Батлер О. : другие произведения.

Бегемоты здесь не водятся

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    На краю лесной лужайки стоит маленький пузатый дом с шестистворчатыми окнами и кирпичной трубой. Это больница для игрушек, которой заведует профессор Кручинин. К профессору всегда можно обратиться за помощью. Только звонить надо не по обычному, а по игрушечному телефону. Сказку можно прочитать на бумаге https://my-shop.ru/shop/product/3823318.html?b45=1_1 в новом авторском сборнике "Бегемоты здесь не водятся"
[Ольга Хирш]
  
   I.
   - Это была моя любимая игрушка. Теперь он погибнет! - Егорка расстроенно посмотрел на маму.
   - Не плачь,- обняла она его. - Мотя уже старенький был. Честно говоря, от него одно название оставалось.
   Но сын был безутешен, и тогда она заговорщицким голосом сказала:
   - Знаешь, а у меня появилась идея. Давным-давно, когда я была маленькой, то слышала про доктора Кручинина, который спасает игрушки. Ему даже можно было позвонить - только не по обычному телефону, а по игрушечному.
   Мальчик сразу перестал плакать:
   - Ты помнишь номер?- он побежал к своим игрушкам, принес телефон. - Пожалуйста, позвони!
   Мама покрутила игрушечный диск, набрав две тройки:
   - Клиника доктора Кручинина? Спасите, пожалуйста, нашего бегемотика. Он в сквере потерялся. Зовут Мотей. Красный такой, вязаный... c оранжевой заплаткой на спине... Спасибо большое.
   - Ну вот, - повернулась она к притихшему сыну. - Теперь он точно не погибнет.
  А сама подумала, что надо бы купить сыну нового игрушечного бегемотика.
  
   II.
   Если бы кто знал, в каком плачевном состоянии находился сейчас Мотя. Один его глаз болтался на ниточке, нога была почти оторвана, из-под заплатки торчали клочья ваты. За последние полчаса с бегемотом столько всякого произошло.
   Началось с того, что они втроем - мама, Егорка и Мотя - сидели в сквере. Мама читала вслух книгу. Егорка внимательно слушал, но Моте было неинтересно. Бегемот скучал, скучал и ... нечаянно свалился с лавочки. А может, и не совсем нечаянно.
   Неподалеку красовалась клумба с анютиными глазками. Мотя направился к ней. Он лишь хотел понюхать цветы и вернуться обратно, но его заметила загоравшая в скверике собака. Помахивая хвостом, она подошла к вязаному бегемотику, осторожно перевернула его. К ней подбежала другая собака, и они принялись играть Мотей, подкидывая и отнимая его друг у друга.
   - Моё! - сквозь зубы рычала первая собака, крепко держа Мотю за ногу.
   - Нет, моё! -так же сквозь зубы шутливо отвечала ей другая, и тянула Мотю к себе.
   Они совсем разорвали бы бегемота, если б одну из собак не позвал хозяин. На прощание она гавкнула:
   - А здорово мы с тобой повеселились! Можешь забрать игрушку, она мне не нужна!
   - Откровенно говоря, и мне не нужна!- убегая, откликнулась ее мохнатая подружка.
  Теперь Моте оставалось только лежать в траве и глядеть оставшимся глазом на белые тучки, которые медленно ползли по небу. Он в жизни не видел таких замечательных тучек, но его это совсем не радовало.
   И вдруг среди них показалось черное пятнышко. Оно зашумело, опускаясь ниже. Это был игрушечный вертолет. Он полетал над домами, сделал несколько кругов над сквером. "33 - скорая помощь игрушкам. Клиника профессора Кручинина", - было написано на его кабине.
   Вертолет приземлился, оттуда выскочили два человечка в больших белых шляпах и с носилками в руках. Они подбежали к Моте.
   - Больной, не шевелитесь! У вас могут быть скрытые переломы,- с этими словами человечки положили бегемота на носилки и отнесли в кабину.
   - Профессор, Долгоносики на связи! Мы нашли его. Да-да, вязаный, красного цвета!- перебивая друг друга, закричали они в рацию. - Вылетаем обратно.
   - От винта!
   Завертев лопастями, вертолет оторвался от лужайки, взмыл над верхушками деревьев и полетел между домами.
   Никто в городе даже не заметил эту спасательную операцию. Кроме одного старичка, который пил чай на балконе третьего этажа. Но старичок не удивился. Он решил, что это мальчишки играют радиоуправляемой моделью. "Столько всяких дорогих игрушек сейчас наизобретали", - подумал он.
   Вертолет вылетел за пределы города. Кирпичные дома и полные машин улицы исчезли из вида. Внизу появились поля, деревянные домики и темные леса, в которых деревья словно соревновались, какое быстрее дотянется до света.
   Рядом с вертолетом захлопали большие крылья. Это мимо пролетели любопытные птицы: игрушка им очень понравилась .
   - Прием, прием... полет нормальный, - доложил по рации один из медбратьев.
   Но уже через несколько минут вертолетик закрутило в потоке сильного ветра - большая, явившаяся непонятно откуда черная туча разразилась грозой.
   - Посадка в условиях сильной турбулентности! - закричал Долгоносик.
   Под проливным дождем вертолет сел на лесную лужайку, на краю которой, за мокрыми кустами и дикими цветами, прятался домик с пузатыми шестистворчатыми окнами и кирпичной трубой. Дверь домика распахнулась, и на крыльцо, держа в руке зонтик, выскочил невысокий бородатый мужчина в белом халате. Это был профессор Кручинин.
   - Больного сразу в операционную! - приказал он Долгоносикам, а перепуганного бегемота погладил по морде.
   Вскоре Мотя лежал под яркой лампой на просторном столе, заваленном инструментами и обрезками ткани. Профессор надел большие очки, приготовил ножницы, иголку с красной ниткой и склонился над бегемотом.
  
   III.
   Егорке очень хотелось удостовериться, что игрушечная скорая помощь существует на самом деле. Тихонько встав с постели, он набрал на своем телефоне две тройки. Раздались гудки, слабый шум и потрескивание.
   - Алло, - несмело сказал мальчик в трубку.
   - Азя-базя, - ответили оттуда.
   Он догадался ,что это было "здравствуй" и немного осмелел:
   - А... вы нашли Мотю?
   Но в ответ получил новое "азя-базя".
   - Что?
   - Азя-базя, - снова сказали ему.
   - Ничего не понял,- смутился он.
   - Азя-базя... - отозвались из трубки.
   Он в четвертый раз спросил про Мотю и в четвертый раз услышал "азя-базя", хотя оно прозвучало несколько иначе. "Наверное, пошли узнавать", - понадеялся он и замер, прижимая трубку к уху.
   Так-так, тик-так - секундная стрелка сделала уже два круга, а тишина в трубке оставалась прежней. Ну сколько времени может понадобиться, чтобы узнать?
   - Алло,- неуверенно позвал он.
   - Азя-базязя?- сразу отозвались на другом конце. Оказывается, они никуда не уходили.
   - Нет, ну я совершенно ничего не понимаю! - расстроился мальчик.
   На другом конце провода немного поскрипели и пошуршали, а потом строгий женский голос внятно произнес с иностранным акцентом:
   - Кто спрашивает?
   - Это азязя-базязя, - совсем растерялся Егорка. -То есть... я про Мотю хотел спросить.
   - Не знаем никакого Моти. Ты больше не беспокой профессора по пустякам, мальчик.
  
   IV.
   До чего приятными бывают некоторые утренние пробуждения. Первым делом Мотя увидел солнышко в окне. Потом - веселые ромашки, которыми были разрисована стена рядом с его кроватью. Потом он обнаружил, что его нога - снова на месте. Бегемот встал, подошел к зеркалу и улыбнулся: до чего аккуратно профессор Кручинин пришил обратно не только его ногу, но и глаз, и оранжевую заплатку!
   И тут Мотя заметил в зеркале чье-то длинное ухо. За спиной у него вертелся и подпрыгивал надувной заяц, который тоже хотел разглядеть свою заплатку. Она у него была маленькая, круглая, резиновая. И заяц не собирался ждать ни минуточки.
   Обернувшись, Мотя нечаянно толкнул его. А может, и не совсем нечаянно.
   Заяц упал, но тут же вскочил и изо всех сил толкнул бегемота. Получилось не больно, просто очень обидно. Мотя уже приготовился дать драчуну сдачи, когда в палате вдруг пришел в действие какой-то проржавевший механизм, со всеми его неповоротливыми пружинками и шестеренками.
   - Азязя-базязя... Трр-трр...трык-тык-тых...
   Это был киборг-медведь. Он замахал лапами на шарнирах и двинулся на соседей, выпустив свои железные когти. На уме у него явно было нехорошее.
   Мотя и заяц сразу позабыли о своей драке. Они стали кидать в киборга подушками. Одна попала в цель - медведь качнулся, потерял равновесие и с грохотом свалился на пол.
   - Азязя-базязя... Я самая страшная в мире игрушка... Всех порву, - заурчал он, перебирая скрипучими лапами.- Аззя-баззя, кто не спрятался, я не виноват.
  
   V.
   Снаружи больница казалась маленькой, но внутри нее можно было с непривычки заблудиться. Коридор был украшен морским утесом из картона. К утесу было приколото объявление: "Нельзя расстраивать профессора Кручинина, так как это нарушает правильное выделение его желудочных соков и вызывает у него бессоницу".
   Внутри утеса скрывалась кованая, вся в завитушках, дверь в лифтовую кабину. Лифт поднимался на второй этаж, где находился кабинет профессора. В кабинете часто звонил телефон, и, если хозяина не было, трубку поднимал любой, кто оказывался поблизости. Ведь это мог быть очень срочный звонок - вдруг кому-нибудь требуется скорая помощь?
   В дни, когда происходила эта история, у Кручинина жили и другие больные игрушки: две куклы, одна машинка, несколько меховых и пластмассовых зверей разных сортов.
   Например, здесь был резиновый удав с большим шрамом (когда его оперировали, в больнице пахло клеем "Момент"). И была жаба с позолоченной короной. Она квакала: "Чмокни меня в щечку, принцем станешь". Ее многие чмокали, но никто так и не превратился в принца. Зато обманутые ею получали свой урок: не стоит целоваться ради выгоды!
   И вот к этой пестрой компании добавились три обитателя Ромашковой палаты, которые сразу начали ссориться между собой. Заяц не верил, что бегемот толкает его нечаянно, а еще он хотел доказать, что можно быть надувным и смелым одновременно. Медведь тоже никому спуску не давал: не бывать такому, чтоб железными киборгами командовали надувные и вязаные игрушки!
   Хотя этот ржавый киборг и ходил-то с трудом. Чтобы вылечить его, профессор Кручинин каждый день ставил ему теплые масляные компрессы и заставлял выпивать по ложечке машинного масла.
   - Хороший медведь, - ласково приговаривал он.- Вот только слова говоришь плохие. Обязательно научу тебя хорошим словам.
  
   VI.
   Одним тихим вечером Кручинин сидел у компьютера в своем кабинете. Он сочинял стихи. А точнее - подбирал рифмы для нового объявления в газету.
   - Не плачьте, старушка... починим игрушку... Три-три наберите... и... что-то такое... скорей говорите... Нет, не то! - профессор в отчаянии взъерошил бороду. - Кто номер три-три наберет... тот быстренько... очень... помрет... Еще хуже! Ну что за ерунда в голову лезет!
   А его пациенты собрались в это время внизу, чтобы послушать истории, которые рассказывали медбратья Долгоносики. Некоторые их рассказы были страшными: игрушки попискивали, гудели от страха, но все равно не уходили. Ведь, когда ты сидишь в безопасном месте, на диване под уютной лампой, а на улице - кромешная темнота, пугаться даже приятно.
  - Эти истории случились на самом деле, но вы не бойтесь. У нас тут все не по-настоящему,- доверительно сообщил Долгоносик игрушкам. - Мы же в сказке находимся.
  'Ну и что, что мы в сказке, - подумал Мотя.- Я вон - настоящий. И дом этот настоящий, и лес. И доктор Кручинин - самый настоящий. Иначе как бы он меня вылечил?'.
   За окном покружился огонек. Он ткнулся в стекло, и Мотя увидел крошечную собачку. Она была вся светящаяся, с крылышками, и вдобавок так смешно скалила свои крошечные зубки. Собачка принялась играть с другим огоньком. Они полетели рядом и вскоре стали похожими на горящие глаза ночного зверя.
  
   Катя Милославская []
  
  
   - А не слышали ли вы историю про Еслиэтоона? - спросил Долгоносик замогильным голосом.- Он живет на Гиблом болоте и пожирает все, что движется... Был у нас случай. Один пупс пошел гулять и... больше не вернулся... - настороженно оглянувшись на дверь, Долгоносик выпучил глаза, поднес палец к губам. Ему показалось, что на крыльце что-то скрипнуло.
   Но за дверью было тихо, и он продолжил:
   - Никто не знает, как этот Еслиэтоон выглядит. То он одноногий дракон. То черное дерево, плывущее по воде...
   - То синий бык с человеческим лицом, - подсказал ему брат.
   - ... Не меняются лишь его глаза. Хотя некоторые замечают их слишком поздно.
   Тут за окном сверкнуло, и всем показалось, будто в комнату заглянул огромный светящийся глаз. И сразу под чьими-то тяжелыми шагами заскрипело крыльцо.
   - Что, если это... Если... это... он за нами пришел? - запинаясь от страха, прошептал Долгоносик.
   Испуганные игрушки спрыгнули на пол и с криками: 'Еслиэтоон! Еслиэтоон за нами пришел!'- побежали за диван. В этой спешке жаба потеряла корону. Удав сам в себе запутался, но потом все-таки распутался и спрятался под ковром. Один только киборг-медведь убежать не успел.
   Дверь распахнулась.
   - Ой, мамуля, ой, папуля!- пискнула за диваном говорящая кукла, закрывая свое личико руками.
   Но на пороге стояло не чудовище, а маленькая пожилая дама в пышной зеленой накидке и шляпке с цветами. Она держала в руках корзину, полную аппетитных сметанников, переложенных ягодами сушеной земляники. Это была соседка Кручинина, Фелофея. Следом за ней, звонко залаяв, влетела светящаяся собачка.
   - Светляк, ко мне!
   Дама говорила с иностранным акцентом и казалась немного горбатенькой под своей накидкой, но больше ничего примечательного в ней не наблюдалось. Она прицепила летающую собачку к розовому шелковому поводку, вызвала лифт и поднялась к профессору. В его кабинете гостья сказала приятным голосом:
   - Дорогой доктор, вот, решила зайти по-соседски. Я снова напекла вам сметанников. Сейчас чаю заварю... Ой, да вы из старой чашки пьете! А где же подаренный мною розовый сервиз?
   - Я его берегу, боюсь разбить, - сказал неправду профессор.
  Он не собирался ради нового сервиза расставаться с любимой чашкой, но и заботливую соседку ему обижать не хотелось. Кручинин забыл, что с такими гостями, как Фелофея, чрезмерная вежливость вредит хозяевам.
   - Бедный вы мой, в вашем доме не хватает заботливой женской руки, - вздохнула соседка, по-хозяйски доставая из шкафчика новый сервиз и тайком подсыпая в чайник какой-то порошок. - Давно бы пора здесь порядок навести. Вы бы отнесли все эти сломанные игрушки на помойку.
   - Игрушки? На помойку? - заулыбался Кручинин. - Вы шутите, дорогая соседка! Они для меня много значат. Чинить их - мое призвание.
   Он скоро выпил весь чай, съел все сметанники, а Фелофея все не уходила. Она ласково сказала профессору:
   - Вот смотрю я на вас... Вы такой одинокий, такой несчастный...
   - Клянусь своим компьютером, я вполне счастлив! - весело откликнулся Кручинин, хватая трубку громко зазвонившего телефона. - Что случилось? Нога? Не двигается? Высылаю вертолет! Да - ключик приложить не забудьте!!
   - Я страшно извиняюсь, - повернулся он к своей гостье. - Но мне надо готовиться к операции. Одной заводной обезьянке срочно требуется помощь... Долгоносики, на вылет! - профессор нажал кнопку на своем столе:
  Фелофея вышла из его кабинета, сердито хлопнув дверью.
   - Од-ной завод-ной обезьян-ке тре-бу-ется помощь! - передразнила она профессора.- Ах, я рыдаю от жалости!
  
   VII.
   Профессор Кручинин не знал, что отчество его соседки было Лешевна. Он также не знал, что она была дочкой лешего и одной феи, давным-давно залетевшей в местный лес. "Красота мне досталась от мамы-иностранки, доброта - от папы", - любила повторять Фелофея.
  Умение колдовать досталось ей от обоих родителей. Она хотела, чтоб профессор на ней женился, и уже несколько раз подсыпала ему в чай заговоренные травы и снадобья, но они почему-то не действовали. Кручинин только жаловался, что после этого чая у него то в ушах чешется, то в носу звенит.
   Вернувшись в свой домик, Фелофея посмотрелась в зеркало и громко сказала отражению:
   - Все равно я своего добьюсь! И не через два месяца, и не через полгода, а именно очень скоро!
   Потом, водрузив на нос очки, она принялась листать заросшую мхом книгу заклинаний:
   - В полночь... поймать... растолочь... Это мы уже делали, не помогло, - пробормотала она. - Волшебная расческа, заговоренная вода... И это делали... Приворот-трава... А вот это не делали. Сейчас попробуем!
   Фелофея вышла из своего домика и топнула по лесной тропинке:
   - Веди меня на Заветную Полянку! - приказала она ей.
   Тропинка слегка сморщилась под ее ногой, словно была простым ковриком, и по-новому пролегла между сосен и елей.
   Вскоре Фелофея оказалась на Заветной Полянке. Тяжело кряхтя, при неярком свете своего Светляка и луны она принялась рвать там особенную траву.
   - Ау-ау, - прокричала с дерева любопытная ночная птица. - Фелофея влюбилась! Фелофея опять колдовать собирается!
   - Ах ты, сплетница Аука! Доберусь я до тебя! - погрозила ей кулачком Фелофея.
   Дома она собранную траву высушила у камина и стала перемалывать в порошок, приговаривая:
   - Ван, ту, фри... Кипи-перекипай, гори-перегорай, сохни и просыхай... Матушка-муравушка, пусть бы профессор Кручинин голову клонил, меня на уме-разуме держал, никогда не забывал, руки ко мне тянул.
   Вокруг ступки появилось розовое сияние. Его отсветы разгладили сердитые морщинки на лице у Фелофеи и на минуту сделали ее молодой.
   - Всё! - довольная, волшебница захлопнула книгу. - Ну, теперь он точно никуда от меня не денется!
  
   VIII.
   Однажды утром профессор, в трусах и майке, позвал всех на лужайку делать зарядку.
   - Начнем с легкой ходьбы на месте! - бодро скомандовал он, поеживаясь от прохлады. - Те, у кого нет ног или лап, могут повертеть хвостами или покрутить колесами... Молодцы! А теперь попрыгаем! Раз-два, раз-два!
   Борода профессора смешно затряслась в такт прыжкам, и всем игрушкам сразу стало весело. Мотя запрыгал, и куклы, и Долгоносики - у медбратьев от этого шляпы на лбы съехали. Только надувной заяц не прыгал, а лишь притворялся, что делает упражнения. От нечего делать он начал дергать бегемота за хвостик. Бегемот терпел, терпел, а потом как толкнет его! Заяц отлетел в сторону, но потом в ответ толкнул бегемота.
  
   [Катя Милославская]
  
  
   - Остановимся, глубоко вдохнем... повернемся направо... повернемся нале... - профессор не договорил, потому что увидел вышедшую из леса Фелофею. Вид у соседки был румяный и решительный.
   - Доброе утро, а я опять принесла вам свежих сметанников к завтраку,- сказала она, протягивая Кручинину корзинку.
   - Дорогая Фелофея... Спасибо вам огромное! Но я в последнее время очень растолстел от мучного, - извинился профессор. - Вот, решил сесть на диету и, вообще, начать здоровый образ жизни.
   - Значит, мои замечательные сметанники вам больше не нужны? - от обиды Фелофея стала багровой, как свекла. - Может, мне вообще сюда не приходить?
   На это профессор ничего не ответил, он лишь смущенно опустил глаза. Но молчание иногда значит больше слов, и Фелофея сразу все поняла.
   - Ах, мое сердце разбито, - волшебница закатила глаза, хватаясь за грудь. - У меня от расстройства микроинфаркт! Или микроинсульт! - она переложила руку на голову.
   И тут в наступившей тишине раздался знакомый скрежет:
  
   - Что плачешь, подружка? - проскрипел киборг-медведь. -
   Сломалась игрушка?
   Ты слезы утри,
   Три-три набери,
   И доктор Кручинин
   Всё быстро починит.
  
   Кто-то из игрушек хихикнул. Такого унижения Фелофея вынести не смогла. Она гордо выпрямилась, сбросила свою накидку, под которой неожиданно оказались прозрачные крылышки, и воскликнула:
   - Вы оскорбили мои самые светлые чувства! Ну, погодите, сейчас я вам устрою!
   Глаза ее стали темными, в руке появилась ветка орешника. Фелофея коснулась ею Кручинина:
   - Отныне вы не профессор, а растение клопогон! Тело ваше станет стеблем с колючками, на руках вырастут листья, на голове - мелкие отвратительные цветочки. И запах от вас будет идти такой, что всем придется затыкать носы. Ха-ха-ха! - расхохоталась она. - И остальным урок - не сердите фей!
   - Соседка, вы, наверное, опять шутите? Хотя, нет... я уже начинаю превращаться, - пожаловался испуганный доктор. - В моих кедах появилась земля... О, это мои ноги становятся корнями и уходят вглубь! Но ведь можно как-то снять это страшное проклятье! Что-то можно сделать??
   Он становился все больше похожим на куст клопогона-вонючки, и все меньше - на профессора. Но чудеса на этом не закончились. Лужайку залило нежное сияние, словно включили свет под огромным розовым абажуром, Кручинин протянул к соседке свои покрытые почками и листьями руки и воскликнул:
   - О, прекрасная Фелофея, я неожиданно почувствовал, что не смогу прожить без вас ни единой минуточки!
   Он вырвал свою ногу-корень из земли, сделал шаг и рухнул перед феей на колено:
   - Прошу вас, выходите за меня замуж!
   Фелофея растерялась. Ей стало ясно, что приворотные зелья, которыми она так долго поила профессора, вдруг подействовали, но в ее планы не входило жить под одной крышей с клопогоном-вонючкой.
   - Лучше останемся просто соседями, - пробормотала она, зажимая кружевным платочком свой нос и торопясь покинуть полянку.
   - Не уходите, умоляю вас! - профессор попытался сделать еще один шаг. Но Фелофея уже взмахнула крылышками:
   - Нет, между нами нет ничего общего. И мне пора домой! Гуд бай! Ариведерче! Ауффидерзеен!
   Она полетела было прочь, да крылышки не удержали ее - слишком много сметанников было съедено за последнее время. Фелофея снова оказалась на земле.
   И тут Долгоносики бросились в погоню за волшебницей.
   - Караул! - закричала она. - Хулиганы! Сейчас полицию позову! - и коснулась их веткой орешника.
   Медбратья сразу стали грибами, растущими из одного корня.
  
   IX.
   Игрушки весь день просидели возле заколдованных профессора и Долгоносиков, надеясь, что злое волшебство закончится. Но наступил вечер, и ничего не изменилось.
  Первой не выдержала говорящая кукла.
  - Пора бай-бай, - она зевнула, прикрыв рот ладошкой, и отправилась в палату. За ней виновато пошли, поехали, поползли остальные.
   На лужайке остались лишь обитатели Ромашковой палаты. Им очень хотелось помочь бедному доктору. Но как же расколдовать профессора и Долгоносиков?
   В лесу сверкнул знакомый огонек. Это был Светляк. Он вволю наигрался с другими огоньками и теперь летел домой. Мотя, заяц и медведь поторопились за ним.
   Летающий песик исчез возле небольшого холма. Подойдя к этому холму, игрушки споткнулись о леечку и ведерко и догадались, что находятся в саду у Фелофеи. Они не сразу разглядели освещенное окно в этом холмике - так густо оно было оплетено диким виноградом.
   Фелофея сидела у камина с лечебным венком из барвинка на голове. Ее мучила мигрень. И вообще, вид у нее был расстроенный, даже крылышки казались поникшими. Рядом с ней запыхавшийся Светляк лакал воду из мисочки размером с наперсток.
   - Когда все твои желания исполняются - это вроде бы замечательно, - рассуждала Фелофея, покачиваясь в кресле. - Но если они исполняются не по порядку, а все сразу, то получается ужасная путаница и ничего хорошего... Как ты думаешь, Светляк?
   Песик лишь звонко гавкнул ей в ответ.
  Вздохнув, Фелофея надела очки, стащила с книжной полки древнюю книгу с рецептами противоядий и снятия порчи и стряхнула с нее пыль, которая блестками разлетелась по комнате.
   - - Постараюсь исправить ошибку... Хотя я никогда еще никого не расколдовывала... - фея стала переворачивать трухлявые страницы. - Вот, нашла... Достаточно всего одной слезинки... О кей, это не проблема... - она поправила свои очки. - Что?? Слезинки Еслиэтоона??
   Она все-таки вышла из дома и даже приказала тропинке проложить путь на Гиблое болото, но идти к Еслиэтоону ей страшно не хотелось.
  - А если он меня сожрет?
  Фелофея вырвала из своего венка цветок и принялась гадать:
   - Пойти-не пойти, пойти-не пойти...
   Крошечные лепестки закружились в лунном свете, Светляк весело гонялся за ними. Последний лепесток означал "пойти", но Фелофея подула на него и сказала:
   - Значит, не судьба профессору быть расколдованным... И к тому же боюсь я этого Еслиэтоона...
  Лепесток упал на тропинку возле туфелек волшебницы.
  - Но я искренне хотела помочь! - с этими словами совершенно успокоенная, Фелофея вернулась в свой уютный домик.
  
   Х.
   В осенний лес пришел рассвет. Первые лучи солнца коснулись верхушек деревьев, и все сразу наполнилось ярким цветом: зеленым - от елок, и золотым - от желтых листьев берез. Было тихо, лишь слабо попискивали синички. Пока не начался этот большой переполох.
   Первой закричала Аука:
   - Бредут, бредут прямо сюда по волшебной тропинке! Медведь, заяц и бегемот с ведром!
   - Что такое, что случилось?- со всех сторон заверещали проснувшиеся лесные обитатели. А какой-то крошечный с черными завитыми усиками вылез из-под опавшего листа и важно заявил:
   - Какой еще бегемот с ведром? Не смешите меня. Бегемоты у нас не водятся, они в Африке живут.
   Но Аука не успокаивалась:
   - Медведь скрипит, как старое колесо! Бегемот ведро надел себе на голову! А заяц напоролся на корягу, и у него появилась дырка со свистом!
   Ее громкие вопли разбудили самого Еслиэтоона, и он слегка приоткрыл глаз.
   - С ума сойти! - опять закричала Аука.- Они идут прямо на Гиблое болото!
   У Еслиэтоона оба глаза сразу раскрылись. Ему давно хотелось скушать кого-нибудь новенького. Он сладко потянулся и, встав на цыпочки, шагнул через овражки и прибрежные кусты прямо в лес. Изобразив там шум ветра, монстр раздвинул деревья, облизнулся... Все правильно Аука сказала - по тропинке топали игрушечные заяц, медведь и бегемот!
   Для начала Еслиэтоон решил поиграть с незваными гостями, как кошка играет с мышью. Когда они собрались отдохнуть, он прикинулся деревом. Все трое расположились в его тени, не подозревая, что это не ветки их гладят, а лапы ужасного Еслиэтоона. И что над их головами глотает слюнки огромная пасть с десятью рядами острейших зубов.
   А когда они вышли к болоту, монстр притворился островком среди воды. Перебравшись на этот островок, игрушки очутились на самой макушке Еслиэтоона. Он нырнул, а они свалились в воду. Такая неразбериха сразу началась, в брызгах ничего не разобрать! Кто-то поплыл, кто-то забарахтался на месте. А кто-то медленно пошел ко дну. Похоже, это был киборг. Ведь он совсем не умел плавать.
   Рядом, в зарослях камыша и осоки, послышался шелест. Теперь хитрые глаза Еслиэтоона наблюдали оттуда, как бегемот с зайцем выталкивают медведя на сушу.
  
   [Катя Милославская]
  
  
   Едва очутившись на берегу, киборг заметил эти глаза и догадался, кому они принадлежат. Он не испугался, храбро задвигал лапами:
   - Азязя-базязя... Тыр-тыр...трык-тык-тых... Я самая... Я самая... Что плачешь подружка...
   Медведь хотел объявить чудовищу, что тому повстречалась самая страшная игрушка в мире. Но вместо угроз он стал читать стишок, которому его обучил профессор Кручинин.
   Пока киборг пугал таким образом Еслиэтоона, бегемот пытался вылезти из воды. Вата, которой он был набит, намокла и стала тяжелой. Заяц каждый раз наклонялся к нему, чтобы помочь, и из его дырочки со свистом выходил воздух: "фьюить!". Но Мотя, не дотянувшись до зайца, падал в воду: "бултых!".
   А медведь все декламировал.
   Эти "азязя-базязя", скрип, бултыханье, свист вперемежку со стихами понравились Еслиэтоону. Он широко раскрыл пасть - туда даже пушинка от взлетевшей утки влетела, и ... громко чихнул, а потом впервые в своей чудовищной жизни улыбнулся - да так, что воздух загудел, болото ходуном заходило и рябь по воде пошла.
   Кто бы мог подумать, что монстра можно рассмешить до слез? Но это уже случилось.
  
   XI.
   - Они идут обратно! И несут с собой слезу Еслиэтоона! -закричала Аука. - Вы сами сейчас увидите!
   - Подумаешь, невидаль, красный бегемот с ведром... - смущенно заметил крошечный с завитыми усиками и спрятался под свой листок.
   Вытянув шеи, лесные обитатели смотрели из своих укрытий на обмотанного болотной тиной робота-медведя, который с трудом переставлял железные лапы по тропинке. Медведь тащил тяжелый груз. Через его спину был перекинут полуживой заяц, и еще там же сидел совершенно мокрый бегемот с полным ведерком.
   Время от времени волшебная жидкость выплескивалась из этого ведра. Не долетев до земли, она превращалась в маленькие фиолетовые туманчики. Но большую ее часть все же удалось довезти до больничной лужайки. Там Мотя плеснул слезой Еслиэтоона в заколдованного доктора и Долгоносиков, и они сразу обрели прежний облик.
   Профессор Кручинин шевельнул пальцами, поморгал и потрясенно сказал:
   - Похоже, я снова стал человеком... Вы, дорогие мои, совершили подвиг.
   Он собрался было пожать лапу киборгу, но тот со скрежетом чихнул, потерял гайку и выпустил струйку ржавой воды. Только тогда Кручинин заметил, что его спасители сами нуждаются в помощи. Поэтому: киборгу была прописана теплая масляная ванна, бегемота отправили мыться и сушиться, а зайцу поставили еще одну резиновую заплатку, на грудь.
   - Я не случайно сделал ее в форме медали, - сказал профессор. - И еще я посвятил вам троим небольшое стихотворение. Вот послушайте...
  Он вытащил из кармана листок, расправил его и торжественно прочитал:
  
   Один из железа, другой надувной,
   И третий, весь ватой набит.
   Готов я работать в любой выходной,
   Когда у них что-то болит.
  
   Но если беда приключится со мной,
   Кто первый на помощь спешит? -
   Один из железа, другой надувной,
   И третий, весь ватой набит!
  
   Хоть дружба дороже награды любой,
   Для каждого орден отлит -
   Один из железа, другой надувной,
   И третий, весь ватой набит!
  
   XII.
   Через несколько дней прошел первый снег. Он не растаял - так и остался лежать на зеленой траве и опавших листьях.
   По этому первому снегу к клинике пришла... Фелофея. Соседка делала вид, что выгуливает своего Светляка, хотя на самом деле она дожидалась профессора. Кручинин к ней не вышел. Наоборот, он плотнее задернул занавески на окнах и еще раз проверил, крепко ли заперта входная дверь.
   Так Фелофея и ушла ни с чем. На снегу остались следы от ее туфелек и оброненная ею ярко-красная сушеная земляничина, а на крыльце - приколотый колючкой лесного шиповника листочек: "Простите меня, пожалуйста. Я решила принять Ваше предложение. Так что давайте увидимся снова!".
  Кручинин страшно побледнел, читая эту изрисованную сердечками записку.
   "Я вас прощаю, - написал он на обороте листка. - Но видеться нам совсем необязательно'.
  Профессор с подозрением обнюхал свои ладони, протер их одеколоном, потом подошел к зеркалу проверить, не вырастают ли снова на его голове листья и колючки, и вернулся к записке:
  'Предложение же, о котором вы упоминаете, было сделано не мною, а клопогоном-вонючкой. К этому растению я никакого отношения не имею".
   - Мне надо отдохнуть после пережитых потрясений, я хочу поехать на теплое море, - объявил профессор Кручинин игрушкам.- А вы уже поправились, вас хозяева ждут. Так что ... больше не болейте!
   И настал день выписки. Вертолет летал без отдыха - Долгоносики только успевали развозить всех по домам. Вскоре пришел Мотин черед. Бегемот крепко обнялся с соседями по палате, и они немного так постояли, погрустили перед расставанием. [Ольга Хирш]
   Когда Долгоносики привезли Мотю домой, его хозяин еще крепко спал. Вертолет через форточку влетел в комнату, завис над кроватью. Из него выпала веревочная лесница, и бегемот спустился по ней прямо на одеяло. Он уселся рядом с Егоркой, предвкушая, сколько радостных криков будет в доме, когда все проснутся и обнаружат его.
   Мотя ждал, ждал. И в конце-концов ему так страшно захотелось приблизить этот момент, что он взял и толкнул своего хозяина в бок. Нечаянно, конечно!
  
  ***
  
   А на Гиблом болоте после этой истории появились новые звуки. Они ни на что не похожи. В них перемешаны вой ветра, плеск воды, странный свист, металлический скрежет. Но, если очень прислушаться, в этом шуме можно разобрать:
  
   Что пла-че-шь, по-друж-ка?
   Фьюить. Бултых.
   Сло-ма-ла иг-руш-ку?
   Фьюить. Бултых.
   Ты сле-зы ут-ри.
   Три-три набери...
   Фьюить. Бултых.
   Азязя-базязя... Тыр-тыр...трык-тык-тых...
  
   И потом болото мелко-мелко трясется. И кочки дрожат. И камыш шумит. И осока шелестит. А по воде рябь идет.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"