Нет ничего приятнее, чем стать молодожёнами летом, когда природа в самом цвету, пышет здоровьем, радует богатством и благополучием, относительно стабильна и как никогда благоприятна для дальних поездок. А совместить медовый месяц с не менее сладким летним свадебным путешествием - большая удача, выпадающая практически всего лишь раз в жизни, да и то - не каждому. Это - дело случая, судьбы, рока...
И если выбор спутника жизни, в общем-то, случаен, то маршрут свадебного путешествия, от начала и до конца, - полностью в собственных руках. Тут всё очень просто: раскрываешь газету, находишь рекламу туристических фирм, понравилось что-то, да ещё оказалось по средствам - и счастье у тебя в кармане в виде туристических путёвок и билетов в оба конца.
"Комфортабельный семейный отдых в диких горах для молодожёнов".
"Могли бы и не уточнять, - остановив взгляд на броском объявлении в свежей утренней газете с изображением трёх цветных - красной, синей и зелёной - горных вершин, - принялся рассуждать Вадим, - итак ясно, что в горы старики не пойдут. Хотя - ведь "комфортабельный". Ну, так это, скорее всего, - чтобы угодить молодым жёнам".
- Птичка моя, смотри какое зёрнышко...
Зычным голосом, соответствующим его немаленькому росту, бросающемуся в глаза, даже когда он сидел, Вадим зачитал жене соблазнительное рекламное предложение.
- "Комфортабельный"? Здорово! Как ты меня любишь! "В диких"?.. Ну, ты же не дикарь, а я - тем более. Зачем нам "в диких"?
Из зеркала, перед которым прихорашивалась сладкоголосая "птичка", на Вадима, сидящего в кресле напротив, выглядывало любимое, такое домашнее и, действительно, совсем не дикое, ухоженное кукольное личико жены. Только один глаз был ещё немного меньше другого, и это насмешило Вадима. Так и подмывало пошутить, как в недавней холостой жизни: "Девушка, у вас такие красивые ножки: одна красивее другой". Но мужской собственнический инстинкт остановил его. Красота родного существа - не тема для шуток.
И с недорисованными глазами жена представлялась Вадиму идеалом прекрасного. А через минуту - будет само совершенство, богиня... Ну, конечно, она права: какая же она дикарка - разве дикарь будет прикладывать столько усилий ради создания красоты! Рукотворная гармония - несомненный признак цивилизованности, культурности. Вот Вадиму, стоило не побриться и - обезьяна обезьяной, настоящий орангутанг, точно - лесной, горный человек.
- Зато - "ком-фор-та-бель-ный", - растягивая это слово и вкладывая в него и нежную упругость кроватей в просторной спальне, и теплую мягкость воды в бассейне, и приглушённую музыку ресторана..., - Представляешь: гора "пять звёздочек". Тебе какая нравится, - показывая газету большому глазу в зеркале, продолжал соблазнять хитрец, - красная, синяя или зелёная? Горячий душ по утрам в серебристом водопаде! Шведский стол в любое время суток под настоящей колючей ёлкой: свежие ягоды, грибы и шишки! Трёхспальная кровать...
- Зачем нам трёхспальная? - оба глаза округлились.
- А-а... медведь? - нашёлся остряк, - Ы-ы-ы-ы-ы..., - Вадим оскалил зубы, и его вытянутое лицо стало круглым.
- Не пугай меня..., - отпрянув от зеркала, вытянула круглое личико жена защитника природы и друга медведей.
- Не бойся, иди ко мне. Я... свою... кошечку... никакому... мишке... не... отдам.
Нежные поцелуи сделали своё дело.
- Ну, если не отдашь...
- Так... я... звоню?
...
Позвонить получилось только на следующее утро.
Оказалось, что горы будут, в самом деле, дикими, абсолютно натуральными, фирма гарантировала неограниченный срок их эксплуатации, несмотря на то, что изготовлены были они, страшно сказать, - миллионы лет назад! А вот условия проживания...
- Куколка моя, жить будем в комфортабельной... кукольной... пещере... со... всеми... удобствами...
К удивлению Вадима, жена сразу же согласилась. Да и попробовала бы она что-либо сказать с занятым поцелуями ртом. А может, её привлекла редкая возможность хоть раз в жизни целых две недели побыть за настоящей каменной стеной? Кто знает? Молодожёны, отуманенные любовью, и сами себя толком понять не могут, не то что один одного, хотя и уверены, что всё-всё друг в друге читают глазами. Но глаза, оказывается, иногда бывают то недокрашены, то закрыты...
В этот же день поездка была оформлена, а через неделю рано утром, далеко-далеко от дома, на краю небольшого аэродрома наших путешественников и ещё четыре пары таких же романтиков-молодожёнов ожидала машина. Её заметили только тогда, когда рев моторов самолёта утих, и стало слышно требовательное бибиканье.
На горизонте виднелись горы. Они не были красными, синими и зелёными, как в рекламе, они были настоящими. Горы были так далеко, а всё же хорошо просматривались. Наверняка, вблизи они станут громадными. Различимы были отдельные вершины.
Горизонт походил на зубастую пилу. Ею только что распилили огромное бревно и, перевернув, опустили на землю для того, наверное, чтобы заточить. Бревно, красное на срезе, осталось висеть над неровными, обломанными зубцами. От нагретого докрасна круга, неестественно, непропорционально большого, исходило волшебное свечение, окрашивающее полнеба удивительными красками рассвета. Испуская свое кроваво-красное, солнце наполняло им землю и небо над ней. Но вот, ловко воспользовавшись передышкой, светило, набирая скорость и разогреваясь, начало удаляться от опасных зубцов. Оно постепенно бледнело, желтело, становясь при этом ослепительным. Блекла и раскраска неба.
И вот от такого зрелища, наверняка входящего, между прочим, в программу путешествия, и сполна оплаченного всеми молодожёнами, их попытался отвлечь своим хриплым автомобильным гудением какой-то худосочный человечек. В конце концов, он победил солнце. Оказалось, это и есть их гид, он же и водитель. Наскоро представился, да так, что никто толком и не разобрал как его зовут. Буркнул:
- Если до вечера не доедем, будем ночевать в машине.
Вадим, и наверное, не он один, узнал телефонный голос работника туристической фирмы: "А фирмочка-то - "Рога и копыта". Как бы нам с ней копыта не отбросить...", - и покрепче обнял свою крошку.
Никому не хотелось провести ночь с любимой или с любимым в открытом допотопном автомобиле, да еще в незнакомой компании и под неусыпным надзором неведомо кого. Быстро загрузили вещи, расселись и поехали навстречу неизвестному...
О, как это прекрасно, никого и ничего не замечая вокруг, обнявшись, единым существом рассекать теплый и упругий воздух предгорий! Но чем ближе подъезжали к горам, чем выше забирались, незаметно оказавшись уже в горах, тем воздух становился все менее тёплым и упругим, а вот руки любимых - наоборот, горячее и крепче, особенно, на крутых поворотах, когда дорога вдруг упиралась в скалу или - ещё страшнее - внезапно поворачивала над бездонным обрывом.
Сами горы вызывали у путешественников детский восторг. Они подавляли размерами. Издали их нельзя было рассмотреть, вблизи - оценить. Высоту их невозможно было измерить взглядом, ясно было только, что они - конкуренты вечности. Оказалось, что горы - это отнюдь не треугольники, не пирамиды с острыми вершинами и плоскими основаниями. Каменные громадины то полого уходили вверх от дороги в невидимую высь, укрываясь непролазными лесами от любопытных и восхищенных взглядов, то угрожающе нависали прямо над дорогой, бесстыже выставляя обнажённые породы. Воображение поражала фантазия творца, повсюду разместившего замысловатыми узорами прожилки с блёстками, трещины, разноцветные слои и прослойки, придавшего всему этому причудливые формы.
Подобно облакам в высоком небе, скалы не были похожи одна на одну. Вот медленно проплыл над головой каменный корабль. Своим острым носом когда-то выпер упрямо из скалы и готов был плыть дальше, но все же зацепился в глубине камня невидимыми мачтами, да так и застрял на полпути навсегда. А вот впереди медвежья голова: торчат короткие напряженные уши по бокам узкого лба - срезанной как ножом верхушки скалы, внизу посредине хищно раскрыта широкая пасть. В нее-то бесстрашно и вползала дорога.
Гид обернулся:
- Этот тоннель называется "Медведь".
- Вот глупый, и так ведь понятно, - прошептала в ухо Вадиму его рыбка.
Остальные молодожены тоже, как по команде, переглянулись, улыбаясь.
В темноте узкого тоннеля неожиданно гид невозмутимо продолжил:
- Но медведи здесь никогда не водились.
Все прыснули со смеху. Хорошо еще, что в тоннеле рев мотора превратился в грохот, да и в темноте нельзя было увидеть насмешников в зеркало.
- Подъезжаем, - при выезде на свет завершил свое весьма немногословное сопровождение гид.
В горах темнеет быстро. Только что въехали в ночной тоннель солнечным днём, а выехали вечером. Ехали в темноте минуты три, а кажется, пролетел час.
На противоположной стороне ущелья вдоль такой же, как и у них дороги, в одном, потом и в другом месте заметили отблески костра на скалах.
Гид пояснил:
- Туристы. Такие же, как и вы.
- Что, и мы будем на огне готовить еду?
- Да.
- Что, сами?
- Как захотите.
Перед очередным тоннелем остановились.
- Всё. Приехали.
Ни гостиницы, ни ярких, как в кино про путешественников, палаток, ни живописных бунгало...
- Ну вот, птичка родная, - не очень весело произнес кто-то в первозданной тишине, - будем вить гнёздышко на скалах.
- У "Медведя" за ухом, - продолжил другой.
Юмор - лучшая замена материальным благам. Однако молодым жёнам было не до шуток. "Комфортабельные условия" были оплачены. Неприязненное отношение к гиду наконец-то нашло своё оправдание.
А тот не торопился объясняться. Не оглядываясь, он уверенно пошел к тоннелю.
- Куколка, ты не забыла взять с собой домик для Барби?
Жёны молчали.
Сопровождаемый недоуменными взглядами, гид деловито подошел ко входу в тоннель, невозмутимо нажал яркую кнопку выключателя, краснеющую прямо на каменной стене. Загорелся свет над входом. В глубине показалась дверь.
- Ого, пещера! - не скрывая радости, воскликнул любитель кукол.
У мужчин с плеч свалилась гора, не в горах будь сказано.
- Ура! - захлопала в ладоши женская половина компании.
Слова Вадима о комфортабельной пещере сбывались. Его жена лишний раз убедилась, что муж слов на ветер не бросает.
- А я подумал, они шутят..., - сорвалось у Вадима.
А смотрел-то, смотрел он совсем по-другому: "Вот видишь, кошечка моя, ты всегда и во всём можешь на меня положиться", - прочитала жена в его глазах. Было ещё не очень темно, и это горделивое мужское самолюбование могла бы заметить и рыбка, и птичка, и белочка, и зайчик, и попрыгунчик, и, само собой, куколка, и бог знает ещё кто, кем называл свою нежную половинку Вадим.
- Прошу к нашему..., - с этими словами гид деланно эффектно повернулся к туристам, заранее пригласительно выставив вперёд правую руку, чтобы эти тугодумы сообразили, наконец, выйти из машины и войти вовнутрь, - шалашу, - еле слышно закончил он, как видно, с трудом заученную фразу.
Все десятеро, как один, с рюкзаками и баулами уже стояли рядом полукругом, дыша на него соблазнительными ароматами жевательных резинок.
Сглотнув слюну, гид угрюмо повернулся к двери.
- Полчаса ключ искать будет... Он его забыл дома... Нет, сюда подходит ключ от его автомобиля, он же - от конторы, - перешёптывались пары, но вещи из рук не выпускали.
Через минуту искатели приключений уже разбрелись изучать помещения и расселяться.
Внутри пещера оказалась обычной, весьма посредственной, но с претензией гостиницей. Здесь были ровно пять жилых комнат - по одной на каждую вновь прибывшую пару, туалет, ванна. Несмотря на скромный комфорт удобств, сами комнатки всем очень понравились. Яркие цветные обои заставляли забыть о пещерном происхождении стен. Мягкая мебель праздничных тонов была так удачно подобрана и расставлена, что у гостя, впервые входящего в помещение, невольно создавалось ощущение уютного семейного гнёздышка. Это впечатление усиливали большие, под стать очень высокому потолку, вазы с пёстрыми цветами, какие-то безделушки ярких расцветок, вроде плюшевых мишек. На полу гостеприимно стелился тёплый, пушистый ковер. О присутствии горных хозяев пещерной гостиницы, позаботившихся о молодожёнах, напоминали лишь кое-где оставленные яркие цветные губки, которыми, вероятно, к приезду гостей вытирали пыль с вещей.
- А холл, ресторан или хотя бы бар здесь есть? - освоившись и наскоро расставив вещи по комнатам, вновь вспомнили о своем неприметном гиде туристы.
- Где мы будем обедать? - волновалась сильная половина.
- И танцевать? - добавляла нежная.
При последних словах гид посмотрел исподлобья, как бы оценивая: "Посмотрим, захотите ли вы танцевать".
"Это что, он на нашу усталость намекает, что ли? - удивился Вадим, - Вспомни свою молодость, дед".
"Дед" был лет тридцати, но из-за обветрившегося лица с покрасневшей и задубевшей, как бы восковой кожей - так бывает у бывалых охотников и рыбаков - выглядел намного старше. Из связки ключей, которую он по-хозяйски всё это время держал в руках, выбрал самый большой, подошел к стене, открыл створки двери, замаскированной под расцветку обоев. Но входить не стал.
- Если захотите провести вечер у костра, немного дров есть у входа - остались от предыдущей группы, - уточнил он, медленно направляясь к выходу. Поколебавшись, не забыл ли что, добавил, - Будет мало - сходите в лес. Между прочим, рядом с отелем, у дороги - озеро, там ловится рыба. Она большая и вкусная.
Его монотонный ровный голос оборвался в дверях гостиницы. Все облегчённо вздохнули - приехали отдыхать, радоваться жизни, а тут какой-то робот, заводная игрушка, которая ни на шаг не отходит от введённой в неё программы. Да ещё лекции читает о живой природе: водится - не водится, ловится - не ловится.
Пока остальные раздумывали, Вадим со своей крошкой первыми зашли в только что открытый зал. В дверях в полутьме Вадим нащупал выключатель. От неожиданно яркого света на миг зажмурил глаза, открыл их и тут же в страхе непроизвольно вновь зажмурился. Его бедная крошка дико завизжала. Все, бросились к залу.
У самых дверей на уровне глаз была подвешена к потолку, как обыкновенная люстра, голова медведя. Медвежьи злобные глаза были открыты и, казалось, живо интересовались всяким входящим в зал. Пройти мимо головы было невозможно.
- Ничего себе - экзотика... - протянул неуверенно кто-то из мужчин.
- А как же "не водятся"?
- Много он знает...
- Что, он не знал про это, что ли? Открыл - и сразу дал дёру.
- Смотрите, каким он был огромным, ужас!
- А медведи едят людей?..
- Не бойся, котеночек, этот уже никого не съест, это его съели.
- А-а-а, это, наверное, - охотничий трофей от прошлой группы.
- А может, просто завезли откуда-то - чучело, оно и есть чучело..., - и смельчак потянул голову за длинную шерсть, - Тяжелая...
- Какое чучело! Смотрите...
- Точно, ты прав.
И все увидели, что под приподнятым краем шкуры оказалось свежее мясо.
- Какая гадость, - не выдержала одна из женщин, - давайте выбросим ее отсюда.
- Нет, надо спросить у гида, куда её девать.
Снаружи было уже совсем темно. У выхода мужчины нашли фонари, осветили ими площадку перед пещерой. Автомобиля не было.
- Вот гад, - уехал!
- Ну и что? Мы, мужики, будем бояться какого-то дохлого медведя? Давайте делом займемся.
"Интересно, каким?", - Вадиму хотелось заняться одним делом: поскорее остаться наедине со своим цыплёночком. "Кстати, неплохо было бы съесть жареного цыплёнка", - без всякой связи с первой мыслью подумал Вадим.
- Устроим костёр, - продолжал деловой парень, - посидим вместе, у нас кое-что с собой есть. Наверное, и вы взяли. А? А завтра утром вернется этот... лунатик - освободит помещение. А сегодня - на свежем воздухе. Ну, как?
Все согласились.
У входа, как и обещал странный хозяин, нашлось немного дров. Оставили Вадима разжигать костёр, а сами разбрелись вдоль дороги собирать хворост. Кинжальные огоньки фонарей резво забегали по кустам и деревьям, медленно удаляясь от пещеры.
"Могли бы сразу идти подальше, - съязвил Вадим, - ясно же, что вблизи всё обобрано". Решил костёр не разжигать, а то, пока появится хворост, всё выгорит без толку. Довольный своей сообразительностью, почувствовал себя этаким первобытным, на самом деле, пещерным человеком, понимающим с полувзгляда-полуслова матушку-природу. Тут же проснулся зуд добытчика. Вспомнил про озеро с рыбой у дороги: "Про дрова у входа не соврал, так может, и рыба есть?" Озерцо оказалось в двух шагах. В свете фонаря у самого берега стояли темные рыбины: "Хоть руками лови". Но лезть в холодную воду не пришлось. Как по заказу, возле воды лежали беспорядочно разбросанные рыболовные снасти. "А гид-то - ничего мужик. С первого взгляда и не скажешь. Хоть и молчаливый, как зомби, а дело своё знает круто", - обрадовался Вадим сачку и багру.
"А ничего себе придумано. А то было бы, как в городе: сидели бы у телевизора в четырех стенах. А так хочешь, не хочешь, а - пожалуйте на свежий воздух...".
Всё здесь было для него устроено, как в сказке: принц со своей принцессой, недобрый, а может, и не такой уж и злой волшебник, неразрешимые загадки, неразрешимые - но только не для принца, преодоление трудностей на пути к счастью. А в конце сказки всех ожидает хэппи-энд. Злые волшебники будут повержены. Или превратятся в добрых. Всё же непонятный этот гид: не добрый и не злой. Никакой. Зомби. Лунатик.
В свете луны, ослеплённая лучом фонаря, рыба безвольно, сама шла в сачок. Так и мысли Вадима: сознание окутано невидимой прочной сетью дурных предчувствий неминуемой беды, а желанием вылавливаются в эти роковые сети только роскошные золотые рыбки ожидаемого счастья. Оставалось лишь внимательно прислушиваться к беззвучно раскрываемым губам пойманных рыб, чтобы ухватить судьбу за жабры. В ночной тишине этому могли помешать лишь звонкие капли воды, стекающей в озеро с сачка, да резкие, но робкие голоса невидимых птиц - ночных обитателей гор.
Однако, вместо ожидаемой сладкоголосой, журчащей речи судьбы-волшебницы в сознание Вадима проник совсем другой звук: поначалу тихий, потом резкий, пронзительный. Вадим тут же вернулся к реальности: ночь, пещера, сбежавший гид, медведь.
Сачок с только что пойманной рыбой выпал из руки и исчез в темноте. Луч фонаря мгновенно перескочил на и без того освещённый вход в пещеру. Оттуда раздавался приглушенный многоголосый визг. Похожий визг Вадим слышал совсем недавно от жены, напуганной головой медведя. Но тот крик был всего лишь результатом испуга. Так обычно верещит женщина, когда видит мышь. Но сейчас смертельный ужас слышался в этом визге. С похолодевшей спиной Вадим схватил багор, бросился к пещере. И тут же застыл, оцепенев. Лампочка, освещающая вход, выхватила из темноты гигантскую фигуру. Огромный сутулый человек с непропорционально большой косматой головой не торопясь, как к себе домой, входил в пещеру. От страха визг стал менее слышен. Через миг, показавшийся вечностью, Вадим двинулся дальше. И вновь невольно вынужден был остановиться. Один за другим в пещеру вразвалочку зашли ещё три таких же гиганта. На этот раз, вблизи, Вадим рассмотрел их лучше. Чудовища были в человеческой одежде, но их лица, а вернее сказать, морды были полностью заросшие шерстью и имели вид медвежьих.
Выждав немного для верности, Вадим медленно приблизился к дверям. Только тут он заметил у входа, прислонёнными к стене одна возле одной, несколько ярких плюшевых игрушек - на том самом месте, где совсем недавно лежали дрова. Пока он их недоуменно разглядывал, насчитав пять штук - этих разноцветных лисичек, зайчиков и кошечек - крик прекратился. Вадим опомнился, вздрогнул, сжал багор и зашел вовнутрь.
В коридоре - никого. Двери в комнаты были открыты. В висках стучало, и Вадим никак не мог вспомнить, какую комнату они заняли, где же он оставил свою кошечку-жену. Осторожно заглянул в первую комнату.
Среди яркой обстановки цветастой комнаты выделялось серостью большое бесформенное колеблющееся пятно. Сквозь туман, в котором все это время видел происходящее Вадим, пятно приобрело четкие очертания одного из тех монстров. Одетый во все человеческое, огромный косматый медведь, наклонившись, стоял спиной к двери и лапами-руками рвал поролон, как казалось, из дивана. Разноцветные куски его, похожие на большие банные мочалки, разлетались по сторонам.
Женщин в этой комнате не было, и Вадим повернулся уже, чтобы незаметно уйти. Мысль: "Но почему поролон разноцветный", - как будто это было самым главным, не пускала. Внимательно пригляделся. Оказалось - ничего страшного, большая, в человеческий рост цветастая поролоновая кукла.
В следующей комнате происходило то же самое, и во всех остальных тоже: спиной к дверям стояли медведи в человеческой одежде и не обращая на него внимания, или не замечая его, сопя разрывали на куски поролоновые куклы.
Откуда взялись эти большущие, никому не нужные куклы, Вадима не интересовало, он искал свою любимую лялечку, своего нежного, ласкового котёночка и нигде не находил...
"А может, она сбежала?.." - с этой обнадеживающей мыслью Вадим выскользнул из пещеры. "Но не может быть, я все время видел вход... Были крики, входили эти... Никто не выходил..."
Отойдя на безопасное расстояние от пещеры, тихо позвал жену по имени. Потом громче. Всё ещё не желая знать, что потерял её навсегда, закричал во всё горло.
Послышались шаги бегущих по дороге людей, показались огоньки фонарей. Вадима окружили парни-молодожёны. Тот только молча показал рукой на пещеру. Они бросились туда. Вадиму было все равно, что с ними там может произойти... От бессилия, неизвестности, злобы на себя не знал, что делать. Стоял недвижимо, оглядываясь.
Кругом в темноте были только горы, вверху, над головой - ясная, полная луна. Безжизненным, кукольным лицом, похожим на человеческое - с четко нарисованными, но неодинаковыми глазами - безразлично и грустно смотрела она с недостижимой высоты. Вадим вне себя от ярости по-звериному заревел так, что притихли ночные пичуги, заполнявшие до того тишину своими негромкими, осторожными трелями.
Из пещеры выбежали парни.
- Что случилось, где наши жёны? Там никого нет. Только повсюду куски розового поролона.
- Куда ты их дел? - уже с угрозой приступили они.
Вадиму пришлось поведать всё, что он видел. Решили искать...
Утром на рассвете приехал гид на своей машине, следом к пещере, у входа в которую прямо на земле сидели измученные молодые мужчины, подъехали две полицейские машины.
Указывая на нечёсаных, заросших за ночь щетиной парней с красными, пустыми глазами, гид спокойным, ровным голосом пояснил полицейским:
- Они мне сразу не понравились.
На недоуменный взгляд полицейских ответил, театральным жестом, не глядя, показав на то место, где вечером оставлял дрова:
- Какие-то психи: с детскими куклами - и в горы...