Аннотация: Чтобы выжить в дипломатической поездке, нужно внимательно смотреть, что пьёшь. Написано в соавторстве с Таловой Татьяной.
Яд дружбы
Разговаривая со мной, врачи все чаще смотрели в пол и понижали голос.
С отцом они, конечно, вели себя иначе: он не мог позволить себе тратить силы на гнев. Он даже на меня не злился, лишь напоминал, что докторов нужно слушать и беречь - в целях самосохранения.
Сколько еще отец протянет, я не представлял. Болезнь длилась уже довольно долго, то отступая, то вновь напоминая о себе, хотя... Да что "болезнь", здесь в дело вступала обычная старость.
Очнувшись от размышлений, я заметил, что между моей спиной и полом меньше двух метров. Какое-то время я раскачивался, глядя в потолок. Белый узор двигался туда-сюда, туда-сюда, тихо, спокойно... Проклятье, как в детстве!
Раньше ткать заставляло безделье, теперь - избыток мыслей. Хотелось чем-то занять руки. Дурацкая привычка, от которой никто из наших не может избавиться. Придворные ходят с каменными лицами, но в комнате любого - ошмётки сорванной паутины, а потолки иногда затканы так, что не видно камня. Их можно понять - разглядывание узора определённо успокаивает... И всё же лет пять назад я бы смутился и разозлился, застань меня кто-то за подобным занятием. Тем более Эстраль.
В те времена жутко раздражало, что отец приставил ко мне отпрыска своего советника. Чуть позже понял - король просто готовил достойную смену себе и мудрому Эстхату. Надо сказать, всё вышло так, как он рассчитывал: сейчас я могу всецело положиться на Эстраля, так же, как и он - на меня. Друзья в жизни вообще встречаются редко, а друг, который постоянно рядом - удача необычайная!
Оглядев узор на потолке, Эстраль пополз проверять прочность сети. Он не раз говорил, что по паутине можно угадать мысли её создателя. Толщина нитей и расстояние между ними, характер узора, количество липких капель - все это выдавало настроение ткача и, по мнению Эстраля, его планы.
- Видишь, что слабо - не трогай, испортишь, - напомнил я. - Видишь, что прочно - не лезь, сожрут.
- Потому и не лезу, - застыв с краю, советник подцепил пальцем нить и произнес: - Но вот здесь вышло весьма ненадёжно... Есть две заметные прорехи...
Избегая дальнейшей критики, я покрепче ухватился руками за нить, отпустил ноги и, перевернувшись, встал на пол. Эстраль чинно спустился вниз и пригладил растрепавшиеся волосы.
- Не с таким настроем ехать к Крысам, - он вновь посмотрел на потолок. - Судя по узору, ты думаешь вовсе не о дипломатии... Слишком толстые нити, слишком много клея, слишком частое плетение... Глубоко запрятанная агрессия, - Эстраль пожал плечами и перевел на меня взгляд. - Желание убивать. Должен признать, я тебя понимаю - мы снова поедем на машинах, - он произнёс это с нескрываемой печалью.
Всё же Эстраль тоже был молод, и ещё не закончился для него тот период, когда хочется бегать по окрестностям, забираться на шпили башен и сплетать паутины-однодневки, которые не жаль разорвать после своего ухода.
- Выбери дорогу, по которой может пройти любой... Вежливость, - отстранённо проговорил советник. - Она превращает дипломатию в клетку, а нити разговора - в цепи этикета...
- Но это мой долг, помню, - отмахнулся я. - Поверь, Эстраль, мне бы и в голову не пришло штурмовать крепостные стены на своих четырёх и падать в тронный зал Крыс с потолка, оставив за собой нить.
- Поверь, Холкет, до дня, когда я буду полностью спокоен за твою голову и мысли, в неё приходящие, ещё далеко, - вздохнул советник и помолчал, наблюдая, как я отряхиваю вынутый из шкафа плащ. - К тому же у Крыс нет крепостных стен. Именно затем, чтобы избежать неожиданных встреч с пауками.
- Уже сейчас наши разговоры напоминают беседы твоего отца с моим.
Придворные, помнящие молодость наших родителей, говорят, что и внешне мы - копии отцов. Думаю, в памяти народа не останется Холкета Второго и Эстраля, останется Холкет Первый и Эстхат: один смуглый, с чёрной бородой и жёсткой щеткой волос, другой всегда бледный от недосыпа, с цепким взглядом. Я давно решил, что когда взойду на престол, остригу волосы и начну отращивать бороду - чтобы соблюсти преемственность.
Первой дипломатической миссией отец осчастливил меня в день семнадцатилетия, отправив к Кобрам. Их король улыбался так, как умеют только змеи -- многозначительно и неподвижно. Я никак не мог понять, воспринимает ли он меня всерьёз... Но то время позади, прошло уже почти пять лет, и теперь змеиная улыбка не собьёт меня с толку.
Чего уж говорить о Крысах с их королём Илки... Сколько себя помню, этот народ никогда не являлся сколько-нибудь значимой силой. Даже многочисленность им не помогала. Нам, Тарантулам, не удалось собрать под своей рукой всех Пауков - остались Крестовики и Шелкопряды, - а Крыса Илки объединил всех пасюков, но всё равно остался лишь самым могущественным среди слабаков.
Накрос остался позади, машина скрипела и пыхтела, подпрыгивая на дороге, из-под колёс летел песок и мелкие камни. Я трясся, проклиная вежливость, оглядывал почётный кортеж из пяти таких же колымаг, красивых, необходимых, но отвратительных для любого уважающего себя паука. Подданные громко ругали дорогу, и я молчаливо с ними соглашался: отвратный путь в отвратный город!
А Эстраль, клацая зубами на ухабах, мужественно вёл машину... и лекцию.
-- То, что они пригласят нас, было лишь вопросом времени. Последние три года Крысы пытаются наладить отношения со всеми своими ближними и дальними соседями...
Перебирая бумаги, я слушал то, что и так знал. То, что Крысы предпочитали не покидать своих земель... В прошлом году им удалось зазвать к себе Скорпионов. Они, все до одного, явились без перчаток; впрочем, Его Величество Илки повёл себя смело и ничем не показал, что близость скорпионьего яда его страшит. Более того, он даже договорился с рыжими убийцами... Интересно, как? Мой отец никогда не отличался благосклонностью к Крысам, но где Паук сдержится и выслушает, там Скорпион полоснёт по горлу ногтями и скроется с глаз... Я представить не мог, что же предложил Крысиный король маршалу Скорпионов в обмен на союз. И тем больше интересовало, что ждет в Туске Тарантулов.
- Король хотел ехать лично, - внезапно признался Эстраль. - Но врачи не позволили...
- Понятно. - После недолгой паузы ответил я.
Эстраль недоверчиво покосился на меня, ожидая большей эмоциональности. А что я должен сказать? Ведь сейчас я не могу наорать и заткать в паутину уродов, скрывших от меня, что отцу хуже... Заткать и подвесить в коконе, оставить медленно подыхать, и слушать их хрипы... Отличную казнь придумали предки! В самый раз для предателей - болтаться под смотровой площадкой дворца, видеть жизнь и медленно её лишаться!..
Вспышка гнева длилась недолго. И хорошо, что Эстраль сказал это в пути. У меня было время успокоиться окончательно.
Почему отец хотел ехать сам, не стоит спрашивать. Других детей, кроме меня, у него нет, а Крысы, заручившиеся поддержкой Скорпионов, за год могли и обнаглеть...
- Я должен спросить, Холкет, - меж тем продолжил Эстраль. - Ты тоже считаешь, что союз с Крысами невозможен?
- Да. Но и воевать... Не сейчас. Не тогда, когда отец болен.
Ещё не встретившись с Илки, я испытывал к нему неприязнь. Мы, Пауки, хитрили, скрывались, интриговали, выжидали и всё использовали лишь ради своей выгоды... Но никогда не пытались завоевать чужое расположение дарами и лестью. Кланяться врагам? Никогда. А Крысы загнали себя в ловушку нарочитым гостеприимством. В прошлом месяце они пригласили Шелкопрядов - и посольство пробыло в Туске две недели, подчистив все запасы. У нас подобные гости уже к пятому дню визита покинули бы город в глухом коконе...
Но самой большой бедой крыс была их земля. Вернее, городские подземелья.
Говорят, катакомбы когда-то принадлежали их предкам, но, сосредоточившись на врагах и союзниках с поверхности, Илки потерял в буквальном смысле опору своей столицы. Стоило спуститься под землю, как Туск превращался в Ксут - город с другими жителями и законами, ставший прибежищем всякого сброда. Скорпионы-дезертиры, дикие Крестовики, безумные Кобры - отбросы со всего мира стекались туда, скрываясь от правосудия.
Нарушившие приказ Скорпионы спасались здесь от трибунала. Шелкопряды, покалеченные в боях и неспособные уже плести паутину, спускались под Туск в надежде начать новую жизнь. Слепые Кобры тоже появлялись в подземелье - и были, пожалуй, самыми опасными его обитателями... Преступники, предатели, сумасшедшие, калеки - отребье, одним словом, - они жили по своим законам там, в нижнем городе. У всех находились причины искать другой жизни, а Крысы ничего не могли с этим поделать.
Нет, я не мог их понять.
Города Крыс казались мусором. Гниющим мусором, разбросанным по чудесной долине. Жмущиеся друг к другу низкие хибары, тёмные краски, вонь, которую чуяли даже пауки.
- Улыбаешься? - с отвращением спросил я, заметив выражение лица Эстраля.
- Понятно, почему Крысы не едут в Накрос, - произнес советник. - Он их задавит. Он убьёт их своим великолепием. А мы, приехав к ним, можем просто посмеяться над убожеством.
Он был не вполне справедлив: Накрос оглушил бы любого, впервые увидевшего его. Высокие здания, каменные черепа над дверьми особняков... Открытые балконы без намеков на перила, скругленные углы... Все плавно, но все стремится вверх. Никаких украшений - ровные голые стены. Как будто земля просела, обнажив кости давно погибшего монстра. Не город - скелет города. Пугающий лишь поначалу.
Как прекрасен бывает Накрос в дождь, когда прозрачные капли с тихим звоном разбиваются о паутинные дороги и орошают землю мельчайшей прохладной пылью, а утренние лучи превращают сети в золотое кружево... Как прекрасен бывает Накрос в дождь, так отвратен был в дождь Туск. Грязная, сырая, мерзкая, крысиная столица показалась на седьмой день поездки.
Встречающие нас Крысы выглядели особенно печально из-за прилипших к щекам волос и потяжелевших от воды плащей.
Я спрыгнул в грязь, и Эстраль тут же встал по левую руку. После ритуального приветствия нас повели во дворец. Убранство - дерево и ткани, ткани и дерево, никакого металла или камня.
Следуя за провожатыми, я вспоминал встречу с Кобрами: высокие своды, приглушённую завораживающую музыку, блестящие шелка, изгибы тел танцовщиц, неторопливую речь... Вспоминал Скорпионов с военным парадом, чёрно-рыжими знаменами, гортанными криками и стремительными движениями. Вспоминал единственный визит к Шелкопрядам, в золотой город, где сети крепче канатов, где царит тишина и величавая медлительность...
Здесь же был устланный циновками пол, резные панели на стенах, пыльные драпировки и множество столов - чем ближе к возвышению у дальней стены, тем богаче. Пиршественная зала дворца Крыс не впечатляла, напоминая пусть неплохой, но обычный городской кабак.
- Думаю, после случая с Шелкопрядами Крысы попытаются решить вопросы по возможности быстро. - Эстраль и здесь продолжил свою лекцию. - У них попросту не хватит запасов на долгие переговоры.
Нас с Эстралем провели прямо к возвышению, к столу с четырьмя приборами - для меня, Илки и наших помощников.
- Чужак садится раньше властителя, - едва слышно сказал я Эстралю. - У этих Крыс нет гордости.
- Не чужак, - так же тихо ответил советник, не меняясь в лице. - Гость.
Всё было невероятно чуждым, диким, пёстрым и суетливым. Мелькали бесшумные босоногие слуги, подданные Илки нервно улыбались и заискивающе смотрели, заученные, хорошо знакомые слова звучали тут и там. Здесь особенно ярко проступали все различия между Крысами и моей свитой. Тарантулов провожали к столам юркие невзрачные господа, их беспокойство казалось лихорадкой, трясучкой... у Пауков же - ни одного лишнего движения... И ни одной эмоции на лицах.
Я гордился своими подданными.
Вежливость требовала подняться, когда появился король. Я, помедлив, встал, и впервые взглянул на Илки-Крысу.
Староватый, полноватый, с полуседыми волосами, в потёртой мантии со свалявшимся мехом, он появился из скрытой портьерой двери в стене. Хорошо хоть, не вышло так, что правитель поднимается к гостю - дверь располагалась сбоку от нас с Эстралем, а о приходе короля возвестил вынырнувший минутой раньше крысёнок в алом берете.
Наступившая тишина нарушалась, и нарушалась Крысами - казалось, они совершенно не способны были стоять неподвижно.
- Приветствую дорогих гостей, - произнёс Илки, - наследного принца Холкета и его свиту.
- Рады встрече, - негромко сказал я. - Благодарим за тёплый прием.
Мне показалось, что в его блестящих чёрных глазках отразилась благодарность.
Только правитель сел, Крысы снова зашумели, засуетились, послышались разговоры. А Илки сидел и какое-то время просто смотрел на меня. Но я уже давно научился при любых обстоятельствах держать лицо и не выказывать своих истинных чувств.
Внезапно он улыбнулся добродушно и махнул рукой в сторону собравшихся.
- Что ж, это, конечно, не те приёмы, к которым вы привыкли, но постарайтесь получить удовольствие от происходящего.
Его доброжелательность показалась мне откровенным подхалимажем. Но... я действительно не хотел конфликтов. Потому улыбнулся в ответ.
Ничто не говорило об опасности, совершенно. Даже когда в зал вошла дочь короля с деревянным цилиндром в руках... С её появлением все затихли, а девушка подошла к столу и с поклоном протянула отцу цилиндр. Илки бережно принял вещь. Когда она садилась по правую руку от правителя, я заметил в её глазах слезы, и это, только это, стало сигналом тревоги.
Илки передал мне цилиндр и поднял свой кубок. Я бросил взгляд на Эстраля, тот даже бровью не повёл. Неужели даже он не знает этой традиции?..
- Это такой обычай, - с улыбкой пояснил Король-Крыса. - Хрупкий союз не удержать в грубых руках. Выпей до дна, Холкет Тарантул, выпей со мной.
Хрупкий союз не удержать в грубых руках... Полый деревянный стержень ввинчивался в дно деревянного же цилиндра. Чтобы вынуть оттуда этот странный "стакан", не расплескав вино, требовалось и вправду быть осторожным. Но Тарантулы способны пальцами как раскалывать орехи, так и плести тончайшую паутину. Когда я с трудом, но таки вытащил эту проклятую деревяшку, то порадовался не тому, что удалось не расплескать напиток, а тому, что мерзкий скрип дерева о дерево прекратился.
- Как крысиный писк, - я улыбнулся и поднёс стержень к губам.
У этого вина был приятный горьковатый вкус, но аромат почти не чувствовался - всё перебивал вездесущий запах мокрой крысиной шерсти.
На втором глотке я заподозрил, что делаю что-то не то - Эстраль нахмурился и потянул носом, а дочь короля вцепилась в столешницу. Но Илки продолжал улыбаться. Я задержал жидкость во рту, собираясь по возможности незаметно выплюнуть её обратно в стакан... Но резкий укол боли в желудке заставил закашляться, а стержень выпал из рук. Я попытался встать, но свалился под ноги вскочившего Эстраля. От боли потемнело в глазах, горло перехватило спазмом... Не знал, что так больно умирать от яда.
***
...Не знал, что так больно оживать. Сознание приходило изредка и ненадолго. Я не успевал разобрать, кто лечит меня, вернее, не мог запомнить - перед глазами стояло лицо Короля-Крысы. Лицо человека, прекрасно понимающего, что скоро умрёт.
Слишком много угроз для слабого крысиного королевства... Единственный наследник Тарантулов, чей правитель вряд ли согласится на союз... И лучше уж озаботить потенциальных врагов борьбой за власть. Илки понимал, - не мог не понимать! - что его убьют мгновенно, но... Уничтожить будущее династии, прежде чем начнется война - отчаянный поступок. У детей Илки будет ещё полгода или год, пока мой отец не приструнит поднявших головы противников, пока не выберет преемника, пока не соберёт армию и не пойдёт войной... А союзники Крыс, Скорпионы, только спасибо скажут за смерть Холкета Тарантула...
Вернее, теперь - не скажут. Ведь я всё-таки выжил.
- Сейч-ч-ч-час-с, - голос не слушался, я сипел, как подвешенный...
А потом почувствовал приступ тошноты, поспешно перевернулся на бок - и чуть не свалился с чугунной плиты. Меня стошнило чем-то горьким. Бледно-оранжевая жидкость расплескалась по неровному каменному полу, по рельсам со следами ржавчины, по металлическим колёсам, на которых стояла плита. На рельсах блестели свежие царапины - видимо, плиту недавно передвигали.
- Отлично, восстановился рвотный рефлекс, - скрипуче произнес кто-то, послышался металлический цокот. От этого звука у меня заломило виски. - Ещё пара дней - и ты будешь лучше прежнего. И стоит всё же привыкнуть к лекарству - тебе его пить ещё два с половиной месяца.
Я поднял голову и увидел Паука. Точно не Тарантула - слишком худощавым он был. Бледный, с безгубым ртом и впалыми щеками, он сошел бы за угасающего старика, но глаза... Да он же псих. Старый-престарый псих. Длинные костлявые руки покоились на рычагах. Я опустил взгляд ниже и понял, что галлюцинирую.
- Меня зовут Райху, - с самодовольной усмешкой произнёс Паук, заметив моё удивление. - Крестовик.
Если взять паучьи лапы и облечь их в металл, приделать к медной ступе, а в ступу посадить инвалида-Паука... то получился бы Райху, Крестовик.
- Что ты с собой сделал? - вырвалось у меня.
- Я? О, нет, это сделала со мной матушка-природа, а я всего лишь исправил её ошибку, - коротко рассмеялся он, водрузив на нос очки.
- Лучше бы ты спросил, что он сделал с тобой!
Так нас здесь было даже не трое... Только что произнесенные слова принадлежали незнакомцу, прислонившемуся к железной двери. Этот выглядел здоровее и крепче Райху.
- А это Ктайш, Скорпион, - Эстраль едва заметно кивнул в сторону незнакомца.
Советник сидел на высоком табурете возле операционного стола, сгорбившись и уперев руки в колени. Казалось, он настолько устал, что просто свалится со стула от резкого движения.
- За восемьдесят серебром и две канистры технического спирта! - радостно перебил Райху.
Со всеми своими конечностям он, казалось, занимал большую часть комнаты.
- Было довольно занимательно смотреть, как вытаскивают из лап смерти наследного принца. - Пожал плечами Ктайш, подходя ближе.
Его лохматые волосы были одного цвета с рыжим пальто и такими же глазами.
Попытавшись подняться, я почувствовал ноющую боль в руках. На них чётко проступали тёмные вены, а на сгибах виднелись синяки и следы уколов.
- Сколько прошло времени? И где я?
Помещение напоминало подвал отсутствием окон и вентиляционными решётками под потолком. Стены были покрыты кафелем. Потолок в тёмных разводах, кое-где с него осыпалась штукатурка... На этажерке недалеко от плиты - внушительный набор незнакомых мне инструментов, например, длинная деревянная палка с металлическим наконечником в виде незавершённого круга, гигантский металлический лом, утолщающийся и закругляющийся внизу, и прочие непонятные приспособления. Были, впрочем, и знакомые - молоток, например. Старая метла, стойка для капельницы, покрытая облупившейся белой краской, деревянные ящики с каким-то хламом... Интересно, здесь людей лечат или ремонтируют?..
Подземелье... Подземелье крысиного королевства, Ксут, нижний Туск. Эстраль притащил меня сюда, решив, что наверху никто даже под угрозой смерти не станет лечить Тарантула. Увидев, что меня отравили, мои пауки перебили всех, до кого дотянулись, но Илки с дочерью успели скрыться.
- Я отправил всех домой с приказом ничего не говорить отцу, - сообщил Эстраль. - Подтверждаешь?
- Полностью согласен, - кивнул я. - Значит, скоро стало ясно, что мне ничего не грозит?
- Ничего не было ясно, - Эстраль устало потёр лоб. - Но я соврал. И свита тоже врёт сейчас, рассказывая, что ты гостишь у Илки.
- А сам он разве не скажет, что убил принца?
- Не скажет, - вместо советника ответил Ктайш. - Пока не убедится. Скорпионы не любят размытых формулировок, а Крыса дружит с ними.
Он протянул Эстралю плоскую фляжку. Советник благодарно кивнул и, отпив, встряхнул головой.
- Вы тут уже неделю, - сказал Скорпион. - И иногда мне казалось, что трупа здесь два - один на плите, другой на табуретке... Тебе повезло с другом, Паук.
Я помолчал, сидя на плите и пялясь на свои босые ступни. Райху, цокая конечностями, прошествовал к этажерке и принялся протирать инструменты. Ктайш, сощурившись, насмешливо глядел на меня, Эстраль тоже смотрел, но безо всякого выражения.
Значит, Илки не знает наверняка, жив я или нет.
- Почему Крысу не убили сразу? - спросил я.
- Я запретил, - тихо проговорил Эстраль. - Если бы его убили, это было бы согласием с твоей смертью, тогда как ты ещё оставался жив... Я сказал, что месть будет принадлежать только принцу.
- Всё правильно.
Ктайш улыбнулся, а лицо Райху пересекла нехорошая усмешка.
- Значит, теперь - месть? - спросил Эстраль. При взгляде на его зловещую ухмылку легко было представить советника простым жителем подземелий.
Я сполз на пол, едва не вляпавшись в оранжевую рвоту, и нашарил свои ботинки. Выпрямившись, я увидел, что рельсы ведут в черную пасть огромной печи. Виднелась сажа и ошметки паутины - печь давно не разжигали. И не разожгут - ведь я выжил.
- Эстраль, -- после мыслей о собственной смерти я задумался о поступке Илки, -- тебе бы пришло в голову спасти государство ценой своей жизни? Купить этим полгода мира?
Советник совершенно спокойно покачал головой. Нет, и это правильно. И мне бы не пришло, и отцу бы не пришло. Мы бы нашли другой путь, просчитали бы каждый день и час на годы вперед - и приняли бы лучшее из возможных решений. А самопожертвование - это не про нас.
- И всё-таки, Эстраль, ты потащил меня сюда, к сумасшедшим, - Райху рассмеялся на этих словах, - не зная толком, что тут могут с нами сделать. Подозреваю, тебя могли просто убить.
- И что? - дёрнул плечом советник.
- Ничего. Мне действительно очень повезло... И я бы не отказался от второго такого друга. Илки всё же... - я усмехнулся. - Человек долга.
По мере того как я говорил, улыбка Ктайша становилась всё шире.
- Расскажи уж, - внезапно обратился к нему Эстраль.
- Скорпионы решили так же, как и ты, - усмехнулся Ктайш. - Правда, тогда Крыса никого не травил... Но Скорпионы воспринимают слова лучше, чем Тарантулы. Не в правилах Скорпионов врать и бить в спину. Им хватило честного разговора, чтобы понять - Илки далеко не худший из союзников. Он не предаст, что бы ни говорили о Крысах. Вы же, Пауки... Если вам кто-то неприятен, вы не посмотрите на его честность или смелость. А если вобьете что-то себе в голову, то выбить это можно будет лишь увесистым кирпичом.
- Чистая правда! - без тени смущения воскликнул Райху.
- Да? И ты тоже защищаешь его, Райху?
Он только усмехнулся, ожидая следующего вопроса.
- Почему он отдал свои подземелья сброду и почему молчит о причинах?
- Потому что это был наш договор, - Крестовик склонил голову, барабаня пальцами по рычагу. - Всем нужно где-то жить, Тарантул. И он дал нам дом. Вот просто так... Ты вряд ли это поймешь. Но мы не мешаем Крысам на поверхности, а в остальном вольны делать что угодно... даже спасать их врагов, - он осклабился. - Скорпионы знают об этом договоре. А ты бы не поверил в него, верно? Если бы услышал ещё неделю назад? Разумеется, в случае опасности мы будем сражаться за свой дом, и Крыса это знает.
- Понимаю, - сказал я. - Я понимаю... Но месть - это месть, а я всё же Тарантул. И для начала мне нужно вернуться к отцу.
Райху удручённо покачал головой, а Ктайш равнодушно пожал плечами. И только Эстраль, судя по настороженному взгляду, мне не поверил.
- Вы можете покинуть Ксут хоть сейчас, - проговорил Райху. - Только - обязательно с нашим проводником, который без проблем выведет вас на поверхность, а потом точно так же, без проблем, вернётся к нам с деньгами... Ведь Тарантулам нельзя верить.
- Я поклялся, что вы получите оплату, - дернул плечом Эстраль.
Райху прав - врём мы часто и бессовестно. По крайней мере, на словах... Если бы врали и в договорах, то моя первая дипломатическая миссия стала бы последней. Единственным устным подтверждением нашей честности могла стать клятва - поклявшись, мы держали слово. Не знаю, откуда пошла эта традиция, но ни один Тарантул её ещё не нарушил. Впрочем, всегда найдутся лазейки... Раз Эстраль просто поклялся заплатить, то...
- А ты и не обманешь, верно? - рассмеялся Райху. - Лет через двадцать пришлёшь мне и деньги, и спирт, да?
Врач оказался предусмотрительнее, чем я ожидал.
- Но возможно, Паук, ты станешь первым Тарантулом, не сдержавшим клятвы, - издевательски протянул Ктайш. - Тебе бы хотелось этого?
Я прервал его, подняв руку. Тарантулы согласны на условия подземников. Но в Туск я ещё вернусь.
***
...Туск уже не казался мне дырой. Возможно, потому, что я побывал в его подземельях.
Нашу проводницу Райху назвал "той еще дамочкой", но на подробный рассказ не расщедрился, только гадостно ухмыльнулся.
- Принц Тарантулов, какая честь... - это были первые услышанные от неё слова, только вот насмешливый тон контрастировал с произнесённым. - Осторожнее, принц. Свихнувшиеся кобры нападают на всё, что теплее камня.
- Бросим им факел, - хмуро ответил я, невольно вздрогнув.
Со слов Короля-Кобры я знал, что нет ничего страшнее ослепшей змеи. Они и так видят плохо, но смутные очертания, яркие пятна, размытые силуэты... всё это завораживает змей примерно так же, как Пауков завораживают их гипнотические взгляды. И немудрено свихнуться, когда болезнь отнимает всё то прекрасное, что видят Кобры и не замечают остальные. Нам повезло не встретиться с ними...
Мы выбрались на окраинах спустя сутки, и, прежде чем уходить, я выбил слюдяное окно ближайшего дома и заполз внутрь. Разбудив и до полусмерти перепугав двух крыс, я сказал, чтобы они передали своему королю - Тарантул жив и обязательно повторит визит в их гостеприимный край.
- Главное - миновать долину, - произнёс Эстраль, с неодобрением глядя на меня, вылезающего обратно. - Думаю, на переход хватит трех дней. Дальше будут горы, камни, леса... Там крысам нас не догнать.
- Если, конечно, они устроят погоню.
Провожатая молчала и не открывала лица.
- Надеюсь, вы тоже Паук?..
И тогда проводница стянула с головы капюшон. Я почти ожидал увидеть под ним полумеханического монстра, вроде Райху, но в тусклом свете уличного фонаря разглядел ярко-рыжие, явно крашеные волосы и лицо-маску с неестественно-алыми губами. Лет сорока на вид, она напоминала отчаянно молодящуюся шлюху. Я вспомнил, как её назвал Райху... "Дамочка" улыбнулась, обнажив крупные, выпирающие, желтоватые зубы.
Проклятье, у Райху очень своеобразное чувство юмора...
Вместе с Чёрной Вдовой мы преодолели путь от Туска до Накроса за месяц. Переход через горы был трудным, но было хотя бы понятно, куда идти. А вот в лесу мы поначалу заблудились - слишком непривычная местность. Когда он остался позади, все вздохнули с облегчением.
Еще восемь дней пути -- и мы добрались до столицы.
Отец так и не узнал ничего, кроме того, что с Илки стоит поговорить ещё раз. Свита восторженно встретила нас с Эстралем. Все с подозрением косились на Чёрную Вдову, а она лишь таинственно молчала и рассыпала жуткие улыбки-оскалы направо и налево... И ещё - донимала нас с Эстралем, пользуясь своим особым положением. Создавалось впечатление, что Райху перед отправлением сказал ей "Веди себя мило, дура!", и она вела - в меру своих представлений об этикете и приличном обществе, не представляя, как раздражают окружающих ее ужимки.
- Я бы согласилась остаться в Накросе, - сказала она спустя три или четыре дня после моего возвращения, любуясь на столицу с балкона моей комнаты. Чёрная Вдова вообще ходила, где хотела, правда, всегда вовремя скрывалась, если чувствовала опасность. Но чаще её не решались гнать - всё-таки гостья принца...
- Не рассчитывай, - фыркнул я, кивком показывая, что стоит убраться.
- Когда мы поедем, принц? - слащавым голосом пропела она, неспешно покидая комнату.
- Скоро... Стой. "Мы поедем"?
- Конечно, - она облизнулась и вскинула голову, встав в дверях. - Столько разговоров было о мести, принц, а Райху уже заждался платы, а я...
Она не договорила и улыбнулась, чуть покачиваясь на месте. Мы и вправду собирались ехать с ней, только вот как узнала?.. Одно слово - тварь. Я вытолкнул её из комнаты и закрыл дверь. Аккуратно закрыл, а не со всей дури захлопнул! Хотя очень хотелось...
Впрочем, вскоре мне самому пришлось найти её - это было нетрудно. Чёрная Вдова всегда появлялась поблизости, стоило только выйти за пределы своей комнаты.
Когда паучиха узнала о моём плане, она безудержно хохотала почти минуту, а потом издевательски согласилась: "Только чтобы вы наконец-то расплатились!". И даже на пару часов забыла о своих кокетливых улыбках и томных взглядах.
Со мной отправились всё те же подданные, что уже бывали у Короля-Крысы. Как и в прошлый раз, поехали на машинах. За неделю пути не случилось ничего интересного, было довольно скучно. Эстраль не повторял лекции и вообще редко заговаривал - главным образом из-за Чёрной Вдовы, покачивающейся на заднем сидении и обнимающей ящик с подарком для Илки. Она хотела побывать на приёме, и я не видел причин отказывать - наоборот, её присутствие добавит крысам седой шерсти. Теперь, облачившись в богатое чёрно-красное платье и соорудив на голове высокую прическу, чтобы соответствовать паучихам из свиты, Чёрная Вдова выглядела ещё более зловещей, хотя по-прежнему напоминала потасканную проститутку.
Теперь нас не встречали, но, тем не менее, провели во дворец без вопросов. Кто-то из Крыс выглядел злым, кто-то подавленным, дочери и сыновья Илки сверлили мою спину свирепыми взглядами и сжимали кулаки, но ничего не предпринимали. Теперь рядом был не только Эстраль, как всегда, безупречный и невозмутимый, но и Чёрная Вдова, расточающая мёд и яд. Нас вновь рассадили за столы, только теперь мои Тарантулы улыбались и щурили тёмные глаза, завязывая беседы и буквально принуждая Крыс в них участвовать.
Всё происходящее говорило, что Илки принял моё право на месть.
Он снова появился из скрытой за портьерой двери, снова я поднялся - и смотрел на него, пока он не сел. Дочь, не поднимая взгляда, заняла место справа от отца, бледная и испуганная.
Чёрная Вдова встала со своего стула и, ухмыляясь и щурясь, на вытянутых руках поднесла ящик. Эстраль не выдержал и улыбнулся.
- А это наш обычай, Король-Крыса, - проговорил я твёрдо, доставая небольшую бутылку и отдавая пустой ящик советнику. - Платить той же монетой...
Я взял кубок Илки, выплеснул вино и наполнил его из своей бутылки.
- Выпей же со мной, Крыса. Выпей до дна.
Он вспотел - капли ползли по лбу, одна дрожала на кончике острого носа.
- Пей, - жёстко сказал я.
Ему хватило бы жеста, чтобы приказать своей страже начать бой. Ему хватило бы жеста... И этот жест стал бы началом войны двух государств. Личная месть обернулась бы тем, чего король так старался избежать... И потому Илки молчал, и молчали остальные Крысы.
Он поднялся медленно и величественно, тяжело опершись на стол. Видимо, колени у него всё же подкашивались. Хорошо держится... Да, мне бы хотелось иметь такого друга.
Умоляющий взгляд никак не подействовал на меня. Я по-прежнему протягивал ему кубок.
Илки принял его и поднёс ко рту. Первый же глоток заставил его скривиться. Эстраль улыбнулся уже открыто, а Чёрная Вдова хищно облизнулась. С отчаяньем во взгляде, на глазах своих и моих подданных, Король-Крыса одним махом опрокинул в себя оставшийся напиток. Судорожно задёргался кадык, на глаза навернулись слезы, Илки не сумел удержаться на ногах и хлопнулся на стул... Оглушительно всхлипнула королевская дочь. Крысы смотрели на нас с ужасом и злобой. Я же вспоминал, как меня отравили... а потом лечили. И даже не знаю, что было гаже.
А Илки прислушивался к себе несколько долгих секунд... а потом рассмеялся, вытирая слезы и пот. И ещё долго, под удивленными взглядами Крыс и довольными - Тарантулов, хохотал, хлопая себя ладонью по колену и силясь рассказать мне, какой же я подонок.
Я отхлебнул из бутылки и, поморщившись от горечи, опустился рядом с королём.
- Гадость жуткая, верно? - спросил я. - А мне это пить ещё целый месяц.