Из всех передряг, в которые я попадал, таскаясь за Стариками, эта, видать, будет наихудшей. Скотина Атрей потребовал, чтобы Старики предоставили ему подробнейший отчет, когда выполнят задание и вернутся из похода. Ясно, отец велел мне быть историографом и вести дневник. Они с дядей Алкидом якобы давно позабыли, как стилос в руках держат. Это он прибедняется, конечно. Просто, когда им неохота что-либо делать, сваливают на меня - работай, давай, молодой. Пользуются тем, что я сирота, заступиться за меня некому. Ну ладно, это - слезы, а теперь к делу.
Прошлым летом, когда мы ходили на амазонок, Атрей гостил на Крите у Катрея, своего тестя. Тот ему рассказывал о планах Миноса основать критские колонии в западных странах. Туда ведь мало кто плавает. А земли там много, местное население немногочисленно, есть где селиться. И на Крите, и в Арголиде бедноты полно. Им бы землю, вот они и прокормились бы. Да и купцам было бы где торговлю с Западом развернуть. Короче, сговорились Атрей с Катреем вместе это дело поднять. А исполнять Стариков припахали. Впрочем, они и сами не дураки попутешествовать, сидеть дома и собирать налоги им скучно. Пусть этим дед Ликимний с Меланионом, мужем их приятельницы Аталанты, занимаются.
Первым делом нужно будет найти места удобные для торговли и поселения, разведать обстановку там, узнать подходы, возможно, загодя сговориться с местными. Заодно показать, что мы - сила, что нас нужно уважать, а не пытаться ограбить. На поход даже тратиться не пришлось, деньги дали купцы - и наши, и микенские, а больше всего критяне и коринфяне.
Сегодня утром мы и отплыли из Навплии. Три корабля под товары зафрахтовали Атрей, Фиест и Эврисфей, еще пару микенские торговцы, по одному из Тиринфа (мы тоже вложились) и Навплии, да четыре длинных для конвоя. Товар обычный - вино, масло, бронзовый инструмент и украшения, всякие разные горшки. Поплывем сначала на Крит, там к нам присоединятся купцы из Коринфа и Трезены и люди Катрея, потом на запад вдоль берегов Ливии. Может быть даже Океан увидим. А возвращаться будем вдоль берегов Европы. В общем, посмотрим все западное побережье. Путь не близкий, зато и не скучный. По вечерам будем высаживаться на берег, тут мне и отчет писать. Ну, хоть отбрехаться этим можно будет, чтобы по хозяйству не гоняли. Тем более у дяди Алкида есть уже парнишка на все услуги, помоложе меня - Лихас. Вот он и будет отдуваться.
Сейчас мы отдыхаем на лаконском берегу, возле городишки Брасии, благо тут и речка есть.
Всех предупредили, если местные будут расспрашивать, кто мы и что мы, о цели похода не распространяться, плывем-де на Крит с товаром. Остальное нас не касается.
Местные действительно приходили поинтересоваться, но мы их убедили, что не враги, можно нас не опасаться. Они нам рассказали историю о том, что когда фиванская царевна Семела родила от Зевса Диониса, рассерженный Кадм, ее отец, приказал забить в бочку и ее и младенца и бросить их в море. Вот тут, в Брасиях их и выбросило на берег. Тут Дионис и рос и воспитывался. Ну, раз уж речь зашла о Дионисе, как не угостить гостеприимных хозяев. Они тоже расстарались, приволокли пару бочонков своего вина для сравнения. Вечер дружбы прошел к взаимному удовольствию.
Здесь, в Лаконии, правит Гиппокоонт, сын Ойбала, дядя приятелей моих Стариков - Тиндаридов. Правда, с Тиндареем он не дружит, они от разных матерей. Нас он тоже в гости не приглашал, поэтому желательно убраться отсюда, пока не случилось каких-нибудь неприятностей.
День второй. Заракс.
(2 галаксиона).
Весь день плыли вдоль высоких гор. Под вечер остановились в прекрасной бухте, укрытой длинным мысом от морских волн и ветров. На берегу небольшой городок Заракс. Это все еще владения Гиппокоонта. Местные опять приходили, интересовались, кто, да что. Наши купцы маленько поторговали с ними, но народ тут небогатый, с торговлей не развернешься. Приходил жрец из местного храма Аполлона, намекал, мол, надо бы принести жертву, а то удачи не будет.
Пожертвовали ему пифос масла, да пифос вина, он ушел счастливый.
День третий. Сида.
(3 галаксиона).
Лакония все не кончается. Велики владения Гиппокоонта. Недаром Тиндарей, как рассказывал отец, мечтает вернуться на родину и отобрать трон у сводного брата. Кто он там, в Плевроне ?
Всего лишь царский зять. У Фестия, его тестя, толпа своих сыновей, трон Тиндарею не светит, а ведь он уже старик, шестой десяток заканчивает. Вот и точит Тиндарей зубы на Гиппокоонта, да
сила не та. И страна у того большая, и войско немалое. Ну, да ладно. Нынче мы ночуем в Сиде.
Этот городок назван в честь одной из дочек Даная, которая в конце концов вышла замуж за местного правителя. За Сидой уже начинается мыс Малея - конец Апии, за ней открытое море.
Воды южнее Малеи славятся частыми и сильными бурями. Сегодня мы и сами были рады принести жертвы в храме Посейдона. Пусть смилостивится и хранит нас в море.
День четвертый. Кифера
(4 галаксиона).
Сегодня с утра обогнули Малею и вышли в море, отойдя от берега материка. Все было спокойно,
на горизонте виднелась земля - остров Кифера, родина Афродиты. Уже к обеду мы приблизились к нему и пройдя еще около часа вдоль его берега смогли остановиться в гавани Скандее. Конечно, мы сразу же направились в город Киферу, это поблизости от гавани. Там находится храм Афродиты Кифереи. Здесь, у берегов Киферы, в море упал член Урана-Неба, отсеченный Кроносом-Временем.
Из небесной крови и спермы и морской пены и родилась прекрасная Афродита. Здесь же и поставили ей один из первых храмов. Ясное дело, все моряки, попавшие сюда, идут поклониться
великой богине. В храме стоит ее деревянная статуя, на плече лук, по бокам два колчана со стрелами. Нам рассказывали, что тот, в кого она стреляла золотыми стрелами из левого колчана, возгорался страстной любовью к тому, кого видел в этот момент, а тот, в кого медными из правого, наоборот, проникался отвращением к виденному. Выглядела богиня довольно свирепо, недаром ее называют еще Андрофоной - губительницей мужчин.
Зато ее жрицы... ни в какое сравнение не идут с обычными портовыми шлюхами. Просто, нет слов. Короче, это было нечто божественное.... . Все требовали задержаться здесь подольше. Но Старики были непреклонны. Для них дело превыше всего. Если бы на Лемносе они не выгнали аргонавтов в море, не видать бы Иолку Золотого Руна. Так что и нам пришлось закатать губы и идти совершать подвиги.
День пятый. Эгилия.
(5 галаксиона).
С сожалением простились мы с Киферой и поплыли дальше на юг, ориентируясь по Солнцу.
Хвала Посейдону, море было спокойно, и даже ветер попутный. Мы подняли паруса и могли не изнурять себя греблей.
Когда позади нас Кифера начала скрываться за горизонтом, впереди показалась другая земля. Это остров Эгилия, очень удачно расположенный на полпути между Киферой и Критом. Хотя остров невелик, на нем ночевать куда удобнее, чем на скамейке корабля в волнующемся ночном море.
День шестой. Крит, Киссам.
(6 галаксиона).
Вот мы и добрались до Крита. Как и вчера, ветер был попутным, шли под парусами. Однако пришлось взять курс больше к востоку, поэтому пришлось и грести. Ну, ничего, зато к берегу мы приблизились еще засветло. Перед нами оказался обширный залив, глубоко вдающийся в сушу.
Только вечером мы добрались до Киссама, портового селения, гавани города Полиррения, расположенного, как и все крупные города, поодаль от моря из страха перед пиратами. Здесь был намечен наш сборный пункт. Оказалось, что мы пришли первыми. В гавани были только местные корабли. Здешний правитель - Главк, сын Миноса (кажется, и вправду младший брат Катрея с Девкалионом, а то здесь каждый прыщ - сын Миноса), в курсе дела, Полиррения тоже отправляет корабль с товаром. Он же сообщил нам, что ванакты ожидают нас в Кноссе.
День седьмой. Крит, Кидония
(7 галаксиона).
Оставив наш караван в Киссаме, мы со Стариками на одной пентеконтере пошли в Кносс.
Добрых три часа ушло, на то чтобы выгрести из залива и обогнуть длинный мыс, образующий его восточный берег. Оба берега Киссамского залива были высокие и гористые, покрытые скалами, заросшими кустарником. Обогнув мыс, мы не стали жаться к берегу, а, подняв парус, направились
прямо на юго-восток. Благодаря этому, мы успели до наступления темноты добраться до Кидонии.
Это большой город кидонов, переселенцев из Аркадии, когда-то соперничавший с Кноссом за власть над Критом. Сейчас он признает власть Девкалиона. Вечером городские власти устроили нам банкет. Среди прочего, угощали кидонскими яблоками - они по виду и по вкусу напоминают грушу, а кожица у них волосатая. Какой-то зануда, оказавшийся рядом со мной, весь вечер рассказывал байку, как царь Кидон, основатель города, должен был принести в жертву богам девственницу, как жребий пал на его дочь, как ее любовник признался в грехе, чтобы ее спасти, но ему не поверили, как после принесения в жертву царевна оказалась беременна, да кто кого после этого убил, и кто куда бежал... . Подумаешь, невидаль. Потом мы выпили за то, что все бабы - стервы, и он, наконец-то, упал мордой в свою плошку.
День пятнадцатый. Крит, Кносс.
( 15 галаксиона).
Неделю не брался за стилос. Вечером того же дня, как мы покинули Кидонию, добрались до знакомых уже мест. Вот он, остров Диа, вот он Амнис, Кносская гавань. Братья -ванакты, Девкалион и Катрей, встречали нас на берегу. Что ж, мы ли этой чести не заслужили ? Мы и ванактами им помогли стать, и в прошлом году подавить мятеж на Паросе. Ну, надо сказать, что они постарались, чтобы мы об этом не пожалели. Сначала гулянка на три дня, потом нас повезли на охоту в горы. Сколько мы там зверья набили, не уверен, что на Крите еще остались волки и медведи !
Когда вернулись в Кносс, оказалось, что критская флотилия за это время изготовилась-таки в поход.
Пол-дюжины торговых кораблей, два из которых принадлежали ванактам и четыре рогатых боевых корабля должны отправиться завтра с нами, сначала в Киссам, затем в Ливию и дальше. Ведет их Мол из Ликта. Само собой - сын Миноса.
День восемнадцатый. Крит, Киссам.
(18 галаксиона).
Вот мы и вернулись в Киссам. Пока мы плавали в Кносс, подошли корабли из Коринфа и Трезены.
Питфей не утерпел, дал знать внуку, и к нам присоединилась еще пара афинских купцов. А вели
эту флотилию наши старые знакомцы по совместной "Охоте на Быка" - навархи Лисий из Коринфа и Диокл - трезенец. Всего у нас набирается двадцать одно торговое судно и двенадцать боевых кораблей для их охраны. Всей экспедицией командует дядя Алкид. По крайней мере на людях. Обычно, когда мы остаемся втроем, говорит отец, а дядя Алкид слушает и кивает. Я как-то спросил отца, не обидно ли ему, что вся слава достается дяде. Он ответил:
- Алкид попредставительнее, его люди охотнее слушаются. Ну, а мне достаточно, что Алкид слушает меня.
День девятнадцатый.
(19 галаксиона).
Наконец, наше Великое Плавание началось в полном составе. Со стороны это, наверное, выглядит величественно. Круглые корабли выстроились тремя колоннами по семи кораблей, а длинные их окружают со всех сторон, как собаки, пасущие стадо коров. Сегодня мы обогнули мыс Корик и двинулись на юг вдоль западного берега Крита. В этот раз ночевать будем еще на суше, критяне указали нам бухту, за которой берег вновь уходит на восток. До Ливии это последняя наша стоянка.
На всякий случай, мы принесли в жертву Посейдону здоровенного барана. В открытом море его благоволение для нас важнее всего.
День двадцать второй. Ливия.
(22 галаксиона).
Мы в Ливии. Выйдя в море рано утром с нашей стоянки на Крите и обогнув мыс, преграждавший нам дорогу на юг, мы поставили парус и, подгоняемые, Бореем плыли без остановок более двух суток.
Сегодня утром мы увидели впереди землю. Это уже Ливия. Посейдон не подвел. Хотя ветер был довольно сильный, и море волновалось, до бури дело не дошло. Дальше мы опять поплывем вдоль берега, и в случае чего можем вытащить корабли на сушу.
Как рассказывал отец, в этих местах когда-то жила лапифская царевна Кирена,
похищенная Аполлоном. Их сын Аристей вернулся в Элладу, когда вырос. Он был отцом того Актеона, которого разорвали его же собаки по приказу Артемиды, сестры Аполлона. Выходит, она не пожалела сына своего племянника. Нет, правильно мы пили в Кидонии, бабы - стервы.
К берегу мы пристали еще до полудня, и вскоре начал подходить местный народ,
интересоваться, кто мы и зачем приплыли. Я слышал, что в Ливии живут черные люди, но эти оказались такие же белые, как мы. Даже рыжие есть. Волосы заплетают в косицы, перекинутые на грудь. У некоторых в прическу воткнуты пышные перья. Они называют себя лааву или лаавим, если много. Понятно, что ливийцы. Наши торгаши поволокли на берег свой товар, начался базар. Товар хорошо пошел, что масло, что инструмент, что финтифлюшки. Про вино я даже не говорю. Покупатели, правда, были небогаты, все больше местные пастухи, норовили расплатиться своим продуктом - сушеным мясом, овчинами, козьими шкурами. Потом подтянулись люди посостоятельнее, местные начальники и торговцы. В ход пошли медные кольца, которые они носили нанизанные на нитку, как ожерелья. Притащили какую-то пахучую траву. Критяне сказали, что это сильфий, помогает от множества болезней. Вскоре началась гулянка, местные пригнали скот, повсюду разожгли костры, на которых жарилось мясо. В общем, мы с ними подружились. На завтра Старики распорядились заняться пополнением запаса воды, а купцы будут продолжать торговлю.
День двадцать третий. Ливия.
(23 галаксиона).
Сегодня нас почтил своим посещением здешний царь - Мериней. Закупил много
всякого товару, но больше всего заинтересовался снаряжением нашей охраны. Конечно последовала пирушка, там он разговорился откровенно. Больше всего ему надо бронзовое оружие и доспехи. И не для себя одного, а много. Старики обсудили с ним условия поставки, он просил не задерживать, привезти по возможности скорее. Еще интересовался, нет ли в наших землях опытных бойцов,
желающих повоевать за хорошую добычу. Мы конечно навострили уши и спросили, где он собирается добычу брать. Оказывается, египетский фараон слишком долго зажился на свете, одряхлел, ничего не соображает, но и помирать не хочет. Его сыновья сами уже состарились, умирают один за другим. Власти в Египте нет, и порядка тоже нет. А страна богатейшая, за один набег озолотиться можно. Мериней и сговаривает соседей объединиться и распотрошить Египет.
Расспросили мы его и о соседях. Между его землей и Египтом живет племя темеху, которое и так постоянно воюет понемногу с Египтом. С ними сговориться и не трудно будет. На запад от него
живут племена асбистов, авсхитов, насамонов и маков. Удальцы из этих племен тоже охотно откликаются, если их зовут поучаствовать в набегах. На юге - ближе к Египту техену, поклоняющиеся египетскому богу Амону, дальше на запад - псиллы, живущие в оазисах пустыни.
Ливийцы вместе могут собрать войско не слабее египетского, но больно много у египтян метких лучников. А вот будь у ливийцев хорошие доспехи, да хорошие стрелки... .
Дядя Алкид взял свой лук и сшиб летевшую мимо птичку. У Меринея глаза загорелись.
Мы пообещали ему, что в следующий раз привезем оружие, и он поехал домой весь в мечтах.
Купцы были непрочь еще поторговать, но Старики велели сворачивать базар, завтра отправляемся дальше. Впереди еще долгий путь, а вернуться домой желательно до зимних бурь.
День двадцать седьмой. Ливия. Асбисты.
(27 галаксиона).
Плыли на запад два дня, останавливаясь только вечером. На третий день устроили дневку, разложили товар на берегу. Ливийцы опять сбежались к нам. Здешние называют себя асбистами. Друг Мериней оказывается послал гонцов сообщить, что мы плывем с товаром, и нас уже ждали. В этот раз здесь собрался народ побогаче, закупали товар оптом, расплачивались иной раз даже золотым песком. Многие приехали на колесницах, запряженных четверкой лошадей. Мы поинтересовались, откуда мол золотишко ? Ливийцы ответили, что золотом с ними расплачиваются
южные соседи - псиллы. Любопытную историю рассказали они нам про этих псиллов.
Лет двести тому назад множество людей высадилось здесь с кораблей, подобных нашим. Ливийцам они сказали, что с острова Кефтиу, что лежит в Уадж Ур, в двух сутках плавания на север отсюда. Жестокие, жадные и многочисленные враги напали на их остров, и им пришлось бежать. Увидев, что земля асбистов небогата и не прокормит еще одно племя, они разделились. Некоторые ушли на восток к лааву и темеху, поэтому те светлее других ливийцев. Другие поплыли на кораблях на запад, а остальные ушли на юг, в пустыню, и поселились там. Они почитают змей и умеют их заклинать. Поэтому их и прозвали псиллами - заклинателями. Сами себя они называют гарамантами. Это умелые люди, в пустыне они отыскали источники и построили подземные каналы, по которым идет вода. Они разводят скот и лошадей, занимаются земледелием. И у них есть золото. У ливийцев же они покупают целебный и благовонный сильфий, мидии и устрицы, прибавляющие мужскую силу, и рыбу, вяленую и особенно свежую, которую им возят в бочках с морской водой, и к которой они привыкли, живя на своем острове. Охотно они покупают также медь для разных поделок, но ее тут всем не хватает. Асбисты переняли у них искусство управления колесницами.
Критяне подтвердили, что такие люди и сейчас живут кое-где на острове, а раньше был многочисленный народ. Считалось, что в основном он переселился в Азию, в ту ее часть что теперь зовется Карией. Жестокие же и жадные враги - это, наверное, те эолийцы, которых привел на Крит
Тектам, сын Дора, дед первого Миноса, выдававшего себя за сына Зевса. А внуком этого был второй Минос, которого мы помогли прикончить его же сыновьям три года назад.
В остальном здесь все было так же, как и у их восточных соседей. Князьки и царьки облепили Стариков, просили бронзу, доспехи, оружие, звали на войну с Египтом. Мы пообещали им доставить все необходимое так скоро, как только будет можно.
День тридцать первый Ливия. Насамоны.
( 1 артемисиона).
Наше плавание продолжается уже месяц. Дуют по-прежнему то борей, то аргест, приходится идти на веслах. Два дня плыли, день стояли, купцы торговали, гребцы отдыхали. После асбистов мы посетили еще авсхисов. Обычаи их те же, что и у асбистов. И нравы те же - бронзу давай !
Когда мы снова вышли в море, берег резко повернул на юг. Теперь мы могли воспользоваться парусом и дать роздых гребцам. Оставили только часть на подветренном борту, чтобы не сносило к берегу. Тем не менее прошли больше, чем если бы плыли на веслах.
Тут уже живут ливийцы-насамоны. Нас они встретили настороженно, хорошо, что их предупредили о подплывающих купцах, иначе могли и в копья взять. Оказалось, не так давно тут уже подплывали какие-то, пытались угнать у местных скот. Дошло до боя, с обеих сторон были убитые. Насамоны пострадали больше, так как пираты были лучше вооружены. Под конец они даже сожгли ближайшее к месту стычки селение. Вождь их похвалялся: - "Будете-мол знать, как против аргонавтов оружие поднимать!".
Мы сразу поняли: - "Лаэрт -итакиец ! Больше некому в этих водах аргонавтов позорить". Отец сказал:
- Встречу гада - ноги вырву !
Честно сказать, мы ничем не лучше. Но он нам дорогу перебежал в этот раз, а это в любом случае досадно.
Помаленьку насамоны успокоились, снова пошла торговля, выпивка и разговоры. Любезные хозяева угощали нас очень крупными и сладкими сушеными финиками, которые они собирают летом в одном оазисе в пустыне. Но любимое их блюдо - это болтушка из размолотой сушеной саранчи с молоком.
Рассказали нам еще байку о том, как на свадьбах у насамонов невеста в первую ночь должна переспать со всеми гостями. Нас сразу же заинтересовало, сколько же гостей собирается обычно на свадьбу ? Они сказали, что все селение, а у начальников и знатных людей со всей округи съезжаются.
Дядя Алкид почесал в затылке:
- Про дочек Феспия мы с Ификлом приукрасили маленько. Но тут врут совсем безбожно. Либо гостей поменьше, либо сроки побольше. Такую ночь даже самой лихой гетере из наших знакомых
не пережить.
Мы засомневались, что он прав, когда выяснили, сколько женских украшений раскупили насамонки. При этом они ничуть не потратились, но продавцы вышли из строя раньше, чем покупательницы. Тогда прелестницы принялись потрошить прочих одиноких мореходов, а когда вытрясли все, что было, продолжили упражнения уже так - из благодарности. Мужья и женихи не возражали, скорее были рады, что в эту ночь их оставили в покое.
День тридцать пятый. Ливия. Река Кинип.
(5 артемисиона).
После лихого базара с насамонами берег снова повернул к западу. И мы опять должны были взяться за весла, хотя почти все еле ноги таскали из-за ненасытных насамонок. Через два дня мы достигли территории маков, а на третий остановились у реки Кинип.
Маки, в отличие от восточных ливийцев косиц не носят, оставляют чубы спереди и волосы на затылке, а по бокам сбривают. Они умеют выделывать кожу страусов, уступающую по прочности разве что слоновьей. Даже делают из нее панцири и обтягивают щиты. Мы и сами были рады накупить у них множество вещей из страусиной кожи - одежду, обувь, сумки, бурдюки.
Река Кинип, протекающая в середине их владений, имеет протяженность около двухсот стадий. Ее берега покрыты густым лесом, а дальше от реки разбросано много оазисов. Дожди здесь тоже бывают чаще, чем в других частях Ливии. Поэтому маки охотно занимаются и земледелием, говорят, что урожаи у них аж сам-триста, правда эти урожаи они снимают раза три в год.
Во всей Ливии это, пожалуй, самое благодатное место и лучше всего подходит для поселения.
Здесь мы снова пополнили запас питьевой воды на судах, нельзя же быть уверенными, что это всегда легко удастся сделать.
Маки рассказали нам о племенах, живущих дальше на запад вдоль побережья. Ближайшие их соседи - гинданы, за ними живут лотофаги, и это очень приятные места. Дальше, за лотофагами,
земля махлиев. За ними течет большая река Тритон, впадающая в озеро Тритонида. На озере есть
большой остров Фла. За рекой живут авсеи. И махлии и авсеи подчиняются амазонкам, город которых находится на острове. Что дальше - неизвестно, амазонки через свои владения никого не пропускают.
- Приятное известие, - сказал дядя Алкид, - на восток отправишься - амазонки, на запад - опять амазонки. От своих-то еле избавились... .
- Наши от этих и завелись, - разъяснил отец. - Это Данай-ливиец их завез, когда в Арголиде поселился.
Да, приятного мало. Семь лет прошло, а мне еще снится, бывает, этот проклятый Лернейский лес
и толпы остервенелых баб-убийц всяких разных мастей. Хорошо, хоть кораблей на море они не держат. Решили постараться обогнуть территорию амазонок, не заходя к ним от греха.
День сорок первый. Ливия. Гинданы.
( 11 артемисиона).
Целую неделю мы плыли, не делая дневок. Устали страшно. Берег повернул к северу, видимо, мы прошли большой залив. На пятый день нам повезло, подул Нот из пустыни. Хотя все покрылось слоем мелкого, как пыль, песка, и стало очень жарко, мы обрадовались, потому, что можно было идти под парусом и малость передохнуть. Вечером выяснилось, что мы уже в земле гинданов.
На седьмой день мы сделали остановку для торговли в удобной бухте, около которой находилось главное поселение гинданов. Здесь опять оказалось много интересного.
У гинданов все женщины носят множество кожаных колец на лодыжке, говорят, каждый раз после совокупления с мужчиной женщина надевает себе такое кольцо. Женщина, у которой наибольшее число колец, считается самой лучшей, так как у нее было больше всего любовников. Мы еще от насамонок не отошли, а тут... . В общем, колец у них опять поприбавилось. Утром мы не стали дожидаться, когда они определят чемпионку, а поскорее отправились дальше.
День сорок седьмой. Ливия. Лотофаги.
( 17 артемисиона).
Мимо страны гинданов плыли пять дней. Останавливались только на ночевки. Торговали с пастухами по мелочам, покупали мясо и сыр. Вечером пятого дня вошли в глубокий залив и оказались в стране лотофагов. Лотофаги не особый народ, те же гинданы, по соседству с ними махлии. Возле их границы хорошо растет лотос. Здесь он главный продукт и главная ценность. Плоды лотоса на вид напоминают сливу, на вкус - финик, очень сладкие и сочные, с твердой косточкой внутри. Нас ими и так угощали, и лотосовое вино пили, тоже очень сладкое, но и очень хмельное. Здесь мы наконец остановились на отдых и поторговать с местными. Повстречали мы тут и махлиев. Жесткие ребята, голова бритая, только отращивают волосы на макушке, подвязывая их, как конский хвост. Порасспрашивали их об амазонках. Вот что они рассказали.
Когда-то в этих местах никаких амазонок не было. Граница между махлиями и авсеями проходила по Тритону. Жили соседи не дружно, потому что авсеи носят волосы не как люди - на затылке, а отпускают чубы спереди. Вот козлы ! И все у них не по-людски, хорошо еще, что они за рекой, а то об их глупости у махлиев байки ходят.
Уже никто и не помнит, когда тут появились женщины с оружием. Пришли они с запада. Понятно,
что местные сразу попытались их к делу употребить, да не тут-то было. Настолько эти женщины оказались ловки с оружием управляться, что вскоре к ним и близко подходить боялись. Женщины эти захватили остров на озере, выстроили там крепость и храм своей богини. Нейт - они ее называли. Махлиям и авсеям они втолковали, что Нейт дает удачу на войне и приплод скоту. Насчет первого все поверили быстро - кто приносил Нейт хорошие дары, получал в помощь отряд этих женщин и побеждал противника. Поверили и второму - кто не приносил Нейт даров, вскоре обнаруживал, что его скот угнали. Какой уж там приплод ! Хорошо, если сам оставался в живых. Вскоре слава Нейт покатилась по всей Ливии, даже и до Египта дошла.
Ввели они и еще один обычай. Ежегодно девушки авсеев и махлиев, достигшие четырнадцати лет,
должны были драться между собой камнями и палками. Тех, что покрепче и посмелее, они забирали к себе в крепость и учили владеть оружием. Самых лучших посвящали в таинства храма. Этих называют горгонами. Так создали они власть и войско, и время от времени ходят походом на тех, кто не платит им дани.
При таких порядках женщины совсем стыд потеряли, замуж не выходят, а сходятся с кем захотелось - не надолго. Мальчиков отдают потом мужчинам - пусть разбираются, кто - чей,
а девочек воспитывают сами.
Расспросили мы махлиев и о том, что находится за страной амазонок. Узнали, что за авсеями живут максии, народ оседлый, выращивающий хлеб. Амазонкам платят дань. Дальше начинаются горы, которые тянутся на юго-запад, как говорят, до самого Океана. В горах живут гизанты, охотники на обезьян. А за горы никто не перебирался.
День сорок девятый. Остров Гериб.
(19 артемисиона).
Загрузившись в запас лотосовым вином мы вновь вышли в открытое море. Здесь нас подхватил южный ветер и понес на север. К вечеру мы увидели остров, отделенный от Ливии нешироким проливом. Мы решили, что благоразумнее остановиться на ночевку там, чем на земле амазонок.
Махлии, жившие на острове, встретили нас мирно. Было их там немного, так что и выбора у них не было. Они тоже лотофаги, то-есть на этом острове лотос тоже растет. Еще они ловят осьминогов. Осьминоги здесь маленькие, и их великое множество.
Сам остров называется Гериб. Здесь гораздо прохладнее, чем в Ливии. Видимо, ветер из пустыни успевает остынуть над морем. Сегодня мы делаем здесь остановку. Заодно и поторгуем, местные жители вытащили на продажу ковры, которые они ткут из ниток, сделанных из овчины. Гончары здесь тоже неплохие, но менять горшки на горшки смысла не имеет.
К сожалению, с водой на этом островке плоховато, всего несколько небольших источников, да и вода солоноватая. Местные жители собирают дождевую воду в огромные пифосы. Поэтому стоять здесь долго не стоит.
День пятьдесят первый. Ливия. Максии.
(21 артемисиона).
Вчера нам пришлось пристать к берегу у самого озера Тритонида. Мы пополнили, наконец, запас пресной воды, выставили стражу, и всю ночь опасались, что местные амазонки на нас нападут. Но ночь прошла тихо, видимо нас не ждали или решили, что мы не представляем опасности. Утром мы отправились дальше не испытывая судьбу. За день ушли довольно далеко на север. Здесь уже живут максии-пахари. Они отращивают волосы на правой стороне головы и стригут их на левой, а свое тело окрашивают суриком. Отсюда начинаются горы, покрытые лесами, и по рассказам максиев, богатые зверьем. Там живут охотники-гизанты, промышляющие еще и бортничеством, а за горами - зуаэки, разводящие лошадей.
День пятьдесят шестой. Ливия. Зуаэки.
(26 артемисиона).
Четыре дня плыли вдоль гористых берегов, заросших лесами. Вечерами приставали к берегу, но никто нас не беспокоил. Или берег не заселен, или нас опасаются и не показываются. Наконец, горы остались позади, местность стала равнинной. И люди появились, похожие на виденных нами на востоке ливийцев.
Называют себя зуаэками, украшаются страусиными перьями, пользуются колесницами. Интересно, что зачастую колесницами правят женщины. Видимо, набрались у амазонок. Правда и лошади у них мелкие и слабосильные, немного крупнее ослов. Кроме шкур животных и слоновой кости в этих землях покупать нечего.
По расспросам узнали, что дальше на запад живут племена массилов и мазезилов.
Они кочевники, как и зуаэки, в основном разводят скот, этим и кормятся.
День пятьдесят восьмой. Ливия. Страна зуаэков.
(28 артемисиона).
Два дня огибали большой мыс и вошли в глубокую бухту. Близко к берегу лежит большое пресноводное озеро. На перешейке между морем и озером высокий холм. Хорошее место для поселения, легко защитимое и укрытое от бурь. Надо будет иметь его в виду.
День пятьдесят девятый. Ливия. Страна зуаэков.
(29 артемисиона).
По-прежнему плыли на север, во второй половине дня берег снова начал отклоняться к западу. Берег сильно изрезан, часто встречаются бухты. В одной из них мы и заночевали. И опять, как и вчера, у самого берега большое озеро. Вот бы и дальше так.
День шестьдесят первый. Ливия. Страна массилов.
( 1 таргелиона).
Пошел третий месяц нашего плавания. Опять плывем на запад. Берега пустынны, в смысле нет людей, кочевники видимо держатся подальше от берега. А так, вполне симпатично, холмы, леса, зелень. Много удобных бухт. Старики говорят, что было бы неплохо поселить здесь колонистов. Места, подходящие для земледелия, никем фактически не заняты. Надо будет обсудить это с Атреем, а может и другие заинтересуются. У нас-то уже становится тесновато, да и места немного, где можно зерно выращивать.
День шестьдесят седьмой. Ливия... .
( 7 таргелиона).
Совсем обленился, уже несколько дней не брался за стилос. В общем-то, и писать нечего. Плывем да плывем. Ливия оказалась куда протяженнее, чем мы предполагали. Сегодня обсуждали, что будем делать, если она так никогда и не кончится. Решили плыть еще месяц-полтора, потом повернем назад. Ветер довольно устойчиво дует с запада, успеем вернуться до зимы и штормов.
День семьдесят четвертый. Где-то на Ливийском берегу. Дневка.
( 14 таргелиона).
Келевст на дудочке играет,
Гребила тянет за весло,
А молодой герой вздыхает:
- Куда судьбой нас занесло ?
Кажется, начинаю сходить с ума. Хоть бы шторм какой-нибудь для разнообразия... .
День семьдесят восьмой. Ливия.
(18 таргелиона).
Накликал. Шторм. При первых признаках повернули к берегу, благо он здесь отлогий и песчаный. Буря на море - красивое зрелище. Для тех, кто на суше сидит, конечно. Верно говорят - люди делятся на живых, мертвых и находящихся в плавании.
Принесли жертву Посейдону, благодарили, что напомнил несердито, все целы и груз тоже.
День восемьдесят седьмой. Ливия. Вероятно, страна мазезилов.
( 27 таргелиона).
Берег вновь повернул к северу. Очень вовремя налетел южный ветер, точнее юго-восточный. Сегодня шли точно по ветру, с парусами, дошли до оконечности очередного мыса. Берег круто поворачивает дальше на запад, а впереди, за проливом, видна какая-то земля с высокой горой. Вечером гадали, что это за остров - Эйя, Огигия, Эрифия ?
Решили завтра отправиться обследовать его. А там и третий месяц кончится, можно будет с чистой совестью поворачивать назад.
День восемьдесят восьмой. Неизвестный берег.
( 28 таргелиона).
Чуть рассвело, мы двинулись на север, торопясь пораньше добраться до неведомого острова. Хотя течение заметно сносило нас к востоку, южный ветер помогал продвигаться. К середине дня мы были уже поблизости от северного берега и могли хорошо рассмотреть гору, служившую нам ориентиром. Она невелика по сравнению с нашими горами, но на фоне равнинной местности вокруг
производила сильное впечатление. Эта гора по большей части покрыта лесом и кустарниками и расположена на длинном узком мысу, западнее которого находится огромная бухта, которая могла бы вместить сотни кораблей.
Пообедав и отдохнув, мы поднялись на гору, чтобы осмотреться. В лесу растут в основном пальмы, сосны и кипарисы. Мы видели там много обезьян - небольших и бесхвостых. Видели и входы в пещеры, жаль, не было времени их осмотреть. Примерно через час добрались до вершины и смогли оглядеть окрестности. Если это и остров, то очень большой, на севере мы моря не увидели, хотя видимость была прекрасной. На востоке берег уходил к северу, на севере и западе была равнина покрытая лесами, несколько дальше ее, как бы подковой, охватывали невысокие горы.
Решили завтра плыть дальше на запад вдоль берега и попытаться узнать, что это за место.
День восемьдесят девятый. Тартессида. Бастулы.
( 29 таргелиона).
Через три часа после нашего отплытия берег стал заметно отклоняться к северу, и Ливия исчезла из виду. Волны стали приметно выше, грести стало труднее. К счастью, ветер оставался попутным, и это облегчало нам плавание. Когда вечером мы стали на отдых, появились и местные жители. Их язык напоминает ливийский, с грехом пополам мы объяснились. Они сказали, что эта страна - Тартессида, а сами они называют себя бастулами. Занимаются земледелием и пасут скот. Остров ли это, и есть ли море на севере, они не знают. Но на север от них живут тартессии, у которых есть большие лодки, вроде наших. Они наверное знают.
Когда мы сказали, что мы купцы, бастулы заинтересовались нашим товаром.
А мы ихним - нет. Чего возьмешь с поселян, чего у нас дома не навалом. И зря. У них даже серебряные слитки оказались, про медь я уже и не говорю. А цены на вино и оливковое масло оказались такие... ! Зевс и Гермес ! Какая там Пропонтида ! Вот куда надо товар возить !
А вот сообщение о больших лодках тартессиев нас обеспокоило. Впервые, уйдя с Крита, мы встречаем мореплавателей. И не факт, что они окажутся друзьями. В Нашем море мы о таких и не слыхивали. Посовещавшись, мы решили круглые суда оставить здесь, на нынешней стоянке, а в охрану им коринфян и трезенцев. Старики с тиринфянами и критянами пойдут на разведку. Я, как историограф, разумеется тоже. Если что-то окажется не так, флот будет возвращаться на Крит знакомой дорогой вдоль Ливийского берега.
День девяностый. Тартессида.
( 30 таргелиона ).
Шли клином, в готовности к бою на всякий случай. Впереди мы с дядей Алкидом, за нами Мол-критянин и Агаптолем из Навплии. Отец вел вторую линию из пяти кораблей. К вечеру завидели мыс, выдвигающийся заметно в море. Мы осторожно подошли к нему. В любой момент из за деревьев и кустов, покрывающих мыс, могли полететь стрелы и камни. К счастью берег оказался пуст.
Высадившись, мы потихоньку стали пробираться на северную сторону, стараясь не высовываться из под прикрытия растительности. На той стороне мы увидели большой залив в глубине которого виднелась крепость или укрепленный город. У берега действительно были корабли, стоявшие у длинного причала.
Мы тихонько посовещались, что делать будем ? Решили знакомство с городом отложить до завтра. С утра поглядим, что там делается, если ничего угрожающего не заметим, то пойдем представляться на одном корабле, чтобы они там не вообразили, что началось нападение. А пока Старики запретили разводить костры. Ну это не страшно, и так жара стоит, а если предстоит бой, лучше драться на пустой желудок.
Ночью, расставляя караулы, обнаружили, что мы на острове. Наш "мыс" отрезан от материка нешироким проливом, который мы даже не заметили подходя. Тем лучше, значит, врасплох на нас не нападут.
День девяносто первый. Тартесс.
( 1 панамоса ).
Сегодня, выждав с утра некоторое время, чтобы горожане успели проснуться, мы с дядей поплыли к гавани. Гребли не напрягаясь, демонстрируя спокойствие и неторопливость. Завидев нас, на берегу засуетились, забегали. Наконец, один корабль отошел от причала нам навстречу.
- Тоже миролюбие показывают, сворой не кидаются, - оценил дядя.
Вскоре мы сблизились настолько, что можно было разглядеть их корабль в деталях. Он напоминал критские корабли, но корма у него была заметно приподнята на манер египетских.
С корабля что-то кричали, разобрать слова было трудно, но и так было понятно, нас спрашивают:
кто мы, откуда и зачем явились. Когда корабли поравнялись, и стало возможным разобрать слова,
Керкест, наш толмач-критянин, сказал, что язык похож на знакомый ему язык каров, еще живущих кое-где на Крите. Он покричал им, похоже, что его поняли. С корабля местных нам бросили канат, мы подтянули их корабль поближе к борту и закрепили корабли рядом, чтобы можно было перебраться с одного на другой. К нам перепрыгнули двое, видимо, начальник с толмачом или подручным, и снова стали задавать вопросы. Керкест отвечал, что мы купцы, везем товар, хотим поторговать в городе. Встречающие поинтересовались товаром, им вынесли амфору с вином. Взаимопонимание окрепло, начальник выразительно помахал рукой в сторону города.
- Приглашает, - перевел толмач, - с властями разговаривать надо.
Ну, это и так было понятно.
По дороге в гавань мы расспросили наших гостей, куда мы попали, что это за город, остров это или материк. Они ответили, что город называется Тартесс, земля тянется на север на много месяцев пути, а те кто пытался плыть на запад, возвращались, так и не найдя там никакой земли. Еще они
сообщили нам, что берег Ливии за проливом сворачивает к югу, и море, в котором мы сейчас находимся, это и есть Океан. Вот, значит, мы и добрались до края Ойкумены.
На причале нас окружила толпа народу, портовые чиновники опять стали спрашивать о товаре,
какой, сколько его. Мы отвечали, что корабли с товаром идут следом, а мы, дескать, пошли вперед испросить разрешения на торговлю. Постепенно подтягивались начальники постарше, потолще, понаряднее. В конце концов появился самый нарядный и надутый и торжественно пригласил нас во дворец к царю Габису.
Город расположен на острове, образованном двумя рукавами большой реки Тартессион, впадающей в этом месте в Океан, и обнесен стеной. В общем, он похож на наши города, или, скорее даже, на критские. Все улицы ведут в центр, к царскому дворцу. Дома, в основном, двух- и трехэтажные, с плоскими крышами. Первый этаж каменный, верхние из кирпича, переложенного деревянными балками.
Царский дворец особенно напоминает виденные нами на Крите - световые колодцы, большой внутренний двор, быки и женщины со змеями на росписях, разве что намалевано погрубее, чем, скажем, в Кноссе.
Царь Габис оказался просто одетым (не в пример челяди) сухощавым человеком, уже немолодым, с сединой на голове и в бороде. Он тоже расспрашивал нас о том, кто мы, откуда приплыли, с какой целью. Потом спросил, когда прибудут корабли с товарами. Мы ответили, что наш караван стоит в дне пути от города и ожидает разрешения посетить Тартесс. Царь предложил нам отослать корабль за купцами, а самим остаться у него в гостях. Пришлось мне бежать обратно к причалу, чтобы известить нашего капитана Диокриста как складываются дела и отправить его за остальными.
Остаток дня мы провели отвечая на вопросы Габиса. Его интересовало все: и где расположен наш город, и как он называется, и какие еще города есть в нашей стране, и сколько времени мы плыли, и что видели по дороге, и кто правит сейчас на острове Кафтор - так он сказал, и так называют Крит в Азии. Мы уже догадались, раз здесь говорят на языке, похожем на карийский, значит здешние знавали Крит или критян-каров в прошлом. Мы рассказали ему, что Критом правят наши друзья, в караване часть кораблей именно оттуда. Что среди нас есть люди, говорящие по-карийски, он и сам видел. Мы добавили, что на Крите по-прежнему живут кары, хотя часть их выселилась в прошлом, во время войны. Но сейчас войны в прошлом, на Крите мирная жизнь, и главное занятие критян - торговля.
Тогда и Габис нам рассказал, что предки тартесситов еще шесть поколений назад жили на Крите.
Но на остров обрушились великие бедствия. Сначала землетрясения разрушили города и опустошили страну, затем с материка вторглись завоеватели из племен, пришедших откуда-то с севера. Мы тут же заверили его, что мы с теми не в родстве, наши предки если и пришли откуда-нибудь, то из Ливии. Он удовлетворенно покивал головой и продолжал рассказ. Его предки на кораблях бежали на юг, в Ливию. Там они разделились. Часть из них, которыми предводительствовал вождь Гарамант, ушла подальше от морского побережья, чтобы найти надежное убежище в глубине Ливии. Другие же, во главе с братом Гараманта Гаргарисом, отправились на запад вдоль ливийского берега по тому же пути, что прошли и мы. Они искали землю, свободную от людей и богатую пресной водой. Такую землю они нашли, только выйдя в Океан. Здесь, на берегах Тартессиона, жило племя племя мирных турдулов, которые охотно приняли изгнанников и позволили им поселиться у устья реки. Когда-то, давным-давно, тоже из Ливии сюда переселился большой народ, называюший себя иберами. Сейчас они живут на востоке, и их страну называют Иберией. С ними у турдулов отношения добрососедские, поэтому и к новым переселенцам они отнеслись по-дружески.
- А почему вы не поселились в Ливии ? - поинтересовался дядя Алкид. - Мы видели там немало мест, подходящих для поселения.
- Опасались, что через десяток - другой лет северные варвары последуют за нами, - ответил царь.
- Хотели уйти так далеко, чтобы они никогда нас не нашли. Как видишь, лет двести мы прожили довольно спокойно... .
Мы рассказали о товарах, имеющихся у нас на корабле, и спросили, чем собираются расплачиваться за них тартесситы.
- Сами добываете или привозят откуда ? - столь же небрежно ответил вопросом на вопрос дядя.
- Золото и серебро свое. Медь тоже имеем, - пояснил Габис. - А олово привозят с севера. Очень издалека, - подчеркнул он.
- Ну что же, - вздохнул дядя. - Надеюсь, в цене сойдемся ?
- Не беспокойся, - усмехнулся царь. - Оливки и виноград здесь такие мелкие, что твой товар будет в цене. Вот ты бы еще в следующий раз саженцы привез... .
День девяносто второй. Тартесс. Бой быков.
( 2 панамоса).
Диокрист уплыл к отцу с докладом, а мы с дядей, Лихасом и Керкестом остались в гостях у тартессийцев. Сегодня нас развлекали боем быков. Как нам сказали, именно в этот день был основан Тартесс, и жители города приносили этих быков в жертву богам согласно старинным обрядам, вывезенным с Крита. В небольшой долине за южным рукавом Тартессиона у них есть огороженный загон, куда привели большого красивого быка. На склонах холмов, окружающих долину, собрался почти весь город. Сначала юноши и девушки старались разозлить быка, метали в него маленькие дротики или просто кололи его ими. Бык гонялся за ними, пытаясь поддеть их на рога, но они ловко уворачивались от него. Пока одни дразнили быка, отвлекая его внимание на себя, другие норовили подкрасться к нему и вскочить ему на спину. Каждая удачная попытка вызывала у зрителей рев восторга. Тех, кому не повезло, попавших на рога или под копыта быка, вытаскивали из загона, когда бык оставлял их и бросался за другими.
Наконец израненный и обессиленный бык прекратил бесконечную погоню за своими мучителями
и остановился, забившись в угол загона. Тогда на поле выступил забойщик. Здоровенный малый
в доспехе из позолоченной бронзы и коротком красном плаще, сверкая прошествовал по загону, демонстрируя зрителям столь же сияющую лабриссу. Подойдя к быку, он остановился и стал размахивать своей лабриссой, как бы вызывая несчастное животное на бой. Бык склонил голову и сделал два-три неуверенных шага ему навстречу. Высоко взмахнув лабриссой еще раз, здоровяк всадил ее между рогов, и бык тяжело повалился к его ногам.
Публика зашлась от восторга. Но не в меру болтливый Лихас завопил:
- Подумешь, вот Геракл завалил бы этого быка и без своры помощников !
Царь, заметив презрительную мину на его лице, спросил, о чем кричит этот мальчишка. Керкест перевел. Габис вопросительно посмотрел на дядю.
- Это правда ?
- Попробую, - скромно сказал дядя и поднялся с места.
На площадку вывели нового быка, еще больше прежнего. Дядя, которому вручили такую же лабриссу, только чистую, поймав ею солнечный зайчик, направил его в глаза быку. Бык замотал головой, но дядя продолжал слепить его. Бык замычал и с неторопливой угрозой двинулся к дяде.
Тот не тронулся с места. Бык прибавил ходу. Дядя не отступал. Бык взревел и ринулся на него.
В последний момент дядя сделал шаг в сторону, и бык пронесся мимо него так близко, что дядя
похлопал его по боку. Народ, наблюдавший за схваткой, радостно оживился, некоторые тоже захлопали в ладоши. Бык развернулся и снова бросился в атаку. Дядя повторил маневр. Зрителям понравилась его несуетливая манера, теперь уже хлопали все.
Бык сменил тактику и, атакуя в третий раз, наклонил голову и побежал неторопливой рысцой, чтобы не проскочить мимо. Когда он приблизился, дядя отбросил лабриссу и схватил его за рога.
Рывок, хруст, слышный на всю долину. Бык ткнулся мордой в землю.
Долина грохотала. Дяде торжественно поднесли хвост быка, пояснив, что это почетная награда для наиболее отличившегося быкобойца. Тут же подъехали повозки с дровами, прямо в загоне начали разводить костры, обдирать и разделывать бычьи туши. Начиналась самая приятная часть ритуала - всеобщее поедание мяса жертвенных животных с приобщением тем самым к божественной силе, в нем заключенной.
Мы усомнились, хватит ли двух быков для всего населения города ?
- Ничего, - успокоил нас царь Габис, - менее представительных бычков забьют без особых церемоний. Главное - чтобы на всех хватило.
День девяносто третий. Тартесс.
( 3 панамоса).
Праздники продолжаются. Сегодня были гонки на колесницах. Царь, узнав, что я был возничим у дяди, предложил мне четверку из царской конюшни. Пришлось соглашаться и благодарить за честь. Пришел вторым, пропустив вперед здешнего чемпиона Норакса. Было бы времени побольше, познакомиться с лошадьми... . Впрочем, так даже лучше, и в грязь лицом не ударил, и местных не обидел.
Вечером нас таскали по всему городу, вся верхушка считала за честь пригласить в гости новоявленных знаменитостей из-за моря. Подобно описывать вечер не буду - нет сил... .
А с Нораксом мы даже подружились. Оказалось, он не только конник, но еще и моряк, бывал на Оловянных островах. Родом он из турдулов, но дед еще в детстве отправил его воспитываться в Тартесс. Дед Норакса - герион , это вождь или старейшина у турдулов. На вопрос же об отце он смутился и пробормотал что-то невнятное. Ну, ясно - полубог, у нас это тоже встречается. А то с чего бы его понесло в моряки.
День девяносто четвертый. Тартесс.
( 4 панамоса).
Наконец-то пришла наша флотилия. Тартесситы скупили весь наш груз оливкового масла и вина.
В общем-то, у них тут растут и оливки и виноград, но здешние сорта куда мельче наших, возиться с ними трудно, и переработкой здесь не занимаются. А цены здесь еще выше, чем у бастулов, металлами тартесситы сказочно богаты. Из разговоров с ними мы узнали, что в горах, где расположены истоки Тартессиона, находится и множество рудников, дающих и золото, и серебро, и медь, и олово. Еще олово привозят с севера и с далеких Оловянных островов. Поэтому и бронзы в Тартессе очень много. Особенно же богата Тартессида серебром. Гора, на которой Тартессион берет свое начало, так и называется Серебряной, из-за множества серебрянных рудников на ней.
Но металлы - это еще не все богатства страны. Турдулы выращивают хлеб, разводят пчел и овец.
У них есть мед и воск, смола и корабельный лес, шерсть и ткани. Есть в горах и киноварь, из которой делают красную краску, не хуже, чем финикийцы. Есть и каменная соль.
Океан же богат рыбой и всяческими морскими животными, которых ловят тартесситы. Они же занимаются засолкой рыбы и торговлей, как по Тартессиону, который судоходен почти по всему своему протяжению, так и по Океану, плавая на север за оловом и торгуя с прибрежными племенами. Там покупают они рабов для работы в рудниках.
День девяносто пятый. Отдых в Тартессе.
( 5 панамоса).
Сегодня наши славные гребцы по большей части отдыхали. На торговых же кораблях продолжалась работа: выгружали товары, передаваемые покупателям, на освободившееся место грузили главный местный товар - олово. Грузили также запасы провизии на обратную дорогу. Посовещавшись с капитанами, Старики объявили, что в Тартессе мы простоим неделю, после такого долгого и изматывающего пути надо дать экипажам отдохнуть. Обратная дорога вряд ли будет легче.
День девяносто шестой. Тартесс. Разговор с Нораксом.
( 6 панамоса).
Я расспросил Норакса о других племенах, живущих в Иберии. Особенно интересовало, что за люди живут вдоль берегов. В первую очередь у тех, вдоль которых нам возвращаться домой. Да и океанское побережье интересно - вдруг надумаем когда-нибудь прямо на Оловянные острова.
Он рассказал, что от Тартессиона на север живут турдулы вплоть до реки Ана. Река Ана судоходна, хотя не для столь больших кораблей и не на таком большом протяжении, как Тартессион. Выше реки Ана расположены горы, которые тянутся к реке Тагу. Места там скалистые и бесплодные. Дальше за Аной сухая равнина, бедная водой и растительностью. Люди там не живут, разве что забредают иногда охотники, или селятся изгнанные из общины преступники.
На юге живут бастулы, с которыми мы уже знакомы. За ними земли контестанов, эдитанов, илеркаонов. В отличие от турдулов и бастулов, которые жили здесь с создания мира, их предки, называвшие себя иберами, когда-то тоже пришли из Ливии. Еще дальше тоже иберийские племена, но с ними сношений вовсе нет, и их названия в Тартессе неизвестны. В прошлом туда плавали тартессийские корабли - раз или два, но не нашли там ничего, чего не было бы с избытком в Тартессиде. Поэтому плавания во Внутреннее море прекратились.
День девяносто седьмой. Тартесс. Мятеж.
( 7 панамоса ).
Плохие новости. В верховьях Тартессиона взбунтовался герион тамошних турдулов Геронт. Горные рудники отрезаны или попали в руки восставших. Во дворце суета и неразбериха. Точно пока ничего не известно, но хорошего мало. Гарнизоны на местах состоят в основном из турдулов, уверенности в них нет. Положиться можно только на дворцовую гвардию - три сотни бойцов, да на городское ополчение самого Тартесса. Но обучение ополчения, как всегда, из рук вон. Пока нет войны, никто не утруждался. Все это рассказал нам Норакс.
- А чего хочет Геронт ? - спросил я.
Норакс пожал плечами:
- Забрать рудники, наверное. И свое государство создать, независимое от Тартесса.
- И часто это у вас бывает ?
- С другими племенами войны случались. Но с турдулами такое впервые. До сих пор своими считались. Хотя разговоры такие я уже слышал... .
К полудню примчался гонец от Габиса. Стариков просили пожаловать во дворец.
Габис вкратце рассказал нам то, что мы уже знали от Норакса, и добавил, что к Геронту повидимому присоединились соседние племена оритов и бастетанов.
- Иначе, он бы не обнаглел настолько, - пояснил царь.
Мы дипломатично молчали.
- Я видел, какие вы бойцы, - продолжил Габис после неловкой паузы. - Полагаю, на ваших кораблях
немало людей, привычных к оружию ?
Дядя Алкид улыбнулся.
- Люди есть, - осторожно подтвердил отец.
- Если бы вы поддержали наших ополченцев... , - царь вопросительно посмотрел на Стариков.
Старики переглянулись. Дядя кивнул.
- Святое дело - помочь друзьям, - сказал отец. - Мы ведь друзья ?
- Не сомневайтесь ! - пылко заверил нас царь.
Остаток дня провели над картой Тартессиды.
День девяносто восьмой. Тартесс. Сборы на войну.
( 8 панамоса).
План войны простой - не давать Геронту готовиться к войне и атаковать его как можно быстрее.
А быстрее всего подняться по Тартессиону на кораблях, насколько возможно, а потом идти на Эрифию, главное селение рода Геронта. Правда, как оказалось, не мы будем поддерживать тартессийское ополчение, а нам в поддержку Габис выставил сотню своих гвардейцев и пару сотен ополченцев помоложе да покрепче.
В поход на Геронта пойдут боевые пентеконтеры и полдюжины тартессийских кораблей, на которых повезут нашу поддержку. Ладно, лишь бы проводники как следует дорогу знали, не думаю, что эти турдулы из леса такие уж вояки.
Расспросил Норакса об оритах и бастетанах. Ориты - иберийское племя, живут севернее турдулов, в верховьях Аны. Бастетаны - те же бастулы, но давно уже смешавшиеся с иберами, рядом с которыми они живут. Это южные соседи турдулов.
Вечером был молебен в храме Хрисаорея - это здешний бог грозы и войны. Принесли жертвы, жрецы нагадали нам полную победу - все, как положено. С рассветом пойдем на войну.
День сто седьмой. Тартессион. Возвращение.
(17 панамоса).
Плавание заняло четыре дня. Довольно сильный ветер со стороны Океана помогал нам быстро двигаться против течения вверх по Тартессиону. На пятый день мы сделали остановку и выслали разведчиков. Все было тихо, до Эрифии оставался день пути. Эти несчастные даже дальних дозоров еще не собрались выставить. Поздно вечером мы двинулись к Геронтовой "столице". Неопытных ополченцев оставили охранять наш флот под присмотром десятка гвардейцев, знавших хотя бы сторожевую службу. Ночь была темная, но сигналы наших разведчиков помогали нам не сбиться с дороги.
Под утро мы засели в лесу, из которого были хорошо видны окрестности Эрифии. Когда рассвело, пастухи из селения погнали скот - коров и овец на пастбища. Все было так мирно, что впору было прослезиться. С полусотней бойцов я вышел из леса, мы разогнали пастухов и погнали не спеша скот по дороге в Тартесс.
Как мы и рассчитывали, пастухи подняли в Эрифии тревогу, и все имевшееся в наличии воинство
помчалось в погоню за нами. Оказалось, что их не намного больше, чем нас. Потом уже, после боя, мы узнали, что к турдулам успела присоединиться только пара герионов из союзных племен с личными дружинами и немногими добровольцами, к ним приставшими. Дело вышло легче, чем мы думали. Когда эта орда добежала до леса, Старики вывели нашу рать и преградили им дорогу.
Герионы, возглавлявшие, как им и полагалось, погоню, вынуждены были с ходу атаковать. За ними последовали в основном их дружинники, остальные заробели с непривычки и отстали. Вождей утыкали стрелами прежде, чем они добежали до нас, самых храбрых (или самых глупых) дружинников приняли на копья или порубили так. Остальные, завидев, что стало с передовыми, бросились наутек. Мы ворвались бы в Эрифию на плечах бегущей в панике толпы, но Старики велели сначала окружить селение. Бегущие успели укрыться за каменной оградой и забаррикадировать ворота.
На штурм мы, разумеется, не пошли, а пообещали помилование всем сдавшимся. Поскольку герионы уже изображали на лугу дикобразов, виденных нами в Ливии, остальные хотели только одного - остаться в живых. Поэтому они нам поверили. Разоружив их, мы велели всем жителям Эрифии собраться в дорогу и гнать свой скот в Тартесс. Жестоко, конечно, но мы хотели, чтобы впредь все знали, что бояться Тартесса надо больше, чем своих герионов. Вечером Старики распорядились сжечь село.
Когда мы довели пленных до кораблей, то конвоировать их дальше поручили тартесситам, а сами погрузились и отправились в Тартесс по реке. Плыть по течению одно удовольствие, обратная дорога заняла только три дня.
День сто восьмой. Тартесс.
( 18 панамоса).
Мы прибыли, намного опередив конвой. Головы трех герионов, предъявленные нами Габису,
произвели ожидаемое впечатление. Габис даже распорядился догрузить наши корабли до полной загрузки слитками серебра, золота и олова за счет города. Старики воспользовались случаем замолвить словечко за наших пленных. Честно говоря, загнать их в рудники было бы нарушением нашего обещания - та же смертная казнь, только в рассрочку. Простить и отпустить - было бы плохим примером для тех, кто тоже подумывал о бунте. Мягкость в такой ситуации - худшее из преступлений. Мы решили воспользоваться прошлогодним прецедентом с паросскими повстанцами - увезти пленных с собой и поселить их где-нибудь подальше. Габиса не пришлось долго уговаривать, такой компромисс он счел вполне разумным.
Когда Норакс узнал о наших планах, он сказал, что хотел бы присоединиться к переселенцам.
- Все равно, прежнего мира между тартесситами и турдулами больше не будет, - пояснил он.
- Теперь тартесситы всегда будут ждать от турдулов нового удара в спину, а турдулы будут чувствовать себя не соседями и союзниками, а завоеванным народом. И карьеры в Тартессе мне уже не сделать. Лучше уж поселиться в каком-нибудь новом месте.
Договорились с ним, что он наберет экипажи для кораблей, на которых повезут переселенцев, из моряков-турдулов, которые захотят отправиться вместе с ним.
День сто пятнадцатый. Тартесс.
( 25 панемоса).
Неделя прошла в ожидании прибытия пленных и подготовке кораблей для них. Желающих
переселиться оказалось немало. Нораксу пришлось отказывать всем, кроме опытных моряков и специалистов, которые могли пригодиться в новом поселении. И так пришлось зафрахтовать все корабли, находившиеся в это время в Тартессе. Оставшимся пообещали, что за ними пришлют корабли, когда место для поселения будет найдено.
Сегодня наконец конвой с пленными и скотиной добрался до города. Дошли не все. Некоторые не выдержали тяжести далекого перехода, некоторые сбежали, некоторых пожалели конвойные и оставили обессилевших людей в попутных селениях, но большинство дошло. В дороге они хотя бы не голодали, скота было много, и можно было кормить людей мясом, а молоко от коров просто оставляли в тех же селениях по дороге.
Нашим пленникам огласили царский указ, они повеселели, так как ожидали худшего. Сегодня они еще отдохнут, а завтра с рассветом мы отплываем.
Габис дал Старикам прощальный банкет и просил их привезти в следующий раз саженцы оливы и винограда с Крита и специалистов - виноделов и маслоделов. Обещал их озолотить. Ну и мы обещали привезти все, что он просит. А дальше все в воле богов.
День сто шестнадцатый. Котинуса.
(26 панамоса).
Мы снова в море, вернее в Океане. Сегодня с утра много времени заняла посадка людей на корабли. Эрифиян и прочих переселенцев набралось до двух тысяч, считая женщин и детей, конечно. Соответственно и кораблей потребовалось более двух десятков. Наш флот сразу почти удвоился. В море вышли уже близко к полудню. При взгляде на множество округлых грузовых судов, составляющих наш караван, снова вспоминается сравнение с коровьим стадом, охраняемым дюжиной пастушьих собак. Несмотря на попутный ветер к вечеру только добрались до острова, который приняли за мыс в первый раз. Теперь мы знаем его название: Котинуса.
День сто восемнадцатый. Иберия. Гераклов Столб.
( 28 панамоса).
Вчера останавливались на прежней стоянке у бастулов, а сегодня мы снова в большой бухте под горой, где была наша первая остановка в Иберии.
Языкатый Лихас предложил назвать гору Геракловым Столбом.
- Ну, хоть не Фаллосом, - расхохотался дядя.
Так я и помечу ее на карте, которую рисую.
Несколько наших "поселенцев" здесь сбежали. Как выяснилось, они были из числа бастетанов, пришедших со своим герионом Менетом на помощь Геронту. Земли бастетанов находятся неподалеку, и они предпочли вернуться домой. Те, кого дома никто не ждал, остались с нами.
День сто девятнадцатый. Иберия. Солнечный берег.
( 29 панамоса).
Попутный ветер с Океана дает возможность не уродоваться на веслах, а плыть в свое удовольствие. Море вблизи от берега совершенно спокойно. Вид на берег слева по борту великолепный - зеленые, покрытые лесом горы чуть поодаль и золотые пляжи, залитые солнцем, вдоль всего побережья.
Я даже решил давать красивые названия приметным местам и местностям на своей карте. Этот
берег будет у меня "Солнечным".
Множество уютных заливов и бухт, берега которых заросли кустарником, разнообразит впечатление. В одной такой бухточке у устья небольшой реки мы и остановились на ночлег. Вот где стоило бы основать город, если наши надумают селиться в Иберии. Вот только бастулы и бастетаны вряд ли примут пришельцев без драки.
День сто двадцать четвертый. Иберия. Солнечный берег.
( 4 гекатомбейона)
Пять дней плыли на восток вдоль солнечных берегов страны бастулов. Горы на горизонте стали приметно выше, под самые облака.
Сегодня после полудня линия берега повернула на север. Толку от парусов стало мало, пришлось приналечь на весла. Похоже, мы обогнули Иберию с юга, и нам предстоит долгий путь на север.
День сто двадцать пятый. Иберия. Мастиены.
( 5 гекатомбейона).
Я поторопился. Берег снова отклонился к востоку, и мы снова подняли паруса.
День был очень жаркий, такого не бывало даже в Ливии. Пришлось натянуть над гребцами запасные паруса, чтобы укрыть их от палящего солнца. К счастью, в большой залив, в котором мы остановились под вечер, впадает речка, так что можно было пополнить запас пресной воды, здорово убывший за этот день. На карте я помечу пройденный нами участок как "Жаркий Берег".
Речка очень удачно отрезает от материка мыс, где на холме располагается селение Мастия. Жители его называют себя мастиенами, а речку Мастиеной. Речка недлинная, всего стадий пятнадцать длиной, но глубокая. Благодаря ей Мастия обеспечена пресной водой и с трех сторон ограждена от нападения. С сушей она связана только перешейком в пару стадий шириной, прегражденным частоколом.
Залив прикрыт с моря несколькими маленькими островками и легко вместил весь наш флот. Здесь очень хорошее место для поселения. Мастию нетрудно было бы превратить в большой, хорошо защищенный город.
Местные жители занимаются рыбной ловлей и засолкой рыбы. Они также изготовляют из нее рыбный соус - гарум, крошат рыбу, заливают рассолом с какими-то травами и выставляют на солнце. Предлагали и нам попробовать, но после такого дня на солененькое совсем не тянет.
День сто двадцать шестой. Иберия. Жаркий Берег.
(6 гекатомбейона).
К полудню мы обогнули очередной мыс и увидали длинную и очень узкую песчаную косу, вдоль которой гребли на север остаток дня. В некоторых местах эта коса была шириной всего в пол-стадии, в других - несколько стадий. За ней было не то огромное озеро, не то залив. Только вечером мы дошли до конца косы и убедились, что входа в это озеро нет. Впрочем, он и не нужен,
в бурную погоду волны наверняка перехлестывают через эту косу. Вода в этом маленьком отдельном море оказалась соленой.
День сто двадцать седьмой. Иберия. Акра Левка.
( 7 гекатомбейона).
Продолжали плавание на север, лишь слегка отклоняясь к востоку. Вдоль берега тянулись скалы белого цвета, поросшие соснами. Как и раньше, на горизонте виднеются высокие горные цепи, как бы стеной отделяющие прибрежную местность от материка. Скалы чередуются с огромными песчаными пляжами и маленькими уютными бухтами. На карте у меня появился "Берег белых скал".
Примерно в середине дня миновали устье довольно большой реки. Вечером остановились на ночевку неподалеку от высокого скального массива, такого же белого, как и все виденные сегодня скалы. Этот пункт я пометил на карте "Акра Левка" - "Белый пик". На вершине этого массива
укрепленное поселение.
Познакомились с местными жителями. Они напоминают сложением и внешностью ливийцев.
И язык их больше похож на ливийский. Это уже чистые или почти чистые иберы - контестаны.
Виденная нами река, называемая Тадер, служит границей между ними и бастетанами.
День сто двадцать восьмой. Иберия. Страна контестанов.
( 8 гекатомбейона).
Продолжаем плыть на север. Сегодня пришлось огибать большой мыс, выступающий далеко на восток в море. Хотя ветер по-прежнему нам не помогает, мы даем роздых гребцам, заменяя их
посменно нашими поселенцами. Здесь на широких песчаных пляжах песок лежит как бы волнами. Обогнув мыс, остановились на отдых на северном его берегу. Отсюда видно, что впереди обширный залив. Неподалеку от нашей стоянки рыбацкий поселок. Пока мы все еще остаемся в области контестанов.
Обитатели мыса рассказали, что река Сукрон, находящяяся севернее, разделяет их страну со страной эдетанов. Эдетаны тоже иберы, поселившиеся здесь несколько ранее контестанов и занявшие поэтому земли дальше к северу.
День сто двадцать девятый. Иберия. Эдетаны.
( 9 гекатомбейона).
Утром миновали Сукрон. Видели большое озеро, совсем рядом с морем. Во второй половине дня остановились у устья еще одной реки. Рядом был поселок эдетанов. Реку они называют Турия, и поселок свой так же. Пополнили запас пресной воды и провизии. Вечером жители угостили нас местным деликатесом - угрями с соусом из чеснока и перца. Угрей ловят в том озере, что мы видели сегодня.
День сто тридцатый. Иберия. Илеркаоны.
( 10 гекатомбейона).
Сегодняшняя стоянка у речки Мигар. Отсюда начинается земля илеркаонов.
День сто тридцать второй. Иберия. Устье реки Ибер.
( 12 гекатомбейона).
Река Ибер - самая большая из встретившихся нам после Тартессиона. Возле ее устья расположено множество небольших островков и лагун, где гнездится несметное полчище птиц.
Здешние жители рассказали, что на берегу Ибера находится главное селение илеркаонов Дертосса в двух днях пути от моря. Мы расспросили их о племенах, живущих к северу и вдоль Ибера.
Вверх по Иберу за илеркаонами живут илергеты. Их главное селение называется Атанагр.
За илергетами следуют басконы, за ними бардулы - древнее племя, обитавшее здесь еще до прихода иберов. У самых истоков, в горах, живут кантабры - очень дикий народ, говорят, они моются мочой
и полощут ею рот. Интересно, не в родстве ли они с нашими кентаврами ?
По морскому же берегу на север от илеркаонов земля киссетанов с селениями Кисса и Тарракон, дальше живут лайи, за ними индикеты, а потом начинаются горы, такие высокие, что за ними мало кто бывал.
День сто тридцать третий. Иберия. Тарракон.
( 13 гекатомбейона).
От Ибера до Тарракона берег опять низкий и песчаный.На ярком солнце песок
блестит, словно золотой. Раз уж я начал давать названия пройденным участкам, этот можно назвать "Золотой Берег".
Тарракон - довольно большое и укрепленное селение, где живут рыбаки. "Столица" киссетанов - Кисса, расположена неподалеку, на некотором отдалении от берега. Защищенной бухты тут нет, пришлось просто вытаскивать корабли на песок. Учитывая их загрузку, дело было нелегким.
Хорошо, что с нами переселяющиеся турдулы, есть дополнительные руки для тяжелой работы.
День сто тридцать пятый. Иберия. Лаэтаны.
( 15 гекатомбейона).
Сегодня мы остановились в бухте, образованной узким длинным мысом. Неподалеку от нашей стоянки находится укрепленное поселение, расположенное на небольшом холме. Называется оно Лайе, а жители, естественно, лаэтанами. Далее к северу видны более высокие горы, склоны которых покрыты лесом.
День сто тридцать шестой. Иберия. Дикий Берег.
( 16 гекатомбейона).
День выдался нежаркий, дул довольно сильный и холодный северный ветер. Жаль, что не попутный. Но все равно мы двигались неплохо, наши поселенцы были даже рады погрести и размяться.
Здесь горы гораздо ближе к берегу, чем раньше. Отвесные скалы во многих местах спускаются к самому морю. Между скалами и на нешироких пляжах растут сосны и пинии. Вид довольно дикий и безлюдный. Пожалуй, название "Дикий Берег" будет подходящим для этого побережья.
День сто тридцать седьмой. Иберия. Пирена.
( 17 гекатомбейона).
Продолжает дуть северный ветер. Сегодня мы обогнули большой мыс, за которым ветер стал дуть нам прямо в лицо. Признаться, такой сильный, продолжительный и, главное, противный ветер изрядно раздражает. Хорошо еще, что берега залива, который открылся нам за мысом, оказались возделаны, здесь есть население и довольно многочисленное.
Мы остановились на отдых в очень удобной и красивой бухте, рядом с которой расположен поселок Пирена, как мы узнали из разговоров с местными жителями. Племя, которое здесь обитает,
называет себя индикетами. Народ этот выглядит суровым и воинственным. К счастью, мы оставили себе достаточно вина на обратную дорогу, вскоре пиренцы помягчели и разговорились.
На западе, стадиях в двухстах, видны высокие горы, заросшие лесом и касающиеся вершинами облаков. Река Тицер, впадающая в нашу бухту, как нам сказали, берет начало в этих горах.
Индикетам принадлежит вся страна, вплоть до самых гор.
День сто тридцать восьмой. Иберия. Алый Берег.
( 18 гекатомбейона).
Горы, виденные нами из Пирены и обозначенные мною на карте как "Пиренейские", остались позади. На отдых мы остановились неподалеку от большого озера, на берегах которого живет множество розовых фламинго. Этих птиц мы уже видели в Ливии. Вид на озеро особенно замечательный на закате, когда и вода и песок на морском берегу окрашиваются в алый цвет. Пожалуй, так я и назову этот участок побережья. Теперь на моей карте будет и Алый Берег.
Иберы, живущие в окрестностях сегодняшней стоянки, называют себя керретанами. Занимаются они в основном скотоводством, разводят коз и свиней. Копченые свиные окорока у них очень неплохи.
День сто тридцать девятый. Аквитания. Нарбо.
( 19 гекатомбейона).
Продолжали плыть на север вдоль Алого Берега. Остановились в очень удобной бухте рядом с деревушкой Нарбо. Жители называют себя аквитанами. Они тоже иберы, самые первые, кто пришел из Ливии, и дальше всех забрались на север. По рассказам их страна тянется от Океана на западе до большой реки Родан, впадающей в Наше море на востоке.
День сто сорок первый. Аквитания. Устье Родана.
( 21 гекатомбейона).
Сразу за Нарбо береговая линия поворачивает на северо-восток. Весь день
мы плыли вдоль берега. Осмотревшись утром после ночевки, увидели впереди большой залив и решили плыть прямо на восток, не входя в него. Это позволило нам использовать парус, мы пошли быстрее и дошли к вечеру до устья Родана.
Как всегда, подтянулось местное население. Нам рассказали, что за Роданом земля другого народа - лигиев или лигуров. Все они низкого роста, худощавы, но очень сильны и воинственны.
С ними даже обычной торговли нет, лигуры предпочитают грабить иноземцев. Посмотрим, так ли уж они вредоносны на самом деле.
Здесь есть люди, общавшиеся с лигурами и могущие объясняться с ними. Пару таких мы уговорили отправиться с нами, пообещав им хорошее вознаграждение. Потом они смогут вернуться домой или поселиться вместе с людьми Норакса. .
Слышал вечером у костра, как Лихас заливает местной молодежи про наши подвиги. Особенно смачно он пересказывал байку, пущенную в прошлом году Теламоном, о том как мы отбивали троянскую царевну у морского чудища, и как освобожденная царевна выезжала к народу из моря на побежденном чудище верхом. О том, что чудищем был сам Теламон, он конечно умолчал. На просьбу описать страшилище Лихас довольно похоже вылепил из мокрого песка крокодила. Если верить его рассказу, крокодил превосходил размером пентеконтеру раза в два. Кажется, впечатление на своих слушателей он произвел сильное.
День сто сорок второй. Лигурия.
( 22 гекатомбейона).
От Родана линия берега повернула даже на юго-восток. Ветер был попутный,
и мы дали отдых гребцам. Шли под парусом пока под вечер не увидели красивую бухту, глубоко вдающуюся в сушу. Здесь и остановились на ночлег.
До сих пор берег был довольно гладким, а теперь сплошные заливы и разделяющие их мысы. Здесь уйма мест, где можно было бы заложить порт. Обширные бухты, прикрытые с моря островками послужили бы прекрасным убежищем для кораблей. Вот только лигийские рыбаки, завидев корабли, груженые всяким привлекательным добром, не сменят ли свой промысел на более доходный ?
Сегодня мы выставили удвоенный караул. Будет ли наше дальнейшее плавание таким же спокойным, как вдоль гостеприимных иберийских берегов ?
День сто сорок третий. Лигурия.
( 23 гекатомбейона).
Ночью нас никто не потревожил. Но и никто не подошел поинтересоваться, кто мы такие и зачем приплыли. Вряд ли тут нет жителей, скорее они нам не доверяют. Поселений на берегу с кораблей не видно.
Мы продолжали сегодня плыть на юго-восток. Наша стоянка окружена великолепной дугой белых известковых гор, которая огибает бухту и подступает к морю. С юга она отгорожена от моря длинным мысом, покрытым сосновым лесом, другой мыс прикрывает ее с востока. Здесь можно в безопасности переждать любой шторм.
День сто сорок четвертый. Лигурийские острова.
( 24 гекатомбейона).
Вышли из бухты и обогнули восточный мыс. Берег снова немного отклоняется к северу. Плывем вдоль него. Слева красивые невысокие горы, покрытые лесом, и песчаные пляжи, справа в полусотне стадий такие же красивые острова. На самом последнем из них мы и остановились. Хоть места здесь и красивые, но предосторожность лишней не бывает там, где не знаешь, чего ждать.
На острове безлюдно, лес окружен кольцом золотистого песка, вокруг лазурное море.
Вечером говорили с Нораксом. Вот на таком островке он не прочь бы поселиться. Надо только найти остров побольше, чтобы там хватало места для жизни нескольких тысяч человек.
День сто сорок пятый. Лигурия. Лазурный Берег.
( 25 гекатомбейона).
Все те же золотые пески, все то же лазурное небо и лазурное море. Вот еще Лазурного Берега на моей карте не было. Теперь занесу.
Горы становятся приметно выше и ближе к берегу. Сегодня мы остановились в заливе, окруженном горными кряжами, отроги которых спускаются к берегу и образуют множество заливов и бухточек. Там, где горы не покрыты лесом, видно, что камень имеет красноватый цвет. В залив впадает речка, судя по скорости течения и чистоте воды, текущая с этих гор. Очень удачно, мы с Родана не пополняли запас пресной воды. Речку на карте помечу, как Серебряная. Красивая у меня получается карта. В такие места много найдется желающих переселиться.
Здесь мы нашли наконец людей. Правда, завидев наш флот, они удрали из своей деревушки, но убедившись, что мы не жжем и не грабим их домишки, выслали переговорщиков. Здесь нам пригодились захваченные с Родана переводчики. Удалось объяснить лигурам, что мы хотим купить (не отнять !) продовольствие. К предложенному нами серебру они отнеслись равнодушно, но кое-какой бронзовый инструмент, особенно ножи, их заинтересовали. Сделка состоялась, а после ее обмывания они окончательно расслабились.
Они дали нам понять, что здесь живут люди мирные, рыбаки и земледельцы, а вот дальше, в горах,
там настоящие разбойники.
День сто сорок шестой. Лигурия.
( 26 гекатомбейона).
Сегодня мы остановились у мыса, выдающегося в море стадий на двадцать. В ширину в нем нет и десяти, так что захватить нас тут врасплох невозможно. Удобное место для обороны. И вполне безопасное место для ночлега для мирных путников вроде нас. Про красоты открывающихся отсюда пейзажей не пишу, так они мне уже надоели.
День сто сорок седьмой. Лигурия. Монека.
( 27 гекатомбейона).
Опять остановились на отдых на небольшом мысу. Гора здесь охватывает дугой небольшой участок берега, стадий двадцать в длину и от двух до четырех в ширину - от воды до подножия горы. Тем не менее на этом кусочке земли есть поселение лигуров. Называется оно Монека. Их местный божок - Монек - отвечает за плодородие и размножение. Нас пригласили заглянуть в его храм, намекнули, что неплохо бы и дары принести. Ну, после Тартесса у нас подарков навалом, для хороших хозяев не жалко. Ознакомились с храмом , поглядели статую божка, довольно грубо вытесанную из камня. На орган плодородия скульптор сил не пожалел, смастерил такое, что и нашему Приапу впору. Еще нам рассказали, что мы малость опоздали. На летнее солнцестояние здесь справляют праздник любви, что-то вроде наших Эротидий. Лихас конечно опять вылез, ему приспичило похвастать, что великий Геракл-де на такой вот праздник оплодотворил пятьдесят девственниц. Хозяева уважительно зацокали языками, даже старшая жрица, довольно суровая с виду женщина не первой молодости, но вполне еще ничего, заинтересовалась. Хоть мол праздник и прошел, но учитывая щедрость даров и то, что дорогой гость несомненно послан самим Монеком... . Было очень интересно, как дядя Алкид будет выкручиваться. Он выкрутился, скромно и галантно заявив, что предпочел бы пятидесяти девственницам пятьдесят раз с одной, но зрелой и понимающей толк женщиной. Короче, мы вернулись в лагерь, а он остался в храме.
День сто сорок восьмой. Лигурия. Монека.
( 28 гекатомбейона).
Все еще Монека. Утром дядя притащился в лагерь изрядно помятый. Мы конечно
поинтересовались, как это дело сошло. Дядя махнул рукой:
- Обошлось. На пятнадцатом разе она память потеряла. Сейчас еще спит.
Однако, прежде чем мы собрались отправляться дальше, за дядей снова пришли из храма. Оказалось, у жрицы ночью было видение, к ней явился Монек и потребовал дядю в сотоварищи. Мы завозражали, но нас успокоили - задержат только на день, этот их скульптор только слепит дядину статую из глины, а потом уж будет воплощать в камне. Побездельничать денек мы согласились, и то сказать, дневок у нас давно уже не было.
День сто сорок девятый. Лигурия.
( 29 гекатомбейона).
Утром дядя вернулся еще более изможденный, чем накануне. И днем Кельто (так жрицу зовут) таскала его "поразмяться" - не все ж позировать, и на ночь снова оставила.
- В общем, свои пятьдесят заходов она из меня выжала, - доложился дядя. И скомандовал немедля выходить в море, пока она еще чего-нибудь не придумала. Лихасу дядя пообещал вырвать язык, если еще раз его распустит.
В течение дня по-прежнему гребли вдоль берега на северо-восток. Ничего существенного не произошло. Утешает мысль, что мы все-таки приближаемся к дому.
День сто пятидесятый первый. Лигурия.
( 1 метагейтниона).
Пошел шестой месяц нашего похода. Вчера даже не стал ничего записывать. Сегодня после полудня берег начал понемногу поворачивать к югу. Очередной залив проходим или начинается Гесперия наконец ?
День сто пятьдесят третий.
(3 метагейтниона).
Вчера заночевали на острове, отделенном от мыса, образующего большой залив, нешироким проливом. Думали, тут-то мы в безопасности. А ночью на нас напали. И не так уж много было нападавших, должно быть надеялись врасплох взять. Они переплыли через пролив на лодках.
Часовые зазевались, все же кто-то успел заорать, когда его резали. Народ у нас, слава Зевсу и Арею,
привычный к тревогам, паники не было, все знали, что надо сбиваться в кучки, прикрывать друг друга с боков и сзади. Конечно, поначалу нелегко пришлось, пока не разобрались, что к чему.
Нападавшие тоже были не слабаки, ребята верткие, жилистые, оружием владели не хуже нашего.
Только когда к месту их высадки сбежались наши со всего острова, мы их погнали. Хорошо помогли нам и турдулы, забросали их камнями через наши головы. Человек полтораста мы положили, да десятка два захватили. У нас тоже оказалось тридцать два человека убито и больше полсотни серьезно поранено. Пленных мы допросили. Оказалось, за нами уже несколько дней следили, здешние князьки - Деркин и Ялебион - польстились на груз и корабли. В этих места иногда заходят корабли с юга, а местные пользуются случаем их пограбить.
Сегодня пришлось заниматься погребальными кострами, справлять тризну. Поспорили, что делать с пленными. Я считал, что их надо по примеру нашего мирмидонского друга Пелея посадить на колы - превосходное воспитательное средство для местных пиратов. Но отец настоял на том, чтобы заставить их хоронить своих мертвых.
- В конце концов, - сказал он, - завтра мы уплываем. Не все ли равно, что они будут делать потом.
Спорю, что за нами они не погонятся.
День сто пятьдесят четвертый. Гесперия.
(4 метагейтниона).
На вчерашней тризне молчун Лисий, коринфский наварх, похоже перебрал (в бою с лигурами у него погиб друг) и неожиданно разговорился. Оказывается, он здесь уже побывал, когда плавал с Ясоном на "Арго" по заданию Креонта, тогдашнего царя Коринфа, лет пятнадцать назад. После переворота, устроенного нынешним правителем - Сизифом, друзья и сослуживцы Ясона не в чести (да и не в безопасности, как намекнул Лисий), поэтому он предпочитал не распространяться на эту тему. А вот теперь он почувствовал, что ему уже как-то все равно, отчего бы и не поделиться с товарищами.
Ясон, как и мы, должен был составить описание берегов Гесперии и живущих на них народов,
а также присмотреть места для торговых факторий и поселений. Лисий был тогда помощником кормчего. К берегам Гесперии Ясон плыл через хорошо знакомую ему Схерию. Они прошли тогда
до Лигурии, убедились, что туда лучше не соваться и повернули обратно.
После смены власти в Коринфе всем планам Креонта и Ясона место оказалось известно где.
Но теперь и Сизиф поумнел, то ли настояниями коринфских купцов, то ли по примеру Атрея,
то ли понял, что деньги надо не только отбирать, но и зарабатывать, точнее давать зарабатывать тем, у кого отбираешь. Потому и принял участие в нашем походе, потому и Лисия послал.
Заодно мы выпили и за "Арго", и за "аргонавтов второго призыва", и за то, что в плавании вдоль берегов Гесперии у нас будет опытный лоцман.
День сто пятьдесят пятый. Гесперия. Тирсены.
(5 метагейтниона).
Сегодня мы окончательно убедились, что мы в Гесперии. Лигурия осталась позади.
А выяснили мы это так. Люди, которых мы повстречали вечером, говорят на знакомом нам языке, по крайнем мере похожем на язык троянцев. И называют они себя тирсенами. И про ахейцев они слыхали, говорят, что такие живут дальше на юге. Чувствуется, что мы уже близко к дому.
День сто пятьдесят шестой. Тирсения. Пуплуна.
(6 метагейтниона).
Большое поселение тирсенов, построеное на высоком мысе, круто спускающемся к морю в виде полуострова. Называется Пуплуна. Название веселое, как нам объяснили, Пуплуном они называют Диониса. Здесь мы остановимся на денек, подкупим провизии на дорогу, постараемся разузнать о здешних делах.
Я расспрашивал Лисия, помнит ли он эти места. Он сказал, что они с Ясоном из предосторожности остановились тогда на большом острове, который расположен напротив мыса, в сотне стадий. Здесь они пополняли запасы продовольствия и пресной воды. Жителей, называвших себя ильвами, было там немного. Сам же остров красив, покрыт лесом и имеет много бухт, удобных для судовых стоянок.
День сто пятьдесят седьмой. Тирсения. Пуплуна.
(7 метагейтниона).
Разумеется, мы нанесли визит здешнему правителю. Тут его называют лукумоном. А по имени зовут его Акетом. Мы поинтересовались, как получилось, что люди из окрестностей Трои оказались так далеко на западе. Он рассказал нам, что предки тирсенов действительно жили в Азии, в той ее части, которая называется Мэонией. Давным-давно, когда при царе Атисе, сыне Манеса, наступил сильный голод от недорода хлеба, они стали искать избавления, придумывая разные средства. Моряк из Труисы, которого у них прозвали Труисеном или Тирсеном, предложил им переселиться на Запад. Желающих оказалось немало. Корабли наняли в той же Труисе, погрузили на них всю необходимую утварь и отплыли на поиски пропитания и новой родины. Миновав много стран, переселенцы прибыли в Гесперию и нашли здесь землю, в которой никто не жил. Они назвали ее Тирсенией по имени Тирсена, который вывел их за море.
- А почему тут никто не жил ? - спросил отец. - Соседи на севере у вас бойкие, мы уже убедились.
- Почему они раньше вас не заняли это место ?
- Боги хранили эту землю для нас, - ответил Акет. - Те, кто пытался ее пахать или рубить здесь лес,
вскоре обнаруживали, что земли через год-другой перестают приносить урожай, мелеют реки, повсюду образуются болота, начинаются болезни. Со временем эту землю стали считать проклятой, здесь боялись селиться.
- А как же вас обошла эта напасть ?
- У нас были люди, которые бывали в Междуречье и умели строить каналы, по которым вода вытекает оттуда, где она не нужна, и течет туда, где ее не хватает, - улыбнулся лукумон.
- И у нас тут все в порядке, только не нужно забывать, что богам требуются жертвы.
Странной стала его улыбка, на волчий оскал похожей.
Мы не стали уточнять, каких жертв требуют тирсенские боги.
В конце нашего визита Акет предложил подняться на крышу его дома (язык не поворачивается назвать это строение дворцом), полюбоваться видом. Он сказал, что из всех тирсенских городов только один этот город расположен на самом море.
Вид на море с высокого мыса действительно оказался замечательным. У берега есть маленькая гавань и два причала у подошвы горы. Неподалеку от города, в сотне стадий лежит довольно большой остров, который, как сказал Акет, называется Ильва. Далеко на горизонте виднелся другой - Кирн. По словам Акета в ясную погоду можно разглядеть еще один остров, расположенный южнее Кирна - Ихнуса. Гавань Пуплуны является самым удобным пунктом для переправы на три эти острова.
- Кому принадлежат эти острова ? - спросил дядя Алкид.
- Ильву мы считаем своей, - ответил Акет. - А дальние острова - ничьи. Некоторые плавали туда - посмотреть, но местные жители закидали их камнями.
Вечером мы рассказали об этих островах Нораксу. Он решил попытаться обосноваться на одном из них. Попросил только дать ему оружие на всех боеспособных мужчин. Конечно, мы ему не отказали. После боя с лигурами турдулов стали считать уже совсем своими.
День сто пятьдесят восьмой. Тирсения, Пуплуна.
( 8 метагейтниона).
Сегодня распрощались с Нораксом. Его корабли вышли в море и отправились к Кирну. Мы договорились, что он пошлет нам известие, о том, как сложатся у него дела.
С уходом турдулов у нас стало недоставать людей на веслах. Раненые в бою с лигурами еще не могли грести. Мы решили нанять в Пуплуне тирсенов, тем более, что они могли пригодиться нам и как переводчики в плавании вокруг Гесперии. Еще до вечера к нам присоединились полсотни людей, привычных и к веслу и к мечу. Мы распределили их на все корабли, понесшие потери в экипаже.
День сто пятьдесят девятый. Тирсения. Устье реки Омброны.
( 9 метагейтниона).
На нашем "Амфитрионе" плывет Рекарран - здоровенный чернявый малый из нанятых вчера тирсенов. Он у сотоварищей в авторитете, и мы согласились считать его их гекветом - старшиной. Как офицер, он не обязан грести, да и ветер попутный, поэтому мы с ним могли поговорить. Он довольно много рассказал про обычаи тирсенов. Во многом они непохожи на наши.
У нас правители в первую очередь военачальники, а в мирное время - судьи. Лукумоны тирсенов
- это специалисты по земледелию и строительству каналов. Они хранят эти знания, передают их лишь немногим избранным, обычно по наследству. Если лукумонов вдруг не станет, Тирсения вновь превратится в то болото, которым она и была до прихода тирсенов. Власть лукумонов огромна, на работы они могут послать кого угодно, без различия сана и возраста. Разумеется, они и жрецы, они ведут дела с богами - в первую очередь с подземными, управляющими землей и ее плодородием. Кроме того они умеют гадать - по птицам, по молниям, по внутренностям животных.
Этому их научил когда-то карлик Тагес, вышедший из-под земли.
Боги у них примерно такие же, как у нас, только имена другие. Зевса они называют Тином, Геру - Уни, Посейдона - Нетунсом, Ареса - Лараном, Афродиту - Туран, Гефеста - Вельхансом. Таната они называют Калу. Верят, что грешников в подземном царстве мучает демон Тухулка, по описанию похожий на нашу Медузу. Тоже с крыльями и со змеями на голове.
Особенно в Пуплуне почитают само собой Пуплуна. Так же, как и у нас, на его праздниках напиваются и устраивают оргии. Особенно бесятся женщины, точь-в-точь, как наши вакханки.
Вообще, женщины у тирсенов пользуются равными правами с мужчинами. Они могут возглавлять семьи, и дети могут именовать себя не только по отцу, но и по матери. Вот и пользуются правами на всю катушку. Кроме вина используют настои белены и омелы.
Ну, и человеческие жертвоприношения в порядке вещей. Особенно тирсены любят, когда приносимые в жертву пленники или преступники сражаются между собою. Тот, кто успеет принести в жертву богам своего противника, избавляется от посмертных мучений. Обычно
поединки устраиваются на похоронах знатных лиц. Проигравший заменяет собой покойника в лапах Тухулки и его подручных.
Я тоже рассказал Рекаррану о том, как мы осушали болото в Стимфале. Комаров там были тучи, да здоровенных, прямо как птицы. Когда жалили, в глазах темнело, словно стрелу всадили. Хуже того, потом лихорадка начиналась. У Стариков был уже раньше опыт в таких делах, это кстати и на войну похоже. Надо собрать массу людей, организовать их кормежку, спланировать, кого куда поставить, где, что и куда копать. И на Авгиевы скотные дворы каналы проводили. Только он, гад,
потом не рассчитался, надул. Ничего, с ним расчет еще впереди, а вот в Стимфале нас в прямом смысле слова потом на руках носили.
- Значит, твои отец и дядя тоже лукумоны, - сказал Рекарран.
Похоже, после этого он их еще больше зауважал.
Сегодня мы остановились в устье реки Омброны. Рекарран сказал, что река так называется, потому что течет с гор, находящихся в земле омбров, народа, живущего восточнее тирсенов.
Место, удобное для размещения кораблей, да и пресная вода под рукой.
Дядя Алкид заинтересовался картой, которую я рисую. Увидев, что я пометил нашу нынешнюю стоянку значком, означающим гавань, он спросил, как я назову это место. Я сказал, что еще думаю.
- Назови гаванью Теламона, - попросил он. - Ему будет приятно, что мы его тут вспоминали.
Теламон - дядин любимый друг, почти такой же силач. Помимо того, что он царь Саламина, он еще и брат могущественного Пелея, царя мирмидонян. Они оба нам не раз помогали в последние годы.
Поэтому мне ничуть не жалко было увековечить славного Теламона на нашей карте.
День сто шестидесятый. Тирсения. Гавань Геракла.
(10 метагейтниона).
Сегодня мы остановились на отдых на довольно большом острове, расположенном совсем близко от берега. Пролив, которым мы прошли, стадий десять - двенадцать в ширину и, как оказалось, очень мелкий. Перейти его можно было вброд. Большая часть острова занята горой, с которой открывается отличный вид на море и несколько других островов, подальше от берега. Рекарран сказал, что остров называется Серебряная Гора из-за серебристо-белых скал окружающих его и усеивающих гору, густо заросшую зеленью. В ясный день с вершины горы можно увидеть Кирн, хотя расстояние до него здесь гораздо больше, чем в Пуплуне. На юго-восточной оконечности острова мы нашли удобную бухту и остановились в ней.
Чтобы отметить внимание, проявленное вчера дядей Алкидом к моей карте, эту бухту я назвал Гаванью Геракла.
День сто шестьдесят первый. Гесперия. Пирга.
(11 метагейтниона).
Мы все ближе к дому. Сегодня мы остановились в приморском селении Пирга.
К нашему удивлению его жители оказались не тирсенами, а пеласгами. Такими родными и знакомыми, живущими по всей Элладе и на многих островах.
Говорят, что пеласги, жившие в Пеласгиотиде, в Фессалии, проиграв не так давно войну с лапифами, решили искать себе новые земли за морем. Одни из них отправились в Азию, другие на запад. Вот с этими-то мы и повстречались.
С ними не было никаких проблем объясниться. Многие из нас знакомы с языком пеласгов, и многие из них знали наш язык. Нам сказали, что город пеласгов Агилла лежит несколько восточнее, подальше от берега, а Пирга служит ему гаванью.
Еще нам рассказали, что на двести пятьдесят стадий южнее в море впадает большая река Альбула. В сотне с лишним стадий выше по реке находится селение Паллантий, в котором живут люди одного с нами языка. Это нас заинтересовало. Кто это из соотечественников нас опередил в этих землях ?
День сто шестьдесят второй. Гесперия. Устье Альбулы.
(12 метагейтниона).
Мы находимся в устье Альбулы. Неподалеку, в пятнадцати стадиях выше по реке большое селение или маленький городок Лаврент. Здесь живут латины, местное племя. Это их столица. Кое-кто из тирсенов может с ними говорить. Они подтвердили, что дальше в нескольких часах пути есть поселение людей, не так давно пришедших с юга. Дядя Алкид хочет завтра подняться вверх по течению, нанести визит землякам. На таком расстоянии от дома даже каких-нибудь феспротов уже воспринимаешь как своих. Отец с флотилией будет ожидать нашего возвращения здесь. Он настоял, чтобы дядя отправился в поход с тремя пентеконтерами - мало ли что. Полусотня тирсенов дополнит их экипажи на случай драки. Само собой место историографа в разведотряде.
День сто шестьдесят третий. Гесперия. Паллантий.
(13 метагейтниона).
И правда, здесь живут наши. Да не просто наши - аркадцы, почти что родные.
Но по порядку. С утра мы погребли вверх против течения Альбулы. Дело шло неспешно, только к вечеру мы заметили селение, располагавшееся на холме с правой стороны по ходу. Мы пристали к берегу и, помахивая зелеными ветками в знак мира, двинулись к селению. Они были очень рады, когда признали в нас земляков. Еще бы ! В селении не было и трех десятков мужчин, остальные были еще в поле. Их царем (вождем, старейшиной ? Титул мы не уточнили) был молодой парень, примерно моих лет. Звали его Эвандром. Его вызвали с поля, где он тоже работал. Человек он простой и гостеприимный, сразу позвал нас к столу. Угощение было самое простое, сельское, но предложено от чистого сердца, так что воротить нос не приходилось.
Мы вкратце рассказали хозяину кто мы и что мы и, в свою очередь, расспросили его как он попал в эти места, и какая тут обстановка. Вот что он рассказал нам.
Родом он из Паллантия в Аркадии. Родители привезли его в Гесперию еще ребенком. Здесь Энотр, сын аркадского царя Ликаона, основал первое поселение за морем, чуть ли еще не до Девкалионова потопа. Это было почти двести лет назад, с тех пор те из аркадцев, у кого не заладились дела на родине, стали искать лучшей доли у земляков в Энотрии - так назвали землю, где поселился Энотр. Первое время свободной земли хватало всем, но население размножилось, вновь прибывшим приходилось наниматься в батраки к старожилам или искать никем не занятое место все дальше и дальше. Очередную такую группу переселенцев и возглавил Эвандр, когда вырос и обзавелся каким-никаким авторитетом среди земляков. Здесь, на берегах Альбулы, почти в середине Гесперии, куда еще не добрались пришельцы ни с севера, ни с юга, было посвободнее. Правду сказать, и земля-то так себе - больше болота, да неудобья. Селиться приходится на холмах,
где посуше, и воздух поздоровее. Но ничего, если не лениться, прокормиться можно. Да и кланяться тут никому не надо. Точнее, не надо было, когда селились, строили свой поселок, названный тоже Паллантием.
Мы спросили, живет ли тут кто-нибудь еще. Он ответил, что тут всякой твари по паре. Есть тут и лигуры и сикулы, которые жили здесь задолго до Энотра. Есть сабины, латины и рутулы, пришедшие с севера. Всех пока немного, земли хватает всем. Если бы не поганец Как (он так и сказал: Как - Плохиш), жили бы себе спокойно.
- А это кто? - заинтересовался дядя.
Оказалось, какой-то проходимец, набрал шайку бродяг и обосновался на одном из холмов за рекой. Живет грабежом, или предлагает платить ему дань, чтобы оставил в покое.
- А к ногтю его ? - возмутился дядя.
Эвандр объяснил, что поселения здесь разбросаны далеко одно от другого, собраться и договориться трудно. А выступить против Кака в одиночку не под силу, бойцов у него больше, чем в каждом поселении в отдельности, да и к оружию они привычнее.
- Ну хоть показать сможете, где его логово ?
Эвандр чуть ли не к ногам упал.
День сто шестьдесят четвертый. Паллантий.
(14 метагейтниона).
Чуть начало рассветать, мы переправились на другой берег. С нами был Эвандр и сотня мужиков из его поселка, вооруженных чем попало. Толку от них не предвиделось, нам только проводник был нужен, но дядя сказал:
- Пусть-ка почувствуют себя победителями, им на пользу пойдет.
Холм, на котором расположилась банда Кака, оказался недалеко. Мы разбились на несколько групп, и стали подниматься на него со всех сторон. Холм порос лесом, на полянках паслась скотина, видимо принадлежавшая бандитам. Мы рассчитывали взять их сонными, но у пастухов оказались собаки, которые подняли тревогу. Правда, объяснить своим туповатым хозяевам, в чем дело, они не могли. Похоже, те решили, что волки подбираются, и выбегали к нам с дубьем поодиночке. Их быстро рубили или протыкали стрелами. Когда до них дошло, что их убивают, они запаниковали, видать, не ждали, что кто-то придет по их душу. Разбойники стали метаться, пытаться прятаться или прорваться через кольцо окружения, но было уже поздно, мы продвинулись далеко, кольцо сузилось, и просветов в нем больше не было. Конечно, если бы они все вместе рванулись в одном месте, то могли бы и прорваться, но их вожак бойцом не оказался. В конце концов, все уцелевшие забились в пещеру, служившую им убежищем от непогоды, и приготовились героически сопротивляться. Мы предложили им сдаться добром, но они отказались в гнусных выражениях. Тогда мы навалили у входа в пещеру огромную кучу хвороста и запалили ее.
- Помнишь Немейского льва ? - ухмыльнулся дядя.
В пещере должно быть были щели и отдушины, через которые она проветривалась, дым повалил в нее, как в трубу. Рев, раздавшийся из пещеры, действительно напомнил мне Немейского хищника, но он быстро сменился душераздирающим кашлем и стонами. Хворост тем временем разгорелся и запылал вовсю, тем более, что люди Эвандра подкидывали теперь в костер чурбаки посолиднее. Кое-кто из бандитов пытался выбраться из пещеры, но самое милосердное, что мы могли для них сделать, это добить по-быстрому. Запахом из пещеры разило - в жизни теперь не возьму в рот жареное мясо. Когда все затихло, и костер прогорел, мы растащили его остатки, и Рекарран со своими ребятами проверили, есть ли кто еще живой.
Когда они вылезли, живых в пещере точно не осталось.
День сто шестьдесят пятый. Паллантий.
(15 метагейтниона).
Праздник, начавшийся вчера вечером, продолжался всю ночь и весь сегодняшний день. На смену павшим бойцам подходили люди из окрестных селений по мере того, как до них доходило известие, что они избавлены от Кака-грабителя.
Сказать, что нас носили на руках, значит ничего не сказать. Похоже, на дядю начали молиться. Эдак и храмы в его честь строить начнут.
Как всегда, на гулянке порешались и кое-какие дела. К дяде протолкнулся князек местных сикулов - Агрол и попросил подвезти его с дружиной на Тринакрию (здешние ее называют Сиканией). Все равно мы, как ему сказали, мимо поплывем.
- А велика ли дружина ? - спросил дядя.
Оказалось всего-то три десятка. Еще мы поинтересовались, что у него за дела на Тринакрии. Он рассказал, что сикулы уже давно начали переселяться на остров. Земля там, говорят благодатная, не то что здешние болота. Только местные жители - сиканы - недовольны. Слышно, на Тринакрии опять война начинается. Вот Агрол и надумал на той войне заработать славу, богатство, а то и землю. Мы согласились доставить его и дружину с условием, что они поставят нам харч и будут грести. Незанятые места у весел у нас еще остаются.
День сто шестьдесят шестой. Стоянка в устье Альбулы.
(16 метагейтниона).
Сегодня с утра дядя не дал нам прохлаждаться и погнал на корабли. Как ни весело гулять с местными поселянами, но время не ждет. Агрол и его сикулы уже ждали нас на берегу. Плыть вниз по реке одно удовольствие, кажется, я уже писал. Течение вынесло нас к устью уже к полудню. Все жутко завидовали нашему приключению. Сегодня уж передохнем и отоспимся после бессонных ночей, а завтра снова в путь.
День сто шестьдесят седьмой. Мыс Анкея.
(17 метагейтниона).
Берег, мимо которого мы плыли, напомнил мне Иберию. Снова золотистый песок и сосновые рощи. В Гесперии до сих пор берега были каменистые, покрытые галькой. Мы обогнули высокий скалистый мыс, на котором виднелось какое-то селение, и берег повернул к востоку.
По словам Лисия, Ясон в прошлое плавание назвал мыс именем Анкея, его товарища, погибшего на Калидонской охоте. Как выяснилось, здесь жили пираты. Они пытались напасть и на "Арго", но не догнали. На обратном пути Ясон предпочел пройти на большом расстоянии от берега. Рекарран
подтвердил его слова. Репутация у местных жителей и сейчас плохая.Только мы им явно не по зубам, вот они и не показались.
День сто шестьдесят восьмой. Остров Эя.
(18 метагейтниона).
Берег, вдоль которого мы плыли сегодня, описывает плавную дугу и вновь поворачивает к юго-западу. Мы миновали устье реки. Рекарран, плававший не раз вдоль этих берегов, называет ее Стора. Во второй половине дня мы вновь обогнули большой мыс, на котором находится гора Эя. Как пояснил нам Рекарран, во время прилива этот мыс превращается в остров, так как низменное его основание заливает вода. На вершине горы стоит святилище Соля, бога Солнца. Там живет
Кирка, дочь Соля, знахарка и колдунья. Она может лечить, но того, кто ей не понравится, может превратить в животное или наслать на него болезнь.
На юго-восточной стороне этого мыса есть небольшая бухта, прикрытая горой от северо-западного ветра, дувшего весь день. Тут мы и остановились.
Конечно, мы поднялись на гору, чтобы выразить почтение богу Солнца и его дочери. Кирка оказалась вполне добродушной на вид старушкой. Нашими дарами она была довольна, никого ни во что не превратила и даже обещала нам хорошую и солнечную погоду на все оставшееся путешествие. Вместе с ней живут несколько жриц и служанок помоложе, а также работники, обслуживающие лечебницу и храмовое хозяйство. Все они из племени сабинов, которые чтят Соля, как главного из богов.
Когда мы вернулись в наш лагерь, Рекарран предупредил нас, что примерно в дневном переходе
отсюда дальше на восток находится город лестригонов Телепил - настоящее пиратское гнездо.
И на суше эти лестригоны никому покоя не дают, все соседи от них кровавыми слезами плачут.
У тирсенов война с лестригонами не прекращается давным-давно. Было бы богоугодным делом напасть на город пиратов врасплох, пока большая часть их кораблей и людей "на промысле", и разграбить. Его поддержал Агрол. Сикулов лестригоны достали тоже. Тот, кто даст им укорот, может рассчитывать на крепкую дружбу с сикулами.
Вообще-то, мы не имели цели исправлять нравы жителей Гесперии и встревать в их междоусобицы. Но мысль о накопленных пиратами за многие годы трофеях, хранящихся в городе,
подталкивала к продолжению нашей борьбы с правонарушителями.
Спрашивал Лисия, что он знает о лестригонах. Он замялся, потом сказал, что на подходе к этим водам им встретился корабль, который оказался не таким быстроходным, как "Арго". После этого Ясон велел вообще не заходить в этот залив. Возможно, корабль принадлежал лестригонам ... .
День сто шестьдесят девятый. Лестригоны.
(19 метагейтниона).
Пока мы плыли от гавани Кирки к обители лестригонов, Рекарран рассказывал нам о них. Правит в Телепиле царь Лам, настоящее отродье Ламии, хотя сам он себя называет сыном Нетунса. Как в свое время в Лерне, так и здесь приняты человеческие жертвоприношения. Поговаривают, что царек и сам людоедства не чужд. Те лестригоны, которые живут дальше от моря больше всего почитают Вельханса. Дальше к востоку, на Флегрейской равнине есть гора, под которой находится кузница Вельханса. Время от времени, когда Вельханс пользуется этой кузницей, на вершине ее появляется огонь и дым, гремят удары его молота по наковальне, по окрестностям горы разлетаются камни и пепел, а по склонам текут ручьи раскаленной лавы. Под рассказы Рекаррана мы и добрались до места.
Телепил очень удачно расположен в самом сердце бухты, образованной двумя скалистыми мысами и окруженной с суши горами.
Мы не планировали устраивать в городе резню или набирать пленных. Все равно нам негде и некогда ими торговать. Поэтому мы не окружали город и не подкрадывались потихоньку,
а средь бела дня (хотя на самом деле - под вечер уже) вошли в их бухту, не спеша и не скрываясь.
Похоже, они подумали, что возвращается с добычей кто-то из их навархов. Тревога поднялась, когда мы были уже у берега, и они разглядели, что мы вооружены и недружелюбны.
Кое-кто из них сгоряча бросился биться с налетчиками. Мир праху героев. Большинство все же благоразумно пустилось в бегство. Мы не старались их догнать. Иногда хозяева - лишняя обуза для гостей. Наш случай.
Царь Лам не склонен был делиться с нами своим добром и выступил со своей дружиной на защиту дворца (сильное, конечно, слово для его усадьбы, но добра мы там действительно нашли немало).
Дружина оказалась не столь велика и не столь готова к бою, чтобы из этого вышел толк. Только прибавилось на улице несколько десятков трупов, в том числе и царский.
Когда мы распотрошили кладовые, то оказалось, что там хранилась уйма награбленного. Конечно, по сравнению с нашим грузом это было не бог весть что, поэтому было не жаль отдать немалую часть нашим друзьям тирсенам и сикулам. Как они были рады !
День сто семидесятый. Кумы.
(20 метагейтниона).
Мы решили, что задерживаться в Телепиле не стоит и вышли в море чуть рассвело. Ветер был попутный и мы быстро плыли вдоль берега протяженного, но неглубокого залива, распустив паруса.
Во второй половине дня мы увидели на суше город, неподалеку от берега. Наш специалист по географии здешнего побережья, Рекарран, сказал, что это Кумы, самый северный из городов энотров. Мы хотели остановиться здесь, чтобы пообщаться с земляками, но берег был скалистый и пристать было негде. Рекарран посоветовал обогнуть видневшийся впереди мыс, за которым в заливе есть удобные для стоянки бухты. Так мы и поступили, пройдя широким проливом между мысом и двумя островами. Больший из них по словам Рекаррана называется Питекуссой, меньший - Прохитой. За мысом действительно оказался огромный залив, глубоко врезающийся в сушу. Дальше, вглубь материка, была видна большая гора с двумя вершинами.
- Это и есть гора Вельханса, - пояснил нам Рекарран.
Мы пристали к берегу в обширной мелководной бухте. Совсем близко к берегу было небольшое, совершенно круглое озеро - Аорн, окруженое отвесными скалистыми холмами. Озеро очень красиво - если заткнуть нос, от него страшно несет серой. Поэтому оно так и называется - "Бесптичье", что пролетающие через него птицы падают в воду, погибая от подымающихся испарений. Озеро страшно глубокое - никто не достигал его дна, и вода в нем горячая. Полагают,
что в этом озере находится один из входов в Аид. Потому и вода горячая, что рядом с озером течет под землей огненная река Флегетон.
Кумы - небольшой городок в нескольких стадиях к северу от Аорна. Завидев нас, там изрядно переполошились, зато, как рады были, когда признали в нас соотечественников. Нас принял правитель города Мегасфен. Он рассказал нам, что город здесь основан лет пятнадцать назад
переселенцами из Халкиды , что на Эвбее. Хотя места здесь довольно беспокойные - кузница Гефеста работает довольно часто, и землетрясения случаются, но пока обходилось без несчастий. Зато жирный пепел, вылетающий из кузницы и покрывающий окрестные поля, служит прекрасным удобрением и обеспечивает отличные урожаи. А запашок что - притерпелись и не замечают.
Мы в свою очередь рассказали ему последние новости с Эвбеи, известные нам от Навплия. Порадовала Мегасфена и острастка, заданная нами лестригонам. Расставались мы друзьями. На прощание Мегасфен посоветовал нам посетить храм Аполлона в скалах около Аорна. Жрица этого храма, одурманенная подземными испарениями подобно пифии в Дельфах, так же может предсказывать будущее. Называют ее сивиллой - "одержимой". Но время было уже позднее, и мы решили отложить посещение сивиллы на завтра.
День сто семьдесят первый. Кумская сивилла.
(21 метагейтниона).
Ночью нас разбудил страшный грохот, земля заколебалась. Гора Вельханса и небо над ней были объяты пламенем. Высоко в небо взлетали каменные глыбы и исчезали в тучах. На огненном фоне метались гигантские - то ли столбы дыма, то ли тени огромных фигур. С неба били в них молнии,
гром небесный мешался с громом земным. Было видно, как по склонам горы текли огненные реки.
- Уж не Титаномахия ли возобновилась ? - спрашивали мы самих себя. И боязливо посматривали в сторону Аорна, не полезут ли из него чудовища-пелории, вырвавшиеся из Тартара.
Но никто не вылез. Толчки вскоре стали слабее и к утру затихли совсем, прекратилась гроза, и погасло пламя над горой. Только время от времени из ее недр вылетали отдельные камни или облака черного пепла. Но и это повторялось все реже. Кузница Гефеста затихла.
Так как ночью выспаться не удалось, мы назначили дневку и приказали экипажам отдыхать.
А сами пошли к сивилле - узнать, что все это значило, и чего еще нам ожидать в этой бурной жизни.
Поднявшись на скалу повыше, мы сразу приметили храм, стоявший в долинке. Внутри храм оказался совершенно обычным. Мы принесли дары Аполлону и сказали жрице, что хотели бы вопросить сивиллу о своих делах. Она отвела нас к гроту, укрытому в скалах, в котором, как казалось, никого не было.
- Задавайте свои вопросы, - сказала жрица, - и ждите ответа.
Первым делом мы конечно спросили о виденном нами ночью.
В ответ раздался голос, который слышался сразу чуть ли не со всех сторон.
- Снова Гея-Земля Уранидов на бой вызывала,
Снова дети ее поднимали кровавый мятеж.
Битву Гигантов с Богами ничтожные вы наблюдали,
То, что не видели смертные очи допрежь.
- Кто же победил ? - поинтересовался дядя Алкид.
- Раз храм Аполлона стоит - значит, не было счастья Гигантам, - прозвучал назидательный ответ.
Следующий наш вопрос был о судьбе нашего предприятия.
- Стадо свое, о герои, гоните скорее в Микены.
Там на вопросы ответит ваш государь Эврисфей.
Это прозвучало совсем уж цинично. За что дары-то приносили ? Все же мы решили поинтересоваться и своим будущим. Жрица предупредила, чтобы каждый задал этот вопрос сам,
чтоб сивилле было ясно, о ком идет речь.
Дядя Алкид получил такой ответ:
- Мертвых лишь бойся, герой, а особо -
тех, кто вовсе не жил. Но страданьем бессмертие купишь.
Отцу было сказано:
- Первым из жизни уйдешь, позабытый надолго,
Время придет, снова вспомнят тебя, как героя.
Ну, это хоть как-то можно было понять.
Мое предсказание гласило:
- Ты, годами юнейший меж старших,
Станешь народа отцом. Но не дома,
В море найдешь ты покой.
Лихас тоже влез, будто богам есть дело до каждого паршивца. Но ответ все-таки получил:
- Бойся к богам приближаться бессмертным,
Станешь бессмертным и ты,
Но досрочно ты жить перестанешь.
Прозвучало мрачновато. Лихас зачесал в затылке:
- Да я, если и увижу кого из Бессмертных, сразу убегу и спрячусь. Не стану я к ним приближаться
даже за медовый пряник !
В Дельфах, говорят, еще непонятнее ответы дают. Проку с них нет, а люди платят, потому что гадать о смысле - тоже развлечение.
День сто семьдесят второй. Мыс Сирен.
(22 метагейтниона).
Мы не стали углубляться в залив и приближаться к горе Вельханса - мало ли какие там опять войны между богами затеются, а сразу направились к мысу, образующему южную сторону залива. Вид с моря на гору замечательный, но смотреть на нее лучше издали.
У оконечности мыса , примерно в двух десятках стадий от нее, находится высокий скалистый остров Капреи. Рекарран предупредил нас, что за мысом, недалеко от берега есть опасные скалы - Сирены. Там нередко разбиваются корабли. У этих скал есть одна особенность - крики живущих на них тюленей слышны очень далеко. Те, кто впервые попадает в эти воды, принимает их за крики о помощи и напарывается на далеко выступающие подводные части этих скал.
Действительно, когда мы приблизились к этим скалам, то услышали крики, напоминающие человеческие голоса.
- Не может быть, - сказал дядя Алкид, - на таком расстоянии человеческий голос не услышать.
Рекарран пояснил, что расположение скал образует как бы трубу, усиливающую звук.
- Ревущего тюленя, во всяком случае, слышно неплохо.
В самом деле, вблизи от скал мелькали в воде белые тела.
- Отворачивай ! - завопил Рекарран. - Это не бабы, это тюлени !
Не будь у нас на борту знающего человека, быть по крайней мере нескольким кораблям из нашей эскадры на скалах.
Мы отвернули влево и стали на отдых на песчаном южном берегу мыса у подножья горы. Мыс получил на моей карте название Мыс Сирен.
Вечером Лисий поведал, что "Арго" тоже побывал здесь. Если бы он не заметил тогда буруны на подходе к этим скалам, история славного корабля на этом бы и закончилась. Ясон даже распорядился выстроить святилище Геры на берегу залива, он тоже считает ее своей покровительницей.
Еще Лисий рассказал, что в залив впадает река Силар, где они набирали воду. Местные жители рассказывают, что вода ее имеет ту особенность, что хотя она и питьевая, но опущенное в нее растение превращается в камень, сохраняя, однако, свой цвет и форму. Тем не менее, пить ее безопасно. Вообще, местность в глубине залива хоть и равнинная, но болотистая. Собственно, отсюда, от реки, и начинается Энотрия, земля, где много переселенцев из различных областей Эллады.
День сто семьдесят третий. Маркина.
(23 метагейтниона).
Хотя рассказ Лисия и был достаточно подробным, мы все же углубились в залив, чтобы посетить святилище Геры и, подобно Ясону, выразить ей благодарность за благополучное завершение истории с Сиренами. Мы принесли дары царице богов и хранительнице Геракла (так надеется, по крайней мере, дядя Алкид).
Рядом со святилищем находится поселок Маркина, но живут там не энотры, как можно было ожидать, а тирсены, забравшиеся далеко на юг от своих земель. Все понятно - кто же еще может нормально жить в болотах ?
День сто семьдесят четвертый. Энотрия.
(24 метагейтниона).
Мыс, ограничивающий залив (пусть будет пока Залив Сирен) с юга, покрыт скалистыми холмами и соснами. Весь день мы плыли вдоль горного хребта, то подступающего к берегу вплотную, то немного отступающего от него на протяжении нескольких стадий. На отдых остановились на небольшом равнинном мысу, выступающем в море на какой-то десяток стадий и не более трех-четырех стадий в ширину. У южного его основания в море впадает речка, вытекающая из горного ущелья. Вообще место здесь небезопасное, южнее мыса мы видели много подводных скал, лишь слегка выступающих над поверхностью воды..
День сто семьдесят пятый. Энотрия.
(25 метагейтниона).
Весь день слева по борту горы и скалы. Наконец горы отступили, и мы увидели равнину
протяженностью в полсотни стадий, где можно было пристать к берегу, не опасаясь подводных скал. Здесь много поселений, в основном сикульских. Здешние сикулы слышали о событиях на Тринакрии, и многие собирались отправиться туда. Дружина Агрола выросла чуть ли не впятеро. Мы сказали ему, чтобы прекратил заниматься вербовкой, людей сажать уже некуда.
День сто семьдесят шестой. Энотрия, Темеса.
(26 метагейтниона).
Снова горы, но не такие высокие крутые и не так близко к берегу. Среди холмов
видны поселки, эта часть побережья довольно многолюдна. На отдых остановились у Темесы, города авсонов. Это переселенцы из восточной части Гесперии, дружественные сикулам и частично с ними породнившиеся. Есть здесь и энотры. Отсюда тоже отправляются добровольцы на войну. Слава Посейдону, корабли у них свои.
Говорят, в окрестностях Темесы добывают медь. И правда, народ здесь неплохо снабжен доспехами в отличие от того, что мы видели раньше.
Стариков уговаривают поучаствовать в войне. Как водится, обещают все, что душе угодно - от земли до сиканских рабынь. Мы пока отмалчиваемся.
День сто семьдесят седьмой. Энотрия, Вибо.
(27 метагейтниона).
Мы обошли большой, покрытый горами, мыс, с которого, как говорят, уже видна Тринакрия и остановились на большой равнине за ним у селения энотров Вибо. До пролива, разделяющего Гесперию и Тринакрию, остался один переход. Завтра мы будем на Тринакрии. Если сможем миновать Скиллу и Харибду.
Как рассказывают моряки, Скилла - шестиглавая драконица, живет на высокой скале у самого берега пролива и охотится на все, что проплывает мимо - на дельфинов, тюленей и на корабли, с которых хватает по шесть человек сразу. Раньше, говорят, она была красивой девушкой, но не поделила любовника с нашей милой старушкой Киркой. Та ее и заколдовала. Слыхал я и о других случаях, когда красивые девушки со временем превращались в настоящих дракониц даже без посторонней помощи. Скалу эту тоже показывали. Дядя Алкид даже порывался забраться туда, но оказалось слишком высоко и круто, хотя и не до самых облаков, как об этом говорили.
Харибда живет на другой стороне, у Пелорского мыса, в полете стрелы от Скиллы. Видеть ее никто не видел, из-под воды она не показывается, но время от времени жадно пьет соленую воду, глотая все,
что с ней попадется. При этом на поверхности моря возникают водовороты, увлекающие в пасть Харибды проходящие мимо корабли. Тоже, наверное, бывшая девушка.
Лисий проходил на "Арго" этим проливом. Он говорит, что если держаться точно посредине его, все будет в порядке. Скилла, например, даже не вылезала из своих пещер. Харибда крутит свои водовороты трижды в день, тут главное - попасть в промежуток.
- А как угадать промежуток ? - спросил я его.
- А никак, - вздохнул он. - Надо молиться и плыть как можно скорее. Если ветер будет попутным, авось проскочим.
Надеяться на авось слишком рискованно. Поэтому мы приносим жертвы всем богам подряд. Вот тут главное - никого не пропустить, не обидеть. Каждый может ведь подставить ножку. Заодно и войско наестся до отвала в последний мирный вечер. Мало ли как сложится война.
День сто семьдесят восьмой. Тринакрия. Мыс Пелор.
(28 метагейтниона).
Я продолжаю заполнять свой перипл, значит Скиллу и Харибду мы миновали благополучно. Вчерашние бараны погибли не зря. Мы высадились в небольшой бухточке на мысе Пелор - северо-восточном углу Тринакрии.
Вообще, пролив оказался шире, чем я ожидал. Какой там полет стрелы ! Там даже дяде Алкиду десятком выстрелов не отделаться. Так что, если быть внимательным и в ясную погоду, пройти его вполне возможно.
Нас продолжают звать на войну. Может, оно нам и не надо, но и люди наши тоже наслушались рассказов о военной добыче, о возможности поселиться здесь вместе с сикулами, о богатой привольной жизни после победы. Если приказать им забыть все эти мечты, взять весла и грести, может вспыхнуть недовольство.
Наконец появился вождь здешних сикулов Занкл. Хотя каждое крупное поселение имеет своего царька, на время войны нужен главный. Вот он и принесся на колеснице, запряженной четверкой коней, просить нас поддержать сикулов.
Он долго жал на узы дружбы между сикулами и переселенцами из Эллады, обещал вечную благодарность, дружбу и славу, но в конце концов перешел к делу. Он подтвердил, что мы получим право взять себе любой из захваченных городов и построить еще два города за счет специального фонда, который будет выделен из военной добычи. Все капитаны получат право беспошлинной торговли на Тринакрии, все остальные право поселиться в любом из сикульских населенных пунктов в качестве полноправных граждан. Мы потребовали еще двойную долю в военной добыче. Занкл вздохнул и согласился.
День сто семьдесят девятый. Тринакрия. Военный совет.
(29 метагейтниона).
Сегодня решали, как воевать будем. На совете был Занкл со своими старейшинами и все наши капитаны. Договорились, что говорить будут только сам Занкл и Старики. Сначала Занкл описал обстановку.
Сиканы быстрее изготовились к войне - начали готовиться еще втихую - и вторглись в землю сикулов, не успевших собраться. К ним присоединились элимы - переселенцы из восточных морей, расположившиеся на западном побережье острова. Союзники захватили единственную на Тринакрии равнину, примыкающую к центральной части восточного побережья, и разрезали таким образом Сикулию на две части - северную, где мы находились, и южную.
Отряды сикулов из северной части напали на сиканов и оттеснили их за реку Симет, протекающую по равнине. Сейчас образовалось что-то вроде фронта по реке: противники рассыпались вдоль нее мелкими отрядами и обменивались налетами друг на друга. Тем временем другая половина сиканского ополчения продолжала завоевание южной части Сикулии, где оборона так и не была организована.
Занкл рассчитывал, что с приходом подкрепления с материка и нашим к нему присоединением
можно переправиться через Симет и выбить сиканов из Сикулии.
- А что потом ? - спросил дядя Алкид.
- Главное - освободить нашу землю, спасти людей. А потом будет видно - сами нападем на сиканов.
- Если сиканы примут бой - все хорошо, мы их разобъем, - сказал Алкид. - Но, если они отступят и будут обороняться в своих горах, война затянется. А мы спешим. Мы не можем оставаться здесь долго.
- Что же ты предлагаешь ?
- Мы можем дойти на кораблях до их берегов и разграбить их. Тогда многие из них бросятся отсюда
охранять свои дома. Мы же пройдем дальше, обойдем мыс Пахин, высадимся и атакуем оставшихся с юга одновременно с вами. Увидишь, им сразу расхочется воевать.
Этот план они с отцом уже три дня обсуждали.
После уточнения мелких деталей на этом и порешили
День сто восьмидесятый. Тринакрия, Феремон.
(30 метагейтниона).
Утро выдалось нелегкое. Сикулы объяснили нам, что Харибда, логово которой
находится неподалеку от бухты, где мы стоим, дважды в сутки пьет воду и дважды испускает. Когда пьет, вода в проливе течет на юг, когда испускает - на север. Ну, а когда она переходит от одного занятия к другому, течения сталкиваются, и образуется ужасный водоворот.
Когда то или другое течение устоится, и водоворот исчезнет, плыть по проливу относительно безопасно - по течению, конечно, избегая малых водоворотов, которые там есть всегда. Надо только следить за поверхностью воды.
Круглые корабли мы оставили в бухте под надзором трезенца Диокла - опытного моряка, а боевые корабли, воспользовавшись утренним северным течением, обогнули Пелор и направились на запад в страну элимов вдоль северного побережья Тринакрии. Агрол со своей дружиной, к которой пристали и несколько местных сикулов, идет с нами в качестве десантного отряда.
Когда проходили мимо мыса на материке, где живет ужасная Скилла, слышали вой и собачий лай,
но мыс был окутан туманом, и мы никого там не разглядели.
А ведь говорят, что Скилла была красивой девушкой, пока ее не заколдовала наша знакомая Кирка из ревности к морскому богу Главку. Кто бы подумал, такая милая с виду старушка... .
Впрочем, чего нельзя ждать от женщин, если они чего-то не поделили ? Правильно, жалости.
Остров называется Тринакрия - "трехвершинная", потому что похож на треугольник. Северо-восточный конец - мыс Пелор, юго-восточный - Пахин. На западной оконечности Тринакрии мыс Лилибей. Сейчас нам предстоит путь от Пелора к Лилибею.
Ветер, к сожалению, противный, северо-западный. Пришлось весь день выматываться на веслах.
Да еще огибали длинный узкий мыс, выдающийся в море на добрых двадцать стадий.
Остановились в большой лагуне около городка Феремона. Здесь живут авсоны - соседи наших сикулов. Многие из них переселились на Эоловы острова, расположенные немного севернее Тринакрии. Их царем был Эол, сын Гиппота. А его сын Феремон перебрался через пролив и основал на побережье город своего имени.
День сто восемьдесят первый. Тринакрия, Алеса.
(1 буфониона).
Мы уже полгода в походе.
Северное побережье Тринакрии заселено слабо. Только через несколько часов после выхода из Феремона мы увидели на берегу еще один поселок. Наши сикулы пояснили, что он был основан братом Феремона Агафирном и так и называется - Агафирн. Заходить туда мы не стали, Старики торопятся в надежде добраться до элимов раньше, чем они про нас узнают.
Вчера вечером я расспросил Лисия об этих элимах, с которыми он общался в свое прошлое плавание с Ясоном.
Элимы - переселенцы из Троады, троянцы и дарданы. Их вожди - Эгест и Элим
то ли были в ссоре с тогдашним царем Трои Илом, отцом нынешнего Лаомедонта, то ли происхождение подкачало, только доли они решили искать за морями, желательно подальше от Трои. Здесь они построили города - Эгесту, Энтеллу, Аску и другие. С сиканами они в дружбе, поэтому им помогают и в этой войне.
"Арго" в прошлое плавание на обратном пути обходил Тринакрию, как мы сейчас. Второй раз соваться между Скиллой и Харибдой Ясон не рискнул. Вот тогда-то они и познакомились с элимами. Товарищ Лисия, Бут, даже влюбился в дочку старейшины рыбацкой деревеньки на самом мысе Лилибей, да с ней и остался.
- Мы смеялись - сирен заслушался, но Афродита спасла, - вспоминал Лисий свадьбу.
Сегодня мы гребли почти дотемна. Можно было не присматривать загодя место для стоянки, так как мы запланировали добраться за день до сикульского города Алесы. Завтра мы будем ночевать уже на территории сиканов.
День сто восемьдесят второй. Тринакрия, Сикания
(2 буфониона).
Видели на берегу огромную скалу, напоминающую голову лежащего зверя, вроде крокодила, изображенного Лихасом в устье Родана. Под скалой, перед мордой зверя, находится поселок, а на его "голове" что-то вроде крепостцы, сложенной из огромных камней. Это самый западный из поселков сикулов. Раньше он принадлежал сиканам, и был отбит сикулами сравнительно недавно.
Через пару часов мы миновали устье реки Гимеры. Она считается пограничной,
дальше земли сиканов. Если бы мы не спешили добраться до элимов, то все встреченные нами поселки были бы нашей законной добычей. Но сейчас мы охотимся за дичью покрупнее.
Наша первая цель Эрикс - приморский город элимов. До него еще полтора дня пути, и отвлекаться на маленькие и редкие сиканские деревушки нет смысла.
День сто восемьдесят третий. Тринакрия, Сикания
(3 буфониона).
Берег у северо-западной оконечности Тринакрии черезвычайно изрезан. Множество мысов причудливой формы, заливов всех очертаний и размеров.
Морской порт здесь можно было бы поставить во множестве мест. Элимы правы,
если бы мы решили строиться на Тринакрии, я бы тоже выбрал эту ее часть.
Во второй половине дня мы пересекли огромный залив, стадий пятьдесят глубиной и раза в полтора больше в ширину. Здесь, на далеко выступающем в море мысу, мы остановились в укромной бухте, окруженной горами.
День сто восемьдесят пятый. Тринакрия, Эрикс
( 5 буфониона).
Позавчера мне так и не удалось выспаться. В военное время дядя Алкид верен принципу: "Меньше спишь - дольше живешь". Еще даже не стемнело, а мы - дядя, я и сикулы с тирсенами двинулись в поход. По хорошей дороге до Эрикса было бы часа четыре пути. Но по горам и по морскому берегу мы шли медленнее. К счастью, горную гряду мы пересекли еще до того, как стало совсем темно. Дядя разрешил зажечь несколько факелов, освещавших дорогу передним. Остальные шли следом, ориентируясь на эти факелы. Через каждые сто шагов дядя распорядился оставлять пикет. Часа через четыре нам преградила дорогу крутая лощина между двумя холмам.
- Кажется, оно, - хмыкнул дядя под нос. Он велел погасить все факелы, кроме одного, и занялся исследованием лощины. Видимо, результат его удовлетворил,
и он приказал ждать рассвета на этом месте. Меня он послал обратно, сказав, чтоб
я вел оставшихся сюда и занял оба холма по сторонам лощины.
Не сказать, чтоб обратный путь был похож на прогулку. Однако благодаря нашим пикетам удалось добраться до стоянки к рассвету, не заблудившись и не сломав ногу. Отец остался с ополовиненными экипажами охранять корабли, а остальных я повел на указанное место.
Оценив место при свете дня, я сразу понял дядину стратегему. Лощина между холмами, хотя и невысокими, но крутыми, была пару стадий длиной и пол-стадии шириной. Другими словами, простреливалась насквозь с обеих сторон, если кто не понял.
Лучники, в большинстве критяне, удобно расположились в кустах по склонам холмов, остальные залегли поблизости от входа в лощину. Сам я забрался на вершину холма и стал с него обозревать окрестность.
До Эрикса отсюда оставалось стадий двадцать пять - примерно час пути. Сам городок, неплохо, надо сказать, укрепленный, стоял на вершине горы, очень крутой в восточной части, но более полого спускавшейся к морю. Желания штурмовать его он совершенно не вызывал. Равнина, простиравшаяся к северу от Эрикса между холмами и берегом моря, тоже представляла собой любопытное зрелище. Примерно на полдороге между нами и Эриксом виднелось облако пыли, неспешно продвигавшееся в нашу сторону. Еще одно облако, поменьше, выкатывалось на равнину из-за горы со стороны моря. Картину дополняли столбы дыма, поднимавшиеся над окрестными селениями.
Когда захваченное стадо коров прошло лощину, преследователи из Эрикса уже подходили к ней. В первых рядах на колеснице, запряженной парой коней, ехал здоровенный мужик в шлеме с пышным белым султаном. При входе в лощину он погнал лошадей вскачь, а остальные припустились бегом в надежде нагнать грабителей там, где они не смогут разбежаться в разные стороны. Выйти они уже не смогли - дядя и его спутники развернулись и перекрыли выход. Мы заняли вход, разогнав и порубив отставших (самых выдохшихся) горожан. Лучники с холмов начали расстрел.
Надо отдать должное этим троянцам (или дарданцам) - в панику они не впали. Те, кто был вооружен получше, имели щиты и доспехи, окружили хуже защищенных сотоварищей, чтобы их прикрыть. Это их не спасало, лишь несколько оттягивало развязку. Но и попытка прорыва обернулась бы для них бойней.
Они быстро это сообразили. Их старший поднял на копье свой шлем и помахал им, прося переговоров.
- Что скажешь ? - поинтересовался дядя, выходя из рядов.
- Стоит ли нам губить людей в общей схватке ? - хмуро вопросил эриксянин. - Не лучше ли решить дело поединком ?
Расчет был безошибочный. Какой же вожак откажется от поединка ? Так и авторитет растерять недолго. В безнадежной ситуации поединок - лучший шанс. Мозги у этого элима работали быстро.
- Чем биться будем ? - усмехнулся дядя.
Этот царек с края света наверняка не имел десятой доли его опыта боя на любом оружии. Так приговоренному к повешению можно предложить выбрать веревку.
- Давай на кулаках... .
Упс !
Да он, может, на кулаках каждый день бьется, любитель ! Да и помоложе он выглядит, чем дядя.
- Несолидно как-то, - усомнился дядя. - Да и ремни нужны, пальцы переломаем.
- Ничего, ремни я всегда с собой вожу.
Элим поднял со дна колесницы охапку боевых ремней для кулачного боя.
Так и есть - специалист.
- Учти, - предостерег дядя, - побеждаю я - забираю твой город.
- А если я ?
- Уйдешь живой со своими людьми.
- Пожалуй, ставка равная.
Элим явно приободрился.
Мы отмерили им площадку для боя по всем правилам. Сражение было забыто, все превратились в зрителей и болельщиков. Тем не менее я приказал лучникам не расслабляться и в случае, если дядю постигнет неудача, немедленно стрелять.
Элим действительно оказался мастером кулачного боя. Поединок все длился и длился, но никто из противников не мог взять верх. Может быть, со стороны это было незаметно, но я-то видел, что дядя начал уставать. Чуть чаще стало дыхание, чуть медленнее движения, чуть слабее удары. Его противник устал тоже, но меньше, чем он. Сказывалась разница в возрасте. Ведь дяде почти сорок, а тому вряд ли сильно за тридцать.
Элим, похоже, тоже кое-что заметил. Отступив на шаг он предложил:
-Не передохнуть ли нам ? Выпьем воды, утрем пот.
Дядя согласился.
Воду пить он конечно не стал, только прополоскал рот и вытер пот, чтобы не заливал глаза. Я шепнул ему:
- Дядя, попробуй его измотать, береги силы.
Он отрицательно мотнул головой:
- Не выйдет, он моложе. Попробую по-другому.
И украдкой сунул что-то в рот.
Элим тем временем тоже сказал что-то своим людям. Должно быть, что-то вроде "Щас, я его сделаю", потому что они разразились радостными восклицаниями.
Бой возобновился. Но теперь все пошло иначе. С каждым мгновением дядя двигался все быстрее и молотил все сильнее. Элим еле успевал подставлять руки под его удары, бить сам он уже не мог. Вскоре и это перестало ему удаваться, он пропускал удар за ударом, по его лицу полилась кровь. Еще удар, еще. Он не смог поднять руки и зашатался.
Я вгляделся в дядино лицо. Лица не было. Была та страшная маска безумия, которую я видел тогда, в Фивах, когда он набросился на меня, а когда я увернулся, стал метаться по дому с факелом и кричать, что живым он не сдастся.
Удар! Было слышно, как под бляхами на ремне затрещала черепная коробка. Элим медленно осел на землю. Из под волос на его голове сочилась кровь и что-то белое. Дядя без сил повалился рядом.
- Бросай оружие ! - заорал я. - Лучники, готовсь !
Ошеломленные нежданным несчастьем эриксяне побросали оружие. Им связали руки, построили в колонну. Дядя тем временем пришел в себя.
- Веди их на Эрикс, - устало сказал он мне.
Мы с ним взгромоздились на царскую колесницу и возглавили шествие. Подойдя к городу, мы потребовали, чтобы нам открыли ворота и пообещали, что в случае отказа порубим пленных на глазах у их семейств. Добавили, что грабить не будем. Ворота открылись.
Разграбили только царский дворец. Дядя на свою долю взял дочку царя, совсем еще девчонку. Приятно было посмотреть, как скривился Лихас, увидев ее.
Я спросил дядю, что за метаморфоза с ним случилась во время боя. Он засмеялся:
- Травка Монека. Мне эта ведьма, Кельто, дала, когда почувствовала, что я выдыхаюсь. Тогда велела один листочек прожевать, а в этот раз я сразу охапку ухватил.
На следующий день погребали павших, справляли тризну. Горожанам дядя объявил, что ему некогда сейчас заниматься делами правления, пусть сами управляются. Когда-нибудь он приедет или пришлет кого-нибудь вместо себя.
По-моему, они не расстроились. Отец тем временем привел корабли в гавань Эрикса. Завтра мы отправляемся дальше.
День сто восемьдесят шестой. Тринакрия, река Мазара.
(6 буфониона).
Проплывая мимо Лилибея приветственно помахали руками. Все уже знали, что здесь живет "тоже аргонавт". Да и для паники у элимов на фронте мы уже сделали достаточно.
Вечером остановились в устье реки Мазары. В ночь все желающие пожечь, пограбить и все такое прочее двинулись вдоль обоих берегов на поиски сиканских селений. Десанты возглавили Агрол и Рекарран. Нам такие приключения уже надоели, да и возможная добыча не прельщала. Предупредили только уходящих, чтобы не резали людей без нужды, нам нужна паника, и живые паникеры пугают народ лучше, чем мертвые. А пленных нам все равно сажать некуда. С рассветом они должны вернуться, задерживаться нам некогда.
День сто восемьдесят седьмой . Тринакрия. Река Акрагант.
(7 буфониона).
С рассветом наши добытчики вернулись. Принесли кое-какую добычу (много ли возьмешь в этих деревеньках), пригнали скот, который мы все равно бросили на берегу. Главная часть добычи - это рассказы, кто какую молодуху где и как прижал. Три четверти выдумано, но кто же сознается, что проболтался в набеге зря.
Мы уже плывем на восток, ветер попутный, и можно позволить отсыпаться тем, кто ночью бегал по лесам и горам.
Во второй половине дня горы опять подступили к берегу, даже пристать негде. Если, не дай Посейдон, налетит ветер с юга , плывущим здесь кораблям конец. Горы расступаются только у устьев рек. Мы остановились сегодня у реки Акрагант. Наши критяне рассказывают, что неподалеку отсюда
находится большой город сиканов Камик, который осаждал Минос в последний год своего правления.
Среди критян есть участники той осады, и они подбивают всех попробовать удачу снова. Дядя Алкид не прочь рискнуть, но отец возражает. Шанс захватить город врасплох мизерные, а вот понести серьезные потери можно. Если Минос не взял город за несколько месяцев, как взять его с налета ?
У нас даже штурмовых лестниц нет. А вести осаду некогда, нас ждут на востоке. Дядя обещал, что если налет не удастся, он не будет упорствовать и вернется к утру. Я, конечно, иду с ним.
День сто восемьдесят восьмой. Тринакрия. Река Гела.
(8 буфониона).
Мы вернулись несолоно хлебавши. Камик хорошо укреплен, ворота на запоре, стража не спит, было слышно, как они перекликались. Их царь Кокал опытен в военном деле - недаром выстоял в осаде, да еще и пожег критские корабли.
Мы попытались выманить гарнизон запалив несколько окрестных селений - бесполезно. Возможно, здесь уже знают о нашей уловке.
А вот те, кто пошел вверх по течению реки, вернулись с добычей. Там, где в нее впадает приток, оказалось большое и неукрепленное селение. Критянам осталось только позавидовать счастливцам.
Выступили мы довольно поздно, но попутный ветер помог нам за этот переход добраться до своих.
Ближе к вечеру мы увидели реку с довольно широкой долиной. Сикулы сказали, что это Гела. Как и Гимера на севере, долина Гелы - условная граница между сикулами и сиканами. Деревенька в устье реки - сикульская, так что с ночными набегами мы закончили.
Здесь мы высадили Агрола с наказом собирать ополчение из тех, кто еще не отправился на войну и вести его на соединение с нами. Местом встречи мы назначили залив, в котором находится остров Ортигия ("Перепелиный"), названный так Ясоном из-за обилия там этих птиц.. За три дня Агрол должен добраться, проводники из местных покажут ему дорогу.
День сто восемьдесят девятый. Тринакрия. Мыс Пахин.
(9 буфониона).
Сегодня мы добрались до мыса Пахин, самой восточной точки Тринакрии. Здесь к нам пристали местные ополченцы, которых некому было организовать, чтобы повести на войну. Они подходили даже ночью, так что к утру их собралось больше сотни. Мы взяли их с собой.
День сто девяностый. Тринакрия. Остров Ортигия.
(10 буфониона).
Теперь мы плывем на север. Ветер больше не помогает нам, опять приходится
надсаживаться на веслах. Когда добрались до Ортигии, вымотались, как собаки.
И не до перепелов стало.
День сто девяносто первый. Тринакрия. Амесел.
(11 буфониона).
Зря я надеялся передохнуть, пока мы ожидаем Агрола и готовимся к битве.
Старики погнали меня с известием к Диоклу и Занклу, что мы на Ортигии и пора
переходить в наступление. А потом мне придется еще возвращаться с ответом.
Одно утешение - я совершу полное путешествие вокруг Сицилии.
Плыть дальше я должен на корабле Лисия "Сизиф Великий". Ведь Лисий у нас самый опытный в плаваниях по тринакрийским водам.
Мы думали, что дорога до Занклы (так называется селение Занкла возле той бухты,
где мы высаживались на Тринакрии) займет пару дней. К счастью мы ошиблись.
Мы остановились на отдых, когда миновали устье Симета, на территории, контролируемой сикулами,
у поселка Амесел. Очень скоро к нам примчался гонец с известием, что Занкл с главными силами сикулов стоит лагерем неподалеку и приглашает нас на доклад.
Тем же вечером мы встретились с Занклом в его ставке. Вместе с ним был и Диокл с тремя сотнями, сформированными им из гребцов и охранников торговых кораблей.
Мы вкратце рассказали о проделанном нами походе и о том, что мы находимся сейчас на Ортигии, куда собираются ополченцы из Южной Сикулии.
Занкл в свою очередь сообщил нам, что его разведчики докладывают об уходе части отрядов сиканов с Симета на запад.
На состоявшемся тут же военном совете было решено, что мы двинемся сушей вдоль морского берега на север. Если мы будем делать это достаточно медленно, то сиканы постараются перехватить нас на узкой полосе между морем и холмами и болотами Южной Сикулии. По прикидке им требовалось дня три чтобы занять позицию. Добавляя день на наше возвращение на Ортигию бой должен был состояться на пятый день после совещания. Значит сикулы должны утром четвертого дня перебраться через изрядно обмелевший за жаркое и сухое тринакрийское лето Симет и двинуться на соединение с нами форсированным маршем. Сиканам поздно будет уклоняться от боя, но, кого бы они не атаковали, удара в тыл им не избежать.
День сто девяносто второй. Снова Ортигия.
(12 буфониона).
Возвращаться по ветру и с парусом было приятно. Старики нашли план Занкла
(то-есть наш план, ему изложенный) вполне разумным. Завтра выступаем.
День сто девяносто третий. Тринакрия. Устье Анапы.
(13 буфониона).
Мы всего лишь переправились через узкий пролив, разделяющий Тринакрию и Ортигию
и стали лагерем на тринакрийском берегу у реки Анапа. Если не изображать черепаху, то мы с Занклом объединились бы безо всяких помех, а сиканы, тоже без помех убрались бы восвояси. Нам же надо их приманить. Но долго стоять здесь нельзя, местность тут нездоровая, кругом болота. Вот тирсенам она в самый раз.
День сто девяносто четвертый. Тринакрия. Лагерь у Анапы.
(14 буфониона).
Агрол опоздал на два дня против наших расчетов, но застал нас еще на месте. Поскольку мы не торопимся, можно было отпраздновать это событие. Он привел с собой пять сотен - в основном это
добровольцы-новобранцы, если не считать тех, кто бился под Эриксом. Но и сиканы не лучше этих.
Разведчики, которых мы разослали сразу после переправы, докладывают, что отряды сиканов и примкнувших к ним элимов сходятся к тому месту, где прибрежная дорога выходит в долину Симета.
Значит завтра мы должны с ними встретиться.
День сто девяносто пятый. Тринакрия. Гаргалла.
(15 буфониона).
Ну вот мы и встретились. Они преградили нам дорогу часа через четыре после нашего выступления в поход, около деревни Гаргалла. То-есть столкнулись наши авангарды, сиканы тоже были на марше. Потом обе стороны принялись строиться. На правом фланге у них были элимы, более опытные в военном деле. Мы встали на левом, чтобы встретиться с ними. Почетный правый фланг мы предоставили Агролу, тем более, что справа у нас было море, и никто не мог обойти нас оттуда. На случай, если Занкл и Диокл запоздают, мы перестраховались, послали пару сотен критян во главе с Молом в обход через холмы.
Противников наших на глазок было раза в полтора-два больше, чем нас. Это нас не пугало, но не хотелось нести серьезные потери, неизбежные в продолжительном бою. Поэтому мы прибегли к тому же приему, что нам продемонстрировал царь Эрикса - принялись вызывать на поединок вражеских полководцев. Войну тут явно считали чем-то вроде спортивных состязаний - местные герои гордо выступали на бой. Мы изо всех сил тянули время, чтобы дождаться подхода северян или хотя бы Мола. Поэтому поединки велись по всем правилам - объявлялись имена участников, зачитывались правила, что можно и что нельзя делать в поединке, возносились моления к богам.
Но тянуть до бесконечности нельзя. В конце концов приходилось драться, а тут уж тянуть опасно.
Упустил момент, когда противник подставился - до второго можно и не дожить. Я завалил Буфона,
Рекарран - Глихата, Агрол - Критида. Дядя Алкид уложил дубиной Битея. Наконец, до них дошло, что таким манером они всех начальников лишатся, так и не использовав своего численного перевеса.
Уцелевшие вожди завопили, что мы нарушили правила и призвали своих к мести.
Пришлось выдержать их атаку. Это было не так уж трудно, их бойцы уже приуныли после потери
стольких вожаков. К тому же критяне Мола вышли из-за холмов и принялись расстреливать элимов в спину. Что было им делать ? Они и побежали. И через десяток стадий встретили спешащую нам на помощь Северную армию.
При осмотре поля боя даже Занклу стало не по себе. Такого массового забоя людей Тринакрия не знала за всю историю. Полторы тысячи трупов, пятьсот пленных. Погибли и главные полководцы союзников - Левкаспид и Педиакрат. Сиканам оставалось только ползти к Занклу на коленях, чтобы согласился на выкуп мертвецов и пленников.
День сто девяносто шестой. Там же.
(16 буфониона).
День мы простояли на поле боя, погребали своих, справляли обряды и все такое. Дожидаться добычи и выкупа мы не стали. Договорились, что все нам полагающееся получит Агрол. Потом мы спишемся
и определимся, как всем этим распорядиться. Агрол был счастлив получить официальный статус нашего союзника. Война оправдала его надежды, из малюсенького вождишки он стал фигурой для всей Гесперии.
Мы же вернемся к устью Анапы, чтобы продолжить наше плавание. Рекарран пойдет с нами, решил и впредь от нас не отрываться.
День сто девяносто седьмой. Лагерь у Анапы.
(17 буфониона).
Мы снова в нашем лагере у реки. В бою мы потеряли сто пятнадцать человек, но убитыми только сорок два. Остальные ранены и должны поправиться. Мы постарались разместить их поудобнее. Завтра выходим в море.
День сто девяносто восьмой. Тринакрия. Долина Алабона.
(18 буфониона).
В третий раз плыву вдоль восточного берега Тринакрии. Миновали поле нашей битвы с сиканами, там собирают тела павших сиканов. Своих-то уже погребли. Миновали долину Симета, прошли место нашей предыдущей остановки. Теперь слева вздымается громада Этны - огромной огнедышащей горы, которой, как говорят, придавлен чудовищный Тифон, захвативший было власть над миром и побежденный Олимпийцами не силой, но хитростью.
По словам сикулов четыре года назад Тифон пытался вырваться, земля тряслась,
из кратера на вершине Этны пламя поднималось до небес, вся округа была залита лавой и засыпана пеплом. И сейчас потеки застывшей лавы доходят до самого моря.
Неудивительно, что здесь боятся селиться. Берег у подножия Этны мрачный и безжизненный.
Когда Этна осталась позади, даже дышать стало как-то легче, и солнце стало светить ярче, хотя уже начинался вечер. Горы несколько отступили от берега, пологого и покрытого песком, где можно было уже и пристать. Мы погребли еще немного, миновали устье реки Алабон, славящейся, как говорят, очень холодной водой, обогнули мыс и оказались в просторном заливе. В его южной равнинной части мы и встали на отдых в десятке стадий от реки. А над северным его берегом вновь нависают горы. Дальше, говорят, горы будут до самой Занклы.
День сто девяносто девятый. Тринакрия. Занкла.
(19 буфониона).
Последний переход вдоль берегов Тринакрии. Слева горы, то вплотную к морю, то отступая не больше, чем на стадию. Горе тому, кто разгневает Посейдона, и кого Эвр погонит на прибрежные скалы. Но мы проскочили благополучно. Ночуем в бухте Занклы.
Сам Занкл еще не вернулся, ему войну заканчивать, переговоры вести. Вот и хорошо, обойдемся без прощального банкета. У меня эта Тринакрия вот уже где сидит.
День двухсотый. Энотрия. Река Галек.
(20 буфониона).
Мы благополучно перебрались через пролив несколько южнее тех мест, где обитают Харибда и Скилла, и поплыли на юг, теперь уже вдоль берега Гесперии, вернее Энотрии. Это, можно сказать, уже почти дома.
По мере нашего продвижения пролив становится все шире и шире. Незадолго до полудня мы увидели мыс с приметной белой скалой, после которого берег стал все сильнее отклоняться к востоку, а еще через пару часов мы плыли уже совсем на восток. Скоро Тринакрия совсем скрылась из виду.
Стало уже вечереть, когда берег повернул к северо-востоку. Мы гребли еще три часа и остановились, добравшись до реки Галек, которая вытекает из глубокого ущелья, заросшего густым лесом. На равнине под горами она сначала широко растекается, образуя как бы озеро, а потом течет к морю по довольно узкому руслу.
День двести третий. Энотрия. Мыс Лакиния.
(23 буфониона).
Еще день мы плыли безо всяких приключений. Берег у моря был низменный, покрытый песком, настолько белым, что при желании его можно принять за снег.
На следующий день берег вновь повернул на восток. Во второй половине дня мы миновали мыс,
на котором стояло приметное здание, сложенное их больших камней. За мысом мы вновь повернули к северу и остановились на краю просторного залива около поселения энотров.
Там нас нас приветливо встретил зять правителя этого поселка, Кротон. Он даже устроил пирушку, на которую пригласил всех капитанов. Только отец остался на стоянке присматривать за порядком. Мы неплохо посидели, порассказывали ему о своих приключениях, у него тоже нашлось что порассказать. Рассказал он и о здании, виденном нами на подходе к поселку. Это оказалось святилище Геры, выстроенное его тестем Лакинием. Лакиния здесь называют царем, хотя такого мелкого царька, пожалуй, больше нигде не найдешь.
Дядя Алкид, услыхав про святилище, тут же загорелся идеей идти поклониться своей покровительнице, поднести дары и помолиться о выздоровлении. Напрасно Кротон говорил ему, что время уже позднее, дорога пешком займет еще часа два, лучше отложить посещение святилища до завтра. Ну кто же переубедит дядю Алкида, если ему втемяшится ? Кроме того, он не хотел откладывать наше отправление завтра.
Никто не пожелал нам сопутствовать, все уже расслабились и не хотели совершать пешие переходы по темноте. Мне пришлось сопровождать дядю по долгу родства и службы, Кротону - по долгу гостеприимства, а Лихасу - потому что ему всюду надо совать свой нос.
До святилища мы добрались к полуночи. "Царь" Лакиний жил здесь же, исполняя обязанности жреца и полностью переложив на Кротона дела поселка. С виду этот кряжистый старик с крючковатым носом и седыми космами у висков и на затылке напоминал кого угодно, только не мирного служителя богини. Когда он увидел дары, поднесенные дядей - слитки золота, серебра и олова - глаза его так и засверкали. Услышав же, о чем дядя молился, он тожественно объявил, что
царица богов-де снисходит к молитве, у него есть лекарство, и сегодня дядя будет излечен окончательно.
Сказав это, он удалился и вскоре вернулся с миской какого-то пойла, которое и преподнес дяде.
Поскольку было очень поздно, они с Кротоном уговорили нас заночевать здесь же в святилище.
Спал я крепко, так как день выдался нелегкий, и проснулся от того, что меня тормошил Лихас.
- Иолай, вставай, беда !
- Что такое ?
- Я во двор выходил, живот схватило. И слышал там, как этот старик с работником говорил. Он его послал за пастухами, что неподалеку стадо пасут. Хочет Геракла захватить, а потом за него жирный выкуп взять.
- Так что ж ты его не разбудил ?
- Я будил, он не просыпается !
В узенькое оконце слабо светила луна, хотя и с трудом, но можно было разглядеть, где дядя, а где Кротон.
Я принялся трясти дядю - бесполезно, он не реагировал. Обычно он просыпается от малейшего прикосновения - привычка опытного воина. Так и есть, опоил его этот старый козел !
Я быстро обшарил его. Слава Монеку, в его набедренной повязке нашелся мешочек с листьями.
Разжевав парочку, я сунул их дяде в открытый рот, протолкнул ближе к глотке и на всякий случай отскочил. Он, не просыпаясь, непроизвольно проглотил получившуюся кашицу. Через несколько показавшихся мне бесконечно длинными мгновений он вскочил на ноги и принял боевую стойку.
- Тихо, дядя, это мы.
- Что случилось ?
- Лакиний предал, разбойников зовет, нас захватить.
- Удираем !
Но было поздно, у входа в святилище послышались торопливые шаги. Мы прижались к стенам.
Занавеска у входа отодвинулась и в святилище тихо вошли четверо мужчин. Мы убили их, но произошла накладка - Лакиний завопил, Кротон проснулся, вскочил и пытался остановить дядю.
Тот отмахнулся не глядя. Мечом.
- Хреново вышло. Он-то вроде ни при чем.
Дядя пожал плечами:
- Так получилось.
- Скорее, скорее, - Лихас дергал нас за руки. - Он работника в поселок послал. Там какой-то Эвдемон
должен наших капитанов перебить.
Так, как этой ночью, мы не бегали никогда. Лихас свернул на нашу стоянку, а мы добежали до дома Кротона, где отсыпались наши сотоварищи после вечеринки. Но мы успели, этому Эвдемону надо было еще собрать свою шайку. Когда они пришли, мы их уже ждали. Большинство взяли живьем и Эвдемона в том числе.
Самое неприятное в этой истории было объяснять жене Кротона Лаврете, что случилось с ее мужем.
Хорошо хоть, дядя мужественно взял это на себя.
Потом, когда трупы доставили в поселок, Лисий узнал Лакиния. Он был тоже из Коринфа. В торговле прогорел и занялся морским грабежом. Они с Ясоном гонялись за ним какое-то время. Потом в силу вошел Лаэрт с Итаки, прижал конкурентов, Лакиний куда-то исчез. Вот он где пристроился. А Эвдемон рассказал, что и святилище Лакиний с расчетом построил. Кто из моряков мимо проплывал, тот дары приносил. А по дарам и о грузе судить можно. Вся старая команда Лакиния жила тут же в поселке. Таким образом, время от времени, подрабатывали знакомым ремеслом.
Тело Кротона мы со всем почетом предали огню. Пиратов тоже спалили, но без почестей. На прощание пожелали поселку роста и процветания. Завтра с утра убираемся отсюда.
Эвдемона и его команду выпустим из-под замка, когда будем уходить. Нам-то они не повредили.
День двести четвертый. Энотрия. Устье реки Кратис.
(24 буфониона).
Плывем практически на север, даже на северо-запад, навстречу ветру. Берег песчаный, чуть поодаль горы, иногда подходящие в плотную к морю. Довольно много речек, стекающих с гор,
за день я видел штук пять или шесть. У одной такой, Кратис, мы и остановились на достаточно просторном песчаном пляже.
День двести пятый. Энотрия. Река Акирий.
(25 буфониона).
Берег повернул на северо-восток. Мы обходим огромный залив. Вероятно, мы могли бы сократить путь, пройдя напрямик от селения Кротона до мыса Левки, на котором заканчивается Гесперия. Но жаль было бы утонуть вместе с нашим драгоценным грузом, если налетит буря. Плыть вдоль низменных берегов сравнительно безопасно.
Сегодня видели устья двух рек, настолько больших, что по ним можно было бы подняться на кораблях вглубь страны. Отличные места для поселений здесь. Остановку сделали у второй из
них - Акирия.
День двести шестой. Певкетия. Апулы.
(26 буфониона).
Сегодня берег повернул на юго-восток. Люди, бывавшие в этих местах раньше, говорят, что отсюда начинается полуостров Певкетия, с южной оконечности которого недалеко и до Схерии, где подрастает мой двоюродный братец Гилл. Наконец и познакомимся. Там, можно считать, мы уже будем дома.
На ночлег мы остановились вблизи от поселения апулов, одного из местных племен. Здесь, у самого поселения находится очень большая и весьма красивая бухта, имеющая в окружности около ста стадий. В нее ведет с моря узкий проход, и в ней корабли находятся в полной безопасности от бурь.
День двести седьмой. Певкетия. Мыс Левки.
(27 буфониона).
Наш путь на юго-восток вдоль берега Певкетии мы пролетели, как на крыльях.
Ветер был сильный и попутный, мы подняли паруса, да и о веслах не забывали - всем хочется поскорее вернуться домой. За день мы дошли до последнего мыса - Левки, на котором стоит святилище Афины. Разумеется, мы почтили ее дарами - в глубине души я подозреваю, что она является нашей покровительницей гораздо в большей степени, чем Гера. Завтра мы будем уже в Элладе, уже близко конец нашего плавания и можно будет отдохнуть и расслабиться.
День двести восьмой. Схерия
(28 буфониона).
Можно сказать, мы дома. То-есть на Схерии. Ветер был попутный, прежде, чем мыс Левки, крайняя оконечность Гесперии, скрылся из виду, на горизонте завиднелся остров феаков. Мы уже предвкушали,
как отдохнем и расслабимся у гостеприимных и дружелюбных феакийцев, где у нас столько друзей и даже родных. Но отдых накрылся медным шлемом. Опять война. Война в Фессалии, в Беотии, в Аттике, в Апии.
Война по всей Элладе. Амазонки, обозленные нашим прошлогодним налетом , пришли мстить и привели с собой тьму племен из Азии и из Фракии. Мы немедленно отправляемся на материк, оставив груз на Схерии. Идти драться хотят все, кроме, разумеется, купцов, писцов и представителей торговых домов, ответственных за груз. Так что охрану для грузов пришлось назначать с криком и руганью. Да еще добровольцы подраться из местных напросились. Завтра выступаем. Великое Плавание закончено, пойдет другая история.
Примечания
Амазонки или гаргареи - северо-кавказское племя, предки современных чеченцев и ингушей. В описываемое время переселились на юго-восточное побережье Черного моря. Общественный строй - крайняя форма матриархата, практиковали раздельное проживание мужчин и женщин, сходясь вместе только на два месяца в году. Первый известный в истории народ, создавший конницу, как род войск. Существовавший у амазонок культ лошади позволял садиться на лошадь верхом только женщинам.
Апия - древнее название Пелопоннеса.
Аполлоний - январь-февраль по фессалийскому календарю.
Априос - март-апрель по фессалийскому календарю.
Аргест - западно-северо-западный ветер.
Аркадия - горная страна в центре Пелопоннесского полуострова.
Артемисион - апрель-май по Делосскому календарю.
Ахейцы - группа индоевропейских племен, поселившихся на территории современной Греции в III тысячелетии до н.э.
Басилей - в Древней Греции в микенскую эпоху - правитель небольшого поселения.
В большом городе басилеев могло быть и несколько.
Буфонион - сентябрь-октябрь по Делосскому календарю.
Ванакт - верховный правитель государства, монарх.
Галаксион - март-апрель по Делосскому календарю.
Гекатомбейон - июль-август по делосскому календарю.
Геквет - (букв. спутник). Помощник правителя, в армии офицер
Гесперия - древнее название Италии.
Гомолий - май-июнь по фессалийскому календарю.
Дамат - чиновник.
Дриопы - древнегреческое племя, родственное лапифам. Обитали в районе Средней Греции, северо-западнее горы Парнас.
Зефир - западный ветер.
Иберия - древнее название Испании.
Ионическое море - так древние греки называли Адриатическое море.
Истр - древнее название Дуная.
Келевст - начальник гребцов.
Кентавры - древнегреческое племя. Основной район расселения - гора Пелион и ее окрестности (на территории современной Фессалии). Первыми в Греции освоили верховую езду на лошадях.
Кефтиу - египетское название Крита.
Колхида - древнее государство на территории современной Грузии.
Конь и Муравей - тотемы кентавров и мирмидонян.
Куреты - этолийское племя. Столица г. Плеврон.
Лабарна - титул царя хеттов.
Лабрисса - тяжёлая двусторонняя секира.
Лавагет - военачальник.
Ламия - демоница-вампир, убивала детей и проявляла при этом такую жестокость, что со временем ее лицо превратилось в кошмарную личину. Позднее она присоединилась к эмпусам, совращала юношей и выпивала их кровь, пока они спали.
Лапифы - древнегреческое племя, обитавшее к северу от горы Пелион.
Лесхонарий - февраль-март по фессалийскому календарю.
Локры- древнегреческое племя. Основные районы расселения - Локрида Озольская, Локрида Эпикнемидская и Локрида Опунтская (в северной части Средней Греции).
Махайра - изогнутый меч с заточкой внутренней стороны лезвия и расширением к его концу, предназначенный в первую очередь для рубящих ударов.
Мегарон - букв. "большой зал". М. представлял собой удлиненное помещение со входом, находившимся в торце; боковые стены и стена, противоположная входу, ограждалась, как правило, колоннами; в глубине мегарона находился очаг. В М. принимали послов и устраивали пиры.
Меланиппа - черная лошадь(греч.).
Мессения - область на юго-западе Пелопоннесского полуострова.
Метагейтнион - август-сентябрь по афинскому (и делосскому) календарю.
Метрополия - в Древней Греции - город-государство (полис), имевший колонии (другие полисы).
Мирмидоняне - древнегреческое племя. Основной район расселения - Фтиотида (на территории современной Фессалии), а также остров Эгина.
Наварх - командующий флотом.
Нимфы - младшие богини природы.
Наяды - водные нимфы.
Ойкумена - земная суша, окруженная Океаном, в представлении древних греков.
Панамос - июнь - июль по делосскому календарю.
Пеласги - одно из племен, обитавших на территории современной Греции еще до ахейского поселения.
В обобщенном смысле - доахейское население Греции.
Перипл - описание плавания вдоль берегов, прибрежных вод и местности с обозначением расстояний между пунктами пути.
Пропонтида - Мраморное море.
Протей - младшее морское божество. Был пастухом тюленей и морских чудовищ.
Пурпурный волос - согласно мифам у Ниса, царя Нисеи, был на голове пурпурный волос, благодаря которому он был непобедим. Его дочь Скилла, влюбившись в Миноса, выдернула этот волос, таким
образом предав отца врагам.
Скирон - дед Пелея и Теламона по матери.
Схерия - древнее название острова Корфу.
Таргелион - май-июнь по делосскому календарю.
Тисий -май- июнь по фессалийскому календарю.
Тринакрия - древнее название Сицилии.
Уадж Ур - Великая Зелень - египетское название Средиземного моря.
Фасис - древнее название реки Рион.
Феакийцы - население острова Схерии.
Феспий - царь города Феспии, в котором существовал культ Эрота, бога любви. Во время праздника Эрота - Эротидий - предложил Гераклу провести ночь любви с каждой из своих пятидесяти дочерей.
Фессалия - область на востоке Северной Греции.
Эвр - восточный ветер.
Эак, царь острова Эгина, отец Пелея и Теламона.
Элла́да - изначально название города и области в Фессалии. С принятием термина эллин общим для обозначения всех греков, Эллада стала собирательным именем для всей материковой Греции, а затем и всей Греции, включая архипелаги, острова и области в Малой Азии. В настоящее время в Греции слово Эллада является официальным самоназванием
Эллины - самоназвание греков. Изначально - одно из ахейских племен в Фессалии.
Эллинийское море - Эгейское "до Эгея".
Эмпусы - женщины-демоны ночных кошмаров, причем считалось также, что у них ослиные ноги, поскольку осел символизировал разврат и жестокость.