Ларин Эдуард : другие произведения.

A Huevo Часть 2. Глава 3

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    A Huevo Song The Trashmen Схожесть звучания - не есть схожесть понятий. Перевод с испанского. Все права соблюдены.

   Часть 2. Небитые камни.
   - Ваше это... я-то, то... не знаю... как то, но... это...
   - Заходи солдат, не стесняйся. Мне можно открыться во всём и об этом никто не узнает.
   - Ваше святотатство!
   - Ты хотел сказать святейшество, но и это не верно! Я не заслуживаю такого обращения. Мне ещё далеко до этого. Настолько далеко, что звёзд не видно! Ко мне можно обращать по сану - преподобие. Должности - цензор всех войск.
   - А званию?
   - Звание? Звания в армии! Это у тебя может быть звание, а у духовных лиц призвание, а не звание!
   - Мне так понятней будет. Раз у вас иерархия как в армии! Или и её нет?
   - Без иерархии нет структуры. Структура - это скелет, который обрастает тем что несет пищу, движет жизнью. В нашем случае пищу духовную, за которой ты ко мне и пришёл. Ладно, но чисто условно. Ведь нашим войском командует маршал Сорт? Он отвечает за телесное. Я главный по духовности в вашем войске. Мы равны с ним. Тогда я как бы маршал. "Как бы" главное слово в этой фразе!
   - Фразе? Это кто?
   - Не будем углубляться в мелочи. Обращайся как к маршалу.
   - Вот это да! Со мной, за двадцать лет, даже комбатал один раз говорил. А тут целый маршал!
   - Целый правильно сказано, среди них есть и не совсем целые. Так что привело тебя сын мой?
   - Вот это и привело. Вы назвали меня сыном, но вы же не отец мне?
   - Вот ты о чём! Моими устами говорит создатель всего сущего - Трамбон. Он своим трубным гласом пробудил нас к жизни, когда создал.
   - Тогда почему мы рабы божьи, если божьи дети?
   - Вот потому и рабы! Есть божьи законы, которым мы должны следовать! Кто не следует - тот раб! Его придётся заставлять следовать этим законам! А ты им следуешь? Как следуешь? Почему плохо следуешь? Да знаешь ли ты их вообще и, хотя бы, в частности?
   - А вот чиньрылы не знают, не следуют ни своим законам ни божьим, но они не рабы, а мы рабы у них! Они всё гребут и гребут все блага под себя, до смерти остановиться не могут! Мне отец письмо прислал. Надел земли отобрали, котрый навечно вручили ещё его прадеду! Император!
   - Сложный случай.
   - Поэтому я у вас... никто не хочет даже слушать.
   - Представь себе, когда они, как и все мы, предстанут перед божьим судом. Ты, у которого ничего не было и они, у которых всё было. Там вы одинаковы. Отсюда ничего с собой не заберёшь. Как они будут страдать! Ты ничего не потерял, оказавшись там, а они? Они поэтому и гребут, думая, что гора богатств, поднимет их выше к небесам и позволит устроиться получше. Когда это теряют - превращаются в ничтожества, суд возвращает их сюда на исправление. Тебе незачем страдать, потому что нечего терять! Раз тебя сюда ничего не тянет, потому что, ничего не было и ты ничего не оставил, то ты остаёшься там в блаженстве, а им снова предстоят тяжёлые испытания!
   - Значит я могу убить его, чтобы он не пользовался нашим наделом.
   - Тебя повесят!
   - Это не самое страшное. Раз я прав, значит умру праведником. А его снова сошлют сюда на муки. Мои предки порадуются за меня! Хотел бы я посмотреть, как его будет корёжить здесь. Я могу это увидеть?
   - Не могу возражать против твоих желаний, но дождись суда божьего, а не твоего!
   Беседы цензора всех святых при войске преподобного Герундия с легионерами.
  
   Глава 3.
   - Заходите прапорн, заходите! Я узнал вас! Говорят, воруете безбожно!
   - Врут. Врут наглые твари. Наговаривают! Я божно ворую, да и не ворую, а так... все службы посещаю, вклады делаю, свечек сколько поставил... на исповеди хожу и к каплу, а вот теперь и к вам, с почтением.
   - А лицо у тебя не от пьянства красное?
   - Когда молюсь, сильно о землю стукаюсь! В покаянии остановиться не могу! Да и на солнце целый божий день! И даже не божий! Всё равно грешен, хоть и наговаривают. Как я могу столько украсть, когда надо мной столько начальников? По крошке, если кто откажется, собираю, а лентяи говорят - ворую! Вот кто безбожники, ваше преподобие! Всё равно каюсь! Не совершенен я! Не могли бы вы как-то помочь в следующий раз положить иглу моей жизни в более подходящее яйцо? Я грехи, за такое желание отмолю!
   - Отпускаю грехи тебе! А это что за сумка?
   - Это и есть почтение вам!
   Беседы цензора всех святых при войске преподобного Герундия с легионерами.
  
   1.
   Таверна "Под колпаком у Мю" была единственной в Ван-дее, классической таверной, где кроме еды, предоставлялись номера. Еду можно было заказывать и в номер. По местным масштабам это было фешенебельное заведение. У обслуги даже была собственная униформа. Посетителей всегда было мало, а часто и никого. Но оно держалось на плаву, поддерживая свой высокий статус, согласно своего статута.
   Все это было создано давно и тянулось из глубины веков. Да и само здание напоминало больше укреплённый замок, но уже бывший, поэтому с большими окнами, а не узкими стрельницами. В городке было достаточно питейных заведений, но они существовали за счёт низкой цены. Поэтому с той стороны Танта прибывали те, кто не хотел тупо напиваться дома один. Или чтобы об этой привычке никто из соседей, родственников, друзей и даже власти, не знали.
   Понятно, что знали все, но никто не видел, за руку, в которой питьё, не держал и не наливал. Пить - пили. Номерами в таверне тоже редко пользовались, да и в большинстве эти люди были с другого берега. По тем же причинам, что любители алкоголя. Уединиться на ночь с красоткой - милое дело. Кто докажет, что с ней, а не обмывал с партнёром удачную сделку?
   Крестьяне же бесплатно спали в своих возках и телегах. Они в городке не задерживались. Быстро продавали, закупались, пропивали остатки денег или привезённую с собой самгу и сваливали к себе на хутора и поселения.
   Иногда в номерах оставались богатеи с того берега по причине неявки парома. Паром с того берега приходил утром, а отправлялся вечером, перед началом заката, околачиваясь целый день у пристани. Почему-то в это время казалось и течение засыпало от жары и ветер навстречу, утомлённый за день, стихал. Но иногда паром не приходил. Бывало и по нескольку дней. Паромщики тоже люди и у них случались запои и, хотя, даже в таком состоянии, они рвались к любимой работе, предусмотрительные жёны и матери их не отпускали. Бывали случаи, когда и по трезвому за борт сваливались и тонули.
   Самым огромным спросом номера пользовались во время свадеб. Их заказывали за полгода. Это было как бы свадебное путешествие. Приехал с хутора, переплыл реку на пароме, веселись, в смысле трахайся, раз деньги уплачены, вдали от родни, друзей и соседей. Никакое хозяйство тебе в ухо не прокукарекает, не помычит и не залает. Вся знать округи все значимые праздники тоже отмечала здесь, а не в ванхаусе - резиденции Вана, где располагались казначейство и городская стража, таможня и пограничная стража. Функции двух последних выполнял тоже Ван. Иноземцев здесь, отродясь, никто не видел, да о них и не знали, но эти службы официально существовали.
  
   В небольшом, но уютном зале древних Понтов, где на стенах располагались две фигуры в костюмах прежних времён, посредине стоял длинный тёмный стол, заставленный свечами. На столе, в тарелках находилась нехитрая снедь. За столом сидела сама хозяйка заведения Мю, но без колпака, за ней стояла в красочном национальном костюме, неизвестной национальности, подавальщица посуды и еды.
   Рядом с Мю располагался брутальный мужчина в белой рубахе с распахнутым воротом и различными побрякушками на шее и платком на голове. Перед ним стоял кувшин с вином. В торце стола сидел мужчина помоложе в форме имперского служащего низшего разряда. Среди сонма чиньрылов империи он ничем бы не выделялся, кроме длинных белых волос. Его несколько заострённые уши, в приложении к волосам, напоминали эльфа из древних повествований.
   Хозяйка сама разлила вино по бокалам. Блондин встал и стукнулся своим бокалом с бокалом брутала. Глядя друг на друга они выпили вино.
   - Ритуал знакомства закончен! - Встала Мю со скамьи. - Я могу покинуть вас уважаемые Ёпаль и Зимон.
  
   Мю и подавальщица вышли из зала, плотно, со скрипом, закрыв дверь за собой. Двустворчатые двери были созданы именно со скрипом, что бы никто не мог подслушать о чём ведутся переговоры.
   - Предъявите ваши полномочия, Зимон! - Попросил Ёпаль.
   - Я же ваши не прошу. Мне достаточно рекомендации хозяйки. Да и что даст эта бумага, увешанная кучей печатей?
   - Почему печатей?
   - Чем больше печатей - тем круче полномочия! - Улыбнулся Зимон. - Меня представили как представителя Цера. Разве этого не достаточно?
   - Ну откуда я знаю, что вы это вы?
   - И я этого не знаю про вас, но мне достаточно уверения Мю.
   - То есть любой проходимец...
   - А что это изменит в наших отношениях? Судят по делам, а не бумажкам. Ближе к делу. У нас почти что двадцать тысяч ваших пленных солдат. На самом деле больше, но мы их не считали. Каждый день они пожирают столько, сколько всё наше население за неделю. Так долго продолжаться не может.
   - Вы им отрежете головы, как и предыдущим?
   - Нам это не выгодно. Мы отпустим их. Голых, злых, голодных. С вами не обязательно воевать. Вот эта толпа озлобленных, но умелых бойцов обрушится на империю.
   - Не пугайте!
   - Если вы так считаете, зачем приехали?
   - Мы бы хотели, чтобы они подольше воевали с вами.
   - Им не с кем воевать! У нас нет армии. Какая нам от вас польза? Деньги? Так у нас и денег нет, значит и ваши не нужны. Мы вам можем предложить только пленных. Что вы взамен их? Я вам скажу больше: у нас нет места для их содержания и столько охраны. Обобщаю. У нас ничего для них нет. Скоро, да уже начались, дожди, потом холода. Они быстро передохнут. Нам пустить их на удобрения почвы?
   - Так переговоры не ведут.
   - А как ведут?
   - Мне надо посоветоваться... ну...
   - Тогда этих пленных получит Кочой!
   - Что вы мне дурилку в рот загоняете? Он у вас? Ха-ха-ах! Не смешите пьяного!
   - А к кому ему ещё податься? Это он наш, как и вы все, враги нам, но не мы вам! Поэтому ваши солдаты в плену жрут нашу еду, а не их головы, наложенные в телеги, едут в империю! Я не вижу смысла в дальнейших переговорах. Вы слабы и ничтожны. Лучше иметь дело с Кочоем, чем с вами! Он принимает решения на ходу.
   - Если это всё правда, то не...
   - Нет. Ждать не будем. Мы их будем передавать Кочою по частям. Пока без оружия. Вот наши предложения. - Зимон пододвинул лежащий у него лист к Ёпалю. - Завтра перед закатом солнца я улетаю.
   - Как это?
   - А вы что не знали, что у церутов есть крылья?
   - Шутите?
   - Издеваюсь! Запускайте своих глубей. Если вовремя ответа не будет, то и меня не будет. А больше никто с вами разговаривать не станет. Да и я жалею. Рассчитывал на понимание. Вы же не такой старпёр, как все у вас!
  
   Зимон со скрипом открыл дверь из зала, вышел и поднялся на второй этаж. В зал заглянула Мю.
   - Принести покушать увор?
   - Какая к церу еда? Что он себе позволяет? Правильно Кочой стёр их с нашей земли и неправильно что не до конца!
   - Я только предоставляю кров и еду. Запечёный порсик с пивом лучший завтрак в округе!
   - Всего не надо. Только колено, а то облопаюсь как вчера! Такого даже в столице не подают!
   - У меня нет секретов. Просто здесь некуда спешить, поэтому все и наслаждаются едой!
   - А вот мне, хоть и здесь, есть куда спешить! Позовёшь! - Ёпаль тоже потопал на второй этаж.
   На открытой галерее его апартаментов стояли клетки с глубями. Он кивнул секретарю. Тот положил лист тонкой, почти прозрачной бумаги и ручку с чернильницей. Ёпаль принялся писать мелким, убористым почерком донесение в центр.
  
   У страха глаза хоть и велики, но из-за этого они и дорогу лучше видят. Два награждённых вилками горца Ал и Ан, неожиданно выскочили на место, откуда видны родные места. Долго ли, медленно, но они добрались до них. Времени было достаточно, чтобы обговорить всё и не по одному разу. Вождь их племени Ат Бурнаш, потому и был вождём что умел отделять брехню от реальности и разделил все их повествования на двое, а надо было на трое, если не на четверо делить, но и при этом, приключения племенной молодёжи, даже на стариков, знавших предания старины глубокой, произвели впечатление.
   Горцы были бесконечно и беспечно храбры, подвиги великолепны, добыча огромна! Они были на службе. Кого и чего и кому не понятно, но за их заслуги Ала и Ана назначили командирами отрядов и вручили символ командования - трезубые жезлы. Старейшина племени сравнил уже засохшие порезы-шрамы на макушках их голов с остриями вилок и утвердительно кивнул. Совпало.
   После это матери погибших товарищей приступили к допросам. Как это, их командиры остались живы, а все остальные невероятно, пусть и в невероятных подвигах погибли?
   - Они спасли нас, закрыв собой, как щитом! - Ответил Ал.
   - Они просили донести до вас весть, об их подвигах! - Добавил Ан.
   - Кто бы узнал, что они такие герои? - Прервал причитания женщин Ат Бурнаш. - Идите, оплакивайте их и гордитесь, каких героев вы вырастили! Я верю, что каждый из них, мог получить по трезубому жезлу командира, если бы остался жив!
  
   На этом дискуссии о подвигах и героической смерти были закончены и Ат приступил к детальному опросу. Его интересовали оружие, амуниция, подготовка, тактические навыки, как полученные героями, так и врагов их разгромивших. Он искренне не понимал, зачем иметь кривой меч и зачем рубить врага напополам? Насчёт больших луков он понял и вопросов по ним не задавал. Там равнины, близко подпускать кого-либо к себе опасно. Там не здесь, где через два шага камень, ветка, обрыв.
   Молодёжь обманула племя и за это поплатилась. Жестоко поплатилась гибелью тех, кто должен был прийти им на смену. Но что ждёт племя? В ближайшее время даже породнится с другими племенами и кланами некому будет! Девчонок отдадут туда, а кого получат? Для кого? Кто Родину защищать будет в ближайшие года, если никого нет? Война удел молодых, а не старых!
   Некоторые старики подняли головы и задали бессловесный вопрос. А не тряхнуть ли нам стариной? Сколько можно трепать уши другим о великом прошлом? Уйдёшь в могилу, потомки тебя и не вспомнят. О чём вспоминать? Что такого они совершили, чем можно похвастаться потомкам? Как украл свою будущую жену? И это единственный подвиг за все долгие годы жизни? Соседские байроны не в счёт подвигов! Их крадут все, даже кому лень! Украли у меня и я украл!
   Было о чём задуматься Ату. Молодёжь сопровождала и охраняла караваны с грузом. Богатые караваны. Если таких молодых да удалых командирами назначили? Что это значит? Нет там настоящих мужчит которые могут долго удержать поднятый меч?
   На руках древний, давно не обновляемый договор с империей об охране собственных границ. Что в нём написано знают наизусть, но всё ли помнят? А в империи? Может попросить плату за много лет? Если мы можем потерять или забыть договор, почему бы и у них не так? Одному выступать против империи неудобно. Сил маловато, а если и соседей пригласить? Стоит там городок на большой-большой реке. Должно на всех хватить, если договор не продлят и платить откажутся за прошедшие годы. Надо заставить себя уважать этих имперов! Как только сезон дождей закончится и выступить. Да что ждать? Наоборот именно теперь, когда все слабаки по норам греются! А сейчас есть время объехать всех и договориться! И этих врунов Ала и Ана прихватить с их трезубыми жезлами.
  
   Ворд, при затухающем костерке, принялся трясти решётку, разогнуть прутья, выбить дверь. Только ссадин наполучал, устал и заплакал без слёз.
   - Чё ты психуешь? Поздно! Наверное, где-то обвал произошёл, вот всех и вывели. - Эксел смотал с гениталий тряпку, обмотал вокруг каменной пластинки и сунул в костерок. Пропитанная его потом тряпка не желала загораться, но Эксел был настойчив. - Дней через семь-восемь вернутся. Так что у нас есть время спокойно выбраться отсюда. Пошли.
   Эксел не стал ожидать Ворда, а пошёл к щели, из которой они вылезли. Ворд поплёлся за ним. Лучше сидеть у дырки и дышать свежим воздухом, расширяя её, пусть при призрачном свете, чем без света. Какой смысл трепыхаться и биться в истерике, если всё, как и любые молитвы, ни к чему не приведут? Как могут боги под такой горой услышать их мольбы?
  
   В этот раз к дыре добрались быстрее, почти без помощи нити. Около неё никого не оказалось. Эксел так ухнул, когда это увидел, что Ворд вздрогнул!
   - Если Стос пролез, значит и мы сможем! - Успокаивающе положил руку на плечо Эксела Ворд. - Залезай ко мне на плечи, а валду я тебе подам. Видишь клин торчит. Забей его.
   - Сам знаю! - Эксел начал карабкаться на его плечи. Тут стоять не на чем, а валдой как лупить?
   - Только не по моей голове! - Попросил Ворд.
   Вот что значит долгая работа Эксела в забое! Увеличил дырку. Теперь не только его голова протискивалась, но и одно плечо. Эксел обил острые кромки с камня, хоть и содрал кожу с плеча, но протиснулся.
   - Сверху-то удобнее будет! Ты в сторону отойди, а то камень в башку попадёт совсем больной будешь. А зачем ты нам больной? - Ворд нехотя отошёл в сторону.
   Сначала он хотел полезть вслед за приятелем, но пока искал точку опоры, где поставить ногу, потом за что ухватиться и подтянуться, Эксел начал долбить проём. Он хотел, чтобы Эксел обрубил только те места, в которых его тело застревает, но тот ждать не стал. Не бросил его и не убежал как пацаны.
  
   В лагере заорали и забегали. Орали так, что не только Сорт с Колбоком и Тензией, побросав карточки, выскочили из палатки, но и Луй, прямо с ними, зажатыми в мощной руке, выглянул из неё.
   - Церуты напали? - Спросил он Сорта, который вернулся после выслушанного доклада дежурного.
   - Хуже!
   - Что может быть хуже?
   - Кочой! Едет во главе огромного войска.
   - Может...
   - Не может! - Сорт, как курсант кадемии, вырвал карточки из его руки и заскочил в палатку. Собрал их все со стола и сунул в потайной ящичек шкатулки. Из большой опечатанной корзины достал секретную катру, застелил ей стол, накидал карандашей, старые листки с пометками. У него всегда была с собой куча таких листков. Накинул портупею, меч, шлем, смахнул пыль с орденов и медалей и, только тогда, вышел из палатки. Луй всё ещё стоял рядом с ней.
   - Пошли! - Потянул его маршал за рукав. - Кочой ждать не любит.
   - Да! - Коротко согласился командарм и они попылили к воротам, через которые должен был въехать Великий Пах.
   У командарма амуниция и прочие командирские прибабахи всегда были на нём. Казалось, что он и спит в форме, портупее, каске, с мечом между ногами и в сапогах без шпор.
  
   У сержана Гогиса возникла дилемма. Еды было не так много. Он выходил на охоту, но зверушки почему-то не показывались. То ли их распугала толпа людей, то ли они ушли пожирать мёртвые тела легионеров, то ли Гогис был плохой охотник, а может и всё вместе взятое.
   Фелис, вроде бы и оклемался, но лучше ему не становилось. Мог только пить. Худеть начал и не только Фелис. Гогис понял, что тот долго не протянет, а, вслед за ним и он сам. Что лучше бросить командира умирать и идти к своим за помощью, зная, что тот всё равно помрёт, потому что Фелису никто и глоток воды не подаст, или подыхать вместе с ним? Несколько дней он, Гогис и голодным продержится, но сколько дней идти до первого поста? Где эти посты? Найти церутов и сдаться? Они тебе ласково отрежут непутёвую башку?
   Гогис понял, что напрасно потерял силы, разыскивая, хоть какую-то самостоятельно перемещающуюся еду. Его ноги, уже долго, не могли держать остальное его тело. Тут и дожди зарядили короткие, но частые. Много хвороста не натаскаешь. Хорошо, что мечи у обоих есть. Ветки отрубал от растущих, поблизости деревьев. Он начал пересчитывать зёрна вса, предназначенного для мула. Поштучно много, а в объёме две горсти.
   Он выглянул за дверь. Опять дождь. Вот для чего из брёвен тропу сделали. Почва превратилась в жижу. Сам далеко не уйдёшь, не то, что Фелиса на себе тащить. Он намочил тряпку и положил на горячий лоб Фелиса. Его мама всегда так делала, когда и его лоб был горячий. Гогис сделал несколько глотков горячего отвара и лёг рядом с комбаталом. Силы надо экономить. Для чего надо, он уже не понимал. Так, в бессилии и слабости заснул.
   Сон был хороший. Они с отцом, на лодке ловят рыбу. Лодка лениво покачивается, солнце ласково гуляет тёплыми лучами по лицу, а ветерок нежно перебирает волосы. Отец, подсёк и выдернул из воды огромную рыбину.
   Раз такое снится, значит он умирает, все так говорят, кто умирал, умирал, да не умер. Хоть посмотреть, как тот свет выглядит. Гогис с трудом разлепил глаза. Мрачный какой-то тот, а может, для него, теперь уже, и этот свет. Во сне было лучше. Здесь ни солнца, ни ветерка, ни отца с рыбиной.
   Тяжёлое хмурое небо. За его головой, если глаза задрать повыше, ритмично колышется тёмное расплывчатое пятно и впереди, в смысле перед глазами, значит не впереди, а сзади - у ног, тоже такое. Да ещё два отростка по сторонам, тянутся к его ногам.
   "Такой тот свет, нам не нужен!" Решил Гогис и закрыл глаза.
   В следующий раз он очнулся, когда его сильно били по щекам. Вот тебе тёплый дружеский приём в раю, или как там, все эти каплы называют, лучшую жизнь неизвестно где, хотя известно с кем. Сами-то они, почему-то, туда не очень стремятся. Значит знают, что там, поэтому и собственное брюхо набивают до отвала. На кого не глянешь - порсик завидует. При чём здесь тела? Душа отлетает! Значит, чем больше, упитанней тело, тем крупнее жертва высшим? Чем больше жертва, тем лучше твою душу принимают? Хитрые эти каплы, обирают бедных, а приносят жертвы от своего имени! И им там сразу почёт и уважение! А души бедных людей, таких как солдаты, толпятся внизу, ожидая райской благости. Если там как здесь, то и там никакой благости не дождёшься, если сам не урвёшь! Из легиона или отдельного отряда сбежать можно, а как удрать из рая? И тот, наверное, уже этот, мир только для богатых и властных! Лучше уж земную юдоль там, внизу тянуть! Всё-таки привычнее, а значит удобнее и проще то, что знаешь и умеешь, чем снова идти путём проб и ошибок!
   - Пошли вон! - Ответил Гогис, не смогший сразу разлепить глаза. Какая разница: ждать милости в раю или стать жарким на сковороде? - Отправляйте в ад! Там теплее! А лучше обратно!
   - Наш клиент! - Ответило невидимое божество и накрыло его лоб чем-то мокрым и холодным.
   - Живой однако! А они считали, что не дотащат! - Согласилось с ним другое.
   Услышав это, Гогис, уже из принципа, решил посмотреть на этих божественных уродов и, силой воли, разлепил, слипшиеся от гноя, глаза. Но чего он ожидал? Всё в белом. Даже их лица, у которых видны только глаза. У них, как и у людей тоже пять пальцев, только целиком белые. А чего он, Гогис ожидал? Сказано же, что боги создали людей по своему подобию! Эти пальцы держали комочек похожий на бутон хопка, только смоченный. Этим комочком протёрли глаза. Туман исчез, сразу разглядывать стало лучше.
   - Тебя, как звать-то, герой? - Склонились эти глаза над ним.
   - Сержан Гогис.
   - А друг кто твой?
   - Комбатал Фелис. Пятый батал легиона ветеранов.
   - Прими-ка вот это! - Его голову приподняли и заставили выпить полкружки какого-то вонючего отвара.
   - Так я всё-таки в раю? Ада я не достоин?
   - А что, попасть в ад - это доблесть? Что же тебе твой капл не объяснил, что ад - на Земле!
   - И здесь жизнь есть?
   - И здесь! - Его голову мягко опустили и отпустили. - Спи давай!
  
   Когда Ёпаль вошёл в зал понтов, то увидел, как худой Зимон усердно расправляется с жареным коленом порсика. Неумеха! Надо отодвинуть тушёную псту в сторону, прижать вилкой к тарелке и отрезать ножом по маленькому кусочку, что поместится в рот! А на псте колено скользит, приходится тратить много сил. Церуты - варвары. Даже таких простых вещей не умеют!
   Ёпаль пребывал в хорошем настроении. Какое решение, пусть даже самое отличное, он бы здесь не принял, там в Укронаде, могут извратить как угодно, вплоть до приписанной ему измены. Глубь принёс подробную инструкцию о договоре. Ёпаль радостно потёр руки друг от друга.
   Мю сама принесла поднос. Первым сгрузила огромную кружку с пивом, затем тарелку размером со щит всадника. Колено тоже было впечатляющим. Вот она провинция! Не то, что этот замшелый, в смысле регламентируемой жизни, Укронад! Подают на блюдечке, а дерут как за полноценный кутёж!
   Зимон, набитым ртом пробормотал несколько звуков. Ёпаль понял, что тот пожелал ему приятного аппетита. Судя по всему, кадемиев тот не кончал, но на переговоры послали. Какие могут быть договоры с этими неучами? Он даже вилку с ножом держит не тех руках! Ёпаля, поразило бы, покоробило бы, а может и оскорбило бы, если бы он понял, что пожелал Зимон. "Хорошей жрачки и крепкого стула!" Простецкое и конкретное пожелание церутов.
   Ёпаль схохмил и произнёс тоже что-то в этом духе, но эти звуки ничего не означали. Зимон кивнул, принимая это, и от этого Ёпалю стало весело. Если Зимон запивал короткими глотками, то Ёпаль сразу отпил треть кружки и только после этого взялся за вилку с ножом, примериваясь с какого места начать свою трапезу. Зимон поднялся со скамьи и тут же нарисовалась Мю.
   - Он заплатит! - Показал Зимон на Ёпаля. Тот от таких слов поперхнулся, но ничего не произнёс, так как жевал. Когда жуёшь говорить нельзя. Так научили. Мю достала блокнот и добавила в счёт Ёпаля несколько цифр.
   Такая наглая бесцеремонность возмутила Ёпаля! Ладно этот варвар такое себе позволяет, но Мю? Сразу согласилась с этим недочеловеком!
   - Это почему так? - Заорал он на Мю, быстро проглотив недожёванный кусок. Та, от такого неожиданного крика, вытаращила на него глаза.
   - Что вы орёте на нашу милую, очаровательную хозяйку? - Вежливо ухватил Зимон за дрожащий локоть Мю. - Она-то здесь при чём? Ван-дея ваша территория. Вы пригласили нас сюда на встречу - вам и платить. С учётом того что у нас никаких денег нет и давно не было ни наших, ни ваших, чем я могу ей заплатить? Только собой? - Посмотрел Зимон в глаза Мю и понял, что та возражать не будет.
   - Как это у вас нет денег? - Не поверил Ёпаль и раздражённо кинул вилку с ножом на тарелку, но они не зазвенели, потому что утонули в мягкой псте.
   - Это получилось благодаря вам. Нас мало и денежные отношения отсутствуют. Только товарные, даже еда нормируется. Выдаётся подушно, в зависимости от тяжести и сложности работы. Мы на самообеспечении. Торговать нам не с кем, даже с вами, поэтому и ваших денег тоже нет.
   - Можете не улетать! - Снова взялся за столовые приборы Ёпаль. - Я получил инструкции, переговоры будут продолжены и договор должен быть заключён на удобных условиях для обеих сторон.
   Последние десять слов он, абсолютно точно повторил из инструкции.
   - Через какое время мне вернуться? - Участливо спросил Зимон. Не хуже, чем чиньрыл во дворце.
   - Успеете сходить до причала и обратно.
   - После такой обильной трапезы, хочется полежать, но я воспользуюсь вашим предложением.
  
   Хотя Кочой за долгие годы отвык от верховой езды, иногда, только пользовался, для тонуса, но и ему многодневный переход дался тяжело. Что говорить о том, как пришлось в дороге, под редкими, но интенсивными дождями или, наоборот, мелкой водяной пылью непрерывно мочившей всех. Хорошо, что не всех замочившей, но павших было достаточно. Церуты оказали милость: дали по несколько мешков варёного зерна на сотню человек. По их расчётам, всё освобождённое войско должно было достигнуть берегов Танта через четыре-пять дней, но этот процесс растянулся. Кочой не стал дожидаться отставших, а поехал вперёд с теми, кто мог быстро идти.
   Усталый и раздражённый, под непроницаемыми взглядами Луя и Сорта и сопровождаемый ими, он ввалился в штабную палатку. Луй проявил удивительную проворность. Успел подставить под зад Кочоя стул. Кочой думал, что все почти двадцать тысяч идут за ними. Это было не так. Оставшаяся большая половина ещё не была собрана. Выполняли установленные задания по вырубке камня.
   Великий Пах мельком глянул на катру.
   - Разрабатывали мероприятия по освобождению наших войск! - Доложил Луй. Он ожидал увидеть на столе совершенно другие картинки, а здесь всё чинно и благородно! Слово "пленные" его коробило, поэтому его он и не упомянул.
   - А я безо всяких разработок освободил их! - Хищно посмотрел Кочой на Луя. - И почему так?
   Оба и маршал и командарм поняли вопрос Кочоя. Луй посмотрел на Сорта и тот ответил. Честно и что думал.
   - Мы всегда готовились к прошедшим войнам. Тогда мы всех и всегда побеждали. Но эта война показала, что мы отстали в своей предусмотрительности. Как теперь оказалось, что огромное количество войск не есть залог успеха. В чистом поле - да, а в стеснённых условиях, таких как горы, леса, острова - нет. - Сорт говорил и, одновременно убирал со стола, всё, что на нём располагалось.
  
   Вошёл дежурный наряд и начал расставлять на столе пищу. Первым поставили горячий отвар шипника - любимый напиток Кочоя, а потом всё остальное. Луй налил его в кружку. Кочой подышал исходящим паром и, только после этого, сделал маленький глоточек. Жертва была принята и можно было не опасаться неожиданного гнева руководителя, всё ещё руководителя, даже хозяина, хотя его объявили больным, страны, империи - Укрон.
   - По нашим сведениям... - Продолжил было Луй речь Сорта, но Кочой перебил его.
   - Ваши сведения не полны или устарели, я лучше знаю, что там! Говорите, что здесь! Что будем делать, когда эта голая и голодная толпа подвалит сюда!
   - Срочная переправа на тот берег. Там ещё остались небольшие запасы продовольствия, даже одежды и всех можно разместить. Палаток мало, но набить как рыбу в бочки можно.
   - Первым делом переправьте туда тех, кто одет и с оружием. Они будут поддерживать порядок. Главный Васькис. Бойкот и Урюк пусть формируют команды для отправки на тот берег, этого хитрожопого Борна, ко мне!
   Сорт, со скоростью денщика, выскочил из палатки выполнять указания Кочоя. Луй застыл, ожидая других распоряжений.
   - Ты почему? - Кочой нарезал тонкими полосками копчёное ухо мула и принялся медленно жевать одну из них.
   - Как узнал, так сразу!
   - Я не об этом!
   - Позвали на свой совет. Я ввёл осадное положение в гарнизонах и уехал сюда! Я не поверил в вашу болезнь и оказался прав.
   - В этот новый совет Злодува кто от армии вошёл?
   - Грачендуб!
   - А он-то что?
   - Он там пребывал, ну и... там и остался. Ему сказали - он послушался. Привык исполнять всё, что ни скажут. Он же как пень. Всё что в него не воткнёшь - всё равно не прорастёт, но торчать будет. Поэтому он командует только сам собой!
   - А Сорт?
   - А что Сорт? Никаких претензий ему предъявить нельзя. Действовал и действует строго по предписаниям и уложениям. Да и остальные тоже. Никто такой подлянки от церутов не ожидал! У них и армия с кэитский член...
   - У них вообще нет армии! - Перебил его Кочой. - Только ополчение! Они мне открыли глаза и я посмотрел на нашу катастрофу с другой стороны. Церуты оказались большими патриотами Укрона, чем этот совет Злотува! Нас несказанно повезло, что мы попали в ловушку Цера, а не Бурдугии или ещё чего-то заморского!
   - Борн доставлен! - Заглянул в палатку Сорт. Кочой кивнул ему.
   Борна завели со связанными руками. Кочой снова кивнул. Сорт снял с подмаршала путы и подал стул. Тот сел, не сводя глаз с Кочоя.
   - Почему?
   - Я не мог поверить, что церуты взяли вас в плен. Подменили вас своим человеком. Вы приехали вместе с церутом! Это же смешно! Никто вас не сможет заменить, как ни старайся! На первом слове можно понять обман! Глупая церутская хитрость! Ваше первое слово, обращение ко мне убедило всех, что вы - есть вы, а не кто-то там, похожий или одетый как Великий Пах!
   - Да... - несколько неуверенно, словно ещё решение по Борну повисло в воздухе,
   хмыкнул Кочой. - Борн есть Борн. Снова вывернулся хитрован. Вернуть ему все регалии!
   Сорт кивнул дежурному по штабу.
   - Могу доложить. - Вкрадчиво начал Борн.
   - Можешь - говори!
   - С такой армией... Нам нельзя добивать церутов. Дельта Танта единственное место где могут высадиться иностранные захватчики. Я не бурдугцев имею в виду. Противостоять даже мелкому, но хорошо снаряжённому, сплочённому и опытному десанту они, я имею в виду церутов, не смогут. Они не смогут противостоять в прямом открытом бою. А вот погонять, побегать за собой, в горы заманить, как и нас - всегда пожалуйста. Надо признать их как государство!
   - Вот ещё! - Громогласно возразил Луй. - Этим недомеркам только их кладбище признать, огородить и показывать всем, кто с мечом к нам придёт!
   - Продолжай Борн! - Попросил его Кочой. Ощутив его поддержку, Борн развил на ходу своё предложение. Ведь и то, что он предложил, родилось в нём, всего несколько мгновений назад.
   - Мы можем посылать ему свои войска, под видом добровольцев! Зачем нам сразу начинать войну с неизвестным противником? Про церутов мы ничего не знали, вот и получили оплеуху.
   - Это даже не оплеуха, а валдой по яйцам! - Поморщился Луй. Весь его облик свидетельствовал о немедленном отмщении проклятым церутам!
   - Хорошая идея, создать буфер между нами и вероятными врагами. - Кочой, неожиданно для Луя, поддержал именно Борна. - Если будет совсем тяжко, предложим захватчикам разделить Цер. Дождёмся удобного момента, перекрасим свои войска и переправим в Цер и утопим в море всех, кто нам здесь не нужен! Твоя идея. Вот и займёшься подготовкой полномасштабного договора с Цером. Только конкретно, без всякой там... - Кочой посмотрел на Луя.
   - Самги! - Попытался угадать Луй, но просчитался.
   - Самга она голову дурит и, даже нам самим, не нужна. Без воды. Только конкретика. Границы... подумай, и всё такое, в общем. Вот как-то так! Два дня! Кстати, что с лошдунницей? Почему я нашу ударно-пробивную силу нигде не увидел?
  
   Кочой, ни словом не обмолвился, даже глазом не моргнул, ресничкой не пошевелил о том, что договор с Цером уже подписан, но раз такая инициатива снизу, надо сдвинуть вектор авторства договора с Цером на Борна. Борн постарался побыстрее убраться с глаз долой.
   - Да! Где эти Понты? Или они только могут показывать свою удаль на ярмарках во время праздников? - У Луя был свой зуб на Понтов.
   Формально они числились при войске, но в мирное время, как бы для тренировок, выступали с показательными боями. Зато и содержались не за счёт войска. При участии в боях имели привилегии выбора.
   - Они как бы исчезли! - Тихо, почти невнятно, ответил Сорт, но при этом смотрел на Луя, а не Кочоя.
   - Как это они исчезли? Даже навоза не оставили? - Сорт был вынужден посмотреть на Кочоя и испуганно закивал головой, соглашаясь с предположением Великого Паха.
   - Да... даже навоза... вы же знаете, но я напомню... понты перед боем так кормят своих лошдунов, чтобы навоз из них не выпадал. За ними бегут пехотинцы, которые охраняют их фланги и тыл, от нападения вражеских отрядов. Одно дело от копыт отлетел кусок грязи и тебе в лицо, на ходу стряхнул, а навоз отмывать надо - кожу разъест!
   - Так как же это они пропали, пусть даже со своим навозом?
   - По уложению номер девятьсот тринадцать...
   - Я знаю, что ты знаешь, поэтому пропусти ссылки на документы... короче!
   - Мы их используем как зриков. Направили в разные стороны в поисках следов церутов. Ничего они не обнаружили. Но один нарушил предписание... в общем нарушил и погнался за кро...
   - Кро в горах не водятся! - Перебил его Кочой.
   - Значит за косой! Захотел свежатинки. Она в лес, он за ней, а когда... то увидел спрятавшихся у скал церутов размером с два батала.
   - Так это они там спрятали половину своего войска?
   - Дело не в половине! - Продолжил Сорт. - Они прятались настолько рядом, что если не за ухом, то за спиной. Бойкот уже в горах у стены церутской... теперь церуты оказались в ловушке. Они бы не стали пробиваться через наши баталы, но и мы вынуждены были держать не меньше войск на их пути. Предложение штаба было тремя остриями прорвать ряды их пехоты, а наша пехота добила бы их. Но это же понты! Все хотят быть первыми и уложение номер...
   - Дальше! - Кочой начал злиться от слишком длинного доклада маршала.
   - Ширина фронта четыреста шагов. Все десять отрядов понтов разом и пошли на них. Перед этим они пари заключили на первого, того и казна победителя.
   - Им разрешено такое! - Пояснил Луй Кочою.
   - Разнесли все линии обороны в пух и прах! Первый, достигший скалы за спинами церутов, сигнал подал! Это был Дрег! Все слышали звук его рога! Потом произошло необъяснимое. Там был такой густой туман, который поглотил всех. В его редких разрывах было видно, что они попали в сеть гигантского пука! Их сжимало и утягивало! Пехота, шедшая к ним, попадала. Из земли показались черви, которые и ...
   - Как можно верить... - Начал было возмущаться Луй, но Сорт продолжил.
   - Большинство наших солдат были зарублены конными, вырвавшимися из этой сети! Нашими, не церутами! Церуты стреляли какими-то железяками, но, если, они даже попадали в голову, сразу не убивали - в черепе застревали. Надо отметить что эти штучки пробивают и щиты и доспехи. - Сорт открыл шкатулку и положил несколько штук перед Кочоем. - Много раненых. Я лично побывал на поле боя. Церутов тоже как бы не было. Костры, кострища, наши щиты, поломанные нашими конными, которые использовали церуты, вот и всё...
   - А допросить не догадался? - Кочой начал наливаться гневом и приставать со стула.
   - А как же! - Невозмутимо ответил маршал. - Согласно решения Синода всех святых номер...
   - Ты уже достал меня своими номерами! - Заорал на него Кочой. - По существу!
   - Но все допросы собственных военных проводятся только в присутствии каплов. Комбатал допрашивает при капле батала, легиондор при капле легиона, маршал войска, значит я, при капле Кирле или цензоре Герундии, а лучше при них обоих!
   - Извини, погорячился! - Кочой, с иронизировал, утомлённо рухнул на стул, который недовольно заскрипел. Кочой схватил рукой соломку из ушей мула и всю горсть засунул в рот. Сорт воспринял извинение Великого Паха вполне серьёзно.
   - Я могу представить все протоколы. Зафиксировано каждое слово их показаний!
   - Я могу ещё представить, что когда рухнул бархан на этих деблов Жулина, а они, с испугу посчитали, что это драк моргнул, хотя мог бы и крыло расправить, что для нас было бы лучше, но сеть Пука? Сам-то что думаешь?
   - Тут и думать нечего. В нашем мире всё может быть! - Вытаращил глаза Сорт. - Признаваться в кощунстве и покушении на основы религий, даже при Кочое, он не хотел. Лучше быть образцовым деблом, но верующим, чем тайным еретиком, про которых, в последнее время, ходило много слухов.
   - Я, так понимаю, что ты и под пытками своё мнение не выдашь. Герундий, я хочу провести допрос маршала Сорта, прошу вас участвовать в этом, отмечать правильность его ведения, запрещать недозволенное и после допроса подписать протокол.
   - Великий Пах! - Встал Герундий со своего места. - Согласно решения Синода всех религий в войске разрешено иметь походный вариант сокращённого типа описания всех религий, деяний всех богов, подвигов и свершений святых, блаженных, возвышенных размышлений духовенства о духовных скрепах с земной нижностью и небольшой сборничек моих ответов на часто задаваемые вопросы военных. Мой ответчик, называемый сборник бесед, был специально создан по откровению и предназначен для каплов всех уровней войск империи. Ответчик прошёл три стадии утверждения: недосинода святых и блаженных, подсинода божественных созданий и синода всех религий. В этом вы можете убедиться по штампам на первом листе. Начинаю.
   - Маршал Сорт веруете ли вы во всё сущее и тайное возвышенное и клянётесь говорить правду, только правду и ничего кроме правды, заключённое в этой святой книге? То, что она святая, утверждено штампом номер восемь! Положите руку на обложку и произнесите заклинание!
   - Верую и клянусь, верую и клянусь, верую и клянусь! - Маршал поднял руку и поцеловал ладонь, лежавшую на обложке.
   - Кстати, в этот сборничек вошла и беседа с вами, когда вы были ещё недомаршалом, Сорт! Упоминать имена простых людей кощунство, но устно я могу это подтвердить!
   - Это об игле, цензор?
   - И об игле тоже! - Герундий немного запнулся, потому что забыл о чём был вопрос тогдашнего Сорта.
   - Но я так и не понял, причём здесь игла жизни в яйце! Все эти года я размышлял и рассуждал над этим, ну, когда было время! - Сразу поправился Сорт.
   - Нельзя ли... - Начал закипать Кочой.
   - Нельзя! - Мило, словно нашкодившему мальчишке, ответил Герундий. - Согласно разъяснений Синода номер... не буду утомлять вас лишней бюрократией... прежде чем начать допрос верующих, необходимо убедиться в их осведомлённости, погружённости, твёрдости веры в корневые...
   - Быстрее можно?
   - Без этих понятий и разъяснений допрос не будет считаться допросом, а только беседой!
   - А почему тогда следуры обходятся без таких формальностей?
   - Они дали клятву Федуре - тотемной кошке справедливости и закона. Уточняю! Земных законов, а у нас законы божьи! Если за нарушение земных законов - земное наказание, то за нарушение божьих, сами понимаете что! Допрашиваемый это должен чётко понимать!
   - Если так, тогда да! - Кочой поднялся со своего стула, поняв, что процесс затянется надолго, да и желание у него к допросу Сорта пропало. Он осознал свою ошибку.
   С Сортом надо было говорить наедине. Он был из очень религиозной семьи и ему пророчили место в Синоде, но тот пошёл по военному делу. Вся родня отвернулась от него, но он стал маршалом, а не крючкотвором в синоде, глотающим пыль веков со старых манускриптов. Когда много лет назад, после Сурепки, будущий маршал был ещё простым ртумистром на прямой вопрос Кочоя об этом прямо ответил: лучше глотать пыль дорог, чем пыль веков! Не люблю читать и писать! Вот мой карандаш! - Поднял меч Сорт. - А пролитая кровь - чернила!
   Кочою понравился бравый ответ и Сорт сделал военную карьеру.
   - Луй, отведи меня в мою палатку!
   - Она на том берегу Великий Пах! - Распахнул полог штабного шатра командарм.
   - Это почему?
   - Дожди! Тант наполнится водой и переправа может быть надолго закрыта! А вас нельзя отрывать от остальной страны!
   - Тогда поедешь со мной и Борна тоже прихвати. Дел много, а времени мало.
  
   - Маршал! - Продолжил Герундий, когда Кочой и Луй ушли. - Не надо мне повторять избитые истины, что мир плавает в бульоне, который в яйце и всё такое. Боишься сам себе задать основополагающий вопрос?
   - В смысле?
   - Рано или поздно его задают все, кто пытается понять суть. Что было до яйца?
   - Что вы преподобный, так глубоко я не копал! Надо сначала понять, кто наше яйцо снёс! Вы, знаете?
   - Было у меня недавно откровение, это после того, как мы тут вчетвером самги хватанули. Теперь я могу признать, что этот напиток может приносить определённую пользу.
   - И что?
   - Наше яйцо снесла хромая ута! Понимаю, что не то, что хотелось бы знать, но другого откровения не было! Или это может был бред воспалённого ума?
   - Так сразу не поймёшь, ваше преподобие! Надо бы позвать капла Кирла.
   - А он зачем?
   - Так только у него в войске есть самга. А без самги такой сложный теософский узел не развязать! Сами понимаете, что теософия - это божественная мудрость! Самга не ключ к ней, но создающая, не скажу, что праведный, но поток к этому! Нам предстоит долгий путь, не утонуть в нём, а пригубив его, приплыть к самой сути, морю так сказать божественной истины! Кратом в этом деле не поможет - слишком груб.
  
   Ёпаль в нетерпении расхаживал по залу. Что тут топать до пристани? Он выглянул в окно. Зимон поднимался на крыльцо.
   - Прошу извинить меня за опознание, но ваш совет был не в меру! Прогулка не растрясла меня, а вызвала желание ещё что-то съесть!
   - Перейдём на ты! - Предложил Ёпаль. - Вчера мы специально выпили вино примирения!
   - Я так не могу. Не приучен. Вы старше меня, опытнее. Я впервые вырвался, вырвался не правильное пояснение, вышел из нашего узкого мирка в ваш огромный внешний мир. Взять этот город!
   - Ван-дея не город, а большая деревня. У вас что, ни одного нормального города нет?
   - Вы очень проницательны Ёпаль! Нет! Здесь много домов и людей в одном месте. Большое количество людей, я такое только видел состоящее из ваших пленных, но это не в счёт!
   - Умеете вы церуты, нежно поглаживая пальцы руки, загнать шип под ноготь!
   - Я привёл сравнения и ничего более! Извините, если что не так! Приступим к делу? Нам договор с вами необходим так же, как и вам.
   - Тогда обсудим границы. - Епаль развернул катру, пахнущую ещё свежей краской.
   Она заняла две трети стола, за которым они завтракали. Вверху располагалось слияние Танта и Индука и заканчивалась впадением главной реки империи, разумеется через дельту, в море. Горы поместились частично, а пустыня Гебель - полностью. За её дальним краем и разместилась многострадальная Сурепка, на которую всё время покушались бурдугцы.
   - Катра старая! - Осторожно, стараясь не раздражать Ёпаля, заметил Зимон.
   - Только что отпечатана! - Громко, но не грубо пояснил Ёпаль.
   - Я не это имел в виду! Гравюра с которой печатали, была создана около двухсот лет назад!
   - Как это? - Оторвался от созерцания имперских пространств на катре Ёпаль.
   - За столько лет произошло много изменений, а здесь это не отражено. Например, Тант поменял русло. Вот здесь, - показал на катре Зимон, - должен быть изгиб. Ван-дея написано слитно, как деревня, в Сурепке был построен мол, который защищает гавань от штормов. Это так, на первый взгляд. Вот прямая дорога из старой столицы Хулиси в Укронад. Она была построена первой, а вот вторая дорога, тоже заметьте, прямая как копьё, здесь доведена только до Залупанца, а ведь уже сто пятьдесят лет она упирается в слияние Танта и Индука, пронизывая всю житницу империи Дон!
   - К чему все эти замечания? - Несколько раздражённо спросил Ёпаль.
   - Является ли эта катра основополагающим документом при нанесении разметки границ? Новое русло Танта прирезало к нашей, я назову это буферной зоной, огромную территорию. В будущем это создаст проблемы!
   - Да! Проблемы уже сейчас, а не в будущем! А что же вы свои катры не прихватили?
   - Вот они! - Зимон достал из кожаной папки два листка, которые вместе по длине занимали только ширину стола.
   - Да что тут увидишь?
   - Всё! Изгиб, Ван-дея, все прямые дороги, населённые пункты. Она тоже старая, но не на столько! Она создана как раз перед вашим погромом нас!
   - Я в этом деле не участвовал!
   - Но ваш, пока ещё больной предводитель, был зачинщиком этого!
   - А где доказательство что ваша катра новее, чем эта? - Кивнул на свою простыню Ёпаль.
   - У вас в уголке. Видите написано: "создано, гравировано под руководство Евлоха". А у нас "отпечатано в Евлоховском соборе". Собор - это собрание, хранилище названное по имени катрогофа Евлоха. Он не был первым катрогофом империи, но первый кто систематизировал, привязал к масштабу все известные, на тот момент, сведения о поверхности империи. Значит наша катра создана после его смерти. Зачем ваши войска сожгли этот собор? Это было не только собрание катр империи, но и всех сведений: записанных устных, старых обрывков экспедиций, военных походов. Всё было безжалостно предано огню. Ладно мы - чего нас жалеть, но эти бесценные сведения могли бы вывезти в Укронад!
   - Вот поэтому, патриотично настроенные люди, не смогли больше терпеть беспрерывное, я бы сказал тупое топтание в углу мира, унижение империи от глупостей настолько постаревшего, а теперь и больного узурпатора... решили прекратить и встать на столбовую дорогу нынешних дней... вот как-то так!
   - Согласен, но не будем забывать, что все хорошие дороги в империи, построили мы и они до сих пор считаются в Укроне лучшими. Так по какой катре будем проводить границы?
   - Я не думаю, что наш совет возразит, против вашего варианта! - Ёпаль быстро учился дипломатическим вывертам. - Поэтому верхняя граница проходит выше Ван-деи на сорок киломов у впадения в Тант речки Тантарка.
   - Мы не согласны. Ваша Ван-дея нам не нужна. Там живут люди. Мы что им будем навязывать свои порядки? Здесь паром, люди спокойно перемещаются через реку безо всяких проблем! Одно дело воткнуть пост, а другое создать государственное управление со всеми службами. Наше предложение на десять киломов ниже Ван-деи напротив впадения, то есть с того берега речки Микстура! Тем более, напротив этого впадения, находится длинный сухой лог, который заполняется водой только при таянии в горах. Сразу понятно и всё видно! Там высокий берег. Видно далеко. Отличное место для нашего поста.
   - Так дело не пойдёт. Если кто-то захочет побывать у вас, ему придётся тащиться в такую даль?
   - А за сорок киломов это не даль?
   - А паром на что? Давайте найдём устраивающие обе стороны решение.
   - Тогда честно скажите, зачем вам не нужна Ван-дея?
   - Откровенность на откровенность. Ситуация может измениться. На просторах империи от гнева Кочоя не спрятаться. В горы не забиться, да и мало кто полезет! Ван-дея это населённый пункт в другой стране и в котором мы можем создать правительство в изгнании.
   - Так и у Кочоя может измениться ситуация и, тогда он, может создать здесь правительство в изгнании. Вы, что пойдёте войной на нас или потребуете выдать его?
   - Но он может незаметно спрятаться...
   - Как и вы, но мы никого искать здесь не будем. Для нас это буферная зона, которую силовые структуры Укрона, в первую очередь военные, пересекать не могут. Кроме того, на пятьсот киломов в глубину империи вокруг наших границ не должно быть никаких войск. За пересечение той зоны каким-нибудь отрядом надо будет выплачивать контрибуцию. В любом случае, при любом исходе ваших враждующих сторон, платит только империя. Грубо говоря, пока Кочой жив, он платит в любом случае. Нам же всё равно кто из вас нарушил договор! Побеждаете вы, с этой стороны вам войска не нужны, потому что у нас их нет. Только ополчение. Да и то его надо собрать.
   - Мы, получается, можем сконцентрировать свои малые силы в одном месте, а он вынужден будет распылить свои. В этом есть резон. А на каком языке будет договор?
   - На имперском. Если вы думаете, что существует два языка, то это неправда. Хотя письменность к нам и к вам пришла из-за моря, но различия несущественны. Наши начертания звуков называются корючки, слога уже - закорючки. Возьмём написание слов. Простая пословица: порок за порог, нам не в прок! Со стороны слышится одно и тоже, но в нём, нам, нам-то всё понятно, но пишется несколько по-разному. У вас: Порок за прог, нам не в прок! А у нас - прок за порог, нам не в прк! Большинство терминов - наши. Даже обозначения камня. Камень у вас - цер. Цер - название нашей страны, хотя это обозначение любого обработанного камня. Это название нашей стране присвоили вы, а мы не стали возражать. Дикий камень у вас камень, со смягчением на конце, а у нас без - камн, хотя произносится и пишется одинаково. Потому что корючка звука "ме". Значит в этом случае "е" не пишется, но произносится. Самое смешное что вы, в рамках империи, создали для нас эти названия, которые переводятся: церуты - обтёсанные люди, а цераты - каменные лодки. Мы тоже и уже давно начали так называть их. Влияние империи, что поделать?
   - Как же вы раньше назывались?
   - В разное время - по-разному. Тогда у нас не было письменности. Первое упоминание про нас, мы так думаем и, никто на это не претендует. Ариты. Это сказано в хрониках Алегнура, но описано спустя много лет после него. Досталось первому князю от нас. Крепко досталось, поэтому он на Бурган и полез. Потом в свитках второго императора. Там Донкуны изгнали нас из междуречья Танта и Индука. Они нас называли Соклюты. Мы же выращивали там зерно со и ягоду клю.
   - Получается, по тому, что вы делали, так вас и называли!
   - Вот только никто не знает, почему нас Аритами назвали. Местность, где мы тогда находились, описана верно, но почему так нас называли, нигде объяснений не нашли!
   - Тогда вернёмся к Ван-дее! Я буду вынужден, тем более настаивать, о её принадлежности к вам, но не буду требовать устанавливать административное руководство. Пусть будет считаться что это ваша земля, но передана нам в оперативное управление, которое вы вольны прекратить в любой момент.
   - Такой вариант и нас устраивает. Тогда составляйте договор с учётом наших предложений. Других же возражений у вас нет?
   - А у вас?
   - У нас тоже нет. Катры будут считаться, а это необходимо прописать в договоре, его неотъемлемой частью. Теперь то, что вне договора. Базой хранения, формирования всех обозов вашей действующей армии, является ваш легионный лагерь на слиянии Танта и Индука. Раньше это место было портом для погрузки товаров для отправки за границу.
   - И много там?
   - Много и продовольствия, которое постоянно туда доставляют, оружия и другой амуниции и одежды.
   - Спасибо за предупреждение, но у нас не хватит сил его удержать!
   - Значит надо вывезти.
   - Куда и на чём?
   - Сюда. Другого места просто нет. Немедленно прикажите начинать строить ограждение наверху у дерева.
   - Кудыки.
   - Мне всё равно как оно называется. Возить будем на цератах. Главное обеспечить круглосуточную погрузку там и выгрузку здесь. Тогда хватит четырёх цератов. Ограждение там тоже снять и доставить сюда. Продовольствие, уже обозами, будем отправлять к нам, на прокорм оставшихся в нашем плену ваших солдат.
   - Тогда осталось обвести красными и синими красками границы и дать на катрах пояснения.
  
   - Уважаемый Совет и приглашённые граждане! - Обратилась ко всем Ролдуга. - Я, волею случая, благодаря победе в игре, хотя не стремилась к этому, оказалась властителем Цера. Я считаю, что этот термин управления страной, именно восстановленной страной Цер - устарел. Предварительно я со всеми обговорила новое, более современное название переходного периода название руководителя для нашей страны - Верховный преемник. Звучит кургузо, но зато конкретно и понятно. Прошу проголосовать. Единогласно. Теперь слово предоставляется Счетну. Он сделает отчёт о реализации всех своих проектов, проведёт анализ достижений и ошибок. Прошу вас Счетн.
   - Скажу с иронией, поэтому не обижайтесь. Я помню то время, когда Ролдуга не хотела входить в Совет. Я помню тот момент, когда она не хотела играть и помню то негодующее выражение лица, когда она выиграла у всех. А почему? - Счетн обвёл взглядом всех собравшихся. - Она сражалась, честно и сильно против собственных личных интересов. Вы все сражались. Вы достойны управлять страной, не бойтесь и не стесняйтесь этого. Теперь к докладу.
  
   Счетн перечислил все свои начатые много лет назад проекты: тоннел, постройка стены, взятие в плен армии Укрона, налаживание международных связей с другими странами, постройка флота, создание новых видов вооружений, с учётом малочисленности народа. Проанализировал ошибки, как исправляли и что ещё предстоит исправить и создать.
   - Теперь небольшие пояснения и обощения. Мы не планировали заполучить столько пленных. Рассчитывали максимум на пять тысяч. Нам просто повезло в том, что с самого начала наладили хорошую организацию, где все чётко, без проволочек, тупого ожидания указаний, выполняли то, что было надо. Замечу, что вот эти, как бы наши пять тысяч, в нашу ловушку и не угодили. Сейчас наши ребята заставляют их любоваться красивостью окружающих горных пейзажей. Давно бы попали в плен, а сейчас, уже бы шлёпали домой. Для нас это проблема. Еда у них заканчивается, дожди, холодно, воинственность их падает. Наши специально заманивают их к выходу из гор в долину Церуты и Танта, но те тупо этого не замечают. Нельзя сказать, что кружат по одному месту, но по одному району - точно. С этой точки зрения нам удобно, но самый лучший вариант если бы они свалили отсюда. Мрут ведь! Так, что делать с этими стадом, заблудших байронов, придётся решать вам, уважаемый Совет. Огромное количество ненужных пленных, вот лично меня повергло в уныние. Хорошо, что заранее у нас было заготовлено огромное количество инструмента и инвентаря. Сами знаете состояние нашей промышленности, мы не можем выпускать всё сразу и по первому требованию. Выпускаем одно, но так чтобы хватало надолго. Поэтому объём выполненных вместе с ними - пленными работ, вырос во много раз. Мы закончили тоннел в главном хребте Нарбута и, фактически получили сухопутный путь в страну Дрим, которая расположена с той стороны хребта. Но не только это. Тоннел стал не только транспортным путём, но и целым комплексом различных сооружений. Было вырублено огромное количество помещений вдоль него. В некоторых местах, даже в несколько этажей. Приток воздуха и воды осуществляется на всём протяжении его. Фактически это город. Там можно разместить не только двести, вдумайтесь двести тысяч человек, но и склады, производства, даже конюшни! Дальше. Мы давно хотели заполучить Кочоя в свои руки чтобы публично осудить и казнить за все преступления против нас. Было предпринято несколько попыток, которые закончились неудачно. Но и он перестал выходить из своей тюрьмы-дворца. Сам себе дал пожизненное заключение. Ситуация изменилась и, он сам, пришёл к нам, причём радуясь, что в своё время не добил нас. Мы отдали ему не всех, а только тех, кому работы не нашлось или у кого она закончилась. В ближайшее время отправляем следующую партию. Камня заготовлено столько... всё зависит от того, на что мы его будем использовать, но даже при огромном размахе строительства в дельте Танта, должно хватить на несколько лет. Не знаю разразится ли в Укроне война за власть, но с обеими сторонами у нас подписаны договоры. Мы, ну, по крайней мере - я, никогда не думал, что такое когда-нибудь может произойти. Теперь мы не часть империи, а отдельная страна! В связи с этим необходимо установить взаимоотношения с другими странами, на официальном, а не подпольном уровне. Это вы знаете, поскольку сами участвовали в этих процессах. Теперь на той стороне хребта осталось достроить выход в виде мощной крепости. Она как бы уже, но не совсем. Там много предстоит сделать. Просто стена, которой мы перегородили долину, сыграла свою роль. Если вы помните! Неправильно! Откуда вам помнить? Знаете! Тогда Алга обрушила естественную каменную осыпь на имперцев. После этого у них прошло желание загонять нас дальше в горы. Здесь мы создали искусственную. Наши расчёты оправдались. Осталось изнутри отделать новую стену, чтобы перекрыть утечку воды. И у нас уже будет два озера для террасного земледелия и развода рыбы. Уже построен небольшой флот. Это благодаря семейству Абсита. Расчёты его деда Гипота и бабушки Енузы только сейчас стали возможными для реализации. Они превзошли то время. Отец Летна - Катет построил сначала один церат, а теперь у нас уже четыре и два достраиваются. Причём, если первые были универсальными: река-море, то есть ещё и с вёслами для гребли в реках и прибрежных морских водах, то последние значительно крупнее и предназначены, даже для дальних походов. Дальше. Мы не можем иметь профессиональную армию. Это настолько затратно, что даже империя с трудом их содержит, не перевооружая и не модернизируя. Только благодаря этому, они, в очередной раз, не растоптали нас. Но это не значит, что армия нам не нужна. Только создавать её надо исходя из наших условий и возможностей, на других принципах и вооружении. Например: готовить стрелка из лука необходимо с детства. Хорошие луки и стрелы, очень сложны в изготовлении, эксплуатации и, от этого, дороги. Мы вырастили такое поколение стрелков, но этого недостаточно. Стрелять должны уметь все от мала до велика. Значит нам нужно такое оружие, которым может воспользоваться любой. Поэтому, исходя из наших условий мы разработали, долго исследовали, совершенствовали другое стрелковое оружие. Мы назвали его Алгалёт, потому что моя жена предложила его схему и материалы для изготовления, но почему-то прижилось искажённое название - арбалет, только из-за того, что вначале его пути из него стреляли из примитивных повозок, для упора, опирая его на борта. Теперь он многозарядный. Вместо тетивы используется пластинчатая пружина. Обучить стрельбе из него можно даже ребёнка за один день. Натягивается пружина лёгким движением руки. Пружинная сталь, и не только она - наше главное изобретение этих десятилетий. Причём усилие пружины - регулируемое. Поэтому полсотни наших стрелков остановили наступление целого батала имперцев в несколько сотен бойцов. Старались добиваться только ранений. Один раненый отвлекает от боя минимум одного целого, а здесь получилось, что три-четыре легионера старались вынести одного раненого. Хорошо себя зарекомендовали орехушки. В плотном построении врагов они не только сносили ограждения, но и создавали щель, калеча всех, кто попадался на их пути. Ведутся разработки и других военных механизмов. Наше предложение создать из военных профессионалов, что-то вроде школы подготовки командиров и солдат, а вот лошдуницу необходимо полностью составить из профессионалов. По нашим расчётам будущие войны будут высокомобильными и технически оснащёнными. Сейчас разрабатывается комплект механизмов для взятия хорошо укреплённых стен городов и крепостей. Могу подъитожить. Жизнь прожита не зря! Мы заложили определённый задел для вас, поэтому, опираясь на него, вы можете двигать, теперь могу сказать, безо всяких условностей и оговорок - страну Цер, к новым свершениям! Всё. Благодарю за столь долгое внимание.
  
   2.
   - Это что? - Эксел, всё-таки не до конца вырубил проём в камне, через который мог протиснуться Ворд, поэтому и тащил товарища как мешок, но вытащил. Ободранного, окровавленного, грязного. Ворд зажал в ладони то ли камень, то ли ещё что, поэтому Эксел и спросил.
   - Это моя хламида! - Подкинул вверх этот комок Ворд.
   - Хламида? - Усомнился Эксел. - Я что её ни разу не сворачивал?
   - Это то, что от неё осталось. Я нить скрутил.
   - Зачем?
   - Мы же голые! Так хоть листья какие-нибудь привязать или засунуть чтобы по яйцам ветки не хлестали!
   - Здесь кроме иголок и шишек ничего нет.
   - Будут. В общем нить может пригодиться. Ты себе что возьмёшь валду или клин?
   - Валда тяжелее, но короче, а клин, даже на конце не острый, зато длиннее, им удобнее, как мечом махать! Валду давай! Сейчас веток соберём и лаз прикроем. Пригодится или нет, но церуты могут тоже этот, хоть рассеянный свет увидеть. Замуруют, а вдруг нас прижмёт? Тогда вернёмся.
   Они подобрали валежник и тщательно укрыли дыру. После этого начали спускаться вниз. Следов пацанов так и не увидели. Как будто их тут и не было.
   - Мало того, что здесь холодно, так и свалиться дело не хитрое!
   - Радуйся, что мы среди деревьев! На открытом пространстве такой ветер начнётся, что враз задубеем! Хоть бы шкуру какую добыть!
   - Твои мальчишки уже внизу небось! Значит увидели что-то.
   - Да! В такую крутизну переться вверх, руки обломаешь!
   - Будем считать, что они нашли что-то подходящее и теперь ждут нас!
   - Ты-то сам веришь в это?
   - То, что ждут, да, а то что нашли - нет! Что тут можно найти? Осторожней! Ты мне чуть валдой по плечу не заехал!
   - Так двумя руками надо держаться, а она мешает!
   - В зубах неси!
   - Прикалываешь?
   - А ты, что пытался в рот засунуть? Ползи давай!
   Вот, так, покрякивая, понукая друг друга, они преодолели крутой склон. Укрываясь от ветра присели за скалой отдышаться.
  
   Армис и Стос не решились спускаться по такому склону, хотя, если держаться за мелкие ёлки, можно было попробовать. Попробовать можно было, а спуститься нельзя. Летать со скал в школе солдиков не учили. Им не хватало и роста и длины конечностей. Поэтому они, как уже опытные зрики, решили подняться повыше и выбрать более удобный маршрут. Да и забираться вверх удобнее, чем спускаться.
   Наконец поднялись настолько, что из-за вершин елей стало видно и дальше и ниже. Всё было хорошо, но мешали облака, застрявшие между скал. Но зато прямо под ними, хоть и выше облаков, на не слишком крутом склоне, по сравнению с тем что они преодолели, на всё ещё зелёной полянке виднелся дом!
   - Вон где надо спускаться! - Показал в сторону Стос. - Потом проползём вдоль и скажем Ворду и Экселу куда надо лезть.
   - Да, там удобнее!
  
   Оказалось, что там не только удобнее, а это целая тропа, которая извиваясь под не такими крутыми уклонами, спускалась вниз. Хоть и длиннее, но спуск быстрее. Они заприметили место, через которое надо будет пробираться вдоль, а не вниз по скале. Так и сделали. Им показалось что они ползут вечность, но не только Ворда с Экселем не обнаружили, но и дыры. Они уселись рядом с кучей наваленного сухого валежника.
   - Я же тебе говорил, что надо дождаться! - Укорил Армиса Стос.
   - Мы все, там бы не поместились! - Резонно возразил Армис. - Зато знаем куда идти! А отсюда что увидишь?
   - А где их искать?
   - В манде! - Ответил старой армейской шуткой Армис. - Поползли обратно! Они уже могут сидеть внизу и у печки греться!
  
   Грелись они не у печки, а растирали себя ладонями, тут Эксел ощутил на себе чей-то взгляд. Он медленно обернулся и застыл. Из тёмной щели маленький белый мевдь с любопытством смотрел на него. Эксел поудобнее перехватил валду и сделал шаг вперёд. Во она удача! И еда и кусок шкуры, который не даст замёрзнуть собственным яйцам! Раз он первый заметил, то это его добыча и его шкура.
   Эксел, чтобы не вспугнуть мальца, сделал ещё один медленный-медленный шажочек. Теперь уже можно было, не вспугнув, резко, из-за спины, тюкнуть беляша промеж глаз. Чтобы, при ударе, не зацепить валдой за камень он осмотрел её траекторию и наткнулся на ещё один взгляд, но уже не снаружи, а из глубины пещеры. Взгляд был не столько любопытным, как насмешливым.
   Эксел выронил валду и попятился, наступив на неё, валда провернулась под весом его тела и Эксел упал, толкнув Ворда.
   - Ты чего? - Ворд поднял Экселя, схватив его за предплечье.
   - Мевдь! - Тихо и со страхом прошептал ему Эксел.
   - Она с детёнышем! - Ответил Ворд, не оборачиваясь. - Они же здесь были, когда мы сюда подвалили!
   - А что ты не предупредил?
   - А ты что не заметил?
   - А что же она нас?
   - А ты свою вонь ощущаешь?
   - Нет!
   - А я вот твою вонь ощущаю и рядом с тобой стоять не хочется! Давай спускаться. Вон справа как-то так камни торчат, что если шмыгать как челнок туда и сюда, то удобнее лезть вниз.
   Эксел подобрал валду и, пятясь спиной, не спуская взгляда с медведицы, полез вслед за Вордом. Только спустившись на несколько шагов вниз и уйдя из поля зрения зверя, он выдохнул.
   - Я вспотел из-за неё или только показалось? - Спросил он Ворда, который оглядывал следующий, подходящий для спуска участок скалы.
  
   Спускались они лицом к горе, оглядываться назад было вредно или опасно. Одно дело перед лицом и под руками и ногами кусок камня, а другое - необъятное пространство, которое хоть и не захочешь обнять, но, если несколько отстраниться от камня или ослабить хватку, ветер сдует или нога скользнёт и получай быстрый миг счастья и свободы от суеты сует безжалостного сущего мира и распластываясь кровавой лепёшкой, для попадания в призрачный.
   Даже падая вниз, твоя душа стремиться вверх, ибо, материальное не является сутью божественного и контрабандой туда даже блошиный волосок не протащишь, не мечтая о чём-то более крупном.
   Люди странные существа. Верят - не верят в бога, а до самого последнего мига, пытаются схватить что-то, стибрить, чтобы что-то прихватить с собой! Глупые родственники пытаются ещё и что-то подсунуть, на всякий случай, или в гробик или в могилку, хотя все знают, что будет всё равно не так. А вдруг пригодится?
   Не зря же родители говорили, что нельзя отяжелять душу плохими поступками, а то будешь болтаться между небом и землёй как поплавок!
   Если не сандали, то ноги были бы разорваны в клочья. Это означало, что тот, кто ползать уже не может, но летать в состоянии и только так и никак более. Мох, скалы и деревья закончились.
   Теперь уже можно было, не цепляясь, спускать вниз. Сандали и до того, уже были не ахти, а тут и вообще... Ворд снял их с ног, шёл босиком и нёс в другой руке. Эксел ковылял. Снимать рваньё не посчитал нужным. Тащить глупо, развязывать - тратить время, а выкидывать жалко. По луговине было идти не столько удобнее, сколько приятнее. Видишь куда идёшь и успеваешь предпринять манёвр. Они повернули за очередную скалу и... О! Внизу, среди поднимавшегося тумана или спустившихся облаков, в небольшом просвете увидели дом. Казалось рукой подать, но идти придётся топать долго.
   - Тут байронов пасут! Я бы от парочки не отказался! - Сообщил Ворд отрывая от пятки очередную бляшку байроновского навоза.
   - Ты уверен?
   - Что тогда это такое? - С разворота кинул навоз Ворд, причём бросок для него вышел удачным, а для Эксела - нет. Попал прямо в нижнюю губу.
   Эксел языком скинул её.
   - Смотри куда кидаешь?
   - Сам смотри! Это чей навоз?
   - Запаха нет, но вкус... я же его лизнул!
   - Тогда тебе лучше знать чьё это говно! Ты заходишь со стороны двери, а я с окна!
   - Почему я с двери?
   - Так у тебя валда. Может там замок, или ещё что. Тюкни посильнее. Что нам дверь жалеть? Главное обогреться, поесть и одеться!
   - Я бы помылся, обулся...
   - Я бы тоже, а на член бантик повязал...
   - А почему бантик?
   - Значит перевязать член ты согласен? Пусть будет не бантик! Хватит мечтать топай, давай! Солнца не видно, всё в облаках, смеркается, а ты ещё ляжь и помечтай!
  
   Когда Армис и Стос подошли к домику, то поняли, что никого там нет. Камень придавливал дверь снаружи. Они отодвинули его и вошли. Что они ожидали увидеть? Домик пастуха. Даже печки нет, а перед входом из камней собрано кострище. Уголь, и пепел. Внутри топчан, на топчане старые рваные шкуры. Три котла разных размеров. Куски пастушьей плети, верёвок развешаны по стенам. Там же пила, грязное полотенце. Топор в углу. Под топчаном несколько пар стоптанной и скукоженной обуви. В дощатой крышке стола торчало шило, на шиле моток толстой нитки. Два глиняных горшка и кружка.
   - А вот поесть-то и нечего! - Сокрушённо произнёс Армис, обшарив всю избушку.
   - Если бы пастухи знали, что мы объявимся, то оставили бы! Если не поедим, так поспим. Значит Ворд и Эксел пошли другой дорогой.
   - Или Ворд через дырку не пролез!
   Ребята попадали на топчан и сразу заснули.
  
   - Слушай Ворд, а тебе не кажется странным, что когда мы первый раз увидели дом, то облака были ниже нас, а теперь выше. Идём, идём, а дома как не было, так и нет. Может мы идём не туда?
   - Вернёмся?
   - Ну уж нет, но и под кустом ночевать не хочется! Раз здесь байронов пасут, значит и улки на них пасутся.
   - Улки это серьёзно. От людей нашими железяками мы, может, и отмахаемся, а вот от улков?
   - Я тоже в этом сомневаюсь! Что будем делать?
   - Тут вроде тропа намечается. Видно, что байронов по ней гоняют. Лучше от ходьбы греться, чем лёжа дрожать!
  
   Армис резко присел на топчане.
   - Ты чего? - Сонно, не размыкая глаз, спросил Стос.
   - Так хочется есть, что спать не могу! Может травы пожевать?
   - Байрона из себя строишь?
   - Они же едят траву и ничего!
   - Воды попей. Пузо заполнишь - о еде забудешь.
   - Правильно! Только горячей воды! Живот подумает, что это суп!
   - Дрова есть, а как разжечь?
   - Разжечь не проблема. Вон сверкачи на полке, трут, растопка. Дрова под окном. Вот где воды добыть?
   - Раз дом и байроны, значит вода рядом. Ты костёр готовь, а я воду поищу!
   Стос быстро нашёл родник. Он был в нескольких шагах от дома и ограждён. Ограду поставили для того, чтобы изысканные байроны туда не лазили, а пили, как и все из русла ручья. Стос натаскал воды в чан - большой котёл. Когда вода закипела они её набрали в средний котелок, но что делать с остальной горячей водой? Горячая вода приятно растеклась по внутренностям и, действительно, голод отступил. Он посмотрел на горку пепла, скинутого с каменного ложа кострища.
   - А не помыться ли нам?
   Помылись, но и от костра, и от самого чана шло такое тепло, что хотелось разлечься рядом. Они посмотрели на свои грязные запылённые хламиды, пропитанные вонючим потом. Надевать их на чистое тело вызывало отвращение. Постирали, а тут и спать расхотелось.
  
   - Давай лежбище готовить! - Предложил Эксел Ворду.
   - Да, лучше сейчас, чем в темноте шариться! Мне кажется ветви той ёлки, выдержат нас двоих.
   - Ветки может и выдержат, а вот наши задницы иголки и кору нет. А если ты своим членом к смоле приклеишься?
   - А тут что кроме ёлок другие деревья есть?
   - А ты не филя - свалишься!
   - Лучше задницу иголками ободрать, чем улками быть сожранным!
   - Давай натаскаем травы под эту ёлку, а улки появятся, на ветки залезем. Они же сначала завоют!
   - И на ветки травы тоже! Сидеть мягче!
   - Тебе не кажется, что каким-то дымком попыхивает?
   - Кажется? Не кажется, а точно! Это ты пёрнул! Рви траву лентяй, чиньрыл тебе ванну не нальёт и спинку не погладит!
   - Если окунуться в прошлое - там был рай!
   - В дерьмо байронов не окунись. Такое впечатление, что у них тут было отхожее место. Весь перепачкался.
  
   - Пожалуй я у костра спать буду - здесь теплее.
   - Улки придут и сожрут тебя!
   - Они за стадом ушли!
   - А кой-кому забыли сказать об этом!
   - Не пугай! - Армис скинул пепел и уголь с камней, кинул туда пару шкур. - Здесь теплее. Попили - типа - поели - надо поспать!
  
   Армис, от тепла камней быстро заснул. Как бы он удивился, если бы узнал, что и пастухи, тоже тут спали. Стос пошёл в дом. Валялся, валялся на топчане, а сон так и не приходил. Он выпил ещё, но уже тёплой воды. Бесполезно. Обошёл несколько раз вокруг дома. Глупо. Присел на крыльце. Чистое ясное небо. Звёзды. Да их и не сосчитать! Вот ведь боги учудили! И охота им было потратить столько времени пятнать тёмное небо!
   - А вот почему улки, когда смотрят на звёзды, воют? - Спросил он сам себя. - Может это они небо разрисовали, а боги не заплатили им за это, вот и жалуются! Может сосчитать не могут, вот и воют с досады!
   Стос позавидовал Армису. Растянулся на тёплых камнях и дрыхнет, а ты улком тут вой! А почему бы и не повыть? Интересно, что получится? Он подкрался к кострищу, спрятался за чан и завыл. Армис не сразу среагировал. Он долго хлопал глазами, но, когда вой снова раздался и из-за чана, подпрыгнул, заскочил в дом и упал на топчан. Как только его голова коснулась шерсти шкуры - снова заснул. Стос скептически хмыкнул, пожал плечами, немного подождал и сам лёг на тёплое место. Вот тут он сразу заснул.
  
   От воя улков первым проснулся Эксел. Повертел головой, прислушался. Вой стих. Он снова растянулся на траве, но улк снова завыл. Он попытался разбудить Ворда, но тот так храпел, что улк задумался бы, стоит ли с ним связываться, но сам на ёлку залез. Поёрзал задницей по траве, что лежала на ветках, обнял ствол и снова заснул.
   Проснулся от холода и от того, что все конечности затекли. Глянул вниз, а Ворда нет! Трава разворошена, как будто кого-то тащили, а от Ворда, даже капли крови не осталось! Прохрапел приятель свою жизнь! Тут за его спиной что-то зашуршало и снова завыли! Быть того не может! Всем известно, что улки на звёзды воют! Эксел отцепился от ствола, чтобы повернуться на вой, но руки, а особенно волосы прилипли к смоле, ноги-руки затекли, еле шевелились, он потерял равновесие, закачался на ветке и упал вниз на ворох травы. Сзади раздался хохот филя.
   - Ну и удод ты Ворд! - Обиделся Эксел. - Я так расстроился, что тебя не увидел! Улки выли, а ты так храпел, что они убежали.
   - Так это ты от моего храпа на дерево залез? Ну, извини! Не знал! Но дымком всё-таки тянет и это не я пёрнул!
   - Я что ли?
   - Костёр, костёр пёрнул! Из-за скалы тянет! Что это означает?
   - Байроны, пастухи, еда!
   - Пошли быстро. Если они стадо погонят, то нас кормить не будут, а так хотя бы молока нацедят и лепёшку дадут. - Ворд, не дожидаясь, пока Эксел встанет и стряхнёт с себя траву, пошёл в сторону запаха.
   Он завернул за скалу и остановился как вкопанный. Чуть было не налетел на топор, который приготовил для удара Стос. Армис же держал в руке котелок, от которого шёл пар.
   - Ворд! - Заорал он. Армис настолько обрадовался, что заплакал. Это были слёзы радости. Стос же, от такой неожиданной встречи, выронил топор, который вонзился в землю рядом с пальцами правой ноги Ворда.
   - Суп не расплескай! - Ворд выхватил котелок у Армиса и начал пить.
   - Мне оставь! - Выскочил из-за камней и Эксел. Его волосы не только торчали в стороны, но и слиплись, скатались.
   Он выхватил котелок у Ворда и тоже начал пить горячее.
   - Это же просто вода! - После нескольких глотков оторвался Эксел от котелка.
   - А ты что думал?
   - Ты же сам орал про суп!
   - Я тогда тоже думал, что это суп!
   - Говорите где еда и за что нас бросили! - Эксел, на всякий случай, подобрал топор.
   - Мы решили, что пока ты будешь доставать Ворда через дыру, местность обследовать. Делали всё как нас учили. Забрались повыше, нашли удобное место для спуска, полезли к вам. А ни дыры ни вас не нашли! - Ответил Армис. - Наверное в расчётах ошиблись. Пришлось одним спускаться. Там домик пастуха. Еды нет вот топор, котелок и шкуры с ремнями прихватили чтобы спать на них.
   - Шкуры это хорошо! - Обрадовался Ворд. - Хоть голыми ходить не будем.
   Они привязали к себе ремнями и верёвками шкуры и стали похожи на людей.
   - Вернёмся, точно знаю, что вы чего-то нужное не взяли! - Скомандовал Эксел.
   - Иди если хочешь! - Присел на корточки Стос. - Охота нам ноги зря топтать. Мы тебя здесь подождём.
   - Как ты со мной разговариваешь, пацан?
   - Это ты на в горе начальник был, а здесь такой же, как и мы! - Поддержал Стоса Армис и посмотрел на Ворда. Этот мальчишеский бунт пришёлся Ворду по душе.
   - Там улки! - Стос не стал признаваться, что это он улка изображал.
   - Иди! - Разрешил Ворд Экселу. - Может они тебя за байрона не примут!
   - Ну уж нет! - Потрогал Эксел ушибленные места от падения с ели. - Куда идти?
   - Наверное туда! - Показал за его спину вставший Стос.
   - Мы оттуда как раз и спускались!
   - А все байроновские следы ведут туда! - Показал Армис.
  
   Ребята оказались правы. Байроны прошли здесь плотной толпой. В какую сторону шли те, понять было нельзя, но ребята-то шли от отправной точки! С этим не поспоришь. Пришлось идти обратно и подниматься выше. Потом байроновская дорога достигла седловины между двумя горками и пошла вниз. Беглецы приободрились. Навоз байронов оказался лучшим указателем в этих горах.
   Байроновый путь был извилист, но напоминал дорогу пусть и байронов. Есть хотелось всё сильнее, а вода закончилась. Даже лужи по пути не встречалось. Тут они выбрались на поляну с земляным укрытием, разломанной дверью и столбиками, вбитыми за этой землянкой. Понятно, что если столбики служили ориентиром не для людей, то значит только для байронов.
   Около распахнутой двери Ворд заметил старые, с обрезанными голенищами, сапоги. Он подбежал, вытряхнул их и нахлобучил на ноги. Свои обрывки сандалий он водрузил на их место.
   - А почему ты их себе захватил? - Обиделся Эксел.
   - Потому что я иду босиком. Если ты был босиком, я тебе отдал, но босиком я!
   - Да я в них иду как...
   - Тебе-то привычно быть как... - Пошутил Ворд. - Что ты шумишь? Загляни! Может что полезное найдёшь?
  
   Дорсет разыскал в густых кустах телегу с Седором.
   - Сбежал праведник? Думаешь весь общак тебе достанется?
   - Кто бы чего говорил? Легко ограбим... по-братски поделим... выкуп за старикана... девку тебе... ну и где, хотя бы, девка твоя? Скрываешь от побратимов, так ты нас называл?
   - Кто же знал, что у неё такая охрана злая?
   - Это ты называешь злая? Ребят надвое разрубали, а стрелы насквозь протыкали сквозь кольчуги! Всё схвачено, да? Тебе половина и остальным половина? Иди, собирай Дорсет свои разрубленные половинки, а меня уволь!
   - В смысле уволь?
   - Да, ты прав. Ты меня не нанимал! Так что тебе и не увольнять меня. Если увольнять, то расчёт нужен за мои услуги. Навскидку, без накруток, по минималке и то пара малых императоров.
   - А в общаке сколько?
   - Шестнадцать груссу и шестьдесят два птушка! Значит ты мне ещё должен! Лошдун у тебя не элитный на одну малую не тянет, да и то он не твой, а парня с гор.
   - Ты слова не попутал? Я тебе ещё и должен?
   - Не только мне, а всем и живым и мёртвым. Хотел сорвать большой куш, а получил большой шиш! Нас как капсту в шти порубали!
   - Да я!
   - Да ты? Ты торчок! Причём сопливый. Послужи сначала, а потом угрожай!
   Седор толкнул его ногой, тот, от неожиданности, завалился в кусты, а Седор стал выводить лошдуна с телегой на луг.
   - Бл...я... - Дорсет выхватил меч и, и задрав его повыше, кусты всё-таки кругом, цепляться будет, ринулся на Седора, тот не обернулся.
   - Я? Да я, а ты нет! - Дорсет не учел, что рука Седора, которая находилась в телеге, держала древко копья. Дорсет и получил его пятой прямо в солнечное сплетение. Дыхание остановилось, меч, падая, стукнул по спине Седора. Теперь он оглянулся. Хмыкнул, оставшись довольный результатом, меч Дорсета закинул в телегу. Выехал на луг и остановился. А теперь-то куда? Куда беглому солдату податься, если он ничего делать не умеет, даже воевать! Вдали, за деревьями скрывался обоз, на который они напали. Седор развернулся и поехал в обратную сторону. Может с останков что-то собрать. Шлемы, там, одежду, обувь.
   Седор напрасно потерял время. Даже примитивные луки горцев забрали. А окровавленная, порванная одежда самому не нужна. Подумают, что он убил бывших её владельцев. По империи тоже долго не поездишь - документы нужны. Может найти местных фермеров, да и осесть у них?
  
   3.
   Соклот всё ещё энергично раздавал указания, но по глазам окружающих видел, что ни одному его слову уже не верят. Все настолько их вяло выполняли, словно их через коленку переломили. Еда закончилась. Начали есть тягловых животных. То, что мулы тащили на себе - пришлось бросать.
   В батале ветеранов еда была, мулов не ели. Комбатал Дрызг все приглашения на совещания игнорировал. Кривой Горген, хоть и появлялся, но молчал. Соклоту докладывали, что те питаются из своих запасов и с остальными не делятся, но приказывать или просить было опасно. У Горгена тоже была еда, но мулов уже начали есть. При том, что на одном из совещаний Горген брякнул очевидную ересь, что мол, церуты не заманивают их в горы, а наоборот, показывают где можно выбраться из этой ловушки. Он был обруган и, с тех пор, молчал.
   Соклот уже перестал всех убеждать в том, что церуты не громят их потому, что силы церутские ничтожны, как воины они слабаки и специально уводят их войско от богатой столицы Цера, где полно не только еды, но и всяких ценностей.
   О женщинах, Соклот никогда не говорил, потому что они в его жизни никогда не присутствовали, а значит ценности не имели и остальным о них напоминать не имело смысла. Сейчас и золотом не стоило, хотя бы в мечтах, манить на свершения, когда есть нечего. А эти дожди? Никому не хотелось уходить от костров. Дисциплина падала на его глазах. Лишний раз из шатра выходить не хотелось, но и костёр в нём не разведёшь. Дежурные ещё притаскивали ему жаровню с углями, но так неохотно. Если не напомнишь, вообще забудут. И не холодно, но из-за влажности мёрзнешь. Соклот поёжился. В этот момент и вошёл дежурный по легиону Резок.
  
   Резок был ртумистром в батале Горгена. Если раньше дежурство в его самоназванном легионе несли по батально, то теперь с фактическим обособлением батала ветеранов, начали по ртутно. По отношению к Соклоту Резок был ещё то хамло. Горген знал это и всегда назначал его дежурным. Раз Резок не возражал, значит ему это нравилось. Ртумистр безо всякого предупреждения откинул полог и вошёл. Не приветствовал, как принято в армии, а стряхнул свой плащ, покрытый капельками дождя, на катру, лежащую на столе. Её лежание на нём сигнализировало о том, что командир неприступно, непрерывно думает... думает... думает... о чём думает, Соклот так и не сформулировал, но думал.
   - Не знаю стоит ли докладывать, но батал Дрызга уходит. Они хотят сдаться церутам, чем в рваных сандалях скользить по мокрым камням.
   - Ты откуда знаешь? Сам видел? - Соклот встал, но не кричал как раньше, потому что крик, почему-то неожиданно срывался на визг.
   - Дрызг просил передать!
   - Вот оно как? Ковры ему под ноги! Только где он их найдёт? В единстве вся сила!
   - Да мне-то что объяснять?
   - Хотя бы мулов оставит!
   - Они даже дрова погрузили, чтобы лишний раз не рубить!
   - Изменники и предатели! Придоры в конце концов, хотя это и не так! Путны!
   - Это ещё не всё! Горген со своим баталом тоже решил свалить.
   - И Горген?
   - Он не предупреждал. Предоставил всем выбор.
   - А ты настучал на собственного командира? - Презрительно сплюнул Соклот вниз, но попал на свой грязный сапог.
   - Я не настучал, а предупреждаю, я же всё-таки дежурный по вашему легиону! - Слово "вашему" Резок выделил особо. - Что бы зря не напрягались, когда орать будете, зовя дежурного.
   - Вот оно как?
   - А что тут такого? Я вот всех спас от нападения ёбакул, отдельный поход, между прочим в ваших поисках, через пустыню совершил, а вы меня даже птушком не наградили. На хер кому вы такой нужен!
   - Ты кого на хер послал?
   - Ты ещё и неграмотный ваше благородие или как там вас у нас кличут! Хер - это косой крест, на котором в самые древние времена распяли святого покровителя всех солдат блаженного легионера Хули-я-на, когда он отказался идти в бой, потому что не выспался. Его за это и распяли, потому что, когда все сражались - он дрых. А вы настолько ничего не сделали, что даже и распятия не достойны.
   - Что ты хочешь?
   - Наград за прошлое и за будущее!
   - Какое у тебя будущее если ты уходишь?
   - Это Горген уходит, а я могу остаться! Не все хотят идти с ним. Ладно к церутам в плен, а если к имперцам?
   - Имперцы наши союзники!
   - А если что-то изменилось, изменились, просто измена?
   - И много вас решило остаться?
   - Сотни две наберётся.
   - Будешь у них ртумистр!
   - Я и так ртумистр!
   - Правильно думаешь. Раз мы легион, неважно Горген командует баталом или кто другой, сколько вас в батале?
   - Сотни две остаётся.
   - Назначаю тебя комбаталом первого батала!
   - Тогда приказ. Это список тех, кто будет ртумистр. В этом случае мы не дадим забрать им всё!
   - Завтра!
   - Сейчас!
   - У меня писаря нет!
   - А у меня есть!
   - Мне отдашь!
   - Тогда ему надо звание присвоить!
   - Сержан!
   - Прапорн!
   - Веди!
   Резок ввёл щуплого, часто моргающего солдата. На остроконечный шлем того был надет распоротый мешок. Он свисал за спину.
   - Хорошо придумано! - Соклот не знал, что сказать, поэтому и похвалил такой импровизированный плащ. - А какой почерк?
   - Хороший у него почерк! - Ответил вместо него Резок. - Набул был писарем у Гофра. Подделал несколько накладных, получил небольшой гешефт, его разоблачили, он сбежал к нам. Ваш брат его знает.
   - Что надо написать?
   Великая империя Укрон..., это Набул знает. Дальше про войско империи, возглавляемое маршалом Сортом и посланное местоблюстителем императора Кочоем, легион Соклота, награждённого крыльями к шлему. Дальше присвоения всем должностей и званий. Подпись, печать.
   - Да я брату и так скажу.
   - До вашего брата добраться надо, а это как охранные грамоты на дорогах империи. Это всё честно, без вранья.
   - Вот такого командира мне и не хватало. Пойдёшь в мои замы?
   - Не сейчас, а то Горген уйдёт и всё с собою заберёт! Вы уже постарайтесь бумаги побыстрее написать!
  
   - Вилис? - Заглянул в лечебную пещеру незнакомый церут.
   - Не Вилис, а Фелис. - Поправил его Гогис.
   - Извиняюсь! - Ответил церут, чем удивил и Фелиса и Гогиса. - С вами хотят переговорить.
   Он посторонился. В пещеру вошёл старый, но высокий и статный мужчина. Он присел напротив, на топчан Гогиса. Посмотрел на сержана.
   - Можете при нём! - Сообщил Фелис. - Он мой земляк и почти что родственник.
   - В смысле?
   - Моя соседка вышла замуж за брата жены владельца лавки в их селении.
   - Меня зовут Счетн. Мы достаточно долго следим за вашей карьерой. Иногда даже помогали. Помните вы на манёврах утеряли повозку с вещами вашего рту?
   - Мы её потом нашли, правда не все вещи, но тогда бы меня...
   - А если бы зашли в кусты у того грачена, где нашли повозку, то обнаружили бы того, кто всё это украл.
   - Так это Барбарс украл? Я подозревал его, он же был возницей, но пропал. А что с ним?
   - Дожидался вас, но не дождался, раз вы с ним не встретились. Так и умер бедняга связанным. Или вот когда ваша разъярённая жена ворвалась к вашей подруге Люмиле. Вы успели спрыгнуть в возок с сеном.
   - Это ни о чём не говорит.
   - Да. Ни о чём, но характеризует. Когда вы командовали баталом во втором легионе.
   - Можете не продолжать. Я считал это чудом. Значит вы следили за мной?
   - Не только за вами. Мы искали умных, сообразительных и честных командиров, которые не упираются в старые навязанные и тупые схемы прошлого, но и без раздумья, проверки, не кидаются в объятья нового.
   - Я такой?
   - Последний бой это доказал! Если бы не наши орехоны, вы бы прорвались. Передвижной забор на мулах - великолепная идея.
   - Так мне ничего другого не оставалось!
   - У нас предложение. Мы хотим создать свою военную школу. Нам нужны не только опытные и умные командиры, но и умеющие объяснить что, как, почему, зачем? Мы хотим предложить вам. Дети выросли, в вас не нуждаются. Битва с третьей женой вами проиграна. В Цере тоже есть недостатки. У нас нет денег, пайки, вещи можно получить на заказ, жильё казённое. Вы можете попробовать реализовать то, что предлагали долгие годы!
   - Что, это до сих пор актуально?
   - Не всё. Некоторые ваши суждения и предложения сырые, не опираются ни на ваш, ни на чужой опыт. Мы хотели вас направить в другие страны чтобы и мы, через вас, могли бы понять военное строительство в области организации, тактики и стратегии, вооружений.
   - Да кто же мне...
   - В Укроне фактический переворот, хотя это не афишируется. Объявлено что Кочой заболел и вот-вот...
   - Он старый и все...
   - Недавно он был здесь. Очень неплохо выглядит. Я разговаривал с ним, вот как с вами. Мы ему отдали весь штаб и несколько тысяч его солдат.
   - Сорт тоже был в плену?
   - Нет. Не успел.
   - Вы всю нашу армию взяли в плен?
   - Не всю. Батал Колбока не взяли. Легион вашего Соклота.
   - Но вы же...
   - Но армия нам нужна, но не как в Укроне!
   - Нам надо подумать, да Гогис?
   - Мы разрешим навещать вас некоторым вашим друзьям.
   - Кому? Никого я в друзьях не числю.
   - А Дрызг?
   - Вы тоже за ним следили?
   - И за ним и другими.
   - Значит мы с Гогисом здесь не останемся?
   - Предоставляем отпуск на некоторое время.
   - Если мы не вернёмся?
   - Тогда это ваши проблемы, а не наши! Хирмаги говорят, что дней через десять вы вполне встанете на ноги.
   - Тогда и ответ будет!
   - Хорошо.
  
   - Сын! - Обнял Счетн Дратана. - Наконец-то мы можем поговорить не спеша, свободно, обсудить наши общие и личные дела. Я так раз что ты вернулся!
   - Помни, что я вернулся пленным.
   - Главное целым и невредимым. Сколько всего наших в ваших лошдунных отрядах? Насколько я помню в ваших десяти остриях примерно тысяча воинов, но конных только больше половины. В плен попало только триста два.
   - Наших сорок семь. Из них главы и хозяева острий князер Понт Керал семнадцатый, его вечный соперник, хотя врагами их назвать и нельзя, но... герцогер Олл Красный. Остальные: просто понты как я, подпонты, конюхи.
   - А сколько осталось, или пробилось обратно к войску Сорта?
   - Там больше. Только в пехоте прикрытия, обеспечения сто семнадцать и верховых пятьдесят один.
   - Сам понимаешь мы не можем оставить армию империи без присмотра. Мы все выражаем тебе особую благодарность, что ты погнался за кро, или кто там был и смог обнаружить нашу засаду.
   - А что мне оставалось делать? Многие наши, даже находясь в одном острие, не знают друг о друге! Да и к поискам все у нас относятся с пренебрежением. Не царское мол это дело шнырять и выискивать врагов под кустами! И вы никому не могли дать сведения где засада. Я-то искал её исходя из нашей тактики и стратегии, намеченной до похода армии. Как оказалось, не там. Так что мне повезло, что я наткнулся на неё.
   - На пустом месте чуть не спотыкнулись. Вот что значит отсутствие устойчивой и регулярной связи с вами. Мы не знали где вы, хотя и следили, а вы не знали куда надо направлять поиски. Вроде чего уж проще подать сигнал, ан - нет! Надо над этим думать.
   - Ты прав, отец. Систему секретного и быстрого оповещения необходимо создать. Глубями мы не можем пользоваться, потому что это имперская прерогатива. Для их использования нужно разрешение и сами глуби. Но их надо возить с собой! Изума этого добилась, потому что у неё была структура. Но всё равно. Одно дело в стационарных условиях мирного времени, другое - при перемещении, марше, нахождении в ограниченном пространстве лагеря.
   - Я хотел бы чтобы ты помог создать нам лошдунницу двух типов: тяжёлую и лёгкую. С лёгкой справился твой сын Крнад.
   - Я не понимаю, чему ты удивляешься? Твоему внуку четверть века! Тем более он охранял твою дочь, мою сестру и свою тётю! Я его, как и его друзей, к этому готовил с детства. Изума сказала мне, что Кочой аж подпрыгнул, когда увидел, что четверо с луками, десяток нападавших на скаку уложили, а шестеро остальных пополам разрубили тех, кого не подстрелили. Отличная демонстрация силы всесильному хозяину Укрона! Она так и не смогла мне объяснить, зачем вы его отпустили!
   - Ситуация изменилась. Кочоя решили незаметно для всех, но кому надо понятно, отодвинуть от власти. Казни мы его, у тех, кто его поддерживает, не стало бы повода противится новым узурпаторам. Весь Укрон сплотился бы против нас. В первую очередь армия, которая сейчас за Кочоя. Несмотря на её беспомощное состояние, беспомощное в смысле ей самой надо помощь оказывать, но против нас и такой, даже небольшой части, её достаточно. В этом и был наш замысел, обрушить имперскую армию ещё сильнее, но не добить окончательно. Иначе новые люди будут шить новую армию, по другим лекалам, а это для нас гораздо хуже, потому что не привычнее и не знакомее. Мы рассчитывали, что с его казнью нами, там начнётся борьба за власть. Этого не случилось. Значит дело не в самом Кочое, а в той структуре, что он создал. Сейчас наша задача состоит в том, чтобы он погубил, то, что породил - эту систему.
   - А не кажется ли тебе папа, что не ты, а он провёл тебя?
   - Пойти на такие жертвы среди солдат?
   - Для него это просто мусор, уже использованное средство. Ну потеряет он несколько десятков тысяч ненужных и ленивых солдат! Для огромной империи - это тьфу! Это ты не можешь пойти, даже на мелкие, а он может, если это ему поможет! Он же не дурак! Если ему и не докладывают всё что надо, но сам он может разглядеть? Он, как правитель страны очень экономно поступает. Зачем гоняться за каждым недовольным? Есть официально не признанная, но неофициально признанная оппозиция! Вот все туда и бегут, а он их периодически и оптом чистит. Вокруг него наросла административная короста. Как поступал тринадцатый император?
   - Кто он?
   - Ты не знаешь?
   - Не знаю.
   - И я не знаю, как его зовут, помню, что только тринадцатый. Он позволял своему окружению, не скажу бесчинствовать или устраивать полный беспредел. Он терпеливо ждал. Народ изнывал и, когда... до восстания оставался один миг, он его возглавлял. Все его лучшие друзья, и прочие ох, какие важные люди: наместники, надзиратели, цензоры, легаты, блюстители, жрецы, судьи, командиры, блиставшие важностью и роскошью, отправлялись вместе с семьями в каменоломни. Всё имущество изымалось в пользу государства. Закрепощённые ими люди - освобождались. Казна пополнялась. Тягло на народ уменьшалось, все на него молились! Кочой тоже такой коростой пророс. Давит она на него, но как их выявишь, кто за, а кто против тебя? Сейчас всё ясно. Этим пленом он встряхнул и армию и страну. Он вынужден обменять часть страны на своих пленных! Никто не вспомнит, что он их и послал к нам в плен! Как он только устроится на своём месте, он снова направит армию отбивать подаренное нам! И он и мы прекрасно понимаем, что с его стороны это подарок! Мы эти неухоженные территории разовьём, вложимся, а он потом их отберёт обратно.
   - Вот и из-за этого мы на них ничего, по крайней мере, пока, делать не будем. Буферная зона - не более. Что ж! Всегда полезно посмотреть на любое явление и с другой стороны. Хуже не будет. Мы, так как ты, глубоко не копали. Смотрели однобоко, но пришли к таким же выводам. Нам нужно время. Мы готовы к совершению очередного рывка. У Кочоя есть армия, но нет страны. У Злотува, есть страна, пусть не вся, но нет армии. Злотув считает, да и не только, что он внебрачный сын, как и другие отпрыски Кочоя, а брачных детей у Кочоя не было, потому что он ни на ком не женился. И это оказалось заблуждением для самого Кочоя. Изума сообщила, исследовала его семя. Обманула. Как эту слизь можно исследовать? Это, мол, связано с перегревом его яичек в молодости. А он повелся, что у него вообще никогда не могло и не может быть детей. Теперь он считает, что его водили за нос все эти родственники девушек и дам, которых он поимел. Представляешь его ярость?
   - Или наоборот, она ему руки развязала! Зачем она ему рассказала?
   - Как она сообщила, чтобы он не тешил себя надеждой и не захотел её освободить!
   - Откуда освободить?
   - Из каменоломни. Ты же знаешь, что там необходимо отработать двадцать дней в году! Но он-то этого не знал! Он посчитал что мы всех, кто прибыл с ним, отправили туда. Кочой и предположить не мог, что она церутка.
   - А мне когда в каменоломни?
   - А тебе некогда. Есть такой городишко на берегах Танта - Ван-дея. Туда будут выводится все материально-технические запасы армии Укрона, которые сейчас находятся в лагере на слиянии Танта и Индука. Что там скопилось за полсотни лет никто не знает. Может всё растащили, хотя в ведомостях числятся. По всей империи уже знают, что Кочой освободитель армии. Только все освобождённые голодные и раздетые. Если они всё это захватят, то новое правительство падёт. Там оружия и амуниции тысяч на пятьдесят воинов. Наша задача не только всё вывезти по максимуму, но разобрать строения, даже колья из ограды и снести сам лагерь. С новой властью это согласовано. Они пришлют в гарнизон требование перейти на их сторону и передать все запасы им, но те подчиняются только Лую. Тогда и появляетесь вы посланцы Луя и Кочоя со всеми документами и печатями.
   - Так это же сколько транспорта понадобится, времени? А переправа? Через Индук в Тантар обозы гнать? Там же ближний мост ого-го где!
   - Не надо никого гнать. Будет четыре парусно-гребных церата. К каждому ещё по барже и по плоту из кольев ограды и стен, крыш складов. Главное организовать беспрерывную погрузку.
   - Так они же сразу поймут, что эти цераты - церутские.
   - Это не надо скрывать! У нас мир с Кочоем. Вот тебе пачка их казначейских расписок. Не жалей. Ещё наделаем. А это приказы, указы, инструкции. Бери сына и его людей. Один церат пройдёт от слияния Кукушты с Тантом. Между Кукуштой и Церутой прокопан тайный канал, там за скалой, где вы прыгали с лошдунами в залив Церуты. К утру туда доберётесь. Снаряжение полное, экипировка укронская. Ты же был в этом лагере, когда к дельте шли?
   - Да. Меня там не только видели, но и кое-кто знает.
   - Вот этим и воспользуйся. Никому другому, я эту миссию доверить не могу. Я не могу рисковать теми, в ком не уверен.
   - Спасибо за доверие. Опасности - моя стезя.
  
   Укрон молчал, переваривая происходящее. Низам всё равно было, кто там наверху, они даже знать не стремились. Удалось срубить пару птушков не напрягаясь - уже радость. Неопределённость заставляла будоражить нервы госслужащих и тех, кто был как-то привязан к бюджету или работал в крупных структурах, опять-таки связанных с государством тем или иным способом. Не дай боги, чтобы начались преобразования! Это же сколько бесполезных, никчёмных людей останутся без корки хлеба? А с учётом их семей? Насчёт корки хлеба, конечно, преувеличено. На эту корку можно столько навалить вкусностей, что не только в рот не влезут, но и в жопе не поместятся, если и ей пытаться жрать!
   Новая власть была плоть от плоти старая и ничего, хотя бы на данном отрезке времени, изменять не хотела. Она хотела одного: чтобы не изменили ей! А тут ещё и Кочой воскрес! Оказалось, что почти вся армия в плену у церутов, он каким-то образом, если не волшебным, то божественным, перенёсся к ним, освободил армию из плена и, теперь, скорым маршем двигается к Укрону.
   Кочой не мог сдвинуться с места. Подваливали новые тысячи освобождённых. Он их не мог оставить на попечение армейского командования. В каких бы блестящих доспехах командиры не появлялись, в проигрыше всегда были виноваты они. Личная храбрость - это хорошо, но глупо, кто командовать будет, если ещё будет кем командовать? Пока Кочой с войсками, то и маршалов слушают, а уйдёт? Какие-нибудь легионеры найдут в штях червей и понеслась весть о том, что их хотят отравить! Мало им плена, холода, голода, тяжелой работы, хотя к работе им не привыкать. Строительство дорог легионами, обходилось гораздо дешевле чем создание дорог церутами. Зато поддержание их в порядке обходилось дороже. Сплошные ремонты, переделки, зато легионеры заняты. Давать им деньги за то, что в лагере играют в легионду? Пусть за дорогами и мостами следят! Церуты, хоть и скупо, но делились продовольствием с возвращаемыми солдатами.
  
   Лагерь у слияния Танта и Индука, хоть и считался транзитным с определённым запасом продовольствия и вооружений, но, так же был огромным, самым большим военным складом империи. Поэтому на его обслуживании находился не один батал, а два. Не только охраны, но и прочих пособников типа погрузить, разгрузить, переместить, починить.
   Самим же имуществом занималось отдельное рту главного штаба. Всем гарнизоном командовал временный легиондор Баендер. Его замом был временный комбатал штабного рту Альхен. Сами их звания подтверждали важность должностей. Ведь все знали, что нет более постоянного, чем временное. Привилегии были те же, что и у обычных командиров.
  
   Они проводили совещание. Кроме них там присутствовали и комбаталы обеспечения Паник и Балаг.
   Только что отряд спецпочты доставил распоряжение Совета при местоблюстителе престола, подписанное подмаршалом Злотувом и составленное их непосредственным начальником недомаршалом Грачендубом - главного по мобилизации и обеспечения людским и лошдунным составом, продовольствием, вооружением армии в главном штабе.
   В нём чётко прописывались все действия по недопущению получения со складов чего-либо голодным и раздетым солдатам армии маршала Сорта. Это распоряжение укладывалось в уложение по обращению с бывшими пленными номер сто сорок четыре дробь двенадцать и требовало отдельного утверждённого решения по ним. Размещение на территории лагеря кого либо, было тоже строжайше запрещено. Бывшие пленные могли быть завербованы врагом и захватив оружие на складах, могли выступить против страны и империи. Оно не противоречило, в целом, распоряжению командарма Луя, но в деталях, было более точным и полным.
   Вытаскиванием жребия или подбрасыванием монетки, не определить, чьё указание надо будет выполнять, особенно если у ворот лагеря будут стоять и Луй и Кочой-освободитель. Кто там победит ещё неизвестно, а отвечать им - простым служителям тыла армии.
   - Что молчите? - Рявкнул Баендер, глядя на них. - Отмолчаться не удастся! Повесят всех прямо над входными воротами!
   - А может...
   - Не может Альхен! Ты завскладами и что там творится я не знаю и знать не хочу. Мы только охраняем.
   - У меня же отпуск!
   - Мы, согласно указания командарма Луя, на осадном положении! Или забыл?
   - Да недосдача у него! - Выводя пальцем зигзаги на пыльном столе сказал Балаг.
   - Он спрячется, а свалит на нас. Мол мы всё спёрли, пока его не было! - Поддержал его Паник. - Он нам даже гся не дал!
   - А кто вам самги наливал, когда башка трещала?
   - Ой-ё-ёй! Много ты налил-то?
   - Хватит ссориться крохоборы! Он без нашего участия, ничего вывезти не смог бы! - Баендер решил остановить препирательство.
   Понятно, что на утруску, усушку, мшей, разбитое и безнадёжно сломанное списывали уже утраченное, но Паника и Балага к этому не привлекали. Без них нахлебников хватало. И это без учёта того, что тырили завсклады - штабные прапорны! Если делиться ещё и с охраной, склады станут пустыми. Паник и Балаг наживались именно на неучтённом вывозе, но считали, что им мало перепадает!
   Тут и раздался за воротами зов дежурного горниста, который вызывал начальника караула.
   - Что там? - Посмотрел на Паника Баендер.
   Эту десятидневку нёс дежурство по охране лагеря его батал. Паник вышел на балкон. Под слегка моросящий дождь выходить не хотелось, но привычка к подчинению, вытолкала его на балкон.
   - Всадники! - Начал он комментировать оттуда. - По форме понты, а не гонцы. Ого! Начкару по еблу сапогом закатали!
   - Как это? - Не понял Балаг.
   - Кто это? - Спросил Баендер.
   - Ворота распахнули сюда скачут!
   - Паник, ты не на скачках! Не комментируй, а подкрепление вызывай!
   - Какой вызывай? Они у крыльца!
   В комнату совещаний, пятясь спиной и держа перо как кинжал впереди себя, ввалился штабной писарь-секретарь.
   - Без раз... - Только и успел это пробормотать бедолага, как получил железной перчаткой в лоб. Он рухнул к ногам Баендера и сразу там замер. Удар был не сильным, но писарь решил не быть щитом начальства.
   - Кто тут? - Перешагнул через писаря, сверкая латами и шевелящимися цветными лентами понта, спросил вошедший.
   - Ну я! - Оскорблённо ответил Баендер. Никто, никогда не позволял такого отношения к тыловым службам.
   - На! -Понт вытянул из перчатки круглую тубу для посланий. - Читать умеешь?
   - А что там? - Неосторожно спросил Альхен.
   - Смерть твоя! - Удар перчаткой пришёлся прямо в глаз Альхена. - Я с тобой говорю?
   Баендер поспешил вытащить бумагу, развернул и начал читать. По мере читки его лицо то краснело, то бледнело.
   - Ну это... - Как-то растерянно начал отвечать он.
   - Выгляни в окошко, дам тебе верёшку!
   Эти угрозы Баендера не испугали, он и не таких видел, но к окну подошёл. Если с балкона было видно снаружи за воротами, то из окна только внутри. Трое конных стояли хвостами лошдунов к воротам и контролировали ситуацию в лагере. Один, привстав на седле, прикручивал к перекладине внутренних ворот, которые никогда не закрывались, верёвочную петлю.
   - За что? - Повернувшись спросил временный легиондор.
   - За измену! - Ткнул железным пальцем понт в Распоряжение нового Совета.
   - Нам это гонец доставил! Мы же не в курсе, что там и как! - Сразу сменил тон Баендер. - Вот и обсуждали!
   - Что там обсуждать, когда тысячи наших ребят голодают и замерзают? Вам что недостаточно подписей Луя и Кочоя-освободителя и имперской печати?
   - Может перекусите?
   - Позже! Сюда валит толпа народа, поднятая этим Советом, чтобы захватить оружие, амуницию и продовольствие, чтобы погубить армию, которой и так досталось!
   - Так и вы были в плену? - Осторожно спросил Альхен.
   - И я! Ничего там хорошего нет! Слава Кочою-освободителю!
   - Слава Кочою-освободителю! - Поддержали клич Понта и остальные командиры.
   - Пошли смотреть, что тут есть! - Понт быстро вышел из комнаты, за ним остальные. Оказывается, их было больше, чем они увидели. В коридоре у выхода стояли двое подпонтов. У крыльца ещё четверо. Один из них держал за узду лошдуна без всадника. Все лошдуны были не простые - тоже в броне.
   - По-моему я его здесь видел. - Прошептал на ухо Баендеру Паник. - Это понт Кусокр.
   - Барнет Кусокр! - Оказывается Понт услышал шёпот Паника. - Ещё раз такое неуважение проявишь, я тебе лицо на жопу натяну!
   После этой фразы Паник постарался отстать от их группы. Всё-таки его батал эту декаду дежурный и кто-то должен быть у ворот. Мало ли кто туда ещё прискачет. Он вернулся и захотел войти в штаб, но подпонт державший узду, запрещающе покачал головой. Паник посмотрел на перекладину ворот там уже свисало пять петель. А кто же пятый?
  
   Группа командиров остановилась у первого склада. За ними, как и положено, шло два деса охраны. Прапорн-кладовщик подскочил к воротам и распахнул их. В углу сиротливо стояли пыльные: шкаф, стол и стул. Всё остальное пространство было заполнено щитами. Понт подошёл и взяв один, стряхнул пыль, надел на руку. Помахал ей. Потрогал снаружи кожу и дерево внутри. Отставил в сторону. Взял следующий, осмотр тоже удовлетворил его. Тогда он взял стремянку приставил её к стеллажам и залез на самый верх. Пока он лез туда, пыль водопадом сыпалась вниз, на головы пришедших. Прапорн побледнел, огляделся, но понял, что здесь уже все не его друзья. Понт спустился с щитами. Эти щиты носили условное название. Они были без кожи. Дерево было проедено дермурами. Понт подошёл к группе и сжал доску своей железной перчаткой. Доска рассыпалась в прах.
   Барнет Кусокр сначала посмотрел на Баендера и перевёл взгляд на Альхена. Разбирается подлец, кто здесь есть кто!
   Альхен встрепенулся так, словно у него были крылья за спиной.
   - Негодяй! Как ты мог! Где кожа на щитах? Куда ушло масло для смазывания дерева?
   - Плохо следишь дорогой! - Понт так похлопал по груди Альхена, что у того перехватило дыхание. - Хорошие щиты вынести, увязать в пачки, приготовить к погрузке. Этого! - Кивнул он на прапорна. - Повесить на воротах.
   Двое караульных потащили повисшего на их руках прапорна к воротам.
   Понт, а за ним и остальные, пошёл к следующему складу. Там были шлемы. Они как хмель высели гроздьями на шестах. Первый ряд шестов блестел шлемами. Во втором ряду шлемы были покрыты пылью, в третьем из под пыли, скромно проглядывала ржавчина. Понт оглядел прапорна с ног до головы и кивнул. Тот быстро кинулся к стоявшему напротив рту и начал организовывать вынос и складирование шлемов прямо на мокрую землю. Хорошо, что дождь прекратился.
   Больше никого вешать не пришлось. На складе копий хранились только наконечники. В это время к старому, но не разбитому причалу пристал первый церат. Ему пришлось маневрировать чтобы и баржа, хоть частично, уместилась рядом.
   Понт ходил между рту и раздавал приказы. Одни бросились грузить церат, другие баржу, третьи начали выкапывать колья и вязать плот.
   - И как он не боится ходить здесь один? - Изумился такой наглости Альхен в ухо Балага.
   - Дура! Смотри по сторонам! - Ответил и сразу отошёл тот. Альхен оглянулся. У всех вышек вдоль ограды расположились конные и в руках у них были нехилые, хоть и запрещённые луки со стрелами. Это означало, что война уже не за оградой, а гораздо ближе - внутри неё.
  
   Предстояло проверять ещё палатки, шатры, амуницию, продовольствие. Вот там, на всех прапорнов могло верёвок и не хватить, а заодно могли, как командира, вздёрнуть и Альхена. Тот тоже понял почему Балаг отошёл от него и смущённо улыбнулся.
   - Так что теперь церуты с нами? - Спросил Балаг Баендера. - Что там написано?
   - Вот то и написано. Поэтому они из плена наших солдат и отпустили. Теперь у нас мир, дружба, помощь. Мой отец в гробу бы перевернулся, когда бы узнал, что церуты теперь наши союзники. Он их тогда давил - не передавил!
   - Вот что власть, животворящая, делает! - Согласился с ним Балаг. - Ну вывезем мы всё, сравняем, сожжём, а дальше?
   - Дальше мы поднимаемся вверх по Индуку и на тех трёх мостах усиливаем охрану с обеих сторон.
   - Я так и не понял за кого мы?
   - В первую очередь - за себя! Ты как хочешь, а я буду выполнять приказы с обеих сторон, а то на виселице я могу оказаться рядом с прапорном. Потом никто не будет разбираться за что тебя повесили!
   - Почему меня? Ты же о себе говорил?
   - Ты не тупой Балаг! Ты просто долго думаешь! Если бы прапорн крикнул "Да здравствует Кочой-освободитель!" его, может быть, и не повесили! Сейчас никто не будет учитывать сколько и чего погрузили, так что есть возможность в условиях неопределённости, запастись едой. Займись этим.
   - А ты?
   - А я буду думать, где нам спрятаться! Представляешь с двух сторон на нас идут две волны людей и им всем что-то надо, но они не знают, что! Кто им по пути попадёт, тот и виноват!
  
   Ряды продовольственных складов стояли как баталы на построении легиона. Альхен, улыбаясь, а на самом деле кривясь подбитым глазом, сам распахнул ворота первого склада. Зайти в него оказалось невозможно. Там стояли фургоны, нагруженные продовольствием. Проверили и остальные склады - тоже под завязку. Понт повернулся к Альхену и, его недоумённый взгляд, сообщал бурную работу мыслей.
   - Почему? Что здесь не так? - Наконец спросил он.
   Альхен старался говорить только ртом, губами, но не всем лицом. Заплывший, от удара глаз, начиная сотрясаться или шевелиться, вызывал, минимум, улыбку.
   - Высокородный! - Обратился он к барнету. Это было старое имперское обращение, давно не принятое в армии. - Здесь можно украсть, но зря вы думаете, что здесь можно украсть много. Склады забиты от того, что мы не можем больше отправлять обозы в действующую армию. Теперь мы знаем, что с ней произошла катастрофа. Мы отправляем обоз каждый день. Должны отправлять, но разгруженные обозы должны возвращаться! Наши возможности это двадцать четыре обоза за тридцать дней. Последние восемнадцать не вернулись! Куда они девались? Ведь кроме тяглового состава были не только возницы, но и охрана. Я, да и все у нас, не верят, что вот так все и сбежали! Значит их кто-то перехватил. А кто может там перехватить? Только церуты! У нас осталось сорок восемь лошдунов и девяносто два мула. Это резерв, который ни при каких случаях нельзя отправлять. Из них много выздоравливающих, ремонтных, для внутренних работ. Те нагруженные телеги были подготовлены для следующего обоза, который должен был вернуться! И зря вы того прапорна повесили! Вот он, как раз не при делах! Он всего полгода у нас на складе. Всё было украдено до него.
   - Когда до него?
   - Я думаю, что даже до Грачендуба! Он давным-давно занимал мою должность.
   - Прапорн принимал имущество?
   - Принимал!
   - Видел состояние щитов?
   - Видел!
   - А почему он на склад не заходил? Там же многовековая пыль?
   - Вот из-за пыли и не заходил. Боялся, что она рухнет на него и завалит!
   - Считай, что она рухнула на него и похоронила! Я приказал его повесить не из-за дряхлых щитов, а из-за пыли! Их давно было пора списать и заказать новые!
   - Я, когда появился здесь, пытался это сделать, но...
   - Но в каком смысле? Нечего начальство выгораживать! Оно далеко, а виселица рядом!
   - Я думаю, всё было как обычно. Старые щиты были списаны. Новые заказаны, но не сделаны и проведены как полученые. Денежки поделены.
   - И ты знал про это!
   - Я же получал накладные, но не получал изделия!
   - А что, ты не получая, ещё что-то получал?
   - Всё! Наконечники копий, шлемы, мечи, доспехи, одежду, обувь! Упряжь!
   - И куда это неполученное всё сплавляли?
   - В легионы! Они, получая, не получали их! Обходились старым, официально списанным, но абсолютно годным!
   - То есть ты...
   - Нет, не я! Я не пешка, как прапорн, но конь!
   - А почему ты в этом мне признаёшься?
   - Чтобы рядом с тем бедолагой на воротах не болтаться. Это система. Кто бы здесь не оказался, либо случайно тонет в Индуке, либо работает на неё. Сейчас ситуация изменилась.
   - Ладно. Грузите грузы телегами на церат, баржу, плот прямо на палбу. Остальное подтаскивайте на пристань. Дальше! - Кусокр, махнул рукой. От ближней башни подъехал всадник.
   - Это Альхен, надзиратель над складами. Отправляйтесь на ту сторону в Дон и закупайте всё, что можете. Не торгуйтесь, главное быстро. Продовольствие, ткани, одежду, кожу, мешки, шатры-палатки, инструменты. Через три дня вы должны быть здесь.
   - Так только до первого моста день ехать! - Уточнил расстояния Альхен.
   - Нам мост не нужен. Сейчас придёт второй церат, баржу отцепите, он вас на ту сторону перевезёт, куда скажете.
   - А обратно? - Спросил всадник.
   - Обратно через мост. Для перевозки наймёте местных. Денег не жалеть, но скидок добиваться! - Кусокр вытащил из другой перчатки скатанные в рулон и завязанные лентой казначейские расписки и отдал всаднику.
   - Сколько тебе надо с собой солдат? - Обратился всадник к Альхену, когда Кусокр отошёл.
   - Десятка три!
   - Как только этот церат отчалит, жду вас на пристани!
   - Так надо же походные выписать, сухпаёк получить!
   - Где сухпай получать?
   - Вон! - Показал Альхен на соседний склад.
   - Пошли, получай!
   - Вот так просто?
   - Вот так просто, только если у кого найдут, что со склада, верёвку тратить не будут. Башку отсекут и всё.
   Кладовщик был на месте. При виде Альхена и состояния его лица, выдал сухпайки без разговоров. Всадник забрал книгу прихода и ухода, потом ключи от склада и велел отправляться на тот берег с Альхеном.
   Нагруженные церат, баржа и плот с трудом отвалили от пристани. Не успели все пообедать, как причалил другой церат и тоже с баржой. Баржу отцепили. Тут и появился Альхен со своими солдатами и шестнадцатью телегами, запряжённых лошдунами.
   - Зачем это? - Спросил подпонт, показав на телеги.
   - А если у торговцев нет телег? На чём везти купленное? У нас сроки.
   - Правильное решение.
   Группа солдат, гужевой транспорт, в сопровождении шести всадников, были переправлены на тот берег.
   Что происходило Альхен не понимал, но и разбираться не хотел. Он уже прикинул к кому из знакомых торговцев подойти и договориться, как обычно, не о скидках, а об откате для него.
   Бедный прапорн Пригож. После женитьбы он всё средства, собранные для новой семьи, потратил на покупку этой должности. Только-только начал отбивать и на тебе...
   Эти шестеро всадников прикрыли доспехи плащами, застёгнутыми на груди, а шлемы - чехлами из тонкой тёмной шерсти. Дождик периодически напоминал о себе редкой моросью. С учётом вороных лошдунов, они выглядели как всадники апокалипсиса.
   Это с виду они были такими страшными. В торговле они не очень-то и разбирались, по крайней мере тот молодой подпонт, назначенный главным над их группой. Альхен не знал, как его зовут, но и не интересовался. Надо будет сам скажет, а то, не правильно может истолковать такой интерес к его персоне.
   Они приехали к усадьбе торговца. Подпонт даже не поприветствовал торговца, седла не покинул, предоставив вести переговоры Альхену. Это резко упростило задачу.
   Они вместе с торговцем подошли к нему. Альхен назвал виды покупок и их количество, а торговец назвал цену. По тому, как задумался подпонт, Альхен понял, что цены ничего тому не показали.
   - А скидка? - Вспомнил тот об указании барнета.
   - Двадцать процентов! - Ответил торговец. Тот согласился.
   Хотя они и договорились что можно сделать и тридцать процентов, но начали торговлю с двадцати. Альхен прикинул, что уже на этом неплохо заработал. Если так дальше пойдёт, то он годовое жалованье может удвоить. Подпонт развязал рулон и отсчитал необходимое количество казначейских обязательств.
   Началась погрузка. Можно было ещё и выиграть на количестве. Загрузить поменьше, чем договорились, но Альхен в первый раз не стал так рисковать. Доход маленький, а риск большой.
   Оказался прав. Он отдал товарную накладную одному из всадников и тот строго следил что грузили, даже проверял. Зерно грузили на большую телегу, запряжённую двумя лошдунами, а рулоны ткани, шкуры, кожу, скобяные изделия и мешки с сушёным мясом, а каждый мешок с ним проверили на вкус, на телегу с одним лошдуном.
   Альхен принёс сдачу в несколько груссу, но подпонт сказал, чтобы они купили свежего мяса и овощей на ужин. До заката солнца оставалось время и они отправились из поместья торговца на торговую площадь соседнего городка. Солдаты перекусили сухим пайком, а всадники и Альхен жареным мясом с пивом. Там и заночевали.
   Лошдунов распрягли, напоили, накормили, расчесали. Альхен устроился спать на мешках с зерном. Остальные - кто где. Подпонт распределил по сменам караул. Два дежурных каждый час.
   Под утро Альхен услышал какую-то неясно слышную возню. В утреннем тумане было видно не чётко, но это происходило перед его глазами. Один из легионеров подвёл лошдуна и держал его. Второй запрягал его в первую телегу где лежали мясо, кожи, ткань и шкуры. Всё зерно, на котором разлёгся Альхен, столько не стоило. Двое смазывали оси телеги чтобы не скрипели и обматывали железные шины колёс тряпками, чтобы не стучали по камням. Альхен, спросонья, даже не понял зачем это они делают, когда до рассвета ещё много времени.
   Тут-то из речного тумана, как на крыльях ночи, из-за развивающегося чёрного плаща, выскочил всадник. Кривым мечом он легко перерубил руки державшего лошдуна за узду, а вторым ударом смахнул голову у того, кто запрягал. Перерубленные руки там и остались держать узду, а солдат с удивлением смотрел, как из них стремительным потоком стекает кровь. Шлем жалобно звякнул, стукнувшись о камень.
   Те, кто занимался шумоизоляцией телеги, дали стрекача. Бежать можно было только по улице между заборов. Всадник выхватил из чехла лук, свисавший слева, накинул тетиву и выхватил две стрелы из колчана, висевшего справа. Одну зажал губами. Лёгкий свистящий шорох и первый легионер, раскинув руки, рухнул в пыль улицы. Второй успел опередить его на несколько шагов.
   Весь этот шум разбудил остальных, и они, сгрудились у первой телеги.
   Всадник шагом подъехал к подстреленным и, даже, не стал убеждаться живы ли они. Выдернул стрелы вытер их от крови и убрал обратно в колчан. Накинул одному на ногу петлю аркана, подтащил ко второму, всунул в эту петлю и его ногу и потащил волоком за лошдуном к рыночной площади. Их головы резко стукались об неровности дороги.
   Альхен оглянулся и сполз с мешков. Все лошдунники уже были в седле и располагались так, чтобы больше никто не мог сбежать. Только подпонт располагался в центре площади. Всадник подтащил убитых к нему, снял и свернул аркан и встал в строй своих.
   - Как это вы успели? - Удивлённо спросил Альхен подпонта.
   - У нас тоже часовой. Они же могли сначала перебить всех, а потом удрать. - Усмехнулся тот. - Нам такого не надо! А вам?
   - Вы говорите со мной как с их подельником! У вас есть доказательства? Их надо было схватить, допросить, осудить и только после этого казнить!
   - А мы не знали. Почему ты сам этим не занимался, а теперь перья распушил?
   - Я вообще-то временный комбатал!
   - Мы все здесь, на этой земле, временные! И жизнь нам дают на время, одни могут сами выбрать, на какое время, а большинство - нет! Это ваше дело ловить их и подвергать различным процедурам. Их прикончили не за то, что они дезертиры, а за то, что они похитили армейское, а значит государственное имущество.
   - Они даже лошдуна запрячь не успели! - Альхен понимал, что заступаться за уже убитых, но его солдат, опасно, но тогда и его опускали ниже оси телеги - до уровня простого солдата.
   - Допустим, что шлемы, одежда, обувь это их личное, с которыми они поступили в батал, но тесак армейский. Это не меч. Его выдают только в баталах обеспечения.
   Альхену было нечем возразить подпонту. Чем лучше экипированным ты поступал на службу, тем меньше с тебя вычитали за выданное. Мечи были стандартными и их выдавали солдату как бы в аренду. Их иметь, как и луки, в частном пользовании было запрещено.
   В баталах обеспечения, на случай ведения военных действий, манёвров, смотров, тоже предусматривалась штатная амуниция и вооружение. Их держали на складах. В обыденности, обеспы, как их называли в армии, носили шлем, хламиду, сандали или сапоги, поясной ремень, котомку и тесак. Их тесак не считался оружием, а инструментом. Вдвое короче меча. От рукояти, к концу, расширялся и тупым концом смыкался с другой стороной лезвия. Но там были зубья пилы. То есть, он мог пилить и рубить. Навершие, было сделано, с одной стороны, как молоток, а с другой - как гвоздодёр. Кроме того, из поперечины-упора поднималось толстое шило. Им можно было пробить не только толстую кожу в несколько слоёв, но и доску, а наличие острых граней у его основания и примитивно сверлить.
   - Раздеть! - Приказал Альхен солдатам. Он решил опередить подпонта с этой командой, чтобы было ясно, кто, всё-таки, ещё командир здесь. - Вещи сложить в телегу.
   Тут Альхен задумался. Что делать с трупами? Не держать же их здесь, а тем более не возить!
   - Кто не хочет служить в армии, может валить отсюда! - Громогласно заявил подпонт, не дожидаясь, когда Альхен, сообщит что-то новое. - Сдали амуницию и валите отсюда!
   - А если шлем мой? - Неуверенно спросил один солдат.
   - Доказать сможешь?
   - Так документы в лагере!
   - Тогда терпи до возвращения!
   - А как мы без документов будем перемещаться?
   - А как те? - Подпонт кивнул на валявшиеся трупы у ног его лошдуна. - Я не хочу никого пугать, но времена настают сложные, понять, хоть и можно, но разобраться сложно. Хламиды и обувь можете себе оставить, остальное на телегу. Выбор за вами. Сейчас торговцы начнут собираться.
   Осталось только девять, остальные решили уйти.
   - Этих прихватите и по дороге выкиньте! - Распорядился подпонт для покидающих армию.
  
   Когда на рынке узнали, что армейские платят щедро, количество продавцов увеличилось, но цены снизились. После обеда рынок почти опустел.
   - Ты молодец! - Похвалил Альхена подпонт. - Правильно решил прихватить с собой перевозку. Я тут перекинулся парой слов с местными, никто и ни за какие деньги, не повёз бы к нам всё, что мы купили. А лошдуны вытянут всё это?
   - Лошдун или мул имущество казённое и перегруза допускать нельзя, иначе надорвётся и падёт, а отвечать мне.
   - Тогда в путь! - Похлопал его по плечу подпонт. В связи с нехваткой ушедшего персонала, возничими стали Альхен и другие всадники. На лошдуне остался только подпонт. Из-за этого их обоз следовал обратно на два дня больше.
  
   Когда они вернулись в месторасположение лагеря, Альхен с трудом узнал его. Даже валы были срыты. Всё распахано и только у одинокой пристани огромным быком возвышался церат, а к нему, как за хвост был привязан бычок. Бычка изображала баржа. Надо отдать должное организаторам вспашки: проезд к пристани был не вспахан. Увидев их, из недр церата, вышел барнет Кусокр. Он нетерпеливо дожидался их, раздражённо ходя по пристани.
   Подпонт спешился и доложил ему. Они прошли на церат. Возы стали загонять вместе с лошдунами и на баржу и на палбу церата. Здесь солдаты уже не требовались. Те, ошарашенные увиденным, столпились и молча стояли, ожидая развязки. Альхен, тоже ничего не понимал, но стоял несколько впереди них. Барнет вышел один. Только теперь Альхен смог подробно разглядеть его. Несколько старше, но не моложе самого Альхена. В руке он держал кожаную папку для документов и чернильницу с пером.
   - Вот здесь лежат документы, о том, что вы за особые заслуги, поощрены отпуском. Они все заверены и подписаны вашими командирами. Осталось вписать только ваши фамилии. - Барнет вручил папку и чернильницу с пером Альхену. Из обшлага перчатки извлёк казнобы и раздал всем.
   - Это вам для Ахунмата. Тоже впишите свои имена, чтобы никто не цеплялся.
   Альхен сначала успел заметить сколько полагалось солдатам. Пять малых! Ого-го! Но когда увидел сколько ему, он чуть на застонал. Пятнадцать! С учётом того что в его котомке, завязанными, чтобы не стукались и звенели, приятно тяготили почти что двести груссу, этому барнету можно было простить и фингал под глазом. Расточительность аристократии иногда прорывается!
   Барнет взошёл на борт церата и прощально, а может и нет, но махнул рукой. Этот жест больше напоминал не прощание, а небрежное "не благодарите - заслужили!".
  
   Церуты неожиданно пригнали целый церат с продовольствием в лагерь у Танта. Кочой решил не ждать остальных, возвращающихся из плена, а начать марш. Видеть этих несчастных, которые были если и не гордостью армии, но армией, он больше не мог. Аристократической гордости империи - тяжёлой кавалерии, больше не существовало. Это облегчало руководство. Но навеивало грусть. Это всё стало историей.
   Церуты никого из них не вернули. Даже Изуму! Парадокс жизни. Всю жизнь мечтал о такой, на излёте судьбы она появилась. Он только моргнул и её отобрали. Она единственная честно призналась, что у него не может быть детей. Сколько их, кто же провёл его? Пока он ехал, то создавал список. Для себя церуты поступили правильно. Незачем гордиться прошлым, когда есть в настоящем не добытые и не добитые камни. А раз Изума чем-то покорила Кочоя, будет у них в заложниках.
  
   В походе на империю Кочой взял не столько самых боеспособных, сколько более экипированных, вооружённых и откормленных, скорее, не слишком отощавщих, солдат. Всё командование он оставил на берегах Танта, возложив на Луя отправку дальнейшего пополнения. Почти что всё продовольствие что прислали церуты, он оставил им. Было ясно, что церуты больше и крошки не дадут. С собой он прихватил только Борна. Тот по дороге смог бы добыть какую-нибудь еду для маршевых колонн. Главное добраться до складов на слиянии Индука и Танта. В связи с прекращением поставок оттуда, там должно было скопиться огромное количество продовольствия.
   Ставка на Борна оказалась правильной. Смогли добрести до слияния. Но что это? Никаких складов и в помине не было! На месте лагеря колосилась свежая травка! Радость для ещё не съеденных мулов и лошдунов бывших при его войске.
   У Злотува нашлись умные люди, которые определили слабое место у армии. Голодная армия - это хуже отсутствия армии. Возможности противостоящих сторон выровнялись. Это Кочой теперь понял.
  
   4.
   - Я поздравляю тебя! - Обнял Злотув Ёпаля. - Я не верил, что у тебя с церутами всё получится. Лихо всё организовали. От слияния доносятся вопли голодных и злое раздражение Кочоя. Ловко ты договор с ними провернул. Теперь у нас есть база куда мы, в случае чего, можем отступить. Вооружения, палатки, упряжь!
   - На продовольствие не рассчитывай, всё себе заберут церуты!
   - Продержимся. Скоро новый урожай. Меня беспокоит, да не то, что беспокоит! Вся финансовая стабильность империи летит в выгребную яму! После разгрома церутов стабилизировали её, но теперь? Крах может произойти в любой миг. Раньше казначейские расписки использовали как накопления, а теперь их все сразу начали предъявлять! Абам - казначей империи схватился за голову, Дамдам - многообещающе молчит. Предложили заморозить, но цены и без этого растут!
   - Совсем всё плохо?
   - Не совсем! Церуты, удержав, хоть и ненадолго Кочоя, дали нам передышку. На базе дворцовой стражи, стражей городов начала создаваться новая армия. Кадрированные второй и третий легионы перешли на нашу сторону, а это значит оружие и хоть какие-то опытные командиры! Кстати, тебе за успешное проведение переговоров с церутами присвоили внеочередное звание недомаршала! Хватит быть вечным временным легиондором! Поздравляю! Потом проставишься, сейчас некогда. Раз ты у нас такой спец по переговорам гони в Срикалу. Там бывший лагерь первого легиона, где формировался легион ветеранов. Хоть в нашем совете и придоров полно, но есть сведения, что они хотят этот городок сделать своей столицей. Их бургер Савильё, хоть и в нашем совете, но, скорее он шпионит за нами, чем работает на империю. Причём эти сведения из батала обеспечения этого лагеря. Они вербуют солдат и командиров в их ряды.
   - Есть желающие?
   - Полно! Только страх наказания держит. Для них это ахунмата! Или свою задницу подставляй или чужую чисть! Жратвы какой и сколько хочешь, горячая ванна, масла! Это тебе не в палатке холодным утром дрожать! И, как птичка с жёрдочки срать в темноте! Представляешь сколько этих тварей повалит туда, как они объявят об этом? Взрыв в центре империи! А тут и Кочой на подходе! Могу только десяток дворцовой стражи дать, но лучших. Сначала порядок в батале наведи, но не грубо. Действуй убеждением. Подай мне сигнал. Савильё мы здесь и пощекочем. Предателем для их братвы сделаем, подсунув дезу. Устроили государство в государстве, понимаешь!
  
   Хотя Баендер и был временным легиондором, но полномочия были настоящего и нигде и ничем не ограничены. Поэтому и весь его гарнизон мог считался временным легионом. Ведь кроме баталов обеспечения и штабного рту присутствовали и гужевое рту, полурту ремонта подвижного состава, лечебница для лошдунов и мулов, школа подготовки новобранцев, шорная мастерская по изготовлению и ремонту упряжи, кузница расширенного типа, дес заготовки угля для кузницы, вестовая служба, отряд скоростных гонцов, хранилище секретных катр. То есть служб и отдельных подразделений было больше чем в обычном легионе, но они были мельче или совсем крошечные. Три человека по уходу за имперскими глубями, например.
   После того как от лагеря осталось чистое поле, да и то его вспахали, Баендер понял, насколько всё серьёзно. Ждать Альхена с его тремя десятками солдат, было глупо. Кусокр согласился с этим, но предложил выписать на них отпускные документы. Баендер, в очередной раз убедился, что и среди аристократов встречаются люди с головой.
   Предписание, полученное от Луя и Кочоя не детализировало какой мост через Индук охранять. Через реку было три моста. Ближний - на главной столбовой дороге к воротам империи в дельте Танта. Полностью каменный, в две стороны, с бордюрами, кюветами, съездами и заездами. Ровный, почти прямой тракт без перепадов высот. Он пронзал полимперии от Укронада, расположенного в предгорьях Нарбута, через Хулиси, старую столицу империи, вторую житницу Залупанц и первую житницу Дон до самого черного, а может и синего, зелёного моря - в зависимости от климатического сезона. Низины или были с насыпанными дамбами и, проёмами под ними, для перетока воды или мостами. Мост через Индук был широкий, шире чем тракт, чтобы те, кто шёл пешком, а это касалось и военных, не мешали тем, кто ехал. Пролёты моста были широкими и высокими. Церуты хорошо постарались, хотя строили этот тракт и с двух стороннавстречу друг другу, но десятки лет. Поэтому и цераты под этими арками мачты не гнули.
   В обе стороны от моста тянулись поселения, народ с которого добывал себе пропитание на тракте. Навесы и дома для странников, трактиры, таверны, едальни, закусочные, обжорки, трапезные, даже костры у дороги, где вам целиком зажарят рядом пасущегося козлёныша. Колёсные и каретные мастерские, кузни, врачеватели лошдунов и мулов, представительства монастырей богини Порнухи, отдельные несознательные мужья, предлагавшие своих жён и дочерей для временных утех. А что творилось в тавернах и трактирах? И так до слияния Танта с морем в его дельте.
   После разгрома церутов, жизнь, после пересечения Индука угасла. Она ещё тлела на двести киломов, но не так бойко, как было до прекращения сношения с заграницей. Этот тракт показывал количество сношений различных рас и народов на всём своём протяжении. Гарнизон, охранявший этот мост, тоже был крепкий - с укреплениями с обеих сторон. Усиливать его, значит принимать на себя командование им, и соответственно вступать в конфликт с нынешним командиром. Баендер, имея при себе хорошо вооружённое подразделение, хотел не воевать, а отсидеться, в войне воюющих элит страны. По, крайней мере, в начале войны, когда неясно чья возьмёт! Поэтому при марше они обошли стороной этот богатый, но в будущем неспокойный район. Чем меньше военных знают, где они разместились на постой, тем лучше.
  
   Ко второму мосту через Индук надо было тащиться по старым разбитым дорогам много дней. Этот мост строили тоже церуты, но каменная дорога, заканчивалась не сразу за мостом, но и долго, до бездорожья, идти было не надо. Она вела в Сурепку, на берегу моря в обход пустыни Гебель. В этом месте ещё дыхание пустыне не ощущалось, но присутствовало. Иногда долетали песчаные бури. Здесь с охраной всё было наоборот. Хотя и целое рту, но они больше занимались хозяйством, чем охраной. У них было две проблемы: песок из пустыни и проливные дожди с моря. Причём, одни следом за другими. Следовало отчищать и мост и дорогу. Поэтому придорожные канавы были забиты песком, а у самого моста возвышались горки, которые смывались в реку. Из-за сметённого песка с моста под ним была отмель, переходящая в пляж. Местных под мост не допускали - запрещённая зона. Под мостом прятались солдаты в момент бури и ливня, или купались, смывая с себя зной и песок. Баендер и здесь не остановился.
  
   Третий мост находился на середине пути между постоянно мокрой Кангой и пустыней. Место глухое, было и не жарко и не влажно. Дышалось хорошо и во рту ни песок, ни лишняя влага не ощущались. Здесь только опоры моста были каменные, остальное дерево. Даже будок по сторонам не было. Зато на обоих берегах росли раскидистые кудыки. С веток свисала рогожа, которая изображала потолки и стены. Под одним деревом были штаб, караульня, под другим - казарма. Контролировать пересечение реки можно было, не вставая с топчана. Командовал всеми временный прапорн. Он был настолько стар, что ни у кого не поднималась рука отправить его в отставку, других на это место не находилось. В штабе кусок рогожи отделял его рабочее место от спальни. Вот к этому мосту и привёл свой легион Баендер.
  
   Две, с лишним тысячи солдат - это не шутка! Ребята знали своё дело - работа кипела. Баендер поступил мудро. Он даже не включил охрану моста в свой гарнизон. Местным властям с обеих сторон он объяснил, что с ними будет, когда у временного легиона еды не будет. Он показал им распоряжение Кочоя и Луя. Про Кочоя местные знали, а про Луя и не слышали. Глухомань! Что с них возьмёшь? Не столько написанное, как громадная имперская печать, повергла власти в уныние. Баендер не шантажировал их, когда заявил, что в его полномочия входит и замена местной власти, если она его не устраивает. Он утаил только одно: в условиях военного времени, которое никто не назначил.
   Его войско внушило страх, но и надежду что солдаты никому не позволят безобразничать в этой округе. Они и не позволили. Для ловли рыбы из реки необходимо было иметь разрешения, но их выдавали в двух разных местах - столицах этих областей: Томбе и Пазне. Ехать к ним - не доехать! Да ещё и ждать неизвестно сколько. Поэтому про разрешения, если кто и знал, то забыл, а остальные и с рождения не знали.
   А вот комбатал Паник знал, о чём сразу доложил Баендеру. Они наладили выпуск, конечно временный, разрешений, но не только за деньги, но и за улов, который сдавался на кухню временного легиона. Баендер съездил и получил финансирование на строительство жилгородка легиона, который, после ухода военных доставался властям этих регионов. Поэтому и городок строился с двух сторон Индука. Денег в бюджете областей на это не было, но в условиях чрезвычайных обстоятельств были соскреблены с других статей. Какой откат получили наместники вряд ли кто узнает, но само присутствие хорошо организованного, а, самое главное, вооружённого войска, вселяло в них оптимизм.
  
   Прапорн Хилуин при всех перипетиях седьмого легиона сумел сохранить котомку и хламиду. Он их засунул в свою подстилку, набитую травой. Её обжмакали. Ничего твёрдого церуты не обнаружили. Кинули в общую кучу, откуда, при построении, он её незаметно изъял. Из-за наличия одежды ему было вручено копьё и он был включён в состав первой маршевой колонны Кочоя.
   Его назначили командовать полурту, с которой он добрался до слияния Танта и Индука. Увидев, вместо лагеря, зеленеющее поле, на котором радостно паслись лошдуны и мулы, он неслышно заплакал. Ну и где искать отхожее место, где он зарыл похищенную тысячу, с лишним, груссу? Всё, всё что было нажито посильным, но не честным трудом - кануло! Кануло в говно и вместе с говном!
   - Ты чего слёзы распустил? - Спросил его нынешний командир рту лент Изол.
   - Не мог удержать слёз, глядя на это поле чудес!
   - Мулам завидуешь? Нас на марше, хоть как-то кормили, а чем будут кормить тех, кто там остался? В чем здесь чудеса?
   - Да. Завидую. Когда уходил отсюда был лагерь, а теперь поле, на котором мулы едят траву. Разве это не чудеса?
   - Если смотреть с этой точки зрения...
   - Не надо смотреть, а надо знать! Эта трава выросла из закопанных здесь груссу!
   - Если ты ещё добавишь, что это поле чудес в стране дураков, то я поверю, что тебе тумбой по башке дали! В сказки верить стал, а не в богов наших всемогущих?
   - Дурак я, а не страна.
   - Дурости я в тебе и не заметил.
   - А я здесь, чтобы не тащить с собой взял их и закопал. Как в воду глядел. Церуты их отобрали бы, но я отсюда их извлечь не могу. Вот и плачу!
   - А где ты закопал?
   - Палатка недалеко от входа стояла!
   - Глубоко?
   - По пояс не больше! Отверстие под кол! Попробуй найди теперь!
   - Пошли строиться. Сейчас к мосту через Индук потащимся. Говорят, там и отъедимся и отоспимся.
   - Веришь?
   - После того, что случилось, я себе не верю!
  
   Луй, поняв, что еды больше может и не быть, а отвечать ему, тоже сколотил разношёрстный, в смысле разноодёжный состав, повёл, как он сам сообщил, на помощь Кочою. Амуниции и вооружений было совсем мало, но люди хоть как-то были одеты. Маршалу Сорту он объяснил, что лучше продовольствие перехватить по дороге, чтобы обоз, вернувшись, мог снова затариться и по-быстрому и идти к Танту, а значит и к нему - Сорту. С ним увязался и недомаршал Урюк. Он заявил командарму, что раз его легион исчез, командовать не кем, на другое он не подписывался, потому что уже на пенсии. Раз так, контракт его закончился, необходимо получить средства, за его исполнение и приступать к меморам.
   Урюк был прав. Никаких претензий не предъявишь. Луй тяжело вздохнул и взял его с собой.
  
   Сорт понял, что попал. Порядок в лагере некому стало поддерживать, а раздетые солдаты всё пребывали. У тех, хоть хватало ума не сжирать сразу паёк, что вручали церуты, была возможность одеться, ну, не одеться, хотя бы напялить на себя тряпку. Попав в лагерь они этим пользовались. Меняли еду на одежду.
   Тут и свалились с гор два очень голодных батала из так называемого легиона Соклота. Батал ветеранов под командованием комбатала Дрызга и батал кривого Горгена. Они были без оружия, палаток, котлов, шлемов, щитов, но в одежде. Что оставили им церуты с тем они и пришли. Пока Сорт раздумывал что с ними делать, легиондор Васькис, собрал остатки своего легиона вокруг батала Дрызга, и сразу увёл их, прислав с дежурным записку, что по велению Кочоя, его боевой легион идёт на помощь командарму Лую. Солдат батала кривого Горгена раздели бы, но Васькис успел, ещё не раздетую половину, забрать с собой.
  
   Командир седьмого легиона Бойкот пребывал в унынии. Не всех его солдат возвратили. Это означало, что как только появится повод и Сорт смоется, то ему хоть вешайся!
   Повод появился. Оставшиеся воины Соклота, не захотев больше мокнуть и мёрзнуть в горах, связали своего начальника и, бросив всё, кроме одежды и нескольких недоеденных мулов, тоже добрались до берега Танта. Последними с того берега вернулись солдаты Колбока. Тот приказал, оставив всё, кроме обуви, одежды и еды переправиться в общий лагерь. Из всего батала он оставил с собой два десятка человек, обрезал и смотал канаты и верёвки с переправы и ушёл с берега.
   Маршал Сорт задумался над этим поступком Колбока. Этот-то что забыл там? Или здесь? После длительных размышлений Сорт решил, что тот решил остаться в брошенных селениях церутов в дельте Танта. А имущество, оружие батала - это просто деньги.
   Когда маршалу доставили связанного Соклота, то он, первым делом сорвал с него шлем и попрыгав на нём, как следует смял его, а позолоченные крылышки отвалились сами.
   - Из-за тебя мы попали в такое сложное положение. То, что сделал ты - хуже предательства. Я тебя лишил своей награды. Раздеть и развязать. Отставить. Развязать и раздеть!
   Он дал команду только насчёт Соклота, но бывших союзников раздели всех, лишив даже порванных сандалей. Тех, кто не успел спрятаться - выгнали из лагеря. Сорт оставил Бойкота дожидаться солдат своего легиона, а сам заспешил вслед за Васькисом. Как будет добывать еду Бойкот своим солдатам, его уже не волновало. Кроме того, у него возникла пусть, кощунственная, но мысль перейти на сторону Злотува. Это был бы сильный ход. Единственный маршал империи на стороне новой власти! Осталось только немного потерпеть и посмотреть, чего добьётся Кочой при возвращении в столицу. Добьётся? С кем биться? Ни у него, ни у его врагов, армий, как таковых, уже не было! Достичь бы сытых мест!
  
   Хилуин не зря рассказал ленту Изолу, про зарытые деньги. Во время марша тот исчез, вместе с ртушной повозкой, возницей и всеми вещами, что были в ней. Из инструментов там были пара заступов, топор, валда. Три щита и шесть копий. Когда жрать нету, кто на себе потащит лишний груз, когда есть телега?
   Лёгкая прогулка через мост сменилась долгим ожиданием. Войско Кочоя упёрлось в мостовые укрепления. Кочой и не подозревал, что очень просто можно остановить движение на нём. Перед въездом на мост лежали решётки для слива воды. Под ними был каменный канал. Шириной он был три-четыре шага, а глубиной в три роста человека. Если свалишься туда и ничего не поломаешь, то путь только один - к реке. Да и там прыгать вниз, в воду надо, а если плавать не умеешь? Проклятые церуты! С внутренней стороны решётки торчали маленькие острые шипы. Издали казались никчёмной фигнёй, а оказалось это не экономия материала или небрежность в расчётах, а умная предусмотрительность. Они были короткие и не часто расположенные - ничего не застрянет, только проткнут на пару толщин пальцев - сам от них завопишь и дёрнешься!
   Решётки были подняты и положены на упор под углом и создавали крепкую защиту в виде дырявого, но железного щита. Поверху ничего не торчало, кроме копий. Наблюдать можно было сквозь вертикальные отверстия.
   Кочой отправил на переговоры со стражами Кучерона - штабного ртумистра посыльной службы. Для солидности, перед ним, прапорн нёс штандарт штаба, а сзади два лента образовывали почётный караул. Навстречу никто не вышел. Кочою казалось, что Кучерон разговаривает с железной решёткой. Какие непочтение! Даже оскорбление! В другие времена... нет! Это сейчас другие времена! Он достаточно подробно и не один раз повторил что необходимо сказать и как отреагировать. Кочой даже привстал со скамьи, нетерпеливо ожидая возвращения Кучерона. Тот вернулся поникшим и стоял, не поднимая глаз. Как будто пытался пересчитать пылинки на дороге.
   - Ну? - По-отчески, мягко спросил Кочой. Не хотел пугать и так расстроенного донельзя, ртумистра.
   - Я передал им всё что вы сказали Великий Пах! - Еле произнёс Кучерон. - Они не захотели признать, что вы с этим войском, поскольку больны. Сообщения о вашем выздоровлении по официальным каналам им не поступило.
   - А почему они не пропускают солдат?
   - Потребовали маршрутную карту, заверенную Главным штабом армии. В связи с тем, что командарм в отъезде, то её должен заверить Грачендуб.
   - А что ты не сказал про пленных?
   - Я сказал! - Прекратил созерцание пыли Кучерон и, впервые, посмотрел на Кочоя. - Согласно положения об обращении с лицами, пребывавшими в плену, мне сказали номер и дату, но я забыл, потому что оно было принято несколько сотен лет назад, пленные, после допросов и подтверждения свидетелями их достойного пребывания в плену, они получают временное разрешение на перемещение к месту дислокации их бывшего батала. Они должны перемещаться малой группой, без оружия и формы в сопровождении военнослужащего действующей армии, имеющего предписание от дворцовой стражи империи.
   - Значит никак мы на ту сторону переместиться не сможем! - Сделал вывод Кочой.
   - Как скажете! - Не стал возражать Кучерон, потому что сам тоже так считал.
   - Много их там? - Спросил было Кочой и сам же ответил. - Из-за решётки не сосчитаешь! И бумаг они никаких не потребовали! Молодцы. Образцово служат! Объявить о совещании командиров!
  
   На совещании выяснилось, что вести солдат в бой некому, вернее, никто не хочет, потому что солдаты не хотят, гибнуть в двух шагах от дома. Это стало не проблемой - проблемищей! Солдаты же, тихой сапой начали растекаться по окрестностям в поисках пропитания. Если идти к следующему мосту через Индук, солдат окажется ещё меньше и, не факт, что и там сильно обрадуются их появлению. Требовалось быстрое, но эффективное решение.
   Прапорн Хилуин не стал дожидаться развязки, проходя мимо одной из телег и, не увидев в ней возничего, выхватил тяпку и был таков. Он пошёл обратно. Его никто не остановил. Единственно, перед самым зелёным полем, бывшего лагеря, пришлось нырнуть в придорожные кусты. Пропускал телегу и старался не попасть на глаза злющему ленту Изолу. Значит тот изрядно потрудился на поле, но ничего не нашёл. Мулы и лошдуны сожрали всё, поэтому поле оголилось, как развратная девица перед соитием. Ему тоже захотелось, но не искать же здесь девицу! Первым делом денежки, а девушки - потом!
   В том месте, где он показал Изолу закопанные деньги, громоздились кучки земли. Он подошёл ближе. Ямки глубиной по пояс. Ага! А вот здесь перепрелое говнецо! Вот здесь, и тут! А здесь уже нет. Хилуин отмерил шагами предполагаемый район выгребной ямы, поплевал на руки и начал копать. Копал он не глубоко - до первого перегноя. Солнце зашло, но он успел омыться в водах Индука у причала, под которым и устроился на ночлег.
  
   Прапорн, проявив настойчивость, нашёл своё сокровище, отмыл в реке и перепрятал у пристани. С собой же прихватил полсотни груссу и все птушки, что там были. Кушать очень хотелось, а возвращаться в войско - не было никакого желания. Хилуин прикинул расстояние и решил идти ко второму мосту, уже как свободный гражданин. Проходной документ решил купить или украсть. Вот так, изображая местного пейзана ищущего работу батрака, Хилуин зашагал по дороге.
   У первого встречного, а первый встречный, оказался местный бродяга, который решил подённой работой заработать на кружку самги. Хилуин не хотел самги, а хотел есть, но в этих краях общепитов не было, а надо было ходить по домам и скупать еду. Они так и сделали. Бродяга покупал на деньги еду, а себе баклажку самги. Пировать они пошли под навес бродяги.
   Навес располагался на склоне оврага. Он был его собственностью и официально зарегистрирован. Земля же давно была сдана в залог и не выкуплена. Бродяжничество в империи было запрещено, для этого, в собственности, нужно было иметь хотя бы могилу, на которой можно было лежать и ты уже не считался бродягой, а тут целый навес! Не домовладелец, конечно, но и не могиловладелец, где после смерти тебя официально закопают и воткнут кол с твоим именем.
   Пока они занимались заготовками, Хилуин, разговорив бродягу, узнал все подробности его жизни, а так же, где находится канцелярия окружной стражи. Перекусили под навесом, выпили, поспали, выпили, переночевали и утром Хилуин покинул гостеприимного хозяина, оставив в баклажке, пару кружек самги.
   В канцелярии окружной стражи царила тишина, пыль и сонное состояние. Обычно, подорожную готовили не спеша, даже забывали об этом и ждать ей можно было сколько угодно, но пара груссу сыграли своё дело из канцелярии вышел уже не прапорн Хилуин, а местовладелец и кандидат на должность уборки общественных клозетов в Хулисе достопочтенный Хавалодрыног.
  
   Кочой глубоко задумался. Весь его победоносный поход в столицу превращался в прах. Ещё день-два и его, пока, хоть как-то управляемая орда, разбежится. На вопрос где ставить его шатёр он гневно отмахнулся. Какой шатёр, когда дело, ну, пусть не дело, а просто вся его жизнь кэиту под хвост? Он уже подумывал как красиво уйти, нет, не из империи! Куда из империи уйдёшь? Только к праотцам! Но и это надо сделать не банально, а так чтобы об этом жалели веками! Ему даже сделалось приятно, когда представил, как будут горевать... но радостную иллюзию прервали гонцы от Луя.
   Это скалоподобное, а значит с окаменевшими мозгами, тело оказалось не только верхом преданности ему, но показало, что даже в окаменелых мозгах рождаются здравые мысли. Когда ему доложили, что командарм идёт на помощь, Кочой лишь кисло усмехнулся, чуть не оскорбился за то, что его оторвали от мечтаний после жизни. Луй своим появлением прервал эти детские "пусть вам будет хуже, когда я умру". Он не стал ждать, а сразу выступил в поход вслед за его колонной. Всех вооружённых забрал с собой Кочой и...
   Мостовая охрана, со своими решётками, предназначена немного задержать наступающие войска. Кинули несколько брёвен на решётки, вот тебе временный мостик, взбегай по нему, коли и руби, но за это время охрана обрушит целый пролёт моста и что дальше? Тут на первую попытку никого не нашлось, но можно объяснить, заставить, попросить, подкупить, но посредине реки?
   Луй объявился вовремя. Кочой отдал указание идти к среднему мосту, заверил печатью свои инструкции и выдал документ. Это было распоряжение о переселении жителей дельты Танта в центральные области империи. Луй и те, кто в форме, будут сопровождающими, а остальные, одетые кое-как - переселенцы. Задача была простая перейти на ту сторону и захватить мост. Кочой искренне считал, что и на том мосту такая же бравая охрана, как и здесь.
   Указание подоспело вовремя. Луй свернул на короткий путь. С пропитанием, у них было лучше, чем у отряда Кочоя. Старый Урюк вспомнил давнее разрешение Великого Паха. Там говорилось, что если у войска не достаёт средств на покупку продовольствия, то можно выдавать армейские обязательства, которые погашаются, конечно, после проверки имперским казначейством. Но в этом был один существенный нюанс. Не достаёт средств не значило, что денег, при покупке еды, не надо давать. Не достаёт это значит, что дали груссу, а этого оказалось мало и только тогда можно было выдавать армейское обязательство. Луй, покидая штаб, предусмотрительно прихватил и казну войска. Командарм может оказаться не нужным ни Кочою, на Злотуву, а денежки нужны всегда. Вот так он, по дороге от дельты Танта и расплачивался. Хоть и было впроголодь, но не голодали. Значит грабежей и воровства было меньше.
  
   Достопочтенный Хавалодрыног уже находился в непосредственной близости у второго моста, когда его нагнала кавалькада всадников во главе с Луем. Позади кавалькады месили пыль на дороге тысячи бывших его сослуживцев и не факт, что там не найдётся того, кто узнает его.
   Недомаршал Урюк остановился возле него. Прапорн сразу прорезался сквозь Хавалодрынога и он вытянулся при виде одетого по полной форме командира. Кто это, даже его звание ни Хилуин, а тем более Хавалодрыног не знали.
   - Куда идёте почтенный? - Вежливо осведомился Урюк.
   Хавалодрыног ничего не сказал, а предъявил документ. Опытный прапорн сразу сообразил, что лучше предъявить документ высокому начальству, чем сержану или прапорну. Эти враз его разоблачат, даже по тому как он вытянулся перед недомаршалом. Урюк, прочитав его документ, не вернул, а показал Лую. Тот тоже прочитал. Хавалодрыног начал беспокоиться что такого подозрительно в типовой бумаженции?
   Не слезая с лошдунов, те устроили совещание.
   - С нами пойдёшь! - Приказал Урюк, возвращая документ.
   Прапорн хотел покорно согласиться, но Хавалодрыног возмутился.
   - С чего бы это?
   - Мы ведём переселенцев из дельты Танта, нам нужен проводник, не за бесплатно, конечно, как раз до Хулиси. Три малых монеты в армейских обязательствах.
   - Я не гравмотный! - Сразу отказался Хавалодрыног. - Чито вы там напишити, а меня люб страж в каталажку! Двыадцать пят груссу и сто птух это же столько же?
   Урюк не согласился с таким подсчётом, но возражать не стал.
   - Половину вперёд и кормёжка! - Теперь и Луй не возразил. Второую половину он отдавать не собирался, тем более они направлялись не в Хулиси, а в Укронад. Он лично отсчитал всю сумму аванса и вручил Хавалодрыногу.
   Расчёт Урюка строился на том, что в Хулиси надо было идти через первый мост и охрана второго моста должна была зацепиться на Хавалодрыноге, пока остальные не взойдут на мост. К удивлению Луя этот план сработал. Охрана моста не хотела пускать Хавалодрынога и они оставили его в покое, когда огромная толпа, отодвинув двоих дежурных медленно, но неумолимо взошла на мост. Дежурный смены попытался перекрыть этот неуправляемый поток, но ему пришлось разговаривать с подъехавшим Урюком. Луй же, в первых рядах, спешил на ту сторону. На той стороне Индука он предъявил предписание Кочоя о переселении и о своём временном командовании над мостом во время этого процесса. Лент - начальник охраны ничего не смог, но весточку, незаметно от Луя, отправил наместнику области. Охрана объектов в империи подчинялась не только военным, но и гражданским.
   Хавалодрыног тоже перешёл на ту сторону реки, но быстро юркнул в кусты и пошёл вдоль берега к первому мосту. Главное выйти на столбовую дорогу империи. А тут ещё дополнительной денежкой разжился.
  
   Эксел, Ворд и Стос с Армисом спускались всё ниже и ниже в долины. Дороги искать не приходилось - байроны натоптали за много лет. Есть хотелось не по-человечески. Эксел даже начал кору жевать. Это мало помогало, но хоть слюноотделение шло. Байроновская тропа вывела на зелёную седловину где стоял уже дом, а не домик для пастухов, но тоже обложенный дёрном. Здесь сходилось множество дорог с различных пастбищ. Огороженных загонов было несколько. Вдруг сойдутся несколько стад? Там даже печка была. Она означала что и лесорубы тут ночевали. Эксел, сплюнув горькую кору, сразу заскочил и туда. Ворд даже не оглянулся, но Эксел вышел с добычей. Нашёл на печи старый сухарь, больше напоминавший камень не только по форме и цвету, но и по твёрдости.
   Зксел шёл довольным и поцокивал закаменевшим сухарём по зубам. Потом неожиданно выплюнул его.
   - Что не так?
   - Представляешь, это настоящий камень! Все щёки покарябал. - Он сплюнул. Слюна его была розового цвета.
   - А что мы идём по дороге? - Обратился к взрослым Стос. - Вон, прямая тропа! Не надо по этим извилинам шастать!
  
   Хоть и круче, но спускались быстрее. Эта тропа привела к небольшому селению, примостившемуся к склону горы. Домишки так себе - обиты хламом из досок. Расположенные рядом сараи со скотиной ничем от них не отличались, но поилки были капитальными. Из печи вился дымок. Эксел, обогнув собаку у входа, зашёл в дом. Они остановились, поджидая его. Он выглянул в щель двери и, зовуще, замахал рукой. Он уже что-то жевал.
   Мужчина лет... сколько ему лет было не разобрать. Всё лицо было покрыто бородой, а открытые места: щёки и руки были тёмными и только лоб - был гораздо светлее. Хозяин дома и одет был тепло - в шерстяное. Штаны и лёгкая куртка, а поверх неё и меховая безрукавка. Хозяин добродушно кивнул и поставил чаши перед каждым из них. В них плеснул горячей похлёбки, каждому вручил по ломтю лепёшки, а в кружки налил ещё тёплого молока.
   - Удачно я к нему зашёл! - Пояснил Эксел. - Это его топор и котелок. Но по-нашему совсем ничего не понимает. Ни одного слова. Хоть не прогнал, а поесть дал!
   Все принялись уплетать и так быстро, что, когда еда закончилась изумлённо уставились друг к другу в тарелки. Хозяина долго не было, но и они сидели и не вставали. Встанешь, тебя и турнут на улицу. Сидящему быстрее нальют, да и наложат тоже! Горское гостеприимство!
  
   Хозяин вернулся не один, а с ещё несколькими мужиками. Если издали смотреть - все на одно лицо. Даже одежда одинаковая. Эксел и Ворд сразу напряглись. Подозрительно, что в этом селении живут только одни мужчины! Те начали их спрашивать. Эксел отвечал. Но никто, друг друга не понимал. Наконец самый высокий поднял руку. Все поняли, что этот жест означает. Галдёж прекратился.
   Один из местных вышел из дома и вернулся с горшком полным опилок. Хозяин убрал посуду со стола и высыпал на него опилки тонким слоем. Он начал водить по опилкам пальцем, раздвигая их до самой поверхности стола. Под его пальцем возникала примитивная то ли карта, то ли картина гор. Высоко в горах хозяин поставил точку и показал на топор с котелком. Между горами другую и показал на себя, дом и соседей. Ворд понял его и под одной из гор провёл линию и, указав, на валду и длинный клин изобразил, что они делают. Хозяин что-то сказал и, горцы засмеялись.
   Ближний к выходу, прихватив чашу, выбежал на улицу и вернувшись поставил её перед Армисом, как самым маленьким среди группы. Чаша была полна мелких камней. Горцы жестами показали, что их надо брать в рот и жевать. Армис посмотрел на Ворда. Тот зачерпнул горсть камней, засунул в рот и немного пожевав, проглотил. Ахнули все, а не только горцы.
   - Гомон, гомон! - Затараторили они, вытаращив глаза на Ворда. Тот невозмутимо расправился с ещё одной горстью и потребовал попить. Ему принесли воды. После этого приступили к рисуемым расспросам. Их интересовало почему одни гомоны маленькие, как им и положено быть, а другие гораздо выше, даже самих горцев. Они имели в виду не Эксела, а Ворда, который и ростом и в плечах выглядел круче Эксела.
   - Огр! О..гр! - С уважением смотрели они на Ворда и просили встать со скамьи.
   Он встал. Не слишком и высокий, только на треть башки выше самого высокого горца. Вот в плечах - да! В этом отношении горцы хлипкие, плоские, не такие рельефные. Он напряг мышцы. Они восхищённо их потрогали. От шкуры пора было избавляться и Ворд, сначала показал на их одежду, а потом на себя. Потом взял валду, клин и вышел на улицу.
  
   Кусок ограды у дома составлял один крупный, почти по пояс валун. Когда они проходили мимо, Ворд, намётанным взглядом отметил, что мелкая трещина идёт по всему периметру валуна ровной линией. То ли его кто-то раньше пытался расколоть, то ли это была естественная трещина, но то, что с двух-трёх, а для пущего эффекта с одного удара можно этот валун кокнуть пополам он не сомневался. Хотя Ворд и назвал его валуном, но он был не гладкий, облизанный ледником, а выпавший при обвале скалы. Выемка, в которую он вставил клин, была влажной. Значит вода прошла вниз по трещине.
   Он вставил клин и несколько раз, несильно, расширяя трещину, ударил по нему. Клин вошёл на ладонь. Ворд покачал его из стороны в сторону. Добрый знак. Это тебе не вязкую, сучковатую деревяху раскалывать. Главное не промахнуться. Он замахнулся, но не ударил, а примерился к пяте клина. Потом поднял голову вверх и посмотрел на серое небо. Все подумали, что он молится и тоже туда посмотрели, в этот момент он и жахнул по клину. Треск разваливающегося камня, заставил всех отпрыгнуть в стороны. Не то чтобы камень развалился как две створки, но распахнулся как пасть, в которую и провалился клин. Камень не распался из-за того, что упирался в другие камушки, хотя их и отодвинул в стороны ногой Ворд.
   Он склонился над клином и сделал вид, что пытается вытащить его, хотя, на самом деле, выбивал из-под створки камня, как бы упоры из этих камней. Потом вручил валду Армису и рассказал, что и как надо делать. Тот не подвёл. Махнул как надо. Ворд еле успел выхватить его, иначе бы половина валуна раздавила бы ступню Армиса.
   "Как в цирке". Подумал Эксел. Он понял замысел Ворда обменять валду и клин на одежду, котелок, нож. Горцы согласились. Вот только Ворду, в отличие от Эксела, вязаной одежды не нашлось. Ему дали мешок с отрезанным дном из-под со и меховую безрукавку на голое тело, которая на груди не запахивалась. В котелок налили какой-то теплой ещё не застывшей жижи из варёных копыт и не только копыт байронов. Потом с высоты своей горы они показали направление, куда надо идти. Стос, почуяв чей-то взгляд обернулся. Из окна соседнего дома на него смотрела женщина в платке, она быстро отвернулась и ушла в глубину комнаты.
  
   Как не экономили этот шарш, как называли его горцы, через два дня и он закончился. Зато стало значительнее теплее. Наступил миг, когда их глазам открылась бесконечное пространство, в котором как шляпки грибов маячили гряды возвышенностей с отдельными вершинами. Вот к такой они и спустились.
   Поселение от обрыва реки как дым плотно прижималось к округлости холма. Улицы были узкими и извилистыми, мощёные мелким булыжником. Они стояли внизу улицы и разбирались как пройти. Через верх или низ? Через верх тяжелее, через низ - дольше. Мимо них, вверх, тяжело потащила вымя бурёнка. Шла она на пастбище или домой не сообщила. Эксел схватил её за рога и повернул вниз. Ей показалось, что спускаться вниз - удобнее. Он схватил её за рог и повёл за собой.
   - Зачем она тебе? - Уставился на него Ворд.
   - Подоить! Видишь молоко из сосков капает! На улице не станешь, мы же не местные. Нарвёмся на неприятности!
   - А я подумал, что её на мясо пустить хочешь.
   - Тем ножом что нам дали - улитку не зарежешь. Ногти только почистить!
  
   Эксел завёл бурёнку в кусты. Через некоторое время вытащил котелок с молоком. Все попили. Оказывается и молоко может быть едой! Эксел надоил ещё котелок. Снял с себя верёвку и, обмотав её вокруг рогов, потянул бурёнку за собой. Ворд согласился, что лучше быть с постоянным молоком, чем вообще без еды. Так они и шли.
   Навстречу попадались и обгоняли местные жители. У кого лица светлые, у большинства - тёмные, но головы у всех были покрыты соломенными шляпами или замотаны тряпками. Головные уборы практически ничем не отличались от укронских, если только фасоном, а вот в остальном? При такой жаре в балахонах больше ходили женщины. Частью этого балахона они закрывали голову. А так рубашки и штаны. В шерстяной одежде Эксел начал потеть, шерсть пропитываться потом, прилипать и колоть ворсинками.
   - Надо бы одежду поменять! - Предложил он.
   - А мне вроде и ничего! - Ворд вывернул безрукавку мехом наружу.
   - Голову напечёт, тогда узнаешь! Давай рынок искать! По дороге бурёнка траву поест, а мы её молоко поменяем на одежду и шляпы.
   Ворд согласился с этим, но все, к кому он подходил, ничего из того что он им сообщал, не понимали. Местные отвечали, показывали, но тогда их не понимал Ворд.
   - Странные эти церуты! Неправильные какие-то. Ничего не понимают! Вот те, кто нас пленил и в пещерах держал - от нас не отличишь. А эти?
   - А что ты хотел? В тех горах бывшие наши, а здесь не бывшие наши, поэтому они нас не понимают! Может это не церуты вообще, а германды!
   - Германды здоровые! Я сам почти германд! У меня прадед по матери германд! Нет, это не германды. Лайтуи!
   - Лайтуи?
   - А чем они тебя не устраивают? Такие же маленькие, на кову пялятся, как будто её никогда не видели.
   - Брендя! У нас в Томбе такие же живут! Только ещё темнее. А говорят, как будто... вон как кова траву жуёт, так и они! Думаешь что кратом жуют, а это они так говорят! Поэтому ты их не понял, а они поняли, вон как руками махали!
  
   Незнакомцы махали не из-за того, что показывали. Они возмущались горцами. Мол, с гор слезли, а двух слов связать не могут. Да ещё дойную кову с собой таскают, у которой прямо из сосков молоко отсасывают! Дикари! Что с них взять? Вон в шерсти и мехах по жаре таскаются! Эксел дождался, когда кова оторвёт губы от травы, дернул её голову повыше и снова повёл за собой.
   - Гляди! - Дёрнул за руку Ворда Стос. Тот повернул голову и чуть не присел. Какая-то или девушка или женщина или ребёнок ехала верхом на бегемле. Статью, мордой, местный бегемл, на их бегемла не тянул. Худосочный и тощий для бегемла. Но рога! Рога перегораживали всю дорогу! Их кова рядом с ним, тельцом кажется. В Укроне и не везде хоть побывал, но такого никогда не видел! Он хотел было крикнуть Экселу, но рогатый бегемл уже свернул в сторону. Здесь что нет лошдунов, раз они на бегемлах ездят? Непостижим и велик Укрон! Бог богов Трамбон не пожадничал, населяя Укрон разными зверями! На очередном холме они увидели поселение и Эксел направил путь к нему. Судя и по соседним холмам с домами, это был большой город.
  
   - Туда пойдём? - Осведомился Эксел, остановившийся на развилке дороги.
   - А может ну её к тарканам? Продадим, еды купим и одежды нормальной? - Предложил Ворд. - А то мы, действительно, на дикарей похожи!
   - А за сколько её продашь?
   - Меньше чем за малую монету, но больше чем за двадцать груссу!
   - Двадцать одно - хорошая цифра! Даже игра такая есть. Набрал столько очков - весь выигрыш твой!
   Из города спустилась запряжённая лошдуном телега. После бегемла с рогами, появление лошдуна обрадовало Ворда. Не всё ещё потеряно в этом мире! Этим управлял старичок с седой бородкой. За телегой шёл байрон прикрученный верёвкой за рога к телеге, а в самой телеге со связанными копытами лежало три байроницы. Старичок слез с телеги и, начав говорить, что-то стал показывать!
   - С дороги отойди! Проехать мешаешь! - Попросил Ворд Эксела.
   - Он про нашу кову говорит! - Неожиданно сообщил Армис.
   - А что он говорит? - Ехидно поинтересовался Эксел.
   - Что она такая красивая, вымястая и всё такое! - В тон ему, со смехом, ответил Ворд. - Предлагает посватать своего бычуна!
   Старичок гневно отреагировал на смех Ворда. Он достал кожаный мешочек и начал доставать маленькие жёлтые монетки.
   - Монеты с древним императором. Богач! - С уважением посмотрел Эксел на старичка. - Но покупать байронов за них, а не за казнобы? Больной он что ли? Что ты сказал? За нашу кову?
   Эксел взял одну монету из руки старичка и засунув в рот, сжал её. Вынул и, стерев свою слюну, внимательно её осмотрел. - Настоящая! Бакшиш? - Вспомнил слово томбов Эксел и потёр большой палец правой руки указательным и средним пальцами.
   Этот универсальный жест всех стран и народов мира старичок понял. Он достал из мешочка ещё несколько монет, но не из жёлтого металла, а блестящего серого. Они были разного размера и, с оборотной стороны, какие-то загогулины изображали их номинал.
   - Смотри! - Протянул одну из монет Ворду Эксел. - В древности всё было не по-нашему. Нынешнему, то есть!
   - Не! - Замотал головой из стороны в сторону Ворд, не соглашаясь с Экселом. - Никто за кову таких денег не даст! Хоть она и с молоком!
   - Много ты понимаешь в этом!
   Тут старичок достал несколько других, большего размера, серебристых монет - размером с груссу и положил к жёлтой. При этом он сделал такой жест, что все его поняли: больше он не даст.
   - Может мы и продешевим... - медленно начал выяснять мнение Ворда Эксел, но тот за него закончил.
   - Но это лучше, чем вся кова с молоком! - Ворд подставил ладони и старичок ссыпал монеты туда, а Эксел передал ему верёвку.
   Старичок с их ковой уже давно уехал, а они всё равно долго смотрели ему в след.
   - Что-то в Укроне произошло, а мы не знаем! - Констатировал Ворд, засовывая в карман безрукавки деньги. - Раз таким ценным старьем расплачиваются! Считаешь, что мы в Томбе?
   - А где же ещё? Вон, река блещет! Все знают, что через неё Индук течёт!
   - От Томбы и до Канги недалече! Не хочется мне туда попадать!
   - Тогда пойдём налево! - Эксел снял с себя шерстяное. Куртку закинул на плечи и связал рукава на шее, а штаны обмотал вокруг бёдер. - Не могу больше!
  
   Сорт решил вести своё войско, ну какое это войско? Сбродом тоже пока не назовёшь, контингент слово многопонятийное и связанное с чем-то единым, например, армией. Он решил идти путями нехожеными армией, где находится население, ещё не пуганное ими - в сторону пустыни Гебель. В свой отряд он отбирал не абы кого! Здоровых как физически, так и морально. Полностью соответствовавших этому он не нашёл, но тысячи полторы смог отобрать, среди тех, кто ещё не совсем рухнул от безъисходности. С оружием был полный швах, но за счёт остатков штаба, кое-как, около сотни, чем-то вооружили. На одежду пустили мешки из-под зерна и куски от старых шатров и палаток. Ни мулов ни лошдунов, кроме их личных, никого другого не было. У Бойкота придётся просить, а он не даст - саому мало! Тем более впереди добирал последние крохи с населения Васькис, как бы с остатками своего ветеранского легиона.
  
   Сорт, вместо оружия, раздал командирам палки и дубинки, хотя на самом деле, только для поддержки дисциплины. Но особо её поддерживать было не надо. Все понимали, что если и спасутся, то все вместе. Перед маршем Сорт провёл с командирами совещание по поводу маршрута. Он был признан рациональным, хоть и более неудобным. При этом Сорт ни словом не обмолвился что маршрут выбран ещё и по тому что прямиком приводил к третьему мосту через Индук.
  
   Томбе была бедной провинцией, но это по сравнению с богатыми, но не нищей, в которых и один-то урожай собирали с трудом. Неожиданно с гор налетал снег и покрывал поля белым саваном. Пазне, в своё, правда в очень далёкое время, отдала дочь своего властителя в жёны императору, а потом и её сын, стал императором, внук и провинция, ничего полезного не имевшая, кроме красивых девушек, стала не элитной, но элитарной. Поэтому в Пазне ценились дочери, а не сыновья. Если разборки властей не затронут эту провинцию, то можно закрепиться в ней. Но как это сделать без бравых вояк? С этой целью он и отбирал военных красивых, здоровенных. Военный должен отличаться не умом, а сообразительностью. Как говаривал ещё ртумистр в кадемии: "Если командир делает умное лицо, значит он - дурак, если ещё не остолоп! Хотя может и конченный уже удод! Таким в армии - не место!"
  
   Сообразительность его не подвела, только мост уже охранялся. Сорт встретился с Баендером под ветвями кудыки. Временный легиондор молчал. На вопросы не отвечал, свои вопросы не задавал, но распоряжение Луя и Кочоя показал. К этому времени Сорт уже знал, что через первый мост Кочоя не пустили, а второй Луй захватил.
   - Но почему ты? Должен же этот мост держать я! - Спросил он Баендера. Тот пожал плечами. Это означало что "сам узнавай, если такой умный!"
   Проходя через Томбе он запасся настойкой на пявках. Это такой фирменный напиток народов и племён Томбе. Настойка разливалась в хрустальные кувшины неимоверной стоимости. Эти кувшины делали только церуты, но теперь эти секреты были утеряны. Эта настойка была сделана на чёрных пявках. Баендер оценил подарок.
   - В Пазне решил спрятаться? - С армейской прямотой спросил он.
   - Да! - Также прямо, не желая юлить и врать ответил Сорт.
   - Тогда пошли ко мне!
   На обоих берегах Индука были построены не столько городки, как крепости. Частокол стоял не только наверху, но и по срезу воды. Десяток башен контролировали всю округу. Наплевав на запрет, Баендер начал изготовлять луки и стрелы. Пусть слабые и корявые, но стреляющие. Мощный вал и ров, который можно заполнить водой ограждал ограду. Мост тоже с обоих сторон был ограждён щитами. Это означало, что подкрепления с берега на берег можно переправлять без особых потерь.
   Баендер раскрыл катру на столе и показал где, по его мнению, надо расположить отряды Сорта. Маршал признал, что Баендер сделал всё правильно. В этих условиях он не стал кичится званием, должностью и требовать подчинения и признал главенство временного легиондора. Тот убрал катру и накрыл на стол. Подарок маршала он спрятал. Под уже его самгу он рассказал, как они перебазировались сюда.
   Главный ключ к этому - церуты! Они всё вывезли из складов! Сорт вспомнил, что один церат с продовольствием достиг их. Значит и остальные в пути. Вот в чём мудрость Кочоя! Он не дал возможность его противникам узнать, что складов с оружием и продовольствием там нет. Перекрыл все мосты. Потом отступить, те ринутся к лагерю - ловушка захлопнется. Так церуты поступили с его армией! Поторопился он уйти с берегов Танта. Теперь там еды и оружия навалом. Не идти же за этим обратно! Бойкот ничего не даст, кроме пинка.
   Баендер, не мешкая, выделил проводников, рабочие команды, кухни и еду и отправил войско Сорта строить новые укрепления. Маршалу он отвёл не только спальню, но и кабинет. Теперь никто не поймёт, кто здесь главный, а присутствие маршала придаёт весомость присутствию и его войск.
  
   Кочой, оставив небольшой заслон, отвёл войско от моста. Провёл смотр. Он это сделал потому, что наконец увидел себя в зеркале. Хотя ехать верхом было лучше, чем в телеге, но всё равно мучительно. Это тебе не кататься по парку на лошдуне пару часов. Да и с питанием хоть и не было проблем с количеством, а ел он мало, но с качеством. Как можно человеку в его возрасте есть варёное зерно? Не просить же его кого-нибудь жевать? Это раньше он мог гвозди переваривать! А теперь и пищеварение не то! А кал чего стоит? Отсираешься так, словно не какашки наружу лезут, а кишки на свободу выбираются!
  
   Во время всего похода, он всегда смотрелся в зеркало, но не замечал главного, а только теперь, заметил. Жирок с лица пропал, морщины углубились. Губы к зубам привалились, щёки втянулись, а скулы выступили. Нос на крючок стал похож. Веки от тяжести повисли, глаза выкатились, мешки под глазами, от лишней воды - набрякли. Волосы отросли пучками среди проплешин, капюшон хоть и спасает от такого головного непотребства, так никому и не доверишь тебе голову побрить! Ногти на руках хоть и не обкусаны, но обломаны, с грязью. Фу! Сам себе он стал неприятен. В сочетании с чёрным плащом-балахоном, очень похож на известного героя сказок.
   Этим же взглядом он посмотрел и на своё войско. У церутов на поле, они хоть старались держать выправку, а сейчас? Понятно, что каменоломни осанке не способствуют. Всё время в согнутом состоянии, тяжести, плохая еда, беспокойный сон. Вот стоят перед ним, а ему кажется, что это гоблины. Лица серо-зелёные, глаза злые или безучастные, руки чуть ли не до колен, уши в стороны торчат, ступни широкие, да и говорят не внятно. Мычат! Не способствует людям пребывание в подземельях! Как там Изума? Тоже, наверное, тело бесформенное, пальцы корявые, взгляд бессмысленный.
  
   Гарнизону первого моста он вручил настенный приказ за верное служение долгу. Такие приказы для целых подразделений были редкостью и безусловной гордостью. Но в нынешних условиях? Новой власти могло не понравиться такое отличие и, она могла бы..., но она не могла. Им было не до такой мелочи. Задержали экспедиционных корпус с Танта и на том спасибо! Гонцы, загоняя лошдунов, разлетелись по всей империи. Не по всей, а докуда могли быстро добраться.
  
   Луй окончательно утвердился в округе у второго моста. Послал отряды для заготовки и изъятия еды, одежды, оружия. Когда Кочой переправился на тот берег, Луй его не встретил. Такого никогда не было. Что-то случилось. Кочой не стал выискивать причины такой непочтительности, а быстро вошёл в шатёр Луя. Шатёр был специально сшит под громадного Луя. Кочой вошёл и, незаметно, пристроился за спиной дневального. Такого Луя он видел впервые. Семь командиров стояли перед ним. Из них только один целый без повязок. У других: у кого на голове, у кого на груди или руках. Они были без шлемов, поэтому Кочой не смог определить их звания и должности. Один сидел на стуле вытянув ногу, а другой лежал на носилках. Не забинтован были только глаза и рот. Судя по всему, произошли первые столкновения и не в пользу их славных вооружённых сил.
   Наконец Луй иссяк. Причём иссяк неожиданно для себя. Хотел что-то сказать, но так и застыл с раскрытым ртом, пытаясь уловить собственную мысль и вербально извергнуть её из себя. Воспользовавшись паузой в его пространство и скользнул Кочой. Он так неожиданно явился что почти все вздрогнули, ну, те кто мог, а ближний к нему командир то ли отмахнулся, то ли закрылся рукой.
   Даже Луй, привыкший к неожиданным появлениям Кочоя, с недоумением посмотрел на него, вернее сквозь него.
   - Что с тобой Луй? - Тихо, чуть ли хриплым шёпотом, спросил Великий Пах. Громче не получилось. Какая-то маленькая хреннью застряла в горле, а закашляться при всех, пытаясь уронить её было недопустимо. Пошли бы опять слухи, что Кочой, правитель великого Укрона - болен!
   Хотя Кочой спросил тихо, Луй вздрогнул громко. Неожиданно пёрнул, но никто даже губы не искривил, хотя было очень смешно.
   - Вы ли это Великий Пах? - Недоверчиво спросил Луй.
   - А кто, по-твоему? - Пришлось перед этим вопросом кашлянуть и кроха, отвалившись от горла, упала вниз. - И что здесь вообще?
   Кочой обвёл взглядом стоящих, сидящих и лежащих и в их глазах обнаружил тот же вопрос к нему что и он задал им. Он, даже растеряно оглянулся. Они тоже смотрели сквозь него. Никто за ним не стоял и страшные рожи не корчил, а выражения их лиц, говорили об обратном.
   - Тут такое дело! - Наконец что-то извергнул из себя Луй и сделал шаг в сторону. - В стране думают, что вы мёртвый...
   - Ты же видел меня тогда, видишь сейчас? В чём разница? - Кочой сделал шаг к нему, а тот ещё шаг от него.
   - Вот в этом и разница! - Немного осмелел Луй. - Ходят слухи, но мы в них не верим...
   Последние слова Луй произнёс так фальшиво, что даже сам себе не поверил. Кочой неожиданно шагнул к нему и схватил командарма за руку. Тот вздрогнул. Ну как такая гора может вздрогнуть? Если не трясением, то извержением! Луй смог подавить рвотный позыв.
   - Если я тёплый, значит живой, а не мёртвый!
   Луй молча кивнул, как бы соглашаясь с этим постулатом, и судорожно сглотнул, но рука Кочоя, на самом деле, была гораздо холоднее его собственной.
   - Дальше! - Принялся допытываться Кочой.
   - Ну... это...
   - Это то, а не это! Конкретнее и без запинок. Не у школьной доски стоишь и ты не мальчик, а командарм огромной империи! Отвечать! - Рявкнул Кочой.
   - Докладываю. - Это рычание Кочоя привело в себя Луя и он стал прежним. - В народе считают, что вы умерли, воскресли, перенеслись к церутам и оживили всю умершую армию!
   - И это всё я?
   - В общем, все мы - ожившие мертвецы! Народ бьётся ожесточённо как в последний день Помпы! Дерутся всем, что попадает под руку. Мы уж к фермерам подходить боимся. У них же и вилы и грабли, цепы, косы, серпы. Это командиры отрядов, которые схлестнулись с пейзанами! Простым легионерам досталось больше.
   - Эти слухи распространяются нашими врагами!
   - Нам-то это понятно! Но как этим пейзанутым объяснить и доказать? - Луй был эмоциональным, но не уверенным до конца в том, что говорил.
   - Результаты?
   - Набрали конечно. Но они, перед смертью сжигают всё! Они воюют не по правилам! Налетают кучей и машут тем, что в их руках и сразу убегают. У нас сорок два убитых и двести три раненых. - Луй с тоской посмотрел на лежащего и поправился. - Сорок три убитых. Предлагаю не гонятся за тлёми, а идти на Хулиси, где госрезервы империи. Нам, главное, Срикалу захватить, которая находится перед ней.
   - А почему её?
   - Это единственный город империи в котором есть стены, оставшиеся от древних времён! Рядом с ней лагерь бывшего первого легиона! Мы эту Срикалу сделаем временной столицей. И держать здесь заслон не обязательно.
   - Мне нравится ход твоих мыслей. Мост разрушить. Не до основания. Не правильно. Разобрать пару пролётов, чтобы бунтовщики не смогли перейти на ту сторону.
   - А первый мост?
   - А тебя пустили через него? А почему ты думаешь, что и их пустят? Нам каждый солдат дорог. Нечего здесь дрочить от безделья! Все вперёд! Свободной земли, домов, будет много. Подготовить распоряжение кому, сколько, за что и зачитать перед маршем. Распространить так, что все в империи знали об этом!
   - Великолепно! Тогда все, кто не захочет потерять своё имущество перейдёт на нашу сторону. Что встали! - Теперь, когда Луй получил указания и не надо думать о том, что думает начальство, в нём забурлила энергия.
   Ему уже стало всё равно: живой, мёртвый или воскресший Великой Пах. Главное это Кочой. Кочой, который думает за всех, делает за всех, решает за всех, и, в конечном итоге, отвечает перед богами и вечностью за всех.
  
   Ёпаль провёл в Срикале уже два дня. Он уже спал, приняв на ночь не горшочек пива, а покружечки самги из подаренного ему кувшинчика маркузуном Труфаном. Пока всё шло не очень.
   Савильё, то ли предупреждённый, то ли почуявший ловушку, никак в Укронад не уезжал.
   Труфаны, когда-то, владели городом и округой. Прошли сотни лет, а Труфаны так и не выродились. Хотя Труфан и был придором, но у него всё было, как и всех: жена, дети. С кем делила ложе его жена и от кого были дети он не знал и знать не хотел. Все придоры помнили ошибку главура паясников Алекгуива, когда он завел младенца. Его звали не иначе как "родил через жопу" или, сокращённо, рочеж.
   Труфаса, как называли самгу маркузуна была отличная, если и не во всей империи, то в округе точно. Спалось от неё - великолепно! А тут разбудили. Причём среди разбудивших был и сам Труфан. Значит что-то серьёзное случилось.
   Ёпаль решил не признаваться, что спал, а быстро оделся по-походному и поставил походный саквояж посреди комнаты, как бы складывая вещи к своему отъезду.
  
   Благородные руководители города были обеспокоены. Хотя делегацию возглавлял Труфан, но в неё входили: бургер города Савильё, алькальд города Мехем и даже простой городской чиньрыл Перчур. Включение последнего в делегацию показало, что он не простой чиньрыл. Он напросился в делегацию из-за того, что единственный кто имел отношение к армии. Его мобилизовали и он числился в списках легиона ветеранов! Пять встревоженных лиц с надеждой смотрели на Ёпаля.
   - Извините, что разбудили..., - но Ёпаль прервал маркузуна.
   - Я не спал, а вещи паковал! Прямо сейчас покидаю вас. Благодарю, что зашли пожелать мне доброго пути!
   - Так вы про это знали?
   - Про что, про это? Я и про то и сё знаю! Даже чи-во не знаю - знаю! Это не значит, что я должен говорить про всё, что знаю!
   - Что Великий Пах давно мёртв, а вы скрывали об этом. Наша армия была не в плену у церутов, а полностью полегла на поле боя. Теперь Кочой воскрес, оживил мертвецов и они в трёх днях хода от нас!
   - Начну с того, что мы не скрывали! Ваш бургер Савьён, единственный из всех бургеров империи, член совета! Он в курсе того, что обсуждается на совете. Только на нём бывать надо! Я имею в виду не вашего бургера, а совет! Он ещё не настолько Ве'лик, чтобы ему стенограмму совещание присылали. Такого себе, даже, Кочой не позволял! Спросите его, почему он не знает об этом! Чтобы вы подумали бы об этом, если бы я вам сказал такое? Я могу вам говорить, только то, на что уполномочен. Так что желаю вам победы над ползущими мертвецами! Или как там они передвигаются... и на чём или на ком...
   - Так они же ходят! - Возмутился Перчур.
   - Тем хуже для вас! Вы об этом лучше меня знаете, а я могу только слухами пользоваться!
   - Давайте сравним ваши слухи с нашими!
   - В отличие от вас, я военный и слухами не пользуюсь. У нас принято отвечать на вопросы по формуле: что, где, когда!
   - А если на мгновение, чуть-чуть забыть, что... забыть нельзя... вам же придётся сказать военную тайну... я, даже не знаю, как сказать... - Расстроился алькальд Мехем, хотя у него всегда находилось что, кому, где и когда сказать!
   - Скажем так! - Ёпаль не хотел обрывать разговор, который шёл в нужном ему ключе. - Это сказал не я! Пусть сказал он! - Показал на Перчура. - А откуда он это узнал, никто не знает, а он, даже под пыткой не скажет! Так?
   - Да! - Перчур не хотел клясться, но под взглядами своих соратников, поклялся. Он уже пожалел, что напросился на встречу с Ёпалем.выдрючиться захотел. Типа в армии служит. Алекгуив себе тоже такое приписал и документик получил, хотя ни дня вы армии не был. А Перчура забрали! Есть же разница? - Клянусь! Клянусь! Клянусь!
  
   Ёпаль отвёл его в сторону и начал что-то эмоционально шептать в ухо. Перчуру приходилось два раза вытирать ухо нежно пахнущим платочком. Ёпаль не стеснялся ни в выражениях, ни в жестах. Перчур бледнел, краснел, размазывал по щеке слезу, судорожно сглатывал сопли.
   Потом он рассказывал всем своим, но так эмоционально и долго как у Ёпаля, у него не получалось. Тот демонстративно продолжал складывать вещи. При этом, он, положив одну, незаметно доставал другую, отходил к шкафу, делал вид, что роется в нём и демонстративно нёс её обратно. Да что там складывать? Он, увлёкшись этим процессом, даже не заметил, как головка города сзади подобралась к нему.
   - Так вы нас всё-таки покидаете? - Участливо взял его за локоть Мехем. Он был известный специалист по уговариваниям и редкая задница не подарила его члену кусочек говна.
   - Надо готовить оборону Хулиси, если с вами не получилось! - Ёпаль деловито захлопнул саквояж и взялся за его ручку.
   - Вы нас неправильно поняли! - Мехем нежно отобрал саквояж и поставил на пол. - Вернее не нас. Мы-то за. Нас неправильно информировали, поэтому вы нас не поняли.
   - Да что там понимать? - Снова взялся за саквояж Ёпаль.
   - Мы тут... - Мехем снова перехватил саквояж и поставил на пол, - с товарищами, посоветовались...
   - Да что там советоваться? - Перебил его Ёпаль. - Срикала это даже не ключ, не замок, а дверь! Да что дверь? Ворота империи! Вот на последнем совете, как раз обсуждалось сделать её временной столицей! А ваш Савуй не приехал!
   - Не коверкайте меня! - Осторожно попросил Савильё. - Я понял, каюсь, товарищи поставили на вид, можно так сказать...
   - Хватит и здеть! - Прервал его Ёпаль. - Если оборонять город, то я остаюсь, если нет - значит сами!
   - Нет! В смысле да! - Впервые подал голос пятый член делегации, глава всех гильдий города Вор-обь-ён. - Мы готовы, но не знаем как!
   - Создать комитет обороны. Собрать средства на оборону. Можно, конечно отбирать всё, что нам понадобится, но лучше расплачиваться, а потом этими деньгами делать новый взнос. Кто торгует тот поймёт, что такое оборот денег в природе! Надо продержаться всего несколько дней, до прихода подкреплений из Хулиси и Укронада. Сами понимаете, что с подобным противником, надо сражаться специалистам. Сейчас идёт их профессиональный отбор по умению сражаться с живыми мертвецами. После победы, а я в этом теперь, не сомневаюсь, из имперской казны будет выдана щедрая компенсация. Бургер Савильё... - наконец, специально правильно назвал его фамилию Ёпаль, - будет казначеем комитета, и как представитель имперского совета и гарантом оплаты.
   Все захлопали. Они уже прикинули какие барыши свалятся им в руки, только мешки подставляй, если они сами будут контролировать формирование общака и затраты на оборону. Ёпаль это тоже понял.
   - Раз все согласны, вот в моей комнате и будем хранить взносы граждан на войну. Она будет тайным хранилищем. Если все будут знать, где находятся средства, а это могут быть и не деньги, а произведения искусства, золотые безделушки, то есть всё что имеет ценность и нельзя отвергать любую помощь, но это надо оценивать в реальных деньгах. К чему я? Пока мы будем заняты войной, некоторые несознательные личности с низкой ответственностью, могут напасть и ограбить известное всем хранилище. Считайте, что это мой вклад в оборону! Шутка! - Ёпаль подхватил свой саквояж и направился к двери. Вручил Савильё ключ от неё. - Штаб обороны будет в башне с часами. Но меня там не застанете, я буду мотаться по всему городу.
   - Так у нас же тут военный лагерь! Почему бы им не встать на защиту города? - Попытался внести и свою лепту в совещание Перчур. Он в нём чуть не оказался.
   - Там тридцать три калеки, а не тридцать три богатыря в чешуе как жар горя! Если у них и есть доспехи, то ржавые, а вот море там можно расплескнуть, нужно даже! Чтобы там свой лагерь, воскресший Кочой не устроил! Я туда! Лошдуна мне! Лошдуна!
  
   Фелис уже начал тяготиться нахождением в лечебнице. Да и лечебницей это помещение в горе было условным. Прямо у входа, но с окном. Типа дежурки для охраны. Лекари навещали их, а за пищей ходил Гогис. Странный плен. Ходи где хочешь. Он и ходил, пока было сухо. А теперь дожди зарядили. Поскользнёшься на мокром камне, стукнешься башкой, будут ли тебя лечить снова? Он выносил стул и сидел под навесом у входа, ожидая появления Гогиса с очередной порцией еды. Откинувшись на стену, он задремал. А что ещё больному, а он уже считал себя здоровым, делать? Хоть высокий и пожилой церут обещал, что будут навещать его собратья по оружию, но так никто и не появился.
   Он уловил движение, что кто-то остановился напротив него. Кроме Гогиса - некому. Так хорошо, пригрелся, завернувшись в одеяло, что глаза открывать не хотелось.
   - Расставляй, накладывай! Ещё чуток! - Попросил он сержана. Но последующего движения не произошло. Гогис стоял как вкопанный. Не заснул же стоя?
   Передним стоял очень упитанный, а судя по одежде, не рядовой легионер, а представитель командного состава войска. Лицо его тоже было знакомо, но Фелис, по-быстрому, как не пытался, так и не мог вспомнить.
   - Что, Фелис, не узнал? - Весело фыркнул незнакомец.
   - Ты уж извини! Лицо знакомо, а вспомнить не могу. Так по голове дало, что вот...
   - Га! - Гаркнул полузнакомец. - Теперь узнал?
   - Так только Колбок орал! Но ты - не он!
   - Почему?
   - Колбока издали видно, что это Колбок! Он как шар с головой-пимпочкой. Даже ног не видно!
   - Я вот он и есть! Похудел слегка!
   - Так тебя тоже в плен и в каменоломнях держали, раз ты так похудел?
   - В плен меня не брали! Я сам перешёл к ним.
   - Ты же присягу давал! Как ты мог?
   - А вот смог. Не стал лопаться ради Отечества! Может и я присяду, а то ещё не совсем в человека превратился?
   - Ну пойдём. На топчан Гогиса садись! Рассказывай. - Колбок повертелся своей задницей, поудобнее располагаясь и начал с того как переправил на тот, а ныне этот берег почти весь экспедиционный корпус.
  
   - На церутов отправили не только вас - пехоту, но и всадников. Перед тем, как уйти в горы, один подъехал ко мне и предложил, как уменьшить свой объём. Примерно, по времени как на обед, сидеть в воде и делать несколько глотков жидкости из байроновского бурдюка, который он мне отдал. Я же целый имперский совет прошёл. Какие штуки на мне не демонстрировали и не проверяли, пока я не сбежал! О! Если всё перечислить - дня не хватит. А тут в воде сиди, да делай несколько глотков из бурдюка. Всадник сам из бурдюка делает несколько глотков, наверное, чтобы я понял, что это не отрава и говорит: "Не вода - тухлятина, но тебе полезна. В следующий сухой сезон лопнешь, если собой не займёшься."
   Да я и без него понимал, что конец уже не за горами. Поэтому и в поход напросился. Лучше... почётнее умереть в бою, ну или рядом с ним. Семье преференций больше. Льготы всякие. А так "лопнул в собственной постели" всем не объяснишь, что это болезнь, а когда ещё и умер? Не стремился, но попробовал. Вода уже в бурдюке заканчивалась, и тут что-то расслабился в воде и понял, что в хлопотах и не заметил, что мне легче. Не сильно, но легче. Я двигаюсь больше, да и форма как-то обвисает. Бурдюк совсем опустел, но я в воде всё равно сидел. Утром и вечером как всадник прописал. Потом пришло известие, что вся армия попалась в ловушку... не до этого стало.
   Опять пухнуть начал. Начал искать нет ли такой тухлой воды поблизости. Никто не знает. Да откуда им знать? Только зашли в горы и их повязали. Тут снова, теперь уже двое всадников, ты же знаешь этих аристократов - издали видать. Ещё два бурдюка тухлятины привезли. Признались, что они церуты. Оказывается, что они не всегда здесь жили. Церуты тоже раньше у моря жили, но на другом конце империи. Потом их выдавили в Кангу. Там не понравилось и они сами ушли. У них тоже пухнуть стали. Заметили только одно свойство, те, кто в воде сидит, у тех эти процессы замедляются.
   А уж когда они междуречье Танта и Индука заняли, то случайно и этой тухлой водой кто-то попользовался, потому что другой не оказалось. Вот так они и избавились от такого расстройства. Чтобы мне помочь они подняли все старые летописи, что сохранились. Ведь сотни лет прошло, потом наши их пожгли, поубивали, в одном месте упоминание обнаружили, а как пользоваться - нет.
   Решили попробовать ни им, ни мне терять нечего. А теперь уже ты меня не узнал. Излечусь ли я, когда это произойдёт, если будет, никто не знает. Но такую воду они здесь нашли. У меня есть выбор? Оказывается, записи об этом хранятся в имперских архивах. Только всё, что связано с церутами, никому не доступно.
   - Сам-то веришь в их сказки?
   - Вера здесь не при чём! Вон, все в богов верят! Помогли кому боги? Я тоже много сандалей истоптал, жертвы приносил. А заканчивалось всё банально. Верь, сын мой! Ты живешь своей верой! Оказалось, просто надо в воде лежать! Они мне предложили...
   - Кадемию создать?
   - Нет. Службу тыла их будущей армии. Баталы - не баталы, но подразделения обеспечения. Я с собой взял тридцать человек, самых знающих, умелых и умеющих объяснить зачем и почему. План разработал, как что. Кому я изменил? Империи? Так у них там на верху, разборки, под кем империя лежать будет. Сколько я идей Борну передал? Сухпай разработал. Подсчитал сколько и чего солдату на день надо.
   - А Борн что?
   - Борн тоже прав. Не мы же пайки будем фасовать, да даже если и мы, хорошее дерьмом заменят, а выяснится только когда мешочек вскроют. А здесь не получится.
   - Что люди другие?
   - Люди такие же. Их мало и все друг друга знают. Ну стырил, раз, два. Сожрал. Записи подняли - ясно кто это делал. Ворованное никому здесь не задвинешь. Если ты украл у армии, значит у всех. Жопой есть же всё наворованное не будешь? Задвинешь? Кому? Мне? Я сразу спрошу, где мол взял Фелис?
   - Почему я-то сразу?
   - Это я к примеру! Да и денег здесь, как таковых, нет. Неотвратимость наказания - есть.
   - В каменоломни отправят?
   - Ломать камни - общественная нагрузка. Явление обязательное, но добровольное. Можешь заменить чем-то другим, только срок больше.
   - Так и тебя тоже направят?
   - Нас - нет! Мы, как профессионалы, будем заниматься только своим делом. Строить и готовить им армию. Хотел сказать новую, но у них, пока, вообще армии нет. Только ополчение. Вот тем шаром что тебе в голову засветили, сегодня один стреляет, завтра - другой. А должен один и стрелять и матчасть в порядке содержать. Ведь могли по тебе и промазать и тогда бы ты пробился и стал бы героем! Крылышки бы Сорт тебе на шлем повесил! Луй - бляху на грудь! Кочой - кусок земли! Но этот парень оказался не промах, знал кому в первую очередь башку оторвать - тебе!
   - Рекомендуешь остаться здесь?
   - Нет. Это тебе решать. Дрызг, когда из плена вернулся, очень сожалел что с тобой не пошёл.
   - Он же с этим прибабахнутым остался! Как в плен-то угодил?
   - Сам сдался. Их даже в каменоломни не отправили. Забрали оружие, вещи, дали еды и к нам послали. Карьера его на этом завершилась. Не стать ему легиондором.
   - А кому же тогда стать если все в плену побывали?
   - Так он сам сдался! Церуты, сначала на него виды имели, но из-за его карьеризма отказались.
   - Почему?
   - Если карьера во главе, то он ни о чём другом и думать не будет. Победа любой ценой, а не как больше своих солдат сохранить, накормить, попусту не гонять.
   - Так это больше про меня, чем про него! Это я повёл батал на прорыв и потерял всех, даже себя!
   - Мы изучали с церутами твой прорыв. Ты провёл, пусть плохую, но разведку, а они этого вообще не сделали, потому что предполагали, что вы все уйдёте, куда уходили. Это место они перекрыли, думая, что вы все туда повалите, поэтому и скопились там. Если бы вы пошли широким фронтом вы бы их просто растоптали. Почти что вся их армия была там. О тактических построениях, ведения боя в тех или иных условиях, они, как бы знали, но не умели как это делать.
   - Теперь я больной на голову и мне не то, что батал, а даже школу солдиков не поручат.
   - Ну и ходи по своему огороду, подаренному Кочоем с бляхой на груди от Луя и крыльями на башке от Сорта.
   - Нет у меня возражений твоим словам. Я предлагал Дрызгу наступать вдвоём. Оба печально закончили и, неизвестно, кто хуже. А правда, что они следили за нами?
   - Да. Это их идея была как организовать переправу через Тант, а не моя. Мне один сержан подсказал, и не просто подсказал, а на листке все расчёты представил. Я только потом задался вопросом, когда он исчез, откуда такие познания у простого сержана?
   - А что они мне предлагают?
   - Создать и руководить школой командиров.
   - Типа нашей кадемии?
   - Не типа, а лучше! Тебя сразу после кадемии поставили школой солдиков командовать? Она же одна из лучших была!
   - Скажи, что я согласен.
   - Сам скажи. Лучше напиши. Обоснуй своё видение создания подобного заведения. Цели, задачи, планы. Учти, что они теперь, фактически контролируют все земли чуть ли не от слияния и до моря. Подумай, как оборонять такие просторы от огромной армии Укрона! Кто бы там не победил, рано или поздно они придут за церутами и, к этому нам и им надо быть готовыми.
  
   Они шли сквозь поля, где фермеры убирали урожай. На одном поле женщины серпами срезали вёс, на соседнем косили со, складывали в пучки и отвозили на ток, где цепами выбивали зерно. Зайдя в попавшийся на дороге хутор, Эксел вышел с кучей еды. Идти, особенно после перекуса, стало веселее. Следующий город был не просто город. Дома и улицы поднимались уступами, но самую вершину венчала крепость.
   - Никак я вас к Срикале вывел! - Обрадовался Эксел.
   - Это не Срикала!
   - Вон же её стены!
   - Это не её стены! Ты ещё покажи на то поле и скажи, что это лагерь бывшего первого легиона! - Ворд, проживший в Срикале долгое время, был настроен скептически.
  
   Узкая лестница, от подножья холма, извиваясь, оборонительной стеной, поднималась вверх.
   - Это не важно Срикала это или нет! Главное, город в котором должен быть хороший или рынок или базар. В чём разница между этими двумя понятиями Ворд не понимал, но раз Эксел разделил их, значит какая-то была, хотя бы в голове Эксела.
   Поднявшись по лестнице, они пошли по улице, где играли ребята, а старикан вёл за собой ослика с пустой телегой. Эта улица переросла в стихийный базар примыкавший к городской стене и башне. Что это за базар, где одни торговцы и нет покупателей? Эксел зашёл в парочку таких мест и вышел чертыхаясь! Проклятые томбезцы! Живут в Укроне и не знают основной язык империи! Они пошли вдоль стены. А вот и нормальная торговая улица. Товары, а не только птичьи клетки выставлены на тротуар, покупатели ходят на товары глядят, покупают, торгуются.
   То, что и здесь с укронским туго, уже не удивило, но купили всё, что надо и стали похожи уже не на диких горцев, не на местных, но соседей из другой провинции. Томбежецы сразу поняли, что дети гор не знают языка долин.
   Базарная улица вывела к базарной площади, на которой, у помпезного въезда в караван-сарай, собралась вереница торговцев, встречая караван кэмэлотов. Надо было искать пристанище. Деньги ещё оставались, еда с собой была, тратить средства на ночлег казалось кощунством. Зайти в парк и под любым деревом... не под любым, не под деревом...
   В парке прохаживали пары стражников. От обычных посетителей тенистых мест их отличало только наличие усов, строгих взглядов, рассылаемых по сторонам и крепкие небольшие дубинки в руках. Поймут ли эти благородные охранники тенистых аллей, что ты им скажешь, после того, как они угостят крепким настоем своих дубинок?
   Эксел, сначала заартачился, но Ворд привёл весомый аргумент, что их не только угостят, а ещё и кров в тюряге дадут, отобрав всё, что у них есть.
   Они поспешили выбраться из города на свежесть поспевающих полей, которые желтели между холмами. Они хотели расположится под деревьями на следующем зеленеющем холме, но грозовая туча, неожиданно нависшая над ними, не позволила осуществить задуманное. Пришлось спуститься с его вершины и расположиться в развалинах дома. Теперь у них была не только местная одежда и обувь, но и заплечные мешки с двумя лямками. Очень удобно. Мешки прижаты к спине и руки свободны. Если дожди начнутся каждый день, то далеко они не уйдут. К кому в гости напросится?
  
   На следующий день они попали на поля, на которых, среди воды начинала колосится со. Поля разных хозяев разделялись перемычками, которые и служили, дорогами, путём, тропами местным жителям. Но теперь их преследовала не просто туча, а целый дождевой фронт, наступавший с моря и перекрывавший всё видимое небо.
   Впереди, одинокой пикой возвышалась гора. На ней проглядывались развалины если и не крепости, то каких-то мелких укреплений. Если начнёт лить, то все эти поля превратятся в болота. Они побежали. Лучше уж промокнуть на верху, там ветер, значит и одежда высохнет быстрее.
   Ступени поднимались чуть ли не вертикально. Они были старыми, изношенными, но позволяли подниматься вверх, при этом никто не подумал, как им придётся спускаться вниз. Оставался последний рывок, но тут хлынул водопад.
   Водопад не в смысле из туч, там был обычный для этой местности ливень. Оказывается, эта вырубленная лестница, через много лет превратилась в сточную трубу всей поверхности вершины.
   Ноги скользили, ногти - обламывались, ветер пытался оторвать их от скалы, а вода, потому что они прижимались к ступеням, смыть их. Лучше бы они остались внизу у скалы и промокли бы не меньше, но зато не надо спускаться обратно. Что сделано, то сделано.
   Сооружение на верху было не крепостью, а будкой охраны, наблюдательным пунктом. Оттуда было видно настолько далеко, что это их обрадовало. До этого они шли куда тропа вела. Теперь же они увидели то ли море, то ли озеро как море. Чем обходить его по берегу вокруг, можно и пересечь, главное лодку найти. Есть, есть направление, цель к кторой следует стремиться! Это радовало.
   Ворд понял, что никакая это не Томбе и даже не расположенная через Индук провинция Пазне. Скорее всего это Эрерия, Этерия, Этурия, или как-то так, которая тоже выходит к морю с другой стороны Укрона.
  
   5.
   Ёпаль вернулся в штаб, расположенный в башне с часами, когда стемнело. Члены штаба играли в легионду. На его вопросительный взгляд бургер Савильё пояснил, что игра - тренировка перед битвой. Развитие командных навыков, так сказать!
   - Докладываю совету обороны, что сделано мной. Единственное место, на котором можно разместить большое войско это бывший лагерь первого легиона. Если в ближайшие дни они прибудут к стенам города они там его и разместят. А потом сразу будут искать другое место, пока туда-сюда два-три дня у них уйдёт на передислокацию. Не перебивать! Сам скажу! Сейчас идут дожди. Они мелкие, противные, но не проливные. Все стоки с окружающей местности мы переправили на лагерь. Где перекопали канавами, где засыпали. Вода туда будет поступать медленно, а значит и не заметно, но неустанно. Вот исполнительная расписка на тридцать золотых монет, настоящих, а не бумажных монет и на десять, что они обратно вложены в фонд обороны. Дальше. В город доставлены триста стволов молодых деревьев тиктиса. Они предназначены для изготовления простых луков. На это ушло у меня сто двадцать монет. Вот расписка. Сразу заявляю, что это очень и очень дорого, но деваться некуда. Тиктис растёт в горах. Его можно рубить только через месяц после окончания сезона дождей. Никто по склонам шастать не будет. Я нашёл таких, но в фонд обороны они денег не дали. Люди они не местные и наш город им до визга комра. - Ёпаль протянул Савильё ещё одну расписку. - Стеблей тростника доставлены сорок возов. Он для древка стрел. Это двадцать золотых и тоже без вклада в оборону. Итого мною потрачено из фонда обороны сто семьдесят настоящих золотых монет и получено десять, которые я тоже потратил. Из этих монет моих личных семнадцать. Это выписка из казначейства, когда я сюда отправлялся, то их взял. Пригодились. Ваша задача обеспечить луки тетивой, а стрелы наконечниками и перьями. Надеюсь на вас, что это вы сделаете сами, а не я. Необходимо вдоль стен выкопать ров, а землю раскидать перед ним. С штурмовыми лестницами бежать по раскисшей земле невозможно. Только идти, еле вытаскивая ноги из вязкой грязи. А вы их будете разить из луков. Причём на стены они будут нападать одновременно с нескольких сторон. Наша задача не столько их поубивать. У вас это и не получится, даже из примитивных луков надо уметь стрелять, причём стрелков готовить с детства. Тогда они оставят желание лезть и умирать на наших стенах и попрутся через ворота. Если мы этого добьёмся, половина победы будет у нас в кармане. В городе трое ворот. Я приказал заложить их камнем. Ворота всё равно трухлявые, с первого удара рассыпятся. Теперь вы! Что сделано за день? Сколько денег собрано в фонд обороны?
  
   Савильё протянул записи.
   - Ого! - Удивился Ёпаль. - Патриотизм на высоте! А где список жертвователей?
   - Какой список? - Удивился алькальд Мехем.
   - Кому казначейство будет компенсировать затраты на оборону. Где отчёт о потраченных деньгах? Поехали смотреть! Что за ценности вы скопили!
   - Может поужинаете сначала! А за это время ваш костюм почистят. Вон как грязью заляпан! - Предложил Вор-обь-ён - глава всех гильдий Срикалы.
   - Я даже как-то... - Ёпаль осмотрел себя. - Только быстро! Савильё вы мне отчёт о растратах отметьте! Там не только мои денежки. Остальные имперского казначейства.
  
   Хотя с маркузуном Труфаном Ёпаль познакомился здесь, но тот лично угощал его на правах старинного друга. Особенно старался наливать Труфасы. Трапеза, хоть и затянулась раза в два, но одежда всё ещё была не отчищена. Ёпаль нервничал и даже отказался пить великолепную Труфасу тридцатилетней выдержки. Он даже вздремнул. Труфан хотел было уложить его спать, но тот, подозрительно окинув его совершенно трезвым взглядом, приказал везти его в хранилище.
   Вся его бывшая комната была забита всякими безделушками. Самым ценным вкладом была золотая посуда предоставленная маркузуном.
   - Вот этими позолоченными стульями вы собираетесь расплачиваться? - Ёпаль так стукнул стулом о пол, что у того ножки отвалились. Он специально выбрал его, видя, что всё на этом стуле держится на соплях. - Деньги где, Савильё?
   - Вот! - Достал из кармана груду казначейских расписок бургер города.
   Ёпаль осмотрел несколько. Подошёл к окну и крикнул. Через минуту в комнату вошло трое гвардейцев с обнажёнными мечами.
   - Это не деньги! - Швырнул бумажки в лицо Савильё Ёпаль. - Это даже не казначейские расписки!
   - Как не расписки! - Взвизгнул, обычно сдержанный Савильё.
   - Все знают, что при переходе расписки от одного владельца другому, на ней делается отметка с записью о следующем владельце! Разве не так? - Ёпаль чуть ли не воткнулся лбом в лицо Вор-обь-ёна.
   - Так! Так, так! - Залепетал тот.
   - Но у нас чрезвычайные обстоятельства! Пока все оформишь! - С горяча произнёс Перчур и сразу пожалел.
   - Тогда почему они не утех, кто должен работать на оборону, а у вас? - Вполне закономерно рявкнул Ёпаль. - Вы за этот день ничего не сделали! Это саботаж! По законам военного времени бургер Савильё является изменником и подлежит повешенью немедленно. Ты следующий! - Показал Ёпаль на Перчура. - Взял ключ!
   Перчур, на негнущихся ногах, не смотря в лицо Савильё, сорвал у того, висящий на шее, ключ.
   - А доказательства! - Успел пискнуть растерявшийся Савильё.
   - Они у тебя в руках. Кому и что заказано для обороны? Почему ты игнорировал имперский совет? У кого какие обязанности? - Рывком развернул к себе Мехема Ёпаль.
   - Вот да... вот он... и как там! - Пролепетал Мехем.
   - Значит возражений нет!
   В чём нет возражений нет никто не понял, поэтому не кивнули, а промолчали. Даже если бы и возразили!
   - Я готов... в первых рядах, с копьём на перевес, бросится на врага! Дайте мне... шанс... доказать...
   - Не ищи смерть! Она сама тебя найдёт! - Ёпаль кивнул. Двое гвардейцев заломали бургеру руки и плюхнули его на колени, а третий взмахнул мечом. Голова повисла на жилах. Ёпаль недовольно поморщился. Гвардеец уже не рубанул, а чикнул, подняв голову за волосы.
   - Кинуть на базарной площади и голову на шест водворить! Чтобы к утру здесь был не этот хлам, а ценности! - Ёпаль строго посмотрел на Перчура. - Проверю!
  
   Дождь закончился. Пацаны-то слезли быстро, а вот бывшим легионерам пришлось помучиться. Хорошо, что дождь смыл всю пыль и грязь со скалы, а то одежду пришлось бы полоскать в ближайшей луже.
   Направление на водоём было проложено. За полями виднелась небольшая возвышенность с пальмами и домами. Чтобы добраться до неё надо было добираться через поля. На некоторых пахали жижу или землю под этой жижей на мелких коровах, а женщины высаживали сильно проросшую рассаду со.
   - А тебе не кажется, что мы находимся в Канге? - Спросил Ворд Эксела, как только они ушли с полей и начали подниматься по густой траве на возвышенность. - Мы уже как рыбы и дышим водой!
   - Не кажется! - Отрезал Эксел. Он мог подразумевать, что они забрели в Кангу, но признавать этого не хотел. - Иначе бы стали как Колбок! Помнишь его? Комбатала обеспечения нашего легиона?
   - А что его не помнить? Он один на всю армию!
   - Так мы же не как он!
   - Это пока! Съедим чего-нибудь или само заползёт и всё! Круглый как шар! И эти два оболтуса тоже!
   - Мы не хотим быть круглыми! - Возразил Армис.
   - А вас никто спрашивать и не будет! Колбока тоже не спрашивали, а враз надули! - Подмигнул ему Эксел.
   - Может пойдём обратно? - Застенчиво предположил Стос.
   - Веди нас Сус! - Хохотнул Ворд.
   - Я Стос!
   - Посмеялись - пошли! - Эксел прервал дебаты и пошёл в сторону водоёма.
  
   Они шли до вечера, но водоём так и не объявился. Местные, что им встречались по дороге, все, как один ничего не понимали, что они хотят, хотя понимая, что что-то от них хотят, махали руками и показывали в разные стороны.
   Темнеть, как обычно, начало быстро, поэтому они зашли в первый попавшийся дом. Ворд показал большую серебряную монету. Их накормили и посадили сушиться около очага. Ворд же, скинув одежду, о чём-то договаривался с хозяином дома, что-то изображая на столе. Причём оба пыхтели, прибегая к языку жестов. Судя по тому, что Ворд отдал большую монету и маленькую серебряную они договорились.
   - Насколько я понял! - Начал говорить Ворд, подойдя к ним. - Этот водоём, что мы видели с вершины не море, а озеро. К его берегу, почти нигде не подойдёшь. Здесь так всё быстро зарастает, а вредной живности - навалом. Мы с ним договорились что он нас на своей лодке отвезёт в столицу этой провинции Шамбашалтайн. Он сказал, что это очень огромный город и там какой-то главный по имени Ахарадж.
   - Ты как всегда всё перепутал! - перебил его Эксел. - Нет в Укроне таких имён и названий! У нас всё короткое, чёткое и понятное.
   - Не спорю с тобой. Ты у нас ещё тот травелюга! Вот и иди пешком, а мы на лодке!
   - Я от лодки не отказывался. По-моему, ты переплатил!
   - Иди передоговорись! А то ты на словах борзой!
   - Кто спорит, тот тлём! - Обиженно отвернулся Эксел, откинулся на стену и закрыл глаза.
  
   Солнце ещё не успело взойти, коснулось только первыми лучами неба, а они, позавтракав какой-то кашей-размазнёй, отгоняя от себя насеко, прошли к узкому каналу, проложенному в тростнике и уселись в лодку.
   Хозяин стоял на корме лодки. Грёб и рулил только стоя. Он присел на корточки, когда лодка вышла на большую воду. Это была не только познавательная поездка. Каких только птиц они не видели! А огромные круглые листья, размером с чан для мытья!
   Тут их лодку окружили золотые рыбы. Они медленно открывали и закрывали большие рты, показывая, даже казалось, бездонную глотку. Понятно, что они требовали если не жертвы, то дань.
   Хозяин лодки засунул руку в холщовый мешочек и бросил несколько горстей зерна подальше от борта лодки. Как там закипело золотом! Говорят, что превратиться в золото нельзя! Сожрут тебя эти рыбухи и ты станешь золотой чешуёй на их боках! Странная эта Канга! В Бургане золото в копях моют, а здесь на рыбах выращивают! Неисповедимы дела Господни!
   Эксел же радостно потирал руки.
   - Ты чему радуешься?
   - А вы что, олухи, не знаете? Золотые рыбки могут выполнить три желания. Чем больше рыбка, тем крупнее можно заказать желание! Я такое заказал!
   - Какое?
   - Если расскажешь кому - не сбудется!
  
   Долго - не быстро! Скоро сказ сказывается, да не скоро дело делается! Солнце уже покинуло зенит, и, как им показалось, просто из воды, неожиданно, вырос сказочный золотой замок. Может он был и не из золота, но в лучах солнца так светился золотом! От него спускались ступени прямо к застывшей, прозрачным льдом, воде. На ступенях находились люди. Всё это золотое богатство отражалось вверх ногами в озере.
   Их высадили прямо на ступени. Хозяин лодки, прощаясь, приветливо помахал им рукой и повернул обратно. Они поднялись по ступеням и начали обходить дворец. Люди, здесь, были такие же, как и везде. Тоже озабоченные жизнью, но улыбчивых и смотрящих с приязнью было меньше, зато тёмных, почти что чёрных лиц, смотревших с опаской на незнакомцев, - больше. Таких больших, высоких, длинных домов, даже Эксел, в своих странствиях по империи нигде не видел. Причём с любой стороны от стен дворца спускались ступени. Поэтому он издали казался не только выше и больше, но и ровнее других.
   В конце концов они не дворцы рассматривать здесь, объявились. Эксел заметил узкую щель, которую и улицей назвать сложно. Вдобавок она ещё и извивалась как змея и что на другом конце находится можно было узнать только тогда, когда спустишься вниз до этого конца. Конец воткнулся в небольшую площадь, укрытую со всех сторон от солнца.
   Там торговали прямо с телег всем, что растёт в пригородах. Много и дёшево, но сырым и не мытым есть же не будешь? Да и к чему целый мешок корней? К тому же осталась только золотая монета, чего бы они не хотели купить, сдачи у продавцов не было. Этакий стихийный базар людей на телегах. Типа разъехаться не смогли, вот и стоят. Они послали по одному, всем, но не им - пришельцам, известному адресу.
   Это оказалось правильным. Целая торговая улица, перекрытая поверху широкощелястым деревянным настилом. И солнце было и воздух гулял и тень перемещалась вслед за солнцем. Практично и удобно. Разменяли монету купив новые сандали Экселу. Правда продавцу пришлось побегать, чтобы её разменять.
   У старых сандалей подошва расслоилась и, даже ковылять в них, стало невозможно. А у ножа, отданного горцами, развалилась деревянная рукоять. Ворд, осмотрев уже никчёмные вещи, потому что ими было нельзя пользоваться, а выкинуть жалко, решил их совместить. Ремни сандалей накрутить на рукоятку, а из подошв сшить ножны. Поэтому лезвие ножа он засунул между слоями кожи в подошву. Оба сандаля привязал к поясу Стоса. В заплечные мешки грязные, пропитанные потом Эксела, навозом улиц и запахом мочи, сандали класть не хотелось. А ремонтировать было негде, нечем и некогда. Тащить на себе такой подарок Стосу тоже не хотелось, но приказ есть приказ, но и он предпочёл иметь их на поясе, чем в сумке. Едой они тоже запаслись. Оставалось узнать самое сложное: в какую сторону идти.
   Столицу империи хоть кто-то должен же был здесь знать? Они и талдычили словами песни: Укронад, Укронад, будет богатеям рад! Если ты не их кровей, значит ты не чародей! Нет ни денег, ни еды, раз ты не знать, то знать трудяга - ты!
  
   Единственно кто их выслушал это были уличные артисты. Двое мужчин играли, а нарядная девушка пела и танцевала. Ворд кинул им монетку и спросил про Укронад. Артисты оказались как бы церутами. Когда-то были. Если ещё точнее - был только дед. Дед, отец и дочь - внучка деда. Дед ещё что-то помнил, но уже путался в словах, ударениях, концовках слов, временах.
   Он был маленьким, когда наступило страшное время, отец схватил его в охапку и успев, прыгнуть в лодку, отчалил от берега. В море их подобрали бурдуги. Они их захватили в плен и заставляли работать на своих скалистых островах. Так бы Брхат, как звали деда, и остался бы до самой смерти, но у него был хороший голос и слух. Он научился играть на музыкальных инструментах бурдугов, петь, плясать. Поэтому его часто приглашали на пиры. Чтобы он точнее описывал, в своих песнях и балладах подвиги бурдугов, его стали брать в набеги. Участие в них придавало особый шарм, героям песен. Не с чужих слов подвиги в балладах описаны! Ему и самому приходилось работать и мечом и копьём. Отец из-за плохого климата, недоедания, умирал и заставил поклясться, что Брхат сбежит от бурдугов и вернётся на родину.
   Как отец умер, в очередном набеге он и сбежал. Вернее, спрятался. А где и как Родину искать, отец не объяснил. Такая простая и короткая история его жизни. Многие слова Брхат забыл, а что помнил, путал.
  
   Из той длинной речи, утомившей не только самого Ворда, который толкал её, но и остальных, Брхат понял одно, что они церуты и хотят вернуться на Родину. Он путанно объяснил, как это надо сделать. Все, даже упрямый Эксел, поняли, что в этих местах Укроном не пахнет. Чем заняться в этих странных краях, обозначаемых как страна Дрим, тоже неясно. Хоть она и называлась страна Дрим, но она не была одна и не сама по себе. Скорее всего это была территория, где было много, в разной степени, независимых друг от друга стран. Когда-то и Дрим была одним государством, но потом оно распалось. Осколки этой великой страны, сливались, делились, воевали и захватывали друг друга, а Дрим оставалась в памати и знаниях других как целая огромная и неделимая.
   Брхат ничего не знал про Укрон и взаимоотношения с Цером, но пояснил, что самым лучшим для них, будет добраться до огромного города на берегу моря Ланудонр. Там причаливают многие большие лодки. Может и там кто-то будет и из их страны. Зарабатывать на жизнь там можно на погрузке и разгрузке. Он так делал, когда сбежал от бурдугов. А отсюда из Шамбашалтайна надо прийти в порт на реке Делим которая впадает в море в Ланудонре. Там быстрее что-то можно узнать об их стране. Он накарябал, слюнявя карандаш краткую записку и пояснил, где и кому её отдать. Может эти люди знают в какую лодку сесть, чтобы к дому приплыть?
   Порт в Ланудонре, да и везде, на местном наречии назывался гавняня потому что все отходы жизнедеятельности города и окрестностей оказывались в бухте, одни тонули, другие кружились как ленивые танцоры, а течение Делима утаскивало их в море. Эти два волшебных слова "гавняня Делим" позволили добраться до причала на реке в двух днях ходьбы от Шамбашалтайна. Брхат говорил, что это рядом, а не два дня пёхом, но, скорее всего, он имел в виду другой, более быстрый транспорт, чем свои две ноги.
   Новыми сандалями Эксел быстро набил мозоли, поэтому шёл босиком. Так оказалось удобнее, быстрее, но кровоточиво. Под конец перехода пришлось нанять, вернее подсесть, в как бы, междугородний транспорт из понурого ослика и дощатой телеги с крышей. Одного Эксела не отправишь, а на четверых такие расходы пришлись! Ворд поморщился, но заплатил. Пару-тройку дней назад ещё были богачами, а теперь, чтобы добраться до этого Ланудонра, надо было думать, где деньги найти. Даже добираться не на водном транспорте, а, чтобы пешком топать вдоль реки. От ходьбы устаёшь, да ещё и есть хочется не только всегда, но и сильнее!
   Ничего не поделаешь, какая-никакая, а команда! А значит все вместе. Понятно, что на своих плечах никто бы Эксела не понёс. Но и бросать, как пустую уже не нужную упаковку, нельзя. Эксел тоже понимал, что подвёл соратников, поэтому, как только их высадили на пристани, сразу подошёл к громадному судну, на который шла погрузка мешков с со или чем-то похожим, ящиков и бочек. О чём и с кем договаривался Эксел, никто не видел, но он спустился вниз и показал на мешки, ящики с бочками, стоявшими у трапа.
   - Если погрузим их, а потом разгрузим они нас довезут до Ланудонра. Ты Ворд, сзади, я - спереди, а ребята по бокам. Вы пацаны только держитесь, мы сами справимся. Иначе вас в плавание не возьмут. Не грузили - нечего ехать.
   Погрузили достаточно быстро. Потом приехала ещё телега с бочками. Бочки тоже закатили. Даже не запыхались. Такое было желание отправиться по реке комфортно, а не тупо грузить ноги, топая вдоль топкого берега.
  
   Боцман, владелец груза, хозяин корабля или кто-то ещё, кому было положено быть на палбе, увёл четвёрку в сторону от трапа, к надстройке и принёс кувшин воды, который все с удовольствием выпили, потом завёл в помещение. Каютой это узкую камору назвать было нельзя, скорее подсобка, для хранения необходимых вещей, чтобы не лазить за ними в трюм.
   Вдоль стены тянулись три шеста изображавшие то ли лежанку, то ли полку. Они уселись на неё. Свет в этой каморке проходил с палубы через небольшое отверстие в двери у потолка. Уставшие они расслабились и уснули.
   Стос проснулся оттого, что не смог пошевелить руками и ногами. Глянул на ноги и обомлел. Они были связаны! Значит и руки за спиной тоже! Огляделся в полумраке. Все в таком же положении, только Ворд, как самый мощный из них, был увязан с ног до шеи. Заплечных мешков нигде не было. Все пленные были без сандалей. Значит это не грабёж, хотя вещи забрали, но и связали. Увязаны крепко, да и узлы какие-то непонятные. Можно было бы попробовать зубами, развязать, но не такие узлы. Тут он вспомнил, что отвязал от пояса старые сандали Эксела и кинул в угол, под той, как бы лавкой. Ему не хотелось, чтобы их вонь перешла на одежду. Может грабителям спасибо сказать, что одежду оставили?
   Он пытался разглядеть в углу эксельские сандали, но... Пришлось, извиваясь, заползать головой туда. Вонь показала, что они там присутствовали, а нос, ткнувшийся во что-то, мог подумать, что они там есть. Только рот мог уцепить что-то лежавшее там. Он и уцепил. Судя по вкусу и вони - сандали. Вот это удача! То, что мешало - поможет им!
   Сколько прошло времени он не знал, но верёвку на руках перерезал. Освободил ноги. Потом освободил Армиса и уложил на эту полку иначе к Ворду и Экселу было не подобраться. Он рассчитывал на помощь Армиса, но тот словно провалился в преисподнюю. Ещё дышал, но не более того. Перерезав один узел, ему удалось распутать Ворда, на этом силы у него закончились. Ворд был тяжёлым и он вымотался, переворачивая его. Голова трещала и хотелось пить. Значит что-то подмешали в воду в кувшине. Он вяло похлопал по щекам Ворда. Тот зашевелился, задвигал руками и ногами, как жук, которого перевернули на спину. Наконец он открыл глаза и уселся.
   - Где я?
   - А кто ты помнишь?
   - Сложный вопрос! А ты где?
   - Рядом. Я Стос!
   - Что с нами? Помню, что грузили бочки...
   - Нас усыпили и связали. Рядом с тобой Эксель, развяжи его, а то у меня сил больше нет!
   - Голова раскалывается!
   - Ты же главный у нас, Ворд! Возьми себя в руки! Превознемогай, как говорил нам сержан Свек.
   - Я понимаю, что самги не нальют! Много у нас времени?
   - Откуда я знаю?
   - Если нас связали и держат здесь, значит готовят на продажу! - Ворд поднялся, держась за стену. Потряс головой, покрутил руками, поприседал и стал развязывать Эксела. У него получилось гораздо быстрее, не только развязать того, но и привести в чувство. Ворд тихо и конкретно объяснил, что с ними произошло. Проверил дверь, как и положено, она оказалась заперта на засов с замком.
   Уже вдвоём с Экселем они начали думать, как поступить. Стучать, звать и угрожать глупо. Открыть-то откроют, сразу убьют и скинут в реку. Кто чужеземцев, про которых никто не знает, искать будет, если своих не ищут? Значит надо ждать, когда придут и сами откроют дверь. Хорошо бы под рукой иметь что-то существенное! Кроме этих шестов, вставленных в стены, ничего не было.
   Они разговаривали тихо, почти что шёпотом. Неизвестно, чьи каюты за стеной. Эксел подёргал шесты. Ощупал их места крепления в перегородке и взялся за нож. Шесты клиньями были зафиксированы в углублениях. Обмотал рукоятку ножа ремнями, стало удобнее работать им.
   Эксел долго возился с крайним клином, кромсая, вырезая и кроша его. Когда это получилось, шест был выдернут. Остальные достали ещё быстрее и сложили в угол, чтобы сразу один из них пропихнуть в раскрытую дверь.
   Свет, через дырку в двери совсем перестал появляться. Значит наступила ночь. Эксел сказал, что надо накинуть на себя верёвки и так лечь, как их и положили. Уже засыпая, Стос услышал стук задвижки и дуновения воздуха через распахнутую дверь. Кто-то пытался разглядеть при тусклом свете звёзд как тут, в этой каморке. Это длилось недолго. Дверь захлопнули, засов задвинули, на замок закрыли.
   Утром Стоса разбудил Армис. Он не понимал, что произошло и очень хотел сбрызнуть, а если получится, то и не только это. Стос поведал ему и разбудил Ворда, тот Эксела. Было видно, что судно замедляет ход, останавливается. Лёгкий удар о причал доказал, что они зашвартовались.
   - Ну! Ребята товсь! Сейчас или никогда! Эксел! Как только в двери щель - впихиваешь в неё шест! Я плечом бью её, подхватываю этот шест, ты второй и вылетаем на палбу.
   - Как прежде? Спина к спине?
   - Да! Только не стоять, не гнать всех, а кружиться и бить! Вы пацаны тоже выходите, но только отсюда. На палбе мешать будете. Стос - тебе дрын, Армису - нож. Спрячьтесь! Чтобы там не происходило - не вылезать, пока не позову!
  
   Ждать пришлось долго. Наконец щёлкнул засов, дверь начала открываться. Всё получилось, как и спланировал Ворд. Тот, кто открывал дверь, держался за голову, может он и не был оглушён, но голова была в крови. Стос толкнул его внутрь комнатушки задвинул засов. Армис застыл под лестницей с ножом. Стос под другой, а шест положил вдоль борта. Их никто не заметил. Все смотрели на палбу.
   Это того стоило. Армису было не понятно, как эти двое чувствуют друг друга, потому что они не цеплялись этими крепкими палками друг за друга. Тычки, вращения, верхние, нижние удары, подсечки. Ветераны не стояли на месте, а вращались как торнадо по палбе.
  
   - Канат режь! - Крикнул Ворд, стукнув по тому месту, где надо было резать. Армис выскочил на палбу. Он даже не видел, что сзади от руля, по лестнице за ним поскакал с задранным над головой тесаком тот самый, кто принёс им воды в кувшине. Зато Стос видел и так подставил ему между ног свой дрын, что тот через несколько ступенек рухнул на палубу. Второй удар пришёлся по кумполу.
   Стос так высоко задрал и резко ударил шестом, что послышавшийся треск мог быть и от шеста и от черепа. Судно уже на несколько шагов отошло от берега, но начало терять инерцию движения. Канат натянулся и это натяжение позволило Армису дорезать его. Эксел, подобрав тесак, быстро пробежался по всем каютам надстройки корабля. Он вынес два лука и охапку стрел.
   Армис помогал Ворду связывать побитых, которых Ворд оттаскивал к единственной мачте.
   - Ну-ка покажи, чему вас в школе научили! - Подал Эксел лук Стосу, а сам взял другой. - Смотри на пристань. Видишь в нас целят. Не стремись в них попасть. Пусть стрела рядом летит. Главное, чтобы они в нас не попали. Наша стрельба их стрельбе точное прицеливание собьёт.
   Лук оказался туговат для Стоса. Только два раза с трудом натянул тетиву. За это время Эксел десяток выпустил. Не попал, но и по ним стрелять перестали. Лучники побежали прятаться. А Стос попал, но, как считал сам, случайно.
   - Молодец! - Похвалил его Ворд, видевший его удачный выстрел. - Два раза выстрелил - раз попал. Неплохо! Эксел, ты этой бандурой управлять можешь?
   - Видел разок. Ничего сложного. Это как веслом у плоскодонки. Чуть влево, чуть вправо. Главное не разгонятся, а то не успеешь повернуть, а он в берег воткнётся.
   - Вот и рули! А мы с Армисом трофеи соберем! Стос бери опять свой дрын. Если кто шевелится, не стесняйся. У тебя хорошо получается!
   Стос удивился. Ворд вертелся со своим шестом как угорелый, а заметил его удар. Ворд подал корзину Армису и они пошли по каютам. Вошли с одной корзиной, а вышли с сундуком, на котором стояла корзина. Всё это поставили к ногам Эксела, рулившего этой махиной. Армис ещё раз сбегал и притащил их заплечные мешки и сандали.
   Стос насчитал девять поверженных врагов. Он чётко выполнял указания Ворда. Если кто начинал шевелиться - силы не жалел, но и попадал куда угодно, а не только в голову. Обыск поверженных врагов принёс удачу. У богато одетого, в расшитом золотом халате и большим узлом намотанной тряпки на голове, с длинной чёрной и узкой бородой, обнаружился кожаный кошель. Он состоял из двух отделений в маленьком было шесть золотых монет, а в большом - разных диаметров серебряные. Со всех остальных было собрано меньше. Ворд полез в трюм. Вытащил три больших и толстых рулона серого полотна. Потом десяток больших ящиков. И три мешка с прессованными листьями: чёрными, зелёными, красными.
   - Я больше ничего брать не стал. Нам и так достаточно. Всё равно, всё не унесём.
   - Надо как можно больше! - Зло сверкнул глазами Эксел.
   - Нам бы хотя бы ноги унести! Больше ничего не надо! Ты понимаешь, что мы наделали?
   - Зачем нам весь этот громоздкий хлам? Поценнее ничего нет?
   - Ты же сам грузил! В ящиках цветные порошки для крашенья тканей. Стоят очень дорого. Поэтому я взял ткани и краски. Может и из брикетов что-то цветное делают!
   - У нас целый церут под жопой! Плыви куда хочешь!
   - Как мы будем изображать купцов, если у нас нет товара! Причём товар должен быть простой, но не мешки же с зерном? С тобой и заплывём прямо к стражникам в руки!
   - Нормально плывём! Я могу замахнуться и на море!
   - Не надо на море замахиваться. Если оно на тебя замахнётся - мы все потонем. Там, сзади тебя лодка привязана. Садимся и к берегу. Потихоньку до этого порта доберёмся.
   - А с этим что делать? Такая вещь! Громадина! Домина!
   - Вот тебя на той перекладине... - кивнул на рею Ворд - ...и повесят, если раньше голову не отрубят!
   - Я вот с этих, им она уже не нужна, одежонку поснимаю. В неё оденемся, чтобы от местных не сильно отличаться...
   - Мне вон тот золотой халат!
   - Не по чину! Если ты наденешь панцирь и каску маршала, тебя примут за него?
   - Повадки не те. Рожа не такая, взгляд не властный. Даже на прапорна не тяну!
   - Значит ты понял, почему этот халат хозяину останется.
   - Смотри Ворд! А тебе не кажется, что вон за теми скалами, море выглядывает?
   - Даже если кажется. Врезайся в берег. Сноси всё в лодку. Я с этих сдеру что поприличнее, а тела в реку кину!
   - Их же найдут! Значит и судно найдут!
   - А я его подожгу! Решат, что они из-за пожара в воду попрыгали и утонули. Груз-то, не весь, но на месте останется!
   - А про нас никто не знает и искать не будут!
   - Молодец Эксел. Быстро всё стал думать. Теперь также быстро делай.
   Эксел сделал быстро. Так врезался в берег, что все попадали.
  
   Эксел не ошибся. Хотя Ланудонр был впереди по руслу реки не виден, он находился в изгибе бухты, но это было море. На лодке они как можно ближе подобрались к берегу у города. Вынесли всё на берег, лишнее закопали. Лодку продырявили и оттолкнули подальше от берега. Никто не должен был знать где они причалили. Хорошо, что одежды много было. Всю на себя напялили, но всё равно ночью замерзали. Костёр не жгли. Оттуда было видно, как горело подожжённое ими судно. Даже не сам огонь, а дымину от него, поднимавшуюся над деревьями.
  
   Только утром, под лучами солнца им удалось согреться, а дым исчез.
   Они долго решали в какой одежде им появиться в городе. В одной сразу видно, что они не местные. В местной одежде ещё больше подозрений. Не только языка не знают, вообще ничего не знают.
   Хорошо, что они выбрались на дорогу, если бы шли вдоль берега, то увидели бы множество людей и на берегу, и на лодках. Пожар, трупы, и, даже не совсем трупы, утонувшие или медленно странствующие по воде. Горевшее судно было невероятным событием среди скучного бытия портового города. Не обсуждать же матросские регулярные драки в кабаках города?
  
   6.
   Заседание совета обороны Срикалы было грустным. Ведь предупреждал маркузун Труфан, поэтому и притащил свой драгоценный набор посуды, а Савильё старую сломанную мебель. Этот Ёпаль не простак. Вроде на бумаги и не глядел, но мельком прочитал, кто что сдал. Перчур тоже поосторожничал. Кроме казначейских расписок золотую коробку с перстнями и цепями. Труфан молча поблагодарил богов, что Ёпаль выбрал Перчура, а не его. Поэтому он забрал свою посуду, оставив вместо неё груду петушков и с десяток груссу. Груссу он положил на отчёт о продаже посуды, использовании денег от продажи на оборону и сдачу - неиспользованный остаток.
   Глава всех гильдий Вор-обь-ён, в сопровождении городской стражи, тряс цеховиков да и всех, кто попадался под руку. Тряс это сильно сказано. Главы гильдий сначала сдавали крупные суммы, потом получали заказ на выполнение работ, изготовления изделий для нужд обороны, а потом возвращали часть средств от заказа обратно в фонд. Вот эти деньги они и отдавали, а всё остальное проходило по бумагам.
   Поэтому фонд казался огромным, но только в отчётах. Движение средств так сказать, но и пустым его тоже было делать нельзя. Поэтому к утру вместо громоздкой, помпезной мебели, в комнате стояло три стола. На одном были отчёты. На другом бумажные обязательства. На третьем - денежные средства в звонкой монете. На кровати ценные безделушки. Вроде скромно, но гораздо солиднее, чем было ранее. А ведь бургер Савильё был не глупым и не совсем жадным, в смысле, имел меру.
   Они решили не расходиться по домам, а ждать Ёпаля, так сказать, на рабочем месте. Дождались под утро. Он очень удивился, когда застал весь совет на месте. Сам он был растрёпан, одежда грязная, сапоги не чищены. Как будто с перепоя из канавы или только что слез с лошдуна.
   Перчур успел опередить его своим докладом о состоянии фонда обороны и предложил проехать к нему.
   - Некогда! - Отрезал Ёпаль. - Мертвецы на подходе! Решайте кого послать позрить за ними! Что молчите? Выдвигайтесь!
   - Мы и так ночами не спим! - Осторожно высказал общую мысль алькальд города Мехем. - Надо бы расширить совет!
   - Как всегда! Если хочешь, чтобы было всё хорошо - делай сам! Вот я сам, со своими людьми, выдвигаюсь вперёд, чтобы узнать, как далеко они от нас. Со мной поедешь! - Ёпаль показал на Перчура. - Сейчас ворота камнем закладывают. В одних надо оставить узкую щель, чтобы нам проехать, когда мы вернёмся.
   Совет, ожидая возвращения Перчура, решил позавтракать. Умываться не отважились. Во-первых, процедура долгая. Во-вторых - слуги нужны. В-третьих, сейчас, лица осунувшиеся, грязноватые, цвет их сероватый, мешки под глазами, одежда мятая, пачканная сразу видно, что отцы города очей не смыкают, укрепляя оборону города. Маркузун расщедрился на пару кувшинов своей труфасы. Вообще жизнь стала налаживаться.
   Не успели как следует разогнаться, как подозрительно быстро вернулся Перчур.
   - Ты не остался его ждать? - Накинулся на него Труфан.
   - Я не стал оставлять никакой лазейки для его возвращения. Неизвестно каким он вернётся из этой вылазки. Ходят слухи, может и не обоснованные, но если живой мертвец тебя покусает, то ты сам станешь таким. Я рисковать городом не хочу. Быть вторым Савильё - тоже. Кто хочет - милости прошу. Принимайте фонд!
   Завтракать перестали. Начали успокаивать, возвеличивать Перчура. Заодно, сразу избрали его бургером города вместо казнённого Савильё.
  
   - Раз я бургер Срикалы, то прошу утвердить наше совместное решение никого не пускать в город снаружи. Кто бы он не был, чтобы не говорил, как бы не умолял. Жизнь наших горожан - непреходящая ценность!
   Эта речь нового бургера не только успокоила, но и воодушевила совет. Уже от членов совета было подано несколько, пусть и бесполезных, но героически-патриотических предложений. Каждый, хоть парой слов захотел остаться в истории. Ведь в каждом присутствует капелька раба! Как заявил Перчур, а в чиньрылах и бочка такого дерьма наберётся! Сразу и обмыли исторический документ. Составили в нескольких экземплярах, подписали, зафиксировали печатями и каждый забрал домой по одной штуке.
   Раз так, что Ёпаль хоть и попробует вернуться, у него никак не получится. Перчур приказал кидать со стены камень в каждого, кто приблизится к воротам. Теперь надо найти кому Ёпаль сдал деревья для луков и возы с тростником для стрел. Он поехал в пристанище богини Афреры, где предпочитали останавливаться гонцы и военные. Она как бы брала их под своё покровительство. При том что приход богини Порнухи "Скромные труженицы похоти" располагался напротив пристанища. Поскольку и военные и гонцы, перебрав самги или смешав все напитки в одну кучу, распускали руки, там располагался стационарный пост городской стражи. Сейчас в пристанище Афреры-воительницы никого не было и стражи лениво играли в какую-то игру.
  
   Перчур прошёл мимо них, так никто и не покосился в его сторону. отпер комнату. Столы, шкаф, кровать, даже умывальный кувшин с бадьёй на месте. Не хватало только бумаг и ценностей. Вот из них ничего, даже клочка бумаги не осталось.
   Попал, так попал! Никто же не поверит, что это не он! А кто? Никто не признается! Ключ был один. Это было правило пристанища. Его утеря означала смену замка. Поэтому и залог оставляли в десять груссу.
   Хозяином пристанища был отставной комбатал Трещал, хотя все его, конечно за глаза, звали горшок. Он подстригал свою седую шевелюру по старому армейскому способу. На голову напяливал горшок и, по его кромке обрезали волосы.
   - Кто утром приходил, останавливался?
   Трещал, по неисправимой привычке выпрямился и чётко ответил.
   - Останавливался - никто. Несу убытки. Приходил недомаршал Ёпаль. Хотел груссу за ключ забрать.
   - И?
   - Как положено. Есть ключ - бери груссу. Нет ключа - нет груссу. Он сказал, что ключ у вас.
   - Вот он! - Перчур выложил его на стол, а Трещал отдал груссу.
   А день так хорошо начинался! Даже на Ёпаля, которого уже не будет - облыгу не повесишь. Свои подставили. Бургером избрали. Честь оказали! А кто его предложил в бургеры? Мехем? Как-то не уловил. Орали все! Спасение только в одном. Сдать город мертвецам-не мертвецам, кому угодно и тогда кто стибрил фонд вопрос стоять не будет! А ведь он столько денег позанимал, чтобы через пару дней отдать!
   Перчур вернулся домой. Налил ванну горячей водой. Полежал. Когда остыла - слил. Вылил все напитки что были в доме и лёг в этот коктейль. Неплохо получилось. Можно лежать, похлёбывать и рассуждать о бытие. Вряд ли он вернётся в этот, настолько уютный дом, который был единственным счастьем в его жизни.
   Ворота в городе все заложены и приказано никогда и ни в коем случае, даже если он сам лично об этом попросит - не разбирать. Выход для бегства только один - через стену. А где-то у него были верёвки. Хорошо, что хоть груссу из пристанища забрал, а то ни птушка в карманах не завалялось. Вот так в одно мгновение потерял всё. Жадность фрара сгубила. Был свободный, вольный, ну почти вольный человек, на хорошей и сытной должности. Теперь опускается в самые низы воров, мошенников, попрошаек, наводчиков. Даже на скупщика краденного не тянет. Для этого должен быть капитал и связи кому всё барахло сбыть. Зачем краденное сбывать, если он может сбыть своё под видом краденного? Это идея! Срочно надо обдумать!
  
   Ёпаль обладал предусмотрительностью и рассудком. Он не собирался ехать и выслеживать голодную, почти что голую, армию Кочоя. Наверняка легионеры совершают переход не монолитной колонной, как предписано наставлениями, а шныряют мелкими отрядами в поисках лёгкой добычи. Свою задачу он выполнил. Запер Срикалу на несколько дней, а значит и остановил продвижения войск противника на это время. Теперь путь в старую столицу империи - Хулиси.
  
   Урюк, не спрашивая ничьего разрешения, испарился по дороге. Ну как испарился? Сначала заболел, потом отстал, наверное, заблудился и поехал не в ту сторону куда ушло войско, а в ту, знакомую местность, где располагалось его поместье.
   В том, что войско Кочоя потеряло былую монолитность и, по мере продвижения теряло численность, Ёпаль не ошибся. Солдаты, как бы под общим командованием, но без спроса, сами сбивались в отдельные отряды обеспечивая себя и продовольствием и одеждой и оружием. Причём уже и вилы сельских тружеников, считались оружием. Обычно это были молодые деревца с тремя заточенными суками на одном конце. Доспех и щит не пробьёшь, но при схватке с теми же фермерами, так же вооружёнными, выучка имела громадное преимущество. Вместе с армией катились и волна насилия с потоками беженцев. Кочой и Луй видели это, понимали, но ничего не предпринимали. Луй было попробовал разок, так его самого чуть на эти деревянные вилы не подняли. Еле охранный батал отбил.
   С такой неуправляемой оравой на старую столицу наступать было нельзя. Хулиси не только огромный город. Ещё это и группа мелких городов, вошедших в его границы. Это два легиона располагавшихся на его окраинах. Это промышленная, если можно так сказать или ремесленная столица империи с многочисленным населением.
   Сведения по расположенным там легионам Луй принёс не самые утешительные. Эти легионы третий и пятый никуда с мест дислокации уходить не хотят. Если сразу напасть на Хулиси, то ещё неизвестно, кто, а сразу понятно кто победит. Порядок и организованность, а не количество. А если, и скорее всего, город ополчение выставит? Не против него - Кочоя, а против этих банд, во что превратились его войска, после освобождения из плена. Поневоле задумаешься, может было бы лучше оставить их в каменоломнях церутов? Придётся оставить Хулиси... пока оставить в стороне. Тут, на полдороге между старой и новой столицами находится маленький городок Срикала. Он вспомнил о нём, только потому, что рядом располагался лагерь бывшего первого легиона и место формирования легиона ветеранов. Ветеранов в его нынешней орде было много. В большинстве они и безобразничали, не получив вожделённых участков земли в дельте Танта.
   Сначала загнать в лагерь, прошерстить их там, выявляя основных зачинщиков и бузотёров а потом послать на штурм стен города. Опасность была в том, что горожане, которых Кочой, за десятки лет так и не почтил их своим вниманием, распахнут объятия. Тут дилемма. Неизвестно что лучше?
   Грабёж и насилие после штурма или добровольная сдача на милость победителя, которая закончится не милостью, а погромом? Все злодеяния, повесят на него, он же во главе войска!
   Кочой видел, встречался в походе с Урюком. Вот бы на него и повесить все проблемы, связанные с штурмом Срикалы. Луем, да и Борном сейчас жертвовать рано. Эх! Жаль Сорта оставили с Бойкотом на берегу Танта. Одним из них можно было пожертвовать ради такого благого дела. А что же он-то про Васькиса забыл? Его легион здесь формировался, значит связи с местными, но орда Васькиса почти без оружия. Оружия здесь почти м и не нужно. Загнать всех в лагерь, тренировать на штурм стен и ворот, а самому двинуться на Укронад.
   Злотув с дружками рассчитывает, что мы, сначала на Срикале обосрёмся, а потом и в Хулиси навсегда застрянем и сдохнем. Для взятия Укронада много войск не надо. Предусмотрителен был тот император, что оставил столицу без городских стен. В дворцовом комплексе всегда найдётся тот, кто откроет ворота. Быстрым маршем в Укронад и одним ударом прихлопнуть всю шайку узурпаторов, которых возглавляет, как он недавно узнал, не его сын.
   Васькис, подогнав свои тысячи голодных и, не совсем раздетых солдат, усилил количественно, но не качественно. Это была просто безоружная толпа. Хотя, надо отдать должное Васькису, более организованная и дисциплинированная, чем у них с Луем.
  
   - Легиондор! - Очень официально, что случалось очень редко, начал общение Кочой, с Васькисом. - По тебе давно недомаршал плачет, но я не могу превышать свои полномочия и отменять уложения прежних руководителей империи. Это звание присваивается только тем, кто участвовал в битвах, даже если он был простым солдатом. Вот Сорт маршал, а Луй - нет. А почему? Сорт дрался в Сурепке с бурдугцами, а Луй не успел, хотя он в то время был старше по званию и должности и даже был в этой Сурепке, но меч не обнажил. Поэтому только командарм. Одного маршала для империи мало. Вот я оставил Сорта на Танте, а кому я здесь могу доверить ведение боевых действий? Борну? Все знают, что он за жук! Но он тоже сражался в Сурепке. Урюк стар и беспомощен, про Луя тебе и говорить нечего. Только ты можешь организовать штурм Срикалы. Успешный штурм. Можешь своим разутым солдатам дать пару дней на разграбление. Солдаты должны скинуть внутреннее напряжение, что ломает их. Раздайте кратом!
   - У нас даже со нет!
   - Борн достанет. Я подчиняю его тебе. Снабжение твоего войска будет висеть на нём. Ты, будущий маршал, сосредоточься на войне - штурме непокорного нам города! Рекомендую лезть через стены. Войск там нет, складов с оружием тоже. Городская стража, по обычаю, а обычаи у нас это святое, редко нарушаются, будет толпиться у ворот. Действуй.
  
   Ёпаль, как только прибыл в Укронад, сразу, даже не почистив сапоги, пришёл к Злотуву.
   - Ты что? - Не увидев блеска на голенищах, обеспокоился Злотув. - Почему Савильё сам не приехал или ты его не прислал?
   - Казнён за измену!
   - Поподробнее!
   - Времени нет! Если коротко, то я создал их них совет обороны, фонд обороны, вложил в него все деньги, что...
   - Мне Абам доложил! Монет и так в стране нет, а ты...
   - А как ты думаешь оборону города создать? Патриотизм? Чихали они на всё! Пока монеты стукаются в кармане им по горну, кто ими правит. На читай! - Ёпаль порылся в папке для бумаг, с которой пришёл к Злотуву и протянул листок. Тот машинально прочитал.
   - Это что за описание гостиной?
   - Это фонд обороны! Савильё сдал старые, разломанные, но позолоченные деревяшки в фонд обороны. Оценил их в семьсот монет! Что мне оставалось делать? Враг на носу, а в фонде ни птушка! Слушай. Оборонятся там некому. Ворота чихом можно сломать, настолько дряхлые. Я приказал вторые, внутренние, заложить камнем. Когда первые ворота разнесут, солдаты упрутся во вторые, таран туда не затащишь, там остановятся, набьются в узком проёме. Полить их маслом и поджечь. Городским стражам терять нечего. После этого могут разбегаться и прятаться. Ручаюсь, что город остановит их на несколько дней. Теперь новости.
   - А это что не новость?
   - Нет. Первая. В Хулиси строят рвы и валы.
   - Против нас?
   - Если сунемся, то против нас. Но у нас нет таких сил, чтобы сунуться к ним. Против Кочоя тоже. Не очень там жаждут лезть в наши распри. Два легиона, что там находятся как бы занимают нейтралитет, но самом деле, с местными.
   - Так это хорошая новость! А плохая?
   - Я думаю, что Кочой тоже об этом знает.
   - Тогда он рванёт прямо сюда! Твоё предложение?
   - Забрать всех верных людей. Реквизировать весь транспорт. Погрузить оружие, еду, деньги.
   - Какие деньги? Там знаешь сколько этих обязательств скопилось? Я вчера побывал в хранилище.
   - Деньги, значит деньги. Монеты и слитки, птушки не брать.
   - И к церутам в Вандею? А через Индук нас пропустят?
   - Если Кочой там переправился, зачем такой вопрос? Тогда только через Тантар! Но и там, могут быть проблемы!
   - А зачем нам глуби церутские? Отправь зов о помощи! Попроси взять этот мост под свой контроль. Если есть возможность, пусть пришлют цераты, под казну и другие ценности. Пусть Кочой сидит здесь и наслаждается своей победой, а мы там подождём.
   - Без денег он долго не просидит! А может, не будем ждать, когда дойдёт слух из Срикалы, что они все ожившие мертвецы?
   - Многие в это поверят? Лучше объявить, что он умер, а какой-то негодяй выдает себя за самозванца.
   - Этих самозванцев должно быть много. Пусть грабят под его именем в своё удовольствие, тех кто за Кочоя!
   - Тогда все будут за нас, пока мы отсиживаемся, а официально, что договариваемся с церутами об их отсоединении от империи.
   - Тогда все так начнут!
   - Кто все? Как только любой легион вступит на их землю, все разговоры о самостийности закончатся. Все, в первую очередь, жрать хотят. Во вторую, чтобы их не трогали, а свобода стоит так далеко, что её не видно. При этом надо учитывать, что свобода для одних - это несвобода для других.
   - И выпустим манифест от имени совета спасения Укрона. В связи с тем, что количество воскресших Кочоев, превышает количество регионов империи, то совет возлагает на себя временное оперативное управление империей.
   - А кто в совет будет входить? Это же пока всех оценишь, соберёшь, текст согласуешь...
   - Ты и я! Состав совета засекречен. Выкрасть могут гриндю нашего! Кто поддерживает манифест, поддерживает совет.
   - Почему-то только теперь мне становится понятным, почему именно тебя Ёпаль, Кочой выбрал своим лучшим другом!
   - Скажи, а то я не знаю!
   - Ты хорошо учился не из-за того, что лучше всех знал, а соображал! Если бы ты тогда меня стулом не долбанул бы, где и кем бы мы на небесах командовали?
  
   Алькальд Срикалы Мехем скорбным взглядом оглядел собравшихся членов совета обороны города. Да и кого там было оглядывать? Маркузун Труфан и Вор-обь-ён глава всех гильдий города.
   - А...? - Открыл было рот Вор-обь-ён.
   - Несчастья преследуют нас! Мы лишились и второго бургера города достопочтенного Перчура.
   - А его-то за что этот Ёпаль покарал?
   - Я тоже на него подумал, но он не при чём! Тот попросил не закладывать полностью проход в башне "У", чтобы после выяснения обстановки вокруг города, вернуться сюда. Перчур приказал заложить полностью и никого не впускать и не выпускать, даже если он снова попросит!
   - А кто его убил?
   - Мы советовались в хирмагии, совет собрали. Насильственных следов на теле не обнаружено. Он лежал в ванне в жидкости из всех напитков что были в его доме!
   - Как это из всех? Обычно он брал шипучие, с пузырьками, они дают хорошую пену!
   - В чём и странность! Вскрытие желудка показало, что он полон этой смеси!
   - Да от такой смеси стадо лошдунов сдохнет! О чём он думал? А резать его было законно?
   - Это не самое страшное произошло. Наш... так сказать фонд обороны города исчез!
   - Такого не может быть! Сотни лет в пристанище богини Афреры-воительницы ничего не пропадало! Где этот Трещал?
   - Допрошен! Перчур заходил в комнату, потом отдал ключ Трещалу, получил десять груссу и ушёл. С собой у него ничего не было. Это означало, что комната освободилась, несмотря на то, что Ёпаль оплатил за нее на восемь дней вперёд. Комната была пуста, после чего была сделана уборка.
   - Теперь понятно, почему Перчур перекрыл все входы и выходы. Вывез все ценности и после этого приказал всё заложить. Слинять собрался, поэтому чтобы питьё не досталось другим и вылил в ванну. Насладиться захотел напоследок.
   - Но сил не рассчитал... что делать будем?
   - Избрать нового бургера!
   - Не надо смотреть на меня! - Вскрикнул, резко вскочив, Труфан. - То что не только Срикала, но и округа принадлежала нам, давно ничего не значит! А в Укронаде, неважно, кто теперь там укоренится, могут совсем по-другому на это посмотреть!
   - Но нас всего осталось трое, а я и так алькальд! Нет времени вводить новых членов!
   - А почему-бы не поступить дехерически?
   - Быть тайными еретиками?
   - Не путай религии и городское управление. Бургера нам назначают из центра, за которого мы все, единогласно голосуем. Представителя центра в лице этого недомаршала, в городе нет. Мы знаем, что Перчур сделал всё, чтобы он и не появился. Все ворота заложены! Пора отказаться от сословных привилегий!
   - Да какие сословные? Савильё был никем и Перчур из никого!
   - Я это и имею в виду! Надо продолжить эту традицию! Вор-обь-ён не только из народа, но и опытный руководитель! Не зря все гильдии выбрали его своим главой!
   - Да я...
   - Заткнись! - Рявкнул Труфан. - Тебе честь оказывают, остаться в аннале истории! Ёпаля здесь нет, боятся нечего! Займёшься похоронами бывших бургеров. Кто за тебя? Мехем, руку поднял, нечего под столом наши ноги считать! Единогласно! Быстро написал решение, я печать поставлю, гони на рынок. Привези хоть голову Савильё, тело-то уже мши и другие городские зверки пожрали. Как бы не наступили такие времена что и мы их жрать станем!
  
   Вор-обь-ён на телеге, в сопровождении стражи с ящиками для тела и головы прибыл на городской рынок. Там шёл стихийный митинг. В основном, но не все, были женщины. Они толклись разными группками, обсуждали и перемещались от одной группы к другой. Причём в какой группе были сильнее крики, то и народу скапливалось больше.
   Увидев телегу, низкая блондинка в красном, можно сказать торжественном, платье, небрежно отодвинув Вор-обь-ёна, влезла на телегу.
   - Подруги по ремеслу и общежитию в городе! - Переорала она шум и гам разных толпишек.
   Там не сразу, но стихли и, увидев красное платье как флаг, начали подходить к телеге. Так как у телеги стояли городские стражи, то её вопль мог считаться официальным. Вор-обь-ён растерянно оглядывался, но ничего не предпринимал. Он только задрал свою голову и посмотрел на голову Савильё, оглядывавшей с высоты копья всю рыночную площадь, как бы прося совета, но голова пренебрежительно молчала. Телегу и остановили рядом с копьём чтобы с неё дотянуться до головы Савильё и сняв, положить в ящик.
   - Не Отечество в опасности, как балакал этот тип! - Показала она на голову бургера, немного возвышавшаяся над ней. - А мы! Мы! Женщины Срикалы! Город, а значит и нас защищать некому! Городской стражи еле на ворота хватает! А если они, как тарканы, через стены полезут? Ладно пограбят! Не привыкать! Власть нас постоянно грабит! Наконец хоть голова одного оказалась среди народа!
   - Кто это? - Тихо спросил Вор-обь-ён стоявшего рядом с ним стражника.
   - Кто я? Я Ждуча! Я честная торговка! - Она всё равно услышала его вопрос.
   - Мужа у неё нет, вот и орёт! - Стражник ответил так, чтобы и она услышала его ответ.
   - Это у тебя мужа нет! Придор ты городской! Что ты на меня свою копейку целишь? Ты же ему, - она снова кивнула на голову, - другой своей копейкой, задницу от сранья прочищал! Или свою подставлял?
   В толпе засмеялись и заулюлюкали. Ждуча просто брякнула, входя в раж, а оказалось, что попала в цель!
   - Все нехороши. Где же тебе идеального мужа-то найти? - Усмехнулся Вор-обь-ён. - Такое даже в сказках не бывает!
   - Мужья мои были не идеальными! Но они были! Ыбли мужиками, а не такой соплёй как ты! Это вам я как дважды вдова утверждаю! Второго в этот поход забрали и не вернули!
   - А слухи ходят, что воскресший Кочой всех своих мёртвых солдат оживил! Может среди живых мертвецов и твой?
   - Смеёшься? Чем живой-мёртвый, отличается от мёртвого-мёртвого?
   - Ну, это...
   - Без ну! Мёртвый-мёртвый приставать не будет! А живому-мёртвому всё равно кто, хоть пук! Растерзает, а дела не сделает! Вся надежда на нас! Не защитим мы стены... о детях подумайте! Сначала их изнасилуют, а потом на вертеле жарить будут!
   - Это правда! - Поддержал её кто-то из толпы. - Они хоть наполовину сгнили, а жрать всё-равно хотят!
   - Ой! А как же те, которые безголовые? Что делать Ждуча?
   - На стены бабы! Натащим камней и будем на них сбрасывать!
   - Ту порядок нужен! - Снова влез в их разговор Вор-обь-ён. - А то все на одной стене скопитесь, а они на другую...
   - Пусть Ждуча и командует! У неё два мужа были военные, значит она больше всех в этом и разбирается!
   Вор-обь-ён, понимая, что этот митинг, неожиданно ставший проблемой для него - новоиспечённого бургера, так просто не решить, поэтому надо возглавить, но возглавить, как раз и не удалось. Трясти бумаженцией среди разъярённых женщин - не отважился.
  
   К его удивлению Ждуча оказалась не столько горлопанкой, сколько разумным существом. Она сразу сделала то, что должен был сделать совет обороны с первого мига своего создания. За основу она взяла его идею - распределение по стенам. Она распределила женщин, в соответствии со здравым смыслом. Кто у какой стены живёт, то её и защищает. Назначила старших. Реквизировала и прикрепила к каждой стене по телеге, обсудила со всеми где и как брать камень. Работа закипела.
   Вор-обь-ён, не афишируя себя, устроился к ней ездовым. Ну, чтобы в удобный момент, перехватить управление. Пришлось с ней ездить и к башенным воротам. Он, сам, того не осознавая, своим присутствием, да ещё сдуру показанным стражам у ворот, распоряжением о назначении бургером, придал ей легитимность народного вождя.
   Она с такой тщательностью влезла в тонкости обороны ворот и башен, словно готовила праздничный пирог. Чисто теоретические рассуждения городских стражей, о том, что они будут делать при штурме, вылилось в практическое наполнение этих теорий. Так же она организовала наблюдение и дежурство на башнях, питание этих дежурных и наведением порядка на улицах.
   Когда Мехем рассказал ему, что всех нарушителей раздевают до гола и бьют палками по спине, на улицах воцарил порядок. Теперь нарушителей определяли по багровым полосам на спине. Если они эти полосы маскировали новой одеждой их снова лишали одежды и сбрасывали со стены. Городских дебоширов и преступников объявляли данью, а значит и едой для живых мертвецов.
  
   Легиондор Васькис не ожидал такого разворота событий. Дело не хитрое захватить этот городишко, но проблемы есть. Кто, сколько их и за сколько обороняют город? Там трое ворот. А у него и пяти сотен с копьями не набирается. На одни ворота много, толпиться и мешать друг другу будут, а на три мало. В такую погоду лучше не в палатках катоваться, а в самом городе. Он отдал распоряжение разместиться в лагере бывшего первого легиона и готовиться к штурму. Сначала сделать таран, потом - штурмовые лестницы. Солдаты начали заполнять пространство лагеря, а он с командирами отправился осматривать стены и башни города.
   Дряхлые, древние, но каменные стены.
   Вот и первые ворота "Х". "Х" назывались потому, что от них начиналась дорога на старую столицу империи Хулиси. Высокие, но узкие. Издали кажутся мощными, непробиваемыми, но подъедешь... он помнил, как всегда опасался, проезжая через них. Трухля на трухле. Как это они их ещё умудрились закрыть. Всё время были нараспашку. Запирали только внутренние ворота. Вторые ворота - "У". "У", потому что от них начиналась дорога на Укронад.
   Здесь передовой дозор притащил голого паренька. Вся его спина была в багровых полосах, а рука сломана. Вот упал со стены и сломал руку. Он пояснил что город заперся, на стенах бабы караулят. Ждут живых мертвецов Кочоя, которые питаются живой людской плотью. Почему он оказался за стенами - не объяснил. Васькис внимательно осмотрел зубцы стены и промежутки между ними. Точно женщины. Этим-то что надо? Слухи нелепые об оживших мертвецах!? Чем сильнее испугаешь, тем быстрее убегут или сдадутся! Один из главных законов войны. Рука не будет твёрдо меч держать, копьё будет дрожать, а ноги спотыкаться! Вспомнил он припев к древней солдатской песне.
   - Мешки с собой есть? - Повернулся он к ртумистру Балону из бывшего второго батала его легиона ветеранов. Тот кивнул. - Разрубите его на части. Так, чтобы со стен могли всё это хорошо разглядеть. Разложите по мешкам. Потом, когда отъедем от стен - выкинете.
   - Живьём?
   - Непременно!
   Сначала орал голый парень, потом женщины на стенах. Васькис удовлетворённо поехал дальше. Теперь весь город наполнится устрашающими разговорами, а завтра будет лёгкий штурм. Что там с бабами воевать?
   В лагере его лошдун шлёпал по жиже. Когда же этот мелкий, как комр, дождь закончится? В его личном шатре, хоть и не хлюпало, но воды хватало. После обеда штаб составил план действий, распределил отряды, поставил задачи и, с рассветом, назначил предштурмовое совещание.
  
   В этот день штурма не случилось. Васькис, как и все спал одетым. Сырость, отсутствие топлива, заставляли поплотнее запахиваться в то, что имели. Захлёбываясь, то ли сама труба, то ли её трубач, прохрипели подъем. Не спал бы он в сапогах! Счастье, что спал! До середины икроножной мышцы провалился. И это у него в шатре! В самом высоком месте лагеря! А что творилось у легионеров? Мало того, что дров только для приготовления пищи хватало, их свалив на землю, как-то укрыли от дождя, но это не помешало им промокнуть! Если такое же и под стенами города твориться, то штурм на сегодня - глупость!
   Пришлось искать новое место для установки лагеря. Нашли, но до города в три раза дальше! Пока возились с передислокацией, какие-то кордайлы обгрызли таранное бревно! Его и так еле-еле из леса доставили. Ну это уже не таран. Стыдоба, позорище какое-то! Пришлось отдать его на топливо и послать за новым, не таким толстым, но таким же длинным. На лестницы не хватило деревьев. Тоже, небось сожгли. Два дня под мелким дождём вымотали страшно. Какой тут штурм, когда ноги еле переставляешь, а руки не поднимешь? Дал день отдохнуть, заодно проложили трапы, по которым потащат лестницы к стенам.
   Пусть готовятся. Солдаты соскучились по теплу женщин и горячей пищи. Главное удержать от насилия на стенах, а то из-за баб между собой побоище устроят!
  
   Васькис занял позицию с которой было видно и штурм ворот и примыкавшей к ним стены. Он ещё не знал, что женщины тоже готовились к штурму. Они привели на стены своих мужей, детей, братьев.
   Сигналом к атаке послужил гул труб легиона. Тоже устрашающий низкий звук. К стене несли три лестницы. К воротам катили таран. Его накрывала плотная двускатная крыша. Неожиданно помост под левой лестницей провалился вниз. Несколько солдат упали в яму, и лестница треснула. Остальные остановились дожидаться, но опытные ртумистры, палками погнали их вперёд. Вот первая упёрлась в зубец. Скорыми тарканами по ней полезли солдаты. Вот вторая, ниже другого зубца. И там полезли.
   Легиондор перевёл взгляд на ворота. С башни кидали горящие дротики. Крыша в нескольких местах горела, но ворота уже влетали внутрь башни. Радостные вопли солдат донеслись и до него. На стене, наоборот. Камни на лезущих бросали мужчины, а не женщины, причём очень точно. Одну лестницу сломали, но тут подоспела третья. Но на них упал тюк горящей соломы. Ерунда!
   Но солома оказалась не простая! Вся пропитанная маслом рапсона. Пока тюк летел, он разгорелся ещё сильнее, а когда упал на головы и плечи солдат, бумажный шар, наполненный маслом, лопнул. Горячее масло загорелось и его капли протекли к коже солдат.
   Тут вопли были явно не победные. Некоторые попадали на мокрую землю пытаясь затушить эти капли, катались по ней. Другие просто побежали в сторону. С городом, похоже уже было покончено. Десятки копий и шлемов торчали из-под башни, на месте ворот. Оттуда раздался непонятный гул и всё пространство под башней вспыхнуло и заволокло дымом. На месте ворот образовалась толкучка. Одни пёрли в город, вторые из города. Горящие падали и ползли на коленях, поджигая ноги идущих им навстречу.
  
   Васькис даже растерялся. Тотальное преимущество оказалось, не тотальным, но поражением. Он же не знал, что что со всех храмов города из личных лампадок было собрано масло рапсона. Ворота и изнутри и снаружи были политы маслом. На каменные плиты за воротами была уложена солома, перемешанная с перьями и пухом птиц и тоже пропитанная маслом. А сверху из глиняных кувшинов на солдат лилась самга. Крепчайшая самга! Надо было придумать другой план захвата города. Он ещё увидел, как с башни, на верёвках спустились люди, забрали у павших воинов оружие и снаряжение, потушили крышу тарана и всё сооружение затащили под башню. Так же на верёвках их подняли наверх. Пришлось объявить перерыв на обед, а после него совещание.
  
   - Какая, на данный момент, численность войска? - Спросил он Борна, прикреплённого к нему Кочоем.
   - Три тысячи семьсот тридцать два! - Ответил тот без запинки.
   - Раненых?
   - Раненых - сто тридцать два.
   - Вчера нас было свыше четырёх тысяч! Остальные убиты?
   - Шестьдесят восемь.
   - Тогда...
   - Остальные сбежали, пока другие геройски гибли на воротах и стенах. Хочу шепнуть на ухо.
   Они вышли из штабного шатра и отошли в сторону, где их никто не мог услышать.
   - Если так дело пойдёт вообще останешься без солдат. Они не воевать сюда пёрли, а за добычей. Забудь про прошлое. Драпать надо. Ходят разговоры, что командиров надо порешить и вольным войском гулять по империи.
   - Как я мог забыть? Здесь же жулинских полно!
   - Мне всё равно, кто тут воду мутит, но для нас это хорошо не закончится! Ты в бою побывал, меч обнажил...
   - Я не доставал его! Трубы дали команду на штурм!
   - Сейчас обнажи и покажи им на город! И крикни: вот оно! Так чтобы все слышали!
   - А что это оно?
   - Не знаю, но клич хорош! Будешь маршалом. Кочой слов на ветер не бросает!
   - Я же не взял город!
   - А в битве участвовал! Скажешь жулинские предали в самый напряжённый момент, когда победа была уже в руках.
   - А дальше?
   - Тебе всю партитуру в легионду расписать?
   - Ну... я... первый раз...
   - А потом они ушли по своим делам, захватив многих неустойчиво морально воинов. У тебя и войска не осталось.
   - ... ... ...!
   - Ладно. Скажу дальше. На самом деле это ты уйдешь от них. Забирай самых лучших, верных, вооружённых. Утром всем скажешь, что будешь делать подкоп с другой стороны.
   - А может его на самом деле сделать?
   - Не дури. Я тут несколько возов самги привёз, поскольку еды в округе нет. Раздай перед ужином. По случаю победы!
   - Какой победы?
   - Все же видели, что ты в город ворвался! А то что не совсем... это немного беременной быть нельзя, а немного взятый город может быть! Зачем думаешь меня Кочой к тебе приставил?
   - Чтобы ты за меня доделал!
   - Наконец соображать стал. Мне это тоже не надо! Меня и моё место неплохо кормит.
   - Куда двигаться? В Укронад или Хулиси?
   - К Кочою!
   - Значит в Укронад.
  
   Начальник караула вызвал ртумистра Инея на вышку у моста. Шевеля вёслами как сороконожка ножками, к мосту через Тант поднималось огромное, по местным меркам, судно с двумя мачтами и одним косым парусом на носу. Церат! Догадался Иней.
   - Костёр где пристать разожги! А то пристанет не там, на мель наскочит, нам же толкать придётся! Шевелись!
   Церат величественно пристал прямо к мосту, но на левом берегу Танта, а не у правого где располагался город Тантар. Пришлось, соблюдая достоинство, Инею топать через всю реку. Его сопровождала отдыхающая смена караула.
   Палба церата хоть и была ниже поверхности моста, но сходни от неё доставали до ограждения моста. Под центральным пролётом, церат прошёл бы не снимая мачт. Высота арки позволяла. Церуты как для себя строили, а может и для себя. С другой стороны, на ограждение положили просто доски. Первыми на мосту оказались не люди, а лошдуны. Целый табун. Их сразу отвели на берег в заросли свежей травы. После лошдунов доски убрали и поставили помост в виде ступенек. Одни сошедшие, ухватив корзины и мешки понесли их на берег, а трое остались дожидаться Инея.
   Ртумистр соблюдая все нюансы службы, четко подошёл отсамлютовал, представился и осведомился от цели визита. Молодой парень в форме дворцовой стражи совершил похожий ритуал назвался Крнадом. Он начал говорить о предыдущей встрече Инея с Кочоем и Изумой.
   - Я вас узнал. Вы сопровождали их. Только я не знал вашего имени. - Иней отвёл Крнада в сторону на такое расстояние, чтобы их никто не мог услышать. - Значит началось, о чём меня предупреждали?
   - Всё началось ещё до того, как мы в первый раз встретились! - Ответил Крнад.
   - Умеет Кочой подбирать себе спутниц!
   - В данном случае она его подобрала. Чтобы было понятно начну изначально. Первое. Кочой послал войска на добивание церутов. Зачем это ему понадобилось, надо спрашивать у него. Послать - послал, но заболел. Церуты кого-то перебили, кого-то в плен взяли. Изума отправилась в экспедицию, для...
   - Для чего я знаю! Дальше! - Невежливо перебил его Иней. Что было в прошлом его интересовало меньше, чем и насколько больше затянется рассказ. Его волновало настоящее состояние дел в империи.
   - Кочой, не долечившись, присоединился к ней. Как я потом понял, это был очень хитрый манёвр, изумивший церутов. Отправился бы Великий Пах с сопровождением, мог бы до церутов и не добраться. Попал бы на заградотряд церутов и их бы перебили. Сам знаешь, там никто не будет подходить церемониальным шагом и узнавать цель визита. Он заключил с церутами мир. Цер отделился от империи. Вернее, Кочой отделил Цер от империи. Теперь между ними есть границы. Церуты отдали ему всех пленных. Это то, что я знаю. Теперь слухи. На обратной дороге в столицу, он умер. Потом воскрес и оживил погибших солдат.
   - Живые мертвецы?
   - Тоже такие слухи дошли?
   - Сам-то веришь в это?
   - Если веришь в богов, почему и в такое верить нельзя? - Ответил вопросом на вопрос Крнад. - Дело не в этом. Судя по всему, его войско разделилось на независимые друг от друга отряды. У каждого отряда объявился свой Кочой.
   - Это я тоже слышал.
   - Как узнать кто настоящий, если он вообще есть? Возьми себя. К твоим укреплениям подходит имперский отряд, ты видишь Кочоя, подходишь, а вас всех на копья поднимают!
   - Да. Согласен. Это сложно понять! А что делать?
   - Все Кочои идут на Укронад. Первый захватив столицу, объявит себя истинным, воскресшим, не помершим. Поэтому правительство... Точнее те, кто в нём ещё остался, справедливо решили не вмешиваться, а дать им самим разобраться, кто из них настоящий. Поэтому они решили временно разместиться...
   - Здесь, в Тантаре?
   - Надолго твоего сопротивления хватит, даже против неуправляемой толпы?
   - Это зависит не от меня, а от них!
   - Правильно. Поэтому они по этому берегу спустятся в Вандую...
   - Ван-дею! - Поправил Иней.
   - Мне всё равно как она называется. Самое ценное мы отправим на церате, а обозы пойдут с нами по берегу. Совет. Забирай всех, кого можешь из Тантара и строй городок на этом берегу. Рано или поздно кто-то подвалит и оставит там сплошные руины.
   - А на этом?
   - Вон там перегородишь мост каменной стеной с бойницами. Мы привезли с собой восемьсот стрел и оборудование для их производства. Также четыре лука для этих стрел. Выдели нам с десяток, только очень сильных, солдат. Там очень тугое натяжение. Мы, пока здесь находимся, обучим, натаскаем, как и где ими пользоваться.
   - Я хотел разобрать один пролёт посредине.
   - А обратно? Этот мост церуты строили.
   - Вот это и остановило. Я всё понял. Геройствовать, не известно за кого, не будем.
  
   Укронад встретил Кочоя грозой. На улицах засвежело. В дворцовый комплекс они проехали беспрепятственно. Ворота распахнуты, может из-за грозы, но на улицах никого не было. Вместо листьев, ветер гнал намокшие, с расплывшимися печатями, казначейские обязательства.
   В его дворце тоже никого. Он прошёл в зал совещаний и сел в своё кресло. Как же удобно. Как будто и не вставал с него. Все его приключения только сон. Стоило только взгляд отвести, как это кресло чуть из-под задницы не выбили. Не хочется вставать, но надо. Дождался проблем на старости лет. Умереть спокойно не дадут! Удобно иметь под рукой расторопных адъютантов.
   Затопили печи. Здание ожило. Начало нагреваться, сушиться и стало теплее. Люди заходили. Несмотря на катаклизмы традиции не отменяются. Традиции - это святое. Страна без традиций - не страна. Семья - не семья. Хозяин - не хозяин, командир - не командир. Все нынешние законы, уложения, правила выросли из традиций. Любая традиция не просто действие, а указание как жить в том или ином случае. Изживать ненужные, вредные, опасные традиции - хорошо. Плохо - жить без традиций.
   Обычно, в этот день, традиционно проходил большой фуршрет. Большой фуршрет считался большим потому что в нём участвовали не только члены правительства, совета, но и вызванные руководители регионов.
   Кочой вошёл в зал. Он всегда тихо и незаметно входил в него. Это мало кто замечал, а если и замечал, то не обращал внимания. Традиция! В этот раз зал был наполовину полон. Потому что нельзя было сказать, что наполовину пуст. Это его и удивило. Ладно там Дамдам, Абам, Монтажур, Шланг, Гофра, Сковорц, религи разные, но и Рал - главный токистр войска, Меркюля из Германды, наместник Лайтуйи - советник-чиньрыл второго разряда сын Шланга Клапан, вечно молодящаяся звезда всех имперских балов Пугчурута. Хоть немного и моложе самого Кочоя, но как двигается! Худая, а как кости гремят - не слышно и песок не сыпется! Кочой несколько лет обдумывал не забрать ли у Сковорца часть полномочий и не создать ли под неё микстуру культов? Но тогда преподобный Мекакавр, который у Сковорца на этом ниву стрижёт - обидится. Толку от него никакого, но и вред не слишком. А почему он - не здесь?
   Кочой поманил пальцем Сковорца. Поманил пальцем просто термин. Адъютант попросил Сковорца поманиться на палец Кочоя. На этом фуршерте, в отличие от предыдущих, еды не было вообще. Когда успеешь её приготовить, если не знаешь кто будет. А в данных условиях её не только готовить надо, но и добыть! Как добыть, если никого здесь нет? Вернее - не было.
   - Где этот дохлый мей Мекакавр?
   - Не знаю! - Простосердечно, не увиливая ответил Сковорц. - Тут такое происходило, такая мешанина...
   - Ты был в их совете?
   - А как же! Вы же заболели. Нельзя в такой момент разрушать монолитность. Почти все были.
   - А как тебе Злотув?
   - Я ожидал худшего. Да и ваш лучший друг Ёпаль к месту. Если бы не они, развал бы полным ходом шёл!
   Кочой ожидал услышать другое, а тут... как будто его и не было, хотя и не было, но... надо спросить кого-то ещё. Он остановил свой взгляд на молодом Клапане. В отличие от Сковорца, его, на негнущихся ногах пришлось вести адъютанту. Пришлось вести.
   - Что же ты милок упираешься? - Ласково потрепал его пухлые щёчки Кочой. - Я же тебе пупок вязал!
   Пупок он ему не вязал, просто этот термин вышел из такой древности, когда роль повитухи исполнял тот, кто в данный момент оказывался рядом с роженицей. Но это означало много, если и не родство, то побратимство.
   - Я, дяд ...дя Кочой, да это как ит так неожиданно и...
   - Хватит блеять! Ты руководитель региона! Что там у тебя?
   - Вы уже третий...
   - Третий?
   - Третий Великий Пах! Первому надо было целовать сандаль, ко второму на четвереньках ползти... а тут совсем не так и я не знаю, на колени или как...
   - Ну, ты прав. Я не Великий Пах. Великий Пах вон тот! - Кочой показал на Рала. Кочой, вернувшийся в знакомые интерьеры, рад был как ребёнок, нашедший свои игрушки под кроватью, а не убранные в коробку отцом. От этого у него было игривое настроение, но внешне никак не проявлялось.
   Рал, как и было положено, пришёл в мундире со всеми регалиями. Его мундир, который надевался только вот для таких случаев, кардинально отличался от армейских. Он был черно-красного цвета: земли и кирпича. На его черной шляпе с широкими полями, украшенные перьями, которые вместе с полями шляпы символизировали защиту чертежей от дождя и солнца, торчала восьмиконечная бело-голубая звезда из драгоценных камней и металлов, олицетворявшая империю. У него у единственного в империи были погоны. Их изображали сувенирные позолоченные тесаки. Пуговицы мундира изображали позолоченные перекрещенные кирки с лопатами и тяпками. На груди теснился стилизованный рой башенок с воротами. Этот рой означал количество спроектированных и построенных Ралом сооружений. Кочой очень гордился этим мундиром, потому что сам его и придумал. Никто в зале не выглядел там величественно как Рал.
   - За три шага до него падёшь на четвереньки, подползаешь и целуешь его сапог! Запомни раз и навсегда, Кочой в сандалях не ходит. - Он соврал. Он всё время ходил только в них. Удобно легко. Для сапог помощник нужен был!
   Он выставил из под балахона ногу в сандале. Это была шутка, но Клапан воспринял как приказ и, в подробностях исполнил то, что сказал ему Кочой. Мальцу пузо мешало, да и щёки, казалось, паркет гладят, а уж жирная жопа как колыхалась! Кочой не улыбнулся. Зря он поддался на уговоры Шланга, что пора молодёжь продвигать. Ему всё равно кому обувь языком начищать! У чиньрылов, вообще, детей не должно быть! Из-за них родители не на Родину работают, все силы не стране отдают, а деткам капиталы на безбедную старость сколачивают! Кочой сам подошёл к Дамдаму.
   - Замени этого порсика на ответственного. - Потом повернулся к Волану. - Я тебя просил составить кадровый резерв империи.
   - Это очень тяжёлая и напряжённая работа, но на высший уровень определённые наметки есть.
   - А вот на этого у тебя какие наметки? - Кивнул Кочой на Клапана, которому Шланг помогал подняться с колен.
   - При всё уважении к Шлангу, лучше иметь дело с умным врагом...
   - Лучше не скажешь...
   - А Злотув?
   - Его нет в моих списках. Он уже член вашего совета.
   - А хотя бы примитивная оценка?
   - Ему всё легко давалось. Но счастливчиков среди таких нет. Как только возникает проблема они не сами стараются её решить, а ищут кого-то, кто решит её за них. Вот у него ваш друг Ёпаль - он такой, тот кто решает.
  
   7.
   Соклот злился на предков. Зачем они его создали такого заметного. Все люди как люди, а он? Издали заметен и ростом и рыжей шевелюрой. А теперь ещё и голый. Никто и корочки не подаст и в сральнике не подвинется. Легионеры империи относились к нему лучше, чем его собственные, пусть и бывшие солдаты. Хорошо, что их с каждым днём становилось всё меньше и меньше. Они не ждали благоприятную погоду, а делали её сами. Вернее, делали ноги из расположения войска. Ведь добывали гады где-то и еду и одежду. Им не привыкать, не зря до Бургана добрались. Здесь тоже милости ждать не стали.
   Он присел за углом палатки Бойкота, которая всё ещё охранялась. В ней хранились мешки с сушёным мясом и он хотел выпросить у Бойкота не кусок этой жвачки, а просто мешок, чтобы как-то разместить его на поясе.
   Неожиданно церуты пригнали ещё один церат с продовольствием. Продовольствием слишком высокопарно его называли. Это были мешки с проросшим и слегка заплесневевшим со со складов империи.
   Ветра не было, дождь не капал. Соклот, прислонившийся к тканной стенки шатра Бойкота, согрелся, а от голода и задремал. Пробудил его лёгкий пинок по тощей заднице. Соклот, которому уже давно ничего не снилось, медленно открыл глаза и непонимающе уставился на Бойкота.
   - Заходи, разговор есть! - Они очень интересно смотрелись рядом. Маленький плотный, слегка раздобревший, несмотря на уменьшенный паёк, Бойкот и длинный, костлявый с воспалёнными глазами Соклот.
   Легиондор показал ординарцу два пальца и тот поставил на стол два обеденных прибора. Прибор состоял из глиняных глубоких мисок, таких же ложек и кружек. Ординарец налил в миски отвар зерна, который считался супом потому что в нём плавало разваренное сухое мясо и какие-то травки. У Бойкота было полмиски отвара, а у Соклота чуть ли не до краёв. Он взялся за ложку, но всегда молчаливый Бойкот, запрещающе помахал из стороны в сторону указательным пальцем.
   Ординарец из кувшина налил им по полкружки какой-то жидкости. Бойкот выпил её и посмотрел на Соклота. Тот тоже это сделал. Самга! Медленно, но верно тепло стало растекаться по телу. Почему-то раньше за счастье он принимал что-то другое, а тут три глотка самги и миска баланды уже невероятное счастье. Несмотря на разницу в количестве еды он съел всё быстрее Бойкота. Тот не спеша доел и, не стесняясь, облизал ложку. Ординарец налил ещё самги. Снова выпили.
   - Ну вот! - Начал разговор Бойкот. - Я тебя накормил, обогрел, пора и разговор начинать. Ты же видишь, что все, кто мог уйти - свалили. Еды больше не становится, но это счастье что эти гадские церуты, нам время-от времени еду подкидывают. Сколько это будет продолжаться я не знаю, но думаю, когда они отпустят всех наших, то и с едой покончат. Я бы сам давно бы ушёл, но в плену ещё остались солдаты моего легиона. Я не могу их бросить на произвол судьбы. Не они виноваты, что попали в плен. Я виноват. Сорт виноват. Луй виноват. Кочой виноват, но не они. Они честно исполнили приказ. По моим подсчётам их должно быть ещё не менее трёх, а может и больше тысяч. Вся эта голодная орава, что находится здесь, сожрёт всё. Быстро сожрёт. Раньше хоть Борн, не знаю как, но еду добывал, а без него как? Церуты брать на содержание столько халавщиков брать не станут. Мне не раз высказывали претензии, что хоть у церутов и приходится работать, но и кормили там лучше, чем здесь. Я тебе предлагаю увести пару тысяч бездельников в империю. Но идти не теми же путями, что и предшественники, вряд ли там, на том пути, что-то осталось съедобное.
   - Обратно через пустыню? - Догадался Соклот.
   - Да. Сейчас самое благоприятное время для перехода через неё. Облака. Иногда дождь. Песок не горячий. Грубо говоря: не простудитесь, но и не сгорите. Пока есть еда - дам.
   - Я что должен кинуть клич? Да кто за мной пойдёт? Меня с гор связанного приволокли сначала к церутам, потом к Сорту.
   - Это не твоя забота. Вот твой шлем, крылья, мой красный хитон. Хочешь дам копьё и меч?
   - Копья достаточно, но я не пони...
   - У тебя будет хорошие командиры. Комбатал Резок...
   - Но это я его...
   - Не важно. Я утвердил. Теперь он комбатал моего легиона. Крок и Мелок - ленты, а Грув и Геро - прапорны.
   - Но они же простые солдаты у Резка.
   - Были солдаты. В условиях чрезвычайного положения, ведения боевых действий, я могу им присвоить эти временные звания. Они что хотят остаться на службе империи?
   - Да они и на Бурган возвращаться не хотят.
   - Вот и славно. Я, согласно уложения о присвоении номер... ну это не важно, и положения об отправлении в запас после войны номер... тоже не важно, я могу им предоставить такие звания на тридцать дней, после чего они встают на учёт в любой, выбранной ими местности.
   - А еды много?
   - На десять-двенадцать дней. Пять дней до пустыни, шесть-семь через неё. После перехода можете их распустить. Поэтому оружия у вас не будет, потому что и здесь его мало. С вами будет семь кэмэлотов Урюка. На них нагрузят варёное зерно в мешках и воду в бурдюках. Всем уходящим будут выданы и фляги с водой и прессованные варёные зёрна. Поэтому, сначала, пусть тратят своё. Кэмэлоты имущество империи. Так что их надо беречь, не есть, а сдать уполномоченному лицу в первом гарнизоне. Их можно не кормить. Они здесь отъелись на сочной травке.
   - С кэмэлотами понятно, а мне?
   - Подорожная на Бурган к братцу!
   - Я ушёл от него с несколькими тысячами воинов, а вернусь один!
   - Я не могу вам присвоить никакого звания. Есть решение имперского управления делами. Взаимный договор, решение главного штаба войск империи о постановке на довольствие ваших войск. Вы там везде прописаны. У вас же сохранились бумаги, о совместном ведении боевых действий с имперской армией?
   - Да. К моему удивлению. Церуты их полистали и отдали обратно. Я согласен. Лучше умереть в походе, чем голым доходягой в лагере.
   - Поэтому в любом гарнизоне вам будет всё что надо предоставлено. Это не я придумал, а в уло...
   - Спасибо за заботу!
   - Тогда одевайтесь и милости просим!
   - Прямо сейчас?
   - А что так? Отложите на завтра - меньше с собой еды возьмёте. Здесь её сожрёте.
  
   Почему бы не остаться в империи? Он временно остановится в любом городе, получит регистрацию... одно плохо - денег нема. Сейчас нечего гадать о будущем, оно ещё не наступило. Когда наступит, если наступит, думать бессмысленно. А тут одежда легиондора, копьё и главное две недели хорошего питания.
   Если раньше Соклот боялся не только умереть, но и пораниться, то теперь смерть его не так страшила. Навидался! Он оделся в шатре Бойкота, подхватил копьё и вышел наружу. Не будешь же признаваться Бойкоту, что он и с копьём не в ладах, а что про меч говорить?
  
   Иней не стал торопиться переводить горожан с одного берега на другой, но пристанища строил. Крнад на своих советах не настаивал. Ему и других дел хватало. Сюда могло прибыть две с лишним тысячи человек. Не будут же они все на речку бегать? Значит надо было обеспечить водой всё будущее, пусть временное, поселение.
   Они и прибыли. Тихо, незаметно, ночью. При свете факелов грузили ящики на церат. Церат сильно просел, но на палбу спустилось ещё два десятка человек. Судно, отдав концы, развернулось и растворилось в ночи. Это поразило Инея. Ночью на реке, тяжелогружённое судно? И это не для показухи.
   А эти дисциплинированные две с лишним тысячи людей! Иней заглянул в книгу учета перемещений по мосту. Две тысячи триста двадцать один! Только лошдунов триста сорок два, четыреста семьдесят мулов. Сто восемьдесят шесть телег, повозок и прочих колесниц. Вот теперь можно поверить Крнаду о происходящих катаклизмах в стране. Раз тут одномоментно столько людей, повозок, мулов, то стоит заложить город и на этом берегу. Хуже не будет. Среди прибывших оказались и одни из руководителей страны Злодув и Ёпаль. Они рассказали примерно тоже что и Крнад, но только с более эмоциональными подробностями.
   Весь этот караван дожидался отставших. Поэтому полгорода переместили на другой берег. Остальные не захотели покидать насиженных мест, но все ремесленники переехали. Считать они умели хорошо. Сейчас тебе всё разберут, перевезут, соберут, а потом, если прижмёт, кто тебе поможет? Сожгут единственный дом, в погребе жить будешь? Мастерскую на развалинах уже не построишь. Здесь вольготней и по выпасу и по огородам. Иней переселенцев в захвате земли не ограничивал, но улицы должны быть прямыми. Пришло ещё четыреста три человека, шестьдесят повозок и сто сорок лошдунов. После этого Иней перекрыл мост. Теперь, для его рту, постоянно объявляли тревоги. Злодуву это понравилось. Он присвоил ему звание временного комбатала, укрепив его оборону ещё полусотней солдат.
   Церат за две недели причаливал ещё несколько раз. После этого все неожиданно погрузились в свои повозки и тихо ушли. Иней получил написанные инструкции что и как делать. Их подписали Злодув и Ёпаль от совета спасения империи заверив малой императорской печатью. Манифест заверили большой. Эта печать была размером с кастрюлю. Она и была прикреплена к гравированной крышке кастрюли, чтобы случайно не попутали. Сама же кастрюля была заполнена мастикой. Мастику наносили на печать специальным ножиком. Кастрюля, ножик, жидкости для мытья печати, щетки для чистки хранились в тяжёлом железном ящике. Этот ящик размещался в деревянном, где в специальном кармане хранились оттиски на тот или иной случай. Там же были специальные вставки в печать усилившие или ослаблявшие её свойства.
  
   Манифест был повешен на видном месте, чтобы каждый мог прочитать его. Его прочитали. Раз. Два. Кто не верил рассказанному, тот сам подходил. Иногда образовывалась очередь. Караульный, охранявший манифест, вынужден был наводить порядок и выстраивать читателей в очередь согласно "Уложения о чтении публичных актов в общественных местах."
   Количество читателей не уменьшалось, а увеличивалось. Оказывается, манифест хотели прочитать не только ближние, но и дальние. Слухи разлетались моментально, быстрее горячих пирожков.
   Пришлось завести секретаря, который записывал в книгу всех, кто поддерживал манифест. Никто так и не мог понять старая или новая эта власть? Что старого пропало, что нового объявилось? Лица, методы, да и всё что было - осталось. Значит разборки больших людей, а куда малому человекку податься? Зафиксироваться, на всякий случай, что они не тайные еретики, а тем более тайные свергатели, отрицатели, критиканы, да и просто ворчуны под одеялом на власти, хотели многие.
   Ведь любой сосед, которому твоя соба насрала под его забор, мог заяву накатать, а так: "На кого накатываешь придор гнойный? Манифест читал? Подпись ставил? А какой номер? Триста двадцатый? А у меня семьдесят второй! Хочешь примазаться к патриотам, самка собы? Поклёпы строчишь? Власть собьим калом пачкаешь?"
   Не все так думали, но на всякий случай, чтобы в жернова власти не попасть, в муку... нет, не так. С муками в труху не превратиться, такая запись могла пригодиться! Из Вандеи, теперь её начали писать слитно, а не как попало, хотя изначально писали раздельно, привезли глубей для оперативных донесений.
   Скоро нарочный доставил ещё одно распоряжение совета спасения. Они объявляли все земли с этой стороны Танта свободными от живых мертвецов и воскресших многочисленных Кочоев.
   Всякого, кто без особого разрешения на пропускных пунктах, переправился с той стороны считать живым мертвецом и превращать, если есть возможность в мёртвого-мёртвого мертвеца. Именно так и было написано. Если же понять, какой он живой-мертвый или просто живой-живой было нельзя, то его надо тщательно связывать и передавать уполномоченным совета спасения. Кто будет заниматься такой тягомотиной? Проще списать, что такой не был здесь!
  
   Ёпаль, как только появился в Вандее, в отличие от Злотува, решил остановиться не в лагере, перед спуском в город, а в таверне "Под колпаком у Мю". Там ему нравилась не только вкусная еда и мягкая постель. Предвкушая встречу с хозяйкой, он резво взбежал на крыльцо, но войти в здание не успел. Навстречу ему вышел Зимон.
   - А ты-то что? - Растерялся Ёпаль.
   - Я чрезвычайный и полномочный представитель Цера при вашем совете спасения. Кто-то должен же координировать наши с вами действия. Никого, кроме меня, не нашлось. Поэтому эта таверна объявлена местом нашей дипмиссии со всеми вытекающими из этого последствиями неприкосновенности. Ведь как-то так должно быть? Ваше представительство находится на Кудыкиной горе. Для вас специально построено трёхэтажное здание с караульной башенкой и высокой вышкой. С неё видны все подъезды к городу и вашему лагерю. Склады с оружием и продовольствием находятся на берегу реки у причала. Чтобы снизить усилия ненужных тасканий их вверх, а потом вниз к реке. Все деньги, золотой запас империи находится в вашем лагере. Охраняется вашими людьми, а у реки нашими.
   - Мы считали, что таверна будет как бы общей зоной.
   - Самый красивый дом в городе. Мы тоже сначала так подумали, но ничего подходящего не нашли. Строить отдельно? Но это ваша зона, хоть и временная!
   - А у реки, там тоже...
   - У реки влажность, что вредно для бумаги. Для железа тоже вредно - ржавеет быстрее, но надо выбирать, что важнее! Нам понадобится очень много совместных документов. Кстати, раз мы встретились. Пока мы не можем подтвердить эти слухи, но один из Кочоев, обратился за помощью к бурдугцам!
   - К бурдугам?
   - Я не оговорился и сразу предупредил, что это пока слух. Мы предпринимаем все силы, чтобы он не подтвердился. В дельте усилены посты, улучшено оповещение и придётся держать флотилию из маломерных судов. Они на своих челоноках и сюда быстро поднимутся.
   - Это правильно. Цераты, среди островов - хорошая мишень. Не до всех проток, где бурдуги на своих карах пролезут, а церат застрянет. Так что здесь и перекусить нельзя?
   - Коммерцию никто не отменял, но ночевать уже нельзя.
   - Получается, что не ты под колпаком у Мю, а она у тебя! - Совершенно не расстроился Ёпаль. - Пойдём пошепчемся.
  
   Он не хотел хранить ценности из фонда обороны Срикалы у себя. Поэтому решил снять номер здесь, для их хранения. Но так получалось ещё лучше. Мю подобрала для этих ценностей кладовку, где уже под охраной церутов, они пребывали в сохранности.
   Ёпаль не первый раз бывал в Срикале и не всегда останавливался в одном и том же номере, но слепки от ключей всех номеров пристанища Афреры-воительницы, где он пребывал, привозил в Укронад. Там ему делали копии ключей. В Срикале это было невозможно сделать технически, а если бы и было, он бы не стал так светиться. Это грозило потерей государственной тайны, а значит и собственной головы. Впервые он воспользовался одним из ключей и так удачно. Плюс, почти те полторы сотни злотых монет, что он получил в казначействе. Никаких возов с тростником, а тем более с тиктисом, в городе вряд ли бы нашли. Он сам написал эти бумаги, чтобы подстегнуть сбор средств, но, когда увидел, как этот фонд собирают, понял что надо делать, чтобы этот фонд не пропал окончательно в руках местной власти. Спустил на верёвке две корзины и уложил их в свой тарантас или как там называлась эта коляска, в которой он перемещался.
  
   Ворд, Эксел, Стос и Армис, наконец нашли в районе порта Ланудонра необходимое заведение. Это было непросто. Мало того, что они по-укронски читали не очень, так здесь, в этом влажном и жарком Дриме, где сотни мух и другой всякой летающей дряни на одну какашку, ещё и письменность не такая. Здесь сначала проводят черту, а потом пишут и на ней и под ней. Буквы одни и те же, слова, предложения, а смысл разный. Под чертой отрицания, сомнения, вопросы. Хорошо, что Брхат на одной стороне клочка бумаги написал где искать, а на обороте кого. Целый лист посвятил заблудшим. Клочок бумаги и довёл их до ничем примечательного дома, в ряду таких же. Он больше напоминал склад на просторной площади.
   Самый пик жары. Все, кто мог, забился в тень и, с расплавленным мозгом пребывали в прострации или в простате, как говорил хирмаг легиона ветеранов Дурманг. В чём разница Ворд так и не понял, потому что оба слова для него были непонятны.
   На большом пне со спинкой, мучаясь, спал мужчина. В этом ангаре было душно, а в лучах солнца красовалась пыль. То, что он охранник, выдавала полированная, в виде фаллоса, дубинка, лежащая за его спиной. Сначала он не хотел приходить в себя. Когда пришёл, первым делом проверил где дубинка. Недостатком охранника было то, что он, как и все, ну, или почти все, потому тех, кто понимает укронский, ещё не нашлось. Да он даже на своём читать не умел. Вертел клочок бумаги туда-сюда. Наконец он устал и просто нарисовал на пыльной плите под ногами солнце, заходящее за море. Диска солнца не было. Присутствовали только его лучи. Посчитав своё общение с иноземцами законченным, он снова погрузился в Нирвану.
  
   Пришлось идти куда глаза глядят. Они пошли к морю, но вышли к небольшой скале. Такого в Укроне не наблюдалось. Множество хижин, мешающих друг другу и построенных неизвестно из чего. Они были и жильём и лавками. Покупателей тоже было достаточно. То, что они покупали, без страха не взглянешь, но попадались и очень приличные вещи, поэтому и упрёка не было. Тогда начинался торг, который длился очень долго. Вся контрабанда Дрима, подделок сосредоточились на этом обширном пространстве. А уж сколько карманников и налётчиков было замечено с высоты! Туда точно идти не стоило и они направились в противоположную сторону.
   Как же подобраться к морю, чтобы просвежиться, пот смыть? Но оказалось, что они на верном пути. Поднявшись на следующий зелёный холмик, они не только увидели впереди море, но и стратегическое сооружение в виде остатков крепости или отдельного бастиона.
   На его крыше зеленела травка, на ней паслись овцы и козы. Видать давно это сооружение приспособили для житейских нужд. Никаких тебе часовых, охранных разъездов. Люди или гуляли или шли по своим нуждам. Протоптанные тропинки показывали какие направления чаще всего использовали. Местные в этих местах не купались, даже не мылись и бельё не стирали.
   Берег был обрывистый, каменистый. В море, стоя на ногах не зайдёшь. Только на четвереньках, держась за слизистые камни. Вода была прохладная, то, что надо. Особенно смешно казались их красные рожи, шеи и руки, треугольник груди, на контрасте с белым и, казалось, изнеженным телом. Вот как раз тело было не изнежено, мышцы не выделялись, но были витыми и крепкими как канаты.
   Еды было достаточно. Поели, залезли в тень и задремали. Когда проснулись, солнце хоть и было ниже, но не достаточно низко. В бухте, на рейде, стоял трёхмачтовый церат, но не церутский, хотя немного похож. Они снова перекусили и отправились обратно. Единственное что они запомнили из слов охранника, что это заведение или здание, куда они приходили называется Ваша-Яма. Что это означало они не знали и знать не хотели.
   Эта заграница с местными, которые даже укронский не знают, им надоела. Хотелось домой. Они рассчитывали, что в Ваша-Яма им помогут. Ведь не зря уличный музыкант Брхат направил их сюда. Причём так удачно, что они обзавелись не только звонкой монетой, хоть каким-то, но товаром. Если его доставить в порт, можно выдавать себя за купцов.
   Но они не смогли сразу добраться до Ваша-Яма. Сначала они оказались у круглого здания без крыши. Оттуда слышался шум, вопли, как будто какие-то боги пытали целую толпу. У входа никого не было. Но и заходить туда страшно. Пропадёшь за чужой чих, но спросить-то надо! Охрана, которую можно было узнать по форме, стояла к ним спиной у барьера, уставившись на пространство перед собой. Внутри здание было составленно из ступенек. Больших ступеней! На них сидели люди и орали! Внизу же один бык сражался с кучей вооружённых людей. Они кидали в него пики и трясли перед мордой тряпкой.
   - Вот дикари! - Заметил Эксел. - Даже быка в жертву принести не могут!
   - Да это у них ритуал такой! - Возразил Ворд. - Но то, что удоды, ты прав!
   Затравленный бык, уже не озирался. Всё своё внимание он сосредоточил на придоре в расшитом золотом костюме. Тот вертел перед ним тряпкой и задницей. Быку некуда было деваться и он согласился. Силы были его уже не те и он только рогом, а не членом смог дотянуться до предлагаемой ему задницы. Вопль толпы, как будто и ей всей что-то туда же засунули, и крик Эксела, заставил обернуься охрану. Одному из них, нехотя, пришлось подойти к чужеземцам и объяснить по какому адресу им следовать. Оказывается, им надо было свернуть налево, у красивого дома с крытой галлереей.
  
   Как всё изменилось за это время! Охранник был другой, только с повязкой из сеточки на поясе. Фаллос-дубинка был тот же. Он с удивлением уставился на пришедших. Внешний вид, в частности и лица, обломанные ногти, одежда и обувь раздельно и комплексно внушали опасения. Он что-то их спросил, но Ворд отдал клочок бумаги ему. Этот был грамотным. Прочитал и подозвал другого служителя, уже одетого в полосатую чёрно-оранжевую одежду. Эксел не мог понять, что это за ткань такая, которая передаёт все достоинства и недостатки тела. Он даже попытался пощупать эту невидимую ткань. Её не оказалось. Это был крашеный человек под местную зверушку! Эксел обалдел от такого открытия. Здесь можно окраситься и ходить без одежды?
  
   Тот подвёл их к маленькому полукруглому окошку и показал на объявление, висевшее над ним. Поняв, что они ничего не понимают, показал на Стоса и Эксела и выход из здания. Ворд отрицательно качнул головой. Человек, соглашаясь, кивнул. Он открыл дверь по соседству. Там, на скамьях около стен уже сидело несколько человек. Рядом с ними висела одежда, стояли корзины и сумки.
   - Это место для слуг! - Сразу догадался Эксель. - Держите наши котомки, нас дождётесь!
   Полосатый человек удивился, когда Ворд и Эксел вышли из комнаты слуг. Ворд теперь ему и попытался объяснить, что тот не понимает его - Ворда.
   - Почему я не понимаю? - Обиделся тот. - Я понимаю, но не всё, мало, но ещё меньше могу сказать. Ваша-Яма почтенное, самое лучшее заведение Ланудонра. Чтобы попасть сюда приезжают из многих стран, даже их правители! Знаете, сколько стоит посетить нас? Самое дешёвое... - Полосатый задумался. - У вас какие деньги?
   Ворд не стал высыпать и показывать сколько у них денег, а просто засунул два пальца в кожаный кошель и выудил одну. Это оказалась золотая монета размером с груссу.
   - О! - Удивился полосатый. - Тогда вам отдельный стол прямо у сцены и любые явства.
   - Тогда отнесите часть еды с нашего стола нашим ребятам!
   - Но этим слуг не кормят!
   - Это не слуги, а наши дети. - Сообщил Эксел, а Ворд протянул послание Брхата. Тот прочитал.
   - Что же вы сразу не сказали, что вы гости хозяина?
   - Брхат ваш хозяин? - Неучтиво удивился Эксел. - А что же он это... - Эксел показал жест игры на инструменте.
   - Брхат великий человек. Он считает, что искусство принадлежит всем, а не только избранным. Он появляется в разных городах и показывает разные номера. Значит вы прибыли из Шамбашалтайна.
   Иностранцы. Рыбаки. Потерпели крушение и хотите вернуться на свою родину. Он здесь пишет, что вы, завороженные его искусством, отдали ему последнее что у вас было, поэтому вы гости и платить ничего не надо. Он просит помочь отправить вас домой. Представление скоро начинается. Мы предоставим его ложу.
   - Ложу? Там лежат? - Удивился Эксел. Ему здесь нравилось. Красота тонкие фиолетовые и пурпурные ткани, полумрак неярких свечей.
   - Если захотите! - Совершенно не удивился полосатый. Он и не таких гостей Брхата видал здесь. Вот так молва о Ваша-Яма распространяется по другим не только городам, но и странам! - Но смотреть неудобно! Вас обслужат и всё объяснят.
   Он махнул рукой и подошла девушка. На ней были только шляпа, пояс и браслеты из травы. Эксел как уставился взглядом на её сиськи, так и не отводил от них взгляда, до тех пор, пока она не повернулась. Они пошли за ней, а Эксел запнулся и чуть не упал. Ворд успел подхватить его.
   - Это тебе не с придорами кувыркаться! - Шепнул Ворд ему на ухо.
  
   Ложа оказалась комнатой без одной стены. Она была расположена несколько выше, чем основной зал. Сам зал был в шесть ярусов. За столиками в креслах расположились люди, среди них были и женщины. Всё, как и у них - в Укроне, только без ярусов. Они ели, пили, разговаривали.
   Что они сами ели и пили в ложе, никто из них не запомнил. Обрывки какие-то. Всё внимание забирали выступления. Это тебе не уличные артисты!
   Один, в военной форме, если это можно было назвать формой, засовывал себе в горло узкий длинный меч. При этом, он давал пробовать проглотить его зрителям. Изрыгатель огня. Совсем как в древних писаниях про огнедышащих драков. Несколько человек кидались друг в друга сами собой. Их ловили. Они вставали друг другу на голову и, как колесо, один за одним скатывались сверху на помост. Оказывается, крашеный в оранжевые и чёрные полоски человек, который встретил их на входе и знал укронский, изображал из себя местного зверя!
   На помосте поставили железные решётки выскочили четыре таких же чёрно-оранжевых зверя. В отличие от человека у них были здоровенные клыки и длинных хвост. Когда они зевали, человек, который был с ними, засовывал им в пасть свою голову! Расскажешь - никто не поверит. Потом эти страшные звери... их даже мечом не зарубишь и копьём не проткнёшь, начали бегать и прыгать по кругу, даже через горящий обруч! Невероятное чудо! На такое даже все боги, вместе взятые, не способны! Хотя... на что они вообще способны?
   Особенно поразил человек в плаще и шляпе с высокой тульей. Он снимал шляпу с головы, показывал, что там внутри пусто, а потом вытаскивал кро! Шёлкал пальцами - загорался огонь. Распилил напополам женщину в ящике, раздвинул распиленное в стороны, соединил, открыл ящик и все увидели вместо кишок в луже крови живую и неповреждённую женщину. Она встала и ушла без единой царапины. Он накидывал тонкий платок на место распила, накладывал ладони, бормотал. Из-за этого она соединилась без какого либо шва! Только из своего рта он достал десяток яиц. Спустился в зал и, из-за ушей зрителей тоже доставал яйца. Потом собрал у них вещи, драгоценные вещи, на золотой поднос, накрыл изящным, почти невесомым платком, три раза сжал и разжал над ним пальцы и произнёс заклинание! Сдёрнул платок, а на подносе ничего нет! Зал прямо ахнул, а у Эксела изо рта что-то выпало. Хорошо, что не стал глотать, а то бы подавился!
   - Я запомнил, запомнил! - Не оборачиваясь пробормотал он. Какой-то очень важный человек вскочил и потребовал вернуть драгоценную цепь, которая означала его титул! Этот чудотворец подошёл к нему дружески обнял и прошептав на ухо, ушел на помост. Цепь никуда не исчезала, она была у этого важняка на шее, хотя все видели, как он клал её на поднос. Вещи остальных он доставал откуда угодно. У одной дамы прямо из её сисек! Потом она сама залезла туда проверить, нет ли там ещё чего-нибудь! Человек в накидке и шляпе вернулся на помост взмахнул накидкой и... накидка и шляпа упали на пол. Несколько человек из зала выскочили на помост, но кроме накидки и шляпы ничего не нашли!
   Зрители орали, махали руками, показывали что-то друг другу, пытались повторить манипуляции этого удивительного человека своими руками. После того как все утихли и расселись по местам, на самом верху, почти под самой крышей, по туго натянутой верёвке ходил человек. Сначала он прошёл туда и обратно. Вытянул по верёвке ноги взад и вперёд, как это они у него так вытянулись? Встал и кувыркнувшись, снова приверёвился на неё. Повернулся лицом к зрителям и с распахнутыми, для объятий руками прыгнул.
   Кто сидел под ним, ахнули и захотели убежать, но он пролетел над ними и скрылся на другой стороне зала за плотными тёмными шторами.
   В конце представления, под стук барабанов, женщина, одетая только в цветы, устроила феерический танец. Солидные важные люди вели себя как дети! Они хлопали в ладоши, свистели, кричали! Кидали пригоршни денег на помост. После этого начали расходится. К ним в ложу опять зашла девушка в травяной юбке и повела какими-то коридорами, лестницами в другую часть здания.
   В комнате, в которую их привели, находился раскрашенный человек, но он был уже в обычной одежде и человек, пожилой человек, с увесистым пузом и толстым носом. Ни тот, ни другой не представились, но и их имён не спрашивали. Пожилой говорил тихо и в ухо их переводчика. Тот же говорил громко как для них, так и для него.
   - Вы не похожи на рыбаков! У вас фигуры солдат. Старых, побитых, но солдат.
   - А что солдат не может стать рыбаком? - Взъерепенился Эксел.
   - Не может, если до этого он не был им. Ваше строение тела это доказывает.
   - Отдаю дань уважения вашей проницательности. - Ворд постарался опередить Эксела, чтобы тот ещё чего-нибудь не ляпнул неприятного для собеседника. - Да, мы не рыбаки!
   Эксел тревожно взглянул на него, что-то нехорошее вертелось у него на языке, но он промолчал.
   - Мы те, кто привозит товар и не платит пошлину, и, даже мзду, даже тем, кто этому должен препятствовать.
   - Значит я не ошибся. Укроны. Из Сурепки?
   - Этерии!
   - Этерии или Этурии?
   - Да мы сами не знаем. Мы называем её Этерия. Может это два названия одного, а может и совсем другая. Мы люди простые и много не понимаем. Вот, например, что было раньше яйца?
   - Но сами там не живёте! - Проигнорировал его вопрос пожилой.
   - Ваша правда. Рыбаки оттуда. Они нас забрали в дельте Танта.
   - Там же церуты!
   - Там нет церутов, хотя были. Там армия Укрона.
   - Но там что-то произошло...
   - Сие нам неизвестно...
   - Давно вы здесь?
   - Здесь первый день.
   - Когда на берег сошли?
   - Давно. Больше десяти дней.
   - Что привезли?
   - Всё досталось богам моря. Всё это время мы скитались по вашим городам, пока не повстречали Брхата.
   - Я читал его послание. А что вы хотели забрать отсюда?
   - Что должны были дать. Мы только незаметно перевозим.
   - Хорошее прикрытие. Учите детей ремеслу. Это правильно. Ваши планы?
   - Обратно вернуться.
   - Но там могут подумать...
   - Не подумают. Мы давно в доверии и никого никогда не обманывали и не обманываем. Мы честные, если можно так сказать, жулики. У нас с собой есть немного денег, для себя хотели кое-что привезти. Хотим изображать купцов и что-то прикупить.
   - Цераты досюда не доходят. Вам придётся перемещаться с пересадкой. Поэтому, чтобы вам не тратиться я могу вас устроить солдатами на корвалол.
   - Корвалол? Что это?
   - Это такой же церат, не совсем, но... корвалы их строят. Бурдуги опять шалить в море начали. На суда нападают. Корвалол сейчас на рейде в бухте.
   - С тремя стволами? Видели. Как здесь оказались - пошли в порт. Там ещё старая крепость.
   - У нас их называют мачты. Из Корва можно попасть к церутам, если они придут туда. Как моё предложение?
   - Мы согласны.
   - Какое оружие вам надо?
   - Четыре станковых щита. Два лёгких лука для них и по паре сотен стрел каждому. - Кивнул Ворд на ребят. - Два больших солдатских копья для нас. Сотню дротиков.
   - Дротики зачем?
   - Мы бились с ними в Сурепке. Я видел их лодки. Не думаю, что с того времени они стали ходить по морю на других. Они же бардажить будут нас. Если мы натыкаем в их щиты и борта дротиков им гораздо сложнее будет прицепиться к нам и влезть к нам на борт. - Насчёт Сурепки Ворд соврал. Но кто сможет проверить были там бурдуги или нет? Кто и когда с ними там дрался? Раз этот богач знает Сурепку, бурдугов, почему бы не объединить их к своей пользе?
   - А мечи?
   - Они слишком длинные и тяжёлые. Там нет места для замаха. Тесак для рубки тростника и то лучше. Ребятам сапожные ножи. Новые сандали бы всем не помешали.
   - Вы вдвоём отобьёте нападения бурдугов?
   - Боже упаси! Только если будет одна их кара. Там помещается больше двадцати бурдугов. С ними справимся.
   - В одиночку они не нападают!
   - Да. Или две-три или пять-шесть. Их корпусом вашего корвалола не раздавишь и не наедешь. Шустрые, увернутся. Поэтому церуты их лодки называют челоноки. Извините, что не оправдал ваших замыслов.
   Ворд понял, что это купец или хозяин того корвалола, что они видели в бухте. Хотелось отсюда уехать, но не таким способом.
   - А если я оплачу вам?
   - Это ничего не изменит. Ваш корвалол это как крепость. Борт - это стена. В них надо кидать что-то. Точно кидать. Там море волнуется не раз и не два. А постоянно. Ветер. Они будут стрелять в нас. Как вы себе это всё представляете? Сзади они не полезут там высоко. Спереди - носом ваш корвал их раздавит. Только в середине у них есть возможность залезть на него. Там самые низкие борта. Может от кормы к носу гнилые верёвки натянуть? Даже не натянуть, пусть висят. Мокрую верёвку сложно перерубить, но просто оборвать.
   - Эта комната мной для вас всё равно оплачена. Через день я приму решение. До свидания.
  
   Купец кивнул им, переводчик пошел впереди него. Эксел ничего не говоря подошёл к окну и уставился в него. Странно видеть его молчащим и не возмущающимся. Он видел, как их собеседник вышел из здания, сел в будку с занавесками, носильщики подняли её и понесли. Он выскочил из комнаты и успел перехватить переводчика у лестницы на второй этаж.
   - Не знаю, как вас зовут! - Обратился Эксел к нему.
   - Это не важно. Мы только связываем тех, кто нуждается в помощи, причём не только нашей. Вот, как с вами сейчас. Мы старались помочь не только вам, но и ему. Мы помогаем не для того, чтобы славили наши имена, или хаяли. Встречаются ещё такие, которые считают, что помощь им оказали не такую, на какую они рассчитывали!
   - Вы очень хорошо, говорите по-нашему!
   - Мои предки были церуты! Одним из правил церутов считается, что где бы мы не оказались, знать язык предков. Здесь, у нас даже школа есть. Нас мало и мы должны помогать друг другу.
   - Предки были, а вы нет?
   - Что тут удивляться? Раз я родился и живу в Ланудонре, значит я - ланудонрец. Я думаю на их языке, с молоком матери впитал их нравы и обычаи. Даже Брхат не церут. Он больше бурдуга напоминает. Никакого акцента, а как поёт их песни и баллады! Ни один бурдуг не знает столько про бурдугов, сколько знает он. Вы это понимаете? Здесь полно бывших бурдугов. Сначала они нападали, а потом их наняли, чтобы они защищали город от нападения других бурдугов. Потом построили бастион, от которого отходила цепь из брёвен. Она перекрывает бухту и теперь на пирсе десантом не выскочишь, а уж в центре города у главного причала? Это все финансировали и построили местные бурдуги. Им надоело махаться со своими бывшими соплеменниками. Когда приближались враги, её оттуда, с бастиона, натягивали. Когда Брхат остался здесь и попытался поступить в охрану, бурдуги не приняли его. Он же не потомственный бурдуг! Поэтому он снова запел. На бурдугов, от его песен, накатывала ностальгия по прежним временам. Они плакали и платили ему, платили и плакали. Потом он стал участвовать в их корпо-арати-вах! Деньги потекли рекой. Он на одном корпо-арати-вахе зарабатывал больше, чем на домашних посиделках и на улицах вместе взятых за целый год.
   - А что это такое ваш кортивах?
   - Корпо-арати-вах - пьянка, типа праздник, у бурдугов. Собирается клан, отмечать что-то. Не важно: рождение ребёнка или смерть старца. Бурдуги так и не научились или, вообще, не способны что либо делать. Грабить здесь нельзя, обратно за море отошлют, воевать не с кем, да теперь и не умеют! Вот на этих корпо-арати-вахах и отрываются! Удаль свою показывают друг перед другом! На улицах запрещено! Приглашают артистов. Те их развлекают. Обычно такие мероприятия заканчивались драками, даже калечили и убивали друг друга. Всплывали старые, даже детские обиды. Кто-то когда-то в песочнице кому-то песка не дал. Сразу за ножи. Брхат скопил денег и купил этот склад. Ваша-Яма - гордость города. Теперь бывшие бурдуги гордятся им. Он оказался самым известным и богатым среди выходцев с их островов. Деньги занимают. Под большие проценты. У них это считается высшим шиком. Взял деньги у Брхата звучит так, словно омыл ноги бога и, теперь, ему открыты все дороги!
   - Почему мне такое рассказываете? Это же его личное...
   - Тут ошибаетесь. Его жизнь уже давно - общественное достояние! Его знают во многих странах. Многие едут сюда чтобы увидеть и его и его Ваша-Яма. Только никто не знает, что это означает!
   - Это просто. Это древнее, очень древнее название. Мне об этом отец рассказал, а ему дед, а тому его дед ну и... . Ям - это ам!
   - А что такое ам?
   - Ам? Вы, когда открываете рот, чтобы откусить, говорите ам!
   - И что? Ам, по церутски, - это глотка!
   - Правильно. Что в ам попадает, то пропадает! Даже если из тебя всё обратно выпадет, кто это есть будет?
   - Это как, там? Блевтона!
   - Блевутна!
   - Надо запомнить!
   - Ям, яма - это искажённое название ама. Также станция на дороге где меняют имперских лошдунов гонцы. Это означало, что прежний лошдун, на котором ты скакал, пропал для тебя.
   - Надо же как всё просто! Это же открытие! Это надо записать!
   - Ну и запишите!
   - Это ваше открытие! Ваша-Яма - это означает, что это просто твоя глотка! Но сколько смыслов приносит это название!
   - Я читаю-то еле-еле, а уж писать? Я же простой, уже бывший солдат!
   - Вы дарите это открытие мне?
   - Мне-то оно зачем? Я же его не ам! Не съем и не проглочу! Вот если вы нам на завтра телегу дадите! Чтобы на себе не таскать наши покупки. Если не с этим важным господином, так с другим, мы отправимся к себе! Это может произойти в любой момент. Пока есть время надо купить что можно и нужно.
   - Брхат не ошибся в вас.
   - А мы в нём. Дадите телегу?
   - С утра?
   - А когда лучше покупки делать?
   - Возницу дать?
   - Сами. Мы тут немного освоились за вчерашний день.
  
   Ворд с уважением посмотрел на Эксела, когда тот, на следующее утро подвёл его к телеге. Ребята спали, да они были и не нужны. Поиски места, где закопали припрятанное, заняло много времени. Хорошо, что помнили главный ориентир. Дорога вдоль реки. Четыре раза сворачивали не туда. Помог сгоревший остов подожжённого ими судна. Они поняли, что проехали гораздо дальше того места. Пришлось возвращаться обратно. Поехав назад, они сразу обнаружили оставленные ими отметки. Вернулись к обеду. Их уже ждал хозяин корвалола.
   - Если я найму ещё людей, раздам оружие команде, вы сможете отбиться от бурдугов?
   - Вы видели бурдугов в бою? Ваши люди видели их? Слышали их боевой клич, от которого стынет кровь в жилах? - Ответил Эксел вместо Ворда.
   - Ваши люди готовы убивать и умирать, а не только мешать нам? То есть вы согласны рискнуть? - Продолжил Ворд.
   - Мы согласны.
   - Мы тоже. Но как с нашим оружием?
   - Их привезут завтра, но что такое станковые щиты? Этого никто так и не понял!
   - Это моя ошибка! - Ворд, раскаиваясь, опустил голову. - Здесь же не знают, что такое укронский пехотный щит!
   Он попросил листок бумаги и нарисовал его, как мог нарисовал, рядом с человеком. Он был квадратным, но изогнутым. Из-за изогнутости, его можно было ставить на землю, и он не падал. Высотой он был по плечи нарисованного им человека. Высоту щита Ворд специально увеличил и объяснил почему.
   - Изогнутую сторону надо покрасить в красный цвет и нанести такую эмблему. Щитов надо будет тридцать штук. Мы их установим вдоль борта и за спиной рулевого. Они по любому будут стрелять. Чтобы на четвереньках по вашему корвалу не лазить, а ходить в полный рост. Поэтому сзади и по бокам вашего их поставим и вашего рулевого тоже укроем. Красное видно издали. Бурдуги щиты пересчитают. Пока будут думать, советоваться, мы сможем отплыть подальше. Тридцать воинов на таком корвалоле это серьёзно даже для бурдугов. Они хотят лёгкой добычи, а тут придётся попыхтеть.
   - Щиты они будут видеть, а вас нет!
   - В этом вся и задумка. Пацаны будут у вашего рулевого колеса и стрелять по тем, кто сзади, а мы встанем у бортов.
   - А если их поджигать?
   - Быстрее себя спалим, чем их! Они же меньше, но вертлявее, вода под рукой. Потушат у себя, а закинут к нам. Или мы не так, и...
   - Корвалол сейчас дорого стоит. Церат ещё дороже, но он больше, может по размеру и не больше, но вместимее. Кроме того, у них были и скоростные цераты - узкие. Когда распускают паруса, как будто над морем летят. Не хотелось бы его потерять, а с грузом, тем более!
  
   Хозяина корвалола звали Добрпонж. Он пропустил через себя всё, что они поведали и пришёл к выводу что надо заказывать не отдельные щиты, а сплошные, но с бойницами, красные и с имперскими символами Укрона. Самое опасное место - это пролив между материком и островами шириной, по сухопутным меркам, в сто шестьдесят тысяч шагов. При попутном ветре - это несколько склянок пересыпания песка по времени. А вот по длине: от рассвета и до заката. А может и дольше, в зависимости от ветра и высоты волны.
   Шкипер корвалола Зуюх маленький, чернявый и как бы вечно небритый человечек, потому что был маленьким и худым, казался взвинченным и нервным. Дооборудование судна проводили, не спросив его. Особенно он возненавидел Эксела. За что и сам не знал. Эксел и слова ему не сказал, да даже и не посмотрел, но своим присутствием выбешивал. Своим тесаком он превращал вертикальные бойницы в горизонтальные. Получался этакий крест с неровной круглой дырой посредине.
   Потом Зуюх понял почему возненавидел Эксела. Тот не обращал на него никакого внимания. На его судне переводчика не было. Приходилось объясняться жестами или рисунками. Если Ворд подходил к любому члену экипажа, он тоже не понимал, кто здесь главный и пытался объяснить, то Эксел, никого не спрашивая, делал всё, что ему было надо!
   Иногда Зуюху хотелось, чтобы бурдуги напали на них и прикончили этого самонадеянного иностранца, но потом понимал, что бурдуги одним Экселом не обойдутся и уже желал обратного. Когда он увидел, что Эксел прикручивает бортовые щиты к круглой ошкуренной лесине на балке фальшборта, он чуть не взорвался от гнева. Из-за этого бортовой щит мог поворачиваться и становиться настилом, но портить борт без его раззрешения!
   Зуюх орал как резаный, показывая, ругаясь на такое непотребство на его корвалоле. Эти же щиты Эксел привязал и к вантам, удерживающим вертикально мачты. Когда на судне появился Добрпонж, он начал эмоционально объяснять ему и показывать, как эти туземцы изувечили его судно. Хозяину тяжело было ходить, но пришлось. Он терпеливо обошёл корабль, потрогал вновь устроенные сооружения, долго смотрел вниз, словно пытался разглядеть дно, посмотрел на мачты, протёр свой нос и прошипел несколько слов Зуюху. Тот обиделся и ушёл. Стос и Армис тренировались стрелять из-за щитов с кормы. Они целились, но стрелу не пускали. Перебегали с места на места, целились, но не стреляли.
  
   Солнце уже коснулось горизонта, когда корвалол пришвартовался к причалу. На нём уже стояли ящики и бочки, которые начали грузить.
   - А нас когда? - Показал Добрпонжу Ворд на свои товары, лежащие на телеге. Их не стали разгружать, чтобы снова не класть, а перед этим ещё снова искать телегу. Тот понял и попросил привести служащего из Ваша-Яма. Его слуга моментально убежал. Тот пришёл на причал уже раскрашенным в зелёный цвет кордайла.
   - Дайте ему таможенные декларации! - Перевёл он слова Добрпонжа.
   - А что это? - Удивился Ворд.
   Добрпонж легонько ударил себя по лбу и засмеялся.
   - Что тут смешного?
   - Он смеётся над тем, что спрашивает таможенные декларации у контрабандистов! Покажите, что вы везёте, может он заплатит за вас вывозные пошлины!
   Рулоны грубой парусной ткани не удивили Добрпонжа. Прессованные брикеты цветных листьев тоже, но пакетики с цветными порошками? Добрпонж перестал смеяться и нервно огляделся.
   - Это не запрещено вывозить, но такие пошлины!!! Это же! У вас... если до этого у меня были сомнения... то... не завидую бурдугам! Это надо как-то, ну, вы лучше меня знаете!
   - А вы этого позовите, из Ваша-Яма! - Предложил Эксел. - У него же всё что угодно появляется и пропадает! Я очень точно запомнил его заклинания, но у меня ничего не получается!
   Теперь уже переводчик, начал усиленно смотреть в сторону. Что он мог ему сказать? Таможенный страж стоял у трапа и отмечал в листе бумаги что грузят. Ещё один был на палубе и контролировал погрузку в трюм.
   Рисковать никому не хотелось, но и такие ценности, а почему эта краска для тканей такая дорогая, никто не объяснил, а спрашивать ни Ворд ни Эксел не хотели. Тогда совсем станет подозрительно. Что делать?
   Ворд стоял и сиротливо оглядывался. Теперь, когда оказалось, что эти краски стоят неимоверно дорого, надо любым способом забрать их с собой. Он прошептал несколько фраз на ухо переводчику. Тот почесал зелёное ухо и тоже прошептал на ухо Добрпонжу. Тот недоверчиво округлил глаза, но неожиданно кивнул. Ворд и окрашенный в зелёное, поехали на телеге в Ваша-Яма.
   Добрпонж сел в переноску и его поднесли к трапу. Он кряхтя поднялся и медленно прошёл в свою каюту. Вышел с заполненной декларацией, сначала поговорил с таможенным стражем у трюма, потом у трапа.
   Сел в переноску и его унесли. Принесли тогда, когда солнце вообще скрылось за скалами, но по небу ещё гуляли его припозднившиеся лучи. Стражи зажгли фонари. Добрпонж подал ещё одну таможенную декларацию. Всё что было на причале уже погрузили. Теперь ждали ещё что-то. Стражи нетерпеливо переступали с ноги на ногу. Наконец показалась телега с Вордом. Три рулона парусины и мешки с листьями. Тоже, как и всё, были досконально проверены. Добрпонж попросил стражей отогнать телегу в Ваша-Яма и вручил по монете. Эти деньги были уже не взяткой, а платой за услуги, не входящие обязанностей стражей.
   Добрпонж сел в свою переноску, его занесли на корвалол и подняли трап. Выходить в море решили с первыми лучами солнца, но, чтобы, снова не подвергаться таможенному досмотру, судну надо было выйти за боновое ограждение бухты. Никто, даже на лодках шнырять по бухте не отваживался.
   По городу гулял слух что сгоревшее судно на реке атаковали разбойники, когда оно пристало к берегу. Зачем? На этот вопрос никто ответа не знал. Кто-то плыл уже мёртвым, а кто-то утонул ещё живым. Поэтому бухту, как в злобные времена снова начали перегораживать. На виду у всех они бросили якорь сразу за бонами. Тогда-то из переноски Ворд и достал ящик с красками и отнёс в их помещение. Каютка была маленькая, но на полу все помещались.
   - Как это он согласился? - Удивлённо спросил Эксел его, кивнув на Добрпонжа.
   - Я просил ему передать, что без ящика с красками мы не поедем. Но просто заявить мало, если бы он мог, он бы нашёл как их доставить сюда, но у него уже не было времени. Я заметил, что его носилки на судно не заносят, иначе стражи бы осматривали бы их. Добрпонжу было неудобно, когда его несли, из-за ящика под ногами, но это недолго. Со стороны кажется, что там и мша не поместится, а как у него были задраны ноги никто не увидел. Страж, что стоял у причала, глянул в эту коробку, в которой носят его, но именно глянул. Ящик был под тряпкой. Вот если бы он заметил, что голова Добрпонжа была между коленями, когда его принесли, он бы сразу понял, что тут что-то не так.
   - Ну ты голова!
   - Ты тоже! Мы по-ихнему, не знаем, но и не знаем, знают ли они по-нашему! Они могут знать, но не показывать это. Следи за своим хлебалом!
   - Ты прав, сейчас бы пожрать, как в Ваша-Яма.
   - Ты там не жрал, а напихивал так, что изо рта вываливалось!
   - Хозяин идёт!
   Когда совсем стемнело Добрпонж приказал подойти к проливу в море. Соперничество течения реки и морских волн порождали водовороты. Они были не опасны для лодок, но только тогда, когда видишь их. В тени скал корвалол, даже при свете звёзд, из-за мачт, был больше похож на небольшую рощицу из трёх засохших тополей.
   Добрпонжу вынесли большое плетёное разборное кресло на палубу, где под ленивым ночным ветерком он счастливо посапывал. Сбоку от него, на толстых подстилках, разместились его носильщики. Ворда он попросил разместиться на носу, а Эксела на корме у рулевого колеса, который корвалы называли штурвал. Опытный и предусмотрительный хозяин корвалола! Вместо копий, Эксел предложил взять дротики. Если будет ночное нападение, копья будут не только бесполезны, но и вредны, потому что длинны! Взяли по три штуки, разлеглись и счастливо заснули.
  
   Добрпонж потому и дожил до своих лет, потому что был осторожен и предусмотрителен. В юности он лазил по мачтам, в молодости стоял за штурвалом, а теперь мирно посапывал на палбе своего корвалола. Он не был из семьи потомственных купцов. Зато умел хорошо плавать и нырять. Все его предки и родственники были моряками. В конце-концов по тека-ипо его отец построил этот корвалол. Отец очень сильно рисковал. Если бы судно потонуло, продали бы не только имущество, но и всех их, и это бы не покрыло тека-ипо.
   Вся иноземная торговля была в руках крупных купцов-судовладельцев. Монополия нескольких семейств помпейства Корвала. Даже абсолютные монархи страны - помпы не гнушались наживаться на этом.
   Отец Добрпонжа нащупал узкую нишу: возить за товаром в другие страны более мелких купцов. Поэтому и корвалол был назван по этой функции "Челонок". Хоть ты появился в порту первый раз, но знаешь к какому судну сразу направиться.
   Купцы-олигархи вначале не замечали его деятельности. Он чалился в рыбном порту, мелкие купцы своей деятельностью на хвост не наступали, но когда у олигархов началась спускаться прибыль, то они решили раз и навсегда прекратить это народное безобразие в взаимоотношениях с другими странами. Олигархи не учли только одного: Добрпонжи были местными моряками, когда кем: пиратами и рыбаками, в зависимости от того, на какое судно их нанимали. Поэтому и до них дошли слухи, что готовится нападение на "Челонок".
   Нет таких миров, а в этих мирах таких мест, где бы к олигархам относились с уважением. Любой их провал народ встречает с овациями. Поэтому банду налётчиков на самих себя составляли Добрпонжи, их друзья и соседи. Они представились не местными. Олигархи, не стали бы олигархами, если бы были тупыми, поэтому они предусмотрительно наняли организатором человека не с их района. Были выделены финансы на покупку одежды, товаров, чтобы разбойнички могли выдать себя за мелких купцов.
   Они так набились в корвалол, что казалось, что он перевернётся. Он и перевернулся. В Корвале об этом узнали только спустя полгода. Эти слухи распустили сами Добрпонжи, сообщив что отбывают на подъем со дна морского своего "Челонока". Жертвой был только посредник-организатор, которого, сразу связали и выкинули посреди моря, забыв развязать.
   На самом деле судно курсировало между заграничными портами. А все, якобы купцы, сошли с него, как только корвалол скрылся за соседним мысом.
   Прибытие поднятого и отремонтированного судна в Корвале встретили праздником. Впервые во всём известном мире было поднято судно со дна морского! Сами же Добрпонжи списывали удачу на божью помощь!
   Тут-то и заметила одна вдова из помпеющего дома Корвала красивого, статного Добрпонжа. Она предложила сделку его отцу. Она входит в долю и они гасят лизинг, предоставляет крышу монарха взамен Добрпонжа. Её доля и крыша это приданное. Герб монархии на судне? Никакому олигарху такое не позволено! Сделка прошла молниеносно, а сам Добрпонж узнал о том, что он женат только когда прибыл из рейса. Когда дело касается чести семьи, личные чувства - не уместны.
   Всё время, ну почти всё время Добрпонж проводил на "Челоноке". За много лет настолько к этому привык, что, спустившись на берег, ощущал себя не в своей тарелке. Для этого и были построены крытые носилки для передвижения по земле. Когда его несли, носилки слегка, как на волне, покачивались. Это умиротворяло.
  
   Корвалол, как детская коляска, плавно покачивался на паре водоворотов. От смещения его удерживал якорь в виде здорового камня с дырой посредине, через которую проходил канат. Чуткий слух Добрпонжа, уловил, легкий, скользящий удар, не удар - прикосновение о борт корвалола. Он, растопырив ноги, коснулся ими своих слуг, спящих рядом. Те беззвучно присели и, несколько раз, дёрнули за верёвки. Этого было достаточно, чтобы Эксел и Ворд проснулись.
   Они, прихватив в руки по дротику, начали медленно, слишком медленно, привставать. Установленные на фальшбортах щиты давали только возможность проникновения на судно в трёх местах. Два на корме в месте примыкания надстройки, а на носу всё пространство между бортами.
   Вот цепкие пальцы ухватились за брус фальшборта у кормы.
   Слуга Добрпонжа сделал два шага к борту и, резким ударом, коротким топориком с полукруглым лезвием, отрубил пальцы. Это было сделано так молниеносно, что залезавший ощутил боль не сразу, а в процессе полёта, да и вопль его больше напоминал всхлип сопли, засасываемой обратно в нос. Эксел сразу туда метнул дротик.
   На носу судна слышалась какая-то возня, всхлипы и не более того, да и это быстро утихло. Зато гамма звуков раздалась за бортами: хлюпанье вёсел, сопение, нытьё уключин. Внезапно со стороны носа послышались тяжёлые, уверенные шаги и волочение чего-то тяжёлого.
   Добрпонж махнул кистью руки и слуги побежали навстречу неизвестному шуму. Теперь топота стало больше, а волочения - меньше. Они принесли настолько загорелого, до темноты, худого парня. Голова его бессильно свешивалась вниз. За ними, крутя дротиками в каждой руке, шёл Ворд.
   - Зачем он нам? - Недовольно прошипел Добрпонж. - Киньте за борт!
   - Он живой, поэтому нас нужен! - Ответил Ворд, который понял не слова, а жесты.
   - Не кидайте! - Отменил свой приказ Добрпонж. - А зачем он нам?
   - Узнаем кто они, где!
   - Но мы же уходим! Я же не зря сюда переставил "Челонок", здесь бывает и похуже!
   - Время ещё есть. Вот мы и узнаем, кто за этим стоит.
   - Что с них взять? Это же портовая нищета!
   - В городе, где я жил, вообще малолетки нападали, а вся добыча доставалась начальнику городской стражи.
   - Я как-то о такой подоплёке не думал. Мы таким делом семьёй занимались, с родственниками, соседями, улицей даже раз было.
  
   Парень не стал запираться, после того, как Добрпонж предложил место на своём корвалоле с высадкой в любом порту, куда его судно зайдёт по пути домой. Долю от добычи, при нападении на его нынешнего хозяина.
   Камень-якорь подняли, распахнули косой парус на бугшприте и корвалол начал медленно перемещать в сторону берега где находился город. Эта местность, хоть и называлась городом, но не считалась. Пригород, если говорить точно, но пригород особый. Среди тенистых рощ располагались большие и малые имения элиты Ланудонра. Самые-самые теснились вдоль берегов залива и реки Делим. Вот на переходе от берега моря к берегу реки, мелькали факела и лампы.
   Пленника звали Алсу. Кивком головы он подтвердил, что там, куда им всем надо факелы и мелькают. Лодок на корвалоле было две. Одна маленькая на восемь-десять человек сообщения с берегом и огромный баркас с прямым и косыми парусами на одной мачте на тридцать человек.
   Вся команда, кроме самого Добрпонжа, шкипера Зуюха и охранявших Алсу Ворда и Эксела, засела в шлюпку и отправилась на берег. Ворд и Эксел могли оказаться ударной силой в десанте экипажа, но незнание языков обеими сторонами не позволило сделать этого.
   Эксел смотрел во все глаза на берег, Ворд же опираясь спиной на фальшборт сильно зевал. Надо было дождаться возвращения карательной экспедиции. В конце-концов, первому надоело пялиться в темноту, и он повернулся ко второму.
   - А ты чего его не пристукнул?
   - Это был гость. Я старался быть вежливым! Помог, в смысле, когда он залез на палбу, не свалиться за борт. Мои разъяснения через ухо быстро дошли и он, кивнув, разрешил мне сопроводить его к Добрпонжу. На всякий случай, вдруг за ним гонится какая-нибудь морская гадина, метнул туда дротик. Я же покидал пост, сам понимаешь...
   - И случайно...
   - Нет, гадины там не оказалось. Она сразу задвигала плавниками и свалила.
  
   Ушла лодка одна, а вернулось три. Чудеса, да и только! Лодки не стали разгружать здесь же. Их зацепили за корму и "Челонок" встал на якорь на своё первое место рядом с бонами. Как будто он всё время здесь и стоял. Только тогда подняли груз, людей и сами лодки. Они оказались не только удобными, но и новыми.
   С первыми лучами солнца, корвалол вышел из бухты и отправился на морские просторы. В Ланудонре ещё долго судачили о разграблении имения главного городского толкователя снов, законов и надзорщика за этой сферой. Он считался важнее судьи и равным всему исполнительному комитету города, избираемому из почтенных людей путём голосования с помощью плоских камней, метаемых в море. Сколько раз камни скакнули по воде, то это число делилось на количество этих метателей-выборщиков. У кого число скачков приближалось к этой средней цифре, тех и избирали в исполком.
   Главная проблема была впереди. Она ещё не маячила, скорее скрывалась в засаде, поджидая безалаберного путника. Бурдуги!
  
   8.
   Щиты свешивались за борта, поэтому не сверкали ярким красно-жёлтым пятном. Облака, притворявшиеся парусами, находились чуть ли не у линии горизонта. Ветер был лёгкий, попутный, волна от этого мягкой и нежной как подушка. Никто в тесных каютах не торчал. Позавтракали хорошо, поэтому одни сидели, найдя к чему прислониться, а остальные валялись на чистой палбе и дрыхли.
   Только Зуюх стоял у штурвала. Опасные места резко увеличивают ответственность. Армис находился в корзине смотрящего на средней, самой высокой мачте. Находиться там не имело смысла. И от штурвала, под опущенным парусами, видно хорошо. Армису хотелось смотреть не столько как на бескрайнее море, как побыть одному. Всегда кто-то рядом, не просто рядом, а ещё и указания даёт.
   А здесь хорошо. Внизу они все маленькие, его не видят, ветер в спину. Огромное бесконечное пространство. Он задремал. Проснулся от того, что ветер начал стихать, а солнце не гладить своими лучами затылок. Он подумал об обеде. Это судно. Никто тебя на раздаче ждать не будет. Он заспешил вниз. Пробираясь к вантам, он машинально окинул взглядом море и за кормой. Ого!
  
   - Сзади! - Громко закричал он. - Смотрите! Он кричал и спускался по клеточкам вант вниз.
   Наконец его услышали и обернулись на его указующий жест. Да тут целая стая гончих, на одного кабанчика. Ребята не только неистово гребут, но и ловят каждый порывчик ветра.
   Зуюх сразу зарычал, так казалось, что зарычал. Матросы вскочили и сразу полезли по вантам к реям.
   Со стороны их действия казались непонятными. Одни паруса они собирали, а другие распускали.
   Добрпонж внимательно следил за их действиями со своего кресла. Потом подозвал Ворда и, помахивая, показывая руками, пояснил действия команды. Ворд понял, что они специально сбавляют ход, чтобы бурдугцы посильнее нажали на вёсла, сделать рывок, снова притормозить.
   Матросы вниз не спускались. Висели, обняв реи.
   Свора гончих прибавила ход и стала приближаться. Погоня длилась долго. Гончие растянулись. Зуюх снова зарычал. Добавили парусов и начали спускаться вниз. Странно было смотреть на паруса. Одни ещё были надутыми, а другие хлопали как носом при насморке.
   Пяток караов вырвался вперёд. На расстоянии нельзя определить кто из них дальше, а кто ближе. А по группам можно. Зуюх опять что-то прорычал и корвалол, почти что под прямым углом начал уходить влево. Поникшие было паруса, надули свои щёки. Гончие тоже сменили галс. Теперь-то и стало видно, что одна кара сильно вырвалась вперёд. Она шла на перерез, всё добавляя и добавляя ход.
   В карае перестали грести и подняли вёсла повыше, увеличивая таким образом парусность. Все понимали, что пересекать, подставляя свои борта под клюв такой трёхмачтовой махины они не собирались. Как кро перед бегемлом. Тот просто затопчет кро, не заметив его.
   Тактика бурдугцев была другая. Как у рыбы-прилипалы. Прицепиться к корвалолу в мёртвой зоне с наветренной стороны и уже этим тормозить его. Обычно это делается с кормы. Ветер дует в кару и рулевому большего судна уже сложнее держать курс, который от этого постоянно сбивается. Так и здесь. Ворд поднялся на капитанский мостик и отдал указания ребятам как и во что стрелять.
   - Не надо выцеливаться, чтобы в кого-то попасть! - Внушал он Стосу и Армису. - Натянул - выстрелил. Силы берегите. У них по бортам щиты висят. Один из вас в них стреляет, а второй ждёт, но без натяга, иначе руки быстро устанут, когда кто-то или встанет из-за щита или щит снимут. Вот тогда в этот проём пару стрел отправь. Добрпонж ещё в порту рассказал об их тактике. Бурдугцам главное поплотнее прижаться к нашему корпусу. Они забивают в обшивку крюки и привязывают свою лодку. Ваша задача не дать им забить крюки. Помните стрелы всегда заканчиваются в самый нужный момент.
  
   Опытный рулевой был на карае! Ветер точно подгонял её к борту судна. На вертикально задранных штевнях, вытесанных из одного бревна корме и носу, с головами неведомых зверей, на вставленных поперечных планках сидели бурдуги. В левой руке был крюк с привязанной верёвкой, а топор был засунут за пояс. Кормчий стоял. Остальные сидели с приготовленными луками, спрятавшись за круглыми щитами. Засыпать стрелами тех, кто будет баграми сбивать крючников или отталкивать карау.
   Кормчий начал отсчёт. Ворд кивнул Экселу. Тот поднимал щиты на корме, а Ворд один, но длинный, на борту. Эти действия произвели эффект. Бурдугцы не остановились, но начали разглядывать жёлтые кресты и крылья на красных щитах и сбились с ритма.
   - Оба стреляйте! - Толкнул ребят в спины Эксел.
   Ребята выстрелили по три раза, а Эксел метнул дротик. В узкие щели не разглядишь, попал или не попал, но и от этого ход лодки бурдугов был нарушен. В этот момент, когда бурдуги пялились, задирая вверх головы, на корму корвалола, Ворд начал метать дротики из широкой щели у борта. Для того, чтобы его увидеть, надо было привставать со скамьи кара, но тут летел дротик Эксела. Стос и Армис остались как бы не у дел. Армис встал в самый угол кормы где сходились щиты. Сходились, но не соединялись. Эта щель была узкой даже для Стоса, стобы выглянуть, но не для щуплого Армиса.
   Кормчий кара, уже сидя за щитом, выруливал на борт карвалола. Он занял умную позицию, за углом кормы корвалола, а значит и за пределами видимости сверху. Снова бурдуг сидел на поперечинах штевня с крюком и верёвкой в руке. Со стороны и сверху казалось, что он сидит на голове кормщика. Армис даже застыл с натянутой тетивой. Кого из них выбрать?
   Волна, отходящая от их судна, сделала выбор за него. Она подкинула карау. Бурдуг с крюком замешкался и не успел его воткнуть в доску, а кормчий привстал, чтобы поставить весло вертикальнее. Армис спустил тетиву. Он не целился в какое-либо определённое место рулевого, но стрела, видимо из-за ветра, попала тому в щёку. Тот от неожиданности, вильнул или навалился на рулевое весло и, кара, резко, отвалила от борта корвалола. Бурдуг тянувшийся с крюком к доске корпуса рухнул в воду. Образовалась удобная дистанция для стрельбы с корвалола. Этим воспользовался Стос, начавший посылать одну стрелу за другой, пока Эксел не остановил его, а Ворд метнул с десяток дротиков.
   Карау подхватил ветер, но и Зуюх не дремал, снова прогавкал какую-то команду и, корвалол, резко накренившись, сменил галс в обратную сторону. Кара не смогла выбраться из под удара борта судна, на который они хотели забраться. Все услышали глухой удар и треск, но из-за щитов никто не увидел. Из-за этой возни их догнали ещё два кара.
  
   Корвалол продолжал совершать поворот фордевинд, а Ворд и Эксел, подняв щит и с другого борта, закидывали дротиками оба кара. Один всё-таки успел вцепиться в корму корвалола. Это было ошибкой бурдугцев. Их кара, резко потащенная в поворот корвалолом, фактически, легла на борт, зачерпнула воды и начала тонуть. Она бы и утонула, но её держала верёвка на крюке привязанная к штевню. Несколько бурдугов ещё сидели в нём, вцепившись в борта. Бурдуги, на другом кара, попытались спасти соплеменников, но Ворд был точен. Щиты мешали интенсивной гребле, поэтому их не было. Достаточно было выбить двоих гребцов с одного борта, как слаженная гребля расстроилась. Вёсла стали налетать друг на друга, с другого борта гребли сильнее и кара начал кружиться на волне.
   Добрпонж что-то крикнул своим слугам. Одного из них обвязали верёвкой, спустили вниз и он, одним ударом, обрубил не только верёвку, но и жизни бурдугцев, цеплявшихся за борта своей лодки. Зуюк сновал прогавкал команды. Одни паруса, подняли, другие опустили, а за штурвал встал то ли штатный рулевой, то ли боцман, подрабатывавший рулевым.
   "Челонок" вновь заспешил по своим делам. Остальные бурдугские кара, на глазах которых происходила трагедия их товарищей, направились к месту их гибели. Рассчитывали на то, что кто-то ещё не успел утонуть. Красно-жёлтые щиты служили грозным предупреждением для морских разбойников.
  
   Соклот, в очередной раз пересекая пустыню, очень страдал. Вспоминая, он, чуть ли не до дрожи, представлял, как на него и его солдат рушится стена песка. Теперь, он и сам начал сомневаться, что видел на вершине бархана несколько человек игравших на дудочках. Этих непонятных людей, всё больше и больше заслоняло веко драка, медленно поднимающееся вверх и с которого рушится лавина песка. Он был утомлён этими видениями, жалел, что согласился возглавить отряд на переход через пустыню, но и оставаться в лагере у Бойкота, голодным и раздетым тоже претило. Он плохо спал, практически не реагировал на обращения и длительные разговоры. Все заботы по переходу взвалил на себя Резок.
   При сложных обстоятельствах Резка приняли на имперскую службу. Мало того, что приняли! Он почти мгновенно сделал карьеру в имперском войске. Не у всякого выпускника кадемии, такое получалось. Это он так думал. Любой командир имперского войска сказал бы что ни у кого! Даже прихоти высших командиров или главы государства, проходили в строгих и официальных рамках. Хотя бы формально необходимо было пройти полностью и постепенно весь ступенно-карьерный ритуал.
   Резок и его товарищи, назначенные командирами, были из низов. Какими воинами они были, будут и будут ли - неизвестно, а организаторами и хозяйственниками были хорошими.
  
   Страхи, обитавшие у Соклота, получили свободу. Они, сначала, устраивали хаос и сумбур. Неожиданно выскакивали и пугали его, иногда он даже вскрикивал от неожиданности. Теперь они остепенились и разгуливали по его сущности не спеша ведя философские беседы. Лучше ему от этого не становилось. Лёгкая прогулка на берег моря оказалась сущим кошмаром, который даже представить невозможно, а оно наяву!
   Поэтому переход через пустыню не очень-то и запомнил. Покачиваешься на кэмэлоте и дремлешь. Всё это казалось мутным сном, на границе яви и нави. Соклот даже не сразу понял, что пустыня закончилась и они в зоне засушливых земель - сахеле.
   Вот и первое поселение местных аборигенов. Жилища из травы, скот худосочный: кожа да кости. Да и сами они до черноты не только обожжённые, но и высушенные солнцем, под стать собственным ковам. Источников воды у них не оказалось. Обманывали, конечно, но в этих землях вода ценность, а отдать такой ораве на поругание единственный источник - себя погубить. Не столько выпьют, как затопчут и засрут.
   Хотелось свежатинки, но когда денег нет, а аборигенам они и не нужны, некоторые наглые солдаты хотели отгрызть от стада целый кусок, но нарвались на непоколебимую имперскую ярость новоявленного комбатала Резка. Двоих заколол копьём, одного зарубил мечом. Тут же обменял свой меч на пару дохлых ков.
   Отвёл войско подальше от стоянки кочевников, где и устроили ночёвку. Устроили торжественный ужин. Для всего штаба был пир. Остальные солдаты ходили злые. Им нечего было предложить туземцам на обмен. Они обошлись варёной со, которая у некоторых уже закончилась и они ужинали остатками воды в своих баклажках. Все трудности были позади и радовало хотя бы это.
   На второй день показалось что-то вроде дороги. Может это и не дорога была вовсе, а узкое вытоптанное место, скрывавшееся сквозь редких кустарников и низких деревьев.
   Когда они увидели целое стадо коз, расположившихся на дереве, то осознали - цивилизация где-то рядом. К вечеру вышли к полноводной реке, но испить из неё не успели - хлынул дождь. Они так растерялись от этого неожиданного и щедрого подарка, что мало кто успел набрать воды. Дождь хоть и был проливным, но кратким. В реке стоило опасаться не столько кордайлов, но и других опасных существ. После засухи они сильно оглодали. К утру кого-то недосчитались, возможно сбежали, что маловероятно, а скорее кто-то их утащил и сожрал прямо с берега реки.
   Когда Резок услышал смешливый рассказ о том, что аран укусил солдата, а теперь таскается за ним с извинениями сразу потребовал привести к нему раненого и санистра. За раненым припёрся и аран. Одним ударом Резок заколол его, хотя шкура у арана была ого-го, какая плотная и крепкая!
   - Он за тобой ходит потому, что ждёт когда ты сдохнешь! - Объяснял Резок поступок арана солдату. - Теерь ты его сожрёшь!
   Резок приказал санистру обработать укус, приложить снадобья чтобы вытянуть заразу, оставленную араном в ране. Резок не сомневался, что солдат умрёт. Ослабленный организм долго сопротивляться заразе не сможет.
   Им предстояло переправиться через реку, но Резок медлил. Надо было найти мелкий и удобный брод. Поэтому он предложил ловить кордайлов на живца. Ловля была проста. Болтай палкой в воде. Кордайл подплывает, его копьём и на берег. На вкус его крови подползают остальные. Нечего еды ждать, когда она под ногами, пусть и в реке. Он проходя мимо видел, что некоторые пытаются ловить рыбу. Рыбу сложнее поймать чем кордайла, а мяса в нём больше.
   Бедные кордайлы! Они ещё не знали, что такое голодный человек! Большинство не могли дождаться, когда мясо хорошо прожарится и ели его полусырым, чтобы поскорее набить желудок.
   Из-за этого пришлось задержаться ещё на несколько дней. Мёртвыми пришлось поделиться с оставшимися в живых кордайлами. Трупы кинули в воду. Не закапывать же их!
   Наконец отыскали брод. Резок перевёл всех через реку и на этом посчитал, что его обязанности выполнены. Забрав своих, он отправился искать лагерь седьмого легиона, к которому, с лёгкой руки Бойкота, оказался причислен.
   Соклот тоже понял, что гулять с такой оравой по незнакомым местам опасно. Куда податься с ними он не знал. Кордайлы еда хорошая, но они могут быстро закончиться. Что тогда делать? Да вообще такая армия, война, надоели ему. Несколько раз был на краю гибели, а что получил взамен? Позолоченные крылышки на помятом маршалом Сортом шлеме. Хорошо, что бумага об их присвоении оказалась целой и не слишком мятой. Спросят с него власти за кэмэлотов или нет - неизвестно, но солдаты могут и их сожрать. Соклот недолго думал. Кого мог прихватил, посадив на кэмэлотов и тоже незаметно удрал. Главное документы в порядке, а война уже всё списала, а если нет, то спишет. Слава богам он вырвался из этого кошмара на Танте! К Жулину в Бурган он тоже не поедет, пусть брат считает, что пропал вместе со всем отрядом.
  
   Хорошо, что Васькис, теперь уже недомаршал, запасся продовольствием в Укронаде. При виде его марширующих баталов жизнь в селениях, через которые они проходили, замирала. Может и умирала. Что поделаешь? Солдаты только начали получать положенную пищу. Выглядят, даже не худыми - костлявыми. Белесая, полупрозрачная кожа, на которой видны не только крупные, но и более мелкие сосуды, впавшие щёки и выпуклые глаза. Да ещё и доспехи не по размеру, размер-то тот, но тело до этих размеров не поправилось. Уже не мертвецы, но ещё не совсем живые. Он, в пути, узнал про такие слухи. Только теперь он понял, почему встретил такой отпор в Срикале. Только немногие селяне отваживались общаться с ними. Но и этого было достаточно. Огромный обоз из Укронада двигался в сторону Тантара.
   Васькис понимал, что как не поспешай, ты их не догонишь, но где-то они должны остановиться? С таким настроением он и прибыл в Тантар. Городок произвёл странное впечатление. Как будто все сорвались с мест, а потом некоторые решили остаться. К мостовому укреплению, чтобы не пугать стражей он подъехал только с десом своей охраны. В его отряд Кочой зачислил ещё и десять острий всадников для мобильности. Для пехоты тоже телег не пожалел. В нынешних условиях это была грозная сила.
   Увидев их, сидящий под навесом лент, схватил лежащую перед ним книгу, может тетру для записи, но очень толстую, котомку, кожаную сумку писца и поспешил укрыться в укреплении.
   Железные настилы, решётчатого типа, перекрывавшие ров, со скрипом поднялись. Недомаршала удивил такой недружеский приём. Он прочёл все документы, повешенные на стенде. Ничего удивительного. О появлении множества Кочоев уже знают все. Даже сам Кочой. Что с этим делать неясно. Тем не менее он потребовал вызвать на переговоры Инея, напомнив и про его отца Узора, который был знаком с самим Кочоем. Или наоборот?
   Иней оказался ещё тот верзила. Васькису пришлось смотреть на него снизу. Это тоже накладывало нервозность на переговоры. Иней молча выслушал его и ничего не сказал.
   - Ну, так что? - Спросил Васькис после долгой паузы. - Пропустите нас на тот берег?
   - Да не вопрос! Вы, наверное, забыли... А! Вы же армейский! Есть уложение восемь дробь сто девять о пропуске через особо охраняемые объекты и сооружения. Там сказано, что в условиях ограниченного, особого, чрезвычайного положения применяются повышенные меры безопасности. У вас даже предписания, решения нет. Хотя бы указа этого совета.
   - Это же враги Кочоя, которые устроили переворот!
   - Напрасно вы это заявили. Они не сообщали, что они его враги или он их враг. Хотя они сомневаются в его смерти, но доказательств, что он жив, тоже нет! Злодув и Ёпаль не только члены его личного совета, но и лучшие друзья! Я могу отнести это ваше заявление на плохую информированность.
   - Это на самом деле...
   - На самом деле - это вы изменник! Я бы приказал вас арестовать, но... ехали бы вы отсюда. Вы целее и мне спокойнее! Мне нет резона выяснять, кто настоящий Кочой, а кто самозванец. Этим пусть занимается особый отдел дворцовой стражи! Я выполняю только те обязанности, что мне положены. Теперь, после вашего заявления, мне бумага от вас не нужна.
   - Вот и славно! Спасибо за понимание!
   - Мне требуется личное присутствие представителя этого совета. Благодарю за встречу, недомаршал.
   - Я же вас...
   - Да! Это укрепление долго не продержится, но вы всё равно не переправитесь на ту сторону. Ищите другой путь! - Иней сделал самлют и прошёл в ворота. Железные настилы снова поднялись.
   Одно хорошо. Васькис смог подробно осмотреть эти решётки. Острия торчат. Вся эта конструкция рассчитана на гражданских. Будешь перепрыгивать ров - напорешься. Доску кинешь, так ещё по этим остриям надо как-то заползать или по доске бежать. Вот телегу попробуй останови! К телеге прикрепить длинные доски, шириной в два шага и положить на чурбаки под углом и несколько выше этой изгороди. Разогнать. Передние колёса проваливаются в ров, а доски застревают на верху решётки. Солдаты взбегают по ним и прыгают с обнажёнными мечами вниз. Охрана моста даже копья из этой решётки выдернуть не успеет. Чему быть, того не миновать. Сами напросились.
  
   Иней понял по острому, внимательному взгляду недомаршала, что тот не отступит. Он уже знал, что пехоты с ним полторы тысячи, но и всадников чуть меньше. Наблюдатели не считали, а прикидывали на глаз. Когда все ходят и суетятся попробуй, сосчитай! Лошдун может, конечно, как следует разогнавшись, перепрыгнуть эту изгородку, но желающих не найдут, кто пожертвует лошдуном? Лошдун денег стоит, а солдат - нет. Метание дротика или удар копья никто не отменял. Значит солдаты сколотят из досок помост, укроются за ним, подбегут и набросят сверху. Сверху. Щит из досок. Ну-ну!
  
   Крнад не зря потрудился над лучниками Инея. Стрельба резко улучшилась. Точность и скорострельность увеличились. Использование навесной траектории было вообще откровением. О такой стрельбе и не задумывались. Иней, когда появлялась возможность, старался присутствовать при этом. Особенно ему понравились зажигательные стрелы из тростника.
   Внутрь заливалось масло из рапсона и, первичной перегонки, самга. Самгу можно было пить и после первой перегонки, но для этого необходимо было слить верхнюю часть, где плавали сивушные масла. Вот эту фракцию самги смешивали с маслом рапсона и заливали в полость стебля просушенного тростника. Потом, когда волокна тростника пропитывались этой смесью, перед самым выстрелом снова заполняли. Наконечник тоже был особый. Этакой пробочкой с полостью по краям. Пробочка обматывалась кусочком расчёсанного, рыхлого хопка, так что волокна его укрывались в полости наконечника. Всё это окунали в смесь, поджигали и стреляли. Огонь разгорался к тому моменту, когда наконечник вонзался во что-то. Из горящего снаружи стебля выливалась смесь и всё начинало полыхать и тростинка, и то место на которое смесь вылилась.
  
   Васькис соединил две телеги уступом. Он это сделал для того, чтобы толкатели не толкали друг друга, а значит и не мешали самим себе. Он, под разными углами, с разного расстояния осмотрел их. Даже стрелой поразить невозможно. Приподнятый помост укрывал толкателей. Добротная вещица получилась. У всего у этого был один недостаток. Телеги надо было толкать сто шагов, разгоняясь напоследок. Согласно уложения о строительстве предмостовых укреплений до них должно быть не менее ста средних шага среднего по росту человека пустого, ничем не загороженного пространства. В исторических случаях были исключения. Например в условиях старой городской застройки.
   Недомаршал задумался. Если сломается колесо? Как вызволять передовой отряд? Ждать темноты и отползать? Значит надо держать повозки с лошдунами. Чтобы они быстро подскочили, воины в них запрыгнули... это когда далеко, а если близко? Этот Иней хоть и дылда, но не дурак. Дротиками нашпигуют. Значит надо делать не одну связку телег, а больше. Если сломалось колесо у первой, то её обгоняет следующая. Они укрываются за ней. Как только помост повисает на решётке, они взбегают первыми. Создать четыре команды. А для отвлечения внимания от них, пусть всадники гарцуют на недоступной дальности броска дротика. Где-то тридцать шагов. Пусть дразнят. Сначала едут строем, а за тридцать шагов бросаются в разные стороны и, из-за их спин вылетает телега... Эх! Жалко места перед мостом мало. По настилу можно туда и на лошдуне заскочить. Идея была хорошая. На совещании внесли только несколько мелких, но важных предложений. Работа закипела. Наступать решили перед закатом, когда солнце коснётся верхушек деревьев. Наступающим солнце будет гладить спину, а охране моста плавить глаза. Самое противное время днём. Тихий час после обеда. С учётом того что стражи уже целый день будут в доспехах, с оружием, шлемах - вялость будет неимоверная. Все в это время похрапывают. Пока глаза разуют, а им голову отрезали!
   Солнце хоть и не било в глаза, но и через затылок до мозгов доставало. Тоже мне сезон дождей! Попрохладней, ветерок, где облака? Противнику ещё хуже. Вся эта жара у них на лице. Васькис махнул рукой.
  
   Караульная смена предмостового укрепления не дремала. Рядом находился их командир Иней. Кроме того, караул усиливали ещё десяток бойцов. Караульные держали копья, а усиление имело по охапке дротиков, которые сиротливо загорали у стены. На том конце поля всадники выстроились в одну линию и поскакали к укреплению. Солдаты не толкали телеги. Они в них сидели. Зачем человеку напрягаться, когда лошдуны в наличие? Непривычно скаковым лошдунам тащить за собой телеги, но что поделаешь? Война!
   Иней быстро раздал команды. Все замерли на своих местах.
   - Раз! - Крикнул он и десяток дротиков полетел вперёд. Их бросали с помощью металки. Задача была простая. Не целиться в кого-либо, а попадать во всё, всех, кто на прямой линии перед въездом. Дротики летели дальше, чем на тридцать шагов. А тут им навстречу вся скоростная резвость лошдунов.
   Сначала среди них, а потом и всадников наступил хаос, кидались, падали, тащили в разные стороны, не слушаясь управления. Поуправляйся тут, когда в мышце торчит острая палка и теребит рану! Считая, что до них ничто не долетит, и это будет верховая прогулка, подпонты даже кожаный доспех не нацепили. Поэтому первую, привязанную к лошдунам телегу опрокинули. Вторую телегу катили солдаты, но они, ничего не видя перед собой, доски видимость загораживали, врезались в первую.
   Вот тут метатели дротиков повеселились. Среди воинов тоже появились раненые. Пришлось Васькису приказать дать отбой. Он сам, штабные, комбаталы, понты искренне не понимали, что же не получилось, что такое случилось? Враги метнули два раза дротики и нет атаки!
   В имперской армии, из-за отсутствия больших сражений, дротики на поле боя не применялись, поэтому они пылились на складах. Только охрана объектов использовала их вместо копий. Легче, короче, метать удобнее. Поэтому тяжёлые армейские копья хоть и присутствовали в пирамиде стражей, но с них даже пыль не стряхивали. Боевые единоборства на занятиях, тоже проводили с дротиками. Где в предмостовом укреплении с длинным и тяжёлым копьём повернуться?
   Пока армейцы размышляли, стражи вышли из укрепления, собрали и выдернули свои дротики, завели к себе несколько раненых лошдунов и оказали им первую помощь. Две телеги тоже стали трофеями.
   Несомненная наглость! Этих стражей и сотни не наберётся, а ведут себя как полноценное войско. Понт Шмыг - великий герцогеллерон Германды, не находил себе места. Он понёс самые значительные потери. Шесть лошдунов выбыло из строя! Двоих забрали стражи моста, один скончался. Остальные надолго выбыли из строя. Ранено два подпонта. Один копытом по руке, другой ногу сломал. То, что среди солдат было двое убитых и четверо раненых его не волновало. Солдаты - это имперское имущество, а лошдуны - его собственное!
   Теперь решили провести атаку на рассвете. С первыми лучами солнца. Хотя светило и будет напротив их в это время, слепить ещё не будет. Васькис предложил штабу разработать новую тактику.
  
   Новая тактика заключалась в том, чтобы ночью шнырять перед укреплениями, создавать шум и видимость ночного наступления. Сжечь навес со всеми распоряжениями новых властителей. Если удастся проникнуть за ограду, то захватить мост.
   Навес сожгли, пошумели, желающих бросаться на острия не нашлось.
   Наутро, перед мостовыми укреплениями были выстроены все. И пешие и всадники. Пехота держала в руках связки прутьев, охапки сена, корзины с мусором. Всё что можно было кинуть в неширокий, но глубокий ров. Если это всё держать перед собой, дротик если и пробьёт, но не ранит. Следующий ряд солдат кидает доски на решётки, а третий ряд солдат взбегает по ним и прыгая сверху нападает на стражей моста. Опускают решётку и, кавалерия галопом перескакивает мост. Со стороны реки на том берегу нечем защищаться.
  
   Стражи метнули в их строй несколько дротиков. Они не долетели. Васькис улыбнулся уголками губ. Расчёты оправдываются. Не зря всю ночь меряли. Дротики не долетели, а стрелы ещё как! Огненные стрелы. Мало того, что горят, так ещё и свистят противно. Все эти пучки, фашины, связки - заполыхали. А у кого-то и доспехи. Тут ещё рой стрел взлетел вверх, а потом упал вниз, где всадники скопились. Замыслы не были разрушены, а строй нарушен. Васькис махнул рукой - труба пропела.
   Солдаты не побежали, а пошли вперёд. Надо было обходить или перепрыгивать горящие участки. Солдаты стояли, подняв щиты, защищаясь от стрел сверху. Но они полетели настильно. Ох этот Иней! С виду тупой служака! Луки в империи запрещены, а у него вон как! Не вчера же он их сделал? Чтобы так стрелять многолетние тренировки нужны. Нельзя сказать, что рядами выкашивают, но сколько раненых! Они своими воплями и стонами пугают остальных. Стрел этим гадам не жалко. Готовились! Раз так усердно готовились - значит боятся!
   Только солдаты переступили незримую черту доступности дротиками, как они полетели. Не так густо, как стрелы, но всё же! Раненых меньше, а раны тяжелее. Пехота остановилась и отошла назад. Нет желающих своими телами ров заполнять! Что это за война? Никакого самопожертвования! Никто не потрудился даже символически метнуть копьё в сторону врага.
   Васькис подскакал, спрыгнул, подхватил доску наперевес как копьё и побежал к решётке. Добежал, не подстрелили. Кинул свою доску. Вырвал чужую и кинул параллельно. Потом накидал досок между ними. Получился помост. Получается мёртвая зона. Его не увидели! Он обернулся и показал на решётку. На неё надо было тоже кинуть несколько досок. Решётка неожиданно упала. Так бы она грохнула, но доски, лежащие перед ней - помешали. Оттуда выскочил Иней и стукнув древком копья по шее, схватил за панцирь и заволок за ограду. Один страж полил доски маслом, а второй кинул горящую тряпку. Решётка поднялась. Это так быстро произошло, что никто не понял, что произошло. Доски перед решёткой пылали, солдаты пятились как от жара огня, так и от случайного попадания дротика или стрелы. Какой идот может придумать собрать в таком малом месте такую многочисленную, а от этого и плотную толпу? Это не только каждому солдату понятно, но и любому пуку!
   Было очень обидно! Ничего не сделали, просили только через речку пройти, а они вон как!
   Довольных было меньше, но они были. Что вон! У них свои уложения и порядки! Не они первые начали! Да и то - щадят! Радоваться надо что твой собрат не в тебя попал. Во всём виноваты командиры! Нужными бумажками не запаслись! Вот на мосту через Индук самого Кочоя и Луя не пустили и что? Те же нахрапом не полезли, наоборот Кочой выразил признательность за верную службу! Как теперь угадаешь, кто свой, а кто нет? По империи уже шныряют отряды живых мертвецов!
  
   В штабе волновались о другом. Неожиданно выяснилось, что командующий Васькис пропал! Как кова языком слизнула или бычун копытом втоптал! Никому даже в голову не пришло, что его могли похитить с поля боя! Взять в плен! Солдаты тоже не разбирались, кто там доски из их рук хватает! Кто бы не сказал - не поверят, что это был маршал. Они в оттенках маршалов не очень разбирались, как это маршал, как простой солдат, лезет под копья врага!
   Лошдун Васькиса нашёлся, но не признался где командира оставил! И-и-и-и-и! Иго-го! Только это и знает. Раненых и убитых посмотреть? Вроде всех с поля вынесли? Может без сознания у санистровской палатки валяется! Проверили - нет там.
  
   Он на самом деле был без сознания, причём уже на том берегу. Чтобы привести его в себя к носу принесли тлеющую травку.
   - Что это со мной? - Попытался присесть Васькис, потирая ушибленную шею. Он посмотрел на другой берег.
   - Да, вот... на другом берегу Танта.
   - Как это я не помню, что мы его захватили?
   - Вы мост не захватывали. Мы вас захватили! - Ответил санистр, расправляя примочку на его шее.
   - Так я в лапах врагов Кочоя?
   - В руках его друзей! Они мчатся во весь опор чтобы встретиться с вами!
   - В каземат посадите?
   - Зачем так строго? Вы же наш гость! Чтобы ваши войска не беспокоились, вот ваше сообщение им о том, что направляетесь на переговоры с советом спасения империи!
   - Я?
   - Вы! На самом деле они к вам, а не вы к ним! Это важный знак уважения!
   - Иней где?
   - Поскакал им навстречу! Никто не хочет кровопролития. К чему это? С вашим войском могли поступить гораздо хуже.
   Васькис схватил лист с сообщением и прочитал его. Грамотно. Незлобно, даже миролюбиво. Потом прочитал предложения, конкретные направленные на установления порядка в империи. Хоть никто и вида не показывает, но все помнят, как расправились с церутами. За что? Никто не знает! На их месте мог быть любой регион империи. Создали этих псевдонаследников императора. Зачем? Никто не понимает! Да, был Кочой. Плохой ли, хороший, но был. Лучше жить не стали, но упорядоченнее. Образование стало доступнее. Возможность сделать карьеру появилась для всех уровней общества. Частной инициативой можно себе на житьё зарабатывать, но время не стоит на месте! Оно не ждёт! Остановились, вот вам и результат: уже по империи носятся десятки Кочоев! Если он на самом деле умер? Отменим одного, остальные сами себя отменят или их отменят, если возражать будут!
  
   Васькис посмотрел на санистра, взял перо, макнул в чернила и поставил размашистую подпись. Не всё, но о подобном и он подумывал! Драться со своими? За что драться? Потом выяснится, что дрались за одно и тоже, но объясниться не пожелали! Тем более, тот Кочой с которым он повязался, использует его для своих дел. Потом выяснится, что Васькис сам это затеял и во всём виноват! За что ребята погибли в Срикале? Только вышли из плена, совершили, почти что голодный марш, пришлось пропитание добывать силой, настраивая против себя местных жителей.
   Письмо Васькиса было неожиданно и тайно доставлено понту Шмыгу. Всадник в форме дворцовой стражи подскочил к нему и, без всякого уважения передал конверт. Там было написано: "Великому герцогеллерону Германды пятикратному победителю турниров святого Янария Понту Шмыгу от легиондора недомаршала Васькиса". Пока Шмыг читал надпись на конверте страж исчез.
   Не слезая с лошдунов, он прочёл послание Васькиса все командирам. Без Васькиса выяснилось, что они тоже не любители воевать неизвестно за что, но известно с кем. Ни славы, ни денег, ни добычи! Даже еды нормальной нет! Приходится питаться почти тем же, что и лошдуны! Вёс! Будь он проклят! Возможно это послание было провокацией, разводом так сказать, противника, но Васькиса, действительно, нигде не было! Все, особенно командиры, почувствовали облегчение, некоторые и облегчились, отскакав подальше. Приказ командира! Приказы не обсуждаются! Если что Васькис и виноват, даже если не он это писал, но подпись вроде его!
  
   Проход в Срикалу сделали только через одни ворота. Похоронили павших обгорелых, задохнувшихся солдат, установили новые ворота и усилили охрану. Что на остальных, непроходимых, воротах бездельничать? Пусть здесь службу несут!
   Ждуча, неожиданно, в первую очередь для себя, стала неофициальным главой города. Вор-обь-ён глава всех гильдий города Срикала и официально новый бургер городка был её возчиком. Был в курсах всего, что обсуждала Ждуча с остальными женщинами. Они ездили вместе и кто там разберёт кто в городе главный? Его такое положение дел устраивало. Ждуча о таком раскладе не знала. Поскольку читала она плохо, то он зачитывал ей разные документы, а иногда и публично для жителей стоя на телеге.
   Смешно, поначалу было, что Срикалой управляют базарные бабы. Алькальд Мехем и маркузун Труфан посмеивались над теми новостями, что приносил им Вор-обь-ён. Кто их слушать будет, тем более выполнять указания? Это была их главная ошибка. Слушали и выполняли. Мужья старались своим жёнам, сёстрам, дочерям не перечить. Они и раньше-то не очень выступали. Главное, чтобы их не очень доставали бабьи указивки! Некоторые мужики ими гордиться стали и даже, хоть иронично, хвастаться друг перед другом!
   Тётки шныряли по всему городу и везде совали свой нос. Было много от них глупостей, но и здесь Ждуча навела порядок, как на своём прилавке. Чётко распределила обязанности и выдала каждой предписание что можно делать, как, кому говорить и ничего не обещать. Спрашивала за это. Первой снизила свои цены. Городское собрание переместилось на базар. Там же свои временные навесы установили и городские службы. Публично выпороли парочку ответственных за уборку улиц, когда те заявили, что к ним никакие распоряжения не приходили.
   - Не мы должны бегать за вами и искать что вы, как вы! Лобик не болит ли, поносика нет ли! Пока улицы чисты, до вас никому нет дела. Но к вам уже нет дела, потому что дела у вас уже нет. - Сообщила она им, после того как их выпороли. - Теперь за чистоту улиц отвечают вон они! - Она показала на пятерых мужиков с повозками и повязками на головах.
   Эти повязки были заметны издали, чтобы жители города могли их заметить и обратиться по поводу мусора. Теперь каждый житель оплачивал уборку улиц и вывоз мусора по таксе. Нерадивых мусорщиков доверили пороть их жёнам. Совет проголосовал единогласно. Лучше самим пороть своих мужей, чем грызть губы и думать: почему их так сильно или слабо порят городские стражи? Нет ли какой связи, мести, мзды? А если с них ещё штаны снять? Не бабы так мужики засмеют! Всё познаётся в сравнении! Поэтому и пороли их неприкосновенно - через одежду! Лучше зашить порванное, чем не зашить мужское самолюбие!
  
   На следующий день, не успев разложить свои товары на прилавке, на базар, под барабанный бой, пришло несколько молодых людей. Один из них взгромоздился грязными сандалями на пустой прилавок и громко обратился ко всем присутствующим на рынке.
   - Люди! Жители великой империи! В это трагическое, сложное время, мы, как все, донельзя, должны сплотиться и, в едином порыве, сказать нет хаосу и раздраю и сказать да - сплочению! Мы, не побоюсь этого слова, молодые патрионадутры, совершаем марш единства и собираем средства на восстановление святых устоев империи! Сдавайте в фонд сплочения, жертвуйте! Лучше пожертвовать денег, чем собственным благополучием! Живые мертвецы не за горами, лесами, морями! Они здесь, рядом! Товарами тоже принимаем, казнобы не берём! - Он оглядел толпу.
   Впервые никто не стал подходить и вслушиваться в те истины, что он изрекал. Здесь же повернули только головы, а кто и ухо, но никто и шага не сделал. Глядят как-то странно. Что-то не то в этом городе! Рожи у всех не обеспокоенные, а это подозрительно! Оратор встряхнул своей холёной бородкой и топнул по прилавку.
   - Сплочение, для всех спасение! Мы непобедимы, когда едины! - Он, выкрикивал начало речёвки, а его группа поддержки - концовку. - Слава героям прошедших времён - мы с ними вместе маршем идём! Они нам верный путь указали, а мы не пошли, потому что не знали! Встанем рядами, как единое всё! Почувствуй соседа родное плечо!
   Он снова топнул по прилавку.
   - Я к кому обращаюсь? Живые мертвецы идут на вас, а вы даже... - Он хотел снова топнуть, но его лодыжку схватила грязная, костлявая рука с обломанными на разных уровнях ногтями. Оратор недоумённо посмотрел вниз.
   Вслед за рукой медленно вырастала клокастая шевелюра. Волосы были не только грязными, а забитыми окаменелой грязью. Худое лицо, больше напоминавшее череп, было чище, но краснее. Нос был сдвинут на бок из него капало что-то красноватое. Редкие зубы смотрели в разные стороны.
   - Кто тебе разрешил прыгать на моей крыше? - Этот ископаемый чел, дёрнул лодыжку. Бородатый опустился на колено. Было больно, так как сломанные ногти не только вонзились в кожу, но порвали её. Бородатый хотел схватить это существо за что-то, но не нашёл места за что ухватить, поэтому со стороны показалось, что он просто помахал из стороны в сторону рукой. А уж вонь-то? Поэтому он инстинктивно зажал свой нос. У того из носа снова капнуло прямо на чистый блестящий сандаль оратора. "Ископаемый", увидев это, другой рукой повернул нос в другую сторону. Капанье прекратилось.
   Бородатый почесал край бородки у шеи и растерянно оглянулся. Все его соратники уже прижались к прилавку, их окружала толпа. Не все глаза светились радостью, но все любопытством. Ждуча, уже натасканная на выступлениях, уловила молчаливую паузу, после которой события будут развиваться спонтанно, гро-о-омко крикнула.
   - Мы все живые мертвецы! Кем он нас пытается испугать?
   Толпа уловила шутливую тенденцию и многие начали изображать, так, как они представляют, живых мертвецов. Фантазии были однобокие. Рожи корчили, мычали, тянули руки. Все стало весело.
   Узрев на лицах пришельцев неприкрытый испуг, некоторые начали смеяться. Поняв, что холёная молодёжь может от испуга умереть, Ждуча раздвинув всех, пробралась к прилавку. То, что эти холёные рожи помрут, её не волновало, но их захоронением пришлось бы ей заниматься, а сегодня базарный день!
   - Спасти вас или...
   - А вы...
   - Некоторые могут вас и живьём есть, но здесь все сытые, а вот другие, когда подтянутся...
   - А как же?
   - Раздевайтесь, вываляйтесь в грязи и бегом из города! - Насмешливо выкрикнул кто-то из толпы.
   - Тогда вас за своих примут! - Поддержали его.
   - Только бегите быстро! По запаху поймут, что вы не те! Под соусом! Свежатинка! - Раздавались со всех сторон насмешливые возгласы.
   - Я уже его хочу! - Охнула соседка Ждучи и потянул руку к промежности бородатого. - Пососать такую вкуснятину!
   Эта шутка была спусковым крючком. Патрионадутры быстро скинув с себя всё, что было, заскочили в лужу, вывалялись и побежали в сторону ворот. В спину им смеялись, свистели и хохотали. День начинался превосходно.
   Пересчитали добычу. Девять груссу и четыреста тридцать два птушка. Устроили быстрый совет. Деньги пошли в фонд города. Одежда и обувь в фонд бедным. Тележку оставили на базаре, а барабаны положили в телегу совета. Зачем орать созывая народ, если можно бить в барабан?
   Один комплект одежды отдали Кашлю. Единственной его собственностью был прилавок, который одновременно служил и домом. Он его сдавал в аренду за три кружки самги. В закуси не нуждался. На базаре всегда можно было найти что-то некондиционное, но под самгу принимаемое. Так же ему было выделено тридцать два птушка на помывку, подстрижку, новую подстилку под прилавок.
  
   - Ну, как тебе? - Повернулся Счётн к Алге.
   - Удивительно. Вроде бы две стороны одного хребта, на одной высоте, а здесь теплее. Но ведь ты не оставишь этот выход просто дыркой? Спуск очень сложный. Надо рубить ступени и спускаться...
   - И подниматься по одному. Оставлю. Здесь на надо идти вниз. Здесь надо идти вверх. Это просто один из многих выходов вентиляции. Можно использовать как лаз. Он был первым. Благодаря ему мы узнали, что основной выход попадает на дно вновь появившегося озера.
   - Тогда зачем ты меня сюда привёл?
   - Из-за озера мы нашли другое, более лучшее место. Пока мы пробивались к нему, на месте выхода, вырубили в скале крепость.
   - Ты не ошибся? Вырубили, а не построили?
   - Не ошибся. Очень удобно рубить сверху вниз. Снаружи мы прорубили небольшие щели, канавки, чтобы казалось, что всё это сложено из больших блоков на фундаменте и мелких - наверху. Причём верхнюю часть обложили плитками, чтобы видели и отделяли верх от фундамента, хотя всё это единое целое, поэтому вся крепость сплошной монолит, из которого нет выхода. Есть несколько узких входов в которые можно проскользнуть, но не более того. Вся это глыба стилизована под развалины древних, которые жили тысячи лет назад в стране Дрим. Поэтому к нашей крепости нет дороги. Тропа. Чтобы доказать, что это древность мы посадили внутри деревья и стены покрыты листьями.
   - Зачем тогда такие усилия, если этим нельзя пользоваться и там никого не будет?
   - Маленький гарнизон, как бы монахов с древними манускриптами.
   - Кто бы там не появился, крепость и манускрипты будут являться свидетельством что это наша земля с древних времён?
   - Мы с тобой столько лет вместе...
   - Считай всю жизнь, поэтому я понимаю тебя по твоему дыханию. Ты это хотел сказать?
   - Да! Но как?
   - Ты несколько раз говорил про это! Так что никаких чудес! Стареешь! Покажи мне крепость.
  
   Крепость оказалась гораздо ниже и дальше. Всё подавляюще крупное и массивное. Даже внутри толстые грубоватые колонны с изящным орнаментом, скульптурами странных животных и взаимоотношениями разных людей.
   - Не поверишь, но мне здесь нравится. Складывается впечатление, что я провела всю жизнь здесь.
   - Не провела, а проведёшь.
   - Вот сейчас не поняла.
   - Я хотел бы закончить жизнь здесь. Внизу речка и небольшой парк и сад.
   - Сад?
   - Ты же знаешь, я всегда хотел иметь сад!
   - К концу жизни твоя мечта сбылась. Но мы вторглись на чужую территорию, местные люди что...
   - Их там нет. Местных людей там нет.
   - Вы их...
   - Что ты! Они очень довольны что мы взяли их под своё крыло, но не мешаем им жить так, как они живут. Можешь считать, что мы их купили.
   - У нас появились деньги или мы воспользовались чужими? Понимаю. Вопрос не в деньгах, а услугах. Что такое мы предложили, от чего они не смогли отказаться?
   - Мобильность. Возможность передвижения.
   - И защиту, безопасность!
   - С тобой невозможно разговаривать! - Обнял он за плечи её. - Ты уже все знаешь!
   - Так это главные вещи в жизни любого общества. Не самые, но главные. Я правильно понимаю, что они могут перемещаться внутри, теперь уже нашей зоны, быстро и свободно, без угрозы для собственной жизни и имущества, от таких же как они?
   - Да. Самые бедные были самыми дикими, в смысле никчёмными, потому что мало что умели, но всё хотели. Все остальные страдали от этого. Убеждения не действовали, подарки - раздражали. Их считали данью, а тех, кто делал подарки - за слабаков. Удаль и беспощадность у них были доблестью. Напряжённый труд - уделом рабов. Образованность - глупостью. Зачем что-то делать самому или чему-то учиться, если можно отобрать?
   - Они что, обиделись, когда с ними поступили так, как они всегда делали? Их всех покарали?
   - Покарали, не в смысле убили. Продали в рабство целыми семьями на кирпичные заводы Дагрона.
   - Дагрон?
   - Туда продают всех неугодных в Дрим. Это бедная нищая область, кроме глины и песка там ничего нет. Как мне кажется, их встретят с радостью те, кого они продали туда!
   - Ты жесток.
   - Я тут ни при чём. Их приговорили другие племена, даже собственные кланы. Мы помогли навести порядок и обезопасить эти долины. Как сказал один их вождь: "Можно пахать, постоянно не оглядываясь и не вслушиваясь, и не держа на спине оружия." В низовьях, нашей реки мы её назвали Дрель, потому что на ней много гнездится этих птиц, построили крепость-вход в наши земли. Вот они там, все вместе и несут дежурство. Они, а не мы. Такое доверие придаёт им значимости в собственных глазах. А наш контроль незаметный.
   - Ты что-то не договариваешь. В этом тоннеле поместится весь наш народ. Но где выход? Не эти же щели, в которые мы протискиваемся? Дело всей твоей жизни закончилось пшиком? Мы же не пчёлы что бы через такие узкие летки выбираться на свободу?
   - Ты права. Выходы в других местах. Более удобных и более доступных. К ним, снаружи, проложены широкие дороги. На этой стороне четыре выхода. Они не до конца прорублены. Если идти по той дороге-тоннелю, она упирается в стену и всё! Останется пробить несколько метров стены. Инструменты находятся у каждого выхода. Кроме того, у каждого выхода, понастроены многоэтажные, я бы сказал, места временного пребывания. Чтобы не дожидаться стоя, когда проход разберут, можно было сесть, вытянуть ноги, лечь, поспать, покормить, хотя бы, детей. Ведь снаружи ничего нет и вряд ли будет. Вышли в другое место, так даже крыши над головой нет! Строить заранее, значит впустую тратить ресурсы. Одни хотят там, другие - из того, третьи вообще первых двух не терпят! В катакомбах все равны. У кого плошка с огнём, тот и светоч!
  
   Васькис вернулся к своему войску. Его буднично перевезли на телеге через реку. За эти десять дней произошли большие перемены, которых он не ожидал. Острия всадников, под весьма условным командованием Понта Шмыга ушли в Германду. Их утончённым желудкам надоело воспринимать обычную пищу легионеров. Их лошдуны питались тем же самым! Как такое вообще могло случится?
   Встреча легионерамисвоего командира была безрадостной. Все отделывались односложными, краткими приветствиями, торопливо оглядывались и быстро уходили в сторону. В командирской палатке его уже ожидал Шредер - надзиратель за судом, прохерским надзором, следурскими расследованиями. Рядом с ним находился его антипод - маленький, кругленький с залысинами, с чернильными пятнами на пальцах человечек неопределённого возраста.
   - Следур Крабон! - Представил его Шредер. Крабона он взял с собой не потому, что хотел взять, а пототму, что тот попался в пути. Крабон ездил в Сурепку проводить доследование о поджоге местного казначейства, во время нападения на город так называемых "бурдугов". Казначейские обязательства уже никому были не нужны, а следствие продолжалось. Было задержано четверо исполнителей, восемь пособников и Крабон уже подбирался к главарю банды.
   Шредер поинтересовался кто он, но Крабон, в интересах следствия не сообщил даже ему. Сам не знал.
  
   - Мы, в отношении вас, недомаршал, проводим служебное расследование о неожиданной вашей пропажи с поля боя и таком же неожиданном возвращении! - Шредер говорил это, делая шаги от стены к стене. Два шага туда, чёткий поворот через левое плечо и два шага обратно. Ботфорты были с подвёрнутыми клапанами, которые из-за резких движений шлёпались о голенища. Шредер уже успел повредить шпорами края палатки.
   - Это справедливо и законно! - Согласился Васькис. - Готов дать показания. Мне присесть или стоя?
   - Вы не арестованы! Устраивайтесь как вам удобнее! Чашечку отвара вальи?
   - Лучше хорошую кружку самги! Вальей я сыт по горло! Такое впечатление, что на том берегу Танта всю самгу уже выпили!
   - Тогда составлю вам компанию! - Шредер показал на стол, за который они оба и присели. - Я, как всегда, случайно прихватил бочонок столь доблестного напитка для настоящих мужчин десятилетней выдержки.
   То, что самга у Шредера всегда отменна, знали все. В то, что она всегда десятилетней выдержки - никто. Столько бочек, даже в его обширном поместье, никогда бы не поместилось. Суть-то была не в этом. Шрёдер, первоначально, всё-таки, не простых людей допрашивал, предпочитал развязывать язык с помощью крепкого напитка, а не пытки. Хотя для кого и самга - пытка.
   Васькис это знал, поэтому сам и предложил. На стол тяжело поставили большой кувшин, две тарелки с крохотными закусончиками, наваленными горками, и две больших пивных кружки. Налили их. Каждый сделал по паре глотков, но закусывать не стал. Этот ритуал повёлся ещё с кадемии, хотя они оба и заканчивали разные факи. "После первых глотков не закусывают!" После вторых и третьих тоже. Эта традиция возникла в связи с дефицитом самой закуси или денег на неё.
   - Слушаю! - Кивнул Шредер Васькису и посмотрел на Крабона. Тот протянул Шредеру листок, а сам взялся за перо.
   - Сразу скажу, что в моём пленении, никто, кроме меня, никто не виноват! - Пояснил Васькис. - Я хотел ускорить атаку, после бесчестного обстрела из луков.
   - Кочой разрешил Инею применять их. Почему он не пропустил вас на ту сторону?
   - Меня-то он пропустил, но не моё войско. Точнее так: не пропустил, но доставил, обратно тоже. Чисто формально, я был на той стороне и как видите вернулся после встречи с представителями совета спасения Злотувом и Ёпалем - лучшими друзьями Кочоя. Меня никто не удерживал.
   - Как им быть в шкурах предателей?
   - Они не предавали империю!
   - А Кочоя?
   - И Кочоя!
   - Почему? Сам видел?
   - Они сказали! Ничего нового я от них не узнал. Они уточнили некоторые детали и всё!
   - Какие? - Шредер отхлебнул из кружки.
   - Кочой заболел. Собрали совет, как и что в этом случае... - Васькис тоже отхлебнул самги. Перепивать Шредера было бесполезным, а отставать - вредным. - Потом пришло сообщение что мы, чуть ли не все угодили в ловушку церутов, Луй, сразу бросился туда, поэтому на совете не присутствовал. Кочой, восстав из мёртвых, презрев опасности, бросился освобождать нас.
   - А они не говорили, кто сообщил, что Великий Пах настолько болен, что чуть ли не мёртв?
   - Мы, больше, обсуждали настоящие дела, чем прошедшие и будущие! Его же никто не держал! Он спокойно добрался до церутов!
   - Но всё же!
   - Им не понравилось, что он заключил договор с церутами по отделению их от империи. Из-за этого они тоже начали переговоры, но прервали, чтобы встретиться со мной! Мне показалось, что они передумали нападать на церутов, потому что Кочой вызволил всех нас. Хотя планировали. Поэтому... весть о нашем освобождении застала их уже на том берегу!
   Крабон украдчиво посмотрел на Шрёдера, тот кивнул.
   - Скажите недомаршал, вернее опишите, ту обстановку на том берегу. Что вы видели и слышали!
   - Не уверен, поэтому не могу сказать точно, но у них войск, тех, что я видел, с легион не будет. Чуть больше половины. Они не мы! Упитанные, хорошо вооружённые. Дисциплина и организованность на высоте. Много гвардейцев. Если бы Иней пропустил бы их в обратную сторону, то есть сюда, они как злые псы, порвали бы нас. Но он не пустил их обратно, на эту сторону, формально придравшись, что решения совета спасения о шнырянии через охраняемый им мост - нет. Придрался к непоставленной запятой. Понты, в пешем строю, биться не будут, а без них...
   - Они тоже так решили, поэтому их здесь нет. Поспешили убраться до вашего возвращения. Никто не захотел взять на себя руководство отрядом. Получается, что Иней, сыграл на нашей стороне.
   - Вы встречались с ним?
   - Нет и не буду! Крабон, благодарю вас!
   Тот сложил бумаги, чернильные принадлежности, поклонился им и вышел.
   - У меня есть вопросы, ответы на которые, никто не должен знать! - Шредер сделал несколько мощных глотков и, наконец, слегка закусил. Васькис сделал тоже самое. - Кем они сейчас воспринимают Кочоя?
   - Самозванцем!
   - Ты!
   - Я не встречал других Кочоев... как я могу, когда не могу? Мне показался натуральным, естественным! Они его знают лучше, значит их сомнения могут быть не беспочвенны! Может его подменили церуты? Такое мнение они тоже высказывали! Как церуты могли захватить такую армию в плен? Почему её послали сейчас? Неожиданный договор об отделении церутов, которых как бы у нас уже давно нет! Что главное в этих действиях?
   - Что? - Шредер снова отпил. Васькис не стал.
   - Договор об отделении. Всё остальное - прелюдия к этому!
   - У меня складывается впечатление, что вы очень довольны путешествию по той стороне Танта!
   - Рад. Теперь я знаю возможности вероятного противника. Чтобы вы сделали на их месте, когда половина нашего войска остановилась на мосту?
   - Переплыл реку. Все же лодки там, у них. Высадился и перебил бы тех, кто не успел взойти на мост и перекрыл возможность отступления с моста. Все на мосту мучились бы от жажды. Вроде вода рядом, а попробуй достань её! Теперь я начинаю понимать вас. Такое стратегическое мышление не каждому дано. А что будет потом? Вы бы и Срикалу раскатали?
   - Легко взять её не получилось. Просто сожгли бы! Но это жители нашей страны. За что им такое наказание из-за непоняток в верхах? Обозлённые солдаты убивали бы всех без разбору! Против нас сражались женщины!
   - Может мужчины в их одеждах?
   - Я себе не могу этого представить, но на будущее надо запомнить!
   - А вы уверены, что у вас есть будущее?
   - Тогда хоть отличной самги напился. Завтра - будет завтра. Кадвалы когда нацепите? - Васькис припал к большой кружке и пил её пока не выпил всю.
   - Восторгаюсь вами! - Встал из-за стола Шредер. - Обустраивайте с вашей стороны укрепления. Если Злотув перескочит через реку, вы должны запереть его если не на мосту, то у моста. Мы немного просчитались. Вас меньше, чем их.
   Шредер вышел, оставив Васькиса в раздумьях. Соврал один раз, даже не соврал, а не договорил, не уточнил, но исказил, а получилось очень удачно. Кроме охраны Злодува и Ёпаля, иных солдат на том берегу он не видел.
   - Ну? - Спросил Шредер стоявшего у палатки Крабона.
   - Темнит. Много белых пятен. Он неопределённо предан империи, но не предатель. Как я понимаю, вы сейчас оставили его командовать здесь!
   - Кому можно поручить это? Он пытается по мере сил и возможностей. У остальных и такого рвения нет! Нельзя спрашивать ты за кого? За империю или за Укрон?
  
   Шредер доложил Кочою при своём возвращении в Укронад. С каждым днём становилось всё неоднозначнее. Вся империя была за него, но приказы, исходящие из Укронада - игнорировали. А эти слухи, что Кочой - ненастоящий? Кто тогда настоящий? Ладно этот Васькис! Что возьмёшь со служаки, кроме службы? Ну, так он, хоть не безцельно, в плен сходил, которого, получается, не было. Иней вытащил его из под удара. Он с ними встретился. Поговорили и отпустили? Берут пример с церутов или уже договорились с ними? Шредер уверен, что Васькис хоть и приврал, но по незнанию.
   Кочой поставил себя на его место. Чтобы он предпринял? Васькис делал то, что должен был делать любой сержан, пусть прапорн, но не недомаршал! Первым штурмовать укрепления! Ожесточения не хватает! На бывших пленных опираться нельзя. Единственным отважным солдатом во всём войске оказался их командир!
  
   Кочой перебрал бумаги, принесённые Шредером. Чиньрылы сошли с ума. Все или почти все, чуть ли не каждый из них, но стремятся как-то выделиться из общей, как теперь оказалось протухшей, а от этого и ненужной, вредной кучи отбросов.
   Указ властей Бурьяна. Кочой уже забыл где точно находится эта маленькая провинция. Считать выражения недовольством властью, потворством живым мертвецам!
   В Якимаки: с целью недопущения крамолы пересылать письма, только зачитанные двум свидетелям, под их подпись.
   Городок Блядун - без разрешения бургера, алькальда или священнослужителя собираться больше чем по двое, только с их благословения после богослужения. А как же собираться на богослужения? Не проводить же их для двоих?
   С каких глубин всплыла эта мерзость? Стоило ему покачнуться и? Может правы тайные еретики, которых нет и никогда не было, но дворцовая стража находит, что первейшим врагом страны, те, кто больше всего заходятся в крике славя её благополучие? А это всё чиньрылы, их родственники и их друзья. Те, кто празитирует на государстве, а не те, кто не требует, а предлагает изменить страну к лучшему! Или вообще молчит.
   Так нет! Вот ещё распоряжение из Казуса. Считать тайным еретиком того, кто молчит, ибо, таким образом, выражает своё несогласие с бездействием власти! Протому что действия власти надо одобрять шумно и радостно! Зачем они нужны, если могут только и здеть? Чиньрылы и здят, а отвечать ему, все в империи знают только его - Кочоя! Остальные удобно устроились за его спиной! И здят, и здят и и здят!
  
   9.
   "Челонок", пережив один шторм, вошёл в гавань Корвала. Возвращение домой всегда приводило к унынию Добрпонжа. Уже много лет он жил процессом продажи-покупки товаров и их доставки. Его корвалол такой же старый, как и он, но и такой же, понятно, что пока ещё, крепкий. В смысле форму держит, даже шторм перенёс, но это до поры, до времени! Неожиданная женитьба прнинесла огромные дивиденды. Даже внукам хватает с излишком. Добрпонж пару раз пытался остаться на берегу, но это оказалось выше его сил.
  
   Ни ветра, ни качки ни брызг в лицо! Балкон в особняке - не мостик капитанский. Скрип деревьев не скрип мачт, а шелест листвы - не шелест парусов! Кружка горячего вина на корвалоле совсем другая, чем на балконе. Даже запах не тот! Поэтому, сначала, он перебрался на пришвартованный в рыбьем порту корвалол. Потом, набрав команду, сгонял к старикам-пиратам в порт Басрены. Всё не то.
   Это уже не те лихие старики-разбойники! Старикашки. Всё их разбойничье заключалось в том, чтобы незаметно опрокинуть кружку-другую вина или ущипнуть за задницу проходящую невестку внука. Сил же хватало только на то, чтобы вывалить из дома и, усевшись на завалинке, подставив лицо солнцу, попытаться под его лучами согреться. Их память сложилась и укаталась так плотно, что они, когда пытались что-то вспомнить, натруженно кряхтели, словно выдавливали из себя кал, но превратившийся в слежалый шлак. Так и с памятью. Некоторые даже засыпали на полуслове, но снились ли им предания старины глубокой, или это внутреннии органы так вибрировали, по вздрагиванию их морщинистых тел определить было нельзя.
   Добрпонж зарёкся встречаться со старыми, во всех смыслах, друзьями и решил умереть на корвалоле, сделав из него таким образом собственный гроб. Судну, такое решение не понравилось и, оно умирать не стремилось. Вот и шторм, налетевший внезапно, смог порвать только один парус, обломав пару рей и захватив с вант одного матроса, как жертву.
  
   Порт Корвала встретил его таким же унынием, что и присутствовало у самого Добрпонжа. Корвалолы набились у причалов как селуду в бочки. Добрпонж не стал входить в гавань, а проследовал в рыбный порт.
   Он высадил Ворда, Эксела и ребят в главном порту. Их поклажу Добрпонж обещал доставить позднее. Товары надо было сгружать на берег, а не возить по чуть-чуть лодками. Где тут выгружать? Вместе с ними высадилась половина команды во главе с Зуюхом.
   Иноземцев отвели в портовую таверну "Добро пожаловать". Она тоже принадлежала семейству Добрпонжей и сейчас была забита под завязку постояльцами. Укронцев разместили в комнате прислуги. Тут-то и узнали от чего такое странное скопление мачт в порту, издали напоминавших кладбище.
   В стране произошёл переворот. Абсолютному числу жителей страны было всё равно кто ими правит. От смены власти никто улучшений не ждал. Даже вошествие на престол наследника возвещало о будущих проблемах. Новая власть, как бы хорошо о себе не клялась, хорошей никогда не была. А тут ещё и военные приплелись. Главнокомандующий войсками Корвала, он же племятый, а может и примятый внук Корвалара тридцать девятого объявил себя наследником, единомышленником и проводником в лучшее будущее, убитого им накануне, абсолютного монарха.
   Зуюх, спрятав кошель поглубже, отправился домой, а остальные моряки решили перед этим промочить горло, а потом уже решить кому к кому направиться. Деньги за рейс слишком отяжеляли их карманы.
   Ворд, понял, что и здесь никто не знает великого и могучего укронского языка. Почему-то корвальский язык он за великий и могучий не признавал. Тесниться в комнате прислуги, да ещё без окон, не хотелось. Поэтому, как бы заселившись, сразу вернулись в порт, поискать если и не судно, то хотя бы кого-нибудь понимающего укронский или церутский.
   Обратно в порт их не пустили. Выпустить выпустили, а впускать уже не стали. Порт не проходной двор. Тогда они решили посмотреть столицу страны. Они свернули на улицу, ведущую в центр города. Их путь прервала длинная кавалькада всадников в синих халатах и белых, как и в Дриме шапках из одного куска ткани, а также белых накидках и в таких же перчатках. Даже у лошдунов были белые покрашенные копыта. Ворд и Эксел внимательно осмотрев их, посмотрели друг на друга, кивнули и вернулись в таверну. Они не понимали, но чувствовали, что что-то здесь было не то. В таверне уже было пусто. Их матросы тоже слиняли. Они сели за стол и им сразу накрыли. Женщина, которая делала это, не скрывала своих слёз.
   - Кто-то у них умер! - Заявил Эксел.
   Она, кое-как, с помощью жестов, объяснила, что произошло...
   - Этот кто-то не отец родной, а гораздо нужнее! - Добавил Ворд разливая из кувшина пиво. Ребятам он тооже налил. Выпили не чокаясь. Мало ли! Вдруг её предположения правдивы и имеют под собой почву? Осталось дождаться Добрпонжа. Перед их высаживанием на берег, он жестами показал, что найдёт кого-то, кто хоть знает пару десятков укронских слов.
  
   Вот так они и сидели за столом, уставившись через окно на пустынную улицу. Редкие прохожие торопились побыстрее скрыться. Если и не шторм надвигался, то ливень. Иначе чего так суетятся и дёргаются? Хотя на небе облаков и не было. Несколько человек, судорожно оглядываясь, побежали мимо таверны, один из них остановился, взмахнул руками и упал. В его спине торчала стрела.
   - Такое впечатление, что умер один, а хоронят многих! - Заметил Эксел.
   - Мне это тоже не нравится! - Поддержал его Ворд. - А мы, как пни, ещё ничего не понимаем. Прятаться надо!
   - Где тут спрячешься? Кто поможет, даже если захочет помочь?
   - Может на крыше спрячемся? - Предложил Армис. - Я видел, как туда мокрые сети потащили!
   - Веди!
  
   Они закинули котомки на спины и пошли за ним. Эксел сначала даже остановился, потому что Армис не стал подниматься на второй этаж, где находились комнаты постояльцев, но остальные шли за Армисом, не задумываясь о таких мелочах. Вышли во двор. На крышу вела узкая лестница с перилами. Как оказалось, из дома на крышу не попасть!
   На крыше сушились не только сети. Одежда, постельное бельё, даже подушки и матрасы развалились под солнцем. Сухие паруса были свёрнуты и лежали между двумя трубами под навесом. Ворд с высоты своего роста, пришлось ещё и на мыски приподняться, заглянул туда.
   - Да тут чья-то лежанка! - Радостно сообщил он. - Я залезу, подашь ребят, потом сам. Только поправь всё, чтобы никаких следов, здесь тоже могут искать!
   Тот, кто сделал себе убежище, предусмотрел меры предосторожности. Лёжа, не касаясь друг друга, могли уместиться трое, а в длину - двое. Всем места хватило. Если встать, то из под навеса, можно было видеть вход с лестницы, но не обратно. Видеть окружающую обстановку могли только Стос и Армис. Даже Экселу пришлось бы сгибать колени.
   Недолго ожидали. Армис замахал рукой и присел. Все затаились. Казалось, что даже дышать перестали. Сколько длилась такая неподвижность не определишь. Казалось вечность. Армис хотел уже было встать, посмотреть, но Ворд качнул головой, запрещая это.
   Опыт Ворда не повёл. Голоса прозвучали где-то рядом, а кто-то ещё, то ли рукой, то ли ногой постучал по свёрнутым парусам. Ворд поднял вверх глаза. Армис медленно привстал и замер как столб. Стосу показалось что приятель на самом деле превратился в столб, но тот, неожиданно, громко выдохнул.
   - Теперь полежим и успокоимся. - Ворд вытянулся во весь рост и потянулся до хруста костей. Как будто только проснулся!
  
   Солнце и море сцепились своими краями. Только тогда вылезли из склада парусов. Последним должен был вылезать Ворд, но решил не утруждать себя заскоком на штабель свёртков. Он его немного повернул их и протиснулся в образованную щель. Армис и Стос уже обследовали улицу и двор. Складывалось впечатление что даже мухи затаились. Такая странная стояла тишина. Даже лошдун, с с бочками на телеге, стоял не потряхивая гривой и хвостом.
   Они прошли через кухню в зал. Странно было то, что и в кухне никого не было, а в зале было, но всего двое. Сам Добрпонж и старушка, может и страше Добрпонжа, но не дряхлее. Увидев их Добрпонж вытаращил глаза и замахал рукой, приглашая к себе. Как будто здесь был большой выбор к кому идти! Они разместились на лавке, напротив.
   Добрпонж начала что-то говорить, но старушка на него недовольно зашипела. Он замолчал, а она заговорила. Речь её была скачкообразной, с длинными паузами.
   - Что понял, я сказать о себе. Я жен брата, который жен на сестр его брата, брат его отиц. - Эксел сначала подумал, что она говорит о воротах: брат-врат звучат одинаково, но догадался. У врат жен нет.
   - Хоть так! - Обрадовался Ворд. - Что тут?
   - Старый корвалар нечаянно умер. Новый уже сороковный! Всех иноземцев брат и в каземат. Губоко прятат?
   - Высок, но и так сойдёт! - Ответил Эксел. - Нам-то что, куда?
   - Он! - Старушка кивнула на Добрпонжа. - Нет, нет ощо! Ни, ни корвалол! Вес дорог пост. Охерен! Нет пуска! Дыбрыпнжы дат лодка, пищ, вод, домой се драг!
   - Смысл понятен! Но мы не моряки! Нет, нет парус, нет море, ой-ёй! Мы плох. Ош пллох!
   - Дыбрыпнжы знат эт! Но ни-ни мога! Он корвалол цап охерен пост!
   - Тогда два лодка! - Показал Эксел два пальца и также продолжал показывать цифру дальше. - Два еда, два вода, два мачта и два парус!
   - Зачем нам два? - Удивился Ворд.
   - Море же понесёт, а не мы на себе! - Справедливо заметил Эксел. - Мало ли что! Сам знаешь, запас жопу грузит, но не ломает! Одна сломается, а вторая останется! У нас же ещё и товар есть!
   - Точно. Про краски я забыл! Пусть даст двух-трёх матросов. Доведут нас до нас, а на второй возвращаются к себе! Да ещё скажи пусть луки, дротики и стрелы тоже нам!
  
   То, что линять из внезапно ставшего для иноземцев Корвала опасным, было понятно всем. Каким образом - возникала проблема! Добрпонж то ли насупился, то ли размышлял. Все молчали, напряжённо смотря на него. Тот мрачным взглядом обвёл всех собравшихся и засмеялся!
   - Дыбрыпнжы за! - Сообщила старушка, переводя плавную и чёткую речь его. - Ошо делно! Теп все обочк, двор!
   Они вышли во двор таверны. Добрпонж показал на бочки им, а себя - на козлы. Они аккуратно усадили старичков на козлы, а сами расселись в бочках. Ехали медленно и долго, часто останавливались. Бочки лежали на боку и, при передвижении, слегка покачивались. Немудрено было и заснуть. Открытым торцом бочки лежали к спине Добрпонжа, а их крышки у задней стенки телеги. Так и доехали до поместья Добрпонжа. Когда высаживались у какого-то склада страрушки уже не было. Здесь, в саду они и провели ещё один день.
   - Райский сад! О таком батальный капл говорил, но никто ему не верил! - Лежащий на траве Эксел протянул руку к ветке, сорвал плод и начал жевать.
  
   Не то чтобы ему есть хотелось, нет! С разных деревьев свешивались разные плоды. Все их уже перепробовали, поэтому каждый выбрал своё, понравившееся дерево и лёжа под ним лениво пожирал то, что уже не мог пожирать, но пожирал. Что же ещё делать, когда делать нечего!
   Добрпонж поступил так, как и должен был поступить истинно деловой человек. Он подрядил рыбаков, которые ходили в далёкое море, а не вертелись у берега. Они гарпунами были огромных рыб, привязывали их к бортам лодки и возвращались в порт.
   Вот на эти два баркаса уложили щиты с "Челонока", на которых красовались имерские гербы Укрона, соединив таким образом два судна, площадку оградили сетями, чтобы случайно не упали или не смыло. Товары укронцев были уже на берегу, как и все товары с корвалола. Он был накрепко принайтован к причалу рыбного порта. Охрана, поставив загородку на входе, дрыхла в тени.
   Рыбакам разрешалось выходить в море. Есть хотели все и всегда, а торгашам - нет, причём независимо от принадлежности к какому-либо государству. Добрпонж заключил договор с этими рыбаками на поставку огромной рыбины и выдал небольшой аванс. Такая рыбина ему была не нужна. Это был подарок новому монарху. Его умершая жена была там каким-то родственником Корвалара сорокового. Он тактично напомнил об этом. Заодно, незаметно, избавился от ненужных стране иноземцев. Хотя первоначально, после битвы с бурдугами, у него на них были другие планы, но не свезло.
   Всех иноземцев собрали на плацу войск разместив в армейских палатках. Парадокс в собственных, оплаченных номерах жить было нельзя, а пребывать в казённых, бесплатных палатках можно? Кормили тоже бесплатно. Единственным развлечением было смотреть на бесконечные марши различных отрядов Корвала. Такая экзотика привлекла внимание, но потом надоела. Топот, пыль, оркестры! С какой целью затеял всё это новый абсолютный монарх Корвала Корвалар сороковой?
  
   Счетн, показывая Алге новую крепость, не сказал одного: они приехали сюда навсегда. Все личные, нужные и привычные им вещи прибыли вслед за ними. Показывая ей помещения крепости, он пытался определить, какое ей больше всего нравится, удобнее, подходит. Выбор был не слишком большим, но он выбрал солнечную сторону.
   Счетн ещё не знал, но через пару дней на их крепость напорется исследовательский отряд ахараджи Шамбашалтайна, посланный в прошлом году искать дорогу к великому пику Вышевсевнебе, он же называемый укронами и церами Нарбут.
   Ахараджа искренне считал, что всё пространство: земное, небесное, водное, в том числе и сам пик принадлежит Шамбашалтайну, а значит и лично ему.
   В экспедиционном отряде оставалось всего семнадцать человек и семнадцать мулов. Руководил ими Ахараджанур, светлый сын ахараджи, хотя он был тёмный, как и все жители Шамбашалтайна, но ликом светлее.
   Ахараджам не следовало показывать и подставлять своё лицо солнцу. Ахараджанур Групепешар, рождённый от четырнадцатой жены ахараджи, не был ни прямым, ни кривым никаким наследником в стране. Чтобы просто выжить и продолжить свой род, он должен был сам найти своё место под солнцем. На самом деле, какое положение он займёт в государстве, зависело от родственников матери. Поэтому, даже среди низких слоёв общества, были дети ахараджи. Такое хоть редко, но случалось.
   У ахараджи возникало желание, а жены под это желание, в данный момент не было. Терять драгоценную, почти что божественную слизь, было запрещено, приходилось возлегать на первую попавшуюся женщину. Поэтому этот процесс назывался случкой, а не соитием, когда распространение почти что божественного семени ахараджи происходило по графику. Никакой материальной выгоды рождения ребёнка от ахараджи не приносило, скорее моральное удовлетворение. Не каждой же женщине повезло родить, от почти боженственного, правителя страны!
   Групепешар был рождён официальной женой ахараджи, поэтому имел свидетельство своего происхождения. Родственники его матери по максимуму воспользовались столь неожиданным случаем. Групепешар получил хорошее не только военное образование, но и гражданское, знал несколько языков окружающих Шамбашалтайн народов. Поэтому ахараджа смог доверить ему исследования всех неисследованных гор и земель, вод и небес до пика, у пика, после пика Вышевсевнебе, хотя считалось, что там-то находятся божественные чертоги. При любом исходе стране ничего не грозило, а польза была либо приростом и освоением новых земель, либо тем, что соваться туда не следует.
   - Нам и здесь хорошо! И пусть будет вам там! - Напутствовал ахараджа своего сына.
  
   Если мерять небесными масштабами, то по прямой, пик был недалеко всего-навсего в пятистах киломов, а с учётом рек, гор, перевалов, подходов, обходов, переправ, спусков и подъёмов измерить сие в длину было невозможно, а по времени, экспедиция продолжалась уже год. Зимовка заняла чуть ли не половину времени. Расчёт на то, что пропитание можно будет получать у местных племён - не оправдалось. Местные племена не знали и знать не хотели ни про ахараджу, но про то, что они живут в славной стране Шамбашалтайн. Да и племён этих было не так много. Стеклянные цветные бусы закончились быстро. Инструктированные камнями ножики и их ножны ещё быстрее. Бедные туземцы не подозревали, когда с ножиками получали красивую расписную бумагу, а на другой бумаге ставили отпечатки ладони. Этим они подтверждали, что находятся в тысячелетнем Шамбашалтайне, как и их предки и предки их предков. Потом путешественники расплачивались мулами и к крепости Алга пришли семнадцать человек на семнадцати мулах. Счетн назвал крепость по имени его жены и основательницы нового Цера - Алги.
  
   Групепешар не поверил своим глазам, когда с перевала увидел внизу, в долине, монументальное сооружение, размером с дворец ахараджи. С высоты это сооружение казалось маленьким, но чем ниже они спускались, каменное сооружение всё увеличивалось и увеличивалось в размерах. Он был доволен своим успехом, что открыл и вновь присоединил множество племён и земель, но, как и все в его отряде, был голодным. Мулов осталось на каждого по одному, одежда истрепалась, обувь разваливалась.
   Несколько дней ушло на спуск вниз, но последнее препятствие оказалось непреодолимым. Пересечь ущелье с мелкой, шумной и бурлящей рекой внизу.
   Это не на равнине можно бегать по берегу и искать удобное место для переправы. А мулы? Не таскать же их за собой? Пришлось разбить лагерь. Четыре дня ушли на поиски и вот оно - счастье! Настоящий канатный мост. Покрытием служили разного диаметра опиленные ветки увязанные верёвкой. Человек, со своей плоской стопой, может пройти, а мул копытом провалится. Пришлось их оставить под охраной. Горных хищников, хоть их здесь ещё не видели, никто не отменял. Оставили троих, остальные поспешили на тот берег.
   Дороги к этому замку-крепости не было. Только узкая тропа витала из стороны в сторону и вверх-вниз. Больше это сооружение и не видели, пока не наткнулись. Фундамент сложен из огромных блоков высотой в несколько ростов человека. Это было удивительно. Какие люди ворочали такими камнями? Между ними даже листок бумаги не просунешь! Фундамент примыкал к скале, но никакого выхода-входа у него не было. Пришлось подниматься выше. Верхняя часть казалась лёгкой, не воздушной, но как бы парила над фундаментом. Она была обложена керамической обожжённой плиткой. Неужели глину возили с равнины? Орнаменты плитки казались знакомыми, он их где-то уже видел, но сразу вспомнить не мог. Здесь были одни ворота и одна калитка, но в таких неудобных местах! На самом деле за воротами и за калиткой была стена. Они были бутафорией на стене.
   Путники долго стучались, кричали, но никто к ним не вышел. Брошенный! Но как в него попасть? Надо строить лестницу. Они спустились к реке, где на узком, но длинном пятачке теснилась роща деревьев.
   Тропа хоть и была крута, но привела. Их удивлению не было предела. Длинный стол, заставленный едой и напитками и две скамьи, на которых все спокойно помещались. И? Более никого!
   - Я никогда не верил в сказки! - Склонился к его уху дважды старшен Лопоухер. - Но похоже, если мы и не в божественных чертогах, то в гостях у Чертоха из тысячи одного дня и тысячи ночей!
   - Если так, то мы ничего есть не будем!
   - Да. Еда превратит нас в мерзких троллей. Это дворец Орков, который построили коротышки-гомны.
   - Может эта еда не для нас? Ждут других?
   - Потерпим и подождём?
   Групепешар кивнул. Лопоухер развел всех по разным местам и замаскировал. Когда он повернулся, то увидел за столом несколько человек в блестящих, отливающих золотом одеждах. Он схватил за плечо Групепешара и повернул его. Тот застыл от увиденного. Те спокойно, даже медленно, ели и тихо разговаривали.
  
   - Присоединяйтесь! - Неожиданно раздался голос за спиной. Они резко обернулись. Пожилой, высокий, наверное, жрец, подумал Групепешар, в золотистой накидке, показал им на стол. - Места всем хватит! Нечего прятаться! Все вышли и сели за стол! - Громко скомандовал он. Участники экспедиции повиновались.
   Групепешар не стал себя уговаривать, но не побежал как другие, всё-таки начальник, в котором бродит кровь правителя страны, а степенно подошёл и налил из кувшина напиток и наложил в тарелку разной еды. Взялся за ложку и задумчиво посмотрел на жреца. Он же с ними разговаривал на их языке!
   - Вы с нами по-нашему?
   - Что тут удивительного?
   - Ничего удивительного. Это наши земли, наши горы, значит наш язык, хотя те, с кем мы встречались до вас, никто не знал.
   - Я разговариваю на восьми языках и каждый из этих народов тоже имеет право считать эти земли своими?
   - Но мы всегда считали и считаем...
   - Считать вы можете что угодно, даже камушки в реке или звёзды на небе. Кому-то бывает полезно. Вот, когда вы своего бога видели в последний раз?
   - А......
   - Не помните, а в первый? Молчите. Своих богов вы никогда не видели, а мы своего видим каждый день!
   - Кто это?
   - Оно каждый день к нам приходит и уходит. Мы зовём его Ур! Так что вся земля, на которую глядит наш бог - принадлежит нам!
   - Солнце?
   - А что тут удивительного? Вы кушайте, кушайте, набирайтесь сил на обратный путь! Так вас никто и нигде не накормит!
   - У вас должны быть документы, показывающие, доказывающие, что все эти горы и земли ваши!
   - Мы можем написать всё, что угодно, как и вы! Кто, кроме богов, определит чей документ более правдив, ценен? Наш бог осязаем и виден, а ваши? Видите, у вас нет свидетелей, которые могут опровергнуть наши сведения! А нас поддериживает наш свидетель - наш бог Ур!
   - Солнце светит всем... нужны более приземлённые сведения, причём не устные, а документальные!
   - Древняя катра вас устроит? Тогда не было ещё вашего государства как такового, как Шамбашалтайн, а Алга, там мы называемся, уже существовала. Как вам такой расклад? Это не в смысле претензий к вам, а для сведений! Возможно, в будущем мы заключим добососедские договоры и установим границы.
   - Это было бы полезно.
   Жрец повернулся к ближайшему дереву и провел ладонями своих рук в направлении него сверху вниз. Двое молодых жрецов подбежали к дереву и свернули с него кору, оказавшейся катрой, которую расстелили на плоском камне. Катра оказалась тонкой выделанной кожей - пергамом. Она была небольшая: два шага в длину и шаг в ширину. Очень простая, даже примитивная.
   В левом верхнем углу острой стрелой красовался пик Нарбут или Вышевсевнебе. От него, как от солнца в разные стороны отходили лучи. Только лучи были не прямые, а извилистые, с острыми вершинами. Всем было понятно, что это хребты и горы. В противоположном углу от пика, было еле голубое пятно, обозначавшее море. Две голубые извилистые линии, шедшие от гор, впадали в голубое пятно. Между ними было маленькое синее пятно. Города подписывались на двух языках у черных точек разной окружности. Вдоль берегов второй реки шли красные отрывистые линии. В левой половине, где были горы с величественным пиком, была огромная чёрная надпись АЛГА! На второй половине, за второй рекой читалась надпись ИМПЕРИЯ СУШЕК. На пустых местах давались пояснения, а в центре стояли подписи и печати.
   Групепешар попытался прочитать, но у него плохо получилось.
   - Я мало что разобрал!
   - Это же древний язык! Шамбашалтайн тогда был просто деревней и назывался просто Шабаш. Вот! - Показал точку у синего маленького пятна жрец. - Шабаш, на вашем древнем языке, означал конец, окончание, перерыв, отдых. Так что вы явалялись нашей частью, а не мы вашей! Так что у нас больше претензий к вам, чем у вас к нам. Так, что если у вас сохранились архивы империи Сушек, то вы сможете найти не только катру, но и сам договор к ней или наоборот катру как приложение к договору.
   - Я бы хотел...
   - Непременно! Всё готово! - Жрец указал на стол.
   На столе лежал лист толстой бумаги, размером с четверть катры и несколько чернильниц с разноцветными чернилами.
   - Поспешайте! Скоро пойдут дожди, потом снег. Припасы вам приготовили. Еда, одежда, обувь. Во флягах не вода, а специальное снадобье. Один глоток которого позволяет быть бодрым целый день.
  
   Групепешар не торопился, но копия создалась быстро. Жрец подал ему круглый твёрдый кожаный чехол-футляр. Групепешар скрутил свой рисунок и убрал его. Сытый, но озадаченный он вернулся в лагерь, где его уже все ждали.
   Предстояло принять непростое решение. Следовать дальше к пику или вернуться домой в связи с неожиданно окрывшимися обстоятельствами. Он посмотрел в глаза своих спутников. В их глазах светилась надежда. Появился повод чтобы вернуться обратно. Групепешар хоть и был молод, но не глуп. В одиночку он до пика не доберётся.
   - Мы и так сделали больше, чем кто-либо в обозримом прошлом! - Прошептал ему на ухо Лопоухер, помогая этой подсказкой принять правильное решение. - Теперь мы многое знаем, нигде не заплутаем и в следующий раз у нас пойдёт всё быстрее.
   - Да! Друзья мои, как не прискорбно сообщать об этом, но мы получили очень важные сведения и должны вернуться обратно. Я понимаю, что вам тяжело принять такое решение, но необходимо. Прошу вас не осуждать меня за это! В следующий раз мы обязательно дойдём до пика Вышевсевнебе и заглянем в божественные чертоги.
   Групепешар, хотя и не хотел принимать, но принял то решение, которое хотели все остальные. Было очень обидно разворачиваться на полпути. Он не знал, никогда и не вспомнил, не понял, но это было стратегическое решение, изменившее не только его судьбу, но и всей страны.
  
   Помощники жреца принесли все корзины и мешки с подарками, вежливо поклонились и молча ушли.
   - У них, что языки отрезаны? - Спросил друг детства, праправнук предыдущего ахараджи, любимец женщин и детей, потому что был весёлым и неунывающим. А как он танцевал! Пел! Под его пение люди радовались или грустили. Некоторые плакали. Если бы не Вродеукропждали со своей радостью и оптимизмом, вряд ли бы они и до сюда добрались!
   - Скорее всего это монахи! Я изучал Шри Убиду. Когда молчишь в тебе копится сила! Как, по-твоему, жрец из коры дерева катру сделал?
   - Факиры и не то делают!
   - А не высказанные желания твои факиры тоже могут предсказать?
   - Не сложно догадаться. Любому страннику нужна катра, особенно, когда её нет и ты не знаешь куда идти!
   К ним подошёл Лопоухер.
   - Пока те, кто оставался здесь поедят, грузите всё на мулов. Я поднимусь повыше и оставлю знак в какую сторону сюда идти. Если и не нам, то нашим последователям пригодится.
   - А я пойду и с ребятами верёвочный мост соберём и принесём сюда! - Подмигнул Вродеукропждали.
   - Это же их мост!
   - Но нам-то нужнее! Здесь их мало, если и пользутся им, то редко. Понадобится, жрец щёлкнет пальцами, мост и появится! Ты же в это веришь! Нам не придётся идти вдоль пропасти много раз в одну сторону, а потом по другому берегу в обратную! Разве не так?
   - Всё так, но...
   - Скажи честно. Ты хотя бы веришь, что ещё раз сюда придёшь?
   - Убедил. Только быстро. Ждать не будем. На себе всё потащите!
   - Ничего сложного. Я перебегу по мосту на другую сторону, развяжу, а скорее, обрежу верёвки, но не до конца, и быстренько вернусь обратно. Останется только посильнее потянуть и мост на нашей стороне!
   - Тогда сразу мулов возьми, там крутой подъём, что на себе тащить? Двоих хватит?
   - Вполне!
   Пока распределяли и укладывали поклажу на мулов прибежал запыхавшийся Лопоухер.
   - У меня две новости и обе плохие! - Выпалил он. - Первая! Вышевсевнебе снизу закрыт облаками. Только верхушка голая. Жрец прав. Скоро пойдут дожди! Нас в прошлом году из-за этого чуть не смыло!
   - Да! Если бы легли спать чуток пораньше, хорошо, что ужин подгорел и мы заметили, что вода в реке начала прибывать!
   - Местные нас предупреждали, показывая на Вышевсевнебе, но мы не поняли, что они лопочут!
   - А вторая?
   - Этот замок пропал!
   - Как пропал? Такого не может быть! Ты вниз не с того места смотрел!
   - Вот именно с того! Я там черту с буквой высек. Сам посмотри! Весь склон горы покрыт деревьями! Нам всё это показалось?
   - Я тебя первый раз таким вижу, ты же не Вродеукропждали! Опытный воин, командир! Как такая махина может пропасть на твоих глазах?
   - Это морок! Нам глаза отвели! Заморочили! Ничего не было!
   - А еда, одежда!
   - Вместо еды камни, вместо одежды - листва!
   - А это? - Показал свои руки в чернильных пятнах Групепешар.
   - И это? Покажи катру!
   Групепешар, из-за спины, снял чехол, вынул и развернул катру. Она не изменилась. Он снова её убрал на место.
   - Не знаю, что и думать! Может и в правду не на то место встал? В горах так бывает, помнишь в тот раз...
   Снизу прибежал, как прибежал? Не быстро, подскакивая, но можно считать, хоть и условно, Вродеукропждали, хоть и задыхаясь, бежал.
   - То, за чем мы шли - нет! - Крикнул он издали.
   - Что тут не так? - Ухмыльнулся Групепешар. Это начало его радовать. А то они только прагматичные, в чудеса не верят, как не туда посмотрели, не там встали - чудеса начались! - Мы ушли - они мост свернули? Это нормально.
   - Да мы мы даже не могли найти то место, где мост был!
   - О-хо-хо! Мой друг. Не ты один такой. Дважды старшен, может проверишь его предположения?
   - Ему лень было пару раз шагнуть в разные стороны, а я туда-сюда, чуть не до вершины бегал! Это ему верёвки нужны были, пусть сам их и ищет!
   - Слышал, что старший сказал? Он опытный воин и путник!
   - Ничего вы не понимаете! Это видеть надо! Там, где мы входили на мост, камень по-другому лежит, перегораживает! На другой стороне кусты! В стороны - козьи тропы. Мы по ним не пройдём.
   - Хватит истерить! Был замок или не был сейчас значения не имеет! Нам надо преодолеть перевал и пересечь реку, пока мелкая. Смотри на Вышевсевнебе! Облака его основание закрывают. Там дождь. Надо спешить!
  
   - Ворд не оборачивайся! - Присел с ним рядом на помост Эксел и спустил ноги в тёплую, пробегающую, между корпусами лодок, волну. - Рыбак в выцвевшем голубом платке на голове.
   - Так он голубой или выцвевший? - Усмехнулся Ворд, занятый своими мыслями.
   - Он выцвевший, но на концах голубой. Мне не кажется, я вижу, что он понимает, о чём мы говорим.
   - Раз они знают, как через море приплыть в Укрон, значит были там. Раз были там могут и язык знать!
   - Я не об этом! Зачем скрывать, что может говорить?
   - Логично. Добрпонж нам бы сказал об этом, значит и он не знает! Думаешь, что нас никуда не повезут, а на корм рыбам пустят? Мелькала такая мыслишка.
   - Как Добропонж узнает, что нас отвезли, а не отпустили дно морское посмотреть?
   - А он мне листок дал, где я... Эксел! Давай подойдём к мачте, где этот тип парусом управляет, ты меня снова спросишь, только не говори и своих подозрениях про него, пусть думает, что мы не знаем.
   Ворд слез с помоста и стал ковыряться в своей котомке, лежавшей у мачты.
   - Слышь Ворд! - Подошёл к нему Эксел и склонился к его уху.
   - Говори громче, я тебя не слышу! Ветер же!
   - Услышать могут!
   - И что? Они же ни бум-бум по-нашему!
   - Смотрю на их лица и вижу их бандитские рожи! Кинут они нас на корм рыбам! Чует моё сердце! Как Добрпонж узнает, что они нас на место, в наш родной Укрончик доставили?
   - Так я им бумагу дам, где будет только одно кодовое слово, которое я даже тебе не скажу. Нам новый, как у них там? Карвал сороковой поручил особую миссию. Если вот эти вот не вернуться, вернуться без бумаги или на ней не будет кодового слова, всех их родственников сварят живьём и накормят всех рыбаков! Я думаю их об этом предупредили. Так что спи спокойно дорогой друг!
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"