Конференция в Сан-Нектере
Одна из приятных сторон в работе научного сотрудника -
это возможность путешествовать и хорошо питаться за казенный счет
на разнообразных коференциях. Поскольку каждый год организуется
несколько сотен конференций, воркшопов, симпозиумов, школ и тому
подобного по физике твердого тела, каждый из нас проводит немало
времени, придирчиво изучая программу (научную и культурную),
размеры оргвзносов, шансы получить приглашенный доклад и финансовую
поддержку, состав оргкомитетов (нет ли знакомых?) и тому подобное.
Наивный аспирант, вывозя свой кошмарный черно-белый постер
на какой-нибудь престижный конгресс, думает, что ученые со всего
мира только для того и едут на этот конгресс, чтобы посмотреть на
его постер, и конечно ошибается. Большие ученые ездят на конференции,
чтобы вращаться в светском обществе таких же больших ученых.
В этом году я наблюдал, как кочует туда-сюда высший свет нитридного
сообщества:
Апрель - школа в Орсьерр-Мерлетт, май - EMRS в Страсбурге и встреча
консорциума "Клермон" в Ницце, июль - Ноттингемский воркшоп, сентябрь -
конфереция в Нагое, октябрь - воркшоп в Сан-Нектере, ноябрь - MRS
в Бостоне. А в будущем году - снова Страсбург, и Денвер, и Рим...
На всех этих конференциях одни и те же люди сидят в программном комитете,
одни и те же делают приглашенные доклады. На банкете Бо Монемар
произносит один и тот же глубокомысленный тост ("за нитриды!"),
а Бернар Жиль с той же безуспешной настойчивостью пытается соблазнить
Галю Позину. Параллельно с нитридным светским обществом существуют
многие другие, и некоторые особо выдающиеся профессора совершают
в год несколько кругов почета по конференциям разного профиля.
Чего же ждет настоящий физик от научной коференции?
Такой вопрос возник передо мной, когда мне пришлось самому
организовывать международный воркшоп по взаимодействию
света и материи в нитридах.
Подумав немного, я пришел к выводу, что идеальной конференцией
является такая, где тебя хорошо кормят, селят в хорошей гостинице,
развлекают,
не слишком утомляют докладами, и при этом ты проводишь время
с хорошими знакомыми, которых привык видеть на разных других
конференциях. В этом случае все проходит по-домашнему, ученые
отдыхают, расслабляются, а это чрезвычайно стимулирует научное
творчество.
Исходя из этих соображений я решил устроить конференцию человек
на 70, увезти их всех в глухую средневековую деревушку в центре Франции,
кормить до отвала, поить до упада, обеспечить им фешенебельные условия
и душевное обслуживание и взять с них за это не слишком много денег.
Высокий научный уровень должен был быть обеспечен тщательным
подбором участников, которые должны быть, главным образом,
знакомыми Бернара Жиля или моими знакомыми.
Несколько энтузиастов из университета Блэза Паскаля поддержали мою
инициативу, и во мгновение ока мы нашли подходящий отель в
когда-то знаменитом, а теперь разорившемся горно-водном курорте
Сан-Нектер. Оргкомитет выехал на место, чтобы оценить искусство
поваров отеля, претендовавшего на проведение конференции, и
оценил его высоко. Я нарисовал эмблему конференции с кошкой на
круге знаменитого сыра сан-нектер, и дело пошло.
Неожиданная сложность возникла только тогда, когда Бернар Жиль
пригласил на конференцию 16 человек и обещал им оплатить оргвзнос
и проживание. Над нами повисла тень долговой тюрьмы, но мы смогли
ее развеять путем разных махинаций.
Затем я обнаружил, что быть председателем конференции - это значит
стоять у тощего рога изобилия, из которого все твои знакомые хотят
получить финансовую поддержку. Эту проблему тоже удалось решить,
отобрав финансовую поддержку у знакомых Бернара Жиля и передав
ее моим знакомым.
Третья небольшая проблема возникла, когда нашу конференцию
решили посетить представители Иракской комиссии по Атомной энергии,
что вызвало интерес французский спецслужб. Я честно послал иракцам
приглашения, но они почему-то не приехали.
Пропускаю еще ряд технических деталей и подхожу к тому
великолепному моменту, когда взволнованные служащие отеля "Меркюр"
в Сан-Нектере начали встречать одно за другим такси, доставлявшие
участников конференции к месту события.
Надо сказать, что мы выбрали место действительно глухое и недоступное
для общественного транспорта, зато мы организовали автобус, который
довез участников среднего уровня сообразительности. Самые ушлые
участники воспользовались личными автомобилями организаторов,
а самые неушлые доехали на такси.
Некоторые заблудились по дороге, но только один незарегистрированный
участник, некий Битник, приехал в другой город, поселился в другой отель,
а потом удивлялся, почему с утра нет докладов. Этот Битник к тому же
долго скрывал свое совершенное владение русским языком и пытался
общаться с нами по-английски.
Вообще, хотя никаких специальных усилий по привлечению русских
участников приложено не было, их приехало человек 12, причем только
один из России. Особенно меня поразило, что американская армия прислала
на наш конгресс в качестве своего представителя некого Рудина,
представителя одесской школы теоретической физики.
В общем, кроме Битника и еще несчастного Эмама Исмаэля, который плакал
на вокзале в Клермонт-Ферранде до тех пор, пока Вася Астратов не посадил
его в свое такси, все добрались благополучно, получили сумочки с портретом
Блеза Паскаля, ручкой, блокнотом, книгой абстрактов и рекламой сыров и
поднялись в бар пить синий (под цвет нитрида галлия) коктейль с малинкой.
Тут ученые уже начали оттаивать и приходить в себя после сложностей
путешествия. А когда подали превосходный ужин, участники обнаружили
к своему удивлению, что на нашей конференции вино подается бесплатно
и без ограничения. Стоит вам закончить одну бутылку, официант ставит
на стол еще две. Вина были в основном красные (бордо или кот д'овернь),
но для желающих были и белые. Оргкомитет имел также некоторый запас
виски и хороших ронских вин (я не говорю уже о личных резервах Бернара
Жиля, Кевина о'Доннела и Пьера Бигенвальда).
Первый вечер конференции закончился исполнением Кевином о'Доннелом
песен собственного сочинения на лестничной площадке третьего этажа.
На следующий день после плотного завтрака, не слишком рано, начались
доклады. Мы с Бернаром Жилем постарались не даром, и научная программа
была, на мой взгляд, исключительно интересной. Вместе собрались
специалисты по экситонным поляритонам вроде Андреани, Школьника
и Ивченко и нитридчики, такие как Монемар, Аракава и Форхель.
И те и другие услышали что-то новое по сравнению с тем, что они
обычно слышат на своих собственных конференциях. Советская наука
была представлена прекрасными докладами Ивченко, Портного и Астратова,
а также несколькими постерами. Объектом пристального внимания на
конференции были микрорезонаторы из нитрида галлия: удастся ли
достичь в них режима сильной связи? И если да, то кто первым его
обнаружит? Аракава сказал, что в следующий раз он продемострирует
нам сильную связь в нитридах. Французы надеются, что к этому результату
первым придет Жан-Ив Дюбоз или Фабрис Семон.
В конце первого рабочего дня был джазовый концерт. Трое джазистов с
саксофоном,
контрабасом, барабаном и чем-то еще играли нам во время ужина.
В конце ужина они стали играть на тарелках и бокалах, а еще через
полчаса начались танцы, причем гвоздем программы был танец Е.Л. Ивченко
с Галей Позиной. Огромный негр Адесида уселся играть на веревке,
потом в баре была устроена бесплатная раздача виски, привезенного Портным,
вечер опять закончился утром.
Во вторник, после трех утренних докладов мы отправились на экскурсию.
Она началась с обеда (как всегда вино без ограничения) на верхушке вулкана
Пюи де Дом. Над вулканом носились облака, в разрывах которых были видны
другие вулканы (всего их 80 в Оверне). После прогулки над облаками мы сели
в автобусы и поехали осматривать живописную долину с водопадами и оленями,
а затем посетили маленький деревянный музей сыра, в котором почему-то
сыр нам дали без вина. И вот тут-то Монемар сообщил нам, что Ж.И. Алферов
получил Нобелевскую премию...
На следующий день Бернард Жиль рассказывал, что всю ночь в отеле
раздавались пьяные вопли, потому что русские праздновали Нобелевскую премию.
На самом деле это не совсем так, т.к. праздновали не только русские и не
только
Нобелевскую премию и было не так уж шумно. Во всяком случае, некоторые
участники встретили утро в бассейне, отправляя друг другу по воде бокалы
с красным вином.
На следующий вечер был банкет. Стоит ли говорить, что банкет - это
квинтэссенция конференции, банкет это лицо конференции, если банкет
никудышний, значит и конференция никуда не годится, если банкет хороший,
значит и конференция удалась. Еще на стадии планирования мы решили
включить плату за банкет в оргвзнос. Таким образом, на банкете были
все, включая нескольких жен и детей и исключая студента Николаева,
который не знал, что такое банкет, и не пришел.
Банкет был в замке Сан-Сатурнен. В этом замке в свое время жили
Екатерина Медичи и королева Марго. После революции в нем усторили
склад удобрений, но пару десятилетий назад замок купил и восстановил
в первозданном виде некий врач-гинеколог.
Банкет был в огромном рыцарском зале. В камине на вертеле жарился бык.
Какие-то пожилые дамы играли на арфе и лютне, а слуги разносили
много всякого интересного и вкуного. На меня произвел впечатление
сотерн с фуа гра.
Бернар Жиль организовал стол для членов президиума, посадив по
правую руку от себя Ден Барса, по левую Монемара, а вокруг разных
других знаменитых ученых, между которыми затесался подозрительный
Битник. Монемар произнес свой коронный тост "за нитриды!".
Русский стол был парализован непьющим Евгением Львовичем,
из-за которого и другие стеснялись попросить лишнюю бутылку.
Тем не менее, все прошло прекрасно, а когда банкет кончился, выяснилось
что дорога до автобуса освещена факелами, пламя которых колыхалось
на ветру в вечернем небе.
Затем был день разъезда. Участники в последний раз собрались за
обеденным столом в отеле "Меркюр". Настроение у большинства
участников было благостное. Галя Позина говорила, что обнаружила
на старости лет (это такой кокетливый оборот), что для того, чтобы
находиться в хорошем настроении ей надо много есть и пить много вина.
Думаю, что такое открытие сделала не она одна на конференции
в Сан-Нектере.
Время идет, и вот мы уже организуем конференцию следующего года
в Риме. В большом городе нельзя будет поселить всех вместе,
но это маленькое неудобство, я надеюсь, будет скомпенсировано
великолепием архитектуры, обилием кухни и прекрасной научной
программой.
Приезжайте в Рим!
Алексей Кавокин, 1 декабря 2000