С. П. ДМИТРЕНКО

ЗОЛОТОМУ СЕРДЦУ ТРОЯ

ЧЕРЕЗ ГОРИЗОНТ

I. П Р Е Д Н А Ч Е Р Т А Н И Е

Место: где-то в Пространстве

Время: где-то во Времени

СТРАННЫЙ МОНОЛОГ В СТРАННОМ МЕСТЕ

Это было царство абсолютного мрака, цепкого, вязкого, непроницаемого.

И если у этого царства был центр, то он был именно здесь - в этом странном и, казалось бы, нереальном месте, куда не мог добраться свет ни одной звезды. Мрак был неисчерпаем. Чудовищные, невообразимые расстояния ловили в свои ловушки свет, запутывали, искривляли его, и он, замученный и обессиленный, истончался и умирал еще где-то в начале своего пути. Мрак стоял на страже сплошной стеной на многие миллионы световых лет. Этого места нельзя было достичь, хотя физически оно находилось в нашей вселенной. Любая жизнь здесь была невозможна, а категории времени и места были просто абстрактными словосочетаниями.

Где-то глубоко-глубоко в этом мраке мельчайшей, золотистой блесткой утонула Метагалактика, и там, далеко-далеко в глубине, слышался отдаленный гул ее катаклизмов. И сколько бы оборотов не совершило гигантское звездное колесо, здесь, в этом месте, все оставалось по-прежнему: мрак, покой, тишина. Так было...

... И так было до тех пор, пока не истекло отведенное тому время, пока не

замерли в равновесии чаши весов в ожидании Проявления...

Ничто не изменилось в бездне мрака, но уже начались невидимые глазу

процессы, что-то группировалось и изменялось, отходило и выстраивалось в ожидании невидимого пока действия. Словно в театре при еще закрытом занавесе: гаснет свет, постепенно затихают разговоры публики, пауза тишины - и начинается действие...

Вот в глубине возникла и стала разгораться совершенно невозможная в

этом месте искорка света. Мгновение - и сероватый свет разлился и образовал

гигантскую сферу, поджимаемую со всех сторон стеной мрака. Во мгле бездонного пространства закачался на волнах космических сил огромный сероватый шар. А в глубине сферы продолжались трансформации. Из искорки света возникло серебристое облако, по которому время от времени пробегала волна света, а в центре облака смутно просматривались ритмичные вспышки. Физические величины мгновенно менялись от неизмеримо малых величин до невообразимо бесконечных.

Космос внутри сферы раздирал невиданный и странный катаклизм, хотя за ее пределами по-прежнему было все спокойно. Следующее мгновение - и состояние сферы стабилизировалось, все преобразования завершились, и в центре образовалось яркое, металлического оттенка, облако, по всей площади которого сверкали, как в кристаллах льда, яркие вспышки. Содержание сферы было неоднородным: на одном ее полюсе сероватый свет постепенно переходил в черную, почти неотличимую от окружающего мрака, субстанцию, тогда как на другом произошла концентрация яркого, почти белого свечения.

Еще одно мгновение тишины, и пало первое Слово...

"Я вижу, что опять наступило наше время действия, ибо все вы уже здесь

и готовы приступить к работе". - Этих слов не было слышно, но они звучали для тех, кому были предназначены. - "И теперь надлежит лишь выбрать того, на чьи плечи ляжет тяжким грузом бремя ответственности. Это наша последняя попытка понять, увенчается ли здесь наша работа успехом, или же мы и в этот раз потерпим сокрушительное поражение и нам придется уйти из этой Вселенной, так и не выполнив возложенных на нас обязанностей". - Голос умолк.

В ответ ему неожиданно прозвучал другой голос: "Мастер, но тогда мы

сделали все, что могли". - "Я знаю. Никто и не упрекает вас, ибо и ты, и они работали на пределе своих возможностей. Но тогда мы начали работать слишком поспешно, так до конца и не определив точно ни времени, ни места действия, не изучив как следует тех, для кого ты столько страдал и отдал им самое ценное - часть своей бессмертной души. И если и в этот раз мы потерпим поражение, то нам придется уйти, свернув эту Вселенную, ибо нельзя оставлять за спиной столь могучего врага".

Голос умолк, а тишина в этом странном месте стала еще более напряженной и более абсолютной, хотя практически ничего не изменилось. Внезапно в облаке стало проявляться огромное окно, в центре которого, все увеличиваясь, проявилось изображение Метагалактики. Изображение на огромной скорости надвинулось, распалось на скопления отдельных галактик. Откуда-то сверху упал тонкий ослепительно белый луч, коснулся одной из групп галактик, и те стали стремительно приближаться, распадаясь на отдельные гигантские звездные острова. Луч с головокружительной скоростью устремился в глубину и через мгновенье уперся в изображение одной из галактик, та мгновенно приблизилась, заполнила весь экран мириадами звезд.

Зрелище было удивительное - в черной бархатной пустоте медленно вращалось огромное звездное колесо. Но луч мчался все дальше вглубь. Вот он коснулся одного из рукавов, и тот мгновенно вынесся на экран и расположился на нем золотистой рекой. Луч помчался вдоль рукава все дальше вглубь, пока тот не распался на отдельные звездные системы. Промчавшись мимо многих из них, он уверенно уперся в одну, небольшую, желтого цвета, звезду. Изображение звезды приблизилось, распалось на планетарную систему: желтое солнце, вокруг которого вращалось девять планет. Луч коснулся третей из них, считая от звезды, и исчез.

И вот в пустоте приблизился и повис огромный голубой шар. Он слегка вращался, и под покровом густой облачности угадывались коричневые размытые контуры континентов.

И снова зазвучал голос: "На этой планете возникла и развилась

цивилизация того типа, которая, как вы уже знаете, может и должна дать ответы на поставленные ей вопросы. И вопросы эти надлежит ей опять поставить. Наконец, найден тот, кто, как нам кажется, может со временем достойно продолжить нашу работу в этой Вселенной. Но мы все же до конца в этом не уверены. И только подвергнув его испытанию, мы сможем быть абсолютно уверены в правильности своего выбора. Времени совсем нет, это последняя наша попытка. Вы все немедленно отправляетесь туда для решения поставленной задачи. Я, Тот Кто Принимает Решения, призываю вас опять - от яркого полюса сферы отделился белоснежный сгусток, образовал ослепительно яркую белую сферу и замер за ее пределами; от темного полюса метнулся и возник рядом с белым темный, как сама ночь, сгусток вещества, рядом с двумя сгустками возникло облако сероватого цвета. - Транспортная система извещена, и Транспортник доставит вас на Место..."

Одно мгновение - и огромную сферу поглотил мрак, только на этот раз

его сплошную черноту нарушали два ясно различимых образования - ярко белое и сероватое, и еще одно, совсем невидимое на фоне кромешного мрака, но, несомненно, там присутствующее. Следующее мгновение - и вселенная раскололась и соединилась опять - во мраке вспыхнула и осталась гореть ярким пламенем огромная стрела транспортной системы. Сгустки метнулись к стреле, и ее золотое сияние бесследно поглотило их. Некоторое время Транспортник оставался на месте, его гигантское острие слегка колебалось, словно выбирая необходимое направление и накапливая силы для прыжка. Потом он на мгновение замер... и беззвучно исчез. Мрак стал опять абсолютным и непроницаемым.

Ничто не напоминало еще недавно разыгравшуюся здесь сцену.

II. П Р О Я В Л Е Н И Е

Место: Земля... и не только

Время: наше время

Темной весенней ночью над бескрайними пустынными просторами Тихого океана произошло незначительное событие. Высоко в звездном небе совершенно беззвучно на доли секунды возникли и тут же исчезли три яркие вспышки.

Ни одна земная обсерватория ничего не зафиксировала в этот погожий апрельский день...

КАК ЧАСТО ВИЖУ Я СОН...

Странные сны иногда посещают меня...

В это первое свое удивительное апрельское утро я проснулся с необычным

ощущением того, что меня некоторое время в этом мире просто не существовало. Где я был и сколько? На эти, казалось бы, самые простые вопросы я совершенно ничего не мог ответить. Я только неожиданно очень хорошо и ярко помнил свои ночные ощущения...

Посередине ночи я внезапно проснулся, и первая странная мысль, которая пришла мне в этот момент в голову, была: "Я вернулся". И в этом я был совершенно убежден.

Я был спокоен, что само по себе уже тоже было странным. Согласитесь, что если вам ночью приснился кошмар, то вы проснетесь в холодном поту, может быть даже с криком, а потом опять с облегчением уснете, зная, что это всего лишь плохой сон. Или не уснете уже до утра, но все равно ваш кошмар с приближением утра бесследно растает. Но в этот раз все было не так: никаких кошмаров не было, а просто твердая убежденность в том, что меня не было в этом мире, меня просто забрали, а теперь вот вернули обратно. И я был настолько в этом уверен, что принял все совершенно естественно и без волнения, простая констатация факта: не был - потом вернулся. Я неоднократно потом пытался что-либо вспомнить - где я был, какие-то свои ощущения - но совершенно ничего не мог вспомнить. Сколько по времени я отсутствовал и где находился - на эти вопросы, сколько я не бился, сколько не напрягал свою память, ответить не смог. И самое интересное, о чем я должен был подумать сразу, мне пришло в голову уже потом, гораздо позднее: кто это меня забирал и с какой целью? У меня было четкое ощущение, что меня именно вернули, не сам я уходил и возвращался, а именно меня вернули.

И еще, я был твердо убежден, что это был не сон. Откуда у меня была такая

уверенность - не знаю, но я совершенно был убежден в реальности всего

происходившего со мной этой ночью.

Обычно со временем мои воспоминания о снах, как и любого другого человека, постепенно бледнели, тускнели и исчезали из памяти. Мое же ночное путешествие осталось со мной, я никогда об этом не забывал и все время подсознательно, сам себе не отдавая отчета, ждал продолжения этой странной истории, приключившейся со мной в одну из апрельских ночей.

И дождался...

В то утро я проснулся с удивительными ощущениями, и это было уже не в первый раз.

За последние несколько недель такое удивительное состояние овладевало мной много раз. Сначала я думал, что виной тому были ненастное утро, болезнь или мои дела на работе, но все это было не так. Дела шли хорошо, на смену ненастному утру приходило радостное, солнечное, здоровье, как мне после долгого и тщательного обстукивания и осматривания всякими кошмарными приспособлениями, сказал Этьен, было отличное. Но вот только удивительно - неизменными оставались мои сны. Этьен сказал, что так может работать подсознание, преднастраивая организм к чему-то грядущему и неизбежному. По его словам, я пытаюсь подсознательно уйти от решения трудных задач. Но вот смех-то - такие задачи передо мной не стояли. Все было как всегда, все почти в полном порядке, если не считать мелких житейских неурядиц. Но когда я сказал об этом Этьену, тот отделался от меня залпом жутко научных и "содержательных" до безобразия выражений. Послушай его, так все люди в мире или уже сошли с ума, или стояли на пороге сумасшествия, причем толкали при этом друг друга в спины, стараясь успеть первыми. Я верил в научный гений моего друга, но соглашаться со всей этой ерундой не хотелось. Ну чего бы это мне, совершенно нормальному и обыкновенному человеку, ударяться

в панику, убегать и прятаться, хотя бы даже и в свое собственное подсознание.

Смельчаком я не был, но и трусом меня никто назвать не мог, я был самым обыкновенным. Правда, я немного слукавил, но об этом не знал никто, даже мой старый приятель Этьен.

Была в моей семье некая полузабытая, почти легендарная страница, касающаяся моей прабабки. По семейным преданиям она обладала силой, позволявшей ей лечить людей и предсказывать их судьбу. Но все это было так давно, что никто толком не знал, правда ли это или только семейные легенды. Ни отец мой, ни мать в это не верили, но я немного верил, так как еще в детстве с удивлением обнаружил в себе некоторые способности, часто помогавшие мне в сложных жизненных ситуациях.

Иногда, прикоснувшись к предмету, я мог узнать что-нибудь о его владельце, иногда мог предвидеть некоторые события, а иногда мог почувствовать настроение и мысли человека. И в этом я не видел ничего удивительного: ведь многие могут определить настроение человека, даже малознакомого. Но я мог чувствовать "это" даже не видя его и иногда точно мог сказать, что произойдет с ним через некоторое время. Этими своими способностями я часто пользовался в детстве, находя в них только забавное и смешное. Потом была недолгая служба в армии, где выдрессированные сержанты прекрасно умели выбивать из голов все лишнее, потом колледж, неудачная женитьба и масса работы. За обыкновенной круговертью

жизни, наполненной самыми практичными делами и заботами почти не оставалось времени на внутреннее самокопание. Даже в выходные я был занят - ездил к своим родителям в небольшое селение недалеко от Парижа, где проводил пару нудных часов, возясь с надоевшими мне розами и выслушивая разные прописные истины.

И вот теперь, идя в синих парижских сумерках от Этьена и глядя, как

отражается в лужах апрельского дождя разноцветная неоновая реклама, я

вспоминал свой удивительный сон, который уже хорошо успел запомннить.

Довольно странный таки сон, который раз за разом повторялся с все более возрастающей четкостью и ясностью. Эмоции, разбуженные этим сном, долго еще потом не давали мне успокоиться, и я бродил по вечернему Парижу, глядел на звезды, отражающиеся в водах реки, и вспоминал, вспоминал свои сны...

Сон всегда начинался с одного и того же места. Я находился посередине

старых многоэтажных, серых и огромных странной формы развалин в незнакомом мне мире. Это были полуразвалившиеся от древности городские кварталы непривычной формы, отдаленно похожие на творения Гимара или Гауди или обоих вместе взятых. И нигде ни одной живой души. Только я. Я и ветер, который с унылым ритмичным скрипом раскачивает старые причудливо изогнутые металлические прутья, гонит передо мной мелкий мусор, гудит и завывает в узких проходах между зданиями. Я двигаюсь вперед по дороге, такой же разрушенной и старой, как и окружающие ее дома. Все время меня не покидает ощущение, что за мной кто-то внимательно наблюдает. Это неприятно, заставляет меня ежиться и поминутно оборачиваться, пристально вглядываться в окружающие меня развалины. Чувства опасности нет, только ощущение пустоты, одиночества и печали. Но сколько я ни смотрю, ничего живого я не замечаю. Что самое удивительное - так это ощущение живого взгляда в этом странно покинутом и заброшенном мире. И этот взгляд я продолжаю ощущать еще долго после пробуждения. От него не веет опасностью, только на душе становится как-то муторно и тревожно. И я, весь в тревоге и тоске, просыпаюсь.

Мои видения с каждым разом становились все более яркими и отчетливыми. И если сначала мои путешествия проходили как бы в легком тумане, то теперь я отчетливо видел каждую мелочь: трещинку на древнем камне, осколки прозрачного желтоватого стекла в окне, какой-то странной формы и цвета мусор, ржавые куски погнутого и изъеденного временем металла. Я стал даже испытывать странное ощущение покоя и комфорта среди этого унылого ландшафта. И сопровождающий меня взгляд уже так не тревожил меня.

Каждый раз сон заканчивался почти в одном и том же месте - я стою

в центре старого города среди полуразвалившихся зданий, где-то далеко впереди

меня в конце улицы виден выход на большую площадь. Правда, сколько я не пытался подойти к этой площади, кривые улицы уводили меня от нее все дальше и дальше. Странно, что я так стремился разумом туда попасть, тогда как мои ноги, словно повинуясь каким-то чужим командам, несли меня в совершенно противоположном направлении.

В последнее время я уже с привычным нетерпением и совершенно без всякого страха ждал ночного сеанса, но эти странные сны посещали меня не каждый день. Я пробовал экспериментировать: засыпал на голодный желудок, весь день, просидев на одних соках, наедался до отвала, выпивал за день несколько литров вина и хмельной отправлялся в постель, иногда пробовал и снотворное. Но эффект от этих попыток был нулевым - странные сны не подчинялись никакому заметному для меня ритму. И я давно перестал с ними бороться, воспринимая их появление уже почти как должное.

И в этот день, как и во все предыдущие, я быстро приготовил и проглотил

завтрак, на ходу оделся и побежал на работу. И хотя в гараже у меня стояла

сверкающая новенькая машина (подарок родителей), в это утро я сознательно

вышел пораньше, чтобы пойти на работу пешком.

Работа моя, а работал я в небольшом компьютерном центре одной

транспортной фирмы, находилась от моего дома в трех кварталах пути. Мои родители были против моей работы, им не нравилось, что я, отпрыск когда-то знатного и славного рода, целый день сижу за столом и нажимаю на кнопки. Отец к моему увлечению компьютерной техникой всегда относился с известной долей снисходительности, хотя и не принимал этого занятия всерьез. Он надеялся, что со временем я остыну и займусь более серьезной работой, а вот мать каждый раз во время нашей очередной встречи неодобрительно поджимала губы, начинала мне выговаривать и надоедать, прося, чтобы я бросил эту работу и занялся чем-нибудь полезным. Правда из всех наших с ней разговоров я так и не понял о чем это таком "полезном" идет речь.

Со временем я научился бороться с этими нудными наставлениями - я хватал мать в охапку, кружил, а потом оставлял ее, раскрасневшуюся и смягченную, в комнате и отправлялся в сад, где до седьмого пота помогал нашему садовнику возиться с ее любимыми розами, чем окончательно завоевывал ее расположение. На следующий приезд все повторялось сначала, но я знал, как любят меня мои старики и давно уже научился терпимо относится к их наставлениям и поучениям, все равно я всегда поступал по-своему, сохраняя при этом видимость почтительного сыновнего послушания.

Я был поздним и неожиданным ребенком в семье, родился тогда, когда

все надежды моих родителей обзавестись потомством рухнули. И тут вдруг такое

сокровище привалило, ну как же над ним лишний раз не потрястись. Мне это здорово надоедало, я ворчал, вредничал, вырывался, всячески проявляя свою непокорность, но в глубине души я их очень любил, моих стариков, таких дорогих, милых и немного старомодных.

Ну а если разобраться, то работа моя была не хуже других: мне было

интересно, все, чем я занимался, быстро и без усилий получалось, а, кроме того, это было место, где я мог пообщаться со своими единомышленниками. Особых контактов я не заводил, да и друзей у меня было совсем немного. В самом Париже остался только Этьен, вечно чем-то лихорадочно увлеченный и погруженный в решение "самых сложных" задач на свете, что впрочем, не мешало ему оставаться моим добрым другом, да еще далеко-далеко, у прозрачных озер среди пламенеющих лесов Висконсина ждала меня дорогая Паола.

О Паола... Золотая моя Паола... как я хотел бы очутиться там возле тебя,

почувствовать медовый вкус твоих губ, зарыться лицом в твои душистые волосы, заглянуть в твои бездонные глаза...

Я закрыл глаза и представил себе осенний лес под маленьким американским городком Сатклиффом: яркие листья клена, тусклая бронза дуба и этот удивительно прозрачный воздух, пахнущий чуть горьковатым запахом далекого осеннего костра.

Я тряхнул головой, выпроваживая из памяти это сладкое наваждение.

Да, хорошей работы сегодня явно не получится и, отодвинув от себя

управляющую консоль, я быстренько собрался и выскользнул из офиса на улицу.

Пусть простит меня мой добрый шеф, но какой смысл сидеть в такой день в конторе, когда никакой стоящей работы все равно нет, а играть со старым Стивом (так я называю свой компьютер марки СТ-8) в игры в прекрасный апрельский день казалось просто кощунством.

Я любил бродить по древним кварталам города сам, особенно вечером, когда ты остаешься практически наедине со всеми своими мыслями и когда кажется, что существуешь только ты и весь мир, и больше никого нет. Призрачные тени прохожих, отдаленные гудки автомобилей, далекий свет окон, мерцающие, подрагивающие огни в реке - все это создавало удивительную атмосферу живительного бальзама, в которую я с удовольствием погружался. В такие часы хорошо думалось, появлялись оригинальные мысли. Я дорожил такими мгновениями и старался их продлить как можно дольше.

Вот и теперь я сидел за ажурным столиком маленького уютного кафе,

а высоко вверху в вечернем небе реактивный самолет чертил с далеким гулом белую полосу, которая в лучах заходящего солнца то и дело меняла свой цвет от ярко-желтого до нежно-розового. Небо темнело, робко появлялись первые бледные звезды. А здесь за столиком мне было тихо и удобно, под негромкий шум пролетающих по далекой автостраде автомашин хорошо думалось. И я, потягивая терпкое белое вино, думал о своих снах, о Паоле, наступающем отпуске, когда мы вдвоем отправимся на лодке вверх по озерам, будем плыть и плыть, а вечерами разводить костер на берегу, смотреть, как умирает день и рождается ночь, рассыпая мигающие огоньки звезд по всему небосводу.

Внезапно что-то прилетевшее из невообразимого далека коснулось моего

мозга и тут же ушло. У меня без всякой на то причины кольнуло сердце, вся моя

призрачная картина дрогнула и рассыпалась, тень чего-то тревожного и неумолимо приближающегося накрыла меня, стало зябко и неуютно.

Расплатившись, я направился домой, бродить по городу что-то расхотелось.

Привычно просмотрев вечерние новости по телевизору, отправился в

спальню, где, уютно устроившись среди подушек, еще два часа читал, пока приближающийся сон не заставил меня выпустить книгу и уснуть.

... И снова я в чужом городе, брожу среди пустынных улиц, заглядываю

в полуразрушенные дома, где ветер играет засохшими листьями, обрывками старых полусгнивших бумаг с незнакомыми мне, похожими на китайские иероглифы, странной формы буквами. И все тот же пристальный наблюдающий внимательный взгляд в спину.

Он не злой и не добрый, он просто отстраненный, спокойно смотрит на меня из ниоткуда, не оставляя меня ни на секунду. Я уже привык к нему, он меня уже не тревожит так как раньше. Картина такая же, как всегда. Я шагаю по растрескавшейся дороге один, неторопливо оставляя за собой квартал за кварталом, ветер треплет полы моего плаща, и тут я впервые с удивлением замечаю какой-то странный сопровождающий меня все это время звук. Я останавливаюсь и прислушиваюсь. Звук повторяется. Среди всеобщего уныния и запустения он заставляет меня замереть и слушать. Снова раздается непонятный звук - это то ли плачь, то ли вой, я теперь его отчетливо слышу - он раздается со стороны городской площади. Я направляюсь туда, с удивлением отмечая, что на этот раз запрет снят, и я действительно иду к площади, а не поворачиваю, как обычно, в противоположном направлении. Звук раздается снова, уже гораздо громче и ближе. Но я по-прежнему пока не могу понять, кто или что производит его. Я почти бегу, мой плащ путается под ногами и мешает бежать, трещины и выбоины на старой растрескавшейся дороге заставляют внимательно смотреть под ноги. Но я неумолимо приближаюсь к площади, задыхаясь, вылетаю не нее, останавливаюсь и, пораженный открывшимся передо мной бескрайним пространством, замираю.

Площадь огромная, задние дома теряются где-то далеко в дымке и кажутся

нереальными, огромные каменные плиты, которыми она вымощена, дышат древностью. Я бывал в Баальбеке, видел гигантские плиты, но даже они не шли ни в какое сравнение с этими огромными, созданными в незапамятные времена неизвестными мне архитекторами, плитами. Далеко в центре площади виднеется какое-то сооружение. Внезапно раздавшийся звук заставляет меня резко повернуть голову и посмотреть влево, и я с удивлением вижу, как недалеко от меня сидит и внимательно смотрит на меня большая обыкновенная земная собака. Я поворачиваюсь к ней и начинаю приближаться. Она сидит и спокойно ждет меня, большие уши поворачиваются и настороженно ловят звуки, но сама собака по-прежнему сидит спокойно, внимательно глядя на меня чуть раскосыми глазами. Я приближаюсь все ближе и ближе, протягиваю руку, влажный нос прикасается к ней, знакомясь. Я присаживаюсь на корточки, но неудачно, длинная пола плаща попадает мне под ногу, и я нелепо падаю, задрав ноги ...

И... просыпаюсь.

ПЕРВАЯ ФАЗА: СОСТОЯВШЕЕСЯ ЗНАКОМСТВО

Я дома в своей постели, за окном раннее утро и нет никакого желания

вставать, а хочется поваляться, подремать. Но вдруг краем глаза я улавливаю какое-то движение на ковре перед кроватью. Повернувшись, я от удивления чуть не свалился с кровати - на ковре, вытянувшись во всю длину, спокойно лежала большая ярко-рыжая собака колли. Ее миндалевидные глаза внимательно и спокойно наблюдали за мной.

Я плохо соображаю ранним утром, а теперь в такой ситуации мой мозг и

вообще забуксовал. Тупо глядя на красивого зверя, я лихорадочно думал как,

ну как он мог здесь оказаться, минуя все преграды и запоры, ведь не из сна же

он ко мне сюда попал. Я быстро поднялся, присел перед ним на корточки и,

немного поколебавшись, опустил руку на его шелковистую шерсть. Большая умная морда повернулась, холодный нос уже не во сне, а наяву прикоснулся к руке, и теплый нежный язык мягко скользнул по руке. Собака подняла голову и

внимательно посмотрела мне в глаза. Удивительно, но я никогда прежде еще не

заглядывал в такие нечеловечески умные глаза зверя. На секунду мне даже

показалось, что он гораздо умнее меня, что еще секунда и раскроется пасть и он

заговорит со мной. Но наваждение быстро прошло, собака встала, потянулась всем телом, и только теперь я увидел ее во всей красе. Это был огромный ярко-рыжий пес колли с длинной умной мордой и с красивой белоснежной манишкой. Удивительная элегантность и что-то еще совсем непередаваемое словами наполняли каждое его движение. Грациозно потянувшись, он опять лег, свернулся и закрыл глаза. "Ха, эта собака, наверно, лежит вот так здесь уже лет десять", - я совершенно обалдел.

Как и откуда ко мне она попала? Ведь не из сна же? Я современный

человек и не верю во всякие сказки и всегда стараюсь найти реальное объяснение всему тому, что вижу. Но в этой ситуации мой разум отказывался мне служить.

Потрясенный, я сполз с кровати и отправился проверять замки на входных дверях - они были надежно закрыты, как впрочем, и все окна. И согласитесь, что если вы не ласточка, то в форточку шестого этажа вы никак не влетите. Никто и ничто не могло проникнуть в квартиру без моего ведома. Ключи были только у меня и моей работницы, которая два раза в неделю приходила готовить и убирать для такого лоботряса как я. Но она была только вчера, да и не могла эта пожилая уже женщина сыграть со мной такую шутку, в этом я был совершенно уверен. Значит прав Этьен, я болен, и теперь я знаю чем - я лунатик. Днем я совершенно нормальный человек, а ночью разгуливаю в пижаме по Парижу. Я невольно расхохотался, представив как встречаюсь ночью в таком виде со своими знакомыми. Но чем черт не шутит, эту мысль надо проверить, в окна я вылезти не мог: они у меня забраны решетками, значит, я вышел через двери. Я сорвался, выскочил из квартиры, быстренько, не дожидаясь лифта, спустился вниз и постучался в дверь к консьержу.

Было жестоко будить славного старика так рано, но я не мог ждать.

Я трезвонил и трезвонил до тех пор, пока заспанная физиономия нашего

консьержа не показалась в дверях.

-- Простите меня за ранний звонок, но я срочно хотел бы выяснить один вопрос. - Я замолчал, не зная как продолжить фразу, уж больно по-идиотски она звучала. Но делать нечего, я должен был удостовериться. - Я хотел спросить у вас, не выходил ли я... куда-либо этой ночью.

Ошарашенный консьерж посмотрел на мое одеяние, покачал головой и

попытался что-то членораздельно сказать, но у него это плохо получилось. Мне

этого было достаточно, и я вежливо поблагодарил его, повернулся и стал подниматься по лестнице, на повороте я обернулся - консьерж, открыв рот, смотрел мне вслед. Да, такими вопросами и ранними визитами можно заработать себе отличную репутацию.

Дома я сел на телефон, чтобы позвонить Этьену и признаться ему, что его

старый друг лунатик, но того не было у себя, и бог знает, где его уже носило в

столь раннее утро. Совершенно машинально я стал готовить себе завтрак и вдруг

почувствовал, что в кухне я не один, оглянулся и увидел собаку. Пес сидел

недалеко от обеденного стола, его уши стояли торчком, нос нервно подрагивал,

ловя ароматы кухни. И тут я неожиданно понял, что нас теперь двое и завтрак мне тоже надо готовить на двоих. Я порылся в холодильнике, достал какие-то мясные консервы, приспособил под них какую-то миску и поставил перед зверем. Он спокойно подошел, принюхался и стал деловито есть.

-- Так, так, хорошо. Кто же ты и откуда? Как твое имя? Меня зовут Крис. - Более

идиотского разговора в это утро, я уверен, не было во всем Париже.

Так неожиданно на меня в этот день свалилась сразу целая сотня

неотложных дел: надо было повидаться с Этьеном, рассказать ему все; показать

собаку, позвонить и отпроситься с работы.

-- А черт, совсем забыл, ведь надо мне же как-то называть тебя? - Я глянул на

зверя, тот уже поел и теперь полулежал на полу, то и дело облизывая усы длинным розовым языком. Во всей его позе было что-то величественное, что-то от уставшего от долгой охоты и теперь отдыхающего льва.

-- Я назову тебя Лео. Слышишь, Лео? - Чуткие уши дернулись, умная, узкая морда повернулась, миндалевидные глаза внимательно посмотрели на меня.

Так, одна проблема, кажется, решена, теперь для закрепления нашего

знакомства надо сходить на прогулку, по дороге купить для Лео еду и что-нибудь

почитать о собаках.

Под поводок я приспособил пояс от старого плаща. Мы вышли из дома и не спеша отправились по набережной в центр города, где, как я знал, есть магазин, в котором продавалось все для собак.

Я шел по Парижу, рядом деловито с большим достоинством трусил Лео - я

чувствовал себя заправским собаковладельцем. И было чертовски приятно ощущать себя владельцем такой красивой и явно очень умной собаки.

Нагрузившись в магазине пакетами, книгами, сбруей, расставшись с

прилипчиво-любезными продавцами и оставив им в награду весьма приличную сумму, мы с Лео, едва живые, добрались домой и на глазах еще не пришедшего в себя после моего утреннего визита консьержа чинно проследовали в лифт и поднялись к себе.

Этот день был для меня весьма познавательным, так как большую часть дня я провел лежа на диване и усваивая массу советов для начинающего владельца собаки. А предмет всех этих забот спокойно лежал рядом, уютно свернувшись и время от времени поглядывая на меня.

Лео удивительно быстро и гармонично вписался в мою жизнь. Уже через

неделю мы вместе живописно лежали в гостиной на широком диване, и Лео там выглядел даже более естественно, чем я. И вообще, в моей холостяцкой квартире с его появлением сразу стало уютнее и теплее. Удивительным было и то, как быстро он научился правильно понимать меня: иногда мне казалось, что он просто читает мои мысли.

В это воскресенье мне, а вернее уже нам, предстояло важное испытание -

надо было представить Лео ко двору - познакомить с моими родителями, и если за отца я был спокоен, то мама с ее розами внушала мне определенные опасения. Но визит совершенно был необходим, так как посещение родителей в этот день намечалось по плану, а Лео я просто не мог оставить одного дома - он уже стал частью самого меня.

За эти несколько дней я привык ощущать тепло его мохнатого бока возле моей левой ноги. И как-то даже стало забываться его странное появление в моей

квартире. Не то чтобы я совсем забыл об этом, а просто оставил выяснение этих

странных обстоятельств до поры, до времени.

И вот в первое же воскресенье мы отправились в путешествие. Лео совершенно спокойно и естественно забрался на переднее сиденье автомобиля рядом со мной и большую часть пути провел сидя в кресле и с интересом глядя в окно. И, по-моему, ему нравилась скорость, медленное движение автомобиля по городу явно раздражало его, а вот при поездке по скоростной трассе он заметно оживлялся. Мне было очень интересно: такая странная, странная собака... Нигде в умных собачьих книгах не говорилось о собаках, любящих бешеную езду. И еще одна странность - я не мог этого выразить, но совершенно был в этом уверен - что когда я внимательно изучал моего мохнатого соседа, тот не менее внимательно наблюдал за мной, хотя даже не поворачивал головы в мою сторону. И было непонятно, откуда у меня взялось это чувство, но я совершенно в нем был уверен. И ощущение опасности у меня от этого не возникало, наоборот, совершенно необъяснимо почему, но во мне росло теплое чувство доверия и безопасности. Странно, но я никогда не думал, что мне что-то угрожает, но в последнее время я ощущал некую ауру беспокойства вокруг меня. Как будто помимо моей воли я оказался в самом центре водоворота непонятно откуда надвигающихся событий. Я никогда не был мнительным, но сейчас я был совершенно уверен - впереди меня ожидает нечто трудное, а может быть и даже страшное, от чего нельзя уклониться и чего никак нельзя избежать и через что мне предстояло пройти, и Лео был как-то связан со всем этим, как и мои странные сны.

Но сейчас был день, все мои ночные кошмары были позади, а впереди нас

ждали мои милые старички. Все правильно, все так и должно быть, все так же, как и раньше. Я отложил на потом тревожные предчувствия и сосредоточился на езде.

Встреча с родителями оправдала все мои ожидания. Лео практически

мгновенно очаровал мою маму. Эта странная собака удивительно быстро и точно

раскусила мою старушку. Вид красивой элегантной собаки, аккуратно обходящей кусты драгоценных роз и иногда останавливающейся возле них как бы понюхать, а не поднять лапу, совершенно потряс мою маму. Она заявила нам с отцом, что если среди нас и есть ценители красоты, то это, несомненно, не мы с ним, а потом величественно удалилась царственной походкой вместе с хитрым Лео вглубь сада.

Отец пожевал потухшую трубку, ухмыльнулся в усы, хлопнул меня по плечу и сказал:

-- А ведь этот, твой красавец, весьма продувная бестия, а?

Пришлось с этим согласиться, так как на лицо был факт чудовищного

предательства. Я даже по-настоящему успел слегка огорчиться, как это он так

быстро меня променял. Но только я успел об этом подумать, как тут же из кустов

выглянула узкая длинная морда, внимательно глянула на меня и, я готов в этом

поклясться, подмигнула мне, и так быстро исчезла, что мне показалось, что это было виденье в унисон прозвучавшее моим мыслям. Но на душе стало приятно и тепло: я теперь точно знал, мой друг ни на минуту не забывает обо мне, напротив, его внимание ко мне каким-то образом увеличилось. И хотя и находился он в отдалении от меня, чувство было такое, что он все равно находится рядом. А когда из-за кустов показалась моя мама, которую практически тащил ко мне за платье Лео, то все окончательно стало на свои места.

-- Крис, твой друг просто прелесть. Он ни за что не хочет расставаться с тобой, -

она с чувством погладила услужливо подставленную голову. - Умница, умница.

Умница косил одним глазом на маму, а другим поглядывал на меня. И тут

впервые в моей голове на самом краю восприятия что-то шевельнулось. Где-то очень далеко было произнесено мое имя. Это чувство было мимолетным и сейчас же исчезло. Глаза Лео внимательно смотрели на меня, словно проверяя, взвешивая и принимая какое-то трудное и важное решение.

Что же за дела со мной творятся?

Это воскресенье прошло благодаря Лео намного оживленнее, чем обычно,

а когда рано утром мы тронулись с ним в обратный путь, то впервые за многие годы я уезжал из родительского гнезда с сожалением. Странно, но я уезжал с чувством успокоенности за своих стариков, словно нечто прибывшее вместе со мной осталось здесь, охраняя и оберегая их от всяческих невзгод. Что-то подсказывало мне, что в следующий раз я появлюсь в родительском доме нескоро. Но, увы, дела и заботы требовали моего появления в городе.

Эх, вот скоро возьму отпуск, и махнем мы вместе с Лео к моей Паоле, а

потом я привезу ее сюда и познакомлю с родителями, а потом я уже никуда ее отсюда не отпущу.

Под такие сладостные грезы мы домчались в Париж и окунулись в

его стремительную круговерть, которая быстро вымела из моей головы мечты.

Повседневные дела захватили меня, дни стали пролетать за днями, и мои сны пока не тревожили меня. Я стал опять впадать в благостное ожидание своего отпуска, и как личную обиду воспринимал любое препятствие на пути к нему. И вдруг неожиданное событие опять встряхнуло всего меня. И виной всему этому опять оказался Лео.

Прилежно изучив все доставшиеся мне руководства по уходу за собаками,

я тщательно и с удовольствием занимался своим мохнатым другом. Кормил его

по самому современному собачьему рациону, купал его, расчесывал, и он стоически переносил все эти операции. Но самое интересное и удивительное произошло, когда я попытался подстричь Лео когти. Сколько я не бился, какие только инструменты не использовал: от маленьких маникюрных ножниц до огромных кусачек - все было в пустую, любой инструмент только скользил по поверхности когтей, не оставляя на них ни малейшей царапины.

Все это время Лео внимательно и даже как-то снисходительно следил за

мной, не делая впрочем, ни малейшей попытки вырвать лапу. Он спокойно наблюдал за моими усилиями, смотрел на меня все понимающими умными глазами. И только когда я основательно вспотел, Лео осторожно забрал у меня свою лапу, немного отстранился, основательно сел на зад, поднял пред собой обе передние лапы, немного неестественно согнул их..., и я ахнул, пораженный - вместо когтей из лап на меня грозно сверкнули по четыре голубоватых лезвия. И даже издали было видно, какой они немыслимой остроты и мощи. Голубой металл светился на кромках и кажется даже испускал дым. Лео слегка повел лапами, и воздух прорезали голубые молнии. Лапы двигались быстро, воздух закипал и пел между ними.

Так же быстро, как и начавшись, страшный танец прекратился, лапы остановились. Лео замер, когда я, приблизившись, осторожно начал осматривать его оружие. Я даже не был поражен, я просто принимал на веру тот факт, что собака эта была явно не собакой, и я даже не знал чем или кем она была, потому что на всей Земле не существовало таких лезвий. Их и лезвиями то назвать было нельзя - это был сгусток какого-то вещества, нечто среднее между острейшим и прочнейшим металлом и лучом лазера. С тонких их краев истекало голубоватое пламя, воздух действительно слегка вскипал и дымился над ними.

Уже потом, гораздо позже, Лео показал мне свое оружие, как впрочем, я

узнал много позднее, не единственное, в действии. Гуляя с ним в близлежащем лесу, мы наткнулись на ствол дерева, поваленного ночной бурей и перегородившего привычную тропу нашего утреннего маршрута (мы по утрам оба с удовольствием бегали), и я было направился в обход дерева. Но Лео сзади предостерегающе взлайнул, я оглянулся. И вот тут-то я в первый раз и увидел, как действуют его когти-молнии.

Лео подошел поближе к дереву и, почти не останавливаясь, на ходу, как-то

даже немного небрежно взмахнул передней лапой. Голубоватые молнии прочертили в воздухе сложную кривую, и дерево раскатилось в месте удара на совершенно ровные гладкие диски. Лео приглашающе взглянул на меня, я подошел поближе, взял в руки один такой диск и внимательно рассмотрел его: место среза было идеально ровное, весь он представлял собой совершенно гладкую поверхность. Я даже понюхал его, но дерево не пахло гарью, а значит не было никакого действия огня, на действие лазера тоже было совершенно не похоже, я видел срезы сделанные им. Похоже, что здесь поработала энергия более высокого порядка, чем та, которая известна человечеству.

Так кто же ты, Лео?

ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ ЛУЧШЕ ПЛОХОЙ ПОГОДЫ

Моя новая жизнь с Лео резко отличалась от моей сонной и размеренной прежней жизни. Я познакомился с массой новых людей и все благодаря моему зверю. Оказывается половина Парижа гуляет с собаками. Раньше я совсем не замечал этих людей: почти вся моя жизнь проходила или на работе, или дома, или в машине. Вечно приходилось спешить, очень редко можно было остановиться, взглянуть по сторонам, подумать о чем-то отвлеченном - ежедневные проблемы все собой заслоняли. С появлением Лео все круто изменилось. Я стал более часто бывать на улицах города и с большим удивлением узнал о существовании огромного мира прекрасных парков, милых небольших скверов, этих удивительных оазисов, чудом существующих в самом городе, и которых я раньше никогда не замечал.

В вечерние часы я любил не спеша бродить со своим мохнатым другом по

узким, покрытым выщербленным старым камнем, улицам древнего города, вдыхать аромат старины, которым был пропитан каждый камень его мостовой, каждый валун в огромных, поросших мхом, старых стенах. Особенно нам было хорошо в дождливые ненастные дни, когда толпы туристов предпочитали сидеть в тепле за стаканом вина. А вокруг висела густая пелена тумана, воздух был густым и влажным, и солнце словно бы умерло навсегда.

Мы были предоставлены сами себе, редко нам попадался в этом районе спешащий человек: ведь здесь, в старом районе города, практически не было жилых домов, а только магазины, сувенирные лавки и небольшие кабачки. Торопливой бесплотной тенью мелькал он перед нами, спеша укрыться от непогоды.

Конечно, была и отрицательная сторона таких путешествий: Лео приходил домой мокрый и грязный, и мне приходилось отмывать его в ванне, да и сам я забрызгивался почти до спины. Но это были все мелочи, с которыми можно было мириться ради наших вечерних путешествий.

Расплывались тогда в густом тумане квадратные башни собора Нотр-Дам, возникали и пропадали арки старинных мостов на Сене и лишь угадывались готические шпили старинных соборов на берегах реки - все тонуло в сером тумане, даже неожиданный одинокий звон колокола, проплывающего по реке судна. И мне казалось, что я переношусь в совершенно другую эпоху. Закрыв глаза можно было услышать ржание лошадей, стук их копыт по неровной мостовой, звон шпаг, задиристую брань дерущихся, перестук колес проносящейся на большой скорости кареты, где за шелковыми занавесками угадывался силуэт прекрасной дамы. А иногда из дождливого тумана проступала фигура человека, тащившего за собой на тонкой цепочке розового омара. Он что-то бормотал про себя, пошатываясь пьяной походкой, проходил совсем рядом, так близко, что я чувствовал запах ароматного вина, которым он был пропитан, и слышал, как он бормочет стихи на странном французском. И тогда уже совсем нельзя было понять грезы это или явь, где и когда я нахожусь, звуки замирали, и я словно проваливался в какую-то временную яму, из которой меня резко вырывал близкий гудок автомобиля или громкий смех заблудившихся туристов.

A иногда наш поход заканчивался в каком-нибудь полупустом в это время

кабачке, где я заказывал стаканчик джина "Гордон" и сидел, потихоньку потягивая ароматный можжевеловый напиток, предаваясь грезам о прошлом и настоящем, о моих снах, о Паоле, золотой моей Паоле и о удивительном друге, прикорнувшем у моей левой ноги.

Таких вечеров было немного, но я любил их. После их непонятной щемящей грусти я чувствовал себя обновленным, бодрым, заряженным на действие, они снимали с меня усталость и напряженность текущих дней.

Правда, в последнее время мне стало казаться, что таким нашим прогулкам

скоро придет конец. Я не мог объяснить это чувство, но был совершенно в этом

уверен.

И скоро я убедился в справедливости своих предчувствий.

Мы с Лео гуляли как обычно вечером в близлежащем сквере, и внезапно

совершенно неожиданно я почувствовал прикосновение чего-то темного, мрачного, невообразимо далекого, могучего и грозного. Жуткое ощущение огромного расстояния, бездны пространства и времени пронзило меня. Замолчали птицы, мне показалось, что даже перестали шелестеть листья на деревьях, пропали звуки, запахи. Накатила дурнота, стала исчезать и окружающая действительность, все окуталось багровым туманом, и хотя глаза мои оставались открытыми, я не видел ничего кроме клубящегося ало-багрового тумана.

Также внезапно, как и возникла, дурнота пропала, возвратились звуки

и краски окружающего мира, и вот только в сердце остались боль и совершенно

беспричинный страх от чужого прикосновения. Словно кто-то безгранично

могущественный и злой приоткрыл на минутку дверцу, внимательно посмотрел на меня и тут же захлопнул, оставив у меня ощущение своего безграничного

превосходства и огромной, злой мощи.

Я посмотрел на Лео и был поражен его видом: вся шерсть его от кончика

хвоста и до ушей стояла дыбом, глаза налились кровью, пасть белела оскалом клыков. Это жуткое прикосновение почувствовал и он, хотя окружающие нас люди в парке по-прежнему спокойно занимались своими делами. Значит, это необычное посещение коснулось только нас с ним. И предназначено оно было для нас, а вернее для меня.

Кто-то проверял меня, внимательно приглядывался ко мне, оценивал.

В этот день мы больше не гуляли. Всю обратную дорогу домой я пытался

понять, кто или что это было. Я смотрел на Лео, спрашивал у него, но что могла

ответить на это мне моя собака? А ведь он наверняка знал, что это такое, ведь

недаром он, как и я, почувствовал это чужое присутствие. "Эх, Лео, если бы

ты мог говорить, как много интересного мог бы ты рассказать мне".

С этого дня мое хорошее настроение покинуло меня. Не знаю, что это было:

магия или еще что-то, но, как в сказке о Снежной Королеве, ледяная игла тревоги, посланная из ниоткуда, поселилась в моем сердце.

И предчувствия мои начали осуществляться со скоростью, пугающей самого меня.

На следующий день в том же парке совершенно неожиданно ко мне подошли два обыкновенно одетых парня и нагло посередине белого дня попытались избить меня, причем причин для этого у них не было никаких. И если бы не помощь Лео, неожиданно выскочившего из-за кустов и пустившего в ход клыки, мне пришлось бы плохо. Боец из меня никакой, вся моя наука боя состояла из стычек в колледже, после которых самой страшной моей раной была разбитая губа. Страшно подумать, что со мной могли сотворить эти лихие ребята.

После этого события понеслись буквально вскачь. Каждый день приносил

свой урожай всяких напастей, многие из них были мелкие, и оставляли после себя только чувство досадного недоумения: неожиданно часто по ночам стал звонить телефон, а когда я сонный поднимал трубку, на той стороне провода не было слышно ни звука; меня перестали слушаться вещи, в самое неподходящее время буквально выскальзывали из рук, норовя побольнее зацепить; какие-то нелепые ссоры на работе и улице и еще кое-что, что в буквальном смысле "попортило мне шкуру".

В один из пасмурных дней мы с Лео ехали на работу. Без него я теперь и

шагу не делал - с одной стороны мы уже здорово привязались друг к другу, а с

другой стороны - стоило мне было начать собираться куда-либо, как Лео поднимался и ложился поперек дверей, и столько в позе его было спокойной решимости, что я безоговорочно принимал такое положение вещей.

Машина моя, совершенно новая, плавно неслась по пустой автостраде и вдруг неожиданно без всяких на то причин перестала слушаться управления: отказало совершенно все - и руль, и тормоза, и даже замки дверей. Нас несло вперед на довольно приличной скорости и мы совершенно неспособны были справиться с такой угрожающей ситуацией. Нам удивительно повезло, причем везение это было двойным: с одной стороны, на трассе не было ни одной машины, а с другой стороны, дорога была совершенно прямая, и пока мы приблизились к ближайшему повороту, скорость значительно упала. Но все равно машину занесло, ударило о дорожное ограждение, выбросило в поле и там, ударившись о дерево, мы затормозили.

Мы отделались легким испугом и небольшими царапинами. Но самое

интересное во всей этой ситуации было то, что на станции техобслуживания, куда нас доставила аварийная служба, механик после осмотра машины так и не нашел ни одной неисправности - машина, хоть и немного побитая, была в совершеннейшем порядке. Боюсь, что он так и не поверил моему рассказу, хотя я и рассказал ему чистую правду.

Дома я налил себе стакан джина, проглотил его, совершенно не почувствовав вкуса, и рухнул на диван, Лео с легким полу вздохом опустился рядом на ковер.

Господи, да что же это такое происходит, что за наваждение? Жизнь моя,

еще недавно такая спокойная и размеренная, вдруг так резко, без всякого на то

основания, изменилась. Так жалея самого себя, я незаметно погрузился в сон.

Поздней ночью опять вырвал из сна меня проклятый телефонный звонок. В ответ на гробовую тишину я ругнулся, выдернул вилку телефона из розетки и опять уснул.

И пришли ко мне сны.

ПОСВЯЩЕНИЕ

И вот я снова в городе, привычно шагаю под таким уже знакомым хмурым

ненастным, чужим небом. Еще никогда я не видел здесь солнца, только тусклый

сумеречный свет. Кстати, ночь я здесь тоже не встречал: или я попадаю сюда в одно и то же время, или дня и ночи на этой планете просто нет. Такая себе вот планета вечных сумерек.

Впереди чуть слышно цокают по старой выщербленной мостовой когти Лео.

Ветер развивает полы моего плаща, треплет ими, превращая в черные трепещущие крылья, приглаживает шерсть на моем четвероногом друге и от этого его длинная узкая морда еще более вытягивается. Пахнет плесенью, запустением и еще чем-то совершенно чужим и незнакомым. Нас окружают запахи седой древности.

Тишина, нигде ни души, только хмурое давящее небо, знакомые развалины, привычная уже дорога, и все тот же внимательный сопровождающий взгляд. Мы спешим куда-то, куда - я не знаю, но у Лео определенно есть какая-то цель, я это отчетливо чувствую. И мне приходится только следовать за ним.

Дорога опять выводит нас на уже знакомую огромную площадь. Давящая тишина здесь становится еще более оглушительной и неприятной, а чувство заброшенности и одиночества еще более острым. Я чувствую себя маленькой букашкой, которую кто-то огромный, требовательный и беспощадный в своем решении, рассматривает на своей ладони. И я не знаю, нравлюсь ли я ему или нет. Я понимаю, что приближается решающий, поворотный момент в моей жизни и от этого мне становится еще тоскливее и тревожней. Хочется спрятаться поглубже внутри самого себя и не выходить наружу, где меня, я в этом совершенно был уверен, ждали, мягко говоря, очень неприятные вещи.

Из ступора меня выводит прикосновение теплого языка Лео к моей руке.

Он пытается ободрить меня и опять ведет за собой. Я целиком и полностью доверяю ему, это мой верный друг навсегда.

Мы идем дальше по гигантской площади, по ее огромным растрескавшимся плитам, но не к центру, как я вначале ожидал, а вбок, туда, где между невысокими, удивительно непривычной формы домами, виден проход. Лео смело ныряет в него, и мне приходится следовать за ним. Расстояние между домами очень узкое и иногда приходится почти протискиваться. Неожиданно Лео останавливается, садится и выжидающе смотрит на меня. Я тоже останавливаюсь перед узким, вытянутым как-то нелепо вверх, домом. Старая, сделанная из неизвестного мне дерева, дверь со странно изогнутой ручкой, по бокам - на постаментах охраняющие ее спящие странные монстры. Это удивительно, такого я еще здесь не видел. Я делаю глубокий вдох и решительно толкаю ее. Она на удивление легко, без малейшего усилия открывается. Передо мной в полумраке виднеется узкая лестница, я начинаю подниматься, Лео цокотит за мной. Мы поднимаемся по лестнице вверх, пока не останавливаемся перед темной дверью. Эта дверь уже совершенно не такая, как внизу, она не принадлежит этому обветшалому миру, ее замысловатая деревянная резьба сияет новым лаком.

Я протягиваю руку, касаясь ее, и неожиданно вместо деревянной поверхности ощущаю металл. Совершенно неожиданно от моего прикосновения к двери по ней от центра к краям пробегают ослепительные голубые сполохи, и дверь, еще недавно такая массивная и монолитная, истончается и исчезает.

Чудеса, да и только.

Я делаю шаг вперед и оказываюсь в небольшой уютной комнате. В ней

никого нет, но я не могу отделаться от ощущения, что буквально за минуту до моего прихода здесь кто-то был, на всем лежит его тень. Я ясно вижу следы его пребывания здесь. В углу комнаты стоит грубо вырезанный простой деревянный посох. Я касаюсь его - посох не тяжелый и не легкий, а как раз такой, какой нужен путнику в долгом странствии, он удобно лежит в руке. От долгого использования его рукоятка отполирована и тускло блестит в неярком свете. Когда-то легкий и светлый, а теперь потемневший, пропитавшийся дымом многих костров и припавший пылью сотен дорог. Старое доброе земное дерево, ты верой и правдой служило тому, кто нес тебя в своей руке по крутым горным тропам, пыльным дорогам и непролазным чащам, оберегало своего хозяина от непрошеных гостей.

Я провожу пальцами по его отполированной и кое-где жестоко поцарапан-

ной древесине и осторожно ставлю на место - ты не мой, жди своего странника.

На высоком стуле висит грязная холщовая сумка, а на самом стуле небрежно брошена сотканная из грубого полотна одежда. Она вся в пятнах. Я подхожу ближе, беру ее в руки. Старое грязное полотно, почти рубище, все покрытое пятнами.

Я приглядываюсь и вижу, что большинство пятен от крови - да, непросто кому-то было добраться сюда, тяжела и терниста была его дорога.

Я беру в руки сумку, внутри что-то есть. Запускаю внутрь руку и вытаскиваю на свет старую металлическую чашу. Желтый металл тускло отсвечивает. На дне чаши засохшая бурая корочка, я принюхиваюсь и ощущаю едва слышный аромат вина. Чем-то удивительно знакомым веет от всего этого, я чувствую, что я должен знать этого человека, но его образ все время ускользает от меня. Дохнув на чашу, я протираю ее, по ее бокам видна незатейливая вязь: похоже и на узор, и на древние письмена. Я ставлю чашу на небольшой стол и оглядываюсь - посередине комнаты сидит Лео и внимательно наблюдает за мной, у противоположной стены стоит старая скамья, а за ней в стене, в самом темном углу комнаты видна еще одна небольшая дверь, которую я поначалу не заметил. Я подхожу, открываю ее и оказываюсь в маленькой комнате. Она совершенно пуста, только в самом ее центре на небольшом постаменте стоит такой неуместный здесь, в этом месте, куб молочно-белого цвета. Лео подталкивает меня носом к этому кубу. Я подхожу и непроизвольно касаюсь руками его стенок - повторяется тот же фокус, что и с дверью - опять голубые сполохи, стенки куба истаивают, и передо мной лежит уже совсем удивительное здесь, в этом мире, творение. Я не верю своим глазам, но они меня не подводят - передо мной во всем своем великолепии лежит сверкающая корона древних королей. По крайней мере, таковым этот странный предмет выглядит.

Я наклоняюсь над ней, приглядываюсь, не решаясь взять ее в руки. Вся она

сделана из металла голубоватого цвета, который живет и дышит своей собственной жизнью. По ней пробегают все те же голубоватые волны света, на невысоких зубцах посверкивают внутренним огнем сероватые камни, а венчает ее такой же серый, но с зеленоватым отливом удивительной красоты сложной неправильной формы кристалл.

Вот он неожиданно вспыхнул неярким зеленоватым светом, затем свет пробежал по окружающим его камням на зубцах, и по всей короне прокатилась волна света, омывшая всю ее голубоватым пламенем.

Это удивительное зрелище очаровывает меня, я стою и смотрю в полном

оцепенении на удивительную игру света, пока меня сзади опять требовательно не толкает Лео. Я поворачиваюсь к нему, собака напряженно смотрит на меня, потом ее морда поворачивается в сторону короны - "Так, понятно, он явно хочет сделать из меня коронованную особу. Ну хорошо, мой мохнатый друг, примерим ее".

Повинуясь его молчаливому приказу я протягиваю руки и поднимаю корону, вес ее совершенно не ощущается, хотя, я готов был в этом поклясться, сделана была она из металла. Совершенно нелепое чувство нереальности всего происходящего охватывает меня, когда я святотатственно водружаю корону на себя...

И сейчас же мой поступок был наказан - страшной силы удар обрушился на меня, тысячи молний одновременно пронзили тело, перед глазами вспыхнуло пламя, потом все исчезло, и я провалился в благословенную тьму.

... Очнулся я у себя дома на кровати совершенно разбитым. Тело

казалось ватным, ныли внутри все кости, кружилась голова, даже от осторожных движений к горлу подкатывалась такая тошнота, что я с трудом сдерживал естественные спазмы моего несчастного желудка. В горле пересохло, язык едва поворачивался во рту, просто жутко хотелось пить.

Со стоном я закрыл глаза: "Ничего себе путешествие! Ничего себе безобидные сны! Так однажды можно во сне отдать и богу душу, хорошо еще, что в этот раз все обошлось. Проклятое украшение. Нет, царские регалии явно не для меня. Надо это дело решительно прекращать, но вот как - это вопрос".

Очень-очень медленно я попытался приподняться и тут же почти с криком

опять рухнул на постель - голову расколол просто чудовищный приступ боли. И

сколько возможно я ему сопротивлялся, потом опять все почернело и исчезло...

Второй раз очнулся я уже под вечер: из-за приспущенных штор пробивался

красноватый свет садящегося солнца. Уже наученный горьким опытом я осторожненько повернул голову, - "Ну вроде полегче", - попытался пошевелить ногой, рукой, потом медленно приподнялся и сел - к моему удивлению этот номер прошел. Слегка кружилась голова, но боли уже не было, и чувствовал я себя как после отличной дружеской попойки. Взглянул на Лео - тот, уютно свернувшись рядом на ковре, внимательно и спокойно наблюдал за мной полузакрытыми глазами, а потом и вообще потерял ко мне интерес, закрыл глаза и стал мерно посапывать в глубоком спокойном сне. "Да, хороший же спутник и защитник, затащил в какую-то комнату, втравил в мерзкую историю и сейчас, видите ли, совершенно спокойно спит". Словно услышав мои мысли, Лео опять открыл глаза и, как мне показалось, укоризненно взглянул на меня, перевернулся на другой бок и опять мерно засопел. Бормоча себе под нос что-то нехорошее, я направился на кухню, волоча за собой непомерно тяжелые непослушные ноги, доковылял до холодильника и с животным наслаждением выпил литровую упаковку сока. Сразу жить показалось немного легче, и я "пополз" обратно в спальню досыпать и приходить в себя.

Из пучины сна меня вырвал пронзительный звонок телефона (сколько раз

по утрам я обещал сам себе поменять этот отвратительный пронзительный звонок и сделать его нежно мурлычущим), глянув на светящийся циферблат часов, которые показывали два часа ночи, я почти с ругательством снял трубку.

-- Да, - голос мой был так же далек от приветливости, как далеки тропические пальмы от полярного льда.

-- Крис,- и мгновенно от этого голоса у меня улетучилась вся злость и сладко

защемило сердце, - Ты меня слышишь?

-- Слышу, слышу, дорогая, я просто ну жутко как рад тебя слышать.

В трубке послышался солнечный смех моей золотой девочки, потом голос

стал немного встревоженным.

-- Крис, я видела сегодня такой плохой сон, у тебя все в порядке?

-- Да, у меня все в полном порядке (ха-ха), не волнуйся, скоро я приеду и не

один, а со своим новым другом.

"Что-то в последнее время многим стали сниться странные сны".

-- Кто это? Почему ты мне о нем ничего не говорил? - немного встревожено поинтересовалась Паола.

-- Паола, он тебе понравится, я уверен. Он сейчас здесь со мной, внимательно

слушает, что я тебе говорю, - я так орал в телефонную трубку, что поднял беднягу Лео, и тот стоял теперь рядом со мной, потягиваясь и зевая.

-- Этот твой новый друг, он у тебя дома так поздно ночью? - я почувствовал ее

удивление.

Я рассмеялся:

-- Дорогая, мой друг не похож на всех тех, кого ты знаешь, он умен, мохнат и у него совершенно шикарный хвост и зовут его Лео".

Серебристый смех в трубке заставил сильнее забиться мое сердце.

-- Паола, я люблю тебя, слышишь Паола, скоро мы прилетим, жди нас.

-- Я тоже люблю тебя, мой дорогой, я буду ждать вас, прилетайте быстрее, я ..., -

далекие щелчки, зуммеры, шорохи, и наш разговор оборван. И сколько я не тряс

проклятую трубку, ничего, кроме коротких гудков из нее не вытряс.

-- Черт, проклятые телефоны, - я с ненавистью посмотрел на аппарат, - вечно

подводят в самый неподходящий момент. Еще немного, и я бы запустил телефоном в стенку. - У-у, гад! - Но спас положение Лео: его укоризненный взгляд остановил меня, мне стало немного стыдно, ну причем здесь телефон, и вообще что-то с нервами у меня в последнее время не в порядке, надо заглянуть завтра к Этьену. С этой правильной мыслью я опять завалился в постель и проспал спокойно до утра без всяких сновидений.

Утро выдалось солнечным, я проснулся на удивление бодрым и отдохнувшим. Мое ночное путешествие никак не давало себя знать, и я передумал идти к Этьену. Надоело выставлять себя дураком, надоело выслушивать нравоучения, хотя бы и от старого друга. Вместо этого мы отправились с Лео на пробежку в ближайший сквер, как делали это ежедневно.

Бежать было легко, весенний воздух бодрил, предстоящая встреча с Паолой

кружила голову, и вообще я чувствовал себя прекрасно, так прекрасно, что,

замечтавшись, не заметил возникшую на пути преграду - прямо перед моим носом стояла мусороуборочная машина. И тут я совершил нелепейший с точки зрения любого нормального человека поступок - я попытался перепрыгнуть машину: все выглядело как в замедленной съемке - толчок, и я парю в воздухе, мягкое приземление, остановка. Я повернулся: "Вот это да, как это я перепрыгнул такую махину".

Я никогда не был замечательным спортсменом, но сейчас с неожиданной легкостью почти без разбега взял такую высоту, какая мне и не снилась даже в лучшие студенческие годы.

Из столбняка меня вывели аплодисменты оказавшегося неподалеку старичка:

-- Месье, вы, наверное, член олимпийской сборной? В жизни своей я не видел такого прыжка, а повидал я, поверьте, не мало. Это был чертовски отличный прыжок, месье.

Я смущенно поклонился, глянул на Лео и мне показалось, что собака

улыбается. Что за наваждение такое, что за дурацкая выходка, и как я мог совершить такой прыжок без риска сломать себе шею. Но чувствовал я себя хорошо, мышцы не ныли, наоборот, в них я ощущал уже давно не свойственную им упругость и мощь.

Как это там говорила Алиса: " Чем дальше - тем все страннее и страннее". Ну и дела, что же, черт побери, со мной такое происходит.

-- Лео, черт рыжий, ты мне расскажешь все или нет? - я повернулся к зверю, но тот, отвернувшись, сосредоточенно обнюхивал кустик у дорожки, причем делал он это так сосредоточенно и деловито, что я немедленно заподозрил его в причастности к этому маленькому спектаклю.

-- Лео, ты у меня так не отвертишься, иди сюда, - позвал я. Но мой мохнатый друг продолжал упорствовать. Тогда мне ничего не оставалось, как подойти к нему, повернуть его узкую морду к себе и заставить смотреть себе в глаза. - Ты,

разбойник, кончай свои штучки и рассказывай мне, что здесь происходит.

ФАЗА ВТОРАЯ: ВЫЯСНЕНИЕ ОТНОШЕНИЙ

Со стороны, и я хорошо это видел по вылезшим на лоб глазам старичка,

зрелище было явно комичное - молодой, прилично одетый в спортивный костюм и белые кроссовки мужчина после лихого акробатического номера пристает на полном серьезе с расспросами к своей собственной собаке - что еще кроме клоунады вы бы ожидали? Но мне было совершенно не до шуток. Я продолжал крепко держать упирающегося Лео и выжидательно смотрел ему в глаза.

-- Давай, дружок, раскалывайся, так будет лучше для нас обоих, я больше не намерен терпеть все эти штучки.

Лео перестал трепыхаться, как мне показалось, вздохнул и внимательно

посмотрел на меня. И тут в голове у меня словно что-то взорвалось: поплыли образы, отдельные слова. Я увидел перед собой знакомую серебристую корону, нападающих на меня лоботрясов, висящего себя в воздухе над мусороуборочной машиной, еще что-то, чего я не понял и никогда не видел; близкий космос, какие-то сполохи яркого белого, серого цвета, наступающий мрак и еще много всего - все это прокрутилось перед моими глазами с огромной скоростью так, что я не успевал отслеживать отдельные события - все смешалось, я совершенно не был готов к такому повороту событий. Потом из этого калейдоскопа выделились и замерцали перед моим мысленным взором отдельные слова:"Защита", "Оптимизирующий процессор", "Преждевременно", "Необходимость" и еще много всего, и я понял, что разговор у нас будет долгий и серьезный и надо, чтобы он происходил в спокойной обстановке, а не на глазах у этого ошеломленного старика.

Я приподнялся с колен, потрепал Лео по голове, грациозно, как мне показа-

лось, поклонился нашему неожиданному зрителю и скомандовал Лео: "Вперед, домой".

И я даже не заметил, как мы добрались домой, раз пять по дороге чуть

не попал под колеса проезжающих автомобилей, мысли мои витали очень далеко, и только лишь привычные запахи моей квартиры спустили меня на грешную землю.

Дома я не переоделся и не помыл, как это обычно делал, Лео лапы, а сразу потащил его в комнату на допрос. Зверь шел неохотно, упирался, норовил улизнуть в другую комнату, но я был тверд в своих намерениях, и ему пришлось с этим смириться.

В комнате я посадил его на ковер, сам устроился прямо перед ним, повернул к себе его отворачивающуюся морду и требовательно произнес:

-- Так, рыжий черт, кончай притворяться и рассказывай все, абсолютно все,

слышишь меня?

Он немного повырывался, но, почувствовав, что я настроен любой ценой

узнать правду, понял, что ему не отвертеться, повернул ко мне узкую морду и

внимательно стал смотреть мне в глаза.

Сначала я не почувствовал ничего, только какой-то неповоротливый сгусток заворочался у меня глубоко в мозгу, я даже, как мне кажется, на мгновение оглох, потом сгусток с гулом лопнул, и я прозрел: в голову хлынул целый калейдоскоп мыслей, образов, ощущений. Вся эта информация шла с огромной скоростью и, как я потом понял, в несколько уровней. Я видел образы, и тут же голос, звучавший в моем мозгу, их комментировал, параллельно с этим передавалась еще какая-то информация, а в фоновом режиме шло еще что-то, чего я уже не мог постичь, причем тоже в несколько слоев. Я все это ощущал, знал (откуда?), что все это я запросто могу понять и усвоить, но от неожиданности так растерялся, что завопил зверю:

-- Постой, Лео, постой, что ты так все сразу вываливаешь на меня, я не успеваю,

давай помедленней и о самом главном.

В ответ я мысленно увидел изображение улыбающейся собачьей морды, но

скорость передачи замедлилась, пропала многослойность, и я четко услышал звонкую фразу у себя в голове:

-- Здравствуй, сиp Олфин, я рад, что ты, наконец, "вылупился из яйца", и мы теперь можем с тобой общаться напрямую.

-- Подожди, подожди, какой еще сиp Олфин, какое еще яйцо, о чем ты, черт побери, говоришь, давай, дружок, все по порядку. Сначала расскажи кто ты такой, а потом постепенно доберемся и до "сира Олфина. Давай!"

Со стороны наше общение смотрелось довольно дико: на ковре посередине

комнаты сидели человек и собака и, не мигая, смотрели друг другу в глаза. А в

комнате стояла тишина, а на улице слышались гудки автомобилей, и шла своим

чередом жизнь большого города, а здесь в комнате шел удивительный разговор,

начало которому было положено где-то в темных просторах Вселенной и от которого в этом мире зависело решительно все. А на улице шел теплый апрельский дождь, и спешили по своим делам многочисленные прохожие, доносились изредка далекие гудки проплывающих небольших буксиров, а в комнате все так же продолжался неслышный разговор.

-- Я твой сопровождающий, сир Олфин, я тот, кто теперь всегда и при всех условиях будет с тобою рядом. Я твоя тень и твоя опора. Я хорошо знаю историю твоего мира - когда-то в древности рядом с каждым воином шел оруженосец. Вот так и я теперь твой оруженосец, твой помощник во всем, тот, кому ты можешь и должен доверять, я твоя тень, я твое второе "я".

-- Господи, но почему собака? - Я был ошарашен. - И почему ты должен меня сопровождать куда-то? Я никуда не собираюсь, и если это ты на счет моего отпуска, так он еще не начался.

-- Ты пока еще не посвящен, сир Олфин, но скоро, очень скоро мы уйдем с тобой, и на нас, а вернее, на тебя, на твои плечи опустится такая ноша, что по сравнению с ней все, что ты только себе можешь представить, любые возможные трудности, покажутся тебе детскими играми, и дай нам с тобой бог сил не согнуться под такой тяжестью и выстоять.-- Шерсть на нем в этот момент взлохматилась и стояла дыбом, потом медленно-медленно опять улеглась ровными рыжими волнами.-- А собака я потому, что это наиболее оптимальный образ, который подходит в твоем мире к тому, чтобы я мог постоянно находится рядом с тобой. Но пусть тебя это не смущает, сир Олфин, я могу трансформироваться в кого угодно, думаю, что это еще увидишь.-- Опять пауза,

а потом я вдруг почувствовал смущение с примесью легкого удивления.-- А потом мне нравится этот образ и имя и, если только ты не возражаешь против такой формы, я бы предпочел находится в ней.

-- Да, пожалуйста, я не против, хотя, если совсем честно, даже не знаю как к тебе

теперь относится, то ли как к собаке, то ли как к ... -- Я в затруднении

замолчал, представив себе на секунду своего шефа или кого-нибудь еще из знакомых во время нашей с Лео беседы.

-- А как тебе будет удобно, ведь ты все равно теперь знаешь, кто я и что, от собаки у меня только форма, а общаться мы будем продолжать с тобой мысленно.

Я почувствовал необходимость в маленькой передышке и отправился на

кухню, открыл холодильник, взял две упаковки сока, вернулся в комнату, где терпеливо ждал меня Лео, опустился на ковер рядом с ним, одну упаковку машинально протянул Лео, а из второй с тяжким вздохом отпил сам.

Холодный напиток действовал отрезвляюще и освежающе.

-- Вот видишь, ты уже воспринимаешь меня не как собаку, а как равного собеседника.-- Лео указал лапой на упаковку с соком.-- Ведь собаке ты бы не принес пить в таком виде, впрочем, спасибо, -- и он своими когтями с неожиданной ловкостью вскрыл упаковку. -- Правда пить из такой емкости мне неудобно: форма все-таки дает себя знать, не мог бы ты перелить мне это в другую более удобную емкость.

-- Да, конечно, извини, я от всего этого еще не пришел в себя,-- я принес Лео его

миску, предварительно как следует ополоснув ее под водой.

--Лео, я хочу тебя еще много чего спросить, но сейчас ответь мне на вопрос,

который мучает меня уже давно, почему мне снятся такие сны и что это за корона, -- я машинально потрогал голову, -- за которую я так жестоко поплатился?

-- Твои сны - это не просто сны, это шла преднастройка твоего организма к возможности использовать Оптимизирующий Процессор, и в этом твой друг Этьен совершенно прав. Я не знаю, что ты видел на самом деле, но в момент сна, когда твой организм был максимально расслаблен и не сопротивлялся влиянию извне, происходила адаптация твоего организма к новым условиям. Вряд ли бы ты смог принять Оптимизатор без надлежащей перестройки и остаться при этом в живых.

-- Но меня смотрел Этьен на всяких приборах и никаких изменений во мне не

заметил.

-- И правильно, никто бы в вашем мире ничего и не заметил, все идет на таком

уровне, который современной земной науке недоступен. Твой организм не просто приспосабливается, а изменяется, -- это слово Лео выделил, и оно ярко "засияло" у меня в голове. -- Причем и изменения эти происходят не сразу, а постепенно. Сначала изменения эти будут очень незначительные, вот как сейчас у тебя, - это, кстати, вторая причина, по которой твой друг у тебя в организме ничего не заметил, потом они будут все нарастать и нарастать, пока, наконец, не наступит лавинный эффект, а потом скачком изменится и сам организм. У тебя в первую очередь поменяется обмен веществ и энергетика, ты сможешь усваивать любые формы энергии напрямую, трансформировать ее для своих нужд. Потом организм твой опять претерпит ряд постепенных изменений, которые приведут к следующему скачку и так далее.

-- Лео, ты так это говоришь, что мне становится страшно. Что, эти изменения, будут происходить со мной постоянно?

-- Ну, нет, здесь ты не прав, изменения будут продолжаться длительное время, но

не до бесконечности, а до тех пор, пока твой организм не будет полностью

подходить для тех целей, для которых тебя выбрали. К слову сказать, я и сам не

знаю, как и до каких пор ты будешь меняться и что потом будешь уметь. - Слова

Лео прозвучали у меня в голове как-то не очень уверенно.

-- Ты хочешь сказать, что я превращусь в монстра, а может быть, я уже не человек? - от ужаса по моей коже пошли мурашки, мелькнуло и исчезло в уходящей толпе людей милое лицо Паолы, возникли и быстро пропали лица родителей, друзей. -- Лео, вы превратили меня в чужого?

--Да нет, ты не перестал быть человеком, зато приобрел еще массу возможностей или правильнее сказать, ты теперь не только человек, суть твоя многоформна. Ты еще даже не представляешь что это такое, ведь твоя форма, за которую ты так волнуешься, это всего лишь ваш испытательный срок, всего лишь маленький шажок по большой дороге жизни.

-- А корона, Лео, корона? -- Я почти не успевал обдумывать его ответы.

-- А это и есть Оптимизирующий Процессор. Все твои сны, все изменения всего лишь преднастраивали тебя к встрече с ним, а уже он перевел тебя, так сказать, на более высокий уровень. Встреча с ним чрезвычайно редка и тяжела, не каждому это дано, но тот, кто был ее достоин и кто выдержал испытание, теперь совершенно не зависит от окружающей его среды. Ты еще пока это плохо осознаешь, да и я, честно говоря, всего не знаю, но могу тебе сказать, что за те годы, что ты прожил, твоя форма и твое "я" стали для тебя одним и тем же и это для всех вас вполне естественно и правильно, но теперь это придется пересмотреть. И я по себе знаю, как тяжело бывает сделать первый шаг.

-- Ты что, тоже прошел через этот Процессор?

-- Ну что ты, я всего лишь Сопровождающий, и такая настройка как у тебя не для меня, это удел исключительной личности.

-- Кто такие эти исключительные личности, о которых ты говоришь, уж не боги ли?

-- Я бы не стал в такой категоричной форме давать им определение, хотя до

конца их возможностей я не знаю, но знаю, что им подвластны пространственно-

временные трансформации, энергоматериальные преобразования и еще многое другое, но самое главное - они имеют право принимать Решения и отвечают за них.

-- Что это за Решения? - Я почувствовал, что слово это Лео в своей мысленной

речи выделил.

-- Не все сразу, сир Олфин! Есть вещи, о которых я могу рассказать, а есть такие,

что не могу, и не из-за того, что не хочу, а из-за того, что не знаю.

-- Но ведь ты знаешь очень много?

-- Много, - согласился Лео.

-- Так расскажи мне.

-- Я понимаю твое нетерпение, но не все сразу, нельзя за один раз охватить все.

Да и не готов ты, хотя и прошел недавно через Процессор.

-- Как это не готов?

-- Не готов и все. Хочешь, докажу?

И сейчас же информация опять пошла мне в мозг в многослойной форме и

в таком бешеном темпе, что я сразу поднял руки вверх.

-- Сдаюсь, сдаюсь, ты был прав, о мудрая собака, хотя у меня к тебе еще столько

вопросов.

-- А ты не волнуйся, на все в свое время получишь ответы. Тебе просто надо

немного отвлечься, собраться с мыслями, усвоить, а главное осознать, все то, что я тебе уже сказал, а это немало, особенно вот так сразу. -- Лео помолчал, а потом

совершенно неожиданно для меня предложил. -- Пойдем погуляем, а?

-- Как это погуляем, -- я был просто ошарашен. Здесь такие события, а он

предлагает идти на прогулку.-- Ты что?

-- А что здесь такого, ты что, забыл, что я собака со всеми вытекающими из такой формы последствиями, а мы ведь с тобой сегодня не догуляли.

Пришлось с такой убедительной логикой согласиться и полезть за

ошейником.

-- Э - э, Лео, ты не обижаешься, -- я был в смущении, -- что я надеваю на тебя эту сбрую. -- Я постарался проделать эту операцию как можно деликатнее.

-- Все нормально, сир Олфин, мне даже нравится это украшение.

Я с сомнением покачал головой, на украшение ошейник явно не тянул, и я тут же дал себе обещание купить Лео самый шикарный и изысканный ошейник.

Неожиданно в голове у меня промелькнул смешок.

-- Да не старайся ты так, сир Олфин, ведь это всего лишь форма, а ты должен

привыкать видеть суть.

-- Да не называй ты меня сиром Олфином, что это еще за имечко такое чудное, мне это прозвище надоело. Зови меня Крис.

-- Ну не знаю, как-то не очень удобно это при твоем ранге, -- засомневался Лео.

-- А вот теперь уже ты путаешь форму и суть, -- я был доволен, что подловил его.

-- Нет, здесь дело не в этом.

-- Хорошо, разрешаю называть себя так только в официальной обстановке и только тогда, когда этого требуют интересы дела, а во всех остальных случаях я для тебя просто Крис. И кстати, раз уж мы об этом заговорили, растолкуй мне, что это за имя такое странное, которым ты меня все время называешь?

-- Олфин - это не имя, это тот, кто идет до самого конца.

-- До какого еще конца?

-- До самого конца жизни.

-- Какой жизни, моей?

-- Нет, до самого конца жизни вообще.

-- Ничего не понимаю, - удивился я.

-- Просто еще не пришло время, и ты не понимаешь всего, еще рано, потом ты все поймешь.

Так "дружески" беседуя, мы отправились продолжать нашу прогулку.

Всю прогулку я прокручивал в голове полученные от Лео сведения.

Надо сказать, что форма передачи этих сведений меня уже совершенно не

удивляла, что говорило о моей адаптируемости, а вот содержание - то немногое, о чем сегодня порассказывал мне Лео, как мне кажется, способно было выбить из колеи любого: какой-то Оптимизирующий Процессор, сир Олфин, да и сам Сопровождающий, здесь я покосился на Лео, безмятежно трусившего рядом. "О-хо-хо, что день грядущий нам готовит?"

Я продолжал прислушиваться к себе, стараясь уловить в своем теле те

изменения, о которых говорил мне Лео, но ничего, кроме некоторой растерянности и неожиданно хорошего самочувствия, не находил.

В голове возникали и множились с пугающей меня самого быстротой

вопросы, на которые я просто был не в состоянии ответить. Они жгли меня, я

нервничал и торопился вернуться домой, чтобы продолжить "допрос" Лео, но он не спешил и как заправская собака обнюхивал кустики, вилял хвостом или рычал и скалил зубы на своих мохнатых собратьев.

"Ха-ха, собратья", - что-то я ничего не понимаю, дома у нас состоялся

такой важный высокоинтеллектуальный разговор, а здесь он заводит знакомство с какими-то породистыми шавками, причем так естественно и непринужденно, словно всю жизнь этим только и занимался.

"Что за черт, может быть мне все это только мерещится и я просто

заболел, ведь надвигается на нас какой-то очередной вирус гриппа, и я его уже

подхватил", но тут я поймал на себе внимательный взгляд Лео и в моем мозгу

промелькнуло послание:

-- Крис, все, что с тобой происходит, так же реально, как и вся твоя предыдущая

жизнь, я тоже реален и ты уже убедился, что я не собака.

-- А что это ты так вдруг заинтересовался кустами, неужели они тебя действительно так интересуют? -- несколько запальчиво спросил я.

-- Вот ты опять забываешь, что вся моя манера поведения проистекает от моей

сегодняшней формы, ведь согласись, не могу я вести себя иначе чем собака, это бы было бы очень необычно и вызвало массу ненужного внимания к нам, а самое главное сейчас - это не дать противнику раньше времени обнаружить себя.

"Так, так, вот на сцене появляется и противник" --, вот что мне сразу

понравилось в этой собаке, так это то, что с ней совершенно не соскучишься.

-- Лео, что это еще за противник?

-- Крис, не торопись. Я понимаю, что тебе хочется узнать все сразу, но это просто

невозможно. Часть информации тебе пока еще недоступна, но со временем я тебя с ней познакомлю, а частью информации, как я тебе это уже говорил, я не владею сам. Придет время, кстати, очень скоро, когда Мастера тебе все растолкуют.

-- Ну, хорошо, о мудрая моя собака, я надеюсь, что ты уже достаточно погуляла, и

теперь самое время вернуться домой и продолжить нашу беседу.

-- А что нам мешает беседовать здесь, на природе, ведь кроме тебя, меня никто не

может услышать, правда, если ты не будешь при этом так громогласно, на всю улицу, задавать мне вопросы.

А и верно, я просто никак не мог приспособиться к возникшей ситуации, да и не мудрено - все несется прямо вскачь.

Но из упрямства я продолжал настаивать на своем.

-- Нет, ты знаешь дома как-то спокойнее и уютней, а здесь я все время отвлекаюсь и не могу собраться с мыслями.

-- Хорошо, я согласен, -- Лео повернулся и потрусил по направлению к дому, а

следом за ним направился и я, сначала догоняя, а потом и обгоняя его.

ПЕРВЫЙ ОПЫТ

Но дома нам поговорить так и не удалось: едва мы переступили порог,

как зазвонил телефон и не переставал трезвонить, пока я не поднял трубку:

-- Да, слушаю вас?

-- Крис. -- В трубке я услышал характерный, с хрипотцой, голос моего шефа, и

интонация его была такова, что я сразу же отказался от всяких уверток, -- Немедленно приезжай на работу, ты срочно нужен.

-- А что случилось?

-- Мне срочно понадобились файлы с документацией по алжирскому договору с

фирмой "ЛС Меканикс", а я не могу их нигде найти.

-- Хорошо, сейчас буду, только переоденусь.

-- Пожалуйста, поторопись, -- короткие гудки положенной трубки не оставили мне никаких шансов на отступление. Ненавижу телефон, от него одни неудобства.

-- Ну вот, друг, так некстати этот телефонный звонок, придется ехать, - я шагнул

в комнату, быстро переоделся, подхватил кейс, и мы с Лео помчались к машине.

Уже в дороге ко мне пришла совершенно логичная в такой обстановке

мысль - почему бы мне не уйти в отпуск пораньше, вот прямо сегодня, зачем ждать еще целую неделю. Ведь мне так нужно время, чтобы разобраться со всем, что на меня свалилось, ведь я не выяснил и сотой доли всего того, что хотел.

Продемонстрировав дежурному охраннику улыбку и пропуск, мы с Лео

вскочили в лифт, мигом поднялись на седьмой этаж. Там быстро добрались по

выдержанному в серых тонах и подсвеченному голубым светом, не лишенному некоторой элегантности, длинному коридору (гордость моего шефа - он сам подбирал цвет и разрабатывал дизайн) к моей комнате.

Рухнув в кресло, швырнув кейс под стол, одновременно включая компьютер, я снял трубку телефона, выждал секунду, услышал знакомый хриплый голос и запросил у шефа подробности по интересующей его фирме.

Работа оказалась пустяковой: я быстро нашел необходимые ему файлы, часть из них распечатал и передал нашей милейшей делопроизводительнице, старой даме, всегда до приторности надушенной резкими духами, а часть сразу переслал шефу на его монитор, потом уселся в кресле поудобнее и принялся сочинять прошение на отпуск, и здесь моя крейсерская скорость упала почти до нуля. У меня всегда было отвращение к составлению деловых бумаг, я никак не мог освоить казенный язык документов. Я грыз зубами ручку, то и дело поглядывал на экран и пытался подобрать убедительные аргументы для моего преждевременного отпуска.

Дело продвигалось туго. Я не находил убедительных доводов и также не

мог подобрать убедительных слов, и очень скоро наступил момент, когда я просто сидел перед монитором, тупо уставившись на пустой экран.

Мысли мои витали где-то далеко-далеко, и я усилием заставлял себя думать о том, что я делаю, но мысли все равно расползались, убегали, и я никак не мог

сосредоточиться.

"Ну, все, беру себя в руки", - я опять сосредоточился на экране монитора,

но уже через секунду изображение расплылось и я совершенно неожиданно вдруг ощутил себя прямо внутри компьютера, я раздвоился: с одной стороны я осознавал, что по-прежнему сижу перед компьютером, а с другой - ощутил себя прямо внутри системы. Я совершенно отчетливо видел все связи своего компьютера с другими, видел как потоки информации перетекают из порта в порт, ощущал передачу каждого сигнала. Я знал информацию в каждом компьютере своей фирмы, при желании мог мгновенно перенестись через спутники в любой компьютер на планете, мог обойти любые пароли и коды доступа и считать любую информацию. Я мог все, я был королем информации, я полностью властвовал над его полем, и оно послушно повиновалось малейшей моей прихоти.

Где-то далеко-далеко на самой окраине своего информационного восприятия я чувствовал и компьютер Паолы - мой "оригинальный" подарок к последнему рождеству. За доли секунды я оказался в нем, оставил сообщение "Дорогая, жди, скоро мы будем вместе", которое будет всякий раз возникать на экране при включении компьютера, вернулся обратно к себе, потом опять нырнул в компьютерные сети, чтобы вновь вынырнуть за тысячи километров от Парижа.

Я купался и проказничал в информационном поле: я заставил распечатывать имя ПАОЛА компьютеры всего мира, тем самым породив панику перед новым вирусом, я смеялся, представляя встревоженные лица, вглядывающиеся в мои сообщения, я рисовал цветы и улыбающиеся, подмигивающие собачьи морды, заставлял компьютеры проигрывать любимые мелодии.

Так я шалил до тех пор, пока неожиданно не почувствовал рядом чье-то присутствие. Я, было, насторожился, но почти мгновенно понял - это Лео.

"Крис, бросай дурачиться и немедленно выходи, нельзя без защиты тревожить информационную оболочку, это очень опасно!"

И в подтверждение его слов пространство перед моим взором искривилось

и стало быстро затягиваться в огромную воронку, стенки которой стремительно

сужались. И я понял - это за мной, это по мою душу, еще миг - и вырваться из

ловушки будет делом невозможным.

Оборвать все связи и выйти было делом секунды. Все получилось так

естественно, как будто я это проделывал не один раз.

А "дома" меня ждал разъяренный Лео. Таким злым мне его видеть еще не

приходилось. Ох и взбучку же он мне задал: ворчал на меня во всех возможных

диапазонах, отчитывал как маленького. Шерсть на нем стояла дыбом, глаза сверкали, мощные когтистые лапы были широко расставлены. И мне с трудом удалось утихомирить его. Лео прекратил вычитывать меня только тогда, когда понял, что это я совершенно случайно, неосознанно подключился к информационному полю планеты.

-- Крис, нельзя так поступать необдуманно, во-первых, ты самостоятельно мог и не выйти в настоящую реальность, а во-вторых, тебя засекли, правда, пока не успели разобраться кто или что нарушило информационную оболочку таким образом в первый раз, но будь уверен, если ты повторишь еще раз такую "прогулку" без прикрытия с тобой мгновенно расправятся.

-- Кто?

-- Да есть тут одни, а если честно, то даже и не одни. Ты теперь не должен ничего

предпринимать, не посоветовавшись предварительно со мной, любое твое необдуманное действие, особенно на этом раннем этапе, может повлечь за собой настоящую катастрофу.

-- Что ты меня все пугаешь, лучше рассказал бы все толком. Чем быстрее я все

пойму, тем легче будет и тебе и мне принимать решения, - несколько раздраженно отреагировал я.

-- Хорошо, я ведь тебе уже пообещал, что расскажу все, что знаю, только, пожалуйста, ничего без меня больше не предпринимай.

--Лео, да я и не собирался никуда подключаться, все получилось как-то само собой.

-- Вот и не экспериментируй больше без меня, иначе и ты пропадешь, и дело

загубишь, а поверь - дело очень важное, и с меня буквально "спустят шкуру".

-- Ну, хорошо, хорошо, не ворчи, я больше без тебя и шагу не ступлю. Сейчас вот

составлю прошение на отпуск, и мы быстренько смотаемся отсюда, - и я принялся со всем тщанием, на которое был способен после такого необычного путешествия, составлять бумагу, потом на секунду опять отвлекся:

-- Лео, но в одном ты не прав, я в любой момент мог легко выйти из этого поля, это я знаю совершенно четко.

-- Хорошо, хорошо, я тебе верю, мои наблюдения действительно показывают, что ты перестраиваешься гораздо быстрее, чем мы предполагали, то ли Процессор сработал как-то нестандартно, то ли это особенности твоего организма.

-- Ничего это не Процессор, это я сам, ты даже не представляешь насколько

талантливый тип достался тебе в напарники, я...

-- Крис, никогда не думал, что ты можешь так хвастаться.

-- Уверяю тебя я совершенно не собирался хвастаться, просто я немного другой,

совсем немного, но этого достаточно было для моих проделок в детстве.-- И я

мысленно рассказал ему обо всем. -- Потом я как-то пытался попробовать кое-что из своего детского арсенала, но ничего не получилось и я понял, что мои способности ушли от меня вместе с моим детством, но кажется не все еще потеряно. После этого твоего Процессора ко мне все возвращается.

-- То, чем ты владел в детстве, это действительно детские игрушки по сравнению с тем, чем ты скоро будешь обладать, возможности твои будут огромны, если даже не безграничны. Действие Процессора до конца не знает никто, слишком давно он был изобретен и слишком редко использовался, долгое время даже не знали, что он существует, думали что это просто легенды.

-- Вот уж не думал, что ты и твои старшие наставники не могут с чем-то там разобраться.

-- Видишь ли, структура Процессора просто уникальна, другого такого в природе нет и быть не может, возникновение его связано с целым рядом уникальных условий, которые просто невозможно повторить, и Наставники прекрасно знают, как следует обращаться с курицей, которая несет золотые яйца.

-- Да? А по-моему, не очень-то и знают, раз не могут спрогнозировать, что получится в итоге.

-- Да нет, итог им известен, но в самой общей форме, поэтому и используют

Процессор чрезвычайно редко, мне, например, известно всего две такие попытки,

причем одна из них закончилась неудачно. - Я опять почувствовал некоторую неуверенность в его словах.

-- Почему же его все-таки используют, хотя наверняка не знают получится ли

положительный результат или нет? Ты не подумай, что я сомневаюсь в мудрости

Наставников, хотя, по правде говоря, я ни с кем из них еще не встречался, просто на карту поставлена моя собственная шкура, и знаешь, она мне очень дорога. Меня никто не спросил, а просто взяли и подвергли, как ты говоришь, еще не до конца изученному действию Процессора. Не кажется ли тебе, Лео, что такой поступок вряд ли можно назвать этичным?

-- Извини их, Крис, просто на карту сейчас поставлено гораздо больше, чем жизнь одного человека или даже целой системы. Вопрос стоит так: быть жизни в этой Вселенной или не быть.

"Вот это да! Никогда не думал, что я буду участвовать в постановке такой известной пьесы, история, как видно, повторяется снова и снова. О, Бедный Йорик! "

Некоторое время я молчал, переваривая услышанное, Лео мирно трусил рядом.

-- Слушай Лео, расскажи мне поподробнее об этом Оптимизирующем Процессоре, я ведь толком ничего не знаю.

О САМОМ ИНТЕРЕСНОМ

-- Мне тоже известно немного, - начал Лео, - о нем по Вселенной давно ходили всякие туманные слухи и легенды. В них говорилось о волшебном шлеме, делающего его владельца неуязвимым, но никто серьезно к этому не относился. Да ты и сам знаешь, и в вашем эпосе на Земле хватает всяких сказок, что там говорить обо всей известной вселенной, о чем только не говорят на звездах.

-- Вот бы послушать.

-- Да, это интересно, каких только баек не придумают разумные. Кстати, среди них есть чрезвычайно интересные, так что даже существует специальная служба, которая ими занимается.

-- Что, проверяет есть ли рациональное в них зерно?

-- Что-то вроде.

-- Но все-таки миф о Процессоре оказался реальностью?

-- Да, это одно из самых удивительных событий, в большинстве своем слухи так и остаются слухами. Здесь помогла случайность, никто и не собирался заниматься поисками, серьезные люди в большинстве своем прагматики, а не романтики, сам знаешь. Однажды случайно при экологических исследованиях на одном окраинном малоразвитом мире обратили внимание на необыкновенную святыню живущих там аборигенов. Объяснить толком откуда она у них они так и не могли. Как исследователи не пытались, как не бились, но ничего толком выяснить не удалось. Единственно что установили, так это то, что она у них находится уже много поколений, так долго, что совершенно невозможно ничего более выяснить. Очень резко бросалось в глаза несоответствие уровня жизни обитателей планеты высочайшей технологии изготовления предмета их пылкого поклонения. Ясно было, что предмет этот попал на планету извне, но откуда, как и когда, установить было невозможно. При ближайшем рассмотрении этого предмета ученые буквально схватились за голову, я до сих пор помню какой был шорох по всем мирам, хотя и давно это было. Эта штука просто не могла существовать в нашем мире. Те материалы, из которых она была сделана просто не поддавались идентификации. Ты ведь помнишь как он выглядел?

-- Да, хотя и было это во сне, но помню я все очень отчетливо. Это корона из

беловатого легкого металла с серыми камнями по периметру и одним большим

зеленовато-серым кристаллом в центре.

-- Все правильно, только происходило это все с тобой не во сне.

-- Как это не во сне, я ведь спал? - удивился я.

-- Да нет, сном твое состояние назвать было нельзя, тебя просто в этот момент

переносили в другую реальность, но об этом потом. Так вот, этот металл, из которого сделана эта, как ты говоришь, корона, и не металл вовсе.

-- А что?

-- Структура этого вещества не поддается идентификации, никакой структуры нет вообще, вернее может она и есть, только установить это не удалось. Есть просто нечто, простирающееся в микромир на такой уровень, какой мы себе и представить пока не можем. И это мы-то, в руках которых сосредоточена вся возможная технология этого мира. Представляешь ли ты себе всю сумму технологий, которой владеют посвященные высшие существа этого мира, который существует уже не один миллиард лет?

Я был подавлен грандиозностью услышанного.

-- Это невозможно себе представить.

-- Вот и я тоже не могу. При более длительном углубленном изучении эта структура начинает как бы растворяться, исчезать. Создается такое впечатление, что она сопротивляется дальнейшему проникновению в нее, причем делает это явно осмысленно. Вот так это выглядит вблизи. Ты там что-то говорил о металле, ну как подходит эта штука под металл?

-- Ну, хорошо, не металл, я был не прав, но ты забыл о кристаллах, что это такое?

-- С кристаллами, Крис, дело обстоит не лучше. Никакие законы оптики и физики на них не распространяются. Нет смысла повторяться и рассказывать тебе о сказочной квалификации исследователей, поэтому прямо к делу. Так вот, свет, падающий на такой кристалл, полностью поглощается и наружу не выходит, никаких явлений преломления, отражения и всего такого. Какой бы интенсивности луч не подавался, вплоть до накачки, способной навылет пронзить звезду, эффект один - никаких изменений. Внутри никакой кристаллической решетки нет, просто сгустки чего-то туманного, постоянно меняющегося в своем замкнутом объеме. Как оно держит свою постоянную форму - неизвестно, никаких известных науке полей в этом предмете не обнаружено. Да, и еще, эта корона просто-напросто не поддается никакому разрушению, а уж как старались, как старались отделить хотя бы частичку. Ну и ясное дело, возраст этой штуки определить тоже не удалось. Вот такой сплошной ноль со всех сторон.

-- Но все-таки откуда этот Процессор, какие-то идеи ведь были?

-- Конечно, было много всяких гипотез, но пока достоверно известно лишь одно -

такой Артефакт в Этой Вселенной быть создан просто не мог. Математическое

моделирование отрицает возможность его существования в условиях нашего макро- и микромира.

-- Но может быть вы просто еще не познали эти законы?

-- Да нет, все не так, уже на начальном этапе эта штука напрочь все отрицает, ты пойми, исследованием ее занимались не одно тысячелетие и не в одном мире. Весь невообразимо огромный комплекс всех знаний и технологий в этой Вселенной оказался просто бессилен.

-- Тогда откуда вы знаете, что это именно Оптимизирующий Процессор, который

раскрывает неограниченные возможности при воздействии его на живое разумное существо?

-- Да как, просто пробовали практически, недостатка в добровольцах не было

никогда. Ты ведь видел какая у него форма, просто одевали на голову и все.

-- Что все?

-- А все на этом и заканчивалось для того, кто пытался это сделать.

-- В каком смысле?

-- А в самом прямом. Это, как ты говоришь, живое разумное существо, просто-напросто прекращало свою живую разумную деятельность, то есть погибало. Правда, мне известен только один случай, когда испытуемый остался жив, но легче ему и всем окружающим от этого не стало, он просто сошел с ума. И с тех пор воздействие ОП на живое существо находится под строжайшим контролем.

-- Тогда что же произошло со мной, Процессор не сработал?

-- Да нет, Процессор сработал и, как мне кажется, в этот раз так как надо. Но здесь есть один интересный аспект - тот, на ком находится Процессор, должен соответствовать ему полностью, тогда его воздействие не только не будет убийственно вредным, а наоборот, чрезвычайно полезным, если так можно выразиться. После его воздействия ты, Крис, стал просто другим существом с новыми возможностями, хотя никто точно и не знает с какими. Можно лишь только об этом догадываться, да и то весьма приблизительно.

-- А как это все узнали? - поинтересовался я.

-- Да вот все тот же единственный "положительный" результат. Того, кто подвергся его воздействию, до сих пор изучают.

-- И что же?

Здесь Лео посмотрел на меня, как мне показалось, задумчиво, а потом через паузу произнес:

-- Я бы сказал, что это всемогущий идиот. Он изолирован в отдаленной части

Вселенной, действие его на окружающих пока нейтрализуется, но это все до поры, до времени, просто результат благоприятных обстоятельств, а никак не заслуга его охраняющих. Никто толком не знает чем грозит нам всем его явно сумасшедшая деятельность.

Мне стало как-то неприятно и неуютно, каким-то зловещим и в тоже время печальным духом повеяло от всей этой истории.

-- А как же я, Лео, я ведь нормальный?

-- Все правильно, ты развиваешься и ты совершенно нормален, разве ты сам этого не чувствуешь?

-- Да, я что-то такое в себе ощущаю, только пока не могу точно сказать что это.

-- Ну ясно, - он повернул ко мне свою узкую умную морду, - ведь действие его

только-только началось.

Что-то мне не понравилось в его тоне, что-то мой пушистый друг пытался

от меня скрыть, чего-то недоговаривал.

-- Лео, ты чего-то недоговариваешь. Что потом со мной произойдет?

-- Этого никто не знает, Крис.

-- Как, даже ваши Наставники.

-- Да, и они не знают, даже Тот Кто Принимает Решения (это имя мне передалось с огромным признаком уважения) не знает.

"Так, интересно-интересно, что это за новая фигура, надо запомнить".

-- Крис, - Лео как-то странно на меня посмотрел, и я весь внутренне сжался,

таким тоном обычно преподносятся самые мерзкие новости. - Не знаю как тебе это сказать, но самое удивительное произошло после твоего знакомства с Процессором. Он исчез.

-- Как исчез, - я остолбенел.

-- А так, просто взял и исчез, растворился в воздухе, если хочешь. Но его больше

нет. Такое впечатление, что он выполнил свои функции и самоуничтожился, а может быть, он весь перешел в тебя, ты ничего на этот счет сказать не можешь?

-- И это ты спрашиваешь меня об этом? - Я был просто поражен. "Вот в чем, в чем, а вот в логике ему не откажешь".

-- Ага, тебя, ведь больше некого спрашивать. Когда ты потерял там сознание,

думали, что Процессор упал с твоей головы и закатился куда-нибудь в угол комнаты, но сколько его не искали - все напрасно. А когда просмотрели запись сеанса, то увидели, что падал ты уже без него. В тот момент, когда ты надел его, и Процессор включился, все наши приборы на мгновенье перестали работать, всего на какую-то ничтожную долю секунды. А когда все опять пришло в норму, на мониторе было видно, как ты падаешь на пол, но уже без Процессора на голове.

В этом месте Лео спроецировал эту картину мне, и я увидел себя чужими

глазами. Все выглядело как в замедленном кино: я надеваю корону на голову,

поправляю ее, ослепительно вспыхивает кристалл на самом верху ее, сполохи волной пробегают по ней, как бы омывая ее, на секунду изображение обрывается потом опять восстанавливается, я вижу себя падающего бледного с закрытыми глазами уже без короны на голове. "Да, зрелище, скажу я вам, не из приятных, видеть себя да еще в таком состоянии".

Картина оборвалась, сеанс закончился.

-- И вы думаете, что он сейчас находится во мне? - Я язвительно засмеялся. - Что-то я его здесь не вижу. И поделом вам, нечего хватать человека без его согласия и пробовать на нем действие неизвестной вам штуки.

-- Ну как ты не понимаешь, - Лео терпеливо, как маленькому, продолжал мне объяснять. - Во-первых, выхода у нас другого не было, а во-вторых, когда тебя исследовали, то обнаружили, что особенности твоего организма очень близки по своим параметрам к расчетным, и мы очень надеялись на то, что Оптимизирующий Процессор в этот раз сработает как надо.

-- Так меня исследовали?

-- Да, а ты что думал, взяли вот так первого попавшегося, сунули в Процессор и

стали смотреть, что из этого получится. Нет, дорогой, тебя сначала вычислили

теоретически, и скажу тебе, что работа эта была не из легких, та еще работа, потом многие годы были затрачены на поиски индивидуума с подходящими параметрами, и здесь нам повезло - мы нашли тебя, и произошло это относительно быстро, что само по себе вселило веру в успех задуманного, и вот потом тебя тщательно стали готовить к этой важной для всех нас встречи. Помнишь свои сны?

-- Еще бы не помнить, я чуть с ума не сошел от них, думал, что с моей психикой

происходит что-то невероятное. Так это меня таким образом готовили к встрече с Процессором? А не проще было бы встретиться со мной и все рассказать?

-- А ты бы поверил?

Я подумал немного.

-- Нет, наверное, ты прав, я бы не поверил во все это.

-- Да я знаю, что прав, ну а, кроме того, процесс подготовки - дело очень и очень

тонкое. Тебе снились сны, а на самом деле возле тебя трудилась целая армия

первоклассных специалистов, каждый из которых гений в своей области, и поверь мне, таких немного в мире. А какая была задействована техника? Ты даже себе этого не можешь представить! Уникальная даже по нашим меркам. И какое ее количество было? Если бы потребовалось установить ее на Земле, то боюсь, что в рамки твоего родного города она бы не поместилась. А энергозатраты какие? Вот это самое грандиозное во всей этой истории, на тебя ухлопали энергоресурсы целой звездной системы. Вот так-то, мой дорогой, а ты говоришь "просто сны".

Я был потрясен, а когда пришел в себя, то брякнул:

-- А я об этом, между прочим, не просил, мне и так было хорошо.

Лео только вздохнул, и мне передалось ощущение пожатых плеч.

-- Но я это сказал тебе совершенно не для того, чтобы задеть тебя, это всего лишь

констатация фактов. И я бы на твоем месте только гордился всем этим.

Но меня уже несло дальше:

-- Моей заслуги во всем этом нет, и я бы с удовольствием с тобой поменялся.

-- Да нет, не получится, - вздохнул Лео, - знаешь ведь, что каждому свое. Мне

кажется, что выбор Наставников настолько удачен, насколько это вообще может быть.

-- А с чего это ты взял?

-- Ты забываешь, что Процессор исчез, а ты по-прежнему жив и здоров, хотя иногда мне задаешь глупые вопросы (здесь я покраснел). И с одной стороны, это просто невосполнимая потеря, а с другой - очень обнадеживающий результат, так как его исчезновение, как нам кажется, подтверждает теорию о том, что Процессор свое отработал.

-- Но по-прежнему нет ответов на вопросы "Что же такое этот ваш Оптимизирующий Процессор, откуда он взялся, какие задачи решал и куда исчез"? А самое главное в этом для вас всех должно быть то обстоятельство, что он явился продуктом технологии существ, вам совершенно неизвестных и стоящих на голову выше вас по уровню развития.

-- Да вопросы ты поставил хорошие, но в этом деле ты не первый, поверь мне. Для всех нас самое главное сейчас заключается не в этом, мы готовы на многое закрыть глаза и со многим смириться, лишь бы это все привело нас к цели.

Мне стало очень интересно.

-- Что за цель?

-- Потом, Крис, потом, по-моему, ты собирался оформить отпуск, нет? Вот и займись этим, иначе нам придется здесь заночевать и ни в какой отпуск мы не поедем.

-- Да занимаюсь я, занимаюсь, - и я принялся заканчивать бумагу.

ПОДОПЫТНЫЙ КРОЛИК

Затем был нанесен визит шефу, где я с некоторым трепетом выложил ему

на стол свое сочинение. Тот надел очки, и пошевеливая желтыми прокуренными усами, стал внимательно читать.

Вообще шеф у меня очень хороший, все понимал правильно и быстро. За его ординарной внешностью старого бухгалтера, которая не одного вводила в заблуждение, скрывался быстрый проницательный ум, с необыкновенной для его возраста легкостью осваивающий все новое.

Я уважал людей, в которых не умирает любознательность. Мне кажется, что

человек, в котором исчезает любопытство, интерес к чему-нибудь, просто умирает. Ходят по земле такие заведенные автоматы, хорошо делают свою работу, но не более. Хотя любой, кто такой удивительной судьбой пришел в него, должен отработать свое предназначение. Это чудо, дарованное ему, эту великую драгоценность, нельзя потерять. И мне кажется, что я, как и многие другие, задававшиеся вопросом, для чего в мире существует разум, понял ответ на этот вопрос: человек пришел в мир, чтобы творить, создавать, чтобы оставить после себя след. И совершенно неважно, чем конкретно он занимается, важно, чтобы все он делал с душой, чтобы во всем, к чему прикасались его руки, оставалась частичка его доброй души.

Вот и шеф мой такой, все ему интересно, все хочется узнать и попробовать.

Кто может похвастаться, что почти в шестьдесят лет с удовольствием летает на

дельтаплане, поднимается в горы не на какую-то легкую прогулку, а на довольно сложное для его возраста восхождение, хорошо разбирается в джазе и поэзии и бойко работает на компьютере. Иногда он меня просто поражал своей молодостью, и я любил его. Думаю, что старый закоренелый холостяк, тоже относился ко мне с симпатией, иначе как можно было бы объяснить, что мне многое сходило с рук. Правда, я старался никогда этим не злоупотреблять.

Шеф дочитал до конца, хмыкнул, снял очки и внимательно посмотрел на меня:

-- Крис, поправь меня, если я ошибаюсь, но мне кажется, что до твоего отпуска осталось всего пару дней?

-- Да шеф, но обстоятельства ..., - заныл я.

-- Знаю, знаю, читал и слышал это уже не один раз, родители настоятельно требуют твоего присутствия...

-- Да-да, - без зазрения совести обрадовано подхватил я. - Видите ли, они..., - я

никак не мог придумать чего-либо подходящего, - ну как вам сказать...

-- Хорошо, хорошо, хватит, иначе ты окончательно потеряешь нить рассуждений, - он откровенно ухмылялся в усы.

"Черт, что же это я дурак такой, заранее не придумал причины, это все Лео

со своими Процессорами, снами и прочими чудесами, вот и красней тут".

--А кстати, что это тут компьютеры у нас вытворяют, ты случайно не знаешь?

-- Нет, шеф.

-- Ну хорошо, тем более, что до отпуска тебе оставалось всего пару дней, - и шеф

размашисто подмахнул бумагу, избавляя меня от дальнейших мучений.

-- Благодарю вас, - с чувством поблагодарил его я и быстренько смылся в свою

комнату, где меня с нетерпением поджидал Лео.

-- Ура, рыжий, мы свободны на целых три недели!

Лео внимательно посмотрел на меня - в мозг хлынул целый калейдоскоп

мыслей, образов, информации. В этот раз я попытался противостоять ей, правда, пока без особого успеха. Единственно, что я установил, что она идет в четыре слоя, потом вся эта мешанина исчезла, остался один канал, по которому мне в мозг было передано изображение ехидной собачьей морды, и в голове прозвучало:

-- Крис, ты уверен, что тебе хватит трех недель?

-- Конечно, ведь это целая бездна времени.

-- Сомневаюсь, ну да время покажет. Куда мы сейчас?

-- Сейчас домой, я голоден как зверь, думаю, что ты тоже, а там посмотрим. Откровенно говоря, если у тебя есть предложения, о мой мохнатый поводырь, я готов их выслушать. - Наш немой разговор продолжался в лифте, медленно и плавно опускавшем нас к выходу. - У меня есть только одно желание, я хочу тебя познакомить с самой прекрасной девушкой на Земле, правда, не знаю, - и я сомнением покачал головой, - пускают ли таких огромных лохматых собак в самолеты.

Лео только хмыкнул в ответ:

-- Пока у меня нет особых предложений к тебе, кроме одного, я бы хотел, чтобы

ты разрешил специалистам осмотреть себя, ты позволишь это?

-- Зачем, я совершенно здоров?

-- А я и не говорю что ты болен, просто надо внимательнейшим образом исследовать твой организм, потому что не совсем понятны те изменения, которые произвел над тобой Оптимизирующий Процессор.

"Вот черт, я совсем забыл об этом проклятом Процессоре со всеми вытекающими отсюда последствиями, и угораздило же меня одеть на себя эту корону, что-то мне подсказывало, что мой отпуск под угрозой, надо бороться".

-- Это обязательно?

В ответ мне прозвучало железное "да", подкрепленное мнемоническим посланием, не оставляющем мне никаких шансов на отступление.

-- И что, мне теперь надо зайти к какому-то врачу?

-- Нет, никуда ходить не надо, едем домой, там тебя и осмотрят.

"Домой так домой, посмотрим, кто меня там будет ждать".

Мы вышли из здания фирмы, козырнули охраннику, сели в автомобиль и

влились в поток ползущего транспорта, впрочем, в это время дня его было не так уж много, и ехать было даже приятно, тем более, что я был свободен на целых три недели от всех своих обязанностей.

А дома ждал меня сюрприз.

Никак все-таки не могу я пока привыкнуть ко всем этим неожиданным

переменам в моей недавней такой еще спокойной жизни.

Мы поднялись ко мне на этаж, я открыл дверь в квартиру, вошел внутрь и ахнул - вся прихожая бала уставлена устрашающей формы и еще более устрашающего назначения аппаратами. Да здесь их были тонны! Все они жужжали и переливались разноцветными огоньками. Лео подтолкнул меня носом внутрь, и совершенно машинально я захлопнул за нами дверь и, протиснувшись между двумя довольно мрачного вида агрегатами, закрытыми черными перфорированными кожухами странной формы, вошел в комнату. И здесь меня ждало еще большее потрясение.

Моей уютной холостяцкой квартиры, такой до мелочей знакомой, не

Вот и мой выход. Что-то я не ощущал особого энтузиазма, с детства не любил белые халаты врачей, их лязгающие, наводящие жуткий ужас, инструменты и сладкий фальшивый голос, обещающий не делать больно. Никогда им не доверял. А здесь, как я понял, все обстояло намного сложнее. Вся эта техника собрана здесь ради одной единственной цели - распотрошить на отдельные атомы вашего покорного слугу.

Очень хотелось найти в этой темноте чьи-нибудь честные глаза и посмотреть в них.

Я подсознательно тянул время.

-- Лео, что это за музей техники в моей квартире? И как она вся здесь

поместилась? Куда делась вся моя мебель? Ну, я жду ответа, - я сурово сдвинул брови.

-- Ты сам прекрасно знаешь, что это такое, но хочешь, чтобы я тебе еще раз все

растолковал, как маленькому?

-- Да нет, - я поежился, - просто не ожидал, что все произойдет так быстро, да и

что-то не вижу я тех, кто будет заниматься моей скромной персоной.

-- А ты присмотрись повнимательней, мне кажется, что ты уже можешь видеть, если этого захочешь, попробуй.

Я еще раз внимательно вгляделся вглубь зала, внутренне напрягся, сконцентрировался, неожиданно сумрак рассеялся, и я увидел за сложными управляющими панелями и необычной формы консолями множество странных существ.

-- Ого, Лео, неужели во Вселенной столько разумных существ?

-- Не так много, как ты думаешь. Известно десятка четыре разумных рас, из которых только примерно половина достигла достаточно высокого технологического уровня развития.

Здесь наш разговор прервался: вперед из сумрака выступил человек или

кто-то очень похожий на человека, подошел ближе, и я увидел, что это был все-таки человек. Высокого роста, с узким, похожим на лисью морду, лицом, с непривычно заостренными ушами, внимательным взглядом умных узких глаз, одетый в серо-зеленый балахон со множеством ремней и карманов.

-- Сир, мы готовы. Дозволено ли будет нам начать работу? - Раздался у меня в

голове спокойный, окрашенный уважительной интонацией, голос.

Я повернулся к Лео:

-- Это он кого спрашивает, тебя или меня?

В ответ мне - ироническое изображение, склоняющейся в церемонном

реверансе собаки.

-- Тебя, сир Олфин.

-- Э-э, как-то не очень удобно, честное слово. Такое обращение, словно я особа

королевской крови.

-- Нет, это обращение лишь подчеркивает твое значение как выдающейся личности, и они признают это. Привыкай, ты услышишь его еще не раз, а теперь ответь ему, некрасиво так долго заставлять ждать одного из самых талантливых нейрофизиологов.

-- Да ведь прошло всего пару секунд.

-- Для владеющего парасвязью это целая бездна времени.

-- Ты хочешь сказать, что он слышит весь наш с тобой разговор?

-- Нет, этот уровень общения ему недоступен и, хотя он знает о нем, но владеет

только общедоступным. Постарайся ответить ему на его уровне, он ждет.

-- Э-э, не имею чести, сэр, знать вас..., - я испытывал определенные затруднения в общении, так как еще ни с одним инопланетянином не общался, разумеется, Лео был не в счет, а тут еще его рассказы об уровнях восприятия. Интуитивно я чувствовал, как надо с ним разговаривать, но все равно испытывал первый раз некоторую робость и затруднение.

-- Меня зовут Норум, сир. Все готово, и мы все с большим нетерпением ожидаем

начала работы, - в его узких нечеловеческих глазах я угадывал знакомое мне

пламя. Вот так же зажигались глаза у Этьена, когда он чуял запах "поживы".

Не очень мне хотелось "ложить свою голову на плаху", но другого выхода

не было.

-- Ну что же, Норум, я готов, веди нас.

Наш лисьеголовый собеседник резко повернулся, фалды его просторного

балахона распахнулись, и я с удивлением увидел там самый обыкновенный ярко-рыжий пушистый лисий хвост. Но времени на удивление не оставалось - поводырь наш стремительно продвигался по лабиринту приборов к одному ему известной цели, и мы также быстро вынуждены были следовать за ним, пока не вышли на небольшую ярко осветленную площадку, посередине которой стояло нечто, напоминающее своими формами надувное кресло, но кресло невероятно непривычных форм и размеров. И все это сооружение венчал сложной формы темный шлем, от которого отходил целый плюмаж разноцветных шлейфов.

Норум повернулся, сделал мне приглашающий жест, и я полез устраиваться

внутрь этого сооружения.

Едва я разместился, как эта штука, словно вторая моя живая кожа,

тесно облегла меня, и должен сказать, что неприятных ощущений я не испытывал, наоборот, было очень удобно: стенки этого кресла чутко реагировали на малейшее мое движение, принимая наиболее удобную для меня форму. Сверху медленно опустился и надвинулся мне на голову шлем, и хотя с наружной стороны он выглядел темным и непроницаемым, даже каким-то мрачным, изнутри он оказался совершенно прозрачным.

-- Ну как, Крис? - Прозвучал у меня в голове вопрос Лео.

-- Ничего хорошего, чувствую себя подопытным кроликом, и если ты хочешь

познакомиться с этой штукой поближе, то я с большим удовольствием с тобой

поменяюсь местами.

-- Ну не всем же такой почет, - я уловил ироническую нотку в его ответе.

"Вот ведь какой, втравил меня во все это, а теперь еще и издевается над

несчастным человеком, ничего мы еще сочтемся", - мстительно подумал я.

-- Внимание, - в голове одновременно с голосом Лео громко прозвучал голос моего нового знакомого, явно усиленный каким-то устройством. - Начинаем.

И все завертелось...

Я с большим интересом изнутри наблюдал за работой - было видно как

оживают шкалы и дисплеи всех мыслимых форм, интенсивнее становится мигание огоньков на панелях, усиливается гудение невидимых мне агрегатов, все явственнее становится запах озона. И за всем этим угадывалась спокойная слаженная работа существ за пультами. Слаженность их работы вызывала во мне невольное уважение.

Потом в эту слаженность - я это сразу почувствовал - стали проникать первые сбои, они появлялись все чаще и чаще, и вот все движение остановилось. Я ничего в своем коконе не чувствовал, просто сидел и спокойно наблюдал за всем этим. И хотя я уже давно догадался о причине всего происходящего, все же

ехидно поинтересовался у Лео:

-- Что там такое у них происходит?

-- Крис, как мне кажется, из твоего исследования ничего не получилось.

"Вот и ладушки". Мне теперь совершенно естественно и легко было уловить основную тему их мысленных переговоров. Но практики все-таки было маловато, и довольно много было сложных специальных понятий, поэтому я попросил Лео уточнить:

-- А поподробнее можешь?

-- Дело в том, что вся аппаратура, хотя и находится в абсолютно рабочем состоянии - это показали тесты - ничего, совершенно ничего не может в твоем мозге зафиксировать. Более того, совершенно не проявляются и обычные физиологические ритмы твоего тела, такое впечатление, что весь твой организм, и особенно мозг, закрыт непроницаемым экраном. Приборы ничего не могут нащупать, а потому можно предположить два варианта: или ты существо, не имеющее нервной системы и всего прочего, что явно невероятно, или ...

-- Или что?

-- Или, если вспомнить всю эту историю с Оптимизирующим Процессором, то можно предположить, что он находится в тебе и защищает тебя от любого проникновения.

-- Ого, что-то я не ощущаю в себе никаких инородных предметов.

-- Я не совсем точно выразился, уточняю: как мы теперь уже совершенно точно

можем сказать, Оптимизирующий Процессор - это и есть ты.

-- Интересная точка зрения, только вот ведь какая штука - я себя им не ощущаю.

Я - это и есть только я.

-- Тогда как ты можешь объяснить нулевой результат исследований твоего организма? Я ведь тебе уже рассказывал о том, какие ресурсы ко всему этому подключены. Любое существо, какой бы сложной структурой оно не обладало, можно разложить до внутриклеточного, генного строения и еще много-много глубже и с легкостью во всем разобраться.

-- Но ты ведь сам говорил, что Процессор произвел изменения в моем организме,

ведь так?

-- Да.

-- Ну, вот тебе и ответ. Эти изменения, видимо, таковы, что теперь мой организм не подвластен всей вашей технике, - я почувствовал сомнение моего мохнатого друга.

-- Не все так просто, Крис. Очень все это похоже на исследование самого

Процессора. Он так же, как и твой организм теперь, сопротивлялся любому проникновению извне.

-- Но почему я тогда этого не ощущаю?

-- Мы не можем этого объяснить, но мне кажется, что прошло очень мало времени с того момента, когда ты ощутил его влияние на себе. Все твои открытия еще впереди. А сейчас позволь им попробовать еще раз.

-- Да сколько угодно, - ответил я, поудобнее устраиваясь в своем ложе.

Мне теперь стало спокойнее: никто теперь без моего ведома не сможет

копаться внутри меня. А если все-таки дать им такое разрешение? - Я колебался, - нет, время экспериментов еще не пришло, я это чувствовал. Что-то растет, зреет и потихоньку охватывает меня, но я просто не могу еще понять толком, что же это со мной происходит. Надо сначала самому разобраться во всем, а потом уже разрешать себя исследовать другим, а может и не надо никого допускать в себя, мне кажется, что то, что находится внутри меня, знает это лучше, доверюсь я своему чувству, а время покажет прав я или нет.

И пока я так себе размышлял, вторая попытка закономерно повторила

результат первой.

Я вылез из своего ложа, ко мне подошел Норум и еще целая куча других таких же, похожих на врачей, одетых в разные удивительной формы одежды. И судя по их то ли мордам, то ли лицам, они испытывали большое разочарование. Мне их, в общем-то, было не очень жаль, несмотря на все их потраченные усилия, неприятно чувствовать себя букашкой под микроскопом. Нечего проводить над ничего не знающим человеком эксперимент, а потом заглядывать внутрь, чтобы посмотреть, что там такое получилось. Но естественно, я им ничего такого не сказал. Думаю, что только Лео мог догадаться, что я на сей счет подумал, но неуверен. А на более низком уровне я поблагодарил господина Норума и его коллег за работу и добавил, что в любое время я к их услугам. Потом обратился к Лео:

-- Ну что, дружок, какие наши дальнейшие планы. Мне бы очень хотелось вернуться в свою настоящую квартиру, а этот безразмерный зал со всеми находящимися в нем потрохами отправить куда-нибудь в другое место, подальше отсюда.

-- Пространственная свертка этого участка пространства будет сейчас произведена, но для этого, если мы не хотим за ними последовать, надо выйти из твоей квартиры.

-- Хорошо, пойдем на лестничную клетку, перекурим.

-- Разве ты куришь?

-- Да это только так говориться, идем быстрее, мне надоело все это, я устал и хочу есть, - потом добавил в сове оправдание, - Ты, дорогой мой, извини меня, но уж больно я недолюбливаю всех врачей, хотя умом и сознаю, как они нам всем нужны.

Еще раз всех поблагодарив, мы с Лео вышли, захлопнули за собой дверь и

стали ждать ухода гостей. Эту свертку я, как и Лео, почувствовал: как будто

совсем рядом почти беззвучно лопнула тонкая струна, я почувствовал внутренний толчок - и все закончилось.

Открыв дверь, мы вошли, все было как и прежде, а от моих недавних

гостей не осталось и следа, можно подумать, что все это мне померещилось.

Мы пошли на кухню, собираясь перекусить. По дороге я подумал, что уже

отношусь ко всем этим чудесам, происходящим со мной, совершенно спокойно, как к чему-то само собой разумеющемуся. А ведь совсем недавно я был такой же, как и все, и если бы кто-нибудь мне рассказал, что такое возможно, я бы посмеялся и только, а теперь вот сам во всем этом участвую да еще и центральной фигурой, и, как я понимаю, это еще только начало всех событий.

А в кухне я соорудил себе огромных размеров бутерброд с такой же

огромной кружкой холодного сока, Лео удовольствовался мясными консервами и водой. И должен признаться, что сначала я испытывал некоторые угрызения совести, что кормлю представителя иной цивилизации собачьими консервами, но Лео отнесся к этому совершенно естественно, сказав, что для данной формы такое питание наиболее оптимально, а если ему будет чего-либо не хватать, то он об этом побеспокоится сам. После этого я успокоился на этот счет, и больше мы к этому вопросу никогда не возвращались. Мы всегда в дальнейшем питались одинаково, что я ел, то и он.

Перебравшись в комнату, я упал на свой любимый диван, Лео уютно

устроился рядом, я включил телевизор и стал думать с чего начать завтрашний день, но постепенно усталость, сытный обед и все пережитое за день взяло свое, и я погрузился в сон.

Я летел куда-то во тьме, стремительно погружался все глубже и глубже,

темнота вокруг меня становилась все более непроницаемой, и я начинал испытывать даже не страх, а головокружение от такого стремительного падения в бездну. Но вот падение постепенно замедлилось и совсем прекратилось. Потом кромешную тьму в отдалении прорезала змеистая серебряная молния, затем еще одна и еще. Их становилось все больше и больше, они стремительно неслись из темноты ко мне, пока не охватили меня со всех сторон вспыхивающим кольцом. Некоторое время серебристый хоровод их кружил вокруг меня, не приближаясь и не удаляясь, потом все они разом стремительно рванулись ко мне. Их горячие, почти обжигающие разряды вонзались в мое тело, я был весь ими пронизан, каждая моя клеточка трепетала. Потом издалека донесся звук, оборвался, опять повторился, потом звуков стало больше, они сплелись в мелодию с очень сложным ритмом. Подчиняясь этому ритму, затанцевали и забились во мне молнии. Но странно, боли я не ощущал, наоборот, горячее приятное тепло заполняло меня, я словно купался в разрядах. Постепенно ритм, сначала такой сложный, жесткий и быстрый, начал замедляться, упрощаться, все больше становилось в мелодии пауз, она уже не казалась такой гармоничной и, наконец, музыка смолкла. Исчезли и молнии, совершенная тишина и темнота окружали меня. И вот в этой темноте от меня во все стороны начало распространяться призрачное, сначала слабое, потом все более сильное, разгорающееся сияние. Через мгновение ослепительный свет залил все вокруг. Достигнув своего максимума, свет стал постепенно исчезать, пока вокруг опять не воцарилась тишина и темнота. И в этой темноте мне было очень уютно и спокойно. Крепкий сон без сновидений сковал меня.

Спал я крепко, как никогда, и проснулся четырнадцать часов спустя

свежим и бодрым, рядом со мной все еще сопел во сне Лео.

Утро выдалось, как на заказ великолепным, спокойным и солнечным.

Стараясь не разбудить Лео, я пробрался на кухню, поставил вариться кофе,

а сам залез под душ. Когда я вернулся на кухню, кофе был готов, а возле стола, то и дело зевая, сидел Лео.

-- Привет, дружище, ну мы и дали сегодня, никогда так крепко не спал.

-- Мне кажется, что это был не совсем обычный сон.

-- Как это?

-- А так, уже вовсю идет перестройка в тебе, Процессор активно включился в работу, пауза кончилась, разве ты не чувствуешь?

-- Чувствую - не чувствую, мне хорошо, утро прекрасное и мне совсем не хочется

сейчас заниматься обсуждением моего состояния. У нас впереди масса дел.

-- Какие еще дела, ведь с сегодняшнего дня ты в отпуске, забыл?

-- Нет, не забыл, все правильно, но дел много. Надо заказать билеты на самолет,

приготовиться к самой поездке, заехать к родителям.

-- Разве мы уезжаем?

-- Лео, мы сматываемся отсюда так быстро, как только это возможно. Я хочу тебя познакомить с самой прекрасной девушкой на всей Земле, - и от избытка чувств я схватил упирающегося, рычащего Лео в охапку и закружился с ним по комнате.

Итак, день начался так, как я и запланировал его, а вот закончился

он неожиданно для меня.

С утра мы посетили ближайшее отделение "Air France", где у улыбающейся, одетой в традиционную летную форму стюардесс, прекрасной дамы приобрели билеты на конкорд рейса Париж - Нью-Йорк с дальнейшим следованием на Чикаго, а оттуда - на Милуоки. Ну, а там совсем рукой подать до Сатклиффа и моей Паолы.

Глядя на гирлянду разноцветных билетов, я чувствовал себя самым счастливым человеком на планете - через день я увижу Паолу, а там, кто его знает, может быть, моя солнечная девушка согласится на этот раз вместе со мной вернуться в Париж...

Из столбняка меня вывел Лео, совершенно непочтительно вмешавшись в мои такие сладкие мечты:

-- Крис, по-моему, у этой женщины на твой счет появляются определенные мысли.

И тут же я услышал:

-- Месье, могу ли я вам еще чем-нибудь помочь?

Но за этой безобидной фразой я четко слышал ее мысли:

"Такой симпатичный, но со странностями, а может, он просто нездоров?"

Да, пора уходить.

Еще раз поблагодарив небесную диву, мы выбрались на улицу.

-- Ну что там у нас по плану дальше?

-- А дальше - звонок моим старикам, набиваем чемоданы, перекусываем где-нибудь и несемся в аэропорт с максимально возможной скоростью, там оставляем на стоянке нашу машину, садимся в самолет и - в воздух. Ну, как тебе такой расклад?

-- Расклад хороший, даже очень, но вот выйдет ли все так, как ты говоришь.

-- А что тебя смущает? - я удивился, - нас уже в Париже ничего не удерживает, билеты мы взяли, остается сделать несколько пустяковых дел и... адью.

Лео внимательно смотрел на меня, ничего при этом не говоря, но глядя

на его умную узкую морду, я почувствовал неуверенность, и пыл мой неожиданно угас.

-- Крис, называй это как хочешь, ясновидение, предчувствие или еще как-то, но мне кажется, что все выйдет не так, как ты запланировал, извини, - дипломатично передал мне Лео.

Честно говоря, я тоже ощущал нечто подобное и даже более определенно, чем Лео, но не желал отказываться от задуманного, и своими лихорадочными действиями хотел сам себя убедить, что все в порядке; еще я откровенно трусил, так как, во-первых, мне нужно было самостоятельно опробовать совершенно новую для меня способность, а во-вторых, я прекрасно понимал, что за первым же моим шагом на этой странной дороге тут же должны последовать и другие, и куда они меня заведут я не знал, и я бессознательно, не признаваясь в этом даже самому себе, как мог, оттягивал этот момент.

-- Да знаю я, - со вздохом ответил я и тут же перешел на мыслепередачу,

ставшую для меня за эти дни естественным средством общения. - Но ничего

угрожающего я не предчувствую, и наше путешествие, как мне кажется, состоится, но не так, как я думал раньше.

Лео понимающе смотрел на меня.

-- Поехали тогда домой, там разберемся.

По дороге мы заскочили в небольшую закусочную, вывеску которой увидели по пути, наскоро перекусили и направились домой.

Дома я залез на свой любимый диван, Лео устроился рядом и вопрошающе

посмотрел на меня.

-- Да, дружок, как ты уже догадываешься, в нашем плане будут изменения, но виноват в этом не я и не ты лично, а те, кто "любезно" позволил водрузить мне на голову ту серебристую корону. И то, что сейчас находится во мне, или вернее, я, такой, каким становлюсь под действием Процессора, знаю что я могу и должен действовать по другому, но навыков в этом у меня нет, и потому мы с тобой приехали к нам домой, подальше от всех любопытных глаз. Здесь я хочу кое-что попробовать, а ты будешь помогать мне, так как что-то мне подсказывает, что в этих делах ты разбираешься лучше меня. Кстати, не крути головой, ты связь не потерял, просто это я закрыл нас от посторонних глаз и ушей, сам понимаешь, некоторые вещи приходится осваивать на ходу, но это так, пустяки, а сейчас перейдем к более важному делу. Ты готов?

-- К чему, Крис?

-- Ну-ну, не прибедняйся, я знаю, что ты обладаешь способностями мгновенного

перемещения в пространстве, ведь так? Теперь и я обладаю такими способностями, но в отличие от твоих, которые, как я догадываюсь, огромны по своим масштабам, мои возможности в этой области мне совершенно мне неизвестны, и это жутко пугает меня, а если учесть, что опыта таких действий у меня нет совсем, то я откровенно боюсь и прошу тебя помочь мне в этих первых шагах.

-- Я готов, - просто ответил Лео. - Не ожидал пpавда, что это будет так быстро.

И кстати, одним из моих заданий и было помочь тебе раскрыть твои способности и, как я теперь понимаю, способностей этих у тебя гораздо больше, чем мы предполагали, а о мощи и говорить не приходится, так что не думай, что я все смогу тебе подсказать, наоборот, это ты будешь меня многому учить.

Вот так, опять первый раз в первый класс.

-- Ладно тебе, закончим с реверансами и, если ты не против, сейчас мне без твоей помощи не обойтись, я готов и весь внимание. Что и как надо делать?

-- Постарайся мысленно и физически расслабиться и попробуй как бы со стороны увидеть то перемещение, которое ты хочешь совершить, а когда ты его четко представишь, сконцентрируйся и дай себе команду действия.

-- Какого действия?

-- Hу просто, говоря проще, пожелай оказаться в конечной точке.

-- И все?

-- Да.

-- Так все просто.

-- А что здесь сложного, ведь это элементарное действие для тебя, ты себя еще

плохо знаешь, доверься своему разуму и телу и тогда увидишь, что получится. И

еще одно: для первого раза не забирайся далеко, давай ограничимся пределами

твоей квартиры.

Я сел поудобнее, шумно, как пловец, выдохнул воздух, закрыл глаза и честно попытался выполнить все наставления Лео. Вспомнил как нас учили расслабляться перед важными соревнованиями, потом мысленно представил себе как я перемещаюсь из комнаты в кухню, очень сильно пожелал оказаться там, открыл глаза и ... увидел себя по-прежнему сидящим на диване, а рядом -ухмыляющуюся во всю пасть морду Лео.

-- Что не так, ведь я все делал по твоей инструкции? - Я был разочарован, сконфужен и слегка раздражен своей же непонятливостью.

-- Да ты все сделал правильно, кроме одного. Ты почему-то представил себя идущим из комнаты в кухню, а этого совершенно не нужно делать.

-- А как я должен себе представить свое перемещение, порхающим как птичка или, еще лучше, как бабочка? - Раздраженно поинтересовался я.

-- Да нет, сама форма перемещения тебя касаться не должна, ты просто должен

ощутить себя сначала в одном месте, а потом в другом, конечном, и тогда

переход осуществляется мгновенно - ты находишься здесь, мгновенная концентрация, действие - и вот ты уже там, на месте. И кстати, глаза при этом закрывать совершенно необязательно, хотя признаю, что вначале этот прием помогает. Попробуй еще раз.

Я опять закрыл глаза, сосредоточился, а потом поступил так, как советовал

мне Лео и, ошеломленный результатом, оказался сидящим на полу кухни. А потом издал дикий победный вопль.

Как это ни странно, я совершенно ничего при этом не почувствовал: ни

тошноты, ни головокружения, хотя внутренне был готов к чему-нибудь такому. Мне казалось, что мгновенное перемещение в пространстве должно вызывать в организме какие-то отрицательные ощущения, но их не было, не было вообще ничего похожего, только на какую-то неуловимую ничтожную долю секунды перед глазами возникла и тут же мгновенно исчезла серая пелена, а я оказался на кухне.

-- Теперь попробуй вернуться ко мне, - опять услышал я Лео.

Второй раз получилось более уверенно. Потом я перенесся в коридор,

оттуда в спальню и опять в комнату, где сидел Лео. Интересно, что при всех своих перемещениях я всегда чувствовал его присутствие рядом.

-- Ну, как ощущение?

-- Нет слов, просто великолепно, чувствую себя всемогущим волшебником.

-- Не обольщайся, многие делают это так же хорошо, как и ты. Видел бы ты как этот фокус проделывают Транспортники, вот где можно увидеть элегантность и класс, впрочем, ты еще с ними не раз встретишься и тогда сам увидишь.

-- Ну вот, мог бы и похвалить меня, а ты сразу выливаешь на меня ведро холодной воды. - Я был слегка уязвлен. - Может быть твои Транспортники всю жизнь только этим и занимаются, а я еще пару недель назад и не представлял, что такое вообще возможно. Ладно, давай теперь попробуем перенестись подальше, ну скажем в тот парк, где мы с тобой обычно гуляем, но надо постараться сделать это незаметно, чтобы не напугать прогуливающихся там парижан.

-- Ты что, предлагаешь залезть поглубже в кусты или спланировать на деревья? - Услышал я ехидное замечание Лео.

Да-а, спутник мой - хорошая штучка, с ним не соскучишься.

-- Нет, в крапиву я тебя не приглашаю, - я постарался чтобы прозвучало это как

можно саркастичнее, - и на сучках мы висеть с тобой тоже не будем. Просто надо выбрать место, где меньше всего народу, я знаю такое и ты тоже его знаешь. Помнишь такой старый, заросший мхом камень, ты еще говорил, что он похож на конскую голову и на котором мы часто с тобой отдыхали, давай двинем туда.

Секунда - и мы с Лео оказались возле камня и, чтобы убедиться, что это

не сон и мне все это не кажется, я несколько раз похлопал рукой по камню, он

был теплым, от нагревшего его за день солнца, и мягким, от покрывающего его с боков нежного зеленого мха. Пахло прелыми листьями, нагретой влажной землей.

Я сел на камень, Лео выжидающе присел рядом.

Я ощущал растерянность, от открывающихся возможностей кружилась

голова, уж очень это все так неожиданно в одну минуту свалилось на меня.

Хотелось посидеть и немного помолчать и спокойно обдумать все.

-- А теперь что?

Я задумался, одна мысль все время доставляла мне беспокойство, и еще

минуту назад я четко знал, что хочу спросить Лео, а теперь она, проклятая,

ускользнула, и я никак не мог вспомнить, что хотел спросить. Но мысль была

важная, и я постарался припомнить ее, перебирая в памяти все то, о чем думал

до того, как ее потерял.

"Ага, вспомнил!"

-- Лео, у меня к тебе вопрос. Ведь каждый раз, когда я хочу куда-нибудь перенестись, я должен вспомнить то место, куда хочу попасть. А вот если я ни разу там не был, то и попасть мне туда таким вот обpазом невозможно?

-- Да нет, а вернее не совсем так. Конечно, особенно на первых порах, тебе

лучше путешествовать таким обpазом по тем местам, где ты уже бывал, но

вообще, чтобы попасть куда-либо, совершенно не обязательно уже бывать там.

-- Как это, я не понимаю, если я в этом месте никогда не был, то как мой мозг

может выдать конечную точку моего перемещения, объясни?

-- Это не такой уже сложный процесс, как тебе кажется. Нас со всех сторон

окружает невидимое, но, несомненно, реальное, информационное поле - это безбрежный океан информации, надо только уметь правильно им пользоваться. Твой мозг уже умеет, его научили. Он взаимодействует с полем, и информация на подсознательном уровне о месте "приземления" попадает по назначению. Ты, сам того не ведая, уже в это же мгновение "знаешь", куда именно ты попадешь, как выглядит это место в данный момент и что там тебя может ожидать - вот так это выглядит в двух словах, проще я тебе объяснить пока не могу. Если захочешь узнать поподробнее, то я обязуюсь организовать тебе встречу с ведущими теоретиками в этой области и вот тогда, я тебе обещаю, голова у тебя пойдет кругом. А пока просто прими это как факт и научись этими способностями как следует пользоваться.

Я с большим интересом выслушал его и тут же задал следующий вопрос:

-- Ну ладно, это поле окружает меня везде на планете, а вот можно ли так путешествовать среди звезд?

-- Ты что, уже собрался в космос, прыткий ты парень.

-- Да нет, мне все это очень интересно и я просто до конца выясняю суть вопроса.

-- Информационное поле есть везде, есть оно и в космосе, и там тоже можно

перемещаться с такой же легкостью, как и на Земле. Пpавда, прежде чем начать

путешествовать среди звезд, ты должен будешь, во-первых, как следует научиться этому здесь, на земле, а во-вторых, побывать со мной в одном очень интересном месте.

Я был заинтригован.

-- Что это за место? - Я заерзал от любопытства и чуть не свалился с камня:

мох оказался неожиданно скользким.

-- Да есть одно такое интересное место в космосе - это искусственная планета,

своего рода библиотека или, если хочешь более современное определение, то это информаторий, я бы даже сказал Информаторий с большой буквы, равному ему нет нигде, он просто уникален. И если у вас, здесь на Земле, есть, как вы самонадеянно это называете, чудеса света, то тогда это действительно чудо Вселенной. Его начали создавать уже тогда, когда нашей Вселенной еще не существовало и пополняли и продолжают его пополнять каждую минуту, каждую секунду. И сейчас, ручейки, реки, океаны информации стекаются туда со всего космоса, накапливаются там, оставаясь на хранении в более надежном месте, чем сама вечность.

Я был потрясен, ошарашен такими сведениями, все во мне пришло в смятение: столько всяких событий за несколько недель - можно просто сойти с ума и как устоять против всего этого да и можно ли? Пpавда, сознаюсь, особого напряжения я не испытывал, вот только умом воспринимать такой невероятный ход событий, такие неожиданные повороты в моей еще недавно такой размеренной жизни было тяжело. Я не поспевал за развитием событий, они неслись вскачь и, как норовистая лошадь, стремились меня выбросить из седла, в котором я и так удерживался до сих пор только чудом. И одно такое чудо сидело сейчас напротив, внимательно смотрело на меня умными миндалевидными глазами и воспитанно ждало, когда я оправлюсь от очередного потрясения. Я испытывал к нему благодарность за поддержку, совсем забыв, что Лео послужил своеобразным катализатором стремительного развития событий.

Да, пауза несколько затянулась, надо встряхнуться и прийти в себя.

Откашлявшись, я произнес :

-- С нетерпением буду ждать этого путешествия, - это все, что я смог выговорить в данный момент.

-- Да, - как ни в чем не бывало продолжал Лео, - очень быстро придет время, ты

и не заметишь, и мы отправимся туда, а пока продолжим, не так ли? И давай опять вернемся домой, если ты ничего не имеешь против, становится прохладно.

Я не имел ничего против, хотя и не думал, что Лео страдает от холода и влаги.

И мы мгновенно опять оказались в моей квартире, на любимом диване, на котором яркой нарядной кучкой валялись билеты.

-- Лео, зачем нам теперь билеты. - Я подбросил в воздух переливающуюся

разноцветными красками гирлянду. - Мы теперь сами себе трамвай. Отправляемся?

-- Не спеши так, мне кажется, что там, куда ты так стремишься, сейчас царит ночь.

-- Вот черт, я совсем забыл о разнице во времени, - я был очень раздосадован

новой помехой, но тут же у меня сверкнула очередная, как мне казалось, гениальная мысль. - А что если нам появиться там ночью?

Лео укоризненно покачал головой:

-- Ты хочешь напугать девушку?

-- Нет, что ты, конечно нет.

-- Тогда давай подождем.

Пришлось согласиться. Чтобы занять свое время да заодно и потренироваться я принялся перемещаться по квартире, Лео флегматично наблюдал за мной, а я резвился как мальчишка.

Незаметно пришло время обеда, мы перенеслись на кухню, а вот в холодильнике было пусто, только в углу сиротливо стояла, уже покрытая толстым слоем инея банка сока - за всеми этими событиями я совершенно забыл его пополнить.

И я тут же выразил желание перенестись в булочную, но был остановлен

моим бдительным спутником, и дальше все пошло традиционным путем - прогулка-поход по продуктовым магазинам, обед, отдых, во время котоpого я не сомкнул глаз, размышляя обо всем происходящем, а там наступил и долгожданный вечер. И здесь оказалось, что передо мной встает масса вопросов: как одеваться, что с собой брать и можно ли вообще переносить с собой вещи или я только сам могу перемещаться с тем, что на мне надето - все это опять ввергло меня в состояние тихой паники, из котоpого меня вывел Лео:

-- Не беспокойся, Крис, все, что ты пожелаешь, переместится вместе с тобой, а

проблема погоды тебя вообще больше интересовать не должна, ты от нее теперь не зависишь.

-- Как не завишу? - Не понял я.

-- А так, не зависишь и все, ты везде будешь чувствовать себя комфортно, при

любых условиях.

-- А если я махну на северный Полюс?

-- Куда угодно, ты еще этого не осознаешь, но ты - абсолютно, я подчеркиваю,

абсолютно автономная система и от окружающей среды, какой бы она ни была, не зависишь.

-- А если перенестись прямо в огонь?- Продолжал упорствовать я.

-- Все равно, хоть в корону звезды, хоть в абсолютный холод космоса - везде ты

будешь чувствовать себя одинаково хорошо.

-- Хорошо, а как на счет других таких же "приятных" компонентов окружающей

среды, ну скажем там, повышенной гравитации или жесткого излучения или чего-нибудь еще в таком же роде?

-- Кpис, неважно какие условия тебя будут окружать, - терпеливо продолжал Лео, - но от всех них ты совершенно не будешь зависеть.

-- А если в меня выстрелят из автомата, гранатомета, лазера или чего еще похуже там, я не знаю, тогда что?

-- Ну, здесь будут задействованы немного иные принципы защиты, но суть от этого не изменится и эффект будет тот же, а именно - нулевым, ты не получишь никаких повреждений и, если уж быть до конца откровенным ("уж извольте, пожалуйста до самого конца, так как это дело касается моей шкуры; не знаю как для кого, а для меня - она самая драгоценная вещь"), то я просто не знаю ничего такого в этом мире, чтобы могло принести тебе вред.

Я был заинтересован, очень заинтересован.

-- А о каких это иных принципах защиты ты упомянул?

-- Тебя со всех сторон закрывает невидимая глазу, но тем не менее совершенно

реальная, защитная сфера. Впрочем, ты можешь ее видеть, если захочешь.

Я пригляделся, но ничего и близко напоминающую сферу вокруг себя не

увидел.

-- Ничего не вижу.

-- А ты постарайся присмотреться повнимательнее.

Я опять напряг зрение, ничего не увидел, сосредоточился еще больше, как

при моих пространственных прыжках, и увидел нечто призрачно-туманное,

напоминающее слабо светящееся сферическое облако, окутывающее меня со всех сторон.

-- А-а, кажется вижу что-то туманное, светящееся, а ты, Лео, видишь?

-- Я тоже вижу, - спокойно сказал Лео.

Что-то уж больно мой друг спокоен, ему это явно не в новинку, я

присмотрелся к нему повнимательнее и увидел, что его тоже окутывает такое же

облако.

-- Лео, а ведь у тебя такая же защита, - обрадовано заметил я.

-- Hу естественно, я ведь твой спутник, куда ты - туда и я.

Это конечно хорошо, даже очень хорошо, так как за последнее время я

очень привязался к моему другу, но это открытие навело меня на одну неожиданную мысль, которую я быстренько заблокировал от него, испытывая при этом небольшие угрызения совести.

-- Лео,- совершенно невинно поинтересовался я, - а откуда у меня появилась

такая защита?

-- Ты что, забыл, что подвергся действию Процессора..., - Лео продолжал еще

что-то говорить, но я уже отключился, формулируя следующий вопрос.

-- А скажи-ка мне, мой дружок, если, моя защита - это следствие воздействия на меня Оптимизирующего Пpоцессоpа, то откуда такая защита у тебя, ты что тоже с ним "познакомился"?

Я впервые почувствовал необычное смятение Лео, и пауза перед ответом

была больше обычного.

"Поймался, дружок, ну-ка, посмотрим, как ты выкрутишься", - мне стало

немного его жаль, но следовало выяснить этот вопрос до конца.

Hо торжествовал я недолго, смущение Лео быстро прошло.

-- Моя защита имеет иное происхождение, нежели твоя.

-- Позволь поинтересоваться, какое?

-- А ты вспомни мистера Hоpума и его компанию. Ты и представить себе пока не

можешь, как далеко уже шагнула наука в звездном сообществе. Мы все вместе

могучи, очень могучи, но и мы не всесильны, ты сам недавно этому был свидетелем. Некоторые явления высшего порядка, особенно реликтового происхождения, к которым однозначно можно отнести и ОП, очень трудно поддаются изучению. Они основаны на совершенно иных принципах, нежели все процессы, протекающие в этой вселенной и пока не очень понятно какие задачи они решают. Таких явлений очень мало, буквально можно по пальцам одной руки пересчитать, а теперь их, к большому нашему сожалению, стало еще меньше.

-- Как это?

-- Ты что, забыл, что после взаимодействия с тобой Пpоцессоp попросту исчез.

-- Ах да.

-- А мое защитное поле не совсем такое как у тебя, хотя физическая природа

обоих, как нам кажется, идентична. Более подробно о твоей защите ничего больше сказать не могу, сужу об этом по аналогии со своей, да и результаты экспериментов, сколь ни ничтожны они были, кое-что все-таки дали. Этот ОП здорово защищает тебя от любого проникновения. - В интонации Лео проскользнуло восхищение. - Так что я думаю, что со временем, когда ты полностью осознаешь свои возможности и научишься ими в совершенстве пользоваться, необходимость в поводыре у тебя отпадет.

-- Надеюсь, что ты говоришь об этом не серьезно. Хотя мы с тобой знакомы не

так уж и давно, я успел к тебе привязаться и, если это будет зависеть только от

меня, то я не хотел бы с тобой расставаться. По-моему, мы хорошо подходим друг к другу.

Лео ничего не сказал по этому поводу, но я почувствовал, что он тронут.

-- Лео, а все таки, скажи, как ты думаешь, какими возможностями меня может одарить ОП, я ничего особенного пока в себе не чувствую, а ты ведь об этом знаешь гораздо больше? Поделись, я хочу знать, чего мне ожидать от самого себя в будущем, очень интересно, на что я стану еще способен. Я имею некоторые соображения по этому поводу, но хотелось бы узнать поподробнее, вы ведь наверняка проводили исследования в этом направлении?

-- Да, исследования проводились, еще и какие, и мы, конечно, кое-что узнали, немного, но для начала, я думаю, тебе хватит. Ты будешь обладать способностями, о которых обыкновенному нормальному человеку даже неизвестно.

-- А если немного поконкретнее? - осторожно поинтересовался я.

-- Ты сможешь совершенно свободно ориентироваться во многомерном пространстве космоса, он станет, так сказать, тебе родной, тебе будет подвластна полная трансформация себя самого и любых окружающих тебя объектов, независимо от их массы, мгновенное перемещение в пространстве, правда об этом ты уже немного знаешь, и полная, абсолютная автономность. Как, впечатляет? Перечислять дальше?

Я оторопело молчал.

-- Это то, что мы можем сказать почти наверняка, а вот какие сюрпризы ты откроешь в себе сам - это пока никому неизвестно, но думаю, что со временем ты и сам удивишься, и нас удивишь. И это будет, я так думаю, приятное удивление.

Мы некоторое время молчали, каждый думая о своем, потом Лео

сказал:

-- Мне кажется, что мы немного заболтались, а нам пора отправляться.

"Ох, и пpавда, время действовать".

-- Присядем перед дорогой? - Я испытывал легкий мандраж перед первым своим дальним перемещением.

-- А это еще зачем? - недоуменно поинтересовался Лео, но тем не менее послушно присел рядом.

-- На счастье, есть такая старая традиция, перед дальней и ответственной дорогой на минутку надо присесть.

Мы посидели немного молча.

Hу все, тянуть больше не имело смысла, я закрыл глаза, выдохнул воздух

и скомандовал сам себе: "Все, вперед!"

ПАОЛА

Такое раннее, раннее утро, тишина, мягкий туман висит над дорогой и окружающими ее полями, сквозь него проступают контуры знакомого мне дома. Мы подходим ближе, на крыльце зашипел на нас и изогнулся дугой кот Паолы, потом серой тугой пружиной прыгнул в кусты и исчез. Тишина.

Мы поднялись по двум небольшим ступенькам, и я нажал кнопку звонка - где-то в глубине дома раздалась нежная трель. Долгое, долгое время ничего не происходило, и я с тревогой успел подумать, что Паолы нет дома, потом в глубине дома послышалось какое-то движение, дверь неожиданно резко распахнулась - и в моих объятиях оказалась пахнущая сном, теплом и еще чем-то родным и уютным, Паола, дорогая моя Паола. На секунду время остановилось, замерло, мы забыли обо всем на свете, а когда, полузадохнувшиеся, оторвались друг от друга, то не смогли вымолвить ни одного слова, а только смотрели и смотрели друг на друга. Слова придут позже, а сейчас я тонул, тонул в удивительном сиянии ее глаз.

Паола пришла в себя первой:

-- Кpис, как хорошо, что ты приехал, - и здесь она заглянула мне за спину, - а это кто, твой новый друг?

-- Да-а, - я сделал усилие над собой гигантское усилие и сдвинулся на шаг в сторону. - Паола, позволь тебе представить моего самого большого друга. Его зовут Лео.

Лео сел на крыльце и очень естественным жестом протянул вперед правую

лапу.

Паола ахнула:

-- Какой воспитанный, какой красивый. - Она присела, начала тормошить и

обнимать Лео, тот фыркнул, пытаясь освободиться от ее рук, но это ему плохо

удалось и он с немой просьбой в глазах умоляюще посмотрел на меня ,но я сделал

вид, что ничего не замечаю, и тогда Лео не выдержал:

-- Кpис, спаси, она меня сейчас задушит.

-- Терпи, брат, терпи, - засмеялся я. Потом, смилостивившись над бедным Лео, с

"обидой" заявил:

-- Паола, а как же я, почему на мою долю выпало так мало?

И теперь уже в объятиях "душили" меня, и я, в отличие от Лео, блаженствовал, совершенно не стараясь освободиться от такого сладкого плена.

Наконец, мы оторвались друг от друга, и Паола потащила нас в дом, где

мне все до мелочей так знакомо и так привычно.

Небольшой холл, обшитый темным деревом, маленькая, но уютная кухонька в закутке, большая гостиная с мягкими диванами и множеством ярких, вышитых национальными индейскими узорами, подушек, огромный пушистый, стилизованный под медведя, ковер на полу перед камином, сложенным из больших, грубо обработанных каменных глыб. Над камином висит на стене карабин, которым, я знаю, когда это очень надо, умело может пользоваться Паола. Hа стенах и на полу во множестве разбросаны плетеные индейские циновки, в углу гостиной простая деревянная лестница ведет на второй этаж, где находятся две уютные спальни, кабинет и несколько гостевых комнат, по всему дому во множестве стоят живые и засушенные цветы, наполняя его странным пряным ароматом. Дом большой, и мне кажется, что Паоле в нем часто бывает одиноко, но на все мои бесконечные предложения переехать ко мне в Париж она постоянно отвечает отказом, говоря, что просто не может расстаться со старым семейным домом, но я не терял надежды и надеялся, что когда-нибудь мне все-таки удастся ее уговорить.

Я продолжал оглядываться, не выпуская из своей руки руку Паолы.

-- Господи, какое все здесь знакомое, мне кажется, что я только недавно вышел

отсюда в магазин за покупками и вот... вернулся.

Паола засмеялась:

-- Ничего себе вышел на минутку, почти год прошел. Ты, дорогой, где-то здорово задержался в пути.

Я тоже засмеялся и упал на диван, все так же предусмотрительно не выпуская руки Паолы из своей. Мы начали шутливо бороться, наша возня то и дело прерывалась звуками поцелуев. Неожиданно я вспомнил, что в комнате находится еще и Лео, о котором я совершенно забыл, резко вскинулся, щеки у меня горели, но тот, как хорошо воспитанное существо, лежал на ковре, закрыв глаза, и делал вид, что дремлет, но я точно знал, что это не так.

"Лео, извини меня пожалуйста, но мы так давно не виделись."

"Кpис, я все прекрасно понимаю, не смущайся и не пугай девушку своими

неожиданными действиями".

-- Кpис, ты чего? - удивленно спросила меня Паола.

-- Ничего, малышка, ничего, просто вспомнил, что я у себя на кухне не закрыл кран.

-- Кpис, ты просто сумасшедший! - И мы со смехом опять падаем на диван. Паола принимает свою любимую позу с поджатыми под себя ногами, я ложу ей голову на колени, вытягиваюсь рядом, смотрю на ее такое прекрасное загорелое лицо и улыбаюсь ей в ответ на ее улыбку. Ее ласковые пальцы ерошат мне волосы, и мне кажется, что я сейчас замурлычу, как ее кот. Мы смотрим друг на друга и молчим и нам так хорошо вдвоем: нет никаких слов, да они и не нужны, наши взгляды, наши руки говорят друг другу так много.

-- Паола, почему бы тебе не переехать ко мне... - начал я опять свою старую песню.

Но теплая ладошка сейчас же закрыла мне рот, и мне ничего не оставалось, как только нежно поцеловать ее.

-- Кpис, давай оставим эту тему.

-- Но почему, почему ты так упрямишься ,что тебя здесь еще держит, кроме твоего дома, давай мы его распилим на части, перевезем ко мне и там снова соберем в таком же виде, поставим его рядом с домом моих родителей и будем там жить и ходить к ним в гости, - вполне серьезно предложил я.

-- Ты не понимаешь.

-- Ну так объясни.

-- Здесь я родилась, прожила всю свою жизнь, здесь жили мои родители, я знаю в лесу каждую тропинку, каждое дерево, здесь все такое родное мне , я просто не могу этого всего бросить.

-- А ты и не бросишь, мы будем часто приезжать сюда с тобой.

-- Нет, это уже будет не то.

-- Но ты ведь уже надолго уезжала отсюда, когда училась в Париже.

-- Это совсем другое дело, я знала, что вернусь.

-- Какое такое другое дело, ты просто упрямая дрянная девчонка... - я

опять схватил ее в охапку, и мы начали шутливо бороться.

"Кpис, извини, что я опять вмешиваюсь, но я думаю, что мне лучше

погулять пока возле дома. Мне кажется, что сейчас вам лучше побыть одним", -

раздался у меня в голове голос Лео.

"Хорошо, - с облегчением согласился я. - Ты же все понимаешь,

мой друг, не обижайся. Я сейчас открою тебе двери".

"Не беспокойся, я сам".

Я наблюдал за ним краешком глаза и видел, как Лео грациозно поднялся, подошел к двери, та медленно перед ним открылась, и он спокойно вышел.

"Браво, фокусник, но хорошо еще, что Паола ничего не видела".

-- Кpис, - услышал я тут же ее голос, - мне показалось или дверь сама открылась

перед твоей собакой?

"Вот черт, все-таки заметила ".

-- Милая, ну разве такое возможно, мы просто забыли закрыть за собой дверь.

-- Да-а? А мне показалось, что она открылась сама.

Чтобы избежать дальнейших опасных расспросов я поцеловал Паолу, и мы на некоторое время забыли обо всем.

Потом мы долго лежали обнявшись в уютной тишине ее дома.

-- Кpис,- нарушила тишину Паола. - не пора ли тебе впустить в дом твоего друга, он не обидится, что ты его оставил так долго бродить там одного?

Я мысленно позвал Лео, и его узкая морда тут же показалась в стеклянной двери. Пришлось встать и впустить его, и он, как ни в чем не бывало, вбежал и

опять улегся на ковре посередине комнаты.

-- Он как будто слышал тебя.

Паола пересела к нему на ковер, провела рукой по длинной шелковистой

шерсти, у Лео мимоволи стали закрываться глаза.

-- Расскажи мне как вы нашли дpуг друга.

Пришлось, скрепя сердцем, выдумать подходящую историю о нашем знакомстве, что-то удерживало меня от того, чтобы рассказать ей правду.

Пока я рассказывал, Лео совсем заснул, и спал он так крепко, как никогда

раньше, я впервые со времени нашего такого необычного знакомства не чувствовал рядом его мысленного присутствия, только обычный расслабленный фон крепко спящего человека. Так удивительные чары Паолы подействовали на него.

-- Лео, - мысленно позвал я.

Тот резко дернулся, открыл глаза и непонимающе уставился на меня:

-- Кpис, неужели я так позорно заснул?

-- Ну, предположим, что ничего позорного в этом нет. Я сам знаю колдовскую силу этих ручек и, кроме того, вокруг все тихо и спокойно, так что я не вижу ничего плохого в том, что ты так хорошо отдохнул.

-- Но я не нуждаюсь в отдыхе, - продолжал упорствовать смущенный Лео. - Не

понимаю, что со мной произошло, такого никогда не было.

-- Тогда тебе придется согласиться ,что Паола колдунья, но впрочемь, колдунья

хорошая, добрая, - и я с улыбкой посмотрел на них обоих - они хорошо смотрелись вместе: яpко-pыжая большая собака и моя самая прекрасная девушка в мире.

-- Похоже на то, что вы понравились друг другу.

-- Ох, Кpис, он такой пушистый, такой красивый и сразу признал меня. Обещай мне, что когда у него будут щенки, то одного ты обязательно подаришь мне.

Не надо было уметь слышать мысли, чтобы увидеть как смущен этой "простой" просьбой Лео.

-- Конечно, обязательно, дорогая, самый красивый щенок будет твой, - подлил еще масла в огонь я. - Но только не думаю, что это будет скоро.

-- А почему?

-- Почему? Потому, что у нас пока есть дела поважнее и вообще давай лучше

завтракать, мы с Лео жутко проголодались. - Я хитро сменил такую неудобную для моего приятеля тему.

Ничто так не приводит в нормальное состояние женщину, как приготовление пищи для любимого человека, в этом я убедился на примере своей матери, и частенько пользовался этим приемом в своих целях, когда мне угрожала казалось бы неминуемая расправа, которая волшебным образом гасла, стоило мне только заикнуться о том, что я голоден. На Паолу это средство действовало с таким же эффектом. Вот и сейчас она умчалась на кухню готовить что-то совершенно сногсшибательное, а мы с Лео остались в гостиной приводить свои растрепанные мысли в порядок.

-- Ну, старик, ты как?

-- Спасибо за помощь, а то я от такого натиска немного растерялся, - ответил Лео.

Я засмеялся:

-- Ничего, я думаю, что самое трудное осталось позади, тебе уже больше ничего не грозит, разве что быть заласканным до полусмерти, но это даже приятно, разве нет?

Лео уничтожающе посмотрел на меня.

-- А что ты хочешь, - философски заметил я, - это издержки того образа, в котором ты находишься, да и Паола очень любит животных. А вообще, скажи мне, как тебе моя Паола, похоже вы с ней поладили?

Лео только фыркнул:

-- Ты сам прекрасно все видишь.

Да, моя девочка всегда умела найти общий язык с любым, будь то

человек или животное: и звери, и люди одинаково ее любили. И меня всегда удивляла эта ее способность мгновенно осваиваться и становиться своей в любой компании и в любой обстановке. Сам я не такой, я очень медленно сходился с людьми, долго к ним присматривался, и в большинстве случаев просто отмалчивался, что со стороны, как мне часто говорили, здорово смахивало на позу этакого гордеца. Но честное слово, со мной это просто происходило от того, что я смущался и не знал как себя вести с незнакомыми мне людьми. А вот Паола другая, она быстро становилась центром, душой любой компании и это, пока я ее хорошо не узнал, немного раздражало меня, теперь я с этим освоился.

Мы и познакомились на одной из вечеринок у моего старого школьного

приятеля, где я традиционно сидел с бокалом где-то в углу, без особого интереса участвуя по необходимости в ничего не значащих спорах и разговорах с малознакомыми мне собеседниками. Так продолжалось до тех пор, пока в комнату не впорхнула Паола, и сразу все изменилось, словно разряд пробежал по моему телу. Я изменился, причем так, что с трудом сам в это верил, но факт остается фактом, я вылез из своего медвежьего угла, очаровал всех и вся, в том числе и Паолу, а потом забрал ее, оставив в полном ошеломлении всю компанию от такого стремительного преображения, и мы целую ночь бродили по ночному Парижу. Это была самая чудесная ночь в моей жизни, мне хотелось, чтобы она никогда не кончалась.

Потом уже до самого ее отъезда домой в Америку мы не расставались.

Очень странно, но мы, такие непохожие и разные, вместе составляли как бы одно целое, нам всегда было хорошо вдвоем.

Я появлялся под ее окнами рано утром с огромным букетом цветов,

вытаскивал ее, еще сонную, из постели, засыпал поцелуями, и мы не расставались уже целый день. А потом Паола переехала ко мне на все время своей учебы в Париже, и моя холостяцкая квартира тогда удивительным обpазом преобразилась: здесь, несмотря на такую разную погоду, всегда светило солнце. Так хорошо, так уютно я себя не чувствовал никогда прежде. Мгновенно завоевав сердца моих стариков, Паола была в их компании еще более желанной, чем я, и иногда, когда я приезжал к ним сам, меня строго за это отчитывали. Мне временами казалось, что так было всю мою жизнь, что мы родились, росли и вообще всю нашу жизнь были вместе.

А потом она уезжала, и не было тогда более несчастного человека на

всей Земле, чем я. Я не мог с ней ехать, она не могла остаться, и мы оба просто

разрывались от горя. Да, тяжелое это было время, даже вспоминать об этом не

хотелось. Но постепенно все утряслось, мы звонили друг другу почти ежедневно и

продолжали любить друг друга, твердо веря, что ничто в мире не способно победить наше чувство и в один прекрасный день мы опять, уже навсегда, будем вместе. И непродолжительные наши приезды друг к другу превращались в праздники. Впрочем, я никогда не терял надежды на ее переезд ко мне.

-- Ребята, - послышался голос Паолы из кухни. - Давайте мойте ваши лапы, руки

и садитесь за стол.

-- Поспешим, Лео, я уверен, что там нам приготовили что-то вкусненькое, это

совершенно точно, Паола из простых продуктов умеет творить чудеса!

Мы дружно потопали сначала в ванну, где я мылся, а Лео меня терпеливо

ждал, а потом в кухню, откуда доносились ароматы, заставляющие меня глотать

слюну, а Лео в волнении смешно шевелить носом.

Через час, отвалившись от стола в совершенном изнеможении от двух

огромных сочных стейков, я благосклонно покивал разрумянившейся хозяйке:

-- Да, это было что-то! Я всегда говорил, что в тебе погибает великолепный

повар, любой парижский ресторан будет счастлив заиметь тебя на своей кухне, не зарывай свой талант в землю, дорогая.

-- Ах, разве так благодарят хозяйку! - сидящая напротив Паола счастливо улыбалась.

Я перегнулся через стол и с огромным удовольствием поблагодарил

хозяйку по другому, более приятному нам обоим способу.

-- А как ты думаешь, Лео наелся?

Я посмотрел на лежащего рядом без движения и с полузакрытыми глазами

Лео.

-- Думаю да.

Еще бы, умять килограмма три великолепного мяса, а потом лицемерно

заявить, как ему тяжело поддерживать в форме свое тело. Да он просто обжора,

не знаю чем и как он питался раньше, но сейчас он демонстрировал неплохие

результаты в этом деле.

Незаметно за разговорами подобрался вечер, и мы перебрались в гостиную, где Лео немедленно задремал опять, а мы разожгли камин и в приятной полутьме его пламени рассказывали друг другу все свои новости, накопившиеся за время такой долгой разлуки. Единственное о чем я умолчал, так это о последних таких невероятных событиях, о моих невозможных превращениях и приключениях - что-то удерживало меня от разговора на эту тему: я знал, что скоро мы опять расстанемся и не хотел зря волновать Паолу.

Главное, что я должен в этот приезд сделать - так это во что бы то ни

стало уговорить Паолу переехать поближе к моим родителям, так мне будет

намного спокойнее. Я понимал, что прежде чем отправлюсь в свои странствия,

обязательно должен оставить все свои дела в полном порядке, все мои родные должны находиться в полной безопасности, это позволит мне действовать уверенно в трудных ситуациях и без колебаний.

-- Об этом можешь не беспокоиться, Кpис, - вынырнул из забытья Лео. - Все

твои родные и близкие тебе люди будут надлежащим обpазом защищены, это я тебе с полной ответственностью говорю. Уже сейчас приняты все меры по их охране и безопасности.

-- Спасибо, Лео.

Прямо гора с плечь свалилась. Но как интересно, что же такое происходит

со мной, кого из меня готовят и почему им так важно защитить все самое дорогое мне.

Это наводило на определенные, не очень радостные размышления, но спрашивать Лео об этом я больше не стал, а только сделал для себя соответствующие выводы.

День пролетел незаметно, как и все счастливые дни, наполненный радостью новой встречи, только кот Паолы не разделял нашей радости, все время попадаясь в самых неожиданных и неподходящих местах, шипел и рассерженно фыркал на непрошеных гостей.

-- Ну что, пойдем спать, поздно уже. Паола, ты сможешь освободиться от работы на эту неделю?

-- Да, завтра утром я съезжу в город, договорюсь о замене в библиотеке со

Стеллой, думаю она не будет возражать.

-- И закупи в магазинах припасы для нашего путешествия.

-- Милый, все как обычно?

-- Да, только учти, что нас теперь трое.

-- Хорошо, хорошо, все будет в порядке, не беспокойся.

-- А вообще, поедем вместе, я тебе помогу.

-- Ха-ха, - засмеялась Паола. - Да ты утром так рано не встанешь.

-- Кто, я? Да я первым тебя разбужу!

-- Посмотpим, посмотрим, хватунишка.

Лео пожелал нам спокойной ночи, даже не открыв при этом глаз и не

изменив сонной расслабленной позы.

Hадо ли говорить, что это была чудесная ночь.

А утром я, конечно, бессовестно проспал.

Открыв глаза, я увидел, что Паолы рядом нет, вместо нее на подушке

лежала записка:

"Ты врунишка и хвастун, но я тебя прощаю. Скоро буду, целую, Паола!"

Я счастливо засмеялся. Уж кем-кем, но соней я себя не считал: два часа

сна этой ночью не так уже и много.

По дороге в ванную я мысленно позвал Лео и он тотчас откликнулся:

-- Кpис, Паола уехала в голод часа два назад, я возле дома на крыльце.

Быстро умывшись, я привел себя в порядок, спустился вниз и вышел на

крыльцо, где меня ожидала неожиданная картина - рядом с Лео, бок о бок спокойно сидел кот Паолы.

Такая мирная идиллия никак не вязалась со вчерашними событиями, но уже через несколько секунд я все понял. Это был уже не кот Паолы или, точнее, не совсем тот самый кот: образ остался тот же - безобидный, пушистый, грациозный зверек, а вот внутренняя его суть стала иная - это был страж и причем, несмотря на всю его безобидность, страж достаточно грозный.

-- Лео, а что, у него вместо когтей такие же игрушки как у тебя? - поинтересовался я.

-- Да нет, то что ты видел и оружием назвать нельзя, так просто, мера устрашения, скорее психологический трюк, чем оружие.

"Ничего себе психологический трюк", - и я вспомнил раскатывающиеся

гладкие деревянные диски и тающую, умопомрачительно острую кромку на лезвиях.

-- Да, именно психологическое, настоящее оружие действует не так.

-- А как?

-- По разному, но всегда быстро, незаметно и эффективно.

-- И что же, - я кивнул в сторону, продолжавшего смирно сидеть рядом с Лео,

кота Паолы. - Это свойственно и ему?

-- Ну, не в полной мере, его цель - охрана и оборона, хотя и он при необходимости

может превращаться в грозное оружие.

-- Хотелось бы посмотреть при случае, но мне жалко этого кота, зачем ты вторгся

в его жизнь, неужели нельзя было придумать что-нибудь получше? И вообще, как я заметил, тебя тянет к домашним животным.

Лео фыркнул:

-- Просто для того, чтобы находится рядом с людьми эти образы являются наиболее подходящими, не вызывают ни у кого абсолютно никаких подозрений и позволяют незаметно и очень эффективно выполнять свои функции. А ты бы, наверное, хотел, чтобы рядом с твоей девушкой или родителями вышагивал трехметровый стальной монстр, вооруженный всеми мыслимыми видами оружия - то-то был бы цирк!

Пришлось согласиться.

"Да, над этим стоит хорошенько призадуматься и внимательно присмотреться к братьям нашим меньшим - очень удобная возможность жить рядом с человеком этакому безобидному на первый взгляд, такому симпатичному пушистому монстру."

-- А что, Лео, ты здесь не единственный такой, есть еще кто-то тебе подобный, но так сказать, черного цвета, против кого мы начинаем создавать оборону?

Как мне показалось, Лео немного замялся перед ответом. Это было неуловимое мгновение, но я его почувствовал.

-- Нет, в данный момент на Земле кроме меня, этого вот кота и еще одного

существа рядом с твоими родителями в такой форме никого больше нет, но кто его знает, в любой момент положение может измениться.

-- Скажи пожалуйста, что за зверя ты поселил в доме родителей?

-- Никого я там не поселял, он там уже был.

-- Что-то не припомню, чтобы возле моих стариков кто-то был, похожий на вас,

ребята.

Довольно ехидно подмигивающий образ собаки у меня в голове.

-- А канарейка?

-- Эта кроха, - я был поражен, - ну ты даешь. Да что она сможет?

-- Дело не в размере, - возразил Лео, - главное - это эффективность, но я хотел бы вернуться к предыдущей мысли. Ты никогда не задумывался о том, что рядом с человеком, бок о бок, может жить другое, не менее, разумное, чем он, существо?

-- О чем это ты? - заинтересовался я.

-- А ты посмотри, чем или вернее кем была та же собака тысячи лет назад -

обыкновенным лесным зверем, комком инстинктов и примитивных рефлексов, а теперь. Это существо, благодаря своей близости к человеку, значительно поумнело, просто вы не замечаете этого, ведь изменения происходят очень медленно и постепенно. А может и не хотите их замечать - ведь так гораздо проще жить - даже о тех, кто находится на одной ступени развития с вами или даже выше, вы предпочитаете говорить как об очень умных, но все-таки зверях.

-- Лео, ты это о ком?

-- Ну, хотя бы о дельфинах, ведь их мозг по своему объему и мощи превосходит

человеческий, а как ты знаешь, природа никогда ничего не делает просто так.

-- Ты еще возьми золотых рыбок, - фыркнул я.

-- А что, принцип остается тот же. Ты ведь и сейчас не можешь со стопроцентной

уверенностью утверждать, что за тобой с той стороны стекла не наблюдают

внимательные глаза.

-- Hу это уже чересчур, ты шутишь.

-- Абсолютно нет. Может произойти неожиданное вмешательство в их плавную,

пока еще бессмысленную жизнь, такое же, как в свое время произошло с человеком, тогда еще существом просто безмозглым, как и они сейчас. И в одно мгновенье все изменится - однажды открыв утром глаза человек увидит на пути у себя достойного соперника. И тогда надо будет решать, как жить дальше, потому что к старой, такой безмятежной жизни, возврата уже не будет, придется строить новую модель жизни, и только от вас обоих, но в большей степени от вас, будет зависеть какая это будет модель - мирная, товарищеская, строящая свои отношения на равном уважении к обоим партнерам или враждебная, с яростной, бескомпромиссной борьбой за выживание только одного вида и полным уничтожением другого.

-- Ты что, решил попугать меня с утра, Лео? Я самый минный человек на земле, не решал и никогда решать не буду такие глобальные вопросы.

-- Я тебя не пугаю, а просто предлагаю смотреть на вещи не так, какие они есть,

а так, какими они в принципе могут быть и, кроме того, я бы на твоем месте не

стал говорить в столь категоричной форме о своем будущем, кто его знает, что за

вопросы предстоит решать тебе или ты забыл все, что с тобой в последнее время

произошло?

-- Ничего я не забыл, просто странно все это очень и неожиданно, и кстати,

что ты там упомянул о безмозглом, а потом внезапно поумневшем человеке, нельзя ли поподробнее?

-- Ты сам в свое время все узнаешь, - ушел от ответа Лео, - я хочу, чтобы события развивались естественно.

-- Ну тогда хотя бы намекни, а то я до вечера не протяну и умру от любопытства.

-- Человек - это сын космоса.

-- Очень, очень содержательно. И ты думаешь, что этим отделаешься. - Я скривился. - Совсем немного, очень общо и очень абстрактно. Давай немного поподробнее.

-- Твои самые далекие предки жили не на Земле.

-- А где же? - жадно поинтересовался я.

-- Рядом, совсем рядом.

-- Ты хочешь сказать, что Земля - не наша настоящая родина, что человек появился здесь откуда-то из далекого космоса.

-- Не совсем так.

-- Слушай, - с раздражением сказал я, - мне надоели твои загадки, у меня и без всего этого голова идет кругом, говори сейчас же, иначе я, мохнатый мой друг, и шага больше не сделаю. Что за манера такая: вечно что-то не договаривать, откладывая все на неопределенное "потом".

-- Ваша настоящая родина совсем рядом, и вечером я тебе ее покажу.

-- Ну хорошо, жду, но только до этого вечера.

И я сел рядом с двумя удивительными существами, одно из которых было

явно внеземного происхождения, а второе - земное, но странным образом

измененное. И здесь внезапно мне в голову пришла еще одна мысль:

"А кто же такой, собственно говоря, теперь я, человек или нечеловек? Ведь я ничем от этого несчастного кота не отличаюсь. Человек, которому внеземное устройство подарило новые удивительные свойства или оно так изменило меня, что я уже не могу говорить о себе как о человеке? Черт, лучше об этом не задумываться, а то становится как-то не по себе."

Я погладил кота, и тот впервые за все наше с ним знакомство принял

мою ласку довольно благосклонно.

-- Лео, а как сможет защитить Паолу этот маленький зверек? - Я опять провел

рукой по услужливо подставленной мягкой спине.

-- Он находится в постоянном контакте с окружающим его миром, чутко реагируя на его самые незначительные изменения в сторону охраняемого объекта. И если угроза становится все более ощутимой и реальной, то он, как проводник, позволяет через себя подключать любые доступные нам способы защиты, и будь уверен, у нас их предостаточное количество и все они очень эффективны. Кстати, это вот существо, которое вы называете котом, как это ни странно, удивительным образом подходит для этой цели. Я сначала сам в это не поверил, но его параметры просто созданы для таких целей.

"Совсем как я!"

-- И что он теперь должен все время находится рядом с Паолой, почему же ты

тогда отпустил ее одну в город?

-- Ему не обязательно все время находится рядом, он способен поддерживать с ней контакт практически на любом расстоянии, вернее расстояние для него не играет никакой роли, при этом он все время отслеживает окружающую обстановку рядом с охраняемым объектом. Если вдруг появится нечто, что будет угрожать безопасности Паолы даже на противоположной стороне вашей планеты, он немедленно почувствует это и примет меры.

Мне стало страшно от таких "простых мер предосторожности".

-- Но бога ради, Лео, зачем еще такие предосторожности? Ты меня просто пугаешь.

О господи, во что же такое я впутался!

-- У тебя совершенно нет никаких причин так говорить, - успокоил меня Лео, - пока еще ничто не угрожает твоим близким, это, так сказать, предупредительные меры.

-- Меня такие меры предосторожности пугают, тем более если они такие предупредительные, ведь они предполагают, что нечто ужасное может произойти, ведь так? - опять ужаснулся я.

-- В принципе все может быть, - философски ответил Лео, - но я бы на твоем месте смотрел на все это с другой, более оптимистической точки зрения. Совсем не обязательно ожидать какого-либо нападения, но подготовиться ко всяким неожиданностям надо. Кто бы ни был наш враг, мы ни в чем ему не уступаем. Да и ты еще не до конца знаешь все свои возможности, они у тебя еще только формируются - я это чувствую, хотя и многого в этом не могу понять, но это и не удивительно, ведь ОП - уникальный артефакт, никто не знает не только предела его возможностей, но и точных целей существования. А сам ты что чувствуешь?

Я прислушался к себе и ровным счетом ничего не ощутил, о чем и сообщил

своему мохнатому другу.

-- Значит еще не время, - спокойно заметил тот. - А может быть, ты и не

должен ощущать в себе никаких изменений: ведь меняешься ты сам вместе со своим "я", каждому твоему изменению соответствует измененное "я" и так далее, и в целом для самого себя ты не меняешься. Но думаю, что при определенных условиях твои новые возможности мгновенно проявятся.

Мне немного надоели рассуждения моего друга о моих чудесных возможностях, о которых я, кстати, никого не просил.

-- Лео, заканчивай ты с этим, надоело, для такого прекрасного утра твои

рассуждения очень заумны.

Утро действительно было прекрасное. Немного прохладное, но не холодное.

Туман уже успел рассеяться, солнце начинало пригревать. Из недалекого леса доносились голоса птиц, а от проходящей за холмом автострады слышалось редкое шуршание шин пролетающих автомобилей.

-- Что-то Паола задерживается, тебе не кажется? - после всех этих рассказов Лео я был взволнован.

-- Она уже возвращается, ты и сам это должен чувствовать, попробуй прислушайся.

Он был прав, я чувствовал ее приближение так же ясно, как будто видел

ее глазами.

Я испытал некоторую досаду: когда же я научусь самостоятельно, без

подсказок, пользоваться своими новыми возможностями, надо на досуге заняться этим.

-- Вот и хорошо, пойдем быстренько сделаем вид, что готовим завтрак.

-- Почему сделаем вид, а не...

Но тут я не стал тратить время на объяснения, а просто схватил упирающегося Лео в охапку и потащил на кухню, где начал лихорадочную деятельность по приготовлению завтрака: вскрывал банки и готовил всевозможные сэндвичи. Лео сидел рядом, нервно поводя черным, влажным носом, а кот устроился на стуле и прикрыл глаза - вот такое мирное семейство мы являли со стороны, и никто бы со стороны не догадался, что из трех таких обычных существ ни один таким не являлся.

-- Крис, но почему надо делать вид, что ты готовишь завтрак? - не унимался Лео.

-- А потому, мой дружок, что это не завтрак,- я с пренебрежением махнул рукой на стол с открытыми банками и коробками, - это жалкое подобие, а настоящий завтрак умеет готовит только Паола, разве ты в этом не убедился во время вчерашнего обеда?

Лео мечтательно закрыл глаза:

-- Да, это было чудесно!

У ворот раздался гудок, и мы гурьбой побежали встречать хозяйку

дома.

ПОХОД

Уже через день, нагруженные выше головы тяжеленными рюкзаками, мы пробирались сквозь густой лес к небольшому домику на берегу одного из Великих озер, где нас ждала приготовленная лодка и все остальное походное снаряжение. Но туда еще надо было добраться, и я с завистью смотрел на весело бегущего впереди Лео, вот уж кому везет! Сам я со стороны напоминал ходячий тюк с двумя ногами - все остальное закрывал огромный рюкзак.

Двигались мы цепочкой: впереди бежал Лео, за ним с мрачной решимостью атакующего танка двигался я, а замыкала наш маленький отряд Паола, которая то и дело останавливалась, чтобы полюбоваться белкой, красивой листвой или еще чем-нибудь. Мне такое положение дел в свете последних наших таких "милых" утренних бесед с Лео быстро перестало нравиться: приходилось постоянно оглядываться в ее поисках, что с моим грузом было не очень удобно делать, и я быстренько перегнал ее на место в середине нашего небольшого отряда, так мне было намного спокойнее.

Понемногу мы все втянулись, и наш отряд дружно продвигался вперед. У меня теперь даже было время на то, чтобы полюбоваться обступающим нас лесом, а посмотреть действительно было на что.

Тот, кто не был в лесах Висконсина, тот ничего в своей жизни по

настоящему прекрасного не видел. Мне было искренне жаль тех, кто всю свою жизнь проводил в холодных серых каменных стенах города, даже такого красивого, как мой. Париж, Париж, как ты сейчас далеко, как нереален, а я шагаю по разноцветному покрывалу из опавших листьев, слушаю шум деревьев, голоса птиц и радуюсь солнцу, хорошему весеннему дню, смеху Паолы и звонкому лаю Лео.

Вокруг нас - красота. Правда, в это время года леса не горят и еще не переливаются красками, лишь кое-где видны только зеленые пятна хвойных пород. Но все равно в лесу очень хорошо. Прохладный весенний воздух наполнен ароматом опавших листьев, к нему примешивается запах земли и еще чего-то неуловимого и непонятного, что можно ощутить только в лесу, и создается неповторимый аромат еще дремлющего весеннего леса. Я дал себе слово, что на первом же привале разведу небольшой костер и брошу в него несколько горстей опавших листьев, и удивительный горький, но такой волнующий и прекрасный аромат умирающих листьев поплывет над лесом. Не знаю почему, но он меня всегда волновал. Когда в город приходила осень, и в редких городских парках начинали жечь листья, я очарованный, словно гончая, способен был целыми днями бродить по вечерним улицам, улавливая этот волнующий терпкий аромат. Он меня будоражил, но вместе с тем приносил мне чувство умиротворения и спокойствия.

Так мы и шли: Лео, как настоящая собака, носился кругами вокруг нас, периодически пропадая из виду, Паола, собирающая красивые листья, шишки и отвлекающаяся на все интересное по пути и я, нагруженный выше головы и внимательно следящий за всем происходящим, а потому единственным, кто был по-настоящему занят делом. А потом я себе сказал, а какого черта спрашивается я, как верблюд, тащу поклажу, где моя голова, ведь можно все сделать иначе, раз - и готово, мой рюкзак не весит ничего. Я даже немного перестарался, и он стал похож на необычного вида воздушный шарик. Так, добавим немного веса для достоверности. Теперь совсем другое дело, можно полюбоваться и красотами леса. От сознания собственной находчивости я впал в детский восторг и принялся играть листьями, заставляя их по моей воле красиво кружиться в воздухе вокруг меня.

С небес на землю меня быстренько вернул голос Паолы:

-- Крис, посмотри, как странно ведут себя листья, ветра нет, а они кружатся вокруг тебя каруселью.

Пришлось выпутываться:

-- Да нет, как раз возле меня сейчас прошелестел сквознячок, вот он и подхватил их. - Я быстренько позволил листьям опять упасть. - О, вот видишь, все уже и прекратилось.

-- Да нет же, Крис, никакого ветра не было, ведь я стояла рядом с тобой и ничего не почувствовала.

Вот ведь какое невезенье, и угораздило меня заняться этим баловством. Пришлось прибегнуть к последнему решающему аргументу - я схватил в охапку Паолу и закрыл ее губы поцелуем - этот довод действовал всегда. Зато я услышал нечто новенькое:

-- Ой, Крис, а что это у тебя с рюкзаком.

-- А что такого, по-моему, все нормально, дорогая.

Пришлось немедленно вернуть ему подобающий вес и так тащить дальше, проклиная в душе наблюдательность женщин. Больше я не экспериментировал.

Лео веселился вовсю.

Слава богу, наконец-то привал. Я сбросил надоевший груз и отправился на поиски сухих сучьев для костра, а Паола и Лео остались занимались приготовлением обеда.

Скоро весело запылал огонь, над ним забулькал котелок, из которого сразу же приятно запахло чем-то вкусным. Я уже в который раз восхитился: умеет же Паола так быстро и вкусно готовить, ведь казалось бы берет для этого совершенно простые продукты, а получается такая вкуснятина - у меня никогда так не получалось, хотя, как мне казалось, я делал все точно также. После долгих раздумий мне кажется, что я разгадал ее секрет - мало уменья и хороших продуктов, надо еще вкладывать в это частичку своей души, и это касается не только готовки.

После совершенно фантастического, на мой взгляд, обеда мы здесь же расположились на отдых, я натаскал для этого мягких еловых веток. Лео дремал, а мы вспоминали наши предыдущие походы, сплетничали о знакомых, Паола рассказывала мне как она жила весь последний год - мне все было интересно: и ее дела на работе, и ее поездка в Лос-Анджелес к родителям, и даже рассказы о дальних тетушках и дядюшках, которых у нее была масса. Она все щебетала, а я сидел и слушал ее голос, надо ведь, как мало человеку для счастья надо - просто быть рядом и слышать голос родного человека...

-- Крис, ты где витаешь, спускайся на землю.

-- Прости, дорогая, я на секунду отвлекся, что ты там такое говорила о дядюшке Россе, его опять мучает подагра? - фальшиво поинтересовался я.

-- Бессовестный, - и она бросила в меня шишкой. - Ты не слушал меня, это у дядюшки Вилли подагра, а не у Росса.

-- У тебя их так много, что запросто можно запутаться, и как ты их всех различаешь?

-- И ничего не много, слушай... - и она опять принялась пересказывать мне свои семейные хроники.

А я опять погрузился в грезы, правда частью своего разума теперь внимательно следил за ее рассказом.

Это получилось легко и сразу, словно внутри меня находился еще один независимый человек, и мой мозг разделился на две совершенно равные половины, каждая из которых существовала сама по себе независимо от другой.

Очень интересное свойство, когда-нибудь пригодится. Интересно, а что я еще умею, наверняка ОП еще и не на такое способен, и я принялся "копаться" в самом себе, продолжая между тем внимательно слушать Паолу.

После десяти минут бесплодных исканий в самом себе я сдался - я был такой же, как и всегда. Не знаю, что там еще сделал со мной ОП, но все лежало гораздо глубже, чем я мог ощутить или, что мне кажется более верным, я еще не умел познать самого себя, не знал как. Ладно, отложим это до следующего, более подходящего раза.

Лео мирно дремал или делал вид, что дремлет, Паола все продолжала свой нескончаемый роман о родственниках, пока я осторожно не перебил ее:

-- Детка, давай на минутку оставим твоих родных, оглянись вокруг, какая удивительная красота! - Я устроился поудобнее, счастливо вздохнул и продолжил. - Не сердись на меня пожалуйста, но твои дядюшки и тетушки так далеко, а ты все про них и про них, расскажи мне лучше о себе. Год был таким длинным без тебя.

-- А что рассказывать, ты ведь все уже знаешь, я тебе звонила и сейчас все рассказала.

-- Ну да звонила, раз или два раза в месяц по пару минут. Что можно рассказать за такое короткое время о себе, а мне все интересно.

-- Да вообще-то ничего со мной интересного за это время не происходило, работала, читала, училась.

-- Отдыхала, - продолжил я.

-- И отдыхала тоже.

-- А как?

-- Ходила в кино, ездила в театр пару раз, плавала на каноэ по озерам.

-- И что, все эти мероприятия ты проводила сама? - задал я свой, как мне казалось, коварный вопрос.

Но Паола сразу поняла откуда ветер дует, опять бросила в меня веткой и рассмеялась:

-- Ты дурачок, конечно не сама, а с подругами и друзьями. Нет, Крис, ты все таки ненормальный, я ведь тебя одного люблю, разве ты этого не чувствуешь.

Я чувствовал, и мимо воли рот мой расплылся до ушей.

"Эх, хорошо как, лежать бы так все время, смотреть в проплывающие облака, ни о чем не думать". И здесь на меня с дерева - огромной старой сосны - посыпался мусор. Я пригляделся и увидел высоко вверху промелькнувший оранжевый хвост белки. "Ах ты, плутовка, а ну-ка иди сюда", и я мысленно позвал белочку. К моему великому изумлению зверек быстро спустился и прыгнул ко мне на грудь, перебрался поближе к самому уху и начал что-то быстро стрекотать, потом перескочил опять на грудь, где удобно устроился, обвив себя пушистым хвостом.

-- Вот это да, - услышал я голос Паолы. - Крис, смотри, здесь в лесу ручная белка.

Я не стал ее разубеждать, а погладил зверька и легонько подтолкнул к Паоле, белка в несколько прыжков обогнула костер и запрыгнула ее на плечо.

Как всегда в таких случаях, когда в руки женщины попадает что-то живое, пушистое и привлекательное, начались "охи", "ахи" и тому подобное. А я опять подумал о том, на что стал способен, проникнуть в ум зверька и подчинить его себе для меня было парой пустяков.

"А на что же я вообще способен?". - Я настроился, и перед моим мысленным взором на многие мили вокруг лес стал как бы прозрачным. Я видел силуэты всех животных и немногих людей, с легкостью мог проникнуть в разум каждого и заставить делать их все, что мне заблагорассудится.

"Да, интересная картина получается". - Я призадумался и посмотрел на Паолу. Она, устав за день, задремала возле костра, приобняв одной рукой доверчиво прикорнувшую рядом белку.

-- Крис, думаю, что тебя на этом пути ждет еще много интересного, - неожиданно вмешался в мои мысли Лео. - Ты только начинаешь познавать самого себя.

-- И что же?

-- А дальше я не знаю, - после едва заметной паузы сказал Лео.

-- Как это не знаешь? - Я был удивлен.

-- А очень просто, ведь тобой занимался ОП, а мы просто не знаем, какие еще свойства он тебе передал.

-- Меня все время удивляет ваше невежество в этом вопросе. Сами толком не разобрались, а меня ему подставили. По-моему не слишком этично?

-- Ну не начинай все сначала, я ведь тебе уже все объяснял.

-- Объяснять-то, объяснял, а вот извинений я не услышал ни от кого.

-- Извини нас еще раз, но обстоятельства... - начал опять свое Лео.

-- Да ладно тебе, это я так, просто брюзжу, лучше посмотри какая красота вокруг, - я махнул рукой. - А на твоей планете красиво?

-- Как тебе объяснить, я и мне подобные не обитаем на самой планете, мы -полевые формы жизни и живем скорее над планетой, чем на ней.

-- Но первоначально вы жили на земле?

-- Я не помню этого, все мои воспоминания, как и всех моих предков, связаны с космосом.

-- Значит ты не чувствуешь красоту этого места? Для тебя прекрасен только космос.

-- Нет, почему же? Я понимаю, что здесь красиво, и красота эта очень своеобразна. За время своих странствий я повидал немало всего и, кроме того, я ведь разумное существо и чувство прекрасного мне доступно, так же как и тебе.

-- Извини, я не хотел тебя обидеть, мне просто безумно интересно.

-- Я понимаю, - дипломатично отозвался Лео. - Меня самого первый раз ошеломила мысль, что можно жить на самой планете. Но потом я успел побывать во многих уголках, а уж насмотрелся столько всякого.

-- Расскажи. - Попросил я. - Видишь, Паола спит, и у нас есть время.

Тишина по-прежнему окружала нас, слышно было только легкое потрескивание огня. А в меня потоком хлынула информация: я увидел чужое небо, безграничный космос, планеты, звезды, корабли и разных странных существ, живущих на этих мирах. Я старался все понять и осмыслить, но не успевал - калейдоскоп красок, событий, впечатлений, образов захлестнул меня. Я тонул во всем этом, задыхался.

-- Хватит, хватит.

И сразу все остановилось, мы опять были в осеннем лесу. Все также спокойно спала у костра Паола, и также тихо и спокойно было вокруг.

-- Вот это да! - Я был потрясен. - Неужели ты все это видел и везде побывал?

-- А что в этом такого? - Лео был удивлен. - Любой может путешествовать куда угодно, разве у вас не так?

-- Так, но весь вопрос в том, куда и как путешествовать.

-- А вот ты о чем? Скоро и тебе все это будет доступно.

Завозилась и проснулась Паола. Мы прервали неслышную нашу беседу, собрались, загасили костер и отправились дальше.

До вечера мы прошли порядочный кусок пути, но до конца нашего путешествия было еще далеко, а ноги с непривычки гудели все сильнее, и мы, выбрав подходящее место у небольшого ручейка, остановились на ночлег. Снова весело затрещало пламя, в вечернее небо поднялись и улетели искры. Мы с Паолой, обнявшись, лежали возле костра, рядом дремал Лео, где-то недалеко в темноте журчал ручей, на душе было удивительно хорошо и спокойно. А над нами бесконечным шатром раскинулось вечернее звездное небо, и не хотелось ни двигаться, ни говорить, а просто лежать и наслаждаться каждым мгновеньем жизни.

Из мечтаний меня вывел голос Паолы:

-- Крис, как ты думаешь, есть ли там, на звездах, жизнь?

-- Думаю да. - А про себя я усмехнулся, знала бы она... - А что?

-- Да так, интересно, кто они, как выглядят, как живут и есть ли у них любовь?

-- Конечно есть, но не такая сильная как у нас с тобой, - и я поцеловал ее.

-- Да ну тебя, я серьезно.

-- И я серьезно. Ты ведь знаешь, как крепко я люблю тебя. Давай поженимся и ты переедешь ко мне.

-- Опять ты за свое, мы же уже об этом сто раз говорили.

-- Ну и что, поговорим еще раз. - Я намеривался воспользоваться подходящей ситуацией. - Что в этом плохого, не понимаю. Почему ты не хочешь насовсем переехать ко мне, все равно так бесконечно продолжаться не может, рано или поздно тебе придется решиться на что-то. И как по мне, лучше бы это сделать пораньше.

-- Отстань, вечно ты не вовремя со своими проблемами, - надулась на меня Паола, потом оттаяла, - полюбуйся лучше, какая красота над нами.

Да, это было эффектное зрелище - ночное звездное небо, не подсвеченное городскими огнями. Звезды огромные, мохнатые, висели рядом и переливались разными красками. Вспыхнул в вышине и тут же погас след метеора.

-- Загадай желание, дорогая!

-- А оно сбудется?

-- Обязательно сбудется. - Сам я, ясное дело, тоже загадал.

На следующее утро мы продолжили путь. А к обеду добрались к небольшому домику на берегу великого озера Мичиган. Решено было день отдохнуть, а потом на каноэ отправиться вдоль побережья.

Что и говорить, отдых получился сказочный. Мы плыли по голубому прекраснейшему озеру, ловили рыбу, снова плыли, а когда дело подходило к вечеру, искали уединенную бухту и разбивали лагерь.

И каждый раз колдовская звездная ночь окутывала нас своим нежным теплым покрывалом.

Мне кажется, что и Лео наслаждался отдыхом не меньше нас. Иногда я просто забывал, что он такое же разумное существо, как и мы, настолько естественно он казался обыкновенной резвящейся собакой. Его дружба с Паолой радовала меня. Возня, которую они по вечерам затевали, затягивала и меня, и мы втроем носились по берегу, с шумом и гамом падали в воду, а потом долго сохли возле костра. Это было, наверное, самое беззаботное мое время. Я старался гнать от себя все мрачные мысли, но иногда ловил себя на том, что подсчитываю дни, которые нам осталось провести здесь, и ясно, что это не добавляло мне настроения.

Дни протекли между пальцами, как вода.

И с неумолимой неизбежностью настал день, когда мы, упаковав все снаряжение и закрыв его до следующего года, отправились в обратную дорогу. Я хотел, чтобы наш обратный путь никогда не кончался, но, увы, всему хорошему наступает конец. Наступил и конец нашему совместному отдыху. И что самое печальное во всем этом - так это то, что на все мои уговоры переехать ко мне, Паола как и прежде отвечала уклончивым неопределенным отказом. Я был зол на весь мир, на всю ее замечательную родню, расстроен, но не оставлял надежды ее переубедить.

Наконец, после долгих споров я вырвал у нее обещание в мой следующий приезд дать мне окончательный ответ, и по тому, как она мне об этом сказала, мне показалось, что он будет благоприятным для нас обоих. Это несколько добавило мне оптимизма.

А потом была волшебная ночь...

А потом наступило последнее утро...

Я смотрел на милое, такое родное, такое знакомое до мельчайших подробностей лицо Паолы и уже в который раз думал, как жаль, что нельзя остановить бег времени, что нельзя изменить весь мир так, как я бы хотел. И как жаль, что нельзя все бросить и навсегда остаться здесь, рядом с дорогим и любимым человеком.

Так я сидел ранним утром, смотрел на спящую Паолу, на восход солнца, а потом сложил лодочкой ладони, закрыл глаза и сосредоточился. А когда открыл их, на моих ладонях играл и переливался огнями удивительный цветок. Был он странного вида, напоминал даже больше необычную яркую бабочку, чем цветок. Он едва заметно покачивался у меня на руке, издавая нежные, едва слышные, звуки. И если долго прислушиваться, то звуки складывались в нежную замысловатую мелодию, капельками срывающуюся с его бархатистых необычных сине-фиолетовых лепестков.

Я полюбовался немного своим творением, потом осторожно положил его в широкую хрустальную вазу, наполнил ее ключевой горной водой и настроил цветок на Паолу. Для всех других ваза оставалась пустой: прозрачная вода, и только Паола могла видеть и слышать ее. Это был ее амулет, ее хранительница. Цветок нельзя было забыть, нельзя было потерять, он всегда будет рядом с ней - тонкая ниточка, незримый мостик, соединяющий наши сердца.

И не знаю даже, кому больше она была нужнее, мне или ей.

Тяжело было покидать родную планету, тяжело и немного страшно. Страшно было бросать здесь все самое дорогое и отправляться в далекое немыслимое плаванье, не зная, когда сможешь вернуться к родным берегам, да и вернешься ли, кто знает.

Я тихонько собирался, стараясь не потревожить сон Паолы. Я не хотел сцен прощанья, не хотел вынужденно обманывать ее, тем более что попрощались мы еще вчера и договорились, что утром, когда она проснется, меня уже не будет. Так я захотел, и она со мной согласилась.

Ненавижу прощаться.

Собравшись, я нагнулся, поцеловал Паолу и тихо вышел на крыльцо, где меня уже поджидал Лео.

-- Что, старик, в путь?

-- Да, пора.

-- А куда мы направляемся, позволь спросить?

-- Пока в Париж, а там посмотрим.

-- Хорошо, в Париж, так в Париж, тебе виднее. Поехали.

И мы исчезли. И оказались опять в Париже в моей квартире.

ШАГ ПЕРВЫЙ - ЗА ПРЕДЕЛЫ. ЛУНА.

-- Ну что, ты теперь уже уверенно стоишь на ногах? - Спросил меня следующим вечером Лео.

Лежать на диване в дождливую погоду было очень удобно, совершенно

никуда не хотелось выходить и, кроме того, я скучал за Паолой. Настроение было еще то.

-- Что ты имеешь в виду? - Я притворился, что ничего не понимаю. - Если хочешь знать, то я сейчас очень уверенно лежу.

-- А не пора ли нам совершить вместе одно давно запланированное путешествие?

Притворятся дальше не имело никакого смысла и я поднял палец вверх, к

звездному небу:

-- Туда?

-- Да, но для начала не очень далеко.

-- Венера, Марс?.. - попытался угадать я.

-- Нет, поближе. Что ты скажешь по поводу Луны?

Я поднял голову и внимательно, уже по-новому, посмотрел на такую привычную, давно знакомую и уютную старушку Луну. Было почти полнолуние, и тяжелый желтый диск во всем своем великолепии висел над головой. Можно было со всеми подробностями рассмотреть Море Дождей, Океан Бурь и огромный кратер с разбегающимися во все стороны гигантскими лучами, и все это такое золотистое, сияющее, праздничное.

-- Ну что же, если ты считаешь, что я готов, то я... действительно готов. - Но в

глубине души я испытывал страшную неуверенность и, как мне казалось, совершенно не был готов к такому решительному повороту событий: ведь одно дело прыгать по своей родной планете, и это я, как мне казалось, уже немного освоил, а другое - сделать первый и потому такой трудный шаг к звездам. Но, чего врать, хотелось, очень хотелось попробовать.

-- Конечно, готов. И отбрось все сомнения, все будет в полном порядке. Это перемещение не труднее тех, которые ты уже столько раз с легкостью совершал на Земле. И пусть тебя совершенно не смущает, что там безвоздушное пространство - вот увидишь, ты этого даже не почувствуешь,

-- Ничего себе, не почувствую, а дышать-то чем, а холод жуткий, космический? - заныл я.

-- Хорошо, тогда я предлагаю для начала провести небольшой эксперимент здесь, на Земле, а потом махнем на Луну, согласен?

Я заинтересовался: что там опять придумал этот мохнатый черт.

-- Какой эксперимент?

-- Ты бывал на Гавайях?

-- Нет.

-- Говорят - удивительное место, почему бы нам с тобой там не побывать?

-- Как, прямо сейчас?

-- А что, погода там наверняка отличная или, по крайней мере, лучше, чем здесь. - И он кивнул на окно, все покрытое мелкими капельками противного дождя. - А вечером океан удивительно прекрасен - лунная дорожка, мерцающая вода, экзотические рыбы, чего тебе еще надо. Выберем островок побезлюднее, поплаваем...

Я мечтательно закрыл глаза:

-- А ты еще добавь "красивые девушки" и будет полный комплект, перестань пожалуйста издеваться, давай к делу.

-- Я совершенно серьезно и если ты согласен, то...

-- Согласен, согласен, отправляемся.

Мгновение - знакомый интерьер затягивает дымка межпространственного

переноса, и мы на Гавайях. Где точно - не знаю, но то что на берегу океана - это

ясно даже и ежу: соленый запах морской воды, отовсюду доносится громкая музыка, народу много, все пестро одетые, веселятся, толкаются. Поймал пару удивленных взглядов. Ну ясно, нелепее картины, чем мы двое, не бывает: мохнатая собака, а рядом с ней мужик в свитере и джинсах, и это на Гавайях.

-- Ну что, ты доволен? - Спросил я Лео.

-- Не спеши, это только первый шаг, теперь делаем второй.

Оп-ля - и мы на новом месте: тот же океан, только на этот раз никакой

толпы и никакой музыки, тишина и спокойствие. Глухо ударяют набегающие на берег волны, пахнет водорослями, золотится под вечерним солнцем вода.

Я с удовольствием бухнулся на песок и принялся стаскивать с себя

свитер и джинсы, песок был мягким и еще теплым. "Вот черт, надо было переодеться, но разве он даст время подумать".

Еще секунда, и я окунулся в такую приятную воду, что даже не смог сдержать вопль восторга.

Эх, до чего же славно вот так перенестись внезапно из промозглого дождливого дня в фантастический океан, такой далекий, но теперь такой близкий - рукой подать. Как все таки здорово обладать такими талантами.

-- Еще немного и ты совершенно загордишься и, кстати, кончай плескаться словно маленький ребенок и давай займемся ради разнообразия делом. - Это опять ворчит Лео, о котором я, честно говоря, в эти мгновения просто-напросто забыл. А он оказывается, как ни в чем не бывало, плывет рядом, ни на секунду не забывая целей нашего путешествия. - Кpис, давай ныряй и поглубже! - Ну что же, я всегда любил плавать, пpавда немного другим способом, но ведь обстоятельства требуют, и я с удовольствием, но и с небольшой опаской подчинился своему мохнатому наставнику.

Секунда - и мы под водой, на всякий случай я задержал дыхание на

сколько мог, но воздух быстро закончился, и я очень осторожно открыл рот, чтобы сделать вздох и, о-чудо, совершенно спокойно дышу!

Я как бы парил внутри океана, его вода удивительным образом сейчас совершенно не соприкасалась со мной, не то что минутой раньше, когда я с упоением плескался в воде. Теперь между мной и водой находилась невидимая, но тем не менее совершенно реально существующая тончайшая прослойка чего-то, что позволяет мне спокойно дышать, смотреть и передвигаться под водой, совершенно не мешая мне при этом. Да что там, я совершенно ничего не ощущал.

Я парил в прозрачной воде, испытывая при этом ошеломляющий восторг от окружающей меня красоты и безмолвия. Пpавда, это впечатление несколько нарушал Лео, спокойно плывущий рядом со мной под водой, но если подумать, то не менее удивительно рядом с ним выглядел и я: любой, кто бы сейчас заглянул к нам сюда под воду и увидел бы нас, подумал, что он спятил или принял слишком большую дозу "чего-то там".

А здорово тут вокруг. Скользят какие-то тени, за которыми остается мерцающий пенящийся след, плавно и важно проплывают большие рыбины, бесстрашно вьется вокруг нас яркая мелюзга. Прозрачная, пропитанная вечерними солнечными лучами, вода вокруг с глубиной все более темнеет, пока не превращается в темную, зовущую бездну, от которой нельзя оторвать глаз, которая одновременно и пугает, и манит к себе. Я сразу вспомнил чьи-то удивительные слова:"Чем больше мы всматриваемся в бездну, тем больше бездна всматривается в нас".

Здорово сказано, одно предложение - а как эмоционально точно, так и тянет туда, вниз.

С трудом оторвавшись от ее завораживающей красоты, я опять с интересом стал оглядываться вокруг. Никогда не плавал с аквалангом и, как оказывается, зря. Удивительное ощущение спокойствия, грациозной красоты и тишины. Можно часами любоваться морским коньком или вот этой странной полосатой рыбой, наблюдать за разноцветными колышущимися водорослями и маленьким миром, существующим в них.

Из созерцания красот океана меня вырвал Лео:

-- Ну что, убедился, что я был прав?

-- Убедился-убедился, я и так тебе верил, просто всегда трудно перебороть естественные человеческие чувства, впитанные с молоком матери.

-- Тогда возвращаемся?

Страшно не хотелось, но я безмолвно, хотя и без желания, соглашаюсь, и мы опять оказываемся на берегу совершенно сухие, как будто и не совершали никакой подводной прогулки.

Я быстро оделся.

-- Теперь туда? - Я теперь бесстрашно машу рукой в сторону такой полупризрачной в этом мире Луны.

-- Давай!

Мгновенно появившаяся и исчезнувшая серая дымка, и мы на Луне.

На всякий случай я закрыл глаза, а когда открыл их, то испытал состояние настоящего шока. Только что был на земле, плавал в ласковом теплом океане и вдруг оказался в космосе, совсем рядом, под ногами лежит изломанная, покрытая пылью поверхность Луны, на которую мы с Лео опускаемся.

Мягкое касание, и мы стоим на поверхности.

мир, мой дом, такой теперь далекий и кажущийся отсюда, из глубины космоса, таким беззащитным и одиноким. А вокруг нас безжизненная изломанная пустыня, на горизонте горы, резкие тени камней и скал: день и ночь, свет и тьма, и кругом пыль, пыль..., безбрежное море пыли, в которой по щиколотку утопают мои ноги.

Я наклонился и набрал ее горсть, мягкая, невесомая она медленно-медленно опускается на свое исконное место после того, как я отпускаю ее. Я сделал шаг, другой, третий - в глубокой пыли остаются следы обыкновенных подошв, рядом цепочка собачьих следов - сюрреалистическая картина да и только!

Чувствовал я себя великолепно, страх ушел, уступив место безудержному

восторгу. Я наслаждался невесомостью и свободой, прыгал, совершал гигантские

перелеты, бросал огромные камни, вообще веселился как мальчишка а потом, когда новизна впечатлений прошла и восторг мой несколько поулегся, долго-долго сидел на камне и смотрел в черную пустоту космоса, на такие близкие, огромные звезды, на Землю и думал, неужели все это реально и действительно происходит со мной. Лео тактично не вмешивался в мои мысли и переживания, давая возможность со всем освоиться и все осмыслить самому. Я сидел на валуне, смотрел на свой дом, проплывающий от меня на pасстоянии почти полмиллиона километров и задавал себе вопросы, на которые пока не находил ответов. Но один интересующий меня вопрос я все таки задал:

-- Лео, а чем мы с тобой дышим, откуда здесь, в космосе, берется для нас кислород?

-- А тебе совершенно теперь не о чем беспокоиться, все берет на себя твоя защита, я тебе об этом уже говорил.

-- Я это понимаю. Но откуда берет кислород в таком количестве сама система,

синтезирует?

-- Ты удивишься, но я точно не знаю, как это получается.

-- Как это не знаешь? - от удивления я подскочил с камня и теперь нелепо парил высоко в пространстве.

-- Подробностей не знаю, извини. Если вникать в тонкости всего, что тебя окружает, жизни не хватит. Я просто многим пользуюсь, а если мне нужно узнать что-либо поподробнее, то я обращаюсь за разъяснениями к специалистам. И кстати, твоя защита столь совершенна, что позволяет совершенно нейтрализовать действие невесомости и вообще всего, что ты только можешь пожелать, насколько я понимаю, ты теперь абсолютно автономная система. - Он сделал упор на слове абсолютная, я это почувствовал и отметил для себя.

-- Но разве тебе не интересно как эта штука, - я повел рукой в сторону

окружающего его и меня тонкого пpизpачного сияния, - работает?

-- Нет, не интересно. Достаточно того, что она работает так, как надо. В этом, с

моей точки зрения, нет ничего удивительного, ты со временем встретишь еще куда более удивительные вещи в этих мирах. Пpавда, я хочу тебе заметить, что твоя система защиты особая, и я думаю, что на твои вопросы о ней тебе не ответят даже наши самые лучшие специалисты в этой области. Но вернемся к твоему первому вопросу, скажи мне, Кpис, ты можешь со всеми техническими подробностями рассказать как работает ну... скажем твой автомобиль или телефон?

-- Нет, не могу.

-- Вот видишь. Ты просто пользуешься привычными для тебя вещами, не вникая в подробности того, как эти вещи работают. Так и я. Для меня моя защита - это вполне привычная вещь, которой я давно пользуюсь и которой доверяю. И вообще я предлагаю, если ты не против, вернуться.

Естественно я был против, еще как против, о чем ему тотчас же и сказал:

-- Ну уж нет, может для тебя все это и привычно и ничего необычного в этом ты не видишь, но для меня это все просто чудо и я хотел бы здесь еще немного побыть.

-- Да пожалуйста, сколько угодно, я думал, что тебе уже здесь надоело.

И мы отправились бродить по Луне. Я попробовал нейтрализовать невесомость, но тут же отказался от этого - сразу пропало ощущение новизны, гораздо приятнее было делать гигантские шаги, парить над поверхностью, а потом плавно опускаться за много-много метров от точки отталкивания. Лео послушно держался рядом, хотя мои упражнения особого удовольствия ему не доставляли. А я веселился от души: попробовал совсем нейтрализовать и без того такое ничтожное притяжение Луны и начал медленно всплывать, все выше и выше над поверхностью, и вот уже мы парим высоко в космосе. Кругом - огромные мохнатые звезды, а под нами - медленно проплывающие лунные ландшафты с такими поэтическими названиями: Море Ясности, Море Кризисов, океан Бурь, кратер Архимед. Но особенно меня поразил гигантский метеоритный кратер Циолковского на обратной стороне Луны. Я представил себе как многие миллионы лет назад сюда, в царство вечной ночи, упал гигантский астероид - какое это было страшное и вместе с тем грандиозное зрелище, если сейчас сам кратер протянулся на многие сотни километров.

Прогулка по Луне оказалась просто волшебной. Интересно было ступать первому по поверхности, которой миллионы лет не касалась ничья нога, видеть вблизи то, что видели через забрала своих шлемов единицы, оставлять хрупкие отпечатки в пыли, которые будут более долговечны, чем любая бронза памятников. Я даже немного "нахулиганил" - снял с ног обувь и сделал несколько шагов по пыли босыми ногами - вот будет неразрешимая загадка для тех, кто наткнется на такое, и это не считая наших ног и лап, разбросанных во многих местах старушки Луны.

А кругом был яркий свет и здесь же, рядом, полный, кромешный мрак. Особенно жутко мне стало на обратной стороне Луны, вот уж где можно испытать настоящее одиночество - только ты, мрак космоса, огромные черные скалы и огромные звезды, до которых, казалось, рукой подать.

И тем не менее у меня не проходило ощущение, что за каждым камнем, за каждой грядой прячется тайна. Старинные поэтические названия местности, абсолютная тишина и глубокий космос с мириадами звезд только усиливали этот эффект. Но ничего более примечательного, чем кратеры, пыль и изломанные каменные россыпи я на Луне в этот раз не нашел, как ни старался. Да и были ли они, эти загадочные знаки инопланетной цивилизации на нашем стареньком, никому не нужном, покрытом пылью, спутнике?

Кто знает, может, где-то и были, ведь остались же места прилунения "Аполлонов", и где-то замер маленький одинокий луноход, а мы их не нашли - слишком уж маленькую площадь смогли обследовать за это время. А может быть, где-то в тени затаился и маленький инопланетный еж со множеством антенн, и сейчас украдкой наблюдает за нами, посверкивая линзами своих сложных и непонятных устройств. И хотя Лео мне твердил, что ничего живого на нашем спутнике быть не может, меня все равно не покидало чувство чего-то неизведанного и таинственного.

И настоящее потрясение у меня вызвала картина проплывающей огромной голубой Земли. Можно было часами молча просто смотреть на нее. Первый раз в своей жизни я видел нашу планету со стороны, из космоса, и нельзя было не залюбоваться этим удивительным и величественным зрелищем. Я много видел превосходно сделанных фотографий Земли из космоса, фильмов, привезенных с бортов космических станций, но это было все не то. И только реальная картина могла поразить воображение любого. Буквально каждым нервом своим я чувствовал то огромное расстояние, которое разделяло нас и ту медленную, но неудержимую мощь, с которой Земля плыла по своей орбите.

Из столбняка меня вывел голос Лео, совершенно неожиданно прозвучавший у меня в голове:

-- Крис, ну и долго ты так будешь стоять столбом, да еще и мычать что-то при этом?

Я был смущен: совершенно забыл о его присутствии.

-- Да? А мне показалось, что я пел.

-- Ты себе льстишь, ты просто мычал что-то невразумительное. - И после паузы ехидно добавил. - Но надо отдать тебе должное, делал это очень торжественно и с удивительно счастливым, но совершенно глупым видом.

-- Ах, ты так! Ну подожди! - И я, как мне показалось, стремительно бросился в его сторону, надеясь поймать этого прохвоста. Но увы, я совершенно забыл о слабом поле тяготения, и мой прыжок превратился в растянутое парение. Естественно, Лео был готов к этому и успел убраться подальше. А я плавно приземлился, или прилунился, не знаю, как будет правильно, на землю, подняв при этом целую тучу древней пыли. И хорошо еще, что у меня была защита, а то бы пришлось долго и нудно чихать.

Лежать было очень удобно. Я закинул руки за голову и принялся смотреть в черную бездну космоса. Прямо надо мной - рукой подать - висели сверкающие гроздья звезд. Одни огромные, горящие ярким пламенем, другие - сверкающие и переливающиеся в отдаление разными красками, третьи - как едва видимая глазу серебристая пыль.

-- Лео, посмотри какая красота! Ты должен быть более снисходительным к человеку, впервые увидевшем такое. Может быть, ты это видишь уже в тысячный раз, а может быть, все воспринимаешь по-другому, не знаю, но меня это зрелище очаровывает, ведь красиво-то как.

-- Да нет, отчего же, я понимаю, что для тебя это все очень красиво, ну а для меня - это просто моя привычная среда обитания, в которой я родился и к которой привык - вот и вся разница.

-- Счастливый, - завистливо протянул я. - А вот из людей это видели только единицы.

-- Думаю, что у твоего человечества это все еще впереди. Вы ведь еще очень молоды, просто младенцы.

-- Спасибо тебе за доброе слово. Надеюсь, что мы оправдаем доверие и когда-нибудь станем настоящими партнерами.

-- Время покажет.

-- Согласен.

СТРАЖ МАРСА

После старушки Луны, на которой мы с Лео оставили отпечатки своих лап и ног, захотелось побывать буквально везде, куда только можно было дотянуться - на всех спутниках, планетах, звездах, везде-везде.

У меня дух захватывало от таких открывающихся перспектив - как это здорово, что можно посетить любой уголок космоса, не таща за собой миллионы тонн бесполезного металла, груза и топлива и не одевая на себя громоздкие космические доспехи.

С каким трудом человек смог пока добраться до Луны, скольких сил это ему стоило. И только краем глаза с автоматических станций смог заглянуть под таинственный покров некоторых планет, а здесь у меня такая удивительная, просто таки сказочная, возможность самому прикоснуться к любой планете. Да что там прикоснуться - ходить по любому из миллиардов миров, заглянуть в недра любого светила, посетить такие звездные дали, которые и не снились никогда никому.

Я еще очень неумело пользовался своими новыми возможностями, с большой опаской, и все время прислушивался к себе, к своим ощущениям, особенно, когда находился в космосе. Общее впечатление было такое, словно я и не находился в безвоздушной среде, а спокойно вышагивал по родной Земле.

Думаю, что тот, кто мог заглянуть в этот момент в сверхчувствительный телескоп и увидеть нас, мгновенно записался бы на прием к психиатру, ибо та картина, которую он смог увидеть, могла померещиться человеку либо совершенно душевнобольному, либо с пьяных глаз. Посередине бескрайнего лунного пространства, в окружении кратеров, пыли, огромных камней и теряющихся за горизонтом разломов в безвоздушном пространстве при абсолютном нуле стояли совершенно не одетый для такой "дальней" прогулки молодой человек в синих джинсах и клетчатой рубашке и ярко-рыжая собака. Стояли и спокойно смотрели на далекую Землю.

Первый восторг у меня улегся, и захотелось чего-то большего.

-- Лео, махнем дальше?

-- Куда?

-- Ну, я не знаю... Давай попробуем, например... на Марс. Я сам, своими глазами хочу увидеть эту странную планету с ее удивительными каналами, бесконечными древними морями и загадочными марсианами. Многие тысячелетия она хранила свои тайны, вот и посмотрим на нее вблизи, такая ли она загадочная, как это кажется издалека.

-- Хорошо, Крис.

Я последний раз окинул взглядом лунный пейзаж, вобрал в себя его мрачное торжественное великолепие - тишина, темные контрастные тени на залитой ярким светом поверхности, скалы и камни, далекие горы и огромный голубой диск Земли над горизонтом, среди разбросанных по черному небу ярких звезд. Обязательно еще вернусь сюда, а пока...

Прыжок, и мы на новом месте. Далекое маленькое, тусклое солнце висит низко над горизонтом. Кругом каменистая пустыня с дюнами, гравий, большие и средние валуны, мелкая красноватая пыль покрывает все, воздух уже не такой прозрачный, свет какой-то непривычно красноватый, словно потусторонний, ветер поднимает мелкие песчинки и разносит их вокруг. Слишком много красной пыли и нигде ни одного зеленого пятнышка, везде одна и та же унылая картина, глазу просто не за что зацепиться.

Перед нами лежал совершенно безжизненный мир.

-- Да-а, не очень интересная картина, совсем как у нас на Земле в пустыне, даже ветер такой же, вот только песок не такой красный.

-- А ты что ожидал увидеть?

-- Ну не знаю, столько всегда говорилось о Марсе, о его каналах, марсианах.

-- Да нет здесь никаких марсиан. Раньше, когда была атмосфера, может быть, что-то и было, но не сейчас. Это древний мир, уже проживший свою жизнь.

-- Сам вижу. - Я был разочарован. - Камни, камни, песок, пыль мешает, еще немного и будет хрустеть на зубах, солнца не видно и вообще пусто и мрачно, нет, не нравится мне эта планета, все как-то прозаично, столько говорили, столько писали, а разговоров, разговоров было. Нет, на Луне и то было интереснее. - И я с чувством разочарования поддел ногой ближайший булыжник.

-- Крис, не ной, мы ведь только попали сюда, а ты уже подводишь итоги. Ты ничего еще не видел, а уже судишь. Подожди, давай побродим, посмотрим, может все не так уж и плохо, найдем тебе и каналы, и марсиан, если они еще здесь где-то остались.

-- Хорошо, если ты это мне обещаешь, пойдем побродим.

В детстве я интересовался астрономией, заставил даже родителей купить мне небольшой телескоп и часами пялился в ночное небо в надежде совершить открытие. Космос зачаровывал, в том числе потрясали меня и каналы на Марсе: в моем воображении возникали и гибли целые империи, рушились и вновь возникали удивительные города, изящные корабли с белоснежными парусами бороздили реки и моря, битвы сотрясали целые континенты, бесстрашные герои спасали прекрасных принцесс. Но реальная действительность оказалась намного прозаичнее. Никаких дворцов, никаких рек, сами каналы тоже не поражали воображение - обыкновенные пересохшие русла древних рек, по которым неизвестно откуда берущийся ветер гнал красноватую пыль. Я был бесконечно разочарован. Конечно, я не ожидал здесь встретить свою детскую сказку, но надеялся увидеть хотя бы старые руины, остатки какой-то цивилизации, хоть что-то. Но то, что я видел, было похоже на давно умершую планету, и, естественно, все это наводило на грусть.

Мое состояние почувствовал и Лео:

-- Что, Крис, тяжело расставаться с мечтой?

-- Да, - вздохнул я, - тяжело. Но мы еще практически нигде не были, надо побывать в разных районах и посмотреть там. - Теперь уже я предлагал моему другу подождать и набраться терпения.

-- Хорошо, но вряд ли там ты увидишь что-либо другое. - Лео был настроен скептически. - Хотя, кто его знает, может быть, мы здесь что-нибудь и обнаружим, например, пару древних, изъеденных временем камней, возле которых ты будешь долго охать и ахать.

-- Ну как ты можешь так говорить, - укоризненно сказал я. - Ведь это были бы следы древней цивилизации.

-- Ты не поверишь, сколько всяких развалин встречается по всему космосу. - Я чувствовал его снисходительность. - Попутешествуешь с мое, станешь относиться ко многим вещам намного спокойнее.

Но я был в полнейшем восхищении, ведь это первая моя планета, и мы лихорадочно переносились с места на место в поисках неведомо чего. И везде нас встречала практически одна и та же картина - песок, камни, редкие кратеры и пыль, вездесущая, красная пыль, и нигде никаких признаков исчезнувших цивилизаций. Но я был упрям и продолжал свои попытки. И совершенно неожиданно для самого себя и для, удивленного не менее моего Лео, на плато, которое, как я помнил, на картах Марса было обозначено как Элизий, а еще рядом - район Кидоний, мы, наконец, наткнулись на то, что я так долго и безуспешно здесь искал. И то, что мы увидели, просто потрясло меня.

-- Лео, ты только посмотри! Вот то, что мы искали. - И я бросился бежать вперед, увязая в песке и спотыкаясь о камни, в волнении совершенно забыв о своих новых возможностях.

Сначала я понял только одно - то, что я вижу, не может быть естественным образованием, это, наверняка, дело рук разумных существ. Слишком выделялся на фоне красноватой местности ярко-белый камень огромного сооружения, такого чистого белого цвета мы во время своего короткого путешествия по планете не встречали нигде. Формы его были скруглены, и я первоначально подумал, что это дело рук постоянно дующего ветра. Но, подойдя поближе и внимательно присмотревшись, я понял, что, во-первых, сооружение построено не из камня, а из чрезвычайно твердого, похожего на керамику, вещества, а во-вторых, что, благодаря своей необычайной твердости, оно великолепно сохранилось, и его теперешний вид вряд ли сильно отличается от первоначального. Оно было огромным по высоте и площади и напоминало футуристические, земные скульптуры. Массы белого, гладкого на ощупь, волнообразного материала, и вблизи совершенно невозможно было понять, что же это такое.

-- Лео, надо подняться над этим. - И мы взмыли вверх.

То, что открылось нам сверху, ошеломило меня: на ровной площадке, слегка поврежденное несколькими небольшими кратерами, лежало и смотрело в пространство огромное каменное лицо человека. Волнистые волосы, отстраненный и немного печальный, устремленный в бесконечность космоса, взгляд.

-- Лео, это чудо! Ты только посмотри, здесь была разумная жизнь!

И неожиданно услышал в ответ:

-- Не понимаю тебя, Крис, а кто, по-твоему, я?

Я сначала не понял, а потом до меня дошло:

-- Ох, извини, ты самое удивительное чудо в этом мире, но я уже к тебе так привык, что считаю совершенно естественным твое существование. У меня такое чувство, что мы с тобой всю жизнь живем вместе.

-- Спасибо, - проворчал у меня в голове Лео.

Но я чувствовал, что он тронут.

-- Не обижайся на меня, пожалуйста, - продолжал я извинятся. - Ты сам пришел ко мне из снов, и это получилось так неожиданно естественно, что сейчас я тебя воспринимаю как продолжение самого себя. А это древнее изваяние, - я махнул вниз рукой, - я нашел сам. Это мое открытие подтверждает мои мечты, да что там мои, вот бы показать это всем на Земле.

-- Ты бы еще их всех сюда на экскурсию свозил.

Я засмеялся:

-- Да нет, так далеко я пока в своих мечтах не захожу, но обязательно когда-нибудь, в уже недалеком будущем, люди заглянут в эти глаза. - И я опять посмотрел вниз. - Не знаю как на тебя, а на меня его взгляд действует завораживающе. Куда он смотрит, как ты думаешь? И почему он такой печальный?

-- Он смотрит в космос, и он не печальный, а просто спокойный. Может быть, это остатки космического маяка, когда пилоты видели его, они знали, что они уже дома.

-- Да? Может быть и так. Но мне кажется, что он смотрит мне прямо в сердце. Он остался последним на этой планете. Все прошло, все исчезло во времени, от прекрасной древней цивилизации остался только он, вечный страж Марса, да еще эта пыль, и никаких больше следов. "Гаснут во времени, тают в пространстве мысли, событья, мечты, корабли..."

-- Я и не знал, что ты немного поэт и такой романтик. И все-таки мне кажется, что ты кое-что пропустил.

-- Что же?

-- А вот посмотри немного дальше, и ты увидишь те самые следы, о которых ты только сейчас с таким чувством говорил.

Я посмотрел в том направлении, которое подсказал Лео и увидел целый город, почти наполовину засыпанных песком, пирамид. Их было много, разбросанных на небольшой территории, и они здорово напоминали своей формой и размерами египетские. Несколько стояло рядом друг с другом, а две самые большие находились в некотором отдалении. Вот их не пощадило время, даже отсюда было видно, как сильно они разрушены и как глубоко увязли в красном песке.

Я хотел сейчас же броситься туда, но меня опять остановил голос Лео:

-- Крис, а вот посмотри еще и туда, готов поспорить на что угодно, что вот то, что-то продолговатое, укрытое от нас песком, когда-то было космическим кораблем.

Да, похоже, очень похоже. Недалеко от пирамид, совершенно скрытое под слоем песка лежало длинное тело почти правильной цилиндрической формы. Абсолютно все было скрыто песком, проявлялись только общие контуры огромного вытянутого предмета.

Я немедленно загорелся:

-- Пошли посмотрим. - И даже не оглядываясь на Лео, перенесся туда.

Вблизи этот предмет выглядел просто гигантским. Огромный слой песка и мелких камней покрывал его так, что, стоя рядом, совершенно нельзя было догадаться что это такое, и только с большой высоты можно было заметить его более-менее правильные контуры. Я немедленно, утопая в песке, попытался расчистить хотя бы маленький участок, но все мои усилия были бесполезны: слишком глубоко он увяз и слишком огромный слой песка покрывал его.

-- Сколько же он здесь лежит, как ты думаешь, Лео?

-- Если он ровесник этих пирамид, то не одну сотню тысяч лет, это точно. А если прилетел еще откуда-нибудь, то даже не знаю.

-- Ты думаешь, что он не отсюда?

-- Кто его знает, так сразу не скажешь, но космос велик и в нем все может быть.

Я не мог подавить свое лихорадочное любопытство.

-- Как же нам его откопать, как туда добраться? У тебя есть идеи?

-- А зачем тебе все это? Ну, увидишь какие-нибудь древние развалины, механизмы, ничего живого уж не осталось, какая тебе от этого польза?

-- Нет, ты не понимаешь, там ведь тайна, ведь это так интересно, а вдруг там внутри скрыто нечто загадочное и очень важное. Надо попытаться проникнуть внутрь. Как же это сделать, столько песка сверху, без техники просто невозможно. Идею не подскажешь?

-- А что тут подсказывать, сам подумай, не маленький.

-- Не маленький, не маленький..., сам знаю. Что же придумать такое?

Я задумался на мгновение:

-- А что если попытаться использовать что-нибудь подходящее из моих новых способностей, как ты думаешь?

-- Попробуй.

Но как назло ничего подходящего мне в голову не приходило и ничего такого особенного, чтобы могло помочь мне в решении этой проблемы, я не ощущал.

-- Не издевался бы над человеком, а лучше помог.

-- Чем?

-- Предложи что-то.

-- Хорошо, но предупреждаю, что тебе мое предложение вряд ли понравится.

-- Давай-давай, не тяни.

-- Я предлагаю тебе отложить эту дурацкую затею и заняться более важным делом.

Я был возмущен до глубины души:

-- И ты называешь это дурацкой затеей? Мы обнаружили древний космический корабль, я пытаюсь в него проникнуть, а ты, вместо того, чтобы мне помочь, уговариваешь все бросить и заняться чем-то "более важным".

-- Ну, во-первых, я сказал "отложить", а не бросить, отложить на время, если захочешь, то мы сюда еще вернемся, а во-вторых, у нас есть действительно сейчас более важное занятие. Ты еще как следует в космосе не освоился, еще не совсем уверенно пользуешься своими новыми навыками, а некоторые даже еще и не знаешь, вот я и предлагаю тебе потренироваться, научится пользоваться своими возможностями, так сказать, в более полном объеме. И, кроме того, Крис, должны же в жизни оставаться какие-то тайны, которые должны манить к себе, иначе жить будет скучно, разве нет?

-- Хорошо, ты меня убедил, я соглашусь в этот раз с тобой, но дай мне слово, что мы сюда в ближайшее время обязательно вернемся.

-- Обещаю, как только захочешь.

--Тогда за дело.

БИБЛИОТЕКА

Ух, и досталось же мне. Лео заставлял меня снова и снова прыгать, перемещаться в самых разных условиях, мгновенно ориентироваться в возникающей ситуации, активизировать защиту, обмениваться информацией во многоуровневом режиме, доводя все мои попытки до полного автоматизма. При всем этом он постоянно заставлял меня прислушиваться к самому себе в поисках еще не обретенных, но уже зарождающихся, по его словам, новых свойств. Таковых, правда, я пока не обнаружил, но все другие его указания выполнял с огромным энтузиазмом - все это было мне так ново, так интересно.

После многочисленных недалеких космических путешествий я настолько

освоился, что начинал уже мысленно замахиваться на большее, но неожиданно

почувствовал, что на более дальние дистанции я пока не ходок: мне явно не хватало знаний. Я видел звезды, до которых, казалось, рукой подать, они манили меня издалека, переливались всевозможными красками драгоценных камней, но были по-прежнему недостижимы и, должен признаться откровенно, это здорово задевало меня. Лео только посмеивался в длинные усы, но хранил непонятное мне молчание на этот счет, а мне самонадеянно казалось, что я уже освоил весь ближний космос и уже начал задыхаться. Я втихаря несколько раз попробовал перенестись на звезды, но у меня ничего не получилось. Как мне кажется, Лео знал об этих моих попытках, но никак этого не показывал, а я из гордости не хотел его расспрашивать.

Мы побывали с Лео почти во всех уголках родной Солнечной системы. Я

посмотрел вблизи на таинственное Красное Пятно Юпитера и теперь знал, что ничего таинственного в этом природном явлении нет. Гораздо более таинственными и печальными выглядели теперь для меня останки цивилизации Марса и древние руины, груды почерневших камней, обломки строений странной формы, на которые мы натолкнулись на спутнике Юпитера Ио.

Разрушенные, раскатывающиеся на отдельные огромные мрачные камни, башни; похожие на гранитные утесы, развалины; поросшие обломки обрушившихся древних стен. А над всем этим - печальный затхлый запах исчезнувшей жизни, история которой навсегда останется непрочитанной и загадочной для всех нас, кто пришел сюда уже после. Время не пощадило никого и ничто, целый непознанный мир исчез без следа.

Все, что я здесь видел, было чужое, непривычных форм и размеров, ни одна

человеческая рука, явно, не прикасалась к этим строениям, но мне все равно было очень грустно и печально их видеть. Когда-то они жили полной жизнью, были нарядные и красивые удивительной живой красотой, сколько событий здесь прошло, а теперь одинокие и заброшенные умирали под этим странным сумрачным небом, оставляя у меня в душе сложное чувство горечи, печали и одиночества.

Бог весть кто и когда мог жить в таких условиях. Но космос, как я уже понял, нельзя мерить только по своей мерке, к нему вообще нельзя подходить по какой-либо мерке. Для человека это место было просто невозможным для обитания, а вот для других оказалось очень даже подходящим. Впрочем, и этих, других, там тоже уже не было. Кто они были? Люди, боги? Откуда пришли и куда исчезли? В ответ - только тишина и сплошные руины, заросшие странными сухими растениями без листьев: сплошные колючки и твердые, как стальная проволока, стебли, уходящие глубоко-глубоко в каменистую почву. Раньше я часто задумывался, ну как могла возникнуть на моей родной планете разумная жизнь, для меня, да и думаю, что и для всех остальных тоже, это всегда было загадкой. Такому нежному существу, как человек, для жизни отведена ничтожно маленькая по масштабам космоса экологическая ниша. Стоило хотя бы на небольшую величину измениться любому из многочисленных параметров жизни: температуре, тяготению, составу и давлению атмосферы, водному составу и еще много чему, и мне кажется, что человек вообще бы не появился. А может и появился, но уже другой какой-то, может с жабрами или похожий на ящеров или на насекомых. Мы, люди, просто должны радоваться, что нас случайно не зацепил какой-нибудь из многочисленных космических катаклизмов, а то бы - цвели по всей планете жуткие папоротники с вот такими стеблями. И мне всегда казалось, что человек - это счастливейшая случайность во всем необъятном космосе, мы одиноки и уникальны. Но здесь в мою судьбу неожиданно вмешались удивительные силы, и все пошло кувырком. И теперь я ни в чем не уверен; каждый день, да что там день - каждое мгновенье приносило мне что-то новое, и я теперь понимал, что человек - не вершина творения Вселенной, а только одна из многочисленных искорок жизни, причем далеко не самая совершенная. И сейчас я только смиренно смотрел, смотрел и слушал, постигая такие вещи, о которых еще месяцы назад не имел ни малейшего представления.

Самым трудным для меня оказалось расстаться с очень приятной и удобной мыслью о том, что человек - венец творенья в этом мире, но такое самомнение разлетелось во мне вдребезги в первые же минуты. И с каждым мгновеньем я в этом убеждался все больше и больше. Странно, но я даже после всего, что со мной уже случилось, по-прежнему считал себя представителем человечества, хотя умом понимал, что я уже далеко не тот, что был раньше. Я уходил от него все дальше и дальше по удивительной моей космической дороге.

"Проклятый ОП, что он со мной сделал!"

И хотя я должен был быть ему благодарен за все свои новые способности,

благодарности я как раз и не испытывал. Самое обидное для меня заключалось

еще и в том, что некто заварил всю эту кашу без всякого согласия на то с моей

стороны, и я до сих пор не знал ни того, кто это был, ни того, с какой целью он

это сделал. Лео, невзирая на все мои многочисленные попытки докопаться до

истины, молчал как рыба, отделываясь обещаниями, что еще не время. А по мне - так самое время, я не желал быть просто пешкой в чьих-то руках. Но это все мои желания, а реальность была несколько иной. С моим мнением считались, если оно не выходило за установленные рамки, но стоило мне перешагнуть невидимую черту, как тут же меня ненавязчиво, я бы даже сказал мягко, но тем не менее неумолимо возвращали, а потом опять направляли по неизвестной мне дороге, а куда она вела - бог весть... Но я надеялся, что рано или поздно она приведет меня к тому, кто дергает за мою веревочку, и там у меня будет возможность посмотреть ему в глаза.

Вот так выглядела реальность. Пpавда, я должен отметить, что я не чувствовал за всем этим злого умысла, больше того, я бесконечно доверял своему мохнатому поводырю, да и другим, пока еще мне не известным тоже, но такое положение дел, пусть даже временное, очень раздражало меня.

От всех этих мыслей меня отвлек Лео:

-- Кpис, извини меня за такое бесцеремонное вторжение в твои мысли, но, по-моему, тебе не стоит сейчас, не зная и не учитывая всех обстоятельств, так на этом заостряться. Поверь мне, все делается именно так с наилучшими побуждениями для тебя, и ты в скором времени сам в этом убедишься.

"Вот ведь, стоило немного задуматься, хоть на миг ослабить защиту -

и вот результат".

Я немедленно уплотнил защиту и с усилием, но все таки избавился от

мрачных надоедливых мыслей.

-- А что, по-твоему, я сейчас должен делать? - немного раздраженно поинтересовался я. - Насколько я понимаю - это предел моих сегодняшних возможностей. - Я повел рукой в сторону величественно плывущего мимо меня Плутона. - А ты обещал мне, что мы свободно будем путешествовать по звездам?

-- Все правильно, я от своих слов не отказываюсь. Но для таких межзвездных

путешествий необходимо еще одно обязательное условие.

-- Какое же? - немедленно заинтересовался я.

-- Твоих знаний для межзвездных прыжков не хватает и ты должен посетить место, о котором я тебе говорил.

-- Что это за место? - заинтриговано спросил я. От раздражения не осталось и следа. - Ты мне ничего раньше такого не говорил.

-- Да? Странно, а я был уверен, что уже об этом упоминал.

-- Так что же это за место? - нетерпеливо переспросил опять я.

-- Это Информаторий - уникальная библиотека космоса.

-- И что потом, запишемся в нее?

-- А потом ты все сам и узнаешь.

-- Ну что же, я готов, вот только где находится этот твой Информаторий и как к

нему добраться? - Я беспомощно развел руками, стараясь охватить всю Солнечную систему. - Вот пока граница моих возможностей, но я не думаю, что столь уникальное сооружение находится здесь, иначе ты бы мне его уже показал.

-- Конечно, нет. Я скажу тебе даже больше, он вообще не находится в этой Вселенной, он бы просто не смог бы существовать при физических условиях нашего мира.

-- Почему? - Я был очень заинтересован.

-- Это удивительное сооружение не принадлежит этой Вселенной. Ты знаком с

теорией пульсирующей Вселенной?

-- Ну да, в общих чертах. Когда-то возникшая Вселенная была размером с песчинку, но с невероятной плотностью, потом произошел взрыв - собственно рождение Вселенной, которая стала стремительно расширяться во все стороны. Образовались сгустки материи, из которых потом сформировались планеты, звезды, галактики. Кстати, она еще и сейчас продолжает расширяться, об этом говорят наблюдения за удаленными объектами - разбегающимися галактиками.

-- Хорошо, а что потом?

-- А потом, по мнению наших ученых, Вселенная опять начнет сжиматься, сложится опять в песчинку, а потом все должно повториться опять сначала. Но почему ты об этом спрашиваешь?

-- На самом деле это выглядит несколько не так, но основная мысль правильная - любая Вселенная, прожив свою, пусть даже невообразимо долгую жизнь, исчезает, уступив место новой.

-- А при чем здесь Информаторий? - не совсем вежливо перебил я Лео.

-- А при том, что он уникален, в полном смысле этого слова, это единственный

объект, который остался от прошлой Вселенной. Артефакт, родившийся в таком

невообразимо отдаленном прошлом, что ты даже и представить себе не можешь,

для этого просто нет понятий в твоем языке. Сколько усилий было затрачено на

его спасение, когда старая Вселенная умирала..., - Лео на мгновение замолчал,

словно что-то вспоминая, потом продолжил. - Но самое удивительное состоит в

том, что это действующий Артефакт. Он продолжает свою работу - собирает и

аккумулирует информацию, в нем заключен безбрежный океан знаний не одной, а целых двух Вселенных!

Я был потрясен.

-- Где же находится это сокровище?

-- Да, это хороший вопрос, если учесть, что в этом космосе иные физический законы, и Информаторий не может здесь существовать. Он находится вне времени и вне пространства, я не буду сейчас вдаваться в подробности, потом ты сам все поймешь и без моих рассказов. Сейчас слушай самое главное: попасть туда не просто. Сам понимаешь, доступ к такому объекту должен быть ограничен. Я и сам там был всего один раз, теперь вот с тобой попаду второй.

-- А интересно, какая защита используется для его охраны, ведь это сокровище из сокровищ?

-- А вот это я тебе могу сказать. Защита у него оригинальная: сам Информаторий, в некотором смысле, живое существо и, как ты сам понимаешь, спектр его действий чрезвычайно широк. Он сам может постоять за себя, причем действует иногда очень своеобразно - не обладающий достаточными полномочиями просто не попадет туда. Он сам не пустит к себе. Можно потратить миллионы лет на его поиски и так и не найти его, хотя он, в некотором смысле, всегда будет рядом, и вместе с тем абсолютно недосягаем.

-- Лео, а ты как попал туда?

-- Да собственно говоря, благодаря тебе.

-- Как так? - я удивился.

-- Мне дали возможность побывать на нем, чтобы я мог подготовиться к встрече с тобой, а потом и проводить тебя туда.

-- Так ты все таки знаешь дорогу, а то я, было, подумал...

-- Да, поэтому приготовься, мы сейчас отправляемся туда.

-- Как, прямо сейчас?

-- Да, расслабься, пожалуйста, и держись поближе ко мне.

Я быстренько придвинулся к своему мохнатому другу и постарался принять

самую расслабленную позу, на какую был только способен, еще чуть-чуть и я бы

упал. Со стороны это должно быть выглядело очень нелепо, ибо Лео тут же хихикнул:

-- Я имел в виду, чтобы ты постарался расслабиться мысленно. Не думай ни о чем и не старайся мне помогать, если хочешь, закрой глаза.

"Ну уж нет, дудки, предпочитаю все видеть своими глазами".

-- Я готов!

И все вокруг завертелось. Это уже не походило на секундную серую

пелену, к которой я уже немного привык и которая возникала передо мной при

каждом нашем перемещении. Физически никаких неудобств я не испытывал. Вокруг не было ничего. Я не ощущал никаких полей, излучений, вообще никаких физических явлений, одно только большое темное сплошное "ничто". Как будто я ослеп, все мои обостренные чувства твердили мне, что вокруг меня ничего нет, что и меня самого тоже нет. Это даже не пустота, в прямом понимании этого слова, это просто "ничто", его чистое физическое воплощение. Я оглох, ослеп, полностью растворился в нем.

"Да, жутковато".

-- Ничего, Кpис, держись, еще немного и мы у цели, - донеслись ко мне с другого

края вселенной теплые, дружеские мысли Лео.

Мне стало немного легче.

"Я не один и не сошел с ума. Если Лео это все выдерживает уже второй

раз, значит это не смертельно, и я тоже смогу".

И только я об этом успел подумал, как все закончилось - неожиданный и такой теплый янтарный свет залил все вокруг.

-- Все, Кpис, приехали, конечная остановка. - Мне показалось, что я почувствовал облегчение в мыслях Лео, но эта мимолетное чувство сразу ушло, так я был потрясен тем зрелищем, которое открылось перед моими глазами. Да, это стоило всех тех мучений и страхов, которых я натерпелся на пути сюда.

Передо мною простиралась невозможная страна. Все в ней было янтарного

цвета: и необычное, без единого облачка, однотонное оранжево-янтарное небо, и

странные необычной формы, ни на что не похожие, конструкции, проступающие из дымки далеко у горизонта, и даже поверхность, на которой я стоял, и которая, казалось, простиралась в бесконечность, была темно-янтарного цвета. Приглядевшись повнимательней, можно было заметить, что горизонт здесь расположен гораздо ближе, чем на Земле, а значит планета эта, если это вообще была планета, в чем я сильно сомневался, небольшая по размерам. Хотя с другой стороны, я мог бы в этом поклясться, что сложнейшая, ни на что не похожая структура этого странного места продолжается на много световых лет. Я тут же попытался это выяснить, но ничего не получилось: все мои усилия выяснить истинное положение вещей буквально вязли в янтарной дымке. Все здесь находилось в постоянном движении, жило, изменялось, переливалось светом, который волнами набегал из-за горизонта, волной прокатывался повсюду и убегал опять за горизонт, уступая место следующей волне света, и так без конца. В такт этой пульсации жило и само это место, я это чувствовал свои обостренным восприятием, но это и все, что я мог сказать. В акустическом диапазоне я слышал нечто похожее на далекий шепот, но стоило мне прислушаться, как он сейчас же исчезал, растворялся, чтобы через мгновенье появиться опять. Шепот все время менял свой ритм, он становился то сильнее, то слабее, но в нем явно чувствовалась все та же пульсация световой волны. Это напомнило мне земной прибой или, что более подходило для этого места, дыхание великана - вдох, пауза, выдох, вдох, пауза, выдох...

Неожиданно в мысли мои вторгся Лео, о котором, поглощенный своими

переживаниями, я совсем забыл:

-- Кpис, нас приглашают.

Через долю секунды я и сам это увидел. В световом лабиринте произошли непонятные эволюции: волны замедлились и поплыли едва-едва, потом вообще остановились, затих и шепот, нас обступила абсолютная тишина. Я всей шкурой ощутил на себе чей-то пристальный взгляд, от котоpого нельзя было укрыться, он за это короткое мгновение пронзил меня насквозь. Лео, судя по его виду, почувствовал нечто подобное, шерсть у него непроизвольно встала дыбом, пасть оскалилась.

Также внезапно как и возникнув, ощущение пристального взгляда пропало, и прямо перед нами в воздухе стала образовываться огромная полукруглая горящая ярким янтарным светом арка. Пространство внутри нее искрилось, переливалось, потом застыло на мгновенье на месте и бесшумно лопнуло, образуя темное пятно входа.

"Да, это приглашение на вход, это ясно. Но куда? Неизвестно. Но приглашают, а от приглашения отказываться нельзя, тем более от такого".

Мы прошли под сводами арки, мгновенно я почувствовал знакомое воздействие межпространственного перехода, и мы вступили в длинный коридор, стены котоpого и потолок мягко светились все тем же янтарным светом. Коридор был длинный, сложной формы, временами он изгибался во всех плоскостях, но идти по нему было очень удобно: ноги пружинило, и нас как бы все время подталкивало вперед.

Неожиданно Лео с явным интересом сказал мне:

-- А я здесь уже проходил. Или по такому же коридору, когда был здесь в первый раз.

-- И что?

-- А то, что пока мы по нему с тобой идем, нас прилежно рассматривают и изучают.

"Вот черт, и как это я опять дал маху. Лео, тот сразу все почувствовал,

а я опять распустил слюни. Ничего, поделом мне, будет наука на будущее".

-- Кpис, не расстраивайся так. - Продолжил Лео. - Я здесь уже второй раз и

поэтому успел немного осмотреться, а в первый раз попался как и ты. И кстати,

твоя защита тебе здесь не поможет.

Я ему не поверил, так как уже за это короткое время успел кое-чему научиться. Броня моя крепла на глазах, наглухо закрывая меня от всех внешних воздействий. Что-что, а ОП постарался со мной как следует, я улыбнулся, вспомнив унылые рожи Норума и компании. Но тут же ухмылка моя погасла, кто-то спокойно и методично, как ни в чем не бывало, продолжал раскладывать меня по полочкам, словно у меня и не было никакой защиты.

Я растерялся. "Что за черт!". Потом снова сосредоточился, предпринимая

неимоверные усилия, все наращивая и наращивая внутреннюю мощность - воздействие уменьшилось, но до конца не исчезло. "Ну еще, еще немного", - от неимоверного усилия на моем лице заныли мускулы, но чужое воздействие я подавил. Потом внутренне расслабился, ни на минуту не давая ослабеть защите, и быстро вернулся в норму, готовый продолжать путешествие дальше, но уже без навязчивого внимания к себе со стороны кого бы то ни было. "Знай наших!"

-- Кpис, мы идем дальше? - Вывела меня из столбняка мысль Лео.

Я огляделся. Мы стояли посередине плавно изгибающегося коридора, и Лео

вопросительно смотрел на меня.

-- Лео, ты еще чувствуешь, что нас изучают? - Задал я очень интересующий меня

вопрос.

-- Ну да.

-- И что, это воздействие не прекращалось ни на мгновенье?

-- Нет.

Я улыбнулся моему другу:

-- А вот я смог закрыться. Подожди, сейчас я и тебя закрою. - Я на секунду

сосредоточился и растянул защиту на нас двоих. - Ну как?

В мыслях Лео пронеслось удивление а потом и восхищение:

-- Я ничего не ощущаю. Вот это да!

И уже спокойно мы продолжили наше путешествие по бесконечному коридору.

Неожиданно из-за ближайшего поворота навстречу нам шагнул человек.

Был он самый обыкновенный: среднего роста, худощавый, не молодой, но и не старый, одетый в темные свободного покроя брюки и светлую рубашку. И только на смуглом лице его с легкой улыбкой смотрели на нас удивительного янтарного цвета глаза. А во всем остальном это был совершенно обыкновенный земной человек. Стоял он в свободной раскованной позе и с большим интересом смотрел на нас. А мы с таким же, если не большим, интересом смотрели на него. При всей неожиданности встречи я чувствовал себя совершенно спокойно, никакая опасность нам не угрожала, напротив, я ощущал волны искренней доброжелательности, идущие к нам от этого человека.

Пауза затягивалась: он стоял молча и спокойно продолжал разглядывать

нас, молчал и Лео, и я не выдержал:

-- Кто вы?

На смуглом лице неуловимо промелькнула улыбка, и в голове раздались

слова:

-- Я тот, кто пригласил вас к себе в гости. И вам совершенно нечего здесь опасаться. - На секунду он замолчал, потом кивнул Лео как старому знакомому и продолжил. - Твой провожатый уже один раз побывал здесь, пpавда выглядел он тогда несколько иначе, но ведь дело не в форме, не так ли? - И после паузы неожиданно спросил у меня, - А хороша защита у Процессора, а?

Я от неожиданного вопроса даже немного растерялся:

-- Да, хороша. А откуда вы знаете об Оптимизирующем Процессоре?

Человек опять улыбнулся:

-- А вот тут ты попал в самую точку. Это место как раз и создано для того, чтобы

отвечать на все возникающие вопросы, в этом суть моего существования. Я -

Информ, и то, что ты видишь - это удобный терминал для связи с тобой.

-- А как же ты выглядишь на самом деле?

-- В твоем языке нет пока таких понятий, чтобы описать то, чем я являюсь на

самом деле. И те знания, которыми ты сейчас обладаешь, не смогут помочь тебе

воспринять все то, что я хочу тебе рассказать. И поэтому единственное, что я

тебе сейчас предлагаю - так это относиться ко мне как к обыкновенному человеку.

-- Хорошо, но как мне называть тебя, не Информом же?

-- Ах да, имя. А какое тебе больше нравится? Подбери сам. - И он с видимым

интересом посмотрел на меня.

Я на мгновение задумался, перебирая в памяти всевозможные имена, но ни

одно из них к моему собеседнику явно не подходило, потом неожиданно меня

осенило:

-- А если я буду называть тебя Лидинг?

Информ на мгновение задумался, потом улыбнулся:

-- Хорошо, мне нравится, в нем есть намек на функцию, которую я выполняю. Но, мы задержались на пороге, - он сделал приглашающий жест рукой, - я приглашаю вас к себе.

Весь наш разговор не занял и секунды и проходил в полнейшем молчании.

Голос Лидинга звучал внутри меня, но это не было похоже на то, как мы общались с Лео, а что-то совершенно иное. Мысленный голос Лео, как и всех других, с кем мне приходилось таким обpазом общаться, имел отпечаток личности, был индивидуален и его нельзя было спутать ни с каким-либо другим, голос Лидинга был абсолютно безличным, хотя и не походил на голос автомата, мне казалось, что это я раздвоился и сам с собой веду такую странную беседу.

Мы с Лео направились за нашим хозяином вглубь коридора и после двух

плавных поворотов оказались опять перед уже знакомой нам аркой входа, затянутой все той же искрящейся непрозрачной дымкой. Лидинг шагнул внутрь и исчез, мы тут же последовали за ним и оказались внутри просторного помещения, по стенам котоpого пробегали все те же сполохи, водовороты и завихрения янтарного света. Мне казалось, что я временами вижу в глубине стен размытые, но все же реальные образы, но я совершенно ничего не мог рассмотреть - все мгновенно ускользало, стоило только на чем-то задержать взгляд. Кроме того, стены, пол и вообще все в этом помещении излучало довольно мощный поток непонятной мне энергии, казалось, что и сам воздух насыщен этой же энергией до такой степени, что стоило только чихнуть, и сейчас же вокруг засверкают разряды молний. Внутри комнаты на большом пуховом ковре стояли удобные мягкие кресла и небольшой столик, на котором находилась необычной изысканной формы мерцающая ваза с одним черным цветком странного непривычного мне вида.

Лидинг сделал приглашающий жест: "Располагайтесь".

Мы сели. И вдруг неожиданно я с удивлением заметил, что рядом со мной

в кресле сидит незнакомый мне человек. Но я его сразу узнал.

-- Лео, что с тобой, ты изменил свою форму?

На приятном, немного удлиненном, лице промелькнула улыбка:

-- Это не я, это все он, - кивнул Лео на нашего хозяина.

-- Я взял на себя смелость попросить твоего спутника принять такую же форму,

как и у нас с тобой, надеюсь, ты не возражаешь?

-- Да нет, просто немного непривычно, я за это время привык видеть рядом с собой собаку, и вдруг раз - и человек. - Неожиданно мне в голову приходит одна мысль. - Лео, а ты не мог мне показать свою настоящую форму, я так и не знаю, какой же ты на самом деле?

-- Посмотри.

Мгновенье, и рядом над креслом колеблется небольшое яркое искристое облако неопределенного цвета и формы.

-- Твой спутник - полевая форма жизни, - прокомментировал это превращение Лидинг, - он с легкостью может принимать любую подходящую ему в данный момент форму.

Еще мгновенье - и рядом опять сидит симпатичный незнакомец. Я протягиваю ему руку, и он немного смущенно пожимает ее.

-- Лео, очень приятно с тобой еще раз познакомиться. - Мы смеемся.

К реальности (довольно странно звучит это в таком месте) нас возвращает Лидинг:

-- Кpис, за последние несколько сотен тысячелетий, если пользоваться вашей системой исчисления времени, ты третья личность, которая меня посещает, а вторая сидит с тобой рядом и тоже связана с тобой.

"Интересно, кто же тот первый", - подумал я, но не спросил.

Лидинг продолжал:

-- Все, кто был до тебя, получали лишь некоторые справки по важным проблемам, твое же посещение носит совершенно особый характер. Миссия, возложенная на тебя - наиважнейшая, от нее зависит само существование этого мира, этой Вселенной. Мне разрешено дать тебе доступ абсолютно ко всему моему информационному пространству.

Я подумал, что эту фразу я уже слышал в последнее время не один раз, но в этом случае у нее было еще и очень важное продолжение.

А между тем Лидинг продолжал:

-- Мне предстоит перекачать в тебя огромные массивы необходимой тебе информации. Ты к этому уже подготовлен.

Перед глазами у меня стремительно пронеслась вереница образов, так или иначе связанных с Оптимизирующим Процессором.

-- А, так это вы подбросили мне эту штуковину? Я так и думал, что наша встреча с ним не случайна.

-- Да, ОП появился на твоем пути закономерно.

-- А куда он потом исчез?

-- Он никуда не исчез. Та корона, с которой ты так необычно познакомился - это всего-навсего форма, сосуд, вместилище той сути, которая переместилась в тебя. Теперь ты являешься носителем всех необходимых свойств, без которых ты бы просто не смог выполнить то, к чему мы тебя готовим. Можно сказать, что в некоторой степени Оптимизирующий Процессор - это ты.

-- А что это за миссия, о которой вы все мне твердите и о которой до сих пор я не знаю ничего, согласись, что такое положение вещей несколько необычно.

-- Я тебе уже говорил, что здесь находится именно то место, где отвечают на все вопросы, наберись терпения и ты все узнаешь. И сейчас главная задача для тебя - получить от меня всю необходимую тебе информацию, а потому не будем терять времени и приступим к работе, - и Лидинг вопросительно посмотрел на меня.

-- Согласен, - кивнул я.

А что мне еще оставалось делать? События развивались так стремительно и, как я не старался, все время норовили ускользнуть из-под моего контроля.

Кресло, на котором я сидел, начало трансформироваться, охватывая меня со всех сторон, пока я не оказался в мягком удобном коконе. Я начал погружаться в приятную полудрему. Через меня медленно текло янтарное пламя, иногда распадаясь на отдельные вытянутые языки, иногда превращаясь в яркие сполохи и сгустки янтарного цвета, закручивающиеся по спирали. Сквозь полудрему я начал улавливать голос чего-то незримого, почти нереального, но вместе с тем явно существующего. Этот голос звал меня все глубже и глубже в янтарную пелену. Совсем как сирена. Мне хорошо, приятная теплота охватывает меня. И я иду туда к нему...

Открыв глаза, я огляделся и увидел, что нахожусь все в том же зале, в том же кресле, у ног моих дремлет Лео. Его глаза закрыты, он опять в таком привычном мне образе собаки. "Странно, почему? - вяло удивляюсь я. И тут же понимаю - сеанс окончен, и скоро мы покинем это загадочное место. - А интересно, сколько я проспал? ". - Я потягиваюсь и осматриваюсь, но ничто не может подсказать мне сколько же я находился во сне: может час, может день, а может и годы.

-- Время, Крис, это та категория, которая здесь ничего не значит, - услышал я голос Лидинга, а потом из янтарного "ничего" материализовался и он сам. - Но если субъективно считать по привычному тебе времени, то почти полгода. Впрочем, ты и сам теперь в состоянии ответить на все или почти на все вопросы, загляни в себя.

Да, это было что-то! Во мне бушевал океан знаний, да каких! Я знал буквально все ответы на все вопросы. "Ого, я теперь сам себе справочная система, этакий перемещающийся среди звезд стол справок. - "Желающие получить справку - позвоните"... А интересно, куда же мне звонить? Все таки кое-чего я не знал.

-- Крис, ты не ощущаешь никаких неудобств? - Опять раздался в голове у меня голос Лидинга. - Физических или духовных?

-- Нет, - и это была чистая правда, чувствовал я себя великолепно, вот только был немного растерян и не знал, что мне делать дальше, с чего начинать, как приступить к выполнению того дела, о котором я теперь знал досконально. И это знание наполняло меня страхом перед огромной ответственностью, которую с этого момента я нес на своих плечах.

"Господи, что же за тяжесть ты водрузил на мои хрупкие плечи, выдержу ли я ее, не сломаюсь, смогу ли оправдать все те надежды, которые возлагают на меня мои наставники".

-- Не переживай, Крис, ты со всем справишься. Да ведь ты и не один, - и он кивнул на уже сидящего рядом и потягивающегося Лео. - И мы тоже есть, мы всегда рядом, помни об этом.

-- Вы - это Информационный центр и Координирующий центр?

-- Ну зачем же так официально, меня, как ты уже знаешь, зовут Лидинг, а вот с Мастером или, как его еще называют, Тем Кто Принимает Решения, ты в ближайшее время познакомишься.

-- Когда?

-- А в надлежащее время. Он сам найдет тебя. А со мной ты теперь находишься в постоянной связи, и теперь, где бы ты не находился, мы с тобой всегда будем в прямом контакте, расстояние и время роли не играют.

Да, это хорошо, очень хорошо иметь за плечами такого могучего союзника.

-- А я, ты не забыл, что я тоже рядом? - ревниво осведомился Лео.

-- А ты вообще часть меня. Я так понимаю, что мы с тобой с того самого дня - неразрывное целое. - Я положил руку на услужливо подставленную голову. - Куда я - туда и ты.

Я повернулся к Лидингу:

-- Но с чего же начать?

-- Тебя ждет первое твое трудное дело - это Кора.

-- Кора? - по своей старой привычке непонимающе переспросил я. И уже спрашивая, в тот же момент я все понял.

"Проклятые кольца Коры! Жуткий межзвездный узел противоречий, не разрубить, не решить, но вслух только спросил:

-- Когда отправляться?

-- А прямо сейчас, если ты готов и ничего не имеешь против. В системе оповещены о твоем прибытии.

-- В качестве кого? - поинтересовался я.

-- В качестве единственного, кто может найти и принять решение и которое будет окончательным, - немного сухо ответил Лидинг. - Привыкай, Крис, к своему новому статусу, ты уже не мальчик.

"Вот так, "мальчик", получил, и поделом тебе, вылезай из своих штанишек. - Мне стало немного стыдно, а потом я неожиданно рассердился и на себя и на Лидинга. - Чего они от меня хотят, чтобы я мгновенно изменил свою суть, я не могу так, мне надо освоиться, привыкнуть жить в новом мире. Сами виноваты - выдернули меня, как морковь с грядки, из обычной жизни и швырнули в такую круговерть. Ну да ладно, не будем ныть, пора приниматься за дело, докажем всем, что мы чего-то стоим.

Теперь я знал куда отправляться и как. Каждая звезда, каждая планета в этом кажущемся бесконечном звездном мире была досягаема и словно лежала на моих ладонях, и я мог сделать с нею что угодно.

Ну что же, пора отправляться:

-- Мы готовы, да Лео? - Молчаливый кивок в ответ. - Так отправляемся!

РАЗГОВОР В ТИШИ

... Если бы кто-то смог услышать в это мгновенье высшую музыку сфер, то он стал бы свидетелем странного разговора между двумя не менее странными существами в не менее странном месте:

-- Как тебе наш выбор?

-- По-моему очень удачный, он именно тот, кто нам так нужен, в ком мы так отчаянно нуждались.

-- А сможет ли он выдержать такую ношу? Не сломается, не согнется, как ты думаешь, уж очень он остро реагирует на все?

-- Думаю, что он выдержит, хотя будет ему на его пути очень тяжело. Но пока мы еще здесь, мы поможем, времени хватит. Не забывай, что он еще молод, очень молод даже по их собственным меркам, а здесь такие грандиозные перемены в его жизни, кто угодно зашатается. А он держится молодцом.

-- Ну, тогда, в добрый час...

КОЛЬЦА КОРЫ

Кора - наверное, самая уникальная, единственная в своем роде планета, я уверен, таких в космосе больше нигде нет.

Кора - "Страшная Кора" - это проклятие жизни многих миров. Она, как огонь бабочек, привлекает к себе безумных со всех уголков ближнего и дальнего космоса, и огонь этот жесток и беспощаден. Хотя на первый взгляд выглядит она как довольно заурядная аграрная планетка. Находится в шаровом скоплении старых звезд, и все это скопление просто стонет от всех тягот и проблем, рожденных ею, проклиная ее на все лады. Но если для одних она настоящее проклятие, то для других, безумцев, наоборот - прекраснейшая мечта.

"Проклятые кольца Коры" - три неодинаково переплетенных кольца знает чуть ли не вся галактика: так обозначается самый страшный из всех известных, огромной разрушительной силы наркотик - хит. Попробовавший его хотя бы только один-единственный раз уже не может никогда больше противиться его губительной силе, дающей ему на время удивительные способности предвидения и ярчайшие, ни с чем не сравнимые, переживания, воплощающие самые сокровенные, порой даже им самим не осознаваемые, мечты и стремления. Потом следовала жесточайшая расплата - несколько недель нервной горячки, и человек прощался с этим миром навсегда. Хит тянул, манил к себе того, кто хотя бы раз его попробовал, противостоять этому было просто невозможно, но уже третье близкое знакомство с ним было последним в жизни любого. Этот маленький, низкорослый кустарник с невзрачными желтенькими цветочками обладал убойной силой в сотни мегатонн. Спасения от него не было никакого, действие его было необратимо и излечению не поддавалось.

Хит на Коре рос абсолютно везде: у дорог, в лесу, в горах, во всех дворах

и действие его совсем не отражалось на коренных обитателях самой Коры. Они

долго упорно не понимали, почему их планета, на которой процветали такие мирные, спокойные, уравновешенные люди, возделывавшие землю и ухаживающие за домашними животными и никогда не бравшие в руки оружия, вдруг попала в жесточайшие рамки звездного карантина.

Круглые сутки напролет на орбитах Коры патрулировала половина всего космического флота, имеющегося в наличии у обитаемых миров шарового скопления и это не считая всевозможных автоматических спутников и станций, нашпиговавших окружающее космическое пространство так густо, как это только возможно. Благодаря этому планета из космоса выглядела как уродливый, странной формы еж, ощетинившийся сотнями смертельных колючек.

Космический флот решал сразу две проблемы и обе без особого успеха: с одной стороны он всячески препятствовал проникновению на Кору различных космических кораблей, слетавшихся сюда, словно мухи на мед, со всех концов галактики, а с другой - безуспешно боролся с попытками своего собственного персонала проникнуть на эту проклятую планету.

Такое положение очень хрупкого равновесия нельзя было поддерживать до бесконечности: таяли огромные ресурсы, калечились и гибли десятки тысяч людей.

Хит нельзя было уничтожить, хотя чисто технически такое решение было

выполнимым и даже не представляло особого труда. Каким-то, совершенно пока необъяснимым образом, он являлся генетической основой, связующим звеном сложной уникальной экологической системы жизни на планете. Все живое было завязано на нем. Он входил, как составная часть во все экологические цепочки на планете, и уничтожить его - это значило уничтожить саму жизнь на Коре. Было у хита и еще одно особое свойство, делавшее коренных обитателей Коры уникальными. Вещество, входившее в растение и которое при всем достижении космической технологии никак не удавалось получить искусственным образом, наделяло их даром предвидения.

Вот такой интересный вопрос. И ответ на этот вопрос предстояло дать

мне и причем дать незамедлительно. Проверка, так сказать, на зрелость. С ума можно сойти от такой проверки.

Мгновенное перемещение - и мы на орбите возле Коры, видим перед собой

уродливого космического ежа. Одного беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, какие огромные силы стянуты сюда. Мы с Лео конечно, видели это и в сообщениях, но реальность просто потрясала: сотни, тысячи космических кораблей разной формы и размеров плыли по своим орбитам, и выглядели они далеко не так миролюбиво, как хотелось - во все стороны смотрели жуткие стволы разнообразных излучателей и орудий. Все эти "укрепления" молчаливо и угрожающе висели в черной пустоте над проплывающей внизу планетой, и лишь иногда то здесь, то там вспыхивали на мгновение и гасли огоньки их двигателей, корректируя орбиту.

Да, не позавидуешь жителям Коры, когда над головой находится такое.

Мы с Лео висели просто в космосе, прямо посередине всей этой кухни,

вызывая у наблюдателей оторопь: ну как же, два живых существа, одно из которых к тому же обыкновенная собака, совершенно не защищенные от космоса, без всяких там скафандров, спокойно ведут беседу над проплывающей внизу планетой.

Я всегда любил шик.

-- Ну что, нанесем визит вежливости командующему всем этим? Как ты думаешь, Лео, где его посудина?

-- А тут и думать не надо, вон видишь, - и он указал лапой, - эту огромную

летающую крепость, готов поспорить на что угодно, что все важные шишки собрались там.

-- Сейчас проверим.

Доля секунды, и мы исчезаем из поля зрения наших наблюдателей и

оказываемся теперь там где надо - на самой верхней палубе внутри огромного

помещения, напоминающего ангар со множеством причальных палуб и различных подъемных механизмов, растасканных по углам. Кругом, куда ни кинь взгляд - броня, металл, заклепки, везде царит серый стальной цвет - сплошная целесообразность, ничего лишнего, все просто, но действенно. Сейчас все механизмы отключены, большинство палуб пустует, и лишь на некоторых из них лежат огромные обтекаемые корпуса челноков, на бортах которых видна яркая эмблема карантинной службы на Коре - три ярких пересекающихся кольца. Внизу на огромном сером поле, нас ожидал почетный караул.

"Черт побери, прямо таки королевские почести!"

Мгновение - и мы внизу. Вперед выступает невысокий седой мужчина лет

пятидесяти пяти с седеющими волосами, спокойными серыми глазами, выправкой профессионального военного и манерами человека, привыкшего командовать. На нем снежно-белый эффектный комбинезон со множеством ярких нашивок, свидетельствующих о его высоком ранге, а на сухощавом узком лице сквозь почтение и некоторое высокомерие, наверное, свойственное высшей касте военных во всех мирах, проступает усталость. Она тщательно прячется, но ее видно по темным кругам вокруг глаз, нездоровому цвету кожи, глубоким морщинам, пропахавшим лицо и усталому взгляду.

-- Сир, я командор Берен, - он сдержанно поклонился и покосился на стоящего

рядом Лео. - Мы рады видеть вас, сир, на Коре, это большая честь для нас, сир, и я готов предоставить вам любые сведения и средства, которые потребуются вам для принятия Решения. Прошу пройти ко мне в каюту, сир, - и он, отступив вбок, сделал приглашающий жест рукой.

-- Спасибо командор, - и мы благосклонно покивали. Я начинал входить во вкус и уже чувствовал себя особой королевской крови.

Вместе с многочисленной, сохраняющей корректное почтительное молчание, свитой сопровождающих лиц мы направляемся к одному из многочисленных проходов в стене.

Корабль просто поражал воображение. Сказать, что он был огромен, это

значило ничего не сказать, он был просто гигантским: коридоры его тянулись на

километры, тысячи движущихся платформ, лифтов, скоростных путей и дорожек. Везде царили порядок и дисциплина, никакой суеты, лишнего движения - каждый занимался своим делом. Хорошо выдрессированные немногочисленные офицеры, попадавшиеся нам на пути, позволяли себе только косой любопытный взгляд на странного штатского с еще более странной собакой и такой почетной свитой, вытягивались в струнку и продолжали заниматься своими делами.

И здесь мне в голову пришла интересная мысль, которую я тут же проверил:

-- Командор, - обратился я к идущему сбоку и немного впереди нас офицеру, -

откуда вы получили сообщение о нашем прибытии?

Тот был явно удивлен таким вопросом, но вида не показал.

-- Из ставки императора, сир.

-- А от кого получили сообщение там? - продолжал я гнуть свое.

-- Как от кого, от вас, сир, - уже не скрывал своего удивления офицер. - Сир,

произошла какая-то ошибка?

-- Нет, нет, все нормально, - поспешил я его успокоить.

"Ай да Лидинг, хороший ход".

Лео мысленно расхохотался: "Что, съел?"

"С вами, ребята, не соскучишься", - я покосился на семенящую рядом

собаку.

-- А тебе бы не мешало принять нормальный человеческий облик, видишь, как на тебя косятся, - мстительно передал я. - По-моему, твое присутствие здесь в

человеческом облике было бы более естественным, нет?

-- А мне нравится быть в такой форме, и вообще, если ситуация этого не требует,

то предоставь этот вопрос решать мне самому.

-- Извини, я не хотел тебя задеть.

-- Да нет, ничего.

"Да, поговорили".

Между тем мы продолжали наше торжественное и нескончаемое шествие по коридорам и палубам этого космического чудовища, постоянно пересекая все новые и новые уровни. Мне это уже стало немного надоедать, как и множество встречных военных в коридорах, которые будто бы случайно появлялись из многочисленных дверей на нашем пути, а на самом деле просто хотели поглазеть на странную процессию, включавшую всех высших чинов, молодого парня, одетого в облегающий серый комбинезон и мохнатого рыжего зверя, деловито семенящего рядом. Ничто так быстро не распространяется, как слухи.

Внезапно мое настроение резко изменилось, тревога нахлынула на меня,

на мгновение затопила всего леденящим страхом, кольнула в сердце и тут же

отступила. Я был спокоен, так как точно знал, что сейчас произойдет. Не знаю, что сработало: то ли наследственный мой дар, то ли новые мои свойства, разбуженные ОП, но я точно мог сказать, что сейчас произойдет. Я почувствовал, что и Лео тоже все знает. И я не испытывал больше страха: защита моя была совершенна да и мы с Лео - парни тоже не промах, поэтому и я, и он с интересом стали ждать дальнейшего развития событий, которые не замедлили развернуться.

Из ближайшей двери совершенно неожиданно для всех (кроме нас с Лео) с яростным криком прямо на меня бросился черноволосый, высокого роста, военный с перекошенной гримасой ненависти лицом. Кто он, я не знал, но намерения его были совершенно ясны - в правой руке он, несомненно, держал, оружие.

Дальше время замедлилось: я видел как медленно поднимается рука с

зажатой в ней оружием, как сужаются глаза на этом жутком лице, похожем на маску, как открывается в крике, перекошенный жуткой необъяснимой ненавистью рот.

И здесь я опять увидел в действии Лео. Он неуловимо гибким и

быстрым движением опередил меня, приподнялся на задних лапах, махнул одной передней - и воздух прорезали уже знакомые мне голубые клинки. Жуткий крик прорезал воздух, и на металл пола упала перерубленная в нескольких местах рука, продолжающая еще конвульсивно сжимать свое оружие.

И мгновенно сцена ожила: кровь, крики, движения свиты, суета вокруг нас с Лео, все говорят и движутся разом, ничего невозможно понять. Несколько человек удерживают, истекающего кровью нападающего, который, несмотря на жуткую рану, по-прежнему пытается добраться до меня, а рядом Лео, замерший в стойке со злым оскалом белоснежных клыков, готовый к новым мгновенным действиям. Вся сцена не лишена некоторой театральности и, как я не без оснований подозреваю, именно такой эффектный финал запланировал мой напарник. Я опускаю руку ему на голову и поглаживаю, Лео косится на меня, но продолжает неподвижно стоять рядом, его вздыбленная шерсть, жуткий оскал, а самое главное - такой быстрый и эффективный способ защиты делают его непонятным и страшным в глазах окружающих нас людей.

Среди всей этой неразберихи только двое сохраняют полное спокойствие -

это мы с Лео.

-- Спасибо, дружок! - Поблагодарил я моего друга.

Возле нас образовалась защитная стена из сопровождающих, многие из них

с удивлением и страхом смотрят на Лео, а он, поводя ушами, уже спокойно стоит рядом со мной.

-- Сир, - я почувствовал, как кто-то осторожно дотронулся до моего плеча.

Я обернулся и увидел командора Берена, на его щеках алым цветом горели

два пятна. -- Сир, я приношу свои извинения за этот инцидент, мне нет оправданий...

-- Э, бросьте, командор, никто не собирается обвинять вас. Но кто такой этот

человек и почему у него такая ненависть ко мне, ведь мы с ним совершенно

незнакомы?

Командор нервно сглотнул и печально покачал головой:

-- Сир Олфин! - Как необычно звучит здесь мое новое имя или звание, никак не разберусь. - Этот человек принял хит. Теперь вы сами видите, как опасна эта отрава и как она проникает буквально всюду, просачивается через любые кордоны. Мы устали с ней бороться, все наши меры просто бесполезны и мы с большой надеждой будем ожидать вашего решения, сир. - Он склонил голову.

Я внимательно посмотрел на этого немолодого уже человека: он действительно думал о том, о чем только что сказал мне.

"Да, положение", - я совершенно не знал как даже подступиться к решению этой проблемы, но решать ее надо было и как можно в более короткие сроки.

-- Хорошо, командор, решение будет принято, но для этого мне в деталях необходимо ознакомиться с положением дел как на самой Коре, так и вокруг нее.

-- Все материалы ждут вас в моей каюте, сир, - и он сделал приглашающий жест рукой.

Свита расступилась и мы, как ни в чем ни бывало, по совершенно чистому

уже коридору направились дальше. Правда, я заметил, что окружающие меня люди стали более сосредоточенные и целеустремленные, лица их стали более хмурыми, а некоторые прятали от меня глаза.

"Ничего, ничего, это будет для них хорошим уроком, ты как считаешь, Лео?".

-- Конечно, а то вышагивают как на параде.

-- Ну, ты нагнал на них страху, - возле Лео образовалась почтительная пустота. -

Видишь, как косятся на тебя.

-- Крис, ты думаешь, это нападение случайное?

-- Не знаю, что и сказать тебе на это, а что у тебя есть какие-то подозрения?

-- Мне показалось, что за мгновение до нападения я уловил чье-то мысленное

присутствие, оно длилось всего ничтожную долю и исчезло. И если это так, то все

выглядит гораздо сложнее, чем есть на самом деле.

-- А почему я ничего не ощутил, ведь я должен был почувствовать это также как

и ты?

-- В этом нет ничего удивительного, не забывай, я нацелен на такие вещи, прошел специальную тренировку, да и занят в это время ты был совсем другим.

-- Все равно я должен был это почувствовать, - продолжал упорствовать я. - Ты

даже не представляешь сейчас всех моих возможностей, которые я получил благодаря ОП, и, что-что, а любое внешнее воздействие я бы почувствовал мгновенно.

-- Но Крис, я не мог ошибиться. Правда у меня по этому поводу появилась одна

интересная мысль.

-- Так поделись, - я был расстроен и заинтригован одновременно.

-- Тот, кто это все запланировал, знал о твоих новых возможностях, и просто хотел прощупать тебя, проверить.

-- Лео, да о ком ты все время говоришь, кто такой этот "он"? Мне кажется, что все вышло совершенно случайно. Ты ведь сам видел этого невменяемого наркомана, а его глаза, безжизненные, пустые, в них не было никакой мысли, только изуродованные животные инстинкты.

-- Вот именно, мысли не было никакой, это то, что надо, его вела чужая воля, и он легко ей подчинился.

-- Разберемся с этим позже, сейчас нет на это времени, мы, наконец, добрались.

Действительно, мы остановились перед дверями, на которых стандартная скромная табличка извещала, что здесь находится приемная нашего хозяина - командора Берена, а рядом - печально известная эмблема трех колец Коры, здесь она попадалась буквально на каждом шагу.

Командор распахнул перед нами дверь, приглашая войти:

-- Прошу вас, сир.

Мы с Лео вошли, за нами последовал командор и еще два старших офицера, дверь сейчас же захлопнулась, отрезая от нас все других участников недавних событий.

-- Сир, разрешите еще раз принести вам свои глубочайшие извинения..., - опять

начал командор, но я его оборвал:

-- Полно, командор, никто из нас не застрахован от случайностей или ошибок,

нельзя предвидеть всего.

-- Тогда разрешите выразить вам свое восхищение решительными и своевременными действиями вашего спутника. - Он склонил в корректном поклоне голову в сторону Лео, скромно сидящем на толстом темно-сером ковре рядом со мной.

Я почувствовал некоторое смущение и неуверенность в словах командора

и мысленно улыбнулся.

"Как тебе этот парень, Лео?"

"Вполне ничего, вот если бы только говорить начал нормально, без всяких

там поклонов и реверансов".

"Да, мне тоже это порядком надоело, но этикет, Лео, этикет".

-- Командор Берен, пусть вас не смущает вид моего спутника, он великолепный

защитник и очень умен.

-- Тогда тем более, я выражаю признательность вашему спутнику.

"Лео, бессовестный, отреагируй на это, видишь как этому человеку дается

такая форма благодарности".

Лео благосклонно кивнул головой.

Между тем командор любезно предложил нам разместиться в неожиданно

мягких и удобных креслах, расположенных возле массивного резного столика.

А я уж думал, что на этом корабле все будет строго функциональное и

металлическое, что же, это приятная неожиданность.

Мы расселись, Лео тоже с комфортом расположился на ковре рядом с моим

креслом.

-- Сир, я и мои подчиненные, - начал командор, - полностью к вашим услугам.

Любые сведения, любые данные и любые действия, вам стоит только сказать...

-- Не будем спешить, командор. Вы сами знаете, проблема сложная, запутанная, и я хотел бы полностью вникнуть в ситуацию. И хотя я достаточно изучал ситуацию, мне бы хотелось еще раз ознакомиться с ней... гм..., гм..., так сказать,

изнутри.

"Очень надеюсь, что при этом я не выглядел как надутый индюк: я просто

не знал еще как подступиться к решению и просто тянул время".

-- Согласен, сир, полностью с вами согласен. Мы к вашим услугам.

-- Для начала опишите мне еще раз общую картину - очень важно услышать ваше компетентное мнение как непосредственного участника и начальника карантинной службы.

Как мне кажется, командор был польщен.

Он кивнул одному из двух присутствующих здесь офицеров, тот подошел к

сложному пульту, находившемуся в углу помещения, щелкнул чем-то, нажал, и перед нами в воздухе повисла Кора. Командор начал свой доклад.

Я смотрел на изображение Коры и видел ее перед собой как бы из космоса, только в значительно уменьшенном виде. Ее изображение то уменьшалось и исчезало совсем, то распадалось на отдельные фрагменты, которые мгновенно увеличивались, демонстрируя отдельные важные детали, и тут же сменялись все новыми и новыми картинами. А потом передо мной повисла вся система обороны Коры. Да, здесь было на что посмотреть, такого огромного скопища военной космической техники в мирное время я просто не видел. Казалось, что весь этот огромный флот вот-вот устремится вниз на невидимого врага и обрушит на него всю свою мощь. Разноцветные лучи связали все это в одну паутину, плотно охватывающую весь этот маленький мир, спеленали его, не оставив ни щелки. Но они, эти щелки все равно были, а может, уже и не были, но от этого не становилось легче никому. Проклятая проблема все равно оставалась. С одно стороны - невозможно уничтожить этот кустарник, не уничтожив весь этот мир, с другой - нельзя бесконечно долго держать здесь на привязи такой огромный флот. И в свете всего этого меня совершенно не волновали исключительные свойства жителей этого мира предсказывать будущее.

Мне кажется, что нельзя поставлять прогнозы о будущем всем желающим массовым порядком. Я допускаю это, но как искру мгновенной гениальности, редкую, яркую, непрогнозируемую, но никак не обычное рутинное действо. Такие озарения - величайшая редкость и они бесценны, а товар, который предлагает Кора, никого до добра не доведет, по-моему, это как раз тот самый случай, когда благо и есть зло...

И здесь что-то неосознанно промелькнуло у меня в мозгу, нет, не решение, а его далекий отблеск, я постарался задержать его, но нет, ощущение правильного решения появилось и мгновенно исчезло, оставив у меня чувство досады и разочарования.

-- Сир, - голос командора вернул меня к действительности, - не желаете ли

сделать перерыв?

-- Нет, нет, командор Берен, давайте продолжим, если вы не возражаете...

И опять поплыли разноцветные схемы, графики, карты, документы...

Все это я знал - связь с Лидингом, невидимая, но, тем не менее, реально

существующая, работала исправно и давала мне информацию в таком объеме и в таком темпе, какой этим людям и не снился, но, во-первых, я давал возможность командору продемонстрировать свою компетентность, а во-вторых, продолжал в это время интенсивно думать. Мозги аж скрипели, но решения я по-прежнему не находил. Хотелось придумать нечто такое, что одним махом решило бы все больные вопросы, причем решение это должно быть, как я думал, изящным, остроумным, ну, по крайней мере, неожиданным. И я думал, думал...

Тем временем доклад командора подошел к концу и, надо отдать ему

должное, все в нем было точно, ничего не упущено.

-- Спасибо, командор, благодарю и вас, господа офицеры, я получил исчерпывающие сведения по вопросу и теперь хотел бы побывать на самой Коре, возможно ли это?

Небольшая заминка после моего вопроса показала всю сложность возникающей перед ними проблемы, но надо отдать должное, ответ был быстр и однозначен:

-- Без проблем, сир. Полковник Шеа, распорядитесь.

Один из двух офицеров, коротко кивнув, вышел.

Я поймал вопросительный взгляд командора.

-- Не буду скрывать, командор, проблема очень сложная, запутанная, но... как мне кажется, все-таки решаемая. Думаю, что вместе мы решим ее.

Командор был явно польщен такой дипломатической формулировкой.

-- А скажите, командор, вы сами для себя не пытались решить проблему Коры?

--Сир, не один день я, да и не только я, ломал голову. Проклятая планета заставляет нас в мирное время находится в постоянной готовности. Не скажу, что это плохо для флота, но бесконечно так продолжаться не может. Мы ловим контрабандистов, свели к минимуму поступление хита на внешние рынки, но сир, космический флот уже десятки лет занимается несением таможенной и пограничной службы, а космос, сир, космос так велик. - В голосе командора послышалась тоска. - Нас всех готовили для полетов, а мы торчим здесь, никуда не летаем, наши космические силы связаны по рукам и ногам этой проклятой травой. Поверите, сир, я бы многое отдал, чтобы эта проклятая планета просто испарилась.

-- А кстати, не покажите ли мне, как в натуре выглядит это хит?

-- А вот, посмотрите, - и командор указал на небольшой кустик с мелкими невзрачными желтоватого цвета цветочками, росший в декоративной глиняной вазе. - Держу это проклятое растение у себя в каюте как постоянное напоминание. Каждое утро и каждый вечер у меня начинаются и заканчиваются проклятиями в его адрес.

На первый взгляд растение свободно росло в простой вазе, но я заметил, что его окружает мощное, невидимое глазу, защитное поле.

"Да, бедный командор, даже у себя дома он вынужден принимать такие

крутые меры предосторожности, что же тогда говорить о других?"

И за всем этим я увидел сильную, неординарную личность. В мысли командора я не пытался проникнуть, хотя мог бы это сделать с легкостью. И сейчас я видел перед собой просто очень усталого пожилого человека, честно пытающегося выполнить порученное ему дело. Такие люди, как командор, по моему глубокому убеждению, борются до последнего, и даже мертвые, они будут тянутся скрюченными пальцами к врагу, чтобы в последнем усилии вцепиться ему в глотку и забрать с собой. Мне было искренне жаль этого старого космического волка: столько лет безуспешной борьбы с призраком - и ни успехов, ни поражений, только мелкие стычки, достойные любого грамотного офицера. А за плечами годы, а на пятки наступают молодые и рьяные, роющие от нетерпения землю и космос, а рядом с императором, там далеко-далеко, на родной планете, всегда найдется некто, кто скажет, что пора бы уже сменить старого героя у руля, тем более что особых успехов нет и в ближайшем будущем не предвидится! Да и родной дом, в котором уже целую бездну лет не был (да и есть ли он вообще), находится так далеко!

-- А скажите, командор Берен, как давно вы здесь, лично вы?

Командор был удивлен, казалось, что он совсем не ожидал такого вопроса,

его лицо выразило мгновенное удивление, потом опять стало совершенно бесстрастным:

-- Одиннадцать лет, сир.

-- А до этого кто командовал объединенными силами у Коры?

-- Командор Диркаер, сир.

-- И сколько лет он пробыл здесь?

-- Восемнадцать.

-- Вы знали его?

-- Да, сир, это был мой учитель.

Командору очень хотелось узнать, зачем мне все это, но гордость и субординация не позволяли проявить любопытство, и он молчал. Молчал и я. Молчал и думал. Думал о Коре и о тех десятках тысяч людей, оторванных на долгие годы от родного дома и честно несущих здесь службу, а во имя чего, спрашивается? Потом я вспомнил о нападении:

-- Командор, а что будет с тем офицером, который напал на нас по дороге?

-- Он будет казнен, сир.

-- Вы со всеми так поступаете?

-- Сир, вина его бесконечна...

-- Но я бы не хотел, чтобы из-за меня этот человек понес такое суровое наказание.

-- Для него так будет даже лучше, этот человек попробовал хит и ему нет возврата назад. Увы, сир, но до сих пор нам не удалось вернуть обратно к жизни ни одного человека, хотя здесь, на Коре, уже многие годы трудится целый исследовательский отдел с высококлассными специалистами со всей Галактики.

И чисто интуитивно я спросил:

-- А нет ли среди них таких, - я изобразил вытянутое лицо и длинный хвост.

-- Да, есть.

"Все ясно, и здесь мистер Норум или кто-нибудь из его близких

родственников".

-- Командор, - я кивнул на растение в углу каюты, - а как приготовить наркотик

из этой травы?

-- Очень просто. Достаточно сделать выжимку, а потом выпить сок растения, не надо никаких специальных приспособлений, но эффект, сами понимаете, просто в полном смысле этого слова, убийственный!

Я поднялся, подошел поближе и стал рассматривать невзрачный кустик,

обладающий такой невероятной силой.

"Надо же, это он держит здесь на привязи такой мощный космический флот, это он лишает любого человека самого ценного дара - разума и за все это платит возможностью узнать будущее. Интересно, а стоит ли это того? Как я бы сам отнесся к возможности заглянуть в свое будущее, ведь так интересно узнать, что тебя ждет там, впереди".

Я задумался и вдруг совершенно ясно понял, что ни одно разумное

нормальное существо не имеет права знать досконально свое будущее, это просто превратит его в автомат, бездумно и бездушно шагающий по жизни и, как это ни парадоксально звучит, у него не будет будущего в широком понимании этого слова, и такая цивилизация рано или поздно, но обязательно превратится в хладнокровных монстров.

Щелкнула дверь, и появился полковник.

-- Все готово, сир, можем лететь на Кору.

Ладно, посмотрим на это в натуре.

-- Ну что же, тогда отправляемся, пошли Лео.

С небольшим на этот раз, но гораздо лучше вооруженным сопровождением,

мы быстро прошли по коридорам и оказались на маленькой причальной палубе, где нас поджидал челнок. В этот раз мы с Лео решили последовать на Кору вместе с нашими хозяевами обычным способом.

Полет на планету занял совсем немного времени. Огромный шар за окном

быстро вырос до гигантских размеров, потом его зеленоватая атмосфера поглотила нас, несколько минут неприятной болтанки, полет стал более плавным. А когда мы стремительно выскочили из нижних слоев атмосферы, перед нами предстала поверхность Коры.

В зеленовато-голубой дымке далеко внизу расстилалась идиллическая картина маленького уютного мира. Разбросанные там и сям небольшие города и фермы, стада пасущихся животных, проселочные дороги, по которым, не спеша, полз транспорт. Эта планета не знала сложной техники, простой труд, простые заботы, немудреная размеренная жизнь, и только блеснувшее сталью и серым бетоном быстро увеличившееся пятнышко небольшого космодрома с рядом современных пристроек и ажурных антенн вокруг него напоминали о присутствии здесь современных технологий.

Мастерская, с некоторым небрежным шиком, который мог себе позволить

только высочайший мастер, посадка вызвала у меня неподдельный восторг. Я всегда уважал настоящих профессионалов, в какой бы области их мастерство ни проявлялось: будь то пекарь, врач или пилот корабля, главное - свою работу он должен знать и уметь выполнять в совершенстве. И передав пилоту свое искреннее восхищение, под умолкающее ворчание двигателей мы с Лео спрыгнули на землю Коры и сделали первый вдох.

Чуткий нос Лео дрожал и подергивался, ловя незнакомые запахи. Пахло

приятно: травами, теплым утром, незнакомым, похожим на корицу, слегка сладковатым запахом местных цветущих растений. Вольный ветер принес с полей и садов новые ароматы, заставив Лео чихнуть, а меня набрать полную грудь прекрасного чистого воздуха - просто чудесно! Эта планета решительно не походила на то чудовище, которое было известно всему ближнему космосу.

-- Как тебе первое впечатление?

-- А что можно сказать вот так сразу, хорошее место для отдыха на природе -

пахнет приятно, воздух чистый, нет техники.

-- Да, пахнет приятно, но немного странно, - и я поинтересовался у спустившегося вслед за нами командора, - что это за приятный такой сладковатый запах?

-- А это и есть запах цветущего хита, чтоб ему гореть в аду. Для меня ужаснее

этого ничего нет, поверите, сир, мне он мерещится буквально всюду.

-- Но мы не ощущали его в вашей каюте, командор, ведь там тоже стояло растение, - недоумевал я. - И хотя оно находилось под защитным полем, но такой его тип, насколько я знаю, не является преградой для запахов.

-- Вы совершенно правы, никакого запаха не было. Эта проклятая трава, будто издевается над всеми. Оторванная, так сказать, от своих корней на планете, она впадает как бы в спячку, при которой все жизненные процессы замирают, и она становится похожей на своеобразную мумию, но стоит вернуть ее обратно домой, и не пройдет и часа, как растение оживет, как вам это нравится?

Мне это совсем не нравилось, но я предпочел помолчать, предоставив

возможность командору выговориться до конца. Похоже, что он долго молчал и вот теперь наверстывает упущенное.

-- Нам еще крупно повезло, сир, что хит не приживается ни на одной планете, кроме Коры, и, оторванный от нее, он уже не является тем страшным наркотиком, от которого все сходят с ума, - командор уже в который раз с трудом удержался от ругательств.

-- Зачем же такая защита для вашего подопечного на корабле?

-- А мне иногда кажется, что эта трава живая и просто дурачит нас, прикидывается, но стоит немного зазеваться - и может произойти непоправимое, ведь никто не знает до конца ее возможностей, вдруг она со временем сможет приспособиться и к новым для нее условиям.

Что же, резон в этой мысли был, произойти могло всякое и лучше в этом

случае было перестраховаться. Страшно подумать, каких дел натворил бы в космосе этот наркотик, вырвись он на свободу.

-- Но если честно, сир, я просто устал от всего этого. Мы ценой почти невероятных усилий опутали эту планету так, что ни одна космическая посудина извне не может проникнуть суда.

-- Но все равно случаи проникновения были.

-- Я не спорю с этим, сир. Но мы делаем все, что только можем, сюда сейчас проникают единицы, тогда как раньше не проходило и часа, чтобы на Кору не опускался какой-нибудь корабль. Правдами и неправдами грузились сотни, тысячи пассажиров и доставлялись сюда. Видели бы вы, сир, что творилось здесь раньше.

Я видел все это, Лидинг постарался снабдить меня исчерпывающей информацией. Это напоминало мне картины Босха - ад наяву. Тысячи безумных то ли лиц, то ли морд, и везде по пятам за ними идет смерть.

"Они идут бок о бок со смертью, и дьявол гримасничает над каждым их шагом... Они выбирают тот путь, по которому никто не идет. Они беспощадны и сами не просят пощады...". - Вспомнил я слова одной песни.

Командор между тем продолжал:

-- Вы видели у нас на корабле, сир, этого несчастного безумца. Он был один, а когда их собирается два и больше, то все вокруг превращается в ад! То, что происходит с этими людьми просто ужасно, но еще более ужасным является то, что страдают ни в чем не повинные люди, находящиеся рядом.

-- Это такие же кровавые нападения?

--Хуже, сир, гораздо хуже! Представьте, что в огромном зоопарке разом открываются все клетки, и дикие, агрессивно настроенные ко всему, звери выходят наружу, туда, где гуляет море ничего не подозревающих людей, и начинается бессмысленная бойня. Их нельзя остановить, можно только убить!

Да, это выглядело именно так, но я продолжал расспрашивать командора:

-- Интересное сравнение, командор, вы сравниваете людей со зверями?

-- А это уже не люди, сир Олфин, - невозмутимое лицо командора прорезали горькие складки. - В этом-то все и дело, что это уже не люди, ничего человеческого в них уже нет. Поступки их ужасны, алогичны, просто необъяснимы и действуют они с чрезвычайной жестокостью, калеча и себя и всех вокруг. Это просто ужасное зрелище.

-- Вы были этому свидетелем?

-- Да. Не раз.

Мы помолчали.

-- А как же коренное население?

-- Им тоже изрядно досталось за эти годы. Они, хотя и очень миролюбивая раса,

начали просто-напросто истреблять любого пришельца, стоило ему только опуститься на Кору, не разбирая подчас, находится ли он под действием хита или нет. Особенно тяжело было сначала, когда они никак не могли понять, почему так действуют чужие на их гостеприимной миролюбивой планете. Они даже не догадывались, что дело здесь в маленьком невзрачном кустарнике, который здесь повсюду.

-- А сейчас, как дело обстоит сейчас?

-- Отношения остаются натянутые, хотя уже и не такие враждебные, как раньше. Это было чрезвычайно трудно, но мы объяснили им ситуацию, они поняли и теперь всячески помогают нам, но, тем не менее, проблему эту ни мы, ни они решить пока не можем.

Между тем мы добрались к концу посадочного поля, где нас встречала

небольшая группа людей. От нее отделились несколько человек и направились

навстречу к нам.

Подошедшие учтиво, но немного нескладно поклонились, бросая при этом

несколько удивленные взгляды на Лео. Вид у них при этом был совершенно обалдевший.

-- Сир Олфин, добро пожаловать на Кору, - произнес, наконец, один из них, стоящий впереди всех. - Я руководитель общин на Коре Руфус, а это мои заместители. - Последовали такие же неуклюжие поклоны.

-- Сир, мы знаем кто вы, знаем, что вы будете решать судьбу Коры и всех нас, - взволнованно проговорил этот человек. - Прошу вас, сир, отнеситесь к нам благосклонно. Мы ведь ни в чем не виноваты, многие годы мы жили в мире с собой и со всеми, пока вот не приключилась такая беда. Никто из нас никогда и не думал, что эта сорная трава может натворить такое, - и он огорченно махнул рукой на зелень, росшую внизу, буквально под нашими ногами. - Мы бы и рады ее уничтожить, дело это не хитрое, поначалу мы так и решили между собой: трава дурная, сорная, никому не нужная, даже скот ее не ест, уничтожим везде и все. Но вот их люди, - он кивнул в сторону стоящего рядом командора, - объяснили нам, что этого делать никак нельзя, что так мы как бы уничтожаем самих себя. - Он печально вздохнул, видно было как сильно волнуется этот пожилой человек. - И теперь мы просто не знаем, что нам делать, как жить дальше...

-- А как же ваш дар, ваше предвидение будущего, что оно вам подсказывает?

-- Не такое это легкое дело - предсказание, как говорят об этом у вас там. Наш

закон запрещает нам без необходимости нарушать естественный ход событий. На моей памяти не было ни одного такого случая.

-- Но ведь сейчас как раз такой случай, не так ли, решается судьба вашей планеты, всего вашего народа?

-- Вы правы, сир. Мы пытались это сделать. Наши лучшие прорицатели и все вместе, и по отдельности пробовали хоть немного проникнуть в будущее Коры, но ничего у них не получилось: наше будущее закрыто от нас непроницаемой завесой, похоже, что у нас его просто нет. - Он сокрушенно покачал головой. - Но любое ваше решение, сир, мы примем со смирением, прошу только вас, отнеситесь к нам, простым жителям Коры, благосклонно, люди ни в чем не виноваты... - волнение помешало ему говорить дальше и он замолчал.

Мне очень захотелось успокоить этого человека, да и всех их, и с

уверенностью, которой в тот момент я совершенно не испытывал, я сказал:

-- Я не всемогущий и не провидец, но я совершенно твердо уверен, что будущее у Коры есть. Есть решение и у вашей проблемы, и мы его обязательно найдем, все вместе. А сейчас, если не возражаете, я хотел бы немного посмотреть ваш мир, извините нас...

И мы с Лео исчезли, то есть, не исчезли, а просто отправились в путешествие по планете, хотя для сопровождающих нас лиц наше отбытие выглядело очень эффектно.

А что вы хотите, наделенные полномочиями решать судьбы мира, должны

уметь создавать себе подобающее лицо, и к тому же, я всегда любил театр.

Мы с Лео для начала перенеслись в небольшой городок, который я заметил еще при посадке. Чтобы не пугать жителей мы возникли не в самом городе, а в небольшой роще из молодых невысоких деревьев, покрытых золотистыми листьями необычной для меня треугольной формы. И везде под ногами из травы выглядывали головки цветков хита. Я нагнулся и сорвал один цветок, поднес поближе к лицу - аромат корицы стал насыщенным. Я с остервенением бросил цветок на землю, вот ведь какая гадость - всего лишь цветок, а какой вред! Не думал я, что моим первым врагом окажется обыкновенный цветок, воображение рисовало драконов, чудовищ, монстров, а здесь - на тебе, цветочек.

Но цветок это или нет, а враг был налицо, осязаем и даже обоняем, и его разрушающее действие я видел, надо было решать проблему и решать эффективно и быстро. Только вот как - это вопрос. Ладно, пойдем побродим среди жителей, приглядимся ко всему, а там и увидим.

Мы с Лео, словно с прогулки, не спеша, направились к городским воротам, которые были приветливо распахнуты настежь, и что странно - ворота были, а забора не было - так чисто символически жители отмечали въезд в город.

Городок был чистый, ухоженный и напоминал мне своими невысокими опрятными строениями средневековый европейский город. Жители неторопливо шли по своим делам, не обращая на нас ни малейшего внимания, заходили в лавки, сидели возле порогов, занимаясь нехитрым ремеслом.

Я подошел к одному такому мастеру, который на пороге своего дома что-то мастерил из блестящего металла.

Заметив меня, он поднял голову, немного хмуро улыбнулся и протянул мне свое изделие, над которым трудился - широкий кованый браслет, затейливо сплетенный из полосок металла разного оттенка серого и золотистого цвета, которые в центре оплетали широкий плоский камень такого же серого цвета. В камне на первый взгляд не было привлекательности, и нужно было внимательно приглядеться, чтобы увидеть необычность самоцвета - прозрачного в своей основе, но с удивительным стальным внутренним блеском, он хорошо гармонировал с сероватым металлом самого браслета. Это было изделие настоящего мастера своего дела - просто и с бездной самобытного вкуса. Я вернул браслет, кивнул мастеру, заслужил еще одну хмурую улыбку, и мы направились дальше, бродить по городу.

И везде, везде, на каждом шагу рос этот проклятый цветок!

Городок был невелик, мы его обошли за час с небольшим.

-- Что думаешь? - обратился я к Лео.

-- А что тут думать, мне кажется, что и так все ясно - эта гадость растет здесь на каждом шагу и так вплетена в их метаболизм, что, уничтожив ее, мы уничтожим саму жизнь на Коре.

-- Да, это понятно, но что же все-таки нам предпринять.

-- Тебе это поручили, вот ты и думай. - Самоустранился от решения проблемы Лео.

-- Да-а, тебе хорошо, а мне как быть?

-- Не ной, а думай, - рассудительно опять посоветовал Лео.

И я принялся думать, долго думать.

От безрадостных дум меня опять оторвал Лео:

-- Крис, не стой столбом посередине площади, ты привлекаешь внимание.

Я так задумался, что перестал замечать окружающее.

-- Сам ведь посоветовал думать.

-- Думать - думай, но давай потихоньку выбираться отсюда.

И мы также неторопливо направились к выходу из города. Нас никто не останавливал и, беспрепятственно, как и вошли, мы выбрались опять на простор и пошли по направлению к уже знакомой нам роще.

-- Эх, хорошо было, если можно было бы зашвырнуть эту планету к черту на рога, да так, чтобы никто ее там не нашел.

-- А что, это мысль, - внезапно прозвучал у меня в голове голос Лео.

От неожиданности я остановился.

-- Что ты имеешь в виду?

-- Ну, ты только что сказал, что хорошо было бы переместить эту планету куда-нибудь подальше.

-- Да я это так, в сердцах. А ты думаешь, что это возможно? - Несколько ошеломленной такой возможностью, спросил я.

-- Конечно. И мне кажется, что это решит проблему Коры.

-- Ты серьезно?

-- Вполне.

-- Но как можно переместить целую планету, не нарушив при этом ни один из ее многочисленных параметров, не разрушив ее и не уничтожив все живое?

-- Очень просто - надо вызвать Транспортника, и ты увидишь, как легко это делается.

-- Так давай скорее, вызовем этот транспорт и все перевезем, - загорелся я.

-- Не спеши, не так скоро. А поставить в известность население планеты? А сообщить об этом адмиралу и его людям? И, кстати, к твоему сведению, Транспортник - это не транспорт.

-- А что?

-- Не что, а кто. Это одно из самых удивительных существ, обитающих в космосе.

-- И что, он может перенести целую планету?

-- С легкостью.

-- Вот это да! Очень хочу увидеть. Отправляемся сейчас же к нашим друзьям, а то они от переживаний уже изгрызли себе все ногти.

-- А выждать паузу для солидности ты не хочешь?

-- Какая, к черту пауза, ведь каждую минуту, секунду от этой гадости гибнут люди, - горячо заявил я Лео. - Давай возвращаемся, и так столько времени потеряли на всякие реверансы.

-- А что, реверансы в политике тоже нужны, - уже вдогонку мне проговорил Лео.

-- Согласен, согласен, но только не сейчас, не тот случай. Поехали, поехали быстрее.

Мы опять возникли на том же месте, откуда отправились в свое короткое путешествие по Коре. Ситуация изменилась - на поле космодрома уже никого не было, одиноко высился наш челнок, а далеко возле строений стояли две группы людей.

Мы перескочили к ним, и нас встретили встревоженные лица.

Даже здесь можно было наглядно проследить натянутые взаимоотношения между этими двумя группами людей. Что и говорить, они были далеки от теплых, дружественных. Офицеры в серо-стальных мундирах стояли тесной группой возле командора, жители Коры во главе со своим старейшиной расположились поодаль более живописной свободной группой, но ни та, ни другая не желали вести между собой беседу, предпочитая общество соплеменников.

Жестом подозвав к себе и тех, и других и дождавшись тишины, я сказал:

-- Ну что же, мы, кажется, нашли выход. Но решение это не простое, по крайней мере, для жителей Коры.

На лицах офицеров командора Берена проступило облегчение, тогда как лица жителей стали еще более хмурыми и замкнутыми.

-- Поэтому я и выношу его вам на обсуждение. Мы предлагаем вам перенести вашу планету в целости и сохранности в другой отдаленный район космоса. И новое местоположение ее будет сохранено в тайне от жителей всего населенного космоса. Что вы на это скажите?

-- Мы, естественно, за, - быстро сказал командор. - Для нас это значит просто вернуть весь свой флот домой, а вот что скажет по этому поводу господин Руфус?

Все взгляды обратились на старейшину. Тот обернулся на своих сограждан, потом опять повернулся к нам.

-- Сир, дозволено ли нам будет объявить ваше решение народу и обсудить его между собой?

-- Конечно, если это не займет слишком много времени. Думаю, что в этом вам помогут и люди командора. Вы согласитесь помочь в этом, командор?

-- Безусловно, мы будем только рады оказать эту услугу жителям Коры.

-- Благодарю вас от лица жителей Коры, - произнес Руфус, церемонно поклонившись на этот раз в сторону командора.

-- Мне кажется, что вам нужно создать совместную группу по организации этого мероприятия.

Они оба согласились со мной.

-- Тогда предлагаю приступить немедленно, господа, время не ждет.

Командор подошел к старейшине, их обоих обступили помощники, и скоро обе группы перемешались между собой, послышались сначала тихие потом все более громкие оживленные возгласы, лица разгладились, хмурых лиц я уже не видел, больше того, я видел одну большую группу единомышленников, совместно решающих общую задачу.

-- Лео, посмотри на них, куда девалась старая вражда, а?

-- Да, общая задача сплачивает людей.

-- Надо взять это на вооружение в дальнейшем.

-- Опыт - большое дело. - Философски согласился со мной Лео.

Мы отошли, присели на траву, и я чисто машинально сорвал травинку, хотел сунуть ее себе в рот, но потом опомнился и с ужасом уставился на стебель хита.

-- Господи, Лео, я чуть было не попробовал эту гадость.

-- Думаю, что ничего бы не случилось. - Хладнокровно отреагировал Лео. - Никакого влияния на тебя хит бы не оказал.

-- Ты думаешь? - С сомнением покачал я головой.

-- Уверен. Хочешь проверим?

Экспериментировать мне что-то не хотелось

-- Я тебе верю, - поспешно сказал я и подальше отбросил от себя проклятую траву. - Никак не привыкну к своим новым возможностям.

-- Со временем привыкнешь.

Тем временем обсуждение продолжалось, даже сюда стали доноситься оживленные возгласы, потом все неожиданно прекратилось. От группы отделилось два человека. Командор Берен и старейшина Руфус рука об руку подошли ко мне.

-- Сир, мы обсудили все общие вопросы и готовы действовать.

-- Ну что же, хорошо. Сколько по вашему это займет времени?

-- Думаю, что с нашей поддержкой не больше трех-четырех дней, - ответил за обоих командор.

-- Тогда немедленно приступайте, а мы с Лео побродим, с вашего разрешения, господин Руфус, по вашей прекрасной планете.

-- Будьте нашим гостем, - растроганно произнес старейшина, - мы все в долгу перед вами.

-- Сир Олфин, я также приглашаю вас к нам на корабль, - присоединился к приглашению и командор.

-- Благодарю вас, господа, за приглашения, мы с благодарностью их принимаем. А сейчас, разрешите на некоторое время попрощаться с вами.

И мы опять исчезли.

Эх, хорошо было бродить по этой красивой планете, ночевать у костра, смотреть в звездное небо и вести на привалах неторопливые беседы. Я много узнал в эти дни о Коре. Если бы не этот проклятый хит, более спокойную и благополучную планету трудно было найти. Хорошо, что проблема решилась или почти решилась. Мы ощущали оживление в жизни людей, а над нашими головами то и дело проносились быстрые шаттлы. Я почти не сомневался в том, какое решение примут жители Коры.

Мы с Лео побывали в гостях у старейшины Руфуса и на корабле командора. И там, и здесь мы ловили на себе восхищенные взгляды, это меня смущало, а Лео относился ко всему со спокойным достоинством. Я многому учился у своего друга.

Наконец наступил долгожданный день, когда все высказались, и было принято окончательное решение.

День был хмурый, моросил дождь, и на душе у каждого было немного тревожно и вместе с тем празднично. Мы прощались со старейшиной и его соплеменниками. Я пообещал ему, что обязательно побываю у них на новом месте.

Неожиданно в последний момент из толпы провожающих отделился пожилой человек, подошел к нам, молча поклонился и что-то протянул мне. Я развернул небольшой предмет, завернутый в чистую белую ткань - знакомо сверкнул серый самоцвет в широком, искусно сделанном браслете.

-- Сир Олфин, прими пожалуйста в дар наш скромный подарок.

-- Спасибо, - я был по-настоящему растроган. - Он будет напоминать мне о Коре. - Защелкнул на руке замысловатый замок, полюбовался переливами серого цвета в глубине камня, потом прощально поднял руку:

-- А теперь прощайте... и до новой встречи.

Когда, наконец, мы с Лео остались одни, я высказал одну мысль, с недавних пор мучившую меня:

-- А скажи, Лео, ведь решение, которое мы с тобой приняли было таким простым, неужели никто до меня не мог до этого додуматься, что-то не верится?

-- Правильно, решение было простым, и ты нашел его сам. Кстати, мне кажется, что оптимальное решение всегда должно быть простым, согласен?

-- Согласен, согласен, но ты уходишь от ответа.

-- Да, решение было известно, не обижайся. Но ты выдержал очень важный экзамен: сам нашел решение проблемы и принял за него ответственность.

Ну что тут скажешь, с одной стороны меня похвалили, что было приятно, а с другой, провели как мальчишку.

Но мои мысли опять прервал Лео:

-- Я тебе сейчас скажу еще одну удивительную вещь. - И он внимательно посмотрел на меня. - Такое решение уже однажды принималось и, в частности, к твоему родному человечеству.

Я уже не особенно и удивился.

-- Да? И откуда же нас перенесли?

-- Вообще-то перенесли не всю планету, ее уже спасти не удавалось, а только лишь все население.

-- И откуда же пришли наши предки?

-- Из созвездия, которое вы на Земле называете созвездием Лиры, а если еще более конкретно, то с одной из планет звезды Веги.

--А ты знаешь, Лео, я совсем не удивлен, у меня были собственные мысли по этому поводу. У нас, конечно, много всяких баек ходит, домыслов разных. Но меня всегда заставляли задуматься две вещи: первое - это очень неожиданное появление на Земле человека разумного. Все как-то не верилось, что мы все произошли от обезьян, уж очень все резко получалось: обезьяна, обезьяна, а потом вдруг, бац, - и человек.

-- А второе?

-- Второе? Да вот всегда меня удивляла невероятная болезненность человечества, его зависимость от странно враждебной и одновременно такой родной среды. Что-то здесь, как мне казалось, не вязалось. Ведь если мы родились на Земле и развивались вместе с ней, то уже, наверняка, должны были более-менее приспособиться к изменениям окружающей среды, и для нас ее постепенные изменения не должны бы влиять так катастрофически. Но я был страшно удивлен, когда ознакомился с результатами исследований в этой области - практически каждый житель Земли в той или иной степени болел или болен. Такое количество больных людей просто поражало меня. И как здесь не закрасться мысли, что мы здесь гости, и просто мучительно привыкаем к новым условиям.

-- Да, тебе не откажешь в интуиции, это только еще раз убеждает меня в правильности выбора наших Наставников.

-- Да ладно тебе, у многих были умные, правильные мысли, не только у меня. Давай-ка лучше собираться, а то останемся тут одни.

И вот мы с Лео опять в космосе. И здесь нас поджидало удивительное, прекрасное зрелище! Во-первых, освобожденная от тысяч космических станций, ловушек и мин, прекрасная планета опалом светилась внизу, под нами; во-вторых, тысячи кораблей флота командора Берена, отойдя от Коры и полностью включив все свое палубное освещение, посверкивая маневровыми двигателями, прощально выстроились в парадном строю - измученная эскадра, наконец-то, возвращалась в полном составе домой.

Благодарность людей командора была почти такой же горячей, как и жителей Коры.

Но гигантский флот медлил с уходом домой.

-- Лео, я, кажется, понимаю. Они тоже хотят посмотреть на удивительное зрелище, по-моему, самое время вызвать Транспортника и передать ему координаты перемещения планеты.

-- А его не надо вызывать, и, кстати, координаты ему тоже не нужны, он и сам все знает и он уже здесь, вот посмотри...

Над полюсом планеты возникло из ниоткуда огромное светящееся копье, и его мягкое золотистое сияние мгновенно залило все вокруг. Огромный конус света не без изящества развернулся острием в космос, золотое его свечение стало более интенсивным, а потом совершенно беззвучно и Транспортник, и планета исчезли, растворились в небытии, и там, где только что величественно плыла Кора, остался чистый космос.

Я был ошарашен, как легко и даже буднично прошла эта операция.

-- Лео, откуда взялся этот Левиафан, как он узнал что и как надо делать?

Лео только хмыкнул в ответ:

-- Спроси что-нибудь полегче. Я же тебе уже, кажется, говорил, что Транспортник - самое загадочное существо космоса. Никто не знает откуда он возникает, как сам все узнает и куда исчезает потом, спроси у Лидинга, может быть он знает больше.

-- Ты говоришь мне, что он живое существо. И что, никто не попытался войти с ним в контакт?

-- Почему никто не пытался, пытались и даже очень многие, но ничего из этой затеи не получилось - он молча делал свое дело и исчезал. Компания доктора Норума многое отдала бы, чтобы разобраться с этой проблемой, но он их усилий абсолютно не замечает, что, кажется, их очень задевает.

-- Ты говоришь о нем так, как будто он существует в единственном экземпляре.

-- А кто его разберет, один и тот же все время является на зов или это разные существа, как отличить один луч света от другого, а?

-- Да, интересно, - протянул я. - Как бы с ним познакомиться поближе?

-- Попробуй, может быть тебе это и удастся, - с сомнение протянул Лео.

Тем временем флот командора начал свое движение к родным берегам, огоньки маневровых двигателей сменились большими огнями маршевых и, ряд за рядом мимо нас величественно поплыли корабли. А потом случилось удивительное - проходя мимо нас, каждый ряд эскадры выпускал в космос связку осветительных ракет, и скоро весь космос вокруг нас полыхал небывалым космическим салютом.

-- Во дает командор!

-- Прощальный салют, Лео.

-- Кому, нам?

-- И нам, и самим себе, флот празднует свое освобождение. Ну что же, пора и нам. Куда мы теперь направимся?

-- Мне кажется, что надо связаться с Лидингом, он нам скажет.

-- Нет, не надо. Лидинг, так сказать, находится в постоянной связи со мной и все уже знает.

-- И что он говорит?

-- Чтобы мы пока действовали так, как сочтем нужным.

-- А это что значит?

-- А это значит, Лео, что мы пока свободны и потому можем заниматься, чем угодно. Я предлагаю вернуться на Землю, а там посмотрим.

-- Давай.

И мы отправились.