Сегодня впервые пошел снег. Начало декабря - пора уже.
Снег падал весь день. Он уже не растает, останется лежать на земле белым покрывалом, придавая всему, на что он ляжет, чистый, невинный вид.
Даже сейчас, вечером, светло от летящего снега.
Я смотрю в окно. Так долго ждала зимы - не наглядеться. Стас расставляет шахматы - кто продул, тот готовит фигурки для следующей партии. Традиция.
В окно он посматривает тоже - скорее из-за чувства солидарности, чем из эстетических соображений.
- Сейчас заметет все снегом...
- Ага, - мимолетный взгляд Стаса на улицу, - мы так весь вечер и проиграем, Вероничка?
- Еще предложения? - хитрю я.
Стаса изрядно потрепали на сегодняшней тренировке, он еле дохромал до кухни. Чем на рукопашном бое занимаются, интересно? Дерутся до посинения, по стенам и потолкам скачут? Я впервые увидела сильно уставшего Стаса, да еще травмированного. Посмотреть бы одним глазочком на их занятия. Но мне туда ход заказан: Веронику давно известили.
-Мамочки... - это Стас сейчас задрал рукава , и я увидела огромные синячищи на его запястьях, - что же с тобой делали сегодня?
- У Димыча дома неприятности, - весело ответил Стас, ничуть не переживая из-за синяков , - он немного не рассчитал силу. А мне не удавались новые приемы по уходу от захватов... Короче, фигня, Вероничка.
-Ничего себе - фигня, - я готова произнести длинную речь о неизвестном Димыче, называя его разными недостойными словами. Да что там: самолично готова избить за то, что старательно разукрасил руки Стаса. Ну и придурок, а если он Стасу в следующий раз тоже не рассчитает и треснет по голове до сотрясения мозга? А если еще хуже? Нельзя с неадекватными людьми заниматься на тренировках!
Еле усидела: понимаю, конечно, что моя забота вряд ли оценится...
- Стас, вы молодцы, конечно, что занимаетесь, но можно же себе чего-нибудь повредить! - выпалила - и тут же покраснела.
Стасу - очередной повод поржать.
- Не переживай, дорогая, нужное в сохранности.
- Да, но... - смущенно замолкаю.
Еще больший смех.
- Я скажу Димычу, чтобы бил куда угодно, ток не туда. Лады? Тогда тебя мои тренировки устроят?
- Делай что хочешь, указывать не буду! - ворчу недовольно. Ну вот, опять двадцать пять. То есть - радостный стеб над Вероникой. И пускай себе стебется, и побьют его сильно на тренировке пускай - ничего больше не скажу!
- Вероничка, волнуешься за меня, что ли? - не отстает Стас.
Кручу головой.
- В мыслях не было. Хозяин-барин. Развлекайся как угодно...
- Значит, волнуешься.
Горестно вздыхаю. Да, волнуюсь. И не только, между прочим. Понимаю, что люблю тебя, раздолбай ты тренированный.
-Зайка очень миленькая, когда волнуется.
- Да-да, Стас, конечно. Ходи давай, - я боюсь этих фраз, боюсь посмотреть в глаза Стаса. Он все больше и больше не походит на себя прежнего, и перемены пугают.
Нет, Стас остался почти таким, каким был, только менее отстраненным, чем раньше. Немного внимательнее, чуть добрее... Если бы это был не Стас, я бы сказала по взглядам и поведению: меня видеть рады и даже - я очень нравлюсь. Но по отношению к данному субъекту все сложнее. Не хочу замечать, как теплеют глаза Стаса, как он меняется, когда смотрит на меня задумчиво и странно, и не подозревает, что я за ним наблюдаю. Мне есть с чем сравнить, так не было при наших первых встречах. Постель, скажете? Вот и я себя успокаиваю этим.
Нельзя верить в чудо. Нельзя. Не может Стас в меня влюбиться. В кого угодно, только не в меня. Я же с ним играю в шахматы. Я не соответствую идеалам красоты. Я всего лишь школьная учительница, у которой жизнь не сложилась. Я неудачница, в конце концов, с которыми такие, как Стас, не водятся. Наше знакомство - совершенно случайное, а отношения скоро завершатся. Губешки закатай обратно, Вероника!
Не закатываются. Проблема...
- Пошел уже конем минуты три как. О чем замечталась?
- Может, у тебя мазь есть? Гепариновая. От синяков хорошо помогает, - синие запястья Стаса мерещатся нервной Веронике, хотя он опустил рукава и ничего уже не видно.
- Была. Да брось ты, Вероник! Само пройдет.
- А с ногой что?
- По нерву пробили. Это тоже пройдет.
- А если не пройдет?
- О-о, лапочка, ну сколько можно? Останусь хромым навечно. Ты меня таким любить будешь, ась?
- Надо подумать.
- Думай, кто тебя торопит. И ходи уже, время заканчивается...
Как он легко проходится по слову ?любовь?! Я вот не могу произнести его небрежно... А может, он сказал эту фразу не просто так? Вероника, где губозакатывательная машинка?
Когда-нибудь я поговорю со Стасом откровенно. Не сейчас - чуть позже, если наши непонятные отношения будут продолжаться. Соберу всю смелость в кулак и спрошу о самом важном: ?Зачем??. Стас же любит задавать этот вопрос. Пусть сам разок мне на него ответит.
- А что там насчет моего желания? - Стас, хоть уставший и побитый, блещет фонтаном идей.
- А-а, да, было такое... Ну ? - не очень почтительно отзываюсь я. Мое желание - его всего измазать зеленкой, гепариновой мазью, накормить обезболевающими (у него, скорее всего, что-нибудь да болит) и уложить в кровать. Но Стас, видно, считает иначе.
- Сыграем в фанты? - подмигивает мне Стас.
-Че-его? - тяну удивленно. Фанты. Может, в песочнице поковыряться предложит?
- Димыч задарил взрослые фанты, - хохотнул Стас, - те, из-за которых жена его чуть из дома не выгнала. Я еще не смотрел, но, говорит, кле-евые...
- Что ж жене-то не понравились?
- Так у нее детей двое. Представь, сколько с ними мороки? А тут еще Димыч со своими фантами, он чуть сковородкой не получил по башке за них. Ему, кстати, тоже их отдал кто-то.
- Бедные фанты, несчастливые...
-Нормальная игра. Задания самые разные - от секса до покупки норковых шуб, - округляю глазки, а Стас улыбается:
- Что, заинтересовал? Вероничка, все по правде. Выпадет шуба, куплю тебе без разговоров.
- Да? - шуба мне особо не нужна, зато интрига нравится.
Игры с судьбой - плохая привычка, но фанты - лишь детская забава. Пускай взрослый ребенок развлечется. Тренировки на износ чисто ради того, чтобы подраться, теперь вот фанты для взрослых...
- Тебе очень хочется? Хорошо, тащи их сюда.
Стас, все еще прихрамывая, идет за сумкой. Я пытаюсь подняться и опередить Стаса, но он лишь машет рукой и произносит: ?Дойду, отдыхай?. Возвращается с небольшой коробкой.
- Вытаскиваешь пожелание и исполняешь.
- Дай хоть посмотрю, что нужно будет делать, - забираю у него коробку и открываю ее. Там заламинированые карточки: авторы игры, видно, рассчитали, что в фанты будут играть не раз и не два. Некоторые карточки приводят меня в дикий восторг: ?Помой полы?, ?Помой посуду?, ?Купи торт? и - о, чудо! - ?Купи норковую шубу любимой?. Эта карточка, как я поняла, исключительно мужская. Есть и с сексуальным текстом карточки, на некоторых даже нарисованы позы. Легкое покалывание и трепет во всем теле. Меня эти карточки устраивают, как только травмированному Стасу исполнить?
Смешные карточки: ?Расскажи стишок, стоя на табуретке?, ?Покричи петухом пять раз?, ?Выпей литр пива?.
Бегло просматриваю все записи. Добро, малыш, развлекайся.
- Играем, но ты тянешь первым.
Стас аккуратно отставляет шахматы на подоконник.
- Мне повезет.
- Ага. Шубу можно на куклу Барби, я разрешаю.
- Дава-ай...вот эту! - он тянет карточку из коробки.
Любопытство заставляет меня приподняться со стула.
- Читай уже, Стас.
- ?Подтянитесь два раза на перекладине? Ха! Всего-то?
Перекладин в квартире Стаса я видела две: в его комнате и в коридоре. Стас забывает о своей хромоте и усталости и чуть ли не бежит в коридор, где раз пять с легкостью подтягивается. Я, не торопясь, иду следом: контролирую исполнение задания.
- Молодец, - комментирую спортивные достижения Стаса и ощущаю, что стало жарковато. Облегающий джемпер не скрывает напряженных бицепсов, и легкость, с которой Стас подтягивается, впечатлила бы любую.
А у них женщины на тренировку не забредают случаем? Надеюсь, что нет. Иначе уведут Стаса в два счета - подтягивается уж очень живописно.
-Пойдем, Вероник. Интересно, что тебе выпадет.
Я фортуне не угодила. Карточка попалась - прозаичнее не бывает: ?Помой посуду?. Ладно хоть петухом не кричать.
- Так и знала. Ну, Стас, показывай, где у тебя посуда...
- Нет ее. Я все в посудомойку загрузил. Вот две кружки. Помой, раз хочется.
- Мы же играем... - включаю воду и мою кружки.
- Тухлые задания. Где обещанный драйв, за который пострадал Димыч? Дорогая, давай по второму кругу?
- Как скажешь, - дурацкие карточки остались в коробке и меня ожидают.
- Окей, садись. Мое задание... ?Постойте на голове?.
- Ста-ас...- Только хочу озвучить просьбу не выполнять данный фант, а он уже стоит на голове около дальней стены, джемпер сползает вниз, и оголяется мощный торс.
- Вот и все, - Стас легко возвращается в обычное положение, а я благодарю всех святых, что не мне выпало это задание и не пришлось самой так стоять. Стас-то бы помог, я знаю, но переворачиваться с ног на голову как-то не очень.
- Скучняк, - Стас, уже почти не хромая, возвращается на стул.
- А если бы ?спойте песенку??
- И то веселее.
- Приличное задание, что тебе не нравится?
- Неприличные интереснее. Тяни, Вероничка. - Да тяну я, тя... - надпись на карточке повергает меня в преогромнейшее смущение. Фортуна сегодня не на моей стороне - сто процентов. Шуба, ты где?
Че замерла? Шуба все-таки выпала? Вероника окаменела от счастья?
Тупо смотрю на надпись. Был такой фант, читала. Но не думала, что он может выпасть именно мне и именно сейчас...
- Ну-ка, - Стас выдергивает карточку из моей руки, - ? оральным сексом?. Вот так-так! Движуха!
Усиленно соображаю.
- Карточку нужно выполнять мне, правильно?
-Ага, типа того, - Стас откровенно улыбается и пялится на мою недоуменную гримасу.
- Ладно, проехали, - говорит он, замечая, в какой ступор ввело меня задание, - понял: миссия не выполнима. Фиг с ней, Вероничка, отложим, бери другую...
Пребываю в задумчивости.
- Дорогая, забей. Проехали. Бери-бери!
- Но мы же договорились выполнять все?
- Забей, я сказал...
Мне хотелось бы, чтобы все произошло не так. И не сегодня. Хотя - почему не сегодня?
- Ладно, пошли.
- Куда? - Стас мало не пугается.
- В твою комнату. Здесь неудобно. А там ляжешь...
- Э-э... Не надо, зайка. Ход отменяем...
- Ничего не отменяем. Мы же всерьез играли, правильно? И ты мне шубу бы купил? Или нет? - хитро разглядываю Стаса.
- За мной бы не заржавело, сама знаешь, - честнейший взгляд вмиг посерьезневших серых глаз.
- Так почему за мной должно заржаветь? Идем, - встаю и больше без всяких упрашиваний направляюсь в комнату Стаса, внутренне наслаждаясь его нерешительностью.
Ради такого чувства всемогущества, которое испытываю, стоило выполнить и более сложные задания.
Ощущаю себя если не отомщенной за прошлые страдания, то сравнявшей счет.
Не оглядываюсь назад - Стас идет следом. Никуда он не денется.
- Давай стриптизом ограничимся? Можешь даже все не снимать..э-э.. так, чисто символически...
- Идем, Стасик. Трусишь? Не бойся, все закончится благополучно для тебя.
- Вот черт! Вероник, махнемся фантами. Давай лучше я! А ты на голове постоишь, помогу.
Резко останавливаюсь и оборачиваюсь.
- Только на голове я еще не стояла, - шиплю через сжатые зубы. Хочу добавить: ?Пора отвечать за детство в одном месте?, но жалею Стаса, потому как супермен не в своей тарелке.
Думает, я совсем салага в этом деле. Представляю, как удивится...
Пять лет - большой срок для потери навыков, но основное еще помнится. Конечно, с таким учителем...
?Нелли?, - коротко стриженная худощавая блондинка уселась на краешек стола и, закинув ногу на ногу, закурила тоненькую сигаретку. Такой я впервые увидела Нелли, дорогую валютную проститутку, выписанную из Питера моим дюже увлекающимся новизной мужем. Это было за два года до того, как наш брак распался. По его друзьям тогда прокатилось эпатажное увлечение: повышать сексуальное образование своих жен и любовниц, нанимая проституток им в наставницы. Естественно, мой муж не мог остаться в стороне.
Нелли нашел по знакомству: посоветовал кто-то, расхвалив, как легко она может поделиться опытом своего специфического ремесла и обучить невежественную жену.
?Ну что, красавица, записывай или запоминай?, - выдув дым в потолок, Нелли, не сходя с места, начала урок.
?Смотри сюда?, - она открыла рот, чуть высунула язык, и обалдевшаяя Вероника, не отрываясь, глядела на гибкий язык Нелли, который выделывал невообразимые вещи.
? Как тебе?? - хрипловато рассмеялась Нелли, - это что можно показать. Многое не покажу, не трясись, просто объясню. Кое-что на секс-игрушках продемонстрирую. Договор??
Несколько летних недель Нелли жила в нашей просторной квартире в комнате для гостей.
Я ужасно ревновала к ней мужа. Не спала ночами, контролируя, чтобы не ушел глубокой ночью в комнату Нелли, по утрам ходила уставшая и невыспавшаяся. Мое обучение происходило с утра до вечера (услуги Нелли стоили недешево, поэтому муж выбрал ускоренный курс), и скоро моя учительница заметила, как я зеваю на ее объяснениях. Невнимательности к себе она не терпела.
? Ты бы лучше за себя волновалась, чем за муженька своего, - поиздевалась надо мной Нелли, - я больше гоню по девочкам... Издержки профессии. Извини за прямоту?.
С того разговора бессонница меня покинула, но от Нелли я старалась держаться подальше.
Теперь думаю, муж все же переспал с ней пару раз. Надо же было проверить на себе, чему научит дорогостоящая шлюха твою жену? Почувствовать руку мастера, так сказать. Ну, в нашем случае не руку, конечно. Вернее - не только руку.
Но тогда я об этом не догадывалась, а теперь события давно минувших лет не стоят грусти. Огромная благодарность бывшему мужу, что сейчас я не ударю в грязь лицом. И Нелли тоже. Вот ей - особенно.
Расставались мы почти подругами. Никаких приставаний ко мне, намеков и полунамеков - она честно отработала полученные от мужа ?нехилые деньги? (Коля сумму не озвучил, но я поверила на слово). ?Звони мне, Вероник, не пропадай. Прикольная ты. Без понятия, как ты затесалась в эту шарашку и сколько продержишься... Если вопросы будут - жду. И если новье придумаешь - тоже. Сама знаешь, люблю тырить чужие наработочки?.
Говорила про ?продержишься? Нелли мне чуть ли не каждый день. Роняла непонятные фразы, задавала кажущиеся глупыми вопросы, пытаясь что-то донести помимо своего многогранного опыта и рабочих моментов. Я тогда не услышала ее - сколько уж лет мне было? Не больше двадцати трех, и о будущем Вероника не беспокоилась...
Первый год мы созванивались, и Нелли меня курировала, по телефону рассказывая модные тенденции, и просто так, случаи из жизни. Потом телефон она отключила. Полгода я звонила с постоянством раз в неделю, но все натыкалась на безразличное ?Абонент временно недоступен?...
Уверенно переступаю порог спальни Стаса и оглядываюсь. Стас мужественно держится: заходит в комнату, бодренько ложится на кровать. Не верит, что осмелюсь.
- Я лег. Презерватив доставать?
- Зачем? Не надо.
Подхожу к кровати. Стас пристально смотрит на меня.
- Ты серьезно, Вероничка?
- Серьезнее не бывает, - сообщаю недоверчивому. Присаживаюсь на кровать и расстегиваю молнию его джинсов.
?Несколько развитий сюжетов, красотка, и миллион видов импровизаций. Работай от того, какая обстановка и что за клиент. В твоем случае - в каком настроении пришел с работы муж, как встречаешь его ты, ругались или нет вы вчера, ну, и прочее... Сечешь, о чем я??
?Да, Нелли?.
? Чудненько. Можно сразу быка за рога - и в путь. Быстро-быстро, не меняя темпа, или быстро - еще быстрее. Но если хочешь, чтобы все достойно, надо вот так... "- далее целая лекция о видах ласк, переходе от простого к сложному и от медленного к быстрому.
?Так это же - как в литературе! - восклицаю восхищенно, слушая подробный рассказ Нелли, сопровождающийся наглядной демонстрацией на резиновом члене, - есть завязка, развитие действия, кульминация и финал...?
?О-о! - Нелли выгибает брови дугой, - вот что значит училка русского и литры...?
Но валютная проститутка тоже мыслила категориями развития сюжета.
В общем, устраиваю Стасу все в лучшем виде. И завязку, и кульминацию. Стас задыхается и стонет в финале, метаясь по кровати.
- Бл...дь, ни х..на себе... - выговаривает, отдышавшись, - как ты языком делаешь...
- Уметь надо, - может, я слишком постаралась сегодня? Да не должна. Практики не было давно, много сложных техник я не применила... Зато два года подряд я с лихвой доказывала Коле, что деньги были потрачены не зря. Старалась всегда внести что-то свежее и необычное в нашу семейную сексуальную жизнь.
Лишь после развода осознала, что даже самый разнообразный секс не поможет тебе удержать мужчину. Или мой умерший ребенок изменил обычное течение жизни, и Коля побоялся, что он никогда не станет отцом? Страх потерять свое продолжение, свое будущее... Не знаю.
- Да уж, мадам, умеете вы удивить так удивить, - Стас натягивает штаны и осторожно садится на кровати. Он даже немного смущен, мне кажется. Проводит рукой по волосам раз, другой. Внезапно рука останавливается.
-В закромах больше спецэффектов не имеется?
- Почитать тебе Бродского?
-Не-не, не надо! Слышали уже. И читывали сами.
- Серьезно, что ли? - не верю я.
- Ага. Книжку пришел в магазин купить, говорю: ?Дайте самую большую со стихами Бродского?. Продавщица посмотрела на меня как на идиота, но книженцию принесла. Стремные стихи, я не осилил много, извини, Вероничка, не мое...
-И ничего не понравилось?
Стасу, я вижу, сейчас не до Бродского, но чувство благодарности за сделанное заставляет его напрячь извилины и вспомнить нужное.
-Почему? Ну... что-то там про облака было. И по холмы. Красивые стихотворения.
- Поняла, что за облака и холмы, - соглашаюсь я. Мне тоже стихотворения эти нравятся. Стас усиленно трет лицо.
- Блин, не отойду никак. Иди сюда!
Звонок телефона. Стас качает головой.
- Перезвоню позже. Пусть хоть Папа Римский.
Кому-то очень нужен Стас. Звонят ему еще и еще.
Стас, тихо матерясь, тянет руку к тумбочке, на которую положил телефон. Недовольно хмурится, глядя на экран, и отключает его.
- Потом, - отвечает он на мой немой вопрос и обнимает меня, зарываясь лицом в распущенные волосы.
- Вообще не ожидал. Клево. Спасибо огроменное.
Чуть киваю.
Некоторое время мы сидим без движения, и я чувствую горячее дыхание Стаса, ощущаю его крепкие мышцы. Если бы все было так просто, ?спасибо огроменное? - и жили они долго и счастливо.
-Вероника... - тихо-тихо говорит Стас.
- Да?
Но Стас больше ничего не произносит. Кашлянув, меняет положение тела, отодвигается от меня.
- По-моему, мне повезло с фантами больше, чем прежним хозяевам.
- Да ты, смотрю, по жизни счастливчик, - иронизирую я и с удивлением замечаю, как сходит довольная улыбка с лица Стаса.
- Счастливчик, моя лапочка. Если б ты только знала, какой...
Глава 27.
Мы в игры долгими годами
Чуткими, как иглы, тонкими словами,
Вплоть до совершенства постигнув это искусство
Томного блаженства в сочетании с вкусом
Слово змейкой вьётся -
В кружева, в кружева.
Смысл, какой захочешь,
Можно в них завернуть.
Неземной мозаикой
Развесить слова,
Обмануть полмира,
А самой улизнуть.
И летать над бездной, не боясь сорваться,
В синеве небесной с головой купаться,
И душой услышать, как плачет Высшая Правда!..
Там, где чувства дышат, говорить не надо.
Ольга Тишина " Весточка"
- Вероника Васильевна, я вас задерживаю? - Аня забегает в класс, когда я застегиваю куртку.
- Нет, не очень тороплюсь. Говори, Ань. Как твои дела?
- Да нормально, - пожимает плечами девочка, - как обычно... Вероника Васильевна, я стихотворение написала новое. Та-акое! Это самое лучшее мое стихотворение, правда-правда!
- Лучше скажи, стихотворение, как твои дела по-серьезному? - внимательно смотрю на девочку.
- Вы о Севальцевой?
- О ней в том числе.
Суббота, мой десятый умчался по домам, и Лена с Максимом ушли тоже, потому Аня не боится произносить опасную фамилию вслух. Да и сама история давно покрылась пылью и патиной, и кажется случившейся не взаправду. Поведение Лены улучшилось, я постоянно вижу ее с Максимом, и мозг отказывается поверить в то, что можно влюбиться в заботливого и доброго мальчика, везде и всюду ходить с ним - и быть проституткой. Он же должен заметить твои отлучки, так? Современные подростки день и ночь на связи, если уже не ночуют друг у друга в гостях. А не заметил, значит, их нет.
Или их Лена успешно скрывает.
Недавно с Розой Андреевной мы вновь говорили о ней. " Что ты как курица, Вероника, - Роза Андреевна изрекла дополнительную кучу ругательств в мой адрес, - кудахчешь над бедняжкой Леночкой? У бедняжки все есть, кроме головы. Успокойся уже! Не твоя забота, что девочка вне школы делает! Ей уже шестнадцать есть? Пусть зажигает!"
"Так нельзя, Роза Андреевна".
"Нельзя учителю и классному руководителю подсылать амбалов, чтобы ее покалечить! Вот это - нельзя! А что гадина творит с собственной жизнью - ее заботы и заботы родителей. Подозревают, чай, о ней..."
"Нет..."
"Давно с матерью разговаривала? Я с ними в одном дворе живу. Вона какие загорелые! Откуда папашка с мамашкой прилетели недавно? Где отдыхали? В Турции?"
" В Африке где-то", - стыжусь за родителей Лены. Но я их действительно сто лет уже в школе не видела, а загарчик отметила, когда мы случайно встретилась в супермаркете.
"А ты все пляшешь, пляшешь за своих! Будут тебе амбалы ноги ломать - тогда я посмотрю, как запоешь!"
- Вероника Васильевна! Вот стихотворение! Я его напечатала...
- Мой золотой, убегаю. Отдашь мне листок, в понедельник все скажу, что думаю, хорошо?
- Конечно! - в класс заглядывает Кристина - она ждет Аню у двери, но ни в коем случае не зайдет, пока мы разговариваем об Анином творчестве. Уважает личное пространство подруги.
Аня прощается со мной и уходит, а я складываю листок вчетверо и кладу в кармашек сумки. Не до детских стихотворений мне сейчас.
Часа через два Стас заедет за нами, и мы с Жужиком отправимся к нему на дачу.
"Консервы твоему псу я уже купил, не бери еды. Можно только посуду пса - и все. Забудешь - на даче найду". Стас предусмотрел все, но я не доверяю тому, что покупают одинокие мужчины, поэтому вчера полвечера провела у плиты, запекая в духовке курицу, жаря пирожки с картошкой и параллельно - блины. Думаю, мой военный не останется голодным.
Со дня детских игр в фанты прошла ровно неделя, во время которой я успела много раз понервничать за будущие выходные, точнее - за очередной срыв планов. А потом, отдохнув вечерок с любимыми книгами, и Новым Заветом в том числе (по расписанию предполагалась аэробика в фитнесе, но ее решила прогулять), я в который раз ощутила, что все тленно на земле, и перестала волноваться.
И сложилось. Не произошло ни стихийных бедствий, ни каверз от школы - ничего серьезного, что бы помешало поездке.
Вещи сложила заранее (немудрено - всю неделю думала о поездке). Оставалось только вытащить контейнеры из холодильника и определить их в крепкий пакет. Я буду готова даже раньше назначенного времени.
Интересно, получу бонус от настоящего военного, что собираюсь быстро, как в армии? За прошлые старания бонусов не получила.
Стас долго был под впечатлением от произошедшего. Про "повторить" не намекал, допросов не устраивал, но интересующийся взгляд ловила постоянно. Где-то в четверг за партией в шахматы его прорвало:
-Вероничка, с таким багажом знаний... блин, не знаю даж, как сформулировать-то...
- Не заморачивайся. Муж бывший постарался, чтобы я была у него самая лучшая. Во всем. Но лучшей для него я не стала...
- Бл..дь, забудь о нем. Ты клевая. Честно. Муж твой бывший - сволочь. Ну, сама в курсе.
- В курсе, конечно, и давно... Спасибо, Стасик. А ты настоящий друг, хотя и вредный местами, - закидываю пробную удочку и внимательно наблюдаю.
При слове "друг" Стас чуть изменился в лице, хотел было что-то сказать, и я замерла, ожидая...
Но он лишь согласно кивнул и ограничился обычным:
-Обращайся, дорогая.
И мы, как выразились бы мои многоумные детки из десятого "А", "проехали эпизод без последствий".
- Это - дача? - разглядываю высокие стены забора. М-да. Отстала от жизни. После того, как сия богатая и сытая прелестница захлопнула передо мной двери, выбросив на свою обочину, слово "дача" прочно ассоциировалась у меня с небольшим одноэтажным домиком с печкой, участком земли и невысоким деревянным забором - как у моих подруг, к которым я иногда летом выбиралась "на ягоды". Плотный туман заполнил сознание, вытолкнув память о другой жизни, с элитными машинами и коттеджами, с легким звоном хрустальных бокалов на большом теплоходе (да-да, у мужа были и такие друзья), в окружении безупречных мужчин и шикарных женщин - и будучи одной из них.
Нормальная защитная реакция организма. Да и не была элитная жизнь моей никогда.
- Не нравится? Ты ж еще ничего не видела, только забор?
-Нет, нет, Стас...Просто не ожидала. Красиво тут как.
- Ну да. Летом еще красивее. Посиди минутку, - Стас выходит из машины, чтобы отпереть ворота. Опять в распахнутой куртке и без шапки.
Подарю на Новый год шапку и шарф, проносится в голове. Мама Ани иногда вяжет за денежку. Если ей сказать сейчас, к тридцать первому числу она успеет. Только какой цвет подойдет?
- Готово, - говорит Стас, садясь в машину.
Считаю, синий или серый цвет пряжи. Ну нельзя ходить без шапки зимой!
- Стас, а у тебя есть шарф и шапка?
- В смысле? Ты о чем? - Стас даже руки с руля убирает, так он удивлен.
- Холодно же. Давно хотела спросить тебя об этом. Ну ладно, осень, но сейчас зима...
Стасу весело. Он поднимает руку и треплет меня по шапке: я-то, в отличие от некоторых, одеваюсь согласно погоде.
- Вероничка... озаботилась, дорогая...
- Не переживай, ничего подобного. Вдруг заболеешь? Я не доктор...
- Все будет хорошо, Вероничка.
- А если...
- А если - не будет, - обычная самоуверенность здоровенных мужиков.
Но шапку и шарф я ему все же подарю. Приличный новогодний подарочек.
Дом-коттедж у Стаса оказался очень хорошеньким, на мой взгляд. Двухэтажный, деревянный, с балконом и верандой. Не фешенебельный, но с претензией. Недалеко от дома - беседка. Представляю, как здорово сидеть в ней с друзьями летом. А что друзей у Стаса хватает - не сомневаюсь.
Жужик тоненько заныл на заднем сиденье. Надо сказать, что пес очень неплохо перенес дорогу, останавливались мы на трассе всего раза два. Под конец дороги он свернулся калачиком на подстеленных Стасом ковриках и одеялах и заснул, и прервала чуткий сон пса лишь вынужденная остановка перед воротами.
- Потерпи, псина, - сказал Стас, но не тут-то было: Жужик забегал на заднем сиденье и заскулил.
- Сейчас, - через несколько метров Стас заглушил мотор. Пение Жужика стало более жалобным.
- И все-таки твоя хозяйка тебя набаловала, - подытожил Стас, выходя из машины. Закрыл ворота, и только после этого открыл заднюю дверь.
Жужик быстро побежал, вздымая лапками снег, со звуком, больше похожим на стук конских копыт. Рассек небольшой сугроб и остановился, чихая и встряхивая головой. Задрал лапу, отметив начало своей территории, и продолжил носиться меж деревьев.
- Как он рад, - я вышла из машины и глядела на небольшую упитанную собаку, которой так мало нужно для счастья - плошка с едой и любящий хозяин, да возможность побегать... И как много нужно для счастья мне. Это неправильно.
Скажете, собаки не люди? Так, может, мы о себе слишком много мним?
- Ох и носится твой пес, - Стас открыл багажник и вытащил из него сумки.
- Давай я тебе... - начала я, по привычке подхватывая одну из сумок, но Стас тут же забрал ее у меня:
- Ты училка по физкультуре, что ли, и забыла намедни штангу потягать? Донесу я сам все! Отойди! Возьми вон лучше самое тяжелое.
-Что?
- Ключи.
- Конечно... - позорюсь я. Привыкла все делать сама, ничего не поделаешь. А привычка - вторая натура, говорили древние. Сейчас натура показалась в лучшем виде.
- Вредничаешь вечно, Стас... - я же не могу вот так сразу радостно отбежать от сумок, правда? Вероника не ударит в грязь лицом и не покажет, что она белоручка! Ну да, я привыкла сама таскать свои тяжести, а к джентльменам не привыкла...
Стас взваливает огромный рюкзак на плечи, берет сумки в руки и несет их к крыльцу дома, где уже сидит Жужик. Я иду следом, неся ценный груз, который мне доверил Стас.
- Вредничаю. И вообще, г...неца навалом. Но, говорят, я неплохой человек.
- А кто говорит? - навожу справки.
- Мама говорит. - Маме-то виднее, конечно... - на сердце внезапно теплеет, особенно когда Стас поворачивается, подмигивает мне и улыбается открытой и искренней улыбкой. Она мимолетна, как взмах крыльев бабочки, и она - словно удар для уставшей от печальных раздумий Вероники.
В коттедже Стаса по-спартански мало мебели. Витая лестница на второй этаж, а на первом, в единственной огромной комнате, камин. По-моему, настоящий.
- Он же настоящий, Стас?
- Ага. Расслабляюсь, когда на огонь смотрю. Успокаивает... Ой, сколько мы костров пожгли на учениях! Я, когда дом стал строить, точно знал, что камин у меня будет. И баня. Все, больше особо ничего не надо было от дома.
Жужик заходит в чужой дом с опаской. Принюхивается у порога, поджимает уши и бочком идет за мной. От хозяйки ни на шаг.
- Располагайся, - Стас направляется к небольшой импровизированной кухне в углу большой комнаты: , плита, кухонный гарнитур - тоже, кстати, с барной стойкой.
- У тебя любовь к барным стойкам? - невинно интересуюсь я, стараясь очень сильно не улыбаться.
Стас издает веселое хмыканье:
- Знаешь, не задумывался. Правда. Наверно, да, огромная любовь. Преогромная. Полезная вещь. Согласна? - подмигивает мне, хитро прищуриваясь.
- Ну-у... если только стол нужной высоты.
- А высоту здесь не подгадывал... Иди-ка сюда! - Стас обязан прояснить вопрос сию же секунду. Просто как дети эти мужчины! Смешно иногда, вот ей-богу.
- Стас! - смущаюсь я, - Перестань! Никуда я не пойду! Тут продукты испортятся, давай все положим в холодильник...
- Надо тебя напоить. Когда ты немного пьяная, то на все соглашаешься. И Бродского цитируешь местами.
- Я... ну хватит уже, - везу тяжелые сумки к холодильнику. Стас подходит ко мне, поднимает сумки и сам несет по назначению.
- Это что? - Стас недоуменно разглядывает большие пластиковые контейнеры, которые лежат сверху.
Это я для вас старалась.
- Я тут испекла немножко. Пирожки, блины, курица на банке.
- На че-ем?
- На банке. Рецепт нужен?
- Отпробуем без подробностей. Да зачем ты, зайка? Я тут подкупил продуктов. Отдыхала бы вчера, - эти слова Стас говорит, да? У меня с ушами все нормально? Хотя, что я иронизирую? Если человек может две недели уживаться с чужой собакой и по первому зову мчаться помогать друзьям, стоит ли удивляться, что он может проявлять подобное сочувствие?
- Ну, мне нетрудно было, Стас. Честно, - "и очень хотелось что-то приготовить для тебя". Вторую часть реплики я, по понятным причинам, не озвучила.
Стас приоткрывает крышку одного из контейнера, разглядывает содержимое и хочет продегустировать, но внезапно передумывает и возвращает крышку на место.
- Ладно, позже. Ты есть будешь, Вероник?
- Нет. Какие планы?
- Пока не стемнело, можем погулять в лесу. А вечером придумаем что-нибудь.
- Минуточку, доложу в холодильник продукты... А снега там немного, в лесу?
- Не провалишься. А провалишься - вытащу, - успокаивает Стас, и его серые глаза ласково смотрят на меня, - пойду включу котел. Когда придем, в доме потеплеет.
Я готова идти с ним куда угодно.
Быстро складываю продукты в холодильник, застегиваю пуховик и надеваю сапоги.
Стас возвращается в куртке цвета хаки, с черной шапкой на голове.
- Экипировка? - показываю на куртку.
- Да. Шарф и шапка тоже имеются, дорогая. При полном параде, все как надо.
- Только на природу надеваешь? А в городе?
- Да ну, - Стас легко отмахивается от моих назойливых вопросов, - город - это город...
И мне не о чем спорить. Но вязаные шарф и шапку я ему подарю все равно. Может, сумею уговорить их надеть - это очень хорошо мне удавалось с контингентом от двенадцати до семнадцати лет. Можно сказать, я дипломированный уговорщик по надеванию шапок, шарфов, теплой одежды, получению положительных отметок, участию в олимпиадах и конкурсах... Нина Петровна, конечно, уговаривает еще лучше, зато я - от чистого сердца.
Пристегиваю карабинчик поводка к ошейнику Жужика - боюсь, убежит. Мы выходит со Стасом на улицу. По пути Стас открывает дверцу машины и захватывает с заднего сиденья небольшой рюкзачок, повергая меня в благоговение. Как настоящий походник, он даже на небольшую прогулку в лес берет обмундирование.
- Фонарик, спички, еда? - интересуюсь я.
- Ну да. И еще кое-что. Идти до леса здесь недолго, минут двадцать пешком - обрыв и Волга. Если быстро, успеем дойти и вернуться до темноты. Ты как?
- Видно Волгу? Ну, пойдем быстрее! - чуть не подпрыгиваю от любопытства.
Уважительно смотрю на Стаса и его рюкзак. Настоящие походники ( я пересекалась с ними в юности) тоже были такими. Даже в недалекие отлучки от лагеря брали жилетки с сотней карманов, где лежало все самое необходимое - от ножа и фонарика до спичек и небольших запасов еды.
Как я люблю говорить с пятиклашками о рассказе Виктора Петровича Астафьева "Васюткино озеро"! Он всегда читается и анализируется с полным аншлагом: дети дружно хотят пересказать мне текст о мальчике, потерявшемся в тайге, но проявившим огромную силу духа и с достоинством преодолевшем испытания, которые выдержит не каждый взрослый. "Идешь на день - хлеба бери на неделю", "Тайга хлипких не любит" - громко зачитывают они мне пословицы из рассказа, находя их в тексте. И как внимательно слушают о том, что рассказ написан по детским воспоминаниям писателя и что мальчик по имени Витя много-много лет назад по правде заблудился в тайге! Как сам искал дорогу домой, превозмогая голод, усталость и страх... Потому, наверно, и читается рассказ с интересом, что за ним - настоящие сомнения, отчаяние, надежды.
Все должно быть подтверждено жизнью, прочувствовано и прожито.
Мы со Стасом минут пять идем по дороге, мимо заборов различной высоты (я бы определила их как "очень высокие" и "очень-очень высокие"). Потом коттеджный поселок заканчивается. Начинается лес.
Старые деревья с огромными стволами перемежаются с молоденькими тоненькими стволиками, пеньками и поваленными деревьями. Протоптана тропинка - прямо по снегу. Его, как и обещал Стас, не очень много: где-то по щиколотку, может, чуть выше.
- В январе здесь сугробы, не пройдешь. Ребята ездят на вездеходах, но я что-то никак не куплю себе. Да и бываю за городом нечасто, так, на выходные, да и то не на каждые. А некоторые круглый год живут здесь, ездят в город. Полтора часа по трассе - и на месте, удобно. Пробки только на въезде в город... Может, когда-нибудь перееду сюда. На пенсии.
Последняя фраза нравится и успокаивает: значит, никакие переезды на планируются. Мы будем встречаться.
- Места... чудесные! Я ни разу не была здесь, когда ходили в походы. Больше за Волгой, переправляемся на тот берег...
- А я остался здесь из-за Волги. В том числе, - Стас берет меня за руку, и мы быстрым шагом идем по утоптанному снегу.
- Остался?
-Я ж из Москвы сам. Мо-осквич! Не скажешь? У меня там родители, сестра. А я уехал...
- Из Москвы? Все же туда, наоборот...
- А что в ней хорошего? Ну, деньги, возможности. Вот моя семья и развлекается со своими бизнесами. Сестра - та горы сворачивает. Молодая, сильная, расчетливая. Насмотрелся на это все во-от так, - Стас проводит ребром ладони по горлу, - хотел на Кавказе остаться сначала, или в Краснодаре, а потом вспомнил, как здесь красиво, какая река, природа - и приехал. Я в Поволжье год по контракту служил, пока в Дагестан обратно не перебросили. Наелся юга как не знаю кто. А домой не хотелось. Какая разница, где начинать торговать, правда? Здесь даже легче, чем в Москве - конкуренции меньше. Рынок сбыта, конечно, тоже не такой, но... ой, заболтался. Смотри, какое дерево. Местная достопримечательность. Старый дуб, сотня лет - точно есть.
Дуб поразил меня. Его огромный и мощный ствол в метрах пяти от земли раздваивался, и уже два ствола тянулись раскидистыми ветвями к небу.
Видно было, что дуб старый, даже не очень внимательному и разбирающемуся в этом человеку: несколько крупных веток обломилось, кое-где треснула кора, дупло, образовавшееся в месте, где стволы разрастались, говорило о том, что дерево начинает умирать. Но дуб сдаваться времени не собирался, и нерушимо стоял, смиренно перенося все удары природы.
- Прямо как в "Войне и мире". Эпизод под кодовым названием "встреча с дубом". Если еще увижу и небо Аустерлица, тогда полный набор князя Болконского в постижении истины... - бормочу я.
- Че-го? Вероник, хоре меня пугать!
- М-м...Правильно говорят, меньше знаешь - крепче спишь. Не обращай внимания.
- Это верно. Но жить скучно.
Некоторое время мы, не произнося ни слова, продолжаем идти по тропинке. Жужик бежит рядом со Стасом, не рискуя отлучиться: Стас взял у меня поводок, потому что обалдевший пес, почувствовавший свободу, рвался с поводка. Узнав твердую руку Стаса, он чуть успокоился и, вертя головой изо всех сил, вращая ошалевшими глазами, все же покорно трусит рядом с ним.
- Кто здесь ходит? Этот маршрут популярен?
- Местные. Еще бы не популярен! Прямой путь до Волги. И не заплутаешь - здесь везде на деревьях метки. Гляди, - указывает мне Стас на помеченные синей и красной краской деревья, - не отойдешь от тропы.
- И все равно рюкзак взял?
- Так мало ли че. Мне привычнее.
- Летом, здесь, наверное, виды еще лучше.
- Да. Но зимой свои плюсы, не считаешь?
- Мы в походы ходили только летом, никогда - зимой. Максимум - ранней осенью...
- А в армии не спрашивают, хочешь или нет. Приказали - поехали. Хоть в лес, хоть в болото, хоть к папуасам...Волгу уже видать.
Лес заканчивается обрывистым берегом. Стас останавливается и хватает меня за куртку.
- Притормози, дорогая. Стой здесь, любуйся. Близко к обрыву лучше не подходить.
Белый лед на реке перемежается в середине с серо-синими проталинами, над которыми поднимается белая дымка.
Улыбаюсь и смотрю на Волгу. Жужик не выносит долгого пребывания на одном месте и громко и горестно скулит.
- Будешь носиться в другом месте. Знаю тебя: почуешь свободу, унесешься хрен знает куда, потом лови где угодно! - парирует Стас. Приобнимает меня одной рукой:
- Замерзла?
- Немного, но я бы еще постояла...
- Стой на здоровье! Даже если темнеть будет, придем куда надо, - Стас прижимает меня к себе еще крепче, - теплее?
-Да, спасибо.
Мне уже не до красот зимней Волги, холод сменяется приятным жаром во всем теле. Одновременно сладко и горько: так призрачны, мимолетны и нестабильны сейчас наши отношения. Как лепестки яблонь. Сегодня они - часть цветка, а завтра ветер несет их к земле. Но в этом и вся прелесть. Не зря же японцы несколько дней подряд приходят посидеть в цветущие вишневые сады и смотрят, как распускается и угасает вишневый цвет...
Холодные губы Стаса чуть касаются моей щеки, а когда я поворачиваю лицо к нему, и моих губ.
- Замерзла. Губы ледяные. Согреться не хочешь?
- Как?
- Пробежаться, а? Ты ж у нас великая бегунья! Наблюдал года два за тобой и думал, когда же бегать нормально научишься...
- Я научилась, - возмущаюсь я.
- Научилось она! Даже не знаешь, что сначала разминочку делают. Начинают бежать длинные дистанции не торопясь, а не стартуют, будто от маньяка сваливают.
- Э-э...
Стас целует меня еще раз, но это уже не легкое прикосновение, а долгий и глубокий поцелуй. Жужик нагло тявкает, и Стас отрывается от моих губ.
- Цензура, блин! Бежим!
Мы бежим, взявшись за руки, по утоптанному снегу.
- Дыши носом, - говорит Стас, повернув голову и мельком посмотрев на меня. Через некоторое время я останавливаюсь, и он - тоже.
- Набегалась? - с ласковой усмешкой спрашивает Стас , проводя по моему лицу тыльной стороной ладони.
- Да, - выдыхаю я, переводя дыхание.
- Не стой на месте после бега. Пойдем.
Не-ет, товарищи. Зимние пробежки, когда холодный воздух попадает в легкие, не мое. И не понимаю, почему в таком восторге Стас.
Он останавливается на краю леса, снимает с плеч рюкзак.
- Никогда не пила горячий чай в зимнем лесу? Обалденное ощущение! Всего год отслужил по первому контракту в Поволжье. На юге зимы были хорошие! Здесь - похолоднее намного. Кое у кого из наших были термосы. Чай с сахаром и лимоном в поля - вообще дело. Конечно, пить надо аккуратно - зима, все такое, но оно того стоило...
- Вы жили в полях?
- Ну, как в полях? В полях - так называли просто. На природе, в учебных центрах. Лес, горы, поля, болота - что попадется. Зимой или осенью если - зимних палатках, с печкой... Месяц, может два... - Стас наливает мне дымящегося чая в съемную крышку термоса, - попробуй.
Отпиваю глоток. Да, чай согревает, и пить его очень приятно, но еще приятнее - смотреть в серые глаза Стаса, в которых не плещется постоянная насмешка.
Его язык больше не изрекает колких фраз, к которым, впрочем, у меня уже выработался неплохой иммунитет.
"С любым хулиганами можно договориться", - золотое правило Розы Андреевны. Неужели я смогла договориться с моим?
Протягиваю кружку Стасу, он наливает немного чая себе и выпивает - медленно, смакуя каждый глоток.
- Обожаю так делать. Неправильно, может быть, но здорово.
Стас мне доверяет. Ниточка его доверия тонкая-тонкая: я чувствую ее стеклянную хрупкость наработанным учительским чутьем, но ее протягивают именно мне.
И последним человеком я буду, если начну вспоминать былые обиды и не возьмусь за второй конец.
- Нальешь еще?
- Конечно, - Стас щедро плескает мне чая в кружку, - только сейчас пойдем домой. Станет жарко, вспотеешь, и надо, чтобы не простыть, в тепло.
- Ты специально приберег чай на конец похода? Продумал все, - смотрю восхищенно на Стаса.
- Я ж не в первый раз здесь в лесу гуляю. Пойдем потихоньку, как допьешь.
- Ага, - растягивая удовольствие, пью очень медленно. Смотрю на деревья вокруг, на небо, только-только начинающее темнеть, и чувствую, как Ты проходишь близко-близко и,словно перышком, прикасаешься к моей душе.
Я так счастлива, Отче. В белом холодном лесу, отчужденном от всего мира высокими стволами деревьев, счастлива здесь и сейчас, позабыв о прошлом, не думая о будущем.
Просто идти рядом со Стасом, беспечно шагая по снежному ковру, смотреть в Твое безграничное серое небо, не ощущая холода. Без страха и сомнений, каждой клеточкой посылать в полутьму чувство любви к Тебе - огромной любви и благодарности.
Все не зря. Каждый мой шаг - через Тебя, и каждый мой вздох - с Тобой.
Слезы выступают на глазах. Когда не можешь вынести красоты, которую невозможно охватить и вместить твоей душе, именно они помогают удержаться на грани.
Я почти не чувствую своего тела - словно меня нет, словно я совсем невесома. И нет ничего: ни моей жизни, ни суетливых желаний и эгоистичных чаяний. Эти мгновения дарят самое дорогое, что бы я могла найти в жизни - ощущение Твоего присутствия во всем.
Стас молчит, лишь берет меня за руку. Наверное, заметил на моих глазах слезы, но ничего не скажет о них. И не будет смеяться и подкалывать меня. Почему-то я в этом уверена.
Когда перебежки отпущенного с поводка Жужика от дерева к дереву отвлекают внимание Стаса, незаметно вытираю слезинки. Чувства такой силы не бывают продолжительными - долго не вынесешь, постепенно они затухают, и остается лишь воспоминание о них. Но даже воспоминание ценно.
- Иди сюда, Жужка! - зовет Стас пса, и тот, повиливая хвостом, бежит ко мне и Стасу...
Первым делом Стас приказал одеться в сухое.
Переодевшись, я разогрела на небольшой Стасовой кухоньке курицу, пирожки и блины. Стас заявил после ужина, что объелся и, довольный, изрек:
- А вообще-то я хотел еще баню предложить.
- Завтра, - кивнула я. Сегодня слишком много праздника.
- Как скажешь. Тогда - вечерние чтения?
- А у вас нет предложений получше? - интересуюсь, доедая пирожок.
- Камин, - показывает пальцем Стас.
- Здорово. Мне чем-то помочь?
- Да сиди, - машет рукой. Откуда-то Стас приносит дрова и начинает растапливать камин.
В комнате потемнело, и Стас включил неяркий свет.
После розжига провел меня по дому, бегло показав второй этаж, и мы вернулись обратно.
Стас подвинул к камину небольшой диванчик, принес пледы.
- Забирайся. Все как надо: холодная зима, камин, плед. Еще можно замакарить глинтвейн...
- Глинтвейн? А у тебя есть вино, апельсин и специи?
- Вероничка, ты обо мне плохо думаешь. Все есть, конечно.
- Стас, мы глинтвейн, помню, на костре варили! О-о!
- Ну так давай повторим! Чем камин - не костер? Конечно, можно и на улице, но сезон не тот. Сделаем...
И мы варим глинтвейн на решетке камина. Наевшийся консервов Жужик приполз полежать рядом с диваном. Вернее, сначала - рядом. Потом пес поставил передние лапы на диван и попытался ко мне залезть.
- Это что за незаконное занимание чужой территории? - сразу же отфутболил его Стас, грозно повысив голос, и Жужику пришлось довольствоваться подстилкой на полу. Стас поспешил сесть рядом со мной на диван.
- Вот дела. Отлучишься ненадолго, и твое место займут на счет раз.
Сидел рядом со мной Стас чисто символически. Устроился около камина, осторожно помешивая вино.
Отблеск огня попал на тонкую стальную полоску - Стас наклонился, и движение обнажило странный предмет на его пояснице. Вернее, стальную рукоятку ножа.
- Ты всегда носишь с собой ножики? Даже сюда?
Стас завел руку за спину, ближе к пояснице, и вытащил хитро спрятанный нож.
- Не холодно с ним? Он же у тебя прямо к коже?
-Нет, не прямо. Здесь не видно, но сам нож в кожаном чехле. Чехол вшит в джинсы, так что он мне не мешает. Только помогает всегда. Не люблю быть безоружным - мало ли что, - Стас вертит нож в руках, и я наблюдаю за опасно-игривыми переборами пальцев.
- Держи, - перехватывая мой взгляд, протягивает его мне.
Это тот самый нож, который я уже разок видела на уроке.
- Я с ним знакома, - хочу отдать нож обратно, но Стас ухмыляется:
- Да бери уже. Мой тебе подарочек.
- В смысле?
- У меня еще есть. А нож - это друг и товарищ. И колбасу отрезать, и, веревки, если руки тебе связали. Тысяча применений! Еще маникюр можно делать...
- Ста-ас! - возмущенно перебиваю его я, несогласная с неприкрытым цинизмом.
Стас еще раз хмыкает:
- Положи в карманчик куртки. У тебя есть один внутренний, я видел. Вот в него и положи. Не говорю, что пригодится, пусть просто полежит. Незаменимая вещь. Могу по этому поводу рассказать адын паучитэльный история...
- Не надо, - изо всех сил мотаю головой, - не надо мне твоих историй, Стас. Наслушалась уже. Не порть вечер.
- Как скажешь, дорогая, - Стас придирчиво рассматривает кастрюльку с вином, - Кажется, нормально.
И снимает ее с огня. Хитроумный Жужик тянется к ней любознательной мордой: ему до всего есть дело.
- Где у тебя бокалы, Стас? - откидываю плед и встаю с дивана.
- В шкафчике...верхнем, самом левом.
Здесь? - подхожу к гарнитуру и показываю на шкафчик.
- Да. Доставай уже, чего как не родная...
Вытаскиваю бокалы, немного ополаскиваю их под струей воды и возвращаюсь к камину.
Стас осторожно разливает получившийся напиток.
- Как у тебя здорово получилось, - продегустировав глинтвейн, восхищаюсь я.
- Да как обычно, - но Стасу нравится похвала.
Подсаживаюсь поближе к камину, прямо на подстилку к Жужику. Стас берет с дивана подушку и устраивается рядом.
Пьем вино и смотрим на огонь. " Все слова уже сказаны, все песни допеты".
- Вероника... Разговор есть.
- М-м-м, - не отрываю взгляд от огня.
Рука Стаса прикасается к моей спине. Он не торопится говорить: гладит меня, словно кошку, заправляет за ухо выбившуюся из хвоста прядь, проводит подушечками пальцев по щеке...
- Бросай своего мормона, Вероничка. Нам с тобой он не нужен, правда?
- Нам? - поворачиваюсь к Стасу, не веря своим ушам.
- Да. Если мы будем продолжать встречаться и дальше, мормон явно лишний. Или лишний я... - в голосе Стаса слышу хорошо скрываемое волнение. Скорее не его звук, а только отзвук, но оно намекает мне на многое.
- Я ничего гарантировать не могу, но...черт! Вероника, сама все понимаешь. Никто не знает, что случится завтра, но я бы хотел, чтобы... короче, чтобы мы были вдвоем. Без третьего лишнего.
- Да я уже... Да, Стас. Ты прав. Я перестаю встречаться с Робертом. Обещаю, - прямо и открыто смотрю на Стаса, лицо которого напряженное и замкнутое. Стаса действительно волнует мой ответ. И когда черты его лица перестают казаться резкими, когда перестают ходить желваки на скулах и разжимаются поджатые в тонкую линию губы, понимаю: я ему нужна. Я небезразлична настолько, что великий гордец меня просит. Просит!
Удерживаюсь от выражения любых эмоций, хотя сердце так и выпрыгивает из груди. Неужели Стас сказал такое? Я теперь в сказке. Не полностью романтичной, местами жестковатой, как и сам Стас, но тем не менее.
И если сейчас проявлю бурную радость, то вспугну его, покажусь совсем ребенком...
- Я с тобой, Стас. Решено, - говорю я, стараясь казаться счастливой, но немного отстраненной. Мы же не о любви сейчас, и не о браке, и ни о чем очень серьезном. Потому держаться надо соответствующе.
Считаю, это у меня выходит неплохо - привет школе, Розе Андреевне и Нине Петровне, моим самым главным учителям по жизни. Напряжение совсем уходит с лица Стаса: его поняли и правильно отреагировали.
- Иди сюда, - Стас отставляет бокал, подсаживается ближе и обнимает меня. Делаю глоток вина и тоже ставлю бокал на пол. Стас проводит губами по моей шее, целует впадинку ключицы, отодвигает ворот шерстяного платья...
Жужик решает вмешаться: он тоже хочет внимания. Стас дарит мне быстрый поцелуй в губы, а потом, погладив пару раз Жужика, встает с пола и протягивает мне руку.
- Передислоцируемся на диван, а?
Треплю Жужика по загривку и встаю следом.
Стас снимает с себя одежду.
Сажусь на диван и стягиваю с себя облегающее платье.
Все стало чуть иным. Вино ли, разговор - или что-то иное - лишили меня постоянного ощущения стены. Сегодня она рухнула: прозрачная, тонкая, почти неразличимая стена в словах и поступках, которая нас всегда разъединяла.
Его поцелуи стали чуть иными. Его прикосновения и ласки теперь неторопливы и нежны. В них есть страсть - и нечто большее.
Мое тело горит, наполняясь желанием, острым и жалящим, как ледяная вода. Я целую смуглую грудь Стаса, глажу ладонью его шрамы и прижимаюсь крепче к его телу. Не уходи. Пожалуйста, только не уходи...
Стас легко избавляет меня от нижнего белья. Шелест упаковки презервативов, и Стас проникает внутрь меня. Он дразняще двигается в неторопливом чувственном ритме, полностью заполняя собой. Изредка останавливаясь, целует в губы, и я чувствую вкус вина на его губах.
Я обхватываю его крепче, выгибаясь и изо всех сил сжимая внутренние мышцы. Сложно вынести эту медленную неспешную пытку.
Пытаюсь немного убыстрить ритм, двигаю бедрами, но Стас прижимает их одной рукой к дивану. Даже шевельнуться я не могу.
Тяжело дыша и кусая губы, беспомощно вздрагиваю всем телом.
Кажется, уже не могу терпеть.
- Стас!
Стас целует мою грудь и продолжает в этом разрывающем мое тело темпе. Я дрожу, и нужно совсем немного, чтобы...
Он убирает руку, удерживающую мои бедра, и быстрые толчки заставляют меня кричать и выгибаться.
Двигаться вместе с ним, поднимаясь и падая.
Утрачивать контроль, сотрясаясь в мощном оргазме.
Я слышу, как вскрикивает Стас, и последние, самые сильные толчки, сотрясают мое тело.
Он падает рядом со мной. Проводит рукой по моим волосам и крепко сжимает в объятиях. Не могу ничего говорить. Молчит и Стас.