Ларин Эдуард : другие произведения.

Черная сотня или белая Мамба

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Большое спасибо всем за помощь. Отдельная благодарность Александру Фесенко,Василию Казакову и Валерию Павловичу Носову. Посвящается недавно умершему Герою Советского Союза полковнику Борису Федоровичу Николаеву

  Анекдот.
  Военное училище.Экзамен по истории военных конфликтов России.
  Входит курсант. Докладывает. Берет трясущимися руками билет.
  - Да вы билет переверните.
  Всё равно ничего не получается. Кладёт билет на стол.
  - Судя по вашим глазам вы всю ночь не спали.
  - Готовился к экзамену. - Опустил глаза вниз курсант.
  - А запах-то - у-у - Отмахнулся экзаменатор.
  - Нервы успокаивал, волновался! - Уже голову опустил курсант.
  - И сколько?
  - Литр. - Тихо пробормотал курсант.
  - И после этого сдавать экзамен начальнику училища? Достойно будущего офицера. Упорен и храбр. Тогда просто вопрос: на планете несколько континентов. Все начинаются на 'А' один на 'Е'. Что за континент?
  - Е-е-е ... - Начал вслух припоминать курсант.
  - Правильно Европа.
  - А теперь по теме. Три попытки. На какой континент не ступал сапог русского солдата.
  Курсант улыбнулся лёгкому ответу: Антарктида.
  - Неправильно. Антарктида - континент мира! Вторая попытка.
  - Может Америка? - Уже неуверенно ответил курсант.
  - В Северной Америке были наши Аляска и Калифорния. В Южной - наши выступая за Парагвай, настучали немцам выступавшим за Боливию. Думайте пока ещё курсант, но может уже и боец!
  - Если на 'А', то Австралия? - Совсем безнадежно выдохнул курсант.
  - А она точно континент?
  - Так точно!
  - А я-то думаю, что они после Сирии затихарились как тараканы и не пакостят? Поздравляю курсант экзамен сдан!
   ЧЕРНАЯ СОТНЯ или БЕЛАЯ МАМБА
   (человек, которого не было)
  
   То, что здесь описано, никогда не было, а если было, то автор ничего об этом не знает. Любая похожесть - это просто случайное совпадение. Автор.
  
   Предисловие
   В конце восьмидесятых годов, когда вся страна, просмотрев первый бразильский сериал, стала дачи называть фазендами, огороды - плантациями, мне удалось побывать в Бразилии. Но с Бразилией я, как и многие мои сверстники, познакомился еще пацаном и через Жоржи Амаду, проникшись фильмом "Генералы песчаных карьеров".
   Я тогда был студентом - окончил третий курс института иностранных языков имени Мориса Тореза, а отец мой работал в Бразилии. Только так, я смог оказаться на каникулах в стране где много диких обезьян и донов Педро.
   Приехал к отцу, вроде как для языковой практики. Естественно, отец захотел меня познакомить с великим Жоржи Амаду. Они были лично знакомы, а Жоржи был не только членом бразильской компартии, но и преданным другом Советского Союза.
   Мы прилетели в Салвадор, столицу разлюбезной Жоржи провинции Баия, чтобы ехать на его родину - в город Итабуну. В Итабуну можно было приехать и из Рио и по антлантической трассе, но тогда был очередной энергетический кризис. В Бразилии дешевле было залить спирт от сахарного тростника, чем бензин, да и путешествие советского специалиста вот так просто, на автомобиле, руководством не приветствовалось.
   В Салвадоре мы остановились у друзей отца в старинном колониальном доме с просторной террасой. Вечером отметили встречу и пили мы не ром, как мне хотелось, а очень хорошее сухое вино. Все знают сколько можно выпить вина под суровым присмотром предка, вот так и я - губы только помочил. На мое счастье пришел сын хозяев, который жил отдельно, - скучать мне не пришлось. Он повел меня показывать их хозяйство. Например, в их винном подвале можно было заблудиться, а в бывшей конюшне располагался корт для игры в свкотч.
   Утром я понял, что трепки мне не избежать, а тут еще кошки в груди скрипели от впервые выкуренной сигары и, вдобавок, мутило от раскалывающейся головы. Я успел намешать и ром и портвейн и еще хрен знает что! Отец видел мое состояние, но и слова не сказал, ждал покаяния. Но я же был воспитан на подвигах советских людей, поэтому стойко переносил мучения. Мы подошли к дому, знакомому советским зрителям по сериалу и громко разговаривали по-русски. Разговаривали - мягко сказано, отец, считая, что здесь никто нас понять не может, всыпал мне по первое число, он специально меня вытащил на прогулку, чтобы не отчитывать меня при наших хозяевах. Я вяло оборонялся. Учитывая латиноамериканский темперамент, со стороны, действительно, могло казаться, что мы разговаривали.
   Тут и появилась она: стройная молодая мулатка, словно спустившаяся если и не из экрана "Рекорда", то сбежавшая с фазенды. Акцент выдавал ее неместное происхождение. Она жила в провинции Седра и разыскивала одного русского, с которым познакомилась несколько лет назад. Здесь она оказалась совершенно случайно, но услышав русскую речь, подошла к нам.
   Отец попросил меня записать ее невероятную историю, но когда раскалывается голова и дрожат руки... Естественно, я сказал ему что запомню, а когда придем - запишу. Конечно, через пять минут после этой встречи, я о ней и ее рассказе забыл. Еще он попросил меня ее сфотографировать, но цветной "Свемы" у меня было мало, а красивых мулаток в Бразилии много, так что я пожадничал даже кадр, о чем до сих пор и жалею.
   С тех пор, где я только не был! Только в Бразилии - несколько раз и, в общей сложности, два года. Я закончил институт, отец вернулся домой и умер почти на десять лет раньше своего друга Жоржи Амаду. Три года назад я вернулся в Россию, ждал нового назначения, поэтому у меня дошли руки и до отцовского архива.
   Среди различных рукописей, я нашел и пожелтевший блокнот, где была подробно, даже очень подробно, описана наша поездка в Баию. И рассказ этой мулатки. Отец даже имя ее запомнил и записал. Оказывается эта история заинтересовала его и он кое-что успел узнать. Отец собирался написать повесть, но не успел. Я продолжил его поиски, но я, - это не он, у меня нет такого авторитета, связей, многочисленных друзей.
   Через интернет я познакомился с автором, который почему-то не столько захотел написать эту повесть, как разыскать ту мулатку. Но, спустя столько лет, этого даже я не мог сделать, хотя подключил все свои бразильские связи. Единственным моим условием было не менять имя главного героя. Оно и осталось таким, как назвала его та красавица-мулатка. Все, что отец смог узнать я передал автору. Вот что из этого получилось. Александр Фесенко.
  
   Часть первая.
   Глава первая.
   Советский Союз всегда с кем-то боролся. За что боролся он и сам не знал, поскольку, то, что объявлялось официально, вещью было эфемерной. Социализм каждый понимал так, как хотел. Основа любой жизни - борьба за ресурсы. Но этот главный закон жизни СССР не понимал, хотя инстинктивно, все равно поступал согласно ему. Поэтому коммунисты сначала боролись с буржуями и аристократами, потом с белыми, затем с красными, которые не уловив момента, недостаточно покраснели, потом с кулаками и казаками, с уклонистами, потом с вообще с теми, кто русский, затем с теми, кто нерусский, с империалистами, акулами капитализма, отдельно с дядей Сэмом и так далее по списку.
   Сэм и иже с ним тоже не оставались в долгу, поэтому Союз всегда решал не свои проблемы, а чужие, при этом разбрасывая свои семена по всему миру. Если это и давало всходы, то всегда какие-то уродливые.
   Считалось, что каждый генсек должен входить в мир с глобальной программой, но от которой, почему-то , в первую очередь, страдали свои подданные. Горбачев, как понимающий и образованный человек мировых революций устраивать уже не мог, генетику Хрущев заменил кукурузой и влез в космос, Брежнев отличился поворотом рек и глобальным потеплением, поэтому новый властитель СССР решил покончить с пьянством хотя бы в одной взятой стране.
   Очередная коммунистическая вакханалия началась.
   Лето уже было в разгаре. Около дальнего КПП подмосковного военного аэродрома остановилось желтое такси, из него вылез крепкий парнишка среднего роста, до тридцати лет и за собой выдернул здоровый тюк, который оказался самодельным станковым рюкзаком. Такси уехало, он посмотрел ему вслед и, пыхтя, подтащил рюкзак к проходной, около которой млел на солнце боец со штык-ножом на незатянутом ремне. При этом, штык-нож, повиснув на бляхе ремня, лениво свешиваясь между ног, недвусмысленно напоминал, что у бойца находится под выцветшим галифе.
   Боец, сквозь прищур глаз, словно из амбразуры наблюдал за гостем. Тот прислонил рюкзак к стене проходной, рядом с дежурным и потянул его за рукав.
  -- Э! Кончай дремать! Скажи, где здесь погрузка на рейс АН - 242, на Анадырь? - Боец медленно открыл левый глаз, осмотрел подошедшего, после чего открыл и второй.
  -- Тебе не сюда! Вон, видишь здание стоит! Вот туда и пиздюхай! - Показал солдат за забор, из-за которого вдалеке была видна торчавшая крыша.
  -- Понял! - Парень ловко надел тяжеленный рюкзак и попытался войти в КПП.
  -- Ты куда? - Перекрыл собой вход дежурный.
  -- Ты же сам показал! - Удивился парень.
  -- Здесь нельзя. Это грузовой проезд! Люди здесь не ходят. Чеши вдоль забора! - Боец поправил пилотку на голове.
  -- Да тут рукой подать, через поле перейти! А вдоль забора, километра три пилить! По жаре, да с неподъемным рюкзаком! - Парень полез в нагрудный карман. - Вот у меня и предписание есть, все как положено!
  -- У тебя может и положено, а у нас - нет! Смотри, самолет на посадку заходит, а ты на ВПП окажешься, мне из-за тебя отвечать. - Показал он на АН-12, который подруливал к стоянке. - А мне осенью на дембель! Радуйся, что разговариваю с тобой, начальник вообще бы тебя погнал! Рад бы, да не могу.
  -- А кто у тебя тут командир? - Парень ловко скинул рюкзак. Уходить, он явно не собирался.
  -- Прапор! - Лениво пояснил боец.
  -- Ну и где он? - Парень присел на рюкзак и вынул пачку Беломора. Резким щелчком выбил оттуда папиросу, ловко подхватил ее, стукнул о ладонь, дунул, смял в гармошку и только потом, вытащив спичку, одной рукой поджег ее и прикурил. Он все эти маневры проделал так ловко и непринужденно, что боец изумленно посмотрел на него.
  -- Как это ты так? - Спросил боец, съимитировав зажигание спички одной рукой.
  -- Пустишь - научу! - Парень протянул пачку. Боец нехотя вытащил папиросу и тоже задымил.
  -- Я бы... но прапор! Уважаю "Беломор", правда тухнет часто! - Боец присел рядом, спиной к входу. Парень поднялся, всматриваясь сквозь проходную, через которую было видно летное поле.
  -- А это не он случайно топает? - Кивнул парень на поле.
  -- Он! - Подтвердил боец. - С обеда, сейчас добрый. Я побежал, а то мне ребята пайку держат. - Прапорщик подошел, парень протянул пачку.
  -- Я не курю! Мне Семенов доложил, пойми, не положено! - Прапор закинул ногу за ногу, пустив солнечного зайчика, до блеска начищенным голенищем сапога.
  -- Вы же ходите! - Парень щелчком откинул окурок папиросы к забору.
  -- Мы обслуга! - Гордо объяснил прапор.
  -- Ну не переться же мне вдоль забора, я же все равно перелезу!
  -- А мы тебя поймаем! - Улыбнулся прапор.
  -- А я скажу, что ты пустил! - Усмехнулся парень и полез в рюкзак. Оттуда он достал маленький пузатый пузырек, пробка которого была обмотана пластырем. - А за спирт, пустишь?
  -- Это другое дело! - Прапор ловко выхватил мензурку. - Сразу видно свой человек. Хотя у летунов этого спирта - жопой ешь! Я тебя не видел. Вон видишь, АН-12. Иди мимо него. В здании найдешь около диспетчера пару скамеек, садись с угла и жди, будут думать, что ты с рейса. Примелькаешься, подойдешь к дежурному, спросишь когда и где, документы в руке держи. - Прапор отвернулся, а парень в очередной раз, закинув рюкзак за спину, прошел на поле.
   Двигатели у АН-12 наконец заглохли и наступила полуденная тишина, изредка прерываемая отдаленным шумом. Дверь самолета отворилась, опустилась лестница, по ней скатился один из летчиков, и поднял руки вверх, ожидая груза. Еще двое летчиков оказались в проеме, они, между собой как сумку, за руки держали человека. Черная, с проседью, голова безжизненно болталась из стороны в сторону. На нем была толстая кожаная куртка с широким меховым воротником. Летуны опустили его, спустились сами. Прислонили тело к лестнице и стали курить, что-то оживленно обсуждая между собой. Потом двое подхватили человека под руки и повели к зданию аэропорта. Парень шел быстрее их и поравнялся.
  -- Слышь, мужик! - Обратился один из летчиков к парню. - Помоги а? А то мне доложить еще надо!
   Парень поменялся с ним местами.
  -- А чего с ним? - Спросил он.
  -- В жопу пьян! Ну, спасибо! - Командир экипажа юркнул в угловую дверь здания. Они ввели пьяного и усадили его на скамейку и плюхнулись сами, вытирая рукавами пот, обильно струившийся по лицу. Парень скинул рюкзак.
  -- Он летать боится! - Кивнул оставшийся летчик на пьяного. - А у нас было четкое задание любым способом доставить его из Мирного, это в Якутии. Пришлось грелку антиобледенителя сцедить, то есть спирта, и накачать его. Держи! - Пилот протянул грелку, которую парень первоначально принял за пузатую папку для бумаг. - Вот его документы. Держи в руке. Его встречать должны. Пойду поищу. - Пилот, оглядев помещение, ушел. Парень засунул документы пьяного за ремень рюкзака. Грелку положил рядом с рюкзаком, а сам подошел к дежурному за стеклом.
  -- Товарищ майор! - Обратился он к диспетчеру, достав документы из кармана. - Когда рейс на Анадырь? АН- 242!
  -- Отлет задерживается! - Буркнул майор, не поднимая глаз. - Ждите! Сейчас спецрейс должен уйти. Документы давай!
   Парень отдал их и пошел на скамейку. Туда же вернулся и пилот.
  -- Что-то никого и нет! - Поднял он удивленно плечи. - Хотя мы сообщили, что попутный ветер и мы придем часом раньше. - Он присел рядом с пьяным. Тот перестал сопеть и попытался раскрыть слегка раскосые, с черными ресницами, глаза. Это удалось ему ровно на половину.
  -- Мы уже сели? - Заплетающимся языком спросил он и попытался встать.
  -- В полете! - Полуобнял его летчик и прервал эту попытку. - Грелку давай! - Шепнул он парню. Тот подал. - На хлебни еще!
  -- Нет! - Наказующе закачал указательным пальцем пьяный. - Один я не хочу.
  -- Слышь! - Обратился летчик к парню. - Сделай вид, что ты с ним пьешь.
   Парень отвернул затычку и приложил грелку ко рту.
  -- Не шельмуй! - Пьяный, неожиданно шустро дернулся и двумя пальцами цепко схватил грелку за угол и резко задрал вверх. Парень машинально сделал несколько глотков, чтобы не поперхнуться. После этого пьяный взял грелку и отпил сам, плотно закрутил отверстие, откинулся на спинку и снова вырубился. Парень же, обжегшись спиртом, закашлялся. Чем и обратил на себя внимание дежурного диспетчера. Тот махнул рукой, летчик подошел.
  -- Вы чего, совсем одурели! - Возмутился он. - В стране сухой закон, а они в открытую спиртом наливаются!
  -- Слушай майор, его встречать должны, спецрейс из Якутии. Лететь не хотел. - Начал объяснять летчик.
  -- Предупреждали! - Махнул рукой майор.
  -- Тогда я пойду делами займусь, а ты пригляди, а? - Попросил летчик, и, не дожидаясь ответа, постарался смыться. Свое задание он выполнил. Дежурный пожал плечами и снова углубился в бумаги. Парня и от спирта и от жары и духоты в тесном помещении развезло и он тоже вырубился, обняв рюкзак. В этот момент и вошла группа людей. Один их них держал чемоданчик.
   Впереди шествовал маленький, но уже полноватый полковник только он один был в форме.
  -- Где груз из Якутии? - Обратился он к дежурному. Тот кивнул на скамейку. - Дайте команду, чтобы спецрейс АН..., - но из-за грохота турбин садящегося самолета, номер, кроме дежурного никто не услышал, - ...был готов к немедленному взлету. - Дежурный немедленно принялся звонить. Группа подошла к скамейке. Полковник внимательно осмотрел лежащих, в углу было темновато, поскольку из-за жары, чтобы в помещении не нагревалось, окна были завешаны брезентом, достал торчащие документы из под лямки рюкзака и перелистал их. Потом спросил. - А прививка поможет?
  -- Это такое правило! - Сказал доктор, раскрывая чемоданчик. - Необходимо делать прививку от желтой лихорадки и малярии. Правда он окажется там раньше, чем начнут вырабатываться антитела, но я надеюсь, что комары его не сразу укусят. Там сейчас сухо.
   Полковник убрал документы к себе в карман, достал другие и скомандовал.
  -- Отправляйте! - Он развернулся и вышел из душного помещения в котором и его начал прошибать пот.
  
   Глава вторая
   У АН-12 еще не перестали крутится винты, как к нему подъехал командирский УАЗик без брезента. В нем, кроме чернокожего водителя, сидели еще двое, но уже белокожих и в темных костюмах.
  -- По моему, овчинка выделки не стоит! - Повернулся один из них ко второму. - Лучше бы прислали эскадрилью вертолетов и вывезли их из окружения.
  -- А технику бросить? Фидель просил помочь, ну наши умники и решили, что раз он был в тех местах семь лет назад, то и сможет вывести бригаду из окружения. Он же геолог!
  -- Вообще это убийством попахивает! Вертолеты им жалко, а людей нет! - Они вылезли из машины и подошли к самолету. Выгрузка тела была такой же, как и в Подмосковье. Только теперь человека погрузили в машину и повезли к недалеко стоявшему вертолету, который уже начал раскручивать винт.- Человек летать боится, так его спиртом накачали!
  -- Прививки хоть ему сделали? - Обеспокоился первый, помогая кубинским летчикам переносить пьяного в вертолет.
  -- Значения не имеет! - Ответил второй, когда они отъехали подальше и, речь уже не стал заглушать рев двигателей. - Я вообще сомневаюсь, что они долетят, а если и долетят, то из окружения им не вырваться, так что никакая прививка не спасет.
  
  -- Эй, амиго! - Тронул за плечо кубинец спящего. Тот открыл глаза, оглянулся назад и пролепетал. - Пальмы! - После чего снова заснул. Дверь закрыли. Вертолет поднялся вверх и полетел навстречу восходящему солнцу.
  
   В голове что-то надсадно ухало, как будто кто-то назло взрывал хлопушки в самой голове. А чтобы эти хлопушки ее не разорвали, снаружи стянули железными обручами. Он застонал и попытался сесть. С четвертой попытки это удалось, но зато хлопушки перестали взрываться. Он почувствовал около себя какое-то шевеление и приоткрыл глаза и тут же их испуганно захлопнул.
  -- Боже мой! - Начал бормотать он вслух. - Надо же так упиться, что сплошной негатив пошел.
   Он сильнее зажмурил глаза, а потом их резко распахнул. В ярком дневном свете круглое негритянское лицо, размытое и оттого нечеткое по краям, стало еще круглее от расплывшейся радостной и добродушной улыбки. Он не смог удержать взгляд на лице, поскольку взгляд полностью поглощали белые зубы. Тогда он снова закрыл глаза. Зрение отказывалось восстанавливаться. Тогда он подумал, что спит и, ущипнув себя, снова открыл глаза. Цвет лица не изменился, но зато человек протягивал обыкновенную эмалированную кружку, наполненную прозрачной водой. Он взял ее, и не пролив ни капли, опустошил. Обручи еще сильнее сжали голову. Тогда чернокожий плеснул из коричневой бутылки в пустую кружку еще желтоватой жидкости, но теперь уже немного. Это он выпил одним глотком. И сразу в висках резко застучали молоточки и обручи стали сваливаться один за другим. Только теперь он заметил, что чернокожий одет в пятнистую форму и что-то говорит ему на незнакомом языке. Все это напоминало какой-то фильм, в котором он оказался почему-то на экране, а не в зале, поэтому наблюдать за собой было очень неудобно. Плохо было и в том, что дубляжа не было. Он опять прикрыл глаза, но когда услышал родной мат, то снова посмотрел: запнувшись за полог палатки, и чуть не упав, вошел нормальный белый человек, хотя тоже в пятнистой форме.
  -- О, блин! - Обрадовался он. - А я думал, что у меня от алкоголя в глазах потемнело!
   Знаешь, мне даже сон приснился. Огромное поле, а вдалеке пальмы стоят! Помнишь как у Лермонтова: на краю какой-то земли, три пальмы каких-то высоких росли! Анчар вроде название.
  -- Хочешь, я твой сон продлю? - Спросил незнакомец. - Давай знакомится, Саша! - Он протянул руку, но пожав, потянул ее на себя, пришлось встать.
  -- Эдуард Ларин, можно просто Эд! - Они вышли из палатки. И в самом деле, они находились почти что на вершине сопки, покрытой мелколесьем, перекопанной траншеями и блиндажами и только внизу, где протекала мелководная, но почему-то какая-то белесая речка, стоял густой тропический лес, в котором возвышалась одинокая пальма, или растение похожее на пальму. У речки стояли ЗИЛы и УРАЛы. Часть из них была покорежена. За речкой была сопка пониже. Какие-то кусты, БМП, БРТ. И там и здесь сновали люди в пятнистой форме, они были все с АКМами и чернокожие.
  -- Так это не сон? - Повернулся Эдуард к Саше, словно не веря в происходящее, и требуя подтверждения.
  -- Ты на месте! Пошли в командирскую палатку, поешь. А заодно проведем совещание! - Тронул за руку Саша.
  -- Есть не хочу. Где я? - Все еще не мог проснуться Эдуард.
  -- На месте дислокации! Туда! - Показал направление Саша.
  -- Это же не Анадырь! - Растерянно шагнул Ларин вперед.
  -- Анадырь, Анадырь!- Усмехнулся Саша, и, покачивая головой, пошел впереди, но Эдуард, схватив его за плечи, остановил.
  -- Чего здесь, кино снимают? Нашли теплые края, что вам Сочи мало? - Эдуард ухватил проходящего мимо чернокожего бойца и попытался что-то стереть с лица.
  -- Чего, настоящий? А я думал в гриме! - Навстречу им шел огромный здоровяк, но его лицо было не слишком темное, а нос, так вообще прямой, европейский.
  -- Амиго! - Крикнул он. - Заждались!
  -- Вива ля Куба! - Машинально крикнул ему Эдуард, поняв незнакомое, но узнаваемое слово. - Но пассаран!
  -- Пассаран, пассаран! - Согласился с ним здоровяк.
  -- А кто Фиделя играет? Я думаю, самое оно - Петренко!
  -- Что с ним? - Удивился здоровяк.
  -- Пока он летел, его спиртом накачивали! Никак не отойдет! - Пояснил Саша. - Думает, что это Анадырь! Гильермо, плесни ему еще рому.
  -- Клин клином вышибают! Это по нашему! - Согласился Гильермо.
  -- Только он покрепче водки будет, градусов семьдесят! - Сразу предупредил Саша.
  -- Анадырь, это была операция, по завозу ваших ракет на Кубу, а здесь Ангола! - Пояснил Гильермо. - Долина реки Кванго! Вернее притока Кванго. Да что с ним?
  -- Прикидывается, на лишний стакан раскручивает! - Пояснил Александр.
  -- Рому у нас больше, чем солярки! - Ответил Гильермо, внимательно осмотрев Эдуарда. - Ты сам, чем занимаешься?
  -- Биолог! Прилетел посмотреть в бухте Провидения миграцию серых китов! - Совершенно серьезно ответил Эдуард.
  -- Как и я - ветеринар! - Пояснил Александр. - Пошли, время - не ждет!
   Они вошли в палатку, около которой стоял часовой. Внутри палатки был стол, около которого стоял низенький человек, и хотя он тоже был чернокожим, у него были усы.
  -- Мигель! - Представил его Гильермо. - Командир нашей бригады. Я начальник штаба. Саша - военный советник. Сейчас еще начальник разведки, артиллерист, связист, инженер подойдут.
  -- Может покурим? - Предложил Саша.
  -- Закуривайте! - Вытащил смятую пачку "Беломора" Эдуард. Кубинцы вежливо взяли папиросы, но курить не стали.
  -- Ты не поверишь, но они не курят! - Пояснил Саша. Они вдвоем вышли и встали возле какого-то разляпистого куста. - Теперь я тебе верю. - Сказал он прикурив.
  -- Почему? - Удивился Эдуард.
  -- Во первых ты по документам Сильвио Гомеш - местный португалец и, - показав папиросу, Александр снова затянулся, - это никто бы не дал сюда провезти, нас здесь нет, мы оказываем гуманитарную помощь, строим, копаем, на побережье - рыбаки, в глуби страны - агрономы, ветеринары, учителя, геологи. Если ты не знаешь португальского, зачем тебе португальское имя. Да и фото здесь не очень, слишком контрастное. Сразу видно переснимали с другого и торопились. - Он отдал документы, которые Эд засунул в карман рубашки. Они не вмещались и немного вылезали из него.
  -- Этого не может быть! - Грустно ответил Эдуард, втаптывая в красноватую землю окурок.
  -- Это я сначала, думал, что не может быть, но раз ты здесь и не прикидываешься, значит может! - Александр пустил струю дыма вверх. Он кивнул проходящему мимо него еще одному кубинцу. - Все собрались, ждут нас. Я прошу тебя, веди себя так, как надо, потом разберемся. Если спросят твое мнение, скажи надо оглядеться, обдумать. Придумаем что-нибудь. Имей ввиду, что почти все кубинцы знают русский язык, офицеры так все наши училища заканчивали. - Они снова вошли в палатку.
  -- Вот товарищ Сильвио Гомеш! - Представил Эдуарда командир Мигель, остальным присутствующим. Бледнолицых здесь было всего двое и, по случайному стечению обстоятельств, оба русские. - Это наш проводник. Семь лет назад он здесь успешно действовал, геолог, знает каждую кочку, камень, любой ручей. Трех дней, не прошло, как нам оказали помощь, но это был последний вертолет, унитовцы только что подтянули сюда две зенитные установки и его на отлете успели обстрелять. До ближайшей нашей части в районе Меланже двести километров и восьмая бригада увязла в боях. Начальник разведки доложил, что через день, два ожидаются южноафриканцы и наемники из батальона "Буффало". Смотрите сюда!
   Гильермо расстелил карту и начал пояснять, показывая на ней. Собственно рассказывал и пояснял он только для Эдуарда, все остальные все знали наизусть.
  -- Вот здесь наше минное поле, вот здесь их. Здесь наш танк. Здесь их артбатарея, вот здесь их минометная батарея. Мы на высоте, которая господствует над окружающей местностью, но зато нас регулярно обстреливают. Боеприпас экономим, не знаем, подвезут или нет. Соляра на исходе. В общем, есть решение бросить все тяжелое вооружение и просочиться к нашим, для этого вы нам и нужны.
  -- К вечеру к противнику должна подойти еще минометная батарея и они смогут устроить полностью перекрестный огонь, кстати, подвезут еще мины, поэтому пока они так вяло обстреливают! - Пояснил подтянутый тонкостый кубинец.
  -- Это Анхель, наш начальник разведки! - Представил Гильермо. - Что скажете Сильвио?
  -- Вы знаете, в животном мире принято или вступать в бой с хищником, или прятаться или убегать, в зависимости от того, насколько уверен в своих силах.
  -- Сильвио, сейчас в роли биолога! - Пояснил Гильермо.
  -- Дайте мне оглядеться! И зовите меня Эд, Эдуард! - Попросил Ларин.
  -- Анхель вам все покажет! - Предложил Мигель.
  -- Я думаю, у него и без меня много дел, если Саша в курсе, пусть будет он! - Советник соглашающе кивнул головой и они вышли из палатки.
  -- Слышь, а где мой рюкзак? - Спросил Ларин.
  -- В палатке!
  -- Думаешь я знаю, откуда мы пришли?
  -- Да вот, она! - Показал Саша на палатку в зарослях. - Да, кстати, ночами здесь холодно, до плюс пятнадцати! Мы тебе даже форму подобрать не сможем! - Эдуард рассмеялся, вытаскивая из рюкзака армейский бушлат, валенки с калошами и огромный морской бинокль.
  -- Ого! - Удивился Александр. - Морской? Сколько крат?
  -- Тридцать шесть! Это чтобы лучше китов в волнах разглядеть! - Пояснил Ларин и надел его на шею.
  -- А валенки-то зачем?
  -- А там вечная мерзлота. Полярный день. Плюс пятнадцать в лучшем случае и это температура воздуха. Топливо - плавник из моря. У меня еще и кирзачи есть, чтобы ходить, а стоять и наблюдать лучше валенок нет. - Они поместились на вершине холма в воронке под кустами, недалеко от наблюдательного пункта. Советник принялся показывать и объяснять.
  -- Нам повезло, что нас прижали здесь, наша сопка как бы полуохватывает, а ту сопку, - Саша показал назад, через речку, - тоже мы держим. Поэтому достаточно пулеметов - перекрываем все. Они пытались снизу наступать, на той сопке нарвались на наше минное поле.
  -- А как вы здесь оказались? - Спросил Эдуард и передал бинокль.
  -- Это долгая история, да и тебе знать не обязательно! В нашей бригаде было примерно полторы тысячи. Триста кубинцев, остальные местные. Бои, потери, потом ангольцы смылись, одни убежали, другие перешли к врагу. Около сотни из них осталось.
  -- А эти чего не ушли? - Удивился Ларин.
  -- Они из другого племени - мбунду! А те, кто ушел - иомбе! Или что-то вроде этого. Если наши к ним в руки попадут - их поджарят! Народ здесь честный, форму и оружие сложили и ушли, а были бы исламцы, могли бы нас подчистую вырезать. Христиане, мать их! - Сплюнул Саша. - На той стороне какой-то крупный вождь оказался. Нгунзу зовется. Он их позвал - они пошли. Ты-то сам в армии был?
  -- Обижаешь начальник! Два года, бегали, копали, строили, черте че только не делали!
  -- А стрелять?
  -- Только в карантине, раза три!
  -- Из Ак-74?
  -- Отличный автомат!
  -- Здесь таких нет, а из АКМ привыкать надо, я тебе пистолет подарю!
  -- Не надо мне никакого оружия, мне бы из этой заварушки вырваться и все! Меня киты ждут!
  -- Без оружия ты здесь никто! Да и толку от тебя никакого. Как же ты здесь оказался?
  -- Ирония судьбы. Как в кино, помнишь Мягкова в самолет погрузили? Вот и меня примерно так, но теперь это значения не имеет, что предлагаешь?
  -- Что я предлагаю? Спускаем БТРы и по речке уходим вниз. Через километр выходим на берег и чешем до железной дороги, горючего километров на пятьдесят хватит, а там нас могут вертолетами вывезти, оставшаяся группа взрывает все и на БМП нас догоняют.
  -- Саш! Но если судить по карте, мы же по речке можем гораздо ниже спуститься. Соляру съэкономим, там-то поглубже должно быть. Течение нас понесет.
  -- Там порог начинается, а нам в каждом БТРе надо по тридцать человек разместить. В темноте сами друг друга передавим. Я уж не говорю, что застрянем. Ну, как план?
  -- Тебе виднее! Ты специалист - советник! - Ларин встал, но тут раздался свист и ухнул разрыв мины. Он упал в воронку и сжался в комок. Вслед за этой, ухнула еще одна, потом еще и еще. Вой и разрыв мин составляли какую-то незатейливую мелодию, словно нудное дерганье одной струны. При каждом разрыве Ларин непроизвольно вздрагивал.
  -- Саш! - Позвал Эдуард. - А это правда, что в одну воронку два раза не попадают?
  -- Правда! - Ответил советник, распластавшись вдоль стенки воронки. - Но только во время этого обстрела, предыдущие разы не считаются. В прошлый раз, ну когда ты в палатке пьяный дрых, как раз тот склон обстреливали, поскольку там вертолет зависал и тебя вместе с боеприпасами скидывали. Двое ребят схоронились в воронке, прямиком накрыло. Кубинцы на тебя два пари заключали: попадет в тебя мина или нет, выскочишь из палатки или нет. Второе пари Гильермо выиграл. Восемь сотен кванз, тебе половина причитается, можешь стребовать. - Мина ухнула совсем рядом, осыпав их комьями красноватой земли. Большинство комьев упали на Ларина, лежавшего на дне воронки. После этого все стихло.
  -- Поздравляю с боевым крещением! - Советник стряхнул с себя землю. - Боезапас они не жалели, значит точно подкрепления уже на подходе.
  -- Слышь! - Обратился к нему Эдуард. - А может сообщим, что путаница со мной вышла, они этого Гомеша и пришлют, а меня обратно.
  -- Если захотят, то на это все равно два-три для уйдет, а с нами покончат если не сегодня, то завтра. А тебя возьмут в плен и будут пытать.
  -- Но я же ничего не знаю!
  -- А они как раз этого тоже не знают, что ты не знаешь! Давай покурим! - Они задымили. - Что они думают? Что ты большая шишка, раз тебя с вертолета скинули, поджарят, как пить дать!
  -- А ты?
  -- А что я? Я слишком много знаю. Или сам должен или кто-то должен меня убить, даже ты!
  -- Да как...
  -- Пошли, вояка! Помнишь, что сказать? - Ларин кивнул. - Китобоец ты наш! Это же просто невероятно! Не могли тебя наши так просто выпустить! А где настоящий Гомеш?
  -- Наверное в Анадырь отправили. - Предположил Ларин. - Представляешь, в Анадырь из Якутска через Москву!
  -- Почему? - Затоптал бычок советник.
  -- Да он на чукчу больше похож, чем я. Черноволосый, смуглый, глаза карие, слегка раскосые, лет сорока. - Пояснил Ларин.
  -- А ты наблюдательный! - Похвалил Саша и они вошли в командирскую палатку. Целым у нее был только вход, ткань была посечена осколками, и лоскутами свисала вниз. Так что снаружи было видно, кто находился в палатке. В ней были только Мигель и Гильермо.
  -- Нам памфлет с миной прислали! - Взмахнул листком мятой бумаги начальник штаба, а Мигель усмехнулся в усы. Корявым почерком были написано несколько слов, в которых угадывалось их русское происхождение, а над кривыми линиями плясал человек, поперек туловища которого, проходили полоски.
  -- Памфлетами, здесь листовки называют! - Пояснил Саша.
  -- Они уже знают, что раз ты морской пехотинец, пишут, что как только тебя поймают, чтобы ты смог продемонстрировать свою боевую выучку, тебя кинут в болото с крокодилами! - Перевел каракули Мигель.
  -- Я морпех? - Удивился Ларин.
  -- Ну не я же! - Подмигнул Мигелю Саша, и все весело заржали, особенно кубинцы.
  -- А откуда они все это знают? - Эдуард был удивлен.
  -- А чего им не знать? - Сквозь смех проговорил Мигель. - Начальник снабжения ангольской армии, брат начальника снабжения у Савимби! Притом многие из них у вас учились! Вся пехтура в Афгане торчит, так сюда морпехов направили, океан же рядом! Ладно, местность узнали? Какие предложения? - Резко оборвал смех командир.
  -- Значит они знают про морскую пехоту? -удивился Ларин.- Откуда она тут?
  -- От верблюда! - Ответил Гильермо, и все опять весело засмеялись. Ларину это вообще было непонятно, положение сверхсерьезное, можно сказать, смертельное, а они со смеху покатываются.
  -- Иногда до смешного доходит, сначала наш фильм про войну, типа "Освобождения", "Оборона Севастополя", особенно "Малую Землю" и "Мы из Кронштата" любят, показывают у нас, а потом у них! - Пояснил Саша.
  -- Или наоборот! - Добавил Гильермо. - Какие предложения, проводник?
  -- Мина попала в радийный БТР! - Доложил связист через дыру в палатке. - Связи кранты, пытаюсь создать временную схему! - Он ушел.
  -- Вообще замечательно. - Почесал курчавую шевелюру Мигель и закусил левый ус. - Боеприпасов мало, соляры и тонны не наберется. Бензин почти закончился. Зато продовольствия вообще навалом, только завтра утром есть некому будет. Связи нет! - Перечислял недостатки Мигель. - Один большой плюс, они знают про морскую пехоту, а в ваших фильмах, их даже немцы боятся! - И они все опять засмеялись, глядя на растерянного Ларина.
  -- Попить бы! - Попросил Эдуард.
  -- С водой у нас самые большие проблемы. Сначала этому молоку надо дать полдня отстояться, потом отфильтровать, вскипятить, охладить. - Прекратил смеяться Мигель, но тут же протянул фляжку.
  -- В других местах, хоть родники есть, прокипятил и все! - Сказал советник Саша.
  -- Я вот на горе минометы видел! - Сообщил Ларин. - Самое главное и часового нет!
  -- Так у нас и мин с полсотни осталось! - Пожал плечами начальник штаба. - Держим их для отражения атаки. По паре мин выпускаем в их сторону, они впустую и долбят батарею. Поэтому у нас потери минимальны. Мы здесь уже три недели, а всего потеряли сорок восемь человек. Ты нам зубы не заговаривай! Говори, что думаешь!
  -- Хороший план уйти по речке и до железной дороги, Саша расскажет подробности! Что-то мутит меня! - Ларин вышел из палатки. Его не столько мутило, просто он не знал, что сказать им, бывалым бойцам. Автор плана - Саша, пусть и рассказывает подробности, а то наврешь невзначай. Рядом два бойца переливали из одного бачка через ткань во второй бачок воду. На дне первого остался белый осадок.
  -- Мел! - Сказали рядом. Ларин оглянулся. Это был Анхель - начальник разведки бригады. - Местные им раскрашиваются, когда кого-то хоронят. Жуткое впечатление. С белыми лицами они покойников изображают или всяких там потусторонних духов. Точно не помню.
  -- А ты хорошо по русски говоришь! - Сделал комплимент Эд.
  -- Так я же сначала в Коломне учился, потом в Ташкенте. - Пояснил Анхель. - В Коломне форт есть, тоже Кремлем зовут, как и в Москве.
  -- Коломна раньше Москвы известна! Так, может, в Коломне Кремль раньше назвали! - Объяснил Ларин.
  -- Может и так! - Согласился Анхель.
  -- Слушай, а куда их подкрепление должно подойти? - Поинтересовался Эдуард. - Сказать ты сказал, а не показал.
  -- Да в лагерь. Он выше по течению, вон за тем отрогом сопки! - Анхель вошел в палатку, за ним Эдуард.
  -- Ничего план! - Сказал Мигель. - Я сам так думал, но дальше, главное не сбиться с ориентиров. У них полно грузовиков, бензин тоже есть и дорога идет напрямик, а мы будем вынуждены передвигаться по дуге, значит у нас должно быть не менее четырех часов запаса по времени, а с учетом вражеских подкреплений...
  -- Они не дураки, тоже понимают, что единственный у нас выход пробиваться к железной дороге. - Предположил Гильермо.
  -- Наблюдение доложило, что артбатарея снялась и в сопровождении восьми УРАЛов с пехотой ушли на юг, а там железная дорога. - Доложил Анхель.
  -- Засаду пошли делать. - Согласился Саша. - Значит, не сомневаются в нашем прорыве. Здесь взять нас тяжело, мы окопались, а на марше разделаться можно быстро, притом из-за засады. Они ждут нашего выступления на рассвете. Если не выступим, будут выдавливать.
  -- Почему? - Удивился Эдуард.
  -- Обычно по ночам, кроме авиации и обстрелов, здесь никто не воюет. Перепутать можно запросто. - Пояснил Мигель. - Если мы утром на прорыв не пойдем, значит они начнут атаковать. И авиаподдержку не вызовешь.
  -- У меня идиотское предложение, я помню, как в пионерлагере, мы заворачивались в простыни, зубной пастой лицо пачкали и ходили пугать. Все так орали спросонья! Один мальчик даже описался! -Даже не предположил, а высказался Ларин.
  -- При чем здесь пионеры? - Укоризненно посмотрел Саша. - Хотя...
  -- Молодец! - Неожиданно похвалил Анхель. - А я-то думаю, что он у меня про местные обычаи выпытывает! У них же мертвецов с белыми лицами изображают. Или злых духов... Или кого-то еще, надо ангольцев спросить.
  -- А поперек голых тел нарисуем белые полоски! - Предложил Саша.
  -- Да у них вроде не такие рисунки... - Засомневался Анхель.
  -- А пусть думают, что это морпехи! - Предложил советник.
  -- Вы предлагаете ночную атаку? - Спросил Мигель и все закивали.
  -- Драпать это не по кубински! - Предложил Гильермо. - Душа к этому не лежит!
  -- И куда наносим главный удар? - Спросил Мигель и посмотрел на советника.
  -- На их лагерь! - Вместо Саши ответил Эдуард. - Мы тут посоветовались и решили устроить обстрел, а в это время основные силы поднимаются вверх по реке и нападают на лагерь с психической атакой. Главное - захватить их машины и уходить по дороге. Судя по карте, к утру мы будем у их засады, где и вдарим по ним.
  -- Мне нравится! - Согласился Гильермо. - Даже если они в погоню бросятся. Единственный танк поставим сзади. Если чего прикроет. Главное не дать им сообщить засадным. Анхель, как только мы из минометов начнем обстрел, твоя задача уничтожить пункт связи. - Анхель ушел. Начинало темнеть, но сумерки в горах быстро проходят и наступает ночная тропическая мгла.
  -- Давай наших ангольских братьев, пусть палят костры, бьют в барабаны, устраивают что-то вроде вызова духов! - Распорядился Мигель. Гильермо козырнул и вышел радостно посмеиваясь. - Сначала мертвецы, потом второй эшелон. Соляркой заправляем танк, четыре БТРа и два БМП. На них десант. Первым идет танк. Все продовольствие и боеприпасы раздаем бойцам, что остается складываем в один УРАЛ, он идет последним. Во второй - раненых. Надо тем, кто не раскрашен, по белой повязке на руку повесить, как бы своих в суматохе не перебить. Вы, - указал Мигель на русских, - бледнолицые наши братья, вместе со связистом и медиками идете с ними. Будете медикам помогать.
  
   Глава третья
   Застучали барабаны, которые изображали котлы, котелки, ведра. Запылали огромные костры. Африканцы держа оружие в руках выстроились цепочкой, заухали, притоптывая, полуприседая пошли змейкой. В отблесках костров они напоминали какую-то страшную ядовитую сороконожку. Полсотни человек, раздетые по пояс, весело мазали друг друга мелом. При этом они не только приплясывали в такт ударам, но и напевали какую-то кубинскую песню. Начальник артиллерии бригады - Рамон, делил оставшиеся мины между двумя расчетами, остальные минометы они испортили. Поделив боезапас, он поднял группу оставшихся бойцов, с РПГ-7 и они скрылись в ночи.
   Когда музыканты вошли в раж, а их стук стал все сильнее и сильнее разносится по округе, взревели дизеля бронетехники. Вся, ощетинившаяся оружием гусеница, притоптывая, начала спускаться вниз, так и не разорвав собственный строй. Они уже и сами себе казались единой боевой машиной. Перемазанные мелом бойцы давно и незаметно смылись, Ларин даже не заметил, когда это произошло. Александр тронул его за плечо - пошли!
  -- Я рюкзак возьму! - Сказал Эдуард и направился к палатке.
  -- Оставь, места на людей не хватает! - Остановил его Саша. - Знаешь, мы тут сколько бросаем?
  -- Вы бросаете, ангольское, кубинское, советское, а я должен свое выбросить! Да мне бушлат в червонец влетел! У меня спирта там в пузырьках - три литра! - Вырвался Эдуард и влез в палатку.
  -- Ну если спирт! - Не стал возражать Саша. - Тогда это лекарство.
  -- А бушлат, я на себя надену, холодает! Кирзачи надену, а то в ботинках здесь не очень-то походишь! Остался спальник, котелок, крупа, тушенка и бульонные кубики! - Говорил Ларин навертывая портянки и надевая сапоги.
  -- Извини! - Протянул руку Саша, Ларин, опираясь на нее, встал, накинул рюкзак и они тоже стали спускаться вниз.
  
   В стане противника царило веселье, подошло подкрепление. Шестнадцать мощных УРАЛов, в свое время тайно перекупленных у правительственных войск, привезли продовольствие, а не только боеприпасы, но еще и восемь новеньких английских 81-мм минометов Л-16.
   Пополнения было всего полсотни. Несчастные крестьяне, забранные в попавшихся под руку каравану деревнях. Они ничего не понимали, боялись, команды им никто никакой не давал, поэтому они остались в машинах. Их хотели использовать для разгрузки, подноски, копки, высушенной и оттого казавшейся бетоном земли.
   Вояки же выскочили из машин и бросились к кострам, чтобы успеть подогреть свой нехитрый ужин, тайком опрокинуть стаканчик и, самое главное затеряться до утра среди других. Они уже были бывалые вояки, если бы их и не поставили на разгрузку, то могли поставить в охранение, размещение или использовать для мало ли каких еще дел, которые могут придти в голову командирам.
   Они и так страху натерпелись передвигаясь ночью. Ночью, по старым поверьям, нельзя выходить из деревни или лагеря. Ночью охотятся многие хищники, и человек, даже хорошо вооруженный, против них часто бессилен, а кроме того и духи умерших собирают свою жатву...
  
   В штабе же унитовцев продолжалась обычная работа. Ставилась задача новой минометной батарее, указывалось место ее дислокации. Вместе с подкреплением прибыли и два командира из главного штаба. Они уединились с командиром бригады, который им подробно докладывал.
  -- Месяц назад, как вы знаете, одна из бригад ФАПЛА, пробив нашу оборону в районе Маланже, уходит в сторону от основной дороги, что они чрезвычайно редко делают. Мы предположили, что они хотят ударить нам с тыла. Если это получится, то железная дорога до Суримо, будет свободна недели на две и они туда могут перебросить столько всего, что равновесие там может быть нарушено.
  -- У нас негласная договоренность, что там мы друг друга не трогаем! - Пояснил высокий щекастый представитель главного штаба, своему низкорослому, щуплому коллеге, курившему кубинскую сигару.
  -- Я это знаю! - Пробурчал он, не вынимая сигару изо рта. Во всем мире не все богатые люди могут себе позволить курить настоящую "Гавану", а он мог. Эта сигара, а не звания, показывала, кто здесь главный. Он, единственный и сидел на складном кресле.
  -- Нашу штурмовую бригаду, сняли с отдыха, - продолжил командир, приглаживая небольшой клочок шевелюры ниже макушки, - добавили еще два батальона, батальон танков...
  -- Что-то я танков не заметил! - Выпустил клуб дыма, низкорослый.
  -- У них было четыре танка, остался один! - Сказал командир бригады.
  -- Я про наши танки спрашиваю! - Доклад командира бригады стал превращаться в допрос.
  -- Их всех подбили! - Сконфуженно вытер вспотевший лоб командир, хотя в палатке было прохладно.
  -- С каких пор ФАПЛА научились так воевать? Вы что думаете, мы танки из земли, как ямс выкапываем? Мы их покупаем у наших врагов! Мы скупаем их по всей Африке, а эти танки нам китайцы поставили и не бесплатно! Каждый танк обошелся в килограмм алмазов! - Выпустил струю дыма в лицо командиру допрашивающий. - Или вы плохой командир или вы предатель!
  -- Но у них оказалось половина кубинцев! - Пояснил командир.
  -- Кубинцы ФАПЛА подчиняются только формально, не смешиваются с их войсками и воюют самостоятельно! - Нервно взмахнул рукой с сигарой унитовец.
  -- Я сразу доложил об этом! - Уклонился от раскаленного кончика сигары командир. - Попросил помощь! Желательно "Буффало"!
  -- Наемники на юге застряли, русские их "Градом" накрыли! Теперь раны зализывают! Так что передовой их отряд сможет прибыть только через пару дней! Как же вам тогда удалось их остановить?
  -- Нам удалось сжечь их цистерны с горючим в восьми километрах отсюда! - Командир распрямил плечи.
  -- Не скромничайте! - Подмигнул ему щекастый и, оглянувшись на сидящего, прикурил сигарету сам и протянул пачку командиру, тот глянул на сидящего, тот кивнул.
  -- Мы пригласили нгунзу, отступая по дороге, оставили памфлеты с его воззванием, потом, через рупор он ночью почел проповедь и большинство их солдат ушло к нему, часть дезертировали, с кубинцами остались, в основном, мбунду, ну и еще там, по мелочи! - Дымок веселой струйкой пошел вверх. - Пока они разбирались, что к чему наша разведгруппа не только сожгла их бензовозы, но и подбила танк, теперь у них один остался, а горючее только в баках, да и то они его для приготовления пищи используют. Русских советников они вывезли, остался один, но вчера кого-то скинули с вертолета!
  -- Это странно! - Согласился щекастый, но начальник на это внимания не обратил.
  -- У вас был хороший учитель! - Встал начальник с кресла. - Кто он?
  -- Фидель Кастро!
  -- Не понял! - Он уронил сигару, но поднимать ее не стал.
  -- Он применял такую тактику, когда освобождал родину от диктатора Батисты! - Командир опустив руки по швам, незаметно выронил сигарету.
  -- Похвально! - Но низкорослый посмотрел он на щекастого. - А где же наши перебежчики? Надеюсь в строю?
  -- Отправлены в тыл! - Нагнулся к нему его сопровождающий.
  -- А вдруг те своего нгунзу найдут! - Пояснил командир.
  -- В общем ясно, что ничего не ясно! Тогда зачем они здесь? - Снова уселся он на кресло. - Что думают предпринять?
  -- Они собираются на прорыв, духов вызывают! - Пояснил щекастый, склонившись еще ниже.
  -- Определили куда?
  -- Только вниз по течению, мы им только там щель оставили, а как только выйдут в саванну, наша засада их на марше разнесет! - Пояснил командир. - Здесь поужинаете?
  -- В мою палатку пусть доставят! - Командир нагнулся чтобы подобрать свою сигарету, и заодно все еще тлевшую сигару. Посланец главного штаба вышел из палатки и остановился. На окруженной сопке горели огни, железо грохотало в ритме сембы. Он как и все увидел, но как и все, подумал, что ему показалось...
   По краям лагеря резко проявились и мгновенно исчезли белые фигуры. Как вспышки, не одновременно, но очень быстро. Те, кто увидел, сказали соседям. Все ждали, но больше ничего не было. Представитель главного штаба сделал шаг, и снова возникли и исчезли белые фигуры, ему даже показалось, что они стали ближе! Он оглянулся на своего сопровождающего, замеревшего за его спиной. Рот у него был открыт, как и у его личной охраны. Такое состояние испытывали и все в лагере.
  -- Получается! - Прошептал кто-то за спиной, но все услышали, они думали также - духи начали прибывать из небытия. Язычество, сохраненное в потайных уголках памяти, стало пробиваться и брать верх, над более поздним христианством.
   Фигуры снова появились и опять ближе. Их белые неподвижные лица навеивали могильный холод. Они резко распахнули белые одеяния и все увидели поперек тела белые полосы. Все ахнули чуть ли не одновременно! Морская пехота! Весь мир знал, что людей в такой майке следует избегать, и не важно моряки, морпехи, десантура или еще кто - полоски на груди это смерть! А тут еще ночь и мертвецы или духи вызванные окруженными. Они опять исчезли.
   Все сидели молча, словно на кладбище, боясь нарушить загробную тишину, только на сопке, поблескивал огонь и доносился железный ритм. С черного неба, со свистом, закрывая отблески ярких южных звезд, мелькали тенью над восходящей луной зловещие подарки.
   Мины объявляли о своем присутствии взрывами. Урон они наносили малый, но панику они подняли большую, поскольку взрывались то в одной стороне, то в другом конце лагеря. Зловещие мертвецы сделали свое дело, даже бывалые бойцы умом осознавая, что по ним бьет миномет, поддались эмоциям и метались по лагерю.
   Радийный "Лендровер" закиданный гранатами и подожженный горел ярким факелом. Минометная батарея, расположенная в небольшом овражке была сметена огнем из гранатометов, а когда на берег вполз танк, под которым яркими вспышками взрывались противопехотные мины и начал вести огонь по штабным палаткам паника достигла своего апогея. Звонкие выстрелы танкового орудия заглушали всю сумятицу, царившую в лощине. Самые сообразительные бросились к колонне грузовиков, но оттуда уже били пулеметы. Свои ли, чужие, уже никто не разбирал. УРАЛы взревели моторами, и в наглую, освещая фарами перед собой дорогу, стали скрываться в лесу, который у местных назывался "мата". Вслед за танком, появились БМП, потом БТР и под их прикрытием, из речки выползли тыловые грузовики, которые поехали туда же, куда и ушла колонна с минометами.
   Ларин сидел у заднего борта. Грузовик остановился и бойцы все еще с остатками мела на лице, принялись грузить раненых и убитых. Эдуард, спрыгнув вниз, помогал. Портянка сбилась в комок и он, увидев, что справятся и без его помощи, начал перематывать ее, поэтому упустил момент, когда машина поехала.
   В таких делах самое плохое отстать от своих, а если еще и в незнакомом месте, да в условиях боевых действий! Он, надрываясь от крика, бросился за санитарным грузовиком, который был последним в этой колонне. Его никто не слышал, задний борт был закрыт и над ним болтался тент.
   УРАЛ перекатываясь на рытвинах хотя и ехал медленно, но и бежать за ним, по кочковатой дороге, при свете звезд, можно было только постоянно спотыкаясь и падая. Но Ларин догнал его, и чтобы перевести дыхание, ухватился за черенок лопаты, которая была прикреплена к заднему борту, но машина тряхнулась, попав одним колесом в яму и лопата оказалась в руках Ларина. Он стоял, а УРАЛ, как ни в чем не бывало, удалялся. Про него все забыли, вернее никто и не вспомнил. В таких случаях о своем спасении каждый должен думать сам.
   Он побежал. Эдуард уже не пытался догнать, он хотел не отстать. Все равно, колонна должна где-нибудь остановиться, чтобы не только перевести дух, но и привести себя в порядок. Лопату он держал в руках. Сейчас это было и его оружием и его спасением. Огромная тень грузовика сначала слилась, а потом и скрылась в "мату".
   Ларин перешел на быстрый шаг. Дорогой эту колею назвать было нельзя. Здесь в Анголе, в саванне, как и в степной России, дорогой считалась любая колея, любой след. Здесь тоже были направления. Куда взбредало водителю, туда он и поворачивал. Здесь же саванна заканчивалась, а предгорье начиналось. Но если в России дороги старались прокладывать по вершинам сопок, то здесь, наоборот, между холмами. Здесь сопки стояли гораздо дальше друг от друга и были более выпуклыми и островерхими.
   Чем ближе он подходил к лесу, тем темнее становилось и, не доходя до опушки, дорога разтроилась. Эдуард остановился и задумался. Он даже присел на корточки и попытался рассмотреть, пощупать следы, все это оказалось совершенно бесполезным.
   Ну и куда русскому податься? В незнакомой Африке, в густой южной ночи, пусть и под ясным звездным небом и яркой восходящей луной. Кроме лопаты у него оказалось с собой полпачки "Беломорканала" и коробок с двумя десятками спичек. Он боялся войти в лес, при мысли о том, чтобы уйти из под света звезд и луны, в темный полог "маты", у него по спине пробегали мурашки. Здесь, на просторе, он еще чувствовал себя спокойно, но в сторону леса не мог сделать и шагу.
   Джунгли, хотя мата и не была типичными джунглями, у него, как и у всех северных народов, ассоциировались с одним: с кипящей днем и ночью жизнью, насекомых, пресмыкающихся, ядовитых растений. Слоны, львы и носороги, к которым Дроздов приучил в телевизоре, хоть и казались более привычными, но не становились менее опасными.
   Какафония тихих звуков маты казалась не столько оглушающей, а на вроде того, как настраивается оркестр перед концертом. Каждый сам по себе, но от этого казалось еще страшнее. Одинаковый шум могли создать и крошечная землеройка, выскочившая за семечком злаковых и крадущаяся ночная львица.
   Внезапность, с которой он оказался в Африке, не дала возможности осознать, понять, сравнить. Такую Африку, его разум не принимал. Ни слонов, ни львов, ни крокодилов, ни даже мухи це-це, о которой его предупредил Анхель, еще не встретилось. Ему все еще казалось, что он участвует в съемках фильма по Жюль Верну, сейчас режиссер скажет "стоп", массовка начнет переодеваться и смывать грим и все, в том числе и веселые кубинцы, окажутся нормальными русскими парнями из Таманской или Кантемировской дивизий.
   Ларин не знал, в какой стороне находится разгромленный лагерь, в какую сторону света надо направляться, чтобы выйти к своим, да, хотя бы вообще к людям! Где-то позади, чуть правее послышался надсадный гул. Эдуард присел чтобы на фоне неба обнаружить машины, он понял что это отступает арьергард их бригады. Так и есть, сминая редкие кусты, не разбирая дороги, уклоняясь вправо проследовали БТРы, за ними БМП и последним двигался Т-54, причем башня с пушкой была развернута назад. Он побежал, он бежал не разбирая дороги, падал, поднимался, снова бежал, врезался и застревал в колючих кустах, вырывался и снова бежал. Он понимал, что их не догонит. Единственное спасение было в танковом следе, по которому можно было попытаться выйти к своим.
   Вспышка снарядного разрыва осветила подножие холма. Преследовавший танк БТР, завалился набок и зачадил, а объезжавший его грузовик влетел передним колесом в воронку. Ларин осмотрел себя: рубашка превратилась в лохмотья, а брюки разорвались ровно посередине и если бы не пояс, объединявший штанины, они бы давно свалились с него.
   Теперь спешить было некуда и, он решил дождаться развязки событий, может в подбитом БТР удастся чем нибудь разжиться? Ларин, держа наизготовку лопату, начал пробираться вперед.
   Около УРАЛа копошились полураздетые босоногие люди. Они его пытались вытолкнуть. То ли водитель был неопытный, то ли растерялся, но ничего не получалось.
   " Надо было просто резко вывернуть руль, на внутреннюю стенку воронки и машина бы сама выехала" отметил про себя Ларин и подполз еще поближе. Сидевшим в кабине этот геморрой тоже надоел оттуда вылезло трое в форме и принялись распекать "толкачей".
   Ларин не понимал, о чем они говорят, но догадывался, что ничего хорошего для босоногих людей это не означает. Он подобрался поближе. В свете автомобильных фар, перед чадящим БТРом стоял десяток несчастных людей. То, что было на их телах и одеждой-то назвать сложно. Так, обрывки. Они стояли спокойно, их жилистые крестьянские руки обречено свешивались, в темноте, в отблесках света, казалось, что отдельно от тела. Головы были смиренно опущены и люди смотрели в ноги своим палачам, даже жестом не пытаясь возразить. Средний из палачей что-то спросил, жертвы, соглашаясь, вяло кивнули. Двигатель стал глохнуть и он полез в кабину, а двое оставшихся подняли стволы автоматов.
   Крайний слева, боковым зрением уловил, что что-то темное мелькнуло справа и врезалось в шею его товарищу. Тот хрюкнул, голова у того резко дернулась и он рухнул наземь. Левый еще сильнее повернулся, чтобы увидеть, что это было, но лезвие лопаты рассекло и его шею, автомат выпал из рук, а он обеими руками ухватил рану, пытаясь ее зажать.
   Третий, почувствовав что-то неладное, посмотрел сквозь стекло кабины. Он увидел, что его товарищи лежат на земле, один из них, еще корчится, а над ним, в воздухе, повис белый дух. В темноте не было видно, что на Эдуарде только сапоги, но их заметно не было, а голое тело освещалось восходящей луной. Рваную одежду он скинул, чтобы она не помешала ему сражаться. Белые трикотажные трусы усиливали внеземное восприятие.
   Унитовец был добропорядочный католик. Христианство пришло в Анголу раньше, чем в Америку. Он перекрестился. Белое существо направилось в его сторону, протягивая ему руки. Старые верования взяли верх, вызванный дух преследует его даже здесь, а не только в лагере. Он забыл про автомат, лежащий на коленях, про гранату в кармане, он забыл про все, даже открыть дверь грузовика, он выскочил в открытое окно и побежал вверх, на холм с криком "банкита", "мамба".
   Крестьяне все также покорно стояли. Ларин крикнул им, чтобы уходили и показал рукой назад, откуда они приехали, потом, поняв, что их может ожидать, показал на грузовик и сказал "залезайте". Это они поняли, и, стараясь не смотреть на него, залезли в кузов.
   Двигатель опять стал сбавлять обороты. Пришлось поддать газку. Только сейчас Эдуард понял, почему ему стало гораздо лучше, чем было у своих в лагере. Отравление спиртом - исчезло. Кошки перестали скрипеть в груди, воздух показался свежим, а в голове начало проясняться.
   Он не знал, что командир унитовской бригады, с подобранной сигарой во рту, не только привел все войско в порядок, а из-за того, что лишился радиосвязи - послал связных, на БТРе и грузовике. Через километр они должны были свернуть и прямиком направиться к засадной группе. Командир унитовцев понимал, что противник, небольшую остановку, но сделает. Связные в этот момент и должны были их обогнать, а с учетом того, что они знали эту местность лучше, то шансов на опережение появлялось все больше и больше. Случай, в виде Ларина, помешал это сделать.
   Единственное, что сейчас хотелось Эдуарду это - пить. Жажда была все сильнее и сильнее, но искать воду не имело смысла, надо было удирать и как можно быстрее. Он из последних сил выкрутил руль влево, включил и оба задних моста и машина, скрипя всей рамой, сантиметр за сантиметром начала выползать из ямы. А теперь быстро руль вправо, двигатель ревел на пределе, но передний мост уже вышел из ямы и можно было ехать. Машина ехала по танковому следу. Свет фар вспугивал живность, привлеченную этим, необычным для ночи, явлением. В конце концов он приспособился и к тугим педалям и к тяжелому неповоротливому рулю.
   Машина пересекла ручей и начала взбираться на отвесный бережок. Заухала ночная птица, а может и не птица, а зверь. Сбоку от дороги что-то дернулось, а потом, впереди, вышел человек в форме. Левую руку он протянул останавливающим жестом, а правую держал на спусковом крючке Калашникова, нацелившись прямо в кабину. УРАЛ зашипел гидравликой и остановился. Ларин поднял руки и вышел. Только сейчас он разглядел под козырьком кепи, что это начальник разведки бригады Анхель.
  -- Анхель! -Обрадовался Ларин.
  -- Сильвио? - Удивился разведчик. - А я думаю, что это белеет в кабине? Хотели весь грузовик изрешетить, но решил удовлетворить свое любопытство!
  -- Да не Сильвио, а Эдуард! Эд. - Поправил Ларин и опустил руки.
  -- Эд, а ты откуда здесь взялся? - Анхель, сделал вид, что не заметил опущенных, без разрешения рук, поэтому автомат от Ларина не отвел. - Ты, что в плену побывал?
  -- Не успел. Так едем? - Анхель свистнул, и буквально, из под ног Ларина, бесшумными тенями проявились еще два разведчика. Он отдал по испански какое-то приказание. Один из разведчиков залез в машину, а второй скрылся в темноте. Ларин сел посередине.
  -- Дай попить! - Попросил он и Анхель, ни слова не говоря, отдал фляжку, которую Эдуард не спеша опорожнил.
   За ними взревел двигатель и танк пополз за ними. После этого Ларин начал рассказывать.
  -- Это не погоня! - Сказал разведчик после рассказа. - Это связные и я думаю не единственные. Надо торопиться.
   Дорога привела их на плоский холм, где остановилась вся колонна. Советник Саша, увидев Ларина, несказанно обрадовался.
  -- Я думал ты с нами, и только сейчас обнаружили, что тебя нет. Я тебе даже запасных штанов дать не могу, мы все бросили. - Обнимая, проговорил он.
  -- У меня тренировочный костюм есть, а сверху бушлат надену. У тебя попить нет? - Саша молча протянул фляжку.
  -- Да тебя трясет! Замерз? Может рому? - Заботливо предложил советник.
  -- Ты не поверишь, даже я сам до сих пор не верю, я убил двоих... - Растерянно признался Ларин и у него, непроизвольно, потекли слезы.
  -- А кто здесь не убивает? - Равнодушно отнесся к этому сообщению советник.
  -- Это люди же... в первый раз... лопатой... я никак не могу понять... как это...
  -- Успокойся, Эд. Все через это проходили не ты первый, иди, я сейчас! - Он забрал фляжку, подтолкнул его к медицинскому грузовику и отошел. Ларин нашел свой рюкзак и переоделся. Когда он выпрыгнул из кузова, то увидел строй, от него отделился низенький человек, это оказался командир бригады Мигель. Он строевым шагом подошел к Ларину и, отдав честь, громко произнес:
  -- От имени командования бригады, от всех бойцов и от себя лично проводнику Гомешу по фамилии Ларин объявляю благодарность! Ура! Наш парень!
   В руках у всех оказались кружки. Сунули кружку и Эдуарду, все обнимали, хлопали и радовались словно дети, к которым пришел дед Мороз и принес новогодние подарки.
  -- С почином! - Звонко стукнул свою кружку о ларинскую Гильермо и выпил за один глоток, жестом показав что и Эдуарду надо выпить, он выпил. И мир стал казаться не таким мерзким и он сам себе не таким ужасным, а даже в чем-то героическим. Кубинцы словно никуда не торопились и радовались на полную катушку.
   Веселье неожиданно закончилось, все разбежались и колонна двинулась в путь. Только Ларин, ничего не понимая, все еще стоял у дороги. Танк, прикрывавший отход, остановился рядом: Давай руку, а то опять останешься! - Крикнули сверху. Только тогда растерянность улетучилась и Эдуард влез на горячую броню.
  -- Держи! - Анхель протянул ему какие-то ремни, на которых болталось что-то огромное.
  -- Что это? - Удивился Ларин.
  -- Это моя портупея, кобура и пистолет Стечкина. Не отказывайся от моего подарка - обидишь! - Анхель накинул портупею на бушлат.
  -- Так я стрелять не умею! - Сказал Ларин.
  -- Это не проблема - научу. В здешних местах без оружия смерть, правда и с оружием тоже, если есть свежий нагар, а ты попался. - Танк двинулся за колонной. Теперь ствол у него был развернут как положено.
   Через полчаса колонна остановилась. Холмы с редколесьем, отдельными рощами, закончились. Впереди расстилалась равнина сплошь покрытая джунглями. Танк поставили впереди колонны, Ларина пересадили в медицинский грузовик. Засада могла быть и на этой дороге, поэтому Анхель с разведчиками пошли впереди. Еще через час колонна снова остановилась. Оказывается подошли к речке. Начали совещаться. Берег, на котором они находились, был ниже противоположного, место для засады - идеальное. Берега топкие и единственное, удобное место переправы, только по дороге.
   Долго стоять колонной тоже плохо - если враг узнает, нанесет артиллерийский удар, а с дороги никуда и не съедешь, ночь! В их месте лес отступал при повороте речки, образуя как бы поляну перед переправой, удобно было бы всем собраться, но и врагу было еще удобнее - тогда все перед ним как на ладони.
  -- Что скажешь, проводник? - Обратился к нему Мигель. Ларин посмотрел на Сашу-советника. Тот слегка покачал головой.
  -- Эту местность я не знаю! - Правильно истолковал жест Саши Эдуард. - Но стоять здесь вредно. Глубину мерить? Искать другую переправу? Надо захватывать плацдарм...
  -- Пошлем сначала БТР с десантом на броне, - предложил советник Саша, - если засада - по одному ему долбить не будут, как только БТР выйдет на берег, десант -долой, а БТР двигается как можно дальше, если ничего не происходит, то через метров триста останавливается и экипаж занимает круговую оборону, потом переправляется БМП. Танк на тросах будет грузовики вытаскивать.
   Так и сделали. Засады не оказалось. Эд и Саша сидели у заднего борта, врач бригады Хосе поднимать тент запретил, ночных насекомых было предостаточно, а раненые лежали даже на полу, несмотря на два яруса лежанок. Ходячие же располагались в других машинах. Хосе все делал на ощупь: вытирал пот, давал попить, даже уколы. Иногда только, время от времени, подсвечивая себе зажигалкой. Он опасался не демаскировки, а то, что всякая живность на свет налетит.
   После реки они повернули на юг, но когда небо заголубело на востоке и дорога начала подниматься вверх по склону, джунгли закончились, опять начался редкий лиственный лес. Опять вся округа разразилась громким шевелением - дневная живность начала просыпаться и своим шумом и гамом сообщать, что они удачно пережили эту ночь, их никто не съел. Редколесье закончилось. Чем выше был холм тем меньше деревьев, которые рощицами старались располагаться между холмами и в лощинках. Снова остановились.
   Гильермо сверился по карте и показал рукой налево.
  -- Вон за тем отрогом, в километрах тридцати железная дорога. Там седьмая и восьмая бригады ФАПЛА и третья наша. - Ткнул начальник штаба пальцем в карту.
  -- Какие будут предложения? - Спросил Мигель. - Будем двигаться по дороге, которая уходит вправо и наших мы встретим километров через сто, или без дороги, по холмам...
   От нечего делать Эдуард осмотрел в свой морской бинокль возвышающийся перед ним склон. На вершине густые вечнозеленые кусты, деревья своими кронами накрывали их, пожухлая редкая трава, а чуть ниже жалкие обрубки от кустов, а вот и пенек от дерева. Так, обрубки, а вот здесь трава поломана, по видимому ветки кустов тащили вверх. Ах, вот почему на вершине такие густые кусты! Обрубленные стволики кустов и деревьев просто стояли на земле или даже висели, вплетенные в настоящий куст.
  -- А здесь на вершине засада! - Сказал Ларин и отдал бинокль командиру бригады.
  -- Молодцы! - Похвалил унитовцев Мигель. - Лучше места для засады не придумаешь. Из пушек в лесу не очень-то постреляешь, а здесь все как на ладони. Одного орудия достаточно. Куда бы мы не свернули, везде борта под прямую наводку подставляем. Остальные орудия долбать будут с закрытых позиций.
  -- Точный расчет! - Согласился с ним Гильермо. - Мы, там внизу, в лесу каждый куст обнюхиваем, опасаясь засады, а здесь от радости вылетаем на простор, прямо на расстрел.
  -- У них один недостаток! - Заметил Саша -советник. - Они нас ждут, в лучшем случае к полудню.
  -- И они были уверены, что мы выйдем именно здесь! - Анхель посмотрел на Ларина. - Они знали, что у нас проводник, но не знали, что он здесь ни черта не знает!
  -- Что ты имеешь в виду? - Повернулся к нему Мигель.
  -- - У нас для возврата другого маршрута попросту нет! И когда мы задачу выполняли, тот маршрут, куда мы направлялись противник уже знал. Эту бригаду сняли с отдыха за два дня до нашего выступления.
  -- А ты откуда знаешь? - Гильермо свернул карту.
  -- Пленные болтали, а я сложить два к двум не смог. Сегодня было время посчитать! - Анхель закурил.
  
   Глава четвертая
   Разведчики Анхеля скрытно поползли к вершине. За ним артиллеристы Рамона. Но сразу же Анхель поднял руку. Мины. Пришлось заползать на холм слева. Все с тревогой, не отрываясь, глядели в бинокли. Утро с восходом солнца расширяло свои владения, с вершины холма тень опускалась все ниже и ниже. Хотя разведчики был почти у вершины, но при солнечном свете не заметить их было нельзя.
   Вот они присели, потом привстали и, полусогнувшись, вбежали за кусты. За ними, в полный рост побежали артиллеристы. Секунды после этого показались часами, а мгновения - вечными. Кусты раздвинулись и кто-то помахал белой тряпкой. Мигель крикнул и запрыгнул в БМП. Взревели двигатели. Кубинцы пошли в атаку. Впереди шел танк. Поэтому никто из них не услышал, что на вершине раздались выстрелы и разрывы гранат. Они не знали, что вторая группа связников именно в этот момент появилась в унитовском лагере. Они разбудили всех и те сходу начали штурм захваченной у них вершины.
   Артиллеристы даже успели развернуть орудие и сделать пару выстрелов, когда залп батареи снизу накрыл вершину. В это время, пуская клубы черного дыма, даже как бы маскируясь в нем, появился танк, пулеметным огнем он разогнал орудийную прислугу, а выстрелом из пушки подбил вражеский БМП, внутренности которого вывернуло взрывом наружу.
   БМП и БТР кружили по площадке поливая всех огнем из пулеметов и автоматов, причем так получалось, что свои же пули цокали по броне. Машины горели, баки с бензином начали взрываться. С холма начали спускаться разведчики и артиллеристы. Нескольких человек они просто несли. Все они старались поддерживать друг друга. Анхель шел обхватив голову руками, его тошнило. Мигель вылез из БМП и пустил красную ракету.
  -- Пошли! - Увидев ее, приказал Гильермо. Ангольский офицер, дернул его за рукав.
  -- Авьеу! - Он показал на небо. Гигантским коршуном, из синевы неба проявлялся пикирующий самолет.
  -- СУ-25! - Узнал его Саша.
  -- Из двадцать шестого авиаполка! - Добавил Гильермо, а потом заорал: - Ложись! Под машины!
   Ларин и глазом не моргнул, как вокруг него никого не осталось. Он стоял с биноклем в руке, растерянно оглядываясь. Им, на опушке леса, казалось что штурмовик атакует их, но это только казалось.
   Вчера ночью пришло сообщение, что в этом месте, на ночевку расположилась вражеская часть, поэтому летчику и была поставлена задача ее уничтожить. Самолет штурмовал позиции не в лесу, а с другой стороны холма, где была артбатарея.
   Первыми самолет заметили разведчики, спускавшиеся с вершины, и замахали руками, показывая на небо. Поздно, ни уехать, ни убежать, кубинцы бросились под защиту брони, попрыгав в задние люки и только танкисты залезали под танк, запрыгнуть они в него не успевали.
   НУРСы, огненным дождем, обрушились на танк. Он, как человек, вздрагивал при каждом попадании, и казалось, что вскрикивал, если не от боли, то от обиды - свои же расстреливали.
   От штурмовика отделились две кассеты и упали в ложбину, на обломки горящих машин и орудий. Сотни шариков понеслись к земле, уничтожая все живое. Самолет вышел из пике и пошел на новый разворот. Люк в БМП открылся, оттуда высунулся Мигель и расправив на крышке кубинский флаг, быстро захлопнул его. Это не помогло. Шарики вновь забарабанили по броне. Только после этого самолет улетел.
   Танк и командирский БМП горели. Танкисты уцелели, а из БМП выгружали раненых и убитых. Командир Мигель был ранен. Он посмотрел на Хосе, тот еле заметно кивнул. Тогда командир сделал пишущее движение рукой. Гильермо подал лист бумаги, где Мигель слабеющей рукой расписался, и сказав что-то по испански, посмотрел на Эдуарда, начштаба кивнул. Командир слабеющим взглядом обвел столпившихся бойцов и спокойно закрыл глаза. Хосе накрыл его рваным флагом и при полном молчании его отнесли в особый грузовик, где лежали убитые.
   Гильермо построил бригаду. Сначала он говорил по испански, потом по португальски и в конце по русски.
  -- Сильвио Гомеш, по имени Эдуард, выйти из строя! - Ларин вышел. - Приказом командира бригады полковника Мигеля Алонсо Мендоса вам присвоено звание сержанта кубинской армии!
  -- Большое спасибо...
  -- Вам слова не давали сержант! - Прервал его Гильермо. - Вторым пунктом приказа вы назначены временно исполняющим обязанности командира бригады! - Увидев, изумление у Ларина, остальные знали, в том числе и Саша, понимавший и по испански и по португальски, начальник штаба сделал вид, что не заметил этого и обратился к Эдуарду: какой будет приказ, товарищ командир? - Но поняв, что тот вообще не может ни слова вымолвить, громогласно крикнул: Приказ командира Эдуардо построиться в маршевую колонну и двигаться на юго-восток для соединения с нашими! Пошли, поговорим! - Они, в том числе Саша и контуженный Анхель, которому Хосе перевязывал голову, собрались у разбитого танка.
  -- Послушай Эд, ты нас дважды спас, - начал говорить начальник штаба, потом замолчал и смахнул то ли слезу, то градину пота под левым глазом. - Мигель мне как брат и вчера, перед переправой сказал, что ты наш талисман, а местные крестьяне, которых ты от расстрела спас, тебя за какого-то духа принимают, чуть ли не бога. Ты не можешь быть у кого-то в подчинении, поэтому будешь командовать бригадой.
  -- Но я же ни черта в этом не понимаю! - Пить хотелось все сильнее, поэтому он еле выговорил. Гильермо заметил это и дал свою фляжку. - Сначала прополощи, а потом глотай. Имей в виду, что воды больше нету!
  -- А в радиаторах? - Спросил Эдуард, отдавая фляжку, он все равно не удержался и вместо одного глотка сделал четыре.
  -- Вот он, настоящий командир! Ее даже пить можно, она не один раз прокипела! Мы тебе будем помогать! Сейчас самое опасное будет, а удача нам нужна как никогда. - Гильермо положил руку на плечо.
  -- А звание зачем?
  -- А как же ты командовать будешь? - Ухмыльнулся Саша. - Без звания нельзя! Даже я официально командовать не имею права - я советник. А ты теперь можешь, официально гражданин Анголы, кубинский военнослужащий и русский. Мигель как командир имел право мобилизовать тебя в кубинскую армию, но это, потом должен Фидель утвердить. А своим приказом Мигель мог только сержанта присвоить. В общем, конечно, полная херня, но только так все можно официально оформить.
  -- Ну что поехали? - Спросил начальник штаба.
  -- Людей бы покормить бы надо, в том числе и крестьян! - Обеспокоился новоиспеченный командир.
  -- На ходу поедят, спешить надо, иначе солнце так припечет! - Колонна двинулась на юго-восток, по азимуту компаса Гильермо.
   Они все втроем находились в штабном БТРе и разглядывали лежащую перед ними карту.
  -- Танк жаль! - Вслух произнес Эд. - Ох, как сейчас бы пригодился!
  -- Жаль, не жаль, но у него двигатель на последнем издыхании был и снаряд последний. После этого боя мы бы его бросили, все равно солярки на всех не хватает. - Ответил Гильермо. - Полезли наверх, иначе здесь сваримся! - Они вылезли на броню. БТР медленно покачивался и Ларин задремал.
  -- Слышь, командир! - Стукнул его локтем в бок, только что проснувшийся Саша. - Сними бушлат, зажаришься, да и в бинокль свой посмотри.
  -- В нем, кстати, не так и жарко. - Эд оглянулся. Колонна остановилась у подножия холма. Они поднялись на вершину, на которой уже находился Анхель и два его разведчика. В кустах лежало четверо убитых, с нашивками национального союза за полное освобождение Анголы.
  -- Боевое охранение! - Кивнул на них Анхель перевязанной головой. - Там! - Показал он рукой.
   У подножья противоположного холма прилепилась к белесой речке маленькая деревенька. Три-четыре десятка строений вытянулись в один ряд вдоль колеи, которой и дорогой даже назвать нельзя было. За домиками и перед ними были голые крошечные поля, на одних еще что-то желтело, а другие были уже убраны. Эдуард посмотрел в бинокль.
  -- Это чего, загоны для скота? - Спросил он.
  -- Это кимбы - дома! - Ответил ему Гильермо. - Они втыкают колья в землю, переплетают или глиной обмазывают. Крыша называется копинь, ее из травы делают. Вот так они и живут, а когда почва вырождается, переходят на другое место. У них даже домашних животных нет.
  -- Не туда смотрите, через речку! - Направил бинокль Ларина несколько выше Анхель.
   Вражеская колонна остановилась перед рекой. На переправе ходили люди и промеривали брод, искали, чтобы не попались валуны и ямы под мутной водой. Несколько человек, перешедших вброд речку, шарили в крестьянских кимбах.
  -- Вот и встретились! - Буркнул про себя Саша.
  -- Да, если они сейчас переправятся, нам туго придется! - Прокомментировал бурчание Саши, Анхель.
  -- Знакомый батальон! - Оторвался от бинокля Гильермо. - Значит они его отвели от железной дороги! Никак нас не хотят отпустить! Если они сейчас переправят свои танки, то нам конец!
  -- А танки где? - Спросил Саша.
  -- Левее, выше двести, в лощине между холмами! - Дал целеуказание Гильермо. - Переправу прикрывают!
  -- Ну и что делать-то? - Спросил Эдуард.
  -- Ты командир, ты и думай! - Подмигнул Анхель.
  -- Да я ничего же в этом не понимаю! - Вполне серьезно возразил Ларин.
  -- А мы сами пока не знаем! - Поспешил успокоить его Гильермо. - Как только мы высунемся из-за этого холма, нас танки накроют, а как только они хоть один БТР переправят, его сразу на этот холм направят. Без артиллерии нам тут делать нечего!
  -- А вы про трофейные минометы забыли! - Напомнил Эдуард.
  -- Не забыли! - Гильермо посмотрел назад, за ним и Ларин. Минометная батарея уже развернулась. - Рации нет, сейчас бы самолетик и никаких проблем! Даже спрятаться нельзя, сейчас кто кого. Пока у нас преимущество в том, что мы о них знаем, а не они о нас.
  -- Смотрите, два БТР уже переправляются! - Прервал их разговоры Анхель.
  -- Ты куда смотришь? - Ткнул в бок Ларина Саша. Тот смотрел на убитых унитовцев.
  -- Одевайте их куртки и шапки! - Неожиданно приказал он. - Встретите их у подножия холма и поведете в обход.
  -- Ну? - Поторопил его Гильермо.
  -- Вон, там, в ложбинке посадите гранатометчиков, подбиваете их, а обратно выезжают два наших и требуют в помощь танки. - Начал рассказывать Эдуард.
  -- Правильно командир! - Похвалил его Гильермо, а Анхель с еще одним разведчиком уже раздевали трупы убитых унитовцев. - Вы оставайтесь здесь! - Приказал он русским, а сам, откатившись пониже, быстро побежал вниз.
   Два БТР, медленно, как два зеленых слона, форсировали реку, проехали деревушку и направились к холму. Эдуард видел, как из травы выскочили две фигурки, потом обе залезли на броню одного БТРа и он направился в обход холма. Второй же начал подниматься наверх.
  -- Вот мы и попали! - Саша скинул со спины автомат и улегся поудобнее, взяв в прицел БТР. - А ты чего? - Крикнул он Ларину.
  -- Да я... - Растерялся Эдуард.
  -- На гранату! - Скептически оглядев земляка, протянул лимонку Саша. - Постарайся к водителю закинуть, видишь у него люк приоткрыт!
   БТР приближался. Его острый нос был высоко задран вверх - он ехал в гору. Как через него закинуть гранату, не понимал даже Саша. Чтобы попасть - надо встать в полный рост, прямо под пулемет и четырех бойцов, сидевших на броне! Александр посмотрел вниз. Второй БТР безнадежно отставал, он огибал подножие сопки. Все не так ребята!
   Советник припал к прицелу и только тут обнаружил, что Ларина рядом нет. Обидно, конечно, что он смылся, даже бинокль забыл, но по большому счету он прав, если не умеешь, то эта смерть не подвиг, а глупость. Он взял на прицел десант на броне. Не задаром же погибать! Сто метров, пятьдесят, тридцать, еще десяток метров и броня закроет бойцов, он затаил дыхание и начал плавно нажимать на спусковой крючок....
   БТР заслонила фигура в бушлате с меховым воротником. Руки, он держал за затылком, а ведь еще мгновение и его затылок разнесся бы на множество кусков, забрызгивая мозгами броню БТРа.
   Александр глубоко вздохнул и снова припал к прицелу. БТР притормозил. Сидевшие на броне привстали, они видели только белое лицо. Правая рука махнула из-за затылка и голова исчезла, Александр только уловил, что Ларин нырнул под БТР и нажал на спусковой крючок. Он хорошо стрелял, поэтому все четверо кулями попадали с брони, а БТР тряхнуло и он остановился.
   Советник посмотрел вниз. Второй БТР продолжал двигаться за сопку, вот он перевалил небольшой гребень и дорога пошла вниз. Там тоже началась стрельба. Навстречу ему выехал другой, две фигурки перескочили на него и он поехал в сторону переправы. Александр припал к биноклю Ларина.
   На том берегу началась суматоха, а белые облачка у танков, показали, что они выстрелили, советник покатился вниз, ему казалось, что он катится как-то медленно, неуклюже. Застревал на каждой неровности, но на вершине холма, перед подбитым БТРом раздались взрывы, его забросало комьями окаменелой земли. Он поднялся и в оседающей пыли вбежал наверх и прыгнул в воронку. После этого осторожно выглянул. Автомата своего он нигде не заметил, а бинокль Ларина висел, зацепившись за куст, около БТРа. Он подскочил к кусту, сорвал бинокль и юркнул под бронетранспортер.
   Его голова уперлась в резиновую подошву. Вражеская нога пошевелилась и тогда, он ударил ногу биноклем, удар не получился, - не было пространства для замаха. И тут же ему в лицо врезалась вторая подошва, он даже екнул, сначала от неожиданности а потом, от того, что услышал:
   Дернешься, сука пристрелю - шиссен!
  -- Ты что ль, Ларин? - Обрадовался Саша, хотя все в голове после удара гудело. Он посмотрел вперед и увидел ствол Стечкина, направленный на него.
  -- А ты чего дерешься? - Не менее обрадовался Ларин. - Я же тебя мог пристрелить!
  -- А я то мельком подумал, что это такая подошва знакомая? Солдатский сапог! А с предохранителя снял? - Спросил Саша.
  -- Да! - Не понял последнего вопроса Эдуард.
  -- Так у Стечкина два предохранителя! Подвинься! - Ларин подвинулся. - Ловко ты их!
  -- Ловко, не ловко, а отсюда носа не высунешь! - Ответил Ларин. - Они из танковых пулеметов долбят. А то, что два предохранителя у Стечкина, откуда мне знать?
   Саша прилег к ребристому колесу и посмотрел в морской бинокль. Унитовский батальон начал переправу. Первым шел один танк. Два других, так и остались на позициях, периодически постреливая. Их БТР остановился у переправы. Анхель, Саша узнал его по повязке на голове, уже руководил переправой. Как-то незаметно, он и еще один разведчик переправлялись через реку. Они что-то прокричали бойцам на броне танка, показывая назад. Вслед за танком, двигались еще два БТРа облепленные воинами, тем, кому не хватило места, форсировали реку пешком.
   Кубинцы оказались на том берегу. Они присели за валунами, то ли переобуться, то ли отдохнуть, но это был сигнал. Саша не знал где корректировщик огня минометной батареи, но то, что он выдал верные данные, подтвердили разрывы на том берегу, где скопились разномастные грузовики и, джипы и БМП, находившееся в арьергарде. Солдаты забегали, из машин тоже повыпрыгивали. Все пытались укрыться среди кустов.
   Мины стали падать на переправу, вот где началась настоящая паника - осколки даже под водой настигают. Саша заметил, как кубинцы подбежали к джипу, прыгнули в него и он запрыгал, поднимаясь к ложбине, где стояли танки. Мины снова обрушились на противоположный берег.
   "А ведь они не договаривались!" - Подумал Саша. - "Какая сыгранность!" - Оглянулся в поисках корректировщика. Из воронки, где до этого находился он, торчала голова Рамона, он что-то кричал в телефонную трубку.
   Вражеские танки тоже постреливали. Первый танк вылез на берег, как недовольный крокодил и проехал по деревне, надевая на себя, травяные крыши. И в самом деле, сверху его уже было сложно заметить. БТРы сделали тоже самое. Переправившаяся пехотинцы разбегались по деревушке.
   Из кубинского БТРа выскочили бойцы с гранатометами и тоже залегли. Джип добрался до танков и, хотя водительские люки были открыты, разведчики залезли на башни. Из люка одной показалась голова в шлемофоне, но Анхель стукнул по ней противотанковой гранатой, но не стал бросать ее, а начал стрелять из автомата, второй же танк вздрогнул от взрыва и из него повалил дым. Кубинцы запрыгнули в целый танк и он, подмяв под себя джип, начал спускаться с холма.
   Только тогда гранатометчики подбили переправившиеся танк и БТРы, запрыгнули в свой и он поехал обратно. Унитовцы же посчитали, что он идет в атаку и несколько человек, прикрываясь, побежали за ним. Этим, возможно, они и спасли свою жизнь, поскольку мины стали падать и на этот берег. На том берегу захваченный танк подбил БМП и из пулеметов и орудия наводил ужас на своем берегу.
   Теперь кубинцы перешли в атаку. Отступавший БТР остановился, и тем, кто оказался рядом, объяснили их ошибку. Они сложили оружие. Мимо них уже проезжала колонна, кубинцы и фапловцы спрыгивали с брони, выпрыгивали из кузовов, и как грибы, собирали пленных, тех, кто убегал - не преследовали, даже в спину не стреляли. Пленных оказалось с полсотни их погнали обратно через реку, на той стороне пленных было раза в два больше. Положив оружие под ноги, они или сидели или стояли, грузовик и два джипа, не разбирая дороги, улепетывали в сопки.
  -- Ну, теперь и нам можно! - Вылез из-под БТРа Саша. Он забрал у убитых автоматы, один отдал Ларину. - С этим-то справишься, китовед? Старенькие машинки! Стволы раздолблены, кучности никакой, но трещать хорошо будут!
  -- А с этим-то что? - Махнул Стечкиным Эдуард.
  -- Убери от греха подальше! - Отмахнулся, по бабьи, обеими руками Саша. - Кто тебе его подарил, пусть и учит! Они начали спускаться с холма. Перед самой деревней их нагнал караван состоявший из обоза и минометной батареи. Они залезли на крышу кабины УРАЛА и таким образом форсировали реку.
   Пленные сидели на колее, около трофейного танка, громоздилась гора оружия. Начмед бригады Хосе, отобрал из пленных солдат санитаров и начал вместе с ними оказывать первую помощь раненым. В бригаде же даже раненых не оказалось. И это заметили все, начиная то ли с любопытством, то ли с опаской, посматривать на Ларина.
   Подошел Гильермо и сообщил, что крестьяне, которых бригада возила с собой попросили оставить их здесь, в этой деревушке, оказался чей-то родственник.
  -- Дайте им денег что ли? - Распорядился Ларин, он никак не мог привыкнуть даже к своему бутафорскому командованию.
  -- Здесь такая инфляция, что деньги - не дороже фантиков от конфет! - Пояснил начальник штаба. - Вон, разбитый грузовик стоит, там то ли одеяла, то палатки, пусть берут там что хотят! - Ларин кивнул. Было видно, что крестьян обрадовало данное предложение, хотя вида они не показали. Только двое остались около грузовика. Один старый, а другой молодой.
  -- А они чего? - Кивнул на них Эдуард. Гильермо махнул им рукой, они подошли, он заговорил с ними, старший отвечал, при этом они смотрели только себе на ноги.
  -- Это отец и сын! - Начал переводить Гильермо. - Сестру унитовцы изнасиловали, мать убили. В их либатте, то есть деревне им делать нечего, а они дали обет святому Энрике, это первый черный епископ Африки, что будут тебя оберегать, до тех пор пока ты их не отпустишь.
  -- Ну, так я их сейчас отпускаю! Вы свободны товарищи! - Полуобнял каждого из них Ларин.
  -- Нет, нет, они не согласны! - Начал переводить быструю и эмоциональную речь отца Гильеромо. - Они еще ничего не сделали.
  -- Так я скоро домой уеду! Их же со мной в самолет не посадят! - Начал возражать Ларин, но начальник штаба не стал переводить.
  -- Когда улетишь, тогда и их обет закончится! А мы их там куда-нибудь пристроим. Без хозяйства они или погибнут или в разбойники подадутся! - Начал просвещать Эдуарда Гильермо.
  -- Ну какая из них охрана? Сам посмотри, один пацан, другой старикан! Ладно бы если бы какими нибудь приемчиками владели, врезать могли...- Не соглашался Ларин. Одно дело ты сам по себе, а тут обуза, о которых ты и должен заботиться или эту заботу переложить на других, что тоже не справедливо.
  -- Ты знаешь, сколько мне лет? - Неожиданно спросил Гильермо.
  -- Да хрен, вас разберешь, - Ларин умышленно пропустил слово "черных", он уже понял, что кубинцы это особый этнос, не делящий себя по расовому признаку, - ну лет тридцать с гаком!
  -- Если гак это довесок, то тридцать два, а ему тридцать один! Пацану четырнадцать! Они здесь в сорок пять умирают от старости! Видишь, как здесь жизнь быстро идет! Поэтому они и умирать не стремятся! - Начштаба кивнул на пленных.
  -- Да что мне с ними делать, ни они по русски, ни я по ихнему! - Возмутился Эдуард.
  -- Вот это другое дело! - Гильермо понял, что Ларин сдался. - Это не твоя проблема, найдем где их пристроить, а дальше видно будет! Ты лучше думай что с пленными делать!
  -- Как чего? В плен вести! - Невозмутимо ответил Эдуард.
  -- Какой плен? Мне что половину бойцов, на охрану поставить и оставшиеся двадцать километров два дня тащиться? А если на нас нападут? Их же здесь столько же сколько нас! - Выдал эмоциональную тираду Гильермо.
  -- Так чего, расстрелять? - Ларин был сам поражен собственным предложением.
  -- Ну это ты сам предложил! - Сверкнул глазами Гильермо. - Я их предлагаю отпустить! Пусть забирают раненых и топают обратно к своим!
  -- Чего ты так на меня смотришь? Тебе же лучше знать! - Не выдержал пристального взгляда Эдуард.
  -- Прикажи!
  -- Ну, приказываю! - Тихо сказал Ларин, такая постановка дела ему не нравилась. - А ты чего сам, без моих слов...
  -- Командиры отобраны! - Подошел к ним Саша- советник. Начштаба пошел отдавать приказание, а Ларин посмотрел ему за спину, действительно маленькая кучка стояла у грузовика. Им Анхель завязывал руки. Повязка у него с головы сбилась и висела на спине. Пленных загнали в открытый кузов, куда перед ними запрыгнули два конвоира, разместившиеся у кабины. Только после этого Анхель подошел к русским.
  -- Ну как Стечкин в бою? - Хитро улыбаясь спросил он.
  -- Никак! Большой и тяжелый! Я его пака достал из кобуры, минута прошла! - сообщил Эдуард.
  -- Ничего привыкнешь, зато в бою хорош, а этот тебе для пижонства! - Анхель протянул новый пистолет.
  -- Зачем они мне? Я же скоро уеду!
  -- Должен же я тебя наградить за удачное руководство! Ордена не я присваиваю, а трофей... хорошая пукалка! - Анхель завертел, завскидывал пистолет в разные стороны. - Отлично сбалансирован, легкая отдача!
  -- Вот и возьми себе! - Предложил Ларин, носить на себе еще один пистолет, ему не климатило. В тренировочном костюме среди военных он выглядел белым крокодилом на реке Замбези.
  -- Да у меня их целая коллекция! - Засмеялся Анхель. - А лучше Калаша, все равно, ничего нет! Чего я здесь только не набрал! У меня и испанский револьвер "Астра", и австрийский "Глок", "Вальтер", два "Браунинга", "Беретты", даже с хромированными стволами, "Кольт", "Кехлер и Кох", вот это тоже немецкий, на твоего Стечкина похож, но здесь много пластмассы, восемнадцать патронов в девять миллиметров - VP70M. Редкая здесь штучка!
  -- Бери, бери, не отказывайся! - Поддержал его Саша. - На Року Сантейру на японские видик и телик сменяешь, а в придачу тебе и проститутку предложат! Хоть не зря сюда съездишь, прежде чем к китам вернуться!
  -- Каким китам? - Спросил Анхель.
  -- Ну ты знаешь, этих проводников Гомешей! Они же здесь биологи! - И все засмеялись.
  
   Пока разгоняли пленных, Анхель успел потренировать и объяснить особенности стрельбы из обоих пистолетов и остался доволен результатами своего ученика. Отец и сын, принесшие обет, все время оставались неподалеку. То, что они, как и их объект, одеты не по форме, в их самооценке несколько возвышало над людьми в пятнистой форме.
   Колонна снова двинулась вперед. До своих, по прикидкам, оставалось не больше дюжины километров. Трофейный танк Т-55 шел впереди.
   И опять одни холмы караван огибал, на другие сопки въезжал, пересекал рощи, форсировал реки. Солнце уже одним краем зашло за плоскогорье на западе, когда бригада достигла железной дороги. Рельсы огибая холмы, скрывались в плоскогорье.
   Было видно, что недавно здесь шли бои. Воронки, даже подобие траншей, правда, по колено. Остатки палаток, консервные банки и гильзы, гильзы, гильзы. Рельсы были линией фронта. Они поднялись на противоположную насыпь. Там тоже самое, только траншеи поглубже и консервных банок побольше.
  -- Ну и? - Саша присел на бруствер, свесив ноги в траншею. - Без связи, мы как слепые котята! Мы отступили или наступили?
  -- А нам что, есть разница? - Спросил Эдуард. - Я думал, что уже домой можно...
  -- Да вот крокодил тоже думал, да в суп попал! - Все засмеялись над Сашиными словами.
  -- Разница большая! - Пояснил Гильермо. - Если наши там! - Он показал рукой на восток, то мы спокойно, по рельсам добираемся до Маланже. Но если наши отступили, то мы натыкаемся на унитовцев и на наших. И те и другие нас вдребезги разнесут, а если наши еще и авиацию вызовут!
  -- Да даже по железке, километров пятьдесят! - Добавил Анхель.
  -- Зато ночью можно передвигаться и не заблудимся! - Подмигнул Гильермо и все посмотрели на Ларина. Подошел врач бригады Хосе.
  -- Если мы в течение суток не доставим раненых, четверо - умрут! - Спокойно констатировал он.
  -- А чего вы на меня все смотрите! - Возмутился Эдуард. - Я чистая формальность, ничего не понимаю, случайность, ну что вы... ей богу...ну... я думаю, надо по рельсам, потому что это быстро...
   Все облегченно вздохнули, они хотели именно так.
  -- Тогда часа через два мы будем в Маланже! - Сказал Анхель.
  -- Если ничего не случится! - Добавил Гильермо.
  -- Не случится! - Сказал подошедший Рамон - начальник артиллерии бригады. Все снова посмотрели на Ларина, словно от его мнения зависело, случится что-то в пути или нет. - Ну что, ихние минометы бросаем здесь? Хотя боеприпасов к ним навалом!
  -- С собой берем! - Рассудил хозяйственный Анхель. Ларин согласно кивнул. Колонна двинулась в путь.
  
   Эта дорога казалась нескончаемой. Подпрыгивание на полуистлевших шпалах, кромешная темнота, полная светомаскировка и блеск рельс от света луны который как бы служил разметкой дороги, только здесь нельзя было ни свернуть ни обогнать. Когда один из грузовиков заглох и оказалось, что на починку уйдет минимум полчаса, все что можно с него сняли и столкнули в пропасть. Это заняло пять минут. Колонна снова двинулась вперед. Часовую стрелку своих часов Эдуард как бы уже не замечал, он просто отмечал промежутки между остановками. Но если сложить все время движения, то получалось, что они двигались уже три часа, а искомого города еще не было. Может они ехали в другую сторону? Он хотел спросить, но увидел, что Гильермо, посмотрев на свои командирские ходики, недоверчиво помотал головой. Они даже радиопереговоров между машинами не вели. Боялись, что свои запеленгуют и накроют артиллерийским залпом.
   Снова остановились. К БТРу подошел Анхель и еще двое. Гильермо спрыгнул, все заобнимались и живо затараторили по испански. Саша, вначале, пытался что-то переводить Эдуарду, а потом, махнув рукой, тоже спрыгнул и присоединился к разговору.
   Из того, что он успел перевести Ларин понял, что наши посчитали глупым охранять кусок железной дороги и нести потери, и вернули войска на укрепления вокруг города. Унитовцы заметили это, и чтобы, не попадать под авианалет, тоже ушли, возможно это были те самые, на которых и напоролась бригада Ларина.
   Потом выяснилось, что летчик посчитал, что это унитовцы напали на кубинцев, а гонялся он за той самой отступившей от железной дороги вражеской частью.
   Потом они снова поехали и, как казалось, снова нестерпимо долго, но судя по всему, что начались хибарки выстроенные если не по прямой, но и не по слишком кривой линии, то это уже был город. Кубинцы базировались на станции, а вокзал был их штабом. Радость встречи все отмечали кубинским ромом, все пели, плясали, веселились на полную катушку. Голодный организм Ларина не выдержал таких возлияний, а из-за того, что он и не понимал о чем вокруг все шумели, он заснул.
  
   Глава пятая.
   Голова разламывалась. Рядом что-то гудело, потряхивало, но даже сквозь закрытые веки Эдуард понимал, что вокруг светло. Он понял, что такое уже было. Он пьяный летел в самолете...
   Стоп. Так он и сейчас летит. Он слегка приоткрыл глаза. Совсем чуть-чуть, так что ресницы казались толстыми деревьями и, все равно, голубизна неба, освещенная ярким солнцем, ворвалась в глаза. Правильно, он же летит.
   Вся эта Ангола, танки, взрывы, это было сном. Ярким, цветным, запоминающимся, как наяву, но сном. Из Советской страны перелетный гусь, без разрешения соответствующих органов не вылетит, а тут человек! Меньше пить надо, Эдик! Он снова закрыл глаза, поудобнее расположил голову на своем рюкзаке и снова заснул.
   Теперь ему снилось не голубое небо Анголы, а серые волны Анадырьского залива, блеклый зеленоватый мох, валуны под ногами. Грязная волна, на которой покачивался плавник, выбрасывала на берег куски водорослей, а в серой дали фонтанировали резвящиеся киты.
   Справа показалась черная точка. Эдуард зашарил рукой по груди, пытаясь нащупать бинокль. Но даже без бинокля он знал. Это пришли за китами. Они продолжали резвиться, радоваться жизни, хорошему корму, а смерть объявилась черной точкой на горизонте. Он замахал руками, закричал, если не пытаясь остановить китобойца, то хотя бы предупредить китов....
   Он понял, что произошла остановка, но остановился самолет, в котором он летел, а не корабль. Он вскочил, открыл глаза. Неужели он заснул прямо на берегу? Но тогда почему море голубое, а восходящее солнце светит в затылок, а не в лицо? Под ногами не мох с холодными валунами, а песок и редкие пальмы.
   Эдуард вылез из командирского УАЗика. Песок под ногами хрустел как снег. Ларин так и не понял, что это во сне сниться или что он проснулся? Но как проснуться так, чтобы проснуться по настоящему? Надо ли? Затуманенный алкоголем мозг плохо воспринимал происходящее. Если сниться, значит спится! Ему протянули кружку...
  
   Глава шестая.
   Обжигающая жидкость растеклась по жилам и сразу захотелось пить, а тут и фляжку с водой в руку сунули. Вода за утро не успела нагреться и была прохладной. Рука, протянувшая ее была черной. Это оказался Гильермо. Рядом стоял абсолютно голый Саша. Его шея и кисти рук были самым загорелым местом тела. Лицо светлее, потом руки до локтей. Узкий краснопрокопченный треугольник на груди. Остальная кожа была такой же белой, как и песок. Лег бы позагорать и не заметишь на белом песке. Увидев, что на него смотрят, он усмехнулся.
  -- Давай макнемся! - Предложил он. - Смоем грязь и запах, а потом и душ примем.
   Они полезли в океан. После того, как наплавались, намылились куском хозяйственного мыла и все смыли, постирали, а пока вытирались и сушились, купались бойцы из сопровождавшего их УРАЛа. На нем везли тела погибших кубинцев.
  -- А где остальные? - Спросил Эдуард, он уже сроднился с колонной.
  -- Позже подтянутся. А танк мы на этот броневик поменяли! - Хлопнул по капоту Гильермо и принялся одеваться. Одежда на капоте высохла быстро. Ларин тоже слегка преобразился. Вместо сапог надел ботинки, но так и остался в шерстяном тренировочном костюме. Больше ему одеть нечего было.
  -- На аэродром? - Спросил Эдуард.
  -- Какой ты быстрый! - Покачал головой Саша, он уже был в легких брюках в полосочку и рубашке с короткими рукавами. - Самолет стоит и ждет тебя. Даже два самолета. Сначала надо в военной миссии доложить! Потом с посольством связаться. Это попал ты сюда быстро, а обратно... пока все со всеми согласуют, со раз проверят...
   Они снова поехали. Потянулись пригороды, но чем дальше они ехали, тем все больше становилось строений больше похожих на дома, а не на кимбы. А потом начался сам город, с каменными домами, с мощеными улицами. Среди этих колониальных двух-трехэтажных домиков начали попадаться и высокие дома с современной архитектурой.
  -- Смотри-ка, мозаика! - Показал рукой Эдуард на тротуар.
  -- Здесь и не такое увидишь! - Обыденно махнул рукой Саша.
   Машина остановилась у здания, которое охранял здоровенный негр. Гильермо что-то ему прокричал, поэтому, когда, вслед за Сашей, Ларин поднялся на крыльцо, часовой взял "на караул". Он этот прием сделал именно для Ларина, а не для советника.
  -- Удачи командир! - Слегка стукнул между лопатками Эдуарда Гильермо и пошел к машине. Завтра должно быть прощание бригады с погибшими бойцами и командиром Мигелем. Рюкзак его они забрали с собой, в расположение бригады.
   Далеко идти не пришлось. Саша завел его в комнату и выходя, не оборачиваясь, пробормотал: " Ты уж извини, побудь пока здесь!"
  
   В комнате, кроме стола и двух канцелярских стульев не было. Ларин уселся на один и стал смотреть в окно. Но кроме дерева, ничего другого он не рассмотрел. Вошел человек в костюме. Роста среднего, телосложения больше хлипкого, волосы с залысинами то ли выцвели, то ли такие белесые с рождения, но взгляд серых глаз цепкий и внимательный.
  -- Сильвио Гомеш? - Слегка улыбнулся он, присел на второй стул и положил папку перед собой.
  -- Эдуард Ларин, биолог! - Представился Эдуард. Он начал смутно подозревать что этот человек неспроста оказался напротив.
  -- Вот и хорошо! - Он раскрыл папку.
  -- А... - Ларин хотел спросить и его имя, но тот не дал завершить вопрос.
  -- А вопросы, здесь, задаю я! - Он опять мягко и доброжелательно улыбнулся.
   Допрос он вел дотошно, вцепляясь в каждую мелочь, спрашивая не только действия, но и эмоциональное состояние. Если шел разговор о ком-то третьем, то добивался, даже точного расположения этого лица при описываемом действии. Стоял? На каком расстоянии? Где были руки? Как стояли ноги? Вперед была выдвинута правая или левая нога? Кто курил? Что он курил? Как он курил? Как затушил? Куда девал окурок? Десятки вопросов! У Эдуарда даже в горле пересохло.
  -- Попить бы! - Попросил он.
  -- Это можно! - Ответил собеседник, не переставая записывать ответ Эдуарда. Он собрал все документы в папку и вышел. Зашел ин минуты через три, с графином и стаканом, поставил на стол и снова продолжил допрос. Графин незаметно опустел, но дознаватель радостно поставил точку, протянул стопку листов бумаги, ручку и попросил.
  -- Напишите своими словами, все, что с вами произошло! - И вышел, не дав возможности задать Ларину ни одного вопроса. На писанину ушло полчаса. Закончив Эдуард встал и начал расхаживать по каморке, но тут вошел дознаватель, взял листы.
  -- Товарищ! - Обратился к нему Эдуард. - А поесть можно?
  -- Подождите! - Он вышел, но через несколько минут зашел другой человек. Он был старше первого, грузнее, но волосы были более темные и гуще.
  -- Э...
  -- Да, да! - Согласился с ним новый человек. - Не беспокойтесь, закончим и вас покормят!
   Этого дознавателя интересовали больше фамилии и имена, их оценки. Допрос он закончил неожиданно, захлопнул папочку, встал, сказал "Ожидайте" и вышел. Чего ожидать и скоро ли Ларин так и не понял, но понял, что из этой комнаты ему выходить нельзя и с тоской посмотрел из-за зарешеченного окна на пальму. Все это ему не нравилось. И рад бы сбежать, да куда?
   Третьим оказался человек больше похожий на учителя: очки, мягкие жесты, плавная речь. Этот допрос был самым коротким, поскольку этого дознавателя интересовало больше то, что интересовало первого. Он тоже закрыл свою папку, но уходить не спешил. Сидел и смотрел на Ларина.
  -- Что вы так на меня смотрите? - Не выдержал Эдуард.
  -- Ваша история слишком невероятна, чтобы быть правдой! Придумали бы что-нибудь попроще!
  -- Но это на самом деле так! - Стукнул себя в грудь Ларин.
  -- Зачем вы хотели удрать на Запад? Вы шпион или дисседент?
  -- Причем Запад, если здесь юг?
  -- Это условности. Факт остается фактом, вы выдали себя за гражданина Анголы Сильвио Гомеша и незаконно покинули СССР!
  -- Но я не выдавал! И я не покидал! Это меня кинули! Ну как в ...
  -- А как вы это докажете? Не смотрите на меня волком, я хочу, чтобы вы на это дело посмотрели со стороны. И дали трезвую оценку.
  -- Но даже если и так, то почему я не перешел к врагам, а вернулся?
  -- Вы передали нужные сведения, получили новое задание...
  -- Но это же абсурд! Игра в шпионов!
  -- Если бы так! Вот вы себя выдаете за биолога, что это? - Он показал картинку с растением.
  -- Откуда я знаю?
  -- Вот и все.
  -- Что все? Я специализируюсь на морских животных, китах!
  -- Хорошо! - Он показал новую картинку.
  -- Ну это, горбач, длиннорукий кит, семейства полосатиков! Я как раз на них специализируюсь!
  -- Ну, а это? Что это за креветка?
  -- Это не креветка, если вы хотите сказать, что это криль, которым питаются киты, то это не так. Этими рачками киты не питаются!
  -- Надо же какое открытие! Что же это тогда?
  -- Это веслоногий рачок - Copepoda-циклоп, у него нет сердца и они не имеют жаберных листочков на ногах!
  -- Что вы говорите!
  -- Ими рыбы питаются, а не киты!
  -- Так вы рыбами занимаетесь?
  -- Нет! Похоже это вы аквариумных рыбок разводите! И вообще все мне это надоело! Отправляйте меня домой. Пусть мной КГБ займется! А то полдня допрашиваете, а покормить не думаете! Я хочу домой, отправьте меня в СССР! Пусть меня осудят. Посадят в тюрьму, но на Родине! Я не хочу находится здесь! Мне здесь противно, жарко, неуютно, языков, кроме русского не знаю. Везде стреляют! Мухи це-це летают! Мне надоели ваши дурацкие вопросы! Мне надоели эти пальмы, слоны и крокодилы! Покажите где, аэропорт, я сам туда дойду!
  -- Вы не советский гражданин! Вам в СССР делать нечего!
  -- Как нечего, я же выполнил ваше идиотское задание, вывел кубинцев!
  -- Задание не я давал, а раз вы военнослужащий кубинских войск, пусть они вами и занимаются! Причем здесь мы? То, что вы хорошо говорите по русски, еще ничего не значит! Паспорт у вас ангольский!
  -- Это не мой паспорт! Да вы посмотрите на фото, это же не я! Он на чукчу похож! Старше меня, глаза больше!
  -- А вы наблюдательны!
  -- Я же за китами наблюдаю, это с виду они одинаковы, а различаются также как мы, только надо быстро запомнить отличия! Скажите что мне делать? Посла вызовите. Или кто тут у нас?
  -- Не у нас, а у нас! - Поправил собеседник. - Так что вам здесь делать нечего! Формально вы к нам никакого отношения не имеете. То, что вы советский гражданин еще доказать надо! У вас же ни одного документа нет! Вы самозванец и незаконно хотите проникнуть в СССР!
  -- Только что говорили, что я незаконно покинул Союз, теперь что незаконно хочу проникнуть. Я был пьян! За что мне такое наказание? У нас вся страна пьет, а так не наказывают!
  -- Вот так напьются, а потом в чужих квартирах, чужих женщин соблазняют!
  -- Можно подумать я вашу жену в вашей квартире соблазнил!
  -- Вам в наш городок не попасть!
  -- Ну и что мне теперь здесь навсегда оставаться? Или, как Айболиту, через всю Африку домой топать?
  -- Ну хорошо! Выходите на улицу, вас отвезут в аэропорт, или куда вам надо, хоть к послу, там и покормят! - Он поправил очки на носу и вышел. Эдуард вышел на крыльцо. Часовой, заметив его, снова произвел манипуляции с оружием.
   Он отошел от дома и, в растерянности, остановился. Кто повезет, как? Около дерева сидели на корточках несколько босоногих местных жителей. У тротуара стояла малиново-фиолетовая иномарка с красным флажком на капоте. Есть хотелось все нестерпимее, под ложечкой сосало все сильнее и сильнее.
   Эдуард вспомнил, что голод можно приглушить куревом, да при том, что он сегодня вообще не курил и все курево осталось в бушлате. Тогда он подошел к машине. "Ниссан" прочел он название машины. Внутри машины отделка была такая же малиново-фиолетовая как и снаружи.
  -- Слышь, земляк! - Стукнул в окно Эдуард. Стекло, как в кино, медленно опустилось.
  -- Говори быстрее, а то кондиционер работает! - Произнес водитель.
  -- А ты из Москвы?
  -- Ну...
  -- До аэропорта не подкинешь?
  -- Ты чего, это же не такси, это машина посла, не видишь что ли?
  -- А я что не свой? Мы должны помогать друг другу!
  -- Вон, пусть военные тебя отвезут! - Кивнул водитель на миссию.
  -- А закурить есть? - Тот в закрывающую щель протянул пачку.
  -- "Мальборо". Ух ты! - Эдуард открыл пачку. Там было две сигареты и прозрачная зажигалка. Жидкий газ был только у дна. Он прикурил и сразу стало если не лучше, то легче. После третьей затяжки и есть хотелось не так сильно.
   Из ворот миссии выехал мусоровоз. Обыкновенный ЗИЛ-самосвал. Ангольцы, сидевшие под деревом, переглянулись, покосились на часового, но остались сидеть. ЗИЛ остановился около Ларина. В нем сидели двое негров в простых рубашках навыпуск, заношенных брюках и сандалях на босу ногу. Один из них вылез.
  -- Тебе, что ли в аэропорт? - С заметным акцентом спросил он. Эдуард кивнул, и поняв его жест залез в кабину. В это время, ангольцы, сидевшие под деревом, вскочили и быстро побежали к машине. Часовой клацнул затвором и закричал, но мусоровоз уже поехал, Эдуард понял, что эти люди стремятся залезть в кузов.
  -- Чего это они? - Кивнул Эдуард на бегунов.
  -- Как чего - мусор! - Осклабился сосед и нагло посмотрел на пачку "Мальборо", Ларин протянул ее. Тот закурил и продолжил. - Ваши тут столько всякого добра выкидывают, а жить все хотят, что этим крестьянам делать, война их согнала с места, в городе работы нет, а есть каждый день хочется, а здесь, - он потер руки в предвкушении - многим можно поживиться!
  -- Жарко, пить все время хочется! - Пожаловался Эдуард.
  -- Значит ты здесь недавно, ничего, привыкнешь! - Разговорчивый мусорщик, протянул полувыкуренную сигарету молчаливому водителю, достал из под сиденья толстую пластиковую бутылку с водой и протянул Ларину. - Не боись, кипяченая из вашего бачка! - Он кивнул на миссию, которая осталась неизвестно где. Эдуард отпил.
  -- А далеко до аэропо...- но его неожиданно сморил сон.
  
   Он снова оказался в самолете, мотор тихо гудел, его покачивало, потом его опять куда-то понесли....
   Снова веки не хотели открываться, он хотел им помочь руками, но они оказались привязанными, тогда он в испуге открыл глаза, он находился в какой-то кимбе, сквозь частокол стены просвечивало заходящее за океан солнце. В землю, прямоугольником были вбиты колья, к которым и были привязаны его руки и ноги. Он попробовал пошевелить ими, но кроме боли ничего не получил - крепко. Вязал мастер. На его шевеление и в углу кимбы кто-то пошевелился, громадная тень поднялась и вышла, за секунду в щели полога, Эдуард увидел то ли широкую реку, то ли узкий залив океана. Полог снова качнулся и в хижине оказался другой человек, тень его, была меньше, поэтому Эдуард понял, что это другой. В полумраке хижины, да при том, когда тонкие лучики солнца стали попадать в глаза, разглядеть человека, кроме его силуэта было невозможно.
  -- Ну что агент, очухался? - Насмешливо и чисто по русски спросили его. - Говори по существу и не переспрашивай, а то во рту пересохнет, а нормальной воды под рукой нет, а эту, - он пнул ногой пластиковую бутылку с водой, - я дать не могу, опять заснешь. Поэтому отвечай быстро и по существу. Тогда твоя смерть будет легкой. Будешь артачиться кинем крокодилам. Сейчас сухой сезон, они голодные, живут долго и уже не помнят, когда в последний раз пробовали белого человека. На кого работаешь?
  -- На ЦРУ!
  -- Слушай шутник, ты можешь шутить, но я не шучу! - Человек подошел и несколько раз ударил ногой по телу, там что-то хрустнуло. - Видишь, я тебе уже ребрышки поломал, но поскольку ты растянут они тебе легкие не порвут, так что можешь дышать и говорить. Тебя и КГБ и ГРУ допросили и ты у них интереса не вызвал! Так что заграница тебе не поможет. Меня интересует на кого из наших ты работаешь! И не надо травить свою байку про пьяного. От нас даже муха без разрешения не вылетит, а если и вылетит, то с заданием. Мое время уже заканчивается, поэтому отвечай быстро, кто тебя послал, фамилия, имя, должность, кто здесь твой связник, цель задания! - Он еще раз пнул.
   В этот раз боль была не такая тупая, а острая, как разряд электричества, так что все тело тряхнуло.
  -- Меня послал... - начал говорить Эдуард.
  -- Правильно! - Он пнул с другой стороны и снова тело, тряхнуло. Как от разряда тока, но теперь, непроизвольно, потекли слезы. Боль не проходила, а накатывала все сильнее и сильнее.
  -- Меня послал Керн Борис Моисеевич, профессор...
  -- Кто такой Керн?
  -- Профессор!
  -- Меня интересует не кличка, а звание, должность, организация. КГБ или ГРУ? Имей в виду, что я знаю, что в протоколах твоих допросов!
  -- Институт океанологии! - Боль докатилась и до мозга и Ларин начал терять сознание.
  -- У, тварь! Крокодилам его!
  -- Ты же легкую смерть обещал! - Преодолевая боль и еле ворочая языком сказал Ларин.
  -- А это и есть легкая, на этом месте шкуры крокодилов сушат, а тебя бы на солнце распяли, и всякая нечисть тебя бы живого жрала! - Но Ларин уже этого не слышал.
  
   Глава седьмая.
   Очнулся он оттого, что что-то прохладное приятно легло на голову. Остального тела он и не чувствовал. Эдуард открыл глаза, но в них все расплывалось! Медсестра в белом колпаке, ободряюще улыбнулась своими черными и слегка раскосыми глазами.
  -- Разбился самолет? - Спросил Эдуард пересохшими губами. Медсестра пригрозила ему пальцем и положила влажную тряпку на губы и слегка нажала на нее. Вода потекла не только внутрь, но и по коже. Это было приятно. Эдуард причмокивая засосал ее. - Анадырь? - Попытался улыбнуться он на ее улыбку. Вместо ее лица, вдруг оказалась огромная черная физиономия.
  -- Очнулся? - Причмокнула губами она.
   Эдуард не узнавал его, тогда толстая черная рука крутанула перед ним плоскую фляжку из нержавейки, в которой что-то булькнуло и приложила к его губам, бесцеремонно отодвинув мокрую тряпку на шею. Он хотел протянуть руку, но оказалось, что не может пошевелить ни рукой ни ногой. Обжигающая жидкость, потекла так быстро, что Ларин закашлялся, но зато зрение исправилось и стало четким. Эдуард узнал сначала фляжку, а потом и ее хозяина - это оказался Гильермо.
  -- Может вспомнишь, ты находишься в Анголе, в Луанде, представление на тебя уже Фиделю послали! - Как мог, Ларин огляделся. Он оказался опять распят, но только на кровати. Рядом с Гильермо стоял Хосе, врач бригады, а немного позади его, скромно потупив глаза, отец и сын - его телохранители, только теперь они были в рубашках, простых матерчатых брюках и шлепанцах.
  -- Ты не транспортабелен! - Сказал Хосе, махнув рукой в сторону Ларина. - Мы тебя распяли, чтобы ребра на места встали! Тебе их не сломали, а вывихнули, нет, подвернули, мастер тебя бил! Через недельку сможешь ходить.
  -- Если бы не они! - Продолжил Гильермо и кивнул на отца с сыном, - тебя бы давно крокодилы съели! Отца зовут Николас, Ник значит, а сына - Ив. Иван. Зачислили их вспомогательными бойцами в бригаду, так что они теперь и по штату твои телохранители.
  -- А...
  -- Молчи! Они сами расскажут! - Гильермо что-то сказал и отец начал рассказ. Сначала вновь названный Ник, говорил медленно, он и медленно жестикулировал и двигался по маленькой комнатушке, в результате чего, кубинцы оказались по углам, а девушке пришлось сесть на кровать прижавшись к ягодице Ларина, не сразу, но он почувствовал, что от нее идет нестерпимый жар, но почему-то его хотелось все больше и больше.
   Темпы речи и движений все возрастали и Ник уже не столько рассказывал, сколько комментировал свои движения, слившиеся в замысловатый танец. Гильермо еле успевал переводить, поэтому его речь была сумбурной и непонятной, а потом, посмотрев на Ларина, начал пересказывать своими словами.
  
   После бурно встречи в Маланже, когда спящего Ларина положили в "командирскую" машину, под русским названием "козлик", Ник с Ивом увидев что с ними едет еще одна машина с телами погибших кубинцев, среди которых они и спрятались. После этого они остались ждать его у входа военной миссии.
   Ларин садился в кабину мусоровоза, когда, ангольцы, сидевшие на корточках у дерева, резво вскочили и побежали к машине, но только отцу с сыном удалось не только запрыгнуть в кузов, но и спрятаться среди мусора. Они выехал за город, где, не доезжая до помойки на берегу океана, Ларина переложили в другую машину и преследователям пришлось сначала бежать, а потом по следам выиискивать куда поехала эта машина.
   Оказывается Эдуарда допрашивали в хижине охотников на крокодилов на берегу реки Кванзы. Его даже привязали к тем колышкам, на которых сушились шкуры рептилий.
  -- Что удумали шельмецы! - Встрял в рассказ Гильермо. - Прикормили это место, и крокодилы постоянно паслись там. Так что ты мог оказаться не первым пущенным им на корм, но первым белым деликатесом! - В это время Ник показал на Гильермо.
   Оказалось, что охотники были такими же здоровыми, как и начальник штаба. Тот, кто допрашивал Эдуарда был белый, но он уехал, а крокодильщики, раздев Эдуарда, сняв с него и трусы, тащили к реке. Крокодилы даже выстроились в очередь в предвкушении трапезы. Ник очень живо изобразил их. Эта очередь напомнила Ларину другую - за колбасой в Москве.
   Отец быстро нашел какой-то колючий куст, оторвал побег и обмотал его вокруг палки, после чего кинул в голую спину одного из охотников. Шипы очень сильно оцарапали кожу и из нее потекла кровь. Они бросили Ларина на землю. В это время из кустов и выскочил Ив и принялся улепетывать, поскольку он оказался рядом, то охотники бросились в погоню.
   Они были тяжеловесными, сытыми жителями равнины, а Ив всю жизнь жил в горах, поэтому он бежал легко и непринужденно, но не слишком отрываясь от преследователей. Теперь, в маленькой каморке, уже два человека закружились в своем рассказе.
   Отец изображал то преследователей, то себя. Он показал как оттащил Ларина подальше от берега в сторону. Крокодилы, почуяв кровь, могли пообедать им и на берегу. Потом он поднял дубинку и стал ждать. Сын сделал круг и вывел преследователей к их собственной хижине. При этом они запыхались, промокли от пота, и самое главное, уже не бежали рядом, а на расстоянии друг от друга порядка десяти метров. Причем первым бежал с окровавленной спиной. Он и получил удар шипами по ногам, споткнулся и упал прямо на то место, где до этого лежал Ларин. Расправу над ним довершил удар суковатым корнем по затылку.
   Второй увидел это и остановился. Ник, держа узловатый корень наперевес, приближался. Тот попробовал убежать, но ноги отказывались быстро передвигаться, легким не хватало воздуха и он шумно, как паровоз, дышал, да и в боку закололо. Он сделал несколько шагов и понял, что ему не скрыться. Тогда он вынул из-за пояса, толстый широкий нож, для разделывания крокодилов, и выставил впереди себя как саблю. Понятно было, что этим инструментом он владеет виртуозно.
   Но он также понимал, что ему придется иметь дело с двумя противниками, поэтому он нервно оглядывался. И в самом деле, позади него оказался Ив, с тонким сухим стволом, больше похожим на копье. Он начал делать выпады этим копьецом, а охотник отмахиваться. К этому моменту он отдышался и понял, что если сейчас не прорвется, то сам пойдет на корм крокодилам. И он бросился, как посчитал на самого слабого - Ивана, широко размахивая ножом, который держал двумя руками. Копьецо было моментально изрублено, Ник быстро подбежав, ударил его сзади корнем под колени, тот, качнувшись назад, рухнул вперед, порезав себе руку, удар корнем по затылку, выключил его из происходящего.
   Отец с сыном быстро соорудили носилки из полога хижины и одной из его стен и, переложив Ларина, на это сооружение быстро понесли в сторону от реки. Крокодилы, почуяв кровь, вылезли на берег в поисках вкуснятины и чуть было не окружили их.
   Потом отец с сыном долго показывали как несли Ларина до города, как искали куда его пристроить, и вот, его, наконец, разместили здесь. Отец остался охранять, а сын побежал в расположение кубинской бригады.
  -- Так где же я нахожусь? - Спросил Эдуард.
  -- В монастыре святой Августины! Вернее в приюте при нем.- Ответил Хосе. - Они не знали куда тебя девать. К белым? Так один из них тебя пытал. К черным? Так они тебя тащили к крокодилам! Поэтому они тебя доставили в особый квартал к мулатам, которые ни те и не другие. Их не белые ни черные не признают, поэтому они живут обособленно и называются ассимиладуш. Эту красавицу зовут Аннамария, она работает в госпитале святого Себастьяна, ее пригласили монашки и она будет приглядывать за тобой. Через две недели она уезжает на Кубу, где будет учиться на доктора, поэтому она может все оставшееся время присматривать за тобой.
  -- Ладно, нам пора! - Прервал его Гильермо. - Твои ребята остаются с тобой. Тут я тебе написал небольшой разговорник, будешь учиться португальскому, а их учить русскому.
   Гильермо наклонился, чтобы поправить подушку, а сам, оглянувшись на Аннамарию, которой давал наставления Хосе, сунул фляжку с ромом.
  -- Ноги тебе уже можно отвязать, а руки, через пару дней. - Сказал на прощание Хосе.
  -- И запомни, тебя пока нет, не вздумай кому либо сообщать о себе! - Добавил Гильермо. - Видишь, какое внимание ты к себе приковываешь. Мы не спрашиваем ни о чем, но у тебя есть время подумать. - Они ушли. Аннамария дала ему какое-то теплое питье и он заснул. Но здесь впервые ему ничего не снилось. Привык или поддался обстоятельствам.
   Прошло несколько дней, Эдуарду отвязали руки, он мог держать листок в руке и не столько учил португальский, сколько обучал свое окружение русскому. В перерывах между лечением и языкознанием Ник что-то подробно рассказывал Анне. Она недоверчиво, после таких речей, украдкой посматривала на Ларина, и словно не соглашаясь, покачивала головой. Эдуарду надоедали эти непонятные разговоры и он возвращался к изучению русского.
   - Сын, Ив значит - Filho, а ты Ник - отец -Pai. Она! - Эдуард показал на Анну, - Como e que se diz isso em portugues? Как это сказать? Гильермо ничего не написал. Тут только про туалет, по еду, воду. Как сказать девушка? - Обратился он к Нику., пытаясь дообъяснить жестами. -Твоя жена, мать Ива?
  -- Mulher! - Поняв Ларина, буркнул Ник.
  -- Muito gosto Mulher! - Обрадовался Ларин. - Вы на ее руки посмотрите! - Он схватил ее за руку и протянул ничего не понимающему Нику. - Какие изящные пальцы. Какие красивые руки! У нас их называют музыкальными! - Ларин сделал несколько пассов, показывающих игру на пианино.
  -- . Маримба! - Пояснил Ив. Ник серьезно кивнул. И сказал несколько слов Анне.
  -- Веm! - Кивнула она Нику. - Tu - Marido. - Сказала она Эдуарду и показала на себя. - Eu - Mulher! - Ларин заметил что все трое стали очень серьезны. Ник с Ивом даже встали с корточек. Чтобы их успокоить, Ларин посмотрел на листок и прочитал, то, что ему понравилось.
  -- Muito gosto! Ну как? - Снова взял он за руку Анну. Она посмотрев на него с нежностью, осторожно освободилась от его захвата и вышла.
  -- Что с ней, Ник?
   Отец начал долго объяснять, потом показывать, на себя, на свой живот, на сына. Потом принялся танцевать, в общем веселиться. Сын при этом отбивал ритм на табуретке. В конце концов и Ларин присоединился к этому веселью.
   На следующий день, вместо Анны пришла пожилая монахиня, она молча проделала все процедуры и, собрав все свои причиндалы, собралась уходить.
  -- Мадам, а Анна где? - Спросил Ларин, соскучившись по красивой девушке. Ее звонкого, мелодичного голоса ему уже не хватало. Она улыбнулась, словно поняла его, шаловливо покачала пальцем и вышла.
  -- Ник, что произошло? - Ник принялся объяснять. Эдуард уже научился понимать некоторые его движения, поэтому не столько слушал, сколько вглядывался, причем переспрашивал тоже жестами. Рассказ Ника все время прерывали различные люди, заходившие в каморку. Они были черные и белые. Когда они начинали говорить, Ник почтительно замолкал. Мужчины трясли руку Эдуарду, женщины гладили, но все радовались, причем как-то грустно. Когда они уходили Ник долго, что-то про них объяснял. Ларин не понимал, но согласно кивал, как кивал и на вопросы приходящих.
   На следующее утро пришла Анна. Она была одета в белую юбку, кофта была полупрозрачная и выгодно подчеркивала красивую фигуру Анны. На голове было подобие шляпки, с которой свешивалась какая-то сетка. Ввел ее сгорбленный, полностью седой мужчина, похожий на Джигарханяна. Причем его седина очень красиво контрастировала с его темным лицом. Возраст его понять было невозможно. Из-за его спины выглядывала еще одна девушка, черненькая изящная. Любопытство прямо вываливалось из нее.
   За ними вошел человек в черной накидке, с золотым крестом висевшим на такой же цепочке на груди и малиновой тюбетейке на затылке. Глядя на радостные глаза Ника и Ива и на торжественность Анны, Ларин понял, что происходит какое-то событие.
  -- Анна привет! Ты чего на Кубу уезжаешь? Пришла попрощаться? - Она радостно закивала и присела на кровать. Мужчина, приведший ее, положил ее руку в руку Эдуарда, а сам отошел к двери, уступив место пожилому человеку в малиновой тюбетейке. Тот плавно, изредка поглядывая то на кровать, то в маленький, но толстый раскрытый томик, затараторил. Потом остановился и уставился на Ларина.
  -- Sim! - Подсказал Ник и пояснил жестами. Ларин эхом повторил за ним. Тоже самое сказала и Анна. Потом он протянул бумагу, седой протянул ручку.
  -- Автограф? На память? Ну и обычаи! А у нас отъезд или приезд пьянкой заканчивается! - Сказал Эдуард, Анна кивнула, он широко расписался, потом расписалась Анна, девушка, седой и даже Ник что-то накарябал. Эдуард начал смутно догадываться, что он ошибается насчет своих предположений, насчет ее отъезда на Кубу, но в чем и как? Похоже здесь было что-то другое.
   Человек с крестом посмотрел на седого, от отрицательно кивнул головой и они вышли, сначала вытолкав любопытную девчонку.
  -- Ник, она что не едет на Кубу? - Ник принялся объяснять, показывая то на него, то на нее, то на кровать, то на то, как он встает, то как она ложится, то как все вокруг радуются и пляшут.
  -- А чего радоваться! В этих джунглях - врач, все равно что бог! Если из-за меня она остается, то таких жертв не надо, пусть едет! Меня выпишут и я сразу улечу домой. Она внимательная, заботливая, настоящий доктор! Что прозябать ей в этой дыре, хоть мир посмотрит. Ты посмотри на нее, какая она красивая! - Схватил ее Ларин за руку. Она в ответ на этот жест погладила его по шее. Он глянул в листок. - Ну ничего нормального. Muito gosto одним словом. Анна - muito gosto.
  -- Marido! - Погладила она его по щеке. Взяла его руку и погладила ей свою щеку. - Mulher!
  -- Да, да! - Согласился Ларин. - Эд - маридо. Анна - мулхэ. - Все радостно засмеялись, а Анна обняв его за шею поцеловала. Поцелуй был такой горячий, что Эдуард, чуть не растаял. - Ну класс! - Обрадовался он. - Я на такое и не рассчитывал! Обалденная девчонка. Одного не понял, вроде нас там поп перекрещивал, это-то к чему? Я же атеист! Религия - опиум для народа! Прогресс не остановить! Труд сделал из обезьяны человека, а не бог из глины! - Анна на эти эмоциональные слова радостно засмеялась, чмокнула его в щеку и убежала.
  -- Прощай красавица! Точно уехала! - Ларин уселся на кровати, но Ник и Ив настойчиво, но нежно уложили его обратно. - Ну когда же ходить мне можно будет? Утка меня уже достала, хочу стоя ссать!
   Ларин ощущал, что уже выздоровел, организм требовал движения, накопленная энергия рвалась наружу, но без разрешения Хосе, его охрана ничего не позволяла делать. Доктор сказал лежать, значит лежать. Кубинцы все это время и носа не показывали, знать дела были. В каморку вошла высокая статная женщина со строгим взглядом. Эдуард вспомнил, что она вчера была второй или третьей из посетительниц. Она присела на кровать, что-то сказала и Ник и Ив, улыбаясь, но, потупив глаза, вышли.
   Она принялась что-то рассказывать, поглаживая Эдуарда по руке. Голос, несмотря на возраст, был звонким и мелодичным, как и у Анны. В ее рассказе часто проскальзывало слово sim, в вопросительной интонации, после чего она обязательно замолкала внимательно смотря на Ларина, тогда он кивал, что означало да.
  -- Сим, сим откройся! - Пошутил Эдуард, после длительной паузы, когда она не произнесла этого слова. Она радостно вздохнула и вышла. Сразу зашла Анна, в руке она держала корзину, из которой очень вкусно пахло. Теперь одета она была как обычно. Она разложила снедь на табуретке, предварительно постелив скатерку, оставив фрукты в корзине и достала из под подушки фляжку, оставленную Гильермо. Она разлила ром в два маленьких стаканчика, добавив в один из маленького пузырька несколько капель темной жидкости. Этот стаканчик она протянула Ларину и тот сразу опрокинул его. Она засмеялась и ласково ударила его по рукам когда он протянул руки к еде.
   Она кормила его из своих рук, только изредка касаясь кончиками пальцев. Ларину казалось, что из них выходил огонь, так его прожигало, он сначала даже вздрагивал, на что она весело смеялась. Этот огонь запалил внутри какой-то неслыханный пожар, который растекался по всему телу огненной лавой из мартена, а когда, она, смеясь, слегка коснулась его груди своей, он взорвался. Он сорвал и разорвал на ней одежду, уже совершенно не понимая что делает, впился губами в ее смеющийся рот, и, перевернув, подмял под себя. Она не сопротивлялась, она радовалась!
   Все, что происходило потом, казалось даже не сном, а каким-то безумием, какое и запомнить невозможно.
   Когда он открыл глаза, то она была одета, ничто не напоминало о бурном времени, или точнее, безвременье, а судя по расположению солнечных лучей на кроне пальмы, был уже полдень или около этого. Она ему протягивала нарезанные ломтики какого-то фрукта, при этом радостно похихикивая и что-то рассказывая ему. В каморку сначала постучали, а потом заглянул Ник. Лицо его было хмурым, он что-то сказал Анне, она резво вскочила и вышла. И сразу зашел Гильермо. Он недовольно зацокал языком.
  -- Я же просил тебя не высовываться, без шума, а теперь из-за тебя вся Луанда в разговорах гудит! --Плюхнулся на кровать начальник штаба.
  -- Че я такого сделал? - Поджал ноги Ларин.
  -- Конечно ничего особенного, женился на первой красавице Луанды, дочери Луиша Диаша! Сколько ее руки разных молодцов добивалось, а ты за неделю ее совратил!
  -- Переспать это не значит жениться!
  -- Ты не забывай, это не у нас с вами! В этой среде сначала женятся, а потом спят! Хотя много есть и исключений.
  -- А я-то думал, чего они попа приволокли, ну...
  -- Не возражай, это уже официальный брак! Они католики! Женился - значит на всю оставшуюся жизнь! Или она тебе не нравится? - Гильермо хищно посмотрел на него. - Они бедные люди, но очень гордые, их предком считается Бартоломеу Навоиш, первооткрыватель Индии, Африки и даже Антарктиды!
  -- Не нравится! Тоже заявил, я до сих пор в потрясении, такая мне никогда не встречалась, да у меня даже слов нет! А как мне ее с собой забрать? Я же понимаю, что проблем будет! - Протянул на распев два последних слова Эд.
  -- Ну откуда я знаю, я солдат, а не дипломат. Кастро, по предсмертной просьбе своего друга полковника Алонсо Мигеля, присвоил тебе звание полковника, как бы временно и уже официально назначил командовать нашей бригадой.
  -- Я не знал, что Мигель такой старый!
  -- В каком смысле?
  -- Раз друг Фиделя!
  -- Так у него вся страна в друзьях! А здесь особый случай. Когда Кастро стрелял из пушки по транспортному судну в бухте Кочинос, Мигелю было шесть лет и он пытался принести снаряд, который был больше его ростом, поэтому он его катил, представляешь, чтобы было если бы взрыватель на что-нибудь наткнулся?
  -- Подожди, но зачем все это? - Ларин сполз с кровати и присел рядом. - Отправили бы меня домой, все от меня чего-то хотят, одни кинуть крокодилам и выяснить что я тут специально делаю, вы хотите меня отправить снова на войну, Анна женилась на мне! Но сам-то я ничего поделать не могу, что мне делать?
  -- Плыви по течению и не сопротивляйся. Вдруг вынесет в нужное место. Ты удачу приносишь! Собирайся, принимай командование!
  -- А я же собрался домой!
  -- Неужели ты бросишь тех людей, которые поверили в тебя, на полпути.
  -- Но я же это...
  -- Бригада поставленного задания не выполнила! Нам придется вновь повторить попытку. - Гильермо был серьезен, как никогда. - Это приказ Фиделя, новому командиру бригады. Так что твой отлет в СССР откладывается. На верху это согласовано. А после этого медовый месяц на берегу океана или в Бибала, недалеко отсюда, там такие лекарственные воды, мы всех раненых туда сплавляем. Давай, время не ждет, пошли!
  -- А какое задание? - Ларин откинул одеяло, встал и принялся натягивать тренчики.
  -- По дороге узнаешь! Держи! - Начальник штаба протянул пакет. - Здесь форма, я думаю, Анна в размерах не ошиблась.
  -- Но ведь все наши в гражданке здесь ходят! - Вспомнил военную миссию Ларин.
  -- А ты гражданин Анголы, товарищ Сильвио Гомеш и полковник кубинских войск. Не забудь с женушкой попрощаться! - Гильермо поднялся, собираясь уходить.
  -- А ведь ей учиться...
  -- Этот вопрос решим после выполнения задания, какая разница где ей учиться, у нас или у вас? - Начальник штаба вышел, вошла Анна. Увидев, как он смотрит на нее, что даже волосы зашевелились и стали подниматься, он так и стоял голый, держа в руках штаны, засмеялась, схватила его за руку и повалила на кровать.
  
   Глава восьмая.
   "Козлик" подпрыгивал на ухабах, свет фар выхватывал куски стен, заборов, темных или слегка святящихся, окон. Гильермо сам вел машину. Ник с Ивом расположились на задних сиденьях. Форму они надевать отказались.
  -- Мы в тех краях оказались неспроста! - Начал рассказ Гильермо. - Но все, в том числе и я, думали, что заходим в тыл вражеской группировке, оседлавшей железную дорогу. Задание даже Мигель прочитал только, когда мы достигли определенной точки в тылу противника. И его должен был знать только он. В этот раз он нарушил приказ и рассказал мне, поскольку считал, что может погибнуть. И видишь, чутье его не подвело.
  -- Ну и в чем дело? - Поправил фуражку Эдуард.
  -- В Анголе, также, как и у вас в Якутии, добывают алмазы. Город называется Суримо, Сауримо, кто как переводит... Все месторождения поделены пополам, половина у наших, половина у унитовцев. По негласной договоренности, там друг на друга нападать нельзя. Наша перевозка осуществлялась по железной дороге. В Суримо караван с техникой, припасами, обратно с алмазами.
  -- Это как раз та дорога, по которой мы возвращались? - спросил Ларин, а Гильермо кивнул и продолжил.
  -- Но договоренности о том, чтобы не нападать на караваны - нет. И вот когда у нас собрался очередной караван, ну а об этом знают все, секретность здесь не сохранить, унитовцы сняли несколько километров железной дороги. Алмазы надо срочно доставить. Индия закупила у вас новые танки, а старые, Т-55, по дешевке, решили продать нам. И конъюнктура рынка удачно сложилась, алмазы в цене выросли, в Индии очень много их гранят в бриллианты.
  -- И вас послали тайком перевести эти алмазы! - Сказал Ларин.
  -- Нет, никто нам такого не доверит! Все равно узнают и перехватят! Да и времени много займет! Цены могут упасть, решили на самолете, но почему-то не на двухместном штурмовике СУ-25, а на швейцарском, винтовом, учебно-боевом РС-7. Поскольку считается чтобы груз сопровождал экспедитор компании или национального банка, побоялись что они перегрузок не выдержат. Самолет взлетел, под прикрытием истребителей МИГ-23. И все бы ничего, но тут налетели юаровские "Миражи". Вообще-то они так далеко не залетают, здесь север. А они на юге работают. Наши приняли бой, а этот самолетик спустился в долину какой-то реки. В туман. Наши одного сбили, остальные ушли, а РС-7 пропал. Там два ведра алмазов, миллионов на сто долларов. Вот за этими ведрами нас и послали. Примерное место исчезновения известно, но там плоскогорье, надо много людей, чтобы все прошарить, но нас ждали... Понимаешь, как хорошо все они спланировали?
  -- А чего они сами не ищут? - Спросил Эдуард.
  -- Координаты знали только наши летчики, но их сразу на Кубу отправили. Понимаешь в чем секрет? Примерное место знают наши, но никому не сообщают, Душ Сантуш запретил, а что пропали алмазы знают все, и, наверное, думают на тебя, что ты знаешь или знаешь, кто знает. Возможно ждут результаты космической съемки, которые кто-то из ваших должен был привезти, может даже ты. В общем, никто ничего не знает, но все ищут.
  -- А я?
  -- А ты, теперь, получаешься подсадной уткой!
  -- Как и вся ваша бригада!
  -- Ты проницателен! И наш предыдущий рейд был отвлекающим маневром. Они на нас кинули самые лучшие силы. Часть их наша авиация истребила, а часть держала нас в осаде, до прихода основных сил, они бы с нами разделались, как солдат с пойманной вошью. На самом деле самолет ищут мелкими разведгруппами. И ищут только ваши! Тихо и незаметно. Поэтому пока самолет с алмазами не найдут, мы будем изображать поиски, а за тобой будут охотиться. Ну, вот и приехали! Это авиабаза Кабо-Леда. Мы ее построили и здесь базируемся.
  
   Утро началось с построения. По численности это подразделение уже не было бригадой, скорее мотострелковый батальон усиленный артвооружением. Три сотни кубинцев и сотня не сбежавших ангольцев. Гильермо зачитал приказ, получалось что звание полковника Мигеля Алонсо перешло к Эдуарду. Правда в приказе Эдуард значился как Сильвио Гомеш.
   - Между прочим, здесь министр обороны всего лишь полковник! - Пояснил из-за спины Анхель, с его головы повязку уже сняли. После представления рядовые бойцы были распущены, а Гильермо начал знакомить Эдуарда с офицерами бригады.
  -- Начальника артиллерии Рамона ты знаешь, с Хосе твой спирт пили, с Анхелем его ром. Зампотыл и он же зампотех капитан Фернандо, командир первого батальона Алехандро, второго - Рамон второй, мы его еще Тутанхамоном зовем, третьего - Фидель маленький, четвертого - Фелипе, пятого - Родриго, командир танковой роты - Перес Перейра, ну и наш хозяин, патриот земли ангольской Томас Кисаме, командир ангольского полка. На днях обещали прислать пополнение.
  -- Ну а меня зовите, Эд, Эдуард! - Только и сказал Ларин, поскольку он не знал, что надо говорить в таких случаях.
  -- Я думаю надо обсудить вопросы снабжения, поэтому Фернандо и Рамон останьтесь, а остальные свободны. Так, командир? - Спросил совета Гильермо, Эдуард кивнул.
   Фернандо начал долго и нудно объяснять, что есть, чего нет, чего хотелось бы, при этом он часто не мог подобрать русских эквивалентов и часто запинался.
  -- Да говори по испански! - Махнул рукой Ларин. - Я все равно ничего в этом не понимаю!
   После этого Фернандо повеселел и дело пошло живее. На столе лежала пачка "Портагаса" и Ларин от скуки закурил и сразу закашлялся, сигареты оказались непривычно крепкими. Рамон усмехнулся и продолжал чистить ногти.
  -- Слушай Рамон, - обратился к нему Эдуард, - а что ты собираешься делать с трофейными минометами?
  -- У нас их забирают, минометы никому не нужны, а Уралы новехоньки, вот из-за них. По три боекомплекта на миномет - это же мизер. - Грустно посмотрел на Эдуарда Рамон. - Их мины к нашим подходят, а наши нет, а разница в одном миллиметре. Английский Л16 - 81мм, а наш - 82 мм. Зато мин наших завались, я на складе видел ящиков сто даже с пустыми корпусами. Выпущены пятнадцатого сентября сорок пятого года. Война закончилась, план выполнили. Столько лет на складах провалялись, пока сюда не сплавили, ну и чего, болванками стрелять?
  -- А где все это добро находится?
  -- Да здесь же! Чего сидеть, пошли с базой познакомлю! - Рамон посмотрел на Гильермо, тот кивнул. Они вышли.
  
   Бригада располагалась на самой окраине базы, так что можно было тихо и незаметно скрываться и появляться. Погода стояла солнечная, но уже начало припекать.
  -- Пойдем сначала к Перейре зайдем! - Предложил Рамон. - Ему десяток танков подсунули, вот он ангольцев учит. У нас так, те кто не смылся, тех в статусе повышают, сначала в водители, минометчики и артиллеристы, а как стрелять научатся, тогда в танкисты. Эти уже не смываются. У нас не смываются, а у других и эти бывают. Гордятся страшно! Правда, все лентяи и воевать особо не любят, хотя наш Томас Кисаме боец отменный.
   На танковой площадке кипела жизнь. Танки ездили по кругу, останавливались, их стволы наводились, в какую-то точку, потом они это делали на ходу. Перес, хоть и стоял под навесом и давал указания по рации, но был весь в пыли. Он увидел подходящих и обрадовался. Строевым шагом подошел и начал что-то докладывать.
  -- Вольно! - Махнул рукой Ларин. Тогда Перейра вернулся к навесу и достал из-под стола с рацией фляжку, Рамон кивнул.
  -- Жарко же, развезет! - Сказал Ларин.
  -- Это джин с тоником, как раз против жары! - Пояснил Перес. Ларин отхлебнул, после чего отпили и Рамон с Перейрой.
  -- Это ты чего, меня специально привел? - Усмехнулся Эдуард.
  -- Только у него такой трофей! - Пояснил Рамон. - А откуда - не признается.
  -- Командир Эдуардо! - Обратился танкист к Ларину. - На ремзаводе два наших танка стоит, ходовая отличная, хоть сегодня ехать можно, башни сняли и не ремонтируют. У нас всего восемь танков.
  -- Не грузи командира! Разберемся! - Сказал Рамон. Они пошли к громадному ангару.
  -- Вот ведь крохобор! - Кивнул Рамон на Переса. - Стволы нужны новые. В башнях все выгорело, новый танк дешевле обойдется чем башня от Т-55. - Они вошли в щель ангара.
  -- Серафимо! - Крикнул Рамон и эхо гулко отдалось от железа. Весь ангар был заставлен штабелями ящиков, стеллажами. У самих ворот стоял УАЗик и "66-ой" без тента. Из-за угла вывернул дизельный погрузчик, и как бы нарочно, пыхнул в вошедших клубом черного дыма. Они закашлялись.
  -- Эй, боец, начальника найди! - Крикнул ему вслед Рамон.
  -- Рамон, чего орешь? Я здесь! - Раздался спокойный голос из-за спины. Они обернулись. Маленький, слегка располневший человек, с бледным лицом, лысый или стриженый под ноль, рассматривал своими серыми глазами Ларина. Если бы не пятнистая форма, его можно было бы принять и за советского завхоза.
  -- А, это вы вместо Мигеля? Слышал! - Достаточно холодно встретил он появления Ларина. - Говорят русский?
  -- А что в этом плохого? - В тон его холодности ответил Эдуард. - Я этого не хотел и к этому не стремился. Я вообще не знаю, что здесь делаю!
  -- Не обижайся на него! - Обратился к Эдуарду Рамон. - Он был его другом! А ты Серафим, будь повежливей, Мигель сам попросил, чтобы его назначили, а с его мнением даже Фидель считается. Ортега противился, а он согласился. Если бы не он, мы бы все там остались!
  -- Ну тогда за знакомство! Извини! - Потеплел Серафим. Он повернулся и пошел. Рамон с Эдуардом затопали за ним. За ящиками как бы находился закуток в котором стоял металлический зеленый шкаф, такой же стол и несколько стульев. Серафим звякнул связкой ключей, отпер шкаф, достал оттуда литровую фляжку и три граненых стакана.
  -- От ваших осталось! - Показал он на стаканы. Он плеснул по полстакана рома. - За Мигеля! - Сказал он и опрокинул разом свой. Эдуард последовал его примеру, Рамон выпил медленно.
  -- Здесь прохладно! - Пояснил Рамон. - Когда выйдем нормально будет! Давай хозяйство показывай!
  -- А вам чего надо? - Подозрительно прищурился хозяйственник. Выдавать что либо, как и у всех таких людей, душа у него не лежала.
  -- Мины пустые! - Сказал Ларин.
  -- Зачем?
  -- Есть задумка приспособить и их! - сказал Ларин.
  -- Как командир? - Удивился Рамон, поднял свой стакан.
  -- Ну, за знакомство! - Сказал Серафим. Выпили. Он вынул из промасленной бумаги несколько кусков вяленого мяса и протянул для закуски.
  -- Принеси один корпус. - Попросил Ларин. Серафим, пожал плечами и достал из под стола болванку.
  -- Я ее как груз использую! - пояснил он.
  -- Бутылка есть? - Спросил Эдуард, поняв, что никто бутылку искать не будет, взял свой стакан и засунул его в отверстие для взрывателя. - Стакан проходит, потому что стенки тоньше, бутылка застрянет. К бутылке прижимаешь чиркашку от коробка, а в резьбу головки от спичек. В бутылку наливаешь бензин с маслом или мазутом. Добавляешь селитру. И у вас готов горшок с "греческим огнем". Стреляете из миномета, бутылка при столкновении с препятствием, разбивается, но при этом происходит движение головок спичек о чиркашку, достаточно искры. Все горит. Может и не каждая такая мина сработает, пусть каждая десятая, но если стрелять кучно, поджечь можно что угодно.
  -- Так вы этот хлам забираете? - Не поверил, но обрадовался Серафим.
  -- Забираем! - Кивнул головой Эд. - Пошли, покажешь что еще из ненужного есть.
  -- У меня много чего есть, нечего тут шнырять! - Серафим не двинулся с места.
  -- Я же говорю: из ненужного! - Ухмыльнулся Ларин.
  -- Есть кое что, пошли! - Кладовщик вышел из склада. Под навесом стояли будки на колесах.
  -- Ну и зачем они нам? - спросил Рамон.
  -- Это зенитный радиолокационный комплекс. - Пояснил Серафим.
  -- Я знаю это! - Буркнул Рамон. - Его пригнали сюда для охраны базы. 57-мм пушки. Скорострельные - 120 выстрелов в минуту, скорость снаряда тысяча метров в секунду. Но эффективны при скорости цели до шестисот километров! Нам -то это зачем?
  -- Так сами просили, раз они здесь не нужны.
  -- Слышь Рамон, а если эти пушки на место башен прикрепить? - Тронул за плечо артиллериста Эд.
  -- Каких башен? - Повернулся Рамон.
  -- Перес же сказал, два танка без башен. Ставим туда пушки, они у нас и как зенитки и как противотанковые и как огневая поддержка.
  -- Не зря его командиром назначили! - Оживился Серафим. - Это надо отметить!
   Войти в склад обратно они не успели. Подъехал "командирский" за рулем которого сидел Анхель.
  -- Командир Эд! - Обратился он к Ларину, но при этом подмигивал Рамону. - Вас вызывает еще более высокий командир!
  -- Кто это? - Удивился Ларин.
  -- Это секрет, узнаете только при встрече! - Ларин ничего не понял, но сел в машину. Анхель привез его в целый город. Там были не только палатки, вагончики, но и целые улицы из домов, даже каменных. Анхель остановился у одного из таких. - Первая дверь налево.
   Ларин вошел. Штабную эта комната не напоминала. Стол со скатертью, занавески на окнах, а в углу под пологом, большая кровать. Эдуард хотел повернуться, но сзади его шею обвили красивые женские ручки, теплые влажные губы припали к уху и жарко прошептали: Сильвио!
  -- Descansar nao! - Ларин открыл глаза. Анна стояла перед ним, лукаво поглядывая. Он протянул к ней руки.
  -- Иди ко мне! - Но она отскочила и быстро заговорила, показывая то на окно, за которым было светло, то на стол, с которого доносились вкусные запахи.
  -- Esta claro? - Закончила она свою тираду. Было совершенно понятно, что жена приготовила завтрак и мужу пора на службу.
   Она поливала ему из кувшина, пока он умывался, но кофе допить не успел, за окном взвизгнули тормоза. Он выглянул в окно. Анхель помахал рукой.
  -- Какие планы, командир? - Спросил начальник разведки, когда Эд уселся рядом.
  -- Это у вас планы, я же у вас не пришей, талисман какой-то, понимаешь, надо бы Анне чего-нибудь подарить, а у меня же ни денег, ничего нет, весь свой спирт я Хосе сдал, консервы в общий котел! Сигареты с папиросами Нику отдал, должен же я был его как-то отблагодарить за свое спасение! А ваши слишком крепкие, поэтому я вообще курить перестал!
  -- Это ты правильно напомнил, сегодня же начфин зарплату дает! - Нажал на газ Анхель.
  -- А чего я его вчера не видел?
  -- Вчера он в Луанде был. Сейчас познакомишься!
   Развод прошел как обычно. Гильермо поставил всем задачи, Эд поддакнул и сказал несколько напутственных слов. Никто, конечно ничего не понял в его напутствии, но и вникать не стали. Начальники приходят и уходят, а солдаты служат на местах.
   Подразделения разошлись по местам, а в штабную палатку набились офицеры, предстояло получить зарплату. Деньги, по ведомости, раздавал начальник связи, оказавшийся по совместительству и начфином. Деньги получали толстыми пачками. Эдуард получал последним. Начфин тонким, но крепким пальцем показал строчку "Гомеш" возле которой Эдуард и расписался "Ларин". В отличие от других получил всего одну пачку. Он вышел из палатки. Около нее, стояли посмеиваясь, Гильермо, Анхель, Хосе, Рамон и Перес. Подбрасывая пачку в руке к ним и подошел Эд. Он не любил пребывать в бездеятельности, но здесь ничего не оставалось делать. Они что-то шумно обсуждали, но когда он подошел к ним, они замолчали.
  -- Надо же! - Поймал в очередной раз пачку Ларин. - Никогда столько денег в руках не держал. Я уж не говорю что и не получал! Я думаю надо проставиться, да и жене на подарок хватит.
   На его слова все весело засмеялись.
  -- Чего я не так сказал? - Слегка обиделся Эд, но они засмеялись еще сильнее. - Я думаю, надо еще кольца купить и какой-нибудь подарок Аннемарии! Поможете выбрать, я же здесь...
   Если бы не пыль под ногами, кубинцы там бы валялись со смеху.
  -- Да ты не обижайся! - Первым освободился от хохота доктор. - Слово инфляция знаешь? Понятно! Сразу видно из Советского Союза. Посмотри, на фантиках много нулей, значит у цен нулей еще больше.
  -- Сегодня деньги не истратишь, завтра купишь меньше! - Сказал Перес и подкинув свои пачки вверх все и поймал одной рукой - натренировался, но Хосе ловко выхватил одну из его цепких пальцев. Эд тоже протянул свою, он понял, что собирают на общий котел. Гильермо отвел его руку в сторону.
  -- Этого хватил как раз на магнитолу и несколько кассет! Вот и подаришь Анне!
  -- А проставиться? - Ларин не хотел оставаться в долгу.
  -- А ты проставился, мы твой спирт пересчитали в ром, так что на легкую вечеринку хватит! - Сказал Рамон.
  -- Поехали за подарком! - Потянул за руку Анхель в сторону УАЗика. Он и уселся за руль. Рядом как командир расположился Ларин, а сзади Хосе и Рамон. Шестьдесятшестой, будку которого использовали как автобус, следовал за ними.
   Три часа до Луанды, три обратно, да три на столицу, успевали как раз к темноте. Дорога была пыльная и Эдуард представил, каково, тому кто ехал за ними. Однако "ГАЗон" держал дистанцию и не отставал. Только когда въехали в Луанду, Рамон пересел в грузовик, а Ник с Ивом в УАЗик, чем чрезвычайно удивили Ларина. Он как бы забыл о них, поскольку все его мысли занимала Анна.
   Они же поехали на север города, в сторону океана. Чем дальше улица отходила от центра города, тем больше на тротуарах громоздилось мусора, от которого исходило ни с чем не сравнимое зловоние. Все запахи перемешались, но, тем не менее, каждый слегка неожиданно или проявлялся с ветерком, или оказывался на определенной территории. Причем пришлось продираться через плотный поток разнокалиберных и разновозрастных машин. По многим колымагам казалось, что их спасло от пресса, только то, что они вовремя удрали со свалки. Анхель припарковался у бордюра и вылез.
  -- Это что за помойка? - Подошел к нему Эд и показал на склон холма, где среди то ли груд мусора, то ли картонно-жестяных домиков, то ли палаток слонялись толпы народа.
  -- Это не помойка, а рынок. Року-Сантейру называется. - Пояснил Хосе. - Я машину охраняю, а вы идите!
  -- А в этих отбросах можно что-то купить? - Удивился Эд.
  -- Здесь можно купить что угодно! -Объявил Анхель. - Законы капитализма здесь еще действуют. Не отставайте!
  -- Что-то мне не хочется! - затоптался Эд. - Не думаю, что мы что-то приличное найдем!
  -- А нам и не надо приличное. - Усмехнулся Анхель. - Нам надо дешевое и чтобы работало. Подарок твоей Анне! Не дрейфь, твои ребята сзади пойдут.
   Дорога, которая тянулась вдоль побережья, скрывалась среди неказистых строений и говорливой толпы, шум которой напоминал горестные вздохи океана.
  -- Пойдем, со структурой рынка познакомлю, может придется самому ездить. - Анхель протиснулся в еле заметный проход между палатками и они начали спускаться вниз.
   Они подошли к месту, на котором или сидели или стояли разнообразные негритянки в разноцветных платьях. Они призывно горланили, зазывая покупателей, около других вертелись дети, а одна, не скрываясь, кормила грудью ребенка. Около них находились ямы, заполненные водой. Эд заглянул в одну из них, там плавали помидоры. Заметив такое любопытство толстая бабенция вскочила как легконогая лань и запричитала на разных языках, но Анхель вовремя обернулся, цыкнул на нее и подхватив, ничего не понимающего Ларина под руку повел дальше.
  -- Помидорчики! - Только и успел обрадоваться знакомому овощу Эдуард.
  -- Не вздумай здесь не то что продукты покупать, но и трогать, спирохету проглотишь, всю жизнь будешь мучаться. Хосе тебе такое расскажет, что уши, как у вас говорят, в трубочку свернутся...
  -- А чего они их в ямах держат? - Эдуард освободился от цепкой хватки разведчика.
  -- Это холодильник! Чтобы овощи-фрукты на солнце не испортились. Они садятся так, чтобы своей тенью закрыть яму. Яма выстилается пленкой и заливается водой.
   По рынку сновали мальчишки и совали прохожим старые потрепанные сумки. Потянулись лотки с рыбой. То, что над ними вились стаи мух, садились, толкались, как и люди, переползали с места на место, выискивая местечки поудобнее, на это торговцы внимания не обращали. Наверное они считали, что мухи хороший мясной гарнир к рыбе.
   Груды потрепанной беушной одежды, обуви, с разнообразными фирменными наклейками, причем, как, весело насмехаясь, пояснил Анхель, цена росла не из-за качества обуви или одежды, а из-за качества сохранности наклейки.
   Чего тут только не было, из каких стран не прибыло, казалось все свалки мира считали своей честью представить то, что и у себя хранить стыдно было: полуиспользованная косметика, просроченная датская свинина, немецкая тушенка, финское печенье в уже проржавелых жестяных банках, разбитая мебель.
   Анхель остановился, пытаясь определить направление, куда стоит идти. Ник с сыном подошли к лотку на котором были разнокалиберные часы, солнцезащитные очки, прозрачные ручки, стрежни которых были практически использованы. Ник оглядел это и подойдя к Анхелю, зашептал ему на ухо. Анхель, подозрительно покосился на Эда, но увлекаемый Ником подошел к лотку и начал вертеть в руках различные часы под пристальным взором здоровенного, напыщенного собственной гордостью, детины.
   Анхель начал задавать вопросы, после которого, как показалось Эдуарду, детина начал уменьшаться в размерах. Куда девалась только его насыщенность? Но он продолжал отрицательно вращать головой, отнекивался, как показалось Ларину.
   Анхель подвел Ларина к лотку, всунул ему в руку ручку и попросил: Напиши, дарственную надпись на твоих часах.
  -- Зачем? - Удивился Ларин.
  -- Ты напиши, потом узнаешь! - Анхель подсунул кусок картона. Эдуард написал.
  -- " Эдуарду Ларину. Китоведу. Институт океанологии".
   Анхель отдал картонку продавцу. Тот взял часы и долго в них всматривался, пытаясь прочесть гравировку на крышке.
  -- Так это что, мои часы? - Удивился Эдуард. Анхель кивнул. Продавец затравленно посмотрел, с опаской протянул часы Эду и начал что-то быстро говорить. При этом он все сильнее съеживался. Когда он замолчал, то показался Ларину совсем маленьким.
   Взгляд его выражал страх, ожидание неприятностей. Анхель кивнул. Ларин не стал надевать часы на руку, а положил в карман. Он только что видел как у одного, вполне приличного мужчины сорвали с руки часы. Они пошли дальше. Анхель ничего не объяснял, а Эдуард не спрашивал, понимая, что для расспросов будет более благоприятное время.
   Они подошли к рядам, с разноцветными коробками, на которых была нарисована различная аппаратура. Они долго ходили, так, что Эдуард устал. Анхель присматривался, советовался с самодовольными продавцами, которые снисходительно давали пояснения. Наконец с одним они надолго заспорили, тот достал магнитолу, размером с две черных буханки, к краям которой были прилеплены колонки. Продавец вставил батарейки. Завертел ручкой настройки, и сразу послышались знакомые звуки эфира.
   Различные станции, на разных языках сообщая разнообразные новости, наслаивались друг на друга. Музыка различных стилей и направлений сливалась в какафонию. Анхель кивнул Эдуарду и тот протянул свою пачку денег. Продавец быстро и профессионально пересчитал купюры, и упаковал магнитолу, бросив в коробку и несколько кассет. Они постарались побыстрее уйти с рынка. Запахов они уже не замечали, привыкли. По дороге к ним прицепился шустрый малый с бегающими глазами, который начал перечислять.
  -- Чего ему надо? - Поинтересовался Эд.
  -- Женщин предлагает. - Сморщился Анхель. - От гереро, до тва, малюток-пигмеев. Они их как зверей ловят и привозят сюда, говорят пользуются большой популярностью. - Они подошли к машине.
  -- Ну, вас только за смертью посылать! - Проявил недовольство Хосе. - Я весь провонял!
  -- А по-моему запах одинаковый что от медицины...
  -- Что? - Возмутился Хосе.
  -- Ник его часы на рынке нашел! -Сразу перевел разговор на другую тему Анхель, и подмигнул, а Эдуард вынул их из кармана.
  -- Это интересно! -Хосе закурил. Сладкий запах "Портагаса" начал перешибать запах разлагающегося гнилья.
  -- Держи Ник! - Ларин вложил свои "Командирские" чистопольского завода в руку своего хранителя. - Как ты их заметил?
   Анхель перевел, Ник благодарно мигнул и показал на корпус. На позолоте было несколько царапин, а на ремешке кусок крашенной кожи отлетел и этот кусок напоминал круглую рожицу.
  -- Продавец показал, что ему их продал какой-то даади. Причем не торгуясь. Был явно напуган. - Сказал Анхель.
  -- И он вернул часы? - Не поверил Хосе. - Да они здесь стоят столько же, как две таких магнитолы!
  -- Я ему ДИЗА пообещал! - Усмехнулся Анхель и пояснил Эду. - ДИЗА это местное КГБ, точнее НКВД или гестапо. Желающих попасть туда не наблюдалось, поэтому унитовцы, как не старались, подполье и городских диверсионных групп в городах создать не могут. Шпионов и предателей, или, как они себя называют сочувствующие, таких много, но тут вопрос, скорее не идеологии, а денег!
  -- Так что, кто-то из похитителей Эда выжил? - спросил Хосе.
  -- Ник сказал, что те двое, на берегу даади не были, они амбунду. Скорее всего это был третий, которого Ник с Ивом не увидели.
  -- Может в хижину съездим? - Предложил Эд.
  -- Нет там никого и этот даади смылся. - Уселся за руль Анхель. - Да и времени нет!
   Они приехали в квартал недалеко от порта. Узкие мощеные улочки. Деревья и пальмы на тротуаре окружены бордюром. Домики окруженные стенами. Все было выкрашено в белый цвет. Это напоминало маленький французский городишко у моря из фильмов с Луи дю Фюнесом. Они свернули в узкий проулок и остановились.
   Проехать по нему было нельзя. Босоногий, в шлепанцах, мальчишка показал куда надо поставить машину. За углом уже стоял и "Газон" и тентованная гедеэровская "ИФА" без дверей. Вылезли и вернулись пешком. Пацан, ужасно гордясь, вел за руку Ларина. Теперь, когда они вошли в проулок, стало понятно почему они не могли в него проехать, и вовсе не из-за толпы народа на дороге. На дороге стояли накрытые столы, вдоль которых бегали пацаны отгоняя пальмовыми листьями мух которые пытались бомбардировать снедь разложенную в глиняной посуде с красным и черным орнаментом.
   Они все вошли в домик. Отец Анны, сгорбленный седоватый мужчина, похожий на Джигарханяна, по отцовски похлопал Эдуарда по плечу, а мать высокая статная женщина, чернокожая, но с абсолютно европейским лицом и повадками, прижала его голову к груди и нежно погладила по голове.
   Может она не ожидала такого мужа для дочери, может ее материнское сердце подсказывало, что стабильности и уверенности в завтрашнем дне, как того желает абсолютное большинство женщин, Анне не видать. Мало, того, что он не бельмеса, а если он заберет единственную дочурку на ужасный север, где не только вода замерзает и люди в шкурах ходят, но даже дыхание оседает на лице инеем. Специально ходила в кинотеатр на "Семеро смелых". Она была образованная женщина, но уже поддалась местным предрассудкам, которые гласили, что белые, потому и белые, что в снегу купаются. Такое ей рассказала знакомая, у которой золовка вместе с мужем побывала на прошлое Рождество в Москве.
   Она сказала, что русские так соскучились по тропикам, что специально создают храмы где молятся предкам, пришедшим из Африки. "Бань Ео" называется. В теплый сезон обламывают деревья с мелкими листочками, о ужас, там даже пальмы не растут, льют на камни горячую воду, разгоняют ветками плохих духов, а хороших прибивают к себе. И кто такие пытки выдерживает, того очень уважают. А служителей храмов зовут "бань Ши", что означает не только служителя культа, но палача. Дикие люди эти русские и угораздило единственную дочурку влюбиться в такого дикаря. И хотя они и христиане, но даже не протестанты. Все не как у людей. Бога отвергают, а языческие храмы "бань ео" даже при посольстве соорудили нечестивцы. Ну в Африке-то зачем? Вышел на берег океана, да махай веткой! Кроме оружия ничего делать не умеют, а разбавленный спирт водой называют. Хорошо, хоть у этого вторая фамилия - Гомеш, перед соседями не стыдно.
   Помоги святая Мария, чтобы все хорошо сложилось, чтобы был собственный дом, достаток и много детей. А разбогатеют в Бразилию уедут или в Португалию. Там люди бедно живут и все дешево стоит. Уперся своей белесой головой в грудь и не прогонишь, хоть дикарь, а теперь и как сын должен быть.
   Слава богу Анна выскочила, оторвала его от матери и утащила в свою комнату. Только и крикнула: "comigo" - со мной значит. Совсем девчонка с ума сошла. Эти чернокожие отец с сыном, наврали, что он колдун, летающий над землей и убивающий людей движением руки даже не касаясь их. Видящий врагов за холмом: одним словом мамба! Нежить вернувшаяся из потустороннего мира! Что с них возьмешь, дикари с плато, в городе впервые, всему удивляются, на всех оглядываются. Вон жилка-то как у него на виске билась, как у козленка. Волос тонкий, мягкий, редкий. Зрачок правда серый, холодный, колючий. Такой ночью приснится - весь день икать будешь.
  
   Подарок потряс Анну, она просто повисла на Эде осыпав его поцелуями. Потом спрыгнула с него, выдернула из коробки магнитолу. Моментально перебрала кассеты и, выбрав одну, поставила.
  -- Бонга! - Крикнула она и принялась кружиться под мелодичную музыку. Эд не понял, что она имела ввиду под названием Бонга: музыку, певца, песню, но принялся кружиться в месте с ней, оттесняя ее к узкой кроватке. В дверь стукнули и что-то крикнули. Анна, словно что-то вспомнила, взмахнула руками и затараторила, начав быстро снимать камуфляж с Ларина. Он, конечно, быстро помог ей в этом деле, но когда хотел сделать тоже самое и с ней, она вывернулась и принесла ему темный костюм, рубашку и галстук.
  -- Я это надеть должен? - Не столько спросил, сколько утвердился Эдуард. Он когда увидел столы, сразу понял, что свадьба продолжается. Родители Анны просто бы оскорбили всю общину, всех соседей, родственников, если бы не сделали все как положено. Церковь церковью, а праздник праздником. Да и официальная регистрация не помешает.
   Костюм хоть и был не новый, но хорошо сохранился. Из всего, что Анна быстро высказала он понял, что в этом костюме женился сначала старший брат Педро, потом средний брат Пауло, затем младший брат Карлос. Ирмаес, одним словом - братья.
   Он оделся, брюки казались тесноватыми, а пиджачок велик. Анну это не смутило. Оказывается на поясе по бокам были ряды пуговиц, на которые застегивалась полоска брючной ткани. Жена перестегнула и Эдуард в брюках почувствовал себя свободно. Пиджак же она просто расстегнула, одернула сзади и его мешковатость сразу исчезла. Галстук был широкий и шелковый. Такими они и вышли. Эдуард остановился и растерянно огляделся. Над входом в дом была резная фигурка, хотя, когда входили, Эдуард ее почему-то не заметил. Зато их заметили и гомон на улице затих. Маленький столик стоял отдельно от общих, проход к нему был пуст. Все стояли двумя шеренгами, многие держали ветки и листья в руках. За столом стоял уже немолодой мужчина, курчавая седина контрастно выделялась, толстая цепь с орденом заканчивались над верхней пуговицей пиджака. Анну, как и в первый раз, повел отец, а Эда - Гильермо, достаточно жестко держа за локоть.
  -- Не боись не сбегу! - Усмехнулся ему Ларин. - А вот кольца я забыл купить!
  -- Я не забыл! - Начальник штаба расслабил хватку и разжал ладонь, Эд покосился через плечо. Кольца были массивные как обручи.
  -- Да такое мне палец своей тяжестью оторвет! - Фыркнул Эд. - Надо было тонкие брать!
  -- Здесь так принято! Это реликвия! Эти кольца, по семейному преданию, чуть ли не самого Диаша. Врать не буду, не знаю, но точно древние, в них все Диаши женились и выходили замуж, а потом уже, для ношения на другие кольца сами зарабатывали. Видишь, какие они грубые, их сделали из золотых дублонов, когда Диаш, женился на местной красотке. - Подмигнул Гильермо.
  -- Что, так и было? - Заиграла музыка.
  -- Кто его теперь знает... - Но слова через мелодию Эдуард не услышал, да и его треп прервал острый локоток Анна, упершийся во все еще слегка болевшее ребро. Они пошли к столу.
  
   Процедура Эдуарду была знакома. На все вопросы он отвечал "сим" и не разу в этом деле не ошибся. Заминка произошла когда мэр предложил обменяться кольцами, но начальник штаба сунул свой черный кулак чуть ли не в нос Эдуарду, резко разжав его. Это получилось так комично, что те, кто увидел, засмеялись. Анне кольцо было впору, а у Эдуарда болталось. Молодые поцеловались. Мэр театрально влепил штемпеля в два паспорта, расписался и протянул Эдуарду. Он, под радостные крики зрителей убрал документы во внутренний карман пиджака.
   Пока они, уже самостоятельно, шли к торцу столов, их обмахивали ветками и осыпали зернами, начиная от фасоли и гороха и заканчивая рисом и кофейными зернами. Невеста, а теперь уже дважды жена, неожиданно кинула маленький букетик, до этого бывший в руках, за спину. Там поднялся радостный визг. Ларин оглянулся.
   Девчонки визжали протягивая руки к падающим цветам. Радостный вопль счастливицы огласил всю округу, но кто это был, Эдуард не успел увидеть, острый локоток Анны, потребовал движения. Он покорно пошел. При этом почему-то возникли классические строки: "... по улицам слона водили, как будто напоказ... Осталось только Моське появиться и облаять".
   Дальше церемония пошла как обычно. Вставали, произносили тосты, если произносящий смотрел на Эда, он кивал и поднимал свой фужер, когда надо было просто поцеловаться, Анна тянула к себе. Потом пошли танцы.
   Ларин ничего танцевать не умел, но, как и все русские, он слегка умел вальсировать, насмотрелся, но музыканты ансамбля состоявшего из там-тамов, флейт, ксилофонов под названием маримба, понятия об этой музыке не имели. Как ни показывал даже пальцами, как не объяснял Эдуард, они вежливо покачивали головами. Пришлось напеть. Там, та-та-та, та-та там, та та та там! Это они сразу поняли и весело застучали и засвистели. И хотя мелодия вальса угадывалась, все равно она была слишком быстрой, но Ларин вертя Анну в вихревом ритме, при этом еще успевал выкидывать коленца в присядку. Музыканты начали снижать темп, и за несколько тактов до остановки он совершил одно сальто назад и два вперед, опустившись на колени перед Анной и протянув к ней руки. Школа советского фигурного катания как никак! Зрители зааплодировали и взорвались аплодисментами.
   Конечно, все это далось ему нелегко, солнце хоть и зацепилось краем за океан, но все были раздеты, а он в костюме, а еще и ритмы зарубежной эстрады. От тяжелого дыхания грудь ходила ходуном, а пот стекал ручьями. В руках у Анны оказался большой носовой платок, больше похожий на большую тряпку, им она и начала промокать пот с лица Эда. Музыканты заиграли снова и веселье продолжилось.
   Хорошо, что он успел кольцо перецепить на большой палец, а то бы реликвия Диашей могла бы быть утерянной, да и слетевшее кольцо могли бы все истолковать как плохой знак. Кто его знает, какие тараканы водились в головах у местных жителей. Ларин понял, что эти тараканы, хотя во многом и схожи, но отличаются и цветом и размерами и повадками от русских. Хотя по большому счету, что русские, что ангольцы если не близнецы братья, как кубинцы, но от одной матери это точно. Под восторженные крики они прошли во двор, они собирались пройти в дом, Эдуард даже посмотрел на резную фигурку над входом, как его окликнули:
  -- Ларин! - Он повернулся и увидел дознавателя из военной миссии, похожего на учителя, рядом с ним стоял молодой анголец в строгом официальном костюме, а весь двор охватывали несколько бойцов в пятнистой форме с эмблемами скорпионов на рукавах.
  -- Чего надо? - Не слишком вежливо ответил Ларин земляку и так повернулся, что Анна оказалась за его спиной.
  -- Ваша просьба удовлетворена, мы во всем разобрались, вы можете вернуться в СССР! - Холодно ответил очкарик.
  -- Очень хорошо, я сообщу, когда буду готов! - Он отвернулся опять так, что Анне пришлось зайти в дом.
  -- Это не вам решать, вы улетаете немедленно! - Шагнул вперед представитель страны. Вслед за ними шагнули и все остальные. Пространство уменьшилось.
  -- А это вы за меня решили? - С вызовом ответил Эдуард.
  -- Не ваше дело, вы здесь пребываете незаконно, местные власти вас могут арестовать и посадить в тюрьму, и тогда, мы вам ничем не поможем! - Усмехнулся дознаватель. - Выбор у вас небольшой, или вас выдворяют, или сажают. И поверьте, наши тюрьмы по сравнению со здешними - это курорт, а с учетом того, что вы белый, то судьба ваша незавидна.
  -- Значит, вы мне предлагаете путевку на курорт Сибири? - Криво усмехнулся Эдуард, теперь он все понял. Они пришли не уговаривать, а забирать и, самое главное, полет обратно в СССР был под большим вопросом. В прошлый раз сказали езжай, а оказалось в пасть крокодилов.
  -- Зачем вы так о своей Родине! - Очкарик сделал еще полшага.
  -- А могу я с собой жену взять? - Эдуард с тоской окинул взглядом дворик. Никого, как вымерли. На улице жарко от веселья, а здесь могильным холодом веет.
  -- Конечно, но не сейчас, она гражданка Анголы, ей надо заграничный паспорт, наши визы, мы попросим побыстрее, и через месяц...
  -- Сейчас! Она летит вместе со мной. Я без нее никуда не поеду! - Ларин не отводил взгляда от очков противника.
  -- Вас не поймешь! - Улыбнулся одними губами собеседник. - То вы готовы были сидеть в тюрьме, но лишь бы на Родине, то..., ну что за детские капризы? Она вам не жена. Она жена Сильвио Гомеша, а вы Ларин. Вы можете это доказать? А я могу! Вот со мной представитель местного МИДа, предъявите ему какой-либо документ! Ну что? У вас ничего! - Он протянул мидовцу паспорт. Эд узнал, это был паспорт Гомеша, с которым он прилетел. - Это настоящий Гомеш, похож?
  -- Нет! - Ответил ему по-русски мидовец и выразительно посмотрел на Эдуарда.
  -- Ну и где написано, что Анна его жена? - Уцепился за последнюю соломинку Ларин.
  -- В ее паспорте! Дайте! - Протянул руку дознаватель.
  -- Ну что это дает? - Эд машинально протянул паспорт, но не ему, а мидовцу. Тот развернул и удивленно посмотрев на Ларина, посмотрел в паспорт перелистал его и отдал Эду. Он тоже развернул его. В этом, новом паспорте была его фоторгафия. А фотографировался он здесь только раз на базе в Кабо-Леде, на пропуск. Сюрприз, и между прочим в нужный момент. И протянул он свой паспорт, а не Анны.
  -- Сильвио Гомеш, есть гражданин Анголы, как...
  -- Да он языка не знает! - Возмутился дознаватель.
  -- Я не не знаю, а забыл! - Усмехнулся Эдуард.
  -- Тогда это кто? - Снова сунул очкарик старый паспорту мидовцу.
  -- Я не знаю! По моему он фальшивый! - Мидовец аккуратно убрал его в карман. - Выясним. Паспорт собственность Анголы. - Пояснил он на возмущенный взгляд дознавателя.
  -- Да ты чего себе позволяешь! - Рявкнул на него дознаватель, но мидовец и ухом не повел, но пояснил. - Ваш заграничный паспорт выдан в семьдесят шестом году, человеку, которого нет в Анголе. Тот, - он показал на Ларина, - внутренний паспорт гражданина Анголы и подписан он министром внутренних дел, я человек маленький и с министрами ссориться не желаю. Решайте вашу проблему на более высоком уровне. - Они разговаривали по-русски, поэтому ребята со скорпионами ничего не поняли. Мидовец ушел, а очкарик отступив назад, кивнул.
   Бравые ребята начали приближаться к Ларину. Он с тоской поглядел на деревянного божка над дверью. В этот момент они и бросились на него. Анна взвизгнула. Нападавшие сгрудились около двери, им было тесно.
   Ларин подпрыгнул, уцепился за божка руками, а ногами сделал "сальхов", один из прыжков в фигурном катании, поэтому средние двое, получив удар ногами по шеям, не только разлетелись по сторонам, но и присели, держась за ушибленные места.
   На нападавшего слева, который подошел ближе, Эдуард накинул ноги, зацепил их в замок. Руки от божка отцепил, всей тяжестью тела рухнув вниз. У земли он сложился, вцепился руками за уши противника, и кинул его через себя, так, что тот своими ботинками, сначала заехал в лицо товарищу, а потом и, подмяв под себя, свалил его на землю. Эдуард встал и отряхнулся.
  -- Теперь ты! - Показал он на очкарика, но под аркой, при выходе со двора на улицу, зааплодировали. Он повернулся. Это хлопали Гильермо с Анхелем. Из-за них с тревожными лицами выглядывали Хосе и Рамон.
  -- Где это ты так? - Хитро усмехнулся Анхель.
  -- Советская школа фигурного катания! - Поднял руку вверх Эдуард и сделал на месте двойной "лутц".
  -- Похоже! - Одобрил начальник штаба и повернулся к нападавшим. - Убирайтесь! А если, вы еще раз пристанете к нашему полковнику, то будете иметь дело со всей кубинской армией и мало вам не покажется! - Поверженные по одному выскользнули на улицу. Последним, гордым, но не побежденным вышел дознаватель.
  -- Вовремя мы тебе паспортину слепили! - Обрадовался Анхель. - По крайней мере сегодня они не сунутся! Это местный спецназ, вояки так себе, больше на пляже перед девчонками выделываются. Поэтому ты со своим фигурным катанием с ними справился. - Кубинцы ушли на улицу, а Анна, радостно затараторила и потащила его в комнату. О фигурном катании она ничего не знала, но эта схватка со спецслужбой, доказывала, что Ник в своих рассказах не слишком привирал. Хотя она и была набожной христианкой, но посчитала, что ему помог божок укрепленный над входом, за которого вцепился Эдуард.
   Только здесь, на свадьбе, Ларин попробовал настоящей ангольской еды. К своему удивлению понял, что она от русской не особенно отличается: те же густые каши, только с соусами, рыба, мясо. Он даже попробовал, по настоянию родственников местные пальмовые пиво и вино, после чего старался пить только кубинский ром. Пальмовое вино от пальмового пива отличалось только крепкостью, а так и цвет и кислый вкус были одинаковыми. Собственно, и тот наперсток, что ему наполняли ромом, он его только пригубливал, боялся, что от жары развезет.
  -- Ну чего, поехали! - Наклонился к уху Эдуарда Рамон.
  -- Церемония закончилась? - Спросил Эд.
  -- Да, осталось принести дары русалке моря Кианде! Хочешь, сходи, пока мы тут все соберем, пока Анна все свои вещички разложит, у тебя как раз времени хватит. Ник с Ивом помогут! - Рамон подхватил Анну и они пошли в дом.
   Забили барабаны, засвистели флейты и толпа гостей и родственников в ритме сембы, покачивая бедрами и потрясая животами направились к берегу океана, над которым узкой полоской пламенело заходящее солнце. Впереди несли корзины с подарками русалке. Когда вступили на песчаный берег пляжа, все выстроились змейкой, корзинки с подарками переместились в голову. Все это разноцветие стало напоминать Мбумбу, радугу-змею.
   Эдуард намеревался постоять в сторонке, но какие-то крепкие негры зажали его между собой и заняли место в хвосте змеи. Многие прихватили с собой бутылки, поэтому не отрываясь от ритма, прикладывались к ним на ходу. Церемония подошла к берегу в тот момент, когда последние лучи еще оставляли солнечные дорожки на глади океана, на эти дорожки и пустили плыть корзины с подарками.
   Крепкие чужие руки сжали рот, Эда, а собственные руки прижали мертвой хваткой к телу, подхватили и понесли в сторону от толпы. Это заметила только теща, время от времени, следившая краем глаза за зятем. Она решила, что зятек наклюкался и его, от греха подальше, оттаскивают в сторону, но то, что это делают без ее участия, это ей не понравилось и она ледоколом стала пробираться сквозь толпу.
   Ларина занесли за какой-то плетень, который разграничивал пространство между двумя пальмами и положили на песок, но придавить не успели, Ларин крутанулся ужом и теща присевшая за плетнем, увидела, что один из похитителей привстал и навалился грудью на плетень, он держался за шею, взгляд его, в последнем луче солнца помутился, руки ослабли и повисли, тело поползло вниз, а шея отделившись от него осталась на плетне, потоки крови из разрезанного горла хлынули по плетню. Теща ойкнула и замерла, стараясь не смотреть в глаза мертвецу.
   За плетнем послышался шум подъезжающей машины. Ларин сидел уже на груди второго похитителя и заносил руку, между пальцев которой было зажато лезвие "Невы". Послышались легкие хлопки, как будто умелый официант открывал бутылки с шампанским. За плетнем застонали и, в этом стоне, теща уловила голос зятя. Она посмотрела сквозь щель плетня, все поняла, развернулась и поползла по песку подальше от страшного места. От ее взгляда укрылся приход спецназовцев в ее двор, но не уход.
  -- Ну чего ты артачился? Все равно не ушел! - Сказали Ларину из машины. Человек вылез, подошел и присел рядом на корточки, откинув застреленного им сообщника, которым при первом выстреле пытался укрыться Ларин.
   Эд упирался головой в бампер УАЗика, держась за живот окровавленными, с прилипшим песком, руками. - Ху из ит?
  -- Это ты кто? В этот раз отвечай быстрее, все зависит от меня, успею я тебя до врача довести или нет, да и насколько ценен ты мне будешь! - Человек облокотился рукой с пистолетом на бампер. Ларин что-то прошептал, потянулся к собеседнику, его голова скользнула по бамперу и стала падать на колени собеседника, тот выставил руки вперед чтобы оттолкнуть ее на место, но окровавленные руки, выломали руку с пистолетом, тот упал в песок, а голова, быстро продолжив движение, резко ударила в нос, так что в голове потемнело.
   Человек открыл глаза, почувствовав холодный металл на шее.
  -- Чего тебе от меня надо? - Спокойно спросил Эд, словно он не был ранен. На белой свадебной сорочке, были только отпечатки окровавленных пальцев.
  -- Кто тебя прислал? - Повторил лежащий.
  -- Я же сказал ЦРУ! Я против тебя ничего не имею, но у меня нет времени, меня молодая ждет. Поэтому выбирай, либо ты мне все рассказываешь и я тебя вербую, либо я тебя в дар русалке приношу! Она может обидеться, что я на церемонии не присутствовал! - Ларин еще сильнее нажал на шею.
  -- Мы здесь добываем рыбу, тунца, макрель и другую мелочь. Сразу закатываем в банки. Технологию отладили так, что на каждые десять банок, одна лишняя, неучтенная. Консервы мы сдаем Аргентине, а за рыбу они поставляют в СССР зерно. За лишние консервы мы получаем джинсы, видеоаппаратуру, магнитофоны, кроссовки, здесь мы их обмениваем на алмазы, а что дальше, я не знаю, может голландцам продают на брюлики... Кто-то узнал или решил что вы агент, который решил нас накрыть, вот и хотели выяснить...
  -- Теперь будешь работать на ЦРУ. Хорошо будешь работать переправим в Штаты, плохо - сдадим КГБ. Задание: списки всех, кто занят контрабандой, кто за что отвечает. Меня больше не ищи, тебя найдут, скажут привет от русалки. Ответ:- Как поживает Кианда! - Ларин проверил его документы. - Вот так Митя! - Он встал, закинул в волну пистолет и пошел к толпе, которая веселилась недалеко. По дороге он нагнал тещу, которая все еще ползла.
  -- Мама, что вы здесь делаете? Решили отдохнуть? - Незнакомый язык заставил ее посмотреть на говорившего, это оказался зять. Пиджак на нем был застегнут, поэтому и висел мешком. Точно колдун. Вот дочурке не повезло! Головы отрывает, в него стреляют, а у него только руки в крови, никак пули руками словил. Расскажешь кому - не поверят. Еще сочтут недобросовестной христианкой.
   На базу добирались в темноте. Анна прихватила не только узлы с собственными вещами, но и стулья, посуду, но и небольшой секретер из-за которого в кузове было не провернуться.
  
   Глава девятая.
  
   Развод прошел как обычно. Офицеры, покурили около штабной палатки и разошлись по своим делам. Ларин просто постоял, посмотрел, подышал дымком. К крепкому кубинскому табаку он не мог привыкнуть, поэтому вообще решил перестать курить. Его, обычно по утрам, начинало поламывать, но стояние рядом с курящими, успокаивало взбесившуюся печень. Из-за этого он решил продолжить традицию некурящих Мигеля и Гильермо.
   Он вошел в палатку. Гильермо пододвинул ему пакет.
  -- Это тебе!
  -- А что это? - Эд принялся рассматривать печати по углам.
  -- Послезавтра на рассвете выходим. Вскрываешь пакет, там маршрут и еще пакет, который вскрываешь при достижении определенной точки. Завтра трое ваших советников прибывает. - Пояснил начальник штаба.
  -- Сколько нас? - Положил пакет на стол Эд. - Семьсот-восемьсот?
  -- Пятьсот шестьдесят! - Наших триста девятнадцать, ангольцев двести сорок и ты!
  -- Маловато для бригады, это даже я понимаю! - Ларин присел на край стола.
  -- Томас Кисаме с ангольским полком будет ждать на маршруте. Если не разбегутся, то их с тысячу наберется! - Ответил Гильермо. - Восемь танков, к двум вместо башен, по твоему указанию зенитки присобачили, Перес в восторге. С километра броню БМП прошивают. Две минометных батареи, одна наша - 82 -мм, вторая трофейная. Рамон пустых бутылок насобирал, бочку напалма приготовил, правда еще не испытал, но зато наши мины наждачкой обработали, летят из 81-мм как миленькие. Две установки "Град", понтонная рота, хотя сейчас сушь. Половину понтонов мы в предыдущем рейде потеряли.
  -- Ну тогда и сейчас оставим. Дай указание, чтобы сейчас готовили и к сезону дождей, чтобы рота была укомплектована. - Распорядился Эдуард. - На все танки зенитные пулеметы. Тройной запас горючего и тройной боекомплект. Через два часа выходим на учения. Взять все и всех для марша.
  -- Но ребята устанут перед настоящим...
  -- Кто здесь командир?
  -- Ты, но...
  -- Выполняйте, если учебный марш будет проходить несобранно, выполнение приказа придется отложить. Я хоть в вашем деле ни черта не понимаю, но как формальный командир, пусть формально, но отвечаю. У нас полководец Суворов был, так вот, он бил не числом, а умением и перед врагом появлялся внезапно. Почитай на досуге, здесь именно такая война, а не фронтовая: с рубежами окопов, укрепрайонов, колючей проволокой и минными полями перед ними. Мины теперь могут быть где угодно, поэтому попроси пару танков с катками...
  -- Тралы! - Пояснил Гильермо.
  -- Вот, вот, я такие здесь видел! Мобильность вот залог успеха, кто останавливается - тот проигрывает. Вот возьми обыкновенных тюленей. На них охотятся и касатки и акулы. Если подумать у тюленей никаких шансов, они ничем ответить не могут, но поймать их сложно. Тюлени попадаются при прямолинейном или малоподвижном движении. Они заходят акуле или касатке со стороны хвоста и те их теряют. Главное не сила, а скорость при маневре. Или фигурное катание, чем скорость выше тем прыжок лучше!
  -- К чему все это? - Удивился Гильермо.
  -- Просто так, чтобы вы, военные не гордились, в природе все давно уже есть, просто надо увидеть и понять! Мы себя возвели в ранг царя природы, а остались такими же шимпанзе...
  -- Они здесь не водятся! - поправил Гильермо.
  -- Да какая разница! Выходим через два часа! - Гильермо ушел. Ларин разорвал пакет и посмотрел на вложенный листок. Потом сложил их и убрал в нагрудный карман. Он поехал к Анне.
   Колонна бригады, разомлевшей на солнце змеей, медленно вытягивалась за ограждения базы. Марш проходил строго по уставу: с разведкой, в том числе и минной по маршруту, боевым охранением, воздушным наблюдением. Все считали, что учения закончатся маршем вокруг базы, поэтому отнеслись достаточно прохладно. Через полчаса колонна остановилась, оказывается саперы нашли в полотне дороги мины. Гильермо сразу распорядился усилить боевое охранение.
  -- Недавно закопаны! - Доложил командир саперной роты Антонио Эрнандес. - Земля высохнуть не успела. Противотанковые, со счетчиком.
  -- Что ты на меня так смотришь! - Усмехнулся Эд. - Думаешь я закопал? Так это твой маршрут!
  -- Я значит? - Возмутился Гильермо.
  -- Ну, почему ты. Просто вы этой дорогой все время пользуетесь! Маршрут нашего движения давно просчитали! На базе тоже сочувствующие. Доложите на базу, пусть сами проверяют и разминируют, а мы уходим на восток! Танковые тралы поставить сразу за инженерной разведкой! - Колонна развернулась и начала все дальше и дальше уходить от базы. Эдуард, уже без стеснения руководил походом.
  -- Командир, мы же не на восток идем! - Доложил Гильермо.
  -- Правильно, передай Томасу, что был в этой точке к вечеру, - ткнул пальцем в карту Ларин, - разбил лагерь, выставил боевое охранение, все как положено. Пусть тоже тренируется.
  -- Но тогда...
  -- Вот именно, мы уже выполняем приказ, и чем меньше людей об этом догадаются, тем лучше, поэтому сообщи на базу, что мы вернемся к утру. Утром мы будем на исходной точке. - Колонна вновь поменяла маршрут.
   Если смотреть сверху, то ее передвижение напоминало змеиное - зигзагом. Они втянулись на плоскогорье, но летняя жара дошла и досюда, деревья начали сбрасывать листву и здесь. Реки превратились в ручьи, а ручьи незаметно продирались сквозь камни на своем дне. Перед заходом солнца сделали часовой привал на берегу реки, пообедали, а заодно и поужинали и снова двинулись в путь. Теперь в темноте. Спали по очереди. Перед рассветом Анхель доложил, что разведка проникла в лагерь ангольского полка. Когда рассвело, то ангольцы обнаружили, что их полк окружен, а командование полка взято в плен. После завтрака всех построили.
  
   Томас Кисаме был сконфужен. Он расстроился не только тем, что их взяли в плен, а тем, что за это время из полка смылось еще несколько сот бойцов. Набранные наспех крестьяне не понимали, почему они должны бегать, стрелять друг в друга, вместо того, чтобы сеять и собирать урожай. Осталась в основном молодежь.
   Ларин вышел на развод, по совету Гильермо, во всеоружии. Слева, на боку, в матерчатом чехле - мачете, справа - кобура со Стечкиным, за спиной Калаш, прикладом вверх. Вместо ботинок он надел кирзачи, но опустил снаружи штанины, новые ботинки он так и не успел разносить. Он поприветствовал бойцов, потом Гильермо выступил с разбором полетов.
   Эдуард отступил немного в сторону, в тень кустов и тут только заметил, что многие смотрят на него, вернее ему под ноги. Он тоже посмотрел. Какая-то черная змея, похожая на ужа, но чернее и длиннее, метра два с лишним, быстро извиваясь, двигалась в его сторону. Что в таких случаях делать, он не знал, последний бросок был как клевок, она вцепилась посредине правой голени. Весь строй ахнул. Змея стала разжимать челюсти, наверное, чтобы нанести новый укус. Ларин достал мачете и отрубил тело позади головы. Потом лезвием окончательно разжал челюсти и поднял голову вверх и вперед.
  -- Все нормально ребята! - Он кинул голову под ноги.
  -- Не, не нормально! Ты весь бледный! - Сказал Гильермо.
  -- И ничего уже не сделаешь! - Добавил Хосе. - Это черная мамба, самая быстрая змея в мире, против ее яда нет противоядия, через несколько минут ты ощутишь как смерть шагает по тебе, поэтому ты и бледный. Все это знают.
  -- Распоряжения, какие будут? - Не отводя взгляда от лица Эда, спросил Гильермо.
  -- В каком смысле? - Хотя Ларин догадался в каком, ему стало неожиданно стыдно и он покраснел. Хосе взял его руку и нащупал пульс. Потом оттянул веко глаза.
  -- Открой рот! - Попросил доктор. Ларин открыл, Хосе посмотрел и отошел, недоуменно пожав плечами.
  -- Ну что? - Строй давно сломался и все окружили их, ожидая развязки.
  -- Да ничего, никаких признаков. - Ответил Хосе. - Может у ней яда нет?
  -- Вот он тоже самое говорит! - Показал Гильермо на одного ангольского офицера. - А то все это за чудо приняли! Цирк, подстава!
  -- Мне то что, нет, значит нет! - Согласился Эд. - Только толпиться здесь не обязательно. Хотя я бы проверил.
   Ангольский офицер схватил голову мамбы и принялся что-то объяснять солдатам, показывая на Ларина и на кубинцев. Даже непривычный к местным особенностям Эдуард понял, увидев, как мрачнеют лица ангольских солдат. Гильермо достал пистолет, но нацелиться ему не дали - скрутили. Это был мятеж. Дело в том, что в полк пришел только штаб бригады. "Все как у Чапаева. Только здесь реки нет, чтобы к своим переплыть", подумал Эдуард и посмотрел на Кисаме. Томас тоже был уже обезоружен. Голова его виновато свешивалась. Только на Эдуарда мятежники посматривали с опаской.
  -- Раз он такой смелый, пусть его мертвая змея укусит, тогда он будет прав! - Сказал Ларин. Гильермо быстро перевел. Офицер осторожно засунул в оскаленную пасть ладонь и поднял ее, чтобы все видели, потом с усмешкой повернулся к Ларину, оскорбительно сунув чуть ли не в лицо.
   Он держал ладонь так, что ладонь не касалась зубов. Но на длинном загнутом зубе Эдуард заметил капельку, которая повисла, готовая упасть. Ладонь дернулась и накололась на зуб, да так, что выступила капелька крови. Мятежник усмехнулся. Он поднял руку с головой змеи и пошел сквозь строй. Все почтительно уступали дорогу, в результате чего толпа оказалась разделенной на две шеренги. Мятежник говорил, показывая то на Ларина, то на кубинцев. Гильермо тихо переводил. Тот говорил, что во всех бедах виноваты белые, сначала они меняли черных на бусы и вывозили рабов в Америку, потом захватили их земли и вместе с собственными черными прислужниками превращают в рабов на месте.
   "Посмотрите на них! - Призывал оратор. - Хилые бледные, хитрые ночные гиены, вынужденные носить одежду, чтобы солнце их не сожгло. А волосы? А эти острые птичьи носы! А все эти фокусы, которые выдают за чудеса и которыми забивают головы простым людям. Они едят своих младенцев, которых называют поросятами!
   Мятежник развернулся и пошел в обратную сторону. Он подошел вплотную к Ларину и засмеялся. Но глаза его не смеялись. Они так стояли и смотрели друг на друга. И все вокруг поняли, что тот, кто первым отведет взгляд - будет побежден.
   Глядя на противника, Ларин только теперь понял почему называют "смертельно побледнеть". Лицо противника еще ничего не выражало, он даже не успевал понимать, осознать что произошло. Бледность на его черном лице превращалась в белую маску смерти. Глаза вместо ненависти стали мутнеть и становится бессмысленными. Это заметил не только Ларин, но и окружающие. Колени его стали прогибаться и он медленно сполз под ноги Эдуарду. Все ахнули.
  -- Встать суки! - Рявкнул Ларин. - В строй! - И начал смотреть на столпившихся, но уже молчаливых бойцов. И они все поняли. Освободили захваченных, и хоть не сразу но выстроились. Мятежник бился в конвульсиях.
  -- Да пристрелите его! - Не выдержал таких мучений Хосе. - Он же так полчаса будет всех изводить!
  -- Ты доктор! - Предложил Гильермо. - Ты и делай!
  -- Вот именно, я доктор! - Ответил Хосе. - Я спасаю!
   Кисаме что-то зашептал в ухо Гильермо.
  -- Томас говорит, что это должен сделать ты! Все читают, что ты или убил его взглядом, или заставил мертвую змею укусить, его яд взял, а тебя нет! Ты тут вроде божества становишься!
  -- Дай пистолет! - Попросил Ларин.
  -- У тебя свой есть! - Буркнул Гильермо.
  -- Я из Стечкина еще не научился! - Ответил Эд.
  -- У него возьми! - Хосе показал на умирающего. Ларин достал из кобуры ПМ, взвел его, вложил в свободную руку мятежника, приставил к голове и нажал на курок. Выстрел прекратил мучения.
  -- Анатомию ты хорошо знаешь! - Похвалил доктор.
  -- Так я же биолог! - Усмехнулся Ларин. - Дайте команду, чтобы выдали зачинщиков, или я всех испепелю!
   Кисаме прошел вдоль строя. Многие сложили оружие под ноги и опустили головы. Так они выражали покорность и смирение. Из строя вытолкали шестерых. Один хоть и был в форме рядового и был старше всех, но его ношение одежды, жесты, ум, тщательно скрываемый во взгляде, руки, не изувеченные крестьянским трудом, подстриженные ногти выдавали его нерядовое значение. Второй был моложе, но тоже не из крестьян.
   Ларин отделил этих двоих и отвел немного в сторону.
  -- Нас расстреляют? - Неожиданно по-русски спросил старший. - Я же у вас учился! Маркс, Ленин! Интернационализм! Мне диплом вручал маршал...
  -- Заткнись! - Попросил Ларин. - Это ты на лекциях по марксизму-ленинизму гутарь. За это пятерку получишь. Но тебе не повезло, я биолог. Вставайте у тех кустов.
  -- Слушай, давай я расскажу, зачем мы здесь! - Снова попросил пожилой.
  -- Я знаю, из-за меня! Тебе не повезло!
  -- А этих отпустишь? - Пожилой кивнул на четверых.
  -- Это же крестьяне, они в наших играх ничего не понимают! Одно могу обещать, семье сообщат что вы погибли смертью героев!
  -- Ты русский придурок, ты не понимаешь, там алмазов на сто миллионов долларов! - Горячо зашептал мятежник. - Найдем их, уйдем в Бразилию! Знаешь там какие девочки?
  -- Я биолог, для меня миллионы, валюта значения не имеют! Идите! - Ларин ловко передвинул АКМ со спины под руку и короткие очереди уронили под кусты двоих мятежников. - Остальных в строй!
   Но те упали на колени и начали что-то горячо говорить, стукая себя в грудь.
  -- Ну вот, теперь у тебя на четыре телохранителя больше! - Сказал Гильермо. - Здесь жизнь так скоротечна, что ценится. Мало кто до полсотни доживает. Они сказали что за великую белую Мамбу, они теперь тебя Белой Мамбой кличут им обещали много земли, буйволов, свиней, несколько мешков кукурузы, маниока, риса, фасоли, два мешка сахара и кофе, даже радиоприемник и не брать в армию.
  -- Покормить всех, через час выходим! - распорядился Эд. Через полчаса, наряду с кашей принесли и куски шашлыка. Под ром все с удовольствием им закусили.
  -- Из чего это? - Спросил Эдуард даже не притронувшись к мясу.
  -- Из бородавочника! - Ответил Хосе. - Паразитов нет, сам проверял. Все прожарено как следует. Ива надо в повара отдать, так готовит! Ну как? - Увидев что Эд начал жевать кусок.
  -- Ничего, правда, на поросенка не похож! Или я вкус забыл! - Эд проглотил последний кусок и удивленно уставился на вставших офицеров с поднятыми кружками.
  -- Ты теперь настоящая Белая Мамба! - Огласил вердикт Рамон. - Ты съел, того, кто на тебя напал!
  -- Так это что змея была? Хорошо, что не мятежник! - Поперхнулся Эд, но Гильермо поднял его и заставил сделать несколько глотков рома. - Ладно, мамба, так мамба. Теперь к делу. В полку три батальона, смешать с нашими, и чтобы наши были или командирами или заместителями. Также с ними пришла гаубичная батарея. Томас, почему один боекомплект?
  -- Как один? - Растерялся Кисаме. - Тыловик и ее командир доложили про три!
  -- Тогда оставляем две гаубицы и весь боезапас, остальные, в том числе тыловик и командир батареи отправляются в тыл.
  -- База спрашивает, когда мы вернемся? - Спросил начальник связи Эрнесто Мартинес. - Тем более ваши советники появились.
  -- Сообщи, что напоролись на минное поле, ремонтируемся, на базу возвращаться не будем, выполняем приказ, советников пусть доставят завтра. Координаты сообщим! Я надеюсь, что все слышали! Начальник штаба, Гильермо, а вас, я попрошу остаться! - Все вышли из палатки. - Ты на меня не обижайся, но так надо, потерпи! За сегодня мы должны пройти мимо Андуло и выйти на берег Кванзы.
  -- Не дурак, давно все понял! Ты мне скажи, как ты Бесса умертвил?
  -- Какого беса? - Не понял Эд.
  -- Это его фамилия Бесса, через два "с", мятежник со змеей! - Пояснил Гильермо.
  -- Я увидел, что он обут в кроссовки, ну и сапогом наступил на пальцы, он дернулся, а на зубе уже яд застывал! А ты как думал?
  -- Гипноз! - Развел руками Гильермо. - Тогда ты чего не умер?
  -- Змея голенище сапога ухватила, а не ногу. А то, что это голенище под штаниной видно не было, да и зубы она чуть об нож не обломала, вот почему, она второй раз приготовилась укусить! - Эд выхватил через прорез на брюках из голенища трехгранный нож, похожий на штык.
  -- Зачем такой? - Спросил Гильермо.
  -- Щепки удобно делать, раковины вскрывать, да мало ли еще чего? - Ларин убрал нож. - Я чего тебя оставил?
  -- Подготовь мне сотню верных людей, ваших половина, остальные ангольцы из разных племен. Четыре пулемета, миномет с боекомплектом, пяток гранатометов, две рации. Анхель пойдет со мной. За ночь нас должны отвезти на полсотни километров. То, что мы ушли никто не должен знать!
  
   Колонна снова двигалась весь день, пока бригада не вышла на берег Кванзы. Разбили лагерь, расставили посты и, никто не заметил, а если и заметил, то не придал значения, тому что, несколько грузовиков, БМП и две 57-мм зенитные пушки, наваренные вместо башен на платформы танков, скрылись в темноте.
   На востоке мгла стала расходится, когда отряд остановился в долине между двух сопок.
  -- Смотри Анхель! - Показал на сопки Эд, сверившись с картой. Поставь там зенитки и замаскируй их. Здесь, где мы находимся, пусть ангольцы разобьют палатки, под БМП и грузовиками выроют щели и делают вид что сворачивают лагерь, и делают это до тех пор, пока "Миражи" не налетят, потом ныряют в щели и сидят до нашего прихода.
  -- А мы самолеты из зениток! - Махнул рукой Анхель.
  -- Нет! Вы тоже сидите и не дышите! Потом, вон туда, - Эд показал рукой направление, - пролетят вертолеты. Чтобы там ни было, сидите как мыши и ждете приказа по радио, если приказа не будет, все вертолеты которые полетят обратно, сбивайте, если опять "Миражи" появятся, тоже валите. Да, не забудьте из машин горючее слить и спрятать, боеприпасы тоже вынести, пусть пустые машины подбивают, а то своих зажарим.
   Ларин и три десятка кубинцев ушли. Теперь они все были навьючены посильнее ишаков. Гранатометы, пулеметы, мины. Эдуард тащил минометную плиту. Солнце уже осветило вершины холмов, на вершине одного из них и оказалась группа. У подножия холма виднелись какие-то обломки.
  -- Самолет! - Прошептал кто-то. - С алмазами!
   Оказывается тщательно скрываемую тайну про пропавший самолет с алмазами знали многие, если не все.
  -- Командир! Сходим?
  -- Молчать всем! - Приказал Ларин. - Внимание. Сюда прилетят вертолеты. Сколько не знаю, но думаю не меньше четырех, одна пара сядет из нее выйдут люди и пойдут к обломкам самолета. Из второго будут заправлять первый. Они прилетят или из Намибии, или из Конго или из Заира. Откуда они не влетели бы лететь долго и горючего на обратный путь не хватит. Это сюда они ночью летели, а обратно днем, надо быстрее значит расход горючего еще больше. Потом те, которые вверху, прикрытие, тоже по одному сядут и заправятся. Те, кто пойдет к обломкам, должны остаться живыми. Стрелять только по моей команде. Два пулемета и два гранатомета бьют по вертолетам в воздухе. - Ларин распределил порядок. Миномет бьет по заправщику, сесть они могут в том месте, оставшиеся гранатометчики бьют по первому.
  -- А почему нельзя и по второму? - Спросил один из гранатометчиков прикладывая
   РПГ-7 к плечу.
  -- А потому, что его первый перекроет! Я не могу вас по всей сопке растащить, вы все должны быть у меня под рукой. Другие пулеметы не должны дать уйти людям от обломков самолета. - Ларин достал свой морской бинокль.
   Если смотреть сверху, то засада была невидна, так кучи сухой травы на камнях. Все замерли. Не прошло и получаса, как из голубизны неба спикировала пара "Миражей", а за холмами, там, где остановилась основная группа, послышались разрывы. Все ждали и напряженно молчали. Еще через час послышался легкий стук сенокосилки.
   В солнечном мареве объявились черные точки, больше похожие на мух, но с каждой секундой они увеличивались. Это были долгожданные вертолеты. Они шли с юга. Их оказалось четверо. Они совершили круг над холмами, двое зависли и начали опускаться, а двое отошли в сторону, как бы отвлекая внимание от первой пары.
  -- Первая группа, внимание! Верхние вертолеты не трогать, можете промазать или гранаты не долетят, переносите огонь на нижние. Радист, как только люди из первого вертолета подойдут к обломкам, передать Анхелю, чтобы из зениток сбивал верхних.
   Вертолеты сели. Из первого вышли четверо, из них двое белых в тропических панамах. Они шли медленно, внимательно оглядывая не только окружающую местность, но и смотрели под ноги, боялись или мин или змей. Эдуард навел резкость.
  -- А, Морис Бишоп! - Узнал он кого-то из них. - Радист, передать Анхелю, зенитчикам, огонь! По севшим вертолетам пли!
   Шедшие к обломкам остановились и посмотрели на холм, на звук выстрелов. Пулеметные очереди начали рвать обшивку первого вертолета, после чего, в него врезались гранаты...
   Четвертая мина накрыла уже начинавший взлетать вертолет-заправщик. Но винты просто гигантской лаптой отбросили ее в сторону. Тоже самое произошло и с пятой и шестой. Вертолет начал поворачиваться в сторону холма, залп его НУРСов не оставил бы на холме ничего живого.
   Висевшие в воздухе вертолеты, развернулись в сторону холма, с которого велся огонь. Но в этот момент их изрешетили пятидесятисемимиллиметровые зенитные снаряды. От вертолетов посыпались куски, они начали падать вниз, превращаясь в два огненных шара. При скорострельности сто двадцать выстрелов в минуту, за эти пять-шесть секунд, в них, висевших практически неподвижно, попало не менее десятка снарядов.
   Минометчики уже пристрелялись, седьмая и восьмая мины снесли хвост, вертолет дернулся в сторону, залп НУРСов ушел в сторону. Выстрелы из гранатометов и пулеметные очереди попадали же в обломки первого, который заволакивал второй и черным дымом. Вертолет все равно приподнимался и разворачивался в сторону холма, для второго залпа. Ларин посмотрел на обломки самолета. Люди скрывались там. Пулеметчики загнали их туда и не давали не то что шагу шагнуть, но и нос высунуть.
   Еще одна мина попала в редуктор, винт заклинило и вертолет грузно плюхнулся на землю. Черный дым застилал лощину, минометчики били уже наугад. Еще одна мина с визгом устремилась вверх. Кувыркнулась и с еще более пронзительным визгом упала вниз. Огненный шар, пожирая обломки, черный дым, траву, деревья, камни заполнил ложбину. Он не дошел до обломков самолета буквально трех десятков метров, опал и зажег землю и все, что на ней находилось.
  -- Все вниз! - Скомандовал Эдуард. - Миномет и гранатометы уничтожить! Пулеметчикам задача прежняя!
   Они спустились вниз, обходя отдельные участки с расплеванным и горевшим бензином.
  -- Bishop, You are surrounded! Surrender! All that one must know your presence showed here. About your death nobody knows. And rank of Hero of capitalism is not conferred on missing people. Covetousness breaks the bag. - Крикнул Ларин.
  -- Можешь по-русски говорить! - Ответили на родном. - Для меня это будет лучше. Какие условия сдачи?
  -- Никаких! Я же сказал, что твое присутствие все объясняет! Теперь мы знаем, кто твой высокопоставленный агент в ЦК, кто на него по дурости работает, кого он использует в темную, а кого за деньги. - Ответил Ларин. - У меня нет времени, решай Морис!
  -- Ладно, мы сдаемся! - Из-за обломков самолета вышло четверо с поднятыми руками. Пистолеты они демонстративно бросили.
  -- Слушай русский, здесь алмазов на сто лимонов, на всех хватит! - Сказал высокий загорелый здоровяк, с большими крепкими руками.
  -- Не загораживай их! - Попросил Ларин. - Отойди в сторону.
   Бишоп шагнул. Автомат Ларина загрохотал, выбрасывая пустые гильзы. Это было неожиданно для всех. Ларин держал свой "калаш" под мышкой, не прицеливался, не наводил, пули свистели рядом с Бишопом и впивались в его коллег. Те, разбрызгивая кровь, упали на обломки самолета.
  -- Правильно! - Неожиданно поддержал расстрел Бишоп. - Нам больше достанется!
  -- Нет здесь алмазов, Бишоп! - Усмехнулся Эдуард. - И это даже не самолет - фанера! Муляж!
  -- Тогда зачем ты их? - Спросил Бишоп.
  -- А места в вертолете только на одного! Ты вон какой здоровый. Вертолет не вынесет двоих. Я тебе свое место уступаю! - И точно, из-за сопки, на бреющем полете вынырнул маленький МИ-2 и приземлился около обломков.
  -- Советники? - Спросил Эдуард.
  -- Агрономы! - В тон ему ответили из вертолета. - Садись!
  -- Ребята я резидента взял, вывозите, а я своим ходом! - Ларин дождался пока спеленают Бишопа, погрузят, пока улетит вертолет, только после этого он развернулся и кинул гранату в обломки самолета. Там тоже что-то сдетонировало, и все обломки запылали ярким пламенем. --Уходим! - И маленький отряд пошел прочь из опаленной лощины.
   Под палящим солнцем передвигаться было тяжело, но спасало, то, что шли налегке. Ненужное оружие бросили на вершине и взорвали. Через два часа сделали остановку, разместившись в тени обрыва пересыхающей речки. Вверху мелькнула пара самолетов, а спустя несколько минут еще две пары! Отряд поднялся и снова пошел. Солнце уже два часа, как перешагнуло свой зенит, когда они натолкнулись на боевое охранение выставленное Анхелем. Вместе с ним они и вернулись в лагерь.
   Зенитки все еще охраняли небо. БМП было разворочено, УРАЛам тоже досталось, но Анхель был доволен.
  -- Две машины починили. Дырки в баках забили клиньями, так что можно будет ехать, третий грузовик возьмем на прицеп. К вечеру будем у своих! - Анхель, как истинный разведчик даже не спросил, как прошло дело. Надо будет - скажут. - Хороши зенитки, ребята говорят, что еще какой-то вертолет зацепили. Я не видел. Врут наверное.
  -- Может и врут, но самолеты чего-то разлетались, сматываться надо, не хотелось бы ни под свои ни под чужие попадать! - Сообщил Эдуард. - Раненые, убитые есть?
  -- Трое раненых, два легко, одному руку оторвало! - сообщил Анхель.
   Кто не разместился на машинах, ехали на зенитках. Причем, ехали не таясь, без охранения. - Ребята хорошо подсадную утку сыграли! - Радовался разведчик.
  -- Это потому, что не знали! - Буркнул Эдуард. Его волновало совсем другое. На Родину он мог бы вернуться вместе с Бишопом, если уж на то пошло, но его волновала Анна из-за нее он остался. Нарушил приказ, задание было выполнено, а он остался. Не попрощаться с ней он просто не мог. Она неожиданно вошла в его жизнь, а он неожиданно должен был выйти из ее жизни.
   Нелепо как-то все получилось, одна свадьбы, другая. А теперь он понял, что привязался к девчонке и вот так просто улететь, бросить ее, он не мог себе позволить. Наверняка начальство уже узнало об этом и сделало оргвыводы. Взять ее с собой ему не позволят, а о плохом думать не хотелось. Надо было выводить Анну и ее семью из под удара. Из под удара своих.
   Хотя наклевывается один вариант, но он слишком тонкий, может не выгореть, хотя может и заинтересуются. В Бразилии тоже агенты нужны. В Португалии. Стоит поразмыслить. В базовый лагерь прибыли к вечеру.
  -- Я свободен как птица в полете! - Радостно хлопнул Эдуард по плечу Гильермо. - Все, командуй! Я вам больше не нужен!
  -- Как сказать по русски два фига? - Показал Гильермо.
  -- Накося - выкуси! - Подсказал Ларин.
   Вот и покушай! - Грустно усмехнулся Гильермо. - Пока вы там неизвестно на кого охотились, какой-то умник нагрузил самолетик РС-7 алмазами на сто пятьдесят миллионов и смылся. Его ни один радар не возьмет, если он вдоль земли пойдет. Наши всю авиацию подняли, как сквозь землю провалился! Последний раз его засекли над руслом Кванзы, азимутом на юг. Но я тебе скажу - мимо нас он не пролетал.
  
   Часть вторая.
   Глава первая.
   То, что новость хуже некуда, Ларин понял сразу. Если Бишоп знал о новом, но теперь настоящем самолете с алмазами, то обязательно скажет об этом. А ведь задача не стояла взять Бишопа непременно живым. Просто подтвердить, что он находился здесь. Сфотографировать, через бинокль и, при удаче взять, отпечатки пальцев. А если этот цековский чиновник ни при чем и это просто акция компрометации? Что тогда? Тогда... Даже думать не хотелось. Оболгали высокопоставленного чиновника. Зачем, с какой целью, кто?
   Естественно пройдут по цепочке вниз, а внизу исполнитель-стрелочник - Ларин. И отсюда живым не выпустят, повесят всех дохлых собак, объявят, что он агент, который отстреливался до последнего и взять живым не удалось. Тут и обижаться нечего, это всегда негласно подразумевалось. В случае провала - ликвидация. Не сможешь сам, - помогут.
   Гадать знал ли Бишоп или не знал, скажет, не скажет - бесполезно. Продержаться надо два- три дня, когда разберутся, если захотят, но о плохом думать не хочется. Так, а что там Анхель говорил про еще один вертолет? В кого еще зенитчики стреляли?
   Эдуард пошел в разведроту. Анхель привел такого же невысокого как и он сам наводчика зенитки. Наводчик был более ширококостным, поэтому и смотрелся ниже и шире. По русски он не понимал, поэтому Анхель переводил.
   Пришлось изрядно повозиться с картой, пока наводчик указал примерное направление и расстояние, до мелькнувшего в лучах солнца объекта над сопками. Причем он поклялся, что после попадания, объект резко пошел вниз.
   При таких ориентирах, если в самолет действительно попали пятно поиска составит тридцать на тридцать километров, что, в общем-то немного, но это на равнине, но здесь плоскогорье, рухнет в какую-нибудь щель, но с другой стороны сейчас сушь видно издали и лучше. Стоит рискнуть. Сейчас должны прилететь советники, вертолет надо задержать до утра.
  -- Слушай Анхель! - Обратился к нему Эдуард. - Вертолетчики, как я понимаю, кубинцы?
  -- Да, а что?
  -- Можешь задержать их до утра?
  -- Ты хочешь найти другой самолет? - Криво усмехнулся Анхель. - Он сам не может осознать на что он навел и попали ли туда вообще! Это могло быть что угодно начиная от птицы и заканчивая миражом.
  -- Смотри, вот директория, азимут, углы, займет всего час... - принялся чертить прямо на карте Эдуард.
  -- Что ты меня уговариваешь? Я согласен, что это надо проверить. Ну, оставим мы их до утра, но как ты их заставишь лететь с тобой, они же подчиняются только своему штабу! Ты же не заявишь открытым текстом, что видели самолет?
  -- Я так и хотел, только это надо делать утром, за несколько минут до отлета и координаты дадим совсем другие, так что пара часов у нас будет! Неужели все американским империалистам достанется?
  -- Ладно! - Согласился Анхель. - Но с одним условием, у меня в отношении тебя концы с концами не сходятся, поэтому не выдавая главного, о котором я уже догадываюсь, проясни некоторые детали. Ты же суперокеанолог!
  -- Вот это и подвело! Здесь должен быть не я, но тот Гомеш в самолете с катушек слетел, чтобы он ничего не учудил, его напоили. Перепугался до смерти. Ни в какую не хотел ехать, то есть лететь. Все делалось в спешке. Все провожатые по цепочке знали что примерно надо делать, но не конкретно. Меня не должны были к вам скидывать, а пришлось, поскольку и меня напоили. Вами просто прикрывались, что мол меня к вам отправили, я должен был один сидеть в том самом, месте, пронаблюдать и тихо свалить. Ничего не получилось, пришлось операцию перенести. Потом я должен был в тихую свалить из нашей миссии, я и в мусорку то сел... А тут оказался другой расклад. Наши рыбаки узнали что прилетел океанолог, где-то пропадал несколько дней... Рыбная мафия в Союзе имеет большую силу, а когда-нибудь вообще будет страной заправлять. Вот они и подумали, что я по их делам появился.
  -- Если ты такой океанолог, что же ты позволил себя почти что крокодилам кинуть?
  -- Мне Ник помешал! Я думал с ними на берегу расправиться, но они меня так уронили, что я вырубился! Поэтому пришлось все переносить и использовать вас. Ну?
  -- Будет тебе утром вертолет!
  
   Вертолет плюхнулся прямо на закате. В долине уже было темно. Советские советники вышли тихо, скромно и незаметно. Кубинские летчики с шумом радостью и весельем. Ларин залез в горячий вертолет, но пилоты не появились ни через час, ни через два, но зато заглянул Анхель.
  -- Эд, все готово! Вылетают утром, ребята прониклись!
  
   То, что пилоты были еще пьяные, можно было определить не только по запаху, но и по их то вялым, то, наоборот, резким движениям.
   Ща! - Типичным русским жестом успокоил Эда командир экипажа. Он достал фляжку из-под сиденья протянул Ларину, тот закачал головой отказываясь.
   Экипаж похмелился, движения стали более точные и осмысленные. Только после этого Эдуард объяснил задачу. Летчики кивнули, защелкали тумблерами, продули двигатели и как только солнце, узкой скобочкой, оказалось, над самой высокой сопкой, взлетели.
   Через четверть часа они оказались над примерным местом попадания снаряда зенитки в самолет. Они пошли на бреющем, огибая все холмы. При этом пилоты смотрели вперед и по сторонам, а Эдуард вниз.
   Лететь по предполагаемому маршруту пришлось недолго, по обшивке вертолета кто-то часто-часто застучал, в ней появились дырки, причем так часто, что казалось чуть толкни и обшивка выпадет наружу, машина пошла на разворот, дернулась от залпов НУРСов, редуктор захрипел, а обороты винта резко упали.
   Сверху хлестало топливо, давление масла в редукторе резко падало, а температура росла, зашкаливая за красную черту. Топливо плескалось по полу кабины, от его паров голова кружилась и начало ломать в висках, командир обернулся и жестом приказал открыть дверь. Ларин, хоть с трудом, но сделал, ветер ворвался в вертолет, но Эдуард съехал по переборке прямо в лужу на пол - ноги не держали. Вдогонку все равно стреляли. Вертолет перевалил через очередную сопку, за бортом показались чахлые деревца, но с зеленой листвой, между которыми уютно выглядывала ровная полянка. Туда и плюхнулись. Летчики сразу приступили к ремонту.
   В голове просветлело и Эдуард поднявшись выглянул. Опа! В тридцати метрах, прямо из земли выглядывал винт самолета. Он спрыгнул вниз и сразу провалился по пояс в зловонную жижу. "Болото!" - Машинально, во весь голос, пытаясь перекричать вой двигателя, крикнул он. Второй пилот выглянул, кивнул головой. Судя по стуку и скрежету они начали работать все быстрее и быстрее, словно соревнуясь, успеют они починить вертолет, до того, как он полностью погрузится или нет.
   Эдуард ухватился за край проема и втянул себя на борт. Вскрыл ящик с зипом, там оказались спасательные жилеты, он одел на себя один, запустил воздух и таким колобком, на пузе выкатился в болото, поверхность которого уже на несколько сантиметров покрывало пол грузового отсека. Так на пузе, где подгребая, где подтягиваясь за растительность он добрался до винта, и тут только обнаружил, что это не отдельный винт, а целиком самолет, который плюхнулся на краю болота. Винтом он зацепился за кусок скалы, а крылья не давали погрузиться полностью. Заметить сверху его было нельзя, все, что было на поверхности - было в засохшей грязи. Это был двухместный РС-7, швейцарского производства. Тот, который и искали. Кабина была открыта и забита жидкой грязью. Эдуард куском ветки потыркал туда, но кроме плоскости сидений ничего не обнаружил. Значит спаслись.
   Он посмотрел вокруг, вот они здесь вылезли, а это оказывается не кусок грязи, а шлем. Он вылез на склон и принялся изучать. Это не трава, а лохмотья тряпки, а это кусок кости, запекшаяся кровь. Значит попадание было, но если бы снаряд разорвался, то самолет таким целым не был бы. Он вспомнил как заряжают: бронебойный, осколочный, фугасный, зажигательный, трассирующий.
   Ларин принялся подниматься выше, но вертолет, грустно ухнув, провернул винты. Эдуард бросился в болото. Снизу МИ-17 напоминал динозавра, который решил отдохнуть среди зелени. Было видно, что машина напрягает последние усилия, поэтому вибрация передавалась всему болоту.
   Простреленные лопасти и редуктор жутко скрипели, исполняя ритуальную песню смерти, после которой все должны умереть. Вертолет хотел жить, сначала, по сантиметру, он вытащил свое пузо, из открытого проема полилась черная жижа. Вихрь поднятый лопастями отгонял Эдуарда в сторону. Его усилий не хватало подгрести по открытой воде к вертолету, показались шасси облепленные тиной и травой. Ветер уже не отгонял Ларина в сторону, но теперь он не мог дотянутся даже и до шасси, было высоко, причем его закапывало маслом из пробитого редуктора.
   Один из пилотов выглянул наружу, перед тем как закрыть люк и схватился за голову, увидев оранжевый прямоугольник на поверхности болота. Быстрыми жестами он показал, что второй раз вертолет сядет, но взлететь уже не сможет. Ларин согласно махнул рукой, - улетай! Он показал на край сопки. Вертолет, надрываясь от воя и припадая, как раненый зверь, на левую сторону, пошел в сторону дома. На указанное место что-то выпало.
   Ларин развернулся в сторону самолета и чуть было не столкнулся с мордой крокодила, равнодушный глаз которого пытался различить что-либо знакомое в этом непонятном шевелящемся предмете, который вонял и резиной и топливом и болотным газом.
   Пока он так раздумывал Эдуард смог отползти от него подальше и выбраться на склон около шлема летчика. Он разделся, решив первым делом высушить сапоги и портянки, но их не снял, а стал обходить болото по периметру.
   Эдуард нашел, что искал - родник. Родник и был причиной того, что болото и в засуху не пересыхало. Вода вытекала тонкой струйкой, буквально над самой поверхностью болота, если бы не сушь, он был бы подводным, а так, поверхность болота отступила на полметра и родник обнажился. Только здесь Ларин снял сапоги, прополоскал их, портянки, положил сушиться. После этого отполоскал и одежду.
   Пока он это делал, сапоги слегка просохли, он их повытряхивал, вдруг какая-нибудь живность забралась, проверил сухим и жестким стеблем травы внутри и только после этого надел на босу ногу.
   Он пошел вверх, к свертку, выброшенному из вертолета. Он развернул одеяло, там лежала его кобура со Стечкиным, полупустая фляга с ромом, НЗ в жестяной банке и карта, на которой было две дырки: место его нахождения и место базового лагеря. Он встряхнул одеяло, накинул себе на плечи и вернулся. Одежда уже высохла. Из одеяла он соорудил тент, уселся в его тени и принялся рассматривать карту.
   Судя по карте, идти было не так много - полпальца или километров семьдесят, но если топать ногами дистанция могла увеличиться вдвое-трое. Понятно было, что если вертолетчики доберутся до своих, помощь они так или иначе пошлют, хотя здесь и была зона центрального правительства и унитовцами и пахнуть не должно, но обстрел вертолета из пулеметов показал, что это не совсем так.
   Оставалось решить: ждать или выбираться самому. Но сначала надо разобраться упавшим самолетом. Он сходил за шлемом летчика, отмыл его, вылил туда остатки рома. Выковорил пулю из гильзы пистолета, забил пыж из травы, чтобы не высыпался порох и выстрелил во внутрь фляжки, ее раздуло чуть ли не на половину. Он набрал в нее воды и положил на солнцепек. Через полчаса влил из шлема ром, остудил в роднике, закрепил в одеяле за спиной и продолжил поиски.
   В руке он держал свой трехгранный нож. Им он переворачивал разные предметы, уколоться и заразиться бациллой от гниющего мяса дело нехитрое.
   Если был раненый, то где он? Ну, теперь все понятно. Объеденные останки, вперемежку с лохмотьями одежды, валялись по всему склону. Ночные хищники постарались - не пропадать же добру. В Африке все еда, что жуется.
   Получается, что в самолете был один человек и этот человек - пилот. Ларин восстановил цепочку событий. Все следы говорили, что человек здесь был один. Скорее всего, ранение было в ногу. Летчик наложил жгут. Брючный ремень завязан узлом. Как раз по диаметру мужской ноги. Садился самолет на брюхо и специально в это болото. Эдуард оглянулся - вон они поломанные деревца - траектория посадки. А они сверху это не заметили, да и замечать некогда было, самим бы спастись.
   Опытный пилот, дотянул до края болота, вылез и пополз на холм, подальше от крокодилов. А вот на этом месте потерял сознание. Какая трагедия развернулась потом, можно только догадываться. Вот кости и кусок шкуры. Гиены. Кого-то он подстрелил. Его, или их тоже съели. А вот и АКМС.
   Эдуард посмотрел на раздутый ствол. Отстегнул магазин. Половину успел выпустить, потом ствол, судя по камню, уперся в него... Ну, дальше все ясно. Он забрал запасной магазин. Где же алмазы и экспедитор? Он начал спускаться со склона. А вот и планшетка. Маршрут. Это официальный, а этот его бегства. Вон какая извилина с южного направления на восток, а потом возвращение к долине Кванзы. Судя по всему он там садился. А на месте где он приземлялся дырка от клыка. Дырка маленькая с сантиметр, а поверхность земли исчезла квадратом десять на десять километров.
   Высадил экспедитора? Вряд ли. Это означает, что пилот свою долю никогда не увидит. У них даже парашютов не было, чтобы не спрыгнули. Значит экспедитор убит, а алмазы спрятаны. Ларин сложил карту. Дырка от клыка ушла в сторону и на примыкающей странице обнаружилась наколка. Он достал свою карту. Такая же! Пересложил свою, как и найденную карту. Проколол в том же месте, но с обратной стороны, потом оба прокола загладил ногтем. В планшете лежал еще конверт из очень плотной бумаги, почти что картона. Женское имя, адрес бразильский. Он прощупал его - судя по всему деревяшка. Он разорвал конверт. Изображение какого-то святого. Резная иконка. На не слишком гладком обороте были написаны какие-то слова. Увы, в португальском он был не силен. Понял только, что судя по изображению это святой Августин. Ладно. Он тщательно осмотрел планшетку, но кроме иголки, целой кубинской сигары и обломка карандаша ничего, более интересного не нашел. Их он забрал с собой, а в карте вырвал кусок, где был отмечен маршрут побега, порвал ее еще в нескольких местах, положил раскрытый планшет, карту наполовину высунул, но чтобы не унесло ветром, привалил с угла камешком. Потом медленно отступил, заметая пылью свои следы. Спустился вниз к болоту, там тоже уничтожил свои следы пребывания, а отмытый шлем закинул в болото. После этого прошел по краю болота на его западный край и потопал в направлении своих.
   Если вертолет долетел, то сейчас из бригады навстречу ему выслали группу, а скорее еще и вертолет с базы, если же нет... в любом случае в этом месте оставаться опасно. Пулеметчики тоже не зря здесь оказались.
   Унитовцы тоже ищут, теперь и этот самолет. Это тот они найти не могли, поскольку его муляж сбросили из вертолета накануне вечером, перед тем как Ларин организовал засаду. Этот найдут. Находится рядом с ним, означает или смерть, или пытки, другого не дано. Поэтому Эд старался уйти подальше от болота. Неизвестно еще как и свои встретят. Россия такая страна, где принято отыгрываться на своих, причем не разбираясь. Победителей не судят,... только не в России. Умные и удачливые, упорные и трудолюбивые вызывают зависть, злобу и ненависть. Это было всегда и будет до тех пор, пока государство перестанет управлять обществом или общество не возьмет под свой контроль власть. Утопия.
   Эдуарда спасало то, что на плато было редколесье, да еще сухой сезон, когда деревья сбрасывали листву и было видно далеко, хотя это мало успокаивало, засаду все равно не увидишь. Когда солнце оказалось в зените, Ларин нашел камень, размером себе по пояс, рядом с кустом, с которого еще не полностью облетела листва, накинул на них фиолетовое одеяло, придавив на вершине камня края одеяла валунами, и накидал сверху травы. Маскировка так себе для неопытного взгляда, а сверху-то и вообще...
   Он дремал, но пистолет держал в руках, слух был нацелен на восприятие знакомого стрекотания, но даже кузнечики молчали. Время от времени он открывал глаза, осматривал окружающую местность и снова проваливался в дрему. Только когда, солнце склонилось к западу и, стала появляться в низинах тень, он свернул свой импровизированный шатер и, снова затопал по маршруту. Он старался к темноте выйти к дороге, чтобы ночью уже идти по ней. К утру он должен был выйти к главной реке Анголы, переправиться через нее, а там и до лагеря бригады было рукой подать. Если она, конечно оставалась там.
   Эд не знал, что в вертолете разбита рация, о том, что горючее закончилось, что они сели недалеко от лагеря, но без карты, которую отдали Ларину, поэтому топали в другую сторону. Снизу совсем не то, что сверху. Испытаний и страданий больше.
  
   Глава вторая.
   Ларин стоял на обычной плоской вершине холма. Внизу протекала мелководная речка, около которой паслись какие-то быки с красноватым отливом. Значительно выше их расположился прайд львов. Они были то ли сыты, то ли на солнце разомлели. Значит нога человека здесь долго не ступала. Он принялся спускаться.
   Он шел строго по маршруту и знал: стоит один раз свернуть, найдя удобный обход и, потом еще удобный путь, начнешь плутать, и затратишь и сил и времени гораздо больше. Его путь проходил прямо подо львами, одна из львиц подняла голову, понюхала, только после этого скосила на него взгляд и, поняв, что он не угрожает ни им, ни их добыче, снова задремала.
   Ларин пересек речку, зашел за холм, за другой, и увидел брошенную деревню. Она была не столько брошена, сколько сожжена и сожжена недавно. Запах гари был свежим. Острые колья кимб еще выглядывали углями из пепла. Закопченный "Беларусь" стоял на оплавленном корде. За ним находился жестяной сарай, который единственный и уцелел от пожара. Запах, главное был запах, непередаваемый запах смерти, через смесь вони сгоревшего бензина и масла, резины, разлагающейся плоти. Дорога уходила от сарая, извилисто поднимаясь в холм, который золотился лучами заходящего за него солнца.
   На вершине холма, на дороге произошло какое-то движение, но из-за слепящего солнца, он не смог это разглядеть. Пришлось прищуриться. Он увидел внедорожник и хотел даже помахать рукой, но его внешний вид не вписывался в привычный "козлиный".
   Люди в машине смотрели на него со стороны солнца, поэтому увидели первыми, джип, не хуже отечественного "козла", подпрыгивая на дороге, устремился вниз. Эдуард все еще гадал, кто бы это мог быть, но когда по нему начал стрелять пулемет, понял, что кто бы это не был; унитовцы или фапловцы, белый человек, в камуфляже с оружием и без каких либо документов в любом случае подозрителен. Они могут сначала убить, а потом даже разбираться вряд ли будут.
   От машины здесь особо не побегаешь, да и оборону не устроишь. Единственное укрытие жестяной сарай. Ларин и забежал в него. Это сооружение было как бы и мастерской и складом.
   В полумраке виднелись бочки, мешки у дальней стены. Около входа освещался верстак. Столешница его была обита железом. Ларин поставил его на торец перед входом. Только после этого оглянулся. В задней стенке зияли пулевые отверстия. Тонкие струйки света от них падали на мешки.
   Ларин понял, что это не мешки, а люди. Всех поставили у стены и расстреляли. Маленькие босые ножки показали, что в куче были и дети. Ларин приладил кобуру и она стала прикладом пистолета. Высунулся из проема и дал короткую очередь. Джип остановился на дороге. Четверо выпрыгнули оттуда и начали ураганный обстрел сарая.
   Эдуарду и надо было, чтобы они начали обстрел с этой стороны. Жестянку пули прошивали как бумагу, но с этой стороны стояли бочки, которые и спасали его. Об железо стола что-то звякнуло и выскочило обратно, взрывная волна уронила стол назад, но Эдуарда уже здесь не оказалось. Это граната отскочила от стола, вернулась к самим бросавшим и взорвалась среди них.
   В левой руке нож, в правой, прижатый к плечу через приклад-кобуру, пистолет. Ларина научили стрелять не прищуриваясь. Поэтому он снова оказался в проеме. Короткая очередь по автомобилю. Удар ножом назад, боковое зрение уловило движение. Ларин знал, что не промахнулся. Взмах левой рукой, быстрый полет и нож уже торчит в груди водителя, короткая очередь в оглушенного но не раненного автоматчика, стрелявшего из-за капота. Его кровь забрызгала сидевшего на командирском месте солдата, больше похожего на начальника, он дернулся, пытаясь отмахнутся от брызг крови, и начал медленно привставать, причем его руки начали подниматься только тогда, когда он выпрямился.
   Чем ближе Эд подходил, тем большее изумление у сдавшегося он вызывал. С белым, в середине страны, где и черного не везде встретишь, все равно что встретиться в Москве с инопланетянином. Его наглая, самоуверенная рожа приобретала кислый цвет.
  -- Сomo te chamas! - Cпросил он, не столько из-за того что ему было интересно, по его лицу было понятно, что он догадывается, а из-за того что надо было что-то сделать, а кроме как разинуть рот он уже ничего не мог. Да и то это далось ему с большим трудом.
  -- Chamo-me Branco Mamba! - Впервые назвал свою кличку Эдуард.
   Человек грузно осел и охватил голову руками, стараясь не смотреть на Эдуарда. Зато он его внимательно осмотрел и понял, что к правительственным структурам, тем более к ФАПЛА эти люди отношения не имеют. Унитовец безучастно приготовился к своей смерти.
  -- Это вы их там? - Спросил Ларин и пистолетом показал на сарай.
  -- Sim! - То ли понял его вопрос командир унитовцев, то ли подумал, что и его расстреляют в сарае.
   Ларин просто не знал, что слухи о Белой Мамбе очень быстро и широко распространились, поэтому любого русского воспринимали именно так. С учетом того, что в Анголе в каждой фапловской бригаде было по десятку русских, а, кроме того, настоящие агрономы, врачи, инженеры, геологи которые в сложнейших условиях добивались впечатляющих результатов все непонятное начинали приписывать Белой Мамбе.
   Белая Мамба мог появляться одновременно в разных местах, совершать чудеса и неведомо куда испаряться. Его не брали ни пули ни яд. Дезертиры разносили такие слухи! При этом они с гордостью заявляли что Мамба убив всех, пощадил только их, заранее зная, что они ничего дурного против него предпринять не могли, а те, кто даже в мыслях желал смерти Мамбы - от этой мысли умирал сам!
   Командира партизанского отряда сгубили именно слухи. Пулемет стоял перед ним на капоте, нацеленный на вход, нажми курок и от Ларина полетели бы куски. Но он растерялся. Четыре человека из автоматов изрешетили сарай, кинули гранату, которая поразила его людей. Мамба вышел из сарая живым и невредимым, несмотря назад, добил ножом раненого, тем же ножом убил водителя, пристрелил последнего живого бойца и вот он стоит рядом.
   Эти бандиты привыкли убивать простых, безоружных людей, не оказывавших сопротивления - это было их главной задачей - истреблять местное население работающее на правительство. Эдуард вытащил нож из груди водителя, обтер от крови об мундир командира и выкинул их обоих - мертвого и живого на дорогу.
   Джип, почти на месте, развернулся и поехал обратно в гору. У командира был еще шанс вытащить пистолет и попробовать выстрелить в спину, но он пребывал в оцепенении. Почему не убил? Не он не убил, а Мамба его не убил? В чем подвох? Слухи правдивы! Он не желал смерти Мамбы и сам жив! Разве это не подарок судьбы, не чудо? Он просто не знал, что патроны в обойме Стечкина закончились.
   Джип резво выскочил на холм, где чуть было не столкнулся с бортовым грузовиком. Поверх различного барахла, визжащих поросят развалились еще с десяток бандитов. Обе машины сумели разъехаться, поскольку грузовик ехал медленно, а джип быстро.
   Сцепление, тормоз-газ, руль круто налево, направо, задний ход. Джип развернулся вокруг оси. Бандиты вытянули головы, привстали на локтях и с удивлением еще смотрели на пилотаж джипа, когда пулеметная очередь сначала разнесла задний борт, потом пули начали впиваться в поросят а потом и в бандитов. Обратный вираж и джип скрылся за переломом холма.
   Уехать ему далеко не удалось, минут через пятнадцать, на подъеме автомобиль встал. Ларин не знал что бандиты недалеко от этого места спрятали бочку с бензином, для дозаправки. К ней они и ехали, чтобы до темноты успеть на базу. В баке оставалось еще литра два бензина. Он засунул в горлышко бака тряпку, подождал пока она пропитается и, только после этого понял, что поджигать нечем. Даже в джипе вместо прикуривателя была черная дырка.
   Эдуард отщелкнул магазин от пулемета, извлек оставшиеся патроны и среди них оказался один трассирующий. Плоскогубцами, найденными в машине, выдернул пулю и засунул ее обратно в гильзу острым концом. Несколько сильных ударов по тупому концу пули и она раскалилась не хуже прикуривателя, тряпка задымилась, а потом и загорелась. Он успел отбежать метров на тридцать - пустые баки взрываются легче. Он все равно был рад - отмахал в нужном направлении километров двадцать, значит до дороги на карте рукой подать.
   То, что на карте было показано дорогой, оказалось несколько улучшенным вариантом, той колеи, по которой ему удалось проехать. Заблудиться и уйти в сторону ничего не стоило, указатели на развилках здесь не ставят. Поэтому, пока не стемнело, он шел. Он шел и когда стемнело, пытаясь ориентироваться не по звездам, здесь, в южном полушарии, звезды совсем незнакомые, поэтому пытался определить запад по взошедшей луне. Это мало что дало. Выручила карта. Все притоки Кванзы стремились к ней на юго-запад. Главное не запутаться в притоках притоков.
   Когда он дошел до развилки, то понял, что вероятность уйти в сторону равна половине. Дорога, по всем признакам в обе стороны была одинаковой. Утро вечера мудренее. Он поднялся повыше, нашел большой плоский камень, вскрыл НЗ, запил из фляжки, завернулся в одеяло и заснул.
   К утру он продрог. Камень остыл, но Эд на это и рассчитывал. На востоке с каждой минутой светлело. Теперь понятно где был запад. Он доел остатки НЗ выпил из фляжки. Закопал мусор и пошел, свернув на дорогу в сторону запада.
   Далеко идти не пришлось. Дорога резко пошла под уклон и в самом низу улавливался какой-то неясный шум. Ларин насторожился. Он полез по откосу наверх и наткнулся на ряды колючей проволоки, за которой возвышалась небольшая вышечка в которой темнел неподвижный силуэт часового.
   Эдуард понял что часовой дремлет иначе он бы давно заметил беспечно идущего по дороге Ларина. Укрепления оказались неожиданностью. Он посмотрел на другую сторону дороги. Там тоже колючка, вышечка с часовым.
   Он, согнувшись, пошел вдоль колючки в сторону от дороги. Через сотню метров ограждение пошло вниз в сторону шума, а Ларин все равно шел до тех пор, пока вершину травяной крыши перестал замечать. Он выпрямился и принялся спускаться. Холм оказался обрывистым, а внизу шумела река. Большая река. Даже обмелевшая из-за жары она казалась широкой. А когда пойдут дожди, что будет твориться в этой теснине? Спуститься вниз, к воде, путей не было. Ларин так и шел, но понимал, что шансы переправиться через реку с каждой минутой восходящего солнца уменьшаются.
   Он натолкнулся как на невидимую стену. Вот куда вела вторая дорога. Взорванный мост. Просто взяли и поставили выше по течению новый железобетонный. Этот же был каким-то старинным из камней и дерева. Мост был не слишком высоким и во время сильного половодья его заливало. Частые каменные быки пересекали речку, как антилопы гну во время миграции. Противоположный берег был низким, так что к мосту с той стороны была проложена насыпь. Русло хоть и было широким, зато течение спокойное.
   Ларин оторвал два бревна, которые были уложены поперек моста и скрепил их обломками досок, гвозди хоть и были ржавыми, но свои функции еще выполняли. Последний обломок доски он использовал как весло и начал переправляться.
   Это с берега казалось, что течения никакого нет. Напор воды ощущался очень сильный. Поэтому приходилось тратить много сил, чтобы не снесло вниз. Спасали только частые быки, за которыми Эдуард переводил дыхание, собирался с новыми силами и снова греб, греб и греб.
   Он приноровился. Свой плот он ставил носом против течения, давал небольшой угол и крен в сторону движения и течение само доставляло его к следующему быку. В этом случае он тратил сил гораздо меньше.
   Переправу он завершил к тому времени, когда солнце наполовину показалось из-за горизонта. Эдуард устал, но постарался уйти с открытого пространства. Он вышел на дорогу и снова пошел. Этот путь соединился с другим, от нового моста. Ларин все шел и шел. Солнце становилось все выше и выше. Надо было начинать искать пристанище чтобы переждать полуденную жару. Дорога, поворачивая вокруг холма, начала спускаться вниз. Навстречу ему шли четыре человека. Слово шли собственно было неуместно. Плелись!
   Это оказался его экипаж вертолета с МИ-17. Кубинцы обрадовались Эдуарду. Обрадовались. Не то, что он нашелся, а то, что он их нашел. Ларин их не обрадовал своим сообщением, что они идут не в ту сторону. Им пришлось развернуться и топать обратно. Ту они и услышали высоко в небе родное стрекотание. Командир выстрелил из ракетницы. Эдуард не видел вертолета, но тот вскоре объявился. В воздухе свои законы, другие, чем на земле.
   Вертолет сел. Взаимные обнимания были бурными, но короткими, зато переговоры по радио долгими. Потом начались поиски оставленного вертолета. Его нашли, обследовали, отремонтировали на скорую руку, дозаправили и оба вертолета полетели на базу.
  
   В Кабо-Леде были уже представители и генерального штаба Анголы и кубинского штаба и советской военной миссии и предприятия "Эндиама", чьи алмазы были похищены. Ларина представили как Гомеша. Он и доложил об упавшем в болото самолете и о своих выводах. Не сказал только о своем предположении, что алмазы спрятаны в другом месте. Совещание, прервали на несколько часов. Решение по сообщению Эдуарда ложны были принимать на самом высоком уровне и за это время должны были обследовать упавший самолет.
   Из штаба базы Ларин вышел вместе с представителем кубинцев майором Рио Чавесом, которому и поведал все остальное. Чавес согласился что Ларин правильно не сказал всем о изменении маршрута полета с алмазами. Необходимо здесь выяснить, что это за местность, где или кому пилот мог передать алмазы, что он сам был за человек, как следует подготовиться и только после этого вылетать на место поиска. Там была зона повстанцев. Действовать надо было быстро и неожиданно. Все, что знали здесь - быстро узнавали и у противника. Эдуард пошел к Анне.
   Она ему не дала даже рта раскрыть. Конечно, здесь на базе была скукотища. Она понимала, что он ни слова не понимает из ее трепа, но остановиться не могла - ее прорвало. Она, готовя пищу, не смолкала ни на минуту. И пока он ел, она все говорила и говорила. Только когда Ларин лениво погладил себя по забитому желудку она смолкла и лукаво посмотрела на постель.
   Он хлопнул себя по нагрудному карману и под ладонью ощутил квадрат резной иконки. Он вспомнил про надпись на обороте и хотел, чтобы Анна, хотя бы жестами объяснила что там написано.
   Анна посчитала что это подарок, и ее благодарность была настолько горячей, что они опомнились через час. Ее голова лежала у него на груди, когда он перевернул иконку и провел ногтем по строчкам. Анна засмеялась и шутливо ударила его по руке. А потом принялась что-то объяснять, потом встала, завернулась в простыню подошла к столу и принялась сто-то записывать трофейным карандашиком на клочке картонки от магнитолы. Ларин не стал одеваться, а подошел голым.
   Из ее сумбурного объяснения, каракулей, рисунков Эдуард понял, что надпись не соответствует действительности. На иконке было изображение не Блаженного Августина, а Франциска Ассизского, хотя надпись говорила о нем. Августин же известен какими-то двумя городами. "Cidadе" - называла она их.
   Анна переписала все, что было на обороте иконки и, отдала Эдуарду. Он тупо посмотрел на текст и начал одеваться. Что-то здесь было не то. Ладно он, атеист не видит разницы в святых, но Анна сразу поняла и тот, кто оставил эти надписи тоже понимал, но написал. С какой целью? Необходимо знать что означают остальные слова. Он чмокнул в щеку жену и принялся одеваться. Иконку она поставила на высокую этажерку, где уже находилось изображение распятия.
   Эдуард пошел в штаб, где и нашел Чавеса. Майор любезно перевел текст, но на вопрос, что все это означает, лишь вежливо пожал плечами. Ларин вновь перечитал перевод.
   ...и пошли все записываться, каждый в свой город...
   ...Давид скрывается на холме Гахила...
   ...Саул спал в шатре, а народ вокруг него.
   Эд вспомнил сначала Давида в Пушкинском музее, а потом, и все что с ним было связано. Немного, но понял что это цитаты из Библии. Умным быть не надо, чтобы понять что они указывают на места, где пилот спрятал алмазы.
   К этому моменту вернулась спецгруппа, посланная на болото. Алмазов в упавшем самолете не было. Как не нашли и тела экспедитора, но на его кресле была засохшая корка крови. Версия Ларина подтверждалась.
   Из Сауримо, с алмазных приисков пришли новые сведения о доставке алмазов. Их должны были доставлять на СУ-25, но экспедитора укусила змея. Другого человека, который бы согласился и смог перенести перегрузки на штурмовике, не нашлось. Разработчик похищения воспользовался версией спецслужб. Все же верили, что и в первый раз везли алмазы. Несколько человек, которые организовали этот эксцесс, скрылись, скорее всего, они уже у унитовцев. Но агентура фапловцев донесла что алмазов они все еще не получили, а то бы радость накрыла всю Анголу, но и весь империалистический мир.
   Значит пилот кинул и их, значит понимал, что ему мало что достанется. Его звали Жорже Аламейду. Он был уроженцем города Луэна, в центре Анголы. Луэна был крупным транспортным узлом. Железные дороги пересекали его с севера на юг и с запада на восток. Может летчиком, как и все местные, он был и не слишком хорошим, но сумел скрыться от опеки истребителей.
   Алмазы были отсортированы и запаяны в цинковые ящики из под патронов и убраны в стальные чемоданы, которые наручниками были пристегнуты к экспедитору. В одном чемодане было миллионов на сто долларов, во втором алмазы были похуже - на сорок пять.
   Пришла команда отправиться на поиски. Команду привез с собой единственный подполковник ангольской армии Тенете Коранел СКС. Единственным полковником Анголы был министр обороны, а единственным генералом - президент. Второе имя СКС значит "Самозарядный карабин Симонова". Он был командиром полка президентского резерва. Когда-то этот карабин выручил подполковника, и с тех времен он с ним не расставался. Вместе с ним прибыло еще с полсотни бойцов его полка. Все загрузились в два Ми-17 и под прикрытием двух пар МИ-24 влетели, держа курс на восток. Сверху их прикрывали МИГ-23.
   Вертолеты начали кружить над одним районом и Ларин понял, что они вышли на указанную им точку.
  -- Вон! - Крикнул, перекрикивая шум двигателей, Чавес и показал немного в сторону от курса.
  -- Что? - Не понял Эдуард.
  -- Вон там он взлетал! - Снова показал Чавес и приказал садиться. - Я Тамбовское заканчивал, на всех типах летал... - пояснил он. - Смотри, видишь ровные дорожки из камней метров на триста. Он себе взлетную полосу расчистил, а дорожки ориентиры, чтобы он в сторону не ушел и колесом ни за камень не зацепил ни в ямку не попал.
  -- А где же он садился? - Спросил Эд.
  -- Может и здесь, а может где-то рядом, это не столь существенно, главное, смотри ниже, четыре тропинки сходятся! Я думаю надо идти туда! - Показал Чавес и приказал приземляться.
   Вертолеты сели на расчищенную полосу. Ларин с Чавесом сразу отбежали подальше - вертолеты подняли тучи пыли, так что глаза и нос забило. Потом спустились вниз к тропинкам.
  -- Туда! - Показал Чавес.
  -- Почему туда? - Спросил Эдуард.
  -- В той стороне находится его город - Луэна! ...и пошли все записываться, каждый в свой город... - процитировал майор запись на обороте иконки. - Другого предположения у меня все равно нет!
   К ним спустился подполковник со своими бойцами, в руках он держал любимый карабин. Быстрые команды и солдаты разбежались в разные стороны - занимали рубежи обороны. Они пошли по тропе. Она то поднималась на верх, то спускалась вниз к ручью, но как не всматривался Ларин в окружающую местность, на взгляд определить где спрятаны алмазы было невозможно. Впереди шла два сапера с миноискателями. Тропа огибала небольшой холмик и окончательно скрывалась в ущелье.
  -- Так далеко уйти он не мог! - Остановился майор. Эдуард залез на пригорок. В середине его лежал огромный валун, а вокруг него еще множество камней поменьше.
   Он влез на валун и стал осматривать пустынную округу. Плоскогорье оно и в Африке плоскогорье. Слева холмик с плоской вершинкой. Справа два, один с острой, но он гораздо меньше. Чавес присел на корточки рядом. Подполковник встал, опираясь на карабин. Он обвел взглядом и валун и камни и что коротко сказал майору.
  -- СКС сказал, что в природе так камни не лежат! Их кто-то положил! - Перевел Чавес. Ларин посмотрел вокруг. Да, какая-то закономерность была. Группы камней как бы выгибались по дугам. Наверх, по команде подполковника поднимался сапер.
  -- Шатер! - Воскликнул Эд и топнул по валуну. - Это шатер... как же записано? - он достал перевод майора и прочитал: ...Саул спал в шатре, а народ вокруг него. Это шатер! - Он снова топнул по валуну. - Здесь Саул или рядом!
   Чавес, согласившись, кивнул, а подполковник понял без перевода и прикрикнул на бойца. И точно, запищало под высокой грудой камней, сложенной у валуна. Все принялись их раскидывать. Сначала показался ботинок, а потом откапали и всего человека. Он лежал на спине, чемодан с алмазами у него на груди. Второго чемодана не было, а правая кисть отрублена. Представитель "Эндиамы" молча кивнул и невозмутимо перестегнул чемодан на свою руку. Несколько бойцов подхватили тело, зажали носы и, отвернув головы от ноши, понесли тело к вертолету.
   Все остальные азартно принялись переворачивать остальные камни. Эдуард так и стоял на валуне. Некоторые пошли уже по второму разу. Саперы, обследовав весь холм вплоть до подножья молча стояли на тропе.
  -- Это бесполезно! - Присел Чавес на нагретый валун и сразу вскочил - обожгло. - Дай сюда!
   Эдуард подал картонку, на которой Анна написала и нарисовала. Майор вертел ее и так и этак, всматриваясь в окружающую местность, но больше ни о чем догадаться не мог.
  -- Я же католическую школу закончил! - В сердцах крикнул он, причем по русски, словно оправдываясь в половинном успехе. К ним подбежал подполковник который долго разговаривал по рации.
  -- Уходим! - Сказал майор Ларину и убрал картонку в карман. - Прикрытие уже вступило в бой с одной колонной противника, но на подходе еще две группы. Они тут каждый камень перевернут и смогут найти. Пусть думают что мы все нашли. - Все начали стягиваться к вертолетам. Вверху в небе мелькали самолеты, кружили вертолеты, а где-то далеко за холмами слышались отдаленные взрывы.
   Группа разделилась одни повезли тело инкассатора в Сауримо, где он жил, а остальные пересели в вертолет Ларина и отправились на базу Кабо-Леда.
  -- Теперь в Сауримо, вся агентура унитовская сдастся! - Зловеще усмехнулся Чавес и пояснил. - Тех, кто к ним уже перебежал они точно поджарят, а про тех кто остался, мы скажем что они с нами сотрудничают и выдали место хранения алмазов. Они либо нам сдадутся либо к ним сбегут, что для нас одинаково хорошо. Ты свою жену спрячь!
  -- Зачем! - не понял Эдуард.
  -- Она теперь носитель секрета! На нее начнут охотиться и не только враги, но и наши! И это начнется как только узнают, что мы нашли не все! Здесь никому нельзя верить! Притом, как сказал эндиамец, тот чемодан, что мы нашли с менее ценными алмазами, значит где-то в этой местности еще на сто миллионов спрятано, а может и не здесь, он мог приземляться и два раза. Может в Кабо-Леда до нее и не дотянутся, но она поедет в Луанду, к родственникам,.. да и вообще! - Майор огорченно махнул рукой.
  
   Глава третья.
   Чавес заставил задуматься Ларина. Действительно, а дальше что? Рано или поздно придется вернутся в СССР. Это здесь он хорохорится. Против него ничего не предпринимают, считают, что пока нужен. А потом? Потом - погиб при выполнении служебных обязанностей. Терпят! Да за связь с иностранкой, партбилет на стол и в лучшем случае - дыра в глуши СССР. А тут! Думай! Официально уехала на Кубу учиться, а неофициально к брату в Бразилию. Конечно, если захотят - найдут, но захотят ли? Эдуард решил довериться майору. Он хоть и летчик, но летчик не простой. Без помощи здесь одному ничего не сделать.
   Майор знает больше чем Анна и в этом вопросе его опасаться не стоит. Поэтому когда приземлились на базе, Эд отвел его в сторону и они переговорили. Майор согласился, но Ларин понял, что при этом майор преследует и свои цели. Они договорились на вечер перед заходом солнца.
   Анна не ожидала встречи, поэтому радость ее была еще сильнее, но увидев, что Эд на нее не реагирует замолчала и присела на стул. Он ей подал комплект камуфляжа и жестами предложил одеть на себя. На ее молчаливый вопрос он ответил.
  -- Ты едешь к брату в Бразилию! Брат! Ирмае Педро! - И добавил, вспомнив город в котором жил старший брат Анны - Цидад Форталеза! - Он не знал, что слово форталеза означает укрепление, крепость. - Фазер серко. Мы окружены. Анна - прима. Тебя надо спасать. Как же это Анхель называл? Нао рендер се! Нет! Виджила! Она же ни черта не понимает! А я тем более, что я вообще говорю? Агора Анна пасео цидад Форталеза ирмае Педро вива!
  -- Ai de mim! - Воскликнула она.
  -- Какой еще мим? Ту партес! Гитлер капут! Анна капут, я капут! Драпать надо! Поняла? - Анна кивнула, но Эд понял, что она ничего не поняла, кроме того, что он хочет с ней расстаться.
   Она заплакала. Эдуард плюхнулся на кровать и, увидев трофейную сигару, решил закурить. Вспомнил, что при этом надо откусывать кончик сигары, но сколько не знал, поэтому постарался откусить побольше. И чуть не сломал зубы, наткнувшись на что-то твердое. Он вытащил это. Этим оказалось четыре обычных алмазика размером с кедровые орешки и один черный размером с кубанскую семечку, но без носика.
  -- Опа-на! Не знаю, сколько это стоит. Но на первое время должно хватить! - Он засунул их обратно в сигару и вложил ее в руку Анны. - Ту партес! Или нао эста!
  -- Por quе? - Анна начала что-то понимать.
  -- Откуда я знаю? Спер наверное! - Подумал он про погибшего летчика. Возможно эти алмазы были платой, но тот решил украсть все. - Ту вида! Бразил вида! Ангола, как же... муэрте! Анна муэрте! Я - муэрте! Все - муэрте!
   Только теперь Анна поняла, что произошло что-то нехорошее и что надо срочно уезжать. Она, рыдая, принялась собирать вещи. Иконку и распятие она положила на дно чемодана, потом сложила платья, туфли и магнитолу с кассетами. Только после этого переоделась. Оказалось, что это бравый солдатик. Она посмотрелась в зеркало и сама себе понравилась, поэтому и улыбнулась сквозь слезы катившиеся по ее смуглому лицу. Эдуард подхватил чемоданы и они пошли на летное поле.
   Вертолет уже стоял. Летчики сидели в проеме свесив ноги и покуривая свой любимый "Портагас". Может эти сигареты и не были любимыми, но других Ларин еще не видел.
   Анна пыталась сдерживаться, но слезы не останавливались. Она бросилась на шею Эдуарда, прижалась к нему и начала что-то говорить ему, обдавая горячим дыханием ухо. Он тоже ей что-то говорил в ответ, гладил, упрашивал, умолял.
   . Подъехал УАЗик, Чавес выскочил из него и жестом отправил его обратно.
  -- Значит слушай! - Обратился он к Ларину. - Через сорок минут из порта выходит наш корабль, но пойдет не сразу в океан, а будет нас ждать севернее в паре километров от берега. Раз ее брат промышляет рыбой, а судя по радиоперехвату, он в океане и позывные у него Аннамария. Там и передадим ее.
  -- Я лечу с вами? - Спросил Ларин.
  -- Оставайся здесь! Ты мне будешь нужен! Готовь ужин, часа через три буду! Там и поговорим! По дороге я ей все объясню. - Майор залез на борт.
   Вертолетчики, как истинные джентльмены, помогли подняться Анне и поудобнее разместиться и дверь закрылась.
   Эдуард постарался отойти подальше. Вертолет давно улетел, а он все стоял. Все как-то сразу и все неожиданно. И только солнце слепило как всегда, только от него неожиданностей не ожидалось. Наверное оно далеко было, да к тому еще и заходило. Он поплелся обратно.
   Все его пребывание в Анголе было авантюрой. Не его личной, а руководства, а это уже называлось не авантюра, а задание. Если бы это задание провалилось, ответил бы только Ларин, поскольку авантюрность подразумевает в большинстве случаев и провал. А вот женитьба на Анне это только его личная авантюра и за нее обязательно покарают. Без спроса! Собственно и спрашивать было бесполезно - откажут. Руссо туристо - облико морале! Командование, наоборот, может посчитать, что такая женитьба пойдет на пользу делу, но моралью в СССР занимаются другие - ГПУ. Политрукам тоже не только хлеб с маслом есть хочется, но и орденки не помешали бы.
   Эдуард вспомнил смех кубинцев, когда они рассказали анекдот про советского политрука, который так боялся унитовцев, что носил заряженный пистолет сзади, за поясом брюк и когда садился в машину прострелил себе ягодицу. Причем выдал это за выстрел снайпера, спрятавшегося на дереве. А происходило это на юге Анголы, где и кустарники выше колена не росли. За это его орденом наградили, хотя снайпер неведомо куда испарился.
   Пока не появился связник с приказом руководства, надо оставаться в Африке любым способом. А связник не появлялся. Обещали сразу, по выполнении задания домой, поменялись планы?
   Чавес какой-то заботливый. Ему что надо? Понятно, что никакая разведка из сентиментальности, а более того, из человеколюбия просто так ничего делать не будет. Взяли Анну в заложники и будут шантажировать? Это детство какое-то. Чавес не ребенок прекрасно понимает что Анна, при всем к ней отношении, не повод, тем более он видел, что Эдуард нисколько не упирался, на предложение майора отправить ее к брату в Бразилию.
   Солнце скрылось за горизонтом и сразу стало темно. Ларин поплелся домой. Где теперь его бригада, чем занимаются? Как там Гильермо, Хосе, Анхель, Рамон, Перес?
   Собственно домой, как он обзывал ту каморку в которой они жили с Анной, идти не хотелось, без Анны это не дом, а жилье. А жить можно и в палатке. И бригада уже неизвестно где, там уже настоящие советники. Эдуард с соседями по домику еще не сталкивался, но у всех у них в окнах уже горел свет и только у него... У него тоже мелькнул какой-то лучик, а вот это уже нехорошо. Ларин сразу свернул к соседнему дому, сделал вид, что зашел в него, а сам выполз и замер в палисаднике. Чем хорош юг - быстро становится темно. Но окно больше ничего не выдавало, может показалось? По улице быстро прошел человек и свернул в его дом. И снова, на секунду в окне мелькнул свет. Вот откуда, свет из подъезда попадает когда заходят в темную комнату. Не учли ребята, могли в подъезде лампочку и выкрутить.
   Значит там уже минимум двое. Что им надо и кто они? Вот почему Чавес настаивал улететь до темноты. Знал, догадывался или сам этих людей послал? Ну, к кому и куда теперь податься? Можно спрятаться и здесь, но как тебя найдет связной? Да и Чавес на ужин припрется. Дельце у него. Это уже совсем интересно. Сидеть нельзя, надо что-то делать, чтобы успеть Чавесу ужин приготовить.
   Эдуард вспомнил, что боковое окно Анна держала открытым, а от всяких насекомых прибила сетку. Он прислушался к ночным шорохам. То ли ящерицы охотились за насекомыми, то ли за ящерицами, но шумок был. Ларин, подражая ему, переместился на противоположную сторону и, теперь уже совершенно тихо, подполз к окну с сеткой.
   Хорошо было то, что окна распахивались наружу. Он тихо, но ритмично постучал ногтем по стеклу, выбивая ритм "Яблочка". Подождал. Снова постучал. Подождал. Когда неясная тень припала к сетке, длинный трехгранный нож, ударом снизу, разрывая ее, попал точно в сердце. Ларин провернул клинок, вытаскивая его и уже, не опасаясь создаваемого шума, бросился к входной двери. Грохот падающего тела внутри комнаты перекрыл его наружный шум. Дверь его комнаты осторожно открылась, впуская луч света через узкую щелку. Яркий свет лампочки резанул по глазам, на какую-то долю секунды, человек мигнул, поэтому не уловил движение, но нож ударил не в сердце, а в печень. Ларин толкнул дверь, подхватил раненого и опустил на пол. Закрыл дверь, и осмотрелся. Точно только двое. Да и третий бы ничего бы не сделал, он для этого и подхватывал второго, прикрывался им.
   Он задернул занавески и включил свет. Стало как-то непривычно ярко. Второй тоже умирал. Оба они были в форме ангольской армии. Допрашивать было бесполезно. В дверь тихо стукнули, Ларин вынул нож и резко распахнул дверь. Чавес стоял с поднятыми руками. Он зашел в комнату, закрыл за собой дверь и выключил свет.
  -- Хороший ты ужин мне приготовил! - Усмехнулся кубинец.
  -- Что под руку попалось! - Ответил Эд.
  -- Оперативно ребята работают. - Сказал Чавес и добавил. - Хотят знать где ты остальные алмазы зарыл. Как Семен Семеныч поживает?
  -- Какой..., а, у него жена на дачу в Дубровку уехала! - Немного замешкавшись ответил Ларин.
  -- Идиотский пароль! Продолжать не будем, сваливаем, я не думаю, чтобы эти были одни! Я за тобой на машине, погрузим их туда.
   Около дома стоял радийный 66 в который они с трудом запихнули убитых в кузов. Чавес сел за руль. Машина сразу выехала с базы.
  -- Не смотри на меня так! - Сказал Чавес. - Я такой же кубинец, как и ты португалец. Я специализировался на романских языках, а ты на скандинавских. Идиотизмом было тебя сюда посылать, но никого, кроме тебя в тот момент не оказалось. Твое решение жениться правильное. Центр одобрил. Решено тебя направить в Бразилию, но не Гомешем, который погибнет в бою, а норвежцем, как бы с Анной познакомитесь по новой и поженитесь. Работа с ней будет проведена. От ангольского правительства тебе благодарность за алмазы, дальше они сами будут заниматься. Даже небольшая премия.
  -- Ее пусть отдадут моим телохранителям Нику и Иву. У них же кроме одежды ничего нет. - Распорядился Эдуард.
  -- С мамбой тоже хорошо придумано, этим надо воспользоваться. Поэтому такая просьба, откажешься - утром из порта наш корабль уходит... - Чавес внимательно посмотрел на Эда.
  -- А что надо-то? - После затянувшейся паузы спросил Ларин.
  -- Пятнадцатая бригада ФАПЛА на реке Квито попала в окружение. Сейчас сухой сезон. От реки они уйти не могут. Это самый юг. И другие пробиться не могут, хотя всего полсотни километров. Мы с помощью вертолетов снабжаем кое-как, но юаровская авиация нам блокаду устроила и сейчас на помощь унитовцам подходят юаровские батальоны. Против них бригада долго не устоит.
  -- Я же не смогу ее вывести! Я не специалист! - Прервал Чавеса Эд.
  -- Естественно, их никто не сможет вывести. Их можно только деблокировать, а для этого сил недостаточно. Нам надо четыре-пять дней. Юаровцы будут послезавтра. Их надо хотя бы на сутки задержать. - Грустно сказал Чавес.
  -- А я-то что смогу сделать? Скажи!
  -- Не знаю! Был бы десант под рукой, проблем бы не было. Дело в том, что при бригаде геологи, а с ними много всяких камней, образцов, в том числе указывающих на присутствие урана. Они из-за этого и попали в окружение. Их надо было сразу вывезти, да у нас как всегда между ведомствами столько согласовывали, что момент упустили.
  -- Что я один? - Спросил Эд. - Даже если людей дадите!
  -- Конечно людей дадим, но главное - у тебя имя! Откровенно скажу - тебя хотят поймать - кто поймает, сколько в твои отрезанные уши поместится алмазов - столько и отдадут! Видишь как тебя ценят! Там одни наемники, не чета местным воякам, бригаду с ходу разнесут. Притом их БМП "Ратель" с девяностомиллиметровой пушкой, с стадвадцатимиллиметровым минометом. Пятьдесят пятые пробивают. А с минометами они бригаду с пяти километров накроют. Уничтожат на расстоянии. Пусть они сутки за тобой побегают. Тем более уже все знают, что ты знаешь где второй чемодан с алмазами.
  -- Да я не знаю!
  -- Я знаю, что ты не знаешь, но они так думают. Сутки! Мы успеем! - Лукаво посмотрел Чавес на Ларина.
  -- Кто мы? - Поинтересовался Эд.
  -- Как кто? Кубинцы, наших военных здесь же нет! Механизированная группа человек сто не больше. Тактика львов. Следовать за стадом и щипать! Ну?
  -- Людей и оружие выбираю сам! - Предложил Эд.
  -- Все склады в твоем распоряжении. Только имей ввиду, вас на вертолетах придется перебрасывать.
  -- Тогда кубинцев из моей бригады. Анхеля со своими разведчиками, человек тридцать. Рамона с тремя трофейными минометами и десятком его артиллеристов. Десятка три бойцов умеющих водить мотоциклы.
  -- Мотоциклы? - Переспросил Чавес.
  -- Здесь на базе три или четыре десятка мотоциклов с колясками ржавеют. Наверное вместе с танками прислали. Трехлинеек еще не хватает. Насколько я понимаю там холмистая полупустыня. Почва твердая. Налетчики на мотоциклах. Выскочили обстреляли и смылись.
  -- А минометы для затравки?
  -- Вот именно, они где-то на три км лупят. В погоню за ними три-четыре машины пошлют, а там их гранатометчики встретят.
  -- А авиация?
  -- Это уже ваша забота, против "Миражей" мы бессильны!
  -- Хорошо, вас будет прикрывать авиаполк из Лубанго. Что еще кроме минометов и мотоциклов?
  -- Шестьдесят гранатометов и по два комплекта гранат. Каждому Ак-74. Четыре зенитных пулемета. Укрепить на раме от коляски. Две канистры бензина на мотоцикл. - Автомашина остановилась. Они вылезли. Если бы они говорили, то их разговор не был бы слышен из-за шума вертолетных двигателей. Чавес показал на вертолет. Ларин залез, вертолет взлетел.
   Вертолет завис над каким-то местом. Сколько было до земли - видно не было. Только квадратом мигали четыре фонарика. Вполне это мог оказаться и океан. Как далеко от вертолета находятся огоньки, Эдуард не понял, но прыгнул, стараясь попасть в квадрат между ними. Пролетел он немного: ноги от чего-то отпружинили и он снова подлетел. Сетку натянули по уровню огней Ларин определил где сетка и постарался на нее упасть лежа. Сетка качнулась, но не подбросила. Свет четырех фонарей сосредоточился на лице Эдуарда.
  -- А, старый знакомый! - Пророкотали над ухом и протянули руку. Ларин уцепился в нее и встал.
  -- А мы уж думали ты своих китов ловишь! - Ехидно пробаритонили рядом и хлопнули по плечу. Это был жест Анхеля.
  -- Анхель! Ты лучше не по плечу стукай, а ром разливай! - Сказал Эдуард и не ошибся.
  -- Ну ты настоящим мамбой стал, раз в темноте видишь! - Засмеялся разведчик. - Сказали, что скинут, а кого не сказали! Везет нам на тебя! - Они прошли в палатку. Там их ждали Рамон и Томас Кисаме - командир ангольцев. На столе уже все стояло. Пришел доктор - Хосе и поровну всем разлил.
  -- Полковник Гомеш принимает командование бригадой! - Поднял Гильермо кружку.
  -- Нет, всего сотню опытных бойцов, притом никаких гарантий. В первую очередь мне надо несколько десятков бойцов, кто разбирается в мотоциклах. Потом - хорошие гранатометчики. Потом три расчета с минометами. Анхель и Рамон вас лично.
  -- А я? - Обиделся Томас.
  -- Ты слишком большой начальник! - Еле усмехнулся одними губами Эд. - Ты же будущий командир бригады. Здесь, у меня, людей даже на роту не наберется.
  -- Ладно! - Согласился Кисаме. - Но тогда ты возьмешь моих лучших бойцов!
  -- Это другое дело, командир! Гранатометчики!
  -- С Бранко Мамба, все готовы. С тобой их смерть не берет. Завтра увидишь!
  
   Гильермо поднял Эдуарда с рассветом. Около штабной поляны уже был Рамон с бойцами и минометами, Анхель с разведчиками и три ангольских батальона Томаса Кисаме. Сам он лучился счастьем как начищенный пятак. Как только Гильермо и Эд подошли он что-то звонко крикнул и весь строй сделал два шага вперед.
  -- Они все хотят быть добровольцами! - Пояснил Гильермо.
  -- Я же просил...
  -- Скажи им речь, а то обидятся! - Попросил Кисаме.
  -- Киты мои! - Так же, громко, как и Кисаме, крикнул Эд. Но в ответ прозвучали вопросительные окрики.
  -- Они спрашивают, что такое киты! - Перевел Гильермо.
  -- Кит - это самое большое животное на планете. - Гильермо начал переводить. - Он живет в океане. Никого не боится. Размером как целое стадо слонов. - В ангольском строю одобрительно загудели. - Сам он никого не трогает, но если его разозлить, то топит целые корабли вот как этот холм! - Ларин показал на холм слева все посмотрели на холм и одобрили. - То, что нам предстоит сделать, мы должны быть незаметными и безжалостными как львы, упорными как носороги, быстрыми как газель, точными как шмель. Многие из вас обратно не вернутся - они умрут. Поэтому мне нужны те, кто не боится смерти.
   Строй снова сделал два шага вперед.
  -- Ты их не проведешь! - Усмехнулся подошедший Рамон. - Мы тут всю ночь с Томасом списки составляли, ты там ушами что ли пошевели, типа магия какая-то и называй фамилии, что я тебе буду подсказывать.
   Тридцать бойцов отобрали за пять минут, а еще через десять, приземлился первый вертолет. В него погрузились минометчики с минометами и минами. Во второй и третий все остальные.
   Через три с половиной часа, отмахав почти что восемьсот километров, вертолеты приземлились. Сверху площадку прикрывали Ми-24, а еще выше, скрываясь в голубизне неба - МИГ-23. Мотоциклы были выгружены ранее. Они были покрашены в желтовато-бурый цвет. Эд хлопнул ладонью по боку коляски, ладонь не окрасилась, но прилипла. Стало ясно, что их красили всю ночь. С мотоциклами возилось с десяток человек в песочной форме. Как только бойцы выгрузились, они вспороли тюки и принялись раздавать такую же форму, что была и на них. Потом раздали из ящиков новехонькие АК-74 и, не сходя с места, принялись обучать стрельбе из них. Бойцы прямо млели от удовольствия. Приклад к плечу можно было и не прижимать - никакой отдачи. Из других ящиков раздали гранатометы и гранаты. Потом проверили умение водить мотоциклы. Снаряжение было закончено - оружие распределено. Перекусили. С юга пришли еще два 24. Один из них сел и оттуда вывалился Чавес.
   Ларин понял, что с момента встречи он еще не спал. Глаза запали и казались огромными, морщины на темном лице стали проявляться сильнее. Губы пересохли и потрескались. Он достал карту и принялся объяснять и показывать. Он отдал две карты: одну Ларину, другую Анхелю. Колонна еще строилась, а три мотоцикла, подняв пыль, скрылись за холмом.
   Эд был экипирован как и все остальные - автомат на груди, РПГ-7 за спиной. В коляске сидел радист. На запасном колесе два ящика с гранатами от гранатомета.
   Он хотел отдать приказ к маршу, как заметил две застенчивые, но радостные улыбки.
  -- Откуда они взялись? - Спросил он Рамона. - Это они какие-то колдуны!
   Ник с Ивом подошли. Им на двоих достался один комплект формы, поэтому на Иве была песочная рубашка, а на его отце штаны.
  -- Да ладно! - Постарался успокоить его Рамон. - Я их пулеметчиками пристроил. Пацан лупит как в копейку. Зенитный пулемет чуть ли не больше его, как он его только ворочает?
  -- Ну хорошо, пусть за мной следуют! - Колонна подняла пыль.
   Проехали они не более получаса. Навстречу им примчался один из мотоциклов Анхеля. Они доложили что в составе вражеской колонны машина по радиоперехвату. Ларин сел сзади водителя и они уехали. Ехать пришлось недалеко. Через пятнадцать минут в русле высохшей речки, среди камней и безлиственных кустов Эдуард увидел и замаскированные сетью мотоциклы. Они загнали туда свой и поднялись на обрыв.
   Разведчики лежали среди камней. Эд подполз к Анхелю и достал свой морской бинокль.
  -- Левее двадцать склона горы с косой вершиной. - Дал целеуказание Анхель. Эд навел. Там шел бой наших вертолетов с юаровским батальоном. Вертолеты, как встревоженные шмели, парами кружили над долиной, но недолго. Через несколько минут они все улетели.
  -- Если бы не они, мы бы мимо проскочили! - Шепнул Анхель, хотя на таком расстоянии, его никто, кроме своих не услышал бы, но такова сила привычки. Ларин присмотрелся.
   Издали БТРы можно было принять за здоровенные валуны, некогда скатившиеся с горы и до сих пор продолжающие движение. В колонне оказалась не только машина радиоперехвата, но и радиолокационная станция. То есть любой танк, БМП или БТР, а тем более колонна могли попасть к ним на экран за несколько десятков километров. Ты еще ничего не знаешь, а тебя уже засекли и через минуту-другую расстреляли. Поэтому Анхель и воспользовался старым проверенным методом - послал сообщение с посыльным.
   Издали казалось, что они никуда не спешат - далеко были. Вертолеты сумели подбить несколько машин, которые чадили, но дым скоро прекратился - затушили. Колонна втягивалась в долину как и положено: с боевым охранением.
  -- Пошли за Рамоном! - Попросил Эд Анхеля.
  -- Я здесь! - Крикнули ему сзади и Рамон лег рядом.
  -- Смотри! - Сказал Ларин артиллеристу. - Вся долина километров пятнадцать, пересекают они ее наискось. Ты бы сейчас пристрелял бы болванками вон те кустики... Желтое пятно, надо думать сухая трава, слева, если провести прямую на кривое дерево, то посредине будут кусты...
  -- Нашел! - Сообщил Рамон.
  -- Боевое охранение, согласно устава, поднимется на холмы по флангам, авангард пойдет проверять дальнейший путь, видишь, они уже сейчас разъезжаются, значит при выходе из долины столпятся. Сначала постарайся накрыть локационную станцию - разобьешь зеркало - этого достаточно. Поэтому накрывай ее двумя минометами. А третий пусть запускает наши бутылки, вы их сколько с собой взяли?
  -- Немного, с полсотни!
  -- Вот все и запустишь! Незачем такой опасный груз возить с собой. Постарайся поджечь вот эту траву. Миномет этот бросите. Встретимся вот здесь.
  
   Что Ларин задумал, никто не понимал, но приказы выполняли четко. Он вывел остальных, прямиком на то место между холмов, откуда вражеский батальон появился в долине. Анхель сначала посчитал, что они перекрывают обратный отход юаровцев. Но против них Эдуард оставил только двух наблюдателей, а всех развернул в другую сторону и каждому объяснил задачу.
  -- Мы что, еще кого-то ждем? - Спросил Анхель.
  -- Второй батальон! - Оторвал взгляд от бинокля Эдуард. - По всей военной логике, они должны идти вместе, а идет один. Вопрос: где второй? Вряд ли он пойдет отдельно - невыгодно. Это так называемый противопартизанский маневр. Партизаны считают, что колонна попала в засаду, а тут появляются отставшие и нападают на партизан. Если партизаны нападают на вторую группу, то на помощь приходит первая. Я думаю, они ждут от нас чего-то подобного. Да и обоза с ними нет. Поэтому вторая группа появится только тогда, когда первая столпится у выхода из долины. А когда она выйдет из нее, в долину войдет вторая и пересекать ее будет уже под прикрытием первой.
  -- Понял, не дурак! - Улыбнулся Анхель. - Ты специально расставил наших на вероятные места позиций врагов?
  -- Тот вариант, что нам предложили, идите за стадом и щипайте потихоньку - убийственный для нас. Они не антилопы и мы не львы. Скорее наоборот. Они не дураки и гонятся за нами не станут, близко не подпустят - на расстоянии разнесут. Ну, подобьем мы у них несколько машин, но эту махину наши комариные укусы не остановят.
  -- Сами остановятся, чтобы в порядок себя привести! - Анхель глянул на небо и замер. Замерли и все остальные.
   Прямо над ними прошли вражеские вертолеты. Спасло то, что они летели на средней высоте, если бы на бреющем, то всю траву, которую использовали для маскировки, просто бы сдуло. Эти два вертолета уничтожили бы всех, даже не дав оказать сопротивления. Ларин поменял позиции зенитным пулеметам. Теперь их задачей было расстрелять возвращающиеся вертушки, а в нападении на вторую группу они не участвовали.
   Вертолеты пересекли долину и ушли дальше. Эд проводил их взглядом и припал к биноклю. И вовремя. Один разрыв от мины был сзади локационной машины, она рванула вперед, но резко затормозила, два разрыва спереди. Эдуарду даже как бы послышалось, как осколки мин стучат по броне. Вот и трава полыхнула под колонной.
   Рамон поступил по своему. Зеркало было прикрыто бронированной крышкой и чтобы повредить хотя бы крышку, мины должны были попасть точно в подъемный механизм, а это чудо. В чудеса Рамон не верил, а верил только в расчет. Поэтому он сосредоточил огонь всех трех минометов по этой машине. Одна мина с бутылкой и горючим в ней разбилась на броне, но не загорелась, вторая - тоже самое. Четвертая загорелась. Поджигание было примитивным - серой спичек друг от друга. Бутылка, ударясь о поверхность, продвигалась во внутрь корпуса. Из-за этого происходило трение и искра. Но иногда бутылка кололась, даже в воздухе, от давления. Поэтому не всегда срабатывало, то не было трения, то горючее чиркашки заливало. Минометы стреляли и стреляли. БТРы развернулись, пытаясь определить противника, зашевелили своими пушками, но первым выстрелил вражеский миномет, потом второй, потом третий. На холме, откуда вел огонь Рамон, поднялись султаны больших разрывов. Стадвадцатимиллиметровый миномет опасное оружие. Рядом с ним 81-мм минометы Рамона - семечки.
   Ларин повернулся. Казалось, что вторая группа специально стояла и ждала нападения. Появился авангард из двух "Рателей". Они заняли позиции на выходе из долины, чуть не раздавив притаившихся ангольских бойцов. Действительно Кисаме отобрал лучших. Колесо "Ратели" остановилось прямо у головы одного из гранатометчиков, но тот даже не пошевелился.
   Ларин на это и рассчитывал. Бой в долине отвлек внимание, от того, что находилось под носом. Вот и командирская машина, за ней радийная, а вот и восьмиколесные вспомогательные "Ратели" с боеприпасами. Ларин ждал. Все ждали его, его первого выстрела. А вот и арьергард. Теперь собрались все. Флангового боевого охранения они не выставили. Местность не осмотрели. Скопились между холмов на дороге. Он взял в рамку прицела гранатомета ящики сложенные за кабиной "Ратель". Этот БТР состоял как бы из трех частей: кабины над которой находился солдат с пулеметом, грузовой платформой, на которой находились ящики и краном на корме, который в отличие от советских войск, освобождал воинов от погрузки - разгрузки.
   "Умно. - Отметил про себя Ларин. - Солдат должен воевать, а не заниматься мартышкиным трудом! Как капиталисты о своих заботятся! Профессиональный солдат, за любое движение вне рамок контракта такие деньги сдерет! А бестолковое движение - стоит еще больших денег. Да и усталый измученный вояка уже не солдат".
   Человек, сидевший над кабиной за пулеметом, словно ощутил, опасность со стороны Эда и повернул в его сторону голову. Сзади полыхнуло. Граната пошла. Эдуард зарядил новую и отправил туда же. Груз сдетонировал именно от ее разрыва. Какафония стояла страшная. Рвались гранаты, рвались снаряды, мины, горели машины, БТРы чадили развороченными бортами. Выскакивавших врагов сражали автоматные очереди.
   Его бойцы полностью выполнили все указания, они стреляли во всех, кто двигался. Казалось, что они вырастали из под земли. Ларин тоже поднялся и стал спускаться вниз. Целыми остались только две машины: одна штабная и та, которая чуть не задавил ангольского бойца. Тот, опасаясь за свою жизнь, не стал стрелять в упор, а прополз под днищем машины и направил гранатомет через открытый кормовой люк. Экипаж сдался.
   Командно-штабная машина только с виду казалась целой, дырок в ней было немеряно, но командир остался жив. Ларин допросил его и страшно удивился. Оказывается юаровцы ни о каких алмазах и про какую-то Белую Мамбу ничего не слышали. Соответственно и охотится на него не собирались. Но были предупреждены о возможных нападениях.
   Вражеские вертолеты возвращались. Они шли на бреющем, с той уверенной поступью готовых отомстить за смерть своих товарищей.
   Кубинцы засели за уцелевшие на бронетехнике зенитные пулеметы, остальные спрятались под днища. Анхель усмехнулся и выпустил из ракетницы в сторону вертолетов сначала красную, потом зеленую, а затем белую ракеты.
  -- Что это означает? - Спросил Эд. Анхель поднял и опустил плечи. Это означало "я сам не знаю"!
   Вертолеты не стали обстреливать издали, а решили выяснить, что произошло, поэтому подлетели поближе, но их с флангов обстреляли зенитные крупнокалиберные пулеметы, установленные на мотоциклах. Вертолеты развернулись, хищно задрали хвосты, готовые бросится в драку, но их борта начали раздирать пули выпущенные из захваченных пулеметов на поле боя. Возможно, вертолеты приняли бы бой, но для того, чтобы разобраться кто есть и где, надо было время, а времени у них не было - горючее заканчивалось. Вертолеты гневно качнулись и, стреляя впереди себя, отправились на юг.
  -- Что с пленными будем делать? - Спросил Анхель. - Расстреляем?
   Ларин посмотрел на них. Раненых с полсотни и целых человек двадцать. Те, кто был не занят собственной болью, угрюмо смотрели на обильно усеянную осколками дымящуюся землю. Они знали чем обычно заканчивается такой рейд. Пленных, чтобы не были обузой, расстреливают. Возможно, наиболее ценных пленных и возьмут с собой, а остальных не щадят. Закон войны. Они точно также поступали.
   Эдуард посмотрел в долину, от первой группы отделилась часть и быстро приближалась. Минут через пятнадцать - двадцать они будут здесь. Он, по-английски, обратился к пленным с предложением, если они дадут клятву больше никогда и нигде не воевать, их оставят в живых. Все, поклялись. Их связали, сами погрузились в две уцелевшие бронемашины и уехали.
   Теперь "Ратель" с пушкой возглавляла колонну, а командирская - замыкала. Ни одного мотоцикла не бросили. Колонна шла на соединение с группой Рамона, хотя Эд сомневался, что в ней остался кто-то живой. Чтобы отвлечься от грустных мыслей он попросил Анхеля отметить бойца захватившего в плен целый экипаж. Но тот и так знал что герой и ехал, по праву победителя, не на мотоцикле, а на захваченном им БМП.
   Путаница в обозначении "Рателей" была постоянной. Ларин называл бронемашину БТРом из-за того, что она была на колесах и с противопульной броней. Анхель, как военный, из-за огневой мощи называл эту машину БМП.
   Бойцу, захватившему машину немедленно присвоили звание сержанта и представили к ангольской награде. Если бы Ларин смог посмотреть обратно на поле боя, то он увидел бы странную, но не неожиданную для него картину: Четыре "Ратели" посланные первой группой в разведку, неожиданно напоролись на минное поле. Анхель не был бы разведчиком, если бы не успел поставить десяток мин на пути подмоги.
   Один из этой группы подорвался, а остальные остановились. В это время, из-за разбитой техники, в сторону оставшейся группы на другом краю долины стартовали две реактивные ракеты, а из ПТУР ZT-2 "Свифт", с "Ратели", был произведен выстрел. Противотанковая ракета попала в подорванную машину и та, вообще, превратилась в груду металла. Оставшиеся машины начали обстрел подбитых железных собратьев. На помощь им примчалась пара "Миражей", но поскольку они не смогли разобраться кто есть где, никого не бомбили. Колонну Ларина, от налета спасли трофейные машины. Увидев их, летчики тоже посчитали за своих и улетели.
   Эдуард взял с собой два реактивных снаряда и установил их на досках. Спусковым механизмом послужил презерватив в качестве изолятора, на поплавке в каске с водой - иголка. "Ратель" подорвалась на мине - колебание воды, игла проткнула резину - образовалась замкнутая цепь и ракета стартовала. Он и не рассчитывал, что ракеты попадут в цель, но шуму, при старте, делают много. Издали складывается впечатление, что противник слишком силен. Оставшиеся три машины принялись отступать, отстреливаясь.
ПТУР, заранее наведенный, сработал от воды. Эдуард разобрал пусковую кнопку и между контактами проложил один конец нитки. Второй конец нитки положил в гильзу с водой. Нитка промокла, электричество через воду соединило контакты. Очень удобно, надо только знать с какой скоростью промокает та или иная нитка. Он отмерил на десять-двадцать минут.
   Задача была выполнена. Вряд ли противник снова двинется в путь раньше утра. Если вообще пойдет, хотя его огневая мощь все равно оставалась значительной. Пяток машин с ПТУРами и около двух десятков с пушками и минометами. Боезапас каждой 70-100 снарядов или мин и шесть тысяч патронов на два пулемета. Для обороны достаточно, но для уничтожения окруженной бригады - уже нет. Без обоза, где был боезапас, разгромить окруженную бригаду стало сложнее, пришлось бы идти в атаку.
   Теперь им предстояло пройти около двухсот километров по вражеской территории. Территория это была ихняя, а хозяйничали на ней враги. Из-за сухого сезона все вокруг казалось пустыней. Наверняка юаровцы разобрались кто есть ху и их налета следовало ожидать каждое мгновение.
   Эдуард хотел связаться со штабом и доложить о выполнении задания, но Анхель не дал.
  -- Погоди командир! - попросил он. - Такой разгром они нам не простят. Либо передатчик наш засекут, либо за нашей авиацией проследят. Они даже ночью налеты делают. Мы даже от одного вертолета на марше не отобьемся.
  -- Что предлагаешь? - Эдуард смотрел на карту, разложенную Анхелем. Свою карту он отдал Рамону. Чавес даже нужного количества карт не успел наготовить.
  -- Бригада прижата к речке Квито. - Разведчик ногтем указал на синюю полоску. - Вот здесь. Укрепились они хорошо. Вражеская авиация им особо не досаждает. Бригада давно бы ушла, но река делает поворот и самый прямой путь это через противоположный холм, за которым унитовский артдивизион. Горючего у них в обрез. В какую бы сторону наши не двинулись их всюду накрывают. Наших вдвое больше, а из-за удобного положения и правильно расставленной артиллерии, наши ничего поделать не могут. Тоже самое и с ними. Теперь уже наши три десятка танков их раздолбают как только они из-за холма высунутся. Ничья получается. Рады бы уйти, да враг не дает. Унитовцам надо на нашу сторону переправиться. Наша авиация с ними разделаться не может, те у нас самолет сбили и три вертолета. Скоро сезон дождей наступит. Всю низину зальет, наши все на своей сопке скопятся, враги на своей. Туда же соберутся все змеи, пауки и прочая нечисть. Вот тут долбежка и начнется - все на виду будут у друг друга.
  -- Предлагаешь ударить?
  -- Ну! - Хищно усмехнулся Анхель. - Кто первый нарушит равновесие, тот и победит! Они ждут подмогу, а подмога, неожиданно, придет к нашим. Мы как раз перед заходом солнца появимся. Ты у нас единственный белый, поэтому за юаровца сойдешь. Они же ждут вас, сэр! Расскажешь, что на вас напали, бой только закончился и вы с разведотрядом здесь. Мы успеем рассредоточиться. У нас еще около сорока гранат осталось. Главное, чтобы наши не побоялись речку форсировать танками. Даже захватив вершину, мы на ней более получаса не удержимся. Унитовцев здесь не менее трех тысяч.
  -- А мы ее захватывать и не будем. Если артдивизион, значит три батареи. А какие?
  -- Я не знаю!
  -- Вот это и надо выяснить! И нападать мы будем ночью!
  -- Хорошо, полковник! - Анхель козырнул и отвернулся, чтобы по карте проработать атаку.
   Рамона и его бойцов они так и не встретили. Ждали его недолго. Перекусили, почистились и снова в путь. Не они его должны были ждать, а он их. Если не ждет...
  
   Солнце заходило на западе и в долине быстро темнело. Боевое охранение унитовцев увидело в заходящих лучах солнца одинокую бронемашину, которая ковыляла к их позициям. Они остановили ее. В машине, кроме окровавленного водителя никого не было. Юаровец рассказал, что на их колонну напали ФАПЛовцы и только он смог удрать. Простые ангольские крестьяне не знали английского, а колонизатор - португальского. Руководивший ими капрал, не хотел оставаться ночью на позиции, поэтому решил сам доставить пленника в отряд. Тем более он посчитал, что эта машина почти уже его. Кем бы не оказался белый, своим или чужим, награда была обеспечена. С собой он взял еще одного бойца. На всякий случай, для собственной безопасности, он его посадил посредине. Только когда их встретил моторизованный патруль батальона он победно вздохнул и расслабился. В расположение батальона они прибыли под значительным конвоем, все хотели знать, но никто не мог понять.
   Командир батальона, пожилой, тщедушный человек с редкими волосами, но хитрым взглядом, посмотрел на белого, но разговаривать не стал. Он крикнул и из палатки вышел белый: крепкосложеный, с квадратным лицом, бритый наголо.
   Оказалось, что он один из тех, кто должен встречать колонну. О том, что на колонну напали он знал. Вновь прибывший живоописал все ужасы. Тот молча достал бутылку джина и налил полную кружку. Выпили. Беглец попросил проводить его в штаб. Они поехали. Топлива в штабной машине было еще достаточно.
   В главном штабе не слишком расстроились. Юаровцы, по прибытии, должны были взять общее командование на себя, а какому черному понравится, когда им белые командуют. После выпитого натощак джина, водитель заснул и подробностей от него уже не узнали. Спать он улегся в своей штабной машине. По крайней мере все так думали.
   Он разулся и несколько минут сидел с босыми пятками, блаженно шевеля пальцами. После это переоделся в свою форму. Ботинки юаровского командира были малы. Хорошо одежда оказалась впору. Приходилось терпеть. Другого прикида под рукой не оказалось. На ноги он намотал портянки и надел кирзовые сапоги. После этого выскользнул в темноту.
   И сразу, рядом оказалось еще несколько теней. Это оказались разведчики Анхеля. Сам он оставался с отрядом. Вражеский артдивизион состоял из гаубичной батареи и двух противотанковых.
   Противотанковые располагались на флангах холма, а гаубичная рядом со штабом, в полукилометре от Ларина. Это и доложили разведчики. Гаубицам они смогли сбить прицел, да и то только двум, а еще одной, встав на плечи друг друга, сначала засунули во вздернутый ствол пук травы, на который насыпали столько земли, так что этот пук опустился до середины.
   Каждый расчет охранял свои позиции, но несколько часовых сгрудились в одном месте и тайком покуривали одну сигарету поэтому они и смогли совершить диверсию.
   На правофланговой батарее получилось лучше. Там раздавали нехитрый ужин. Банка консервов на троих и горячая вода смешанная с ромом. Ром, скорее всего, заменял заварку. С продуктами и у них было плохо. Поэтому на раздаче столпились все, даже часовые. Могли и не оставить.
   Разведчики просто сняли прицелы с орудий и ушли. Они втроем разместились во вражеской бронемашине. Два гранатомета и восемь гранат были в машине. Были спрятаны только гранаты. Гранатометы просто валялись в углу вместе с ненужным различным хламом. И хотя каждый постарался осмотреть машину, но делали они это скорее формально, слегка окидывая все взглядом и ничего не вороша. Машина была пробита чуть ли не в десятке мест. При езде осколки гремели на полу. Разведчики же приехали на крыше в пуке брезента и маскировочной сети.
   Рация тоже приехала на крыше, ребята ее сняли оттуда и прямо из машины связались с Анхелем. Тот открытым текстом, по русски, сообщил что связь с нашей бригадой установлена и чтобы ночную атаку ждали с минуты на минуту.
   На другой стороне взревели двигатели, хотя до противника и было около пяти километров, но чуткий слух бойцов, в тиши ночи распознал эти звуки. Из палаток повыскакивали командиры унитовцев. Одни попрыгали в пару джипов, которые стали резво подниматься по вихляющей дороге на сопку, другие побежали за палатки. Именно оттуда торчала длиннющая антенна.
   С левого фланга заухали противотанковые пушки. Эдуард вопросительно посмотрел на разведчиков, те тоже молча удивились: неужели наши перепутали фланги?
   Громогласно заявили о себе гаубицы, пока одна не взорвалась. Это было сигналом. Разведчики схватили гранатометы и начали стрелять по стоявшим вокруг зенитным установкам. В долине послышался стрекот двигателей. Несмотря на разрывы, ночная тишина далеко разносила их звук. Они приближались.
   Солдаты заметались по лагерю, расчеты начали палить из уцелевших зениток в небо. Эдуард тоже выскочил и побежал. Только у штабной палатки, переступая с ноги на ногу боязливо озирался часовой. М-16 так и висела у него на плече. Эд сдернул ее и прикладом засветил в челюсть. Часовой рухнул. Никто это и не заметил. Он пробежал за палатку. В тридцати метрах за ней, среди двух чахлых кустов, скрывался вход в землянку. Здесь тоже стоял часовой, но оружие он держал на изготовку, быстро поворачиваясь на всякий непонятный шум, но не стреляя. В сторону Ларина он повернуться не успел. Первая пуля попала ему в руку, вторая в грудь. Эдуард, через занавеску из брезента опустошил полмагазина, сорвал брезент, и войдя, дострелял остальные патроны.
  -- When war begins, the devil makes the hell bigger. Lie Max! - Предупредил Эдуард юаровца, который угостил его джином.
  -- Ху из ю? - Приподнял голову Макс.
  -- Вайт Мамба! Ю ноу килл! - Макс облегченно закрыл глаза и откинулся навзничь. Он еще при первом выстреле успел рухнуть на пол и отползти к порогу. Ларин вышел из блиндажа.
   Разведчики к тому времени захватили одну из счетверенных зениток и поливали огнем позиции гаубичной батареи. Автоматная и пулеметная стрельба уже шла по всей округе. Это мотоциклисты разъехались полукругом и стреляли. К позициям они не приближались, чтобы в темноте друг друга не перестрелять.
   В общем все стреляли куда хотели. К этой какафонии присоединились и выстрелы из пушки захваченной "Ратели". Это был сигнал к отступлению. Танки окруженной бригады переправились через речку, которая напоминала высыхающий ручеек, и, именно, с нужного, правого фланга. Теперь их было не остановить и главной задачей было не попасть под гусеницы. За ними шли в атаку БМП и БТРы. Боя, как такового и не было, поскольку мало кто понимал, что происходит, а преимущество в живой силе окруженных было подавляющим. Они затопили уже весь берег. Руководить обороной было некому. Чтобы не перепутать друг друга в темноте, у всех атакующих были белые повязки на рукавах.
   Эд с разведчиками, запрыгнули в свою бронемашину и начали пробираться к своим, в место сбора. Отставших не дожидались. Даже перекличку не провели. Включили фары и постарались как можно дальше уйти от места разгорающегося боя.
   Сопротивление оказала рота наемников из батальона "Буффало". Даже в ночном бою они смогли подбить несколько танков, поэтому наступающие старались держаться от них подальше. Все ждали авиации, как своей, так и чужой. Поэтому диверсионная группа Ларина, наплевав на светомаскировку, старалась уйти как можно дальше.
   Через десяток минут дорога нырнула в очередную долину. Здесь и остановились. Рассредоточились. Все выключили, даже курить было запрещено. В темноте огонек сигареты виден за несколько километров. А уж с вертолета или самолета выстрелить дело доли секунды. Все молчали и настороженно смотрели на небо. Хотя, что кроме звезд можно было на нем увидеть? Только мелькнувшую тень собственной смерти? Поэтому все органы чувств были направлены в помощь зрению.
   Шум и вспышки за холмами мешали сосредоточиться, но напряженные чувства смогли вычленить неясный шумок, гораздо выше. Все замерли. Высоко в небе, или казалось, что высоко, четкими тенями шла четверка МИ-24.
   Навстречу нашим вертолетам неслось такое же стрекотание и такие же тени с юга. Обе группы давно заметили друг друга и постарались встретиться не над полем боя, где и те и другие могли попасть под обстрел с земли. С этой же целью они старались подняться как можно выше. Они должны были встретиться над замершим в ночи отрядом Ларина. Высоко в небе прорезались трассирующие полоски. Вертолеты закружили в смертельной схватке.
  -- Анхель, уводи всех! - Приказал Эд. По-видимому на одном из юаровских вертолетов стоял тепловизор поскольку НУРСы начали разрываться около бронемашин, а одна из ракет попала в бак и штабная машина загорелась.
   Он сел за зенитный пулемет, обложившись коробками с лентами. Мотоцикл с пулеметом он поставил так, чтобы горевшая машина была фоном. Три вражеских вертолета приковали к себе четверку наших, а четвертый заходил на колонну. Он хотел занять такую высоту, чтобы как можно больше врагов попали на одну линию и, чтобы с одного захода и пары залпов разделаться с большинством.
   Подбитая бронемашина служила отличным ориентиром. Огоньки выхлопов выстраивались в директорию полета снарядов. Требовалось занять только более пологую позицию. Он опустился до трехсот метров и слегка завис, выбирая удобный угол атаки. В это время с земли и ударила длиннющая очередь из зенитного крупнокалиберного пулемета.
   "Вот ведь гад!" - Прошептал про себя пилот. - " Бьет наверняка, не по бронированному корпусу, а по стеклу, ждал когда наклоню..." - Вертолет задрал нос и подставил бронированное брюхо, но выстрелов больше не было. Стекло было пробито в самом верху. Чуть-чуть пониже и головы летчиков тоже имели бы такие дырки. Атака сорвалась.
   Пилот отвел машину в сторону, но пули застучали по борту. Он поднялся повыше, но теперь пули забарабанили по хвостовому оперению. Колонна скрывалась за отрогом холма. Он выпустил оставшиеся НУРСы по хвосту колонны и решил придти на помощь своим товарищам, которых осталось двое, один из его собратьев кувыркнулся и падал с разгорающимся пламенем вниз.
   Один из ангольских вертолетов подставил борт он и получил яростный залп из всего оружия что стреляло. То, что вертолет задымил, Эдуард понял, по темной ленте, закрывшей звезды. Эта лента шла за тенью, которая приближалась к земле. Юаровский вертолет кружил над ним обстреливая падающую машину, он хотел чтобы и этот вертолет загорелся, но крупнокалиберные пули снова застучали по корпусу. Наглец! Пилот развернул вертолет на горящую бронемашину. Пулеметы и пушки ударили по ней одновременно. Из-за блеска огня он не уловил пуска гранаты.
   Она только скользнула по бронированному днищу, за что-то зацепилась и взорвалась. Пилот с досады плюнул на приборную доску, неужели ПЗРК? Здесь в Анголе? Вертолет был еще жив и надо было уходить. Юаровская авиация отступила.
  
   Глава четвертая
   Ми-24 не рухнул, а смог опуститься. Ларин сел на мотоцикл и поехал к нему. Это снизу казалось, что машина рядом, на соседнем склоне, но путь, в темноте, хотя и при свете фар, занял примерно полчаса.
   Вертолет лежал на боку убитым кабаном. Даже не кабаном, а по африканским реалиям, слоном, лопасти так изогнулись, что напоминали клыки. При свете фары Эд и смог достать летчиков. Пилот был мертв, а второй часто-часто дышал.
   Эд перевязал его - ноги были иссечены осколками. Он посмотрел на вертолет и понял - на борту острыми краями топорщилась дырка. Левую руку перебило пулей. Пришлось еще накладывать и шину. Раненый открыл глаза.
  -- Чавес! - Узнал его Ларин и приставил к губам флягу с ромом. Тот сделал несколько глотков. - Ты пей, пей! Помогает!
  -- А, это ты! - Тоже узнал майор его. Фара стала подтухать, а двигатель мотоцикла подфыркивать. - Я вколол!
  -- Сейчас, ребята, я вас вывезу! - Подбежал Эд к мотоциклу. - Бензин в бак залью. - Он схватил канистру, но не почувствовал ее тяжести, в ней еще булькнуло на дне. Канистра была пробита и бензин вытек.
  -- Не суетись! - Прохрипел Чавес. - Мне все равно конец.
  -- Да наши своих не бросают, вытащат! - Поспешил успокоить его Эд.
  -- Конечно вытащат! - Согласился Чавес. - Смешно!
  -- Чего смешно?
  -- Дай отпить! - Попросил майор. Ларин дал ему глотнуть и отпил сам.
  -- Меня за тобой послали, я уже почти труп, а ты все еще живой. Пришла директива тебе погибнуть смертью героя.
  -- Так это твои ребята на базе были? - Майор кивнул. - А чего же ты меня рядом с ними...
  -- Так ты ко мне даже боком ни разу не повернулся! - Усмехнулся майор. - Тем более я не по вашему ведомству, поручили мне, ну какой из меня... Я боялся что раскусишь и шею свернешь, послали ребенка бодаться с быком...
  -- Это я бык?
  -- Ты. Ты уж извини! Ничего личного. Приказ. Там, вверху, что-то не срослось. - Чавес замолчал. Молчал и Ларин.
   Понятно было и без слов. Бишоп. Умный и знающий малый. Теперь во всем виноват он - Ларин. А он-то рвался отсюда. Так бы давно уже гиены по кускам растащили. Получается, что майор, посылая в рейд, не угробил, а жизнь спал. Не спас - продлил. У советских спецслужб длинные руки.
  -- А Анну в океан кинули? - Спросил он майора.
  -- Как и договаривались! Отвезли брату.
  -- Зачем?
  -- Твоя идея хорошая, используют ее где-нибудь, но без тебя. Так решили. Вот она мерзость жизни. - Мотоцикл стих, фара погасла и темнота покрыла их обоих. - Была такая идея - всех твоих контактников... так это считай целую кубинскую бригаду! Это не разрешили... А она меньше всех в курсах... Родственники, знакомые, проблем будет еще больше!
  -- А ты откуда такие вещи знаешь? Это же не наш уровень.
  -- Так сначала такой приказ пришел, пока я его прорабатывал, отбой прислали... У кого-то жопа в напалме, а отвечают за это другие... тебя как зовут?
  -- Эд!
  -- Ну не хочешь, не говори! Знаешь, я с детства, как посмотрел "Подвиг разведчика", думал вот...буду героем, Родину защищать, училище с отличием... потом сюда взяли... Честь, благородство... такое дерьмо... зачем? Ради чего? Ради торжества социализма! Сами в нищете, а эти...
  -- На хлебни! - Ларин снова приложил к нему фляжку.
  -- Теплый!
  -- Холодильника нет! - Ответил Эд и сам отхлебнул. - Я думаю, к рассвету, нас найдут!
  -- Не радуйся этому! Исчезни! Борись за жизнь! Заройся! Стань человеком, не винтиком! Тебя заменят на другого. Машина и дальше будет перемалывать людей! Я это понял, когда заповедник посетил.
  -- Какой заповедник?
  -- Ветеранов партии и разных органов. Старушечки - божьи одуванчики, кажется дунешь и полетят. Благообразные старички. Безобиднейшие. А ведь бабульки когда-то были красавицами, сами чего-то хотели, их хотели... А дедки, не смотри, что они сейчас высохшие пеньки, а когда-то они были ого-го! Миллионы людей от их настроения зависели. Кого в расстрельные списки поставить, а кому квартирку уже ликвидированного отписать! А кто и сам постреливал... Да и теперь шумят, резолюции принимают, врагов ищут, а сами кашку манную едят, укусить даже нечем. Глаза, у некоторых, до сих пор злые, колючие. Я спиной к ним боялся повернуться. В эти резолюции как детишки малые в войну играют. Не зря говорят, что старый, что малый. Вспоминать прошлое не любят, но в любой момент готовы к нему вернутся. Я вот, сплоховал, не смог тебя...
  -- Зато задачу выполнили...
  -- Ничего в мире не изменилось, одни задачи ставят, хотя они... Знаешь, я тут чьи-то мемуары читал. Американца или англичанина. Кусок о том, как Жуков Зееловские высоты под Берлином штурмовал. До конца войны всего чуть-чуть. Рокоссовский и Конев с юга и севера могли войти в Берлин. Жуков ни с чем. Вот он и бросил массы людей на эти высоты через минные поля. Союзник спросил: "Зачем?" "У меня пехоты много - танков мало!" - Ответил Жуков, хотя и танков несметно сжег. Он герой, а те, кто бездарно погиб, кто? Ради его славы? Очередного ордена? Похвалы Сталина? Я все думал, почему союзники так медленно продвигались, и только сейчас понял - людей жалели...
  -- Подожди! - Прервал его Эдуард и присел за пулемет. Трассеры прорезали ночь в сторону вершины холма. В ответ тоже зацокали пули в борта вертолета. Ларин перестал стрелять и вновь прислушался. После чего, взяв АК-74 в руки, бесшумно пополз вверх. Там раздались автоматные очереди, вскрики, потом, кто-то не разбирая дороги, шумно сбежал сверху. Это оказался Ларин.
  -- Попались ребята, я даже не знаю, может и наши! Хрен их, черных в темноте разберешь! - Пояснил он майору.
  -- Никак не могу понять, почему у нас так людьми разбрасываются? - Прошептал майор, когда Эд уселся рядом.
  -- В смысле? - Не понял Ларин и протянул флягу, снова дав отпить. Чавес потерял много крови и Ларин пытался заменить ее ромом.
  -- Ты отменный специалист, а тебя приговорили, мою операцию сорвали! Я ведь должен был вернуться на Кубу, поссориться с Фиделем и удрать на Флориду! И все это ради высокой жопы! Ром еще есть? - Ларин тряхнул фляжкой и дал выпить остатки.
  -- Зачем ты мне все это говоришь, ты же меня делаешь носителем! - Эд снова подскочил к пулемету и принялся обстреливать окрестности. На востоке начинало светать. - Ну теперь это точно унитовцы!
  -- Не отобьемся! - Сказал майор.
  -- Светать начало, скоро наши прилетят! - Поспешил успокоить его Эд. Он достал кургузый пистолет с толстым стволом и выстрелил. Зеленая ракета с шипением ушла к вершине. Он перезарядил ракетницу.
  -- Уходи, у тебя есть еще шанс! - Сказал Чавес.
  -- Ты сам сказал, что у меня нет шансов. К кому бы я не попал все одно - смерть. Патронов у меня еще две коробки, три магазина к автомату и четыре ракеты. - Он снова выстрелил из ракетницы, посмотрел наверх, подбежал к пулемету и короткими очередями долго обстреливал вершину. После чего опять плюхнулся рядом. Чавес уронил руку с пистолетом.
  -- Стреляться хотел? - Спросил Эд.
  -- Тебя хотел, а потом себя!
  -- Ну и?
  -- Парадокс, один патрон остался! Тебя прикончу - меня унитовцы захватят. Получается я с врагами. Сам застрелюсь - задание не выполню. Я в любом случае в дерьме!
  -- А вон и вертолеты! - Эд выпустил очередную ракету вверх.
  -- Может ты сам застрелишься а? - Попытался навести на него пистолет Чавес. - Я не понимаю, как могла обойма выскочить?
  -- Так я ее вынул!
  -- Так ты знал?
  -- Нет, но многие вещи в логическую цепочку не укладывались! И все упиралось в тебя. Я тебя принимал за агента ЦРУ. Понимаешь, вы военные - посланцы смерти. Сеете смерть ради нее самой. В природе: борьба жизни, ради жизни. Смерть не сама по себе, а для того чтобы дать начало другой жизни. Это главный закон. Все люди тоже инстинктивно следуют ему. Борьба за ресурсы.
  -- Так ты не военный?
  -- А чего не знал? Я биолог! - Ларин задрал голову вверх и замахал рукой. - Поэтому каждый, кто не укладывается в это, просчитывается! Все знают, что я работаю в одиночку, а тут неожиданно помощник, не связной, а помощник. Даже не помощник, задачи ставит! Почему только две карты дал? Понял, в чем твоя ошибка? Тебя самого подставили, не думаю, что специально...
  -- Ну как же ты бригадой командовал?
  -- Я представил, как один буду, и экстраполировал на всю боевую единицу. Понял? Я ее принял за единицу. Всю бригаду как за самого себя! И прятаться я не собираюсь. Моей вины ни в чем нет. Кто в мою защиту слово скажет кроме меня самого? А пропаду, я предатель! Подозрениями замучат моих родственников, друзей и сослуживцев! - Ларин встал, забрал пистолет у Чавеса, накинул майора себе на плечи и понес к зависшему вертолету, потом отнес и погибшего пилота, прежде чем залезть - оглянулся. На вершину холма выскочил резвый джип. Человек, рядом с водителем встал и начал пристраивать на плече гранатомет.
  -- Улетай! - Махнул Эд пилоту. Тот понял и закрыл дверь. Ларин бросился к пулемету. Выстрел из гранатомета и пулеметная очередь раздались одновременно. С машины увидели, что Эд побежал к пулемету. Это и спасло вертолет. Гранатомет качнулся в его сторону и граната попала в камень у днища МИ-17. Зенитный пулемет длинной очередью превратил джип в решето. Вертолет поднялся сделал залп НУРСов за обратную сторону холма, качнулся в знак прощания для Ларина и улетел. Эдуард понял, что этот джип не единственный. Он подобрал пистолет Чавеса вставил обойму и засунул за пояс.
  -- Хотел, не хотел, а остался предателем. - Сказал вслух себе Эд. - И никто не узнает где могилка моя! - Запел он и дал очередь по очередному джипу на котором было установлено безоткатное орудие. Те тоже выстрелили и убежали. Снаряд попал в тушу вертолета, а джип, как его собрат получил смертельную дозу пуль.
   Перед вертолетом рванула мина, потом еще одна. Через две-три минуты накроют. Ларин нацелил пулемет на вершину, расклинил гашетку и побежал вверх. Лента должна была закончиться секунд через двадцать. Но пулемет замолчал раньше - в него попала мина. Эд рухнул за пук травы, горделиво торчавшем на голом склоне. Еще пара мин угодила примерно в тоже место. Сквозь стебли травы было видно, как на вершине мелькнули какие-то тени. Они, не стесняясь своего топота, охватывали полукольцом валяющийся вертолет. Одни прикрывали, другие - бежали, потом наоборот. Как только они оказались ниже Эда, он пополз вверх.
   В этой пустыне и спрятаться было негде. Самыми большими предметами были подбитые джипы. Под первый Ларин и заполз. Огляделся. Рядом с бампером второго, в метрах сорока, лежал наблюдатель. Эда он не заметил только потому, что смотрел в бинокль вниз, для чего даже приподнялся на локтях.
   Ларин с трудом втиснулся под днище и осторожно посмотрел по сторонам. Сердце бешено стучало, усилием воли он замедлил пульс, дышать стал не так глубоко, кислорода стало не хватать и он стал проваливаться в дрему. В таком состоянии надо было провести примерно минуту, чтобы организм снова пришел в себя. Перед этим он успел все рассмотреть вокруг себя и запомнить. Теперь он мог стрелять вокруг себя и как бы в сонном состоянии.
   Это со стороны такое состояние казалось сонным. Глаза закрыты, тело не шевелится. Изменению сознания он учился долго и не всегда это получалось, но сейчас все срослось. Его сознание как бы поднялось над полем боя. И на внутреннем экране Эд видел все и всех, кроме себя. Картинка казалось застывшей. Даже мина, вылетавшая из миномета, казалась, что с таким усилием преодолевает сопротивление воздуха, что до цели могла добираться не менее часа. Это оказались наемники. Они работали слаженно, как машины. Война - их работа.
   Рядом с минометом, который стоял прямо на дороге, ведущей на холм, стояли тентованные грузовики с тупыми мордами. Вокруг них рассредоточились бойцы. К одному из них была прикреплена пушка, а из кузовов выглядывало стволы минометов. Наблюдатель с биноклем что-то кричал в маленькую рацию, которая была прикреплена к его плечу, наводчик изменял прицел, и очередная мина уходила в цель. Замыкал колонну танк итальянского производства на колесах. Название Ларин так и не вспомнил.
   Миномет стрелять перестал. Четверо окружили разбитый мотоцикл с пулеметом и вертолет. Для верности они кинули пару гранат в чрево вертолета, но тому было уже все равно. Он только два раза мертво вздрогнул. Бойцы стали подниматься наверх. Поднимались они, не торопясь и опять парами. Одни шли, другие прикрывали отход. Они были осторожными не из-за того, что не обнаружили противника, они так поступали всегда. Они были профессионалы. Для того чтобы потратить заработанные деньги, они всегда были осторожными. Плохой профессионал - мертвый. Или калека, а если денег не скопил, то быть нищим еще хуже, чем мертвым. Миномет уже погрузили в кузов, вперед выскочили резвые джипы и колонна снова двинулась в путь.
   Ларин открыл глаза. Солнце уже начинало прокаливать железо и от него было горячее, чем от прямых лучей солнца. С трудом, раздирая китель, он выполз из-под днища. Он посмотрел на солнце, на свою тень и, махнув рукой, как товарищ Сухов, затопал по каменистой пустыне. Маршрут был ясен. Наемники и не собирались отступать, они начали преследовать прорвавшуюся бригаду. Ларин усмехнулся. Теперь они выполняли его роль. Он потряс флягой и вернулся. Из пробитого радиатора еще капало и, он немного задержался, пока не накапало полфляжки. Спустился к вертолету, надел на спину потрепанный рюкзак и только после этого пошел опять.
   В таких условиях, в пустыне, найти своих было сложно. Здесь не было сплошного фронта, поэтому проскочить мимо было очень просто. Надо было держаться людей. Любых людей, даже своих противников. Враг выведет к своим. Он снова поднялся на вершину.
   Дорога петляла. Он забрался на джип и посмотрел на ушедшую колонну. В бинокль было видно между холмами завесу пыли. Колонна двигалась резво, но и он сокращал себе путь на семь восемь километров. Он пошел напрямик. На очередную вершину он поднялся часа через полтора. По набирающей тепло пустынной сковородке идти становилось невозможно. Он достал бинокль. Чуть ли не на горизонте, но гораздо левее, чем он ожидал, шел какой-то бой, который буквально через несколько минут стих. Эд похвалил себя за упорство. Теперь он знал куда идти. В пустыне главное вода и правильный маршрут. Он из травы создал себе навес от солнца и растворился в пространстве.
   Очнулся тогда, когда солнце перевалило на запад и своими лучами влезало в левый глаз. Эд засунул носовой платок под шапку и прикрыл левую половину лица от лучей. Пить не хотелось. Он перемотал портянки и снова пошел. Осторожно обошел розовую сольпугу, которая мощными жвалами выдавливала соки из пойманного насекомого. Она хоть и не ядовитая, но укусить может больно. Внизу, с каких-то зеленых кустов черные носороги: мамаша и детеныш обгладывали зеленую листву. По-видимому в глубине вода еще сохранялась и корни растения дотянулись до нее, раз листья были зелеными. Носороги представляли большую опасность, чем крупное насекомое.
   У носорожихи, верхний рог был длиньше и загибался в сторону головы. Они не обратили на него внимания и Ларин принялся подниматься в очередную гору. Он шел и не знал идет ли он обычной рабочей клячей войны или предателем, который решил ради собственного благополучия пропасть на просторах планеты.
   Счет времени и пространству он потерял, в глазах начинало расплываться, закружилось, начали проявляться какие-то миражи. Солнце заторопилось к горизонту и стало немного легче. Он уже спустился в долину с пересохшим руслом. В русло впадали мелкие овражки, края которых окантуривали мелкие кустики, больше похожие на истрепанный дворником веник. Теперь он решил идти по колее. В южной темноте лучше идти по ней. Он даже сначала не мог понять, что произошло.
   Оказавшийся впереди джип он принял за мираж и только когда у ног поднялись фонтанчики пыли и донесся грохот выстрелов, он понял что это не мираж. Он развернулся и побежал к овражку. Это единственное место, где он мог укрыться и организовать отпор.
   До кустиков он не добежал двух десятков метров. Его толкнуло в спину несколько раз и он упал. Жизнь то ли испарялась вместе с остатками воды, то ли хотела закопаться в почву, пытаясь найти прохладу и успокоение от жжения в спине, которое с каждым ударом сердца захватывало все больше и больше его тела. Он еще помнил, как кто-то подошел. Он увидел пропыленные, избитые ботинки, услышал вопрос, предназначенный владельцу ботинок: " Ху из, Макс?", ощутил как из-за пояса достали пистолет Чавеса и сказали: тихо "Вайт Мамба?" и громкий ответ: "Ниггер!" Его опрокинули на спину и выстрелили в грудь. Пуля, предназначенная Чавесом для Ларина, несмотря ни на что, доставалась ему. Макс кинул пистолет в кустики, до которых так и не добежал Эд.
   - Изоло! ( вчера) - Крикнул он туда же по зулусски. - Икупхи ни кхе? (где вы все?)
  
   Глава четвертая.
   Он увидел знакомое лицо Рамона и засмеялся. Смех его был похож на кашель. "Есть жизнь после смерти!" Подумал он. "Хорошо, когда знакомые лица тебя встречают!" Потом мелькнули обеспокоенные лица Ники и Ива - его как бы добровольных телохранителей. "Ребята даже на том свете, решили со мной не расставаться!" Радостные улыбки расползались на их лицах, поскольку Ларин услышал слова Рамона.
  -- Они сказали, - кивнул артиллерист на ангольцев, - что ты как великий колдун, не можешь так просто умереть! Тебе в спину попали четыре пули. Две из них пробили магазины с патронами, изменили направление и, можно сказать, окарябали. Две через фляжку с водой и толстую тетрадь. Эти в тебе застряли. Мы тебя перевязали и кровь остановили. Они сказали, что какой-то белый, я думаю наемник, стрелял в тебя в упор из пистолета, но твой пистолет оказался заколдован и он увел пулю в сторону. Наемник рассердился и выкинул пистолет прямо в них. Притом обругал его страшным зулусским проклятием!
  -- А как же они... - договорить не хватило сил, но Рамон понял.
  -- Как, как? - Переспросил Рамон. - Когда рассвело, тебя в колонне они не обнаружили, они повернули обратно. Представь себе, пешком. Заметили вражескую колонну. Сам понимаешь, местным в руки южноафриканцам лучше не попадаться. Спрятались в овраге. Потом начался бой. Они пошли дальше. Заметили одинокий джип, спрятались за кустиками, только потом тебя увидели. Теперь обо мне. Ребята побежали к мотоциклам, вниз, а я решил дострелять, там пяток мин всего остался. За спиной, у подножья холма взрыв, поворачиваюсь и вижу что следующая мина летит прямо в них, а они только к мотоциклам подбегают, я закричал, побежал, не успел - всех накрыло. Что делать? На место встречи я не успеваю. Один в этой пустыне - смерть. Пошел к юаровцам. Среди их "Рателей" было три вспомогательных, с минами и снарядами, дождался ночи и забился среди ящиков. Они со своими до утра провозились, хорошо вы их там уделали! Потом весь день ехали. Оказалась наша бригада уже смылась, то есть прорвалась. Унитовцы так и остались на месте, а эти начали преследовать. Ночью, я в разбитом лагере, у унитовцев грузовичок угнал. Снял с ручника, он под горку и поехал. Потом завел. Тут въезжаю на вершину, выстрелы, внизу два джипа в сторону боя промчались. Спускаюсь, а тут они тебя оживляют. Давай-ка убираться отсюда, дорога здесь что-то оживленная. - Они погрузили Ларина в кузов, Ник с Ивом разместились рядом, а Рамон за рулем.
   Машина затряслась по каменистой колее, хотя и это называлось дорогой. Терпеть тряску хоть и было можно, но Эдуард все равно проваливался в беспамятство. Когда возвращался, видел только рваный пропыленный тент, да озабоченные лица отца с сыном. Лежал он на животе, а это добавляло мучений.
   Сколько они ехали, понять было невозможно: ни по времени, ни по пространству. Что в тайге, что в пустыне, что в тундре расстояния измеряют не в километрах, а во времени. Полдня, день, два, неделя... Полдня это самая малая единица отсчета как расстояния так и времени. Причем за расстояние-то и не считается. Как в городе - соседняя улица.
   Сколько таких улиц они проехали, Эд не знал. Казалось, он попал в какое-то вибросито, в котором отсеивают зерна от плевел. Он никак не мог отсеяться, но почему-то пытался понять, кто он зерно или плевел? Причем оба злаки. Только одни человек окультурил, а вторые стал считать сорняком.
   Потом приснился ему сон. Старый детский сон. Как он маленький убегает от бабы-яги и понимает, что она все равно его догонит и тогда он делает последнее, что может, открывает глаза - просыпается. А над ним мама. Он не мог проснуться, даже пошевелить глазами. Яга поймала его и длинными, грязными, обломанными ногтями ковырялась в его спине. Он собрал последние усилия и открыл глаза. Яга пропала, но и мамы не было - это был доктор Хосе. Он подмигнул, но ничего не сказал. Ларин снова заснул. Теперь спокойно - он среди своих, можно расслабиться.
  
   Кубинцы лечили в своем госпитале. Он был Гомешем, военнослужащим их войск. Они были люди независимые и не любили, когда кто-то без спроса влезает в их дела, поэтому советские, со слов Чавеса, считали его пропавшим без вести. Эд был не просто их талисманом, но и как бы оставался командиром. Звание временного полковника никто и не отменял и с командования бригады официально не снимал. Все просто про это забыли. Ребята постоянно навещали его, но про Анну никто деликатно не расспрашивал и не рассказывал. Они обнаружили что ее на базе в Менонге нет и не знали, знает ли он об этом. Наверное считали что она осталась на базе в Кабо-Леда. Бригада совершила марш для деблокации окруженных, поэтому они и находились здесь, на краю пустыни.
   Раны уже затянулись, он начал ходить по палате, выходить на улицу, когда не так жарко и с удивлением обнаружил, что привык к резким запахам и ярким краскам Африки. Яркое синее небо или крупная луна, теперь не казались такими уж чужими. Он постоянно вспоминал Анну, как она там, по другую сторону океана? Конечно, если Чавес не соврал.
   Он понимал, что для кого-то в этом мире он пешка в игре, а Анна, вообще пыль на шахматной доске. И к ним именно так и относятся. И будут относится. Чавес прав. Сначала надо заботится о собственных интересах. Когда кто-то прикрывает личные интересы государственными, тот больший враг и предатель, чем настоящие, ибо он разрушает веру и в общество и в государство и в их руководителей. С СССР происходило именно так. Интересы страны, на международной арене принесли в угоду как бы интернациональным, но на самом деле интересам деятелей тех или иных стран или движений, да и собственных руководителей. Внутри страны было еще хуже. Страна оказалась разоренной и правители не знали что делать, судорожно хватаясь, то за одно, то за другое, но ни разу не пытаясь разобраться в происходящем, хотя бы с точки зрения марксового
   " Капитала".
   "Мы все отдаем, отдаем и ничего не получаем"... - Но додумать крамолу он не успел. Гильермо пришел - попрощаться.
  -- Извини, Эд! - Начал он с порога. - Кто освободится, тот тоже подойдет, но мы готовимся к очередной передислокации!
  -- И куда же? - Спросил Эдуард. - Если не секрет, конечно! - Добавил он, увидев, что здоровяк жмется.
  -- Секрет, но тебе скажу - в Мозамбик! Ребята не хотят уезжать без тебя... Понимаешь... У тебя два раза получалось, значит и в третий раз... В общем, все стали считать нашу бригаду специалистами по вытаскиванию из окружения, а что мы без тебя?
  -- Яснее, Гильермо! - Ларин сел на койку.
  -- Один наш батальон, на реке Лимпопо местные повстанцы прижали в углу между юаровской и родезийскими, тьфу ты, зимбабвийской границами. Ты чего смеешься?
  -- Айболита вспомнил! Он спешил туда спасти зверей. Извини...
  -- Мугабе обещал помочь, да чего-то темнит. А у нас времени нет. От Зимбабве никакой помощи, даже продовольствием и боеприпасами, хотя от них до наших по реке километров двадцать. Через три-четыре дня начнется сезон дождей. У наших только один путь остаться в живых - перейти границу и сдаться. Или потонут или их как фрукты будут снимать с деревьев. Завтра нас должны самолетами перебросить в Могадишо. Дадут несколько танков, БТР и мы должны через джунгли пробиться к ним. Это примерно пятьсот километров. Ну двести мы по железной дороге пройдем. А дальше противника придется выбивать с насыпи. Представляешь эту узкую полоску, по которой нам придется корябаться? Может что подскажешь? --Гильермо смотрел на него с исчезающей надеждой.
   Он, как военный, прекрасно понимал, что прорыв окружения может и не состояться, а если и прорвутся, то и сами смогут оказаться в окружении. Окруженных можно обстреливать и с территории ЮАР.
  -- Они бы наших давно бы добили, но хотят это сделать красиво - чтобы они перешли на их территорию и если не сдадутся, то тогда будут уничтожены природой. - Гильермо перестал нервно расхаживать по палате и уселся рядом. - Писак со всего мира уже собрали!
  -- Ладно! Собирай мою Черную сотню! Но никому не слова. Пусть все считают, что они улетят последним самолетом. - Теперь принялся расхаживать по палате Эдуард.
  -- Что ты задумал? - Заерзал на кровати Гильермо. Кровать от этого жалобно скрипнула.
  -- Не скажу! Мои приваренные вместо танковых башен, зенитки еще целы? - Гильермо кивнул. - Выведешь их, одну установку "Град", два танка, пять БМП или БТРов, бензовоз с соляркой, водовозку и для остального барахла три тентованных гэдээровских ИФА и понтонную роту в полном составе. Сколько у них понтонов?
  -- Двенадцать!
  -- Сойдет. В машинах только водители и на все пара человек, которые понимают, как собирать понтоны. И главное, к позициям не приближайся. Держись в километрах десяти от них. Жди три красных и одну зеленую ракету в четыре утра. Тогда атаку начнешь. Свое продвижение сообщай на нашей волне, по утрам "азимут солнца десять, это сколько километров осталось...
  -- Ты...
  -- Догадался - молчи! На рассвете их выведешь, в этой суматохе никто не поймет, остались они или улетели. Аэропорт в Лубанго? - Гильермо кивнул. - А как туда попадете?
  -- Отсюда на АН-2, а оттуда на АН-12.
  -- Значит до Лубанго, будете полдня добираться. В лучшем случае передислокацию завтра к вечеру закончите. Из Мапуту выступите на следующий день. Я думаю, если ничего не случится, то полторы тысячи км мы за три-четыре дня освоим, как раз к сезону дождей. Анхеля с картами и Хосе с медикаментами я заберу с собой.
  -- Слушай, а как твои на это посмотрят? - Отвел глаза в сторону Гильермо.
  -- А вы что про меня кому-то сообщили что я нашелся?
  -- Нет, думали ты знаешь, что делаешь...
  -- Раз я знаю, к чему такой вопрос? Да и с командования бригадой, меня никто формально не снимал! Раз Фидель меня назначил, то только он меня и снимет!
  
   Часть третья.
   Глава 1.
   В черную сотню, кроме кубинцев и Ника с Ивом, затесалось и с десяток ангольцев, возглавляемых воинственным Томасом Кисаме. Пришлось его оставить, иначе он хотел взорвать себя с танком.
   В суматохе отправки никто и не заметил что группа исчезла. Некоторые правда посмеялись над понтонщиками - в сухой сезон искать полноводную реку? Но им, как бы по дружески, объяснили, что скоро сезон дождей и в то место переправы, во время дождей, такие махины не доставишь - заранее надо, остальные: танки, зенитки, солдаты были предназначены для их охраны. Больше ненужных вопросов не задавали.
   Все понимали, что это по карте, по прямой линии полторы тысячи километров до цели, а если передвигаться по извилистым дорогам, то маршрут может растянуться и на две и на три тысячи. Спешили. Но все равно средняя скорость не превышала сорока километров в час. К реке Квито подошли только к вечеру, южнее мест прошедших боев километров на пятьдесят. Молодой месяц, в отличие от родных просторов напоминал лодку выплывшую из-за горизонта. Егтптяне, построившие пирамиды, брали пример, с него, когда строили свои лодки из тростника.
  -- Слушай командир! - Обратился Анхель к Эду. - Бойцы предлагают вздремнуть пару часов и совершить ночной марш.
  -- А потом, днем, от жары заснуть за рулем? - Усмехнулся Ларин. - Пусть отдыхают. К полудню мы должны пересечь аппендикс Намибии. Там река Кванго-Окованго, плоскогорье заканчивается. В общем дорога узкая, обрывы крутые, дальше высохшие болота, на них мы и оторвемся, все затраты компенсируем. Водителей и наводчиков в караул не ставить. В четыре подъем, полпятого в путь, с утра сон крепче - выспимся. Главное чтобы нас с воздуха не засекли - тогда кранты!
   Утром снова двинулись в путь. Колонна двигалась по компасу. Никаких дорог, да что дорог, звериных троп и то не увидишь! Скорость передвижения упала до минимума. Казалось, что пешком эти кручи можно преодолеть быстрее. Хотя так и было на самом деле. Тяжело досталось автомобилям, центр тяжести у них был гораздо выше, особенно у водовозки и они так кренились, что казалось дунь, и они покатятся. Но прошли это узкое место, даже водовозка, а вот продуктовая ИФА опрокинулась, причем и водитель и начпрод не успели выскочить. Машина, на мгновение задумалась, а потом опрокинувшись на бок, покатилась по крутобокому склону, разбрасывая различные ящики с продуктами. Еды, кроме индивидуальных НЗ в рюкзаках, не осталось.
   Наконец холмы перестали тесниться - расступились, стали ниже и более пологими. Когда они взобрались на последний холмик, то увидели огромную плоскую долину без конца и края. Она скрывалась в солнечном мареве. Казалось это отдельная безжизненная планета и всякий, кто ступит на нее, сначала затеряется на ней песчинкой, растворится и исчезнет. От этих просторов дух захватывало. Казахские степи, Каракумы, тундра почему-то не вызывали такого впечатления. Может из-за того, что были родными, более знакомыми, исхоженными? А здесь ни разу еще не ступала нога русского человека.
   Эти же просторы напоминали блюдце, поскольку края несколько были выше, чем середина, хотя горизонт, как ему и положено, и старался быть выпуклым.
  -- Ну что? - Спросил Анхель, увидев, что Эд насмотрелся в свой морской бинокль. Он передал его кубинцу.
  -- Вон видишь вдали темную полоску? Это река Окованго. Нам надо туда. Двадцать километров по Намибии и попадаем в Ботсвану. Здесь везде заповедник, а егеря передвигаются на самолетах.
  -- Будем сбивать? - Спросил разведчик, отдавая бинокль.
  -- Будем не попадаться! Заметил справа зеленую рощу? - Анхель кивнул. - А ничего странного не заметил?
  -- Она какая-то безжизненная. Засуха, а ни одного зверя нет, они же должны пастись в этом оазисе. Там люди! Пост наблюдения!
  -- Я тоже так думаю. Мимо них мы никак не проскочим. По рации навести авиацию дело нехитрое. У нас есть шанс. У них долгое время ничего не происходит, сейчас за полдень - самая жара. Расслабились, а я бы на их месте, вот на этом холмике, где мы, тоже наблюдение выставил, все подходы на двадцать километров видно. И тогда бы они нас еще там засекли! - Ларин кивнул за спину. - Нам повезло. Теперь это везение надо реализовать, чтобы не повезло им. Ты, я и еще пару опытных бойцов на прикрытие. Наша задача уничтожить рацию, потом все остальное. Выходим сейчас. Гранат побольше возьми, и на мою долю тоже.
   Четверо растворились в легкой дымке пустыни. До рощи было километров пять и это расстояние они планировали пройти часа за два. Причем собирались подойти к ней с противоположной стороны. Это не только удлиняло маршрут, но и заставляло находиться больше времени перед глазами противника.
   Они смогли подобраться к рощице только через три часа. Нашли ложбинку и медленно подползли. До рощи оставалось метров пятьсот. Эдуард начал рассматривать ее в бинокль.
   Немного отступив от края, она по всему периметру была выложена мешками с песком. Только теперь стало ясно происхождение ямок, в десяти-пятнадцати метрах от рощи - именно там наполняли мешки. Тихая мелодичная музыка казалась песней ветра, которого не было. Поскольку все сооружение было в тени, то невозможно было засечь и оптику, от чего стеклу блестеть? Они поползли. Они ползли медленно, как ящерицы. Очень медленное, как бы застывающее, одно движение, потом, такое же другое. Главное не поднять пыль и не привлечь внимания частыми резкими движениями.
   Юаровцы отказались от минирования - любой подрыв случайного животного привлечет внимание. Только когда до рощи осталось метров тридцать, они присели и, как гуси, вприсядку, побежали. Они рухнули у подножия стены и задышали выравнивая дыхание, вытянули и приподняли ноги, давая им отдохнуть. Только после этого принялись внимательно осматривать сначала стену, а потом и то, что за ней.
   Все правильно: стереотрубы были установлены строго по сторонам света. Судя по конструкции, они были предназначены и для рассматривания ночной жизни. С этой стороны наблюдателя не было. Даже странна такая халатность.
   Анхель внимательно рассмотрел, все, что находилось за стеной. Противник себя чувствовал как на пляже, где-то возле Дурбана. Большинство были в шортах и дремали в гамаках. Среди деревьев, накрытыми сверху сетью, стояли три грузовика с кунгами. Двери в них были открыты и спускались лестницы. Две "Ратели", тоже распахнуты настежь. К антенне одной из них была приделана проволока, которая и скрывалась на стволе гигантского баобаба. Из нее-то и слышалась музыка. Другая БМП использовалась как наблюдательный пункт за севером, откуда и появилась "Черная сотня".
   Около нее, на походном столике, на складных стульях сидело четверо и расписывали пульку. Даже жара не могла остановить преферансистов. Из среднего кунга вышел человек, в шортах, сандалиях на босую ногу, в рубашке с погонами и пилотке. Картежники заметили его, с сожалением побросали карты и разошлись по постам.
   Судя по всему на посту находилось человек двадцать - тридцать. Командир, снова забрался в кунг и через минуту вышел оттуда с сразу запотевшей бутылкой пива. Он не знал, что два человека уже находятся под его машиной, а еще двое держат его и других бойцов на прицеле. Скорее всего здесь несли службу по ночам, а днем отдыхали и расслаблялись.
   Так, прихлебывая, он и обошел всю рощу, которая была размером с футбольное поле. На полянке, почти посредине рощи стояла большая палатка, от которой доносился вкусный запах свежего печенья.
   - Файф о клок! - Крикнул кок, в тельняшке и поварском колпаке, выглянув из палатки. Сразу все зашевелились, встали и пошли к палатке. Казалось, что они не спали, а ждали именно этих магических слов. Можно пропустить завтрак, ланч, но не послеполуденный чай. Традиции нарушать нельзя. К удивлению разведчиков на чай пришли и наблюдатели.
   Этим они и воспользовались. Чаепивцы за звоном посуды даже не заметили, что музыка тихо испарилась. Это Анхель, одним ударом ножа перерубил антенну. Ларин тоже самое сделал со второй. После этого они стали подходить к палатке. Они хотели войти в нее, но оттуда вышел повар с пустым подносом.
  -- Ху из? - Удивился он.
  -- Вайт мамба! - Отодвинул его Анхель от входа и вошел. Он стрелял до тех пор, пока магазин не опустел.
   К палатке подошли еще два разведчика, оставленные на прикрытие. Они приволокли молодого парня, в одних шортах и шлепанцах. Они сказали что он единственный выбежал из палатки и перепрыгнув стену из мешков, попытался скрыться в пустыне.
  -- Блек хандрид - вайт мамба! - Добавил Ларин. - Продукты забрать, всю технику испортить. Этих оставить. Только заприте. Еды, воды оставьте. Раз им так повезло, пусть этим везением пользуются и дальше.
   Через час "Черная сотня" пересела узкую полоску Намибии и вступила на просторы Ботсваны. Там они встретили группу бушменов, жильем которых были навесы на кольях, укрытые шкурами. Скорее всего оазис раньше принадлежал им и теперь они смиренно ждали, когда или захватчики уберутся или дождь наконец пойдет. Мужчин в племени не было, наверное, ушли на охоту, одна из женщин палками расчесывала зеленый лист вельвичии удивительной, который превратился в нечто, похожее на паклю, потом, не обращая внимания на подошедшего Ларина, принялась свивать их этого веревку. На висках у нее была извилистая татуировка, то ли изображавшая волну, толи неровную надпись. Из-за ее спины с любопытством выглядывали ребятишки, в руке они держали маленькие луки и стрелы.
   Под соседними навесами тоже сидели женщины, только их было больше. Самая старшая, две ее груди болтались высохшими лепестками, посмотрела на фляжку Ларина. Он понял, что она знает, что это. Но взгляд ее все равно был безучастный. Подошел доктор.
  -- Хосе! - Обратился Эд к нему. - Как они здесь выживают?
  -- Думаешь, это кто знает? - Вопросом на вопрос ответил доктор. - Даже если они умрут, никто этого не заметит. А ты-то чего на них уставился? Прошлое человечества увидел?
  -- А может и будущее! - Задумчиво посмотрел Ларин на водовозку. - Может это потомки атлантов, или какой еще цивилизации. Во что им воды оставить? Еды!
  -- Еды не оставляй. - Ответил Хосе. - Наша еда требует много жидкости, непривычна, консервы они вскрыть не смогут, они протухнут, если вскроешь, они объедятся, в общем можешь их погубить. Да ее не как уж и много -НЗ. Все, что забрали на посту, хватило только на один раз. Воду нальем в мой железный ящик. Все инструменты и медикаменты я по сумкам растолкаю, а в него литров пятьдесят войдет и самое главное не испарится, он герметичный.
   Так и сделали. Высохшие болота Окованго, где терялась и испарялась одноименная река, с растресканной и оттого неровной коркой, остались справа. Колонна неслась по высохшим солончаковым озерам. Соленые сковородки - так переводилось их название. Поверхность была лучше асфальтовой. Водители чуть ли не гонки между собой устроили, пришлось всех успокоить и заставить двигаться как положено. Соляная пыль клубилась за колонной. На равнине темнеет позже, но не на много, - южное полушарие. И пока не стемнело двигались со скоростью шестьдесят километров в час - танки шли на пределе.
   Не останавливаясь, двигались и ночью, правда, скорость пришлось снизить по сорока. На рассвете подсчитали и оказалось, что отмахали свыше восемьсот километров. Останавливались только для дозаправки, умыться водителям и попить. Впереди, у подножья холмов, тоненькой насыпью показалась железная дорога из ЮАР в Зимбабве. Рядом с ней шла шоссейка. Вот здесь-то и пригодились мешки с землей, предусмотрительно захваченные Анхелем из стены блок-поста.
   Мешками заполнили пространство как между рельсами, так и на подъезде к ним, сначала перегнали автомобили, а потом и гусеничную технику. Но мешки оказались порваны уже первой машиной, слишком плотно они были набиты. Все равно переехали. Песок с полотна сгребли, его даже насыпали ладонями в фуражки и рассыпали по пустыне, мешки же собрали и, отъехав подальше, выбросили.
   До Лимпопо оставалось сто двадцать километров, до окруженного батальона - триста, а небо начало темнеть от туч, надвигавшимися с Индийского океана. Справа и немного позади, находился какой-то городишко, а впереди селения. Чем ближе была река, тем чаще своими коническими вершинами они проглядывались в долинах пересохших речек.
   . Анхель и Эд посмотрели на карту. Ее край заканчивался в болотах Окованго. Дальше они шли по компасу и политической карте Африки, вырванной из учебника. Вся Африка на карте была размером с ладонь.
   Они еще раз внимательно осмотрели окружающую местность. Природа начала просыпаться, а значит и люди, а вся колонна была как бельмо на глазу. Смотри - не смотри, все равно заметишь. Надо прятаться, хорошо, что отроги гор начались, спрятаться можно в любой подходящей морщине. Вот одну такую морщину они и обнаружили. С трудом разместились в ней, натянули сеть, выставили наблюдателей и все заснули.
  
   Глава 2.
  -- А ты чего не спишь? - Подошел Анхель к Эду, который сидел на краю оврага и смотрел в сторону знаменитой реки.
  -- Выспался! - Не повернул головы в его сторону Эд. - Чего ночью делать? Пока едем сплю нормально.
  -- Дождик может начаться, тогда нам в этой щели туго придется - смоет! - Присел Анхель рядом.
  -- Страшно не это! - Как от мухи це-це, отмахнулся, от предполагаемой проблемы Эд. - Начнется - вылезем. Все под крыши забьются. Резко потемнеет - сможем двигаться.
  -- Боишься, что не успеем? - Анхель был озабочен: на его лице, всегда выдержанно-спокойном, эта озабоченность впервые проявилась. - Гильермо передал, что им до цели еще с сотню. Засады, минные поля...
  -- Если дожди сейчас начнутся, то в этом корыте, большая вода до наших через - десять-двенадцать часов дойдет. А мы не вода. Смотри! - Эд прочертил ножом на земле кривую полоску. - Это Лимпопо. Здесь мы - до реки примерно полторы сотни, да по реке две, а с учетом того, что она пограничная и между Ботсваной и ЮАР и Зимбабве, можем передвигаться только ночью. А посуху - километров четыреста! Десять часов. Плюс час на понтоны, погрузку, часа два по реке. Ваши ноги успеют промочить, а тут мы!
  -- Предлагаешь через Зимбабве? Но это же не Ботсвана! Нас же...
  -- А ты что предлагаешь?
  -- Да я разведчик, привык все делать незаметно...
  -- И я привык, но других вариантов нет! Там же должен быть дружественный нам режим.
  -- Они все тут дружественные, пока за наш, или, точнее, за ваш счет! Там еще белые фермеры! И вооруженная повстанческая оппозиция, типа нашей - унитовской. Кому мы не попадемся, все будут против нас.
  -- Мне легче - там английский понимают, зато вы немыми становитесь. Умрем здесь, опоздаем, или вернемся обратно? - Эд лукаво посмотрел на Анхеля. Подошел Хосе.
  -- У нас трое больных, один из них - водитель. Заменить его не кем. Одну машину надо бросить. - Сказал доктор. - Сколько раз говорил, перед едой надо руки мыть!
  -- Да у нас все машины по счету! - Посмотрел на него Анхель. - Кто-то из нас троих?
  -- Я с больными, могут быть раненые...
  -- Бросаем водовозку? - Предложил Анхель.
  -- До Мапуту, нигде нормальной воды не будет, а очищать и проверять времени нет - если поносом изойдем уже будет хорошо, а если кроме поноса? Вода ценнее горючего, хотя воды здесь скоро будет... - Эд посмотрел на небо, которое тучи уже закрыли наполовину. - Бросаем топливозаправщик.- Распорядился Эд. - Пусть все заполнят баки под завязку. Остатки слить в один из понтонов. - Хосе кивнул и пошел дать указания.
  -- Значит ты все-таки решил? А всякие международные осложнения?
  -- Это дело политиков, осложнения будут в любом случае, только если выигрываем мы, то герои, а проигрываем - виноваты. А под словом мы, я имею в виду, не только нас, но окруженный батальон. Если мы их выведем, то все сделают вид, что не заметили! Ну я так думаю, а там посмотрим! Поднимай людей!
  -- Да они же и двух часов не проспали!
  -- А на войне, как на войне! Перерывов на чай захотели? НЗ не трогать. Выдай всем по сто грамм рома! Через двадцать минут нас здесь не должно быть!
  
   Эд оказался прав: через двадцать минут тучи затянули все обозримое небо. Особо нетерпеливые капли начали падать на бетон высохшей земли. Колонна повернула на восток. Пока земля была еще сухая, старались выжать из скорости все: даже танки. До границы Ботсваны и Зимбабве оставалось восемьдесят километров.
   Шли не таясь через деревушки. Жители с тревогой смотрели на них. В их глазах читался тревожный вопрос: Неужели война? Сглазили. Только прошли очередную запыленную деревушку, как наблюдатели заметили, что из-за туч выскочило несколько вертолетов.
  -- Наконец-то! - Обрадовался Эд. - От самолетов мы бы не отбились, а тут природа спасла, из-за туч только вертолеты послали. Одной ракетой из "Града" в их сторону. А потом заградительный огонь из зениток!
  -- Так ракета же не попадет!
  -- Ну и что, зато они вдали будут держаться. Пусть думают, что у нас не только зенитный комплекс, но и ракетный. Огонь! - Реактивный снаряд, с воем и пламенем ушел в небо. Вертолеты испуганной стаей рыб шарахнулись по сторонам и больше попыток приблизиться не предпринимали - держались на расстоянии. Зенитки время от времени постреливали в их сторону. Колонна вошла в большое село, или, возможно, по местным меркам, уездный город.
   В нем, с хорошей укатанной дорогой, где встречались и различных марок автомобили, один из таких, с надписью: police перегородил дорогу колонне. Из нее вышел человек в форме, на боку которого болталась огромная кобура.
  -- Местный шериф! - Пояснил Эд Анхелю, тот согласно кивнул. Вслед за шерифом, но с заднего сиденья вылез другой, в костюме. Седина пробивала его курчавую голову. По костюму стало понятно, что его надевают по особым случаям, то есть достаточно редко. Наверное это был местный мэр. Разговаривал с ними Эд. Потом он достал ворох бумаг из сумки Хосе и показал обоим. Потом они еще поговорили, Эд спросил их и они заспорили. Колонна объехала машину и пошла дальше.
  -- Ты чего там с ними говорил? - Спросил Анхель, когда Эд поудобее расположился на броне БТРа.
  -- Они спросили, не началась ли война. Я ответил, что нет. Что эта техника перебрасывается в Замбию, по приказу ООН. Спасательная операция. Они знают, что это такое, у них даже телевизоры есть. Правда черно-белые. Потребовали от меня документы. Пришлось рецепты Хосе продемонстрировать, там печати стоят. Потом они спросили, почему нет флага ООН. Я спросил, а они знают какой у них собственный флаг, а не только ООН. Оказывается тот дом, что мы за салун приняли - это мэрия, почта, полицейский участок, больница и отель вместе взятые, а белая тряпка, с темной блеклой полоской посредине на балконе второго этажа - флаг. Они и заспорили о цветах их флага. Они флаг уже два года не меняли, поскольку за две недели выцветают!
  -- А почему Замбия?
  -- Ты думаешь у них телефона нет, значит рация есть! Так нас на севере искать будут, а так границу придется с боем прорывать! Нам это надо? - Капли ударяли все сильнее и сильнее, они были все крупнее и крупнее и падали все чаще и чаще, пока не начался самый настоящий тропический ливень.
   Они успели с первыми каплями дождя выехать с грунтовки на хорошую асфальтированную трассу. Пришлось забраться под броню и задраить все щели, от этого стало душно и все промокли если и не от дождя, так от собственного пота. Редкие грузовики стремились достичь каких либо укрытий, вскоре дождь превратился в сплошную стену. Про вражеские вертолеты никто и не вспоминал. Скорость пришлось снизить, а между машинами увеличить интервал. В этой стене дождя они и подошли к границе. Граница проходила по уже вздувшейся реке, через которую был перекинут мост, который с обоих берегов перегораживали шлагбаумы. И ни одной живой души.
  
   Глава 3.
   Эдуард вылез из БТР и прошел на пост, пытаясь разглядеть, что-то за стеклом окна. Поднял за веревочку шлагбаум и перешел на противоположную сторону и там тоже поднял шлагбаум. Сначала проехал командирский БТР, потом танк, от его тяжелой поступи, погранично-таможенный домик завибрировал, оттуда в плаще выскочил кто-то, увидев перед собой танк, заскочил обратно, танк уже проехал, когда на крыльцо вышел начальник, это было понятно не только по его осанке, но и выдающему вперед пузу, совсем как у советских маршалов. В это время перед ним проезжала ИФА, рядом с водителем сидел Хосе, он опустил стекло, приветливо помахал рукой и крикнул "Хеллоу!". Начальник неуверенно поднял руку, как-то задумчиво махнул в ответ и так, с брежневским жестом на трибуне Мавзолея, простоял до тех пор, пока вся колонна не оказалась в другом государстве. Потом недоуменно пожал плечами и ушел.
   Насквозь промокший Эд снова забрался в БТР, разделся и разложил одежду над двигателем для просушки.
  -- Как ты смог со всеми договориться? - Спросил Анхель.
  -- А я и не договаривался! С той стороны, - Эд кивнул за речку, - они кажется играли в карты, с этой смотрели по телику футбол. Мы просто переехали, но все равно надо сматываться. Я у них заодно карту подсмотрел, правда она старая - родезийская. Если километров через десять свернуть вправо, то одна дорога идет вдоль реки к городу Байбридж. Он находится на берегу Лимпопо. Его надо обойти севернее, а потом опять свернуть на юг. Плотность населения там очень высокая: фермы, маленькие городки, близость ЮАР сказывается. А раз нас засекли, спокойной жизни не дадут, как только наступит просветление, вновь примутся за нас. Пока они не знают, кто мы и с какими целями, но чтобы понять это, надо понять что у нас за груз и направление.
  
   Дождь не прекращался, но это было только на руку - шоссе было почти пустым, а водители редких машин, особенного внимания на военную колонну не обращали. Едут, значит надо, своих проблем навалом. Указатель на дороге сообщил что до города осталось двадцать километров, тогда свернули налево к всеафриканской трассе Кейптаун - Найроби. Дождь взял небольшой тайм-аут.
  -- Табак! - Показал Анхель на террасы плоскогорья, засаженные рядами кустов.
  -- Не, нам еще не табак! - Возразил Эд.
  -- Да я имею ввиду, - усмехнулся Анхель, - что здесь табак выращивают, это любой кубинец поймет! А здесь прохладненько, да и лесов нет, все эти рощицы лесами не назовешь!
  -- Одним словом - Щвейцария! - Согласился Эд. Раздался звонкий чмокающий звук и сразу взрыв. Двигавшийся за ними танк задымил. Сразу резко заквакали пушки БМП, а потом оглушительный выстрел из второго танка. - Вон, они! - Показал рукой Эд, не отрываясь от бинокля. - Дистанция триста метров, четвертая терраса сверху, два реактивных снаряда, огонь!
   Анхель увидел, как несколько фигурок выскочили из снарядных разрывов и побежали к вертолету, зависшему над террасой, но все они растаяли в двух огненных разрывах. Из этих оранжевых облаков, как мячик из-под воды резко выбросило вертолет, но он упал обратно: в уже стену пыли, земли и дыма.
   Из подбитого танка вытащили оглушенный экипаж. Граната попала в двигатель. Томас Кисаме, только глупо оглядывался, сжав шлем руками. Машины объезжали их и стремительно набирали скорость, сколько еще диверсионных групп и где их высадили юаровцы, никто не знал, поэтому старались уйти подальше. Ларин злился на себя, расслабились и проморгали, предположить не могли, что здесь на них смогут напасть.
   Командирский БТР обогнал колонну и первым выскочил на трассу Кейптаун-Найроби. Так же, как и в Ботсване, рядом и с автомобильной дорогой шла железная. Они даже увидели конец пассажирского поезда. Мелькнули несколько зелененьких вагончиков.
  -- Хрен с ними, с рельсами! Быстро все за насыпь! - Никто не стал дожидаться очереди, все, шеренгой ломанулись через рельсы. Железнодорожная колея стала представлять собой разбитый большак. Нашли проселочную дорогу, которая с каждой минутой превращалась в болото, но не успели по ней двинуться, как на автостраде прогремела череда разрывов. Бомбы выпадали из облаков с периодичностью секундной стрелки часов. И ложились достаточно точно: если и не в полотно дороги, то рядом с ним. Летчик был опытный, а дорога была пристреляна. Дорого была настолько прямой, как взлетная полоса аэродрома. Гула самолета, из-за стука капель вновь начинающегося дождя, слышно не было.
  -- На юг! - Махнул рукой Эд. - Идем по железке к Лимпопо до первого большого притока, иначе мы в этой каше застрянем и тогда нам ничего не поможет, юаровцы могут заставить Мугабе разделаться с нами. От авиации нас ничего не спасет.
  -- Я так и думал, что это авантюра! - Высунул из люка голову Хосе, причем внутрь машины хлынул поток воды.
  -- А чего же в ней участвуешь? - Усмехнулся Анхель.
  -- А куда вы без меня? К тому же я уверен в ее благополучном исходе! - Хосе закрыл за собой люк. Эд с Анхелем сидели на мокрой броне, даже прорезиненные плащи от химзащиты, не могли укрыть от воды, все равно что в реку нырнуть.
   Неожиданно перед ними оказался мост. Он медленно проявлялся в струях дождя, как изображение на черно-белой фотографии. Они остановились посредине его. Осмотрели берега, если могли что-то увидеть в стене дождя, но все-таки заметили удобный спуск к реке, который с каждой минутой становился все короче.
   Все понтонные грузовики утопили в речке. Их места на понтонах заняли танк - сзади, на предпоследнем понтоне, две зенитки, водовозка и две тентованных ИФА- по центру и БМП и БТРы - спереди. Понтоны сцепили друг с другом и, покачиваясь железной волной, они медленно заколбасили по волнам.
   Ларин пытался прорваться на равнинную часть Лимпопо. Река там разливается на несколько километров, и если уйти с основного русла, то можно без особых потрясений добраться до места. Этот же приток был узкий - метров сто, стопятьдесят шириной, а скорость для него достаточно большая, некоторые буруны так и старались захлестнуть понтоны. Бойцы были привязаны и в руках держали палки, трубы, лопаты, чтобы отталкиваться от различных препятствий. Перепад высот был маленький, плывущая конструкция имела большой вес и на некоторых поворотах понтоны чиркали днищем о камни. Ларин боялся что застрянут, но именно из-за длины они и не застревали. Течение сносило поворачивающую или переднюю или заднюю часть плывущего моста.
   Впереди раздался рев. Негодующий рев озверевшей воды, зажатой в теснине. Никто не успел испугаться. Бойцы на первом понтоне раскрыли рты, увидев узкую щель между двух скал, в которой отдельные водяные валы безуспешно дрались за главенство друг с другом. Тормозни первый понтон на секунду и, здесь, образовался бы хаос железнодорожной катастрофы. Железо нагромоздилось бы друг на друга, образовав непробиваемую плотину. Но левый борт только чиркнул. Воды было так много, что водопадик был скрыт двухметровым слоем воды. Уклон был большой но не резкий. Железный караван пронесся со скоростью курьерского поезда, но внизу, как на станции затормозил. Неизвестный приток вливался в великую реку, прославленную Корнеем Чуковским.
   Лимпопо хоть и была зажата меж холмов, но уже была раза в три шире своего безымянного притока. Ее напор и мощь отдавали солидностью: без веселых барашков и задиристых волн. Караван поплыл вдоль левого берега. Противоположный берег скорее угадывался, чем просматривался в стене дождя. То, что все промокли от дождя на это внимание не обращали - в речке промокнуть вообще никто не хотел.
   По- видимому вода в небесном ведре закончилась, потому что ее отсекли как бритвой - и все сразу стало видно. Это в стене дождя им казалось что они не спеша гонятся течением вдоль левого берега, а оказались, что ближе к правому - юаровскому. Навстречу им выскочил резвый катерок, на флаге которого, на средней белой полосе было еще три маленьких флага. С него нагло застучал пулемет. Его пули защелкали по броне. 57-мм зенитка с такой же скоростью тоже выплюнула очередь из снарядов. Посудину просто разорвало на куски. Один из таких кусков прибило к переднему понтону и с него вытащили одного из речников. Хосе сразу влил в него полкружки рома. Парень очнулся, но еще долго ничего понять не мог, пока не подошел Эд и они начали разговаривать. Пленный кивнул и когда плывущая железная змея оказалась в метрах пятидесяти от правого берега, он прыгнул в воду и быстро поплыл.
  -- Ты его отпустил? - Выразил общую догадку Хосе.
  -- Да. Я объяснил, что если по нашему линкору будет произведен хоть один выстрел, то эта установка "Ураган", - Эд показал на зачехленный "Град", - уничтожит любое поселение в радиусе полсотни километров. Вранье, конечно, но пока они поймут? Мы на чужую территорию не заступаем, но пусть узнают, что может сделать с противником "Черная сотня Белой Мамбы".
  -- Ты раскрылся? - Как бы согласился с этим утверждением Анхель.
  -- Нам главное выиграть время! - Подмигнул Эд. - Они нас все равно раскрыли, догадались о нашей задаче, но прежде чем что-то предпринять, выяснят о "Черной сотне" и "Белой Мамбе". Сколько у них времени на это займет? Все по местам и укрыться за броней, а то они снайперов посадят и перебью по одному!
   Хосе привязал к антенне за рукава свой белый халат. В его нижней части, он машинным маслом, смешанным с ржавчиной и грязью написал жирное число сто, а над ним окантурил изображение змеи.
  -- Я подумал, - сказал доктор протирая грязные руки спиртом, раз мы так называемся, то у нас должен быть свой флаг!
  -- Хорошо! - Кивнул Эд. - Пошептаться хочу. Он отвел его к броне БМП. - Хосе, я вряд ли попаду в Анголу сейчас и никогда потом. Прошу тебя, разыщи Анну, и если она жива помоги ей. Ее Чавес увез, сказал что к брату в Бразилию в Форталезу. Может и не соврал. Скажи что я погиб в бою. Пусть не надеется и не ждет, а живет. Новой жизнью...
  -- Да ты чего несешь? Так же у вас говорят? Ты же наш полковник, доложим Фиделю...
  -- Не надо, не расстраивай надеждой ни себя, ни его. Скажут что умер, а может и на самом деле прикончат. Будь другом, ты же клятву Гиппократу давал, что будешь помогать...
  -- Смотрите! - Крикнули спереди. По левому берегу холмы закончились и казалось, что Лимпопо превратилось в бескрайнее море и только правый, высокий берег, показывал собой единственный ориентир.
   Эд посмотрел в бинокль. Скорее всего в Лимпопо впереди вливался крупный приток. Вода стояла между деревьями, но еще не высоко. Впереди, в нескольких километрах, кружила пара вертолетов. По вспышкам было понятно, что они ведут обстрел. Он посмотрел на правый берег. От него отошло с десяток плоскодонных десантных надувных плотов. Каждую пару плотов тащил катерок. Он поднял бинокль повыше. Укрытые плащами камеры с операторами, корреспонденты, увешанные фотоаппаратами, да и просто зеваки толпились на плоском широком уступе возвышавшемся над водой метров на двадцать. На вершине же холма разворачивалась минометная батарея. Минометы были крупные - 120-мм.
  -- Вправо двадцать, три ракеты по минометной батарее. Зенитки, огонь по вертолетам! Из БМП - по катерам, из пулеметов по надувным плотам. Прессу не трогать! Огонь! - Рявкнул Эд в микрофон. Сочленный линкор, вздрогнул от залпов. Тоже самое произошло с толпой на уступе. Некоторые бросились вверх, но оттуда прорвало жаром и посыпалась земля от разорвавшихся реактивных снарядов. - Танку, орудием по остаткам батареи огонь!
   На фоне гула ракет, выстрел танковой пушки показался неожиданно звонким. Вертолеты оказались шустрыми и зенитки в них еще не попали. В свою очередь их выстрелы достигли цели и пули, а потом и снаряды начали рваться на "линкоре". На уступе зааплодировали. Эд определил это по радостным движениям, но потом все снова бросились снимать бой.
   Летчики понимали, что в лобовой атаке их подобьют, общая огневая мощь "линкора" во много раз больше, а площадь обстрела гораздо меньше, но если зайти сбоку...
   Они решили зайти со стороны берега, на его фоне вертолеты были менее заметны. Эд тоже это понял, что вертолетам нет смысла воевать с сильным противником, надо затопить пару центральных понтонов и тогда все бросятся спасать или спасаться. Он приказал зенитчикам вести такой огонь, чтобы вертолеты прижимались сильнее к берегу и держать их в вилке. Реактивный снаряд ударил в берег над вертушками. Он не попал. Но никто и не стремился попадать. Просто взрыв снес пласт земли, камней и деревьев. Камни долетели до вертолетов быстрее, но урона не нанесли, но кустики с маленьким деревцом попали на винт одного, ход его слегка замедлился, он не смог вовремя совершить маневр и зенитные снаряды просто превратили его в груду обломков. Второй вертолет, уходя от обстрела просел ниже, а от обломков первого еще ниже и нырнул в воду, сразу же выскочил, но выстрел из танкового 100-мм орудия послужил приговором. От флотилии тоже ничего не осталось: лишь кое-где мелькали в волнах куски оранжевой резины.
   Железная Мамба взяла курс к левому берегу. Вот и деревья. С них начали прыгать бойцы в воду и кто вплавь, а кто и пешком, по грудь в воде принялись брести к спасителям. Раздвигая вершины кустов выплыл первый БТР, потом второй. Каждый из них были так облеплены людьми, что брони не было видно. Некоторые, увидев "Железную Мамбу" с непонятным флагом, отцеплялись и тоже доплывали. БТРы развернулись и снова уплыли в лес. Подплыл БМП, но в нем или была дыра или что-то не так задраили, поскольку он затонул у самого борта. Над водой возвышалась только башня. БМП и сделали временным причалом.
   БТРы вернулись. Теперь они волочили за собой плот, из пустых бочек, топливных баков, автомобильных камер. Все это добро было хаотично привязано к различным жердям, накрытых брезентовыми тентами, палатками, а на них лежали раненые. Человек сорок. Несколько человек по краям плота помогали продвигаться ему сквозь кусты.
   Сначала перешли, даже не перешли - переползли те, кто мог двигаться. По этому сооружению, ходить и не проваливаться было невозможно. Потом перетащили лежачих. Вскоре железная змея стала напоминать улей, а бойцы все прибывали и прибывали. Наконец высокий и опрятный мулат, правда его лицо, как и у всех, в том числе и Эда заросло щетиной, махнул рукой. Это означало, что погрузились все. Взревел дизель на последнем понтоне и железная Мамба, больше напоминавшая ощетинившуюся фалангу, снова поплыла на восток.
  
   Глава 4.
   С юга, из облаков, вынырнул с десяток вертолетов. Они шли с твердой решимостью отомстить за погибших собратьев. Поэтому из НУРСов они начали стрелять издали - боялись зениток. Правильно боялись. Зенитчики не распределяли цели, а сосредотачивали огонь на одном. Они прострекотали очередями как швейные машинки и два ровных шовчика сошлись на одной из вертушек. Она не взорвалась, не загорелась, она просто исчезла, рассыпавшись у всех на глазах.
   Летуны поменяли тактику. Они сосредоточили огонь на центральных понтонах. Именно на понтонах, а не на тех, кто на них. Они устроили карусель пытаясь пробить борта плавучих сооружений. Вода у бортов просто кипела от пуль и снарядов. В этой круговерти удалось сбить еще два вертолета, но дело свое они сделали - середина железного плавучего моста начала проседать. Враги отлетели подальше и начали наблюдать.
   Заработали помпы, пытаясь откачать воду. Пабло, командир роты понтонеров подбежал к Эду и Анхелю. Разведчик наблюдал в свой маленький бинокль за вертолетами, Эд, пытался разглядеть за деревьями мозамбикский берег. Пабло что-то горячо зашептал на ухо Анхелю. Тот невозмутимо пожал плечами и повернулся к Эду.
  -- Пабло докладывает, что помпы не справляются с напором воды. Предлагает разгрузить эти понтоны.
  -- Свесьте по бортам брезент, его засосет и часть дырок он прикроет. - Ответил Эд не отрываясь от бинокля. Помпы заработали веселее. Действительно брезент помог и середина начала выпрямляться. Вертолеты из пулеметов превратили его в клочья. Опять в работе помп появилась усердная натуга. Они начали захлебываться.
   Снова завели брезент и отбежали от края, брезент разорвало, но в этот раз раненых и убитых не было. Опять брезент, снова одни от него клочья.
  -- А брезента больше нет! - Обреченно развел руками Пабло, но и вертолеты улетели.
  -- Сколько у нас времени? - Спросил Эд. Анхель перевел.
  -- Полчаса!
  -- А с брезентом?
  -- Час!
  -- Снимайте с грузовиков тенты и заводите, пока противника нет, мы должны уйти как можно дальше, а тенты оставшейся рваниной прикройте. Где-то должны же они сливаться! - Впервые проявил свое напряжение Эд, выразив не точный расчет, не веру, а надежду. Понтоны снова вылезли из воды и плавучий состав опять двинулся в путь подгоняемый не только течением и но и двигателями понтонов.
   Начался дождь, но быстро прекратился. С востока начало светлеть, показалась голубизна неба и брызнули лучи солнца. Все повеселели. Эд хмуро убрал свой морской бинокль в рюкзак.
  -- Солнце! - Весело кивнул на небо, весь забрызганный кровью, Хосе.
  -- Сейчас прилетят "Миражи" и мы все пойдем на дно! - Ответил Эд. - Разбомбят к ядрене фене!
   И точно, со стороны солнца, как всем показалось, чуть ли не задевая головы, на форсаже, весело мелькнула пара самолетов. Летчики отвлеклись, или немного не рассчитали, но бомбы упали в воду. Волны от взрывов обрушились на сооружение и смыли несколько человек за борт. Самолеты пошли на новый разворот.
  -- Внимание всем! - Крикнул Эд, а Анхель, по-испански прокричал еще громче. - По самолетам стрелять всем. Сначала зенитки, потом пулеметы, потом из личного стрелкового оружия.
   Он перекинул автомат из-за спины, привалился к башне БТРа и нацелился в небо, наблюдая за новой атакой истребителей. Те накатывались как с высокой горки и казалось, что ничто их не остановит и плывущее внизу сооружение, по сравнению со скоростью реактивных самолетов, казалось остановилось не только в пространстве, но и во времени.
   Железо, может и казалось остановившимся, но не дух и воля людей, находившихся на нем - все слились в единый организм. Сначала затараторили зенитки, потом обжигая огнем палубу понтона с воплем гнева устремились две "градины", застрекотали пулеметы, автоматы, казалось что внизу еж, расправил огненные иголки. На его длинном узком теле не было ни одного свободного от огненных иголок места.
   Эта атака не была учебной, эти люди не были беззащитными с воздуха партизанскими отрядами, даже фапловскими бригадами. Внизу, на воде были умелые бойцы и, если им было суждено умереть, то они не принимали это как данность от сильного врага. Они намерены были сражаться до конца. Они этому были обучены, они были к этому привычны, это было их жизнью - умирать в бою. Внешне они были холодны, внутри горячими, взгляд жесткий и твердый, а губы улыбались.
   К такому отпору летчиков не обучали и не то, чтобы они испугались, просто слегка дрогнули, на долю секунды, но и этого хватило, бомбы падали даже дальше, чем в первый раз, но одна бомба входила под таким углом, что отскочила от воды и попала в борт понтона. Взрыв смел с него не только людей, но и два грузовика ИФА. Казалось, что понтон встал на бок и если бы он не был скреплен с другими, которые его держали в сцепке, он бы перевернулся. Он держался на поверхности только за счет соседних, которые тоже начали крениться и те из бойцов, кто не мог зацепиться, покатились в воду.
   Все равнодушно посмотрели на это, как на досадное происшествие, но продолжали лупить вдогонку мелькнувшим самолетам. Вся конструкция потеряла устойчивость, пришла в движение и, никто не мог вести даже прицельной стрельбы. Самолеты обратно не торопились, в яркой вышине они нарезали радостные круги.
   Все были заняты: одни вытаскивали из воды упавших, другие пытались прицелиться. Пабло крикнул, его понтонеры собрались и смогли расцепить одну связку. Кормовая половина с зенитками и танком с вздохом облегчения выдернула из воды притопленную часть и отправилась в самостоятельное плавание.
   Для носовой же части разорванный понтон служил якорем. Он уперся в дно и теперь расцепить связку не было никакой возможности. Пабло не растерялся он прыгнул в воду и переплыл на носовую часть. Там он опустил голову в воду, пытаясь разглядеть заклинивший узел, вынырнул, достал две гранаты, как-то закрепил, выдернул чеки и полез, цепляясь за мокрую скользкую палубу соседнего понтона вверх.
   Под водой ухнуло. Его сбросило вниз, понтоны разошлись. Поврежденный начал опускаться на дно, а целый всплывать. Взрывом их оттолкнуло друг от друга, но теперь из-за вертикального движения их притянуло друг на друга, как раз в том месте, где был Пабло. Его крик перекрыл даже скрип трущегося железа, но все уже смотрели в небо - самолеты заходили на новую атаку. Все понимали, что теперь от бомб ничего не спасет: обе половины раскручивало течение и самолеты постоянно уходили из прицела.
   Два километра, километр, расстояние уменьшалось с каждым мигом на сотни метров. Ведомый самолет, атаковавший вторым, как будто натолкнулся на стену, вспыхнул и рухнул буквально в сотне метров от передней половины, плывшей сзади, а ведущий резко взмыл вверх и вправо, совершив немыслимый вираж. Только тогда все заметили, что за ним мелькнуло что-то блестящее. Высоко в небе наконечниками стрел проявились острые контуры МиГов.
  -- Ла колина! Холм! - Крикнул кто-то спереди. И правда, все, поглощенные боем, совершенно не заметили что по левому борту из-за затопленных деревьев стал возвышаться зеленый холм, внизу которого протянулись две ровные линии. Внизу автодорога, а несколько выше железная. До них было порядка трех-четырех километров.
   Эд снова достал бинокль и принялся рассматривать берег. С океана опять заходил грозовой фронт. Надо было успеть все запомнить.
  -- Анхель! - Позвал Эд своего заместителя. Тот был по пояс голый. - Загораешь, что ли? - Не удержался Мамба от шутки, глядя на его темное лоснящееся то ли от воды, то ли от пота тело.
  -- Ага!
  -- На смотри! - Эд протянул ему свой бинокль. - Видишь, вон справа как бы мыс. Будем высаживаться на него. Они, - он кивнул, на обогнавшую их кормовую часть - высаживаются выше по течению, а мы под их огневым прикрытием ниже. Главные силы скопились на холме. Пусть зенитки, начинают обстрел холма, но снаряды берегут. Пусть думают, что это наша главная цель. Как только этот холм мы пройдем, наша задача приблизиться к берегу на километр. Все что, выше нашего мысочка, уничтожить "Градом". Рассчитайте точно. Пока установка будет вести огонь, наши БТРы и БМП с десантом должны спуститься на воду. На мысе они должны оказаться с окончанием обстрела. Всех, кто будет стрелять по ним уничтожать из танкового орудия и из наших зениток. Все вражеские подкрепления, тоже на зенитчиках. Передай Гильермо, мы атакуем. Рули здесь за меня.
  -- Ты куда?
  -- В десант! Дарю бинокль, здесь надо оперативно поворачиваться и точно понимать команды, а там нет. - Эд по-дружески стукнул Анхеля по спине и уселся на передке БМП. Заухали короткими очередями зенитки, и даже невооруженным взглядом были видны разрывы на холме.
   Мысок, от холма, располагался ниже по течению в трех километрах. К нему уже плыли три БТРа и два БМП. Их можно было только различить по едва видным башням и бурунам впереди. Железные черепахи медленно выкорябливались на берег. Когда понтоны пристали к берегу, в все еще дымящихся от разрыва реактивных снарядов, окопах шел рукопашный бой.
   Боем, конечно, это было сложно назвать - мозамбикские партизаны были к такому развороту событий не приспособлены. Да, притом, были оглушены и растеряны артналетом. Но даже такие могли разбить десант - их было в несколько раз больше, той полусотни бойцов, что первыми высадились на берег. Десантники пробились к рельсам и залегли там, организовав круговую оборону.
   Вторая волна десантников смогла разметать партизан и только после этого на берег начали сносить раненых. В воздухе показался большой вертолет МИ-26 и четыре МИ-17 под прикрытием двадцатьчетвертых. "Крокодилы" начали обстрел холма, транспортники сели. В них начали заносить раненых. Из одного из них выскочил Гильермо.
  -- С нами полетишь! - Радостно сказал он, обнимая Эда. - Я знал, мы знали, что и в этот раз только у тебя получится. Фидель хочет тебе звание утвердить и на орден Плайя-Хирон представление пишут. Мамба! Настоящий Мамба!
  -- Это не я! - Отстранился полузадушенный Ларин. - Это твоя черная сотня!
  
   В это время посредине Лимпопо дрейфовал низкобортный катер. На его борту растянулся молодой человек, припав к окуляру снайперской винтовки. - Ну не снайпер, я! - Пожаловался он второму, пожилому, в серой пятнистой панаме, который сидел за рулем, а к левому уху прижимал один наушник от армейской рации.
  -- Не скули! Смотри не перепутай! - Оторвался он от наушника. Стрелок плавно нажал на курок и человек в прицеле рухнул вниз.
  -- Чего путать, там всего одна белая рожа! Чем он так насолил?
  -- Тайный герой захотел легализоваться, а если и ты будешь ненужные вопросы задавать, то тоже станешь тайным героем! Скоро?
  -- Все! Задание Родины выполнено!
  -- Ну и славненько! - Потер руки пожилой, пробурчал в микрофон, дождался подтверждения и, напрягаясь, скинул рацию в воду. - Винтовку кинь! - Приказал он молодому. Тот отпустил ее.
   Она булькнула воздушным шариком из ствола и исчезла в глубине воды. Он смотрел ей вслед, поэтому и не увидел, как пожилой выстрелил ему в спину. Напарник подошел, приподнял его за задницу, и как куль мусора перевалил за борт. После этого катер взревел двигателем и набирая ход полетел по волнам. Тучи снова закрыли все небо, стало темно, но засверкали молнии и снова полил дождь.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"