Аннотация: Посвящается казанскому отделению "космопоиска". История о том, что мы ищем может иногда найти нас.
Всем ребятам из казанского отделения "космопоиска" посвящается...
Иногда очень хочется в полной мере насладиться рассветом. Этим коротким промежутком времени, когда мир еще не проснулся, словно не запущен как-то скрытый, неясный механизм. Вот-вот, и шум и суета наводнит города, деревни. Оживут трассы. Вернее, на них прибавится движения.
И вот этот самый миг, пока движение еще не началось, пока мир, окружающий тебя пребывает в спокойствии и безмятежности, роса лежит на полях и ветер заставляет шелестеть кроны деревьев, порой так хочется постоять, непременно закурив сигарету, и подумать о чем-нибудь серьезном. Ну конечно серьезном, и, обязательно осмысленным, важным, чем-то, что должно изменить твою жизнь. А ты стоишь, и в этот самый момент любуешься рассветом. Очень символично.
Мысли улетучились сразу же, как Ильсур спрыгнул на землю. За спиной звякнул железками тяжелый рюкзак.
- Разгружаемся, автобус нас ждать не будет, - послышалось из приоткрытого окна. Это начальник экспедиции, как всегда торопит, старается сделать все быстрее.
Сбросив рюкзак на пыльную дорогу, Ильсур помог принять другие вещи, необходимые в походе. Тюки с палатками, скарбом и чем-то еще, чем редко когда пользуешься, но это очень необходимо тогда, когда этого нет.
Когда Андрей, старший группы расплатился с водителем, отсчитав ему несколько тысячных купюр, старый ПАЗик, скрипнув тормозами, тронулся с места и, взревев мотором, обдал всех участников экспедиции облаком дыма.
- Ну и гадость, - помахивая рукой возле лица, словно пытаясь разогнать густой, едкий дым, с улыбкой сказала Арина. Длинноногая рыжая девушка даже притопнула ногой от импровизированного возмущения, - когда уже весь цивилизованный мир перейдет на более экологичные источники топлива?
Вечно молчаливый Эдик пошутил о том, что у рыжих нет души, за что был поцарапан Ариной. Группа молодых людей собравшихся вокруг лежавшего в куче багажа весело рассмеялась.
Им предстоял суточный поход в лес, поиск и обработка сигнала, поступившего на аппаратуру два дня назад. Как знать, и, скорее всего просто маячок, либо спутник выдали ошибку, приняв желаемое за действительное, но, именно для таких случаев и существовало общество - реагировать на подобные сигналы.
Ильсур не знал, зачем он пошел в "космопоиск". Зачем прилагал столько усилий, прежде чем попасть в ряды этого общественного движения. Почему тогда, полтора года назад ему это казалось таким важным, таким значимым. Спроси его, как он попал туда, и он, не задумываясь, без запинки рассказал бы все, как на духу. Но вот зачем...
Сейчас, уже побыв в этой организации некоторое время, он видел, что заявленные цели и настоящее положение вещей сильно разнятся во всех областях жизни. Это было применимо ко всему, не только к тому, что творилось внутри самого "космопоиска". А творилось здесь, как это для себя объяснил Ильсур тихое, позитивное, уверенное отчаянье. Как иначе объяснить все эти вечные активные собрания, проводимые с таким апломбом, на которых постоянно заявлялось о том, что мы "вот-вот вступим в контакт", а уже буквально на следующем собрании это дата откладывалась. До бесконечности откладывалась.
Двадцать семь лет такой возраст, когда если и веришь в потенциальную возможность самого контакта, то, в большей степени с сухой, замшелой, сугубо материалистической стороны. То есть, даже если кто-то скажет, что не веришь - не сильно слукавит. Поэтому, большинство напускного, "бравого" энтузиазма, излучаемого коллегами Ильсура, по мнению самого Ильсура были ни чем иным, как войной с ветряными мельницами.
Не беда, если тебе в определенном возрасте хочется верить в какие-то мало доказуемые и малоизученные вещи, гораздо более странно выглядит, когда ты пытаешься убедить себя и окружающих в том, что это действительно так.
Любая попытка завести этот разговор в среде "поисковиков" вызывала примерно такую же реакцию, как разговор о вреде курения в стане курильщиков, и Ильсур довольно скоро смирился с этим. Вторым вопросом после "зачем" следовал "почему". Почему он оставался с ними до сих пор. Да, безусловно, какая-то искорка интереса продолжала тлеть в нем до сих пор, но, без сомнения, она была лишь бледной, немощной тенью того костра, сияющего под открытым ночным небом, который в свое время осветил ему дорогу в "космопоиск".
Раз он здесь, значит ему еще попросту интересно. Но так ли это? Интересны ли ему эти люди? Эти постоянно уходящие и приходящие молодые парни и девчонки? За полтора года, что он провел в "поиске", неизменным остался лишь костяк - три человека, остальные участники своей деятельностью напоминали прилив и отлив. Причем, что странно, себя он к этому "костяку" никогда не причислял, предпочитая держаться в гордом одиночестве, соблюдая благородную дистанцию.
Ильсур видел, как быстро взрослели люди, приходившие сюда. Как, буквально за какие-то полгода менялось их мировоззрение, как они из увлеченных романтиков с отстраненным взглядом превращались в нервных, шутливых материалистов, предпочитающих мыслить позитивно. Честное слово, порой складывалось такое ощущение, что "поиск" был скрытой сектой "позитивного мышления" или еще чего-то в этом роде.
От краткого погружения в себя Ильсура оторвал голос Андрея:
- Ну что, команда, ноги в руки, через полтора часа нам надо быть на месте!
С шутками и смешками парни начали расхватывать мешки и рюкзаки, а девчонки то, что осталось, или что полегче. Никто не пытался отлынивать, в "поиске" было негласно принято быть джентльменами, поэтому мужские обязанности ложились исключительно на мужчин.
Пыльная дорога осталась позади, сменившись лесополосой. Деревья здесь росли аккуратно, явно высаженные людьми. Им предстояло перейти ее, перебравшись через глубокий темный овраг, и выйти к опушке настоящего леса.
Весело наступая на шишки и ветки грубыми истоптанными сапогами, ребята переговаривались, забегали вперед и фотографировались на сухих раздвоенных деревьях. Кто-то звал кукушку и просил нагадать сколько ему осталось жить. Арина выясняла отношения со своим парнем. Эдик нес два рюкзака и подпевал музыке, игравшей в наушников. Из под туго повязанной бонданы стекали капельки пота.
Марат слегка сбавил шаг, немного отстав от остальных, и поравнялся с Ильсуром.
- Как ты думаешь, Ильсур, это оно? Ну, оно самое?
- Что? - сухо спросил Ильсур, прекрасно понимая, о чем его спрашивает этот семнадцатилетний мальчишка, которого впервые взяли на выезд. Когда-то, полтора года назад он приставал с таким же вопросом к полному бородатому дяде Сереже, который громко пыхтел и просил остальных идти помедленнее. Это тоже была своего рода ирония - дядя Сережа, в ком боролись две противоположности, в итоге больше уверовал в пиво и Наутилусов, чем в контакт, который должен вот-вот состояться. Первый и последний выезд. Для кого-то первый, для кого-то последний.
Ильсуру стало немного неприятно и даже грустно от мысли, что этот выезд может стать для него последним. Все-таки, по каким-то неведомым ему причинам он еще не был готов покинуть ряды "космопоиска".
- Это инопланетный разум? - не унывая, добавил вопросу смысла Марат.
- Что делать инопланетному разуму со своим разумом на иной планете? - ответил цитатой с форума "космопоиска". Ответ был с подвохом, так как предполагал хорошее знание матчасти. Эта фраза в той памятной ветке форума стала крылатой и носила шутливый характер. Ей чаще всего приветствовали новичков, задававших один и тот же вопрос из раза в раз. Особенно тех, кто не удосужился почитать или поискать похожие темы.
- Ну, я же серьезно, дяденька Ильсур, - словно извиняясь за свою глупость, улыбнулся Марат.
- Что нужно для серьезного ответа, Марат?
- Доводы и основания, на которых они базируются, - грустно ответил парень заученной фразой, явно теряя интерес к беседе.
- Так что поговорим об этом вечером, когда у нас будут основания для доводов, - напутственно ответил ему Ильсур.
В действительности он несколько кривил душой, потому что знал, что никто не подсядет к нему вечером, чтобы обсудить детали сегодняшней экспедиции. В окружении товарищей по поиску за Ильсуром сложилась такая репутация, он был нелюдим, не любил вопросы, ответы, и все, что касалось дружеского общения. Он ничего не имел против такой позиции его коллег, так как не видел ни необходимости, ни потребности налаживать тесные эмоциональные связи с подростками, которые, оперившись, покинут это общество, чтобы продолжить свое шествие в таинственную взрослую жизнь.
Конечно, все относились к нему с определенной долей уважения, как же, сторожил, столько времени в поиске, но и близости с Ильсуром никто никогда не искал. Ни Маргарита, руководитель регионального отделения, ни Андрей, ее заместитель и по совместительству любовник.
Зачем он так с Маратом, парень действительно надеется, хочет верить. Может, потому, что видит в нем себя? Ведь таких людей, в которых видим свое отражение, хочется бить больнее всего.
На опушке леса устроили короткий привал, перекусили, и двинулись дальше. До места прибытия оставались считанные полтора километра по навигатору. Андрей раздал всем рации и долго возился с частотой.
- Сейчас расходимся, и ищем что-нибудь странное, я буду ждать вас на точке. У всех навигатор работает?
Навигаторы работали у всех. До точки прибытия, сработавшего маяка, оставалось чуть меньше километра, и Андрей направлялся туда, чтобы разбить там лагерь. Под "ищем что-нибудь странное", принято было замерять радиационный фон по счетчику Гейгера на всей территории периметра.
Включив счетчик, Ильсур перехватил рюкзак покрепче, и направился в лесную чащобу. Сейчас ему хотелось побыть одному, побродить по лесу, сорвать пару цветов, срезать, или с ходу срубить большой растущий на дереве гриб, и посмотреть, как заходящее солнце простреливает своими лучами сквозь густую крону деревьев.
А еще он снова подумал о рассвете. Это напоминало ему сон во сне. Он думал о том, как бы он думал о рассвете. Но для того, чтобы просто выйти и полюбоваться им не были соблюдены все условия, не хватало чего-то определенно очень важного. А еще, где-то на самой границе своих ощущений Ильсур чувствовал разочарование.
Людям довольно часто не хватает в жизни чего-то. Решительности, скромности, чувства юмора. Еще чаще они осознают это и ощущают потребность. Здесь, вдали от города с его суетой и постоянным мельтешением все воспринималось острее и в то же время, словно в замедленной перемотке. Она пришла сама по себе, он не звал ее, не выдумывал, не искал путем долгих размышлений. Мысль о том, чего именно ему не хватает.
Прибив комара на щеке и машинально почесав густую щетину, Ильсур улыбнулся и почувствовал облегчение, которое принесла ему эта пусть и недолгая прогулка в одиночестве. Ему не хватало принятого решения. Возможности выбирать. Колебания, этого щекотавшего чувства возможности ошибиться. Именно поэтому он еще здесь, а дядя Сережа уже нет. Он выбрал пиво, а Ильсур еще не выбрал.
Когда он пришел на точку сбора было уже темно, все ребята собрались возле разожженного костра и неспешно обсуждали кто что видел в лесу. Уже по их реакции, мимике и жестикуляции Ильсур догадался, что маячок просто вышел из строя, и они приехали на ложный вызов.
Андрей ковырялся ножом в банке с тушонкой. На его бородатом лице застыло выражение глубокой задумчивости, хотя Ильсур и догадывался, что вероятнее всего за этой маской Андрей пытается скрыть банальное разочарование. Причем, далеко не в том, что контакт не состоялся. В этом, как казалось Ильсуру, Андрей уже давно не сомневался. Ему попросту был неинтересен весь этот поход. За годы чувства приелись, краски поблекли, а отсутствие успехов на выбранном поприще подстегивали апатию.
- Дядя Ильсур, это не был контакт, - бодро крикнул Марат, которого сейчас восхищало все, цель их экспедиции, лес, костер, девушки, окружавшие его. Для него этот мир был загадкой, дразнящей ум, будоражащей воображение, наполненный скрытым смыслом и зовущим к великим свершениям. Для Ильсура мир был удобным местом, где можно хорошо прогуляться в лесу выехав в экспедицию по поиску внеземного разума, заодно почувствовав свою причастность к чему-то необычному. Это было место, не самое плохое, не самое хорошее, где тайны были скорее чьей-то иронией или материалом для очередной книги или статьи, а их изучение уделом молодых. Войной с ветряными мельницами.
Не было в этом мире ничего загадочного, даже галактики прямо сейчас вращались по вполне вписывающимся в рамки познания орбитам, а аномалии являли собой лишь отсутствие опыта по их изучению. Мир с тайнами и загадками, как бы странно это не звучало, не был выгоден и интересен Ильсуру, потому что у него уже не было тяги его изучать. В данный момент он хотел лишь получать что-то, разумеется, отдавая взамен что-то равноценное.
Возле костра пели под гитару, а Ильсур допивал бутылку портвейна. На часах был четвертый час ночи. Время, когда все на миг замирает, а потом в мир приходит рассвет. Откинувшись на рюкзак, он собрался прикорнуть. В самом деле, ну не идти же встречать рассвет в поле? Там роса, да и прохладно на открытых пространствах.
К нему подсела подвыпившая Арина. Осознав, что его ждет неприятный разговор, Ильсур учтиво приподнялся, сделав вид, что готов слушать.
- Чего не спишь, - зевнув начала разговор рыжая.
- Не хочу, - пожал плечами Ильсур.
- А чего ко всем не идешь?
- Не хочу, - не меняя прохладной интонации, снова отозвался Ильсур.
- Сколько тебя знаю, вечно ты такой. Небось, считаешь себя самым умным, да?
Девушка выждала паузу, словно ожидая, что Ильсур ответит на этот ее глупый вопрос.
- Нет, - лаконично произнес он, решив поиграть в ее игры.
- Ты как мой парень... - и Арину понесло. Больше Ильсур ее не слушал. Он смотрел вверх, и думал, почему он так редко смотрит в небо. Тут же первая же мысль посоветовала ему перестать рассуждать об этом, потому как это больше напоминает всю эту дешевую псевдофилософскую ерунду с претензией на мораль, которой пестрят различные сайты в интернете.
И в самом деле - почему мы так редко смотрим на небо, если отбросить шелуху ассоциативных рассуждений? Безусловно, потому, что над нами сверху, вместо неба куда более тяготеют земные вопросы. Некогда. Рядом продолжала распаляться и сравнивать кого-то с кем-то Арина.
Вокруг было темно, от погасшего костра остались лишь угли, мерцавшие в густом маслянистом сумраке. Молодежь постепенно укладывалась спать. Арина даже не заметила, как Ильсур поднялся, отряхнулся, и исчез в ближайших зарослях дикой малины.
Он и сам не понимал, зачем он это делает. Им овладело неясное желание. По всему телу пробежала волнительная дрожь, отблеск едва читаемого трепета.
Ильсур шел прямо, напролом. Он рубил сухие заросли ножом, вспоминая, как делают это герои фильмов, и как бы это делал он. Может быть, виной всему была бутылка портвейна, кто знает.
Он отошел уже на достаточное расстояние, в эту сторону ребята не ходили. Тишина вокруг стояла такая, что закладывало уши. Нащупав у себя в кармане счетчик Гейгера, Ильсур в предвкушении тайны с волнением включил его, и... тишина. Нормальный фон, редкое потрескивание и больше ничего. Лишь тишина вокруг.
Может быть действительно, пора выбрать пиво, раз чудо упорно не хочет себя явить? В голове слегка гудело, то ли от выпитого, то ли от подскочившего давления.
Сложно передать словами ощущение от таинства, которое так и не случилось, хотя для него были созданы все условия.
Возможно, все дело в отношении к сверхъестественному? Ведь оно совершенно не обязано являться к нам по первому зову, как и мы не должны расстраиваться, если ничего такого не случилось.
Скоро будет рассветать. И сегодня он встретит рассвет в поле, наблюдая тем, как начинается новый день.
Вздрогнув, Ильсур поежился от накатившего холода, и направился в сторону поля. Навигатор показывал триста, двести девяносто метров, как вдруг...
Что бы это ни было, оно находилось совсем рядом. Странно, но Ильсур не испытывал страха, или даже волнения. Им овладело странное, теплое спокойствие и уверенность в правильности своих действий. Спрыгнув в овраг и перекатившись кубарем, он ударился об сухую корягу. В темноте было трудно передвигаться, и только тут Ильсур обнаружил, что не взял с собой никакого фонарика.
- Не беда, пойду по счетчику, - сказал он, и побрел на ощупь - такая стояла темень.
Буквально в нескольких метрах от него забрезжил тусклый голубоватый свет, словно от слабой неоновой лампы. По мере приближения свет не становился ярче, и лишь приблизившись к свечению вплотную, Ильсур разглядел еще один маячок. Тот самый, что давал сигнал. Он не был сломан. Он рапортовал об аномалии. Сломанным был тот, на лесной поляне, который Андрей положил себе под голову перед сном. Никто даже не удосужился проверить, все поверили отсутствие чуда. Даже Марат, его приучали к этому.
Ильсуру стало стыдно за себя, за свои мысли. Нет, он не испытал чувства радости, не ощутил себя в роли первооткрывателя. Наверное, потому, что сам еще не до конца поверил в то, что происходящее с ним возможно. Неужели так бывает со всеми и у всех?
Вздохнув, Ильсур отключил маячок, и решил поставить на этом точку. Он не хотел знать какую именно аномалию тот зафиксировал, ему было достаточно, что чудо снизошло до него. Возможно, кому-то это могло показаться эгоистичным, но, как думалось сейчас Ильсуру, не менее эгоистичным было и то, что искатели встречи с внеземным разумом не удосужились даже проверить - от того ли маячка исходил сигнал.
Совершив еще один, очередной проблеск, маячок погас и Ильсур снова оказался в кромешной темноте. Ну, где же рассвет? Когда небо посветлеет я смогу ориентироваться по нему и выйду к полю, чтобы понаблюдать за восходящим солнцем. А в полной темноте идти не очень-то удобно, если не сказать невозможно.
Его глаза слегка привыкли к мраку, и первым, что увидел Ильсур, стал напугавший его силуэт, стоявший на некотором возвышении. Все это время Ильсур находился возле него, не имея возможности различить его.
Прямо перед ним опираясь на четыре тонкие опоры стоял крупный, не менее десяти метров в диаметре объект, напоминавший по форме юлу.
Мысли покинули Ильсура, в этот момент он не представлял, что происходящее с ним самое настоящее, неподдельное чудо.
Вспышка света, исходившая из основания объекта, заставила Ильсура зажмуриться и закрыть глаза руками.
Свет стал менее ярким, Ильсур открыл глаза, и увидел опущенный к земле трап. Застыв в оцепенении и животном страхе перед неизвестностью, Ильсур, чтобы не забыться окончательно, потрогал себя за щеку - все та же густая щетина. В ней травинка и земля, приставшая к волоскам, когда он упал на землю. Нет, он не спал. Все, что происходило с ним было реальным. Реальнее, чем когда-либо. Но что делать в таких ситуациях? Каких действий от него ждали? Неужели, Инопланетный разум, забывший что-то на этой планете, приглашал его войти? И, боже, какими вдруг стали ничего не значащими и даже пошлыми все эти крылатые фразы с форума. Сейчас они пронеслись в голове Ильсура как ругательство, глупое, приземленное, не смотрящее в небо и не верящее в чудеса ругательство.
Он стоял перед опущенным на землю трапом, и смотрел в светящийся белым проход, щуря глаза. Неизвестный материал, из которого был сделан объект, очень реалистично примял земную траву. Нет, это не могло быть чем-то иным, кроме правды. Слишком много деталей для сна, в котором, как правило, с трудом можно выдернуть что-то одно из сплошной мешанины образов.
Улыбнувшись, Ильсур отбросил все, что считал таким проверенным и незыблемым, и осторожно сделал первый шаг по трапу. Нога его коснулась твердой, слегка пружинящей поверхности. Он испытал странное, смешанное ощущение волнения и восторга, словно ему снова семнадцать лет, и он идет помедленнее, чтобы дядя Сережа не отставал. Каким он выглядел тогда уставшим, охладевшим ко всему этому... Второй шаг, третий. Это не так сложно. Закончился трап, и Ильсур оказался в светлом овальном помещении.
Никакой футуристики. Мониторы, какие-то таинственные приспособления? Здесь не было даже привычных средств управления. Не было иллюминаторов. Вообще ничего. Комната и поблескивающий столб посредине. Ну, конечно же он подумал, что это мог бы быть шест стриптизерши.
Ильсур вытер испарину со лба и обернулся - трап за ним поднялся и слился со стеной. Теперь он оказался в полностью овальной комнате. Непонятно откуда исходил свет, судя по всему отовсюду, иначе были бы видны его источники. А еще Ильсур почувствовал, что объект двигается. Перемещается в пространстве.
- Вот тебе и космопоиск, - внезапно вырвалось у него.
Притронувшись к мерцающему шесту, Ильсур вздрогнул, к нему словно бы кто-то подключился.
Господи, куда меня везут? Я ведь ничего этого не хочу, лишь бы это все оказалось сном, и я проснулся рядом с хмурой Аринкой. Иногда так хочется, чтобы была возможность поменяться жизненными ситуациями, ведь так часто другие нуждаются в том, что нам совершенно не нужно. То, что не нужно было сейчас мне охотно забрал бы желающий ярких приключений Марат, но молния вряд ли ударит в одно и то же место дважды. Законы чуда совершенно иные, вряд ли на них распространяется даже исключение из правил.
Рассуждения прервал вопрос, больше напоминавший по интонации утверждение, хотя, не было человеческих эмоций способных точно описать это:
- Совокупность.
Голос раздался в голове Ильсура. Наверняка используют нейронную телепатическую связь, или как она там называется? Вот и тренинги космопоиска оказались полезными!
- Что совокупность? - Переспросил Ильсур.
- Если совокупность проявит желание, ей дадут шанс увидеть другие миры. Но совокупность не будет иметь права вернуться.
Будь я младше лет на десять, непременно полетел бы, ничуть не удивляясь ходу своих мыслей, рассудил Ильсур. Но сейчас... бабушка совсем старая, а она так хотела подержать в руках внуков. Родители... Аринка хоть и дура, да и все знают, что у рыжих нет души...
Да и разговаривает он как-то странно: "совокупность-совокупность". Какая я ему совокупность?
Ильсур снова улыбнулся, и покрепче схватился за шест, словно водитель за баранку:
- Знаешь что, "совокупность"?
Трап опустился к земле, примяв сырую полевую траву. Ильсур спокойно спустился вниз, обеими ногами встал на землю, словно намереваясь пустить в нее корни. Он был счастлив, хоть и ненадолго.
Неопознанный Летающий объект снова поднял трап, пришла в движение невидимая ранее деталь, окольцовывающая его. Подскочив на несколько десятков метров, объект на некоторое время завис в воздухе, затем, мигнув четырьмя огоньками, скрылся в светлеющем звездном небе.
Опустившись на холодную траву, Ильсур вдохнул полной грудью морозный воздух и приготовился ждать рассвета. Символичного рассвета. Ведь теперь все условия были выполнены, и было время значительно призадуматься над тем, почему мы так редко смотрим на небо.