Услышав, что Вячеслав усиленно засопел, Инна откинула его руку со своей груди, схватила двумя пальцами его ближнее ухо и дунула. Вячеслав резко дернул голову и ударился ей о спинку кровати.
- Ты чего, сдурела? - Ему пришлось открыть и скосить глаза на Инну.
- Не спать! Тоже мне любовничек! - Фыркнула Инна. - Влил и сразу отвалил!
- А ты чего хотела? Раз в нашей стране секса нет, то тогда это тяжелый, все равно, что вагоны разгружать, но бесплатный труд! - Чтобы сказать такую длинную фразу он сел и стал что-то разглядывать на полу.
- Так ты хочешь, чтобы я тебе за это еще и платила? - Иронично спросила Инна. - Тебе мало шмотья что я привожу из-за бугра, грюндиков разных, кассет, пластинок, сигарет? В следующий раз я привезу оттуда резиновую бабу, раз для тебя это труд, а не удовольствие...
- Ну чего ты взъелась? Я это фигурально сказал, задыхаюсь ведь...
- А ты курить бросай и бегать начинай. В штатах все бегают. Джоггинг! - Инна тоже села рядом, достала тонкую сигарету прикурила и только после этого продолжила. - Ты же не самец, а поговорить?
- Есть о чем? - Вячеслав поднял с пола смятую беломорину и прикурил тоже.
- Есть разговор! - Инна голышом прошла к столу, затянулась еще раз и бросила сигарету в банку, та столкнувшись с водой, недовольно зашипела. Плеснула в стаканы коньяку.
- И чего ты за меня замуж не выходишь? - Слава тоже подошел к столу и тоже утопил свою папиросу в банке.
- Ты не тот вариант! С тобой меня точно не выпустят. - Она сделала маленький глоток. - Но есть шанс, что с тебя снимут гриф невыездного и даже предложат хорошую работу.
- Чудеса какие-то рассказываешь. - Слава, в отличие от Инны выпил все одним глотком. - Я вообще понять не могу, как такой твой разврат органы не замечают. Они что, не следят за тобой?
- Моим органам это нравится, а те, которые гос? Здесь можно что угодно, но там ни-ни! - Инна вернулась в постель. - Тем более у меня траур уже закончился. Я хочу обратно в штаты, я себя очень неуютно чувствую в нашей голодной нищей стране.
- А почему я? - Удивился Слава. - Можно подумать у тебя других кандидатур нет. Я же не единственный любовник.
- Но можешь стать единственным, как любовником, так и мужем.
- Ну, так давай стану! Я сколько раз за все эти годы предлагал тебе?
- И уйти учителем иностранного языка в школу! На сто двадцать рублей! А ты в своем журнале сто тридцать получаешь?
- Сто пятьдесят! - Гордо произнес Слава. - Публикации, заметки, рассказы. Иногда и за двести набегает. Критика сейчас в цене! А я очень хороший критик! Ценят, и не в одном журнале!
- Дурак ты советский! Нашел чем гордиться! Ты же филолог от бога! Тебе там за анализ текста такие деньги платить могут! Тебя упомянул сам Хомский! А это... Считай ты трудоустроен. И профессия называется психолингвист. Вся эта твоя семантика, фонемы, морфемы никому здесь не нужны.
- Это ты три языка знаешь, а я и наш-то не слишком... Да из-за этого упоминания Хомским, мало того, что даже в Болгарию не пускают, докторскую зарубили и из института турнули...
- О как ты заговорил, слова-то какие: турнули, зарубили, филолог хренов! Не прибедняйся! Если отказываешься от дела, то мы видимся в последний раз. Сделаешь дело - женой стану! - Инна стала надевать трусики.
- Чего уходишь? А я думал мы еще...
- Не хочу, чтобы ты своими вагонами надрывался... Моим органам такой надрыв не нравится!
- Ну, Инн! - Взмолился Слава. Они дружили с институтских времен уже десяток лет. Правда, учились в разных. И все, что Инна привозила ему из-за бугра, его не особо интересовало, но раз появлялось, то пользовался. Инна тоже это понимала. Славу интересовали только тексты, фразы, слова, буквы.
Он был ее первой любовью, но ее родители, карьерные дипломаты, нашли дочери выгодную партию с молодым успешным дипломатом Виктором, который закончил МГИМО на два года раньше.
Это был брак по расчету и расчет не Виктора и Инны, а их родителей. Отец Виктора теперь уже стал генералом КГБ и очень переживал, что его собственный отец, дед Виктора, лелеявший мечту об этом, никогда не узнает, что сын стал таки генералом. Сам-то дед вышел на пенсию подполковником.
Слава за это время так и не женился. Инна подозревала, что в интимных отношениях он состоит только с ней и только тогда, когда она приезжает в Союз. С этой точки зрения он был просто неоценимый муж, да и как человек был покладистый. А уж какой неутомимый! Инне было с чем сравнить. Поэтому она всегда по приезде в Москву звонила ему первому, а остальных оставляла на закуску. Если эта закуска оставалась.
Они с Виктором, как-то не сразу, но нашли общий алгоритм. До отпуска, который они всегда проводили в Союзе, и после него, держаться как можно друг от друга подальше, и, только когда уже было не в моготу, позволяли себе друг друга.
Зато в отпуске и Виктор и Инна позволяли себе и кого хотели и сколько хотели. Детей у них не было, да они их и не планировали.
Полгода назад Виктора вызвали в Москву, чтобы назначить уже полноценным послом в одну из латиноамериканских стран. И он нелепо погиб. Инна смогла прибыть только сейчас, ее как одного из лучших переводчиков, наша миссия при ООН, отпустить, в самый разгар баталий, не захотела или не смогла. Как это удалось Инне устроить, можно только догадываться. Но вдове, при любых ее заслугах, путь за границу был закрыт. Она это знала и искала другой путь на загнивающий Запад.
- Чего надо делать? - Слава деловито надел очки, собираясь сделать это дело, в ближайшие пять минут. Инна это поняла и рассмеялась.
- Не сейчас и не здесь! - Она принялась рассказывать и расхаживать по захламленной однушке Славы. Точнее, она выбирала путь между кроватью, столом, креслом, шкафом, одеждой валявшейся и висевшей везде, стопками книг, которые как древние дольмены обозначали какие-то Славкины похороненные и забытые идеи, которые необходимо раскопать, или вехи до которых надо когда-нибудь добраться.
- Расследованием смерти Виктора занималось КГБ. Когда он появлялся в Москве, то по городу его всегда возил один и тот же таксист. Понятно, что он докладывал кому надо и делился шмотьем, привезенным Виктором, с кураторами. Виктора он возил по девочкам, которых и подбирал, тому-то недосуг был кастингом заниматься.
Звали его Коля, я тоже иногда пользовалась его услугами, если мне надо было срочно скинуть какой-нибудь товар. В детстве Коля вместе с Виктором занимались в Доме пионеров. С тех времен и дружили.
У Коли был одноклассник Петя, который работает снабженцем в Мосторге. А у Виктора - Сергей, который был офицером, побывал в Афгане, был ранен и отец Виктора пристроил его в горвоенкомат. Петя это такой заводила, прикольщик и бабник. Знакомств у него видимо-невидимо. Только такие и могут быть снабженцами. Пете надо было пристроить чьего-то сынка служить где-то поблизости и Коля, через Виктора, познакомил его с Сергеем. В общем, все были довольные друг другом - жить было можно и, даже лучше, чем номенклатуре.
В этот день, они впервые, совершенно случайно собрались все вместе. Коля должен был отдать Пете деньги, а Петя в этот момент был у Сергея. Виктор хотел подождать в машине, но поскольку все были как-то знакомы, кроме Вити с Петей, это казалось как-то неучтиво, надо было хотя бы зайти и поздороваться. Те уже выпили ноль-семь "Пшеничной" и приступили ко второй. Коля, хоть и был за рулем, тоже выпил, а Витя не стал, ему назавтра предстояло предстать перед самим министром и, он, в очередной раз, просматривал бумаги. Сергей прошел на кухню порезать еще закуски. Петя посчитал, что ему пора и ушел. Сергей же пришел с кухни и зарезал сначала Виктора, потом Колю, а потом и себя. Почему он это сделал никто так и не понял. Списали на афганский синдром. Так написано в материалах дела. - Закончила свою речь Инна.
- Ну и я-то при чем? - Слава снял очки, поняв, что не только в ближайшие пять минут, но и пять лет он этим делом не разрешиться и плюхнулся на кровать.
- Одевайся! Куда в раковину? - Инна сдернула с него одеяло. - Свекр считает, что все было не так. Вернее, что действия были именно такие, но что привело к ним... Вот в чем вопрос? Константин Иванович ждет нас. Даже ему, генералу, дали дело для ознакомления на пару часов. Так что ты давай быстро вычитай что-нибудь и сообщи. Предок успокоится, а ты получишь долгожданную свободу.
- Ты чего с ума сошла? - Слава попытался выхватить одеяло, но Инна зашвырнула его в прихожую. - Да чего я вычитаю?
- Какая разница, чего наплетёшь. - Инна стояла перед ним одетая. - Побольше научных словечек... Ну! - Это короткое слово прозвучало как предупредительный выстрел. Слава покорно начал одеваться.
Генерал лично встретил посетителей и проводил в свой кабинет. Только после этого достал из сейфа тоненькую папочку с делом и молча протянул Славе.
Слава покорно открыл ее и начал читать. Когда он прочитал все, аккуратно закрыл папку и вопросительно посмотрел сначала на Инну, потом на генерала.
- Что, такое простое дело не поняли? - Не повышая голоса, но раздраженно спросил генерал.
- Я как раз все понял, но это вы не понимаете, если хотите понять, обратитесь к экстрасенсам, медиумам, они свяжутся...
- Ты чего хохмишь? - Возмутилась Инна.
- Я-то серьезен! - Потряс папочкой Вячеслав. - Можно наговорить какой-нибудь научной бредятины, но истину так не проявить...
- Ты не ошиблась в нем! - Неожиданно успокоился генерал. - Чай, кофе? - Предложил он.
- Коньяку, если можно! - Попросил Слава. Генерал достал из сейфа пузатую бутылку армянского и три лафитничка.
- Я по-простому, без закуски, а вы чем будете? - Спросил он обоих посетителей.
- Мы тоже! - Ответила за обоих Инна.
Генерал разлил, выпили не чокаясь.
- Ваши предложения? - Он мягко забрал из руки Славы папку и сразу же положил в сейф.
- Насколько я понимаю, здесь всего один свидетель, и его показания записаны милиционером...
- Следователем! - поправил его генерал.
- Пусть следователем. - Не стал настаивать на своем Слава. - Поэтому по почерку, фонемам, я могу дать психологическую характеристику только ему.
- То есть дело глухо! - Констатировал генерал.
- Нет не глухо. - Опроверг его Слава. - Вы сами прекрасно понимаете, что в деле много недоговоренностей, выгодных всем. Правда только в том, что один живой и три мертвых. Но вы-то хотите знать, почему, как и за что. Сознание так не переключается. Человек режет колбасу, щелк и он вместо колбасы режет друзей, потом щелк, не колбаса, а это друзья зарезаны и он себя... Так даже в кино не бывает.
Сергей он же в госпитале постоянно наблюдался, принимал таблетки, был немного заторможен, как я понимаю, в папке выписка из карточки его болезни. И чтобы достичь какого-то порога, должно было пройти время, потом обратно, потом опять достижения порога. Он воевал, у него очень развито чувство самосохранения. А тут: Петя-снабженец уходит, через пять минут звонит жена Сергея и говорит, что будет минут через двадцать. И приходит и видит три трупа. Их смерть наступила буквально перед ее появлением.
- Вячеслав, что вы предлагаете? - Генерал посмотрел на часы и встал, показывая этим, что его время истекло.
- Мне нужны собственноручно написанные показания и Пети и вдовы Сергея. А потом с ними переговорить. - Встал из мягкого кожаного кресла Вячеслав.
- Ты чего, на полном серьезе? - Возмутилась Инна, как только они покинули квартиру ее свекра.
- Но это же интересно! А вдруг получится. Представляешь какое важное направление...
- Женить тебя и поскорее...
На том они и расстались.
Инна поняла, что с заграницей покончено и начала подыскивать работу связанную хотя бы с командировками или приемом делегаций. Чтобы языки не подзабыть. Она напрягла всех, моталась по разным учреждениям, знакомилась, смотрела, советовалась...
Вдова, притом не устроенная... Личной жизнью заниматься некогда.
Звонок собственной матери застал ее врасплох. Оказывается, через пару дней будет день святого мученика и покровителя Инны и в его честь состоится мероприятие в ресторане. Притом, кто будет на этих посиделках, маман, обычно тщательно подбиравшая знакомых для таких мероприятий, всегда советовшаяся с Инной о приглашенных, не сообщила. Значит что-то задумала.
Мероприятие было в отдельном кабинете "Славянского базара". Кроме нее, там был грустный папа, который не любил, но был вынужден участвовать в подобных сходках, какая-то семейная пара, причем женщина, лет пятидесяти с чем-то. Вся в газовом: платке, перчатках, шляпке с вуалью, кофте и повадками напоминавшая декадентку начала двадцатого века. Она курила на очень длинном мундштуке сигарету. Инна по запаху определила, что это "Кэмел" и усмехнулась. Муж же ее был в мундире прокурора и, судя по знакам различия, был что-то вроде генерала. Ему тоже было неуютно, как и Инниному папе.
"Смотрины" - Догадалась Инна. "Маман не успокоится пока опять меня не пристроит".
- Ну и где же наш добрый молодец? - Спросила она декадентку и, очень изящно достала и прикурила свою сигарету. Прокурор сразу все понял и подмигнул ей. Инна поняла, что смотрины - дело рук матерей.
- Генерал! Налейте девушке водки! - Как обыкновенная дама полусвета попросила Инна и заметила как маман поморщилась, и, сразу, чтобы скрыть свое недовольство, затараторила.
Жизнеописание Инны более подходило святому, в честь которого они собрались, чем Инне. Что поделать, мама была старый пропагандист и ни о чем, но взволнованно, от всего сердца, она, особенно, когда ее слушали, могла говорить часами. Но речь продлилась не более четверти часа.
Открылась дверь и в зальчик протиснулся огромный букет, явно не соразмерный помещению. Лицо, проявившееся из этого куста, было миловидным и молодым, моложе Инны. Собственно его лицо Инна увидела потому, что парень начал поворачиваться всем телом, чтобы посмотреть, куда можно свалить всю эту гору цветов.
"Как муж нет, а для развлечения сойдет!" Прикинула Инна. Вслед за парнем с букетом неожиданно возник низенький худощавый блондин лет сорока с залысинами. Он деловито оглядел комнату, понял, что переусердствовал с цветами, но не смутился.
- Дамы! - Обвел он всех взглядом, в том числе и мужчин. - Это все вам! Но поскольку ваза для них будет сама с эту комнату... Дружок! - обратился он к официанту, - помести их в общем зале, а мы их потом заберем.
- Дмитрий! - Представился он Инне и единственной поцеловал руку. Остальным, как старым знакомым, он просто кивнул. - Приношу свои извинения за опоздание.
Говорил он четко, внятно, коротко. Первый тост был за Инну и ее святого покровителя, а после второго, Инна поняла, что он младший брат дамы в шляпке. Все ее называли "Алик!", с ударением на "и", но как ее зовут по настоящему, Инна не запомнила, хотя ей, как переводчику, грех было жаловаться на память. Дама, с некоторым подвыванием, как будто читала особо волнительные стихи, успела вместить в свой тост биографию Дмитрия.
Из него Инна узнала что:
- Дмитрий это та черепаха или три кита, на которых держится весь мир;
- тот рычаг, который переворачивает мир, который он держит на своих плечах, а потом обратно;
- Сизиф, который доталкивает камень до вершины, а потом, самолично сбрасывает его оттуда;
- Жак Ив Кусто, который познал глубину непознанного;
- круче Гагарина, потому что может достать луну;
- мечтатель и романтик хоть и не кремлевский, но сродни Ильичу;
Инна не поняла одного, чем же он все-таки занимается, и, хотя Дмитрий искусно ухаживал за ней, даже малейшего интереса у нее к нему не возникло. Абсолютно. Инна даже удивилась себе и вспомнила как, обычно говорил Виктор - не стоит!
- Пойдемте танцевать! - Предложила она и сразу пригласила прокурора. Все вышли из кабинета и пошли вниз, в общий зал, к оркестру.
- Не понравился? - Улыбнувшись, спросил прокурор.
- Дроид! - Ответила Инна, вспомнив "Звездные войны", которых в Союзе будут показывать лет через десять, да и то пиратским способом.
- Кто? - Не понял прокурор. Инна поняла, что этот фильм до Союза еще не дошел, если вообще когда-нибудь дойдет.
- Боевой робот! - пояснила она.
- Как точно! Дроид! А мы столько лет не могли дать ему точную классификацию. И только благодаря вам, я теперь понял, почему от него все уходят или начинают изменять. Но ведь за ним, как за каменной стеной...
- Не за стеной, - а в каменной стене! - Поправили его Инна. - Хоть и звучат одинаково, но совершенно разные положения, смысл!
- А вы мне нравитесь! - Положил он ей руку на талию.
- А вы - мне! - Инна полуобняла его. - Может встретимся без них?
- Так сразу? - Удивился прокурор и подозрительно прищурился.
- А чего такого? Мы с моим покойным мужем Виктором, во время отпусков в Москве так отрывались... Кто только у меня не был... Вот прокуроров не было!
Музыка закончилась и они стали ждать следующую мелодию. Инна огляделась. Дмитрий, закончив танцевать с маман, направлялся к ним. Папа, постарался откланяться от Алик и поспешил в туалет. Сама же Алик, достав из золотого портсигара сигарету, возвышенно вставила ее в мундштук. Инна еле успела, щелкнуть зажигалкой и дать ей раскурить сигарету. При этом она постоянно улыбалась проходящим мужчинам, помахивала им весело рукой.
Один, более чем другие, подвыпивший, обнял ее за талию и поцеловал ее в шею, а она его несильно укусила за ухо. Новая нежная мелодия нарастала вместе с удивлением Алик.
- Вы здесь, опреде-ле-нно поп-уляр-ны! - Чуть не подавилась дымом Алик.
- Не обращайте внимания! Это все бывшие! Мужчины если и не одноразовые, то в лучшем случае двух, трех! - Она повернулась к подошедшему Дмитрию и закружилась с ним в танце.
Он был достаточно подвижен, внимательно следил за движением партнерши, но все равно, какая-то бесчувственная механистичность, заученность, неподвижный, словно у чучела, взгляд, действительно делали его похожим на дроида. Это развесело Инну и она полностью отдалась танцу. Дмитрий говорил ей, улыбался, но только лицом, да и то как-то натянуто, а глаза так и оставались бесчувственными, но, в принципе, казался довольно милым человеком. Яркий, острый ум, интересные словесные обороты, незатасканные анекдоты и шутки... Если бы они познакомились не в такой обстановке... "В принципе, из него можно сделать человека..." - Отстраненно, как, папа Карло о полене из которого он вырубил Буратино, подумала о Дмитрии Инна.
Нерастраченная любовь, желание сделать все, для полюбившей его женщины, горечь от предыдущих разочарований, все это ощущалось в нем, оно кипело как лава, но внешне это никак не проявлялось. И зря! Умный человек, а не понимал, что женщины влюбляются сначала во внешние проявления, и только потом познают внутренние! Так уж устроен биологический мир: самцы не только крупнее, не красивей, но расцвеченней! А как поют в пору ухаживания! Инна интуитивно ощущала все это, и чем сильнее она ощущала, тем сильнее в ее мозгу стучало одно слово: дроид, дроид, дроид! Слово переплеталось мелодией и от этого Инне становилось еще веселее. Ей не терпелось узнать, как закончится вечер несбывшихся надежд и разочарований.
Он закончился вполне по-светски. У Алик разболелась голова. Прокурору надо было на работу и Дмитрий взялся проводить Алик. Уходил он с таким сожалением, что Инне стало его жалко, он же еще не знал, того что уже знали прокурор и Алик.
- Не понимаю! В чем дело? - Возмутилась маман. - Все было так хорошо, вы так радовались друг другу. Очень, кстати подходите, даже по росту! - Уточнила она. - И вдруг такой демарш! Петя! Ты хоть что-то понимаешь? Скажи, что ты как рыба! Рушится счастье твоей дочери!
Папа, молча налил полный фужер водки, не торопясь, как и полагается карьерному дипломату выпил его, закусил маленьким бутербродом с черной икрой, посмотрел на лукавые глаза Инны.
- Пошли что ли! - Поднялся он. - Девке тридцать с лишним лет! Плохая или хорошая, это ее жизнь. А ты хочешь чтобы она жила твоей. Даже не твоей, а то, как ты представляешь, и как у тебя не получилось. Пойдем Люся.
Слава вышел из редакции. Конец очереди скрывался за углом, наверняка тянулся ко входу в обувной магазин. Слава посмотрел на свои стоптанные и разбитые всесезонные ботинки, на неожиданно появившуюся декабрьскую слякоть, перебрал в кармане банкноты и, тяжело вздохнув, встал в очередь.
В очередь он встал не из-за ботинок. Очередь, как нечто непреходящее, но не вечное, всегда наводила его на размышления. Так и сейчас. Хотя его ноги и переминались в снежной жиже, сам он был далеко. Время от времени, он что-то записывал на ладони. Увидев это, стоявшая за ним женщина, в толстом пальто, обеспокоенно спросила: У вас какой номер?
- Сорок третий! - Машинально ответил Слава.
- У меня сорок четвертый, у вас сорок пятый! - Пустила распоряжение женщина в конец очереди. А в начало прокричала: Передайте продавцам, больше двух в руки не давать!
Даже вечность когда-то закачивается, а вечная очередь тем более. Когда он завернул за угол, то увидел, что очередь стоит за зелеными бананами. Сначала он хотел уйти, но поразмыслив, решил купить. Тем более что их начали отпускать не более двух кило на руки. Он выбрал связку поувесистей, заплатил четыре с чем-то рубля, взял бананы под мышку куртки и, стараясь попасть не в слишком глубокую снежную кашу, затопал к метро.
В военкомате его встретили с неприязнью, хотя внешне это было замаскировано под любезностью, но Слава это хорошо ощущал. Контора зря бурить не будет! Раз сначала позвонили, а потом человека прислали. Слава не пытался опровергнуть, что он не из конторы, а постарался объяснить, что он исследователь. Все же знают, какая трагедия произошла с Сергеем. Хотелось бы предотвратить подобное и у других. Многих подкупило то, что Слава говорил именно о трагедии, а не о преступлении, и расспрашивал он только о его общении: что говорил, какие слова, фразы употреблял... Если есть возможность, показать какие-нибудь несекретные рукописные материалы. Что он говорил о семье, друзьях, знакомых вне службы... Часто ли выпивал, сколько, как говорил при этом...
Все это Слава записывал и показывал, тому с кем беседовал, советовался, правильно ли он записал смысл, интонацию... Он был правдив и не скрывал, и, из-за этого, и с ним тоже были правдивы, а не лукавы, как обычно бывают русские люди.
Жена Сергея - Оксана действительно, как и описали в военкомате, оказалась писаной красавицей. Смесь различных генов, случайно произошедшая на южнороссийских равнинах, породила именно такую редкую красоту. Хотя все было стандартно, но отточенность деталей! Она не была худой, но и не была полной. Упитанность идеально соответствовала росту, от этого плавность походки...
Слава поймал себя на том, что он ее рассматривает не как мужчина, скорее как художник что ли! Поэтому пауза после первичного знакомства затянулась.
Оксана горько улыбнулась и произнесла: Вот так все! Сергей же когда меня впервые увидел - автомат выронил, поэтому я его и запомнила. Мы приехали с концертом к ним в училище, а он стоял на посту у знамени. Перед концертом замполит провел нам небольшую экскурсию. Из-за меня он попал на гаупвахту. И начал разыскивать. А я к тому времени уже поступила на хоровое в Новосибирске, у них в училище был мой последний концерт. Нас привезли в костюмах и так же увезли. Выглядели очень одинаково. Он даже моего имени не знал. И все-таки нашел. Каждое увольнение наводил обо мне справки. Это было невероятно! Через полгода он меня встретил у входа в наш "кулек". Остановился передо мной и стоит. Стоит и молчит. Мне самой пришлось его расспрашивать, чтобы из ступора вывести. Ну, стоит парень и стоит, ну так с большинством было. Ну как он рассказал про автомат, я его вспомнила. Для меня он был один из многих. Единственно он чего от меня добился - право письма писать. Я первое его письмо прочитала - обычная бредятина. Мне многие писали, но он мне писал три раза в неделю. Поэтому его стопка писем была больше, чем остальные вместе взятые. У меня девчонки выбирали по фоткам, кого-нибудь и переписывались от моего имени, некоторые даже замуж за них повыскакивали. А потом, вдруг письма перестали приходить. Через две недели его друг прислал письмо, что его судят за самоволку. Он три дня отсутствовал в училище. Его патруль, у нас в Новосибирске схватил. Мне пришлось придти в комендатуру, совесть заставила, и сказать что я его невеста и из-за экзаменов две недели письма не писала. Он подумал, что со мной что-то случилось и приехал.
В комендатуре встретилась с его командиром и он сказал, что его отпустят только на свадьбу. Иначе дисбат пять лет. Вы сейчас поженитесь, а через три-четыре месяца - разведетесь. Он к тому времени закончит училище, получит звание, отпуск...
Вот так я и попалась. Оказывается он со всеми ними договорился. Они меня, как сейчас говорят - развели. Поженились, я стала ждать окончание им училища и развода. Весь этот период мы даже не виделись. Распределили его в ГДР. Он сразу уехал туда. А потом пригласил приехать посмотреть, на летние каникулы. За границей никогда не была, оформила все документы как жена и приехала. Опять обманул. Так и осталась с ним. Потому что все у него легко получалось. Так и моталась с ним. Даже в Афгане была. Что удивительно, никогда, ни к кому не ревновал. Когда в Москву вернулись, тут все и началось. Как в тюрьме. Ушла на работу - отзвонись. Вышла с работы - позвони. Я каждый шаг должна была с ним согласовывать. Лучше бы мы в Чите остались в гарнизоне. Думали в Москве окажемся - детей заведем.
Она долго рассказывала о себе и о Сергее, изредка прерываемая вопросами Славы, которыми он направлял ее повествование в ту или иную сторону. В конце встречи он попросил какие-нибудь письма и ее и Сергея. Она отдала несколько.
Сложнее всего было выяснять о снабженце. Звонком из КГБ можно было все испортить. Слава начал выяснять с курилки. Он стоял вместе со всеми и курил. Курили в Мосторге или в туалетах или на лестничных клетках. Он периодически подходил и молча курил со всеми. В Мосторг он ходил как на работу, каждый день. Обычно он это делал перед обедом. А уходил после обеда в их замечательной и дешевой столовке. Через неделю он примелькался и все принимали его за своего. Несколько раз он встречал Петра.
Наконец произошло, то, на что он и рассчитывал. В одном из отделов готовились отмечать день рождения некой Натальи Андроновны. Начинали так, чтобы закончить к концу рабочего дня.
Слава дождался первого перекура. Послушал, поговорил. После второго перекура его уже затащили за стол, как своего.
Стол был обычным как во всех советских учреждениях: югославская ветчина из банок, финская салями, наша докторская, немного икры, селедка, шпроты, соленья с дач и свежие длинные тепличные огурцы и помидоры. Из напитков водка, вино для тех дам, кто не пил водку. Коньяк успехом не пользовался и его на столе не было.
Не успели, после очередного перекура, все рассесться за столом, как ввалился Петя. Он принес коробку с женскими сапогами и, с длинным, взасос, поцелуем вручил ее.
Женщины сразу сгрудились вокруг именинницы. Наталья Андроновна в "Мосторге" сидела как раз на обуви и дарить что-то обувное - обидеть ее. По ее лицу пробежала досада. Все присутствующие укоризненно посмотрели на Петю. Тот скабрезно хмыкнул и плюхнулся на свободное место рядом со Славой.
- Новенький? - Осведомился он, наливая в рюмку водки. - Вроде встречались? На чем сидишь?
- На литературе! - Понял сленг Вячеслав.
- Книги только антики чего-то дают, а вся свежачка фуфло! Давай что ли! - Протянул рюмку Петя, но смотрел он за тем, как именинница пытается развязать широкую красную ленту.
- Ты прокололся Петро! - Сказал через плечо полноватый с сединой, в отличном костюме мужчина лет шестидесяти. - Наташке сапоги! Это как мне костюм!
- Как хочешь! - Хмыкнул Петя. - Такого же я тебе не подарю, хотя приготовил, у тебя же через неделю праздничек!
Вопль Натальи Андроновны наложился на завистливый вздох остальных женщин.
- Петя! - Расталкивая всех, понеслась к нему грузная Наталья Андроновна. Тот встал . - Проси чего хочешь!
Слава тоже привстал, чтобы рассмотреть что же такое в коробке, потому что из-за Пети этого не было видно.
Седовласый мужчина с уважением посмотрел на него и уже хотел что-то спросить, но тут подлетела Наталья Андроновна, Петя пригнулся и, она, повиснув на Славе, промахнувшись вместо Петиных губ смачно поцеловала в подбородок Славу. Все рассмеялись. Как всегда Петя оказался на высоте и провел всех. Слава подошел к коробке и посмотрел на видеокассеты, которыми был обложен "Грюндик".
- Солидная коллекция! - Похвалил он. - Даже "Звездные войны"! "Эммануэль"! "Чужой"! С переводом? - Повернулся он к Пете.
- Обижаешь! Конечно! А я вижу ты не только в книжках сечешь! - Петя был обрадован что нашелся авторитет, который смог оценить не столько видик, как набор неизвестных для советских людей фильмов. Для большинства присутствующих названия фильмов ничего не говорили. А именно фильмы и именно с переводом, представляли наибольшую трудность в этом подарке.
С этого момента они не только сидели рядом за столом и пили-ели, но и Петя рассказывал Славе обо всех сидевших за столом. Причем о женщинах только в сексуальном смысле. Кого он, когда и сколько.
Говорил Петя громко, никого не стесняясь, но на это не обращали внимания, привыкли, и только Слава смущался.
Танцевали, курили, выпивали... и так все по кругу...
Дартс Вердер направил свой световой меч на джедая... Но, к своему ужасу, Слава, понял, что это не юный Скай Вокер, а он, не слишком юный Слава. Темная сторона окутала его и потащила... силы убывали... в последний момент, из утекающих остатков сил, он своим мечом разрубил темноту, и сразу оказался на светлой стороне... глаза смотрели в потолок и не узнавали его...
"Это не мой дом!" - Продираясь, словно через колючки боярышника, буквы ме-д-ле-е-е-нн-о сложились в эту фразу.
Тут он увидел вверху миловидное женское лицо, с участием смотревшее на него.
Он открыл рот, но даже хрип не получился.
- Ты хочешь спросить, кто ты? - Поинтересовалась женщина. - Насколько я знаю, тебя зовут Слава и ты сидишь на книжках.
Слава благодарно закрыл глаза, показав, что после этого напоминания вспомнил, наконец кто он.
- Если ты хочешь знать, где ты, то у Пети дома! - И она протянула стакан с прозрачной водой. Слава в несколько быстрых глотков выдул его и, наконец, смог исторгнуть из себя кое-какие звуки.
-У-у-у! - Протянула женщина, этот звук был наполнен таким разочарованием, а взгляд сочувствием к живому мертвецу и, как привидевшаяся святая, лик ее исчез. Веки обреченно хлопнули друг о друга, как створки космолета и, черная сторона, вновь, начала набирать силу.
Удары, прошедшие сквозь его щеки, заставили черную сторону отступить. Снова забрезжил свет.
Увидев протянутый, но почему-то наполненный наполовину стакан, Слава вспомнил, что на Татуине с водой всегда проблема. А может это и не на Татуине, но точно в далеком космосе! И, чтобы не отняли последний глоток воды, он резко выхватил стакан и опрокинул в горло. Хоть и прозрачные и звучат почти одинаково, но водка, в таком количестве, обжигая горло, чуть не застряла в нем, Слава закашлялся пропихивая ее внутрь. Наконец она приземлилась в желудке, еще несколько непонятных минут и...
- А... - Медленно, но членораздельно, выговорил первую букву фразы Слава.
- А я - Анжела! - Продолжила его мысль женщина. Водка продолжала освободительный поход джедаев по сосудам Славы и он смог разглядеть ее всю.
И очень даже понравилась. Он полуприсел и снова, с ног до головы осмотрел ее.
- Не узнаешь? - Хитро подмигнула она. - Может руки вспомнят? - Она взяла его руку и положила себе на грудь. - Нет? Да! Такой прыти я от тебя не ожидала! Вставай быстрее, а то яичница остынет! Пока будешь питаться, я расскажу тебе о твоих любовных подвигах!
Первый раз в жизни изменила с незнакомым человеком.
- Почему?
- В моих правилах партнеров выбирать с опаской. А тут...
- Что тут?
-Набралась. А пьяная баба своей пизде не хозяйка! На этом ты меня и взял...
Слава не столько ел, сколько закусывал. Анжела водку наливала по малу - грамм двадцать - тридцать. Сначала она рассказала о Пете.
- У Пети, мы его зовем кролик- хуелик, комплекс на сексуальной почве. Когда я только появилась в "Мосторге" он принялся заходить ко мне в кабинет и запирать изнутри на ключ. Поговорит минут пятнадцать ни о чем и выходит когда на лестничной площадке курят, делает вид что застегивает ширинку и бормочет, мол сегодня хорошо отсосала, а в другой раз что-то другое. Он сам о себе создал миф неотвратимого любовника. Я об этом узнала только через полгода, когда на чьем-то юбилее, подвыпившие товарки спросили меня, как его членчик во рту у меня не потерялся? Сначала я его хотела убить, вилкой заколоть, но пригласила на танец. Пока толкались, я расстегнула ему брюки, ширинку и по окончании танца сдернула вместе с трусами. Его комплекса среди зарослей видно не было, яйца были, а хуйка не было. Поэтому его так и прозвали. А кроликом за то, что он, через короткое время снова был готов к коитусу, ну как кролик... может много раз... нам-то от этого какое удовольствие, кто его попробовал - говорят даже не щакотно...
- Он очень умело распускает сплетни, даже те, про кого он врет, начинают в это верить.
- А как же мы с тобой здесь? - Откинулся на спинку стула насытившийся Слава.
- Так мы ехали в одном такси. И решили Петю донести до его квартиры, а когда его уложили, набросились друг на друга. Ты же меня за ночь, чуть всю не растерзал! Это хоть помнишь? - Слава покачал головой.
- Я и такси не помню! - Покраснел он.
- Так он тебя ко всем нам приревновал и пытался споить, но поскольку ты крупнее его, то первым он сломался. Ой! - Сказала Анжела, глянув на дорогие часы. - Опаздываю! Захочешь, местный телефон 12-43! Запомнил? И здесь долго не сиди, а то Петя такое про тебя ... - Анжела неслышно ушла.
Слава допил остатки водки и тоже ушел. На ходу лучше думается, да и вспоминается. Он свои размышления и вспоминания, называл пакетными. Как бы отдельными целыми кусками. Такси. Было что-то. Лестница. Он нес Петю на спине, а Анжела его направляла и поддерживала.
К себе домой Слава шел пешком, а это три часа ходу. В голове светло, память возвращалась. Это! То! Вот! Вот тут Петя сказал что-то важное. Пьяный - не пьяный, а тогда, автоматом Слава отметил это. Теперь начал раскручивать ситуацию об этом моменте. Пазл сложился, хотя некоторые элементы его были не ясны.
Посмотрел на часы, водку уже начали продавать. Он купил бутылку и повернул назад, к дому Пети.
Инна с камнем на сердце пошла в управление по кадрам МИДа. Отпуск у нее закончился, надо либо переходить в резерв или идти преподом на курсы языков при министерстве и, это при том, что и туда без мохнатой руки не попадешь. И бюллетенем не запасешься, здесь своя поликлиника, а с мидовскими медиками Инна совсем не знакома. Поэтому одевшись потраурней, нацепив скорбную мину на лицо и, в таком виде, Инна оказалась в кабинете Ивана Аркадьевича.
- Инночка! Хорошо что ты сама зашла! - Обрадовано вскочил Иван Аркадьевич. Всегда элегантный, подчеркнуто вежливый и всегда встающий при пришедших к нему женщинах.
- Да я с заявлением опоздала! - Потупив глаза, Инна протянула папку с вложенными в нее листочками. - Вы мне сегодня бегунок дайте, раз я здесь!
- Надо же... - Удивленно хмыкнул кадровик. - Ты не торопись деточка! - Ему было под восемьдесят и он имел право так называть, практических всех сотрудников, но деточками, дочками и сынками он называл только тех к кому питал благосклонность. - Пойдем! Он вывел ее в вестибюль, не торопясь запер дверь и повел гулким коридором.
Когда они прошли приемную директора департамента по кадрам, Инна ничего не поняла, но виду не подала. Она-то считала, что милейший Иван Аркадьевич, вынужден привести ее на взбучку к руководству. Только когда они повернули за угол, Инна поняла, что они идут в первый отдел. Этот коридор кончался тупиком и кроме первого отдела там никаких других служб не помещалось. В ее ситуации ничего хорошего не предвещало. Лучше уж на ковер, на взбучку, а здесь всю подноготную твою так вывернут...
Все вышло совсем по-другому. Ей предложили лететь в Штаты. Переводчиком... и фиктивной женой одного из советских ученых отправленного в длительную командировку в США. Собственно, как только ей сказали про это, у нее в мозгах как бы в поплыло и она плохо слушала. Надо же как все просто! Вся ее многомесячная суета не принесла никакого результата, а тут зашла с заявлением на увольнение...
У этого ученого вышел конфликт с приданным ему переводчиком. Подрались, как сказал куратор темы. Несмотря на спецподготовку, переводчику накостыляли хорошо. Дело замяли, ну вот и решили таким образом и перевод ему обеспечить и держать под постоянным контролем. Если она согласна, то необходимые документы, командировочные ей привезут прямо в Шереметьево, ведь отлет будет через четыре часа.
От неожиданности Инна согласилась, даже не узнав кто ее суженый.
- Довольна? - Полуобняв ее за плечи Иван Аркадьевич подвел ее к лифту. - А ведь на твоем месте могла быть любая, но ты зашла первой, я только успел телефонную трубку положить. О том, что нужна срочная замена узнал за минуту до твоего прихода. Так что отложи свое увольнение на неопределенное время.
- Главное улететь, а взаимоотношения, с так называемым мужем выстроим... - Цинично размышляла Инна, спускаясь в лифте. Все ученые, что она сталкивалась по жизни, были примерно возраста ее отца - академики, солидные доктора наук, профессоры, директоры научных институтов и центров - знакомые отца и матери. Других она и не знала и представляла всех мудрыми стариканами. Но чтобы переводчику накостылять... Это же каким здоровьем надо обладать в их преклонном возрасте?
Из Нью- Йорка Инне пришлось лететь в Чикаго, где этому ученому предоставили квартиру в университетском кампусе. Все произошло неожиданно, как во сне. Но сон был настоящий. Прерывистый, но весь полет. Инна после взлета наглоталась дармового коньяка, чтобы не ощущать шторм над Атлантикой.
В аэропорту им Кеннеди, ее встречали из нашей миссии при ООН. Тут с ней чуть было не случился казус. После пограничного и таможенного контроля проходя мимо встречающих, она зацепилась взглядом за русские буквы на листке бумаги. Фамилия была не ее и она прошла мимо, выискивая знакомое лицо. В миссии она знала почти всех. И только когда она прошла мимо, до нее дошло, что это ее новая, по мужу, фамилия. Встречающий мужчина лет сорока, был не улыбчивым, немногословным, но хорошо знающим аэропорт. Получив ее багаж, он кратким путем отвел ее в другой терминал, подвел к стойке регистрации на Чикаго и ушел только тогда, когда самолет улетел.
В Чикаго, она сама во всем разобралась. На такси до кампуса. Нашла соответствующую службу, зарегистрировалась, получила ключи от квартиры, а улыбчивый студент подкидывающий и ловящий три камушка одной рукой, проводил до квартиры и довез на тележке из супермаркета ее вещи. Инна за это даже дала два доллара.
В квартире никого не было. На столе лежала стопка книг и две стопки наших тетрадей в клеточку: за три копейки и по сорок восемь.
Инна решила раскладывать свои вещи, после того, как придет, так называемый муж. Достала принадлежности для душа, халат, шлепанцы, но перед этим решила заглянуть в холодильник. После душа не хотелось топать в магазин. Холодильник был достаточно полон, а бутылка с "Пшеничной" была наполовину пуста.
Она не удержалась и хлопнула грамм двадцать, после чего внимательно осмотрела квартирку. В спальне двухярусная студенческая кровать, а в гостиной широкий раздвижной диван.
- Вполне пригодно! - Промурлыкала она. Неважно что выберет академик: широкий диван или узкую кровать. Ей все равно.
Когда она вышла из душа, то увидела на столе пустую бутылку.
В гостиной, на диване, с головой завернувшись в плед, посапывал академик, торчали только его голые пятки. Инна не стала его будить и знакомиться - отложила на утро. Прошла в спальню. Но вместо двухярусной кровати, она обнаружила двуспальную.
- Вот отчего шум был! - Догадалась она, а ведь грешила на соседей. - Заботливый муженек!
Когда Инна проснулась, академика в квартире не оказалось. Инна привыкла в Штатах просыпаться рано, она же на работе. Пошла в душ. Вот тут они встретились, она даже воду не успела включить.
Дверь раскрылась.
- Занято! - Раздраженно крикнула Инна и повернулась.
- Мама миа! А ты прекрасно выглядишь! - Она сначала увидела бейсболку, которая свалилась на лоб, футболка общества "Динамо", топорщилась на груди, обыкновенный синий шерстяной спортивный костюм с свалявшимися комочками и советские кеды, из которых выглядывали толстые шерстяные носки.
Славка ты что ль? - Недоверчиво спросила Инна, услышав знакомый голос, но в халат завернулась, не поверив своему предположению.
- А ты кого хотела здесь встретить? - Слава снял бейсболку, и вытер ее полотенцем потный лоб.
- Что ты здесь делаешь? - Забрала Инна свое полотенце.
- Джоггингом занимаюсь! Пока только километр пробегаю, да и то с трудом. - Слава принялся снимать шерстяную куртку. - Ты же мне бегать рекомендовала. Так что я уже три дня не курю.
- Я в смысле Чикаго! Ты невыездной! - Пробормотала сбитая с толку Инна.
- Раз я здесь значит выездной! А ты что не знала к кому едешь? - В свою очередь удивился Слава.
- А! - Поразилась своему открытию Инна. - А я то думала, что - же фамилия такая знакомая! Но чтобы твоя! Я же фактически давно ее уже забыла.
- И меня ты забыла и имя мое ты забыла! - Слава уже разделся и прижался к ней потным телом. - И про Хомского ничего не знаешь?
- Получилось! - Инна прыгнула ему на шею. Слава еле удержался, чтобы не упасть. - Как в сказке! Рассказывай!
Рассказа пришлось ждать долго. Сначала мылись, потом на широкой кровати наслаждались друг другом.
- Начни с кровати! - Потребовала Инна, как только Слава оторвался от нее и упал на спину.
- Как только здесь узнали, что приезжает жена, то подогнали кровать двуспальную.
- Ну и речь у тебя! А как от переводчика избавился?
- Во-первых парень посчитал, что он здесь главный и я должен его во всем слушаться. Во-вторых он не понимал что переводил.
- А ты?
- А я понимал, что говорит Хомский, но не говорил об этом.
- А теперь сначала!
- Исследование было интересным. Этот Петя, что остался живой - мужик деловой, но у него комплекс неполноценности в отношении женщин. И есть в нем подлятина, которую он сам не замечает, а окружающие свыклись. Любит людей стравливать наговорами, даже не наговорами, а подъебками, друг на друга. Как бы "разделяй и властвуй". Сергей, который военный, - принимал лекарства, из Афгана он вернулся наркоманом. Его вылечили, но он все равно должен был лекарства принимать еще полгода. А тут как-то все недосуг было до аптеки дойти ни ему ни его жене - Оксане. Так что несколько дней он лекарства не принимал. Мало того, что в этот день они выпили, так у Коли голова разболелась. Сергей порывшись у себя в аптечке нашел ему анальгин, а себе наркосодежащие таблетки. Петя, когда ушел, то встретил жену Сергея, она вспомнила, что надо купить таблетки и он, всячески картинно ухаживая за ней, зная что муж будет видеть это, увез на своей машине в аптеку, а Сергей, как и рассчитывал Петя, видел это в окно кухни, тем более, наверняка, одну из своих подляночек насчет Оксаны, в этом кругу Петя запустил. Вот так примерно из-за этого все и произошло.
- Ну ты гений! И это все ты узнал из их писанины? - Поразилась Инна.
- Ничего я из этого не узнал. Но в отчете генералу написал и то не все.
А что не все?
Про Петины подлянки! А так побольше научных слов, например что лингвистика часть когнитивной психологии, ссылки на Хомского, генеративизм. Например, что автономность синтаксиса выходит из методологического монизма...
- А остальное откуда узнал? - Начала пощипывать Славу за соски Инна.
- Следователь рассказал...
- Какой следователь? - Перестала ласкаться Инна и села на кровати.
- Кгбешный! Мы договорились, что я представляю утвержденный следователем отчет отцу Виктора, а меня они отправляют на учебу к Хомскому. Ведь Хомский критик политики США, империализма и военщины, даже сидел в тюряге за выступления против вьетнамской войны. А теперь я буду у него учиться, ты мне будешь в этом помогать. В общем он оказался социально близким СССР. Как бы я здесь оказался, если бы мы с ним, с Хомским, не были бы критиками?
- Не верю тебе. Так у нас не бывает. А ну колись! - Нависла Инна над Славой. - Я не только твой переводчик, жена и любимая женщина, но и куратор темы.
- Да там какой-то умник нашелся, даже проверки мне устраивали, чтобы по текстам определенные выводы делать, когда получалось, когда нет. Я им и объяснил, что знаний маловато, а без учебы у Хомского, я буду очень долго.... долго очень идти путем проб и ошибок...
- Залезай критик! - Плюхнулась на спину Инна. - Теперь верю!