Luke Vilent. Зарянка. Глава 1 v0.1: По Дороге Пушек

Словно девушка, ждущая уехавшего на чужбину жениха, всё лето прождала в том году природа солнца. Где оно было, в каких краях пропадало, с какими красавицами заморскими делило своё тепло? Разве не клялось солнышко ещё в апреле в вечной верности, даря тёплые жёлтые лучики, словно медные колечки с ярмарки? Но как скрылось в оно конце мая за тучи, так не было его видать его до самого начала сентября.

А в сентябре вдруг объявилось с подарками: нарядом из высокого чистого неба, ожерельями лёгких перистых облачков, пригоршней жарких деньков, да таких, какие и у июля-то не во всяком году сыщутся. Будто говорило: "Прости, да не поминай измену. Давай заживём по-летнему."

И будто поверила природа своему суженому, что вот, наступило оно, её лето, бабье лето. Алым пламенем заполыхали вдруг на полях маки, зацвела в лесах земляника, кое-где даже крокусы, дети весны, показали свои лиловые головки. Застрекотали в траве кузнечики, зажужжали шмели, птички кое-где запели прямо по-весеннему. И даже в самом конце сентября деревья не спешили расстаться со своим зелёным нарядом.

Всё бы хорошо, да только не кружили уже в небе ласточки -- улетели ещё в начале августа; трубочки сныти стояли вдоль дорог побуревшие, сухие; вместо беленьких зонтиков одуванчиков вился по-над долами сизый пух чертополоха. Нет-нет, да и багровел предательски лист у клёна, желтела ветка у берёзы. Как ни старайся, время-то не обманешь. Что толку теперь от твоих тёплых деньков, солнышко, коль ни зерно на полях не вызрело, ни плоды на деревьях не уродились? Скоро будешь ты светить, но не греть, а природе в скорбной белой накидке из снега придётся лишь сокрушаться о бесцельно прожитых без тебя днях лета.

Лета, в Священной Римской Империи Германской Нации, года Anno Domini две тысячи одиннадцатого...

Сигурд встряхнулся. Ну и накатит же порой! А ведь собирался заниматься! Вон и книжка, раскрытая посреди очередной главы, лежит на коленях. Юноша взял её в руки, и стал взглядом формулировку очередной теоремы. Пробежал глазами по доказательству. Ещё раз. Глубоко вздохнул. На профессора Бланкарда -- нового научного руководителя -- хотелось произвести впечатление, соответствующее рекомендательным письмам. Но, похоже, следовало-таки смириться с тем, что в дороге работать не получалось совершенно.

Засунув книгу в холщовый ранец, Сигурд откинулся на гладком деревянном сиденьи и потянулся. Всё таки как хорошо -- думалось ему -- что хоть к осени пришло тепло. Дорога -- дело нелёгкое, а когда нужно ехать по холоду - тем паче. Даже печки, которые порой ставят в вагоны, не спасают, сколько угля в них не бросай. Сейчас же вагончик даже не стали обтягивать брезентом -- в такую прекрасную погоду, когда ни солнце не палит, ни дождь не мочит, в нём нет надобности.

Неосознанно юноша потеребил откинутую занавесь, огляделся. Дорога, что весь этот день вилась вверх по руслу реки, собиралась делать ещё один зигзаг меж холмов; очередная деревенька осталась позади, впереди уже возвышавшийся над тёмными верхушками елей изящный в своей простоте шпиль церквушки в следующем селе; высоко, на вершине холма, примостилась вышка оптического телеграфа.

Поезд -- в этот раз два вагончика второго класса -- неспешно катился среди лесистых холмов Зауэрланда. Тянула его четвёрка лошадей -- после последней остановки уклон становился всё заметней, и пара -- столько запрягают на ровных участках -- здесь явно не справилась бы. Подходил к концу третий день, что Сигурд провёл в пути -- выехав с утра из Изерлона, где ночевал под скрип водяного колеса игольной фабрики, юноша собирался ещё до заката добраться до Зигена -- своей, как он рассчитывал, последней долгой остановки в дороге.

Сигурд одёрнул обшлаг своего светло-синего школярского мундира. Как хорошо, когда поезд не забит под завязку. Не то, что вчера, когда полдороги народ чуть ли не висел на вагонах -- шумная пьяная толпа возвращалась с созерцания показателных военных манёвров, люди постоянно что-то кричали и хрипло распевали то похабные, то военные песни.

А в этот раз повезло. В купе, расчитанном на восемь человек, находилось, включая Сигурда, лишь пятеро взрослых и один ребёнок -- все очень спокойные. Справа сидела молодая женщина -- лет двадцати с небольшим на вид. Её белокурые волосы покрывал небольшой аккуратный чепец; то и дело она мелко покашливала, поднося носовой платок к бледноватму, припухшему личику, и оправляла свою широкую тёмно-синюю дорожную накидку, тщетно пытаясь скрыть заметно округлившийся животик.

На коленях у неё сидел, поёрзывая, четырёхлетний белобрысый мальчуган, очень похожий на своего отца; тот, одетый в новый, с иголочки дорожный сюртук, читал, облокотившись на дверцы, свежий номер "Фатерлянда", периодически цитируя жене отдельные строчки -- та лишь методично поддакивала.

Напротив же Сигурда устроилась пожилая чета, явно из состоятельных провинциалов. Мужчина -- высокий, лет шестидесяти, в солидном шерстяном костюме-тройке, с солидной окладистой бородой и солидным же пивным брюшком -- обстоятельно покуривал длинную, с фарфоровыми мундштуком и чашей, трубку, и пускал колечки дыма через похожий на вороний клюв нос. Его жена -- немногим младше, с треугольным, морщинистым лицом -- перелистывала страницы пухлой, переплетённой в тиснёную кожу тетради, периодически пытаясь делать в ней заметки карандашиком. Одежда пожилой дамы -- и легкоё светло-ореховое пальто с ребристыми сборками у плеч, и объёмистая дермантиновая сумка, и перчатки с рюшечками -- уже выглядели, пожалуй, чересчур франтоватыми для путешествия в поезде. Но всё блекло по сравнению с её шляпкой...

Да, зрелище шляпка представляла собой занимательное -- всё правильно, хмыкнул про себя Сигурд, мода на японщину добралась до провинции. Такой фасон был ему знаком -- край полей вырезан в виде обрывистых гор, изогнутых деревьев, островерхих домиков, всё это подёрнуто лёгкой газовой вуалью, напоминающей клубящиеся облака -- словно картина, сошедшая с драгоценной ширмы далёкой восточной страны. То есть, так оно выглядело на богатых городских модницах -- у тех ещё встречались настоящие веточки цветущей сакуры, закреплённые в наполненных водой хрустальных флакончиках. В головном же уборе дамы, судя по всему, упор делался скорее на объём, чем на качество: грубоватые силуэты достигали чуть не полуфута в высоту, "облака" напоминали сливки на торте, а веточек -- пусть и искусственных, из ткани -- была целая клумба. Так что, судя по всему, на этот предмет гардероба даме всё же удалось угрохать приличную часть дохода своего мужа.

От созерцания этого чуда Сигурда отвлёк громкий крик кучера из головы вагона.

-- Ну чаво, в Рарбах с Крубергом едет хто, эй?

-- Едет кто в Круберг? - перекрикнул его пожилой мужчина.

-- Чаво, никого? - подытожил кучер после затянувшегося молчания. - Ну тады я напрямки, сразу через тунелю поеду, чтоб лошадёв не менять.

У Сигурда ёкнуло сердце от какого-то нехорошего предчувтсвия. Он нервно размял плечи, помограл -- и, чтобы отвлечься, снова достал из ранца книгу. Но не удалось юноше прочесть и треть страницы, как раздался громкий голосок маленького мальчика:

-- Дядя, а что ты читаешь?

-- Ну, вот, книгу... - ответил Сигурд, замявшись.

-- А в ней картинки есть?

-- На, посмотри.

Несколько мгновений ребёнок внимательно, с видом специалиста, разглядывал схему какого-то алгоритма, а затем резко повернулся и сказал:

-- А в моей книжке картинки лучше! Вон, гляди! -- он протянул юноше подзатасканную книжицу в сером картонном переплёте. На обложке её красовался карапуз в военной форме, с ружьём за спиной, размахивающий флагом Рейха.

-- Это -- "Ганс на Войне", -- пояснил малыш. - Он убивает врагов и шпионов. А ты убивал врагов?

От такого вопроса Сигурд было опешил, но в разговор вмешалась пожилая дама:

-- Дружок, дядя наверняка кого-нибудь убил бы, будь нынче война, -- улыбнулась она. -- Но войны пока что нет. Как только начнётся -- дяденька обязательно кого-нибудь убьёт.

Сигурд еле заметно поморщился.

-- А я, я тоже убью!? - воскликнул малыш.

-- Конечно, дружок, ты всех убьёшь...

-- За Кайзера?

-- За Кайзера, и за папу с мамой.

-- Да! Да! - закричал малыш. - Я хочу быть как Ганс! Мама, почитай мне про Ганса!

-- Сынуль, - устало ответила женщина, - я ведь тебе уже читала сегодня.

-- Ну почитай, ну почитай, ну почита-ха-ха-ай. Уа-а-а... - ребёнок разразился рёвом.

-- Мужчина, что это такое! -- фыркнула пожилая дама, обращаясь отцу мальчика. -- Немедленно утихомирьте ребёнка!

-- Дорогая, ну, почитай ему, что ли, -- буркнул тот жене, не высовывая носа из газеты.

Женщина вздохнула и открыла книгу.

Переполз через овраг

На Отчизну нашу враг.

Будь спокоен, Кайзер, нас

Защитит малютка-Ганс!

-- Да, да! -- закричал малыш.

Сигурд невольно заглянул в детскую книжку. На картинке, сопровождавшей стишок, меж пограничными столбами полз под колючей проволокой корявый человечек во французской униформе. Чуть пониже, под стишком, бравый карапуз отправлялся на войну. Женщина перевернула страницу.

Поначистив сапоги,

В путь отправились враги.

Глядь -- идёт навстречу Ганс!

Разбежались в страхе враз.

-- Глупые, глупые! -- воскликнул мальчик.

-- Конечно глупые, -- утвердительно сказала пожилая дама. -- Никому в мире по уму не сравниться с немцами! Вот вы, -- обртиалась она к Сигурду, -- я смотрю, человек учёный, студент. Скажите, я ведь права?!

Сигурд взглянул на неё и дёрнул плечами.

-- Вообще-то я уже доктор, -- сдержанно ответил он. - Что же до ума -- мне трудно судить. Та книга, что я читаю, написана итальянцем, и я знаю, он -- большой учёный.

-- А позвольте поинтересоваться, -- вмешался муж дамы, -- что это действительно у вас за книга?

Сигурд показал обложку. Мужчина водрузил на нос пенсне и, запинаясь, прочёл:

-- "Theoria Automatorum". Это ведь про машины, так?

-- Ну, в некотором смысле, -- ответил Сигурд.

-- А картинки там некрасивые! -- крикнул малыш. -- Вот, дяденька, - он вырвал свою книжку из рук матери, -- глянь, какая у меня!

На картинке два румяных карапуза запихивали в рот тщедушному человечку с перекошенным лицом какие-то клочки бумаги. Сигурд прочёл стишок:

Пацифист строчит в статейке,

Мол, война -- позор для Рейха.

Ложь ему прикладом в пасть

Затолкают Пауль и Ганс.

-- Да, хорошая картинка, - отозвался пожилой господин, -- а то развелось тут умников... Тем не менее, -- произнёс он, вновь обращаясь к Сигурду, -- вот эти ваши машины...

Он, видимо, пытался сделать выразительную паузу, но тут в разговор вмешалась его жена:

-- Ах, машины это замечательно! -- затараторила она. -- Вот вы знаете, мой средний сын, Дитрих, как вот и Гюнтер сначла служил в артиллерии, а сейчас уже давно вышел в запас и заведует депо сельскохозяйсвенных машин. Ну, знаете, сеялки, жатки, молотилки... Так вот, он у меня та-ак хорошо в этом во всём разбирается, такие умные слова говорит, всё у него "кривошип", "зубчатая передача", но я ничегошеньки в этом не понимаю... Да-а, потому что не женское это дело, в машинах толк знать. Наше, женское дело -- это правильная одежда, хорошие манеры, особенно когда мужчины на фронте, правильно я говорю, милый?

-- Да, да, всё именно так, дорогая, -- кивнул пожилой мужчина в ответ. -- Но всё-таки, мне кажется, молодой человек, у вас книга немного не про сельское хозяйство?

-- В целом так, -- ответил Сигурд. -- Это скорее про универсальные машины...

-- Вроде "перепевтум мобиле", -- воодушевлённо спросил мужчина, -- вечного двигателя, так ведь?

-- Вообще-то, перпетуум мобиле, -- поправил Сигурд, -- но здесь речь совсем не об...

-- Ах, ну, тогда неудивительно, что книга написана итальянцем, -- не дослушав, сказал мужчина. -- Чтобы создать вечный двигатель -- тут валашского умишка не хватит. Нужен настоящий, германский разум. Правильно? -- спросил он у Сигурда.

-- Гюнтер, -- встряла его жена, заставив пытавшегося было возразить юношу замолчать на полуслове, -- ну это же невежливо. Ты даже не представился молодому человеку, а уже донимаешь вопросами. Давайте знакомиться, -- обратилась она к Сигурду, -- вот это мой муж, Гюнтер Вальбрёль, отставной унтер-офицер от артиллерии. А я его жена, Гертруда Вальбрёль, урождённая Дюрен. А вас, молодой человек, как зовут?

-- Хайде, -- ответил Сигурд после секундной заминки, -- Сигурд фон дер Хайде.

-- Ах, Сигурд, какое замечательное имя, прямо как у моего младшего сына. Как странно, что раньше им так редко называли мальчиков! Зато сейчас ребят с именем Сигурд наконец-то стало много, правда, Гюнтер?

-- Конечно, дорогая, - ответил герр Гюнтер, и как будто хотел что-то спросить сам, но так и не успел.

-- А фамилия ваша -- Хайде -- это случайно не то самое местечко Хайде? -- поинтересовалась фрау Гертруда.

-- Простите, какое именно? -- настороженно отозвался Сигурд.

-- Ну, как же, рядом с Колькаулем, там ещё недалеко водяная мельница, туда вышла замуж дочь одной моей старой приятельницы...

-- Это недалеко от Бонна, на правом берегу Рейна, милях в четырёх к востоку, у северной оконечности Семигорья, -- уточнил герр Гюнтер.

-- Простите, первый раз слышу, -- пожал плечами Сигурд.

-- Странно, как же так... -- заговорила фрау Гертруда.

-- Ну, дорогая, -- вставил герр Гюнтер, -- мало ли в Рейхе мест под названием Хайде. Рейх наш огромен, и для вересковых пустошей -- хайде -- мест у нас тоже хватит. Но всё же, -- продолжил он, обращаясь к молодому человеку, -- я так понимаю, книгу эту вы читаете для того, чтобы создать-таки мечту человечества -- вечный двигатель.

-- Да нет, -- ответил юноша, -- современная наука считает это невозможным, к тому же в ней есть много других, по-настоящему увлекательных проблем.

-- Ах, конечно, я понимаю, -- благоговейным полушёпотом изрёк мужчина, -- вам нельзя распростраянться о проекте вечного двигателя, его детали -- государственная тайна!

"Майне гуте, - подумал Сигурд, - если вы это считаете государственной тайной, то хоть не трепались бы об этом с каждым встерчным и поперечным! Мало ли, допустим, кем я могу оказаться", - и добавил вслух:

-- Нет, я действительно не считаю вечный двигатель возможным. Моя специальность -- алгоритмы и вычислительные машины.

-- Да бросьте, - сказал герр Гюнтер, - мы же прекрасно с вами понимаем, что фразцузы давно его разрабатывают, просто пытаются не дать нам сделать это раньше...

-- Но ведь наш Кайзер, - встряла фрау Гертруда, - прекрасно всё это знает, так что тревожиться не о чем. Он не допустит, чтобы французы влезли на нашу землю.

-- А если полезут, -- воскликнул мальчик, - их убьёт Ганс! И я!

-- Дитя моё, - произнесла фрау Гертруда, нахмурившись, - разве ты не знаешь, что нехорошо встревать, когда двое взрослых людей разговаривают!

Озадаченный, малыш засунул было палец в ротик...

-- Сколько раз тебе говорить, не суй в рот пальцы, это некрасиво, - прикрикнула на него мать. - А ну быстро вынь, а то книжку читать не буду!

-- Читай, читай! - крикнул малыш. - Про то, как Ганс бомбит всех ракетами!

-- Не буду, потому что вот сейчас темно станет.

И действительно, поезд заворачивал к тоннелю. Прежде, чем оказаться в тени надвигавшегося холма, Сигурд поймал на себе последние жаркие лучи солнца -- так, словно долго ему ещё не почувствовать на себе его нежного тепла.

-- Ну, так вот, как я уже говорила, - как ни в чём не бывало продолжила фрау Гертруда, - Кайзер вторжения не допустит, но задача верных сынов Рейха всячески ему в этом способствовать. Ну, впрочем, что я вам объясняю. Ведь ваши, как их, автоматы, - спросила она Сигурда, - они ведь для войны?

-- Я занимаюсь наукой, - ответил тот. - Применяют её уже другие.

Поезд въехал в тоннель, и вагоны окутала тьма. Лишь впереди зажжённый извозчиком фонарь чуть освещал бетонные стены.

-- А вот я слышала, - сказала фрау Гертруда, - что недавно автоматон обыграл французского, ну этого, как у них главный зовётся...

-- Прецендента, - вставил герр Гюнтер.

-- Точно, прецендента! - продолжила она. - Обыграл в шахматы. Потому что внутри у него сам дьявол. И теперь французы собираются использовать такие вот адские машины, чтобы убивать немцев в Эльзасе.

-- Посмею уверить вас, - смущённо произнёс Сигурд, - что во французских машинах, так же, как и в наших, никаких потусторонних сил нет. И говорю так потому, что знаю, как они устроены, и чего от них ожидать.

-- Ну а как же они тогда узнают, куда бежать, в кого стрелять?

-- Гертруда, - послышался голос герра Гюнтера, - ну опять ты всё перепутала. Это тебе не как в волшебном фонаре "Восстание Автоматонов". Эти автоматы -- они как с шахматами -- просчитывают, куда посылать людей, куда наводить ракеты. А приказы - приказы люди отдают. Правильно, молодой человек?

-- Думаю, это даже больше, чем правда, - ответил Сигурд. - Наши стоят в залах. И считают. А что -- закладываем мы, в программах. Так что в целом они нейтральны -- это уже от человека зависит, во благо их использовать, или во зло.

-- О, золотые слова, герр Хайде, - сказал герр Гюнтер, и Сигурд даже во тьме как будто различил блеск в его глазах. - Все машины необходимо использовать во благо Рейха и против наших врагов, особенно против французов!

-- Я, знаете ли, не уверен, - опустил глаза Сигурд, - что фразцузы...

-- Понимаю, - герр Гюнтер вновь заговорщически понизил тон, и схватил Сигурда за руку, - вы опасаетесь голландцев и восточных орд. Но поверьте мне, все они -- лишь наймиты главного врага -- французов, и именно в Париже находится тот змеиный Гордиев узел, рассечь который -- долг немецкого народа перед Небесами.

Сигурд поёрзал на сиденье, слегка надул щёки и как будто колебался, сказать ему что-то или нет.

Тем временем тоннель закончился. Глинистые края холмов обступали здесь дорогу ещё теснее, чем раньше; солнце спряталось за набегающими облаками и бросало теперь лишь рассеянный свет. Поезд переехал через мост над ручьём, и Сигурд приметил уходящую влево, по течению ручья ветку дороги. За деревьями маячило какое-то заброшенное кирпичное здание.

-- Так я не поняла, - обиженно протянула фрау Гертруда, - же ваши машины смогут помочь нашим мальчикам на поле боя?

-- Ну, ведь есть много применений вычислительных машин, не связанных с войной, - ответил Сигурд. - Вот, мы используем их, чтобы составлять таблицы логарифмов...

-- Ах, как можно заниматься такой ерудной, когда немецкие юноши гибнут! - фрау Гертруда заломила руки. - Вот мой старший сын -- но никогда ни про какие лоборифмы не говорил. А значит -- это не нужно.

-- Но позвольте, как не нужно! - воскликнул Сигурд, уже не в силах сдерживаться. - По таблицам логарифмов определяют движение планет. Конструируют мосты! В конце концов, рассчитывают траектории полёта тех ракет!

-- Вы уверены?! - подозрительно спросила фрау Гетруда, после секундного молчания.

-- Ну дорогая, - вмешался в разговор герр Гюнтер, - ты же не знаешь, что там нужно учёным и инженерам. Наверняка это какая-то новинка у них.

"Новинке-то почитай четыре века!" - подумал Сигурд, и хотел было что-то добавить, но тут вагон так ощутимо тряхнуло, что наш герой чуть не влетел головой в грудь фрау Гертруде. Поезд остановился.

-- Что это ещё такое? - воскликнула фрау Гертруда, придерживая шляпку. - А ну цыц! - прикрикнула она заплакавшему было ребёнку, отчего тот разревелся ещё громче.

Сигурд высунулся из окна. У головы их вогона гарцевал на вороном коне усач в чёрной форме Тевтонского Ордена и, помахивая хлыстом, что-то яростно кричал кучеру. Прислушавшись, Сигурд различил:

-- Швайнехунд! Приказом командования, быстро освободить дорогу!

-- Так ить, герр офицер, - ошарашено отвечал кучер, - мне начальник ничегошеньки не говорили -- тоиссь, не то, чтоб я понмил!

-- Ха! Много будешь знать -- плохо будешь спать! - явно рисуясь гаркнул орденец. - А теперь вали поезд в кювет. Живо! - и дорогущий, как заметил Сигурд, конь офицера фыркнул, словно поддакивая хозяину.

-- Герр офицер, карман же через две мили -- нешто всего-то вперёд проехать нельзя. А то ить меня пришибут.

-- Я щас сам тя пришибу, - рявкнул тевтонец, -- Поговори мне тут ещё! Вперёд ему захотелось!

Фрау Гертруда, внимательно следившая за перепалкой, поправила шляпку и, вздохнув, вымолвила.

-- Ну что ж, Гюнтер, придётся вылезать. Только бы этот любезный кавалер как-нибудь устроил наш выход, чтобы всё было благопристойно.

-- Да что же это такое-то! - возмутилась молодая женщина. - А дальше мы как поедем, - её веки мелко дёргались.

-- Ничего не поделаешь, - пробурчал её муж, складывая газету - властям придётся подчиниться.

Из головы поезда донёсся голос возницы:

-- Герр офицер, а кто сталкивать-то будет? Я ить один не слажу.

-- Вот, - ответил вояка, - щас все вместе навалитесь, и свалите.

-- Так у мене ить поезд пустой почти, - запинаясь причитал кучер, - а едут-то одни старики, бабы - тоиссь, дамы, да доходяги...

-- Ничего не знаю, - рявкнул орденец, - приказ есть приказ. Выполнять!

-- Но ведь это ж не дело, - фыркнул герр Гюнтер и добавил громко. - Герр офицер а может, мы вам заплатим, чтобы вы нам разрешили-таки вперёд, до кармана доехать.

-- Да ты что, дед! - орденец, неспешно подвёл своего коня к их купе. Пышные усы не в состоянии были скрыть его улыбки. - Подкупить меня пытаешься что ли?

-- Да не-ет, ну, - испуганно пробасил герр Гюнтер, - просто хочу... ущерб ваш возместить...

-- Ущерб, хе! - оскалился молодчик. - Да за то, что я эту колымагу уберу, меня в звании повысят, ещё и медальку повесят, а ты тут со своими грошами лезешь!

Герр Гюнтер беспомощно развёл руками и потянулся за чемоданом. И тут Сигурда на миг оставила привычная рассудительная осторожность:

-- Герр офицер, - выпалил он, - ну если нельзя вперёд, почему бы не сдать назад? Там как раз была пустая старая ветка.

-- Поумничай мне тут, школярок! - гаркнул орденец, приосанившись.

-- Но позвольте, - взмолилась молодая женщина, - а почему нельзя так?

-- А действительно, - отозвалась фрау Гертруда, - я как раз сама хотела это предложить. Герр офицер, вы отрапортуете, что сбросили поезд в кювет, а мы никому-никому не расскажем.

"Точно-точно!" - донеслось ещё несколько голосов.

-- Герр офицер, - откликнулся кучер, - а ить можно! Я ить мигом: лошадок к заднему вагону перепрягу -- только дышло снять. Ну, разве чуть поможет кто!

-- Да вы меня за дурака считаете? - побагровел орденец. - Откуда мне занать, что там у вас сзади?

-- Да ну не, есть там ветка, - снова крикнул кучер, обернувшись, - там ить раньше, выше по горе, сколько себя помню руду копали, токмо выкопали уже всю почитай лет под двадцать как. А то едешь, бывало, крикнешь - "Привет-де, Фёлькнер!", - ну, знакомцу моему, там, на дробилке, а он те, значит, рукой махнёт...

"Была, была ветка!" "И дробилка старая была" "Да вон, её отсюда даже видно." - заговорили, перебивая кучера, пассажиры -- среди них молодая мамочка и фрау Гетруда.

-- Тихо! - рявкнул тевтонец. Глаза его неуверенно бегали. Вдруг он пришпорил совего скакуна, отчего тот заржал и вздыбился. - Ладночто ты там, дед, говорил про возмещение ущерба?

-- Пять рейхсмарок, герр оберлейтенант, - ответил тот.

-- Двадцать!

-- Десять. Пожалейте старго унтер-офицера...

-- Идёт, - крикнул орденец. - Только тогда ты, дед, вот с этим умником, - он указал нагайкой на Сигурда, - и будешь перезапрягать лошадей. Живо-живо (Los, los, los)!

Герр Гюнтер поятнулся к карману пиджака. Сигурд тоже не стал перечить. Спорить с большинством орденцев, как и вообще с хулиганами -- себе дороже, особенно когда те -- ко всеобщему удивлению -- соглашаются на что-либо, сколь-нибудь приемлемое для всех.

Получив свою мзду, орденец ускакал вперёд, смотреть на развилку.

-- Ну ты парень, молодец! - произнёс герр Гюнтер, вылезая из вагона. - А я думал вы, учёные, только икс в квадрат возводить и умеете. А ты эвона его как!

-- Основные расходы-то, - Сигурд вскинул бровью, - всё равно на вас ложатся...

-- А-а, пустяки! Обычные дорожные издержки. Всегда держу для этого, так сказать, тактический резерв, - сказал герр Гюнтер и, крякнув и потерев руки, обратился к кучеру. - Ну что, где там отцеплять?

Не успели они отцепить дышло от переднего вагона и развернуть лошадей, как всадник вернулся.

-- Эта твоя ветка, - крикнул он непонятно кому именно, - там стрелка-то есть, но она же даже до шахты не идёт! И вся завален!

-- Герр офицер... - ответил герр Гюнтер, и вновь красноречиво потянулся к нагрудному карману.

Вопрос -- на сей раз торг чуть затянулся -- был улажен минуты за две. Ещё с минуту у Сигурда вместе с герром Гюнтером, карман которого полегчал ещё на несколько рейхсмарок, ушло на то, чтобы перегнать таки лошадей. И заняло бы куда меньше времени, кабы орденец постоянно не крутился рядом, понукая их - "быстрей-быстрей" - и загораживая путь. Наконец дышло прицепили к заднему вагону, и все вернулись на свои места.

-- Спасибо вам обоим огромное, - скзала молодая женщина Сигурду и герру Гюнтеру.

-- Тихо ты, - муж метнул на неё недовольный взгляд, - они же оказали сопротивление...

-- Ну и что, - ответила та, - зато мы едем и все довольны.

-- Нет не все, - прошипел он в ответ. - Я недоволен.

-- А ты, значит, был бы доволен, - женщина повысила голос, - если б мне с ребёнком под мышкой и ещё одним в животе пришлось ковылять несколько миль?! Ещё может и чемодан на меня взвалил бы?!

-- Тише, тут же люди, - громко прошипел он, - и ничего, и пошла бы. Дети -- это твой долг. А в серьёзные мужские разговоры, нечего вмешиваться, помни своё место.

-- Долг и место -- только об этом я от тебя и слышу. А какой у тебя долг? - встрепенулась женщина. - И где твоё место?

-- Я -- всегда на своём месте, исполняю свой долг! Дома поговорим, и благодари Бога, что ты на сносях! - процедил мужчина, шумно встряхнул газетой, и предже чем снова уткнуться в неё, буркнул в сторону. - Ненормальная...

Женщина швыркнула и утёрла рукавом глаз. Малыш на её коленях серьёзно посмотрел на мать, а затем спросил:

-- Мама, ты плачешь?

-- Нет, - ответила она, - соринка в глаз попала... и насморк.

-- Мама, не плачь, мы с Гансом тебя защитим!

-- Конечно, мой хороший, - проронила она отстранённо, и погладила его по русой головке.

Сигурд отвёл глаза.

Поезд вновь переехал через мост и остановился - кучер переводил стрелку. Ветка к шахте тянулась вврех по оврагу, на дне которого тёк довольно полноводный ручей, поросший ивой и рогозом. На правом берегу показалась -- как теперь Сигурд уже знал -- старая дробилка: высокое, заросшее плющом дощатое здание с полуобсыпавшейся сланцевой крышей. Конвейеры его всё ещё стояли, но остатки старого водяного колеса уже, как видно, не первый год догнивали на дне ручья. Рельсы, что вели к открытым отъездным воротам, основательно проржавели, но держались ещё крепко, и молодой березняк, вовсю разраставшийся на бетонной площадке перед зданием, ещё не успел сделать эти пути совсем непроходимыми.

-- Ну, быстро, гони свою колымагу внутрь дробилки! - крикнул кучеру орденец.

-- Герр офицер, а внутерь-то накой? - изумился кучер.

-- Вопросики! Выполнять!

Щёлкнул кнут, и лошади, похрапывая, потащили поезд внуть здания, где, в полумраке, угадывались очертания стоявшей на затянутом лишайником бетонном постаменте чугунной воронки -- старой дробильной машины.

-- Дальше, дальше, - орал орденец, - до самого конца. Оба вагона влезают? Арргх, всё равно слишком близко! Жаль не спихнул-таки вас! А всё тебя, умник дебильный, послушал, - Сигуд поймал на себе раздражённый взгляд. - Ладно, чёрт с вами! - он спешился и стал закрывать ворота. - Никуда из дробилки не показываться без особого указания. И не смотреть! Приказ ясен?!

Из вагонов донёсся нестройный гул согласия.

-- А тебя, умник, я запомнил! - крикнул орденец напоследок. Из-за ворот послышался шорох, затем стук -- орденец подпёр створки чем-то тяжёлым, затем, судя по звуку, вскочил на коня и ускакал.

Сигурд с усилием потёр лоб тыльной стороной ладони. Потом -- сам не зная, зачем - вновь достал свою книгу из ранца. Старательно опустив на неё глаза, в задумчивости стал водить ногтем по оболожке, словно рисуя какю-то схему.

-- Да ты что, парень, испугался что-ли? - спросил герр Гюнтер.

-- Да, нет, что вы, так, неприятно просто... - стал оправдываться юноша.

-- Ты это брось! Не знаешь что ли: Изерлон-Зиген -- дорога пушек. Они порой предупреждают об оказии, но раз на раз не приходится. Так что наш поезд уже пару раз уже и в кювете повалялся.

-- Но сегодня, мальчик мой, - промурлыкала фрау Гертруда, - в разговоре с этим премилым офицером вы показали себя настоящим молодцом! Уверена, мой младшенький, тоже Сигурд, поступил бы на вашем месте точно так же! Теперь у нас рассеялись все сомнения в том, что вы учитесь в достойном заведении. Кстати, совсем забыла вас спросить -- куда же вы, собственно, держали путь?

-- Эм-м, в Бонн, - ответил Сигурд, поёжившись. - У меня там новая позиция.

-- В Бонн -- как прекрасно! - защебетала фрау Гетртруда. - Я как раз собираюсь на крестины в Ремаген -- ну вы знаете, выше по течению -- смогу зайти, погостить у вас...

-- Боюсь, я ещё не нашёл себе жилья, - ответил Сигурд и прикусил губу.

-- Ах, как же так, надо заранее думать о всех мелочах, вот как я. Ну ничего, я в Ремагене погощу, потом наведаюсь в Кёнигсвинтер, там у мальчика совершеннолетие, а там как раз у родственников свадьба в Муффендорфе, там ещё надо в Идорф к знакомой заскочить, так что мы с вами где-нибудь непременно встретимся. А то я и вас к себе приглашу.

-- Н-да, - выдавил из себя Сигурд, - непременно...

-- Вот и отлично, - радостно ответила она, - кстати, я вам должна рассказать такую историю, она про моего сына, вам как учёному, должно быть очень интересно...

"Только этого не хватало", - тоскливо подумал Сигурд, но перечить не стал.

Тянулись долгие минуты ожидания. Тучи сгущались, всё крепнущий ветер завывал сквозь щели в досках, осыпая поезд через провалы в крыше листьями и шишечками ольхи. Сигурд то и дело поглядывал на карманные часы, прикидывая, к какому вермени окажется в Зигене. Мальчик, уснувший было на коленях у матери, вновь проснулся и стал проситься домой. Наконец даже фрау Гертруда, без остановки трепавшаяся о своих родственниках и знакомых, спохватилась.

-- Слушайте, ну когда же за нами наконец-таки приедут?

-- А может, всё уже проехало, и мы можем трогаться? - с надеждой сказала молодая женщина. - Ведь отсюда ничего не видно.

-- Да вряд ли, - ответил герр Гюнтер.

-- Действительно, вряд ли, милочка, - поддержала его фрау Гертруда. - Не мог же этот храбрый орденец про нас за...

Она ещё не успела договорить, как ветер налетел с новой силой, раздался гул...

-- Глядите, ворота открываются! - взволновано воскликнула молодая женщина. - Может, это уже за нами?

-- Да нет, - негромко вымолвил Сигурд, выглянув вбок, - это ветер, да и нет там никого, - и юноша вновь взглянул на часы.

-- Но ведь это же непорядок, - сказала женщина, растерянно.

-- Действительно непорядок! - вклинилась фрау Гетруда, и добавила. - Гюнтер, надо срочно закрыть ворота!

-- Да, пойду закрою, - произнёс герр Гюнтер, и, обратившись к Сигурду, добавил, - помоги-ка мне, студент, а то силы у меня уже не те.

-- Вы уверены, что это нужно? - спросил Сигурд.

-- Ну, для надёжности, - ответил герр Гюнтер. - А то мало ли...

Они вышли из вагона, и Сигурд направился было к дальнему краю ворот. Но тут он увидел это.

-- Ну чего ты там копаешься? - послышался голос герра Гюнтера.

-- Тихо, - ответил юноша, пальцем указывая на край оврага, за которым скрывалась железная дорога. - Смотрите!

По дороге двигалась длинная-предлинная процессия. Орденские драгуны на высоченных скакунах, открытые повозки, набитые пехотинцами, крытые офицерские экипажы, а среди них множество подвод, запряженых тяжеловозами. Кавалькада неспешно тянулась мимо дробилки, исчезая в тоннеле.

-- Что же это такое везут-то? - проронил герр Гюнтер.

-- От это да, - вымолвил невесть откуда взявшийся кучер, - ить скольки годов тут ездю, но чтоб такой длинный обоз был - ещё не видывал! - и он приложился к бутылке шнапса.

-- Глядите, а это что? - спросил муж молодой женщины -- похоже, уже все, кто ехал в поезде, собрались у ворот.

По дороге двигалась необычно длинная -- футов в семьдесят -- платформа. Странная, аж с двумя сдвоеными осями у каждого конца -- Сигурд даже заметил, что крепления осей могли поворачиваться. Погоняемые солдатами, её тянули, фыркая и мотая головами от натуги, не меньше дюжины ломовых лошадей. Над самой платоформой, по всей её длине, был натянут своего рода брезентовый шатёр.

-- Это что они, в палатке прям на колёсах столоваться собираются? - донёсся голос фрау Гертруды.

-- Да что за чепуха! - ответил герр Гюнтрер, - Всегда в поле ели...

-- А может это пушка, как у Ганса! - раздался возбуждённый голосок мальчика.

-- Тихо! - цыкнул его отец. - Не бывает таких пушек! И вообще, откуда ты здесь!

С новой силой взметнув листья, закачав деревья, налетел новый порыв ветра.

-- Смотрите! - раздался чей-то голос.

Ветер приподнял плохо закреплённый полог шатра, и Сигурд увидел это. Круглый серый лоснящийся бок -- как у какого-нибудь морского животного -- но нет, это был блеск обточенной закалённой стали. И впрямь ведь орудие, здоровенное, невиданное раньше орудие!

Послышались сдержанные восклицания. Сигурд поймал себя на том, что невольно чертыхнулся.

Солдаты, сопровождавшие платформу, быстро стали прицеплять брезент обратно. Командир -- коренастый орденец в серой унтер-офицерской форме, бросил хмурый взгляд на собравшихся у ворот и сделал резкий знак рукой.

-- Ну-ну, давайте-ка все внутрь! - засуетился герр Гюнтер, - не будем им мешать.

Сигурд почувствовал, как холодеют его руки. Пятясь, он постарался затесаться среди других людей, вернулся к поезду.

-- ... Ты гляди, какая фортитуда! - герр Гюнтер горячился так, что чуть не подпрыгивал на своём сидении. - Ну держитесь теперь все: что французы, что турки, что ваши чешские прихвостни! Это ж, с такой вот силищей-то, миль на пятьдесят стрельнуть можно. А ты, студент, что думаешь?

-- Не знаю, - уже в который раз отвечал Сигурд, - я не разбираюсь в артиллерии.

Прошло не меньше часа, прежде чем колонна миновала наконец старую дробилку. Ещё часа два ждали путешественники, когда же наконец им разрешат двигаться дальше. Лишь когда совсем стемнело, и даже наклюкавшемуся с перепугу кучеру стало ясно, что никто за ними не приедет, поезд вновь отправился в путь. Сигурд досадливо прикидывал, сколько часов сна сможет урвать в Зигене, буде ему удастся дотуда добраться, попутно односложно отвечая на восторженные реплики герра Гюнтера.

- Да, ну зрелище! Ну порадовали старика! - с упоением продолжал тот. - Но вот одно только жаль -- лошадки-то как напрягаются, еле идут. То-то нам и прождать столько пришлось. А был бы вечный двигатель -- чик, и орудие уже было б на месте. Так что я считаю, что вы правильно делаете, что этим занимаетесь.

Сигурд глубоко вздохнул и чуть хлопнул себя ладонью по колену.

-- Да я думаю, - выпалил, - если бы учёным позволили всерьёз заняться хотя бы паровыми машинами, то ими бы и повозки удалось двигать. Впрочем, за свои слова я не поручусь.

-- Вот-вот! - ответил герр Гюнтер. - Потому как всё это -- даже если работать будет - лишь полумеры. А вечный двигатель -- дело точно выигрышное. Был тут у нас как-то професср -- как бишь его звали...

-- Вассерман, - вставила фрау Гертруда.

-- Точно, Вассерман! Он говорят, даже книгу написал, про нашу, немецкую физику.

-- Пардон? - переспросил Сигруд.

-- Да вот чтобы вот и не "пардон", - ответил герр Гюнтер. - А то эти французы -- они же в своих книгах только врут. А вот он -- всё честно, как есть, по-немецки изложил.

-- А что именно там написано? - спросил Сигурд, нахмурившись.

-- Да я сам-то её, признаться, не читал, - овтетил герр Гюнтер. - Но раз с французами не якшается -- значит человек честный, не обманет.

-- Это точно, - поддержала фрау Гетруда, - от французов всё зло, вот и наш пфаррер так говорит, и сосед наш тоже, и в газете пишут...

-- И потом, - перебил её герр Гюнтер, - поздно мне уже такие книжки читать -- я своё отвоевал, отпахал. А вот вам, - Сигурда покоробило, оттого что он вновь перешёл на "вы", - вам, человеку молодому, учёному -- самое оно. Вот поверьте мне, вы её прочтёте, и все эти сомнения про вечный двигатель сами отпадут. Он там говорят ещё много чего хорошего пишет... да вы и сами всё узнаете. Не забудте главное фамилию его -- этот, как его...

-- Вассерман, - снова вставила фрау Гертруда.

Впереди замаячил огонёк. Он приближался, и вскоре уже можно было разглядеть человека - судя по форме -- смотрителя станции.

-- Не, ну ты видел, а? - обратился он к кучеру.

В ответ раздался нечленораздельный поток пьяной брани, в котором сколь-нибудь чётко проступали лишь слова "швайнехунд", "крыса тыловая", и, особенно, "пушка", после чего кучер замолк, а затем захрапел так, что это услышал даже Сигурд со своего места.

-- Ну что, - громко сказал смотритель пассажирам. - Поезд дальше не идёт. Просьба -- освободить вагоны. Всем, кому ехать дальше нашего Литтфельда, можно переночевать в харчевне, за умеренную плату -- а можно и у нас, на станции, на сеновале.

Надежда добраться до Зигена хотя бы заполночь окончательно испарилась.

-- А мы, Гюнтер, - сказала фрау Гетруда, - пожалуй, у Шнайдеров переночуем.

-- Каких ещё Шнайдеров? - удивлённо спросил герр Гюнтер, доставая чемодан.

-- Ну как же, - ответила она, - Мы ведь встречались с ними на крестинах у Кольбреннеров, лет десять назад, как ты не помнишь? Я и забыла, что хотела с ними повидаться, а тут такая возможность -- наверняка они будут рады. Молодой человек, - обратилась фрау Гертруда к Сигурду, - вы ведь с нами?

-- Извините, вынужден откланяться, - ответил юноша, надевая ранец на спину, - не хочу обременять незнакомых людей своим присутствием.

-- Да бросьте, - проворковала фрау Гертруда, чинно опустив ладонь на протянутую герром Гюнтером руку, - вы нам уже как родной. Тем более, что у вас предки - я уверена -- именно с нашего Хайде.

"Только таких родственничков мне ещё не хватало!" - подумал Сигурд про себя, а вслух произнёс:

-- В любом случае, я хотел сегодня... провести ночь на сеновале. Пока ещё тёпло.

-- Какое ещё тепло..., - попытался возразить герр Гюнтер, но был перебит.

-- Ах, так вы из тех юношей, - всплеснула руками фрау Гертруда, - что стремятся вернуться к корням!

-- Да-да-да, - заговорил Сигурд, - на свежем воздухе чувствуешь такое... единение с природой, с миром... эдакую... трансцедентальность бытия... - он уже плохо понимал, что плёл.

-- Ах, мальчик мой, жаль, что мы будем лишены вашего общества на эту ночь, но уж завтра-то, в поезде, мы всё с вами наверстаем. Я просто обязана выяснить, в каком именно мы родстве, - и она изысканно потрепала Сигурда за локоть.

-- Большое вам спасибо, фрау Вальбрёль, - юноша облегчённо выдохнул, - до зав... следующей встречи.

-- До встречи, - просияла фрау Гертруда.

Распрощавшись с пожилой парой, Сигурд ещё некоторое время смотрел им вслед, пока те не растворились во туманной мгле. Наступающая ночь пахла полынной свежестью, в чуть расступившихся облаках неясно проступил тонкий серп растущей луны. Юноша подхватил чемоданы и отправился договариваться со смотрителем.

***

Сон! Сон... Всего лишь сон. Опять этот сон!

Сигурд сел, схватился руками за голову.

Так, спокойно, спокойно! Всё, что было сейчас, лишь привиделось, а на самом деле... на самом деле...

Под сланцевую крышу над головой просачивался хмурый утренний свет. Где-то недалеко прокричал петух. Пахло сеном, лошадьми, колёсным маслом.

Юноша потёр запястьем сонные веки, бегло глянул на часы. Без четверти шесть по гёттингенскому времени -- по зауэрландскому где-то половина шестого. Сигурд достал из сена чемоданы, на которых провёл ночь, и отправился искать смотрителя.

Начало дня хорошей погоды не предвещало -- похоже, осень решила наконец вступить в свои права. Низко ползли по небу хмурые тучи, сея на землю пока ещё редкие капли дождя. Гулко шумели деревья на холмах, порывы ветра то и дело норовили сорвать с Сигурда потрёпаную школярскую кепку.

Смотрителя юноша застал в его сторожке за завтраком. На вопрос, когда можно отправиться в Зиген, тот ответил:

-- Дык, вот нонеча кучер-то ваш проспится, - ответил он, прожёвывая булку, и кивнул головой на вагончики, со вчерашнего дня примостившиеся на запасном пути, - вот тады и поезжайте себе преспокойно.

-- А... пораньше никак нельзя? - спросил Сигурд, и, опустив глаза, стряхнул приставшую к брюкам соломинку, - у меня... у меня предписание, мне нужно срочно. Я, - заговорил он скороговоркой, - к вечеру обязан быть уже в Бонне, а когда кучер проснётся -- кто его знает, он ведь вчера так н-н..., - слово "нажрался" застряло у юноши в глотке, - ...н-нехорошо себя чувствовал, что...

-- Ой, ну, ежели так срочно, - перебил смотритель, - мне тут скоро у почтовой кареты кобылку менять. Коли есть документ -- покажете, значит, и поедете...

-- А по-другому, без документа -- нельзя? - осторожно поинтересовался Сигурд.

-- Можно и по-другому, - ответил смотритель, сощурив заблестевшие глазёнки. - За умеренную, значит, плату.

Через полчаса Сигурд -- с несколько похудевшим после мзды и смотрителю, и почтальону кошельком -- сидел на козлах почтовой кареты. Дорога шла под уклон, и лошадка, ничем не обременённая, побежала лёгкой рысью. Юноша бросил последний взгляд на станцию и, не увидев там никого из вчерашних попутчиков, облегчённо вздохнул.

-- Кофе хочешь? - спросил его почтальон.

-- Не откажусь, - ответил Сигурд.

За изгибом холма замаячили очертания небольшого городка. На полном ходу карета пронеслась мимо опрокинутых в кювет угольных вагонеток.

В Зигене Сигурд очутился уже к восьми утра, успев как раз к отходу поезда, отправлявшемуся до Бонна. Вновь потянулись долгие часы дороги. Путь опять запетлял между холмами, вниз по течению всё ширившейся речки Зиг. Потянулись вереницы городов, деревень, мельниц; у поезда менялись лошади, в купе менялись попутчики; то и дело налетал холодный осенний дождь, заставляя Сигурда задёргивать брезентовое окно и, кутаясь в шинель, клясть себя за то, что не догадался потратиться термос. Читать не получалось совсем. Казалось, все прелести путешествия в плохую погоду, которых Сигурду удалось избежать в предыдущие дни, обрушились на него сегодня.

В городе Зигбург, что расположился под высоким холмом с монастырской церковью, Сигурду пришлось сменить поезд -- по счастью, такой нашёлся. Вымотанный до предела, юноша сложил чемоданы под сиденье, сел и, как показалось, лишь на секунду сомкнул глаза... А проснулся оттого, что кто-то теребил его плечо:

-- Вставай, дружище, приехали!

-- А... что... где я? - ошалело залепетал Сигурд.

-- В Бонне, в Бонне уже! - ответил разбудивший его длинноволосый кучерявый школяр, натягивая ранец. - Ну, покедова, увидимся в универе! - и прямо на ходу он выпрыгнул из вагончика.

Сигурд сонно поморгал глазами ему вслед. Темнело. Вагончик неспешно катил по всё ещё заполненной людьми улице, застроенной кирпичными и бетонными домами, затем свернул на площадь и остановился.

-- Бонн Кайзерплатц, конечная! - прокричал возничий.

Собрав свои пожитки, Сигурд вновь оказался на улице. С Кайзерплатц разъезжались опустевшие повозки. Достав из внутреннего кармана карту, Сигурд начал её изучать. Вдруг, проскочив в разрыв облаков, лучик заходящего солнца отразился от какого-то окна и ударил ему в глаза.

-- Простите, вы не знаете, как пройти в дом профессора Бланкарта? - раздался смущённый юношеский голос.

Сигурд обернулся. Рядом с ним стоял огненно-рыжий парнишка, как и он, обвешанный кульками и чемоданами.

-- Нет, - ответил Сигурд, - так что давайте искать вместе.

-- О, так вы тоже к профессору Бланкарту! - просиял рыжий. - Давайте знакомиться. Лукас Кнохенхауер, я из Хильдесхайма, а вы?

-- Очень приятно, Лукас! - ответил Сигурд и протянул руку. - Я из Гёттингена.

Комментарии: 33, последний от 27/04/2015. © Copyright Luke Vilent (lukevilent@gmail.com) Размещен: 02/07/2014, изменен: 02/07/2014. 50k. Статистика. Глава: Фантастика Perfectvm Mobile Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Крайне невычитанный вариант главы, выкладываемый здесь по настоянию соавтора. Альтернативная история, в которой промышленная революция почему-то так и не случилась. В начале XXI века паровые машины и электричество остаются лишь занятными диковинками, в то время как бетон и ракетная артиллерия прочно вошли в повседневную жизнь. Сигурд фон дер Хайде, молодой учёный-алгорист, отправляется из Гёттингенского университета на своё новое место службы - в город Бонн.

Luke Vilent : другие произведения.

Зарянка. Глава 1 v0.1: По Дороге Пушек