За пологом собственных мыслей Ричард не сразу заметил, что пошел снег. Тихий, легкий, похожий на рваные клочки ваты и такой же податливый теплым человеческим рукам. Небо затянуло темно-серыми тучами, пригасившими ленивое зимнее солнце, и город погрузился в обманчиво уютные сумерки. Холодные снежинки медленно укрывали город, словно стараясь согреть его своими ледяными гранями, выдавая их за белый пух. Мостовая покрывалась им неохотно, не желая менять собственную черную мрачность, такую привычную и солидную, на мечтательность света в кристалликах. Дома и вовсе ощетинились кирпичиками, чуть выдвинутыми из кладки. Едва снежинки касались гладких граней, как камень нагревался, и по стене стекала струйка воды, словно слеза природы, чьей воле не хотел подчиняться город.
Ричарду не нравилась эта глупая непокорность, хотя она была так похожа на его собственную. И еще город был похож на Рена. Старого учителя с вечно молодым телом и душевным теплом, гладкостью кожи и силой плоти, секретами и своими правилами, мало ясными ученикам. Своей жестокостью и непреклонностью. Требовательностью и постоянными проверками на прочность. Лишь завоевав уважение можно спокойно ступать по этим мостовым...и постучаться в двери последнего из рода мифического народа фей.
Ричард не любил этот город, потому что давно завоевал уважение, но не мог позволить себе наслаждаться им, как и ласками старого любовника, иначе остался бы здесь навечно. Слишком соблазнительно и слишком просто.
Стряхнув с головы тающий снег, мужчина недовольно глянул на лужи под домами, в которые собиралась белая благодать небес.
Прости, Рен, но сегодня твой город будет послушным. Белым и пушистым. Даже если на это уйдут остатки сил.
Горячие после магии руки зарылись в снежный островок на тротуаре и тут же охладились. Плоть под ногтями посинела, а сама кожа стала бледной, как лист бумаги в лунном свете. На кончике носа зависла капля не талой влаги, а соленого пота со лба Ричарда, который упрямо замораживал кладку каждого дома в Форгосте, меняя мертвенный свет в домах на теплый тон пламени свечей, заменяя кости и скелеты на окнах морозным узором и тонкими линиями запечатывающей пентаграммы.
Собственный дом встретил чуть пошатывающегося мужчину узором из ледяных роз на окнах парадных дверей, и даже теплая от навешанных на нее заклинаний ручка не осталась без горки снега.
- Это было нагло, - за спиной раздался хриплый голос, отравленный ядовитым духом реактивов.
Чуть склонив голову, Ричард взглянул через плечо и увидел что за ним оказывается шла порядочная толпа "благодарного" народа. Надо же - даже шлюхи вышли из уютных борделей, кутаясь в свои пятнистые шубки до талии.
- Да, - усмехнулся Экзор.
- Но красиво, - вздохнула Бэрра, выпустив из накрашенного алой помадой ротика клуб пара и поплотнее запахнув шубку на груди.
- Да, - кивнул Ричард.
- Другие не скажут, но... спасибо, - улыбнулась совсем еще молоденькая девчонка в пропитанной кровью мантии. Ледяные глаза на миг ожили и снова стали просто голубыми. Кажется, она училась в Университете пару лет, а потом... пропала. У нее действительно был талант к смерти, как он помнил, но наставником ректора она видеть не желала и сбежала. Теперь ясно куда. Что ж...он не мог ее винить, сам когда-то сделал так же.
- И все-таки валил бы ты отсюда, пока Рен не проснулся. Заловит ведь. То ли убьет, то ли оттрахает, - усмехнулся еще один экзорцист, стряхивая пепел от сигареты под скелеты и телепортируясь в свой самый глубокий подвал под гробовое молчание толпы и отчетливое клацанье зубов недовольных скульптур.
Ричард только беспечно дернул плечом и открыл дверь в дом... чтобы тут же отшатнуться и раскрыть створки настежь.
Дом ждал его, снова холодный и полон заклинаний, сдерживающих магические атаки и замораживающий время в своих стенах. Он был пуст.
***
- Ладно, не хочешь говорить о себе, не буду настаивать. Я тоже, знаешь ли, не горю тебе все свои сопли...
- Так, с Пушкой ты тоже знакома, - заключил Рен, протирая артефакт специальным составом для шлифовки магических связей. Да и просто блеск придает.
- О человеке судят по величию его врагов. О том, кто Ричард можно судить по его друзьям и набору носков.
- О да, в этом он хорош. Хотя в свое время мне он понравился своей самостоятельностью. Знаешь, зачем я учеников беру? Чтоб готовили. Мне пока на стол не накроешь, я ужина не вижу. И так в большей части семей, между прочим. А этот еще и приготовит. И заметь, не просто яичницу со скорлупой, а порядочное первое, второе и чай со сладостями. Собственно, из-за сладостей я его и выгнал в свое время.
- Много на них тратил?
- Печенье мне на артефакт уронил, крошки механику забили. Ну и пентаграмму сахарной пудрой рисовать тоже было лишнее.
- Я недавно мылом начертила.
- Оригиналы, - недовольно и совершенно по-старчески пробурчал Рен. - А я вот консервативен.
- Я заметила. Консервативен просто до отрицания одежды, - усмехнулась я. А ведь рубашку он все еще не надел, хотя я намекала. Так и светит голой спиной с любопытным узором. Откровенно рассматривать было бы грубо и недостойно, а вот краем глаза замечать все новые детали темно-зеленой вязи на плечах... Забавно. Похоже на крылья. Чуть зеленоватые полупрозрачные крылья с темными прожилками. Что-то я такое слышала. Была у отца книга "Мифы параллельно-перпендикулярных миров, или реальности, которые иногда пересекаются". Кому-то в детстве читали обычные сказки, а мне вот такие вот рассказы о легендах стран, которые практически недосягаемы для нас. Только изредка, когда в другой реальности происходит что-то катастрофическое, вроде свержения богов, их прихода или гибели самого мира, проход открывается и к нам и в другие не менее далекие места, принося с собой артефакты, гостей или целые народы. Когда-то так к нам пришел бог Мрак, старый путешественник, разочаровавшийся в тех созданиях, которые населяли его вселенную, пришли новые твари в Темный и Светлый миры, залетели с жарким ветром семена шиповника, из которого вывели розы... И еще, согласно приданию, на стол мудреца упал свиток. Вообще это только по приданию были мудрец, стол и свиток. Отец всегда усмехался и рассказывал, что на самом деле стопка рваных бумажек упала на голову студенту, запершемуся в туалете из-за тяги университетского повара к экспериментам. Бесценные сведения чуть не пали жертвой несварения.
Так вот в той стопке были рисунки. Яркие, четкие, словно живые. Они уходили в даль бескрайними зелеными морями и дикими, увы, догорающими в синих пожарах лесами. Чем-то похожий на наш, тот мир был слишком резок, ярок и... уже мертв. Сияющий в последнем всполохе собственного существования, он запечатлел свое величие и красоту на листах хроник и рассыпал их щедрой рукой по мирам в краткий момент перед гибелью. На последней странице была не тьма и хаос. Была война и одиноко стоящий мальчишка с тонкими крыльями стрекозы и короткими зелеными волосами. В руках у него был не меч, а чья-то плоть, зажатая длинными тонкими изумрудными когтями и припорошенная инеем, как и все вокруг. Хищно сгорбленная спина и подгибающиеся колени. Но он все еще стоял. Вечно брошенный, выживший ребенок умирающего мира. Могла ли та реальность спасти и его?
Глупость и девичья мечтательность. Надо будет рассказать Рену, чтоб соплявок романтичных очаровывал.
А с другой стороны, кто же он тогда?
Как же наши исследователи называли того мальчишку?
Иль"Рхессе Мааре Рен"Тха.
"Одинокий мальчик с сердцем воина"
То ли с сердцем в руке, то ли в груди. Как же все это трактовалось?
- Рен, ты старые легенды знаешь? - вдруг решила спросить я. Ведь не мог же такой чело...учитель, не читать уважаемых полунаучных трудов по мифологии. Там и артефактов много описывалось. Его сфера.
- Я сам старый. Конечно, знаю.
- А "Мифы параллельно-перпендикулярных миров"?
- Любимая сказка на ночь, - усмехнулся мужчина, упаковывая часы в небольшую коробочку и перевязывая плотную упаковку зеленым бантом.
- Страницы погибшего мира помнишь? Как называли мальчика с зелеными волосами?
- Рен. Мама называла меня Рен. Мир добавил, что я навеки одинок и вложил в руку сердце мертвого врага, - мужчина чуть кивнул в сторону двери. Оказалось, что со стороны лаборатории на ней было прибито... ну, наверное, то самое сердце врага. А по мне так просто кусок мяса в состоянии вечной заморозки.
- Этого не может быть, - взяв коробочку из холодных рук, я чуть не выронила часы на пол.
- Забыла? Здесь не лгут, - суя по голосу, улыбнулся Рен. - Как и за этими стенами не болтают. Все ясно?
- Да, - прошептала я, прижимая коробочку к себе, боясь поднять глаза на мужчину.