Аннотация: Эксперимента ради - здесь буду выкладывать проды к толстомясым произведениям. В соответствии с просьбами читателей. Оценки прошу ставить в соответствующих разделах. Паштет прода 28.02.2025
ПРОДА
- Это разумно! - не без уважения отозвался старший канонир. Надо заметить, что цеховые секреты в Гамбурге свято чтились и чужаки из других ремесленных сообществ на пушечный выстрел к ним не подпускались, это любому горожанину было хорошо известно с самого детства. И он привык уже немного к странностям этого парня из Шпицбергена. Что и сам Пашка заметил - не блеснули желтые волчьи огоньки в глазах камарада.
- Хорошо, что понимаешь.
- Понимаю. Особенно то, какую прибыль можно получить даже с одной сумки таких палочек. Это золотое дно, куда там торговле солью! И меха тоже пасуют... Потому как мех - то надолго, а эти палочки расходуются - сказал Хассе.
Удивился, с чего это Пауль приуныл.
А Паштет лишний раз сообразил, как он тут выделяется на общем фоне. Что ни сделает - местным это в диковину невиданную. Хоть вдовице, хоть солдаперам, хоть сотнику - всем он повод для постоянного изумления.
- И опять не пойму - как ты ловко ножиком своим коротеньким так ловко за броню достал. Прямо в сонные артерии обоим! - глянул пытливо Хассе.
- Да это уже добивал. Первого пулей свалил, а второго прикладом по горбу - он и обомлел - пояснил Пауль и поежился. Как и раньше - в бою напугаться не успел, а теперь мандраж наконец догнал.
- Везучий ты! Любит тебя Бог! - уверенно заявил старший канонир.
- Скажешь тоже! - хмыкнул Паштет и улыбнулся, вспомнив компьютерные игры. Где главный герой обязательно был Избранным и Особенным!
- Зря споришь. Любой живой вояка - уже счастливчик, потому как если без Фортуны в этот мир явился, так и до боя дойти не успеешь - сдохнешь по дороге от кровавого поноса или конь копытом зашибет...
- Брось на Вышнего взваливать такое, получается, что и ты счастливчик и Шелленберг с Гриммельсбахером, да и все остальные...- пожал плечами Паша.
- Зря споришь. Я уже много чего видел. Это как здоровый или больной. Если уж заболел всерьез - то так просто не выздороветь! Либо человек везунчик, либо на горемыку все беды падают! - уверенно заявил Хассе.
- А, на бедного Макара все шишки валятся!
- Именно. Так что зря возражаешь.
Немец поглядел вокруг внимательно, убедился, что все спокойно, поддул угольки в костерке. Фитильки-то погасили сразу, как у костерка сели, дорогие они - фитили-то.
- Э, тут дело в том, что просто человек обученный ремеслу гораздо лучше простофили. Меня учили стрелять и вообще... А уж про вас и речи нет - изложил мудрость Павел.
Хассе странно глянул на него. Потом фыркнул и решил поставить на место умничающего балбеса.
- Каждый поединок - суть Суд Божий! Не только ордалии - но и в поле. Сколько знал умелых и матерых, которые нагрешили сверх меры и их деревенщина с соломой в волосах на копье приняла! И ты языком-то не мети зря. (Тут пушкарь перекрестился истово).
- Да уж прямо каждый! К слову - что за ордалии? Вроде доводилось слышать, но не упомню - где и когда - отмахнулся фон Шпицберген.
- Это Суд Божий! Испытание хлебом, водой, огнем и мечом!
- Не понял тебя!
- Да что ж у вас за земля-то такая? Ужель у вас и суда Божия нету? Ведь все происходит по повелению Его! И вор обязательно подавится куском хлеба на суде, колдунья не сможет утонуть, а клятвопреступник сожжет руку, не в силах пронести раскаленный камень всего несколько шагов! Ну и в споре поединщик победит тот, за кого - Бог!
- Погоди, ты сейчас про дуэли говоришь? - немножко ошалело спросил Павел.
- Я про поединки. Двое - один на одного. А зачем их называть по-французски - не пойму. Кстати, слыхал я от сотника, что тебя сюда без меча сослали из-за баниции? То есть и у вас суд Божий есть? Чего молчишь?
-Вот тебе и здрасти! - очумело подумал застигнутый врасплох Паштет. Ну да, собственным же ртом рассказал при воеводе почему это он, дворянин - а без меча. Эти проходимцы про него вон что рассказывают. И как тут выкручиваться?
- Вы же тоже в Бога веруете? - уверенно спросил Хассе.
- Конечно! - перекрестился попаданец.
- Так и суд Божий значит есть? - припер его к стене следующий вопрос.
Оставалось только мямлить:
- Ну... да... Я как-то не задумывался о том...
Опять этот взгляд... Да сколько ж можно смотреть так, словно на Пауле цветы растут и он узорами покрыт! Хассе помолчал, хмыкнул:
- У нас так даже мужья с женами поединничают. Жить когда вместе невмоготу, а ни один не помирает. Мы же не дикие эти нехристи, у нас развода не получишь, разве что сам Папа соизволит разрешить. Но то крайне редко бывает. А желающих куда больше.
- Знаю, слышал про этот обычай.
Вот тут старший канонир изумился.
- Откуда?
- Не помню. Читал где-то. Фехтбук попался немецкий, старинный. Что у тебя такие глаза круглые стали, старина?
- И что там было?
Паштет наморщил лоб, припоминая виданные давно в инете картинки.
- Если супруги хотели развестись и не могли уладить этот вопрос миром, между ними судом и церковью назначался поединок. Мужа сажали до пояса в яму и привязывали одну руку за спиной или спереди. И давали оружие - деревянную граненую дубинку на манер булавы.
Тут Паштет хмыкнул, подумав, что гендерные особенности в отличие от нынешних придурков тогдашние немцы знали отлично и жены без стреноживания мужа проигрывали бой в 100% случаев, ага. Потом продолжил:
- А женщине в качестве оружия выдавали длинный узкий мешок с камнями на дне. Этакий кистень получался. Жена старалась попасть мужу по башке, тот старался ее по ногам лупить, чтоб стреножить тоже. Если муж проигрывал, ему отрубали голову. Если жена - ее хоронили живьем. Так или иначе развод супругам был обеспечен, что и требовалось.
Хассе оставалось только глазами хлопать. Сто лет назад мастер рукопашки написал шесть томов про всякие тонкости, хитрости, правила и приемы пользования всяким холодным оружием. Сам канонир держал в руках только одну, первую, дорого заплатив за два вечера чтения. Собственно, текста там было немного, все было понятно по картинкам. Но чтоб известно стало об этих книгах за краем земли? Книга мастера меча и рисунка Тальхоффера о правилах проведения такого бракоразводного поединка и о приемах боевого развода была особо популярной и читаемой в германских землях. То ли третья, то ли четвертая из шести. Но - Шпицберген???
- Не могу сказать, что как художник он мастер, но как биться - показано более чем внятно - между тем сказал Паштет.
- Ну, не знаю. Нарисовано все было красиво и понятно - буркнул Хассе.
А Паштету в голову с чего - то влезло, что его суровый компаньон вовсе не шутит. Тут действительно ВЕРЯТ в то, что поединок показывает на чьей стороне Высшие Силы. И все эти дуэли - не просто гопнические драки с пусканием крови, а именно запрос к небу - кто прав?
И как часто бывает - вдруг вспомнилось из школьного курса литературы - что поэты-классики явно не шибко в этом замечены. И Пушкина на дуэли застрелили и Лермонтова. Зато жестокий и беспощадный граф Толстой, тот, что 'татуированный американец' - был в дуэльном деле хват и одиннадцать противников пристрелил походя, потому 'Наше Все' его откровенно побаивался. Но все равно был задирист и неуемен, аж 30 вызовов сделал на дуэль - причем вызывал даже родного дядю, а потом - близкого друга. Состоялось из 30 - всего пять, четыре - бескровные, а на пятой поэта застрелили. Ну чисто репер - негр по темпераменту. И по результатам стрельбы. Хотя вроде был отличным стрелком и все время тренировался.
Лермонтов - две дуэли, одна не состоялась, а на второй его убили.
Грибоедов - эта тютя в очочках, как его рисуют в учебниках - был вообще-то гусаром, сколько дрался на дуэлях неизвестно, но прославился из ряда вон выходящей четверной дуэлью, когда дрались и секунданты. Причем с рассрочкой в год, так получилось, потому как из дуэлировавших зачинщик промазал, хоть и очень долго метился, чтоб точно убить, а его противник в отместку с минимальной дистанции влепил ему пулю в пах. Отсроченная смерть, пришлось секундантам вместо драки умирающего везти в город. Из-за балерины Истоминой любовнички ее пострелялись, да, весомый повод.
И на следующий год Грибоедову отстрелил противник левый мизинец. Хотя вроде создатель 'Горя от ума' стрелком был отличным. Но - не свезло. Еще и потому, что по правилам стрелялись всегда из непристрелянных пистолетов, обоим участникам не известных. Уравнивали шансы неумех и давали свободу Верхней Воле.
Надо ж как оно все!
Тут же непрошенно влезло в плане 'Божьего Суда' как 'американец' Толстой, чья залихватская жизнь вполне бы стоила романа, а легенды о нем - еще трех томиков дополнительных - при всем своем поведении - а тоже верующим был. Продулся вдрызг в карты, его хотели записать в клубе на черную доску, полный и несмываемый позор, потому решил стреляться. Его любовница - цыганка плясунья - все же допыталась, что с ним случилось, фыркнула насмешливо:
- Разве это горе? Сейчас вернусь!
И притащила горюющему графу куда больше золота, чем он должен был.
- Откуда?!
- Так ты же мне сам дарил подарки! Это твои!
После чего граф на ней женился, был расстроган таким поступком. Из двенадцати родившихся после детей одиннадцать умерли во младенчестве и Толстой считал, что тут расплата за убитых им на дуэлях - один за одного.
И да - вроде любовница-цыганка по подходам, что рекламируются из каждого утюга в веке 21 поступила как последняя дура - любая современная Паштету прынцесса точно знала - если папик обеднел, надо его бросать и искать другого, побогаче. Только диву даваться, как меньше чем за тридцать лет девам вколотили в головенки, что женский идеал - жадная холодная блядь...
Пауль вздохнул, покрутил головой.
Мда, серьезно у них тут все с верой. И почему-то - одно за одним - вылезло зубреное в школе про купца Калашникова и опричника Кирибеевича. Тогда учил наизусть, не шибко напрягая мозги, да и училка сама не понимала, что в головы детям пихает. А теперь - покрутившись между здешних обычаев и людей картинка вертанулась другой стороной, которую уже и не понимали школьники.
Ведь тоже поединок описан. Причем на серьезном уровне, самом можно сказать серьезном. Именно - Божий Суд в чистом виде.
Лихой Кирибеевич, судя по его не то отчеству, не то фамилии (и вроде как с турецкого переводится как 'из грязи в князи') - из понаехов-мигрантов - приставал к жене купца. Сорвав с ее головы платок - опозорил перед людьми. После чего пред лицом царя получил вызов от Калашникова на кулачный бой - и был на нем убит.
Теперь тут, из этого времени видел Пауль нюансы. Бой должен был идти по строгим правилам. Это ведь не дикий английский бокс, где можно практически все было, глаза выдавливать, рты рвать и мошонку плющить. У русских правила были куда гуманнее и жестче. И Калашников их адски нарушил, вместо разрешенных ударов в грудь врезал врагу кулаком в висок, что категорически тогда запрещалось.
То есть во время поединка, который должен был быть спортивным - просто убил оппонента. Да еще и заявил царю прилюдно, что сделал это специально. А это в придачу еще и оскорбление Царского Величества, который вообще-то миропомазанник божий, то есть как капитан на судне - Второй после Бога.
В итоге - всем сестрАм по мордАм.
Царский любимчик из мигрантов сдох как собака, кулаком зашибли за его выходки наглые, хоть и был походу бойцом ММА из команды 'Опричнина'. Купцу голову долой, а жена его - стала вдовой.
И царю кручина и огорчение и позор за недогляд. А по-другому он и не мог поступить, преступление налицо и преступник сам же сознался. Еще и гордится своим поступком, не раскаивается.
- Гляди - ка, вот и кавалерия пожаловала! - отвлек его от дум голос Хассе.
Глазастый! И впрямь воинство сотника пожаловало почти полным составом.
Подскакал Барсук, получил доклад о событиях, впрочем видно было, что сотник уже в курсе происходившего. Кивнул и уехали почти все, один молодой татарин остался.
Который у них главный.
Спрыгнул с коня, кинул уздечку на седло, подошел поближе, почти вплотную.
Странные глаза у парня, насторожился Паштет.
С таким взглядом в бой идут, или - самое малое - в ледяную воду лезут. Отчаянный какой-то взгляд. Невзначай проверил - под рукой ли ножик? И старший канонир тоже подобрался. Как кот перед прыжком - значит тоже что-то чует.
- Алейкгум ас салам! - блеснул знанием этикета и Павел. Посмотрел вопросительно.
Несколько удивленный парень показал рукой - дескать отойдем в сторонку.
Попаданец пожал плечами, сделал несколько шагов в сторону, встретился взглядом с немцем. Тот успокоительно пришюрил глаза, дескать не боись, ты не один! Но и фитилек поближе положил и полку у своей аркебузы открыл. Мда, понять бы еще, что этот татарин натеял!
Поежившись и повертев головой, сын Головы на колу переборол свою гордыню и тихо попросил:
- Эфенди, надо чтоб никто не слушал. Те, которых глаз не видит, чтоб ушли! Тогда поговорим.
Паштет сначала не врубился в просьбу. Потом допер:
- А, ты про стеклистых червячков и неприкаянные души?
Татарин только посмотрел странно - со смесью страха и надежды.
- Ладно - пожал плечами, лишний раз себе напомнив, в каком времени он находится. Раз просят - что не сделать? Повторил жест, от которого глохнет нечисть и нежить, благо простенький он был, этот джедайский повелительный жест из кинофильмов и добавил как Оби ванн Кеноби - уверенным и спокойным голосом:
- Незримые, но присутствующие, нас не слышите вы! Нечистые, покиньте нас!
Поглядел вокруг, кивнул успокоительно:
- Можем говорить!
Джигит внезапно как-то оробел, потоптался в смущении и спросил:
- Можешь посмотри - сидит на мне Горе-Злосчастье? На плечах?
Тут попаданец вовремя спохватился и тем же джедайским голосом резонно спросил:
- Как же я посмотрю, если по твоей просьбе их только что всех прогнал? Теперь тут никого нету из нечистых.
Глянул на лежащих неподалеку мертвецов, зло храпящего сатанинского коня окруженного роем мух и слепней - солнышко уже жарило вполне старательно. Татарин, который явно не подумал о том, что его просьбы одна другой мешает, перехватил взгляд, бледно улыбнулся.
- Эфенди! Я твоего коня усмирю. Просьба одна - пройди между костров!
- Час от часу не легче. И где будешь костры раскладывать?
Джигит опять растерялся. Чувствовалось, что ему проще было бы в сабельную рубку кинуться, а тут он не в своей тарелке совсем и потому растерян. И злится на себя за это, но что-то его толкает как копьем в спину. И страшно ему на эти темы говорить и почему-то необходимо.
У Пауля что-то забрезжило в мозгу.
Пройти между костров! Было что-то такое! Татарский обычай - кто идет к хану, должен пройти между костров. Огонь очищает, а нежить и нелюдь пройти не может, так вроде экскурсовод говорил? Или сам прочел? Что-то другое в памяти всплыло - дескать это поклонение языческое - у татаро-монгол (тоже вот непонятно что за такое, что потом монголы оказались в самой что ни на есть Азии, а татары отсепарировались аккуратно и устроились в Европе...), стоп, не о том думать надо... Что-то еще было... Точно, когда в Москве по Кремлю ходил храмы осматривал - в Архангельском, где в некрополе все цари собраны и великие князья и просто князья старые - лежал и Михаил Черниговский. Святой, отказался проходить этот обряд, за что его и порешили злые татарове. Для него вроде это было святотатством, отказом от своего Бога. Еще там про каких-то идолов монгольских говорилось... Хотя странно - откуда у кочевого народа идолы? Они ж вроде тогда Тенгри поклонялись... А как он выглядит?
Тут у Паши была дыра в знаниях. Вппрочем он не без основания полагал, что начни он задавать эти вопросы маститым историкам - тоже пойдет ответ в духе искусственного интеллекта - 'не знаю по сути, но наплету всякого мудреного'.
Во всяком случае описания идолов татаро-монгольских ему не попадалось как-то. Выходило, что поклонялись небу, солнцу и огню. И с точки зрения хана и его ближних - русский князь оказался не то нежитью, не то нечистью, раз огня убоялся и вместо спора о теологии замучили бедолагу. Стоял Пауль у его надгробия, довелось.