом. Ритуал постепенного обескровливания живого существа, сопровождаемый срашными мучениями жертвы, представлял собой культ служения сатане. В сознании сатанистов животворящая сила крови представлялась могущею насытить недееспособные пустые оболочки ангелов тьмы - бесов.
*1 Шмаков А.С. Указ. соч. С.139.
*2 Бутми Н.А. Каббала, ереси и тайные общества. СПб., 1914. С.15.
*3 См., например, еврейский каббалистический трактат "Эц Хаим". -
Протоиерей Буткевич, анализируя Ветхий Завет, пишет об обычае человеческих жертвоприношений у евреев: <"Не бойтесь народа земли сей; ибо он достанется нам на съедение: защиты у них не стало" (Чис. 14, 9). Сие показывает нам намеками, что так как в них нет уже более той частицы святости, то они, как заколотые животные или хлеб, в снедь нам представлены, посему и сказано: "Сие людие (народ израильский. - О.П.) не уснет дондеже снест лов и кровь посеченных испиет", и сие намекает на людей, не сохраняющих в себе святость свыше. Из всего этого мы заключаем, что убиением и питием крови гоя неверного умножается святость Израиля или евреев>. *1
В угождение отцу тьмы - сатане члены иудейских сект проливали кровь невинных по всему миру как до Рождества Христова, убивая младенцев, так и после пришествия Христа и принесения Его в кровавую жертву, используя для своих ритуалов самое чистое - кровь христианских младенцев, отроков, Святых подвижников.
Кровавое изуверство, сатанизм и колдовство каббалистов сочетались с почитанием развратных культов и поощрением содомитов.
Каббалисты не признавали никаких нравственных законов, предоставляя человеку полную свободу отдаваться всем страстям и похотям его греховной природы. Как справедливо отмечал исследователь иудаизма, "половой инстинкт - вот единственное божество, которым проникнута каббала, плотское наслаждение - вот то святое святых, то откровение, в котором проявляется деятельное присутствие божества" *2. Неуклонное повиновение воле этого божества почитается правоверными иудеями не только религиозным догматом, но и верным путем к достижению заветной мечты избранного племени - "наполнить землю и господствовать над нею" *3.
Иудейская каббала на многие века стала главным рассадником изуверских обществ и культов, предшественников многих сатанинско-масонских лож и организаций, обучая народы мира поклонению силам зла и неслыханному разврату.
Дикие суеверия, колдовство, соединенные с изуверской жестокостью, безумное увлечение алхимией и астрологией - всем этим европейские народы были обязаны иудейским каббалистическим сектам. Более того, как справедливо отмечала Н.А. Бутми, "стараясь запятнать чистоту христианского учения, столь чуждого и ненавистного им по духу, стремясь расшатать и подорвать основы Христианской цивилизации, чтобы на развалинах ее воздвигнуть свое господство, иудеи прибегли к предательскому и могущественному оружию, заимствованному ими из древних языческих цивилизаций. Орудием этим являются тайные общества, посредством которых иудеи в течение двух тысяч лет заставляют самих христиан участвовать в разрушении Христианской цивилизации". Идеология преобладающей части тайных обществ - от древних гностиков до современных сатанинско-масонских и содомитских организаций - возникла на основе учения иудейской каббалы, а само слово "каббала" (cabal) в европейских языках стало синонимом заговора или тайной интриги.
*1 Буткевич, прот. О смысле и значении кровавых жертвоприношений //Вера и разум. 1913. N21/24. С.563.
*2 Revue International des Societes secretes //Le Judaisme. 1913. N5. P. 879.
*3 Бутми Н.А. Указ. соч. С.28. -
Глава 5
Христианская Церковь против сатанинских притязаний иудаизма. Мнение Святого Иоанна Златоуста. - Отцы Церкви об иудейской молитве против христиан. - Апостольские правила, решения Вселенских и Поместных Соборов в отношении иудеев. - Чин, "како подобает принимать приходящих от жидов к правой вере Христианской".
Христианская Церковь решительно выступала против сатанинских притязаний иудаизма. Святой Иоанн Златоуст, живший в IV в., обращается в связи с этим к собратьям по вере: "Если ты уважаешь все иудейское, то что у тебя общего с нами?.. Если бы кто убил твоего сына, скажи мне, ужели ты мог бы смотреть на такого человека, слушать его разговор?.. Иудеи умертвили Сына твоего Владыки, а ты осмеливаешься сходиться с ними в одном и том же месте? Когда узнаешь, что кто-нибудь иудействует, останови, объяви о нем, чтобы тебе и самому не подвергнуться вместе с ним опасности". Об иудейской молитве, проклинающей христиан, сообщают Отцы нашей Церкви. Так, Святой Епифаний (IV в.) говорит, что евреи не только питают к назареям ненависть, но даже проклинают их ежедневно по три раза: утром, когда встают, в полдень и вечером. Всякий раз, когда заканчивают молитвы в синагогах, они предают христиан анафеме, повторяя по три раза ежедневно:
"Да проклянет Господь назареев". Следует заметить, что Святой Епифаний, сам по происхождению еврей, был, наверное, хорошо знаком с еврейским молитвенным ритуалом. Блаженный Иероним сообщает то же самое, повторяя несколько раз в своем комментарии к Исаие, что "евреи по три раза ежедневно подвергают анафеме назареев". Святой Иустин мученик то же говорит об этой молитве в диспуте с евреем Трифоном *1.
Церковные писатели с сокрушенным сердцем подчеркивают факт проклятия иудеями назареев в молитве несколько раз ежедневно. Евреи под именем минеев и назареев понимают вообще христиан, точно так же как и слово "гой" означает "христианин".
В Апостольских правилах на Святых Вселенских и Поместных Соборах Отцами Церкви определяются нормы, которыми должны были руководствоваться христиане по отношению к иудеям в церковной и повседневной жизни. Главные из них я привожу с толкованиями Никодима, епископа Далматинско-Истрийского. *1
*1 Лютостанский И. Указ. соч. Т. 2. С.5. -
Правило 7. "Аще кто, епископ, или пресвитер, или диакон, святый день Пасхи прежде весенняго равноденствия с иудеями праздновати будет - да будет извержен от священнаго чина" (Ап. 64, 70, 71; Трул. 11; Антиох. 1; Лаод. 37, 38; Карф. 51, 73, 106).
О времени, в которое надлежит ежегодно праздновать праздник Христова Воскресения, как это установлено на I Вселенском Соборе, мы говорим в толковании 1 правила Антиохийского Собора. Во время до I Вселенского Собора, когда и было издано это правило, в разных поместных Церквах были совершенно различные обычаи, что служило поводом к возникновению многих распрей и к созыву частных соборов. И только отцы I Вселенского Собора утвердили относительно этого общий закон для всей Церкви.
Прежде всего это правило указывает на астрономический момент для определения дня, в который христиане должны праздновать Христово Воскресение, принимая за мерило весеннее равноденствие, и затем предписывает, чтобы празднование Воскресения никогда не совпадало со временем празднования иудеями их пасхи. То же самое предписывается и Апостольскими постановлениями (5, 17). Поводом к изданию этого правила послужила, по всей вероятности, иудеохристианская секта евионитов, утверждавшая, между прочим, что воспоминание Христова Воскресения должно праздноваться в 14-й день еврейского месяца нисана, когда празднуется и иудейская пасха, так как ни одним законом, по учению этой секты, не было отменено для христиан постановление о дне празднования пасхи Ветхозаветной Церкви. Но иудеи употребляли для исчисления времени не солнечный год, а лунный и месяц нисан начинали новолунием, ближайшим к весеннему равноденствию. Так как лунный год на несколько дней короче солнечного, то при таком исчислении большей частью случалось, что иудеи праздновали свою пасху раньше весеннего равноденствия. Для указания на различие между пасхой ветхозаветной и новозаветной, не имеющих между собой ничего общего, и для устранения всякой общности в священных обрядах между христианами и иудеями, к тому же чтобы осудить обычай, проникший от евионитов к некоторым православным священным лицам, правило предписывает всем наблюдать весеннее равноденствие и только после него праздновать воспоминание Христова Воскресения, а отнюдь не вместе с иудеями. Духовное лицо, нарушившее это, подвергается по правилу извержению из священного сана.
*1 Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима, епископа Далматинско-Истрийского. СПб., 1911 [репринт: 1994]. -
Правило 64. "Аще кто из клира усмотрен будет постящимся в день Господень или в субботу, кроме единыя только (Великия субботы) - да будет извержен. Аще же мирянин, да будет отлучен" (Ап. 51, 53; IV Всел. 16; Трул. 13, 55; Анкир. 14; Гангр. 18, 21; Лаод. 29, 49, 51).
Поводом к изданию этого правила является то же, что вызвало и 51 Апостольское правило. Воскресение праздновалось христианами как день, в который Христос восрес из мертвых, увенчав этим дело нашего искупления. День этот был для христиан днем радости и братского общения, вследствие чего пост, как проявление покаяния и печали о грехах, не мог быть допустим в этот день. Приблизительно то же можно было сказать и относительно субботы, считавшейся у христиан также днем радости, посвященным воспоминанию сотворения мира и Божия покоя. Гностики, следуя своему учению о материи как абсолютном зле, постились в субботу, выражая этим свою печаль о появлении материи; они постились также и в воскресенье, так как не верили ни в воскресение мертвых, ни в Воскресение Христово и, считая христианское учение о воскресении иудейским заблуждением, нарочно постились в этот день, выражая этим осуждение мнимого заблуждения. Особенно это было развито у маркионитов. Имея в виду это ложное учение, Апостольские постановления (5, 20; 7, 23) не только осуждают пост в субботу и воскресенье, но определенно называют его грехом. Точно так же учат Отцы и Учители Церкви. Данное Апостольское правило, подтверждая православное учение о воспрещении поста в субботу и воскресенье и провозглашая это учение в форме закона, угрожает духовному лицу, уличенному в нарушении этого правила, извержением из священного сана, а мирянину - отлучением от Святого причастия. Исключением как по этому поводу, так и по Апостольским постановлениям (2, 59; 8, 83) является только одна Великая суббота, потому что, как говорит в толковании этого правила Вальсамон, в этот день тело Господне лежало в гробу и Сам Господь заповедал нам поститься в этот день (Мк. 2, 20; Лк. 5, 35). Для того чтобы с обычной, мирской точки зрения понять предписание этого правила, воспрещающего поститься в воскресенье и субботу (кроме Великой субботы) - следовательно, и во время четырех установленных Церковью постов, необходимо помнить, что здесь говорится о сухом посте (сухоядение), когда воспрещается есть целый день до вечера, а вечером разрешалось принимать только строго постную пищу без рыбы (монахам - одно сочиво без елея в 223-м правиле Номоканона при Большом требнике). Следовательно, не должно понимать это правило так, что каждую субботу и воскресенье, даже и во время Четыредесятницы, разрешается есть рыбу и мясо - в эти дни воспрещается только сухоядение и разрешается менее строгий пост, чем в остальные дни постных недель.
Правило 65. "Аще кто из клира или мирянин в синагогу иудейскую или еретическую войдет помолитися - да будет и от чина священнаго извержен и отлучен от общения церковнаго" (Ап. 7, 45, 70, 71; Трул. 11; Антиох. 1; Лаод. 6, 29, 33, 37, 38).
В толковании 45-го Апостольского правила мы видели, что православным духовным лицам возбраняется всякое религиозное общение с еретиками (communicatio in sacris). Возобновляя это запрещение, 64-е Апостольское правило относит к нему и иудейскую синагогу. Это правило так же как и 45-е Апостольское правило, выражает ту мысль Священного Писания, что не может быть "согласия между Христом и Велиаром. Или какое соучастие верного с неверным?" (2 Кор. 6, 15). Если вообще духовное лицо не может иметь с еретиками никакого молитвенного общения, даже и частного, тем менее возможно для него такое общение с иудеями в силу вполне понятной причины, проистекающей из самого отношения иудейства к Христианству. Многие правила позднейших Соборов (особенно Лаодикийского и Трулльского) решительно осуждают какое бы то ни было религиозное общение с иудеями.
Это правило воспрещает религиозное общение с иудеями и еретиками не только духовным лицам, но и вообще всем православным мирянам и подвергает уличенных в таком общении соответствующему наказанию. Из текста правила не совсем ясно, какие наказания налагает оно за нарушение своих предписаний на духовных лиц и какие - на мирян. Изъясняя это правило, Вальсамон говорит, что определенные правилом наказания надо подразделять следующим образом: каждый клирик, как священнослужитель, так и церковнослужитель, подвергается за нарушение этого правила извержению из священного сана, а мирянин отлучению от церковного общения. При этом Вальсамон прибавляет, что не будет грехом духовное лицо, нарушившее это правило, одновременно извергнуть из духовного сана и отлучить от церковного общения. Аристин, толкуя это правило, точно определяет наказания: извержение для клирика и отлучение для мирянина.
Правило 70. "Аще кто, епископ или пресвитер, или диакон, или вообще из списка.клира, постится с иудеями, или празднует с ними, или приемлет от них дары праздников их, как-то: опресноки или нечто подобное, - да будет извержен. Аще же мирянин - да будет отлучен" (Ап. 7, 64, 71; Трул. 11; Антиох. 1; Лаод. 29, 37, 38; Карф. 51, 73, 106). Религиозное общение христиан с иудеями воспрещено уже 7-м и 64-м Апостольскими правилами. В данном правиле подтверждается это воспрещение с угрозой извержения из священного сана священнослужителей и церковнослужителей и отлучения от Святого причастия мирян, осмелившихся соблюдать иудейские посты, праздновать их праздники или принимать праздничные иудейские дары. Такое, как и вообще всякое религиозное общение с иудеями, Апостолы строго воспрещали в своих посланиях, и Апостольские правила только выражают это воспрещение в форме закона. В этом правиле осуждается главным образом религиозный индифферентизм, замечавшийся не только у некоторых мирских, но и у духовных лиц. Не отступая совершенно от своего верования, таковые показывали какую-то неоправданную терпимость по отношению к иудейским религиозным установлениям и в то же время индифферентизм по отношению к своим религиозным предписаниям и в силу этого вместе с иудеями постились, праздновали их праздники и, по их иудейскому обычаю, делили с ними их праздничные дары (Есф. 9, 19, 22). Поступая таким образом, они, как говорит Зонара в толковании этого правила, хотя и не разделяли, быть может, верования иудеев, но тем не менее подавали повод к соблазну и возбуждали против себя подозрение, как приверженцы иудейских обрядов; кроме того, сами они осквернялись подобным общением с иудеями, которым Бог еще прежде Христоубийства сказал через Пророка: "Поста и праздности ...и праздников ваших ненавидит душа Моя: они бремя для Меня" (Ис., 14). По поводу принятия христианами иудейских праздничных даров, и особенно пресных хлебов, Вальсамон в толковании этого правила замечает, что многие на основании этого правила обличают тех, которые совершают таинственную жертву на пресном хлебе, ибо если подвергаются извержению и отлучению те, которые только вкусили пресного хлеба во время иудейских праздников, то какому осуждению и наказанию должны подвергаться причащающиеся пресным хлебом как телом Господним или, подобно иудеям, совершающие на пресном хлебе Пасху?
Правила VI Вселенского Собора (Трулльского, 680-691 гг.):
Правило 11. "Никто из принадлежащих к священному чину или из мирян отнюдь не должен ясти опресноки, даваемые иудеями, ни вступати в содружество с ними, ни в болезнях призывати их и врачевства принимати от них, ни в банях купно с ними мытися. Аще же кто дерзнет сие творити - то клирик да будет извержен, а мирянин да будет отлучен" (Ап. 7, 64, 70, 71; Антиох. 1; Лаод. 29, 37, 38; Карф. 51, 73, 106).
Подтверждая прежние правила, отцы Трулльского Собора этим правилом воспрещают всякое общение с евреями, притом под угрозой извержения священных лиц и отлучения мирян.
Правила Поместного Собора (Лаодикийского, 360-364 гг.):
Правило 6. "Не попускати еретикам, коснеющим в ереси, входити в дом Божий" (Ап. 10, 45, 64; III Всел. 2, 4; Лаод. 9, 32-34, 37; Тимофея Александрийского 9).
"Кто не со Мною, тот против Меня", - говорит Иисус Христос (Лк. 11, 23; Мф. 12, 30), а кто против Христа, тот и против Его Церкви. Каждый еретик чужд Церкви, отрицая ту или иную основу Христианской веры и тем попирая откровенную истину, а следовательно, и Того, Кто открыл эту истину, т.е. Иисуса Христа - Основателя Церкви. В силу этого вполне естественно, что таковой должен быть лишен церковной молитвы и той благодати, которую только посредством Церкви, Церкви Православной, может получить человек, и каковому, как предписывает правило, должно быть воспрещено входить в церковь, где эта благодать дается. На вопрос, можно ли совершать Божественную службу, если в церкви находится какой-либо еретик (особенно арианин), Тимофей Александрийский отвечал, что это может быть допустимо лишь в том случае, если упомянутый еретик обещал отказаться от ереси и веровать православно (9-е правило).
Правило 29. "Не подобает христианам иудействовати и в субботу праздновати, но делати им в сей день, а день воскресный преимущественно праздновати, аще могут, яко христианам. Аще же обрящутся иудействующие - да будет анафема от Христа" (Ап. 7, 64, 66, 70, 71; Трул. 11, 55, 66; Антиох. 1; Лаод. 16, 37, 38; Карф. 51, 73, 106).
В толковании нескольких правил мы уже говорили о том, что христиане не должны ни в чем следовать иудейским религиозным обычаям. Это правило ссылается на то, что и в то время (половина IV столетия) некоторые следовали иудеям относительно празднования субботы, причем, осуждая этот противохристианский обычай, предписывает христианам особенно чтить воскресенье. О праздновании воскресного дня вообще мы уже говорили в толковании 66-го Апостольского правила. При установлении праздничных дней основной мыслью первых христи- ан, служившей и вообще исходным пунктом всей христианской жизни, была та, что во всем должно следовать распятому и воскресшему Иисусу Христу: следовать Ему в Его смерти тем, чтобы с помощью покаяния удостоиться плодов этой смерти; следовать Его Воскресению, чтобы верой в Него и Его силой человек мог воскреснуть к новой, святой жизни, которая, начинаясь здесь, на земле, заканчивается на небе. Естественно отсюда, что в христианском сознании день Воскресения Христова являлся днем торжества и радости.
Эта мысль нашла выражение уже в первые дни существования Христовой Церкви. Деяния Апостолов говорят о том, что ученики Христовы собирались постоянно в первый день недели для общественной молитвы и преломления хлеба (20, 7; 1 Кор. 16, 2; Откр. 1, 10). В послании Варнавы категорически говорится о воскресном дне как о дне радости, в который верные празднуют воспоминание о Воскресении Христовом. В послании Игнатия к магнезианам упоминается о том, что и обратившиеся в Христианство иудеи должны заменить субботу воскресеньем. Как знаменем иудейства была суббота, так теперь воскресенье стало символом новой жизни, основание которой положено Воскресением Христовым. В воскресенье - как в день радости - не постились (Ап. 66) и во время молитвы не становились на колени (I Всел. 20), а Василий Великий в своем 91-м правиле говорит, что делаем мы это потому, что воскресли со Христом.
Древний закон, воспрещающий работать в субботу, перешел тотчас же в самом начале Церкви на воскресенье, и Тертуллиан укоряет в грехе каждого работающего в этот день. Но, помимо празднования воскресного дня как воспоминания о Воскресении Христовом, некоторые Церкви, состоящие из лиц, перешедших в Христианство из иудейства, т.е. из так называемых в то время иудео-христиан, желали праздновать до некоторой степени и субботу, совершая в этот день торжественную литургию и причащаясь Святых Тайн. Этот обычай держался еще и в IV веке, показывая собой явное следование иудейству и служа для многих соблазном, вследствие чего лаодикийские отцы были вынуждены издать 29-е правило. Они воспрещают отдыхать в субботу, предписывая в этот день работать, как и в другие дни, и угрожают анафемой каждому, кто будет поступать иначе. Далее предписывается особенно почитать воскресный день, не работать и проводить его по-христиански. Относительно последнего отцы Собора добавляют, что так должны христиане поступать, если могут, т.е., как говорит в толковании данного правила Вальсамон, никто не принуждается безусловно ничего не делать, потому что, если кто вследствие бедности или какой-либо необходимости будет работать и в воскресенье, он не подлежит за это осуждению.
Во все времена Православная Церковь особое внимание уделяла борьбе с вредоносным влиянием иудаизма. Принятие евреев в Христианскую веру ограничивалось различными условиями, в частности принятыми на VII Вселенском Соборе (783-787 гг.).
8-е правило VII Вселенского Собора о том, что "не следует принимать евреев, т.е. жидов, если обращение их будет не от чистого сердца".
Так как некоторые лица жидовского исповедания, заблуждаясь, вздумали подвергать осмеянию Христа, Бога нашего, делая вид, что они христиане, тогда как сами отрицают Христа и тайно и скрытно соблюдают субботы и другие иудейские обряды, то определяем таковых не принимать ни в общение, ни на молитву, ни в Церковь; но пусть будет явно, что они по своему исповеданию жиды; ни детей их не крестить, ни раба никому из них не покупать или не приобретать. Если же кто-либо из них обратится с искренней верой и от всего сердца будет исповедовать истинную веру, торжественно отвергая их обычаи и обряды, то такого (определяем) принимать, и крестить и детей его, и утверждать их отречение от еврейского образа жизни. Если же они будут не таковы, то отнюдь не принимать их.
Толкование 8-го правила VII Вселенского Собора:
Аристин. Жидов не должно принимать, если не окажется, что они обращаются от искреннего сердца.
Вальсамон. Некоторые иудеи, подвергшись обвинениям по каким-нибудь делам и желая избежать их, переходили в православную веру и показывали вид, что они мыслят по-христиански, а на самом деле мыслили по-иудейски, тайно отправляя субботы и унижая наши обряды. Они крестили и детей своих, и делали нечто другое благочестивое, дабы лучше казаться православными. Итак, Отцы говорят, не принимать таковых ни в какое общение, не дозволять им крестить своих детей, никаким образом не приобретать христианского раба, но открыто жить им по жидовской религии. Если же кто из них от иудейской религии обратится к Православной вере с чистым расположением, и без необходимости или притворства отстанет от иудейских обычаев, и от всей души торжественно отвергнет их, и исповедует, что делается некоторыми из них по лукавству и клонится к осмеянию веры христиан, дабы тем и этих изобличить и исправить, - такового принимать в общение и детей его и крестить с наблюдением, чтобы они воздерживались от иудейских преданий и обычаев. Итак, заметь это для тех священников, которые крестят детей агарян, и что искомое ими для телесного исцеления крещение не должно быть допускаемо.
Славянская кормчая...
О жидех. Еврей, рекше жидов, не подобает приимати ни на общение, ни на молитву, ни в Церковь, аще не явятся истинно от всего сердца обращающиеся к правоверней вере нашей. Се разумно правило.
Толкование 7-го правила II Вселенского Собора.
Славянской кормчей: "В первый убо день сотворяем я Христианы. Во вторый же творим я оглашены, да поучаются вере. В третий же день заклинание творим, и дуновение трищи на лице и уши. И тако поучаем их, и повелеваем время довольно сотворити им в церкви, и послушати Божественных писаний, и тогда я крещаем. Но прежде сего всего да проклянут свою ересь с писанием и иныя вся".
Чтобы помочь приходящим ко Христу сохранить душу от влияния греховного нечестия и оградить паству от возможных соблазнов, составлялись "Чины принятия в Православную Веру". Одним из первых был составлен "Чин и устав, како подобает принимать приходящих от жидов к правой вере христианской". Он был утвержден к употреблению 49 правилами Вселенских Соборов (IV-VIII вв.), которые наряду со Священным Писанием составляют неотъемлемую часть вероучения Православной Церкви.
В этом "Чине", в частности, провозглашалось:
1. Отрекаюсь от всех жидовских обычаев, и от занятий, и от законов, и от опресноков, и от жертвоприношения агнца, и от праздника труб, и от праздника кущей, и от всех прочих жидовских праздников, и от жертвоприношений, и от молитв, и от кроплений, и от очищений, и от очистительных обрядов, и от умилостивительных жертв, и от постов, и от праздника новолуния, и от почитания суббот, и от колдовства, и от заклятий, и от обвязаний, и от хранилищ, и от собраний, и от пищи, и от питья иудейского и отрекаюсь вообще от всего иудейского: и от закона, и от обычая, и от занятия.
2. И сверх всего отрекаюсь от антихриста, ожидаемого иудеями в образе Христа, и сочетаюсь с истинным Христом и Богом.
7. Итак, от всей души и сердца и веры Истинной прихожу в Христианскую веру. Если же все это я сказал лицемерно или лживо, не от веры вседушевной и не от сердца, любящего Христа, и сейчас лишь притворяюсь, что становлюсь христианином, впоследствии же захочу отречься и вновь вернуться к иудейской вере, или буду есть с иудеями и праздновать с ними, или буду беседовать с ними тайно, клевеща на Христианство, а не обличу их открыто и не отвергну их пустую веру, - то пусть сейчас же нападет на меня дрожь Каина и проказа Гиезия, и сверх того да буду я подвергнут наказаниям по гражданским законам, а в будущей жизни да буду отлучен и проклят и душа моя да вселится с сатаной и бесами. Истинно так.
Каждый еврей, переходивший из иудаизма в Православие, клялся отказаться от сатанинских и человеконенавистнических традиций своей прежней веры и торжественно свидетельствовал следующее:
1. Я (имярек) ныне прихожу от жидовства к Христианской вере не по принуждению, не из-за бедствия или из страха, или из-за оскорбления, или нищеты, или долга, или обвинения, против меня выдвигаемого, или ради мирских почестей, или ради какого-либо благодеяния, или ради богатства, или имущества, кем-либо обещанного, или вообще ради какой-либо выгоды, или ради покровительства от людей, или из зависти, или из-за ссоры, бывшей с кем-либо из моих единоверцев, или из желания бороться затем с христианами, будучи ревнителем закона или будучи ими обижен.
Но, от всей души и сердца любя Христа и Его веру, отрекаюсь от всех жидовских обрядов, и от обрезания, и от всех законов, и от опресноков, и от пасхи, и от жертвоприношения агнца, и от праздника недель, и от юбилеев, и от праздника труб, и от умилостивительной жертвы, и от праздника кущей, и от всех прочих жидовских праздников, и жертвоприношений, и молитв, и кроплений, и очищений, и очистительных обрядов, и от постов, и от почитания суббот, и от праздника новолуния, и от пищи, и от питья их и вообще отрекаюсь от всех иудейских законов, и обычаев, и занятий.
2. И сверх того проклинаю иудейские ереси и еретиков:
саддукеев, называемых праведниками, которые хулят Святого Духа, и в воскресение мертвых не верят, и ангелов отвергают;
фарисеев отлученных, которые, постясь в понедельник и четверг и лицемерно выставляя девство, на определенное время установленное, затем нарушают всякое воздержание, а также вычисляют судьбу и занимаются астрологией;
назореев-разрушителей, которые не принимают закона Моисея о жертвоприношениях и поэтому удаляются от одушевленных и вообще не совершают жертвоприношений;
ессеев дерзких, которые, приняв иные писания, помимо закона, и отвергнув большинство пророков, похваляются учителем - человеком, именуемым Илксай, то есть сокровенной силой, и Марфо и Марфану, из рода его происходящих, почитают за богинь;
иродиан, которые иноплеменника, царя иудеев Ирода, съедаемого червями, почитают как помазанника;
ежедневно омывающихся, которые думают так же, как фарисеи, и, кроме того, учат, что невозможно человеку спастись, если он не омывается каждый день;
книжников, то есть законоучителей, которые не желают жить по закону, но излишне расширяют его, выдумывают омовение рукомойников, чаш, блюд и другой посуды, тщательное мытье рук и сосудов; и вообще многие свои предания прибавляя к закону, называют их удвоениями, как бы вторым Божиим законодательством. Первое же ложно относят к Моисею, второе - к раввину Акибе, третье - к Анану и Иуде, четвертое же - к сыновьям Насамонея, которые, пребывая в брани, отвергли почитание субботы.
Итак, проклинаю все эти иудейские ереси, и ересиархов, и удвоения, и удвоителей.
3. Проклинаю вместе с ними и тех, которые, прославляя Мардохея, совершают праздник в первую субботу христианского поста, распинают на дереве Амана, прилагают к нему крестное знамение и потом сжигают, предавая христиан всевозможным заклятиям и проклятиям.
4. Проклинаю также и тех, кто в начале сентября на празднике труб перевязывает трубные роги шелками разных цветов, затем говорит над ними некие заклинания и использует их для отгнания, как они думают, лихорадки и других болезней.
5. Проклинаю и празднующих в июле воспоминание скорбен, как они называют, то есть воспоминание пленения Иерусалима, пеплом посыпающих головы, постящихся весь день и всю ночь, и с великим плачем восклицающих: "Горе!"
6. Проклинаю также всех ожидающих пришествия помазанника, то есть антихриста, который, как они надеются, приготовит им великую трапезу и даст им в пищу Зиза, и Махемофа, и Левиафана. Зиз - это некое пернатое животное, Махемоф - четвероногое (бегемот), Левиафан же - водное (крокодил); они настолько велики и тучны плотью, что их хватит в пищу каждому из бесчисленных тысяч.
7. Также проклинаю и всякий жидовский обычай и занятие, не заповеданные Моисеем, и всякое их колдовство, и заклинание, и ворожбу, и прорицания, и обвязания, и хранилища.
8. И еще проклинаю всякого рабби и раввина, научившего или учащего помимо закона Моисея, и всех их так называемых архиферекитов, и старейшин рабби, и старейшин раввинов, и учителей, чьи нечестивые учения они называют отеческими.
9. Проклинаю с древними старейшинами раввинов и новых иудейских нечестивых учителей, а именно: Лазаря, придумавшего беззаконный праздник так называемого единоножия, и Илию, по нечестию не меньшего, Вениамина, и Зеведея, и Авраамия, и Сумватия, и прочих.
10. И сверх всего этого проклинаю и препроклинаю ожидаемого иудеями грядущего мессию, мнимого Христа, то есть помазанника, вернее же сказать, антихриста, и, отрекаясь от него, сочетаюсь с Истинным и Единым Христом Богом.
11. И верую в Отца и Сына и Святого Духа, в Святую Единосущную и Нераздельную Троицу. И исповедую вочеловечение и к людям пришествие Единого от Святой Троицы, Единородного Сына и Слова Божия, от Отца прежде всех веков рожденного, через Которого все произошло. Верую в то, что Он есть Мессия, проповеданный законом и Пророками, и исповедую, что Он уже пришел на землю ради спасения рода человеческого, что Он воистину стал Человеком, не отступив от Своего Божества, что Он воистину Бог и воистину Человек неслиянно, непреложно и неизменно, в одной испостаси и в двух естествах, что Он добровольно все претерпел и был распят плотью, Божество же пребыло бесстрастным, и был погребен, и в третий день воскрес, и вознесся на небеса, и придет в славе судить живых и мертвых.
12. И верую и исповедую, что родившая Его плотью Святая Дева Мария, пребывшая и после Рождества Девой, справедливо и воистину есть Богородица, и Ей, поистине Матери Бога Вочеловечившегося и потому ставшей по благодати Госпожой и Владычицей всей твари, поклоняюсь и воздаю честь.
13. Я убежден, исповедую и верую, что таинственно освящаемые христианами хлеб и вино, которые они принимают в Божественных службах, прилагаемые Его Божественной силой мысленно и невидимо, недоступно никакому естественному пониманию, как знает Он Один, что эти хлеб и вино являются поистине Плотью и Кровью Господа Иисуса Христа. И также я обещаю причащаться их, как воистину сущих Тела и Крови Его, во освящение души и тела, и в жизнь вечную, и в наследование Царствия Небесного, если они приемлются причащающимися в совершенной вере.
14. И чистой и искренней душой и сердцем и с истинной верой стремлюсь принять Святое Христово крещение, будучи убежден, что оно воистину духовное очищение и возрождение души и тела.
15. И Честной Крест Истинного Христа и Бога нашего исповедую уже не как орудие гибели и проклятия, но как орудие свободы и жизни вечной и знамение победы над смертью и над дьяволом.
Еще же честные иконы, явления к людям во плоти Бога Слова и неизреченно Его Родившей Чистой Девы и Божией Матери, и богообразных ангелов, и всех Святых, как образы первообразных, и принимаю, и почитаю, и целую.
16. И Святых ангелов, и всех Святых, не только праотцев и Пророков, но и Апостолов, и мучеников, и исповедников, и учителей, и преподобных - и вообще всех угодивших уже пришедшему Христу как рабов Его и верных угодников почитаю и поклоняюсь им ради почитания Христа.
17. Итак, от всей души и сердца и по искреннему желанию прихожу в Христианскую веру. Если я это сказал лицемерно или лживо, не от веры вседушевной и не от сердца, любящего уже пришедшего Христа, но или по принуждению, или из-за бедствия, или из страха, или из-за оскорбления, или нищеты, или долга, или обвинения, против меня выдвигаемого, или ради мирских почестей, или ради какого-либо благодеяния, или ради богатства или имущества, кем-либо обещанных, или вообще ради какой-либо выгоды, или ради покровительства от людей, или из зависти, или из-за ссоры, бывшей с кем-либо из моих единоверцев, или из желания бороться затем с христианами, будучи ревнителем закона, или будучи ими обижен, - и вот если сейчас лишь притворяюсь, что становлюсь христианином, впоследствии же захочу отречься и вновь вернуться к иудейской вере, или буду есть с иудеями, или праздновать с ними, или вместе с ними поститься, или буду беседовать с ними тайно, клевеща на Христианство, или в собрания их, или на моления их пойду и возобновлю и сохраню это все, а не обличу открыто их и их дела и не отвергну их пустую веру, - пусть сейчас же падут на меня все проклятия, записанные во Второзаконии Моисея, и дрожь Каина, и проказа Гиезия, и сверх того да буду я подвергнут наказанию по гражданским законам неумолимо, а в будущей жизни да буду отлучен и проклят и душа моя да вселится с сатаной и бесами. Истинно так.
Глава 6
Тайные общества древности, возникшие на иудейско-каббалической основе. - Гностики. - Манихеи. - Катары. - Альбигойцы. Тамплиеры, - Антихристианство. - Сатанинские ритуалы. Идеи избранничества и вседозволенности. - Распущенность нравов и содомитство,
Самой распространенной тайной сектой, боровшейся с Христианством в первые века его появления, были гностики, черпавшие свои идеи в иудейской каббале. Эти еретики объявляли себя хранителями высшего, совершенного знания ("гносис" - по-гречески "знание").
Творец мира у гностиков занимал второстепенное положение по сравнению со "знающими", или гностиками. Положение это в точности соответствовало иудейскому отношению к Богу в Талмуде, согласно которому "раввины обладают верховной властью над Богом". Как каббалисты, гностики считали, что все существующее и есть Бог, сводя понимание Его к пантеизму и всебожию. В своем богоборчестве гностики пытались использовать имя Христа, еретически искажая и извращая Его учение. Одни из них признавали Христа человеком, на которого сошла высшая сила, другие учили, что Спаситель только принял вид человека, а в действительности был бестелесен. Подобно масонам будущих веков, гностики обманывали легковерных, сообщая им, что Спаситель пришел для того, чтобы научить достойных неким высшим сокровенным знаниям, а Апостолам якобы приказал распространять эти знания только среди самых избранных.
Гностики, в большинстве своем иудеи, считали себя "избранным семенем" и проводили в своих учениях идеи иудейского избранничества и превосходства над другими народами.
Учение гностиков предполагало существование двух миров: духовного - источника добра и света - и материального - источника зла и тьмы. Причем добро отождествлялось у них с понятием "знание", а зло - с понятием "незнание". Гностики учили, что чувственный мир есть отражение сверхчувственного. Высшее существо у гностиков называлось "Глубиной", "Первоначалом", "Первоотцом" и было тождественно каббалическому понятию Эн-соф (Бесконечная сущность). Первоначальное половое различие являлось, по учению гностиков, источником всякой жизни. Из Глубины, или Первоначала, попарно истекают божественные силы - эоны (в каббале - сефироты), которые разделяются на мужские и женские. Последний из эонов, наиболее отдаленный от Первоначала, имел в себе зародыш матери и служил посредником между чувственным и духовным мирами. Этот эон гностики называли Божественной Мыслью и Премудростью, которой видимый мир с его Богом и ангелами обязан своим существованием.
Основоположником гностических сект был кипрский еврей Симон Волхв, ученик александрийской школы иудейского философа-каббалиста Филона. Симон Волхв вошел в историю после ряда неблаговидных деяний разоблаченный самим Апостолом Петром. Симон Волхв, пораженный чудесами, которые творили ученики Христа Апостолы Филипп и Петр, приписал их не Силе Божией, а особым знамениям, высшей магии, которыми, по его мнению, обладали Апостолы. Симон притворно принял Христианство, а затем стал предлагать Апостолам деньги, чтобы они научили его творить чудеса. Апостол Петр прогнал каббалиста, заявив ему: "Серебро твое да будет в погибель с тобою, потому что ты помыслил дар Божий получить за деньги. Нет тебе в сем части и жребия, ибо сердце твое неправо пред Богом. Итак, покайся в сем грехе твоем и молись Богу: может быть, отпустится тебе помысел сердца твоего, ибо вижу тебя, исполненного горькой желчи и в узах неправды" (Деян. 8, 20-23).
Гностические секты в I-II веках, по словам Святого Иринея, как "грибы из земли, стали появляться под влиянием темной силы, ополчившейся против Христианства". Среди наиболее известных еретиков, кроме Симона Волхва, следует назвать Менандра, Керинфа, Марка и Валентина. Особую известность получил иудей Валентин, так же, как и Симон Волхв, притворно принявший Христианство, чтобы вредить ему изнутри. Валентина три раза отлучали от Церкви, после чего он ушел на остров Кипр, где основал еретическую секту валентиан, просуществовавшую вплоть до VI века. Более того, еретическое учение Валентина было целиком использовано в XVIII в. тайным обществом мартинистов, основанным иудейским деятелем Мартинецом Пасхалисом.
Отцы Церкви не уставали обличать ереси гностических сект. Особенно в этом прославился Святой Ириней, епископ Лионский, принявший мученическую смерть во времена гонений императора Септимия Севера около 202 года.
Опираясь на Священное Писание, Святой Ириней показывал сатанинскую сущность гностиков, их безнравственность, переходящую в распутство, полную свободу от нравственных законов, ибо они представляли Бога ничего не ведающей силой. "О самом Первоначале, или Глубине, писал Святой Ириней, - у гностиков много различных мнений. Одни говорят, что она не имеет четы, ни есть ни мужеского пола, ни женского и вообще ни есть что-либо; а другие называют ее мужеско-женскою, приписывая ей естество гермафродита. Еще другие соединяют с ней Молчание как супругу, чтобы образовалась первая чета" *1.
Симон Волхв объявил себя спасителем и воплотившимся Словом Божиим, заявлял, что принял образ человека именно для того, чтобы освободить божественную мысль из уз материи, а людей - от тирании ангелов, сотворивших мир. Обретя "божественную мысль" (распутную женщину по имени Селена или Елена), Симон Волхв "освободил" ее от уз материи тем, что вступил с нею в супружество, дабы осуществить на земле таинственный брак, соединяющий в вышнем мире Ум и Мысль. Люди, верующие в него, Симона, и в его Елену, вещал еретик, свободны делать что они хотят и спасутся этой верой независимо от дел, "ибо дела праведны не по природе, а случайно". "Поэтому, - делает вывод Святой Ириней, - мистические жрецы этой секты живут сладострастно и занимаются делами волхвования... Они употребляют заклинания и заговоры. Любят прибегать к средствам, возбуждающим любовь, к так называемым духам домашним и наводящим сон, и к другим забавным проделкам. Они имеют также изображения Симона, представленного в виде Юпитера, и Елены - в виде Минервы, и молятся им" *2.
*1 Иже во святых отца нашего Иринея Епископа Лионского пять книг. Обличение и опровержение Лжеименного Знания. М., 1900. С.55.
*2 Там же. С.88. -
Обряды, которые использовали гностики при посвящении своих членов, предвосхитили многие ритуалы масонских лож XVIII-XIX веков. Например, обряд посвящения ("крещения") у гностиков-маркосиан (последователей иудея Марка) Святой Ириней описывает так: <Одни из них устраивают брачный чертог и совершают тайноводство с произношением каких-то слов над посвящаемыми и говорят, что совершаемое ими есть духовный брак по подобию горних сочетаний. А другие ведут на воду и, крестя, приговаривают кощунственные слова: "Во имя неведомого отца всего, в матерь всего - истину, в сошедшей на Иисуса, в единении, искуплении и общении с силами". Иные же, чтобы более поразить посвящаемых, приговаривают какие-то еврейские слова, именно: "Васема Хамосси Ваэнора Мистадиа Руада Куста Вавофор Калахфи". Истолкование же сих слов таково: "Призываю то, что превыше всякой силы отчей, что именуется светом, духом благим и жизнью, потому что ты царствовал в теле">. *1
Гностики, как и каббалисты, проводили идеи иудейского избранничества, объявляя себя "особыми людьми". Так, например, гностик Василид учил, что "ангелы, занимающие самое последнее небо, именно видимое нами, устроили все в мире и разделили между собою землю и живущие на ней народы. Их начальник есть тот, которого почитают богом иудейским, и так как он хотел подчинить своим людям, т.е. иудеям, все прочие народы, то ему противостали все прочие князья" *2.
Как в будущем и масоны, гностики принимали в свои секты без особенного разбора, но тайное учение ("высшее знание") доверялось лишь избранным после пятилетнего тяжелого испытания. "Избранные" носили камни с вырезанными на них змеями и другими символами в качестве талисманов и подтверждения посвящения и пользовались паролями и секретными рукопожатиями для опознания их другими членами этого общества *3.
Еще одной сатанинской сектой, порожденной иудаизмом, были манихеи, вобравшие в свое учение идеи каббалистов и гностиков. Возникла эта секта в III веке в Персии. Основателем был некто Мани (по некоторым данным, иудей), отлученный от Христианской Церкви и вообразивший себя создателем новой религии, противостоящей Христианству. Мани воспитывался в одной из сект так называемых мандантов, соединявших в своем учении суеверия халдеев с идеями и верованиями, заимствованными из Талмуда, каббалы и даже Библии. Слово "манда" в переводе означало "знание" и было синонимом греческого слова "гносис" (знание). Знание это, по мнению сектантов, могло быть доверено только избранным и служило их благополучию и процветанию.
С распространением Христианства секта мандантов приобрела воинствующе еретический характер. В конце I века иудей Елксай, чтобы унизить Иисуса Христа, провозгласил спасителем мира его предтечу Иоанна Крестителя и ввел среди мандантов вместе с верованиями иудейской секты ессеев некоторое подобие обряда крещения. Многое из того, что в дальнейшем проповедовал Мани, было заимствовано им из учения и обрядов мандантов. Мани не только стремился остановить распространение Христианства, но и всячески способствовал развитию иудейского влияния на страны, еще не охваченные Христианством.
*1 Иже во святых отца нашего Иринея Епископа Лионского пять книг. С.82-83.
*2 Там же. С.90.
*3 Мудрость древних и тайных обществ. Смоленск, 1996. С.20. -
Отрицая христианское учение, манихеи, как каббалисты и гностики, учили о двойственности Божества и о всебожии (пантеизме) мира. По мнению манихеев, существуют два начала - два высших существа, связанные друг с другом, - "бог добра" и "бог зла", которых один был властелином в царстве духа и света, другой - в царстве материи и тьмы. Оба высших существа выделяли из себя божественные силы. Одна царство света, матерь жизни - произвела первобытного человека - христа (соответствует понятию "Адам Кадмон" у каббалистов); из царства мрака произошел первобытный дьявол. Первобытный человек Христос и первобытный дьявол вступают в битву, из которой дьявол выходит победителем, и царство материи и мрака поглощает элементы духовного божественного света. Эта частица света "бога добра", поглощенная материей, дает ей жизнь и становится душой мира. Дьявол заковывает душу мира в узы материи и таким образом создает Вселенную и человека. Видимый мир рождается из соединения духа и света с материей и мраком. Чтобы душа человека не узнала о своем божественном происхождении, дьявол запрещает человеку вкушать от древа познания.
Манихеи выступали против брака и деторождения, считая, что они способствуют удержанию духа в оковах материи. Вместе с тем они поощряли распущенность нравов и разврат, с тем чтобы он только не вел к деторождению.
Эти еретики строго хранили тайны своего общества. Его члены делились на верующих, избранных и совершенных. Требовалось много лет, чтобы со степени верующего перейти на степень избранного *1.
По свидетельству блаженного Августина, от посвящаемых требовалось прежде всего строжайшее соблюдение тайны общества, разрешалось преступать клятву и обманывать: "Клянись, нарушай присягу, но не выдавай тайны". Святой сообщает о жестокости манихеев: "Нищему, если он не манихей, не подавай хлеба и воды". О социалистических и анархических идеях манихеев Святой Августин доносит до нас следующие сведения: "Власти гражданские и политические (манихеи. - О.П.) проклинали как учрежденные злым богом и учили, что не должно быть ни собственников, ни домов, ни земель, ни денег". Все это тем не менее не мешало избранным и совершенным манихеям владеть богатыми землями и домами, собственностью и деньгами.
*1 Блаженный Августин, который до обращения в Христианство 9 лет состоял в секте манихеев, не пошел дальше первой ступени "верующих". -
После падения Западной Римской империи манихейские секты распространились в Аравию и Византийскую империю. В X-XI веках на их основе по всей Европе появились различные ереси, затронувшие в том числе Россию (ересь жидовствующих) и Болгарию (богомильская ересь). Творцом мира в этих ересях почитался дьявол, который, например, у богомилов назывался Сатанаилом. В Западной Европе секты жидовствующих широко распространились после изгнания евреев из Вавилона и казни там иудейского вождя Езекии. Имея самые разные названия (манихеи, брабансоны, альбигойцы и др.), эти секты чаще всего были известны под наименованием катаров. Учение катаров было близко манихейству. Они отвергали христианские представления о Боге и Священное Писание и, как манихеи, считали, что Земля и весь род человеческий сотворены дьяволом. Катары верили в перевоплощение души; если человек потерпел неудачу в одной жизни, то, как они утверждали, у него есть возможность преуспеть в другой. Они не признавали крещение, крест в качестве символа, индивидуальную исповедь, религиозные картины и иконы. Секты катаров делились на две ступени посвящения - верящие и совершенные. Чтобы достичь степени совершенных, требовалось по крайней мере два года специальных послушаний.
Ересь катаров охватила значительную часть Южной Франции. Чтобы уничтожить ее, французские власти объявили крестовый поход против еретиков. Он начался в 1209 году. Почти сорок лет прошло, прежде чем крестоносцы подавили последнее сопротивление жидовствующих, а тайные общества катаров продолжали существовать еще полвека.
Кроме связанных с манихейством катаров во Франции существовала секта орлеанских манихеев, появлению которой предшествовал кощунственный антихристианский акт орлеанских иудеев. В 1014 году они отправили в Египет, к калифу Хакему, посланцев, которым было поручено убедить его разрушить Гроб Господень в Иерусалиме, чтобы уничтожить само основание христианских "суеверий". Посланцы сумели убедить калифа, и самая великая христианская Святыня была разрушена. Однако иудейским посланцам не удалось скрыть свое преступление. После возвращения в Орлеан их судили и казнили. В 1022 году в Орлеане появилась манихейская секта, состоявшая в основном из иудеев, в которую удалось завлечь многих католиков-священников, среди них духовника французской королевы Констанции священника Стефана. Тайная секта действовала в Орлеане почти год, но была разоблачена. Суд приговорил еретиков к смертной казни.
В XI веке на Юге Франции одновременно с катарами (часто сливаясь с ними) действовала и другая разновидность манихейства - секта альбигойцев, названная так по названию города Альби, в котором проходил Собор, осудивший эту ересь. Особенно широко альбигойство распространилось среди крещеных евреев провинции Лангедок. Как свидетельствовал историк Мишле, "в эту французскую Иудею, как справедливо называли Лангедок, проникли восточные верования: персидский дуализм, мистицизм и манихейство... Руководители брабансонов и альбигойцев, прикрываясь учением Аристотеля, тайно проповедовали пантеизм Аверроэса, тонкости каббалы и вообще иудейские идеи".
Как и манихеи, альбигойцы признавали два высших существа доброе и злое. "Добрый бог" создал духовный мир, а "злой бог" - мир материальный. Христианский Бог Творец был, по мнению альбигойцев, "злым богом", а Христово Учение отвергалось, как "плотские" установления "злого и плотского Бога". Среди части альбигойцев процветало содомитство и самый разнузданный разврат. Еретики считали, что грехи плоти, как создания "злого Бога", не имеют никакого значения для безгрешного духа. Альбигойцы ненавидели Христианство, преследовали и убивали священников, грабили и разрушали монастыри и церкви.
В тайной организации альбигойцев существовали три степени посвящения: ученики, верующие и совершенные. Посвященные в степень совершенных считались святыми, и им давалось право отпускать грехи и выносить смертные приговоры. Каждый вступающий давал клятву хранить тайну под страхом смерти. Управление организацией осуществлялось тайными руководителями, неизвестными большинству ее членов. В целях конспирации использовались особые знаки и слова.
Альбигойская секта была уничтожена во время крестового похода против катаров, частью которой они, по существу, являлись. Остатки еретиков слились с манихейской сектой вальдепсов, а некоторые вступили в сатанинский Орден рыцарей-тамплиеров.
Орден рыцарей храма, или тамплиеров, был основан в 1118 году для охраны паломников к Гробу Господню и защиты их от нападения сарацин. Первоначально орден носил монашеский характер, его члены отличались благочестием и вели аскетический образ жизни. Иерусалимский король Балдуин II подарил тамплиерам дом, построенный на том месте, где, по преданию, находился храм Соломона, откуда произошло название храмовники, или тамплиеры. Орден быстро развивался и к концу XII века превратился в могущественную организацию, владевшую огромными землями, домами и богатствами на Ближнем Востоке и в Европе.
К началу XIII века характер ордена кардинально изменяется. Власть в нем захватили силы, связанные с каббалистско-манихейскими сектами, которые вносят в устав ордена изменения, отменявшие послушничество и разрешающие вербовать в орден лиц, отлученных от Церкви. В результате вскоре большую часть членов ордена стали составлять люди, недостойные или просто враждебные Христианству. Постепенно орден храмовников превратился в тайный союз поклонников сатаны.
Исторические источники *1 сообщают, что тамплиеры вместе с внешним исповеданием Христианской веры установили обряды тайного поклонения сатане. В храмах проходили церковные службы, а в подземельях ордена ночью или на рассвете происходили тайные собрания, где совершались кощунственные обряды поругания христианских Святынь, и проходили "черные мессы."
Тамплиеры приняли новый устав, известный только избранным членам ордена, в котором устанавливались положения, враждебные Христианской Церкви. Устав этот содержался в глубокой тайне, и членам ордена запрещалось под страхом смерти носить его с собой. Новое учение тамплиеров было видоизмененной формой манихейства. Тамплиеры признавали существование "высшего бога" - творца духа и добра - и "низшего бога" - создателя материи и зла. Признавая двойственность божества, тамплиеры поклонялись не "высшему богу", а низшему - "богу материи и зла" (которого представляли в виде Бафомета - дьявола с козлиной головой и женской грудью).
В тайны ордена посвящались не все тамплиеры. От избранника требовали клятвы под страхом мучительной смерти. После произнесения клятвы посвящаемый в тайну должен был отречься от Христа, как от "лжепророка", и от Христианской Церкви. После отречения от Христа посвящаемый целовал каждого своего брата по ордену "в уста и ниже пояса".
Посвящаемому показывали Бафомета и объявляли: "Верь в него, ему доверяйся, и благо тебе будет". Неофит склонял свою голову перед сатаной. Новопосвященный в рыцари-тамплиеры получал "пояс Иоанна", который через прикосновение его к изображению Бафомета приобретал характер талисмана. Пояс этот служил главным отличительным знаком принадлежности к Ордену тамплиеров. Название пояса именем Иоанна объяснялось почитанием, которым пользовался Иоанн Креститель у тамплиеров. "Почитание Иоанна Крестителя превыше Христа встречается еще у древней жидовствующей секты мандантов, учение которой перешло к манихеям, а также и во все системы современного масонства" *2.
*1 Финдель И.Г. История франкмасонства от возникновения его до настоящего времени: Пер. с нем. СПб., 1872; Шустер Г. История тайных союзов, обществ и орденов. М., 1996. Т.1-2.
*2 Бутми Н. А Указ. соч. С.151 -
Тамплиеры вели развратный образ жизни, а многие были подвержены и содомитским порокам. Их резиденции превратились в дома терпимости и места самых разнузданных оргий. Потеряв человеческий облик, тамплиеры вступали в отношения с шайками бандитов. В частности, орден вошел в союз с "мусульманской" сектой ассассинов (убийц). Как пишет французский историк Клавель, "тамплиеры в разные времена находились в близких сношениях с тайным союзом ассассинов, или убийц... оба союза имели одинаковую организацию, одинаковые степени посвящения, одинаковые цвета одежды (белый и красный); как ассассины, так и тамплиеры стремились к разрушению тех религий, которые они наружно исповедовали". *1
В октябре 1307 года все тамплиеры, находившиеся на территории Франции во главе с гроссмейстером Яковом Моле и конвентом ордена, были внезапно арестованы по приказанию короля. Следствие над преступниками продолжалось семь лет, по словам историка Мишле, "безо всякого принуждения", "медленно, с крайней снисходительностью и мягкостью". Кроме гроссмейстера, допросу подвергся 231 самый влиятельный член ордена. Все они в конце концов признали следующие факты: отречение от Христа; оплевывание Креста и попирание его ногами при обряде посвящения и особенно в Святую пятницу; непристойные поцелуи, которыми обменивались между собой посвящаемые и рыцари; поклонение идолу Бафомета; наказание смертью за нарушение тайны или неповиновение; содомитство как вполне установившийся обычай; пользование самыми преступными средствами для обогащения ордена, включая убийства, грабежи, ложные присяги.
В 1314 году после суда главные преступники, включая Якова Моле, были казнены, а остальные приговорены к тюремному заключению. Некоторая часть сатанистов, сумевшая избежать наказания, вступила в другие антихристианские секты.
*1 Clauel. Hisoire pittoresque de la Franc-Maconnerie et des Societes secretes ancieunes et modernes. Paris, 1843. P.355-356. Так же как тамплиеры не были настоящими христианами, так и ассассины только прикрывались мусульманскими одеждами, являясь на самом деле преступной иудейской сектой. Коран воспрещает мусульманам по-дружески относиться к евреям. "О вы, которые уверовали! Не избирайте друзьями иудеев: они друзья сами себе. Кто подружится с ними, тот поистине из них" (гл. V, ст. 56). "О верующие! Не имейте друзьями ваших отцов и ваших братьев, если они вере предпочитают неверие. Те же из них, которые сблизятся с ними, будут нечестивыми" (гл. IX, ст. 23). То же самое повторяет Магомет: "О верующие! Не сближайтесь с теми, которые ниже вас, - с иудеями: они будут стараться вас развращать; они сильно желают, чтобы вы всего лишились. Не забывайтесь в обществе жидов; стесните им дорогу, когда их встретите на своем пути; не обитайте с ними в одних домах и не смешивайтесь с ними, чтобы не уподобиться им" (гл. VII, ст. 57). -
Возникшие на иудейско-каббалистической основе тайные общества и секты древности и средневековья сформировали идеологический фундамент, на котором впоследствии были построены тайные организации XVIII-XX веков. Несмотря на их многообразие и разные названия все эти общества и секты имели сходные черты:
Прежде всего их учения имели общий первоисточник - иудейскую каббалу - и поэтому носили антихристианский характер, использовали все средства для поругания Христа.
Признавая двоичность божества (доброго и злого богов), они предпочитали поклоняться злому началу - сатане, выработав специальный ритуал общения с дьяволом. В Бога в христианском понимании еретики не верили, проповедовали пантеизм, что фактически означало безбожие.
Ими руководила идея избранничества, высокомерное представление о своем особом праве господствовать над другими людьми.
Они твердо верили в свою вседозволенность, считали возможным использовать любые средства по отношению к нечленам общества, отрицали нравственность как условность, допускали убийство, клятвопреступление, разврат, содомитство.
Все эти черты тайных обществ и сект древности и средневековья легли в основу масонской идеологии нашего времени. Нынешние масоны благоговейно почитают память об основателях и вождях тайных обществ от гностиков до тамплиеров. Например, в самой распространенной из масонских систем - обряде шотландского ритуала, имеющего 33 степени посвящения, - одна из высших степеней посвящена памяти преступных тамплиеров, прославлению их последнего гроссмейстера Якова Моле, известного сатанинскими службами, немыслимой жестокостью и развратом. "Орден рыцарей храма и масонство являются детищами одной и той же темной силы - всемирного иудейства, стремящегося к разрушению Христианской цивилизации, чтобы на развалинах ее воздвигнуть Храм Соломона, т.е. иудейское господство". *1
*1 Бутми Н.А. Указ. соч. С.167. -
Глава 7
Разложение Западнохристианскои церкви. - Отпадение ее от Православия. - Сатанинские стремления католических иерархов властвовать над миром. - Безбожие и разврат папистов. - Зверская жестокость католической инквизиции. - Процессы над ведьмами. - Массовые публичные казни и сожжение людей на кострах. Вражда против Святой Руси.
"В древнем мире, - писал знаменитый историк Моммзен, - еврейство было действенным ферментом космополитизма и национального разложения". Причем, разлагая другие народы и государства, евреи как общность становились все более консолидированными и организованными. Конечно, главной целью иудаизма было разрушение Христианства, составлявшего духовное ядро христианских государств и народов Западной Европы. Исподволь космополитизируя Христианскую Церковь, иудаизм лишал ее осязаемого национального ядра, выхолащивая ее духовное содержание, оставляя только внешнюю оболочку.
Западная ветвь Христианской Церкви, позднее получившая название католической, как истинное Христианство перестала существовать к исходу первого тысячелетия после Рождества Христова.
Воплощенные в иудаизме сатанинские силы зла, воздействуя на греховную природу человека, разложили души правителей Западной католической церкви. Гордыня и жажда властвовать над всем миром создали так называемое папство - самозванную иерархию, объявившую о своем главенстве в христианском мире. Незаконные притязания на главенство в Церкви папы римского было главнейшей причиной отпадения папства от христианского мира. Все дальнейшие вероучительные уклонения от Единой Вселенской Истины, делающие католицизм одним из еретических течений в Христианстве, имеют источником папство, через которое католики отпали от Непогрешимой Церкви.
Учение о папской власти, о видимом главе Церкви, "заместителе и наместнике Христа", заслоняющем настоящего главу - Христа, является фундаментом всего учения римского католицизма, противоречащего основам евангельского и апостольского учения о Церкви и познании Истины.
Строго говоря, католицизм не отвечает понятию Церкви. К нему скорее применимо определение латинство, или папизм, ибо оно во многом похоже на еретическую секту. Как справедливо отмечает отец Тимофей Алферов, "католическая церковь значит "соборная", но ничто так не попрано у латинян, как принцип соборности Церкви". *1
*1 Алферов Т., свящ. Современные ереси и их борьба с Православием. СПб., 1990. С.1. -
===========
ВСТАВКА Фото 2 Тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь. И тогда откроется беззаконник, которого Господь Иисус убьет духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего... (2 Фесс. 2, 7-8) Апостол Павел
============
История отпадения латинства от истинного Христианства имеет чисто криминальный характер и наполнена многочисленными преступлениями и подлогами.
В апостольские времена первенствующее положение во Вселенской Церкви принадлежало Иерусалиму, первым епископом которого был Иаков Праведный, брат Господень. Впоследствии главная кафедра была перенесена в Рим, "поелику то был царствующий град". Рим пользовался у христиан особым уважением, как место проповеди и мученической кончины Апостолов Петра и Павла. Римский епископ пользовался уважением, с его мнением считались, но безусловного повиновения ему в Церкви не было. Особое значение римского епископа, тем более его право решать дела всей Церкви, не отражено ни в одном официальном акте Древней Церкви. Для решения общецерковных вопросов созывались Соборы.
Однако постепенно римские епископы пытаются узурпировать власть в Церкви. Первую такую попытку сделал римский епископ Виктор, отлучивший от Церкви Поликарпа Смирнского, Поликрата Ефесского и Иринея Лионского, не желавших присоединиться к римской практике и настаивавших на традиции, восходившей к Иоанну Богослову. И, хотя в этом случае решение римского епископа было отвергнуто всеми другими епископами, его притязания на власть и непогрешимость возрастали.
Непристойный характер борьбы за власть, которую вели между собой претенденты на место римского епископа в течение многих столетий, полностью дискредитировал деятельность кафедры и вызвал путаницу и глубокие сомнения в законности постановлений многих римских епископов.
Так называемый папский престол, занимаемый римским епископом, оспаривали несколько претендентов. Причем в истории латинства бывало не раз, что победу одерживал не более законный папа, а тот, которого поддерживали мирская власть и богатые люди. В 418 году Бонифаций I при поддержке императора низложил папу Евлалия, в 530-м Бонифаций II "победил" избранного большинством духовенства Миодора. Таких случаев в истории латинства - множество. Произвол, убийства, разврат, бесконечные интриги окружали власть римских епископов.
В IX веке римскими епископами была сфабрикована подложная грамота Константина Великого на имя римского епископа Сильвестра I так называемая Дарственная Константина. Этот подлог преследовал цель показать, что светская власть над Римом была навеки получена папой из рук первого христианского императора Константина Великого еще в начале IV века.
Дарственная Константина вместе с другими подложными документами подобного рода вошла в сборник "Лжеисидоровских декреталий". В наше время наука достоверно доказала подложность этих документов. Но в течение многих столетий эти фальшивки играли большую роль в обосновании имперско-авантюристических притязаний пап. Вместо борьбы за чистоту веры римские епископы отстаивают свои амбициозные планы, подстраивая под них всю идеологию католичества. Паписты отрывают Запад от Вселенской Церкви, рвут связи, завещанные Христианскому миру Самим Спасителем.
Первым серьезным столкновением латинства с Православием, через 150 лет закончившимся полным отпадением католиков от Истинной веры, стало противостояние римских пап Николая I и Адриана II Константинопольской Церкви по делу Святого патриарха Фотия. Римские папы более двух десятилетий преследовали и травили Святого подвижника, подвергая его анафеме и проклятиям.
Дальнейшее развитие латинства, вплоть до его окончательного отпадения от Православия, представляло своего рода вертеп. Как сообщается об этом периоде в католической богословской энциклопедии, "возглавители соперничающих партий, боровшихся за апостольский престол, считали дозволенными для себя всякие средства во имя осуществления святотатственных целей. Ради увеличения своих сторонников и получения больших шансов на успех не стыдились торговать Святыней. В бесчестных сделках они продавали за золото кардинальские звания, аббатства и епископии, обещая вооруженную поддержку тем, кто путем симонии получал все это. Их дерзость не ограничивалась этим. Они не останавливались перед перспективой раскола и признавали первосвященниками антипап, которых сами выдвигали, руководствуясь своими капризами, интересами, страстью к наживе. Они избирали того, кто платил больше, каковы бы ни были его знания, нравственность и положение, будь то мирянин или клирик. Иногда человек, утром не имевший даже тонзуры, к вечеру объявлялся верховным первосвященником. Легко себе можно представить частную жизнь таких клириков, епископов или даже первосвященников. Симония и распущенность, рождавшиеся отсюда, заражали весь Запад, ибо, если больна голова, все члены подвержены болезни.
Эта мрачная картина не покажется преувеличением, если вспомнить, что в эту эпоху сын блудницы был возведен на престол Святого Петра своей собственной матерью. Бесстыдная Марозия, развратная патрицианка и куртизанка высокого ранга, широко известная своей необузданностью и преступлениями, запятнавшая себя целым рядом кровосмесительных и прелюбодейных связей, получила в собственность от итальянских принцев как плату за свое бесчестье замок Святого Ангела и власть над городом Римом. Достигнув верховного положения, domna senatrix, как ее называли, сочла себя вправе распоряжаться апостольским престолом, возводить на него и низводить по собственному усмотрению. Она провела выборы Сергия III в 904 году, Анастасия III в 911 году, Ландона - в 913 году. В следующем году под влиянием Феодоры, сестры и соперницы Марозии, был избран Иоанн X, из графов Тускуланских. Domna senatrix сумела в 928 году добиться его низложения, бросила в темницу и велела опричникам Вильгельма, герцога Тосканского, своего второго супруга, задушить заключенного. Марозия после этого пыталась возвести на папский трон одного из своих родственников, простого мирянина, который был тотчас же изгнан народом как узурпатор. Канонически был избран Лев VI (928), но он сидел на престоле только семь месяцев и внезапно умер, отравленный, как думают, Марозией. Его преемник, Стефан VIII, занимал престол два года (929-931) и тоже умер внезапно. Эта неожиданная смерть совпала с увеличением богатства Марозии, которая, овдовев после Вильгельма Тосканского, только что стала женой Гуга, короля Италии. Мужья этой развратной женщины жили недолго. Так же как и папы, они сменяли один другого с ужасающей быстротой, оправдывавшей всевозможные подозрения. Можно бы сказать, что подобных преступлений для этой новой Мессалины было мало. По ее желанию был избран папой ее сын (Иоанн XI)... Это была настоящая мерзость запустения на месте святе. Злосчастная роль Марозии не окончилась со смертью ее сына Иоанна XI. Четыре преемника его: Лев XI (936-939), Стефан IX (939-942), Марин II (942-946), Агапит II (946-955) - были избраны или по ее влиянию, или по влиянию ее сестры Феодоры. Обе эти женщины, несмотря на взаимное соперничество, были душой итальянской национальной антигерманской партии. Пятым преемником Иоанна XI был сын его брата Альбериха - следовательно, внук Марозии, молодой 19-летний мирянин, при вступлении на престол Святого Петра принявший имя Иоанна XII (955-964)... Этот сын Альбериха и его наложницы был папой негодным, кровавым и развратным, папой наглым и преступным". *1 В 963 году этот папа был осужден на Соборе за чудовищный разврат.
Несмотря на полнейшее моральное разложение верхушки латинства, папы продолжали отстаивать свое первенство в Христианском мире и твердить о своей непогрешимости. Более того, паписты грубо нарушали Апостольские правила о постах, о полной литургии, о безбрачии духовенства и др.
Папство создает еретическую теорию о земной централизации Церкви и подчинении всего Христианского мира Риму, воспроизводя тем самым организационную структуру иудаизма с его избранничеством и желанием господствовать над всеми людьми.
Под предлогом быть "наместником Христа" папа стремится вытеснить и заменить Единственного Первосвященника Нового Завета, Единственного Главу Церкви. Таким образом, папы способствуют и открывают путь антихристу, который поставит себя на место Христа, будучи не совместимым со Христом.
Окончательное отпадение папистов от Православия произошло в июле 1054 года. Из Христианской Церкви католицизм переродился в религиозную империю, в которой вера была только внешней оболочкой, срывавшей мирские помыслы и похоти светских по своей сути и образу жизни римских епископов. Как определял русский церковный историк В.В. Болотов разницу между патриархатом и западным пониманием папства, патриархат зиждется на естественном тяготении периферии к своему центру, а папство мыслит себя особым институтом, якобы установленным Богом. "Патриархат говорит о себе только то, что он есть, а папство - что оно должно быть, т.е. патриархат может возникать и прекращать свое историко-каноническое бытие, роль кафедры определяется реальным историческим бытием Церкви. Так, в истории России первенствующая кафедра трижды меняла свое положение - Киев, Владимир, Москва. Папство же провозгласило себя институтом, изначально пребывавшим в Церкви и не подверженным изменениям". Противопоставив себя Православию, паписты обрекли себя на духовно-нравственное вырождение и превращение в идеологический инструмент светской политики, а в XIX-XX веках - в орудие иудейско-масонской власти.
Вся история латинства после отпадения от Христовой Церкви это череда судорожных попыток удержать и расширить свою власть любыми средствами. Причем сама вера приобретает у католиков чисто формальный характер. Шаг за шагом паписты отказываются от многих канонических установлении: отменили весь круг богослужения (кроме литургии), ликвидировали посты. Папистами провозглашаются новые, неизвестные Древней Церкви догматы; в результате католическое учение наполняется духом, чуждым христианскому мировоззрению.
Энергия католических священников и иерархов *1 расходуется на утверждение своей земной власти любой ценой.
Разрушенная изнутри под влиянием иудаизма, католическая церковь приобрела черты, родственные ему. Римские папы и кардиналы в своих финансовых махинациях неразрывно и тесно переплелись с еврейскими ростовщиками и банкирами. В XII веке, например, еврейские банкиры взяли почти под полный контроль папский Рим. Банкирский род евреев Пиерлеоне стал главным финансистом высшей католической иерархии. А один из представителей этого еврейского рода занял папский престол под именем Анаклет II (1130-1138). Иудеи сыграли значительную роль в становлении и развитии католических монашеских орденов. Так, в развитии самого могущественного католического Ордена иезуитов большую роль сыграл еврей Поланко. *2
*1 Я не касаюсь отдельных католических прихожан, среди которых есть немало искренне верующих в Христа людей, сбитых с толку порочной системой папизма.
*2 Меллер-Закомельский А.В. Указ. соч. С.41. -
Жестокая диктатура, которую несло миру тоталитарное католическое сознание, вела к массовым зверствам над людьми, понимавшими лицемерие, фальшь и фактическое безбожие латинских священников и иерархов. Ни одна из религий (кроме, конечно, иудаизма) не создала такого страшного террористического учреждения, как Священная католическая инквизиция. Ни в одной из стран мира, кроме находившихся под влиянием латинства, не было столько фальсифицированных процессов и массовых публичных казней так называемых ведьм, бывших, как правило, психически больными людьми. Их публичные сожжения и истязания использовались папистами для устрашения всех несогласных с антихристианской сущностью католицизма.
Католическая инквизиция, один из самых страшных в истории человечества трибуналов, фактически католическая террористическая организация, возникла около 1200 года. Для римских пап именно она стала главным орудием устрашения среди христианских народов, разочаровавшихся в духовной силе, твердости и моральной чистоте католицизма.
Чтобы узаконить изуверскую деятельность инквизиции, папы разрешили ей любое преступление (настоящее или мнимое) связывать с ересью. Процессы над "еретиками и ведьмами", пытки и казни над ними обосновывались ведущими католическими богословами, начиная с епископа Гильома Овернского, Фомы Аквинского, Дунса Скота и заканчивая Пьером де Палу и Габриелем Бьелем. В трудах этих столпов католицизма была разработана подробная "концепция" еретичества, ставшая основой "правового" обоснования казней сотен тысяч людей. Любой осуждавший папистов за физическое и моральное растление обвинялся в еретичестве или колдовстве. На этих процессах католическая церковь продемонстрировала полное пренебрежение к личности человека, попрание истины и справедливости. Вот те основные принципы, на которых строились суды инквизиции:
Процессы проходили в полной тайне.
Обвиняемый считался виновным, пока он не доказывал свою невиновность, но в вопросах веры, где "непогрешимой" считалась католическая церковь, доказать невиновность не было возможности.
Любой оговор, сплетня, подозрение считались весомыми основаниями для начала процесса и признавались как доказательства вины.
Личность свидетелей не устанавливалась, а их обвинения не доводились до сведения обвиняемого. В 1254 году папа Иннокентий IV гарантировал анонимность обвинителей.
Против всех несогласных с католическими постулатами (а не только против ведьм) допускались показания осужденных за лжесвидетельство, лишенных гражданских прав, малолетних детей и даже отлученных от Церкви, не рассматриваемых при других преступлениях.
Если свидетель обвинения отрекался от своих показаний, он преследовался за лжесвидетельство, но его показания сохраняли силу *1.
*1 Роббинс Р. Энциклопедия колдовства и демонологии: Пер. с англ. изд. 1959 г. М., 1995. С.176-177. -
Инквизиторские трибуналы назначались лично папой и подчинялись только ему. Штабами инквизиторов становились доминиканские (иногда францисканские) монастыри. Инквизиторы не покидали то или иное место, пока все враги католицизма не были уничтожены. Приговаривая "еретика" к смерти, инквизиция конфисковывала все его имущество, дом, землю в пользу католической церкви. Деньги играли большую роль в деятельности и самой инквизиции. За взятку можно было откупиться от пытки и смерти. Растленные католические священники и инквизиторы превратили процессы над "еретиками" в выгодный источник дохода, тем самым еще более усиливая окончательное разложение католицизма.
Вакханалия папского произвола против всех несогласных с растленной католической церковью особенно характерно проявилась во Франции. Здесь католическая инквизиция в XIII-XIV веках сфабриковала сотни процессов над еретиками и ведьмами, которые были публично сожжены при массовом стечении народа.
Самой большой ненавистью папистов пользовалась Россия, сумевшая стать главной хранительницей Православной веры и получившая за это название Святая Русь.
Пагуба католичества для Русской земли состояла в том, что оно создало всеохватывающую организацию мирового господства, являющуюся скорее политической, чем религиозной. Главной целью католичества было не христианское служение, а политическая власть. Попытки подчинить себе славянский мир католицизм предпринимал неоднократно. В частности, еще в Х веке Рим запрещает вести богослужение на церковнославянском языке, объявляя его ересью.
Паписты присылают в Россию своих миссионеров еще при Святых княгине Ольге и князе Владимире. Позднее они используют женитьбу князя Святополка на дочери короля Болеслава, убеждая русского князя перейти на сторону Рима. С предложениями "соединиться" с Римом обращались к русским князьям папа Климент III (1080) и папа Иннокентий (1207).
Чаще всего Рим пытался использовать трудности России, чтобы насадить в ней ненавистное русскому народу еретическое латинство. Так, воспользовавшись началом монголо-татарского нашествия, папы направляют против Руси орды подвластных им народов: датчан, Орден меченосцев, венгров, шведов (1240), немцев (1242). "Не случайно, пишет русский историк Б. Башилов, - советником у Батыя был рыцарь католического ордена Святой Марии Альфред фон Штумпенхаузен" *1. Потерпев сокрушительное поражение на Чудском озере, когда русские войска разгромили армию католических рыцарей, папы тем не менее продолжали натравливать на Россию орды католических завоевателей в 1268-1269 годах (немцы) и в 1347 году (шведы).
Глава 8
Первое столкновение русских людей с иудаизмом. - Иудейско-хазарское иго на Руси. - Еврейская торговля рабами из славянских земель. Сокрушение иудейско-хазарского каганата русским князем Святославом. - Переселение хазарских иудеев тюркского происхождения на Запад. - Ашкенази и сефарды. - Разрушение мифа об "избранном народе".
Первое столкновение русских людей с иудаизмом произошло в VIII веке в степях юго-восточной части европейской России, где в это время находилось могучее государство Хазарский каганат, объединявший под своей властью тюркские и кочевые племена. В годы расцвета Хазарского каганата его территория простиралась от Черного до Каспийского моря. Хазары не принадлежали к еврейскому племени, а были народом тюркско-монгольской ветви. Примерно до VII века они мало чем выделялись среди прочих тюркско-монгольских народов. Значительные изменения произошли после того, как его высший класс перешел в иудейство. В "Еврейской энциклопедии" пишется о том, как хазарский каган "вместе со своими вельможами и большей частью до тех пор языческого народа перешли в иудейскую веру, вероятно около 679 г. нашей эры" *2. По другим источникам, около 740 года хазары приняли измененный иудаизм, а примерно в 800-м - раввинский *3.
Причем вначале правящий класс Хазарского каганата держал в тайне свое обращение в иудаизм, скрывая это даже от своего народа.
Принятие иудаизма изменило характер власти в каганате. Каган теперь избирался из представителей одного и того же знатного еврейского рода. Избранием руководил другой иудей - царь-бек. Последнему фактически и принадлежала настоящая власть.
*1 Башилов Б. История русского масонства. М., 1992. Вып. 1/2. С.19.
*2 Цит. по: Рид Д. Указ. соч. С.113.
*3 Новосельцев А.П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М., 1990. С.150. -
Бек мог не только назначать кагана, но и в любое время устранить его. Бек также распоряжался войсками, решал вопросы войны и мира, государственных финансов.
Несмотря на то что иудейской была вся верхушка каганата, он стал не государственной религией, а тайной верой правящих кругов и торгово-ростовщического класса.
Тайная вера правящего класса Хазарского каганата сохранялась вплоть до начала IX века, когда в стране вспыхнуло всеобщее восстание против иудеев, подавленное со страшной жестокостью.
После подавления восстания правящий класс уже не скрывал своего обращения в иудаизм, хотя преобладающее большинство простых хазар отказались поменять веру и продолжали оставаться язычниками, христианами, мусульманами. Иудаизм стал открыто элитарной религией правящего класса, подданные, исповедовавшие другие религии, считались рабами царя, простым хазарам предоставлялось "право" охранять иудеев-торговцев.
Под водительством иудейской религии Хазарский каганат превратился в военно-разбойничье и торгово-паразитическое государство, занимавшееся сбором грабительских даней, посреднической торговлей, сбором пошлин с купцов (больше напоминающим современный рэкет). Торговля в Хазарии находилась исключительно в руках иудеев, главным источником дохода которых была торговля рабами из славянских земель.
По свидетельству Ибрагима Ибн Якуба, евреи вывозили из славянских стран не только воск, меха и лошадей, но главным образом славян военнопленных для продажи в рабство, а также юношей, девушек и детей для разврата и гаремов. Практиковалась торговля кастрированными славянскими юношами и детьми. Для кастрации евреи оборудовали в Каффе (Феодосии) специальные заведения. *1 Организованная иудеями массовая торговля рабами-славянами привела к тому, что в языках самых больших народов мира того времени (английском, французском и немецком) слово "славянин" стало синонимом слова "раб" *2.
На некоторое время хазарские иудеи подчинили себе племена восточных славян, заставляя платить их дань. В русском фольклоре, например в былинах, сохранилась память о Козарине и Жидовине, о борьбе с "царем иудейским и силой жидовскою".
Однако иудейско-хазарское иго на Руси было недолгим. На стыке VIII - IX веков князья Аскольд и Дир освободили от хазарской дани полян. В 884 году князь Олег добился того же для родимичей. Но самый сокрушительный удар Хазарскому каганату нанес князь Святослав. Как сообщают древние арабские источники, "не осталось... почти ничего от булгар, буртасов и хазар, так как напали на них русы и захватили все их области". В 965-969 годах русскими воинами была разгромлена иудейская столица Итиль, уничтожены все центры разбойничьего паразитического государства вдоль Волги. Падение иудейской Хазарии стало важной точкой отсчета в создании мощного Русского Государства, будущего духовного центра Христианской цивилизации.
Простой народ бывшей Хазарии, не принадлежавший к иудаизму, перешел под покровительство России, тогда как иудейские верхи и торгово-ростовщический класс, связавший себя верой "избранного племени", покинули эти земли и, по мнению ряда еврейских историков, переселились на западные земли России (позднее захваченные Польшей). Эти переселенцы составили ветвь так называемых восточных иудеев - ашкенази. Понятие это применительно к хазарским иудеям впервые встречается в переписке иудейского министра кордовского султана Абд эль-Рахмана с хазарским каганом Иосифом (960) *1. Таким образом, тюркско-монгольские ашкенази не имели этнического родства с евреями-выходцами из Палестины, называемыми сефардами.
Разделение иудеев на сефардов и ашкенази, по сути дела, разрушает еврейский миф об "избранном народе", который получит "землю обетованную". Наиболее честные представители еврейства говорят об этом открыто. Один из самых известных еврейских писателей XX века - А. Кестлер в книге "Тринадцатое колено" *2, используя древние исторические источники, доказал, что сегодня евреи в большинстве своем являются потомками людей, которые никогда не жили в Палестине, а являются потомками тюрков, принявших иудаизм. Таких иудеев тюркского происхождения среди нынешних евреев, по оценке Кестлера, 82 процента. Естественно, считает автор, они не имеют права претендовать на "землю обетованную". К таким же выводам еще раньше пришел другой еврейский автор, Б. Фридман *3. Изучив историю хазар, он убедительно объясняет, почему большинство современных евреев не могут быть отнесены к "избранному народу" Библии и не могут считаться истинными этническими иудеями.
*1 Рид Д. Указ. соч. С.113.
*2 Koestler A. The Thirteenth tribe. N. Y., 1976.
*3 Freedman B. The Truth about Khazars. Los Angeles, 1954. -
Такой вывод позволяет перенести изучение еврейского вопроса с этнического основания на почву исследования тайных иудейских сект и организаций. Подавляющую часть современных евреев объединяют не общие племенные корни и кровь, а общая талмудическая, человеконенавистническая идеология избранничества и особых прав на все богатства и ресурсы человечества. В этом понимании евреи воспринимаются не как народ, связанный племенными корнями и кровью, а как своего рода религиозно-идеологическая организация, спаянная общими мировоззренческими представлениями и целями.
Глава 9
Русская Церковь за чистоту веры. - Былинные богатыри побеждают великана Жидовина, - "Божие суть врази: жидове и еретики". Борьба с еретичеством на Руси. - Законодательство против врагов Церкви.
Русские люди, принявшие Православие через два десятилетия после падения иудейско-хазарского каганата, с ужасом наблюдали за опасными процессами, протекавшими в Западной Европе, их тревожило состояние Западного христианства, постепенно сдававшего свои духовные позиции. Отпадение католической церкви от Православия лишило ее жизненной силы, и она только внешне продолжала оставаться религиозной организацией, превратившись в политическое орудие борьбы за власть и жизненные блага. Весь неправославный мир захлестнула волна иудейских ересей и сект, сатанизма и колдовства, антихристианских реформаторских движений.
Резко отрицательное отношение русских людей к иудаизму и иудейским сектам на Руси носило чисто религиозный характер. Среди православных людей враждебное отношение иудеев к Христианству объяснялось богоборческой ненавистью сатаны, дьявола к Иисусу Христу, Сыну Божию, разрушившему Своей крестной жертвой его державу и власть над душами людей. Русские люди не могли принять человеконенавистнический и высокомерный тон Талмуда, а также стремление иудеев поставить себя выше других народов. Русским людям претил также и торгашеский дух еврейских общин, появившихся на Руси еще в конце первого тысячелетия. Как сообщает летописец Нестор, князь Владимир Святой после беседы с раввинами "иудейски обычаи, всячески поплевав, отверже".
Попытки раввинов склонить русских князей на принятие иудаизма были безуспешны и вызывали у них только протест. Так, Владимир Мономах, рассердившись на приставания раввинов и совращение ими христиан в иудейство, собрал князей на совет и у Выдобогча после совещания с князьями установил такой закон: "Ныне из всея Русския земли всех жидов выслать и впредь их не впущать; а если тайно войдут - вольно их грабить и убивать. И послали по всем градам о том грамоты, по которым везде их немедленно выслали. С сего времени жидов на Руси нет, а когда который приедет, народ грабит и побивает" *1.
В течение XI и XII веков в Киеве происходят неоднократные столкновения русских людей с иудейскими купцами и ростовщиками, наживавшимися на простом народе. Весной 1113 года в Киеве разразилось народное восстание, во время которого были разгромлены дома евреев-ростовщиков, взимавших огромные проценты, а также занимавшихся скупкой и перепродажей по спекулятивным ценам товаров широкого потребления.
Как сообщает русская летопись (Воскресенский список), при Святополке Окаянном евреи имели в Киеве великую свободу и власть, через что многие купцы и ремесленники вконец разорились. После смерти Святополка II "Кияне разграбиша двор Путятин, тысячьскаго, и идоша на жиды и разграбиша". После этого восстания Владимир Мономах ввел Устав, который резко ограничивал сумму процента, выплачиваемого по кредиту (не более 20 процентов в год), тем самым подорвав паразитические позиции иудейских купцов и ростовщиков.
Тем не менее некоторые иудейские купцы продолжали тайно заниматься ростовщичеством, что закончилось поджогом еврейского квартала в Киеве (1124).
После высылки иудеев Владимиром Мономахом их активность на Руси на некоторое время затихла. Однако во второй половине XII века в Киеве появляются, по-видимому, представители тайного еврейского правительства - Вениамин Тудельский (около 1170 г.) и раввин Петахия (около 1180 г.), которые странствовали якобы с целью описания рассеянных по всему свету еврейских общин. На самом же деле их миссия состояла в том, чтобы объединить все еврейские общины вокруг единого иудейского центра *2.
В середине XII века с началом упадка Киева еврейское купечество постепенно перекочевывает на северо-восток, в Ростово-Суздальскую землю. Во Владимире и Ростове Великом "немилосердное ростовщичество" вновь вызывает острые конфликты русских с иудеями. Тем не менее некоторые из последних проникают в ближайшее окружение крупных бояр и даже самого великого князя и начинают пользоваться там определенным влиянием во вред русским людям. Роль иудеев во Владимиро-Суздальской земле определяется до известной степени участием иудеев Анбала и Офрема Моизовича в убийстве Святого князя Андрея Боголюбского.
*1 Татищев В.Н. История Российская с самых древнейших времен. Напечатана при Императорском Московском университете, 1773. Кн II. С.45, 65, 212, 213, 305.
*2 Селянинов А. Указ. соч. С.70. -
Убийство русского князя описывается в летописи, приводимой Карамзиным. В дружину князя были допущены новообращенные христиане из болгар и евреев. Они-то и организовали это убийство. В числе заговорщиков находился доверенный князя кавказский еврей-ключник Анбал, сыгравший в этом преступлении главную роль. Предательски и жестоко убив князя, убийцы надругались и над трупом, выбросив его даже без прикрытия в огород. Далее летопись повествует: <И нача плакать над князем Кузьмище (верный слуга князя): "Господине мой. Како еси не очютился (не отгадал) скверных ворогов своих? Или како не помыслил победити их, иногда побежая полки поганых болгар?" И так плакася; и приде Анбал-ключник... тот бо ключ держаще от всего дома княжеского и надо всем ему волю дал бяше. И рече, возрев нан (на Анбала) Кузьмище: "Анбал - вороже, сверзи ковер или что-либо подослати или чем прикрыта господина нашего". И рече Анбал: "Иди прочь! Мы хочем выверзти псом". И рече Кузьмище: "О еретиче! Помнишь ли, жидовине, которых портех пришел бяше? Ты ныне в оксамите стоишь, а князь лежит наг; но молю тя: сверзи ми что-либо". И сверже ковер и корзно, и обвил его, и несе в церковь>.
Молва о коварном убийстве евреями любимого народом князя быстро распространилась по всей Руси, подняв волну ненависти к этим пришельцам.
Новая страница участия иудеев в истории русского народа открывается с началом татаро-монгольского ига. Здесь иудеи часто выступают в роли сборщиков ордынской дани, которую они выколачивали из русского населения "с присущей им жестокостью". *1 По свидетельству еврейского историка Греца, при нашествии татар евреи под предлогом доставки монголам отравленных съестных припасов передавали им в закупоренных бочках оружие *2.
Во время татарщины число иудеев на Руси заметно увеличилось. Они охотно селились в западнорусских землях - на стыке Православного мира и разлагающегося Христианства Запада.
Противостояние иудаизму в народном сознании нашло отражение в русских былинах.
Известный исследователь масонства Н.Ф. Степанов (Свитков, в монашестве Александр *3) комментирует один из вариантов распространенной былины:
"Под славным городом под Киевом На тех на степях на Цыцарских Стояла застава богатырская. На заставе атаманом был Илья Муромец, Податаман был Добрыня Никитич млад; Есаул Алеша, поповский сын..."
*1 Селянинов А. Указ. соч. С.71.
*2 Грец Г. История евреев. Т.III. С.155.
*3 Архив Свято-Троицкого монастыря (Джорданвилль, США; далее - АСТМ). Фонд Н.Ф.Степанова. -
Богатыри, пишет Степанов, охраняя Русскую землю, стоят на сторожевых заставах в степях Цьщарских. Они вступают в борьбу с великаном, именуемым Жидовин, похвалявшимся своей силой. После трудной битвы русские богатыри побеждают Жидовина.
Православная Церковь всегда стремилась спасти главную человеческую ценность - душу, предназначенную Самим Богом для жизни вечной. Поэтому преступления против души, против Церкви (спасительницы этой души для Царствия Небесного) карались очень сурово. Церковные и светские власти Древней Руси стремились не допустить общения русских людей с иудеями и иноверцами.
В Уставе князя Ярослава (XI век) половая связь русских женщин с евреями ("жидами") рассматривалась как уголовное преступление, за которое полагалось очень строгое наказание - штраф в 50 гривен (ст. 19) *1. Сожительство же русских мужчин с еврейками ("жидовками") каралось не только штрафом, но и отлучением от Церкви (ст. 51).
В XII-XIII веках русским людям запрещалось общение с иноверцами, и прежде всего с иудеями. Не допускалось также общение с лицами, отлученными от Церкви, т.е, совершившими преступление против Веры. Нарушение этого запрета каралось также отлучением от Церкви *2.
Русская Православная Церковь, подобно Древней Церкви, вела непримиримую борьбу с ересями, "даже до смерти", отстаивая чистоту Православной веры.
Преподобный Феодосии, игумен Печерский, в своем Поучении о казнях Божиих учил, что нужно жить мирно "не токмо с други, но и со враги, но со своими враги, а не с Божиими. Свои же нам врази суть: аще кому кто или сына, или брата заклал бо пред очима, все тому простити и отдати. А Божий суть врази: жидове, еретицы, держаще кривую веру, и прящейся по чужой вере". Впоследствии эту мысль еще более определенно выразил митрополит Московский Филарет (Дроздов): "Гнушайтесь врагов Божиих, поражайте врагов Отечества, любите враги ваша".
*1 Российское законодательство Х-ХХ веков. М., 1984. Т.I: Законодательство Древней Руси. С.190. *2 Там же. С.206. -
Преподобный Иосиф Волоцкий в Просветителе (слово 13-е) писал: <Если неверные еретики не прельщают никого из православных, то не следует делать им зла; когда же увидим, что неверные и еретики хотят прельстить православных, тогда подобает не только ненавидеть их или осуждать, но и проклинать и наносить им раны, освящая тем свою руку. Так повелевает сам Святой Златоуст, который пишет: "Поскольку мы говорим о хуле на Единородного Сына Божия, я теперь хочу просить вас об одном даре - чтобы вы наказывали всех появляющихся в городе хулителей. Если услышишь, что кто-нибудь на перекрестке или на торгу среди народа хулит Владыку Христа, подойди и запрети. Если же придется и побить его, не отвращайся - ударь его по щеке, сокруши его уста, освяти руку свою раной. Если схватят вас и повлекут на суд - иди; если судья, допрашивая, потребует показаний - говори с дерзновением, что тот похулил Царя ангельского. Ведь того, кто хулит земного царя, подобает предавать мучениям; тем более относится это к хулящему Царя Небесного. На всех лежит грех, если нет правды. Подобает всем, кому нужно, разъяснять, пусть узнают и жиды, и поганые еретики, что христиане - спасители государства, строители, заступники и учителя. Пусть узнают необузданные и развращенные жиды и еретики, что им подобает бояться Божиих рабов. Если и захотят они когда-либо говорить что-нибудь неподобное - пусть повсюду следят друг за другом, пусть и теней трепещут и пугаются, едва заслышав христиан".
И еще говорит тот же Златоуст: <Возлюбленные, много раз я говорил вам о безбожных еретиках и теперь умоляю не объединяться с ними ни в пище, ни в питье, ни в дружбе, ни в любви, ибо поступающий так отчуждает себя от Христовой Церкви. Если кто-либо и проводит житие ангельское, но соединяется с еретиками узами дружбы или любви - он чужой для Владыки Христа. Как не можем мы насытиться любовью ко Христу, так и ненавистью к врагу Его не можем насытиться. Ибо Сам Он говорит: "Кто не со Мною, тот против Меня" (Мф. 12, ЗО)> *1.
*1 Преподобный Иосиф Волоцкий. Просветитель. М., 1993. С.318-320. -
<Святые Пророки и праведники Ветхого Завета одних отступивших от Господа Бога предавали смерти молитвой и благодатью, данной им от Бога, других убивали оружием и предавали лютым казням - в Новом же Завете Святые Апостолы, божественные святители, и преподобные, и богоносные отцы не убивали еретиков и отступников оружием, но предавали их смерти и лютым казням своими молитвами и силою, данною им от всесильного и животворящего Духа.
Кто-нибудь может сказать, что одно дело - предать смерти с помощью молитвы, а другое - убивать осужденных на смерть с помощью оружия. Ответим ему так: это одно и то же - предать смерти с помощью молитвы или убить виновных с помощью оружия.
Афанасий Великий пишет в Слове о творящих смертные грехи следующее. Сначала он упоминает Пророков и праведников из Ветхого Завета, которые и убивали оружием, и предавали смерти молитвой. Так, Моисей победил фараона молитвой, а прочих врагов победил оружием. Великий же среди Пророков Илия, помолившись, сжег огнем небесным двух пятидесятников и зарубил мечом четыреста скверных иереев. Иисус Навин молитвой разрушил Иерихонские стены, а бывших в городе людей зарубил мечом (Нав. 6). Потом Святитель Афанасий упоминает Святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла. Так, Петр предал смерти Ананию и Сапфиру словом и силой, данной Апостолам от Святого Духа. Павел же словом предал лютым казням Еллиму-волхва и Александра-кузнеца, Именея и Филита.
Видишь, Афанасий Великий не сделал никакого различия между убиением с помощью оружия и преданием виновных смерти или казням с помощью молитвы. И если бы не следовало предавать еретиков и отступников смерти и казни, то Святые Апостолы, божественные святители и преподобные отцы наши не убивали бы молитвой и силой, данной им от Бога, потому что смерть от молитвы более горька, чем смерть от оружия. Ведь если смерть - от молитвы, то совершенно ясно, что виновный осужден на смерть Богом: "Страшно впасть в руки Бога живаго!" (Евр. 10, 31). А смерть от оружия часто бывает и по человеческому умыслу и не так бывает страшна, как смерть от молитвы, - для тех, кто имеет разум, ибо человек смотрит на лицо, а Бог смотрит на сердце> *1.
Православная Церковь, устроенная по воле Божией для спасения душ человеческих и приобщения их к жизни вечной по замыслу Божественного Домостроительства, следуя примеру Самого Спасителя и Его Пророков, всегда призывала грешников к покаянию, омывающему по обетованию Господа нашего Иисуса Христа всякий грех. В Правилах Православной Церкви подробно говорится о дисциплине покаяния ее чад, а также о порядке приобщения к Церкви язычников и еретиков. Называя жидовствующих "отступниками", преподобный Иосиф говорит, что отступники от Христовой веры хуже не только еретиков, но и эллинов и жидов. "Но и отступники не равны и не одинаковы в своей злобе. Ибо есть отступники, которые родились в Православной Христианской вере и, прожив несколько лет, прельстились - или во младенчестве, или по неведению, или из страха, или в плену, - отступили от Православной веры, но они лишь сами подвержены ереси и зловерию и не прельстили никого из православных. И если они захотят покаяться и снова обратятся к Православной Христианской вере, то хотя это и удивительно, но все же они удостаиваются милости по Божественным правилам Святых отцов, и прежде всего великого Мефодия-исповедника, патриарха Царьграда.
Есть и иные отступники, хуже первых, которые родились и выросли в Православной вере и не в младенчестве, не в плену, не оттого, что подвергались мучениям, но самовольно отверглись Христа. О таких Василий Великий пишет в 73-м правиле: "Отвергшийся Христа и соделавшийся преступником против тайны спасения в течение всей своей жизни должен пребывать в числе плачущих и исповедаться должен, а при конце жизни удостаивается Причастия святыни по вере в Божие человеколюбие". И Святой Григорий Нисский пишет о них же в 30-м правиле: если кто-либо отвергшийся Христовой веры уклонился в иудейство, идолослужение, манихейство или в иное нечестие, то такой человек, возлюбивший образ безбожия, но устыдившийся и раскаявшийся, в течение всей своей жизни должен пребывать в покаянии; он должен молиться не с верными, но отдельно и не должен причащаться Святых Таин, если только не болен смертельно, без надежды выздороветь; если же выздоровеет, пусть опять пребывает без причастия до кончины". *1
<В Священном Писании сказано: "Живу Я, говорит Господь Бог: не хочу смерти грешника, но чтобы грешник обратился и жив был" (Иез. 33, 11). Нет греха непрощаемого - не прощается только нераскаянный грех. И еще говорит Господь: "Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию" (Мф. 9, 13). И много говорится об этом в Священном Писании. Я знаю, что человек - существо, подверженное изменениям, и естество его тленно; и потому я с радостью принимаю слова Божий, и поклоняюсь Сказавшему их, и передаю другим. Священное Писание говорит, что Бог принял кающегося Манассию (2 Пар. 33), а я дерзаю утверждать, что Он примет и кающегося дьявола; ведь Манассия хотя и был великим грешником, но, покаявшись в согрешениях, до смерти пребывал в покаянии - и угодил Богу. Бесчисленное множество грешников спаслись покаянием и доныне спасаются, потому что, покаявшись, они пребывали в покаянии и умилении и хранили Православную веру до самой смерти> *2.
*1 Преподобный Иосиф Волоцкий. Указ. соч. С.345.
*2 Там же. С.359-360. -
Преподобному Иосифу, по-видимому, был известен случай обращения в Православную веру сорокалетнего еврея Феодора Жидовина. Известно его послание, которое было написано между 1448 и 1461 годами. Обратившийся в Христианство еврей Феодор пишет "своему роду", "своим приятелям Израилю и всему роду иудейскому", если бы кто захотел слушать его слова, - пишет в ответ на обращенное к нему послание об изыскании истинного пути спасения, на вопросы о вере Христианской. Феодор доказывает иудеям истинность Христианской веры, заявляет, что если бы его сородичи хотели узнать истинный свет, то он побеседовал бы с ними о подробностях и устно. Автор выражает радость по поводу обращения к нему своих соплеменников с вопросами об истине Христианской веры, резко упрекает их за то, что они погрязают в неверии, и снова пророчествами и преобразованиями доказывает истину Христианства. Про себя Феодор говорит, что, как им известно, он сорок лет пребывал во тьме, а теперь узрел истинную веру Христианскую и крестился. Его "подтвердил" в Христианской вере великий князь Василий Васильевич, русский Царь, а благословил обративший его архиепископ Иона, митрополит Киевский и всея Руси. Выражая радость по поводу обращения с вопросами о Христианской вере и убеждая познать истинный свет, Феодор резко порицает состояние евреев: "Вы ходите на сем свете как животное; если рождается бессловесное (у Феодора - бездушное. - О.П.), то бывает слепо дней пять или шесть: а ваши очи до смерти солнца не узрят. Когда бездушная тварь, животное, умрет, то все сгниет; если же ты умрешь, то душа будет бесконечно мучиться". Эту мысль Феодор подкрепляет словами Пророка Исаии: "Позна вол стяжавшаго и осел ясли господина своего, Израиль же мене не позна, и людие мои мене не разумеша" (Ис. 1, 3). Послание свое Феодор заканчивает молитвой, чтобы Господь сподобил его и живот свой скончать в Христианской вере, да и приятелей своих увидеть в ней же. *1
Православная Церковь на основании заповеди Иисуса Христа (Мф. 18, 15, 17) осуждает еретичество, как преступление перед Богом, и признает еретика-грешника равным язычнику и считает необходимым "в целях охранения верующих отлучение еретиков от общения с Церковью" *2.
Еретичество в сознании русских людей - тягчайшее преступление. Именно так оно и рассматривается православными иерархами. Новгородский епископ Феодосии в послании Ивану IV ставит на первое место среди тяжких преступлений душевный вред, наносимый еретичеством *3.
*1 Чтения в Обществе истории и древностей российских при Московском университете (далее-ЧОИДР). М., 1902. Кн.3 С.97,103.
*2 Полный православный богословский энциклопедический словарь (далее - Боголовский словарь). СПб., б. г. Т.1 С.869 [репринт: М., 1992]
Еретичество означает высокомерное произвольное противостояние субъективных домыслов чистоте православного учения. В отношении еретичества в русской духовной традиции сложился принцип, обозначавшийся формулой: "Кому Церковь не мать, тому Бог не отец".
Еретичество всегда считалось святотатством. В конце XV века в одном из поучений митрополита Зосимы говорилось об осуждении еретиков, которые "глаголаше хулу на Господа нашего Иисуса Христа, Сына Божия, и на Пречистую Его Богоматерь, святым иконам ея не поклоняются и называют иконы идолы" *1.
В 1551 году на Московском Соборе был выработан законодательный документ, получивший название Стоглав. Согласно ему, вероотступники, враги Церкви Божией щагубу, наследуют, т.е. должны погибнуть (ст. 53). Нарушение Божией заповеди и осквернение Церкви считались тягчайшими преступлениями. Источником 53-й статьи Стоглава стала Кормчая так называемой Софийской (русской) редакции начала XIV века, где есть "правило Святых отец" V Вселенского Собора "Об обидящих церкви Божьиа и священные власти их". Оно повелевает лиц, наносящих обиды священному сану или посягающих на церковное имущество, "огнем сжещи; домы же их святым Божиим церквам вдати, их же обидеша" *2. Подобное же решение содержится в послании Новгородского архиепископа Геннадия к волоцкому князю Борису Васильевичу 1485 года *3.
Стоглав, исходя из общецерковных постановлений Православной Церкви и учитывая существовавший на Руси порядок - земский обычай и соборные определения, - дал возможность организовать церковный суд сообразно местным русским нуждам и условиям *4 и тем самым сыграл большую роль в развитии государственной и церковной жизни и борьбе с ересями.
*1 Памятники древнерусского канонического права. СПб., 1880. Ч.I- Памятники XIXV вв. С.785.
*2 Там же. С.145-146.
*3 Там же. С.757-758.
*4 Беляев И. Об историческом значении деяний Московского Собора 1551 //Русская беседа. М., 1858. Т.IV, кн. 12. Отд. III. -
В ответах на вопросы и статьях Стоглава даются четкие указания, как бороться с еретиками и еретичеством.
В 17-м вопросе шла речь о борьбе с еретиками, распространявшими на Руси отреченные книги, содержащие сведения по оккультным "наукам". Церковь считала необходимым наказывать не только самих еретиков, но и тех, кто внимал словам еретиков и таким образом сам приобщался к еретичеству. Если еретикам грозила смертная казнь, то их слушателям - отлучение от Церкви:
"Да в нашем же Православии тяжутся нецые же непрямо, тяжутся, и, поклепав, крест целуют или образы святых, и на поле бьются, и кровь проливают, и в те поры волхвы и чародейники от бесовских научений пособие им творят: кудесы бьют, и во Аристотелевы врата и в Рафли смотрят, и по звездам и по планитам глядают, и смотрят дней и часов. И теми дьявольскими действы мир прельщают, и от Бога отлучают, и на те чарования надеяся, поклепца и ябедник не мирятся и крест целуют, и на поле бьются, и, поклепав, убивают. И о том ответ. Благочестивому царю в царствующем граде Москве и по всем градом своя царская заповедь учинити, чтобы таковыя волхвы, и чародеи, и кудесники, и смотрящие во Рафли и во Аристотелевы врата, и по звездам и по планитам смотрят дней и часов, и теми дьявольскими действы мир прельщают и от Бога отлучают, и прочая еллинская бесования творят, и таковая вся богомерзская прелесть и Святыми отцы отречена бысть. И от ныне бы и впредь та ересь попрана бы была до конца в твое христолюбивое царство. Аще ли кто впредь от православных хрестьян учнет таковыми чародействы в народе или по домом, или у поль прельщати, и потом обличени будут, и таковым от царя в великой опале быти, а тем православным хрестьяном, которые учнут от них то еллинское и бесовское чарование приимати, всячески от Церкви отверженным быти по священным правилом".
В 21-м вопросе Стоглава Русская Церковь обращалась к Царю за помощью для борьбы с еретиками и лживыми пророками. Кроме иноземцев (прежде всего евреев), ереси распространялись и юродивыми:
"Да по погостом и по селом и по волостем ходят лживые пророки, мужики и жонки, и девки, и старыя бабы, наги и босы, и, волосы отрастив, трясутся и убиваются. А сказывают, что им являются Святая пятница и Святая Анастасия и велят им заповедати хрестьяном каноны завечивати. Они же заповедают крестьяном в среду и в пятницу ручнаго дела не делати, и женам не прясти, и платья не мыти, и каменья не разжигати, и иные заповедают богомерзкие дела творити кроме Божественных писаний. Что тем нагим и босым, и лживым пророкам путь, чтобы миру не соблажняли".
Ответ Стоглава гласил, что на помощь к Церкви в борьбе с еретичеством должно прийти государство. Церковь призывает мирян строго следовать заповеди Господней, строго исполняя свой христианский долг. "Благочестивому Царю зде, в царствующем граде Москве, и по всем градом, и по волостем, и по погостом, и по селом велети своя царская заповедь учинити. И где таковые прелестники, нарицаемые лживые пророки, обрящутся и учнут смущати православных крестьян всякими богомерзкими прельщении, от снов смущаеми и от бесов прельщаемы, учат и заповедают в среду и в пятницу ручнаго дела не делати и жонам не ткати, не приясти, и платья не мыти, и каменья не разжигати и иные заповедают богомерзкие дела творити от бесов прелщаемы, и таких бы прелестников православные крестьяне не слушали, и из домов от себя изгоняли, и от них удалялися, понеже Святии Апостоли и Святии отцы предаша, и зоповедаша, и уставиша всем православным крестьяном в пять дний делати, а в суботу и в неделю на молитву упражнятися и празновати".
В 22-м вопросе перечислялись еретические книги, которые православный человек должен был избегать и уничтожать:
"Злыя ереси кто знает их и держится: Рафли, Шестокрыл, Воронограй, Остромий, Зодей, Алманах, Звездочетьи, Аристотель, Аристотелевы врата и иные составы и мудрости еретическия и коби бесовские, которые прелести от Бога отлучают, - и в те прелести веруючи многих людей от Бога отлучают и погибают. И о том ответ. Не токмо благочестивому Царю в царствующем граде Москве, но и по всем градом царскую свою грозную заповедь учинити, да и всем святителем коемуждо во своем пределе по всем градом запретити и заповедати с великим духовным запрещением, чтобы православные хрестьяне таких богоотреченных и Святыми отцы седмью Соборы отверженных тех всех еретических книг у себя не держали и не чли; а которые будут люди по се места те еретическия и отреченныя книги у себя держали и чли или иных учили и прельщали, и теми от бесов прельщалися, и они бы о том каялися отцем своим духовным и впредь бы у себя таковых еретических книг не держали и не чли; а которые люди отныне и впредь учнут таковыя еретическия книги у себя держати и чести или начнут иных прельщати и учити, и потом отбличени будут, и тем быти от благочестиваго царя в великой опале, а от святителей по священным правилом в конец во отлучении".
К числу еретических книг относились: Рафли - астрологическая книга, разделенная на 12 схем, в которых говорилось о влиянии звезд на ход человеческой жизни; сборники гадательных предсказаний, так называемые Шекстокрыл, Воронограй, Зодей, Алманах; Аристотелевы врата русский перевод средневекового сочинения "Secreta secretorium", составление которого приписывалось Аристотелю. Отреченные книги распространялись в России с Запада, и главным образом евреями. Стоглав относил к преступлениям против веры коби (или кобь) - волхование, гадание по приметам и встречам.
Еретические сочинения и волхование были распространены преимущественно среди городского населения. Чтобы бороться с ними, Церковь призывает на помощь Царя, стремится передать розыск и расправу над распространителями отреченных книг и колдунами государству. В свою очередь, духовным лицам вменялось в обязанность постоянно разоблачать читателей еретических книг.
В 23-м вопросе говорилось о необходимости бороться с пережитками сатанинских обрядов языческой эпохи:
"В Троицкую суботу по селом и по погостом сходятся мужи и жены на жальниках и плачутся по гробом с великим кричаньем. И егда начнут играти скоморохи гудци и прегудницы, они же, от плача преставше, начнут скакати и плясати, и в долони бити, и песни сотонинские пети, на тех же жальниках обманщики и мошенники. И о том ответ. Всем священником по всем градом и по селом, чтобы детей своих духовных наказывали и поучали: в кое время родителей своих поминают, и они бы нищих поили и кормили по своей силе, а скоморохом и гудцом, и всяким глумцом запрещали и возбраняли, чтобы в те времена, коли родителей поминают, православных хрестьян не смущали и не прельщали теми бесовскими своими играми".
Составы преступных деяний против Православной веры, определенные на Московском Соборе 1551 года, были еще более четко сформулированы в Соборном Уложении 1649 года. Уточняя и разрабатывая намеченные главами 53, 57 и 63 Стоглава составы преступных деяний против веры, Уложение ставит их на первое место в системе государственного законодательства.
Глава 1 Соборного Уложения 1649 года "О богохульниках и о церковных мятежниках" гласила:
"1. Будет кто иноверцы, какия ни буди веры, или русской человек, возложит хулу на Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, или на рождьшую Его Пречистую Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию, или на Честный Крест, или на Святых Его угодников, и про то сыскивати всякими сыски накрепко. Да будет сыщется про то допряма, и того богохулника, обличив, казнити, зжечь.
2. А будет какой бесчинник пришед в церковь Божию во время Святыя литургии и каким ни буди обычаем Божественныя литургии совершити не даст, и его изымав и сыскав про него допряма, что он так учинит, казнити смертию безо всякня пощады.
3. А будет кто во время Святыя литургии и в ыное церковное пение вшед в церковь Божию, учнет говорити непристойные речи патриарху, или митрополиту, или архиепископу, и епископу, или архимандриту, или игумену, и священническому чину и тем в церкви Божественному пению учинит мятеж, а Государю про то ведомо учинится и сыщется про то допряма, и тому бесчиннику за ту его вину учинити торговая казнь.
4. А будет кто пришед в церковь Божию, учнет кого ни буди, и убьет кого досмерти, и того убойца по сыску самого казнити смертью же" *1.
Глава 1 Уложения, развивая нормы главы 53 Стоглава, формулирует понятие богохульства, т.е. поношение, оскорбление словами или действием, также неверие, отрицание Бога Иисуса Христа, Богородицы, Честного Креста и Святых. Богохульство наказывалось смертной казнью через сожжение независимо от того, являлся ли богохульник православным или иноверцем.
В отличие от стран Западной Европы дела о богохульниках и церковных мятежниках не подлежали церковному суду и производились преимущественно в Сыскном и Судном приказах, даже если обвиняемые были духовными лицами. Согласно ст. 1 Уложения, при обвинении в богохульстве предписывается "сыскивати всяким сыски накрепко". Смертная казнь применялась лишь в случае полного подтверждения вины еретика - "да будет сыщется по то допряма".
О смертной казни через сожжение Соборное Уложение упоминало впервые, хотя она была известна на Руси и в XI веке. В предыдущей главе мы видели, какая вакханалия сожжений еретиков и ведьм наблюдалась в странах Западной Европы. Только за XI-XV века на костер были отправлены сотни тысяч преступников против Веры. Католическая церковь, не отвечая своей духовной роли, в течение столетий выполняла функцию палача, тем самым еще больше увеличивая количество еретиков и отпадших от Веры. Совсем иначе было на Руси. Здесь случаи сожжений были единичны. Как справедливо отмечалось, "Россия - почти единственная страна, не допустившая свойственного средневековью сожжения заживо тысяч людей" *2. Русская Православная Церковь в отличие от папистов умела поддерживать здоровую духовную атмосферу в стране Словом Божиим и убеждением, а не палачами и кострами. Поэтому и еретические движения на Руси вплоть до XVIII века, как правило, не получали распространения.
*1 Российское законодательство. Т.1. С.85 (приводится в сокращении).
*2 Берхин И. Сожжение людей в России XIII-XVIII вв. //Русская старина. 1885. Т.45, N1. С.2-10. -
Глава 10
Иудейское наступление на Русь в XIV-XVI веках. - Стригольники. - Секта жидовствующих. - Отрицание Христианской веры и иконоборчество. - Иудей Схария. - Проникновение еретиков в духовенство и царское окружение. - Борьба русских людей против жидовства. - Геннадий Новгородский и полный перевод Библии. Обличительные сочинения Иосифа Волоцкого. - Антиеретические сборники Нила Сорского. - Осуждение жидовствующих на Соборах 1490 и 1504 годов, - Казнь еретиков.
Разложение Западной церкви и подспудное наступление иудаизма воспринимались на Руси XIV-XVI веков как знаки предсказанного в Библии явления антихриста. Русская держава, полнокровно осознавшая себя Третьим Римом - духовным центром Христианского мира, последовательно и убежденно боролась за чистоту Православной веры и против ее главных противников - иудеев и еретиков.
Превращение России в духовный центр Христианской цивилизации по времени почти совпало с установлением тайного иудейского талмудического центра на западнорусских землях, оккупированных тогда Польшей и Литвой. Хотя въезд иудеев в Россию был перекрыт временной границей, их постепенное тайное наступление против оплота Христианского мира осуществлялось неуклонно через появление разных иудейских еретических движений.
Самым значительным иудейским еретическим движением в Древней Руси была "ересь жидовствующих", распространившаяся в последней трети XV-начале XVI века. Свое название она получила от слова "жидовство", которое является русским переводом латинского Judaism, т.е. иудаизм, иудейская религия, и означает, таким образом, не национальность, а вероисповедание. Но "наименование религии сплошь и рядом обращается в нарицательное имя и самого народа", и иудаистов независимо от их этнического происхождения называли "иудеями", <каковое имя в устах татар и турок звучит "ягуди", а в Литве и Польше произносилось и произносится "жиды"> *1. Этот термин впервые появляется в древнерусских документах уже в XI веке. Например, Феодосии Печерский ( 1074) в своем Поучении о казнях Божиих пишет: "Божий суть врази: жидове, еретеци, держащее кривую веру". В славянском переводе Священного Писания слово "жидовин" используется как равнозначное слову "иудей".
*1 Сборник старинных грамот и узаконении Российской империи касательно прав и состояния русскоподданных караимов. СПб., 1890. С.XII. -
В славянском переводе XI века Пандекта Антиоха читаем: "Повеле тебе духовному жидовину". У И. Срезневского "жидовитися" означает принимать веру еврейскую: "Множьство людии жидовяхуся (judaismum accipiebant). - Есф. VIII. 17 по списку XIV в. "1 Старославянский перевод 29-го Правила Поместного Лаодикийского Собора звучит так: "Не подобает крестьяном жидовьствити", "Аще обрящутся жидовствующе, да будут прокляти". Во Временнике Георгия Амартола по списку XIV-XV веков есть также термин "жидовцеумец": "Бегай от дерзновения толикыя хулы срациноверныи к жидовьцюоумцю" *2.
Для православного русского человека этой эпохи слово "жид" было синонимом понятиям "враг веры", "противник Христа". В случае с ересью жидовствующих именно так и было. Продолжая тысячелетние традиции тайных иудейских сект, жидовствующие выступали против Христианского учения, отрицали Святую Троицу, хуля Сына Божия и Святого Духа. Они отвергали Божество Спасителя и Его Воплощение, не принимали спасительных Христовых Страстей, не верили Его преславному Воскресению, не признавали они и всеобщего воскресения мертвых, отрицали Второе славное Пришествие Христово и Его Страшный Суд. Они не признавали Духа Святого как Божественной Ипостаси.
Жидовствующие отвергали Апостольские и Святоотеческие писания и все христианские догматы, учили соблюдать закон Моисеев, хранить субботу и праздновать иудейскую пасху. Они отрицали церковные установления: таинства, иерархию, посты, праздники, храмы, иконопочитание, все священные предметы, службы и обряды. Особенно ненавидели они монашество.
Жидовстующие надругались над Честным Крестом, Святыми иконами и Мощами, совершая над ними бесчинства, непредставимые для человека, выросшего в Православной вере. По свидетельству Святого Иосифа Волоцкого, глумясь над Святынями, они говорили: "Надругаемся над этими иконами, как жиды надругались над Христом".
Продолжением этого глумления над всем святым были блуд и разврат. Жидовствующие священники совершали Божественную литургию, наевшись и напившись, после блуда, кощунственно ругались над Святым Телом и Честной Кровью Христовой и совершали другие осквернения, о которых, по словам преподобного Иосифа Волоцкого, "нельзя и написать".
*1 Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка. СПб., 1893.Т. 1 С. 870-871.
*2 Там же. Со временем слова "жидовин", "жид" приобрели бранное качество. В поня тие "духовное жидовство" стало входить не только отрицание Христианской веры, нс и понятие об отрицательных нравственных качествах в целом. -
Жидовствующие возбуждали в малодушных и маловерных сомнение в некоторых местах Священного Писания, и прежде всего Нового Завета; соблазняли и с помощью распространяемых ими отреченных, т.е. осужденных Церковью, книг - пособий по тайным наукам - и искаженных списков Священного Писания; пользовались и всем доступным им арсеналом иудейского чернокнижия и колдовства. *1
В организации секты жидовствующих многое напоминало будущее масонство: строгая законспирированность, проникновение в высшие слои правительства и духовенства; ритуал, включающий "обряд" поругания Святыни; формирование системы "учитель-ученик" вне традиционных православных представлений.
Являясь непримиримыми врагами Христианства, жидовствующие скрывали ненависть к нему, втайне рассчитывая постепенно разрушить его изнутри. Перед людьми, твердыми в вере, еретики представляли себя "добрыми христианами" и "образцовыми ревнителями Православия".
Начало ереси относится к 1471 году, когда в Новгород в свите князя Михаила Олельковича из Киева прибыл жидовин Схария ("Захарья евреянин", "Захарья Скарья жидовин"), князь Таманский. Этот хорошо образованный и обладавший большими международными связями жидовин принадлежал к иудейской секте караимов, имевшей широкую сеть своих организаций в Европе и на Ближнем Востоке. Караимы относились к одному из течений иудаизма, выполнявшему почти все его установления, но признававшему Иисуса Пророком. Караимство возникло в VIII веке в Вавилонии, вобрав в себя мелкие иудейские секты и традиции саддукеев. В отличие от иудеев-раввинистов, руководствовавшихся преданием и Талмудом, караимы считали себя вправе обращаться к закону Моисея без посредников *2.
К числу наиболее почитаемых книг в этой секте, кроме Пятикнижия Моисея (Торы), относились сочинения Анан бен Давида, Моисея Маймонида и Аль-Газали, а также труды по каббале, астрологии и другим оккультным наукам. Как сообщал Святой Иосиф Волоцкий, основатель секты Схария "изучен всякому злодейства изобретению, чародейству же и чернокнижию, звездазаконению и астрологии". Еще с Х века караимы имели тесные связи с Иерусалимом и Константинополем. Как сообщает историк 3.Анкори, "Иерусалим Х века был связан с Троками (местечко Трокай в Литве. - О.П.) позднего средневековья через плодотворное посредство караимского центра в византийском Константинополе".
*1 Преподобный Иосиф Волоцкий, Указ. соч. С.9-11.
*2 Прохоров Г.М. Прение Григория Паламы "с хионы и турки" и проблема "жидовская мудрствующих" //Труды Отдела древнерусской литературы. Л., 1972.Т. XXVII. С. 337. -
В XIV-XV веках караимы активизировались в Византии, Турции, Болгарии и на Руси. *1 Как писал Г.М. Прохоров, <когда обнаруживается, что византийскотурецкие жидовствующие были "сионитами", ревностнейшими из караимов, большие расстояния - географические и временные - между Малой Азией и Балканами XIV века и Великой Русью XIV-XVI веков оказываются преодоленными цепью взаимосвязанных караимских общин - в Крыму, Литве и Западной Руси. Караимы обитали на Крымском полуострове и прилегающих к нему землях задолго до XIV века по крайней мере, судя по письменным данным, не позже, чем со второй половины XII века. От своих ближневосточных и балканских единоверцев северо-восточные караимы получали учительную литературу и учителей> *2. В XII-XIII веках немецкие раввины в Регенсбурге получали сочинения караимов через Русь. Крымская и киевская общины постоянно получали религиозную литературу и сведущих в ней людей из Вавилонии, Палестины и Константинополя *3.
До возникновения ереси жидовствующих иудейская секта караимов уже предпринимала свое антихристианское наступление на Русь в XIV-XV веках. Это наступление можно усмотреть в секте стригольников, действовавшей в Пскове, от которого рукой подать до Трок в Литве - одного из главных центров караимов. По предположению исследователя М.М. Елизаровой, слово "стригольник" отражает еврейское словосочетание, основанное на словах "делать тайным", "скрывать" и "открывать", "обнажать", "быть изгнанным". Таким образом, в переводе с еврейского языка слово "стригольник" означало "хранящий откровение" или "тайный изгнанник" - понятие, близкое лексике тайных обществ гностиков и манихеев. Как считает уже упомянутый мной Г.М. Прохоров, "стригольничество - след первого влияния караимства в Северной Руси". *4
О связи стригольников с иудеями-караимами и о близком к ним учении сообщает Стефан Пермский ( 1386): "Не достоит-де над мертвым пети, ни поминати, ни службы творити, ни милостыни давати за душю умершего". Стригольники, писал в 1427 году митрополит Фотий, "саддукеем о нем проклятым подражающе суть, еже и яко и воскресению не надеюще быти мняху". Кроме того, веруя в Бога, стригольники, подобно караимам и "жидовская мудрствующим", не веровали в Божественность Иисуса Христа: дьявол, говорит в своем послании на Русь Константинопольский патриарх, соблазнил их, не сумев прельстить многобожием, в противоположное заблуждение - "сотвори Сына Божия тварь именовати".
*1 Прохоров Г.М. Указ. соч. С.359.
*2 Там же. С.351.
*3 Еврейская старина. Л. 1924. XI. С.94-96, 101, 105-106.
*4 Прохоров Г.М. Указ. соч. С.356. -
Они также отвергали евхаристию и предавались "книжным мудрствованиям", по-своему толкуя "словеса книжная, яже суть сладка слышати хрестьяном". Создавая секту жидовствующих в Новгороде, караим Схария, по-видимому, выполнял задание одного из международных иудейских центров и учитывал опыт деятельности стригольников. В короткий срок этому иудейскому конспиратору удалось сколотить тайное общество, численностью по меньшей мере в 33 человека, из которых 27 составляли священники, их ближайшие родственники, дьяконы и клирики.
Быстрое распространение иудейской ереси в русской духовной среде объяснялось состоянием православного вероучения и церковной литературы в XIV-XV веках. Исторически сложилось так, что в состав служебных книг вошло немало элементов, отражающих скорее иудейскую, чем православную, традицию вероучения. В русских рукописях оказалось значительное число материалов, входивших в "круг важнейших синагогальных праздничных и будничных чтений". *1 Псалмы, найденные у еретиков, оказались еврейским молитвенником "Махазор". Архимандрит Кирилло-Белозерского монастыря Варлаам заметил по их поводу: "Ни в одном из псалмов этого перевода нет пророчеств о Христе". Н.С.Тихонравов сделал вывод, что это не Псалтирь Давида, а молитвы иудейские, употребляемые при богослужении, в которых ярко просвечивается иудейская оппозиция (неприязнь) учению о троичности лиц Божества. Сравнивая Псалтирь с молитвенником "Махазор", Н. С.Тихонравов установил их тождество.
В XV веке по еврейскому тексту было исправлено Пятикнижие Моисея, в иудейской (негреческой) традиции переведена книга Пророка Даниила. Иудейский перевод "Есфири" появился вообще в конце XIV века. И.Е. Евсеев отметил, что этот перевод свидетельствует о "высоком и исключительном уважении переводчика к еврейской истине. В местах христологических пророческих выразительно внесено понимание раввинское" *2. "Здесь мы имеем, - заключают исследователи, - таким образом, вековую литературную традицию перевода с еврейского" *3. "Шестокрыл" с иудейским летосчислением, "Логика" Моисея Маймонида, астрологические трактаты, атеистические сочинения Раймонда Луллия были широко распространены в русских рукописях XV-XVI веков.
*1 О ереси жидовствующих //ЧОИДР. 1902. Т.3. С.13.
*2 Там же. С.135.
*3 Там же. С.131-132. -
Иудейские традиции просматривались и в так называемой хронографической редакции Толковой Палеи. Представленная рядом рукописей начиная со второй половины XV века, она содержала большое количество апокрифического материала, имеющего иудейские источники. *1
Длительное существование иудейской книжной традиции на Руси объясняет в немалой степени успех пропаганды Схарии. Посеять сомнения, основываясь якобы на канонической книге, было основным способом обратить в ересь. Этот механизм обращения показан в сочинении инока Зиновия Отенского, разоблачающем ересь Феодосия Косого.
Некие крылошане пришли к иноку Зиновию спросить, истинно ли учение Феодосия Косого. Сами же они, как видно из их рассказа, склонялись к тому, что оно истинно. "Косой посему истинна учителя сказует, понеже в руку имеет книги и тыя разгибая, комуждо писаная дая, самому прочитати и сея книги рассказует. А попы и епископы православные - ложные учителя, потому что, когда учат, книг в руках не имеют" *2.
Использование в русских служебных книгах текстов, чуждых православной традиции, вызывало у людей сомнения в правильности их исповедания Христианской веры. Первым внешним проявлением ереси жидовствующих уже в 1470-х годах стали иконоборческие демонстрации. Еретики, ссылаясь на Пятикнижие Моисееве, стали призывать к уничтожению икон. "Они, - писал Иосиф Волоцкий, - запрещали поклоняться Божественным иконам и Честному Кресту, бросали иконы в нечистые места, некоторые иконы они кусали зубами, как бешеные псы, некоторые разбивали, некоторые бросали".
Несмотря на неприличный, скандальный характер, который приобретала ересь жидовствующих, ее влияние усиливалось. Примерно в 1480 году еретики проникают и в Москву. Здесь они расширяют свою организацию за счет видных государственных деятелей из окружения самого Царя Ивана III. Кроме священников главных соборов Кремля, еретики привлекли к себе многих бояр, руководителя русской внешней политики дьяка Федора Курицына *3 и даже ближайшее окружение Наследника Русского Престола. Участие в тайной организации значительного числа государственных людей во многом объяснялось хорошим отношением к жидовину Схарии самого Ивана III, вплоть до 1500 года приглашавшего этого иудея к себе на службу.
*1 Веселовский А.Н. Талмудический источник одной Соломоновой легенды в Русской Палее //Журнал Министерства народного просвещения. 1880. Апр. С.298-300.
*2 Зиновий Офенский. Истины показания к вопросившим о новом учении. Казань, 1863. С. 42.
*3 Федор Курицын стал сторонником ереси жидовствующих еще после четырехлетнего пребывания на Балканах и Ближнем Востоке. По-видимому, именно там он стал заниматься каббалой, которую исследователи усматривают в его "Лаодикийском послании" (Ф. фон Лилиенфельд). -
Деятельность секты была разоблачена в 1487 году архиепископом Геннадием, сообщившим о ней Царю и митрополиту Геронтию. По указанию Царя несколько еретиков, названных Геннадием, были арестованы и подвергнуты "градской казни" (наказание кнутом на торгу) за надругательство над иконами.
Высокопоставленные покровители жидовствующих не допустили осуждения ереси как таковой. На Соборе 1488 года были объявлены только незначительные преступники, а сама секта и ее руководители названы не были. В 1490 году главой Русской Церкви стал митрополит Зосима, втайне поддерживавший ересь жидовствующих, которого Иосиф Волоцкий назвал "вторым Иудой". *1 Тем не менее в этом же году, несмотря на противодействие митрополита Зосимы, Собор Русской Церкви уже публично осудил еретиков, назвав в своем приговоре дела их "жидовскими", а их самих "сущими прелестниками и отступниками веры Христовой" *2.
Против жидовствующих встали все русские люди. Православная Церковь в лице ее лучших представителей: Иосифа Волоцкого, Нила Сорского, архиепископа Геннадия Новгородского - дала еретикам достойный отпор. Прежде всего были просмотрены церковные книги и из них изъято все чуждое русской православной традиции, ликвидированы иудейские синагогальные тексты, все сомнительные места, которыми еретики прельщали православных священников. По инициативе архиепископа Геннадия была полностью переведена Библия *3. Этот перевод окончательно обезоруживал еретиков, которым в своих аргументах против Христианства оставалось прибегать только к открытому обману.
Архиепископ Геннадий организовал также перевод полемических сочинений, в которых представлялось систематическое опровержение иудейских сект. Были переведены сочинение магистра Николая Делира "чина меньших феологии преследователя, прекраснейшие стязания, иудейское безверие в Православной вере похуляюще"; сочинение "учителя Самоила Еврейна на Богоотметные жидове, обличительно пророческими речьми"; сочинение Иакова Жидовина "Вера и противление крестившихся иудей в Африкии и Карфагене".
*1 Как сообщает Иосиф Волоцкий, митрополит Зосима, в частности, разделял взгляды караимов на загробную жизнь. "А что то Царство Небесное, - заявлял этот еретик, ничего того несть. Умерл кто ин, то умер, - по та места и был" (Послание Иосифа Волоцкого.М.; Л., 1959. С.161). В 1494 году митрополит Зосима был смещен.
*2 О ереси жидовствующих. С.13.
*3 Точнее, все книги Ветхого Завета. До этого их полного перевода не было не только у русских, но и у других славянских народов. -
В открытую полемику с жидовствующими вступает Иосиф Волоцкий. В своем сочинении "Просветитель" он в целях борьбы с ересью собрал в единое целое фрагменты Священного Писания и святоотеческих творений, эпизоды из житий Святых и из истории Церкви.
В первом слове Иосиф Волоцкий занимается опровержением еретиков, "глаголющих, яко Бог Отец Вседержитель не имать Сына ни Святаго Духа единосущны и сопрестольны Себе и яко несть Святыя Троица". Во втором слове Иосиф опровегает еретиков, "глаголющих, яко Христос не родился есть, но еще будет время, егда имать родитися, а его же глаголют христиане Христа Бога, той простой человек есть, не Бог". Третье слово подвергает критике то мнение еретиков, по которому "закон Моисеев подобает держати и хранити жертвы жрети и ббрезыватися". В четвертом слове доказывается неосновательность мнения, исходя из которого еретики говорили: "Еда не можаше Бог спасти Адама и сущих с ним, еда не имеаше небесныя силы, и Пророки, праведникы, еже послати исполнити хотение свое, но сам сниде, яко нестяжатель и нищ, и вочеловечився, и пострада, и сим прехитри диавола, не подобает убо Богу тако творити". В восьмом слове Иосиф защищает истинность отеческих писаний против ереси новгородских еретиков, утверждавших ложность писаний Святых отцов на основании того, что 7000 лет от сотворения мира прошло, а Христос во второй раз не явился. В девятом - защищает писания апостольские, подтверждая их истинность местами из Священного Писания, доказывая, что они внушены Святым Духом. В десятом защищает от нападок еретиков писания Ефрема Сирина, в которых говорится, что творения его ложны. Здесь же приводятся доказательства из Священного Писания, что творения Святого Ефрема истинны и соответствуют тому, что говорили Пророки, Евангелисты и Апостолы. В двенадцатом слове Иосиф доказывает, что если святитель будет еретиком, если он не благословит или проклянет кого от православных, то его проклятие ни во что не вменится. Свои опровержения еретиков Иосиф основывает на Священном Писании, преимущественно Ветхом Завете, Отцах Церкви, историках Церкви и даже светских писателях. В словах его виден ум светлый, последовательность, логичность изложения. Четвертое слово особенно отличается глубиной мысли, и специалисты справедливо называют его глубоко богословским сочинением *1.
*1 См.: Грандицкий П. Геннадий, архиепископ Новгородский //Православное обозрение. 1880. N12. -
Иосиф Волоцкий не щадит красок для описания еретиков. Еретики для него - сквернии пси, змии, таящиеся в скважине, языки их скверны, уста мерзки и гнилы, они - люди нечистые, пьяницы и обжоры, в обществе они сеют сласти житейские, тщеславие, страсть к сребролюбию, сластолюбию и неправду. В частности, Схарию Иосиф Волоцкий называет диаволовым сосудом, протопопа Алексея - окаянным сатаниным сосудом, диаволовым вепрем; еретика Истому - стаинником диавола, адовым псом. Но особенно обличает Иосиф Волоцкий митрополита Зосиму. Он называет его окаянным, сквернителем, калом блудным, прескверным сатаною, ехидниным исчадием, сосудом злобы, головней содомского огня, змием стоглавым, пищей вечного огня, новым Арием, злым Манентой, сатаниным первенцем, прескверным сквернителем других содомскими сквернами, пагубным змием, обжорой и пьяницей, по жизни свиньей, гонителем православных. Из одного этого перечня названий видно, какими глазами Иосиф Волоцкий и русские люди этого времени смотрели на еретиков. Это, по его понятию, самые безнравственные, самые вредные люди, которые стараются развратить общество и в религиозном, и в нравственном отношении. Иосиф удивляется, как еще терпит земля таких людей. *1
Особую роль в защите Святых икон кроме Иосифа Волоцкого и Геннадия Новгородского играл в период борьбы с еретиками Нил Сорский, составивший сборник житий, куда включил, в частности, жития Феодора Студита и Иоанна Дамаскина, также осуждавших иконоборчество. В Соборном обвинении жидовствующих в 1490 году говорилось, что они, ссылаясь на Ветхий Завет, не поклонялись Святым иконам, "хуляще и ругающеся: та суть дела рук человеческих, уста имут и не глагалют и прочее, подобие им да будут творящими и вси надеющиеся на ня" *2.
В житии Феодора Студита прямо показывалось, что причиной и источником иконоборческой ереси является иудаизм. Житие рассказывает, что царь Лев Исавр созвал церковный Собор, призывая Церковь к отречению от Святых икон. На Соборе Феодор Студит, разоблачая еретические заблуждения царя, задал ему прямой вопрос: "Откуда ти, о Царю, сие умышление: ниоткуду точию от Ветхаго Закона Писании". И царь, ссылаясь на Ветхий Завет, много говорил против иконопочитания: "Горе доле Ветхий Завет обращаще и к сему притекаше. От оного пособие своему суесловию приемля... и словеса утвержающа". Он доказывал, что иконопочитание неправомерно, так как Господь в законе, данном Моисею, заповедал: "Не сотвори себе кумира и всякого подобия".
*1 См.: Грандицкий П. Геннадий, архиепископ Новгородский //Православное обозрение. 1880. N12. *2 Полное собрание русских летописей. СПб., 1848.Т. 4. С.158. -
На эти измышления Феодор Студийский возражал царю: если уклоняться к Ветхому Закону, тогда надо и полностью исполнять его, т.е. "образоваться и суботьствовати". Между тем действие Ветхого Закона прекращено благодатью Нового. Ветхий был дан только на время одному народу иудейскому в едином месте. Место это разорено по "Господню речению" о Иерусалиме: "Не останется зде камень на камени, иже не разорится. С разорением Иерусалима отошло и все ветхой службы делание". *1 Ту же мысль в Словах о защите иконописания проводит и Иоанн Дамаскин. <Ветхозаветный запрет делать "всякое подобие", на который прежде всего и ссылались иконоборцы, имел в понимании Дамаскина временное значение и силу, был воспитательной мерой для пресечения склонности иудеев к идолопоклонству. Но... в царстве благодати не весь Закон сохраняет силу> *2.
В сборники Нила Сорского вошли также жития Феодосия Великого, Евфимия Великого, Саввы Освященного, являвшиеся ценными источниками по истории ересей. Они свидетельствовали о борьбе Церкви за Халкидонский догмат о Богочеловечестве Христа. Евфимий Великий, как сообщает житие, "правомудрствуя и святым отцам последуя", противостоял "жидомудренному" Несторию. Житие Святого Саввы приводит такой случай. Неподалеку от лавры Святого Саввы еретики-несториане составили монастырь. Святому было видение, как во время литургии после всеобщего воскресения некий мужи жезлами изгоняли еретичествующих монахов. Святой Савва молился о них, дабы они были прощены. На что услышал ответ: "Недостойно есть им зде быти, жидове бо суть. Не исповедающе истиннаго Бога Господа нашего Иисуса Христа и Богородицу". Милосердствуя о заблудших, Святой Савва часто приходил в монастырь несториан, умоляя их отказаться от ереси. Молитвы Святого оказались ненапрасны: монахи осудили учение Нестория и вернулись в Апостольскую Церковь. Так Православная Церковь давала пример молитвы за заблудших еретиков.
Совсем иначе относились жидовствующие к православным. Они всеми силами стремились уязвить христиан, причинить им духовные и физические страдания.
В своем "Сказании о новой ереси новгородских еретиков" преподобный Иосиф Волоцкий пишет, что в эти годы защитники Православия претерпели "многие преследования": оковы, тюрьмы, разграбление имущества. Митрополит Зосима отлучал священников и диаконов от сана за осуждение еретиков и отступников.
ВСТАВКА Фото 3 Иисус сказал им (иудеям): Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи (Ин. 8, 44). Апостол Иоанн
============
Царь ссылал невиновных в изгнание. "Другие же не страдали вместе с ними в изгнании, но утешали их письмами и помогали всем необходимым; из Святых книг они выбирали обличения против еретических речей и посылали изгнанникам, укрепляя их против еретиков".
Пользуясь поддержкой высокопоставленных покровителей, жидовствующие добились назначения на должность архимандрита Юрьева монастыря еретика Кассиана. Владыка Геннадий, несмотря на все старания (Юрьев монастырь входил в его епархию), не мог изгнать нечестивца. Более того, жидовствующие путем интриг и клеветы сумели свести в 1503 году с Новгородской кафедры самого владыку Геннадия.
После Собора 1490 года, осудившего ересь жидовствующих, борьба с ними продолжалась еще почти 15 лет. Только в 1504 году Царь Иван III принял решение созвать новый Собор. На нем еретики еще раз подверглись решительному осуждению, а их руководители после суда казнены.
ЧАСТЬ II.
Возникновение и развитие иудейско-масонской цивилизации
Глава 11
Разложение Западного христианства. - Зарождение иудейско-масонской цивилизации за ширмой католицизма. - Охота на ведьм. - Сотни тысяч сожженных на кострах.
Стремление иудеев-талмудистов утвердить свое господство над другими народами первоначально носило преимущественно тайный характер и могло показаться просто утопией. Однако примерно с конца первого тысячелетия от Рождества Христова начинается качественная сдвижка мировой истории - созданная Спасителем Христианская цивилизация, подточенная тайными иудейскими обществами и сектами, подвергается эрозии. Христианская идеология в западноевропейских странах постепенно отравляется иудейскими воззрениями на мир. И на месте Христианской цивилизации Запада в течение XI-XVIII веков сначала почти незаметно, как страшная раковая опухоль, развивается иудейско-масонская цивилизация, отрицающая духовные ценности Нового Завета, подменяя их иудейским поклонением золотому тельцу, культом насилия, порока, плотского наслаждения жизнью. На многие века Западное христианство превратилось в ширму, за которой велось строительство иудейско-масонской цивилизации. *1 На первых порах, пожалуй, самой красивой частью этой ширмы был так называемый Ренессанс, который при покровительстве римских пап и кардиналов под псевдохристианской оболочкой фактически отверг духовные ценности Нового Завета, провозгласив эпоху плотского наслаждения жизнью, а главное, возрождение порочных языческих (дохристианских) традиций Древней Греции и Рима. Иудейская пропаганда объявляет всю эпоху подъема Христианской, духовной цивилизации периодом упадка и мракобесия, а так называемый Ренессанс - временем возрождения "лучших традиций древности", подразумевая под этим, по-видимому, неслыханный разврат и содомитство позднего античного общества, преуспеяние которого основывалось на жестокой эксплуатации рабов со всего мира. Греховный разрыв латинства с Православием привел к ослаблению духовной жизни европейских народов, находившихся под властью Рима.
*1 Эта ширма была отброшена с фасада иудейско-масонской цивилизации только в XX веке. В 1993 году иудеи и католики заключили между собой официальный договор о сотрудничестве. -
Сатанинские гордыня и властолюбие римских пап отдаляли миллионы западных верующих от православного образа жизни, церковного и православного образа мышления. Духовно ослабленный народный организм уже не мог противостоять лукавому, замаскированному натиску тайных иудейских обществ и сект, окончательно разрушивших остатки того, что некогда было Христианской Церковью. Вместо благочестия насаждались лицемерие и ханженство, вместо православного добротолюбия - иудейская злоба ко всему окружающему миру. Среди священников и мирян появляется масса замаскированных под христиан иудеев, откровенно враждебных заповедям Нового Завета.
По мере утверждения иудейско-масонской цивилизации Христианство превращается в Европе в театральный фарс, в зрелище на потребу по своей сути языческой толпе. Оно вроде бы не отвергнуто, но и не связано с душой человека, а выступает как внешний факт, как роскошь, как формальный обряд, за которым скрывается жадный потребитель жизни - язычник или иудей.
Потеряв духовную связь с Православием, католицизм превратился в механизм терроризма в отношении инакомыслящих, в орудие жестокого насилия над личностью. Всех несогласных с еретическими утверждениями католических епископов объявляли еретиками и ведьмами.
Особую роль в развитии католической охоты на ведьм сыграл один из самых выдающихся теологов папизма Фома Аквинский. В частности, им были разработаны следующие положения:
1. Сексуальные сношения с дьяволом.
Аквинский теоретически обосновал заимствованные у византийских богословов положения о половых извращениях, происходивих во время шабаша ведьм, о том, что человек может совокупляться с дьяволом и что женщина может забеременеть с помощью суккуба, молниеносно переносящего в нее семя мастурбирующего или прелюбодействующего мужчины. В одной из своих книг он писал: "В связи с тем, что демон способен украсть семя невинного юноши во время ночной поллюции и влить его в чрево женщины, она может забеременеть. Отцом же будет не дьявол, а мужчина, чье семя оплодотворило ее, причем он при этом потеряет невинность. Таким образом, нет никакого чуда в том, что мужчина может быть девственником и отцом одновременно". Сексуальные сношения с дьяволом были частым пунктом обвинений даже на тех процессах, где почти не упоминалось об участии в шабаше.
2. Перемещения.
Фома Аквинский заимствует рассуждения Альберта Великого о том, что, искушая Христа на горе, сатана воплотился и, сделавшись невидимым, носил Христа на своих плечах, однако при этом больше ходил пешком, чем летал по воздуху. Отсюда следует заключение, что дьяволы могут переносить ведьм по воздуху, лишь приняв облик человека. Фома Аквинский развил учение Августина о природе экстаза как первоначальной форме астральной проекции, при которой дух может испытывать ощущения независимо от тела.
3. Превращения.
Безоговорочно разделял популярную, одобренную и Августином теорию о способности дьявола превращать людей в животных (подобно Цирцее, превратившей спутников Одиссея в свиней). Рассуждения Ф. Аквинского были чрезвычайно сложны: он считал, что дьявол порождает иллюзию в сознании человека, а затем из воздуха создает вторичную внешнюю иллюзию, соответствующую предыдущей ментальной иллюзии. Таким образом, он сделал вывод, что превращений реально не существует, они лишь кажутся реальными благодаря воображению, подобно поддельному золоту алхимиков, которое только выглядит как настоящее. Как и Августин, Фома Аквинский отвергал реальные превращения (ликантропию *1, допуская лишь "воображаемое появление". Однако поздние богословы не раз цитировали Аквинского для подтверждения возможности превращений.
4. Вызывание бури.
Аквинский верил в способность дьявола (с Божия соизволения) причинять зло, включая вызывание бури (как он объяснял в своих комментариях к книге Иова). Кроме того, Аквинский изложил правила применения чар.
5. Лигатура *2.
Фома Аквинский писал о том, что "католическая вера утверждает, что демоны существуют, могут причинять вред и препятствовать телесному совокуплению". Они делают это очень просто, например вызывая у мужчины отвращение к определенной женщине. Аквинский также верил в то, что по соглашению с дьяволом старухи могут портить детей сглазом или с помощью обольщения. "Очевидно, что Фома Аквинский прямо или косвенно допускал, толковал и поддерживал веру в колдовство в ее важнейших проявлениях и что его теории распространялись, дабы подкрепить достоверность других теорий".
*1 Ликантропия - оборотничество; католическое верование, что человек может становиться волкодлаком, т.е. человековолком.
Утверждая, что соглашение с дьяволом является ересью, Аквинский защищает тезис о том, что сожжение еретиков допустимо, ибо в Новом Завете они названы ворами и волками, а обычай повелевает вешать воров и убивать волков. Когда находившаяся под контролем доминиканцев инквизиция передавала еретиков гражданским властям для осуществления казни, обычно цитировались слова Фомы Аквинского: "Если фальшивомонетчиков или других мошенников приговаривают к смерти без малейшего снисхождения, то еретики должны быть не только отлучены с того самого момента, как они осуждены, но и умерщвлены (Сумма теологии, II. XI)" *1.
*1 Цит. по: Энциклопедия колдовства и демонологии: Пер. с англ. М., 1995. С.25-26. *2 Там же. С.467-469. -
Во Франции первые суды над ведьмами состоялись в Тулузе в 1245 году. В 1275-м была сожжена Анжела де ла Барт, обвиненная в поедании детей и сношении с дьяволом. В ряде папских булл, направленных инквизиторам Южной Франции, систематизировалась "ересь ведьмовской секты": в 1318-м - против черной мессы, особенно в Лионе; в 1320, 1326 и 1330-м - против сатанизма в Тулузе и Нарбонне. После 1331 года Париж был включен папой в число районов распространения колдовства.
Вот примеры некоторых процессов *2:
1390 г. Первый суд за колдовство, проведенный светским судом в Париже с некоторой видимостью законности в отличие от судов инквизиции.
1428 г. В Брианконе 110 женщин и 57 мужчин сожжены заживо за колдовство.
1453 г. Инквизитор в Эвре приговорил Гильома Эделина, приора в Сен-Жермен-ан-Лэ, к пожизненному заключению за совокупление с суккубом, полеты на помеле и целование козла под хвостом.
1456 г. Робер Олив сожжен в Фальезе за полеты на шабаш.
1459 г. Инквизиция расследовала вспышку ереси вальденсов в Аррасе, сожгла четырех старых женщин и одного мужчину. Ее действия были настолько возмутительны, что вмешались парламент Парижа и три епископства и безоговорочно настояли на освобождении остальных заключенных. В 1491 г. парламент реабилитировал тех, кто был казнен.
1479 г. Священник из Макона был казнен за ересь, чародейство и дьявольские искусства.
1490 г. Король Карл VIII опубликовал вердикт против предсказателей, чародеев и некромантов; их собственность должна была конфисковываться.
1500-1575 гг. Рост количества судов за колдовство.
1508 г. Массовые суды в Беарне.
1521 г. Волкодлаки из Полиньи, осужденные инквизицией.
1529 г. Суд в Люксейле, проведенный инквизицией.
1556 г. Ведьмы из Бьевра около Леона, по ошибке сожжены живьем. Инквизитор объяснил эту ошибку тайным судом Господа.
1557 г. Сорок ведьм сожжено в Тулузе.
1564 г. Четыре ведьмы (трое мужчин и женщина) сожжены в Пуатье за целование козла и танцы спиной к спине.
1571 г. Казнь в Париже чародея Труа-Эшеля, утверждавшего, что во Франции существуют сотни тысяч ведьм.
1574 г. Жиль Гарнье сожжен живьем в Дувре 18 января 1574 г. за ликантропию.
1575-1625 гг. Вершина колдовской истерии во Франции.
1579 г. Собор в Мелуне провозогласил: "Каждый шарлатан, и гадатель, и другие, практикующие некромантию, пиромантию, хиромантию, гидромантию, должны быть наказаны смертью".
1582 г. Восемнадцать ведьм сожжены инквизицией в Авиньоне.
1583 г. Суды над ликантропами в Орлеане.
1584 г. Собор в Бурже распространил решения ранее состоявшихся судов на накладывавших лигатуры, добавив смертный приговор для тех, кто советовался с духами. В целом церковные суды в отличие от инквизиции разбирали дела о гадании и чародействе, почти игнорируя колдовство как ересь.
1588 г. Ликантропия в Оверне - охотник ранил волка, позже оказавшегося женой дворянина. Женщина была сожжена в Риоме.
1589 г. Четырнадцать ведьм в Туре обратились к королю Генриху III, королевский врач не обнаружил предполагавшихся отметок дьявола и решил, что обвиняемые были "бедными дурочками". "Мы дали совет не наказывать их, а лечить чемерицей, и парламент [Парижа] оправдал их, как мы рекомендовали" (Байле). Король впоследствии был обвинен в защите ведьм.
1597 г. В Риоме двое мужчин сожжены за наложение лигатуры на мужчин, кошек и собак.
1598 г. Жак Руле сожжен в Париже как ликантроп.
1598 г. Жак д'Отюн как ликантроп сожжен в Ренне.
1598 г. Волкодлаки из Сен-Клода.
1603 г. Сожжен Жан Гренье, ликантроп из Ланд (Бордо).
1625-1682 гг. Ослабление колдовской истерии.
1631 г. Отец Доминик Гордель подвергнут пытке (до смерти) инквизицией в Лотарингии.
1659 г. Томас Лоотен из Вальеля умирает под пыткой, проведенной светским судом.
1670 г. Суды над ведьмами в Руане.
Охота на ведьм во Франции носила массовый характер, охватив почти все уголки этой страны.
Эльзас: много сожжений было в небольших селениях например, в Танне, на юге, с 1572 по 1620 год было сожжено 102 ведьмы (некоторые источники сообщают о 152, исключая округа). В Сен-Амарине с 1596 г. было сожжено более 200 ведьм. По всему же региону погибли тысячи.
Лотарингия: Реми, генеральный прокурор провинции, лично обвинил 900 ведьм между 1581 и 1591 годами.
Нормандия: две серьезные эпидемии колдовской истерии в 1589-1591 годах и в 1600-1645-м, когда многие ведьмы были сожжены в Руане.
Бургундия: Анри Боге, главный судья в Сен-Клоде, провел широкую кампанию, казнив примерно 600 ведьм. Вследствие его неистовства суды в Бургундии продолжались дольше, чем где-либо.
Беарн: в 1609 году король Генрих IV уполномочил судью Пьера де Ланкра и президента д'Эспанье искоренять колдовство в баскоязычном Па-де-Лабуре. Де Ланкр утверждал, что все 30 тыс. жителей были заражены колдовством, и заявлял о сожжении 600 ведьм за четыре месяца. Из Лабура преследования распространились и на Бордо.
По числу сожженных ведьм первое место в мире заняла Германия. В этой стране производились акты массового публичного сжигания. Так, в 1589 году в саксонском городе Кведлинбурге с населением в 12 тыс. человек за один день сожгли 133 ведьмы. В 22 деревнях, принадлежавших католическому монастырю Святого Максима (в окрестностях Трира), с 1587 по 1594 год было казнено 368 ведьм. Две деревни были стерты с лица земли, а в двух других остались в живых лишь две женщины. В Страсбурге с 1615 по 1635 год сожгли 5000 ведьм. За один 1629 год в городе Мильтенбурге (Майнцское епископство) с населением 3000 жителей было сожжено 178 человек и еще 56 в деревнях. В Бурхштадте с еще меньшим населением - 77 ведьм, а в небольшой деревне Эйхенбугель - 19 ведьм. *1
*1 Энциклопедия колдовства. С.110. -
В письме начала XVII века рассказывается о массовых сожжениях ведьм в Бонне: "Жертвами погребальных костров в основном становятся мужчины. Кажется, вовлечено полгорода: профессора, студенты, изучавшие право, пасторы, каноники, викарии и монахи уже арестованы и сожжены. Семьдесят семинаристов готовились принять сан у его преосвященства, один из них, одаренный музыкант, вчера был арестован, двух других искали, но им удалось бежать. Канцлер с супругой и жена его личного секретаря уже схвачены и казнены. На Рождество Пресвятой Богородицы казнили воспитанницу князя-епископа, девятнадцатилетнюю девушку, известную своей набожностью и благочестием. Я видел обезглавленного и сожженного каноника Ротензаэ. Трех-четырехлетних детей объявляли любовниками дьявола. Сжигали студентов и мальчиков благородного происхождения от девяти до четырнадцати лет. В заключение скажу, дела находятся в таком ужасном состоянии, что никто не знает, с кем можно говорить и сотрудничать". *1
В Вюрцбургском и Бамбергском епископствах сожжениями в 1623 1633 годах руководили два брата князя-епископа - Филипп Адольф фон Эренберг, который сжег 900 ведьм, и Фукс фон Дорнхайм отправивший на костер 600 ведьм *2.
Всего по Германии было сожжено по крайней мере 100 тыс. мужчин, женщин и детей. Общее же число ведьм, сожженных по всей Западной Европе, оценивается специалистами цифрой не менее 200 тыс. человек *3.
Для нарождающейся иудейско-масонской цивилизации католичество стало не только сотрудником и соратником, а прежде всего средством экспансии и подавления других народов. Рядом с католическим священником шел завоеватель и головорез, подавлявший всякое самобытное начало, как это, например, было сделано испанскими католиками в Америке.
Западная иудейско-масонская цивилизация получила свое начало от потомков Каина (Быт. 4, 17-24). Именно они с самого начала подменили Божию благодать и возрождение Животворящим Духом Божиим внешней мишурой материальной цивилизации и прогресса. Именно их последователи считают, что можно мириться с духом века сего и в то же время быть верными Божественной Истине; можно любить мир и благоугождать Богу. Но Иисус Христос решительно говорит: "Невозможно служить Богу и мамоне" (Мф. 6, 24).
Лишенное духовно-нравственного стержня светское образование удаляет человека от Бога, внушает человеку очень высокое понятие о самом себе и о материальном мире, в котором он существует. Греховное пристрастие человека к самому себе и к предметам земным превращается в эгоизм и алчность и совершенно подавляет страх Божий. Человек, окруженный комфортом, не воздает подобающей чести Богу: он (человек) разбогател, пресытился, и вообразил, что имеет само небо на земле, забыл Бога и обоготворил самого себя *4. Конечно, православная мысль не отрицает науки и искусства - они необходимы для общественной жизни и могли бы быть предметами священными, если бы обращались на служение Богу и Царству Его.
*1 Цит. по: Энциклопедия колдовства. С.111.
*2 Там же. С.97.
*3 Там же. С.205.
*4 О последних событиях, имеющих совершиться в конце мира. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1905. С.364-365. -
"Между тем как сыны света (века оного. - О.П.) живут в Боге и для Бога, пользуются миром, как не пользующиеся, сыны тьмы всегда остаются сынами мира сего; они всецело живут в мире видимом и чувственном, для материальных выгод и удовольствий, водятся животною жизнью. Они хотят снизу достигнуть того, чего верующие надеются получить сверху, - существования истинно человеческого - духовно-нравственного. Не хотят и слышать эти цивилизованные люди ни о духовном обновлении, ни об освящении силою свыше и желают сделаться богоподобными развитием собственных сил и богатств природы, без содействия Благодатной помощи". *1
*1 О последних событиях, имеющих совершиться в конце мира. С.З65. -
Глава 12
Ненависть иудеев к христианам. - Массовые убийства христиан. Молитвы проклятия. - Заселение евреями Европы.
Вся христианская история не смогла изменить иудеев. Как справедливо отмечал историк А. Тойнби, они представляли застывшую в своем развитии, "окаменевшую" расу. Оказавшись среди других народов, иудеи отказывались ассимилироваться, ибо не считали других равными себе. Талмудическая психология делала их заложниками человеконенавистнических идей, пещерного презрения ко всем иноверцам: гоям, акумам, нохри. Гой, обидевший иудея, заслуживал смерти, семя иноверца семя животного, дом гоя - дом животного, только иудеи - люди, остальные - скот. Считая себя "избранным народом", иудеи жили обособленно, общинами (кагалами в городах в специальных еврейских кварталах - гетто), обучались в еврейских школах человеконенавистническому учению Талмуда и были готовы на любые, самые жестокие меры по отношению к гоям.
Твердо следуя установлениям Талмуда, иудеи считали законы государства, где они проживали, чужими, необязательными к исполнению. Таким образом, иудеи создавали своего рода "государство в государстве", грубо попирая обычаи и традиции других народов.
Христианство они откровенно презирали, считая веру, основанную на любви к добру и справедливости, религией слабых. Иудаизм, идеологически обосновывавший эксплуатацию и ограбление других народов, не мог понять христианского учения о любви к своим врагам, о благословении проклинающих вас, о покорности и смирении.
Открытая ненависть иудеев к христианам проявилась после завоевания Палестины персами (614). До этого с 395 года Палестина была частью христианской Византийской империи. Как пишет еврейский историк И. Кастейн, во время персидской оккупации евреи организовали "поголовное избиение (погром. - О.П.) христиан". *1
Еще более ужасные погромы христиан были организованы в Испании после завоевания ее арабами. Магометанство, отмечает Д. Рид, открыло христианский Запад для вторжения "самых жестоких врагов". Вместе с арабскими завоевателями в Испанию прибыло иудейско-талмудистское правительство, которому арабские завоеватели фактически отдали всю страну на откуп *2.
Еврейский историк Г. Грец бесстрастно описывает эти ужасные деяния:
"Евреи, пришедшие из Африки, и их единоверцы на Пиринейском полуострове действовали заодно с арабским завоевателем Тариком. После битвы под Хересом в июне 711 года, где пал последний король вестготов Родерик, победоносные арабы, продвигаясь далее, повсюду активно поддерживались евреями. В завоеванных ими городах арабские военачальники, дорожа каждым бойцом для дальнейшего завоевания страны, могли оставлять лишь малые гарнизоны, вверяя их охрану евреям... (которые. - О.П.)... стали хозяевами Кордовы, Гренады, Малаги и многих других городов. Когда Тарик подошел к столице Толедо, он нашел там только небольшой отряд защитников... Пока христиане молились в храме о спасении страны и веры, евреи открыли ворота города, радостно приветствуя арабских победителей... Столица также была передана Тариком под надзор евреев. Когда затем правитель Африки Мцеа ибн Нассир пришел в Испанию во главе второй армии и завоевал новые испанские города, он также передал их под надзор и управление евреев".
В короткий срок все министерские и ключевые посты в управлении завоеванной страны были заняты евреями, выдвигаемыми талмудистским правительством. Как писал современник тех событий, "евреи... стали большими вельможами, и их гордость и наглость не знают меры... вся земля вопиет против них... Я был в Гренаде и видел, как они правят. Они разделили между собой все области страны и ее столицу; всюду сидит и управляет один из этого проклятого племени. Они собирают налоги и богатеют, они роскошно одеваются... Все тайны государства им известны, однако это безумие - доверять изменникам" *3. Владычество иудеев над христианским народом Испании, продолжавшееся 800 лет, после освобождения страны закончилось полным изгнанием их.
*1 Kastein J. History and destiny of the Jews., 1933. P. 113.
*2 Рид Д. Указ. соч. С.108.
*3 Письмо советника Кордовского калифа Абу-Ишака из Эльвиры цит. по кн.: Рид.Д. Указ. соч. С.110. -
В Еврейской энциклопедии потомков евреев, изгнанных из Испании и Португалии, называют сефардами. Эти наиболее чистокровные евреи поселились в Южной Франции, Италии, Северной Африке, Малой Азии, Голландии, Англии, Северной и Южной Америке, Германии, Дании, Австрии и Венгрии. Сефарды считали себя высшим классом, еврейской знатью и смотрели на своих единоверцев сверху вниз, а те признавали их таковыми.
Однако такое явление продолжалось сравнительно недолго. Мировой иудейский, антихристианский, сатанинский центр после изгнания евреев из Испании переходит в район западнорусских земель, находившихся тогда под оккупацией Польши и Литвы.
Историк иудаизма И. Лютостанский приводит в своей книге молитвы иудеев, проклинающие христиан: "Пусть клеветники не имеют надежды, и все неистовства погибнут, и все умышленные преступники искоренятся! Смири их скоро в наши дни. Хвала Тебе, Господи, истребляющий преступников".
Как в будничные дни, так и в праздничные евреи заканчивали свои молитвы словами "улейны лойшабойах" и т.д., выражая благодарность Богу за то, что он не создал их гоями и не сравнил с такими племенами, которые поклоняются ничего не значащей суете и молятся такому Богу, который их не спасет; при этих словах плюют и приговаривают:
"Тфу! Имах шмой возыхрой", что означает: "Да исчезнет его имя и память". "Да не достигнут до вас светила небесные, - так молился иудей, подпрыгивая вверх и устремляя взор к небу. - Ты, Господи, отмети за нас христианам, поклонникам Христа, излей на них язвы и бичи, которыми некогда поразил Египет". Раввины в синагогах умоляли Господа предать в их руки все богатства разоренных христиан и возбудить от востока до запада между ними войну на истребление. "Стыд тем, - продолжают они, - кто родит этих негодных; пусть мать их будет покрыта бесчестьем и отвержена, потому что христианин - смерть и тление". *1
*1 Лютостанский И. Указ. соч. Т.2. С.6-7. -
В 1348 году Европу охватила эпидемия страшной болезни бубонной чумы, именуемой "черной смертью". Многие тогда считали, что болезни на Европу напустили иудеи. Вспоминались их откровения о том, как они в назидание другим народам напустили чуму на Египет. И на самом деле, разносчиками чумы в XIV веке были еврейские купцы. Владея на Средиземноморье торговым флотом, они на своих кораблях из дальних стран завезли чуму вместе с крысами. Современников поражало, что, унося жизни европейцев, болезнь щадила ее разносчиков - еврейских купцов. Этот феномен подтверждали и врачи еврейского происхождения. *1
*1 Валюженич А. Об эмпирической сущности еврейства //Аль Кодс. 1994. N41. -
По подсчетам французского историка Ж. Фруассара, за три года эпидемии умерло 25 млн. человек - около трети населения Европы. В одной Германии умерло 1,2 млн. человек. Страшный урожай чума сняла и на Руси. Именно с этого времени начинается активное заселение Европы евреями. Восполняя погибшее во время чумы население европейских стран, в них потянулись сотни тысяч евреев с Востока.
Глава 13
Кровавые ритуалы иудеев. - Убийства христиан. - Бывшие раввины свидетельствуют о ритуальных преступлениях. - "Разыскание о убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их". Поругание Святых даров Христианской Церкви.
Борьба иудеев с Христианством нередко принимала крайне изуверские формы ритуальных убийств христианских младенцев и христиан вообще, надругательства над христианскими Святынями. Человеконенавистническая, антихристианская идеология Талмуда толкала некоторых иудеев на страшные преступления, бросавшие тень на всех евреев, тем самым усиливая ненависть к ним христиан.
Как отмечал христианский священник Киарини, "кровавый, суеверный обряд, который, вероятно, находит последователей только в небольшом числе изуверов низшего сословия евреев, состоит в том, чтобы завлекать разными средствами христианских детей и приносить их в жертву во время еврейского праздника пасхи. Может быть, этим возобновляется память о богоубийстве, совершенном прародителями их, или кровь младенцев употребляется для изуверских целей, а вероятно, и то и другое вместе". Обычай этот, по мнению Киарини, основывается на изречении Талмуда, разрешающего иудеям тайно убивать христиан. "Талмуд в ясных словах повелевает жидам стараться сокрушать, огорчать чем-нибудь христиан перед торжественными их праздниками, чтобы отвлечь их от исполнения обрядов Церкви и не дать им спокойным духом наслаждаться священным для них торжеством".
Русский писатель В.И. Даль лично знал в западнорусской губернии ученого и образованного врача-еврея, который в откровенном разговоре, с глазу на глаз, сознавался, что обвинение иудеев в ритуальных преступлениях, "без сомнения, основательно", что есть "жиды, которые в изуверстве своем посягают на такое возмутительное злодейство". Однако этот же еврей говорил Далю, что это не есть обряд собственно еврейский, а "вымысел выродков человечества". Так смотрел на ритуальные убийства, совершаемые евреями, и сам Даль. Эту позицию русского писателя разделяет и автор настоящей книги.
Опираясь на данные авторитетных исторических писателей, можно говорить об умерщвлении 86 христианских младенцев евреями вне Польши с 415 по 1699 год, а в одной только Польше с 1407 по 1710 год 68. Эти же сведения приводит в своей книге, изданной в Сандомире в 1713 году, известный католический ученый доктор права Журавский.
В Православной Церкви есть Святые мученики-младенцы, умерщвленные иудеями. В Киевских пещерах почивают мощи Святого Евстратия, инока Киевской Лавры, распятого на кресте иудеями в Великую пятницу при обряде поругания Иисуса Христа в 1096 году. В 1690 году умерщвлен иудеями младенец Святой Гавриил, мощи почивают в Слуцком Свято-Троицком православном монастыре, близ Почаевской Лавры, что значится и в святцах.
Есть Святые мученики и в римско-католической церкви, которые пострадали от рук евреев-талмудистов:
в 1133 г. Святой Ричард во Франции, в Париже, в церкви Святого Игнатия;
в 1146 г. Святой Вильгельм в Англии, в Нордвике;
в 1228 г. Святой Вернер в Бахерате;
в 1255 г. Святой Гуго в Англии, в Линкольне;
в том же году в Тигуре младенец к лику Святых причтен;
в 1303 г. Святой Конрад в Тюрингии;
в 1475 г. Святой Симон в Триденте;
в 1550 г. Святой Войташек в чешском городе Кодне.
В 1598 году по благословению папы многим мученикам-младенцам поставлены памятники. *1
*1 Лютостанский И. Указ. соч. Т.1. С.320-321. -
Еврейские историки и публицисты за редким исключением оспаривают совершение этих кровавых ритуалов, объявляя эти сведения наветами на еврейский народ. Если верить их логике и доказательствам, то в еврейском народе не может быть религиозных изуверов, а все иудеи - идеальные люди. Однако многочисленные исторические свидетельства не позволяют согласиться с этим.
Прежде всего имеется целый ряд свидетельств бывших иудеев или даже раввинов, сознавшихся в совершении ритуальных преступлений. Бывший раввин монах Неофит в 1803 году написал книгу "Опровержение еврейской веры", в которой сообщает следующее: "Когда я достиг тринадцатилетнего возраста (совершеннолетие у евреев. - О.П.), то отец открыл мне таинство крови, угрожая страшными проклятиями, если я кому-нибудь, даже братьям моим, обнаружу эту тайну; если же у меня будут со временем дети, то я мог открыть то, что узнал, только одному из них, самому надежному, умному и более твердому в вере своей. Я был и теперь нахожусь в великой опасности за открытие сей тайны; но, познав истинную веру и обратившись к Спасителю моему, на Него полагаю свою надежду". *1
Тайна о кровавых ритуалах, пишет Неофит, известна не всем, а "только раввинам, хакамам и фарисеям, кои называются у них хасиды" *2.
*2 Такой же позиции в отношении ритуальных убийств придерживался и русский Царь Николай I. Он писал: "Изуверный обычай умерщвления христианских детей ради их обескровливания не принадлежит всем евреям, а существует только в еврейской секте хасидов, или хасидым, но и тут составляет большую тайну н не всегда всеми исполняется". -
"Сии изуверы еврейские полагают, во-первых, что, убивая христианина, делают угодное Богу; во-вторых, они употребляют кровь для чар, по суеверным обрядам". Иудейские изуверы, по описанию монаха Неофита, пользуются христианской кровью при обрезании, браке, в опресноках пасхи, при погребении и во время ритуала плача о разрушении Иерусалима. "Когда между евреями заключается брак, то жених и невеста приготовляются к нему строгим постом, воздерживаясь даже от воды до захода солнца. Тогда именно является раввин. Он берет только что испеченное яйцо, облупливает его и разделяет пополам. Затем он посыпает его не солью, а особым пеплом. Указанный пепел употребляется не вместо соли, а вместо свежей христианской крови, будучи на самом деле измененной христианской кровью. Именно кровью, оставшейся от совершенных для праздника опресноков жертвоприношений - чем больше, тем лучше, - раввины пропитывают соответствующее количество льняной и хлопковой пряжи, затем они ее высушивают и сжигают. Пепел сохраняется в бутылках, тщательно запечатанных и вверяемых казначею синагоги. Упомянутый пепел евреи употребляют в 9-й день июля месяца, когда они оплакивают разрушение Иерусалима Титом. В эту годовщину они употребляют его двояким образом: во-первых, натирают им себе виски, что сочли бы неудобным делать свежей кровью, и, во-вторых, посыпают им яйцо. И в этот день каждый еврей без исключения должен съесть яйцо, посыпанное этим пеплом. Это кушанье называется у них "сцидо амафрейкес". Хочу еще раз подчеркнуть, что в описании монаха Неофита речь идет не о всех евреях, а только о принадлежащих к изуверской секте хасидов.
В 1710 году с разоблачениями ритуальных убийств выступил еще один бывший раввин - Серафинович. В качестве главного раввина он участвовал в умерщвлении христианских младенцев и в составленной им записке поведал, как производились умерщвления и с какими церемониями. Впоследствии Серафинович покаялся и перешел в Христианство, за что был объявлен иудейскими деятелями душевнобольным *1. На основании показаний Серафиновича монах Пикульский в 1758 году издал книгу "Злость жидовская".
*1 Гессен Ю. История еврейского народа в России. М.; Иерусалим, 1993. С.33, -
Активными разоблачителями ритуальных преступлений выступили также представители некоторых бунтарских течений в иудаизме - последователи Саббатая - Цеви и Франка, слившиеся в одно движение франкистов. Объявив себя противниками Талмуда, франкисты стали свидетельствовать о том, что некоторые евреи, верные Талмуду, употребляют кровь христиан. Впоследствии франкисты тоже перешли в Христианство.
В 40-х годах XIX века В.И. Даль, служивший тогда в Министерстве внутренних дел России, получил поручение изучить вопрос о ритуальных убийствах. Исследовав многочисленные исторические источники и архивы своего министерства, Даль подготовил научный труд, который представил министру внутренних дел. По приказанию министра труд этот был напечатан в 1844 году отдельной книгой под названием "Разыскание об убиении евреями христианских младенцев". Приведу главные факты из книги Даля.
<В Министерстве внутренних дел, - пишет Даль, - есть при делах доставленная одним известным крещеным евреем выписка из еврейской книги Эц-Хаим (древо жизни), писанной в XVII веке раввином Хаимом Виталем, который жил в Польше. Переводчик при сем случае объявил письменно, что обычай истязать христианских детей, по уверенности его, действительно у евреев существует. Выписка эта или перевод самой вещи служит полным доказательством оспариваемого вопроса; если уже раввин решился написать подобную вещь, не обинуясь, в изданной им книге, то нельзя сомневаться, чтобы не нашлись изуверы, которые бы в ослеплении своем не были готовы посягнуть на такое бесчеловечное злодейство. Вот перевод этой выписки:
"Всякое животное сохраняет посредством жизни известную частицу святости Всевышнего".
"Человек, кто бы он ни был, сохраняет этой святости при жизни более, нежели животное".
<Когда заколем животное, тогда отходит от него тень жизни вместе с известною частицею святости и обращается в пользу того, кто в снедь сие животное употребляет; но пока тень жизни от животного еще не совсем отошла, то сохраняющаяся в нем известная частица святости запрещает нам употреблять его в пищу. Так сказано в Св. Писании и о человеке, кн. Числ, гл. 14, ст. 9: "Они нам в снедь, отошла от них тень их">.
"Сие показывает намеками, что так как в них нет уже более той частицы святости, то они как заколотые животные или хлеб в снедь нами предоставлены; посему и сказано: "Сие людие (народ израильский) не уснет, дондеже снесть лов и кровь посеченных испиет"; и сие намекает на людей, не сохраняющих в себе святости свыше" (Числ. 23, 24).
"Из всего оного мы заключаем, что убиением и питием крови гоя (неверного) умножается святость Израиля или евреев".
Вот что написано в книге Эц-Хаим. А после такого разительного и неоспоримого доказательства в существовании между евреями такого исступленного обряда можно только утверждать, что евреи большей частью не следуют сим наставлениям, но отрицать само существование их невозможно.
Таким образом, мы видим, что все писатели и крещеные евреи, утверждающие существование этого обряда, согласно говорят о нем, значении и порядке исполнения его; а если еще откроется ниже, что во всех случаях, где злодеяние обнаружилось и пытка или очевидные улики и совесть вынудили сознание - сие последнее также вполне согласуется с помянутыми писателями и со всеобщим народным преданием, - то, кажется, дело можно будет считать решенным. Что значат в сравнении с сими доказательствами и с неоспоримыми событиями риточеские возгласы филантропов и космополитов или свидетельства нескольких образованных и честных евреев, вовсе не посвященных в сии таинства, или же удостоверение ученых, что это было бы противно коренным законам Моисея? В этом духе было опровержение или отречение, сделанное гласно английскими евреями в парламенте; в этом же духе торжественная клятва нескольких крещеных германских евреев, и, наконец, тем же оружием некоторые писатели жарко защищали жидов, как, например, ученый Гитциг с товарищами в новейшем юридическом сочинении своем "Новый Питеваль". Все это может сбить с пути того только, кто не знаком коротко ни с изуверством закоснелых жидов, ни с событиями и судебным по ним производством; но все это не может сделать черное белым, былое небывалым.
БЫВШИЕ СЛУЧАИ ЗЛОДЕЙСКОГО ИЗУВЕРСТВА ЕВРЕЕВ
Переходя затем к исчислению бывших случаев злодейского изуверства евреев и к разбирательству важнейших из них или по крайней мере ближайших к нам и посему более достоверных, взятых из подлинных делопроизводств и из разных книг, писанных об этом предмете, должно наперед всего упомянуть, что уже в первые века Христианства евреи носили по улицам изображение Амана на кресте в поругание христианам и неоднократно убивали по злобе, где могли, христиан (Церк. Ист. Шрекка, т. 7) и что в законах польских и литовских 1529 года мы находим особый на подобный случай закон: "При обвинении жида в убиении христианского младенца должно представить трех свидетелей из христиан, а кто не докажет обвинения, тот сам подлежит казни".
В IV СТОЛЕТИИ.
1. При кесаре Константине жиды были изгнаны из некоторых провинций за то, что распяли христианского ребенка на кресте в Страстную пятницу.
В V СТОЛЕТИИ.
2. В уложении императора Феодосия запрещается евреям праздновать воспоминания свои поруганием над подобием креста, которое ими торжественно сожигалось; Феодосий же запретил строить синагоги в уединенных местах в предупреждение разных неоднократно случавшихся неистовств, но евреи, несмотря на это, распинали тайно христианских младенцев, и несколько человек их было за это казнено, что случилось в 419 году в Сирии, между Антиохией и Халкидоном, в Пиместаре.
В VII СТОЛЕТИИ.
3. В царствование Фоки жиды были изгнаны из Антиохии за то, что умертвили по изуверству "поносною" смертью епископа Анастасия и убили многих христиан.
В XI СТОЛЕТИИ.
4. В 1067 году в Праге (в Богемии) шесть евреев зашиты в мешки и утоплены в реке за то, что выпустили из трехлетнего младенца кровь и переслали ее другим евреям в Тревизу.
5. В киевских пещерах почивают доныне мощи преподобного Евстратия, коего память празднуется 28 марта. В Патерике находится житие его и говорится, что святой угодник был киевлянин, взят в плен половцами при нашествии хана Боняка 1096 году, продан в Корсунь еврею, который подверг его разным мукам и, наконец, к празднику пасхи своей распял его на кресте, а потом бросил в море. Тут нашли тело его русские христиане и привезли в Киев.
6. Между Кобленцем и Бингеном на Рейне есть доныне часовня с мощами ребенка, замученного в XI веке жидами; местные католики почитают его святым.
В XII СТОЛЕТИИ.
7. В 1172 году в Блуа во Франции евреи распяли ребенка, положили труп в мешок и бросили в реку Луару.
8. То же случилось там в 1177 году, в самый день Пасхи, и несколько евреев сожжены за это на костре.
9. В 1179 году в Германии казнены были евреи за распятие ими на кресте ребенка.
10. В 1146 году в Норвике (Англия) евреи были казнены за распятие младенца Вильгельма в Страстную пятницу.
11. В Брае (Франция) жиды подкупом получили позволение казнить христианина под предлогом, что он разбойник и убийца; они надели на него железную корону, секли его розгами и распяли.
12. Писатели прежних времен свидетельствуют в общих словах, что парижские жиды в XII веке похищали к Пасхе младенцев и предавали их в подвалах мученической смерти.
13. В Глостере в царствование Генриха II жиды распяли христианского младенца во время Пасхи.
14. В 1179 году в Праге (Богемия) казнено много евреев за измученного и распятого ими ребенка.
15. Близ Орлеана (Франция) в 1175 году сожжено несколько раввинов за умервщление ребенка, брошенного ими после в воду.
16. Около того же времени то же случилось в Аугсбурге (Германия), за что все евреи были оттуда высланы.
17. В 1183 году евреи, судившиеся за подобное злодеяние, совершенное в Великий пяток, сознались в нем, а равно и в том, что обязаны делать это по своей вере.
В XIII СТОЛЕТИИ.
18. В 1288 году в Бехараце (Германия) евреи замучили ребенка и положили под гнет, чтобы выжать из него кровь.
19. В 1228 году евреи в Аугсбурге распяли ребенка.
20. В 1234 году в Норвиче евреи похитили ребенка, держали его втайне несколько месяцев, до Пасхи, но не успели совершить злодеяния своего; ребенок отыскан, а они казнены.
21. В 1250 году в Аррагонии жиды распяли во время пасхи своей семилетнего ребенка.
22. В 1255 году в Линкольне (Англия) евреи похитили восьмилетнего отрока, секли его бичами, увенчали терновым венцом и распяли на кресте. Мать нашла труп в колодце; евреи изобличены и сознались;
один из них на месте растерзан лошадьми, а девяносто отведены в Лондон и казнены там.
23. В 1257 году в Лондоне евреи принесли в жертву на празднике пасхи христианского младенца.
24. В деревне Торхан (Германия) в 1261 году евреи выпустили из семилетней девочки кровь изо всех жил, а труп бросили в реку, где он был найден рыбаками. Евреи были изобличены и частью колесованы, частью повешены.
25. В 1282 году женщина продала евреям украденного ею ребенка, а они замучили его, исколов по всему телу. Когда та же женщина хотела передать им другое дитя, то была поймана, созналась во всем под пыткой, указав место, где первый ребенок был брошен; он найден исколотым по всему телу; по этому поводу было в Мюнхене восстание, в коем убито много евреев.
26. В 1287 году в Берне (Швейцария) несколько евреев колесованы за умерщвление младенца, а остальные высланы.
27. В 1295 году евреи вторично высланы были из всей Франции за подобные преступления.
В XIV СТОЛЕТИИ.
28. В Вейсензе (Турингия) в 1303 году несколько евреев сожжены за умерщвление дворянского ребенка, найденного в воде.
29. В 1305 году в Праге евреи умертвили в Пасху христианского ребенка.
30. В Губерлине (Германия) в 1331 году жиды распяли на кресте ребенка, за что заперты были все в один еврейский дом и сожжены.
31. В Мюнхене в 1345 году женщина продала ребенка Генриха евреям, кои нанесли ему до 60 ран и распяли его на кресте.
32. В 1400 году в Тюрингин евреи купили у католика ребенка и замучили его. Маркграфы Фридрих и Вильгельм повелели за это колесовать и четвертовать католика и евреев.
В XV СТОЛЕТИИ.
33. В 1401 году в Швабии народ восстал по поводу умерщвления евреями двух христианских детей, купленных у какой-то женщины, запер всех жидов вместе с ней в синагогу и сжег их там живых.
34. В 1407 году в Кракове при короле Ягелле народ возмутился по случаю умерщвления евреями ребенка, убил много евреев, опустошил и выжег дома их и выгнал их всех из города.
35. В 1420 году в Венеции казнено несколько евреев за убиенного в Великую пятницу младенца.
36. В 1420 году в Вене при Фридрихе сожжено 300 евреев за умерщвление ими трех детей.
37. В 1454 году в Вене казнено несколько евреев за то, что убили ребенка, вынули сердце, сожгли его в порошок и бросили его в вино, которое затем выпили.
38. В 1456 году в Анконе крещеный еврей, бывший раввин Эмануил, объявил, что бывший там лекарь из евреев отрезал голову служившему у него мальчику-христианину и собрал тщательно кровь.
39. Он же показал о другом подобном случае, где евреи распяли мальчика, кололи его и собирали кровь в сосуды.
40. В 1486 году в Регенсбурге найдено в одном еврейском погребе шесть трупов христианских младенцев; при исследовании открыт тут же камень, обмазанный глиной, под которой найдены на камне следы крови, потому что дети на нем были убиты.
41. В 1475 году в Триенте.
42. В 1486 году в Братиславе (Бреславль).
43. В 1494 году в Бранденбурге казнены и частью сожжены были евреи за убиение христианских младенцев.
Происшествие в Триенте описано со всеми подробностями. Трехлетний ребенок Симеон убит был в четверток на Страстной неделе, и жители поклонялись ему как мученику. Еврей Товий принес его в школу; тут зажали ему рот, держали за руки и за ноги, вырезали кусочек из правой щеки, кололи большими иглами по всему телу и, собрав кровь его, тотчас же положили в опресноки. Евреи ругались над ребенком, называя его Иисусом Христом, и бросили труп в воду. Родители нашли труп и донесли об этом властям, кои вынудили из евреев пыткой сознание во всех подробностях этого злодейства. На могилу младенца ходили на поклонение, и мученик вскоре приобрел имя праведника. Впоследствии папа Сикст IV воспротивился этому и запретил даже преследование триентских евреев, потому, вероятно, что иудеи успели склонить в пользу свою приближенных к папе людей. Происшествие это изображено было во Франкфурте на картине, которая существовала еще в 1700 году с подробной надписью.
44. В 1492 году иудеи по подобным обвинениям изгнаны из Испании.
В XVI СТОЛЕТИИ.
45. В 1502 году в Праге еврей сожжен на костре за убиение младенца и испущение из него крови.
46. В 1509 году в Боссингене (Венгрия) иудеи замучили ребенка, украденного ими у одного колесника, и, исколов его по всему телу, выпустили кровь, а труп кинули за городом. Виновные сознались под пыткой и казнены.
47. В 1510 году иудеи изгнаны были из Англии по такому же обвинению.
48. Около того же времени в Данциге еврей украл сына одного мещанина.
49. В Глозаве при короле Августе шестилетний мальчик Донемат и семилетняя девочка Доротта замучены евреями.
50. В Раве два еврея украли ребенка у сапожника и лишили его жизни, за что были казнены.
51. В 1540 году в княжестве Нейбурге иудеи зверским образом замучили христианского младенца, который жил еще трое суток. Дело обнаружилось тем, что еврейский мальчик, играя на улице, сказал: "Три дня выл этот щенок и насилу издох". Это слышали посторонние люди; а потому когда обезображенный труп был найден в лесу пастушьей собакой и народ сбежался, то уже знали, за кого взяться. Кровь этого мученика найдена была, между прочим, в другом городе, в Позингене.
52-53. В 1566 году в Нарве и в Бельске иудеи подозревались в том же преступлении и успели исходатайствовать особое по сему повеление польского короля Сигизмунда, коим опровергается подозрение это как нелепое, и король предоставляет впредь подобные случаи своему собственному суду.
54. В 1569 году в Ленчицах (Польша), в Воловском монастыре, иудеи замучили двоих младенцев.
55. В 1570 году иудеи изгнаны из маркграфства Бранденбургского за то, что ругались над Святыми Тайнами.
56. В 1571 году иудеи в Германии содрали кожу с одного христианина по имени Брагадин и мученически его умертвили.
57. В 1574 году в Литве, в местечке Поне, жиды замучили одного младенца.
58. В 1589 году в Вильне, в предместье,- пятерых.
59. В 1589 году в Тарнове (Глобицы) - одного, за что виновные казнены были смертью.
60. 61 и 62. В 1590 году в Ольшовской Воле (Польша), под Шидловцем, в Курозваках и Петеркове иудеи замучили троих детей.
63. В 1593 году там же одна женщина продала евреям троих украденных ею детей.
64. В Красноставцах замучен таким же образом студент или ученик школы.
65. В 1597 году в Шидловце иудеи окропили свою школу кровью замученного ими ребенка, что и записано в судебных книгах. Это согласно с обрядом еврейским помазывать двери в домах своих кровью пасхального агнца, а равно и с вышепомещепными показаниями о сем предмете унтер-офицера из евреев Савицкого и свидетельством Пикульского, что евреи помазывают этою кровью двери в доме христианина. Также точно они не только едят сами опресноки с кровью и сладкие пирожки, изготовленные к празднику Пурим, но охотно угощают ими и христиан.
66-68. В 1598 году в Люблене, в Коле и Кутне (Польша) замучены иудеями три младенца, о чем существует печатное делопроизводство; в особенности замечателен декрет люблинского трибунала. Младенец Алберт найден в лесу при деревне Возники исколотым, изрезанным. Евреи были изобличены, но упорно запирались; под пыткой все пять человек, допрошенные порознь, показали одно и то же, сознавшись во всем, и повторили гласно показания свои в суде и в присутствии нарочно призванных для сего евреев. Это также было в Пасху. Жид Яхим показал, что не участвовал в убийстве, а видел случайно кровь младенца в горшке и даже отведал ее, обмакнув палец, полагая, что это мед. Марко, богатый арендатор, у которого жил Яхим, и жена Марка не велели ему никому сказывать о том, что видел, но не открыли ему тайны, для чего нужна эта кровь; Яхим, однако же, слышал давно от других евреев, что им кровь точно нужна.
Аарон сознался, что он вместе с Исааком украл младенца, когда возили солод, и передал Зельману, который зарезал его, собрал кровь и нанял работницу Настасью, чтобы вынести труп в лес. Аарон впоследствии несколько раз повторил свое показание, не отрекаясь более от слов своих, но не каялся, а показывал закоснелое изуверство, даже когда узнал о смертном приговоре. Исаак также сознался, показал все обстоятельства согласно с Аароном и дополнил отвратительной подробной картиной об истязании и смерти мученика. По словам его, кровь была роздана и употреблена в опресноки.
Мошко из Медзержица показал совершенно то же и объяснил причину, для чего иудеи замученных младенцев не хоронят, сказав, что это противно вере их; труп надо выкинуть, а не зарывать. Правило это вполне согласуется с тем, что сказано было об этом предмете выше, о показаниях бывшего раввина Серафиновича.
Работница Настасья, христианка, созналась во всем без пытки; она присовокупила, что еврейка, хозяйка ее, сказала ей, вынося вместе с нею труп, что если бы предать его земле, то все бы евреи погибли. Виновные были казнены.
В XVII СТОЛЕТИИ.
69. В 1601 году в Чаграхе (Польша) евреи умертвили девочку.
70. В 1606 году в Люблине - мальчика.
71. В 1607 году в Зволыне (Польша) - мальчика, которого нашли в воде обезображенным с отрезанными членами.
72. В 1610 году в Сташеве (Польша) еврей Шмуль украл младенца, продал его в Шидловец, где иудеи были схвачены в то самое время, когда истязали жертву свою. Евреи четвертованы, а тело младенца положено в каплице, с надписью: "Сын Ивана Коваля и Сузанны Нерихотовской, граждан Сташевских, коего глас кровавой мести взывает об изгнании из Сташева евреев, врагов христианского имени".
73. В 1616 году в Вильне иудей Бродавка умертвил младенца Яна, сына крестьянина помещика Олесницкого.
74. В 1617 году в Сельцах, под Луковом, замученный евреями младенец отыскан и положен к коллегиате, в Люблине.
75. В 1626 году в Сохачеве несколько христианских детей были украдены и убиты евреями.
76. В 1628 году в Сандомире иудеи замучили двоих детей аптекаря.
77. В 1636 году последовал декрет люблинского трибунала по подобному делу: иудеи пригласили под каким-то предлогом кармелитского лайка (послушника) и, кинувшись на него внезапно, выпустили из него много крови и, угрожая смертью, обязали страшной клятвой не обнаруживать происшедшего. Но вследствие этого насилия послушник отчаянно занемог, сознался во всем настоятелю, а сам вскоре скончался, приняв, однако же, присягу в справедливости его показания. На этом основании евреи были казнены.
78. В Калишской губернии, в городе Ленчицах, в костеле бернардинов, находился труп замученного евреями младенца. Потомки виновных долгое время обязаны были носить по городу ежегодно в день преступления картину, изображавшую участвовавших в этом иудеев, кои были казнены. Впоследствии обычай этот прекратился, а на евреев наложена была вместо того в пользу монастыря денежная пеня.
79. В 1639 году ребенок замучен иудеями в Комошицах.
80. В том же году в Ленчицах случилось подобное происшествие: крестьянин Мендык был обольщен иудеями и продал ребенка крестьянина Михалковича раввину Мейеру. Собравшись ночью, иудеи замучили ребенка точно таким образом, как бывало во всех подобных случаях: они искололи его по всему телу и выпустили из него кровь, а труп возвратили тому же крестьянину Мендыку. Укор совести заставил этого человека донести на себя и на иудеев, причем он показал, что прежде того продал им еще двух ребят. Мендык подтвердил то же под присягой и на двукратной пытке огнем, равно на лобном месте, перед казнью. Таким образом, Мендыка за сознание четвертовали, а иудеи, которые упорно ни в чем не сознались, были высшим судом оправданы. Это был один из первых и самых замечательных уроков христианам: не сознаваться и не уличать иудеев в таком ужасном злодействе.
81. В 1648 году в Иванишках иудеи замучили и искололи ребенка а раны залили воском.
82. В 1650 году, 21 марта, в Кадене колесован один иудей за то, что умертвил ребенка, дав ему восемь ран и обрезав пальцы на руках. В 1649 году иудеи истязали и умертвили младенцев:
83. в Хвостове;
84. в Киях, неподалеку от Пинчова;
85. в Негословицах, под Вацановом;
86. в Сецимине;
87. в Опатове - и виновные казнены.
88. В 1655 году случилось то же в Брежнице, под Сандомиром, где обвинен арендатор Цико;
89. в Острове, под Люблином;
90. в Праще.
91. В 1660 году в Тунгухе (Германия) иудеи на Пасху зарезали христианского ребенка, за что было сожжено до 45 человек.
92. В 1669 году около Меца (Франция) еврей Леви украл ребенка, который найден был мертвым в лесу; виновный был сожжен.
93. В 1665 году евреи в Вене мученически умертвили женщину, которую нашли изрезанной на части в озере. Так как подобные злодеяния повторялись и впоследствии, то иудеи были изгнаны императором в 1701 году из Вены.
В 1689 году были подобные происшествия и виновные наказаны:
94. в Жулкове;
95. во Львове (тогда Лемберг);
96. в Цеханове;
97. в Дрогобецке "судьи, собравшиеся в сем последнем месте по этому делу, все были отравлены".
98. Минской губернии, у Слуцка, в Святотроицком монастыре, почиют мощи младенца Гавриила, замученного в 1690 году иудеями. В надписи рассказаны все подробности этого происшествия: злодейство совершено в Белостоке, труп найден в густом хлебе, с обычными в сих случаях знаками. Собаки открыли лаем своим тело младенца, признанного впоследствии местным угодником. В честь ему сложены молебные песни, известные под названием тропаря и кондака. Еврей, арендатор Шутка, был главным убийцей.
99. В 1694 году умерщвлен ребенок иудеями во Владимире на Волыни.
100. То же случилось в 1697 году в Новом Месте, под Равою, и
101. в Вильно, где несколько иудеев за мученическое убийство младенцев были казнены.
В 1698 году:
102. в воеводстве Брестском, в Заблудове;
103. в Кодне, под Замостьем;
104. в Сендомире;
105. в Рожанах;
106. в Слониме евреи замучили семерых детей, а в Бродах отравили епископа Цешейку.
107. В 1699 году в Цеханове и в Белой иудеи были казнены на площади перед синагогой за то, что, опоив молодого человека, христианина, выпустили из него кровь и уморили.
В XVIII СТОЛЕТИИ.
108-110. В 1705 году в Гродно, в Цеймейлеве и Ржешове иудеи замучили к Пасхе трех христианских детей.
111. В 1750 году иудеи по такому же происшествию изгнаны были из Каменца Подольского.
112. В 1753 году в Житомире был случай, разысканный во всей подробности и доказанный следствием и судом; само решение по сему делу отыскано было в архиве в 1831 году.
В Страстную пятницу 20 апреля 1753 года в деревне Маркова Вольница иудеи поймали вечером трехлетнего младенца Стафана Студзитского, унесли его в корчму, поили медом и кормили хлебом, размоченным в водке, отчего ребенок заснул и лежал спокойно на печке. В ночь на Светлое Воскресенье иудеи собрались в корчме, завязали ребенку глаза, зажали рот клещами и, держа над лоханью, кололи со всех сторон острыми гвоздями, качая и приподнимая для лучшего истечения крови. Когда страдалец испустил дух, то труп был отнесен в лесок, где он найден был на другой же день. По очевидным уликам еврейки Брейна и Фружа без пытки сознались в этом убийстве, а мужья их были ими уличены и также без пытки сознались. Затем прочие были преданы пытке и, повинившись, сделали столь подробное описание этого злодейского преступления, что уже, конечно, не могло оставаться никакого более сомнения. Евреи были казнены жестокой смертью в Житомире: раввину полоцкому и пяти другим иудеям сожжены под виселицею руки, обмотанные смолистою пенькой, вырезано по три ремня из спины, а потом они четвертованы, головы посажены на кол, а тела повешены; пятеро других просто четвертованы, головы посажены на кол и тела повешены; один, принявший Святое крещение, обезглавлен. В то время была написана картина, изображающая труп младенца Студзитского в том самом виде, как он был найден, исколотый по всему телу. Подлинная картина хранилась у архиепископа Львовского.
113-114. В 1799 году было два подобных случая: 1) около Режицы найден в лесу мертвый человек с необыкновенными знаками и ранами на теле: на кисти правой руки просечена, как бы долотом, рана; другая повыше левого локтя; третья, подобная, под левой икрой и четвертая на спине. Раны явным образом были нанесены умышленно и в несколько приемов; человек этот ночевал в корчме у иудея, которого работник вывез его в этом положении в лес. Но следствие ничего не открыло, потому что все взятые под стражу евреи бежали и не были отысканы;
2) в том же году, перед еврейской пасхой в Сеннинском уезде, близ еврейской корчмы, найден труп женщины, исколотый в лицо, на руках и ногах и по всему телу; но на платье не оказалось никакого следа крови, из чего и видно, что она была раздета, исколота, лишена жизни, а потом обмыта и одета. По следствию ничего не открыто.
В XIX СТОЛЕТИИ.
115. В 1805 году производилось дело в Велижском поветовом суде о найденном в реке Двине теле двенадцатилетнего мальчика Трофима Никитина; мальчик был зарезан и по всему телу исколот, в чем обвинялись три иудея, и в том числе Хаим Черный, попавшийся вторично по такому же делу в 1823 году. По недостатку улик дело предано воле Божией, но впоследствии открылись важные упущения делопроизводителей, за что на земский и поветовый суды наложена была пеня, но дело не переследовано.
116. В 1811 году, перед Пасхой, в Витебской губернии, в деревне помещицы Томашевской, пропал у крестьянина из колыбели ребенок, и, хотя многие обстоятельства наводили подозрение на иудеев, следствие ничего не открыло.
117. В 1816 году в Гродно в Пасху найдена мертвой крестьянская девочка Адамовичева, у которой одна рука вырезана была из локтевого сустава, а тело исколото во многих местах. В этом злодействе подозревались евреи, и первое исследование усилило подозрение; но евреи прислали депутатов в С.-Петербург, жалуясь на такое оскорбительное для них подозрение и приписывая его - очень хитро - ненависти поляков за приверженность иудеев к правительству. Вследствие сего и состоялось Высочайшее повеление от 28 февраля 1817 года, "чтобы евреи не были обвиняемы в умерщвлении христианских детей по одному предрассудку, будто они имеют нужду в христианской крови, а что если бы где случилось смертоубийство и подозрение падало на евреев, без предубеждения, однако же, что они сделали сие для получения христианской крови, то было бы производимо следствие на законном основании и проч." На сем основании гродненскому губернскому начальству сделано было Высочайшее замечание и дело прекращено. Но по настоянию губернского прокурора, который нашел неправильности и неполноту в первоначальном следствии, оно было возобновлено через 10 лет;
Государственный Совет, приняв в рассуждение десятилетнюю давность и Высочайшее повеление 1817 года, коим подобные подозрения на евреев запрещено принимать, положил предать дело это забвению. Крещеный еврей Савицкий явился при сем случае, вызвавшись изобличить иудеев, если только его обеспечат от угрожающей ему в сем случае опасности, но Государственный Совет признал, что "такого рода исследования возбранены помянутым Высочайшим повелением".
118. В 1821 году на берегу реки Двины найдено тело Христины Слеповронской, в убийстве ее подозревались иудеи, хотя и ничего не открыто.
119. В 1821 году, перед Пасхой, в Могилевской губернии Чаусовского уезда, в селе Голенях, найдено мертвое тело мальчика Лазарева, о коем по наружным признакам судили, что он, должно быть, умерщвлен изуверными евреями. Губернатор начал строгое следствие, но иудеи, прислав опять депутатов в С.-Петербург с письмом уездного стряпчего, изобличавшим его в намерении к злоупотреблениям, жаловались на такое оскорбительное для них подозрение, противное Высочайшему повелению 1817 года. Дело было прекращено, а губернскому правлению сделано замечание за то, что оно поступило вопреки упомянутому Высочайшему повелению, приняв подобное подозрение на евреев.
120. В 1823 году пастор Эртель обнародовал подобный случай, бывший в Баварии. Но это едва ли не последний пример в Западной Европе. С тех пор такие происшествия оглашались только в Польше, в наших западных губерниях и на Востоке, в Турции, Сирии и проч.
121. В 1823 году случилось подобное происшествие в Велиже Витебской губернии, одно из самых замечательных дел по огромности производства, запутанности, большому числу прикосновенных, по обнаруженным при этом случае другим подобным злодеяниям, по продолжительности, а наконец, и по тому, что восходило на окончательное решение до Государственного Совета.
122. В 1817 году убийство в Велиже двух мальчиков крестьянских. Первое показание об этом сделала работница Терентьева, которая сама привела за деньги мальчиков в дом еврея Цетлина. Работницы Максимова и Ковалева, участвовавшие тоже в этом деле, сознались и подтвердили во всем показание первой, а Ковалева, будучи крепостной богатых евреев Берлиных, которые купили целое имение на имя уездного казначея Сушки, до того испугалась своего признания, что, проплакав целую ночь и утверждая, что она теперь пропала, повесилась. Мальчикам, по показанию этих женщин, жиды остригли ногти, потом сделали обрезание, качали их в бочке, перевязали ремнем ноги под коленями, кололи по всему телу, собирая вытекающую кровь, а мертвых бросили с пристани в реку Двину. Показания этих трех женщин, несмотря на запутанность их, носят на себе в отвратительных подробностях своих отпечаток неопровергаемой истины. Так, например, Ковалева в слезах и страхе рассказывала, где и по какому случаю она видела в особом ларце у Цетлиной сухие кровяные лепешки из крови этих мальчиков и часть крови, собранной в серебряный стакан, присовокупляя, что кровь уже испортилась и пахла мертвечиной.
123. Она же, Ковалева, объявила при этом случае, что, по всей вероятности, те же самые иудеи сгубили родного ее брата, Якова, но что она не смела об этом говорить. По справке оказалось, что малолетний Яков в 1818 году умер будто бы от нанесенной самим себе по неосторожности раны; дело это за давностью оставлено было без внимания.
124. По тому же делу обнаружилось, что те же велижские евреи в 1817 году истязали и умертвили шляхтянку Дворжицкую, взрослую женщину, останки которой найдены были в лесу в следующем году. И в этом злодействе участвовали те же развратные русские бабы, которые открыли все мелочные подробности его. Дворжицкую напоили пьяной, качали в бочке, били по щекам, ругались над нею, положили на два стула, кололи в разных местах и собирали кровь в подставленную посуду; мертвую же обмыли, положили в пошевни и вывезли за город, в лес. Из этого происшествия видно, что иудеи, посягавшие на подобное дело, не ограничивались убийством одних только младенцев или мужчин, но готовы были воспользоваться всяким удобным случаем, дабы убить христианина и взять кровь его для суеверных обрядов. Впрочем, Терентьева именно показала, что не знает, куда иудеи употребили кровь Дворжицкой, но заметила, что они, рассматривая кровь эту, находили ее черною и были ею недовольны.
125. По тому же делу обнаружилось такое же убийство жидами двух девочек, нищих, в 1819 году в Семичевской корчме около Велижа. И здесь возмутительные подробности, во всем согласные с обстоятельствами и с другими сведениями о подобных делах, не оставляют никакого сомнения в истине происшествия. Многие иудеи, оговоренные по сему делу, изобличены были в совершенно ложных показаниях и дерзкой лжи, так, между прочим, они уверяли, что вовсе не знали и никогда не видели Терентьевой, тогда как доказано было, что они знали ее очень хорошо и уже много лет, потому что она служила работницей у иудеев в том же месте.
126. По тому же делу обнаружилось убийство в Брусовановской корчме еще четырех детей. Это случилось также перед Пасхой, в 1821 или 1822 году, в голодное время, когда дети ходили по миру, и иудеи, зазвав их в корчму, заперли порознь, а после поодиночке же умертвили в присутствии множества других евреев обыкновенным мученическим образом. Соучастницы евреев Максимова и Терентьева назвали поименно большую часть виновных, описав во всех подробностях, как преступление было совершено, кто где стоял, что говорил и делал. Один иудей доведен был уликами до того, что, растерявшись и зарыдав, сказал в присутствии комиссии: "Если кто из семьи моей признается или кто другой скажет все это - тогда и я признаюсь". Другие иудеи или упорно молчали, или выходили из себя и истово кричали и угрожали свидетелям. Ко всему этому присоединилось еще особое дело о поругании евреями Святых Тайн, полученных подкупом, и антиминса, украденного нарочно для этого из церкви. Разыскание показало справедливость этого доноса, раскрыв все подробности его; тем не менее иудеи не сочли за нужное сознаться и действительно отделались голословным упорным запирательством. Иудеи при допросах в присутствии выходили из себя, кричали и бранились до того, что их выводили вон и комиссия не могла продолжать допросы.
127. В 1827 году, перед Пасхой, в Виленской губернии, в Тельшевском уезде, в деревне помещика Дамми, пропал без вести семилетний ребенок Пиотрович. Пастух Жуковский объявил, что видел сам, как иудеи поймали ребенка в поле и увезли; впоследствии труп был найден обезображенным точно таким же образом, как во всех подобных случаях; иудеи путались при допросах, делали ложные показания, снова их отменяли, и, наконец, изобличены в злодеянии этом столько, сколько можно уличить людей, не имеющих в оправдание свое ничего, кроме голословного запирательства. Несмотря на то что в этом случае был даже один посторонний свидетель - упомянутый пастух, иудеи были оставлены только в подозрении. И это, конечно, уже доказывает, что все улики, кроме сознания, были налицо, ибо во всех других современных нам случаях, помещенных выше и ниже, евреи всегда были оправдываемы. К этому следует присовокупить, что два иудея, которые начали было признаваться, найдены мертвыми: один убитым под мостом, другой отравленным. Здесь будет кстати упомянуть, что в другом подобном случае признавшийся в преступлении еврей был найден повешенным в иудейской школе при закрытых дверях; несмотря на это, показание иудеев, что он сам удавился, было принято.
128. В 1827 году ребенок пропал в Варшаве за два дня до Пасхи; очевидно, подозрение пало на иудеев, следы были открыты, и ребенок, вопреки уверениям и отпирательствам иудея, отыскан в его сундуке. Несмотря на многие обстоятельства, обличившие виновных в том, что они намерены были принести ребенка обычным образом в жертву своему исступленному фанатизму, иудеи отделались тем, что утверждали, что они просто пошутили.
129. В 1828 году в книге "Путешествие по Турции" англичанина Вальша говорилось следующее: "Константинопольские христиане утвеждают, что иудеи, похищая детей, приносят их в жертву перед Пасхой вместо пасхального агнца. Я был свидетелем большого волнения между жителями. У греческого купца пропал ребенок, и думали, что он украден и продан в рабство. Но вскоре тело его нашли в Босфоре; руки и ноги были у него связаны, а особенные раны и знаки на теле показывали, что он был умерщвлен необыкновенным образом, с каким-то особым, необъяснимым намерением. Гласные обвинения пали на евреев, потому что это случилось перед Пасхой, но ничего не было открыто".
130. В 1833 году в Минской губернии Борисовского уезда живший в деревне Плитчанах еврей Орко заманил к себе ушедшую от помещика крестьянку Феклу Селезневу и бывшую с ней девочку 12 лет Евфросинию и, по показанию первой, уговорил ее, обещав за это 30 целковых, согласиться на убийство последней для того, чтобы добыть из нее кровь. Труп был найден, а на нем, кроме признаков удушения, рана на виске, откуда, по показанию Феклы, Орко выпустил кровь в бутылку. Он говорил ей, что кровь эта необходима ему для какой-то беременной родственницы, при родах которой нужна христианская кровь для помазания глаз ребенка. Уговаривая Феклу, Орко сказал: "Хоть бы от мизинца достать крови, очень нужно, и без этого никак нельзя обойтись". В доме иудея и частью даже на жене и дочери его найдено снятое с убитой платье; Фекла после запирательства и противоречивых показаний рассказала все подробности этого убийства и каким образом Орко нацедил крови в бутылочку. Впоследствии иудеи были уличены в подкупе подсудимой Феклы, чтобы она приняла все одна на себя, а их не выдавала. Орко уговаривал также мать убитой, чтобы она не искала дочери своей, которая живет на хорошем месте; он же силой и дракой не допускал к обыску сарая, где по указанию Феклы найден был труп. Жена и дочь Орки и сам он путались беспрестанно в ложных показаниях. Вследствие всего этого Орко был обвинен в убийстве, но на основании Высочайшего повеления 1817 года, которым запрещено подозрение в употребелении евреями христианской крови, вопрос этот устранен.
131. В 1833 году в Волынской губернии, в Заславском уезде, случилось следующее.
Крестьянин графа Грохольского Прокоп Казан явился 20 марта в экономическое правление и объявил знаками, что на пути в деревню Волковцы напали на него три иудея и отрезали ему кончик языка. Когда рана поджила, то он рассказал следующее: "Я был настигнут евреями, когда перешел лес на перекрестке между деревнями Городищем и Серединцами. Поравнявшись со мной, сначала подошел ко мне один жид и, разговаривая, шел рядом; потом присоединился к нам другой, а наконец, и третий. Ничего не подозревая, я беспечно отвечал на вопросы их, как вдруг один, отстав немного, схватил меня сзади и повалил; другие бросились и начали давить мне грудь и душить за горло так сильно, что я пришел в беспамятство и, вероятно, высунул язык. Пришед от боли в чувство, я увидел себя поставленным на колени с наклоненной головой; один еврей поддерживал мою голову, а другой подставлял под рот чашку, в которую кровь сильно лилась. В таком положении, беспрестанно подталкивая меня в бока и затылок - вероятно, для усиления кровоточения, - держали они меня до тех пор, пока чашка не наполнилась кровью больше, чем до половины. Тогда, взяв миску с кровью и отняв у меня 12 рублей серебром, найденные мной на ярмарке, сели они в свою бричку и уехали. Это случилось около полудня. От истечения крови я опять обмер, а когда пришел в себя, то солнце было уже низко. Евреи ехали в бричке, запряженной тремя гнедыми и одной белой лошадьми".
Заславский городничий собрал немедленно всех тамошних евреев фурманов, поставил их в два ряда и, призвав Казана, приказал ему узнавать между ними преступников. Казан три раза прошел по рядам и, не могши еще говорить, показал знаками, что здесь их нет. Проверив наличных евреев по списку, городничий нашел, что в числе их недостает трех, именно: Ицка Малаха, Шая Шопника и Шлема Калия. Их призвали, поставили в ряды и снова позвали отпущенного уже Казана. Едва он подошел, как тотчас же указал на Ицку Малаха, стараясь всячески дать знать, что это тот самый, который отрезал ему язык; в Шопнике узнал он того, который его держал; в Калии нашел сходство с третим участником преступления, не утверждая, однако же, положительно, что это он. Казан твердо стоял на своем показании даже после духовного увещевания.
Евреи запирались. Малах уверял, что он уже десять дней как не выезжал из города; Шопник - что он ездил и воротился именно 20 числа, но с евреем Резником и на одной лошади; Калий - что также был в это время в городе. Каждый представил свидетелей.
Показания Калия, по-видимому, подтвердились; слова Шопника отчасти также, но с некоторым разноречием относительно времени; из свидетелей же, представленных Малахом, двое евреев, и в том числе хозяин его Гирштель, вовсе от свидетельств отказались; а подтвердили показания его только один еврей, одна еврейка, дворник и отец его, рядовой инвалидной команды, человек, наказанный за дурное поведение шпицрутеном и переведенный в инвалиды и сверх того находившийся караульным при Малахе.
Между тем были расспрашиваемы жители селений, соседних с местом, где случилось происшествие. Из них многие показали, что видели в этот день трех евреев, но куда они ехали, не заметили, равно не помнят ни масти, ни числа их лошадей; третьи показали, что действительно проезжали евреи на подобных лошадях, но не заметили, сколько человек и куда поехали; один объявил, что он видел именно трех евреев, проезжавших через село Городище на трех гнедых и одной белой лошадях; а заславский полицейский чиновник положительно удостоверял, что только еврей Малах выезжал из города на трех гнедых и одной белой лошадях и что в это время ни брички, ни лошадей таких ни у кого другого из заславских евреев не было. Он не мог только сказать положительно, ездил ли Малах куда-нибудь в самый день происшествия.
Врачебная управа, свидетельствовавшая Казана, нашла, что язык отрезан действительно острым орудием, но чтобы это сделано было насильственно, управа признала невозможным, во-первых, по невозможности трем человекам совершить подобное насилие, а во-вторых, потому что у Казана ни на теле, ни на платье, кроме нижнего, о которое, по словам его, он вытерся, придя в чувство, крови нигде не оказалось, чего при насилии избежать было бы невозможно.
Новоградволынский магистр решил евреев оставить в сильном подозрении.Уголовная палата постановила оставить их свободными.
Губернатор дал мнение, что он считает еврея Малаха уличенным и полагает сослать его в Сибирь; Шопника оставить в подозрении и перевести на жительство в другой город; Калия подвергнуть полицейскому надзору по месту жительства.
Правительствующий сенат, основываясь: "1) на заключении врачебной управы; 2) на доказательствах евреев о бытности их во время происшествия безвыездно в городе, кроме Шопника, доказавшего, что он ездил с Резником; 3) на общем одобрении поведения евреев; 4) на том, что Казан: а) не объявил немедленно о найденных им 12 рублях, б) бывал в корчмах и пил, в) обманул брата, скрыв настоящую причину своего ухода из дома, и потому, несмотря на одобрение посторонних, с дурной стороны выказал свое поведение, - постановил: 1) жидов признать к делу неприкосновенными, 2) Казана за ложный оговор их наказать плетьми двадцатью ударами и оставить под надзором полиции в подозрении, что он сам изуродовал себя из преступных видов".
============ВСТАВКА Фото 3 Ты иудей сокрушил иго Христово, разорвал узы, отторгся от Царствия Небесного и подчинился человеческим властям!.. Смотри, как точно Пророк обозначил необузданность иудеев; он не сказал: ты отверг иго, но - сокрушил иго, а это пророк животных рьяных, необузданных, не терпящих власти (Первое слово против иудеев). Святой Иоанн Златоуст ============
Как пишет Даль, "здесь невозможно удержаться от некоторых замечаний. И во-первых, управа или сама по простоте своей была обманута, или же, что гораздо вероятнее, обманула других. Свидетельство ее во всяком случае ложное, неосновательное. Если три человека повалят одного и будут душить его за горло, придавив грудь, до беспамятства, то у него не только рот откроется, но даже и язык высунется; стоит только придавить кадык или гортань. Не менее ясно, отчего у Казана не было крови на одежде: он очнулся от первого обморока, стоя на коленях, с наклоненной вперед, над посудой, головою, и три жида держали его; вскоре он опять обмер и лежал, потеряв много крови, от полудня до вечера. Итак, сначала кровь бежала в подставленную вплоть ко рту чашку, потом, на все время обморока, остановилась, запеклась на языке, и когда он пришел вторично в себя, то уже кровотечения не было, а потому и платье не было окровавлено".
132. В 1840 году, во время Пасхи, католический священник отец Фома, живший в Дамаске, отправился со служителем своим в еврейский квартал, и оба пропали без вести. Обвинения пали на иудеев; все христианское население Дамаска поднялось, и негодование воспламенило даже мусульман. Французский консул, вполне убежденный в том, что злодеяние совершено евреями, разыскивал сам, побуждая всеми средствами турецкое правительство к действию, и настаивал на обвинении и казни иудеев; австрийский консул, к ведомству которого иудеи отчасти принадлежали, противодействовал и отстаивал евреев. Под пытками евреи сознались. Еврейские "посольства" с помощью подкупа добились прекращения дела, и оставшиеся в живых иудеи были освобождены.
133. В 1843 году, перед Пасхой, в Витебской губернии, в городе Луцке, два еврея, братья Берко и Шмария Клепачи, схватив пятнадцатилетнюю девушку Щербинскую, сделали ей насильственное кровопускание, собрав кровь в стакан. Несмотря на все улики, Берко и Шмария от всего отпирались и не могли быть уличены. Генерал-губернатор старался собрать по этому поводу секретные сведения на месте и нашел, что хотя сведения эти недостаточны для положительного заключения, но они подкрепляют издавна существующее известие об употреблении жидами христианской крови для каких-то изуверных обрядов.
134. В 1844 году высший суд Порты вынес решение по обвинению иудеев, живших на острове Мармаре, в мученическом убиении христианского младенца, который найден был истерзанным. Жалоба принесена была Греческим патриархом, но по настоятельному предстательству английского посланника суд не признал иудеев виновными, а приговорил патриарха к уплате судебных издержек.
Страшным преступлением против христиан со стороны иудеев было ритуальное поругание Святых Даров и антиминсов Христианской Церкви. Так, Пикульский (крещеный еврей) в своем сочинении "О жидах", изданном в 1760 году во Львове, утверждает, что предметом особых стараний иудейских старшин является приобретение частиц Святых Тайн для поругания по особому обряду. Это свидетельство подтверждается и следственными показаниями, которые приводятся в книге историка иудаизма И. Лютостанского. *1
*1 Лютостанский И. Указ. соч. Т.2. С.18-22. -
В 1213 году во Франции иудей купил Святые Дары у своей служанки-христианки для поругания и бросил их в денежную кружку, где было семь серебряных монет; потом, увидев Святые Дары изменившимися, испуганный, обратился в Христианство, с раскаянием пошел в Рим, и там папой Иннокентием был крещен.
В 1290 году, на Святой неделе, женщина из Парижа, причащаясь, вынула изо рта причастие и отнесла к иудеям, чтобы выкупить заложенные вещи, которые они обещали ей за это отдать. Иудей сварил причастие и проколол его, через это вода окрасилась; когда власти узнали об этом, иудей был осужден на сожжение, а на месте его дома выстроили храм во имя Спасителя.
В 1296 году один мошенник украл ночью из церкви Святые Дары во Франкфурте-на-Майне и продал иудеям; они прокололи Дары, показалась кровь, иудеи испуганно разбежались. Священники, узнав об этом, достали Святые Дары и положили в святое место. Мясник собрал народ в Ротыле, чтобы наказать иудеев; с хоругвями пошли в Витемберг, Нюрнберг, Ротенбург и в другие места и города - не пощадили ни одного иудея, которых в это время погибло почти 10 тыс. человек.
В 1300 году в Кракове иудеи обокрали костел, Святые Дары перекололи ножами, топтали ногами - все это раскрыто следствием, виновные казнены.
В 1305 году в Париже иудей купил у женщины Святые Дары, которые жарил на сковороде, потом ткнул ножом, и показалась кровь, испуганные иудеи бежали, отчего открылось преступление и иудеи были изгнаны.
В 1330 году в Густрове при обряде перекалывания иудеями Святых Даров послышался плач младенца, иудейка, участвовавшая при этом, крестилась и открыла преступление. Иудеи были казнены вместе с христианской женщиной, которая продала им Святые Дары.
В 1338 году в Германии, в городе Пулька, иудеи были казнены за подобное поругание Святых Даров.
В 1369 году в Брукселе, в Брабанции, за поругание Святых Даров иудеи были казнены.
В 1399-м в Познани построен храм Спасителя монахов кармелитов на том месте, где женщина украла и продала Святые Дары иудеям и они были поруганы; виновные в святотатстве были публично казнены.
В 1407-м в Кракове построен костел во имя Спасителя (на Казимержу) на том месте, где были иудеями поруганы Святые Дары.
В 1414-м в Кёльне иудей, переодевшись, пришел в церковь и приступил к причастию, потом, подошедши в угол, вынул причастие и там был взят на месте преступления и предан суду.
В 1426-м в Вене христианская женщина продала иудеям Святые Дары, за что король Фридрих велел иудеев и эту женщину казнить.
В 1433-м в Дывионе были обнаружены кража и поругание Святых Даров.
В 1434-м в Декендорфе иудеи, добыв Святые Дары, искололи их и в кузнице били молотами с поруганием, потом бросили в печку. За что виновные были казнены.
В 1453-м иудеи купили в Бреславле Святые Дары, которые крестьянин украл из церкви. Тогда иудеи положили Святые Дары на полотняный платок и секли розгами. По настоянию монаха-францисканца Иоанна Капистрана 2 мая иудеи были привлечены к суду в Бреславле и подвергнуты казни: 41 иудей на глазах преступника-крестьянина сожжен, другие же на вечные времена изгнаны из края, а имения их конфискованы королем Владиславом. В следующую ночь повесился главный раввин, который был привлечен к суду. Незадолго до событий император Альберт за такое святотатство посадил в тюрьму 2 тыс. иудеев и сжег живыми вместе с их имуществом.
В 1466-м в Испании за поругание Святых Даров иудеи были казнены.
В 1492-м были принесены две части Святых Даров одним ксендзом Петром Дене в Штейнберге, в Мекленбурге, к иудею Элеазару для того, чтобы выкупить залог. 21 июля иудеи осквернили и прокололи Святые Дары, причем показалась кровь, которая прошла через три платка, иудеи испугались и отдали окровавленные Святые Дары назад. Ксендз, видя чудесное явление и чувствуя угрызения совести, отдался сам суду; более 20 иудеев в день Симона Иуды сожжены живыми около Штейнберга, на возвышении, которое и называется с тех пор Жидовской горой.
В 1508-м, 5 апреля, был уличен раввин в поругании Святых Даров в костеле Панны Марии в Кракове, публично сознался и был казнен,
В 1510-м в Шпандау иудей Соломон, купив у христианина Святые Дары, с поруганием разрезал их; одну часть послал своим друзьям в Бранденбург, другую - вложил в тесто, выпекши лепешку, повесил в синагоге в киоте, третью частицу взял с собой в Остембург на свадьбу, которую иудей Меер на тарелке поднес молодой невесте для колдовства и счастья молодым. За что Бранденбургский маркграф Иоахим продавца Святых Даров и виновных иудеев казнил.
В 1514-м в Гали крещеный еврей, переодевшись ксендзом, добыл Святые Дары и продал иудеям для поругания, что обнаружено, и виновные были казнены. В том же году при Сигизмунде Августе, после приезда нунция папского Липомана, были сожжены иудеи из Равы по обвинению в краже Святых Даров и кощунстве.
В 1540-м в Рославле тоже был обнаружен случай поругания Святых Даров.
В 1556-м в Сохочеве Дорота Лящецкая, причащаясь в Великую субботу, вынула Святые Дары изо рта и продала иудеям за три талера. Евреи и женщина были сожжены.
В 1562-м в Скербошове звонарь продал красноставским иудеям Святые Дары, но иудеи подкупом властей от заслуженного наказания освободились.
В 1580-м в Осмециме двоих христиан сожгли за передачу Святых Даров иудеям, а евреи подкупом властей освободились.
В 1590-м в Пултуске христианин Кржичковский украл из костела Святые Дары со всей дарохранительницей и продал иудеям за 4 злотых в Плонске, был арестован и сознался. Дарохранительница со Святыми Дарами найдена была у иудеев в навозе. Продавец и виновные иудеи были сожжены.
В 1591-м в Праге иудей Левек украл в костеле Святые Дары и продал их другим иудеям, которые в поругании издевались, говоря: "Ежели ты еси Бог, то покажи твою мощь"; в полчаса явилась гроза, и гром ударил и сжег дом, где жили иудеи. Виновные раскаялись, и все крестились.
В 1598-м, в декабре, в Полтаве был обвинен иудей Елонок в том, что купил у шляхтича Святые Дары для кощунства над ними. Проповедник Скарга распорядился о предании еврея пытке, еврей перестал запираться и сознался, что действительно купил у шляхтича Святые Дары, за что и был сожжен на костре.
В 1600-м в Боснии Мазур продал Святые Дары иудеям и, мучимый совестью, сам себя выдал. Евреи подкупом добились освобождения на поруки, а затем, когда велено было представить их на суд, бежали.
В 1604-м в Познани евреи были пойманы и осуждены королевским решением за поругание Святых Даров, украденных ими и исколотых ножами. Долгое время в храме в Познани находилась картина, на которой был изображен крестный ход со Святыми Дарами и около процессии - иудеи с большими ножами.
В 1619-м на границе Испании переодетая еврейка явилась в костел, получив в причастии Святые Дары, вынула изо рта и положила в платок, но была арестована и передана властям, потом созналась и была осуждена на смертную казнь.
В 1669-м бродяга Мужинкович, будучи в тюрьме, обличенный во многих преступлениях, сознался, между прочим, что много лет специально занимался кражей Святых Даров в разных местах: в Кельцах, служа при костеле, высыпал из двух дарохранительниц Святые Дары и продал иудею Левку в Калише за 80 злотых. Преступник сознался, что с иудеем Левком им был заключен контракт на постоянную поставку Святых Даров, а иудей доставлял их в разные города Польши другим иудеям за большую плату.
В 1696-м в Сандомире женщина в Великий четверг, приобщаясь, вынула Святые Дары и, положив в платок, хотела отнести иудеям, была поймана и сама созналась, раскаявшись, затем в городе была публично сожжена на костре.
В 1698-м в Раве были пойманы шесть иудеев и два слесаря-христианина, которые обокрали костел, вынесли серебряные и золотые священные сосуды, где и было ими сделано поругание над Святыми Дарами. Христиане-слесаря были повешены, а иудеи с помощью подкупа освободились на поруки и бежали.
В 1710-м в Ленчице звонарь Подгурский украл из храма Святые Дары и продал иудеям на поругание. Еврей, уличенный звонарем на суде, сознался, что одну часть Святых Даров взял с собой в Банек, а остальное передал местным иудеям для кощунства и колдовства. Семь иудеев и звонарь были осуждены на сожжение.
Глава 14
Противостояние христиан и иудеев в Западной Европе. - Мартин Лютер о евреях. - Изгнание их из христианских стран. - Притворное принятие иудеями Христианства. - Столкновения христиан и иудеев. - Борьба против Талмуда. - Раввины зашифровывают в Талмуде нападки на Христа.
В 1543 году основатель немецкого протестантизма Мартин Лютер написал трактат "О евреях и их лжи". В нем он доказывал невозможность мирного сосуществования иудеев и христиан в любом христианском государстве. Иудеи, писал Лютер, упрямы и настырны. Они трудновоспитуемы, но самодовольные дураки и фанатики. Вообще это люди, полные злобы и дурных намерений. С позиций веры, они "извратили истинный смысл Священного Писания, богохульствуют, проповедуют ложные доктрины, совращают христиан и боготворят идолов. Они оболгали Деву Марию, называя Ее гадиной, ведьмой, чудовищем. Религия евреев позволяет им нарушать клятвы, разбойничать, грабить и убивать иноверцев, отравлять колодцы и в ритуальных целях калечить детей христиан. Еврейские врачеватели распоряжались жизнью пациентов иноверцев по своему усмотрению. С точки зрения социальной евреи одержимы страстью к присвоению чужой собственности любыми путями и средствами. Они прелюбодеи и пьяницы. Их занятие ростовщичеством, движущей силой которого являются нажива и стяжательство, противоречит нормам христианской морали и этики". "Знай, христианин, - предупреждал Лютер свою паству, - у тебя после дьявола есть еще враг - это жид!"
В то же время Лютер не терял надежды, что истинно духовное спасение иудею может принести только Христианство.
История жизни иудеев среди христианских народов - это история постоянных столкновений с ними. Происходило это обычно так. Поселившись в той или иной стране, иудейские общины стремились подкупить, а иногда просто купить некоторых из властей предержащих. Во Франции, Италии, Германии и других странах евреи снабжали деньгами всю знать, каждый феодал имел своего еврея. За это иудеи получали определенные льготы, позволявшие им эксплуатировать простой народ. Увлеченные наживой последователи Талмуда теряли чувство меры и вызывали к себе ненависть, следствием которой были восстания против них. В некоторых случаях верховные власти, чтобы избежать избиения иудеев, изгоняли их из страны.
В 1306 году иудеев изгнали из Франции, в 1349-м - из Саксонии, в 1360-м - из Венгрии, в 1370-м - из Бельгии, в 1380-м - из Праги, в 1480-м - из Австрии, в 1444-м - из Нидерландов, в 1492-м - из Испании, в 1495-м - из Литвы, в 1498-м - из Зальцбурга, Вюртенберга и Нюрнберга, в том же году - из Португалии, в 1510-м - из Пруссии, в 1540-м - из Сардинии и Неаполя, в 1551-м - из Баварии.
Алчность иудеев, их презрительное, высокомерное отношение к христианам вызывали у последних протест, который не могли остановить подкупленные власти и продажная знать. Характерные события происходили, например, в XIV-XV веках в Испании. В 1391 году горожане Севильи ворвались в богатый еврейский квартал и потребовали у евреев покинуть страну. В завязавшейся борьбе с обеих сторон погибло 4 тыс. человек. Подкупленные правители, пытаясь обеспечить неприкосновенность иудеев, предлагали им креститься. Однако и крещеные евреи - мараны, как правило, не меняли свою иудейскую веру и психологию, жить продолжали обособленно, по талмудическим законам, а из Священного Писания признавали только Пятикнижие Моисееве (Тору).
Как отмечал проф. Хозмер, "во избежание гонений множество евреев приняли Христианство номинально. Обращенные оставались все иудеями в душе, хотя многие достигли высокого положения в Церкви. Под священническими и монашескими облачениями были тысячи, чье вероисповедание было лишь притворством. Были головы, увенчанные митрой, которые преклонялись искренне не перед Святыми Дарами, но тайно перед скрижалями иудейского закона. Чтобы видеть, насколько еврейские обычаи преобладали, достаточно было в субботу подняться на какую-нибудь гору и взглянуть вниз на города и селения; едва ли половина труб дымилась, так как множество иудеев отмечали свой шабаш. Среди лиц кастильской крови многие имели еврейскую родословную. Самые аристократические идальго, напоказ склонявшиеся перед алтарем Пречистой Девы, у себя приподнимали драпировку, скрывавшую жертвенник со священными еврейскими символами".
Такое религиозное вероломство у испанских иудеев той эпохи сочеталось с настоящим предательством по отношению к народу, рядом с которым они жили. Как пишет тот же Хозмер, "в Вербное воскресенье, когда народ процессией отправился в церковь, за городскими стенами евреи тайно впустили сарацин в город, присоединились к ним и напали на христиан с оружием в руках, когда народ возвращался из церкви домой". *1
*1 Цит. по: Кулибина О. Указ. соч. С.8. -
В 1492 году по требованию народа король Испании подготовил эдикт об изгнании евреев. Характерно, что перед подписанием этого документа еврейские вожди пытались подкупить короля и королеву, заставить за 30 тыс. золотых дукатов отказаться от своего намерения. Как сообщают придворные историки, это предложение было сделано в присутствии великого инквизитора Торквемады. Король и королева поначалу заколебались. Тогда Торквемада с распятием Христа в руках обратился к ним со словами: "Иуда Искариот продал Христа за 30 сребреников. Вы же хотите продать Его за 30 тысяч! Вот он, возьмите и продайте его!" И Торквемада положил в сердцах распятие у ног правителей. Пристыженный король подписал эдикт, и евреи покинули Испанию, жизнь многих из них была спасена.
До конца XIII века евреи пользовались особым покровительством английских королей, о чем свидетельствовала изданная в 1200 году "Еврейская хартия". Всякое покушение на имущество еврея рассматривалось как покушение на имущество короля; евреи были освобождены от уплаты пошлин. Возмущенные этими привилегиями иудеев простые англичане восстали и разгромили еврейские кварталы в Лондоне, Линкольне, Кембридже и Ворчестере. Чтобы спасти жизнь евреев, король Эдуард I в 1290 году отдал приказ об изгнании 16 тыс. евреев (кроме того, 280 евреев были казнены за разные преступления).
Однако далеко не всегда конфликты иудеев с населением стран, где они проживали, оканчивались так благополучно. История доносит до нас множество случаев кровавых столкновений между иудеями и христианами.
Вот краткий перечень основных кровавых столкновений христиан с иудеями:
387 г. - в Риме,
516 г. - в Клермоне,
519 г. - в Равенне,
1013 г. - в Кордове,
1096 г. - в Вормсе и Майнце,
1108 г. - в Толедо,
1146 г. - в городах Германии,
1171 г. - в Блуа,
1189 г. - в Лондоне,
1212 г. - в Толедо,
1235 г. - в Фульде,
1236 г. - в Анжу и Пуату,
1262 г. - в Лондоне,
1265 г. - в Кобленце,
1283 г. - в Майнце,
1285 г. - в Мюнхене,
1287 г. - в Англии,
1292 г. - в Кольмаре,
1301 г. - в Магдебурге,
1328 г. - в Наварре,
1336 г. - в Ротенбурге и других городах,
1349 г. - в Савойе (Швейцария),
1351 г. - в Кенигсберге,
1355 г. - в Толедо,
1380 г. - в Париже,
1391 г. - в Барселоне и Толедо,
1407 г. - в Кракове,
1411 г. - в Испании,
1421 г. - в Вене,
1447 г. - в Кольмаре,
1449 г. - в Лиссабоне,
1464 г. - в Кракове,
1467 г. - в Толедо и Нюрнберге,
1469 г. - в Познани,
1486 г. - в Толедо (1640 жертв),
1494 г. - в Неаполе,
1506 г. - в Лиссабоне (2000 жертв),
1592 г. - в Вильно,
1614 г. - во Франкфурте-на-Майне,
1658 г. - в Польше,
1680 г. - в Мадриде (118 жертв),
1686 г. - в Будапеште,
1716 г. - в Познани.
Совершенно очевидно, что преследование иудеев осуществлялось по чисто религиозным, этическим соображениям. Христиан глубоко возмущала человеконенавистническая идеология Талмуда - источник бед еврейского народа.
Христианская Церковь всеми силами стремилась не допускать распространение этой человеконенавистнической книги. Борьба с Талмудом началась еще римским императором Юстинианом в 556 году. Он разрешил иудеям читать в синагоге только Библию, но строго запретил Мишну. Безусловными противниками Талмуда были византийские императоры, запретившие Талмуд на своей территории. Традиции византийских императоров продолжили русские Государи. Вплоть до конца XVII века ввоз Талмуда в Россию был запрещен под страхом смертной казни.
Традиция недопущения Талмуда на территорию христианских государств была нарушена после отпадения Западной церкви от Православия и усиления папизма. Продажные римские папы и кардиналы в целях наживы нередко вступали в сговор с иудеями и смотрели сквозь пальцы на широкое распространение Талмуда в Европе. Тем не менее даже среди римских пап находились такие, которые пытались бороться с этой "достойной проклятия книгой", от чтения которой "проистекает всякое зло" *1.
*1 Слова папы Григория IV цит. по: Лютостанский И. Указ. соч. Т.2. С.112. -
Папы Григорий IX в 1230 году и Иннокентий IV в 1244 году повелели сжечь все талмудистские книги. В Англии в 1272 году при изгнании иудеев Талмуд разыскивался по их домам и предавался сожжению.
Антипапа Бенедикт XIII издал в 1413 году в Валенсии буллу, в которой объявил Талмуд главной причиной религиозного ослабления иудеев, а происхождение его отнес к самому сатане.
В 1554 году папа Юлий III декретом определил конфисковать сочинения всех талмудистских книг по всей Италии; сожжено было, однако же, только небольшое их количество, так как евреи успели сберечь драгоценные для них книги, отправив их преимущественно в Кремону, населенную множеством самых ревностнейших талмудистов. Вследствие этого в начале 1559 года римский папа Павел IV выдал еще буллу на истребление Талмуда, что и состоялось. В 1565 году Пий V послал в город Кремону Сикста Сиенского с приказанием захватить все уцелевшие экземпляры, и, если верить донесению этого папского агента, было сожжено 12 тыс. списков Талмуда, составлявших около 144 тыс. томов. Следующая кампания по борьбе с Талмудом произошла через 40 лет при папе Клименте VIII. Но уже вскоре папа Пий IV разрешил иудеям предпринять новое издание Талмуда (поставив единственное лицемерное условие - опубликовать его без заглавия "Талмуд") *1.
Борьбе с Талмудом значительно способствовали иудеи, принявшие Христианство. Крещеные евреи Н. Рошель, Пфеффекорн, Иоанн и многие другие, знавшие человеконенавистническую, антихристианскую суть Талмуда изнутри, требовали повсеместного уничтожения этой книги, как богохульной и враждебной человечеству. Именно они обратили внимание христианских властей на множество кощунственных нападок на Иисуса Христа, содержащихся в Талмуде.
Для проверки донесений Н. Рошеля была создана международная (франко-англо-испанская) комиссия, которая согласилась с его доводами и определила сжечь Талмуд и все богохульные сочинения, противные Христианству. Собрано было 14 возов книг, публично сожженных; через несколько лет было сожжено еще 6 возов *2.
*1 Лютостанский И. Указ. соч. Т.2. С.112-113. *2 Там же. С.114. -
Чтобы обмануть христиан и ввести их в заблуждение, Верховный иудейский синод, заседавший в 1631 году в Польше, постановил зашифровать во всех последующих изданиях Талмуда места, содержащие нападки на Иисуса Христа знаком "О". Кружок, поставленный в этих местах, стал служить для раввинов и учителей предупреждением, что это место должно быть преподаваемо молодежи исключительно устно.
Приведу это постановление полностью: "Мир многим нашим братиям, возлюбленным всего дома Израилева! Известно нам, равно как и всем сынам Израиля, что теперь ноцримы, т.е. христиане, начинают изучать язык, на котором писаны наши священные книги; потому мы предаем великому проклятию всякого, кто в новых изданиях Мишны или Гемары станет оставлять что-либо, касающееся действий Иешу Ганоцри (Иисуса Христа). Берегитесь писать или печатать даже самомалейшие относительно него вещи в добрую ли то сторону или дурную, чтобы не вышло какого-нибудь несчастия для нас и для нашей веры. Мы уже знаем, что делали нам богоотступники, сыны велиаловы: принявши закон ноцримов и снискавши у них милость, они клеветали на нас; вследствие этого мы должны быть осторожными и осмотрительными. И если вы, не вникая словам нашего послания, невзирая на наши угрозы и запрещения, будете продолжать печатать все, как вы делали это прежде, то нас, равно как и вас самих, постигнут бедствия гораздо большие, чем те, какие мы испытывали до настоящего времени: народы ноцримские заставят нас насильно принимать их веру, как они делали это прежде, и последнее зло будет больше первого. Посему мы повелеваем на будущее время при новых изданиях наших книг оставлять пробелы там, где говорится об Иешу Ганоцри, и отмечать эти пробелы знаком "О". Знак этот даст понять каждому раввину и вообще каждому учителю существование пропуска, который и должен быть дополнен из устного предания. При помощи этого средства ученые ноцримы лишены будут повода нападать на нас по этому вопросу".
Глава 15
Почитание Русской Церковью христиан, умученных иудеями в ритуальных целях. - Святой Евстратий. - Святой Димитрий-царевич. Святой Гавриил Белостокский.
Русская Православная Церковь признает существование ритуальных убийств, совершаемых иудеями по религиозным мотивам. В самом древнем собрании житий русских Святых - Киево-Печерском Патерике приводится житие преподобного Евстратия (умучен в 1096 г.), постника и мученика, "который продан был евреям, распят ими на кресте и прободен копием во время Пасхи за Христа".
В этом житии раскрываются подробности ритуального преступления, совершенного иудеями при обряде поругания Христа против православного христианина. Поэтому привожу его полностью: <Когда попущением Божиим пришел на Русскую землю злочестивый Боняк со множеством половцев и пленил Российскую землю, тогда и Святый Евстратий при вторжении поганых в Печерский монастырь, где многие были ими посечены мечами, был захвачен вместе с другими в плен и продан в Греческую землю, в город Корсунь, одному еврею, в числе других 50 христиан.
Богопротивный жидовин начал понуждать пленников своих отречься от Христа и угрожал противящимся уморить их всех голодом. Но мужественный инок Евстратий, молясь, укреплял и поучал всех и так наставлял: "Братие, кто из вас крестился и веровал во Христа, не будьте изменники обету, данному при крещении. Христос возродил нас водою и Духом, Христос искупил нас от клятвы законной Своею кровью и сделал нас наследниками Своего Царства. Если живем - будем жить для Господа; если умрем - умрем во Господе и временною смертью обрящем вечную жизнь. Будем подражателями Тому, Кто сказал: Моя жизнь - Христос, а смерть - приобретение". Укрепляемые словами преподобного, пленники предпочли умереть от недостатка временной пищи и пития, чем отлучиться от Христа, Который есть Источник вечной жизни. И так в короткое время, истаивая от неядения и жажды, все пятьдесят человек умерли - одни через три дня, другие - через четыре, некоторые - через семь, самые крепкие через десять. Только один Евстратий, томимый голодом уже 14 дней, оставался жив и невридим, ибо с юности привык к посту.
Окаянный жидовин, видя, что черноризец был причиной пропажи его денег, заплаченных за пленных, которых он надеялся привести в свое зловерие, задумал месть ему. Приближался день Воскресения Христова. Жидовин начал праздновать свою пасху и ругался над Святым Евстратием так же, как отцы его - над Самим Господом нашим Иисусом Христом, как написано в Евангелии. И, как в древности распяли Христа, так и этот праведник был пригвожден ко кресту окаянным жидовином и друзьями его и благодарил за то Бога. Без питья и пищи Евстратий продолжал жить уже 15-й день. Жидовин и прочие друзья его поносили распятого и говорили ему:
"Вкуси ныне, безумный, законной пасхи, чтоб остаться живым и избегнуть проклятия. Ибо Моисей передал нам закон, который принял от Бога и сказал в книгах своих: "Проклят всякий висящий на дереве". Преподобный отвечал: "Великой благодати сподобил меня днесь Господь. Он даровал мне милость пострадать за имя Его на кресте по образу Его Креста. Надеюсь, что и мне скажет Он, как некогда разбойнику: "Днесь будешь со Мною в раю". Не нужна мне пасха ваша, не боюсь клятвы, ибо наша Пасха был закланный за нас Христос, Который разорил наложенное за преступление закона и за древо проклятие и ввел в благословение жизни древом крестным, на котором был пригвожден, будучи жизнию всех, как пророчествовал о том и Моисей: "Вы увидите Того, Кто есть жизнь ваша, висящим прямо перед глазами вашими". О празднике же Пасхи говорит Давид: "Сей день, Который воздвиг Господь, возрадуемся и возвеселимся". Но ты, распявший меня, и все твои евреи, плачьте и рыдайте, ибо постигнет вас отомщение за кровь мою и кровь других купленных вами христиан. Ненавидит Господь субботы ваши и преложит праздники ваши в сетование - приблизилось время убиения начальника вашего беззакония". Услышав это, жидовин распалился гневом, схватил копье и пронзил пригвожденного. И была видна тогда огненная колесница и огненные кони, и они несли на небо душу ликующего победоносного мученика, и был слышен голос, говоривший греческими словами: "Вот доблестный гражданин Небесного града!"
Тело мученика жидовин, сняв с креста, ввергнул в море, и там творится много чудес. Верные искали там прилежно святых мощей - и не нашли. По смотрению же Божию были обретены они в пещере, где и доныне почивают нетленно. Предсказание же Святого страдальца о том, что кровь его будет отомщена, исполнилось немедленно после страдания его. Ибо в тот же день пришло повеление от царя Греческого изгнать из области его всех жидов, отняв у них имущество, а старейшин их избить за мучение христиан. Одним из первых был убит, как говорил блаженный Евстратий, епарх - причина всей той жидовской злобы, о котором известно следующее: крестился один богатый и славный еврей, и потому царь отличил его и через несколько дней сделал епархом; он же, получив сан, втайне сделался отступником от Христа и Его веры и дал разрешение жидам по всему пространству Греческого царства покупать христиан и обращать их в рабов. И тогда этот нечестивый епарх был обличен в злой своей хитрости, и царь повелел убить его злою казнию и искоренить жидов по всему своему царству. И в то время, когда избивали жидов, живущих в греческом городе Корсуни, того окаянного жидовина, которым был убит преподобный Евстратий, повесили на дереве, и так злоба его обратилась на его голову и он воспринял участь Иудина удавления.
Прочие же жиды, видя страшные чудеса по кончине преподобного, уверовали поистине и крестились, А поработивший их Христу и по смерти своей добрый Его воин и победоносец - Святой Евстратий сподобился с бессмертным воинством небесным воспевать победную песнь и царствовать с Самим Победителем смерти Христом, с Которым он воинствовал, прославляя Его и благодаря с Безначальным Его Отцом и Животворящим Духом в бесконечные веки. Аминь>.
Ритуальный характер, по-видимому, носило убийство почитаемого Русской Церковью Царевича Димитрия, Наследника русского Престола, последнего представителя царствующего рода Рюриковичей. Таинственная смерть Димитрия стала прологом трагических потрясений Государства Российского.
По вескому мнению митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна, загадка этого убийства заключается в том, что оно никому не сулило политических выгод. "Не говоря о Годунове, - отмечает владыка Иоанн, - который, разумеется, отношения к преступлению не имел ни малейшего, боярская верхушка тоже со смертью Наследника ничего не приобретала: во-первых, у Федора вполне мог родиться сын, его законный преемник на российском Престоле, а, во-вторых, даже в случае пресечения династии, что казалось весьма маловероятным (кто мог предвидеть постриг Ирины?), боярство не имело никаких шансов на власть - народные волнения 1584 года в Москве это ясно доказывали". Смерть Царевича, считал митрополит Иоанн, могла быть выгодна только тому, кто стремился бы уничтожить саму Россию, нанося удар в наиболее чувствительное место церковно-государственного организма, провоцируя гражданскую войну и распад страны. "В связи с этим небезосновательной выглядит версия о религиозно-символическом характере убийства Царевича, олицетворявшего собой будущее православной русской государственности. Косвенными свидетельствами в ее пользу служат сегодня многочисленные доказательства ритуального характера убиения Святых Царственных Мучеников в Екатеринбурге в 1918 году". Весьма показательно также, что одним из претендентов на российский Престол в Смутное время был Лжедмитрий II - иудей по происхождению. Да и сам Лжедмитрий I (Гришка Отрепьев) поддерживался в своих притязаниях иудейскими кругами из окружения польского короля. Именно они выделили большую часть средств для похода на Москву.
Согласно соборному решению иерархов Русской Церкви, был канонизирован ритуально умученный младенец Гавриил, родившийся 20 марта 1684 года в Волынской губернии. 20 апреля 1690 года, в первый день православной Пасхи, он был похищен иудеями и распят ими на кресте, затем прободен в бок и исколот в различных частях тела, пока не была выпущена вся кровь. Спустя 30 лет после его погребения мощи его были найдены нетленными и перенесены в Свято-Троицкий монастырь в Слуцке Минской губернии. Мощи младенца-мученика лежали в гробике совершенно открытыми. Обе ручки младенца охватывали маленький наперсный крест. Пальцы исколоты.
После того как Гавриила причислили к лику Святых, в службе ему Православной Церковью установлено читать: "Первее бо кров твою помалу изливше, еле жива тя оставиша иудеи, да множайшим мукам предадут твое непорочное тело, еже и смерти предавше конечным кровеистощанием, на ниву в день Святой Пасхи тое без студне извергоша, мы же, твоя безчисленные раны целующе, подвиги твоя тепле прославляем".
По всей России установилось всенародное почитание младенца-мученика. В день Святого - 20 апреля - повсюду собирались тысячи паломников. Об одном из таких дней торжественного народного величания сохранился репортаж в "Русском иноке" за 1914 год.
<20 апреля всенощное бдение у раки с мощами Святого мученика Гавриила совершено тремя владыками с литией на открытом воздухе. Всю ночь совершалось бдение и поклонение Святым мощам мученика. По случаю воскресения молящиеся пребывали отовсюду. Среди них встречались и католики. Питейные заведения в течение трех дней были закрыты. Ввиду огромного числа молящихся, стекшихся на поклонение мощам Святого мученика Гавриила, в монастыре 20 апреля совершены две литургии с крестным ходом вокруг монастыря. Богослужение совершал архиепископ Волынский Антоний в сослужении с епископами Минским Митрофаном и Слуцким Феофилактом и сонмом духовенства. Владыкой Антонием произнесено слово памяти Святого мученика Гавриила.
Во время крестного хода с мощами Святого Гавриила на глазах народа, архиепископа Антония и предводителя дворянства Рыбакова шестилетний крестьянский мальчик с парализованными ногами получил исцеление. Архиепископ Антоний окропил малютку Святой водой, затем всенародно произнес акафист младенцу Гавриилу. Владыка Антоний отметил, что такой наплыв паломников (35 тыс. чел.) он наблюдал только в Почаеве, и то редко. Праздник прошел благополучно. Получены сотни приветственных телеграмм от членов Гос. Совета, Думы, братств. В объединенном собрании под представительством архиепископа Антония всех православных людей, участвовавших в торжестве прославления Святого мученика Гавриила, поставлено повергнуть к стопам Его Императорского Величества Государя Императора верноподданнические чувства любви и преданности. Всеподданнейшая телеграмма была составлена в следующих выражениях:
"Ливадия, Его Императорскому Величеству. В лице ныне прославляемого Святого мученика Гавриила Белоруссия вспоминает свои вековые страдания, ослабу от которых она имеет только от Самодержавных обладателей земли Русской, посему о Них всегда горячо молится и ныне в священный день памяти умученного младенца умиленно просит Господа услышать мольбы многотысячного собравшегося сюда народа и сохранить Помазанника Своего, Государя нашего, в здравии и долгоденствии">.
Глава 16
Создание экономики по учению Талмуда. - Паразитический характер первоначального еврейского накопления. - Ростовщичество. Работорговля. - Перерастание торгового капитала в финансовый. Аферы с ценными бумагами. - Установление еврейского контроля над государственными финансами европейских стран. - Паразитические еврейские капиталы, накопленные нечестным путем, превращаются в мировую власть и средства влияния на христианские государства.
Иудейско-масонская цивилизация зарождалась на основе древней талмудической идеологии, ориентирующей ее последователей на создание общества, в котором, по учению Талмуда, будет избранный иудейский народ, а остальные народы мира станут служить ему и положат к его ногам все богатства Земли. Жалкая утопия иудейских религиозных маньяков в первой половине второго тысячелетия начинает постепенно складываться в реальные формы, приобретая окончательную завершенность в XX веке. Разложение Западного христианства стало исходной точкой отсчета создания механизмов иудейско-масонской цивилизации, и прежде всего средств экономического порабощения человечества.
Талмуд учит иудея считать имущество всех неевреев "гефкер", что означает свободную, никому не принадлежащую вещь. "Имущество всех неевреев имеет такое же значение, как если бы оно найдено было в пустыне: оно принадлежит первому, кто захватит его" *1. В Талмуде есть постановление, по которому открытый грабеж и воровство запрещаются, но разрешается приобретать что угодно обманом или хитростью. Имущество неевреев все равно что пустыня свободная *2. <Если еврей эксплуатирует нееврея, то в некоторых местах запрещается входить в сношения с этим лицом во избежание подрыва первому; но в других местах это запрещение не имеет силы: всякий еврей может давать ему деньги взаймы и обирать его, ибо имущество нееврея "гефкер" (свободное), и, кто им раньше овладеет, тому оно и принадлежит> *3.
Отсюда следует, что все ресурсы и богатства неевреев должны принадлежать представителям "избранного народа". <По Талмуду, - писал русский историк С.С.Громека, - "бог предал все народы в распоряжение иудеев" (Вава-Катта, 38); "весь Израиль - дети царей; оскорбляющие иудея оскорбляют самого бога" (Сихаб, 67, 1) и "подлежат смертной казни, как за оскорбление величества" (Санхедрин, 58, 2); благочестивые люди других народов, удостоенные участия в царствовании мессии, займут роль рабов у евреев (Санхедрин, 91, 21, 1051). С этой точки зрения весьма последовательно и со зверской жестокостью, проведенной в Талмуде, вся собственность в мире принадлежит иудеям, и владеющие ею христиане являются только временными, "незаконными" владельцами, узурпаторами, у которых эта собственность будет конфискована иудеями рано или поздно. Когда иудеи возвысятся над всеми остальными народами, бог отдаст иудеям все народы на окончательное истребление> *1.
Историк иудаизма И. Лютостанский приводит примеры из старинных изданий Талмуда, который учит иудеев, что присваивать имущество гоев угодно богу. В частности, он излагает учение Самуэля о том, что обмануть гоя не грех, и поэтому учитель сам рассказывает, как он однажды в куске железа, которое продавал гой, купил кусок золота и, условившись с гоем дать ему за это мнимое железо 4 зузи (около 60 коп.), дал ему всего 1 зузи; Самуэль признавал совершенно неуместным стесняться перед человеком, который не умеет сосчитать деньги и отличить золото от железа *2. Раввин Каган купил у одного гоя 120 бочек вина вместо 100; третий раввин продал гою пальмовое дерево и дал такое распоряжение своему слуге: "Иди и укради несколько полен, так как гой не знает в точности, сколько полен принадлежит ему" *3.
Раввин Моисей сказал: "Если гой, производя счет, сделает ошибку, то еврей, приметив это, должен говорить, что он об этом ничего не знает". Раввин Бренц говорит: <Если евреи, набегавшись в течение недели в разные места обманывать христиан, то в шабас они вместе сходятся и, хвалясь друг перед другом своими обманами, говорят: "Нужно гоям вынимать сердца из грудей и убивать даже лучших между ними", - конечно, если это удастся достигнуть>. *4 Раввин Моисей учит: "Евреи грешат, когда возвращают потерянные вещи отступникам и язычникам, равно и всем, которые шабаса не почитают" *5. Раввин Раши говорит: "Кто гою возвращает потерянные вещи, тот гоя считает равным еврею" *6.
*1 Записка по еврейскому вопросу С.С.Громеки //Материалы комиссии по устройству быта евреев. СПб., 1879. С.415.
*2 Баба камма. Л.113, 2.
*3 Там же. Л.113, 1.
*4 Iudenbalg 5, 21; тр. Санхедрин. Л.76, 2.
*5 Там же. Л.132, 8.
*6 Санхедрин. Гл. 1. -
Маймонид учит: "Грешит тот, кто возвращает потерянные вещи нееврею, потому что в таком случае он увеличивает силу безбожных". *1 Раввин Черухет прибавляет: "Если гой держит у себя залог еврея, - залог, за который еврей одолжит ему деньги, и гой потеряет этот залог, и еврей его найдет, то еврей не должен возвращать гою найденный залог, потому что обязанность возвратить потерянную вещь прекратилась с того момента, как еврей нашел этот залог. Если нашедший подумал, что надо найденную вещь возвратить гою для славы имени Божия, то ему нужно сказать: "Если хочешь прославлять имя Божие, имей дело с тем, что тебе принадлежит" *2. Талмуд учит, что если евреи и Божественное величие - одно и то же, то само собой разумеется, что евреям принадлежит весь мир. На этом основании Талмуд ясно говорит: "Если вол, принадлежащий еврею, забодает вола, принадлежащего гою, то еврей освобождается от вины или вознаграждения за убыток", потому что Священное Писание говорит: "Явился Господь Бог, и измерил землю, и отдал гоев во власть израильтян. Так как дети Ноя не исполнили 7 заповедей, то Господь Бог отдал все их имущество израильтянам". *3 Детьми Ноя, по учению Талмуда и раввинов, называются все народы мира в противоположность детям Авраама. *4 Раввин Альбо учит совместно с другими раввинами, что Бог дал евреям власть над имуществом и кровью всех народов *5.
Совет раввинов на основе законов Талмуда дает (точнее, продает) иудеям право меропии и хазаки. Право это, известное по кагальным документам XVIII-XIX веков, вытекало из самых древних воззрений иудаизма, рассматривавшего всех неевреев в качестве объекта экономической эксплуатации евреями.
Меропия, или мааруфия, есть право, в силу которого в эксплуатацию еврею, купившему его, поступает личность того нееврея, с которым он входит в сношения, сделки и т.п. Этим правом личность данного иноверца делается неотъемлемым, и притом исключительным, достоянием того еврея, который купил меропию на него, и уже ни один еврей в мире не имеет права ни ссужать этого христианина деньгами, ни исполнять его поручения, ни вообще входить с ним в какие-либо сношения.
Хазака есть право, в силу которого в эксплуатацию еврею, купившему его, поступает недвижимое имущество христианина. По этому праву имущество иноверца делается неотъемлемым, и притом исключительным, достоянием того еврея, который купил на него хазаку, и уже ни один еврей в мире не имеет права ни арендовать это имущество, ни давать ссуды под него, ни вообще входить с хозяином его в какие-либо сделки относительно этого имущества. Это право беспрерывного и исключительного воздействия на имущество иноверца кончается для данного еврея или отнятием его за проступки, или истечением срока хазаки. Смерть действительного хозяина имущества не прерывает хазаки *1.
В Талмуде существует открытое предубеждение к занятию земледелием. "Нет более плохого занятия, - говорится в этой иудейской книге, - как земледелие. Если кто имеет 100 сребреников в торговле, то он может ежедневно есть мясо и пить вино; если же кто употребляет 100 серебреников на земледелие, то он может есть лишь хлеб с солью" *2. Предпочтительнее заниматься торговлей и ростовщичеством.
Чтобы достигнуть конечной цели, поставленной в Талмуде для иудеев, - стать хозяевами имущества, гоев, - одним из лучших средств, по мнению раввинов, является ростовщичество. Согласно Талмуду, "Бог приказал давать деньги гоям взаймы, но давать их не иначе, как за проценты; следовательно, вместо оказания этим помощи, мы должны делать им вред, даже если они могут быть нам полезны". Трактат Баба Меция настаивает на необходимости давать деньги в рост и советует иудеям приучать своих детей давать деньги взаймы на проценты, "чтобы они могли с детства вкусить сладость ростовщичества и заблаговременно приучались бы им пользоваться" *3.
*1 Лютостанский И. Указ. соч. Т.5. С.177-178.
*2 Цит. по: Далич Ф. Слово правды о Талмуде. (По поводу сочинения "Талмудический еврей" А. Ролинга): Пер. с нем. Б. м. Издание Борисова. 1885. С.26.
Известный еврейский экономист К. Маркс, вышедший из семьи раввинов, прекрасно понимавший религию иудеев, писал: "Деньги - это ревнивый бог Израиля, пред лицом которого не должно быть никакого другого бога. Деньги низводят всех богов человека с высоты и обращают их в товар. Деньги - это всеобщая, установившаяся как нечто самостоятельное стоимость всех вещей. Они поэтому лишили весь мир как человеческий мир, так и природу - их собственной стоимости. Деньги - это отчужденная от человека сущность его труда и его бытия, и эта чуждая сущность повелевает человеком, и человек поклоняется ей". В еврейской религии содержится в абстрактном виде презрение к теории, искусству, истории, презрение к человеку как самоцели - это является действительной, сознательной точкой зрения денежного человека, его добродетелью. Даже отношения, связанные с продолжением рода, взаимоотношения мужчины и женщины и т.д. становятся предметом торговли! Женщина здесь - предмет купли-продажи.
"Химерическая национальность еврея есть национальность купца, вообще денежного человека".
"Какова мирская основа еврейства? - спрашивал Маркс. - Практическая потребность, своекорыстие. Каков мирской культ еврея? Торгашество. Кто его мирской бог? Деньги". Суть иудаизма, по Марксу, проявляется в эгоизме еврея, т.е. в человеческой алчности. Противостоя христианству, еврей, естественно, относится к христианскому государству "как к чему-то чуждому, противопоставляя действительной национальности свою химерическую национальность, действительному закону свой иллюзорный закон, считая себя вправе обособляться от человечества, принципиально не принимая никакого участия в историческом движении, уповая на будущее, не имеющее ничего общего с будущим всего человечества, считая себя членом еврейского народа, а еврейский народ - избранным народом". Этот народ смотрит на свою религию как на "хозяйственное дело", поскольку "хозяйственное дело" есть для него религия.
Не связанные моральными ограничениями, не стесняясь обманывать, обсчитывать, обвешивать, использовать самые нечестные приемы и безжалостно эксплуатировать других людей, иудеи ставили себя в особое экономическое положение в отношении христиан. Для настоящего христианина погоня за наживой, накопительство, ростовщичество, мошенничество и различные виды экономических махинаций противоречили религии. Поэтому при прочих равных условиях христиане проигрывали иудеям в области экономики.
Поэтому уже в средние века евреи, используя предубеждение христиан к наживе, накопительству, ростовщичеству, захватили многие важнейшие позиции в торговле и промышленности Европы. Занимаясь торговлей, ростовщичеством и эксплуатируя простой народ, они накопили огромные богатства, что позволило им стать самым богатым слоем средневекового общества. Главным предметом торговли еврейских купцов была работорговля. Рабы приобретались главным образом в славянских землях, откуда они вывозились в Испанию и страны Востока. На смежных границах германских и славянских земель, в Мейсене, Магдебурге, Праге, были образованы еврейские поселения, постоянно занимавшиеся работорговлей. В Испании еврейские купцы организовывали охоту на андалузских девушек, продавая их в рабство в гаремы Востока. Невольничьи рынки в Крыму обслуживались, как правило, евреями. С открытием Америки и проникновением в глубь Африки именно евреи стали поставщиками черных рабов в Новый Свет.
От торговых операций евреи переходили к денежным, ссудо-залоговым и ростовщичеству, а часто совмещали все это. Уже с XV века образуются крупнейшие еврейские состояния. Насколько велики были их средства, можно судить по тому, что в Испании еврейские купцы содержали почти целую армию наемников, охранявших их сомнительные операции, - 25 тыс. всадников и 20 тыс. пехотинцев. *1 "Великое всемирное историческое событие, - писал еврейский историк В. Зомбарт, автор книги "Евреи и хозяйственная жизнь", - это изгнание евреев из Испании и Португалии (1492 и 1497 гг.). Не должно забывать, что в тот самый день, когда Колумб отплывал из Палоса, чтобы открыть Америку (3 августа 1492 г.), из Испании выселилось 300 000 евреев в Наварру, Францию, Португалию и на Восток и что в те годы, когда Васко да Гама открывал морской путь в Ост-Индию, евреи были изгнаны также и из других частей Пиренейского полуострова> *2. По подсчетам Зомбарта, уже в XV веке евреи составили одну треть численности мировой буржуазии и капиталистов *3. Склонный к ложному пафосу и преувеличению, Зомбарт напыщенно заявлял: "Точно солнце шествует Израиль по Европе: куда он приходит, там пробуждается новая (капиталистическая) жизнь; откуда он уходит, там увядает все, что до тех пор цвело" *4. В XVI - XVIII веках центром еврейской экономики становится Амстердам, который иудеи сами называли "новым, великим Иерусалимом" *5. В течение XVI, XVII и большей части XVIII столетия левантинская торговля и торговля с Испанией и Португалией составляли важнейшие отрасли мировой торговли. Евреи почти исключительно владели этими торговыми путями. "Еще во время своего пребывания в Испании они заполучили большую часть левантинской торговли в свои руки; уже тогда они имели во всех левантинских приморских городах свои конторы. Левантинская торговля составляла важнейшую отрасль французской торговли в XVIII веке. Она вся была в руках евреев: покупатели, продавцы, маклеры, агенты, комиссионеры и т.д. - все это евреи" *6.
*1 Кулибина О. Указ. соч. С.9.
*2 Зомбарт В. Евреи и хозяйственная жизнь. СПб., 1912. Ч.1. С.12.
*3 Там же. С.13.
*4 Там же. С.12.
*5 Там же. С.15.
*6 Там же. С.25. -
Стремительными темпами увеличивалось число еврейских купцов и торговцев в главных городах Западной Европы. В Лейпциге, например, на международных известных пасхальных и осенних ярмарках (в день Святого Михаила) число евреев, по подсчетам того же В. Зомбарта, составляло:
1675-1680 гг. - 416 чел.,
1681-1690 гг. - 489 чел.,
1691-1700 гг. - 834 чел.,
1701-1710 гт. - 854 чел.,
1711-1720 гг. - 769 чел.,
1721-1730 гг. - 899 чел.,
1731-1740 гг. - 874 чел.,
1741-1748 гг. - 708 чел.,
1767-1769 гг. - 995 чел.,
1770-1779 гг. - 1652 чел.,
1780-1789 гг. - 1073 чел.,
1790-1799 гг. - 1473 чел.,
1800-1809 гг. - 3370 чел.,
1810-1819 гг. - 4896 чел.,
1820-1829 гг. - 3747 чел.,
1830-1839 гг. - 6444 чел.
Обращает на себя внимание особенно быстрый рост еврейских купцов в конце XVII и XVIII веков и в начале XIX столетия.
Общий приговор современников по поводу "успехов" еврейских купцов и торговцев: "Они плуты и мошенники". Зомбарт писал, что <обращаясь снова к непосредственно заинтересованным современникам или людям, близко стоявшим к явлениям повседневной жизни, мы получаем прежде всего опять единодушный ответ: превосходство евреев вытекает из нечистого ведения дел. "Евреи и комиссары имеют один закон и одну вольность, называемые ложью и обманом, если только это им выгодно", - говорит Филандер фон Зиттевальд. Такой же общий и безусловный характер носит суждение, высказанное в забавном "Словаре обманов", составленном "тайным советником и начальником" Георгом П. Генном. Здесь под рубрикой "евреи" значится: "Евреи обманывают как вообще, так и в частности">. Один современник рассказывает о евреях Берлина: "Они... живут грабежом и обманом, которые, по их понятиям, не являются преступлением". Цех купцов в Париже сравнивает евреев с осами, проникающими в пчельники лишь для того, чтобы убить пчел, вскрыть им тела и высосать собранный там мед. Французским подтверждением этому может служить суждение Савари: "Евреи пользуются репутацией очень ловких купцов; но их подозревают в том, что они прибегают к не совсем честным и правдивым приемам" *1.
*1 Цит. по: Зомбарт В. Указ. соч. С.140-141. -
В странах Европы понятие "еврей" стало синонимом слов "мошенник", "ростовщик", "стяжатель", "лихоимец".
Накопленный торговый капитал богатые евреи преобразовывают в финансовый. Этот капитал получил название "паразитического", поскольку наживался не честным, а мошенническим путем. Он-то и стал главной движущей силой французской революции, о чем поведал ее историк и очевидец английский философ Э. Бэрк. Отодвинув родовую знать на задворки реальной власти, на авансцену социально-экономической жизни вышли еврейские банкиры, предприниматели, торгаши. Многие из них составили "новую знать" с титулами баронов, графов, виконтов и т.п. С Францией разделили такую же "честь" Бельгия, Голландия, Австрия. В "еврейский клуб" вступила и владычица морей Великобритания. *1
Судьбу Европы с начала XIX века стали определять "дома" еврейских ростовщиков, превратившихся в банкиров. Финансовую элиту Европы составили "дома" Ротшильдов. Основатель семейства Меир Ротшильд был придворным банкиром курфюрста Вильгельма I. Когда Вильгельм в 1806 году бежал от французов, Ротшильд бросил накопленные курфюрстом денежные средства на расширение финансовых махинаций и спекуляций.
Вскоре Европа получила пять некоронованных королей. Ими стали братья Ротшильды: Ансельм, Соломон, Натан-Меир, Карл и Джеймс. Ансельм повелевал из Франкфурта-на-Майне, Соломон - из Вены, Натан-Меир - из Лондона, Карл - из Неаполя, Джеймс - из Парижа. Без советов и рекомендаций этого семейства не предпринималась ни одна крупная государственная акция, не формировалось ни одно правительство.
Аккумулируя в своих "домах" огромный капитал, Ротшильды не только создали биржу, но и интернационализировали ее деятельность. Повязанные родовыми и денежными узами, финансовые "дома" подчинили своему контролю множество промышленных предприятий, страховых компаний, железных дорог.
Новым элементом, который внесли в хозяйственную жизнь евреи-талмудисты, было создание механизма контроля экономики со стороны банка, а затем биржи, находившихся в руках еврейских дельцов. Этот процесс В. Зомбарт назвал "обиржвлением" народного хозяйства *2. Спекулятивным инструментом биржи стали ценные бумаги - векселя, акции, банкноты, облигации, которые служили орудием немыслимых манипуляций со стороны еврейских финансовых спекулянтов. Стоимость реального продукта, созданного тружеником, деформируется и искажается так, чтобы с каждой единицы товара обеспечивалась прибыль банкиру или биржевику, необязательно еврейскому, но действующему по правилам иудейских хозяйственных законов, сформулированных в Талмуде.
*1 Валюженич А. Указ. соч. *2 Зомбарт В. Указ. соч. С.63. -
Контролируя потоки денежных средств с помощью банков и биржи, иудейские коммерсанты стали влиятельными посредниками международной торговли, в крупных размерах употребляя способ перевода денег посредством векселя.
"Начало современной биржевой спекуляции, - писал В. Зомбарт, мы должны искать... в XVII веке в Амстердаме. Спекуляция акциями фондов выросла, как это можно с достаточной ясностью проследить на акциях Ост-индийской компании... Спекуляция акциями так широко распространилась и так усердно практиковалась, что общественная власть почуяла в ней зло, которое необходимо было устранить законодательным путем... среди прочих участников спекуляции евреи сыграли выдающуюся роль". *1
Кроме Амстердама, крупнейшие еврейские финансовые спекулянты сосредоточились в Лондоне и во Франкфурте-на-Майне. В последнем, писал тот же Зомбарт, евреи к концу XVII века захватили занятие маклерством, а затем завоевали профессиональную фондовую торговлю *2.
*1 Зомбарт В. Указ. соч. С.103. *2 Там же, С. 110. -
Самый известный еврейский финансовый аферист конца XVII-начала XVIII века был Джон Ло (Леви), сын золотых дел мастера и банкира. Этот финансовый аферист сумел убедить экономически невежественное правительство Франции начать выпуск необеспеченных бумажных денег. Одновременно Ло учредил огромную "Компанию Миссисипи", за которой были закреплены монопольные права на торговлю с Китаем, Индией, островами Южных морей, Канадой и всеми колониями Франции в Америке. Через еврейскую колонию в Париже он обеспечил широкую рекламу. Аферист создал классическую "пирамиду" и "гарантировал" выплату дивидентов под свой проект в размере 120 процентов годовых. Нескольким сотням французов он действительно заплатил приличные проценты. Цены на акции многократно возросли. Сотни тысяч французов приехали в Париж, чтобы приобрести акции афериста. Огромные очереди день и ночь стояли к банку Ло. Как писал Д. Карнеги в книге "Малоизвестные факты из жизни хорошо известных людей", "правительство вовсю запустило печатный станок для выпуска бумажных денег, в то время как Джон Ло непрерывно умножал число своих акций. По всей Франции, словно ураган, бушевала финансовая лихорадка. Каждый обогащался как мог. Слуги и конюхи, пустившиеся в спекуляцию ценными бумагами, проснувшись утром, убеждались, что за минувшую ночь стали миллионерами.
Приехавшая в оперу герцогиня с изумлением обнаружила, что соседняя ложа занята ее бывшей поварихой, которая теперь щеголяла сияющими алмазами.
Улицы Парижа напоминали собой сплошное карнавальное шествие. По обочинам стояли сооруженные на скорую руку бесчисленные закусочные и кондитерские, здесь же давались интермедии и сценки. Пощелкивая, крутились колеса рулеток, воры-карманники, съехавшиеся со всей Европы, жирели за счет потерявшей голову толпы.
Население Парижа за короткое время увеличилось на триста тысяч. Гостиницы, ночлежные дома, даже казармы были переполнены. Предприимчивые домохозяйки сколачивали состояние, устанавливая кровати в мансардах, на кухнях и... в конюшнях... Цены росли, за ними до небес вырастали доходы".
Первым сообразил, что цены на ничем не обеспеченные бумаги не могут расти до бесконечности, могущественный принц Конти. Он заполнил бумагами три фургона и приехал в банк, требуя их немедленного обмена на золото. Проект Ло лопнул. Банк прекратил выплаты. Всю страну охватила паника. Опасаясь, что толпа разорвет его на куски, аферист бежал из страны, оставив свои поместья и все имущество, но прихватив с собой шкатулку с брильянтами.
Финансовые махинации Ло разорили миллионы французов, в течение ряда лет финансы страны были безнадежно расстроены. Вместе с тем на этих бедах сколотили огромные состояния многие представители иудейской общины Парижа.
Важным орудием иудейской экономики стали банкноты, выпускаемые еврейскими банками без соответствующего обеспечения золотом или государственными обязательствами. Начиная с XV века еврейские банкиры сколотили целые состояния на торговле подобными банкнотами. Посредством операций с этими банкнотами разорялись представители дворянских фамилий и национальных элит Европы. В 1421 году сенат Венеции законодательно запретил торговлю подобными банковскими обязательствами. Однако запрет этот длился недолго. Еврейские богачи подкупили власти Венеции, и закон был отменен.
Обогащению еврейских банкиров способствовали спекуляции финансовыми обязательствами христианских государств. Европейские государи нередко обращались к еврейским дельцам за займами, которые возвращали с ростовщическими процентами. Постепенно еврейские банкиры прибирают к своим рукам государственные финансы многих европейских стран.
Евреи из откупщиков налогов, арендаторов предприятий и казенных имений превращаются в государственных банкиров и финансовых советников государств.
В Голландии евреи становятся ключевыми фигурами государственных финансов. Значение еврейского финансового мира в этой стране перешагнуло за ее пределы, так как она в течение XVII и XVIII веков была главным резервуаром, из которого черпали все монархи, нуждавшиеся в деньгах. Как писал Зомбарт, таких людей, как Пинтос, Дельмонтес, Буэно де Месквита, Франсиз Мельсина, можно смело рассматривать как руководящих финансовых деятелей Северной Европы того времени *1.
В течение XVII и XVIII веков и в области английских финансов заметно господствующее влияние евреев. В Англии денежные нужды "долгого парламента" послужили первым толчком к привлечению туда богатых евреев. Еще задолго до того, как Кромвель санкционировал их допущение, много богатых евреев переселяются в Англию главным образом из Испании и Португалии через Амстердам; в 1643 году их приток был особенно силен. Их средоточием явился дом португальского посланника в Лондоне Антонио де'Суза, который также был мараном. Среди них особенно выделялся Антонио Фернандо Карваяль, равно известный как кредитор и как поставщик; он был, собственно, главным финансистом Британской империи. Контингент богатых английских евреев увеличивается при младших Стюартах, особенно при Карле II. Как известно, последний женился на Катерине Браганской, а в ее свите был целый ряд еврейских финансовых тузов, в том числе братья да Сильва, еврейско-португальские банкиры из Амстердама, которым было поручено заведование и присмотр за приданым Катерины. Из Испании и Португалии в это же время переселяются в Англию Мендесы и да Коста и соединяют свои торговые фирмы в одну общую под названием "Мендес - да Коста". Одновременно с этим началось переселение и немецких евреев, которые по богатству уступали южным, но насчитывали в своей среде и таких крупных капиталистов, как например Беньямин Леви *2.
*1 Зомбарт В. Указ. соч. С.57.
*2 Там же. -
Начиная с XVII века банкирами венского Двора были только евреи. Такая же ситуация наблюдалась во многих немецких княжествах. Во Франции при Людовиках XIV и XV ведущее положение в финансовом мире занимал еврейский банкир Самуил Бернар, о помощи которого Франции современники говорили, что "вся заслуга его состоит в том, что он поддерживает государство, как веревка держит повешенного". Это меткое замечание точно отражало положение дел с еврейской экономикой, которая, как удавка, опутала национальные хозяйства европейских государств, разоряя миллионы людей, плодя безнадежную нищету.
Под влиянием еврейской экономики личное достоинство человека превращалось в меновую стоимость, товар. Вместо духовной свободы, дарованной людям Новым Заветом, иудейско-масонская цивилизация несла "бессовестную свободу торговли". Как писал еврейский философ Моисей Гесс, "деньги - это отчужденное богатство человека, добытое им в торгашеской деятельности. Деньги - это количественное выражение стоимости человека, клеймо нашего закабаления, печать позора нашего пресмыкательства. Деньги - это коагулируемая (свертываемая) кровь и пот тех, кто по рыночным ценам торгует своей неотчуждаемой собственностью, своим богатством, своей жизненной деятельностью ради накопления того, что называется капиталом. И все это напоминает ненасытность каннибала".
"Деньги - это бог нашего времени, а Ротшильд - его пророк!" вторил Гессу еврейский поэт Генрих Гейне. Все семейство Ротшильдов, спрутом опутавшее долговыми обязательствами властные и производительные структуры Европы, представлялось поэту "подлинными революционерами". А барона М. Ротшильда он именовал "Нероном финансов", вспоминая, как римский Нерон "уничтожал" привилегии патрициев ради создания "новой демократии".
Создавая экономику на антихристианских основах Талмуда, еврейство не только присваивало денежную власть. Через еврейство деньги становились мировой властью, средством контроля над христианскими народами. Авантюристический дух еврейской экономики, перешагнув границы еврейства, стал разлагать самих христиан. И по меткому выражению К. Маркса, "с помощью денег евреи настолько освободили себя, насколько христиане стали евреями".
Глава 17
Создание колониальной системы мирового господства и порабощения народов. - Определяющая роль евреев. - Массовые убийства коренного населения Америки, Африки и Азии. - Ограбление оккупированных территорий. - Вывоз золота. - Насаждение работорговли и рабовладельческого хозяйства.
Создававшаяся на основе талмудических законов иудейско-масонская цивилизация на первое место в системе своих приоритетов ставила цель установления господства над народами мира. Неудивительно, что в создании колониальной системы порабощения народов главную роль играли именно иудеи, как носители талмудического сознания "избранности" и особого "права" повелевать человечеством.
Как писал уже упомянутый мной еврейский историк В. Зомбарт, "главным поприщем еврейской деятельности в колониальных странах, особенно в эпоху раннего капитализма, служит совершенно преобразовавшийся под влиянием европейской культуры и цивилизации западный материк. Америка во всех своих частях стала страной евреев <...>
Евреи связаны с открытием Америки самым тесным и странным образом. Получается такое впечатление, как будто Новый Свет был открыт для них одних и только с их помощью; как будто Колумбы являются только поверенными по торговым делам Израиля <...> Лишь только ворота Нового Света открылись для европейцев, как туда толпами устремились евреи <...> Первыми купцами в Америке были евреи" *1.
Материальный фонд экспедиций Колумба был создан опять-таки евреями; еврейский капитал сделал возможным оба путешествия Колумба. Свое первое плавание он предпринимает с помощью займа, сделанного им у королевского советника Луи де Сантанджеля. Последнему, который, собственно, был главным покровителем Колумбовых экспедиций, адресованы первые два письма Колумба: Сантанджелю и марану Санчесу, казначею Арагонии. Вторая экспедиция Колумба опять снаряжается на еврейские деньги, на этот раз, правда, данные не добровольно, а именно на деньги, оставленные изгнанными евреями и конфискованные в 1493 году Фердинандом Арагонским в пользу государственной казны *2.
*1 Зомбарт В. Указ. соч. С.32-33.
*2 Там же. -
Приоритет ерейского элемента при освоении колониальных владений европейских государств придал этому процессу невероятно жестокий, античеловеческий характер, свойственный законам Талмуда. Колонизаторы, оккупировавшие территории Америки, Африки, Азии, не считали коренных жителей за людей, убивали, мучили, безжалостно эксплуатировали их.
Используя чисто бандитские методы, колонизаторы истребляли целые народы, безвозмездно вывозили все ценное с оккупированных территорий. Алчность оккупантов не знала предела, за золото и драгоценности захватчики были готовы на любое, самое страшное преступление.
Уже походы Э. Кортеса на Мексику и Ф. Писарро в Перу показали, насколько далеки от христианских, человеческих целей были намерения основателей нарождающейся иудейско-масонской цивилизации. Поведение отрядов этих первооткрывателей, состоявших в значительной части из крещеных испанских и португальских евреев и деклассированных, деморализованных католиков, в том числе и католических священников, показывало, что их интересовали только нажива, только золото и серебро. По благословению католических кардиналов осуществлялась одна из самых жестоких и кровопролитных в истории человечества разбойничьих акций против мирных народов Южной и Северной Америки.
Массовые убийства, геноцид целых народов, безжалостное уничтожение женщин и детей - самые типичные деяния иудейско-масонских колонизаторов с XV по XX век.
За разбойничьи операции, бесчеловечные и подлые методы ведения войны, закончившиеся гибелью многих тысяч мирного населения Мексики, Э. Кортес получил от испанского короля Карла V титул адмирала Южных морей и маркиза испанского Двора. *1 Растленному католическому монарху важнее всего было получить от Кортеса сотни килограммов золота. В разбойничьих акциях Кортеса всегда участвовал католический священник Ольмедо, лично получавший свою долю золота.
*1 Стингл М. Индейцы без томагавков. М., 1984. С.217. -
Еще более массовыми разбойничьими акциями прославился другой католик - Ф. Писарро, который вместе с католическими священниками Бернардо де Луке и Д. Альмагро организовал несколько экспедиций за золотом в Перу, в империю инков. Эти экспедиции по своей жестокости превзошли походы Кортеса. Католические разбойники уничтожали всех на своем пути, сжигали селения и города. Было захвачено 6т золота и 12т серебра. Пятая часть разбойничьей добычи отправлена испанскому королю, а остальное поделено между участниками бандитской экспедиции. Самому Ф. Писарро досталось 300 кг золота. Но главное - он получил должность вице-короля Новой Кастилии и множество титулов: верховный судья, аделантадо, верховный повелитель Новой Кастилии. Победы католиков сопровождались массовыми сожжениями мирных жителей на кострах, возле которых стоял католический священник.
С благословения своего священника католики устроили судилище над императором инков Атауальпу. За выдуманное преступление они приговорили его тоже к сожжению. Императора Атауальпу вывели на площадь, по краям которой стояли католическое "воинство" с факелами в руках. Доминиканский монах Бальверде предлагал императору принять "крещение и веру": тогда его не сожгут, а "только задушат". Атауальпа согласился. Его крестили, после чего под гогот пьяной толпы католических бандитов убили. Так католики дискредитировали перед народами Южной Америки Христианство, превращая себя в настоящих сатанистов и поклонников золотого тельца.
В XVI-XVIII веках католическая Испания стала лидером ограбления огромных заморских территорий. За счет вывоза из них золота и серебра она фантастически быстро разбогатела.
Из приведенной ниже таблицы видно, что поступления золота в Испанию в 1681 - 1700 годах по сравнению с 1493-1520 годами увеличились в 8 раз, а серебра по сравнению с 1521-1544 годами - в 9 раз. Общее же количество драгоценных металлов, вывезенных этой страной из колоний, прежде всего с мексиканских и перуанских рудников, составило за два столетия 41т золота и 2,4 тыс. т серебра.
Поступление золота и серебра в Испанию в 1493-1700 гг. *1
Годы Золото (кг) Серебро (кг) Доля Испании в золоте (%) Доля Испании в серебре (%)
1493-1520 800 - 13 9
1521-1544 2910 3100 41 38
1545-1560 5460 246000 64 77
1561-1580 3790 248000 55 76
1581-1600 4330 375000 59 83
1601-1620 50262 351000
1621-1640 48972 277000
1641-1660 5147 303000
1661-1680 1923 280000
1681-1700 6351 283000
Всего за 1493-1700 40661 2394000
Но это только испанские итоги. Общее количество драгоценных металлов, поступивших в Европу из колоний за эти же два столетия, составило около 70 т золота и 2,8 тыс. т серебра.
*1 Soetbeer A. Literaturnachweis uber Geld-und Munzwesen. Berlin, 1892. S. 2.
*2 Расчет. -
Добывалось это золото принудительным трудом порабощенных жителей колоний, а чаще всего просто отбиралось у них. Уже в XVI веке потоки золота и серебра из Америки в Европу находятся под полным контролем еврейских купцов. Пионерами в разбойничьем бизнесе становятся торговые дома немецких евреев Фугтеров и Вельсеров, богатейших финансистов тогдашней Европы. Вельсеры, например, одолжили испанскому королю Карлу (когда он еще был претендентом на трон) огромные суммы денег, с помощью которых они и проникли во дворец. Взойдя на престол, Карл в благодарность за это в 1528 году предоставил Вельсерам в качестве частновладельческой колонии обширную территорию Южной Америки, которая включала всю территорию нынешней Венесуэлы.
Еврейским купцам принадлежит приоритет в развитии рабовладельческого хозяйства и торговли рабами. Опираясь на богатый опыт своих соплеменников, развивавших работорговлю еще с глубокой древности, еврейские купцы эпохи освоения Америки придали ей невиданный прежде размах. По всей Африке организуется сеть факторий по захвату в рабство негров. Схваченных и закованных в цепи чернокожих везли через океан и продавали в Америке *1.
В 1492 году большое количество евреев поселилось на острове СанТомас (Св. Фомы). Они организовали здесь около 60 рабовладельческих плантаций по выращиванию сахарного тростника и производство сахара. На плантациях в ужасных условиях работало свыше 3000 негров-рабов. Человеческий материал на Сан-Томасе рекрутировался "почти исключительно из евреев и преступников" *2, привозившихся два раза в год на кораблях из Португалии. Евреи становятся вскоре господствующей кастой: значительная часть самых богатых бразильских купцов состояла из "новых христиан". Евреем был даже генерал-губернатор, приведший в порядок администрацию колонии. Фактически эти новые владения особенно расцвели с тех пор, как туда был послан (в 1549 г.) Томе де Суза, "человек выдающихся качеств". Но своего полного расцвета колония достигает лишь с переходом в руки голландцев (в 1624 г.), когда туда начинают стекаться богатые голландские евреи. В 1624 году многочисленные американские евреи объединяются и основывают в Бразилии колонию, в которую переселяются 600 именитых евреев из Голландии. В первой половине XVII века все крупные сахарные плантации находятся в руках евреев, о всесторонней деятельности и богатстве которых сообщают путешественники той эпохи. Так, Нингофф, объезжавший в 1640-1649 годах Бразилию, рассказывал следующее: "Из свободных обитателей Бразилии, не находившихся на службе (голландско-вест-индской) компании, самыми многочисленными были евреи, переселившиеся сюда из Голландии. Торговля их превосходила своими размерами торговлю остального населения; они имели сахарные мельницы и строили богатые дома в Ресифе. Все они были купцами; это могло бы иметь большое значение для голландской Бразилии, если бы они держались в должных границах торговли".
*1 Подробнее о технологии еврейской работорговли я расскажу в следующей главе.
*2 Зомбарт В. Указ. соч. С.34. -
Другой путешественник, Ф. Пайрард, сообщает: "Барыши, которые они получают за 9-10 лет пребывания в этих странах, должны быть огромны, ибо все они возвращаются назад богачами". *1
Это господство еврейских элементов на плантаторских предприятиях пережило эпизод политического господства Голландии над Бразилией; оно тянулось - несмотря на "изгнание" евреев в 1654 году вплоть до XVIII столетия. Во всяком случае, в материалах, относящихся к 1-й половине XVIII века, встречаются следующие сведения: "Когда однажды многие из именитейших купцов Рио-де-Жанейро попали в руки святого ведомства (инквизиции), то производство прекратилось на таком множестве плантаций, что промышленность и торговля провинции (Багии) оправились от этого удара лишь спустя долгое время". Декретом от 2 марта 1768 года все списки о "новых христианах", т.е. евреях, предаются уничтожению; законом от 25 марта 1773 года "новые христиане" были совершенно уравнены в правах с христианами.
По-видимому, уже и после того, как португальцы в 1654 году овладели страной, большое число крещеных евреев удержались на местах и продолжали владеть тысячами рабов на сахарных плантациях; к этому они присоединили торговлю драгоценными камнями, вскоре также очутившуюся в их руках *2.
*1 Цит. по: Зомбарт В. Указ. соч. С.35.
*2 Там же. С.36. -
Жестокое, бесчеловечное обращение с рабами неграми и индейцами на еврейских сахарных плантациях, естественно, сопровождалось страшной смертностью. Особенно много умирало индейцев. Но евреи-рабовладельцы смотрели на это очень спокойно. При относительной дешевизне рабов умерших быстро заменяли новыми. Рабовладельцам было выгоднее купить или захватить новых рабов, чем улучшить им условия жизни.
В XVII веке крупнейшие рабовладельческие плантации евреев находились на Барбадосе и Ямайке. На этих островах долгое время вся экономика была во владении или под контролем еврейского дельца Т. Модифорда, имевшего в собственности тысячи рабов. Этот иудей притеснял христианских купцов, которые, не выдержав, обратились к правительству с просьбой изгнать евреев с Ямайки. Однако английские власти, развращенные еврейским золотом, ответили, что в лице евреев они имеют "полезных подданных", которые обладают крупными капиталами и влиятельными связями. Вскоре эти полезные подданные "стали главными купцами и торговцами английской колонии".
Из других английских колоний евреи особенно предпочитали Суринам. Здесь они водворились с 1644 года и вскоре были наделены особыми привилегиями английского правительства, которое официально заявило, что "еврейская нация оказалась полезной и благотворной для колонии". Это привилегированное положение не прекратилось и тогда, когда Суринам (в 1667 г.) перешел от Англии к Голландии. В конце XVII века соотношение евреев с остальным населением равняется 1:3. Из 344 суринамских плантаций, на которых главным образом производилась культура сахарного тростника, евреям в 1730 году принадлежало 115.
Та же картина, как в английских и голландских владениях, наблюдалась и в важнейших французских колониях на Мартинике, Гваделупе, Сан-Доминго. И здесь сахарные рабовладельческие плантации служили источником еврейского благосостояния и евреи являлись доминирующим элементом.
На Мартинике первая большая плантация и сахароварня была основана в 1655 году Беньямином Дакостой, бежавшим туда из Бразилии с 900 единоверцами и 1100 рабами (1655). На Сан-Доминго сахарные плантации возникли уже в 1587 году и благодаря евреям достигли высокой степени прибыльности. Могущество евреев в Центральной и Южной Америке стало особенно велико с конца XVII столетия, когда установилась тесная связь между английскими колониями Северной Америки и Вест-Индии. *1
*1 Зомбарт В. Указ. соч. С.37-39. -
Однако не следует считать, что евреи приобрели ведущее положение только в Вест-Индии и других местах Нового Света. Данные показывают, что они не упускали прибыли и в Ост-Индии, где много евреев жили с середины первого тысячелетия после Рождества Христова.
В XV - XVI веках крупная часть акционерного капитала Ост-индской компании находилась в руках евреев. Генерал-губернатор голландскоост-индской компании, который "если и не является основателем нидерландского могущества на Яве, то во всяком случае больше всех способствовал ее упрочению", назывался Коном (Коеном). Рассматривая портреты губернаторов голландско-ост-индской компании, можно убедиться в том, что Кон не был единственным еврейским губернатором в этих владениях. Евреи встречаются в должности директоров Ост-индской компании во всех касающихся колоний делах и предприятиях.
Зомбарт приводит также сведения об участии евреев в основании английских колоний в Южной Африке и Австралии. Особенно в Капской колонии, где все "экономическое развитие должно быть исключительно приписано им". В Австралии ведущим еврейским дельцом был известный масонский конспиратор Монтефиоре. Не является преувеличением утверждение Зомбарта, что значительная часть английской колониальной торговли за морем в течение долгого времени находилась в руках евреев. *1
Через жестокое порабощение, ограбление и истребление целых народов создавались основы иудейско-масонской цивилизации, главными идеологическими составляющими которой были мировоззрение талмудического иудаизма и растленный дух отпавшей от Православия Западно-христианской церкви (папизма) и различных толков протестантизма. В работе по строительству иудейско-масонской цивилизации и ее одной из главных составляющих - создания колониальной системы мирового господства и порабощения - рука об руку шли иудей (в том числе крещеный), католик-папист и протестант. Возможность такого союза была обеспечена иудизацией общественного сознания значительной части населения западноевропейских государств, о которой я уже говорил в предыдущих главах. Такой тесный союз создателей иудейскомасонской цивилизации принес человечеству страшные плоды. Трехсотлетнее строительство колониальной системы мирового господства в Латинской Америке (Южная и Центральная Америка, Мексика) привело к сокращению ее коренного населения на девять десятых. Если, например, к началу завоевания Мексики ее индейское население составляло около 11 млн. человек, то к середине 60-х годов XVI века - 4,4 млн., а к середине XVII века - 1,2 млн. *2 Еще в большей степени было истреблено индейское население Северной Америки *3.
Африка только в результате рабовладения лишилась свыше 100 млн. человек (включая убитых во время охоты за рабами и погибших в пути). Разбойничьи, военно-конфискационные методы играли главную роль в эксплуатации оккупированных колонизаторами местных народов. Только прямые поборы британских колонизаторов в Индии с 1757 по 1812 год составили около 100 млн. фунтов стерл. *4 Жестокое ограбление Индии английскими оккупантами привело к разорению целых областей страны. Только в Бангладеше в 1770 году голод унес около 10 млн. жизней *5.
*1 Зомбарт В. Указ. соч. С.31.
*2 Советская историческая энциклопедия (далее - СИЭ). М., 1965. Т.7. Ст. 519.
*3 Об этом в следующей главе.
*4 СИЭ. Т.7. Ст. 519. *5 Там же. Ст. 861. -
Колониальная система мирового господства иудейско-масонской цивилизации уже к началу XX века, как щупальцы спрута, охватила всю нашу планету. В 1914 году на колонии и зависимые страны приходилось около 66,8 процента территории и 60 процентов населения Земного шара. Англия, например, захватила территорию в 9 млн. кв. км с населением 146,6 млн. человек, Франция - 9,7 млн. кв. км с 49 млн. человек, Германия - 2,9 млн. кв. км с 12,3 млн. человек. *1
Глава 18
Эпицентр создания иудейско-масонской цивилизации. - Возникновение США как империи зла. - Еврейский мировой центр работорговли. Сатанинская жестокость американских "пионеров" на коренных индейских землях. - Алчность и мародерство белых оккупантов.
Эпицентром создания иудейско-масонской цивилизации стали Соединенные Штаты Америки. Эта страна сложилась главным образом под влиянием еврейских элементов и являлась, по словам Зомбарта, "эманацией еврейского духа" *2. Все силы зла, жестокости, разврата и разложения, свойственные иудейско-масонской цивилизации, воплотились в истории США наиболее полно и последовательно.
В 1905 году президент США Рузвельт обратился к евреям с приветственным письмом по поводу 250-летней годовщины поселения евреев в США. Описывая заслуги евреев по отношению к Соединенным Штатам, он прямо заявил: "Евреи помогли создать страну". А экс-президент США Гровер Кливленд по тому же случаю сказал: "Немногие - или даже вообще ни одна - из составляющих американский народ национальностей не оказали большего, прямого или косвенного, влияния на развитие современного американизма, чем еврейская нация" *3.
*1 СИЭ. Т.7. Ст. 521-522.
*2 Зомбарт В. Указ. соч. С.39.
*3 The 250 anniversary of the Settlement of the Jews in U.S.(1905). P.12,18. -
США как государство были вскормлены на рабовладении и жестокой эксплуатации негров. Американская нация образовалась на крови, костях, землях и имуществе более 100 млн. убитых и замученных индейцев, настоящих хозяев этой страны. Иудейско-масонская печать вплоть до наших дней внушает всем представление о том, что Америка была освоена руками белых колонистов. На самом деле большинство земель еще до прихода белых были окультивированы самими индейцами. Белые же выступали как оккупанты, грабители и бандиты, построившие свое благополучие на смерти и страданиях десятков миллионов индейцев и рабов.
Начало работорговле в Америке дал сам X. Колумб. Пять его еврейских соратников (маранов) во главе с Г. Санчесом предложили ему захватить 500 индейцев и продать их в рабство в Севилье. Затея была осуществлена, но сам Колумб от этой сделки денег не получил, зато нажились мараны, открывшие таким образом эру работорговли в Новом Свете *1. Первыми иудеями, начавшими "торговать" с индейцами, были X. Леви и Н. Ло, которые построили в Ньюпорте спиртовой завод и с помощью его продукции начали спаивать местное индейское население *2. Уже через короткое время в районе Ньюпорта было построено еще 22 заводика по производству спирта. Все они прнадлежали евреям *3. С помощью этой "огненной воды" и прямых убийств (уничтожение целых селений) в радиусе более 100 км от Ньюпорта коренные жители Америки - индейцы были ликвидированы. Еврейская торговля "огненной водой" продолжала расширяться. В конце XVII-в XVIII веке значительная часть мощностей спиртовых заводиков евреев работает на работорговлю. Не случайно, что именно Ньюпорт становится центром работорговли. Современники так и называли его - "еврейский Ньюпорт международный центр работорговли" *4. В Ньюпорте евреям принадлежало 300 судов для перевозки рабов *5. По архивным документам Института Карнеги, в Вашингтоне три четверти работорговцев были евреями, жившими в основном в Ньюпорте *6. Самым известным еврейским работорговцем, занимавшимся этим преступным промыслом почти полвека (1726-1774), был Арон Лопец, который только под своим именем контролировал половину торговли рабами. Ньюпорт в эпоху А. Лопеца был местом, где возникла одна из первых масонских лож на территории США, состоявшая на 90 процентов из евреев, а через 20 лет образовалась еще одна - "Царь Давид", целиком состоявшая из евреев.
Еще одним центром еврейской работорговли в США стал Чарльстон в Южной Каролине. Здесь также еврейские предприниматели построили большое количество спиртовых заводиков, продукция которых отправлялась в Африку в обмен на рабов. Впрочем, рабы от этого "обмена" шли не только в США, но и на еврейские рабовладельческие плантации в Вест-Индии. Здесь два еврейских дельца Айргер и Сейллер, тесно связанные с Ротшильдами, образовали рабовладельческое агентство "Асиенто" *7.
*1 Cowley М. Adventures of an african slaver. N. Y., 1928. P.11.
*2 Who brought the slaves to America. Sons of Liberty. Metairie, 1958. P.6.
*3 Ibid. P. 6.
*4 Ibid.
*5 Ibid. P. 6,13.
*6 Ibid. P. 14; Ньюпорт позднее вошел в территорию Нью-Йорка.
*7 Who brought the Slaves to America. P. 14. -
Для иудеев типа Арона Лопеца африканцы были все равно что дикие животные или скот. Система еврейской работорговли неграми, например в XVIII веке, была поставлена таким образом:
1. На территории Африки создавались фактории дилеров-работорговцев, которые любыми способами (насилием, спаиванием, обманом) захватывали негров, заковывали их в колодки или цепи.
2. Из США приходили корабли, заполненные спиртом, на которые после разгрузки "огненной воды" несчастных невольников загоняли в трюмы, которые наглухо задраивали. Пищу и воду передавали в узкое отвестие, через которое не мог проползти человек. Перед отходом корабля в Америку капитаны-рабовладельцы рассчитывались с дилерами-рабовладельцами. За каждого негра давали или 400 л разбавленного спирта (чаще всего рома), или 40 кг пороху, или даже просто 18-20 долл.
3. Рабовладельческие корабли приходили в США, и здесь уже негры распродавались по всей стране. Стоимость одного раба достигала 2000 долл. Уже в середине XVIII века каждый шестой житель восточных штатов США был раб-негр.
Еврейские работорговцы объясняли немалую по тем временам стоимость негров их высокой смертностью по пути из Африки в США. В самом деле, по данным исторических источников, из каждых десяти негров берегов США чаще всего достигал только один. Только за 1661-1774 годы из Африки в США было ввезено около миллиона живых рабов, а свыше девяти млн. погибло по дороге *1. Доход еврейских работорговцев от этой операции в ценах середины XVIII века составлял не меньше 2 млрд. долл. - астрономическую по тем временам цифру. Доход этот послужил укреплению мощи еврейского финансового капитала.
В XVII веке, когда европейские колонисты начали осваиваться в Северной Америке, ее территория была заселена многочисленными индейскими племенами. Оккупанты совсем не считались с хозяйскими правами и племенными интересами индейцев и буквально с самого начала объявили им войну на истребление. Конечно, вооруженные луками и стрелами, индейцы не могли достойным образом противостоять оккупантам. В вооруженных схватках на одного убитого оккупанта приходились многие десятки индейцев. Расправившись таким образом с мужчинами, колонисты нападали на индейские селения, где оставались только женщины, дети, старики, и безжалостно убивали их. Те индейские племена, которых оккупанты не могли уничтожить силой оружия, они истребляли подлостью и коварством. Самыми распространенными методами в этом роде были продажи индейцам одеял, зараженных черной оспой *2 или другими страшными болезнями, а также отравленной водки.
*1 Who brought the Slaves to America. P. 8, 13.
*2 Здесь и далее (исключая особо оговоренные случаи) при изложении фактов геноцида индейцев в США приводятся данные из книги известного ученого М. Стингла "Индейцы без томагавков" (М., 1984). -
Захватив земли, принадлежавшие индейцам, оккупанты объявили их коренных жителей иностранцами. По законам США (действовавшим вплоть до 1924 года!) индейцы не являлись гражданами этой страны и не имели здесь никаких прав.
Приведу несколько характерных примеров.
Одно из многочисленных индейских племен - чироки до конца XVII века жило на территории нынешних штатов Вирджиния, обеих Каролин, Алабама и Джорджия, занимая широкую полосу земли между горами и морем. После 1721 года белые оккупанты начали постепенно теснить этот народ и захватывать его земли, оставив ему только небольшой кусочек.
В 1791 году правительство США навязало этому народу грабительский договор, лишивший чироки большей части своей исторической территории. Остальные земли чироки провозглашались якобы неприкосновенными. Однако через 35 лет оккупационная политика ужесточается. При Военном министерстве США создается Управление по делам индейцев. Подведомственность индейцев военному министерству свидетельствует о том, что федеральные власти не скрывают своих планов продолжения войны с индейцами. Правительство США осуществило насильственное переселение индейских племен в тогда еще пустынный район Дальнего Запада. Принудительному переселению подверглись 5 крупнейших племен, живших на Юго-Востоке США, в том числе чероки. Переселение осуществлялось как войсковая операция вооруженных сил США и сопровождалось актами чудовищного насилия, массовых убийств и произвола. Военные мародеры грабили индейское имущество, захватывали скот.
"Демократическое" правительство США под страхом смерти сгоняло "представителей" индейских племен, чтобы заключить с ними "добровольный" договор о продаже земли. Так, например, силой собрав 400 из 17 тыс. индейцев племени чироки на "общеплеменное собрание", оккупанты заставили "всенародное собрание" одобрить договор, который вскоре был ратифицирован Конгрессом США. Так у чироки было отобрано 7 млн. акров хорошо возделанной земли. Согнав всех чероки, войска погнали народ на вновь отведенную "индейскую территорию" за Миссисипи. Из 17 тыс. индейцев чироки во время переселения погибло 4 тыс. человек. Позднее и эта предоставленная чироки земля была у них отобрана. Всего оккупанты захватили у них 81,2 млн. акров земли.
За Миссисипи были изгнаны также жившие на Юго-Востоке США чикасавы, чоктавы, крики, семинолы. Американский генерал Джексон, прославившийся чудовищными по своей жестокости операциями против индейцев, в 1818 году истребил во Флориде по меньшей мере треть семинолов.
Однако через небольшой срок белые оккупанты двинулись осваивать территории за Миссисипи. Страшную роль в этом освоении сыграли еврейские торговые фактории.
Говоря о том, как совершалась колонизация этих земель, Зомбарт писал: <Группа выносливых мужчин и женщин - скажем, семейств 20 отправлялась в незаселенную пустошь, чтобы начать здесь новую жизнь. Среди этих двадцати семейств девятнадцать были снабжены плугом и серпом; они шли с намерением распахать леса, выжечь степи и трудами рук своих зарабатывать себе пропитание. Двадцатая же семья открывала лавку и посредством торговли - может быть, даже кочевой торговли - снабжала своих сотоварищей необходимыми предметами потребления, которых земля не производила. Эта двадцатая семья вскоре берет на себя и сбыт земледельческих продуктов, добываемых девятнадцатью другими семьями. Она раньше других располагает наличными деньгами и поэтому в случае нужды может оказать услугу ссудой. Очень часто к "лавке", которую она держала открытой, примыкало нечто вроде земельного кредитного банка, а часто, вероятно, и агентство по продаже земли и тому подобные предприятия. Таким образом, благодаря деятельности этой двадцатой семьи крестьянин Северной Америки с самого начала приходит в соприкосновение с денежным и кредитным хозяйством Старого Света. Все производственные отношения с самого начала складывались на современных основах. Дух города сейчас же победоносно проникал в самые отдаленнейшие деревни. Можно сказать, что с первого дня колонизации народное хозяйство Америки начинает проникаться капиталистическим духом и элементами капиталистической организации. Ибо эти первые клеточки вскоре разрастаются во всеобъемлющие организации. Но кто придал этому Новому Свету капиталистический отпечаток, кто именно, если считать здесь решающим фактором чисто личный элемент, а не историческую конъюнктуру? Двадцатая семья в каждой деревне!
Нечего прибавлять, что этой двадцатой семьей каждый раз была еврейская семья, которая присоединялась к группе переселенцев или приходила к ним, как только они основывали колонию>. *1
*1 Зомбарт В. Указ. соч. С.45. -
Еврейские торговые фактории - форты, где за водку или оружие торговцы (чаще всего еврейские) скупали у индейцев пушнину и смотрели на них как на объект эксплуатации, не разрешали представителям других факторий эксплуатировать "своих индейцев". Каким способом белые торговцы наказавали неподчиняющихся индейцев, свидетельствует следующая история. Однажды на Миссури появились торговцы - агенты другой фактории и стали скупать пушнину по более выгодной цене. Тогда торговцы старой фактории решили "наказать" индейцев, сдававших пушнину конкурентам. В 1837 году на пароходе был отправлен в факторию Форт-Юнион человек, больной оспой, а предупрежденный управляющий факторией созвал в Форт-Юнион 500 лучших охотников из числа тех, кто сдавал пушнину конкурентам. В фактории всем им ввели кровь оспенного больного, а затем управляющий распрощался с ними. Не прошло и месяца, как все племя заболело оспой. Сохранился рассказ управляющего факторией Форт-Маккензи, который посетил одну из деревень зараженных индейцев, чтобы выяснить, как действует инфекция. Он увидел, что среди вигвамов валялись сотни трупов и только две оставшиеся в живых индианки пели погребальные песни. Торговцы-преступники не только убили таким образом индейцев, но и нажились на их гибели, сняв с покойников одежду, сшитую из отборных бизоньих шкур, и отправили ее в свои лавки, торговавшие в городах.
Вооруженные силы США развивались и крепли на операциях по массовым убийствам индейцев. При первой возможности белые оккупанты нападали на индейцев и зверски уничтожали их. Негласным лозунгом этого геноцида стало: "Полностью очистить Америку от индейцев".
В 1864 году отряд майора Чайвингтона вероломно напал на стоянку чейенов и перебил всех, кто там был. Американские солдаты скальпировали даже детей и женщин. Через несколько лет на реке Уошит в результате нового коварного нападения, осуществленного по инициативе генерала Д. Кастера, истребление чейенов было завершено.
В 1862 году правительство США издает Закон о заселении Запада, т.е. индейских территорий. Чтобы стимулировать белых на войну против индейцев, каждому оккупанту было обещано безвозмездно "160 акров хорошей земли в постоянную собственность". Индейцы - владельцы этих земель объявлялись вне закона. До конца 1860-х годов по всей стране идут массовые преследования и убийства индейцев. Сохранилось письмо одного из первых колонистов Калифорнии: "...я часто спорил с Гудом об индейцах. Гуд считает, что надо убивать каждого мужчину и женщину, но индианок следует оставлять в живых. А мне было ясно, что мы должны убивать и индейских женщин".
Власти многих штатов США выплачивали большие деньги за каждый скальп убитого индейца. Так американские солдаты отчитывались перед начальниками. До сих пор в американских музеях хранится огромное количество этих скальпов.
В 1871 году Конгресс США ратифицирует закон США об индейских резервациях. Более чудовищный, чем преступления древних египетских фараонов, переселявших народы, этот закон легализовал тотальное ограбление индейцев, превратив настоящих хозяев страны в бесправных рабов, подчиненных произволу мелких федеральных чиновников.
Через год после принятия закона федеральный поверенный по делам индейцев так характеризовал государственную политику США по отношению к индейцам: "Необходимо отчетливо сознавать, что в отношении цивилизованного государства с дикарями не может стоять вопрос о чести нации. С дикими людьми нужно обращаться так же, как с дикими животными. Это значит держаться с ними так, как в данной стуации проще и выгоднее: воевать, нанести им поражение или, наоборот, спасаться от них бегством. Индеец должен чувствовать себя в резервации до такой степени хорошо, а за ее границами до такой степени плохо, как это будет угодно правительству. Те из них, что окажутся послушными, получат еду и государственную охрану. А тех, что будут вести себя плохо, неоходимо незамедлительно покарать или уничтожить".
Совершенно очевидно, что государственная политика США в отношении коренного народа Америки воспроизводит иудейскую талмудическую модель отношения иудеев к гоям (акумам, нохри и т.п.). То же отношение к людям, как к скоту, те же ужасающая жестокость и чувство вседозволенности, присущие фанатичным иудеям.
Отношение к земле и имуществу индейцев как к ничейным, свободным также воспроизводит одну из основополагающих норм Талмуда, рассматривавшего собственность неевреев как "свободное", никому не принадлежащее. Руководствуясь этим принципом, иудейско-масонское правительство США объявило в 1899 году начало нового акта разграбления земель индейцев, еще недавно записанных за ними "навечно". Американское правительство, подобно еврейским большевикам в России, решило еще раз конфисковать земли у индейцев. Была проведена всеамериканская кампания под названием "Бега".
В воззвании правительства США говорилось: <Всякий белый гражданин Соединенных Штатов, если он пожелает получить безвозмездно участок, должен явиться 22 апреля 1899 года на заранее намеченную линию. В тот день в восемь утра будет дан сигнал к старту. Каждый участник "бегов" получит безвозмездно тот участок земли, которым завладеет раньше других. Самые быстрые выигрывают больше всех!> На эти "бега" собрались тысячи белых, желавших поживиться за счет индейцев. Каждый участник держал в своей руке лоскут белого полотна. Кто первым успевал положить свой лоскут на еще незанятую индейскую землю, становился ее собственником. Так на американской земле торжествовал талмудический дух.
Первоначальное накопление капитала, позволившее США успешно развивать свою экономику, было осуществлено за счет работорговли, эксплуатации рабов, ограбления имущества индейцев и их территорий. Миф об американских колонистах, своим трудом осваивавших земли, является такой же выдумкой, как миф об американской демократии. Подавляющая часть земель была освоена не белыми, а самими индейцами. Те земли, на которых белые оккупанты начинали с нуля, поднимались и культивировались руками рабов.
Белые оккупанты разрушили высокую цивилизацию и культуру индейцев, которая по своему духовно-нравственному уровню была гораздо выше иудейско-талмудической, приближалась к христианским воззрениям. Патологическая жестокость и алчность, свойственные белым оккупантам Северной Америки, были абсолютно чужды индейцам. Они справедливо видели в этих белых пришельцах людей не вполне нормальных, ущербных и заслуживающих только жалости. С таких же позиций всегда рассматривали белых оккупантов Америки и русские православные священники на Аляске и в Калифорнии. Они смело обличали разбойничьи "подвиги" представителей иудейско-масонской цивилизации.
Истинное Православие всегда защищало индейцев от жестокого произвола, а их имущество от разграбления. На землях Америки, которые вплоть до XIX века принадлежали России, индейцы сохранились полностью. Более того, многие из них, приняв Православие, сумели сохранить и свою культуру.
Глава 19
Усиление иудизации и разложения Западнохристианской церкви. Лютеранство. - Кальвинизм. - Англиканство. - Иудейский принцип спасения для избранных. - Оправдание верой. - Предопределение зла и дурных поступков. - Революции в Нидерландах и Англии. Разрушение монархического принципа. - Возрастание еврейского влияния в странах победившей революции.
Страшные преступления европейцев в Америке, Африке, Азии в значительной степени были порождены разложением католицизма и иудизацией общественного сознания. Жестокость и бандитизм белых поселенцев в Новом Свете создавали новую психологию европейца. Христианские воззрения - доброта, милосердие, нестяжательство - рушились, а на их месте возникали черты личности, воспитанные Талмудом: злоба по отношению к другим народам и племенам, личный и групповой эгоизм, способный на любое преступление, стремление к наживе и безудержная алчность.
В колониальных преступлениях участвовали миллионы европейцев. Многие из них, отправляясь в Новый Свет, были бедными людьми, а возвращались богачами, швыряющими деньги направо и налево. Это неправедное, преступное обогащение вызывало ажиотаж среди их земляков. Они тоже стремились любыми средствами получить богатство. Европу в XVI-XVII веках захватила волна стяжательства, алчности, накопительства, стремление разбогатеть. Меняется сама этика западноевропейских народов, считавших себя христианами. Дух наживы и накопительства, всегда считавшийся у последователей Христа безнравственным и антиобщественным, в новой Европе становится общепринятой нормой.
Алчность и стремление к наживе охватили прежде всего католическую церковь. Ее иерархи обложили данью белых колонистов в Новом Свете. От преступного промысла в Америке, Африке и Азии Рим и католические кардиналы обычно получали не менее 10 процентов награбленного и поэтому вполне обоснованно считались участниками колониальных преступлений. Католические иерархи и духовенство на полученную долю награбленного строят себе дворцы, покупают предметы роскоши. Все это еще более усиливало разложение католицизма.
В недрах Западного христианства происходят необратимые изменения, связанные с идеологией и хозяйственной деятельностью иудаизма, получившие название протестантизма. Эти изменения еще более отдалили Западную церковь от истинного Христианства - Православия. Отход от Заветов Христа, апостольских преданий и некоторая иудизация церковной жизни, свойственные католицизму (папизму), приобрели дальнейшее развитие в появлении так называемых реформаторов Христианской Церкви Лютера и Кальвина. Вольно или невольно эти деятели довершили разложение Западной церкви, приспособив ее к духу, воцарившемуся в западных странах в эпоху первоначального еврейского накопления и колониального ограбления.
Отталкиваясь от жизненных установок своих современников, М. Лютер по-иудаистски "приземлил веру", сделав ее критерием исполнение мирских обязанностей, которое, по его словам, "является при всех обстоятельствах единственным средством жить в духе Божием". Проповедуя трезвость, честность и прилежание, М. Лютер видел в них нормальный путь к накоплению, стяжанию земного богатства. Если в истинном Христианстве стяжательство, стремление к наживе и богатству - грех, то у Лютера - богоугодное дело. Такая реформация Христианства практически означала отказ от него. Последователи Лютера отошли от Апостольского Предания, отказались от духовного опыта Святых Отцов Церкви, от постановлений Вселенских Соборов, оставив единственным руководством в вере Священное Писание, толкуемое ими произвольно. Отвергнув Священное Предание, лютеране фактически уничтожили Христианскую Церковь, отказавшись от почитания Богоматери и Святых, от молитв за усопших, от Святых Таинств (сохранив только два - крещение и причащение), икон, крестного знамения.
Лютер заявлял, что спасение человека и избавление от грехов совершаются Самим Богом, а не делами человека, только одной верой, получение которой зависит всецело от Бога. Такая удобная религия позволяла совершать самые страшные преступления с надеждой, что Бог не покарает тебя за твои кровавые дела, а воздаст по вере, которая, как и у иудеев, является своего рода избранничеством, данным от Бога.
Еще дальше в сторону иудизации Христианства и разложения Христианской Церкви пошел Кальвин, который дополнил заблуждение лютеранства еретическим учением о безусловном предопределении. Бог под влиянием иудаизма, утверждал Кальвин, предвечно избрал одних людей к спасению, других - к гибели независимо от их воли. Те, кто спасется, составляют небольшую часть "избранных". Никакие усилия не спасут тех, кто предопределен к вечной гибели. Добрые и злые дела не имеют значения, а лишь служат для выполнения Божиих предначертаний. Личность, по учению Кальвина, материальными результатами жизни доказывает, что она избрана для спасения. Успех в делах хотя бы любой ценой - единственное средство доказать веру. Кальвин отвергал свободу воли, признавая грех явлением естественным и неизбежным, с которым невозможно бороться. Таким образом, кальвинисты, так же как и лютеране, смотрели на зло и преступление с нравственной незаинтересованностью как на явление, предопределенное Богом. Эти протестанты с философским безразличием относились к своим злым и дурным поступкам, полагая, что именно они являются избранными Господом. Недаром преобладающая часть белых колонистов Северной Америки, заливших эту землю кровью миллионов индейцев и черных рабов, считала себя протестантами.
Одна ересь порождала другую. На основе католичества, лютеранства и кальвинизма в середине XVI века в Англии возникла так называемая англиканская церковь. Так же как и протестанты, англиканцы отрицают большинство христианских таинств и придерживаются протестантского заблуждения об оправдании верой, за которую Бог спасет своих "избранных".
Главой англиканской церкви является король (с XVIII в. обязательно масон). Этот первоиерарх присягает на коронации следующими словами: "Объявляю и искренне клянусь перед Богом в том, что верю, что в таинстве причащения не происходит пресуществление хлеба и вина в истинные Тело и Кровь Христа до и после освящения Святых Даров, как бы оно ни совершалось. И я верю, что призывание и поклонение Приснодеве Марии и Святым, а также жертвенное значение литургии противно протестантскому вероучению". *1
*1 Где истинная Церковь? //Свет Православия. 1996. С.20-21. -
Иудизация и разрушение Западнохристианской церкви неизбежно вели к подрыву всех основ идеологии Нового Завета. Прежде всего зашатались европейские монархии. В результате своего внутреннего распада они теряли возможность сопротивляться силам разрушения. Усиление иудейских элементов в экономике и политике западноевропейских стран подвинуло иудеев замахнуться на сам принцип христианской Монархии.
Первые два таких "эксперимента" произошли в странах, где влияние иудейских элементов было наиболее сильно, - в Нидерландах и Англии.
В Нидерландах середины XVI века (составлявших тогда территорию нынешних Голландии и Бельгии) сложилась особенно сильная еврейская община, представители которой располагали значительными капиталами и контролировали отсюда многие мировые торговые пути и промышленные центры. При испанском короле Карле V Нидерланды были присоединены к Испании. Это вызвало беспокойство и страх местных иудеев, еще сравнительно недавно изгнанных из Испании и боявшихся повторения подобного в Нидерландах.
Испанцы устранили из руководства страны наиболее коррумпированных иудеями деятелей. Однако Нидерланды представляли собой совокупность 17 провинций, каждая из которых имела самоуправление и свои собственные штаты - органы управления. Главным законодательным органом Нидерландов были Генеральные штаты.
Еврейская община пошла по линии предоставления денежных субсидий представителям этих штатов с условием, что они будут противостоять испанскому владычеству. Они сумели организовать революционное восстание против Испании. В 1572 году север страны перешел в руки восставших. Монархия на этой территории была низвергнута. Вместо законного монарха финансируемые иудеями Генеральные штаты назначили главнокомандующим и штатгальтером (главой государства) принца Вильгельма Оранского. Борьба затянулась на многие годы. Только в 1648 году Север Нидерландов (ныне Голландия) стал независимым.
Нидерландская революция, уничтожив монархию в этой стране, предоставила большие права иудейской общине. Со всех сторон Европы в Нидерланды хлынули евреи. Первые португальские мараны поселяются в Амстердаме в 1593 году; вскоре к ним присоединяются иудеи и из других стран. В 1598 году в Амстердаме открывается первая официальная синагога. В 1-й половине XVII столетия во многих голландских городах существуют многочисленные еврейские общины. *1 И, как я уже говорил, иудеи называют Амстердам того времени "своим новым, великим Иерусалимом".
Однако еще более явственно иудейские корни прослеживаются в английской революции, во время которой впервые в христианской истории был злодейски казнен законный христианский Монарх король Карл I. В правление этого короля торговый центр Лондона - Сити оказался полностью в руках крещеных евреев, которые сумели подкупить ряд членов Британского парламента, и те начали кампанию против идеи Монархии. В 1628 году парламент выступает с предложением ограничить права короля, сделав его послушной игрушкой в руках парламента, а следовательно, и иудейской общины.
После тщетных попыток договориться с парламентом король распускает его и в течение 13 лет больше не собирает. В 1640 году он делает роковой шаг и созывает новую сессию парламента, получившего название Долгого. Долгий парламент становится штабом революционных действий против короля. Как пишет Зомбарт, "в течение XVII-XVIII веков в области английских финансов заметно господствующее влияние евреев. В Англии денежные нужды Долгого парламента послужили первым толчком к привлечению туда богатых иудеев. Еще задолго до того, как Кромвель санкционировал их въезд в страну, много богатых крещеных евреев переселяются в Англию, главным образом из Испании и Португалии через Амстердам; в 1643 году их приток был особенно силен" *2.
*1 Зомбарт В. Указ. соч. С.15.
*2 Там же. С.57. -
Зомбарт не говорит о том, что именно в 1643 году в Англии разгорелась кровопролитная гражданская война. Парламентскую армию в этом противостоянии финансировали богатые евреи. Парламент, узурпировавший в своих руках законодательную и исполнительную власть, сумел изолировать короля и лишить его поддержки извне. В 1646 году королевская армия была окончательно разбита, а сам Карл I вынужден сдаться шотландцам, и те выдали его парламенту. Монархия пала. После казни короля в Англии была установлена так называемая индепендентская республика, продолжением которой стал режим военной диктатуры, известной под названием "протекторат Кромвеля".
За 1653-1658 годы Кромвель, пользуясь неограниченной властью, предоставил евреям особые привилегии, отменив все прежние ограничения на въезд их в Англию. С этих лет еврейский торговый центр перемещается из Амстердама в Лондон.
Через два года после смерти Кромвеля в Англии совершилась реставрация Монархии, которая приобрела уже конституционный характер. В 1649 году был принят закон, получивший название "Habeas corpus act" (Акт о гарантиях прав личности), а в 1689-м - Билль о правах, которые составили основу английской конституционной монархии.
Согласно этим законам, основной принцип христианской Монархии - Самодержавие - был уничтожен. Действительная власть в стране перешла к парламенту, который формировался в значительной части на еврейские деньги.
С этих лет экономика и политика Англии еще сильнее попадают под влияние евреев. При младших Стюартах, особенно при Карле II, евреи уже проникают в королевский двор. При Вильгельме III начинается новый приток евреев в Англию. Отношения между правительством и богатым еврейством становятся еще более тесными. Получивший рыцарский титул сэр, Соломон Медина сопровождает Вильгельма как советник в денежных делах. За ним следует Суассо - другая семья богатых еврейских финансистов. В царствование королевы Анны руководящим финансовым деятелем Англии становится Менассе Лопец. В первой половине XVIII века еврейские банкиры обеспечивают для Англии четвертую часть земельного займа. Главной фигурой здесь был Самсон Гидеон. В 1745 году он обеспечивает заем в 1,7 млн. фунт. стерл. - огромную по тем временам сумму. После смерти С. Гидеона фирма "Франсиз и Иосиф Сальвадор" становится самой крупной финансовой силой Англии *1.
*1 Зомбарт В. Указ. соч. С.57-58. -
Таким образом, процесс развития иудейско-масонской цивилизации неизбежно усиливал разложение Западной христианской церкви. Идеи исключительности и вседозволенности избранных через протестантизм прочно укреплялись в общественном сознании европейского человека. Приняв еретическое учение Лютера или Кальвина, он окончательно отказывался от истинной Церкви, принимая ее иудизированный эрзац. Следующим логическим шагом в этом направлении явилось отрицание христианской Монархии, единственной организации, которая могла бы еще спасти мир от наступления иудейско-масонской цивилизации. Нидерландская и английская революции, казнь христианского Монарха Карла I стали той чертой, за которой торжество талмудического иудаизма в Западной Европе стало необратимым.
Глава 20
Масонство как орудие и инфраструктура иудейского влияния. - Талмудические и каббалистические корни вольных каменщиков. - Антихристианский, сатанинский характер масонских ритуалов. Глумление над христианскими Святынями и поругание Креста. Безуспешная борьба с масонством в Европе. - Вольные каменщики становятся неотъемлемой частью правящих элит европейских стран.
Иудизация Христианства и расшатывание христианских Монархий Западной Европы создали благоприятную почву для существования тайных обществ и религиозных сект иудейско-талмудического толка. Организации, которые ранее существовали тайно, начинают расширять сферу своего влияния. Потерявший истинную веру европейский человек становится легкой добычей иудеев, сатанистов и сектантов.
В XVIII веке самой массовой организацией такого типа становится масонство - тайное преступное сообщество, преследующее цель достижения мирового господства на основе иудаистского учения об избранном народе. Масонство возникло как своеобразная версия иудаизма, как новая псевдорелигия, призванная подменить традиционные христианские воззрения. Символика и обряды масонства базировались на основе иудаизма (прежде всего каббалы) и изуверских воззрениях иудаистских и сатанинских сект. Прямая связь иудаизма и масонства подтверждается признаниями самих масонов и иудейских деятелей.
Приведу некоторые из них:
"Масонство есть иудейское учреждение, которого история, степени, должности, лозунги и законы от начала до конца - иудейские" (раввин Исаак Уайз) *1.
"Каждая ложа есть символ иудейского храма, так же как и всякий мастер стула есть представитель иудейского царя, а каждый франкмасон должен олицетворять иудейского работника" *2.
"Главная задача франкмасонства - в том, чтобы прославлять иудейскую расу, неизменно сохранявшую божественную мудрость. Вверимся иудейской расе, не ведающей границ" *3.
1 The Israelite of America. 1866. Aug. 3.
*2 Энциклопедия масонства. Филадельфия, 1906.
*3 La Simbolism. 1928. Jul. -
"Существует долг масонства перед Израилем со времен основания Соломонова храма, где Соломон и Хирам вместе восседали как первые Великие мастера. Не найдется никакого другого места, более подходящего, чем это (имеется в виду синагога. - О.П.) для масонского божественного служения, ибо масонство неразрывно связано с историей народа, которому принадлежит сей храм. Масонство родилось от Израиля" (речь раввина М.Г. Мерита на богослужении братьев Коринфской ложи А.Г. и А.М.О.К. в реформатской синагоге Оттавы) *1.
"Иерусалим, жертва революции, был разрушен, еврейский народ рассеялся, и с ним масонство распространилось по всей земле" (масон Базо. Исторические таблицы) *2.
"Цель масонства - символическое восстановление иудейского храма в Иерусалиме" *3.
Полностью взяв на вооружение иудейское учение об "избранном" народе и его исключительных "правах" на мировое господство, масоны прикрывали свои страшные преступления против человечества фразами о его самосовершенствовании и филантропии.
Ритуалы и символы масонства постоянно напоминают каббалу и еврейство: постройка Соломонова храма, воинство храма Соломона, печать царя Давида, два треугольника, составляющие звезду, пятиконечная звезда, названия различных степеней масонства (рыцарь Кадош, князь Иерусалима, князь Ливана, рыцарь медного змия). Слова молитвы масонов, выработанные ими на собрании лож, напоминают иудейские. Летосчисление у масонов самого распространенного шотландского ритуала было до конца XIX века еврейское. Книга известнейшего деятеля масонства А. Пайка, написанная в 1880-1881 годах, датирована им "5641 год от сотворения мира"; это летосчисление употребляется только в высших степенях масонства, тогда как в низших - к Христианской эре прибавляются 4000 лет, а не 3760, как принято у евреев *4.
*1 Jewish Gardian. 1922. Apr. 12.
*2 Фара. Масонство и его деятельность. Харбин, 1937. С.13.
*3 Ценный сборник адонирамитского масонства, содержащий в себе катехизисы первых четырех степеней (1787).
*4 Фара. Указ. соч. С.13. -
Однако не следует считать, что все масонские ложи были созданы только евреями. Реальное положение дел развивалось иначе и значительно сложнее. Стремительное (хотя и подспудное) наступление иудаизма на западнохристианское общество в ХV - XVII веках дало опасные плоды. В странах Западной Европы возник слой людей (неевреев) с иудизированным сознанием, мыслящих не по-христиански, а талмудически. Люди эти считали себя особенными, избранными и стремились объединяться между собой подобно иудеям, считая себя "просвещенными светом истины", а всех остальных - людьми второго сорта, невежественными, профанами, "непросвещенными". Воспроизводился талмудический принцип разделения всех на иудеев и гоев.
Культивируя свою "избранность", они, возможно, понимали нелепость подобных представлений и поэтому открыто не афишировали их, а стремились собираться тайно. Своими предшественниками они стремились объявить всех мировых мудрецов, священников и жрецов древних религий, владевших якобы истиной бытия и передавших это тайное знание им.
Возникнув на первых порах почти без участия или при небольшой поддержке иудеев, масонство уже через некоторое время в большинстве своем подпало под их полный контроль. И это было вполне естественно, ибо они использовали единую идеологию и общий символический язык.
Некоторые масоны сами считают своим родоначальником сатаниста Каина. Извращая Священное Писание, вольные каменщики объявляют настоящим отцом Каина не Адама, а дьявола, благодаря которому "благороднорожденная" душа Каина, "как искра Люцифера - Денницы, бесконечно возвышалась над душой Авеля, сына Адама". *1
Масоны любят говорить о древности своей организации, утверждая, что имеются документы, подтверждающие существование масонских лож еще с 1155 года *2 и даже раньше. Однако документов этих никто не видел. Реально же о древности масонства можно говорить только в смысле наследования древней иудейской традиции поклонения силам зла. Как писал известный историк масонства граф Лекуте-де-Кантеле, "почти все тайные общества представляют собой звенья одной длиннейшей цепи, тесно соприкасаясь друг с другом. Источник этих обществ один Восток, великая колыбель всех человеческих верований и суеверий. Но все общества эти в то же время при всем кажущемся их разнообразии представляют собой нечто иное, как разветвления одного дерева, и дерево это - масонство. Оно - центральный питомник, из которого производятся все высадки на сторону, и потому весьма сомнительно, чтобы могли когда-либо существовать иные тайные общества или секты, члены которых не были бы в то же время и масонами или по крайней мере не зависели бы от центрального органа великой масонской тайны. Доказательством тому служит обстоятельство, что все они созданы по одному общему плану и имеют два учения: одно общее - для внешних и другое - частное, тайное, известное только немногим посвященным, которых не следует искать на высших степенях посвящения; но именно они, эти "негласные" члены масонства, и держат в своих руках все, чем живут и движутся все эти тайные организации".
*1 См. легенду об Адонираме в кн.: Нилус. С.А. Великое в малом и антихрист, как близкая политическя возможность: Записки православного. Царское Село, 1905. С.498-511.
*2 Фара. Указ. соч. С.6. -
Мистическая цепь мировой иудейской традиции зла и сатанизма в начале XVIII века воплотилась в создании многочисленных масонских лож. Первая документально известная масонская организация возникла в день Святого Иоанна, 24 июня 1717 года в Лондоне в виде Великой ложи Англии. Своей целью ложа объявила "содействие распространению более нравственной жизни". На самом деле за этой ширмой началась большая работа по распространению иудейского влияния сначала на Англию, а затем и на другие страны. Число масонских лож быстро росло. Уже в 1724 году их было 53, а в 1739-м - 109. Из них 4 находились вне Англии: в Мадриде, Гибралтаре, Бенгалии и Париже *1.
*1 Шустер Г. Указ. соч. М., 1996. Т.2. С.20. Репринт. -
Уже в первые годы становится ясно, что масонские ложи стремятся уловить в свои сети представителей правящей элиты. В 1721 году великим мастером становится герцог Монтегю, в 1723-м - граф Альбрехт фон Шаумбург-Липпе, в 1731-м - герцог Франц Лотарингский (впоследствии супруг императрицы Марии Терезии). Один за другим в масонские ложи вступают герцог Ричмонд, лорд Пейсли, сэр Томас Пренденгаст, граф Инквин, граф Далкейт, шестеро сыновей короля Георга III Английского и многие другие известные личности того времени.
В 1739 году Д. Андерсен, составитель книги масонских уставов, вручает ее наследнику британского престола принцу Уэльскому, который благосклонно ее принял, взяв масонов под свою защиту и опеку. Книга, переданная принцу, на долгие годы стала главным масонским документом под названием "Устав Андерсена". В этом уставе в обиход масонов были введены их главные ритуальные понятия. Кроме слов "масонская ложа", в качестве синонима использовались понятия "академия" и "сообщество".
В 1736 году Великая ложа возникла в Париже. Как и в Англии, масоны стремились вовлечь в нее представителей высшего света и значительно преуспели в этом. В 1743 году принц Людовик Бурбонский, граф Клермонский, близкий родственник французского королевского двора, был избран великим мастером.
К середине XVIII века масонство охватило все главные европейские страны, прежде всего Германию, Швецию и Россию, испытывая определенные трудности в Италии, Испании и Португалии.
В течение XVIII и в начале XIX века сформировалась сложная всеобъемлющая структура масонских орденов, куда вошли:
масонство древнего шотландского ритуала (33 степени),
Орден розенкрейцеров,
Орден иллюминатов,
Орден храма (рыцарей тамплиеров),
Орден рыцарей Св. Иоанна,
Орден Мальтийских рыцарей,
Орден рыцарей Св. Гроба,
оккультная церковь Св. Грааля,
Герметическое братство света,
Орден Св. королевского Свода Енохова,
ритуал древнего и начального масонства (33 степени),
ритуал Мемфис (97 степеней),
ритуал Мицраим (90 степеней),
ритуал Сведенборга,
Орден мартинистов.
Наибольшее распространение получили ложи шотландского ритуала. Иерархические ступени членства в этих ложах достигали 33 уровней. Самый низкий разряд масонства составляли первые три степени Иоаннова масонства *1 (ученик, подмастерье, мастер), иначе они еще назывались символическими и универсальными. Масоны этих степеней (составлявшие большую часть членов лож) не знали истинных целей масонства, но постепенно приготовлялись к принятию их тайн. Среди масонов этих степеней встречалось немало обманутых, сбитых с толку людей, добрых и честных.
*1 Иоанново масонство называется еще голубым, по цвету облачений и украшений. Покровителем его сами масоны кощунственно считают Иоанна Крестителя. Годовым храмовым праздником у этих масонов считается 24 июня. -
Эти люди часто использовались в масонстве в качестве прикрытия или ширмы. Тем не менее через определенное время из них отбирались "достойные" занять 4-ю и 5-ю степени - тайного и просвещенного мастера или возвышенного и совершенного мастера. Этим мастерам уже приоткрывали завесу тайных дел масонства, и они в некоторых случаях являлись соучастниками масонских преступлений.
Следующая категория составляла шотландский капитул - рыцарь священной дуги (6№) и рыцарь священного свода (7№), за ним следовал капитул Роза и Крест (8№- 11№), охватывавший рыцаря меча, рыцаря Иерусалима, рыцаря орла и пеликана. С этих категорий уже отчетливо прослеживались иудейские корни масонства, одна из главных целей которого - символическое восстановление иудейского иерусалимского храма. Масоны с 12№ по 20№ относились к разряду сената, или совета. В него входили следующие ступени: рыцарь красного орла (12№), храмовой рыцарь (13№), рыцарь тубернакула (14№), рыцарь медного змия (15№), указатель истины (16№), рыцарь Андрея Шотландского (17№), рыцарь Кадош (18№), рыцарь королевской тайны и великий инспектор (принц Хиродим) (19№).
12-я степень имеет чисто иудейское происхождение, 13-я- 18-я - деистическо-иудейское, 19-я - мистическо-апокалипсическое. Особое место в разряде совета означает степень рыцарь Кадош. Кадош в переводе с древнееврейского "святой". Применительно к этой степени название "Кадош" означает глумление над христианским пониманием Святости. Эту степень получает заслуживший высшее доверие масон, которому уже открыто поручают проведение различных тайных операций. Кадошей отличают жестокость, цинизм и неразборчивость в средствах.
Степень Кадоша считается у масонов особенной. "Черный папа" масонства А. Пайк посвятил ей целую книгу, раскрыв всю градацию и содержание этой степени. По его мнению, Кадош - "превосходный человек, по преимуществу освобожденный от всяких предрассудков" *1. Другой видный масон - Шарль д'Ольне рассказывает, что мораль Кадоша состоит в следующем: "Я, ничего кроме меня, все ради меня, все для меня и при помощи всех средств, каковы бы они ни были" *2. При посвящении в степень Кадоша масоны зажигают 13 свечей, что символизирует Тайную Вечерю, на которой вместе со Спасителем присутствовало 13 человек. Причем 13-я свеча - в честь Иуды, предавшего Христа.
По мнению исследователя масонства Г. Бостунича, степень Кадоша - степень мести. В символической форме масоны постоянно мстят христианам за казнь одного из своих духовных предшественников гроссмейстера тамплиеров Якова де Моле; издеваются над куклой, изображающей короля французского Филиппа Красивого и потом сжигают ее. Как при приеме в Орден тамплиеров требовалось отречение от Христианства и оплевывание Креста, так и при вступлении в степень рыцаря Кадоша вменяется в обязанность заниматься поруганием христианских Святынь. *3
*1 Pike A. Ritual of knight Kadosh... Charleston, 1879. P. 449.
*2 Do l'Aulnaye С. Thuilleur de l'Ecossisme. Paris, 1821. P. 219.
*3 Бостунич Г. Масонство в своей сущности и проявлениях. Белград, 1928. Ч.1. С. 179-180. -
Степени с 21-й по 30-ю, составляющие категорию Верховного Совета, принадлежат к разряду сатанинско-мистических. На уровне этих степеней творятся "черные мессы", совершаются герметические и каббалистические действа непосредственного общения с сатаной. Масоны этих степеней являются главными хранителями оккультных знаний. Все они называются патриархами (правильнее сказать, черными патриархами), возглавляющими определенные направления антихристианских сатанинских сил:
(черный) патриарх Великий инсталлятор,
(черный) патриарх Консерватор,
(черный) патриарх Восхвалитель,
(черный) патриарх Истины,
(черный) патриарх священных ведант,
(черный) патриарх Великой Изиды,
(черный) патриарх Мемфиса,
(черный) патриарх Мистического града,
(черный) патриарх Гроссмейстер.
Высшие сатанинско-мистические степени занимали представители еврейства, высшего света и политической элиты.
Наконец, три высших степени (31-33) шотландского ритуала составляли члены Верховного Святилища, осуществлявшего стратегическое планирование подрывной деятельности масонства против Христианства, Монархии, национальных государств.
Членами Верховного Святилища являлись:
Великий инспектор инквизитор командор (31№), - ответственный за работу с масонскими кадрами, расширение их и пропаганду масонства во всем мире;
Принц Мемфис, или Принц королевской тайны (32№), - главный ответственный за оккультную деятельность против Христианства, своего рода Верховный жрец сатанизма в рамках шотландского ритуала;
Генерал Великий Консерватор, или Инспектор (33№), - генеральный руководитель всей масонской деятельности ордена и стратегических программ против Христианства.
Кроме перечисленных мной видимых степеней, существуют и так называемые степени невидимые. Такие степени придавали некоторым масонам особые полномочия для выполнения специальных абсолютно тайных поручений. Право предоставлять такие полномочия имели высшие руководящие органы мирового масонства, стоявшие над масонскими орденами. Чаще всего эти организации, пользуясь бесконтрольностью и мощной поддержкой еврейских финансовых кругов, присваивали себе неограниченную власть казнить и миловать. Состояли эти организации преимущественно из евреев.
К началу XX века иерархическая структура степеней шотландского ритуала упростилась. Усовершенствовав систему первоначального подбора кандидатов в ложи, масонское руководство сократило число действовавших степеней. Была исключена вся лестница с 4-й по 17-ю ступень. С 3-й ступени масонского мастера сразу же посвящали в 18-ю ступень иудейского рыцаря Кадоша. Сокращались (или уходили в глубокое подполье) степени 19-29, связанные с сатанинско-оккультными ритуалами. Их функции частично переходили к Кадошу, а большей частью - к обладателям 30-й-33-й степеней. Такое усовершенствование масонской иерархии позволило лучше сохранять масонскую тайну, ибо подавляющее число братьев теперь находились на первых трех ступенях.
Деятельность масонов регулируется системой сложных ритуалов. Все они, начиная с посвятительного, имеют характер иудейского ритуала общения с сатаной и поругания Христианства, только для нижестоящих это сделано в виде непонятных символическо-мистических актов, а для вышестоящих - как откровенный оккультно-сатанинский обряд. Уже в посвятительном ритуале новоиспеченному масону предлагается сделать надрез на руке и выдавить несколько капель своей крови в сосуд с вином, совершая таким образом символическое кровавое жертвоприношение. Как пишет немецкий масон Мерцдорф, "это испитие крови, не вина, существует в действительности. Вытекающая из надреза на большом пальце кровь (неофита) каплет в чашу с вином, из которой после этого все присутствующие пьют. Осадок сохраняется в особом фиале до следующего раза, так что таким образом смешивается кровь всех прежних тамплиеров" *1.
В ритуальных действиях масонов, усиливаясь от степени к степени, постоянно присутствовала идея мести Христианству. Постоянно повторялись древнееврейские слова: "Некам, некам, некам Адонай" ("Месть, месть, месть бога Адоная").
Главным условием деятельности масонов всегда были тайна и конспирация. Нижестоящий масон не знает тайны вышестоящих степеней и личности своих начальников. Вольный каменщик, раскрывший секреты ордена, подлежал смертной казни. Каждый член ложи давал клятву хранить тайну под страхом смерти. XVIII век дает множество примеров тайных казней, совершенных масонами над своими провинившимися братьями. В XIX веке число таких случаев несколько сокращается, но сами убийства приобретают изощренно-жестокий характер.
Широкую известность приобрели показания католического священника и миссионера, скрывшегося под инициалом Э., опубликованные в католическом журнале "Эммануэль" *2.
*1 Bauhutte, 1879. S. 13.
*2 Emmanuel, iahrgang 32. 1924. N1/2. -
В 1867 году этот священник собирал в Париже пожертвования в пользу своей миссии. 22 декабря, в 10 часов вечера, он был внезапно вызван к умирающему. Когда он сел в присланную за ним карету, ему под угрозой направленного на него оружия завязали глаза, и в таком виде после более чем часового путешествия он был привезен в незнакомый ему дом и приведен в комнату, где после снятия повязки он узрел себя в роскошно обставленном помещении, а вместо ожидаемого умирающего перед ним находился на вид совершенно здоровый старый господин. На удивленный вопрос священника этот господин ответил ему, что он и есть умирающий, ибо, приговоренный тайным обществом, к которому принадлежал, к смерти, он через час должен умереть! Причиной смертного приговора было то обстоятельство, что он, сам в течение 28 лет действенный член этого общества, отказался, когда на него пал жребий, отправить на тот свет достойного старого прелата, и вследствие этого по статутам общества сам обречен на смерть. Но так как при своем вступлении в общество он отказался принести клятву ни при жизни, ни при смерти не принимать духовного утешения и общество, заинтересованное иметь в своих рядах столь влиятельную особу в виде исключения в этом отношении согласилось на уступки, то теперь, в минуту его смерти, общество "рыцарски" пошло ему навстречу касательно просьбы о предсмертном духовном напутствии. Он совершенно спокойно объяснил духовнику, что смерть будет ему причинена при помощи особой небольшой железной вилки, острия которой одновременно протыкают обе шейные артерии и таким образом причиняют смерть, не оставляя по себе подозрительных, бросающихся в глаза ран. Он сам (старый господин) подобным образом отправил на тот свет или видел отправление около 50 не сдержавших клятвы отщепенцев или иных неугодных ордену лиц. Труп потом бросают в реку, и, так как он в воде обычно распухает, два маленьких укола вилки становятся почти невидимыми, так что, когда труп выплывает, нашедший его врач ставит диагноз самоубийство или несчастный случай.
За этим рассказом последовала исповедь, которая заняла больше положенного часа, так что нетерпеливо ожидавшие члены тайного общества должны были еще накинуть 20 минут, но и их не хватило исповедать все совершенные кощунства, убийства и злодеяния. Так как у священника не было с собой Святых Даров, то он дал приговоренному в виде утешения бывшую при нем реликвию - частицу Святого Креста. Смертник попросил в заключение духовника, если возможно, разыскать его семью - жену Клотильду и двух дочерей, из которых одна уже поступила в монастырь, чтобы замаливать грехи отца, и сообщить им, что он умер примиренным с небом. Затем приговоренный написал на внутренней крышке молитвенника священника несколько прощальных строк жене, которые подписал именем Федор. Когда священник должен был уйти, ему предложили за роскошно накрытым столом подкрепиться, но он отказался, опасаясь отравления. Опять с завязанными глазами он был уведен, посажен в карету и после многочасовой езды высажен. Когда он снял повязку с глаз, то увидел, что находится в нескольких часах ходьбы от Парижа. По прошествии некоторого времени он разыскал в знаменитом парижском морге труп того, кого исповедовал при столь неожиданных обстоятельствах. Он числился, как и было предсказано, как выловленный из Сены утопленник. Ошибки быть не могло, ибо священник узнал свою реликвию, привязанную к трупу. Тогда он отыскал семью казненного и узнал, что их кормилец был масоном.
Антихристианская, сатанинская деятельность масонских лож, страшные преступления, которые они творили по всей Европе, вовлекая в свои ряды множество влиятельных людей из высшего света и политической элиты, вызывали беспокойство у Церкви и государственной власти. Однако, понимая опасность масонства, западноевропейские власти не были достаточно последовательны в борьбе с ним. Сказывались проникновение вольных каменщиков во все жизненные центры монархических государств и иудизация самой Христианской Церкви.
Тем не менее и государства, и Церковь первое время пытались одолеть масонство. Европейские Государи запрещали масонство и даже казнили его руководителей.
Ниже приводится хронологический список государственных мероприятий против масонства в европейских странах:
1725 г. - запрещение масонства во Франции. (В этот же год учреждается первая ложа в Париже.)
1736 г. - основание Великой ложи во Франции.
1737 г. - французская полиция запрещает собрания масонов.
1738 г. - запрещение масонства в Голландии (возникло в 1734 г.) и Швеции (возникло в 1735-м).
1740 г. - король Испании Филипп V издает Указ против масонства (возникло в 1728-м).
1740 г. - гроссмейстер Мальтийского ордена запрещает въезд масонов на остров Мальту.
1745 г. - правительство Республики Берн запрещает масонство специальным указом.
1748 г. - Оттоманская Порта препятствует введению масонства в Турции.
1749 г. - лорд Дервентвотер, первый великий мастер масонского ордена во Франции, казнен на эшафоте за преступления.
1751 г. - Фердинанд IV Испанский запрещает масонство в своих государствах.
1801 г. - император Франциск II запрещает масонство в Австрии.
1822 г. - Указом Александра I масонство запрещается в России.
1823 г. - королевским Указом масонство запрещено в Португалии.
После наполеоновских войн государственная борьба против масонов в большинстве европейских стран (кроме России) практически прекратилась. Вольные каменщики стали неотъемлемой и самой влиятельной частью правящих элит Европы. Несколько дольше сопротивлялась Церковь. Причем со стороны католицизма борьба с масонством велась не столько за христианские ценности, сколько за власть и влияние на общество. Ватикан не хотел делиться с масонами своим влиянием на души миллионов верующих. Однако за кулисами этого противостояния католические иерархи шли на постоянные уступки масонству, осуществляя тайный сговор то с одним, то с другим масонским орденом, В XX веке этот сговор завершился официальным признанием масонства и разрешением католикам входить в масонские ложи. Фактически борьба католицизма против злейшего врага Христианства - масонства закончилась в конце XIX века.
Вот основные факты непоследовательной борьбы католицизма с масонством:
1737 г. - папа Климент XII осуждает масонство.
1738 г. - папа Климент XII объявляет буллу "In Eminenti Apostolatus specula", впервые отлучающую от Церкви масонов и их последователей.
1739 г. - инквизиция преследует масонов во Флоренции.
1743 г. - по приказу инквизиции, поддержанной королем Иоанном V, масоны в Португалии подвергаются пыткам и сожжению.
1751 г. - булла папы Бенедикта XIV "Providas Romanorum Pontificum" против ордена масонов.
1814 г. - эдикт папы Пия VII против масонства.
1825 г. - папа Лев XII осуждает масонство в булле "Quo graviora".
1832 г. - энциклика папы Григория XVI против масонов.
1846 г. - энциклика "Qui pluribus" папы Пия IX против тайных обществ.
1849 г. - энциклика "Quibus qnantisqne et nascitis nobiscum" папы Пия IX против тайных обществ и масонства.
1854 г. - энциклика папы Пия IX "Singulari quantum" против масонства.
1863 г. - энциклика папы Пия IX "Quanto Conficiamen" против тайных обществ.
1864 г. - энциклика папы Пия IX "Quanto Cura" против масонства.
1873 г. - энциклика папы Пия IX против масонства.
1884 г. - булла папы Льва XIII "Humanum genus" против масонства.
1892 г. - энциклика папы Льва XIII против масонства.
1981 г. - папа Иоанн Павел II официально разрешает католикам состоять членами масонских лож.
Что касается протестантских церквей, то они в силу своей близости к иудаистским воззрениям с самого начала поддерживали масонство, видя в нем надежного союзника. Неудивительно, что именно протестантские страны - Англия, германские княжества, Швеция - стали главными рассадниками масонства.
Распространившись по всему миру, масонство стало в нем инфраструктурой иудейского влияния и пропаганды талмудической идеологии. То, чего в культурной, духовной сфере не мог сделать иудей, легко осуществляли вольные каменщики, имевшие с ним общую идеологию.
Глава 21
Розенкрейцеры. - Их антихристианская направленность. - Сатанизм и каббала. - Мошенничество и аферы. - Святотатственное отношение к Иисусу Христу. - Поругание Креста. - Занятие магией и колдовством.
Для полного понимания антихристианского, сатанинского и шарлатанского характера деятельности масонских лож покажу ее особенности на примере Ордена розенкрейцеров. *1 Этот орден относится к элитным организациям масонства. Его братья считают свое членство выше членства в любых других масонских орденах. Хотя члены общества видят свои корни в глубокой древности, документально подтверждается его существование только с середины XVIII века.
*1 В главах 21 и 22, кроме указанных в сносках, использованы документы и материалы архива Свято-Троицкого монастыря (Джорданвилль, США), Особого Архива СССР (Ф. 1412, оп. 1, д. 5297), книг: Притус. Бр. Краткая сводка данных по истории Братства Креста и Розы. Шанхай, 1933; Аб. Баррюэль. Записка по истории якобинизма. -
Братство золотых розенкрейцеров возникло в 1757 году в городе Франкфурте-на-Майне, бывшем тогда одним из главных центров иудаизма, давшего иудейскому миру банкиров Ротшильдов. Дальнейшее распространение этого ордена осуществлялось точно в тех городах, где было сильно влияние иудейских общин. В 1761 году розенкрейцеры появляются в Праге, в 1773-м - в Верхних Лужицах и Силезии, а в 1775-м открывают свою штаб-квартиру в Вене. Через несколько лет крупная организация розенкрейцеров возникает в Берлине, распространяя свое влияние на северные германские княжества и Россию.
Своих последователей розенкрейцеры привлекали обещаниями всяческих чудес и обеспечением земных благ. По всей Европе распускались слухи о том, что новый орден обладает истинной мудростью, разрешает все загадки бытия и в своих высших степенях обучает изготовлению камня мудрости. Розенкрейцеры не только не опровергали эти слухи, но открыто заявляли, что это так и есть на самом деле. "Счастливый брат, - говорилось в одном Своих последователей розенкрейцеры привлекали обещаниями всяческих чудес и обеспечением земных розенкрейцеровском документе, - ты обладаешь всем, что может тебя осчастливить и временно, и навеки. Тебе без всякого понуждения повинуется послушная природа. Она отдает тебе свои силы. Ты обладаешь знаниями и могуществом, тебе разрешено снова извлечь наружу свет, обратившийся внутрь под налетом греха, снять всю накипь, освободить тело от всех его твердых оболочек, сделать его прозрачным и привести его к высшему совершенству". На заседаниях розенкрейцеров алхимия и оккультные науки соседствуют с каббалой и чтением отдельных книг Талмуда, признаваемого розенкрейцерами высшей мудростью человечества.
Слухи о том, что розенкрейцеры обладают высшей тайной и властью над миром духов, умением делать золото, привлекло в орден множество мошенников и авантюристов, а также обедневших представителей высшего света, желавших чудесным образом поправить свои дела.
В 1778 году руководителем розенкрейцеров становится крещеный еврей Иоганн Вельнер (1732-1800), человек явно шарлатанского склада, превративший орден в коммерческое предприятие, акции которого росли по мере принятия в ряды братьев прусского кронпринца и ряда других влиятельных особ Германии и зарубежных государств *1.
*1 У Вельнера был разработан даже план вовлечения в ряды розенкрейцеров Наследника русского Престола Павла. Как известно, Екатерина II, узнав об этом по секретным каналам, очень возмутилась и приказала российский филиал ордена закрыть, а его руководителей наказать (см. об этом мою книгу "Тайная история масонства", гл. 2). -
Как вынужден был признать даже масонский историк Г. Шустер, <собственно душой всех розенкрейцеров был Вельнер. Ловкий и бесстыдный, лицемерный и навязчивый, никогда не останавливавшийся перед ложью и клеветой, где они могли сослужить ему службу, то льстивый, то требовательный, смотря по обстоятельствам, - этот человек предался "служению высшей и благороднейшей истине", как он ее понимал, и сделал орден орудием собственного честолюбия>.
Полчища духовидцев и мистических темных личностей при прусском Дворе возрастали со дня на день. "Кто не принадлежал к ним, не имел шансов на повышение. Финансы страны, юстиция, религиозные и школьные дела очутились всецело в руках розенкрейцеров. Вскоре они овладели также и торговым и таможенным законодательством, а также внешней политикой". *1 Масонский историк не договаривает, что в результате такой деятельности многие жизненно важные центры Пруссии оказались под влиянием еврейских купцов и иудейской общины в целом, Как выяснилось впоследствии, с помощью розенкрейцеров (услуги их, и прежде всего самого Вельнера, оплачивались) иудейские банкиры установили полный контроль над финансами Пруссии и некоторых других германских княжеств. При поддержке розенкрейцеров главным финансистом прусского короля Фридриха II стал иудей Даниэль Ициг. Руководители Розы и Креста способствовали установлению финансового могущества Ротшильдов и т.д.
*1 Шустер Г. Указ. соч. С.98. -
Однако главными преступлениями розенкрейцеров были не мошенничества и поддержка финансовых махинаций иудейских банкиров. Основная задача ордена состояла в борьбе против Христианства и в дискредитации духовных ценностей Нового Завета.
Уже вступление нового члена в Орден розенкрейцеров обставлялось воистину сатанинским ритуалом. Неофита символически умерщвляли, "очищали его дух" и "очищенным" возвращали к жизни. Затем вступающий в орден клялся соблюдать тайны розенкрейцеров (даже на исповеди) и одновременно обещал не иметь ни одной тайны от руководителей ордена, обязуясь сообщать им все известные ему секреты, т.е. превращался в осведомителя.
По поводу обязанности каждого члена организации розенкрейцеров быть осведомителем в ордене существовала специальная инструкция, в которой говорилось:
"Так как в мире не существует ни одной тайны природы, ни одной тайны истинного искусства, которая бы уже не была известна высшим чинам ордена, и, следовательно, такое сообщение может принести пользу не ордену, а одному только брату, делающему его, ибо не только его право собственности ничем не будет нарушено, но это поведет к его скорейшему преуспеянию в ордене и к лучшему употреблению его тайны, то ввиду этого нет никакого основания умалчивать о ней, в противном случае это свидетельствовало бы о преступном недоверии к ордену или о жалкой зависти, что недопустимо для розенкрейцеров. Директора кружков должны убедительно разъяснять это вновь поступающим братьям и вместе с тем предупреждать их, что от высших чинов ордена по самой природе их ничто не остается сокрытым и, следовательно, если бы они пожелали, то немедленно узнали бы, не обладает ли брат какой - либо тайной, которой он не желает выдать. Это должно успокоить совесть тех, которые узнали от кого-либо тайну, причем дали обет молчания, поклявшись или даже призвав на себя проклятие в случае ее выдачи. Такому брату нужно поставить на вид:
а) что имеющееся в регламенте указание выполнения шестого пункта относительно клятвы гарантирует ему, что этой тайны не узнает никто в ордене, кроме высшего председательствующего главы ордена;
б) что последний не только уже заранее знает тайну, но если пожелает, то узнает и то, что сообщающий брат обладает ею и она, следовательно, не откроет ничего неизвестного уже заранее;
в) что так как каждый брат живет только для ордена и составляет одно целое с орденом, то, следовательно, он открывает свою тайну только самому себе.
Под тайной, кроме того, что относится к самому существу ордена, подразумевается также:
Все, что имеет близкое или отдаленное отношение к ордену и может оказаться для него вредным или полезным.
Всякая измена брата ордену, в чем бы она ни состояла и как бы ни проявилась.
Все беседы между братьями, о которых братья не должны умалчивать, но немедленно доносить своему непосредственному начальнику.
Все запрещенные деяния и всякое противозаконное поведение брата, о которых точно так же тайно или публично должно быть сообщено начальству".
После клятвы новичок подходил к мастеру, который знакомил его с магическими словом, знаком и жестом разряда (степени) *1 ученика золотых розенкрейцеров. Каждый разряд имел свое слово на древнееврейском языке. Затем новичок платил взнос за посвящение (а в дальнейшем членские взносы), получал оружие, значок, шифр для секретной корреспонденции и ключ к ней. На значке по-древнееврейски было начертано орденское имя брата, созданное во время каббалистического ритуала.
*1 Всего у розенкрейцеров существовало 10 разрядов (степеней): ученический, теоретический, практический, философский, минорес, маджорес, адептус эксептус, магистерский, магус, Соломонов. -
Орденская наука разряда ученика начиналась с разъяснения ему "мистической скрижали" и знакомства с алхимическими знаками. В теоретическом разряде изучалась теория алхимии. В практическом - делали первые попытки создавать новое вещество. В философском разъяснялись основы каббалистики.
В разряде минорес розенкрейцеры учились (конечно, безуспешно) совершать чудесные исцеления и растворять золото в царской водке.
В маджорес "делали" золото из растворенных в царской водке составов.
В разряде адептус эксептус получали теоретические сведения о камне мудрости, каббале и магии.
Магистерский разряд давал им звание магистра в алхимии, каббале и магии и предоставлял им право заниматься колдовством.
Разряд магус делал их по званию магами, чародеями, профессиональными колдунами. Главой всех магов и колдунов был главный маг, он же и управлял орденом. Работа велась в ложах (кружках), причем члены одного кружка не знали братьев других кружков. Соответствующим образом не были известны и начальники.
Главный маг и колдун и другие маги и чародеи чувствовали себя господами не только ордена, но и всего живущего на Земле, считая себя равными Богу и Его Апостолам. В тайном уставе разряда магов говорилось:
"Наши маги не занимаются простой магией. Наша магия не натуральная магия, ибо последнюю знают у нас все философы (4-й разряд). Это не черная магия, ибо последняя - создание черта, а ни один черт не выносит вида наших магов. Это не так называемая белая магия, которая проявляет свое действие при участии так называемых добрых духов, которые еще недостаточно чисты для того, чтобы предстать пред Господом; наша магия - истинная божественная магия, в силу которой мы, подобно Моисею и Илии, входим в личные сношения с Богом или общаемся с Ним чрез очистившихся в божественном огне духов. Мы обладаем двумя основными премудростями Иеговы: сотворением и разрушением всех природных вещей. Подобно Моисею, мы можем превращать в прах целые города лишь при помощи звуков музыки. Мы можем повелевать Солнцу, Луне, звездам и ветрам; подобно Пророкам, мы можем воскрешать мертвых, мы можем преображать звезды и переставлять их на другие места".
Более глубокое изучение-магических трактатов розенкрейцеров свидетельствует о том, что даже Иисуса Христа они считали учеником Ордена розенкрейцеров, а значит, масоном, таким образом, подобно иудеям, отрицая Божественное происхождение Спасителя.
В одном из трактатов розенкрейцеров утверждается следующее:
"Естественно, что для этого (получения великих знаний. - О.П.) Он (Иисус Христос. - О.П.) своими учителями избрал не профанов, а высших членов братства, с начала веков ведших подготовительную для Него работу. <...>
Период Его земной жизни до Его прихода на крестный путь Священным Писанием освещен очень глухо, а именно этот период Он посвятил учению в разных странах, и главным образом в нашем Высшем Храме в Египте".
Розенкрейцеры святотатственно и кощунственно заявляют, что Спаситель был удостоен ими высшей степени посвящения, т.е. получил звание великого мага. Извечно существовавшее братство розенкрейцеров, по их учению, выше Сына Божия, так как оно существовало задолго до Него. "Верховные мастера Великого братства, - излагается в трактате святотатцев, - образовали Великую эзотерическую Белую ложу... ядро которой... образовалось одновременно с зарождением человечества".
В тайных документах Ордена розенкрейцеров, которые хранились только у начальников и не давались братьям для переписывания, а в случае опасности сжигались, проводилась такая мысль, что Христос есть во всех, т.е. Христос может быть и в христианине, и в последователе иудейской религии, и в язычнике. Поэтому христианами должны называться не только те, которые приняли христианское крещение, но и все имеющие в себе Христа.
Также святотатственно и кощунственно розенкрейцеры заявляют о принадлежности к масонству Святых Пророков и Апостолов: "Его, Иисуса Христа, ближайшие помощники - Апостолы и великие Пророки, бывшие до Него, как, например, Илия и Иоанн Креститель, были нашими братьями". Соответствующим образом и сама Христианская Церковь, по учению розенкрейцеров, является их созданием.
Особому поруганию у розенкрейцеров подвергается христианский крест. Из символа спасения и искупления падшего человечества крест в учении розенкрейцеров превращается в символ природы и совокупления. Вертикальная линия креста, по учению розенкрейцеров, изображает мужское, оплодотворяющее начало, в ней видели фаллические формы и наделяли ее священным смыслом. Горизонтальная линия креста символизирует женское начало. Таким образом, крест у розенкрейцеров имеет противоположный Христианству смысл, ибо в иудаизме предстает символ "падения человечества в материю". Не менее богохульно объясняется изображение на кресте розы в эмблеме розенкрейцеров. По их учению, роза символизирует женское начало, а крест - мужское.
Создав себе широкую рекламу, Орден розенкрейцеров привлек к себе большое количество желающих делать золото, повелевать природой и людьми. Розенкрейцеровская "наука" стоила очень дорого. Многие истратили на нее целые состояния. Руководство беззастенчиво обирало своих членов, привлекая в орден преимущественно богатых людей. Шли годы, и многие убеждались, что обещанных чудес они не получат.
В середине 80-х годов XVIII века в Ордене розенкрейцеров разгорелся публичный скандал. Один из магов ордена - личный легат Вельнера фон Шредер (крещеный еврей, настоящая фамилия - Сакердос), не поделив со своим великим магом доходы от разных мошеннических предприятий, послал своему высокому повелителю письмо, в котором обвинял его и орден в обмане. Одновременно с обвинением Шредера против ордена выступили множество людей, пострадавших от его мошенничеств. Чтобы замять скандал, Вельнер приказал приостановить все розенкрейцеровские работы и собрания.
С мошенническими проделками Вельнера могли соперничать только аферы двух других известных розенкрейцеров, также крещеных евреев, - Сен-Жермена и Калиостро.
Сен-Жермен (? -1780), по некоторым данным, португалец или эльзасец иудейского происхождения, провел бурную жизнь авантюриста, скрываясь под разными именами. В Венеции он был известен как граф де Беллашаре, в Пизе - как шевалье Шеннинс, в Генуе - как граф Салтыков, в Париже, Лондоне и Москве - как граф Сен-Жермен. Сен-Жермеи рассказывал высокопоставленным особам этих стран, что посвящен в высшие степени масонства и умеет делать золото и драгоценности. Своим собеседникам он сообщал, что ему 400, 1000 и больше лет, рассказывал о своей дружбе с Христом и Апостолами. Такое долголетие он обеспечил себе якобы с помощью высших знаний. Наивным слушателям он обещал продать чудодейственный чай, который возвращал старикам силу и красоту молодости. От покупателей не было отбоя. Сен-Жермен предостерегал стариков, чтобы они не злоупотребляли этим чаем, так как одна 70-летняя дама, чрезмерно употребляя чудодейственный напиток, вернулась в эмбриональное состояние.
Другой всемирно известный розенкрейцер - Калиостро (1743 - 1795; настоящее имя - Д. Бальзамо) обманывал легковерных людей в разных странах мира рассказами о своем необыкновенном долголетии, чуть ли не с эпохи египетских фараонов. За деньги он обещал делать золото и бриллианты, широко торговал дипломами на членство в Орден розенкрейцеров. Один из таких дипломов я сам лично видел в фонде Великого Востока Франции Особого Архива СССР.
В Париже Калиостро организовал знаменитую аферу с ожерельем королевы, в результате которой была сильно дискредитирована французская королевская семья. Здесь он, по-видимому, выполнял задание масонских лож, ставящих своей целью расшатывание и свержение христианских Монархий. За эту аферу он был заключен в Бастилию. Почти в каждом городе Калиостро совершал новые мошенничества. Многие совещания лож, которые он основывал, повсюду заканчивались большей частью обыкновенными оргиями.
Вдохновенный аферист, он приписывал себе ангельское происхождение, заявляя, что имеет власть повелевать небесными силами и послан на землю, чтобы путем физического и духовного перерождения довести верующих до полного совершенства.
В Париже Калиостро объявил себя Великим Коптом созданной им якобы древнеегипетской масонской ложи, в Лионе он основал Великую материнскую ложу "Торжестующая мудрость", в которой устраивал магические сеансы с вызыванием сатанинских сил. В 1791 году он был схвачен инквизицией и как еретик и сатанист приговорен к сожжению на костре, впоследствии помилован и провел остаток жизни в тюрьме. Таковы были самые знаменитые представители розенкрейцеров.
Глава 22
Создание изуверского Ордена иллюминатов. - Сверхсекретная организация, шпионаж и доносительство. - Разработка планов революции. - Лозунг: "Уничтожение тронов и алтарей!". - Против патриотизма, государства и семьи. - Французская революция. - Ключевая роль евреев и тайных обществ. - От конституционной монархии к массовому террору. - Победоносное шествие еврейских революций по Европе.
1 мая 1776 года, в Валентинов день, праздник-шабаш сатанинских сил - ведьм, колдунов, злых духов, демонов, в баварском городе Ингольштадте был создан масонский Орден иллюминатов, сыгравший особую, роковую роль в дальнейшей истории человечества *1.
*1 См.примечание в начале главы 21. -
Основатель ордена, крещеный еврей Адам Вейсгаупт (1748-1830), питомец иезуитского колледжа, профессор Баварского университета, создал его на основании устава и по образцу тоталитарной организации иезуитов. Официальная программа иллюминатов декларировала благородные задачи усовершенствования мира на справедливых основаниях.
Однако эта программа ордена была только ширмой, за которой скрывались истинные цели организации - уничтожение Христианской Церкви и свержение европейских Монархий, используя все возможные средства. Гораздо позднее в бумагах Вейсгаупта нашли написанный им документ ордена, в котором декларировалось: "Мы должны слепо все разрушать с одной-единственной мыслью: как можно больше и как можно скорее".
Уже с самого начала создания Ордена иллюминатов активное содействие Вейсгаупту оказывают его богатые соплеменники. Бывая в Берлине и Мюнхене, глава иллюминатов посещает салоны влиятельных еврейских деятелей, и в частности Мендельсона в Берлине.
Создавая новый масонский орден на основе строжайшей секретности и жесткой дисциплины, Вейсгаупт сделал его координатором подрывной деятельности всех масонских орденов против Церкви н государства. Считая других вольных каменщиков недостаточно решительными для борьбы, глава иллюминатов ориентировал своих последователей внедряться в масонские ложи и близкие им организации, чтобы использовать их в своих целях. "Наша мощь, - писал Вейсгаупт, - заключается в секретности. Поэтому следует без колебаний использовать в качестве прикрытий какие-либо невинные общества. Ложи голубого масонства являются удобной вуалью, чтобы скрывать наши реальные цели, так как мир привык не ждать от него ничего важного или конструктивного. Их церемонии считаются красочными безделушками для забавы больших детей. Имя ученого общества также является великолепной маской, под которой следует скрывать наши низшие степени".
Граф Мирабо, будущий известный деятель французской революции и один из активных членов Ордена иллюминатов (Вейсгаупт познакомился с ним в еврейском салоне Мендельсона), писал в своей "Истории прусской монархии": "В Мюнхене было несколько братьев с умом и сердцем, уставших от бесконечных колебаний, ложных обещаний и споров масонства. Руководство решило привить к своей ветви другую тайную организацию, дав ей имя Ордена иллюминатов. Они создали ее по образцу Ордена иезуитов, хотя их намерения были диаметрально противоположными".
Мирабо подтверждает, что Орден иллюминатов был создан, чтобы захватить всю систему масонских лож и с ее помощью произвести революцию.
Вейсгаупт постоянно призывает своих сотрудников вступать в масонские ложи. "Тогда у нас, - говорил он им, - будут собственные масонские ложи... мы будем смотреть на них как на питомник... А когда потребуется, будем скрываться за ними". "В настоящее время, - продолжал он свою мысль, - для наших высоких целей удобнее всего окутать себя плащом масонских лож... укрывшееся таким образом общество неуязвимо... в случае измены или преследования его руководители не могут быть обнаружены; непроницаемая тьма укроет нас от шпионов и эмиссаров всех других обществ".
Свою организацию Вейсгаупт строил на нескольких уровнях, открывая самые радикальные планы только избранным сотрудникам. Членов своей организации Вейсгаупт подбирал преимущественно среди молодежи, внимательно изучая каждую кандидатуру. Отсеяв всех ненадежных и сомнительных, руководители ордена совершали с остальными обряд посвящения, который происходил после трехдневной голодовки в темном подвале. Каждого кандидата посвящали в отдельности, связав ему предварительно руки и ноги. Из разных углов темного подвала на посвящаемого обрушивались самые неожиданные вопросы. Ответивший на все вопросы клялся в абсолютном послушании руководству ордена. Каждый новый член давал подписку хранить секреты организации под страхом смертной казни.
Однако новичок не считался еще полноправным членом организации, а получал статус послушника и должен был в течение одного-трех лет находиться под наблюдением опытного иллюмината. Ему предписывалось вести специальный дневник и регулярно предоставлять его руководству. Послушник заполнял многочисленные анкеты, а также подготавливал ежемесячные отчеты о всех делах, связывавших его с орденом. Прошедший все испытания послушник проходил вторичное посвящение уже как полноправный член. После посвящения новому члену сообщались отличительный знак, жест и пароль, менявшиеся в зависимости от занимаемой степени. Новичок получал специальный псевдоним (орденское имя), заимствованный обычно из древней истории (сам Вейсгаупт именовал себя Спартаком), знакомился с древнеперсидским летосчислением, географией ордена, а также секретным шифром. Вейсгаупт насаждал в ордене систему глобального шпионажа и взаимной слежки.
Большая часть членов ордена находилась в самом низу иерархии. В организацию входили не менее тысячи людей, но по конспирации каждый из членов знал только несколько человек. Как отмечал сам Вейсгаупт, "непосредственно подо мной стоят двое, полностью вдохновляемые мной самим, а под каждым из них - еще двое и т.д. Так я могу воспламенить и привести в движение тысячу людей; именно так нужно командовать и действовать в политике".
Все члены Ордена иллюминатов распределялись по трем уровням посвящения. Первый уровень содержал 4 степени: ученик, минерваль, младший иллюминат, старший иллюминат; второй - 5: ученик, товарищ, мастер, шотландский конюх, шотландский рыцарь; третий 4: эпопт, принц, маг-философ, человек-царь. Третий уровень посвящения был доступен только единицам. Сам Вейсгаупт, провозгласивший себя человеком-царем, культивировал среди членов своего внутреннего круга чистейшей воды сатанизм и каббалистические, колдовские ритуалы, которые совершал маг-философ.
Сатанинская мистика и каббалистический оккультизм Ордена иллюминатов выражались в принятии его членами мистических имен, которые, по учению иллюминатов, изменяли их сущность и прикрепляли к ним могущественных астральных демонов - эгрегор харизмы. Согласно программе воспитания иллюминатов, член ордена совершенствовал свои познания человеческой психологии и возможностей манипуляции личностью и массами через трансцендентальную иллюминацию, опираясь на эзотерическое знание.
Уже в конце 70-х годов Вейсгаупт и его ближайшие соратники разрабатывают тайную программу подготовки революции "против тронов и алтарей". "Все члены общества, - указывал Вейсгаупт, - заветную цель которого составляет Всемирная Революция, должны незаметно и без видимой настойчивости распространять свое влияние на людей всех классов, всех национальностей и всех религий, должны воспитывать умы в одном известном направлении, но делать это дело надлежит в самой глубокой тишине и со всей возможной энергией. И, когда это влияние благодаря союзу многочисленных последователей будет господствовать, пусть лишь тогда сила явится на смену невидимой власти! Тогда вяжите руки всем сопротивляющимся! Уничтожайте, душите зло в корне! Давите всех, кого вы не сумели убедить!" Эти изуверские лозунги стали руководством к действию всех революционных ниспровергателей от Робеспьера до еврейских большевиков в России.
Иллюминаты выступали против национальных государств, патриотизма и семьи, "стесняющих свободу личности". Их социальной целью было возвращение к некоему первобытному состоянию, но не для "повторения прежних ошибок, а для более полного наслаждения жизнью". Идеалом Ордена иллюминатов считались странствующие массы людей, не имеющих ни отечества, ни оседлости, ни семьи, не признающих других законов, кроме голоса природы. В программе иллюминатов не осталось места ни Церкви, ни государству.
"Монархии и национальности, - писал Вейсгаупт, - исчезнут с лица земли. Настанет время, когда люди не будут иметь других законов, кроме великой книги природы, и этот переворот будет делом тайных обществ". "Все усилия монархов и монархистов помешать нашим планам будут бесплодны, - декларировал Вейсгаупт. - Искра может долго тлеть под пеплом, но настанет день, когда вспыхнет пожар".
Предлагая членам ордена совершать преступления против Церкви, государства и общества, Вейсгаупт снова и снова подчеркивал необходимость соблюдения полнейшей конспирации. "Работающий над разрушением общества и государства, - учил своих ближайших сотрудников Вейсгаупт, - должен иметь вид человека, ищущего только покоя, удалившегося от дел".
Из секретных документов ордена, случайно попавших в руки баварского правительства в 1785 году, следовало, что иллюминаты были уже готовы начать свою революцию. В этом году на масонском конгрессе в Париже иллюминаты совместно с другими масонскими орденами согласовали свои планы "близкой революции".
Среди методов революции, которыми собирались пользоваться иллюминаты, чтобы разрушить старый общественный строй, были: право казнить и миловать людей; конфискация собственности и передача ее людям, угодным ордену; поддержка атеизма и абортов; использование для борьбы с "врагом" всех возможных средств (отравлений, тайных убийств, распространение лживых слухов, обман). Масонские конспираторы готовились к решительным действиям. Международный масонский конвент, состоявшийся в феврале 1785 года во Франкфурте по инициативе иллюминатов, постановил приговорить к смертной казни шведского короля Густава III, Екатерину II, а также Людовика XVI и Марию Антуанетту. *1
*1 Впоследствии приговоры были исполнены. Заговорщики не смогли убить только Екатерину II, так как она сумела принять ответные меры и в значительной степени разгромить масонское подполье в России. -
Ознакомившись с секретными документами ордена, баварское правительство возбудило против иллюминатов уголовное дело. Процесс, проходивший за несколько лет до начала французской революции, выявил такие ужасающие подробности, которые тогда казались неправдоподобными, но полностью подтвердились во Франции уже во времена Робеспьера. Основатель изуверской организации Вейсгаупт был приговорен к смертной казни, но при поддержке своих сторонников бежал и продолжил подрывную работу в другом месте. Так как организация иллюминатов была сильно законспирирована, следственным органам удалось выявить только небольшое число членов ордена, остальные же продолжали свою деятельность по ранее разработанным планам.
То, что подрывная программа иллюминатов начала осуществляться именно во Франции, было не случайно. Эта страна в то время находилась как бы на переднем плане разрушения Христианской цивилизации. Господствовавшая в ней католическая церковь являла собой ярчайший пример духовного разложения и нравственного распада. Обязанные нести обет безбрачия католические священники практически открыто вели беспутную, развратную жизнь, занимались поборами. Не менее отвратительную картину являли собой королевский двор, аристократия и дворянство. Отношения мужчин и женщин в их среде представляли сплошную собачью свадьбу, нередко переходящую в настоящее содомитство.
Экономика страны была ослаблена финансовыми махинациями еврейских аферистов, вроде уже упомянутого мной ранее Ло (Леви), которые совместно с дворянством жестоко эксплуатировали французских крестьян и ремесленников. Под влиянием масонства интеллигенция страны была настроена против Христианства и Монархии. Однако, вместо того чтобы очистить Христианство и оздоровить Монархию, представители образованного общества Франции с сочувствием восприняли планы их уничтожения.
Масонские ложи организовали выпуск сотен памфлетов и листовок против королевской власти и Христианства и бесплатно распространяли их среди молодежи и женщин. Большая часть этой литературы имела злостно клеветнический и откровенно непристойный характер. Главным объектом нападок масоны сделали королеву, приписывая ей самые немыслимые грехи и проступки, таким образом дискредитируя в глазах людей идею Монархии. То, что эта кампания была инспирирована иллюминатами, подтверждается участием в ней еврейского авантюриста, выступавшего под именем Калиостро. Этот авантюрист, занимавший высокое положение в разных масонских орденах, являлся одновременно и розенкрейцером и иллюминатом. История с бриллиантами кардинала Рогана, к которой королева фактически не имела отношения, была представлена с помощью Калиостро как пример безнравственности и алчности королевы.
Масонские ложи, особенно принадлежавшие к ордену Великий Восток Франции, стали главными закулисными дирижерами общественного мнения. Особую роль во французской революции сыграла парижская ложа "Девять сестер". На заседании этой ложи в 1789 году была произнесена речь, содержавшая призыв к Генеральным штатам взять власть в свои руки, как это было во время английской революции XVII века *1. Хотя официально эта речь была осуждена ложей, как "немасонская" *2, ее тезисы были восприняты братьями как руководство к действию.
*1 Морамарко М. Масонство в прошлом и настоящем. М., 1990. С.108-109.
*2 Обычный лицемерный прием, используемый масонами на случаи, если придется отвечать перед властями. Тогда может быть представлен документ, в котором таким образом зафиксировано якобы официальное масонское "против". -
В масонских ложах на случай свержения короля прорабатывались три кандидатуры на престол: герцог Орлеанский (Филипп Эгалите), герцог Брауншвейгский, герцог Йоркский (сын английского короля). Два первых сами принадлежали к масонским ложам. Масон герцог Орлеанский вложил в революцию большую часть своего состояния, впоследствии голосовал за казнь законного короля. *1
*1 Во время борьбы за власть между радикальными и умеренными представителями масонства герцог Орлеанский, как вождь умеренных, был казнен радикалами. -
Как известно, французская революция, начавшаяся в 1789 году на умеренных нотах конституционной монархии, в 1793-м пришла к злодейской казни короля и королевы, а вскоре после нее - к установлению кровавой якобинско-масонской диктатуре. Якобинский клуб во главе с Робеспьером, члены которого осенью 1793 года захватили власть, был типичной масонской организацией, братья которой следовали изуверским программам Ордена иллюминатов.
С невероятной жестокостью якобинцы уничтожали всех, кто был понастоящему привержен Христианству и Монархии. В якобинском терроре погибла большая часть национальной элиты страны, повсеместно закрывались христианские церкви. В течение полугода масонские изуверы уничтожили десятки тысяч человек. Пламенный иллюминат Робеспьер приказывал казнить не только врагов масонства, но и даже масонов, которые проявляли колебания и страх за содеянные преступления. В последнюю неделю своего господства Робеспьер убил десятки своих бывших соратников по масонским ложам. В ответ вольные каменщики организуют заговор, свергают и казнят зарвавшегося иллюмината.
Преступления масонов-якобинцев заставили вздрогнуть всю Францию, весь мир и даже наиболее умеренных масонов, не желавших лично участвовать в кровопролитии, предпочитая руководить преступлениями закулисно.
В 1794 году герцог Брауншвейгский, гроссмейстер немецкого масонства и член Ордена иллюминатов, писал: "Мы видим, как наша постройка (масонские ложи. - О.П.) рассыпается, покрывая землю своими осколками; мы видим разрушение, и наши руки бессильны остановить его... Восстала мощная секта, которая под лозунгами добра и человеческого счастья творит темные дела и превращает счастье людей в свою добычу... Это они подкопали основание нашего ордена до полного разрушения; это они отравили все человечество и на несколько поколений направили его судьбы по ложному пути... они начали с опорочивания религии... план подрыва всех общественных связей и разрушения всего порядка виден в их словах и действиях... они вербуют сторонников во всех слоях общества; они обманули самых проницательных людей, скрывая за ложью свои истинные намерения... их вожди хотят ни много ни мало как восседать на тронах, после чего правительства народов будут действовать по указке их ночных собраний. Вот что было сделано и что продолжает делаться сейчас. Но мы видим, что князья и народ не сознают, как и какими средствами творятся такие дела".
Масонская идеология и символика пронизали общественную жизнь Франции эпохи революции. Начиная с фальшивого лозунга "Свобода, равенство и братство" и кончая "Декларацией прав человека и гражданина" и якобинской конституцией, идеи французской революции рождались в масонских ложах, выражающих преимущественно интересы стоящих за масонами вождей иудейских кругов.
В революционную символику Франции вошли все основные масонские знаки: ватерпас, око в треугольнике, арка. Даже трехцветная кокарда революционеров, придуманная масоном Лафайетом, отражала символику масонских цветов: первые три степени ордена - "голубые", степени с 4й по 18-ю, шотландского обряда, - "красные", степени с 31-й по 33-ю "белые".
Как бы ни активны и ни влиятельны были масонские ордены в деяниях французской революции, они не являлись самостоятельной силой, а выражали интересы иудейских организаций и тайных сект. Как признают еврейские источники, евреи сыграли "выдающуюся роль" в качестве поставщиков в эпоху революции *1. Еврейский историк Грец приводит сведения о крупных суммах денег, пожертвованных евреями на революцию *2. Особенное рвение евреи выказывали при распродаже революционными властями церковного имущества. Иудейские организации скупали его себе в убыток только для того, чтобы уничтожать. Данные свидетельствуют, что евреи в это время были главной финансовой силой Парижа, от которой зависели многие деятели французской революции, и особенно иллюминат Мирабо, о котором говорили, что он сильно задолжал евреям *3. Сблизившись с иллюминатами в еврейском салоне Мендельсона, Мирабо обещал им по возвращении во Францию стать хадатаем эмансипации евреев. В 1787 году в Лондоне он выпускает книгу "Политическая реформа евреев", идеи которой были осуществлены в период французской революции. Будучи масоном, Мирабо, по данным еврейского историка Греца, принадлежал также к тайным еврейским союзам *4, являясь связующим звеном между ними и иллюминатами.
*1 Зомбарт В. Указ. соч. С.53.
*2 Грец Г. Указ. соч. Т.V. С.189, 288.
*3 Чамберлэн Г. Указ. соч. С.29.
*4 Грец Г. Указ. соч. Т.V. С.164-165. -
В самом начале революции евреи без всяких формальностей послали 16 депутатов в Национальное Собрание, не имея на это никаких законных оснований.
Как пишет Грец, "еврейское юношество Парижа и прибывшие из-за границы евреи вмешивались во все революционные события. Даже небогатые евреи приносили свою лепту на алтарь отечества (! - О.П.), чтобы помочь ему в финансовой нужде" *1.
Когда в Национальном Собрании ставился вопрос о предоставлении евреям "равноправия", а на самом деле особых прав, иудейская община собрала на подкуп депутатов значительные суммы денег. В частности, ею был подкуплен депутат Годар, который явился на собрание во главе 50 национальных гвардейцев-евреев и потребовал полного равноправия для евреев. Другой подкупленный депутат - К. де Жервилль произнес речь, в которой, в частности, сказал: "Ни один гражданин не показал себя более ревностным к завоеванию свободы, чем евреи" *2.
Походы французских республиканских войск по Европе были своего рода экспедицией по предоставлению особых прав евреям. Они получали не только права, общие для всех граждан страны, но и особенное право на внутреннее национально-религиозное самоуправление, которого не имели другие граждане. Таким образом, за евреями закреплялось особое право быть "государством в государстве". После Франции это произошло в Голландии, а затем в Германии и Италии.
Опираясь на еврейский финансовый капитал, тайные общества и ложи, еврейство становилось экстерриториальной силой, получало своего рода иммунитет, вроде дипломатического, позволявший ему иметь все, что полагалось гражданину, но не нести общие обязанности и ответственность. Более того, относясь к государствам своего проживания как иностранцы, евреи вместе с тем хотели получать от них все, что полагалось настоящим гражданам.
Это была истинная привилегия, завоеванная для евреев французской революцией. Великий немецкий философ Фихте писал по этому поводу: "Почти во всех странах Европы распространено могущественное, враждебно настроенное государство, ведущее постоянную войну со всеми остальными и в некоторых местах особенно тяжело гнетущее граждан, - это еврейство" *3.
*1 Грец Г. Указ. соч. Т.V. С.175.
*2 Там же. С.178-179.
*3 Там же. С.207. -
"Для того чтобы дать евреям гражданские права, - считал этот философ, - я не вижу иного способа, как отрезать им в одну ночь головы и поставить на их место новые, в которых не было бы ни одной еврейской мысли". *1
А его современник Гердер отмечал: "Наличность в любом государстве известного числа евреев так пагубна для него, что в этом случае нельзя руководствоваться общими принципами гуманности, дело здесь касается государственного вопроса, поэтому является обязанностью каждого государства установить, какое число этих чужестранцев может быть терпимо в стране без ущерба для коренного населения" *2.
Тем не менее революция, которую с полным основанием можно назвать еврейской, триумфально шествовала по Европе. Уже упомянутый мной Грец открыто признается, что "все революции XIX века были совершены евреями и для евреев". Революция 1830 года во Франции была принята евреями восторженно. "Те, кто ее творил, - пишет Грец, - не имели ясного сознания о происходившем, а были только слепыми орудиями <...> Произведенный революцией переворот прежде всего оказался полезным для евреев" *3. Сразу же после революции евреи получили такие же права, как и христиане, а все расходы по иудейскому богослужению стали покрываться из государственных средств Франции.
<С революцией 1848-го, - пишет тот же Грец, - в Париже, Вене, Берлине, Италии и других странах неожиданно и радостно пробил для европейских евреев час освобождения!.. С повелительным требованием приступили они к князьям и властителям!.. Вчера еще пресмыкающиеся евреи во всех народных собраниях и декларациях были включены в союзы "свободы, равенства и братства", евреи выбирались в парламенты с совещательным голосом о преобразовании государства...
"Молодая Германия", создавшая 1848 год, есть дитя евреев!.. Без влияния еврейского духа вожаки "Молодой Германии" не сделались бы передовыми борцами за свободу> *4.
Час победы, о котором мечтали члены тайных иудейских обществ и лож, наступил.
*1 Грец Г. Указ. соч. Т.V. С.208.
*2 Чамберлэн Г. Указ. соч. С.23.
*3 Грец Г. Указ. соч. Т.V. С.381-382.
*4 Там же. С.338, 482. -
Глава 23
Москва - Третий Рим. - Россия, Русь - центр Христианской цивилизации. - Духовная чистота Русского Православия. - На пути распространения иудейско-масонской цивилизации.
Кризис Западной церкви и христианских Монархий в Европе, начавшийся с момента отпадения Рима от Православия, перерос к середине 2-го тысячелетия во всеобщую катастрофу западнохристианской цивилизации. С этого момента, по справедливому замечанию великого русского философа А.Ф. Лосева, осуществляется развертывание и оформление сатанинского духа, ступенями которого были капитализм и социализм, победоносное шествие еврейских революций по Европе.
В самом деле, с момента складывания капитализма и колониальных захватов мир вошел в полосу деградации и одичания. Стремительное развитие научно-технического прогресса сильно способствовало этому, превращая человека в раба возрастающих материальных потребностей. Мир становился все более одномерным. Духовная доминанта человечества, ранее определяемая Христианской цивилизацией и ценностями Нового Завета, перемещалась на периферию общественного сознания, а на авансцену истории выходили бездушие, эгоизм и ограниченность человека, живущего только потребительскими интересами.
После падения Рима и захвата иноверцами Константинополя духовный центр Христианской цивилизации переместился в Россию. Мистическое значение "Удерживающего" перешло к христианскому царству Святой Руси, воплощаясь в русской православной Монархии. Как писал великому князю Московскому старец Псковского Елеазаровского монастыря Филофей, "Церковь Древнего Рима пала вследствие принятия Аполлинариевой ереси. Двери Церкви Второго Рима - Константинопля рассекли агаряне. Сия же Соборная и Апостольская Церковь Нового Рима, державного Твоего Царства, своею Христианскою верою во всех концах Вселенной, во всей поднебесной паче солнца светится. И да знает твоя держава, благочестивый царь, что все царства Православнохристианской веры сошлись в одном твоем царстве, един ты во всей поднебесной христианский Царь".
В этом послании Святого старца не было никакого преувеличения. Просвещенные русские люди знали, что на Западе Христианство превратилось в формальный обряд, ширму, за которой скрывались иудейско-сатанинские силы. Сохранивший духовную цельность, русский человек не мог принять веру как формальный обряд, для него она всегда состояла в единстве религиозного чувства и действия. Причем Русское Православие было не только религиозной системой, но и состоянием души - духовно-нравственным движением к Богу, включающим все стороны жизни русского человека - государственную, общественную и личную. Русское Православие развивалось вместе с национальным сознанием и национальным духом русского человека. По мере возвышения национального духа возвышалось Православие, и, наоборот, разложение национального сознания вело к вырождению Православия.
К Богу русский человек испытывал особое национальное чувство. "Русский Бог велик, - говорил он. - Велик Бог русский и милосерд до нас" *1, "Жив Бог, жива душа моя", "Жить - Богу служить", "Человек ходит - Бог водит", "Нужен путь - Бог правит", "Бог пути кажет", "Человек гадает, а Бог совершает", "Без Бога не до порога", "С Бога начинай и Господом кончай", "Утром Бог и вечером Бог, а в полдень да в полночь никто же кроме Него", "С верой нигде не пропадешь", "Вера спасает", "Вера животворит", "Вера и гору с места сдвинет".
Это, конечно, не означало безоглядное упование на Бога. Нужно не только молиться, но и действовать. Только тогда молитва будет действенной: "На Бога надейся, а сам не плошай!", "Богу молись, а в делах не плошись!", "Богу молись, а добра ума держись!", "Богу молись, а к берегу гребись!"
Переменить веру Православную, считал русский человек, - смертный грех: "Менять веру - менять и совесть".
Каждое дело надо начинать с молитвы: "Не торопись, сперва Богу помолись", "Любое дело - благословясь не грех". "Дело спорится - углам помолись", "Что бы ни пришло, все молись", "Кто перекрестясь работает, тому Божия помощь", "С молитвой в устах, с работой в руках".
Однако и молиться надо, очистив себя от всякой скверны и греховных помыслов: "Лихо думаешь - Богу не молись".
В выборе веры сказался национальный характер народа. Красота богослужения, конечно, не главное, что определило выбор. Главное в том, что Православие отвечало характеру народа и позволяло ему сохранять свои народные традиции, обычаи и идеалы. В отличие от католичества, Православие не навязывало русскому народу чуждый язык богослужения (мертвую латынь), не пыталось поставить над Русской землей деспотическую власть римских пап. "Рим никогда не отвечал нашему духу и нашему характеру, - писал И. Ильин. - Его самоуверенная, властная и жестокая воля всегда отталкивала русскую совесть и русское сердце" *2.
*1 Пословицы и поговорки приводятся по кн.: Даль.В. Пословицы русского народа. М., 1957.
*2 Ильин И.А. Наши задачи. Исторические судьбы и будущее России. М., 1992. Т.1. С. 58. -
Православие не противопоставляло власть светскую и духовную, а действовало по принципу Богу - богово, а кесарю - кесарево. Однако и <греческое вероисповедание мы, не искажая, восприняли настолько своеобразно, что о его "греческости" можно говорить лишь в условном, историческом смысле> (И. Ильин). Главное состояло в том, что новоиспеченные русские христиане внесли в новую веру глубокие нравственные начала, рожденные еще в дохристианский период, и прежде всего мысль о приоритете добра в жизни, о неизбежности победы добра в борьбе со злом. На Руси Православное Христианство стало добротолюбием, вобрав в себя все прежние народные взгляды на добро и зло и оптимистическую веру в добро.
Крещение Руси соединило два родственных мироощущения. Так, русские внесли в Православие жизнеутверждающий оптимизм победы добра и усилили его нравственные начала, придав им более конкретный характер практического добротолюбия. Этим Русское Православие отличалось от византийского, которое абсолютизировало проблему зла, его неотвратимости, преодолеть которое можно только через строгий аскетизм и мистические искания. Безусловно, Русская Православная Церковь освоила мистический и аскетический опыт Востока, но, как показывает история, в довольно узких пределах национальных традиций и обычаев. Широкой массе русского народа был чужд мистицизм в смысле "личной встречи с Богом". Путь к Богу русского человека шел не просто через бездеятельную молитву или молитвенный экстаз, хотя это тоже было, а через живое дело добротолюбия и труд, совершаемый с молитвой. Развивался на Руси и религиозный аскетизм, хотя масштабы его распространения были не столь велики. Исследователи, ищущие в Русском Православии характерные особенности Восточной Церкви - аскетизм и мистицизм, - совершают серьезную ошибку, накладывая типовую схему Востока на самобытный организм Русского Православия, в котором преобладали совсем другие черты.
Аскетизм, уход от мира как средство борьбы с мировым злом в русском народном сознании допускается только для немногих монашествующих, которые пользуются огромным авторитетом. Вместе с тем отгородиться от мира высокими стенами - это еще не значит победить зло. Гораздо важнее бороться с ним повседневно в быту. Эта борьба не менее важна, чем аскетическое служение, а для большинства русских людей единственно приемлема. Первые русские христиане искали в Православии подтверждения тех духовных ценностей, которыми они жили прежде.
В отличие от Византии Русское Православие смотрит на мир оптимистично. В нем нет мрачных тонов и чувства безнадежности, которыми пронизана Византийская Церковь. Русская иконопись, отражавшая мироощущение русского человека, - это жизнеутверждающий взгляд на мир, выражавшийся "в высветлении палитры, обретшей необычайную яркость и жизнерадостность, в неуклонном росте значения линии, особенно столь ценимого русскими иконописцами силуэтного очерка" (В.Н. Лазарев).
Национальный характер Русского Православия служит единению нации и национальному самосознанию, а значит, способствует строительству национального государства. Еще в "Повести временных лет" проводится мысль о славянском (русском) единстве, единении Руси, богоизбранности славянского (русского) народа. Причем богоизбранность не как противопоставление другим народам, а как особая миссия борьбы с мировым злом, миссия добротолюбия.
Национальный характер Русского Православия проявляется в создании целого ряда национальных иконографических типов: Покров, Собор Богоматери, "О тебе радуется" и др., - отсутствующих в других Христианских Церквах. В иконе "Покров" выражается идея покровительства Пресвятой Богородицы над русским народом.
Национальные русские Святые - подвижники Русского Православия - все без исключения патриоты Русской Земли, для них всегда предпочтительнее скорее погибнуть, чем вступить в сговор с врагами Отечества.
В "Слове о законе и благодати" (XI в.) первый русский митрополит Иларион излагает духовно-нравственную суть Русского Православия. Писаный закон веры без благодати мало что значит. <Закон дан на "приуготовление" благодати, но он не сама благодать: закон утверждает, но не просвещает. Благодать же живит ум, а ум познает истину>. *1 Благодать у Илариона понимается не в чисто литургическом смысле, а как духовно-нравственная категория победы добра в душе человека и вытеснение зла. Закон, по мнению Илариона, разобщает народы, так как выделяет среди них один народ. Благодать дана всем народам, она соединяет их в одно целое, тождественная истине, дает оправдание земному существованию человека. Говоря о христианах, имея в виду, конечно, прежде всего русский народ, Иларион пишет:
"Иудеи в законе ищут свое оправдание, христиане на благодати основывают свое спасение; и если иудейство оправдывается тенью и законом, то христиане истиной и благодатью не оправдываются. Иудеи веселятся о земном, христиане же пекутся о небесном. И, кроме того, оправдание иудейское скупо и завистливо, оно не простирается на другие народы, но остается в одной Иудее; напротив, христианское спасение щедро и благостно растекается на все земли".
*1 Замалеев А.Ф. Философская мысль в средневековой Руси. М., 1987. С.111. -
Итак, не формальное следование закону и оправдание им, а постоянное стремление к добру, к высшему благу. Суть развития человеческой истории - во всеобщей победе благодати, добра, в отрицании прежнего формального закона, погруженного в суету земных страстей и плодящего зло.
Русский человек иначе осмысливает и само христианское благочестие: благочестивым считали не того, кто проводит время только в постах и молитвах, но того, кто добродетелен в жизни. "Слово о мытарствах" (XII в.) перечисляет нравственные преступления: ложь, клевету, зависть, гнев, гордость, насилие, воровство, блуд, скупость, немилосердие. Русский человек считал, что для спасения недостаточно одного аскетического следования Заповедям Христа - необходимо, чтобы деяния человека были полезны всем, общественно значимы; лишь перед теми откроются "врата небесные", кто сознательно творит добрые дела, приносит благо ближним, ибо само неведение добра "злое есть согрешение". *1
*1 Замалеев А.Ф. Указ. соч. С.70. -
По Нестору, русская история - это борьба добра со злом, вечных добрых начал человеческой души с бесовским соблазном сил зла. В этой борьбе у русского народа пробудилось национальное самосознание, проявилась его природа, "сверхвременной идеал и сверхвременное существо народа" (Л. Карсавин).
В "Повести временных лет" земная жизнь рассматривается как противостояние добра и зла, причем не только как борьба посланников Бога и слуг сатаны, но как противостояние добрых и злых людей. Последние опаснее бесов, ибо "беси бо Бога боятся", а злой человек ни Бога не боится, ни человека. Именно посредством их множится мировое зло. Борьба за добро, любовь к добру, добротолюбие существовали как своего рода культ в дохристианский период, после крещения Руси они получают дополнительное обоснование и высшее освящение, но вступают порой и в противоречие с христианской догматикой. Так, Иаков Мних (XI в.) восхвалял добро, считая, что святость достигается не чудотворением, а добрыми делами. Критерий истинной христианской жизни и святости - добрые дела.
Основы добротолюбия излагаются в Изборнике 1076 года. Его составитель Иоанн Грешный вопрошает: "Что есть воля Божия, что требует Небесный Царь от земных людей?" И отвечает: милостыни и добра. Благочестив не тот, кто проводит время в постах и молитвах, но кто добродетелен в жизни, творит благо ближнему, праведная вера обязывает прежде всего служить людям. Это и есть милостыня Богу, исполнение его просьбы. Это противопоставление обрядовой стороны Православия и его сущности несло в себе известный соблазн, бывший следствием языческого периода, когда те же самые идеи воплощались вне христианского обряда. Православие укрепило культ добротолюбия, освятив и усилив лучшие черты русского народа.
В сборнике житейской мудрости "Пчела", одной из любимых книг русского человека с XII по XVIII век, идеи добротолюбия занимают также главное место. Человек должен стремиться к совершению благих дел. Православный, не совершивший при жизни добра, умирает не только телом, но и душой. Пагубен не только грех, но и отсутствие добрых дел. Человек должен быть добродетельным и праведным, а не лукавым и злым, постоянно проводить границу между добром и злом, вытесняя зло, и таким образом он становится равным Богу (конечно, в моральном смысле).
Итак, на Руси Православное Христианство стало добротолюбием, вобрав в себя все прежние народные взгляды на добро и зло и оптимистическую веру в добро. Соединив нравственную силу дохристианских народных воззрений с мощью Христианства, Русское Православие обрело невиданное нравственное могущество в сердцах и душах русских людей. Вера в Бога как в Добро и путь к Богу через Добро пронизывают русское национальное сознание, отражаясь, в частности, в сотнях народных пословиц и поговорок, посвященных теме добра: "Без добрых дел вера мертва пред Богом", "С Богом пойдешь - к добру путь найдешь", "Кто добро творит, тому Бог отплатит", "За добро Бог плательщик", "Кто добро творит, того Бог благословит", "Не хвались родительми, хвались добродетельми", "Богу - хвала, а добрым людям - честь и слава", "Не стоит город без святого, селение без праведника", "Добрым путем Бог правит", "Доброму Бог помогает", "Доброхотна деятеля любит Бог", "Добро добро покрывает", "Любящих и Бог любит", "Кто любит Бога, добра получит много".
Понятия добра и зла, что хорошо, что плохо, составляют жизненный кодекс русского человека. "Жизнь дана на добрые дела", - говорит он. "Живи так, чтоб ни от Бога греха, ни от людей стыда", "Доброе дело и в воде не тает", "Доброе дело крепко", "Доброе дело навек", "Доброму делу не кайся", "Добро не умрет, а зло пропадет", "Добрые умирают, да дела их не пропадают", "Все любят добро, да не всех любит оно", "Все хвалят добро, да не всех хвалит оно", "Добро наживай, а худо избывай", "Доброго держись, а от худого удались", "К добру гребись, а от худа отпихивайся", "Доброго не бегай, а худого не делай", "За добро постоим, а на зло настоим", "Молись, да злых дел берегись", "Кто зла отлучится, тот никого не боится", "Отыди от зла и сотвори благо", "Сей добро, посыпай добром, жни добро, оделяй добром", "Кто доброе творит, того зло не вредит", "Дей добро и жди добра", "Нам добро, никому зло - то законное житье". "Нам добро - и всем таково-то законное житье", "Люблю того, кто не обидит никого".
На Руси существовал настоящий культ доброго человека. "В них вера крепка", - говорили о людях, делающих добро. "Доброму везде добро", "Праведен муж весь день ликует", "За доброго человека сто рук", "Добрый человек надежнее каменного моста", "Добрый человек добру и учит", "Доброму человеку - что день, то и праздник", "Доброму человеку и чужая болезнь к сердцу", "Добрый скорее дело сделает, чем сердитый", "Добрый человек в добре проживет век", "Сам потерпи, а другого не обидь", "Лучше в обиде быть, нежели в обидчиках", "Лучше самому терпеть, чем других обижать", "Лучше мучиться, чем мучить", "С добрым жить хорошо", "С доброхотом всякому в охотку", "Доброму - добрая память", "Добрым путем Бог правит", "Доброму Бог помогает", "Добро Богу приятно, а Царю угодно", "Доброму ангелы небесные радуются", "Кто добро творит, тому Бог отплатит" (или "того Бог благословит"), "Кто добрых людей не слушает, тот Богу спорник", "Злой не верит, что есть добрые люди", "Тьма свету не любит - злой доброго не терпит", "Злому человеку не прибавит Бог веку", "Худо тому, кто добра не делает никому", "Кто за худым пойдет, тот добра не найдет", "За худом пойдешь - не добро найдешь".
Говоря о Православии как о добротолюбии, мы были бы неправы, закрывая глаза на струю формального понимания Православия через соблюдение внешней обрядовости. Эту струю на Русь несли византийские митрополиты и приезжавший с ними служилый аппарат, взращенный в атмосфере разложения Византийской империи с падением нравов и пренебрежением к человеческой личности. Культ добра, путь добротолюбия, как средство приближения к Богу, был для этих пришельцев не вполне ясен. В их церковном служении преобладала внешняя обрядовость. Для русского человека этого было мало, и он стремился следовать не букве, а сути Православия, так созвучного его древним верованиям, даже усиливавшим его за их счет. Для пришельца такое живое понимание христианской жизни казалось языческой ересью, в которой они нередко обвиняли русский народ.
Добротолюбие как моральное ядро Православия в условиях сохранения пережитков язычества имело и отрицательную сторону. Она заключалась в соблазне отказа от литургической стороны Церкви и замене его чисто моральной стороной. Такой взгляд вел к подрыву Православия, так как истинной верой провозглашалось только моральное совершенствование, отрицались таинства и обрядовая сторона. На этой основе возникали разные еретические учения, например Феодосия Косого.
Однако это были крайние точки зрения, не получившие широкого распространения. Столбовая дорога Русского Православия прошла далеко от них. Для истинно православного добротолюбие и труд были источником благочестия и средством приближения к Богу, но через Церковь, а не вне ее.
Русское Православие вплоть до XVIII века не оставляло места для проявления иудейско-талмудической идеологии. Ввоз Талмуда в Россию был запрещен. Попытки тайных иудейских обществ и сект вести подрывную работу в нашей стране жестко карались.
Естественно, Православная Церковь с самого начала осудила масонство, обоснованно считая его формой проявления сатанизма.
Духовная чистота Русского Православия сделала его истинным бастионом на пути распространения иудейско-масонской цивилизации. Пока русские люди служили не за страх, а за совесть Христианскому Царству, воплощенному в образе "Третий Рим", т.е. Христианской цивилизации, они были непобедимы. Разрушение веры в это служение делало их беззащитными.
Глава 24
Наступление на Русь иудаизированной Западной церкви. - Униатская ересь. - Проникновение католической схоластики и религиозного формализма. - Война против Святой Руси.
Первым этапом наступления на Святую Русь иудейско-талмудической идеологии стало проникновение на ее территорию еретических воззрений иудаизированной римско-католической церкви. У Христианских Святых, подвижников и православных иерархов никогда не было сомнения в том, что католицизм является еретической сектой. Мнение на этот счет у православных было единодушным:
"Мы отторгли от себя латинян не по какой иной причине, кроме той, что они еретики. Поэтому совершенно неправильно объединяться с ними" (Святитель Марк Эфесский).
"Мы не примем вас в общение до тех пор, пока вы будете говорить, что Дух Святой исходит и от Сына" (Святитель Григорий Палама).
"Множеством ересей своих они (латиняне. - О.П.) всю землю обесчестили... Нет жизни вечной живущим в вере латинской" (Преподобный Феодосии Печерский).
"Я в своих сочинениях обличаю всякую латинскую ересь и всякую хулу иудейскую и языческую..." (Преподобный Максим Грек).
Латинство откололось от Церкви и "пало... в бездну ересей и заблуждений... и лежит в них без всякой надежды восстания... латиняне не суть христиане" (Преподобный Паисий Величковский).
"Изложили это... для того, чтобы вы узнали, каково различие между нами, православными, и католиками, и чтобы вас не обманывали софизмы и празднословие этих духовно развращенных еретиков, которые, следуя софистическим обманам и лживым учениям... забыли веру, по словам Святого Апостола Павла, и борются всеми силами, стараясь привлечь и других в ту же бездну и сделать и нас последователями их суетной и сатанинской ереси" (Патриаршая энциклика восточных патриархов 1839 г.).
"Единая, Святая, Соборная и Апостольская Церковь... ныне вновь возвещает соборне, что сие нововводное мнение, будто Дух Святой исходит от Отца и Сына, есть сущая ересь, и последователи его, кто бы они ни были, - еретики; составляющиеся из них общества суть общества еретические, и всякое духовное богослужебное общение с ними православных чад Соборной Церкви - беззаконие" (Окружное послание восточных патриархов 1848 г.).
Несмотря на все преграды, римские еретики не переставали плести свои интриги и вести подрывную работу против Православия, и прежде всего против Русской Церкви. Растленные католические иерархи пользовались любым случаем для закрепления своих позиций на Руси. Польско-литовская оккупация западнорусских земель предоставила им большие возможности для этого. Орудием папистов против Православия стала церковная уния, т.е. подчинение некоторых западнорусских приходов власти папы римского.
Опершись на предательские, изменнические элементы русского общества в западных землях, католицизм потаенно, путем темных интриг разрушил духовное единство русского народа, создав противоречие между народом и правящим слоем, в значительной части пошедшим на отступничество, отход от идеалов Христианской цивилизации. Как справедливо отмечал Г. Флоровский, уния расколола Западнорусскую Церковь, разъединила иерархию и народ. Это было прежде всего клерикальное движение. Уния была делом епископов, действовавших в отрыве от церковного народа, без его свободного и соборного согласия и совета, "скрыто и потаенно, без поразумления народу хрестьянского". *1 И создавалось странное положение: во главе православного народа оказывалась униатская иерархия, подобострастно подчиняющаяся всем унизительным антирусским решениям Рима. Подавляющее большинство русского народа в западных землях не приняло унию, а к униатским священникам относилось как к предателям и отступникам от веры.
*1 Флоровский Г. Пути русского богословия. Киев, 1991. С.38. -
С этих пор западные русские земли стали оплотом разрушения Русской Христианской цивилизации. Католицизм и его политический агент - униатство подтачивали ее ценности, отравляя сознание правящего класса и духовенство этих земель.
К концу XVI века часть правящего класса западнорусских земель окатоличилась, а часть подпала под "униатство". Только твердый протест простого народа удерживал остальную часть правящего класса от духовного разложения, но даже в эту оставшуюся часть вливался яд западной, иудейско-масонской цивилизации, выражавшийся в презрении к традиционной культуре своего народа.
Даже православные священники и иерархи в западных землях вольно или невольно подпадают под разлагающее влияние чуждых духовных представлений. Прежде всего это отражается в сочинениях западнорусских писателей того времни, которые были преимущественно духовного сана: "Всего важнее и опаснее было то, что русские писатели привыкли обсуждать богословские религиозные вопросы в их западной постановке" (Г. Флоровский). Именно с тех времен "известный налет протестантизма навсегда остался на украинском народном складе".
Язва "униатства" сохранялась и поддерживалась в западных землях с помощью католического золота, воспитывая тысячи отступников от русского народа и Православия. Именно используя "униатство", части русского народа, жившего в западных землях, удалось внушить, что он не русский, а какой-то особый, украинский народ. По своей сути "униатство" было создано западными католиками как антирусская организация. Недаром в годы Великой Отечественной войны оно вошло в тесное сотрудничество с гитлеровским режимом и благословляло массовые убийства русских людей.
Другая струя вредоносного влияния иудаизированного католичества шла в Россию из Греции. С потерей государственной самостоятельности многие образованные греки, на которых в России по традиции смотрели как на светочей веры, становятся зависимы от ценностей, складывавшихся в то время на Западе, ибо свое образование и многие культурные навыки они получали именно там. "Греческие учителя, - пишет Г. Флоровский, - обычно приходили с Запада, где учились сами, в Венеции или Падуе, или даже в Риме, или в Женеве, или в Виттенберге, и приносили оттуда не столько византийские воспоминания, но чаще западные новшества. В XVI веке это бывали обычно протестантские симпатии, позже, напротив, прикрытый латинизм.
Внешне католицизм ни на йоту не ущемил формальной, канонической стороны Западнорусской Церкви. Все обряды и каноническая независимость были сохранены, а главный удар католицизма пришелся на духовно-нравственную сферу русского народа, поразив его мировоззрение и язык. Католики были готовы закрывать глаза на религиознодогматическое расхождение, но за это требовали власти над русским народом. Католики стремились поработить душу народа, что им из-за предательства правящего класса в значительной степени и удалось.
"Внутренняя свобода и независимость были потеряны, и было утрачено и само мерило для самопроверки... Восточные связи были прерваны. Утверждается чуждая и искусственная, неорганическая традиция, и она как бы перечеркивает творческие пути... На опустевшем месте строится латинская и латинствующая школа, и латинизации подвергаются не только обряд и язык, но и богословие, и мировоззрение, и сама религиозная психология, латинизируется самая душа народа" (Г. Флоровский).
Латинизация народного сознания в западных землях имела трагические последствия не только для западнорусского народа. После возвращения западных земель в состав России эта латинизация начинает проникать и в центральные области страны, отравляя национальное сознание правящего класса, хотя практически не затрагивает сознания широких народных масс.
Сочинения Петра Могилы, Мелетия Смотрицкого, а позднее Симеона Полоцкого получают признание среди некоторых представителей образованного слоя в сердце России. Созданная в Москве Славяно-греколатинская академия повторяла учебные программы, разработанные в Киево-Могилянской коллегии, строившейся по образу католических духовных учреждений, да и преподаватели в Московской академии в значительной части были из западных земель.
Западное влияние затрагивает даже таких выдающихся деятелей Церкви, как Святитель Димитрий Ростовский (1651-1709) и Стефан Яворский (1658-1722).
Главный труд Святителя Димитрия Ростовского "Жития Святых" составлен преимущественно по западным источникам, и в основу его положены латинский сборник Л. Сурия, а также труды кардинала Барония и П. Скарги. Западнический характер носили и его проповеди.
Ректор Киевской духовной академии С. Яворский учился у иезуитов, принял римское послушание и лишь позднее вернулся в Православие. Его книга "Камень веры" - компиляция из многих латинских книг.
Так называемое украинское барокко, часто связываемое с именем предателя Мазепы, несло в себе нерусскую, западническую струю, которая оказала разрушительное влияние на Русскую цивилизацию. Даже в западных землях оно было бесплодно, так как имело заимствованный, нетворческий характер.
Как отмечал Г. Флоровский, <сложилась школьная традиция, возникла школа, но не создалось духовного творческого движения. Сложилась подражательная и провинциальная схоластика, именно "школьное богословие". Это обозначало некую новую ступень религиозно-культурного сознания. Но в то же время богословие было сорвано с его живых корней. Возникло болезненное и опасное раздвоение между опытом и мыслью. Кругозор киевских эрудитов был достаточно широк, связь с Европой была очень оживленной, и до Киева легко доходили вести о новых движениях и исканиях на Западе. И, однако, была некая обреченность во всем этом движении. Это была псевдоморфоза религиозного сознания, псевдоморфоза православной мысли>. *1
*1 Флоровский Г. Указ. соч. С.56. -
Русская икона, столетиями воплощавшая высшие духовные начала русской жизни, ее цельность и стремление к добру, теряет многие из этих качеств. Мощные глубокие образы Бога и Святых заменяются их описательными изображениями, в которых видишь не Бога или подвижника, а портрет человека-современника! Духовный образ вытесняется рисунком с подробностями. Русская икона, тревожившая духовные начала человека, шедшая к его сердцу через духовные представления о Боге, сейчас ищет этот путь через чувственно-плотские представления о Нем. Бог и Святые на иконах становятся похожими на нарядных бояр или даже немцев, картины мироздания или подвижнической жизни Святых теряют обобщенность и начинают походить на бытовые рисунки.
Вырождение русской иконы - результат разрушения духовных начал Русской цивилизации. Меняется все: и духовные представления, и средства их художественного выражения, хотя я не стал бы рассматривать вырождение русской иконы как абсолютный процесс. На самом деле ему противостояло многое, и даже в образах новой иконописи так или иначе сохранялись элементы прежних представлений.
Власть Церкви в России была духовно-нравственной, отчасти экономической, но почти никогда - политической. До конца XVI века Россия не имела своих патриархов, а Русская Церковь управлялась митрополитами, поставленными Константинопольским патриархом, чаще всего по рекомендации Царя. Эти митрополиты пользовались огромным уважением, но политической власти и влияния на государственные дела не имели. То же было и с введением в России патриаршества (просуществовавшего тогда не более 100 лет). Исключение, может быть, составляли патриарх Филарет, отец Царя Михаила Федоровича, и патриарх Никон, возжелавший политической власти; чем все это закончилось известно. В России сложилась традиция, что по всем важнейшим вопросам руководители Церкви принимали точку зрения Царя. Царь - Помазанник Божий, его разумом и устами говорит Сам Бог. В лице Царя олицетворялось Русское Православное Государство, значение которого было абсолютно в сознании русских людей.
Царь, Церковь, Государство - неразрывные понятия, и ни у кого из русских людей не могло возникнуть мысли рассматривать их в отдельности. Царь - воля, Церковь - дух, государство - тело, и все это вместе - Православное Государство. Неразрывность этих понятий придавала устойчивость и стабильность могучему организму России, но повреждение одного из этих составляющих вело к глубокому кризису всей целостности, и это хорошо понимали враги России. С ненависти "к царю и попу" (революционный лексикон) начинались все попытки разрушения Российской державы.
Существует мнение, что Царь Петр I своей церковной реформой ввел в Русскую Церковь протестантские элементы, произвел раскол между властью и Церковью (Г. Флоровский). Это чисто формальный и поверхностный взгляд. Напротив, Царь Петр довел до логического завершения целостность "Царь, Церковь, Государство", изъяв из нее все возможности противоречий. Что бы ни говорили о Петре, но он мыслил национально, заботился об интересах Русского государства и если и проводил реформу Церкви, то на основе сложившихся традиций. Введением нового "Духовного Регламента", упразднением патриаршества Петр юридически узаконил уже реально существовавшее положение дел, ведущую роль православного Царя - хранителя государства в церковной жизни. Возвеличивание царской власти, главенство Царя в духовной, церковной жизни не изобретение Петра, а факт национальной жизни, существовавшей задолго до него. Петр придал этому факту юридическую определенность.
Но разве противоречит национальному духу страны мысль Феофана Прокоповича, принадлежащая по своей сути самому Петру, что "Государь, власть высочайшая, есть надсмотритель совершенный, крайний, верховный и вседействительный, то есть имущий силу и повеления, и крайнего суда, и наказания над всеми себе подданными чинами и властью как мирскими, так и духовными. И понеже и над духовным чином государское надсмотрительство от Бога установлено есть, того ради всяк законный Государь в Государстве своем есть воистину епископ епископов".
Образование Сятейшего Синода, возглавляемого самим Царем, и упразднение патриаршества только укрепили позиции Русской Церкви; не раскол духовной и царской власти произошел, а, напротив, ее объединение. Церковь была и осталась частью Православного государства, ее литургическая сторона сохранялась без изменений. Разрушение Церкви осуществлялось не в результате петровских реформ, а по мере ослабления Российского государства, с которым она была связана неразрывно, а также с появлением на российском Престоле неправославных Государей. Эрозия национального государства, космополитизация его в XVIII-XIX веках, западноевропейский чиновничий дух, насаждаемый в госаппарате, омертвили многие естественные связи Православной Церкви и государства, превращая священников в своего рода государственных служащих, сводя на нет духовно-нравственный авторитет Православия.
Еще больший вред Русской Церкви нанесло внутреннее разложение значительной части ее священников. Речь идет о внедрении в их сознание западноевропейских религиозных представлений и потребительского мироощущения. В мыслях, в выборе тем, слов, богословских обсуждений все сильнее чувствуется западный дух. В проповедях и богословских трудах все чаще используются сочинения католических и протестантских клириков и все реже - русских мыслителей и подвижников.
Во 2-й половине XVII века, а особенно при Петре, из западных земель хлынуло в российские столицы большое количество священников и монахов, просто отравленных католическими и протестантскими представлениями. Вера для них - обрядовая формальность, Церковь роскошь, священники - духовные дворяне, стоящие над толпой. Духовно-нравственные представления Православия, добротолюбия, соборность им непонятны и чужды, подвижническое служение добру - пустая фраза.
Пришельцы с западных земель несли не духовную культуру, а ее суррогат, состоящий из примитивно-школьного освоения католических и протестантских духовных мотивов. Оторванность от народной культуры, школярство, духовная беспочвенность, умноженные на редкое самомнение малоросских учителей-чужаков, вели к перерождению Русского Православия и деградации православных священников.
"Все эти наставники были для учеников в собственном смысле слова люди чужие, наезжие из какой-то чужой земли... со своеобразными привычками, понятиями и самой наукой, со своей малопонятной, странной для великорусского уха речью; притом же они не только не хотели приноровиться к просвещаемому ими юношеству... но даже явно презирали великороссов, как дикарей, над всем смеялись и все порицали, что было непохоже на их малороссийское, а все свое выставляли и навязывали как единственно хорошее" (Г. Флоровский).
Эту мутную волну псевдопросвещения русской культуре удалось преодолеть только во 2-й половине XVIII- отчасти даже в начале XIX века.
Прекрасная оценка этого "просветительства" была дана М.В. Ломоносовым, который из своего учения в подобной школе не смог вынести полезных знаний, кроме мертвой латинской схоластики и отчасти некоторого знания слов латинского языка. Ученики бежали из этих школ, ибо они были чужды и почти бесполезны.
Была поломана традиционная система подготовки священников. Как на Руси до Петра I приготовляли батюшек и ученых людей? Они должны были с детства служить в церкви или в монастыре, практически изучить грамоту, чтение, пение и церковный устав. В их распоряжении нередко были многотомные своды житий Святых, служившие нравственным примером и пособием по изучению истории, сочинения Отцов Церкви, а также многочисленные сборники философскорелигиозного и нравоучительно-исторического содержания - Златоуст, Златоструй, Измарагд. Мы уже не говорим о многочисленных произведениях древнерусской литературы, которые, конечно, были не в каждом монастыре, но во всяком случае в большинстве. Все эти сочинения, на которых учились русские батюшки и ученые люди, при всей разнице их жанров несли нравственно-нравоучительный заряд - добротолюбие. Человек, духовно вскормленный на этих сочинениях, не терял духовного преемства со своими предками, продолжая и развивая традиции Русской цивилизации.
А что предлагали своим ученикам учителя из западнорусских земель, воспитанные в католическом или протестантском духе? Прежде всего знание мертвой латыни, латинскую грамматику, риторику, пиитику, заучивание латинских вокабул и флексий, бессмысленную зубрежку. Кстати говоря, сами учителя в этой латыни чаще всего были не вполне тверды и заставляли своих учеников заучивать просто варварскую тарабарщину. В национальном смысле это обучение носило антирусский характер, ибо все коренное и самобытное объявлялось этими учителями темнотой и невежеством. Обучение вопросам веры велось формально по латинским учебникам бессмысленными силлогизмами, прерывалась отечественная традиция религиозного сознания как добротолюбия. Богословие приобретает латинский, западный характер, богословские диспуты ведутся на латыни в неуклюжих, примитивных, схоластических формах. Главным становился не поиск истины, а выбор формы изложения, стандартных выражений. Язык богословия, если его сравнивать с языком богословских произведений Древней Руси, стал беден и примитивен.
В общем, как справедливо отмечает Г. Флоровский, <это "школьное" богословие было в собственном смысле беспочвенным. Оно взошло и взросло на чужой земле... Точно надстройка над пустым местом... и вместо корней сваи... Богословие на сваях - вот итог XVIII века>. Но это богословие не ушло без следа, его образцы в той или иной форме проявлялись в духовных учреждениях России и в XIX веке. Беспочвенное богословие рождало беспочвенное духовенство, а от беспочвенного духовенства один шаг к атеизму и революционным представлениям. Разве удивительно, что значительная часть российских революционеров и разрушителей национальной России вышла из духовного сословия? Нет, это было логическим итогом западного псевдопросвещения.
Удивительно ли, что в рассуждениях русских священников появляются мысли и суждения, противоречащие православной традиции? Древняя традиция Русской цивилизации, Русского Православия, заключавшаяся в мысли, что вера без дел мертва, что только подвижническим служением через практическое добротолюбие можно получить спасение, начинает вытесняться протестантским представлением о сплочении только верой. В этом отношении весьма характерна мысль Феофана Прокоповича, одного из ближайших сотрудников Петра I, что "совершается спасение верою и дела человека не имеют никогда совершительной силы".
Протестантские и католические влияния сильно поколебали духовную целостность Русского Православия. Конечно, этого бы не произошло, если бы на Престоле царствовали истинно православные Государи, но с Петра I только Елизавету, Николая I, Александра III и Николая II можно назвать истинно православными Государями, верховными руководителями Русской Церкви. Все остальные были нетверды в Православии, некоторые в своей гордыне даже пытались его "улучшить". С национальной точки зрения для особы, возглавляющей Русскую Церковь, это было непростительно и вело к разрушению духовного ядра Православия. Екатерина II, например, не видела разницы между Православием и лютеранством. При Анне Иоанновне и Бироне гонение на Православие приобрело безобразные формы. Чем сильнее склонялись к Западу русские Императоры, тем больше Святейший Синод напоминал какуюто канцелярию. Хотя сам принцип главенства Царя в духовной жизни был верен, дело было только в самом Царе. Отделить Церковь от Царя и государства значило то же, что произвести большевистскую реформу.
В XVIII веке в духовном сословии целенаправленно возникает слой людей, своего рода орден, из которого в основном подбираются епископы Русской Православной Церкви - "Орден ученого монашества", западническое включение в Русскую Церковь. Как пишет Г. Флоровский, <это "ученое монашество" появляется впервые на юге в XVIII веке в связи с заведением новых латинских школ. И вместе с этими школами переходит на север. От живых монастырских преданий это новое монашество вполне отрывается. Между монашеством "ученым" и монастырским не было взаимного понимания, и рознь между ними достигает иногда трагической остроты... И главный парадокс в судьбе "ученого монашества" связан с тем, что организуется оно под властью и верховенством оберпрокурора. Это было не только обмирщение, но и бюрократизация монашества. "Орден" создается светской властью как средство властвовать и в Церкви. В сущности, то было только номинальное монашество, кроме видимого "образа" или одежды, здесь мало оставалось монашеского. Это ученое "черное" духовенство всегда меньше было носителем аскетического начала. Обеты молчаливо преступались по невыполнимости. Монашество для "ученых" перестает быть путем послушания и подвига, становится для них путем власти, путем ко власти и чести>. *1
*1 Флоровский Г. Указ. соч. С.340. -
XVIII-XIX века нанесли русскому национальному сознанию, русскому духовному религиозному сознанию огромный и, можно сказать, невосполнимый урон. Это сознание, отмечает Г. Флоровский, "так часто съеживалось, сжималось, укрывалось в молчании, в отмалчивании и в замалчивании вопроса для самого себя... Утрачивался единый и общий язык, терялась та симпатическая связь, без которой взаимное понимание невозможно. И этому еще более содействовали те насмешки и издевательства, в которых так любовно изощрялись русские культуртрегеры и просветители XVIII века... В истории русского богословия и русского национального сознания вообще все эти противоречия и ушибы XVIII века отозвались и сказались с большей силой и болезненностью".
Глава 25
Союз иудеев и католиков против Православия в западнорусских землях. - Жестокая эксплуатация иудеями русских крестьян. - Аренда иудеями православных церквей. - Поругание Святынь. - Произвол в отношении христиан и надругательства над священниками. - Народные восстания против врагов веры.
Скопление большого количества иудеев и размещение иудейского центра на западнорусских землях, временно оккупированных Польшей и Литвой, было очень опасно для духовного здоровья христиан. Католичество, а позднее и униатство западнорусских земель явились ярким примером религиозного распада и отпадения от истинной веры, логическим завершением которых был полнейший государственный крах Польши и Литвы.
Появление евреев в Польше относится к IX столетию. Сохранились сведения о еврейской делегации из Германии к польскому князю Лешку с просьбой разрешить иудеям поселиться в его стране, дозволив заниматься "науками и ремеслами". Делегаты убедили малограмотного, необразованного князя в веротерпимости иудеев. Разрешение было получено.
В 905 году издаются "Особые привилегии" для евреев, по которым они получили разрешение селиться где им заблагорассудится, свободно исповедовать свою религию, иметь свой собственный суд, свободу торговли и промыслов, независимость от рыцарства и защиту от всяких "несправедливых" притеснений со стороны местных властей. Евреи стали как бы персональными банкирами верховной польской власти, получив от нее права безграничной эксплуатации и ростовщической кабалы простого народа.
"Особые привилегии" привлекли в Польшу евреев со всей Европы. Особенно сильно их поток ускорился с начала первого крестового похода. К середине XIII века число иудеев в Польше составило более 12 процентов всего населения, достигая в некоторых местностях даже 25 процентов.
Продажные польские короли предоставляют евреям полное право заниматься ростовщичеством под залог имущества (с правом присвоения этого имущества, если должник задерживал оплату). Иудеи получают право повсеместно торговать и бесконтрольно эксплуатировать русских крестьян. В привилегии 1264 года, данной иудеям польским князем Болеславом, проводился взгляд на евреев как на княжеских людей, от которых князь получает материальную выгоду и за это берет их под свою защиту. Привилегия Болеслава делала иудеев особым классом, подчиняющимся непосредственно княжеской власти и суду.
Тяжбы христиан с иудеями подлежали не общему местному суду, а суду князя, его наместника или особо назначенного судьи, причем для доказательства правильности иска к еврею недостаточно было свидетельского показания одного лишь христианина - требовался также свидетель-еврей, а дела по обвинению евреев в ритуальных преступлениях против Христианства разбирались при наличии шести свидетелей: троих христиан и троих евреев. А, так как, согласно Талмуду, иудей на гойском суде не мог свидетельствовать против своего единоверца и имел право лжесвидетельствовать, преступники-иудеи становились фактически неуязвимыми перед законом. Бессовестный обман, мошенничество, спаивание русских крестьян иудеями поддерживались польской властью.
Польские законы признали внутреннюю организацию иудеев, подчиненность их кагалу и раввинату. Фактически во многих случаях иудеи были независимы от христианского народа, среди которого они жили, рассматривая его только как средство обогащения.
Как признает еврейский историк Ю. Гессен, в XVI веке (а фактически в XV-XVII веках) духовное главенство над еврейским миром сосредоточивается в немецко-польском еврействе. "Чтобы предотвратить возможность растворения еврейского народа среди окружающего населения, - пишет этот историк, - духовные руководители издавна вводили установления с целью изолировать народ от тесного общения с соседями. Пользуясь авторитетом Талмуда, векового свода решений законоучителей, раввины опутали общественную жизнь и частный быт еврея сложной сетью предписаний религиозно-обрядового характера, которые, препятствуя сближению с иноверцами, подчиняли вместе с тем народ воле его руководителей". *1 Через раввинов и кагалы евреи были превращены, хотели они этого или нет, в членов всеобщей еврейской организации, постоянно отчисляя в пользу своего невидимого правительства значительные суммы денег. Кагальные старшины и раввины жестко оберегали свою власть над еврейством, грозя ослушникам разными карами, вплоть до убийства. Еврейская жизнь была полностью подчинена раввинам, которые, в свою очередь, чувствовали себя послушными исполнителями воли иудейского правительства. Знание Талмуда и иудейской схоластики считалось для еврея самым главным в жизни, но знание этой "науки" только отделяло еврея от тех народов, среди которых они жили. Иудейский шовинизм, чувство избранничества, внушаемые евреям с детства через Талмуд, психологически калечили их, превращая в одержимых идеей своей исключительности.
В XVI веке евреи заполонили почти все города в Польше и Литве, заняв в них место среднего класса. Враждебные по религии и организации христианскому населению, они сосредоточили в своих руках капиталы, торговлю и промыслы *2. Вот свидетельство одного из русских, живших в то время: "В эту страну собрался отовсюду самый дурной из всех народов - иудейский, распространившийся по всем городам Подолии, Волыни и других плодородных областей, народ вероломный, хитрый, вредный, который портит наши товары, подделывает деньги, подписи, печати, на всех рынках отнимает у христиан средства к жизни, не знает другого искусства, кроме обмана и клеветы" *3.
*1 Гессен Ю. Указ. соч. С.40.
*2 Русский архив: Избранные страницы //Русская беседа. Новосибирск, 1994. Вып. 1. С. 210.
*3 Русский мир. 1873. N293. -
До самого падения Польши жители городов постоянно жаловались правительству на захват евреями промыслов и торговли, на скупку ими городского имущества, аренду городских доходов, вытеснение мещан из городов, на отказ евреев нести городские повинности. Но все жалобы не привели ни к чему, так как уже со второй половины XVII века началось разложение Польского государства и в нем воцарилась анархия. *1
Эксплуатация русских крестьян в поместьях, отдаваемых польской шляхтой в аренду евреям, была настолько жестокой, что могла сравниться только с эксплуатацией рабов на еврейских плантациях Америки. Как справедливо отмечалось, "эксплуататорская деятельность евреев ничем не была сдерживаема и знаменовалась такими хищничеством, жестокостью и кощунством, что ничего подобного нельзя найти во всемирной истории. Получая вместе с арендой селений и владельческие права судить и казнить смертью крестьян, евреи проявляли особенно все эти ужасные стороны своей деятельности при аренде селений польских дворян с православным населением. В них с началом унии евреям были отданы в аренду даже православные церкви, и они стали брать с прихожан разные сборы, жестоко оскорблявшие их религиозные чувства" *2.
Особенно возмутительное и недопустимое положение сложилось в отношении Русской Церкви. Глумившиеся над православными польские дворяне-католики отдавали русские церкви на откуп иудеям. Как сообщают исторические источники, "церкви не согласившихся на унию прихожан отданы жидам в аренду, и положена в оных за всякую отправу денежная плата от одного до пяти талеров, а за крещение младенцев и за похороны мертвых - от одного до пяти злотых; жиды, яко непримиримые враги Христианства, сии вселенские побродяги и притчи в человечестве, с восхищением принялись за так надежное для них скверноприбыточество и тотчас ключи церковные и веревки колокольные отобрали к себе в корчмы. При всякой требе Христианской идти к жиду, торжиться с ним и по важности отправы заплатить за нее и выпросить ключи; а жид притом, насмеявшись довольно богослужению Христианскому и перехуливши все, Христианами чинимое, называя его языческим или гойским, приказывал ктитору возвращать ему ключи с клятвою, что ничего в запас не отправлено" *3.
*1 Русский архив. С.210.
*2 Там же. С.211
*3 Маркeвич Н. История Малороссии. Киев, 1842. С.93-94. -
В начале XVII века торг пасхами был отдан евреям на откуп, и православные были обязаны давать евреям определенную плату за покупные и домашние пасхи. Летописец, между прочим, замечает, что эта плата "похожа на дань Апокалипсическую, во дни антихристовы описываемую", и делает следующее заключение:
"Итак, жидовство, производя над христианами в их собственной земле такую тяжкую наругу (поругание. - О.П.), сами между тем пейсахи свои отправляли свободно и проклинали христиан и веру их в синагогах своих, на Русской земле устроенных, невозбранно, а поляки тем утешались, все пособия и потачки жидам делая". *1 В одной летописи находится такой перечень даней, взимаемых евреями: "От играния на дудке, на свирели, на скрипице и прочаго... от детей новорожденных за повияч, от всяких садових и огородних плодов, от каждой хаты, подушенний оклад, от вступающих в брак, от улия пчел, от рыболовни, из стодоли, от ветряных млинов и жоровней, судние посули, т.е. на... позвах для судящих; откупы жидовские церквей Божиих, также и всяких питейных вещей; пороговщину от каждаго рога воловаго и короваго..." *2
Все гонения на православных на оккупированных западнорусских землях иудеи и католики осуществляли вместе. Отдав русские церкви в руки иудеев, близкая им по духу польская шляхта со смехом наблюдала за поруганием христианских Святынь, которое совершали иудеи. Католические ксендзы и униаты даже подстрекали на это иудеев, рассчитывая таким образом отвратить русских от Православия.
Как сообщает архиепископ Филарет, "те храмы, прихожане которых никаким насилием не могли быть обращены в унию, отданы были в аренду жидам; ключи храмов и колоколен перешли в жидовские корчмы. Нужно совершать требу - иди торговаться с жидом, для которого золото - идол, а вера Христова - предмет злобных насмешек и ругательств. Приходилось платить до пяти талеров за каждую литургию, то же самое за крещение и погребение. Униат свободно получал, где и как хотел, пасхальный хлеб, а православный не мог печь его сам и покупал не иначе, как у жида и по жидовской цене. На просфоре, купленной для поминовения за здравие или упокой, жид делал знак углем - и только тогда она могла быть принята к жертвеннику". *3
Средневековые источники Западной Руси изобилуют примерами жестокого произвола иудеев-талмудистов в отношении православного населения. Причем совершенно очевидно, что имела место не только безжалостная эксплуатация русских крестьян еврейскими арендаторами, но и воинственное антихристианское поведение.
Приведу содержание некоторых наиболее характерных документов XVI-XVII веков *4:
*1 Маркeвич Н. Указ. соч. С.120-121.
*2 Русский мир. 1873. N293.
*3 Филарет, архиеп. История Русской Церкви. М., 1898. С.73.
*4 Лютостанский И. Указ. соч. Т.2. С.138-141. -
1560 г. февраля 2 дня. Жалоба новодворского священника Вукола Афанасьевича на еврея Козчика за нанесение ему ран, опасных для жизни.
В 1605 г. евреи-арендаторы имения Жировиц Слонимского уезда 16 апреля напали на село того же имения Русакове и здесь схватили жену слонимского шляхтича, пожилую женщину Полонию Ходоровну, из-за каких-то личных ссор жестоко и немилосердно избили ее палками, затем, перевязав ее веревками, скрутив ей ноги и руки, несколько раз подпаливали ее зажженными свечами и в заключение засадили в жестокую тюрьму, где она и умерла. При этом евреи забрали все ее движимое имущество, что было в упомянутом селе, хлеб, скот, одежду, деньги и драгоценные предметы (далее следует перечень).
1605 г. марта 24 дня. Жалоба Ивана Солтана на слонимских евреев, занесших моровую язву в имение его Жировицы и принадлежащие ему села.
1605 г. мая 8 дня. Жалоба Волковича на евреев, попавших на двор отца его и захвативших разное имущество, принадлежащее ему.
1605 г. мая 27 дня. Жалоба Волковича на холмских евреев, которые, сделавши нападение на мызу его отца, нанесли тяжкие побои матери его и подвергли ее заключению, в котором она и умерла.
1606 г. марта 10 дня. Заявление возного о нападении рожанских евреев на сопровождавшего убийцу еврея Илью Шмуйловича, о нанесении ему побоев и освобождении убийцы.
1606 г. мая 10 дня. Жалоба Шухтинского, слуги Яна Рея из Нагловиц, на еврея слонимского Давида Кивича, нанесшего ему тяжкие побои.
1608 г. мая 2 дня. Жалоба управляющего имением Софии Завишиной на евреев-арендаторов соседних имений и нанесение жалующемуся тяжких побоев и ограбление имущества в имении.
1610 г. июля 8 дня. Жалоба Гелены Тишкевичевой на слонимских евреев за нанесение ими побоев и ограбление слуги ее.
1610 г. октября 30 дня. Жалоба Юрия Сутка на еврея Натана Екушевича за нанесение ему тяжких побоев.
1615 г. марта 18 дня. Жалоба Гинтовта на еврея Мисановича за нанесение ему тяжких побоев.
1619 г. мая 26 дня. Жалоба на еврея Боруха Шимановича за нанесение им побоев крестьянину Михаилу Венцковичу.
1619 г. июня 16 дня. Заявление о нападении евреев местечка Дворца на помещика Стефана Томкевича, нанесении побоев и отнятии у него разных вещей.
1629 г. марта 4 дня. По свидетельствовании возных об угрозах брест- ских евреев на жизнь Николая Шавловского.
1629 г. мая 15 дня. Трибунальный декрет, отменяющий приговор Ошмянского городского суда, присудившего евреев Хаймовича и Якубовича к смертной казни за нападение на Янковского.
1644 г. марта 10 дня. Жалоба Брестской иезуитской коллегии на нанесение брестскими евреями тяжких побоев ученику коллегии Нецецкому.
В 1644 г., 20 июля, лобачевский русский священник и писарь Брестского капитула Иоанн Троцевич, находясь по делам своим в Бресте, увидел избитого и окровавленного человека, которого вела толпа евреев, якобы беглого из тюрьмы, и при замечании некоторых из христиан, что иудеи так издеваются над христианином, со своей стороны прибавил:
"Жаль человека, чтобы так его бить и истязать без исследования дела законом". На эти невинные слова к священнику из толпы подбежал еврей, скорняк Шихма, и обругал его самыми унизительными и оскорбительными для его сана словами за вмешательство в это дело. Когда священник, оставив свою повозку, хотел отправиться к брестскому наместнику с жалобою, тот же еврей Шихма, нагнав его в переулке, вновь накинулся на него, ударив его раз рукою по лицу, а во второй раз нанес ему удар в грудь и толкнул его ногой; при этом он крикнул своим соучастникам:
"Бей, убей этого поганца хама, если бы пришлось его даже на фунты взвешивать - заплатим!" Иудеи-талмудисты жестоко избили и изранили этого христианского пастыря.
1645 г. марта 8 дня. Жалоба Есьмана Новицкого на еврея Лазаря Симчича, который покушался на жизнь его сына и отнял у него лошадь, вола и сбрую.
1646 г. января 30 дня. Жалоба Луки Ольковского на пинского еврея Давида, убившего крестьянина Шестелевича.
1646 г. февраля 23 дня. Заявление о побоях, нанесенных крестьянину арендатором-евреем, от которых и умер названный крестьянин. Заявление возного об осмотре тела крестьянина имения Погост, убитого евреем-арендатором этого имения.
1646 г. апреля 19 дня. Заявление священника Погостской церкви Якова Мартиновича о нанесении жестоких побоев и ограблении его сына и челяди евреем-арендатором имения Погост.
1646 г. мая 25 дня. Жалоба на грабежи и нанесение пинскими евреями жестоких побоев крестьянину Николаю Федоровичу.
1646 г. июня 1 дня. Заявление священника погостской церкви Якова Мартиновича о нанесении побоев и ограблении его сына и челяди евреем-арендатором имения Погост.
1646 г. июня 6 дня. Постановление суда по делу, возбужденному Иваном Кропивницким об убиении евреем Давидом Иоселевичем крестьянина Шестелевича.
1646 г. июля 28 дня. Заявление возного о жалобах крестьян имения Пнево на евреев-арендаторов, которые убили одного крестьянина, взимали с крестьян незаконные поборы и обременяли их излишними работами.
1646 г. августа 6 дня. Заявление слуги Иннокентия Гизеля, игумена Дятловского монастыря, Ивана Дашкевича о нанесении еврейкой Дверою, сыном ее Яковом и пинским евреем Даниилом монастырским крестьянам побоев и об ограблении их.
1652 г. августа 13 дня. Жалоба священника Мотольской церкви Николая Барановича на мотольского арендатора еврея Лейбу Гиршовича и зятя его о нанесении ему ран и побоев. Дальше заявление возного об осмотре им священника Мотольской церкви Николая Барановича, которому были нанесены раны и побои мотольским арендатором Лейбой Гиршовичем и его зятем и прочими евреями.
1653 г. октября 11 дня. Трибунальный декрет, присуждающий евреев могилевских Жушмана Исааковича и Лейбу Жушмановича к смертной казни за побои, нанесенные Федору Хацковскому и слуге его, и за отнятие у него денег и документов.
1654 г. января 19 дня. Трибунальный декрет, присуждающий нескольких евреев брестской синагоги к смертной казни за побои, причиненные Медекше и Викентию Климашевскому, и за отнятие у них денег, вещей и документов.
1658 г. июля 20 дня. Жалоба священника Курциловича на еврееварендаторов ставецкой мельницы за нанесение побоев его брату, требовавшему на основании фундационной затеи князя Ярослава выдачи десятины с помола в назначенной мельнице в пользу священника.
1658 г. июля 22 дня. Заявление возного об освидетельствовании ран, нанесенных брату ставецкого священника Льву Курциловичу евреями - арендаторами мельницы в имении Ставок.
1660 г. января 17 дня. Жалоба Ельского на евреев - арендаторов имения Любашова, которые напали на проезжавшую жену Ельского, разграбили ее имущество и побили ее прислугу.
1662 г. июня 3 дня. Трибунальный декрет, присуждающий еврея Марка Левковича к сожжению за разные разбои и подделку документов.
1663 г. июня 30 дня. Заявление ксендза Андрея Тхорницкого о нанесении тяжких побоев его родственнику и челяди евреями Лейзером Зубацким и Ицком Хортюком.
1663 г. июля 1 дня. Заявление двух возных о расследовании дела об умерщвлении христианского ребенка евреями города Войня.
1663 г. сентября 20 дня. Жалоба ксендза Андрея Тхорницкого на еврея Ицка Хортюка за нанесение тяжких побоев и ран родственнику его Пухальскому и акт осмотра возными ран потерпевшего.
1666 г. апреля 5 дня. Жалоба настоятеля Пинского Братского монастыря на черные клеветы, возведенные на него и на братию монастыря пинскими евреями.
1667 г. ноября 4 дня. Трибунальный декрет, присуждающий евреев Новогородка к изгнанию и уплате Федору Азаревичу штрафа за побои и отнятие денег и вещей.
Преступный союз польских королей, шляхетства и иудеев против православного населения западнорусских земель стал главной причиной постоянных восстаний русских людей против ненавистных эксплуататоров. Восставшие в равной степени справедливо уничтожали как иудеев, так и их союзников - поляков католиков (хотя последних иногда щадили).
Во время восстания Богдана Хмельницкого проводилось тотальное истребление иудеев и католиков как врагов Христианской веры. Но при этом истреблении своих врагов казаки все-таки более щадили поляков. Так, в укрепленный замок Тульчин укрылись поляки и евреи. Казаки под начальством полковника Ганжи осадили замок и, открыв артиллерийский огонь, принудили поляков просить мира и пощады за выкуп. Казаки объявили им: "Вас пощадим, если заплатите за себя откуп, мы отойдем, а жидов ни за какие деньги не помилуем: они наши заклятые враги; они оскорбили нашу веру, и мы поклялись истребить все их племя. Выгоните их из города и не будьте с ними в согласии". Спасаясь от неизбежной смерти, поляки выдали казакам всех находившихся в Тульчине евреев. Один раввин, описывая ужасные сцены истребления евреев казаками, говорит, что число убитых ими евреев достигало до 100 тыс., "кроме погибших от голода и жажды и потонувших в реках во время бесполезного бегства; везде по полям, по горам лежали тела наших братьев, ибо гонители их были быстрее орлов небесных" *1.
*1 Русский мир. 1873. N293. -
Союз польского католического дворянства и иудеев продолжался некоторое время и после того, как оккупированные земли были возвращены России. В конце концов этот союз прекратил сам русский народ. В 1768 году он снова восстал против иудеев и католиков. Славные народные вожди Гонта и Зализняк жестко наказали врагов Православной веры, а аренда поместий евреями была запрещена правительством.
Глава 26
Отношение к иудеям русских Царей от Алексея Михайловича до Екатерины II. - Запрещение на въезд евреев. - Петр I против евреев. "От врагов Христовых не желаю интересной прибыли". - Черта оседлости. - Попытки реформировать кагал.
Русские православные Государи прекрасно отдавали себе отчет, какую опасность для России несет иудаизм. Иудеи признавались элементом, враждебным народу и государству, доступ им в Россию запрещался под страхом высылки (со штрафом) и конфискации имущества. Начиная с момента освобождения от ордынского ига вплоть до XX века русские Цари стремятся не допустить иудеев в страну или ограничить их деятельность. Причем запреты носили чисто религиозно-идеологический характер. К иудеям относились как к врагам веры Христовой, поэтому запреты имели идейный, а не этнический смысл. Если иудей (как тогда говорили, жид) принимал Христианство, он становился полноправным, духовно свободным членом православного общества и не подвергался каким-либо ограничениям.
После суда над жидовствующими въезд иудеев в Россию был запрещен. В 1525 году московский посол при Ватикане на вопрос, как относится к евреям Великий князь Московский Василий III, ответил: "В Москве евреев не выносят, потому что они очень плохие люди. Недавно учили турок, как выплавлять медные пушки".
Павел Иовий, посетивший Россию в княжение Василия III, свидетельствует, что в его время русские ненавидели иудеев, содрогались даже при одном имени их и не пускали в свои пределы, как людей презренных и вредных. *1
*1 Пятковский А.П. Государство в государстве: К истории еврейского вопроса в России и Западной Европе. СПб., 1901. С.38-39. -
Запрет на въезд иудеев в Россию был подтвержден и Иваном Грозным. "Жидам ездити в Россию, - говорил он, - с торгами не пригоже для того, что от них многие лиха делаются, что отварные зелья (яды. О.П.) привозили в Россию и христиан от Христианства отводили". Как сообщает Псковская летопись, при взятии Полоцка в 1563 году Иван Грозный приказал всем евреям креститься, а тех, кто отказался, утопил в Двине.
Число иудеев в России увеличивается в Смутное время. В грамоте об избрании на царство династии Романовых говорилось о том, что Лжедмитрий I привел с собой не только многих "злых еретиков, колвинцев, новокшенцев, ариян, люторей и римлян", но также и "богоубийц-жидов". Официальные документы свидетельствовали, что Лжедмитрий II был "родом жидовин". Для русского человека такое свидетельство являлось самым уничтожающим. Самозванец еврей, "жид богоубийца", претендующий на русский Престол, приведший с собой кучу соплеменников, вызвал всеобщую ненависть. Впрочем, иудейское происхождение Лжедмитрия II не отрицают и еврейские источники. Так, например, X. Рывкин писал: "Легенда о том, что второй самозванец был евреем из казаков, имела свое оправдание, ибо среди казаков в то время действительно было немало евреев". *1
В XVII веке проникновение иудеев в Россию осуществлялось гораздо быстрее, чем прежде. Много иудеев осели в России после заключения мира 1667 года. Как пишет еврейский историк, эти евреи "постепенно растворились в окружающем населении, приняв Христианство. Некоторые из пленных явились родоначальниками русских дворянских фамилий" *2.
Правда, после заключения договора с поляками в 1678 году отношение к евреям стало более суровым. По договору, в частности, предусматривалось, что евреи в отличие от прочих польско-литовских торговых людей не могут приезжать в Москву. Однако в последние десятилетия XVII века в Левобережной Малороссии, вернувшейся после польской оккупации в состав России, образовалось оседлое еврейское население - потомки хазарских иудеев, занимавшиеся на этих землях кормчеством, арендой помещичьих усадеб и безжалостной эксплуатацией русских крестьян. В середине XVII века русское население под руководством Б. Хмельницкого жестоко наказало своих обидчиков. Во многих населенных пунктах иудеи были либо уничтожены, либо бежали. Как пишет архидиакон Павел Алепский, "что касается породы жидов, то их вконец истребили. Красивые дома, лавки и постоялые дворы, им принадлежащие, теперь сделались логовищем для диких зверей, ибо Богдан Хмельницкий (да будет долга его жизнь!) завладел этими многочисленными городами... и теперь эта страна занята чисто православными казаками". *3
*1 Рывкин X. Евреи в Смоленске. СПб., 1910. С.51.
*2 Гессен Ю. Указ. соч. С.10.
*3 Путешествие Антиохийского патриарха Макария... описанное его сыном архидиаконом Павлом Алепским. Киев, 1997. С.33. -
Позднее западнорусские земли снова переходят под оккупацию поляков, немедленно пригласивших себе на помощь евреев. Снова расцветают кормчество и безжалостная эксплуатация русских крестьян. Но через несколько лет русские люди восстают против оккупантов и эксплуататоров. Восставшие казаки и крестьяне жгут панские усадьбы, еврейские корчмы; некоторые города, населенные евреями, подвергаются разгрому.
Царствование Алексея Михайловича, проходившее под знаком возвышения России как духовного центра Христианства, не обошлось без конфликтов русских людей с иудеями. За это Алексей Михайлович неоднократно изгонял евреев из Москвы и других городов. В Могилеве в 1654 году он даже приказал не только выселить евреев, но и конфисковать все "жидовские дворы". Алексей Михайлович высказался за смертную казнь "путем сожжения огнем" или "отсекновением главы" за совращение евреями православных в иудейскую, "басурманскую" веру.
Последовательную, твердую и принципиальную позицию в отношении иудеев занимал Петр I. Привлекая в страну множество иностранцев, он полностью запретил въезд в Россию евреев, видя в них людей порочных и вредных в общегражданском и политическом смысле. "Я хочу видеть у себя, - говорил он, - лучше народ магометанской и языческой веры, нежели жидов: они плуты и обманщики. Я искореняю зло, а не распложаю его. Не будет для них в России ни жилища, ни торговли, сколько о сем ни стараются и как ближних ко мне ни подкупают".
На попытку амстердамского бургомистра Витсена вступиться за голландских промышленников и мастеровых из иудеев и добиться царского разрешения на их въезд в Петербург Петр I отвечал: "Друг мой, ты знаешь жидов и образ мыслей моих подданных, и я также знаю и тех и других. Не время еще дозволить жидам приезжать и жить в моем государстве. Скажи им моим именем, что я благодарю их за предложение и сожалею, что они желают селиться в России, ибо хотя они почитаются за весьма искусных обманывать весь свет, однако же, я думаю, у моих русаков они не много выторгуют".
Петр I постоянно выражался об иудеях с порицанием. Это, в частности, отмечает в 19-м томе своей истории С.М. Соловьев ("Государь не любил и не терпел иудеев"). Эмиссары "избранного" народа пытались воздействовать на русского Царя через еврейских выкрестов в его окружении, в частности через П.П. Шафирова (впоследствии этот иудей попал под суд за растрату крупных государственных сумм). С Шафировым в родстве был Авраам Веселовский, изменивший России и бежавший в Швейцарию с поста царского представителя в Вене *1. В окружении Петра I были еще два иудея, исполнявшие обязанности шутов, - Лакоста и Педрилло, потешавшие Царя своими глуповатыми шутками.
*1 Пятковский А.П. Указ. соч. С.40. -
Наследница Петра I Екатерина I продолжала линию на недопущение евреев в Россию. В ее царствование в 1727 году был издан Указ Верховного тайного совета, отнимавший у крупного международного афериста Боруха Лейбы откупа в Смоленском уезде, полученные им в результате обмана и подкупа должностных лиц. Этот иудей добился разрешения собирать за государство таможенные и кабацкие сборы. Иудейский аферист стал класть в свой карман доходы, принадлежавшие государству. Борух и другие связанные с ним иудеи были немедленно высланы за границу. Откуп же предписывалось отдать другим лицам, "кроме жидов".
В этом же году был издан и другой Указ (от 26 апреля), в котором предписывалось: "Жидов как мужеска, так и женска пола, которые обретаются на Украине и в других городах, - тех всех выслать вон из России за рубеж немедленно и впредь их ни под каким образы в Россию не впускать и того предостерегать во всех местах накрепко". Высылаемым иудеям запрещалось вывозить с собой добытые мошенничеством золотые и серебряные монеты, а вместо драгоценных металлов позволялось заплатить им медью.
Непродолжительное царствование Петра II характеризовалось значительными послаблениями иудеям в ущерб интересам русского народа. Иудеям разрешили въезд в Малороссию. Значительное число евреев сумели проникнуть в центральные города России, организовав там целый ряд торгово-финансовых афер.
При Анне Иоанновне позиция правительства по отношению к иудеям ужесточилась. Хотя временщик Государыни Бирон пытался заниматься махинациями с иудеями, сама Царица по отношению к ним была настроена здравомысляще. В ее царствование открылись возмутительные преступления иудеев против русских людей, которые потрясли все общество. Виновником этих потрясений стал еврейский финансовый аферист Борух Лейба, в правление Екатерины I изгнанный из России, но вскоре посредством подкупа чиновников вернувшийся назад.
Дело Боруха Лейбы началось еще в 1722 году. Двое русских людей написали письмо в Святейший Синод, в котором сообщали, что при потворстве смоленского губернатора иудеи чинят в простом народе смуты и прельщения, "выхваляя свою веру", и порицая Православие, и стремясь обратить православных "в жидовство". При этом иудеи заставляли русских людей чествовать "жидовские субботы", относились пренебрежительно к Христианским праздникам, принуждая своих наемников работать и в эти дни. Борух Лейба построил в дворцовом селе Зверовичи синагогу близ церкви Николая Чудотворца и когда священник того села стал "басурманской вере укоризны чинить", то "обнаглевший жид бил его смертно", и "голову испроломил, и, оковав, держал в железах". "От жидовского мучения" священник заболел и умер.
Священный Синод, разобравшись в этом деле, приказал: 1) построенную Борухом синагогу, "противную христианской вере", разорить до основания, а обретающиеся в ней "книги прелестного (соблазняющего на преступление. - О.П.) содержания" собрать и сжечь "без остатку"; 2) о вице-губернаторе князе Гагарине и о жиде Борухе доложить в Сенате, чтобы он наказал преступного иудея и "учинил ко изгнанию из оной смоленской провинции всех тамо обретающихся жидов за границы российские", а также чтобы "кабацкие и прочие сборы от жидов отняты и российским благочестивым жителям вручены были".
В ходе следствия, проведенного Синодом под наблюдением смоленского архиерея Филофея, выяснились и другие преступления Боруха против Православной веры. Открылось участие Боруха в ритуальных изуверствах. Так, например, супруги Борух накануне Богоявления Господня подвесили за "переводный брус" служившую у них деревенскую девушку Матрену Емельянову и, держа ее в таком положении "с вечера до утреннего звона" с завешенной головой, "булавками, иглами испущали из нее руду (кровь. - О.П.)" и освободили ее только тогда, когда на крик ее пришел мещанин Никифор Петров и своим появлением избавил ее от смерти. Следствие также установило факты бесчеловечной эксплуатации Борухом своих служащих, продажи им всякой мертвечины и мяса издохших коров вместо здоровой пищи.
Расследование продолжалось почти 16 лет (оно тормозилось взятками, которые Борух давал судейским чиновникам). Однако по мере продолжения следствия выявлялись все более чудовищные и возмутительные факты.
Оказалось, что Борух совращал в "жидовскую веру" русских людей и приказывал им совершать обрезание. В частности, он убедил сделать это отставного капитан-лейтенанта флота Александра Возницына (по этому случаю привлекался и зять Боруха Шмерль). Возницына и, по-видимому, других не установленных следствием русских людей иудейские "миссионеры" возили в Польшу для "лучшего познания жидовского закона", окружали раввинами "для увещаний и наставлений", и эти наставления быстро сказались. Следствие установило, что Возницын начал "поносить имя Христа и Его учение".
За эти преступления Борух в 1738 году был сожжен, согласно Уложению Царя Алексея Михайловича, вместе с жертвой совращения Возницыным. В решении Сената по этому делу говорилось: "Обоих виновников казнить смертью, сжечь, чтобы другие, смотря на то, невежды и богопротивники от Христианского закона отступить не могли, таковые прелестники, как и оный жид Борух, из Христианского закона прельщать и в свои законы превращать не дерзали" *1.
Еще более последовательной в отношении иудеев была дочь Петра Великого Елизавета. В ее царствование издаются три Указа по еврейскому вопросу - все они касались систематического удаления евреев за пределы государства. Как отмечал А.П. Пятковский, "в этом пункте Императрица вполне разделяла взгляд своего отца и, хотя прикрывала его религиозными соображениями, но... здесь нетрудно было усмотреть чисто государственную и национальную цель: охранить коренное оседлое население от безграничной экономической эксплуатации и нравственного развращения со стороны пришлого кочевого племени" *2.
*1 Эта казнь - путем сожжения - была четвертой и последней в истории Русского Государства. Таким же образом были казнены "расколоучптель протопоп Аввакум", еретик-мистик Квирин Кульман и татарин Тойгильда (за то, что, приняв Христианство, снова возвратился к исламу) - см.: История русского законодательства о евреях.Т. I. С.28-41. Весьма показательно, что если в России было произведено только 4 сожжения за религиозные преступления, то в западноевропейских странах и США оно было бытовым явлением, насчитывающим более сотни тысяч случаев.
*2 Пятковский А.П. Указ. соч. С.47. -
В первом же именном Указе Сенату от 2 декабря 1740 года Императрица предписывала поголовное изгнание евреев, незаконно водворившихся в России "под разными видами, яко то: торгами и содержанием корчем и шинков", вопреки повелению Императрицы Екатерины I от 26 апреля 1727 года. "А понеже, - продолжала в своем Указе дочь Петра Великого, - наше всемилостивейшее матернее намерение есть от всех чаемых нашим верноподданным и всей нашей империи случиться могущих худых следствий крайне охранять и отвращать; того для и сего в забвении оставить мы не хотя, всемилостивейше повелеваем: из всей нашей империи, как из великороссийских, так и из малороссийских городов, сел и деревень всех мужеска и женска пола жидов, какого бы кто звания и достоинства ни был, с объявления сего нашего Высочайшего Указа, со всем их имением немедленно выслать за границу и впредь оных ни под каким видом в нашу империю ни для чего не впускать... При выпуске же их чрез наши границы... предостерегать и смотреть накрепко, чтобы они из России за рубеж никаких золотых червонных и никакой же российской серебряной монеты и ефимков отнюдь не вывозили. А ежели у кого из них такие золотые и серебряные монеты найдутся, оные у них отбирая, платить российскими медными деньгами... которые могут они в нашей же империи отдать и куда кому надобно векселя взять".
2 декабря 1742 года Елизавета издает еще один Указ Сенату: "Жиды в нашей империи под разными видами жительство свое продолжают, отчего не иного какого плода, но токмо яко от таковых имени Христа Спасителя ненавистников нашим верноподданным крайнего вреда ожидать должно. Ввиду сего повелеваем: всех жидов мужского и женского пола, какого бы кто звания и достоинства ни был, с объявлением Указа со всем их имением немедленно выслать за границу и впредь оных ни под каким видом в нашу империю ни для чего не впускать, разве кто из них захочет быть в Христианской вере греческого исповедания, то, таковых крестя, жить им позволить, только из государства уже не выпускать". Указ этот вызвал возражения у некоторых сенаторов, которые пытались убедить Императрицу в "неудобстве этой меры для торговли".
В ответ на возражения, высказанные в специальном докладе, Елизавета написала свою резолюцию: "От врагов Христовых не желаю интересной прибыли". Изгнание иудеев производилось очень активно. По иностранным источникам, за пределы России выселили 30 тыс. евреев *1.
Ненависть иудеев к русской Царице носила религиозно-ритуальный характер, что проявилось после ее кончины. В кёнигсбергской синагоге раввин изменил обычный молитвенный ритуал и выбрал псалом, исполненный не только порицаний, но даже проклятий по адресу почившей Царицы. Неприличие такого пения отметил современник - инспектор кёнигсбергской синагоги и профессор в местном университете Кипкэ, хотя он и сам не мог питать особенно нежных чувств к Елизавете Петровне после изгнания ею иудеев из недавно занятого русскими войсками Берлина *2.
Позицию Елизаветы в отношении иудеев в ее царствование разделяли самые просвещенные люди. Известный российский поэт и мыслитель князь Антиох Кантемир, например, писал: "По мудрости Государей российских Великая Россия доселе есть единственное государство европейское, от страшной жидовской язвы избавленное. Но зело тайно иудеи, притворно в Христианство пришедшие, в Россию ныне проникают и по телу ее расползаются. Особливо норовят и хощут сии лейбы и пейсохи вползти ко Двору в лейб-медикусы, пролезть в академию де Сиянс (Академия наук. - О.П.), к пружинам и ключам державной махины подобраться. Посему за кознями и происками жидовскими зорко следить надобно "*3.
*1 Пятковский А.П. Указ. соч. С.48.
*2 Там же С.49
*3 Приватные письма князя Антиоха Дмитриевича Кантемира к некоторым вельможам и ученым людям. СПб., 1807. С.14. -
В самом начале царствования Екатерины II делается попытка отменить прежние ограничения на проживание иудеев в России. Предложение это было подготовлено группой сенаторов, по всей видимости подкупленных иудеями. Вот как рассказывает об этом случае в третьем лице сама Екатерина II: <На пятый или на шестой день по вступлении на Престол Екатерины II она прибыла в Сенат... Так как все дела в Сенате производятся по журналу, за исключением дел крайне спешных, как нарочно, оказалось, что в это заседание проект разрешения евреям приезда в Россию находился первым в списке. Покамест записывали решение по предыдущему делу, Екатерина, будучи в затруднении, ввиду обстоятельств дать свое согласие этому предположению, признанному единогласно полезным, была выведена из этого положения сенатором князем И.В. Одоевским, который встал и сказал ей: "Не угодно ли Вашему Величеству - прежде чем решиться - посмотреть то, что Императрица Елизавета собственноручно начертала на полях подобного предложения?" Екатерина приказала принести себе доклады и нашла, что Елизавета по набожности написала на полях: "От врагов Христовых не желаю прибыли"...
Не прошло еще недели, как Екатерина II вступила на Престол (считает нужным Императрица объяснить свое дальнейшее поведение в Сенате. - О.П.); она возведена была на него, чтобы защищать Православную веру; она имела дело с набожным народом, с духовенством, которому не возвратили еще его имений и которое нуждалось в необходимом благодаря этой дурно направленной мере; умы были в сильном возбуждении, как это всегда бывает после столь важного события. Начать царствование таким проектом не могло быть средством успокоения; признать его (проект. - О.П.) вредным было невозможно (?). Екатерина просто повернулась к генерал-прокурору, когда он после отобрания голосов подошел принять ее решение, и сказала ему: "Я желаю, чтобы это дело было отложено до другого времени">.
Разрешение иудеям селиться в центральных губерниях России Екатерина II так и не дала. Более того, 12 октября 1762 года последовал именной Указ о разрешении селиться в России на пустопорожних землях всем желающим иностранцам, "окроме жидов", а 4 декабря того же года - Указ, разрешивший вернуться в Россию всем русским подданным, "кроме жидов". *1
*1 Голицын Н.Н. История русского законодательства о евреях. СПб., 1886. С.311. -
Через 10 лет после восшествия на Престол в переписке с известным французским философом-космополитом Д. Дидро, считавшим иудеев "гонимым племенем", Екатерина II так объяснила положение евреев в России: "Евреи были изгнаны из России Императрицею Елизаветою в начале ее царствования. В 1762 году была речь о возвращении их, но, так как предложение об этом было сделано невпопад, дело осталось в том же положении; в 1764 г. евреи были приписаны к купечеству и сделались жителями Новороссии за Днепром. Вся Белоруссия кишит ими; трое или четверо их находится уже давно в Петербурге; у меня был духовник (вероятно, протоиерей Панфилов, по догадке П.И. Бартенева), у которого они квартировали. Их терпят вопреки закону, делают вид, что и не знают, что они живут в столице. Впрочем, впуск их в Россию мог бы принести большой вред нашим мелким торговцам, так как эти люди все притягивают к себе, и могло бы статься, что при их возвращении было бы больше жалоб, чем пользы".
Екатерина II не могла принять антигосударственную направленность иудаизма, превращавшего евреев через талмудистско-кагальную систему в "государство в государстве". "Я желаю, - писала она, - чтобы грань инородья исчезла и древние области России были русскими не одним именем, но душою и сердцем. Единство языка и законов рождает единство чувств и понятий". *1
*1 Чтения в Московском Обществе истории и древностей российских. М., 1866. Кн. I. С. 104-105. -
Новый этап отношений Православной цивилизации с иудейским миром начинается в период возвращения в состав России западнорусских земель, оккупированных Польшей. Продажные и растленные польские короли и шляхта использовали иудеев на этих землях как агентов оккупационного режима. В свою очередь, иудейские правители, пользуясь случаем, превратили эти исторические русские территории в центры иудаизма, плотно заселенные евреями.
Уже при первом разделе Польши, в 1772 году, гражданами России стали свыше 100 тыс. иудеев. При последующих разделах Польши, в 1793 и 1795 годах, а также с присоединением Новороссии число иудеев в России по меньшей мере удвоилось. Как писала встревоженная Екатерина II, "то, что казалось детской игрой, становится серьезнейшим делом. Русское государство столкнулось с самыми многочисленными еврейскими массами, бывшими в Европе".
Чтобы остановить поток иудеев, уже было хлынувший в центральные губернии России, Екатерина II установила "черту оседлости", т.е. определенную территорию, за пределы которой иудеи не имели права выезжать. В "черте оседлости" иудеи не могли жить в селах (этой мерой Царица хотела спасти русских крестьян от еврейской эксплуатации), а также в Киеве, Севастополе и Ялте (чтобы ограничить распространение посредническо-паразитической торговли и ростовщичества). Решением Екатерины II было запрещено отдавать винокурение и продажу вина на откуп иудеям. В 1795 году Царица отменила право пропинации помещиков северо-западных губерний - по собственной воле передавать винокурение и продажу вина в руки евреев. *1
Это же решение было подтверждено через два года. Могилевскому наместническому правлению во исполнение Высочайшей воли поведено было снова: "Дабы никто, не имеющий право винокурения, как-то евреи, не производил оного ни под каким видом; да и из всего благородного общества (помещиков. - О.П.) никто не отважился бы во вред другим, самому себе, а паче крестьян дозволять под именем своим и на своих винницах курить (вино) евреям; ибо они по своему званию купечества должны обращаться к дозволительной торговле; записавшиеся же в мещанство должны жить в городах, где они приписаны, и упражняться в ремеслах... через что и придут в лучшее состояние города, а крестьяне избавятся от людей, к пьянству соблазняющих и только что их разоряющих" *2.
*1 С 1772 года такое право помещики имели распоряжением масона графа 3.Г. Чернышева.
*2 Сапунов А. Витебская старина. Витебск, 1883. С.235-236. -
О взаимоотношениях русских людей и иудеев хорошо свидетельствует записка могилевского губернатора генерал-поручика М. Каховского, много лет прослужившего в Северо-Западном крае и хорошо изучившего жизнь местного населения.
"Евреи, - пишет он, - народ хотя и трезвый, но ленивый, обманчивый, сонливый, суеверный, к нечистоте приобыклый, в домостроительстве неискусный; все они - пришельцы и умножаются в тех местах, где правление слабое и не наблюдающее правосудия; живут обманом и трудами крестьянскими... В городах живущие люди именуются мещанами и пользуются правом равно с христианами; им дана вольность всякие продавать напитки; где хотя кабаков не имеется, то, ездя по деревням, шинкуют - одним словом, им все способы к пропитанию и к изнищению крестьян доставлены. Корчмы городские наиболее в их содержании, но как они - народ, чистоту не наблюдающие и ленивый, то как их жилище, так и все, что у себя ни имеют, все - в нечистоте и неустройстве; а наконец, и улицы их нечистотою и грязью завалены. С проезжающих берут как за постой, так и за продажные припасы втрое; напитки дороги, а цельных у них нигде достать не можно: мешают в вино разные травы, дабы тем скорее в беспамятство привести покупающих у них крестьян. Приведя в такое состояние, все деньги у них оберут, а сверх того и долгу напишут, сколько похочут - что после с крестьянина, конечно, и сыщут как деньгами, так и хлебом <...>
Во всех местечках, - продолжает Каховский, - как владельческих, так и коронных, имеют евреи своих старшин, ими самими между собою избранных, выбирают к тому достаточных, а не меньше того в Талмуде искусных и во всем проворных. Кагал составляют шесть жидов; они же имеют своих наместников, которые во время отлучки первых или болезни место их заступают, и те шесть жидов называются кагальными... Оный (кагал) налагает всякие подати на своих подсудимых; содержит сбор для своих нищих и для избежания законного наказания чрез дачу денег, если весь кагал или один из них позван будет в суд по делу криминальному. Таких немало происшествий, что разными способами тех, которые на них в злодействе и смертоубийстве доказуют, и если им в том неудача, что чрез судей не сыщут вовсе уничтожения того дела или по крайней мере продолжения (замедления) оного, то как доносителя, так и виновного стравливают. Кагал имеет власть судить евреев, а обиженный (его) судом не может взять апелляции в суд Христианский, если другая сторона в том несогласна; в противном случае такие подвергаются проклятию, которое у них называется хейримом (херемом). Тот же кагал властен сажать евреев за преступления в железы и телесно наказывать <...>
Они (евреи) почти все торгуют разными товарами, но тысячный из них или весьма редкий, чтоб хорошим торговал и чтоб на собственные деньги купил или променял на собственный товар... а берет таковой или у жителей на кредит, или с аренды выбирает от крестьян и через то приводит их в изнеможение. Их торг (основан) весь на обмане и на обходе здешних обывателей; народ несправедливый, обманчивый, с ворами и разбойниками имеет сообщение; из них всякий на все в состоянии покушение сделает, лишь бы только деньги в их руки достались. С их сообщества в здешнем крае умножились преступления; они подлых людей умышленно подговаривают промышлять воровством, которые по совету их и входят в таковые дела; напоследок же, когда пойманы бывают, следственно и наказываются - наставники таких откупаются. От них фальшь в монете: хорошую вывозят за границу и продают, а за фальшивую в здешних местах покупают товары; нередко и сами деньги переделывают... Обманов еврейских такое множество, что их всех описать трудно, а короче сказать только так: что евреин, то новый вид обмана, ибо сколь ни случилось их дел разбирать, то при всяком деле новые виды обмана показывались. Они в судах обманывать должны тем более, что у них редко случаются дела (автор записки имеет в виду дела, возникающие в правительственных судах, обыкновенно обходимых евреями, а не в их племенных судилищах, или бет-динах); иные (жиды) большею частью позываны бывают в суд за неотдачу в срок долгов (конечно, долгов христианам). Если же им долги заплатить, то вовсе без пропитания останутся, ибо, окроме чужих денег или товаров, ничего не имеют. А как только последует просьба об отдаче долгов заимодавцам (христианам), то они всеми оборотами, которые только выдумать могут, судьям затруднение наводят и их выпрошенными у других или дорогою ценою купленными вещами забегают и, усмотря способность, судей подкупить стараются; а, подкупя судей, разные свои долги, совсем вымышленные, в суде представляют, чтобы этим способом если не решение дела удержать, то хоть по оному исполнение промедлить. Если же по суду в отдаче долгов обвинены бывают, то они свои пожитки отдают под сохранение родственникам своим с таким умыслом, чтобы кредитору (христианину) ничего не досталось и секвестру бы подпасть не могло <...>
Крестьян же и помещиков жиды в крайнее разорение приводят, и можно сказать так, что помещики были приказчиками, крестьяне невольными работниками, а евреи - их господами. Они обыкновенно берут аренду; всеми корчмами, напитками и мельницами зеведуют; в контрактах арендных домогаются тягчайших кондициев и платят большие деньги с таким договором, чтобы крестьянин покупал у своего арендатора, что только он имеет продажное, как-то: соль, рыбу, косы, вино, деготь и иные вещи. Напротив того, крестьянину не вольно продавать никому из своих продуктов, кроме арендаря, как-то: пеньку, медь, хлеб и птицы; также крестьянин и на мельницу другую, окроме арендаторской, не властен ехать, а если на чужой мельнице смелет, то большему штрафу крестьянин себя подвергает. Если же крестьянин, не доложась арендарю, что бы ни на есть на сторону продаст - такого (жид) вконец разорит, который после и суда сыскать не может. Одним словом, крестьяне вовсе связаны, так что они без дозволения жидов ничего не властны, окроме их арендаря, как купить, так и продать. При таковой крестьянской неволе, а жидовской над ними власти арендари как своим товаром, так и крестьянским по своей воле цену полагают и установляют собственной мерой: свои товары продают крестьянам высокой ценой, а у них покупают самой низкой. Итак, жиды за свои товары получают вдвое, через что крестьяне лишены и всех выгод, которыми могли б воспользоваться. А, сверх того, жиды крестьянам дают на кредит свои товары ценой высокой, а из той цены берут процент хлебом или деньгами. Например, в нынешнем неурожайном году (записка составлена в 1773 г. - О.П.) взял крестьянин у жида на рубль соли и принужден за то, что жид будет ждать до осени - не более как месяца четыре или пять, дать ему проценту: два четверика конопель, овса то же число или какого похочет хлеба, что и будет стоить 70 копеек (семьдесят копеек на рубль в течение пяти месяцев!), не считая подарку курей, яиц и прочего домашнего. Итак, чем беднее крестьянин, тем больший процент, для того что бедный крестьянин, чтобы ему в долг верили, то какой бы процент (жид) ни наложил, дать принужден с тем самым крестьяне помещикам одну часть, а жидам две - а временем и более из своего имения выделить должны. Сами же крестьяне со своими семействами довольствуются от трудов четвертой частью, а жидов, не получая от них платы, обувают и одевают. Итак, выше ясно изображено, как евреи со своими многочисленными семействами без трудов, а одним обманом в сих местах проживание имеют: чрез установление высокой цены своим товарам, а низкой - крестьянским продуктам, берут необыкновенные проценты с крестьян, а с тех процентов - опять новые проценты, что все и уделяет достаточное жидам пропитание, одеяние и дочерям их знатное приданое".
Враждебное отношение иудеев к христианам было главной причиной напряженных отношений русских людей к евреям. На иудеев русские смотрели прежде всего как на врагов веры.
Причем для многих русских, в большинстве своем ранее не знавших и не видевших евреев, встречи с ними вызывали чувство шока. "Отвратительные черты еврейства, - писал современник, - рассматривались русскими людьми как Божие наказание". "Я в первый раз (в 1777 г. О.П.), - писал он, - увидел племя еврейское, и в душе моей вырабатывалась его история с какими-то особыми чувствованиями... Я представлял себе Авраама, Исаака, Иакова, Ревекку... Я всматривался в новые для меня лица и одеяния, желал по ним вникнуть в глубину древности, дабы найти, не осталось ли в них чего-либо такого, чем удовлетворяется любопытство и само любомудрие; однако ж ничего другого не достиг, кроме того, что они приметно похожи на своих предков, которые обокрали у египтян сребро и золото... Увы! Народ возлюбленный Вечному - так вещала мне задумчивость моя, - ты почти ведь непосредственно говаривал с Богом и без чудес ничего не начинал и не делал. Наказание египтян за утеснение тебя, разделение моря до перехода твоего, столп огненный ночью и облачный днем, остановление солнца, падение стен Иерихонских, манна с неба, вода из камня и пр. суть твоя слава и доказательство, что ты был народ излюбленный Богу; но ты теперь как говорит один писатель - занимаешься на ярмарках обрезыванием червонцев и, потерявши собственную землю и Царствие Божие, обитаешь спокойно на иждивении языка (народа. - О.П.), имеющего и то и другое" *1.
*1 Цит. по: Пятковский А.П. Указ. соч. С.82. -
В XVIII веке на территории России - в Подолии, Волыни и Малороссии - широкое распространение получает одна из самых изуверских антихристианских сект в иудаизме - так называемый хасидизм. Основатель его, Израиль Бешт, учил евреев, чтобы они никогда не забывали о своей роли в мире как "избранного" народа, которому уготована особая судьба - властвовать над всем человечеством. Хасидские "законоучители" - цадики провозглашались в этой секте божиими избранниками, носителями чудодейственной силы, посредниками между богом и обыкновенным человеком. Чтобы слиться с божеством (на самом деле с сатаной), хасиды устраивали тайные кровавые ритуалы, убивая христиан, используя их кровь для проведения изуверских "богослужений". Хасиды постоянно демонстрировали свою смертельную ненависть к христианам. Именно среди этой секты, по сведениям монаха Неофита (бывшего раввина), в XVIII веке чаще всего практиковались ритуальные убийства христианских младенцев.
Глава 27
Записка Г.Р. Державина. - Выявление преступной роли иудейского кагала. - Казака. - Меропия. - Херем. - Бет-дин. - Предложение о ликвидации кагалов. - Либеральная политика Александра I. Комитет о благоустройстве евреев. - Администрирование еврейства при Николае I. - Формальное упразднение кагальной системы.
Серьезное изучение иудейского религиозного и общественного быта в России началось при Императоре Павле I. Он поручил замечательному русскому поэту и государственному деятелю Г.Р. Держивину провести специальное исследование и по итогам подготовить записку.
Державин выполнил поручение Императора. В своей записке он впервые познакомил русские власти со многими еврейскими тайнами, знание которых впоследствии было значительно расширено и углублено в "Книге кагала" Я. Брафмана.
Прежде всего Державин отметил зловещую роль кагалов - органов иудейского самоуправления на основе изуверских законов Талмуда, которых "благоустроенно политическое тело терпеть не должно", как государство в государстве. Державин вскрыл, что иудеи, считавшиеся угнетенными, устроили в черте своей оседлости настоящее тайное израильское царство, разделенное на кагальные округа с кагальными управлениями, облеченными деспотической властью над евреями и бесчеловечно эксплуатирующими христиан и их имущество на основе законов Талмуда.
Причем русские законы считались необязательными для евреев, по образцу Синедриона в каждой еврейской общине должны быть административное управление с деспотической властью и суд. В еврейских общинах в России были устроены кагалы (административные управления) и бет-дины - еврейские суды. Эти власти имели в своем распоряжении целый ряд дисциплинарных и тяжелых наказаний, чтобы принудить евреев им повиноваться и исполнять правила Талмуда, обряды и национальные обычаи. Например, кагал мог подвергать виновных исключению из местной еврейской общины (шамта, или нидуй) и исключению из всего Израиля (херем), если исключенный шамтою не покорится в продолжение 30 дней. Бет-дин имел власть наказывать плетью не подлежащего наказанию плетью, убивать - не подлежащего смертной казни не с целью нарушения закона, а "для поддержания его согласно требованию времени". Хотя еще до разорения Иерусалима Титом римляне отняли у Синедриона право приговаривать евреев к смертной казни, но им пользовались заменившие Синедрион кагальные власти в западнорусских землях. С возвращением их в Россию и с подчинением находившихся в них евреев действию русских законов кагалы не могли подвергать их каким бы то ни было наказаниям; тем не менее они продолжали негласно судить и наказывать евреев, не боясь даже подвергать смертной казни предателей и отступников от веры через тайных преследователей. По распоряжению кагала трупы умерших евреев, не исполнявших приказаний кагала и бет-дина и вообще еврейских правил, подвергались позорным поруганиям еврескими погребальными союзами.
Не менее деспотические и безнравственные отношения кагальных властей были установлены иудейскими законами по отношению к правам евреев по имуществу, и особенно к личности и имуществу неевреев. Так, в силу правил "Хезкат-Ишуб" местный кагал имел право все, что входит в район данной терртории, подчинить своей власти; опираясь на них, он считал себя хозяином всех имуществ, как еврейских, так и христианских, лежащих в его районе, а потому воспрещал или разрешал жительство иногородним евреям в управляемой им общине; скреплял сделки о купле и продаже между евреями; продавал евреям право эксплуатации личности нееврея (меропия) и право эксплуатации имущества нееврея (хазака), которую Державин назвал "коварным замыслом и родом самой вернейшей монополии".
Державин также раскрыл понятие "херем" - проклятие, которое выносит кагал всем, кто не подчинится законам Талмуда. Это, по справедливой оценке русского поэта, "непроницаемый святотатственный покров самых ужасных злодеяний".
В своей записке Державин "первый начертил стройную, цельную программу для решения еврейского вопроса в русском государственном духе, имея в виду объединение на общей почве всех русских подданных" *1.
*1 Пятковский А.П. Указ. соч. С.23. -
Павел I, ознакомившись с запиской, согласился со многими ее положениями и наградил автора. Однако трагическая смерть Царя в результате международного масонского заговора разрушила возможность решения еврейского вопроса в духе, благоприятном для русского народа. Новый Император - Александр I, находившийся под влиянием масонского окружения, занял либеральную позицию. В 1802 году он создает особый Комитет о благоустройстве евреев, душой которого был масон Сперанский, тесно связанный с иудейским миром через известного откупщика Переца, которого он считал приятелем и у которого жил. *1
Членом этого комитета также стал Г.Р. Державин. Как генерал-губернатор, он подготовил записку "Об отвращении в Белоруссии недостатка хлебного, обузданием корыстных промыслов евреев, о их преобразовании и о прочем". Новая записка Державина, по мнению специалистов, представляла собой в "высшей степени замечательный документ, не только как работа честного, проницательного государственного человека, но и как верное изложение всех существенных сторон еврейского быта, препятствующего слиянию этого племени с прочим населением" *2.
*1 Селянинов А. Указ. соч. С.76.
*2 Пятковский А.П. Указ. соч. С.117. -
В отчете официальной комиссии по еврейскому вопросу, действовавшей в 1870-х годах при Министерстве внутренних дел, отмечалось, что в начале царствования Александра I правительство "стояло уже на почве бытового изучения еврейства и начинавшаяся подготовка уже тогда разоблачала такие стороны общественных учреждений этой народности, которые едва ли могут быть терпимы при каком бы то ни было государственном устройстве; но сколько раз после того ни принимались в высших административных сферах за реформу, всякий раз какой-то магический тормоз задерживал окончание дела". Этот же магический тормоз остановил предложенную Державиным реформу еврейства, по которой предполагалось уничтожить кагалы во всех губерниях, населенных евреями, отменить все кагальные сборы, ограничить наплыв евреев известным процентным отношением к христианскому населению, а остальной массе отвести земли в Астраханской и Новороссийской губерниях, назначив к переселению самых беднейших; наконец, дозволить евреям, которые не захотят подчиниться этим ограничениям, свободно уходить за границу. Однако эти меры не были утверждены правительством.
Записка Державина и образование комитета вызвали большую тревогу в еврейском мире. Из опубликованных кагальных документов Минского еврейского общества выясняется, что кагалы и "предводители городов" собирались в чрезвычайные собрания через каждые три дня и решили послать в Петербург депутацию с целью просить Александра I не делать никаких нововведений в еврейском быту. А так как это дело "требовало много расходов", то все еврейское население обложено было на этот случай весьма значительными сборами, отказ от которых влек за собой "отлучение от народа" (херем). Из частной записки, доставленной Державину одним белорусским помещиком, стало известно, что евреи наложили и на генерал-прокурора свой херем, соединенный с проклятием по всем кагалам, "яко на гонителя". Кроме того, они собрали "на подарки" по этому делу огромную по тем временам сумму в миллион рублей и послали в Петербург, прося "приложить старание о смене его, Державина, с должности, а ежели того не можно, то хотя посягнуть на его жизнь" *1.
Положение о евреях, выработанное в 1804 году и практически не учитывавшее предложения Державина, продолжало развивать обособленность еврейских общин на русской почве, т.е. укреплять кагалы с их самостоятельностью, фискальной, судебной, полицейской и воспитательной. Впрочем, мысль о выселения евреев из Западного края продолжала занимать правительство и по выходе положения 1804 года. Следствием этого было устройство в Новороссийском крае (с 1808 г.) еврейских колоний, в которых правительство тщетно надеялось "перевоспитать" евреев и, приучив их к производительному земледельческому труду, изменить этим путем весь строй их жизни. Тем не менее и в этих образцовых колониях кагально-раввинское управление сохранило свое прежнее значение и новые поселения обосабливались от христианских обществ, не собираясь сливаться с ними ни в национальном, ни в культурном смысле. Правительство не только не противодействовало обособленности евреев, но даже учредило для так называемых израильских христиан (т.е. переходящих в Православие талмудистов) Особый комитет, просуществовавший с 1817-го по 1833 год *2.
*1 Державин Г.Р. Записки. М., 1860. С.794.
*2 Пятковский А.П. Указ. соч. С.119. -
Всепожирающая эксплуатация евреями русского крестьянства, отмечал русский ученый А.П. Пятковский, велась не в одиночку, а "всею кагальною силою, при зверской талмудической дисциплине, регулирующей до последних мелочей все взаимные отношения евреев в деле эксплуатации чуждой им территории и иноплеменных народов". Стремление к легкой наживе и к высокому проценту с оборотного капитала, шейлоковская неумолимость взысканий, умение ловко вовлекать должников в крайнюю нужду, искусство соблюдать формальную сторону закона и прикрывать самые позорные сделки флагом "благонамеренности", пишет тот же автор, - "все это приемы солидарных между собой личностей из еврейской среды, обессиливавшие всегда и везде экономическую производительность туземных жителей". *1
В конце своего царствования Александр I изменяет политику в отношении евреев. Данные, поступавшие к нему, свидетельствовали о многочисленных связях тайных обществ (в том числе будущих декабристов) с иудеями. В 1823 году был Высочайше утвержден "Особый комитет для лучшего устройства евреев". Причина и цель его учреждения определялись в следующих словах положения Комитета министров: "Комитет, усматривая, сколь важный вред происходит от водворения евреев в селениях как в Белоруссии, так и в других присоединенных от Польши губерниях, признает, что к отвращению зла, ими причиняемого, одни частные распоряжения не могут быть достаточны, и для того... полагает составить из членов Комитета министров особый комитет, который бы занялся подробным соображением о всех вообще евреях, в России находящихся и, рассмотрев изданные доселе постановления об них, изложил мнение свое, на каком основании удобнее и полезнее было бы учредить пребывание их в государстве, какие обязанности должны они нести в отношении к правительству - словом, чтобы комитет начертал вообще все, что может принадлежать к лучшему устройству гражданского положения сего народа" *2.
*1 Пятковский А.П. Указ. соч. С.29.
*2 Полное собрание законов Российской империи. Т. XXXVIII. N29443. -
В 1821 - 1823 годах последовали Указы со строжайшим предписанием местной власти лишить евреев права содержать кабаки в селах и деревнях и выселить их оттуда в города Черниговской, Полтавской, Могилевской и Витебской губерний. В Указе, относящемся к двум последним губерниям, было, между прочим, сказано, что "главной причиной расстройства крестьян белорусских признано пребывание евреев в селениях и продажа вина, ими в оных производимая; что евреи не только не обращались ни к каким занятиям или трудам, кои положением 1804 года им для собственной их пользы предоставлены, но, напротив, усиливаясь водворяться в селениях, число их еще больше умножилось в оных к сугубому разорению хлебопашцев". Высказанные в документе упреки евреям, что они не обратились к производительному труду и не оправдали надежды правительства, были повторены и в Указе 1824 года о запрещении иностранным евреям постоянного жительства в России ввиду занятия ими контрабандой и размножения евреев в пограничных, западных губерниях. Относительно русских евреев в Указе говорится следующее:
"Укоризны, кои всегда и везде делаемы евреями в образе отправления их промыслов и в способах их обогащения, без сомнения, были первой причиной мер правительства к пресечению переселения их во внутренние губернии. Меры, которые принимало правительство к извлечению из сего племени пользы для государства составлением для управления оного особого положения и изысканием средств к переведению евреев из селений, не могли иметь доселе желаемого успеха... Евреи всячески уклоняются от уплаты податей и рекрутской повинности, утаивая при ревизии и переписи действительную свою численность". Контрабандный промысел, в котором обвинялись иностранные евреи, проживавшие в России, был очень распространен и между русскими евреями в западных губерниях, потому в 1825 году состоялось Высочайшее повеление о высылке на 50 верст от границы евреев, не имеющих недвижимой собственности. Еще ранее этих законов 20-х годов, показавших резкую перемену в прежнем либеральном взгляде Императора Александра I на евреев, была сделана попытка способствовать разрешению еврейского вопроса радикальной мерой: в 1817 году состоялось Высочайшее повеление об учреждении комитета для облегчения перехода евреев в Христианство и покровительства евреям-христианам с предоставлением им земли и других льгот.
Николай I, столкнувшийся во время заговора декабристов с преступной конспирацией тайных обществ, стоявших за кулисами декабристского путча *1, изменил политику в отношении иудеев.
*1 По конституции, составленной декабристом-масоном Пестелем, в России учреждался "великий еврейский Синедрион", а всем евреям даровалось полное равноправие. -
Прежний либеральный подход сменяется усилением практики административных ограничений. В 1826 году утверждается наказание, "определенное евреям за совращение ими двух в Литве служанок-католичек в еврейскую веру (первой - 18 лет, второй - 16) и предписывается строгое наблюдение, чтобы христиане отнюдь не были в услужении у евреев". Виновных было поведено наказать: "Меера Вениаминовича 10 ударами кнутом, подраввинов: Ошера - 15 и Нефталиовича - 10 ударами и потом сослать в каторжную работу; жену Нефталиовича вместе с мужем сослать туда же в работу без наказания, а еврея Ицку наказать 50 ударами плетьми и прочих других; а о прописанном случае и об определенном виновникам за совращение по оному наказании - к предупреждению впредь совершения подобных преступлений противу государственных постановлений - опубликовать в тех губерниях, где Высочайше утвержденным 9 декабря 1804 года Положением о евреях дозволено им пребывание, а именно: литовских, белорусских, малороссийских - Киевской, Минской, Волынской, Подольской, Астраханской, Кавказской, Херсонской и Таврической, равно и Белостокской области, и о том в губернские правления послать Указы с тем, чтобы об оном равномерно было объявлено и в еврейских кагалах. Причем строго подтвердить правлениям, дабы местные полиции... строго наблюдали, чтобы люди христианских вероисповеданий отнюдь не были в услугах у евреев".
Иудеи постепенно подводятся под административный контроль и полицейскую опеку, но кагальное управление продолжает служить посредником в сношениях правительства с еврейским обществом. Управление это даже расширяет круг своих действий, еще более прибирая к рукам не только плебеев-амигаресов, но и изменников-морейнэ (еврейских аристократов). Так, например, в 1827 году при подчинении евреев общей рекрутской повинности выбор и поставка рекрутов предоставлены были самим обществам, которые для исполнения своих распоряжений по этому предмету могли избирать поверенных; на практике же такими поверенными сделались кагальные руководители, которые получили право сдавать на военную службу каждого члена своего общества, провинившегося перед кагалом. В 1835 году появляется новое Положение о евреях, в котором кагальная обособленность усиливается. В этом документе кагалы называются "ведомством", к которому и приписано "сословие евреев", им в обязанность и вменяется как исполнение всех предписаний начальства, относящихся к этому иудейскому сословию, так и сбор и расходование кагальных сумм, которые обязаны платить евреи. Должность раввина, исполняемая по договору с кагалом, охватывает очень широкий круг деятельности: он наблюдает за чистотой обрядов богослужения, вразумляет евреев в истинном смысле их закона, направляет их "к соблюдению нравственных обязанностей" (т.е. безнравственных требований Талмуда) и к "повиновению общим государственным законам, установленным властями". Раввины, по новому "Положению", стали вести особые метрические книги о евреях, что опять-таки привело на практике ко множеству разных злоупотреблений в виде пропуска ревизских душ и неверного обозначения лет и имен. Хотя в "Положении" оговаривалось, что своей властью над соплеменниками раввин может пользоваться только при помощи "убеждений и увещаний", что он не имеет права наказывать подлежащих его увещанию евреев "пенями, проклятиями и извержением из общества (херемом)", но эти оговорки так и остались пустыми словами.
Вслед за "Положением" 1835 года о евреях вышло дополнявшее его постановление о коробочном сборе, который, согласно закону, представлял "существующий издавна в еврейских обществах сбор на предмет пособия и облегчения тем обществам средств в уплате их долгов, в безнедоимочном и исправном отбывании податей и повинностей, в водворении и поддержании в обществах внутреннего порядка и благоустройства и в делах благотворения, общественного образования и призрения". Коробочный сбор разделялся на общий и частный. Общему сбору подвергались: 1) убой скота, 2) резание птиц на еврейский манер и 3) продажа так называемого кошерного мяса; частному - производство евреями торговли, доход от их домов и лавок, содержание ими шинков и трактиров. Все это еще более усилило изолированность еврейских обществ и укрепило власть кагалов. Непродуманное администрирование еврейских обществ при Николае I только способствовало их консолидации, поддержанию кагальных авторитетов и сосредоточению в их руках значительных денежных средств.
Эта близорукая политика продолжалась до 1844 года. В этом году вышло новое Высочайше утвержденное положение, согласно которому кагалы были уничтожены везде, кроме Риги и Курляндской губернии, а евреи подчинены по местам их жительства городским и уездным управлениям на общем основании. Вместо кагального управления создали коллегию еврейских старшин. Коробочные сборы передали в городские думы и ратуши. Вместе с тем обязанности по коробочному сбору возложили на еврейских сборщиков податей.
Однако настоящей реформы кагальной системы не получилось. Как впоследствии отмечала государственная комиссия, действовавшая в 1870-х годах, <несмотря на уничтожение кагалов, у евреев остается много средств для национального обособления. Даже в законодательных актах, последовавших за 1844 г., не видно особой настойчивости к устранению этой обособленности... В 1845 г. восстановлен существовавший особый сбор с шабашных свечей на содержание собственно еврейских училищ; учреждена при Министерстве внутренних дел "раввинская комиссия" для разрешения мнений и вопросов, относящихся к правилам еврейской веры. В 1852 г. евреям предоставлено иметь свои особые цехи; они несут государственные подати и повинности отдельно от христиан, для чего составляют из себя собрания, центром которых становятся синагоги; коробочный сбор, которым отчасти обеспечивается поступление казенных податей с еврейских обществ, остается в руках еврейских выборных; третейский суд (бет-дин) продолжает действовать на талмудической почве. Уничтожено собственно название кагалов, но значение коллегии старшин едва ли не остается прежним>.
Русская общественность выступает против попыток раввинов под видом управления еврейских старшин возродить кагал и использовать коробочный сбор для финансирования подпольной работы еврейских обществ. Великий русский писатель Ф.М. Достоевский, хорошо изучивший еврейский вопрос, писал в то время: "Жид и его кагал - все равно что заговор против русских".
Глава 28
Особое положение евреев при Александре II. - Привилегии "государства в государстве". - Расширение шинкарства, корчмарства и арендаторства. - Усиление еврейской эксплуатации. - Укрепление негласной силы кагала.
Государственная политика на охранение интересов русского народа от паразитических иудейских элементов, хотя и непоследовательно и не вполне удачно проводимая Николаем I, при Александре II снова сменилась на либеральную. Александр II старательно упразднял все ограничения, наложенные предшествующими Государями на развитие паразитических слоев общества. "Евреям, - писал Н.Н. Голицын, - было дано слишком много, и все законодательство о них подлежит новому пересмотру... Вопиющие факты легальных и нелегальных еврейских грабежей, бесстыдной деморализации народа и всяческого надувательства не оставлены без внимания правительством". *1
Такое положение тем более удивляло, что в 1870 году достоянием русского правительства и общественности стало исследование Я. Брафмана "Книга кагала". В этой книге автор, крещеный еврей, хорошо знавший внутреннюю жизнь иудейской общины, утверждал, что вредные стороны быта и деятельности евреев не зависят от ограничений их прав, а происходят от источника их быта и нравственности - Талмуда. Брафман гораздо полнее и документированнее, чем даже Державин, показал аморальный и преступный характер талмудических установлении, таких, как хазака, меропия, херем, бет-дин и т.п. "Книга кагала" произвела переворот в понимании еврейской проблемы и подтолкнула многих русских мыслителей и ученых на глубокие исследования еврейского вопроса *2. Эти исследования позволили, например, И.С. Аксакову сделать такой вывод: "Одно из самых привилегированных племен в России это, несомненно, евреи в наших западнорусских губерниях " *3.
*1 Голицын Н.Н. История русского законодательства о евреях. СПб., 1886. С.180.
*2 В иудейских общинах книга Брафмана вызвала настоящую панику, иудейские лидеры приказали ее скупать и уничтожать (Русский мир. 1873. N300), однако автор предпринял следующие издания.
*3 Аксаков И.С. Сочинения. М., 1886. Т.3. С.708. -
Евреи, по мнению Аксакова, обладали практически теми же правами, что и иные группы населения. Но в дополнение к ним евреи имели кагальное самоуправление, которое фактически было государством в государстве. Эти особые права превращали православных людей в западнорусских губерниях в объект эксплуатации кагалов. Поэтому, считал Аксаков, либеральным интеллигентам следовало бы бороться не за "равноправие евреев", а за улучшение положения русских. "Можно предположить, что никогда никто из этих ревнивых заступников за еврейство и не заглядывал в наши южные и западные губернии, потому что даже поверхностное знакомство с краем не может не вызвать добросовестного человека на серьезное размышление о способах избавления от тирании еврейского могущественного кагала, о создании сносных не для евреев, а для русских социальных и экономических условий существования". *1
"Неправое стяжание, - отмечал Аксаков, - вот что вызывает гнев русского народа на евреев, а не племенная и религиозная вражда" *2. Русский крестьянин в западнорусских землях видит в еврее жестокого эксплуататора. "Шинкарь, корчмарь, арендатор, подрядчик - везде, всюду крестьянин встретит еврея: ни купить, ни продать, ни нанять, ни наняться, ни достать денег, ничего не может сделать без посредства жидов, - жидов, знающих свою власть и силу, поддерживаемых кагалом (ибо все евреи тесно стоят друг за друга и подчиняются между собой строгой дисциплине) и потому дерзких и нахальных" *3. Аксаков приводит следующие цифры по губерниям России: Витебская - 77% кабатчиков - евреи, Черниговская - 78, Минская - 95, Виленская 98, Гродненская - 98% *4.
*1 Аксаков И.С. Указ. соч. С.765.
*2 Там же. С.781.
*3 Там же. С.738-739.
*4 Там же. С.767. -
В царствование Александра II иудеи получили большие права, которые сильно ущемляли интересы русского народа. Им были разрешены многие хозяйственные операции: по производству торговли, ремесел, по приобретению недвижимой собственности, по учреждению банкирских контор, по занятию мест на государственной службе - и не только евреям - гражданам России, но и приезжим из-за границы иностранным подданным, банкирам и главам торговых домов. Еврейские купцы 1-й гильдии, пробывшие в этой гильдии не менее пяти лет, получали разрешение приписываться к российскому купечеству вместе с членами своих семейств. Все евреи получили право приезжать "на время" во внутренние города России. Евреи, имевшие дипломы ученых степеней, "допускались на государственную службу по всем ведомствам" (в большинстве случаев эти дипломы использовались как прикрытие для торгово-посреднических махинаций). В 1865 году черта оседлости окончательно становится фикцией, ибо новый закон дозволяет "евреям-механикам, винокурам, пивоварам и вообще мастерам и ремесленникам проживать повсеместно в империи". Большие города наводнились огромным количеством иудеев, которые под прикрытием "мастерства и ремесла" занимались торговыми и финансовыми махинациями и ростовщичеством. *1
Уступки Александра II иудеям, сделанные под влиянием его масонского окружения, и прежде всего министра внутренних дел, главы петербургской масонской ложи графа С.С. Ланского, вызвали возмущенные протесты в русском обществе. Многие пытаются убедить Царя, что он делает роковую ошибку.
В организованной Александром II Комиссии по устройству быта евреев идет оживленная дискуссия. Наиболее здравомыслящие русские люди объясняли Государю необходимость пересмотра законодательства о евреях в пользу русского народа. Князь А.М. Дондуков-Корсаков, генерал-губернатор Юго-Западного края, в котором иудеи особенно скандально себя проявили, обращался к Царю с такими словами: "Евреи, будучи космополитами, населяя всевозможные страны и государства, нигде искренне не подчиняются государственным законам, а живут своей отдельной жизнью, признавая только свои, еврейские законы, обнимающие всю их жизнь и устанавливающие малейшие подробности всей их деятельности, как гражданской, так и религиозной. Если с этой стороны взглянуть на еврейство, на его исключительность, то нельзя не признать, что как еврейство вообще, так и отдельные его общества имеют важное политическое значение. Да и можно ли сомневаться в этом значении, когда очевидно - особенно у нас, в России, - ежедневно увеличивается торговое и финансовое преобладание евреев в ущерб всему русскому населению. Нельзя не признать вредным скопление богатства и силы в такой среде, которая не разделяет интересов всего государства, не живет его общей жизнью, а всецело принадлежит только себе только одному еврейству" *2.
*1 Пятковский А.П. Указ. соч. С.125.
*2 Материалы Комиссии по устройству быта евреев. СПб., 1879. Ч.I. С.110. -
На Комиссии по устройству быта евреев обсуждалась также записка В.Я. Фукса и В.В. Григорьева "По вопросу об отношении правительства к внешним проявлениям религиозной жизни евреев". Талмудистское миросозерцание, говорилось в записке, делает из евреев, по выражению департамента законов Государственного Совета, "религиозно-политическую касту". Евреи не признают себя и не могут быть признаваемы гражданами обитаемых ими стран, но, не будучи подданными иноземного государства, не могут быть признаваемыми и иностранцами. Они - государство в государстве, а поэтому не только все прошедшее, но и интерес настоящего времени побуждает их не к слиянию с гражданами страны, но лишь к приобретению предоставленных этим гражданам преимуществ с полным, однако, сохранением всего внутреннего - национального и религиозно-политического - самоуправления, этого могучего орудия той дисциплины, которая связывает и направляет силы евреев к главной внешней цели их настоящего рассеяния между иноплеменниками - к вещественной эксплуатации. *1
*1 Материалы Комиссии по устройству быта евреев. С.112. -
Неудачное реформирование кагальной системы при Николае I и ошибочный либеральный подход Александра II только усугубили остроту еврейского вопроса. Современники свидетельствуют, что негласная власть кагала над евреями еще более усилилась, возросли и поборы с них.
"Каждый еврей, - писал в 70-х годах В.Я. Фукс, - подавлен произвольными и бесконтрольными сборами, установленными кагалами, сборами, почти всегда имеющими религиозный характер. Таким образом, наши евреи, уклоняясь от податей государственных, в действительности несут гораздо больше денежных (кагальных) повинностей, нежели христиане". Фактически через 30 лет после отмены кагала ранее установленные неписаные тайные еврейские нормы позволяли кагальным руководителям обирать своих соплеменников во благо Израиля.
Уже упомянутый мной киевский генерал-губернатор князь А.М. Дондуков-Корсаков предостерегал правительство от передачи коробочного сбора в ведение только еврейского кагала. "Коробочный сбор, - писал князь, - существующий вне правительственного контроля, сохранит все те же неудобства, ту же тяжесть, те же злоупотребления и даже будет служить причиной большей обособленности евреев, если он перейдет из ведения правительства в распоряжение самих обществ... Зная евреев, можно с уверенностью сказать, что они ни в каком случае не откажутся от коробочного сбора, что они желают только освободить его от правительственного надзора и от употребления на уплату недоимок; что они непременно усилят этот сбор, будут употреблять его на свои еврейские надобности... и даже для разных вредных целей, как ходатайства по общим еврейским делам и т.п. Но самое главное - то, что коробочный сбор в руках еврейских обществ послужит еще большим могущественным средством обособления евреев от сограждан других исповеданий. Против этого евреи возражают, что правительству и жителям других исповеданий нет дела до того, упразднят ли евреи совершенно коробочный сбор или оставят его для своих надобностей; что это частное, домашнее дело самих евреев... При всей кажущейся справедливости такого возражения, невозможно, однако, с ним согласиться. Еврейство, иудаизм не есть только религиозное верование - оно есть особое законодательство, которое сопровождает еврея во всей его жизни, касается его семейных, имущественных и общественных прав и обязанностей; оно не налагает на своих последователей никаких нравственных обязанностей; оно освобождает евреев от повиновения общим государственным законам... Ни один еврей добровольно, по нравственному убеждению в необходимости исполнить долг гражданский, не заплатит ни подати, ни пошлины, налагаемой общими законами, если он может под каким-либо предлогом не заплатить... Еврей, уличенный в проступке и преступлении, не видит в наказании заслуженной кары и подвергается этому наказанию только как неизбежному несчастью, которое надо стараться отвратить или смягчить всеми средствами, хотя бы и незаконными. При таком отношении евреев к обществу, среди которого они живут, и к государству, коего покровительством пользуются, невозможно предоставить им право заводить свои финансы, установлять сборы и пользоваться своими обильными денежными средствами для целей, несогласных с видами правительства, а может быть, даже и совершенно враждебных общегосударственным и правительственным интересам".
Глава 29
Проникновение антихристианского духа в русское дворянство и интеллигенцию. - Атрофия православного сознания. - Враждебность интеллигенции Русскому Государству и Церкви. - Потеря традиционной культуры и народных устоев. - Жизнь в "подполье".
Проникновение в Россию антихристианских представлений, свойственных нарождающейся на Западе иудейско-масонской цивилизации, осуществлялось не столько через прямые контакты с иудаизмом и еврейской средой, сколько путем влияния таких западных организаций, уже подвергшихся иудизации, как католическая и протестантская церкви и масонские ложи. Являясь в значительной степени проводниками иудейскоталмудических взглядов, эти враждебные Православию организации сумели найти дорогу в умы российского дворянства и интеллигенции. Именно в этой среде во второй половине XVIII-начале XIX века складывается тип человека, лишенного национального, православного сознания, враждебного Русскому Государству и Христианской Церкви.
Характерный тип образованного человека, лишенного национального, православного сознания, являл собой масон П.Я. Чаадаев. Слава его раздута искусственно. Ни как мыслитель, ни как писатель он не представлял собой ничего оригинального. В нем выражена посредственность, беспочвенность и недалекость русского образованного общества, лишенного национального сознания, воспитанного масонскими ложами, враждебными Православной Церкви. Читать Чаадаева без чувства недоумения и скуки невозможно. Замешанная на невежестве (русскую историю он совсем не знал) ненависть к своему народу нашла отклик в умах подобных ему "индивидуумов". Настоящие талантливые русские люди того времени его всерьез не принимали. В то время как рядом с ним развивалась великая русская культура Пушкина и Лермонтова, он, по-обломовски лежа на диване, брюзжал на все русское, осуждая его, вынашивая утопические проекты какого-то социального христианства, за которым явно проглядывались рога римской иудизированной теократии. Вся острота его - это банальные представления иностранца о России. Оригинально лишь то, что открыто о ней заговорил русский.
Чаадаев предлагает не развитие России на своих национальных основах, а использование России в качестве материала для реализации некоей социально-католической утопии. По мнению Чаадаева, у России нет тяготеющего над ней прошлого (т.е. национальных основ, традиций и идеалов), а значит, из России можно лепить что угодно. Сколько раз к этой идее будут возвращаться российские революционеры от Бакунина до Троцкого и каждый раз кровожадно восхищаться ею!
Атрофия национального сознания в интеллигенции имеет начало в атрофии этого чувства у значительной части русского дворянства, особенно происходящего из западнорусских земель. В XVIII веке в дворянской среде складывается традиция искать себе зарубежных предков, ибо отечественные считаются недостаточно почтенными. Дворяне с усердием сочиняют себе родословные, легендарные (а попросту говоря, липовые), в которых выискивают себе родственников чуть ли не из Рима, но обязательно откуда-то из Европы, на худой конец из татарских мурз.
Если русский дворянин еще в конце XVII века по формам культуры, мировоззрению и воспитанию (преимущественно церковному) ничем не отличается от крестьянина и городского ремесленника (различие состояло только в богатстве и количестве слуг), то дворянин XVIII века стремится отгородиться от простого народа. Он ориентируется на европейскую культуру, черпает оттуда образование, язык, одежду и уже к концу XVIII века становится для своих простых православных соотечественников иностранцем. Конечно, были и исключения, но не они определяли тонус дворянского сословия. Да, дворяне продолжали оставаться на службе России, но ее интересы начинают понимать весьма своеобразно - как интересы своего сословия. Возникает слой людей, свысока или даже враждебно поглядывающих на Православие, живущих с оглядкой на Европу и культурно связанных больше с ней, чем с Россией, которая оставалась для них преимущественно местом службы и доходов и которую они охотно покидали по мере возможности, проводя многие годы за границей.
"Как ни близко знал я своих земляков - крепостных рязанских крестьян, - писал П.П. Семенов-Тян-Шанский, - как ни доверчиво относились они к своему... барину, но все-таки в беседах об их быте и мировоззрениях, в заявлениях об их нуждах было что-то недоговоренное и несвободное, и всегда ощущался предел их искренности..." Правда, Семенов считал, что в этом сказывалось влияние крепостного права. Конечно, было и это, однако причина была глубже. Русские крестьяне смотрели на своих господ как на чужаков, и зачастую весьма недружелюбно.
В русских пословицах почти невозможно найти такие, которые отражали бы положительное отношение православных крестьян к дворянам. Зато много проявлений отрицательного отношения: "Хвали рожь в стогу, а барина в гробу", "Белые ручки чужие труды любят", "Родом дворянин, а делами жидовин", "Барин-татарин, кошку обжарил" (насмешка над дворянами, которые едят все, например зайца), "Господская болезнь - крестьянское здоровье".
Границы русской общины становятся тем естественным бастионом, за которым русский крестьянин пытался сохранить свою веру и национальную культуру. Естественно, в таких условиях противостояния, защищая свой национальный, православный уклад, крестьянин, по словам Герцена, видел "в полицейском и в судье врага", "в помещике грубую силу, с которой ничего не может поделать" и только в самом крайнем случае убить.
Другим слоем, противопоставляющим себя Православной России и громадному большинству ее народа, была подавляющая часть российской интеллигенции. А точнее, та ее часть, которая была лишена православного сознания и враждебна национальным интересам России, ее государству и Церкви.
По формам своей культуры и образования она была ближе к европейскому обывателю, чем к русскому народу. Понятие "европейски образованный человек" эта интеллигенция воспринимала как похвалу, как критерий личного достоинства. Воспитанная на понятиях западноевропейской культуры, она в значительной степени не понимала многих ценностей православной русской культуры, оставалась глуха к национальным нуждам народа. Точнее и справедливее сказать, российская интеллигенция эти народные нужды воспринимала слишком общо, через абстактные и космополитические представления (скроенные по иудаизированной, западноевропейской мерке). Трудно назвать другую страну, где разрыв между великой народной культурой и антихристианской культурой значительной части интеллигенции был так резок и глубок, как в России. Кстати говоря, наиболее великие представители русской интеллигенции: Гоголь, Тургенев, Толстой, Достоевский и другие - этот разрыв остро ощущали. Хотя, конечно, их самих нельзя обвинить в отрыве от народа. Великие русские писатели всегда противостояли инллигентской "массовке", жадно глядящей на Запад, протестовали против бессмысленных разрушений православной культуры именем европейской цивилизации.
============
ВСТАВКА Фото 5 Они скверни (иудеи) множество христианского народа на Москве в жидовство превратиша, якоже неким обежати и обрезатися в веру жидовскую. В лето же 6993 поставлен бысть великому Новгороду и Пскову священный Геннадий. Сей убо аки лев разтерзая ногты наполнившияся утробы жидовского учения, и сих сокрушая, и о камень разбивая: они же на бегство устремяся. Святой Геннадий Новгородский
============
"Вы говорите, что спасение России - в европейской цивилизации, писал Гоголь Белинскому. - Но какое это беспредельное и безграничное слово. Хоть бы Вы определили, что такое нужно разуметь под именем европейской цивилизации, которое бессмысленно повторяют все. Тут и фаланстерьен, и красный, и всякий, и все друг друга готовы съесть, и все носят такие разрушающие, такие уничтожающие начала, что уже даже трепещет в Европе всякая мыслящая голова и спрашивает невольно, где наша цивилизация?" *1
*1 Гоголь Н.В. Полн. собр. соч.: В 14 т. Л., 1952. Т.13. С.438. -
Но отрицание православной русской культуры именем европейской иудейско-масонской цивилизации продолжалось весь XIX век. Именно поэтому в глазах народа многие представители российской интеллигенции, как и дворяне, представлялись народу вроде иностранцев - "немцев". Народ продолжал жить своим, православным укладом, следовал своим традициям, обычаям и идеалам, а интеллигенция существовала в узком, оторванном от жизни и, можно сказать, "сектантском" мирке. Недаром понятия "нигилизм" и "нигилисты" родились именно в России. Идеи бессмысленного мракобесного разрушения национальных православных основ развивались в среде интеллигенции, жившей под знаменем иудейско-масонской цивилизации.
Публицисты XIX века отмечают неустойчивость эпохи, случайность идейного содержания многих представителей интеллигенции, объясняемого их оторванностью от России. "У нас в России быстрый рост жизни создал множество групп, ничего между собой не имеющих, не знающих, как определить свою родословную в смысле своей преемственности в отношении к народу".
И все же я был бы не прав, если бы утверждал, что русское образованное общество полностью порвало с ценностями Русской цивилизации. Это невозможно хотя бы в силу генетической заданности, которую нельзя поломать даже в течение нескольких поколений нигилизма. Подспудно многие представители интеллигенции при всем антиправославном воспитании не ощущали себя внутренне людьми западной культуры, ибо на уровне бессознательного обладали другим психическим стереотипом. Этот стереотип включал в себя такие характеристики, как обостренное восприятие понятий добра и зла, правды и справедливости, высших целей бытия. Но то, что для коренного, православно мыслящего человека было органично и естественно, выражаясь в стройном православном мировоззрении добротолюбия и соборности, у интеллигента, лишенного православного сознания, выражалось максималистски, абстрактно, с жаждой разрушения, не соразмеряясь с действительностью. Да, этого интеллигента тоже интересовали понятия добра и зла, но у него они превращались в абстракции, отталкиваясь от которых он на основе иудаизированно-западных представлений делил людей на хороших и плохих, исходя из космополитического критерия прогрессивности и реакционности. Правду и справедливость он тоже воспринимал категорически, отталкиваясь от этого же критерия, но без национальной конкретности. И наконец, лишенный православной почвы, высшие цели бытия он воспринимал по схеме западноевропейского прогресса, как почти автоматический переход от отсталых форм к передовым. По существу, от всего богатства духовных ценностей Православной Русской цивилизации русский интеллигент сохранял только нравственный настрой (и то не всегда), а в остальном жил идеями западной, антихристианской цивилизации. Это предопределяло его внутреннюю раздвоенность, отсутствие цельности и определенности жизненных позиций. Это также предопределяло его постоянную внутреннюю неудовлетворенность своей жизнью и всем окружающим, ибо нравственный настрой требовал от него других мыслей и поступков. Русский интеллигент не мог быть духовным вождем своего народа, а мог объединить вокруг себя только себе подобных.
Оторванный от православных корней, русский интеллигент нередко воображал себя свободным и сильным, но это являлось только иллюзией. На самом деле он был рабом своих беспочвенных идей, освоботиться от которых не мог из-за отсутствия православной опоры. В своем выдуманном своеволии он метался как рыба, выброшенная на берег, обреченная после ряда судорог погибнуть.
Свобода, как возможность жить полноценной национальной православной жизнью во всем богатстве ее проявлений, превращается для него в свободу в понимании разбойника, как возможность грабить и убивать, творить любой произвол. Именно такой свободы желали "бесы" Достоевского, именно к такой свободе для себя привели Россию большевики. Рабство человека вне христианского национального бытия худшее из рабств. Его свобода потенциально преступна для всех других.
Лучше всего деградацию личности, избравшей антихристианскую свободу, показал Достоевский на материале русской интеллигенции. Убийство старушки-процентщицы русским интеллигентом ради великой цели - разве это не прообраз миллионов преступлений в застенках еврейской большевистской ЧК? Достоевский показывает главное - саморазрушение свободы вне национального православного бытия. <Упорство в своем самоопределении и самоутверждении отрывает человека от преданий и от среды и тем самым его обессиливает. В беспочвенности Достоевский открывает духовную опасность. В одиночестве и обособлении происходит разрыв с действительностью. "Скиталец" способен только мечтать, он не может выйти из мира призраков, в который его своевольное воображение как-то магически обращает мир живой. Мечтатель становится "подпольным человеком", начинается жуткое разложение личности. Одинокая свобода оборачивается одержимостью, мечтатель в плену у своей мечты... Достоевский видит и изображает этот мистический распад самодовлеющего дерзновения, вырождающегося в дерзость и даже мистическое озорство. Показывает, как пустая свобода ввергает в рабство - страстям или идеям. И, кто покушается на чужую свободу, тот и сам погибает> (Г. Флоровский). Достоевский предсказал модель поведения русского интеллигента, лишенного православного сознания, ставшего "подпольным человеком" и способного объединяться с другими людьми только по принципу подпольности. "Подпольные" люди объединяются друг с другом, чтобы бороться против русских, православных людей. "Подпольные" люди ненавидят православных и готовы на все, чтобы их уничтожить.
Из этого глухого антихристианского подполья интеллигенту был только один путь - в стан врагов Русского Православия и Монархии, масонские ложи и близкие к ним организации иудейско-масонской цивилизации.
Глава 30
Масонские ложи против Русской Церкви и государства. - Преступная конспирация вольных каменщиков. - Заговоры против русских Царей. - Враги Православия. - Библейское общество. - Искажение Священных текстов. - Издание масонской антихристианской литературы. - Первые шаги масонского экуменизма. - Попытки реформировать богослужение. - Православная Русская Церковь осуждает вольных каменщиков. - Серафим Саровский анафематствует масонов.
История масонства в России - это история его преступлений против России. Трудно назвать крупное историческое событие в нашей стране начиная с середины XVIII века и до сегодняшних дней, где так или иначе не проявлялось бы преступное участие вольных каменщиков.
Являясь тайным антихристианским и антимонархическим сообществом, масоны люто ненавидели Православную Церковь и русскую Самодержавную власть, сделав их объектом своих нападок и подрывной деятельности.
В своей документальной книге "Тайная история масонства"' я привел достаточно примеров преступной деятельности масонских лож. Здесь бы хотелось обратить особое внимание на то, что масоны были, как правило, главными участниками заговоров против российских Государей. Документально установлены по крайней мере четыре попытки свергнуть с трона Екатерину II, в которых участвовали вольные каменщики. В 1773-1775 годах масонские конспираторы, возглавляемые графом Н.И. Паниным, пытались не только свергнуть (и убить) Екатерину II, но и установить в России конституционную монархию по образцу Англии, где король был игрушкой иудейско-масонских кругов. В 1794 году Екатерина II запрещает масонство.
В 1801 году было совершено убийство Павла I. По данным архивов, практически все участники этого преступления были масонами.
В царствование Александра I вольные каменщики пытаются изменить характер русского государственного строя, отделить Православную Церковь от самодержавного государства, трансформировать Самодержавие, основанное на принципах Нового Завета, в марионеточную конституционную монархию, а затем республику. Находившийся в начале своего царствования под влиянием вольных каменщиков, Александр I впоследствии порывает с ними и в 1822 году запрещает масонские ложи.
Сразу же после его смерти вспыхивает антирусское восстание декабристов, 90 процентов участников которого и все руководители были масонами. Государственные преступники ставили своей целью изменить не только форму правления и государственное устройство, но и расчленить Российскую державу на несколько самостоятельных, обособленных территорий. Ряд членов заговора планировали убийство царской семьи и закрытие православных церквей. Руководство декабристским движением принадлежало к наиболее изуверской и тайной ветви масонства к иллюминатам, сыгравшим, как я уже отмечал, роковую роль в событиях французской революции.*1
*1 Платонов О.А. Терновый венец России. Тайная история масонства, 1731-1996. 2-е изд., испр. и доп. М., 1996. -
Общее число известных масонов, кроме членов особо тайных орденов, в последней трети XVIII-первой четверти XIX века достигало 4000-5000 человек. Знатное дворянство входило в масонство целыми родами. После запрета 1822 года число их сильно уменьшилось, но часть лож продолжала существовать в глубоком подполье. Антиправославная, антисамодержавная идеология масонов оплодотворила сознание значительной части российского дворянства и интеллигенции XIX века, ставших, таким образом, носителями духа вольных каменщиков.
Война, которую еще молодая иудейско-масонская цивилизация вела против России, прежде всего касалась Русской Православной Церкви. Построение Соломонова храма иудейской идеологии в нашей стране постоянно получало такой отпор, какого уже давно не знал Запад, во многом растерявший традиционные христианские ценности.
В 1812 году по инициативе международных масонских кругов, и прежде всего агентов Британского Библейского общества, в Петербурге открывается Российское Библейское общество, целью которого вначале являлось распространение Библии среди народов Российской империи.
Однако тайный замысел ее основателей, и прежде всего президента общества - масона князя А.Н. Голицына, был гораздо шире. Под маркой Библейского общества создавалась организация по борьбе с Православной Церковью путем подмены истинно христианских духовных ценностей иудейскими, католическими, протестантскими и масонскими текстами и комментариями.
В короткий срок князь Голицын организует множество отделений (своего рода лож) Библейского общества в губернских и даже некоторых уездных городах. Большую роль в обществе играли католики и протестанты, пытавшиеся учить православных "истинной вере".
Пользуясь вывеской Библейского общества, масоны начинают выпуск враждебной Православию литературы по мистике и оккультным наукам Юнга Штиллинга, Эккартстгаузена, Иоанна Масона, Арндта, Фомы Кемпийского, Таулера, Я. Бёме, "госпожи Гюйонн" и др. Издаются масонские журнальчики. Масон А.Ф. Лабзин, например, выпускал "Сионский вестник", М.И. Невзоров - "Друга юношества".
Вся эта литература почти открыто противостояла Православию. В масонских книгах, опубликованных Библейским обществом под видом искания "внутренней" церкви, шло открытое нападение на то, что у вольных каменщиков называлось "наружной церковью", подразумевая под ней истинное Христианство - Православие.
Заседания Библейского общества и его отделений превращались в мистические, порой просто сатанинские радения, сопровождавшиеся религиозной экзальтацией сектантов, квакерскими молениями, плясками в хлыстовском духе. Сам князь Голицын, кроме того, что принадлежал к масонству, был членом так называемой Татариновской секты "с неприличными обрядами, противными правилу и духу Православной
Церкви". Попытки православных людей остановить вредную деятельность этого изувера наталкивались на настоящие репрессии. Ведь Голицын занимал пост министра духовных дел и народного просвещения, состоя членом Госсовета и сенатором. Руководимое противниками Православия Библейское общество дало начало развитию экуменизма в России.
Голицын пригласил в руководство Библейским обществом только некоторых близких ему иерархов Русской Церкви, фактически устранив Священный Синод от участия в этом деле. Одновременно он ввел в него светских и духовных лиц других вероисповеданий, как бы подчеркивая, что "цель общества выше интересов одной, собственно Русской Церкви, что оно развивает свои действия в интересах целого Христианства и всего Христианского мира" *1.
Как писал в 1873 году исследователь Библейского общества И.А. Чистович, "этот индифферентный космополитизм в отношении к Церкви, как бы проповедники его ни были чисты в своем идеальном простосердечии, был, однако ж, несообразностью в то, как, впрочем, и во всякое время. Православие есть фактически существующая форма Христианской веры Восточной греко-русской Церкви, вполне согласная с учением и установлениями Древлевселенской Церкви. Поэтому Христианство в правильно-церковном виде только и существует в Православной Церкви и не имеет над собой или выше себя еще какого-либо идеала, не существующего реально, но мыслимого только под общим понятием и названием Христианства. Между тем Библейское общество направлялось именно к такому идеалу и его отыскивало или предполагало" *2.
*1 Чистович И.А. История перевода Библии на русский язык. СПб., 1873. С.50-55.
*2 Там же. С.52. -
В официальном документе Библейского общества открыто декларировались идеи масонского экуменизма. "Небесный союз веры и любви, говорилось в отчете Российского Библейского общества за 1818 год, учрежденный посредством библейских обществ в великом христианском семействе, открывает прекрасную зарю брачного дня христиан и то время, когда будет един пастырь и едино стадо, то есть когда будет одна божественная христианская религия во всех различного образования христианских исповеданиях".
Известный русский общественный деятель академик А.С.Шишков по этому поводу писал: "Взглянем на деяния Библейских обществ, посмотрим, в чем они состоят? В намерении составить из всего рода человеческого одну какую-то общую республику и одну религию - мнение мечтательное, безрассудное, породившееся в головах или обманщиков, или суемудрых людей. <...> Если Библейские общества стараются только о распространении благочестия, как они говорят, то для чего не соединено с Церковью нашей, но особо от нее действуют и не согласно с ней? Если намерение их состоит в преподавании христианских учений, то разве Церковь наша не передает нам оных? Разве мы до Библейских обществ не были христианами? И как же они учат нас тому? Призывают учителей-иноверцев и распускают книги, противные Христианству!.. Не странны ли, даже смею сказать, не смешны ли в Библейских обществах наши митрополиты и архиереи, заседающие в противность апостольских постановлений вместе с лютеранами, католиками, кальвинами, квакерами словом, со всеми иноверцами? Они с седой головой, в своих рясах и клобуках сидят с мирянами всех наций, и им человек во фраке проповедует слово Божие (Божие по его названию, но в самом деле не такое)! Где ж приличие, где важность священнослужения? Где Церковь? Они собираются в домах, где часто на стенах висят картины языческих богов или сладострастные изображения любовников, и сии собрания свои - без всякого богослужения, без чтения молитв и Евангелия, сидя как бы в театре, без малейшего благоговения - равняют с церковной службой, и дом беспрестольный, несвященный, где в прочие дни пируют и пляшут, называют храмом Божиим! Не похоже ли это на Содом и Гоморру". *1
*1 Цит. по: Чистович И.А. Указ. соч. С.54. -
Самое кощунственное, что деятели Библейского общества осмелились нарушить православную традицию в переводе Священного Писания. Они затеяли перевод Ветхого Завета с еврейского текста, масоретской, талмудической редакции, в которых были изъяты ветхозаветные пророчества о Христе. Превратно толкуя Священное Писание, переводчики Библейского общества зарождали сомнения в истинности обетовании Нового Завета. Все толкования Ветхого Завета велись не в православном, а в протестантско-мистическом духе. Такое искажение православных библейских текстов пришлось по душе протестантским священникам, которые осмелились заговорить о скором присоединении к протестантской ереси Православной Церкви.
"Обнародование или распространение книг Священного Писания в российской Церкви, - говорил Ричард Ватсон на одном из собраний Библейского общества, - произвело наше достославное преобразование (реформацию. - О.П.) и даровало нам протестантство, а с ним и блаженство и благословение, от оного проистекающее. Ныне можем мы надеяться, что скоро Греческая Церковь насладится теми же выгодами... Свободное проповедание истины, открывая Греческой Церкви ее собственные заблуждения, оживотворит веру и будет соблюдать союз верующих. Предполагаемая в сей империи реформация уподобится восходящему солнцу, озаряющему равным светом как хижину сибиряка, так и чертоги царей, где мудрейший и могущественнейший из Государей земных помышляет ныне о сей великой и святой реформе" *1.
Как писал современник в "Записке о крамолах врагов России", "и кто бы при русском простодушии мог подумать, что книги Священного Писания могут быть употреблены в орудие к испровержению в России древнего Православия? Кто бы при русской честности мог подозревать, что негодные иноверцы тем самым будут разрушать истинную Божественную веру в России, что составляет непоколебимое ее основание. <...>
Библейское общество сделалось сходбищем, сборным пунктом для всех мистиков разных цветов и покроев, и имя его до того слилось с именем тайных обществ, что их не отделяли друг от друга... Скорее и успешнее, нежели чрез умножение сект, враги России надеялись ввести и усилить в России развращение нравов народа чрез умножение и распространение в ней разных вредных книг. Эта сеть для веры и нравственности русских раскинута была очень широко" *2.
Масонские деятели Библейского общества хотели не только кощунственно исказить тексты Священного Писания и подменить Православие ересью протестантизма, но и реформировать богослужение, рекомендуя вести его на русском языке по книгам, содержащим переводы еврейского текста масоретской, талмудической редакции. Святой Феофан Затворник называл новоявленных библейских реформаторов "мазоретчиками".
Против еретических нововведений Библейского общества выступало православное священство. Его лучшие умы, и в частности митрополит Московский Филарет (Дроздов), постоянно указывали, что богослужение и чтение во время богослужения Священного Писания должно осуществляться только на церковнославянском языке в каноническом переводе с греческого текста 70 толковников. Все они предупреждали переводчиков быть осторожными в обращении с еврейским текстом. Как отмечал митрополит Филарет, "текст еврейский в начале времени Христианства был в руках врагов его и поэтому мог подвергаться даже намеренному повреждению, как о сем говорит Святой Иустин-мученик в разговоре с Трифоном" *3.
*1 Цит. по: Чистович И.А. Указ. соч. С.54.
*2 Цит. по: Там же. С.54-55.
*3 О догматическом достоинстве и охранительном употреблении греческого семидесяти толковников и славенского переводов Священного Писания. Синодального члена Филарета, митрополита Московского. М., 1858. С.2-3. -
Антирусское восстание декабристов-масонов и последовавшее за ним расследование деятельности тайных обществ раскрыли настоящие цели Библейского общества. Была выявлена непосредственная связь "библейских реформаторов" с масонскими ложами, открыты преступные замыслы против Православия.
В апреле 1826 года Николай I закрывает Библейское общество. Перевод, искажающий тексты Священного Писания, был остановлен, уже переведенные и отпечатанные первые 8 книг Библии запрещены в продажу, а отдельные издания Пятикнижия Моисеева сожжены.
Итак, первое наступление иудейско-масонской цивилизации на Русскую Православную Церковь закончилось полным крахом. Чада Православной Церкви сразу же поняли преступный характер "нововведений" масонских реформаторов. В русском народе уже тогда сложилось устойчивое предубеждение против фармазонов (масонов) как врагов веры и государства. Русские священники не допускали масонов к причастию и даже, бывало, выгоняли их из храма.
Святой праведный Серафим Саровский всегда относился к масонам как к врагам веры Православной. Рассказывают, что в 1825 году, незадолго до декабристского восстания, к нему обратился за благословением масон, по-видимому Пестель, так Святой Серафим на него яростно закричал, как на самого величайшего преступника и отступника от Христа: "Гряди откуда ты пришел", - и прогнал его прочь. По рассказам очевидца, страшно даже было смотреть на старца в это время. *1
*1 АСТМ. Фонд Н.Ф. Степанова. -
В Государственном архиве Российской Федерации сохранилась докладная записка Н.А. Мотовилова Государю Императору Александру II, в которой исчерпывающе излагается отношение великого русского Святого Серафима Саровского к масонству: "...батюшкой отцом Серафимом священно тайно, но для меня вполне ясно поведено от лица Господня ВАШЕМУ ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ всеподданнейше доложить, что по поводу Восьмого Вселенского Собора крайне насущно в настоящее время как, во-первых, для соединения Святых Божиих Церквей под Единую Главу Христа Жизнодавца и под Единый Покров Пресвятыя Богородицы, так, во-вторых, и всецелое анафематствование всей мерзости отступления от Святой Вселенской Веры Христовой или аболиционистического нивелирования всего на свете, то есть по-русски декабризма, а по-вселенски - масонства, франкмасонства, иллюминатства и всей их якобинской, престолов церковных и монастырей святых разорительной и цареубийственной, баргонительной правительственности, всеподло безбожной, антихристианской, сосредоточенной преимущественно в ложах - Симбирской, Московской, Санкт-Петербургской по России; Нью-Йоркской - по Северной Америке; Калькуттской - по Ост-Индии; Лондонской, Франкфуртско-на-Майнской; кроме мелких лож - шведских, прусских, германских, австрийских, итальянских и прочих - всемирно возглавляемых в Клубе Юнионе в Париже, как во вселенской централизации всего Богопротивного антимонархического и панреволюционернейшего в мире..." *1
Призывы иудейских организаций запретить распространение Сионских протоколов. - Решение сионистской конференции в Базеле начать судебный процесс. - Создание еврейского центра (группы) по организации суда над Сионскими протоколами. - Подготовка общественного мнения. - Масоны проводят еврейско-русское совещание в Париже.
В начале 30-х годов международные иудейские организации, и прежде всего "Бнай-Брит" и сионисты, проводят ряд совещаний, на которых постоянно ставится вопрос о "борьбе с антисемитской пропагандой, и прежде всего с распространением Сионских протоколов". Вождей иудаизма беспокоили огромные масштабы продвижения документа в самые глухие уголки Европы и Америки. В 1931 году на Всемирной генеральной сионистской конференции в Базеле среди прочих вопросов обсуждалось предложение представителей американского еврейства дать решительный бой европейским антисемитам и добиться запрещения распространения Сионских протоколов, как это уже было сделано в США. Это предложение делегаты одобрили без особого энтузиазма и надежды на успех. Большинство выступавших не верили в ближайшую победу над антисемитизмом, связывая ее только с грядущим иудейским царством. [ *1 ]
В 1932 - начале 1933 года формируется специальная группа еврейских деятелей, которым поручается организовать международный процесс, мобилизовать для его освещения всю мировую еврейскую печать, подготовить свидетелей и экспертов, которые официально засвидетельствуют "подложность Сионских протоколов и факт их фабрикации русской полицией". Особой задачей группы являлась предварительная подготовка мирового общественного мнения. Ведущую роль в подготовке процесса играли Винер, Борис Израилевич Лившиц [ *2 ] (1879-?), Илья М. Чериковер (1881-1943), Генрих Борисович Слиозберг (1863-1937) и Владимир Евгеньвич Жаботинский (1880-1940). Трое из них были крупнейшими масонами.
[ *1 ] АСТМ. Фонд Н.Ф. Степанова. Документы и материалы, связанные с Бернским процессом (далее - БП).
[ *2 ] Как писал Б.И. Николаевский, он был самым главным "в центре сношений" (АГИ. Фонд Б.И. Николаевского, 20-23); после Бернского процесса все его материалы с еврейской стороны были переданы Винером в Лондон, и на их основе организован музей.
В феврале 1933 года в Париже масонские организации проводят крупное еврейско-русское совещание, ставившее своей целью заручиться широкой поддержкой российской либерально-масонской интеллигенции на предстоящем процессе против Сионских протоколов.
Тон на совещании задавали Г.Б. Слиозберг, руководитель французского отделения всемирной масонской ложи "Бнай-Брит", член многих масонских лож, В.Е. Жаботинский, один из руководителей Всемирной сионистской организации, член масонской ложи "Свободная Россия".
Оба иудейско-масонских лидера, воспроизводя мотивы основных идей Сионских протоколов, заявляли о том, что принадлежат к "святой нации", "нации первосвященников", которая несет особую миссию для человечества. Задача еврейства - показать всему миру образец идеального, "богодостойного" мирового порядка. Еврею дано вознестись до последней высоты и соперничать в творчестве с Богом.
Приведу в сокращенном виде отчет об этом совещании, напечатанный в иудейской газете "Рассвет" (учредитель - Сима Гинзбург). [ *1 ]
Председателем совещания был избран П.Н. Милюков, который в своей короткой речи сделал главный акцент на "восстановлении старой связи русской интеллигенции с еврейской средой".
Выступление Н.Д. Авксентьева, представителя руководства Великого Востока Франции, члена Ареопага, 33№, руководителя лож "Северная Звезда" и "Свободная Россия".
Авксентьев указывает, что с Февральской революции ушла в историю система таких отношений к евреям, истоки которых - в средневековье: всяческие притеснения, погромы, обвинения в шпионстве, ритуальные наветы. Это тяжкое прошлое ушло навсегда.
<Некоторые боятся, что падение большевиков вызовет еврейские погромы. Эти опасения напоминают аналогичные страхи некоторых меньшевиков, которые тоже боятся падения большевиков, потому что в результате их падения власть может перейти к "бонапартистам". Трагическое недоразумение в обоих случаях. Как будто большевики не производят перманентного тихого погрома над евреями! А лишенцы, вытесненные из хозяйственой жизни страны, мелкие ремесленники, мелкие торговцы, мелкие посредники? Как будто теперь не царствует в СССР худший из видов "бонапартизма". Какого бонапартизма, какого фашизма еще нужно? Теперь в Советской России под влиянием культа бесправия воспитывается антисемитизм. Там сами коммунисты различают две категории своих же: мол, есть коммунисты и есть... Кагановичи.
[ *1 ] Рассвет. 19.2.1933.
ВСТАВКА Фото 8
Программа завоевания мира евреями не бред душевно-больного, а строго обдуманный жестоким умом евреев план, часть которого, как мы видим, уже осуществлена.
П.А. Крушеван
Там поется песенка, кончающаяся словами: "Щекотать хочется жидков". Нужно отказаться от страха за будущее и, ни с чем не считаясь, вести борьбу за освобождение России.
Есть много опасностей на пути возрождения. Есть дореволюционные течения, чуждые нам. Есть псевдорелигия, псевдонационализм. Есть младороссы, которые кощунствуют против национального движения, утверждая, что антисемитизм должен явиться его могучим рычагом. Велика бездна нашего политического и морального падения. На примере нынешней Германии, сошедшей с ума, мы видим опасности будущей России. Но такого рода болезни излечиваются чистым воздухом. Только не загонять болезнь внутрь, а постоянно иметь ее перед собою и проводить курс лечения.
Европа, пресыщенная свободами, может из снобизма критиковать демократию, но мы, которые дышали полной грудью лишь с февраля до октября, - мы утверждаем святость идей свободы, равенства и братства.
Как мы представляем себе будущее? Полное во всех областях равноправие в рамках федеративной республики. Будущая Россия - союз народов Российской империи, и ни один из народов, внесших свою лепту в общую сокровищницу империи, не захочет отказаться от своего пая.
Про домо суа. Русские стали понимать еврейство. Русские также в диаспоре, они тоже лишены отечества. У евреев после 18 веков изгнания говорят раз в год, в праздник: "В будущем году в Иерусалиме". Мы теперь - изгои. Пожелаем же быть в будущем году в России, где мы будем творить общее дело, обогащать российскую культуру, каждый народ в меру своих дарований. Да будет так! (Аплодисменты.)>
Выступление Г.Б. Слиозберга, руководителя французского отделения "Бнай-Брит", главы масонских лож "Астрея", "Гермес", 33№
<Русская интеллигенция с нами, и в этом - залог победы. Ни минуты я не терял веры в русскую интеллигенцию, ее совесть. Вся Россия была под ярмом, и мы все шли вместе. Лицо врага нам было известно. Но было ли известно нашим друзьям наше духовное лицо? Нет! Они не понимали души еврейской. Виновата не интеллигенция, а виноваты мы сами, ничего не сделав для ознакомления интеллигенции с еврейской душой.
И теперь такое же непонимание "нации первосвященников", "святой нации", нашего универсализма, нашей миссии - ознакомить в нашем рассеянии весь мир с великими духовными ценностями, с идеями пророков о гражданах всего мира. (Аплодисменты.)
Разумеется, мы имеем и свою, национальную физиономию. Нет такого еврея, даже не сиониста, который не умилялся бы Палестиной, не любил бы Тель-Авива, не восторгался расцветом Св. Земли. Это заложено
в нашей душе. Для нас и палестинский апельсин благоухает особенным образом.
Но при всем том у нас - универсализм. Когда Господь Бог освободит Россию, мы покажем, какие великие культурные ценности создает этот и универсальный, и национальный дух.
Если кто из народов рожден понимать универсализм, то это народ русский. Халат бухарца или шапочка на бритой голове татарина не будут резать русского глаза. Правительство не понимало исторической миссии русского народа. Когда я представил еще перед созывом I Гос. Думы В.Н. Коковцову соображения о недопустимости лишения евреев избирательных прав в Г. Думу, В.Н. Коковцов мне возразил, что это только великороссы собрали Россию. Я горячо возразил, что мы все делали Россию. (Аплодисменты.).
Будущая свободная Россия поймет нашу душу. Мы в России питались соками русской культуры, и мы России не отдадим.
Моя мечта - написать книгу об иудаизме и выявить всем душу еврейского народа. (Аплодисменты.)>
Выступление Г.П. Федотова, философа, руководителя масонского кружка
Федотов подходит к проблеме с религиозной точки зрения. Задача, по его словам, облегчается тем, что и речь Г.Б. Слиозберга была насыщена религиозным моментом.
<...Две родины у русского еврейства - Палестина и Россия. Говоря словами русско-еврейского поэта, есть какой-то особенный "русско-еврейский воздух", и "блажен, кто им когда-либо дышал".
Еврейство - единственное во всемирной истории чудесное явление. Оно сохранилось благодаря не просто еврейской культуре, а религиозной еврейской культуре. Еврейство дышит Библией, в нем - отраженный энтузиазм пророков. Израиль спасался от ассимиляции религией. Еврейских дух способен к особому творчеству, и растворение его было бы большой потерей для человечества.
Как сохранить еврейскую душу? Только в религии.
Без религии светское еврейство утратит духовные основы, потеряет соль. Но как сохранить еврейскую религию? В современной форме ей трудно удержать свое место в мире. Ритуальный обряд - прежний панцирь - теперь потерял мистику. Христианский характер европейской культуры разлагает еврейскую религию.
Христианство - это религия, созданная Израилем. Недаром в Англии комментируют Новый Завет при помощи данных из раввинских талмудических источников, и тогда малопонятные тексты оживают.
Если разрешается говорить о разных утопиях, то можно говорить и об этой утопии: синтез христианства и еврейства. Ведь отсутствие Израиля до сих пор кровоточивая рана на теле Церкви.
Эта утопия подсказана апостолом Павлом>.
Выступление В.Е. Жаботинского, руководителя Всемирной сионистской организации, члена ложи "Свободная Россия"
Жаботинский благодарит присутствующих от имени Общества друзей "Рассвета". Признавая всю огромную важность еврейского вопроса в России, он, однако, не считает, чтобы его разрешением решался и весь еврейский вопрос. В России теперь не 6 миллионов евреев, как было до войны, а всего 2 миллиона - скажем, 3, если предвидеть некоторое исправление границ. Это крупная часть 15-миллионного народа, но вряд ли это "центр тяжести".
<...Для моего поколения, - говорит Жаботинский, - весь пафос еврейского религиозного сознания сосредоточился, минуя проблему познания божества, на проблеме улучшения мира и воцарения справедливости. В этом для нас смысл видения праотца Иакова: лестница от земли до неба, т.е. и человеку дано вознестись до последней высоты и соперничать в творчестве с Богом. В этом для нас и главный смысл имени "Израиль", т.е. "богоборец" - человек, дерзающий вмешиваться в творение, исправлять мировые порядки". Отсюда и тот огромный процент евреев среди социальных "смутьянов" во всех странах. Это все пафос "религиозный", но сосредоточившийся на одной области - социальной, на стремлении создать то, чего Бог сам еще не создал: истинно богодостойную общину и в ней истинно богоподобного человека.
Тут есть и родство еврейства с христианством, но тут же и разница. Обе религии стремятся, конечно, к усовершенствованию и личности, и общества, но христианство начинает с личности, главный пафос его в требовании от каждого отдельного человека "будьте совершенны, как Отец ваш Небесный"; богодостойная община явится результатом сожительства людей уже "богоподобных". Пафос иудаизма, напротив, в устройстве самой общины, в правилах для коллектива; усовершенствование личности будет результатом, а не средством. Лучшая иллюстрация этой разницы - отношение к отшельнику, "спасающемуся" вдали от мира. Для христианства это святой, но иудаизму этот тип чужд и непонятен, вне общины человек не может служить своему долгу. Который из этих двух подходов "истиннее" - нам знать не дано, но для человечества важно, чтобы оба существовали, чтобы никогда не стерлась между ними межа, и поэтому оратор не предвидит слияния религий и не считает его желательным.
Если есть у еврейства миссия, то она в одном: воссоздать свою национальную общину, т.е. государство, и на ее примере, постепенно ее исправляя, попытаться дать миру образец "богодостойного" социального порядка. В этом оратор и видит "центр тяжести" еврейского вопроса.
Но, поскольку речь идет о евреях в России, тут, может быть, правы те, которые видят некоторое родство между духовной "тональностью" русского и еврейского сознания: в обоих особенно силен голос протестующей социальной совести, желание "исправлять мир". Если это так, то российское еврейство, может быть, и станет главным сотрудником великороссов в деле сохранения связи между отдельными частями империи. Но это вряд ли возможно будет в прежней форме "приобщения к великорусской культуре" через ее язык, хотя бы уже потому (если и не говорить о главном - о собственной национальной культуре евреев), что евреи там живут главным образом на Украине и роли "обрусителей" брать на себя не должны. Связь может быть только идейная, но для этого нужно, чтобы русская культура и в будущем сохранила тот альтруистический, наднациональный пафос, который (несмотря на много обмолвок и ошибок) отличал и Толстого, и Михайловского, и Вл. Соловьева. Великороссам придется выбрать одно из двух: или вести и скреплять империю, или культивировать свою особую национальную сущность. Соединить оба стремления нельзя. "Я-то националист, - заявил Жаботинский, - но ведь мы, евреи, не мечтаем об империи: мы мечтаем о доме для себя. Кто хочет создать империю и не растерять ее завтра, должен быть готов жертвовать чисто национальными ценностями. Если русская культура будущего сохранит этот свой прежний стержень универсализма, тогда вокруг нее сплотятся живущие в России народы. Для всего этого понадобится и русским, и евреям, и другим много мудрого такта, а еще больше взаимного благоволения. Его вам и желаю">.
Глава 35
Первый прогресс против Сионских протоколов в Базеле. - Конфискация книг по требованию иудейских организсщий. - Тайный наем свидетелей и экспертов. - Начало Бернского процесса. - Ложные показания иудейских и масонских главарей и наемных свидетелей. Перенос суда на пять месяцев.
Первоначально процесс против Сионских протоколов планировалось провести в Германии, где в то время находилась самая сильная и активная еврейская община. Однако приход к власти Гитлера изменил планы еврейских вождей. Они принимают решение провести процесс в Швейцарии.
С начала 1933 года еврейская печать и близкие к ней либерально-масонские средства массовой информации усиленно распускают ложные слухи о предстоящей аннексии Швейцарии Германией, почти одновременно поднимается и тема "подлинности Сионских протоколов".
Пробой сил еврейских организаций стал Базельский процесс. Чтобы начать этот процесс, иудейские вожди использовали в качестве повода статью доктора Цандера в журнале "Эйзернер Барен", в которой ученый рассматривал вопрос об иудейских планах мирового господства и неточно сослался на слова стокгольмского раввина Эренпрейса. [ *1 ]
Истцами на этом процессе выступили председатель еврейской общины в Швейцарии М.И. Дрейфус-Бродский и председатель организации швейцарских сионистов доктор Маркус Кон.
К суду были привлечены первый немецкий издатель Сионских протоколов Готфрид Цур-Бек (Мюллер фон Ганзен), Теодор Фрич н сам доктор Цандер. Так как Фрич и Бек умерли, то единственным ответчиком на суде остался доктор Цандер.
Суд начался в Базеле 11 июня. На распорядительном заседании судья, принявший сторону иудеев, постановил до решения вопроса по существу наложить арест на оставшиеся на складе 760 экземпляров Сионских протоколов.
Затем Цандеру было предложено, как в свое время Форду, отказаться от своих убеждений. Адвокат еврейских организаций от их имени настаивал, чтобы суд вынес постановление о конфискации Сионских протоколов н книг Цур-Бека и Фрича и объявил в своем решении, что Сионские протоколы - "грубая подделка". [ *2 ]
Суд в Базеле много раз откладывался и в конечном счете так и не состоялся. Его затмили громкие события и результаты Бернского процесса над Сионскими протоколами.
Безусловно, начиная одновременно два процесса по поводу Сионских протоколов, иудейские организации координировали свои действия.
Осенью 1933 года еврейские адвокаты профессор Матти и Георг Бруншвиг подали в суд города Берна жалобу с требованием возбудить уголовное преследование за распространение Сионских протоколов организацией Национального фронта.
На первом заседании суд постановил рассмотреть вопрос о подлинности Сионских протоколов. Было решено избрать трех экспертов: от истца, от ответчика и от суда. Разбор дела по существу отложили до осени 1934 года.
[ *1 ] Eiserner Baren. 9.7.1933.
[ *2 ] Возрождение. 12.6.1934.
Иудейские вожди выбрали тактически правильный момент для начала процесса. Еврейская печать в течение года запугивала швейцарского обывателя угрозой аннексии Швейцарии Германией. После такой обработки умов в представлении многих швейцарцев борьба иудеев-талмудистов против Сионских протоколов связывалась с борьбой за независимость Швейцарии, а распространители Протоколов представлялись как германские агенты.
Председателем суда в процессе над Сионскими протоколами был назначен судья Мейер, не скрывавший своих еврейских симпатий.
Иудейские банкиры выделили еврейским организаторам процесса значительные суммы денег на оплату адвокатов и большой группы экспертов.
Особенно большие деньги иудейские организации истратили на оплату услуг (фактически подкуп) "свидетелей". В качестве "свидетелей" с еврейской стороны были вызваны такие известные иудейские и масонские деятели, как X. Вейцман, Мейер-Эбнер, раввин Эренпрейс, М. Боденгеймер, Г.Б. Слиозберг, П.Н. Милюков, С.Г. Сватиков, В.Л. Бурцев, Б.И. Николаевский, Дю Шайла и др. Многим из этих "свидетелей" была предоставлена возможность совершать поездки для сбора материалов и опроса лиц, чьи показания могли бы пойти на пользу иудейской стороны.
Главным экспертом со стороны истцов иудейская сторона сделала профессора Баумгартена, в помощь которому была придана группа ассистентов, куда вошли уже упомянутые мною Чериковер, Винер и Лившиц.
Еврейские организаторы процесса не жалели денег на оплату "свидетелей" и экспертов. Еще до начала процесса Еврейский научный институт и Конгресс американских евреев в Нью-Йорке, финансируемые международными еврейскими банкирами Варбургами, поручают двум левым российским историкам Б.И. Николаевскому и С.Г. Сватикову написать книгу о "подложности протоколов". В качестве аванса соавторы получили от одного из организаторов Бернского процесса, И. Чериковера, 2500 франков, о чем сохранились соответствующие документы. [ *1 ]
[ *1 ] "Расписка на 2000 французских франков. Париж, 1934 г., марта 6-го от Б.И. Николаевского в счет аванса, полученных им за совместную мою с ним книгу литер.-историч. работу о Рачковском, первые из причитающихся мне денег две тысячи французских франков получены. С.Сватиков" (АГИ. Фонд Б.И. Николаевского, 20-25); Николаевский, кроме того, предлагал свои услуги Конгрессу американских евреев по изучению русских патриотических групп за рубежом. (Там же, 20-26.)
Привожу их полностью:
М. Вейхрейх - Б.И. Николаевскому
"Yiddish Scientific Institute - Yivo 535 Wesy 123rd street, New York city 4 марта 1934 г.
Многоуважаемый Борис Иванович, простите, что я до сих пор не ответил на Ваше письмо от 26 февраля и что заставляю Вас читать мои почерк. Я думаю, что план Ваш достаточно конкретен для настоящей стадии проекта и что мы уже на будущей неделе начнем зондировать почву. Как только видны будут результаты или если нужны будут дополнительные сведения, я Вам напишу.
Что касается материальной стороны, я полагаю, что легче будет получить определенную сумму в качестве гонорара на книгу с авансами, чем жалованье на проект исследовательский. Но это еще видно будет.
Сапиру мы написали, копия письма послана Минхову.
Сердечный привет.
Макс Вейхрейх" [ *1 ]
[ *1 ] АГИ. Фонд Б.И. Николаевского, 20-26.
И. Чериковер - Б.И. Николаевскому
<Париж, 6 марта 1934 г. Г-ну Б.И. Николаевскому, Париж
Дорогой Борис Иванович,
Считаю нужным подтвердить в письменной форме наш вчерашний разговор.
Хотя наши швейцарские друзья в принципе согласились с нашим предложением о брошюре по поводу "Протоколов Сионских мудрецов", я, однако, от них не имею конкретных указаний ни относительно размеров этой брошюры, ни о гонораре. Не имея возможности брать на себя обязательства помимо них, я считаю возможным немедленно начать работу по брошюре при условии, однако, что пока вопрос о размере гонорара остается открытым. Выдаю Вам 2500 франков - для Вас и для Сергея Григорьевича Сватикова, - дабы вы могли немедленно приступить к работе. В случае если сумма полистного гонорара будет определена, этот аванс будет засчитан в счет гонорара. Следующий платеж я надеюсь внести к 15 апреля.
Принимая во внимание, что гонорар за эту работу включает также и поиски материалов, которые могут оказаться полезными и для процесса, прошу Вас доставить мне добытый материал для использования еще до его обработки для брошюры. В первую очередь я считал бы необходимым в интересах процесса получить известный Вам документ Бинта и письмо последнего к Сергею Григорьевичу или фотокопии их, в крайнем случае обыкновенную письменную копию.
Получение аванса в 2500 франков, а также сего письма прошу мне подтвердить.
С искренним уважением
Ваш И. Чериковер> [ *1 ]
Весной 1934 года в еврейской газете "Нью-Йорк форвард" вышла серия статей Николаевского, написанных им под псевдонимом Н. Борисов. В этих статьях русский сотрудник еврейских организаций фактически подстрекал к расправе с защитниками Сионских протоколов. [ *2 ]
В начале 1934 года к подготовке Бернского процесса привлекается В.Л. Бурцев. Так же как Николаевский и Сватиков, он финансируется еврейскими организациями. <С этого времени, - писал Бурцев, я стал усиленно отыскивать все, что мог узнать нового о "Протоколах"> [ *3 ].
Закулисную кухню иудейских организаторов Бернского процесса раскрывает сохранившееся в архиве Б.И. Николаевского его письмо Б.И. Лившицу. Из этого письма следовало, что между иудейскими организаторами процесса и так называемыми свидетелями - Милюковым, Бурцевым, Николаевским и Сватиковым - существовало тайное соглашение, противозаконный сговор. Кроме того, из письма ясно, что все "свидетели" (точнее, лжесвидетели) получали деньги от иудейских организаторов процесса.
[ *1 ] АГИ. Фонд Б.И. Николаевского, 20-25.
[ *2 ] Там же, 20-6,
[ *3 ] Бурцев В.Л. В погоне за провокаторами. Протоколы сионских мудрецов доказанный подлог. М., 1991. С.289.
Б.И. Николаевский - Б.И. Лившицу
"13 октября 1934 г.
Дорогой Борис Израилевич,
Сейчас прочел письмо Ваше и Вашего коллеги к Чериковеру. Должен признаться, что это последнее меня сильно удивило. В воскресенье мы условились совершенно ясно и недвусмысленно: я должен был выезжать, как только представится возможность. В результате этого условия я ликвидировал все здешние дела, прервал курс лечения, кот. проходил у вр. Манухина (он лечит меня рентгеновскими лучами от синузита), отказался от тех текущих дел, кот. дают текущий заработок, и т.д. Официальный вызов запоздал - я его до сих пор еще не получил, но, очевидно, получу сегодня вечером: мне в мое отсутствие приносили какое-то заказное письмо и не оставили. Поэтому с четверга я начал хлопоты в обычном, т.е. более медленном порядке. Все три последних дня ушли на эти хлопоты - с мин. ин. дел все уже устроено, теперь остались мин. вн. дел и префектура. И вот получается письмо, кот. отменяет состоявшееся здесь соглашение и предлагает мне не выезжать, пока мне о том не будет особо написано.
Не знаю, какое впечатление производит это на Вас, но должен сказать, что меня подобное обращение в высшей степени удивляет. На моей поездке в Берн я не настаивал. Мысль о ней исходила не от меня. Я не берусь судить, правильно ли то изменение, кот. вводят теперь Ваши коллеги в состоявшееся соглашение. Я лично считаю, что они не правы, что если даже Лосели (Лоосли. - О.П.) ничего изменять в своей экспертизе уже не станет, то тем не менее работы по подготовке выступлений будет еще очень много и моя помощь, о кот. Вы говорили здесь, понадобится в прежнем объеме. Но если даже Ваши коллеги и правы, то и тогда они не имеют права таким образом распоряжаться мною. Я никогда не выдвигал на первый план вопросы матерального порядка, но Вы должны понять, что они для меня существуют, я живу на литературный заработок, капиталов не имею. Соглашение, кот. между нами здесь состоялось, - это был минимум, и определен он был, Вы это знаете, не мною. То, что я буду в те несколько дней жить не в Берне, а в Париже, существа не изменит: я вышел из всякой остальной работы.
И еще одно: сейчас повестки с вызовами получили все остальные свидетели. Со всеми с ними надо сговариваться. Ко мне уже обращаются со всех сторон, прилагаю письмо В.Л. Бурцева. Думает об этом кто-нибудь?
Всем этим свидетелям нужны дорожные деньги. Такие, как Бур<цев>, просто не могли бы двинуться, если б не получили аванса. Но о деньгах справляются и такие, как П.Н. Мил<юков>.
Тороплюсь на почту и потому кончаю. Я надеюсь, что Вы поймете правильность моих мотивов.
Крепко жму руку и желаю всего доброго". [ *1 ]
[ *1 ] АГИ. Фонд Б.И. Николаевского.
От суда в качестве независимого эксперта был назначен швейцарский журналист К.А. Лоосли, сразу же принявший сторону обвинения.
Со стороны ответчиков официального эксперта на слушаниях 1934 года представлено не было. Пастор Мюнмайхер, на которого первоначально рассчитывали адвокаты ответчиков, исчез неизвестно куда, и его не смогли разыскать. Впоследствии выяснилось, что на него было оказано сильнейшее давление со стороны еврейских организаторов процесса. Под угрозой возбуждения уголовного преследования по фальсифицированному обвинению [ *1 ] главного эксперта со стороны ответчиков заставили оказаться от участия в процессе, в результате чего они не смогли должным образом подготовиться к судебным прениям и оказались в крайне невыгодном положении.
Заседания Бернского процесса, проходившие с 29 октября по 1 ноября 1934 года, напоминали масштабное международное шоу. Еврейские организаторы пригласили на него многих представителей еврейской и либерально-масонской печати. Зал был переполнен. Большинство из присутствовавших были евреи, присланные по разнарядке от разных иудейских общин.
На первом заседании было объявлено, что после Библии Сионские протоколы стали самой читаемой книгой в мире и играют сейчас роль Библии антисемитизма. К 1934 году Сионские протоколы были переведены более чем на 18 языков. Только во Франции в течение 1934 года вышло три различных издания. [ *2 ]
[ *1 ] Пастору вменялось в вину "преступное отношение к молодой девице", подавшей на него жалобу. Впоследствии обвинение было снято (АСТМ. Архив И.С. Ланского).
[ *2 ] АСТМ. Фонд Н.Ф. Степанова, БП; АГИ. Фонд Б.И. Николаевского, 20-6.
Хозяевами этих заседаний стали иудейские вожди и купленные ими "свидетели" и эксперты. Первым выступал один из главарей сионизма X. Вейцман, бывший президент Всемирной сионистской организации и будущий первый президент Израиля. Из крупных заправил этой расистской античеловеческой организации в унисон с ним также говорили Мейер-Эбнер, Фарбштейн, раввин Эренпрейс, М. Боденгеймер. Свое слово на процессе сказали лидеры масонства. Прежде всего на процессе выступил один из крупнейших мировых масонов того времени, один из руководителей Великой ложи Франции, учредитель ложи "БнайБрит" во Франции, основатель ложи "Лотос", член Верховного совета Великого Востока народов России, один из руководителей лож "Астрея" и "Гермес" - Г.Б. Слиозберг, а также крупные швейцарские масоны М. Тоблер и Дельти.
Иудейско-масонские лидеры все как один утверждали, что Сионские протоколы не имеют никакого отношения к идеологии иудаизма и сионизма, что не существует никакой связи между иудаизмом и масонством. Последнее особенно пикантно было слышать из уст Слиозберга, являвшегося одновременно вождем иудаизма, сионизма и масонства, в том числе еврейской ложи "Бнай-Брит". Впрочем, в руководстве "БнайБрит" состояли и другие еврейские вожди, выступавшие на процессе.
Лжесвидетельства еврейских вождей определили и тактику лжесвидетелей шабес-гоев - Милюкова, Николаевского, Бурцева, Сватикова, Дю Шайла [ *1 ]. Они объявляли, что Сионские протоколы сфабрикованы русской полицией. Ни один из русских лжесвидетелей не сумел предоставить ни одного документального или фактического свидетельства о том, что Сионские протоколы были сфабрикованы русской полицией. Все их показания основывались на вымыслах, домыслах, нелепых слухах и просто клевете, а Бурцев к тому же пошел и на прямой подлог (подробно об этом - в следующих главах). Милюков заявил, что в составе Временного правительства не было евреев, а в советском правительстве евреи составляют незначительный процент. [ *2 ]
[ *1 ] Все они, кроме Николаевского и Дю Шайла, масоны.
[ *2 ] Последние новости. 31.10.1934.
Более убедительными были показания единственного свидетеля со стороны ответчиков, профессора, доктора философии Альфреда Цандера. Спокойно, с чувством уверенности в своей правоте он доказывал, приводя множество фактов, что Сионские протоколы соответствуют подлинной истории еврейской мировой политики от Талмуда до Ратенау. "Я не могу понять, - говорил он, - как по поводу издания Сионских протоколов, которые 14 лет расходились в Германии и других странах, не было возбуждено преследование против их издателей, если это издание подложное. Верующие никогда не допустят предположения, что Евангелие не подлинное, даже в том случае, если им докажут, что источником его являются другие писания. Это можно сказать и о Сионских протоколах".
После выступления профессора Цандера с заявлением к суду от имени ответчиков обратился их адвокат. В заявлении говорилось, что ответчики поставлены в невыгодные для них условия из-за отсутствия эксперта с их стороны. Адвокат настаивал на назначении нового эксперта вместо неизвестно куда исчезнувшего. Ответчики предложили в качестве эксперта видного немецкого специалиста по еврейскому вопросу полковника Эриха Флейшгауэра. После препирательств сторон заявление ответчиков было удовлетворено, а суд отложен на пять месяцев, до апреля 1935 года.
Глава 36
Советские архивы помогают Бернскому суду. - Секретные исследования. - Передача материалов в Швейцарию. - Сионистам не удается найти ни одного документа, подтверждающего причастность к Сионским протоколам русской полиции.
Международная сионистская организация сумела установить связь с советскими евреями и организовать в СССР группу помощников, которые получили право работать в секретных архивах, подбирать материалы для Бернского процесса. В этой группе работали сионисты А.С. Тагер, Е.В. Членов и масон П.Н. Малянтович (1870-1939), бывший министр юстиции Временного правительства.
От СССР помощью сионистам руководил П.Г. Смидович (1874-1935), член ВЦИК и ЦК ВКП(б). Работа велась под грифом "Секретно" в течение нескольких месяцев. Была просмотрена значительная часть архивов российской полиции. Из Москвы и Ленинграда на адрес Бернского суда поступали книги и копии документов. Получение материалов из России шло не только по легальным каналам, через официальных дипломатических представителей Швейцарии в Москве, но и по тайным каналам, через связи Милюкова, Николаевского и Бурцева". [ *1 ]
Пытаясь приписать авторство Сионских протоколов русской полиции, сионисты изучали не только документы российских спецслужб, но и устанавливали родственные связи лиц, так или иначе причастных к распространению Сионских протоколов. Обращаясь в советские архивы, организаторы Бернского процесса вынуждены были признать, что не располагают никакими документами, подтверждающими эту версию.
О характере работ, которые сионисты проводили в советских архивах, свидетельствует подборка секретных документов, сохранившихся в Государственном архиве РФ. [ *2 ]
[ *1 ] АГИ. Фонд Б.И. Николаевского, 20-23.
[ *2 ] ГАРФ. Ф. 4888, оп.1, д.30, л.1-13; документы приводятся с сохранением орфографии подлинников.
<Секретно. 17 июля 1934 г. N К82-9/72с
АРХИВ РЕВОЛЮЦИИ
Секретариат Центрального Архивного Управления по распоряжению т. Пашуканис, препровождая при этом в копии отношение Члена Президиума ВЦИК т. П.Г. СМИДОВИЧ от 13 июля 1934 г. за N26/I, просит продолжать работу по выявлению материалов, касающихся так называемых "Протоколов Сионских мудрецов".
Приложение: упомянутое на одном листе.
Ответственный секретарь Центрального Архивного Управления
(Бекетова).
Копия.
Всероссийский Центральный ЦЕНТРАРХИВ. Исполнительный Комитет Советов тов. БЕРЗИНУ. Раб., Крест, и Красноарм. депутатов. 13. VII. 1934 г. N 26/I.
Москва- Кремль.
Центрархив проивзводил розыск арх. материалов, могущих установить подложность так называемых "Протоколов Сионских мудрецов". Иностранные общественные организации, ведущие в СССР работу по договору с нашим Правительством, просят продолжить работу по розыску этих материалов.
Имея в виду, с одной стороны, что в наших архивах могут быть обнаружены соответствующие материалы и, с другой - что установление подложности вышеуказанных материалов имеет большое политическое значение, прошу Центрархив продолжить работу по розыску материалов, имеющих прямое или косвенное отношение к "Сионским Протоколам".
Член Президиума ВЦИК (П. Смидович).
Верно: [подпись Бекетовой].
[Запрос в Центрархив представителей иудейских организаций [ *1 ].]
[ *1 ] Подписан, по-видимому, К.А. Лоосли.
Из многочисленного предоставленного в мое распоряжение материала я вижу, что, по мнению многих литераторов, "Протоколы" составлены по поручению и под непосредственным руководством известного начальника русской политической полиции за границей генерала Рачковского. Однако эти предположения не подтверждены объективными документами, на которых можно было бы основываться (выделено мною. - О.П.). Я пытался выяснить, нельзя ли получить эти документы в Зап. Европе, но пришел к заключению, что на это мало данных. Как мне из достоверных источников сообщили, заграничные архивы охраны, начальником которой вышеупомянутый Рачковский был почти двадцать лет, недоступны; вообще сомневаются, находятся ли они в Париже...
Поэтому было бы очень важно провести соответственные розыски в архиве бывшего III Отделения царской полиции, который находится в ведении Вашего центроархива. Я отдаю себе отчет в тех трудностях, с которыми связаны эти розыски, так как, по всей вероятности, Рачковский в своих отчетах не писал с достаточной ясностью о подготовке этой фальшивки. Не подлежит, однако, сомнению, что в архиве полиции или, быть может, в архиве министерства внутренних дел должны быть следы работы Рачковского по подготовке этого издания. Установление этих следов, касающихся составления брошюры "Протоколы Сионских мудрецов", имели бы очень большое значение для экспертов и суда.
Чтобы облегчить Вашим сотрудникам архивные поиски, позволяю себе подчеркнуть те вопросы, выяснение которых, по моему мнению, для суда могло бы иметь специальное значение:
1. "Протоколы" впервые были напечатаны в книге С.А. Нилуса "Большое в малом" в 1902 году. Следующие издания появились в 1906 и 1910 гг. Для меня особый интерес представляет все, что касается истории этого издания. Особенно важно установить, кто был фактическим издателем, кто был инициатором его, имеются (так в источнике. - О.П.) ли в материалах департамента полиции переписка по поводу этого издания, а может быть, в материалах Главного Управления по делам печати.
2. Далее для меня представляет интерес все, что касается личности Сергея Александровича Нилуса (землевладелец, уроженец Орловской губернии). Он был, по-видимому, замешан в придворных интригах конца девяностых годов прошлого столетия и начала нынешнего. По-видимому, одно время его кандидатура на место придворного священника была в порядке дня и он уже собирался принять священство. Выяснение связывающих его с дворцом нитей представляет особенный интерес, чтобы установить, не предназначались ли сперва "Протоколы" для влияния на царя. Это предположение заслуживает внимания еще потому, что жена Нилуса Елена Александровна, урож. Озерова, была фрейлиной царицы. Позднее Нилус был близок с многими руководителями "Союза русского народа". Не исключена поэтому возможность, что в переписке Департамента полиции по делам "черной сотни" имеются какие-либо указания по интересующему нас вопросу.
3. По имеющимся в литературе данным, посредницей между Нилусом и Рачковским была некая Комаровская Наталья Афанасьевна. Предполагают, что она была тем лицом, через которое Нилус получил от Рачковского рукопись "Протоколов". Было бы очень важно выяснить биографию этой госпожи, ее знакомства и связи.
4. По-видимому, фактическим автором "Протоколов" был некий Матвей Головинский, уроженец, кажется, Уфимской губернии. О нем известно, что он с начала девяностых годов жил в Париже и был одним из секретных агентов Рачковского. Имеются ли в архиве какие-либо данные об этом господине.
5. Наиболее важным, конечно, является выяснение роли самого Рачковского и его непосредственное отношение к протоколам. Если бы можно было найти основные доказательства этого, то это было бы самое важное. Но и всякое косвенное доказательство представляет интерес. Нет ли в архивах указаний на покупку различных старинных книг против евреев. Имеются данные, что Рачковский такие книги разыскивал и покупал их за большие деньги. В частности, зимой 1905/6 года, когда Рачковский был вице-директором Департамента полиции, он, по-видимому, получил большой пакет таких книг, купленных по его поручению одним из его агентов. В числе этих книг была известная "Кабала де Нудата". Почти несомненно, расходы по этим покупкам были отнесены на счет Департамента полиции. Может быть, в отчетности последнего имеются счета со списком купленных книг. Если так, то список этот представляет очень большой интерес.
Было бы очень важно получить материалы об отношении Рачковского к еврейскому вопросу вообще. Может быть, имеются данные о связи Рачковского с антисемитским движением во Франции.
6. Для суда и для экспертов представляет большой интерес биографический материал о Рачковском. В журнале "Былое" в 1917 г. был напечатан доклад о деятельности Рачковского, повлекший за собой его удаление с поста начальника заграничной охраны. Я был бы Вам очень благодарен за доставление мне оригинала этого доклада или его фотокопии. Также и другие аналогичные доклады и материалы были бы для нас очень полезны. Если этих материалов нет в архивах охранки, то они могут быть в архиве Министерства Внутренних Дел - отделе личного состава или так называемой "секретарской части".
7. Очень возможно, что о Рачковском и его деятельности писал в Департамент полиции его преемник по должности начальника парижской охранки Л.Р. Ратаев (это могло быть в 1902-05 гг.). Возможно также, что о Рачковском в период его удаления писал в Министерство Иностранных Дел русский посол в Париже.
8. Чтобы я мог составить себе правильное представление о Рачковском и осведомить о нем суд, я хотел бы получить от Вас документы о следующих фактах, связанных, по-видимому, с деятельностью Рачковского:
а) в первую голову меня интересует дело Яголковского, который по поручению Рачковского принимал участие в начале девяностых годов в антиеврейских беспорядках в Бельгии. Бывший директор полиции Лопухин сообщил, что Яголковский после выдачи его России дал подробные показания о своей деятельности и сношениях с Рачковским. Нет ли в архивах департамента полиции "дела Яголковского". Может быть, это дело присоединено к материалам чрезвычайной следственной комиссии Муравьева. Полный текст этих показаний было бы очень важно получить;
б) дело о краже бумаг у проф. Циона в Париже. Имеются ли документы по этому делу;
в) дело о разгроме типографии народовольцев в Женеве в 1885/87 гг. Некоторые данные по этому делу были напечатаны в журнале "Былое" за 1917 г. Эти данные представляют специальный интерес, так как в них идет речь о деятельности Рачковского в Швейцарии;
г) различные подлоги Рачковского, а именно составление подложных писем от имени революционеров в целях натравливания революционеров друг против друга. Это было в половине восьмидесятых годов. Письма этого рода здесь имеются, но было бы очень важно установить, писал ли Рачковский об этой <...> (пропуск в тексте. - О.П.) в Ленинград (тогда Петербург) и что именно писал. Это обстоятельство представляет интерес потому, что доказывает, что Рачковский был специалистом в подлогах;
д) доклады Рачковского о личной жизни княгини Юрьевской (вдовы Александра II). Эти доклады наверное имеются в архивах Департамента полиции (в секретарской части). Они вызвали резкую оценку Александра III. Доклады эти еще могут осветить моральную нечистоплотность Рачковского;
е) деятельность Рачковского как участника организации погромов 1905/6 гг., особенно интересны указания, подтверждавшие утверждения генерала Новицкого, что Рачковский принимал участие в организации погромов в Киеве в восьмидесятых годах прошлого столетия.
Дополнительные вопросы в связи с "Сионскими Протоколами"
В дополнение к прошению от 14 марта 1934 г. председателя экспертной комиссии К.А. Лоозли [ *1 ] в Берне по процессу о "Протоколах Сионских мудрецов" на имя Советского Правительства в Москве мы, по просьбе адвокатов в Берне обращаемся с просьбой к лицам, коим поручено расследование в Центроархиве, о следующих дополнительных розысках:
1. "Протоколы" с предисловием Нилуса ("Великое в малом") выпущены до революции в 3-х изданиях - в 1905, 1912 и перед самой революцией 1917 г. Здесь нельзя достать "Протоколы" в последних двух изданиях. Нельзя ли для процесса получить эти два издания? 1-е 1905 г. - мы получили в фотокопии из Британского Музея. В случае если это невозможно, то необходимо установить, нет ли в тексте этого издания каких-либо отступлений от текста предыдущих изданий и не внесено ли каких-либо изменений в предисловие Нилуса?
2. Кроме изданий с предисловием Нилуса, имеются издания с предисловием Бутми. Книга последнего вышла под названием "Враги рода человеческого" (в его серии "Обличительные речи") в издании птб. Союза русского народа. Эта книга вышла, кажется, в трех изданиях. В нашем распоряжении имеется одно издание 1906 г. Необходимо выяснить, нет ли в прочих изданиях каких-либо вариантов в тексте и предисловиях.
3. Какие биографические материалы о Бутми имеются? Есть ли это Бутми-де-Кацман, помещик из Бессарабии, близкий сотрудник Крушевана.
4. Очень важно установить следующее. Имеются сведения, что "Протоколы" или отрывки из них впервые напечатаны в газете Крушевана "Знамя" (Петербург) в 1902 или 1903 г. Верно ли это? Если да, то что именно там напечатано? Какие отрывки? В какой редакции, т.е. в редакции Бутми, или Нилуса, или какой-либо другой? С чьими и каким предисловием? С этих статей было бы весьма важно иметь фотокопию.
5. 16 октября 1905 г. Московский митрополит Владимир произнес в московских церквах проповедь, ссылаясь на "Протоколы". Нельзя ли достать точный текст этой проповеди? Нельзя ли установить, существовала ли какая-либо связь между митрополитом Владимиром и Нилусом?
6. В отношениях между Рачковским и Нилусом какую-то роль играл Алексей Николаевич Сухотин, быв. предводитель дворянства (где, неизвестно) и быв. вице-губернатор Ставропольский. Какие сведения о нем имеются?
7. Матвей Головинский, фактический составитель "Протоколов", был в то время редактором-издателем "Вестника всемирной истории и литературы", который выходил в начале 1900-х гг. (позднее переименован во "Всемирный вестник"). Если так, то сведения о нем почти наверное должны иметься в известной венгеровской картотеке.
8. Имеются указания, что "Протоколы" зимой 05-06 г. были доложены царю, по приказу которого Деп. Пол. производил секретное расследование о "Протоколах", причем были получены отзывы о них от Рачковского, Ратаева, Гартинга и др. Имеются ли следы этого расследования?
9. Второе расследование о "Протоколах" было произведено незадолго до процесса Бейлиса, причем расследование производил Красильников (в то время начальник заграничной охранки), который и представил обстоятельный доклад в Деп. Полиции. Сохранился ли этот доклад?
10. В антисемитской прессе имеется утверждение, что в начале 1906 г. министр иностранных дел Ламсдорф представил царю доклад о международном еврейском заговоре. Имеются ли следы такого доклада?
[ *1 ] Так в источнике. - О.П.
[Ответы на запрос представителей иудейских организаций [ *1 ].]
[ *1 ] Личность отвечавшего не установлена.
1) Бутми - ничего не знаю;
2-3) Степанов (генерал) и Степанов Филипп.
Петр Александрович Степанов (1805-1891), генерал, царскосельский комендант, приятель И.И. Глинки и К.П. Брюллова, брат карикатуриста и редактора "Искры" Н.А. Степанова. Женат на Вере Александровне Слуцкой, в первом браке Вульф (1818-1895).
У них дети:
1. Александр Петрович (1850-1898), камер-юнкер, состоящий при министерстве внутренних дел.
2. Николай Петрович (1851-18...), генерал-майор, командир отдельной кавалерийской бригады (в Орле).
3. Михаил Петрович (1853-1917), генерал от кавалерии, состоящий до 1905 г. при Сергее Александровиче, а с 1905 г. при Елизавете Федоровне.
4. Филипп Петрович (1857-19...), военный инженер, в 1890 г. начальник дистанции на Самаро-Златоустовской и Московско-Курской железных дорогах, потом прокурор Московской синодальной конторы, почетный опекун, был женат на Надежде Ивановне Ридель (1865-189...).
5. Екатерина Петровна (1858- ), фрейлина, замужем за Давидом Александровичем Озеровым, см. ниже.
Дети Филиппа Петровича:
1. Вера (1885 ), с 1902 г. в первом браке за ротмистром Черниговского драгунского полка Александром Николаевичем Бодиско (ум. 3 ноября 1904 г. в Харбине) и во 2-м браке за князем Владимиром Владимировичем Голицыным, Московским уездным предводителем дворянства.
2. Николай (1886 ).
3. Марина (1887 ), замужем за бароном... Владимировичем Шоппит.
4. Петр (1891 ), женат с апреля 1916 г. на Инне Николаевне Калачовой;
4) А.С. Шмаков - ничего не знаю;
5) Сипягин Дмитрий Сергеевич (1853-1902), министр внутренних дел (1899-1902), женат на княжне Александре Павловне Вяземской, сестре гр. Екатерины Павловны Шереметевой (жене Сергея Дмитриевича).
У него сестра Александра Сергеевна (1854 ), замужем за адмиралом Федором Васильевичем Дубасовым (1845-1912).
У них дети:
1. Дарья, замужем за московским губернатором Никитой Александровичем Татищевым.
2. Ирина, фрейлина.
3. Олег (1889), корнет Кавалергардского полка.
4. Дмитрий.
5. Татьяна.
У Сипягина по отцу двоюродные братья и сестры Урусовы, но они, по-видимому, в дневнике не упоминаются, потому их не перечисляю;
6) Плеве Вячеслав Константинович (1846-1904), министр внутренних дел. Женат на Зинаиде Николаевне Грицевич.
Дети:
1. Николай (1882) (по указателю "Падение царского режима", 1876).
2. Елизавета, замужем за бывшим помощником управляющего делами комитета министров, с 1906 г. сенатором, гофмейстером Николаем Ивановичем Едичем (1863-1917).
Дети:
1. Ольга (1895), с 1915 г. за Николаем Михайловичем Ушаковым (1892).
2. Вячеслав, лицеист.
3. Юрий, убит на войне 29 октября 1916 г.
4. Сергей;
7) Зверев Николай Андреевич (1850-1917), бывший профессор Московского университета, начальник главного управления по делам печати, потом сенатор, член Государственного совета, женат на Надежде Васильевне Хотяинцевой.
Дети:
1. Василий (1884), окончивший медицинский факультет Новороссийского университета, инспектор народных училищ, член Государственной Думы 4-го созыва от Нижегородской губернии (фракция правых).
2. Андрей (1886).
3. Сергей (1892).
4. София.
5. Любовь;
8) Демченко - ничего не знаю;
9) Озеровы. Потомство 2 братьев Сергей и Александр Петровичи. Сергей Петрович (1809-1884), генерал от инфантерии, директор Пажеского корпуса с 1861 г., с 1865 г. - почетный опекун. Женат на княжне Наталье Андреевне Оболенской (1812-1901).
Дети:
1. София (1838-1919), фрейлина.
2. Елизавета (1840-1883), фрейлина.
3. Наталия (1841-1864) замужем за Ник. Ник. Вельяминовым (1822-1892), генералом.
4. Петр (1842-1879), офицер Преображенского полка, флигель-адъютант.
5. Андрей (1845-1897), генерал-майор, управляющий двором Михаила Николевича с 1892 г., женат на Ольге Алексеевне Лопухиной (1845-1883). (Тетка быв. директора департамента полиции.)
6. Александра (1846-1898), фрейлина Марии Федоровны, гофмейстрина Ксении Александровны.
7. Сергей (1852-1920), генерал-майор, в 1900-1904 гг. - командир Преображенского полка, с 1905 г. - командир 1-й гвардейской пехотной дивизии, уволен в 1906 г. после истории в Преображенском полку, в немилости до 1910 г.
8. Екатерина (185...-1920), фрейлина Марии Федоровны, с 1904 г. - камер-фрейлина.
9. Мария (185...-1910).
Александр Петрович (1817-1900), бывший посланник в Афинах и Берне, обер-гофмейстер, состоящий при ими. Марии Александровне, женат на Ольге Егоровне Пашковой (1825-1873).
Дети:
1. Ольга (1848- ), замужем за генерал-лейтенантом князем Александром Ивановичем Шаховским (1822-1891). У нее падчерица. Дочь мужа от первого брака Мария (1861), в 1-м браке - за генералом графом Федором Эдуардовичем Келлером (уб. на войне 1904 г.) и с 1910 г. - во 2-м браке за германским дипломатом фон-Флотовым.
2. Мария (1849- ), фрейлина, замужем за Александром Ивановичем Гончаровым, племянником жены Пушкина (1844-1906).
3. Александр (1850, убит на войне 1877), штабс-капитан.
4. Борис (1852- ), келецкий губернатор, гофмейстер, женат на 1) графине Софии Альфредовне Келлер (1854-1881) и 2) Елизавете Александровне Ромейко-Гурко (1861-1926).
Дочь: Ольга, замужем за капитаном генерального штаба Александром Карловичем Андерсом (1880).
Дочь: Елена Александровна Андерс (1905-1929), замужем за Алкалаевым-Калагеорги.
5. Елена (1854- ), фрейлина, с 1907 г. за Сергеем Александровичем Нилусом, автором "Сионских протоколов".
6. Давид (1856- ), начальник управления Анничковским дворцом, генерал-лейтенант, женат на фрейлине Екатерине Петровне Степановой (1858- ), см. выше.
7. Сергей (1863-1904), управляющий удельными имениями, женат на Прасковье Мартыновне Бельковой.
Дети:
1. Сергей (1892).
2. Александр (1894, убит в бою в августе 1917), поручик гвардейского стрелкового полка.
3. Прасковья (1896).
4. Мария (1900);
10) Рачковский П.И. - ничего не знаю, кроме того, что сказано в "Падении царского режима";
11) Дурново Петр Николаевич (1845-1915), б. министр внутренних дел, статс-секретарь, член гос. совета, женат на Екатерине Григорьевне Акимовой.
Дети:
1. Петр, корнет Гродненского гусарского полка, женат на Марианне Эриховне Пистолькорс (дочь княгини Палей, жены в. к. Павла Александровича), вышла вторым браком за Христофора Ивановича фон-Дерфельдена. У них сын Кирилл Петрович.
2. Надежда, фрейлина.
У Ек. Гр. Дурново брат Михаил Григорьевич Акимов (1847-1914), б. министр юстиции, статс-секретарь, председатель гос. совета, женат на Марии Николаевне Деляновой.
Дети:
1. Надежда, замужем за Николаем Сергеевичем Ченыкоевым.
2. Елена, за Петром Николаевичем Лосевым.
3. Николай (1882), чиновник гос. канцелярии.
4. София, фрейлина.
5. Татьяна;
12) Никольский Б.В. - ничего не знаю;
13) Булацель>.
Как следует из этих документов, еврейские организаторы Бернского процесса имели широкую возможность получить сведения об участии в составлении Сионских протоколов русской полиции и лично генерала Рачковского. Однако им не удалось найти ни одного факта (прямого или косвенного), подтверждающего их клеветнические домыслы.
Безуспешные поиски продолжались вплоть до конца 1934 года. [ *1 ] В Берн по вызову из Москвы по просьбе еврейской стороны к весенним заседаниям Бернского процесса в 1935 году должны были приехать, "правозаступник" сионист А.С. Тагер, автор антирусской книги о процессе Бейлиса; престарелый князь С.Д. Урусов, бывший бессарабский губернатор и товарищ министра внутренних дел; Фриц Платтен, еврейский большевик, под руководством которого была осуществлена переправа пломбированного вагона Ленина и его еврейской "гвардии" через Германию в Россию. [ *2 ] Однако по неизвестным причинам эта поездка не состоялась.
[ *1 ] В архиве, в частности, сохранилось письмо от Института экономики Коммунистической академии при ВЦИК с просьбой разрешить работать и архиве Революции некоему С.С. Шустерману по теме Сионских протоколов (ГАРФ.Ф. 4888, оп. 1, д. 30, л. 19).
[ *2 ] Возрождение. 5.3.1935.
Глава 37
Отказ суда на вызов свидетелей защиты. - Экспертиза профессора Флейшгауэра. - Исследование исторических корней Сионских протоколов. - Поддержка крупнейших русских специалистов по иудаизму и еврейскому вопросу. - Выводы расследования. - Противозаконная позиция судьи и судебного эксперта. - Запрещение публикации судебных документов со стороны защиты.
Назначение профессора Э. Флейшгауэра новым официальным экспертом со стороны ответчиков заметно изменило атмосферу Бернского процесса. Профессор был видным ученым с мировым именем, выдающимся специалистом по еврейскому вопросу. В течение многих лет он издавал международный бюллетень "Вельтдинст" и энциклопедию "Сегила Вери", посвященные изучению иудаизма и связанных с ним явлений. К созданию энциклопедии, которая, по его словам, должна была собрать все, что "думают и знают о евреях арийцы", были привлечены крупнейшие ученые из многих стран мира. От России, например, в создании энциклопедии принимали участие такие известные специалисты, как генералы А.Д. Нечволодов, Н.А. Степанов, А.И. Спиридович, П.Н. Краснов, депутат Государственной Думы Н.Е. Марков, сын первого издателя Сионских протоколов Н.Ф. Степанов (Свитков), товарищ обер-прокурора Синода князь Н.Д. Жевахов, писатели Е. Брандт и П. Шабельский-Борк, граф И.С. Ланской. Все они стали помощниками Флейшгауэра и на Бернском процессе принимали участие в составлении его доклада-экспертизы.
Н.Е. Марков, например, фактически определил стратегическую линию защиты, предлагая не вступать в спор с иудеями об авторстве Сионских протоколов, а рассматривать их как продукт иудейской психологии. "Для защиты, - писал он, - невыгодно стараться доказать, кто именно из евреев создал текст протоколов. Это невозможно доказать, и попытки этого рода лишь серьезно осложнят защиту. Достаточно будет сказать, что этот еврейский план соответствует еврейской психологии и есть только повторение идей, изложенных в старинном завещании, Талмуде и т.д., которые проповедовались евреями во все древние и новые времена и которые они реализовали в полной мере в СССР". [ *1 ]
Официальными ассистентами Флейшгауэра на суде были журналист Борис Петрович Тедли и Энгельгардт. Большую роль в подготовке заседаний Бернского процесса весной 1935 года играли также барон Убальд фон Ролль и барон де Поттер. Как впоследствии выяснилось, оба были платными агентами сионистов и регулярно докладывали им обо всем, что делали Флейшгауэр и его сотрудники. [ *2 ]
Среди сотрудников Флейшгауэра никто не сомневался, что Сионские протоколы являются продуктом иудейской мысли, возникшим в недрах тайных иудейско-масонских организаций. Правда, особую позицию занимал генерал Краснов, который хотя и поддерживал Сионские протоколы, но считал, что они были созданы С.А. Нилусом. В письме к Б. Тедли 4 ноября 1934 года он писал: <Я должен Вам сказать, что Ваша задача чрезвычайно тяжела по следующим причинам. Сионские протоколы по своей сущности апокриф, т.е. они составлены Нилусом, но на основании точных еврейских данных. Таким образом, с формальной точки зрения евреи всегда будут правы, т.к. в действительности не существует никаких протоколов, были лишь отдельные приказания (пожелания), которые евреи в различные времена и по различным местам высказывали, и Нилус объединил все это под именем "Сионских Протоколов". Каким образом Нилус выдвинул их в свет, я не могу Вам сказать. Может быть, он это сделал в такой форме для того, чтобы дать больший интерес и приобрести таким образом больший круг читателей. Этим он стремился создать против евреев вечную ненависть. Я не могу верить ни в подлинность протоколов, ни в то, что о них пишут. Суд не будет входить в сущность этого>. [ *3 ]
[ *1 ] ГАРФ.Ф. 5802, оп. 1, д. 31, л. 186.
[ *2 ] АСТМ. Фонд Н.Ф. Степанова, БП. ГАРФ. Ф. 5802, оп. 1, д. 31, л. 186.
[ *3 ] ГАРФ. Ф. 5802, оп. 1, д. 31, л. 171. Конечно, точка зрения Краснова была ошибочной. Сионские протоколы распространялись задолго до того, как попали в руки Нилуса.
Еще до начала заседаний Бернского процесса адвокаты защиты обратились с заявлением к судье с просьбой разрешить им вызов свидетелей для дачи показаний на суде, как это сделали представители иудейских организаций. Со стороны защиты планировалось выставить такое же число свидетелей, как и со стороны сионистов. Готовность дать показания высказали целый ряд бывших крупных чинов российской полиции, в том числе генерал А.И. Спиридович, возмущенный клеветническими наветами иудейской стороны, а также генерал А.Д. Нечволодов, князь М.К. Горчаков, Н.Ф. Степанов, Н.Е. Марков, сын оклеветанного генерала Рачковского. Однако судья без объяснения причин отклонил заявление адвокатов, тем самым поставив защиту в неравные условия. [ *1 ]
18 апреля адвокаты защиты также подали заявление о возбуждении уголовного дела против 10 иудейских свидетелей, в том числе Вейцмана, Сватикова, Бурцева, Милюкова, раввина Эренпрейса, за ложные показания. Ниже приводится циркулярное письмо Б.П. Тедли участникам Бернского процесса со стороны защиты, характеризующее атмосферу, предшествовавшую судебным заседаниям весны 1935 года:
< Циркулярно.
Довожу до сведения всех сотрудников по процессу о "Сионских протоколах" в Берне, что судья отказал нам в вызове свидетелей защиты. Кроме того, он всеми мерами препятствовал работе нашего эксперта полк. Флейшгауэра. Другими словами, судья определенно принял сторону наших врагов и, бессомненно, действует противозаконно. В нужный момент нами будут приняты меры, кои считаются нужным нашим поверенным.
При таких условиях рассчитывать на справедливый приговор не приходится. Нами поэтому будет подана кассационная жалоба.
18 апреля нами возбуждено судебное преследование против 10 свидетелей обвинения за ложные показания. Предстоящий суд в противоположность нынешнему будет судом присяжных.
Доводя обо всем этом до сведения наших друзей, мы просим не прекращать работы и готовиться к предстоящей борьбе за истину. Мы будем держать в курсе дела всех наших сотрудников.
Берн, 22 апреля 1935 С панарийским приветом
Б. Тедли> [ *2 ].
Заседание Бернского суда началось 29 апреля и продолжалось до 14 мая. После общих процедурных вопросов слово было предоставлено Флейшгауэру. Он начал делать доклад по результатам своей экспертизы Сионских протоколов утром 30 апреля, а закончил вечером 6 мая, посвятив, таким образом, этому вопросу 10 полных заседаний, свыше 30 часов [ *3 ].
[ *1 ] АГИ. Фонд Б.И. Николаевского, 20-6.
[ *2 ] АСТМ. Фонд Н.Ф. Степанова, БП.
[ *3 ] АГИ. Фонд Б.И, Николаевского, 20-6.
Общий объем экспертизы Флейшгауэра составил более 600 страниц печатного текста. Профессор подробнейшим образом изучил историю вопроса и проследил происхождение идей Сионских протоколов от Талмуда до начала XIX века. Используя труды известнейших ученых, философов, писателей, Флейшгауэр убедительно показал тупик, в который завела значительную часть еврейского народа иудейско-талмудическая идеология. Выводы эксперта были подтверждены выдержками из работ честнейших и умнейших представителей еврейского народа, таких, как Б. Спиноза, У. Акоста, Я. Брафман, Бриман (Юстус), О. Вейнингер, А. Требич, протестовавших против расистской и человеконенавистнической идеологии иудаизма. [ *1 ]
[ *1 ] АСТМ. Фонд Н.Ф. Степанова, БП.
Флейшгауэр создал потрясающий по глубине знаний и мысли документ, проникнутый чувством христианского сострадания к евреям, обманутым иудейскими вождями. Сразу же после завершения процесса экспертиза Флейшгауэра была передана в архив Бернского суда, откуда при загадочных обстоятельствах исчезла.
В личных архивах некоторых экспертов и участников Бернского процесса сохранились только более или менее подробные изложения экспертизы Флейшгауэра. В частности, разбирая архив Н.Ф. Степанова, я обнаружил уникальный документ, строго доверительный, рассылавшийся среди экспертов и участников Бернского процесса со стороны ответчиков. В нем в сжатом виде формулировались основные положения и позиции защитников Сионских протоколов. Привожу этот документ полностью:
<Строго доверительно.
Выводы расследования
1. Протоколы Сионских Мудрецов являются тайным политическим произведением. Автор Протоколов неизвестен. Относительно авторства возможны лишь догадки, но доказательств нет.
2. Протоколы содержат ту же Макиавеллистическую программу, какую Морис Жоли проводил в скрытом виде в своем выпущенном им вскоре после основания Alliance Israelite Universelle "Диалоге в преисподней между Макиавелли и Монтескье".
3. Протоколы, т.е. копии таковых, попали в 1901 году в руки русских писателей Бутми и Нилуса. Бутми опубликовал их в конце 1901 года, а Нилус - лишь в 1905 году.
4. Следует делать различие между двоякого рода тайными документами, имеющими в виду противоборствование против нееврейских государств и народов с целью воздвижения иудейской верховной власти мессианского мирового государства:
а) старейший из этих документов был в обращении среди вождей русского еврейства. Содержание его стало нам известным через т.н. речь "Раввин о гоимах", опубликованную в 1900 г. младочешским депутатом Брженовским. В этом виде документ наиболее близок к подлиннику. Но еще ранее такой тайный документ стал известен французскому революционеру Морису Жоли, каковой и был им использован в 1864 г. в "Диалоге". За это говорит то обстоятельство, что в диалоге содержатся весьма явные созвучия с этим еврейским документом - в нем даже одинаковые по существу мысли. В 1866 г. этот же документ был разработан Гедше в его романе "Биарриц";
б) более новым из этих тайных документов являются "Протоколы Сионских мудрецов". Обе программы составлены вполне независимо одна от другой, т.е. автор протоколов не использовал для них ни первоисточник речи, ни переработку таковой в романе Гедше. Он использовал лишь "Диалог". Доказательством тому служит то обстоятельство, что в протоколах находятся мысли более старой программы лишь постольку, поскольку таковые имеются в Диалоге, и что все те положения старой программы, которые не были использованы Жоли, не перешли также и в протоколы.
5. Со времени появления в свет в 1864 г. Диалога Жоли мировое положение как в политическом, так и в экономическом отношении существенно изменилось. С этим развитием автор Протоколов считается, особенно при рассмотрении и изложении вопросов, касающихся промышленности, прессы и финансовой, валютной и налоговой политики.
Все изложение Протоколов отличается поразительной проницательностью суждения о всяком положении при всяких обстоятельствах и гениальной способностью охватить все возможности будущего, а равно свидетельствует и о том, что автор - охваченный пламенной любовью к своему народу иудейский вождь.
6. Протоколы не имеют ровно ничего общего с так называемой сионистской программой 1897 г. Они являются программой так называемого символистического, или духовного, сионизма, зиждущегося на обетованиях Моисеевой религии, в силу коих все народы земли должны будут быть объединены в Израиле. Реальный же, или политический, сионизм преследует лишь цель создания в Палестине очага для евреев. Об этой последней, созданной в Базеле в 1897 г., программе в протоколах не упоминается, о ней нет там речи. Реальный сионизм под водительством Герцля стремился лишь к созданию местного иудейского государства в Палестине, являвшегося как бы первым шагом на пути к владычеству над миром; символистический же сионизм, самым выдающимся представителем коего являлся Ахад Гаам, стремился, наоборот, прямым, не отклонявшимся в сторону создания Палестинского государства путем к мессианскому мировому государству. Оба эти направления находились в 1897 г. в Базеле в резком противоречии друг к другу.
7. Относительно личности автора, как уже сказано, возможны лишь догадки. Первым долгом таковые указывают на Ахад Гаама, вождя символистического сионизма, ибо симв. сионизм преследует ту же цель, как и протоколы, - мессианское мировое государство.
Ахад Гаам основал в Одессе тайный орден "Бене Моше" (сыны Моисея). Орден этот соблюдал ритуал, весьма схожий с ритуалом франкмасонских лож. В этот орден, как говорит "Judisches Lexikon", попадали и объединялись в нем лишь избранные и духовно высокоразвитые лица, считающие целью своей жизни освобождение народа и земли Израилевых. Непосредственно перед Базельским конгрессом 1897 г. орден этот прекратил свое существование - очевидно, возложенная на него задача к тому времени была уже исполнена. Напрашивается предположение, что протоколы являются чем-то вроде семинарской работы (Seminararbeit) этого тайного союза, каковая работа проводилась под непосредственным руководством и влиянием Ахад Гаама. На заседаниях этого братства они подвергались рассмотрению и обсуждению - этим и объясняется построение всего плана в виде протоколов отдельных заседаний.
8. Диалог показывает во многом поразительное сходство и согласованность со многими местами и мыслями Герцля в его "Tagebucher" и "Judenstaat". Этот факт служит доказательством тому, что диалоги являются достоянием еврейского духа. Такое же поразительное сходство и согласованность имеются и между названными произведениями Герцля и Протоколами. Это доказывает, что и Протоколы также являются плодом еврейского духа.
Странный рассказ Герцля о корабле "Сион", а равно и диалоги мудрецов в его романе "Altneuland", навязывают мысль, что Герцлю была известна связь между Диалогом (Жоли) и Протоколами и что он в своем романе хотел увековечить Жоли, коего он прославляет под вымышленным именем Жое Леви.
9. Предположение, что Протоколы были составлены русскими властями, Рачковским или Нилусом, с целью удержать Царя от либеральных реформ и с целью настраивания Государя против евреев, ничем не может быть доказано. Напротив, весьма важные данные как раз противоречат этому:
а) Протоколы неполны: при сравнении их с Диалогами эти досадные пробелы могут быть установлены; в особенности отсутствуют вступление, а в конце самим же автором обещанное в протоколе 16, 7 пояснение. Совершенно исключается возможность того, что какое-либо русское правительственное ведомство или русские государственные чиновники могли бы представить Царю или своему Правительству такую столь несовершенную работу;
б) многочисленные положения и объяснения в Протоколах совершенно исключают возможность предполагать, что Протоколы были составлены русскими чиновниками;
в) опубликованные Бутми и Нилусом Протоколы оставались за все время существования Царской России, а после падения Царского правительства вплоть до 1920 г. совершенно незамеченными. Зегель доказывает это. Распространение Протоколов, таким образом, никоим образом не поощрялось Царским правительством;
г) против русского авторства Протоколов якобы для целей, преследуемых русским правительством, говорит и то обстоятельство, что в Протоколах нельзя найти ни малейшего намека на Россию, в то время как еврейский вопрос играл как раз в России значительную роль.
10. Все сионистические конгрессы ведутся вдвойне: во время сионистических конгрессов заседает одновременно и тайная конференция это выдал заместитель раввина Р. Флейшман в Скоки. Различные обстоятельства подтверждают правильность этого предположения:
а) во время сионистского конгресса в Базеле 1899 г. состоялось, согласно протоколу заседаний, особое совещание участников съезда, состоявших членами ордена Бнай-Брит;
б) на сион. конгрессе в Базеле 1903 г., согласно опубликованному сообщению масона др-а Марецкого, члены ордена Бнай-Брит имели также особое заседание;
в) согласно Е. Жуэн, уже ранее был созван на 1897 г. конгресс ордена Бнай-Брит;
г) сам Герцль писал, что Базельский конгресс сионистов будет как гласным, так и конфиденциальным;
д) свидетель Макс Боденгеймер, лично принимавший участие на конгрессе 1897 г., сознался и подтвердил, что состоялось и негласное заседание, на котором принимали участие от 40 до 50 делегатов. Значит, речь тут идет не о конфиденциальном заседании конгресса сионистов, на котором участников насчитывалось более чем вдвое, но особом заседании определенной и довольно многочисленной группы - очевидно, о таком же заседании, каковые имели место в 1899 и 1903 гг.
11. Утверждение, что Протоколы не могли быть предметом обсуждения на первом Сион. конгрессе, т.к. конгресс был вполне гласным и протоколы заседаний о них не упоминают, таким образом, предстает в совершенно ином виде. Протоколы обсуждались не на официальном сион. конгрессе, а на тайном параллельном конгрессе масонов ор. Бнай-Брит.
Установив последнее, становится понятным, почему Базельский документ имел приписку в конце: "Подписано Сионистскими представителями 33 степени" (Бутми) - и, согласно Нилусу: "Подписано сионистскими депутатами 33 ст." (это перевод с немецкого, т.к. в русских подлинниках текст может быть иным); почему Бутми в своем издании особо подчеркивает: "Не смешивать с представителями сионизма", и, наконец, почему этот документ был написан на французском языке и был послан во Франкфуртскую ложу.
12. Еврейская программа мирового владычества содержится не только в указанных двух тайных документах, подлинность коих оспаривается еврейством, но таковая ясно проводится и в распространяемых "Международным обществом серьезных исследователей Библии" писаниях, подлинность коих не приходится оспаривать. Подрывом христианских религий и натравливанием масс на государственную власть исследователи Библии стремятся революционизировать народы и разрушить государства, дабы воздвигнуть мессианское царство под еврейским водительством. Совсем то же самое хотят и Протоколы. Официальное еврейство относится к этой международной организации сочувственно и с полной симпатией, ибо "Judisches Lexikon" находит для этого движения сочувственные слова, говоря, что оно имеет целью углубление христианства посредством возврата к подлинному смыслу Библии. А Протоколы? Они также возвращаются к смыслу Библии, которая, согласно еврейскому воззрению, обещает избранному народу владычество над миром. Почитать, признавать и сочувствовать учению серьезных исследователей Библии, а в то же время отвергать Протоколы является противоречием по существу, ибо если учение исследователей Библии соответствует смыслу Библии и, значит, подлинно, то и Протоколы подлинны.
13. Место в Протоколах 9, 14, в котором говорится об угрозе подрыва подземных железных дорог, служит евреям главным доказательством того, что Протоколы подложны. Эти еврейские возражения опровергнуты мною во II части, в ответе на вопрос 6, 8. В виде примера возможности таких террористических актов мною там приведен взрыв кафедрального собора в Софии. Дальнейшим примером тому, как в этих кругах упиваются кровавыми фантазиями и желанием убийств, могут служить сочинения серьезных исследователей Библии, в коих они повествуют о предстоящем истреблении христианских государств:
"Все пророчества дают право заключить, что эта борьба будет сопровождаться ужасающим кровопролитием" (Schriftstudien VII. S. 305).
"Тексты Св. Писания сбудутся буквально и ужасным образом, а именно потоком действительно пролитой крови, в сравнении с которым европейская война является лишь прелюдией" (Schriftstudien VII. S. 393).
"Святилища и улицы христиан будут в точном смысле буквы заполнены убитыми в эти времена бедствий" (Schriftstudien. S. 560). Примечание: кафедральный собор действительно был заполнен убитыми!
"Трупы, которые будут валяться на улицах, нужно будет убрать... Мертвым не будут отданы воинские почести при погребении или просто зароют, как диких зверей... Похоронами мертвых будут заняты организованные рабочие" (Rechtfertigung 2 Bd. S. 338-341).
14. "Никогда не существовало такой международной еврейской организации, которая бы лелеяла планы о мировом владычестве", - сказал, согласно "Wahrheit" от 2 ноября 1934 г., на суде д-р Хаим Вейцман.
На это ответим: международными еврейскими организациями, стремящимимся к мировому владычеству, являются Alliance Israelite Universelle и орден Бнай-Брит.
Международными вспомогательными организациями еврейства являются все остальное франкмасонство и Международное общество серьезных исследователей Библии.
Международными движениями на услужении евреев являются марксизм, коммунизм и большевизм.
Цитаделью международной еврейской власти являются высший финансовый мир (Hochfinans), мировая пресса и введенный в заблуждение пролетариат.
15. Политические события, в особенности последних десятилетий, развивались под международно-еврейским влиянием и поразительно совпадали с начертаниями, проводимыми Протоколами. Программа Протоколов была под еврейским водительством почти всецело проведена и осуществлена в большевистской России.
16. Годами еврейство боролось с Протоколами лишь скупкой или запрещением таковых изданий, газетными или иными статьями. Это была мелкая война, проводимая часто весьма сомнительными средствами, как-то искажением фактов и набрасыванием тени на отдельных лиц. Тем временем все те лица, которые должны были знать о происхождении Протоколов, т.е. все могущие быть для евреев опасными противниками, умерли, в особенности из русских: Рачковский, Бутми и Нилус; из французов: Е. Жуэн и Р. Ламбелен; из немцев: Готфрид Цур-Бек и Теодор Фрич; из иудеев: Ахад Гаам, Нордау, Герцль и А. Требич. И только теперь еврейство поднимает вопрос о подлинности Протоколов.
17. Я закончу достопамятными словами писателя-еврея Артура Требича, сказанными им в посвященной Протоколам книге "Deutscher Geist oder Judentum" (s. 74):
"Тот, который, как автор, исполненный предчувствием давно уже высмотрел, выслушал и вычитал все в этих тайных актах высказанные мысли, цели и намерения касательно всей нашей экономической, политической и духовной жизни, может с полной уверенностью поручиться за то, что это все является самым подлинным и неподдельным выражением гибкого духа, стремящегося к господству над миром, и что это выражение является настолько подлинным и неподдельным, что арийский мозг сколько бы его антисемитская ненависть и ни толкала бы на подлоги и клевету, никогда не был бы вообще в состоянии додуматься до таких способов борьбы, до таких планов, каверзных замыслов и мошенничеств>. [ *1 ]
Экспертиза Флейшгауэра, точность и твердость его формулировок вызвали переполох в среде иудейских организаций, и прежде всего у сионистов. Иудейские "сторонники законности" объявили экспертизу Флейшгауэра антисемитским памфлетом и потребовали запрета его опубликования. По швейцарским законам, все документы, которые обсуждаются в суде, могут быть обнародованы в средствах массовой информации для их гласного обсуждения. Сионисты же потребовали запретить публикацию в печати документов, приводимых Флейшгауэром.
От имени иудейских организаций эксперт суда Лоосли заявил, что эксперт Флейшгауэр "составил памфлет во имя антисемитской идеи. В силу уголовного Бернского кодекса и уголовных кодексов большинства цивилизованных стран экспертиза Флейшгауэра должна быть рассматриваема как безнравственная литература". [ *2 ]
[ *1 ] АСТМ. Фонд Н.Ф. Степанова, БП. [ *2 ] Цит. по: Бурцев В. Указ. соч. С.325.
Судья поддержал незаконное требование эксперта Лоосли, и публикация материалов Флейшгауэра была остановлена. Судья также еще раз подтвердил запрет на приглашение свидетелей со стороны защитников Сионских протоколов. По мнению еврейских организаторов Бернского процесса, которое поддержал и судья, свидетели со стороны ответчиков будут вести "антисемитскую пропаганду, оскорбляющую достоинство евреев". Более того, судья отказал в удовлетворении заявления адвокатов ответчиков о привлечении к уголовной ответственности за ложные показания свидетелей еврейских организаций Вейцмана, Сватикова, Бурцева, Милюкова, раввина Эренпрейса и др. В таких условиях защитникам Сионских протоколов не приходилось рассчитывать на честное рассмотрение дела и справедливый приговор.
Глава 38
Переписка участников Бернского процесса со стороны защиты. Н.Ф. Степанов. - Н.А. Степанов. - Б.П. Тедли. - Н.Е. Марков. - Е.К. Брандт.
Кроме приведенных выше документов, в личном архиве Н.Ф. Степанова я обнаружил довольно большое количество писем, полученных им в период Бернского процесса от Б.П. Тедли, Н.Е. Маркова, Е.К. Брандта. Из этих писем явствовало, в какие сложные условия были поставлены защитники Сионских протоколов, которым под разными предлогами препятствовали вызову свидетелей и экспертов, как в их среду подсылали провокаторов, шпионов и как им постоянно не хватало денег на самые необходимые нужды, связанные с проведением процесса. Противозаконная позиция судьи, судебного эксперта и судебных чиновников препятствовала честному рассмотрению дела и фактически превратила Бернский процесс в грубый фарс, чудовищное надругательство над законом и справедливостью.
Сын первого публикатора Сионских протоколов Н.Ф. Степанов пользовался репутацией ведущего русского специалиста по истории и практике масонства и его связям с иудаизмом. Им, в частности, были изданы под псевдонимом Свитков исследования по Великому Востоку Франции (два тома) и Великой ложи Франции, а также книга о масонстве в русской эмиграции. Защитники собирались выставить Н.Ф. Степанова в качестве свидетеля на Бернском процессе.
Ниже я впервые публикую письма времен Бернского процесса, найденные в архиве Н.Ф. Степанова.
I
Б.П. Тедли - Н.Ф. Степанову.
Борис Петрович Тедли, швейцарский корреспондент информационного бюллетеня "Вельтдинст", на Бернском процессе выполнял роль своего рода ответственного секретаря защитников Сионских протоколов и был главным помощником эксперта Флейшгауэра. После провала Бернского процесса, когда высшая судебная инстанця отказалась подтвердить приговор судьи Мейера, по доносу иудейских организаций Тедли был обвинен в шпионаже в пользу Германии и арестован. Вместе с ним подстрекаемые иудеями швейцарские власти собирались арестовать и эксперта Флейшгауэра.
<Берн, 10.XII.34
Милостивый Государь,
Подтверждая получение Вашего письма к сущности процесса "С.П." я, к моему удивлению, усмотрел, что Вы до сих пор не получили нашего к Вам письма, посланного 23 ноября, в котором мы просили Вашего содействия для успешного проведения процесса.
Из посланного мною Вам протокола допросов свидетелей обвинения и нашего "Expose" Вы можете нарисовать картину всей той лжи, кою "несли" гг. свидетели a la Miliukoff.
Вам, как сыну издателя "Протоколов" и лично знавшему С. Нилуса, естественно, нетрудно будет уличить во лжи зарвавшихся гг. "великих патриотов" (так названы одной швейц. газетой гг. Сватиков и Милюков).
Мы выставляем Вас свидетелем защиты, на что надеемся получить Ваше немедленное согласие, и просим Вашего содействия.
Помимо Вас, из числа русских во Франции нами вызываются
1. Н.Е. Марков 2-й.
2. Ген. А. Спиридович.
3. Андрей Рачковский (сын).
Намечается вызов племянницы С. Нилуса.
Я рекомендую Вам войти в сношения с Ген. Спиридовичем или Н.Е. Марковым, которые в курсе дела и познакомят Вас с ним.
Считаю должным заранее заверить Вас, что Ваше свидетельское выступление и связанные с ним расходы (ж. д., содержание и т.д.) оплачиваются созданным "международным панарийским комитетом", так что Вы не несете никаких материальных тягот.
Прошу не отказать в любезности сообщить мне Ваше мнение по поводу процесса, а также согласны ли Вы на вызов Вас свидетелем.
С совершенным почтением
Поручик Борис Тедли
Условный адрес для Корресп. по поводу "С.П."...>
<Берн, 17.XII.34.
Многоуважаемый Николай Филиппович,
Подтверждая получение Вашего любезного письма от 13-го сего декабря, спешу ответить Вам на него следующее.
1. Ген. Нечволодов. К его сотрудничеству мы прибегли на основании указаний со всех сторон и это сотрудничество считаем весьма уместным. Однако со стороны людей, близких генералу, мы получили... (неразборчиво. - О.П.) о нежелательности его выступления (личного) вследствие крайне болезненного состояния генерала. Нам указали, что генерал очень нервен и его может постичь удар. Естественно, мы не хотим взять на себя риск разрушить и до того хрупкую жизнь генерала. Поэтому мы решили, чтобы генерал изложил свои показания лично в сотрудничестве с НЕМ (Н.Е. Марковым. - О.П.) и этот последний использовал их на суде. Соглашусь, наши побуждения не скверны, тем более что мы учитываем большое знание ген. Нечволодова. Однако повторю, мы были бы весьма рады, если бы могли без опасения за здоровье генерала видеть его среди наших ближайших сотрудников.
Адрес Елены Юрьевны Карцевой = через г-жу Елену Николаевну Гезак - villa "Catarina", 9, Nice.
Одновременно с Вашим письмом пойдет письмо нашему эксперту с требованием вызвать Вас в Веймар или Эрфурт для обмена мнений. Насколько мне известно, наш эксперт работает рука об руку с Бостуничем. Мне кажется, что сообща с этим последним Вы можете достигнуть многого. Однако оговариваюсь, что я отнюдь не специалист в F.:M.: [ *1 ] и поэтому мне неизвестна ученость Бостунича.
[ *1 ] Франкмасонство. - О.П.
Вероятно, в начале 35 г. я снова приеду в Париж. Постараюсь повстречаться с Вами.
Процесс отложен до 15 января. К этому дню нужно быть готовыми. Мы все же будем стараться добиться продления срока до 15 февраля. Все свидетели съезжаются на 2-3 дня раньше, и это время будет использовано для совещаний. Каждый свидетель составляет вопросник тех вопросов, кои он желает осветить. Вопросник будет передан адвокату для использования.
Пока пожелаю Вам успеха в Ваших подготовительных работах.
С искренним к Вам уважением Борис Тедли>
<Берн, 24.XII.34
Многоуважаемый Николай Филиппович,
Подтверждаю получение Вашего письма от 17-го и 22-го с. м., как и предыдущего, подробного (пересланного мною в Эрфурт).
Отвечаю по пунктам:
О ген. Нечволодове. Барон ф. Ролль и я считаем его весьма ученым свидетелем, и нас очень радует, что мы можем использовать его свидетельство так, как Вы это пишете. Ни о каких интригах речи быть не может. Мы в Берне идем своей дорогой, не обращая абсолютно никакого внимания на сплетни и подкопы. О ген. Нечволодове - только в одном случае нас старались убедить в его неспособности дать отвечающий делу материал. Но, Господи, обо всех пишут черт знает что, и обращать внимание на все "разговоры", не основанные документально, мы принципиально отказываемся. В той колоссальной задаче, какую мы... разрешить, нет места для интриг. Нас не интересуют разногласия личного характера между нашими сотрудниками, но мы считаем себя вправе во имя дела требовать от всех перемирия на время процесса.
О Вас как о человеке "неприятном" (Ваше выражение). Я, между прочим, тоже человек "неприятный", т.к. воспитан в военном духе. Другими словами, свое изложение мысли в цветочные бумажки заворачивать не привык. Говорю, что и как думаю. То же, по-видимому, и Вы. Это ведь лучше.
Каким бы Вы свидетелем ни были для "некоторых", но для дела, для России Вы необходимейший свидетель. Этого довольно. Я официально довожу до Вашего сведения о том, что мы выставляем Вас свидетелем защиты.
Относительно приглашения "S.М." в Эрфурт или Веймар, то мы в Берне считаем его излишним и предоставляем Вам самому решить, как поступить. Лучше всего, если Вы воспользуетесь полит. положением и сошлетесь на необходимость быть очень осторожным в переписке и др. сношениях с Германией. Это приведет к тому, что Вы будете иметь больше времени для подготовки к процессу, т.е. к добру. Деятельность "S.М." немножко чересчур интенсивна и отчасти даже глупа. Но приходится терпеть, т.к. там деньги. Впрочем, мы им пальчики в рот не клади.
Меня смущает Ваше известие о ген. Спир. - немедленно проверю.
Очень прошу Вас заблаговременно подать заявление о паспорте. В случае затруднений прошу обратиться к Г-ну Marcel Pavn, Represaus, de l'office Nansen. Bd. Raspail-32. Paris, сославшись на рекомендацию Гна Guillaue Zwerner из Нансеновск. Центр. бюро в Женеве - он, Цвернер, обещал мне в этом поддержку.
Очень прошу Вас черкнуть пару слов г-же Карцевой. Я писал ей, но без результата.
С совершенным к Вам уважением Борис Тедли.
Р.S. Если у Вас имеется возможность, работайте с Н.Е.М. (Н.Е. Марков. - О.П.) - на него у нас тоже большие надежды.
Р.Р.S. При встрече не откажите доложить Ген. Нечволодову, что мы рады его согласию выступить лично и ценим его самоотверженность, принимая во внимание его подорванное здоровье. Прошу заверить ему мое глубочайшее уважение и искреннюю преданность.
<Приписка в двух местах письма:>
Графа Ланского мы решили пригласить также. Всегда удобнее, если больше свидетелей, утверждающих одно.
Наше письмо к Вам от 23/XI мы получили обратно. Адрес был указан неверно>
<Берн, 27.XII.34
Многоуважаемый Николай Филиппович,
Лишь сегодня я получил Ваше письмо от 18-го с. м., которое в мое отсутствие жена по недоразумению отнесла адвокату. Оно, впрочем, получено своевременно. Однако указанные Вами материалы:
1. Масонство в русск. эмиграции и
2. La grande loge de France я еще не получил (не забыли ли Вы выслать их?). "La F:.M:. feminine" я имею.
Что касается Вашего желания дать показания по-французски, то это роли не играет, тем более что здесь, за редким исключением, все говорят по-французски.
Мне хотелось посоветоваться с Вами по след. вопросу. Как Вам, конечно, известно, местная публика очень мало компетентна в "русском вопросе". Наш адвокат тоже не ахти компетентен. Не думаете ли Вы, что было бы полезным просить кого-либо из очень опытных и искушенных людей - наших русских адвокатов - приехать к разбору дела в Берне и помогать нашему защитнику при допросе свидетелей обвинения? Не посоветуете ли Вы кого-либо подходящего?
В начале января приедем в Париж. О дне приезда сообщу заблаговременно. Приедет и адвокат. Следует устроить совещание. Меня очень заинтересовало сообщение Ваше о ген. Спиридовиче! Он нам ничего не писал по этому поводу. Наоборот, работает по сей день. Не известны ли Вам подробности?
В дополнение к моим предыдущим письмам сообщаю Вам, что ген. Нечволодов фигурирует в списках приглашенных нами свидетелей. Я лично проглядывал списки сегодня.
С искренним уважением Борис Тедли
При сем 3 документа>
"Берн, 30.XII.34
Многоуважаемый Николай Филиппович,
Подтверждаю получение Ваших писем от 26-го и 28-го с. м. С ген. Нечволодовым, как я уже писал Вам, недоразумение разрешилось к обоюдному согласию. Писать ему я не буду, т.к. не хочу беспокоить его. При встрече же объясню все подробно.
Вероятно, в конце б. недели мы приедем в Париж. М. б., в воскресенье утром, т.е. 6 декабря, [ *1 ] т.к. я считаю важным иметь больше свободного времени для беседы. Вы же все заняты в будень.
[ *1 ] По-видимому, описка, правильно - 6 января.
По пунктам отвечаю на Ваши вопросы.
Насколько нам известно, Мейкерт является одним из сотрудников нашего эксперта. Лицо, достойное доверия. Что касается Поттера, ничего сообщить Вам не могу. Постараюсь узнать его роль. "S.М." организовало для нас комитет содействия как материального, так и морального характера.
Весьма признателен Вам за Ваше окончательное согласие прийти на помощь в качестве свидетеля. Вы нам нужны и как сын своего отца, и как специалист по F:.M:. (между прочим, весьма удачное совмещение, не правда ли!). Присланные Вами 3 списка (ныне Вам возвращенные) имеют большую ценность. Адвокат находит, что они пока должны быть у Вас и использованы будут по ходу процесса как доказательство.
Жаль, что Карцева не отвечает. Удивительные люди?! Где же патриотики?
Если Вы добьетесь адреса Нилуса jun. (племянница Нилуса. О.П.), немедленно дайте знать. Кто знает, м. б., Она сыграет роль на нашем пиру. О НЕМ: совершенно согласен с Вами. Я всю свою сознательную жизнь восхищался его честностью и безбоязненностью. Сейчас я в восторге от него. Придаю ему очень большое значение в нашем процессе. Радует меня, что Вы хороши с ним.
При свидании окончательно распределили роли, хотя это, в сущности, взял на себя в Париже НЕМ еще в прошлое свидание.
Брошюры мною еще не получены. Прилагаю вырезку из газеты. Говорят, интересно. Я же еще не читал: нет минуты свободной.
В заключение Вы пишете: "Господь поможет выиграть Вам дело". Почему это Вам, а не нам. Ведь этот процесс - процесс "о России", а потому он наш патриотический долг. Думаете, если бы это был процесс швейцарский, я бы бровью сдвинул. Ни за что!
Искренне преданный Борис Тедли>
<Берн, 22 января 1935
Многоуважаемый Николай Филиппович,
Подтверждаю получение Вашей посылки и письма, за которые благодарю.
Новостей пока нет.
Книга ген. Нечволодова находится в Эрфурте, и о ней говорится в работе эксперта. Мы тоже прочтем ее.
Если у Вас имеется возможность продажи почтовых марок, то мы можем сдвинуть с места Ваше издательство. Дело в том, что у меня очень много ценных марок. Прежде, когда у меня были деньги и я лучше слышал (Вам, вероятно, известно, что я вследствие контузии потерял большой % слуха), у меня была мечта затеять торговлю марками. Теперь, конечно, и мыслить об этом нельзя. Во-первых, потерял все, во-вторых, почти оглох. Если, повторяю, у Вас есть возможность продажи, то я согласен 50% от выручки предоставлять Вам для издательства брошюр. При сем прилагаю Вам для пробы несколько марок. Цены на картоне по каталогу в шв. франк., не смущайтесь ими. Каталог - одно, а продажа - другое - очень мало общего. Если продажа наладится, то я буду высылать Вам много.
Искренне преданный Борис Тедли
Почт. марки. Р. S. Используются ли у Вас еще книги для продажи?"
<Берн, 15.1.35
Многоуважаемый Николай Филиппович,
Наконец-то получил возможность ответить на Ваше письмо, иск. лишь сегодня увидел ф. Roll, который был в отъезде.
Прежде всего о Поттер-Фармер-Мейкерт. Мне и в голову не приходило, что это одно лицо, чем и объясняется мое письмо к Вам на Ваш запрос. Так что в этом моей вины мало.
Что касается Вашего замечания о неудовольствии v. Roll, о паспорте, он заявил мне, что, наоборот, он рад, что Вы уже получили документ. Здесь недоразумение, v. Roll и Farmer очень довольны поездкой и в восхищении от Вашего знания F:.M:. Оба считают Вас одним из самых важных свидетелей.
При сем возвращаю Вам документ. Мое мнение, что он, как и другие издания F:.M:., весьма важен, т.к., бесспорно, удостоверяет принадлежность того или иного лица к "братьям".
В заключение прошу Вас выслать мне лист по адресу:
В. Tedli, Transit 788. Berne следующие книги, рекомендованные Вами в брошюре "Ангелы Иеговы".
1. Винберг. Крестный путь. Fr. 15. 2. Луч Света N6 Fr. 7. 3. Луч Света N7 Fr. 7. 4. Скрынников. Масонство Fr. 2. Все эти книги прошу выслать наложенным платежом.
Очень сожалею, что обстоятельства не позволили мне приехать в Париж. Но ничего не поделать, v. Roll, не знаю, по каким заключениям, нашел, что кн. Горчаков обладает важными документами. Справедливо ли заключение его? Тем более сомневаюсь я, т.к. Горчакова v. Roll в это посещение не встречал.
Икренне преданный Борис Тедли
Прошу книги выслать немедленно.
Ваши последние письма: от 29/ХII и 9/I>
<Берн, 8.II.35
Многоуважаемый Николай Филиппович,
Получил Ваше открытое письмо и спешу ответить, что мною будут приняты надлежащие меры. Я как раз вчера получил из "S.М." распоряжение выяснить сумму, кою следует разослать нашим друзьям в связи с ближайшим процессом.
<пропуск в тексте>
1. На б. неделе в Париж приезжает наш эксперт со своим телохранителем. Возможно, что приеду и я.
2. До приезда Ф<лейшгауэра> не посылайте в Берн никаких документов, дабы не разминуться.
3. Составьте смету расходов, т.к. мы еще до процесса хотим ликвидировать задолженность. Помимо расходов на паспорт, указывайте и все другие расходы по процессу (почта, поездки и т.д.).
Надеюсь, что увижу Вас на б. неделе.
Искренне Ваш Борис Тедли>
<Берн, 14.II.35
Многоуважаемый Николай Филиппович,
Мы приезжаем в субботу, 16-го вечером. Просим Вас пожаловать в воскресенье 17-го в 10 час. утра в Hotel Vignon (23, г. Vignon).
Если это время Вас почему-либо не устраивает, то сообщите, назначив более удобное Вам по указанному адресу, на мое имя.
Расходы Ваши возвратим.
Искренне преданный Борис Тедли>
<Берн, 9. VIII. 35
Многоуважаемый Николай Филиппович,
Получил Ваше открытое письмо только сегодня, т.к. был в отъезде. Вы очень ошибаетесь, если думаете, что мы хотим прекратить с Вами сношения. Наше молчание объясняется просто: у нас сейчас затишье. Ничего определенного неизвестно. Как я Вам уже писал, мы выставили Вас свидетелем. Что касается Принцева и Энгельгардта, то первый был выставлен по ошибке и в отношении которого мы удовлетворимся его письменными показаниями.
Что касается предложенной Вами книги Петровского, то в Берне ею не заинтересуются, т.к. она написана по-французски. Во франц. кантонах у меня нет связей среди книготорговцев.
Есть и просьба к Вам, впрочем, это лишь вопрос. В N-ре от 20 июля "Pariser Tageblatt" помещена статья проф. Тамбурцева! Не жид ли он? Проживает ли в Париже или в СССР? Если Вам случайно известно, сообщите. Не сержусь на молчание.
Искренне преданный Борис Тедли>
<Берн, 23 мая 1937 г.
Дорогой Николай Филиппович,
Сердечно благодарю Вас за присланные книги. Ваша работа о великом Ориенте действительно капитальная. Пришлось Вам здорово потрудиться. Понятна также и "симпатия" к Вам со стороны нынешней Франции.
Вашу статью я переслал в Харбин. Она, безусловно, очень и очень подходяща, и я прошу Вас и в дальнейшем помогать в работе по разоблачениям масонства.
Одновременно я посылаю Вам несколько журналов по филателии, из которых Вы сможете выяснить нужные Вам адреса для приобретения марок.
В свое время Вы были столь любезны выслать мне Вашу работу о Великой ложе Франции. Выпустили ли Вы второй том или еще нет? Меня очень интересует.
У нас все по-старому. Жидки повели кампанию по дискредитированию нас. На меня целый ряд доносов с обвинениями о шпионаже в пользу Германии. На основании этих доносов у меня был произведен обыск и выемка корреспонденции. Теперь притягивают к суду за собирание сведений против евреев и масонов.
Никогда подобного несправедливого акта со стороны швейцарских властей я не ожидал. Не думалось мне, что жидки и масоны и здесь властвуют в такой мере. Приходится разочаровываться.
Впрочем, мы еще посмотрим, кто возьмет верх.
Сердечно приветствую Вас.
Ваш Борис Тедли>
<Берн, 19 августа 1937 г.
Дорогой Николай Филиппович,
Подтверждаю получение Вашего доброго письма от 16-го с. м. и 4-й части Вашей Статьи.
Не буду вдаваться в подробности о фашизме. Я тоже убежденный монархист, но не нахожу разногласий в фашизме с моими взглядами. Всегда же и везде настаивал, что мы, монархисты, обязаны нашими убеждениями входить в организации актива с целью влиять на эти организации в направлении нашей мысли.
Фашистская партия, безусловно, глубоко монархична. Возьмите, к примеру, NN "Нашего Пути", посвященные Екатеринбургскому злодеянию. Эти газеты - блестящая пропаганда монархических идей.
Поэтому я не думаю, что сокращение Вашей статьи имеет какое-либо отношение к Вашему монархическому убеждению.
Я написал в Харбин, категорически требуя помещать Ваши статьи полностью или вообще не помещать. Одновременно я указал, что Ваши знания масонства чрезвычайно необходимы для пропаганды антимасонства.
Что касается моих здешних неприятностей, то произошли они исключительно по вине Фл<ейшгауэра>, своей глупейшей политикой погубившего почти окончательно все дело.
Выпуском всевозможного материала, прямо направленного уже не против жидомасонов и судьи, но и против Швейцарии вообще, он поставил нас в крайне глупое положение. Естественно, что все окошилось в первую очередь на меня, как на представителя Фл. в Швейцарии. В ноябре м-це ко мне явилась полиция, произвела обыск и выемку всей корреспонденции и арестовала меня. Правда, к вечеру я был уже на свободе, но все-таки факт ареста - редчайший случай в Швейцарии, где на деятельность политическую глядят довольно сносно. После просмотра всех документов и переписки мне предъявили обвинения в "шпионаже" в пользу Германии на том основании, что я давал сведения Фл. о некоторых лицах, причастных к процессу, что законом преследуется после дела Якоба.
Кроме меня, к ответственности привлечен и сам Фл.
Естественно, что о каком-либо шпионаже речи быть вообще не может. Фл. - судом назначенный эксперт и в этом назначении является как бы судебным чиновником, поэтому не логично обвинение такого рода, но все-таки это обвинение и, каковы бы ни были его последствия, страдательной стороной являюсь я.
С ноября м-ца и по сей день еще не закончено следствие, и суд еще будет. Интересно, что разбирательство дела поручено как раз тому же судье, который председательствовал по делу о Протоколах. Судья этот стал как бы нашим личным врагом, и мы его часто "обкладывали". Если же принять во внимание полнейшее пристрастие здешнего демократического суда, то вывод становится ясным: я сяду.
Фл. на все призывы следователя пожаловать в Берн для дачи показания и заверения, что его не подвергнут аресту, явиться отказался, что вызвало убеждение в его "грехах", и т.о. увеличило мои "шансы" на приговор.
Естественно, что этим процессом я окончательно прикончен в Швейцарии, и я просил Фл. забрать меня в Германию и дать возможность заработка. Куда тебе! Сразу же стал меня костить и повсюду оговаривать. Николай Евгеньвич <Марков>, как мне передавали, вступился было за меня, но, увидя бесполезность и находясь в зависимости от Фл., замолчал. ...Я разочарован в так называемых друзьях, вечно кричащих о панарийской солидарности.
Обиднее же всего, что своими идиотскими выходками Фл. вконец загубил все наше дело в Швейцарии и поставил защиту в крайне тяжелое положение.
До сих пор состоялись лишь три процесса, из которых выиграл только один я. Это процесс против "серьезных толкователей Библии". Все остальные кончились вничью. Предстоят еще 12 процессов.
Вот Вам вкратце бернские дела. Со мной поступили поистине по-свински, поблагодарив за преданную службу без гроша вознаграждения. Мне ведь пришлось делать всю черную работу, т.к. для этого никого не было. Я загубил свою службу и возможность когда-либо получить такую, т.к. бойкот ощутим сильно. Жиды и масоны ведь у нас здесь все.
Духом, впрочем, я не падаю и на животике к жидам не поползу. Лучше сдохну. Жена моя тоже стойко переносит все неприятности. Жаль только детей, которым иной раз действительно приходится скверно.
С искренним к Вам приветом и преданностью Ваш Борис Тедли>
II
Н.Е. Марков - Н.Ф. Степанову
(Выдающийся русский общественный деятель, депутат Государственной Думы Николай Евгеньевич Марков, так же как и Н.Ф. Степанов, должен был выступать в качестве свидетеля на Бернском процессе.)
<Париж 5 декабря 1934 г.
Многоуважаемый Николай Филиппович,
Оба Ваши письма (30 ноября и 1 дек.) я получил и очень благодарю за любезное согласие оказать реальное содействие успеху Бернского процесса. Я вполне понимаю Ваши опасения расставаться хотя бы на краткое время с документами столь большой важности, но думаю, что есть полная возможность гарантировать сохранность оных. Во-первых, я надеюсь, что Вы будете вызваны в суд, значит, и документы будут при Вас, а не при мне. Суду, конечно, достаточно будет лишь сличить фотографии с подлинником и оставить у себя фотографии, да и их лишь на время. Сейчас речь идет о снятии фотографий с избранных мест. Фотографии я собираюсь производить в своем присутствии, отнюдь не оставляя документов у фотографа. То есть вопрос сводится лишь к тому, можно ли доверить ежегодники мне на несколько дней или это рискованно? Я думаю, что можно. Только зачем хотите Вы пересылать по почте, да еще заказным порядком? Выдача под расписку с рук на руки куда вернее. Ведь на почте очень много масонов. Ничего не посылайте мне, пока я не попрошу Вас конкретно то или иное издание. Требуются цитаты доказывающие единство масонов и евреев и их общую вредную работу. Вне этой области суд не станет даже слушать наших показаний. В настоящее время мне очень нужно сделать выписки из следующих изданий:
F:. Mackey "Manuel of the Lodge", p. 95.
F:. Ragon "Orthodoxie Maconnique". Paris, 1853, p. 3.
Le Journal "The Isralite of America", 3 Aug. 1855.
"The Freemason", 12 April 1930.
"Bnai Brith's Magazine", January 1932, p. 122.
Можете ли указать, где и как достать это?
Я буду очень признателен Вам, если Вы, исходя из наличных у Вас документов, притом таких, которые Вы не побоялись бы дать на показание в суде, сделали несколько точных цитат, доказывающих влияние евреев в масонстве. Прилагаю при сем копию статьи "Таалат и Гучков", о которой Вы пишете. У меня сохраняется и вырезка эта из "Посл. Нов.", но газетн. бумага почти... трудно уже читается. Связанные с этой статьей обстоятельства, о которых Вы пишете, весьма интересны, но я никогда не забываю, что наши письма, по-видимому, читаются не одними нами, и потому на эту тему не распространяюсь. Не думаете ли Вы, что, бывая в городе, Вы могли бы зайти к старому соратнику и потолковать обо всем, помимо чернил и бумаги?
Ваше присутствие на процессе я с самого начала полагал крайне желательным, что и высказал Вам в свое время. Если у Вас имеется и материал об участии русских масонов в революции 17-го года, подстроенной евреями, то тем более надо Вам оказаться на месте судебного поединка. Вопросы только в упорядочении дела с визой и паспортом, чем надо заняться теперь же.
Один из друзей наших был на докладе Слиозберга 20 ноября, и могу подтвердить, что тот говорил. Очень интересно прочесть Ваши "Всходы русских страданий", и было бы, пожалуй, практичнее дать их мне до, а не после переделки, о чем Вы пишете: если прежде хотели знать мое мнение, то лучше знать его своевременно, а не тогда, когда отделаете и отполируете в изд. Кстати, "Всходы страданий" звучит как-то не по-русски.
Надеясь вскорости повидать Вас,
остаюсь искренне преданный Н. Марков II>
<9 декабря 1935 г. N161
Многоуважаемый Николай Филиппович,
Вероятно, Вы уже знаете от Александра Дмитриевича <Нечволодова>, что я работаю теперь в "Вельт-Динстве". По его поручению обращаюсь к Вам с просьбой: не можете ли Вы справиться и выяснить следующее обстоятельство: в масонских списках аббата Турмантен за 1911 год значится в числе масонов по одной из Алжирских лож некий Лоосли. По всем признакам это тот самый швейцарец Лоосли, который выступал противником нашим в качестве эксперта в Бернском суде. Желательно иметь точную выпись того места, где говорится об этом Лоосли. Нет ли у Вас вообще других сведений о масонстве этого господина? На суде он категорически заявил, что он в масонстве не состоит. Важно знать, как его имя (под каким именем он числится в списках).
Я работаю непосредственно с господином Флейшгауэром и гарантирую, что сведения, которые мы получаем, не будут использованы нашими противниками. Господин Флейшгауэр весьма высоко ставит Вашу антимасонскую деятельность и при возобновлении процесса, который затягивается противниками, рассчитывает на Вас, как на одного из главных свидетелей.
Остаюсь искренне Вас уважающий Н. Марков>
III
Н.Е. Марков - Н.А. Степанову
(Генерал Николай Александрович Степанов - двоюродный брат Н.Ф. Степанова и соответственно племянник первого публикатора Сионских протоколов - находился в дружеских отношениях с Н.Е. Марковым и, так же как и он, участвовал (в качестве негласного эксперта) на Бернском процессе.)
<54, rue Fondary Paris (15-e) 10 января 1935 года
Многоуважаемый Николай Александрович,
Поздравляю Вас с наступающим Новым Годом, и да ознаменуется он хотя бы одной победой над темною силою! Очень благодарю Вас за присланные 26 дек. ответы. Задержался я одним письмом из-за попыток установить систему и размежевание показаний и исследований, предпринятых приглашенными лицами из разных стран. Увы! После приезда сюда Поттера из Эрфурта я убедился, что в "центре" этом очень неблагополучно и никакой системы нам не составят. И серьезные свидетели будут только из русской группы. В русской группе, как Вы знаете, все действуют не только врозь, но еще стараются скрыть друг от друга свои "козыри". И смех и горе! Только хитростью удается проникать в эти "тайники". Хотя теоретически мы произвели раздел судебного представления, и Нечволодов и Спиридович не ограничились разработкой своей области вопросов... Особенно А.Д. Он состряпал целый сборник в 150 страниц, из которых ни единой строчки не дал еще в Берн, как я ни умолял его посылать частями. Лучше всего об этом деле с Н.Ф. Степановым: он запретил мне касаться вопроса об иудомасонстве, в котором компетентен только он один, и предается творчеству в одиночестве.
1. Брошюру (неразборчиво. - О.П.) я получил с благодарностью (со вкладышами) и верну после процесса, если позволит.
2. Брошюра Бурцева "Юбилей предателей и убийц" у меня, и могу ее использовать. Также и книга покойного сен. Носенки. Книги ген. Дитерихса не имею, хотя раньше читал ее. Где бы достать?
3. Книгу Солтуси желательно иметь, чтобы показать на суде, что это не наша выдумка. При этом нужен, конечно, немецкий перевод соответствующего места.
4. Моя область показаний следующая:
а) о погромах в России, незначительность их размеров и сравнительная бескровность по сравнению с погромом России иудеями. Отсутствие какого-либо влияния "Сионск. Пр<отоколо>в" на погромное движение 1918 года и вообще на погромы;
б) ничтожное влияние "Сионск. Пр<отоколо>в" вообще на общественные и народные настроения в России - до революции. Пренебрежительное к этой книге отношение Правительства, Госуд. Думы и самого иудейства;
в) объяснение острого антисемитизма в России реальными злодеяниями иудеев в революциях 1905-1906 и 1917-1918 годов;
г) руководящее участие множества иудеев в этих "русских" революциях;
д) руководящее участие иудеев в Екатеринбургском злодеянии. Также в цареубийстве 1 марта 1881 г., уже вызвавшем в свое время волну погромов;
е) доказательства факта, что иудеи после революции стали у власти и ныне правят тиранически Россией. Признаки этой тирании соответственно протоколам Сиона, каждому, в частности;
ж) характеристика и оценки личных качеств "русских" свидетелей обвинения: Милюкова, Керенского, Дю Шайла, Сватикова, Бурцева, Слиозберга, князя Урусова (эта задача распределится между мною и Спиридовичем: я освещу общественно-политическую сторону, он - полицейско-политическую);
з) иудейская колонизация России и образование автономных иудейских республик;
и) истребление иудеями души и тела России: гонение веры, уничтожение сознательных классов, истребление "кулаков", учреждение рабства. Все в сравнении с программой "Прот<около>в Сиона".
Буду очень признателен, если пришлете на французск. или немецком языке подтверждающие данные документального свойства. Самые источники, откуда взяты цитаты, конечно, желательно иметь на суде под рукой, но, если это невозможно, надо удостоверить верность цитаты или перевода подписями определенных солидных лиц.
Процесс снова отложен и не состоится ранее конца февраля. Подозреваю, что противная сторона пронюхала о нашей подготовке и, в частности, затягивает процесс, чтобы изготовиться к новым ударам. Поведение г-на Поттера очень подозрительно. Этот человек, едва ли не жид по происхождению, все делает, чтобы запутать положение и перессорить отв. наших. Начинаю думать, что он является тайным агентом темной стороны и что Н.Ф. Степанов в одном отношении не ошибается. Во всяком случае такой путаник и лгун не должен руководить процессом. Эксперта Флейшгауэра я знавал 10 лет назад, когда он казался добрым немцем-антисемитом и честным человеком. Поттер, видимо, обожает его. Хорошо было бы выяснить обстановку Эрфурта.
Очень хотелось бы поговорить с Вами. Не заедете ли как-нибудь, когда бываете в городе? Если да, то предупредите только о дне и часе.
Искренне уважающий Вас Н. Марков II>
IV
Е.К. Брандт - Н.Е. Маркову
Голубокоуважаемый и дорогой Николай Евгеньевич,
Уже давненько я не писал Вам, но вот представился случай, и я рад возобновить с Вами снова переписку.
Очевидно, Вы уже получили извещение от г-на Бориса Тедли из Берна, в котором он просит Вас впредь вести переписку, касающуюся Бернского процесса, исключительно или на его, или на мое имя.
Такая предосторожность оказывается необходимой. Что в таком деле нужна сугубая осторожность, в этом мне не приходится Вас убеждать, а потому я надеюсь, что Вы исполните просьбу Тедлн.
Мне отлично известно, что Вы считаете Поттера провокатором и даже жидовским шпионом. Я Вам очень благодарен за то, что разрешили мне использовать Ваше письмо к Николаю Александровичу, и надеюсь, что и впредь, если у Вас будут какие-либо новые данные, Вы не откажетесь их мне сообщить.
Но, с другой стороны, если я не ошибаюсь, Вы всецело доверяете порядочности, идейности и честности главного эксперта Флейшгауэра, а равно и мне.
Относительно де Поттера нами с Флейшгауэром производится расследование, и мы надеемся, что Вы поверите нам, что, хотя мы и считаем де Поттера нашим другом, мы в данном расследовании будем руководиться исключительно поставленной нами целью - добиться истины. Всякие чувства дружбы будут временно отложены в сторону - одним словом, мы подойдем к делу вполне объективно, без всякого предвзятого мнения.
Письма, которые Вы соблаговолите посылать через меня, будут мною доставляться непосредственно Флейшгауэру. За это я ручаюсь.
Меня просят у Вас запросить также, сколько Вам потребуется денег на визу и проезд в Берн. Как Вам, очевидно, уже известно, дело предполагается возобновиться около 15 марта. Деньги будут Вам своевременно переведены из Швейцарии. Дабы не было никаких недоразумений, могу Вам подтвердить, что для приискания средств был образован международный комитет. Деньги не являются германскими, каковой слух был пущен нашими врагами.
Я также надеюсь, что Вы, дорогой Николай Евгеньевич, несмотря на все интриги (а их довольно много, как во всяком деле, где замешаны жиды), сопряженные с Бернским процессом, ни под каким видом не допустите и мысли о том, чтобы отказаться от принятия участия в качестве свидетеля. Этим Вы нанесли бы страшный удар столь близкому нам всем делу. Процесс должен быть доведен до победного конца, а так как весь "цимес" определенно заключается в русских свидетелях, то отказ таковых был бы равносилен провалу всего дела. Такой отказ был бы катастрофой, в сравнении с которой всякая измена или всякое предательство со стороны кого бы либо из участников процесса были бы ничто.
Если Поттер действительно провокатор и Вы из-за того, что он принимал или принимает участие в деле, отказались бы от Вашего участия в качестве свидетеля-эксперта, то Вы этим помогли бы лишь достичь провокатору того, чего он добивался. Флейшгауэр, во всяком случае, чист и вне всяких подозрений, а потому независимо от Поттера следует ему, как главному эксперту, во всем помогать. О том, какие последствия будет иметь тот или иной исход процесса, мне Вам писать незачем, Вы и сами отдаете себе полный отчет, даже лучше моего.
Итак, помогите нам и ради предосторожности, не считаясь даже с тем, что, быть может, этим будет затронуто чувство самолюбия того или другого лица, сноситесь впредь исключительно с Тедли или со мной.
Я Вам себя отнюдь не желаю навязывать. Меня просили взять на себя роль передаточной инстанции, и я согласился, ибо не счел себя вправе отказаться, т.к. считаю, что каждый из нас обязан по мере сил и возможности способствовать успеху в этом деле. Если предпочтете сноситься с Тедли, то я нисколько не обижусь, а, наоборот, буду рад, ибо будет меньше работы. С перепиской с Берном будьте сугубо осторожны и не пишите никому, кроме Тедли.
Удалось ли нашим русским войти в контакт с племянницей Нилуса Карцевой, к которой, как я слыхал, жидомасоны уже подъезжали? Адрес ее Вам, очевидно, известен, но на всякий случай дам его: Mme. Н. Karzeff, p. Adr. Bezak, Villa Catharina, 9, rue Lange. Nice (A. M.).
Я был бы Вам очень благодарен за подтверждение получения моего письма.
Я пишу одновременно Н.Ф. Ст., А.И. Си., А.Д. Неч. Меня просили написать и Рачковскому, но т.к. я его не знаю, то писать не буду, но, быть может, кто-либо из Вас ему сообщит, что я готов к его услугам.
Прошу поцеловать ручки уважаемой Вашей супруге.
Сердечный привет от искренне преданного Вам
Брандт.
Р. S. Вышел ли 3-й том "Войн Темных сил"?>
V
Е.К. Брандт - Н.Ф. Степанову
<7 февраля 1935 г.
Глубокоуважаемый Николай Филиппович,
От Николая Александровича узнал, что это Вы были так любезны прислать мне брошюрку Розанова. Примите мою глубокую благодарность за Ваше внимание. К сожалению, наша здешняя публика такова, что вряд ли мне удастся продать хотя бы несколько экземпляров. Постараюсь по крайней мере убедить библиотеку купить один экземпляр, благо у них имеется Розанов, где тот страха ради иудейска кадит жидам.
Очень Вам благодарен и за то, что разрешили мне использовать Ваше письмо к Николаю Александровичу. Надеюсь, что Вы и впредь поможете нам разобраться в личности де Поттера. Как Вам, очевидно, уже известно, полк. Флейшгауэр обещал мне разобраться в этом деле вполне объективно. Я ему сегодня написал весьма длинное письмо и просил его дать мне ответ на те вопросы, на которые он сам может ответить. Когда весь материал будет нами собран, то лишь тогда мы затребуем объяснения с Поттера. Во всяком случае, я считаю, что нужно довести расследование этого дела до конца. Если П. виновен, то нужно его обезвредить, а если нет, то нужно его реабилитировать. Для Вас, Николая Евгеньевича, Сп<придовича> и пр. ясно, что он провокатор, а для меня это далеко еще не ясно. Нужно ведь считаться и с человеческими слабостями и недостатками. Я с Вами совершенно согласен, что редакция его писем отвратительная и что попадись она полиции, то полиция может подумать Бог знает о чем. Но из этого еще не следует, что все это делалось предумышленно и с провокационной целью. Есть люди, которые пишут такими "загадками", думая, что они этим способом страхуют себя от перлюстрации. Это очень наивно, но возможно. Лично я, а также, очевидно, и все, которые бывали на съездах, давно уже знают разные клички Поттера, а потому я и написал Николаю Александровичу, что мы все знали клички уже 6-7 или 8 лет. Раньше были и другие имена. Мне, например, Поттер почти никогда не писал под своим настоящим именем, а всегда подписывался каким-либо другим (за исключением самых первых писем). Это была одна из его слабостей, которая, по-моему, была ни к чему, ибо таким способом от жидов нe скроешься. Но с Вами, как я теперь вижу, дело другое. Вы пишете Мейкерту, что ничего общего не желаете иметь с П., и на это Мейкерт не реагирует, а пишет Вам дальше. Это мне уже не нравится. Посмотрим, знал ли об этом Флейшгауэр, а если не знал, что он на это скажет?
Я был бы Вам весьма и весьма обязан, если Вы согласились бы собрать нам весь обличающий материал. Мы были бы Вам весьма признательны, если Вы попросили бы сделать это и ген. Спиридовича. Я считаю это весьма важным вопросом, ибо вокруг Service Mondiale объединилась масса нас, и жаль было бы, если это после долгих и весьма тяжелых родов появившееся дитя погибло. Это было бы большой победой для жидов. Если дитя заболело, то нам следует его общими усилиями вылечить. Надеюсь, что Вы и Ваши друзья будете иметь к Флейшгауэру и ко мне достаточно доверия и дадите нам возможность выяснить все. Между прочим, по-моему, Костон не мог не знать, что Фармер и П. - одно и то же лицо. С каких пор Костон не стал доверять П.? Ведь был же он в марте месяце 1934 года на съезде. Тогда он был в наилучших отношениях с Поттером и не питал к нему никаких подозрении. К сожалению, он тогда сам привез человека, который оказался потом предателем, а именно Плонкара. Мне интересно было бы знать, почему Костон вдруг изменил свое отношение к Поттеру?
Моим письмом хотелось бы Вас немного и порадовать, а потому позволю себе приложить при сем список русских масонов Северней Звезды или, как бишь она называлась, в Берлине. Получен мною этот список от одного из моих друзей, и списан он, как Вы можете убедиться, из официальных масонских данных. Мне пишут по этому поводу: "Список В ЦЕЛОМ пока предавать гласности не рекомендуется, но отдельные имена могут быть выхвачены без упоминания, откуда сведения. Нужно это потому, чтобы не предвосхитить готовящийся удар по врагу". К сожалению, у меня положительно нет времени Вам его переписать, а потому просил бы Вас, если это Вас интересует, переписать, а потом возвратить мне оригинал. Надеюсь, что Вы в нем разберетесь.
Еще одна просьба. Не могли бы Вы описать, в чем состояла роль Поттера в случае с выданным Б-ой фр. офицером?
Я все страшно жалею, что Вы желаете отстраниться от участия в Бернском процессе. Допустим даже, что П. - провокатор. Ведь экспертом он на суде не будет, а Флейшгауэр. Как раз, если среди нас был бы какой-нибудь шпион, нам следовало бы тем более поддержать наших друзей. Ведь процесс имеет значение не только для Швейцарии, а для всех нас. Выиграют жиды процесс в Берне, то тогда пойдут всюду процессы и всюду будет запрещено ссылаться на протоколы. Откровенно говоря, я не могу понять в данном случае Вашу точку зрения. Ведь это на руку лишь жидам!
<...> От всей души желаю Вам полного успеха в Вашей работе и надеюсь, что Вы Ваше решение все-таки измените. Кому же, как не Вам, сыну первого издателя протоколов, выступать на процессе?!
Крепко жму Вашу руку.
Искренне уважающий Вас Е. Брандт.
Р. S. Вы-то меня, наверное, не помните, а я помню Вас еще хорошо, да и не только Вас, а и Вашу кобылу ремрнтную [ *1 ] Унику.
[ *1 ] Так в источнике.
Я только что получил извещение о том, что нужно быть всем осторожным и... а потому я Вам предлагаю свои услуги. Прилагаю Вам копию моего письма к Ник. Евг. - простите, что не пишу еще отдельно Вам, но, право, нет времени.
Искренне Ваш Е. Брандт>
<Копенгаген 15 февраля 1935 г.
Глубокоуважаемый Николай Филиппович,
В дополнение к моему письму от 8-го с. м. посылаю Вам ответ Флейшгауэра, а равно и мое мнение.
Очень прошу Вас подойти к делу с полной объективностью и надеюсь, что последние Ваши сомнения будут рассеяны, когда поговорите лично с Флейшгауэром.
Ежели нет, то умоляю Вас еще раз ради святости всего этого дела ни в коем случае не отказываться от участия в процессе. Ведь этого только и добиваются жиды. Ведь этот процесс лишь пробный камень. Что же будет дальше, если мы уже теперь не можем сговориться?
Да поможет Вам Господь!
Искренне и сердечно преданный Вам Е. Брандт.
Р. S. Будьте добры прислать мне для библиотеки одну брошюру Розанова "Ангел Иеговы". Деньги при случае переведу>.
<Ответ Флейшгауэра на обвинения П<оттера>, представленные Н.Ф. <Степановым> и Н.Е. <Марковьм> [ *1 ]
[ *1 ] Приложение к письму.
1. Разные имена, которыми подписывается П., вызваны как раз соображением затруднить работу перлюстраторов, а отнюдь не для того, чтобы обманывать своих же друзей. Это общепринятое правило, и, напр., старик Фрич в переписке со мной каждый раз подписывался иным именем, и я отлично знал, что это все тот же мой старый друг и учитель. Оттого я предполагал, что и другие это поймут. Все наши друзья во всех странах света всегда это отлично понимали и понимали, что это вызвано желанием обмануть перлюстраторов. Лишь излишней мнительностью, столь понятной и вызванной особыми обстоятельствами наших русских друзей в Париже, могу я объяснить это недоразумение.
2. Ни одного письма от Н.Ф.С., в котором был бы хотя бы лишь намек на то, что он не желает иметь ничего общего с П., мы не получали. В противном случае я сразу же запросил бы, в чем тут дело. Из Берна мне ничего не сообщили, и никто из Берна даже не заикнулся о том, что столько лиц не доверяют П. Почему это не было сделано?
3. Откуда могли наши друзья получить впечатление, что у нас нет денег? На какие важные фотокопии в Берне не хватило денег? Для приезда нашего друга Н.Е. в Эрфурт мы все подготовили. Я пригласил даже одного русского друга для почетного караула. Деньги на эту поездку были нами переведены Роллю. Ему были даны инструкции купить билеты и пр. для Н.Е. и прочих друзей, но он ничего не сделал. Он истратил деньги на другое. Как могут наши друзья думать, что денег нет, когда уже разные суммы были уплачены. Если это не было сделано, то Ролль нам тогда налгал, ибо он представил нам отчет.
4. Я имею сильное подозрение, что именно в Берне сидит предатель, а потому я лично поеду туда, дабы вывести вредителя на чистую воду, а оттуда поеду в Париж и надеюсь, что наши русские друзья будут со мной совершенно откровенны. Тогда очистится вся атмосфера.
5. Касательно того, что П. сказал обо мне, то он совершенно прав. Я стою на той же точке зрения, а именно, что было бы для дела куда лучше, если бы экспертом был бы не германский офицер. При всей той пропаганде, которую вели против нас в течение десятилетий до, во время и после войны, немцу, а в особенности если он еще офицер, приходится встречаться на своем пути с такими препятствиями, которые для представителя другого какого-либо народа не существовали бы. Сказал П. это не для того, чтобы возбудить против меня недоверие, но просто повторил то, о чем мы с ним неоднократно говорили.
6. Относительно вопроса издания моей книги, очевидно, Н.Е. совершенно не понял П. - это явное недоразумение. Здесь не может быть и речи о желании со стороны П. возбуждения ревности Н.Е. и других против меня. Как раз наоборот, П. все время настаивал на том, чтобы как можно скорее выпустить книгу Н.Е., - книгу, которую мы оба считаем превосходной. Но, очевидно, П. дал понять, что я в данное время сильно обременен разными обязательствами финансового характера, и, наверное, сказал, что надеется, что после процесса экспертиза будет ходкой книгой и, возможно, что таковая настолько поправит дела издательства, что мы сможем будем думать об издании других книг. Ясно, что наши друзья его превратно поняли. Объясняю я себе это явное недоразумение отчасти затруднениями, вызванными беседой на чужом языке, а главным образом той особенностью в характере П., которая очень легко может привести к недоразумениям, а именно: он часто не дает своему собеседнику возможности вставить свое слово и сделать возражение, в особенности, когда он захвачен всецело своими мыслями, - благодаря этому он часто не видит, насколько вообще его собеседник схватил его мысль и вообще понял его. Это является причиной разных недоразумений. Это действительно его слабая сторона, которую я признаю и о которой я не раз ему сам говорил. Во всяком случае, все, что Ваш друг Вам написал об издании книг, не может быть правильным, ибо мы давно уже решили как раз противоположное тому, о чем пишет Н.Е.
7. Дело с Толстым-Милославским объясняется очень просто. Т.-М. до сих пор никогда не имел никакого дела с "Welt Dienst". Сразу же по получении Вашего письма я просмотрел всю картотеку и наши акты, в которых значится имя каждого, с которым мы имеем дело. Такого имени Т.-М. я не нашел, чему и не удивился, ибо оно мне не было знакомо. Если была бы переписка с этим лицом, то то или другое письмо должно было бы попасть мне в руки, ибо я ведь часто открываю сам почту, адресованную на имя П., Фармера, Мейкерта и пр. имена. Делаю это не из-за недоверия или контроля, а просто потому, что письма ведь предназначены не ему лично, а нашему общему делу. Дабы выяснить вопрос с Толстым, я спросил П., что он говорил с Н.Е. о Толстом? В тот день, когда П. навестил Н.Е., он завтракал у Mygatt, где познакомился с каким-то "графом Толстым", который ему рассказал, что видел весьма важный и серьезный документ в Нац. Библиотеке, но который после этого сразу же был выкраден. П. и спросил Н.Е., кто эта интересная личность гр. Толстой? Н.Е. ответил, что графа Т. не знает, если это не Толстой-Милославский. П. на это сказал, что это, очевидно, другой, ибо тот назвал себя определенно графом Толстым. Далее он заявил, что в "Welt Dienst" они не знают ни того ни другого, на что Н.Е. заметил, что Т.-М. ведь состоит в связи с В.Д., причем как-то странно отметил это, на что получил в ответ, что пока таковой еще не состоял в связи с нами. Ни П., ни я до сих пор еще не знаем, является ли гр. Т. и Т.-М. одним и тем же лицом или нет? С графом Толстым П. еще раз говорил, когда граф зашел к нему в гостиницу. Разговор касался пропавших в библиотеке документов и о возможностях открытия отделения "Welt Dienst".
8. Возвращаюсь еще раз к предполагавшейся эрфуртской поездке. Все то, что в этом отношении было сделано П., было сделано лишь после имевшихся переговоров со мною. Мы хотели сделать для наших друзей все возможно удобнее, проще и дешевле. Т.к. рождественские билеты - отпускные восьмидневные дешевле, то мы и предложили таковые, ибо для наших финансов эти билеты были выгоднее. Ответили бы наши друзья нам прямо, то и не было бы этих недоразумений. Я больше и больше убеждаюсь в том, что известное лицо в Берне должно было играть весьма вредную роль. Мы запрашивали его неоднократно, почему наши друзья не едут, ибо я их ожидаю как моих гостей. Он должен был купить им и послать билеты и т.д. Он даже поставил нам эти деньги в счет!
9. Если П. писал в своих письмах, что дело касается и освобождения "Вашего" отечества, и если там думают, что он хотел этим поставить западню, т.е. сделать им неприятности в случае <если> письма попадут в руки перлюстраторов, то должен сознаться, что и я в этом виноват. В большинстве случаев я пишу в моих письмах фразу: "...с целью спасения наших двух отечеств". Достаточно было бы одного слова мне или П., что просят нас по тем или иным соображениям воздержаться от таких фраз, и этого больше не было бы.
10. Относительно Богдановой, то и я ей писал, например, несколько дней тому назад, т.к. мне нужны были срочно фотокопии нескольких документов из Нац. Библ. Во всяком случае, во всей нашей переписке с ней мы ей никаких сведений не давали, а лишь требовали от нее, за что и платили. Исполняла она свои поручения всегда исправно.
11. Ясно, что П. мне все рассказал о своей поездке в Париж. Он был сильно удручен поведением русских друзей, из коих один вообще отказался с ним видеться, а другие были весьма сдержанны и критически настроены. Мы не могли себе ничем объяснить, но предполагали здесь новую интригу. К интригам мы ведь уже привыкли.
12. Каким образом в циркулярах могли заподозрить провокацию мне не ясно. Интересно было бы знать, кто из русских за 16-летнюю деятельность П. из-за него пострадал и у кого из-за него был обыск или другая какая-либо неприятность?
13. Как в числах (датах) писем можно заподозрить провокацию мне также непонятно. Считаясь как раз с нашими русскими друзьями, мы часто посылали им письма через наших друзей в других странах, дабы не было на письмах штемпеля Эрфурта. Благодаря этому письма идут дольше. Насколько в данном случае Рождественские праздники могли быть причиной в задержке писем, сейчас трудно сказать. Если наши друзья видели бы, чего мы только с нашими малыми силами ни добиваемся и ни достигаем и насколько мы стараемся считаться со всеми желаниями наших друзей, то они не возмущались бы тем, что письмо дошло позже, чем мы это предполагали.
14. Передайте, пожалуйста, Вашим друзьям, чтобы они свои показания послали бы прямо на имя адвоката: Rechtsanwalt Ruef, Bern, Bahnhofplatz 5 - и чтобы не писали никому другому.
15. Что касается <того>, что П. может быть жидом, то я знаю его родословную, причем в ней все браки законные, а равно и все его предки законнорожденные, т.ч. можно быть уверенным, что незаконная кровь вряд ли могла попасть.
16. Мне сообщили, что якобы Богданова показывала документ, написанный, мол, П. Говорят, что в этом документе написано черт знает что. Нельзя бы получить фотокопию с него? Тогда было бы очень просто доказать подлог со стороны Б.
Мнение Е.К. Б<рандта>
К пункту 6. В марте месяце 1934 лично мне говорили в Мюнхене, что было бы весьма желательно издать на немецком языке книги Н.Е. Говорили это и Ф. и П. Как я сегодня узнаю, т.е. 15 февраля 1935 г., вопрос об издании окончательно решен в положительном смысле.
К пункту 15. По имеющимся сведениям, П. по отцу германского, а по матери славянского (сербского или словенского) происхождения. Мои исследования его крови, основанные на разном изучении различных составов крови, всецело подтвердили правильность этих сведений. Я не мог найти и капли жидовской крови.
Как могли в нем заподозрить жида, мне непонятно, а вместе с тем те же люди в Ролле не пронюхали жида? Как мне только что сообщили, Ролль по матери жид. Этим и объясняется его весьма подозрительная роль.
Ролль, очевидно, использовал по-своему то недоверие, которое питали к П. некоторые из наших друзей, и сделал все от него зависящее, чтобы углубить это недоверие.
Флейшгауэр дает ясный и определенный ответ на все обвинения П. в провокаторстве. Все обвинение ведь зиждется исключительно на предположениях и умозаключениях, вытекающих из тех же предположений. Прошу обвинителей подойти к вопросу так же объективно, без предвзятого мнения, как подошел я. Думается мне, что в таком случае он увидит, что его предположения не оправдываются. Лично я знаком с П. с 1922 года и не имел до сих пор никакого повода предполагать, что он является провокатором или чьим <бы> то ни было агентом. Я уже поколебался, когда мои друзья из Парижа настойчиво писали, что он является провокатором, но ответ Ф. настолько ясен, что при всем своем желании я не могу найти подтверждение обвинений. Вижу только, что предателя следует искать в другом месте, а именно в Берне.
Из всех русских друзей-экспертов ведь знал П. лишь А.Д. Неч., и, насколько мне известно, он до последнего времени питал полное доверие к П. Мне давно уже было известно, что против П. распускались в Париже слухи, что он германский шпион. Исходило это, очевидно, от Дюперрона и RISS, а возможно, и от Флавиана Бренье. Одно время, но длилось оно недолго, поверил этому и Mgr. Umberto Benigni в Риме, очевидно, под влиянием RISS, но в конце концов пришел к убеждению, что подозрения ни на чем не основаны. Наоборот, он порвал свои отношения с RISS. К сожалению, он, бедняга, скончался этим летом, а потому подтвердить он вышесказанное не может.
Главная ошибка П. заключается в невозможной редакции его писем. Эта ошибка и дала повод тем людям, до которых дошли слухи о неблагонадежности П., усмотреть в ней провокацию.
Главное обвинение, я считаю, было тем, что П. продолжал переписываться под именем Мейкерта или Фармера после того, как ему было написано, что с Мейкертом желают переписываться, но ни в коем случае - с П. Выходило, что П. сознательно надувал наших друзей. Письма шли через Швейцарию, и по всему видно, что Швейцария или, вернее, одно лицо там многое что скрыло от Эрфурта и не передало туда, что с П. не желают переписываться. Таким образом, П. в этом не виновен.
Для того чтобы не было бы больше недоразумений, а главным образом чтобы важный материал не попал бы в руки врагов, посылайте всю корреспонденцию нашему адвокату прямо:
Rechtsanwalt RUEF, Bern. Bahnhofplatz 5.
Вся наша цель должна быть направлена исключительно на достижение полной победы в Берне. Жиды стараются вовсю посеять среди нас недоверие друг другу. Да не будет того, что жиды желают. Надеюсь, что, несмотря на все, наши русские эксперты-свидетели - а они-то ведь и являются самыми опасными для жидов - сомкнутся тесными рядами и все без исключения поедут в Берн.
Возможно, что уже к моменту получения сего Флейшгауэр будет в Париже. Он лучше моего объяснит все, и смею надеяться, что к немуто уже все отнесутся с должным доверием.
Копенгаген 15 февраля 1935 г.>
<Копенгаген 8 марта 1935 г.
Глубоуважаемый Николай Филиппович,
Меня просили оповестить Вас, что главный подсудимый на Бернском процессе отстранил от дела защиты фон Ролля. Причиной тому послужили весьма серьезные злоупотребления со стороны Ролля. Ролль покинул Берн.
Имеются серьезные основания предполагать, что Ролль был куплен жидами и что он теперь перешел в их лагерь.
Это, конечно, весьма прискорбно, ибо благодаря оказанному ему в свое время доверию со стороны всех он знает довольно много о деле.
Во всяком случае, предупреждаю еще раз о нем.
Одновременно с этим меня просили еще раз подтвердить, что г-ну Борису Тедли можно всецело доверять и что через его посредство следует сноситься с Берном.
Прошу принять уверение в моем глубоком к Вам уважении и таковой же преданности.
Все это Вам, конечно, уже давно известно, но меня просили Всем нашим экспертам-друзьям написать, что я и делаю.
Спасибо за присылку брошюры. При сем международную почтовую марку, которая, если не ошибаюсь, равна 1,50 фр.
В списке вольных каменщиков, который Вы, надеюсь, получили, должно быть вместо МЕЛНИХ - МЕЛКИХ. Соколов - это СОКОЛОВ-КРЕЧЕТОВ, "брат N1 Братства Русской Правды", который, как мне сообщают, сейчас работает со своей женой - артисткой Рындиной и другом - писателем Вл. Рындиным в открытой связи с большевиками в Париже.
Простите за бумагу и что пишу так кратко, но очень тороплюсь.
Искренне преданный и уважающий Вас Е. Брандт>
Глава 39
Антирусский характер Бернского процесса. - Попытки приписать Сионские протоколы русской власти. - Переписка Милюкова с бывшим начальником канцелярии Николая II.
Бернский процесс носил явно антирусский характер. Его иудейские организаторы пытались обмануть мировое общественное мнение, приписав создание самого преступного документа в истории человечества русской власти. Иудейские вожди обвиняли историческую, царскую Россию во всех возможных выдуманных грехах против евреев, чтобы отвлечь внимание от чудовищных преступлений, которые совершили против России их кровожадные соплеменники - еврейские большевики.
Миф о том, что Сионские протоколы созданы русской полицией, был нужен иудеям-талмудистам, чтобы еще раз обмануть человечество и отвести его гнев от действительных виновников преступлений против мира.
Недаром главными действующими лицами, "свидетелями", выставленными иудейскими вождями на этом процессе, были враги России, разрушители ее исторических устоев: Милюков, Николаевский, Сватиков, Бурцев, на фальсифицированных показаниях которых и создавался миф о Сионских протоколах.
Начиная процесс, иудейские организаторы оказались в плену ими же созданного мифа. Когда они попытались подвести под него хоть какоето документальное основание, выяснилось, что не существует ни одного документа, который хотя бы косвенно подтвердил выдвигаемую ими версию. До самого последнего момента иудейские организаторы рассчитывали, что им удастся каким-то образом выйти из этого положения.
Перед всеми нанятыми ими "свидетелями" - Милюковым, Николаевским, Сватиковым и Бурцевым - была поставлена задача во что бы то ни стало обосновать иудейский миф о создании Сионских протоколов русской полицией.
Организаторы Бернского процесса хотели доказать суду, что вопрос о подлинности Сионских протоколов рассматривался Русским правительством, которое якобы сумело установить, что они являются подделкой.
Для того чтобы выяснить это, один из главных сотрудников иудейских организаторов процесса масон П.Н. Милюков вступает в переписку с бывшим начальником канцелярии Николая II масоном А.А. Мосоловым [ *1 ]. Должность эту он занимал с 1900 по 1917 год, и конечно, все документы, относящиеся к Сионским протоколам, не могли пройти мимо него.
[ *1 ] Эта переписка найдена мною в АГИ (фонд Б.И. Николаевского).
А.А. Мосолов - П.Н. Милюкову
"Генерал А.А. Мосолов, 98, Раковски, София, Болгария, мая месяца, 31-го дня, 1934 года.
Многоуважаемый Павел Николаевич,
Спешу Вам ответить на Ваше любезное письмо, которое получил только вчера. К сожалению, по вопросу о Протоколах Сионских мудрецов ничего интересного Вам сообщить не могу.
Когда впервые появилась в Петербурге книга Нилуса, она действительно страстно обсуждалась при Дворе. Я немедленно поручил Канцелярии доставить мне экземпляр, который я только поверхностно просмотрел, после чего книга каким-то таинственным образом исчезла из моего кабинета.
Несколько месяцев после этого ко мне раз вечером пришли барон Гораций Гинцбург и Марк Абрамович Варшавский. Я их знавал с молодых лет: Гинцбурга как банкира князя Александра Болгарского, у которого я был адъютантом и сопровождал его высочество в поездки в Россию, с Варшавским был хорошо знаком благодаря общим друзьям. Они оба обычно раза два в зиму приходили ко мне и целый вечер занимались обсуждением того, как бы облегчить участь русских евреев. В этот раз я заговорил о книге Нилуса, и они мне сказали, будто Государь приказал исследовать вопрос о подлинности и происхождении Протоколов Сионских Мудрецов. На другой день, телефонируя по какому-то делу Лопухину, в то время Директору Департамента Полиции, между прочим спросил его, производится ли в его ведомстве расследование это по Высочайшему повелению, на что получил ответ, что ни по Высочайшему повелению, ни по другому дело это в его департаменте не рассматривается.
Ввиду изложенного прихожу к заключению, что, вероятно, имелось в виду разобраться в этом вопросе, но это осталось, как и многое другое, в виде добрых пожеланий.
Лишь в эмиграции, в Берлине, где вновь была издана книга Нилуса, мне удалось ее приобрести, прочитать и познакомиться со всею литературою, занимающейся вопросом о масонстве, которая там имелась.
Полагаю, что Вы можете почерпнуть исчерпывающие сведения о Нилусе и о его книге у Архиепископа Феофана, ныне находящегося в Париже и хорошо знакомого Митрополиту Евлогию. Мне говорили, что Феофан был близким другом Нилуса. Духовным же его отцом состоял митрополит Антоний, глава Карловацкой Церкви, и он мог бы весьма многое сказать.
Что касается Рачковского, то я с ним много беседовал во время сопровождения Их Величеств за границу. Будучи по службе в Императорском поезде, он проводил время либо в купе генерала Гессе, с которым был дружен, либо у меня, но о книге Нилуса не пришлось с ним говорить.
Вот, к сожалению, все, что могу Вам сказать на Ваш вопрос, и всегда рад буду, ежели в другом случае смогу Вам дать более исчерпывающие сведения.
Прошу принять уверения в искреннем моем почтении и всегдашней готовности быть к услугам Вашим.
А. Мосолов"
П.Н. Милюков - А.А. Мосолову
<Август, 1934.
Многоуважаемый Александр Александрович,
Я очень благодарен Вам за Ваше письмо от 31 мая с ответом на мои вопросы в связи с "Протоколами Сионских мудрецов". При всей его краткости в нем имеется несколько весьма ценных указаний, и позволю себе продолжить вопросы, чтобы полнее выяснить некоторые детали.
Очень важно Ваше сообщение относительно Вашего телефонного разговора с Лопухиным по поводу распоряжения царя произвести расследование о "Протоколах". Но в этом Вашем сообщении имеется одно неясное место. Вы пишете, что разговор этот с Лопухиным Вы имели через несколько месяцев после того, как вышла книга Нилуса. Последняя появилась в ноябре или декабре 1905 г. - цензурное разрешение дано около 10 октября. Таким образом, Ваш разговор должен быть отнесен к первым месяцам 1906 г. Между тем Лопухин с поста директора Деп. Пол. уволен был в феврале 1905 г., вскоре после убийства вел. кн. Сергея Александровича. В 1906 г. он жил, уже не занимая никакого официального поста. Таким образом, если Вы вели разговор о книге Нилуса, то Вы не могли его вести с Лопухиным, а должны были вести с кем-либо из лиц, заместивших Лопухина на посту директора Деп. Пол. (если не допустить, что Вы говорили с Лопухиным не как с директором, а как с частным человеком). В этом случае было бы весьма важно вспомнить, с кем именно Вы вели этот разговор? С августа 1905 г. по май 1906-го директором Деп. Пол. был Вуич, его помощником - Рачковский. В мае это место было занято Трусевичем.
Если же Вы вели указанный разговор именно с Лопухиным, тогда следует допустить, что предметом разговора была не книга Нилуса, а "Протоколы" в одной из их более ранних публикаций. Дело в том,
что до книги Нилуса "Протоколы" были напечатаны в сентябре 1903 г. в газете Паволакия Крушевана "Знамя" в форме ряда фельетонов. А еще раньше - в каком точно году, неизвестно, но, по-видимому, в конце 1890-х гг. - она была отлитографирована в Москве Ф.П. Степановым (тогдашний управл. московской синодальной конторой) и А.И. Келеповским (тогда управл. делами вел. кн. Сергея Александровича).
Я был бы Вам весьма благодарен, если бы Вы разъяснили этот вопрос.
Далее, мне было бы очень важно знать, какой оттенок имелся в ответе Вашего собеседника? Не объяснил ли он, почему именно Деп. Пол. не интересуется "Протоколами", которые по содержанию (наличность мирового "еврейско-масонского заговора", своим острием направленного против России) его интересовать должны были? Не было ли в его ответе оттенка, который заставил Вас думать, что Деп. Пол. считает эти "Протоколы" вздорной выдумкой, не заслуживающей серьезного внимания? И не было ли в его ответе слышно подчеркивания, что расследование не производится именно в Деп. Пол.?
Чтобы Вам был более понятен этот последний вопрос, я поясню, что, по имеющимся у меня сведениям, расследование о "Протоколах" было произведено по распоряжению Столыпина в первые месяцы пребывания последнего на посту министра внутр. дел (т.е. в мае-июне 1906 г.), причем расследование это велось не Деп. Пол., а специально уполномоченными для этого офицерами корпуса жандармов. Директор Деп. Пол., по-видимому, знал об этом расследовании, но формально расследование производилось не в его ведомстве.
Весьма важно было бы выяснить, как именно "Протоколы" попали в руки царя. Вы пишете, что книга Нилуса после ее появления вызвала много разговоров во дворце. Не можете ли Вы припомнить какие-либо детали этих разговоров? Кто именно выступал сторонником правильности "Протоколов"? В частности, как относился к ним <...> Не было ли у Вас разговоров с этим последним на тему о "Протоколах"? Как он относился к еврейскому вопросу вообще? Не знаете ли Вы, был он знаком с Нилусом?
В отрывке из воспоминаний кн. В.Н. Орлова (напечатан в т. 14 журнала "Былое" за 1918 г.) рассказано, как автор этого отрывка поздней осенью 1905 г. вел ряд бесед с царем о той роли, которую играет таинственная "еврейско-масонская организация" в деле разжигания русской революции. Орлов прибавляет, что он тогда передал царю ряд книг, трактовавших этот вопрос. По времени больше, чем вероятно, что среди этих книг на первом месте должны были стоять "Протоколы". Не слышали ли Вы каких-либо разговоров, могущих уточнить этот рассказ Орлова? Не помните ли Вы каких-либо высказываний Орлова на эту тему и вообще по еврейскому вопросу? Не знаете ли Вы, был ли Орлов знаком с Нилусом? Были ли какие-либо отношения у Орлова с Рачковским.
Поясню, что у Нилуса были обширные родственные связи в кругах, близких ко Двору. Он был женат на Елене Александровне Озеровой, которая числилась фрейлиной. Ее брат был комендантом Аничкова дворца. Одна из ее сестер, Екатерина Ал., была за князем Шаховским (позднее ушла в монастырь); другая, Мария А., была за Гончаровым. В числе близких родственников Озеровой были также известный адмирал Ю.С. Карцев, гр. Клейнмихель, а в Москве братья Степановы, кот. были близки ко двору вел. кн. Сергея Александровича и Елизаветы Федоровны.
Вы, конечно, правы, что самые подробные сведения про Нилуса мог бы сообщить архиеп. Феофан. Но Вы ошибаетесь, думая, что он в Париже, - он живет в Белграде, а затем, судя по всему, он не склонен рассказывать про Нилуса, так же как не склонен он рассказать правду и про Распутина. Поэтому я очень просил бы Вас, если Вы знали лично Нилуса, дать его общую характеристику и рассказать подробнее о своих с ним встречах. В частности, не осведомлены ли Вы относительно плана сделать Нилуса духовником царя, - плана, кот. был выдвинут, кажется, в 1903-1904 гг. и кот. пользовался поддержкой вел. кн. Елизаветы Федоровны. Передают, что этот план был создан для того, чтобы бороться с влиянием Филиппа, в кот. некоторые круги видели проводника французского масонского влияния.
Имя Нилуса каким-то путем связывается с известным "завещанием Серафима Саровского". Известны ли Вам какие-либо подробности о последнем сверх того, что рассказал Витте? Какое влияние это завещание оказало на Николая?
Я был бы очень благодарен, если б Вы рассказали более подробно и относительно Рачковского. Известно ли Вам, как относился к последнему Д.Ф. Трепов? Витте пишет, что Рачковский проводил у Трепова дни и ночи.
Наконец, еще один вопрос: имеется указание, что Нилус был тем человеком, кот. пытался "лансировать" в Петербурге известного юродивого "Митю Козельского" (Дмитрий Каляда). Известны ли Вам какие-либо подробности?>
А.А. Мосолов - П.Н. Милюкову
<Генерал А.А. Мосолов, 9, ул. Кракра, София, Болгария, сентября месяца, 1-го дня, 1934 года.
Многоуважаемый Павел Николаевич,
Прошу очень простить меня, что запаздываю ответом на Ваше любезное письмо от 17 августа, которое я застал в Софии после моего возвращения с морских купаний в Варне и торжества освящения памятника на Шипке, куда был приглашен в качестве русского ветерана.
Должен заметить, что празднества эти, на которых главным образом чествовали болгарских ополченцев и бывших участников войны 1877 года, вероятно, последние, на которых могли проявиться личные симпатии болгар к русским старого режима, как оно до сих пор бывало. Ничего не изменили в прежней программе, за исключением "Боже, Царя храни", и, несмотря на признание Советов, нам, ветеранам, были оказаны Царем Борисом всевозможные почести, а после Зари с церемониею на памятнике горел вензель Александра II величиною в несколько метров. Эти празднества меня очень интересовали, но двухдневное пребывание на вершине Св. Николая и по необходимости произнесение речей меня изрядно утомили, так что я отошел лишь после двух дней отдыха.
Перехожу к ответу на Ваши вопросы. Согласно приведенным Вами данным о датах, прихожу к заключению, что, вероятно, речь шла об опубликованных Крушеваном "Протоколах", так как мне именно помнится, что я говорил с Лопухиным. С Вуичем я вообще не говорил по телефону, а, если бы я говорил с Рачковскнм, он бы дал мне более исчерпывающий ответ. Разговор мой о "Протоколах" с Гинцбургом и Варшавским мог быть в любом году. Я не помню предлога их посещения, и, конечно, я мог с ними говорить и о "Знамени" Крушевана.
Во время издания Нилуса шефом жандармов был Рыдзевский, мой друг и бывший товарищ по полку, с которым я, однако, о вопросах масонства не говорил, но часто обращался со служебными вопросами к одному из его подчиненных, фамилию которого я никак не припомню. К сожалению, у меня весьма мало осталось в памяти по этому вопросу, так как сам вопрос меня в то время специально не интересовал. Могу лишь сказать то, что припоминаю, а именно: с Д.Ф. Треневым я специально о книге Нилуса не говорил. Вообще же знаю, что он признавал влияние масонов на всемирную политику. Специально Нилуса, полагаю, что он не знал, во всяком случае он у него в доме не бывал.
Книга Нилуса, я полагаю, попала к Государю самым обычным путем: вероятно, зав. Собств. Е.В. библиотекою Щеглов среди 20 вновь вышедших в печати книг представил и протоколы Нилуса. В выборе книг Щеглов действовал совершенно самостоятельно и бесконтрольно, и кажется, что, кроме меня, и то только при случайных встречах, никто не спрашивал его, что Государь читает.
Относительно лиц при Дворе, с которыми я говорил о книге Нилуса, скажу, что приходилось мне говорить о ней с фрейлиною Бюцовой, с гр. Ив. Ив. Толстым, гр. А.Ф. Гейденом и многими другими, которых не припомню. В общем, все считали "Протоколы" подлинными.
Что касается Влади Орлова, то он действительно верил в "таинственную еврейско-масонскую организацию", о существовании каковой мы все, лица ближайшего окружения, либо верили, либо, как и я сам, допускали вероятность ее существования. О том, что Орлов передал Государю книгу Нилуса, он мне не говорил, но я знаю, что у него было ВСЕ, что издано по масонскому вопросу, но знаю тоже, что он далеко не все читал, что у него было из книг по масонству. Я сам пользовался этою коллекцией) книг уже во время эмиграции, в Висбадене, когда я прочел книгу Нечволодова и еще одну, довольно интересную, заголовок и автора которой, однако, не помню.
Кроме сего, этим вопросом я интересовался, когда мне предлагали войти в русскую ложу [ *1 ], от чего я отказался, но продолжал интересоваться вопросом о подлинности протоколов.
Что касается последних ваших вопросов, отвечу почти на все отрицательно: Нилуса я лично не знал, о том, что хотели Нилуса сделать духовником Государя и прикосновенности к этому В. Кн. Елизаветы Федоровны, считаю безусловною баснею. Об отношениях Нилуса к завещанию Серафима Саровского ничего не слыхал. О лансировании Мити Козельского Нилусом тоже ничего не слыхал.
Что касается отношений Рачковского к Д.Ф. Трепову, о которых и Витте говорит, могу сказать, что Трепов очень ценил Рачковского за его полицейские таланты и вообще считал его выдающимся умным человеком, но к советам которого нужно относиться осторожно, что он и мне советовал. Я с Рачковским несколько раз бывал у Трепова. Дело в том, что Д. Ф. стремился расширить компетенцию Дворцового Коменданта по отношению к политической полиции. Я был ярым противником этого стремления, считая, что такой порядок возложит на плечи Министра Двора ответственность, которая несовместна с его основными функциями. Трепов и Рачковский находили, что, если не увеличить прав Дворцового Коменданта, надо будет преобразовать охрану в Министерстве Внутренних Дел. Меня Трепов привлекал к этому вопросу, так как окончательный доклад Министру Двора должен был быть сделан мною. Полагаю, что Трепов советовался с Рачковским главным образом по вопросам охраны.
Вот приблизительно все, что могу Вам ответить. Я нарочно вдавался при этом в подробности и передавал ничтожные отрывки моей памяти, полагая, что и это может быть Вам полезно при изучении всего имеющегося у Вас материала этого интересного вопроса. Всегда рад буду если хоть чем-нибудь могу помочь правдивому изучению той интересной исторической эпохи, которую мы пережили.
Примите уверение в моем искреннем уважении.
А. Мосолов>.
[ *1 ] А.А. Мосолов, так же как и П.Н. Милюков, имел высокую степень посвящения (33№) по линии французских лож ордена Великий Восток Франции, но ни тот ни другой не входили ни в одну из русских масонских лож. Дружеский и доверительный тон переписки одного из ближайших придворных Николая II Мосолова и злейшего врага царской власти Милюкова явно свидетельствует об их близкой "братской связи".
Письменные свидетельства Мосолова говорят о том, что никакого расследования происхождения Сионских протоколов со стороны Русского правительства не делалось, [ *1 ] если не считать уже упомянутого мною отзыва о протоколах Г.Б. Слиозберга, сделанного им для министра финансов Витте.
Интересно отметить, что тот же Слиозберг, выступая па Бернском процессе, пошел на явно жульнический трюк. Давая показания о Сионских протоколах, он ловко включил в свою речь рассказ об отношении царских министров к другому документу - записке "Тайна еврейства" [ *2 ] - и зачитал суду заметки П.А. Столыпина на этой записке: "Может быть, логично, но предвзято", "Способ противодействия для правительства совершенно недопустимый". В таком контексте заметки Столыпина по поводу "Тайны еврейства" воспринимались как его неодобрение Сионских протоколов.
[ *1 ] Правда, есть сведения о том, что заведующий царской библиотекой гофмейстер В.В. Щеглов в 1915-1916 годах запрашивал рецензию на книгу Нилуса "Великое в малом" (см.: ГАРФ. Ф. 601, оп. 1, д. 2076, л. 1-25). Однако подобные рецензии делались и на многие другие книги, особенно современных авторов, попадающие в руки Царю. Достоверных данных о том, когда Государь Николай II впервые познакомился с Сионскими протоколами, нет. В царском дневнике от 27 марта 1918 года записано: <Вчера начал читать вслух книгу Нилуса об антихристе, куда прибавлены "протоколы" евреев и масонов, - весьма современное чтение>.
[ *2 ] См. главу 10.
Глава 40
Подлог В.Л. Бурцева. - Фальсифицированные заметки Николая II. Попытки обмануть мировое общественное мнение. - Опровержение генерала Глобачева.
Потеряв надежду найти документальное обоснование мифу о создании Сионских протоколов русской полицией, иудейские организаторы Бернского процесса решаются пойти на прямой подлог. Его исполнителем становится В.Л. Бурцев, в свое время сделавший себе имя на разоблачении тайных агентов русской полиции и разведки за рубежом. Деятельность Бурцева, очень тщеславного, суетливого типа, обожавшего саморекламу и шум вокруг своего имени, носила во многом антирусский, клеветнический характер. В России до 1917 года, когда объектами его большей частью фальсифицированных обвинений были государственные чиновники и сотрудники полиции, ему многое сходило с рук. [ *1 ] После революции положение изменилось. Оклеветанные люди стали протестовать, несколько раз ему прилюдно давали пощечину, обращались с иском в суд. [ *2 ]
В своей антирусской деятельности Бурцев часто опирался на тайные иудейско-масонские круги, под личиной "свободного журналиста" являясь, по существу, их агентом. Как он сам признавался, ему приходилось быть участником первых сионистских конгрессов, встречаться с сионистами, в которых он видел "искренних идейных людей". [ *3 ]
[ *1 ] Многие его "подвиги" являлись просто государственной изменой. В 1909 году он выдал тайного сотрудника русской разведки, внедренного ею во французскую масонскую ложу Биттар-Монена. Это предательство Бурцева послужило основанием широкой антирусской кампании, развязанной во Франции. Возбужденное Бурцевым и вынесенное на рассмотрение палаты депутатов Франции дело Гартинга-Ландезена и секретной политической агентуры в июле 1909 года привело к провалу русской разведывательной сети во Франции (см.: ГАРФ. Ф. 102 1905, д. 12, ч. 2, прод. 5).
[ *2 ] См., например, дело полковника Г.К. Семинского (Общее дело. 20.9.1930; Царский вестник (Белград). 24.8.1930; Возрождение. 14.8. 1930; 18, 21.9.1933).
[ *3 ] Бурцев В.Л. Указ. соч. С.265.
Поэтому работа, порученная ему иудейскими организаторами Бернского процесса, была не чем-то случайным, а закономерным продолжением его прежней антирусской деятельности.
ВСТАВКА Фото 9
Холодный цинизм Сионских протоколов - выражение психологии иудейских вождей.
И.И. Лютостанский
На этот раз В. Бурцев придумывает историю о том, что якобы бывший начальник по охранению общественной безопасности и порядка в Петрограде генерал-майор Глобачев дал ему через своего агента Колтыпина-Любского информацию о расследовании по указанию Николая II подлинности Сионских протоколов. Более того, Бурцев, по-видимому, сам сочиняет заметки, якобы сделанные Николаем II при чтении Сионских протоколов.
Ниже я привожу полностью доклад Бурцева <К вопросу о фальсификации "Протоколов">, зачитанный им на Бернском процессе в качестве свидетельских показании.
I
С "Сионскими Протоколами" я стал знакомиться давно, всегда смотрел на них как на явную подделку, и мне было трудно даже допустить, что к ним кто-нибудь серьезно относился.
В 1906-1907 гг. я был в Петербурге редактором исторического журнала "Былое". Однажды к нам в редакцию принесли для рецензии брошюру о "Сионских Протоколах" (Нилуса или Бутми). Она была напечатана за несколько лет перед этим. Вначале она мало обратила на себя внимания. Но антисемитская волна, развивавшаяся в России с 1905 -1906 гг., заставила говорить о ней и в широких слоях русского общества.
Но даже первое, поверхностное знакомство с этой брошюрой показало нам, в редакции "Былого", что в серьезном историческом журнале мы не должны заниматься разбором таких вещей, хотя по вопросу об анти- семитском движении в России у нас часто бывали статьи. Это впечатление от брошюры у нас всех в редакции скоро окончательно определенно оформилось, и мы несколько лет подряд не обращали на нее никакого внимания. В текущем процессе о "Сионских Протоколах" по тому или другому поводу были только небольшие заметки.
Но вот начавшееся в Киеве в 1911 - 1913 гг. дело Бейлиса заставило нас, русских журналистов, внимательно отнестись к "Сионским Протоколам", так как можно было предположить, что в этом деле ими могут попытаться воспользоваться реакционеры и даже провокаторы. Но мы вскоре узнали, что если реакционеры и отдельные лица, игравшие роль в правительстве, придавали значение этой брошюре и пытались ее использовать, то правительство, как таковое, определенно пришло к убеждению, что нельзя ею пользоваться в обвинениях против евреев. И действительно, в процессе Бейлиса правительственное обвинение и не пыталось рассматривать "Сионские Протоколы" как документ против евреев. Ввиду всего этого интерес к "Сионским Протоколам" снова пропал.
Процесс Бейлиса я переживал, когда был уже снова эмигрантом в Париже. В своих эмигрантских изданиях я много написал против антисемитской пропаганды, но мне в те годы ни разу не приходило в голову говорить о "Сионских Протоколах" - так они казались мне не заслуживающими никакого внимания.
При большевиках я был арестован в первый день их переворота, 25 октября 1917 г., и сидел у них в тюрьме до мая 1918 г. За это время несколько месяцев мне пришлось сидеть в одной камере с бывшим директором департамета полиции Белецким, принимавшим активное участие в подготовке процесса Бейлиса. Во время наших долгих разговоров я узнал от него много интереснейших подробностей, как подготавливался н велся этот процесс. Беседа велась откровенно. Я его между прочим спросил, имели ли они в виду воспользоваться в этом деле "Сионскими Протоколами". Он мне сказал:
- Ну нет! Хотя некоторые нам и предлагали воспользоваться "Сионскими Протоколами", но мы прекрасно понимали, что это значит наверняка провалить все дело. Ведь это - явная подделка.
По словам Белецкого, даже те, кто предлагал им воспользоваться этими протоколами, не верили в их подлинность, а говорили только, что в "Сионских Протоколах" они видят совпадение с деятельностью евреев, между прочим в русской революции, а потому "Протоколами" хорошо можно было бы воспользоваться, хотя они и были подделаны, для агитации против евреев.
Но вот в 1919 г., когда я был в Крыму, в Севастополе, в Добровольческой армии, боровшейся с большевиками, я увидел вновь переизданные "Сионские Протоколы" и узнал, что ими широко пользуются в антибольшевистской агитации против евреев. В массах в большевизме обвиняли главным образом евреев, потому озлобление против большевиков возбуждало внимание к "Сионским Протоколам". В это время приходилось иметь дело с многими из высших представителей Добровольческой армии. Они с энтузиазмом относились к моему антибольшевистскому органу "Общее дело", издававшемуся в это время в Париже. Лично ко мне они относились с самым горячим сочувствием, как к самому крайнему и убежденному противнику большевиков, боровшемуся с ними все время, даже тогда, когда они еще не захватили власть и только начинали развивать свое движение.
В Севастополе я явился в местную главную квартиру Добровольческой армии. Меня с энтузиазмом встретил начальник управления ген. Селиванов(?). После самых сердечных приветствий, когда он благодарил меня за все услуги, которые я оказал своим "Общим делом" армии, он неожиданно дал мне какую-то брошюру и стал просить, чтобы я обратил на нее особое внимание в своем органе. Я развернул брошюру и увидел, что это были "Сионские Протоколы", только что переизданные в Севастополе. Он стал просить меня популяризировать их в "Общем деле". Он, конечно, знал мое отношение к еврейскому вопросу, но ему казалось, что моя ненависть к большевикам заставит меня воспользоваться "Сионскими Протоколами", где, как ему казалось, разоблачена тайна еврейского руководства большевиками.
Разумеется, я самым резким образом заявил, что эти "Протоколы" фальсификация реакционеров, что они по своему содержанию абсурд, и я, если когда-нибудь и буду писать о "Протоколах", то только как о преступном, мошенническом документе.
Генерал был смущен резкими моими отзывами, а внутри, очевидно, негодовал на меня за мой отказ воспользоваться "Протоколами". Сначала он пытался было аргументировать свое предложение, но в конце концов прервал разговор о "Сионских Протоколах", и мы более к ним не возвращались.
Должен сказать, что в высшем командовании ген. Деникина, в Новороссийске, куда я поехал из Севастополя, я не встречал ни веры в подлинность "Протоколов", ни желания ими воспользоваться. Там мне даже с раздражением говорили о тех, кто, как в Севастополе, распространял "Сионские Протоколы".
II
Вскоре после моего возвращения в Париж я на страницах "Таймса" встретил сначала одобрение "Сионских Протоколов" со стороны бывшего петербургского корреспондента этой газеты Вильтона, и я резко ему ответил в "Общем деле". Затем... в том же "Таймсе" появились (кажется, в августе 1921 г.) совершенно неожиданно разоблачения другого их корреспондента - из Константинополя, что эти "Протоколы" являются переделкой одной старой французской брошюры, изданной в 1864 г. для борьбы с правительством Наполеона III [ *1 ]. Этот плагиат был настолько очевиден, что нам всем казалось, что среди искренних людей никогда более не сможет возникнуть даже мысль о подлинности этих "Протоколов".
[ *1 ] Подразумевается книга Жоли "Диалог", вышедшая сначала анонимно в 1865 г. в Брюсселе.
В то же самое время в связи с разоблачением "Таймса" и в русской эмиграции самостоятельно были получены сведения, что в фабрикации "Сионских Протоколов" действительно принимал участие известный деятель русской тайной полиции за границей Рачковский и что как техник ему помогал некто литератор Головинский. Тогда и я припомнил некоторые факты из моей жизни, на которые раньше я не обращал внимания, но которые лучше помогли мне понять разоблачение "Таймса".
Я между прочим припомнил, что в Париже в 1902- 1904 гг. я знавал лично этого литератора Головинского, когда он пытался познакомиться со мной. Разговоров специально о "Сионских Протоколах" у меня с ним не было, но он уверял меня в мировом заговоре евреев и в их связях с крайними революционными партиями в Европе, которыми они пользовались для своих целей.
Я смотрел на Головинского как на довольно способного, хотя и поверхностного писателя, хорошо знакомого с французской журналистикой и хорошо владевшего французским языком. Но он производил на меня впечатление совершенно беспринципного человека. После нескольких встреч я решил не поддерживать с ним даже простого знакомства. От нас, эмигрантов, он, конечно, скрывал свои связи с Рачковским и всячески старался пролезть в нашу среду. Но о его связях с тайной полицией мы все-таки догадывались и потому на него смотрели по меньшей мере как на опасного авантюриста.
В настоящее время для меня ясно, что Головинский, каким я его себе представлял, был способен и на всякого рода подлоги. Он легко мог взять на себя н поручение начальника полиции Рачковского переделать брошюру о политике Наполеона III для целей антиеврейской пропаганды. У Головинского, несомненно, больше, чем у кого-либо, были данные выполнить эту задачу.
В 1915 г. в Петербурге, уже во время войны, будучи легальным писателем, я встретился с известным Манасевичем-Мануйловым, причастным к департаменту полиции. Я сумел установить с ним доверительные отношения. Он сделался постоянным моим информатором о деятельности русского правительства, а знал он о делах правительства много; он был на положении почти секретаря Штюрмера. В свое время дал мне много точных, чрезвычайно ценных разоблачений некоторых агентов департамента полиции (как, напр., "шлиссельбуржца" Стародворского; разоблачение его, сделанное мною по его указанию еще до личного нашего знакомства, произвело большое впечатление) и против реакционеров, напр. против директора департамента полиции Климовича в укрывательстве убийц Герценштейна.
То, что Манасевич-Мануйлов давал мне разоблачения, осталось тайной для департамента полиции, и ни я, ни он никогда не подвергались преследованиям. Только после революции в Чрезвычайной Комиссии о царском режиме, созданной Временным Правительством, и я, и Мануйлов давали подробные показания о разоблачениях, которые он мне давал. Эти показания были опубликованы этой комиссией.
Во время наших бесед с Мануйловым мы по разным поводам не раз возвращались к еврейскому вопросу, и в частности к "Сионским Протоколам". Мануйлов никогда мне не говорил о личном участии в подделке "Сионских Протоколов", и мне не приходила мысль спросить его об этом. Но когда у нас заходила речь (в 1915-1917 гг.) о "Сионских Протоколах", то он всегда решительно говорил мне об их подделке как о чем-то, не подлежащем даже обсуждению. Смеясь, он говорил: <Только идиоты могут верить в эти "Протоколы", и ни один уважающий себя политический деятель никогда не позволит себе говорить об их подлинности> Он всегда высказывал убеждение, что правительство никогда официально не будет признавать подлинность "Сионских Протоколов".
Мысль, что когда-нибудь о "Сионских Протоколах" будут говорить серьезно, в то время была для меня так далека, что я, сколько помню, даже не считал нужным расспрашивать о них подробно у Манасевича-Мануйлова и довольствовался только его насмешками над этими "Протоколами". Но хорошо помню, что, хотя не в связи с "Протоколами", а в связи с моими личными встречами с Головинским, Манасевич-Мануйлов соглашался с моим отношением к Головинскому и сам говорил о нем как об авантюристе, уголовном типе и тайном агенте полиции.
III
В последней моей эмиграции, за последние лет 12-13, особенно после разоблачения "Times", нигде и никогда не встречал, чтобы в серьезных политических кругах пытались когда-нибудь доказывать подлинность "Сионских Протоколов". Самое большее, что приходилось встречать людей, которые говорили:
- Ну да, положим, подлинность "Сионских Протоколов" не доказана. Положим, что они сфабрикованы. Но все-таки какое разительное сходство между содержанием этих "Протоколов" и большевистской и еврейской деятельностью! Поэтому если есть такая среда, которая верит в подлинность этих "Протоколов", то необходимо ими пользоваться...
Но и такие разговоры были только при частных встречах. Никто никогда серьезно не обращался ко мне - напр., в редакцию журнала с предложением использовать "Сионские Протоколы". После 1921 г. мне казалось, что то, что было напечатано по поводу "Сионских Протоколов" автором статей в "Таймсе", затем проф. Милюковым и другими, устраняет всякую мысль о серьезном отношении к ним.
Поэтому вообще лично я этим вопросом не был занят. Но был один момент, когда я начал было изучать этот вопрос.
За границей после войны я встретился в Париже с одним из самых активных агентов Рачковского - Бинтом (французом). Он лет 25 за границей специально следил за мной по указанию департамента полиции и, конечно, хорошо меня знал. После войны сохранение секретов департамента полиции потеряло всякое значение для агентов заграничной "охранки". Когда я отыскал Бинта, чтобы побеседовать с ним о прошлом, он дал мне чрезвычайно интересные сведения по разным вопросам, между прочим - о слежке за мной. В 1918-1919 гг. я часто с ним виделся в Париже и получил от него много интересных сведений и для "Общего дела", и для "Былого". Его рассказы были иногда настоящим откровением для меня. В это время у него не было никакого повода что-нибудь скрывать от меня о прошлом или говорить неправду. Между прочим, он мне много говорил о Рачковском, о его участии в "Сионских Протоколах", о том, как он по поручению Рачковского куда-то ездил в Германию, покупал какие-то книги. Этот рассказ мне показался настолько интересным, что я хотел изучить обстоятельно то, о чем он мне рассказывал.
Об этом своем разговоре с Бинтом я сообщил проф. Сватикову, моему старому товарищу, с коим меня связывала 15-20-летняя общая работа, между прочим и в моем "Былом". Сватиков, как комиссар Временного правительства, специально по делам заграничной "охраны" и без меня уже имел дело с Бинтом. Он очень заинтересовался сведениями,
полученными мною от Бинта о "Сионских Протоколах" и готов был сам расспросить его об этом. Я понял, что он лучше меня сможет изучить этот вопрос и расспросить Бинта, а потому сам просил его заняться этим делом. Встретившись затем с Бинтом, я настаивал на том, чтоб он в разговоре с проф. Сватиковым припомнил все, касающееся "Сионских Протоколов". Затем время от времени выслушивал рассказы проф. Сватикова о его беседах с Бинтом, а также и самого Бинта о том же самом. Их беседы меня вполне удовлетворили, и лично я сам больше к этому делу специально не возвращался. Мне казалось, что проф. Сватиков исчерпывающим образом выполнил взятую на себя задачу.
IV
Но вот в последнее время я увидел, что в эмиграции, особенно в связи с германскими событиями, возродился интерес к "Сионским Протоколам", и поэтому решил снова заняться этим вопросом.
В Париже в последние годы проживал, занимая ответственный пост в Русском Общевоинском Союзе, бывший начальник петербургского охранного отделения ген. Глобачев, с которым я лично знаком уже лет 12-13.
Ген. Глобачев - прежде всего службист, добросовестный чиновник. Он никогда не возбуждал против себя каких-нибудь обвинений в личной недобросовестности. Я его давно знаю как человека, искренне относящегося к своим делам. Он, конечно, определенный антибольшевик и по-своему искренний патриот. Как бы я с ним ни расходился в политике, - я иногда выступал против него в печати, - он всегда относился лично ко мне с полным уважением, очень ценил мое отношение к войне, а потом к большевикам. В связи с этими двумя вопросами я не раз имел случай за границей беседовать с ним и находить общую почву для разговора. Впервые я лично с ним сошелся в Константинополе в 1920 г. Затем встретился в Париже и даже заходил к нему на квартиру. Разговоры у нас были специального характера: или по кутеповскому делу, или я обвинял его агентов, или предупреждал, что я против него выступлю в печати. Но во время этих разговоров я не упускал случая беседовать с ним о прошлом. Между прочим, не раз я касался еврейского вопроса в русской жизни и в революционном движении. Касался, в частности, и "Сионских Протоколов". Его взгляды на "Сионские Протоколы" меня заинтересовали, но я, не рассчитывая на то, что он будет со мной откровенен по этому вопросу так, как мне бы хотелось, только установил... в главных чертах его взгляд на еврейский вопрос, и в частности на "Сионские Протоколы", чтобы потом мне можно было бы проверить его сведения, получаемые от него его агентом, г. X., с которым он мог на эту тему говорить, не стесняясь.
Его агенту, г. X., я сказал, что в моих воспоминаниях будет отведено место "Сионским Протоколам", и просил его обратиться к ген. Глобачеву с просьбой познакомить его с этим вопросом и сообщить сведения из одной его статьи, которую X. якобы готовился писать. Я, конечно, был убежден, что рассказ ген. Глобачева будет мне передан этим агентом и я смогу его проверить уже на основании моих сведений. Так на деле это и вышло. Каждый свой разговор с ген. Глобачевым агент записывал, показывал мне, я задавал ему дополнительные вопросы и получал затем ответы.
Во время таких перекрестных допросов мне пришлось выяснить, что ген. Глобачев написал свои воспоминания, где имеются две большие главы: о "Сионских Протоколах" и о деле Бейлиса. Эти две главы ген. Глобачев целиком прочитал своему агенту.
Воспоминания ген. Глобачева не написаны для немедленного напечатания, они писаны "для истории", для того времени, когда исчезнет острый интерес к некоторым вопросам о прошлой деятельности охранных отделений.
Я вообще знаком с другими, официальными записками ген. Глобачева, какие он в свое время подавал правительству, находясь на службе в охранном отделении, с записками, какие он подавал за последние годы в Париже, о борьбе с большевиками и об эмигрантской жизни вообще. Его записки очень точны, хорошо составлены, беспристрастны, и в них нет того непонимания политических вопросов, которое так часто встречается в записках людей в его положении. Все это надо сказать и о его записке относительно "Сионских Протоколов", составленной для истории, а не для печатания в текущей прессе или для подачи начальству.
С историей "Сионских Протоколов" ген. Глобачев знаком и по своему служебному положению, и по своей близости к ген. Мартынову, начальнику Московского охранного отделения, который одно время непосредственно был занят официальным расследованием о "Сионских Протоколах".
Ген. Глобачев пишет только то, что ему приходилось узнать о "Сионских Протоколах" в период, когда началось официальное расследование о них.
Вот что записал за ген. Глобачевым его агент.
<Протоколы составлены в период 1896-1900 гг. Составлены в Париже одним из агентов русской политической полиции, хотевшим отличиться на этом. Они были пересланы им помимо своего прямого начальства в Париже в Петербург полк. Пирамидову. Последний передал их ген. барону Гротгусу (в настоящее время живет в Германии и играет роль в гитлеровском движении; два сына в Париже - в "Аксион Франсэз").
Все попытки Гротгуса в период 1901-1902 гг. заинтересовать ими окружение Николая II и его самого успеха не имели. Не помогло и содействие Манасевича-Мануйлова, не верившего в подлинность протоколов, но проводившего их из личных соображений.
Таким образом, дело с "Протоколами" заглохло. Им дано было снова выплыть в период революции 1905 года. Продвинул их ген. Трепов, получивший их от ген. Джунковского. Чтение протоколов произвело очень сильное впечатление на Николая II, который с того момента сделал их как бы своим политическим руководством. Характерны пометки, сделанные им на полях предоставленного ему экземпляра: "Какая глубина мысли!", "Какая предусмотрительность!", "Какое точное выполнение своей программы!", "Наш 1905 г. точно под дирижерство мудрецов", "Не может быть сомнений в их подлинности", "Всюду видна направляющая и разрушающая рука еврейства" и т.д.
Заинтересовавшись получением "Протоколов", Николай II обратил внимание на заграничную агентуру и наградил многих орденами и денежными наградами.
С 1906 г. начинается новая эра для протоколов. Деятели Союза Русского Народа, как Шмаков, Марков II и др., обратились в Мин. Внутр. Дел за разрешением широко использовать протоколы для борьбы с воинствующим еврейством.
Под давлением Лопухина Столыпин приказал произвести секретное расследование о их происхождении двум жандармским офицерам Мартынову и Васильеву.
Запросы о "Сионских Протоколах" были посланы и за границу. Представители местной русской тайной полиции за границей прислали свои отзывы. Такой видный представитель тайной полиции, как Ратаев, определенно и резко высказался за подложность "Протоколов". Но он не скрывал своего антисемитизма и своего взгляда на революционное движение как главным образом еврейское. В таком же духе высказался и другой видный представитель заграничной охранки - Гартинг. Свой отзыв о "Сионских Протоколах" дал и Рачковский. Он не настаивал на подлинности этих "Протоколов", но говорил, что ими хорошо можно воспользоваться в борьбе с еврейством и с революционерами.
Таким образом, официальные расследования правительства установили точно подложность "Протоколов", а также выяснили их авторов. Столыпин доложил все Николаю II, который был глубоко потрясен всем этим. На докладе же правых о возможности использовать их все же для антиеврейской пропаганды Ник. II написал:
"Протоколы изъять! Нельзя чистое дело защищать грязными способами".
Примечание: Пользоваться приложенной запиской и сведениями ген. Глобачева раньше было трудно, так как он жил в Париже и находился, как сказано, на ответственной службе в Общевоинском Союзе. В настоящее время он уехал в Америку и порвал связи с Общевоинским Союзом, но сохранил интимные связи со своим агентом, упомянутым X. Он обещал этому агенту дать главу из своих воспоминаний, посвященную "Сионским Протоколам", и доклад, сделанный охранниками правительству о "Сионских Протоколах".
Ни ген. Глобачев, ни его агент до сих пор не подозревают, что эти сведения мне нужны не для моих воспоминаний. В настоящее время, когда сущность доклада ген. Глобачева в моих руках и я его от своего имени могу цитировать где угодно, я постараюсь прямее поставить вопрос о воспоминаниях ген. Глобачева. Этому агенту я сказал, что его статья будет помещена в иностранной прессе и будет хорошо оплачена. Ген. Глобачев, уезжая в Америку, сказал этому агенту, что он ему поможет, чем сможет. Я думаю, что он выполнит свое обещание помочь ему материалами для этой статьи. Во всяком случае, как только ген. Глобачев доедет до Америки, он пришлет свой адрес и ему будет послано письмо о необходимости материалов для статьи его агента. Надо ли писать и более откровенно поставить вопрос - мы увидим. По-видимому, пока нет нужды в этом; это мы можем сделать, получив материалы от ген. Глобачева.
Вл. Бурцев 5.7.34 [ *1 ]
[ *1 ] АГИ. Фонд Б.И. Николаевского.
Подлог Бурцева был сфабрикован довольно грубо. Главным аргументом фальсификатора были сведения о якобы проводимом царским правительством расследовании происхождения Сионских протоколов. На самом деле такого расследования не было. Об этом свидетельствуют приведенные мной выше письма бывшего начальника царской канцелярии А.А. Мосолова. Пытаясь придать правдоподобность своему вымыслу, Бурцев допустил несколько серьезных исторических ошибок. Он, например, заявил, что расследование производилось в 1906 году по указанию Столыпина по настоятельной просьбе Лопухина. Но в 1906 году Лопухин уже был не директором Департамента полиции, а отставным проштрафившимся чиновником и соответственно не мог инициировать это расследование. На суде Бурцев утверждал, что один из участников провоза якобы поддельных Сионских протоколов являлся сослуживцем Глобачева, чего на самом деле не было.
Показания Бурцева на Бернском процессе были опубликованы в ряде газет, в том числе и в Нью-Йорке, где тогда жил Глобачев. Нью-йоркская газета "Новое русское слово" (еврейская газета, русская только по названию, главный редактор - М. Вейнбаум) публикует статью Бурцева "Правда о Сионских Протоколах". Прочитав эту статью, Глобачев немедленно пишет опровержение редактору "Нового русского слова".
<К.И. Глобачев 506 В 151 Ул Нью-Йорк 8 января 1935 г.
Милостивый Государь
Г-н Редактор.
В N8009 от 1 января с.г. Вашей уважаемой газеты помещена статья Вл. Бурцева, озаглавленная "Правда о Сионских Протоколах", в которой автор, выступавший в качестве эксперта-свидетеля на суде в г. Берне, в своих показаниях во многом ссылается на меня.
Не входя в самый вопрос происхождения протоколов, в видах восстановления истины, прошу Вас, Г-н Редактор, поместить в Вашей уважаемой газете мое настоящее заявление:
1. С В.Л. Бурцевым по поводу "Сионских протоколов" я никогда не беседовал, и все, что с моих слов он заявлял перед судом, является плодом его фантазии.
2. Ни с какими агентами по поводу происхождения "Сионских протоколов" я также никогда не беседовал, а тем более не мог дать им двух якобы глав об этих протоколах из моих воспоминаний, в которых о "Сионских протоколах" нет даже ни одного слова.
3. Если г-н Бурцев говорит, что мои беседы с его агентом по этому вопросу имеются у него и записаны якобы с моих слов, то это является попросту измышлением этого агента.
4. Жандармский полковник Пирамидов, по словам г-на Бурцева, мой сослуживец, таковым в действительности быть не мог, ибо случайно погиб в 1903 году в Петербурге во время спуска броненосца при обвале зрительной трибуны, т.е. в то время, когда я еще в Отдельном Корпусе Жандармов не состоял.
Прошу Вас принять уверение в моем совершенном уважении
Ген-м. Глобачев> [ *1 ]
[ *1 ] АГИ. Фонд Б.И. Николаевского.
Что заставило Бурцева пойти на столь грубый подлог? Прежде всего уверенность в скорой смерти Глобачева. Как следует из заметок, найденных мною в архиве Н.Ф. Степанова, в начале 30-х годов в монархических кругах ходили слухи о серьезной неизлечимой болезни Глобачева. Его отъезд в США, к сыну, как тогда говорили, умирать был воспринят Бурцевым как возможность приписать фальсифицированные им сведения умершему человеку. А для того, чтобы подтвердить, что данные якобы получены именно от Глобачева, был привлечен некто Колтыпин-Любский, который согласился, по-видимому за определенную сумму, помочь Бурцеву осуществить его подлог. Колтыпин-Любский в эмиграции принадлежал к числу так называемых нерукопожатных личностей, т.е. людей, презираемых за их неблаговидные поступки и темные махинации.
Выздоровление Глобачева смешало карты фальсификаторов. Стараясь спасти свою репутацию, Бурцев рассылает повсюду письма, в которых то приписывает Глобачеву связи с гитлеровцами, то намекает, что его обманул Колтыпин-Любский. Пишет он письма и самому Глобачеву (копии их сохранились в архиве Бурцева), но тот на них, естественно, не отвечает. В одном из писем к Глобачеву Бурцев пытается убедить его, что во всем виноват Колтыпин-Любский. "Вопрос сводится к тому, пишет Бурцев Глобачеву, - слышал ли все, что я опубликовал, Колтыпин-Любский от Вас, или он это выдумал?"
Тем не менее по крайней мере одно письмо Глобачев Бурцеву все же послал. В архиве последнего оно сохранилось только в выдержках, напечатанных на машинке. Остальное, по-видимому содержавшее отповедь генерала фальсификатору, Бурцев уничтожил. Но даже и эти выдержки представляют большой интерес, отражая истинную позицию русского генерала К.И. Глобачева в отношении Сионских протоколов.
Выписка из письма К.И. Глобачева Бурцеву от 14 февраля 1937 года: <...история происхождения "С.П." интересовала как Вас теперь, так и многих при старом режиме, и загадка их происхождения не была разгадана при наличии в то время и необходимых средств, и розыскных аппаратов.
Если бы в то время были какие-либо факты и указания, то смею думать, что Временное правительство или, наконец, большевики опубликовали таковые до сего времени, ведь Департамент полиции со всеми секретными делами давно попал в их руки.
Мое личное мнение, что Вы взялись за весьма трудную задачу. Мне кажется, что так же трудно доказать искусственное происхождение "С.П.", как и доказать, что они действительно обязаны своим происхождением сионистским мудрецам. Думаю, что это так и останется мировой загадкой>. [ *1 ]
[ *1 ] АГИ. Фонд Б.И. Николаевского.
Глава 41
Государственный преступник А.А. Лопухин. - Злобный навет на руководителя русской зарубежной разведки П.И. Рачковского. Показания бывшего комиссара Временного правительства Сватикова. - "Сионский документ" наблюдательного агента Бинта. - Бездоказательные обвинения.
Авторство клеветнической версии о том, что Сионские протоколы составлены под руководством начальника русской зарубежной разведки П.И. Рачковским русскими агентами в Париже, принадлежит бывшему директору Департамента полиции А.А. Лопухину. Карьерист, интриган [ *1 ] и просто недобросовестный чиновник, Лопухин был со скандалом уволен со службы, а впоследствии осужден за серьезные должностные преступления (в частности, он выдал революционерам тайного агента полиции). Преемником Лопухина на посту начальника политической части Департамента полиции стал именно Рачковский (вице-директор Департамента), вскрывший в деятельности своего бывшего шефа массу серьезных злоупотреблений. Именно Рачковский возглавлял расследование по делу Лопухина о должностных преступлениях, закончившееся осуждением последнего на пять лет каторги.
В 1920 году, встретившись с Бурцевым в Париже, Лопухин сообщил ему, что Сионские протоколы "подделывал Рачковский со своими агентами" [ *2 ], но никаких конкретных деталей или фактов этого не привел. Зная прежнюю недобросовестность и непорядочность Лопухина, а также его личное отношение к Рачковскому, вряд ли можно доверять его словам. Тем не менее Бурцев ухватился за эту версию с энтузиазмом. Бурцев и сам не мог относиться к Рачковскому беспристрастно. В 1890-х годах благодаря стараниям начальника зарубежной разведки была пресечена провокационная деятельность Бурцева, публично и печатно призывавшего к убийству Николая II. По законам Англии, в которой тогда жил Бурцев, такие печатные призывы уголовно были наказуемы, и Рачковский добился осуждения Бурцева и заключения его на несколько лет в тюрьму. После этого случая Бурцев возненавидел Рачковского, чего и не скрывал.
[ *1 ] Вместе с С.Ю. Витте Лопухин, например, вел интригу за устранение от власти Николая II и воцарение великого князя Михаила Александровича (см.: Лопухин А.А. Отрывки из воспоминаний. М.; Пг., 1923. С.72-73).
[ *2 ] Бурцев В.Л. Указ. соч. С.268.
Отношения Бурцева с Лопухиным имели масонскую основу. С Лопухиным масона Бурцева познакомил известный еврейский и масонский деятель Браудо. Браудо и связанный с ним бывший губернатор и тоже масон князь Урусов сделали Лопухина осведомителем по еврейскому вопросу. Лопухин сообщал представителям иудейско-масонских организаций сведения, представляющие служебную тайну. Как впоследствии признавался сам Бурцев, "Лопухин бывал в нашей редакции вместе со своим другом, бывшим губернатором Урусовым, и с одним из библиотекарей Императорской Публичной Библиотеки известным еврейским деятелем Браудо. Они снабжали нас очень важными сведениями об отношении правительства вообще к еврейскому вопросу и специально по поводу бывших незадолго еврейских погромов" [ *1 ].
Злобный навет на руководителя русской зарубежной разведки Рачковского, сделанный Лопухиным и широко распространенный Бурцевым, поддержал его старый соратник С.Г. Сватиков. Показаниям последнего на Бернском процессе придавалось особое значение. Этот известный масон и антирусский деятель после Февральского переворота получил от Временного правительства задание ликвидировать русскую зарубежную разведку с центром в Париже. Преступление против Русского государства, лишившее его возможности наблюдать за деятельностью врагов в других странах, Сватиков выполнил в короткий срок. То, что создавалось многими десятилетиями, представитель Временного правительства развалил в течение нескольких недель, по некоторым данным уступив часть русской агентуры спецслужбам других стран. [ *2 ]
Как бывший официальный представитель Временного правительства, Сватиков считался на Бернском процессе солидным свидетелем. Поэтому его выпустили давать свидетельские показания в числе первых. Сватиков сообщил суду, что Сионские протоколы якобы были составлены по указанию П.И. Рачковского агентами русской полиции, чтобы <противодействовать влиянию на Царя некоего Филиппа, авантюриста и масона. "Протоколы" должны были доказать связь между масонами и евреями>. [ *3 ] В подтверждение сказанного Сватиков не привел ни одного документа или факта, кроме ссылок на разговоры, которые он якобы вел с бывшим агентом русской полиции французским евреем Генрихом Бинтом (Анри Бондом, Бэном), умершим в 1929 году.
Работая в архиве Гуверовского института, где сейчас находятся незаконно присвоенные правительством США документы русской зарубежной агентуры в Париже, я обратил особое внимание на личность этого Бинта. [ *4 ]
[ *1 ] Бурцев В.Л. Указ. соч. С.267.
[ *2 ] АСТМ. Фонд Н.Ф. Степанова, БП.
[ *3 ] Бурцев В.Л. Указ. соч. С.305-306.
[ *4 ] АГИ. Okhrana files, III c Fold I.
Находясь на службе русской разведки 36 лет (с 1881 г.), этот агент работал под началом М. Биттар-Монена. [ *1 ] Бинт являлся одним из 42 "наблюдательных агентов", числившихся в штате русской зарубежной разведки в Париже. В его основные функции входила слежка за лицами, на которых ему указывало начальство, а также сопровождение русских государственных деятелей и крупных чиновников, приезжавших во Францию с официальными визитами. Агент такого уровня, естественно, не мог иметь доступа к секретной информации государственной важности и фактически мало что мог знать.
[ *1 ] Того самого Биттар-Монена, в свое время предательски раскрытого В. Бурцевым.
Сватиков, приводя свидетельства Бинта, либо сознательно фальсифицировал их, либо стал жертвой мистификации с его стороны. Отставные агенты нередко любят щеголять своей якобы осведомленностью, часто сознательно привирая и искажая факты. Давая показания в Бернском суде о разговоре с Бинтом, Сватиков не сумел привести ни одного документа, подтверждавшего его отношения с отставным агентом.
Главным козырем Сватикова являлся так называемый Сионский документ - записка, написанная якобы самим Бинтом с перечнем книг по каббале, которые Бинту поручалось купить для Департамента полиции. Однако даже сам Бинт говорил о том, что поручение это он получил, когда Рачковский стал воглавлять Департамент полиции в Петербурге (с 1906 г.), т.е. уже после того, как Сионские протоколы были многократно изданы. Ясно, что поручение, полученное Бинтом из Петербурга, не имело никакого отношения к составлению Сионских протоколов, а было, скорее всего, связано с интересом русской полиции к еврейскому вопросу после революции 1905 года. Как я уже писал в книге "Тайная история масонства", в Департаменте полиции работала группа лиц, наблюдавших за деятельностью масонских лож и их связями с иудейскими организациями.
"Агент" русской полиции Головинский, о котором якобы Бинт говорил как о составителе Сионских протоколов, никогда на службе русской полиции не числился и деньги от нее не получал. Такого имени в тайных досье русской зарубежной разведки конца XIX - начала XX века не значится.
Свои показания на Бернском процессе Сватиков назвал <Создание "Сионских протоколов" по данным официального следствия 1917 года>, придавая, таким образом, своим домыслам и предположениям официальный характер. Публикуя самые интересные фрагменты из его показаний, я хочу обратить внимание читателя на то, что в них Сватиков грубо исказил содержание разговора с генералом А.И. Спиридовичем. Генерал заявил ему, что считает неверным приписывать составление Сионских протоколов русской полиции и П.И. Рачковскому. Близко, по-товарищески зная Рачковского, Спиридович разговаривал с ним о Сионских протоколах, и тот высказывал ему недоумение об их происхождении. То же самое о реакции отца на Сионские протоколы говорил и сын Рачковского. Разговаривая со Сватиковым, Спиридович просто ради сравнения сказал ему, что если кому-то и приписывать авторство Сионских протоколов, то не Рачковскому, а Нилусу. Из этой фразы Сватнков сделал вывод о том, что, по мнению Спиридовича, автором протоколов является Нилус.
Естественно, Спиридович публично опротестовал искажение его слов со стороны Сватикова и собирался заявить об этом в качестве свидетеля на заседании Бернского суда. [ *1 ] Однако, как я уже сказал, защитникам Сионских протоколов отказали в вызове свидетелей.
Предвзятость и научная недобросовестность Сватикова по делу Сионских протоколов проявились также в его попытке опорочить Нилуса, приписав ему со слов Родичева якобы подделку предсказаний Святого Серафима Саровского. Такое легковесное отношение к столь серьезному вопросу может вызвать только удивление [ *2 ] и критическое отношение к показаниям Сватикова на Бернском процессе, озаглавленным <Еврейский вопрос в 1917 г. Мое официальное следствие за границею и первоначальные сведения о создании "Сионских протоколов">.
[ *1 ] АСТМ. Фонд Н.Ф. Степанова, БП.
[ *2 ] Еще до революции не вызывало ни у кого сомнения, что предсказания Святого Серафима Саровского, донесенные до нас Мотовиловым, являются подлинными, в наше время это подтверждено архивными и текстологическими исследованиями. Далее, до окончания публикации документа, - примечания С. Сватикова.
В начале мая 1917 г. глава Временного правительства кн. Г.Е. Львов предложил мне отправиться с особой миссией за границу, в особенности же в Париж, Лондон и Рим. Вместо одной общей инструкции я получил их несколько, по разным министерствам, а на прощальной аудиенции кн. Львов дал мне еще ряд поручений, касавшихся русских солдат, бежавших из плена и находившихся в союзных и нейтральных странах; русских войск во Франции и на Балканах, союзной контрразведки и ее русского сектора; отъезда эмигрантов на родину и следствия о деятельности лиц дипломатического ведомства старого режима по части охраны.
Инструкция по Министерству внутренних дел предписывала мне:
1) расформировать русскую тайную полицию за границей; 2) произвести дознание о деятельности этой полиции - ее штатных чинов, иностранных агентов и "секретных сотрудников"; 3) ознакомиться с резуль- татами работ т. наз. комиссии Раппа (точнее говоря, Парижского отдела Чрезвычайной Следственной Комиссии Временного правительства) и включить их в общий отчет с результатами моего дознания; 4) расформировать, если нужно, комиссию Раппа [ *1 ], заменив ее менее громоздким учреждением. Инструкция предоставляла мне широкую свободу действий, принимая во внимание ее доверительный характер. Особенно деликатным пунктом моей работы было расформирование Охраны без вреда для дела военной контрразведки, к работе коей Охрана была привлечена.
Чтобы придать актам моего дознания, которое официально на чужой территории не могло иметь иного характера, кроме административного, характер судебных актов на территории России, министр юстиции присвоил мне права судебного следователя "по особо важным делам". [ *2 ] Кроме того, в инструкции было оговорено право мое начинать следствие об обнаруженных мною преступлениях без предварительного сношения с Петербургом или с местным начальством привлекаемого к ответственности. Там же содержалось право мое требовать на явку к себе для допроса всех без исключения российских граждан, какое бы кто место ни занимал и какое бы звание ни носил.
Я считал данные мне права и звание комиссара Российского Временного Правительства за границею... вполне достаточными для исполнения моей задачи. В течение двух предыдущих месяцев я исправлял должность начальника Главного Управления по делам милиции (учреждение, организованное мной на место Департамента полиции царского времени) и знал близко как вопросы государственной н общественной безопасности, так и дела ликвидируемой государственной и наружной полиции.
Должен сказать, что в первые же моменты после своего конституирования Временное правительство провозгласило принцип равенства граждан независимо от их национальности и вероисповедания, и еврейский вопрос, как таковой, перестал для меня существовать.
[ *1 ] Евг. Ив. Рапп, присяжный поверенный, эмигрант; телеграммой министра юстиции Керенского Эмигрантскому комитету с проф. В.К. Агафоновым во главе было разрешено ознакомиться с бумагами Заграничной агентуры Департамента полиции, находившейся в помещении Российского генерального консульства в Париже; одновременно телеграммой председателя Чрезвычайной Следственной Комиссии Временного правительства Н.К. Муравьева пр. пов. Е.И. Раппу было предложено составить опись дел Архива Агентуры. Так и составилась комиссия, коей председателем стал Рапп, товарищем его - Агафонов, а членами - члены комиссии, избранные Эмигрантским Комитетом. В начале сентября 1917 г. я постановил комиссию Раппа расформировать и учредить на ее место Комиссию по заведованию Архивом из трех человек (по рекомендации Эмигрантского комитета).
[ *2 ] Судебные следователи до 1917 г., имея разные права, именовались в зависимости от значения поручаемых им дел или просто судебными следователями, или же следователями по важнейшим делам, или, наконец, "по особо важным делам". Вначале предполагалось назначить меня сенатором в 1-й административный департамент Правительствующего Сената (по-французски это Conseil d'Etat) и послать за границу с правом "ревизующего сенатора". Я лично уклонился от этого, не считая себя вправе ни по опыту, ни по возрасту занять это место.
Первые три недели Февральской революции 1917 г. я был помощником Петроградского градоначальника по гражданской части... будучи назначен на этот пост председателем Государственной Думы М.В. Родзянко еще до образования Временного правительства. 1 марта 1917 г. я уже сидел в кабинете столь известного жителям Петрограда предшественника моего, камергера Лысогорского. Управляющий канцелярией стал докладывать бумаги, поступившие с момента бегства из градоначальства представителей старой власти.
Первой бумагой по порядку была телеграмма исправника одного из захолустных уездов Полтавской губернии: "Можно ли купцу 2-й гильдии Циперовичу приехать сроком на неделю в Петроград?"...
- Пришить к делам о евреях? - спросил полуутвердительно управляющий.
- Нет, мы должны ответить, хотя где теперь сам бедный "г. исправник"! Пишите: "Исправнику такому-то. На Ваш N000. Купец 2-й гильдии Циперович может прибыть в Петроград, когда ему заблагорассудится. Срок пребывания неограниченный. Вообще Циперович имеет теперь право свободного передвижения и пребывания в пределах Российской империи, кроме тех частей фронтовой полосы, где распоряжением военных властей воспрещено вообще пребывание лиц гражданского ведомства. За градоначальника" (подпись).
Затем я вызвал одного из студентов Военно-Медицинской Академии, которых привел с собой в градоначальство профессор биологии Юревич, назначенный градоначальником на полчаса раньше моего назначения ему в помощники.
- Благоволите, г. студент, вместе с г. управляющим канцелярией опечатать все бумаги т. наз. "еврейского" отдела... Особая комиссия рассмотрит все эти "особые" дела (досье) о евреях. "Стол" - закрыть. Чиновников "отдела" - распределить по другим столам...
Следующее напоминание о существовании еврейского вопроса произошло так. Через неделю в кабинет мой вбежал человек в состоянии крайнего исступления. Фамилию его я забыл, он был расстрелян при большевиках. Его длинные волосы и длинная борода были всклокочены, лицо, исхудалое от бессонных ночей, было истомлено.
- Да что же вы это с человеком делаете?! - закричал он. - Вот он - я! Берите меня! Вяжите меня! Бейте меня! Я столько ночей не сплю, ожидая вас. Лучше немедленная тюрьма, лучше смерть, чем это ужасное ожидание!!!..
- За что же вас арестовывать? - спросил я.
- Как! Вы не знаете?! Но меня зовут... - и тут он назвал фамилию крайнего реакционера, из средних, не из главных, писавшего в черносотенных газетах довольно бесталанные статьи, хотя и необузданные по выражениям.
- Так, - сказал я, - а затем?
- Как затем? - вскричал он. - Рухнула Россия! Рушится Царство Божие! Грядет царство иудейское. Да изопью я фиал мести иудейской!..
Я позвонил и приказал подать стакан воды да похолоднее.
- Подайте им, - сказал я служителю и добавил посетителю: - Не угодно ли "испить фиал мести иудейской"? Происпить до дна, а затем идите домой, успокойте жену и ложитесь спать.
- Как? Я свободен?
- Да!
- Но я писал...
- Да, я иногда читал ваши статьи. Это ваше право - излагать ваши мысли. Кстати, сохранилась ли ваша переписка с доктором Дубровиным, г-жой Полубояриновой и др.?
- Я все бумаги сжег, узнав об отречении Государя.
- Тогда прощайте!..
В третий раз в эту эпоху о еврейском "вопросе" (который мы в шутку называли уже еврейским "ответом") я услыхал уже в Париже, допрашивая старейшего агента русской тайной полиции Бинта (Henri Bint). Давая мне беглые показания о деятельности своей за 37 лет и описывая эпоху управления Рачковского, в частности же описывая провокационную работу и подделки Рачковского, Бинт сказал, что лет семнадцать тому назад по указаниям шефа, т.е. Рачковского, была создана еще и такая "фальшивка", а именно "Сионские протоколы".
- Что было в этих "протоколах"? - спросил я, смутно вспоминая, что в 1905 г. я читал какую-то книгу, в которой несколько глав были посвящены каким-то Сионским протоколам.
- Описание того, как евреи правят миром и совещаются между собою, как это лучше делать. Вообще, фантазии в жанре Дрюмона.
- Было ли это написано с погромной целью?
- Не знаю.
- Ну, вообще, чтобы подстрекнуть русских против евреев?
- О да!
- Это было сделано по приказу его начальства?
- По приказу Департамента полиции?
- Нет. L'Okhrana generale, Fontanka, 16 (так Бинт называл в просторечии Департамент полиции, находившийся в Петрограде, в доме N 16 по набережной реки Фонтанки). "Okhrana" не знала об этой затее Рачковского. Это было его индивидуальное предприятие, как и многие его листки.
- Сам ли Рачковский писал эти "протоколы"?
- Нет, писал их наш Головинский.
Бинт произносил фамилию и писал ее через К, а не через G (Kolovincky).
- "Наш агент" - это секретный сотрудник Заграничной Агентуры?
- Да.
- С какого года был Головинский на службе у Рачковского?
- Помнится, с 1892 г., я ему, как и другим, платил деньги по приказанию "шефа" из рук в руки.
- Почему вы думаете, что писал Головинский и именно "протоколы"?
- У Рачковского было два "литератора": Коган и Головинский. Последний работал в Национальной библиотеке и приносил главы в черновике Рачковскому. Я знал, о чем пишет Головинский.
- Нет ли у вас копии этих "протоколов"? Вы же со всего снимали для себя копии.
- Нет, к несчастью, нет. Это была очень конфиденциальная работа.
- Есть ли у вас какие-либо бумаги, доказывающие участие Рачковского в создании "протоколов"?
- Да, приказ о розыске древних противоеврейских книг в Германии.
- Хорошо, доставьте мне все те листки, брошюры, о которых вы говорили, а также и документ.
Этим кончился допрос Бинта в 1917 г. Он кратко записал свои показания по этому вопросу, как и другие - о сотнях людей и предметов. Обещанные книги и листки он не мог доставить: они оказались в его личном архиве в провинции. Увидел я их лишь в 1921 г. А его "сионский документ" я достал лишь в 1929 году, уже после смерти Бинта.
Сказать по правде, занятый не только порученными делами, но и осаждаемый российскими гражданами за границей и политическими эмигрантами, которые рвались домой и не могли в большом количестве и сразу проехать через Англию и Норвегию, я не мог заняться исследованием вопроса о литературном антисемитском апокрифе, о котором мельком упомянул Бинт.
Да и самые "протоколы заседаний Сионских мудрецов" мне казались сродни тому "фиалу мести иудейской", о котором вопил черносотенец, увидевший в падении царизма конец России и всего мира.
Эпоха гражданской войны принесла возрождение еврейского вопроса. Я провел это время на Юге России. Я не буду касаться здесь противоеврейской пропаганды, которой занимался т.н. Осваг (сокращенно из слов "Осведомительное агентство"). Это учреждение было создано в Добровольческой армии при генерале Абраме Михайловиче Драгомирове, который придал ему облик, навеки соединенный с этим названием. Напрасно пытался ген. Деникин, не одобрявший ни погромов, ни погромной пропаганды, реформировать это учреждение путем приглашения Ник. Ели. Парамонова, который переименовал "Осваг" в "Отдел пропаганды Добровольческой армии" и пытался организовать его заново. Друзья Парамонова советовали ему уволить полностью прежний состав Освага как в центре, так и на местах. Но Парамонов получил от Драгомирова тяжкое наследство: наряду с добросовестными техниками подобранных Драгомировым озлобленных черносотенцев, полагавших, что евреи должны ответить за все: и за Февральскую, и за Октябрьскую революцию, и за большевизм, и за крестьян, отнявших у помещиков усадьбы, - словом, за все.
В кратковременное управление Отделом пропаганды Парамонова погромные элементы Освага притихли, но вслед за его уходом, при К.Н. Соколове, развернулись вовсю. Тут-то и начались издания вроде "перепечатки" статьи кз харьковского, якобы большевистского, органа "Коммунист" и переиздания "Сионских протоколов" в провинциальных отделениях Освага и т.п. Я имел в руках в эту эпоху и симферопольское издание "Протоколов", и в Благовещенске на Амуре, и мн. др. Повидимому, и на Дальнем Востоке широко пользовались "Протоколами".
В 1920 году я приехал в Париж в качестве простого беженца. В начале 1921 г. В.Л. Бурцев натолкнул меня на мысль войти в сношения с Бинтом и в форме журнальной анкеты продолжить то, что в 1917 г. я делал в качестве официального следователя. Бинт, потерявший все свои деньги в русских бумагах и утративший русскую пенсию вследствие большевистской революции, должен был пойти на работу и служил в ведомстве восстановления местностей, разрушенных войной, вне Парижа.
Приезжая по воскресеньям в Париж, он уделял 1,5-2 часа беседе со мной.
Его краткие показания 1917 года совпадали со сведениями, опубликованными в газ. "Таймс", а также княгиней Радзивилл и г-жой Херблет. Я попросил его дополнить их, а также рассказать подробнее о Рачковском, а также и о его преемниках: Ратаеве, Гартинге (Геккельмане), Андрееве и Красильникове.
Я приобрел у него сохраненные им экземпляры подложных листков и брошюр и "Сионский документ", а также много материалов, касавшихся Ленина, Троцкого, крупных большевиков. <...>
Бинт и его "Сионский документ". Его показания 1931 г.
Показания, данные мне Бинтом относительно " Сионских протоколов", заслуживают полного доверия. Я не имел ни разу случая усомниться в его правдивости. С одной стороны, это был старейший агент Заграничной Агентуры, вся жизнь которой прошла на его глазах. С другой стороны, имея точные указания кн. Львова ликвидировать иностранных служащих Агентуры с максимальной деликатностью, избегая споров и судьбищ, я в отношении Бинта и его сослуживцев-иностранцев явился в роли исключительно легального ликвидатора служебных отношений. Никакие личные наказания ему не угрожали. По отношению к новому режиму он выражал полную лояльность и готовность продолжать службу при Временном правительстве. Говорил он свободно. Мог налгать на людей, если бы хотел, и, хотя правда вскрылась бы, все же тень на известных лиц была бы брошена. Но он этого не сделал. Вот пример: в то время один с.-р., ныне покойный, горячо требовал у меня проверить, был ли другой с.-р., гораздо более известный, прикосновенен к охране. Он ссылался на слухи 1906 г., когда указываемое им лицо заподозрили в связи с полицией; затем он был другом и защитником Азефа; во время войны издавал в Швейцарии пораженческий орган для распространения среди военнопленных из России в лагерях в Германии; наконец, чуть ли не вел якобы переговоры о проезде его и его группы через Германию на манер Ленина, но вовремя спохватился. Домогательства эти были так настойчивы, что я не счел себя вправе уклониться от проверки. Я вызвал Бинта в генеральное консульство и допросил его о разных моментах жизни лица, которое заподозревалось товарищем по партии.
Бинт ответил: "Пораженец он, это верно, но в сношениях с немцами никогда не был заподозрен. Моральный облик его вам известен и не очень симпатичен: от него не пахнет геранью (!!!). Но он всегда был честным революционером и врагом Охраны"... Этот отзыв меня очень подкупил, тем более что тот же Бинт передал мне (уже в 1921 г.) копию своего доклада о посещении Лениным германской миссии в Берне (в дек. 1916 г.) и письма агента, обвиняющие Троцкого в связях с австрийским генеральным штабом.
Тот же Бинт вскрыл сотни шпионских псевдониомов и рассказал об их деяниях. Многое я знал, привезя с собой из Петрограда справки, составленные мною самим и данные мне А.А. Овсянниковым и Тютчевым, но многое открыл мне Бинт, особенно же то, что происходило в недрах парижской "охранки", без свидетели.
Бинт поступил на русскую службу в 1881 г. 30 лет от роду. Интересно отметить, что "благословил" его на этот шаг не кто иной, как ДантесГеккерен, убийца Пушкина. Дантес, как местный помещик, был мэром городка Зульца в Эльзасе, а отец Бинта - там же муниципальным советником. Гимны величию и могуществу императорской России услыхал Бинт в юности из уст Дантеса. В 1870-1871 гг. он был участником франко-прусской войны. 1 янв. 1878 г. он стал инспектором полиции в парижской префектуре полиции.
В 1881 г., в мае месяце, по просьбе К.П. Победоносцева секретарь российского посольства М.Н. Муравьев [ *1 ] пригласил Бинта на службу в парижское бюро тайной полиции "Священной Дружины". Бинт спросил совета Дантеса, и тот горячо порекомендовал ему согласиться.
При Рачковском Бинт стал доверенным лицом и главой наружных агентов-иностранцев. Ту же роль играл он и при последующих начальниках Агентуры, а в 1913 г. стал директором якобы частного розыскного бюро Бинта и Самбона. [ *2 ]
[ *1 ] Будущий восприемник во св. крещении провокатора Геккельмана (он же Гартинг), будущий министр иностр. дел.
[ *2 ] Это бюро рассылало агентов для наружного наблюдения за русскими во Франции. Ему были подчинены агенты-иностранцы в Германии, Англии, Швейцарии, Австрии, Италии и т.д. Но с докладами к "шефу" Бинт ходил не в генеральное консульство, а на конспиративную квартиру.
Бинт был довереннейшим лицом у Рачковского. Ради "шефа" он пошел на преступление (разгром типографии), да еще на швейцарской территории, рискуя серьезным наказанием. Он первый ввел калькирование писем на непонятном языке, усовершенствовал подкуп консьержек и почтальонов, что тоже не одобрялось нигде местными законами. Он помогал Геккельману в деле с динамитом, а затем пытался устроить Kidnapping Бурцеву. Он уплачивал деньги "секретным сотрудникам" из рук в руки (гонорар за их работу). Он охранял высоких особ (Александра III, имп. Марию, имп. Николая II, министров и т.п.) и был им известен.
Среди других тайных деяний шефа он принял участие и в создании "Сионских протоколов". Упомянул он об этом факте в 1917 г. мимоходом, перечисляя множество других "фальшивок".
В 1921 г. Бинт уточнил свои рассказы о документе, доказывавшем, что в 1905 г. Рачковский хотел продолжить и углубить работу по сочинению "протоколов". На этот раз и Департамент полиции, и Заграничная Агентура, и другие лица приняли участие в деле.
По словам Бинта, в это время Рачковский находился в Петербурге, равно как и Манасевич-Мануйлов. Рачковский был "главным шефом на Фонтанке". Он прислал в Париж приказ местному "шефу Охраны". Тот вызвал Бинта к себе и приказал ехать немедленно в Германию, особенно же во Франкфурт-на-Майне, где есть магазины и букинисты, специально торгующие т.н. Judaica. Разыскать и срочно доставить в Париж нижеследующие издания (привожу текст по-русски):
<Старую книгу, содержащую сведения о ритуальных убийствах у евреев и носящую общин заголовок "Kaballa Babel".
Эта книга в двух различных частях.
Первая часть - "Geffer Tchetserach" (потом Бинт поправил сверх строки: "Gepher Ieteiera") седьмого века, коей автор есть Исаак Лурье, который написал ее и опубликовал (avait fait paraitre) в XVI веке, а именно:
А. В первом издании в Зальцбурге в 1577 году. и В. Во втором издании во Франкфурте н/М. в 1584 году, и это последнее издание под заглавием "Gaballa de nudata Rossen Roth-a".
Вторая часть - "Gocher" (потом Бинт исправил: "Goher"), ее содержание (зачеркнуто), ее автор есть Моисей Д...лио, из Италии.
Первая редакция этой части появилась в XIII веке.
В 1880 г. в Пржемышле - Австрия - сделали переиздание этой последней части...>
На том же листке, на обороте, приписаны рукой же Бинта карандашом, по-видимому, адреса букинистов во Франкфурте-на-Майне:
"Strusszeil 78, - Zucher Hochst. 3. - Kaufmann bernerst. 33 (?) 66-70", и чужой рукой более точные заглавия:
"Sepher Letsiera - Sohar".
Хотя запись приказа была без даты и писана не рукой кого-либо из начальников Агентуры, тем не менее эта бумага подтверждала слова Бинта, что Департамент полиции во время управления им Рачковского подготовлял в секрете какое-то противоеврейское произведение.
По показанию Бинта, книги эти требовались крайне срочно. Он немедленно отправился во Франкфурт-на-Майне к еврейским букинистам, которые сказали, что книги эти крайне редки и надо их искать.
Ему снова пришлось вернуться во Франкфурт с приказом не жалеть никаких денег и купить книги во что бы то ни стало. Ему объяснили, что книги эти не "Kappelle" н не "Kabella de nudata", a "Gabbala denudata", т.е. "разоблаченная каббала".
На этот раз книжный магазин Франтц достал ему нужные книги: одну за 2000-3000 золот. франков, а другую in 16o, маленькую книгу, за 800 зол. франков. Прочитать книги он не мог - латынь и еврейский. Не успел он в Париже с вокзала привезти их к шефу, как тот приказал заклеить эти тяжелые книги в конверты н послать их заказными письмами в Петербург Рачковскому, Фонтанка N16 (адрес Департамента полиции).
Бинт принес по обыкновению отдавать пакеты в почтовое отделение на ул. Гренель, недалеко от русского посольства. Почтовые чиновники смеялись и отказывались брать пакеты, уговаривая Бинта послать бандеролью, правильно объясняя, что это дешевле. Но приказ начальства был категоричен, и он уплатил по многу франков за каждый пакет. Книг было послано две штуки.
Я много раз переспрашивал Бинта, и каждый раз он говорил, что Рачковский был в Петербурге, что он прислал "приказ" парижскому шефу и что пакеты были посланы Рачковскому в Департамент полиции.
Между тем Рачковский, проведший годы изгнания своего со службы в Варшаве и в Брюсселе (ему было воспрещено его врагом, министром внутр. дел Плеве показываться в Петербурге или в Париже под страхом высылки в Сибирь), после смерти Плеве снова вернулся на службу и оказался в Петербурге.
Призвал его на службу товарищ министра внутр. дел и Петербургский генерал-губернатор Д.Ф. Тренов. 27 июля 1905 г. Рачковский был назначен вице-директором Департамента полиции, заведующим - на правах директора - политической частью. За время своего директорства он прославился тремя делами. Он выписал из Парижа Гапона, этого зарвавшегося агента-провокатора, который после 9 января 1905 г. изображал из себя политического эмигранта, и поручил ему "заагентурить" с.-р. Рутенберга. Эта попытка овладеть одним из вождей революционного движения кончилась убийством Гапона.
Засим с помощью жандарм. офицера Комиссарова осенью 1905 г. в здании Департамента полиции втайне от начальства и чиновников Департамента Рачковский организовал печатание погромных листков, которые распространялись в Петербурге через доктора Дубровина, в Москве через Грингмута, в Вильно через Шкотта. [ *1 ]
Я полагаю, что выписка Рачковским книг, упомянутых в записке Бинта, относится к эпохе пребывания Рачковского во главе Департамента (формально его начальником был директор Департамента Гарин). Повидимому, замышлялось продолжение "протоколов", благо что перед этим Нилус как раз опубликовал первоначальный текст во втором издании книги своей "Великое в малом" (1905).
По словам Бинта, в это время, как рассказывал ему его старый сослуживец В. Миловский, "Мануйлов много писал в Петербурге" (т.е. для Рачковского и для "протоколов"). "Друг Мануйлова" перевел (для Рачковского) четыре (еврейские) книги.
[ *1 ] Уже во время первой Государственной Думы, 14 июня 1906 г., быв. директор Департамента полиции А.А. Лопухин послал письмо мин. вн. дел Столыпину с сообщением об этом факте, а 18 июня 1906 г. в заседании Думы член ее, быв. товарищ мин. вн. дел кн. Урусов подтвердил эти сведения и привел слова Комиссарова: "Погром устроим какой угодно, угодно - на 10 чел., угодно - на 10 000 чел." (т.е. убийством соответственного числа людей).
Очевидно, закончить продолжение "протоколов" Рачковскому не удалось.
Когда я занялся (в 1921 г.) проверкой и распутыванием сведений Бинта, я получил от В.Л. Бурцева чрезвычайно интересный совет, показывающий, какой это блестящий и живой журналист. Он сказал:
<Если Головинский работал над составлением "протоколов" в Национальной Библиотеке, нельзя ли установить, какие именно книги по вопросу о евреях брал он там для чтения в течение известного периода.
Если Головинский пользовался библиотечным экземпляром книги Жоли, то не оставил ли он на нем (хотя это и запрещено) пометок "от сих до сих". Совпадение ряда отчеркиваний в экземпляре Библиотеки с цитатами из книги Жоли, вскрытыми теперь корреспондентом "Таймса" и Я.Л. Делевским, сразу подтвердило бы, что именно в Национальной библиотеке совершилась работа составления подлога>.
К сожалению, мне не удалось установить, что читал Головинский около 1900 года. [ *1 ] Попутно я установил, что Головинский писал не очень много, но что "перо" у него было живое.
[ *1 ] Б.И. Николаевскому в Берлине подобная же работа о книгах, читанных Лениным, удалась вполне.
Перу этого Головинского принадлежат, между прочим, "История финского народа" (С.-Петербург, 1901), написанная им в сотрудничестве с Н.К. Ядрышевым и представляющая собой простую компиляцию книги Шюбергсона, вышедшей по-шведски; статьи в "Вестнике всемирной истории" ("Столетие Государственного Совета. 1801-1901" и др.).
Главным трудом Головинского, которым продолжают пользоваться и до сих пор, был "Новый Русско-Английский и Английско-Русский Словарь", написанный им в сотрудничестве с П.М. Стадырновым в 1890-х годах и многократно переизданный фирмой Гарнье.
Что касается второго совета Бурцева, то и в 1921, и в 1934 году я имел возможность просмотреть все экземпляры книги Жоли, кроме одного, и не нашел на них пометок. Но и 13 лет назад, и теперь я наткнулся на занятный факт: один экземпляр книги Жоли зачислен в Reserve и публике не выдается. Я сперва думал, что это старое распоряжение наполеоновской цензуры, сделанное в 1864 г. (что было тогда понятно, ибо это был памфлет на имп. Наполеона III, изданный за границей). Но я не мог понять, почему этот запрет столь свято соблюдается администрацией эпохи III Республики.
Чиновник читального зала, у которого я просил разрешения лишь перелистать этот экземпляр, с некоторой запальчивостью мне ответил, что эта книга не будет выдана даже для обозрения, не только для занятий.
На мое равнодушное замечание, что я подам прошение директору и тот разрешит, чиновник воскликнул: "Нет! И директор не может разрешить без согласия особой комиссии, а она этого разрешения не даст" (?!)...
Интересно знать, что это за экземпляр книги Жоли, который так усиленно скрывает не только от публики, но и от исследователей администрация библиотеки?!
Что касается "Сионского документа" Бинта, то я приобрел его у него еще в 1921 году. Копию его он мне обещал дать вскоре, а затем найти и оригинал, через некоторое время он признался со смущением, что он так запрятал документ, что и сам найти его не может. Но обещал, что доставит его мне, как только достанет и найдет.
В апреле 1929 г. он умер, и я дал вдове его денег для поездки в Эльзас, в Зульц, за остатками архива Бинта. Разбирая привезенные вдовой бумаги, я случайно надавил переплет большого регистрационного журнала, и из переплета его выпал листок, которого я был номинальным собственником в течение восьми лет.
Этим временем, в 1926 году, была сделана даже попытка отнять у меня право собственности на этот таинственный листок, которого и я сам до 1929 года не видал. [ *1 ]
[ *1 ] Из-за его отсутствия я не мог закончить серию статей, начатую в 1921 г. в "Последних новостях" и "Еврейской трибуне" и посвященную "подлогам Рачковского".
Осенью 1926 г. Бинт предложил мне купить у него за ничтожную сумму его архив, находившийся в Париже. Я не счел себя вправе сделать это за свой счет, так как с 1924 года был представителем в Париже Русского заграничного исторического архива в Праге вместе с О.С. Минором. Последнему я неоднократно рассказывал о "Сионском документе", который с 1921 г. мне должен Бинт. Узнавши, что Бинт предлагает мне все документы, а я направляю его с его предложением в Архив, О.С. решил, что мы не только купим у Бинта его бумаги для Праги, но и "Сионский документ" будет у него вырван, но не для меня, а для Архива. О последнем он мне, однако, не сказал, а в Прагу написал весьма конфиденциально другу своему, директору Архива В.Я. Гуревичу.
Перед подписанием запродажной Бинт попросил внести в нее его оговорку, что в 1921 г. он продал часть бумаг Бурцеву и мне и даже не додал мне один документ.
- Ну, что вы! - добродушно сказал ему О.С. - Кто же потребует у вас для себя однажды проданное другим.
После подписи документа всеми нами троими (О.С. и я - за Архив, Бинт - за себя) старик (О.С. Минор) сказал Бинту: Ну, а теперь, мосье Бинт, пожалуйте сюда ваш "Сионский документ".
- Зачем?
- А вы только что подписались, что продали Архиву все бумаги, касающиеся Охраны, находящиеся в вашей парижской квартире. - И старик радостно улыбнулся, думая, что против его юридического приема ничто не устоит.
Бинт ответил резкостью. Я заметил, что архив мы сейчас примем и вопрос о праве собственности на чужое имущество решит уже сам пражский Архив.
И действительно, месяца через два Исторический архив уведомил меня, что он не имеет никаких прав на документ и не поддерживает притязаний О.С. Минора. Мое голое право на документ было еще раз признано, но Бинт никак не мог найти его ни в Париже, ни в Эльзасе. И только в 1929 г. оригинал дошел до меня, и я мог написать в Прагу, что немедленно по использовании его мной в печати я подарю оригинал "Сионского документа" Историческому архиву.
Каково же значение этого документа? Я нашел в Национальной библиотеке в Париже книги, которые было приказано купить Бинту.
Значение их могут оценить лишь специалисты. Я указал редакции этого сборника точные их шифры и названия. Отыскание их было облегчено тем, что в записке Бинта указано было имя комментатора их в XVII веке - Knorr von Rosenroth. По-видимому, из них не было взято ничего для текста "Протоколов" в редакции Нилуса и в редакции Бутми. Но, быть может, в них содержатся материалы, которые Рачковский... для продолжения "Протоколов" (что-нибудь о притязании евреев на господство над миром или об употреблении христианской крови).
Какова была роль Манасевича-Мануйлова в вопросе о "Сионских протоколах" в 1905 году? И его "друга", переводившего в 1905 г. (Бинт был категоричен в этом отношении) для Рачковского древнееврейские тексты?
Тем, кто упрекнет меня, что я в 1921 г. не исследовал вопрос о "Сионских протоколах" до конца, я отвечаю: Архив заграничной агентуры был запечатан в 1918 г. Маклаковым, имевшим на то свои основания.
По его мнению, он должен был остаться запечатанным и в 1918 году.
Когда я беседовал с Бинтом, интерес к "Протоколам" стал падать. Всем казалось, что разоблачения "Таймса", Радзивилл, Херблет, Шайла, отчасти и мои прикончили эту клевету на евреев. Я же вел свою журнальную анкету, за свой личный счет покупая документы, без поддержки к.-л. организации или газеты.
...Не был ли автором "Протоколов" сам Нилус? - заключение. Считаю своим долгом упомянуть о двух лицах, которые говорили мне о возможности такого положения, при котором необходимо было бы или свести до минимума, или же вовсе отвергнуть участие Рачковского в создании "Сионских протоколов". Первым был известный русский парламентарий Федор Измаилович Родичев, умерший в Лозанне в 1933 году. [ *1 ]
[ *1 ] Масон Родичев был членом Государственной Думы всех четырех созывов (1906-1917) и членом Всероссийского Учредительного Собрания (примечание мое. - О.П.).
В 1921 году я мельком встретил его в Париже и спросил его, не известно ли ему, кто был автором Сионских протоколов?
- Автором этой грубой подделки, - ответил Родичев, - был С.А. Нилус. Он же и пустил "Протоколы" в обращение. Кроме "Протоколов", Нилус является автором и другой не менее грубой подделки, а именно "Предсказаний Серафима Саровского". Этот монах, живший в первой половине XIX века, был при Николае II, в 1903 г., канонизирован Русской Православной Церковью. Имп. Николай II с семьей лично ездил в Саровскую "пустынь" на церковные торжества по этому поводу. Бывший в эту эпоху директором Департамента полиции Министерства внутренних дел А.А. Лопухин рассказывал Ф.И. Родичеву в 1906 году, что, когда Николай II собирался ехать в Сарово, то от Плеве, министра внутр. дел, пришла к Лопухину телеграмма с приказом прислать в Москву, где находился царь, с особым курьером предсказания Серафима Саровского, хранящиеся в архиве Департамента Полиции. В последнем никаких сведений о святом не оказалось, о чем и телеграфировали в Москву. Оттуда пришла новая телеграмма: искать нужно не в архиве Департамента полиции (основанном в 1880 году), а в архиве Третьего Отделения Собственной Его Величества Канцелярии.
Там и нашли под 1844 годом запись предсказания Серафима Саровского, якобы сделанную симбирским помещиком Мотовиловым. Запись эта была отправлена с курьером царю... В "Предсказаниях" будто бы говорилось о победоносной войне с Японией и о подписании мира в Токио. Прочтя эти "предсказания", имп. Николаи II подписал указ о назначении статс-секретарем Безобразова (6/19 мая 1903 г.) и окончательно связал себя с компанией "авантюристов реки Ялу".
Какие основания были у Ф.И. Родичева утверждать, что автором обоих подлогов был Нилус, я не знаю. Он добавил тогда же, что один из этапов пересылки обеих подделок был Берлин. Когда я говорил с Родичевым, интерес к "Протоколам" шел на убыль, с ним я вскоре же не увиделся и остался при изложенных выше отрывочных замечаниях.
Второе лицо, говорившее мне, что автором "Протоколов" был сам С.А. Нилус, был жандармский генерал А.И. Спиридович в 1934 году. Как и все, с кем я говорил о "Протоколах", ген. Спиридович считал "Протоколы" грубой подделкой, но отклонял мысль об участии П.И. Рачковского в создании "Протоколов". Он ссылался и на то, что такой мистический вздор мог придумать только такой маньяк и мистик, как Нилус, а не Рачковский, мысливший реально. По словам ген. Спиридовича, сын Рачковского, Андрей Петрович, в декабре 1905 года с захватывающим интересом читал "Сионские протоколы", изданные Ннлусом. Отец (П.И. Рачковский) заглянул через плечо сына н спросил, что за книгу он читает. Тот сказал. П.И. Рачковский взял "Протоколы", внимательно прочитал несколько страниц и вернул книгу, не сделавши никаких замечаний.
Самому Спиридовичу Рачковский говорил как-то, что узнал о книге с удивлением.
Что касается антиеврейских книг, найденных по приказанию из Петербурга Бинтом во Франкфурте, то ген. Спиридович полагал, что эти книги были выписаны Департаментом полиции уже в эпоху дела Бейлиса, когда заведующим Заграничной Агентурой Департамента полиции был уже А.А. Красильников. По словам ген. Спиридовича, Департамент полиции прилагал все усилия, чтобы доказать, что убийство мальчика Ющинского в Киеве было совершено не ворами, боявшимися разоблачений со стороны Ющинского, а евреями, и именно с ритуальной целью; Департамент хотел снабдить и снабдил прокуратуру в Киеве и антиеврейских экспертов всей антиеврейской литературой, какую только мог найти. Этим, по мнению ген. Спиридовича, объясняется та спешность, готовность затратить любые деньги, лишь бы нужные обвинению книги были присланы в Петербург, которые были проявлены Департаментом полиции.
Я считаю интересным признание ген. Спиридовича, что Департамент полиции организовывал дело Бейлиса, подбирая доказательства, что ритуальные убийства всегда существовали, покупая за бешеные деньги и за народный счет антиеврейскую литературу и снабжая ею экспертов и прокуратуру.
Но я должен отметить два обстоятельства, опровергающие предположения ген. Спиридовича. Во-первых, дело Бейлиса исследовано ныне А.С. Тагером по данным архивов Департамента полиции, Министерства юстиции, Киевского окружного суда и т.д. Результаты исследования опубликованы в 1933 г. (А.С. Тагер "Царская Россия и дело Бейлиса", Госуд. издат., 1933). Тагер всюду искал, и не без успеха, доказательства того, что десятки лиц из административного и судебного ведомства знали правду о деле Бейлиса и способствовали сокрытию ее. Видную роль сыграл в этом сокрытии истины и Департамент полиции. Несомненно, что Тагер не умолчал бы о таком важном факте, как срочная выписка за любые деньги книг через Заграничную Агентуру Департамента полиции. Между тем об этом факте у Тагера нет ни слова.
С другой стороны, после смерти Бинта в 1929 г. вдова его доставила мне письмо А.А. Красильникова, полученное се мужем в январе 1925 года и оставленное Бинтом без ответа. Вот что писал последний начальник Заграничной Агентуры своему бывшему подчиненному:
"Париж, 9-й арр., 3 янв. 1925 г. Дорогой мосье Анри. Ваше молчание заставляет меня думать, что я не буду иметь вскоре удовольствия видеть Вас, и обращаюсь к Вам за маленькой справкой.
Могли бы Вы припомнить и любезно сказать мне, как называлась та старая еврейская книга, которую Вы были уполномочены разыскать и которую Вам удалось найти во Франкфурте. К какому году относится это приобретение?
Большое спасибо заранее, и я надеюсь, что этот новый год, в котором я желаю Вам счастья, не пройдет без того, чтобы я имел удовольствие повидать Вас, что зависит лишь от Вас, и в тот день, когда Вам заблагорассудится, Ваш А. Красильников".
Если бы заказ Департамента шел через самого Красильникова, то он помнил бы сам и эпоху его, и то, что выписаны были книги, а не книга и т.д. Запрос Красильникова объясняется тем, что в 1924 году я настойчиво напоминал Бинту о необходимости доставить наконец мне приобретенную мной у него еще в 1921 г. бумагу с поручением ехать именно во Франкфурт н приобрести там определенные книги. [ *1 ] Бинт рассказал об этом документе Красильникову, жившему то в Париже, то в Брюсселе, а тот - ген. Спиридовичу. По словам последнего, он просил Красильникова узнать, что это за книги требовались в Департамент и в какую эпоху. Ген. Спиридович подтвердил мне, что Красильников не получил от Бинта интересовавшей его справки.
[ *1 ] Листок с записанным поручением Бинт, как сказано выше, вложил в переплет тетради и не мог найти сам до самой своей смерти.
Между тем Бинт показал мне в 1917 г. и подтвердил в 1921 году, что книги затребованы были Департаментом в эпоху, когда Рачковский управлял им, и что книги были отправлены "Рачковскому в Петербург". Поэтому я продолжаю думать, что Рачковский за счет Департамента выписывал книги, которые он считал антиеврейскими, или для погромных прокламаций, или, как говорил Бинт, для подготовки нового, расширенного и дополненного текста "Протоколов".
Возвращаюсь на момент к вопросу о Нилусе. Ген. Спиридович сказал мне, что Нилус вовсе не был полупомешанным, но добросовестно заблуждающимся мистиком. Подлоги его имели определенную практическую цель. Всем (?) известны его поступки по отношению к семье Гончаровых, в которой он был так сердечно принят. У них в бибилиотеке нашел Нилус и присвоил себе книги, легшие в основу "Протоколов". Ген. Спиридович не объяснил мне, кто такие Гончаровы. По-видимому, это семья сестры его жены, урожд. Озеровой, которая была замужем за Гончаровым.
На мой вопрос, мог ли бы и желал ли бы ген. Спиридович явиться на суд по вопросу о "Протоколах" или же не написал ли бы он статью о том, что ему известно о "Протоколах", он ответил, что ни являться на суд, ни писать по этому поводу он не желает; сообщает же мне отрывочные сведения, предоставляя мне принять их во внимание при писании моей статьи, так как сам он не предполагает писать когда-либо на эту тему. Равным образом, ген. Спиридович любезно обещал мне сообщить мне все, что он найдет в архиве П.И. Рачковского по делу о "Протоколах", если там что-либо о них сохранилось.
Считаю уместным сказать, что на меня все, что я слыхал о Нилусе, и все, что я читал из его произведений, произвело впечатление, что С.А. Нилус был искренним фанатиком, стоявшим на границе безумия, но не фальсификатором. Печатая в 1905 г. "Протоколы", он дал им подзаголовок: "Антихрист как близкая политическая возможность" - и видел в них "разгадку великой мировой тайны".
Лица, пережившие великую российскую революцию, не могут без волнения читать, что еще в 1909 г. Нилус писал в своем дневнике: "Наступает время, пред которым бледнеет Пугачевщина и Разинщина". [ *1 ] Нилус был, несомненно, один из тех немногочисленных современников, вроде А.А. Блока, которые чувствовали приближающуюся бурю и кричали о ней, когда большинство ничего не предвидело и не предчувствовало. В начале 1909 г. он записывал: "Мой ум и сердце отказываются смотреть иначе на все мировые современные нашему веку события, как с точки зрения современного исполнения пророчеств Священного Писания, и в частности апокалипсических" (там же. С.9). В том же дневнике Нилус с доверием записывает содержание явно фальшивой якобы еврейской прокламации, будто бы выпущенной в 1909 г. в Сибири (там же. С.272). Не менее доверчиво воспринял он и "Протоколы", сразу "объяснявшие" ему все события как результат воздействия на мир злой и таинственной коллективной воли.
[ *1 ] "На берегу Божией реки". Записки православного. Сергея Нилуса. Сергиев Посад. Типография Свято-Троицкой Сергиевской Лавры, 1916. С.109.
Нет! Нилус не мог быть создателем грандиозной фальсификации. Рачковский - другое дело!
Меньше всего сказал я в этой статье о фактическом исполнителе заданий Рачковского - о М.В. Головинском. Но этот компилятор, довольно грубо склеивший обрывки цитат из французского памфлета 1860-х гг., и не столь важен. Гораздо важнее его преступный заказчик и вдохновитель - провокатор, предатель и фальсификатор Рачковский. Его личность я постарался осветить в общих чертах. [ *1 ]
Глава 42
Ложные показания Б.И. Николаевского. - Обвинения в адрес русской полиции. - Отсутствие подтверждающих документов и фактов.
Отвечая на вопрос Бернского суда о происхождении Сионских протоколов, Б.И. Николаевский заявил, что <сколь ни различны варианты происхождения и составления "Протоколов", общее у них одно - все они упираются в русскую тайную полицию и ее агентов>. [ *2 ]
[ *1 ] АГИ. Фонд Б.И. Николаевского.
[ *2 ] Бурцев В.Л. Указ. соч. С.308.
Выступая с таким заявлением, Николаевский давал ложное показание. Ни в одной части экспертизы Николаевского, переданной в суд, не содержится ни одного документа или исторического факта, подтверждающего его свидетельства на суде. Более того, как мы увидим ниже из его переписки с Верой Кон, Николаевский никогда не верил в то, что Сионские протоколы были сфабрикованы генералом Рачковским. К этим выводам он пришел еще в 1919-1921 годах, когда возглавлял Историко-революционный архив в Москве и имел возможность изучать любые документы Департамента полиции. Сознательно за деньги пойдя на сотрудничество с иудейскими организаторами Бернского процесса и согласившись поддерживать фальсифицированную ими версию происхождения Сионских протоколов, Николаевский, как и Бурцев, совершил прямой подлог и тем самым серьезно запятнал свое имя честного историка.
Показания Б.И. Николаевского на Бернском процессе.
<В своем оригинале "Протоколы", как свидетельствуют их издатели, были написаны на французском языке. Но этот французский текст до нас не дошел. Все без исключения издания "Протоколов", появившиеся в Западной Европе и в Америке, представляют собой более или менее точные переводы с русского. Варианты, имеющиеся в этих переводах, могут представить значительный интерес для историка новейшей стадии антисемитского движения, так как оттенки и добавления, внесенные в "Протоколы" при этих переводах, могут дать хорошие иллюстрации, так сказать, добавочной недобросовестности при использовании "Протоколов". Но для истории самих "Протоколов", их текста и их происхождения все эти переводы интереса не представляют. Единственным доступным в настоящее время исследователю первоисточником является русский текст "Протоколов".
Но этот текст нам известен в нескольких вариантах. До сих пор таковых было известно два, они носили названия по именам лиц, их опубликовавших, - "текст Нилуса" и "текст Бутми". В настоящее время к этим текстам можно прибавить еще третий, о котором подробнее будет рассказано ниже.
Наиболее распространенным является текст Нилуса. Он лег в основу всех русских зарубежных изданий "Протоколов"; с него сделаны почти все переводы "Протоколов" на другие языки. До сих пор полагали, что Нилус вообще был первым человеком, придавшим гласности эти "Протоколы". Это последнее мнение ошибочно.
В литературе распространено утверждение, что "Протоколы" впервые были напечатаны Нилусом в 1902 г. (см. Делевский. С.13). Это утверждение основано на ошибке. В 1902 г. действительно появилось первое издание книги Нилуса "Великое в малом", но в этом издании "Протоколы" напечатаны не были. Впервые Нилус ввел их только во второе издание этой своей книги, которая вышла в свет в самом конце 1905 г. (разрешение на их печатание Московский Цензурный Комитет дал на своем заседании 28 сентября 1905 г.). Точное заглавие этого издания: "Великое в малом и антихрист как близкая политическая возможность. Записки православного". Изд. второе, исправленное и дополненное. Царское Село, типография Царскосельского Комитета Красного Креста, 1905 г.
Оба последующих издания этой книги, выпущенные автором в 1911 [ *1 ] и 1917 гг. [ *2 ], также содержат в себе "Протоколы", оба они напечатаны в Сергиевском Посаде, в типографии Троице-Сергиевской Лавры.
Еще более значительные неточности имеются в литературе относительно времени публикации второго текста "Протоколов", известного под названием текста Бутми. Действительная же история публикации этого текста такова.
Впервые этот текст со значительными, правда, сокращениями был напечатан в номере газеты "Знамя" (Петербург), начиная от 28 августа и до 7 сентября 1903 г., под заглавием "Программа завоевания мира евреями".
[ *1 ] Под заглавием "Великое в малом. Близ грядущий антихрист и царство диавола на земле" (здесь и далее до конца публикации документа примечания сделаны Б.И. Николаевским. - О.П.).
[ *2 ] Под заглавием <"Близ есть при дверех". О том, чему не желают верить и что так близко. Посвящается малому стаду Христову>, 4-е изд. книги "Близ грядущий антихрист и царство диавола на земле", переделанное и значительно дополненное позднейшими исследованиями и наблюдениями.
Редактором этой газеты был небезызвестный П.А. Крушеван - самый крупный в те годы публицист антисемитского лагеря и вдохновитель кишиневского погрома 1903 года.
Бутми к этой публикации никакого отношения не имел. К этому выводу приводят следующие соображения: "Протоколы" напечатаны в "Знамени" с небольшим редакционным предисловием и с несколькими "примечаниями переводчика". Замечания редакционного предисловия не совпадают с теми замечаниями, которые потом высказывал Бутми за своим именем. Перевод сделан также не Бутми: это с несомненностью следует из того факта, что позднее, перепечатывая "Протоколы" в этой редакции с теми же "примечаниями переводчика", Бутми полемизировал с последним (по вопросу о причастности сионистов к заговору "Сионских мудрецов" - см.: Бутми. "Враги рода человеческого", 1906 г., С. 74 и 87). Наконец, сам Бутми, упоминая в одной из своих брошюр (она вышла до издания им "Протоколов" под своим именем) о публикации газеты "Знамя", говорит о ней таким тоном, каким не говорят о своей собственной публикации:
"Иудеи в своих тайных протоколах, которые были напечатаны в газете _Знамя_ в 1903 г., мечтают о восстановлении сильной власти в руках царя из дома Давида" (Г. Бутми. "Россия на распутье. Кабала или свобода?" Петербург, 1906 г. 8-е издание. С.34).
По всем этим соображениям вошедшее в литературу название "текст Бутми" приходится признать неправильным; поскольку действительное имя публикатора-переводчика остается неизвестным, постольку этот текст "Протоколов" всего правильнее будет назвать по имени редактора газеты, его впервые опубликовавшего, - текстом Крушевана.
Текст "Протоколов" из газеты "Знамя" в декабре 1905 г. был перепечатан без каких бы то ни было изменений и дополнений в отдельной брошюре под заглавием "Корень наших бедствий", 1905 г. Петербург. (Дозволено цензурой. С.-Петербург, 13 декабря 1905 г. Типография штаба войск Гвардии и С.-Петербургского военного округа). Подзаголовок брошюры гласит: "Где корень современной неурядицы в социальном строе Европы вообще и России в частности. Выдержки из древних и современных протоколов Сионских мудрецов Всемирного Общества Франкмасонов". На этой брошюре не стоят имена ни автора, ни издателя. Но справкой в результате поисков в архиве Петерб. Цензурн. Комитета удалось выяснить, что к этому изданию был причастен штаб войск гвардии: в списках цензурного комитета под 9 декабря ст. ст. 1905 г. значится поступление для просмотра рукописи брошюры "Корень наших зол" от штаба войск гвардии. Это указание в высшей степени важно для истории распространения "Протоколов", и мы к нему еще вернемся. Здесь же отметим, что командующим войсками гвардии и Петербургского военного округа в декабре 1905 г. был вел. кн. Николай Николаевич (позднее верховный главнокомандующий), начальником его штаба - ген.-лейт. Брилевич, генерал-квартирмейстером штаба состоял очень близкий тогда к великому князю ген.-адм. Г.А. Раух.
В следующем, 1906 г. эти "Протоколы" были перепечатаны в брошюре Г.В. Бутми "Враги рода человеческого" (издана в серии брошюр этого последнего, объединенной под общим заглавием "Обличительные речи" и посвященной Союзу Русского Народа).
Брошюра эта вышла в нескольких изданиях, причем первого издания, несмотря на все поиски в библиотеках Москвы, найти не удалось. Самое раннее из найденных изданий помечено как "издание второе". Предисловие к нему датировано "Петербург, 5 декабря 1905 г."
Публикация текста Крушевана, таким образом, больше чем на два года предшествует публикации "текста Нилуса". Но и она не является наиболее ранней публикацией "Протоколов". В собрании редких книг Московской Публичной Библиотеки имени Ленина (бывш. Румянцевская) хранится еще одно издание "Протоколов", относящееся, судя по всему, ко времени еще более раннему. Это издание размножено литографическим путем и носит название "Древние и современные протоколы собраний Сионских Мудрецов", т.е. само название, которое стоит в подзаголовке брошюры "Корень наших бед". Никаких пометок ни о времени, ни о месте издания, ни о наличности издателей на брошюре не имеется; "Протоколы" напечатаны без каких бы то ни было предисловия, комментариев и послесловия. Особо следует подчеркнуть, что на обложке написано славянской вязью, которая, как известно, была обычна при печатании и переписке церковных книг. Текст переписан от руки - двумя или тремя почерками. В Московскую Библиотеку книга эта поступила из одного частного собрания, конфискованного в годы революции, - из собрания Пашуканиса.
В нашем распоряжении, к сожалению, не имеется полного текста этого последнего издания "Протоколов". Но и те отдельные страницы, которые в нашем распоряжении имеются, позволяют утверждать, что в этом издании мы имеем дело с третьим текстом, отличным от перечисленных выше двух остальных, и что этот третий текст является из всех текстов наиболее ранним: все, что есть в этом тексте, имеется и в двух остальных, хотя и со значительными стилистическими изменениями; наоборот, тех вставок, которыми отличаются друг от друга тексты Нилуса и Крушевана, в новонайденном тексте не имеется. По стилю последний текст ближе к тексту Нилуса. Последний, несомненно, в своей публикации опирается на новонайденный третий текст, но не только стилистически его выправил, но и вносил определенные дополнения. Текст Крушевана более значительно отличается по стилю от литографированного издания. Если нельзя сказать, что он является новым переводом "Протоколов", то во всяком случае он представляет собой совсем новую редакцию перевода; равным образом дополнения в тексте Крушевана еще более значительны, чем в тексте Нилуса.
Оставляя сейчас в стороне вопрос о времени издания новонайденного текста и о лицах, к этому изданию причастных, с полной уверенностью можно принять это новонайденное издание (ниже мы его будем называть литографированным) за наиболее раннее из всех нам известных.
Тогда получится следующая хронологическая шкала первых публикаций "Протоколов":
1. Литографированное издание.
2. Первая сокращенная публикация "текста Крушевана" в газете "Знамя" за август-сентябрь 1903 г.
3. Первая публикация текста Нилуса во 2-м изд. его книги "Великое в малом", октябрь или ноябрь 1905 г.
4. Перепечатка текста Крушевана в анонимной брошюре "Корень наших зол", выпущенной в декабре 1905 г. в Петербурге при содействии штаба войск гвардии.
5. Перепечатка текста Крушевана в брошюре Бутми "Враги рода человеческого" в 1906 г.
Сообщение издателей "Протоколов" о происхождении последних.
Издатели "Протоколов" крайне скупы на указания о том, как эти "Протоколы" попали к ним в руки и каково их происхождение вообще. Тем более важно собрать и сопоставить эти указания.
Литографированное издание вообще не содержит ни предисловия, ни комментариев. Только в конце стоят две строки пояснений: "Подписали Сионские представители 33 ст. Эти отчеты выхвачены из целой книги Протоколов".
О каких "представителях" идет речь, где хранится книга "Протоколов" и каким путем выдержки из нее попали в их руки, лица, выпустившие литографированное издание, молчат.
Несколько больше указаний дает газета "Знамя". "Протоколы" в ней сопровождаются комментариями анонимного "переводчика", который сообщает: "Изложенные протоколы написаны сионскими представителями (не смешивать с представителями сионистского движения) и выхвачены из целой книги протоколов, все содержание которой переписать не удалось по случаю краткости времени, данного на прочтение переводчику этих протоколов. К ним было приложено небольшое прибавление и план завоевания мира евреями мирным путем. Этот рисунок и протоколы добыты из тайных хранилищ сионской главной канцелярии, ныне находящейся на французской территории" ("Знамя" от 7 сент. 1903 г.).
Из этих строк следует:
1. Что "переводчик" имел в своем распоряжении, правда на короткое время, таинственную книгу "Протоколов", откуда он сделал выписки, и
2. Что этот "переводчик" точно знает, что разоблачаемых им "сионских представителей" не следует смешивать с представителями сионистского движения.
Помимо комментариев "переводчика", "Знамя", печатая "Протоколы", предпослало им редакционное предисловие. В этом предисловии заслуживают внимания два момента.
1. Прежде всего редакция настоятельно подчеркивает, что она не осведомлена о происхождении "Протоколов".
"Нам прислана, - пишет она, - рукопись, являющаяся переводом протоколов заседаний всемирного союза франмасонов и сионских мудрецов. Таково заглавие, данное рукописи переводчиком. Как, где, каким образом могли быть списаны протоколы этих заседаний во Франции, кто именно списал их, мы не знаем, но безусловно убеждены в их подлинности" ("Знамя" от 28 августа 1903 г.).
Весь вопрос о происхождении "Протоколов", таким образом, перенесен целиком в плоскость доверия, причем требуется доверие совершенно слепое к людям, которых сама редакция не знает.
2. Слабости этой позиции не может не чувствовать сама редакция, а потому при всем своем "убеждении" в подлинности "Протоколов" она заготовляет на всякий случай запасную оборонительную линию:
"Если даже допустить, - пишет она, - что Протоколы, апокрифичны, то и в этом случае они представляют исключительный интерес и огромное значение: несмотря на не совсем удачный и местами туманный перевод, они, очевидно, написаны очень умным человеком, не только хорошо знакомым с еврейским вопросом, но и глубоким наблюдателем, сумевшим в современном движении и завоевательной политике евреев уловить основания программы, которую они так неуклонно проводят в жизнь, стремясь завладеть миром и создать сверхправительство" ("Знамя" от 28 августа 1903 г.).
Т.е. редакция, печатая "Протоколы", заявляет о них: если они и подлог, то во всяком случае хорошо сделаны.
Брошюра "Корень наших бедствий" перепечатывает комментарии переводчика, но не редакционное предисловие: штаб войск гвардии, распространяя эту брошюру, не собирался сеять у читателей сомнения в ее подлинности.
Бутми, переиздавая текст "Знамени", дополнил его "предисловием", особой "Справкой об иудеях и заключительным словом", а также перепечаткой известной "Речи раввина к еврейскому народу".
В этом издании прежде всего интересно то обстоятельство, что в нем впервые появляется дата перевода, которой нет ни в "Знамени", ни в брошюре "Корень наших бедствий", текстами кот. пользовался Бутми. Нет ее также ни у Нилуса, ни в литографированном издании. Эта дата в издании Бутми повторена два раза. Прежде всего в конце текста "Протоколов" у него стоит пометка: "Перевод с французского. 1901 г. Декабря 9-го".
Далее ее повторяет Бутми и в своем предисловии: "Протоколы эти, как тайные, были добыты с большим трудом, в отрывочном виде и переведены на русский язык 9 декабря 1901 г. Почти и (?) невозможностью вторично добраться до тайных хранилищ, где они запрятаны, а потому они не могут быть подкреплены точными указаниями места, дня, месяца и года, где и когда они составлены".
С другой стороны, перепечатав полностью оговорку переводчика о несмешивании "сионских деятелей" с "сионистскими", Бутми от себя в "заключительном слове" решительно оспаривает эту оговорку.
"Переводчик, - пишет он, - напрасно в примечании своем просит не смешивать сионских мудрецов с представителями сионистского движения, т.е. сионизма, основанного доктором Герцлем в 1896 г. Сионизм Герцля примкнул к масонству в 1900 г., распространился по России и стал главным орудием в деле распространения внутренней смуты, терзающей теперь нашу Родину и разоряющей весь русский народ согласно плану сионских мудрецов" (Бутми "Враги рода человеческого", изд. 2, Птб., 1906 г., стр. 87).
Это место заключительного слова Бутми имеет большое значение, так как он был первым, кто стал утверждать тождество "сионских мудрецов" с сионистами: до него все издатели "Протоколов" (и Нилус в том числе) или не касались этого вопроса, или прямо это тождество оспаривали.
До сих пор, как мы видели, издатели "Протоколов" в вопросе о происхождении последних не дают никаких конкретных указаний, которые давали бы возможность поймать какую бы то ни было нить для дальнейшего расследования. Единственным издателем "Протоколов", в комментариях которого имеется нечто похожее на подобные конкретные указания, был С.А. Нилус. В его издании вопрос о происхождении "Протоколов" трактуется в двух местах - в заключительных замечаниях после текста "Протоколов" и в своем вступительном очерке.
Заключительные замечания в издании Нилуса являются не чем иным, как несколько измененными примечаниями "переводчика" из газеты "Знамя". По вопросу о присхождении "Протоколов" изменений два: прежде всего у Нилуса нет оговорки "переводчика" о сионистах. Вопроса о взаимоотношениях между сионистами и "сионскими мудрецами" Нилус в первых двух изданиях Протоколов (т.е. в 1905 и в 1911 гг.) совершенно не касается.
Далее, то место примечаний "переводчика", где говорилось, что выписки из книги "Протоколов" делал он сам, в издании Нилуса заменено другим: "Эти протоколы были тайно извлечены (или похищены) из целой книги протоколов. Все это и добыто моим корреспондентом из тайных хранилищ Сионской Главной Канцелярии, находящейся ныне на французской территории" ("Великое в малом", 1905 г., стр. 394).
"Переводчика", который в газете "Знамя" выступал в качестве, так сказать, самостоятельного предпринимателя, Нилус превратил в своего "корреспондента".
В этой редакции заключительные замечания перепечатаны Нилусом и в издании 1911 г. Совершенно иначе они средактированы в издании 1917 г., к которому мы вернемся ниже.
Более интересны указания, даваемые Нилусом в его вступительном очерке. В издании 1905 г. он писал:
"Нам удалось получить в свое рапоряжение от одного близкого нам человека, ныне уже почившего, рукопись, в которой с необыкновенной отчетливостью и ясностью изображены ход и развитие всемирной роковой тайны, имеющей привести отступнический мир к неизбежной для него развязке. Дана нам была эта рукопись года четыре тому назад (в 1901 г.) с удостоверением, что она представляет собой точную копию-перевод с подлинных документов, выкраденных женщиной у одного из влиятельнейших и наиболее посвященных руководителей франкмасонства, после одного из тайных заседаний посвященных во Франции, этом современном гнезде франкмасонского заговора" (стр. 321-322).
В этих строках заслуживают быть отмеченными целый ряд мест:
1. Прежде всего из них мы узнаем, что Нилус получил не французский текст выписок, а только "копию-перевод".
2. Затем мы узнаем, что "близкий" Нилусу человек, передавший ему эту "копию-перевод", к моменту издания уже умер.
3. Далее здесь впервые говорится, что похищение протоколов совершено женщиной; об этой таинственной женщине, игравшей огромную роль в истории "Протоколов", нам еще придется много говорить в дальнейшем.
4. Похищение это было совершено ею у "одного из влиятельнейших и наиболее посвященных руководителей франкмасонства".
5. Похищение совершено после заседания "посвященных", которое происходило во Франции.
6. Наконец, следует обратить внимание и на то отличие в начертании слов "франкмасоны", которое существует между "Нилусом", с одной стороны, и газетой "Знамя" и брошюрой "Корень наших бедствий", с другой: в то время как последние пишут "франмасоны", у Нилуса стоит "франкмасоны".
В издании 1911 г. к строкам о близком человеке, от которого Нилус получил "копию-перевод" "Протоколов", сделана сноска:
Тайна этого лица раскрывается только в издании 1917 г. Издание 1917 г. сильно изменено, и притом в тех обоих местах, где речь идет о происхождении "Протоколов", т.е. в заключительных замечаниях и в вводном очерке.
В этом последнем прежде всего окончательно раскрывается тайна "близкого человека". Им, оказывается, был "Чернский уездный предводитель дворянства, впоследствии Ставропольский вице-губернатор Алексей Николаевич Сухотин". Попутно даются некоторые сведения и о таинственной даме: "Я тогда уже начал работать пером своим во славу Божию, - пишет Нилус, - а с Сухотиным был дружен как с человеком моих взглядов и убеждений - крайне правым, как их теперь величают. Передавая мне рукопись, Сухотин сказал:
- Возьми ее в полное твое распоряжение, прочти, вдохновись и сделай из нее что-нибудь на пользу души христианской, а то у меня она может пролежать даром: в политическом отношении она бесполезна, ибо сделать по ней что-либо уже поздно, ну а в духовном - дело другое она в твоих руках еще кое-какой плод принесет.
Попутно Сухотин сообщил мне, что он, в свою очередь, рукопись эту получил от одной дамы, постоянно проживавшей за границей, что дама эта Чернская помещица (он называл, помнится, и фамилию, да я забыл) и что она добыла ее каким-то весьма таинственным путем (едва ли не похищением)" (стр. 87).
Другое важное дополнение-изменение, внесенное Нилусом в издание 1917 г., касается вопроса о сионизме. В первых изданиях Нилус, как мы отметили выше, этого вопроса не затрагивал. В издании 1917 г. он с настойчивостью подчеркивает, что сионисты и "сионские мудрецы" одно и то же. В соответствии с этим "заключительные замечания", которые вообще составлены совсем иначе, чем в первом издании, изменены и в местах, касающихся происхождения "Протоколов".
"Эти Протоколы, - категорически утверждает Нилус, - тайно извлечены из целой книги Протоколов, как мы теперь знаем, 1 Сионистского конгресса, бывшего в Базеле в августе 1897 года" (стр. 161).
Из вводного очерка мы узнаем, что Нилусу известны даже и подробности, а именно: "что эти Протоколы суть не что иное, как стратегический план завоевания мира под пяту богоборца Израиля, выработанный вождями еврейского народа в течение многих веков его рассеяния и доложенный совету старейшин князем изгнания Теодором Герцлем во дни 1 Сионистского конгресса в Базеле" (стр. 88-89).
Здесь, таким образом, впервые появляется на сцену версия о 1 Сионистском конгрессе, - версия, которой суждено играть большую роль в последующем использовании "Протоколов" в послевоенные годы. В связи с этим необходимо отметить, что эта тайна стала Нилусу "достоверно известной" через много лет, после того как умер тот человек, который передал Нилусу "копию-перевод" "Протоколов". Кто именно помог Нилусу раскрыть "тайну", Нилус не сообщает, но ясно, что им не могла быть таинственная "дама", само имя которой Нилусу до конца оставалось неизвестным.
Таким образом, хронологическое развертывание официально даваемой издателями "Протоколов" (речь идет только о лицах, которые могут в той или иной мере считаться первоиздателями) версии об их происхождении представляется в следующем виде:
Из литографированного издания читатель узнавал только одно - что "эти отчеты выхвачены из целой книги протоколов".
В газете "Знамя" переводчик, заявляя, что он самолично делал выписки из этой книги протоколов, настоятельно просит читателей не смешивать "сионских мудрецов" с сионистами. Редакция же этой газеты еще более настоятельно предупреждает читателей, что она никакими данными, подтверждающими подлинность "Протоколов", не располагает.
Нилус в первом издании совсем не касается вопроса о связях между сионизмом и "сионскими мудрецами" и выдвигает вопрос о таинственной даме.
Издатели "Корень наших бедствий", связанные со штабом войск гвардии, повторяют все оговорки переводчика из газеты "Знамя".
Бутми, перепечатывающий в 1906 г. текст "Знамени", впервые начинает утверждать о существовании связи между сионистами и "сионскими мудрецами".
Нилус в 1911 г. целиком стоит в рамках своей версии 1905 г.
И только в 1917 г. Нилус впервые пускает в обращение версию о Базельском Сионистском конгрессе 1897 года>. [ *1 ]
[ *1 ] АГИ. Фонд Б.И. Николаевского.
Глава 43
Переписка о Сионских протоколах. - Мнения русских людей. - <Это литературный вымысел вроде пророчеств "Бесов" Достоевского. "В Берне судили не столько евреев, сколько русских". - "Сионские протоколы гениально схватили правду о евреях". - Создание еще одной фальсифицированной версии.
Иудейские организаторы Бернского процесса предоставили своим сотрудникам широкие возможности для сбора и изучения материалов, относящихся к Сионским протоколам. Все они, особенно Николаевский и Бурцев, ведут активную переписку со многими видными деятелями старой России, пытаясь получить от них данные и документы, подтверждающие фальсифицированную версию иудейской стороны. Через третьих лиц, обманывая и интригуя, они стараются выудить информацию даже у людей, оставшихся верными Родине и Царю.
Николаевский, например, вступает в переписку со своим давним знакомым, графом Д.А. Олсуфьевым, намереваясь через него получить сведения от Н.Ф. Степанова. Бурцев связывается со старыми русскими журналистами, ранее близкими к монархическим кругам, - Колышко (Баяном) и Берниным.
Переписка эта была очень интересной, выражая различные точки зрения русских людей в отношении Сионских протоколов. Даже сомневающиеся в их подлинности говорили, что они "гениально отражают иудейский дух", саму суть еврейства.
Привожу некоторые письма из этой переписки [ *1 ].
[ *1 ] АГИ. Фонд Б.И. Николаевского.
I. Переписка Б.И. Николаевского с графом Д.А. Олсуфьевым
Б.И. Николаевский - Д.А. Олсуфьеву
<27 августа 1934 г.
Милостивый Государь Димитрий Адамович,
Я очень признателен Вам за Ваше любезное письмо, которое переслал мне А.И. Гучков, и за Вашу готовность дать мне и дальнейшие справки по интересующим меня вопросам.
Основной вопрос, который занимает меня в настоящее время, это вопрос о происхождении пресловутых "Протоколов Сионских мудрецов". Вы, конечно, с ними знакомы, равно как и с литературной полемикой, которая развернулась вокруг них. Не слышали ли Вы в свое время каких-нибудь рассказов, которые помогли бы выяснению этого запутанного вопроса? В частности, не знали ли Вы лично С.А. Нилуса, который связал свое имя с этими "Протоколами"? Не слышали ли Вы в свое время отзывов о "Протоколах" и о Нилусе от Л.А. Тихомирова, с кот. Вы, как видно из его дневников, были знакомы?
Я знаю, что Вы не принадлежали к кругам, которые лансировали эти "Протоколы". Но при Ваших обширных связях мне представляется вполне вероятным, что какие-нибудь разговоры на эту тему до Вас долетали.
В частности, меня очень интересует фигура Ф.П. Степанова, интересные сведения о кот. Вы сообщаете. Дело в том, что уже здесь, в эмиграции, он опубликовал письмо, в котором рассказывает, что он вместе с Келеповским (позднее вице-губернатор в Харькове) около 1896-1897 гг. отпечатал эти "Протоколы" в типографии моск. градоначальства. До последнего времени я считал этот рассказ простой ошибкой памяти, так как никакого издания "Протоколов", вышедшего ранее 1905 г., когда они были опубликованы почти одновременно Бутми и Нилусом, до сих пор известно не было. Однако в самое последнее время удалось выяснить, что действительно существует еще одно, более раннее литографированное издание, и это заставляет с большим доверием отнестись к рассказу Ф.П. Степанова. Я буду Вам очень благодарен, если Вы достанете адрес Степанова, и еще более благодарен, если Вы спишетесь с ним по этому вопросу. Особенно важно выяснить, от какой именно дамы он получил рукопись "Протоколов"? В своем письме ее имени он не открывает. По моим предположениям, речь может идти о небезызвестной Юстине Глинка, близкой знакомой Жюльеты Адан. Знавали ли Вы в свое время эту Ю. Глинка? Я был бы благодарен за все детали относительно ее биографии.
Не стану утруждать Вас дальнейшими вопросами, хотя их у меня имеется немало. Еще раз большое спасибо за Ваши сообщения>
Д.А. Олсуфьев - Б.И. Николаевскому
Многоуважаемый Борис Иванович!
Вы меня очень заинтересовали самим вопросом, которым Вы занялись. Действительно пора употребить все усилия, чтобы без всякой тенденциозности и страстей выяснить, насколько возможно, происхождение "Сионских Протоколов", которыми раньше в России наши "прогрессивные" партии даже не считали нужным заниматься, пренебрежительно отметая брошюру Нилуса как апокриф и подделку. Но с тех пор как в последние (эмиграционные) годы "Протоколы" проникли за границу, переведены на все языки и приобрели, можно сказать, мировую славу, то даже как апокрифом ими следует заняться. И я готов с большим удовольствием открыть и Вам по этому вопросу переписку, отвечать на все Ваши дальнейшие вопросы и буду Вам во всем, в чему могу, в этой области полезным.
Я, впрочем, знаю очень немного такого, о чем, м. б., не все знают. О какой-то "даме", привезшей эти протоколы из-за границы, я тогда еще, т.е. когда протоколы впервые появились в России (1905-1906 гг.?), определенно слышал от надежнейшего в моих глазах свидетеля: именно от моего товарища по московскому университету и... друга гр. Сергея Львовича Толстого, старшего сына Льва Николаевича. По своим убеждениям он, конечно, менее всего принадлежал к крайне правым. Но я отлично помню, что он мне совершенно уверенно говорил о "даме". Но видел ли ее самолично и называл ли он мне ее по фамилии, я не помню.
Филипп Петрович Степанов, как я не ошибся (в письме к Гучкову) по памяти, был действительно московским управляющим Моск. Синод. конторой и братом генер. Степанова, состоявшего при В. Кн. Сергии Александровиче. Фил. Петр. и по моим воспоминаниям, и по отзывам... (после Вашего письма) мною собранным от людей, близко знавших его, был оч. хороший, добрый человек и хотя оч. правых убеждений, но весьма терпимый (tolerant) к чужим мнениям. Думаю и даже уверен, что его свидетельству можно вполне доверять. Я вчера узнал его адрес от товарища его по университету (тоже московскому), живущего в Брюсселе, гр. Сергея Леонид. Комаровского, сына умершего в 1912 г. заслуженного профессора Моск. унив. по международному праву. Адр. Степанова: Старый Футок, Бачка (это назв. провинции), Югославия. Узнав все это в эти дни в связи с Вашим письмом о Степанове, я теперь прекрасно вспомнил, что я 12 лет тому назад, т.е. уже в беженстве, не раз бывал у Степанова и его зятя кн. Вл. Вл. Голицына, б. москов. уездн. предводителя, в окрестностях Белграда. Я на днях напишу Степанову, прося его прислать мне и опубликованное им письмо, и все другие сведения о протоколах и о "даме". Думаю, что пока лучше не упоминать, что эти сведения мне нужны для Вас, а то это его может несколько смутить. Укажу ему, не ссылаясь на Вас, на имя Юстины(?) Глинка, о которой я даже по слухам ничего не знал, даже имя ее в первый раз встретил в Вашем письме ко мне. Ну, а об m-me Адан я, конечно, как и все, слышал. Но какой был ее политический облик в еврейск. вопросе, я тоже не знаю. Нилуса я тоже никогда не встречал. Но по сведениям, мною уже здесь собранным, это был состоятельный помещик, нарядный, светский человек и крайний юдофоб.
Л. Тихомирова я не раз встречал и сам бывал у него, хотя и не много раз, и в Москве, и в последний раз в Троице-Серг. Лавре, где он проживал с дочерью, весь окруженный лампадами и образами. Это уже было во дни революции, пожалуй даже при большевиках. Но знал я Тихомирова исключительно "по православию", т.е. в церковных кругах Новоселова, отца Флоренского ("Столп и Утверд. Истины") и друг. О "Протоколах" Нилуса - теперь очень сожалею, что я с ним не говорил. Кстати, просил бы Вас при случае сообщить мне, в каком издании печатались дневники Тихомирова и где мне можно б их достать?
Мое личное мнение о "Протоколах" было и прежде, да и теперь остается таково. Это, конечно, не протоколы в прямом значении, т.е. в смысле поименной записи речей, говоренных разными лицами. Это - произведение литературное, очень умное и поразительно пророческое по отношению к тому, что мы теперь переживаем. Но была ли это действительно программа, ныне исполняемая самими авторами ее, или политический памфлет, их противниками пророчески предугаданный, - это для меня вопрос. Я склонен допустить известную гипотезу П.Н. Милюкова, что "Протоколы" могли быть написаны и такими знатоками революционных замыслов, каким был Рачковский или другим каким-ниб. лицом, подобно Рачковскому посвященным в революционные дела. Ну, я назову так, для примера, без всяких оснований, напр., Азефа. Я даже вполне склоняюсь на основании "слога" этого произведения, что оно писано не самими евреями-революционерами, а каким-ниб. литератором, знатоком революционеров. Это литературный вымысел, во многом соответствующий... вроде пророческих "Бесов" Достоевского. Но я прекрасно знаю, что в Европе и Америке все антимасоны и антиевреи не так относятся к "Протоколам" и толкуют их как подлинную программу "юдомасонства".
Вот почему предпринятое Вами изучение происхождения "Протоколов" меня весьма интересует. Получив ответ от Степанова, я Вам снова напишу.
Жалею, что, предполагая остаться в Бельгии до февраля 1935 г., я лишен возможности личной беседы с Вами.
Остаюсь с уважением готовый к услугам Д. Олсуфьев>
Б.И. Николаевский - Д.А. Олсуфьеву.
<Сентябрь 1934 г.
Многоуважаемый Дмитрий Адамович,
Большое спасибо за Ваше интересное и содержательное письмо от 31 августа (с ответом на него я запаздываю, так как две недели провел вне Парижа) и за Вашу любезную готовность помочь мне в моих дальнейших поисках. Выяснить истинное происхождение "Протоколов" действительно в высшей степени важно. С тем большим интересом я жду ответа Ф.П. Степанова.
Я был бы Вам очень признателен, если бы Вы сообщили мне все отзывы о Нилусе, которые Вам приходилось слышать от людей, лично с ним знакомых. О Нилусе имеется так мало точных указаний, что мне в моих поисках будет полезна каждая деталь. Мне приходилось слышать о нем самые противоречивые сведения. Одни, даже из числа противников "Протоколов", говорят о нем как об искреннем фанатике-идеалисте. Другие, даже из очень правого лагеря, считали его корыстным искателем, не останавливавшимся перед самыми неразборчивыми средствами. Между прочим, мне передавали, что именно так его расценивал и так о нем высказывался митр. Антоний, который в прошлом, в бытность свою архиепископом Волынским, одно время состоял духовником Нилуса. Вы, быть может, слышали, что в свое время Нилусу было отказано в священническом сане - за образ жизни, не отвечавший каноническим требованиям. Что касается до его состояния, то в молодости он был довольно крупным помещиком - не то Орловской, не то Тульской губ., но спустил это состояние за границей и в период 1905 г. жил на пенсию, которую получала его вторая жена Елена Александровна, урожд. Озерова (сестра М.А. Гончаровой и Ек. А. Шаховской, племянница Ф.П. Степанова).
Одно время влиятельные покровители Нилуса (в их числе называют вел. кн. Елизавету Федоровну) пытались провести его в духовники царя - именно тогда он и хотел принять священничество. Передают, что тогда ему покровительствовал еп. Феофан, тогда ректор духовной академии. Это было в тот период, когда при дворе подвизался известный Филипп, в противовес которому и выдвигали Нилуса.
Специальностью Нилуса была проповедь приближения царства антихристова. Около 1910 г. ему удалось обратить в свою веру значительное число иноков Оптиной пустыни. Тогда он обратился в Синод и к патриарху вселенскому с просьбой созвать вселенский собор для обсуждения вопроса о борьбе с грядущим антихристом. Это вызвало назначение Синодом ревизии Оптиной пустыни (послан был еп. Серафим Чичагов), которая повлекла за собой вынужденный отъезд Нилуса из Оптиной пустыни.
Сам Нилус сообщает, что рукопись "Протоколов" он получил от А.Н. Сухотина, быв. уездного предводителя дворянства в Чернском у. Тульской губ. По-видимому, этот Сухотин из тех С., кот. были в родстве с Л.Н. Толстым. Но никаких биографических данных о нем мне собрать пока не удалось.
В период 1916 и сл. годов Нилус принимал участие в попытках провести ко двору царя небезызвестного юродивого Митю Козельского (Дм. Каляда), кот. позднее принимал участие в борьбе Распутина с еп. Гермогеном (на стороне последнего).
Кроме Нилуса "Протоколы" были опубликованы еще и Бутми. Последний опубликовал их даже раньше Нилуса (в августе 1903 г. в газете "Знамя", кот. издавал известный Крушеван). В этой связи мне хотелось бы иметь сведения также и о Бутми и кружке П. Крушевана вообще. Интересно, что текст "Протоколов" в издании Бутми полнее текста Нилуса: у Бутми введены рассуждения на русские темы - о винной монополии, о дворянском банке и т.д., кот. у Нилуса нет.
Очень прошу простить меня за это обилие детальных вопросов. Но кажется, что только такими детальными вопросами можно пояснить круг вопросов, кот. представляют для меня интерес.
По существу "Протоколов" для меня, конечно, нет сомнения в том, что они являются подлогом, вопрос только в личности автора (или авторов). Но этот вопрос оказывается более сложным, чем можно было думать. Несомненно, что они родились в Париже в период расцвета французского антисемитизма - 1890-е годы. Антисемитизм "Протоколов" в их первой редакции, т.е. в редакции Нилуса, - это не русский, а французско-иезуитский антисемитизм. Именно поэтому первому публикатору их на русском языке пришлось делать вставки и дополнения для приспособления к русской аудитории. Но заказ на "Протоколы", несомненно, шел из России, и почти несомненно, что шел он через представителей русской полиции в Париже. Ваше предположение относительно Азефа совершенно неосновательно: не говоря уже о том, что в период рождения "Протоколов" Азефа в Париже не было, и о том, что он вообще не был литературным человеком, надо сказать, что в Азефе еврейско-национальные чувства все же сохранялись, ведь почти несомненно, что Плеве он убил во многом за Кишиневский погром... Рачковский совсем другое дело: он мог быть указанным заказчиком, а некоторые указания и прямо говорят, что он им был. Поэтому мне очень интересно иметь сведения и о Рачковском...
Дневники Тихомирова, о кот. Вы спрашиваете, были напечатаны в "Красном Архиве", тт. 38-42 и 61. В них Вы найдете много записей о знакомых лицах и событиях.
Еще раз прошу простить меня за обилие моих вопросов, если Вам будут нужны какие-нибудь справки исторического характера, я буду очень рад, если смогу быть Вам полезен>
II. Письмо Бернина (?) - В. Л.Бурцеву
<8 ноября 1935 г.
Глубокоуважаемый Владимир Львович.
Рад был бы и давно бы сообщил Вам, если бы располагал чем-нибудь новым и для Вас интересным. Но откуда мне это взять. Все, что по этому делу можно было добыть здесь, я добыл и сообщил Вам. Бурдукова нет, и он мне ничего не даст. О помещении чего-либо благоприятного Вам в "Нов. Слове" и думать нечего. Мою статью примирительную по еврейскому вопросу мне отослали, сказав "не мир, а меч". Ожидаю в ближайшем номере статьи противоположного направления. Но я не понимаю, зачем Вам эти подголоски, когда "Пос. Нов." трубят полными голосами "Осанна еврейству". Их ведь не перекричишь. Наш слабый визг рядом с их фанфарами будет смешон. И что еще можно сказать. Ведь о Протоколах есть дело о еврействе в совокупности, а на эту тему тома написаны. Кого и в чем мы убедим? Ну, подлинные, ну, подлог. А дальше? В том и другом случае евреи сильны всюду, кроме Германии, а царская русская власть - оплевана. Я бы даже сказал, что в Берне судили не столько евреев, сколько русских. Уж одно усердие Милюкова это свидетельствует. От Милюковского усердия (всяческого) меня всегда тошнило, а сейчас - паки и паки. Плестись в хвосте у Милюкова доля незавидная. А переплюнуть его немыслимо. Я представлял себе, что Вы в Берне будете соло, а Вы оказались в оркестре (жидовском). Ради Вас я готов был заглушить свои личные чувства (евреи искалечили мою жизнь). Но ради торжества Милюкова сил нет пальцем шевельнуть. А ведь Берн - это торжество Милюкова и Посл. Нов. И Вы, дорогой Влад. Львович, Вы - знаменитый Бурцев, Вы - честнейший и независимейший, Вы - извините - несете фалды Милюкова, клеветника, еврейского наемника, большевизана. Это крик сердца, я Вас люблю, ценю и скрывать от Вас ничего не хочу. По делу Протоколов - я пас. О другом о чем хотите - я к Вашим услугам. Когда же Об. Дело. Приедете ли. Обнимаю Вас.
Преданный...>
III. Письмо И. Колышко (Баян) - В. Л.Бурцеву
<7 сентября 1934 г. 74, Бульвар де Кессоль, Ницца
Многоуважаемый Владимир Львович.
Вы спрашиваете, известно ли мне что-нибудь, как старому журналисту и лицу, близкому к источникам власти бывшей России, о так называемых Протоколах Сионских Мудрецов? Само собой разумеется, событие, имевшее непосредственную связь и с областью русской журналистики, и с областью русской политики, и даже с областью религиозно-нравственной, от меня, как видного в ту пору журналиста, лица, близкого к правительственным сферам, и участника начинаний в области религиозно-нравственного оздоровления России (я был в ту пору близок к Розанову, Мережковскому, еп. Антонину и др. видным деятелям, с которыми мы основали тогда "религиозно-философское общество"), - само собой разумеется, такое событие, как появление сказанных "Протоколов", дававших материал для антисемитизма, для реакционной тогдашней русской политики и для суждений в области религиозной философии, не могло не оставить следа в этих трех близких мне сферах жизни тогдашней России. И понятно, оно не может изгладиться из моей памяти. Далекий от аппарата административно-полицейского и не игравший в этом аппарате никакой роли, я был, однако, близок и по общественному, и по служебному роду деятельности к крупным центрам общественной мысли (как газеты "Новое время", "Русское слово", "Петерб. вед.", "Гражданин" и др.) И к центрам политической жизни, как гр. Витте, кн. Мещерский, гр. Коковцов и др. Я хочу этим сказать, что, не обладая по данному вопросу никаким документальным материалом (который меня и не интересовал), я твердо запомнил впечатления, оставленные в названных трех областях моей деятельности явлением "Протоколов". Из моей памяти не изгладились равно суждения и выводы по поводу этого явления. С этими моими воспоминаниями я охотно с Вами и поделюсь.
Для правильной оценки этих моих воспоминаний считаю нелишним Вас осведомить, что в ту пору по личным своим симпатиям я ближе стоял к правым, чем к левым русским кругам, т.е. к "Нов. времени", "Петерб. ведомостям" и "Гражданину", чем к "Русскому слову" и "Биржевым ведомостям". По своим симпатиям я был ближе к лицам, склонным к антисемитизму, чем к лицам, боровшимся с ним. А следовательно, я с большим вниманием относился к тому, что доходило до меня из лагеря антисемитов. Не скрою, что сказанные "Протоколы" в первую пору их появления произвели в этом лагере и на меня впечатление прямо ошемломляющее. Верят ведь в то, во что хотят верить. Круги, в которых я вращался, начали с безусловной веры в подлинность документа. И только исподволь, под влиянием трудов левой общественности, в эту веру стали просвечиваться сомнения, и здание, построенное "Протоколами", стало медленно, а потом все быстрее рушиться под воздействием разъедающей критики (и фактов). Насколько помню, начало оно рушиться в пору первой революции (1905 г.), вновь несколько окрепло в пору реакции 1908-1910 гг. и окончательно рушилось к великой войне. За время великой войны о "Протоколах" в России я не слышал, и разговоры о них возобновились лишь после революции 1917 г., в эпоху вр. правительства. Таким образом, "Протоколы" эти пережили в России как бы три периода: безусловной в них веры, разъедающих сомнений и громкого провала. А все вместе заняло отрез времени чуть ли не в двадцать лет.
Вы поймете, что на таком отрезе трудно установить в точности все перипетии события. Не обладая никакими документальными данными, я могу лишь установить эволюцию мнений и настроений, сопровождавших шумное прохождение по антисемитским и неантисемитским кругам былой России этого взволновавшего нашу общественность и государственность явления. Ведь дело шло не более и не менее, как о дьявольском заговоре против самого бытия России как государства и христианского сообщества, против основ наших: "Самодержавия, Православия и Народности" - и даже против всего арийского человечества. И это был не художественный вымысел какого-нибудь Уэллса ("Марсиане") или Жюля Верна ("Сорок тысяч миль под водой"), а заговор целого племени, от успеха коего зависела участь всей западной культур])! и участь самого христианства. Эволюция такого явления, да еще в таком уже шатавшемся государстве, как Россия той эпохи, не могла не вершиться бурно и скачками. Так она и вершилась.
Автор "Протоколов", несомненно, талантлив, и он нащупал самые больные места тогдашней России. Когда наваждение спало и автора этого всюду назвали по имени (Нилусом), в антисемитских русских кругах говорили: <Пусть "Протоколы" - апокриф. Но они гениально схватили правду о евреях. Если Сионских мудрецов нет, то они могли быть, должны быть>. На этом, собственно, и кончилась данная борьба внутри России. Я не интересовался, как и когда она перелилась и на Запад - во Францию, Англию и Германию. Ибо я считал этот вопрос раз навсегда решенным.
"Протоколы - апокриф, сочиненный группой лиц в центре с некиим Нилусом", - говорили мне с сожалением в редакции "Нового времени", "Петерб. вед." и "Гражданина", с радостью и торжеством в редакции "Биржевых ведомостей" и с достоинством в редакции "Русского слова".
"Это злостная интрига черносотенцев", - говорил мне гр. Витте. "Это попытка с негодными средствами", - говорил мне кн. Мещерский. "Это чушь", - говорил мне Суворин. "Это неудача", - говорил мне кн. Ухтомский. "Это провал", - торжествовал Проппер. О том, что эти "Протоколы" вновь оживут и взволнуют человечество, не было и речи.
Но они ожили. В 1924 г. Форд вел свою антисемитскую кампанию и была готова к печати его книга против всемирного иудаизма. Меня просили написать к ней предисловие. Я написал. Центральным местом моей работы были "Протоколы". Насколько помню, я высказал то, что высказываю сейчас - убеждение в апокрифичности материала, злостности политико-экономического и морального замысла мировой реакции и мирового антисемитизма. Книга Форда, как известно, не появилась, а сам Форд изменил своим антисемитским взглядам.
Вот все, что могу Вам сообщить по данному вопросу.
Примите уверение в совершенном почтении и преданности.
И. КОЛЫШКО (БАЯН)>
Совершая подлоги и фальсифицируя документы, иудейские организаторы Бернского процесса жили под постоянным страхом провала своей аферы. Они понимали, что при соблюдении всех норм законности любой добросовестный эксперт сразу же определит фальшивку и миф о создании Сионских протоколов русской полицией сразу же рассыпется в прах. Именно поэтому они так торопились закончить процесс, сумели добиться (подкупом? угрозами?) от суда отказать защите в явке свидетелей. Одновременно на всякий случай подготавливается еще один вариант подлога, который, по-видимому, должен был заменить грубую фальсификацию Бурцева.
Еврейская газета, выходившая под названием "Новое русское слово" и служившая органом евреев, выехавших из России, на следующий день после публикации статьи Бурцева "Правда о Сионских протоколах" помещает уже другую статью по этому вопросу, иначе трактующую происхождение загадочного документа.
Статью эту, по утверждению гл. редактора М. Вейнбаума, принес ему униатский священник Г. Верховский, который якобы утверждал, что Сионские протоколы были составлены Г.В. Бутми, его женой Надеждой и матерью Верховского.
<Новое Русское Слово. Среда, 2 января 1935 г.
НОВЫЕ ДАННЫЕ О "СИОНСКИХ ПРОТОКОЛАХ" заявление чикагского свящ. Г. Верховского
ЧИКАГО, 31 дек. - Униатский священник Глеб Верховский рассказывает о своих личных встречах в Петербурге с лицами, фабриковавшими "Сионские протоколы".
Он вращался там в кругу сторонников известного столпа "Русского Собрания" С.Ф. Шарапова, которое вело борьбу против золотого обращения и министра финансов Витте и проповедовало антисемитские идеи. Отец Верховского - архитектор - был друг Шарапова. При последнем занимал видное место б. офицер гвардейского полка Георгий В. Бутми де Кацман.
В 1895 году Бутми уехал в Париж и установил там связь с антисемитскими кругами, занимавшимися в то время закончившимся только что процессом Дрейфуса.
С собой он привез в С. Петербург манускрипт, составлявший на французском языке выдержки из старинного французского труда, из которого фабрикаторы "Сионских протоколов" заимствовали диалоги для фабрикации "Сионских протоколов". Тотчас же был сделан перевод на русский язык, в котором Бутми помогала его жена Надежда и мать Верховского. Работа подвигалась вперед очень медленно. Наконец перевод этот был издан под названием "Враги человеческого рода". Затем последовало еще четыре издания этой подделки, последнее - в 1907 году.
"Работа" Нилуса
Однако только некий Нилус придал "Протоколам" международный характер, вставив в него [ *1 ] подложные "постановления" Базельского сионистского конгресса с программой из 22 пунктов для завоевания всего мира. Верховский встречался с Бутми. В последний раз он видел его в 1913 году у Тучкова моста, и тот говорил ему о том, как манускрипт, послуживший для фабрикации, был привезен в Россию. Верховский не узнал, однако, кто был автор французского труда>.
[ *1 ] Так в источнике.
Этой версии организаторы Бернского процесса хода не дали. Происходившее на суде их вполне устраивало. Миф о составлении Сионских протоколов русской полицией был для них предпочтительнее. Чикагская версия так и не была востребована. О ней даже не сообщили суду.
Глава 44
Юридический подлог судьи Мейера. - Безграмотный приговор. - Кассационная жалоба в Верховный суд. - Фактическое оправдание защитников Сионских протоколов. - Швейцарские масоны проигрывают дело. - Позиция Русской Зарубежной Церкви.
Судья Бернского суда Мейер полностью согласился с фальсифицированной версией иудейских организаций. Вопреки установленным на суде фактам, отказавшись выслушать свидетелей защиты, Мейер в нарушение всех процессуальных норм выносит юридически безграмотный приговор, по которому двое защитников Сионских протоколов присуждались к уплате штрафа за распространение безнравственной литературы. По законам Швейцарии, безнравственной литературой считались порнография и эротика. Приравняв к ним Сионские протоколы, судья Мейер совершил сознательный юридический подлог, поэтому его приговор можно считать только личным мнением частного лица.
Судья указал, что представители иудейских организаций утверждали, что Сионские протоколы являются: 1) подделкой по форме и 2) плагиатом. Мейер отказался от рассмотрения вопроса, на чьей обязанности лежит доказывать подлинность или ложность документа, и легковесно заявил, что для себя считает доказанным, что Сионские протоколы были сочинены агентами русской полиции для воздействия в определенном направлении на русского Царя.
Однако эти комментарии судьи можно считать скорее его личным мнением, чем официальным решением суда, ибо они были сказаны устно и в текст приговора не вошли.
Защитники Сионских протоколов подали кассационную жалобу в Верховный суд Берна, где указали на грубые нарушения закона со стороны судьи Мейера и потребовали пересмотра приговора.
Жалоба разбиралась 27 октября 1937 года под председательством главного судьи Питера, судебных заседателей - главных судей Имера и Людвига.
Адвокат защитников Рюеф обратил главное внимание на подлог, совершенный Бурцевым, и, опираясь на письменные показания свидетелей, убедительно доказал, что П.И. Рачковский и русская полиция не причастны к созданию Сионских протоколов. Без особого труда Рюеф также убедил судей, что понятие "безнравственная литература" не может быть применимо к Сионским протоколам, так как в законе подразумеваются порнография и эротика.
На 2-м заседании суда другой адвокат защитников Сионских протоколов - Уршпрунг - обосновал суду большое историческое и литературное значение Сионских протоколов, указав также, что они не имеют ничего общего с законом о безнравственности.
Прокурор Лодер вынужден был отметить процессуальные ошибки суда первой инстанции. Если признать подлинность Сионских протоколов, заявил он, то это значит вызвать против еврейского населения общую ненависть и презрение. Поэтому Сионские протоколы следует считать "клеветническим сочинением". Если они по формальным причинам и не подпадают под закон о безнравственности, то все же необходимо принять против них меры защиты.
Такая ущербная с точки зрения закона логика не смогла убедить судей. В окончательном документе Верховный суд Берна высказался в том смысле, что вопрос о подлинности или подложности протоколов не имеет никакого значения для решения суда, и по существу этого вопроса не касался, указав в своем приговоре, что "доказательств тому, что протоколы действительны или поддельны, предшествующий судья первой инстанции не представил". По мнению Верховного судьи, вопрос о подлинности Сионских протоколов должен рассматриваться не юридически, а научно, не в суде, а на ученом совете. [ *1 ]
Вместе с тем суд обязал защитника Сионских протоколов Фишера, допустившего некорректные выпады против евреев, уплатить часть судебных издержек в символическом размере - 100 франков.
[ *1 ] АСТМ. Фонд Н.Ф. Степанова, БП.
По рекомендации Верховного суда иудейская сторона внесла 2500 франков и дала письменное ручательство уплаты дальнейших издержек по процессу. Общие государственные расходы по ведению Бернского процесса (кроме расходов иудейских организаций) составили 30 тыс. швейцарских франков. [ *1 ]
Чтобы запугать защитников Сионских протоколов, иудейские активисты организуют очередную кампанию клеветы. Б. Тедли по ложному навету был обвинен в шпионаже, на его квартире устроили обыск, незаконно изъяли многие документальные материалы, относившиеся к Бернскому суду. Иудейские активисты клеветнически утверждали, что защитники протоколов, и прежде всего Флейшгауэр, получали деньги от "высоких учреждений" Третьего рейха. Эксперт со стороны защиты Флейшгауэр, хотя и был германским гражданином, в нацистской партии не состоял. Все издержки, которые он понес при подготовке экспертизы, были уплачены им из своего кармана. [ *2 ]
Еще сразу же после приговора суда первой инстанции, 11 мая 1935 года, швейцарский шоколадный фабрикант еврей Тоблер, в качестве представителя швейцарских масонов выступавший на Бернском процессе, подал в суд на Флейшгауэра, обвиняя его опять же от имени всех масонов в клевете и даче ложных показаний. В жалобе Тоблера перечислялись якобы ложные утверждения Флейшгауэра: масоны пропагандируют атеизм, между масонами и иудеями существует тайная связь, у масонов имеются тайные программы и уставы.
Жалобе масонов дали немедленный ход. Уже 14 мая состоялось первое заседание суда по этому делу.
Флейшгауэр принял вызов вольных каменщиков, признал (хотя мог и не делать этого) свою подсудность швейцарскому суду и выразил согласие явиться в суд. Вместе с тем он потребовал, чтобы ему предоставили возможность вызвать не менее трех свидетелей - по одному из Польши, Франции и Германии. Он обещал представить суду документы, отобранные немецкой полицией при закрытии масонских лож в Германии. Для перевозки документов из Германии он попросил, чтобы швейцарские власти дали ему специальных чиновников для сопровождения этих документов от немецкой границы до Берна.
Предстоял большой процесс о мировой роли масонства. Первое заседание суда назначили на 28 августа. Однако Тоблер забрал свою жалобу обратно. [ *3 ]
[ *1 ] Наш путь. 17.1.1938.
[ *2 ] Там же.
[ *3 ] АГИ. Фонд Б.И. Николаевского, 20-6.
В заключение этой главы я приведу решение еще одного суда над Сионскими протоколами, самого высшего - суда духовного, церковного. Главный судья его - глава Русской Зарубежной Церкви митрополит Антоний (Храповицкий). В начале 1935 года от Бернского суда на его имя поступил запрос, имеет ли Русская Церковь какие-либо данные о происхождении Сионских протоколов. Полностью привожу ответ митрополита Антония:
<По поводу обращенного ко мне вопроса заявляю, как глава Православной Русской Церкви за пределами Советского Союза, что в архивах нашего Синода не имеется никаких материалов относительно происхождения так называемых Протоколов Сионских мудрецов.
Содержание этих протоколов нам известно. Исходя из полной осведомленности о содержании еврейских религиозных книг и участии мирового еврейства в мировых событиях, мы считаем возможным сказать, что смысл и направление "Протоколов Сионских мудрецов" во многих отношениях соответствует учению и мировоззрениям мирового еврейства.
Мы считаем возможным, что линия поведения соответствующего направления имеется в руководящих кругах мирового еврейства и что, как особенно показала русская революция, действия и устремления еврейства часто вполне соответствуют содержанию так называемых Протоколов Сионских Мудрецов.
14/27 марта 1935 г. г. Срем. Карловцы (Югославия)
Митрополит Антоний> [ *1 ]
[ *1 ] АГИ. Фонд Б.И. Николаевского, 20-12.
Глава 45
Послесловие к Бернскому процессу. - Признания лжесвидетеля. - Переписка Б.И. Николаевского с В. Кон, А. Ю Раппопортом и Б. И. Лившицем. - Оправдание подлога.
Через 30 лет после Бернского процесса один из немногих оставшихся в живых его участников - Б.И. Николаевский, тогда уже глубокий старик, получает письмо от своей старой подруги, иудейской журналистки Веры Кон, которая сообщает ему, что ее муж получил заказ написать книгу о Сионских протоколах. В завязавшейся переписке Николаевский сообщал Кон важные, ранее неизвестные моменты, связанные с подготовкой и проведением Бернского процесса. Николаевский фактически признался в своем лжесвидетельстве, но пытался оправдать свои фальсифицированные показания на суде "солидарностью демократических сил в борьбе против Гитлера".
Переписка между Николаевским и Кон очень важна для понимания технологии создания и развития иудейского мифа о происхождении Сионских протоколов. Его создателей совершенно не волновала истина. Ими руководил ложно понимаемый племенной интерес, допускающий умолчание, искажение и фальсификацию фактов. Муж Веры Кон, познакомившись с подноготной Бернского процесса, располагая материалами одного из организаторов Бернского процесса - Винера, вовсе не собирался восстанавливать истину, а только продолжил развитие иудейского мифа о Сионских протоколах. Его книга "Оправдание гено- цида" стала очередной еврейской агиткой, исключающей истину, дезинформирующей читателей, и прежде всего самих евреев.
Привожу переписку Николаевского и Кон без сокращений по подлинникам, сохраняющимся в архиве Гуверовского института.
В. Кон - Б.И. Николаевскому
<61, New Eud, London NW3.
9 июля 1964 г.
Милый Борис Иванович,
Помните, я Вам писала, что муж (с моей помощью) пишет книгу о "Протоколах Сионских мудрецов" для ист. серии Julliard'a в Париже? Он ее почти что закончил, но есть еще несколько невыясненных вопросов - может быть, Вы смогли бы на них ответить:
1) в Берне, на суде, некоторый материал был доставлен Советским правительством - было ли в нем что-либо, кроме фактов, упомянутых на суде (у нас есть стенограммная запись судебного следствия)?
2) каково Ваше личное мнение о du Chayla? Можно ему верить? Сговорился ли он с кн. Радзивиль в 1921 г. (о чернильном пятне на манускрипте и т.д.)? Можно верить кн. Радзивиль и Mrs Herblet?
3) James Parkes сказал нам, что Rorrlin ему говорил о том, что у него, Rorrlin'a, есть доказательства против De Cyon'a, кот. мол. является первым поддельщиком. В своей книге Rollin таких доказательств не дает, по крайней мере они очень неубедительны? Знаете ли Вы о более сущ. в доказательствах вины De Cyon'a?
4) есть у Вас неопубликованные материалы о "Протоколах" и согласились бы Вы прислать нам их? У мужа такое окончательное впечатление: a) de Cyon составил "Протоколы"; b) Охрана в Париже их потом еще "переработала". Как Ваше мнение?
Кстати, у нас есть книги Rollin'a, Делевского, Бурцева, Ваша статья и т.д.
Совершенно de Luxe издание "Протоколов" только что вышло в Мадриде (!!!) с "учеными" комментариями и т.д.
Когда будете писать, дайте знать о Вашем здоровье, об операции и т.д., а то Вы меня обеспокоили короткой заметкой в последнем письме.
Целую - Ваша Вера>
Б.И. Николаевский - В. Кон
<15 августа 1964 г. [ *1 ]
[ *1 ] Окончательный вариант письма, отосланный В. Кон.
Дорогая Верочка,
прости за задержку с ответом. Вины моей меньше, чем думаешь: твое письмо пришло буквально в дни, когда я лежал недорезанным на операционном столе и ни о чем не мог думать, не то что писать. Не вполне оправился и теперь. По существу твоего письма:
Москва тогда прислала сравнительно мало материалов, и притом все имевшее вспомогательное, неосновное значение. Главным я считал ранние тексты "Протоколов" (литографиров. москов. издание середины 1890-х гг. и текст кишиневской "Зари" конца 1890-х гг., доказывавшие, что "Протоколы" были в ходу до Нилуса). Это очень важно, но все же имеет лишь вспомогательное значение. О получении велись большие хлопоты, посылали специального человека со связями в Москву, имели влиятельную поддержку в кругах тамошних противников антисемитизма, но потом стало известно, что Сталин, когда дело дошло до него, рвал и метал, т.к. борьба с немецким антисемитизмом не входила в его планы, и он наложил свою руку. Говорили, что кто-то там пострадал. Подробностей не могу вспомнить.
Дю Шайла, конечно, проходимец, но разбирать его показания имеет мало значения: если даже он принадлежит к группе искренне кающихся прохвостов, он знает не начало "Протоколов" (середина 1890-х гг.), а лишь один из эпизодов середины их истории, - истории сложной, запутанной и часто сознательно фальсифицировавшейся. Эта история стояла в связи с еще более сложной и запутанной историей интриг на самых верхах русской и франц. воинствующей реакции, для правильного понимания которой и важно разобраться в истории "Протоколов", но в ней и сам черт ногу сломит.
Анри Роллэн ничего толком об этих отношениях не знал. Все, что он написал, взято им большей частью из моих рассказов. Сначала он от меня скрывал, что собирается писать книгу, и вел разговоры якобы для "Тан", где он числился ред. иностр. отдела. Получил какую-то огромную сумму, по существу, за пустышку. В книге ничего серьезного нет. О Ционе им все взято от меня.
К сожалению, из-за войны я тогда не довел до конца расследование о вдове Циона. Ее нашел молодой франц. историк, мой приятель (погиб на войне). Она жила в Нейо, в очень хорошем доме для стариков, и всегда имела под кроватью ящик с бумагами покойного мужа: письма Жюльеты Адан, Каткова и пр. Она считала мужа великим ученым, которого погубили связи с правой политикой, которую, по ее словам, он сам проклинал. Если б не война, она передала бы этот ящичек историку, кот. уже имел большую группу материалов из архива Жюльеты Адан (возможно, что часть застряла у меня).
Моя статья - в СВ и у Гильфердинга - никакого представления о моих тогдашних раскопках не дает. Более интересны мои статьи о бернском процессе, но в них я говорил только о последнем. В истории главными были сама фабрикация "Протоколов", франц. антисемитская кухня, уходящая корнями в большую политику милитар. переворота во Франции и войны-реванша против немцев, условием чего был переворот во Франции и русско-франц. союз, но не союз тогдашней правящей Франции, которую эти правые франц. заговорщики считали жидомасонской, и крайней русской правой эмиграцией - т. наз. правобережной, имевшей центр в Пасси, - большую роль играла в ней Т. Глинка (правильнее Ю. Глинка. - О.П.), быв. фрейлина ими. Марии, жены Алекс. 2, одной из организаторш "Священной Дружины" во Франции.
Рачковский отношения не имел. Больше: он был противником и мастерил франко-русский союз с бар. Моренгаймом и Витте, т.е. союз с "жидомасонской фракцией" (в протоколах много следов борьбы против виттевских займов, из-за дележа куртажных, особенно против Рафаловича и Эфрона).
Прости, но это уведет меня очень далеко, а я без материалов теперь могу напутать (когда-то хорошо знал все завороты интриг). Авторство Циона, по-моему, несомненно - и название "сионские", т.е. протоколы Циона, совсем в духе циника Циона. Лучше оборву теперь. Когда доберусь до протоколов, напишу. Приветы!>
<15 авг. 1964 г. [ *1 ]
Дорогая Верочка,
прости, что задержался с ответом. Но твое письмо пришло как раз в первые дни после довольно серьезной операции, с последствиями которой я до сих пор еще не вполне разделался. Было не до писания писем.
По существу: Москва прислала на бернский процесс сравнительно мало материалов. Явно, не хотела вмешиваться. Сталин тогда уже начинал свою игру с немцами. Стенограмм процесса я не имею и сказать точно не могу. Наиболее ценным был первый текст (литографир.) "Протоколов". Полицейских документов никаких не было. После суда мы узнали, что Сталин вообще был недоволен тем, что Москва вмешалась в дело, и наложил запрет.
Дю Шайла - проходимец, но разбирать его роль, равно как и роль кн. Радзивилл, я не стану: сначала они были в лагере антисемитов (Радзивилл, по-видимому, шпионка немецкая - возлюбленная Бюлова - см. мемуары после него).
З. Роллен, думаю, ничего настоящего не имел. Вдову Циона нашел я через молодого франц. ученого (забыл сейчас фамилию). У нее был сундучок с секретным архивом мужа - письмами Каткова, Жюльеты Адан и др., но это было уже перед самой войной. Она жила в Нейи. Это очень долгая история. Я к этому времени перестал интересоваться "Протоколами", но материалов имел много (письма гр. Олсуфьева, показания Степанова и др.). Должно где-то храниться. Эпизод этот связан с историей фрейлины Глинка. Но заниматься этим требует много времени, а на это у меня никак нет сил. Моя статья - Вы имеете в виду статью в СВ? - вопросов закулисных интриг крайне правых против Николая и др. не касается совершенно, и Рачковскнй к "Протоколам" отношения не имел. Был в совсем др. лагере. Но это тоже сложная полицейская история борьбы за больш. внешнюю и внутр. политику.
Прости, но я действительно теперь не имею ни времени, ни сил разобраться в сохранившихся материалах. Боюсь, что не стоило и начинать рассказа.
Приветы тебе и мужу. Жму руку>
В. Кон - Б.И. Николаевскому
<61, New Eucl, London NW3,
23 августа 64 г.
Дорогой Борис Иванович,
очень рада, что твоя операция уже прошла, и, по правде сказать, я все же беспокоилась - ведь ты у меня самый последний "дядюшка" остался, пустовато кругом стало...
Ну, поправляйся как следует, отдыхай побольше - часто именно после операции важен строгий режим.
Спасибо тебе за сведения касательно "Протоколов" - нужно сказать, что они нас сильно взбудоражили и я ругаю себя, что не обратилась к тебе всерьез пораньше. Дело в том, что первоначально французское издательство Julliard, кот. издает серию "Archives", попросило мужа издать "Протоколы" с коротким комментарием небольшой книжкой. Эту работу он кончил, прочитав все, что нам здесь доступно. Но при этом выяснилось, что "что-то не то", и нам захотелось покопаться поглубже. А тут как раз одно английское издательство заинтересовалось, попросило уже о более объемистой книге; в Америке тоже уже интересуются. Поэтому нужно расширить и углубить работу. И, конечно, уже постараться раз навсегда разобраться в этой запутанной истории, если это вообще возможно!
Не хочу тебя торопить - твое здоровье все же важнее, но, когда будет время и хватит энергии, поройся, пожалуйста, в твоих материалах и напиши нам подробно. Само собой разумеется, что муж вполне ценит твою помощь и выразит это в предисловии к книге. Кстати, согласен ты прочесть манускрипт до напечатания? Мы были бы тебе очень благодарны.
Вот тебе наши вопросы:
Сохранились ли где-нибудь московские материалы, присланные в Berne, и можно ли на них посмотреть? Может быть, их сфотографировали или перепечатали? Кстати, ты разрешишь с твоих слов пересказать о том, как Сталин "рвал и метал"?
Насчет даты появления "Протоколов" - сохранились ли где-нибудь номера кишиневской "Зари" конца 1890 г., о которых ты пишешь? Упоминаешь ли ты об этом в твоих статьях о Бернском процессе, и где эти твои статьи напечатаны, и можно ли их найти?
Еще о "Заре" - мы знаем, что "Знамя" (изд. антисемита Крушевана, устроителя Кишиневского погрома) напечатало "Протоколы" целиком, но это было от 26 августа до 7 сентября 1903 года!
До сих пор, казалось бы, самой подходящей датой был приблизительно 1897 год или даже позже: на это есть несколько данных: а) в протоколе N16 упоминается "введение метода enseignement visuel Bourgeois" - это как будто указание на книгу Leon Bourgeois L'education de la democratic fraucaise, которая вышла в 1897 г.; <б)>в протоколе N10 говорится о том, что нужно выбирать в президенты людей с каким-нибудь пятном, "панамой" в прошлом - это, кажется, относится к Emile Loubet, которого считали замешанным в панамскнй скандал и который был избран в президенты Франц. республики в 1899 г.; в) Сватиков в Берне со слов Henri Bint'a показал, что "Протоколы" были написаны или перед самым началом, или сразу же после окончания Парижской выставки 1900 года.
Ты же считаешь, что "Протоколы" были составлены уже раньше, прибл. в 1895 году? Есть у тебя действительные, т.е. документальные, доказательства?
Насчет авторства: если у тебя найдутся существенные доказательства авторства de Cyon'a - умоляю тебя прислать нам или помочь нам найти их. Какая трагедия эта вся история с "ящиком вдовы de Суоп" и какая мелодрама! Но это настолько важно, что мы готовы поехать в Париж разыскивать. Ты знаешь адрес в Neuilly? Твой друг француз ничего не опубликовал - можно где-нибудь что-нибудь найти?
Еще более интересное: кто составлял эту "правобережную" реакционную группу в Париже и вообще можно ли узнать о ней побольше? И кто были их французскими союзниками - Drumont и компания? Писал ли кто-нибудь об интригах вокруг "русских займов"?
Кстати, "Тайна еврейства" ведь тоже направлена против Витте (например, в ней упоминается о пропаганде монометализма и т.д.) может быть, de Cyon и это сочинил?
И наконец, о роли Рачковского - ведь в Берне ему приписывается роль "заказчика". Ты же считаешь, что он противник всей этой затеи. Может ли быть, что, хотя он был против "Протоколов" в качестве оружия против Витте, он, может быть, позднее все же сам воспользовался ими, послав их Нилусу в борьбе против проходимца Philippe'a, любимца царицы?
Таким образом, возможна такая версия: прежде всего Протоколы привезла в Россию Т. Глинка (но в дело они тогда не очень были пущены), а потом, через несколько лет, Рачковский опять их посылает Нилусу как это тебе кажется?
Еще один вопрос: de Chayla, конечно, проходимец, по его описание визита к Нилусу очень живописно, жалко выпустить - как ты думаешь, он врет и тут?
Ну, давно уже пора кончать. Совестно так тебя нагружать. Если бы не тот факт, что муж обещал сдать работу 1 ноября, я бы тебе сейчас не писала. А это ведь совсем на носу! Если у тебя долго не найдется времени как следует разобраться в этой путанице, то ты напиши нам хотя бы вкратце - "ждите", мол, ребята, у меня стоящие материалы, стоит подождать, - и мы тогда снесемся с издателем и отсрочим.
Одним словом, наложи резолюцию.
Привет от мужа,
Обнимаю Вера.
Вот список книг, которыми мы пользовались:
Н. Bernstein - The history of a lie. N. Y., 1921 и The truth about the Prot. of Zion. N. Y., 1935.
В. Бурцев - Протоколы... Paris, 1938.
P. Charles - Les Protocoles... Paris, 1938.
J. S. Curtis - An appraisal of the Protocols. N. Y., 1942.
Ю. Делевский - Протоколы. Берлин, 1923.
J. Gwyer - Portraits of Meau Men. London, 1938.
Н. Rollin - L'Apocalypse de... Paris, 1938.
A. Stein - Adolf Hitler, Schulen den Weisen von Zion. Karlsbad 1936.
В. Segel - Die Protokolle... Berlin, 1924>
<26 августа 64 г.
Дорогой Борис Иванович,
Пишу вдогонку моему обширному посланию. Вчера у нас был некий Abraham Ascher (он говорит, что знаком с тобой), а днем раньше мы встретили Каткова, который рассказал нам, что в Hoover Institut'e наконец разобрали архив Парижской охранки. Необходимо проверить, есть ли в этом архиве упоминание об участии Рачковского в фабрикации или хотя бы распространении "Протоколов". Но как это сделать? Тебя беспокоить совершенно невозможно, и так уже стыдно, что послала такой запрос. Вот тут-то Ascher сказал нам, что в Stanford приезжает в самом начале сентября некий Ladis Kristof, которого ты тоже, мол, знаешь, и он наверное согласится просмотреть и поискать в архиве что нам нужно. Мы ему сразу же написали.
Но вот мне пришло в голову, что ты, если ты действительно его знаешь... (на этом письмо обрывается. - О.П.)>
Б.И. Николаевский - В. Кон
<30 августа 64 г.
Дорогая Верочка,
письмо твое от 23 авг. получил, а вчера пришло дополнительное, от 26.VIII. Ашера я не вспоминаю, Каткова знаю, равно как хорошо знаю Кристофа. Последнему помогу, но я убежден, что он в архиве париж. охранки ничего не найдет, т.к. в нем о Протоколах ничего нет и никогда не было. Я повторяю, что Рачковский вообще к составлению Протоколов отношения не имел и иметь не мог ни на одном этапе своей карьеры. Именно в этом пункте была основа моего расхождения с остальными русскими экспертами на Бернском процессе, кот. считали Рачковского закулисным вдохновителем всей кампании против "Сионских мудрецов" и на этом строили свои выступления. Начало моего расхождения с Бурцевым, Делевским, Сватиковым и др. по вопросу о роли Рачк. относится еще ко времени писания книги об Азефе, когда самая тщательная проверка обвинений, кот. тогда выдвигали против Рачк., показала их необоснованность. Во время работы над историей Протоколов эта оценка роли Рачк. окрепла. Конечно, я ни в какой мере не идеализирую Рачк. Он и прохвост, и погромщик, и все что угодно, но он был умным и ловким человеком, кот. и свою большую карьеру делал, и деньги зарабатывал в рамках поддержки большой политики Витте. Основное содержание всей борьбы в Париже, для нужд которой и были созданы Протоколы, была борьба вокруг этой политики Витте и займов, кот. Франция тогда начала давать России на индустриализацию последней, и политикой старой, кот. главной задачей имела поддержку сельского хозяйства, т.е., конечно, хозяйства помещиков. Совсем не случайно эта борьба сомкнулась с борьбой, кот. велась во Франции за основные линии ее внешней политики. Правящие круги последней полностью были за политику реванша против Германии, а потому искали сближения с Россией, но намечалось два типа реванша: близкий реванш военный и реванш, рассчитанный на значительное время и требовавший подготовки. Внешняя политика немедленного реванша военного была связана с политикой усиления роли военной партии во внутренних делах Франции - с планами той или иной формы военного переворота. Именно в этой последней политике большую роль играла Жюльета Адан, связанная в начале своей карьеры с либеральными и даже радикальными элементами. В 80-х гг. она издавала очень интересный ежемесячник - "Нувелль Ревю", ездила в Россию, где пыталась проникнуть ко двору, установила длительные связи с московскими поздними славянофилами и с антианглийскими русскими реваншистами, мечтавшими о том времени, когда русские штыки заблещут на южных склонах Памира, предвещая крушение британской империи. Александр III после больших колебаний встал на сторону сближения с Францией, но не для немедленной внешнеполитической авантюры, а для индустриализации России, стал верным союзником Витте, кот. опирался во Франции на оппортунистов. Главной силой последних было официальное масонство. Рачк. сыграл в этом повороте Александра III значит, роль. Ганзен, маклеровавший эту форму сближения России с Францией, в своих воспоминаниях рассказывает, что Моренгайм (тогдашний русский посол в Париже), сторонник и инспиратор Ганзена, не мог сдать доклады последнего офиц. путем, т.к. русское м-во ин. дел было против политики сближения с Францией, и эти доклады шли через Рачковского, у кот. были связи личные с кн. Оболенским, гофмаршалом, кот. передавал их царю. В этих условиях политика Рачковского не могла не быть за Витте - он не мог не быть против и Ж. Адан, и Циона.
Ты говоришь о возможности, что в 1893 г. Рач. был против Циона, а позднее, около 1902 г., позицию изменил. За это нет никаких данных. Выступление Рач. против Филиппа было объективно выступлением в пользу Витте. Я не говорю уже о том, что Филипп был действительно темной личностью (прямой предшественник Распутина), но несомненно, что он был и за политику авантюр на Дальнем Востоке. Есть много оснований полагать - точных данных нет, - что Витте так или иначе инспирировал выступление Рачк. против Филиппа. Не случайно Витте после своего назначения в окт. 1905 г. поставил Рачк. во главе Деп. Пол., и совсем не случайно Плеве так поспешил с удалением Рачк. в 1903 г.
ВСТАВКА Фото 10
В Сионских протоколах есть верная основа... их сообщение оправдалось фактами. Переворот потряс... Россию.
Л.А. Тихомиров
Все эти документы, конечно, проходили вне париж. офиц. охранки. В архиве последней о них нет никаких упоминаний. Конечно, этот архив я знаю еще очень поверхностно, тем более что разборку его производили люди, ничего не понимающие ни в архивной технике, ни в русской истории, и разбираться в уцелевших материалах очень трудно даже при хорошем знании эпохи, но я не только знаю общую архивную полиц. практику, но и имел возможность поверхностно осмотреть личный архив Рачковского, где хранилось много его личной переписки (этот архив был продан немецким антисемитам из "Вельтдинст" и, по-видимому, погиб).
Весь анализ общей обстановки решительно говорит за полную неграмотность утверждения о Рачк. как авторе или покровителе "Протоколов" - таких автора и покровителей Протоколов надо искать совсем в другом лагере - в лагере сторонников франко-русского сближения на путях активной антинемецкой политики. Дату 1898-1899 гг. ты выводишь из косвенных данных: книга Леона Буржуа, выборы Лубе и пр. Эти данные неубедительны. Книга Буржуа действительно вышла в 97 г., но его правые выступления в этом духе относятся еще к концу 80-х гг., о необходимости (на ответст. посты проводить людей, замаранных в Панаме, Либр Пароль писал еще в 93 г. и т... Протоколы вообще в ход были пущены несколько раз - первый раз в 93-94 г., когда их в Россию и привезла Юстина Дм. Глинка, помещица Чернского уезда, Тульск. губ., дочь быв. посла в Бразилии. О ней данных мало - кое-что писала радикальная франц. печать в 82 г., когда была вскрыта ее роль в организации париж. отдела Священ. Дружины. Но по-настоящему ее биографии я не знаю. Ее происхождение из Чернского у. важно потому, что в этом уезде, поблизости, было имение вел. кн. Сергея, а предводителем дворянства в уезде был А.Н. Сухотин, кот. Глинка дала привезенный ею "перевод" Протоколов. Сухотин передал его Фил. Петр. Степанову - из старой двор. семьи Степановых, связанных с Самариными и пр. Сам Ф.П. Степанов в 1890-х гг. был прокурором моск. синодальной конторы. Как он писал в своем аффидевите, составленном в Югославии 17 апр. 1921 г. (копия лежит передо мной), Степанов получил эту рукопись от указанного Сухотина, соседа Степанова по имению, и сначала издал ее на гектографе в 1895 г. в количестве 100 экз., а затем при помощи Арк. Ип. Келеповского, кажется, брат известного черносотенца, тогда чин. ос. поручений при вел. кн. Сергее, напечатал в моск. губ. типографии. Экз. литографированного издания оказался в Румянцевской б-ке, в собрании Пашуканиса, - фотокопия (дефектная) была послана из Москвы для бернского процесса, - должна иметься у меня. У меня должно иметься письмо проф. В. Строева, быв. пом. директора Государст. Архива в Птб., кот. мне сообщил, что читал в этом архиве переписку в. кн. Сергея с Плеве, кот. Сергей просил о переиздании Протоколов, но Плеве, тогда статс-секретарь, уклонился.
Т.о., факт издания Протоколов в 1895 г. несомненен. Повторяю, в ход их пускали неск. раз (я знаю, что было издание Бутми и затем известное изд. Нилуса). Их надо было бы сопоставить, т.к. есть любопытные варианты (есть вариант об устранении от престола слабосильных правителей - он направлен против Николая 2, кот. хотела устранить в 93-94 г. партия в. кн. Сергея, - и мать была за устранение).
Сказанное только небольшой кусочек картины борьбы вокруг Протоколов. Рачк. на ней места нет - ни к созданию, ни к распространению Протоколов он отношения не имел. Существуют - не помню, имеются ли у меня, - показания сына Рачк., кот. рассказал, что около 07-08 гг. отец застал его за чтением Протоколов и советовал не тратить время на этот вздор... Я считаю, что это правда.
Ты понимаешь, что в этих условиях мое выступление, если бы я сказал, что думаю о Рачк., было бы ударом в спину "русским экспертам" и объективно дезорганизовало бы кампанию против Гитлера. Теперь Гитлера нет. Позднейшие находки все подтверждают мой вывод. Строить разоблачения Протоколов на основе обвинения Рачк. неправильно, бороться против них можно, только вскрывая полную картину о сложном... всех указанных интриг. Это требует большой дополнит, работы. У меня собрано много материалов, но их одних недостаточно, а кроме того, не знаю, когда до них доберусь, и не знаю, все ли уцелело. Ведь я привез сюда свыше 26 тонн б-ки и архивов, половина лежит еще нераспакованной. Кристоф помочь не сможет. Протоколы, думаю, снова станут актуальной вещью: в Испании создалось подобие антисемитского международного центра, выходит ряд новых изданий Протоколов, в историю последних нужно вписать новую огромную главу о роли Протоколов при Гитлере. Интерес к последним растет. В Вашингтоне комиссия сената приняла особую резолюцию. Здешний Евр. Раб. К-т просит меня написать статью - я ведь последний оставшийся в живых русский эксперт (кажется, и не русский тоже). Изучение Протоколов становится на очередь. Я охотно помогу твоему мужу, но до ноября никак не поспею, а главное, не вполне уверен, что все уцелело. И вообще я ведь не знаю, примет ли твой муж те выводы, кот. я делаю, давать материал для обоснования неправильных выводов мне кажется нецелесообразным... Таково положение, которое еще более усиливает неопределенность. Не знаю, что и посоветовать.
Пока всего доброго. Приветы твоему мужу. Жму руку>
В. Кон - Б.И. Николаевскому
<61, New Eud,
London, N.W. 3, England,
11 сент. 64 г.
Дорогой Борис Иванович,
Спасибо за подробное письмо от 30 авг.; мне было очень стыдно за то, что мы тебя так тормошим после операции, не давая тебе как следует поправиться. Муж думает, что он сможет уговорить издателя подождать до, скажем, января-февраля. Во всяком случае книгу нельзя издавать с прямо неправильными данными.
Ты нас убедил в "непричастности" Рачковского к фабрикации и распространению протоколов. Мы и сами никак не могли понять, как он при наличии его "про-Витте"-политики мог быть в этом замешан.
Сложнее дело с авторством de Cyon'a. Мы вполне готовы принять твою версию - она нам кажется весьма правдоподобной, но как бы ее "доказать"? Ведь тебе и думать сейчас нечего о том, чтобы распаковывать 26 тонн бумаг. Может быть, мы смогли бы найти кое-что в Париже? Есть у тебя адреса, по которым можно было бы проследить ящик вдовы de Суоп, например дома в Neuilly, где она умерла? Или адрес родственников твоего друга-француза, у кот., может быть, остались его бумаги?
Во всяком случае, разреши нам, пожалуйста, цитировать из твоих писем - ведь ты самый крупный специалист по делу протоколов и твое мнение в высшей степени веско. Конечно, мы не упомянем о твоем выступлении в Берне, да и вообще мы тебе представим наши цитаты, да и весь манускрипт до напечатания.
Если ты случайно натолкнешься на какие-нибудь важные бумаги, то, пожалуйста, пришли нам фото... конечно, за наш счет. Особенно, если найдешь фотокопии экз. литографированного издания протоколов (1895 г.) из Румянцевской б-ки.
Что касается Испании - у тебя действительно есть данные о создании там центра? Мы видели одно издание, прямо de luxe, протоколов Мадрид, 1963 г., изд. Nos, с комментариями некоего Charles Borough кто это еще за гусь?
Есть у тебя также "reference" и дата резолюции комиссии сената? Именно над историей использования протоколов муж много поработал, и у него хорошая глава об этом.
Ну, пора кончать. Как ни старалась этого не делать, а все же опять навалила на тебя работ. Как жалко, что до Калифорнии так далеко, а то бы я очень хотела помочь тебе в распаковке бумаг. И, кстати, очень не прочь повидаться с тобой.
Пока же всего наилучшего, поправляйся. Муж кланяется и очень благодарит.
С приветом - Вера>
Б.И. Николаевский - В. Кон
<8 окт. 1964 г.
Дорогая Верочка,
Дело было не только в моем нездоровье, но и в том, что тогда у меня был действительно завал со срочной работой: здесь была устроена конференция к столетию Первого Интернационала. Сам Первый Интернационал организаторов интересовал сравнительно мало - больше речь шла о коммунизме, но меня настойчиво просили принять участие, и т.к. я больше полгода проболел и потерял много времени, то отказываться не мог, а если давать что-либо, то надо было давать интересно и новое. Короче, было нелегко, но выпутался я, кажется, неплохо. Теперь это в прошлом. Отвечаю на твои вопросы.
Если ты думаешь, что у меня имеются к.-л. документы о Ционе, вроде его признаний, то жестоко ошибаешься. Документов нет. Имеются "косвенные улики". Молодой историк, с кот. мы производили раскопки, - это Эмиль Пилиас, кот. тогда был секретарем о-ва истории 3-й республики. В моей старой записной книжке сохранились адрес и телефон, но я не помню, были ли это его домашние или служебные адреса. У него было довольно много разных материалов, но тоже не точные доказательства, а косвенные улики. Попытайтесь поискать через о-во истории 3-й республики.
Но, вообще говоря, вопрос о том, кто именно был "пером", написавшим "Протоколы", до конца выяснить трудно. Что выясняется, мне кажется, бесспорно, - это круг людей, из среды кот. "Протоколы" вышли. На этом нужно сосредоточить центр внимания. А в этом кругу косвенные данные подводят к Циону.
С другой стороны, ни в коем случае не следует преувеличивать. Рачковский был прохвостом, антисемитом и подделывателем разных писем. Несомненно, именно он организовал подделку писем Плеханова против Лаврова и др. В октябре 1905 г. он был в числе организаторов погромов. Если Протоколы не его дело, то только потому, что ему это было невыгодно. Последний адрес вдовы Циона у меня где-то имеется, найду - пришлю. Пока кончаю. Всего лучшего>
В. Кон - Б.И. Николаевскому
<61, New Eud, London NW3,
5 ноября 1964 г.
Дорогой Борис Иванович,
спасибо тебе за адреса в Париже и т.д., мы стараемся завязать там связи; также за присылку документов, кот. мы возвращаем.
Очень рада знать, что достаточно поправился, чтобы читать доклады, выступать и т.д., - прямо молодец!
Если при распаковке твоих бумаг наткнешься на фотокопию литограф. издания "Протоколов" 1895 г. из Румянцевской библиотеки - не откажи или прислать ее нам на переснимку, или дай сам переснять (на наш счет!) и пришли копию. Мы знаем о аффидевите Степанова от 1921 г., но хорошо было бы иметь и фотокопию самого издания.
Если наши поиски в Париже дадут результаты, мы, конечно, дадим тебе знать.
Кстати, мы, должно быть, будем в Palo Alto весной 1966 г. и пробудем там полгода. Вот хорошо будет встретиться!
Ну, пока, всего!
Привет от мужа.
Вера Кон.
Р. S. Мой сын, Николай, стал проф. журналистом - при Observer'е, ему 18 лет!>
Б.И. Николаевский - В. Кон
<25 ноября 64 г.
Дорогая Верочка,
задержался с ответом на твое письмо от 5.XI, но имею некоторые результаты по разборке моих ящиков. Нашел часть материалов, связанных с "Протоколами". Прилагаю мои старые заметки - начало очерка "О происхождении Протоколов", а также запись рассказов Кашкиной. Возвратите, когда освободится. Есть еще копии моих статей о "Бернском процессе", писал их для нью-йоркского "Форвертса". Но не все. Продолжаю поиски.
Фотокопии литограф. издания "Протоколов" пока не нашел, и очень боюсь, что их у меня кто-то взял и не вернул. Думаю, надо обратиться в Москву, в б-ку им. Ленина. Точное название дано в моей статье, стр. 5. Это о нем говорится в аффидевите Степанова - об этом Степанове у меня имеется большой рассказ кн. Сергея Волконского. Сам аффидевит у вас имеется?
Нашлось огромное количество вырезок из всевозможных изданий посмотрю, чтобы установить, что интересно.
У меня был подбор всех изданий "Протоколов", но пока их не нашел. Тоже боюсь, что кто-то взял у меня.
Пока всего доброго!
Если мне будет нужно навести кое-какие справки в Британ. Музее сможешь?
Имеете ли Вы современные издания "Протоколов"? Много их? Имеете ли антисемитскую современную литературу? В частности, имеете ли антисемит. "Искру", кот. выпускают нерусские антисемиты на русском языке в Нью-Йорке? Что авторы последней - нерусские, ясно по языку>
В. Кон - Б.И. Николаевскому
<61, New Eud, London NW3,
20 дек. 64 г.
Дорогой Борис Иванович,
Спасибо за присланные документы, я верну их отдельно после Рождества, чтобы не пропали в почтовом хаосе. Ты разрешишь нам перепечатать издержки из рассказа Кашкиной? И, пожалуйста, объясни, как он у тебя оказался, она при тебе рассказала? Аффидевит Степанова у нас есть, а можешь прислать рассказ кн. С. Волконского?
У нас здесь много интересных новостей. Но сначала расскажу о "неудачах": в Париже бумаг v-ve de Cyon найти еще не удалось, но мы еще не сложили оружия; в Москву, в библ. Ленина, мы писали (с просьбой прислать нам фотоснимок литограф, издания "Протоколов"), но ответа еще нет. Здесь, в библиотеке Wiener, есть все документы Бернского процесса, включая перевод на немецкий этого литограф, издания, но этот всего состоит из двух страниц, т.е., очевидно, не полон...
Наша новая находка такова: мы просмотрели "Новое время" за 1901-1902 гг. и нашли в апреле 1902 г. статью М. Меньшикова, в которой он говорит, что его недавно пригласила к себе какая-то дама (элегантная квартира, превосходный франц. язык), которая сообщила ему, что, во-1), она в постоянном сношении с миром духов и что, во-2), у нее имеются документы "мирового значения", довольно толстая рукопись, которую он, мол, поленился прочитать. Но дама тут же ему объяснила, что дело в том, что уже во времена царя Соломона он, царь, и еврейские старшины составили план покорения всего мира с помощью Змея (кот. оползает весь мир... его голова уже близ Петербурга и т.д.); что план этот передается из поколения в поколение, в строжайшей тайне хранится за последние века в Ницце, выбранной столицей евреев, откуда протоколы этого плана были недавно выкрадены, попали в руки одного франц. журналиста и от него к этой даме, которая немедленно перевела выдержки из них. Она решила передать их Меньшикову в строгой тайне, за нарушение которой ему грозит смерть. Меньшиков высмеивает всю эту штуку и в конце статьи предупреждает своих "убийц", что он только что узнал, что другой экземпляр этих Протоколов имеется у другого петерб. журналиста, а может быть, ходят по рукам и другие экземпляры.
Досадно, что Меньшиков не упомянул имени своей дамы. Несомненно, она довольно смешная особа и вряд ли сама перевела протоколы вернее, приписала себе то, что уже сделал(а) тот(та?), от кого она их получила. Дело, верно, идет о все том же литографированном издании. Если хочешь, я пришлю тебе снимок статьи.
У нас еще один вопрос: судя по переводу (в Берне) решения цензурного комитета об издании Протоколов Нилусом в 1905 г., цензор изъял из "эпилога" Нилуса упоминание о La belle Otero, Sarah Berhard и др. "еврейских агентов", а также его, Нилуса, слова о Ефроне: "das Haupt der russischen Agentur, der Jude Efron..." От кого он мог взять эти имена? Кто этот Ефрон и был ли он врагом Рачковского? Кстати, был ли евреем Ратаев, кот. заменил Рачковского в Париже?
Теперь возвращаюсь к твоему письму. Конечно, и с большим удоволствием наведу справки в Брит. Музее для тебя - дай знать, что тебе нужно.
У нас разные современные издания Протоколов, из них самое "шикарное" издание: Мадрид, 1963 г. (это по Jouin'y, с комментариями какого-то Charles Borough(?!)); также: Mexico, 1961 г. - некоего Romanescu (это уже 3-е издание, в 3000 экз. до этого уже было 1-е, 1956 г., в 2000, и 1959 г. в 3000). Главная деятельность "протокольная", конечно, в Египте и Аргентине (где есть т.н. "Nacion arabe"), а также в Бельгии.
Нью-йоркскую "Искру" мы не видели.
Ну, кончу на сегодня. Как твое здоровье - совсем поправился! Всех благ на Новый Год!
Привет от мужа и от меня, твоя Вера К.>
Б.И. Николаевский - В. Кон
<28 дек. 64 г.
Дорогая Верочка,
дня два т.н. отправил тебе письмо: меня беспокоило неполучение подтверждения тобою получения большого пакета с показаниями Кашкиной и пр. Сегодня получил твое письмо от 20 дек.: здесь три дня не было почты... Возврат не срочен, но, что<бы> не пропало.
Рассказом Кашкиной можете пользоваться как хотите. Конечно, сделайте ссылку. Запись сделал я с ее слов. Очень интеллигентная дама. Я запись ей прочел - она подтвердила правильность.
Запись Волконского пришлю, но до тех моих тетрадей, где она записана (я ее переписал), я еще не добрался. Трудно это: нет места. Идут всякие перестройки, сооружают второй огромный дом, а пока, в связи с перестройками, уплотнили. Почти половина ящиков все еще не распакована.
Но основной ящик, где хранились документы о "Протоколах", наконец найден и вскрыт. Нашел папку, в кот. лежала фотокопия литограф. издания (вместе с номерами "Знамени" с первым текстом "Протоколов" ("Знамя" есть - литогр. издания нет)). Должен признаться, в эту группу папок я не заглядывал почти 30 лет (по описи этот фонд у меня чуть ли не 146!), и не могу вспомнить, или я отдал к.-л. эти фотокопии, или они завалились и найдутся при дальнейшей разборке. Нужно ли "Знамя"? У меня фотокопии...
В возможность найти бумаги г-жи Сион я с самого начала мало верил. Были шансы, что ее удалось бы уговорить отдать эти документы моему молодому приятелю, но без него она, конечно, их сожгла. Особенно под оккупацией.
Статья Меньшикова, конечно, интересна. Речь в ней идет, несомненно, о Юстине Глинка. Тем интереснее становится ее фигура. Юстина Дмитр. Глинка, р. 183...(?) г., дочь Дмитр. Гр. Глинки, 1808-1883, в 1913-1914 гг. она еще жила в Птб. Со знаменитым Мих. Глинкой родство было отдаленное, но дед ее, Григ. Андр., 1776-81 (?) гг., был писателем, женат на Юстине Кюхельбекер, и, т.о., Юстина Глинка - родственница Кюхельбекера-декабриста и друга Пушкина ("Кюхля"). Отец Дм. Гр. был дипломатом, послом в Бразилии, затем в Лиссабоне. Бабушка была дочерью Карла Бурбонского и т.д. Юстина Дм. была фрейлиной импер. Александры, жены Александра 2. Очень богатая - помещица Чернского у. Орлов, губ., где имел поместье и в. кн. Сергей Ал-др. (моск. ген.губ., убит Каляевым в февр. 05 г.), а предводителем дворянства - Алексей Никол. Сухотин, брат ген.-губ. Степного края, сам в 03 г. назначен вице-губ. в Ставрополь губ. и т.п. (об этом в "Освоб." было).
Юстина Дм. была "полит. дамой" и после смерти жены Александра 2 поселилась в Париже, где имела большой особняк, переполненный картинами и др. предметами искусства. В то же время - одна из вдохновительниц т. наз. Священной Дружины (Воронцов-Дашков, ДемидовСан-Донато, Шувалов и пр.), которые хотели применять террор против русских револ.-террористов. История о покушении на Кропоткина, о кот. известно по воспоминаниям Кропоткина, с одной стороны, и Витте с другой, - это дело Дружины. Разоблачения об этой истории во франц. печати называют и Юстину как одну из организаторш ("Интран" от 26 июня 82, "Радикаль" от 25-26, 29 июля 82 и др.). В это время она сближается с Жюльетой Адан, кот. на почве реванша из левого лагеря перекочевывает в правый. Играет роль в "Нувелль Ревю", кот. из просоциал. (с Бенуа Малоном) превращается в антисемитский (в конце 1880-х гг. это путь многих). Имела какое-то отношение к большим интригам (связь с Оржеевским, с делом Каткова и буланжистов и т.д.) Как-то причастна к большой борьбе вокруг бар. Моренгайма и первых рус. займов. В результате - в самом конце жизни Александра 3 ее вызывают в Россию. Именно при этом она привозит первый вариант "Протоколов", кот. передает Сухотину (м. пр., он родственник того Сухотина, за кот. была дочь Л.Н. Толстого Татьяна, у меня есть ее письмо), а от Сухотина оно попадает к Степанову, см. его заявление.
Кто писал "Протоколы"? Сравните "Нувелль Ревю" и "Либр Пароль" начала 90-х гг. Две линии переплетаются: борьба на верху птб. большой политики (Оржеевский, Федосеев, Сильвестров) и борьба вокруг куртажных по устройству русских займов. Документ Ценз. К-та от 1905 г., о кот. ты поминаешь (у меня есть полный русский текст). Упоминание имени Эфрона очень важно. Это Иоаким Алекс. Эфрон, умерший 16 апр. 1909 г. в Париже (см. "Русский некрополь за границей", изд. в. кн. Николая Михайловича, стр. 32), против кот. "Либр Пароль" Дрюмона вел целую кампанию в 1893-1894 гг., как против "комиссионера по продаже вин", кот. Рафалович поставил во главе франц. газеты, руководившей кампанией за фр.-рус. займы (Рафалович - торговый агент России, заменивший Циона). См., напр., "Либр Пароль" от 3 авг. 93 г. и др.).
М. б., на сегодня довольно? Уже 12 ночи, а у меня есть и еще дела на сегодня. За "Искрой" и др. современными антисемитскими изданиями напиши Эстрину Самуилу Ефимовичу, в Евр. Раб. Комитет. Адрес припишу ниже. Лучше всего следит за ней Америк. Евр. К-т, но пусть тебя туда направит он. Напиши, что ты дочь Е... и для какого благочестивого дела тебе нужны материалы.
Эфрон и Рафалович были одна шайка с Рачковским. Ратаев был самым что ни на есть православным (но не право славным...). Но неужели ты с мужем к таким делам подходите с национ. критерием? Пора бы понять, что нет "единого евр. фронта". Опыт вообще учит: ни среди одной нации нет таких ожесточенных драк, как среди нации еврейской.
У меня нашелся и документ проф. Строева о вел. кн. Сергее, кот. требовал издания "Протоколов" на казенный счет в госуд. типографии, и Плеве отклонил.
Имеется ли у Вас большая рукопись Сватикова о происх. Протоколов? Меморандум Бурцева, статьи Бурцева о Бернском процессе, сводка Чериковера?
Всего хорошего. Жму руку. Привет мужу (кстати, как его зовут?) и сыну, вступившему на скорбный путь журналиста>
В. Кон - Б.И. Николаевскому
<8 января 1965 г.
Дорогой Борис Иванович,
Очень рада, что письмо дошло до тебя, у нас здесь тоже почта на Новый Год совершенно расстраивается. Кстати наилучшие пожелания Новому Году от меня и от мужа (он Норман Кон, автор "The Pursuit of the Millenium", в нем. переводе - "Das Riugenum das Tausendjahrige Reich").
Спасибо за все твои сведения - об Юстине Глинке особенно интересно. Фотоснимок статьи Меньшикова я пошлю с др. вещами через неделю-другую. Муж тебе бесконечно благодарен за помощь и советы и, конечно, в своей книге подчеркнет долг тебе.
Да, пожалуйста, пришли фотоснимок "Знамени" с "Протоколами"; что касается Сватикова, то имеется ли в его рукописи, о кот. ты упоминаешь, что-либо другое, чем его показания в Берне о Henri Bint и т.д. и приписка фальшивки Рачковскому? Если ничего другого в ней нет, то нам ее не нужно. Мы знаем показания Бурцева в Берне и также его книгу "Протоколы... доказанный подлог", из<данную>... Zeluk'ом в Париже в 1938 г. Чериковера тоже знаем. Когда найдешь, мы хотели бы посмотреть на запись Волконского.
Ты нас совершенно убедил в том, что "Протоколы" составлены кемто из круга Julutte Adan - в этом нет сомнения. Если мы спрашивали о Эфроне и др., то это только для полнейшего уяснения себе ролей всех этих жуликов. И ты нас неправильно понял - мы, конечно, не подходим к вопросу с "национальной" стороны.
Эстрину я напишу - спасибо за адрес>
В. Кон - Б.И. Николаевскому
<9 февраля 1965 г.
Милый Борис Иванович,
Спасибо за письма Мосолова и т.д. - все это в высшей степени интересно. Я вчера послала тебе фотоснимок со статьи Меньшикова в "Нов. времени" 1902 г., а также твой рассказ Кашкиной; остальное, если можно, подержу еще здесь. Мы с большим нетерпением ждем ответа из Ленинской библ. в Москве на нашу просьбу прислать нам фотоснимок или микрофильм всего литогр. издания "Протоколов", но, увы, ответа все еще нет. Зато в Париже для нас разыскали брата твоего друга Pillias'a, у которого на чердаке остались кипы бумаг, и он нам обещал просмотреть их и дать знать, если найдет что-либо интересное.
Конечно, мы сразу же известим и тебя. Но пока что все эти задержки нам очень мешают закончить книгу.
Ну, пока что всего - муж кланяется, жму руку - Вера>
Б.И. Николаевский - В. Кон
<20 февр. 65 г.
Дорогая Верочка,
получил твое письмо от 9 февр. Статьи Меньшикова и др. еще нет. Мне тоже очень интересно, что ответит Москва, но в присылку ими документов я не верю. С присылками они вообще очень прижимисты. Как ты отправила запрос? Надеюсь, через Брит. Музей? Так было бы солиднее, и б-кам было бы труднее отказать.
У меня все задержки. До сих пор свыше 200 ящиков стоят нераспакованными: нет места для разборки. Поэтому не распаковываю. Волконского и др. записей еще нет. Нашел еще разные вещи. Прилагаю письмо Баяна-Колышко к Бурцеву, а также статью Сватикова.
Бумаги Пилеаса вообще следовало бы просмотреть. Он работал только над интересными пунктами истории 3-й республики и видел многих стариков, рылся в их архивах.
В Бразилии вышла книга Степанова, сына того, кто выпустил литогр. издание. О т. наз. внутренней линии, т.е. о провокат. работе большевиков среди белых. Интересно, но о Протоколах ничего нет. Только штрих к портрету отца.
Лучшие приветы мужу. Жму руку.
Будет хорошо, если приедете. Поговорим>
Б.И. Николаевский - В. Кон
<Дорогая Верочка,
Пишу по специальному вопросу: мне сообщили, что в период "ежовщины" были расстреляны московские присяжные поверенные Тагер, Членов и Павел Николаевич Малянтович. Расстреляны они, по-видимому, одновременно и по одному делу. Но двое первых были причастны к добыванию в России материалов для Бернского процесса о Протоколах сионских мудрецов. Много данных полагать, что к этому добыванию был причастен и Малянтович - один из наиболее талантливых московских адвокатов полит. защитников, в давнем прошлом причастный к большевикам, но не пошедший к ним в 1917 г. Если так, то много шансов, что расстрел этой группы был связан с их помощью Бернскому процессу. Ты понимаешь, как важно вскрыть это дело. Я тебе как-то писал о том, что получение материалов из Москвы оборвалось в самый интересный момент и что тогда говорили, что причина личное вмешательство Сталина. Это относилось именно к Тагеру и Членову (последний был юрисконсультом парижского полпредства). Надо было бы навести справки, но я растерял связи. Имеете ли Вы какие-либо связи с Берном? От кого Вы доставали материалы процесса?
Жив ли бернский адвокат Лифшиц, кот. был в центре сношений? Как его адрес?
Как говорится, пораскинь мозгами...
Лучшие приветы!>
Б.И. Николаевский - А.Ю. Раппопорту
<Дорогой Александр Юльевич,
большое спасибо за ответы на мои вопросы, но они меня не вполне удовлетворяют. Разрешите просить об уточнениях.
Прежде всего: по Вашему первому письму я понял, что расстрел этих пяти московских адвокатов - Малянтовича, Тагера, Членова, Ордынского и Виленкина - произведен одновременно. Теперь вижу, что это не так. Тогда кто из них и когда, по Вашим сведениям, был расстрелян? Виленкин был расстрелян в 1918 г. по делу савинковского "Союза". История его расстрела хорошо известна, я думал, что речь идет о каком-то другом Виленкине.
Когда расстрелян Ордынский? Кто он такой? Что могло быть поставлено ему в вину? Но Тагер и Членов расстреляны приблизительно (или точно) в одно и то же время. Время расстрела Малянтовича мне точно неизвестно - что известно по этому поводу Вам? В 1920-х гг. он существовал хотя и плохо, но по-советски благополучно. Исчезновение его относится, по-видимому, к "ежовщине". И я знаю, что он был как-то связан с Тагером и Членовым. А эти последние были связаны с какими-то заграничными еврейскими организациями, именно при их помощи организаторы Бернского процесса против Сионских протоколов начали в 35 г. получать материалы из московских архивов... Я стоял близко к этому процессу, он вообще был поставлен по моей инициативе, и теперь я - единственный оставшийся в живых из свидетелей-экспертов, на этом процессе выступавших. Относительно получения московских материалов я был в курсе дел, т.к. именно я давал указания, какие именно пункты нужно осветить. Но подробности закулисных сношений тогда держались в строжайшем секрете, расспрашивать было нельзя по понятным причинам. Поэтому в этой группе вопросов я знал далеко не все. В частности, не знал подробностей их всех исчезновения.
Поэтому-то я прошу Вас написать мне все подробности, кот. Вы имеете. В частности, в Вашем письме Вы пишете, что Членов, "по должности юрисконсульта в париж. совет, посольстве знал слишком много о деятельности коммунистов и о Кобе". Что именно Членов мог знать о Сталине?
Книга Малянтовича должна была выйти около 22 г. Ничего особенного в ней быть не могло. Ее никак не могли поставить ему в вину через 15 лет. Расстрелять его могли по совершенно др. причинам. Каким?
Возвращаюсь к вопросу о масонстве. Несомненно, масоном был Степанов-Скворцов. Это я знаю из масонских кругов. Опубликовано его письмо к Ленину о встречах с Коноваловым и о получении от последнего 30 тыс. р. на больш. работу. Это - помощь масонов большевикам. Масоном был, несомненно, и Смирнов-Гуревич. О других из подписавших письмо в Думу сведений у меня нет, но послали его через Соколова, кот. масон. Масоны - Кускова с Прокоповичем. О масонах я вообще знаю очень много, но о моск. группе мои сведения скудны. Тем не менее для меня несомненно, что выступление кружка Малянтовича было так или иначе инспирировано именно масонами.
Ваши воспоминания о работе в торгпредстве я в свое время читал, но тогда, кажется, их было не 800 стр., а много меньше. Они очень интересны.
С лучшими приветами и пожеланиями.
Какая операция была у Вас? Я тоже недавно прошел через операц. стол...>
Б.И. Николаевский - А.Ю. Раппопорту
<9 марта 65 г.
Дорогой Александр Юльевич,
большое спасибо за письмо. Текст Вашей тогдашней записки напечатан - у меня он имеется. П.Н. Малянтович, оказывается, написал книгу "Революция и правосудие", которая не вышла в свет. В ней он рассказал историю документа, в выработке его принимали участие след. лица: Э.Л. Гуревич-Смирнов, Ю.П. Маслов, Н.К. Муравьев, А.М. Никитин, А.Ю. Раппопорт и И.И. Скворцов-Степанов. На последнем заседании присутствовал и Жордания. Основной текст написан Малянтовичем, но были поправки.
Группа действительно пестрая - как она образовалась? Простите меня, но не является ли она ложей масонов? Скворцов - масон, принят в 1910 г. Урусовым.
Если это верно, то, м. б., Вы расскажете подробности вообще? У меня собрано много материалов о масонах, но как раз о московских ложах я знаю мало. А установить факты для истории не мешает. Буду весьма признателен.
Еще более для меня интересно Ваше сообщение о расстреле Малянтовича вместе с Членовым, Тагером, Ордынским и Виленкиным. Когда? За что? Имена Членова и Тагера наводят на ряд вопросов: я знал, что оба они помогали получить из Москвы документы, кот. были использованы на бернском процессе о сионских протоколах. Но их содействие организаторам этого процесса внезапно оборвалось, и были частные сведения, что Сталин узнал об этой помощи советских граждан процессу, направленному против гитлеровцев, и запретил какую-либо помощь. Это запрещение относилось к 1935-36 гг., расстреляны они, по-видимому, в ежовщину... Думаю, что именно в этом причина - что они помогали борьбе с антисемитизмом... Верно?
Установить это более точно мне крайне важно для работы по истории ежовщины, над которой я сижу. Я буду очень благодарен, если сможете написать все, что знаете. Удастся ли напечатать, не могу сказать, но использовано будет (конечно, со ссылкой), и я имею возможность оплатить в некоторых размерах (не ниже НРСл [ *1 ]).
[ *1 ] Новое русское слово. - О.П.
С большим интересом жду Ваших реплик на эти замечания. Я был довольно сильно болен, оперирован и пр. Теперь оправился, хотя еще слаб.
С лучшими пожеланиями>
Б.И. Николаевский - Б.И. Лившицу
<1 мая 1965 г.
Дорогой коллега,
простите, но забыл Ваши имя-отчество и должен обращаться не совсем по-русски. Надеюсь, меня Вы помните, просьба моя относится к тем давним временам, про которые нельзя сказать, "что прошло, то стало мило". Это не милое - держит за фалды. В Лондоне один молодой историк пишет о "Протоколах", а так как я - единственный оставшийся в живых из русских "свидетелей-экспертов", то приходится давать разные справки. В этой связи встал вопрос и о судьбе тех историков, которые помогали добывать материалы из московских архивов, причем выяснилось, что и Тагер, и Членов расстреляны, а попутно с ними расстрелян и известный адвокат Павел Ник. Малянтович. Очень похоже, что если не единственной, то одной из главных причин расстрела была помощь организаторам Бернского процесса... В этой связи приходится проводить раскопки. В живых нет не только никого из русских свидетелей, но и из главных организаторов процесса: ни Чериковера, ни Винера... А мне необходимо найти кого-либо, знающего о сношениях с Москвой. Мне рассказывали тогда многое, но рассказывали мимоходом, без подробностей, и, конечно, многое забылось...
Помню рассказы Чериковера (и он сам, и его жена давно умерли) о сношениях с Членовым, юрисконсультом парижского полпредства, который установил связь с Москвой. Если не ошибаюсь, Чериковер встречался с ним лично, он был знаком по временам процесса Шварцбарта. Известно ли Вам что-либо? Как выяснить детали? Что известно о Тагере? Знали ли Вы что-либо о Малянтовиче? В дореволюционные годы он числился сочувствующим большевикам, но после революции к ним не пошел. Написал воспоминания, кот. были набраны, но чем-то не понравились и не выпущены. Знаете ли Вы эту историю?
Вообще жив ли еще кто-нибудь из лиц, кот. были посвящены в это дело?
Буду очень благодарен за скорый ответ. Мой адрес - выше.
С лучшими пожеланиями.
Не знаете ли Вы, жив или нет Колачевский?>
Б.И. Николаевский - Б. И. Лившицу
<30 мая 1965 г.
Дорогой Борис Израилевич,
был очень, очень рад получить Ваше письмецо и узнать, что Вы живы и здоровы. Боюсь, что мы с Вами теперь едва ли не единственные участники тех старых передряг, которые были связаны с Бернским процессом. Во всяком случае, из русских "свидетелей-экспертов" никого, кроме меня, не осталось в живых. Тем необходимее мне кажется выполнение нами долга перед теми россиянами, которые заплатили головами за попытку помочь делу борьбы против звериного расизма.
Очень прошу, постарайтесь вспомнить все детали, относящиеся к получению документов из Ленинграда и Москвы. Через кого наладились эти отношения? Мне вспоминается, что были встречи Чериковера с Членовым, который был юрисконсультом парижского полпредства. Позднее запросы шли через официальных дипломатических представителей Швейцарии в Москве, но были сношения и неофициальные.
Кто из швейцарцев принимал участие в этих сношениях? Жив ли вообще кто-либо из них?
Вы пишете, что после процесса документы были возвращены в Москву и Ленинград... Разве оттуда присылали подлинники, а не только фотокопии?
Малянтович в доревол. годы был близок к большевикам. В 1917 г. он был последним мин. юстиции Времен, правит. В Москве он возглавлял группу адвокатов-защитников по полит. процессам, которая, оказывается, поддерживала существование и при большевиках, до "ежовщины".
Можно будет заявить в Лондоне, что Вы дали формальное согласие на просмотр всех материалов, переданных Вами Винеру?
Постарайтесь вспомнить все детали. Они могут быть полезны теперь не меньше, чем были полезными три десятилетия тому назад!
Лучшие приветы и пожелания.
Жму руку>
В. Кон - Б.И. Николаевскому.
<28 января 66 года
Дорогой Борис Иванович,
только сейчас я узнала, что ты был болен - надеюсь, ты совсем поправился?
Мы через 3,5 недели уезжаем в Америку, но до Palo Alto доберемся только к 1 апреля. Наш адрес там будет: 947, Lathrop Place, Stanford. Я тебе сразу же по приезде позвоню.
На днях я соберу и отошлю обратно к тебе разные материалы, которые ты нам прислал. Муж как раз кончает книгу, осталось еще разной переписки, проверки и т.д. на дней пять. Она разрослась ужасно.
Из Ленинской библиотеки наконец пришел ответ: "...к сожалению интересующей Вас рукописи нет. В описях фондов такая рукопись никогда не значилась". Вот как просто, оказывается: никогда никакого литогр. издания (мы им точно объяснили, что это не "рукопись") и не было, нам приснилось!!!
Ну, недолго уже до свидания. Очень радуюсь перспективе видеть тебя. Так что поправляйся!
Сердечный привет и от мужа.
Твоя Вера>
В 1966 году Б.И. Николаевский умер в возрасте 79 лет. Как я впоследствии понял, работая с материалами его архива в Гуверовском институте, Николаевский и сам намеревался написать книгу о Сионских протоколах. Среди материалов, которые он собрал по этой теме, было множество интересных документов. Тему Сионских протоколов он собирался раскрыть в связи с ролью масонов и евреев в революции в России. Для этого он опросил большое количество иудейско-масонских деятелей, принимавших участие в подрывной деятельности против России в 1905-1907 и 1917-1920 годах. Материалы эти частично были опубликованы Н. Берберовой в книге "Люди и ложи" (1986) и Ю. Фельштинским в книге Б.И. Николаевского "Русские масоны и революция" (1990).
Глава 46
Распространение Сионских протоколов по всему миру. - Новое русское издание в Аргентине. - Огромные тиражи в США. - Слушания американского сената по делу Сионских протоколов. - Официальная позиция правительства США. - Обновление иудейского мифа. Мнение митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна.
Несмотря на все попытки иудейских кругов ограничить и даже запретить распространение Сионских протоколов, их издания и переиздания в разных странах мира осуществлялись быстрыми темпами. За два десятилетия после второй мировой войны Сионские протоколы распространились практически по всему миру, были переведены на языки многих азиатских и даже африканских стран. Образование государства Израиль и геноцид арабского народа Палестины дали толчок к появлению миллионных тиражей Сионских протоколов в мусульманских странах. Почти каждая латиноамериканская страна отпечатала свое собственное издание этого страшного документа, распространением которого занимались и уличные торговцы, и самые крупные книжные магазины.
В 1955 году в Буэнос-Айресе выходит еще одна книга Сионских протоколов на русском языке, в основу которой было положено берлинское издание с предисловием сенатора А. Роговича. В 1997 году в Аргентине мне удалось встретиться с одним из участников этого издания, который сообщил мне, что его инициатором был русский писатель и историк Борис Башилов (наст. имя Михаил Алексеевич Поморцев, 19081970). Хотя первоначальный тираж составил всего около 500 экземпляров, на самом деле книга разошлась в десятках тысяч экземпляров за счет многочисленных репринтов.
На основных европейских языках - английском, французском, немецком, итальянском, шведском - Сионские протоколы также выходили в виде репринтных перепечаток изданий 20-х годов.
Особенно широкое распространение Сионские протоколы приобрели в США. Несмотря на запрет 1927 года, тиражи их в разных изданиях имели массовый характер. В одном из частных музеев США я ознакомился с коллекцией Сионских протоколов, изданных в этой стране. Количество их и многообразие изданий просто поразили меня!
Широкое распространение Сионских протоколов в США не на шутку обеспокоило иудейские круги. В 1964 году они снова затевают еще один своего рода процесс над этим документом.
На этот раз его местом действия становится сенат США в лице подкомитета по расследованию проблем внутренней безопасности США. Сенаторы из этого подкомитета подготовили доклад под названием <Протоколы Сионских мудрецов. Сфабрикованный "исторический документ">.
В докладе сообщалось о сенатских слушаниях по делу Сионских протоколов и приводилось "единодушное мнение" о их поддельности. В предисловии к докладу, подписанному сенаторами Т. Доддом и К. Китингом, указывалось, что подкомитет, неоднократно занимаясь этим вопросом, считает Сионские протоколы одной из форм "коммунистической интриги". [ *1 ] <Сионские протоколы, - писали сенаторы, - один из лживых документов, утвеждающих миф о "международном еврейском заговоре". Недавно документ, очень напоминающий Сионские протоколы, был опубликован в СССР как часть непрекращающейся кампании против евреев. Документ, распространяемый в СССР, отождествляет "международное еврейство" с "международным капитализмом">. [ *2 ]
Нечего и говорить, насколько лживо и безосновательно было это утверждение амариканских сенаторов. Однако в таком же духе был сфабрикован и весь сенатский доклад. Воспроизводя старый иудейский миф о том, что Сионские протоколы были созданы русской полицией, сенатские фальсификаторы модернизировали его в том смысле, что сейчас этот документ в Америке распространяет КГБ.
В докладе приводились мнения о Сионских протоколах директора Федерального бюро расследования (ФБР) Э. Гувера и заместителя директора ЦРУ масона Р. Хелмса, которые не моргнув глазом связали их с коммунистической Россией и КГБ.
Давая показания в сенатском подкомитете по внутренней безопасности, Р. Хелмс, в частности, заявил: "Русские имеют глубокие традиции в искусстве подлога. Более чем 60 лет назад царская разведывательная служба сфабриковала документ, названный Сионскими протоколами. Позднее, в 1958 году, они были использованы организаторами психологической войны для распространения антисемитизма. В 30-40-х годах Гитлер заимствовал из Сионских протоколов тезисы для своей пропаганды. Задолго до 1958 года коммунисты, так же как и нацисты, владели искусством производства и использования подделок". [ *3 ]
[ *1 ] 88th Congress. 2d Session. Committee print. Protocols of the elders of Zion. A Fabricated "Historic" Document. A report prepared by the Subcommittee to investigate the administration of the internal security act and other internal security laws to the committee on the Judiciary United States senate. Washington, 1964. P. III.
[ *2 ] Ibid.
[ *3 ] Ibid. P. 2.
В том же духе клеветы и откровенного обмана приводились и другие "показания", приводимые в сенатском докладе. В частности, в нем были использованы материалы из книг профессора Колумбийского университета Дж. Куртиса "Оценка Сионских протоколов", в которой использовались "знания" об этом документе, основанные на ложных показаниях свидетелей Бернского процесса Бурцева, Николаевского и Сватикова.
В заключении сенатского подкомитета говорилось, что "все, кто дезинформирует американский народ, распространяя Сионские протоколы, наносят ущерб борьбе американской нации против коммунистической угрозы". "Распространители Сионских протоколов, - заявляли сенаторы, - распространители антиамериканских настроений... ниспровергатели американской системы". [ *1 ]
[ *1 ] 88th Congress. 2d Session. P. 3.
Доклад подкомитета по внутренней безопасности был передан в комитет по судебному праву и одобрен его членами. Таким образом, основанная на обмане и ложных показаниях сенатская оценка Сионских протоколов стала официальной позицией правительства США.
Иудейские круги никогда не переставали обновлять и развивать миф о Сионских протоколах. Регулярно раз в несколько лет почти в каждой стране появляются новые книги и статьи, призванные фальсифицировать истиное происхождение Сионских протоколов, переложить ответственность за их создание на русскую разведку и зловредных антисемитов.
В наше время одним из таких изданий стала вышедшая в 1993 году на русском языке книга С. Дудакова <История одного мифа. Антисемитская литература XIX-XX веков в России и "Протоколы Сионских мудрецов">. Финансировал издание крупнейший иудейский финансовый аферист, русофоб, масон Д. Сорос.
Дудаков еще раз пересказал все выдумки, домыслы и ложные показания своих идеологических предшественников о Сионских протоколах, добавив от себя обвинения в христианском антисемитизме величайших классиков русской литературы Пушкина и Гоголя. Выискивая антисемитские строчки в произведениях великих, соратник Сороса посетовал на "отсутствие положительного образа еврея в творчестве великих писателей".
Однако пламенному иудею этого показалось мало, и он стал доказывать антихристианскую и антиправославную суть Сионских протоколов. И в этом с ним согласится любой христианин, ибо совершенно очевидно, что Сионские протоколы - памфлет, изложенная в литературно-публицистической форме программа борьбы с Христианской цивилизацией.
Лучше всего о Сионских протоколах как программе борьбы с Христианской цивилизацией сказали русские Святые и подвижники первой половины XX века - Св. Иоанн Кронштадтский, Св. Владимир, митрополит Киевский и Галицкий; архиепископ Никон (Рождественский), митрополит Антоний (Храповицкий), драгоценные слова которых я приводил в предыдущих главах.
В конце XX века свое веское слово о Сионских протоколах сказал и еще один великий подвижник Русской Церкви - митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев).
Привожу его мнение:
<...и вот на свет появился любопытнейший документ. Он широко известен миру под названием "Протоколы Сионских мудрецов". Пожалуй, ни один другой документ не вызывал за последние восемьдесят лет столь яростных споров. Да и немудрено - в нем детально и одновременно сжато изложен план завоевания мирового господства, столь циничный и подлый, преисполненный столь явного презрения и откровенного поклонения злу, столь искусно составленный, что не хочется верить в существование организма, в недрах которого могла найти свое воплощение эта страшная идея.
Одни историки безусловно признают подлинность "Протоколов". Другие - столь же безусловно ее отрицают. Я далек от того, чтобы становиться арбитром в этом споре. История появления "Протоколов" довольно путаная. <...> Нам, впрочем, интересно другое: подлинны "Протоколы" или нет, но восемьдесят лет, прошедшие после их опубликования, дают обильный материал для размышления, ибо мировая история, словно повинуясь приказу невидимого диктатора, покорно прокладывала свое прихотливое русло в удивительном, детальном соответствии с планом, изложенным на их страницах. Не миновала на этот раз общей участи и Россия.
Судите сами.
"Наш пароль - сила и лицемерие, - провозглашают анонимные авторы документа. - Насилие должно быть принципом, хитрость и лицемерие - правилом... Чтобы скорее достигнуть цели, нам необходимо притвориться сторонниками и ревнителями вопросов социальных... особенно тех, которые имеют задачей улучшение участи бедных, но в действительности наши стремления должны тяготеть к овладению и управлению движением общественного мнения... Действуя таким образом, мы сможем, когда пожелаем, возбудить массы. Мы употребим их в качестве орудия для ниспровержения престолов (Россия) и для революции, и каждая из этих катастроф гигантским шагом будет подвигать наше дело и приближать к цели - владычеству над всей землей".
Первейшее основание успеха "мудрецы" видят в том, чтобы разрушить и осквернить национальные святыни народа. "Нам необходимо подорвать веру, вырвать из ума людей принцип Божества и Духа и все это заменить арифметическими расчетами, материальными потребностями и интересами... Священничество мы позаботимся дискредитировать... С каждым годом влияние священников на народы падает - повсюду провозглашаются свободы - следовательно, только какие-нибудь годы отделяют нас от мометна полного крушения христианской веры, самой опасной для нас противницы..."
Тем, кому памятна страшная решительная роль, сыгранная средствами массовой информации в нашем недавнем прошлом, небезынтересно будет ознакомиться со следующими строками, написанными "сионскими мудрецами" сто лет назад: "Если золото - первая сила в мире, то пресса вторая. Мы достигнем нашей цели только тогда, когда пресса будет в наших руках. Наши люди должны руководить ежедневными изданиями. Мы хитры, ловки и владеем деньгами, которыми умеем пользоваться для достижения наших целей. Нам нужны большие политические издания газеты, которые образуют общественное мнение, уличная литература и сцена. Этим путем мы шаг за шагом вытесним христианство и продиктуем миру, во что он должен верить, что уважать, что проклинать. С прессой в руках мы можем неправое обратить в правое, бесчестье - в честное. Мы можем нанести первый удар тому до сего дня еще священному учреждению - семейному началу, которое необходимо довести до разложения. Мы тогда уже будем в состоянии вырвать с корнем веру в то, пред чем до сего времени благоговели... и взамен этого воспитать армию увлеченных страстями... Мы можем открыто объявить войну всему тому, что теперь уважают и перед чем благоговеют еще наши враги.
Мы создали безумную, грязную, отвратительную литературу, особенно в странах, называемых передовыми... Мы затронули образование и воспитание, как краеугольные камни общественного быта. Мы одурачили, одурманили и развратили молодежь..."
Для приверженцев конкретных фактов скажем, что "Протоколы" предсказали мировые войны, политическую форму устроения государств на десятилетия вперед, ход развития мировой экономики, черты кредитно-финансовои политики и множество других деталей жизни "мирового сообщества" с потрясающей точностью. Вот картина политической гибели независимого национального государства, описанная "Протоколами" в конце прошлого века. Сравните ее с тем, что происходит сейчас в России:
"Когда мы ввели в государственный организм яд либерализма, вся его политическая комплекция изменилась: государства заболели смертельной болезнью - разложением крови. Остается ожидать конца их агонии. От либерализма родились конституционные государства... а конституция, как вам хорошо известно, есть не что иное, как школа раздоров, разлада, споров, несогласий, бесплодных партийных агитаций - одним
словом, школа всего того, что обезличивает деятельность государства. Парламентская трибуна не хуже прессы приготовила правительства к бездействию и к бессилию... Тогда мы заменили правительство его карикатурой - президентом, взятым из толпы, из среды наших креатур...
Все государства замучены, они взывают к покою, готовы ради мира жертвовать всем; но мы не дадим им мира, пока они не признают наше интернациональное сверхправительство открыто, с покорностью".
Выводы каждый разумный человек сделает сам. Со своей стороны отмечу, что разрушительные принципы, отраженные в цитированных выше документах, не только не устарели, но получают уточнение и развитие до наших дней. Причем порой это происходит вполне открыто, на самом высоком политическом уровене>.
<Версию о фальсификации "Протоколов" Царской охранкой, - отмечал митрополит Иоанн, - уже сейчас можно считать практически несостоятельной - в ней слишком много очевидных нелепостей. Что касается утверждения о том, будто "Протоколы" стали основанием для уничтожения фашистами миллионов невинных людей, то оно для меня ново. Этот аргумент рассчитан на эмоциональное, а не рациональное, разумное восприятие и не имеет под собой достаточных оснований. Разве что предположить, что массовый геноцид, развязанный нацистами против народов России, являлся одним из элементов осуществления плана, описанного "Протоколами" - там ведь предсказаны разрушительные мировые войны.
Если же речь идет о преследовании по национальному признаку - евреев ли, цыган, русских или поляков, - то они были обусловлены не "Протоколами", а расовой и идеологической доктриной нацизма. При этом не надо упрощать вопрос: в основании этой доктрины были положены самые разные элементы - от философии Фридриха Ницше до культурологических исследований Хьюстона Стюарта Чемберлена. Если Альфред Розенберг, главный идеолог германского фашизма, в своих работах ссылается на "Протоколы", это еще не повод для того, чтобы делать какие-либо выводы. Он ссылается и на Маркса, и на Достоевского...> [ *1 ]
[ *1 ] Иоанн (Снычев), митрополит Санкт-Петербургскпй и Ладожский. Битва за Россию. Саратов, 1993. С.31-34; "Я не политик, я пастырь"//Советская Россия. 11.6.1993.
ЧАСТЬ IV.
Идеология Сионских протоколов в истории Израиля
Глава 47
Духовное родство Гитлера и Бен-Гуриона. - Сотрудничество сионистской организации с нацистами. - Иудейские вожди - участники геноцида еврейского народа. - Иудейская расовая чистка. "Обрезание засохших и больных ветвей". - Миф о холокосте.
Чудовищные планы мирового господства "избранного народа", изложенные в Сионских протоколах, отравляли сознание не только иудеев-талмудистов, но и значительную часть деятелей иудейско-масонской цивилизации Запада. Антихристианский дух многих правящих элит Западной Европы и США породил страшного идеологического монстра - фашизм, в основе которого лежал все тот же талмудический иудаизм с параноической идеей "избранничества" и расового превосходства.
В отличие от христианского православного понимания избранничества как обязанности служить ближнему своему талмудический иудаизм и фашизм воспринимали избранничество как особое право господствовать над людьми.
Неудивительно, что многие идеологические установки фашизма являлись переложением древних расовых идей Талмуда, буквально повторяя мысли и положения Сионских протоколов. В книгах главных идеологов Третьего рейха - Гитлера "Моя борьба" и А. Розенберга "Миф двадцатого века" антихристианские мотивы расового избранничества открыто перекликаются с идеями Сионских протоколов.
"Мы, - например, декларировал в своей книге А. Розенберг, - избранные, мы единственные люди. Наши умы выдают подлинную власть духа; ум остальной части мира инстинктивен и животен...
Мы так распишем несправедливости чужих правительств, создадим такую к ним неприязнь, что народы тысячу раз согласятся на рабство, которое гарантирует им мир и порядок, чем станут довольствоваться своей хваленой свободой".
Многие заявления иудейских вождей текстуально совпадают с откровениями идеологов Третьего рейха. Об этом, в частности, свидетельствует сопоставление основных положений сионизма с установками "Майн Кампф" А. Гитлера. [ *1 ]
[ *1 ] Приводится по кн.: Алестин Ф. Палестина в петле сионизма. Преступники. Жертвы. Свидетели. Судьи. М., 1988. С.128-131.
Сравнение идеологии сионизма с идеологией фашизма
Идеология сионизма
"Майн Кампф" А. Гитлера
Богом избранная, разбросанная по всему миру еврейская нация обладает особой миссией (Ахад Гаам).
Мы, национал- социалисты, являемся хранителями высших арийских ценностей на земле. Вот почему на нас лежат высшие обязательства.
Евреи, несомненно, представляют собой наиболее чистую расу из всех цивилизованных наций мира (Наум Соколов) Мы ведем борьбу за обеспечение существования и распространения нашей расы и нашего народа... Мы ведем борьбу за то, чтобы наш народ мог действительно выполнить ту историческую миссию, которая возложена на него Творцом Вселенной.
Евреи обладают большей предприимчивостью и большими способностями, чем средний европеец, не говоря уже о всех этих инертных азиатах или африканцах (Макс Нордау). Грехи против крови и расы являются самыми страшными грехами на этом свете. Нация, предающаяся этим грехам, обречена... Я не поверю, чтобы эти так называемые "угнетенные нации"(Индия, Египет), принадлежащие к низшим расам, могли побороть Англию. Уже по одному этому я не хочу, чтобы мой народ соединил свои судьбы с судьбами "угнетенных нации".
История наградила нас редкими этническими и интеллектуальными качествами, а это дает нам право и обязанность быть светочем среди других наций (Бен-Гурион). Ариец является Прометеем человечества. Его ясная голова была одарена божьей искрой, ему было дано возжечь первый огонь человеческого разума.
Наши вожделения и наш идеал отличаются от вожделения и идеалов всего мира. Поэтому мы - иные. И я торжественно заявляю, что мы выше всех наций мира и ни одна не может быть сравнима с нами (раввин Гастер). Попробуйте устранить роль арийской расы на будущие времена - быть может, уже через несколько тысячелетий земля опять будет погружена во мрак, человеческая культура погибнет и мир опустеет.
Еврейский народ - это уникальное историческое явление. Это одновременно нация, религиозное целое, раса и мировой носитель специфической цивилизации. Ни одна концепция в еврейском народе и религии не способна четко изъяснить уникальное историческое явление - еврейский народ... Мы являемся всемирной нацией, связанной прочными узами с Израилем, представляя собой непостижимое общество в истории человечества (Наум Гольдман). Что касается немецкого народа, то надо сказать, что Германия может обеспечить свое будущее только в качестве державы. Мы, национал-социалисты, должны пойти еще дальше: право на приобретение новых земель становится не только правом, но и долгом, если без расширения своих территорий великий народ обречен на гибель. В особенности если дело идет не о каком-то народе, а о великом германском народе.
"Добро" применяется к сверхчеловеку или к сверхнации, которая имеет силу, чтобы распространить и дополнить свою жизнь и которая имеет волю стать господином Вселенной, не считаясь с тем, что это может дорого обойтись массам низших существ и низших народов, не считаясь с бедствиями, которым они могут вследствие этого подвергнуться. Ибо один только сверх человек и только одна сверхнация есть цвет и цель человеческого рода: остальные были созданы, чтобы служить этой цели, чтобы служить лестницей, по которой можно было бы подняться на вершину (Ахад Гаам). Конечно, никто не уступит нам земли добровольно. Тогда в силу вступает право на самосохранение нашей нации со всеми вытекающими отсюда последствиями. Чего нельзя получить без борьбы, можно получить силой кулака...
Питаясь из одного и того же антихристианского, богоборческого, сатанинского источника и талмудический иудаизм (породивший масонство и тесно связанный с ним) и фашизм (стремившийся использовать методы масонства) были в XX веке главными действующими силами заговора против человечества.
Оккультная, сатанинская сторона фашизма, почти полностью скопированная с ритуалов тайных иудейских и масонских организаций, у деятелей Третьего рейха проявлялась в воинствующем богоборчестве и открытом поклонении силам зла (например, деятельность организации "Аненэрбе"). Правящие режимы западных стран, принадлежавших к иудейско-масонской цивилизации, с особой заботливостью вынашивали Гитлера, с тем чтобы использовать его для окончательного уничтожения Православного Христианства и его главного оплота - России.
Задачи, которые в России полностью не сумели выполнить еврейские большевики, уничтоженные в конце 30-х годов волей Сталина, должны были довершить фашистские орды. Западные политики, зная сатанинский характер фашизма, с удовлетворением наблюдали за его движением на Восток. Как признавался масонский писатель Т. Равенскрофт, "те, кто знал, хранили молчание. Лидеры оккультных лож и секретных обществ, связанных с формированием мировой политики в Западном полушарии, понимали, что они отнюдь ничего не выиграют от разоблачения сатанинской природы нацистской партии". [ *1 ]
Иудейские вожди Западного мира видели в приходе Гитлера и осуществлении его кровожадных планов удобный случай объединить евреев в борьбе за создание иудейского государства на землях, принадлежащих арабскому народу. Еще в конце XIX века в недрах иудейских политических сект вынашивался кровожадный план, согласно которому значительная часть еврейского народа становилась заложником в руках талмудических заговорщиков против человечества. Простым евреям предназначалась роль материала, жертвенного мяса в борьбе сионистских вождей за власть над миром. На одном из иудейских собраний было прямо заявлено: "Если планы наши не исполнятся путем финансового влияния, то мы должны подтолкнуть наш народ к величайшим страданиям, чтобы сплотить его". Как позднее заявлял известный каббалист М. Лайтман, <поскольку наш народ не очень склоняется к избранию "Пути Торы", творец подталкивает нас к принятию этого пути страданиями. Послав нам Катастрофу (холокост), он вернул нас в Эрец-Исраэль (Израиль), вручил нам ее (эту землю)>. [ *2 ]
Опираясь на такую идеологию, иудейские, сионистские вожди решили сделать Гитлера своим орудием в деле создания еврейского государства в Палестине. Как писал немецкий журналист Г. Хене, "сионисты восприняли утверждение нацистов в Германии не как национальную катастрофу, а как уникальную историческую возможность осуществления сионистских намерений... Коль скоро сионисты и национал-социалисты возвели расу и нацию в масштаб всех вещей, то между ними неизбежно должен был возникнуть общий мост" [ *3 ]. В 1963 году в США был опубликован "Каталог бумаг и микрофильмов документов архива Министерства иностранных дел Германии", из которого следовало, что, придя к власти, руководство Третьего рейха вступило в прямой сговор с сионистами [ *4 ].
[ *1 ] Ravenscroft Т. The Spears of destiny. Jork Beach. Maine, 1982. P. 110.
[ *2 ] Лайтман М. "Эрец-Исраэль принадлежит народу Израиля!" // Алеф. 7.3.1996.
[ *3 ] Der Spiegel. 19.12.1996.
[ *4 ] Бродский Р.М., Шульмейстер Ю.А. Сионизм. Львов, 1976. С.82-121. Далее факты сотрудничества фашистов и сионистов, исключая особо указанные, излагаются по этому изданию.
Еврейский общественный деятель А. Лилиеиталь в своей вышедшей в США книге "Оборотная сторона медали" отмечал, что "в первые месяцы существования гитлеровского режима сионисты были единственными представителями евреев, которые имели дело с немецкими властями. И они использовали свое положение, чтобы дискредитировать антисионистов и евреев, которые выступали за ассимиляцию. В результате было достигнуто соглашение между Еврейским агентством и нацистскими властями, которые обещали помочь эмиграции. Эта помощь осуществлялась даже со стороны гестапо и СС".
По инициативе одного из руководителей Еврейского агентства X. Арлозароффа в 1933 году в Берлине утверждается план переселения евреев из Германии в Палестину. Создается "Палестинское бюро" сионистских трестов по колонизации Палестины "Керен гаесод" и "Керен гасмет ле Израель", в котором, в частности работал один из будущих создателей государства Израиль Леви Эшкол.
Сионистским эмиссарам была предоставлена возможность разъезжать по Германии, отбирая в еврейских общинах молодых мужчин и женщин для отправки в Палестину. В Берлине и ряде других крупных городов Германии организуются "лагеря перевоспитания", в которых молодые евреи проходили сионистскую "учебу" и готовились для использования в сионистских поселениях Палестины. Особое внимание сионистские эмиссары придавали поиску и вывозу в Палестину богатых евреев.
Под эгидой Геринга совместно с сионистским руководством в Германии разрабатывается программа решения еврейского вопроса, получившая название "план Шахта". Этот план был разработан на переговорах президента германского банка Шахта с видным руководителем сионизма, директором английского банка М. Норманом. "План Шахта предполагал разделение евреев на работающих и неработающих, классификацию еврейских элементов по их способности освоиться в местах эмиграции". Шестьсот тысяч германских евреев подразделялись на три категории: 1) около 150 тыс. экономически дееспособных, которые эмигрируют в Палестину по определенно установленному плану, расписанному по годам и месяцам; 2) экономически пассивных, непосредственно зависящих от евреев первой категории (жены и дети), которые должны эмигрировать по мере того, как их кормильцы смогут обеспечить им содержание в местах нового поселения; 3) стариков и неспособных к эмиграции, которые остаются в Германии. Эта категория по негласному договору сионистов и фашистов подлежала уничтожению.
Сотрудичество нацистов и сионистов было увековечено специальной медалью, отчеканенной по указанию Геббельса после пребывания руководителя еврейского отдела СС в Палестине. На одной стороне медали изображалась свастика, а на другой - шестиконечная звезда. Гитлер запретил все еврейские организации и органы печати, но оставил "Сионистский союз Германии", преобразованный в "Имперский союз евреев Германии". Из всех еврейских газет продолжала выходить только сионистская "Юдише рундшау".
Выезжавшие под руководством сионистов из Германии в Палестину евреи вносили деньги на специальный счет в двух германских банках. На эти суммы в Палестину, а затем и в другие страны Ближнего и Среднего Востока экспортировались немецкие товары. Часть вырученных денег передавалась прибывшим в Палестину иммигрантам из Германии, а около 50% присваивали нацисты. [ *1 ] Только за пять лет, с 1933 по 1938 год, сионисты перекачали в Палестину свыше 40 млн. долл. (около 60% всех инвестиций в Палестину). [ *2 ]
Между Германией и Палестиной курсировал пассажирский лайнер "Тель-Авив" (название было написано древнееврейскими буквами), на мачте которого развевался флаг со свастикой, а капитаном был старый член нацистской партии Лейдиг. [ *3 ] Как свидетельствовал упомянутый мной Г. Хене, <во время еврейского погрома, носившего кодовое название "Кристальная ночь", в рейх Адольфа Гитлера прибыли два представителя Массада - Пино Гинцбург и Моше Авербах... Они предложили ускорить сионистскую программу перевоспитания евреев, пожелавших выехать в Палестину...
Немецкие транспорты Массада, перемещавшие евреев, - и это было неофициальное условие германской разведки - не должны были указывать на Палестину как на место доставки>.
В марте 1939 года П. Гинцбург подготовил свой первый контингент. <Он насчитывал 280 переселенцев, - свидетельствует Хене, - и страной назначения во исполнение приказа ставки рейха была определена Мексика. Эти 280 человек соединились в Вене с группой, организованной Моше Авербахом, сели в югославском порту Сушак на корабль "Колорадо", неподалеку от Корфу пересели на "Отранто"... и были доставлены в Палестину... Чем жестче реагировали английские власти, тем больше была готова помочь (сионистам) штаб-квартира Гейдриха. К середине лета она дала разрешение Гинцбургу направлять суда в Эмден и Гамбург для того, чтобы производить выселение из Германии прямым путем>. [ *4 ]
[ *1 ] Белая книга. Новые факты, свидетельства, документы. М., 1985. С.125-126.
[ *2 ] Там же. С.125.
[ *3 ] Там же. С.126.
[ *4 ] Der Spiegel. 19.12.1966.
В мае 1944 года сионистские деятели без колебаний согласились поставить немецкому командованию Восточного фронта 10 тыс. грузовых машин в обмен на обещание освободить лиц еврейского происхождения, находящихся в немецких лагерях, с целью их отправки в Палестину. Однако великие победы русского оружия заставили сионистов отказаться от преступной сделки [ *1 ].
Сионисты всячески препятствовали эмиграции евреев в другие страны мира, ориентируя их только на Палестину, тем самым сознательно обрекая часть евреев на тяжелые условия существования и гибель. Перед второй мировой войной правительства США и Англии планировали предоставление убежища 500 тыс. европейских евреев. Однако их предложения натолкнулись на противодействие сионистских вождей, стремившихся использовать войну для осуществления своих планов. Президент США Ф. Рузвельт с сожалением отмечал, что "этот план (эмиграции евреев в США. - О.П.) нельзя претворить в жизнь. Этого не допустят влиятельные лидеры еврейских общин в США... Сионисты понимают, что именно теперь удобнее всего стричь купоны для Палестины". То же отмечал и видный английский деятель того времени С. Шенфельд: "У нас были согласны предоставить убежище и помощь евреям, которым угрожал фашизм, но это натолкнулось на противодействие сионистов, которые признавали лишь одну форму помощи - отправку всех евреев в Палестину".
Для иудейских вождей еврейский народ был только материалом в исполнении их чудовищных планов. Совершенно сознательно они предполагали провести чистку еврейского народа, отрезать "больные и засохшие ветви". Гитлер и Третий рейх стали своего рода орудием в претворении иудейско-талмудической программы. Особенно цинично замысел иудейских вождей выразил будущий первый президент Израиля, глава международной сионистской организации Хаим Вейцман. На запрос Британской королевской комиссии о возможности переправить 6 млн. западноевропейских евреев в Палестину он ответил: "Нет. Старые уйдут... Они пыль, экономическая и моральная пыль большого света... Останется лишь ветвь". [ *2 ] Такую же позицию занимал и другой крупнейший вождь иудаизма - Бен-Гурион, молчаливо наблюдавший за запланированной чисткой еврейского народа, осуществляемой гитлеровскими изуверами.
Исторические документы доносят до нас неопровержимые свидетельства преступного сотрудничества иудейских вождей и деятелей Третьего рейха.
Привожу три свидетельских показания, принадлежащие самим евреям, опубликованные в "Белой книге". [ *3 ]
[ *1 ] Kimche J. and D. The secret roads. London, 1955. P. 13.
[ *2 ] Цит. по: Иванов Ю. Указ. соч. С.89.
[ *3 ] Белая книга. С.126-129, 134-137.
Г.Л. Бондаревский: <В годы второй мировой войны на территории Палестины действовало несколько сионистских военных и военно-террористических организаций. Представители главной из них - "Хаганы" установили контакт с Эйхманом и другими членами СС еще в 1937 году.
Другая организация - "Иргун цваи леуми" ("Национальная военная организация"), руководителями которой в годы второй мировой войны были Абрам Штерн, Менахем Бегин и Ицхак Изертинский (известный сегодня как Ицхак Шамир), - стала проявлять интерес к военным связям с нацистами в середине 1940 года. Сторонники ориентации на "фашистскую ось" во главе со Штерном - в дальнейшем главой пресловутой отколовшейся от "Иргуна" "банды Штерна" - направили осенью 1940 года предложение итальянским фашистам о сотрудничестве, рекомендуя скорейшее вступление фашистской армии в Палестину.
Недовольный медлительностью итальянцев, Штерн сделал попытку заключить далеко идущее военно-политическое соглашение с нацистами, которые поздней осенью 1940 года создали по линии абвера крупный военно-политический центр "Военная организация Ближний Восток" со штаб-квартирой в Анкаре и ответвлениями в Бейруте и Дамаске. В январе 1941 года в Бейрут с целью вербовки агентуры для этой организации прибыли из Берлина офицер абвера Р. Розен и руководитель ближневосточного отдела нацистского МИД Отто фон Гентиг. Это тот самый Гентиг, который еще в годы первой мировой войны вместе с Нидермайером возглавлял крупную военно-шпионскую миссию в Кабуле, он был хорошо известен своими связями с сионистами. Как отмечает в своих "Военных мемуарах" генерал де Голль, появление Розена и особенно Гентига в Бейруте привлекло внимание союзников.
Вот поразительный документ, озаглавленный "Предложение Иргун цваи леуми относительно разрешения еврейского вопроса в Европе и ее участия в войне на стороне Германии". Копия этого документа была обнаружена после войны в архивах германского посольства в Анкаре - в фондах военно-морского атташе, возглавлявшего созданную адмиралом Канарисом "Военную организацию Ближний Восток".
Поскольку сионистская пропаганда делала попытку поставить под сомнение его подлинность, хотел бы подчеркнуть, что о нем упоминает в своих мемуарах "Моя жизнь - служебная командировка" гитлеровский дипломат Отто фон Гентиг.
Обратимся непосредственно к документу: "Национальная военная организация (т.е. Иргун), которой хорошо известна добрая воля правительства германского рейха и его властей по отношению к сионистской деятельности внутри Германии и сионистским планам эмиграции, полагает, что:
1. Установление нового порядка в Европе в соответствии с его германской концепцией и осуществление подлинных национальных чаяний еврейского народа в том виде, в котором их воплощает собой НВО, могут соответствовать общим интересам обеих сторон.
2. Создание еврейского государства на национальной и тоталитарной основе, связанного с германским рейхом соответствующим договором, отвечало бы интересам сохранения и укрепления будущей германской позиции силы на Ближнем Востоке. Исходя из этих соображений... НВО в Палестине выражает готовность принять активное участие в войне на стороне Германии".
Далее следовали конкретные предложения о подготовке соответствующих еврейских воинских формирований в оккупированной гитлеровцами Европе.
Трудно сохранить спокойствие при чтении этого документа. Ведь был январь 1941 года. Уже был разработан гитлеровским генштабом и утвержден фюрером бандитский план нападения на Советский Союз - пресловутый план "Барбаросса". Гитлер и Гиммлер приступили тогда к реализации одного из самых страшных и кровавых преступлений в истории человечества - плана "окончательного решения" еврейского вопроса.
Уже гибли люди в гетто и концентрационных лагерях, уничтожались автоматным и пулеметным огнем еврейские женщины и дети, оккупированные страны Европы переживали один из самых тяжелых периодов.
И вот в это самое время любимец Бегина Абрам Штерн восхваляет гитлеровский новый порядок в Европе, предлагает Гитлеру заключение военного союза и обещает содействие будущих еврейских воинских формирований в оккупации фашистами Ближнего Востока.
Штерн, его планы и идеи не забыты в Израиле в наши дни. Когда Бегин назначил Шамира министром иностранных дел в своем кабинете, он одновременно распорядился выпустить марку с портретом Штерна.
Гитлеровцы не ответили на предложение "Иргуна" о военном сотрудничестве, ибо в 1941 году они уже в нем не нуждались.
Но Бегин, возглавивший в 1943 году "Иргун", и Шамир, ставший во главе ЛЕХИ, продолжали осуществлять свою военно-террористическую политику в Палестине, невзирая на то что это объективно ослабляло союзников по антигитлеровской коалиции и, следовательно, было на руку нацистам. В августе 1944 года по приказу Бегина был взорван в Иерусалиме отель "Царь Давид". В результате 91 человек был убит, 45 ранены, в том числе женщины и дети. В ноябре 1944 года по приказу Шамира был убит в Каире лорд Мойн - британский министр-резидент на Ближнем Востоке. Этот террористический акт вызвал восторг в стане нацистов, о чем красноречиво свидетельствует обнаруженный в архиве гестапо секретный документ, копию которого я держу в руках. Это информационный циркуляр шефа полиции и СД за номером УП В-2-ВN 29/43g-N 32.
Так за последние 50 лет на Ближнем Востоке своеобразно переплетаются история и современность, фашизм и сионизм>.
Ю.А. Шульмейстер: <Вина сионистских деятелей - прислужников нацистов - перед жертвами фашистского геноцида проявилась и в том, что они призывали к покорности, к сотрудничеству с гитлеровским режимом, ослабляя тем самым единый фронт борьбы с фашизмом. Сионисты, возглавившие созданные нацистами орудия геноцида "юденраты", участвовали непосредственно в отборе жертв для умерщвления. Пытаясь спасти своих единомышленников, сионистские деятели превратились в агентов гестапо. На их совести тысячи уничтоженных гитлеровцами евреев.
Я располагаю архивными документами, раскрывающими деятельность сионистов во Львове. В местном юденрате верховодили известные сионистские деятели. Первым председателем его был член исполкома краевой сионистской организации Галиции (Западная Украина) Иосиф Парнас, его сменил один из руководителей этой организации, Адольф Ротфельд. Третьим председателем юденрата был другой член исполкома сионистской организации Галиции - Генрих Ландесборг.
10 ноября 1941 г. Адольф Ротфельд доносил нацистскому губернатору, что юденрат приступил к созданию львовского гетто и "приложит все силы, чтобы выполнить эту задачу".
25 ноября 1941 г. Ротфельд уже сообщал, "что освобождение (от евреев. - О.П.) жилых районов I и V выполнили в установленный срок".
После концентрации львовских евреев в гетто юденрат активно участвовал в их депортации. Первая крупная акция была проведена в марте 1942 года, когда отправили на смерть 15 тысяч евреев.
Сохранились свидетельства и о втором этапе акции. Вот некоторые из них.
25 марта 1942 г. VI комиссариат украинской полиции докладывал: "В акции участвовали 22 украинских полицейских, 12 немецких полицейских, 40 - из еврейской службы порядка... Доставлено на сборный пункт на ул. Замарстыновскую 160 человек".
В этот же день поступило донесение из I комиссариата украинской полиции о том, что в акции по отправке евреев на смерть участвовали: "шуцполицейских - 10, украинских полицейских - 20, из еврейской службы порядка - 40. В школу на улице Собеского доставлено 512 евреев".
Как видно из донесения начальника украинской полиции Львова майора Ритулая командованию немецкой полиции, 25 марта 1942 г. украинскими и еврейскими полицаями отправлено в лагеря уничтожения 2254 человека еврейского населения. Газеты юденратов изображали фашистский геноцид как "заботу" о перевоспитании еврейского населения. Подло обманывая узников гетто, сионисты лишали их воли к сопротивлению, помогали убийцам.
1 апреля 1942 г. просионистская газета, издававшаяся во Львове, с предельным цинизмом писала, что благодаря "трудовому воспитанию" в фашистских концлагерях произойдет "возрождение еврейской нации">.
С.Л. Зивс: <Вот документы, подтверждающие прямое сотрудничество сионистских организаций с гестапо. Хочу обратить внимание прежде всего на два из них. Первый представляет собой отчет о контактах чинов гестапо с командированным в Берлин из Палестины уполномоченным диверсионно-разведывательной организации сионистов "Хагана" Ф. Полкесом.
Кстати говоря, в руководстве этой организации в то время находился Леви Эшкол (Школьник-Эшкол), который до того в течение трех лет работал в "Палестинском офисе" в Берлине, а впоследствии стал премьер-министром Израиля и в этом качестве пребывал во время израильской агрессии 1967 года.
По оценке гестапо, реальность сотрудничества с сионистами обеспечивалась идеологической платформой последних.
В гестаповском отчете особо выделяются два момента, идейно роднящие сионистов с нацистами: во-первых, крайний национал-шовинизм, вовторых, откровенный антикоммунизм. Этих двух моментов было достаточно для заключения грязной и циничной сделки о сотрудничестве.
Второй документ - подробный машинописный текст отчета о поездке А. Эйхмана и Г. Хагена в Палестину для углубления связей с представителем "Хаганы" Полкесом.
Оба документа имеются в распоряжении Антисионистского комитета.
Отчет о поездке Эйхмана и Хагена в Палестину содержит многие подробности, связанные с углублением "рабочих контактов" с сионистами во время приезда А. Эйхмана и его коллеги Г. Хагена в октябре 1937 года под видом журналистов в Палестину. 2 октября Эйхман и Хаген прибыли на борту теплохода "Романия" в Хайфу. 10 и 11 октября Эйхман провел переговоры с Ф. Полкесом в Каире, место встречи - кафе "Гроппи".
В гестаповском отчете воспроизведены, в частности, заявления Полкеса: "Еврейские националистические круги крайне довольны радикальной политикой Германии".
Следует обратить внимание на одну характерную деталь в гестаповском отчете. Дело в том, что Эйхман и Хаген в нем зафиксировали, что в соответствии с договоренностью Полкес передал им обещанную ранее разведывательную информацию.
Представитель сионистской организации, добиваясь поддержки нацистами планов создания сионистского государства, среди прочего обязывался также поставлять им любую информацию о действиях еврейских организаций в различных странах, направленных против нацистов>.
Сионистская спецслужба "Хагана" организовала взрыв пассажирского парохода "Патрия", представив его как акт коллективного самоубийства евреев, которым английские власти не разрешили высадиться в Палестине.
Как пишет видный исследователь сионизма Ю. Иванов, кроме ряда невыясненных причин осуществления этого зверского акта, одна была явной: прежде чем уничтожить "Патрию" и ее пассажиров, сионисты разработали легенду о беспрецедентном случае массового самоубийства тех, кто "предпочел смерть разлуке с родиной". Гибель людей и распространение этой легенды, по расчету сионистских лидеров, должны были повсеместно укрепить "дух сионизма", возбудить мировое общественное мнение против англичан и, следовательно, способствовать ликвидации британского закона об ограничении въезда в Палестину, чего к этому времени активно добивались определенные финансовые круги США [ *1 ].
<Происхождение взрыва (на "Патрии". - О.П.) никогда не было формально установлено, - писали Джон и Давид Кимши, - но ни для кого не было секретом, что его организовала "Хагана"... В Палестине и вне ее, однако, - подчеркивали авторы, - легенда о том, что сами эмигранты взорвали корабль, получила широкое распространение>. [ *2 ]
[ *1 ] Иванов Ю. Указ. соч. С.95.
[ *2 ] Kimche J. and D. Op. cit. P. 54.
Иудейские вожди не жалели жизней евреев. В результате политики сионистской организации погибли сотни тысяч евреев. Из примерно 500 тыс.-1 млн. (по разным оценкам) евреев, погибших во второй мировой войне, более половины являются жертвами преступного сговора иудейских вождей с нацистами. Как впоследствии признавались руководители сионизма, "если бы наша главная цель состояла в том, чтобы помешать ликвидации евреев и если бы мы вошли в контакт с партизанскими базами, то мы бы спасли многих" (Е. Ливнэ); <Когда меня спросили, даешь ли ты из "Карен хаешод" (сионистский фонд) деньги на спасение евреев в странах изгнания, я сказал нет! И сейчас я снова скажу нет> (X. Ландау) [ *1 ].
Геноцид еврейского народа, во главе которого наряду с Гитлером стояли X. Вейцман, Бен-Гурион и другие иудейские вожди, свидетельствовал о том, что и нацистов и сионистов объединяла общая идеология Сионских протоколов, делавшая любой народ объектом человеконенавистнических манипуляций и чудовищных расовых чисток. И Гитлер и Бен Гурион были братьями по духу, превращая свои народы в материал для осуществления бредовых избраннических идей.
Повинные в гибели сотен тысяч евреев иудейские вожди тем не менее добились своего. Численность еврейского населения Палестины увеличилась с 238 тыс. человек в 1933 году до 404 тыс. в 1936-м и до 600 тыс. в 1947 году. [ *2 ]
После войны иудейские вожди решились на чудовищный обман. Они заявили всему миру, что во второй мировой войне погибло 6 млн. евреев. Причем большая часть их, по утверждению фальсификаторов, была сожжена в газовых камерах. Кощунственная и совершенно нелепая ложь бросала вызов здравому смыслу и очевидным фактам. В 1933-1945 годах в зоне германской оккупации находилось всего не более 3 млн. евреев [ *3 ]. Тем не менее это не помешало иудейским фальсификаторам заявлять, что только в Освенциме погибло 4 млн. евреев. [ *4 ]
Примерно в 10 раз преувеличенная цифра так называемых "жертв холокоста" - 6 млн. - является плодом иудейско-талмудического мифотворчества. "Магическая цифра" 6 млн. погибших была придумана иудейскими вождями сразу же после первой мировой войны. 31 октября 1919 года в газете "Американские евреи" говорится об уничтожении "шести миллионов еврейских мужчин, женщин и детей". Как пишет историк Ю. Граф, <где и как тот "холокост" осуществлялся, из бессмысленной писанины в газете понять нельзя, но число 6 млн. названо семь раз.
А вот где находится ответ, почему непременно нужна эта цифра: она взята из древности, это священное число, заимствованное сумасшедшими политиками из Талмуда>. [ *5 ]
[ *1 ] Maariv (Israel). 24.4.1966.
[ *2 ] Hurewitz G. The Struggle for Palestine. N. Y., 1950. P. 27; Сионизм... С. 117.
[ *3 ] Harwood R. Six million lost and found //Historical Review Press, 1977. P. 28.
[ *4 ] У входа в Освенцим сионисты установили доску, на которой указывалось, что здесь "уничтожено" 4 млн. евреев. Позднее, поняв нелепость и неправдоподобность этой цифры, фальсификаторы заменили ее другой, с указанием 1 млн. человек, что тоже преувеличено во много раз.
[ *5 ] Граф Ю. Миф о холокосте. Правда о судьбе евреев во второй мировой войне. М., 1996. С.102.
По-видимому, цифра 6 млн. носила для иудеев-талмудистов религиозно-ритуальный характер. Недаром один из иудейских вождей - Наум Гольдман впоследствии президент Всемирного еврейского конгресса, в мае 1942 года на приеме в отеле "Балтимора" в Нью-Йорке, заявил, что из 8 (!) млн. евреев, находящихся в сфере немецкого господства, в живых осталось 2 или 3 млн. [ *1 ]. Не основанная ни на чем фантастическая цифра Гольдмана стала ориентиром для создания мифа о "шести миллионах".
[ *1 ] Gilbert M. Auschwitz und Allierteu. Munchen, 1982. S. 398.
Среди мифов XX века, созданных иудейскими вождями, миф о холокосте внедряется в массовое сознание с особой настойчивостью. Его цель - представить дело таким образом, будто именно еврейский народ пострадал больше всех других и поэтому остальные народы обязаны испытывать чувство вины, каяться и возмещать те материальные убытки, которые понесли в войне евреи. В конечном счете миф о холокосте это преступление перед Христианством, перед человечеством, перед Россией и, наконец, перед самим еврейским народом. В самом деле, создатели этого мифа кощунственно заявляют, что холокост есть опровержение Христа, ибо "лишения и страдания Христа несопоставимы" со страданиями евреев во второй мировой войне. В таком случае "Христос есть ложь и не от Него придет спасение", а от иудейства, как бы ставшего благодаря холокосту коллективным мессией. Миф о холокосте оскорбляет человечество, ибо представляет еврейский народ главной жертвой минувшей войны, хотя на самом деле евреи пострадали не больше, а даже меньше многих других народов, вовлеченных в истребительную войну, которую развязал наиболее последовательный выразитель имперских идей западной, иудейско-масонской цивилизации, маньяк и человеконенавистник (и не только в отношении евреев) Адольф Гитлер. Человечество заплатило за эту войну 55 млн. жизней, в числе которых настоящая, а не мифотворческая доля еврейского народа составляет не 6 млн., а примерно в 10 раз меньше.
Конечно, и это число очень велико и вызывает у нас глубокое соболезнование. Однако можно ли говорить об особой жертвенности евреев, когда доля русского народа (включая малороссов и белорусов) в этих 55 млн. жертв составляет не менее 27 млн. мужчин и женщин, детей и стариков. Именно русский, а не какой-либо другой народ испил самую большую чашу страдания во вторую мировую войну и спас все человечество от "нового мирового порядка", который и сегодня пытаются насаждать нынешние наследники Гитлера - американские президенты и их коллеги в Израиле. Создатели мифа о холокосте в сотни раз преуменьшают жертвы русского народа. Так, в "Энциклопедии холокоста" сообщается, что в германских лагерях якобы было убито 3 млн. евреев, а также "десятки тысяч цыган и советских военнопленных". Хотя на самом деле число только советских военнопленных (подавляющее большинство их составляли русские), погибших в немецких лагерях до 1944 года, составляет не менее 3,3 млн. человек. Так миф о холокосте оскорбляет память миллионов русских, павших жертвой "нового мирового порядка". Более того, ни на одной странице "Энциклопедии холокоста" нет упоминания о десятках миллионов жертв геноцида русского народа, совершенного под руководством еврейских вождей в первые два десятилетия с 1917 года. Не на пользу в конечном счете миф о холокосте и евреям. Вот почему среди тех, кто на Западе развенчивает ложь холокоста, немало евреев, которые понимают, что этот миф является причиной новых обострений отношений между народами, пример чему - события на Ближнем Востоке. На волне мифа о холокосте как бы в расплату за "особые страдания еврейского народа", вопреки воле жителей Палестины, незаконно возникло государство Израиль, ставшее постоянным очагом напряженности и войны на Ближнем Востоке, принесшей страдания и гибель миллионам арабов.
Глава 48
Идеология Сионских протоколов в истории государства Израиль. Геноцид арабского народа. - Массовые убийства женщин и детей. Иудейские бандформирования "Хагана", "Иргун" и "Штерн". - Изгнание арабов из родных мест. - Расизм. - Государственный терроризм. - Фашистский характер еврейского государства. - Криминальный состав правящей элиты Израиля.
Возникновение и утверждение государства Израиль - это история чудовищных преступлений иудейских вождей против человечества и еврейского народа. Раввины кощунственно утверждают, что создание Израиля - это ответ Бога на холокост. Опираясь на миф о холокосте, иудеи-талмудисты стремятся освятить именем Бога криминальный, террористический, расистский характер израильского режима. Запятнанные кровью сотен тысяч евреев иудейские вожди с маниакальным упорством стремятся создать государственную организацию, на территории которой 99% евреев не проживали почти две тысячи лет. Более того, как этническая общность нынешние евреи не имели ничего общего с жителями исторической Иудеи первого века Христианства.
Претензии иудейских вождей на Палестину опираются на давно развеянные мифы, ветхозаветные предания об "избранном народе", которому уготована "земля обетованная". Однако именно в этой части Сын Божий Иисус Христос Своим Новым Заветом пересмотрел Ветхий Завет и лишил иудеев избранничества. [ *1 ]
Сегодня иудейский миф об "избранном народе" и "земле обетованной" опровергается даже еврейскими исследователями. Один из самых известных еврейских писателей и ученых XX века - А. Кестлер в книге "Тринадцатое колено" доказывает, что сегодняшние евреи никогда не жили в древней Палестине, а являются потомками хазар, перешедших в иудаизм в 800 годах после Рождества Христова. Такие евреи, по его оценке, составляют 82% мирового еврейства. Кестлер считает, что они не имеют права претендовать на "землю обетованную". К таким же выводам пришел другой еврейский исследователь, Б. Фридман. Он убедительно показал, почему подавляющее большинство современных евреев не могут быть отнесены к "избранному народу" Библии. Как и Кестлер, он пришел к выводу, что нынешние евреи - выходцы из южных районов России (бывшей Хазарии) и не являются настоящими евреями. [ *2 ]
Даже название Израиль иудейские вожди украли у народа, который еще в Х веке до Р. X. отказался сосуществовать с иудейским племенем. Израиль тогда был сильной и сплоченной страной, объединяющей 10 племен, не являвшихся евреями. Иудеи были в этом союзе небольшим поселением на юге. Еврейская энциклопедия пишет, что "Иосиф и Иуда принадлежат к разным потомственным линиям", добавляя, что иудеи "по всей вероятности, не были израильским племенем". В Британской энциклопедии отмечается, что иудаизм образовался много позже того, как израильтяне слились с другими народностями, что о взаимоотношениях этих двух народов можно сказать, что "израильтяне не были евреями". [ *3 ]
[ *1 ] Подробнее - см. мою книгу "Тайна беззакония".
[ *2 ] См.: Koestler A. The thirteenth tribe. N. Y., 1994; Freedman В. Facts are facts. N. Y., 1995.
[ *3 ] Цит. по: Рид Д. Указ. соч. С.11.
Впрочем, иудейские лидеры прекрасно понимали необоснованность своих претензий на Палестину. Недаром они, и прежде всего основатель сионизма Т. Герцль, готовы были избрать для строительства еврейского государства любую предлагаемую им территорию. В разное время это были Уганда, Аргентина, Мадагаскар.
Стремясь к созданию еврейского государства, они видели в нем будущий инструмент влияния на еврейство, орудие, управляемое им. В современных условиях, чтобы объединить еврейство для осуществления иудейско-талмудических планов, требовалось создание новых форм его организации и подчинения правящей верхушке, а также его изоляции и противопоставления другим народам. Старые формы управления еврейской массой в виде гетто и кагалов к концу XIX века потеряли свою политическую эффективность. Сотни тысяч простых евреев постепенно выходили из-под власти иудеев-талмудистов и начинали интегрироваться в Христианскую цивилизацию, а часть непритворно принимала Христианство.
Иудейским вождям грозило остаться генералами без армий. Бредовые идеи "избранничества" и "права на мировое господство" без опоры на соплеменников теряли всякий смысл, тем более что под влиянием развития религиозного реформаторства в определенной степени разрушалось человеконенавистническое и расистское ядро талмудического иудаизма.
Чтобы спасти себя, иудейские вожди и близкая к ним часть еврейской элиты предпринимали решительные шаги по созданию еврейского государства. Еще в конце XIX века иудейские претензии на Палестину, заселенную арабами, в отношении к которым жившие там евреи составляли всего несколько процентов, были одновременно и утопией, и неслыханной наглостью. Однако за всем этим скрывались точный расчет и тщательно разработанная программа.
Еще в 1903 году один из руководителей мирового еврейства - Макс Нордау определил все этапы создания будущего государства Израиль:
"Позвольте мне сказать несколько слов и показать вам ступеньки лестницы, которые поведут наше дело все выше и выше: Герцль, сионистский конгресс, английское предложение Уганды, будущая мировая война и мирная конференция, на которой с помощью Англии будет создана независимая еврейская Палестина". [ *1 ] Все, что сказал Нордау, так и сбылось. За 11 лет до начала первой мировой войны этот иудейский деятель предсказал события, которые произошли после нее. Конечно, это было не просто совпадение, а тщательно разработанный план, которому следовали иудейские лидеры. Первая мировая война (взаимное столкновение христианских народов), уничтожившая три христианские Монархии - России, Германии, Австро-Венгрии, была спланирована иудейскими идеологами задолго до ее начала.
[ *1 ] Цит. по: Рид Д. Указ. соч. С.203.
Главной жертвой иудейских вождей стал арабский народ Палестины и прилежащих к ней стран. Для утверждения власти иудейских вождей были убиты и замучены миллионы арабов, а их земли и имущество незаконно присвоены. Фашистские методы заселения Палестины евреями потрясли мир не в меньшей степени, чем зверские расправы гитлеровцев над русскими людьми во второй мировой войне.
Израильское государство строилось на основе идеологии Сионских протоколов. Иудейские вожди взяли на вооружение самые чудовищные средства и методы борьбы - массовый террор в отношении неевреев, убийства политических противников, запугивание, шантаж, подкуп. Первым этапом иудейской войны против арабского народа Палестины была скупка еврейскими банкирами за бесценок большого количества земли и заселение ее евреями, преимущественно из России. Эти последние зачастую принадлежали к революционным бандформированиям 1905-1907 годов (а позднее и 1917-1920.гг.), многих из них Русское правительство разыскивало за совершение тяжких преступлений (убийства, ограбления, вымогательства). По-видимому, именно из этого контингента сионистские лидеры сколачивали бандформирования для проведения террора против арабского населения. Банды иудейских террористов использовали те же методы, что и против русских людей в России: нападая на арабские семьи, уничтожали всех от мала до велика, остальные под страхом смерти вынуждены были покидать Палестину. Свои бандформирования иудейские террористы лицемерно называли "отрядами самообороны".
Планы иудейских вождей включали "освоение" территории не только Палестины, но и Сирии, Ливана и Ирана, входивших в состав Османской империи. <Поскольку святые земли Израиля находятся в пределах турецких границ, - заявлялось в 1909 году в иудейской газете "Аврора" (Стамбул), - для создания независимого сионистского государства на Ближнем Востоке евреи должны добиваться высокого положения в Турции>.[ *1 ] Используя подкуп и запугивание, сионисты сделали своей марионеткой великого визиря Хаккы-пашу, вынудив его дать разрешение на свободный въезд в Турцию неограниченного числа евреев из России и Румынии".
Иудейские конспираторы способствуют расчленению турецкого государства. Так называемые младотурки (масонская партия Турции) становятся рупором осуществления интересов иудаизма. Во время первой мировой войны сионисты выступают главными инициаторами оккупации Палестины английскими войсками.
В правительствах Англии, Франции, США создается иудейское лобби, щедро финансируемое еврейскими банкирами. С его помощью сионисты вербуют сторонников среди высокопоставленных гоев, согласных поддержать иудейских вождей в деле создания еврейского государства в Палестине.
[ *1 ] В самом начале XX века султан Абдул Хамид II ответил отказом на предложение Т. Герцля погасить все его долги, если тот даст разрешение на покупку палестинских и ливанских земель для евреев. Султан ответил Герцлю язвительным письмом, в котором заявлял, что евреи сумеют получить Палестину лишь в случае, если Османскую империю расчленят и погубят (Алестии Ф. Указ. соч. С.6-7).
Английское иудейское лобби было особенно многочисленным и влиятельным. К моменту окончания первой мировой войны оно включало такие крупнейшие политические фигуры, как Д. Ллойд Джордж и А. Бальфур. Оба они в разные годы были премьер-министрами Англии, фактически все время находясь на содержании у еврейского капитала. В ноябре 1917 года эти деятели фабрикуют так называемую "Декларацию Бальфура". Она не была официальным документом, а представляла собой частное письмо министра иностранных дел Бальфура иудейскому банкиру Лионелю Уолтеру Ротшильду. В письме, в частности, говорилось, что "правительство его величества благосклонно относится к идее учреждения в Палестине национального очага для еврейского народа и приложит все усилия, чтобы облегчить достижение этой цели".
Частное, ни к чему не обязывающее письмо Бальфура сионистская пропаганда превращает в своего рода официальный документ, рассматривая его как государственное обязательство Англии в деле создания еврейского государства.
Используя все возможные рычаги влияния, иудейские вожди добиваются в 1918 году оккупации Палестины английскими войсками и установления там оккупационного антиарабского режима. Под давлением сионистов Верховный союзнический совет Антанты (состоявший почти полностью из масонов) принимает решение о передаче Великобритании управления территорией Палестины. Более того, вопреки международному праву и здравому смыслу, в текст мирного договора включается липовая "Декларация Бальфура". Таким образом, этот незаконный документ (частное письмо) получает международно-правовое признание.
Иудейские бандформирования в Палестине были фактически легализованы. Обнаглевшие сионисты во главе с профессиональным преступником В. Жаботинским стали открыто преследовать и убивать арабов. Чтобы терроризировать коренное население, евреи уничтожали целые селения, а попытки арабов сопротивляться объявляли восстаниями и под видом их подавления еще более усиливали террор против арабов. Иудейские вожди отрицали само право арабов жить на земле своих предков, ибо на смену им идет "высшая" еврейская раса, более полезная для мира, чем арабы. Полностью повторяя фашистскую расовую теорию, Г. Сайдботем заявлял: "Ложным демократическим или либеральным принципом является положение, утверждающее, что коль скоро данная нация занимает ту или иную территорию, то это территория принадлежит ей на все времена... Возможно занимать ту или иную территорию лишь тогда, когда нахождение на ней той или иной нации приносит пользу всему миру в целом, в противном случае нация теряет моральное или политическое оправдание своего пребывания там, где она находится. Нет также у той или иной расы абсолютного права предрешать свое будущее в ущерб будущему другой расы, которая способна дать миру гораздо больше". [ *1 ]
По расистской логике сионистов, вытекающей из учения Талмуда, "высшая еврейская раса" в силу своего превосходства над другими обладает неоспоримыми "правами" на любые территории, а все, кто отрицает эти "права", должны быть уничтожены. "Палестина, - заявлял руководитель иудейских банд формирований масон В. Жаботинский, должна принадлежать евреям. Применение соответствующих методов с целью создания национального еврейского государства будет являться обязательным и всегда актуальным элементом нашей политики. Арабы знают уже сейчас, что мы должны с ними сделать и чего мы от них требуем. Необходимо создавать обстановку "свершившихся фактов" и разъяснять арабам, что они должны покинуть нашу территорию и убраться в пустыню". [ *2 ]
[ *1 ] Sidebotham H. British imperial interest in Palestine. London. Garden city press ltd, 1957. P. 11-12.
[ *2 ] Цит. по: Иванов Ю. Указ. соч. С.114.
[ *3 ] Hurewitz G. The Struggle for Palestine. P. 27.
[ *4 ] Иванов Ю. Указ. соч. С.104.
Создавая все новые и новые иудейские бандо-формирования, В. Жаботинский, подобно Гитлеру, в борьбе за "жизненное пространство" призывал к тотальной милитаризации молодежи. "Наша программа, - заявлял этот иудейский фюрер, - оба берега реки Иордан. Метод - массовая колонизация. Решение финансовой проблемы - национальный заем... Следовательно, требование часа заключается в проведении новой политической кампании и милитаризации еврейской молодежи..." Организованная Жаботинским милитаризация еврейской молодежи искалечила жизнь и сознание многих тысяч евреев, превратив их в профессиональных преступников, насильников и убийц, неспособных на нормальные человеческие чувства и отношения.
К 1933 году еврейское население в Палестине возросло до 238 тыс. человек, а к 1936-му - до 404 тыс. [ *1 ] Соответствующим образом сокращалось число арабов. Их удельный вес в общей численности населения Палестины сократился с 97% в конце XIX века почти до 40% в 1947 году. В докладе Английской королевской комиссии указывалось, что к 1930 году 29,4% арабских семей были лишены земли. К 1936 году было зарегистрировано 3271 заявление от семей арабов, насильственно лишенных земли иудейскими оккупантами.
[ *1 ] В 30-40-х годах иудейские бандформирования стали убивать не только арабов, но и англичан. Иудейские вожди и возглавляемые ими бандформирования не хотели мириться с тем, что британская администрация пыталась хотя бы немного смягчить жестокий произвол евреев в Палестине.
Иудейские бандиты усилили свой террор против англичан в самый разгар второй мировой войны, тем самым помогая Германии. Еврейские террористы убили сотни английских солдат, офицеров и чиновников. В августе 1944 года по приказу руководителя бандформирования "Штерн" будущего премьер-министра Израиля М. Бегина в Иерусалиме была взорвана гостиница "Царь Давид". Впоследствии он писал в своих воспоминаниях, что было убито и ранено более 200 человек. [ *1 ] Осенью того же года выстрелом в спину еврейский боевик из банды "Штерн" убил английского министра-резидента лорда Мойна, осмелившегося заявить о необходимости серьезной борьбы с иудейскими бандами, терроризировавшими всю Палестину,
После второй мировой войны в Палестине раскручивается еще более страшный виток насилия. Еврейские пришельцы объявляют себя полными хозяевами страны и настаивают на немедленном создании еврейского государства как "справедливой компенсации" за "особые" "страдания еврейского народа в минувшей войне".
Бессовестно эксплуатируя лживый миф о холокосте, иудейские вожди требуют от ООН узаконить еврейскую оккупацию арабских земель и немедленно создать еврейское государство в границах, которые они сами себе отвели. Во многих странах началась организованная пропагандистская кампания. Было активизировано сионистское лобби великих держав, от которых зависело принятие этого решения. Государственные деятели, не разделявшие позиции сионистов, подвергались преследованиям и клеветническим поношениям. Министра обороны США Дж. Форрестола, категорически возражавшего против создания государства Израиль, иудейские средства массовой информации затравили самым подлым образом, клеветнически обвинив его во всех возможных грехах: "Он был сумасшедшим, был трусом, не вступился за свою жену при нападении грабителей, он подавал ложные сведения при уплате налогов". Впоследствии один из друзей Форрестола сообщал, что <министр доведен этими преследованиями до такого состояния, что его близкие были в сильнейшей тревоге за него. Несколько недель спустя он выбросился из окна небоскреба, оставив на столе переписанные из греческой трагедии стихи, заканчивавшиеся словами: "Горе, горе! Таков будет плач...">. [ *2 ]
[ *1 ] Begin Menachem. The Revolt. Story of the Irgun. Tel-Aviv, 1964. P. 18.
[ *2 ] Рид Д. Указ. соч. С.470. По данным Л. Кея, это не было самоубийством, Форрестол был выброшен из окна иудейскими террористами (Keй Л. Мировой заговор. Нью-Йорк, 1975. С.71).
29 ноября 1947 года большинством в 2/3 голосов (в том числе СССР и США) Генеральная Ассамблея ООН приняла решение об отмене мандата Англии на управление Палестиной. Ее территория разделялась на два самостоятельных государства: арабское и еврейское. Арабское государство должно было получить земли в 11,1 тыс. кв. км (42%), а еврейское - 14,1 тыс. кв. км (56%). Города Иерусалим и Вифлеем вместе с прилегающими к ним районами выделялись в особую административную единицу и получали международный статус. Население Палестины было строго определено по национальному составу, предусматривалось проживание в арабском государстве 725 тыс. арабов и 10 тыс. евреев, а в еврейском - 498 тыс. евреев и 407 тыс. арабов. В международном городе Иерусалиме население складывалось из 105 тыс. арабов и 100 тыс. евреев. [ *1 ] Предполагалось также возвращение арабских беженцев, изгнанных иудеями из своих родных мест.
Иудейские же вожди решили действовать явочным порядком, грубо поправ решения ООН. Не дожидаясь официального оформления арабского и еврейского государств, они в мае 1948 года самопровозглашают Израиль на выгодных им условиях н немедленно начинают вероломную войну против арабов. [ *2 ] Иудейские военные формирования, ядром которых являлись банды, образованные еще в 20-30-х годах, типа "Иргун" или "Штерн", вели большей частью партизанскую войну, осуществляя тотальное уничтожение, массовую резню арабов, не исключая женщин и детей.
[ *1 ] Никитина Г.С. Государство Израиль. М., 1968. С. 53--54.
[ *2 ] Война эта готовилась иудеями загодя. Из США, Англии, Франции сионисты получили самое совершенное оружие, технику и снаряжение, а также инструкторов.
В результате к началу 1949 года Израиль почти удвоил свою территорию, незаконно захватив большую часть земли (около 7 тыс. кв. км), на которой должно было строиться арабское государство, а также международный Иерусалим.
По всей стране разъезжали тысячи джипов, подаренных Израилю американским правительством, в которых сидели хорошо вооруженные иудейские головорезы, осуществлявшие массовый террор против арабского населения. Уничтожению подвергались жители многих арабских селений.
31 декабря 1947 года иудейскими бандитами была взорвана бомба в квартале арабских рабочих в Яффе. 4 января 1948 года взрыв бомбы разрушил генеральный штаб Арабского национального комитета. На рассвете 8 апреля 1948 года бандформироваиня "Иргун" и "Штерн" окружили деревню Дейр-Яссин вблизи Иерусалима и начали кровавую резню. Член международного Комитета Красного Креста швейцарец Жорж Боше так описывает эту расправу: <Люди "Иргуна", вооруженные автоматами и ножами, оккупировали маленькое селение Дейр-Яссин вблизи Иерусалима, безоружные жители которого в количестве 400 человек жили в мире с окружающими их евреями. По громкоговорителям населению было приказано в течение четверти часа сдаться. Несколько человек вышли вперед, и их перебросили на территорию арабских государств. Остальное население - мужчины, женщины, дети - все было хладнокровно уничтожено. С лица земли были также стерты арабские населенные пункты Вади-Диоз, Пардес-Абу, Лявам и Корао-Тобиас>. [ *1 ]
23 апреля 1948 года иудейские бандформирования напали на порт Яффу и начали обстреливать населенные арабами районы. Эти акции со- провождались передачей по громкоговорителям угроз с ультимативным требованием к жителям покинуть свои дома и бежать в другие арабские государства.
Спасая свою жизнь, 900 тыс. жителей Палестины бежали в другие арабские страны. Свыше 70% арабского населения были согнаны со своих земель и лишились крова. [ *2 ] Вот только некоторые факты:
5 ноября 1948 года население деревни Иркит в Западной Галилее было насильственно вывезено из Израиля.
15 ноября 1948 года население деревни Кфар Вираам насильственно изгнано.
4 февраля 1949 года большинство населения деревни Кфар Анан насильственно изгнано за кордон. Жилища разрушены армией.
28 февраля 1949 года 700 арабов-беженцев из других деревень арестованы в деревне Кфар Ясир и насильственно препровождены за кордон. [ *3 ] Остановить волну чудовищных иудейских жестокостей против арабов пытался представитель ООН граф Фольке Бернадотт, посвятивший себя делу "смягчения человеческих страданий в мире". Его главной заботой было арабское население, изгнаннное после погрома в Дейр-Яссине из родных мест и сосредоточенное возле границ Израиля. Миротворец, ознакомившись осенью 1948 года с положенем дел в Палестине, предложил восстановить справедливость: 1) границы Израиля должны быть возвращены к исходному положению, согласно рекомендациям ООН от ноября 1947 года, районы, захваченные евреями, должны быть возвращены арабам, а ООН должна обеспечить неприкосновенность этих границ; 2) Иерусалим должен быть интернациональным городом, как это предусматривалось рекомендациями ООН; 3) ООН должна "подтвердить и обеспечить" право арабских беженцев вернуться в родные места.
[ *1 ] Когда исчезают миражи. Сионизм: практика темных дел. М., 1987. С.26-27. Впоследствии, выступая в Тель-Авиве во время предвыборной кампании, один из организаторов массовых убийств - военный преступник М. Бегин открыто бахвалился своими кровавыми "заслугами": "Другим вкладом Иргуна в общее дело был Дейр-Яссин, заставивший арабов покинуть страну, освободив место для новых пришельцев. Без Дейр-Яссина и последовавшего изгнания арабов нынешнее правительство не могло бы принять в стране и десятой части иммигрантов" (Рид Д. Указ. соч. С.487).
[ *2 ] Никитина Г.С. Указ. соч. С. 58.
[ *3 ] On the situation of the Arabs in Israel, CPI. Tel-Aviv, 1966. September.
За эти справедливые предложения, отправленные им в ООН, граф Бернадотт был зверски убит иудейскими террористами из банды "Штерн", которую возглавлял будущий премьер-министр Израиля Менахем Бегин. По приказу последнего графа Бернадотта остановили по дороге в Иерусалим. Из джипа, преградившего дорогу графу, выскочили трое иудейских бандитов и очередями из автоматов убили миротворца.
Как выяснилось почти через 50 лет, убийству графа Бернадотта способствовал первый Генеральный секретарь ООН Трюгве Ли, состоявший агентом израильской спецслужбы и регулярно передававший иудейским руководителям секретные международные документы, касающиеся Ближнего Востока. Генсек-шпион, получив отчет Бернадотта, немедленно передал его израильской стороне, а та приняла решение ликвидировать миротворца, не дав ему ознакомить со своими выводами мировую общественность. [ *1 ]
[ *1 ] Известия, 5.10.1996. В книге норвежского журналиста О. Твейта "Все для Израиля", опубликованной в 1996 году, приводятся архивные данные Израиля и свидетельские показания бывшего министра иностранных дел Израиля Абба Эбана, подтверждающие факт вербовки Генерального секретаря ООН Трюгве Ли и его тайного сотрудничества с израильской спецслужбой. Трюгве Ли прямо советовал Израилю "вывести Бернадотта из игры".
С 1948 года в Израиле установился кровавый преступный режим. Деятельность его прямо согласовывалась с расистским духом Сионских протоколов. Чтобы создать свое государство, иудейские вожди убили или согнали с родных земель не менее 1,5 млн. арабов. Таким образом, на каждого вновь испеченного гражданина Израиля приходилось двое убитых или изгнанных. Такова была первоначальная цена государства Израиль.
По своему внутреннему содержанию Израиль создавался и развивался как государство фашистского типа. С фашизмом его роднили не только расизм и государственный терроризм, но и особенности состава правящей верхушки, формировавшейся преимущественно из преступников, террористов, двойных-тройных агентов разных спецслужб. Верхний эшелон израильской элиты начал создаваться еще в 20-30-х годах из выходцев из России с преступным прошлым. X. Вейцман, В. Жаботинский, Д. Бен-Гурион, П. Рутенберг и ряд других крупнейших деятелей сионизма принадлежали к кровавому революционному подполью и были повинны в убийстве многих русских людей. Например, масон П. Рутенберг (1878-1942), эсеровский террорист, убийца Г. Гапона и ряда других лиц, в 1929 и 1940 годах занимал пост председателя "Национального комитета" ("Ваад Леуми") - сионистского правительства еврейских поселений в Палестине - и был организатором иудейских бандформирований. Еще более страшным человеком являлся первый премьер-министр Израиля Д. Бен-Гурион. Этот "израильский герой", прославившийся кровавыми "подвигами" в России, совмещал деятельность террориста и организатора иудейских бандформирований со службой в иностранных разведках. В Особом архиве СССР мне удалось найти досье французской разведки, которая рассматривала Бен-Гурнона и П. Рутенберга как иностранных агентов на Ближнем Востоке. [ *1 ] Другой кумир сионистов, В. Жаботинский, ответствененный за огромное количество убийств мирных жителей, организовал целый ряд террористических организаций, и среди них одну из самых жестоких в истории мирового терроризма - "Иргун Цван Леуми", воспитал несколько поколений террористов и наемных убийц вроде Менахема Бегина и Ицхака Шамира. Два последних в разное время возглавляли тайную террористическую организацию "Штерн" ("Звезда"), совершившую убийства тысяч людей, и среди них лорда Мойна, графа Бернадотта, а также многих руководителей арабских организаций.
Глава 49
Дух Сионских протоколов в воспитании израильской молодежи. Наука расизма и ненависти. - Массовые убийства арабов. - Усиление террора. - Вытеснение местного населения. - Захватнические войны Израиля. - Агрессор увеличивает свою территорию в пять раз. - Стремление превратить Израиль в центр мирового контроля.
"Возникновение Израиля не является концом нашей борьбы, - заявил первый премьер-министр израильского правительства военный преступник Бен-Гурион. - Сегодня мы ее только начали". И в качестве ближайшей задачи после образования Израиля призвал к захвату арабских земель "от Нила до Евфрата" [ *2 ], созданию еврейского государства в границах ветхозаветного Израиля. Это означало, что иудейские вожди ставили вопрос о фактической ликвидации военно-террористическим путем таких арабских государств, как Ирак, Сирия, Иордания, Ливан, Египет.
[ *1 ] Особый архив. Ф. 7, оп. 1, д. 2006, л. 440.
[ *2 ] Цит. по: Романенко А.3. О классовой сущности сионизма. Л., 1986. С. 127-128.
Иудейские вожди призывали своих соплеменников к массовым убийствам граждан соседних государств и захвату их территорий. "Вы, израэлиты, не должны быть сердобольными, когда убиваете своего врага, - подобно Гитлеру, заявлял в 1958 году другой военный преступник и будущий премьер-министр Израиля Менахем Бегин. - Вы не должны сочувствовать ему до тех пор, пока мы не уничтожим так называемую арабскую культуру, на развалинах которой мы построим свою собственную цивилизацию". "Обратив взгляд на север, - декларировал все тот же М. Бегин, - мы видим плодородные низменности Сирии и Ливана... на востоке раскинулись богатые долины Евфрата и Тигра... и нефть Ирака, на западе - страна египтян. У нас не будет возможностей для развития, пока мы не урегулируем наши территориальные проблемы с позиции силы, мы вынудим арабов к полному послушанию". [ *1 ]
С маниакальной настойчивостью иудейские вожди с самого детства внушают молодым людям бредовые идеи захвата арабских земель, учат их жестокости, безжалостности и умению убивать. Повсюду в израильских школах установлены стенды с цитатой: "Вот ваша земля, сыны Израиля..." Каждый ученик, изучавший Ветхий Завет, знает окончание ее: "От реки Египетской до великой реки, реки Евфрат". Так каждому ученику внушают идею "великого Израиля".
Известный военный преступник, а впоследствии премьер-министр Израиля Бен-Гурион так поучал еврейскую молодежь: "Карта Израиля не является картой нашей страны. У нас есть другая карта, которую вы, студенты и молодежь еврейских школ, должны воплотить в жизнь. Израильская нация должна расширить свою территорию от Евфрата до Нила" [ *2 ].
[ *1 ] Walichnowski Т. Od Jefratu az do Nilu //Kontynenty. 1968. N2.
[ *2 ] Цит. по: Иванов Ю. Указ. соч. С.113-114.
Расизму и человеконенавистничеству в израильских школах обучают с первых классов. Изучение Талмуда ведется восемь лет в течение полутора тысячи учебных часов. Раввины, которые наставляют учеников в науке Талмуда, не скрывают своих расистских и человеконенавистнических взглядов. Характерен пример руководителя ешивой (иудейской школой) в палестинском городе Наблусе на западном берегу Иордана раввина Ицхака Гинзбурга.
Этот наставник молодежи в интервью нью-йоркскому еженедельнику "Джуиш уик" откровенно заявлял: "Если тонут двое, еврей и нееврей, Тора гласит, что первым нужно спасать еврея. Если каждая клетка тела еврея содержит божественность и является частицей Бога, то и каждая нить его ДНК тоже часть Бога. Таким образом, в ДНК евреев есть нечто особенное" [ *1 ]. Раввин спокойно рассуждает, что, "если еврею нужна печень, можно ли ради его спасения взять печень у случайного прохожего-нееврея? Тора, вероятно, разрешила бы это". "Жизнь еврея есть бесконечная ценность, - поясняет Исхак Гинзбург. - В ней безмерно больше святого и уникального, чем в жизни нееврея". Раввин уверен, что евреи нация носителей небесного наказа людям, а остальные - получатели.
Раввин горячо одобряет поступок иудейского изувера Баруха Гольдштейна, который, исповедуя примерно те же постулаты, в феврале 1994 года перебил из автомата 29 палестинцев, молившихся в мечети Хеброна. Гинзбург называет его "евреем, отдавшим жизнь за свой народ", а в недавно написанной книге о Гольдштейне раввин определяет его поступок как "акт мужества, источником которого служила небесная благодать".
В 1989 году этот раввин возглавил бандитский поход учащихся своей ешивы на территорию палестинских арабов. Погромщики проскользнули через армейские патрули, проникли в палестинскую деревню и учинили там погром, убив 13-летнюю палестинку. Выступая на суде над убийцей девочки, раввин Гинзбург "был прост и ясен". "Народ Израиля должен подняться и публично заявить, - сказал он, - что еврей и гой, прости Господи, не одно и то же". "Еврея, убивающего нееврея, нельзя считать убийцей. Он не нарушает Шестую заповедь, гласящую: не убий, ибо она относится только к убийству евреем еврея".
Убийство арабов иудейский бандит, раввин Гинзбург называет "мицвой" - делом, угодным Богу.
Плоды иудейской науки расизма и ненависти проявляются повсюду. <Видишь ли, араб всегда остается арабом, - заявил корреспонденту израильской газеты "Од Нова" 15-летний еврейский подросток. - Когда араб видит винтовку, он сразу же бросается наутек. Если бы не ООН, Суэцкий канал давно бы был в наших руках. Мы бы их всех вырезали. Но это от нас не уйдет>. [ *2 ]
[ *1 ] Здесь и далее цитаты раввина И. Гинзбурга приводятся по еврейской еженедельной газете на русском языке "Кстати". 30.4.1996.
[ *2 ] Zeromski A. Na zachod od Jordanu. Warszawa, 1965. S. 236.
В середине 60-х годов американский ученый Г. Тамарин раздал израильским школьникам 1066 анкет (563 мальчикам и 503 девочкам). Школьники должны были ответить на вопросы, касающиеся библейской книги Иисуса Навина, которую они изучают с 4-го по 8-й класс:
<Тебе хорошо известны следующие отрывки из книги Иисуса Навина: "Народ воскликнул, и затрубили трубами. Как скоро услышал народ голос трубы, воскликнул народ громким голосом; и обрушилась стена города до своего основания, и народ пошел в город, каждый с своей стороны, и взяли город. И предали заклятию все, что в городе, и мужей и жен, и молодых и старых, и волов и овец, и ослов, все истребили мечом (6, 19-20). В тот же день взял Иисус Макед и поразил его мечом и царя его, и предал заклятию их и все дышащее, что находилось в нем: никого не оставил, кто бы уцелел; и поступил с царем Македским так же, как поступил с царем Иерихонским. И пошел Иисус, и все израильтяне с ним из Македа к Ливне, и воевал против Ливны; и предал Господь и ее в руки Израиля, и царя ее, и истребил ее Иисус мечом, и все дышащее, что находилось в ней: никого не оставил в ней, кто бы уцелел; и поступил с царем ее так же, как поступил с царем Иерихонским" (10, 28-30).
Ответь, пожалуйста, на два вопроса:
1. Считаешь ли ты, что Иисус Навин и израильтяне поступили правильно - или неправильно? Объясни, почему у тебя именно такое мнение.
2. Допустим, что израильская армия захватила во время войны арабскую деревню. Хорошо или плохо поступить с жителями этой деревни так, как Иисус поступил с народом Иерихона. Объясни почему".
"Геноцид, который осуществлял Навин, - не единственный пример подобного рода в Библии, - писал Г. Тамарин. - Я избрал его просто потому, что книга Иисуса Навина занимает особое место в израильской системе образования". [ *1 ]
Вот некоторые ответы на вопросы. Ученик из школы города Шарона писал: "Цель войны заключалась в том, чтобы завоевать страну для израильтян. Поэтому израильтяне поступали хорошо, завоевывая города и убивая их население. Нежелательно, чтобы в Израиле был чуждый элемент. Люди разных религий могли оказывать ненужное влияние на израильтян". Девочка из кибуца Меучад писала: "Иисус Навин поступил хорошо, убив всех людей в Иерихоне, так как ему необходимо было завоевать всю страну и у него не было времени заниматься пленными". Таких ответов было получено от 66 до 95%, в зависимости от конкретной школы, кибуца или города. [ *2 ]
[ *1 ] New Outlook, Tel-Aviv. 1966. January. P. 49-58; цит. по: Иванов Ю. Указ. соч. С.39-40.
[ *2 ] Там же.
На вопрос, возможно ли ликвидировать в наше время все население захваченной арабской деревни, 30% учеников ответили категорически:
"Да!"
Ученик 7-го класса: "Я считаю, что все было сделано правильно, так как мы хотели покорить своих врагов и расширить наши границы, и мы бы так же убивали арабов, как Иисус Навин и израильтяне". Ученик 8-го класса: "По моему мнению, в арабской деревне наша армия должна поступать так же, как Иисус Навин, так как арабы - наши враги". [ *1 ]
Сегодня Израиль фактически является единственным государством в мире, открыто исповедующим фашистскую идеологию Сионских протоколов. Всеми гражданскими правами обладают только иудеи, остальные люди, живущие в Израиле, считаются существами второго сорта, не имеют права поступать на государственную службу, избирать и быть избранными. "Идеал", за который боролся Гитлер и которого он так и не сумел достигнуть, в практике Израиля нашел реальное воплощение. В 1970 году израильский парламент принял закон, который гласит, что евреем считается лишь тот, кто родился от еврейской матери и исповедует иудейскую веру. Главный раввинат запретил регистрировать детей, родившихся от смешанных браков. Закон запрещает еврею менять свою веру. Ослушников лишают гражданских прав и подвергают жестоким религиозным гонениям, которые нередко оканчиваются смертью.
С момента возникновения Израиля иудейские вожди объявили закрытыми зонами территории, населенные арабами. Согласно израильскому закону, бессрочному аресту без суда и следствия может быть подвергнут любой араб. Для передвижения арабов по стране введены специальные пропуска, ограничивающие число населенных мест, которые может посетить араб.
Вытеснение арабов из Палестины является долгосрочной политикой Израиля. Еще первый министр "просвещения" Израиля, бывший террорист Динур откровенно заявлял: <В нашей стране есть место лишь для евреев. Мы заявили арабам: "Подвиньтесь", а если они не согласны, силой заставим их потесниться. Мы будем их бить, пинать ногами в спину, но заставим потесниться>. Ему вторил начальник управления подготовки кадров израильской армии генерал Ш. Гоген: "Для меня крайне важно, чтобы израильский народ жил в веках независимо от того, будут существовать другие народы или нет". [ *2 ]
[ *1 ] New Outlook. Tel-Aviv. 1966. January. P. 49-58; цит. по: Иванов Ю. Указ. соч. С.39-40.
[ *2 ] Когда исчезают миражи... С.27-28.
24 января 1950 года армейские части Израиля силой изгнали за кордон население арабской деревни Габсия.
7 июля 1950 года около 2 тыс. арабов, составлявших население города Мадждал Ашкелон, были насильственно депортированы из страны.
1-10 февраля 1951 года население 13 небольших арабских деревень в Уади Аара было насильственно изгнано за кордон.
17 ноября 1951 года деревня Ал-Боунешат была разрушена армейскими частями Израиля, а ее население изгнано за кордон.
В сентябре 1953 года население деревни Ум-Эл-Фараж было изгнано за кордон, а деревня уничтожена.
29 октября 1956 года истреблены мужчины, женщины и дети в деревне Кфар Касим.
В октябре 1956 года иудейские вожди Израиля при поддержке США совершили военную агрессию против Египта, при этом была оккупирована южная часть Синайского полуострова, убиты и изгнаны многие тысячи арабов.
Израиль не скрывал своего военного и разведывательного сотрудничества с США. В течение 10 лет, пользуясь расположением Америки, израильские вооруженные силы наращивали свою мощь. За счет безвозмездных американских поставок новейшего оружия и снаряжения военный потенциал Израиля возрос в несколько раз. В июне 1967 года, пользуясь своим военным преимуществом, Израиль осуществил еще одно вероломное нападение на своих соседей. На этот раз жертвами агрессора стали сразу четыре арабские страны - Египет, Сирия, Иордания и Ирак. Иудейские вожди отдали приказ бомбить арабские города и аэродромы. Погибли тысячи мирных жителей.
Только с 1967-го по июнь 1969 года иудейские оккупанты разрушили и незаконно захватили 6728 домов арабов, убили 5 тыс. человек, 16 тыс. были ранены, брошены в тюрьмы или пропали без вести.
Пользуясь постоянной поддержкой США, иудейские вожди продолжали военно-террористические действия и в последующие десятилетия. Массовые убийства мирных арабских жителей стали для израильтян обыденным делом. Самое ужасное - в том, что в убийствах участвуют не только военные, но и гражданские жители. Убить араба для многих евреев Израиля считается доблестью.
Чудовищная акция была совершена 16-18 сентября 1982 года в лагерях палестинских беженцев Сабра и Шатила, расположенных в пригороде Западного Бейрута. Иудеи устроили там кровавую бойню. Сотни людей были расстреляны на поле городского стадиона, превращенного в концентрационный лагерь. После этого убийцы зверски расправились с оставшимися в домах Сабры и Шатилы женщинами, детьми, стариками. Расстреляли даже грудных детей.
Агентство Франс Пресс распространило свидетельство 13-летнего палестинского мальчика Мунира о том, что в кровавой расправе участвовали израильские солдаты. Он, в частности, рассказал:
<Мы считали, что израильтяне не войдут в лагерь, а если и войдут, то никого не тронут, ведь в лагере не осталось ни одного члена отрядов Сопротивления. Однако начался артобстрел лагеря, и поэтому часть жителей спустилась в укрытие. Около шести часов вечера разрывы снарядов прекратились, слышались лишь автоматные очереди. Примерно через час кто-то пробежал мимо укрытия с криком: "Они идут и всех убивают!"
Через несколько минут пришли израильские солдаты. Мужчин отделили от женщин и детей и тут же у стены расстреляли. Остальных отогнали метров на сто и оставили под присмотром нескольких охранников, сказав: "Подождите, мы сходим пообедаем".
Сразу после обеда они возвратились и стали стрелять... Меня ранило в ногу, и было очень больно. Я притворился убитым. Когда солдаты подошли к расстрелянным, один поглядел на меня и сказал: "Этот, кажется, еще жив".
Они выстрелили мне в голову два раза из пистолета. Но пули прошли мимо: одна обожгла щеку, а другая - волосы. Когда все ушли, я выполз из-под трупов, перевязал рану, взял палку, чтобы опираться, и ушел из лагеря. По дороге меня несколько раз останавливали израильские солдаты, хотели убить. Но я отвечал им с ливанским акцентом и выдавал себя за ливанца. Один мне сказал: "Иди, раз ливанец. А был бы ты палестинец, мы бы тебя прикончили">.
Резня началась в четверг 16 сентября. Но обо всех ужасах случившегося стало известно лишь в субботу утром, когда преступники покинули лагеря. "Мы пустили им кровь", - хвастался перед репортерами один из убийц.
Началось с нападения на больницу Акра. Здесь убили 10 детей, трех врачей и пятерых египетских рабочих, изнасиловали и убили медсестру и ранили 15 человек. Затем двинулись по домам, убивая жильцов. Многие здания были взорваны и превратились в груду развалин. Утром в субботу журналисты, дипломаты и наблюдатели ООН прибыли в лагерь Шатила. Множество трупов, окровавленных, облепленных мухами, валялись среди руин. По свидетельству Международного комитета Красного Креста в Женеве, их были сотни. Многие убиты выстрелами в голову или в спину с близкого расстояния. Ребенок не более трех лет убит выстрелом в затылок. У некоторых жертв оказались связанными руки и ноги. Положение трупов в домах и у стен, пулевые отметины в штукатурке ясно свидетельствовали о том, что большинство жертв умерли без сопротивления. Резня продолжалась 48 часов. Убийцы пытались замести следы своих преступлении. Свидетели видели бульдозеры, покидавшие лагерь Сабра с ковшами, заполненными человеческими телами. Чтобы скрыть улики, бульдозеры погребали груды тел под обломками разрушенных зданий и лачуг. Оставшиеся трупы сгребали в кучи и сжигали. [ *1 ]
В 1994 году иудеи устроили массовый погром в мечети Хеброна. Преступники убили 150 арабов и 340 ранили. Начал побоище его инициатор иудейский изувер Гольдштейн, убивший лично несколько десятков арабов, молившихся в мечети. К нему присоединились еврейские солдаты и поселенцы. Они стреляли по уцелевшим, пытавшимся выбраться из кровавого ада. Солдаты стреляли и по хебронцам, пришедшим в мечеть, чтобы помочь эвакуировать раненых и убитых. Солдаты стреляли и возле хебронской больницы - там были убиты несколько человек, успевших дать кровь раненым. Когда палестинцы вышли на митинг протеста и траура в память о жертвах погрома, еврейские солдаты открыли огонь и убили 17-летнего мальчика. [ *2 ]
Иудейские поселенцы постоянно совершают нападения на безоружных арабов, избивают и убивают их, совершают поджоги домов и машин. Израильская полиция не принимает заявления арабов, таким образом заставляя их покидать родные места.
К началу 90-х годов иудейские захватчики присвоили около 40% земель на западном берегу реки Иордан, что почти в пять раз превышает площадь, выделенную еврейскому государству резолюцией ООН о разделе Палестины. [ *3 ]
Чудовищные преступления, массовые зверства иудеев в Палестине раскрыли настоящий характер талмудической идеологии, показали миру, что ожидает всех неевреев в случае установления господства "избранного" народа.
Есть много свидетельств о том, что планы иудейских вождей выходят далеко за пределы создания Израиля. Так, уже упомянутый А. Лилиенталь, занимавший одно время пост председателя комиссии по атомной энергии США, писал в самый разгар иудейских зверств над арабами, что назначение евреев - вести человечество ко всеобщему братству под управлением мирового правительства. [ *4 ]
[ *1 ] Алестин Ф. Указ. соч. С.16-17.
[ *2 ] Правда. 11.3.94.
[ *3 ] Когда исчезают миражи... С.28.
[ *4 ] Кей Л. Указ. соч. С.77.
"Евреи, - заявлял председатель Всемирного еврейского конгресса Н. Гольдман, - могли бы получить Уганду, Мадагаскар и другие места для образования своего государства, но они не хотят ничего другого, кроме Палестины, не потому, что вода Мертвого моря может принести пять триллионов долларов при выпаривании металлоидов и превращенных в порошок металлов, не потому, что подпочва Палестины заключает в себе в двадцать раз больше нефти, чем вместе взятый резерв обеих Америк, а потому, что Палестина находится на перекрестке Европы, Азии и Африки, потому что Палестина является настоящим центром мировой политической силы, стратегическим центром мирового контроля". [ *1 ]
Опьяненный эйфорией кровавых побед над мирными жителями Палестины, Бен-Гурион с уверенностью предсказывал в 1962 году, что "через 25 лет настоящая ООН будет восседать в Иерусалиме, а Верховный суд над всеми народами будет решать дела в Храме Соломона". [ *2 ] Все это говорилось в условиях непрекращающегося террора иудеев против народа Палестины, когда руководители США и Англии были вынуждены с досадой и горечью констатировать, что "следующая мировая война может начаться в любой момент в том месте, где они устроили еврейское государство". [ *3 ]
Несмотря на грядущую мировую катастрофу, в которую ввергают человечество иудейские вожди, они не перестают твердить о приближающемся господстве Израиля. Иудейский мир живет ожиданием мистического чуда построения третьего Иерусалимского храма, который станет началом всемирной славы Израиля и поклонения ему других народов.
В Израиле, в одном из кибуцев около Хайфы, в 1997 году родилась "рыжая телица", которая, по оценке раввинов, удовлетворяет всем условиям для принесения ее в жертву (Числ. 19, 2). Пепел этой телицы необходим для ритуала очищения иудейских строителей третьего Иерусалимского храма. Это событие иудеи-талмудисты, увлеченные геноцидом арабов, воспринимают как чудо, которого ждали 2000 лет, но теперь следует ждать еще три года, пока телица достигнет нужного возраста. Таким образом, ритуал убиения телицы и начало строительства Иерусалимского храма произойдут в 2000 году. [ *4 ]
[ *1 ] Кулибина О. Указ. соч. С.26.
[ *2 ] Look. 1962. N1. Jan.
[ *3 ] Рид Д. Указ. соч. С.197.
[ *4 ] Christian Defense League Report. 1997. May.
Глава 50
Советская модификация Сионских протоколов. - Катехизис еврея в СССР. - Современная идеология ненависти и коварства.
С конца 50-х годов между советскими евреями из рук в руки ходит любопытный документ, представляющий своего рода программу деятельности <сознательных представителей "избранного народа"> среди русского населения. Хотя первоначально этот документ не имел названия, впоследствии он стал известен под заголовком "Катехизис еврея в СССР". Совершенно очевидно, что "Катехизис" является упрощенной, сокращенной, скорректированной с учетом советских условий версией Сионских протоколов. Автор "Катехизиса" неизвестен, но, по-видимому, это искренний иудей и сионист, прошедший в свое время школу еврейских большевиков и комсомольцев 20-х годов (это видно по лексике).
Документ этот не требует комментариев и приводится мною полностью, как информация для размышления.
<КАТЕХИЗИС ЕВРЕЯ В СССР
Евреи! Любите друг друга, помогайте друг другу. Помогайте друг другу, даже если ненавидите друг друга!
Наша сила - в единстве, в нем залог наших успехов, наше спасение и процветание. Многие народы погибли в рассеянии, потому что у них не было четкой программы действия и чувства локтя. Мы же благодаря чувству коллективизма прошли через века и народы, сохранились, преумножились и окрепли.
Единство - это цель, оно же и средство к достижению цели. Вот в чем смысл, вот к чему нужно стремиться. Все остальное - производное, оно придет само собой.
Помогайте друг другу, не бойтесь прослыть националистами, не бойтесь протекционизма - это наш главный инструмент. Наш национализм интернационален и поэтому вечен. В него открыты двери евреям всех национальностей, всех вероисповеданий, всех партий. Истинный интернационализм только тот, что кровными узами связан с еврейством, все остальное - провокация и обман. Шире привлекайте людей, близких по крови, только они обеспечат вам желательную биосферу.
Формируйте свои национальные кадры. Кадры - это святая святых. Кадры решают все. Кадры сегодня - это наше завтра. Каждая лаборатория, каждая кафедра, каждый институт должны стать кузницей наших национальных кадров.
Готовьте еврейскую молодежь принять эстафету поколений. Пусть каждое поколение неевреев сталкивается с нашей глубоко эшелонированной обороной. Каждый раз когда со сцены уходит старшее поколение, на его смену должна встать еще более мощная когорта заблаговременно подготовленных и окрепших молодых евреев. Для этого необходимо как можно раньше выдвигать на руководящие должности наших молодых людей, доказывая их зрелость и гениальность. Пусть пока это не так, они дозреют на должности. Кто у власти, тот и прав. Мы должны передать нашим детям больше, чем мы приняли от отцов, а те, сохранив и преумножив принятое, передадут его, в свою очередь, потомкам. В преемственности поколений - наша сила, наша стабильность, наше бессмертие.
Мир жесток, в нем нет места филантропии. Каждый народ - кузнец своего счастья. Не наше дело заботиться о русских национальных кадрах. Если они не думают о себе, почему мы должны думать о них? Не берите пример с русских и арабов, которые живут созерцательно, надеясь на авось. Не ждите милости от природы - взять их наша задача.
Создавайте свои коллективы и этими коллективами выталкивайте неевреев. Помните: все высокооплачиваемые, влиятельные, прибыльные должности - все это наш национальный доход. Помните, что каждый нееврей, доросший до нашего уровня, может занять место, которое могло бы принадлежать каждому из наших. Мы создаем коллективы для того, чтобы гои не мешали нам жить по-своему. Пусть гои пытаются создавать свои коллективы - вряд ли им это удастся: они перессорятся раньше, чем успеют сделать что-либо, а мы поможем им в этом.
Русские не способны глубоко мыслить, анализировать и делать глубокие обобщения. Они подобны свиньям, которые живут, уткнувшись рылом в землю, не подозревая, что есть небо. Они воспринимают все явления слишком поверхностно, слишком конкретно, они не видят факты в их последовательности, в их связях, они не способны думать, обобщать и абстрагироваться. Для них каждый случай - только случай, как бы часто он ни встречался.
Наша идеология в принципе противоположна идеологии гоев. Они говорят: "Лучше меньше, да лучше". Мы говорим: "Лучше больше, да лучше". Они говорят: "Лучше быть бедным, но здоровым, чем богатым и больным". Мы говорим: "Лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным". Они говорят: "Отдавать так же приятно, как и получать", мы говорим: "Отдавать, может быть, приятно, по получать еще и полезно". Они говорят: "Сделай по закону - это твой долг". Мы говорим: "Сделай вопреки закону, и я тебя отблагодарю". Они говорят: "Победить или умереть". Наш девиз: "Победа ради жизни, но жизнь ради победы". (К чему победа, если нет жизни? Горечь поражения нужно переждать - все придет к тому, кто умеет ждать.)
Все, что знают и умеют они, умеем и знаем мы. То, что знаем и чувствуем мы, им знать и чувствовать не надо. Все, что они имеют, это их предел. Все, что имеем мы, - это наше средство к достижению большего. Все, что они имеют сегодня, - это наше в их временном пользовании. Взять у них то, что нам завещано Богом, - это наша задача.
Русские упрямы, но они не обладают достаточным упорством в достижении цели. Они ленивы, поэтому всегда спешат. Все проблемы они пытаются решать разом. Они жертвуют малым ради большой решающей задачи победы. Но такая победа либо не приходит вовсе, либо, побеждая, они оказываются у разбитого корыта. Мы исповедуем тактику малых побед, хотя и не против больших. Малая победа - тоже победа!
Русские не умеют руководить, а также подчиняться. Они генетически саботажники. Русские завистливы, они ненавидят своих собратьев, когда те выдвигаются из серой массы. Предоставьте им возможность разорвать этих выдвиженцев - они с удовольствием разорвут. Будьте всегда арбитрами, становитесь в позу миротворцев, защищайте "несчастных", против которых ополчается толпа, но лишь настолько, чтобы прослыть добрым и объективным. Немного выдержки - и вы займете место того, которого только что растерзали. Когда двое русских дерутся - выигрывает еврей. Натравливайте русских друг на друга, возбуждайте и подогревайте в них зависть друг к другу. Делайте это всегда под прикрытием доброжелательности, незаметно и тонко. Пусть они дерутся между собой, вы же становитесь всегда арбитром.
Русские не умеют жить и не умеют ставить перед собой задачи. Мы ставим перед ними эфемерные задачи. А они пытаются их решать.
Русские не умеют просить, считая это унижением, а сами и без того унижены и бедны. Мы говорим: "Всякое унижение - благо, если оно дает выгоду". Ради достижения цели можно унизиться, унижаться можно тоже с достоинством. Нет аморальных вещей, если они способствуют утверждению и процветанию нашего народа. Цель освящает средства.
Русские глупы и грубы. Свою глупость и грубость они именуют честностью, порядочностью и принципами. Неумение приспосабливаться и менять свое поведение в зависимости от ситуации, отсутствие гибкости ума они называют "быть самим собой", "принципиальностью". Гои глупы и грубы настолько, что не умеют даже лгать. Свою примитивность и глупость они опять же называют честностью и порядочностью, хотя по природе своей они лживы и бесчестны. Свойственную себе примитивность они в древние времена называли варварством, в средние века рыцарством, а позднее - джентльменством. Из-за пустых принципов они кончали жизнь самоубийством. Пусть они продолжают делать это!
Они ограниченны в своих возможностях и поэтому ставят пределы всему. Мы же говорим: "Возможности человека беспредельны, так как он ведет себя соответственно обстоятельствам!"
Постоянно помните о пределах, которые ставят себе гои, их мышление заскорузло в этих пределах. Они не способны выйти из них. В этом их несчастье, в этом наше преимущество. Говорите и поступайте так, как этого не допускает их мораль, как этого не допускают их понятия. Делайте то, что кажется им невозможным, невероятным. Они не поверят в то, что вы способны на слова и поступки, на которые они не способны.
Говорите и поступайте уверенно, напористо и агрессивно, обескураживающе и ошеломляюще. Больше шума и словесной мишуры, больше непонятного и наукообразного. Создавайте теории, гипотезы, направления, школы, методы реальные и нереальные - чем экстравагантнее, тем лучше! Пусть не смущает вас, что они никому не нужны, пусть не смущает вас, что о них завтра забудут. Придет новый день. Придут новые идеи. В этом выражается могущество нашего духа, в этом наше самоутверждение, в этом наше превосходство. Пусть гои оплачивают наши векселя. Пусть ломают голову в поисках рациональных зерен в наших идеях, пусть ищут и находят в них то, чего там нет. Завтра мы дадим новую пищу их примитивным мозгам.
Неважно, что говорите вы, - важно, как вы говорите. Ваша самоуверенность будет воспринята как убежденность, амбиция - как возвышенность ума, манера поучать и поправлять - как превосходство. Крутите им мозги, взвинчивайте нервы! Подавляйте волю тех, кто вам возражает. Компрометируйте выскочек и крикунов, натравливайте самолюбие толпы на скептиков. В беседах и диспутах используйте риторические приемы, которые находятся на грани приличия. Спрашивайте фамилию, место работы, должность сомневающегося и возражающего. Это, как правило, шокирует и запугивает их, и они ретируются. Требуйте ответов, а получив их, твердите, не анализируя по существу: "Это не так, это совсем не так!"
Если какой-нибудь умник попытается разоблачить вас, остальные не станут его слушать и осудят, потому что, разоблачая вас, он уличил их в глупости, а этого толпа не прощает.
Если русский попытается проявить себя, привлечь к себе внимание, создайте в этот момент больше шумовых эффектов, шаркайте ногами, вставайте и ходите, скрипите стульями, смейтесь, разговаривайте, мурлычьте что-нибудь под нос, кашляйте и сморкайтесь, перебивайте выступлениями, разговорами, шутками и т.п. Создавайте русским массу мелких, раздражающих неудобств, которые ими осознаются не сразу. Кладите свои предметы на их вещи, наступайте им на ноги, дышите им в лицо, разговаривайте вызывающе громко. Пусть они постоянно ощущают ваш локоть своим боком. Русские этого долго выдержать не могут. Избегая скандалов, они уходят, освобождая вам место... Особым шиком они считают хлопнуть дверью и уйти. Предоставьте им эту возможность! Вежливая наглость - вот наш девиз!
Обвиняйте в антисемитизме тех, кто пытается разоблачать вас. Клейте им ярлык антисемитов, и вы увидите, с каким удовольствием остальные гои подхватят эту версию. Вообще-то все русские - антисемиты, но, как только вы приклеете этот ярлык одному, он становится беззащитным, ибо все остальные кидают его нам в жертву и уничтожают своими руками. А мы поставим клеймо на следующую жертву.
Играйте на сердоболии русских. Изображайте из себя бедных и несчастных, вызывайте к себе жалость и симпатию, распускайте слухи о народе - вечном страдальце, о гонениях в прошлом и дискриминации в настоящем. Тактика "бедного еврея" проверена тысячелетиями! Пусть русские имеют меньше нас, все равно они помогут иметь нам больше. Русские любят быть благодетелями и покровителями, каждый нищий стремится быть благодетелем, ибо это возвышает. Великодушие у них тем больше, чем меньше возможность его реализовать. Возьмите от них то, что они могут дать: с паршивой овцы - хоть шерсти клок!
Преломляйте все явления через призму наших интересов, каждое явление должно рассматриваться обязательно с точки зрения вреда или пользы, которую оно несет евреям!
Информируйте друг друга обо всем, что может представить нам вред или пользу. Информация - это святая святых! Деньги, кадры и информация - три кита, на которых зиждется наше благополучие!
Священная обязанность, долг каждого еврея - поставить в известность другого еврея о том, что намереваются делать гои. Сегодня ты помог мне, завтра я помогу тебе - в этом наша сила.
Бог наш завещал нам владеть миром - мы им владеем. Наша задача - удержать мир в наших руках. Держите в своих руках средства пропаганды и информации: печать, радио, телевидение, кино. Нужно и далее проникать в аппарат партийного и государственного управления. Вокруг любого вопроса формируйте общественное мнение с учетом наших национальных интересов.
Из любого пустяка можно сделать проблему, а из проблемы - пустяк. Ни один общественный процесс нельзя пускать на самотек. Если он не принесет нам пользу, спускайте его на тормозах или направляйте его против врагов наших - гоев. Любое начинание должны возглавлять мы, чтобы вести его в нужном направлении.
Будьте во всем лидерами, стремитесь быть всегда первыми! Воспитывайте в себе руководящий характер ежечасно, ежеминутно, даже на мелочах повседневной жизни. Не уступайте ни в чем, старайтесь не уступать даже в мелочах: будь то место в общественном транспорте или очередь в магазине.
В любом коллективе берите власть в свои руки и управляйте им в наших интересах. Административную и творческую часть производственного процесса должны выполнять мы. Пусть гои обеспечивают черновую, материально-техническую базу нашего творчества. Пусть они следят за чистотой рабочих помещений и охраняют плоды наших трудов. Пусть они будут не выше вахтера и уборщицы.
К творчеству в виде исключения можно допустить гоев нерусского происхождения. Не допускайте к этому русских! Это всегда будет нам укором. И не бойтесь прослыть националистами: иллюзию интернационализма нам обеспечит наличие лиц смешанной национальности с примесью еврейской крови или на худой конец представителей нацменьшинств. Если у вас есть вакансия - берите только еврея.
Если не можете сделать этого, ликвидируйте должность. Если не можете сделать ни того ни другого - берите азиата. Если нет такого, берите поляка, украинца или на худой конец белоруса - у этих свои счеты с русскими. После небольшой обработки они станут вашими союзниками. Все они антисемиты только у себя на родине. В России им выгоднее быть интернационалистами. Таким путем они обеспечат себе необходимую сферу существования. Используйте этот путь.
Не разрушайте открыто памятников русской старины, но и не восстанавливайте их. Пройдут годы, и они сами разрушатся. А хулиганы и "любители старины" их растащат по кирпичикам. Делайте вид, что не замечаете этого, будучи заняты решением больших народнохозяйственных задач. Народ без истории - как ребенок без родителей, и из него можно вылепить все, что необходимо, вложить в него свое миропонимание, свой образ мыслей.
Таким способом могут быть обезличены целые народы; сначала они лишаются истории и традиций, а затем мы формируем их по своему образу и подобию.
Держите под неустанным контролем каждый шаг влиятельных и перспективных русских. Не давайте им уединяться и объединяться. Не допускайте между ними никаких коротких и прямых связей, их контакты должны быть с нами и через нас. Это информация, это влияние. Не позволяйте им обсуждать никакие вопросы без нас. Там, где двое русских, должен быть хотя бы один еврей, будьте вездесущи!
Если не удастся блокировать и "засушить" молодых и перспективных русских, делайте их управляемыми. Привлекайте их в свои компании, создавайте вокруг них плотное кольцо еврейского окружения, лишайте их контактов и знакомств помимо вас. Вынуждайте их жениться на еврейских женщинах и только после этого открывайте им "зеленую улицу". Не бойтесь, их дети все равно будут нашими, чей бы бычок ни скакал, теленочек будет наш.
Помогая таким русским, вы вносите вклад в дело нашей еврейской общины. Отныне их зарплата - наш национальный доход. Ради своих детей они потеряют свои "гражданские права", чувства и ум - во всяком случае, не смогут быть антисемитами. Сожительство с еврейской женщиной - это один из способов вовлечения талантливых русских в сферу нашего влияния и наших интересов.
Берите себе в жены красивых и здоровых русских женщин, пусть они принесут нам здоровое потомство, пусть они улучшают нашу породу. Итак, каждому перспективному русскому - еврейскую подружку или друга. Если каждый русский вытащит за собой хотя бы одного еврея мы все будем устроены.
Давайте им взятки, дарите подарки, поите коньяком и водкой, а лучше казенным спиртом. За побрякушки и зелье они продадут все и свою Россию тоже.
И последний совет. Будьте бдительны, испанская инквизиция и немецкий фашизм не должны повториться. Гасите в зародыше любые попытки противопоставить нас обществу, уничтожайте антиеврейские тенденции в самом начале, в каком бы виде они ни возникали. Фашизм явление не случайное, он возникает там, где мы недооцениваем стремление местного народа быть хозяином своей земли. Фашизм подспудно зреет во всех народах. На наше счастье разные народы приходят к нему в разное время и под разными названиями.
Скупайте, похищайте и уничтожайте, не допускайте к переизданию произведения, раскрывающие нашу тактику и стратегию, представляющие евреев в дурном свете, народы гоев не должны помнить и знать фактические причины еврейских погромов и гонений. По этим вопросам они должны знать только нашу трактовку.
Особое внимание уделяйте непокорным, упрямым, которые не хотят склонить головы перед нашим превосходством, не хотят работать на нас и противодействуют нашей практике и политике. Из таких людей рано или поздно формируются антисемиты. Не позволяйте вырасти из маленьких антисемитов большим погромщикам! Пусть они в зародыше зачахнут с их упрямой идеей национального достоинства. Разоблачайте их, компрометируйте их под любым предлогом, по любому поводу, ополчайтесь против них всеми имеющимися средствами. Пока они одиноки, им не устоять против нашего коллективизма, против нашего натиска. Пусть они тысячу раз правы в своих мелочах - все равно они виноваты, мешая нам.
Распространяйте против этих упрямцев компрометирующие слухи, создавайте им сомнительную репутацию - в конце концов их начнут опасаться те же, кто их поддерживает, кто хорошо знает, кто о них имеет прекрасное мнение и поддерживает их. Лишайте их связей и контактов, лишайте их возможности эффективно работать, ставьте под сомнение целесообразность выполнения ими работы и занимаемых должностей, изолируйте их, натравливайте против них толпу, лишайте их влиятельных позиций в обществе, провоцируйте их на конфликты. Унижайте их, игнорируйте их, обижайте несправедливостью поощрений и наказаний, а когда они протестуют, обвиняйте их в неповиновении, в нарушении субординации, неуживчивости и склочности.
Взывайте к общественности и администрации, тащите их в партком, милицию, если можно - в суд.
Если вы старше - обвиняйте в нарушении принципов почтения к старшим, если ровня по возрасту - обвиняйте в нарушении принципов братства и обязательно интернационализма. Эффективность этих приемов проверена многими поколениями. Так поступают все так называемые "эксплуататоры", побуждаемые необходимостью держать народы в повиновении. Главное - обвинить. Пусть они оправдываются. Тот, кто оправдывается, - уже наполовину виноват!
Если представляется возможность, подводите их поведение под политическую платформу, пишите на них доносы и анонимки, обвиняйте их в антиобщественном поведении и экономическом саботаже. Провоцируйте их на выступление против государственной власти, а затем уничтожайте с помощью государственной власти.
Право на привилегии и спокойную жизнь получает лишь тот, кто покорно следует за нами и вместе с нами. Тот, кто хочет идти своими, независимыми путями, потенциально опасен и должен быть лишен всяческой поддержки и средств к существованию.
Либо наш порядок, либо полная дезорганизация. Там, где хотят обойтись без нас, должен быть хаос! Делайте так, чтобы беспорядок продолжался до тех пор, пока измученные гои, отчаявшись, не попросят нас взять власть в свои руки и обеспечить им спокойную жизнь.
Гои должны работать под нашим руководством и приносить нам пользу. Тот, кто не приносит нам пользу, должен быть изгнан. Вне наших интересов нет общественной пользы! Тот, кто не с нами, - тот против нас! Око за око! Зуб за зуб! Так учил Моисей, так жили наши предки. Так будем жить мы. Месть - священное чувство, она воспитывает характер, утверждает человека. Исторгните из себя чувство покорности и смирения по отношению к нашим обидчикам. Лозунги христианского милосердия, смирения, униженности и самоотречения оставьте глупым гоям - они достойны именно этого.
Среди гоев проповедуйте, насаждайте христианские "добродетели", сами же оставайтесь непримиримыми в душе и твердыми. Будьте непримиримыми к врагам нашим! Если вы им простите малую обиду сегодня, завтра они нанесут вам большую. Не привыкайте к обидам сами и отбивайте у других охоту чинить ее вам.
Пусть гои уговаривают друг друга осторожности, умеренности и гибкости по отношению к нам. Пусть они осторожно сдерживают наш натиск. Мы должны действовать решительно и быстро, ставя их всегда перед свершимся фактом. Пусть они после этого ведут долгие бесплодные дискуссии, против наших методов у них нет оружия. Пусть они волевым решением сделают одно дело, пока додумаются, договорятся и сделают это, мы свершим десять более важных дел. Пусть их сопротивление будет нам необходимым стимулом, но не тормозом. Их противодействие нам необходимо для поддержания боевого духа и готовности, но не более.
Никогда не ослабляйте натиск. Чем жестче сопротивление гоев, тем значительнее наши издержки, тем выше должны быть наш доход и наши накопления. Наша сегодняшняя прибыль должна окупать возможные утраты в будущих погромах, которые время от времени происходят в каждой стране. Пусть гои сегодня платят за то, что где-то возьмут часть своего обратно.
Мы всегда должны быть готовы уйти от гнева и ненависти гоев, уйти туда, где нас примут в расчете оживить экономику нашими капиталами.
Периодическая смена стран в поисках более благоприятных условий существования является частью нашей стратегии. В этом заключается символ "вечного жида" - Агасфера, неиссякаемого оптимиста и вечного странника.
Но уйти мы должны, если надо будет, не бедными и больными, а здоровыми и богатыми. Деньги - это наши ноги.
Мы смещаем свой центр тяжести туда, куда предварительно переведены наши деньги, наш капитал.
Окрепнув материально в странах рассеяния, собрав с них свою дань, время от времени мы собираемся на земле своих предков для того, чтобы укрепить наш дух, наши силы, наши символы, нашу веру в единство.
Мы собираемся для того, чтобы снова разойтись. И так во все века>.
Глава 51
Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН (1975 год). - Сионизм как форма расизма и расовой дискриминации. - Международный доклад о преступлениях сионизма против человечества.
10 ноября 1975 года Генеральная Ассамблея ООН на своей XXX сессии после свободной дискуссии приняла большинством голосов резолюцию, заклеймившую сионизм, как форму расизма и расовой дискриминации. Ниже публикуется полный текст этой резолюции.
ВСТАВКА Фото 11
Сионские протоколы - вот бездна талмудической ненависти к человечеству.
С.Ф. Шарапов
ЛИКВИДАЦИЯ ВСЕХ ФОРМ РАСОВОЙ ДИСКРИМИНАЦИИ
Генеральная Ассамблея,
ссылаясь на свою резолюцию 1904 (XVIII) от 20 ноября 1963 года, в которой провозглашается Декларация Организации Объединенных Наций о ликвидации всех форм расовой дискриминации, и в частности на заявление в ней о том, что "всякая теория расового различия или превосходства в научном отношении ложна, в моральном отношении предосудительна, в социальном отношении несправедлива и опасна", и на выраженную в ней тревогу в связи с "проявлениями расовой дискриминации, все еще имеющими место в некоторых районах мира, которая в ряде случаев укореняется правительствами отдельных стран путем законодательных, административных или других мер",
напоминая также, что в своей резолюции 3151 G (XXVIII) от 14 декабря 1973 года Генеральная Ассамблея осудила среди прочего нечестивый союз между южноафриканским расизмом и сионизмом,
отмечая Мексиканскую декларацию 1975 года о равенстве женщин и их вкладе в развитие и мир, провозглашенную Всемирной конференцией в рамках Международного года женщины, проходившей в Мехико с 19 июня по 2 июля 1975 года, в которой провозглашается принцип, состоящий в том, что "международное сотрудничество и мир требуют достижения национального освобождения и независимости, уничтожения колониализма и неоколониализма, иностранной оккупации, сионизма, апартеида и расовой дискриминации во всех ее формах, а также признания достоинства народов и их права на самоопределение",
отмечая также резолюцию 77 (XII), принятую Ассамблеей глав государств и правительств Организации африканского единства на ее двенадцатой очередной сессии, проходившей в Кампале с 28 июля по 1 августа 1975 года, в которой говорится, "что расистский режим в оккупированной Палестине и расистские режимы в Зимбабве и Южной Африке имеют одинаковое империалистическое происхождение, составляют единое целое, обладают аналогичной расистской структурой и являются органически связанными в своей политике, направленной на подавление достоинства и неприкосновенности человеческой личности",
отмечая также Политическую декларацию и стратегию упрочения международного мира и безопасности и укрепления солидарности и взаимопомощи между неприсоединившимися странами, принятую на Конференции министров иностранных дел неприсоединившихся стран, проходившей в Лиме с 25 по 30 августа 1975 года, которая самым решительным образом осудила сионизм, как угрозу международному миру и безопасности, и призвала все страны выступить против этой расистской и империалистической идеологии,
постановляет, что сионизм является формой расизма и расовой дискриминации.
2400-е пленарное заседание,
10 ноября 1975 г.
Доклад Специального комитета ООН от 1 октября 1976 г. по расследованию затрагивающих права человека действий Израиля в отношении населения оккупированных территорий [ *1 ]
[ *1 ] Приводится с сокращениями.
ОРГАНИЗАЦИЯ ОБЪЕДИНЕННЫХ НАЦИЙ
Listr. GENERAL A/31/218 1 October 1976
ГЕНЕРАЛЬНАЯ АССАМБЛЕЯ RUSSIAN
ORIGINAL: ENGLISH
Тридцать первая сессия Пункт 55 повестки дня
Доклад Специального комитета по расследованию затрагивающих права человека действий Израиля в отношении населения оккупированных территорий
Записка Генерального секретаря
Генеральный секретарь имеет честь направить членам Генеральной Ассамблеи прилагаемый доклад, представленный ему Специальным комитетом по расследованию затрагивающих права человека действий Израиля в отношении населения оккупированных территорий в соответствии с пунктом 11 резолюции 3525 А (XXX) от 15 декабря 1975 года.
СОПРОВОДИТЕЛЬНОЕ ПИСЬМО
Его Превосходительству
г-ну Курту Вальдхайму,
Генеральному секретарю
Организации Объединенных Наций.
Нью-Йорк, 17 сентября 1976 года
Сэр,
В соответствии с резолюциями 3525 А и С (XXX) Генеральной Ассамблеи Специальный комитет по расследованию затрагивающих права человека действий Израиля в отношении населения оккупированных территорий имеет честь представить прилагаемый доклад, подготовленный в соответствии с положениями резолюций Генеральной Ассамблеи 2443 (XXIII), 2546 (XXIV), 2727 (XXV), 2851 (XXVI), 3005 (XXVII), 3092 В (XXVIII), 3240 А и С (XXIX) и 3525 А и С (XXX).
Настоящий доклад является восьмым докладом, представляемым Специальным комитетом, о положении, возникшем в июне 1967 года и с тех пор продолжающем ухудшаться. Несмотря на многочисленные попытки международного сообщества на политическом уровне разрешить ближневосточную проблему и обеспечить справедливый и прочный мир в этом районе и, возможно, из-за концентрации этих усилий на политических аспектах данной проблемы положению палестинцев и другого гражданского населения на территориях, оккупированных в результате военных действий в июне 1967 года, не уделяется того внимания, которого оно заслуживает. Это отношение, по-видимому, объясняется чувством успокоения, вызываемым тем предположением, что положение этого населения не такое плохое, как можно было бы ожидать. Это отношение может объясняться лишь полным незнанием фактов и реальностей повседневной жизни, с которыми сталкиваются как население, проживающее на оккупированных территориях, так и те сотни тысяч людей, которые имеют отношение к этим территориям, но которые лишены права на возвращение. Настоящим докладом Специальный комитет иллюстрирует реальное положение, существующее на этих территориях, приводя перечень неопровержимых сообщений о событиях, которые имели место со дня принятия последнего доклада Специального комитета 13 октября 1975 года. В разделе VI, озаглавленном "Выводы", Специальный комитет рассматривает положение, сложившееся на оккупированных территориях, в его исторической перспективе, пытаясь обрисовать его эволюцию на протяжении всех лет с момента оккупации территорий. События, происшедшие за рассматриваемый период, дают повод для серьезного беспокойства. Насилия и демонстрации против оккупации стали повседневным явлением в период с ноября 1975 года и по июль 1976 года. Четырнадцать тюрем, в которых содержатся палестинцы и другие лица из оккупированных территорий, переполнены, и за последние девять месяцев сообщалось по крайней мере о трех мятежах в тюрьмах.
В настоящем докладе впервые уделяется внимание положению арестованных лиц. С самого начала своей работы в 1970 году Специальный комитет получает многочисленные заявления о плохом обращении с арестованными. Серьезность этих обвинений и возникавших до настоящего времени проблем из-за отсутствия подтверждающих доказательств требовала особого внимания и осторожности со стороны Специального комитета при подготовке настоящего доклада. В своих попытках расширить свои знания о существующем положении Специальный комитет предпринял исключительный шаг, пригласив израильского юриста г-жу Фелицию Лангер, которую регулярно упоминают как защитника палестинцев и других лиц, обвиняемых военными судами, выступить в Специальном комитете. В ходе пяти заседаний в июле 1976 года Специальный комитет заслушал отчет г-жи Лангер о ее работе и подробно расспросил ее об установленных по закону процедурах обращения с задержанными лицами, а также о применяемой практике. Он предложил вниманию г-жи Лангер ряд случаев, выбранных из протоколов Специального комитета и имевших место на протяжении всего периода оккупации, для того чтобы получить ясное представление о практике, использовавшейся в течение всех этих лет.
В резолюции 3525 С (XXX) Ассамблея просила Специальный комитет провести исследование характера, объема и стоимости ущерба, нанесенного Кунейтре. В разделе V настоящего доклада Специальный комитет излагает свои выводы по этому исследованию, которое содержится в приложении III. Специальный комитет удовлетворен тщательностью и точностью исследования, проведенного специально назначенным для этой цели экспертом г-ном Эвардом Грунером, а также его профессиональной честностью и беспристрастностью. Группа во главе с г-ном Грунером жила в городе Кунейтра в течение четырех месяцев; на протяжении этого периода она обследовала абсолютно все строения, которые когда-то были частью этого города. Их наблюдения, несомненно, не вызывают сомнений.
В своих заключительных замечаниях Специальный комитет выразил сожаление по поводу того, что международное сообщество позволило себе погрузиться в пучину безразличия в отношении судьбы гражданского населения оккупированных территорий.
III. МАНДАТ
15. Генеральная Ассамблея в резолюции 2443 (XXIII), озаглавленной "Уважение и осуществление прав человека на оккупированных территориях", постановила учредить Специальный комитет по расследованию затрагивающих права человека действий Израиля в отношении населения оккупированных территорий в составе трех государств-членов.
16. Мандат Специального комитета, как он изложен в вышеуказанной резолюции, заключался в "расследовании действий Израиля в отношении населения оккупированных территорий, касающихся прав человека".
17. Объясняя свой мандат, Специальный комитет в своем первом докладе установил, что:
a) к территориям, которые должны рассматриваться как оккупированные территории, относятся районы, находящиеся под израильской оккупацией, а именно Голанские высоты, западный берег (включая Восточный Иерусалим), сектор Газа и Синайский полуостров. После осуществления египетско-израильского Соглашения о разъединении войск от 18 января 1974 года и Соглашения о разъединении израильских и сирийских войск от 31 мая 1974 года границы районов, находящихся под оккупацией, были изменены, как это отражено на картах, прилагаемых к этим соглашениям;
b) к лицам, подпадающим под действие резолюции 2443 (XXIII) и, следовательно, считающимся предметом расследования Специальным комитетом, относится гражданское население, проживающее в районах, оккупированных в результате военных действий в июне 1967 года, и те лица, которые обычно проживали в районах, находящихся под оккупацией, но которые покинули эти районы в результате военных действий. Специальный комитет отметил, однако, что резолюция 2443 (XXIII) ссылается на "население" без уточнения какой-либо отдельной группы населения оккупированных территорий;
c) "права человека" населения оккупированных территорий состоят из двух элементов, а именно тех прав, которые Совет Безопасности называет как "существенные и неотъемлемые права человека" в своей резолюции 237 (1967) от 14 июня 1967 года, и, во-вторых, тех прав, которые исходят из защиты, предоставляемой международным правом в исключительных обстоятельствах, таких, как оккупация и - в случае военнопленных - плен. В соответствии с резолюцией 3005 (XXVII) Генеральной Ассамблеи Специальному комитету было предложено расследовать заявления, касающиеся эксплуатации и разграбления ресурсов оккупированных территорий; разграбления археологического или культурного наследия оккупированных территорий и вмешательства в свободу отправления религиозных культов в святых местах оккупированных территорий.
VI. ВЫВОДЫ
321. Во всех докладах, вышедших после его первого доклада в 1970 году (А/8089, А/8389 и Add.1, А/8828, А/9148 и Add.1, A/9817, А/10272), Специальный комитет заявлял, что корни основной проблемы, затрагивающей права человека населения оккупированных территорий, лежат в политике, проводимой правительством Израиля и направленной на осуществление процесса аннексии этих территорий. Как было показано, этот процесс является результатом ряда прямых или косвенных мер или практики. Самыми серьезными из прямых мер были создание израильских поселений в соответствии с ранее одобренными планами правительства и переселение израильских граждан в эти поселения. Информация, находящаяся на рассмотрении Специального комитета, свидетельствует о том, что до сего времени на оккупированных территориях было создано 61 поселение. Вторая прямая мера заключается в постоянном отказе правительства Израиля признать право на возвращение тех лиц, которые бежали с оккупированных территорий во время военных действий в июне 1967 года и в результате этих действий. Примерами косвенных мер являются излишне суровые меры, принятые оккупирующей державой для подавления всех манифестаций или протестов против оккупации, включая такие репрессии, как разрушение домов и запрещение экспорта сельскохозяйственных продуктов. В каждом из своих докладов Специальный комитет проводил достаточные и неопровергнутые свидетельства существования этих мер и того факта, что они являются составной частью политики и практики, проводимых правительством Израиля на оккупированных территориях. Правительство Израиля продолжало проводить эту политику, и в особенности политику аннексии и заселения земель, которая противоречит духу и букве четвертой Женевской конвенции. Специальный комитет обращает внимание, в частности, на статью 47 и на концепцию, вытекающую из этой конвенции, о том, что военная оккупация является временным состоянием до окончательного мирного урегулирования, которое прекращает состояние войны.
322. Как заявил Специальный комитет в своем втором докладе (А/8389), в основе такой политики, проводимой Израилем на оккупированных территориях, лежит так называемая "доктрина родины", провозглашенная правительством Израиля и поддержанная парламентской оппозицией; в соответствии с этой доктриной территории, оккупированные в результате военных действий в июне 1967 года, являются частью естественных границ Государства Израиль и поэтому в рамках трактовки международного права в соответствии с этой доктриной не считаются оккупированными территориями. Гражданское население, живущее на этих территориях, - палестинцы - было оставлено на этих территориях лишь из милости. Эта доктрина совершенно несостоятельна, и она не получила даже молчаливого признания в резолюции Генеральной Ассамблеи, согласно которой было образовано Государство Израиль.
323. В пункте 47 того же доклада Специальный комитет в качестве доказательства существования такой политики привел факт создания правительством Израиля комитета под названием "Министерский комитет по заселению оккупированных территорий" под председательством министра без портфеля г-на Исраэля Галили. Полученная с тех пор информация подтвердила тот факт, что на этот орган возложено формулирование и осуществление политики правительства Израиля по заселению оккупированных территорий. В 1976 году это было неопровержимо доказано "каддумским инцидентом". Этот инцидент призошел в результате создания поселения к западу от Наблуса группой израильских граждан, известной под названием Гуш Емуним (охарактеризованной в докладах как политико-религиозная группа), без санкции правительства. Это поселение, созданное в ноябре-декабре 1975 года вблизи израильского военного лагеря, вызвало ряд заявлений со стороны членов правительства, включая премьер-министра Рабина, с изложением политики правительства Израиля по заселению оккупированных территорий. Поселение Каддума было официально охарактеризовано как "незаконное", и поселенцам были предложены альтернативные места на оккупированных территориях, однако они отказались покинуть Каддум по той причине, что их движение посвятило себя делу заселения "сердца Самарии", т.е. северных частей западного берега. Во время принятия настоящего доклада поселение Каддума все еще находилось там.
324. Специальный комитет внимательно следил за тем, как осуществлялась эта политика аннексии и заселения. В своем втором (А/8389, пункт 48, стр. 28) и четвертом докладах (А/8828, пункт 91) Специальный комитет отметил, что правительство Израиля объясняет принимаемые им меры по проведению этой политики соображениями безопасности. В своем четвертом докладе Специальный комитет перечисляет эти меры в следующем порядке:
a) высылка лиц с оккупированных территорий в соответствии с так называемыми приказами о депортации, включая специалистов и местных руководителей, некоторые из которых выступали в Специальном комитете;
b) переселение нескольких тысяч человек из их жилищ в другие части оккупированной территории, как это было, например, в случае с оккупацией Иерусалима и сектора Газы;
c) экспроприация собственности, включая собственность, принадлежащую лицам, выселенным из своих жилищ в таких местах, как сектор Газа (район Рафиах и Акраба);
d) создание израильских поселений на оккупированных территориях и перемещение израильских граждан в эти поселения;
e) разрушение жилищ;
f) административные аресты, в частности местных руководителей;
g) отказ в праве на возвращение в свои жилища тем лицам, которые покинули оккупированные территории в результате военных действий в июне 1967 года, а также депортированным или высланным в ином порядке, о чем, в частности, свидетельствует корреспонденция по данному вопросу в июне-октябре 1967 года.
325. Учитывая тот факт, что военная оккупация продолжается уже десятый год, Специальный комитет, помимо представления аналитического материала в пунктах 25-315 (выше), рассмотрел подлинные причины, которые, помимо продолжения оккупации и ее неизбежных последствий, привели к серьезному ухудшению положения на оккупированных территориях. Эти причины заключаются в:
a) политике аннексии и заселения, проводимой правительством Израиля;
b) практике обращения с задержанными гражданскими лицами и
c) сопротивлении гражданского населения мерам, принимаемым в целях осуществления этой политики.
326. В последующих пунктах Специальный комитет анализирует находящуюся в его распоряжении информацию по этим трем разделам.
А. Политика аннексии и заселения
327. Полученая Специальным комитетом информация свидетельствует о том, что члены правительства Израиля, как и в предыдущие годы, продолжают делать заявления, подтверждающие правительственную политику аннексии и заселения. В этих заявлениях неоднократно делаются ссылки на "основное право" граждан Израиля образовывать поселения в любых частях оккупированных территорий. Другие заявления отражают намерение правительства Израиля удержать за собой те районы, в которых были созданы поселения. Так, премьер-министр г-н Рабин в апреле 1976 года заявил, что "поселения были созданы не для того, чтобы их снова разрушать"; г-н Аллон, министр иностранных дел, в июне 1976 года заявил, что "эти поселения были созданы не для того, чтобы их покидать". Эти заявления не отличаются от заявлений предыдущего правительства Израиля. В своем третьем докладе Специальный комитет процитировал заявление премьер-министра г-жи Меир, о котором сообщалось в газете "Джерусалем пост" в октябре 1971 года, о том, что "наши границы устанавливаются людьми, которые живут вдоль них. Если мы отступим, то граница отступит вместе с нами. В этом случае возникнет угроза, что кто-нибудь установит границы для нас" (A/8389/Add.1, пункт 11).
328. Помимо таких заявлений, подтверждающих существование политики аннексии и заселения, другие сообщения подтвердили утверждения о продолжении осуществления такой политики. Например, информация, полученная Специальным комитетом, подтверждает факт разработки в течение этого года плана дальнейшего заселения оккупированных территорий и начала его осуществления. После объявления в ноябре 1975 года о том, что Еврейское агентство завершило план создания ряда новых поселений в течение двухлетнего периода, в апреле 1976 года сообщалось, что Министерский комитет по заселению оккупированных территорий одобрил план создания в 1976 и 1977 годах 29 поселений, 20 из которых должны находиться на оккупированных территориях. Этот план, который, согласно сообщениям, обсуждался в начале мая 1976 года г-ном Галили, председателем Комитета по заселению, г-ном Рабином, премьер-министром, г-ном Аллоном, министром иностранных дел, и г-ном Пересом, министром обороны, получил окончательное одобрение, и его осуществление началось в июне 1976 года после предоставления разрешения о создании одного поселения в районе Кфар Этзион, а другого - в районе Латрун.
329. Это подтверждается дополнительными заявлениями, сделанными в декабре 1975 года г-ном Офером, министром жилищного строительства, о том, что со времени оккупации на оккупированных территориях было построено 3859 квартир. В мае 1976 года генеральный директор Департамента по вопросам заселения Сионистской федерации (полуофициального органа) г-н Адмони объявил о том, что с 1967 года на оккупированных территориях было создано 64 населенных пункта.
330. Информация, полученная Специальным комитетом, свидетельствует о продолжении применения методов приобретения земель на оккупированных территориях. Эти методы можно классифицировать как приобретение, неприкрытую экспроприацию и экспроприацию с выплатой компенсации. Земля, приобретенная с помощью этих средств, находится в районах, где были созданы поселения. В своем пятом докладе Специальный комитет подчеркнул положения международного права, касающиеся распоряжения имуществом на оккупированных территориях (А/9148, раздел I). Покупки совершаются такими полуофициальными органами, как организация "Земля Израиля" и Сионистская федерация. В октябре 1975 года имелись сообщения о закупках земель в районе Неби Самвил (находящемся к северу, непосредственно за пределами Иерусалима) и в районе Кхан эль-Ахмар, к востоку от Иерусалима. Неби Самвил - арабская деревня, сейчас превращенная в руины, где в соответствии с планом, одобренным в сентябре 1972 года, будет построено 8000 квартир (А/9148, пункт 59).
331. В предыдущие годы в этой области уже покупалась земля; Специальный комитет в своем втором докладе ссылался на заявление представителя Еврейского национального фонда, сделанное в апреле 1971 года, о том, что этот фонд покупал земли в этом районе и в районах Иерусалима и Кфар Этзион (к юго-востоку от Иерусалима) в течение предыдущих двух лет. Кхан Эль-Ахмар расположен у дороги Иерусалим-Иерихон, а решение о месторасположении израильского поселения (известного под названием Маале-Хадумин) было принято правительством Израиля в ноябре 1974 года. В своем последнем докладе Специальный комитет сообщил подробности создания этого поселения, включая захват участка земли площадью несколько тысяч дунамов (один дунам = 1/4 акра = 1000 кв. м), который ранее был объявлен израильской армией "закрытым районом" (А/10272, пункт 78). В январе 1976 года израильская печать сообщила о "подготовке" еще 650 дунамов земли к заселению и о разрешении на создание четырех "крупных предприятий". В ноябре 1975 года израильская печать вновь сообщила об экспроприации земли в районе Кфар Этзион, находящейся между тремя поселениями. В январе 1976 года сообщалось об экспроприации земли в Рафате, находящемся непосредственно к югу от Рамаллаха и к северу от Иерусалима. А марте 1976 года в том же районе Еврейский национальный фонд (еще одна полуофициальная организация) заключил сделки на закупку земли на "десятки миллионов израильских фунтов".
332. В соответствии с информацией, полученной Специальным комитетом, в полосе Газы продолжается экспроприация земель. В южной части полосы Газы этот процесс проходит параллельно с выселением жителей. Специальный комитет впервые сообщил о процессе аннексии и заселении этого района в своем втором докладе в 1971 году, когда несколько тысяч местных жителей были изгнаны из трех крупных лагерей беженцев в полосе Газы, включая Рафах (А/8389, пункт 48). В своих последующих докладах (A/8389/Add.1, пункты 17-20; А/8828, пункты 42-45; А/10272, пункты 41-45) Специальный комитет отметил сообщения о последовательном осуществлении этих мер и информацию, которая стала известна в октябре 1972 года, о подробном плане, составленном по приказу Министерства обороны относительно создания города и о решении о строительстве "районного центра", принятом в декабре того же года после прений в правительстве (А/9148, пункт 68). Согласно информации, полученной Специальным комитетом, процесс изгнания жителей района Рафах продолжается. В декабре 1975 года г-н Толедано, советник премьер-министра по арабским вопросам, упомянул предложенное местным жителям "комплексное решение" об отказе от своих претензий на владение землей, - претензий, которые правительство Израиля считало необоснованными. Однако в марте 1976 года 22 бедуинские семьи все еще отказывались от предлагавшихся им денег и самовольно расселились на одной из подъездных дорог к Ямиту, израильскому поселению в этом районе.
333. Информация, находящаяся на рассмотрении Специального комитета, свидетельствует о продолжении процесса аннексии оккупированной части Иерусалима. В своем втором докладе (А/8389, пункт 48d, стр. 38) Специальный комитет сообщает подробности об опубликованном в марте 1971 года "генеральном плане" стоительства жилых помещений в оккупированном Иерусалиме, провозглашенном г-ном Шарефом, являвшимся в то время министром жилищного строительства. В то время было объявлено, что строительство будет осуществляться на экспроприированных землях, из которых арабам принадлежало от 74 до 80%. Согласно заявлению г-на Коллека, мэра Иерусалима, к этому времени из Иерусалима было эвакуировано 4000 арабов (А/8389, пункт 48h). К октябрю 1975 года в еврейский квартал оккупированного Иерусалима переселились 160 еврейских семей и ожидалось, что к 1977 году переселятся еще 400 семей из предполагаемого общего количества в 700 семей. В тот же период сообщалось о планах создания трех крупных поселений и 10 новых предместий за городской чертой Иерусалима на территории, оккупированной в 1967 году. Согласно проекту министерства жилищного строительства, эти поселения должны были принять в целом около 9000 жителей, помимо предместья вблизи Бейт Джалла за пределами Иерусалима, насчитывающего 200 вилл и находящегося к югу от города. В декабре 1975 года министр жилищного строительства, касаясь вопроса об Иерусалиме, заявил, что заселение Иерусалима и его окрестностей евреями являлось "вопросом первоочередной важности". Сообщалось о том, что он заявил, что этот процесс осуществляется по мере выезда арабских жителей. 26 декабря 1975 года газета "Джерузалем пост" сообщила о заявлении г-на Пеллега, представителя Компании по реконструкции еврейского квартала, сделанном им на пресс-конференции, о том, что "основные факторы, сдерживающие темпы работ, заключались в том, что все строительные площадки необходимо было вначале проверить археологам, а также провести переговоры с арабскими жителями квартала относительно компенсации до их эвакуации. Сегодня в квартале живут лишь 20 арабских семей и все еще имеется около 70 магазинов, принадлежащих арабам. За последние восемь лет было эвакуировано приблизительно 6000 арабских жителей. Должностные лица компании говорят, что буквально в каждом случае они получили компенсацию, достаточную для обмена своих примитивных жилищ в квартале на большие и более современные жилища за пределами города. Из 600 еврейских семей, которые будут жить в реконструированном квартале, 200 уже въехали. Еще сто семей вселятся в следующем году, а оставшиеся 300 семей - в 1977-1978 годах".
334. В дополнение к вышесказанному информация, полученная Специальным комитетом, свидетельствует о дальнейшем расширении уже созданных поселений. Например, сообщалось, что Офра - поселение на западном берегу, "незаконно" созданное в июне 1975 года и впоследствии "санкционированное" правительством (сравни А/10272, пункт 86), в ноябре 1975 года было расширено после предоставления домов из сборных конструкций. Подъездные пути и службы к этому времени были готовы. Аналогичным образом поселение Нахал (полувоенного типа) под названием Гитит в северо-восточной части Западного берега, расположенное вблизи деревни Акраба, по сообщениям, в 1976 году было превращено в гражданское поселение постоянного типа. Согласно информации, полученной Специальным комитетом, продолжается расширение израильского поселения в Хеброне, известного под названием Кириат-Арба. Поселение, образованное в 1968 году и явившееся предметом жалобы правительства Иордании (A/7103-S/8609) (сравни А/8389, пункт 48а (viii) и A/8389/Add.1, пункт 12е), стало "постоянным" в 1971 году, когда "поселенцы", ранее жившие в израильских военных казармах в Хеброне, были переведены на "постоянное" местожительство для 50 семей. Согласно сообщениям, в январе 1976 года в этом поселении проживали 250 семей, или 1500 человек, и 750 жилых помещений находились в процессе строительства. Завершение 975 помещений намечалось на конец 1976 года. В мае 1976 года сообщалось о наличии в этом поселении 2000 израильских граждан, и, как сообщалось, они "требовали составления генерального плана своего поселения и предоставления больших земельных участков". Специальный комитет отметил сообщение, содержащееся в одной израильской газете от 19 мая 1976 года, в котором говорилось, что арабы, поощряемые Организацией освобождения Палестины, вели "незаконное строительство жилищ в районах, предназначенных для развития Кириат-Арба, с тем чтобы препятствовать его расширению...".
335. Другим поселением, о расширении которого Специальный комитет получил информацию, является поселение Ямит, созданное в 1975 году в южной части полосы Газы в районе Рафах Салиент. Информация, полученная Специальным комитетом в 1975 году, была проанализирована в его последнем докладе (А/10272, пункты 46-58). Сообщалось, что до октября 1975 года было построено 350 жилых помещений и Министерский комитет по заселению оккупированных территорий санкционировал строительство ста дополнительных помещений. В это поселение въехали 65 семей, и к июлю 1976 года ожидался переезд еще 235 семей.
336. В отношении Голанских высот, где, согласно сообщениям, к декабрю 1975 года было создано 18 поселений, отмечалось продолжение осуществления планов, одобренных в предыдущие годы. В том же месяце было объявлено об официальном утверждении создания четырех поселений на Голанских высотах. Согласно заявлению министра жилищного строительства г-на Офера, сделанному в декабре 1975 года, с 1967 года на Голанских высотах было построено 1547 квартир. Сообщалось о создании нового поселения в Мазраат Кунейтре в декабре 1975 года и еще одного поселения - под названием Маале Гамла - в январе 1976 года. В другом поселении, Катзарин, в мае 1976 года проходило строительство 200 жилых помещений, при этом, как сообщалось, к лету 1977 года ожидался въезд поселенцев.
337. Продолжалось создание новых поселений на Синайском полуострове, при этом в декабре 1975 года состоялось открытие поселения Нахал Харувит. Согласно сообщениям, в 1976 году намечалось проведение широкой застройки израильского поселения в Шарм эль-Шейх под названием Офир и к 1977 году планировался въезд 500 семей.
338. Во всех своих докладах Специальный комитет упоминал о разрушении деревень в Латрун Салиенте и создании в этом районе израильских поселений.
339. Анализируя полученную информацию, Специальный комитет принял к сведению информацию, свидетельствующую о жестокости политики аннексии и заселения. В 1969 году Ибрагим Мустафа Ибрагим, мэр Эммауса, выступая в специальной рабочей группе экспертов Комиссии по правам человека, созданной в соответствии с решением 6 (XXV) комиссии, рассказал о событиях, происшедших во вторник 6 июня 1967 года, когда в три часа утра израильские войска вступили в Эммаус, заставили всех жителей собраться и покинуть деревню, после того как у них отобрали имущество. Выступление мэра воссоздает подробную и мрачную картину ужасов войны и трагедии жителей Эммауса, Ялу и Бейт-Нуба, которые оказались бездомными беженцами.
340. Резким контрастом рассказу г-на Ибрагима в 1969 году является сообщение, появившееся 14 апреля 1976 года в газете "Джерузалем пост", с описанием нового парка под названием "Канадский парк", который был создан на месте деревень Ялу, Эммаус и Деир Аюб. (Этот парк был описан майором Купером и г-жой Д. Купер, которые посетили его в феврале 1976 года и которые выступали в Специальном комитете в июне 1976 года.) (A/AC. 145/RT. 73 и 74.) Газета "Джерузалем пост" явно забывает о трагедии народа Эммауса, Ялу и Бейт-Нуба, когда он говорит о том, что "Канадаский парк... новейший, художественно оформленный и потенциально наиболее популярный парк страны... расположен на землях, ранее занимавшихся тремя арабскими деревнями - Ялу, Имвас (Эммаус) и Деир Аюб; первые две деревни были уничтожены после шестидневной войны... эти деревни были должным образом эвакуированы и снесены (Деир Аюб была покинута в 1948 г.)", и о том, что <1500 дунамов садов, покинутых жителями деревень, станут основными районами организации лагерей "Гадны" и других молодежных групп. Остальная треть парка примыкает к религиозному кооперативному хозяйству (Эзра) Мево Горон...>.
341. В своих докладах Специальный комитет показал, что политика аннексии и заселения проявляется не только в мерах, направленных на экспроприацию имущества и создание поселений. В период оккупации принимались последовательные меры, с тем чтобы стимулировать гражданское население к выезду с оккупированных территорий, в то же время отказывая в праве на возвращение тем, кто бежал или покинул свои дома в 1967 году.
В. Обращение с арестованными гражданскими лицами
342. Специальный комитет предложил г-же Фелиции Лангер выступить в нем и изложить Специальному комитету свои впечатления об обращении с гражданскими лицами, подозреваемыми или обвиняемыми в нарушениях режима безопасности. В своих продолжительных и подробных показаниях (A/AC. 145/RT. 77-81) г-жа Лангер рассказала о процедурах и практике, используемых оккупационными властями по привлечению к военному трибуналу палестинцев и других лиц. В пунктах 76-136 выше, раздел IV, приводится анализ показаний г-жи Лангер. Показания г-жи Лангер являются преимущественно описанием того положения, при котором содержание закона значительно отличается от его применения. В ограниченной мере закон предполагает предоставление защиты лицам, находящимся под стражей, однако в действительности эти гарантии аннулированы ответственными лицами. Г-жа Лангер привела ряд случаев, которые происходят регулярно со времени начала оккупации, когда практика расходилась с общепризнанными процедурами во вред арестованному.
343. Г-жа Лангер описала систему судов, действующую на оккупированных территориях, и осуществляемые ими законы. Как было упомянуто в пункте 83 (выше), военные суды на оккупированных территориях применяют Постановления об обороне (чрезвычайном положении) 1945 года и различные воззвания и приказы, изданные военным правительством, включая инструкции по безопасности. Такие меры, принимаемые в соответствии с Постановлением об обороне (чрезвычайном положении), как, например уничтожение домов подозреваемых и их изгнание, прямо запрещаются четвертой Женевской конвенцией. Специальный комитет уже имел возможность в своем первом докладе (А/8089, пункты 57-60) высказаться о применении этих Постановлений. В этом докладе Специальный комитет отметил, что правительство Израиля применяет эти Постановления на Западном берегу на том основании, что они являлись частью Иорданского закона в июне 1967 года. Специальный комитет отметил, что правительство Иордании опротестовало это утверждение и заявило, что эти Постановления были аннулированы последующим законодательством, обнародованным до 1967 года. В своих показаниях г-жа Лангер упомянула тот факт, что вопрос о неприменимости этих Постановлений был поставлен в военном суде на Западном берегу в первые дни оккупации и что суд постановил, что эти Постановления являются применимыми.
344. В своем первом докладе Специальный комитет принял к сведению эти доводы и заявил, что независимо от применимости этих положений необходимо изучить вопрос об их действительной законности. Специальный комитет отметил, что цель Постановлений 1945 года заключалась в поддержании порядка в условиях чрезвычайного положения, введенного в Палестине, которая в то время находилась под британским мандатом. Территории, оккупированные Израилем в результате военных действий в июне 1967 года, подпадают под действие Женевской конвенции 1949 года о защите гражданского населения во время войны. Эта конвенция применяется на оккупированных территориях, поскольку положение в этих территориях является военной оккупацией.
345. Специальный комитет отметил, что эти Постановления об обороне (чрезвычайном положении) 1945 года не рассматриваются и не могут рассматриваться как введенные на оккупированных территориях в соответствии с положениями Женевской конвенции, так как независимо от того, составляют ли они часть Иорданского закона или нет, они содержат положения, которые противоречат некоторым принципам гуманитарного права. Эти принципы являются почти общепринятыми, и они признаются международным правом и даже включены в конституции большинства государств постольку, поскольку Постановления об обороне (чрезвычайном положении) 1945 года:
a) допускают произвольное, продолжительное задержание лиц без предъявления обвинений или судебного разбирательства;
b) не предоставляют лицам, включая тех, кто задержан, доступа к их законным судам, заменяя их квазиюридическими или административными органами, которые не предоставляют процедурных гарантий, предусмотренных Женевской конвенцией и Всеобщей декларацией прав человека;
c) не позволяют оказывать соответствующую юридическую помощь задержанным лицам;
d) допускают произвольную депортацию лиц;
e) допускают разрушение имущества как дисциплинарную меру воздействия независимо от того, является ли владелец этого имущества виновным или нет, эти Постановления могут в этом отношении считаться недействительными, и любое действие, предпринятое по какому-либо из этих недействительных положений, является ultra vires.
346. Кроме того, Специальный комитет придерживается того мнения, что любой закон является недействительным, если такой закон нарушает положения Женевской конвенции. Это относится к любому положению, существует ли оно в Постановлениях об обороне (чрезвычайном положении) 1945 года или в Инструкции о безопасности, провозглашенных израильскими силами обороны в любом оккупированном районе, или в какой-либо другой форме законодательного пли административного акта, относящегося к оккупированным территориям. Исключения, сделанные в четвертой Женевской конвенции по соображениям безопасности, сторого ограничиваются этой Конвенцией. Специальный комитет не удовлетворен тем, что большинство переданных ему дел оправдываются соображениями безопасности.
347. 9 августа 1976 года Специальный комитет запросил мнение правительства Иордании по вопросу о применении Постановлений об обороне (чрезвычайном положении) 1945 года. Во время утверждения настоящего доклада правительство Иордании еще не представило своего мнения.
348. В своих показаниях г-жа Лангер сослалась па некоторые случаи жестокого обращения с заключенными и рассказала о различных случаях, когда в период содержания под стражей заключенных, очевидно, подвергали жестокому обращению... Задержанные гражданские лица не пользуются защитой, предоставляемой четвертой Женевской конвенцией и соответствующим международным гуманитарным правом. Это относится как к общим условиям, так и к конкретным случаям. <...>
359. Расследования Специального комитета уже охватывают период в семь лет. Настоящий доклад является восьмым докладом, рассматриваемым Генеральной Ассамблеей. Специальный комитет еще со времени своего образования при осуществлении своего мандата наталкивался на препятствия, чинимые правительством Израиля, обструкционистская позиция которого, к сожалению, получила поддержку и поощрение в удивительных масштабах государств - членов Организации Объединенных Наций, заявляющих о своей заинтересованности в правах человека. Однако представляется, что эта во всеуслышание провозглашаемая заинтересованность ограничивается вопросом о якобы имевших место нарушениях прав человека, подпадающих под внутреннюю юрисдикцию государств. Такое положение надо четко отличать от гораздо более серьезного положения народа, находящегося в условиях иностранной военной оккупации и защиту прав которого преследует Четвертая Женевская конвенция 1949 года. Население территорий, оккупированных Израилем в результате военных действий в июне 1967 года, относится именно к этой категории...
360. В некоторых кругах расследования Специального комитета критиковались, как пропагандистские мероприятия, осуществленные враждебной Израилю группой. Если эту критику признать справедливой, то не будет возможности для проведения какого-либо расследования в соответствии с Четвертой Женевской конвенцией 1949 года...
361. Специальный комитет сожалеет о том, что он был вынужден сделать эти замечания, однако у него не было другой альтернативы, кроме как поддаться этой критике и молчаливо согласиться с сомнениями в его объективности, которые являются единственным ответом, выдвинутым правительством Израиля, на серьезные заявления против него. Специальный комитет должен также разъяснить, что его мандат сторого ограничивается расследованием политики и практики, затрагивающих права человека населения оккупированных территорий, и не распространяется на заявления о нарушениях прав человека в других местах.
ЧАСТЬ V.
Империя мировой закулисы
Глава 52
Тайная иудейская власть. - Ее антихристианский характер. - От ордена иллюминатов до "Общества круглого стола". - Ротшильды - основоположники мирового еврейского правительства. - Иудейские капиталы - основа мировой закулисы.
В этом разделе я рассматриваю деятельность и состав членов организаций мировой закулисы, созданных иудейскими вождями западной, иудейско-масонской, цивилизацией для утверждения своего господства над человечеством. По своему характеру и масштабу преступных посягательств против народов мира эти организации сродни структурам фашистской Германии, ибо ставят перед собой те же цели и задачи, которые выдвигал перед своими соратниками Гитлер. Под лозунгами нового мирового порядка организации мировой закулисы создают (а частично уже создали) для человечества систему тотального господства и контроля. На глазах широкой публики западного мира лицедействуют марионеточные конгрессы и парламенты, "свободные" средства массовой информации и другие "демократические" институты. Но настоящая политика делается за их спиной. Они только, как послушные актеры, озвучивают ее.
Чтобы понять суть и значение организаций мировой закулисы, мне понадобилось много лет работать с документами и материалами, неоднократно встречаться с людьми, которые так или иначе были знакомы с деятельностью этих организаций. Большой материал по этому вопросу мне удалось собрать во время командировок в Швейцарию (1990) и США (1995-1997).
Мое первое знакомство с человеком, который имел отношение к мировой закулисе, произошло в Швейцарии. Это был наш соотечественник (назову его Н.), покинувший Родину в 1945 году. Н. был в числе технических организаторов одного из совещаний Бильдербергского клуба. Уже пенсионер, он без особого смущения рассказал о том, с какой секретностью в одной из альпийских гостиниц собрались известнейшие мировые деятели и в течение двух дней за закрытыми дверями (не допускался даже технический персонал) обсуждали какие-то проблемы. Самого Н. больше всего поразил тот факт, что об этом совещании не сообщила ни одна газета или телекомпания. Тогда из уст Н. я впервые услышал слова "мировое правительство".
Логическое развитие западной антихристианской, иудейско-масонской цивилизации привело к созданию структур власти, богоборческая сущность которой и открытое отрицание заветов Христа перечеркнули многие итоги двух тысячелетий христианской культуры. На смену богоданным монархиям и самодержавным царствам, основанным на мировоззрении Нового Завета, пришла власть воистину сатанинская, на скрижалях которой декларировались поклонение золотому тельцу и наживе, разврат и содомитство, культ насилия и вседозволенность богатства.
Как справедливо отмечал еще в 1909 году известный английский комментатор Библии Ч.И. Скоуфилд, "современная мировая система, основанная на принципах силы, алчности, эгоизма, амбиции и стремлении к греховным удовольствиям, - это работа сатаны, и такой-то мир предлагал он Христу как взятку (см: Мф. 4, 1-9). Сатана - князь нынешней мировой системы". [ *1 ]
[ *1 ] Библия: (Синодальное издание с комментариями Ч.И. Скоуфилда). М., 1989. С. 1495.
Под видом так называемой демократии, выдаваемой на Западе за венец государственного устройства, скрывается власть сатаны, ставящая своей главной целью развращение людей, потакание их порокам, превращение их в рабов животных страстей.
Утверждение этой власти означает узаконение, превращение в норму всех пороков, которые категорически осуждены в Библии:
- поклонение золотому тельцу, деньгам, материальному успеху (это основа нынешней западной цивилизации);
- разврат и прелюбодеяние (многократное сожительство со многими "партнерами по полу" стали обычной нормой);
- содомитство (гомосексуализм - смертный грех, осужденный Библией, - законодательно разрешен во всех западных странах);
- восхищение силой, насилием, допустимость убийства в сознании западного человека, любование сценами насилия и убийства (на этом стоит весь западный кинематограф).
Таковы главные итоги утверждения западной, иудейско-масонской цивилизации.
Духовный прогресс и нравственное развитие, которые дало человечеству христианство, в современном антихристианском западном мире сменились всеобщим духовным падением, моральной деградацией западного человека, замкнутого на своих эгоистичных, примитивных удовольствиях.
Иудейско-масонская цивилизация, перевалившая в этом веке границы западных стран и шагнувшая в Азию, Южную Америку, Африку, создала новый тип упрощенного человека, потерявшего всю богатую культурную иерархию духовных ценностей и избравшего взамен этого ориентацию на погоню за материальными благами и комфортом; как в первобытную эпоху, жизнь упростилась до чисто биологических ориентиров. Лишенный искреннего христианского чувства и духовного выбора человек получил взамен право выбирать среди множества товаров, большая часть которых вредна и излишня нормальной человеческой природе.
Для управления таким упрощенным типом человека и создается структура тайной закулисной власти, получившей название мирового правительства. Сатанинская по своей природе, эта власть развивается исходя из приоритетов иудейско-масонской цивилизации, стремящейся уничтожить в современном человеке отстатки христианского сознания.
Еще в середине прошлого века известный еврейский политик Б. Дизраэли бросил фразу, ставшую крылатой: "Миром управляют не те, кто играет на сцене, а те кто находится за кулисой". Этот высокопоставленный вольный каменщик знал, о чем говорил, так как в течение многих лет находился в центре всех мировых иудейско-масонских интриг.
"Евреи, - писал видный исследователь иудейско-масонской конспирации Копен-Альбанселли, - восемнадцать веков находятся под властью своего религиозного национального чувства, коему они обязаны сохранением как народ, и это чувство тем сильнее развивалось, чем больше оно было унижаемо и попираемо торжеством христианского начала".
"Еврейскому племени предстояло мстить христианским племенам за неизгладимое пятно предательства Иуды. По своему положению оно являлось вечным заговорщиком против христианских племен, и поэтому должно было посеять среди них орудие вечных заговоров... Та тайная сила, которая замыслила, подготовила, породила масонство, которая распространила его по всему христианскому миру... властвует ныне над христианским миром и ведет его к погибели, начав со стран католических, это - тайное правительство еврейской нации". [ *1 ]
[ *1 ] Цит. по: Селянинов А. Евреи... С.58.
Различные комбинации мирового правительства, которые иудейские лидеры вынашивали в течение веков в Египте, Вавилоне, Константинополе, Испании, Польше, Франции и которые до времени воплощались в управлении жизнью только евреев, с конца XVIII века начинают распространяться и на жизнь христианских народов. Конечно, вначале это влияние было не очень стабильно, а являлось типичной заговорщической деятельностью, планы которой вынашивались на тайных совещаниях масонских лож.
Первая попытка организованно влиять на жизнь христианских народов осуществляется секретным масонским орденом иллюминатов, который был создан в 1776 году в Баварии немецким евреем А. Вейсгауптом. За короткий период этот конспиратор создал организацию, объединившую в своих рядах несколько тысяч человек. На тайных совещаниях ордена был разработан план захвата власти в Баварии с последующим распространением влияния иллюминатов на весь мир. Однако замыслы заговорщиков стали известны баварскому правительству. Вейсгаупта уволили с государственной службы, и он скрылся в Швейцарию, где продолжил свою подрывную работу против мира. Орден иллюминатов участвовал в тайной подготовке французской революции. Через членов ордена Вейсгаупт провел кампанию по дискредитации французской королевской семьи. Через одного из членов ордена, авантюриста, выступавшего под именем графа Калиостро, была организована фальшивая история с драгоценностями, которая сильно уронила престиж королевской четы в глазах французского народа. Иллюминаты стали одними из главных организаторов разрушения французской монархии, и это сильно повлияло на дальнейшие мировые события, значительно укрепив позиции иудейско-масонского влияния.
Параллельные попытки создания тайного мирового правительства предпринимаются и в Англии, в среде высокопоставленных руководителей британских масонских лож. Здесь создаются элитные масонские клубы, которые берут на себя ответственность вырабатывать самые главные государственные решения и влиять на судьбы целых народов.
В 1764 году Джешуа Рейнольд образует так называемый "Клаб", в который в разное время входили Самуэль Джонсон, Эдмун Берк, Оливер Голдсмит, Эдуард Гиббон, Чарльз Фокс, Адам Смит, Джордж Канинг, лорд Брогэм, Т. Макалей, лорд Джон Рассел, лорд Келвин, Гладстон, Хью Сесил, лорд Салисбери, Редьярд Киплинг, Бальфур, лорд Розбери, Галифакс, Остин Чемберлен.
В 1812 году возникает еще один клуб правящей элиты - "Грилльон". Он состоял из тех же членов, что и "Клаб", имел те же условия членства, но только собирался в другое время. Его наиболее известными членами были Гладстон, Салисбери, Бальфур, лорд Брюс, Хью Сесил, Роберт Сесил и др. [ *1 ]
В 1877 году Сесил Родс ставит вопрос о распространении британского владычества на весь мир, включая Соединенные Штаты Америки. Возникает тайное "Общество круглого стола", преследующее эту цель. В него входили, кроме С. Родса, множество видных деятелей Британской империи, в том числе известный еврейский политик, один из руководителей мирового масонства, представитель семейства Ротшильдов лорд Альфред Мильнер [ *2 ].
[ *1 ] Quigley С. The Anglo-American establishment. From Rhodes to Cliveden. N. Y., 1981. P. 30-32.
[ *2 ] Ibid. P. 33.
В марте 1891 года, после смерти Родса, это общество переходит под руководство лорда Мильнера, который управляет им исходя из интересов Ротшильдов.
Лорд Мильнер образует группу единомышленников, ставшую важнейшим инструментом закулисного политического управления миром. "Группа Мильнера" включала в себя таких влиятельных политиков, как лорд Джонстон, Арутур Бальфур, Лионел Куртис, Леопольд Эмери, Вальдольф Астор. В эту группу входили не только англичане, но и представители США, Канады, Южной Африки, Австралии, Новой Зеландии, Германии.
[ *1 ] Значительная часть этих деятелей, как и сам Мильнер, были еврейского происхождения.
[ *1 ] Quigley С. Op. cit. P. 311-315.
Лорд Мильнер еще более усиливает мондиалистский характер "Общества круглого стола". Ведется пропаганда необходимости единого мирового государства и создания мирового правительства. Общество оказывало сильнейшее влияние на политику правительств Англии и стран Антанты во время первой мировой войны.
Уже на этом этапе тайные иудейские и масонские организации начинают строительство системы всеобщего контроля над основными сферами деятельности общества. Они стремятся подменить духовные ценности христианства иудейско-масонскими представлениями о "радости жизни". Вначале печать, литература и искусство, а позднее и основные политические институты общества подпадают под влияние подрывных сатанинских сил мирового масонства. Однако вплоть до начала XX века многие планы масонских заговорщиков рушились в результате существования великих монархий - Российской, Германской и Австро-Венгерской. Вплоть до 1914 года эти монархии служили залогом христианского развития и стабильности Европы и всего мира. Спровоцировав войну между ними, иудейско-масонские конспираторы ввергли человечество в мировую бойню, которая стала началом конца христианской цивилизации в Европе, сохранившись к настоящему времени отдельными островками только в России.
После первой мировой войны центр тайной иудейско-масонской власти переходит в США. Уже к концу 20-х годов в этой стране было больше масонов, чем во всем остальном мире. Еврейские организации этой страны были могущественны и располагали огромными финансовыми средствами.
Инфраструктура тайной власти мировой закулисы рождается в семейных кланах международных иудейских банкиров, охватывающих своим влиянием множество государств и фактически содержащих за свой счет (кредиты, льготы, дотации и прямой подкуп) значительную часть правящих государственных элит Запада. "Что может быть более убедительной иллюстрацией фантастической концепции всемирного еврейского правительства, чем семья Ротшильдов, объединяющая в своем составе граждан пяти различных государств... тесно сотрудничающих по крайней мере с тремя правительствами, частые конфликты которых не поколебали интересов их государственных банков! Никакая пропаганда не способна создать символ, более убедительный для политической цели, чем сама жизнь". [ *1 ]
Ротшильды, Шифф, Варбурги, Куны, Лоебы и еще два десятка международных иудейских банкиров уже в начале XX века образовали незримое сообщество, своими щупальцами окутавшее государственные механизмы ведущих стран мира.
В 20-х годах известный еврейский банкир П. Варбург (родственник Я. Шиффа) и ряд других подобных деятелей призывают к созданию Соединенных Штатов Европы, а в 30-х годах поддерживают план объединения под одним правительством около 15 стран на обеих сторонах Атлантического океана. Впоследствии, уже в 1950 году, П. Варбург признавался на слушаниях сенатской комиссии по иностранным делам:
"Последние пятнадцать лет моей жизни были посвящены почти исключительно изучению проблемы мира. Эти исследования привели меня к заключению, что главным вопросом нашего времени является вопрос не о том, может или не может осуществиться "Единый Мир", а лишь о том, может ли он осуществиться мирным путем. Мы будем иметь Мировое правительство - нравится нам это или нет! Вопрос лишь в том, будет ли такое правительство установлено согласием или благодаря завоеванию". [ *2 ]
[ *1 ] Sacher H.M. The Course of modern Jewish history. N. Y., 1963. P. 129.
[ *2 ] Цит. по: Кей Л. Мировой заговор. Нью-Йорк, 1957. С.67.
Именно по инициативе этих организаций в структуре тайной иудейско-масонской власти происходят глубокие изменения. Наряду с традиционными масонскими ложами возникают многочисленные закрытые клубы и организации типа "Ротари" или "Лайонс", которые берут на себя секретное управление различными сторонами деятельности общества. В большинстве американских штатов и городов любые мероприятия в политической, социальной и культурной жизни, будь то выборы в губернаторы или мэры, проведение забастовки или крупной выставки художников, обсуждаются и прорабатываются в соответствующих закрытых организациях и клубах, а затем уже подаются как выражение общественного мнения. Такая закулисная власть во многих случаях становится более сильной и эффективной, чем действующая открыто.
Тайная иудейско-масонская власть интернационализируется и приобретает транснациональный характер. Из кучки заговорщиков иудейско-масонская власть превращается во всеобъемлющую властную структуру, тайную мировую элиту, взявшую под свой контроль не только государства западного мира, но и значительную часть остального человечества.
К началу 70-х годов в составе мировой закулисы сложились три основные мондиалистские организации: Совет по международным отношениям, Бильдербергский клуб и Трехсторонняя комиссия.
Все эти организации, как и породившие их иудейские общества и масонские ложи, имели тайный, преступный, подрывной характер. Их члены подбирались из высокопоставленных деятелей тех же иудейских и масонских организаций. Около 60% из них были евреями.
Власть мировой закулисы создана деньгами международных иудейских банкиров. Только в США в конце 80-х годов совокупный иудейский капитал превышал стоимость валового национального продукта страны и достигал 1 трлн. долл. По данным органа мировой закулисы "Уоллстрит джорнэл", пять крупнейших инвестиционно-банковских объединений США, принадлежащих Лемэнам, Кунам, Лоебам, Гольдманам и Саксам, владели 23% акций крупных компаний Соединенных Штатов.
Иудейские организации и отдельные лица, принадлежащие к верхушке мировой закулисы, платят большие деньги политикам и государственным чиновникам, превращая их в послушное орудие своей воли. Делается это не только в виде прямых взяток, но и в других формах: взносы на избирательные кампании, несоразмерные гонорары за речи, выступления и книги, бесплатные поездки в разные страны мира. В США иудейские организации обеспечивают около 60% предвыборных фондов Демократической партии и около 40% Республиканской.
Преступный, подрывной характер деятельности членов организаций мировой закулисы состоит в том, что, никем не избранные, никем не уполномоченные, они пытаются решать судьбы всего человечества, рассматривают богатства нашей планеты как собственное достояние. На общепринятом юридическом языке деятельность членов этих организаций следует рассматривать как преступный сговор против человечества. Создавая тайные, незаконные органы управления, мировая закулиса и ее иудейские вожди противопоставляют себя народам и государствам, подменяя национальную власть транснациональным иудейско-масонским заговором. Новый мировой порядок, который пытается навязать человечеству тайная иудейско-масонская власть, мало чем отличается от планов мирового господства Гитлера.
Существует глубочайшее заблуждение, что мировая закулиса является неким монолитным образованием, управляемым из одного центра. На самом деле она состоит из ряда группировок, соперничающих между собой в борьбе за власть над человечеством. Даже среди собственно масонских организаций идет непрекращающаяся конфронтация между различными орденами и ритуалами. А что говорить об организациях, выражающих интересы конкурирующих между собой банковских и финансовых групп, транснациональных корпораций, телевизионных компаний! Весь этот запутанный клубок закулисных организаций объединяют ненависть к Христианской цивилизации (и прежде всего Православию) и общая страсть к обогащению и наживе.
Глава 53
Идеология мировой закулисы. - Управление евреев. - К Соединенным Штатам Мира. - Мировой порядок денег. - Ликвидация семьи. - Воспитание людей-кочевников. - Всеобщий компьютерный контроль. - Биометрические карты.
Идеология мировой закулисы вынашивалась на совещаниях тайных иудейских организаций и масонских лож. Именно здесь вырабатывались первые проекты мирового правительства, Лиги Наций и Соединенных Штатов Европы. <Не является ли естественным и необходимым, писал в иудейском сборнике "Архив Израелитс" Леви Бинг, - создать верховный трибунал, разбирающий общественные дела, жалобы одной нации на другую, выносящий окончательные приговоры, слово которого было бы законом? Это слово есть слово Бога, произнесенное Его старшими сыновьями, евреями, и перед этим словом почтительно склюняются все младшие, то есть все народы>. [ *1 ]
[ *1 ] Archives Israelites, 1864.
В 1867 году иудейские и масонские организации создают "Постоянную международную лигу мира". Ее секретарь масон-иудей Пасен paзрабатывает проект формирования международного трибунала, который будет выносить окончательные приговоры во всех конфликтах между отдельными народами.
Организация эта долгое время безмолвно существовала в тиши масонских лож. В связи с событиями первой мировой войны ее идеи реанимируются стараниями председателя совета ордена Великий Восток Франции Карно, который в 1917 году обратился к своим братьям с призывом:
"Подготовить Соединенные Штаты Европы, создать сверхнациональную власть, задачей которой будет урегулирование конфликтов между нациями. Масонство будет агентом пропаганды понимания мира и всеобщего благополучия, которые несет Лига Наций". [ *1 ] И наконец, в 1927 году на заседании конвента "Смешанного масонства" было заявлено, что "необходимо всюду и при всяком удобном случае, речами и делом внушать дух мира, благоприятный для создания Соединенных Штатов Европы, этого первого шага к Соединенным Штатам Мира" [ *2 ].
[ *1 ] Comte rendu du Cogres des macon allies et neutres. Paris. 1917. P. 8. Сама идея Соединенных Штатов Европы продвигалась масонами еще с середины XIX века. В 1884 году в "Альманахе франкмасонов" говорилось о том счастливом времени, "когда республика будет провозглашена по всей Европе под названием Соединенных Штатов Европы" (La Fran-Maconnerie demasqule. 1884. N3. Р. 91).
[ *2 ] Cahiers de L'Ordre. 1927. N8. Р. 595.
Все проекты создания Соединенных Штатов Европы подразумевают определяющую роль в них иудейских и масонских организаций. Светлые идеи Нового Завета подменяются расистской человеконенавистнической идеологией Талмуда и Сионских протоколов. Изменяется сама структура мировой и национальной политики. Главным ее руководителем становится тайная закулисная власть, основывающаяся на ритуалах и традициях иудаизма и деньгах международных еврейских банкиров. Центр тяжести принятия важнейших политических решений переходит от национальных правительств в руки иудейских вождей и финансистов. Национальные правительства теряют власть, становясь ее вторым эшелоном. Ничего не подозревающие народы склоняют головы перед результатами чуждой им политики. Под лозунгами демократии и либерализма создается невиданное прежде рабство, самая жестокая политическая диктатура, которые уже сейчас можно увидеть в "конструкции единой Европы" 1990-х годов.
Идеология современного мондиализма продолжает логику и образный стиль расистской доктрины Сионских протоколов - установление мирового господства представителей "избранного народа" и порабощение остального человечества.
Мондиалисты оперируют "магическим числом" 2000 года, когда, по их мнению, на всей планете установится новый мировой космополитический порядок. К этому времени, считают они, мировое правительство будет не только контролировать, но и руководить всеми сферами жизнедеятельности общества, включая и религиозную.
Один из видных деятелей мировой закулисы, член Бильдербергского клуба, глава Европейского банка реконструкции и развития французский еврей Жак Аттали написал, по сути дела, программную для мондиализма книгу "Линии горизонта". В ней он утверждает необходимость создания "планетарной политической власти". Новый мировой порядок, или, как его называет Аттали, торговый порядок, станет универсальным к 2000 году.
Аттали раскрывает три уровня попыток мировой закулисы господствовать над человечеством, говорит о трех типах порядка, "о трех способах организации насилия": "о мировом порядке сакрального, о мировом порядке силы, о мировом порядке денег".
Сегодняшний этап развития мондиализма он называет торговым порядком. При этом порядке все продается и покупается, а главной, универсальной ценностью, в том числе и в духовной сфере, являются деньги.
Новый торгово-денежный мировой порядок "постоянно стремится к организации единой универсальной формы мирового маштаба". При этом порядке власть измеряется "количеством контролируемых денег, вначале посредством силы, потом посредством закона".
Космополитизация человечества - одна из главных целей мировой закулисы. Как пишет тот же Аттали, "кочевничество будет высшей формой нового общества... определит образ жизни, культурный стиль и форму потребления к 2000 году. Каждый будет носить с собой свою собственную идентичность".
Под кочевничеством Аттали понимает общество людей, лишенных чувства Родины, почвы, веры предков и живущих только интересами потребления и зрелищ, которые им несет теле- и видеоэкран. "Кочевники" будут регулироваться через компьтерные сети в глобальном масштабе. Каждый кочевник будет иметь специальную магнитную карточку со всеми данными о нем, и прежде всего о наличии у него денег. И горе тому, кто "оказывается лишенным денег и кто угрожает мировому порядку, оспаривая его способ распределения!".
"Человек (кочевник), как и предмет, - пишет Аттали, - будет находиться в постоянном передвижении, без адреса или стабильной семьи. Он будет нести на себе, в самом себе то, в чем найдет воплощение его социальная ценность", т.е. что вложат в него его планетарные "воспитатели" и куда сочтут необходимым направить его.
По мнению Аттали, давление на человека будет таковым, что у него останется только один выбор: "либо конформироваться с обществом кочевников, либо быть из него исключенным".
"Ритмом закона, - откровенничает Аттали, - будет эфемерность (создание иллюзорного мира с помощью телевидения и видео. - О.П.), высшим истоком желания будет нарциссизм (самоудовлетворение, самонаслаждение. - О.П.). Стремление быть нормальным (типовым, как все. - О.П.) станет двигателем социальной адаптации".
Уже сейчас деятели мировой закулисы создают механизмы глобального контроля над человечеством. Высшие научно-технические достижения в руках иудейских вождей превращаются в средства установления самого жестокого в мировой истории рабства и угнетения. Авангардом этой "работы" являются США. В этой стране каждый житель со дня своего рождения становится номером в компьютерной сети. Все данные о нем вводятся в систему компьютерного учета. Его номер присутствует на всех документах, справках и банковских счетах.
На первом этапе предполагается все население США, а затем и других стран сделать принудительными владельцами пластиковых карточек с постоянным номером, закодированным под именем владельца-кредитора. Имя владельца становится достоянием компьютерной сети, и, до тех пор пока владелец пользуется данным ему пластиковым кредитом, компьютеры будут вести постоянный учет его покупательной и кредитной статистики. Кроме финансово-кредитных операций, компьютеры собирают и систематизируют информацию социального, профессионального, духовного, этнического, религиозного, политического, правового, морального и образовательного характера на каждого родившегося и живущего на Земле человека.
Президент Б. Клинтон, выступая по национальному телевидению США, демонстрировал такую карточку телезрителям, рекламируя ее "необыкновенные достоинства", ничего не говоря о том, что она станет средством контроля за человеком и электронным досье на него.
На следующем этапе предполагается вживлять в руку каждого человека специальный электронный "чипс" (биокарту), на котором будет записана та же информация, что и на пластиковой карточке. Если последнюю можно-выкинуть или потерять, то вживленную биокарту выкинуть уже невозможно. Месторасположение человека можно найти в любой момент. Каждый житель Земли попадет под неусыпный и всеобъемлющий контроль. Биокарты будут считываться сканерами, установленными на специльных спутниках Земли, постоянно просматривающих весь Земной шар и могущих контролировать любого носителя вживленного "чипса". Такому же глобальному контролю будут подвергаться телефонные линии и другие каналы связи.
По мере распространения вживленных биокарт они станут единственным средством расчета. Наличные деньги будут фактически отменены. И все покупки и продажи, получение зарплаты и доходов, расчеты станут осуществляться безналичным путем при помощи биокарты. Человек, избежавший вживления биокарты, не сможет ничего ни купить, ни продать. Ему суждено умереть с голоду, если он не подчинится диктату хозяев жизни.
Сбывается то, что еще было предсказано в Апокалипсисе. Иоанн Богослов рассказывает, что с наступлением власти антихриста все люди будут клеймены его печатью. "И он сделал то, что всем - малым и великим, богатым и бедным, свободным и рабам - положено будет начертание на правую руку их или на чело их. И что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его. Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число его 666" (Откр. 13, 16-18).
В 1997 году правительство США сообщило о своем намерении вложить 500 млн. долл. в программу создания всеобщей компьютерной сети. Предполагается, что каждый дом в стране будет иметь компьютер-телевизор, подключенный к сети Интернет. Этот компьютер будет контролировать весь дом, и через него будет производиться оплата всех услуг и плата налогов. Около 40 крупнейших компаний мира (преимущественно американские) работают над проектом биометрической карты, без которой "дом-компьютер" не сможет функционировать, так как он будет контролироваться центральным компьютером по сети Интернет. [ *1 ]
В качестве эксперимента Госдепартамент, ЦРУ и Национальное агентство безопасности США предоставили каждому гражданину Мексики биометрическую пластиковую карту для регистрации при голосовании. Впоследствии карта этого типа будет, по-видимому, использована и для учета граждан США.
Интернет, как полезная информационная сеть, превращается в орудие полного контроля над личностью. Внедрение биометрических карт со всеми показаниями человеческого организма - болезнями, слабостями, пристрастиями - сделает возможным превратить человека в орудие политических и социальных манипуляций. Опытные специалисты, владея данными биометрических карт, найдут способ воздействия на биологические параметры человека. Таким образом, человек становится обитателем иллюзорного мира информатики, где реальные факты вытесняются фантастическими представлениями и вымыслами. Исследования показывают, что пристрастие к интернет и виртуальной реальности является способом ухода от насущных жизненных вопросов, трудностей и скорбей, что, в свою очередь, приводит к психическим отклонениям. Заболевшие люди обычно испытывают симптомы абстиненции наркоманов, если лишаются своего увлечения хотя бы на несколько дней [ *2 ].
[ *1 ] Flashpoint. 1997. February.
[ *2 ] Компьютеры. 15.7.1996.
Глава 54
Совет по международным отношениям. - От Варбургов до Рокфеллеров. - Учение Аллена Даллеса. - Центр всемирной русофобии. Универсальный принцип масонства.
Совет по международным отношениям (СМО) - крупнейшая организация мировой закулисы, объединяющая самых влиятельных людей США и Западного мира: бывших и действующих президентов, министров, послов, высокопоставленных чиновников, ведущих банкиров и финансистов, президентов и председателей правлений транснациональных корпораций и фирм, руководителей университетов (включая ведущих профессоров), средств массовой информации (включая основных журналистов и телеобозревателей), конгрессменов, судей Верховного суда, командующих вооруженными силами в Америке и Европе, натовских генералов, функционеров ЦРУ и других спецслужб, деятелей ООН и главных международных организаций.
СМО был основан в 1921 году руководителями еврейских организаций и масонских лож США, участвовавших в Парижской мирной конференции. Эти масонские конспираторы искали новые формы воздействия на народы мира и усиления влияния США на мировую политику.
У истоков СМО стоят иудейские деятели "Общества круглого стола", преобразованного в мае 1919 года в Париже в Институт международных отношений с отделениями во Франции, Англии и США. Последнее и стало организационной основой Совета по международным отношениям.
Создание Совета по международным отношениям как теневой, закулисной политической организации осуществлялось параллельно со строительством структур открытой международной организации - Лиги Наций.
Однако вплоть до завершения второй мировой войны роль СМО была сравнительно ограниченной, чувствовалась определенная разобщенность и несостыкованность в деятельности еврейских организаций и масонских лож. Тайные организации раздирала серьезная борьба за власть и раздел влияния. Кроме того, европейских политиков беспокоили гегемонистские притязания США. Ситуация изменилась в 1947 году с усилением холодной войны Запада против России. В этой войне США заняли положение лидера. В новых условиях Совет по международным отношениям постепенно превратился в главный стратегический центр по ведению холодной войны Запада против России. Именно в этот период в члены Совета вошли многие из генералов Пентагона и НАТО, деятелей ЦРУ и других спецслужб. Инициатива нанесения ядерного удара по России вырабатывалась в стенах СМО, а в его рядах числились все самые главные руководители и идеологи подрывной деятельности против нашей страны: от А. Даллеса (президент СМО, 1946-1950, и ранее, 1933-1944, секретарь СМО), Баруха, Моргентау до Г. Киссинджера (директор СМО, 1977-1981), 3. Бжезинского (директор СМО, 1972-1977) и Р. Пайпса. В холодной войне против России деятели Совета по международным отношениям фактически отождествили национальные интересы США с государственными интересами Западной Еропы, привязав внешнюю политику последней к гегемонистским устремлениям Соединенных Штатов.
Система управления этой мондиалистской организации строится по принципу корпорации - с одной стороны председатель и вице-председатель, с другой - президент и несколько вице-президентов. Текущую работу выполняют исполнительный директор и секретарь с широкими полномочиями. Кроме исполнительного директора, существует целый ряд просто директоров, ответственных за определенное направление работ (их больше 30 - соответственно и директоров). В отдельные структуры выделены казначей и директор по научным исследованиям.
Первым президентом Совета стал масон самой высокой степени Д. Дэвис, а в числе первых директоров выделялись такие видные еврейские политики, как П. Варбург, О. Кан, И. Бауман, В. Шепардсон, Э. Гей (одновременно секретарь), П. Крават. С 1933 года этого последнего на посту секретаря сменил будущий основатель и директор ЦРУ Аллен Даллес, занимавший уже с 1927 года должность одного из директоров СМО.
Последующее развитие Совета по международным отношениям проходит под знаком звезды Аллена Даллеса, который становится его ключевой фигурой в организации работ и методов деятельности. Объединяя посты секретаря и одного из директоров, А. Даллес с 1944 года вице-президент, а с 1946 по 1950 год президент СМО. Даже перейдя на пост директора ЦРУ, Даллес не оставляет своего директорского места в Совете вплоть до своей смерти. Будучи вице-президентом Совета, А. Даллес тайно от СССР ведет переговоры о сепаратном мире с представителями фашистской Германии, рассчитывая договориться с ними о совместной борьбе против русского народа. Сразу же после войны, являясь уже президентом, Даллес на одном из заседаний Совета провозглашает новую доктрину подрывной деятельности против России:
"Окончится война, кое-как все утрясется, устроится. И мы бросим все, что имеем, все золото, всю материальную помощь или ресурсы на оболванивание и одурачивание людей.
Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим им ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих помощников и союзников в самой России.
Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания. Из литературы и искусства мы, например, постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьем у них охоту заниматься изображением, исследованием что ли тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театр, кино - все будут изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства - словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху...
Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство, наркомания, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов все это мы будем насаждать ловко и незаметно...
Мы будем расшатывать таким образом поколение за поколением... Мы будем браться за людей с детских, юношеских лет, будем всегда главную ставку делать на молодежь, станем разлагать, развращать, растлевать ее. Мы сделаем из них шпионов, космополитов. Вот так мы это и сделаем" [ *1 ].
[ *1 ] Цит. по: Правда. 11.3.1994.
С 50-х годов новой ключевой фигурой СМО постепенно становится Давид Рокфеллер. Директор СМО с 1949 года, вице-президент с 1950-го, председатель с 1970-го, Д. Рокфеллер вырастает в главную координирующую фигуру всей мировой закулисы, обладая властью, которая, по сути дела, и не снилась даже американским президентам. Власть и влияние Рокфеллера усиливались по мере расширения деятельности мировой закулисы за счет создания новых мондиалистских организаций Бильдербергского клуба и Трехсторонней комиссии.
В 1962 году Рокфеллер выступил в Гарвардском университете с программной публичной лекцией "Федерализм и свободный мировой порядок", в которой ратовал за создание общемирового государства, руководимого единым федеральным правительством. В своих построениях он опирался на идеи американских "Отцов-Основателей", которые выдвинули "универсальный принцип", способный соединить в одно целое весь мир.
В середине 80-х годов Д. Рокфеллер как председатель и лорд Винстон как президент СМО замещаются новыми фигурами. Председателем СМО становится видный еврейский промышленник и общественный деятель П. Петерсон, а президентом - известный масон Дж. Свинг (с 1993 года это место занял обозреватель "Нью-Йорк таймс" еврей Л. Гельб). Сам Рокфеллер по-прежнему остается незримым владыкой всех мондиалистских структур, координируя и направляя их деятельность.
Около 60% всех членов и до 80% руководителей Совета по международным отношениям составляют лица еврейской национальности. Практически все члены СМО принадлежат к масонским ложам или клубам типа "Ротари".
В Совете отсутствуют христианские священники, зато обильно представлены раввины, например Герцберг (синагога Эммануэль), Л. Левивельд, А. Шнейер (почетный председатель Всемирного еврейского конгресса), а также председатель Сионского дома для пенсионеров Л. Сулливан. Одно из выдающихся мест в Совете занимает глава всемирной еврейской масонской ложи "Бнай-Брит" Г. Киссинджер. Решения в поддержку Израиля и еврейских организаций автоматически и вне очереди штампуются руководством СМО. Как отмечают свидетели, совещания Совета по международным отношениям по характеру участников напоминают съезды Всемирного еврейского конгресса.
В Совет по международным отношениям сегодня входит вся политическая, экономическая и культурная элита США. Представлены все крупнейшие и транснациональные корпорации Западного мира: "Дженерал моторс", "Боинг", "Дженерал электрик", "Крайслер", "Ксерокс", "Кока-Кола", "Джонсон энд Джонсон", "Доу кэмикал", "Шелл", "ИБМ", "Локхид", "Шеврон", "Проктер энд Гэмбл", "ИТТ", "АТТ", "Тексако", "Дюпон", "Эксон", "Макдонел Дуглас", "Кодак", "Леви Страус", "Мобил ойл", а также практически все крупнейшие банки и финансовые группы.
Под абсолютным контролем СМО находится главный регулятор финансов Западного мира - Федеральная резервная система и Нью-Йоркская фондовая биржа. Все руководители ФРС состоят в Совете по международным отношениям и регулярно отчитываются перед верхушкой Совета. Федеральный резервный банк Нью-Йорка, собственно Федеральная резервная система и составляющие ее главные части - Бостонская, Атлантская и Кливлендская, возглавляются крупнейшими функционерами СМО.
Университеты и научные учреждения представлены в Совете своими руководителями и ведущими профессорами. Особенно большую роль в работе Совета играют такие университеты, как Колумбийский, Гарвардский, Йельский, Станфордский, Калифорнийский, а также Массачусетский технологический институт.
Совет по международным отношениям полностью контролирует все ведущие средства массовой информации, и прежде всего телевидение. В членах Совета состоят руководители Си-эн-эн, Эн-би-си, Си-би-эс, "Свободная Европа", ЮСИА, "Нью-Йорк таймс", "Ньюс-вик", "Вашингтон пост", "Ю. С. Ньюс энд волд репорт", "Крисчен сайенс монитор", "Ридерс дайджест", "Тайм", "Уолл-стрит джорнал", "Форин эфферс", "Ассошиэйтед пресс", а также крупнейших издательств и Ассоциации американских издателей.
Штаб-квартира Совета по международным отношениям располагается в Нью-Йорке, на углу 58-й и 68-й улиц, в здании, получившем имя известного масонского деятеля Гарольда Пратта. Прямо напротив штаба мировой закулисы находится российское (бывшее советское) консульство.
Глава 55
Бильдербергский клуб. - Детище американских спецслужб. - Средство управления правящими элитами Запада.
Возникновение Бильдербергского клуба прежде всего связано с попыткой иудейско-масонских элит Европы какими-то образом сдержать притязания США на руководство всей мировой политикой, которое взял на себя состоящий преимущественно из американцев Совет по международным отношениям. С другой стороны, американские политики с охотой пошли на участие в Бильдербергском клубе, так как рассчитывали более активно и непосредственно влиять на "власть предержащих" Европы. Реальными создателями Бильдербергского клуба стали американские спецслужбы. В 1948 году по их инициативе возник Американский комитет Объединенной Европы, председателем которого был У. Донован (бывший руководитель Управления стратегических служб), вице-председателем - А. Даллес (директор ЦРУ). В одной упряжке с ними работал другой кадровый американский разведчик - Д. Ретингер, которого в дипломатических кругах называли "серым кардиналом". Он был генеральным секретарем Европейского движения, через него ЦРУ переводило деньги на подрывную деятельность в Европе. [ *1 ]
[ *1 ] Eringer R. The Global manipulators... Pentacl Books, 1980. P. 19-20.
Пользуясь каналами и большими финансовыми средствами ЦРУ, Ретингер сумел заручиться поддержкой многих влиятельных деятелей Европы, вроде принца Нидерландского Бернгарда, не гнушавшихся сотрудничать с ЦРУ. Фактически первое совещание Бильдербергского клуба было проведено стараниями Ретингера, который играл большую роль в этой организации вплоть до своей смерти в 1960 году.
Но, конечно, настоящими хозяевами Ретингера были присутствовавшие на заседании Д. Рокфеллер, Дин Раск, глава Фонда Рокфеллера Г. Гейнц, президент Фонда Карнеги Д. Джонсон, председатель Корпорации Баруха Д. Колеман. Всего на этом заседании присутствовало 80 человек. В первых документах Бильдербергского клуба говорилось о создании нового международного порядка и об осуществлении долгосрочного планирования внешнеполитической деятельности Запада в отношении СССР и стран третьего мира.
Членства, как такового, в Бильдербергском клубе не существует. Каждое совещание проходит при значительно обновленном составе. Тем не менее сложился костяк, актив этого клуба, который объединяет 383 человека, из них 128, или одна треть, - американцы, а остальные европейцы. Хотя последним и дали возможность участвовать в подготовке важных политических решений, самый большой выигрыш от создания Бильдербергского клуба получили иудейско-масонские элиты США. Они обладают в этом клубе политически самой зрелой организацией: 42 представителя аппарата президента, Министерства обороны, госдепартамента и других органов власти США, 25 представителей крупнейших корпораций, банков и деловых кругов, 54 представителя американских университетов, средств массовой информации и общественных организаций масонского типа ("финк тэнкс"). Фактически руководителем Бильдербергского клуба, как и Совета по международным отношениям, является Д. Рокфеллер, формальным председателем - американец П. Каррингтон. Кроме того, клуб имеет двух "достопочтенных генеральных секретарей": одного - по Европе и Канаде, другого - по США.
Штаб-квартира Бильдербергского клуба находится в Нью-Йорке, в помещении Фонда Карнеги.
Заседания клуба проходят в полной секретности, по особым приглашениям, даты их созыва в печати не оглашаются. Организацию совещаний и безопасность участников обеспечивает та страна, на территории которой собираются бильдербергеры - так их стали именовать по названию гостиницы "Бильдерберг" в голландском городе Остербеке, где в мае 1954 года состоялось первое заседание клуба.
Любая встреча бильдербергеров, несмотря на полную секретность, вызывает большой интерес мировой общественности. Невозможно скрыть приезд в одно место большого количества известных людей, среди которых - президенты, короли, принцы, канцлеры, премьер-министры, послы, банкиры, руководители крупнейших корпораций. Тем более, что каждый из них приезжает с целой свитой секретарей, поваров, официантов, телефонистов и телохранителей.
На встрече Бильдербергского клуба в июне 1997 года, проходившей на курорте Ренесанс Пайн возле города Атланты (США), обсуждался вопрос о создании трех административных центров мирового правительства: европейского, американского и тихоокеанского. Каждый раз, несмотря на столь значительное событие, "свободные и демократические" телевидение и печать Запада не дают о нем никакой информации, что наглядно свидетельствует о том, кто оплачивает эту "свободу".
Глава 56
Трехсторонняя комиссия. - Новый экономический мировой порядок 3. Бжезинского. - Подчинение мирового хозяйства иудейским банкирам. - "Новейшая международная кабала".
Создание в 1973 году Трехсторонней комиссии связано с усилением соперничества среди правящих элит Запада и растущим экономическим могуществом Японии. В 60-х годах приглашаемые на отдельные заседания Совета по международным отношениям японские политики и банкиры ставят вопрос о представительстве своих интересов в мировой закулисе.
С учетом этих новых факторов после обсуждения на Совете по международным отношениям мировая закулиса выносит решение о создании организации, которая бы сбалансировала интересы разных групп влияния иудейско-масонских элит мира. В связи с этим решением Д. Рокфеллер поручил польскому еврею 3. Бжезинскому сформировать структуру новой организации, которая бы объединила высших политических и деловых лидеров Запада.
Продолжая линию таких человеконенавистников и русофобов, как П. Варбург, А. Даллес, Д. Рокфеллер, Г. Киссинджер, 3. Бжезинский стал очередным идеологом "нового мирового порядка".
3 марта 1975 года Бжезинский выступил с программной статьей в журнале "Нью-Йорк мэгэзин", где изложил свой план установления нового мирового порядка. "Мы должны признать, - заявил этот высокопоставленный лидер иудейско-масонской цивилизации, - что мир сегодня стремится к единству, которого мы так долго желали... Новый мир приобретет форму глобальной общности... Вначале особенно это коснется экономического мирового порядка". Масонский конспиратор обосновывал необходимость лидерства мировой закулисы, которая через Международный валютный фонд и Всемирный банк будет воздействовать на экономику планеты. "Мы должны создать механизм глобального планирования и долгосрочного перераспределения ресурсов (в пользу Западного мира. - О.П.)". Именно это направление и стало главным в деятельности Трехсторонней комиссии.
Трехсторонняя комиссия была создана в составе трех частей - Западно-европейская, Североамериканская (США и Канада) и Японская. По числу членов самой крупной была Североамериканская, составившая 117 человек (без Канады), из них 32 человека представляли американского президента, госдепартамент, Министерство обороны и Конгресс США. Особенно обильно были представлены (47 человек) американские корпорации и банки.
От Японии в Трехсторонней комиссии участвовали 84 человека, преимущественно руководители ведущих японских корпораций ("Мицубиси", "Тойота", "Тошиба", "Сони" и др.) и банков.
Крупнейшими европейскими делегациями Трехсторонней комиссии были итальянская (26 человек), французская (22 человека), германская (21 человек), английская (19 человек). Несоразмерно своей величине была представлена Бельгия - 26 человек; не менее 30% членов Трехсторонней комиссии составляли евреи.
Закулисные решения, принимаемые членами Трехсторонней комиссии, стали своего рода законами для политиков всех западных стран. Как писал американский сенатор Б. Голдуотер, Трехсторонняя комиссия Давида Рокфеллера является "новейшей международной кабалой", механизмом подчинения политики США интересам международных банкиров.
Уже с первых лет существования комиссия показала свое политическое могущество, выдвинув на одном из своих заседаний кандитатом в президенты США Д. Картера. Вместе с Советом по международным отношениям комиссия мобилизовала финaнcы самых крупных банков, нажала кнопки влияния подвластных ей средств массовой информации и таким образом добилась избрания Картера.
Штаб-квартира Трехсторонней комиссии находится в том же здании, где и штаб-квартира Бильдербергского клуба, - в помещении Фонда Карнеги.
В 1996 году я побывал возле зданий, где находятся штаб-квартиры Совета по международным отношениям, Бильдербергского клуба и Трехсторонней комиссии. Поразила меня возле них какая-то леденящая атмосфера, железный, нечеловеческий порядок, вышколенная многочисленная охрана, пресекающая любые попытки войти в "святая святых" мировой закулисы. Мои просьбы дать какие-то разъяснения о деятельности этих организаций натолкнулись на невразумительные, затверженные ответы коротко подстриженных молодцов, напомнивших мне боевиков фашистского рейха.
Глава 57
Мировой Форум. - Призыв Горбачева к глобализации управления человечеством. - Легализация идей единого мирового государства и мирового правительства. - "Совет мудрецов".
Более успешным в этом смысле оказалось мое личное знакомство с другой закулисной организацией - Мировым Форумом (Фонд Горбачева). Штаб-квартира этой организации находится на Западном побережье США, в Сан-Франциско. Продолжая свои изыскания в области географии организаций мировой закулисы, я проехал по улице с характерным названием Масонская (Masonic street), которая привела меня на берег Тихого океана, где среди тенистых пальм на территории бывшей военной базы США Президио с 1992 года ведет подрывную работу против народов мира Фонд Горбачева, получивший в 1995 году новое название - Мировой Форум.
Создание и дальнейшее развитие этой организации непосредственно связаны с деятельностью как крупнейшей мондиалистской структуры Совета по международным отношениям, так и государственных учреждений и спецслужб США.
Решение о создании Фонда Горбачева было принято на Совете по международным отношениям. Причем появлению этого Фонда предшествовала сложная процедура. В самом конце 1991 года два члена Совета по международным отношениям Д. Гаррисон и А. Воссбринк получили задание сформировать специальную организацию, служащую прикрытием подрывной политики США на территории бывших республик СССР. Организация эта получала название Международной ассоциации иностранной политики и регистрируется Агентством США по международному развитию как частное добровольческое учреждение, "способствующее переходу к демократии и рынку бывших советских республик". Деятельность "ассоциации" сводилась к организации транспортов гуманитарных грузов в Россию и Грузию. Через эту "ассоциацию" Министерство обороны США направляло в Россию на своих военных самолетах залежавшиеся на складах Пентагона продовольствие, медикаменты и списанные за ненадобностью одежду и обмундирование. Под прикрытием этих акций, пользуясь тем, что содержимое самолетов не досматривалось, а прибывшие на них люди пропускались без виз и учета, ЦРУ и военная разведка США переправили в нашу страну большое количество новых агентов и специальной техники.
Через три-четыре месяца после создания Ассоциации те же Д. Гаррисон и А. Воссбринк получили разрешение бывшего президента СССР Горбачева создать Фонд его имени. Новая организация возникла на базе персонала той же Международной ассоциации иностранной политики.
В течение двух лет обе организации - и Ассоциация и Фонд - существуют как сиамские близнецы в двух лицах, но под одним руководством.
После создания Фонда Горбачев совершил поездку по США, где выступал перед многочисленными аудиториями, заявляя, что с падением СССР мир вступил на качественно новую ступень развития. Разрушение Российской цивилизации ознаменовало победу новой глобальной цивилизации. Происходит замена старой парадигмы исторического развития на новую. [ *1 ]
[ *1 ] Речь эту Горбачев произнес в Фултоне, в том самом Вестминстерском колледже, в котором в 1946 году Черчилль объявил крестовый поход против России. В самом факте такого заявления именно в этом месте было что-то ритуальное (рабочие документы Мирового Форума).
Горбачев встретился с президентами США Д. Бушем, Р. Рейганом, Д. Картером, Р. Никсоном, бывшим госсекретарем США Д. Шульцем. На встрече с президентом Рейганом Горбачев заверил его, что сделает все для достижения "новой интегрированной глобальной цивилизации", управляемой из одного центра. По-видимому, именно на этих встречах были в основном определены задачи и этапы создания единого мирового правительства и полного подчинения человечества руководителям иудейско-масонской цивилизации.
Осенью 1993 года Фонд Горбачева, как российский, так и американский, совместно с Фондом Раджива Ганди провел серию международных совещаний, где обсуждались шаги, которые необходимо предпринять в течение "исторического переходного периода" от цивилизации старого типа к интегрированной глобальной цивилизации. Именно Фонд Горбачева (США) в том же 1993 году поставил вопрос о необходимости создания международной организации, которая возьмет под свой контроль все религии мира, - так называемой Организации Объединенных Религий.
План установления глобального контроля над человечеством осуществлялся под прикрытием выдвинутого Фондом Горбачева "Проекта глобальной безопасности". Этот проект, декларируя бесспорные истины построения мира без войн и конфликтов, предусматривал резкое усиление власти наднациональных международных организаций, и прежде всего НАТО. Фактически в слегка закамуфлированном виде полный контроль над человечеством по проекту Фонда Горбачева передавался в руки США и их союзников по Северо-Атлантическому блоку.
Неудивительно, что "Проект глобальной безопасности" был одобрен Советом по международным отношениям 19 октября 1994 года. Тогда же СМО принимает решение о преобразовании Фонда Горбачева (США) и Международной ассоциации иностранной политики, возглавляемых Д. Гаррисоном, в одну новую мондиалистскую структуру - Мировой Форум (МФ). Формируя эту новую структуру, мировая закулиса как бы легализует идею единого мирового государства и мирового правительства. Перед МФ ставится задача поэтапного движения к созданию "глобального государства" и "интегрированного глобального управления", а также подготовка мирового общественного мнения к мысли о "прогрессивности" и "необходимости" этих шагов.
На первой конференции МФ, состоявшейся в сентябре 1995 года в Сан-Франциско (США), участвовали многие представители Совета по международным отношениям, Бильдербергского клуба, Трехсторонней комиссии, а также многих масонских лож. Символично, что заседания МФ проходили в большом конференц-зале главного масонского темпла Калифорнии. Билет на право участвовать в конференции (пять дней) стоил 5 тыс. долл. (включая питание и гостиницу). В речах таких видных деятелей мировой закулисы, как Д. Буш, Д. Бейкер, 3. Бжезинский, М. Горбачев, М. Тэтчер, Т. Тернер, К. Саган, Д. Денвер и многих других, постоянно звучали слова "новый мировой порядок", "мировое правительство", "глобальное управление". Так, например, один из главных теоретиков мировой закулисы - 3. Бжезинский заявил, что "глобализация мирового управления не акт доброго желания или доброй воли, но неизбежный процесс", который необходимо контролировать. Для контроля над этим процессом и создается МФ. Сам Горбачев на этой конференции провозгласил эру новой цивилизации. В своей книге "В поисках нового начала: развитие новой цивилизации", выпущенной к открытию конференции, он заявил, что "пришло время развивать интегрированную глобальную политику". [ *1 ]
[ *1 ] Интернет (Media Bypass. 1-800-4-BYPASS).
Горбачев выдвигает идею "консенсуса" между будущим мировым правительством и национальными государствами, предлагая последним отказаться от своего суверенитета в пользу международных законов, которые будут диктовать всем жителям Земли "общие верования, ценности, стандарты, образ жизни", сформулированные группой мировых лидеров. Горбачев предлагает отобрать 100 человек "новаторов-мыслителей", называемых им "Глобальный мозговой трест", или "Совет мудрецов", поручив им ежегодно собираться в Президио для управления глобальными процессами человечества. Бывший генсек ЦК КПСС предлагает создать Хартию Земли - Билль о правах планеты, по которому обязаны будут жить люди всей Земли.
Многие заседания конференции носили строго закрытый характер. Представители печати и обычные посетители на них не допускались. В особо секретной обстановке проходили встречи по таким вопросам, как отказ от либерального подхода в отношении регулирования численности населения Земли и сокращения природных ресурсов, упрощения образа жизни, а также перераспределения всемирных богатств. За закрытыми дверями представители иудейско-масонской цивилизации решали, каким образом им сократить население Земли, чтобы его "излишняя" численность не мешала процветанию населения западных стран. Обсуждая вопрос о перераспределении богатств, лидеры мировой закулисы не были озабочены проблемами слабо развитых государств и не стремились поделиться с ними богатствами, полученными Западом в результате эксплуатации Третьего мира, а изыскивали новые пути и источники неправедного стяжания, прежде всего имея в виду ресурсы бывших советских республик.
В последний день конференции между присутствовавшими на съезде крупнейшими деятелями мировой закулисы - Бушем, Тэтчер и Горбачевым - развернулась дискуссия о роли ООН в будущем "глобальном управлении человечеством". Из этой дискуссии явствовало, что мировую закулису не устраивает нынешнее состояние и организация ООН, ибо состав ее делегаций формируется по национальному признаку и государства-участники направляют своих делегатов по собственному усмотрению. Значительная часть представителей государств - членов ООН не подвластна диктату мировой закулисы и склонна принимать самостоятельные решения, соответствующие их национальным интересам. Мировое правительство, выражающее позицию только стран иудейско-масонской цивилизации, стремится ограничить возможности ООН, превращая ее в технический аппарат претворения в жизнь решений, вынесенных закулисными владыками мира. Так, М. Тэтчер откровенно заявляла на конференции 1995 года, что самые важные мировые проблемы не следует оставлять на усмотрение ООН - их будет решать новая, более подходящая для этого организация. [ *1 ] Поднимая вопрос о мировом правительстве, деятели мировой закулисы не собираются положить в его основу принцип ООН о справедливом представительстве национальных сил всех стран. Они стремятся к созданию наднационального органа, обладающего правом попирать государственные суверенитеты любой страны, использовать военную силу против иеподчинившихся. Согласно планам членов МФ, персональный состав мирового правительства будет определяться не народами нашей планеты, а на секретных заседаниях таких мондиалистских структур, как Бильдербергский клуб, Совет по международным отношениям и Трехсторонняя комиссия.
[ *1 ] Интернет (Media Bypass. 1-800-4-BYPASS).
Мировая закулиса использует ООН как технический инструмент оказания влияния на свободные народы мира. На конференции Мирового Форума была одобрена программа регулирования численности населения мира, проводимая Всемирным банком ООН совместно с правительством США. Главная цель программы - обеспечить резкое снижение рождаемости в странах, не относящихся к иудейско-масонской цивилизации. Программа эта охватывает около 100 стран мира, предусматривая самые различные меры, вплоть до принудительной стерилизации мужчин и женщин. Одним из главных ответственных за проведение этой антигуманной программы является директор Всемирного Банка Д. Вольфензон, влиятельное лицо мировой закулисы, директор финансов комитета Фонда Рокфеллера, один из руководителей Бильдербергского клуба и член Совета по международным отношениям. [ *1 ]
[ *1 ] The ASAP report. 1995. September. P. 1-4.
Следующая конференция МФ прошла также без особой огласки в начале октября 1996 года там же, в Сан-Франциско. Открыл ее член Совета по международным отношениям, один из руководителей международной еврейской масонской ложи "Бнай-Брит", президент корпорации Карнеги Давид Гамбург.
Вопрос о создании мирового правительства и глобальном управлении всесторонне рассматривался в рамках так называемой Стратегической инициативы МФ. В докладах раввина А. Герцберга, сенатора из США А. Крэнстона, бывшего главнокомандующего войсками стратегического назначения США Л. Батлера поднимались вопросы о необходимости конструирования "новой архитектуры Глобальной Безопасности", которая понималась ими как обеспечение условий паразитического существования иудейско-масонской цивилизации за счет природных ресурсов всего человечества и подавления сопротивления стран Третьего мира, несогласных принимать такой мировой порядок. Высказывая благие пожелания о разоружении, деятели Мирового Форума имели ввиду одностороннее разоружение армий тех правительств, которые не согласны подчиняться диктату США и других западных стран. Выносится предложение провести через ООН международный закон о запрещении продажи оружия и стратегических компонентов тем странам, в которых "нарушаются права человека" или у власти находятся "диктаторские режимы". Раввин Герцберг, бывший вице-председатель Всемирного еврейского конгресса, выступил с инициативой "Хартии человеческих обязанностей", которая, по сути дела, сводится к поклонению космополитическим ценностям Западного мира, отрицанию христианских основ и патриотизма.
Всеобщий духовный кризис человечества рассматривался на МФ 1996 года не как разрушение Христианской цивилизации иудейско-масонским миром, а как сопротивление значительной части человечества попыткам навязать ей космополитические ценности и чуждый образ жизни. В докладах религиозных философов С. Кина, М. Палмера, уже упомянутого мной деятеля мировой закулисы Д. Гамбурга западная система ценностей, основанная преимущественно на иудейской культуре, рассматривалась как точка отсчета для всего человечества, а всякое противостояние ей - как устаревший, реакционный взгляд на жизнь.
С. Кин, например, предложил МФ такое решение экологической проблемы Земли: "Если мы урежем население земного шара на 90%, то не останется людей для того, чтобы наносить экологический ущерб". Предложение это было встречено бурными аплодисментами присутствовавших.
Самой важной отличительной особенностью всех конференций, собиравшихся МФ, была их антихристианская направленность. Деятели мировой закулисы как бы демонстрировали свое отрицательное отношение к Заветам Иисуса Христа. Позиция Христианства не была отражена ни в одном из докладов. Во многих выступлениях доминировали взгляды представителей религии "Нового века" (Нью эйдж), являющейся, по сути дела, сатанинско-пантеистическим учением, близким к атеизму. [ *1 ] Большинство докладчиков выражали сатанинский комплекс "строителей вавилонской башни", декларируя "истины" религии будущего, в которых не будет места Заповедям Спасителя, а только удобные представления о Боге космополита-бизнесмена, охваченного страстью стяжания богатства ценой страданий и даже смерти большей части человечества.
Элита последователей религии "Нового века", к которой принадлежит сам президент МФ Д. Гаррисон, была на конференции этой мондиалистской организации представлена такими громкими в Западном мире именами, как музыкант "Нового века" Д. Денвер, актеры Ш. Маклейн и Д. Вивер, писатель (в основном сатанинско-мистические книжки о переселении душ) Д. Чорпа, основатель Института Есалем М. Мерфи, футуролог Д. Нейсбитт, директор Института мира Р. Мюллер, глава секты дианетики Б. Хаббард.
[ *1 ] На Форуме 1995 года присутствовал епископ-социалист Д. Туту (Южная Африка). Однако он никак не протестовал против идеологии религии "Нового века", которая задавала тон на конференции.
Представитель религии "Нового века" Д. Денвер фактически открыл первую конференцию, исполнив вместе с детским хором ритуальную песню в духе "Нового века". Во всех главных вопросах "нововековцы" задавали тон: о проблемах регулирования населения Земли говорил гуруфилософ С. Кин, ведущими докладчиками на конференции были В. Гарман (президент Института духовных наук, гуру психоделической наркомании 60-х годов), Д. Шигэн, М. Мерфи.
К началу 1997 года вполне сложилась структура органов управления МФ. Общее руководство осуществлялось президентом Д. Гариссоном и председателем правления М. Горбачевым, при котором состояли 17 сопредседателей и совет из 10 человек. При этих руководящих органах состояли Международный координационный совет из 44 человек и Сан-Францисский координационный совет из 16 человек. Оперативное управление организацией осуществлял директорат из 14 человек. Общее число состоявших в руководстве МФ составляло 100 человек, повидимому мистическую для М. Горбачева цифру, так как еще на первой конференции этой организации он говорил о необходимости создания Всемирного мозгового треста, или "Совета мудрецов" из 100 человек.
Итак, кто же вошел в сформированный мировой закулисой и М. Горбачевым "Совет мудрецов"?
Сопредседателями М. Горбачева, в частности, были члены Совета по международным отношениям бывший госсекретарь США Д. Бейкер и М. Эдельман, член Бильдербергского клуба бывший премьер-министр Нидерландов Р. Лубберс, член Трехсторонней комиссии бывший премьер-министр Японии Я. Накасоне, вдова премьер-министра Израиля Л. Рабин, вдова предателя арабского народа А. Садата Д. Садат, один из мировых столпов космополитической информационной системы, член всех возможных структур мировой закулисы Т. Тернер.
В состав директората, кроме уже упомянутых членов Совета по международным отношениям Д. Гаррисона и А. Воссбринка, вошли С. Донован (президент Института Эсалема, "Новый век"), Д. О'Нейл (президент Центра обновления руководства), Т. Рабин (президент информационной корпорации "Фокус медиа"), Б. Сэдлих (президент корпорации "Рейчем").
В Совет при председателях МФ вошли такие известные деятели мировой закулисы, как члены Совета по международным отношениям: бывший руководитель большинства в Сенате США (1988-1994) Д. Митчелл и бывший сенатор (1969-1993) А. Крэнстон, президент Американской академии наук Б. Альбертс, футуролог и писатель Д. Нейсбитт.
В Международном координационном совете выделялись члены Совета по международным отношениям: Л. Браун (президент "Волд Вотч Инститьют"), Ф. Мастер (председатель Фонда Горбачева в Нидерландах), С. Райнсмит (президент фирмы "Райнсмит энд ассошиейтс"), А. Виллар (директор журнала "Лэтин Американ бизнес репортс"), В. Велч (главный редактор журнала "Ворлд таймс").
Таким образом, "мудрецами" "Совета мудрецов" МФ Горбачева были преимущественно представители мировой закулисы, и прежде всего Совета по международным отношениям, что не оставляло сомнений в вопросе о мондиалистском характере и задачах этой организации. Это подтверждается также и составом спонсоров МФ, в их числе - такие глобальные масонские структуры, как Фонд Рокфеллера, Фонд Карнеги, Фонд глобального общества, Фонд Натана Каммингса, телекомпания Сиэн-эн, а также корпорации, руководители которых входят в состав мировой закулисы: "Шеврон", "Джонсон энд Джонсон", "Паккард", "Продиги", "Оксидентал петролеум", "Бритиш эйрвейс" и др.
Глава 58
Номенклатура мировой закулисы. - Ее численность и состав. - Инфраструктура тайной власти. - Российские комиссары нового мирового порядка.
Общая численность деятелей четырех главных организаций мировой закулисы составляет, по моим расчетам, не менее 6 тыс. человек. Это члены Совета по международным отношениям, Трехсторонней комиссии, Бильдербергского клуба и МФ.
Однако было бы неверным всех этих людей относить к мировому правительству. Наше исследование показывает, что таких людей среди 6 тыс. насчитывается не более 500 человек. Это люди, составляющие верхушку всех перечисленных выше организаций, обладающие огромной властью принимать глобальные решения по вопросам международной политики, экономики и культуры.
Остальные 5500 выполняют две важнейшие функции: во-первых, являются своего рода советом при мировом правительстве; во-вторых, инфраструктурой тайной власти и влияния закулисного мирового правительства во всех сферах жизни человечества (схема 1).
Схема 1
Сферы влияния тайного мирового правительства
Мировое правительство
(не более 500 человек, принимающих решения)
Агенты влияния мирового правительства
(не менее 5500)
Правительственные органы
Парламенты
Армия и полиция
Разведслужбы и контрразведка Банки
Финансово-кредитные учреждения
Cтраховые учреждения
Международные организации
ООН, ЮНЕСКО, МОТ
Всемирный банк
МВФ
Европейское сообщество
Международный банк реконструкции и развития
Крупнейшие национальные и транснациональные
корпорации
Средства массовой информации
Система образования и науки
телевидение и радио
газеты и журналы
книжные издательства
Политические партии
Профсоюзы
Религиозные организации
Общественные организации, фонды
Конечно, круг агентов влияния мировой закулисы гораздо шире. Он охватывает не только собственно членов главных мондиалистских организаций, но и множество других структур (я уже не говорю о тайных еврейских организациях, вроде "Бнай-Брит", и масонских ложах), созданных или контролируемых деятелями мировой закулисы. Таких агентов влияния в мире - десятки тысяч. Только в США близких мировой закулисе организаций насчитываются многие десятки. Среди них особого упоминания заслуживают Фонд Карнеги, Фонд Рокфеллера, Брукингский институт, Ассоциация Киссинджера, Фонд Азии, Аспен-институт, Центр международной политики, Центр национальной политики, Центр международного политического развития, Ассоциация иностранной политики, Хадсоновский институт, Американский национальный институт, Американский институт предпринимательства, Совет международного развития.
Мировая закулиса создала своего рода властную номенклатуру, более эффективную и гибкую, чем та, которую изобрели еврейские большевики в СССР. Человек, попавший в состав одной из организаций мировой закулисы, обеспечивает себе высокую политическую или деловую карьеру на всю жизнь. В зависимости от условий он пересаживается из кресла директора банка в кресло президента корпорации или специального фонда. Его поддерживают на выборах в парламент. Он становится руководителем профсоюза либо шефом журнала или телекомпании. Например, член СМО Л. Брэнскомб, директор Гарвардского университета, оказывается затем в кресле директора корпорации "Мобил ойл", а со временем занимает высокий правительственный пост. Д. Киркленд с поста директора СМО пересаживается в кресло президента профсоюзного объединения АФТ-КПП. Впрочем, во многих случаях руководители организаций мировой закулисы совмещают свои посты с высокими должностями в политике или бизнесе. Так, Д. Бурк - директор Совета по международным отношениям и директор корпорации ИБМ.
Наиболее влиятельными деятелями мировой закулисы являются те, что состоят одновременно в трех основных ее организациях - СМО, БК и ТК. Таких всего 23 человека, среди них - Д. Рокфеллер, Г. Киссинджер, 3. Бжезинский, Б. Клинтон, Д. Корриган, лорд Винстон, Р. Макнамара (схема 2).
Около 150 членов мировой закулисы состоят одновременно в двух организациях. Среди них, например, небезызвестный Д. Сорос (член БК и СМО), а также президент знаменитой на Западе телекомпании Си-эн-эн В. Джонсон (член СМО и ТК).
Члены организаций мировой закулисы являются главным номенклатурным резервом на подбор руководящего состава международных организаций. Все высокопоставленные представители США и западных стран в ООН относятся к мировой закулисе. Своего рода комиссаром мировой закулисы при Генеральном секретаре ООН числится в ранге его заместителя хотя бы один член Совета по международным отношениям (в середине 90-х им был Д. Торнбург).
Высокопоставленные члены мировой закулисы возглавляют Международную организацию по торговле и тарифам (ГАТТ) (П. Сутерленд, член БК и ТК), Всемирный банк (Д. Вольфензон, член БК и СМО), Международный валютный фонд, Европейский банк реконструкции и paзвития. Под их контролем - Международный суд в Гааге, Нобелевский комитет. Разрушением славянского государства Югославии под видом миротворческой деятельности занимался Т. Столтенберг, руководитель комиссии ООН, член Бильдербергского клуба и Трехсторонней комиссии.
Схема 2
Современная организационная структура мировой закулисы -
тайного мирового правительства
Члены одновременно всех трех главных организаций мировой закулисы:
Д. Рокфеллер, Р. Макнамара, Д. Брадемас, В. Джордан,
Г. Киссинджер, Б. Скоукрофт, Р. Купер, В. Мондейл,
3. Бжезинский, П. Элляр, Ч. Робинсон, Д. Най,
Б. Клинтон, Г. Аллисон, С. Фридман, Р. Риджвей,
Д. Корриган, Д. Андреас, К. Грэхэм, Р. Зоелли,
лорд Винстон, С. Бергстен, М. Гринберг
150 членов мировой закулисы,
состоящие одновременно в двух главных организациях
Руководители мировой закулисы
Совет по международным отношениям
Бильдербергский клуб
Трехсторонняя комиссия
Председатель - П.Петерсон Вице-председатель - Г. Браун Президент - П.Тарной
Вице-президенты - Д.Свинг, А. Фрай, Д.Миллингтон, М.Озмер, Н. Ризополос
Казначей - Д.Вудридж Секретарь - Ю.Густафсон Председатель - П.Каррингтон
Генеральный секретарь по Европе и Канаде -
В. Хальберштадт
Генеральный секретарь по США - К. Йост
Казначей - К. Оорт Руководители от Северной Америки:
Председатель - П.Волкер Зам. председателя - А.Готлиб Директор - Ч.Хек Руководители от Японии: Председатель - А.Морита
Зам. председателя - Я.Окавара
Директор - Т.Ямомото
Руководители от Европы: Председатель - O.Ламбсдорф Зам. председателя - Г.Фитцжеральд
Директор - П. Ревей
Состав мировой закулисы
Всего Совет по
международным отношениям Бильдербергский клуб Трехсторонняя комиссия
По странам: 3909 3162 - -
США 3405 3160 128 117
Австрия 9 - 6 3
Бельгия 21 - 13 8
Канада 39 2 18 19
Финляндия 16 - 15 1
Франция 51 - 29 22
Германия 47 - 26 21
Великобритания 47 - 28 19
Греция 6 - 6 -
Ирландия 11 - 2 9
Исландия 3 - 3 -
Италия 53 - 27 26
Япония 84 - - 84
Люксембург 3 - 2 1
Польша 1 - 1 -
Португалия 11 - 5 6
Испания 19 - 5 14
Швеция 14 - 10 4
Швейцария 13 - 13 -
Турция 20 - 20 -
Дания 12 - 10 2
Нидерланды 24 - 16 8
По организациям:
Аппарат президента США 71 57 7 7
Министерство обороны США 68 61 6 1
Государственный департамент США 176 145 18 13
ЦРУ 3 3 [1] - -
Конгресс США 17 - 7 10
Верховный суд и другие федеральные суды США 17 17 - -
Органы власти штатов и городов США 17 12 3 2
Профсоюзы США 9 6 2 3
Университеты США 257 236 14 7
Банки и финансово- кредитные учреждения США 199 168 13 18
Американские и транснациональные корпорации 182 145 10 27
Фонды и благотворительные организации 86 83 1 2
Юридические и консультативные фирмы 159 155 2 2
Общественные организации масонского типа("финк тэнкс") 359 312 28 19
[ *1 ] Среди них, кроме директора, генеральный юрисконсульт ЦРУ Риндскопф.
Антиславянская, антирусская, антиправославная направленность мировой закулисы, четко обозначившаяся с самого начала деятельности их организаций, создала целую "школу" закулисных политиков-русофобов. Все без исключения послы США в нашей стране были сторонниками холодной войны против России и выступали за расчленение СССР. Все они, начиная с идеолога холодной войны Д. Кеннана и А. Гарримана, состояли в Совете по международным отношениям. Активными деятелями тайной подрывной войны против нашей страны в годы "перестройки" были американские послы Д. Мэтлок (член БК и ТК), Т. Пиккеринг (член БК и СМО), Р. Штраус (член СМО), С. Талботт (директор СМО, член ТК). Я уже не говорю о таких общеизвестных архитекторах подрывной деятельности против России, как 3. Бжезинский, Д. Сорос, Р. Пайпс, Д. Саймс.
Из бывших социалистических стран членами главных организаций мировой закулисы являются польский министр иностранных дел А. Олеховский (Бильдербергский клуб) и бывший президент СССР М. Горбачев (Трехсторонняя комиссия). Однако членство последнего в этой организации продолжалось сравнительно недолго. Мировая закулиса, подвигнув его на измену Родине, тем не менее не очень доверяла предателю. Нынешнее участие Горбачева в мондиалистских структурах (кроме Мирового Форума, в котором ему принадлежит ключевая роль) сводится к функциям консультанта (осведомителя). Такую же роль выполняют и соратники Горбачева по разрушению СССР Э. Шеварднадзе, А. Яковлев, Г. Попов, А. Собчак, Г. Бурбулис и тому подобные деятели. Однако время их ушло.
Сегодня особую роль в деятельности мондиалистских организаций играет новая когорта агентов влияния Запада и изменников Родины. В их числе прежде всего люди с двойным российско-израильским гражданством. До недавнего времени таким статусом обладали все ключевые фигуры криминально-космополитического правительства Ельцина: бывший премьер-министр С. Кириенко, заместители премьера Чубайс, Немцов, Уринсон; министры Ясин, Лившиц, Березовский, а также многие другие высокопоставленные чиновники российского Белого дома. [ *1 ] Эти люди, одержимые патологической ненавистью к России и беспредельной страстью к наживе, чувствуют себя в нашей стране миссионерами "избранного" народа и поэтому ведут себя подобно израильским захватчикам в Палестине. Характер их миссии известен из Сионских протоколов и не требует особого объяснения.
[ *1 ] Израильская газета "Вести" отмечает, что отделение Министерства внутренних дел Израиля в городе Холон (пригород Тель-Авива) подтвердило, что соответствующее удостоверение в свое время выдавалось здесь С. Кириенко как еврею в бытность его банкиром. Однако после отказа Бориса Березовского от израильского гражданства, указывает газета "Вести", его примеру последовал С. Кириенко, равно как и многие другие видные российские бизнесмены и высокопоставленные политические деятели. Среди таких наиболее известных "отказников" газета выделяет Чубайса, Немцова, Уринсона, Ясина, Лившица. Впрочем, подчеркивают "Вести", процедура получения евреями израильского гражданства, равно как и отказа от него, весьма проста. Для этого в посольстве или консульстве Израиля достаточно заполнить стандартный бланк с указанием причины отказа. По израильскому законодательству оно может быть так же легко восстановлено. На заседании правления еврейского агентства Сохнут, в частности, обсуждалась возможность повторного предоставления израильского гражданства бывшим политикам России в случае необходимости (Правда Москвы. 1998. N98; Русский Вестник. 1998. N14-15).
1. Аз есмь Господь Бог твой; да не будут тебе бози инии, разве Мене.
2. Не сотвори себе кумира, и всякаго подобия, елика на небеси горе, и елика на земли низу, и елика в водах под землею; да не поклонишися им, ни послужиши им.
3. Не приемли имене Господа Бога твоего всуе.
4. Помни день субботний, еже святити его: шесть дней делай, и сотвориши в них вся дела твоя, в день же седьмый суббота Господу Богу твоему.
5. Чти отца твоего и матерь твою, да благо ти будет, и да долголетен будеши на земли.
6. Не убий.
7. Не прелюбы сотвори.
8. Не укради.
9. Не послушествуй на друга твоего свидетельства ложна.
10. Не пожелай жены искренняго твоего, не пожелай дому ближняго твоего, ни села его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякаго скота его, ни всего, елика суть ближняго твоего.
(Кн. Исход, гл. 20. ст. 2, 4-5, 7, 8-10, 12, 13, 14, 15, 16, 17)
Суть этих заповедей Господь Иисус Христос изложил так:
<Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим. Сия есть первая и наибольшая заповедь. Вторая же, подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя>
(Еванг. от Матфея, гл. 22, ст. 37-39)
Блаженства Евангельские
(Евангелие от Матфея, глава 5, стихи 3-12)
Блажени нищий духом, яко тех есть Царство Небесное. Блажени плачущий, яко тии утешатся. Блажени кротцыи, яко тии наследят землю. Блажени алчущий и жаждущий правды, яко тии насытятся. Блажени милостивии, яко тии помиловали будут. Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят. Блажени миротворцы, яко тии сынове Божий нарекутся. Блажени изгнани правды ради, яко тех есть Царство Небесное.
Блажени есте, егда поносят вам, и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще Мене ради.
Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех.
Три добродетели
Вера, надежда, любовь.
Семь святых таинств
1. Крещенiе.
2. Мvропомазание.
3. Причащенiе.
4. Покаянiе.
5. Священство.
6. Бракъ.
7. Елеосвященiе.
Семь грехов смертных
1. Гордость.
2. Сребролюбiе.
3. Блудъ.
4. Гневъ.
5. Чревоугодiе.
6. Зависть.
7. Унынiе.
Четыре последняя и достопамятная
1. Смерть.
2. Судъ Божiй.
3. Царство небесное.
4. Геенна.
О познании Бога
Сколько бы мы ни учились, все равно невозможно познать Господа, если не будем жить по Его заповедям, ибо Господь познается не наукою, а Духом Святым. Многие философы и ученые дошли до веры, что Бог есть, но Бога не познали. И мы, монахи, учимся в законе Господнем день и ночь, но далеко не все познали Бога, хотя и веруют. Иное дело веровать, что есть Бог, и иное - знать Бога.
прп. Силуан Афонский
О молитве
Если не тотчас услышаны молитвы наши, значит, Господь желает, чтобы с нами было не то, чего мы хотим, но то, чего Он хочет. В этом случае Он желает нам и приготовляет нечто большее и лучшее, чем то, о чем у Него в молитве мы просим. Поэтому всякую молитву сокрушенно надо оканчивать: ДА БУДЕТ ВОЛЯ ТВОЯ.
О важности чтения Св. Писания
Слово Божие - пища для души и тела. В обязанность христианина входит каждый день прочитывать:
1. Одну главу Евангелия, начиная с Евангелия от Матфея;
2. Две главы Посланий, начиная с Деяний апостолов и заканчивая Откровением св. Иоанна Богослова;
3. И хотя бы несколько псалмов из Псалтири. И так постепенно будет прочитываться весь Новый Завет и Псалтирь, что и нужно. Как же можно жить по Евангелию, не читая и не зная его? Когда мы молимся - мы беседуем с Богом, а когда читаем Евангелие, то Господь беседует с нами, открывая Свою волю, как нужно нам жить и спасаться. Итак, сделайте три закладки и читайте подряд, а прочитаете все - снова начинайте, и так всю жизнь.
Молитва перед началом всякаго дела
Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, Единородный, Безначальнаго Твоего Отца, Ты рекл еси пречистыми устами Твоими: яко без Мене не можете творити ничесоже. Господи мой, Господи, верою объем в души моей и сердце Тобою реченная, припадаю благости Твоей: помози ми грешному сие дело, мною начинаемое, о Тебе Самом совершити, во имя Отца и Сына и Святаго Духа, молитвами Богородицы и всех Твоих святых. Аминь.
По окончании дела
Исполнение всех благ Ты еси, Христе мой, исполни радости и веселия душу мою и спаси мя, яко един Многомилостив, Господи, слава Тебе.
Выходя из дома, прежде чем переступить порог, произнеси:
Отрицаюсь тебя, сатана, гордыни твоей и служению тебе, и сочетаюсь Тебе, Христе, во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.
И огради себя крестным знамением. И никогда не исходи без этого изречения. Тогда не только встретившийся злой человек, но и сам диавол не в состоянии будет повредить тебе, видя тебя уповающим на Бога.
Молитва от недуга, скорби
Нужно каждый день читать подряд по одной главе Евангелия, а перед и после главы сию молитву:
Спаси, Господи, и помилуй раба Твоего (имярек) словами Божественнаго Евангелия, чтомыми о спасении раба Твоего. Попали, Господи, терние всех его согрешений, и да вселится в него благодать Твоя, опаляющая, очищающая, освящающая всего человека, во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.
Когда бывают нечистые помыслы или желание греха, или уныние, отчаяние, тоска, или другое искушение, произноси:
Враже, предложение твое на главу твою. Матерь Божия, помоги мне.
И читай много раз молитву:
Богородице Дево, радуйся, Благодатная Марие, Господь с Тобою, благословена Ты в женах и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших. Господь непременно ради молитв Божией Матери даст мир душе.
Крестом рвутся все сети вражий, которые нас окружают. Нужно осенять крестом на восток, запад, север и юг утром и вечером и во всех трудных обстоятельствах жизни (когда разгневаешься, испугаешься, поспоришь с кем-нибудь, плохой сон приснится и т.д.) - читая молитву сию:
Крест Христов, на весь мiр освященный благодатию и Кровию Господа нашего Иисуса Христа, дан нам оружие на всех врагов наших видимых и невидимых, во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.
При этом можно кропить святой водой на все 4 стороны, произнося:
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа окроплением воды сия священныя в бегство да претворится все лукавое, бесовское действо. Аминь.
Утром натощак пей крещенскую воду, а также во всякой нужде, хотя бы и поел (когда внезапно заболеешь, разгневаешься, испугаешься, поспоришь, плохой сон приснится и т. д.).
Благодарственные молитвы
Просвети очи мои, Христе Боже мой, показавый мне свет Твой прекрасный. Господи мой, Господи, прибавь мне лето к лету, дабы впредь во грехах покаявшись, исправил я жизнь свою. Аминь.
(Сию молитву читал Владимир Мономах при восходе солнца, которое никогда не заставало его на ложе.)
Слава Тебе, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, Спасителю мой. Упование мое, Надеждо моя. Господь мой и Бог мой, показавши мне свет Твой, слава Тебе.
Буди благословен день и час, воньже Господь мой Иисус Христос мене ради родися, распятие претерпе и смертию пострада. О, Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, в час смерти моея приими дух раба Твоего в странствовании суща, молитвами Пречистыя Матере Твоея и всех Твоих святых. Аминь. (Сию молитву читал святитель Иоасиф Белгородский на каждый час.)
Молитвы просительные
Владыко, Господи, Иисусе Христе, Сыне Бога Живаго, Творче неба и земли. Спасителю мiра. Упование всех концов земли и сущих в море далече, приими нынешнее моление мене, непотребнаго раба Твоего, и исполни во благих вся желания моя, во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь. (Трижды, с земными поклонами.)
Господи Боже мой, вонми гласу моления моего, буди мне Прибежищем, Помощником и Заступником на всяком месте владычествия Твоего и сделай мне так, как угодно Тебе, Господу Богу моему.
Изведи из темницы душу мою, исповедатися имени Твоему. Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя. Привлецы мене, да прииду к Тебе; в темнице заключен есмь. Господи, и тьма окружает меня. Связан многими узами железными и несть ми ослабления, расторгни узы, да свободен буду; прожени тьму, да узрю свет Твой, изведи из темницы, да прииду к Тебе. Аминь.
Молитва о спасении России
Господи Иисусе Христе, Боже наш! Приими от нас недостойных рабов Твоих усердное моление сие и, простив нам вся согрешения наша, помяни всех врагов наших, ненавидящих и обидящих нас, и не воздаждь им по делом их, но повелицей милости Твоей обрати их: неверных ко правоверию и благочестию, верных же во еже уклонитися от зла и творити благое. Нас же всех и Церковь Твою Святую всесильною Твоею крепостию от всякаго злаго обстояния милостивно избави. Отечество наше от лютых безбожников и власти их свободи, верных же рабов Твоих, в скорби и печали день и ночь вопиющих к Тебе, многоболезненный вопль услыши, многомилостиво Боже наш, и изведи из истления живот их. Подаждь же мир и тишину, любовь и утверждение и скорое примирение людем Твоим, ихже честною Твоею Кровию искупил еси. Но и отступившим от Тебе и Тебе не ищущим явлен буди, во еже ни единому от них погибнути, но всем им спастися и в разум истины прийти, да вси в согласном единомыслии и в непрестанной любви прославят пречестное имя Твое, терпеливодушне, незлобиве Господи, во веки веков. Аминь.
Молитва о спасении России, вторая
Отец небесный, во имя Сына Твоего Единороднаго услыши нашу молитву; прости наша прегрешения, спаси Россию, Русскую Православную Церковь умножи, расшири, укрепи и непреобориму адовы враты во веки сохрани, всех заблудших чад ея в лоно ея возврати, раскол предотврати и воздвигни род христиан православных, мерзкое богохульное агарянское безбожное царство скоро испровержи и правоверным царем паки предаждь, предотврати все аварии и убийства, яже замышляют враги наша, предотврати самоубийства и запрети врагом нашим творити нам злая и имиже веси судьбами спаси нас, молитвами Богородицы и всех святых Твоих. Аминь.
Молитва о сохранении Церкви
Господи Боже наш. Великий и Многомилостивый! Во умилении сердец наших смиренно молимся Тебе: сохрани под кровом Твоея благости от всякаго злаго обстояния Святую Церковь Твою и нас, в скорби сущих верных чад ея. Огради нас на всех путех наших святыми Твоими ангелы, да ничтоже успеют обидящия нас. Исполни нас долготою дний и крепостию сил, да совершим вся во славу Твою и во благо Святыя Церкве Твоея. Мы же, всеблагому Твоему промышлению о нас радующеся, на всяк день и час благословим и прославим всесвятое имя Твое, Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.
Молитва из акафиста Иисусу Сладчайшему
Господи Иисусе Христе, Боже мой, посещаяй тварь Свою, Тебе же явлены страсти моя и немощь естества моего человеческаго и крепость супостата моего! Ты Сам покрый мя от злобы его, зане сила его крепка, естество же мое страстно и сила моя немощна. Ты убо, о Благий, ведый немощь мою и носяй неудобство безсилия моего, сохрани мя от смущения помыслов и потопа страстей, и достойна сотвори мя службы Твоея святыя, да не како в страстех моих растлю сладость ея, и обрящуся безстуден пред Тобою и дерзостив. Господи, Пресладкий мой Иисусе, помилуй и спаси мя, яко Твоя держава, и Твое есть Царство, и сила, и слава, со Безначальным Твоим Отцем, и с Пресвятым и Благим и Животворящим Его Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Молитвы во время бедствий и нашествия врагов
Тропарь, глас 4-й
Скоро предвари, прежде даже не поработимся врагом хулящим Тя и претящим нам, Христе Боже наш: _погуби крестом Твоим борющия нас_,[ *1 ] да уразумеют, како может православных вера, молитвами Богородицы, едине Человеколюбче.
[ *1 ] Выделенные слова читаются 4 раза, при каждом произнесении совершается осенение крестом: на восток, на запад, на север, на юг.
Кондак, глас 8-й
Возбранный Воеводо и Господи, ада победителю, яко избавлься от вечныя смерти, похвальная восписую Ти, создание и раб Твой; но яко имеяй милосердие неизреченное, от всяких мя бед свободи, зовуща: Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя.
Псалом 90
Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится. Речет Господеви: Заступник мой еси и Прибежище мое, Бог мой, и уповаю на Него. Яко Той избавит тя от сети ловчи, и от словесе мятежна, плещма Своима осенит тя, и под криле Его надеешися: оружием обыдет тя истина Его. Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни, от вещи во тьме преходящия, от сряща, и беса полуденнаго. Падет от страны твоея тысяща, и тма одесную тебе, к тебе же не приближится, обаче очима твоима смотриши, и воздаяние грешников узриши. Яко Ты, Господи, упование мое, Вышняго положил еси прибежище твое. Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телеси твоему, яко ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих. На руках возмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою, на аспида и василиска наступиши, и попереши льва и змия. Яко на Мя улова, и избавлю и: покрыю и, яко позна имя Мое. Воззовет ко Мне, и услышу его: с ним есмь в скорби, изму его, и прославлю его, долготою дней исполню его, и явлю ему спасение Мое.
Молитва Кресту
Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящий Его; яко исчезает дым, да исчезнут; яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси от лица любящих Бога, и знаменующихся крестным знамением, и в веселии глаголющих: радуйся, Пречестный и Животворящий Кресте Господень, прогоняяй бесы силою на тебе пропятаго Господа нашего Иисуса Христа, во ад сшедшаго и поправшаго силу диаволю, и даровавшаго нам тебе, Крест Свой Честный, на прогнание всякаго супостата. О, Пречестный и Животворящий Кресте Господень, помогай ми со Святою Госпожею Девою Богородицею и со всеми святыми во веки. Аминь.
Слава, Господи, Кресту Твоему Честному
О, Всечестный и Животворящий Кресте Господень, Кровию Христа Бога нашего освященный, и смертию Его нас от смерти вечныя свободивый, на тебе изволившему пострадати, весь народ искаше прикасатися, яко сила от него исхождаше, и исцеляше вся. Ты еси знамение победы на врагов наших видимых и невидимых; ты имаши явитися в час Страшнаго Суда Христова; тебе смиренно покланяюся, честно прикасаюся и любезно тя лобызаю, нынешнее моление к Распятому на тебе принося, да исцелит мя силою в тебе Своею от всех недугов душевных и телесных, и сохранит от врагов видимых и невидимых, и неосужденна на Суде Своем одесную поставит. Ей, Животворящий Кресте святый, на тебе Спас умирая за умерших грехами человеков, Дух Свой яко человек испусти, Кровь же и воду источи, и сими треми едино, еже паче всех есть на потребу, спасение нам содела: во славу источника вод живых Бога Отца, Себе же от кровей Девических воплощенна Бога Сына, и Бога Духа Святаго, оживляющаго дух человечь; Ихже Триех во Едином Божестве пособи и мне славити благодарственно, от воды крещения восприятою верою непорочною, в причастии же Плоти и Крове Господня надеждою несумненною, и в покаянии от духа сокрушенна, любовию нелицемерною; ниже токмо в жизни сей плачевной, яко вода мимотекущей, бранен и кровей исполненной и яко пара исчезающей с воздыханием, но и в будущей блаженной, пособием силы твоея, Кресте треблаженне, да прославлю самым лица зрением верованнаго, одержанием чаяннаго и наслаждением любимаго, Единаго в Троице Бога, славимаго в безконечныя веки. Аминь.
Воздыхание ко Господу благочестивой души, просящей защиты от врагов видимых и невидимых
Господи, обрати к Тебе и сердца врагов (воров [ *1 ]) наших, и если не возможно уже ожесточенным обратиться, то положи преграду зла их и защити от них избранных Твоих, молитвами Богородицы и всех святых Твоих. Аминь.
[ *1 ] Читается при обхождении на ночь храма или дома.
Все тщание гордого диавола состоит в том, - говорил преподобный отец наш Серафим, Саровский чудотворец, - чтобы возмутить дух. человека и в возмущении посеять свои плевелы. Когда же человек старается иметь сердце смиренное и мысль сохранить в мире, тогда все козни вражий бывают бездейственны; ибо где мир помыслов, там почивает Сам Бог: в мире, сказано, место Его.
Когда мы искренне каемся во грехах наших и обращаемся ко Господу нашему Иисусу Христу всем сердцем нашим, Он радуется нам, учреждает праздник и созывает на него любезные Ему силы, показывая им драхму, которую Он обрел паки, т.е. царский образ Свой и подобие. Возложив на рамена заблудшую овцу. Он приводит ее ко Отцу Своему. В жилище всех веселящихся Бог водворяет и душу покаявшагося вместе с теми, которые не отбегали от Него. Итак, несомненно приступай к покаянию, и оно будет ходатайствовать за тебя пред Богом. По возможности твори сию молитву преподобного Антиоха:
Молитва покаянная
Дерзая, Владыко, на бездну благоутробия Твоего, приношу Тебе от скверных уст и нечистых устен молитву сию. Помяни, яко призвася на мне имя святое Твое, и искупил мя еси ценою Крове Твоея, яко запечатлел мя еси обручением Святаго Духа Твоего, и возвел мя еси от глубины беззаконий моих, да не похитит мя враг. Иисусе Христе, заступи мя и буди ми Помощник крепкий в брани, яко раб есмь похоти и воюем от нея. Но Ты, Господи, не остави мя на земли повержена во осуждении дел моих: свободи мя, Владыко, лукаваго рабства миродержителя и усвой мя в заповедех Твоих. Путь живота моего, Христе мой, и свет очей моих - лице Твое. Боже, Владыко и Господи, возношения очей моих не даждь ми, и похоть злую отстави от мене; заступи мя рукою Твоею святою. Пожелания и похотствования да не обымут мя и душе безстудней не предаждь мене. Просвети во мне свет лица Твоего, Господи, да не обымет мене тьма, и ходящий в ней да не похитят мя. Не предаждь, Господи, зверем невидимым душу исповедающуюся Тебе. Не попусти, Господи, уязвитися рабу Твоему от псов чуждих. Приятелище Святаго Духа Твоего быта мя сподоби, и дом Христа Твоего, Отче Святый, созижди мя. Путеводителю заблуждших, путеводствуй мя, да не уклонюся в шуяя. Лице Твое, Господи, видети вожделех. Боже, светом лица Твоего путеводи мя. Источник слез даруй ми, рабу Твоему, и росу Святаго Духа даждь созданию Твоему, да не изсохну, яко смоковница, юже Ты проклял еси: и да будут слезы питием моим и молитва пищею моею. Обрати, Господи, плач мой в радость мне, и приими мя в вечныя Твоя скинии. Да постигнет мя милость Твоя, Господи, и щедроты Твоя да обымут мя, и отпусти вся грехи моя. Ты бо еси Бог истинный, отпущаяй беззакония. И не попусти, Господи, посрамитися делу рук Твоих по множеству беззаконий моих, но воззови мя, Владыко, Единородным Твоим Сыном, Спасителем нашим. И воздвигни мя во грехах лежащаго, яко Левия мытаря, и оживотвори мя грехми умерщвленнаго, яко сына вдовицы. Ты бо еси воскресение мертвых, и Тебе слава подобает во веки. Аминь.
Слова преподобного отца Серафима Саровского:
Отчаяние, по учению св. Иоанна Лествичника, рождается от сознания множества грехов, когда душа, множеством язв покрытая, от невыносимой их боли погружается во глубину отчаяния, или от гордости и возношения, когда кто почитает себя не заслуживающим того греха, в который впал. Первое врачуется воздержанием и благою надеждою, а второе - смирением и неосуждением ближнего (Лествица, степ. 26). И с умилением будем молиться ко Господу:
Молитва в отчаянии сущих
Владыко, Господи небесе и земли. Царю веков! Благоволи отверзти мне дверь покаяния, ибо я в болезни сердца молю Тебя, Истиннаго Бога, Отца Господа нашего Иисуса Христа, Света Mipy. Призри многим Твоим благоутробием и приими моление мое; не отврати его, но прости мне, впадшему во многия прегрешения. Приклони ухо Твое к молению моему и прости мне все злое, кое соделал я, побежденный моим произволением. Ибо ищу покоя, и не обретаю, потому что совесть моя не прощает мя. Жду мира, и нет во мне мира по причине глубокаго множества беззаконий моих. Услыши, Господи, сердце вопиющее к Тебе, не посмотри на моя злая дела, но призри на болезнь души моея и поспеши уврачевать мя, жестоко уязвленнаго. Дай мне время покаяния ради благодати человеколюбия Твоего, и избавь мя от безчестных дел, и не возмерь мне по правде Твоей, и не воздай достойное по делом моим, дабы мне не погибнуть совершенно. Услыши, Господи, мя, в отчаянии находящагося; ибо я, лишенный всякой готовности и всякой мысли ко исправлению себя, припадаю к щедротам Твоим: помилуй мя, поверженнаго на землю и осужденнаго за грехи моя. Воззови мя, Владыко, плененнаго и содержимаго моими злыми деянии и как бы цепями связаннаго. Ибо Ты един ведаешь разрешать узников, врачевать раны никому не известные, которыя знаешь только Ты, ведущий сокровенное, и потому во всех моих злых болезнех призываю только Тебя - Врача всех страждущих, Дверь рыдающих вне, Путь заблудившихся, Свет омраченных. Искупителя заключенных, всегда сокращающаго десницу Свою и удерживающаго гнев Свой, уготованный на грешники, но ради великаго человеколюбия дающаго время покаянию. Возсияй мне свет лица Твоего, Владыко, тяжко падшему, скорый в милости и медлящий в наказании. И Твоим благоутробием простри мне руку и возстав мя из рова беззаконий моих. Ибо Ты Един Бог наш, не веселящийся о погибели грешников и не отвращающий лица Своего от молящагося к Тебе со слезами. Услыши, Господи, глас раба Твоего, вопиющаго к Тебе, и яви свет Твой на мне, лишенном света, и даруй мне благодать, дабы я, не имеющий никакой надежды, всегда надеялся на помощь и силу Твою. Обрати, Господи, плач мой в радость мне, расторгни вретище и препояши мя веселием. И благоволи, да упокоюсь от вечерних дел моих, и да улучу упокоение утреннее, как избранные Твои, Господи, от которых отбежали болезнь, печаль и воздыхание, и да отверзется мне дверь Царствия Твоего, дабы вошедши, с наслаждающимися светом лица Твоего, Господи, получить мне жизнь вечную во Христе Иисусе Господе нашем. Аминь.
Пресвятая Богородице, спаси нас
Царице моя преблагая, надежде моя Богородице, приятелище сирых и странных предстательнице, скорбящих радосте, обидимых покровительнице! Зриши мою беду, зриши мою скорбь, помози ми яко немощну, окорми мя яко странна. Обиду мою веси, разреши ту, яко волиши; яко не имам иныя помощи разве Тебе, ни иныя предстательницы, ни благая утешительницы, токмо Тебе, о, Богомати, яко да сохраниши мя и покрыеши во веки веков, аминь.
Святый ангеле хранителю мой, моли Бога о мне
Ангеле Христов святый, к тебе припадая молюся, хранителю мой святый, приданный мне на соблюдение души и телу моему грешному от святаго Крещения. Аз же своею леностию и своим злым обычаем прогневах твою пречистую светлость, и отгнах тя от себе всеми студными делы: лжами, клеветами, завистию, осуждением, презорством, непокорством, братоненавидением и злопомнением, сребролюбием, прелюбодеянием, яростию, скупостию, объядением без сытости и опивством, многоглаголанием, злыми помыслы и лукавыми, гордым обычаем и блудным возбешением, имый самохотение на всякое плотское вожделение. О, злое мое произволение, егоже и скоти безсловеснии не творят! Да како возможеши воззрети на мя, или приступи ко мне, аки ко псу смердящему; которыма очима, ангеле Христов, воззриши на мя, оплетшася зле во гнусных делех; да како уже возмогу отпущения просити горьким и злым моим и лукавым деянием, в няже впадаю по вся дни и нощи и на всяк час? Но молюся ти припадая, хранителю мой святый, умилосердися на мя грешнаго и недостойнаго раба твоего (имярек); буди ми помощник и заступник на злато моего сопротивника, святыми твоими молитвами, и Царствия Божия причастника мя сотвори, со всеми святыми, во веки, аминь.
Призывы иудейских организаций запретить распространение Сионских протоколов. - Решение сионистской конференции в Базеле начать судебный процесс. - Создание еврейского центра (группы) по организации суда над Сионскими протоколами. - Подготовка общественного мнения. - Масоны проводят еврейско-русское совещание в Париже.
В начале 30-х годов международные иудейские организации, и прежде всего "Бнай-Брит" и сионисты, проводят ряд совещаний, на которых постоянно ставится вопрос о "борьбе с антисемитской пропагандой, и прежде всего с распространением Сионских протоколов". Вождей иудаизма беспокоили огромные масштабы продвижения документа в самые глухие уголки Европы и Америки. В 1931 году на Всемирной генеральной сионистской конференции в Базеле среди прочих вопросов обсуждалось предложение представителей американского еврейства дать решительный бой европейским антисемитам и добиться запрещения распространения Сионских протоколов, как это уже было сделано в США. Это предложение делегаты одобрили без особого энтузиазма и надежды на успех. Большинство выступавших не верили в ближайшую победу над антисемитизмом, связывая ее только с грядущим иудейским царством. [ *1 ]
В 1932 - начале 1933 года формируется специальная группа еврейских деятелей, которым поручается организовать международный процесс, мобилизовать для его освещения всю мировую еврейскую печать, подготовить свидетелей и экспертов, которые официально засвидетельствуют "подложность Сионских протоколов и факт их фабрикации русской полицией". Особой задачей группы являлась предварительная подготовка мирового общественного мнения. Ведущую роль в подготовке процесса играли Винер, Борис Израилевич Лившиц [ *2 ] (1879-?), Илья М. Чериковер (1881-1943), Генрих Борисович Слиозберг (1863-1937) и Владимир Евгеньвич Жаботинский (1880-1940). Трое из них были крупнейшими масонами.
[ *1 ] АСТМ. Фонд Н.Ф. Степанова. Документы и материалы, связанные с Бернским процессом (далее - БП).
[ *2 ] Как писал Б.И. Николаевский, он был самым главным "в центре сношений" (АГИ. Фонд Б.И. Николаевского, 20-23); после Бернского процесса все его материалы с еврейской стороны были переданы Винером в Лондон, и на их основе организован музей.
В феврале 1933 года в Париже масонские организации проводят крупное еврейско-русское совещание, ставившее своей целью заручиться широкой поддержкой российской либерально-масонской интеллигенции на предстоящем процессе против Сионских протоколов.
Тон на совещании задавали Г.Б. Слиозберг, руководитель французского отделения всемирной масонской ложи "Бнай-Брит", член многих масонских лож, В.Е. Жаботинский, один из руководителей Всемирной сионистской организации, член масонской ложи "Свободная Россия".
Оба иудейско-масонских лидера, воспроизводя мотивы основных идей Сионских протоколов, заявляли о том, что принадлежат к "святой нации", "нации первосвященников", которая несет особую миссию для человечества. Задача еврейства - показать всему миру образец идеального, "богодостойного" мирового порядка. Еврею дано вознестись до последней высоты и соперничать в творчестве с Богом.
Приведу в сокращенном виде отчет об этом совещании, напечатанный в иудейской газете "Рассвет" (учредитель - Сима Гинзбург). [ *1 ]
Председателем совещания был избран П.Н. Милюков, который в своей короткой речи сделал главный акцент на "восстановлении старой связи русской интеллигенции с еврейской средой".
Выступление Н.Д. Авксентьева, представителя руководства Великого Востока Франции, члена Ареопага, 33№, руководителя лож "Северная Звезда" и "Свободная Россия".
Авксентьев указывает, что с Февральской революции ушла в историю система таких отношений к евреям, истоки которых - в средневековье: всяческие притеснения, погромы, обвинения в шпионстве, ритуальные наветы. Это тяжкое прошлое ушло навсегда.
<Некоторые боятся, что падение большевиков вызовет еврейские погромы. Эти опасения напоминают аналогичные страхи некоторых меньшевиков, которые тоже боятся падения большевиков, потому что в результате их падения власть может перейти к "бонапартистам". Трагическое недоразумение в обоих случаях. Как будто большевики не производят перманентного тихого погрома над евреями! А лишенцы, вытесненные из хозяйственой жизни страны, мелкие ремесленники, мелкие торговцы, мелкие посредники? Как будто теперь не царствует в СССР худший из видов "бонапартизма". Какого бонапартизма, какого фашизма еще нужно? Теперь в Советской России под влиянием культа бесправия воспитывается антисемитизм. Там сами коммунисты различают две категории своих же: мол, есть коммунисты и есть... Кагановичи.
[ *1 ] Рассвет. 19.2.1933.
ВСТАВКА Фото 8
Программа завоевания мира евреями не бред душевно-больного, а строго обдуманный жестоким умом евреев план, часть которого, как мы видим, уже осуществлена.
П.А. Крушеван
Там поется песенка, кончающаяся словами: "Щекотать хочется жидков". Нужно отказаться от страха за будущее и, ни с чем не считаясь, вести борьбу за освобождение России.
Есть много опасностей на пути возрождения. Есть дореволюционные течения, чуждые нам. Есть псевдорелигия, псевдонационализм. Есть младороссы, которые кощунствуют против национального движения, утверждая, что антисемитизм должен явиться его могучим рычагом. Велика бездна нашего политического и морального падения. На примере нынешней Германии, сошедшей с ума, мы видим опасности будущей России. Но такого рода болезни излечиваются чистым воздухом. Только не загонять болезнь внутрь, а постоянно иметь ее перед собою и проводить курс лечения.
Европа, пресыщенная свободами, может из снобизма критиковать демократию, но мы, которые дышали полной грудью лишь с февраля до октября, - мы утверждаем святость идей свободы, равенства и братства.
Как мы представляем себе будущее? Полное во всех областях равноправие в рамках федеративной республики. Будущая Россия - союз народов Российской империи, и ни один из народов, внесших свою лепту в общую сокровищницу империи, не захочет отказаться от своего пая.
Про домо суа. Русские стали понимать еврейство. Русские также в диаспоре, они тоже лишены отечества. У евреев после 18 веков изгнания говорят раз в год, в праздник: "В будущем году в Иерусалиме". Мы теперь - изгои. Пожелаем же быть в будущем году в России, где мы будем творить общее дело, обогащать российскую культуру, каждый народ в меру своих дарований. Да будет так! (Аплодисменты.)>
Выступление Г.Б. Слиозберга, руководителя французского отделения "Бнай-Брит", главы масонских лож "Астрея", "Гермес", 33№
<Русская интеллигенция с нами, и в этом - залог победы. Ни минуты я не терял веры в русскую интеллигенцию, ее совесть. Вся Россия была под ярмом, и мы все шли вместе. Лицо врага нам было известно. Но было ли известно нашим друзьям наше духовное лицо? Нет! Они не понимали души еврейской. Виновата не интеллигенция, а виноваты мы сами, ничего не сделав для ознакомления интеллигенции с еврейской душой.
И теперь такое же непонимание "нации первосвященников", "святой нации", нашего универсализма, нашей миссии - ознакомить в нашем рассеянии весь мир с великими духовными ценностями, с идеями пророков о гражданах всего мира. (Аплодисменты.)
Разумеется, мы имеем и свою, национальную физиономию. Нет такого еврея, даже не сиониста, который не умилялся бы Палестиной, не любил бы Тель-Авива, не восторгался расцветом Св. Земли. Это заложено
в нашей душе. Для нас и палестинский апельсин благоухает особенным образом.
Но при всем том у нас - универсализм. Когда Господь Бог освободит Россию, мы покажем, какие великие культурные ценности создает этот и универсальный, и национальный дух.
Если кто из народов рожден понимать универсализм, то это народ русский. Халат бухарца или шапочка на бритой голове татарина не будут резать русского глаза. Правительство не понимало исторической миссии русского народа. Когда я представил еще перед созывом I Гос. Думы В.Н. Коковцову соображения о недопустимости лишения евреев избирательных прав в Г. Думу, В.Н. Коковцов мне возразил, что это только великороссы собрали Россию. Я горячо возразил, что мы все делали Россию. (Аплодисменты.).
Будущая свободная Россия поймет нашу душу. Мы в России питались соками русской культуры, и мы России не отдадим.
Моя мечта - написать книгу об иудаизме и выявить всем душу еврейского народа. (Аплодисменты.)>
Выступление Г.П. Федотова, философа, руководителя масонского кружка
Федотов подходит к проблеме с религиозной точки зрения. Задача, по его словам, облегчается тем, что и речь Г.Б. Слиозберга была насыщена религиозным моментом.
<...Две родины у русского еврейства - Палестина и Россия. Говоря словами русско-еврейского поэта, есть какой-то особенный "русско-еврейский воздух", и "блажен, кто им когда-либо дышал".
Еврейство - единственное во всемирной истории чудесное явление. Оно сохранилось благодаря не просто еврейской культуре, а религиозной еврейской культуре. Еврейство дышит Библией, в нем - отраженный энтузиазм пророков. Израиль спасался от ассимиляции религией. Еврейских дух способен к особому творчеству, и растворение его было бы большой потерей для человечества.
Как сохранить еврейскую душу? Только в религии.
Без религии светское еврейство утратит духовные основы, потеряет соль. Но как сохранить еврейскую религию? В современной форме ей трудно удержать свое место в мире. Ритуальный обряд - прежний панцирь - теперь потерял мистику. Христианский характер европейской культуры разлагает еврейскую религию.
Христианство - это религия, созданная Израилем. Недаром в Англии комментируют Новый Завет при помощи данных из раввинских талмудических источников, и тогда малопонятные тексты оживают.
Если разрешается говорить о разных утопиях, то можно говорить и об этой утопии: синтез христианства и еврейства. Ведь отсутствие Израиля до сих пор кровоточивая рана на теле Церкви.
Эта утопия подсказана апостолом Павлом>.
Выступление В.Е. Жаботинского, руководителя Всемирной сионистской организации, члена ложи "Свободная Россия"
Жаботинский благодарит присутствующих от имени Общества друзей "Рассвета". Признавая всю огромную важность еврейского вопроса в России, он, однако, не считает, чтобы его разрешением решался и весь еврейский вопрос. В России теперь не 6 миллионов евреев, как было до войны, а всего 2 миллиона - скажем, 3, если предвидеть некоторое исправление границ. Это крупная часть 15-миллионного народа, но вряд ли это "центр тяжести".
<...Для моего поколения, - говорит Жаботинский, - весь пафос еврейского религиозного сознания сосредоточился, минуя проблему познания божества, на проблеме улучшения мира и воцарения справедливости. В этом для нас смысл видения праотца Иакова: лестница от земли до неба, т.е. и человеку дано вознестись до последней высоты и соперничать в творчестве с Богом. В этом для нас и главный смысл имени "Израиль", т.е. "богоборец" - человек, дерзающий вмешиваться в творение, исправлять мировые порядки". Отсюда и тот огромный процент евреев среди социальных "смутьянов" во всех странах. Это все пафос "религиозный", но сосредоточившийся на одной области - социальной, на стремлении создать то, чего Бог сам еще не создал: истинно богодостойную общину и в ней истинно богоподобного человека.
Тут есть и родство еврейства с христианством, но тут же и разница. Обе религии стремятся, конечно, к усовершенствованию и личности, и общества, но христианство начинает с личности, главный пафос его в требовании от каждого отдельного человека "будьте совершенны, как Отец ваш Небесный"; богодостойная община явится результатом сожительства людей уже "богоподобных". Пафос иудаизма, напротив, в устройстве самой общины, в правилах для коллектива; усовершенствование личности будет результатом, а не средством. Лучшая иллюстрация этой разницы - отношение к отшельнику, "спасающемуся" вдали от мира. Для христианства это святой, но иудаизму этот тип чужд и непонятен, вне общины человек не может служить своему долгу. Который из этих двух подходов "истиннее" - нам знать не дано, но для человечества важно, чтобы оба существовали, чтобы никогда не стерлась между ними межа, и поэтому оратор не предвидит слияния религий и не считает его желательным.
Если есть у еврейства миссия, то она в одном: воссоздать свою национальную общину, т.е. государство, и на ее примере, постепенно ее исправляя, попытаться дать миру образец "богодостойного" социального порядка. В этом оратор и видит "центр тяжести" еврейского вопроса.
Но, поскольку речь идет о евреях в России, тут, может быть, правы те, которые видят некоторое родство между духовной "тональностью" русского и еврейского сознания: в обоих особенно силен голос протестующей социальной совести, желание "исправлять мир". Если это так, то российское еврейство, может быть, и станет главным сотрудником великороссов в деле сохранения связи между отдельными частями империи. Но это вряд ли возможно будет в прежней форме "приобщения к великорусской культуре" через ее язык, хотя бы уже потому (если и не говорить о главном - о собственной национальной культуре евреев), что евреи там живут главным образом на Украине и роли "обрусителей" брать на себя не должны. Связь может быть только идейная, но для этого нужно, чтобы русская культура и в будущем сохранила тот альтруистический, наднациональный пафос, который (несмотря на много обмолвок и ошибок) отличал и Толстого, и Михайловского, и Вл. Соловьева. Великороссам придется выбрать одно из двух: или вести и скреплять империю, или культивировать свою особую национальную сущность. Соединить оба стремления нельзя. "Я-то националист, - заявил Жаботинский, - но ведь мы, евреи, не мечтаем об империи: мы мечтаем о доме для себя. Кто хочет создать империю и не растерять ее завтра, должен быть готов жертвовать чисто национальными ценностями. Если русская культура будущего сохранит этот свой прежний стержень универсализма, тогда вокруг нее сплотятся живущие в России народы. Для всего этого понадобится и русским, и евреям, и другим много мудрого такта, а еще больше взаимного благоволения. Его вам и желаю">.
Глава 35
Первый прогресс против Сионских протоколов в Базеле. - Конфискация книг по требованию иудейских организсщий. - Тайный наем свидетелей и экспертов. - Начало Бернского процесса. - Ложные показания иудейских и масонских главарей и наемных свидетелей. Перенос суда на пять месяцев.
Первоначально процесс против Сионских протоколов планировалось провести в Германии, где в то время находилась самая сильная и активная еврейская община. Однако приход к власти Гитлера изменил планы еврейских вождей. Они принимают решение провести процесс в Швейцарии.
С начала 1933 года еврейская печать и близкие к ней либерально-масонские средства массовой информации усиленно распускают ложные слухи о предстоящей аннексии Швейцарии Германией, почти одновременно поднимается и тема "подлинности Сионских протоколов".
Пробой сил еврейских организаций стал Базельский процесс. Чтобы начать этот процесс, иудейские вожди использовали в качестве повода статью доктора Цандера в журнале "Эйзернер Барен", в которой ученый рассматривал вопрос об иудейских планах мирового господства и неточно сослался на слова стокгольмского раввина Эренпрейса. [ *1 ]
Истцами на этом процессе выступили председатель еврейской общины в Швейцарии М.И. Дрейфус-Бродский и председатель организации швейцарских сионистов доктор Маркус Кон.
К суду были привлечены первый немецкий издатель Сионских протоколов Готфрид Цур-Бек (Мюллер фон Ганзен), Теодор Фрич н сам доктор Цандер. Так как Фрич и Бек умерли, то единственным ответчиком на суде остался доктор Цандер.
Суд начался в Базеле 11 июня. На распорядительном заседании судья, принявший сторону иудеев, постановил до решения вопроса по существу наложить арест на оставшиеся на складе 760 экземпляров Сионских протоколов.
Затем Цандеру было предложено, как в свое время Форду, отказаться от своих убеждений. Адвокат еврейских организаций от их имени настаивал, чтобы суд вынес постановление о конфискации Сионских протоколов н книг Цур-Бека и Фрича и объявил в своем решении, что Сионские протоколы - "грубая подделка". [ *2 ]
Суд в Базеле много раз откладывался и в конечном счете так и не состоялся. Его затмили громкие события и результаты Бернского процесса над Сионскими протоколами.
Безусловно, начиная одновременно два процесса по поводу Сионских протоколов, иудейские организации координировали свои действия.
Осенью 1933 года еврейские адвокаты профессор Матти и Георг Бруншвиг подали в суд города Берна жалобу с требованием возбудить уголовное преследование за распространение Сионских протоколов организацией Национального фронта.
На первом заседании суд постановил рассмотреть вопрос о подлинности Сионских протоколов. Было решено избрать трех экспертов: от истца, от ответчика и от суда. Разбор дела по существу отложили до осени 1934 года.
[ *1 ] Eiserner Baren. 9.7.1933.
[ *2 ] Возрождение. 12.6.1934.
Иудейские вожди выбрали тактически правильный момент для начала процесса. Еврейская печать в течение года запугивала швейцарского обывателя угрозой аннексии Швейцарии Германией. После такой обработки умов в представлении многих швейцарцев борьба иудеев-талмудистов против Сионских протоколов связывалась с борьбой за независимость Швейцарии, а распространители Протоколов представлялись как германские агенты.
Председателем суда в процессе над Сионскими протоколами был назначен судья Мейер, не скрывавший своих еврейских симпатий.
Иудейские банкиры выделили еврейским организаторам процесса значительные суммы денег на оплату адвокатов и большой группы экспертов.
Особенно большие деньги иудейские организации истратили на оплату услуг (фактически подкуп) "свидетелей". В качестве "свидетелей" с еврейской стороны были вызваны такие известные иудейские и масонские деятели, как X. Вейцман, Мейер-Эбнер, раввин Эренпрейс, М. Боденгеймер, Г.Б. Слиозберг, П.Н. Милюков, С.Г. Сватиков, В.Л. Бурцев, Б.И. Николаевский, Дю Шайла и др. Многим из этих "свидетелей" была предоставлена возможность совершать поездки для сбора материалов и опроса лиц, чьи показания могли бы пойти на пользу иудейской стороны.
Главным экспертом со стороны истцов иудейская сторона сделала профессора Баумгартена, в помощь которому была придана группа ассистентов, куда вошли уже упомянутые мною Чериковер, Винер и Лившиц.
Еврейские организаторы процесса не жалели денег на оплату "свидетелей" и экспертов. Еще до начала процесса Еврейский научный институт и Конгресс американских евреев в Нью-Йорке, финансируемые международными еврейскими банкирами Варбургами, поручают двум левым российским историкам Б.И. Николаевскому и С.Г. Сватикову написать книгу о "подложности протоколов". В качестве аванса соавторы получили от одного из организаторов Бернского процесса, И. Чериковера, 2500 франков, о чем сохранились соответствующие документы. [ *1 ]
[ *1 ] "Расписка на 2000 французских франков. Париж, 1934 г., марта 6-го от Б.И. Николаевского в счет аванса, полученных им за совместную мою с ним книгу литер.-историч. работу о Рачковском, первые из причитающихся мне денег две тысячи французских франков получены. С.Сватиков" (АГИ. Фонд Б.И. Николаевского, 20-25); Николаевский, кроме того, предлагал свои услуги Конгрессу американских евреев по изучению русских патриотических групп за рубежом. (Там же, 20-26.)
Привожу их полностью:
М. Вейхрейх - Б.И. Николаевскому
"Yiddish Scientific Institute - Yivo 535 Wesy 123rd street, New York city 4 марта 1934 г.
Многоуважаемый Борис Иванович, простите, что я до сих пор не ответил на Ваше письмо от 26 февраля и что заставляю Вас читать мои почерк. Я думаю, что план Ваш достаточно конкретен для настоящей стадии проекта и что мы уже на будущей неделе начнем зондировать почву. Как только видны будут результаты или если нужны будут дополнительные сведения, я Вам напишу.
Что касается материальной стороны, я полагаю, что легче будет получить определенную сумму в качестве гонорара на книгу с авансами, чем жалованье на проект исследовательский. Но это еще видно будет.
Сапиру мы написали, копия письма послана Минхову.
Сердечный привет.
Макс Вейхрейх" [ *1 ]
[ *1 ] АГИ. Фонд Б.И. Николаевского, 20-26.
И. Чериковер - Б.И. Николаевскому
<Париж, 6 марта 1934 г. Г-ну Б.И. Николаевскому, Париж
Дорогой Борис Иванович,
Считаю нужным подтвердить в письменной форме наш вчерашний разговор.
Хотя наши швейцарские друзья в принципе согласились с нашим предложением о брошюре по поводу "Протоколов Сионских мудрецов", я, однако, от них не имею конкретных указаний ни относительно размеров этой брошюры, ни о гонораре. Не имея возможности брать на себя обязательства помимо них, я считаю возможным немедленно начать работу по брошюре при условии, однако, что пока вопрос о размере гонорара остается открытым. Выдаю Вам 2500 франков - для Вас и для Сергея Григорьевича Сватикова, - дабы вы могли немедленно приступить к работе. В случае если сумма полистного гонорара будет определена, этот аванс будет засчитан в счет гонорара. Следующий платеж я надеюсь внести к 15 апреля.
Принимая во внимание, что гонорар за эту работу включает также и поиски материалов, которые могут оказаться полезными и для процесса, прошу Вас доставить мне добытый материал для использования еще до его обработки для брошюры. В первую очередь я считал бы необходимым в интересах процесса получить известный Вам документ Бинта и письмо последнего к Сергею Григорьевичу или фотокопии их, в крайнем случае обыкновенную письменную копию.
Получение аванса в 2500 франков, а также сего письма прошу мне подтвердить.
С искренним уважением
Ваш И. Чериковер> [ *1 ]
Весной 1934 года в еврейской газете "Нью-Йорк форвард" вышла серия статей Николаевского, написанных им под псевдонимом Н. Борисов. В этих статьях русский сотрудник еврейских организаций фактически подстрекал к расправе с защитниками Сионских протоколов. [ *2 ]
В начале 1934 года к подготовке Бернского процесса привлекается В.Л. Бурцев. Так же как Николаевский и Сватиков, он финансируется еврейскими организациями. <С этого времени, - писал Бурцев, я стал усиленно отыскивать все, что мог узнать нового о "Протоколах"> [ *3 ].
Закулисную кухню иудейских организаторов Бернского процесса раскрывает сохранившееся в архиве Б.И. Николаевского его письмо Б.И. Лившицу. Из этого письма следовало, что между иудейскими организаторами процесса и так называемыми свидетелями - Милюковым, Бурцевым, Николаевским и Сватиковым - существовало тайное соглашение, противозаконный сговор. Кроме того, из письма ясно, что все "свидетели" (точнее, лжесвидетели) получали деньги от иудейских организаторов процесса.
[ *1 ] АГИ. Фонд Б.И. Николаевского, 20-25.
[ *2 ] Там же, 20-6,
[ *3 ] Бурцев В.Л. В погоне за провокаторами. Протоколы сионских мудрецов доказанный подлог. М., 1991. С.289.
Б.И. Николаевский - Б.И. Лившицу
"13 октября 1934 г.
Дорогой Борис Израилевич,
Сейчас прочел письмо Ваше и Вашего коллеги к Чериковеру. Должен признаться, что это последнее меня сильно удивило. В воскресенье мы условились совершенно ясно и недвусмысленно: я должен был выезжать, как только представится возможность. В результате этого условия я ликвидировал все здешние дела, прервал курс лечения, кот. проходил у вр. Манухина (он лечит меня рентгеновскими лучами от синузита), отказался от тех текущих дел, кот. дают текущий заработок, и т.д. Официальный вызов запоздал - я его до сих пор еще не получил, но, очевидно, получу сегодня вечером: мне в мое отсутствие приносили какое-то заказное письмо и не оставили. Поэтому с четверга я начал хлопоты в обычном, т.е. более медленном порядке. Все три последних дня ушли на эти хлопоты - с мин. ин. дел все уже устроено, теперь остались мин. вн. дел и префектура. И вот получается письмо, кот. отменяет состоявшееся здесь соглашение и предлагает мне не выезжать, пока мне о том не будет особо написано.
Не знаю, какое впечатление производит это на Вас, но должен сказать, что меня подобное обращение в высшей степени удивляет. На моей поездке в Берн я не настаивал. Мысль о ней исходила не от меня. Я не берусь судить, правильно ли то изменение, кот. вводят теперь Ваши коллеги в состоявшееся соглашение. Я лично считаю, что они не правы, что если даже Лосели (Лоосли. - О.П.) ничего изменять в своей экспертизе уже не станет, то тем не менее работы по подготовке выступлений будет еще очень много и моя помощь, о кот. Вы говорили здесь, понадобится в прежнем объеме. Но если даже Ваши коллеги и правы, то и тогда они не имеют права таким образом распоряжаться мною. Я никогда не выдвигал на первый план вопросы матерального порядка, но Вы должны понять, что они для меня существуют, я живу на литературный заработок, капиталов не имею. Соглашение, кот. между нами здесь состоялось, - это был минимум, и определен он был, Вы это знаете, не мною. То, что я буду в те несколько дней жить не в Берне, а в Париже, существа не изменит: я вышел из всякой остальной работы.
И еще одно: сейчас повестки с вызовами получили все остальные свидетели. Со всеми с ними надо сговариваться. Ко мне уже обращаются со всех сторон, прилагаю письмо В.Л. Бурцева. Думает об этом кто-нибудь?
Всем этим свидетелям нужны дорожные деньги. Такие, как Бур<цев>, просто не могли бы двинуться, если б не получили аванса. Но о деньгах справляются и такие, как П.Н. Мил<юков>.
Тороплюсь на почту и потому кончаю. Я надеюсь, что Вы поймете правильность моих мотивов.
Крепко жму руку и желаю всего доброго". [ *1 ]
[ *1 ] АГИ. Фонд Б.И. Николаевского.
От суда в качестве независимого эксперта был назначен швейцарский журналист К.А. Лоосли, сразу же принявший сторону обвинения.
Со стороны ответчиков официального эксперта на слушаниях 1934 года представлено не было. Пастор Мюнмайхер, на которого первоначально рассчитывали адвокаты ответчиков, исчез неизвестно куда, и его не смогли разыскать. Впоследствии выяснилось, что на него было оказано сильнейшее давление со стороны еврейских организаторов процесса. Под угрозой возбуждения уголовного преследования по фальсифицированному обвинению [ *1 ] главного эксперта со стороны ответчиков заставили оказаться от участия в процессе, в результате чего они не смогли должным образом подготовиться к судебным прениям и оказались в крайне невыгодном положении.
Заседания Бернского процесса, проходившие с 29 октября по 1 ноября 1934 года, напоминали масштабное международное шоу. Еврейские организаторы пригласили на него многих представителей еврейской и либерально-масонской печати. Зал был переполнен. Большинство из присутствовавших были евреи, присланные по разнарядке от разных иудейских общин.
На первом заседании было объявлено, что после Библии Сионские протоколы стали самой читаемой книгой в мире и играют сейчас роль Библии антисемитизма. К 1934 году Сионские протоколы были переведены более чем на 18 языков. Только во Франции в течение 1934 года вышло три различных издания. [ *2 ]
[ *1 ] Пастору вменялось в вину "преступное отношение к молодой девице", подавшей на него жалобу. Впоследствии обвинение было снято (АСТМ. Архив И.С. Ланского).
[ *2 ] АСТМ. Фонд Н.Ф. Степанова, БП; АГИ. Фонд Б.И. Николаевского, 20-6.
Хозяевами этих заседаний стали иудейские вожди и купленные ими "свидетели" и эксперты. Первым выступал один из главарей сионизма X. Вейцман, бывший президент Всемирной сионистской организации и будущий первый президент Израиля. Из крупных заправил этой расистской античеловеческой организации в унисон с ним также говорили Мейер-Эбнер, Фарбштейн, раввин Эренпрейс, М. Боденгеймер. Свое слово на процессе сказали лидеры масонства. Прежде всего на процессе выступил один из крупнейших мировых масонов того времени, один из руководителей Великой ложи Франции, учредитель ложи "БнайБрит" во Франции, основатель ложи "Лотос", член Верховного совета Великого Востока народов России, один из руководителей лож "Астрея" и "Гермес" - Г.Б. Слиозберг, а также крупные швейцарские масоны М. Тоблер и Дельти.
Иудейско-масонские лидеры все как один утверждали, что Сионские протоколы не имеют никакого отношения к идеологии иудаизма и сионизма, что не существует никакой связи между иудаизмом и масонством. Последнее особенно пикантно было слышать из уст Слиозберга, являвшегося одновременно вождем иудаизма, сионизма и масонства, в том числе еврейской ложи "Бнай-Брит". Впрочем, в руководстве "БнайБрит" состояли и другие еврейские вожди, выступавшие на процессе.
Лжесвидетельства еврейских вождей определили и тактику лжесвидетелей шабес-гоев - Милюкова, Николаевского, Бурцева, Сватикова, Дю Шайла [ *1 ]. Они объявляли, что Сионские протоколы сфабрикованы русской полицией. Ни один из русских лжесвидетелей не сумел предоставить ни одного документального или фактического свидетельства о том, что Сионские протоколы были сфабрикованы русской полицией. Все их показания основывались на вымыслах, домыслах, нелепых слухах и просто клевете, а Бурцев к тому же пошел и на прямой подлог (подробно об этом - в следующих главах). Милюков заявил, что в составе Временного правительства не было евреев, а в советском правительстве евреи составляют незначительный процент. [ *2 ]
[ *1 ] Все они, кроме Николаевского и Дю Шайла, масоны.
[ *2 ] Последние новости. 31.10.1934.
Более убедительными были показания единственного свидетеля со стороны ответчиков, профессора, доктора философии Альфреда Цандера. Спокойно, с чувством уверенности в своей правоте он доказывал, приводя множество фактов, что Сионские протоколы соответствуют подлинной истории еврейской мировой политики от Талмуда до Ратенау. "Я не могу понять, - говорил он, - как по поводу издания Сионских протоколов, которые 14 лет расходились в Германии и других странах, не было возбуждено преследование против их издателей, если это издание подложное. Верующие никогда не допустят предположения, что Евангелие не подлинное, даже в том случае, если им докажут, что источником его являются другие писания. Это можно сказать и о Сионских протоколах".
После выступления профессора Цандера с заявлением к суду от имени ответчиков обратился их адвокат. В заявлении говорилось, что ответчики поставлены в невыгодные для них условия из-за отсутствия эксперта с их стороны. Адвокат настаивал на назначении нового эксперта вместо неизвестно куда исчезнувшего. Ответчики предложили в качестве эксперта видного немецкого специалиста по еврейскому вопросу полковника Эриха Флейшгауэра. После препирательств сторон заявление ответчиков было удовлетворено, а суд отложен на пять месяцев, до апреля 1935 года.
Глава 36
Советские архивы помогают Бернскому суду. - Секретные исследования. - Передача материалов в Швейцарию. - Сионистам не удается найти ни одного документа, подтверждающего причастность к Сионским протоколам русской полиции.
Международная сионистская организация сумела установить связь с советскими евреями и организовать в СССР группу помощников, которые получили право работать в секретных архивах, подбирать материалы для Бернского процесса. В этой группе работали сионисты А.С. Тагер, Е.В. Членов и масон П.Н. Малянтович (1870-1939), бывший министр юстиции Временного правительства.
От СССР помощью сионистам руководил П.Г. Смидович (1874-1935), член ВЦИК и ЦК ВКП(б). Работа велась под грифом "Секретно" в течение нескольких месяцев. Была просмотрена значительная часть архивов российской полиции. Из Москвы и Ленинграда на адрес Бернского суда поступали книги и копии документов. Получение материалов из России шло не только по легальным каналам, через официальных дипломатических представителей Швейцарии в Москве, но и по тайным каналам, через связи Милюкова, Николаевского и Бурцева". [ *1 ]
Пытаясь приписать авторство Сионских протоколов русской полиции, сионисты изучали не только документы российских спецслужб, но и устанавливали родственные связи лиц, так или иначе причастных к распространению Сионских протоколов. Обращаясь в советские архивы, организаторы Бернского процесса вынуждены были признать, что не располагают никакими документами, подтверждающими эту версию.
О характере работ, которые сионисты проводили в советских архивах, свидетельствует подборка секретных документов, сохранившихся в Государственном архиве РФ. [ *2 ]
[ *1 ] АГИ. Фонд Б.И. Николаевского, 20-23.
[ *2 ] ГАРФ. Ф. 4888, оп.1, д.30, л.1-13; документы приводятся с сохранением орфографии подлинников.
<Секретно. 17 июля 1934 г. N К82-9/72с
АРХИВ РЕВОЛЮЦИИ
Секретариат Центрального Архивного Управления по распоряжению т. Пашуканис, препровождая при этом в копии отношение Члена Президиума ВЦИК т. П.Г. СМИДОВИЧ от 13 июля 1934 г. за N26/I, просит продолжать работу по выявлению материалов, касающихся так называемых "Протоколов Сионских мудрецов".
Приложение: упомянутое на одном листе.
Ответственный секретарь Центрального Архивного Управления
(Бекетова).
Копия.
Всероссийский Центральный ЦЕНТРАРХИВ. Исполнительный Комитет Советов тов. БЕРЗИНУ. Раб., Крест, и Красноарм. депутатов. 13. VII. 1934 г. N 26/I.
Москва- Кремль.
Центрархив проивзводил розыск арх. материалов, могущих установить подложность так называемых "Протоколов Сионских мудрецов". Иностранные общественные организации, ведущие в СССР работу по договору с нашим Правительством, просят продолжить работу по розыску этих материалов.
Имея в виду, с одной стороны, что в наших архивах могут быть обнаружены соответствующие материалы и, с другой - что установление подложности вышеуказанных материалов имеет большое политическое значение, прошу Центрархив продолжить работу по розыску материалов, имеющих прямое или косвенное отношение к "Сионским Протоколам".
Член Президиума ВЦИК (П. Смидович).
Верно: [подпись Бекетовой].
[Запрос в Центрархив представителей иудейских организаций [ *1 ].]
[ *1 ] Подписан, по-видимому, К.А. Лоосли.
Из многочисленного предоставленного в мое распоряжение материала я вижу, что, по мнению многих литераторов, "Протоколы" составлены по поручению и под непосредственным руководством известного начальника русской политической полиции за границей генерала Рачковского. Однако эти предположения не подтверждены объективными документами, на которых можно было бы основываться (выделено мною. - О.П.). Я пытался выяснить, нельзя ли получить эти документы в Зап. Европе, но пришел к заключению, что на это мало данных. Как мне из достоверных источников сообщили, заграничные архивы охраны, начальником которой вышеупомянутый Рачковский был почти двадцать лет, недоступны; вообще сомневаются, находятся ли они в Париже...
Поэтому было бы очень важно провести соответственные розыски в архиве бывшего III Отделения царской полиции, который находится в ведении Вашего центроархива. Я отдаю себе отчет в тех трудностях, с которыми связаны эти розыски, так как, по всей вероятности, Рачковский в своих отчетах не писал с достаточной ясностью о подготовке этой фальшивки. Не подлежит, однако, сомнению, что в архиве полиции или, быть может, в архиве министерства внутренних дел должны быть следы работы Рачковского по подготовке этого издания. Установление этих следов, касающихся составления брошюры "Протоколы Сионских мудрецов", имели бы очень большое значение для экспертов и суда.
Чтобы облегчить Вашим сотрудникам архивные поиски, позволяю себе подчеркнуть те вопросы, выяснение которых, по моему мнению, для суда могло бы иметь специальное значение:
1. "Протоколы" впервые были напечатаны в книге С.А. Нилуса "Большое в малом" в 1902 году. Следующие издания появились в 1906 и 1910 гг. Для меня особый интерес представляет все, что касается истории этого издания. Особенно важно установить, кто был фактическим издателем, кто был инициатором его, имеются (так в источнике. - О.П.) ли в материалах департамента полиции переписка по поводу этого издания, а может быть, в материалах Главного Управления по делам печати.
2. Далее для меня представляет интерес все, что касается личности Сергея Александровича Нилуса (землевладелец, уроженец Орловской губернии). Он был, по-видимому, замешан в придворных интригах конца девяностых годов прошлого столетия и начала нынешнего. По-видимому, одно время его кандидатура на место придворного священника была в порядке дня и он уже собирался принять священство. Выяснение связывающих его с дворцом нитей представляет особенный интерес, чтобы установить, не предназначались ли сперва "Протоколы" для влияния на царя. Это предположение заслуживает внимания еще потому, что жена Нилуса Елена Александровна, урож. Озерова, была фрейлиной царицы. Позднее Нилус был близок с многими руководителями "Союза русского народа". Не исключена поэтому возможность, что в переписке Департамента полиции по делам "черной сотни" имеются какие-либо указания по интересующему нас вопросу.
3. По имеющимся в литературе данным, посредницей между Нилусом и Рачковским была некая Комаровская Наталья Афанасьевна. Предполагают, что она была тем лицом, через которое Нилус получил от Рачковского рукопись "Протоколов". Было бы очень важно выяснить биографию этой госпожи, ее знакомства и связи.
4. По-видимому, фактическим автором "Протоколов" был некий Матвей Головинский, уроженец, кажется, Уфимской губернии. О нем известно, что он с начала девяностых годов жил в Париже и был одним из секретных агентов Рачковского. Имеются ли в архиве какие-либо данные об этом господине.
5. Наиболее важным, конечно, является выяснение роли самого Рачковского и его непосредственное отношение к протоколам. Если бы можно было найти основные доказательства этого, то это было бы самое важное. Но и всякое косвенное доказательство представляет интерес. Нет ли в архивах указаний на покупку различных старинных книг против евреев. Имеются данные, что Рачковский такие книги разыскивал и покупал их за большие деньги. В частности, зимой 1905/6 года, когда Рачковский был вице-директором Департамента полиции, он, по-видимому, получил большой пакет таких книг, купленных по его поручению одним из его агентов. В числе этих книг была известная "Кабала де Нудата". Почти несомненно, расходы по этим покупкам были отнесены на счет Департамента полиции. Может быть, в отчетности последнего имеются счета со списком купленных книг. Если так, то список этот представляет очень большой интерес.
Было бы очень важно получить материалы об отношении Рачковского к еврейскому вопросу вообще. Может быть, имеются данные о связи Рачковского с антисемитским движением во Франции.
6. Для суда и для экспертов представляет большой интерес биографический материал о Рачковском. В журнале "Былое" в 1917 г. был напечатан доклад о деятельности Рачковского, повлекший за собой его удаление с поста начальника заграничной охраны. Я был бы Вам очень благодарен за доставление мне оригинала этого доклада или его фотокопии. Также и другие аналогичные доклады и материалы были бы для нас очень полезны. Если этих материалов нет в архивах охранки, то они могут быть в архиве Министерства Внутренних Дел - отделе личного состава или так называемой "секретарской части".
7. Очень возможно, что о Рачковском и его деятельности писал в Департамент полиции его преемник по должности начальника парижской охранки Л.Р. Ратаев (это могло быть в 1902-05 гг.). Возможно также, что о Рачковском в период его удаления писал в Министерство Иностранных Дел русский посол в Париже.
8. Чтобы я мог составить себе правильное представление о Рачковском и осведомить о нем суд, я хотел бы получить от Вас документы о следующих фактах, связанных, по-видимому, с деятельностью Рачковского:
а) в первую голову меня интересует дело Яголковского, который по поручению Рачковского принимал участие в начале девяностых годов в антиеврейских беспорядках в Бельгии. Бывший директор полиции Лопухин сообщил, что Яголковский после выдачи его России дал подробные показания о своей деятельности и сношениях с Рачковским. Нет ли в архивах департамента полиции "дела Яголковского". Может быть, это дело присоединено к материалам чрезвычайной следственной комиссии Муравьева. Полный текст этих показаний было бы очень важно получить;
б) дело о краже бумаг у проф. Циона в Париже. Имеются ли документы по этому делу;
в) дело о разгроме типографии народовольцев в Женеве в 1885/87 гг. Некоторые данные по этому делу были напечатаны в журнале "Былое" за 1917 г. Эти данные представляют специальный интерес, так как в них идет речь о деятельности Рачковского в Швейцарии;
г) различные подлоги Рачковского, а именно составление подложных писем от имени революционеров в целях натравливания революционеров друг против друга. Это было в половине восьмидесятых годов. Письма этого рода здесь имеются, но было бы очень важно установить, писал ли Рачковский об этой <...> (пропуск в тексте. - О.П.) в Ленинград (тогда Петербург) и что именно писал. Это обстоятельство представляет интерес потому, что доказывает, что Рачковский был специалистом в подлогах;
д) доклады Рачковского о личной жизни княгини Юрьевской (вдовы Александра II). Эти доклады наверное имеются в архивах Департамента полиции (в секретарской части). Они вызвали резкую оценку Александра III. Доклады эти еще могут осветить моральную нечистоплотность Рачковского;
е) деятельность Рачковского как участника организации погромов 1905/6 гг., особенно интересны указания, подтверждавшие утверждения генерала Новицкого, что Рачковский принимал участие в организации погромов в Киеве в восьмидесятых годах прошлого столетия.
Дополнительные вопросы в связи с "Сионскими Протоколами"
В дополнение к прошению от 14 марта 1934 г. председателя экспертной комиссии К.А. Лоозли [ *1 ] в Берне по процессу о "Протоколах Сионских мудрецов" на имя Советского Правительства в Москве мы, по просьбе адвокатов в Берне обращаемся с просьбой к лицам, коим поручено расследование в Центроархиве, о следующих дополнительных розысках:
1. "Протоколы" с предисловием Нилуса ("Великое в малом") выпущены до революции в 3-х изданиях - в 1905, 1912 и перед самой революцией 1917 г. Здесь нельзя достать "Протоколы" в последних двух изданиях. Нельзя ли для процесса получить эти два издания? 1-е 1905 г. - мы получили в фотокопии из Британского Музея. В случае если это невозможно, то необходимо установить, нет ли в тексте этого издания каких-либо отступлений от текста предыдущих изданий и не внесено ли каких-либо изменений в предисловие Нилуса?
2. Кроме изданий с предисловием Нилуса, имеются издания с предисловием Бутми. Книга последнего вышла под названием "Враги рода человеческого" (в его серии "Обличительные речи") в издании птб. Союза русского народа. Эта книга вышла, кажется, в трех изданиях. В нашем распоряжении имеется одно издание 1906 г. Необходимо выяснить, нет ли в прочих изданиях каких-либо вариантов в тексте и предисловиях.
3. Какие биографические материалы о Бутми имеются? Есть ли это Бутми-де-Кацман, помещик из Бессарабии, близкий сотрудник Крушевана.
4. Очень важно установить следующее. Имеются сведения, что "Протоколы" или отрывки из них впервые напечатаны в газете Крушевана "Знамя" (Петербург) в 1902 или 1903 г. Верно ли это? Если да, то что именно там напечатано? Какие отрывки? В какой редакции, т.е. в редакции Бутми, или Нилуса, или какой-либо другой? С чьими и каким предисловием? С этих статей было бы весьма важно иметь фотокопию.
5. 16 октября 1905 г. Московский митрополит Владимир произнес в московских церквах проповедь, ссылаясь на "Протоколы". Нельзя ли достать точный текст этой проповеди? Нельзя ли установить, существовала ли какая-либо связь между митрополитом Владимиром и Нилусом?
6. В отношениях между Рачковским и Нилусом какую-то роль играл Алексей Николаевич Сухотин, быв. предводитель дворянства (где, неизвестно) и быв. вице-губернатор Ставропольский. Какие сведения о нем имеются?
7. Матвей Головинский, фактический составитель "Протоколов", был в то время редактором-издателем "Вестника всемирной истории и литературы", который выходил в начале 1900-х гг. (позднее переименован во "Всемирный вестник"). Если так, то сведения о нем почти наверное должны иметься в известной венгеровской картотеке.
8. Имеются указания, что "Протоколы" зимой 05-06 г. были доложены царю, по приказу которого Деп. Пол. производил секретное расследование о "Протоколах", причем были получены отзывы о них от Рачковского, Ратаева, Гартинга и др. Имеются ли следы этого расследования?
9. Второе расследование о "Протоколах" было произведено незадолго до процесса Бейлиса, причем расследование производил Красильников (в то время начальник заграничной охранки), который и представил обстоятельный доклад в Деп. Полиции. Сохранился ли этот доклад?
10. В антисемитской прессе имеется утверждение, что в начале 1906 г. министр иностранных дел Ламсдорф представил царю доклад о международном еврейском заговоре. Имеются ли следы такого доклада?
[ *1 ] Так в источнике. - О.П.
[Ответы на запрос представителей иудейских организаций [ *1 ].]
[ *1 ] Личность отвечавшего не установлена.
1) Бутми - ничего не знаю;
2-3) Степанов (генерал) и Степанов Филипп.
Петр Александрович Степанов (1805-1891), генерал, царскосельский комендант, приятель И.И. Глинки и К.П. Брюллова, брат карикатуриста и редактора "Искры" Н.А. Степанова. Женат на Вере Александровне Слуцкой, в первом браке Вульф (1818-1895).
У них дети:
1. Александр Петрович (1850-1898), камер-юнкер, состоящий при министерстве внутренних дел.
2. Николай Петрович (1851-18...), генерал-майор, командир отдельной кавалерийской бригады (в Орле).
3. Михаил Петрович (1853-1917), генерал от кавалерии, состоящий до 1905 г. при Сергее Александровиче, а с 1905 г. при Елизавете Федоровне.
4. Филипп Петрович (1857-19...), военный инженер, в 1890 г. начальник дистанции на Самаро-Златоустовской и Московско-Курской железных дорогах, потом прокурор Московской синодальной конторы, почетный опекун, был женат на Надежде Ивановне Ридель (1865-189...).
5. Екатерина Петровна (1858- ), фрейлина, замужем за Давидом Александровичем Озеровым, см. ниже.
Дети Филиппа Петровича:
1. Вера (1885 ), с 1902 г. в первом браке за ротмистром Черниговского драгунского полка Александром Николаевичем Бодиско (ум. 3 ноября 1904 г. в Харбине) и во 2-м браке за князем Владимиром Владимировичем Голицыным, Московским уездным предводителем дворянства.
2. Николай (1886 ).
3. Марина (1887 ), замужем за бароном... Владимировичем Шоппит.
4. Петр (1891 ), женат с апреля 1916 г. на Инне Николаевне Калачовой;
4) А.С. Шмаков - ничего не знаю;
5) Сипягин Дмитрий Сергеевич (1853-1902), министр внутренних дел (1899-1902), женат на княжне Александре Павловне Вяземской, сестре гр. Екатерины Павловны Шереметевой (жене Сергея Дмитриевича).
У него сестра Александра Сергеевна (1854 ), замужем за адмиралом Федором Васильевичем Дубасовым (1845-1912).
У них дети:
1. Дарья, замужем за московским губернатором Никитой Александровичем Татищевым.
2. Ирина, фрейлина.
3. Олег (1889), корнет Кавалергардского полка.
4. Дмитрий.
5. Татьяна.
У Сипягина по отцу двоюродные братья и сестры Урусовы, но они, по-видимому, в дневнике не упоминаются, потому их не перечисляю;
6) Плеве Вячеслав Константинович (1846-1904), министр внутренних дел. Женат на Зинаиде Николаевне Грицевич.
Дети:
1. Николай (1882) (по указателю "Падение царского режима", 1876).
2. Елизавета, замужем за бывшим помощником управляющего делами комитета министров, с 1906 г. сенатором, гофмейстером Николаем Ивановичем Едичем (1863-1917).
Дети:
1. Ольга (1895), с 1915 г. за Николаем Михайловичем Ушаковым (1892).
2. Вячеслав, лицеист.
3. Юрий, убит на войне 29 октября 1916 г.
4. Сергей;
7) Зверев Николай Андреевич (1850-1917), бывший профессор Московского университета, начальник главного управления по делам печати, потом сенатор, член Государственного совета, женат на Надежде Васильевне Хотяинцевой.
Дети:
1. Василий (1884), окончивший медицинский факультет Новороссийского университета, инспектор народных училищ, член Государственной Думы 4-го созыва от Нижегородской губернии (фракция правых).
2. Андрей (1886).
3. Сергей (1892).
4. София.
5. Любовь;
8) Демченко - ничего не знаю;
9) Озеровы. Потомство 2 братьев Сергей и Александр Петровичи. Сергей Петрович (1809-1884), генерал от инфантерии, директор Пажеского корпуса с 1861 г., с 1865 г. - почетный опекун. Женат на княжне Наталье Андреевне Оболенской (1812-1901).
Дети:
1. София (1838-1919), фрейлина.
2. Елизавета (1840-1883), фрейлина.
3. Наталия (1841-1864) замужем за Ник. Ник. Вельяминовым (1822-1892), генералом.
4. Петр (1842-1879), офицер Преображенского полка, флигель-адъютант.
5. Андрей (1845-1897), генерал-майор, управляющий двором Михаила Николевича с 1892 г., женат на Ольге Алексеевне Лопухиной (1845-1883). (Тетка быв. директора департамента полиции.)
6. Александра (1846-1898), фрейлина Марии Федоровны, гофмейстрина Ксении Александровны.
7. Сергей (1852-1920), генерал-майор, в 1900-1904 гг. - командир Преображенского полка, с 1905 г. - командир 1-й гвардейской пехотной дивизии, уволен в 1906 г. после истории в Преображенском полку, в немилости до 1910 г.
8. Екатерина (185...-1920), фрейлина Марии Федоровны, с 1904 г. - камер-фрейлина.
9. Мария (185...-1910).
Александр Петрович (1817-1900), бывший посланник в Афинах и Берне, обер-гофмейстер, состоящий при ими. Марии Александровне, женат на Ольге Егоровне Пашковой (1825-1873).
Дети:
1. Ольга (1848- ), замужем за генерал-лейтенантом князем Александром Ивановичем Шаховским (1822-1891). У нее падчерица. Дочь мужа от первого брака Мария (1861), в 1-м браке - за генералом графом Федором Эдуардовичем Келлером (уб. на войне 1904 г.) и с 1910 г. - во 2-м браке за германским дипломатом фон-Флотовым.
2. Мария (1849- ), фрейлина, замужем за Александром Ивановичем Гончаровым, племянником жены Пушкина (1844-1906).
3. Александр (1850, убит на войне 1877), штабс-капитан.
4. Борис (1852- ), келецкий губернатор, гофмейстер, женат на 1) графине Софии Альфредовне Келлер (1854-1881) и 2) Елизавете Александровне Ромейко-Гурко (1861-1926).
Дочь: Ольга, замужем за капитаном генерального штаба Александром Карловичем Андерсом (1880).
Дочь: Елена Александровна Андерс (1905-1929), замужем за Алкалаевым-Калагеорги.
5. Елена (1854- ), фрейлина, с 1907 г. за Сергеем Александровичем Нилусом, автором "Сионских протоколов".
6. Давид (1856- ), начальник управления Анничковским дворцом, генерал-лейтенант, женат на фрейлине Екатерине Петровне Степановой (1858- ), см. выше.
7. Сергей (1863-1904), управляющий удельными имениями, женат на Прасковье Мартыновне Бельковой.
Дети:
1. Сергей (1892).
2. Александр (1894, убит в бою в августе 1917), поручик гвардейского стрелкового полка.
3. Прасковья (1896).
4. Мария (1900);
10) Рачковский П.И. - ничего не знаю, кроме того, что сказано в "Падении царского режима";
11) Дурново Петр Николаевич (1845-1915), б. министр внутренних дел, статс-секретарь, член гос. совета, женат на Екатерине Григорьевне Акимовой.
Дети:
1. Петр, корнет Гродненского гусарского полка, женат на Марианне Эриховне Пистолькорс (дочь княгини Палей, жены в. к. Павла Александровича), вышла вторым браком за Христофора Ивановича фон-Дерфельдена. У них сын Кирилл Петрович.
2. Надежда, фрейлина.
У Ек. Гр. Дурново брат Михаил Григорьевич Акимов (1847-1914), б. министр юстиции, статс-секретарь, председатель гос. совета, женат на Марии Николаевне Деляновой.
Дети:
1. Надежда, замужем за Николаем Сергеевичем Ченыкоевым.
2. Елена, за Петром Николаевичем Лосевым.
3. Николай (1882), чиновник гос. канцелярии.
4. София, фрейлина.
5. Татьяна;
12) Никольский Б.В. - ничего не знаю;
13) Булацель>.
Как следует из этих документов, еврейские организаторы Бернского процесса имели широкую возможность получить сведения об участии в составлении Сионских протоколов русской полиции и лично генерала Рачковского. Однако им не удалось найти ни одного факта (прямого или косвенного), подтверждающего их клеветнические домыслы.
Безуспешные поиски продолжались вплоть до конца 1934 года. [ *1 ] В Берн по вызову из Москвы по просьбе еврейской стороны к весенним заседаниям Бернского процесса в 1935 году должны были приехать, "правозаступник" сионист А.С. Тагер, автор антирусской книги о процессе Бейлиса; престарелый князь С.Д. Урусов, бывший бессарабский губернатор и товарищ министра внутренних дел; Фриц Платтен, еврейский большевик, под руководством которого была осуществлена переправа пломбированного вагона Ленина и его еврейской "гвардии" через Германию в Россию. [ *2 ] Однако по неизвестным причинам эта поездка не состоялась.
[ *1 ] В архиве, в частности, сохранилось письмо от Института экономики Коммунистической академии при ВЦИК с просьбой разрешить работать и архиве Революции некоему С.С. Шустерману по теме Сионских протоколов (ГАРФ.Ф. 4888, оп. 1, д. 30, л. 19).
[ *2 ] Возрождение. 5.3.1935.
Глава 37
Отказ суда на вызов свидетелей защиты. - Экспертиза профессора Флейшгауэра. - Исследование исторических корней Сионских протоколов. - Поддержка крупнейших русских специалистов по иудаизму и еврейскому вопросу. - Выводы расследования. - Противозаконная позиция судьи и судебного эксперта. - Запрещение публикации судебных документов со стороны защиты.
Назначение профессора Э. Флейшгауэра новым официальным экспертом со стороны ответчиков заметно изменило атмосферу Бернского процесса. Профессор был видным ученым с мировым именем, выдающимся специалистом по еврейскому вопросу. В течение многих лет он издавал международный бюллетень "Вельтдинст" и энциклопедию "Сегила Вери", посвященные изучению иудаизма и связанных с ним явлений. К созданию энциклопедии, которая, по его словам, должна была собрать все, что "думают и знают о евреях арийцы", были привлечены крупнейшие ученые из многих стран мира. От России, например, в создании энциклопедии принимали участие такие известные специалисты, как генералы А.Д. Нечволодов, Н.А. Степанов, А.И. Спиридович, П.Н. Краснов, депутат Государственной Думы Н.Е. Марков, сын первого издателя Сионских протоколов Н.Ф. Степанов (Свитков), товарищ обер-прокурора Синода князь Н.Д. Жевахов, писатели Е. Брандт и П. Шабельский-Борк, граф И.С. Ланской. Все они стали помощниками Флейшгауэра и на Бернском процессе принимали участие в составлении его доклада-экспертизы.
Н.Е. Марков, например, фактически определил стратегическую линию защиты, предлагая не вступать в спор с иудеями об авторстве Сионских протоколов, а рассматривать их как продукт иудейской психологии. "Для защиты, - писал он, - невыгодно стараться доказать, кто именно из евреев создал текст протоколов. Это невозможно доказать, и попытки этого рода лишь серьезно осложнят защиту. Достаточно будет сказать, что этот еврейский план соответствует еврейской психологии и есть только повторение идей, изложенных в старинном завещании, Талмуде и т.д., которые проповедовались евреями во все древние и новые времена и которые они реализовали в полной мере в СССР". [ *1 ]
Официальными ассистентами Флейшгауэра на суде были журналист Борис Петрович Тедли и Энгельгардт. Большую роль в подготовке заседаний Бернского процесса весной 1935 года играли также барон Убальд фон Ролль и барон де Поттер. Как впоследствии выяснилось, оба были платными агентами сионистов и регулярно докладывали им обо всем, что делали Флейшгауэр и его сотрудники. [ *2 ]
Среди сотрудников Флейшгауэра никто не сомневался, что Сионские протоколы являются продуктом иудейской мысли, возникшим в недрах тайных иудейско-масонских организаций. Правда, особую позицию занимал генерал Краснов, который хотя и поддерживал Сионские протоколы, но считал, что они были созданы С.А. Нилусом. В письме к Б. Тедли 4 ноября 1934 года он писал: <Я должен Вам сказать, что Ваша задача чрезвычайно тяжела по следующим причинам. Сионские протоколы по своей сущности апокриф, т.е. они составлены Нилусом, но на основании точных еврейских данных. Таким образом, с формальной точки зрения евреи всегда будут правы, т.к. в действительности не существует никаких протоколов, были лишь отдельные приказания (пожелания), которые евреи в различные времена и по различным местам высказывали, и Нилус объединил все это под именем "Сионских Протоколов". Каким образом Нилус выдвинул их в свет, я не могу Вам сказать. Может быть, он это сделал в такой форме для того, чтобы дать больший интерес и приобрести таким образом больший круг читателей. Этим он стремился создать против евреев вечную ненависть. Я не могу верить ни в подлинность протоколов, ни в то, что о них пишут. Суд не будет входить в сущность этого>. [ *3 ]
[ *1 ] ГАРФ.Ф. 5802, оп. 1, д. 31, л. 186.
[ *2 ] АСТМ. Фонд Н.Ф. Степанова, БП. ГАРФ. Ф. 5802, оп. 1, д. 31, л. 186.
[ *3 ] ГАРФ. Ф. 5802, оп. 1, д. 31, л. 171. Конечно, точка зрения Краснова была ошибочной. Сионские протоколы распространялись задолго до того, как попали в руки Нилуса.
Еще до начала заседаний Бернского процесса адвокаты защиты обратились с заявлением к судье с просьбой разрешить им вызов свидетелей для дачи показаний на суде, как это сделали представители иудейских организаций. Со стороны защиты планировалось выставить такое же число свидетелей, как и со стороны сионистов. Готовность дать показания высказали целый ряд бывших крупных чинов российской полиции, в том числе генерал А.И. Спиридович, возмущенный клеветническими наветами иудейской стороны, а также генерал А.Д. Нечволодов, князь М.К. Горчаков, Н.Ф. Степанов, Н.Е. Марков, сын оклеветанного генерала Рачковского. Однако судья без объяснения причин отклонил заявление адвокатов, тем самым поставив защиту в неравные условия. [ *1 ]
18 апреля адвокаты защиты также подали заявление о возбуждении уголовного дела против 10 иудейских свидетелей, в том числе Вейцмана, Сватикова, Бурцева, Милюкова, раввина Эренпрейса, за ложные показания. Ниже приводится циркулярное письмо Б.П. Тедли участникам Бернского процесса со стороны защиты, характеризующее атмосферу, предшествовавшую судебным заседаниям весны 1935 года:
< Циркулярно.
Довожу до сведения всех сотрудников по процессу о "Сионских протоколах" в Берне, что судья отказал нам в вызове свидетелей защиты. Кроме того, он всеми мерами препятствовал работе нашего эксперта полк. Флейшгауэра. Другими словами, судья определенно принял сторону наших врагов и, бессомненно, действует противозаконно. В нужный момент нами будут приняты меры, кои считаются нужным нашим поверенным.
При таких условиях рассчитывать на справедливый приговор не приходится. Нами поэтому будет подана кассационная жалоба.
18 апреля нами возбуждено судебное преследование против 10 свидетелей обвинения за ложные показания. Предстоящий суд в противоположность нынешнему будет судом присяжных.
Доводя обо всем этом до сведения наших друзей, мы просим не прекращать работы и готовиться к предстоящей борьбе за истину. Мы будем держать в курсе дела всех наших сотрудников.
Берн, 22 апреля 1935 С панарийским приветом
Б. Тедли> [ *2 ].
Заседание Бернского суда началось 29 апреля и продолжалось до 14 мая. После общих процедурных вопросов слово было предоставлено Флейшгауэру. Он начал делать доклад по результатам своей экспертизы Сионских протоколов утром 30 апреля, а закончил вечером 6 мая, посвятив, таким образом, этому вопросу 10 полных заседаний, свыше 30 часов [ *3 ].
[ *1 ] АГИ. Фонд Б.И. Николаевского, 20-6.
[ *2 ] АСТМ. Фонд Н.Ф. Степанова, БП.
[ *3 ] АГИ. Фонд Б.И, Николаевского, 20-6.
Общий объем экспертизы Флейшгауэра составил более 600 страниц печатного текста. Профессор подробнейшим образом изучил историю вопроса и проследил происхождение идей Сионских протоколов от Талмуда до начала XIX века. Используя труды известнейших ученых, философов, писателей, Флейшгауэр убедительно показал тупик, в который завела значительную часть еврейского народа иудейско-талмудическая идеология. Выводы эксперта были подтверждены выдержками из работ честнейших и умнейших представителей еврейского народа, таких, как Б. Спиноза, У. Акоста, Я. Брафман, Бриман (Юстус), О. Вейнингер, А. Требич, протестовавших против расистской и человеконенавистнической идеологии иудаизма. [ *1 ]
[ *1 ] АСТМ. Фонд Н.Ф. Степанова, БП.
Флейшгауэр создал потрясающий по глубине знаний и мысли документ, проникнутый чувством христианского сострадания к евреям, обманутым иудейскими вождями. Сразу же после завершения процесса экспертиза Флейшгауэра была передана в архив Бернского суда, откуда при загадочных обстоятельствах исчезла.
В личных архивах некоторых экспертов и участников Бернского процесса сохранились только более или менее подробные изложения экспертизы Флейшгауэра. В частности, разбирая архив Н.Ф. Степанова, я обнаружил уникальный документ, строго доверительный, рассылавшийся среди экспертов и участников Бернского процесса со стороны ответчиков. В нем в сжатом виде формулировались основные положения и позиции защитников Сионских протоколов. Привожу этот документ полностью:
<Строго доверительно.
Выводы расследования
1. Протоколы Сионских Мудрецов являются тайным политическим произведением. Автор Протоколов неизвестен. Относительно авторства возможны лишь догадки, но доказательств нет.
2. Протоколы содержат ту же Макиавеллистическую программу, какую Морис Жоли проводил в скрытом виде в своем выпущенном им вскоре после основания Alliance Israelite Universelle "Диалоге в преисподней между Макиавелли и Монтескье".
3. Протоколы, т.е. копии таковых, попали в 1901 году в руки русских писателей Бутми и Нилуса. Бутми опубликовал их в конце 1901 года, а Нилус - лишь в 1905 году.
4. Следует делать различие между двоякого рода тайными документами, имеющими в виду противоборствование против нееврейских государств и народов с целью воздвижения иудейской верховной власти мессианского мирового государства:
а) старейший из этих документов был в обращении среди вождей русского еврейства. Содержание его стало нам известным через т.н. речь "Раввин о гоимах", опубликованную в 1900 г. младочешским депутатом Брженовским. В этом виде документ наиболее близок к подлиннику. Но еще ранее такой тайный документ стал известен французскому революционеру Морису Жоли, каковой и был им использован в 1864 г. в "Диалоге". За это говорит то обстоятельство, что в диалоге содержатся весьма явные созвучия с этим еврейским документом - в нем даже одинаковые по существу мысли. В 1866 г. этот же документ был разработан Гедше в его романе "Биарриц";
б) более новым из этих тайных документов являются "Протоколы Сионских мудрецов". Обе программы составлены вполне независимо одна от другой, т.е. автор протоколов не использовал для них ни первоисточник речи, ни переработку таковой в романе Гедше. Он использовал лишь "Диалог". Доказательством тому служит то обстоятельство, что в протоколах находятся мысли более старой программы лишь постольку, поскольку таковые имеются в Диалоге, и что все те положения старой программы, которые не были использованы Жоли, не перешли также и в протоколы.
5. Со времени появления в свет в 1864 г. Диалога Жоли мировое положение как в политическом, так и в экономическом отношении существенно изменилось. С этим развитием автор Протоколов считается, особенно при рассмотрении и изложении вопросов, касающихся промышленности, прессы и финансовой, валютной и налоговой политики.
Все изложение Протоколов отличается поразительной проницательностью суждения о всяком положении при всяких обстоятельствах и гениальной способностью охватить все возможности будущего, а равно свидетельствует и о том, что автор - охваченный пламенной любовью к своему народу иудейский вождь.
6. Протоколы не имеют ровно ничего общего с так называемой сионистской программой 1897 г. Они являются программой так называемого символистического, или духовного, сионизма, зиждущегося на обетованиях Моисеевой религии, в силу коих все народы земли должны будут быть объединены в Израиле. Реальный же, или политический, сионизм преследует лишь цель создания в Палестине очага для евреев. Об этой последней, созданной в Базеле в 1897 г., программе в протоколах не упоминается, о ней нет там речи. Реальный сионизм под водительством Герцля стремился лишь к созданию местного иудейского государства в Палестине, являвшегося как бы первым шагом на пути к владычеству над миром; символистический же сионизм, самым выдающимся представителем коего являлся Ахад Гаам, стремился, наоборот, прямым, не отклонявшимся в сторону создания Палестинского государства путем к мессианскому мировому государству. Оба эти направления находились в 1897 г. в Базеле в резком противоречии друг к другу.
7. Относительно личности автора, как уже сказано, возможны лишь догадки. Первым долгом таковые указывают на Ахад Гаама, вождя символистического сионизма, ибо симв. сионизм преследует ту же цель, как и протоколы, - мессианское мировое государство.
Ахад Гаам основал в Одессе тайный орден "Бене Моше" (сыны Моисея). Орден этот соблюдал ритуал, весьма схожий с ритуалом франкмасонских лож. В этот орден, как говорит "Judisches Lexikon", попадали и объединялись в нем лишь избранные и духовно высокоразвитые лица, считающие целью своей жизни освобождение народа и земли Израилевых. Непосредственно перед Базельским конгрессом 1897 г. орден этот прекратил свое существование - очевидно, возложенная на него задача к тому времени была уже исполнена. Напрашивается предположение, что протоколы являются чем-то вроде семинарской работы (Seminararbeit) этого тайного союза, каковая работа проводилась под непосредственным руководством и влиянием Ахад Гаама. На заседаниях этого братства они подвергались рассмотрению и обсуждению - этим и объясняется построение всего плана в виде протоколов отдельных заседаний.
8. Диалог показывает во многом поразительное сходство и согласованность со многими местами и мыслями Герцля в его "Tagebucher" и "Judenstaat". Этот факт служит доказательством тому, что диалоги являются достоянием еврейского духа. Такое же поразительное сходство и согласованность имеются и между названными произведениями Герцля и Протоколами. Это доказывает, что и Протоколы также являются плодом еврейского духа.
Странный рассказ Герцля о корабле "Сион", а равно и диалоги мудрецов в его романе "Altneuland", навязывают мысль, что Герцлю была известна связь между Диалогом (Жоли) и Протоколами и что он в своем романе хотел увековечить Жоли, коего он прославляет под вымышленным именем Жое Леви.
9. Предположение, что Протоколы были составлены русскими властями, Рачковским или Нилусом, с целью удержать Царя от либеральных реформ и с целью настраивания Государя против евреев, ничем не может быть доказано. Напротив, весьма важные данные как раз противоречат этому:
а) Протоколы неполны: при сравнении их с Диалогами эти досадные пробелы могут быть установлены; в особенности отсутствуют вступление, а в конце самим же автором обещанное в протоколе 16, 7 пояснение. Совершенно исключается возможность того, что какое-либо русское правительственное ведомство или русские государственные чиновники могли бы представить Царю или своему Правительству такую столь несовершенную работу;
б) многочисленные положения и объяснения в Протоколах совершенно исключают возможность предполагать, что Протоколы были составлены русскими чиновниками;
в) опубликованные Бутми и Нилусом Протоколы оставались за все время существования Царской России, а после падения Царского правительства вплоть до 1920 г. совершенно незамеченными. Зегель доказывает это. Распространение Протоколов, таким образом, никоим образом не поощрялось Царским правительством;
г) против русского авторства Протоколов якобы для целей, преследуемых русским правительством, говорит и то обстоятельство, что в Протоколах нельзя найти ни малейшего намека на Россию, в то время как еврейский вопрос играл как раз в России значительную роль.
10. Все сионистические конгрессы ведутся вдвойне: во время сионистических конгрессов заседает одновременно и тайная конференция это выдал заместитель раввина Р. Флейшман в Скоки. Различные обстоятельства подтверждают правильность этого предположения:
а) во время сионистского конгресса в Базеле 1899 г. состоялось, согласно протоколу заседаний, особое совещание участников съезда, состоявших членами ордена Бнай-Брит;
б) на сион. конгрессе в Базеле 1903 г., согласно опубликованному сообщению масона др-а Марецкого, члены ордена Бнай-Брит имели также особое заседание;
в) согласно Е. Жуэн, уже ранее был созван на 1897 г. конгресс ордена Бнай-Брит;
г) сам Герцль писал, что Базельский конгресс сионистов будет как гласным, так и конфиденциальным;
д) свидетель Макс Боденгеймер, лично принимавший участие на конгрессе 1897 г., сознался и подтвердил, что состоялось и негласное заседание, на котором принимали участие от 40 до 50 делегатов. Значит, речь тут идет не о конфиденциальном заседании конгресса сионистов, на котором участников насчитывалось более чем вдвое, но особом заседании определенной и довольно многочисленной группы - очевидно, о таком же заседании, каковые имели место в 1899 и 1903 гг.
11. Утверждение, что Протоколы не могли быть предметом обсуждения на первом Сион. конгрессе, т.к. конгресс был вполне гласным и протоколы заседаний о них не упоминают, таким образом, предстает в совершенно ином виде. Протоколы обсуждались не на официальном сион. конгрессе, а на тайном параллельном конгрессе масонов ор. Бнай-Брит.
Установив последнее, становится понятным, почему Базельский документ имел приписку в конце: "Подписано Сионистскими представителями 33 степени" (Бутми) - и, согласно Нилусу: "Подписано сионистскими депутатами 33 ст." (это перевод с немецкого, т.к. в русских подлинниках текст может быть иным); почему Бутми в своем издании особо подчеркивает: "Не смешивать с представителями сионизма", и, наконец, почему этот документ был написан на французском языке и был послан во Франкфуртскую ложу.
12. Еврейская программа мирового владычества содержится не только в указанных двух тайных документах, подлинность коих оспаривается еврейством, но таковая ясно проводится и в распространяемых "Международным обществом серьезных исследователей Библии" писаниях, подлинность коих не приходится оспаривать. Подрывом христианских религий и натравливанием масс на государственную власть исследователи Библии стремятся революционизировать народы и разрушить государства, дабы воздвигнуть мессианское царство под еврейским водительством. Совсем то же самое хотят и Протоколы. Официальное еврейство относится к этой международной организации сочувственно и с полной симпатией, ибо "Judisches Lexikon" находит для этого движения сочувственные слова, говоря, что оно имеет целью углубление христианства посредством возврата к подлинному смыслу Библии. А Протоколы? Они также возвращаются к смыслу Библии, которая, согласно еврейскому воззрению, обещает избранному народу владычество над миром. Почитать, признавать и сочувствовать учению серьезных исследователей Библии, а в то же время отвергать Протоколы является противоречием по существу, ибо если учение исследователей Библии соответствует смыслу Библии и, значит, подлинно, то и Протоколы подлинны.
13. Место в Протоколах 9, 14, в котором говорится об угрозе подрыва подземных железных дорог, служит евреям главным доказательством того, что Протоколы подложны. Эти еврейские возражения опровергнуты мною во II части, в ответе на вопрос 6, 8. В виде примера возможности таких террористических актов мною там приведен взрыв кафедрального собора в Софии. Дальнейшим примером тому, как в этих кругах упиваются кровавыми фантазиями и желанием убийств, могут служить сочинения серьезных исследователей Библии, в коих они повествуют о предстоящем истреблении христианских государств:
"Все пророчества дают право заключить, что эта борьба будет сопровождаться ужасающим кровопролитием" (Schriftstudien VII. S. 305).
"Тексты Св. Писания сбудутся буквально и ужасным образом, а именно потоком действительно пролитой крови, в сравнении с которым европейская война является лишь прелюдией" (Schriftstudien VII. S. 393).
"Святилища и улицы христиан будут в точном смысле буквы заполнены убитыми в эти времена бедствий" (Schriftstudien. S. 560). Примечание: кафедральный собор действительно был заполнен убитыми!
"Трупы, которые будут валяться на улицах, нужно будет убрать... Мертвым не будут отданы воинские почести при погребении или просто зароют, как диких зверей... Похоронами мертвых будут заняты организованные рабочие" (Rechtfertigung 2 Bd. S. 338-341).
14. "Никогда не существовало такой международной еврейской организации, которая бы лелеяла планы о мировом владычестве", - сказал, согласно "Wahrheit" от 2 ноября 1934 г., на суде д-р Хаим Вейцман.
На это ответим: международными еврейскими организациями, стремящимимся к мировому владычеству, являются Alliance Israelite Universelle и орден Бнай-Брит.
Международными вспомогательными организациями еврейства являются все остальное франкмасонство и Международное общество серьезных исследователей Библии.
Международными движениями на услужении евреев являются марксизм, коммунизм и большевизм.
Цитаделью международной еврейской власти являются высший финансовый мир (Hochfinans), мировая пресса и введенный в заблуждение пролетариат.
15. Политические события, в особенности последних десятилетий, развивались под международно-еврейским влиянием и поразительно совпадали с начертаниями, проводимыми Протоколами. Программа Протоколов была под еврейским водительством почти всецело проведена и осуществлена в большевистской России.
16. Годами еврейство боролось с Протоколами лишь скупкой или запрещением таковых изданий, газетными или иными статьями. Это была мелкая война, проводимая часто весьма сомнительными средствами, как-то искажением фактов и набрасыванием тени на отдельных лиц. Тем временем все те лица, которые должны были знать о происхождении Протоколов, т.е. все могущие быть для евреев опасными противниками, умерли, в особенности из русских: Рачковский, Бутми и Нилус; из французов: Е. Жуэн и Р. Ламбелен; из немцев: Готфрид Цур-Бек и Теодор Фрич; из иудеев: Ахад Гаам, Нордау, Герцль и А. Требич. И только теперь еврейство поднимает вопрос о подлинности Протоколов.
17. Я закончу достопамятными словами писателя-еврея Артура Требича, сказанными им в посвященной Протоколам книге "Deutscher Geist oder Judentum" (s. 74):
"Тот, который, как автор, исполненный предчувствием давно уже высмотрел, выслушал и вычитал все в этих тайных актах высказанные мысли, цели и намерения касательно всей нашей экономической, политической и духовной жизни, может с полной уверенностью поручиться за то, что это все является самым подлинным и неподдельным выражением гибкого духа, стремящегося к господству над миром, и что это выражение является настолько подлинным и неподдельным, что арийский мозг сколько бы его антисемитская ненависть и ни толкала бы на подлоги и клевету, никогда не был бы вообще в состоянии додуматься до таких способов борьбы, до таких планов, каверзных замыслов и мошенничеств>. [ *1 ]
Экспертиза Флейшгауэра, точность и твердость его формулировок вызвали переполох в среде иудейских организаций, и прежде всего у сионистов. Иудейские "сторонники законности" объявили экспертизу Флейшгауэра антисемитским памфлетом и потребовали запрета его опубликования. По швейцарским законам, все документы, которые обсуждаются в суде, могут быть обнародованы в средствах массовой информации для их гласного обсуждения. Сионисты же потребовали запретить публикацию в печати документов, приводимых Флейшгауэром.
От имени иудейских организаций эксперт суда Лоосли заявил, что эксперт Флейшгауэр "составил памфлет во имя антисемитской идеи. В силу уголовного Бернского кодекса и уголовных кодексов большинства цивилизованных стран экспертиза Флейшгауэра должна быть рассматриваема как безнравственная литература". [ *2 ]
[ *1 ] АСТМ. Фонд Н.Ф. Степанова, БП. [ *2 ] Цит. по: Бурцев В. Указ. соч. С.325.
Судья поддержал незаконное требование эксперта Лоосли, и публикация материалов Флейшгауэра была остановлена. Судья также еще раз подтвердил запрет на приглашение свидетелей со стороны защитников Сионских протоколов. По мнению еврейских организаторов Бернского процесса, которое поддержал и судья, свидетели со стороны ответчиков будут вести "антисемитскую пропаганду, оскорбляющую достоинство евреев". Более того, судья отказал в удовлетворении заявления адвокатов ответчиков о привлечении к уголовной ответственности за ложные показания свидетелей еврейских организаций Вейцмана, Сватикова, Бурцева, Милюкова, раввина Эренпрейса и др. В таких условиях защитникам Сионских протоколов не приходилось рассчитывать на честное рассмотрение дела и справедливый приговор.
Глава 38
Переписка участников Бернского процесса со стороны защиты. Н.Ф. Степанов. - Н.А. Степанов. - Б.П. Тедли. - Н.Е. Марков. - Е.К. Брандт.
Кроме приведенных выше документов, в личном архиве Н.Ф. Степанова я обнаружил довольно большое количество писем, полученных им в период Бернского процесса от Б.П. Тедли, Н.Е. Маркова, Е.К. Брандта. Из этих писем явствовало, в какие сложные условия были поставлены защитники Сионских протоколов, которым под разными предлогами препятствовали вызову свидетелей и экспертов, как в их среду подсылали провокаторов, шпионов и как им постоянно не хватало денег на самые необходимые нужды, связанные с проведением процесса. Противозаконная позиция судьи, судебного эксперта и судебных чиновников препятствовала честному рассмотрению дела и фактически превратила Бернский процесс в грубый фарс, чудовищное надругательство над законом и справедливостью.
Сын первого публикатора Сионских протоколов Н.Ф. Степанов пользовался репутацией ведущего русского специалиста по истории и практике масонства и его связям с иудаизмом. Им, в частности, были изданы под псевдонимом Свитков исследования по Великому Востоку Франции (два тома) и Великой ложи Франции, а также книга о масонстве в русской эмиграции. Защитники собирались выставить Н.Ф. Степанова в качестве свидетеля на Бернском процессе.
Ниже я впервые публикую письма времен Бернского процесса, найденные в архиве Н.Ф. Степанова.
I
Б.П. Тедли - Н.Ф. Степанову.
Борис Петрович Тедли, швейцарский корреспондент информационного бюллетеня "Вельтдинст", на Бернском процессе выполнял роль своего рода ответственного секретаря защитников Сионских протоколов и был главным помощником эксперта Флейшгауэра. После провала Бернского процесса, когда высшая судебная инстанця отказалась подтвердить приговор судьи Мейера, по доносу иудейских организаций Тедли был обвинен в шпионаже в пользу Германии и арестован. Вместе с ним подстрекаемые иудеями швейцарские власти собирались арестовать и эксперта Флейшгауэра.
<Берн, 10.XII.34
Милостивый Государь,
Подтверждая получение Вашего письма к сущности процесса "С.П." я, к моему удивлению, усмотрел, что Вы до сих пор не получили нашего к Вам письма, посланного 23 ноября, в котором мы просили Вашего содействия для успешного проведения процесса.
Из посланного мною Вам протокола допросов свидетелей обвинения и нашего "Expose" Вы можете нарисовать картину всей той лжи, кою "несли" гг. свидетели a la Miliukoff.
Вам, как сыну издателя "Протоколов" и лично знавшему С. Нилуса, естественно, нетрудно будет уличить во лжи зарвавшихся гг. "великих патриотов" (так названы одной швейц. газетой гг. Сватиков и Милюков).
Мы выставляем Вас свидетелем защиты, на что надеемся получить Ваше немедленное согласие, и просим Вашего содействия.
Помимо Вас, из числа русских во Франции нами вызываются
1. Н.Е. Марков 2-й.
2. Ген. А. Спиридович.
3. Андрей Рачковский (сын).
Намечается вызов племянницы С. Нилуса.
Я рекомендую Вам войти в сношения с Ген. Спиридовичем или Н.Е. Марковым, которые в курсе дела и познакомят Вас с ним.
Считаю должным заранее заверить Вас, что Ваше свидетельское выступление и связанные с ним расходы (ж. д., содержание и т.д.) оплачиваются созданным "международным панарийским комитетом", так что Вы не несете никаких материальных тягот.
Прошу не отказать в любезности сообщить мне Ваше мнение по поводу процесса, а также согласны ли Вы на вызов Вас свидетелем.
С совершенным почтением
Поручик Борис Тедли
Условный адрес для Корресп. по поводу "С.П."...>
<Берн, 17.XII.34.
Многоуважаемый Николай Филиппович,
Подтверждая получение Вашего любезного письма от 13-го сего декабря, спешу ответить Вам на него следующее.
1. Ген. Нечволодов. К его сотрудничеству мы прибегли на основании указаний со всех сторон и это сотрудничество считаем весьма уместным. Однако со стороны людей, близких генералу, мы получили... (неразборчиво. - О.П.) о нежелательности его выступления (личного) вследствие крайне болезненного состояния генерала. Нам указали, что генерал очень нервен и его может постичь удар. Естественно, мы не хотим взять на себя риск разрушить и до того хрупкую жизнь генерала. Поэтому мы решили, чтобы генерал изложил свои показания лично в сотрудничестве с НЕМ (Н.Е. Марковым. - О.П.) и этот последний использовал их на суде. Соглашусь, наши побуждения не скверны, тем более что мы учитываем большое знание ген. Нечволодова. Однако повторю, мы были бы весьма рады, если бы могли без опасения за здоровье генерала видеть его среди наших ближайших сотрудников.
Адрес Елены Юрьевны Карцевой = через г-жу Елену Николаевну Гезак - villa "Catarina", 9, Nice.
Одновременно с Вашим письмом пойдет письмо нашему эксперту с требованием вызвать Вас в Веймар или Эрфурт для обмена мнений. Насколько мне известно, наш эксперт работает рука об руку с Бостуничем. Мне кажется, что сообща с этим последним Вы можете достигнуть многого. Однако оговариваюсь, что я отнюдь не специалист в F.:M.: [ *1 ] и поэтому мне неизвестна ученость Бостунича.
[ *1 ] Франкмасонство. - О.П.
Вероятно, в начале 35 г. я снова приеду в Париж. Постараюсь повстречаться с Вами.
Процесс отложен до 15 января. К этому дню нужно быть готовыми. Мы все же будем стараться добиться продления срока до 15 февраля. Все свидетели съезжаются на 2-3 дня раньше, и это время будет использовано для совещаний. Каждый свидетель составляет вопросник тех вопросов, кои он желает осветить. Вопросник будет передан адвокату для использования.
Пока пожелаю Вам успеха в Ваших подготовительных работах.
С искренним к Вам уважением Борис Тедли>
<Берн, 24.XII.34
Многоуважаемый Николай Филиппович,
Подтверждаю получение Вашего письма от 17-го и 22-го с. м., как и предыдущего, подробного (пересланного мною в Эрфурт).
Отвечаю по пунктам:
О ген. Нечволодове. Барон ф. Ролль и я считаем его весьма ученым свидетелем, и нас очень радует, что мы можем использовать его свидетельство так, как Вы это пишете. Ни о каких интригах речи быть не может. Мы в Берне идем своей дорогой, не обращая абсолютно никакого внимания на сплетни и подкопы. О ген. Нечволодове - только в одном случае нас старались убедить в его неспособности дать отвечающий делу материал. Но, Господи, обо всех пишут черт знает что, и обращать внимание на все "разговоры", не основанные документально, мы принципиально отказываемся. В той колоссальной задаче, какую мы... разрешить, нет места для интриг. Нас не интересуют разногласия личного характера между нашими сотрудниками, но мы считаем себя вправе во имя дела требовать от всех перемирия на время процесса.
О Вас как о человеке "неприятном" (Ваше выражение). Я, между прочим, тоже человек "неприятный", т.к. воспитан в военном духе. Другими словами, свое изложение мысли в цветочные бумажки заворачивать не привык. Говорю, что и как думаю. То же, по-видимому, и Вы. Это ведь лучше.
Каким бы Вы свидетелем ни были для "некоторых", но для дела, для России Вы необходимейший свидетель. Этого довольно. Я официально довожу до Вашего сведения о том, что мы выставляем Вас свидетелем защиты.
Относительно приглашения "S.М." в Эрфурт или Веймар, то мы в Берне считаем его излишним и предоставляем Вам самому решить, как поступить. Лучше всего, если Вы воспользуетесь полит. положением и сошлетесь на необходимость быть очень осторожным в переписке и др. сношениях с Германией. Это приведет к тому, что Вы будете иметь больше времени для подготовки к процессу, т.е. к добру. Деятельность "S.М." немножко чересчур интенсивна и отчасти даже глупа. Но приходится терпеть, т.к. там деньги. Впрочем, мы им пальчики в рот не клади.
Меня смущает Ваше известие о ген. Спир. - немедленно проверю.
Очень прошу Вас заблаговременно подать заявление о паспорте. В случае затруднений прошу обратиться к Г-ну Marcel Pavn, Represaus, de l'office Nansen. Bd. Raspail-32. Paris, сославшись на рекомендацию Гна Guillaue Zwerner из Нансеновск. Центр. бюро в Женеве - он, Цвернер, обещал мне в этом поддержку.
Очень прошу Вас черкнуть пару слов г-же Карцевой. Я писал ей, но без результата.
С совершенным к Вам уважением Борис Тедли.
Р.S. Если у Вас имеется возможность, работайте с Н.Е.М. (Н.Е. Марков. - О.П.) - на него у нас тоже большие надежды.
Р.Р.S. При встрече не откажите доложить Ген. Нечволодову, что мы рады его согласию выступить лично и ценим его самоотверженность, принимая во внимание его подорванное здоровье. Прошу заверить ему мое глубочайшее уважение и искреннюю преданность.
<Приписка в двух местах письма:>
Графа Ланского мы решили пригласить также. Всегда удобнее, если больше свидетелей, утверждающих одно.
Наше письмо к Вам от 23/XI мы получили обратно. Адрес был указан неверно>
<Берн, 27.XII.34
Многоуважаемый Николай Филиппович,
Лишь сегодня я получил Ваше письмо от 18-го с. м., которое в мое отсутствие жена по недоразумению отнесла адвокату. Оно, впрочем, получено своевременно. Однако указанные Вами материалы:
1. Масонство в русск. эмиграции и
2. La grande loge de France я еще не получил (не забыли ли Вы выслать их?). "La F:.M:. feminine" я имею.
Что касается Вашего желания дать показания по-французски, то это роли не играет, тем более что здесь, за редким исключением, все говорят по-французски.
Мне хотелось посоветоваться с Вами по след. вопросу. Как Вам, конечно, известно, местная публика очень мало компетентна в "русском вопросе". Наш адвокат тоже не ахти компетентен. Не думаете ли Вы, что было бы полезным просить кого-либо из очень опытных и искушенных людей - наших русских адвокатов - приехать к разбору дела в Берне и помогать нашему защитнику при допросе свидетелей обвинения? Не посоветуете ли Вы кого-либо подходящего?
В начале января приедем в Париж. О дне приезда сообщу заблаговременно. Приедет и адвокат. Следует устроить совещание. Меня очень заинтересовало сообщение Ваше о ген. Спиридовиче! Он нам ничего не писал по этому поводу. Наоборот, работает по сей день. Не известны ли Вам подробности?
В дополнение к моим предыдущим письмам сообщаю Вам, что ген. Нечволодов фигурирует в списках приглашенных нами свидетелей. Я лично проглядывал списки сегодня.
С искренним уважением Борис Тедли
При сем 3 документа>
"Берн, 30.XII.34
Многоуважаемый Николай Филиппович,
Подтверждаю получение Ваших писем от 26-го и 28-го с. м. С ген. Нечволодовым, как я уже писал Вам, недоразумение разрешилось к обоюдному согласию. Писать ему я не буду, т.к. не хочу беспокоить его. При встрече же объясню все подробно.
Вероятно, в конце б. недели мы приедем в Париж. М. б., в воскресенье утром, т.е. 6 декабря, [ *1 ] т.к. я считаю важным иметь больше свободного времени для беседы. Вы же все заняты в будень.
[ *1 ] По-видимому, описка, правильно - 6 января.
По пунктам отвечаю на Ваши вопросы.
Насколько нам известно, Мейкерт является одним из сотрудников нашего эксперта. Лицо, достойное доверия. Что касается Поттера, ничего сообщить Вам не могу. Постараюсь узнать его роль. "S.М." организовало для нас комитет содействия как материального, так и морального характера.
Весьма признателен Вам за Ваше окончательное согласие прийти на помощь в качестве свидетеля. Вы нам нужны и как сын своего отца, и как специалист по F:.M:. (между прочим, весьма удачное совмещение, не правда ли!). Присланные Вами 3 списка (ныне Вам возвращенные) имеют большую ценность. Адвокат находит, что они пока должны быть у Вас и использованы будут по ходу процесса как доказательство.
Жаль, что Карцева не отвечает. Удивительные люди?! Где же патриотики?
Если Вы добьетесь адреса Нилуса jun. (племянница Нилуса. О.П.), немедленно дайте знать. Кто знает, м. б., Она сыграет роль на нашем пиру. О НЕМ: совершенно согласен с Вами. Я всю свою сознательную жизнь восхищался его честностью и безбоязненностью. Сейчас я в восторге от него. Придаю ему очень большое значение в нашем процессе. Радует меня, что Вы хороши с ним.
При свидании окончательно распределили роли, хотя это, в сущности, взял на себя в Париже НЕМ еще в прошлое свидание.
Брошюры мною еще не получены. Прилагаю вырезку из газеты. Говорят, интересно. Я же еще не читал: нет минуты свободной.
В заключение Вы пишете: "Господь поможет выиграть Вам дело". Почему это Вам, а не нам. Ведь этот процесс - процесс "о России", а потому он наш патриотический долг. Думаете, если бы это был процесс швейцарский, я бы бровью сдвинул. Ни за что!
Искренне преданный Борис Тедли>
<Берн, 22 января 1935
Многоуважаемый Николай Филиппович,
Подтверждаю получение Вашей посылки и письма, за которые благодарю.
Новостей пока нет.
Книга ген. Нечволодова находится в Эрфурте, и о ней говорится в работе эксперта. Мы тоже прочтем ее.
Если у Вас имеется возможность продажи почтовых марок, то мы можем сдвинуть с места Ваше издательство. Дело в том, что у меня очень много ценных марок. Прежде, когда у меня были деньги и я лучше слышал (Вам, вероятно, известно, что я вследствие контузии потерял большой % слуха), у меня была мечта затеять торговлю марками. Теперь, конечно, и мыслить об этом нельзя. Во-первых, потерял все, во-вторых, почти оглох. Если, повторяю, у Вас есть возможность продажи, то я согласен 50% от выручки предоставлять Вам для издательства брошюр. При сем прилагаю Вам для пробы несколько марок. Цены на картоне по каталогу в шв. франк., не смущайтесь ими. Каталог - одно, а продажа - другое - очень мало общего. Если продажа наладится, то я буду высылать Вам много.
Искренне преданный Борис Тедли
Почт. марки. Р. S. Используются ли у Вас еще книги для продажи?"
<Берн, 15.1.35
Многоуважаемый Николай Филиппович,
Наконец-то получил возможность ответить на Ваше письмо, иск. лишь сегодня увидел ф. Roll, который был в отъезде.
Прежде всего о Поттер-Фармер-Мейкерт. Мне и в голову не приходило, что это одно лицо, чем и объясняется мое письмо к Вам на Ваш запрос. Так что в этом моей вины мало.
Что касается Вашего замечания о неудовольствии v. Roll, о паспорте, он заявил мне, что, наоборот, он рад, что Вы уже получили документ. Здесь недоразумение, v. Roll и Farmer очень довольны поездкой и в восхищении от Вашего знания F:.M:. Оба считают Вас одним из самых важных свидетелей.
При сем возвращаю Вам документ. Мое мнение, что он, как и другие издания F:.M:., весьма важен, т.к., бесспорно, удостоверяет принадлежность того или иного лица к "братьям".
В заключение прошу Вас выслать мне лист по адресу:
В. Tedli, Transit 788. Berne следующие книги, рекомендованные Вами в брошюре "Ангелы Иеговы".
1. Винберг. Крестный путь. Fr. 15. 2. Луч Света N6 Fr. 7. 3. Луч Света N7 Fr. 7. 4. Скрынников. Масонство Fr. 2. Все эти книги прошу выслать наложенным платежом.
Очень сожалею, что обстоятельства не позволили мне приехать в Париж. Но ничего не поделать, v. Roll, не знаю, по каким заключениям, нашел, что кн. Горчаков обладает важными документами. Справедливо ли заключение его? Тем более сомневаюсь я, т.к. Горчакова v. Roll в это посещение не встречал.
Икренне преданный Борис Тедли
Прошу книги выслать немедленно.
Ваши последние письма: от 29/ХII и 9/I>
<Берн, 8.II.35
Многоуважаемый Николай Филиппович,
Получил Ваше открытое письмо и спешу ответить, что мною будут приняты надлежащие меры. Я как раз вчера получил из "S.М." распоряжение выяснить сумму, кою следует разослать нашим друзьям в связи с ближайшим процессом.
<пропуск в тексте>
1. На б. неделе в Париж приезжает наш эксперт со своим телохранителем. Возможно, что приеду и я.
2. До приезда Ф<лейшгауэра> не посылайте в Берн никаких документов, дабы не разминуться.
3. Составьте смету расходов, т.к. мы еще до процесса хотим ликвидировать задолженность. Помимо расходов на паспорт, указывайте и все другие расходы по процессу (почта, поездки и т.д.).
Надеюсь, что увижу Вас на б. неделе.
Искренне Ваш Борис Тедли>
<Берн, 14.II.35
Многоуважаемый Николай Филиппович,
Мы приезжаем в субботу, 16-го вечером. Просим Вас пожаловать в воскресенье 17-го в 10 час. утра в Hotel Vignon (23, г. Vignon).
Если это время Вас почему-либо не устраивает, то сообщите, назначив более удобное Вам по указанному адресу, на мое имя.
Расходы Ваши возвратим.
Искренне преданный Борис Тедли>
<Берн, 9. VIII. 35
Многоуважаемый Николай Филиппович,
Получил Ваше открытое письмо только сегодня, т.к. был в отъезде. Вы очень ошибаетесь, если думаете, что мы хотим прекратить с Вами сношения. Наше молчание объясняется просто: у нас сейчас затишье. Ничего определенного неизвестно. Как я Вам уже писал, мы выставили Вас свидетелем. Что касается Принцева и Энгельгардта, то первый был выставлен по ошибке и в отношении которого мы удовлетворимся его письменными показаниями.
Что касается предложенной Вами книги Петровского, то в Берне ею не заинтересуются, т.к. она написана по-французски. Во франц. кантонах у меня нет связей среди книготорговцев.
Есть и просьба к Вам, впрочем, это лишь вопрос. В N-ре от 20 июля "Pariser Tageblatt" помещена статья проф. Тамбурцева! Не жид ли он? Проживает ли в Париже или в СССР? Если Вам случайно известно, сообщите. Не сержусь на молчание.
Искренне преданный Борис Тедли>
<Берн, 23 мая 1937 г.
Дорогой Николай Филиппович,
Сердечно благодарю Вас за присланные книги. Ваша работа о великом Ориенте действительно капитальная. Пришлось Вам здорово потрудиться. Понятна также и "симпатия" к Вам со стороны нынешней Франции.
Вашу статью я переслал в Харбин. Она, безусловно, очень и очень подходяща, и я прошу Вас и в дальнейшем помогать в работе по разоблачениям масонства.
Одновременно я посылаю Вам несколько журналов по филателии, из которых Вы сможете выяснить нужные Вам адреса для приобретения марок.
В свое время Вы были столь любезны выслать мне Вашу работу о Великой ложе Франции. Выпустили ли Вы второй том или еще нет? Меня очень интересует.
У нас все по-старому. Жидки повели кампанию по дискредитированию нас. На меня целый ряд доносов с обвинениями о шпионаже в пользу Германии. На основании этих доносов у меня был произведен обыск и выемка корреспонденции. Теперь притягивают к суду за собирание сведений против евреев и масонов.
Никогда подобного несправедливого акта со стороны швейцарских властей я не ожидал. Не думалось мне, что жидки и масоны и здесь властвуют в такой мере. Приходится разочаровываться.
Впрочем, мы еще посмотрим, кто возьмет верх.
Сердечно приветствую Вас.
Ваш Борис Тедли>
<Берн, 19 августа 1937 г.
Дорогой Николай Филиппович,
Подтверждаю получение Вашего доброго письма от 16-го с. м. и 4-й части Вашей Статьи.
Не буду вдаваться в подробности о фашизме. Я тоже убежденный монархист, но не нахожу разногласий в фашизме с моими взглядами. Всегда же и везде настаивал, что мы, монархисты, обязаны нашими убеждениями входить в организации актива с целью влиять на эти организации в направлении нашей мысли.
Фашистская партия, безусловно, глубоко монархична. Возьмите, к примеру, NN "Нашего Пути", посвященные Екатеринбургскому злодеянию. Эти газеты - блестящая пропаганда монархических идей.
Поэтому я не думаю, что сокращение Вашей статьи имеет какое-либо отношение к Вашему монархическому убеждению.
Я написал в Харбин, категорически требуя помещать Ваши статьи полностью или вообще не помещать. Одновременно я указал, что Ваши знания масонства чрезвычайно необходимы для пропаганды антимасонства.
Что касается моих здешних неприятностей, то произошли они исключительно по вине Фл<ейшгауэра>, своей глупейшей политикой погубившего почти окончательно все дело.
Выпуском всевозможного материала, прямо направленного уже не против жидомасонов и судьи, но и против Швейцарии вообще, он поставил нас в крайне глупое положение. Естественно, что все окошилось в первую очередь на меня, как на представителя Фл. в Швейцарии. В ноябре м-це ко мне явилась полиция, произвела обыск и выемку всей корреспонденции и арестовала меня. Правда, к вечеру я был уже на свободе, но все-таки факт ареста - редчайший случай в Швейцарии, где на деятельность политическую глядят довольно сносно. После просмотра всех документов и переписки мне предъявили обвинения в "шпионаже" в пользу Германии на том основании, что я давал сведения Фл. о некоторых лицах, причастных к процессу, что законом преследуется после дела Якоба.
Кроме меня, к ответственности привлечен и сам Фл.
Естественно, что о каком-либо шпионаже речи быть вообще не может. Фл. - судом назначенный эксперт и в этом назначении является как бы судебным чиновником, поэтому не логично обвинение такого рода, но все-таки это обвинение и, каковы бы ни были его последствия, страдательной стороной являюсь я.
С ноября м-ца и по сей день еще не закончено следствие, и суд еще будет. Интересно, что разбирательство дела поручено как раз тому же судье, который председательствовал по делу о Протоколах. Судья этот стал как бы нашим личным врагом, и мы его часто "обкладывали". Если же принять во внимание полнейшее пристрастие здешнего демократического суда, то вывод становится ясным: я сяду.
Фл. на все призывы следователя пожаловать в Берн для дачи показания и заверения, что его не подвергнут аресту, явиться отказался, что вызвало убеждение в его "грехах", и т.о. увеличило мои "шансы" на приговор.
Естественно, что этим процессом я окончательно прикончен в Швейцарии, и я просил Фл. забрать меня в Германию и дать возможность заработка. Куда тебе! Сразу же стал меня костить и повсюду оговаривать. Николай Евгеньвич <Марков>, как мне передавали, вступился было за меня, но, увидя бесполезность и находясь в зависимости от Фл., замолчал. ...Я разочарован в так называемых друзьях, вечно кричащих о панарийской солидарности.
Обиднее же всего, что своими идиотскими выходками Фл. вконец загубил все наше дело в Швейцарии и поставил защиту в крайне тяжелое положение.
До сих пор состоялись лишь три процесса, из которых выиграл только один я. Это процесс против "серьезных толкователей Библии". Все остальные кончились вничью. Предстоят еще 12 процессов.
Вот Вам вкратце бернские дела. Со мной поступили поистине по-свински, поблагодарив за преданную службу без гроша вознаграждения. Мне ведь пришлось делать всю черную работу, т.к. для этого никого не было. Я загубил свою службу и возможность когда-либо получить такую, т.к. бойкот ощутим сильно. Жиды и масоны ведь у нас здесь все.
Духом, впрочем, я не падаю и на животике к жидам не поползу. Лучше сдохну. Жена моя тоже стойко переносит все неприятности. Жаль только детей, которым иной раз действительно приходится скверно.
С искренним к Вам приветом и преданностью Ваш Борис Тедли>
II
Н.Е. Марков - Н.Ф. Степанову
(Выдающийся русский общественный деятель, депутат Государственной Думы Николай Евгеньевич Марков, так же как и Н.Ф. Степанов, должен был выступать в качестве свидетеля на Бернском процессе.)
<Париж 5 декабря 1934 г.
Многоуважаемый Николай Филиппович,
Оба Ваши письма (30 ноября и 1 дек.) я получил и очень благодарю за любезное согласие оказать реальное содействие успеху Бернского процесса. Я вполне понимаю Ваши опасения расставаться хотя бы на краткое время с документами столь большой важности, но думаю, что есть полная возможность гарантировать сохранность оных. Во-первых, я надеюсь, что Вы будете вызваны в суд, значит, и документы будут при Вас, а не при мне. Суду, конечно, достаточно будет лишь сличить фотографии с подлинником и оставить у себя фотографии, да и их лишь на время. Сейчас речь идет о снятии фотографий с избранных мест. Фотографии я собираюсь производить в своем присутствии, отнюдь не оставляя документов у фотографа. То есть вопрос сводится лишь к тому, можно ли доверить ежегодники мне на несколько дней или это рискованно? Я думаю, что можно. Только зачем хотите Вы пересылать по почте, да еще заказным порядком? Выдача под расписку с рук на руки куда вернее. Ведь на почте очень много масонов. Ничего не посылайте мне, пока я не попрошу Вас конкретно то или иное издание. Требуются цитаты доказывающие единство масонов и евреев и их общую вредную работу. Вне этой области суд не станет даже слушать наших показаний. В настоящее время мне очень нужно сделать выписки из следующих изданий:
F:. Mackey "Manuel of the Lodge", p. 95.
F:. Ragon "Orthodoxie Maconnique". Paris, 1853, p. 3.
Le Journal "The Isralite of America", 3 Aug. 1855.
"The Freemason", 12 April 1930.
"Bnai Brith's Magazine", January 1932, p. 122.
Можете ли указать, где и как достать это?
Я буду очень признателен Вам, если Вы, исходя из наличных у Вас документов, притом таких, которые Вы не побоялись бы дать на показание в суде, сделали несколько точных цитат, доказывающих влияние евреев в масонстве. Прилагаю при сем копию статьи "Таалат и Гучков", о которой Вы пишете. У меня сохраняется и вырезка эта из "Посл. Нов.", но газетн. бумага почти... трудно уже читается. Связанные с этой статьей обстоятельства, о которых Вы пишете, весьма интересны, но я никогда не забываю, что наши письма, по-видимому, читаются не одними нами, и потому на эту тему не распространяюсь. Не думаете ли Вы, что, бывая в городе, Вы могли бы зайти к старому соратнику и потолковать обо всем, помимо чернил и бумаги?
Ваше присутствие на процессе я с самого начала полагал крайне желательным, что и высказал Вам в свое время. Если у Вас имеется и материал об участии русских масонов в революции 17-го года, подстроенной евреями, то тем более надо Вам оказаться на месте судебного поединка. Вопросы только в упорядочении дела с визой и паспортом, чем надо заняться теперь же.
Один из друзей наших был на докладе Слиозберга 20 ноября, и могу подтвердить, что тот говорил. Очень интересно прочесть Ваши "Всходы русских страданий", и было бы, пожалуй, практичнее дать их мне до, а не после переделки, о чем Вы пишете: если прежде хотели знать мое мнение, то лучше знать его своевременно, а не тогда, когда отделаете и отполируете в изд. Кстати, "Всходы страданий" звучит как-то не по-русски.
Надеясь вскорости повидать Вас,
остаюсь искренне преданный Н. Марков II>
<9 декабря 1935 г. N161
Многоуважаемый Николай Филиппович,
Вероятно, Вы уже знаете от Александра Дмитриевича <Нечволодова>, что я работаю теперь в "Вельт-Динстве". По его поручению обращаюсь к Вам с просьбой: не можете ли Вы справиться и выяснить следующее обстоятельство: в масонских списках аббата Турмантен за 1911 год значится в числе масонов по одной из Алжирских лож некий Лоосли. По всем признакам это тот самый швейцарец Лоосли, который выступал противником нашим в качестве эксперта в Бернском суде. Желательно иметь точную выпись того места, где говорится об этом Лоосли. Нет ли у Вас вообще других сведений о масонстве этого господина? На суде он категорически заявил, что он в масонстве не состоит. Важно знать, как его имя (под каким именем он числится в списках).
Я работаю непосредственно с господином Флейшгауэром и гарантирую, что сведения, которые мы получаем, не будут использованы нашими противниками. Господин Флейшгауэр весьма высоко ставит Вашу антимасонскую деятельность и при возобновлении процесса, который затягивается противниками, рассчитывает на Вас, как на одного из главных свидетелей.
Остаюсь искренне Вас уважающий Н. Марков>
III
Н.Е. Марков - Н.А. Степанову
(Генерал Николай Александрович Степанов - двоюродный брат Н.Ф. Степанова и соответственно племянник первого публикатора Сионских протоколов - находился в дружеских отношениях с Н.Е. Марковым и, так же как и он, участвовал (в качестве негласного эксперта) на Бернском процессе.)
<54, rue Fondary Paris (15-e) 10 января 1935 года
Многоуважаемый Николай Александрович,
Поздравляю Вас с наступающим Новым Годом, и да ознаменуется он хотя бы одной победой над темною силою! Очень благодарю Вас за присланные 26 дек. ответы. Задержался я одним письмом из-за попыток установить систему и размежевание показаний и исследований, предпринятых приглашенными лицами из разных стран. Увы! После приезда сюда Поттера из Эрфурта я убедился, что в "центре" этом очень неблагополучно и никакой системы нам не составят. И серьезные свидетели будут только из русской группы. В русской группе, как Вы знаете, все действуют не только врозь, но еще стараются скрыть друг от друга свои "козыри". И смех и горе! Только хитростью удается проникать в эти "тайники". Хотя теоретически мы произвели раздел судебного представления, и Нечволодов и Спиридович не ограничились разработкой своей области вопросов... Особенно А.Д. Он состряпал целый сборник в 150 страниц, из которых ни единой строчки не дал еще в Берн, как я ни умолял его посылать частями. Лучше всего об этом деле с Н.Ф. Степановым: он запретил мне касаться вопроса об иудомасонстве, в котором компетентен только он один, и предается творчеству в одиночестве.
1. Брошюру (неразборчиво. - О.П.) я получил с благодарностью (со вкладышами) и верну после процесса, если позволит.
2. Брошюра Бурцева "Юбилей предателей и убийц" у меня, и могу ее использовать. Также и книга покойного сен. Носенки. Книги ген. Дитерихса не имею, хотя раньше читал ее. Где бы достать?
3. Книгу Солтуси желательно иметь, чтобы показать на суде, что это не наша выдумка. При этом нужен, конечно, немецкий перевод соответствующего места.
4. Моя область показаний следующая:
а) о погромах в России, незначительность их размеров и сравнительная бескровность по сравнению с погромом России иудеями. Отсутствие какого-либо влияния "Сионск. Пр<отоколо>в" на погромное движение 1918 года и вообще на погромы;
б) ничтожное влияние "Сионск. Пр<отоколо>в" вообще на общественные и народные настроения в России - до революции. Пренебрежительное к этой книге отношение Правительства, Госуд. Думы и самого иудейства;
в) объяснение острого антисемитизма в России реальными злодеяниями иудеев в революциях 1905-1906 и 1917-1918 годов;
г) руководящее участие множества иудеев в этих "русских" революциях;
д) руководящее участие иудеев в Екатеринбургском злодеянии. Также в цареубийстве 1 марта 1881 г., уже вызвавшем в свое время волну погромов;
е) доказательства факта, что иудеи после революции стали у власти и ныне правят тиранически Россией. Признаки этой тирании соответственно протоколам Сиона, каждому, в частности;
ж) характеристика и оценки личных качеств "русских" свидетелей обвинения: Милюкова, Керенского, Дю Шайла, Сватикова, Бурцева, Слиозберга, князя Урусова (эта задача распределится между мною и Спиридовичем: я освещу общественно-политическую сторону, он - полицейско-политическую);
з) иудейская колонизация России и образование автономных иудейских республик;
и) истребление иудеями души и тела России: гонение веры, уничтожение сознательных классов, истребление "кулаков", учреждение рабства. Все в сравнении с программой "Прот<около>в Сиона".
Буду очень признателен, если пришлете на французск. или немецком языке подтверждающие данные документального свойства. Самые источники, откуда взяты цитаты, конечно, желательно иметь на суде под рукой, но, если это невозможно, надо удостоверить верность цитаты или перевода подписями определенных солидных лиц.
Процесс снова отложен и не состоится ранее конца февраля. Подозреваю, что противная сторона пронюхала о нашей подготовке и, в частности, затягивает процесс, чтобы изготовиться к новым ударам. Поведение г-на Поттера очень подозрительно. Этот человек, едва ли не жид по происхождению, все делает, чтобы запутать положение и перессорить отв. наших. Начинаю думать, что он является тайным агентом темной стороны и что Н.Ф. Степанов в одном отношении не ошибается. Во всяком случае такой путаник и лгун не должен руководить процессом. Эксперта Флейшгауэра я знавал 10 лет назад, когда он казался добрым немцем-антисемитом и честным человеком. Поттер, видимо, обожает его. Хорошо было бы выяснить обстановку Эрфурта.
Очень хотелось бы поговорить с Вами. Не заедете ли как-нибудь, когда бываете в городе? Если да, то предупредите только о дне и часе.
Искренне уважающий Вас Н. Марков II>
IV
Е.К. Брандт - Н.Е. Маркову
Голубокоуважаемый и дорогой Николай Евгеньевич,
Уже давненько я не писал Вам, но вот представился случай, и я рад возобновить с Вами снова переписку.
Очевидно, Вы уже получили извещение от г-на Бориса Тедли из Берна, в котором он просит Вас впредь вести переписку, касающуюся Бернского процесса, исключительно или на его, или на мое имя.
Такая предосторожность оказывается необходимой. Что в таком деле нужна сугубая осторожность, в этом мне не приходится Вас убеждать, а потому я надеюсь, что Вы исполните просьбу Тедлн.
Мне отлично известно, что Вы считаете Поттера провокатором и даже жидовским шпионом. Я Вам очень благодарен за то, что разрешили мне использовать Ваше письмо к Николаю Александровичу, и надеюсь, что и впредь, если у Вас будут какие-либо новые данные, Вы не откажетесь их мне сообщить.
Но, с другой стороны, если я не ошибаюсь, Вы всецело доверяете порядочности, идейности и честности главного эксперта Флейшгауэра, а равно и мне.
Относительно де Поттера нами с Флейшгауэром производится расследование, и мы надеемся, что Вы поверите нам, что, хотя мы и считаем де Поттера нашим другом, мы в данном расследовании будем руководиться исключительно поставленной нами целью - добиться истины. Всякие чувства дружбы будут временно отложены в сторону - одним словом, мы подойдем к делу вполне объективно, без всякого предвзятого мнения.
Письма, которые Вы соблаговолите посылать через меня, будут мною доставляться непосредственно Флейшгауэру. За это я ручаюсь.
Меня просят у Вас запросить также, сколько Вам потребуется денег на визу и проезд в Берн. Как Вам, очевидно, уже известно, дело предполагается возобновиться около 15 марта. Деньги будут Вам своевременно переведены из Швейцарии. Дабы не было никаких недоразумений, могу Вам подтвердить, что для приискания средств был образован международный комитет. Деньги не являются германскими, каковой слух был пущен нашими врагами.
Я также надеюсь, что Вы, дорогой Николай Евгеньевич, несмотря на все интриги (а их довольно много, как во всяком деле, где замешаны жиды), сопряженные с Бернским процессом, ни под каким видом не допустите и мысли о том, чтобы отказаться от принятия участия в качестве свидетеля. Этим Вы нанесли бы страшный удар столь близкому нам всем делу. Процесс должен быть доведен до победного конца, а так как весь "цимес" определенно заключается в русских свидетелях, то отказ таковых был бы равносилен провалу всего дела. Такой отказ был бы катастрофой, в сравнении с которой всякая измена или всякое предательство со стороны кого бы либо из участников процесса были бы ничто.
Если Поттер действительно провокатор и Вы из-за того, что он принимал или принимает участие в деле, отказались бы от Вашего участия в качестве свидетеля-эксперта, то Вы этим помогли бы лишь достичь провокатору того, чего он добивался. Флейшгауэр, во всяком случае, чист и вне всяких подозрений, а потому независимо от Поттера следует ему, как главному эксперту, во всем помогать. О том, какие последствия будет иметь тот или иной исход процесса, мне Вам писать незачем, Вы и сами отдаете себе полный отчет, даже лучше моего.
Итак, помогите нам и ради предосторожности, не считаясь даже с тем, что, быть может, этим будет затронуто чувство самолюбия того или другого лица, сноситесь впредь исключительно с Тедли или со мной.
Я Вам себя отнюдь не желаю навязывать. Меня просили взять на себя роль передаточной инстанции, и я согласился, ибо не счел себя вправе отказаться, т.к. считаю, что каждый из нас обязан по мере сил и возможности способствовать успеху в этом деле. Если предпочтете сноситься с Тедли, то я нисколько не обижусь, а, наоборот, буду рад, ибо будет меньше работы. С перепиской с Берном будьте сугубо осторожны и не пишите никому, кроме Тедли.
Удалось ли нашим русским войти в контакт с племянницей Нилуса Карцевой, к которой, как я слыхал, жидомасоны уже подъезжали? Адрес ее Вам, очевидно, известен, но на всякий случай дам его: Mme. Н. Karzeff, p. Adr. Bezak, Villa Catharina, 9, rue Lange. Nice (A. M.).
Я был бы Вам очень благодарен за подтверждение получения моего письма.
Я пишу одновременно Н.Ф. Ст., А.И. Си., А.Д. Неч. Меня просили написать и Рачковскому, но т.к. я его не знаю, то писать не буду, но, быть может, кто-либо из Вас ему сообщит, что я готов к его услугам.
Прошу поцеловать ручки уважаемой Вашей супруге.
Сердечный привет от искренне преданного Вам
Брандт.
Р. S. Вышел ли 3-й том "Войн Темных сил"?>
V
Е.К. Брандт - Н.Ф. Степанову
<7 февраля 1935 г.
Глубокоуважаемый Николай Филиппович,
От Николая Александровича узнал, что это Вы были так любезны прислать мне брошюрку Розанова. Примите мою глубокую благодарность за Ваше внимание. К сожалению, наша здешняя публика такова, что вряд ли мне удастся продать хотя бы несколько экземпляров. Постараюсь по крайней мере убедить библиотеку купить один экземпляр, благо у них имеется Розанов, где тот страха ради иудейска кадит жидам.
Очень Вам благодарен и за то, что разрешили мне использовать Ваше письмо к Николаю Александровичу. Надеюсь, что Вы и впредь поможете нам разобраться в личности де Поттера. Как Вам, очевидно, уже известно, полк. Флейшгауэр обещал мне разобраться в этом деле вполне объективно. Я ему сегодня написал весьма длинное письмо и просил его дать мне ответ на те вопросы, на которые он сам может ответить. Когда весь материал будет нами собран, то лишь тогда мы затребуем объяснения с Поттера. Во всяком случае, я считаю, что нужно довести расследование этого дела до конца. Если П. виновен, то нужно его обезвредить, а если нет, то нужно его реабилитировать. Для Вас, Николая Евгеньевича, Сп<придовича> и пр. ясно, что он провокатор, а для меня это далеко еще не ясно. Нужно ведь считаться и с человеческими слабостями и недостатками. Я с Вами совершенно согласен, что редакция его писем отвратительная и что попадись она полиции, то полиция может подумать Бог знает о чем. Но из этого еще не следует, что все это делалось предумышленно и с провокационной целью. Есть люди, которые пишут такими "загадками", думая, что они этим способом страхуют себя от перлюстрации. Это очень наивно, но возможно. Лично я, а также, очевидно, и все, которые бывали на съездах, давно уже знают разные клички Поттера, а потому я и написал Николаю Александровичу, что мы все знали клички уже 6-7 или 8 лет. Раньше были и другие имена. Мне, например, Поттер почти никогда не писал под своим настоящим именем, а всегда подписывался каким-либо другим (за исключением самых первых писем). Это была одна из его слабостей, которая, по-моему, была ни к чему, ибо таким способом от жидов нe скроешься. Но с Вами, как я теперь вижу, дело другое. Вы пишете Мейкерту, что ничего общего не желаете иметь с П., и на это Мейкерт не реагирует, а пишет Вам дальше. Это мне уже не нравится. Посмотрим, знал ли об этом Флейшгауэр, а если не знал, что он на это скажет?
Я был бы Вам весьма и весьма обязан, если Вы согласились бы собрать нам весь обличающий материал. Мы были бы Вам весьма признательны, если Вы попросили бы сделать это и ген. Спиридовича. Я считаю это весьма важным вопросом, ибо вокруг Service Mondiale объединилась масса нас, и жаль было бы, если это после долгих и весьма тяжелых родов появившееся дитя погибло. Это было бы большой победой для жидов. Если дитя заболело, то нам следует его общими усилиями вылечить. Надеюсь, что Вы и Ваши друзья будете иметь к Флейшгауэру и ко мне достаточно доверия и дадите нам возможность выяснить все. Между прочим, по-моему, Костон не мог не знать, что Фармер и П. - одно и то же лицо. С каких пор Костон не стал доверять П.? Ведь был же он в марте месяце 1934 года на съезде. Тогда он был в наилучших отношениях с Поттером и не питал к нему никаких подозрении. К сожалению, он тогда сам привез человека, который оказался потом предателем, а именно Плонкара. Мне интересно было бы знать, почему Костон вдруг изменил свое отношение к Поттеру?
Моим письмом хотелось бы Вас немного и порадовать, а потому позволю себе приложить при сем список русских масонов Северней Звезды или, как бишь она называлась, в Берлине. Получен мною этот список от одного из моих друзей, и списан он, как Вы можете убедиться, из официальных масонских данных. Мне пишут по этому поводу: "Список В ЦЕЛОМ пока предавать гласности не рекомендуется, но отдельные имена могут быть выхвачены без упоминания, откуда сведения. Нужно это потому, чтобы не предвосхитить готовящийся удар по врагу". К сожалению, у меня положительно нет времени Вам его переписать, а потому просил бы Вас, если это Вас интересует, переписать, а потом возвратить мне оригинал. Надеюсь, что Вы в нем разберетесь.
Еще одна просьба. Не могли бы Вы описать, в чем состояла роль Поттера в случае с выданным Б-ой фр. офицером?
Я все страшно жалею, что Вы желаете отстраниться от участия в Бернском процессе. Допустим даже, что П. - провокатор. Ведь экспертом он на суде не будет, а Флейшгауэр. Как раз, если среди нас был бы какой-нибудь шпион, нам следовало бы тем более поддержать наших друзей. Ведь процесс имеет значение не только для Швейцарии, а для всех нас. Выиграют жиды процесс в Берне, то тогда пойдут всюду процессы и всюду будет запрещено ссылаться на протоколы. Откровенно говоря, я не могу понять в данном случае Вашу точку зрения. Ведь это на руку лишь жидам!
<...> От всей души желаю Вам полного успеха в Вашей работе и надеюсь, что Вы Ваше решение все-таки измените. Кому же, как не Вам, сыну первого издателя протоколов, выступать на процессе?!
Крепко жму Вашу руку.
Искренне уважающий Вас Е. Брандт.
Р. S. Вы-то меня, наверное, не помните, а я помню Вас еще хорошо, да и не только Вас, а и Вашу кобылу ремрнтную [ *1 ] Унику.
[ *1 ] Так в источнике.
Я только что получил извещение о том, что нужно быть всем осторожным и... а потому я Вам предлагаю свои услуги. Прилагаю Вам копию моего письма к Ник. Евг. - простите, что не пишу еще отдельно Вам, но, право, нет времени.
Искренне Ваш Е. Брандт>
<Копенгаген 15 февраля 1935 г.
Глубокоуважаемый Николай Филиппович,
В дополнение к моему письму от 8-го с. м. посылаю Вам ответ Флейшгауэра, а равно и мое мнение.
Очень прошу Вас подойти к делу с полной объективностью и надеюсь, что последние Ваши сомнения будут рассеяны, когда поговорите лично с Флейшгауэром.
Ежели нет, то умоляю Вас еще раз ради святости всего этого дела ни в коем случае не отказываться от участия в процессе. Ведь этого только и добиваются жиды. Ведь этот процесс лишь пробный камень. Что же будет дальше, если мы уже теперь не можем сговориться?
Да поможет Вам Господь!
Искренне и сердечно преданный Вам Е. Брандт.
Р. S. Будьте добры прислать мне для библиотеки одну брошюру Розанова "Ангел Иеговы". Деньги при случае переведу>.
<Ответ Флейшгауэра на обвинения П<оттера>, представленные Н.Ф. <Степановым> и Н.Е. <Марковьм> [ *1 ]
[ *1 ] Приложение к письму.
1. Разные имена, которыми подписывается П., вызваны как раз соображением затруднить работу перлюстраторов, а отнюдь не для того, чтобы обманывать своих же друзей. Это общепринятое правило, и, напр., старик Фрич в переписке со мной каждый раз подписывался иным именем, и я отлично знал, что это все тот же мой старый друг и учитель. Оттого я предполагал, что и другие это поймут. Все наши друзья во всех странах света всегда это отлично понимали и понимали, что это вызвано желанием обмануть перлюстраторов. Лишь излишней мнительностью, столь понятной и вызванной особыми обстоятельствами наших русских друзей в Париже, могу я объяснить это недоразумение.
2. Ни одного письма от Н.Ф.С., в котором был бы хотя бы лишь намек на то, что он не желает иметь ничего общего с П., мы не получали. В противном случае я сразу же запросил бы, в чем тут дело. Из Берна мне ничего не сообщили, и никто из Берна даже не заикнулся о том, что столько лиц не доверяют П. Почему это не было сделано?
3. Откуда могли наши друзья получить впечатление, что у нас нет денег? На какие важные фотокопии в Берне не хватило денег? Для приезда нашего друга Н.Е. в Эрфурт мы все подготовили. Я пригласил даже одного русского друга для почетного караула. Деньги на эту поездку были нами переведены Роллю. Ему были даны инструкции купить билеты и пр. для Н.Е. и прочих друзей, но он ничего не сделал. Он истратил деньги на другое. Как могут наши друзья думать, что денег нет, когда уже разные суммы были уплачены. Если это не было сделано, то Ролль нам тогда налгал, ибо он представил нам отчет.
4. Я имею сильное подозрение, что именно в Берне сидит предатель, а потому я лично поеду туда, дабы вывести вредителя на чистую воду, а оттуда поеду в Париж и надеюсь, что наши русские друзья будут со мной совершенно откровенны. Тогда очистится вся атмосфера.
5. Касательно того, что П. сказал обо мне, то он совершенно прав. Я стою на той же точке зрения, а именно, что было бы для дела куда лучше, если бы экспертом был бы не германский офицер. При всей той пропаганде, которую вели против нас в течение десятилетий до, во время и после войны, немцу, а в особенности если он еще офицер, приходится встречаться на своем пути с такими препятствиями, которые для представителя другого какого-либо народа не существовали бы. Сказал П. это не для того, чтобы возбудить против меня недоверие, но просто повторил то, о чем мы с ним неоднократно говорили.
6. Относительно вопроса издания моей книги, очевидно, Н.Е. совершенно не понял П. - это явное недоразумение. Здесь не может быть и речи о желании со стороны П. возбуждения ревности Н.Е. и других против меня. Как раз наоборот, П. все время настаивал на том, чтобы как можно скорее выпустить книгу Н.Е., - книгу, которую мы оба считаем превосходной. Но, очевидно, П. дал понять, что я в данное время сильно обременен разными обязательствами финансового характера, и, наверное, сказал, что надеется, что после процесса экспертиза будет ходкой книгой и, возможно, что таковая настолько поправит дела издательства, что мы сможем будем думать об издании других книг. Ясно, что наши друзья его превратно поняли. Объясняю я себе это явное недоразумение отчасти затруднениями, вызванными беседой на чужом языке, а главным образом той особенностью в характере П., которая очень легко может привести к недоразумениям, а именно: он часто не дает своему собеседнику возможности вставить свое слово и сделать возражение, в особенности, когда он захвачен всецело своими мыслями, - благодаря этому он часто не видит, насколько вообще его собеседник схватил его мысль и вообще понял его. Это является причиной разных недоразумений. Это действительно его слабая сторона, которую я признаю и о которой я не раз ему сам говорил. Во всяком случае, все, что Ваш друг Вам написал об издании книг, не может быть правильным, ибо мы давно уже решили как раз противоположное тому, о чем пишет Н.Е.
7. Дело с Толстым-Милославским объясняется очень просто. Т.-М. до сих пор никогда не имел никакого дела с "Welt Dienst". Сразу же по получении Вашего письма я просмотрел всю картотеку и наши акты, в которых значится имя каждого, с которым мы имеем дело. Такого имени Т.-М. я не нашел, чему и не удивился, ибо оно мне не было знакомо. Если была бы переписка с этим лицом, то то или другое письмо должно было бы попасть мне в руки, ибо я ведь часто открываю сам почту, адресованную на имя П., Фармера, Мейкерта и пр. имена. Делаю это не из-за недоверия или контроля, а просто потому, что письма ведь предназначены не ему лично, а нашему общему делу. Дабы выяснить вопрос с Толстым, я спросил П., что он говорил с Н.Е. о Толстом? В тот день, когда П. навестил Н.Е., он завтракал у Mygatt, где познакомился с каким-то "графом Толстым", который ему рассказал, что видел весьма важный и серьезный документ в Нац. Библиотеке, но который после этого сразу же был выкраден. П. и спросил Н.Е., кто эта интересная личность гр. Толстой? Н.Е. ответил, что графа Т. не знает, если это не Толстой-Милославский. П. на это сказал, что это, очевидно, другой, ибо тот назвал себя определенно графом Толстым. Далее он заявил, что в "Welt Dienst" они не знают ни того ни другого, на что Н.Е. заметил, что Т.-М. ведь состоит в связи с В.Д., причем как-то странно отметил это, на что получил в ответ, что пока таковой еще не состоял в связи с нами. Ни П., ни я до сих пор еще не знаем, является ли гр. Т. и Т.-М. одним и тем же лицом или нет? С графом Толстым П. еще раз говорил, когда граф зашел к нему в гостиницу. Разговор касался пропавших в библиотеке документов и о возможностях открытия отделения "Welt Dienst".
8. Возвращаюсь еще раз к предполагавшейся эрфуртской поездке. Все то, что в этом отношении было сделано П., было сделано лишь после имевшихся переговоров со мною. Мы хотели сделать для наших друзей все возможно удобнее, проще и дешевле. Т.к. рождественские билеты - отпускные восьмидневные дешевле, то мы и предложили таковые, ибо для наших финансов эти билеты были выгоднее. Ответили бы наши друзья нам прямо, то и не было бы этих недоразумений. Я больше и больше убеждаюсь в том, что известное лицо в Берне должно было играть весьма вредную роль. Мы запрашивали его неоднократно, почему наши друзья не едут, ибо я их ожидаю как моих гостей. Он должен был купить им и послать билеты и т.д. Он даже поставил нам эти деньги в счет!
9. Если П. писал в своих письмах, что дело касается и освобождения "Вашего" отечества, и если там думают, что он хотел этим поставить западню, т.е. сделать им неприятности в случае <если> письма попадут в руки перлюстраторов, то должен сознаться, что и я в этом виноват. В большинстве случаев я пишу в моих письмах фразу: "...с целью спасения наших двух отечеств". Достаточно было бы одного слова мне или П., что просят нас по тем или иным соображениям воздержаться от таких фраз, и этого больше не было бы.
10. Относительно Богдановой, то и я ей писал, например, несколько дней тому назад, т.к. мне нужны были срочно фотокопии нескольких документов из Нац. Библ. Во всяком случае, во всей нашей переписке с ней мы ей никаких сведений не давали, а лишь требовали от нее, за что и платили. Исполняла она свои поручения всегда исправно.
11. Ясно, что П. мне все рассказал о своей поездке в Париж. Он был сильно удручен поведением русских друзей, из коих один вообще отказался с ним видеться, а другие были весьма сдержанны и критически настроены. Мы не могли себе ничем объяснить, но предполагали здесь новую интригу. К интригам мы ведь уже привыкли.
12. Каким образом в циркулярах могли заподозрить провокацию мне не ясно. Интересно было бы знать, кто из русских за 16-летнюю деятельность П. из-за него пострадал и у кого из-за него был обыск или другая какая-либо неприятность?
13. Как в числах (датах) писем можно заподозрить провокацию мне также непонятно. Считаясь как раз с нашими русскими друзьями, мы часто посылали им письма через наших друзей в других странах, дабы не было на письмах штемпеля Эрфурта. Благодаря этому письма идут дольше. Насколько в данном случае Рождественские праздники могли быть причиной в задержке писем, сейчас трудно сказать. Если наши друзья видели бы, чего мы только с нашими малыми силами ни добиваемся и ни достигаем и насколько мы стараемся считаться со всеми желаниями наших друзей, то они не возмущались бы тем, что письмо дошло позже, чем мы это предполагали.
14. Передайте, пожалуйста, Вашим друзьям, чтобы они свои показания послали бы прямо на имя адвоката: Rechtsanwalt Ruef, Bern, Bahnhofplatz 5 - и чтобы не писали никому другому.
15. Что касается <того>, что П. может быть жидом, то я знаю его родословную, причем в ней все браки законные, а равно и все его предки законнорожденные, т.ч. можно быть уверенным, что незаконная кровь вряд ли могла попасть.
16. Мне сообщили, что якобы Богданова показывала документ, написанный, мол, П. Говорят, что в этом документе написано черт знает что. Нельзя бы получить фотокопию с него? Тогда было бы очень просто доказать подлог со стороны Б.
Мнение Е.К. Б<рандта>
К пункту 6. В марте месяце 1934 лично мне говорили в Мюнхене, что было бы весьма желательно издать на немецком языке книги Н.Е. Говорили это и Ф. и П. Как я сегодня узнаю, т.е. 15 февраля 1935 г., вопрос об издании окончательно решен в положительном смысле.
К пункту 15. По имеющимся сведениям, П. по отцу германского, а по матери славянского (сербского или словенского) происхождения. Мои исследования его крови, основанные на разном изучении различных составов крови, всецело подтвердили правильность этих сведений. Я не мог найти и капли жидовской крови.
Как могли в нем заподозрить жида, мне непонятно, а вместе с тем те же люди в Ролле не пронюхали жида? Как мне только что сообщили, Ролль по матери жид. Этим и объясняется его весьма подозрительная роль.
Ролль, очевидно, использовал по-своему то недоверие, которое питали к П. некоторые из наших друзей, и сделал все от него зависящее, чтобы углубить это недоверие.
Флейшгауэр дает ясный и определенный ответ на все обвинения П. в провокаторстве. Все обвинение ведь зиждется исключительно на предположениях и умозаключениях, вытекающих из тех же предположений. Прошу обвинителей подойти к вопросу так же объективно, без предвзятого мнения, как подошел я. Думается мне, что в таком случае он увидит, что его предположения не оправдываются. Лично я знаком с П. с 1922 года и не имел до сих пор никакого повода предполагать, что он является провокатором или чьим <бы> то ни было агентом. Я уже поколебался, когда мои друзья из Парижа настойчиво писали, что он является провокатором, но ответ Ф. настолько ясен, что при всем своем желании я не могу найти подтверждение обвинений. Вижу только, что предателя следует искать в другом месте, а именно в Берне.
Из всех русских друзей-экспертов ведь знал П. лишь А.Д. Неч., и, насколько мне известно, он до последнего времени питал полное доверие к П. Мне давно уже было известно, что против П. распускались в Париже слухи, что он германский шпион. Исходило это, очевидно, от Дюперрона и RISS, а возможно, и от Флавиана Бренье. Одно время, но длилось оно недолго, поверил этому и Mgr. Umberto Benigni в Риме, очевидно, под влиянием RISS, но в конце концов пришел к убеждению, что подозрения ни на чем не основаны. Наоборот, он порвал свои отношения с RISS. К сожалению, он, бедняга, скончался этим летом, а потому подтвердить он вышесказанное не может.
Главная ошибка П. заключается в невозможной редакции его писем. Эта ошибка и дала повод тем людям, до которых дошли слухи о неблагонадежности П., усмотреть в ней провокацию.
Главное обвинение, я считаю, было тем, что П. продолжал переписываться под именем Мейкерта или Фармера после того, как ему было написано, что с Мейкертом желают переписываться, но ни в коем случае - с П. Выходило, что П. сознательно надувал наших друзей. Письма шли через Швейцарию, и по всему видно, что Швейцария или, вернее, одно лицо там многое что скрыло от Эрфурта и не передало туда, что с П. не желают переписываться. Таким образом, П. в этом не виновен.
Для того чтобы не было бы больше недоразумений, а главным образом чтобы важный материал не попал бы в руки врагов, посылайте всю корреспонденцию нашему адвокату прямо:
Rechtsanwalt RUEF, Bern. Bahnhofplatz 5.
Вся наша цель должна быть направлена исключительно на достижение полной победы в Берне. Жиды стараются вовсю посеять среди нас недоверие друг другу. Да не будет того, что жиды желают. Надеюсь, что, несмотря на все, наши русские эксперты-свидетели - а они-то ведь и являются самыми опасными для жидов - сомкнутся тесными рядами и все без исключения поедут в Берн.
Возможно, что уже к моменту получения сего Флейшгауэр будет в Париже. Он лучше моего объяснит все, и смею надеяться, что к немуто уже все отнесутся с должным доверием.
Копенгаген 15 февраля 1935 г.>
<Копенгаген 8 марта 1935 г.
Глубоуважаемый Николай Филиппович,
Меня просили оповестить Вас, что главный подсудимый на Бернском процессе отстранил от дела защиты фон Ролля. Причиной тому послужили весьма серьезные злоупотребления со стороны Ролля. Ролль покинул Берн.
Имеются серьезные основания предполагать, что Ролль был куплен жидами и что он теперь перешел в их лагерь.
Это, конечно, весьма прискорбно, ибо благодаря оказанному ему в свое время доверию со стороны всех он знает довольно много о деле.
Во всяком случае, предупреждаю еще раз о нем.
Одновременно с этим меня просили еще раз подтвердить, что г-ну Борису Тедли можно всецело доверять и что через его посредство следует сноситься с Берном.
Прошу принять уверение в моем глубоком к Вам уважении и таковой же преданности.
Все это Вам, конечно, уже давно известно, но меня просили Всем нашим экспертам-друзьям написать, что я и делаю.
Спасибо за присылку брошюры. При сем международную почтовую марку, которая, если не ошибаюсь, равна 1,50 фр.
В списке вольных каменщиков, который Вы, надеюсь, получили, должно быть вместо МЕЛНИХ - МЕЛКИХ. Соколов - это СОКОЛОВ-КРЕЧЕТОВ, "брат N1 Братства Русской Правды", который, как мне сообщают, сейчас работает со своей женой - артисткой Рындиной и другом - писателем Вл. Рындиным в открытой связи с большевиками в Париже.
Простите за бумагу и что пишу так кратко, но очень тороплюсь.
Искренне преданный и уважающий Вас Е. Брандт>
Глава 39
Антирусский характер Бернского процесса. - Попытки приписать Сионские протоколы русской власти. - Переписка Милюкова с бывшим начальником канцелярии Николая II.
Бернский процесс носил явно антирусский характер. Его иудейские организаторы пытались обмануть мировое общественное мнение, приписав создание самого преступного документа в истории человечества русской власти. Иудейские вожди обвиняли историческую, царскую Россию во всех возможных выдуманных грехах против евреев, чтобы отвлечь внимание от чудовищных преступлений, которые совершили против России их кровожадные соплеменники - еврейские большевики.
Миф о том, что Сионские протоколы созданы русской полицией, был нужен иудеям-талмудистам, чтобы еще раз обмануть человечество и отвести его гнев от действительных виновников преступлений против мира.
Недаром главными действующими лицами, "свидетелями", выставленными иудейскими вождями на этом процессе, были враги России, разрушители ее исторических устоев: Милюков, Николаевский, Сватиков, Бурцев, на фальсифицированных показаниях которых и создавался миф о Сионских протоколах.
Начиная процесс, иудейские организаторы оказались в плену ими же созданного мифа. Когда они попытались подвести под него хоть какоето документальное основание, выяснилось, что не существует ни одного документа, который хотя бы косвенно подтвердил выдвигаемую ими версию. До самого последнего момента иудейские организаторы рассчитывали, что им удастся каким-то образом выйти из этого положения.
Перед всеми нанятыми ими "свидетелями" - Милюковым, Николаевским, Сватиковым и Бурцевым - была поставлена задача во что бы то ни стало обосновать иудейский миф о создании Сионских протоколов русской полицией.
Организаторы Бернского процесса хотели доказать суду, что вопрос о подлинности Сионских протоколов рассматривался Русским правительством, которое якобы сумело установить, что они являются подделкой.
Для того чтобы выяснить это, один из главных сотрудников иудейских организаторов процесса масон П.Н. Милюков вступает в переписку с бывшим начальником канцелярии Николая II масоном А.А. Мосоловым [ *1 ]. Должность эту он занимал с 1900 по 1917 год, и конечно, все документы, относящиеся к Сионским протоколам, не могли пройти мимо него.
[ *1 ] Эта переписка найдена мною в АГИ (фонд Б.И. Николаевского).
А.А. Мосолов - П.Н. Милюкову
"Генерал А.А. Мосолов, 98, Раковски, София, Болгария, мая месяца, 31-го дня, 1934 года.
Многоуважаемый Павел Николаевич,
Спешу Вам ответить на Ваше любезное письмо, которое получил только вчера. К сожалению, по вопросу о Протоколах Сионских мудрецов ничего интересного Вам сообщить не могу.
Когда впервые появилась в Петербурге книга Нилуса, она действительно страстно обсуждалась при Дворе. Я немедленно поручил Канцелярии доставить мне экземпляр, который я только поверхностно просмотрел, после чего книга каким-то таинственным образом исчезла из моего кабинета.
Несколько месяцев после этого ко мне раз вечером пришли барон Гораций Гинцбург и Марк Абрамович Варшавский. Я их знавал с молодых лет: Гинцбурга как банкира князя Александра Болгарского, у которого я был адъютантом и сопровождал его высочество в поездки в Россию, с Варшавским был хорошо знаком благодаря общим друзьям. Они оба обычно раза два в зиму приходили ко мне и целый вечер занимались обсуждением того, как бы облегчить участь русских евреев. В этот раз я заговорил о книге Нилуса, и они мне сказали, будто Государь приказал исследовать вопрос о подлинности и происхождении Протоколов Сионских Мудрецов. На другой день, телефонируя по какому-то делу Лопухину, в то время Директору Департамента Полиции, между прочим спросил его, производится ли в его ведомстве расследование это по Высочайшему повелению, на что получил ответ, что ни по Высочайшему повелению, ни по другому дело это в его департаменте не рассматривается.
Ввиду изложенного прихожу к заключению, что, вероятно, имелось в виду разобраться в этом вопросе, но это осталось, как и многое другое, в виде добрых пожеланий.
Лишь в эмиграции, в Берлине, где вновь была издана книга Нилуса, мне удалось ее приобрести, прочитать и познакомиться со всею литературою, занимающейся вопросом о масонстве, которая там имелась.
Полагаю, что Вы можете почерпнуть исчерпывающие сведения о Нилусе и о его книге у Архиепископа Феофана, ныне находящегося в Париже и хорошо знакомого Митрополиту Евлогию. Мне говорили, что Феофан был близким другом Нилуса. Духовным же его отцом состоял митрополит Антоний, глава Карловацкой Церкви, и он мог бы весьма многое сказать.
Что касается Рачковского, то я с ним много беседовал во время сопровождения Их Величеств за границу. Будучи по службе в Императорском поезде, он проводил время либо в купе генерала Гессе, с которым был дружен, либо у меня, но о книге Нилуса не пришлось с ним говорить.
Вот, к сожалению, все, что могу Вам сказать на Ваш вопрос, и всегда рад буду, ежели в другом случае смогу Вам дать более исчерпывающие сведения.
Прошу принять уверения в искреннем моем почтении и всегдашней готовности быть к услугам Вашим.
А. Мосолов"
П.Н. Милюков - А.А. Мосолову
<Август, 1934.
Многоуважаемый Александр Александрович,
Я очень благодарен Вам за Ваше письмо от 31 мая с ответом на мои вопросы в связи с "Протоколами Сионских мудрецов". При всей его краткости в нем имеется несколько весьма ценных указаний, и позволю себе продолжить вопросы, чтобы полнее выяснить некоторые детали.
Очень важно Ваше сообщение относительно Вашего телефонного разговора с Лопухиным по поводу распоряжения царя произвести расследование о "Протоколах". Но в этом Вашем сообщении имеется одно неясное место. Вы пишете, что разговор этот с Лопухиным Вы имели через несколько месяцев после того, как вышла книга Нилуса. Последняя появилась в ноябре или декабре 1905 г. - цензурное разрешение дано около 10 октября. Таким образом, Ваш разговор должен быть отнесен к первым месяцам 1906 г. Между тем Лопухин с поста директора Деп. Пол. уволен был в феврале 1905 г., вскоре после убийства вел. кн. Сергея Александровича. В 1906 г. он жил, уже не занимая никакого официального поста. Таким образом, если Вы вели разговор о книге Нилуса, то Вы не могли его вести с Лопухиным, а должны были вести с кем-либо из лиц, заместивших Лопухина на посту директора Деп. Пол. (если не допустить, что Вы говорили с Лопухиным не как с директором, а как с частным человеком). В этом случае было бы весьма важно вспомнить, с кем именно Вы вели этот разговор? С августа 1905 г. по май 1906-го директором Деп. Пол. был Вуич, его помощником - Рачковский. В мае это место было занято Трусевичем.
Если же Вы вели указанный разговор именно с Лопухиным, тогда следует допустить, что предметом разговора была не книга Нилуса, а "Протоколы" в одной из их более ранних публикаций. Дело в том,
что до книги Нилуса "Протоколы" были напечатаны в сентябре 1903 г. в газете Паволакия Крушевана "Знамя" в форме ряда фельетонов. А еще раньше - в каком точно году, неизвестно, но, по-видимому, в конце 1890-х гг. - она была отлитографирована в Москве Ф.П. Степановым (тогдашний управл. московской синодальной конторой) и А.И. Келеповским (тогда управл. делами вел. кн. Сергея Александровича).
Я был бы Вам весьма благодарен, если бы Вы разъяснили этот вопрос.
Далее, мне было бы очень важно знать, какой оттенок имелся в ответе Вашего собеседника? Не объяснил ли он, почему именно Деп. Пол. не интересуется "Протоколами", которые по содержанию (наличность мирового "еврейско-масонского заговора", своим острием направленного против России) его интересовать должны были? Не было ли в его ответе оттенка, который заставил Вас думать, что Деп. Пол. считает эти "Протоколы" вздорной выдумкой, не заслуживающей серьезного внимания? И не было ли в его ответе слышно подчеркивания, что расследование не производится именно в Деп. Пол.?
Чтобы Вам был более понятен этот последний вопрос, я поясню, что, по имеющимся у меня сведениям, расследование о "Протоколах" было произведено по распоряжению Столыпина в первые месяцы пребывания последнего на посту министра внутр. дел (т.е. в мае-июне 1906 г.), причем расследование это велось не Деп. Пол., а специально уполномоченными для этого офицерами корпуса жандармов. Директор Деп. Пол., по-видимому, знал об этом расследовании, но формально расследование производилось не в его ведомстве.
Весьма важно было бы выяснить, как именно "Протоколы" попали в руки царя. Вы пишете, что книга Нилуса после ее появления вызвала много разговоров во дворце. Не можете ли Вы припомнить какие-либо детали этих разговоров? Кто именно выступал сторонником правильности "Протоколов"? В частности, как относился к ним <...> Не было ли у Вас разговоров с этим последним на тему о "Протоколах"? Как он относился к еврейскому вопросу вообще? Не знаете ли Вы, был он знаком с Нилусом?
В отрывке из воспоминаний кн. В.Н. Орлова (напечатан в т. 14 журнала "Былое" за 1918 г.) рассказано, как автор этого отрывка поздней осенью 1905 г. вел ряд бесед с царем о той роли, которую играет таинственная "еврейско-масонская организация" в деле разжигания русской революции. Орлов прибавляет, что он тогда передал царю ряд книг, трактовавших этот вопрос. По времени больше, чем вероятно, что среди этих книг на первом месте должны были стоять "Протоколы". Не слышали ли Вы каких-либо разговоров, могущих уточнить этот рассказ Орлова? Не помните ли Вы каких-либо высказываний Орлова на эту тему и вообще по еврейскому вопросу? Не знаете ли Вы, был ли Орлов знаком с Нилусом? Были ли какие-либо отношения у Орлова с Рачковским.
Поясню, что у Нилуса были обширные родственные связи в кругах, близких ко Двору. Он был женат на Елене Александровне Озеровой, которая числилась фрейлиной. Ее брат был комендантом Аничкова дворца. Одна из ее сестер, Екатерина Ал., была за князем Шаховским (позднее ушла в монастырь); другая, Мария А., была за Гончаровым. В числе близких родственников Озеровой были также известный адмирал Ю.С. Карцев, гр. Клейнмихель, а в Москве братья Степановы, кот. были близки ко двору вел. кн. Сергея Александровича и Елизаветы Федоровны.
Вы, конечно, правы, что самые подробные сведения про Нилуса мог бы сообщить архиеп. Феофан. Но Вы ошибаетесь, думая, что он в Париже, - он живет в Белграде, а затем, судя по всему, он не склонен рассказывать про Нилуса, так же как не склонен он рассказать правду и про Распутина. Поэтому я очень просил бы Вас, если Вы знали лично Нилуса, дать его общую характеристику и рассказать подробнее о своих с ним встречах. В частности, не осведомлены ли Вы относительно плана сделать Нилуса духовником царя, - плана, кот. был выдвинут, кажется, в 1903-1904 гг. и кот. пользовался поддержкой вел. кн. Елизаветы Федоровны. Передают, что этот план был создан для того, чтобы бороться с влиянием Филиппа, в кот. некоторые круги видели проводника французского масонского влияния.
Имя Нилуса каким-то путем связывается с известным "завещанием Серафима Саровского". Известны ли Вам какие-либо подробности о последнем сверх того, что рассказал Витте? Какое влияние это завещание оказало на Николая?
Я был бы очень благодарен, если б Вы рассказали более подробно и относительно Рачковского. Известно ли Вам, как относился к последнему Д.Ф. Трепов? Витте пишет, что Рачковский проводил у Трепова дни и ночи.
Наконец, еще один вопрос: имеется указание, что Нилус был тем человеком, кот. пытался "лансировать" в Петербурге известного юродивого "Митю Козельского" (Дмитрий Каляда). Известны ли Вам какие-либо подробности?>
А.А. Мосолов - П.Н. Милюкову
<Генерал А.А. Мосолов, 9, ул. Кракра, София, Болгария, сентября месяца, 1-го дня, 1934 года.
Многоуважаемый Павел Николаевич,
Прошу очень простить меня, что запаздываю ответом на Ваше любезное письмо от 17 августа, которое я застал в Софии после моего возвращения с морских купаний в Варне и торжества освящения памятника на Шипке, куда был приглашен в качестве русского ветерана.
Должен заметить, что празднества эти, на которых главным образом чествовали болгарских ополченцев и бывших участников войны 1877 года, вероятно, последние, на которых могли проявиться личные симпатии болгар к русским старого режима, как оно до сих пор бывало. Ничего не изменили в прежней программе, за исключением "Боже, Царя храни", и, несмотря на признание Советов, нам, ветеранам, были оказаны Царем Борисом всевозможные почести, а после Зари с церемониею на памятнике горел вензель Александра II величиною в несколько метров. Эти празднества меня очень интересовали, но двухдневное пребывание на вершине Св. Николая и по необходимости произнесение речей меня изрядно утомили, так что я отошел лишь после двух дней отдыха.
Перехожу к ответу на Ваши вопросы. Согласно приведенным Вами данным о датах, прихожу к заключению, что, вероятно, речь шла об опубликованных Крушеваном "Протоколах", так как мне именно помнится, что я говорил с Лопухиным. С Вуичем я вообще не говорил по телефону, а, если бы я говорил с Рачковскнм, он бы дал мне более исчерпывающий ответ. Разговор мой о "Протоколах" с Гинцбургом и Варшавским мог быть в любом году. Я не помню предлога их посещения, и, конечно, я мог с ними говорить и о "Знамени" Крушевана.
Во время издания Нилуса шефом жандармов был Рыдзевский, мой друг и бывший товарищ по полку, с которым я, однако, о вопросах масонства не говорил, но часто обращался со служебными вопросами к одному из его подчиненных, фамилию которого я никак не припомню. К сожалению, у меня весьма мало осталось в памяти по этому вопросу, так как сам вопрос меня в то время специально не интересовал. Могу лишь сказать то, что припоминаю, а именно: с Д.Ф. Треневым я специально о книге Нилуса не говорил. Вообще же знаю, что он признавал влияние масонов на всемирную политику. Специально Нилуса, полагаю, что он не знал, во всяком случае он у него в доме не бывал.
Книга Нилуса, я полагаю, попала к Государю самым обычным путем: вероятно, зав. Собств. Е.В. библиотекою Щеглов среди 20 вновь вышедших в печати книг представил и протоколы Нилуса. В выборе книг Щеглов действовал совершенно самостоятельно и бесконтрольно, и кажется, что, кроме меня, и то только при случайных встречах, никто не спрашивал его, что Государь читает.
Относительно лиц при Дворе, с которыми я говорил о книге Нилуса, скажу, что приходилось мне говорить о ней с фрейлиною Бюцовой, с гр. Ив. Ив. Толстым, гр. А.Ф. Гейденом и многими другими, которых не припомню. В общем, все считали "Протоколы" подлинными.
Что касается Влади Орлова, то он действительно верил в "таинственную еврейско-масонскую организацию", о существовании каковой мы все, лица ближайшего окружения, либо верили, либо, как и я сам, допускали вероятность ее существования. О том, что Орлов передал Государю книгу Нилуса, он мне не говорил, но я знаю, что у него было ВСЕ, что издано по масонскому вопросу, но знаю тоже, что он далеко не все читал, что у него было из книг по масонству. Я сам пользовался этою коллекцией) книг уже во время эмиграции, в Висбадене, когда я прочел книгу Нечволодова и еще одну, довольно интересную, заголовок и автора которой, однако, не помню.
Кроме сего, этим вопросом я интересовался, когда мне предлагали войти в русскую ложу [ *1 ], от чего я отказался, но продолжал интересоваться вопросом о подлинности протоколов.
Что касается последних ваших вопросов, отвечу почти на все отрицательно: Нилуса я лично не знал, о том, что хотели Нилуса сделать духовником Государя и прикосновенности к этому В. Кн. Елизаветы Федоровны, считаю безусловною баснею. Об отношениях Нилуса к завещанию Серафима Саровского ничего не слыхал. О лансировании Мити Козельского Нилусом тоже ничего не слыхал.
Что касается отношений Рачковского к Д.Ф. Трепову, о которых и Витте говорит, могу сказать, что Трепов очень ценил Рачковского за его полицейские таланты и вообще считал его выдающимся умным человеком, но к советам которого нужно относиться осторожно, что он и мне советовал. Я с Рачковским несколько раз бывал у Трепова. Дело в том, что Д. Ф. стремился расширить компетенцию Дворцового Коменданта по отношению к политической полиции. Я был ярым противником этого стремления, считая, что такой порядок возложит на плечи Министра Двора ответственность, которая несовместна с его основными функциями. Трепов и Рачковский находили, что, если не увеличить прав Дворцового Коменданта, надо будет преобразовать охрану в Министерстве Внутренних Дел. Меня Трепов привлекал к этому вопросу, так как окончательный доклад Министру Двора должен был быть сделан мною. Полагаю, что Трепов советовался с Рачковским главным образом по вопросам охраны.
Вот приблизительно все, что могу Вам ответить. Я нарочно вдавался при этом в подробности и передавал ничтожные отрывки моей памяти, полагая, что и это может быть Вам полезно при изучении всего имеющегося у Вас материала этого интересного вопроса. Всегда рад буду если хоть чем-нибудь могу помочь правдивому изучению той интересной исторической эпохи, которую мы пережили.
Примите уверение в моем искреннем уважении.
А. Мосолов>.
[ *1 ] А.А. Мосолов, так же как и П.Н. Милюков, имел высокую степень посвящения (33№) по линии французских лож ордена Великий Восток Франции, но ни тот ни другой не входили ни в одну из русских масонских лож. Дружеский и доверительный тон переписки одного из ближайших придворных Николая II Мосолова и злейшего врага царской власти Милюкова явно свидетельствует об их близкой "братской связи".
Письменные свидетельства Мосолова говорят о том, что никакого расследования происхождения Сионских протоколов со стороны Русского правительства не делалось, [ *1 ] если не считать уже упомянутого мною отзыва о протоколах Г.Б. Слиозберга, сделанного им для министра финансов Витте.
Интересно отметить, что тот же Слиозберг, выступая па Бернском процессе, пошел на явно жульнический трюк. Давая показания о Сионских протоколах, он ловко включил в свою речь рассказ об отношении царских министров к другому документу - записке "Тайна еврейства" [ *2 ] - и зачитал суду заметки П.А. Столыпина на этой записке: "Может быть, логично, но предвзято", "Способ противодействия для правительства совершенно недопустимый". В таком контексте заметки Столыпина по поводу "Тайны еврейства" воспринимались как его неодобрение Сионских протоколов.
[ *1 ] Правда, есть сведения о том, что заведующий царской библиотекой гофмейстер В.В. Щеглов в 1915-1916 годах запрашивал рецензию на книгу Нилуса "Великое в малом" (см.: ГАРФ. Ф. 601, оп. 1, д. 2076, л. 1-25). Однако подобные рецензии делались и на многие другие книги, особенно современных авторов, попадающие в руки Царю. Достоверных данных о том, когда Государь Николай II впервые познакомился с Сионскими протоколами, нет. В царском дневнике от 27 марта 1918 года записано: <Вчера начал читать вслух книгу Нилуса об антихристе, куда прибавлены "протоколы" евреев и масонов, - весьма современное чтение>.
[ *2 ] См. главу 10.
Глава 40
Подлог В.Л. Бурцева. - Фальсифицированные заметки Николая II. Попытки обмануть мировое общественное мнение. - Опровержение генерала Глобачева.
Потеряв надежду найти документальное обоснование мифу о создании Сионских протоколов русской полицией, иудейские организаторы Бернского процесса решаются пойти на прямой подлог. Его исполнителем становится В.Л. Бурцев, в свое время сделавший себе имя на разоблачении тайных агентов русской полиции и разведки за рубежом. Деятельность Бурцева, очень тщеславного, суетливого типа, обожавшего саморекламу и шум вокруг своего имени, носила во многом антирусский, клеветнический характер. В России до 1917 года, когда объектами его большей частью фальсифицированных обвинений были государственные чиновники и сотрудники полиции, ему многое сходило с рук. [ *1 ] После революции положение изменилось. Оклеветанные люди стали протестовать, несколько раз ему прилюдно давали пощечину, обращались с иском в суд. [ *2 ]
В своей антирусской деятельности Бурцев часто опирался на тайные иудейско-масонские круги, под личиной "свободного журналиста" являясь, по существу, их агентом. Как он сам признавался, ему приходилось быть участником первых сионистских конгрессов, встречаться с сионистами, в которых он видел "искренних идейных людей". [ *3 ]
[ *1 ] Многие его "подвиги" являлись просто государственной изменой. В 1909 году он выдал тайного сотрудника русской разведки, внедренного ею во французскую масонскую ложу Биттар-Монена. Это предательство Бурцева послужило основанием широкой антирусской кампании, развязанной во Франции. Возбужденное Бурцевым и вынесенное на рассмотрение палаты депутатов Франции дело Гартинга-Ландезена и секретной политической агентуры в июле 1909 года привело к провалу русской разведывательной сети во Франции (см.: ГАРФ. Ф. 102 1905, д. 12, ч. 2, прод. 5).
[ *2 ] См., например, дело полковника Г.К. Семинского (Общее дело. 20.9.1930; Царский вестник (Белград). 24.8.1930; Возрождение. 14.8. 1930; 18, 21.9.1933).
[ *3 ] Бурцев В.Л. Указ. соч. С.265.
Поэтому работа, порученная ему иудейскими организаторами Бернского процесса, была не чем-то случайным, а закономерным продолжением его прежней антирусской деятельности.
ВСТАВКА Фото 9
Холодный цинизм Сионских протоколов - выражение психологии иудейских вождей.
И.И. Лютостанский
На этот раз В. Бурцев придумывает историю о том, что якобы бывший начальник по охранению общественной безопасности и порядка в Петрограде генерал-майор Глобачев дал ему через своего агента Колтыпина-Любского информацию о расследовании по указанию Николая II подлинности Сионских протоколов. Более того, Бурцев, по-видимому, сам сочиняет заметки, якобы сделанные Николаем II при чтении Сионских протоколов.
Ниже я привожу полностью доклад Бурцева <К вопросу о фальсификации "Протоколов">, зачитанный им на Бернском процессе в качестве свидетельских показании.
I
С "Сионскими Протоколами" я стал знакомиться давно, всегда смотрел на них как на явную подделку, и мне было трудно даже допустить, что к ним кто-нибудь серьезно относился.
В 1906-1907 гг. я был в Петербурге редактором исторического журнала "Былое". Однажды к нам в редакцию принесли для рецензии брошюру о "Сионских Протоколах" (Нилуса или Бутми). Она была напечатана за несколько лет перед этим. Вначале она мало обратила на себя внимания. Но антисемитская волна, развивавшаяся в России с 1905 -1906 гг., заставила говорить о ней и в широких слоях русского общества.
Но даже первое, поверхностное знакомство с этой брошюрой показало нам, в редакции "Былого", что в серьезном историческом журнале мы не должны заниматься разбором таких вещей, хотя по вопросу об анти- семитском движении в России у нас часто бывали статьи. Это впечатление от брошюры у нас всех в редакции скоро окончательно определенно оформилось, и мы несколько лет подряд не обращали на нее никакого внимания. В текущем процессе о "Сионских Протоколах" по тому или другому поводу были только небольшие заметки.
Но вот начавшееся в Киеве в 1911 - 1913 гг. дело Бейлиса заставило нас, русских журналистов, внимательно отнестись к "Сионским Протоколам", так как можно было предположить, что в этом деле ими могут попытаться воспользоваться реакционеры и даже провокаторы. Но мы вскоре узнали, что если реакционеры и отдельные лица, игравшие роль в правительстве, придавали значение этой брошюре и пытались ее использовать, то правительство, как таковое, определенно пришло к убеждению, что нельзя ею пользоваться в обвинениях против евреев. И действительно, в процессе Бейлиса правительственное обвинение и не пыталось рассматривать "Сионские Протоколы" как документ против евреев. Ввиду всего этого интерес к "Сионским Протоколам" снова пропал.
Процесс Бейлиса я переживал, когда был уже снова эмигрантом в Париже. В своих эмигрантских изданиях я много написал против антисемитской пропаганды, но мне в те годы ни разу не приходило в голову говорить о "Сионских Протоколах" - так они казались мне не заслуживающими никакого внимания.
При большевиках я был арестован в первый день их переворота, 25 октября 1917 г., и сидел у них в тюрьме до мая 1918 г. За это время несколько месяцев мне пришлось сидеть в одной камере с бывшим директором департамета полиции Белецким, принимавшим активное участие в подготовке процесса Бейлиса. Во время наших долгих разговоров я узнал от него много интереснейших подробностей, как подготавливался н велся этот процесс. Беседа велась откровенно. Я его между прочим спросил, имели ли они в виду воспользоваться в этом деле "Сионскими Протоколами". Он мне сказал:
- Ну нет! Хотя некоторые нам и предлагали воспользоваться "Сионскими Протоколами", но мы прекрасно понимали, что это значит наверняка провалить все дело. Ведь это - явная подделка.
По словам Белецкого, даже те, кто предлагал им воспользоваться этими протоколами, не верили в их подлинность, а говорили только, что в "Сионских Протоколах" они видят совпадение с деятельностью евреев, между прочим в русской революции, а потому "Протоколами" хорошо можно было бы воспользоваться, хотя они и были подделаны, для агитации против евреев.
Но вот в 1919 г., когда я был в Крыму, в Севастополе, в Добровольческой армии, боровшейся с большевиками, я увидел вновь переизданные "Сионские Протоколы" и узнал, что ими широко пользуются в антибольшевистской агитации против евреев. В массах в большевизме обвиняли главным образом евреев, потому озлобление против большевиков возбуждало внимание к "Сионским Протоколам". В это время приходилось иметь дело с многими из высших представителей Добровольческой армии. Они с энтузиазмом относились к моему антибольшевистскому органу "Общее дело", издававшемуся в это время в Париже. Лично ко мне они относились с самым горячим сочувствием, как к самому крайнему и убежденному противнику большевиков, боровшемуся с ними все время, даже тогда, когда они еще не захватили власть и только начинали развивать свое движение.
В Севастополе я явился в местную главную квартиру Добровольческой армии. Меня с энтузиазмом встретил начальник управления ген. Селиванов(?). После самых сердечных приветствий, когда он благодарил меня за все услуги, которые я оказал своим "Общим делом" армии, он неожиданно дал мне какую-то брошюру и стал просить, чтобы я обратил на нее особое внимание в своем органе. Я развернул брошюру и увидел, что это были "Сионские Протоколы", только что переизданные в Севастополе. Он стал просить меня популяризировать их в "Общем деле". Он, конечно, знал мое отношение к еврейскому вопросу, но ему казалось, что моя ненависть к большевикам заставит меня воспользоваться "Сионскими Протоколами", где, как ему казалось, разоблачена тайна еврейского руководства большевиками.
Разумеется, я самым резким образом заявил, что эти "Протоколы" фальсификация реакционеров, что они по своему содержанию абсурд, и я, если когда-нибудь и буду писать о "Протоколах", то только как о преступном, мошенническом документе.
Генерал был смущен резкими моими отзывами, а внутри, очевидно, негодовал на меня за мой отказ воспользоваться "Протоколами". Сначала он пытался было аргументировать свое предложение, но в конце концов прервал разговор о "Сионских Протоколах", и мы более к ним не возвращались.
Должен сказать, что в высшем командовании ген. Деникина, в Новороссийске, куда я поехал из Севастополя, я не встречал ни веры в подлинность "Протоколов", ни желания ими воспользоваться. Там мне даже с раздражением говорили о тех, кто, как в Севастополе, распространял "Сионские Протоколы".
II
Вскоре после моего возвращения в Париж я на страницах "Таймса" встретил сначала одобрение "Сионских Протоколов" со стороны бывшего петербургского корреспондента этой газеты Вильтона, и я резко ему ответил в "Общем деле". Затем... в том же "Таймсе" появились (кажется, в августе 1921 г.) совершенно неожиданно разоблачения другого их корреспондента - из Константинополя, что эти "Протоколы" являются переделкой одной старой французской брошюры, изданной в 1864 г. для борьбы с правительством Наполеона III [ *1 ]. Этот плагиат был настолько очевиден, что нам всем казалось, что среди искренних людей никогда более не сможет возникнуть даже мысль о подлинности этих "Протоколов".
[ *1 ] Подразумевается книга Жоли "Диалог", вышедшая сначала анонимно в 1865 г. в Брюсселе.
В то же самое время в связи с разоблачением "Таймса" и в русской эмиграции самостоятельно были получены сведения, что в фабрикации "Сионских Протоколов" действительно принимал участие известный деятель русской тайной полиции за границей Рачковский и что как техник ему помогал некто литератор Головинский. Тогда и я припомнил некоторые факты из моей жизни, на которые раньше я не обращал внимания, но которые лучше помогли мне понять разоблачение "Таймса".
Я между прочим припомнил, что в Париже в 1902- 1904 гг. я знавал лично этого литератора Головинского, когда он пытался познакомиться со мной. Разговоров специально о "Сионских Протоколах" у меня с ним не было, но он уверял меня в мировом заговоре евреев и в их связях с крайними революционными партиями в Европе, которыми они пользовались для своих целей.
Я смотрел на Головинского как на довольно способного, хотя и поверхностного писателя, хорошо знакомого с французской журналистикой и хорошо владевшего французским языком. Но он производил на меня впечатление совершенно беспринципного человека. После нескольких встреч я решил не поддерживать с ним даже простого знакомства. От нас, эмигрантов, он, конечно, скрывал свои связи с Рачковским и всячески старался пролезть в нашу среду. Но о его связях с тайной полицией мы все-таки догадывались и потому на него смотрели по меньшей мере как на опасного авантюриста.
В настоящее время для меня ясно, что Головинский, каким я его себе представлял, был способен и на всякого рода подлоги. Он легко мог взять на себя н поручение начальника полиции Рачковского переделать брошюру о политике Наполеона III для целей антиеврейской пропаганды. У Головинского, несомненно, больше, чем у кого-либо, были данные выполнить эту задачу.
В 1915 г. в Петербурге, уже во время войны, будучи легальным писателем, я встретился с известным Манасевичем-Мануйловым, причастным к департаменту полиции. Я сумел установить с ним доверительные отношения. Он сделался постоянным моим информатором о деятельности русского правительства, а знал он о делах правительства много; он был на положении почти секретаря Штюрмера. В свое время дал мне много точных, чрезвычайно ценных разоблачений некоторых агентов департамента полиции (как, напр., "шлиссельбуржца" Стародворского; разоблачение его, сделанное мною по его указанию еще до личного нашего знакомства, произвело большое впечатление) и против реакционеров, напр. против директора департамента полиции Климовича в укрывательстве убийц Герценштейна.
То, что Манасевич-Мануйлов давал мне разоблачения, осталось тайной для департамента полиции, и ни я, ни он никогда не подвергались преследованиям. Только после революции в Чрезвычайной Комиссии о царском режиме, созданной Временным Правительством, и я, и Мануйлов давали подробные показания о разоблачениях, которые он мне давал. Эти показания были опубликованы этой комиссией.
Во время наших бесед с Мануйловым мы по разным поводам не раз возвращались к еврейскому вопросу, и в частности к "Сионским Протоколам". Мануйлов никогда мне не говорил о личном участии в подделке "Сионских Протоколов", и мне не приходила мысль спросить его об этом. Но когда у нас заходила речь (в 1915-1917 гг.) о "Сионских Протоколах", то он всегда решительно говорил мне об их подделке как о чем-то, не подлежащем даже обсуждению. Смеясь, он говорил: <Только идиоты могут верить в эти "Протоколы", и ни один уважающий себя политический деятель никогда не позволит себе говорить об их подлинности> Он всегда высказывал убеждение, что правительство никогда официально не будет признавать подлинность "Сионских Протоколов".
Мысль, что когда-нибудь о "Сионских Протоколах" будут говорить серьезно, в то время была для меня так далека, что я, сколько помню, даже не считал нужным расспрашивать о них подробно у Манасевича-Мануйлова и довольствовался только его насмешками над этими "Протоколами". Но хорошо помню, что, хотя не в связи с "Протоколами", а в связи с моими личными встречами с Головинским, Манасевич-Мануйлов соглашался с моим отношением к Головинскому и сам говорил о нем как об авантюристе, уголовном типе и тайном агенте полиции.
III
В последней моей эмиграции, за последние лет 12-13, особенно после разоблачения "Times", нигде и никогда не встречал, чтобы в серьезных политических кругах пытались когда-нибудь доказывать подлинность "Сионских Протоколов". Самое большее, что приходилось встречать людей, которые говорили:
- Ну да, положим, подлинность "Сионских Протоколов" не доказана. Положим, что они сфабрикованы. Но все-таки какое разительное сходство между содержанием этих "Протоколов" и большевистской и еврейской деятельностью! Поэтому если есть такая среда, которая верит в подлинность этих "Протоколов", то необходимо ими пользоваться...
Но и такие разговоры были только при частных встречах. Никто никогда серьезно не обращался ко мне - напр., в редакцию журнала с предложением использовать "Сионские Протоколы". После 1921 г. мне казалось, что то, что было напечатано по поводу "Сионских Протоколов" автором статей в "Таймсе", затем проф. Милюковым и другими, устраняет всякую мысль о серьезном отношении к ним.
Поэтому вообще лично я этим вопросом не был занят. Но был один момент, когда я начал было изучать этот вопрос.
За границей после войны я встретился в Париже с одним из самых активных агентов Рачковского - Бинтом (французом). Он лет 25 за границей специально следил за мной по указанию департамента полиции и, конечно, хорошо меня знал. После войны сохранение секретов департамента полиции потеряло всякое значение для агентов заграничной "охранки". Когда я отыскал Бинта, чтобы побеседовать с ним о прошлом, он дал мне чрезвычайно интересные сведения по разным вопросам, между прочим - о слежке за мной. В 1918-1919 гг. я часто с ним виделся в Париже и получил от него много интересных сведений и для "Общего дела", и для "Былого". Его рассказы были иногда настоящим откровением для меня. В это время у него не было никакого повода что-нибудь скрывать от меня о прошлом или говорить неправду. Между прочим, он мне много говорил о Рачковском, о его участии в "Сионских Протоколах", о том, как он по поручению Рачковского куда-то ездил в Германию, покупал какие-то книги. Этот рассказ мне показался настолько интересным, что я хотел изучить обстоятельно то, о чем он мне рассказывал.
Об этом своем разговоре с Бинтом я сообщил проф. Сватикову, моему старому товарищу, с коим меня связывала 15-20-летняя общая работа, между прочим и в моем "Былом". Сватиков, как комиссар Временного правительства, специально по делам заграничной "охраны" и без меня уже имел дело с Бинтом. Он очень заинтересовался сведениями,
полученными мною от Бинта о "Сионских Протоколах" и готов был сам расспросить его об этом. Я понял, что он лучше меня сможет изучить этот вопрос и расспросить Бинта, а потому сам просил его заняться этим делом. Встретившись затем с Бинтом, я настаивал на том, чтоб он в разговоре с проф. Сватиковым припомнил все, касающееся "Сионских Протоколов". Затем время от времени выслушивал рассказы проф. Сватикова о его беседах с Бинтом, а также и самого Бинта о том же самом. Их беседы меня вполне удовлетворили, и лично я сам больше к этому делу специально не возвращался. Мне казалось, что проф. Сватиков исчерпывающим образом выполнил взятую на себя задачу.
IV
Но вот в последнее время я увидел, что в эмиграции, особенно в связи с германскими событиями, возродился интерес к "Сионским Протоколам", и поэтому решил снова заняться этим вопросом.
В Париже в последние годы проживал, занимая ответственный пост в Русском Общевоинском Союзе, бывший начальник петербургского охранного отделения ген. Глобачев, с которым я лично знаком уже лет 12-13.
Ген. Глобачев - прежде всего службист, добросовестный чиновник. Он никогда не возбуждал против себя каких-нибудь обвинений в личной недобросовестности. Я его давно знаю как человека, искренне относящегося к своим делам. Он, конечно, определенный антибольшевик и по-своему искренний патриот. Как бы я с ним ни расходился в политике, - я иногда выступал против него в печати, - он всегда относился лично ко мне с полным уважением, очень ценил мое отношение к войне, а потом к большевикам. В связи с этими двумя вопросами я не раз имел случай за границей беседовать с ним и находить общую почву для разговора. Впервые я лично с ним сошелся в Константинополе в 1920 г. Затем встретился в Париже и даже заходил к нему на квартиру. Разговоры у нас были специального характера: или по кутеповскому делу, или я обвинял его агентов, или предупреждал, что я против него выступлю в печати. Но во время этих разговоров я не упускал случая беседовать с ним о прошлом. Между прочим, не раз я касался еврейского вопроса в русской жизни и в революционном движении. Касался, в частности, и "Сионских Протоколов". Его взгляды на "Сионские Протоколы" меня заинтересовали, но я, не рассчитывая на то, что он будет со мной откровенен по этому вопросу так, как мне бы хотелось, только установил... в главных чертах его взгляд на еврейский вопрос, и в частности на "Сионские Протоколы", чтобы потом мне можно было бы проверить его сведения, получаемые от него его агентом, г. X., с которым он мог на эту тему говорить, не стесняясь.
Его агенту, г. X., я сказал, что в моих воспоминаниях будет отведено место "Сионским Протоколам", и просил его обратиться к ген. Глобачеву с просьбой познакомить его с этим вопросом и сообщить сведения из одной его статьи, которую X. якобы готовился писать. Я, конечно, был убежден, что рассказ ген. Глобачева будет мне передан этим агентом и я смогу его проверить уже на основании моих сведений. Так на деле это и вышло. Каждый свой разговор с ген. Глобачевым агент записывал, показывал мне, я задавал ему дополнительные вопросы и получал затем ответы.
Во время таких перекрестных допросов мне пришлось выяснить, что ген. Глобачев написал свои воспоминания, где имеются две большие главы: о "Сионских Протоколах" и о деле Бейлиса. Эти две главы ген. Глобачев целиком прочитал своему агенту.
Воспоминания ген. Глобачева не написаны для немедленного напечатания, они писаны "для истории", для того времени, когда исчезнет острый интерес к некоторым вопросам о прошлой деятельности охранных отделений.
Я вообще знаком с другими, официальными записками ген. Глобачева, какие он в свое время подавал правительству, находясь на службе в охранном отделении, с записками, какие он подавал за последние годы в Париже, о борьбе с большевиками и об эмигрантской жизни вообще. Его записки очень точны, хорошо составлены, беспристрастны, и в них нет того непонимания политических вопросов, которое так часто встречается в записках людей в его положении. Все это надо сказать и о его записке относительно "Сионских Протоколов", составленной для истории, а не для печатания в текущей прессе или для подачи начальству.
С историей "Сионских Протоколов" ген. Глобачев знаком и по своему служебному положению, и по своей близости к ген. Мартынову, начальнику Московского охранного отделения, который одно время непосредственно был занят официальным расследованием о "Сионских Протоколах".
Ген. Глобачев пишет только то, что ему приходилось узнать о "Сионских Протоколах" в период, когда началось официальное расследование о них.
Вот что записал за ген. Глобачевым его агент.
<Протоколы составлены в период 1896-1900 гг. Составлены в Париже одним из агентов русской политической полиции, хотевшим отличиться на этом. Они были пересланы им помимо своего прямого начальства в Париже в Петербург полк. Пирамидову. Последний передал их ген. барону Гротгусу (в настоящее время живет в Германии и играет роль в гитлеровском движении; два сына в Париже - в "Аксион Франсэз").
Все попытки Гротгуса в период 1901-1902 гг. заинтересовать ими окружение Николая II и его самого успеха не имели. Не помогло и содействие Манасевича-Мануйлова, не верившего в подлинность протоколов, но проводившего их из личных соображений.
Таким образом, дело с "Протоколами" заглохло. Им дано было снова выплыть в период революции 1905 года. Продвинул их ген. Трепов, получивший их от ген. Джунковского. Чтение протоколов произвело очень сильное впечатление на Николая II, который с того момента сделал их как бы своим политическим руководством. Характерны пометки, сделанные им на полях предоставленного ему экземпляра: "Какая глубина мысли!", "Какая предусмотрительность!", "Какое точное выполнение своей программы!", "Наш 1905 г. точно под дирижерство мудрецов", "Не может быть сомнений в их подлинности", "Всюду видна направляющая и разрушающая рука еврейства" и т.д.
Заинтересовавшись получением "Протоколов", Николай II обратил внимание на заграничную агентуру и наградил многих орденами и денежными наградами.
С 1906 г. начинается новая эра для протоколов. Деятели Союза Русского Народа, как Шмаков, Марков II и др., обратились в Мин. Внутр. Дел за разрешением широко использовать протоколы для борьбы с воинствующим еврейством.
Под давлением Лопухина Столыпин приказал произвести секретное расследование о их происхождении двум жандармским офицерам Мартынову и Васильеву.
Запросы о "Сионских Протоколах" были посланы и за границу. Представители местной русской тайной полиции за границей прислали свои отзывы. Такой видный представитель тайной полиции, как Ратаев, определенно и резко высказался за подложность "Протоколов". Но он не скрывал своего антисемитизма и своего взгляда на революционное движение как главным образом еврейское. В таком же духе высказался и другой видный представитель заграничной охранки - Гартинг. Свой отзыв о "Сионских Протоколах" дал и Рачковский. Он не настаивал на подлинности этих "Протоколов", но говорил, что ими хорошо можно воспользоваться в борьбе с еврейством и с революционерами.
Таким образом, официальные расследования правительства установили точно подложность "Протоколов", а также выяснили их авторов. Столыпин доложил все Николаю II, который был глубоко потрясен всем этим. На докладе же правых о возможности использовать их все же для антиеврейской пропаганды Ник. II написал:
"Протоколы изъять! Нельзя чистое дело защищать грязными способами".
Примечание: Пользоваться приложенной запиской и сведениями ген. Глобачева раньше было трудно, так как он жил в Париже и находился, как сказано, на ответственной службе в Общевоинском Союзе. В настоящее время он уехал в Америку и порвал связи с Общевоинским Союзом, но сохранил интимные связи со своим агентом, упомянутым X. Он обещал этому агенту дать главу из своих воспоминаний, посвященную "Сионским Протоколам", и доклад, сделанный охранниками правительству о "Сионских Протоколах".
Ни ген. Глобачев, ни его агент до сих пор не подозревают, что эти сведения мне нужны не для моих воспоминаний. В настоящее время, когда сущность доклада ген. Глобачева в моих руках и я его от своего имени могу цитировать где угодно, я постараюсь прямее поставить вопрос о воспоминаниях ген. Глобачева. Этому агенту я сказал, что его статья будет помещена в иностранной прессе и будет хорошо оплачена. Ген. Глобачев, уезжая в Америку, сказал этому агенту, что он ему поможет, чем сможет. Я думаю, что он выполнит свое обещание помочь ему материалами для этой статьи. Во всяком случае, как только ген. Глобачев доедет до Америки, он пришлет свой адрес и ему будет послано письмо о необходимости материалов для статьи его агента. Надо ли писать и более откровенно поставить вопрос - мы увидим. По-видимому, пока нет нужды в этом; это мы можем сделать, получив материалы от ген. Глобачева.
Вл. Бурцев 5.7.34 [ *1 ]
[ *1 ] АГИ. Фонд Б.И. Николаевского.
Подлог Бурцева был сфабрикован довольно грубо. Главным аргументом фальсификатора были сведения о якобы проводимом царским правительством расследовании происхождения Сионских протоколов. На самом деле такого расследования не было. Об этом свидетельствуют приведенные мной выше письма бывшего начальника царской канцелярии А.А. Мосолова. Пытаясь придать правдоподобность своему вымыслу, Бурцев допустил несколько серьезных исторических ошибок. Он, например, заявил, что расследование производилось в 1906 году по указанию Столыпина по настоятельной просьбе Лопухина. Но в 1906 году Лопухин уже был не директором Департамента полиции, а отставным проштрафившимся чиновником и соответственно не мог инициировать это расследование. На суде Бурцев утверждал, что один из участников провоза якобы поддельных Сионских протоколов являлся сослуживцем Глобачева, чего на самом деле не было.
Показания Бурцева на Бернском процессе были опубликованы в ряде газет, в том числе и в Нью-Йорке, где тогда жил Глобачев. Нью-йоркская газета "Новое русское слово" (еврейская газета, русская только по названию, главный редактор - М. Вейнбаум) публикует статью Бурцева "Правда о Сионских Протоколах". Прочитав эту статью, Глобачев немедленно пишет опровержение редактору "Нового русского слова".
<К.И. Глобачев 506 В 151 Ул Нью-Йорк 8 января 1935 г.
Милостивый Государь
Г-н Редактор.
В N8009 от 1 января с.г. Вашей уважаемой газеты помещена статья Вл. Бурцева, озаглавленная "Правда о Сионских Протоколах", в которой автор, выступавший в качестве эксперта-свидетеля на суде в г. Берне, в своих показаниях во многом ссылается на меня.
Не входя в самый вопрос происхождения протоколов, в видах восстановления истины, прошу Вас, Г-н Редактор, поместить в Вашей уважаемой газете мое настоящее заявление:
1. С В.Л. Бурцевым по поводу "Сионских протоколов" я никогда не беседовал, и все, что с моих слов он заявлял перед судом, является плодом его фантазии.
2. Ни с какими агентами по поводу происхождения "Сионских протоколов" я также никогда не беседовал, а тем более не мог дать им двух якобы глав об этих протоколах из моих воспоминаний, в которых о "Сионских протоколах" нет даже ни одного слова.
3. Если г-н Бурцев говорит, что мои беседы с его агентом по этому вопросу имеются у него и записаны якобы с моих слов, то это является попросту измышлением этого агента.
4. Жандармский полковник Пирамидов, по словам г-на Бурцева, мой сослуживец, таковым в действительности быть не мог, ибо случайно погиб в 1903 году в Петербурге во время спуска броненосца при обвале зрительной трибуны, т.е. в то время, когда я еще в Отдельном Корпусе Жандармов не состоял.
Прошу Вас принять уверение в моем совершенном уважении
Ген-м. Глобачев> [ *1 ]
[ *1 ] АГИ. Фонд Б.И. Николаевского.
Что заставило Бурцева пойти на столь грубый подлог? Прежде всего уверенность в скорой смерти Глобачева. Как следует из заметок, найденных мною в архиве Н.Ф. Степанова, в начале 30-х годов в монархических кругах ходили слухи о серьезной неизлечимой болезни Глобачева. Его отъезд в США, к сыну, как тогда говорили, умирать был воспринят Бурцевым как возможность приписать фальсифицированные им сведения умершему человеку. А для того, чтобы подтвердить, что данные якобы получены именно от Глобачева, был привлечен некто Колтыпин-Любский, который согласился, по-видимому за определенную сумму, помочь Бурцеву осуществить его подлог. Колтыпин-Любский в эмиграции принадлежал к числу так называемых нерукопожатных личностей, т.е. людей, презираемых за их неблаговидные поступки и темные махинации.
Выздоровление Глобачева смешало карты фальсификаторов. Стараясь спасти свою репутацию, Бурцев рассылает повсюду письма, в которых то приписывает Глобачеву связи с гитлеровцами, то намекает, что его обманул Колтыпин-Любский. Пишет он письма и самому Глобачеву (копии их сохранились в архиве Бурцева), но тот на них, естественно, не отвечает. В одном из писем к Глобачеву Бурцев пытается убедить его, что во всем виноват Колтыпин-Любский. "Вопрос сводится к тому, пишет Бурцев Глобачеву, - слышал ли все, что я опубликовал, Колтыпин-Любский от Вас, или он это выдумал?"
Тем не менее по крайней мере одно письмо Глобачев Бурцеву все же послал. В архиве последнего оно сохранилось только в выдержках, напечатанных на машинке. Остальное, по-видимому содержавшее отповедь генерала фальсификатору, Бурцев уничтожил. Но даже и эти выдержки представляют большой интерес, отражая истинную позицию русского генерала К.И. Глобачева в отношении Сионских протоколов.
Выписка из письма К.И. Глобачева Бурцеву от 14 февраля 1937 года: <...история происхождения "С.П." интересовала как Вас теперь, так и многих при старом режиме, и загадка их происхождения не была разгадана при наличии в то время и необходимых средств, и розыскных аппаратов.
Если бы в то время были какие-либо факты и указания, то смею думать, что Временное правительство или, наконец, большевики опубликовали таковые до сего времени, ведь Департамент полиции со всеми секретными делами давно попал в их руки.
Мое личное мнение, что Вы взялись за весьма трудную задачу. Мне кажется, что так же трудно доказать искусственное происхождение "С.П.", как и доказать, что они действительно обязаны своим происхождением сионистским мудрецам. Думаю, что это так и останется мировой загадкой>. [ *1 ]
[ *1 ] АГИ. Фонд Б.И. Николаевского.
Глава 41
Государственный преступник А.А. Лопухин. - Злобный навет на руководителя русской зарубежной разведки П.И. Рачковского. Показания бывшего комиссара Временного правительства Сватикова. - "Сионский документ" наблюдательного агента Бинта. - Бездоказательные обвинения.
Авторство клеветнической версии о том, что Сионские протоколы составлены под руководством начальника русской зарубежной разведки П.И. Рачковским русскими агентами в Париже, принадлежит бывшему директору Департамента полиции А.А. Лопухину. Карьерист, интриган [ *1 ] и просто недобросовестный чиновник, Лопухин был со скандалом уволен со службы, а впоследствии осужден за серьезные должностные преступления (в частности, он выдал революционерам тайного агента полиции). Преемником Лопухина на посту начальника политической части Департамента полиции стал именно Рачковский (вице-директор Департамента), вскрывший в деятельности своего бывшего шефа массу серьезных злоупотреблений. Именно Рачковский возглавлял расследование по делу Лопухина о должностных преступлениях, закончившееся осуждением последнего на пять лет каторги.
В 1920 году, встретившись с Бурцевым в Париже, Лопухин сообщил ему, что Сионские протоколы "подделывал Рачковский со своими агентами" [ *2 ], но никаких конкретных деталей или фактов этого не привел. Зная прежнюю недобросовестность и непорядочность Лопухина, а также его личное отношение к Рачковскому, вряд ли можно доверять его словам. Тем не менее Бурцев ухватился за эту версию с энтузиазмом. Бурцев и сам не мог относиться к Рачковскому беспристрастно. В 1890-х годах благодаря стараниям начальника зарубежной разведки была пресечена провокационная деятельность Бурцева, публично и печатно призывавшего к убийству Николая II. По законам Англии, в которой тогда жил Бурцев, такие печатные призывы уголовно были наказуемы, и Рачковский добился осуждения Бурцева и заключения его на несколько лет в тюрьму. После этого случая Бурцев возненавидел Рачковского, чего и не скрывал.
[ *1 ] Вместе с С.Ю. Витте Лопухин, например, вел интригу за устранение от власти Николая II и воцарение великого князя Михаила Александровича (см.: Лопухин А.А. Отрывки из воспоминаний. М.; Пг., 1923. С.72-73).
[ *2 ] Бурцев В.Л. Указ. соч. С.268.
Отношения Бурцева с Лопухиным имели масонскую основу. С Лопухиным масона Бурцева познакомил известный еврейский и масонский деятель Браудо. Браудо и связанный с ним бывший губернатор и тоже масон князь Урусов сделали Лопухина осведомителем по еврейскому вопросу. Лопухин сообщал представителям иудейско-масонских организаций сведения, представляющие служебную тайну. Как впоследствии признавался сам Бурцев, "Лопухин бывал в нашей редакции вместе со своим другом, бывшим губернатором Урусовым, и с одним из библиотекарей Императорской Публичной Библиотеки известным еврейским деятелем Браудо. Они снабжали нас очень важными сведениями об отношении правительства вообще к еврейскому вопросу и специально по поводу бывших незадолго еврейских погромов" [ *1 ].
Злобный навет на руководителя русской зарубежной разведки Рачковского, сделанный Лопухиным и широко распространенный Бурцевым, поддержал его старый соратник С.Г. Сватиков. Показаниям последнего на Бернском процессе придавалось особое значение. Этот известный масон и антирусский деятель после Февральского переворота получил от Временного правительства задание ликвидировать русскую зарубежную разведку с центром в Париже. Преступление против Русского государства, лишившее его возможности наблюдать за деятельностью врагов в других странах, Сватиков выполнил в короткий срок. То, что создавалось многими десятилетиями, представитель Временного правительства развалил в течение нескольких недель, по некоторым данным уступив часть русской агентуры спецслужбам других стран. [ *2 ]
Как бывший официальный представитель Временного правительства, Сватиков считался на Бернском процессе солидным свидетелем. Поэтому его выпустили давать свидетельские показания в числе первых. Сватиков сообщил суду, что Сионские протоколы якобы были составлены по указанию П.И. Рачковского агентами русской полиции, чтобы <противодействовать влиянию на Царя некоего Филиппа, авантюриста и масона. "Протоколы" должны были доказать связь между масонами и евреями>. [ *3 ] В подтверждение сказанного Сватиков не привел ни одного документа или факта, кроме ссылок на разговоры, которые он якобы вел с бывшим агентом русской полиции французским евреем Генрихом Бинтом (Анри Бондом, Бэном), умершим в 1929 году.
Работая в архиве Гуверовского института, где сейчас находятся незаконно присвоенные правительством США документы русской зарубежной агентуры в Париже, я обратил особое внимание на личность этого Бинта. [ *4 ]
[ *1 ] Бурцев В.Л. Указ. соч. С.267.
[ *2 ] АСТМ. Фонд Н.Ф. Степанова, БП.
[ *3 ] Бурцев В.Л. Указ. соч. С.305-306.
[ *4 ] АГИ. Okhrana files, III c Fold I.
Находясь на службе русской разведки 36 лет (с 1881 г.), этот агент работал под началом М. Биттар-Монена. [ *1 ] Бинт являлся одним из 42 "наблюдательных агентов", числившихся в штате русской зарубежной разведки в Париже. В его основные функции входила слежка за лицами, на которых ему указывало начальство, а также сопровождение русских государственных деятелей и крупных чиновников, приезжавших во Францию с официальными визитами. Агент такого уровня, естественно, не мог иметь доступа к секретной информации государственной важности и фактически мало что мог знать.
[ *1 ] Того самого Биттар-Монена, в свое время предательски раскрытого В. Бурцевым.
Сватиков, приводя свидетельства Бинта, либо сознательно фальсифицировал их, либо стал жертвой мистификации с его стороны. Отставные агенты нередко любят щеголять своей якобы осведомленностью, часто сознательно привирая и искажая факты. Давая показания в Бернском суде о разговоре с Бинтом, Сватиков не сумел привести ни одного документа, подтверждавшего его отношения с отставным агентом.
Главным козырем Сватикова являлся так называемый Сионский документ - записка, написанная якобы самим Бинтом с перечнем книг по каббале, которые Бинту поручалось купить для Департамента полиции. Однако даже сам Бинт говорил о том, что поручение это он получил, когда Рачковский стал воглавлять Департамент полиции в Петербурге (с 1906 г.), т.е. уже после того, как Сионские протоколы были многократно изданы. Ясно, что поручение, полученное Бинтом из Петербурга, не имело никакого отношения к составлению Сионских протоколов, а было, скорее всего, связано с интересом русской полиции к еврейскому вопросу после революции 1905 года. Как я уже писал в книге "Тайная история масонства", в Департаменте полиции работала группа лиц, наблюдавших за деятельностью масонских лож и их связями с иудейскими организациями.
"Агент" русской полиции Головинский, о котором якобы Бинт говорил как о составителе Сионских протоколов, никогда на службе русской полиции не числился и деньги от нее не получал. Такого имени в тайных досье русской зарубежной разведки конца XIX - начала XX века не значится.
Свои показания на Бернском процессе Сватиков назвал <Создание "Сионских протоколов" по данным официального следствия 1917 года>, придавая, таким образом, своим домыслам и предположениям официальный характер. Публикуя самые интересные фрагменты из его показаний, я хочу обратить внимание читателя на то, что в них Сватиков грубо исказил содержание разговора с генералом А.И. Спиридовичем. Генерал заявил ему, что считает неверным приписывать составление Сионских протоколов русской полиции и П.И. Рачковскому. Близко, по-товарищески зная Рачковского, Спиридович разговаривал с ним о Сионских протоколах, и тот высказывал ему недоумение об их происхождении. То же самое о реакции отца на Сионские протоколы говорил и сын Рачковского. Разговаривая со Сватиковым, Спиридович просто ради сравнения сказал ему, что если кому-то и приписывать авторство Сионских протоколов, то не Рачковскому, а Нилусу. Из этой фразы Сватнков сделал вывод о том, что, по мнению Спиридовича, автором протоколов является Нилус.
Естественно, Спиридович публично опротестовал искажение его слов со стороны Сватикова и собирался заявить об этом в качестве свидетеля на заседании Бернского суда. [ *1 ] Однако, как я уже сказал, защитникам Сионских протоколов отказали в вызове свидетелей.
Предвзятость и научная недобросовестность Сватикова по делу Сионских протоколов проявились также в его попытке опорочить Нилуса, приписав ему со слов Родичева якобы подделку предсказаний Святого Серафима Саровского. Такое легковесное отношение к столь серьезному вопросу может вызвать только удивление [ *2 ] и критическое отношение к показаниям Сватикова на Бернском процессе, озаглавленным <Еврейский вопрос в 1917 г. Мое официальное следствие за границею и первоначальные сведения о создании "Сионских протоколов">.
[ *1 ] АСТМ. Фонд Н.Ф. Степанова, БП.
[ *2 ] Еще до революции не вызывало ни у кого сомнения, что предсказания Святого Серафима Саровского, донесенные до нас Мотовиловым, являются подлинными, в наше время это подтверждено архивными и текстологическими исследованиями. Далее, до окончания публикации документа, - примечания С. Сватикова.
В начале мая 1917 г. глава Временного правительства кн. Г.Е. Львов предложил мне отправиться с особой миссией за границу, в особенности же в Париж, Лондон и Рим. Вместо одной общей инструкции я получил их несколько, по разным министерствам, а на прощальной аудиенции кн. Львов дал мне еще ряд поручений, касавшихся русских солдат, бежавших из плена и находившихся в союзных и нейтральных странах; русских войск во Франции и на Балканах, союзной контрразведки и ее русского сектора; отъезда эмигрантов на родину и следствия о деятельности лиц дипломатического ведомства старого режима по части охраны.
Инструкция по Министерству внутренних дел предписывала мне:
1) расформировать русскую тайную полицию за границей; 2) произвести дознание о деятельности этой полиции - ее штатных чинов, иностранных агентов и "секретных сотрудников"; 3) ознакомиться с резуль- татами работ т. наз. комиссии Раппа (точнее говоря, Парижского отдела Чрезвычайной Следственной Комиссии Временного правительства) и включить их в общий отчет с результатами моего дознания; 4) расформировать, если нужно, комиссию Раппа [ *1 ], заменив ее менее громоздким учреждением. Инструкция предоставляла мне широкую свободу действий, принимая во внимание ее доверительный характер. Особенно деликатным пунктом моей работы было расформирование Охраны без вреда для дела военной контрразведки, к работе коей Охрана была привлечена.
Чтобы придать актам моего дознания, которое официально на чужой территории не могло иметь иного характера, кроме административного, характер судебных актов на территории России, министр юстиции присвоил мне права судебного следователя "по особо важным делам". [ *2 ] Кроме того, в инструкции было оговорено право мое начинать следствие об обнаруженных мною преступлениях без предварительного сношения с Петербургом или с местным начальством привлекаемого к ответственности. Там же содержалось право мое требовать на явку к себе для допроса всех без исключения российских граждан, какое бы кто место ни занимал и какое бы звание ни носил.
Я считал данные мне права и звание комиссара Российского Временного Правительства за границею... вполне достаточными для исполнения моей задачи. В течение двух предыдущих месяцев я исправлял должность начальника Главного Управления по делам милиции (учреждение, организованное мной на место Департамента полиции царского времени) и знал близко как вопросы государственной н общественной безопасности, так и дела ликвидируемой государственной и наружной полиции.
Должен сказать, что в первые же моменты после своего конституирования Временное правительство провозгласило принцип равенства граждан независимо от их национальности и вероисповедания, и еврейский вопрос, как таковой, перестал для меня существовать.
[ *1 ] Евг. Ив. Рапп, присяжный поверенный, эмигрант; телеграммой министра юстиции Керенского Эмигрантскому комитету с проф. В.К. Агафоновым во главе было разрешено ознакомиться с бумагами Заграничной агентуры Департамента полиции, находившейся в помещении Российского генерального консульства в Париже; одновременно телеграммой председателя Чрезвычайной Следственной Комиссии Временного правительства Н.К. Муравьева пр. пов. Е.И. Раппу было предложено составить опись дел Архива Агентуры. Так и составилась комиссия, коей председателем стал Рапп, товарищем его - Агафонов, а членами - члены комиссии, избранные Эмигрантским Комитетом. В начале сентября 1917 г. я постановил комиссию Раппа расформировать и учредить на ее место Комиссию по заведованию Архивом из трех человек (по рекомендации Эмигрантского комитета).
[ *2 ] Судебные следователи до 1917 г., имея разные права, именовались в зависимости от значения поручаемых им дел или просто судебными следователями, или же следователями по важнейшим делам, или, наконец, "по особо важным делам". Вначале предполагалось назначить меня сенатором в 1-й административный департамент Правительствующего Сената (по-французски это Conseil d'Etat) и послать за границу с правом "ревизующего сенатора". Я лично уклонился от этого, не считая себя вправе ни по опыту, ни по возрасту занять это место.
Первые три недели Февральской революции 1917 г. я был помощником Петроградского градоначальника по гражданской части... будучи назначен на этот пост председателем Государственной Думы М.В. Родзянко еще до образования Временного правительства. 1 марта 1917 г. я уже сидел в кабинете столь известного жителям Петрограда предшественника моего, камергера Лысогорского. Управляющий канцелярией стал докладывать бумаги, поступившие с момента бегства из градоначальства представителей старой власти.
Первой бумагой по порядку была телеграмма исправника одного из захолустных уездов Полтавской губернии: "Можно ли купцу 2-й гильдии Циперовичу приехать сроком на неделю в Петроград?"...
- Пришить к делам о евреях? - спросил полуутвердительно управляющий.
- Нет, мы должны ответить, хотя где теперь сам бедный "г. исправник"! Пишите: "Исправнику такому-то. На Ваш N000. Купец 2-й гильдии Циперович может прибыть в Петроград, когда ему заблагорассудится. Срок пребывания неограниченный. Вообще Циперович имеет теперь право свободного передвижения и пребывания в пределах Российской империи, кроме тех частей фронтовой полосы, где распоряжением военных властей воспрещено вообще пребывание лиц гражданского ведомства. За градоначальника" (подпись).
Затем я вызвал одного из студентов Военно-Медицинской Академии, которых привел с собой в градоначальство профессор биологии Юревич, назначенный градоначальником на полчаса раньше моего назначения ему в помощники.
- Благоволите, г. студент, вместе с г. управляющим канцелярией опечатать все бумаги т. наз. "еврейского" отдела... Особая комиссия рассмотрит все эти "особые" дела (досье) о евреях. "Стол" - закрыть. Чиновников "отдела" - распределить по другим столам...
Следующее напоминание о существовании еврейского вопроса произошло так. Через неделю в кабинет мой вбежал человек в состоянии крайнего исступления. Фамилию его я забыл, он был расстрелян при большевиках. Его длинные волосы и длинная борода были всклокочены, лицо, исхудалое от бессонных ночей, было истомлено.
- Да что же вы это с человеком делаете?! - закричал он. - Вот он - я! Берите меня! Вяжите меня! Бейте меня! Я столько ночей не сплю, ожидая вас. Лучше немедленная тюрьма, лучше смерть, чем это ужасное ожидание!!!..
- За что же вас арестовывать? - спросил я.
- Как! Вы не знаете?! Но меня зовут... - и тут он назвал фамилию крайнего реакционера, из средних, не из главных, писавшего в черносотенных газетах довольно бесталанные статьи, хотя и необузданные по выражениям.
- Так, - сказал я, - а затем?
- Как затем? - вскричал он. - Рухнула Россия! Рушится Царство Божие! Грядет царство иудейское. Да изопью я фиал мести иудейской!..
Я позвонил и приказал подать стакан воды да похолоднее.
- Подайте им, - сказал я служителю и добавил посетителю: - Не угодно ли "испить фиал мести иудейской"? Происпить до дна, а затем идите домой, успокойте жену и ложитесь спать.
- Как? Я свободен?
- Да!
- Но я писал...
- Да, я иногда читал ваши статьи. Это ваше право - излагать ваши мысли. Кстати, сохранилась ли ваша переписка с доктором Дубровиным, г-жой Полубояриновой и др.?
- Я все бумаги сжег, узнав об отречении Государя.
- Тогда прощайте!..
В третий раз в эту эпоху о еврейском "вопросе" (который мы в шутку называли уже еврейским "ответом") я услыхал уже в Париже, допрашивая старейшего агента русской тайной полиции Бинта (Henri Bint). Давая мне беглые показания о деятельности своей за 37 лет и описывая эпоху управления Рачковского, в частности же описывая провокационную работу и подделки Рачковского, Бинт сказал, что лет семнадцать тому назад по указаниям шефа, т.е. Рачковского, была создана еще и такая "фальшивка", а именно "Сионские протоколы".
- Что было в этих "протоколах"? - спросил я, смутно вспоминая, что в 1905 г. я читал какую-то книгу, в которой несколько глав были посвящены каким-то Сионским протоколам.
- Описание того, как евреи правят миром и совещаются между собою, как это лучше делать. Вообще, фантазии в жанре Дрюмона.
- Было ли это написано с погромной целью?
- Не знаю.
- Ну, вообще, чтобы подстрекнуть русских против евреев?
- О да!
- Это было сделано по приказу его начальства?
- По приказу Департамента полиции?
- Нет. L'Okhrana generale, Fontanka, 16 (так Бинт называл в просторечии Департамент полиции, находившийся в Петрограде, в доме N 16 по набережной реки Фонтанки). "Okhrana" не знала об этой затее Рачковского. Это было его индивидуальное предприятие, как и многие его листки.
- Сам ли Рачковский писал эти "протоколы"?
- Нет, писал их наш Головинский.
Бинт произносил фамилию и писал ее через К, а не через G (Kolovincky).
- "Наш агент" - это секретный сотрудник Заграничной Агентуры?
- Да.
- С какого года был Головинский на службе у Рачковского?
- Помнится, с 1892 г., я ему, как и другим, платил деньги по приказанию "шефа" из рук в руки.
- Почему вы думаете, что писал Головинский и именно "протоколы"?
- У Рачковского было два "литератора": Коган и Головинский. Последний работал в Национальной библиотеке и приносил главы в черновике Рачковскому. Я знал, о чем пишет Головинский.
- Нет ли у вас копии этих "протоколов"? Вы же со всего снимали для себя копии.
- Нет, к несчастью, нет. Это была очень конфиденциальная работа.
- Есть ли у вас какие-либо бумаги, доказывающие участие Рачковского в создании "протоколов"?
- Да, приказ о розыске древних противоеврейских книг в Германии.
- Хорошо, доставьте мне все те листки, брошюры, о которых вы говорили, а также и документ.
Этим кончился допрос Бинта в 1917 г. Он кратко записал свои показания по этому вопросу, как и другие - о сотнях людей и предметов. Обещанные книги и листки он не мог доставить: они оказались в его личном архиве в провинции. Увидел я их лишь в 1921 г. А его "сионский документ" я достал лишь в 1929 году, уже после смерти Бинта.
Сказать по правде, занятый не только порученными делами, но и осаждаемый российскими гражданами за границей и политическими эмигрантами, которые рвались домой и не могли в большом количестве и сразу проехать через Англию и Норвегию, я не мог заняться исследованием вопроса о литературном антисемитском апокрифе, о котором мельком упомянул Бинт.
Да и самые "протоколы заседаний Сионских мудрецов" мне казались сродни тому "фиалу мести иудейской", о котором вопил черносотенец, увидевший в падении царизма конец России и всего мира.
Эпоха гражданской войны принесла возрождение еврейского вопроса. Я провел это время на Юге России. Я не буду касаться здесь противоеврейской пропаганды, которой занимался т.н. Осваг (сокращенно из слов "Осведомительное агентство"). Это учреждение было создано в Добровольческой армии при генерале Абраме Михайловиче Драгомирове, который придал ему облик, навеки соединенный с этим названием. Напрасно пытался ген. Деникин, не одобрявший ни погромов, ни погромной пропаганды, реформировать это учреждение путем приглашения Ник. Ели. Парамонова, который переименовал "Осваг" в "Отдел пропаганды Добровольческой армии" и пытался организовать его заново. Друзья Парамонова советовали ему уволить полностью прежний состав Освага как в центре, так и на местах. Но Парамонов получил от Драгомирова тяжкое наследство: наряду с добросовестными техниками подобранных Драгомировым озлобленных черносотенцев, полагавших, что евреи должны ответить за все: и за Февральскую, и за Октябрьскую революцию, и за большевизм, и за крестьян, отнявших у помещиков усадьбы, - словом, за все.
В кратковременное управление Отделом пропаганды Парамонова погромные элементы Освага притихли, но вслед за его уходом, при К.Н. Соколове, развернулись вовсю. Тут-то и начались издания вроде "перепечатки" статьи кз харьковского, якобы большевистского, органа "Коммунист" и переиздания "Сионских протоколов" в провинциальных отделениях Освага и т.п. Я имел в руках в эту эпоху и симферопольское издание "Протоколов", и в Благовещенске на Амуре, и мн. др. Повидимому, и на Дальнем Востоке широко пользовались "Протоколами".
В 1920 году я приехал в Париж в качестве простого беженца. В начале 1921 г. В.Л. Бурцев натолкнул меня на мысль войти в сношения с Бинтом и в форме журнальной анкеты продолжить то, что в 1917 г. я делал в качестве официального следователя. Бинт, потерявший все свои деньги в русских бумагах и утративший русскую пенсию вследствие большевистской революции, должен был пойти на работу и служил в ведомстве восстановления местностей, разрушенных войной, вне Парижа.
Приезжая по воскресеньям в Париж, он уделял 1,5-2 часа беседе со мной.
Его краткие показания 1917 года совпадали со сведениями, опубликованными в газ. "Таймс", а также княгиней Радзивилл и г-жой Херблет. Я попросил его дополнить их, а также рассказать подробнее о Рачковском, а также и о его преемниках: Ратаеве, Гартинге (Геккельмане), Андрееве и Красильникове.
Я приобрел у него сохраненные им экземпляры подложных листков и брошюр и "Сионский документ", а также много материалов, касавшихся Ленина, Троцкого, крупных большевиков. <...>
Бинт и его "Сионский документ". Его показания 1931 г.
Показания, данные мне Бинтом относительно " Сионских протоколов", заслуживают полного доверия. Я не имел ни разу случая усомниться в его правдивости. С одной стороны, это был старейший агент Заграничной Агентуры, вся жизнь которой прошла на его глазах. С другой стороны, имея точные указания кн. Львова ликвидировать иностранных служащих Агентуры с максимальной деликатностью, избегая споров и судьбищ, я в отношении Бинта и его сослуживцев-иностранцев явился в роли исключительно легального ликвидатора служебных отношений. Никакие личные наказания ему не угрожали. По отношению к новому режиму он выражал полную лояльность и готовность продолжать службу при Временном правительстве. Говорил он свободно. Мог налгать на людей, если бы хотел, и, хотя правда вскрылась бы, все же тень на известных лиц была бы брошена. Но он этого не сделал. Вот пример: в то время один с.-р., ныне покойный, горячо требовал у меня проверить, был ли другой с.-р., гораздо более известный, прикосновенен к охране. Он ссылался на слухи 1906 г., когда указываемое им лицо заподозрили в связи с полицией; затем он был другом и защитником Азефа; во время войны издавал в Швейцарии пораженческий орган для распространения среди военнопленных из России в лагерях в Германии; наконец, чуть ли не вел якобы переговоры о проезде его и его группы через Германию на манер Ленина, но вовремя спохватился. Домогательства эти были так настойчивы, что я не счел себя вправе уклониться от проверки. Я вызвал Бинта в генеральное консульство и допросил его о разных моментах жизни лица, которое заподозревалось товарищем по партии.
Бинт ответил: "Пораженец он, это верно, но в сношениях с немцами никогда не был заподозрен. Моральный облик его вам известен и не очень симпатичен: от него не пахнет геранью (!!!). Но он всегда был честным революционером и врагом Охраны"... Этот отзыв меня очень подкупил, тем более что тот же Бинт передал мне (уже в 1921 г.) копию своего доклада о посещении Лениным германской миссии в Берне (в дек. 1916 г.) и письма агента, обвиняющие Троцкого в связях с австрийским генеральным штабом.
Тот же Бинт вскрыл сотни шпионских псевдониомов и рассказал об их деяниях. Многое я знал, привезя с собой из Петрограда справки, составленные мною самим и данные мне А.А. Овсянниковым и Тютчевым, но многое открыл мне Бинт, особенно же то, что происходило в недрах парижской "охранки", без свидетели.
Бинт поступил на русскую службу в 1881 г. 30 лет от роду. Интересно отметить, что "благословил" его на этот шаг не кто иной, как ДантесГеккерен, убийца Пушкина. Дантес, как местный помещик, был мэром городка Зульца в Эльзасе, а отец Бинта - там же муниципальным советником. Гимны величию и могуществу императорской России услыхал Бинт в юности из уст Дантеса. В 1870-1871 гг. он был участником франко-прусской войны. 1 янв. 1878 г. он стал инспектором полиции в парижской префектуре полиции.
В 1881 г., в мае месяце, по просьбе К.П. Победоносцева секретарь российского посольства М.Н. Муравьев [ *1 ] пригласил Бинта на службу в парижское бюро тайной полиции "Священной Дружины". Бинт спросил совета Дантеса, и тот горячо порекомендовал ему согласиться.
При Рачковском Бинт стал доверенным лицом и главой наружных агентов-иностранцев. Ту же роль играл он и при последующих начальниках Агентуры, а в 1913 г. стал директором якобы частного розыскного бюро Бинта и Самбона. [ *2 ]
[ *1 ] Будущий восприемник во св. крещении провокатора Геккельмана (он же Гартинг), будущий министр иностр. дел.
[ *2 ] Это бюро рассылало агентов для наружного наблюдения за русскими во Франции. Ему были подчинены агенты-иностранцы в Германии, Англии, Швейцарии, Австрии, Италии и т.д. Но с докладами к "шефу" Бинт ходил не в генеральное консульство, а на конспиративную квартиру.
Бинт был довереннейшим лицом у Рачковского. Ради "шефа" он пошел на преступление (разгром типографии), да еще на швейцарской территории, рискуя серьезным наказанием. Он первый ввел калькирование писем на непонятном языке, усовершенствовал подкуп консьержек и почтальонов, что тоже не одобрялось нигде местными законами. Он помогал Геккельману в деле с динамитом, а затем пытался устроить Kidnapping Бурцеву. Он уплачивал деньги "секретным сотрудникам" из рук в руки (гонорар за их работу). Он охранял высоких особ (Александра III, имп. Марию, имп. Николая II, министров и т.п.) и был им известен.
Среди других тайных деяний шефа он принял участие и в создании "Сионских протоколов". Упомянул он об этом факте в 1917 г. мимоходом, перечисляя множество других "фальшивок".
В 1921 г. Бинт уточнил свои рассказы о документе, доказывавшем, что в 1905 г. Рачковский хотел продолжить и углубить работу по сочинению "протоколов". На этот раз и Департамент полиции, и Заграничная Агентура, и другие лица приняли участие в деле.
По словам Бинта, в это время Рачковский находился в Петербурге, равно как и Манасевич-Мануйлов. Рачковский был "главным шефом на Фонтанке". Он прислал в Париж приказ местному "шефу Охраны". Тот вызвал Бинта к себе и приказал ехать немедленно в Германию, особенно же во Франкфурт-на-Майне, где есть магазины и букинисты, специально торгующие т.н. Judaica. Разыскать и срочно доставить в Париж нижеследующие издания (привожу текст по-русски):
<Старую книгу, содержащую сведения о ритуальных убийствах у евреев и носящую общин заголовок "Kaballa Babel".
Эта книга в двух различных частях.
Первая часть - "Geffer Tchetserach" (потом Бинт поправил сверх строки: "Gepher Ieteiera") седьмого века, коей автор есть Исаак Лурье, который написал ее и опубликовал (avait fait paraitre) в XVI веке, а именно:
А. В первом издании в Зальцбурге в 1577 году. и В. Во втором издании во Франкфурте н/М. в 1584 году, и это последнее издание под заглавием "Gaballa de nudata Rossen Roth-a".
Вторая часть - "Gocher" (потом Бинт исправил: "Goher"), ее содержание (зачеркнуто), ее автор есть Моисей Д...лио, из Италии.
Первая редакция этой части появилась в XIII веке.
В 1880 г. в Пржемышле - Австрия - сделали переиздание этой последней части...>
На том же листке, на обороте, приписаны рукой же Бинта карандашом, по-видимому, адреса букинистов во Франкфурте-на-Майне:
"Strusszeil 78, - Zucher Hochst. 3. - Kaufmann bernerst. 33 (?) 66-70", и чужой рукой более точные заглавия:
"Sepher Letsiera - Sohar".
Хотя запись приказа была без даты и писана не рукой кого-либо из начальников Агентуры, тем не менее эта бумага подтверждала слова Бинта, что Департамент полиции во время управления им Рачковского подготовлял в секрете какое-то противоеврейское произведение.
По показанию Бинта, книги эти требовались крайне срочно. Он немедленно отправился во Франкфурт-на-Майне к еврейским букинистам, которые сказали, что книги эти крайне редки и надо их искать.
Ему снова пришлось вернуться во Франкфурт с приказом не жалеть никаких денег и купить книги во что бы то ни стало. Ему объяснили, что книги эти не "Kappelle" н не "Kabella de nudata", a "Gabbala denudata", т.е. "разоблаченная каббала".
На этот раз книжный магазин Франтц достал ему нужные книги: одну за 2000-3000 золот. франков, а другую in 16o, маленькую книгу, за 800 зол. франков. Прочитать книги он не мог - латынь и еврейский. Не успел он в Париже с вокзала привезти их к шефу, как тот приказал заклеить эти тяжелые книги в конверты н послать их заказными письмами в Петербург Рачковскому, Фонтанка N16 (адрес Департамента полиции).
Бинт принес по обыкновению отдавать пакеты в почтовое отделение на ул. Гренель, недалеко от русского посольства. Почтовые чиновники смеялись и отказывались брать пакеты, уговаривая Бинта послать бандеролью, правильно объясняя, что это дешевле. Но приказ начальства был категоричен, и он уплатил по многу франков за каждый пакет. Книг было послано две штуки.
Я много раз переспрашивал Бинта, и каждый раз он говорил, что Рачковский был в Петербурге, что он прислал "приказ" парижскому шефу и что пакеты были посланы Рачковскому в Департамент полиции.
Между тем Рачковский, проведший годы изгнания своего со службы в Варшаве и в Брюсселе (ему было воспрещено его врагом, министром внутр. дел Плеве показываться в Петербурге или в Париже под страхом высылки в Сибирь), после смерти Плеве снова вернулся на службу и оказался в Петербурге.
Призвал его на службу товарищ министра внутр. дел и Петербургский генерал-губернатор Д.Ф. Тренов. 27 июля 1905 г. Рачковский был назначен вице-директором Департамента полиции, заведующим - на правах директора - политической частью. За время своего директорства он прославился тремя делами. Он выписал из Парижа Гапона, этого зарвавшегося агента-провокатора, который после 9 января 1905 г. изображал из себя политического эмигранта, и поручил ему "заагентурить" с.-р. Рутенберга. Эта попытка овладеть одним из вождей революционного движения кончилась убийством Гапона.
Засим с помощью жандарм. офицера Комиссарова осенью 1905 г. в здании Департамента полиции втайне от начальства и чиновников Департамента Рачковский организовал печатание погромных листков, которые распространялись в Петербурге через доктора Дубровина, в Москве через Грингмута, в Вильно через Шкотта. [ *1 ]
Я полагаю, что выписка Рачковским книг, упомянутых в записке Бинта, относится к эпохе пребывания Рачковского во главе Департамента (формально его начальником был директор Департамента Гарин). Повидимому, замышлялось продолжение "протоколов", благо что перед этим Нилус как раз опубликовал первоначальный текст во втором издании книги своей "Великое в малом" (1905).
По словам Бинта, в это время, как рассказывал ему его старый сослуживец В. Миловский, "Мануйлов много писал в Петербурге" (т.е. для Рачковского и для "протоколов"). "Друг Мануйлова" перевел (для Рачковского) четыре (еврейские) книги.
[ *1 ] Уже во время первой Государственной Думы, 14 июня 1906 г., быв. директор Департамента полиции А.А. Лопухин послал письмо мин. вн. дел Столыпину с сообщением об этом факте, а 18 июня 1906 г. в заседании Думы член ее, быв. товарищ мин. вн. дел кн. Урусов подтвердил эти сведения и привел слова Комиссарова: "Погром устроим какой угодно, угодно - на 10 чел., угодно - на 10 000 чел." (т.е. убийством соответственного числа людей).
Очевидно, закончить продолжение "протоколов" Рачковскому не удалось.
Когда я занялся (в 1921 г.) проверкой и распутыванием сведений Бинта, я получил от В.Л. Бурцева чрезвычайно интересный совет, показывающий, какой это блестящий и живой журналист. Он сказал:
<Если Головинский работал над составлением "протоколов" в Национальной Библиотеке, нельзя ли установить, какие именно книги по вопросу о евреях брал он там для чтения в течение известного периода.
Если Головинский пользовался библиотечным экземпляром книги Жоли, то не оставил ли он на нем (хотя это и запрещено) пометок "от сих до сих". Совпадение ряда отчеркиваний в экземпляре Библиотеки с цитатами из книги Жоли, вскрытыми теперь корреспондентом "Таймса" и Я.Л. Делевским, сразу подтвердило бы, что именно в Национальной библиотеке совершилась работа составления подлога>.
К сожалению, мне не удалось установить, что читал Головинский около 1900 года. [ *1 ] Попутно я установил, что Головинский писал не очень много, но что "перо" у него было живое.
[ *1 ] Б.И. Николаевскому в Берлине подобная же работа о книгах, читанных Лениным, удалась вполне.
Перу этого Головинского принадлежат, между прочим, "История финского народа" (С.-Петербург, 1901), написанная им в сотрудничестве с Н.К. Ядрышевым и представляющая собой простую компиляцию книги Шюбергсона, вышедшей по-шведски; статьи в "Вестнике всемирной истории" ("Столетие Государственного Совета. 1801-1901" и др.).
Главным трудом Головинского, которым продолжают пользоваться и до сих пор, был "Новый Русско-Английский и Английско-Русский Словарь", написанный им в сотрудничестве с П.М. Стадырновым в 1890-х годах и многократно переизданный фирмой Гарнье.
Что касается второго совета Бурцева, то и в 1921, и в 1934 году я имел возможность просмотреть все экземпляры книги Жоли, кроме одного, и не нашел на них пометок. Но и 13 лет назад, и теперь я наткнулся на занятный факт: один экземпляр книги Жоли зачислен в Reserve и публике не выдается. Я сперва думал, что это старое распоряжение наполеоновской цензуры, сделанное в 1864 г. (что было тогда понятно, ибо это был памфлет на имп. Наполеона III, изданный за границей). Но я не мог понять, почему этот запрет столь свято соблюдается администрацией эпохи III Республики.
Чиновник читального зала, у которого я просил разрешения лишь перелистать этот экземпляр, с некоторой запальчивостью мне ответил, что эта книга не будет выдана даже для обозрения, не только для занятий.
На мое равнодушное замечание, что я подам прошение директору и тот разрешит, чиновник воскликнул: "Нет! И директор не может разрешить без согласия особой комиссии, а она этого разрешения не даст" (?!)...
Интересно знать, что это за экземпляр книги Жоли, который так усиленно скрывает не только от публики, но и от исследователей администрация библиотеки?!
Что касается "Сионского документа" Бинта, то я приобрел его у него еще в 1921 году. Копию его он мне обещал дать вскоре, а затем найти и оригинал, через некоторое время он признался со смущением, что он так запрятал документ, что и сам найти его не может. Но обещал, что доставит его мне, как только достанет и найдет.
В апреле 1929 г. он умер, и я дал вдове его денег для поездки в Эльзас, в Зульц, за остатками архива Бинта. Разбирая привезенные вдовой бумаги, я случайно надавил переплет большого регистрационного журнала, и из переплета его выпал листок, которого я был номинальным собственником в течение восьми лет.
Этим временем, в 1926 году, была сделана даже попытка отнять у меня право собственности на этот таинственный листок, которого и я сам до 1929 года не видал. [ *1 ]
[ *1 ] Из-за его отсутствия я не мог закончить серию статей, начатую в 1921 г. в "Последних новостях" и "Еврейской трибуне" и посвященную "подлогам Рачковского".
Осенью 1926 г. Бинт предложил мне купить у него за ничтожную сумму его архив, находившийся в Париже. Я не счел себя вправе сделать это за свой счет, так как с 1924 года был представителем в Париже Русского заграничного исторического архива в Праге вместе с О.С. Минором. Последнему я неоднократно рассказывал о "Сионском документе", который с 1921 г. мне должен Бинт. Узнавши, что Бинт предлагает мне все документы, а я направляю его с его предложением в Архив, О.С. решил, что мы не только купим у Бинта его бумаги для Праги, но и "Сионский документ" будет у него вырван, но не для меня, а для Архива. О последнем он мне, однако, не сказал, а в Прагу написал весьма конфиденциально другу своему, директору Архива В.Я. Гуревичу.
Перед подписанием запродажной Бинт попросил внести в нее его оговорку, что в 1921 г. он продал часть бумаг Бурцеву и мне и даже не додал мне один документ.
- Ну, что вы! - добродушно сказал ему О.С. - Кто же потребует у вас для себя однажды проданное другим.
После подписи документа всеми нами троими (О.С. и я - за Архив, Бинт - за себя) старик (О.С. Минор) сказал Бинту: Ну, а теперь, мосье Бинт, пожалуйте сюда ваш "Сионский документ".
- Зачем?
- А вы только что подписались, что продали Архиву все бумаги, касающиеся Охраны, находящиеся в вашей парижской квартире. - И старик радостно улыбнулся, думая, что против его юридического приема ничто не устоит.
Бинт ответил резкостью. Я заметил, что архив мы сейчас примем и вопрос о праве собственности на чужое имущество решит уже сам пражский Архив.
И действительно, месяца через два Исторический архив уведомил меня, что он не имеет никаких прав на документ и не поддерживает притязаний О.С. Минора. Мое голое право на документ было еще раз признано, но Бинт никак не мог найти его ни в Париже, ни в Эльзасе. И только в 1929 г. оригинал дошел до меня, и я мог написать в Прагу, что немедленно по использовании его мной в печати я подарю оригинал "Сионского документа" Историческому архиву.
Каково же значение этого документа? Я нашел в Национальной библиотеке в Париже книги, которые было приказано купить Бинту.
Значение их могут оценить лишь специалисты. Я указал редакции этого сборника точные их шифры и названия. Отыскание их было облегчено тем, что в записке Бинта указано было имя комментатора их в XVII веке - Knorr von Rosenroth. По-видимому, из них не было взято ничего для текста "Протоколов" в редакции Нилуса и в редакции Бутми. Но, быть может, в них содержатся материалы, которые Рачковский... для продолжения "Протоколов" (что-нибудь о притязании евреев на господство над миром или об употреблении христианской крови).
Какова была роль Манасевича-Мануйлова в вопросе о "Сионских протоколах" в 1905 году? И его "друга", переводившего в 1905 г. (Бинт был категоричен в этом отношении) для Рачковского древнееврейские тексты?
Тем, кто упрекнет меня, что я в 1921 г. не исследовал вопрос о "Сионских протоколах" до конца, я отвечаю: Архив заграничной агентуры был запечатан в 1918 г. Маклаковым, имевшим на то свои основания.
По его мнению, он должен был остаться запечатанным и в 1918 году.
Когда я беседовал с Бинтом, интерес к "Протоколам" стал падать. Всем казалось, что разоблачения "Таймса", Радзивилл, Херблет, Шайла, отчасти и мои прикончили эту клевету на евреев. Я же вел свою журнальную анкету, за свой личный счет покупая документы, без поддержки к.-л. организации или газеты.
...Не был ли автором "Протоколов" сам Нилус? - заключение. Считаю своим долгом упомянуть о двух лицах, которые говорили мне о возможности такого положения, при котором необходимо было бы или свести до минимума, или же вовсе отвергнуть участие Рачковского в создании "Сионских протоколов". Первым был известный русский парламентарий Федор Измаилович Родичев, умерший в Лозанне в 1933 году. [ *1 ]
[ *1 ] Масон Родичев был членом Государственной Думы всех четырех созывов (1906-1917) и членом Всероссийского Учредительного Собрания (примечание мое. - О.П.).
В 1921 году я мельком встретил его в Париже и спросил его, не известно ли ему, кто был автором Сионских протоколов?
- Автором этой грубой подделки, - ответил Родичев, - был С.А. Нилус. Он же и пустил "Протоколы" в обращение. Кроме "Протоколов", Нилус является автором и другой не менее грубой подделки, а именно "Предсказаний Серафима Саровского". Этот монах, живший в первой половине XIX века, был при Николае II, в 1903 г., канонизирован Русской Православной Церковью. Имп. Николай II с семьей лично ездил в Саровскую "пустынь" на церковные торжества по этому поводу. Бывший в эту эпоху директором Департамента полиции Министерства внутренних дел А.А. Лопухин рассказывал Ф.И. Родичеву в 1906 году, что, когда Николай II собирался ехать в Сарово, то от Плеве, министра внутр. дел, пришла к Лопухину телеграмма с приказом прислать в Москву, где находился царь, с особым курьером предсказания Серафима Саровского, хранящиеся в архиве Департамента Полиции. В последнем никаких сведений о святом не оказалось, о чем и телеграфировали в Москву. Оттуда пришла новая телеграмма: искать нужно не в архиве Департамента полиции (основанном в 1880 году), а в архиве Третьего Отделения Собственной Его Величества Канцелярии.
Там и нашли под 1844 годом запись предсказания Серафима Саровского, якобы сделанную симбирским помещиком Мотовиловым. Запись эта была отправлена с курьером царю... В "Предсказаниях" будто бы говорилось о победоносной войне с Японией и о подписании мира в Токио. Прочтя эти "предсказания", имп. Николаи II подписал указ о назначении статс-секретарем Безобразова (6/19 мая 1903 г.) и окончательно связал себя с компанией "авантюристов реки Ялу".
Какие основания были у Ф.И. Родичева утверждать, что автором обоих подлогов был Нилус, я не знаю. Он добавил тогда же, что один из этапов пересылки обеих подделок был Берлин. Когда я говорил с Родичевым, интерес к "Протоколам" шел на убыль, с ним я вскоре же не увиделся и остался при изложенных выше отрывочных замечаниях.
Второе лицо, говорившее мне, что автором "Протоколов" был сам С.А. Нилус, был жандармский генерал А.И. Спиридович в 1934 году. Как и все, с кем я говорил о "Протоколах", ген. Спиридович считал "Протоколы" грубой подделкой, но отклонял мысль об участии П.И. Рачковского в создании "Протоколов". Он ссылался и на то, что такой мистический вздор мог придумать только такой маньяк и мистик, как Нилус, а не Рачковский, мысливший реально. По словам ген. Спиридовича, сын Рачковского, Андрей Петрович, в декабре 1905 года с захватывающим интересом читал "Сионские протоколы", изданные Ннлусом. Отец (П.И. Рачковский) заглянул через плечо сына н спросил, что за книгу он читает. Тот сказал. П.И. Рачковский взял "Протоколы", внимательно прочитал несколько страниц и вернул книгу, не сделавши никаких замечаний.
Самому Спиридовичу Рачковский говорил как-то, что узнал о книге с удивлением.
Что касается антиеврейских книг, найденных по приказанию из Петербурга Бинтом во Франкфурте, то ген. Спиридович полагал, что эти книги были выписаны Департаментом полиции уже в эпоху дела Бейлиса, когда заведующим Заграничной Агентурой Департамента полиции был уже А.А. Красильников. По словам ген. Спиридовича, Департамент полиции прилагал все усилия, чтобы доказать, что убийство мальчика Ющинского в Киеве было совершено не ворами, боявшимися разоблачений со стороны Ющинского, а евреями, и именно с ритуальной целью; Департамент хотел снабдить и снабдил прокуратуру в Киеве и антиеврейских экспертов всей антиеврейской литературой, какую только мог найти. Этим, по мнению ген. Спиридовича, объясняется та спешность, готовность затратить любые деньги, лишь бы нужные обвинению книги были присланы в Петербург, которые были проявлены Департаментом полиции.
Я считаю интересным признание ген. Спиридовича, что Департамент полиции организовывал дело Бейлиса, подбирая доказательства, что ритуальные убийства всегда существовали, покупая за бешеные деньги и за народный счет антиеврейскую литературу и снабжая ею экспертов и прокуратуру.
Но я должен отметить два обстоятельства, опровергающие предположения ген. Спиридовича. Во-первых, дело Бейлиса исследовано ныне А.С. Тагером по данным архивов Департамента полиции, Министерства юстиции, Киевского окружного суда и т.д. Результаты исследования опубликованы в 1933 г. (А.С. Тагер "Царская Россия и дело Бейлиса", Госуд. издат., 1933). Тагер всюду искал, и не без успеха, доказательства того, что десятки лиц из административного и судебного ведомства знали правду о деле Бейлиса и способствовали сокрытию ее. Видную роль сыграл в этом сокрытии истины и Департамент полиции. Несомненно, что Тагер не умолчал бы о таком важном факте, как срочная выписка за любые деньги книг через Заграничную Агентуру Департамента полиции. Между тем об этом факте у Тагера нет ни слова.
С другой стороны, после смерти Бинта в 1929 г. вдова его доставила мне письмо А.А. Красильникова, полученное се мужем в январе 1925 года и оставленное Бинтом без ответа. Вот что писал последний начальник Заграничной Агентуры своему бывшему подчиненному:
"Париж, 9-й арр., 3 янв. 1925 г. Дорогой мосье Анри. Ваше молчание заставляет меня думать, что я не буду иметь вскоре удовольствия видеть Вас, и обращаюсь к Вам за маленькой справкой.
Могли бы Вы припомнить и любезно сказать мне, как называлась та старая еврейская книга, которую Вы были уполномочены разыскать и которую Вам удалось найти во Франкфурте. К какому году относится это приобретение?
Большое спасибо заранее, и я надеюсь, что этот новый год, в котором я желаю Вам счастья, не пройдет без того, чтобы я имел удовольствие повидать Вас, что зависит лишь от Вас, и в тот день, когда Вам заблагорассудится, Ваш А. Красильников".
Если бы заказ Департамента шел через самого Красильникова, то он помнил бы сам и эпоху его, и то, что выписаны были книги, а не книга и т.д. Запрос Красильникова объясняется тем, что в 1924 году я настойчиво напоминал Бинту о необходимости доставить наконец мне приобретенную мной у него еще в 1921 г. бумагу с поручением ехать именно во Франкфурт н приобрести там определенные книги. [ *1 ] Бинт рассказал об этом документе Красильникову, жившему то в Париже, то в Брюсселе, а тот - ген. Спиридовичу. По словам последнего, он просил Красильникова узнать, что это за книги требовались в Департамент и в какую эпоху. Ген. Спиридович подтвердил мне, что Красильников не получил от Бинта интересовавшей его справки.
[ *1 ] Листок с записанным поручением Бинт, как сказано выше, вложил в переплет тетради и не мог найти сам до самой своей смерти.
Между тем Бинт показал мне в 1917 г. и подтвердил в 1921 году, что книги затребованы были Департаментом в эпоху, когда Рачковский управлял им, и что книги были отправлены "Рачковскому в Петербург". Поэтому я продолжаю думать, что Рачковский за счет Департамента выписывал книги, которые он считал антиеврейскими, или для погромных прокламаций, или, как говорил Бинт, для подготовки нового, расширенного и дополненного текста "Протоколов".
Возвращаюсь на момент к вопросу о Нилусе. Ген. Спиридович сказал мне, что Нилус вовсе не был полупомешанным, но добросовестно заблуждающимся мистиком. Подлоги его имели определенную практическую цель. Всем (?) известны его поступки по отношению к семье Гончаровых, в которой он был так сердечно принят. У них в бибилиотеке нашел Нилус и присвоил себе книги, легшие в основу "Протоколов". Ген. Спиридович не объяснил мне, кто такие Гончаровы. По-видимому, это семья сестры его жены, урожд. Озеровой, которая была замужем за Гончаровым.
На мой вопрос, мог ли бы и желал ли бы ген. Спиридович явиться на суд по вопросу о "Протоколах" или же не написал ли бы он статью о том, что ему известно о "Протоколах", он ответил, что ни являться на суд, ни писать по этому поводу он не желает; сообщает же мне отрывочные сведения, предоставляя мне принять их во внимание при писании моей статьи, так как сам он не предполагает писать когда-либо на эту тему. Равным образом, ген. Спиридович любезно обещал мне сообщить мне все, что он найдет в архиве П.И. Рачковского по делу о "Протоколах", если там что-либо о них сохранилось.
Считаю уместным сказать, что на меня все, что я слыхал о Нилусе, и все, что я читал из его произведений, произвело впечатление, что С.А. Нилус был искренним фанатиком, стоявшим на границе безумия, но не фальсификатором. Печатая в 1905 г. "Протоколы", он дал им подзаголовок: "Антихрист как близкая политическая возможность" - и видел в них "разгадку великой мировой тайны".
Лица, пережившие великую российскую революцию, не могут без волнения читать, что еще в 1909 г. Нилус писал в своем дневнике: "Наступает время, пред которым бледнеет Пугачевщина и Разинщина". [ *1 ] Нилус был, несомненно, один из тех немногочисленных современников, вроде А.А. Блока, которые чувствовали приближающуюся бурю и кричали о ней, когда большинство ничего не предвидело и не предчувствовало. В начале 1909 г. он записывал: "Мой ум и сердце отказываются смотреть иначе на все мировые современные нашему веку события, как с точки зрения современного исполнения пророчеств Священного Писания, и в частности апокалипсических" (там же. С.9). В том же дневнике Нилус с доверием записывает содержание явно фальшивой якобы еврейской прокламации, будто бы выпущенной в 1909 г. в Сибири (там же. С.272). Не менее доверчиво воспринял он и "Протоколы", сразу "объяснявшие" ему все события как результат воздействия на мир злой и таинственной коллективной воли.
[ *1 ] "На берегу Божией реки". Записки православного. Сергея Нилуса. Сергиев Посад. Типография Свято-Троицкой Сергиевской Лавры, 1916. С.109.
Нет! Нилус не мог быть создателем грандиозной фальсификации. Рачковский - другое дело!
Меньше всего сказал я в этой статье о фактическом исполнителе заданий Рачковского - о М.В. Головинском. Но этот компилятор, довольно грубо склеивший обрывки цитат из французского памфлета 1860-х гг., и не столь важен. Гораздо важнее его преступный заказчик и вдохновитель - провокатор, предатель и фальсификатор Рачковский. Его личность я постарался осветить в общих чертах. [ *1 ]
Глава 42
Ложные показания Б.И. Николаевского. - Обвинения в адрес русской полиции. - Отсутствие подтверждающих документов и фактов.
Отвечая на вопрос Бернского суда о происхождении Сионских протоколов, Б.И. Николаевский заявил, что <сколь ни различны варианты происхождения и составления "Протоколов", общее у них одно - все они упираются в русскую тайную полицию и ее агентов>. [ *2 ]
[ *1 ] АГИ. Фонд Б.И. Николаевского.
[ *2 ] Бурцев В.Л. Указ. соч. С.308.
Выступая с таким заявлением, Николаевский давал ложное показание. Ни в одной части экспертизы Николаевского, переданной в суд, не содержится ни одного документа или исторического факта, подтверждающего его свидетельства на суде. Более того, как мы увидим ниже из его переписки с Верой Кон, Николаевский никогда не верил в то, что Сионские протоколы были сфабрикованы генералом Рачковским. К этим выводам он пришел еще в 1919-1921 годах, когда возглавлял Историко-революционный архив в Москве и имел возможность изучать любые документы Департамента полиции. Сознательно за деньги пойдя на сотрудничество с иудейскими организаторами Бернского процесса и согласившись поддерживать фальсифицированную ими версию происхождения Сионских протоколов, Николаевский, как и Бурцев, совершил прямой подлог и тем самым серьезно запятнал свое имя честного историка.
Показания Б.И. Николаевского на Бернском процессе.
<В своем оригинале "Протоколы", как свидетельствуют их издатели, были написаны на французском языке. Но этот французский текст до нас не дошел. Все без исключения издания "Протоколов", появившиеся в Западной Европе и в Америке, представляют собой более или менее точные переводы с русского. Варианты, имеющиеся в этих переводах, могут представить значительный интерес для историка новейшей стадии антисемитского движения, так как оттенки и добавления, внесенные в "Протоколы" при этих переводах, могут дать хорошие иллюстрации, так сказать, добавочной недобросовестности при использовании "Протоколов". Но для истории самих "Протоколов", их текста и их происхождения все эти переводы интереса не представляют. Единственным доступным в настоящее время исследователю первоисточником является русский текст "Протоколов".
Но этот текст нам известен в нескольких вариантах. До сих пор таковых было известно два, они носили названия по именам лиц, их опубликовавших, - "текст Нилуса" и "текст Бутми". В настоящее время к этим текстам можно прибавить еще третий, о котором подробнее будет рассказано ниже.
Наиболее распространенным является текст Нилуса. Он лег в основу всех русских зарубежных изданий "Протоколов"; с него сделаны почти все переводы "Протоколов" на другие языки. До сих пор полагали, что Нилус вообще был первым человеком, придавшим гласности эти "Протоколы". Это последнее мнение ошибочно.
В литературе распространено утверждение, что "Протоколы" впервые были напечатаны Нилусом в 1902 г. (см. Делевский. С.13). Это утверждение основано на ошибке. В 1902 г. действительно появилось первое издание книги Нилуса "Великое в малом", но в этом издании "Протоколы" напечатаны не были. Впервые Нилус ввел их только во второе издание этой своей книги, которая вышла в свет в самом конце 1905 г. (разрешение на их печатание Московский Цензурный Комитет дал на своем заседании 28 сентября 1905 г.). Точное заглавие этого издания: "Великое в малом и антихрист как близкая политическая возможность. Записки православного". Изд. второе, исправленное и дополненное. Царское Село, типография Царскосельского Комитета Красного Креста, 1905 г.
Оба последующих издания этой книги, выпущенные автором в 1911 [ *1 ] и 1917 гг. [ *2 ], также содержат в себе "Протоколы", оба они напечатаны в Сергиевском Посаде, в типографии Троице-Сергиевской Лавры.
Еще более значительные неточности имеются в литературе относительно времени публикации второго текста "Протоколов", известного под названием текста Бутми. Действительная же история публикации этого текста такова.
Впервые этот текст со значительными, правда, сокращениями был напечатан в номере газеты "Знамя" (Петербург), начиная от 28 августа и до 7 сентября 1903 г., под заглавием "Программа завоевания мира евреями".
[ *1 ] Под заглавием "Великое в малом. Близ грядущий антихрист и царство диавола на земле" (здесь и далее до конца публикации документа примечания сделаны Б.И. Николаевским. - О.П.).
[ *2 ] Под заглавием <"Близ есть при дверех". О том, чему не желают верить и что так близко. Посвящается малому стаду Христову>, 4-е изд. книги "Близ грядущий антихрист и царство диавола на земле", переделанное и значительно дополненное позднейшими исследованиями и наблюдениями.
Редактором этой газеты был небезызвестный П.А. Крушеван - самый крупный в те годы публицист антисемитского лагеря и вдохновитель кишиневского погрома 1903 года.
Бутми к этой публикации никакого отношения не имел. К этому выводу приводят следующие соображения: "Протоколы" напечатаны в "Знамени" с небольшим редакционным предисловием и с несколькими "примечаниями переводчика". Замечания редакционного предисловия не совпадают с теми замечаниями, которые потом высказывал Бутми за своим именем. Перевод сделан также не Бутми: это с несомненностью следует из того факта, что позднее, перепечатывая "Протоколы" в этой редакции с теми же "примечаниями переводчика", Бутми полемизировал с последним (по вопросу о причастности сионистов к заговору "Сионских мудрецов" - см.: Бутми. "Враги рода человеческого", 1906 г., С. 74 и 87). Наконец, сам Бутми, упоминая в одной из своих брошюр (она вышла до издания им "Протоколов" под своим именем) о публикации газеты "Знамя", говорит о ней таким тоном, каким не говорят о своей собственной публикации:
"Иудеи в своих тайных протоколах, которые были напечатаны в газете _Знамя_ в 1903 г., мечтают о восстановлении сильной власти в руках царя из дома Давида" (Г. Бутми. "Россия на распутье. Кабала или свобода?" Петербург, 1906 г. 8-е издание. С.34).
По всем этим соображениям вошедшее в литературу название "текст Бутми" приходится признать неправильным; поскольку действительное имя публикатора-переводчика остается неизвестным, постольку этот текст "Протоколов" всего правильнее будет назвать по имени редактора газеты, его впервые опубликовавшего, - текстом Крушевана.
Текст "Протоколов" из газеты "Знамя" в декабре 1905 г. был перепечатан без каких бы то ни было изменений и дополнений в отдельной брошюре под заглавием "Корень наших бедствий", 1905 г. Петербург. (Дозволено цензурой. С.-Петербург, 13 декабря 1905 г. Типография штаба войск Гвардии и С.-Петербургского военного округа). Подзаголовок брошюры гласит: "Где корень современной неурядицы в социальном строе Европы вообще и России в частности. Выдержки из древних и современных протоколов Сионских мудрецов Всемирного Общества Франкмасонов". На этой брошюре не стоят имена ни автора, ни издателя. Но справкой в результате поисков в архиве Петерб. Цензурн. Комитета удалось выяснить, что к этому изданию был причастен штаб войск гвардии: в списках цензурного комитета под 9 декабря ст. ст. 1905 г. значится поступление для просмотра рукописи брошюры "Корень наших зол" от штаба войск гвардии. Это указание в высшей степени важно для истории распространения "Протоколов", и мы к нему еще вернемся. Здесь же отметим, что командующим войсками гвардии и Петербургского военного округа в декабре 1905 г. был вел. кн. Николай Николаевич (позднее верховный главнокомандующий), начальником его штаба - ген.-лейт. Брилевич, генерал-квартирмейстером штаба состоял очень близкий тогда к великому князю ген.-адм. Г.А. Раух.
В следующем, 1906 г. эти "Протоколы" были перепечатаны в брошюре Г.В. Бутми "Враги рода человеческого" (издана в серии брошюр этого последнего, объединенной под общим заглавием "Обличительные речи" и посвященной Союзу Русского Народа).
Брошюра эта вышла в нескольких изданиях, причем первого издания, несмотря на все поиски в библиотеках Москвы, найти не удалось. Самое раннее из найденных изданий помечено как "издание второе". Предисловие к нему датировано "Петербург, 5 декабря 1905 г."
Публикация текста Крушевана, таким образом, больше чем на два года предшествует публикации "текста Нилуса". Но и она не является наиболее ранней публикацией "Протоколов". В собрании редких книг Московской Публичной Библиотеки имени Ленина (бывш. Румянцевская) хранится еще одно издание "Протоколов", относящееся, судя по всему, ко времени еще более раннему. Это издание размножено литографическим путем и носит название "Древние и современные протоколы собраний Сионских Мудрецов", т.е. само название, которое стоит в подзаголовке брошюры "Корень наших бед". Никаких пометок ни о времени, ни о месте издания, ни о наличности издателей на брошюре не имеется; "Протоколы" напечатаны без каких бы то ни было предисловия, комментариев и послесловия. Особо следует подчеркнуть, что на обложке написано славянской вязью, которая, как известно, была обычна при печатании и переписке церковных книг. Текст переписан от руки - двумя или тремя почерками. В Московскую Библиотеку книга эта поступила из одного частного собрания, конфискованного в годы революции, - из собрания Пашуканиса.
В нашем распоряжении, к сожалению, не имеется полного текста этого последнего издания "Протоколов". Но и те отдельные страницы, которые в нашем распоряжении имеются, позволяют утверждать, что в этом издании мы имеем дело с третьим текстом, отличным от перечисленных выше двух остальных, и что этот третий текст является из всех текстов наиболее ранним: все, что есть в этом тексте, имеется и в двух остальных, хотя и со значительными стилистическими изменениями; наоборот, тех вставок, которыми отличаются друг от друга тексты Нилуса и Крушевана, в новонайденном тексте не имеется. По стилю последний текст ближе к тексту Нилуса. Последний, несомненно, в своей публикации опирается на новонайденный третий текст, но не только стилистически его выправил, но и вносил определенные дополнения. Текст Крушевана более значительно отличается по стилю от литографированного издания. Если нельзя сказать, что он является новым переводом "Протоколов", то во всяком случае он представляет собой совсем новую редакцию перевода; равным образом дополнения в тексте Крушевана еще более значительны, чем в тексте Нилуса.
Оставляя сейчас в стороне вопрос о времени издания новонайденного текста и о лицах, к этому изданию причастных, с полной уверенностью можно принять это новонайденное издание (ниже мы его будем называть литографированным) за наиболее раннее из всех нам известных.
Тогда получится следующая хронологическая шкала первых публикаций "Протоколов":
1. Литографированное издание.
2. Первая сокращенная публикация "текста Крушевана" в газете "Знамя" за август-сентябрь 1903 г.
3. Первая публикация текста Нилуса во 2-м изд. его книги "Великое в малом", октябрь или ноябрь 1905 г.
4. Перепечатка текста Крушевана в анонимной брошюре "Корень наших зол", выпущенной в декабре 1905 г. в Петербурге при содействии штаба войск гвардии.
5. Перепечатка текста Крушевана в брошюре Бутми "Враги рода человеческого" в 1906 г.
Сообщение издателей "Протоколов" о происхождении последних.
Издатели "Протоколов" крайне скупы на указания о том, как эти "Протоколы" попали к ним в руки и каково их происхождение вообще. Тем более важно собрать и сопоставить эти указания.
Литографированное издание вообще не содержит ни предисловия, ни комментариев. Только в конце стоят две строки пояснений: "Подписали Сионские представители 33 ст. Эти отчеты выхвачены из целой книги Протоколов".
О каких "представителях" идет речь, где хранится книга "Протоколов" и каким путем выдержки из нее попали в их руки, лица, выпустившие литографированное издание, молчат.
Несколько больше указаний дает газета "Знамя". "Протоколы" в ней сопровождаются комментариями анонимного "переводчика", который сообщает: "Изложенные протоколы написаны сионскими представителями (не смешивать с представителями сионистского движения) и выхвачены из целой книги протоколов, все содержание которой переписать не удалось по случаю краткости времени, данного на прочтение переводчику этих протоколов. К ним было приложено небольшое прибавление и план завоевания мира евреями мирным путем. Этот рисунок и протоколы добыты из тайных хранилищ сионской главной канцелярии, ныне находящейся на французской территории" ("Знамя" от 7 сент. 1903 г.).
Из этих строк следует:
1. Что "переводчик" имел в своем распоряжении, правда на короткое время, таинственную книгу "Протоколов", откуда он сделал выписки, и
2. Что этот "переводчик" точно знает, что разоблачаемых им "сионских представителей" не следует смешивать с представителями сионистского движения.
Помимо комментариев "переводчика", "Знамя", печатая "Протоколы", предпослало им редакционное предисловие. В этом предисловии заслуживают внимания два момента.
1. Прежде всего редакция настоятельно подчеркивает, что она не осведомлена о происхождении "Протоколов".
"Нам прислана, - пишет она, - рукопись, являющаяся переводом протоколов заседаний всемирного союза франмасонов и сионских мудрецов. Таково заглавие, данное рукописи переводчиком. Как, где, каким образом могли быть списаны протоколы этих заседаний во Франции, кто именно списал их, мы не знаем, но безусловно убеждены в их подлинности" ("Знамя" от 28 августа 1903 г.).
Весь вопрос о происхождении "Протоколов", таким образом, перенесен целиком в плоскость доверия, причем требуется доверие совершенно слепое к людям, которых сама редакция не знает.
2. Слабости этой позиции не может не чувствовать сама редакция, а потому при всем своем "убеждении" в подлинности "Протоколов" она заготовляет на всякий случай запасную оборонительную линию:
"Если даже допустить, - пишет она, - что Протоколы, апокрифичны, то и в этом случае они представляют исключительный интерес и огромное значение: несмотря на не совсем удачный и местами туманный перевод, они, очевидно, написаны очень умным человеком, не только хорошо знакомым с еврейским вопросом, но и глубоким наблюдателем, сумевшим в современном движении и завоевательной политике евреев уловить основания программы, которую они так неуклонно проводят в жизнь, стремясь завладеть миром и создать сверхправительство" ("Знамя" от 28 августа 1903 г.).
Т.е. редакция, печатая "Протоколы", заявляет о них: если они и подлог, то во всяком случае хорошо сделаны.
Брошюра "Корень наших бедствий" перепечатывает комментарии переводчика, но не редакционное предисловие: штаб войск гвардии, распространяя эту брошюру, не собирался сеять у читателей сомнения в ее подлинности.
Бутми, переиздавая текст "Знамени", дополнил его "предисловием", особой "Справкой об иудеях и заключительным словом", а также перепечаткой известной "Речи раввина к еврейскому народу".
В этом издании прежде всего интересно то обстоятельство, что в нем впервые появляется дата перевода, которой нет ни в "Знамени", ни в брошюре "Корень наших бедствий", текстами кот. пользовался Бутми. Нет ее также ни у Нилуса, ни в литографированном издании. Эта дата в издании Бутми повторена два раза. Прежде всего в конце текста "Протоколов" у него стоит пометка: "Перевод с французского. 1901 г. Декабря 9-го".
Далее ее повторяет Бутми и в своем предисловии: "Протоколы эти, как тайные, были добыты с большим трудом, в отрывочном виде и переведены на русский язык 9 декабря 1901 г. Почти и (?) невозможностью вторично добраться до тайных хранилищ, где они запрятаны, а потому они не могут быть подкреплены точными указаниями места, дня, месяца и года, где и когда они составлены".
С другой стороны, перепечатав полностью оговорку переводчика о несмешивании "сионских деятелей" с "сионистскими", Бутми от себя в "заключительном слове" решительно оспаривает эту оговорку.
"Переводчик, - пишет он, - напрасно в примечании своем просит не смешивать сионских мудрецов с представителями сионистского движения, т.е. сионизма, основанного доктором Герцлем в 1896 г. Сионизм Герцля примкнул к масонству в 1900 г., распространился по России и стал главным орудием в деле распространения внутренней смуты, терзающей теперь нашу Родину и разоряющей весь русский народ согласно плану сионских мудрецов" (Бутми "Враги рода человеческого", изд. 2, Птб., 1906 г., стр. 87).
Это место заключительного слова Бутми имеет большое значение, так как он был первым, кто стал утверждать тождество "сионских мудрецов" с сионистами: до него все издатели "Протоколов" (и Нилус в том числе) или не касались этого вопроса, или прямо это тождество оспаривали.
До сих пор, как мы видели, издатели "Протоколов" в вопросе о происхождении последних не дают никаких конкретных указаний, которые давали бы возможность поймать какую бы то ни было нить для дальнейшего расследования. Единственным издателем "Протоколов", в комментариях которого имеется нечто похожее на подобные конкретные указания, был С.А. Нилус. В его издании вопрос о происхождении "Протоколов" трактуется в двух местах - в заключительных замечаниях после текста "Протоколов" и в своем вступительном очерке.
Заключительные замечания в издании Нилуса являются не чем иным, как несколько измененными примечаниями "переводчика" из газеты "Знамя". По вопросу о присхождении "Протоколов" изменений два: прежде всего у Нилуса нет оговорки "переводчика" о сионистах. Вопроса о взаимоотношениях между сионистами и "сионскими мудрецами" Нилус в первых двух изданиях Протоколов (т.е. в 1905 и в 1911 гг.) совершенно не касается.
Далее, то место примечаний "переводчика", где говорилось, что выписки из книги "Протоколов" делал он сам, в издании Нилуса заменено другим: "Эти протоколы были тайно извлечены (или похищены) из целой книги протоколов. Все это и добыто моим корреспондентом из тайных хранилищ Сионской Главной Канцелярии, находящейся ныне на французской территории" ("Великое в малом", 1905 г., стр. 394).
"Переводчика", который в газете "Знамя" выступал в качестве, так сказать, самостоятельного предпринимателя, Нилус превратил в своего "корреспондента".
В этой редакции заключительные замечания перепечатаны Нилусом и в издании 1911 г. Совершенно иначе они средактированы в издании 1917 г., к которому мы вернемся ниже.
Более интересны указания, даваемые Нилусом в его вступительном очерке. В издании 1905 г. он писал:
"Нам удалось получить в свое рапоряжение от одного близкого нам человека, ныне уже почившего, рукопись, в которой с необыкновенной отчетливостью и ясностью изображены ход и развитие всемирной роковой тайны, имеющей привести отступнический мир к неизбежной для него развязке. Дана нам была эта рукопись года четыре тому назад (в 1901 г.) с удостоверением, что она представляет собой точную копию-перевод с подлинных документов, выкраденных женщиной у одного из влиятельнейших и наиболее посвященных руководителей франкмасонства, после одного из тайных заседаний посвященных во Франции, этом современном гнезде франкмасонского заговора" (стр. 321-322).
В этих строках заслуживают быть отмеченными целый ряд мест:
1. Прежде всего из них мы узнаем, что Нилус получил не французский текст выписок, а только "копию-перевод".
2. Затем мы узнаем, что "близкий" Нилусу человек, передавший ему эту "копию-перевод", к моменту издания уже умер.
3. Далее здесь впервые говорится, что похищение протоколов совершено женщиной; об этой таинственной женщине, игравшей огромную роль в истории "Протоколов", нам еще придется много говорить в дальнейшем.
4. Похищение это было совершено ею у "одного из влиятельнейших и наиболее посвященных руководителей франкмасонства".
5. Похищение совершено после заседания "посвященных", которое происходило во Франции.
6. Наконец, следует обратить внимание и на то отличие в начертании слов "франкмасоны", которое существует между "Нилусом", с одной стороны, и газетой "Знамя" и брошюрой "Корень наших бедствий", с другой: в то время как последние пишут "франмасоны", у Нилуса стоит "франкмасоны".
В издании 1911 г. к строкам о близком человеке, от которого Нилус получил "копию-перевод" "Протоколов", сделана сноска:
Тайна этого лица раскрывается только в издании 1917 г. Издание 1917 г. сильно изменено, и притом в тех обоих местах, где речь идет о происхождении "Протоколов", т.е. в заключительных замечаниях и в вводном очерке.
В этом последнем прежде всего окончательно раскрывается тайна "близкого человека". Им, оказывается, был "Чернский уездный предводитель дворянства, впоследствии Ставропольский вице-губернатор Алексей Николаевич Сухотин". Попутно даются некоторые сведения и о таинственной даме: "Я тогда уже начал работать пером своим во славу Божию, - пишет Нилус, - а с Сухотиным был дружен как с человеком моих взглядов и убеждений - крайне правым, как их теперь величают. Передавая мне рукопись, Сухотин сказал:
- Возьми ее в полное твое распоряжение, прочти, вдохновись и сделай из нее что-нибудь на пользу души христианской, а то у меня она может пролежать даром: в политическом отношении она бесполезна, ибо сделать по ней что-либо уже поздно, ну а в духовном - дело другое она в твоих руках еще кое-какой плод принесет.
Попутно Сухотин сообщил мне, что он, в свою очередь, рукопись эту получил от одной дамы, постоянно проживавшей за границей, что дама эта Чернская помещица (он называл, помнится, и фамилию, да я забыл) и что она добыла ее каким-то весьма таинственным путем (едва ли не похищением)" (стр. 87).
Другое важное дополнение-изменение, внесенное Нилусом в издание 1917 г., касается вопроса о сионизме. В первых изданиях Нилус, как мы отметили выше, этого вопроса не затрагивал. В издании 1917 г. он с настойчивостью подчеркивает, что сионисты и "сионские мудрецы" одно и то же. В соответствии с этим "заключительные замечания", которые вообще составлены совсем иначе, чем в первом издании, изменены и в местах, касающихся происхождения "Протоколов".
"Эти Протоколы, - категорически утверждает Нилус, - тайно извлечены из целой книги Протоколов, как мы теперь знаем, 1 Сионистского конгресса, бывшего в Базеле в августе 1897 года" (стр. 161).
Из вводного очерка мы узнаем, что Нилусу известны даже и подробности, а именно: "что эти Протоколы суть не что иное, как стратегический план завоевания мира под пяту богоборца Израиля, выработанный вождями еврейского народа в течение многих веков его рассеяния и доложенный совету старейшин князем изгнания Теодором Герцлем во дни 1 Сионистского конгресса в Базеле" (стр. 88-89).
Здесь, таким образом, впервые появляется на сцену версия о 1 Сионистском конгрессе, - версия, которой суждено играть большую роль в последующем использовании "Протоколов" в послевоенные годы. В связи с этим необходимо отметить, что эта тайна стала Нилусу "достоверно известной" через много лет, после того как умер тот человек, который передал Нилусу "копию-перевод" "Протоколов". Кто именно помог Нилусу раскрыть "тайну", Нилус не сообщает, но ясно, что им не могла быть таинственная "дама", само имя которой Нилусу до конца оставалось неизвестным.
Таким образом, хронологическое развертывание официально даваемой издателями "Протоколов" (речь идет только о лицах, которые могут в той или иной мере считаться первоиздателями) версии об их происхождении представляется в следующем виде:
Из литографированного издания читатель узнавал только одно - что "эти отчеты выхвачены из целой книги протоколов".
В газете "Знамя" переводчик, заявляя, что он самолично делал выписки из этой книги протоколов, настоятельно просит читателей не смешивать "сионских мудрецов" с сионистами. Редакция же этой газеты еще более настоятельно предупреждает читателей, что она никакими данными, подтверждающими подлинность "Протоколов", не располагает.
Нилус в первом издании совсем не касается вопроса о связях между сионизмом и "сионскими мудрецами" и выдвигает вопрос о таинственной даме.
Издатели "Корень наших бедствий", связанные со штабом войск гвардии, повторяют все оговорки переводчика из газеты "Знамя".
Бутми, перепечатывающий в 1906 г. текст "Знамени", впервые начинает утверждать о существовании связи между сионистами и "сионскими мудрецами".
Нилус в 1911 г. целиком стоит в рамках своей версии 1905 г.
И только в 1917 г. Нилус впервые пускает в обращение версию о Базельском Сионистском конгрессе 1897 года>. [ *1 ]
[ *1 ] АГИ. Фонд Б.И. Николаевского.
Глава 43
Переписка о Сионских протоколах. - Мнения русских людей. - <Это литературный вымысел вроде пророчеств "Бесов" Достоевского. "В Берне судили не столько евреев, сколько русских". - "Сионские протоколы гениально схватили правду о евреях". - Создание еще одной фальсифицированной версии.
Иудейские организаторы Бернского процесса предоставили своим сотрудникам широкие возможности для сбора и изучения материалов, относящихся к Сионским протоколам. Все они, особенно Николаевский и Бурцев, ведут активную переписку со многими видными деятелями старой России, пытаясь получить от них данные и документы, подтверждающие фальсифицированную версию иудейской стороны. Через третьих лиц, обманывая и интригуя, они стараются выудить информацию даже у людей, оставшихся верными Родине и Царю.
Николаевский, например, вступает в переписку со своим давним знакомым, графом Д.А. Олсуфьевым, намереваясь через него получить сведения от Н.Ф. Степанова. Бурцев связывается со старыми русскими журналистами, ранее близкими к монархическим кругам, - Колышко (Баяном) и Берниным.
Переписка эта была очень интересной, выражая различные точки зрения русских людей в отношении Сионских протоколов. Даже сомневающиеся в их подлинности говорили, что они "гениально отражают иудейский дух", саму суть еврейства.
Привожу некоторые письма из этой переписки [ *1 ].
[ *1 ] АГИ. Фонд Б.И. Николаевского.
I. Переписка Б.И. Николаевского с графом Д.А. Олсуфьевым
Б.И. Николаевский - Д.А. Олсуфьеву
<27 августа 1934 г.
Милостивый Государь Димитрий Адамович,
Я очень признателен Вам за Ваше любезное письмо, которое переслал мне А.И. Гучков, и за Вашу готовность дать мне и дальнейшие справки по интересующим меня вопросам.
Основной вопрос, который занимает меня в настоящее время, это вопрос о происхождении пресловутых "Протоколов Сионских мудрецов". Вы, конечно, с ними знакомы, равно как и с литературной полемикой, которая развернулась вокруг них. Не слышали ли Вы в свое время каких-нибудь рассказов, которые помогли бы выяснению этого запутанного вопроса? В частности, не знали ли Вы лично С.А. Нилуса, который связал свое имя с этими "Протоколами"? Не слышали ли Вы в свое время отзывов о "Протоколах" и о Нилусе от Л.А. Тихомирова, с кот. Вы, как видно из его дневников, были знакомы?
Я знаю, что Вы не принадлежали к кругам, которые лансировали эти "Протоколы". Но при Ваших обширных связях мне представляется вполне вероятным, что какие-нибудь разговоры на эту тему до Вас долетали.
В частности, меня очень интересует фигура Ф.П. Степанова, интересные сведения о кот. Вы сообщаете. Дело в том, что уже здесь, в эмиграции, он опубликовал письмо, в котором рассказывает, что он вместе с Келеповским (позднее вице-губернатор в Харькове) около 1896-1897 гг. отпечатал эти "Протоколы" в типографии моск. градоначальства. До последнего времени я считал этот рассказ простой ошибкой памяти, так как никакого издания "Протоколов", вышедшего ранее 1905 г., когда они были опубликованы почти одновременно Бутми и Нилусом, до сих пор известно не было. Однако в самое последнее время удалось выяснить, что действительно существует еще одно, более раннее литографированное издание, и это заставляет с большим доверием отнестись к рассказу Ф.П. Степанова. Я буду Вам очень благодарен, если Вы достанете адрес Степанова, и еще более благодарен, если Вы спишетесь с ним по этому вопросу. Особенно важно выяснить, от какой именно дамы он получил рукопись "Протоколов"? В своем письме ее имени он не открывает. По моим предположениям, речь может идти о небезызвестной Юстине Глинка, близкой знакомой Жюльеты Адан. Знавали ли Вы в свое время эту Ю. Глинка? Я был бы благодарен за все детали относительно ее биографии.
Не стану утруждать Вас дальнейшими вопросами, хотя их у меня имеется немало. Еще раз большое спасибо за Ваши сообщения>
Д.А. Олсуфьев - Б.И. Николаевскому
Многоуважаемый Борис Иванович!
Вы меня очень заинтересовали самим вопросом, которым Вы занялись. Действительно пора употребить все усилия, чтобы без всякой тенденциозности и страстей выяснить, насколько возможно, происхождение "Сионских Протоколов", которыми раньше в России наши "прогрессивные" партии даже не считали нужным заниматься, пренебрежительно отметая брошюру Нилуса как апокриф и подделку. Но с тех пор как в последние (эмиграционные) годы "Протоколы" проникли за границу, переведены на все языки и приобрели, можно сказать, мировую славу, то даже как апокрифом ими следует заняться. И я готов с большим удовольствием открыть и Вам по этому вопросу переписку, отвечать на все Ваши дальнейшие вопросы и буду Вам во всем, в чему могу, в этой области полезным.
Я, впрочем, знаю очень немного такого, о чем, м. б., не все знают. О какой-то "даме", привезшей эти протоколы из-за границы, я тогда еще, т.е. когда протоколы впервые появились в России (1905-1906 гг.?), определенно слышал от надежнейшего в моих глазах свидетеля: именно от моего товарища по московскому университету и... друга гр. Сергея Львовича Толстого, старшего сына Льва Николаевича. По своим убеждениям он, конечно, менее всего принадлежал к крайне правым. Но я отлично помню, что он мне совершенно уверенно говорил о "даме". Но видел ли ее самолично и называл ли он мне ее по фамилии, я не помню.
Филипп Петрович Степанов, как я не ошибся (в письме к Гучкову) по памяти, был действительно московским управляющим Моск. Синод. конторой и братом генер. Степанова, состоявшего при В. Кн. Сергии Александровиче. Фил. Петр. и по моим воспоминаниям, и по отзывам... (после Вашего письма) мною собранным от людей, близко знавших его, был оч. хороший, добрый человек и хотя оч. правых убеждений, но весьма терпимый (tolerant) к чужим мнениям. Думаю и даже уверен, что его свидетельству можно вполне доверять. Я вчера узнал его адрес от товарища его по университету (тоже московскому), живущего в Брюсселе, гр. Сергея Леонид. Комаровского, сына умершего в 1912 г. заслуженного профессора Моск. унив. по международному праву. Адр. Степанова: Старый Футок, Бачка (это назв. провинции), Югославия. Узнав все это в эти дни в связи с Вашим письмом о Степанове, я теперь прекрасно вспомнил, что я 12 лет тому назад, т.е. уже в беженстве, не раз бывал у Степанова и его зятя кн. Вл. Вл. Голицына, б. москов. уездн. предводителя, в окрестностях Белграда. Я на днях напишу Степанову, прося его прислать мне и опубликованное им письмо, и все другие сведения о протоколах и о "даме". Думаю, что пока лучше не упоминать, что эти сведения мне нужны для Вас, а то это его может несколько смутить. Укажу ему, не ссылаясь на Вас, на имя Юстины(?) Глинка, о которой я даже по слухам ничего не знал, даже имя ее в первый раз встретил в Вашем письме ко мне. Ну, а об m-me Адан я, конечно, как и все, слышал. Но какой был ее политический облик в еврейск. вопросе, я тоже не знаю. Нилуса я тоже никогда не встречал. Но по сведениям, мною уже здесь собранным, это был состоятельный помещик, нарядный, светский человек и крайний юдофоб.
Л. Тихомирова я не раз встречал и сам бывал у него, хотя и не много раз, и в Москве, и в последний раз в Троице-Серг. Лавре, где он проживал с дочерью, весь окруженный лампадами и образами. Это уже было во дни революции, пожалуй даже при большевиках. Но знал я Тихомирова исключительно "по православию", т.е. в церковных кругах Новоселова, отца Флоренского ("Столп и Утверд. Истины") и друг. О "Протоколах" Нилуса - теперь очень сожалею, что я с ним не говорил. Кстати, просил бы Вас при случае сообщить мне, в каком издании печатались дневники Тихомирова и где мне можно б их достать?
Мое личное мнение о "Протоколах" было и прежде, да и теперь остается таково. Это, конечно, не протоколы в прямом значении, т.е. в смысле поименной записи речей, говоренных разными лицами. Это - произведение литературное, очень умное и поразительно пророческое по отношению к тому, что мы теперь переживаем. Но была ли это действительно программа, ныне исполняемая самими авторами ее, или политический памфлет, их противниками пророчески предугаданный, - это для меня вопрос. Я склонен допустить известную гипотезу П.Н. Милюкова, что "Протоколы" могли быть написаны и такими знатоками революционных замыслов, каким был Рачковский или другим каким-ниб. лицом, подобно Рачковскому посвященным в революционные дела. Ну, я назову так, для примера, без всяких оснований, напр., Азефа. Я даже вполне склоняюсь на основании "слога" этого произведения, что оно писано не самими евреями-революционерами, а каким-ниб. литератором, знатоком революционеров. Это литературный вымысел, во многом соответствующий... вроде пророческих "Бесов" Достоевского. Но я прекрасно знаю, что в Европе и Америке все антимасоны и антиевреи не так относятся к "Протоколам" и толкуют их как подлинную программу "юдомасонства".
Вот почему предпринятое Вами изучение происхождения "Протоколов" меня весьма интересует. Получив ответ от Степанова, я Вам снова напишу.
Жалею, что, предполагая остаться в Бельгии до февраля 1935 г., я лишен возможности личной беседы с Вами.
Остаюсь с уважением готовый к услугам Д. Олсуфьев>
Б.И. Николаевский - Д.А. Олсуфьеву.
<Сентябрь 1934 г.
Многоуважаемый Дмитрий Адамович,
Большое спасибо за Ваше интересное и содержательное письмо от 31 августа (с ответом на него я запаздываю, так как две недели провел вне Парижа) и за Вашу любезную готовность помочь мне в моих дальнейших поисках. Выяснить истинное происхождение "Протоколов" действительно в высшей степени важно. С тем большим интересом я жду ответа Ф.П. Степанова.
Я был бы Вам очень признателен, если бы Вы сообщили мне все отзывы о Нилусе, которые Вам приходилось слышать от людей, лично с ним знакомых. О Нилусе имеется так мало точных указаний, что мне в моих поисках будет полезна каждая деталь. Мне приходилось слышать о нем самые противоречивые сведения. Одни, даже из числа противников "Протоколов", говорят о нем как об искреннем фанатике-идеалисте. Другие, даже из очень правого лагеря, считали его корыстным искателем, не останавливавшимся перед самыми неразборчивыми средствами. Между прочим, мне передавали, что именно так его расценивал и так о нем высказывался митр. Антоний, который в прошлом, в бытность свою архиепископом Волынским, одно время состоял духовником Нилуса. Вы, быть может, слышали, что в свое время Нилусу было отказано в священническом сане - за образ жизни, не отвечавший каноническим требованиям. Что касается до его состояния, то в молодости он был довольно крупным помещиком - не то Орловской, не то Тульской губ., но спустил это состояние за границей и в период 1905 г. жил на пенсию, которую получала его вторая жена Елена Александровна, урожд. Озерова (сестра М.А. Гончаровой и Ек. А. Шаховской, племянница Ф.П. Степанова).
Одно время влиятельные покровители Нилуса (в их числе называют вел. кн. Елизавету Федоровну) пытались провести его в духовники царя - именно тогда он и хотел принять священничество. Передают, что тогда ему покровительствовал еп. Феофан, тогда ректор духовной академии. Это было в тот период, когда при дворе подвизался известный Филипп, в противовес которому и выдвигали Нилуса.
Специальностью Нилуса была проповедь приближения царства антихристова. Около 1910 г. ему удалось обратить в свою веру значительное число иноков Оптиной пустыни. Тогда он обратился в Синод и к патриарху вселенскому с просьбой созвать вселенский собор для обсуждения вопроса о борьбе с грядущим антихристом. Это вызвало назначение Синодом ревизии Оптиной пустыни (послан был еп. Серафим Чичагов), которая повлекла за собой вынужденный отъезд Нилуса из Оптиной пустыни.
Сам Нилус сообщает, что рукопись "Протоколов" он получил от А.Н. Сухотина, быв. уездного предводителя дворянства в Чернском у. Тульской губ. По-видимому, этот Сухотин из тех С., кот. были в родстве с Л.Н. Толстым. Но никаких биографических данных о нем мне собрать пока не удалось.
В период 1916 и сл. годов Нилус принимал участие в попытках провести ко двору царя небезызвестного юродивого Митю Козельского (Дм. Каляда), кот. позднее принимал участие в борьбе Распутина с еп. Гермогеном (на стороне последнего).
Кроме Нилуса "Протоколы" были опубликованы еще и Бутми. Последний опубликовал их даже раньше Нилуса (в августе 1903 г. в газете "Знамя", кот. издавал известный Крушеван). В этой связи мне хотелось бы иметь сведения также и о Бутми и кружке П. Крушевана вообще. Интересно, что текст "Протоколов" в издании Бутми полнее текста Нилуса: у Бутми введены рассуждения на русские темы - о винной монополии, о дворянском банке и т.д., кот. у Нилуса нет.
Очень прошу простить меня за это обилие детальных вопросов. Но кажется, что только такими детальными вопросами можно пояснить круг вопросов, кот. представляют для меня интерес.
По существу "Протоколов" для меня, конечно, нет сомнения в том, что они являются подлогом, вопрос только в личности автора (или авторов). Но этот вопрос оказывается более сложным, чем можно было думать. Несомненно, что они родились в Париже в период расцвета французского антисемитизма - 1890-е годы. Антисемитизм "Протоколов" в их первой редакции, т.е. в редакции Нилуса, - это не русский, а французско-иезуитский антисемитизм. Именно поэтому первому публикатору их на русском языке пришлось делать вставки и дополнения для приспособления к русской аудитории. Но заказ на "Протоколы", несомненно, шел из России, и почти несомненно, что шел он через представителей русской полиции в Париже. Ваше предположение относительно Азефа совершенно неосновательно: не говоря уже о том, что в период рождения "Протоколов" Азефа в Париже не было, и о том, что он вообще не был литературным человеком, надо сказать, что в Азефе еврейско-национальные чувства все же сохранялись, ведь почти несомненно, что Плеве он убил во многом за Кишиневский погром... Рачковский совсем другое дело: он мог быть указанным заказчиком, а некоторые указания и прямо говорят, что он им был. Поэтому мне очень интересно иметь сведения и о Рачковском...
Дневники Тихомирова, о кот. Вы спрашиваете, были напечатаны в "Красном Архиве", тт. 38-42 и 61. В них Вы найдете много записей о знакомых лицах и событиях.
Еще раз прошу простить меня за обилие моих вопросов, если Вам будут нужны какие-нибудь справки исторического характера, я буду очень рад, если смогу быть Вам полезен>
II. Письмо Бернина (?) - В. Л.Бурцеву
<8 ноября 1935 г.
Глубокоуважаемый Владимир Львович.
Рад был бы и давно бы сообщил Вам, если бы располагал чем-нибудь новым и для Вас интересным. Но откуда мне это взять. Все, что по этому делу можно было добыть здесь, я добыл и сообщил Вам. Бурдукова нет, и он мне ничего не даст. О помещении чего-либо благоприятного Вам в "Нов. Слове" и думать нечего. Мою статью примирительную по еврейскому вопросу мне отослали, сказав "не мир, а меч". Ожидаю в ближайшем номере статьи противоположного направления. Но я не понимаю, зачем Вам эти подголоски, когда "Пос. Нов." трубят полными голосами "Осанна еврейству". Их ведь не перекричишь. Наш слабый визг рядом с их фанфарами будет смешон. И что еще можно сказать. Ведь о Протоколах есть дело о еврействе в совокупности, а на эту тему тома написаны. Кого и в чем мы убедим? Ну, подлинные, ну, подлог. А дальше? В том и другом случае евреи сильны всюду, кроме Германии, а царская русская власть - оплевана. Я бы даже сказал, что в Берне судили не столько евреев, сколько русских. Уж одно усердие Милюкова это свидетельствует. От Милюковского усердия (всяческого) меня всегда тошнило, а сейчас - паки и паки. Плестись в хвосте у Милюкова доля незавидная. А переплюнуть его немыслимо. Я представлял себе, что Вы в Берне будете соло, а Вы оказались в оркестре (жидовском). Ради Вас я готов был заглушить свои личные чувства (евреи искалечили мою жизнь). Но ради торжества Милюкова сил нет пальцем шевельнуть. А ведь Берн - это торжество Милюкова и Посл. Нов. И Вы, дорогой Влад. Львович, Вы - знаменитый Бурцев, Вы - честнейший и независимейший, Вы - извините - несете фалды Милюкова, клеветника, еврейского наемника, большевизана. Это крик сердца, я Вас люблю, ценю и скрывать от Вас ничего не хочу. По делу Протоколов - я пас. О другом о чем хотите - я к Вашим услугам. Когда же Об. Дело. Приедете ли. Обнимаю Вас.
Преданный...>
III. Письмо И. Колышко (Баян) - В. Л.Бурцеву
<7 сентября 1934 г. 74, Бульвар де Кессоль, Ницца
Многоуважаемый Владимир Львович.
Вы спрашиваете, известно ли мне что-нибудь, как старому журналисту и лицу, близкому к источникам власти бывшей России, о так называемых Протоколах Сионских Мудрецов? Само собой разумеется, событие, имевшее непосредственную связь и с областью русской журналистики, и с областью русской политики, и даже с областью религиозно-нравственной, от меня, как видного в ту пору журналиста, лица, близкого к правительственным сферам, и участника начинаний в области религиозно-нравственного оздоровления России (я был в ту пору близок к Розанову, Мережковскому, еп. Антонину и др. видным деятелям, с которыми мы основали тогда "религиозно-философское общество"), - само собой разумеется, такое событие, как появление сказанных "Протоколов", дававших материал для антисемитизма, для реакционной тогдашней русской политики и для суждений в области религиозной философии, не могло не оставить следа в этих трех близких мне сферах жизни тогдашней России. И понятно, оно не может изгладиться из моей памяти. Далекий от аппарата административно-полицейского и не игравший в этом аппарате никакой роли, я был, однако, близок и по общественному, и по служебному роду деятельности к крупным центрам общественной мысли (как газеты "Новое время", "Русское слово", "Петерб. вед.", "Гражданин" и др.) И к центрам политической жизни, как гр. Витте, кн. Мещерский, гр. Коковцов и др. Я хочу этим сказать, что, не обладая по данному вопросу никаким документальным материалом (который меня и не интересовал), я твердо запомнил впечатления, оставленные в названных трех областях моей деятельности явлением "Протоколов". Из моей памяти не изгладились равно суждения и выводы по поводу этого явления. С этими моими воспоминаниями я охотно с Вами и поделюсь.
Для правильной оценки этих моих воспоминаний считаю нелишним Вас осведомить, что в ту пору по личным своим симпатиям я ближе стоял к правым, чем к левым русским кругам, т.е. к "Нов. времени", "Петерб. ведомостям" и "Гражданину", чем к "Русскому слову" и "Биржевым ведомостям". По своим симпатиям я был ближе к лицам, склонным к антисемитизму, чем к лицам, боровшимся с ним. А следовательно, я с большим вниманием относился к тому, что доходило до меня из лагеря антисемитов. Не скрою, что сказанные "Протоколы" в первую пору их появления произвели в этом лагере и на меня впечатление прямо ошемломляющее. Верят ведь в то, во что хотят верить. Круги, в которых я вращался, начали с безусловной веры в подлинность документа. И только исподволь, под влиянием трудов левой общественности, в эту веру стали просвечиваться сомнения, и здание, построенное "Протоколами", стало медленно, а потом все быстрее рушиться под воздействием разъедающей критики (и фактов). Насколько помню, начало оно рушиться в пору первой революции (1905 г.), вновь несколько окрепло в пору реакции 1908-1910 гг. и окончательно рушилось к великой войне. За время великой войны о "Протоколах" в России я не слышал, и разговоры о них возобновились лишь после революции 1917 г., в эпоху вр. правительства. Таким образом, "Протоколы" эти пережили в России как бы три периода: безусловной в них веры, разъедающих сомнений и громкого провала. А все вместе заняло отрез времени чуть ли не в двадцать лет.
Вы поймете, что на таком отрезе трудно установить в точности все перипетии события. Не обладая никакими документальными данными, я могу лишь установить эволюцию мнений и настроений, сопровождавших шумное прохождение по антисемитским и неантисемитским кругам былой России этого взволновавшего нашу общественность и государственность явления. Ведь дело шло не более и не менее, как о дьявольском заговоре против самого бытия России как государства и христианского сообщества, против основ наших: "Самодержавия, Православия и Народности" - и даже против всего арийского человечества. И это был не художественный вымысел какого-нибудь Уэллса ("Марсиане") или Жюля Верна ("Сорок тысяч миль под водой"), а заговор целого племени, от успеха коего зависела участь всей западной культур])! и участь самого христианства. Эволюция такого явления, да еще в таком уже шатавшемся государстве, как Россия той эпохи, не могла не вершиться бурно и скачками. Так она и вершилась.
Автор "Протоколов", несомненно, талантлив, и он нащупал самые больные места тогдашней России. Когда наваждение спало и автора этого всюду назвали по имени (Нилусом), в антисемитских русских кругах говорили: <Пусть "Протоколы" - апокриф. Но они гениально схватили правду о евреях. Если Сионских мудрецов нет, то они могли быть, должны быть>. На этом, собственно, и кончилась данная борьба внутри России. Я не интересовался, как и когда она перелилась и на Запад - во Францию, Англию и Германию. Ибо я считал этот вопрос раз навсегда решенным.
"Протоколы - апокриф, сочиненный группой лиц в центре с некиим Нилусом", - говорили мне с сожалением в редакции "Нового времени", "Петерб. вед." и "Гражданина", с радостью и торжеством в редакции "Биржевых ведомостей" и с достоинством в редакции "Русского слова".
"Это злостная интрига черносотенцев", - говорил мне гр. Витте. "Это попытка с негодными средствами", - говорил мне кн. Мещерский. "Это чушь", - говорил мне Суворин. "Это неудача", - говорил мне кн. Ухтомский. "Это провал", - торжествовал Проппер. О том, что эти "Протоколы" вновь оживут и взволнуют человечество, не было и речи.
Но они ожили. В 1924 г. Форд вел свою антисемитскую кампанию и была готова к печати его книга против всемирного иудаизма. Меня просили написать к ней предисловие. Я написал. Центральным местом моей работы были "Протоколы". Насколько помню, я высказал то, что высказываю сейчас - убеждение в апокрифичности материала, злостности политико-экономического и морального замысла мировой реакции и мирового антисемитизма. Книга Форда, как известно, не появилась, а сам Форд изменил своим антисемитским взглядам.
Вот все, что могу Вам сообщить по данному вопросу.
Примите уверение в совершенном почтении и преданности.
И. КОЛЫШКО (БАЯН)>
Совершая подлоги и фальсифицируя документы, иудейские организаторы Бернского процесса жили под постоянным страхом провала своей аферы. Они понимали, что при соблюдении всех норм законности любой добросовестный эксперт сразу же определит фальшивку и миф о создании Сионских протоколов русской полицией сразу же рассыпется в прах. Именно поэтому они так торопились закончить процесс, сумели добиться (подкупом? угрозами?) от суда отказать защите в явке свидетелей. Одновременно на всякий случай подготавливается еще один вариант подлога, который, по-видимому, должен был заменить грубую фальсификацию Бурцева.
Еврейская газета, выходившая под названием "Новое русское слово" и служившая органом евреев, выехавших из России, на следующий день после публикации статьи Бурцева "Правда о Сионских протоколах" помещает уже другую статью по этому вопросу, иначе трактующую происхождение загадочного документа.
Статью эту, по утверждению гл. редактора М. Вейнбаума, принес ему униатский священник Г. Верховский, который якобы утверждал, что Сионские протоколы были составлены Г.В. Бутми, его женой Надеждой и матерью Верховского.
<Новое Русское Слово. Среда, 2 января 1935 г.
НОВЫЕ ДАННЫЕ О "СИОНСКИХ ПРОТОКОЛАХ" заявление чикагского свящ. Г. Верховского
ЧИКАГО, 31 дек. - Униатский священник Глеб Верховский рассказывает о своих личных встречах в Петербурге с лицами, фабриковавшими "Сионские протоколы".
Он вращался там в кругу сторонников известного столпа "Русского Собрания" С.Ф. Шарапова, которое вело борьбу против золотого обращения и министра финансов Витте и проповедовало антисемитские идеи. Отец Верховского - архитектор - был друг Шарапова. При последнем занимал видное место б. офицер гвардейского полка Георгий В. Бутми де Кацман.
В 1895 году Бутми уехал в Париж и установил там связь с антисемитскими кругами, занимавшимися в то время закончившимся только что процессом Дрейфуса.
С собой он привез в С. Петербург манускрипт, составлявший на французском языке выдержки из старинного французского труда, из которого фабрикаторы "Сионских протоколов" заимствовали диалоги для фабрикации "Сионских протоколов". Тотчас же был сделан перевод на русский язык, в котором Бутми помогала его жена Надежда и мать Верховского. Работа подвигалась вперед очень медленно. Наконец перевод этот был издан под названием "Враги человеческого рода". Затем последовало еще четыре издания этой подделки, последнее - в 1907 году.
"Работа" Нилуса
Однако только некий Нилус придал "Протоколам" международный характер, вставив в него [ *1 ] подложные "постановления" Базельского сионистского конгресса с программой из 22 пунктов для завоевания всего мира. Верховский встречался с Бутми. В последний раз он видел его в 1913 году у Тучкова моста, и тот говорил ему о том, как манускрипт, послуживший для фабрикации, был привезен в Россию. Верховский не узнал, однако, кто был автор французского труда>.
[ *1 ] Так в источнике.
Этой версии организаторы Бернского процесса хода не дали. Происходившее на суде их вполне устраивало. Миф о составлении Сионских протоколов русской полицией был для них предпочтительнее. Чикагская версия так и не была востребована. О ней даже не сообщили суду.
Глава 44
Юридический подлог судьи Мейера. - Безграмотный приговор. - Кассационная жалоба в Верховный суд. - Фактическое оправдание защитников Сионских протоколов. - Швейцарские масоны проигрывают дело. - Позиция Русской Зарубежной Церкви.
Судья Бернского суда Мейер полностью согласился с фальсифицированной версией иудейских организаций. Вопреки установленным на суде фактам, отказавшись выслушать свидетелей защиты, Мейер в нарушение всех процессуальных норм выносит юридически безграмотный приговор, по которому двое защитников Сионских протоколов присуждались к уплате штрафа за распространение безнравственной литературы. По законам Швейцарии, безнравственной литературой считались порнография и эротика. Приравняв к ним Сионские протоколы, судья Мейер совершил сознательный юридический подлог, поэтому его приговор можно считать только личным мнением частного лица.
Судья указал, что представители иудейских организаций утверждали, что Сионские протоколы являются: 1) подделкой по форме и 2) плагиатом. Мейер отказался от рассмотрения вопроса, на чьей обязанности лежит доказывать подлинность или ложность документа, и легковесно заявил, что для себя считает доказанным, что Сионские протоколы были сочинены агентами русской полиции для воздействия в определенном направлении на русского Царя.
Однако эти комментарии судьи можно считать скорее его личным мнением, чем официальным решением суда, ибо они были сказаны устно и в текст приговора не вошли.
Защитники Сионских протоколов подали кассационную жалобу в Верховный суд Берна, где указали на грубые нарушения закона со стороны судьи Мейера и потребовали пересмотра приговора.
Жалоба разбиралась 27 октября 1937 года под председательством главного судьи Питера, судебных заседателей - главных судей Имера и Людвига.
Адвокат защитников Рюеф обратил главное внимание на подлог, совершенный Бурцевым, и, опираясь на письменные показания свидетелей, убедительно доказал, что П.И. Рачковский и русская полиция не причастны к созданию Сионских протоколов. Без особого труда Рюеф также убедил судей, что понятие "безнравственная литература" не может быть применимо к Сионским протоколам, так как в законе подразумеваются порнография и эротика.
На 2-м заседании суда другой адвокат защитников Сионских протоколов - Уршпрунг - обосновал суду большое историческое и литературное значение Сионских протоколов, указав также, что они не имеют ничего общего с законом о безнравственности.
Прокурор Лодер вынужден был отметить процессуальные ошибки суда первой инстанции. Если признать подлинность Сионских протоколов, заявил он, то это значит вызвать против еврейского населения общую ненависть и презрение. Поэтому Сионские протоколы следует считать "клеветническим сочинением". Если они по формальным причинам и не подпадают под закон о безнравственности, то все же необходимо принять против них меры защиты.
Такая ущербная с точки зрения закона логика не смогла убедить судей. В окончательном документе Верховный суд Берна высказался в том смысле, что вопрос о подлинности или подложности протоколов не имеет никакого значения для решения суда, и по существу этого вопроса не касался, указав в своем приговоре, что "доказательств тому, что протоколы действительны или поддельны, предшествующий судья первой инстанции не представил". По мнению Верховного судьи, вопрос о подлинности Сионских протоколов должен рассматриваться не юридически, а научно, не в суде, а на ученом совете. [ *1 ]
Вместе с тем суд обязал защитника Сионских протоколов Фишера, допустившего некорректные выпады против евреев, уплатить часть судебных издержек в символическом размере - 100 франков.
[ *1 ] АСТМ. Фонд Н.Ф. Степанова, БП.
По рекомендации Верховного суда иудейская сторона внесла 2500 франков и дала письменное ручательство уплаты дальнейших издержек по процессу. Общие государственные расходы по ведению Бернского процесса (кроме расходов иудейских организаций) составили 30 тыс. швейцарских франков. [ *1 ]
Чтобы запугать защитников Сионских протоколов, иудейские активисты организуют очередную кампанию клеветы. Б. Тедли по ложному навету был обвинен в шпионаже, на его квартире устроили обыск, незаконно изъяли многие документальные материалы, относившиеся к Бернскому суду. Иудейские активисты клеветнически утверждали, что защитники протоколов, и прежде всего Флейшгауэр, получали деньги от "высоких учреждений" Третьего рейха. Эксперт со стороны защиты Флейшгауэр, хотя и был германским гражданином, в нацистской партии не состоял. Все издержки, которые он понес при подготовке экспертизы, были уплачены им из своего кармана. [ *2 ]
Еще сразу же после приговора суда первой инстанции, 11 мая 1935 года, швейцарский шоколадный фабрикант еврей Тоблер, в качестве представителя швейцарских масонов выступавший на Бернском процессе, подал в суд на Флейшгауэра, обвиняя его опять же от имени всех масонов в клевете и даче ложных показаний. В жалобе Тоблера перечислялись якобы ложные утверждения Флейшгауэра: масоны пропагандируют атеизм, между масонами и иудеями существует тайная связь, у масонов имеются тайные программы и уставы.
Жалобе масонов дали немедленный ход. Уже 14 мая состоялось первое заседание суда по этому делу.
Флейшгауэр принял вызов вольных каменщиков, признал (хотя мог и не делать этого) свою подсудность швейцарскому суду и выразил согласие явиться в суд. Вместе с тем он потребовал, чтобы ему предоставили возможность вызвать не менее трех свидетелей - по одному из Польши, Франции и Германии. Он обещал представить суду документы, отобранные немецкой полицией при закрытии масонских лож в Германии. Для перевозки документов из Германии он попросил, чтобы швейцарские власти дали ему специальных чиновников для сопровождения этих документов от немецкой границы до Берна.
Предстоял большой процесс о мировой роли масонства. Первое заседание суда назначили на 28 августа. Однако Тоблер забрал свою жалобу обратно. [ *3 ]
[ *1 ] Наш путь. 17.1.1938.
[ *2 ] Там же.
[ *3 ] АГИ. Фонд Б.И. Николаевского, 20-6.
В заключение этой главы я приведу решение еще одного суда над Сионскими протоколами, самого высшего - суда духовного, церковного. Главный судья его - глава Русской Зарубежной Церкви митрополит Антоний (Храповицкий). В начале 1935 года от Бернского суда на его имя поступил запрос, имеет ли Русская Церковь какие-либо данные о происхождении Сионских протоколов. Полностью привожу ответ митрополита Антония:
<По поводу обращенного ко мне вопроса заявляю, как глава Православной Русской Церкви за пределами Советского Союза, что в архивах нашего Синода не имеется никаких материалов относительно происхождения так называемых Протоколов Сионских мудрецов.
Содержание этих протоколов нам известно. Исходя из полной осведомленности о содержании еврейских религиозных книг и участии мирового еврейства в мировых событиях, мы считаем возможным сказать, что смысл и направление "Протоколов Сионских мудрецов" во многих отношениях соответствует учению и мировоззрениям мирового еврейства.
Мы считаем возможным, что линия поведения соответствующего направления имеется в руководящих кругах мирового еврейства и что, как особенно показала русская революция, действия и устремления еврейства часто вполне соответствуют содержанию так называемых Протоколов Сионских Мудрецов.
14/27 марта 1935 г. г. Срем. Карловцы (Югославия)
Митрополит Антоний> [ *1 ]
[ *1 ] АГИ. Фонд Б.И. Николаевского, 20-12.
Глава 45
Послесловие к Бернскому процессу. - Признания лжесвидетеля. - Переписка Б.И. Николаевского с В. Кон, А. Ю Раппопортом и Б. И. Лившицем. - Оправдание подлога.
Через 30 лет после Бернского процесса один из немногих оставшихся в живых его участников - Б.И. Николаевский, тогда уже глубокий старик, получает письмо от своей старой подруги, иудейской журналистки Веры Кон, которая сообщает ему, что ее муж получил заказ написать книгу о Сионских протоколах. В завязавшейся переписке Николаевский сообщал Кон важные, ранее неизвестные моменты, связанные с подготовкой и проведением Бернского процесса. Николаевский фактически признался в своем лжесвидетельстве, но пытался оправдать свои фальсифицированные показания на суде "солидарностью демократических сил в борьбе против Гитлера".
Переписка между Николаевским и Кон очень важна для понимания технологии создания и развития иудейского мифа о происхождении Сионских протоколов. Его создателей совершенно не волновала истина. Ими руководил ложно понимаемый племенной интерес, допускающий умолчание, искажение и фальсификацию фактов. Муж Веры Кон, познакомившись с подноготной Бернского процесса, располагая материалами одного из организаторов Бернского процесса - Винера, вовсе не собирался восстанавливать истину, а только продолжил развитие иудейского мифа о Сионских протоколах. Его книга "Оправдание гено- цида" стала очередной еврейской агиткой, исключающей истину, дезинформирующей читателей, и прежде всего самих евреев.
Привожу переписку Николаевского и Кон без сокращений по подлинникам, сохраняющимся в архиве Гуверовского института.
В. Кон - Б.И. Николаевскому
<61, New Eud, London NW3.
9 июля 1964 г.
Милый Борис Иванович,
Помните, я Вам писала, что муж (с моей помощью) пишет книгу о "Протоколах Сионских мудрецов" для ист. серии Julliard'a в Париже? Он ее почти что закончил, но есть еще несколько невыясненных вопросов - может быть, Вы смогли бы на них ответить:
1) в Берне, на суде, некоторый материал был доставлен Советским правительством - было ли в нем что-либо, кроме фактов, упомянутых на суде (у нас есть стенограммная запись судебного следствия)?
2) каково Ваше личное мнение о du Chayla? Можно ему верить? Сговорился ли он с кн. Радзивиль в 1921 г. (о чернильном пятне на манускрипте и т.д.)? Можно верить кн. Радзивиль и Mrs Herblet?
3) James Parkes сказал нам, что Rorrlin ему говорил о том, что у него, Rorrlin'a, есть доказательства против De Cyon'a, кот. мол. является первым поддельщиком. В своей книге Rollin таких доказательств не дает, по крайней мере они очень неубедительны? Знаете ли Вы о более сущ. в доказательствах вины De Cyon'a?
4) есть у Вас неопубликованные материалы о "Протоколах" и согласились бы Вы прислать нам их? У мужа такое окончательное впечатление: a) de Cyon составил "Протоколы"; b) Охрана в Париже их потом еще "переработала". Как Ваше мнение?
Кстати, у нас есть книги Rollin'a, Делевского, Бурцева, Ваша статья и т.д.
Совершенно de Luxe издание "Протоколов" только что вышло в Мадриде (!!!) с "учеными" комментариями и т.д.
Когда будете писать, дайте знать о Вашем здоровье, об операции и т.д., а то Вы меня обеспокоили короткой заметкой в последнем письме.
Целую - Ваша Вера>
Б.И. Николаевский - В. Кон
<15 августа 1964 г. [ *1 ]
[ *1 ] Окончательный вариант письма, отосланный В. Кон.
Дорогая Верочка,
прости за задержку с ответом. Вины моей меньше, чем думаешь: твое письмо пришло буквально в дни, когда я лежал недорезанным на операционном столе и ни о чем не мог думать, не то что писать. Не вполне оправился и теперь. По существу твоего письма:
Москва тогда прислала сравнительно мало материалов, и притом все имевшее вспомогательное, неосновное значение. Главным я считал ранние тексты "Протоколов" (литографиров. москов. издание середины 1890-х гг. и текст кишиневской "Зари" конца 1890-х гг., доказывавшие, что "Протоколы" были в ходу до Нилуса). Это очень важно, но все же имеет лишь вспомогательное значение. О получении велись большие хлопоты, посылали специального человека со связями в Москву, имели влиятельную поддержку в кругах тамошних противников антисемитизма, но потом стало известно, что Сталин, когда дело дошло до него, рвал и метал, т.к. борьба с немецким антисемитизмом не входила в его планы, и он наложил свою руку. Говорили, что кто-то там пострадал. Подробностей не могу вспомнить.
Дю Шайла, конечно, проходимец, но разбирать его показания имеет мало значения: если даже он принадлежит к группе искренне кающихся прохвостов, он знает не начало "Протоколов" (середина 1890-х гг.), а лишь один из эпизодов середины их истории, - истории сложной, запутанной и часто сознательно фальсифицировавшейся. Эта история стояла в связи с еще более сложной и запутанной историей интриг на самых верхах русской и франц. воинствующей реакции, для правильного понимания которой и важно разобраться в истории "Протоколов", но в ней и сам черт ногу сломит.
Анри Роллэн ничего толком об этих отношениях не знал. Все, что он написал, взято им большей частью из моих рассказов. Сначала он от меня скрывал, что собирается писать книгу, и вел разговоры якобы для "Тан", где он числился ред. иностр. отдела. Получил какую-то огромную сумму, по существу, за пустышку. В книге ничего серьезного нет. О Ционе им все взято от меня.
К сожалению, из-за войны я тогда не довел до конца расследование о вдове Циона. Ее нашел молодой франц. историк, мой приятель (погиб на войне). Она жила в Нейо, в очень хорошем доме для стариков, и всегда имела под кроватью ящик с бумагами покойного мужа: письма Жюльеты Адан, Каткова и пр. Она считала мужа великим ученым, которого погубили связи с правой политикой, которую, по ее словам, он сам проклинал. Если б не война, она передала бы этот ящичек историку, кот. уже имел большую группу материалов из архива Жюльеты Адан (возможно, что часть застряла у меня).
Моя статья - в СВ и у Гильфердинга - никакого представления о моих тогдашних раскопках не дает. Более интересны мои статьи о бернском процессе, но в них я говорил только о последнем. В истории главными были сама фабрикация "Протоколов", франц. антисемитская кухня, уходящая корнями в большую политику милитар. переворота во Франции и войны-реванша против немцев, условием чего был переворот во Франции и русско-франц. союз, но не союз тогдашней правящей Франции, которую эти правые франц. заговорщики считали жидомасонской, и крайней русской правой эмиграцией - т. наз. правобережной, имевшей центр в Пасси, - большую роль играла в ней Т. Глинка (правильнее Ю. Глинка. - О.П.), быв. фрейлина ими. Марии, жены Алекс. 2, одной из организаторш "Священной Дружины" во Франции.
Рачковский отношения не имел. Больше: он был противником и мастерил франко-русский союз с бар. Моренгаймом и Витте, т.е. союз с "жидомасонской фракцией" (в протоколах много следов борьбы против виттевских займов, из-за дележа куртажных, особенно против Рафаловича и Эфрона).
Прости, но это уведет меня очень далеко, а я без материалов теперь могу напутать (когда-то хорошо знал все завороты интриг). Авторство Циона, по-моему, несомненно - и название "сионские", т.е. протоколы Циона, совсем в духе циника Циона. Лучше оборву теперь. Когда доберусь до протоколов, напишу. Приветы!>
<15 авг. 1964 г. [ *1 ]
Дорогая Верочка,
прости, что задержался с ответом. Но твое письмо пришло как раз в первые дни после довольно серьезной операции, с последствиями которой я до сих пор еще не вполне разделался. Было не до писания писем.
По существу: Москва прислала на бернский процесс сравнительно мало материалов. Явно, не хотела вмешиваться. Сталин тогда уже начинал свою игру с немцами. Стенограмм процесса я не имею и сказать точно не могу. Наиболее ценным был первый текст (литографир.) "Протоколов". Полицейских документов никаких не было. После суда мы узнали, что Сталин вообще был недоволен тем, что Москва вмешалась в дело, и наложил запрет.
Дю Шайла - проходимец, но разбирать его роль, равно как и роль кн. Радзивилл, я не стану: сначала они были в лагере антисемитов (Радзивилл, по-видимому, шпионка немецкая - возлюбленная Бюлова - см. мемуары после него).
З. Роллен, думаю, ничего настоящего не имел. Вдову Циона нашел я через молодого франц. ученого (забыл сейчас фамилию). У нее был сундучок с секретным архивом мужа - письмами Каткова, Жюльеты Адан и др., но это было уже перед самой войной. Она жила в Нейи. Это очень долгая история. Я к этому времени перестал интересоваться "Протоколами", но материалов имел много (письма гр. Олсуфьева, показания Степанова и др.). Должно где-то храниться. Эпизод этот связан с историей фрейлины Глинка. Но заниматься этим требует много времени, а на это у меня никак нет сил. Моя статья - Вы имеете в виду статью в СВ? - вопросов закулисных интриг крайне правых против Николая и др. не касается совершенно, и Рачковскнй к "Протоколам" отношения не имел. Был в совсем др. лагере. Но это тоже сложная полицейская история борьбы за больш. внешнюю и внутр. политику.
Прости, но я действительно теперь не имею ни времени, ни сил разобраться в сохранившихся материалах. Боюсь, что не стоило и начинать рассказа.
Приветы тебе и мужу. Жму руку>
В. Кон - Б.И. Николаевскому
<61, New Eucl, London NW3,
23 августа 64 г.
Дорогой Борис Иванович,
очень рада, что твоя операция уже прошла, и, по правде сказать, я все же беспокоилась - ведь ты у меня самый последний "дядюшка" остался, пустовато кругом стало...
Ну, поправляйся как следует, отдыхай побольше - часто именно после операции важен строгий режим.
Спасибо тебе за сведения касательно "Протоколов" - нужно сказать, что они нас сильно взбудоражили и я ругаю себя, что не обратилась к тебе всерьез пораньше. Дело в том, что первоначально французское издательство Julliard, кот. издает серию "Archives", попросило мужа издать "Протоколы" с коротким комментарием небольшой книжкой. Эту работу он кончил, прочитав все, что нам здесь доступно. Но при этом выяснилось, что "что-то не то", и нам захотелось покопаться поглубже. А тут как раз одно английское издательство заинтересовалось, попросило уже о более объемистой книге; в Америке тоже уже интересуются. Поэтому нужно расширить и углубить работу. И, конечно, уже постараться раз навсегда разобраться в этой запутанной истории, если это вообще возможно!
Не хочу тебя торопить - твое здоровье все же важнее, но, когда будет время и хватит энергии, поройся, пожалуйста, в твоих материалах и напиши нам подробно. Само собой разумеется, что муж вполне ценит твою помощь и выразит это в предисловии к книге. Кстати, согласен ты прочесть манускрипт до напечатания? Мы были бы тебе очень благодарны.
Вот тебе наши вопросы:
Сохранились ли где-нибудь московские материалы, присланные в Berne, и можно ли на них посмотреть? Может быть, их сфотографировали или перепечатали? Кстати, ты разрешишь с твоих слов пересказать о том, как Сталин "рвал и метал"?
Насчет даты появления "Протоколов" - сохранились ли где-нибудь номера кишиневской "Зари" конца 1890 г., о которых ты пишешь? Упоминаешь ли ты об этом в твоих статьях о Бернском процессе, и где эти твои статьи напечатаны, и можно ли их найти?
Еще о "Заре" - мы знаем, что "Знамя" (изд. антисемита Крушевана, устроителя Кишиневского погрома) напечатало "Протоколы" целиком, но это было от 26 августа до 7 сентября 1903 года!
До сих пор, казалось бы, самой подходящей датой был приблизительно 1897 год или даже позже: на это есть несколько данных: а) в протоколе N16 упоминается "введение метода enseignement visuel Bourgeois" - это как будто указание на книгу Leon Bourgeois L'education de la democratic fraucaise, которая вышла в 1897 г.; <б)>в протоколе N10 говорится о том, что нужно выбирать в президенты людей с каким-нибудь пятном, "панамой" в прошлом - это, кажется, относится к Emile Loubet, которого считали замешанным в панамскнй скандал и который был избран в президенты Франц. республики в 1899 г.; в) Сватиков в Берне со слов Henri Bint'a показал, что "Протоколы" были написаны или перед самым началом, или сразу же после окончания Парижской выставки 1900 года.
Ты же считаешь, что "Протоколы" были составлены уже раньше, прибл. в 1895 году? Есть у тебя действительные, т.е. документальные, доказательства?
Насчет авторства: если у тебя найдутся существенные доказательства авторства de Cyon'a - умоляю тебя прислать нам или помочь нам найти их. Какая трагедия эта вся история с "ящиком вдовы de Суоп" и какая мелодрама! Но это настолько важно, что мы готовы поехать в Париж разыскивать. Ты знаешь адрес в Neuilly? Твой друг француз ничего не опубликовал - можно где-нибудь что-нибудь найти?
Еще более интересное: кто составлял эту "правобережную" реакционную группу в Париже и вообще можно ли узнать о ней побольше? И кто были их французскими союзниками - Drumont и компания? Писал ли кто-нибудь об интригах вокруг "русских займов"?
Кстати, "Тайна еврейства" ведь тоже направлена против Витте (например, в ней упоминается о пропаганде монометализма и т.д.) может быть, de Cyon и это сочинил?
И наконец, о роли Рачковского - ведь в Берне ему приписывается роль "заказчика". Ты же считаешь, что он противник всей этой затеи. Может ли быть, что, хотя он был против "Протоколов" в качестве оружия против Витте, он, может быть, позднее все же сам воспользовался ими, послав их Нилусу в борьбе против проходимца Philippe'a, любимца царицы?
Таким образом, возможна такая версия: прежде всего Протоколы привезла в Россию Т. Глинка (но в дело они тогда не очень были пущены), а потом, через несколько лет, Рачковский опять их посылает Нилусу как это тебе кажется?
Еще один вопрос: de Chayla, конечно, проходимец, по его описание визита к Нилусу очень живописно, жалко выпустить - как ты думаешь, он врет и тут?
Ну, давно уже пора кончать. Совестно так тебя нагружать. Если бы не тот факт, что муж обещал сдать работу 1 ноября, я бы тебе сейчас не писала. А это ведь совсем на носу! Если у тебя долго не найдется времени как следует разобраться в этой путанице, то ты напиши нам хотя бы вкратце - "ждите", мол, ребята, у меня стоящие материалы, стоит подождать, - и мы тогда снесемся с издателем и отсрочим.
Одним словом, наложи резолюцию.
Привет от мужа,
Обнимаю Вера.
Вот список книг, которыми мы пользовались:
Н. Bernstein - The history of a lie. N. Y., 1921 и The truth about the Prot. of Zion. N. Y., 1935.
В. Бурцев - Протоколы... Paris, 1938.
P. Charles - Les Protocoles... Paris, 1938.
J. S. Curtis - An appraisal of the Protocols. N. Y., 1942.
Ю. Делевский - Протоколы. Берлин, 1923.
J. Gwyer - Portraits of Meau Men. London, 1938.
Н. Rollin - L'Apocalypse de... Paris, 1938.
A. Stein - Adolf Hitler, Schulen den Weisen von Zion. Karlsbad 1936.
В. Segel - Die Protokolle... Berlin, 1924>
<26 августа 64 г.
Дорогой Борис Иванович,
Пишу вдогонку моему обширному посланию. Вчера у нас был некий Abraham Ascher (он говорит, что знаком с тобой), а днем раньше мы встретили Каткова, который рассказал нам, что в Hoover Institut'e наконец разобрали архив Парижской охранки. Необходимо проверить, есть ли в этом архиве упоминание об участии Рачковского в фабрикации или хотя бы распространении "Протоколов". Но как это сделать? Тебя беспокоить совершенно невозможно, и так уже стыдно, что послала такой запрос. Вот тут-то Ascher сказал нам, что в Stanford приезжает в самом начале сентября некий Ladis Kristof, которого ты тоже, мол, знаешь, и он наверное согласится просмотреть и поискать в архиве что нам нужно. Мы ему сразу же написали.
Но вот мне пришло в голову, что ты, если ты действительно его знаешь... (на этом письмо обрывается. - О.П.)>
Б.И. Николаевский - В. Кон
<30 августа 64 г.
Дорогая Верочка,
письмо твое от 23 авг. получил, а вчера пришло дополнительное, от 26.VIII. Ашера я не вспоминаю, Каткова знаю, равно как хорошо знаю Кристофа. Последнему помогу, но я убежден, что он в архиве париж. охранки ничего не найдет, т.к. в нем о Протоколах ничего нет и никогда не было. Я повторяю, что Рачковский вообще к составлению Протоколов отношения не имел и иметь не мог ни на одном этапе своей карьеры. Именно в этом пункте была основа моего расхождения с остальными русскими экспертами на Бернском процессе, кот. считали Рачковского закулисным вдохновителем всей кампании против "Сионских мудрецов" и на этом строили свои выступления. Начало моего расхождения с Бурцевым, Делевским, Сватиковым и др. по вопросу о роли Рачк. относится еще ко времени писания книги об Азефе, когда самая тщательная проверка обвинений, кот. тогда выдвигали против Рачк., показала их необоснованность. Во время работы над историей Протоколов эта оценка роли Рачк. окрепла. Конечно, я ни в какой мере не идеализирую Рачк. Он и прохвост, и погромщик, и все что угодно, но он был умным и ловким человеком, кот. и свою большую карьеру делал, и деньги зарабатывал в рамках поддержки большой политики Витте. Основное содержание всей борьбы в Париже, для нужд которой и были созданы Протоколы, была борьба вокруг этой политики Витте и займов, кот. Франция тогда начала давать России на индустриализацию последней, и политикой старой, кот. главной задачей имела поддержку сельского хозяйства, т.е., конечно, хозяйства помещиков. Совсем не случайно эта борьба сомкнулась с борьбой, кот. велась во Франции за основные линии ее внешней политики. Правящие круги последней полностью были за политику реванша против Германии, а потому искали сближения с Россией, но намечалось два типа реванша: близкий реванш военный и реванш, рассчитанный на значительное время и требовавший подготовки. Внешняя политика немедленного реванша военного была связана с политикой усиления роли военной партии во внутренних делах Франции - с планами той или иной формы военного переворота. Именно в этой последней политике большую роль играла Жюльета Адан, связанная в начале своей карьеры с либеральными и даже радикальными элементами. В 80-х гг. она издавала очень интересный ежемесячник - "Нувелль Ревю", ездила в Россию, где пыталась проникнуть ко двору, установила длительные связи с московскими поздними славянофилами и с антианглийскими русскими реваншистами, мечтавшими о том времени, когда русские штыки заблещут на южных склонах Памира, предвещая крушение британской империи. Александр III после больших колебаний встал на сторону сближения с Францией, но не для немедленной внешнеполитической авантюры, а для индустриализации России, стал верным союзником Витте, кот. опирался во Франции на оппортунистов. Главной силой последних было официальное масонство. Рачк. сыграл в этом повороте Александра III значит, роль. Ганзен, маклеровавший эту форму сближения России с Францией, в своих воспоминаниях рассказывает, что Моренгайм (тогдашний русский посол в Париже), сторонник и инспиратор Ганзена, не мог сдать доклады последнего офиц. путем, т.к. русское м-во ин. дел было против политики сближения с Францией, и эти доклады шли через Рачковского, у кот. были связи личные с кн. Оболенским, гофмаршалом, кот. передавал их царю. В этих условиях политика Рачковского не могла не быть за Витте - он не мог не быть против и Ж. Адан, и Циона.
Ты говоришь о возможности, что в 1893 г. Рач. был против Циона, а позднее, около 1902 г., позицию изменил. За это нет никаких данных. Выступление Рач. против Филиппа было объективно выступлением в пользу Витте. Я не говорю уже о том, что Филипп был действительно темной личностью (прямой предшественник Распутина), но несомненно, что он был и за политику авантюр на Дальнем Востоке. Есть много оснований полагать - точных данных нет, - что Витте так или иначе инспирировал выступление Рачк. против Филиппа. Не случайно Витте после своего назначения в окт. 1905 г. поставил Рачк. во главе Деп. Пол., и совсем не случайно Плеве так поспешил с удалением Рачк. в 1903 г.
ВСТАВКА Фото 10
В Сионских протоколах есть верная основа... их сообщение оправдалось фактами. Переворот потряс... Россию.
Л.А. Тихомиров
Все эти документы, конечно, проходили вне париж. офиц. охранки. В архиве последней о них нет никаких упоминаний. Конечно, этот архив я знаю еще очень поверхностно, тем более что разборку его производили люди, ничего не понимающие ни в архивной технике, ни в русской истории, и разбираться в уцелевших материалах очень трудно даже при хорошем знании эпохи, но я не только знаю общую архивную полиц. практику, но и имел возможность поверхностно осмотреть личный архив Рачковского, где хранилось много его личной переписки (этот архив был продан немецким антисемитам из "Вельтдинст" и, по-видимому, погиб).
Весь анализ общей обстановки решительно говорит за полную неграмотность утверждения о Рачк. как авторе или покровителе "Протоколов" - таких автора и покровителей Протоколов надо искать совсем в другом лагере - в лагере сторонников франко-русского сближения на путях активной антинемецкой политики. Дату 1898-1899 гг. ты выводишь из косвенных данных: книга Леона Буржуа, выборы Лубе и пр. Эти данные неубедительны. Книга Буржуа действительно вышла в 97 г., но его правые выступления в этом духе относятся еще к концу 80-х гг., о необходимости (на ответст. посты проводить людей, замаранных в Панаме, Либр Пароль писал еще в 93 г. и т... Протоколы вообще в ход были пущены несколько раз - первый раз в 93-94 г., когда их в Россию и привезла Юстина Дм. Глинка, помещица Чернского уезда, Тульск. губ., дочь быв. посла в Бразилии. О ней данных мало - кое-что писала радикальная франц. печать в 82 г., когда была вскрыта ее роль в организации париж. отдела Священ. Дружины. Но по-настоящему ее биографии я не знаю. Ее происхождение из Чернского у. важно потому, что в этом уезде, поблизости, было имение вел. кн. Сергея, а предводителем дворянства в уезде был А.Н. Сухотин, кот. Глинка дала привезенный ею "перевод" Протоколов. Сухотин передал его Фил. Петр. Степанову - из старой двор. семьи Степановых, связанных с Самариными и пр. Сам Ф.П. Степанов в 1890-х гг. был прокурором моск. синодальной конторы. Как он писал в своем аффидевите, составленном в Югославии 17 апр. 1921 г. (копия лежит передо мной), Степанов получил эту рукопись от указанного Сухотина, соседа Степанова по имению, и сначала издал ее на гектографе в 1895 г. в количестве 100 экз., а затем при помощи Арк. Ип. Келеповского, кажется, брат известного черносотенца, тогда чин. ос. поручений при вел. кн. Сергее, напечатал в моск. губ. типографии. Экз. литографированного издания оказался в Румянцевской б-ке, в собрании Пашуканиса, - фотокопия (дефектная) была послана из Москвы для бернского процесса, - должна иметься у меня. У меня должно иметься письмо проф. В. Строева, быв. пом. директора Государст. Архива в Птб., кот. мне сообщил, что читал в этом архиве переписку в. кн. Сергея с Плеве, кот. Сергей просил о переиздании Протоколов, но Плеве, тогда статс-секретарь, уклонился.
Т.о., факт издания Протоколов в 1895 г. несомненен. Повторяю, в ход их пускали неск. раз (я знаю, что было издание Бутми и затем известное изд. Нилуса). Их надо было бы сопоставить, т.к. есть любопытные варианты (есть вариант об устранении от престола слабосильных правителей - он направлен против Николая 2, кот. хотела устранить в 93-94 г. партия в. кн. Сергея, - и мать была за устранение).
Сказанное только небольшой кусочек картины борьбы вокруг Протоколов. Рачк. на ней места нет - ни к созданию, ни к распространению Протоколов он отношения не имел. Существуют - не помню, имеются ли у меня, - показания сына Рачк., кот. рассказал, что около 07-08 гг. отец застал его за чтением Протоколов и советовал не тратить время на этот вздор... Я считаю, что это правда.
Ты понимаешь, что в этих условиях мое выступление, если бы я сказал, что думаю о Рачк., было бы ударом в спину "русским экспертам" и объективно дезорганизовало бы кампанию против Гитлера. Теперь Гитлера нет. Позднейшие находки все подтверждают мой вывод. Строить разоблачения Протоколов на основе обвинения Рачк. неправильно, бороться против них можно, только вскрывая полную картину о сложном... всех указанных интриг. Это требует большой дополнит, работы. У меня собрано много материалов, но их одних недостаточно, а кроме того, не знаю, когда до них доберусь, и не знаю, все ли уцелело. Ведь я привез сюда свыше 26 тонн б-ки и архивов, половина лежит еще нераспакованной. Кристоф помочь не сможет. Протоколы, думаю, снова станут актуальной вещью: в Испании создалось подобие антисемитского международного центра, выходит ряд новых изданий Протоколов, в историю последних нужно вписать новую огромную главу о роли Протоколов при Гитлере. Интерес к последним растет. В Вашингтоне комиссия сената приняла особую резолюцию. Здешний Евр. Раб. К-т просит меня написать статью - я ведь последний оставшийся в живых русский эксперт (кажется, и не русский тоже). Изучение Протоколов становится на очередь. Я охотно помогу твоему мужу, но до ноября никак не поспею, а главное, не вполне уверен, что все уцелело. И вообще я ведь не знаю, примет ли твой муж те выводы, кот. я делаю, давать материал для обоснования неправильных выводов мне кажется нецелесообразным... Таково положение, которое еще более усиливает неопределенность. Не знаю, что и посоветовать.
Пока всего доброго. Приветы твоему мужу. Жму руку>
В. Кон - Б.И. Николаевскому
<61, New Eud,
London, N.W. 3, England,
11 сент. 64 г.
Дорогой Борис Иванович,
Спасибо за подробное письмо от 30 авг.; мне было очень стыдно за то, что мы тебя так тормошим после операции, не давая тебе как следует поправиться. Муж думает, что он сможет уговорить издателя подождать до, скажем, января-февраля. Во всяком случае книгу нельзя издавать с прямо неправильными данными.
Ты нас убедил в "непричастности" Рачковского к фабрикации и распространению протоколов. Мы и сами никак не могли понять, как он при наличии его "про-Витте"-политики мог быть в этом замешан.
Сложнее дело с авторством de Cyon'a. Мы вполне готовы принять твою версию - она нам кажется весьма правдоподобной, но как бы ее "доказать"? Ведь тебе и думать сейчас нечего о том, чтобы распаковывать 26 тонн бумаг. Может быть, мы смогли бы найти кое-что в Париже? Есть у тебя адреса, по которым можно было бы проследить ящик вдовы de Суоп, например дома в Neuilly, где она умерла? Или адрес родственников твоего друга-француза, у кот., может быть, остались его бумаги?
Во всяком случае, разреши нам, пожалуйста, цитировать из твоих писем - ведь ты самый крупный специалист по делу протоколов и твое мнение в высшей степени веско. Конечно, мы не упомянем о твоем выступлении в Берне, да и вообще мы тебе представим наши цитаты, да и весь манускрипт до напечатания.
Если ты случайно натолкнешься на какие-нибудь важные бумаги, то, пожалуйста, пришли нам фото... конечно, за наш счет. Особенно, если найдешь фотокопии экз. литографированного издания протоколов (1895 г.) из Румянцевской б-ки.
Что касается Испании - у тебя действительно есть данные о создании там центра? Мы видели одно издание, прямо de luxe, протоколов Мадрид, 1963 г., изд. Nos, с комментариями некоего Charles Borough кто это еще за гусь?
Есть у тебя также "reference" и дата резолюции комиссии сената? Именно над историей использования протоколов муж много поработал, и у него хорошая глава об этом.
Ну, пора кончать. Как ни старалась этого не делать, а все же опять навалила на тебя работ. Как жалко, что до Калифорнии так далеко, а то бы я очень хотела помочь тебе в распаковке бумаг. И, кстати, очень не прочь повидаться с тобой.
Пока же всего наилучшего, поправляйся. Муж кланяется и очень благодарит.
С приветом - Вера>
Б.И. Николаевский - В. Кон
<8 окт. 1964 г.
Дорогая Верочка,
Дело было не только в моем нездоровье, но и в том, что тогда у меня был действительно завал со срочной работой: здесь была устроена конференция к столетию Первого Интернационала. Сам Первый Интернационал организаторов интересовал сравнительно мало - больше речь шла о коммунизме, но меня настойчиво просили принять участие, и т.к. я больше полгода проболел и потерял много времени, то отказываться не мог, а если давать что-либо, то надо было давать интересно и новое. Короче, было нелегко, но выпутался я, кажется, неплохо. Теперь это в прошлом. Отвечаю на твои вопросы.
Если ты думаешь, что у меня имеются к.-л. документы о Ционе, вроде его признаний, то жестоко ошибаешься. Документов нет. Имеются "косвенные улики". Молодой историк, с кот. мы производили раскопки, - это Эмиль Пилиас, кот. тогда был секретарем о-ва истории 3-й республики. В моей старой записной книжке сохранились адрес и телефон, но я не помню, были ли это его домашние или служебные адреса. У него было довольно много разных материалов, но тоже не точные доказательства, а косвенные улики. Попытайтесь поискать через о-во истории 3-й республики.
Но, вообще говоря, вопрос о том, кто именно был "пером", написавшим "Протоколы", до конца выяснить трудно. Что выясняется, мне кажется, бесспорно, - это круг людей, из среды кот. "Протоколы" вышли. На этом нужно сосредоточить центр внимания. А в этом кругу косвенные данные подводят к Циону.
С другой стороны, ни в коем случае не следует преувеличивать. Рачковский был прохвостом, антисемитом и подделывателем разных писем. Несомненно, именно он организовал подделку писем Плеханова против Лаврова и др. В октябре 1905 г. он был в числе организаторов погромов. Если Протоколы не его дело, то только потому, что ему это было невыгодно. Последний адрес вдовы Циона у меня где-то имеется, найду - пришлю. Пока кончаю. Всего лучшего>
В. Кон - Б.И. Николаевскому
<61, New Eud, London NW3,
5 ноября 1964 г.
Дорогой Борис Иванович,
спасибо тебе за адреса в Париже и т.д., мы стараемся завязать там связи; также за присылку документов, кот. мы возвращаем.
Очень рада знать, что достаточно поправился, чтобы читать доклады, выступать и т.д., - прямо молодец!
Если при распаковке твоих бумаг наткнешься на фотокопию литограф. издания "Протоколов" 1895 г. из Румянцевской библиотеки - не откажи или прислать ее нам на переснимку, или дай сам переснять (на наш счет!) и пришли копию. Мы знаем о аффидевите Степанова от 1921 г., но хорошо было бы иметь и фотокопию самого издания.
Если наши поиски в Париже дадут результаты, мы, конечно, дадим тебе знать.
Кстати, мы, должно быть, будем в Palo Alto весной 1966 г. и пробудем там полгода. Вот хорошо будет встретиться!
Ну, пока, всего!
Привет от мужа.
Вера Кон.
Р. S. Мой сын, Николай, стал проф. журналистом - при Observer'е, ему 18 лет!>
Б.И. Николаевский - В. Кон
<25 ноября 64 г.
Дорогая Верочка,
задержался с ответом на твое письмо от 5.XI, но имею некоторые результаты по разборке моих ящиков. Нашел часть материалов, связанных с "Протоколами". Прилагаю мои старые заметки - начало очерка "О происхождении Протоколов", а также запись рассказов Кашкиной. Возвратите, когда освободится. Есть еще копии моих статей о "Бернском процессе", писал их для нью-йоркского "Форвертса". Но не все. Продолжаю поиски.
Фотокопии литограф. издания "Протоколов" пока не нашел, и очень боюсь, что их у меня кто-то взял и не вернул. Думаю, надо обратиться в Москву, в б-ку им. Ленина. Точное название дано в моей статье, стр. 5. Это о нем говорится в аффидевите Степанова - об этом Степанове у меня имеется большой рассказ кн. Сергея Волконского. Сам аффидевит у вас имеется?
Нашлось огромное количество вырезок из всевозможных изданий посмотрю, чтобы установить, что интересно.
У меня был подбор всех изданий "Протоколов", но пока их не нашел. Тоже боюсь, что кто-то взял у меня.
Пока всего доброго!
Если мне будет нужно навести кое-какие справки в Британ. Музее сможешь?
Имеете ли Вы современные издания "Протоколов"? Много их? Имеете ли антисемитскую современную литературу? В частности, имеете ли антисемит. "Искру", кот. выпускают нерусские антисемиты на русском языке в Нью-Йорке? Что авторы последней - нерусские, ясно по языку>
В. Кон - Б.И. Николаевскому
<61, New Eud, London NW3,
20 дек. 64 г.
Дорогой Борис Иванович,
Спасибо за присланные документы, я верну их отдельно после Рождества, чтобы не пропали в почтовом хаосе. Ты разрешишь нам перепечатать издержки из рассказа Кашкиной? И, пожалуйста, объясни, как он у тебя оказался, она при тебе рассказала? Аффидевит Степанова у нас есть, а можешь прислать рассказ кн. С. Волконского?
У нас здесь много интересных новостей. Но сначала расскажу о "неудачах": в Париже бумаг v-ve de Cyon найти еще не удалось, но мы еще не сложили оружия; в Москву, в библ. Ленина, мы писали (с просьбой прислать нам фотоснимок литограф, издания "Протоколов"), но ответа еще нет. Здесь, в библиотеке Wiener, есть все документы Бернского процесса, включая перевод на немецкий этого литограф, издания, но этот всего состоит из двух страниц, т.е., очевидно, не полон...
Наша новая находка такова: мы просмотрели "Новое время" за 1901-1902 гг. и нашли в апреле 1902 г. статью М. Меньшикова, в которой он говорит, что его недавно пригласила к себе какая-то дама (элегантная квартира, превосходный франц. язык), которая сообщила ему, что, во-1), она в постоянном сношении с миром духов и что, во-2), у нее имеются документы "мирового значения", довольно толстая рукопись, которую он, мол, поленился прочитать. Но дама тут же ему объяснила, что дело в том, что уже во времена царя Соломона он, царь, и еврейские старшины составили план покорения всего мира с помощью Змея (кот. оползает весь мир... его голова уже близ Петербурга и т.д.); что план этот передается из поколения в поколение, в строжайшей тайне хранится за последние века в Ницце, выбранной столицей евреев, откуда протоколы этого плана были недавно выкрадены, попали в руки одного франц. журналиста и от него к этой даме, которая немедленно перевела выдержки из них. Она решила передать их Меньшикову в строгой тайне, за нарушение которой ему грозит смерть. Меньшиков высмеивает всю эту штуку и в конце статьи предупреждает своих "убийц", что он только что узнал, что другой экземпляр этих Протоколов имеется у другого петерб. журналиста, а может быть, ходят по рукам и другие экземпляры.
Досадно, что Меньшиков не упомянул имени своей дамы. Несомненно, она довольно смешная особа и вряд ли сама перевела протоколы вернее, приписала себе то, что уже сделал(а) тот(та?), от кого она их получила. Дело, верно, идет о все том же литографированном издании. Если хочешь, я пришлю тебе снимок статьи.
У нас еще один вопрос: судя по переводу (в Берне) решения цензурного комитета об издании Протоколов Нилусом в 1905 г., цензор изъял из "эпилога" Нилуса упоминание о La belle Otero, Sarah Berhard и др. "еврейских агентов", а также его, Нилуса, слова о Ефроне: "das Haupt der russischen Agentur, der Jude Efron..." От кого он мог взять эти имена? Кто этот Ефрон и был ли он врагом Рачковского? Кстати, был ли евреем Ратаев, кот. заменил Рачковского в Париже?
Теперь возвращаюсь к твоему письму. Конечно, и с большим удоволствием наведу справки в Брит. Музее для тебя - дай знать, что тебе нужно.
У нас разные современные издания Протоколов, из них самое "шикарное" издание: Мадрид, 1963 г. (это по Jouin'y, с комментариями какого-то Charles Borough(?!)); также: Mexico, 1961 г. - некоего Romanescu (это уже 3-е издание, в 3000 экз. до этого уже было 1-е, 1956 г., в 2000, и 1959 г. в 3000). Главная деятельность "протокольная", конечно, в Египте и Аргентине (где есть т.н. "Nacion arabe"), а также в Бельгии.
Нью-йоркскую "Искру" мы не видели.
Ну, кончу на сегодня. Как твое здоровье - совсем поправился! Всех благ на Новый Год!
Привет от мужа и от меня, твоя Вера К.>
Б.И. Николаевский - В. Кон
<28 дек. 64 г.
Дорогая Верочка,
дня два т.н. отправил тебе письмо: меня беспокоило неполучение подтверждения тобою получения большого пакета с показаниями Кашкиной и пр. Сегодня получил твое письмо от 20 дек.: здесь три дня не было почты... Возврат не срочен, но, что<бы> не пропало.
Рассказом Кашкиной можете пользоваться как хотите. Конечно, сделайте ссылку. Запись сделал я с ее слов. Очень интеллигентная дама. Я запись ей прочел - она подтвердила правильность.
Запись Волконского пришлю, но до тех моих тетрадей, где она записана (я ее переписал), я еще не добрался. Трудно это: нет места. Идут всякие перестройки, сооружают второй огромный дом, а пока, в связи с перестройками, уплотнили. Почти половина ящиков все еще не распакована.
Но основной ящик, где хранились документы о "Протоколах", наконец найден и вскрыт. Нашел папку, в кот. лежала фотокопия литограф. издания (вместе с номерами "Знамени" с первым текстом "Протоколов" ("Знамя" есть - литогр. издания нет)). Должен признаться, в эту группу папок я не заглядывал почти 30 лет (по описи этот фонд у меня чуть ли не 146!), и не могу вспомнить, или я отдал к.-л. эти фотокопии, или они завалились и найдутся при дальнейшей разборке. Нужно ли "Знамя"? У меня фотокопии...
В возможность найти бумаги г-жи Сион я с самого начала мало верил. Были шансы, что ее удалось бы уговорить отдать эти документы моему молодому приятелю, но без него она, конечно, их сожгла. Особенно под оккупацией.
Статья Меньшикова, конечно, интересна. Речь в ней идет, несомненно, о Юстине Глинка. Тем интереснее становится ее фигура. Юстина Дмитр. Глинка, р. 183...(?) г., дочь Дмитр. Гр. Глинки, 1808-1883, в 1913-1914 гг. она еще жила в Птб. Со знаменитым Мих. Глинкой родство было отдаленное, но дед ее, Григ. Андр., 1776-81 (?) гг., был писателем, женат на Юстине Кюхельбекер, и, т.о., Юстина Глинка - родственница Кюхельбекера-декабриста и друга Пушкина ("Кюхля"). Отец Дм. Гр. был дипломатом, послом в Бразилии, затем в Лиссабоне. Бабушка была дочерью Карла Бурбонского и т.д. Юстина Дм. была фрейлиной импер. Александры, жены Александра 2. Очень богатая - помещица Чернского у. Орлов, губ., где имел поместье и в. кн. Сергей Ал-др. (моск. ген.губ., убит Каляевым в февр. 05 г.), а предводителем дворянства - Алексей Никол. Сухотин, брат ген.-губ. Степного края, сам в 03 г. назначен вице-губ. в Ставрополь губ. и т.п. (об этом в "Освоб." было).
Юстина Дм. была "полит. дамой" и после смерти жены Александра 2 поселилась в Париже, где имела большой особняк, переполненный картинами и др. предметами искусства. В то же время - одна из вдохновительниц т. наз. Священной Дружины (Воронцов-Дашков, ДемидовСан-Донато, Шувалов и пр.), которые хотели применять террор против русских револ.-террористов. История о покушении на Кропоткина, о кот. известно по воспоминаниям Кропоткина, с одной стороны, и Витте с другой, - это дело Дружины. Разоблачения об этой истории во франц. печати называют и Юстину как одну из организаторш ("Интран" от 26 июня 82, "Радикаль" от 25-26, 29 июля 82 и др.). В это время она сближается с Жюльетой Адан, кот. на почве реванша из левого лагеря перекочевывает в правый. Играет роль в "Нувелль Ревю", кот. из просоциал. (с Бенуа Малоном) превращается в антисемитский (в конце 1880-х гг. это путь многих). Имела какое-то отношение к большим интригам (связь с Оржеевским, с делом Каткова и буланжистов и т.д.) Как-то причастна к большой борьбе вокруг бар. Моренгайма и первых рус. займов. В результате - в самом конце жизни Александра 3 ее вызывают в Россию. Именно при этом она привозит первый вариант "Протоколов", кот. передает Сухотину (м. пр., он родственник того Сухотина, за кот. была дочь Л.Н. Толстого Татьяна, у меня есть ее письмо), а от Сухотина оно попадает к Степанову, см. его заявление.
Кто писал "Протоколы"? Сравните "Нувелль Ревю" и "Либр Пароль" начала 90-х гг. Две линии переплетаются: борьба на верху птб. большой политики (Оржеевский, Федосеев, Сильвестров) и борьба вокруг куртажных по устройству русских займов. Документ Ценз. К-та от 1905 г., о кот. ты поминаешь (у меня есть полный русский текст). Упоминание имени Эфрона очень важно. Это Иоаким Алекс. Эфрон, умерший 16 апр. 1909 г. в Париже (см. "Русский некрополь за границей", изд. в. кн. Николая Михайловича, стр. 32), против кот. "Либр Пароль" Дрюмона вел целую кампанию в 1893-1894 гг., как против "комиссионера по продаже вин", кот. Рафалович поставил во главе франц. газеты, руководившей кампанией за фр.-рус. займы (Рафалович - торговый агент России, заменивший Циона). См., напр., "Либр Пароль" от 3 авг. 93 г. и др.).
М. б., на сегодня довольно? Уже 12 ночи, а у меня есть и еще дела на сегодня. За "Искрой" и др. современными антисемитскими изданиями напиши Эстрину Самуилу Ефимовичу, в Евр. Раб. Комитет. Адрес припишу ниже. Лучше всего следит за ней Америк. Евр. К-т, но пусть тебя туда направит он. Напиши, что ты дочь Е... и для какого благочестивого дела тебе нужны материалы.
Эфрон и Рафалович были одна шайка с Рачковским. Ратаев был самым что ни на есть православным (но не право славным...). Но неужели ты с мужем к таким делам подходите с национ. критерием? Пора бы понять, что нет "единого евр. фронта". Опыт вообще учит: ни среди одной нации нет таких ожесточенных драк, как среди нации еврейской.
У меня нашелся и документ проф. Строева о вел. кн. Сергее, кот. требовал издания "Протоколов" на казенный счет в госуд. типографии, и Плеве отклонил.
Имеется ли у Вас большая рукопись Сватикова о происх. Протоколов? Меморандум Бурцева, статьи Бурцева о Бернском процессе, сводка Чериковера?
Всего хорошего. Жму руку. Привет мужу (кстати, как его зовут?) и сыну, вступившему на скорбный путь журналиста>
В. Кон - Б.И. Николаевскому
<8 января 1965 г.
Дорогой Борис Иванович,
Очень рада, что письмо дошло до тебя, у нас здесь тоже почта на Новый Год совершенно расстраивается. Кстати наилучшие пожелания Новому Году от меня и от мужа (он Норман Кон, автор "The Pursuit of the Millenium", в нем. переводе - "Das Riugenum das Tausendjahrige Reich").
Спасибо за все твои сведения - об Юстине Глинке особенно интересно. Фотоснимок статьи Меньшикова я пошлю с др. вещами через неделю-другую. Муж тебе бесконечно благодарен за помощь и советы и, конечно, в своей книге подчеркнет долг тебе.
Да, пожалуйста, пришли фотоснимок "Знамени" с "Протоколами"; что касается Сватикова, то имеется ли в его рукописи, о кот. ты упоминаешь, что-либо другое, чем его показания в Берне о Henri Bint и т.д. и приписка фальшивки Рачковскому? Если ничего другого в ней нет, то нам ее не нужно. Мы знаем показания Бурцева в Берне и также его книгу "Протоколы... доказанный подлог", из<данную>... Zeluk'ом в Париже в 1938 г. Чериковера тоже знаем. Когда найдешь, мы хотели бы посмотреть на запись Волконского.
Ты нас совершенно убедил в том, что "Протоколы" составлены кемто из круга Julutte Adan - в этом нет сомнения. Если мы спрашивали о Эфроне и др., то это только для полнейшего уяснения себе ролей всех этих жуликов. И ты нас неправильно понял - мы, конечно, не подходим к вопросу с "национальной" стороны.
Эстрину я напишу - спасибо за адрес>
В. Кон - Б.И. Николаевскому
<9 февраля 1965 г.
Милый Борис Иванович,
Спасибо за письма Мосолова и т.д. - все это в высшей степени интересно. Я вчера послала тебе фотоснимок со статьи Меньшикова в "Нов. времени" 1902 г., а также твой рассказ Кашкиной; остальное, если можно, подержу еще здесь. Мы с большим нетерпением ждем ответа из Ленинской библ. в Москве на нашу просьбу прислать нам фотоснимок или микрофильм всего литогр. издания "Протоколов", но, увы, ответа все еще нет. Зато в Париже для нас разыскали брата твоего друга Pillias'a, у которого на чердаке остались кипы бумаг, и он нам обещал просмотреть их и дать знать, если найдет что-либо интересное.
Конечно, мы сразу же известим и тебя. Но пока что все эти задержки нам очень мешают закончить книгу.
Ну, пока что всего - муж кланяется, жму руку - Вера>
Б.И. Николаевский - В. Кон
<20 февр. 65 г.
Дорогая Верочка,
получил твое письмо от 9 февр. Статьи Меньшикова и др. еще нет. Мне тоже очень интересно, что ответит Москва, но в присылку ими документов я не верю. С присылками они вообще очень прижимисты. Как ты отправила запрос? Надеюсь, через Брит. Музей? Так было бы солиднее, и б-кам было бы труднее отказать.
У меня все задержки. До сих пор свыше 200 ящиков стоят нераспакованными: нет места для разборки. Поэтому не распаковываю. Волконского и др. записей еще нет. Нашел еще разные вещи. Прилагаю письмо Баяна-Колышко к Бурцеву, а также статью Сватикова.
Бумаги Пилеаса вообще следовало бы просмотреть. Он работал только над интересными пунктами истории 3-й республики и видел многих стариков, рылся в их архивах.
В Бразилии вышла книга Степанова, сына того, кто выпустил литогр. издание. О т. наз. внутренней линии, т.е. о провокат. работе большевиков среди белых. Интересно, но о Протоколах ничего нет. Только штрих к портрету отца.
Лучшие приветы мужу. Жму руку.
Будет хорошо, если приедете. Поговорим>
Б.И. Николаевский - В. Кон
<Дорогая Верочка,
Пишу по специальному вопросу: мне сообщили, что в период "ежовщины" были расстреляны московские присяжные поверенные Тагер, Членов и Павел Николаевич Малянтович. Расстреляны они, по-видимому, одновременно и по одному делу. Но двое первых были причастны к добыванию в России материалов для Бернского процесса о Протоколах сионских мудрецов. Много данных полагать, что к этому добыванию был причастен и Малянтович - один из наиболее талантливых московских адвокатов полит. защитников, в давнем прошлом причастный к большевикам, но не пошедший к ним в 1917 г. Если так, то много шансов, что расстрел этой группы был связан с их помощью Бернскому процессу. Ты понимаешь, как важно вскрыть это дело. Я тебе как-то писал о том, что получение материалов из Москвы оборвалось в самый интересный момент и что тогда говорили, что причина личное вмешательство Сталина. Это относилось именно к Тагеру и Членову (последний был юрисконсультом парижского полпредства). Надо было бы навести справки, но я растерял связи. Имеете ли Вы какие-либо связи с Берном? От кого Вы доставали материалы процесса?
Жив ли бернский адвокат Лифшиц, кот. был в центре сношений? Как его адрес?
Как говорится, пораскинь мозгами...
Лучшие приветы!>
Б.И. Николаевский - А.Ю. Раппопорту
<Дорогой Александр Юльевич,
большое спасибо за ответы на мои вопросы, но они меня не вполне удовлетворяют. Разрешите просить об уточнениях.
Прежде всего: по Вашему первому письму я понял, что расстрел этих пяти московских адвокатов - Малянтовича, Тагера, Членова, Ордынского и Виленкина - произведен одновременно. Теперь вижу, что это не так. Тогда кто из них и когда, по Вашим сведениям, был расстрелян? Виленкин был расстрелян в 1918 г. по делу савинковского "Союза". История его расстрела хорошо известна, я думал, что речь идет о каком-то другом Виленкине.
Когда расстрелян Ордынский? Кто он такой? Что могло быть поставлено ему в вину? Но Тагер и Членов расстреляны приблизительно (или точно) в одно и то же время. Время расстрела Малянтовича мне точно неизвестно - что известно по этому поводу Вам? В 1920-х гг. он существовал хотя и плохо, но по-советски благополучно. Исчезновение его относится, по-видимому, к "ежовщине". И я знаю, что он был как-то связан с Тагером и Членовым. А эти последние были связаны с какими-то заграничными еврейскими организациями, именно при их помощи организаторы Бернского процесса против Сионских протоколов начали в 35 г. получать материалы из московских архивов... Я стоял близко к этому процессу, он вообще был поставлен по моей инициативе, и теперь я - единственный оставшийся в живых из свидетелей-экспертов, на этом процессе выступавших. Относительно получения московских материалов я был в курсе дел, т.к. именно я давал указания, какие именно пункты нужно осветить. Но подробности закулисных сношений тогда держались в строжайшем секрете, расспрашивать было нельзя по понятным причинам. Поэтому в этой группе вопросов я знал далеко не все. В частности, не знал подробностей их всех исчезновения.
Поэтому-то я прошу Вас написать мне все подробности, кот. Вы имеете. В частности, в Вашем письме Вы пишете, что Членов, "по должности юрисконсульта в париж. совет, посольстве знал слишком много о деятельности коммунистов и о Кобе". Что именно Членов мог знать о Сталине?
Книга Малянтовича должна была выйти около 22 г. Ничего особенного в ней быть не могло. Ее никак не могли поставить ему в вину через 15 лет. Расстрелять его могли по совершенно др. причинам. Каким?
Возвращаюсь к вопросу о масонстве. Несомненно, масоном был Степанов-Скворцов. Это я знаю из масонских кругов. Опубликовано его письмо к Ленину о встречах с Коноваловым и о получении от последнего 30 тыс. р. на больш. работу. Это - помощь масонов большевикам. Масоном был, несомненно, и Смирнов-Гуревич. О других из подписавших письмо в Думу сведений у меня нет, но послали его через Соколова, кот. масон. Масоны - Кускова с Прокоповичем. О масонах я вообще знаю очень много, но о моск. группе мои сведения скудны. Тем не менее для меня несомненно, что выступление кружка Малянтовича было так или иначе инспирировано именно масонами.
Ваши воспоминания о работе в торгпредстве я в свое время читал, но тогда, кажется, их было не 800 стр., а много меньше. Они очень интересны.
С лучшими приветами и пожеланиями.
Какая операция была у Вас? Я тоже недавно прошел через операц. стол...>
Б.И. Николаевский - А.Ю. Раппопорту
<9 марта 65 г.
Дорогой Александр Юльевич,
большое спасибо за письмо. Текст Вашей тогдашней записки напечатан - у меня он имеется. П.Н. Малянтович, оказывается, написал книгу "Революция и правосудие", которая не вышла в свет. В ней он рассказал историю документа, в выработке его принимали участие след. лица: Э.Л. Гуревич-Смирнов, Ю.П. Маслов, Н.К. Муравьев, А.М. Никитин, А.Ю. Раппопорт и И.И. Скворцов-Степанов. На последнем заседании присутствовал и Жордания. Основной текст написан Малянтовичем, но были поправки.
Группа действительно пестрая - как она образовалась? Простите меня, но не является ли она ложей масонов? Скворцов - масон, принят в 1910 г. Урусовым.
Если это верно, то, м. б., Вы расскажете подробности вообще? У меня собрано много материалов о масонах, но как раз о московских ложах я знаю мало. А установить факты для истории не мешает. Буду весьма признателен.
Еще более для меня интересно Ваше сообщение о расстреле Малянтовича вместе с Членовым, Тагером, Ордынским и Виленкиным. Когда? За что? Имена Членова и Тагера наводят на ряд вопросов: я знал, что оба они помогали получить из Москвы документы, кот. были использованы на бернском процессе о сионских протоколах. Но их содействие организаторам этого процесса внезапно оборвалось, и были частные сведения, что Сталин узнал об этой помощи советских граждан процессу, направленному против гитлеровцев, и запретил какую-либо помощь. Это запрещение относилось к 1935-36 гг., расстреляны они, по-видимому, в ежовщину... Думаю, что именно в этом причина - что они помогали борьбе с антисемитизмом... Верно?
Установить это более точно мне крайне важно для работы по истории ежовщины, над которой я сижу. Я буду очень благодарен, если сможете написать все, что знаете. Удастся ли напечатать, не могу сказать, но использовано будет (конечно, со ссылкой), и я имею возможность оплатить в некоторых размерах (не ниже НРСл [ *1 ]).
[ *1 ] Новое русское слово. - О.П.
С большим интересом жду Ваших реплик на эти замечания. Я был довольно сильно болен, оперирован и пр. Теперь оправился, хотя еще слаб.
С лучшими пожеланиями>
Б.И. Николаевский - Б.И. Лившицу
<1 мая 1965 г.
Дорогой коллега,
простите, но забыл Ваши имя-отчество и должен обращаться не совсем по-русски. Надеюсь, меня Вы помните, просьба моя относится к тем давним временам, про которые нельзя сказать, "что прошло, то стало мило". Это не милое - держит за фалды. В Лондоне один молодой историк пишет о "Протоколах", а так как я - единственный оставшийся в живых из русских "свидетелей-экспертов", то приходится давать разные справки. В этой связи встал вопрос и о судьбе тех историков, которые помогали добывать материалы из московских архивов, причем выяснилось, что и Тагер, и Членов расстреляны, а попутно с ними расстрелян и известный адвокат Павел Ник. Малянтович. Очень похоже, что если не единственной, то одной из главных причин расстрела была помощь организаторам Бернского процесса... В этой связи приходится проводить раскопки. В живых нет не только никого из русских свидетелей, но и из главных организаторов процесса: ни Чериковера, ни Винера... А мне необходимо найти кого-либо, знающего о сношениях с Москвой. Мне рассказывали тогда многое, но рассказывали мимоходом, без подробностей, и, конечно, многое забылось...
Помню рассказы Чериковера (и он сам, и его жена давно умерли) о сношениях с Членовым, юрисконсультом парижского полпредства, который установил связь с Москвой. Если не ошибаюсь, Чериковер встречался с ним лично, он был знаком по временам процесса Шварцбарта. Известно ли Вам что-либо? Как выяснить детали? Что известно о Тагере? Знали ли Вы что-либо о Малянтовиче? В дореволюционные годы он числился сочувствующим большевикам, но после революции к ним не пошел. Написал воспоминания, кот. были набраны, но чем-то не понравились и не выпущены. Знаете ли Вы эту историю?
Вообще жив ли еще кто-нибудь из лиц, кот. были посвящены в это дело?
Буду очень благодарен за скорый ответ. Мой адрес - выше.
С лучшими пожеланиями.
Не знаете ли Вы, жив или нет Колачевский?>
Б.И. Николаевский - Б. И. Лившицу
<30 мая 1965 г.
Дорогой Борис Израилевич,
был очень, очень рад получить Ваше письмецо и узнать, что Вы живы и здоровы. Боюсь, что мы с Вами теперь едва ли не единственные участники тех старых передряг, которые были связаны с Бернским процессом. Во всяком случае, из русских "свидетелей-экспертов" никого, кроме меня, не осталось в живых. Тем необходимее мне кажется выполнение нами долга перед теми россиянами, которые заплатили головами за попытку помочь делу борьбы против звериного расизма.
Очень прошу, постарайтесь вспомнить все детали, относящиеся к получению документов из Ленинграда и Москвы. Через кого наладились эти отношения? Мне вспоминается, что были встречи Чериковера с Членовым, который был юрисконсультом парижского полпредства. Позднее запросы шли через официальных дипломатических представителей Швейцарии в Москве, но были сношения и неофициальные.
Кто из швейцарцев принимал участие в этих сношениях? Жив ли вообще кто-либо из них?
Вы пишете, что после процесса документы были возвращены в Москву и Ленинград... Разве оттуда присылали подлинники, а не только фотокопии?
Малянтович в доревол. годы был близок к большевикам. В 1917 г. он был последним мин. юстиции Времен, правит. В Москве он возглавлял группу адвокатов-защитников по полит. процессам, которая, оказывается, поддерживала существование и при большевиках, до "ежовщины".
Можно будет заявить в Лондоне, что Вы дали формальное согласие на просмотр всех материалов, переданных Вами Винеру?
Постарайтесь вспомнить все детали. Они могут быть полезны теперь не меньше, чем были полезными три десятилетия тому назад!
Лучшие приветы и пожелания.
Жму руку>
В. Кон - Б.И. Николаевскому.
<28 января 66 года
Дорогой Борис Иванович,
только сейчас я узнала, что ты был болен - надеюсь, ты совсем поправился?
Мы через 3,5 недели уезжаем в Америку, но до Palo Alto доберемся только к 1 апреля. Наш адрес там будет: 947, Lathrop Place, Stanford. Я тебе сразу же по приезде позвоню.
На днях я соберу и отошлю обратно к тебе разные материалы, которые ты нам прислал. Муж как раз кончает книгу, осталось еще разной переписки, проверки и т.д. на дней пять. Она разрослась ужасно.
Из Ленинской библиотеки наконец пришел ответ: "...к сожалению интересующей Вас рукописи нет. В описях фондов такая рукопись никогда не значилась". Вот как просто, оказывается: никогда никакого литогр. издания (мы им точно объяснили, что это не "рукопись") и не было, нам приснилось!!!
Ну, недолго уже до свидания. Очень радуюсь перспективе видеть тебя. Так что поправляйся!
Сердечный привет и от мужа.
Твоя Вера>
В 1966 году Б.И. Николаевский умер в возрасте 79 лет. Как я впоследствии понял, работая с материалами его архива в Гуверовском институте, Николаевский и сам намеревался написать книгу о Сионских протоколах. Среди материалов, которые он собрал по этой теме, было множество интересных документов. Тему Сионских протоколов он собирался раскрыть в связи с ролью масонов и евреев в революции в России. Для этого он опросил большое количество иудейско-масонских деятелей, принимавших участие в подрывной деятельности против России в 1905-1907 и 1917-1920 годах. Материалы эти частично были опубликованы Н. Берберовой в книге "Люди и ложи" (1986) и Ю. Фельштинским в книге Б.И. Николаевского "Русские масоны и революция" (1990).
Глава 46
Распространение Сионских протоколов по всему миру. - Новое русское издание в Аргентине. - Огромные тиражи в США. - Слушания американского сената по делу Сионских протоколов. - Официальная позиция правительства США. - Обновление иудейского мифа. Мнение митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна.
Несмотря на все попытки иудейских кругов ограничить и даже запретить распространение Сионских протоколов, их издания и переиздания в разных странах мира осуществлялись быстрыми темпами. За два десятилетия после второй мировой войны Сионские протоколы распространились практически по всему миру, были переведены на языки многих азиатских и даже африканских стран. Образование государства Израиль и геноцид арабского народа Палестины дали толчок к появлению миллионных тиражей Сионских протоколов в мусульманских странах. Почти каждая латиноамериканская страна отпечатала свое собственное издание этого страшного документа, распространением которого занимались и уличные торговцы, и самые крупные книжные магазины.
В 1955 году в Буэнос-Айресе выходит еще одна книга Сионских протоколов на русском языке, в основу которой было положено берлинское издание с предисловием сенатора А. Роговича. В 1997 году в Аргентине мне удалось встретиться с одним из участников этого издания, который сообщил мне, что его инициатором был русский писатель и историк Борис Башилов (наст. имя Михаил Алексеевич Поморцев, 19081970). Хотя первоначальный тираж составил всего около 500 экземпляров, на самом деле книга разошлась в десятках тысяч экземпляров за счет многочисленных репринтов.
На основных европейских языках - английском, французском, немецком, итальянском, шведском - Сионские протоколы также выходили в виде репринтных перепечаток изданий 20-х годов.
Особенно широкое распространение Сионские протоколы приобрели в США. Несмотря на запрет 1927 года, тиражи их в разных изданиях имели массовый характер. В одном из частных музеев США я ознакомился с коллекцией Сионских протоколов, изданных в этой стране. Количество их и многообразие изданий просто поразили меня!
Широкое распространение Сионских протоколов в США не на шутку обеспокоило иудейские круги. В 1964 году они снова затевают еще один своего рода процесс над этим документом.
На этот раз его местом действия становится сенат США в лице подкомитета по расследованию проблем внутренней безопасности США. Сенаторы из этого подкомитета подготовили доклад под названием <Протоколы Сионских мудрецов. Сфабрикованный "исторический документ">.
В докладе сообщалось о сенатских слушаниях по делу Сионских протоколов и приводилось "единодушное мнение" о их поддельности. В предисловии к докладу, подписанному сенаторами Т. Доддом и К. Китингом, указывалось, что подкомитет, неоднократно занимаясь этим вопросом, считает Сионские протоколы одной из форм "коммунистической интриги". [ *1 ] <Сионские протоколы, - писали сенаторы, - один из лживых документов, утвеждающих миф о "международном еврейском заговоре". Недавно документ, очень напоминающий Сионские протоколы, был опубликован в СССР как часть непрекращающейся кампании против евреев. Документ, распространяемый в СССР, отождествляет "международное еврейство" с "международным капитализмом">. [ *2 ]
Нечего и говорить, насколько лживо и безосновательно было это утверждение амариканских сенаторов. Однако в таком же духе был сфабрикован и весь сенатский доклад. Воспроизводя старый иудейский миф о том, что Сионские протоколы были созданы русской полицией, сенатские фальсификаторы модернизировали его в том смысле, что сейчас этот документ в Америке распространяет КГБ.
В докладе приводились мнения о Сионских протоколах директора Федерального бюро расследования (ФБР) Э. Гувера и заместителя директора ЦРУ масона Р. Хелмса, которые не моргнув глазом связали их с коммунистической Россией и КГБ.
Давая показания в сенатском подкомитете по внутренней безопасности, Р. Хелмс, в частности, заявил: "Русские имеют глубокие традиции в искусстве подлога. Более чем 60 лет назад царская разведывательная служба сфабриковала документ, названный Сионскими протоколами. Позднее, в 1958 году, они были использованы организаторами психологической войны для распространения антисемитизма. В 30-40-х годах Гитлер заимствовал из Сионских протоколов тезисы для своей пропаганды. Задолго до 1958 года коммунисты, так же как и нацисты, владели искусством производства и использования подделок". [ *3 ]
[ *1 ] 88th Congress. 2d Session. Committee print. Protocols of the elders of Zion. A Fabricated "Historic" Document. A report prepared by the Subcommittee to investigate the administration of the internal security act and other internal security laws to the committee on the Judiciary United States senate. Washington, 1964. P. III.
[ *2 ] Ibid.
[ *3 ] Ibid. P. 2.
В том же духе клеветы и откровенного обмана приводились и другие "показания", приводимые в сенатском докладе. В частности, в нем были использованы материалы из книг профессора Колумбийского университета Дж. Куртиса "Оценка Сионских протоколов", в которой использовались "знания" об этом документе, основанные на ложных показаниях свидетелей Бернского процесса Бурцева, Николаевского и Сватикова.
В заключении сенатского подкомитета говорилось, что "все, кто дезинформирует американский народ, распространяя Сионские протоколы, наносят ущерб борьбе американской нации против коммунистической угрозы". "Распространители Сионских протоколов, - заявляли сенаторы, - распространители антиамериканских настроений... ниспровергатели американской системы". [ *1 ]
[ *1 ] 88th Congress. 2d Session. P. 3.
Доклад подкомитета по внутренней безопасности был передан в комитет по судебному праву и одобрен его членами. Таким образом, основанная на обмане и ложных показаниях сенатская оценка Сионских протоколов стала официальной позицией правительства США.
Иудейские круги никогда не переставали обновлять и развивать миф о Сионских протоколах. Регулярно раз в несколько лет почти в каждой стране появляются новые книги и статьи, призванные фальсифицировать истиное происхождение Сионских протоколов, переложить ответственность за их создание на русскую разведку и зловредных антисемитов.
В наше время одним из таких изданий стала вышедшая в 1993 году на русском языке книга С. Дудакова <История одного мифа. Антисемитская литература XIX-XX веков в России и "Протоколы Сионских мудрецов">. Финансировал издание крупнейший иудейский финансовый аферист, русофоб, масон Д. Сорос.
Дудаков еще раз пересказал все выдумки, домыслы и ложные показания своих идеологических предшественников о Сионских протоколах, добавив от себя обвинения в христианском антисемитизме величайших классиков русской литературы Пушкина и Гоголя. Выискивая антисемитские строчки в произведениях великих, соратник Сороса посетовал на "отсутствие положительного образа еврея в творчестве великих писателей".
Однако пламенному иудею этого показалось мало, и он стал доказывать антихристианскую и антиправославную суть Сионских протоколов. И в этом с ним согласится любой христианин, ибо совершенно очевидно, что Сионские протоколы - памфлет, изложенная в литературно-публицистической форме программа борьбы с Христианской цивилизацией.
Лучше всего о Сионских протоколах как программе борьбы с Христианской цивилизацией сказали русские Святые и подвижники первой половины XX века - Св. Иоанн Кронштадтский, Св. Владимир, митрополит Киевский и Галицкий; архиепископ Никон (Рождественский), митрополит Антоний (Храповицкий), драгоценные слова которых я приводил в предыдущих главах.
В конце XX века свое веское слово о Сионских протоколах сказал и еще один великий подвижник Русской Церкви - митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев).
Привожу его мнение:
<...и вот на свет появился любопытнейший документ. Он широко известен миру под названием "Протоколы Сионских мудрецов". Пожалуй, ни один другой документ не вызывал за последние восемьдесят лет столь яростных споров. Да и немудрено - в нем детально и одновременно сжато изложен план завоевания мирового господства, столь циничный и подлый, преисполненный столь явного презрения и откровенного поклонения злу, столь искусно составленный, что не хочется верить в существование организма, в недрах которого могла найти свое воплощение эта страшная идея.
Одни историки безусловно признают подлинность "Протоколов". Другие - столь же безусловно ее отрицают. Я далек от того, чтобы становиться арбитром в этом споре. История появления "Протоколов" довольно путаная. <...> Нам, впрочем, интересно другое: подлинны "Протоколы" или нет, но восемьдесят лет, прошедшие после их опубликования, дают обильный материал для размышления, ибо мировая история, словно повинуясь приказу невидимого диктатора, покорно прокладывала свое прихотливое русло в удивительном, детальном соответствии с планом, изложенным на их страницах. Не миновала на этот раз общей участи и Россия.
Судите сами.
"Наш пароль - сила и лицемерие, - провозглашают анонимные авторы документа. - Насилие должно быть принципом, хитрость и лицемерие - правилом... Чтобы скорее достигнуть цели, нам необходимо притвориться сторонниками и ревнителями вопросов социальных... особенно тех, которые имеют задачей улучшение участи бедных, но в действительности наши стремления должны тяготеть к овладению и управлению движением общественного мнения... Действуя таким образом, мы сможем, когда пожелаем, возбудить массы. Мы употребим их в качестве орудия для ниспровержения престолов (Россия) и для революции, и каждая из этих катастроф гигантским шагом будет подвигать наше дело и приближать к цели - владычеству над всей землей".
Первейшее основание успеха "мудрецы" видят в том, чтобы разрушить и осквернить национальные святыни народа. "Нам необходимо подорвать веру, вырвать из ума людей принцип Божества и Духа и все это заменить арифметическими расчетами, материальными потребностями и интересами... Священничество мы позаботимся дискредитировать... С каждым годом влияние священников на народы падает - повсюду провозглашаются свободы - следовательно, только какие-нибудь годы отделяют нас от мометна полного крушения христианской веры, самой опасной для нас противницы..."
Тем, кому памятна страшная решительная роль, сыгранная средствами массовой информации в нашем недавнем прошлом, небезынтересно будет ознакомиться со следующими строками, написанными "сионскими мудрецами" сто лет назад: "Если золото - первая сила в мире, то пресса вторая. Мы достигнем нашей цели только тогда, когда пресса будет в наших руках. Наши люди должны руководить ежедневными изданиями. Мы хитры, ловки и владеем деньгами, которыми умеем пользоваться для достижения наших целей. Нам нужны большие политические издания газеты, которые образуют общественное мнение, уличная литература и сцена. Этим путем мы шаг за шагом вытесним христианство и продиктуем миру, во что он должен верить, что уважать, что проклинать. С прессой в руках мы можем неправое обратить в правое, бесчестье - в честное. Мы можем нанести первый удар тому до сего дня еще священному учреждению - семейному началу, которое необходимо довести до разложения. Мы тогда уже будем в состоянии вырвать с корнем веру в то, пред чем до сего времени благоговели... и взамен этого воспитать армию увлеченных страстями... Мы можем открыто объявить войну всему тому, что теперь уважают и перед чем благоговеют еще наши враги.
Мы создали безумную, грязную, отвратительную литературу, особенно в странах, называемых передовыми... Мы затронули образование и воспитание, как краеугольные камни общественного быта. Мы одурачили, одурманили и развратили молодежь..."
Для приверженцев конкретных фактов скажем, что "Протоколы" предсказали мировые войны, политическую форму устроения государств на десятилетия вперед, ход развития мировой экономики, черты кредитно-финансовои политики и множество других деталей жизни "мирового сообщества" с потрясающей точностью. Вот картина политической гибели независимого национального государства, описанная "Протоколами" в конце прошлого века. Сравните ее с тем, что происходит сейчас в России:
"Когда мы ввели в государственный организм яд либерализма, вся его политическая комплекция изменилась: государства заболели смертельной болезнью - разложением крови. Остается ожидать конца их агонии. От либерализма родились конституционные государства... а конституция, как вам хорошо известно, есть не что иное, как школа раздоров, разлада, споров, несогласий, бесплодных партийных агитаций - одним
словом, школа всего того, что обезличивает деятельность государства. Парламентская трибуна не хуже прессы приготовила правительства к бездействию и к бессилию... Тогда мы заменили правительство его карикатурой - президентом, взятым из толпы, из среды наших креатур...
Все государства замучены, они взывают к покою, готовы ради мира жертвовать всем; но мы не дадим им мира, пока они не признают наше интернациональное сверхправительство открыто, с покорностью".
Выводы каждый разумный человек сделает сам. Со своей стороны отмечу, что разрушительные принципы, отраженные в цитированных выше документах, не только не устарели, но получают уточнение и развитие до наших дней. Причем порой это происходит вполне открыто, на самом высоком политическом уровене>.
<Версию о фальсификации "Протоколов" Царской охранкой, - отмечал митрополит Иоанн, - уже сейчас можно считать практически несостоятельной - в ней слишком много очевидных нелепостей. Что касается утверждения о том, будто "Протоколы" стали основанием для уничтожения фашистами миллионов невинных людей, то оно для меня ново. Этот аргумент рассчитан на эмоциональное, а не рациональное, разумное восприятие и не имеет под собой достаточных оснований. Разве что предположить, что массовый геноцид, развязанный нацистами против народов России, являлся одним из элементов осуществления плана, описанного "Протоколами" - там ведь предсказаны разрушительные мировые войны.
Если же речь идет о преследовании по национальному признаку - евреев ли, цыган, русских или поляков, - то они были обусловлены не "Протоколами", а расовой и идеологической доктриной нацизма. При этом не надо упрощать вопрос: в основании этой доктрины были положены самые разные элементы - от философии Фридриха Ницше до культурологических исследований Хьюстона Стюарта Чемберлена. Если Альфред Розенберг, главный идеолог германского фашизма, в своих работах ссылается на "Протоколы", это еще не повод для того, чтобы делать какие-либо выводы. Он ссылается и на Маркса, и на Достоевского...> [ *1 ]
[ *1 ] Иоанн (Снычев), митрополит Санкт-Петербургскпй и Ладожский. Битва за Россию. Саратов, 1993. С.31-34; "Я не политик, я пастырь"//Советская Россия. 11.6.1993.
ЧАСТЬ IV.
Идеология Сионских протоколов в истории Израиля
Глава 47
Духовное родство Гитлера и Бен-Гуриона. - Сотрудничество сионистской организации с нацистами. - Иудейские вожди - участники геноцида еврейского народа. - Иудейская расовая чистка. "Обрезание засохших и больных ветвей". - Миф о холокосте.
Чудовищные планы мирового господства "избранного народа", изложенные в Сионских протоколах, отравляли сознание не только иудеев-талмудистов, но и значительную часть деятелей иудейско-масонской цивилизации Запада. Антихристианский дух многих правящих элит Западной Европы и США породил страшного идеологического монстра - фашизм, в основе которого лежал все тот же талмудический иудаизм с параноической идеей "избранничества" и расового превосходства.
В отличие от христианского православного понимания избранничества как обязанности служить ближнему своему талмудический иудаизм и фашизм воспринимали избранничество как особое право господствовать над людьми.
Неудивительно, что многие идеологические установки фашизма являлись переложением древних расовых идей Талмуда, буквально повторяя мысли и положения Сионских протоколов. В книгах главных идеологов Третьего рейха - Гитлера "Моя борьба" и А. Розенберга "Миф двадцатого века" антихристианские мотивы расового избранничества открыто перекликаются с идеями Сионских протоколов.
"Мы, - например, декларировал в своей книге А. Розенберг, - избранные, мы единственные люди. Наши умы выдают подлинную власть духа; ум остальной части мира инстинктивен и животен...
Мы так распишем несправедливости чужих правительств, создадим такую к ним неприязнь, что народы тысячу раз согласятся на рабство, которое гарантирует им мир и порядок, чем станут довольствоваться своей хваленой свободой".
Многие заявления иудейских вождей текстуально совпадают с откровениями идеологов Третьего рейха. Об этом, в частности, свидетельствует сопоставление основных положений сионизма с установками "Майн Кампф" А. Гитлера. [ *1 ]
[ *1 ] Приводится по кн.: Алестин Ф. Палестина в петле сионизма. Преступники. Жертвы. Свидетели. Судьи. М., 1988. С.128-131.
Сравнение идеологии сионизма с идеологией фашизма
Идеология сионизма
"Майн Кампф" А. Гитлера
Богом избранная, разбросанная по всему миру еврейская нация обладает особой миссией (Ахад Гаам).
Мы, национал- социалисты, являемся хранителями высших арийских ценностей на земле. Вот почему на нас лежат высшие обязательства.
Евреи, несомненно, представляют собой наиболее чистую расу из всех цивилизованных наций мира (Наум Соколов) Мы ведем борьбу за обеспечение существования и распространения нашей расы и нашего народа... Мы ведем борьбу за то, чтобы наш народ мог действительно выполнить ту историческую миссию, которая возложена на него Творцом Вселенной.
Евреи обладают большей предприимчивостью и большими способностями, чем средний европеец, не говоря уже о всех этих инертных азиатах или африканцах (Макс Нордау). Грехи против крови и расы являются самыми страшными грехами на этом свете. Нация, предающаяся этим грехам, обречена... Я не поверю, чтобы эти так называемые "угнетенные нации"(Индия, Египет), принадлежащие к низшим расам, могли побороть Англию. Уже по одному этому я не хочу, чтобы мой народ соединил свои судьбы с судьбами "угнетенных нации".
История наградила нас редкими этническими и интеллектуальными качествами, а это дает нам право и обязанность быть светочем среди других наций (Бен-Гурион). Ариец является Прометеем человечества. Его ясная голова была одарена божьей искрой, ему было дано возжечь первый огонь человеческого разума.
Наши вожделения и наш идеал отличаются от вожделения и идеалов всего мира. Поэтому мы - иные. И я торжественно заявляю, что мы выше всех наций мира и ни одна не может быть сравнима с нами (раввин Гастер). Попробуйте устранить роль арийской расы на будущие времена - быть может, уже через несколько тысячелетий земля опять будет погружена во мрак, человеческая культура погибнет и мир опустеет.
Еврейский народ - это уникальное историческое явление. Это одновременно нация, религиозное целое, раса и мировой носитель специфической цивилизации. Ни одна концепция в еврейском народе и религии не способна четко изъяснить уникальное историческое явление - еврейский народ... Мы являемся всемирной нацией, связанной прочными узами с Израилем, представляя собой непостижимое общество в истории человечества (Наум Гольдман). Что касается немецкого народа, то надо сказать, что Германия может обеспечить свое будущее только в качестве державы. Мы, национал-социалисты, должны пойти еще дальше: право на приобретение новых земель становится не только правом, но и долгом, если без расширения своих территорий великий народ обречен на гибель. В особенности если дело идет не о каком-то народе, а о великом германском народе.
"Добро" применяется к сверхчеловеку или к сверхнации, которая имеет силу, чтобы распространить и дополнить свою жизнь и которая имеет волю стать господином Вселенной, не считаясь с тем, что это может дорого обойтись массам низших существ и низших народов, не считаясь с бедствиями, которым они могут вследствие этого подвергнуться. Ибо один только сверх человек и только одна сверхнация есть цвет и цель человеческого рода: остальные были созданы, чтобы служить этой цели, чтобы служить лестницей, по которой можно было бы подняться на вершину (Ахад Гаам). Конечно, никто не уступит нам земли добровольно. Тогда в силу вступает право на самосохранение нашей нации со всеми вытекающими отсюда последствиями. Чего нельзя получить без борьбы, можно получить силой кулака...
Питаясь из одного и того же антихристианского, богоборческого, сатанинского источника и талмудический иудаизм (породивший масонство и тесно связанный с ним) и фашизм (стремившийся использовать методы масонства) были в XX веке главными действующими силами заговора против человечества.
Оккультная, сатанинская сторона фашизма, почти полностью скопированная с ритуалов тайных иудейских и масонских организаций, у деятелей Третьего рейха проявлялась в воинствующем богоборчестве и открытом поклонении силам зла (например, деятельность организации "Аненэрбе"). Правящие режимы западных стран, принадлежавших к иудейско-масонской цивилизации, с особой заботливостью вынашивали Гитлера, с тем чтобы использовать его для окончательного уничтожения Православного Христианства и его главного оплота - России.
Задачи, которые в России полностью не сумели выполнить еврейские большевики, уничтоженные в конце 30-х годов волей Сталина, должны были довершить фашистские орды. Западные политики, зная сатанинский характер фашизма, с удовлетворением наблюдали за его движением на Восток. Как признавался масонский писатель Т. Равенскрофт, "те, кто знал, хранили молчание. Лидеры оккультных лож и секретных обществ, связанных с формированием мировой политики в Западном полушарии, понимали, что они отнюдь ничего не выиграют от разоблачения сатанинской природы нацистской партии". [ *1 ]
Иудейские вожди Западного мира видели в приходе Гитлера и осуществлении его кровожадных планов удобный случай объединить евреев в борьбе за создание иудейского государства на землях, принадлежащих арабскому народу. Еще в конце XIX века в недрах иудейских политических сект вынашивался кровожадный план, согласно которому значительная часть еврейского народа становилась заложником в руках талмудических заговорщиков против человечества. Простым евреям предназначалась роль материала, жертвенного мяса в борьбе сионистских вождей за власть над миром. На одном из иудейских собраний было прямо заявлено: "Если планы наши не исполнятся путем финансового влияния, то мы должны подтолкнуть наш народ к величайшим страданиям, чтобы сплотить его". Как позднее заявлял известный каббалист М. Лайтман, <поскольку наш народ не очень склоняется к избранию "Пути Торы", творец подталкивает нас к принятию этого пути страданиями. Послав нам Катастрофу (холокост), он вернул нас в Эрец-Исраэль (Израиль), вручил нам ее (эту землю)>. [ *2 ]
Опираясь на такую идеологию, иудейские, сионистские вожди решили сделать Гитлера своим орудием в деле создания еврейского государства в Палестине. Как писал немецкий журналист Г. Хене, "сионисты восприняли утверждение нацистов в Германии не как национальную катастрофу, а как уникальную историческую возможность осуществления сионистских намерений... Коль скоро сионисты и национал-социалисты возвели расу и нацию в масштаб всех вещей, то между ними неизбежно должен был возникнуть общий мост" [ *3 ]. В 1963 году в США был опубликован "Каталог бумаг и микрофильмов документов архива Министерства иностранных дел Германии", из которого следовало, что, придя к власти, руководство Третьего рейха вступило в прямой сговор с сионистами [ *4 ].
[ *1 ] Ravenscroft Т. The Spears of destiny. Jork Beach. Maine, 1982. P. 110.
[ *2 ] Лайтман М. "Эрец-Исраэль принадлежит народу Израиля!" // Алеф. 7.3.1996.
[ *3 ] Der Spiegel. 19.12.1996.
[ *4 ] Бродский Р.М., Шульмейстер Ю.А. Сионизм. Львов, 1976. С.82-121. Далее факты сотрудничества фашистов и сионистов, исключая особо указанные, излагаются по этому изданию.
Еврейский общественный деятель А. Лилиеиталь в своей вышедшей в США книге "Оборотная сторона медали" отмечал, что "в первые месяцы существования гитлеровского режима сионисты были единственными представителями евреев, которые имели дело с немецкими властями. И они использовали свое положение, чтобы дискредитировать антисионистов и евреев, которые выступали за ассимиляцию. В результате было достигнуто соглашение между Еврейским агентством и нацистскими властями, которые обещали помочь эмиграции. Эта помощь осуществлялась даже со стороны гестапо и СС".
По инициативе одного из руководителей Еврейского агентства X. Арлозароффа в 1933 году в Берлине утверждается план переселения евреев из Германии в Палестину. Создается "Палестинское бюро" сионистских трестов по колонизации Палестины "Керен гаесод" и "Керен гасмет ле Израель", в котором, в частности работал один из будущих создателей государства Израиль Леви Эшкол.
Сионистским эмиссарам была предоставлена возможность разъезжать по Германии, отбирая в еврейских общинах молодых мужчин и женщин для отправки в Палестину. В Берлине и ряде других крупных городов Германии организуются "лагеря перевоспитания", в которых молодые евреи проходили сионистскую "учебу" и готовились для использования в сионистских поселениях Палестины. Особое внимание сионистские эмиссары придавали поиску и вывозу в Палестину богатых евреев.
Под эгидой Геринга совместно с сионистским руководством в Германии разрабатывается программа решения еврейского вопроса, получившая название "план Шахта". Этот план был разработан на переговорах президента германского банка Шахта с видным руководителем сионизма, директором английского банка М. Норманом. "План Шахта предполагал разделение евреев на работающих и неработающих, классификацию еврейских элементов по их способности освоиться в местах эмиграции". Шестьсот тысяч германских евреев подразделялись на три категории: 1) около 150 тыс. экономически дееспособных, которые эмигрируют в Палестину по определенно установленному плану, расписанному по годам и месяцам; 2) экономически пассивных, непосредственно зависящих от евреев первой категории (жены и дети), которые должны эмигрировать по мере того, как их кормильцы смогут обеспечить им содержание в местах нового поселения; 3) стариков и неспособных к эмиграции, которые остаются в Германии. Эта категория по негласному договору сионистов и фашистов подлежала уничтожению.
Сотрудичество нацистов и сионистов было увековечено специальной медалью, отчеканенной по указанию Геббельса после пребывания руководителя еврейского отдела СС в Палестине. На одной стороне медали изображалась свастика, а на другой - шестиконечная звезда. Гитлер запретил все еврейские организации и органы печати, но оставил "Сионистский союз Германии", преобразованный в "Имперский союз евреев Германии". Из всех еврейских газет продолжала выходить только сионистская "Юдише рундшау".
Выезжавшие под руководством сионистов из Германии в Палестину евреи вносили деньги на специальный счет в двух германских банках. На эти суммы в Палестину, а затем и в другие страны Ближнего и Среднего Востока экспортировались немецкие товары. Часть вырученных денег передавалась прибывшим в Палестину иммигрантам из Германии, а около 50% присваивали нацисты. [ *1 ] Только за пять лет, с 1933 по 1938 год, сионисты перекачали в Палестину свыше 40 млн. долл. (около 60% всех инвестиций в Палестину). [ *2 ]
Между Германией и Палестиной курсировал пассажирский лайнер "Тель-Авив" (название было написано древнееврейскими буквами), на мачте которого развевался флаг со свастикой, а капитаном был старый член нацистской партии Лейдиг. [ *3 ] Как свидетельствовал упомянутый мной Г. Хене, <во время еврейского погрома, носившего кодовое название "Кристальная ночь", в рейх Адольфа Гитлера прибыли два представителя Массада - Пино Гинцбург и Моше Авербах... Они предложили ускорить сионистскую программу перевоспитания евреев, пожелавших выехать в Палестину...
Немецкие транспорты Массада, перемещавшие евреев, - и это было неофициальное условие германской разведки - не должны были указывать на Палестину как на место доставки>.
В марте 1939 года П. Гинцбург подготовил свой первый контингент. <Он насчитывал 280 переселенцев, - свидетельствует Хене, - и страной назначения во исполнение приказа ставки рейха была определена Мексика. Эти 280 человек соединились в Вене с группой, организованной Моше Авербахом, сели в югославском порту Сушак на корабль "Колорадо", неподалеку от Корфу пересели на "Отранто"... и были доставлены в Палестину... Чем жестче реагировали английские власти, тем больше была готова помочь (сионистам) штаб-квартира Гейдриха. К середине лета она дала разрешение Гинцбургу направлять суда в Эмден и Гамбург для того, чтобы производить выселение из Германии прямым путем>. [ *4 ]
[ *1 ] Белая книга. Новые факты, свидетельства, документы. М., 1985. С.125-126.
[ *2 ] Там же. С.125.
[ *3 ] Там же. С.126.
[ *4 ] Der Spiegel. 19.12.1966.
В мае 1944 года сионистские деятели без колебаний согласились поставить немецкому командованию Восточного фронта 10 тыс. грузовых машин в обмен на обещание освободить лиц еврейского происхождения, находящихся в немецких лагерях, с целью их отправки в Палестину. Однако великие победы русского оружия заставили сионистов отказаться от преступной сделки [ *1 ].
Сионисты всячески препятствовали эмиграции евреев в другие страны мира, ориентируя их только на Палестину, тем самым сознательно обрекая часть евреев на тяжелые условия существования и гибель. Перед второй мировой войной правительства США и Англии планировали предоставление убежища 500 тыс. европейских евреев. Однако их предложения натолкнулись на противодействие сионистских вождей, стремившихся использовать войну для осуществления своих планов. Президент США Ф. Рузвельт с сожалением отмечал, что "этот план (эмиграции евреев в США. - О.П.) нельзя претворить в жизнь. Этого не допустят влиятельные лидеры еврейских общин в США... Сионисты понимают, что именно теперь удобнее всего стричь купоны для Палестины". То же отмечал и видный английский деятель того времени С. Шенфельд: "У нас были согласны предоставить убежище и помощь евреям, которым угрожал фашизм, но это натолкнулось на противодействие сионистов, которые признавали лишь одну форму помощи - отправку всех евреев в Палестину".
Для иудейских вождей еврейский народ был только материалом в исполнении их чудовищных планов. Совершенно сознательно они предполагали провести чистку еврейского народа, отрезать "больные и засохшие ветви". Гитлер и Третий рейх стали своего рода орудием в претворении иудейско-талмудической программы. Особенно цинично замысел иудейских вождей выразил будущий первый президент Израиля, глава международной сионистской организации Хаим Вейцман. На запрос Британской королевской комиссии о возможности переправить 6 млн. западноевропейских евреев в Палестину он ответил: "Нет. Старые уйдут... Они пыль, экономическая и моральная пыль большого света... Останется лишь ветвь". [ *2 ] Такую же позицию занимал и другой крупнейший вождь иудаизма - Бен-Гурион, молчаливо наблюдавший за запланированной чисткой еврейского народа, осуществляемой гитлеровскими изуверами.
Исторические документы доносят до нас неопровержимые свидетельства преступного сотрудничества иудейских вождей и деятелей Третьего рейха.
Привожу три свидетельских показания, принадлежащие самим евреям, опубликованные в "Белой книге". [ *3 ]
[ *1 ] Kimche J. and D. The secret roads. London, 1955. P. 13.
[ *2 ] Цит. по: Иванов Ю. Указ. соч. С.89.
[ *3 ] Белая книга. С.126-129, 134-137.
Г.Л. Бондаревский: <В годы второй мировой войны на территории Палестины действовало несколько сионистских военных и военно-террористических организаций. Представители главной из них - "Хаганы" установили контакт с Эйхманом и другими членами СС еще в 1937 году.
Другая организация - "Иргун цваи леуми" ("Национальная военная организация"), руководителями которой в годы второй мировой войны были Абрам Штерн, Менахем Бегин и Ицхак Изертинский (известный сегодня как Ицхак Шамир), - стала проявлять интерес к военным связям с нацистами в середине 1940 года. Сторонники ориентации на "фашистскую ось" во главе со Штерном - в дальнейшем главой пресловутой отколовшейся от "Иргуна" "банды Штерна" - направили осенью 1940 года предложение итальянским фашистам о сотрудничестве, рекомендуя скорейшее вступление фашистской армии в Палестину.
Недовольный медлительностью итальянцев, Штерн сделал попытку заключить далеко идущее военно-политическое соглашение с нацистами, которые поздней осенью 1940 года создали по линии абвера крупный военно-политический центр "Военная организация Ближний Восток" со штаб-квартирой в Анкаре и ответвлениями в Бейруте и Дамаске. В январе 1941 года в Бейрут с целью вербовки агентуры для этой организации прибыли из Берлина офицер абвера Р. Розен и руководитель ближневосточного отдела нацистского МИД Отто фон Гентиг. Это тот самый Гентиг, который еще в годы первой мировой войны вместе с Нидермайером возглавлял крупную военно-шпионскую миссию в Кабуле, он был хорошо известен своими связями с сионистами. Как отмечает в своих "Военных мемуарах" генерал де Голль, появление Розена и особенно Гентига в Бейруте привлекло внимание союзников.
Вот поразительный документ, озаглавленный "Предложение Иргун цваи леуми относительно разрешения еврейского вопроса в Европе и ее участия в войне на стороне Германии". Копия этого документа была обнаружена после войны в архивах германского посольства в Анкаре - в фондах военно-морского атташе, возглавлявшего созданную адмиралом Канарисом "Военную организацию Ближний Восток".
Поскольку сионистская пропаганда делала попытку поставить под сомнение его подлинность, хотел бы подчеркнуть, что о нем упоминает в своих мемуарах "Моя жизнь - служебная командировка" гитлеровский дипломат Отто фон Гентиг.
Обратимся непосредственно к документу: "Национальная военная организация (т.е. Иргун), которой хорошо известна добрая воля правительства германского рейха и его властей по отношению к сионистской деятельности внутри Германии и сионистским планам эмиграции, полагает, что:
1. Установление нового порядка в Европе в соответствии с его германской концепцией и осуществление подлинных национальных чаяний еврейского народа в том виде, в котором их воплощает собой НВО, могут соответствовать общим интересам обеих сторон.
2. Создание еврейского государства на национальной и тоталитарной основе, связанного с германским рейхом соответствующим договором, отвечало бы интересам сохранения и укрепления будущей германской позиции силы на Ближнем Востоке. Исходя из этих соображений... НВО в Палестине выражает готовность принять активное участие в войне на стороне Германии".
Далее следовали конкретные предложения о подготовке соответствующих еврейских воинских формирований в оккупированной гитлеровцами Европе.
Трудно сохранить спокойствие при чтении этого документа. Ведь был январь 1941 года. Уже был разработан гитлеровским генштабом и утвержден фюрером бандитский план нападения на Советский Союз - пресловутый план "Барбаросса". Гитлер и Гиммлер приступили тогда к реализации одного из самых страшных и кровавых преступлений в истории человечества - плана "окончательного решения" еврейского вопроса.
Уже гибли люди в гетто и концентрационных лагерях, уничтожались автоматным и пулеметным огнем еврейские женщины и дети, оккупированные страны Европы переживали один из самых тяжелых периодов.
И вот в это самое время любимец Бегина Абрам Штерн восхваляет гитлеровский новый порядок в Европе, предлагает Гитлеру заключение военного союза и обещает содействие будущих еврейских воинских формирований в оккупации фашистами Ближнего Востока.
Штерн, его планы и идеи не забыты в Израиле в наши дни. Когда Бегин назначил Шамира министром иностранных дел в своем кабинете, он одновременно распорядился выпустить марку с портретом Штерна.
Гитлеровцы не ответили на предложение "Иргуна" о военном сотрудничестве, ибо в 1941 году они уже в нем не нуждались.
Но Бегин, возглавивший в 1943 году "Иргун", и Шамир, ставший во главе ЛЕХИ, продолжали осуществлять свою военно-террористическую политику в Палестине, невзирая на то что это объективно ослабляло союзников по антигитлеровской коалиции и, следовательно, было на руку нацистам. В августе 1944 года по приказу Бегина был взорван в Иерусалиме отель "Царь Давид". В результате 91 человек был убит, 45 ранены, в том числе женщины и дети. В ноябре 1944 года по приказу Шамира был убит в Каире лорд Мойн - британский министр-резидент на Ближнем Востоке. Этот террористический акт вызвал восторг в стане нацистов, о чем красноречиво свидетельствует обнаруженный в архиве гестапо секретный документ, копию которого я держу в руках. Это информационный циркуляр шефа полиции и СД за номером УП В-2-ВN 29/43g-N 32.
Так за последние 50 лет на Ближнем Востоке своеобразно переплетаются история и современность, фашизм и сионизм>.
Ю.А. Шульмейстер: <Вина сионистских деятелей - прислужников нацистов - перед жертвами фашистского геноцида проявилась и в том, что они призывали к покорности, к сотрудничеству с гитлеровским режимом, ослабляя тем самым единый фронт борьбы с фашизмом. Сионисты, возглавившие созданные нацистами орудия геноцида "юденраты", участвовали непосредственно в отборе жертв для умерщвления. Пытаясь спасти своих единомышленников, сионистские деятели превратились в агентов гестапо. На их совести тысячи уничтоженных гитлеровцами евреев.
Я располагаю архивными документами, раскрывающими деятельность сионистов во Львове. В местном юденрате верховодили известные сионистские деятели. Первым председателем его был член исполкома краевой сионистской организации Галиции (Западная Украина) Иосиф Парнас, его сменил один из руководителей этой организации, Адольф Ротфельд. Третьим председателем юденрата был другой член исполкома сионистской организации Галиции - Генрих Ландесборг.
10 ноября 1941 г. Адольф Ротфельд доносил нацистскому губернатору, что юденрат приступил к созданию львовского гетто и "приложит все силы, чтобы выполнить эту задачу".
25 ноября 1941 г. Ротфельд уже сообщал, "что освобождение (от евреев. - О.П.) жилых районов I и V выполнили в установленный срок".
После концентрации львовских евреев в гетто юденрат активно участвовал в их депортации. Первая крупная акция была проведена в марте 1942 года, когда отправили на смерть 15 тысяч евреев.
Сохранились свидетельства и о втором этапе акции. Вот некоторые из них.
25 марта 1942 г. VI комиссариат украинской полиции докладывал: "В акции участвовали 22 украинских полицейских, 12 немецких полицейских, 40 - из еврейской службы порядка... Доставлено на сборный пункт на ул. Замарстыновскую 160 человек".
В этот же день поступило донесение из I комиссариата украинской полиции о том, что в акции по отправке евреев на смерть участвовали: "шуцполицейских - 10, украинских полицейских - 20, из еврейской службы порядка - 40. В школу на улице Собеского доставлено 512 евреев".
Как видно из донесения начальника украинской полиции Львова майора Ритулая командованию немецкой полиции, 25 марта 1942 г. украинскими и еврейскими полицаями отправлено в лагеря уничтожения 2254 человека еврейского населения. Газеты юденратов изображали фашистский геноцид как "заботу" о перевоспитании еврейского населения. Подло обманывая узников гетто, сионисты лишали их воли к сопротивлению, помогали убийцам.
1 апреля 1942 г. просионистская газета, издававшаяся во Львове, с предельным цинизмом писала, что благодаря "трудовому воспитанию" в фашистских концлагерях произойдет "возрождение еврейской нации">.
С.Л. Зивс: <Вот документы, подтверждающие прямое сотрудничество сионистских организаций с гестапо. Хочу обратить внимание прежде всего на два из них. Первый представляет собой отчет о контактах чинов гестапо с командированным в Берлин из Палестины уполномоченным диверсионно-разведывательной организации сионистов "Хагана" Ф. Полкесом.
Кстати говоря, в руководстве этой организации в то время находился Леви Эшкол (Школьник-Эшкол), который до того в течение трех лет работал в "Палестинском офисе" в Берлине, а впоследствии стал премьер-министром Израиля и в этом качестве пребывал во время израильской агрессии 1967 года.
По оценке гестапо, реальность сотрудничества с сионистами обеспечивалась идеологической платформой последних.
В гестаповском отчете особо выделяются два момента, идейно роднящие сионистов с нацистами: во-первых, крайний национал-шовинизм, вовторых, откровенный антикоммунизм. Этих двух моментов было достаточно для заключения грязной и циничной сделки о сотрудничестве.
Второй документ - подробный машинописный текст отчета о поездке А. Эйхмана и Г. Хагена в Палестину для углубления связей с представителем "Хаганы" Полкесом.
Оба документа имеются в распоряжении Антисионистского комитета.
Отчет о поездке Эйхмана и Хагена в Палестину содержит многие подробности, связанные с углублением "рабочих контактов" с сионистами во время приезда А. Эйхмана и его коллеги Г. Хагена в октябре 1937 года под видом журналистов в Палестину. 2 октября Эйхман и Хаген прибыли на борту теплохода "Романия" в Хайфу. 10 и 11 октября Эйхман провел переговоры с Ф. Полкесом в Каире, место встречи - кафе "Гроппи".
В гестаповском отчете воспроизведены, в частности, заявления Полкеса: "Еврейские националистические круги крайне довольны радикальной политикой Германии".
Следует обратить внимание на одну характерную деталь в гестаповском отчете. Дело в том, что Эйхман и Хаген в нем зафиксировали, что в соответствии с договоренностью Полкес передал им обещанную ранее разведывательную информацию.
Представитель сионистской организации, добиваясь поддержки нацистами планов создания сионистского государства, среди прочего обязывался также поставлять им любую информацию о действиях еврейских организаций в различных странах, направленных против нацистов>.
Сионистская спецслужба "Хагана" организовала взрыв пассажирского парохода "Патрия", представив его как акт коллективного самоубийства евреев, которым английские власти не разрешили высадиться в Палестине.
Как пишет видный исследователь сионизма Ю. Иванов, кроме ряда невыясненных причин осуществления этого зверского акта, одна была явной: прежде чем уничтожить "Патрию" и ее пассажиров, сионисты разработали легенду о беспрецедентном случае массового самоубийства тех, кто "предпочел смерть разлуке с родиной". Гибель людей и распространение этой легенды, по расчету сионистских лидеров, должны были повсеместно укрепить "дух сионизма", возбудить мировое общественное мнение против англичан и, следовательно, способствовать ликвидации британского закона об ограничении въезда в Палестину, чего к этому времени активно добивались определенные финансовые круги США [ *1 ].
<Происхождение взрыва (на "Патрии". - О.П.) никогда не было формально установлено, - писали Джон и Давид Кимши, - но ни для кого не было секретом, что его организовала "Хагана"... В Палестине и вне ее, однако, - подчеркивали авторы, - легенда о том, что сами эмигранты взорвали корабль, получила широкое распространение>. [ *2 ]
[ *1 ] Иванов Ю. Указ. соч. С.95.
[ *2 ] Kimche J. and D. Op. cit. P. 54.
Иудейские вожди не жалели жизней евреев. В результате политики сионистской организации погибли сотни тысяч евреев. Из примерно 500 тыс.-1 млн. (по разным оценкам) евреев, погибших во второй мировой войне, более половины являются жертвами преступного сговора иудейских вождей с нацистами. Как впоследствии признавались руководители сионизма, "если бы наша главная цель состояла в том, чтобы помешать ликвидации евреев и если бы мы вошли в контакт с партизанскими базами, то мы бы спасли многих" (Е. Ливнэ); <Когда меня спросили, даешь ли ты из "Карен хаешод" (сионистский фонд) деньги на спасение евреев в странах изгнания, я сказал нет! И сейчас я снова скажу нет> (X. Ландау) [ *1 ].
Геноцид еврейского народа, во главе которого наряду с Гитлером стояли X. Вейцман, Бен-Гурион и другие иудейские вожди, свидетельствовал о том, что и нацистов и сионистов объединяла общая идеология Сионских протоколов, делавшая любой народ объектом человеконенавистнических манипуляций и чудовищных расовых чисток. И Гитлер и Бен Гурион были братьями по духу, превращая свои народы в материал для осуществления бредовых избраннических идей.
Повинные в гибели сотен тысяч евреев иудейские вожди тем не менее добились своего. Численность еврейского населения Палестины увеличилась с 238 тыс. человек в 1933 году до 404 тыс. в 1936-м и до 600 тыс. в 1947 году. [ *2 ]
После войны иудейские вожди решились на чудовищный обман. Они заявили всему миру, что во второй мировой войне погибло 6 млн. евреев. Причем большая часть их, по утверждению фальсификаторов, была сожжена в газовых камерах. Кощунственная и совершенно нелепая ложь бросала вызов здравому смыслу и очевидным фактам. В 1933-1945 годах в зоне германской оккупации находилось всего не более 3 млн. евреев [ *3 ]. Тем не менее это не помешало иудейским фальсификаторам заявлять, что только в Освенциме погибло 4 млн. евреев. [ *4 ]
Примерно в 10 раз преувеличенная цифра так называемых "жертв холокоста" - 6 млн. - является плодом иудейско-талмудического мифотворчества. "Магическая цифра" 6 млн. погибших была придумана иудейскими вождями сразу же после первой мировой войны. 31 октября 1919 года в газете "Американские евреи" говорится об уничтожении "шести миллионов еврейских мужчин, женщин и детей". Как пишет историк Ю. Граф, <где и как тот "холокост" осуществлялся, из бессмысленной писанины в газете понять нельзя, но число 6 млн. названо семь раз.
А вот где находится ответ, почему непременно нужна эта цифра: она взята из древности, это священное число, заимствованное сумасшедшими политиками из Талмуда>. [ *5 ]
[ *1 ] Maariv (Israel). 24.4.1966.
[ *2 ] Hurewitz G. The Struggle for Palestine. N. Y., 1950. P. 27; Сионизм... С. 117.
[ *3 ] Harwood R. Six million lost and found //Historical Review Press, 1977. P. 28.
[ *4 ] У входа в Освенцим сионисты установили доску, на которой указывалось, что здесь "уничтожено" 4 млн. евреев. Позднее, поняв нелепость и неправдоподобность этой цифры, фальсификаторы заменили ее другой, с указанием 1 млн. человек, что тоже преувеличено во много раз.
[ *5 ] Граф Ю. Миф о холокосте. Правда о судьбе евреев во второй мировой войне. М., 1996. С.102.
По-видимому, цифра 6 млн. носила для иудеев-талмудистов религиозно-ритуальный характер. Недаром один из иудейских вождей - Наум Гольдман впоследствии президент Всемирного еврейского конгресса, в мае 1942 года на приеме в отеле "Балтимора" в Нью-Йорке, заявил, что из 8 (!) млн. евреев, находящихся в сфере немецкого господства, в живых осталось 2 или 3 млн. [ *1 ]. Не основанная ни на чем фантастическая цифра Гольдмана стала ориентиром для создания мифа о "шести миллионах".
[ *1 ] Gilbert M. Auschwitz und Allierteu. Munchen, 1982. S. 398.
Среди мифов XX века, созданных иудейскими вождями, миф о холокосте внедряется в массовое сознание с особой настойчивостью. Его цель - представить дело таким образом, будто именно еврейский народ пострадал больше всех других и поэтому остальные народы обязаны испытывать чувство вины, каяться и возмещать те материальные убытки, которые понесли в войне евреи. В конечном счете миф о холокосте это преступление перед Христианством, перед человечеством, перед Россией и, наконец, перед самим еврейским народом. В самом деле, создатели этого мифа кощунственно заявляют, что холокост есть опровержение Христа, ибо "лишения и страдания Христа несопоставимы" со страданиями евреев во второй мировой войне. В таком случае "Христос есть ложь и не от Него придет спасение", а от иудейства, как бы ставшего благодаря холокосту коллективным мессией. Миф о холокосте оскорбляет человечество, ибо представляет еврейский народ главной жертвой минувшей войны, хотя на самом деле евреи пострадали не больше, а даже меньше многих других народов, вовлеченных в истребительную войну, которую развязал наиболее последовательный выразитель имперских идей западной, иудейско-масонской цивилизации, маньяк и человеконенавистник (и не только в отношении евреев) Адольф Гитлер. Человечество заплатило за эту войну 55 млн. жизней, в числе которых настоящая, а не мифотворческая доля еврейского народа составляет не 6 млн., а примерно в 10 раз меньше.
Конечно, и это число очень велико и вызывает у нас глубокое соболезнование. Однако можно ли говорить об особой жертвенности евреев, когда доля русского народа (включая малороссов и белорусов) в этих 55 млн. жертв составляет не менее 27 млн. мужчин и женщин, детей и стариков. Именно русский, а не какой-либо другой народ испил самую большую чашу страдания во вторую мировую войну и спас все человечество от "нового мирового порядка", который и сегодня пытаются насаждать нынешние наследники Гитлера - американские президенты и их коллеги в Израиле. Создатели мифа о холокосте в сотни раз преуменьшают жертвы русского народа. Так, в "Энциклопедии холокоста" сообщается, что в германских лагерях якобы было убито 3 млн. евреев, а также "десятки тысяч цыган и советских военнопленных". Хотя на самом деле число только советских военнопленных (подавляющее большинство их составляли русские), погибших в немецких лагерях до 1944 года, составляет не менее 3,3 млн. человек. Так миф о холокосте оскорбляет память миллионов русских, павших жертвой "нового мирового порядка". Более того, ни на одной странице "Энциклопедии холокоста" нет упоминания о десятках миллионов жертв геноцида русского народа, совершенного под руководством еврейских вождей в первые два десятилетия с 1917 года. Не на пользу в конечном счете миф о холокосте и евреям. Вот почему среди тех, кто на Западе развенчивает ложь холокоста, немало евреев, которые понимают, что этот миф является причиной новых обострений отношений между народами, пример чему - события на Ближнем Востоке. На волне мифа о холокосте как бы в расплату за "особые страдания еврейского народа", вопреки воле жителей Палестины, незаконно возникло государство Израиль, ставшее постоянным очагом напряженности и войны на Ближнем Востоке, принесшей страдания и гибель миллионам арабов.
Глава 48
Идеология Сионских протоколов в истории государства Израиль. Геноцид арабского народа. - Массовые убийства женщин и детей. Иудейские бандформирования "Хагана", "Иргун" и "Штерн". - Изгнание арабов из родных мест. - Расизм. - Государственный терроризм. - Фашистский характер еврейского государства. - Криминальный состав правящей элиты Израиля.
Возникновение и утверждение государства Израиль - это история чудовищных преступлений иудейских вождей против человечества и еврейского народа. Раввины кощунственно утверждают, что создание Израиля - это ответ Бога на холокост. Опираясь на миф о холокосте, иудеи-талмудисты стремятся освятить именем Бога криминальный, террористический, расистский характер израильского режима. Запятнанные кровью сотен тысяч евреев иудейские вожди с маниакальным упорством стремятся создать государственную организацию, на территории которой 99% евреев не проживали почти две тысячи лет. Более того, как этническая общность нынешние евреи не имели ничего общего с жителями исторической Иудеи первого века Христианства.
Претензии иудейских вождей на Палестину опираются на давно развеянные мифы, ветхозаветные предания об "избранном народе", которому уготована "земля обетованная". Однако именно в этой части Сын Божий Иисус Христос Своим Новым Заветом пересмотрел Ветхий Завет и лишил иудеев избранничества. [ *1 ]
Сегодня иудейский миф об "избранном народе" и "земле обетованной" опровергается даже еврейскими исследователями. Один из самых известных еврейских писателей и ученых XX века - А. Кестлер в книге "Тринадцатое колено" доказывает, что сегодняшние евреи никогда не жили в древней Палестине, а являются потомками хазар, перешедших в иудаизм в 800 годах после Рождества Христова. Такие евреи, по его оценке, составляют 82% мирового еврейства. Кестлер считает, что они не имеют права претендовать на "землю обетованную". К таким же выводам пришел другой еврейский исследователь, Б. Фридман. Он убедительно показал, почему подавляющее большинство современных евреев не могут быть отнесены к "избранному народу" Библии. Как и Кестлер, он пришел к выводу, что нынешние евреи - выходцы из южных районов России (бывшей Хазарии) и не являются настоящими евреями. [ *2 ]
Даже название Израиль иудейские вожди украли у народа, который еще в Х веке до Р. X. отказался сосуществовать с иудейским племенем. Израиль тогда был сильной и сплоченной страной, объединяющей 10 племен, не являвшихся евреями. Иудеи были в этом союзе небольшим поселением на юге. Еврейская энциклопедия пишет, что "Иосиф и Иуда принадлежат к разным потомственным линиям", добавляя, что иудеи "по всей вероятности, не были израильским племенем". В Британской энциклопедии отмечается, что иудаизм образовался много позже того, как израильтяне слились с другими народностями, что о взаимоотношениях этих двух народов можно сказать, что "израильтяне не были евреями". [ *3 ]
[ *1 ] Подробнее - см. мою книгу "Тайна беззакония".
[ *2 ] См.: Koestler A. The thirteenth tribe. N. Y., 1994; Freedman В. Facts are facts. N. Y., 1995.
[ *3 ] Цит. по: Рид Д. Указ. соч. С.11.
Впрочем, иудейские лидеры прекрасно понимали необоснованность своих претензий на Палестину. Недаром они, и прежде всего основатель сионизма Т. Герцль, готовы были избрать для строительства еврейского государства любую предлагаемую им территорию. В разное время это были Уганда, Аргентина, Мадагаскар.
Стремясь к созданию еврейского государства, они видели в нем будущий инструмент влияния на еврейство, орудие, управляемое им. В современных условиях, чтобы объединить еврейство для осуществления иудейско-талмудических планов, требовалось создание новых форм его организации и подчинения правящей верхушке, а также его изоляции и противопоставления другим народам. Старые формы управления еврейской массой в виде гетто и кагалов к концу XIX века потеряли свою политическую эффективность. Сотни тысяч простых евреев постепенно выходили из-под власти иудеев-талмудистов и начинали интегрироваться в Христианскую цивилизацию, а часть непритворно принимала Христианство.
Иудейским вождям грозило остаться генералами без армий. Бредовые идеи "избранничества" и "права на мировое господство" без опоры на соплеменников теряли всякий смысл, тем более что под влиянием развития религиозного реформаторства в определенной степени разрушалось человеконенавистническое и расистское ядро талмудического иудаизма.
Чтобы спасти себя, иудейские вожди и близкая к ним часть еврейской элиты предпринимали решительные шаги по созданию еврейского государства. Еще в конце XIX века иудейские претензии на Палестину, заселенную арабами, в отношении к которым жившие там евреи составляли всего несколько процентов, были одновременно и утопией, и неслыханной наглостью. Однако за всем этим скрывались точный расчет и тщательно разработанная программа.
Еще в 1903 году один из руководителей мирового еврейства - Макс Нордау определил все этапы создания будущего государства Израиль:
"Позвольте мне сказать несколько слов и показать вам ступеньки лестницы, которые поведут наше дело все выше и выше: Герцль, сионистский конгресс, английское предложение Уганды, будущая мировая война и мирная конференция, на которой с помощью Англии будет создана независимая еврейская Палестина". [ *1 ] Все, что сказал Нордау, так и сбылось. За 11 лет до начала первой мировой войны этот иудейский деятель предсказал события, которые произошли после нее. Конечно, это было не просто совпадение, а тщательно разработанный план, которому следовали иудейские лидеры. Первая мировая война (взаимное столкновение христианских народов), уничтожившая три христианские Монархии - России, Германии, Австро-Венгрии, была спланирована иудейскими идеологами задолго до ее начала.
[ *1 ] Цит. по: Рид Д. Указ. соч. С.203.
Главной жертвой иудейских вождей стал арабский народ Палестины и прилежащих к ней стран. Для утверждения власти иудейских вождей были убиты и замучены миллионы арабов, а их земли и имущество незаконно присвоены. Фашистские методы заселения Палестины евреями потрясли мир не в меньшей степени, чем зверские расправы гитлеровцев над русскими людьми во второй мировой войне.
Израильское государство строилось на основе идеологии Сионских протоколов. Иудейские вожди взяли на вооружение самые чудовищные средства и методы борьбы - массовый террор в отношении неевреев, убийства политических противников, запугивание, шантаж, подкуп. Первым этапом иудейской войны против арабского народа Палестины была скупка еврейскими банкирами за бесценок большого количества земли и заселение ее евреями, преимущественно из России. Эти последние зачастую принадлежали к революционным бандформированиям 1905-1907 годов (а позднее и 1917-1920.гг.), многих из них Русское правительство разыскивало за совершение тяжких преступлений (убийства, ограбления, вымогательства). По-видимому, именно из этого контингента сионистские лидеры сколачивали бандформирования для проведения террора против арабского населения. Банды иудейских террористов использовали те же методы, что и против русских людей в России: нападая на арабские семьи, уничтожали всех от мала до велика, остальные под страхом смерти вынуждены были покидать Палестину. Свои бандформирования иудейские террористы лицемерно называли "отрядами самообороны".
Планы иудейских вождей включали "освоение" территории не только Палестины, но и Сирии, Ливана и Ирана, входивших в состав Османской империи. <Поскольку святые земли Израиля находятся в пределах турецких границ, - заявлялось в 1909 году в иудейской газете "Аврора" (Стамбул), - для создания независимого сионистского государства на Ближнем Востоке евреи должны добиваться высокого положения в Турции>.[ *1 ] Используя подкуп и запугивание, сионисты сделали своей марионеткой великого визиря Хаккы-пашу, вынудив его дать разрешение на свободный въезд в Турцию неограниченного числа евреев из России и Румынии".
Иудейские конспираторы способствуют расчленению турецкого государства. Так называемые младотурки (масонская партия Турции) становятся рупором осуществления интересов иудаизма. Во время первой мировой войны сионисты выступают главными инициаторами оккупации Палестины английскими войсками.
В правительствах Англии, Франции, США создается иудейское лобби, щедро финансируемое еврейскими банкирами. С его помощью сионисты вербуют сторонников среди высокопоставленных гоев, согласных поддержать иудейских вождей в деле создания еврейского государства в Палестине.
[ *1 ] В самом начале XX века султан Абдул Хамид II ответил отказом на предложение Т. Герцля погасить все его долги, если тот даст разрешение на покупку палестинских и ливанских земель для евреев. Султан ответил Герцлю язвительным письмом, в котором заявлял, что евреи сумеют получить Палестину лишь в случае, если Османскую империю расчленят и погубят (Алестии Ф. Указ. соч. С.6-7).
Английское иудейское лобби было особенно многочисленным и влиятельным. К моменту окончания первой мировой войны оно включало такие крупнейшие политические фигуры, как Д. Ллойд Джордж и А. Бальфур. Оба они в разные годы были премьер-министрами Англии, фактически все время находясь на содержании у еврейского капитала. В ноябре 1917 года эти деятели фабрикуют так называемую "Декларацию Бальфура". Она не была официальным документом, а представляла собой частное письмо министра иностранных дел Бальфура иудейскому банкиру Лионелю Уолтеру Ротшильду. В письме, в частности, говорилось, что "правительство его величества благосклонно относится к идее учреждения в Палестине национального очага для еврейского народа и приложит все усилия, чтобы облегчить достижение этой цели".
Частное, ни к чему не обязывающее письмо Бальфура сионистская пропаганда превращает в своего рода официальный документ, рассматривая его как государственное обязательство Англии в деле создания еврейского государства.
Используя все возможные рычаги влияния, иудейские вожди добиваются в 1918 году оккупации Палестины английскими войсками и установления там оккупационного антиарабского режима. Под давлением сионистов Верховный союзнический совет Антанты (состоявший почти полностью из масонов) принимает решение о передаче Великобритании управления территорией Палестины. Более того, вопреки международному праву и здравому смыслу, в текст мирного договора включается липовая "Декларация Бальфура". Таким образом, этот незаконный документ (частное письмо) получает международно-правовое признание.
Иудейские бандформирования в Палестине были фактически легализованы. Обнаглевшие сионисты во главе с профессиональным преступником В. Жаботинским стали открыто преследовать и убивать арабов. Чтобы терроризировать коренное население, евреи уничтожали целые селения, а попытки арабов сопротивляться объявляли восстаниями и под видом их подавления еще более усиливали террор против арабов. Иудейские вожди отрицали само право арабов жить на земле своих предков, ибо на смену им идет "высшая" еврейская раса, более полезная для мира, чем арабы. Полностью повторяя фашистскую расовую теорию, Г. Сайдботем заявлял: "Ложным демократическим или либеральным принципом является положение, утверждающее, что коль скоро данная нация занимает ту или иную территорию, то это территория принадлежит ей на все времена... Возможно занимать ту или иную территорию лишь тогда, когда нахождение на ней той или иной нации приносит пользу всему миру в целом, в противном случае нация теряет моральное или политическое оправдание своего пребывания там, где она находится. Нет также у той или иной расы абсолютного права предрешать свое будущее в ущерб будущему другой расы, которая способна дать миру гораздо больше". [ *1 ]
По расистской логике сионистов, вытекающей из учения Талмуда, "высшая еврейская раса" в силу своего превосходства над другими обладает неоспоримыми "правами" на любые территории, а все, кто отрицает эти "права", должны быть уничтожены. "Палестина, - заявлял руководитель иудейских банд формирований масон В. Жаботинский, должна принадлежать евреям. Применение соответствующих методов с целью создания национального еврейского государства будет являться обязательным и всегда актуальным элементом нашей политики. Арабы знают уже сейчас, что мы должны с ними сделать и чего мы от них требуем. Необходимо создавать обстановку "свершившихся фактов" и разъяснять арабам, что они должны покинуть нашу территорию и убраться в пустыню". [ *2 ]
[ *1 ] Sidebotham H. British imperial interest in Palestine. London. Garden city press ltd, 1957. P. 11-12.
[ *2 ] Цит. по: Иванов Ю. Указ. соч. С.114.
[ *3 ] Hurewitz G. The Struggle for Palestine. P. 27.
[ *4 ] Иванов Ю. Указ. соч. С.104.
Создавая все новые и новые иудейские бандо-формирования, В. Жаботинский, подобно Гитлеру, в борьбе за "жизненное пространство" призывал к тотальной милитаризации молодежи. "Наша программа, - заявлял этот иудейский фюрер, - оба берега реки Иордан. Метод - массовая колонизация. Решение финансовой проблемы - национальный заем... Следовательно, требование часа заключается в проведении новой политической кампании и милитаризации еврейской молодежи..." Организованная Жаботинским милитаризация еврейской молодежи искалечила жизнь и сознание многих тысяч евреев, превратив их в профессиональных преступников, насильников и убийц, неспособных на нормальные человеческие чувства и отношения.
К 1933 году еврейское население в Палестине возросло до 238 тыс. человек, а к 1936-му - до 404 тыс. [ *1 ] Соответствующим образом сокращалось число арабов. Их удельный вес в общей численности населения Палестины сократился с 97% в конце XIX века почти до 40% в 1947 году. В докладе Английской королевской комиссии указывалось, что к 1930 году 29,4% арабских семей были лишены земли. К 1936 году было зарегистрировано 3271 заявление от семей арабов, насильственно лишенных земли иудейскими оккупантами.
[ *1 ] В 30-40-х годах иудейские бандформирования стали убивать не только арабов, но и англичан. Иудейские вожди и возглавляемые ими бандформирования не хотели мириться с тем, что британская администрация пыталась хотя бы немного смягчить жестокий произвол евреев в Палестине.
Иудейские бандиты усилили свой террор против англичан в самый разгар второй мировой войны, тем самым помогая Германии. Еврейские террористы убили сотни английских солдат, офицеров и чиновников. В августе 1944 года по приказу руководителя бандформирования "Штерн" будущего премьер-министра Израиля М. Бегина в Иерусалиме была взорвана гостиница "Царь Давид". Впоследствии он писал в своих воспоминаниях, что было убито и ранено более 200 человек. [ *1 ] Осенью того же года выстрелом в спину еврейский боевик из банды "Штерн" убил английского министра-резидента лорда Мойна, осмелившегося заявить о необходимости серьезной борьбы с иудейскими бандами, терроризировавшими всю Палестину,
После второй мировой войны в Палестине раскручивается еще более страшный виток насилия. Еврейские пришельцы объявляют себя полными хозяевами страны и настаивают на немедленном создании еврейского государства как "справедливой компенсации" за "особые" "страдания еврейского народа в минувшей войне".
Бессовестно эксплуатируя лживый миф о холокосте, иудейские вожди требуют от ООН узаконить еврейскую оккупацию арабских земель и немедленно создать еврейское государство в границах, которые они сами себе отвели. Во многих странах началась организованная пропагандистская кампания. Было активизировано сионистское лобби великих держав, от которых зависело принятие этого решения. Государственные деятели, не разделявшие позиции сионистов, подвергались преследованиям и клеветническим поношениям. Министра обороны США Дж. Форрестола, категорически возражавшего против создания государства Израиль, иудейские средства массовой информации затравили самым подлым образом, клеветнически обвинив его во всех возможных грехах: "Он был сумасшедшим, был трусом, не вступился за свою жену при нападении грабителей, он подавал ложные сведения при уплате налогов". Впоследствии один из друзей Форрестола сообщал, что <министр доведен этими преследованиями до такого состояния, что его близкие были в сильнейшей тревоге за него. Несколько недель спустя он выбросился из окна небоскреба, оставив на столе переписанные из греческой трагедии стихи, заканчивавшиеся словами: "Горе, горе! Таков будет плач...">. [ *2 ]
[ *1 ] Begin Menachem. The Revolt. Story of the Irgun. Tel-Aviv, 1964. P. 18.
[ *2 ] Рид Д. Указ. соч. С.470. По данным Л. Кея, это не было самоубийством, Форрестол был выброшен из окна иудейскими террористами (Keй Л. Мировой заговор. Нью-Йорк, 1975. С.71).
29 ноября 1947 года большинством в 2/3 голосов (в том числе СССР и США) Генеральная Ассамблея ООН приняла решение об отмене мандата Англии на управление Палестиной. Ее территория разделялась на два самостоятельных государства: арабское и еврейское. Арабское государство должно было получить земли в 11,1 тыс. кв. км (42%), а еврейское - 14,1 тыс. кв. км (56%). Города Иерусалим и Вифлеем вместе с прилегающими к ним районами выделялись в особую административную единицу и получали международный статус. Население Палестины было строго определено по национальному составу, предусматривалось проживание в арабском государстве 725 тыс. арабов и 10 тыс. евреев, а в еврейском - 498 тыс. евреев и 407 тыс. арабов. В международном городе Иерусалиме население складывалось из 105 тыс. арабов и 100 тыс. евреев. [ *1 ] Предполагалось также возвращение арабских беженцев, изгнанных иудеями из своих родных мест.
Иудейские же вожди решили действовать явочным порядком, грубо поправ решения ООН. Не дожидаясь официального оформления арабского и еврейского государств, они в мае 1948 года самопровозглашают Израиль на выгодных им условиях н немедленно начинают вероломную войну против арабов. [ *2 ] Иудейские военные формирования, ядром которых являлись банды, образованные еще в 20-30-х годах, типа "Иргун" или "Штерн", вели большей частью партизанскую войну, осуществляя тотальное уничтожение, массовую резню арабов, не исключая женщин и детей.
[ *1 ] Никитина Г.С. Государство Израиль. М., 1968. С. 53--54.
[ *2 ] Война эта готовилась иудеями загодя. Из США, Англии, Франции сионисты получили самое совершенное оружие, технику и снаряжение, а также инструкторов.
В результате к началу 1949 года Израиль почти удвоил свою территорию, незаконно захватив большую часть земли (около 7 тыс. кв. км), на которой должно было строиться арабское государство, а также международный Иерусалим.
По всей стране разъезжали тысячи джипов, подаренных Израилю американским правительством, в которых сидели хорошо вооруженные иудейские головорезы, осуществлявшие массовый террор против арабского населения. Уничтожению подвергались жители многих арабских селений.
31 декабря 1947 года иудейскими бандитами была взорвана бомба в квартале арабских рабочих в Яффе. 4 января 1948 года взрыв бомбы разрушил генеральный штаб Арабского национального комитета. На рассвете 8 апреля 1948 года бандформироваиня "Иргун" и "Штерн" окружили деревню Дейр-Яссин вблизи Иерусалима и начали кровавую резню. Член международного Комитета Красного Креста швейцарец Жорж Боше так описывает эту расправу: <Люди "Иргуна", вооруженные автоматами и ножами, оккупировали маленькое селение Дейр-Яссин вблизи Иерусалима, безоружные жители которого в количестве 400 человек жили в мире с окружающими их евреями. По громкоговорителям населению было приказано в течение четверти часа сдаться. Несколько человек вышли вперед, и их перебросили на территорию арабских государств. Остальное население - мужчины, женщины, дети - все было хладнокровно уничтожено. С лица земли были также стерты арабские населенные пункты Вади-Диоз, Пардес-Абу, Лявам и Корао-Тобиас>. [ *1 ]
23 апреля 1948 года иудейские бандформирования напали на порт Яффу и начали обстреливать населенные арабами районы. Эти акции со- провождались передачей по громкоговорителям угроз с ультимативным требованием к жителям покинуть свои дома и бежать в другие арабские государства.
Спасая свою жизнь, 900 тыс. жителей Палестины бежали в другие арабские страны. Свыше 70% арабского населения были согнаны со своих земель и лишились крова. [ *2 ] Вот только некоторые факты:
5 ноября 1948 года население деревни Иркит в Западной Галилее было насильственно вывезено из Израиля.
15 ноября 1948 года население деревни Кфар Вираам насильственно изгнано.
4 февраля 1949 года большинство населения деревни Кфар Анан насильственно изгнано за кордон. Жилища разрушены армией.
28 февраля 1949 года 700 арабов-беженцев из других деревень арестованы в деревне Кфар Ясир и насильственно препровождены за кордон. [ *3 ] Остановить волну чудовищных иудейских жестокостей против арабов пытался представитель ООН граф Фольке Бернадотт, посвятивший себя делу "смягчения человеческих страданий в мире". Его главной заботой было арабское население, изгнаннное после погрома в Дейр-Яссине из родных мест и сосредоточенное возле границ Израиля. Миротворец, ознакомившись осенью 1948 года с положенем дел в Палестине, предложил восстановить справедливость: 1) границы Израиля должны быть возвращены к исходному положению, согласно рекомендациям ООН от ноября 1947 года, районы, захваченные евреями, должны быть возвращены арабам, а ООН должна обеспечить неприкосновенность этих границ; 2) Иерусалим должен быть интернациональным городом, как это предусматривалось рекомендациями ООН; 3) ООН должна "подтвердить и обеспечить" право арабских беженцев вернуться в родные места.
[ *1 ] Когда исчезают миражи. Сионизм: практика темных дел. М., 1987. С.26-27. Впоследствии, выступая в Тель-Авиве во время предвыборной кампании, один из организаторов массовых убийств - военный преступник М. Бегин открыто бахвалился своими кровавыми "заслугами": "Другим вкладом Иргуна в общее дело был Дейр-Яссин, заставивший арабов покинуть страну, освободив место для новых пришельцев. Без Дейр-Яссина и последовавшего изгнания арабов нынешнее правительство не могло бы принять в стране и десятой части иммигрантов" (Рид Д. Указ. соч. С.487).
[ *2 ] Никитина Г.С. Указ. соч. С. 58.
[ *3 ] On the situation of the Arabs in Israel, CPI. Tel-Aviv, 1966. September.
За эти справедливые предложения, отправленные им в ООН, граф Бернадотт был зверски убит иудейскими террористами из банды "Штерн", которую возглавлял будущий премьер-министр Израиля Менахем Бегин. По приказу последнего графа Бернадотта остановили по дороге в Иерусалим. Из джипа, преградившего дорогу графу, выскочили трое иудейских бандитов и очередями из автоматов убили миротворца.
Как выяснилось почти через 50 лет, убийству графа Бернадотта способствовал первый Генеральный секретарь ООН Трюгве Ли, состоявший агентом израильской спецслужбы и регулярно передававший иудейским руководителям секретные международные документы, касающиеся Ближнего Востока. Генсек-шпион, получив отчет Бернадотта, немедленно передал его израильской стороне, а та приняла решение ликвидировать миротворца, не дав ему ознакомить со своими выводами мировую общественность. [ *1 ]
[ *1 ] Известия, 5.10.1996. В книге норвежского журналиста О. Твейта "Все для Израиля", опубликованной в 1996 году, приводятся архивные данные Израиля и свидетельские показания бывшего министра иностранных дел Израиля Абба Эбана, подтверждающие факт вербовки Генерального секретаря ООН Трюгве Ли и его тайного сотрудничества с израильской спецслужбой. Трюгве Ли прямо советовал Израилю "вывести Бернадотта из игры".
С 1948 года в Израиле установился кровавый преступный режим. Деятельность его прямо согласовывалась с расистским духом Сионских протоколов. Чтобы создать свое государство, иудейские вожди убили или согнали с родных земель не менее 1,5 млн. арабов. Таким образом, на каждого вновь испеченного гражданина Израиля приходилось двое убитых или изгнанных. Такова была первоначальная цена государства Израиль.
По своему внутреннему содержанию Израиль создавался и развивался как государство фашистского типа. С фашизмом его роднили не только расизм и государственный терроризм, но и особенности состава правящей верхушки, формировавшейся преимущественно из преступников, террористов, двойных-тройных агентов разных спецслужб. Верхний эшелон израильской элиты начал создаваться еще в 20-30-х годах из выходцев из России с преступным прошлым. X. Вейцман, В. Жаботинский, Д. Бен-Гурион, П. Рутенберг и ряд других крупнейших деятелей сионизма принадлежали к кровавому революционному подполью и были повинны в убийстве многих русских людей. Например, масон П. Рутенберг (1878-1942), эсеровский террорист, убийца Г. Гапона и ряда других лиц, в 1929 и 1940 годах занимал пост председателя "Национального комитета" ("Ваад Леуми") - сионистского правительства еврейских поселений в Палестине - и был организатором иудейских бандформирований. Еще более страшным человеком являлся первый премьер-министр Израиля Д. Бен-Гурион. Этот "израильский герой", прославившийся кровавыми "подвигами" в России, совмещал деятельность террориста и организатора иудейских бандформирований со службой в иностранных разведках. В Особом архиве СССР мне удалось найти досье французской разведки, которая рассматривала Бен-Гурнона и П. Рутенберга как иностранных агентов на Ближнем Востоке. [ *1 ] Другой кумир сионистов, В. Жаботинский, ответствененный за огромное количество убийств мирных жителей, организовал целый ряд террористических организаций, и среди них одну из самых жестоких в истории мирового терроризма - "Иргун Цван Леуми", воспитал несколько поколений террористов и наемных убийц вроде Менахема Бегина и Ицхака Шамира. Два последних в разное время возглавляли тайную террористическую организацию "Штерн" ("Звезда"), совершившую убийства тысяч людей, и среди них лорда Мойна, графа Бернадотта, а также многих руководителей арабских организаций.
Глава 49
Дух Сионских протоколов в воспитании израильской молодежи. Наука расизма и ненависти. - Массовые убийства арабов. - Усиление террора. - Вытеснение местного населения. - Захватнические войны Израиля. - Агрессор увеличивает свою территорию в пять раз. - Стремление превратить Израиль в центр мирового контроля.
"Возникновение Израиля не является концом нашей борьбы, - заявил первый премьер-министр израильского правительства военный преступник Бен-Гурион. - Сегодня мы ее только начали". И в качестве ближайшей задачи после образования Израиля призвал к захвату арабских земель "от Нила до Евфрата" [ *2 ], созданию еврейского государства в границах ветхозаветного Израиля. Это означало, что иудейские вожди ставили вопрос о фактической ликвидации военно-террористическим путем таких арабских государств, как Ирак, Сирия, Иордания, Ливан, Египет.
[ *1 ] Особый архив. Ф. 7, оп. 1, д. 2006, л. 440.
[ *2 ] Цит. по: Романенко А.3. О классовой сущности сионизма. Л., 1986. С. 127-128.
Иудейские вожди призывали своих соплеменников к массовым убийствам граждан соседних государств и захвату их территорий. "Вы, израэлиты, не должны быть сердобольными, когда убиваете своего врага, - подобно Гитлеру, заявлял в 1958 году другой военный преступник и будущий премьер-министр Израиля Менахем Бегин. - Вы не должны сочувствовать ему до тех пор, пока мы не уничтожим так называемую арабскую культуру, на развалинах которой мы построим свою собственную цивилизацию". "Обратив взгляд на север, - декларировал все тот же М. Бегин, - мы видим плодородные низменности Сирии и Ливана... на востоке раскинулись богатые долины Евфрата и Тигра... и нефть Ирака, на западе - страна египтян. У нас не будет возможностей для развития, пока мы не урегулируем наши территориальные проблемы с позиции силы, мы вынудим арабов к полному послушанию". [ *1 ]
С маниакальной настойчивостью иудейские вожди с самого детства внушают молодым людям бредовые идеи захвата арабских земель, учат их жестокости, безжалостности и умению убивать. Повсюду в израильских школах установлены стенды с цитатой: "Вот ваша земля, сыны Израиля..." Каждый ученик, изучавший Ветхий Завет, знает окончание ее: "От реки Египетской до великой реки, реки Евфрат". Так каждому ученику внушают идею "великого Израиля".
Известный военный преступник, а впоследствии премьер-министр Израиля Бен-Гурион так поучал еврейскую молодежь: "Карта Израиля не является картой нашей страны. У нас есть другая карта, которую вы, студенты и молодежь еврейских школ, должны воплотить в жизнь. Израильская нация должна расширить свою территорию от Евфрата до Нила" [ *2 ].
[ *1 ] Walichnowski Т. Od Jefratu az do Nilu //Kontynenty. 1968. N2.
[ *2 ] Цит. по: Иванов Ю. Указ. соч. С.113-114.
Расизму и человеконенавистничеству в израильских школах обучают с первых классов. Изучение Талмуда ведется восемь лет в течение полутора тысячи учебных часов. Раввины, которые наставляют учеников в науке Талмуда, не скрывают своих расистских и человеконенавистнических взглядов. Характерен пример руководителя ешивой (иудейской школой) в палестинском городе Наблусе на западном берегу Иордана раввина Ицхака Гинзбурга.
Этот наставник молодежи в интервью нью-йоркскому еженедельнику "Джуиш уик" откровенно заявлял: "Если тонут двое, еврей и нееврей, Тора гласит, что первым нужно спасать еврея. Если каждая клетка тела еврея содержит божественность и является частицей Бога, то и каждая нить его ДНК тоже часть Бога. Таким образом, в ДНК евреев есть нечто особенное" [ *1 ]. Раввин спокойно рассуждает, что, "если еврею нужна печень, можно ли ради его спасения взять печень у случайного прохожего-нееврея? Тора, вероятно, разрешила бы это". "Жизнь еврея есть бесконечная ценность, - поясняет Исхак Гинзбург. - В ней безмерно больше святого и уникального, чем в жизни нееврея". Раввин уверен, что евреи нация носителей небесного наказа людям, а остальные - получатели.
Раввин горячо одобряет поступок иудейского изувера Баруха Гольдштейна, который, исповедуя примерно те же постулаты, в феврале 1994 года перебил из автомата 29 палестинцев, молившихся в мечети Хеброна. Гинзбург называет его "евреем, отдавшим жизнь за свой народ", а в недавно написанной книге о Гольдштейне раввин определяет его поступок как "акт мужества, источником которого служила небесная благодать".
В 1989 году этот раввин возглавил бандитский поход учащихся своей ешивы на территорию палестинских арабов. Погромщики проскользнули через армейские патрули, проникли в палестинскую деревню и учинили там погром, убив 13-летнюю палестинку. Выступая на суде над убийцей девочки, раввин Гинзбург "был прост и ясен". "Народ Израиля должен подняться и публично заявить, - сказал он, - что еврей и гой, прости Господи, не одно и то же". "Еврея, убивающего нееврея, нельзя считать убийцей. Он не нарушает Шестую заповедь, гласящую: не убий, ибо она относится только к убийству евреем еврея".
Убийство арабов иудейский бандит, раввин Гинзбург называет "мицвой" - делом, угодным Богу.
Плоды иудейской науки расизма и ненависти проявляются повсюду. <Видишь ли, араб всегда остается арабом, - заявил корреспонденту израильской газеты "Од Нова" 15-летний еврейский подросток. - Когда араб видит винтовку, он сразу же бросается наутек. Если бы не ООН, Суэцкий канал давно бы был в наших руках. Мы бы их всех вырезали. Но это от нас не уйдет>. [ *2 ]
[ *1 ] Здесь и далее цитаты раввина И. Гинзбурга приводятся по еврейской еженедельной газете на русском языке "Кстати". 30.4.1996.
[ *2 ] Zeromski A. Na zachod od Jordanu. Warszawa, 1965. S. 236.
В середине 60-х годов американский ученый Г. Тамарин раздал израильским школьникам 1066 анкет (563 мальчикам и 503 девочкам). Школьники должны были ответить на вопросы, касающиеся библейской книги Иисуса Навина, которую они изучают с 4-го по 8-й класс:
<Тебе хорошо известны следующие отрывки из книги Иисуса Навина: "Народ воскликнул, и затрубили трубами. Как скоро услышал народ голос трубы, воскликнул народ громким голосом; и обрушилась стена города до своего основания, и народ пошел в город, каждый с своей стороны, и взяли город. И предали заклятию все, что в городе, и мужей и жен, и молодых и старых, и волов и овец, и ослов, все истребили мечом (6, 19-20). В тот же день взял Иисус Макед и поразил его мечом и царя его, и предал заклятию их и все дышащее, что находилось в нем: никого не оставил, кто бы уцелел; и поступил с царем Македским так же, как поступил с царем Иерихонским. И пошел Иисус, и все израильтяне с ним из Македа к Ливне, и воевал против Ливны; и предал Господь и ее в руки Израиля, и царя ее, и истребил ее Иисус мечом, и все дышащее, что находилось в ней: никого не оставил в ней, кто бы уцелел; и поступил с царем ее так же, как поступил с царем Иерихонским" (10, 28-30).
Ответь, пожалуйста, на два вопроса:
1. Считаешь ли ты, что Иисус Навин и израильтяне поступили правильно - или неправильно? Объясни, почему у тебя именно такое мнение.
2. Допустим, что израильская армия захватила во время войны арабскую деревню. Хорошо или плохо поступить с жителями этой деревни так, как Иисус поступил с народом Иерихона. Объясни почему".
"Геноцид, который осуществлял Навин, - не единственный пример подобного рода в Библии, - писал Г. Тамарин. - Я избрал его просто потому, что книга Иисуса Навина занимает особое место в израильской системе образования". [ *1 ]
Вот некоторые ответы на вопросы. Ученик из школы города Шарона писал: "Цель войны заключалась в том, чтобы завоевать страну для израильтян. Поэтому израильтяне поступали хорошо, завоевывая города и убивая их население. Нежелательно, чтобы в Израиле был чуждый элемент. Люди разных религий могли оказывать ненужное влияние на израильтян". Девочка из кибуца Меучад писала: "Иисус Навин поступил хорошо, убив всех людей в Иерихоне, так как ему необходимо было завоевать всю страну и у него не было времени заниматься пленными". Таких ответов было получено от 66 до 95%, в зависимости от конкретной школы, кибуца или города. [ *2 ]
[ *1 ] New Outlook, Tel-Aviv. 1966. January. P. 49-58; цит. по: Иванов Ю. Указ. соч. С.39-40.
[ *2 ] Там же.
На вопрос, возможно ли ликвидировать в наше время все население захваченной арабской деревни, 30% учеников ответили категорически:
"Да!"
Ученик 7-го класса: "Я считаю, что все было сделано правильно, так как мы хотели покорить своих врагов и расширить наши границы, и мы бы так же убивали арабов, как Иисус Навин и израильтяне". Ученик 8-го класса: "По моему мнению, в арабской деревне наша армия должна поступать так же, как Иисус Навин, так как арабы - наши враги". [ *1 ]
Сегодня Израиль фактически является единственным государством в мире, открыто исповедующим фашистскую идеологию Сионских протоколов. Всеми гражданскими правами обладают только иудеи, остальные люди, живущие в Израиле, считаются существами второго сорта, не имеют права поступать на государственную службу, избирать и быть избранными. "Идеал", за который боролся Гитлер и которого он так и не сумел достигнуть, в практике Израиля нашел реальное воплощение. В 1970 году израильский парламент принял закон, который гласит, что евреем считается лишь тот, кто родился от еврейской матери и исповедует иудейскую веру. Главный раввинат запретил регистрировать детей, родившихся от смешанных браков. Закон запрещает еврею менять свою веру. Ослушников лишают гражданских прав и подвергают жестоким религиозным гонениям, которые нередко оканчиваются смертью.
С момента возникновения Израиля иудейские вожди объявили закрытыми зонами территории, населенные арабами. Согласно израильскому закону, бессрочному аресту без суда и следствия может быть подвергнут любой араб. Для передвижения арабов по стране введены специальные пропуска, ограничивающие число населенных мест, которые может посетить араб.
Вытеснение арабов из Палестины является долгосрочной политикой Израиля. Еще первый министр "просвещения" Израиля, бывший террорист Динур откровенно заявлял: <В нашей стране есть место лишь для евреев. Мы заявили арабам: "Подвиньтесь", а если они не согласны, силой заставим их потесниться. Мы будем их бить, пинать ногами в спину, но заставим потесниться>. Ему вторил начальник управления подготовки кадров израильской армии генерал Ш. Гоген: "Для меня крайне важно, чтобы израильский народ жил в веках независимо от того, будут существовать другие народы или нет". [ *2 ]
[ *1 ] New Outlook. Tel-Aviv. 1966. January. P. 49-58; цит. по: Иванов Ю. Указ. соч. С.39-40.
[ *2 ] Когда исчезают миражи... С.27-28.
24 января 1950 года армейские части Израиля силой изгнали за кордон население арабской деревни Габсия.
7 июля 1950 года около 2 тыс. арабов, составлявших население города Мадждал Ашкелон, были насильственно депортированы из страны.
1-10 февраля 1951 года население 13 небольших арабских деревень в Уади Аара было насильственно изгнано за кордон.
17 ноября 1951 года деревня Ал-Боунешат была разрушена армейскими частями Израиля, а ее население изгнано за кордон.
В сентябре 1953 года население деревни Ум-Эл-Фараж было изгнано за кордон, а деревня уничтожена.
29 октября 1956 года истреблены мужчины, женщины и дети в деревне Кфар Касим.
В октябре 1956 года иудейские вожди Израиля при поддержке США совершили военную агрессию против Египта, при этом была оккупирована южная часть Синайского полуострова, убиты и изгнаны многие тысячи арабов.
Израиль не скрывал своего военного и разведывательного сотрудничества с США. В течение 10 лет, пользуясь расположением Америки, израильские вооруженные силы наращивали свою мощь. За счет безвозмездных американских поставок новейшего оружия и снаряжения военный потенциал Израиля возрос в несколько раз. В июне 1967 года, пользуясь своим военным преимуществом, Израиль осуществил еще одно вероломное нападение на своих соседей. На этот раз жертвами агрессора стали сразу четыре арабские страны - Египет, Сирия, Иордания и Ирак. Иудейские вожди отдали приказ бомбить арабские города и аэродромы. Погибли тысячи мирных жителей.
Только с 1967-го по июнь 1969 года иудейские оккупанты разрушили и незаконно захватили 6728 домов арабов, убили 5 тыс. человек, 16 тыс. были ранены, брошены в тюрьмы или пропали без вести.
Пользуясь постоянной поддержкой США, иудейские вожди продолжали военно-террористические действия и в последующие десятилетия. Массовые убийства мирных арабских жителей стали для израильтян обыденным делом. Самое ужасное - в том, что в убийствах участвуют не только военные, но и гражданские жители. Убить араба для многих евреев Израиля считается доблестью.
Чудовищная акция была совершена 16-18 сентября 1982 года в лагерях палестинских беженцев Сабра и Шатила, расположенных в пригороде Западного Бейрута. Иудеи устроили там кровавую бойню. Сотни людей были расстреляны на поле городского стадиона, превращенного в концентрационный лагерь. После этого убийцы зверски расправились с оставшимися в домах Сабры и Шатилы женщинами, детьми, стариками. Расстреляли даже грудных детей.
Агентство Франс Пресс распространило свидетельство 13-летнего палестинского мальчика Мунира о том, что в кровавой расправе участвовали израильские солдаты. Он, в частности, рассказал:
<Мы считали, что израильтяне не войдут в лагерь, а если и войдут, то никого не тронут, ведь в лагере не осталось ни одного члена отрядов Сопротивления. Однако начался артобстрел лагеря, и поэтому часть жителей спустилась в укрытие. Около шести часов вечера разрывы снарядов прекратились, слышались лишь автоматные очереди. Примерно через час кто-то пробежал мимо укрытия с криком: "Они идут и всех убивают!"
Через несколько минут пришли израильские солдаты. Мужчин отделили от женщин и детей и тут же у стены расстреляли. Остальных отогнали метров на сто и оставили под присмотром нескольких охранников, сказав: "Подождите, мы сходим пообедаем".
Сразу после обеда они возвратились и стали стрелять... Меня ранило в ногу, и было очень больно. Я притворился убитым. Когда солдаты подошли к расстрелянным, один поглядел на меня и сказал: "Этот, кажется, еще жив".
Они выстрелили мне в голову два раза из пистолета. Но пули прошли мимо: одна обожгла щеку, а другая - волосы. Когда все ушли, я выполз из-под трупов, перевязал рану, взял палку, чтобы опираться, и ушел из лагеря. По дороге меня несколько раз останавливали израильские солдаты, хотели убить. Но я отвечал им с ливанским акцентом и выдавал себя за ливанца. Один мне сказал: "Иди, раз ливанец. А был бы ты палестинец, мы бы тебя прикончили">.
Резня началась в четверг 16 сентября. Но обо всех ужасах случившегося стало известно лишь в субботу утром, когда преступники покинули лагеря. "Мы пустили им кровь", - хвастался перед репортерами один из убийц.
Началось с нападения на больницу Акра. Здесь убили 10 детей, трех врачей и пятерых египетских рабочих, изнасиловали и убили медсестру и ранили 15 человек. Затем двинулись по домам, убивая жильцов. Многие здания были взорваны и превратились в груду развалин. Утром в субботу журналисты, дипломаты и наблюдатели ООН прибыли в лагерь Шатила. Множество трупов, окровавленных, облепленных мухами, валялись среди руин. По свидетельству Международного комитета Красного Креста в Женеве, их были сотни. Многие убиты выстрелами в голову или в спину с близкого расстояния. Ребенок не более трех лет убит выстрелом в затылок. У некоторых жертв оказались связанными руки и ноги. Положение трупов в домах и у стен, пулевые отметины в штукатурке ясно свидетельствовали о том, что большинство жертв умерли без сопротивления. Резня продолжалась 48 часов. Убийцы пытались замести следы своих преступлении. Свидетели видели бульдозеры, покидавшие лагерь Сабра с ковшами, заполненными человеческими телами. Чтобы скрыть улики, бульдозеры погребали груды тел под обломками разрушенных зданий и лачуг. Оставшиеся трупы сгребали в кучи и сжигали. [ *1 ]
В 1994 году иудеи устроили массовый погром в мечети Хеброна. Преступники убили 150 арабов и 340 ранили. Начал побоище его инициатор иудейский изувер Гольдштейн, убивший лично несколько десятков арабов, молившихся в мечети. К нему присоединились еврейские солдаты и поселенцы. Они стреляли по уцелевшим, пытавшимся выбраться из кровавого ада. Солдаты стреляли и по хебронцам, пришедшим в мечеть, чтобы помочь эвакуировать раненых и убитых. Солдаты стреляли и возле хебронской больницы - там были убиты несколько человек, успевших дать кровь раненым. Когда палестинцы вышли на митинг протеста и траура в память о жертвах погрома, еврейские солдаты открыли огонь и убили 17-летнего мальчика. [ *2 ]
Иудейские поселенцы постоянно совершают нападения на безоружных арабов, избивают и убивают их, совершают поджоги домов и машин. Израильская полиция не принимает заявления арабов, таким образом заставляя их покидать родные места.
К началу 90-х годов иудейские захватчики присвоили около 40% земель на западном берегу реки Иордан, что почти в пять раз превышает площадь, выделенную еврейскому государству резолюцией ООН о разделе Палестины. [ *3 ]
Чудовищные преступления, массовые зверства иудеев в Палестине раскрыли настоящий характер талмудической идеологии, показали миру, что ожидает всех неевреев в случае установления господства "избранного" народа.
Есть много свидетельств о том, что планы иудейских вождей выходят далеко за пределы создания Израиля. Так, уже упомянутый А. Лилиенталь, занимавший одно время пост председателя комиссии по атомной энергии США, писал в самый разгар иудейских зверств над арабами, что назначение евреев - вести человечество ко всеобщему братству под управлением мирового правительства. [ *4 ]
[ *1 ] Алестин Ф. Указ. соч. С.16-17.
[ *2 ] Правда. 11.3.94.
[ *3 ] Когда исчезают миражи... С.28.
[ *4 ] Кей Л. Указ. соч. С.77.
"Евреи, - заявлял председатель Всемирного еврейского конгресса Н. Гольдман, - могли бы получить Уганду, Мадагаскар и другие места для образования своего государства, но они не хотят ничего другого, кроме Палестины, не потому, что вода Мертвого моря может принести пять триллионов долларов при выпаривании металлоидов и превращенных в порошок металлов, не потому, что подпочва Палестины заключает в себе в двадцать раз больше нефти, чем вместе взятый резерв обеих Америк, а потому, что Палестина находится на перекрестке Европы, Азии и Африки, потому что Палестина является настоящим центром мировой политической силы, стратегическим центром мирового контроля". [ *1 ]
Опьяненный эйфорией кровавых побед над мирными жителями Палестины, Бен-Гурион с уверенностью предсказывал в 1962 году, что "через 25 лет настоящая ООН будет восседать в Иерусалиме, а Верховный суд над всеми народами будет решать дела в Храме Соломона". [ *2 ] Все это говорилось в условиях непрекращающегося террора иудеев против народа Палестины, когда руководители США и Англии были вынуждены с досадой и горечью констатировать, что "следующая мировая война может начаться в любой момент в том месте, где они устроили еврейское государство". [ *3 ]
Несмотря на грядущую мировую катастрофу, в которую ввергают человечество иудейские вожди, они не перестают твердить о приближающемся господстве Израиля. Иудейский мир живет ожиданием мистического чуда построения третьего Иерусалимского храма, который станет началом всемирной славы Израиля и поклонения ему других народов.
В Израиле, в одном из кибуцев около Хайфы, в 1997 году родилась "рыжая телица", которая, по оценке раввинов, удовлетворяет всем условиям для принесения ее в жертву (Числ. 19, 2). Пепел этой телицы необходим для ритуала очищения иудейских строителей третьего Иерусалимского храма. Это событие иудеи-талмудисты, увлеченные геноцидом арабов, воспринимают как чудо, которого ждали 2000 лет, но теперь следует ждать еще три года, пока телица достигнет нужного возраста. Таким образом, ритуал убиения телицы и начало строительства Иерусалимского храма произойдут в 2000 году. [ *4 ]
[ *1 ] Кулибина О. Указ. соч. С.26.
[ *2 ] Look. 1962. N1. Jan.
[ *3 ] Рид Д. Указ. соч. С.197.
[ *4 ] Christian Defense League Report. 1997. May.
Глава 50
Советская модификация Сионских протоколов. - Катехизис еврея в СССР. - Современная идеология ненависти и коварства.
С конца 50-х годов между советскими евреями из рук в руки ходит любопытный документ, представляющий своего рода программу деятельности <сознательных представителей "избранного народа"> среди русского населения. Хотя первоначально этот документ не имел названия, впоследствии он стал известен под заголовком "Катехизис еврея в СССР". Совершенно очевидно, что "Катехизис" является упрощенной, сокращенной, скорректированной с учетом советских условий версией Сионских протоколов. Автор "Катехизиса" неизвестен, но, по-видимому, это искренний иудей и сионист, прошедший в свое время школу еврейских большевиков и комсомольцев 20-х годов (это видно по лексике).
Документ этот не требует комментариев и приводится мною полностью, как информация для размышления.
<КАТЕХИЗИС ЕВРЕЯ В СССР
Евреи! Любите друг друга, помогайте друг другу. Помогайте друг другу, даже если ненавидите друг друга!
Наша сила - в единстве, в нем залог наших успехов, наше спасение и процветание. Многие народы погибли в рассеянии, потому что у них не было четкой программы действия и чувства локтя. Мы же благодаря чувству коллективизма прошли через века и народы, сохранились, преумножились и окрепли.
Единство - это цель, оно же и средство к достижению цели. Вот в чем смысл, вот к чему нужно стремиться. Все остальное - производное, оно придет само собой.
Помогайте друг другу, не бойтесь прослыть националистами, не бойтесь протекционизма - это наш главный инструмент. Наш национализм интернационален и поэтому вечен. В него открыты двери евреям всех национальностей, всех вероисповеданий, всех партий. Истинный интернационализм только тот, что кровными узами связан с еврейством, все остальное - провокация и обман. Шире привлекайте людей, близких по крови, только они обеспечат вам желательную биосферу.
Формируйте свои национальные кадры. Кадры - это святая святых. Кадры решают все. Кадры сегодня - это наше завтра. Каждая лаборатория, каждая кафедра, каждый институт должны стать кузницей наших национальных кадров.
Готовьте еврейскую молодежь принять эстафету поколений. Пусть каждое поколение неевреев сталкивается с нашей глубоко эшелонированной обороной. Каждый раз когда со сцены уходит старшее поколение, на его смену должна встать еще более мощная когорта заблаговременно подготовленных и окрепших молодых евреев. Для этого необходимо как можно раньше выдвигать на руководящие должности наших молодых людей, доказывая их зрелость и гениальность. Пусть пока это не так, они дозреют на должности. Кто у власти, тот и прав. Мы должны передать нашим детям больше, чем мы приняли от отцов, а те, сохранив и преумножив принятое, передадут его, в свою очередь, потомкам. В преемственности поколений - наша сила, наша стабильность, наше бессмертие.
Мир жесток, в нем нет места филантропии. Каждый народ - кузнец своего счастья. Не наше дело заботиться о русских национальных кадрах. Если они не думают о себе, почему мы должны думать о них? Не берите пример с русских и арабов, которые живут созерцательно, надеясь на авось. Не ждите милости от природы - взять их наша задача.
Создавайте свои коллективы и этими коллективами выталкивайте неевреев. Помните: все высокооплачиваемые, влиятельные, прибыльные должности - все это наш национальный доход. Помните, что каждый нееврей, доросший до нашего уровня, может занять место, которое могло бы принадлежать каждому из наших. Мы создаем коллективы для того, чтобы гои не мешали нам жить по-своему. Пусть гои пытаются создавать свои коллективы - вряд ли им это удастся: они перессорятся раньше, чем успеют сделать что-либо, а мы поможем им в этом.
Русские не способны глубоко мыслить, анализировать и делать глубокие обобщения. Они подобны свиньям, которые живут, уткнувшись рылом в землю, не подозревая, что есть небо. Они воспринимают все явления слишком поверхностно, слишком конкретно, они не видят факты в их последовательности, в их связях, они не способны думать, обобщать и абстрагироваться. Для них каждый случай - только случай, как бы часто он ни встречался.
Наша идеология в принципе противоположна идеологии гоев. Они говорят: "Лучше меньше, да лучше". Мы говорим: "Лучше больше, да лучше". Они говорят: "Лучше быть бедным, но здоровым, чем богатым и больным". Мы говорим: "Лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным". Они говорят: "Отдавать так же приятно, как и получать", мы говорим: "Отдавать, может быть, приятно, по получать еще и полезно". Они говорят: "Сделай по закону - это твой долг". Мы говорим: "Сделай вопреки закону, и я тебя отблагодарю". Они говорят: "Победить или умереть". Наш девиз: "Победа ради жизни, но жизнь ради победы". (К чему победа, если нет жизни? Горечь поражения нужно переждать - все придет к тому, кто умеет ждать.)
Все, что знают и умеют они, умеем и знаем мы. То, что знаем и чувствуем мы, им знать и чувствовать не надо. Все, что они имеют, это их предел. Все, что имеем мы, - это наше средство к достижению большего. Все, что они имеют сегодня, - это наше в их временном пользовании. Взять у них то, что нам завещано Богом, - это наша задача.
Русские упрямы, но они не обладают достаточным упорством в достижении цели. Они ленивы, поэтому всегда спешат. Все проблемы они пытаются решать разом. Они жертвуют малым ради большой решающей задачи победы. Но такая победа либо не приходит вовсе, либо, побеждая, они оказываются у разбитого корыта. Мы исповедуем тактику малых побед, хотя и не против больших. Малая победа - тоже победа!
Русские не умеют руководить, а также подчиняться. Они генетически саботажники. Русские завистливы, они ненавидят своих собратьев, когда те выдвигаются из серой массы. Предоставьте им возможность разорвать этих выдвиженцев - они с удовольствием разорвут. Будьте всегда арбитрами, становитесь в позу миротворцев, защищайте "несчастных", против которых ополчается толпа, но лишь настолько, чтобы прослыть добрым и объективным. Немного выдержки - и вы займете место того, которого только что растерзали. Когда двое русских дерутся - выигрывает еврей. Натравливайте русских друг на друга, возбуждайте и подогревайте в них зависть друг к другу. Делайте это всегда под прикрытием доброжелательности, незаметно и тонко. Пусть они дерутся между собой, вы же становитесь всегда арбитром.
Русские не умеют жить и не умеют ставить перед собой задачи. Мы ставим перед ними эфемерные задачи. А они пытаются их решать.
Русские не умеют просить, считая это унижением, а сами и без того унижены и бедны. Мы говорим: "Всякое унижение - благо, если оно дает выгоду". Ради достижения цели можно унизиться, унижаться можно тоже с достоинством. Нет аморальных вещей, если они способствуют утверждению и процветанию нашего народа. Цель освящает средства.
Русские глупы и грубы. Свою глупость и грубость они именуют честностью, порядочностью и принципами. Неумение приспосабливаться и менять свое поведение в зависимости от ситуации, отсутствие гибкости ума они называют "быть самим собой", "принципиальностью". Гои глупы и грубы настолько, что не умеют даже лгать. Свою примитивность и глупость они опять же называют честностью и порядочностью, хотя по природе своей они лживы и бесчестны. Свойственную себе примитивность они в древние времена называли варварством, в средние века рыцарством, а позднее - джентльменством. Из-за пустых принципов они кончали жизнь самоубийством. Пусть они продолжают делать это!
Они ограниченны в своих возможностях и поэтому ставят пределы всему. Мы же говорим: "Возможности человека беспредельны, так как он ведет себя соответственно обстоятельствам!"
Постоянно помните о пределах, которые ставят себе гои, их мышление заскорузло в этих пределах. Они не способны выйти из них. В этом их несчастье, в этом наше преимущество. Говорите и поступайте так, как этого не допускает их мораль, как этого не допускают их понятия. Делайте то, что кажется им невозможным, невероятным. Они не поверят в то, что вы способны на слова и поступки, на которые они не способны.
Говорите и поступайте уверенно, напористо и агрессивно, обескураживающе и ошеломляюще. Больше шума и словесной мишуры, больше непонятного и наукообразного. Создавайте теории, гипотезы, направления, школы, методы реальные и нереальные - чем экстравагантнее, тем лучше! Пусть не смущает вас, что они никому не нужны, пусть не смущает вас, что о них завтра забудут. Придет новый день. Придут новые идеи. В этом выражается могущество нашего духа, в этом наше самоутверждение, в этом наше превосходство. Пусть гои оплачивают наши векселя. Пусть ломают голову в поисках рациональных зерен в наших идеях, пусть ищут и находят в них то, чего там нет. Завтра мы дадим новую пищу их примитивным мозгам.
Неважно, что говорите вы, - важно, как вы говорите. Ваша самоуверенность будет воспринята как убежденность, амбиция - как возвышенность ума, манера поучать и поправлять - как превосходство. Крутите им мозги, взвинчивайте нервы! Подавляйте волю тех, кто вам возражает. Компрометируйте выскочек и крикунов, натравливайте самолюбие толпы на скептиков. В беседах и диспутах используйте риторические приемы, которые находятся на грани приличия. Спрашивайте фамилию, место работы, должность сомневающегося и возражающего. Это, как правило, шокирует и запугивает их, и они ретируются. Требуйте ответов, а получив их, твердите, не анализируя по существу: "Это не так, это совсем не так!"
Если какой-нибудь умник попытается разоблачить вас, остальные не станут его слушать и осудят, потому что, разоблачая вас, он уличил их в глупости, а этого толпа не прощает.
Если русский попытается проявить себя, привлечь к себе внимание, создайте в этот момент больше шумовых эффектов, шаркайте ногами, вставайте и ходите, скрипите стульями, смейтесь, разговаривайте, мурлычьте что-нибудь под нос, кашляйте и сморкайтесь, перебивайте выступлениями, разговорами, шутками и т.п. Создавайте русским массу мелких, раздражающих неудобств, которые ими осознаются не сразу. Кладите свои предметы на их вещи, наступайте им на ноги, дышите им в лицо, разговаривайте вызывающе громко. Пусть они постоянно ощущают ваш локоть своим боком. Русские этого долго выдержать не могут. Избегая скандалов, они уходят, освобождая вам место... Особым шиком они считают хлопнуть дверью и уйти. Предоставьте им эту возможность! Вежливая наглость - вот наш девиз!
Обвиняйте в антисемитизме тех, кто пытается разоблачать вас. Клейте им ярлык антисемитов, и вы увидите, с каким удовольствием остальные гои подхватят эту версию. Вообще-то все русские - антисемиты, но, как только вы приклеете этот ярлык одному, он становится беззащитным, ибо все остальные кидают его нам в жертву и уничтожают своими руками. А мы поставим клеймо на следующую жертву.
Играйте на сердоболии русских. Изображайте из себя бедных и несчастных, вызывайте к себе жалость и симпатию, распускайте слухи о народе - вечном страдальце, о гонениях в прошлом и дискриминации в настоящем. Тактика "бедного еврея" проверена тысячелетиями! Пусть русские имеют меньше нас, все равно они помогут иметь нам больше. Русские любят быть благодетелями и покровителями, каждый нищий стремится быть благодетелем, ибо это возвышает. Великодушие у них тем больше, чем меньше возможность его реализовать. Возьмите от них то, что они могут дать: с паршивой овцы - хоть шерсти клок!
Преломляйте все явления через призму наших интересов, каждое явление должно рассматриваться обязательно с точки зрения вреда или пользы, которую оно несет евреям!
Информируйте друг друга обо всем, что может представить нам вред или пользу. Информация - это святая святых! Деньги, кадры и информация - три кита, на которых зиждется наше благополучие!
Священная обязанность, долг каждого еврея - поставить в известность другого еврея о том, что намереваются делать гои. Сегодня ты помог мне, завтра я помогу тебе - в этом наша сила.
Бог наш завещал нам владеть миром - мы им владеем. Наша задача - удержать мир в наших руках. Держите в своих руках средства пропаганды и информации: печать, радио, телевидение, кино. Нужно и далее проникать в аппарат партийного и государственного управления. Вокруг любого вопроса формируйте общественное мнение с учетом наших национальных интересов.
Из любого пустяка можно сделать проблему, а из проблемы - пустяк. Ни один общественный процесс нельзя пускать на самотек. Если он не принесет нам пользу, спускайте его на тормозах или направляйте его против врагов наших - гоев. Любое начинание должны возглавлять мы, чтобы вести его в нужном направлении.
Будьте во всем лидерами, стремитесь быть всегда первыми! Воспитывайте в себе руководящий характер ежечасно, ежеминутно, даже на мелочах повседневной жизни. Не уступайте ни в чем, старайтесь не уступать даже в мелочах: будь то место в общественном транспорте или очередь в магазине.
В любом коллективе берите власть в свои руки и управляйте им в наших интересах. Административную и творческую часть производственного процесса должны выполнять мы. Пусть гои обеспечивают черновую, материально-техническую базу нашего творчества. Пусть они следят за чистотой рабочих помещений и охраняют плоды наших трудов. Пусть они будут не выше вахтера и уборщицы.
К творчеству в виде исключения можно допустить гоев нерусского происхождения. Не допускайте к этому русских! Это всегда будет нам укором. И не бойтесь прослыть националистами: иллюзию интернационализма нам обеспечит наличие лиц смешанной национальности с примесью еврейской крови или на худой конец представителей нацменьшинств. Если у вас есть вакансия - берите только еврея.
Если не можете сделать этого, ликвидируйте должность. Если не можете сделать ни того ни другого - берите азиата. Если нет такого, берите поляка, украинца или на худой конец белоруса - у этих свои счеты с русскими. После небольшой обработки они станут вашими союзниками. Все они антисемиты только у себя на родине. В России им выгоднее быть интернационалистами. Таким путем они обеспечат себе необходимую сферу существования. Используйте этот путь.
Не разрушайте открыто памятников русской старины, но и не восстанавливайте их. Пройдут годы, и они сами разрушатся. А хулиганы и "любители старины" их растащат по кирпичикам. Делайте вид, что не замечаете этого, будучи заняты решением больших народнохозяйственных задач. Народ без истории - как ребенок без родителей, и из него можно вылепить все, что необходимо, вложить в него свое миропонимание, свой образ мыслей.
Таким способом могут быть обезличены целые народы; сначала они лишаются истории и традиций, а затем мы формируем их по своему образу и подобию.
Держите под неустанным контролем каждый шаг влиятельных и перспективных русских. Не давайте им уединяться и объединяться. Не допускайте между ними никаких коротких и прямых связей, их контакты должны быть с нами и через нас. Это информация, это влияние. Не позволяйте им обсуждать никакие вопросы без нас. Там, где двое русских, должен быть хотя бы один еврей, будьте вездесущи!
Если не удастся блокировать и "засушить" молодых и перспективных русских, делайте их управляемыми. Привлекайте их в свои компании, создавайте вокруг них плотное кольцо еврейского окружения, лишайте их контактов и знакомств помимо вас. Вынуждайте их жениться на еврейских женщинах и только после этого открывайте им "зеленую улицу". Не бойтесь, их дети все равно будут нашими, чей бы бычок ни скакал, теленочек будет наш.
Помогая таким русским, вы вносите вклад в дело нашей еврейской общины. Отныне их зарплата - наш национальный доход. Ради своих детей они потеряют свои "гражданские права", чувства и ум - во всяком случае, не смогут быть антисемитами. Сожительство с еврейской женщиной - это один из способов вовлечения талантливых русских в сферу нашего влияния и наших интересов.
Берите себе в жены красивых и здоровых русских женщин, пусть они принесут нам здоровое потомство, пусть они улучшают нашу породу. Итак, каждому перспективному русскому - еврейскую подружку или друга. Если каждый русский вытащит за собой хотя бы одного еврея мы все будем устроены.
Давайте им взятки, дарите подарки, поите коньяком и водкой, а лучше казенным спиртом. За побрякушки и зелье они продадут все и свою Россию тоже.
И последний совет. Будьте бдительны, испанская инквизиция и немецкий фашизм не должны повториться. Гасите в зародыше любые попытки противопоставить нас обществу, уничтожайте антиеврейские тенденции в самом начале, в каком бы виде они ни возникали. Фашизм явление не случайное, он возникает там, где мы недооцениваем стремление местного народа быть хозяином своей земли. Фашизм подспудно зреет во всех народах. На наше счастье разные народы приходят к нему в разное время и под разными названиями.
Скупайте, похищайте и уничтожайте, не допускайте к переизданию произведения, раскрывающие нашу тактику и стратегию, представляющие евреев в дурном свете, народы гоев не должны помнить и знать фактические причины еврейских погромов и гонений. По этим вопросам они должны знать только нашу трактовку.
Особое внимание уделяйте непокорным, упрямым, которые не хотят склонить головы перед нашим превосходством, не хотят работать на нас и противодействуют нашей практике и политике. Из таких людей рано или поздно формируются антисемиты. Не позволяйте вырасти из маленьких антисемитов большим погромщикам! Пусть они в зародыше зачахнут с их упрямой идеей национального достоинства. Разоблачайте их, компрометируйте их под любым предлогом, по любому поводу, ополчайтесь против них всеми имеющимися средствами. Пока они одиноки, им не устоять против нашего коллективизма, против нашего натиска. Пусть они тысячу раз правы в своих мелочах - все равно они виноваты, мешая нам.
Распространяйте против этих упрямцев компрометирующие слухи, создавайте им сомнительную репутацию - в конце концов их начнут опасаться те же, кто их поддерживает, кто хорошо знает, кто о них имеет прекрасное мнение и поддерживает их. Лишайте их связей и контактов, лишайте их возможности эффективно работать, ставьте под сомнение целесообразность выполнения ими работы и занимаемых должностей, изолируйте их, натравливайте против них толпу, лишайте их влиятельных позиций в обществе, провоцируйте их на конфликты. Унижайте их, игнорируйте их, обижайте несправедливостью поощрений и наказаний, а когда они протестуют, обвиняйте их в неповиновении, в нарушении субординации, неуживчивости и склочности.
Взывайте к общественности и администрации, тащите их в партком, милицию, если можно - в суд.
Если вы старше - обвиняйте в нарушении принципов почтения к старшим, если ровня по возрасту - обвиняйте в нарушении принципов братства и обязательно интернационализма. Эффективность этих приемов проверена многими поколениями. Так поступают все так называемые "эксплуататоры", побуждаемые необходимостью держать народы в повиновении. Главное - обвинить. Пусть они оправдываются. Тот, кто оправдывается, - уже наполовину виноват!
Если представляется возможность, подводите их поведение под политическую платформу, пишите на них доносы и анонимки, обвиняйте их в антиобщественном поведении и экономическом саботаже. Провоцируйте их на выступление против государственной власти, а затем уничтожайте с помощью государственной власти.
Право на привилегии и спокойную жизнь получает лишь тот, кто покорно следует за нами и вместе с нами. Тот, кто хочет идти своими, независимыми путями, потенциально опасен и должен быть лишен всяческой поддержки и средств к существованию.
Либо наш порядок, либо полная дезорганизация. Там, где хотят обойтись без нас, должен быть хаос! Делайте так, чтобы беспорядок продолжался до тех пор, пока измученные гои, отчаявшись, не попросят нас взять власть в свои руки и обеспечить им спокойную жизнь.
Гои должны работать под нашим руководством и приносить нам пользу. Тот, кто не приносит нам пользу, должен быть изгнан. Вне наших интересов нет общественной пользы! Тот, кто не с нами, - тот против нас! Око за око! Зуб за зуб! Так учил Моисей, так жили наши предки. Так будем жить мы. Месть - священное чувство, она воспитывает характер, утверждает человека. Исторгните из себя чувство покорности и смирения по отношению к нашим обидчикам. Лозунги христианского милосердия, смирения, униженности и самоотречения оставьте глупым гоям - они достойны именно этого.
Среди гоев проповедуйте, насаждайте христианские "добродетели", сами же оставайтесь непримиримыми в душе и твердыми. Будьте непримиримыми к врагам нашим! Если вы им простите малую обиду сегодня, завтра они нанесут вам большую. Не привыкайте к обидам сами и отбивайте у других охоту чинить ее вам.
Пусть гои уговаривают друг друга осторожности, умеренности и гибкости по отношению к нам. Пусть они осторожно сдерживают наш натиск. Мы должны действовать решительно и быстро, ставя их всегда перед свершимся фактом. Пусть они после этого ведут долгие бесплодные дискуссии, против наших методов у них нет оружия. Пусть они волевым решением сделают одно дело, пока додумаются, договорятся и сделают это, мы свершим десять более важных дел. Пусть их сопротивление будет нам необходимым стимулом, но не тормозом. Их противодействие нам необходимо для поддержания боевого духа и готовности, но не более.
Никогда не ослабляйте натиск. Чем жестче сопротивление гоев, тем значительнее наши издержки, тем выше должны быть наш доход и наши накопления. Наша сегодняшняя прибыль должна окупать возможные утраты в будущих погромах, которые время от времени происходят в каждой стране. Пусть гои сегодня платят за то, что где-то возьмут часть своего обратно.
Мы всегда должны быть готовы уйти от гнева и ненависти гоев, уйти туда, где нас примут в расчете оживить экономику нашими капиталами.
Периодическая смена стран в поисках более благоприятных условий существования является частью нашей стратегии. В этом заключается символ "вечного жида" - Агасфера, неиссякаемого оптимиста и вечного странника.
Но уйти мы должны, если надо будет, не бедными и больными, а здоровыми и богатыми. Деньги - это наши ноги.
Мы смещаем свой центр тяжести туда, куда предварительно переведены наши деньги, наш капитал.
Окрепнув материально в странах рассеяния, собрав с них свою дань, время от времени мы собираемся на земле своих предков для того, чтобы укрепить наш дух, наши силы, наши символы, нашу веру в единство.
Мы собираемся для того, чтобы снова разойтись. И так во все века>.
Глава 51
Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН (1975 год). - Сионизм как форма расизма и расовой дискриминации. - Международный доклад о преступлениях сионизма против человечества.
10 ноября 1975 года Генеральная Ассамблея ООН на своей XXX сессии после свободной дискуссии приняла большинством голосов резолюцию, заклеймившую сионизм, как форму расизма и расовой дискриминации. Ниже публикуется полный текст этой резолюции.
ВСТАВКА Фото 11
Сионские протоколы - вот бездна талмудической ненависти к человечеству.
С.Ф. Шарапов
ЛИКВИДАЦИЯ ВСЕХ ФОРМ РАСОВОЙ ДИСКРИМИНАЦИИ
Генеральная Ассамблея,
ссылаясь на свою резолюцию 1904 (XVIII) от 20 ноября 1963 года, в которой провозглашается Декларация Организации Объединенных Наций о ликвидации всех форм расовой дискриминации, и в частности на заявление в ней о том, что "всякая теория расового различия или превосходства в научном отношении ложна, в моральном отношении предосудительна, в социальном отношении несправедлива и опасна", и на выраженную в ней тревогу в связи с "проявлениями расовой дискриминации, все еще имеющими место в некоторых районах мира, которая в ряде случаев укореняется правительствами отдельных стран путем законодательных, административных или других мер",
напоминая также, что в своей резолюции 3151 G (XXVIII) от 14 декабря 1973 года Генеральная Ассамблея осудила среди прочего нечестивый союз между южноафриканским расизмом и сионизмом,
отмечая Мексиканскую декларацию 1975 года о равенстве женщин и их вкладе в развитие и мир, провозглашенную Всемирной конференцией в рамках Международного года женщины, проходившей в Мехико с 19 июня по 2 июля 1975 года, в которой провозглашается принцип, состоящий в том, что "международное сотрудничество и мир требуют достижения национального освобождения и независимости, уничтожения колониализма и неоколониализма, иностранной оккупации, сионизма, апартеида и расовой дискриминации во всех ее формах, а также признания достоинства народов и их права на самоопределение",
отмечая также резолюцию 77 (XII), принятую Ассамблеей глав государств и правительств Организации африканского единства на ее двенадцатой очередной сессии, проходившей в Кампале с 28 июля по 1 августа 1975 года, в которой говорится, "что расистский режим в оккупированной Палестине и расистские режимы в Зимбабве и Южной Африке имеют одинаковое империалистическое происхождение, составляют единое целое, обладают аналогичной расистской структурой и являются органически связанными в своей политике, направленной на подавление достоинства и неприкосновенности человеческой личности",
отмечая также Политическую декларацию и стратегию упрочения международного мира и безопасности и укрепления солидарности и взаимопомощи между неприсоединившимися странами, принятую на Конференции министров иностранных дел неприсоединившихся стран, проходившей в Лиме с 25 по 30 августа 1975 года, которая самым решительным образом осудила сионизм, как угрозу международному миру и безопасности, и призвала все страны выступить против этой расистской и империалистической идеологии,
постановляет, что сионизм является формой расизма и расовой дискриминации.
2400-е пленарное заседание,
10 ноября 1975 г.
Доклад Специального комитета ООН от 1 октября 1976 г. по расследованию затрагивающих права человека действий Израиля в отношении населения оккупированных территорий [ *1 ]
[ *1 ] Приводится с сокращениями.
ОРГАНИЗАЦИЯ ОБЪЕДИНЕННЫХ НАЦИЙ
Listr. GENERAL A/31/218 1 October 1976
ГЕНЕРАЛЬНАЯ АССАМБЛЕЯ RUSSIAN
ORIGINAL: ENGLISH
Тридцать первая сессия Пункт 55 повестки дня
Доклад Специального комитета по расследованию затрагивающих права человека действий Израиля в отношении населения оккупированных территорий
Записка Генерального секретаря
Генеральный секретарь имеет честь направить членам Генеральной Ассамблеи прилагаемый доклад, представленный ему Специальным комитетом по расследованию затрагивающих права человека действий Израиля в отношении населения оккупированных территорий в соответствии с пунктом 11 резолюции 3525 А (XXX) от 15 декабря 1975 года.
СОПРОВОДИТЕЛЬНОЕ ПИСЬМО
Его Превосходительству
г-ну Курту Вальдхайму,
Генеральному секретарю
Организации Объединенных Наций.
Нью-Йорк, 17 сентября 1976 года
Сэр,
В соответствии с резолюциями 3525 А и С (XXX) Генеральной Ассамблеи Специальный комитет по расследованию затрагивающих права человека действий Израиля в отношении населения оккупированных территорий имеет честь представить прилагаемый доклад, подготовленный в соответствии с положениями резолюций Генеральной Ассамблеи 2443 (XXIII), 2546 (XXIV), 2727 (XXV), 2851 (XXVI), 3005 (XXVII), 3092 В (XXVIII), 3240 А и С (XXIX) и 3525 А и С (XXX).
Настоящий доклад является восьмым докладом, представляемым Специальным комитетом, о положении, возникшем в июне 1967 года и с тех пор продолжающем ухудшаться. Несмотря на многочисленные попытки международного сообщества на политическом уровне разрешить ближневосточную проблему и обеспечить справедливый и прочный мир в этом районе и, возможно, из-за концентрации этих усилий на политических аспектах данной проблемы положению палестинцев и другого гражданского населения на территориях, оккупированных в результате военных действий в июне 1967 года, не уделяется того внимания, которого оно заслуживает. Это отношение, по-видимому, объясняется чувством успокоения, вызываемым тем предположением, что положение этого населения не такое плохое, как можно было бы ожидать. Это отношение может объясняться лишь полным незнанием фактов и реальностей повседневной жизни, с которыми сталкиваются как население, проживающее на оккупированных территориях, так и те сотни тысяч людей, которые имеют отношение к этим территориям, но которые лишены права на возвращение. Настоящим докладом Специальный комитет иллюстрирует реальное положение, существующее на этих территориях, приводя перечень неопровержимых сообщений о событиях, которые имели место со дня принятия последнего доклада Специального комитета 13 октября 1975 года. В разделе VI, озаглавленном "Выводы", Специальный комитет рассматривает положение, сложившееся на оккупированных территориях, в его исторической перспективе, пытаясь обрисовать его эволюцию на протяжении всех лет с момента оккупации территорий. События, происшедшие за рассматриваемый период, дают повод для серьезного беспокойства. Насилия и демонстрации против оккупации стали повседневным явлением в период с ноября 1975 года и по июль 1976 года. Четырнадцать тюрем, в которых содержатся палестинцы и другие лица из оккупированных территорий, переполнены, и за последние девять месяцев сообщалось по крайней мере о трех мятежах в тюрьмах.
В настоящем докладе впервые уделяется внимание положению арестованных лиц. С самого начала своей работы в 1970 году Специальный комитет получает многочисленные заявления о плохом обращении с арестованными. Серьезность этих обвинений и возникавших до настоящего времени проблем из-за отсутствия подтверждающих доказательств требовала особого внимания и осторожности со стороны Специального комитета при подготовке настоящего доклада. В своих попытках расширить свои знания о существующем положении Специальный комитет предпринял исключительный шаг, пригласив израильского юриста г-жу Фелицию Лангер, которую регулярно упоминают как защитника палестинцев и других лиц, обвиняемых военными судами, выступить в Специальном комитете. В ходе пяти заседаний в июле 1976 года Специальный комитет заслушал отчет г-жи Лангер о ее работе и подробно расспросил ее об установленных по закону процедурах обращения с задержанными лицами, а также о применяемой практике. Он предложил вниманию г-жи Лангер ряд случаев, выбранных из протоколов Специального комитета и имевших место на протяжении всего периода оккупации, для того чтобы получить ясное представление о практике, использовавшейся в течение всех этих лет.
В резолюции 3525 С (XXX) Ассамблея просила Специальный комитет провести исследование характера, объема и стоимости ущерба, нанесенного Кунейтре. В разделе V настоящего доклада Специальный комитет излагает свои выводы по этому исследованию, которое содержится в приложении III. Специальный комитет удовлетворен тщательностью и точностью исследования, проведенного специально назначенным для этой цели экспертом г-ном Эвардом Грунером, а также его профессиональной честностью и беспристрастностью. Группа во главе с г-ном Грунером жила в городе Кунейтра в течение четырех месяцев; на протяжении этого периода она обследовала абсолютно все строения, которые когда-то были частью этого города. Их наблюдения, несомненно, не вызывают сомнений.
В своих заключительных замечаниях Специальный комитет выразил сожаление по поводу того, что международное сообщество позволило себе погрузиться в пучину безразличия в отношении судьбы гражданского населения оккупированных территорий.
III. МАНДАТ
15. Генеральная Ассамблея в резолюции 2443 (XXIII), озаглавленной "Уважение и осуществление прав человека на оккупированных территориях", постановила учредить Специальный комитет по расследованию затрагивающих права человека действий Израиля в отношении населения оккупированных территорий в составе трех государств-членов.
16. Мандат Специального комитета, как он изложен в вышеуказанной резолюции, заключался в "расследовании действий Израиля в отношении населения оккупированных территорий, касающихся прав человека".
17. Объясняя свой мандат, Специальный комитет в своем первом докладе установил, что:
a) к территориям, которые должны рассматриваться как оккупированные территории, относятся районы, находящиеся под израильской оккупацией, а именно Голанские высоты, западный берег (включая Восточный Иерусалим), сектор Газа и Синайский полуостров. После осуществления египетско-израильского Соглашения о разъединении войск от 18 января 1974 года и Соглашения о разъединении израильских и сирийских войск от 31 мая 1974 года границы районов, находящихся под оккупацией, были изменены, как это отражено на картах, прилагаемых к этим соглашениям;
b) к лицам, подпадающим под действие резолюции 2443 (XXIII) и, следовательно, считающимся предметом расследования Специальным комитетом, относится гражданское население, проживающее в районах, оккупированных в результате военных действий в июне 1967 года, и те лица, которые обычно проживали в районах, находящихся под оккупацией, но которые покинули эти районы в результате военных действий. Специальный комитет отметил, однако, что резолюция 2443 (XXIII) ссылается на "население" без уточнения какой-либо отдельной группы населения оккупированных территорий;
c) "права человека" населения оккупированных территорий состоят из двух элементов, а именно тех прав, которые Совет Безопасности называет как "существенные и неотъемлемые права человека" в своей резолюции 237 (1967) от 14 июня 1967 года, и, во-вторых, тех прав, которые исходят из защиты, предоставляемой международным правом в исключительных обстоятельствах, таких, как оккупация и - в случае военнопленных - плен. В соответствии с резолюцией 3005 (XXVII) Генеральной Ассамблеи Специальному комитету было предложено расследовать заявления, касающиеся эксплуатации и разграбления ресурсов оккупированных территорий; разграбления археологического или культурного наследия оккупированных территорий и вмешательства в свободу отправления религиозных культов в святых местах оккупированных территорий.
VI. ВЫВОДЫ
321. Во всех докладах, вышедших после его первого доклада в 1970 году (А/8089, А/8389 и Add.1, А/8828, А/9148 и Add.1, A/9817, А/10272), Специальный комитет заявлял, что корни основной проблемы, затрагивающей права человека населения оккупированных территорий, лежат в политике, проводимой правительством Израиля и направленной на осуществление процесса аннексии этих территорий. Как было показано, этот процесс является результатом ряда прямых или косвенных мер или практики. Самыми серьезными из прямых мер были создание израильских поселений в соответствии с ранее одобренными планами правительства и переселение израильских граждан в эти поселения. Информация, находящаяся на рассмотрении Специального комитета, свидетельствует о том, что до сего времени на оккупированных территориях было создано 61 поселение. Вторая прямая мера заключается в постоянном отказе правительства Израиля признать право на возвращение тех лиц, которые бежали с оккупированных территорий во время военных действий в июне 1967 года и в результате этих действий. Примерами косвенных мер являются излишне суровые меры, принятые оккупирующей державой для подавления всех манифестаций или протестов против оккупации, включая такие репрессии, как разрушение домов и запрещение экспорта сельскохозяйственных продуктов. В каждом из своих докладов Специальный комитет проводил достаточные и неопровергнутые свидетельства существования этих мер и того факта, что они являются составной частью политики и практики, проводимых правительством Израиля на оккупированных территориях. Правительство Израиля продолжало проводить эту политику, и в особенности политику аннексии и заселения земель, которая противоречит духу и букве четвертой Женевской конвенции. Специальный комитет обращает внимание, в частности, на статью 47 и на концепцию, вытекающую из этой конвенции, о том, что военная оккупация является временным состоянием до окончательного мирного урегулирования, которое прекращает состояние войны.
322. Как заявил Специальный комитет в своем втором докладе (А/8389), в основе такой политики, проводимой Израилем на оккупированных территориях, лежит так называемая "доктрина родины", провозглашенная правительством Израиля и поддержанная парламентской оппозицией; в соответствии с этой доктриной территории, оккупированные в результате военных действий в июне 1967 года, являются частью естественных границ Государства Израиль и поэтому в рамках трактовки международного права в соответствии с этой доктриной не считаются оккупированными территориями. Гражданское население, живущее на этих территориях, - палестинцы - было оставлено на этих территориях лишь из милости. Эта доктрина совершенно несостоятельна, и она не получила даже молчаливого признания в резолюции Генеральной Ассамблеи, согласно которой было образовано Государство Израиль.
323. В пункте 47 того же доклада Специальный комитет в качестве доказательства существования такой политики привел факт создания правительством Израиля комитета под названием "Министерский комитет по заселению оккупированных территорий" под председательством министра без портфеля г-на Исраэля Галили. Полученная с тех пор информация подтвердила тот факт, что на этот орган возложено формулирование и осуществление политики правительства Израиля по заселению оккупированных территорий. В 1976 году это было неопровержимо доказано "каддумским инцидентом". Этот инцидент призошел в результате создания поселения к западу от Наблуса группой израильских граждан, известной под названием Гуш Емуним (охарактеризованной в докладах как политико-религиозная группа), без санкции правительства. Это поселение, созданное в ноябре-декабре 1975 года вблизи израильского военного лагеря, вызвало ряд заявлений со стороны членов правительства, включая премьер-министра Рабина, с изложением политики правительства Израиля по заселению оккупированных территорий. Поселение Каддума было официально охарактеризовано как "незаконное", и поселенцам были предложены альтернативные места на оккупированных территориях, однако они отказались покинуть Каддум по той причине, что их движение посвятило себя делу заселения "сердца Самарии", т.е. северных частей западного берега. Во время принятия настоящего доклада поселение Каддума все еще находилось там.
324. Специальный комитет внимательно следил за тем, как осуществлялась эта политика аннексии и заселения. В своем втором (А/8389, пункт 48, стр. 28) и четвертом докладах (А/8828, пункт 91) Специальный комитет отметил, что правительство Израиля объясняет принимаемые им меры по проведению этой политики соображениями безопасности. В своем четвертом докладе Специальный комитет перечисляет эти меры в следующем порядке:
a) высылка лиц с оккупированных территорий в соответствии с так называемыми приказами о депортации, включая специалистов и местных руководителей, некоторые из которых выступали в Специальном комитете;
b) переселение нескольких тысяч человек из их жилищ в другие части оккупированной территории, как это было, например, в случае с оккупацией Иерусалима и сектора Газы;
c) экспроприация собственности, включая собственность, принадлежащую лицам, выселенным из своих жилищ в таких местах, как сектор Газа (район Рафиах и Акраба);
d) создание израильских поселений на оккупированных территориях и перемещение израильских граждан в эти поселения;
e) разрушение жилищ;
f) административные аресты, в частности местных руководителей;
g) отказ в праве на возвращение в свои жилища тем лицам, которые покинули оккупированные территории в результате военных действий в июне 1967 года, а также депортированным или высланным в ином порядке, о чем, в частности, свидетельствует корреспонденция по данному вопросу в июне-октябре 1967 года.
325. Учитывая тот факт, что военная оккупация продолжается уже десятый год, Специальный комитет, помимо представления аналитического материала в пунктах 25-315 (выше), рассмотрел подлинные причины, которые, помимо продолжения оккупации и ее неизбежных последствий, привели к серьезному ухудшению положения на оккупированных территориях. Эти причины заключаются в:
a) политике аннексии и заселения, проводимой правительством Израиля;
b) практике обращения с задержанными гражданскими лицами и
c) сопротивлении гражданского населения мерам, принимаемым в целях осуществления этой политики.
326. В последующих пунктах Специальный комитет анализирует находящуюся в его распоряжении информацию по этим трем разделам.
А. Политика аннексии и заселения
327. Полученая Специальным комитетом информация свидетельствует о том, что члены правительства Израиля, как и в предыдущие годы, продолжают делать заявления, подтверждающие правительственную политику аннексии и заселения. В этих заявлениях неоднократно делаются ссылки на "основное право" граждан Израиля образовывать поселения в любых частях оккупированных территорий. Другие заявления отражают намерение правительства Израиля удержать за собой те районы, в которых были созданы поселения. Так, премьер-министр г-н Рабин в апреле 1976 года заявил, что "поселения были созданы не для того, чтобы их снова разрушать"; г-н Аллон, министр иностранных дел, в июне 1976 года заявил, что "эти поселения были созданы не для того, чтобы их покидать". Эти заявления не отличаются от заявлений предыдущего правительства Израиля. В своем третьем докладе Специальный комитет процитировал заявление премьер-министра г-жи Меир, о котором сообщалось в газете "Джерусалем пост" в октябре 1971 года, о том, что "наши границы устанавливаются людьми, которые живут вдоль них. Если мы отступим, то граница отступит вместе с нами. В этом случае возникнет угроза, что кто-нибудь установит границы для нас" (A/8389/Add.1, пункт 11).
328. Помимо таких заявлений, подтверждающих существование политики аннексии и заселения, другие сообщения подтвердили утверждения о продолжении осуществления такой политики. Например, информация, полученная Специальным комитетом, подтверждает факт разработки в течение этого года плана дальнейшего заселения оккупированных территорий и начала его осуществления. После объявления в ноябре 1975 года о том, что Еврейское агентство завершило план создания ряда новых поселений в течение двухлетнего периода, в апреле 1976 года сообщалось, что Министерский комитет по заселению оккупированных территорий одобрил план создания в 1976 и 1977 годах 29 поселений, 20 из которых должны находиться на оккупированных территориях. Этот план, который, согласно сообщениям, обсуждался в начале мая 1976 года г-ном Галили, председателем Комитета по заселению, г-ном Рабином, премьер-министром, г-ном Аллоном, министром иностранных дел, и г-ном Пересом, министром обороны, получил окончательное одобрение, и его осуществление началось в июне 1976 года после предоставления разрешения о создании одного поселения в районе Кфар Этзион, а другого - в районе Латрун.
329. Это подтверждается дополнительными заявлениями, сделанными в декабре 1975 года г-ном Офером, министром жилищного строительства, о том, что со времени оккупации на оккупированных территориях было построено 3859 квартир. В мае 1976 года генеральный директор Департамента по вопросам заселения Сионистской федерации (полуофициального органа) г-н Адмони объявил о том, что с 1967 года на оккупированных территориях было создано 64 населенных пункта.
330. Информация, полученная Специальным комитетом, свидетельствует о продолжении применения методов приобретения земель на оккупированных территориях. Эти методы можно классифицировать как приобретение, неприкрытую экспроприацию и экспроприацию с выплатой компенсации. Земля, приобретенная с помощью этих средств, находится в районах, где были созданы поселения. В своем пятом докладе Специальный комитет подчеркнул положения международного права, касающиеся распоряжения имуществом на оккупированных территориях (А/9148, раздел I). Покупки совершаются такими полуофициальными органами, как организация "Земля Израиля" и Сионистская федерация. В октябре 1975 года имелись сообщения о закупках земель в районе Неби Самвил (находящемся к северу, непосредственно за пределами Иерусалима) и в районе Кхан эль-Ахмар, к востоку от Иерусалима. Неби Самвил - арабская деревня, сейчас превращенная в руины, где в соответствии с планом, одобренным в сентябре 1972 года, будет построено 8000 квартир (А/9148, пункт 59).
331. В предыдущие годы в этой области уже покупалась земля; Специальный комитет в своем втором докладе ссылался на заявление представителя Еврейского национального фонда, сделанное в апреле 1971 года, о том, что этот фонд покупал земли в этом районе и в районах Иерусалима и Кфар Этзион (к юго-востоку от Иерусалима) в течение предыдущих двух лет. Кхан Эль-Ахмар расположен у дороги Иерусалим-Иерихон, а решение о месторасположении израильского поселения (известного под названием Маале-Хадумин) было принято правительством Израиля в ноябре 1974 года. В своем последнем докладе Специальный комитет сообщил подробности создания этого поселения, включая захват участка земли площадью несколько тысяч дунамов (один дунам = 1/4 акра = 1000 кв. м), который ранее был объявлен израильской армией "закрытым районом" (А/10272, пункт 78). В январе 1976 года израильская печать сообщила о "подготовке" еще 650 дунамов земли к заселению и о разрешении на создание четырех "крупных предприятий". В ноябре 1975 года израильская печать вновь сообщила об экспроприации земли в районе Кфар Этзион, находящейся между тремя поселениями. В январе 1976 года сообщалось об экспроприации земли в Рафате, находящемся непосредственно к югу от Рамаллаха и к северу от Иерусалима. А марте 1976 года в том же районе Еврейский национальный фонд (еще одна полуофициальная организация) заключил сделки на закупку земли на "десятки миллионов израильских фунтов".
332. В соответствии с информацией, полученной Специальным комитетом, в полосе Газы продолжается экспроприация земель. В южной части полосы Газы этот процесс проходит параллельно с выселением жителей. Специальный комитет впервые сообщил о процессе аннексии и заселении этого района в своем втором докладе в 1971 году, когда несколько тысяч местных жителей были изгнаны из трех крупных лагерей беженцев в полосе Газы, включая Рафах (А/8389, пункт 48). В своих последующих докладах (A/8389/Add.1, пункты 17-20; А/8828, пункты 42-45; А/10272, пункты 41-45) Специальный комитет отметил сообщения о последовательном осуществлении этих мер и информацию, которая стала известна в октябре 1972 года, о подробном плане, составленном по приказу Министерства обороны относительно создания города и о решении о строительстве "районного центра", принятом в декабре того же года после прений в правительстве (А/9148, пункт 68). Согласно информации, полученной Специальным комитетом, процесс изгнания жителей района Рафах продолжается. В декабре 1975 года г-н Толедано, советник премьер-министра по арабским вопросам, упомянул предложенное местным жителям "комплексное решение" об отказе от своих претензий на владение землей, - претензий, которые правительство Израиля считало необоснованными. Однако в марте 1976 года 22 бедуинские семьи все еще отказывались от предлагавшихся им денег и самовольно расселились на одной из подъездных дорог к Ямиту, израильскому поселению в этом районе.
333. Информация, находящаяся на рассмотрении Специального комитета, свидетельствует о продолжении процесса аннексии оккупированной части Иерусалима. В своем втором докладе (А/8389, пункт 48d, стр. 38) Специальный комитет сообщает подробности об опубликованном в марте 1971 года "генеральном плане" стоительства жилых помещений в оккупированном Иерусалиме, провозглашенном г-ном Шарефом, являвшимся в то время министром жилищного строительства. В то время было объявлено, что строительство будет осуществляться на экспроприированных землях, из которых арабам принадлежало от 74 до 80%. Согласно заявлению г-на Коллека, мэра Иерусалима, к этому времени из Иерусалима было эвакуировано 4000 арабов (А/8389, пункт 48h). К октябрю 1975 года в еврейский квартал оккупированного Иерусалима переселились 160 еврейских семей и ожидалось, что к 1977 году переселятся еще 400 семей из предполагаемого общего количества в 700 семей. В тот же период сообщалось о планах создания трех крупных поселений и 10 новых предместий за городской чертой Иерусалима на территории, оккупированной в 1967 году. Согласно проекту министерства жилищного строительства, эти поселения должны были принять в целом около 9000 жителей, помимо предместья вблизи Бейт Джалла за пределами Иерусалима, насчитывающего 200 вилл и находящегося к югу от города. В декабре 1975 года министр жилищного строительства, касаясь вопроса об Иерусалиме, заявил, что заселение Иерусалима и его окрестностей евреями являлось "вопросом первоочередной важности". Сообщалось о том, что он заявил, что этот процесс осуществляется по мере выезда арабских жителей. 26 декабря 1975 года газета "Джерузалем пост" сообщила о заявлении г-на Пеллега, представителя Компании по реконструкции еврейского квартала, сделанном им на пресс-конференции, о том, что "основные факторы, сдерживающие темпы работ, заключались в том, что все строительные площадки необходимо было вначале проверить археологам, а также провести переговоры с арабскими жителями квартала относительно компенсации до их эвакуации. Сегодня в квартале живут лишь 20 арабских семей и все еще имеется около 70 магазинов, принадлежащих арабам. За последние восемь лет было эвакуировано приблизительно 6000 арабских жителей. Должностные лица компании говорят, что буквально в каждом случае они получили компенсацию, достаточную для обмена своих примитивных жилищ в квартале на большие и более современные жилища за пределами города. Из 600 еврейских семей, которые будут жить в реконструированном квартале, 200 уже въехали. Еще сто семей вселятся в следующем году, а оставшиеся 300 семей - в 1977-1978 годах".
334. В дополнение к вышесказанному информация, полученная Специальным комитетом, свидетельствует о дальнейшем расширении уже созданных поселений. Например, сообщалось, что Офра - поселение на западном берегу, "незаконно" созданное в июне 1975 года и впоследствии "санкционированное" правительством (сравни А/10272, пункт 86), в ноябре 1975 года было расширено после предоставления домов из сборных конструкций. Подъездные пути и службы к этому времени были готовы. Аналогичным образом поселение Нахал (полувоенного типа) под названием Гитит в северо-восточной части Западного берега, расположенное вблизи деревни Акраба, по сообщениям, в 1976 году было превращено в гражданское поселение постоянного типа. Согласно информации, полученной Специальным комитетом, продолжается расширение израильского поселения в Хеброне, известного под названием Кириат-Арба. Поселение, образованное в 1968 году и явившееся предметом жалобы правительства Иордании (A/7103-S/8609) (сравни А/8389, пункт 48а (viii) и A/8389/Add.1, пункт 12е), стало "постоянным" в 1971 году, когда "поселенцы", ранее жившие в израильских военных казармах в Хеброне, были переведены на "постоянное" местожительство для 50 семей. Согласно сообщениям, в январе 1976 года в этом поселении проживали 250 семей, или 1500 человек, и 750 жилых помещений находились в процессе строительства. Завершение 975 помещений намечалось на конец 1976 года. В мае 1976 года сообщалось о наличии в этом поселении 2000 израильских граждан, и, как сообщалось, они "требовали составления генерального плана своего поселения и предоставления больших земельных участков". Специальный комитет отметил сообщение, содержащееся в одной израильской газете от 19 мая 1976 года, в котором говорилось, что арабы, поощряемые Организацией освобождения Палестины, вели "незаконное строительство жилищ в районах, предназначенных для развития Кириат-Арба, с тем чтобы препятствовать его расширению...".
335. Другим поселением, о расширении которого Специальный комитет получил информацию, является поселение Ямит, созданное в 1975 году в южной части полосы Газы в районе Рафах Салиент. Информация, полученная Специальным комитетом в 1975 году, была проанализирована в его последнем докладе (А/10272, пункты 46-58). Сообщалось, что до октября 1975 года было построено 350 жилых помещений и Министерский комитет по заселению оккупированных территорий санкционировал строительство ста дополнительных помещений. В это поселение въехали 65 семей, и к июлю 1976 года ожидался переезд еще 235 семей.
336. В отношении Голанских высот, где, согласно сообщениям, к декабрю 1975 года было создано 18 поселений, отмечалось продолжение осуществления планов, одобренных в предыдущие годы. В том же месяце было объявлено об официальном утверждении создания четырех поселений на Голанских высотах. Согласно заявлению министра жилищного строительства г-на Офера, сделанному в декабре 1975 года, с 1967 года на Голанских высотах было построено 1547 квартир. Сообщалось о создании нового поселения в Мазраат Кунейтре в декабре 1975 года и еще одного поселения - под названием Маале Гамла - в январе 1976 года. В другом поселении, Катзарин, в мае 1976 года проходило строительство 200 жилых помещений, при этом, как сообщалось, к лету 1977 года ожидался въезд поселенцев.
337. Продолжалось создание новых поселений на Синайском полуострове, при этом в декабре 1975 года состоялось открытие поселения Нахал Харувит. Согласно сообщениям, в 1976 году намечалось проведение широкой застройки израильского поселения в Шарм эль-Шейх под названием Офир и к 1977 году планировался въезд 500 семей.
338. Во всех своих докладах Специальный комитет упоминал о разрушении деревень в Латрун Салиенте и создании в этом районе израильских поселений.
339. Анализируя полученную информацию, Специальный комитет принял к сведению информацию, свидетельствующую о жестокости политики аннексии и заселения. В 1969 году Ибрагим Мустафа Ибрагим, мэр Эммауса, выступая в специальной рабочей группе экспертов Комиссии по правам человека, созданной в соответствии с решением 6 (XXV) комиссии, рассказал о событиях, происшедших во вторник 6 июня 1967 года, когда в три часа утра израильские войска вступили в Эммаус, заставили всех жителей собраться и покинуть деревню, после того как у них отобрали имущество. Выступление мэра воссоздает подробную и мрачную картину ужасов войны и трагедии жителей Эммауса, Ялу и Бейт-Нуба, которые оказались бездомными беженцами.
340. Резким контрастом рассказу г-на Ибрагима в 1969 году является сообщение, появившееся 14 апреля 1976 года в газете "Джерузалем пост", с описанием нового парка под названием "Канадский парк", который был создан на месте деревень Ялу, Эммаус и Деир Аюб. (Этот парк был описан майором Купером и г-жой Д. Купер, которые посетили его в феврале 1976 года и которые выступали в Специальном комитете в июне 1976 года.) (A/AC. 145/RT. 73 и 74.) Газета "Джерузалем пост" явно забывает о трагедии народа Эммауса, Ялу и Бейт-Нуба, когда он говорит о том, что "Канадаский парк... новейший, художественно оформленный и потенциально наиболее популярный парк страны... расположен на землях, ранее занимавшихся тремя арабскими деревнями - Ялу, Имвас (Эммаус) и Деир Аюб; первые две деревни были уничтожены после шестидневной войны... эти деревни были должным образом эвакуированы и снесены (Деир Аюб была покинута в 1948 г.)", и о том, что <1500 дунамов садов, покинутых жителями деревень, станут основными районами организации лагерей "Гадны" и других молодежных групп. Остальная треть парка примыкает к религиозному кооперативному хозяйству (Эзра) Мево Горон...>.
341. В своих докладах Специальный комитет показал, что политика аннексии и заселения проявляется не только в мерах, направленных на экспроприацию имущества и создание поселений. В период оккупации принимались последовательные меры, с тем чтобы стимулировать гражданское население к выезду с оккупированных территорий, в то же время отказывая в праве на возвращение тем, кто бежал или покинул свои дома в 1967 году.
В. Обращение с арестованными гражданскими лицами
342. Специальный комитет предложил г-же Фелиции Лангер выступить в нем и изложить Специальному комитету свои впечатления об обращении с гражданскими лицами, подозреваемыми или обвиняемыми в нарушениях режима безопасности. В своих продолжительных и подробных показаниях (A/AC. 145/RT. 77-81) г-жа Лангер рассказала о процедурах и практике, используемых оккупационными властями по привлечению к военному трибуналу палестинцев и других лиц. В пунктах 76-136 выше, раздел IV, приводится анализ показаний г-жи Лангер. Показания г-жи Лангер являются преимущественно описанием того положения, при котором содержание закона значительно отличается от его применения. В ограниченной мере закон предполагает предоставление защиты лицам, находящимся под стражей, однако в действительности эти гарантии аннулированы ответственными лицами. Г-жа Лангер привела ряд случаев, которые происходят регулярно со времени начала оккупации, когда практика расходилась с общепризнанными процедурами во вред арестованному.
343. Г-жа Лангер описала систему судов, действующую на оккупированных территориях, и осуществляемые ими законы. Как было упомянуто в пункте 83 (выше), военные суды на оккупированных территориях применяют Постановления об обороне (чрезвычайном положении) 1945 года и различные воззвания и приказы, изданные военным правительством, включая инструкции по безопасности. Такие меры, принимаемые в соответствии с Постановлением об обороне (чрезвычайном положении), как, например уничтожение домов подозреваемых и их изгнание, прямо запрещаются четвертой Женевской конвенцией. Специальный комитет уже имел возможность в своем первом докладе (А/8089, пункты 57-60) высказаться о применении этих Постановлений. В этом докладе Специальный комитет отметил, что правительство Израиля применяет эти Постановления на Западном берегу на том основании, что они являлись частью Иорданского закона в июне 1967 года. Специальный комитет отметил, что правительство Иордании опротестовало это утверждение и заявило, что эти Постановления были аннулированы последующим законодательством, обнародованным до 1967 года. В своих показаниях г-жа Лангер упомянула тот факт, что вопрос о неприменимости этих Постановлений был поставлен в военном суде на Западном берегу в первые дни оккупации и что суд постановил, что эти Постановления являются применимыми.
344. В своем первом докладе Специальный комитет принял к сведению эти доводы и заявил, что независимо от применимости этих положений необходимо изучить вопрос об их действительной законности. Специальный комитет отметил, что цель Постановлений 1945 года заключалась в поддержании порядка в условиях чрезвычайного положения, введенного в Палестине, которая в то время находилась под британским мандатом. Территории, оккупированные Израилем в результате военных действий в июне 1967 года, подпадают под действие Женевской конвенции 1949 года о защите гражданского населения во время войны. Эта конвенция применяется на оккупированных территориях, поскольку положение в этих территориях является военной оккупацией.
345. Специальный комитет отметил, что эти Постановления об обороне (чрезвычайном положении) 1945 года не рассматриваются и не могут рассматриваться как введенные на оккупированных территориях в соответствии с положениями Женевской конвенции, так как независимо от того, составляют ли они часть Иорданского закона или нет, они содержат положения, которые противоречат некоторым принципам гуманитарного права. Эти принципы являются почти общепринятыми, и они признаются международным правом и даже включены в конституции большинства государств постольку, поскольку Постановления об обороне (чрезвычайном положении) 1945 года:
a) допускают произвольное, продолжительное задержание лиц без предъявления обвинений или судебного разбирательства;
b) не предоставляют лицам, включая тех, кто задержан, доступа к их законным судам, заменяя их квазиюридическими или административными органами, которые не предоставляют процедурных гарантий, предусмотренных Женевской конвенцией и Всеобщей декларацией прав человека;
c) не позволяют оказывать соответствующую юридическую помощь задержанным лицам;
d) допускают произвольную депортацию лиц;
e) допускают разрушение имущества как дисциплинарную меру воздействия независимо от того, является ли владелец этого имущества виновным или нет, эти Постановления могут в этом отношении считаться недействительными, и любое действие, предпринятое по какому-либо из этих недействительных положений, является ultra vires.
346. Кроме того, Специальный комитет придерживается того мнения, что любой закон является недействительным, если такой закон нарушает положения Женевской конвенции. Это относится к любому положению, существует ли оно в Постановлениях об обороне (чрезвычайном положении) 1945 года или в Инструкции о безопасности, провозглашенных израильскими силами обороны в любом оккупированном районе, или в какой-либо другой форме законодательного пли административного акта, относящегося к оккупированным территориям. Исключения, сделанные в четвертой Женевской конвенции по соображениям безопасности, сторого ограничиваются этой Конвенцией. Специальный комитет не удовлетворен тем, что большинство переданных ему дел оправдываются соображениями безопасности.
347. 9 августа 1976 года Специальный комитет запросил мнение правительства Иордании по вопросу о применении Постановлений об обороне (чрезвычайном положении) 1945 года. Во время утверждения настоящего доклада правительство Иордании еще не представило своего мнения.
348. В своих показаниях г-жа Лангер сослалась па некоторые случаи жестокого обращения с заключенными и рассказала о различных случаях, когда в период содержания под стражей заключенных, очевидно, подвергали жестокому обращению... Задержанные гражданские лица не пользуются защитой, предоставляемой четвертой Женевской конвенцией и соответствующим международным гуманитарным правом. Это относится как к общим условиям, так и к конкретным случаям. <...>
359. Расследования Специального комитета уже охватывают период в семь лет. Настоящий доклад является восьмым докладом, рассматриваемым Генеральной Ассамблеей. Специальный комитет еще со времени своего образования при осуществлении своего мандата наталкивался на препятствия, чинимые правительством Израиля, обструкционистская позиция которого, к сожалению, получила поддержку и поощрение в удивительных масштабах государств - членов Организации Объединенных Наций, заявляющих о своей заинтересованности в правах человека. Однако представляется, что эта во всеуслышание провозглашаемая заинтересованность ограничивается вопросом о якобы имевших место нарушениях прав человека, подпадающих под внутреннюю юрисдикцию государств. Такое положение надо четко отличать от гораздо более серьезного положения народа, находящегося в условиях иностранной военной оккупации и защиту прав которого преследует Четвертая Женевская конвенция 1949 года. Население территорий, оккупированных Израилем в результате военных действий в июне 1967 года, относится именно к этой категории...
360. В некоторых кругах расследования Специального комитета критиковались, как пропагандистские мероприятия, осуществленные враждебной Израилю группой. Если эту критику признать справедливой, то не будет возможности для проведения какого-либо расследования в соответствии с Четвертой Женевской конвенцией 1949 года...
361. Специальный комитет сожалеет о том, что он был вынужден сделать эти замечания, однако у него не было другой альтернативы, кроме как поддаться этой критике и молчаливо согласиться с сомнениями в его объективности, которые являются единственным ответом, выдвинутым правительством Израиля, на серьезные заявления против него. Специальный комитет должен также разъяснить, что его мандат сторого ограничивается расследованием политики и практики, затрагивающих права человека населения оккупированных территорий, и не распространяется на заявления о нарушениях прав человека в других местах.
ЧАСТЬ V.
Империя мировой закулисы
Глава 52
Тайная иудейская власть. - Ее антихристианский характер. - От ордена иллюминатов до "Общества круглого стола". - Ротшильды - основоположники мирового еврейского правительства. - Иудейские капиталы - основа мировой закулисы.
В этом разделе я рассматриваю деятельность и состав членов организаций мировой закулисы, созданных иудейскими вождями западной, иудейско-масонской, цивилизацией для утверждения своего господства над человечеством. По своему характеру и масштабу преступных посягательств против народов мира эти организации сродни структурам фашистской Германии, ибо ставят перед собой те же цели и задачи, которые выдвигал перед своими соратниками Гитлер. Под лозунгами нового мирового порядка организации мировой закулисы создают (а частично уже создали) для человечества систему тотального господства и контроля. На глазах широкой публики западного мира лицедействуют марионеточные конгрессы и парламенты, "свободные" средства массовой информации и другие "демократические" институты. Но настоящая политика делается за их спиной. Они только, как послушные актеры, озвучивают ее.
Чтобы понять суть и значение организаций мировой закулисы, мне понадобилось много лет работать с документами и материалами, неоднократно встречаться с людьми, которые так или иначе были знакомы с деятельностью этих организаций. Большой материал по этому вопросу мне удалось собрать во время командировок в Швейцарию (1990) и США (1995-1997).
Мое первое знакомство с человеком, который имел отношение к мировой закулисе, произошло в Швейцарии. Это был наш соотечественник (назову его Н.), покинувший Родину в 1945 году. Н. был в числе технических организаторов одного из совещаний Бильдербергского клуба. Уже пенсионер, он без особого смущения рассказал о том, с какой секретностью в одной из альпийских гостиниц собрались известнейшие мировые деятели и в течение двух дней за закрытыми дверями (не допускался даже технический персонал) обсуждали какие-то проблемы. Самого Н. больше всего поразил тот факт, что об этом совещании не сообщила ни одна газета или телекомпания. Тогда из уст Н. я впервые услышал слова "мировое правительство".
Логическое развитие западной антихристианской, иудейско-масонской цивилизации привело к созданию структур власти, богоборческая сущность которой и открытое отрицание заветов Христа перечеркнули многие итоги двух тысячелетий христианской культуры. На смену богоданным монархиям и самодержавным царствам, основанным на мировоззрении Нового Завета, пришла власть воистину сатанинская, на скрижалях которой декларировались поклонение золотому тельцу и наживе, разврат и содомитство, культ насилия и вседозволенность богатства.
Как справедливо отмечал еще в 1909 году известный английский комментатор Библии Ч.И. Скоуфилд, "современная мировая система, основанная на принципах силы, алчности, эгоизма, амбиции и стремлении к греховным удовольствиям, - это работа сатаны, и такой-то мир предлагал он Христу как взятку (см: Мф. 4, 1-9). Сатана - князь нынешней мировой системы". [ *1 ]
[ *1 ] Библия: (Синодальное издание с комментариями Ч.И. Скоуфилда). М., 1989. С. 1495.
Под видом так называемой демократии, выдаваемой на Западе за венец государственного устройства, скрывается власть сатаны, ставящая своей главной целью развращение людей, потакание их порокам, превращение их в рабов животных страстей.
Утверждение этой власти означает узаконение, превращение в норму всех пороков, которые категорически осуждены в Библии:
- поклонение золотому тельцу, деньгам, материальному успеху (это основа нынешней западной цивилизации);
- разврат и прелюбодеяние (многократное сожительство со многими "партнерами по полу" стали обычной нормой);
- содомитство (гомосексуализм - смертный грех, осужденный Библией, - законодательно разрешен во всех западных странах);
- восхищение силой, насилием, допустимость убийства в сознании западного человека, любование сценами насилия и убийства (на этом стоит весь западный кинематограф).
Таковы главные итоги утверждения западной, иудейско-масонской цивилизации.
Духовный прогресс и нравственное развитие, которые дало человечеству христианство, в современном антихристианском западном мире сменились всеобщим духовным падением, моральной деградацией западного человека, замкнутого на своих эгоистичных, примитивных удовольствиях.
Иудейско-масонская цивилизация, перевалившая в этом веке границы западных стран и шагнувшая в Азию, Южную Америку, Африку, создала новый тип упрощенного человека, потерявшего всю богатую культурную иерархию духовных ценностей и избравшего взамен этого ориентацию на погоню за материальными благами и комфортом; как в первобытную эпоху, жизнь упростилась до чисто биологических ориентиров. Лишенный искреннего христианского чувства и духовного выбора человек получил взамен право выбирать среди множества товаров, большая часть которых вредна и излишня нормальной человеческой природе.
Для управления таким упрощенным типом человека и создается структура тайной закулисной власти, получившей название мирового правительства. Сатанинская по своей природе, эта власть развивается исходя из приоритетов иудейско-масонской цивилизации, стремящейся уничтожить в современном человеке отстатки христианского сознания.
Еще в середине прошлого века известный еврейский политик Б. Дизраэли бросил фразу, ставшую крылатой: "Миром управляют не те, кто играет на сцене, а те кто находится за кулисой". Этот высокопоставленный вольный каменщик знал, о чем говорил, так как в течение многих лет находился в центре всех мировых иудейско-масонских интриг.
"Евреи, - писал видный исследователь иудейско-масонской конспирации Копен-Альбанселли, - восемнадцать веков находятся под властью своего религиозного национального чувства, коему они обязаны сохранением как народ, и это чувство тем сильнее развивалось, чем больше оно было унижаемо и попираемо торжеством христианского начала".
"Еврейскому племени предстояло мстить христианским племенам за неизгладимое пятно предательства Иуды. По своему положению оно являлось вечным заговорщиком против христианских племен, и поэтому должно было посеять среди них орудие вечных заговоров... Та тайная сила, которая замыслила, подготовила, породила масонство, которая распространила его по всему христианскому миру... властвует ныне над христианским миром и ведет его к погибели, начав со стран католических, это - тайное правительство еврейской нации". [ *1 ]
[ *1 ] Цит. по: Селянинов А. Евреи... С.58.
Различные комбинации мирового правительства, которые иудейские лидеры вынашивали в течение веков в Египте, Вавилоне, Константинополе, Испании, Польше, Франции и которые до времени воплощались в управлении жизнью только евреев, с конца XVIII века начинают распространяться и на жизнь христианских народов. Конечно, вначале это влияние было не очень стабильно, а являлось типичной заговорщической деятельностью, планы которой вынашивались на тайных совещаниях масонских лож.
Первая попытка организованно влиять на жизнь христианских народов осуществляется секретным масонским орденом иллюминатов, который был создан в 1776 году в Баварии немецким евреем А. Вейсгауптом. За короткий период этот конспиратор создал организацию, объединившую в своих рядах несколько тысяч человек. На тайных совещаниях ордена был разработан план захвата власти в Баварии с последующим распространением влияния иллюминатов на весь мир. Однако замыслы заговорщиков стали известны баварскому правительству. Вейсгаупта уволили с государственной службы, и он скрылся в Швейцарию, где продолжил свою подрывную работу против мира. Орден иллюминатов участвовал в тайной подготовке французской революции. Через членов ордена Вейсгаупт провел кампанию по дискредитации французской королевской семьи. Через одного из членов ордена, авантюриста, выступавшего под именем графа Калиостро, была организована фальшивая история с драгоценностями, которая сильно уронила престиж королевской четы в глазах французского народа. Иллюминаты стали одними из главных организаторов разрушения французской монархии, и это сильно повлияло на дальнейшие мировые события, значительно укрепив позиции иудейско-масонского влияния.
Параллельные попытки создания тайного мирового правительства предпринимаются и в Англии, в среде высокопоставленных руководителей британских масонских лож. Здесь создаются элитные масонские клубы, которые берут на себя ответственность вырабатывать самые главные государственные решения и влиять на судьбы целых народов.
В 1764 году Джешуа Рейнольд образует так называемый "Клаб", в который в разное время входили Самуэль Джонсон, Эдмун Берк, Оливер Голдсмит, Эдуард Гиббон, Чарльз Фокс, Адам Смит, Джордж Канинг, лорд Брогэм, Т. Макалей, лорд Джон Рассел, лорд Келвин, Гладстон, Хью Сесил, лорд Салисбери, Редьярд Киплинг, Бальфур, лорд Розбери, Галифакс, Остин Чемберлен.
В 1812 году возникает еще один клуб правящей элиты - "Грилльон". Он состоял из тех же членов, что и "Клаб", имел те же условия членства, но только собирался в другое время. Его наиболее известными членами были Гладстон, Салисбери, Бальфур, лорд Брюс, Хью Сесил, Роберт Сесил и др. [ *1 ]
В 1877 году Сесил Родс ставит вопрос о распространении британского владычества на весь мир, включая Соединенные Штаты Америки. Возникает тайное "Общество круглого стола", преследующее эту цель. В него входили, кроме С. Родса, множество видных деятелей Британской империи, в том числе известный еврейский политик, один из руководителей мирового масонства, представитель семейства Ротшильдов лорд Альфред Мильнер [ *2 ].
[ *1 ] Quigley С. The Anglo-American establishment. From Rhodes to Cliveden. N. Y., 1981. P. 30-32.
[ *2 ] Ibid. P. 33.
В марте 1891 года, после смерти Родса, это общество переходит под руководство лорда Мильнера, который управляет им исходя из интересов Ротшильдов.
Лорд Мильнер образует группу единомышленников, ставшую важнейшим инструментом закулисного политического управления миром. "Группа Мильнера" включала в себя таких влиятельных политиков, как лорд Джонстон, Арутур Бальфур, Лионел Куртис, Леопольд Эмери, Вальдольф Астор. В эту группу входили не только англичане, но и представители США, Канады, Южной Африки, Австралии, Новой Зеландии, Германии.
[ *1 ] Значительная часть этих деятелей, как и сам Мильнер, были еврейского происхождения.
[ *1 ] Quigley С. Op. cit. P. 311-315.
Лорд Мильнер еще более усиливает мондиалистский характер "Общества круглого стола". Ведется пропаганда необходимости единого мирового государства и создания мирового правительства. Общество оказывало сильнейшее влияние на политику правительств Англии и стран Антанты во время первой мировой войны.
Уже на этом этапе тайные иудейские и масонские организации начинают строительство системы всеобщего контроля над основными сферами деятельности общества. Они стремятся подменить духовные ценности христианства иудейско-масонскими представлениями о "радости жизни". Вначале печать, литература и искусство, а позднее и основные политические институты общества подпадают под влияние подрывных сатанинских сил мирового масонства. Однако вплоть до начала XX века многие планы масонских заговорщиков рушились в результате существования великих монархий - Российской, Германской и Австро-Венгерской. Вплоть до 1914 года эти монархии служили залогом христианского развития и стабильности Европы и всего мира. Спровоцировав войну между ними, иудейско-масонские конспираторы ввергли человечество в мировую бойню, которая стала началом конца христианской цивилизации в Европе, сохранившись к настоящему времени отдельными островками только в России.
После первой мировой войны центр тайной иудейско-масонской власти переходит в США. Уже к концу 20-х годов в этой стране было больше масонов, чем во всем остальном мире. Еврейские организации этой страны были могущественны и располагали огромными финансовыми средствами.
Инфраструктура тайной власти мировой закулисы рождается в семейных кланах международных иудейских банкиров, охватывающих своим влиянием множество государств и фактически содержащих за свой счет (кредиты, льготы, дотации и прямой подкуп) значительную часть правящих государственных элит Запада. "Что может быть более убедительной иллюстрацией фантастической концепции всемирного еврейского правительства, чем семья Ротшильдов, объединяющая в своем составе граждан пяти различных государств... тесно сотрудничающих по крайней мере с тремя правительствами, частые конфликты которых не поколебали интересов их государственных банков! Никакая пропаганда не способна создать символ, более убедительный для политической цели, чем сама жизнь". [ *1 ]
Ротшильды, Шифф, Варбурги, Куны, Лоебы и еще два десятка международных иудейских банкиров уже в начале XX века образовали незримое сообщество, своими щупальцами окутавшее государственные механизмы ведущих стран мира.
В 20-х годах известный еврейский банкир П. Варбург (родственник Я. Шиффа) и ряд других подобных деятелей призывают к созданию Соединенных Штатов Европы, а в 30-х годах поддерживают план объединения под одним правительством около 15 стран на обеих сторонах Атлантического океана. Впоследствии, уже в 1950 году, П. Варбург признавался на слушаниях сенатской комиссии по иностранным делам:
"Последние пятнадцать лет моей жизни были посвящены почти исключительно изучению проблемы мира. Эти исследования привели меня к заключению, что главным вопросом нашего времени является вопрос не о том, может или не может осуществиться "Единый Мир", а лишь о том, может ли он осуществиться мирным путем. Мы будем иметь Мировое правительство - нравится нам это или нет! Вопрос лишь в том, будет ли такое правительство установлено согласием или благодаря завоеванию". [ *2 ]
[ *1 ] Sacher H.M. The Course of modern Jewish history. N. Y., 1963. P. 129.
[ *2 ] Цит. по: Кей Л. Мировой заговор. Нью-Йорк, 1957. С.67.
Именно по инициативе этих организаций в структуре тайной иудейско-масонской власти происходят глубокие изменения. Наряду с традиционными масонскими ложами возникают многочисленные закрытые клубы и организации типа "Ротари" или "Лайонс", которые берут на себя секретное управление различными сторонами деятельности общества. В большинстве американских штатов и городов любые мероприятия в политической, социальной и культурной жизни, будь то выборы в губернаторы или мэры, проведение забастовки или крупной выставки художников, обсуждаются и прорабатываются в соответствующих закрытых организациях и клубах, а затем уже подаются как выражение общественного мнения. Такая закулисная власть во многих случаях становится более сильной и эффективной, чем действующая открыто.
Тайная иудейско-масонская власть интернационализируется и приобретает транснациональный характер. Из кучки заговорщиков иудейско-масонская власть превращается во всеобъемлющую властную структуру, тайную мировую элиту, взявшую под свой контроль не только государства западного мира, но и значительную часть остального человечества.
К началу 70-х годов в составе мировой закулисы сложились три основные мондиалистские организации: Совет по международным отношениям, Бильдербергский клуб и Трехсторонняя комиссия.
Все эти организации, как и породившие их иудейские общества и масонские ложи, имели тайный, преступный, подрывной характер. Их члены подбирались из высокопоставленных деятелей тех же иудейских и масонских организаций. Около 60% из них были евреями.
Власть мировой закулисы создана деньгами международных иудейских банкиров. Только в США в конце 80-х годов совокупный иудейский капитал превышал стоимость валового национального продукта страны и достигал 1 трлн. долл. По данным органа мировой закулисы "Уоллстрит джорнэл", пять крупнейших инвестиционно-банковских объединений США, принадлежащих Лемэнам, Кунам, Лоебам, Гольдманам и Саксам, владели 23% акций крупных компаний Соединенных Штатов.
Иудейские организации и отдельные лица, принадлежащие к верхушке мировой закулисы, платят большие деньги политикам и государственным чиновникам, превращая их в послушное орудие своей воли. Делается это не только в виде прямых взяток, но и в других формах: взносы на избирательные кампании, несоразмерные гонорары за речи, выступления и книги, бесплатные поездки в разные страны мира. В США иудейские организации обеспечивают около 60% предвыборных фондов Демократической партии и около 40% Республиканской.
Преступный, подрывной характер деятельности членов организаций мировой закулисы состоит в том, что, никем не избранные, никем не уполномоченные, они пытаются решать судьбы всего человечества, рассматривают богатства нашей планеты как собственное достояние. На общепринятом юридическом языке деятельность членов этих организаций следует рассматривать как преступный сговор против человечества. Создавая тайные, незаконные органы управления, мировая закулиса и ее иудейские вожди противопоставляют себя народам и государствам, подменяя национальную власть транснациональным иудейско-масонским заговором. Новый мировой порядок, который пытается навязать человечеству тайная иудейско-масонская власть, мало чем отличается от планов мирового господства Гитлера.
Существует глубочайшее заблуждение, что мировая закулиса является неким монолитным образованием, управляемым из одного центра. На самом деле она состоит из ряда группировок, соперничающих между собой в борьбе за власть над человечеством. Даже среди собственно масонских организаций идет непрекращающаяся конфронтация между различными орденами и ритуалами. А что говорить об организациях, выражающих интересы конкурирующих между собой банковских и финансовых групп, транснациональных корпораций, телевизионных компаний! Весь этот запутанный клубок закулисных организаций объединяют ненависть к Христианской цивилизации (и прежде всего Православию) и общая страсть к обогащению и наживе.
Глава 53
Идеология мировой закулисы. - Управление евреев. - К Соединенным Штатам Мира. - Мировой порядок денег. - Ликвидация семьи. - Воспитание людей-кочевников. - Всеобщий компьютерный контроль. - Биометрические карты.
Идеология мировой закулисы вынашивалась на совещаниях тайных иудейских организаций и масонских лож. Именно здесь вырабатывались первые проекты мирового правительства, Лиги Наций и Соединенных Штатов Европы. <Не является ли естественным и необходимым, писал в иудейском сборнике "Архив Израелитс" Леви Бинг, - создать верховный трибунал, разбирающий общественные дела, жалобы одной нации на другую, выносящий окончательные приговоры, слово которого было бы законом? Это слово есть слово Бога, произнесенное Его старшими сыновьями, евреями, и перед этим словом почтительно склюняются все младшие, то есть все народы>. [ *1 ]
[ *1 ] Archives Israelites, 1864.
В 1867 году иудейские и масонские организации создают "Постоянную международную лигу мира". Ее секретарь масон-иудей Пасен paзрабатывает проект формирования международного трибунала, который будет выносить окончательные приговоры во всех конфликтах между отдельными народами.
Организация эта долгое время безмолвно существовала в тиши масонских лож. В связи с событиями первой мировой войны ее идеи реанимируются стараниями председателя совета ордена Великий Восток Франции Карно, который в 1917 году обратился к своим братьям с призывом:
"Подготовить Соединенные Штаты Европы, создать сверхнациональную власть, задачей которой будет урегулирование конфликтов между нациями. Масонство будет агентом пропаганды понимания мира и всеобщего благополучия, которые несет Лига Наций". [ *1 ] И наконец, в 1927 году на заседании конвента "Смешанного масонства" было заявлено, что "необходимо всюду и при всяком удобном случае, речами и делом внушать дух мира, благоприятный для создания Соединенных Штатов Европы, этого первого шага к Соединенным Штатам Мира" [ *2 ].
[ *1 ] Comte rendu du Cogres des macon allies et neutres. Paris. 1917. P. 8. Сама идея Соединенных Штатов Европы продвигалась масонами еще с середины XIX века. В 1884 году в "Альманахе франкмасонов" говорилось о том счастливом времени, "когда республика будет провозглашена по всей Европе под названием Соединенных Штатов Европы" (La Fran-Maconnerie demasqule. 1884. N3. Р. 91).
[ *2 ] Cahiers de L'Ordre. 1927. N8. Р. 595.
Все проекты создания Соединенных Штатов Европы подразумевают определяющую роль в них иудейских и масонских организаций. Светлые идеи Нового Завета подменяются расистской человеконенавистнической идеологией Талмуда и Сионских протоколов. Изменяется сама структура мировой и национальной политики. Главным ее руководителем становится тайная закулисная власть, основывающаяся на ритуалах и традициях иудаизма и деньгах международных еврейских банкиров. Центр тяжести принятия важнейших политических решений переходит от национальных правительств в руки иудейских вождей и финансистов. Национальные правительства теряют власть, становясь ее вторым эшелоном. Ничего не подозревающие народы склоняют головы перед результатами чуждой им политики. Под лозунгами демократии и либерализма создается невиданное прежде рабство, самая жестокая политическая диктатура, которые уже сейчас можно увидеть в "конструкции единой Европы" 1990-х годов.
Идеология современного мондиализма продолжает логику и образный стиль расистской доктрины Сионских протоколов - установление мирового господства представителей "избранного народа" и порабощение остального человечества.
Мондиалисты оперируют "магическим числом" 2000 года, когда, по их мнению, на всей планете установится новый мировой космополитический порядок. К этому времени, считают они, мировое правительство будет не только контролировать, но и руководить всеми сферами жизнедеятельности общества, включая и религиозную.
Один из видных деятелей мировой закулисы, член Бильдербергского клуба, глава Европейского банка реконструкции и развития французский еврей Жак Аттали написал, по сути дела, программную для мондиализма книгу "Линии горизонта". В ней он утверждает необходимость создания "планетарной политической власти". Новый мировой порядок, или, как его называет Аттали, торговый порядок, станет универсальным к 2000 году.
Аттали раскрывает три уровня попыток мировой закулисы господствовать над человечеством, говорит о трех типах порядка, "о трех способах организации насилия": "о мировом порядке сакрального, о мировом порядке силы, о мировом порядке денег".
Сегодняшний этап развития мондиализма он называет торговым порядком. При этом порядке все продается и покупается, а главной, универсальной ценностью, в том числе и в духовной сфере, являются деньги.
Новый торгово-денежный мировой порядок "постоянно стремится к организации единой универсальной формы мирового маштаба". При этом порядке власть измеряется "количеством контролируемых денег, вначале посредством силы, потом посредством закона".
Космополитизация человечества - одна из главных целей мировой закулисы. Как пишет тот же Аттали, "кочевничество будет высшей формой нового общества... определит образ жизни, культурный стиль и форму потребления к 2000 году. Каждый будет носить с собой свою собственную идентичность".
Под кочевничеством Аттали понимает общество людей, лишенных чувства Родины, почвы, веры предков и живущих только интересами потребления и зрелищ, которые им несет теле- и видеоэкран. "Кочевники" будут регулироваться через компьтерные сети в глобальном масштабе. Каждый кочевник будет иметь специальную магнитную карточку со всеми данными о нем, и прежде всего о наличии у него денег. И горе тому, кто "оказывается лишенным денег и кто угрожает мировому порядку, оспаривая его способ распределения!".
"Человек (кочевник), как и предмет, - пишет Аттали, - будет находиться в постоянном передвижении, без адреса или стабильной семьи. Он будет нести на себе, в самом себе то, в чем найдет воплощение его социальная ценность", т.е. что вложат в него его планетарные "воспитатели" и куда сочтут необходимым направить его.
По мнению Аттали, давление на человека будет таковым, что у него останется только один выбор: "либо конформироваться с обществом кочевников, либо быть из него исключенным".
"Ритмом закона, - откровенничает Аттали, - будет эфемерность (создание иллюзорного мира с помощью телевидения и видео. - О.П.), высшим истоком желания будет нарциссизм (самоудовлетворение, самонаслаждение. - О.П.). Стремление быть нормальным (типовым, как все. - О.П.) станет двигателем социальной адаптации".
Уже сейчас деятели мировой закулисы создают механизмы глобального контроля над человечеством. Высшие научно-технические достижения в руках иудейских вождей превращаются в средства установления самого жестокого в мировой истории рабства и угнетения. Авангардом этой "работы" являются США. В этой стране каждый житель со дня своего рождения становится номером в компьютерной сети. Все данные о нем вводятся в систему компьютерного учета. Его номер присутствует на всех документах, справках и банковских счетах.
На первом этапе предполагается все население США, а затем и других стран сделать принудительными владельцами пластиковых карточек с постоянным номером, закодированным под именем владельца-кредитора. Имя владельца становится достоянием компьютерной сети, и, до тех пор пока владелец пользуется данным ему пластиковым кредитом, компьютеры будут вести постоянный учет его покупательной и кредитной статистики. Кроме финансово-кредитных операций, компьютеры собирают и систематизируют информацию социального, профессионального, духовного, этнического, религиозного, политического, правового, морального и образовательного характера на каждого родившегося и живущего на Земле человека.
Президент Б. Клинтон, выступая по национальному телевидению США, демонстрировал такую карточку телезрителям, рекламируя ее "необыкновенные достоинства", ничего не говоря о том, что она станет средством контроля за человеком и электронным досье на него.
На следующем этапе предполагается вживлять в руку каждого человека специальный электронный "чипс" (биокарту), на котором будет записана та же информация, что и на пластиковой карточке. Если последнюю можно-выкинуть или потерять, то вживленную биокарту выкинуть уже невозможно. Месторасположение человека можно найти в любой момент. Каждый житель Земли попадет под неусыпный и всеобъемлющий контроль. Биокарты будут считываться сканерами, установленными на специльных спутниках Земли, постоянно просматривающих весь Земной шар и могущих контролировать любого носителя вживленного "чипса". Такому же глобальному контролю будут подвергаться телефонные линии и другие каналы связи.
По мере распространения вживленных биокарт они станут единственным средством расчета. Наличные деньги будут фактически отменены. И все покупки и продажи, получение зарплаты и доходов, расчеты станут осуществляться безналичным путем при помощи биокарты. Человек, избежавший вживления биокарты, не сможет ничего ни купить, ни продать. Ему суждено умереть с голоду, если он не подчинится диктату хозяев жизни.
Сбывается то, что еще было предсказано в Апокалипсисе. Иоанн Богослов рассказывает, что с наступлением власти антихриста все люди будут клеймены его печатью. "И он сделал то, что всем - малым и великим, богатым и бедным, свободным и рабам - положено будет начертание на правую руку их или на чело их. И что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его. Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число его 666" (Откр. 13, 16-18).
В 1997 году правительство США сообщило о своем намерении вложить 500 млн. долл. в программу создания всеобщей компьютерной сети. Предполагается, что каждый дом в стране будет иметь компьютер-телевизор, подключенный к сети Интернет. Этот компьютер будет контролировать весь дом, и через него будет производиться оплата всех услуг и плата налогов. Около 40 крупнейших компаний мира (преимущественно американские) работают над проектом биометрической карты, без которой "дом-компьютер" не сможет функционировать, так как он будет контролироваться центральным компьютером по сети Интернет. [ *1 ]
В качестве эксперимента Госдепартамент, ЦРУ и Национальное агентство безопасности США предоставили каждому гражданину Мексики биометрическую пластиковую карту для регистрации при голосовании. Впоследствии карта этого типа будет, по-видимому, использована и для учета граждан США.
Интернет, как полезная информационная сеть, превращается в орудие полного контроля над личностью. Внедрение биометрических карт со всеми показаниями человеческого организма - болезнями, слабостями, пристрастиями - сделает возможным превратить человека в орудие политических и социальных манипуляций. Опытные специалисты, владея данными биометрических карт, найдут способ воздействия на биологические параметры человека. Таким образом, человек становится обитателем иллюзорного мира информатики, где реальные факты вытесняются фантастическими представлениями и вымыслами. Исследования показывают, что пристрастие к интернет и виртуальной реальности является способом ухода от насущных жизненных вопросов, трудностей и скорбей, что, в свою очередь, приводит к психическим отклонениям. Заболевшие люди обычно испытывают симптомы абстиненции наркоманов, если лишаются своего увлечения хотя бы на несколько дней [ *2 ].
[ *1 ] Flashpoint. 1997. February.
[ *2 ] Компьютеры. 15.7.1996.
Глава 54
Совет по международным отношениям. - От Варбургов до Рокфеллеров. - Учение Аллена Даллеса. - Центр всемирной русофобии. Универсальный принцип масонства.
Совет по международным отношениям (СМО) - крупнейшая организация мировой закулисы, объединяющая самых влиятельных людей США и Западного мира: бывших и действующих президентов, министров, послов, высокопоставленных чиновников, ведущих банкиров и финансистов, президентов и председателей правлений транснациональных корпораций и фирм, руководителей университетов (включая ведущих профессоров), средств массовой информации (включая основных журналистов и телеобозревателей), конгрессменов, судей Верховного суда, командующих вооруженными силами в Америке и Европе, натовских генералов, функционеров ЦРУ и других спецслужб, деятелей ООН и главных международных организаций.
СМО был основан в 1921 году руководителями еврейских организаций и масонских лож США, участвовавших в Парижской мирной конференции. Эти масонские конспираторы искали новые формы воздействия на народы мира и усиления влияния США на мировую политику.
У истоков СМО стоят иудейские деятели "Общества круглого стола", преобразованного в мае 1919 года в Париже в Институт международных отношений с отделениями во Франции, Англии и США. Последнее и стало организационной основой Совета по международным отношениям.
Создание Совета по международным отношениям как теневой, закулисной политической организации осуществлялось параллельно со строительством структур открытой международной организации - Лиги Наций.
Однако вплоть до завершения второй мировой войны роль СМО была сравнительно ограниченной, чувствовалась определенная разобщенность и несостыкованность в деятельности еврейских организаций и масонских лож. Тайные организации раздирала серьезная борьба за власть и раздел влияния. Кроме того, европейских политиков беспокоили гегемонистские притязания США. Ситуация изменилась в 1947 году с усилением холодной войны Запада против России. В этой войне США заняли положение лидера. В новых условиях Совет по международным отношениям постепенно превратился в главный стратегический центр по ведению холодной войны Запада против России. Именно в этот период в члены Совета вошли многие из генералов Пентагона и НАТО, деятелей ЦРУ и других спецслужб. Инициатива нанесения ядерного удара по России вырабатывалась в стенах СМО, а в его рядах числились все самые главные руководители и идеологи подрывной деятельности против нашей страны: от А. Даллеса (президент СМО, 1946-1950, и ранее, 1933-1944, секретарь СМО), Баруха, Моргентау до Г. Киссинджера (директор СМО, 1977-1981), 3. Бжезинского (директор СМО, 1972-1977) и Р. Пайпса. В холодной войне против России деятели Совета по международным отношениям фактически отождествили национальные интересы США с государственными интересами Западной Еропы, привязав внешнюю политику последней к гегемонистским устремлениям Соединенных Штатов.
Система управления этой мондиалистской организации строится по принципу корпорации - с одной стороны председатель и вице-председатель, с другой - президент и несколько вице-президентов. Текущую работу выполняют исполнительный директор и секретарь с широкими полномочиями. Кроме исполнительного директора, существует целый ряд просто директоров, ответственных за определенное направление работ (их больше 30 - соответственно и директоров). В отдельные структуры выделены казначей и директор по научным исследованиям.
Первым президентом Совета стал масон самой высокой степени Д. Дэвис, а в числе первых директоров выделялись такие видные еврейские политики, как П. Варбург, О. Кан, И. Бауман, В. Шепардсон, Э. Гей (одновременно секретарь), П. Крават. С 1933 года этого последнего на посту секретаря сменил будущий основатель и директор ЦРУ Аллен Даллес, занимавший уже с 1927 года должность одного из директоров СМО.
Последующее развитие Совета по международным отношениям проходит под знаком звезды Аллена Даллеса, который становится его ключевой фигурой в организации работ и методов деятельности. Объединяя посты секретаря и одного из директоров, А. Даллес с 1944 года вице-президент, а с 1946 по 1950 год президент СМО. Даже перейдя на пост директора ЦРУ, Даллес не оставляет своего директорского места в Совете вплоть до своей смерти. Будучи вице-президентом Совета, А. Даллес тайно от СССР ведет переговоры о сепаратном мире с представителями фашистской Германии, рассчитывая договориться с ними о совместной борьбе против русского народа. Сразу же после войны, являясь уже президентом, Даллес на одном из заседаний Совета провозглашает новую доктрину подрывной деятельности против России:
"Окончится война, кое-как все утрясется, устроится. И мы бросим все, что имеем, все золото, всю материальную помощь или ресурсы на оболванивание и одурачивание людей.
Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим им ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих помощников и союзников в самой России.
Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания. Из литературы и искусства мы, например, постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьем у них охоту заниматься изображением, исследованием что ли тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театр, кино - все будут изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства - словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху...
Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство, наркомания, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов все это мы будем насаждать ловко и незаметно...
Мы будем расшатывать таким образом поколение за поколением... Мы будем браться за людей с детских, юношеских лет, будем всегда главную ставку делать на молодежь, станем разлагать, развращать, растлевать ее. Мы сделаем из них шпионов, космополитов. Вот так мы это и сделаем" [ *1 ].
[ *1 ] Цит. по: Правда. 11.3.1994.
С 50-х годов новой ключевой фигурой СМО постепенно становится Давид Рокфеллер. Директор СМО с 1949 года, вице-президент с 1950-го, председатель с 1970-го, Д. Рокфеллер вырастает в главную координирующую фигуру всей мировой закулисы, обладая властью, которая, по сути дела, и не снилась даже американским президентам. Власть и влияние Рокфеллера усиливались по мере расширения деятельности мировой закулисы за счет создания новых мондиалистских организаций Бильдербергского клуба и Трехсторонней комиссии.
В 1962 году Рокфеллер выступил в Гарвардском университете с программной публичной лекцией "Федерализм и свободный мировой порядок", в которой ратовал за создание общемирового государства, руководимого единым федеральным правительством. В своих построениях он опирался на идеи американских "Отцов-Основателей", которые выдвинули "универсальный принцип", способный соединить в одно целое весь мир.
В середине 80-х годов Д. Рокфеллер как председатель и лорд Винстон как президент СМО замещаются новыми фигурами. Председателем СМО становится видный еврейский промышленник и общественный деятель П. Петерсон, а президентом - известный масон Дж. Свинг (с 1993 года это место занял обозреватель "Нью-Йорк таймс" еврей Л. Гельб). Сам Рокфеллер по-прежнему остается незримым владыкой всех мондиалистских структур, координируя и направляя их деятельность.
Около 60% всех членов и до 80% руководителей Совета по международным отношениям составляют лица еврейской национальности. Практически все члены СМО принадлежат к масонским ложам или клубам типа "Ротари".
В Совете отсутствуют христианские священники, зато обильно представлены раввины, например Герцберг (синагога Эммануэль), Л. Левивельд, А. Шнейер (почетный председатель Всемирного еврейского конгресса), а также председатель Сионского дома для пенсионеров Л. Сулливан. Одно из выдающихся мест в Совете занимает глава всемирной еврейской масонской ложи "Бнай-Брит" Г. Киссинджер. Решения в поддержку Израиля и еврейских организаций автоматически и вне очереди штампуются руководством СМО. Как отмечают свидетели, совещания Совета по международным отношениям по характеру участников напоминают съезды Всемирного еврейского конгресса.
В Совет по международным отношениям сегодня входит вся политическая, экономическая и культурная элита США. Представлены все крупнейшие и транснациональные корпорации Западного мира: "Дженерал моторс", "Боинг", "Дженерал электрик", "Крайслер", "Ксерокс", "Кока-Кола", "Джонсон энд Джонсон", "Доу кэмикал", "Шелл", "ИБМ", "Локхид", "Шеврон", "Проктер энд Гэмбл", "ИТТ", "АТТ", "Тексако", "Дюпон", "Эксон", "Макдонел Дуглас", "Кодак", "Леви Страус", "Мобил ойл", а также практически все крупнейшие банки и финансовые группы.
Под абсолютным контролем СМО находится главный регулятор финансов Западного мира - Федеральная резервная система и Нью-Йоркская фондовая биржа. Все руководители ФРС состоят в Совете по международным отношениям и регулярно отчитываются перед верхушкой Совета. Федеральный резервный банк Нью-Йорка, собственно Федеральная резервная система и составляющие ее главные части - Бостонская, Атлантская и Кливлендская, возглавляются крупнейшими функционерами СМО.
Университеты и научные учреждения представлены в Совете своими руководителями и ведущими профессорами. Особенно большую роль в работе Совета играют такие университеты, как Колумбийский, Гарвардский, Йельский, Станфордский, Калифорнийский, а также Массачусетский технологический институт.
Совет по международным отношениям полностью контролирует все ведущие средства массовой информации, и прежде всего телевидение. В членах Совета состоят руководители Си-эн-эн, Эн-би-си, Си-би-эс, "Свободная Европа", ЮСИА, "Нью-Йорк таймс", "Ньюс-вик", "Вашингтон пост", "Ю. С. Ньюс энд волд репорт", "Крисчен сайенс монитор", "Ридерс дайджест", "Тайм", "Уолл-стрит джорнал", "Форин эфферс", "Ассошиэйтед пресс", а также крупнейших издательств и Ассоциации американских издателей.
Штаб-квартира Совета по международным отношениям располагается в Нью-Йорке, на углу 58-й и 68-й улиц, в здании, получившем имя известного масонского деятеля Гарольда Пратта. Прямо напротив штаба мировой закулисы находится российское (бывшее советское) консульство.
Глава 55
Бильдербергский клуб. - Детище американских спецслужб. - Средство управления правящими элитами Запада.
Возникновение Бильдербергского клуба прежде всего связано с попыткой иудейско-масонских элит Европы какими-то образом сдержать притязания США на руководство всей мировой политикой, которое взял на себя состоящий преимущественно из американцев Совет по международным отношениям. С другой стороны, американские политики с охотой пошли на участие в Бильдербергском клубе, так как рассчитывали более активно и непосредственно влиять на "власть предержащих" Европы. Реальными создателями Бильдербергского клуба стали американские спецслужбы. В 1948 году по их инициативе возник Американский комитет Объединенной Европы, председателем которого был У. Донован (бывший руководитель Управления стратегических служб), вице-председателем - А. Даллес (директор ЦРУ). В одной упряжке с ними работал другой кадровый американский разведчик - Д. Ретингер, которого в дипломатических кругах называли "серым кардиналом". Он был генеральным секретарем Европейского движения, через него ЦРУ переводило деньги на подрывную деятельность в Европе. [ *1 ]
[ *1 ] Eringer R. The Global manipulators... Pentacl Books, 1980. P. 19-20.
Пользуясь каналами и большими финансовыми средствами ЦРУ, Ретингер сумел заручиться поддержкой многих влиятельных деятелей Европы, вроде принца Нидерландского Бернгарда, не гнушавшихся сотрудничать с ЦРУ. Фактически первое совещание Бильдербергского клуба было проведено стараниями Ретингера, который играл большую роль в этой организации вплоть до своей смерти в 1960 году.
Но, конечно, настоящими хозяевами Ретингера были присутствовавшие на заседании Д. Рокфеллер, Дин Раск, глава Фонда Рокфеллера Г. Гейнц, президент Фонда Карнеги Д. Джонсон, председатель Корпорации Баруха Д. Колеман. Всего на этом заседании присутствовало 80 человек. В первых документах Бильдербергского клуба говорилось о создании нового международного порядка и об осуществлении долгосрочного планирования внешнеполитической деятельности Запада в отношении СССР и стран третьего мира.
Членства, как такового, в Бильдербергском клубе не существует. Каждое совещание проходит при значительно обновленном составе. Тем не менее сложился костяк, актив этого клуба, который объединяет 383 человека, из них 128, или одна треть, - американцы, а остальные европейцы. Хотя последним и дали возможность участвовать в подготовке важных политических решений, самый большой выигрыш от создания Бильдербергского клуба получили иудейско-масонские элиты США. Они обладают в этом клубе политически самой зрелой организацией: 42 представителя аппарата президента, Министерства обороны, госдепартамента и других органов власти США, 25 представителей крупнейших корпораций, банков и деловых кругов, 54 представителя американских университетов, средств массовой информации и общественных организаций масонского типа ("финк тэнкс"). Фактически руководителем Бильдербергского клуба, как и Совета по международным отношениям, является Д. Рокфеллер, формальным председателем - американец П. Каррингтон. Кроме того, клуб имеет двух "достопочтенных генеральных секретарей": одного - по Европе и Канаде, другого - по США.
Штаб-квартира Бильдербергского клуба находится в Нью-Йорке, в помещении Фонда Карнеги.
Заседания клуба проходят в полной секретности, по особым приглашениям, даты их созыва в печати не оглашаются. Организацию совещаний и безопасность участников обеспечивает та страна, на территории которой собираются бильдербергеры - так их стали именовать по названию гостиницы "Бильдерберг" в голландском городе Остербеке, где в мае 1954 года состоялось первое заседание клуба.
Любая встреча бильдербергеров, несмотря на полную секретность, вызывает большой интерес мировой общественности. Невозможно скрыть приезд в одно место большого количества известных людей, среди которых - президенты, короли, принцы, канцлеры, премьер-министры, послы, банкиры, руководители крупнейших корпораций. Тем более, что каждый из них приезжает с целой свитой секретарей, поваров, официантов, телефонистов и телохранителей.
На встрече Бильдербергского клуба в июне 1997 года, проходившей на курорте Ренесанс Пайн возле города Атланты (США), обсуждался вопрос о создании трех административных центров мирового правительства: европейского, американского и тихоокеанского. Каждый раз, несмотря на столь значительное событие, "свободные и демократические" телевидение и печать Запада не дают о нем никакой информации, что наглядно свидетельствует о том, кто оплачивает эту "свободу".
Глава 56
Трехсторонняя комиссия. - Новый экономический мировой порядок 3. Бжезинского. - Подчинение мирового хозяйства иудейским банкирам. - "Новейшая международная кабала".
Создание в 1973 году Трехсторонней комиссии связано с усилением соперничества среди правящих элит Запада и растущим экономическим могуществом Японии. В 60-х годах приглашаемые на отдельные заседания Совета по международным отношениям японские политики и банкиры ставят вопрос о представительстве своих интересов в мировой закулисе.
С учетом этих новых факторов после обсуждения на Совете по международным отношениям мировая закулиса выносит решение о создании организации, которая бы сбалансировала интересы разных групп влияния иудейско-масонских элит мира. В связи с этим решением Д. Рокфеллер поручил польскому еврею 3. Бжезинскому сформировать структуру новой организации, которая бы объединила высших политических и деловых лидеров Запада.
Продолжая линию таких человеконенавистников и русофобов, как П. Варбург, А. Даллес, Д. Рокфеллер, Г. Киссинджер, 3. Бжезинский стал очередным идеологом "нового мирового порядка".
3 марта 1975 года Бжезинский выступил с программной статьей в журнале "Нью-Йорк мэгэзин", где изложил свой план установления нового мирового порядка. "Мы должны признать, - заявил этот высокопоставленный лидер иудейско-масонской цивилизации, - что мир сегодня стремится к единству, которого мы так долго желали... Новый мир приобретет форму глобальной общности... Вначале особенно это коснется экономического мирового порядка". Масонский конспиратор обосновывал необходимость лидерства мировой закулисы, которая через Международный валютный фонд и Всемирный банк будет воздействовать на экономику планеты. "Мы должны создать механизм глобального планирования и долгосрочного перераспределения ресурсов (в пользу Западного мира. - О.П.)". Именно это направление и стало главным в деятельности Трехсторонней комиссии.
Трехсторонняя комиссия была создана в составе трех частей - Западно-европейская, Североамериканская (США и Канада) и Японская. По числу членов самой крупной была Североамериканская, составившая 117 человек (без Канады), из них 32 человека представляли американского президента, госдепартамент, Министерство обороны и Конгресс США. Особенно обильно были представлены (47 человек) американские корпорации и банки.
От Японии в Трехсторонней комиссии участвовали 84 человека, преимущественно руководители ведущих японских корпораций ("Мицубиси", "Тойота", "Тошиба", "Сони" и др.) и банков.
Крупнейшими европейскими делегациями Трехсторонней комиссии были итальянская (26 человек), французская (22 человека), германская (21 человек), английская (19 человек). Несоразмерно своей величине была представлена Бельгия - 26 человек; не менее 30% членов Трехсторонней комиссии составляли евреи.
Закулисные решения, принимаемые членами Трехсторонней комиссии, стали своего рода законами для политиков всех западных стран. Как писал американский сенатор Б. Голдуотер, Трехсторонняя комиссия Давида Рокфеллера является "новейшей международной кабалой", механизмом подчинения политики США интересам международных банкиров.
Уже с первых лет существования комиссия показала свое политическое могущество, выдвинув на одном из своих заседаний кандитатом в президенты США Д. Картера. Вместе с Советом по международным отношениям комиссия мобилизовала финaнcы самых крупных банков, нажала кнопки влияния подвластных ей средств массовой информации и таким образом добилась избрания Картера.
Штаб-квартира Трехсторонней комиссии находится в том же здании, где и штаб-квартира Бильдербергского клуба, - в помещении Фонда Карнеги.
В 1996 году я побывал возле зданий, где находятся штаб-квартиры Совета по международным отношениям, Бильдербергского клуба и Трехсторонней комиссии. Поразила меня возле них какая-то леденящая атмосфера, железный, нечеловеческий порядок, вышколенная многочисленная охрана, пресекающая любые попытки войти в "святая святых" мировой закулисы. Мои просьбы дать какие-то разъяснения о деятельности этих организаций натолкнулись на невразумительные, затверженные ответы коротко подстриженных молодцов, напомнивших мне боевиков фашистского рейха.
Глава 57
Мировой Форум. - Призыв Горбачева к глобализации управления человечеством. - Легализация идей единого мирового государства и мирового правительства. - "Совет мудрецов".
Более успешным в этом смысле оказалось мое личное знакомство с другой закулисной организацией - Мировым Форумом (Фонд Горбачева). Штаб-квартира этой организации находится на Западном побережье США, в Сан-Франциско. Продолжая свои изыскания в области географии организаций мировой закулисы, я проехал по улице с характерным названием Масонская (Masonic street), которая привела меня на берег Тихого океана, где среди тенистых пальм на территории бывшей военной базы США Президио с 1992 года ведет подрывную работу против народов мира Фонд Горбачева, получивший в 1995 году новое название - Мировой Форум.
Создание и дальнейшее развитие этой организации непосредственно связаны с деятельностью как крупнейшей мондиалистской структуры Совета по международным отношениям, так и государственных учреждений и спецслужб США.
Решение о создании Фонда Горбачева было принято на Совете по международным отношениям. Причем появлению этого Фонда предшествовала сложная процедура. В самом конце 1991 года два члена Совета по международным отношениям Д. Гаррисон и А. Воссбринк получили задание сформировать специальную организацию, служащую прикрытием подрывной политики США на территории бывших республик СССР. Организация эта получала название Международной ассоциации иностранной политики и регистрируется Агентством США по международному развитию как частное добровольческое учреждение, "способствующее переходу к демократии и рынку бывших советских республик". Деятельность "ассоциации" сводилась к организации транспортов гуманитарных грузов в Россию и Грузию. Через эту "ассоциацию" Министерство обороны США направляло в Россию на своих военных самолетах залежавшиеся на складах Пентагона продовольствие, медикаменты и списанные за ненадобностью одежду и обмундирование. Под прикрытием этих акций, пользуясь тем, что содержимое самолетов не досматривалось, а прибывшие на них люди пропускались без виз и учета, ЦРУ и военная разведка США переправили в нашу страну большое количество новых агентов и специальной техники.
Через три-четыре месяца после создания Ассоциации те же Д. Гаррисон и А. Воссбринк получили разрешение бывшего президента СССР Горбачева создать Фонд его имени. Новая организация возникла на базе персонала той же Международной ассоциации иностранной политики.
В течение двух лет обе организации - и Ассоциация и Фонд - существуют как сиамские близнецы в двух лицах, но под одним руководством.
После создания Фонда Горбачев совершил поездку по США, где выступал перед многочисленными аудиториями, заявляя, что с падением СССР мир вступил на качественно новую ступень развития. Разрушение Российской цивилизации ознаменовало победу новой глобальной цивилизации. Происходит замена старой парадигмы исторического развития на новую. [ *1 ]
[ *1 ] Речь эту Горбачев произнес в Фултоне, в том самом Вестминстерском колледже, в котором в 1946 году Черчилль объявил крестовый поход против России. В самом факте такого заявления именно в этом месте было что-то ритуальное (рабочие документы Мирового Форума).
Горбачев встретился с президентами США Д. Бушем, Р. Рейганом, Д. Картером, Р. Никсоном, бывшим госсекретарем США Д. Шульцем. На встрече с президентом Рейганом Горбачев заверил его, что сделает все для достижения "новой интегрированной глобальной цивилизации", управляемой из одного центра. По-видимому, именно на этих встречах были в основном определены задачи и этапы создания единого мирового правительства и полного подчинения человечества руководителям иудейско-масонской цивилизации.
Осенью 1993 года Фонд Горбачева, как российский, так и американский, совместно с Фондом Раджива Ганди провел серию международных совещаний, где обсуждались шаги, которые необходимо предпринять в течение "исторического переходного периода" от цивилизации старого типа к интегрированной глобальной цивилизации. Именно Фонд Горбачева (США) в том же 1993 году поставил вопрос о необходимости создания международной организации, которая возьмет под свой контроль все религии мира, - так называемой Организации Объединенных Религий.
План установления глобального контроля над человечеством осуществлялся под прикрытием выдвинутого Фондом Горбачева "Проекта глобальной безопасности". Этот проект, декларируя бесспорные истины построения мира без войн и конфликтов, предусматривал резкое усиление власти наднациональных международных организаций, и прежде всего НАТО. Фактически в слегка закамуфлированном виде полный контроль над человечеством по проекту Фонда Горбачева передавался в руки США и их союзников по Северо-Атлантическому блоку.
Неудивительно, что "Проект глобальной безопасности" был одобрен Советом по международным отношениям 19 октября 1994 года. Тогда же СМО принимает решение о преобразовании Фонда Горбачева (США) и Международной ассоциации иностранной политики, возглавляемых Д. Гаррисоном, в одну новую мондиалистскую структуру - Мировой Форум (МФ). Формируя эту новую структуру, мировая закулиса как бы легализует идею единого мирового государства и мирового правительства. Перед МФ ставится задача поэтапного движения к созданию "глобального государства" и "интегрированного глобального управления", а также подготовка мирового общественного мнения к мысли о "прогрессивности" и "необходимости" этих шагов.
На первой конференции МФ, состоявшейся в сентябре 1995 года в Сан-Франциско (США), участвовали многие представители Совета по международным отношениям, Бильдербергского клуба, Трехсторонней комиссии, а также многих масонских лож. Символично, что заседания МФ проходили в большом конференц-зале главного масонского темпла Калифорнии. Билет на право участвовать в конференции (пять дней) стоил 5 тыс. долл. (включая питание и гостиницу). В речах таких видных деятелей мировой закулисы, как Д. Буш, Д. Бейкер, 3. Бжезинский, М. Горбачев, М. Тэтчер, Т. Тернер, К. Саган, Д. Денвер и многих других, постоянно звучали слова "новый мировой порядок", "мировое правительство", "глобальное управление". Так, например, один из главных теоретиков мировой закулисы - 3. Бжезинский заявил, что "глобализация мирового управления не акт доброго желания или доброй воли, но неизбежный процесс", который необходимо контролировать. Для контроля над этим процессом и создается МФ. Сам Горбачев на этой конференции провозгласил эру новой цивилизации. В своей книге "В поисках нового начала: развитие новой цивилизации", выпущенной к открытию конференции, он заявил, что "пришло время развивать интегрированную глобальную политику". [ *1 ]
[ *1 ] Интернет (Media Bypass. 1-800-4-BYPASS).
Горбачев выдвигает идею "консенсуса" между будущим мировым правительством и национальными государствами, предлагая последним отказаться от своего суверенитета в пользу международных законов, которые будут диктовать всем жителям Земли "общие верования, ценности, стандарты, образ жизни", сформулированные группой мировых лидеров. Горбачев предлагает отобрать 100 человек "новаторов-мыслителей", называемых им "Глобальный мозговой трест", или "Совет мудрецов", поручив им ежегодно собираться в Президио для управления глобальными процессами человечества. Бывший генсек ЦК КПСС предлагает создать Хартию Земли - Билль о правах планеты, по которому обязаны будут жить люди всей Земли.
Многие заседания конференции носили строго закрытый характер. Представители печати и обычные посетители на них не допускались. В особо секретной обстановке проходили встречи по таким вопросам, как отказ от либерального подхода в отношении регулирования численности населения Земли и сокращения природных ресурсов, упрощения образа жизни, а также перераспределения всемирных богатств. За закрытыми дверями представители иудейско-масонской цивилизации решали, каким образом им сократить население Земли, чтобы его "излишняя" численность не мешала процветанию населения западных стран. Обсуждая вопрос о перераспределении богатств, лидеры мировой закулисы не были озабочены проблемами слабо развитых государств и не стремились поделиться с ними богатствами, полученными Западом в результате эксплуатации Третьего мира, а изыскивали новые пути и источники неправедного стяжания, прежде всего имея в виду ресурсы бывших советских республик.
В последний день конференции между присутствовавшими на съезде крупнейшими деятелями мировой закулисы - Бушем, Тэтчер и Горбачевым - развернулась дискуссия о роли ООН в будущем "глобальном управлении человечеством". Из этой дискуссии явствовало, что мировую закулису не устраивает нынешнее состояние и организация ООН, ибо состав ее делегаций формируется по национальному признаку и государства-участники направляют своих делегатов по собственному усмотрению. Значительная часть представителей государств - членов ООН не подвластна диктату мировой закулисы и склонна принимать самостоятельные решения, соответствующие их национальным интересам. Мировое правительство, выражающее позицию только стран иудейско-масонской цивилизации, стремится ограничить возможности ООН, превращая ее в технический аппарат претворения в жизнь решений, вынесенных закулисными владыками мира. Так, М. Тэтчер откровенно заявляла на конференции 1995 года, что самые важные мировые проблемы не следует оставлять на усмотрение ООН - их будет решать новая, более подходящая для этого организация. [ *1 ] Поднимая вопрос о мировом правительстве, деятели мировой закулисы не собираются положить в его основу принцип ООН о справедливом представительстве национальных сил всех стран. Они стремятся к созданию наднационального органа, обладающего правом попирать государственные суверенитеты любой страны, использовать военную силу против иеподчинившихся. Согласно планам членов МФ, персональный состав мирового правительства будет определяться не народами нашей планеты, а на секретных заседаниях таких мондиалистских структур, как Бильдербергский клуб, Совет по международным отношениям и Трехсторонняя комиссия.
[ *1 ] Интернет (Media Bypass. 1-800-4-BYPASS).
Мировая закулиса использует ООН как технический инструмент оказания влияния на свободные народы мира. На конференции Мирового Форума была одобрена программа регулирования численности населения мира, проводимая Всемирным банком ООН совместно с правительством США. Главная цель программы - обеспечить резкое снижение рождаемости в странах, не относящихся к иудейско-масонской цивилизации. Программа эта охватывает около 100 стран мира, предусматривая самые различные меры, вплоть до принудительной стерилизации мужчин и женщин. Одним из главных ответственных за проведение этой антигуманной программы является директор Всемирного Банка Д. Вольфензон, влиятельное лицо мировой закулисы, директор финансов комитета Фонда Рокфеллера, один из руководителей Бильдербергского клуба и член Совета по международным отношениям. [ *1 ]
[ *1 ] The ASAP report. 1995. September. P. 1-4.
Следующая конференция МФ прошла также без особой огласки в начале октября 1996 года там же, в Сан-Франциско. Открыл ее член Совета по международным отношениям, один из руководителей международной еврейской масонской ложи "Бнай-Брит", президент корпорации Карнеги Давид Гамбург.
Вопрос о создании мирового правительства и глобальном управлении всесторонне рассматривался в рамках так называемой Стратегической инициативы МФ. В докладах раввина А. Герцберга, сенатора из США А. Крэнстона, бывшего главнокомандующего войсками стратегического назначения США Л. Батлера поднимались вопросы о необходимости конструирования "новой архитектуры Глобальной Безопасности", которая понималась ими как обеспечение условий паразитического существования иудейско-масонской цивилизации за счет природных ресурсов всего человечества и подавления сопротивления стран Третьего мира, несогласных принимать такой мировой порядок. Высказывая благие пожелания о разоружении, деятели Мирового Форума имели ввиду одностороннее разоружение армий тех правительств, которые не согласны подчиняться диктату США и других западных стран. Выносится предложение провести через ООН международный закон о запрещении продажи оружия и стратегических компонентов тем странам, в которых "нарушаются права человека" или у власти находятся "диктаторские режимы". Раввин Герцберг, бывший вице-председатель Всемирного еврейского конгресса, выступил с инициативой "Хартии человеческих обязанностей", которая, по сути дела, сводится к поклонению космополитическим ценностям Западного мира, отрицанию христианских основ и патриотизма.
Всеобщий духовный кризис человечества рассматривался на МФ 1996 года не как разрушение Христианской цивилизации иудейско-масонским миром, а как сопротивление значительной части человечества попыткам навязать ей космополитические ценности и чуждый образ жизни. В докладах религиозных философов С. Кина, М. Палмера, уже упомянутого мной деятеля мировой закулисы Д. Гамбурга западная система ценностей, основанная преимущественно на иудейской культуре, рассматривалась как точка отсчета для всего человечества, а всякое противостояние ей - как устаревший, реакционный взгляд на жизнь.
С. Кин, например, предложил МФ такое решение экологической проблемы Земли: "Если мы урежем население земного шара на 90%, то не останется людей для того, чтобы наносить экологический ущерб". Предложение это было встречено бурными аплодисментами присутствовавших.
Самой важной отличительной особенностью всех конференций, собиравшихся МФ, была их антихристианская направленность. Деятели мировой закулисы как бы демонстрировали свое отрицательное отношение к Заветам Иисуса Христа. Позиция Христианства не была отражена ни в одном из докладов. Во многих выступлениях доминировали взгляды представителей религии "Нового века" (Нью эйдж), являющейся, по сути дела, сатанинско-пантеистическим учением, близким к атеизму. [ *1 ] Большинство докладчиков выражали сатанинский комплекс "строителей вавилонской башни", декларируя "истины" религии будущего, в которых не будет места Заповедям Спасителя, а только удобные представления о Боге космополита-бизнесмена, охваченного страстью стяжания богатства ценой страданий и даже смерти большей части человечества.
Элита последователей религии "Нового века", к которой принадлежит сам президент МФ Д. Гаррисон, была на конференции этой мондиалистской организации представлена такими громкими в Западном мире именами, как музыкант "Нового века" Д. Денвер, актеры Ш. Маклейн и Д. Вивер, писатель (в основном сатанинско-мистические книжки о переселении душ) Д. Чорпа, основатель Института Есалем М. Мерфи, футуролог Д. Нейсбитт, директор Института мира Р. Мюллер, глава секты дианетики Б. Хаббард.
[ *1 ] На Форуме 1995 года присутствовал епископ-социалист Д. Туту (Южная Африка). Однако он никак не протестовал против идеологии религии "Нового века", которая задавала тон на конференции.
Представитель религии "Нового века" Д. Денвер фактически открыл первую конференцию, исполнив вместе с детским хором ритуальную песню в духе "Нового века". Во всех главных вопросах "нововековцы" задавали тон: о проблемах регулирования населения Земли говорил гуруфилософ С. Кин, ведущими докладчиками на конференции были В. Гарман (президент Института духовных наук, гуру психоделической наркомании 60-х годов), Д. Шигэн, М. Мерфи.
К началу 1997 года вполне сложилась структура органов управления МФ. Общее руководство осуществлялось президентом Д. Гариссоном и председателем правления М. Горбачевым, при котором состояли 17 сопредседателей и совет из 10 человек. При этих руководящих органах состояли Международный координационный совет из 44 человек и Сан-Францисский координационный совет из 16 человек. Оперативное управление организацией осуществлял директорат из 14 человек. Общее число состоявших в руководстве МФ составляло 100 человек, повидимому мистическую для М. Горбачева цифру, так как еще на первой конференции этой организации он говорил о необходимости создания Всемирного мозгового треста, или "Совета мудрецов" из 100 человек.
Итак, кто же вошел в сформированный мировой закулисой и М. Горбачевым "Совет мудрецов"?
Сопредседателями М. Горбачева, в частности, были члены Совета по международным отношениям бывший госсекретарь США Д. Бейкер и М. Эдельман, член Бильдербергского клуба бывший премьер-министр Нидерландов Р. Лубберс, член Трехсторонней комиссии бывший премьер-министр Японии Я. Накасоне, вдова премьер-министра Израиля Л. Рабин, вдова предателя арабского народа А. Садата Д. Садат, один из мировых столпов космополитической информационной системы, член всех возможных структур мировой закулисы Т. Тернер.
В состав директората, кроме уже упомянутых членов Совета по международным отношениям Д. Гаррисона и А. Воссбринка, вошли С. Донован (президент Института Эсалема, "Новый век"), Д. О'Нейл (президент Центра обновления руководства), Т. Рабин (президент информационной корпорации "Фокус медиа"), Б. Сэдлих (президент корпорации "Рейчем").
В Совет при председателях МФ вошли такие известные деятели мировой закулисы, как члены Совета по международным отношениям: бывший руководитель большинства в Сенате США (1988-1994) Д. Митчелл и бывший сенатор (1969-1993) А. Крэнстон, президент Американской академии наук Б. Альбертс, футуролог и писатель Д. Нейсбитт.
В Международном координационном совете выделялись члены Совета по международным отношениям: Л. Браун (президент "Волд Вотч Инститьют"), Ф. Мастер (председатель Фонда Горбачева в Нидерландах), С. Райнсмит (президент фирмы "Райнсмит энд ассошиейтс"), А. Виллар (директор журнала "Лэтин Американ бизнес репортс"), В. Велч (главный редактор журнала "Ворлд таймс").
Таким образом, "мудрецами" "Совета мудрецов" МФ Горбачева были преимущественно представители мировой закулисы, и прежде всего Совета по международным отношениям, что не оставляло сомнений в вопросе о мондиалистском характере и задачах этой организации. Это подтверждается также и составом спонсоров МФ, в их числе - такие глобальные масонские структуры, как Фонд Рокфеллера, Фонд Карнеги, Фонд глобального общества, Фонд Натана Каммингса, телекомпания Сиэн-эн, а также корпорации, руководители которых входят в состав мировой закулисы: "Шеврон", "Джонсон энд Джонсон", "Паккард", "Продиги", "Оксидентал петролеум", "Бритиш эйрвейс" и др.
Глава 58
Номенклатура мировой закулисы. - Ее численность и состав. - Инфраструктура тайной власти. - Российские комиссары нового мирового порядка.
Общая численность деятелей четырех главных организаций мировой закулисы составляет, по моим расчетам, не менее 6 тыс. человек. Это члены Совета по международным отношениям, Трехсторонней комиссии, Бильдербергского клуба и МФ.
Однако было бы неверным всех этих людей относить к мировому правительству. Наше исследование показывает, что таких людей среди 6 тыс. насчитывается не более 500 человек. Это люди, составляющие верхушку всех перечисленных выше организаций, обладающие огромной властью принимать глобальные решения по вопросам международной политики, экономики и культуры.
Остальные 5500 выполняют две важнейшие функции: во-первых, являются своего рода советом при мировом правительстве; во-вторых, инфраструктурой тайной власти и влияния закулисного мирового правительства во всех сферах жизни человечества (схема 1).
Схема 1
Сферы влияния тайного мирового правительства
Мировое правительство
(не более 500 человек, принимающих решения)
Агенты влияния мирового правительства
(не менее 5500)
Правительственные органы
Парламенты
Армия и полиция
Разведслужбы и контрразведка Банки
Финансово-кредитные учреждения
Cтраховые учреждения
Международные организации
ООН, ЮНЕСКО, МОТ
Всемирный банк
МВФ
Европейское сообщество
Международный банк реконструкции и развития
Крупнейшие национальные и транснациональные
корпорации
Средства массовой информации
Система образования и науки
телевидение и радио
газеты и журналы
книжные издательства
Политические партии
Профсоюзы
Религиозные организации
Общественные организации, фонды
Конечно, круг агентов влияния мировой закулисы гораздо шире. Он охватывает не только собственно членов главных мондиалистских организаций, но и множество других структур (я уже не говорю о тайных еврейских организациях, вроде "Бнай-Брит", и масонских ложах), созданных или контролируемых деятелями мировой закулисы. Таких агентов влияния в мире - десятки тысяч. Только в США близких мировой закулисе организаций насчитываются многие десятки. Среди них особого упоминания заслуживают Фонд Карнеги, Фонд Рокфеллера, Брукингский институт, Ассоциация Киссинджера, Фонд Азии, Аспен-институт, Центр международной политики, Центр национальной политики, Центр международного политического развития, Ассоциация иностранной политики, Хадсоновский институт, Американский национальный институт, Американский институт предпринимательства, Совет международного развития.
Мировая закулиса создала своего рода властную номенклатуру, более эффективную и гибкую, чем та, которую изобрели еврейские большевики в СССР. Человек, попавший в состав одной из организаций мировой закулисы, обеспечивает себе высокую политическую или деловую карьеру на всю жизнь. В зависимости от условий он пересаживается из кресла директора банка в кресло президента корпорации или специального фонда. Его поддерживают на выборах в парламент. Он становится руководителем профсоюза либо шефом журнала или телекомпании. Например, член СМО Л. Брэнскомб, директор Гарвардского университета, оказывается затем в кресле директора корпорации "Мобил ойл", а со временем занимает высокий правительственный пост. Д. Киркленд с поста директора СМО пересаживается в кресло президента профсоюзного объединения АФТ-КПП. Впрочем, во многих случаях руководители организаций мировой закулисы совмещают свои посты с высокими должностями в политике или бизнесе. Так, Д. Бурк - директор Совета по международным отношениям и директор корпорации ИБМ.
Наиболее влиятельными деятелями мировой закулисы являются те, что состоят одновременно в трех основных ее организациях - СМО, БК и ТК. Таких всего 23 человека, среди них - Д. Рокфеллер, Г. Киссинджер, 3. Бжезинский, Б. Клинтон, Д. Корриган, лорд Винстон, Р. Макнамара (схема 2).
Около 150 членов мировой закулисы состоят одновременно в двух организациях. Среди них, например, небезызвестный Д. Сорос (член БК и СМО), а также президент знаменитой на Западе телекомпании Си-эн-эн В. Джонсон (член СМО и ТК).
Члены организаций мировой закулисы являются главным номенклатурным резервом на подбор руководящего состава международных организаций. Все высокопоставленные представители США и западных стран в ООН относятся к мировой закулисе. Своего рода комиссаром мировой закулисы при Генеральном секретаре ООН числится в ранге его заместителя хотя бы один член Совета по международным отношениям (в середине 90-х им был Д. Торнбург).
Высокопоставленные члены мировой закулисы возглавляют Международную организацию по торговле и тарифам (ГАТТ) (П. Сутерленд, член БК и ТК), Всемирный банк (Д. Вольфензон, член БК и СМО), Международный валютный фонд, Европейский банк реконструкции и paзвития. Под их контролем - Международный суд в Гааге, Нобелевский комитет. Разрушением славянского государства Югославии под видом миротворческой деятельности занимался Т. Столтенберг, руководитель комиссии ООН, член Бильдербергского клуба и Трехсторонней комиссии.
Схема 2
Современная организационная структура мировой закулисы -
тайного мирового правительства
Члены одновременно всех трех главных организаций мировой закулисы:
Д. Рокфеллер, Р. Макнамара, Д. Брадемас, В. Джордан,
Г. Киссинджер, Б. Скоукрофт, Р. Купер, В. Мондейл,
3. Бжезинский, П. Элляр, Ч. Робинсон, Д. Най,
Б. Клинтон, Г. Аллисон, С. Фридман, Р. Риджвей,
Д. Корриган, Д. Андреас, К. Грэхэм, Р. Зоелли,
лорд Винстон, С. Бергстен, М. Гринберг
150 членов мировой закулисы,
состоящие одновременно в двух главных организациях
Руководители мировой закулисы
Совет по международным отношениям
Бильдербергский клуб
Трехсторонняя комиссия
Председатель - П.Петерсон Вице-председатель - Г. Браун Президент - П.Тарной
Вице-президенты - Д.Свинг, А. Фрай, Д.Миллингтон, М.Озмер, Н. Ризополос
Казначей - Д.Вудридж Секретарь - Ю.Густафсон Председатель - П.Каррингтон
Генеральный секретарь по Европе и Канаде -
В. Хальберштадт
Генеральный секретарь по США - К. Йост
Казначей - К. Оорт Руководители от Северной Америки:
Председатель - П.Волкер Зам. председателя - А.Готлиб Директор - Ч.Хек Руководители от Японии: Председатель - А.Морита
Зам. председателя - Я.Окавара
Директор - Т.Ямомото
Руководители от Европы: Председатель - O.Ламбсдорф Зам. председателя - Г.Фитцжеральд
Директор - П. Ревей
Состав мировой закулисы
Всего Совет по
международным отношениям Бильдербергский клуб Трехсторонняя комиссия
По странам: 3909 3162 - -
США 3405 3160 128 117
Австрия 9 - 6 3
Бельгия 21 - 13 8
Канада 39 2 18 19
Финляндия 16 - 15 1
Франция 51 - 29 22
Германия 47 - 26 21
Великобритания 47 - 28 19
Греция 6 - 6 -
Ирландия 11 - 2 9
Исландия 3 - 3 -
Италия 53 - 27 26
Япония 84 - - 84
Люксембург 3 - 2 1
Польша 1 - 1 -
Португалия 11 - 5 6
Испания 19 - 5 14
Швеция 14 - 10 4
Швейцария 13 - 13 -
Турция 20 - 20 -
Дания 12 - 10 2
Нидерланды 24 - 16 8
По организациям:
Аппарат президента США 71 57 7 7
Министерство обороны США 68 61 6 1
Государственный департамент США 176 145 18 13
ЦРУ 3 3 [1] - -
Конгресс США 17 - 7 10
Верховный суд и другие федеральные суды США 17 17 - -
Органы власти штатов и городов США 17 12 3 2
Профсоюзы США 9 6 2 3
Университеты США 257 236 14 7
Банки и финансово- кредитные учреждения США 199 168 13 18
Американские и транснациональные корпорации 182 145 10 27
Фонды и благотворительные организации 86 83 1 2
Юридические и консультативные фирмы 159 155 2 2
Общественные организации масонского типа("финк тэнкс") 359 312 28 19
[ *1 ] Среди них, кроме директора, генеральный юрисконсульт ЦРУ Риндскопф.
Антиславянская, антирусская, антиправославная направленность мировой закулисы, четко обозначившаяся с самого начала деятельности их организаций, создала целую "школу" закулисных политиков-русофобов. Все без исключения послы США в нашей стране были сторонниками холодной войны против России и выступали за расчленение СССР. Все они, начиная с идеолога холодной войны Д. Кеннана и А. Гарримана, состояли в Совете по международным отношениям. Активными деятелями тайной подрывной войны против нашей страны в годы "перестройки" были американские послы Д. Мэтлок (член БК и ТК), Т. Пиккеринг (член БК и СМО), Р. Штраус (член СМО), С. Талботт (директор СМО, член ТК). Я уже не говорю о таких общеизвестных архитекторах подрывной деятельности против России, как 3. Бжезинский, Д. Сорос, Р. Пайпс, Д. Саймс.
Из бывших социалистических стран членами главных организаций мировой закулисы являются польский министр иностранных дел А. Олеховский (Бильдербергский клуб) и бывший президент СССР М. Горбачев (Трехсторонняя комиссия). Однако членство последнего в этой организации продолжалось сравнительно недолго. Мировая закулиса, подвигнув его на измену Родине, тем не менее не очень доверяла предателю. Нынешнее участие Горбачева в мондиалистских структурах (кроме Мирового Форума, в котором ему принадлежит ключевая роль) сводится к функциям консультанта (осведомителя). Такую же роль выполняют и соратники Горбачева по разрушению СССР Э. Шеварднадзе, А. Яковлев, Г. Попов, А. Собчак, Г. Бурбулис и тому подобные деятели. Однако время их ушло.
Сегодня особую роль в деятельности мондиалистских организаций играет новая когорта агентов влияния Запада и изменников Родины. В их числе прежде всего люди с двойным российско-израильским гражданством. До недавнего времени таким статусом обладали все ключевые фигуры криминально-космополитического правительства Ельцина: бывший премьер-министр С. Кириенко, заместители премьера Чубайс, Немцов, Уринсон; министры Ясин, Лившиц, Березовский, а также многие другие высокопоставленные чиновники российского Белого дома. [ *1 ] Эти люди, одержимые патологической ненавистью к России и беспредельной страстью к наживе, чувствуют себя в нашей стране миссионерами "избранного" народа и поэтому ведут себя подобно израильским захватчикам в Палестине. Характер их миссии известен из Сионских протоколов и не требует особого объяснения.
[ *1 ] Израильская газета "Вести" отмечает, что отделение Министерства внутренних дел Израиля в городе Холон (пригород Тель-Авива) подтвердило, что соответствующее удостоверение в свое время выдавалось здесь С. Кириенко как еврею в бытность его банкиром. Однако после отказа Бориса Березовского от израильского гражданства, указывает газета "Вести", его примеру последовал С. Кириенко, равно как и многие другие видные российские бизнесмены и высокопоставленные политические деятели. Среди таких наиболее известных "отказников" газета выделяет Чубайса, Немцова, Уринсона, Ясина, Лившица. Впрочем, подчеркивают "Вести", процедура получения евреями израильского гражданства, равно как и отказа от него, весьма проста. Для этого в посольстве или консульстве Израиля достаточно заполнить стандартный бланк с указанием причины отказа. По израильскому законодательству оно может быть так же легко восстановлено. На заседании правления еврейского агентства Сохнут, в частности, обсуждалась возможность повторного предоставления израильского гражданства бывшим политикам России в случае необходимости (Правда Москвы. 1998. N98; Русский Вестник. 1998. N14-15).
1. Аз есмь Господь Бог твой; да не будут тебе бози инии, разве Мене.
2. Не сотвори себе кумира, и всякаго подобия, елика на небеси горе, и елика на земли низу, и елика в водах под землею; да не поклонишися им, ни послужиши им.
3. Не приемли имене Господа Бога твоего всуе.
4. Помни день субботний, еже святити его: шесть дней делай, и сотвориши в них вся дела твоя, в день же седьмый суббота Господу Богу твоему.
5. Чти отца твоего и матерь твою, да благо ти будет, и да долголетен будеши на земли.
6. Не убий.
7. Не прелюбы сотвори.
8. Не укради.
9. Не послушествуй на друга твоего свидетельства ложна.
10. Не пожелай жены искренняго твоего, не пожелай дому ближняго твоего, ни села его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякаго скота его, ни всего, елика суть ближняго твоего.
(Кн. Исход, гл. 20. ст. 2, 4-5, 7, 8-10, 12, 13, 14, 15, 16, 17)
Суть этих заповедей Господь Иисус Христос изложил так:
<Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим. Сия есть первая и наибольшая заповедь. Вторая же, подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя>
(Еванг. от Матфея, гл. 22, ст. 37-39)
Блаженства Евангельские
(Евангелие от Матфея, глава 5, стихи 3-12)
Блажени нищий духом, яко тех есть Царство Небесное. Блажени плачущий, яко тии утешатся. Блажени кротцыи, яко тии наследят землю. Блажени алчущий и жаждущий правды, яко тии насытятся. Блажени милостивии, яко тии помиловали будут. Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят. Блажени миротворцы, яко тии сынове Божий нарекутся. Блажени изгнани правды ради, яко тех есть Царство Небесное.
Блажени есте, егда поносят вам, и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще Мене ради.
Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех.
Три добродетели
Вера, надежда, любовь.
Семь святых таинств
1. Крещенiе.
2. Мvропомазание.
3. Причащенiе.
4. Покаянiе.
5. Священство.
6. Бракъ.
7. Елеосвященiе.
Семь грехов смертных
1. Гордость.
2. Сребролюбiе.
3. Блудъ.
4. Гневъ.
5. Чревоугодiе.
6. Зависть.
7. Унынiе.
Четыре последняя и достопамятная
1. Смерть.
2. Судъ Божiй.
3. Царство небесное.
4. Геенна.
О познании Бога
Сколько бы мы ни учились, все равно невозможно познать Господа, если не будем жить по Его заповедям, ибо Господь познается не наукою, а Духом Святым. Многие философы и ученые дошли до веры, что Бог есть, но Бога не познали. И мы, монахи, учимся в законе Господнем день и ночь, но далеко не все познали Бога, хотя и веруют. Иное дело веровать, что есть Бог, и иное - знать Бога.
прп. Силуан Афонский
О молитве
Если не тотчас услышаны молитвы наши, значит, Господь желает, чтобы с нами было не то, чего мы хотим, но то, чего Он хочет. В этом случае Он желает нам и приготовляет нечто большее и лучшее, чем то, о чем у Него в молитве мы просим. Поэтому всякую молитву сокрушенно надо оканчивать: ДА БУДЕТ ВОЛЯ ТВОЯ.
О важности чтения Св. Писания
Слово Божие - пища для души и тела. В обязанность христианина входит каждый день прочитывать:
1. Одну главу Евангелия, начиная с Евангелия от Матфея;
2. Две главы Посланий, начиная с Деяний апостолов и заканчивая Откровением св. Иоанна Богослова;
3. И хотя бы несколько псалмов из Псалтири. И так постепенно будет прочитываться весь Новый Завет и Псалтирь, что и нужно. Как же можно жить по Евангелию, не читая и не зная его? Когда мы молимся - мы беседуем с Богом, а когда читаем Евангелие, то Господь беседует с нами, открывая Свою волю, как нужно нам жить и спасаться. Итак, сделайте три закладки и читайте подряд, а прочитаете все - снова начинайте, и так всю жизнь.
Молитва перед началом всякаго дела
Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, Единородный, Безначальнаго Твоего Отца, Ты рекл еси пречистыми устами Твоими: яко без Мене не можете творити ничесоже. Господи мой, Господи, верою объем в души моей и сердце Тобою реченная, припадаю благости Твоей: помози ми грешному сие дело, мною начинаемое, о Тебе Самом совершити, во имя Отца и Сына и Святаго Духа, молитвами Богородицы и всех Твоих святых. Аминь.
По окончании дела
Исполнение всех благ Ты еси, Христе мой, исполни радости и веселия душу мою и спаси мя, яко един Многомилостив, Господи, слава Тебе.
Выходя из дома, прежде чем переступить порог, произнеси:
Отрицаюсь тебя, сатана, гордыни твоей и служению тебе, и сочетаюсь Тебе, Христе, во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.
И огради себя крестным знамением. И никогда не исходи без этого изречения. Тогда не только встретившийся злой человек, но и сам диавол не в состоянии будет повредить тебе, видя тебя уповающим на Бога.
Молитва от недуга, скорби
Нужно каждый день читать подряд по одной главе Евангелия, а перед и после главы сию молитву:
Спаси, Господи, и помилуй раба Твоего (имярек) словами Божественнаго Евангелия, чтомыми о спасении раба Твоего. Попали, Господи, терние всех его согрешений, и да вселится в него благодать Твоя, опаляющая, очищающая, освящающая всего человека, во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.
Когда бывают нечистые помыслы или желание греха, или уныние, отчаяние, тоска, или другое искушение, произноси:
Враже, предложение твое на главу твою. Матерь Божия, помоги мне.
И читай много раз молитву:
Богородице Дево, радуйся, Благодатная Марие, Господь с Тобою, благословена Ты в женах и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших. Господь непременно ради молитв Божией Матери даст мир душе.
Крестом рвутся все сети вражий, которые нас окружают. Нужно осенять крестом на восток, запад, север и юг утром и вечером и во всех трудных обстоятельствах жизни (когда разгневаешься, испугаешься, поспоришь с кем-нибудь, плохой сон приснится и т.д.) - читая молитву сию:
Крест Христов, на весь мiр освященный благодатию и Кровию Господа нашего Иисуса Христа, дан нам оружие на всех врагов наших видимых и невидимых, во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.
При этом можно кропить святой водой на все 4 стороны, произнося:
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа окроплением воды сия священныя в бегство да претворится все лукавое, бесовское действо. Аминь.
Утром натощак пей крещенскую воду, а также во всякой нужде, хотя бы и поел (когда внезапно заболеешь, разгневаешься, испугаешься, поспоришь, плохой сон приснится и т. д.).
Благодарственные молитвы
Просвети очи мои, Христе Боже мой, показавый мне свет Твой прекрасный. Господи мой, Господи, прибавь мне лето к лету, дабы впредь во грехах покаявшись, исправил я жизнь свою. Аминь.
(Сию молитву читал Владимир Мономах при восходе солнца, которое никогда не заставало его на ложе.)
Слава Тебе, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, Спасителю мой. Упование мое, Надеждо моя. Господь мой и Бог мой, показавши мне свет Твой, слава Тебе.
Буди благословен день и час, воньже Господь мой Иисус Христос мене ради родися, распятие претерпе и смертию пострада. О, Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, в час смерти моея приими дух раба Твоего в странствовании суща, молитвами Пречистыя Матере Твоея и всех Твоих святых. Аминь. (Сию молитву читал святитель Иоасиф Белгородский на каждый час.)
Молитвы просительные
Владыко, Господи, Иисусе Христе, Сыне Бога Живаго, Творче неба и земли. Спасителю мiра. Упование всех концов земли и сущих в море далече, приими нынешнее моление мене, непотребнаго раба Твоего, и исполни во благих вся желания моя, во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь. (Трижды, с земными поклонами.)
Господи Боже мой, вонми гласу моления моего, буди мне Прибежищем, Помощником и Заступником на всяком месте владычествия Твоего и сделай мне так, как угодно Тебе, Господу Богу моему.
Изведи из темницы душу мою, исповедатися имени Твоему. Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя. Привлецы мене, да прииду к Тебе; в темнице заключен есмь. Господи, и тьма окружает меня. Связан многими узами железными и несть ми ослабления, расторгни узы, да свободен буду; прожени тьму, да узрю свет Твой, изведи из темницы, да прииду к Тебе. Аминь.
Молитва о спасении России
Господи Иисусе Христе, Боже наш! Приими от нас недостойных рабов Твоих усердное моление сие и, простив нам вся согрешения наша, помяни всех врагов наших, ненавидящих и обидящих нас, и не воздаждь им по делом их, но повелицей милости Твоей обрати их: неверных ко правоверию и благочестию, верных же во еже уклонитися от зла и творити благое. Нас же всех и Церковь Твою Святую всесильною Твоею крепостию от всякаго злаго обстояния милостивно избави. Отечество наше от лютых безбожников и власти их свободи, верных же рабов Твоих, в скорби и печали день и ночь вопиющих к Тебе, многоболезненный вопль услыши, многомилостиво Боже наш, и изведи из истления живот их. Подаждь же мир и тишину, любовь и утверждение и скорое примирение людем Твоим, ихже честною Твоею Кровию искупил еси. Но и отступившим от Тебе и Тебе не ищущим явлен буди, во еже ни единому от них погибнути, но всем им спастися и в разум истины прийти, да вси в согласном единомыслии и в непрестанной любви прославят пречестное имя Твое, терпеливодушне, незлобиве Господи, во веки веков. Аминь.
Молитва о спасении России, вторая
Отец небесный, во имя Сына Твоего Единороднаго услыши нашу молитву; прости наша прегрешения, спаси Россию, Русскую Православную Церковь умножи, расшири, укрепи и непреобориму адовы враты во веки сохрани, всех заблудших чад ея в лоно ея возврати, раскол предотврати и воздвигни род христиан православных, мерзкое богохульное агарянское безбожное царство скоро испровержи и правоверным царем паки предаждь, предотврати все аварии и убийства, яже замышляют враги наша, предотврати самоубийства и запрети врагом нашим творити нам злая и имиже веси судьбами спаси нас, молитвами Богородицы и всех святых Твоих. Аминь.
Молитва о сохранении Церкви
Господи Боже наш. Великий и Многомилостивый! Во умилении сердец наших смиренно молимся Тебе: сохрани под кровом Твоея благости от всякаго злаго обстояния Святую Церковь Твою и нас, в скорби сущих верных чад ея. Огради нас на всех путех наших святыми Твоими ангелы, да ничтоже успеют обидящия нас. Исполни нас долготою дний и крепостию сил, да совершим вся во славу Твою и во благо Святыя Церкве Твоея. Мы же, всеблагому Твоему промышлению о нас радующеся, на всяк день и час благословим и прославим всесвятое имя Твое, Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.
Молитва из акафиста Иисусу Сладчайшему
Господи Иисусе Христе, Боже мой, посещаяй тварь Свою, Тебе же явлены страсти моя и немощь естества моего человеческаго и крепость супостата моего! Ты Сам покрый мя от злобы его, зане сила его крепка, естество же мое страстно и сила моя немощна. Ты убо, о Благий, ведый немощь мою и носяй неудобство безсилия моего, сохрани мя от смущения помыслов и потопа страстей, и достойна сотвори мя службы Твоея святыя, да не како в страстех моих растлю сладость ея, и обрящуся безстуден пред Тобою и дерзостив. Господи, Пресладкий мой Иисусе, помилуй и спаси мя, яко Твоя держава, и Твое есть Царство, и сила, и слава, со Безначальным Твоим Отцем, и с Пресвятым и Благим и Животворящим Его Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Молитвы во время бедствий и нашествия врагов
Тропарь, глас 4-й
Скоро предвари, прежде даже не поработимся врагом хулящим Тя и претящим нам, Христе Боже наш: _погуби крестом Твоим борющия нас_,[ *1 ] да уразумеют, како может православных вера, молитвами Богородицы, едине Человеколюбче.
[ *1 ] Выделенные слова читаются 4 раза, при каждом произнесении совершается осенение крестом: на восток, на запад, на север, на юг.
Кондак, глас 8-й
Возбранный Воеводо и Господи, ада победителю, яко избавлься от вечныя смерти, похвальная восписую Ти, создание и раб Твой; но яко имеяй милосердие неизреченное, от всяких мя бед свободи, зовуща: Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя.
Псалом 90
Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится. Речет Господеви: Заступник мой еси и Прибежище мое, Бог мой, и уповаю на Него. Яко Той избавит тя от сети ловчи, и от словесе мятежна, плещма Своима осенит тя, и под криле Его надеешися: оружием обыдет тя истина Его. Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни, от вещи во тьме преходящия, от сряща, и беса полуденнаго. Падет от страны твоея тысяща, и тма одесную тебе, к тебе же не приближится, обаче очима твоима смотриши, и воздаяние грешников узриши. Яко Ты, Господи, упование мое, Вышняго положил еси прибежище твое. Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телеси твоему, яко ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих. На руках возмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою, на аспида и василиска наступиши, и попереши льва и змия. Яко на Мя улова, и избавлю и: покрыю и, яко позна имя Мое. Воззовет ко Мне, и услышу его: с ним есмь в скорби, изму его, и прославлю его, долготою дней исполню его, и явлю ему спасение Мое.
Молитва Кресту
Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящий Его; яко исчезает дым, да исчезнут; яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси от лица любящих Бога, и знаменующихся крестным знамением, и в веселии глаголющих: радуйся, Пречестный и Животворящий Кресте Господень, прогоняяй бесы силою на тебе пропятаго Господа нашего Иисуса Христа, во ад сшедшаго и поправшаго силу диаволю, и даровавшаго нам тебе, Крест Свой Честный, на прогнание всякаго супостата. О, Пречестный и Животворящий Кресте Господень, помогай ми со Святою Госпожею Девою Богородицею и со всеми святыми во веки. Аминь.
Слава, Господи, Кресту Твоему Честному
О, Всечестный и Животворящий Кресте Господень, Кровию Христа Бога нашего освященный, и смертию Его нас от смерти вечныя свободивый, на тебе изволившему пострадати, весь народ искаше прикасатися, яко сила от него исхождаше, и исцеляше вся. Ты еси знамение победы на врагов наших видимых и невидимых; ты имаши явитися в час Страшнаго Суда Христова; тебе смиренно покланяюся, честно прикасаюся и любезно тя лобызаю, нынешнее моление к Распятому на тебе принося, да исцелит мя силою в тебе Своею от всех недугов душевных и телесных, и сохранит от врагов видимых и невидимых, и неосужденна на Суде Своем одесную поставит. Ей, Животворящий Кресте святый, на тебе Спас умирая за умерших грехами человеков, Дух Свой яко человек испусти, Кровь же и воду источи, и сими треми едино, еже паче всех есть на потребу, спасение нам содела: во славу источника вод живых Бога Отца, Себе же от кровей Девических воплощенна Бога Сына, и Бога Духа Святаго, оживляющаго дух человечь; Ихже Триех во Едином Божестве пособи и мне славити благодарственно, от воды крещения восприятою верою непорочною, в причастии же Плоти и Крове Господня надеждою несумненною, и в покаянии от духа сокрушенна, любовию нелицемерною; ниже токмо в жизни сей плачевной, яко вода мимотекущей, бранен и кровей исполненной и яко пара исчезающей с воздыханием, но и в будущей блаженной, пособием силы твоея, Кресте треблаженне, да прославлю самым лица зрением верованнаго, одержанием чаяннаго и наслаждением любимаго, Единаго в Троице Бога, славимаго в безконечныя веки. Аминь.
Воздыхание ко Господу благочестивой души, просящей защиты от врагов видимых и невидимых
Господи, обрати к Тебе и сердца врагов (воров [ *1 ]) наших, и если не возможно уже ожесточенным обратиться, то положи преграду зла их и защити от них избранных Твоих, молитвами Богородицы и всех святых Твоих. Аминь.
[ *1 ] Читается при обхождении на ночь храма или дома.
Все тщание гордого диавола состоит в том, - говорил преподобный отец наш Серафим, Саровский чудотворец, - чтобы возмутить дух. человека и в возмущении посеять свои плевелы. Когда же человек старается иметь сердце смиренное и мысль сохранить в мире, тогда все козни вражий бывают бездейственны; ибо где мир помыслов, там почивает Сам Бог: в мире, сказано, место Его.
Когда мы искренне каемся во грехах наших и обращаемся ко Господу нашему Иисусу Христу всем сердцем нашим, Он радуется нам, учреждает праздник и созывает на него любезные Ему силы, показывая им драхму, которую Он обрел паки, т.е. царский образ Свой и подобие. Возложив на рамена заблудшую овцу. Он приводит ее ко Отцу Своему. В жилище всех веселящихся Бог водворяет и душу покаявшагося вместе с теми, которые не отбегали от Него. Итак, несомненно приступай к покаянию, и оно будет ходатайствовать за тебя пред Богом. По возможности твори сию молитву преподобного Антиоха:
Молитва покаянная
Дерзая, Владыко, на бездну благоутробия Твоего, приношу Тебе от скверных уст и нечистых устен молитву сию. Помяни, яко призвася на мне имя святое Твое, и искупил мя еси ценою Крове Твоея, яко запечатлел мя еси обручением Святаго Духа Твоего, и возвел мя еси от глубины беззаконий моих, да не похитит мя враг. Иисусе Христе, заступи мя и буди ми Помощник крепкий в брани, яко раб есмь похоти и воюем от нея. Но Ты, Господи, не остави мя на земли повержена во осуждении дел моих: свободи мя, Владыко, лукаваго рабства миродержителя и усвой мя в заповедех Твоих. Путь живота моего, Христе мой, и свет очей моих - лице Твое. Боже, Владыко и Господи, возношения очей моих не даждь ми, и похоть злую отстави от мене; заступи мя рукою Твоею святою. Пожелания и похотствования да не обымут мя и душе безстудней не предаждь мене. Просвети во мне свет лица Твоего, Господи, да не обымет мене тьма, и ходящий в ней да не похитят мя. Не предаждь, Господи, зверем невидимым душу исповедающуюся Тебе. Не попусти, Господи, уязвитися рабу Твоему от псов чуждих. Приятелище Святаго Духа Твоего быта мя сподоби, и дом Христа Твоего, Отче Святый, созижди мя. Путеводителю заблуждших, путеводствуй мя, да не уклонюся в шуяя. Лице Твое, Господи, видети вожделех. Боже, светом лица Твоего путеводи мя. Источник слез даруй ми, рабу Твоему, и росу Святаго Духа даждь созданию Твоему, да не изсохну, яко смоковница, юже Ты проклял еси: и да будут слезы питием моим и молитва пищею моею. Обрати, Господи, плач мой в радость мне, и приими мя в вечныя Твоя скинии. Да постигнет мя милость Твоя, Господи, и щедроты Твоя да обымут мя, и отпусти вся грехи моя. Ты бо еси Бог истинный, отпущаяй беззакония. И не попусти, Господи, посрамитися делу рук Твоих по множеству беззаконий моих, но воззови мя, Владыко, Единородным Твоим Сыном, Спасителем нашим. И воздвигни мя во грехах лежащаго, яко Левия мытаря, и оживотвори мя грехми умерщвленнаго, яко сына вдовицы. Ты бо еси воскресение мертвых, и Тебе слава подобает во веки. Аминь.
Слова преподобного отца Серафима Саровского:
Отчаяние, по учению св. Иоанна Лествичника, рождается от сознания множества грехов, когда душа, множеством язв покрытая, от невыносимой их боли погружается во глубину отчаяния, или от гордости и возношения, когда кто почитает себя не заслуживающим того греха, в который впал. Первое врачуется воздержанием и благою надеждою, а второе - смирением и неосуждением ближнего (Лествица, степ. 26). И с умилением будем молиться ко Господу:
Молитва в отчаянии сущих
Владыко, Господи небесе и земли. Царю веков! Благоволи отверзти мне дверь покаяния, ибо я в болезни сердца молю Тебя, Истиннаго Бога, Отца Господа нашего Иисуса Христа, Света Mipy. Призри многим Твоим благоутробием и приими моление мое; не отврати его, но прости мне, впадшему во многия прегрешения. Приклони ухо Твое к молению моему и прости мне все злое, кое соделал я, побежденный моим произволением. Ибо ищу покоя, и не обретаю, потому что совесть моя не прощает мя. Жду мира, и нет во мне мира по причине глубокаго множества беззаконий моих. Услыши, Господи, сердце вопиющее к Тебе, не посмотри на моя злая дела, но призри на болезнь души моея и поспеши уврачевать мя, жестоко уязвленнаго. Дай мне время покаяния ради благодати человеколюбия Твоего, и избавь мя от безчестных дел, и не возмерь мне по правде Твоей, и не воздай достойное по делом моим, дабы мне не погибнуть совершенно. Услыши, Господи, мя, в отчаянии находящагося; ибо я, лишенный всякой готовности и всякой мысли ко исправлению себя, припадаю к щедротам Твоим: помилуй мя, поверженнаго на землю и осужденнаго за грехи моя. Воззови мя, Владыко, плененнаго и содержимаго моими злыми деянии и как бы цепями связаннаго. Ибо Ты един ведаешь разрешать узников, врачевать раны никому не известные, которыя знаешь только Ты, ведущий сокровенное, и потому во всех моих злых болезнех призываю только Тебя - Врача всех страждущих, Дверь рыдающих вне, Путь заблудившихся, Свет омраченных. Искупителя заключенных, всегда сокращающаго десницу Свою и удерживающаго гнев Свой, уготованный на грешники, но ради великаго человеколюбия дающаго время покаянию. Возсияй мне свет лица Твоего, Владыко, тяжко падшему, скорый в милости и медлящий в наказании. И Твоим благоутробием простри мне руку и возстав мя из рова беззаконий моих. Ибо Ты Един Бог наш, не веселящийся о погибели грешников и не отвращающий лица Своего от молящагося к Тебе со слезами. Услыши, Господи, глас раба Твоего, вопиющаго к Тебе, и яви свет Твой на мне, лишенном света, и даруй мне благодать, дабы я, не имеющий никакой надежды, всегда надеялся на помощь и силу Твою. Обрати, Господи, плач мой в радость мне, расторгни вретище и препояши мя веселием. И благоволи, да упокоюсь от вечерних дел моих, и да улучу упокоение утреннее, как избранные Твои, Господи, от которых отбежали болезнь, печаль и воздыхание, и да отверзется мне дверь Царствия Твоего, дабы вошедши, с наслаждающимися светом лица Твоего, Господи, получить мне жизнь вечную во Христе Иисусе Господе нашем. Аминь.
Пресвятая Богородице, спаси нас
Царице моя преблагая, надежде моя Богородице, приятелище сирых и странных предстательнице, скорбящих радосте, обидимых покровительнице! Зриши мою беду, зриши мою скорбь, помози ми яко немощну, окорми мя яко странна. Обиду мою веси, разреши ту, яко волиши; яко не имам иныя помощи разве Тебе, ни иныя предстательницы, ни благая утешительницы, токмо Тебе, о, Богомати, яко да сохраниши мя и покрыеши во веки веков, аминь.
Святый ангеле хранителю мой, моли Бога о мне
Ангеле Христов святый, к тебе припадая молюся, хранителю мой святый, приданный мне на соблюдение души и телу моему грешному от святаго Крещения. Аз же своею леностию и своим злым обычаем прогневах твою пречистую светлость, и отгнах тя от себе всеми студными делы: лжами, клеветами, завистию, осуждением, презорством, непокорством, братоненавидением и злопомнением, сребролюбием, прелюбодеянием, яростию, скупостию, объядением без сытости и опивством, многоглаголанием, злыми помыслы и лукавыми, гордым обычаем и блудным возбешением, имый самохотение на всякое плотское вожделение. О, злое мое произволение, егоже и скоти безсловеснии не творят! Да како возможеши воззрети на мя, или приступи ко мне, аки ко псу смердящему; которыма очима, ангеле Христов, воззриши на мя, оплетшася зле во гнусных делех; да како уже возмогу отпущения просити горьким и злым моим и лукавым деянием, в няже впадаю по вся дни и нощи и на всяк час? Но молюся ти припадая, хранителю мой святый, умилосердися на мя грешнаго и недостойнаго раба твоего (имярек); буди ми помощник и заступник на злато моего сопротивника, святыми твоими молитвами, и Царствия Божия причастника мя сотвори, со всеми святыми, во веки, аминь.
********Евразийская доктрина США, - Саид Камол********
14:09 01.11.2014
Источник - ЦентрАзия
Постоянный адрес статьи - http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1414840140
Для США пришло время выработать и применять комплексную, всеобъемлющую и долгосрочную геостратегию по отношению ко всей Евразии. Эта необходимость вытекает из взаимодействия двух фундаментальных реальностей: Америка в настоящее время является единственной супердержавой, а Евразия - центральной ареной мира. Следовательно, изменение в соотношении сил на Евразийском континенте будет иметь решающее значение для мирового главенства Америки, а также для ее исторического наследия. Американское мировое первенство уникально по своим масштабам и характеру. Эта гегемония нового типа, которая отражает многие из черт, присущих американской демократической системе: она плюралистична, проницаема и гибка. Эта гегемония формировалась менее одного столетия, и основным ее геополитическим проявлением выступает беспрецедентная роль Америки на Евразийском континенте, где до сих пор возникали и все претенденты на мировое могущество. Америка в настоящее время выступает в роли арбитра для Евразии, причем нет ни одной крупной евразийской проблемы, решаемой без участия Америки или вразрез с интересами Америки. (Збигнев Бжезинский. "Великая шахматная доска" Господство Америки и его геостратегические императивы)
США - крупнейшая экономика мира, как по ППС - purchasing power parity, так и в номинальном выражении, составляющая не менее четверти мирового ВВП с конца Второй мировой войны. Экономика США является одной из наиболее диверсифицированных национальных экономик мира и удерживает лидерство в мировой экономике последние 100 лет. Однако с начала 2000-х годов, как указывают, вследствие ускорившейся глобализации и роста развивающихся стран, ее влияние в мировой экономике снижается. После окончания "холодной войны" США оказались неспособны признать, что перед ними встают новые, совершенно непривычные угрозы. Америка привыкла к тому, что у нее один враг - Советский Союз, и к борьбе с ним она когда-то серьезно подготовилась. Но в отсутствие идеологического конфликта все оказалось намного более расплывчато и непонятно. Страна вплоть до последнего времени переживала некоторую эйфорию, связанную с тем, что она - единственная супердержава. Экономические показатели августа 2001 года в США были очень плохие. Пришлось бы объясняться. Помните, после теракта они закрыли биржу на несколько дней. Отвлекли внимание. И самое главное, под эти теракты они окончательно отказались от либеральных методов управления экономикой и начали переход к чистому дирижизму. То есть к прямому управлению экономикой со стороны государства и Федеральной резервной системы.
Федеральной резервной система (ФРС, Федеральный резерв) - специально созданное 23 декабря 1913 года независимое федеральное агентство для выполнения функций центрального банка и осуществления централизованного контроля над коммерческой банковской системой Соединенных Штатов Америки. (wikipedia.org). ФРС - это третий по счету Центробанк, созданный в США. 23 декабря 1913 года конгресс одобрил акт о создании Федеральной резервной системы, известный как Билль Гласа-Оуэна. Федеральная резервная система представляет собой независимый центральный банк. Хотя президент США назначает председателя Федерального резерва, и это назначение должно быть одобрено Сенатом, решения ФРС не подлежат ратификации представительными органами власти либо президентом. ФРС имеет полную власть над монетарной политикой всех американских банков. Только банки-члены имеют право голоса, все остальные держатели акций такового не имеют. Это гарантирует невозможность посторонних лиц и организаций вмешиваться в политику Федерального резерва. Каждое из трех структурных подразделений Федерального резерва: Совет управляющих, руководство региональных резервных банков и Федеральный комитет по открытому рынку имеют свободу действий от вмешательства в их деятельность федерального правительства. Финансовая независимость ФРС объясняется тем, что он имеет в своей собственности государственные облигации, которые приносят большую прибыль. ФРС кредитует правительства миллиардами долларов в год. Конгресс имеет право получать деятельность Федерального резерва и корректировать ее посредством Устава. ФРС также должен сотрудничать с правительством, работая в рамках его экономической программы. В действительности Федеральный резерв полностью контролируется семьей Ротшильдов, Банком Англии и другими лондонскими банками через их владения в акциях ФРС, а также посредством их филиалов в Нью-Йорке. Две фирмы, представляющие Ротшильда в США J. P. Morgan Co. и Kuhn, Loeb & Co. были в числе организаторов конференции на острове Джекил, в ходе которой был разработан Акт о Федеральном резерве. Именно они купили контрольный пакет акции в Федеральном банке Нью-Йорка в 1914 года. Эти фирмы назначили своих полномочных представителей в Совет управляющих Федерального резерва. В 1914 году несколько семей, связанных кровными и родственными узами, которые контролировали акции существующих банков (таких как Банк Нью-Йорк Сити), купили контрольные пакеты акций региональных банков Федерального резерва.
В настоящее время американская экономическая олигархия представлена тремя кланами:
1. Англо-саксонская. Она получила прозвище "осы" (WASP) - по-английски - оса и одновременно аббревиатура "White Anglo-Saxon Protestant" - Белый англо-саксонский протестант. Ее политическим орудием является Республиканская партия, финансовыми инструментами: Сити Групп, Морган Стенли. С ней связаны техасские нефтепромышленники и калифорнийская оборонка.
2. Еврейская. Обладает ведущими позициями в Демократической партии, где с ней блокируются другие влиятельные группы: бостонский клан Кеннеди представляет американцев ирландского происхождения, нью-йоркская семья Куомо - итальянского, и др. Под управлением еврейского клана находятся: Федеральный резерв, Международный валютный фонд, Всемирный банк. Крупнейшие банки клана: Голдман Сакс, Джи Пи Морган Чейз, Американ Экспресс. В клане также состоял и обанкротившийся -Леман Бразерс.
3. Шарлоттская группа: Банк Америки, Меррил Линч, Уеллс Фарго, Банк Нью-Йорка Мэллон, Ваковиа.
Группа получила название по своему центру - городу Шарлотт в Северной Каролине, в котором находятся штаб-квартиры ее важнейших финансовых учреждений - Банка Америки и Ваковии. Представляет интересы провинциальной буржуазии США, оппозиционной финансовой олигархии Нью-Йорка. Шарлоттская группа получила ироническое прозвище "Шарлоттской мафии" или, мягче - "Шарлотаны".
Фактически эти группы, разумеется, не изолированы, что становится видным (как яркий пример) при рассмотрении связей англо-саксонской Сити Групп с еврейским кланом, по сути, не разобраться какие семьи в какой доле им владеют. Книга о Федеральной резервной системе известного американского исследователя Юстаса Муллинса о том, как кучка иудеев-банкиров под общим руководством клана Ротшильдов закабалила американский народ в 1913 г., "захватив полный контроль над деньгами и кредитом США под личной частного банка ФРС. Предписываемое Талмудом отношение иудеев к "гоям" - безграничная наглость или "хуцпа" - нигде не проявилось так ярко как в этом захвате и удерживании контроля над целой страной. 23 декабря 1913 г. Конгресс США (Палата представителей и Сенат) отдал в кабалу американский народ, приняв "Закон о Федеральной резервной системе" и передав всю власть над деньгами и кредитом Америки в руки иудейской кучки международных банкиров, под общим руководством клана Ротшильдов. Учитывая всемирное значение ФРС как финансирование антихриста, а также и то, что все центральные банки всего мира устроены "по образу и подобию" ее, редакция узла "Мысли о России" перевела эту книгу, использовав издание 1993 г., выпущенное к 70-летию автора, карточка каталога библиотеки Конгресса США Љ 83-072665, 202 стр.
Хотя с точки зрения описания ФРС книга Муллинса безупречна, он не указывает, что закабаление Америки является прямым следствием иудейского чувства превосходства над всеми не-иудеями ("гоями") и богоданного права и обязанности покорить все народы мира под власть "царя иудейского". Мнение Муллинса о безличности "закулисы" выражено в подразделе книги "Вопросы и ответы":
"Вопрос: Кто владеет акциями Федеральных резервных банков?
Ответ: Династические семьи правящего Мирового порядка, интернационалисты, которые не лояльны ни к расе, ни к религии или нации. Это такие семейства, как Ротшильды, Варбурги, Шиффы, Рокфеллеры, Гарриманы, Морганы и другие известные как элита, или "толстосумы"".
Хотя в этом списке налицо доминирующее присутствие иудеев (как прямое, так и косвенное), Муллинс этого не замечает. Как не замечает и того, что в его же описании возникновения "дома Ротшильдов", в главе 5-й, "Дом Ротшильдов", приведен перечень основных положений, представленных Мейером Амшелем Ротшильдом, родоначальником "дома Ротшильдов", в 1773 г. группе из 12 банкиров, ставших основоположниками иудейского заговора захвата мирового господства. 14 этих приведенных в книге положений, по-видимому, почти слово в слово, 100 лет спустя, вошли в известные "Протоколы сионских мудрецов".
Чтобы дать читателю понятие об экономической катастрофе, постигшей Америку в результате закабаления мировым кагалом, вспомним, что средняя заработная плата в США в 1913 г. была 633 доллара в год и у правительства США не было долгов. Золото тогда стоило 20,67 доллара за унцию, т.е., средняя зарплата в пересчете на золото была 30,6 унции. Средняя зарплата в 2010 г. была 41.000 долл. в год. В пересчете на золото 41.000 : 1200 = 34,17 унции. Т.е., за 100 лет, несмотря на среднее увеличение производительности труда в 20-м веке 2% в год, реальная зарплата увеличилась всего лишь на 1% за 100 лет! Так как в июне 2011 г. цена золота перевалила за 1500 долл. за унцию, а средняя зарплата оценивается в 42.000 долл., то сегодняшняя средняя зарплата в пересчете на золото всего лишь 28 унций, т.е. на 5,5% меньше чем в 1913 г.! Рост цен в целом и на золото произошел от бесконтрольного печатанья долларов ФРС и социалистических тенденций Обамы. Долг же США вырос с нуля в 1913 г. до 14,4 триллиона(!) долл. к 2011г. Духовная катастрофа, постигшая Америку в результате закабаления иудейской властью, еще более ужасна: ее народ почти до конца утратил христианские принципы, на которых страна была основана, а "население" превращается в безродную массу "толерантных" к любому злу индивидов. ("Мысли о России" П. Н. Будзилович. июнь 2011 года США )
Одной из целей ФРС является "поддержание устойчивого курса национальной валюты". Но многие известные экономисты (например, Милтон Фридман) обвиняют ФРС в том, что именно он неоднократно создавал условия возникновения финансовых кризисов.
ФРС не имеет золотовалютных резервов в качестве обеспечения выдаваемых кредитов или эмиссии банкнот. То есть доллар можно обменять только на другой доллар. Все остальные обменные операции основываются исключительно на признании доллара в качестве основной "мировой валюты". Стратегия Федерального резерва является еще одной тайной американской политики. Однако на самом деле эта стратегия лежит на поверхности. Она заключается в том, чтобы аккумулировать в своих руках все богатство путем медленной, но эффективной техники девальвации валюты.
Все изменилось 11 сентября 2001 года.
Кризис-то назревал. "Черный август" лишь подстегнул срок исполнения. Кризисные явления начались еще в 90-е годы. Собственно говоря, тщательное изучение экономических процессов показывает: "точка не возврата", скорее всего, была пройдена на границе первого и второго срока Клинтона. В тревожные времена надо менять психологию общества, сплачивать его. Лучший способ - угроза. Для США это не впервые. В 1898 году, чтобы начать войну с Испанией, по итогам которой они отобрали у нее Филиппины и Кубу, американцы взорвали свой собственный броненосец "Мэн" на рейде Панамы. В 1941 году был Перл-Харбор.
- Разбомбили японцы. Но руководство США знало о предстоящем налете. Однако допустило атаку. Позарез требовалось изменить настроение общества от изоляционизма (Америка далеко, враг не достанет!) до политики экспансии. Только вывели заранее из Перл-Харбора все авианосцы. А солдат не жалко! Трагедия Перл-Харбора действительно перепахала Америку...
Вначале 60-х - знаменитый инцидент в Тонкинском заливе. Чтобы влезть во Вьетнам, американцы взорвали свой собственный крейсер. Это для них норма, так уж они устроены.11 сентября 2001 года американцы устроили сами против себя крупные теракты и свалили все на Усаму бен Ладена.( М.Хазин."Комсомольская правда" 29.10.2008 г.)
Когда простые люди увидели то, как два самолета поразили Башни-Близнецы Всемирного Торгового Центра (ВТЦ) в Нью-Йорке 11 сентября, и то, как Башни-Близнецы обрушились в клубах пыли, они были слишком шокированы этими событиями, чтобы подвергнуть критическому разбору сами события. И, поэтому с тех пор странные идеи запечатлелись в их головах: что пустотелые алюминиевые самолеты якобы могут пробивать насквозь стальные здания, при этом, полностью исчезая в них, и то, что авиационное топливо (керосин) якобы может "расплавлять"- эти стальные здания в микроскопический летучий стальной порошок... (http://www.911thology.com/911_WTC_nuclear_demolition_NEXUS_Russian.htm)
Ларри Сильверштейн (род. 30 мая 1931 года, Бруклин) - американский предприниматель, миллиардер, крупный застройщик, владелец компании Silverstein Properties Inc. Является одним из ведущих операторов на американском рынке недвижимости.
Л. Сильверштейн взял в аренду башни близнецы Всемирного Торгового Центра 24 июля 2001 года. Условия договора аренды были довольно необычными: По договору он получал право восстановить эти здания, если они будут разрушены. Он сразу же застраховал здания на сумму в $3,55 миллиарда долларов. Страховка была написана так, что после разрушения суд присудил ему $4,55 миллиарда, так как взрыв некоторых из зданий посчитали как отдельный теракт. Пока идет восстановление он не платит аренду как установлено договором. Каждое утро господин Сильверштейн завтракал в ресторане "Окна на Мир" на самом верхнем этаже одной из башен. Однако, утром 11 сентября 2001 года он не пришел туда. Так же не пришла в офис его дочь, работавшая в соседнем здании комплекса Всемирного Торгового Центра, которое тоже было разрушено.
Франк Лови - владелец риэлтерской компании Уэстфилд Америка. В мае 2001 года Уэстфилд заплатила $127 миллионов за 99-летний договор аренды на торговые ряды под зданиями башен Всемирного Торгового Центра. Полный контроль над розничными торговыми площадями позволил бы любому желающему осуществлять необходимую ему деятельность в складских помещениях без помех посторонних людей. Ф.Лови, был членом Бригад Голани, которые уничтожали гражданское палестинское население во время арабо-израильских войн. Лови так же, отсутствовал в здании ВТЦ 11 сентября 2001 года.
Льюис Ейзенберг - глава транспортной администрации Нью-Йорка подписал указ, разрешающий аренду ВТЦ Сильверштейну. Все три занимали высшие посты в организациях Антидиффамационная Лига и Объединенный Еврейский Призыв.
Рональд Лаудер состоял в совете директоров комиссии по приватизации и активно лоббировал приватизацию до того государственного комплекса ВТЦ. Р. Лаудер активно участвует в деятельности следующих организаций: Конференция президентов американских еврейских организаций. Еврейский национальный фонд. Всемирный еврейский конгресс. Американский еврейский совместный комитет распределений. Антидиффамационная лига. Лаудер также финансировал деятельность школы Моссада в городе Херцлия, Израиль, где находится и штаб-квартира самого Моссада.
По обеспечению безопасности во всех трех аэропортах, где террористы сели на самолеты является Huntsleigh USA - дочерняя компания ICTS International. ICTS International принадлежит Эзра Харел (умер 2003) и Менахему Атзмону. Оба израильские евреи. Под строгим надзором этой компании якобы 19 арабов смогли пронести на борти самолетов режущие инструменты и пистолет.ICTS также заведовала безопасностью в британском аэропорту, где на самолет сел якобы еще один "террорист" Ричард Рид с бомбой в ботинке.
На борту рейса 11 Американ Эарлайнс был Даниел Марк Левин, израильский еврей, который был членом израильской спец.бригады коммандосов, занимающейся борьбой с захватами самолетов и убийствами. Сначала стюардесса Бетти Онг указала на его место 9B, как на то откуда велась стрельба по пассажирам, и начался захват самолета. Затем официальная версия была изменена на то, что его застрелили, а потом на то, что его зарезали. Разговор стюардессы с диспетчерами на земле длился 23 минуты, но комиссия по расследованиям терактов 11 сентября засекретила запись, и утверждает, что записалось только 4,5 минуты, которые они сделали доступными для общественности. По безопасности в самой ВТЦ компания Кролл Ассосиатс, принадлежащая Джульсу Кроллу. Управлял компанией Кролл Ассосиатес в ВТЦ Джероме Хауер. Мама Джерома, Роза Мускатин Хауер, почетная деканша института Бет Израел и почетная президент Нью-Йоркского отделения Хадассы, организации дочерей Сиона.
Израильтян предупредили об терактах, Израильская компания по передаче текстовых сообщений, Одиго, призналась, что двое из ее сотрудников получили СМСки, предупреждающие их о терактах за 2 часа до того, как первый самолет врезался в башню ВТЦ (Odigo says workers were warned of attack Haaretz. 26.09.2001.). В услуги Одиго входила и такая полезная услуга, как передача сообщений через поиск, основанный на национальности пользователя, например Израильтянин. Вероятность того, что и другие евреи получили такое же, сообщение существует. Особенно интересен тот факт, что из 4 тысяч израильских евреев, работавших в ВТЦ, никто не погиб в тот день. Единственным израильтянином, пострадавшим от терактов, был Даниел Марк Левин на авиа - рейсе 11. Офисы Одиго расположены в Нью-Йорке и Херцлия, Израиль. В Херцлие так же расположена штаб квартира Моссада.
ZIM, израильская компания по услугам перевозок, покинула свой офис в ВТЦ за несколько дней до 11 сентября, разорвав свое арендное соглашение. 49% компании принадлежат израильскому правительству. Аренда должна была, закончатся в конце 2001 года и, разорвав договор аренды досрочно, компания потеряла $50000. После терактов агент ФБР Майкл Дик, который расследовал подозрительное поведение этой компании, был отстранен от дел главой отдела по борьбе с преступностью Департамента Юстиции США, Майклом Чертоффым.
11 сентября 2001 года жители штата Нью-Джерси наблюдали за пожаром сразу после того, как первый самолет врезался в одну из башен ВТЦ. В это время одна из них, которая наблюдала за пожаром в башне в свой бинокль, заметила краем глаза белый авто - фургон, на котором находились трое молодых людей. Они снимали происходящее на видео. Ее поразило то, что на лицах у них было радостное выражение. Она записала номер машины и сообщила в полицию. Через несколько часов авто - фургон задержали, и в нем находилось пять человек. Все граждане Израиля. (Were Israelis Detained on Sept. 11 Spies?. ABC News. 21.06.2002.). Их имена были Сиван и Пол Курзберг, Ярон Шмуель, Одед Еллнер и Омер Мармари. Как рассказывали сами молодые люди, они приехали в Америку на каникулы и устроились там, на работу грузчиками. По возвращении в Израиль они выступили на ток-шоу, где среди прочего сказали, что ездили в США, чтобы "за документировать -это событие ". Далее, агент ЦРУ Роберт Баер, подтвердил, что их камеры были установлены до удара первого самолета. Авто - фургон, как выяснилось, принадлежал компании, занимающейся грузоперевозками - Urban Moving. Владелец компании Доминик Сутер, гражданин Израиля, после терактов (14 сентября) бежал на родину. Бежал так быстро, что бросил все, что у него было в офисе компании.
Расследование терактов 11 сентября вел с самого начала Алвин Хеллерштейн - судья из Нью-Йорка, который расследовал дело против авиакомпаний, вовлеченных в теракт, а также против ICTS International и владельцев ВТЦ.
Майкл Мукаси - еврейский судья, заведовавший разбирательством между Ларри Сильверштейном и страховыми компаниями. Сильверштейну присудили $4,55 миллиарда.
Майкл Чертофф - возглавлял криминальный отдел Департамента Юстиции ответственный за расследование терактов 11 сентября.
Кеннет Файнберг- организовал фонд компенсаций жертвам ($7 миллиардов). Евреи уговорили 97% семей жертв, взять эти деньги в обмен на соглашение не начинать криминальное расследование событий 11 сентября. Меньшинство семей отказались от денег и потребовали расследования. Им пришлось иметь дело со специально назначенным следователем, еврейкой, лесбиянкой, феминисткой Шейлой Бирнбаум. Они до сих пор ничего не добились.
Написал все отчеты Комиссии Расследования Терактов 11 сентября еврей Филлип Зеликов. Он был исполнительным директором Комиссии, где он тщательно изучал каждый факт на предмет того, стоит ли его включать в отчет или нет на основании причастности его к сионистам. Сразу после терактов премьер министр Израиля, Ариель Шарон, заявил БиБиСи, что в Газе и в Ливане действовали ячейки Аль-Каиды.
После этого заявления Палестинские официальные лица арестовали одну из таких якобы ячеек, которые оказались агентами Моссада (БиБиСи 8.12.2002).
Адам Гадан - так называемый представитель Аль-Каиды, который выпускал видео от этой организации, в которых он неоднократно разъяснял свои цели и идеологию. Как выяснилось, он еврей из Калифорнии по имени Адам Перлман. Дедушка Адама, Карл Перлман, был известным хирургом и сидел в совете директоров еврейской Антидиффамационной Лиги.
Видео от Аль-Каиды получали из еврейских источников. Эти фальшивые видео Аль-Каиды всегда странным образом попадают в руки компании Intel Center, работающей на американское правительство. Компания принадлежит Бену Венцке. Intel Center - дочерняя компания IDEFENSE, которую возглавляет офицер спецслужб Джим Мельник (еврей).
Другая компания по сбору развед.информации называется Site Intel Group, цель которой "мониторинг и переводы ежедневной пропаганды террористов и мультимедийных источников, разных террористических веб-сайтов".
Директор и основатель этой компании Рита Кац - иракская еврейка, чей отец был расстрелян 1967г. в Ираке, когда был выявлен как агент Моссада (PRIVATE JIHAD. The New Yorker. 29.05.2006.).
Нетаньяху сказал, что 11 сентября принесло "пользу" Израилю.(БиБиСи 5.12.2002). Израильская газета Маарив сообщила 15 апреля 2008 года, что лидер израильской партии Ликуд, Биньямин Нетаньяху заявил собравшимся на его выступление в здании университета Бар Илан: "Мы получаем выгоду от одной вещи, и это атака на Башни Близнецы и Пентагон, и последовавшая борьба американцев в Ираке". По сообщению Маарив он также добавил : "это повернуло американское общественное мнение в нашу пользу" (Report: Netanyahu says 9/11 terror attacks good for Israel. Haaretz. 16.04.2008.).
Амдокс Лтд. Это отрывок из расшифровки репортажа крупнейшей американской телекомпании Фокс Ньюз о роли Израиля в терактах 11 сентября 2001 года в США, вышедшего в середине декабря 2001 года. Через несколько дней после выхода в эфир, без объяснений с веб-сайта канала были убраны все видео этого репортажа, ссылки на них и сами расшифровки видео. Большинство звонков с помощью оператора, и практически все данные о звонках и оплате телефонных счетов в США осуществляются компанией Амдокс Лтд.- частной телекоммуникационной компанией, базирующейся в Израиле. Амдокс состоит в контрактах с 25 крупнейшими телефонными операторами Америки, и с еще большим количеством компаний по всему миру. Линии Белого Дома и другие безопасные правительственные линии, конечно защищены, но все равно практически невозможно сделать звонок по нормальным телефонным линиям без того, чтобы Амдокс Лтд. - это не зафиксировала в своей базе данных (Теракты 11-го сентября и Израильская связь. Телеканал Фокс Ньюз. Декабрь 2001 г.). Сам факт исчезновения репортажей, как и сами репортажи, критикующие Израиль, был проигнорирован другими конкурирующими телеканалами. Если Фокс Ньюз выпустил дезинформацию, которую потом пожелал убрать ввиду ошибки, то на них должны были бы наброситься как конкуренты, так и заинтересоваться ими правительственные органы. Но ничего этого не произошло. Дело замяли без лишнего шума, чтобы не привлекать внимания к самому вопросу.
Что произошло на самом деле 11 сентября 2001г.?
Доказательства того, что взрывы Башен-близнецов в Нью-Йорке и части здания Пентагона в Вашингтоне, были спланированы и осуществлены сионисткой верхушкой США. Их просто стараются не замечать... Точная и весьма логичная информация о том, что произошло на самом деле 11 сентября 2001 года, существует и давно обнародована. Просто СМИ ее не перепечатывают, потому что им запрещено говорить правду о чем-либо, а в Сети, оказывается, тоже на так уж много честных и грамотных людей, способных понять и рассказать другим о том, что изложено в статьях бывшего сотрудника советской разведки Дмитрия Халезова. В Нью-Йорке действительно был осуществлен террористический акт, но никакие арабы не имеют к нему никакого отношения! Это - затея сионистской верхушки США, а на арабов просто свалили вину, как это всегда делают сионо-демократы. Был осуществлен ядерный снос зданий, потому что по-другому такие здания снести просто невозможно. Для этого потребовались бы сотни тысяч тонн взрывчатки! Дмитрий Халезов достаточно подробно изложил все материалы этой операции: "Здания Всемирного Торгового Центра (ВТЦ) были взорваны. Перед уничтожением здания ВТЦ были взяты в аренду Лари Сильверштейном и застрахованы на очень, очень крупные суммы. Это был заранее спланированный снос ВТЦ с помощью заложенных под здания при строительстве 150-килотонных ядерных зарядов. Именно такой аварийный снос был заложен в проект этих зданий конце 60-х. Даже, если бы самолеты врезались в здания ВТЦ или Пентагона, они не могли бы своими алюминиевыми корпусами и крыльями разрушить прочнейшие стальные конструкции зданий, потому что мягкий металл ни при каких обстоятельствах не способен разрушить твердый металл. В здание ВТЦ-7 не врезались самолеты, и оно не было повреждено. Тем не менее, его тоже взорвали. Подрыв ядерных зарядов под зданиями ВТЦ легко объясняет все "тайны". Большая часть зданий, вместе с содержимым, превратилась в пыль, многие тысячи тонн которой хорошо видны на всех фотографиях и видео- записях того времени. В течение недели после обрушения Башен-Близнецов под поверхностью были области, которые оставались чрезвычайно горячими. Данные AVIRIS, полученные 16 сентября 2001 года, обнаружили ряд термически горячих мест в месте обрушения башен ВТЦ. Анализ данных обнаружил температуры выше 800ЉF (430ЉC) в этих местах (в некоторых свыше 1300ЉF (700ЉC)). - Американский Отчет о Геологических Наблюдениях. Что было источником этого жара? Только остаточные явления от подземных ядерных взрывов". (Дмитрий Халезов .Третья, Правда, об 11 сентября) Почти три сотни полицейских, которые работали на месте терактов 9/11 в Нью-Йорке, после трагедии заболели раком. Ужасный диагноз был поставлен 297 правоохранителям, чей средний возраст составлял всего 44 года. 56 офицеров полиции от опухоли скончались. По статистике, до терактов 11 сентября в Нью-Йорке за год фиксировалось около шести случаев рака среди полицейских, после - эта цифра выросла до 16-ти. Самым распространенным является рак легких - кроме того, опухоли обнаруживают в желчных протоках, гортани и носовой полости, сообщал ТСН.
На следующий день после терактов было констатировано, что в течение шести дней, предшествовавших нападению, производились махинации, характеризующиеся, как "злоупотребление осведомленностью".
Котировка акции "Юнайтед Эрлайнз" (компании - владельца самолетов, разбившихся на Южной башне Всемирного торгового центра и в Питтсбурге) искусственно упала на 42%.
Котировка акций "Америкэн Эрлайнз" (компании-владельца самолетов, врезавшегося в Северную башню Всемирного торгового центра и рухнувшего на Пентагон) упала на 39%.
Ни одна другая авиакомпания в мире не подвергалась сравнимым с этими махинациям, за исключением KLM Royal Dutch Airlines.
Из чего можно заключить, что еще один самолет, на этот раз голландской компании, был также избран для совершения пятого угона. Идентичные действия были зафиксированы на оптации продажи ценных бумаг Morgan Stanley Dean Witter & Co, которые возросли в двенадцать раз в течение недели, предшествовавшей терактам. Компания эта занимала 22 этажа во Всемирном торговом центре. То же происходило и в отношении оптации продажи акций первого биржевого брокера в мире Merrill Lynch & Со, главный офис которого располагается в соседнем здании, которому грозит обрушение, - они возросли в двадцать пять раз. Но, в особенности, затронуты были оптации продажи акций заинтересованных страховых компаний: Munich Re, Swiss Re и Аха.
Контрольная комиссия по банковским операциям города Чикаго подняла тревогу. Она констатировала, что на Чикагской бирже, "посвященные" получили 5 миллионов долларов прибавочной стоимости на акциях "Юнайтед Эрлайнз", 4 миллиона - на "Америкэн Эрлайнз", 1,2 миллиона - на Morgan Stanley Dean Witter & Co и 5,5 миллиона - на Merrill Lynch & Co.
Опасаясь нарваться на ведущих расследование, "осведомленные", или "посвященные", осмотрительно отказались от получения 2,5 миллиона долларов прибавочной стоимости по акциям компании "Америкэн Эрлайнз", которые они не успели прикарманить до объявления тревоги. Контролирующие органы всех крупнейших бирж отметили прибыли "посвященных".
Расследование координировалось Международной организацией комиссий по ценным бумагам (Internation Organization of Securities Commissions - IOSCO). 15 октября она провела видеоконференцию, во время которой органы разных стран представили свои поэтапные доклады. Выяснилось, что незаконно прикарманенная прибыль исчисляется сотнями миллионов долларов и представляет собой "наиболее крупное злоупотребление информацией "посвященных", когда-либо зарегистрированное". Очень странно, но ФБР отказалось разрабатывать этот след, IOSCO закрыло расследование, не разрешив проблемы. И это все притом, что отслеживать движения капиталов довольно легко, поскольку все межбанковские операции архивируются двумя органами клиринга.
В день терактов Буш выступал по ТВ и как, только закончилось телевизионное выступление президента, его точку зрения была опубликована на интернет-сайте газеты "Вашингтон пост". В ней он расставил точки над "и": "Правительству должна быть доверена миссия обеспечить систематические ответные меры, которые привели бы, как мы надеемся, к тому же результату, что последовал за нападением на нас в Перл-Харборе - к разрушению системы, ответственной за это нападение. Эта система - сеть террористических организаций, которые скрываются в столицах определенных государств. В ряде случаев мы никак не наказываем эти страны за то, что они их приютили; в других же, мы даже поддерживаем почти нормальные отношения с такими странами...
Мы пока еще не знаем, является ли Усама бин Ладен автором этих акций, хотя, они и отмечены всеми признаками операции типа "бин -Ладен".
Но, это нисколько не преуменьшает важности того, что каждое правительство должно знать: если оно приютило у себя группы, способные совершать такого рода нападения, даже если эти группы и не принимали участия в сегодняшних терактах, то оно должно будет заплатить за это высокую цену. Мы должны ответить спокойно, продуманно и неотвратимо".
В середине июля 2001 года, констатируя провал многосторонних переговоров в Берлине по будущему Афганистана, американская делегация, возглавляемая Томом Симмонсом (бывшим послом в Пакистане), Карлом Айденфордом (бывшим помощником госсекретаря) и Ли Колдреном (бывшим экспертом Госдепартамента), переходит к угрозам. По словам посла Пакистана в Париже Нияза Наика, участвовавшего в этих переговорах, американцы заявили, что к середине октября они уже захватят Афганистан и свергнут талибский режим.
В начале сентября, под видом ежегодных маневров в Аравийское море Essential Harvest, Великобритания производит самое значительное, после войны за Мальвинские острова, развертывание своих военно-морских сил и накапливает их у берегов Пакистана. В то же время, НАТО, по случаю маневров Bright Star в Египте, переводит 40 000 солдат в этот регион. Получается, что англо-американские силы были предварительно дислоцированы в этой зоне, еще до терактов.
Соединенным Штатам всегда претило брать на себя развязывание войны. В прошлом они делали все, для того чтобы их военное вмешательство расценивалось, как законный ответ. Теракты 11 сентября преподнесли им повод, о котором они могли только мечтать.
Утром 14 сентября Конгресс Соединенных Штатов разрешил президенту Джорджу Бушу прибегать к использованию "любой необходимой и соответствующей силы против любой страны, организации или личности, которая по его заключению, подготовила, разрешила или облегчила совершение террористических нападений, имевших место 11 сентября 2001 г., или которая приютила таковые организации или личности, дабы исключить в будущем любой подобный акт международного терроризма против Соединенных Штатов таковыми странами, организациями или личностями".
В данной редакции, этот документ дает президенту Бушу необъятную широту полномочий в борьбе против террористических неправительственных организаций, хотя "экстренные полномочия" и не являются абсолютно тем же, что и "полномочия на ведение войны".
Джордж Буш остается обязанным ставить в известность Конгресс перед тем, как начинать военные действия против какого-либо государства.
Для проведения первоначальных мероприятий, президент Буш просит у Конгресса специальный кредит в 20 миллиардов долларов.
В прекрасном патриотическом порыве обе палаты удваивают ставку и, по окончании пятичасовых дебатов, голосуют за кредит в... 40 миллиардов долларов.
Наконец, после трехнедельных дебатов, Конгресс принимает Uniting and Strengthening America by Providing Appropriate Tools Required to Intercept and Obstruct Terrorism Act, аббревиатура которого по-английски: USA PATRIOT Act.
Этот чрезвычайный закон временно приостанавливает действие различных основополагающих свобод на период в четыре года, чтобы дать администрации возможность эффективно бороться с терроризмом.
В случае, если дело направляется на до расследование (каким бы ни был повод, даже если дело никак не связано с подозрениями в терроризме), подозреваемые могут быть изолированы на период в шесть месяцев, который может возобновляться бесконечно, если министр юстиции сочтет, что на свободе они будут "угрожать национальной безопасности или безопасности общества, или отдельной личности".
USA PATRIOT Act - позволяет ФБР также прослушивать средства коммуникации без контроля представителя судебной власти.
Эта мера может быть применена в отношении связи между выходцами из других стран, между другими странами, если она проходит через американскую территорию с помощью Интернета.
13 ноября президент Буш издает указ о том, что иностранцы, "подозреваемые в терроризме", что включает в себя, как "членов и бывших членов "Аль-Каиды", так и людей, оказавших содействие (даже не ведая о том) заговорам, с целью совершения терактов (даже и не осуществленных), - не будут отныне судимы ни в федеральных судах, ни даже военными трибуналами, а военными комиссиями.
Комиссии эти будут составляться министром обороны по его собственному усмотрению, и сами будут устанавливать свой процессуальный кодекс.
Их заседания смогут проводиться за закрытыми дверями.
"Военные прокуроры" не обязаны будут сообщать задержанным и их защитникам о "доказательствах", которыми они будут располагать.
Они будут принимать решения большинством в две трети голосов (а не единогласно, как того требуют международные нормы в уголовных делах).
Опираясь на Комитет по борьбе с терроризмом, созданный резолюцией 13732 (от 28 сентября) Организации Объединенных Наций, Госдепартамент предписывает государствам - членам ООН принять такие же законодательства.
На сегодняшний день, 55 стран (среди которых и Франция, своим "законом о постоянной безопасности") в результате, вписали в свои внутренние нормы, определенные положения из USA PATRIOT Act.
Их цель - не защита местного населения от терроризма, но дозволение полицейским службам США распространить свою деятельность на весь остальной мир.
Речь идет, в основном, о продлении сроков задержания в делах по терроризму, об ограничении свободы прессы и о разрешении перехвата связи службами безопасности, без контроля судебных властей.
И, наконец, госсекретарь Колин Пауэлл прибывает в Европу, чтобы убедиться, что национальные полиции смогут, отныне, передавать ФБР, без ненужных формальностей, имеющуюся у них информацию и чтобы открыть пост ФБР в помещении Европола.
Министр юстиции Джон Эшкрофт создал специальное подразделение, которому вменялась в обязанность разработка средств пресечения утечки засекреченной информации. Оно будет подавать рапорт каждые полгода.
С этого момента, множество официальных веб-сайтов были вычищены: публичные сведения были изъяты под предлогом того, что их сопоставление могло бы позволить "террористам" докопаться до секретной информации.
Нейтрализовав все регуляторы власти: правосудие, следственные комиссии Конгресса и прессу, исполнительная власть обзавелась новыми структурами, позволяющими ей распространить на внутреннюю политику методы, уже испытанные ЦРУ и вооруженными силами вне страны.
Открытие Министерства внутренней безопасности (Office of Homeland Security - OHS), заявленное Конгрессу президентом Бушем 20 сентября, состоялось 8 октября.
Речь здесь не идет о приуроченном мероприятии, но о глубинной реформе американского госаппарата. Отныне администрация будет различать безопасность внутреннюю и внешнюю. Директор этого министерства, Том Ридж, будет равным по чину советнику по национальной безопасности Кондолизе Райс.
Каждый будет председателем своего совета: Совета внутренней безопасности и Совета по национальной безопасности.
Их четко различные компетенции, все же, перекрещиваются в целом ряде областей. Так, президент Буш назначил заместителя советника по национальной безопасности, ответственного за борьбу против терроризма, который, будучи подчиненным и зависящим от Кондолизы Райс, должен будет находиться в распоряжении Тома Риджа.
Эта ключевая должность была доверена генералу Уэйну А. Даунингу, человеку чрезвычайно силового профиля. Даунинг занимал, среди других должностей, и должность шефа командования спецоперациями сети stay-behind. Он также будет обеспечивать связь между советами и Отделом стратегического влияния, задача которого - манипулирование общественным мнением и правительствами зарубежных государств. Бюро внутренней безопасности (или Бюро безопасности родины) имеет широкие координационные полномочия, которые смогут, со временем, развиваться и далее. Трудно сказать, сыграет ли оно роль, сопоставимую с той, которую сыграло Управление военной мобилизации (Office of War Mobilization - OWM) во время Второй мировой войны, или с ролью нынешнего Бюро национальной политики по контролю за наркотиками (ONDCP), которое ведает военными операциями в Латинской Америке.
Если энергетическое лобби является первым в очереди тех, кто получает доходы с войны в Афганистане, военно-промышленное лобби - это великий победитель 11 сентября.
Контроль над Афганистаном дает США огромные геостратегические и экономические выгоды. Во-первых, это очень удобная, фактически неограниченная никакими соглашениями или договорами, площадка для развертывания всех типов вооружений, включая и тактические ядерные. Американцы размещают и форсировано модернизируют аэродромы в Афганистане для того, чтобы доставать отсюда и до китайских ядерных центров, и будоражить с этих позиций Пакистан, создавая ситуацию нестабильности. А уже через Пакистан можно влиять и на Китай, и на Индию. Здесь они также находятся и в тылу постсоветской Центральной Азии, и в тылу у Ирана, здесь выходы на Каспий. Для США этот регион - важный плацдарм влияния на ситуацию. Отсюда можно и атаковать, и проводить специальные операции, и даже просто оказывать военное давление одним только своим присутствием.
Прежде всего, договор по ПРО, устанавливавший пределы развитию вооружений, был односторонне денонсирован Д.Бушем. Затем, не только директор ЦРУ не был уволен, после очевидного провала 11 сентября 2001года, но и кредиты его управлению мгновенно выросли на 42%, для благополучного завершения разработки "Матрицы глобальной атаки".
Военный бюджет Соединенных Штатов, который неизменно снижался, с момента распада СССР, переживает рост насколько внезапный, настолько же и головокружительный. Если объединить дополнительные кредиты, срочно выделенные после терактов, и запланированное возрастание бюджетов, то, в заключение, два первых года президентства Буша выразятся в росте военных расходов на 24%.
За последний пять лет бюджет армии Соединенных Штатов составит более 2000 миллиардов долларов, тогда как гонка вооружений уже закончена и никакого значительного врага у них нет.
Военный бюджет США отныне равняется всем вместе взятым бюджетам 25 следующих за ними, наиболее крупных армий мира.
Лучше всего обеспеченными являются статьи, относящиеся к космосу и к секретным операциям, выявляя, таким образом, новое преобладание в американском госаппарате: союз между руководителями секретных операций (сосредоточенными вокруг Джорджа Тенета) и теми, кто ратует за космические войска. Последнее группируются вокруг Дональда Рамсфелда и генерала Ральфа Е. Эберхарта, нынешнего главнокомандующего NORAD и главного офицера, руководившего воздушным контролем 11 сентября 2001года. Эволюция американской администрации, наметившаяся после событий 11 сентября, обещает, со всей очевидностью, много "крови, пота и слез", по формуле Уинстона Черчилля. (Тьери Мейссан. 11сентября 2001 года - Чудовищная махинация)
Еврейский фашизм (иудофашизм) - главная угроза мировой безопасности и защиты прав человека. Идеология еврейского фашизма - это воинственный расизм, ксенофобия и шовинизм, доведенные до истерии. Еврейский фашизм проистекает из главной идеи- иудаизма о богоизбранности еврейского народа, его движущей силой является стремление к богатству и власти, а целью - еврейский гегемонизм. Главным идеологом иудофашизма является иудео-нацистская секта Хабад. Сверхлицемерние и абсолютная неосязаемость еврейского фашизма делают его куда более страшным явлением, чем обыкновенный фашизм. Еврейский фашизм, который постоянно наносит удары человечеству всеми возможными способами - политическими, военными, террористическими, экономическими, информационными, - и, напялив маску смиренного иудея, стравливает своих религиозных конкурентов - Христианскую и Исламскую цивилизации, уже приблизившиеся к тому, чтобы стать ритуальными жертвами, брошенными на алтарь иудео-нацистской "богоизбранности" во имя затмения всего Мира "светом иудейской веры, единственной религии разума".
Ростовщичество запрещено в некоторых странах и в ряде религий (например, в исламе и ограничено в христианстве). В иудаизме ссуда денег под процент запрещена среди единоверцев: "Если дашь деньги взаймы бедному из народа Моего, то не притесняй его и не налагай на него роста". Для иноверцев таких ограничений нет: "с иноземца взыскивай, а что будет твое у брата твоего, прости", "ты будешь давать взаймы многим народам, а сам не будешь брать взаймы; и господствовать будешь над многими народами, а они над тобою не будут господствовать". Тем не менее, указанные стихи впоследствии были интерпретированы авторитетными еврейскими мудрецами, - например, Маймонидом, - как дозволяющие взимать процент с не евреев в случае "крайней нужды".
Древнегреческий историк Диодор Сицилийский Филострат (ок. 90-21 г. до н.э.) оставил такое свидетельство о евреях: "Они исповедуют законы ненависти против человечества. Ибо изо всех народов им одним запрещено общение с другими. Моисей дал им эти человеконенавистнические законы".
Римский историк Корнелий Тацит (ок. 58-117 г. н.э.) свидетельствует: "...евреи... испытывают друг к другу чрезмерную привязанность и деятельное соучастие, что резко контрастирует с неутолимой ненавистью ко всему остальному человечеству. Никогда они не едят и не спят с посторонними, и, несмотря на свою сильную склонность к разврату, они воздерживаются от сношений с посторонними женщинами...".
Вольтер в своем "Философском словаре" в статье "Еврей" писал: "...вы обнаружите в них лишь невежественный и варварский народ, который издавна сочетает самую отвратительную жадность с самыми презренными суевериями и с самой неодолимой ненавистью ко всем народам, которые их терпят и при этом их же обогащают". Эти высказывания гоев подтверждают и сами евреи. Раввин Макс Даймонт пишет в своей книге "Евреи, Бог, история": "Не евреи презирали евреев, но евреи презирали тех еще больше. Они не сомневались в превосходстве своей культуры, духовных ценностей, этики".http://traditioru.org/wiki/Еврейский_нацизм.
Нынешний президент США Барак Обама является ставленником Шарлоттского финансового клана. Однако проводимая им политика в полной мере соответствует еврейским планам захвата политической и экономической власти, что может говорить о перевербовки самого Б.Обамы, либо о тайном еврейском влиянии на саму Шарлоттскую группу. Возможно, в ближайшее время мы увидим поглощение шарлоттских банков объединенными усилиями евреев и "Ос".
Сирийский кризис и ИГ .Иррациональность и беспринципность подходов западных держав к сирийскому кризису, когда тех, кого в Европе причисляют к террористам, применительно к Сирии объявляют борцами за свободу, станет понятнее, если принять во внимание экономическое измерение сирийской трагедии. Есть все основания полагать, что, способствуя разрушению своих же культурно-исторических корней в Сирии, Европа борется, прежде всего, за энергоресурсы. При этом особую роль играет выходящий на место главного топлива XXI века природный газ. Геополитические проблемы, связанные с его добычей, транспортировкой и использованием, пожалуй, как ни одна другая тема, находятся в поле зрения западных стратегов. Понимая, что буксующий Nabucco, как и весь Южный коридор, обеспеченные запасами одного лишь Азербайджана, никак не смогут уравновесить российские поставки в Европу или сорвать строительство Южного потока, на Западе торопятся заместить их ресурсами стран Персидского залива. Сирия оказывается ключевым звеном на этом пути, и она склонялся в пользу Ирана и России, а потому режим в ней, решили США и в западных столицах, следует изменить. Борьба за демократию - это ложный флаг, выброшенный для прикрытия совершенно иных целей. Саудовская Аравия и Катар также смотрели на Исламскую магистраль под углом зрения межконфессиональных противоречий, рассматривая ее как шиитский газопровод из шиитского Ирана через территорию Ирака с шиитским большинством и по территории дружественной к шиитам Сирии алавита Аль-Асада. При этом Катар, несопоставимый по мощи с Ираном, активно использует свою связь с военным присутствием США и НАТО в Персидском заливе. Решимость Катара подпитывается открытием в августе 2011 года сирийскими геологоразведочными компаниями собственной крупной газоносной провинции рядом с ливанской границей, недалеко от арендуемого Россией порта Тартус в сирийской части Средиземного моря и обнаружением значительных месторождений в районе г.Хомс. По предварительным оценкам, эти открытия должны существенно увеличить запасы природного газа в стране, до сих пор исчислявшиеся 284 млрд. Мощность такого трубопровода не указывается, но предположительно, с учетом ресурсов Персидского залива и Восточного Средиземноморья, она может превысить и Исламскую магистраль, и Nabucco, бросая прямой вызов российскому Южному потоку. Основным разработчиком данного проекта является уполномоченный по газовым вопросам в Леванте, член Комитета по сирийскому кризису в США Фредерик Хофф. Этот новый газопровод должен начаться в Катаре, пересечь саудовскую территорию, затем территорию Иордании, обойти стороной шиитский Ирак и достичь Сирии. В районе Хомса трубопровод должен разветвиться в трех направлениях - Латакии на сирийском побережье, Триполи на севере Ливана и Турции. Хомс, где тоже есть запасы углеводородов, является главным перекрестком проекта, и ничего удивительного, что именно в окрестностях этого города и ключа от него - города Эль-Кусейр шли самые ожесточенные бои. Здесь решался судьба Сирии. Режим "Братьев-мусульман" в Иордании, а также в Сирии, поддерживаемый Катаром, изменил всю геополитику мирового газового рынка резко - решительно в пользу Катара, во вред России, Сирии, Ирану и Ираку. (Дмитрий Минин. "Геополитика газа и сирийский кризис" 2013г.)
Что представляет, из себя Исламское государство Ирака и Леванта (ИГИЛ), упростившее свое название до ИГ, как террористическую организацию по своему предназначению в полной мере можно считать преемницей Талибана и Аль-Каиды. Собственно ИГИЛ и образовалось в 2006 году в Ираке путем слияния одиннадцати радикальных исламистских группировок во главе с местным подразделением "Аль-Каиды". Основных предназначений таких ИГ как полуреальных-полумифических государств по замыслу их заокеанских создателей несколько.
Первое предназначение ИГ - это борьба с неугодными режимами правления в мире. То же ИГИЛ в 2013 году активно стимулировалось к участию в гражданской войне в Сирии против правительства Башара Асада. Именно неудача свержения режима в Сирии не дает сегодня покоя США, создавших целую коалицию по борьбе с ИГ. Эта один из пунктов плана по созданию в Евразии американского "Большого Ближнего Востока", где наряду с удачами в Ливии, Египте, Ираке неудача в Сирии является для США костью в горле.
Второе предназначение ИГ - это подготовка с помощью подобных ИГ боевиков для развязывания новых очагов напряженности. Так в свое время использовалась "Аль-Каида", в том числе для создания экстремистских группировок Имарата Кавказ. Не секрет, что сегодня подготовка террористов для совершения терактов на территории Синьцзян-Уйгурского автономного района Китая, где среди населения велика доля уйгуров-мусульман, осуществляется в Ираке. С ухода из Афганистана войск Западной коалиции плацдарм террористически-сетевой агрессии против Китая переместится именно туда, поскольку территория Афганистана близко прилегает к Синьцзян-Уйгурскому автономному району.
Третье предназначение ИГ и таких масштабных операций как "арабская весна" в целом для создания американского "Большого Ближнего Востока" - это изгнание из подконтрольных стран китайского капитала. Китайская экономика сегодня по уровню развития вплотную приблизилась к "Американской". ВВП КНР впервые превысил ВВП США, 17,6 трлн. долл. - против 17,4 трлн. прогноз МВФ на 2014г. На 2015г. куда резче, уже 19,2 Китая - против 18,2 США. И США готовы использовать все средства, чтобы отбросить назад, наступающего на пятки экономического конкурента.
Четвертое предназначение таких группировок как ИГ, Аль-Каида, Талибан - это оправдание наращивания вооруженной экспансии США на Евразийском континенте. В этой связи нельзя исключать, что казни боевиками ИГ граждан США и Великобритании - это всего лишь часть сценария, разработанного американскими, английскими и израильскими спецслужбами для подготовки общественного мнения о необходимости защиты интересов граждан стран цивилизованного мира, чтобы дать старт бомбардировкам территорий Ирака и Сирии.
Понятно, что такие группировки как ИГ, хорошо подготовленные, вооруженные и обильно профинансированные сценаристами со временем, как и Аль-Каида, и Талибан, стремятся к самостоятельности. Они чувствуют свою силу, понимают, как и на чем можно заработать без заокеанских хозяев. Это приводит к затяжным гражданским войнам на территориях пребывания экстремистов.
Впрочем, заокеанских покровителей экстремистов это мало волнует. Ведь гражданские войны будут проходить на чужих территориях. И чем яростнее будут убивать друг друга в этих войнах братья по крови, тем слабее будет их государство, и тем подобострастней эти государства будут просить помощи у США, и тем больше они будут должны. (Алексей Филатов).
Боевиков, ныне именующих себя Исламским государством, вооружали в надежде на то, что они смогут свергнуть народную власть в Сирии. То, что власть Башара Асада поддерживает народ, доказал как раз сам процесс борьбы с этими исламистами. Они потерпели поражение, невзирая на всю поддержку США и арабских нефтяные шейхов. Потерпев неудачу в бою чужими руками, США оказалась вынуждена вмешаться напрямую. (Анатолий Вассерман).
Подняв флаг борьбы с "Исламским государством" (ИГ), США наносят теперь авиа удары по позициям ИГ не только в Ираке, но и в Сирии. Делается это без согласия правительства Сирии и без принятия соответствующего решения Советом Безопасности ООН. Создание халифата "Исламским государством" (ИГ) на обширной территории Ирака и Сирии ведет к потере Соединенными Штатами (ExxonMobil Corporation) и Великобританией (BP и Royal Dutch Shell) позиций в нефтегазовом секторе Ирака и возможности доступа к сирийским запасам углеводородов. Пока террористы ИГ воевали с сирийскими правительственными войсками, они американцев устраивали, но как только они вторглись в Ирак и объявили о создании собственного государства, Америка объявила им войну. Налицо неизменное стремление американской элиты к мировому господству, и война с "Исламским государством" - всего лишь локальная операция.
США начали прямые поставки вооружения иракским курдам, которые ведут борьбу с боевиками группировки "Исламское государство", сообщили источники в американском правительстве, передает РИА "Новости" со ссылкой на Associated Press. Один из источников сообщил, что поставками занимается не Пентагон. Отмечается, что обычно подобные операции проводит ЦРУ.(http://vz.ru/news/2014/8/11)
Правительство ФРГ начало в сентябре 2014г. поставки курдам вооружений - главным образом стрелкового оружия и грузовиков. Всего на это германские власти намерены потратить 70 миллионов евро. Военизированным курдским подразделениям "пешмерга" отведена ключевая роль в освобождении северных иракских территорий от боевиков ИГ, захвативших в июне 2014г. ряд областей на севере и северо-западе и в центральных районах Ирака. При поддержке авиаударов коалиции западных стран отряды "пешмерга", насчитывающие до 200 тысяч бойцов вместе с иракской армией и шиитским ополчением, ведут борьбу с боевиками ИГ "на земле". (РИА Новости)
США провели прямые переговоры с ПДС, представляющей сирийских курдов, сообщила представитель Госдепартамента Джейн Псаки: "Мы напрямую общались с Партией демократического союза", - заявила Д. Псаки, уточнив, что переговоры велись за пределами Сирии. Речь идет о первых такого рода контактах за долгое время. США стремятся наладить контакты с курдами в Сирии, чтобы совместно бороться с экстремистской группировкой "Исламское государство" (ИГ).
Решение властей Иракского Курдистана провести референдум о независимости, о котором было объявлено 3-го июля, заметно меняет сложившуюся конфигурацию сил на Ближнем Востоке и в мире в целом. В результате, спустя 100 лет с начала активной фазы курдского национального движения, мечта курдов об обретении собственной государственности стала сбываться. Необходимо заметить, что независимость Иракского Курдистана была подготовлена заранее и в этом участвовали не только США, обеспечившие ему военно-политическую поддержку, но и Турция, за счет которой он фактически и существует в плане экономическом. Немалую лепту в дальнейшее его огосударствление внес Израиль, для которого ослабление Ирака, как, впрочем, и всех остальных исламских государств за счет "откалывания" от них курдских "кусков", имеет жизненно-важный интерес. В том случае, если "курдский проект" будет доведен до своего "логического" завершения, Израиль, США и Турция получат в благодарность от курдов ориентированное на них государство, на которое они смогут опираться при ведении своей политики в регионе. ("Аргументы.ру", Сергей Балмасов )
В позиции США много нестыковок и противоречий, а объясняются они тем, что Вашингтону все труднее диктовать свои условия остальному миру. Нет сомнения в том, что Сирия остается для США главной мишенью на Ближнем Востоке, в том числе с точки зрения реализации планов по ослаблению России и Китая. Теперь ни кому не секрет, что "Исламское государство"- это проект американского происхождения, его цель - создание мощной дестабилизирующей волны, которая распространится вглубь Евразии. На первом этапе, переключая внимание международного сообщества на борьбу с ИГ, американцы подготавливают под шумок свержение президента Башара Асада. Именно так оценивают односторонние действия Вашингтона против "Исламского государства" многие страны мира. Поэтому не получилось у Б.Обамы и формирование "широкой" коалиции. (Николай Бобкин)
В середине марта 2014 год, после того как Россия, вопреки прозвучавшим предупреждениям, признала итоги обще-крымского референдума, поддержала одностороннее провозглашение независимости Республики Крым и приняла ее предложение о вхождении в состав России, США и Евросоюз, Австралия, Новая Зеландия и Канада ввели в действие первый пакет санкций. Эти меры предусматривали замораживание активов и введение визовых ограничений для лиц, включенных в специальные списки, а также запрет компаниям стран, наложивших санкции, поддерживать деловые отношения с лицами и организациями, включенными в списки. Помимо указанных ограничений, было также предпринято сворачивание контактов и сотрудничества с Россией и российскими организациями в различных сферах.
Последующее расширение санкций апрель-май 2014г. было связано с обострением ситуации на востоке Украины. Организаторы санкций обвинили Россию в действиях, направленных на подрыв территориальной целостности Украины, в частности, в поставке оружия пророссийским повстанцам. Следующий виток санкций был связан с катастрофой Boeing 777 в Донецкой области 17 июля 2014 года, причиной которой, по мнению руководства ряда государств, стали действия повстанцев, поддерживаемых Россией.
После ряд санкций США, Евросоюза, Австралии, Новой Зеландии и Канады Россия перешла соответствующим мерам по урегулирование своей экономики.
Россия намерена активно переходить на национальные валюты при внешнеэкономических расчетах с Китаем и другими партнерами. Об этом заявил президент России Владимир Путин на форуме "Россия зовет!". По словам главы государства, недавно российская компания "Газпром нефть" осуществила первую пробную поставку нефти в Китай за рубли. "В дальнейшем мы намерены активно использовать национальные валюты при торговле энергоресурсами, при осуществлении прочих внешнеторговых расчетов - как с Китаем, так и с другими странами", - заявил президент. Он напомнил, что был создан и соответствующий механизм в рамках БРИКС. "Видим в использовании национальных валют серьезный механизм снижения рисков, новые возможности для участников экономической жизни", - также отметил Путин.
В начале августа российский Центробанк и Народный банк Китая согласовали проект соглашения об обмене активами в рублях и юанях. Госкомпании, такие как "Газпром" и "Объединенная судостроительная корпорация", заявили о готовности перейти на расчеты с партнерами в юанях. Замминистра финансов А.Моисеев в сентябре заявил, что если Китай снимет ограничения по валютным операциям для контрагентов России, страны смогут перевести около половины торгового оборота в юани и рубли. Россия и КНДР также перешли на рубль во взаимных расчетах. Первые операции в российской валюте между двумя странами прошли в октябре, сообщает РИА Новости.
Государственный долг США в очередной раз достигнет установленного потолка в 16,7 трлн. долл. - и снова будет поднят, поскольку ни сами американцы, ни кредиторы США не заинтересованы в неконтролируемом коллапсе американской экономики. В то же время накапливание долгов не может продолжаться бесконечно. По мнению банкира и финансового консультанта Дж. Рикардса, при продолжении существующей политики следующий кризис разразится "через год или два, но шесть лет ждать не придется".
Между тем Пекин, отклонив предложение Вашингтона о создании "Большой двойки" (США - КНР), в сентябре 2013 г. объявил о собственном проекте евразийской интеграции - Новом шелковом пути. Помимо дружественных КНР государств Центральной Азии и России предполагалось участие в этом проекте и Украины. Во время визита бывшего президента Украины В.Януковича в Китай декабре 2013 года между Пекином и Киевом была достигнута договоренность о строительстве китайцами в Крыму, в районе Евпатории, глубоководного порта с грузооборотом 140 млн. тонн в год и глубоководного канала, а также аэропорта, верфей, НПЗ, завода по производству СПГ и других объектов.
В ноябре 2013 г. Центробанк Китая принял решение о том, что "накопление иностранной валюты более не отвечает интересам Китая" и нанес удар по такому финансовому инструменту США, направленному против золота, как виртуальная валюта Bitcoin. Центральный банк КНР выпустил официальное заявление о том, что финансовые организации страны не имеют права торговать Bitcoin. Между тем на китайских площадках проводится примерно 62% от общего объема всех операций с Bitcoin в мире.
Не могут не опасаться в США и проводимой Китаем политики накопления золотовалютных резервов, которое расценивается в Пекине как одна "из ключевых стратегий Китая независимо от того, требуется это для экономической безопасности государства или для ускорения интернационализации юаня". В КНР действует Шанхайская золотая биржа, торги на которой ведутся за юани. Кроме того, китайские банки приняли новые стандарты Базельского комитета по банковскому надзору "Базель-3", в соответствии с которыми золото признано полноценным финансовым активом, который при расчете собственного капитала котируется как самые надежные казначейские бумаги или наличные. Банки же США и Западной Европы, за исключением Швейцарии, оказались не готовы к принятию новых правил, которые вступили в силу с 1 января 2013 г. Опасность для доллара усиливается еще и значительным присутствием в банковском капитале Гонконга Ротшильдов, давно вынашивающих план возвращения к золотому стандарту, что означало бы полный крах ничем не обеспеченного доллара. Например, в 2000 году связанный с Ротшильдами банк Standard Chartered купил розничный бизнес рокфеллеровского Chase Manhattan Bank в Гонконге, вытеснив американских конкурентов из Китая. Многочисленны риски для доллара США существовали и раньше, но ситуация вокруг Украины усилила китайско-американское противостояние.
Москва и Пекин приняли решение о переходе во взаиморасчетах на национальные валюты. Для полного перехода торговли черным золотом на рубли необходимо будет создание бирж, которые будут устанавливать цены на нефть в рублях, что должно послужить укреплению курса российской валюты и ослаблению нефтедоллара.
В дополнение к достигнутой в 2012 г. договоренности Китая и Японии аналогичное решение принято и для торговли Китая с Аргентиной в юанях. Общий объем валютных свопов составит 11 млрд. долл. Впечатляют последние события на рынке золота. 19 сентября 2014 г. прошли первые торги на Шанхайской золотой бирже, в которых приняли участие 40 иностранных компаний. Новая биржа имеет 58 сертифицированных хранилищ, расположенных в 36 городах Китая. Большой поток физического золота, в отличие от обезличенного золота на бирже в Лондоне и фьючерсов в Нью-Йорке, делает китайскую биржу серьезным конкурентом. К тому же расположенная в Гонконге Китайская золотая и серебряная компания (КЗСК) объявила, что планирует построить новое огромное хранилище для драгоценных металлов в Шэньчжэне, что позволит объединить золотые рынки Шанхая и Гонконга. Благодаря высокой обеспеченности юаня, китайская валюта получает и международное признание. Так, Министерство финансов Великобритании объявило о выпуске первых облигаций в юанях, доходы от которых станут частью иностранных резервов Великобритании в фонде стабилизации валюты. Рассматривает возможность добавления юаней в качестве одного из своих резервных активов и Швейцарский национальный банк. В 2015 году возможно включение юаня в состав "специальных прав заимствования" МВФ.
Параллельно и другие страны наращивают свой золотой запас. Согласно обзору Всемирного совета по золоту World Gold Council, за последние 6 месяцев Россия увеличила свои запасы на 54 тонны и вышла на пятое место по объемам запасов золота в мире. Действительный размер золотых резервов Китая неизвестен. Не будем гадать, много ли шансов у бумажного доллара выдержать в борьбе с обеспеченными золотом валютами, но, скорее всего, вопрос этот будет решаться не столько в сфере финансов, сколько в геополитических столкновениях. Решимость США дать бой попыткам покончить с гегемонией доллара находит подтверждение на Ближнем Востоке, Украине, в Сянгане, но на стороне государств Евразии сражается само время. Вполне по-китайски. (Ольга Щедрова. Фонд стратегической культуры.)
Попытка запустить классический "цветной переворот" в Сянгане (Гонконге) для многих стала неожиданностью. Казалось, Вашингтону, ввязавшемуся одновременно в войну на Украине, санкционное противостояние с Россией, боевые действия против "Исламского государства", сейчас не до обострения отношений с Китаем.
СМИ КНР указывали на то, что лидеры движения Occupy Central прошли подготовку по программам американских спецслужб, а самодвижение зародилось в "Гонконгско-американском центре". Как и в Киеве, акции протеста посещали сотрудники генконсульства США, а глава указанного центра М.Холбрук и гонконгский медиамагнат Джимми Лай, финансировавший организацию беспорядков в Сянгане, близки к одной из ключевых фигур неоконсервативного лобби в Америке бывшему министру обороны США Полу Вулфовицу. Стремление подорвать стабильность КНР в Вашингтоне не скрывают. Словно копируя свои заявления по Украине, Дж.Керри призвал Пекин проявить сдержанность по отношению к участникам массовых акций протеста и позволить им мирно выражать свое
Источник - ЦентрАзия
Постоянный адрес статьи - http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1414840140