В дверь колотили громко, уверенно и настойчиво - стучавший, видно, наверняка знал, что хозяин у себя дома. Зих выругался матерно, накрыл голову подушкой, потому как каждый удар в дверь болью отзывался в мозгу, и без того истерзанном похмельем. Нет его дома, нет, и пускай все идут... Нет его, и все тут.
Несколько секунд было тихо, и Зих было подумал, что неведомый утренний гость убрался к черту, но потом вновь раздался стук. Они знают, что он дома, и что он рано или поздно откроет. Ну хорошо, сейчас он им скажет...
В несколько шагов Зих заковылял до двери, лязгнул засовом. За порогом стояла капитан Гернер. На этот раз не в форме сборщиков пепла, в обычном и не очень чистом общевойсковом защитном обмундировании, но со своим любимым пистолетом "Гриссом-Уайлдкэт" в набедренной кобуре.
- О-о-о! - протянула она. - Теперь понятно, почему...
- Чего тебе надо? - прохрипел Зих, жмурясь от невыносимо яркого света.
- Поговорить. М-да, запашок от тебя...
- Проваливай. Не о чем нам говорить. Тошнит смотреть на вас, вояки затраханные. Чего ухмыляешься?
- Ты не очень вежлив, Зих. Пускай я стерва и клон, рожденный из пробирки, но я не заслужила такого обращения. Но это неважно. Может, все-таки выслушаешь меня? А потом решай, что делать - продолжать запой, или вспомнить, что ты мужчина.
- Тебе чего надо? - Зих встал в дверях, закрывая вход. - Не хочу я никого видеть, а тебя в первую очередь.
- Понимаю. Я никогда бы не пришла сюда, если бы не обстоятельства. Так можно войти, или будем стоять на холоде?
Зих промолчал, просто отошел в сторону, освобождая вход. Капитан Гернер вошла, бросила на стол меховые перчатки. Несколько секунд они смотрели друг на друга.
- Ну, чего молчишь? - Зих сунул закоченевшие ноги в войлочные чуни, сел на кровати. - Чего вы там опять удумали? Если опять насчет меня что-то, лучше сразу иди отсюда. Никаких дел я с вами больше не веду.
- Вот, все думаю, как начать.
- Начни как-нибудь, и давай побыстрее. Башка болит, опохмелиться надо.
- Хорошо. Позавчера наши разведчики инспектировали район между Дальними озерами и вашим городком и встретили на дороге группу Наследников из пятнадцати человек - понимаешь, куда они шли. Наши предложили их проводить сюда, в город, но сектанты отказались, а вот помочь попросили - у них вода и провизия подошли к концу. Ребята довели паломников до Выселок - знаешь, там старая котельная есть. Оставили им свои пайки и поехали на базу за водой. Вернулись в Выселки к утру.
- Ну и что?
- А то, что ночью там побывали две мартихоры. Понимаешь, что случилось с паломниками?
- Догадываюсь. Но я сейчас не в настроении охотиться. Так что обойдетесь без меня.
- Не беспокойся, мартихор наши ребята пристрелили. Так что от тебя не твое охотничье искусство требуется.
- Тогда какого хрена нужно? Не пойму я что-то.
- Оденься, и давай выйдем на пару минут.
Недалеко от дома Зиха стоял древний тентованный УАЗ469, раскрашенный в цвета зимнего камуфляжа. А возле машины стояли военный и ребенок. Девочка лет пятнадцати.
- Она догадалась забраться внутрь котла, когда появились эти твари, - сказала Елена Зиху. - Мартихоры всю обшивку исполосовали когтями, но добраться до нее не смогли. Потому и выжила. Одна из всей группы.
Девушка подняла голову, посмотрела на Зиха. Лицо у нее было бледное, осунувшееся, глаза серые, как небо зимой - и полные тяжелой взрослой усталости, будто прожила эта девчушка на свете полсотни лет как минимум. Одета была девочка хорошо, как и все сектанты, даже слишком хорошо, хоть и была ее одежда в пятнах ржавчины и сажи: утепленный ярко-красный лыжный костюм, поверх него камуфлированный армейский бушлат, меховые сапожки-унты, теплый платок. Но Зиху почему-то в первую секунду бросились в глаза варежки на руках девушки - хорошие шерстяные варежки домашней вязки, синие с белым. Конечно, какой-то очень близкий, родной этой девочке человек их вязал - мать ли, бабушка, сестра, да какая разница кто? И внезапно Зих подумал, что тот, кто связал эти варежки, возможно, погиб этой ночью, разодранный мартихорами в Выселках, а варежки - вот, остались...
- Ты что? - Елена заглянула в лицо охотнику.
- А? - Зих очнулся, мотнул головой. - Чего?
- Хочу попросить тебя - пусть девочка пока у тебя поживет. На базу мы ее не можем взять, не положено.
- Чего? - Зих не поверил своим ушам. - Взять ее к себе? А не пойти ли вам к ебеням с вашими мартихорами, детьми и всем прочим?
- Тихо, она может услышать... Я тебя очень прошу, Зих.
- Вы даже горя моего не хотите уважить! Всего четыре недели прошло, как Лиза... как один я остался, а ты мне такое...
- Горе? Да, горе. Тяжелое горе, Зих. Но от того, что ты будешь пьянствовать в одиночестве, оно не станет легче. Я сказала этой девочке, что ты лучший в мире охотник на мутантов. Кажется, она мне поверила.
- И что мне с ней делать? Подкладывать себе под бочок? Или сбагрить какому-нибудь торговцу заезжему - цинк патронов за нее дадут, это точно!
- Зих, не старайся казаться хуже, чем ты есть, - спокойно сказала Елена. - Я ее тебе не удочерить предлагаю, и не насовсем оставляю, не бойся. Я договорюсь, чтобы девочку взяли в госпиталь, но надо соблюсти все формальности, у нас с этим строго. Неделю потерпишь?
- А ты ее спросила, захочет она у чужого мужика в доме жить?
- Вот сейчас и спросим. - Елена направилась к машине, Зих, выматерившись, пошел за ней. Ситуация была такая, что охотник забыл о муках похмелья, да и вообще обо всем забыл.
- Это Егор Антонович, - сказала Елена девочке, показав на охотника. - Он очень хороший человек и мой друг. Пока поживешь у него, а потом я придумаю, как тебе помочь.
- Мне в город надо, - сказала девушка, даже не глянув на Зиха.
- Сейчас тебе идти никуда нельзя. Надо отдохнуть немного, а потом видно будет. У Егора Антоновича тебе будет хорошо, правда? - тут Елена выразительно посмотрела на охотника.
- Чем богаты, - сказал Зих, толком не зная, что ему говорить. - Тебя как зовут?
- Надя, - ответила та, пряча взгляд. - Я... я не могу. Меня мама, наверное, ищет.
- Ее мать, бабушка и младший брат погибли в Выселках, - шепнула Елена. - Мы вывели ее из шока, но она еще немного не в себе. Скажи что-нибудь, не молчи!
- Надежда, значит? - Зих лихорадочно соображал, что ему говорить. - А меня Зих. Так и зови - Зих.
- Ты охотник на мутантов? - В серых глазах Надежды, казалось, промелькнула живая искра. - И сколько мутантов ты убил?
- Много. Очень много. Наверное, штук семьдесят, может больше.
- А не врешь?
Зих даже опешил от такого вопроса. Елена между тем достала из машины небольшой брезентовый мешок, протянула Зиху.
- Вот, вам на первое время хватит, - сказала она. - Здесь немного еды и кое-какая одежда. Если что понадобится, дай знать через Усача, он в курсе.
- Меня родные ищут, - всхлипнула девчонка, глядя в землю.
- Конечно, ищут. - Елена ласково потрепала девочку за плечо, прижала к себе. - А мы их будем искать и найдем, тогда сразу тебя к ним доставим, не сомневайся. А пока ты у Егора Антоновича будешь в полной безопасности. Так ведь, Егор Антонович?
- Я... - промямлил Зих и осекся, поймав на себе пристальный изучающий взгляд серых глаз девчонки. Взял мешок, растерянно посмотрел на Елену. - Хоромы у меня неважные, сразу говорю. Хозяйка моя... ушла. Да ладно, идем!
Он взял девочку за рукав бушлата - осторожно, кончиками пальцев, - потянул к себе. Потом, отвернувшись, пошел к дому. Ноги у него почему-то ослабли, в животе появилась противная дрожь. Страшно захотелось закурить, но сигареты остались в доме. Он услышал, как завелся двигатель автомобиля, но не оглянулся - до самой входной двери. И только тут, повернувшись, он увидел, что Надя стоит в метре от него.
- Входи, - выдохнул охотник, распахивая дверь. Пропустил девочку в дом, вошел сам. Краем глаза заметил, как сморщилась гостья, вдохнув смрадный прокуренный воздух в его жилище. Ничего, пусть привыкает к запаху одиночества...
- Чего топчешься? - буркнул он, увидев, что девочка стоит у порога. - Входи, располагайся. Сейчас печку затоплю.
Про печку он вспомнил не только из-за Надежды - в доме было холодно, даже после улицы это чувствовалось. Положив мешок на лавку, Зих подошел к печи, открыл вентиль газового баллона и зажег запальник. Хлопок - зажглась горелка. Прикурив от догорающей спички, охотник закрыл дверцу топки и повернулся к гостье. Девушка стояла посреди хижины, не сняв платка и варежек, и смотрела на Зиха.
- Скоро будет тепло, - сказал Зих. - Чего не раздеваешься?
Девочка молча стянула с головы платок. Волосы у нее были светлые, тяжелые, с красивым золотистым отливом. Зих заметил, что она ищет глазами, куда положить платок.
- Вон кровать, - сказал он, показывая на койку Лизы. - Там можешь шобонки свои сложить. Вообще-то, погоди.
Он вспомнил, что в самодельной тумбочке у кровати еще остались вещи Лизы - у Зиха не хватило духу от них избавиться. Нет, лучше по-другому сделать...
Зих быстро поменял тюфяки - свой перетащил на кровать Лизы, а Лизин (он и чище, и новее!) на свою. И тут заметил, что Надежда еле заметно улыбается.
- Чего лыбишься? - буркнул он.
- Вспомнила притчу, которую наш пастырь Максим рассказывал, - ответила Надя. - Про человека, который мечтал увидеть ангела.
- И что там ваш пастырь рассказал? - осведомился Зих, раскладывая на койке тюфяк.
- Жил-был один человек, который с детства мечтал увидеть настоящего ангела. Много-много лет он ждал, когда ангел к нему придет, но так и не дождался. Он состарился, поседел, и вера его покинула. И вот однажды он сидел дома, в тепле и безопасности, а на дворе была ужасная метель. Человек поужинал и собрался лечь спать, и вдруг в дверь постучали. Когда человек открыл дверь, он увидел странника, застигнутого бурей в дороге - замерзшего, голодного и едва живого. Человеку стало жаль странника, он впустил его, затопил для него печь, сварил вкусный суп и приготовил ему постель. И странник, видя все это, заплакал и сказал: "Слава Богу, сегодня, наконец, сбылась моя давняя мечта!" Хозяин дома удивился и спросил: "О чем это ты?" И странник сказал ему: "Я всю жизнь мечтал увидеть святого человека. Я много ходил по свету, но нигде не встречал его, и оттого моя вера в людей покинула меня. Спасибо тебе, ты вернул мне мою веру". Тогда хозяин дома горько рассмеялся и ответил: "Ты безумец, если говоришь такие вещи! Я тоже мечтал увидеть ангела, но моя жизнь прошла напрасно - ангелов просто не бывает. Не говори глупостей. То, что я делаю для тебя, я сделал бы для любого бродяги, потому что не люблю, когда люди умирают на пороге моего дома". Утром, когда хозяин дома проснулся, он увидел, что его гостя больше нет, по полу хижины рассыпаны белоснежные перья из ангельских крыльев, а на стене блистает надпись, сделанная огненными письменами: "Наши мечты сбываются".
- И что было дальше? - спросил Зих.
- Все, - девушка улыбнулась. - Это же притча.
- Глупая притча. Я не святой, и ты не ангел. А вашего отца Максима, небось, мартихоры загрызли.
- Я там, в котельной, голос услышала, - задумчиво сказала Надежда. - Он мне шепнул: "В топку лезь!" Так бы не догадалась, наверное. Я знаю, это мой ангел мне помог. Я верю в ангелов.
Зих пожал плечами. Нечего спорить с девчонкой, по всему видно, что у нее мозги набекрень. Лучше посмотреть, что в мешке, который дала ему капитан Гернер.
- А неплохо совсем, - сказал он, выкладывая из мешка на стол коробки и пакеты. - Заботливые у нас друзья. Мясной порошок, белковое пюре, вермишель, витаминайзер... Ишь ты, даже курева подкинули! Все, сволоты, предусмотрели... Чего мнешься?
- Дяденька, а где у тебя туалет?
- За перегородкой ведро с крышкой стоит, туда и ходи. Как сделаешь, на улицу вынеси, чтобы не воняло потом. - Зих замолчал, увидев, что у девочки в глазах заблестели слезы. - Привыкай, милая, тут теплых сортиров и чистых постелей нет. Это не ваши подземные бункеры со всеми удобствами, это Внешний мир. Не знаю, каким местом ваши пастыри думают, когда таких вот детей сюда ведут.
- Они все правильно думают, потому что...
- Что потому что? - Зих махнул рукой. - Хотя, мой собственный батя когда-то тоже думал...Короче, располагайся, обживайся, ешь, пей, спи, а я выйду ненадолго. Надо мне.
Он быстро надел комбинезон, взял винтовку из шкафа, подхватил с пола пустой рюкзак и вышел из дома.
******************
На улице уже начало темнеть. Люди, которых он встречал по дороге в заведение Усача, приветствовали его и смотрели с любопытством - весть о том, что у охотника Зиха появилась малолетняя жиличка, уже облетела весь городок. Некоторые пытались заговаривать, но Зих не останавливался, шел дальше, думая о своем.
Усач просто просиял, когда увидел его.
- Слава Богу! - вздохнул он. - Подняли-таки старого медведя из берлоги!
- Похмели, - сказал Зих, усаживаясь за стол. - Болит у меня все.
- Лишку ты запил, родимый. Пора за ум браться.
- За ум? - Зих, превозмогая отвращение, влил в себя полстакана разведенного спирта, ахнул, задержал дыхание, пытаясь подавить накативший рвотный спазм. Когда пришел в себя, увидел, что Усач смотрит на него с сочувствием. - Чего, дошел я до ручки?
- Другой ты стал после того, как Лизу схоронил, - сказал Усач. - Не узнаю я тебя.
- А меняются люди, - прохрипел Зих, вытирая слюну. - Да и жить мне теперь не для кого. И незачем.
- Ты это брось! Ты людям нужен, всем нам. Слышал бы ты, что про тебя по радио говорят. Герой просто.
- Сколько я тебе должен, Усач?
- А, оставь! Мелочь, потом сочтемся.
- Тогда дай выпивки. Хоть пару литров.
- Слушай, ты только не ори, а послушай меня, я от души говорю, как самому родному и близкому человеку - бросай бухать. Лизу ты не вернешь, горя не зальешь, только себе навредишь. Возьмись за ум. И девочка, которая у тебя поселилась - ей каково на твои пьянки смотреть?
- Уже слышал про девчонку?
- Все слышали, весь город знает. Переживают все за тебя, Зих. И радуются, что ты теперь не один в своей берлоге сидишь. Может, хоть ребенок этот заставит тебя к жизни вернуться.
- Дашь или нет?
- Не дам. Лучше вот, посмотри, я тут собрал тебе... вам кое-что, - Усач вытащил из-за прилавка объемистый пластиковый пакет. - Тут сахар настоящий, довоенный еще, яичный порошок, синтетическое молоко, картофельная мука, сало, витаминизированные концентраты, хорошей воды бутылка. Возьми, от меня, все бесплатно. Вам теперь...
- Спирта дай. А это все в жопу себе засунь. Обойдусь без твоих благодеяний.
- Нет, ну какое же ты говно! - взорвался Усач. - Я к нему как к человеку, а он... Себя не жалко, ребенка пожалей! У нее на глазах мартихоры родителей разорвали, а тут еще ты со своим гонором поганым! Не хочешь, не бери, хер с тобой, я девочку буду у себя бесплатно кормить, а тебе пусть стыдно будет.
- Не ори, - сказал Зих, подперев голову руками. - Башка болит от твоего крика.
- А у меня тут болит, - Усач постучал себя по левой стороне груди. - Не по-мужски ты себя ведешь, Зих. Не думал я, что ты...
- Еще налей, пожалуйста.
- Последнюю, - заявил Усач, беря бутылку. - И больше даже под дулом твоей винтовки не налью.
- Прости, плохо мне, - Зих вцепился пальцами в кружку, поднял глаза на Усача. - Мне Лиза каждую ночь снится. Улыбается, веселая такая, красивая. Просыпаюсь, и плачу. В груди все болит. Выпью, вроде легче.
- Она теперь в лучшем мире, и ей хорошо, потому и улыбается тебе. А ты, дурак, не поймешь, что ей неприятно твой запой оттуда видеть. Не такого она тебя любила, понятно?
- Ты как наш покойный Снигирь заговорил, - Зих жахнул спирт: опять поднялась тошнота, но голова стала яснее, боль утихла, и даже дикая злоба на весь мир и самого себя стала понемногу проходить. - Или как эти сектанты засратые. Говоришь, у девчонки родителей коты порвали? И правильно сделали. На то они и коты, чтобы рвать и жрать. А у человека мозги должны быть в голове - знали, куда шли, что их ждет. Но без оружия поперлись, да еще и детей с собой взяли. Я бы этих родителей сам бы порвал голыми руками. Самим подохнуть захотелось - подыхайте, но чего детей на смерть ведете?
- Мы их не поймем, Зих. Вера - это вера.
- Вера должна с головой дружить, а это не вера, дурь, - заплетающимся языком ответил Зих. Спирт ударил в голову, стало совсем тепло и хорошо, только головокружение мешало сосредоточиться. - Надо этой капитанше сказать, пусть поскорее девчонку заберет. Не нужен мне никто. Не хочу больше никого хоронить.
- Эх, Зих, Зих! - Усач покачал головой, налил себе полстакана и залпом выпил. - Зря ты так с собой обращаешься. Тут опять зверье одолевает. У старых стоков какая-то тварь объявилась, мартихора не мартихора, крылатка не крылатка, черте что и сбоку бантик, так люди теперь туда боятся ходить. Все ждут, когда Зих из запоя выйдет, чтобы со зверем разобраться, а ты...
- А коли помру я? - Зих поднял на собеседника расфокусированный спиртом взгляд. - Вот возьму и уйду к Лизе? Что будете делать? Раскопаете меня на второй день, скажете: "Вставай, мать твою, покойничек хренов, иди, стреляй, спасай!" Так не встану, Арсеньтич. Мертвые не встают. Они как этот засратый мир, их к жизни уже не вернешь.
- Решил поплакаться на пьяную голову? Поплачь, выговорись, полегчает. Всем плохо, не только тебе. У всех близкие умирают.
- Да мне насрать на других. Все, надоело, - Зих засопел, уперся кулаком в стол, вставая. - Слушай, ты винтовку мою хотел. Покупай, продаю. Другого раза не будет, так что спеши. За двести банкнот и флягу спирта отдам.
- Не куплю. Вот когда протрезвеешь, на человека станешь похож, тогда и поговорим. А сейчас иди, проспись. Хватит глупости говорить.
- Глупости, - сказал Зих. - Вся наша жизнь одна большая глупость. Тут отца своего вспоминал как-то. Тоже вытащил меня ребенком в этот мир. Жаль, что я малым не помер.
- Ты еще на отца своего наговори, ага! Правильно он все сделал. Ты им гордиться должен. Мой ведь тоже первые двадцать семь лет жизни под землей прожил. А потом вышли они на солнышко - и слепли от такого света. И плакали от счастья, потому что небо и солнце до той поры только в старых фильмах видели. А как зрение к ним возвращалось, только тогда они замечали, куда попали, что это за Внешний мир и сколько в нем опасностей. Но первое ощущение оставалось на всю жизнь. Мне отец говорил - он себя в тот момент чувствовал как мертвец, который воскрес и из могилы восстал. Мы-то с тобой этого не поймем, а он всю жизнь об этом помнил. И ни секунды не жалел, что из убежища ушел. Так-то. Тебя довести до дому?
- Сам дойду.
- А то смотри, могу Ланку позвать, она тобой займется.
- Не до Ланки мне сейчас и не до ее дырок. Меня такого самого можно...Пойду я.
Усач ничего не сказал, только развел руками. Преодолев новый приступ тошноты, Зих дошел до двери, толкнул ее и выбрался на улицу. Холодный воздух слегка протрезвил его, но вот ноги определенно не слушались. И винтовку он зачем с собой взял?
Стоп, что там Усач про мутанта у стоков говорил?
Домой идти совершенно не хочется. Там навсегда поселилась пустота, и даже нежданно появившаяся жиличка не сделает его лачугу местом, куда так хочется возвращаться после тяжелого дня, проведенного во Внешнем мире.
Постояв немного, Зих шумно высморкался в лужу у дверей забегаловки Усача и направился в ту сторону, где в сгустившихся сумерках горели два тепло-золотистых фонаря - к городским воротам. К хлипкой и непрочной границе, разделяющую относительную безопасность и грозную тьму, поджидающую там, за пределами городка.
13. СЛЕД
Ночь была необычно теплой - не больше трех-пяти градусов мороза, и Зих был этому очень рад, потому что не придется включать систему обогрева и разряжать и без того изрядно подсевшие элементы. Кстати, в минувшие недели он даже ни разу не удосужился проверить их зарядку. Может, они вообще разряжены. Ради интереса Зих включил обогрев и сразу почувствовал приятное тепло - но тут же отключил питание. Выпитый у Усача спирт еще не выветрился окончательно, так что немного мягкого протрезвляющего холода совсем не повредит.
От городка до старых стоков было не больше километра на запад. Отойдя от ворот метров на четыреста, Зих сошел с дороги и зашагал чистым полем вдоль древней магистрали водопровода - это была кратчайшая дорога до стоков. Почему огромный, непонятно когда и непонятно как возникший от городка котлован называли старыми стоками, Зих не знал - разве лишь потому, что летом, когда становилось тепло, талые воды стекались в этот котлован со всей равнины, образуя на его дне глубокое, сотня на сотню метров, озерцо. В это время сюда сбегалась разная живность на водопой. А еще недалеко от котлована находились руины огромной фермы, которую в городке ?13 тоже именовали Стоками. За те десятилетия, что существовал городок, с фермы утащили все, что уцелело в годы ядерной зимы и могло пригодиться в хозяйстве - кирпичи, бетонные плиты и балки, куски гнилого дерева, шифер, листы ржавого железа и многое-многое другое, - так что от строений остался только огромный замысловатый лабиринт из полуразрушенных стен и ржавых каркасов сельскохозяйственных машин, до которых пока еще не добрались хозяйственные жители городка. Зих очень хорошо знал эти места, еще в детстве он с мальчишками бывал здесь часто, несмотря на запреты отца и реальную опасность столкнуться в развалинах со стаей мутапсов или с кем-нибудь пострашнее.
Ночь была ясная, лунная, согретая за день земля с наступлением темноты подмерзла, тонкая наледь хрустела под подошвами, и это было плохо - приближение Зиха обитатели стоков услышат раньше, чем хотелось бы. Еще на подходе к стокам Зих определил, что здесь поблизости ошивается большая стая мутапсов - следы на земле и едва уловимый мускусный запах это подтверждали. Следы были совсем свежие, стая где-то рядом, и встречаться с ней не то, чтобы смертельно опасно, но совсем нежелательно. Тратить патроны на мутапсов - это слишком роскошно, тем более что у Зиха с собой был только один магазин и еще пять патронов в подсумке. Увидев впереди развалины, Зих остановился, скинул с плеча "Стормер", проверил прицел и снял винтовку с предохранителя. И буквально через мгновение увидел собаку, которая появилась из-за полуобвалившейся стены и наблюдала за ним.
Мутапес был не очень крупный, полметра в холке, но приземистый, с мощной грудью, крупной головой и короткими стоячими ушами. В длинной рыжей шерсти зверя были заметны седые пряди - мутант был матерым, опытным, а это значит, что будет вести себя разумно, не станет беспричинно кидаться на человека, поддавшись щенячьей истерике. С другой стороны, пес показался ему на глаза не случайно - тут его территория, и зверь дает понять, что не потерпит непрошенных гостей. Зих остановился, положил ружье на сгиб локтя, начал спокойно наблюдать за хищником, ожидая, что будет делать мутапес. При этом охотник старался встретиться со зверем взглядом: пусть мутапес почувствует его силу и уверенность.
Хищник прижал уши, тихо зарычал - пока только предупреждал чужака, что дальше идти не стоит. Зих и не шел, просто стоял и смотрел на зверя. Эта игра в гляделки закончилась быстро и внезапно: в развалинах вдруг поднялся многоголосый собачий гвалт, и хищник, хрипло залаяв, позабыл о Зихе и метнулся в темноту за развалинами. Охотник снял палец с курка и пошел вперед.
Поднявшаяся в развалинах собачья брехня не утихала, и Зиху это показалось странным - это явно не его появление всполошило собак. Тогда что? Зих отчетливо слышал в лае мутапсов не только агрессию, но еще и испуг. Что-то их испугало, переполошило, да так, что они никак не могут успокоиться. Надо быть осторожнее: что бы там ни случилось, но стая настроена явно агрессивно, и соваться в развалины не следует.
Охотник остановился, перехватил поудобнее винтовку, стер перчаткой изморозь со ствола и огляделся. Справа и слева от него были глухие кирпичные стены высотой метра в два-два с половиной. Отличная позиция, мутапсы не смогут атаковать всей стаей или окружить его. Самое время отходить, а там и из развалин...
Человеческий вопль влился в собачий хор так внезапно, что Зих вздрогнул. Там, впереди, кто-то кричал - громко, истошно, протяжно, на одной ноте, и ничего, кроме смертной муки и темного слепого ужаса в этом крике не было. Секунда, две - и крик оборвался, на мгновение наступила тишина, а потом вновь остервенело залаяли мутапсы, будто обезумели.
Зих быстро обежал разрушенную стену, по куче строительного мусора забрался на ее верхушку и начал идти по ней, как канатоходец по канату, пока не перебрался на соседнюю, а там дальше, продвигаясь все ближе к месту, откуда слышался весь этот жуткий гвалт. Он уже не надеялся, что ему удастся помочь человеку, столкнувшемуся с мутапсами - Зих лишь хотел посмотреть, что же там творится. В собачьем хоре ему послышались и другие звуки - что-то вроде глухого протяжного рева, похожего на вой зимнего ветра в пустой трубе. Подошвы ботинок иногда скользили, и пару раз Зих чуть не сорвался со стены вниз - но продолжал идти вперед, пока не дошел до конца стены и не увидел бывший машинный двор фермы.
В лунном свете он увидел беснующихся мутапсов - и приземистое темное непонятное порождение ночи у противоположной от него стены. Неведомая тварь ревела и отмахивалась длинными лапами от наседавших на нее разъяренных собак, но сама на них не бросалась - только оборонялась, видимо, не желая позволить псам зайти себе в тыл. Зих колебался только одно мгновение - вскинув винтовку, он всадил пулю в самого агрессивного из мутапсов, а потом начал методично отстреливать остальных. После того, как пятая собака забилась в агонии, стая бросилась врассыпную, оставляя человека и странное существо наедине друг с другом.
Тварь увидела Зиха, поднялась на задние лапы, совсем по-медвежьи и снова глухо и протяжно заревела. Охотник не стал тратить времени - просто выстрелил четыре раза подряд почти не целясь, но все четыре пули легли в цель. Первая пуля раздробила чудищу челюсть, оборвав рев, остальные три попали выше, поразив мозг твари, и существо, застыв на мгновение с поднятыми лапами, кучей осело на окровавленную землю и забилось в агонии. Зих терпеливо ждал, когда тело убитого им животного перестанет вздрагивать, и кровь из перебитых артерий перестанет хлестать во все стороны, и только после этого, перезарядив винтовку, спрыгнул со стены и подошел к добыче.
Он был зол на себя. Потратил пять патронов на собак (ну, тут никак нельзя было по-другому!), а главное, израсходовал целых четыре заряда на эту тварь, вполне можно было обойтись двумя. И еще, Зих заметил, что у него дрожали руки. Надо завязывать с пьянкой, иначе патронов не напасешься, а его самозарядную красавицу просто-напросто можно заменить любой железкой с оптическим прицелом.
Теперь, осветив убитое существо фонарем, он сразу понял, что уже видел нечто подобное. Там, в убежище Б90, как раз перед тем, как провалиться в шахту лифта - такая же вот тварь тогда набросилась на него в коридоре. Это было точно, сомнений никаких быть не могло. Та же самая огромная, смахивающая на каменную глыбу голова, курносая жуткая морда, не человеческая и не звериная, остроконечные уши, безгубая пасть, похожая на щель, горбом торчащий загривок, длинные мохнатые лапы, мускулистый торс. Одно лишь непонятно, как, каким образом эта тварь взялась тут, так далеко от Каменного Леса? Или же Уфимцев опять экспериментирует со своими хищниками?
Но не мутант больше интересовал Зиха. Осмотрев издохшее чудище, охотник подошел к человеческому телу, лежавшему под стеной рядом с застреленным мутантом, опустился на корточки, начал осмотр.
Это был мужчина, совсем молодой, лет двадцати пяти-двадцати семи, с худым лицом и окладистой бородой. Тварь почти оторвала ему голову и вырвала правую руку из плеча так, что он болталась на лохмотьях кожи. Было видно, что он спасался от твари бегством - спина бедняги была располосована когтями до позвоночника, сломанные шейные позвонки торчали из зияющей раны на затылке. Грубо сработанная собачья парка была разодрана в лохмотья и залита кровью, но Зих сразу понял - это не Дикий. У Диких не бывает таких чистых лиц и таких здоровых зубов. Перевернув труп, он увидел брезентовую сумку от противогаза, лямка которой была зажата в левой руке покойника. Зих не без труда разжал пальцы, заглянул в сумку. В ней лежали жестяная кружка, ложка, несколько горстей съедобного мха и круглая жестяная банка. Зих открыл банку. Там были несколько кусочков сахара, шприц-тюбик с промедолом, таблетки для очистки воды, крошки от сухой вермишели и сложенный вчетверо листок бумаги, исписанный мелким аккуратным почерком с обеих сторон, вроде как письмо. Зих забрал банку, потом развернул листок, начал читать - письмо было написано неким Кириллом своему родственнику в общине "Дальний берег"
Мир и свет тебе, брат мой Алексей!
Сегодня один из наших братьев решил покинуть нас, поскольку вера его претерпевает серьезные испытания. Он усомнился во всемогуществе Божьем и просил отпустить его из нашего Града Небесного, чтобы побороть одолевающие его искушения. Я узнал, что он собирается навестить твою общину, потому пользуюсь оказией и посылаю тебе с другом моим Владимиром это письмо о наших праведных делах. Я часто вспоминаю тебя, брат мой, особенно наше детство и то, как мы с тобой на досуге играли в слова - сколько это нам доставляло удовольствия! Но сейчас мы воистину не имеем времени на праздные развлечения. В этом городе нас уже несколько сотен, и число наше растет. Мы намерены превратить его в истинный Оплот Веры. Власти благоприятствуют нам, местное население видит в нас друзей, и потому трудам нашим ничто не угрожает. Мы много и тяжело работаем, но плоды наших трудов налицо. Меня назначили пастырем в небольшой общине, которая расположилась в бывшем городском вокзале, и я горд этим. Еды у нас хватает, лекарств тоже, а что мы не можем достать сами, обеспечивают нам слуги Божьи. Черные ангелы защищают нас, и сам Господь обращается к нам со словами утешения! Это воистину чудо, что наконец-то сбываются наши самые сокровенные мечты. Потому говорю тебе, Алексей - не задерживай исход, поспеши присоединиться к нам, чтобы мы бок о бок строили на развалинах прежнего мира наш Небесный Град. Дороги ныне не так опасны, как весной, снег почти везде сошел, и военные контролируют их. Если вам удастся найти хорошего проводника, будет совсем хорошо. Вещей берите побольше, за них тут дают хорошую плату, а вам такое количество рухляди совсем не потребуется - в городе есть все, что нужно. Я познакомлю тебя со святыми людьми, которые учат нас понимать Божью волю, и ты сам ощутишь, как велико Его могущество.
Божье благословление на тебе, передавай привет своим родным и всем Наследникам твоей общины.
Твой брат Кирилл.
Зих дважды перечитал эту записку. Теперь ему все стало ясно: еще один блаженный простился с жизнью. Ушел из Каменного Леса бродяжить, наткнулся в этих развалинах на мутанта и...
Вроде все понятно и естественно, насколько может быть естественной человеческая смерть в мире, где каждый день приходится бороться за жизнь. Но у Зиха появилось странное ощущение, что он только что узнал нечто очень важное, нечто пока непонятное, неуловимое, но могущее объяснить очень многие вещи, которые происходили в последнее время. Зих перевел взгляд на лицо покойника, освещенное луной, потом на мохнатую тушу странного мутанта в луже застывающей на холоде крови и снова достал записку Кирилла. Начал читать и тут обратил внимание, что многие буквы аккуратно подчеркнуты снизу. Не слова - именно отдельные буквы или слоги.
- Играли в слова в детстве? - пробормотал он. - И как же вы играли? Ну-ка, попробую и я поиграть.
Он начал складывать подчеркнутые буквы в слова и все понял. Первое же слово, получившееся из таких букв, было: "ПОМОГИТЕ"
- Вот оно что! - прошептал Зих, глядя в остановившиеся глаза покойника. - Такая, значит, пошла игра?
Он аккуратно сложил письмо, сунул его в подсумок, глянул еще раз в остановившиеся глаза покойника и, опустившись на корточки, закрыл их, после чего перешел к мутанту. Глядя на развороченный череп твари, Зих вдруг понял, что надо сделать. Стянул с правой руки перчатку, обнажил охотничий нож, сел рядом с тушей и, светя себе фонарем, начал лезвием ковырять выползающий кашей из огромной раны в черепе размозженный пулями мозг. Брезгливо морщась, подавляя накатывающую тошноту, выбрасывал из головы чудовища на землю комья вещества и сгустки крови, ковырял дальше, пока не увидел среди растерзанной органики то, что искал.
Крошечный блестящий металлический предмет, совершенную копию того, который капитан Гернер извлекла из головы убитого им солдата отряда 505. Это было ожидаемое открытие, но Зих все равно был потрясен. Он аккуратно обтер нейрошунт, сунул его в стреляную гильзу, а гильзу заткнул смятой в комок сигаретной бумагой и положил в портсигар. Потом закурил, с трудом приходя в себя и пытаясь понять, что же он против своей воли узнал этой ночью. Он сидел довольно долго, пока неподалеку снова не завыли мутапсы, почуявшие запах пролитой крови. Стая возвращалась, и Зих не собирался встречаться с ней, имея при себе всего шесть патронов. Тем более что он сегодня сделал достаточно много. Даже слишком много для одной ночи.
******************
Дверь в его дом была плотно закрыта, но не заперта. Печка за то время, что он отсутствовал, разогрелась, и было тепло и уютно. А еще, из дома, казалось, выветрилось застоявшееся тут за дни одиночества зловоние, Зих ощутил приятный тонкий запах, вроде как каких-то цветов. Девочка крепко спала, свернувшись в клубочек на кровати Лизы - она осталась в доме, никуда не ушла, и Зиха это почему-то обрадовало. Осторожно, чтобы не разбудить девчонку, он поставил винтовку в шкаф, снял комбинезон, достал из своей тумбочки огрызок карандаша, который еще от Леньки остался и который Зих берег много лет как память о сыне, потом извлек из подсумка письмо Кирилла, сел за стол и, запалив "летучую мышь", начал писать. Получившиеся из подчеркнутых в письме букв слова он писал прямо между строчек, складывая их в единый текст, который все объяснял - по крайней мере, для Зиха:
Помогите! Мы в ловушке. Пастыри лгут. Божий голос просто непонятный ужасный обман. Мы слишком поздно поняли это. Выбраться из города невозможно, везде посты. Несколько человек пытались выбраться через подземные ходы, их поймали и убили. Людей уводят в какой-то Госпиталь, откуда никто не возвращается. Еды нет, мы продаем вещи спекулянтам, чтобы выжить. Владимир хочет бежать, у него убили жену. Я передаю с ним эту записку. Если нам не суждено спастись, пусть хоть другие знают, что тут творится. Не вздумайте слушать пастырей, не идите сюда! Кирилл.
Зих отложил карандаш, перечитал получившийся текст и посмотрел на девушку, мирно спящую в двух метрах от него на кровати Лизы. Вот уж воистину, нет худа без добра - если бы не мартихоры, то эта девчонка с испуганными серыми глазами попала бы в Каменный Лес и стала одной из тех несчастных, кого обманули. И может быть, разделила бы судьбу той светловолосой женщины, которую расстреляли на его глазах. Или попала бы в Госпиталь, который, как получается, охраняют не только солдаты в черном, но и хищные твари с блестящими штучками в мозгу...
Зих опять подумал о расстрелянной женщине. Может, она и была женой того самого сектанта Владимира, которого два часа назад задрал мутант на Старых Стоках. И если так, они сейчас вместе, как сказал бы Снигирь. Может, так оно к лучшему для них.
Он осторожно вышел из дома, чтобы покурить. Стоял, курил одну сигарету за другой и думал о том, что случилось. Впервые в жизни ему хотелось не просто приспосабливаться к жизни, но сделать так, чтобы эта похабная жизнь стала хоть чуточку не такой похабной. Только ведь от него ничего не зависит. Совершенно ничего.
Или зависит?
Зиха начал бить сонный озноб, глаза слипались, накатила тяжелая болезненная усталость - и еще чувство хорошо сделанного дела. Впервые за четыре недели, прошедшие после смерти Лизы, он подумал о том, что есть еще, оказывается, в этой поганой жизни вещи, ради которых стоит открывать утром глаза.
*****************
Разбудили Зиха голоса и запахи. Он открыл глаза, попытался поднять голову и сразу услышал бодрый знакомый голос:
- А, проснулся? Это хорошо.
Усач стоял у печки и ложкой помешивал что-то в сковороде. А еще он широко улыбнулся Зиху, показав все оставшиеся у него во рту шесть зубов.
- Ты... чего? - пробормотал Зих, оглядываясь. И тут увидел Надежду: девочка сидела за столом и с любопытством смотрела на него.
- Зашел вот, угощеньице вам принес, - ответил Усач. - А то ведь память у тебя дырявая, забыл у меня вчера пакет с едой.
- Юрий Арсентьич хочет показать мне, как готовится его фирменная яичница, - улыбаясь, сообщила девочка. - Он говорит, она очень вкусная.
- Очень, - подтвердил Усач, подмигнув девочке. - Сейчас все и попробуем.
- Я был на стоках, - сказал Зих, потирая виски. - Все сделано в лучшем виде.
- Уже? - Усач был изумлен. - Это ты туда после меня, косой потащился и все обделал? Ну, ты даешь. Могорыч с меня.
- Слушай, Усач, разговор есть. Пойдем-ка, выйдем.
- Яичница готова, - сообщил Усач девочке и вслед за Зихом вышел из дома.
- Чего надо? - спросил он охотника.
- Там был человек, - сказал Зих, раскурив сигарету. - Мутант убил его.
- Царствие небесное. А дома это нельзя было сказать, в тепле?
- Тут дело непростое, Арсентьич. Короче, надо мне встретиться с твоим приятелем-майором и с его подружкой из сборщиков пепла. Но только по отдельности, и так, чтобы ни Бескудников, ни Елена этого не знали, что я не только с ними встречаюсь, понял?
- Зих, что случилось? - Усач с беспокойством заглянул охотнику в лицо. - Может, объяснишь, что творится?
- Потом, Арсентьич, потом. Сначала с майором мне надо встретиться, сделаешь?
- Хорошо. Только я не пойму...
- Дяденьки, там яичница остывает! - сообщила Надежда, высунувшись в двери. - Я есть хочу!
Они ели молча, чинно, смакуя каждый кусочек фирменной яичницы Усача - она действительно была вкусная. А потом Зих выразительно показал Усачу глазами на дверь, и пристав все понял.
- Пятьдесят банкнот с меня за зверя, - сказал он, надевая шубу. - Зайдешь ко мне, получишь расчет.
- Зайду, сегодня же. И о моей просьбе не забудь.
- Не беспокойся, сегодня же сделаю.
- Я посуду помою, - сказала Надежда, когда Усач ушел.
- Погоди, давай поговорим, - Зих потянулся за сигаретами, потом решил потерпеть, не курить в доме. Похлопал по матрацу рядом с собой. - Присядь-ка.
- Да? - Надежда села, подняла на Зиха глаза. Сегодня в них было совсем другое выражение, чем вчера. В глазах девочки появился свет.
- Расскажи мне про ваше учение и про этого вашего пастыря, отца Максима.
- А, тебе интересно? - обрадовалась Надя. - Ты в Бога веришь?
- Не знаю.
- Значит, веришь. Отец Максим говорил, что сомнения в нас тоже от Бога. Надо в себе эти сомнения побороть и просто верить, как маленькие дети верят.
- А ты его хорошо знала, этого Максима?
- Не очень. Он ведь пришел к нам совсем недавно, месяца два тому назад. Собрал людей, принес книжки разные, много со всеми разговаривал.
- А до этого вы как жили?
- Как все живут, - Надя смущенно улыбнулась. - У нас в бункере пятнадцать человек жили - Зимины, Бариновы и мы. Хорошо жили, у нас все было. Юрий Михайлович Зимин, наш староста, нам со склада и еду, и одежду всегда сколько хочешь давал, а доктор Баринов всех лечил Весной мы картошку сажали, мама с бабушкой даже поросенка хотели завести, но только выкармливать его тяжело. А вообще-то еды у нас всегда вдоволь было.
- А потом этот Максим появился?
- Да, - глаза девочки восторженно заблестели. - Он так интересно рассказывал! Меня бабушка в первый раз на собрание привела, и я прямо заслушалась, как он о Боге, о Последнем Убежище рассказывал. О том, что нет ни смерти, ни вечных страданий, что всех нас ждет новая хорошая и светлая жизнь у Бога. Так все здорово говорил, так красиво, что мы плакали. Даже мальчишки.
- И потом он предложил вам идти в Каменный Лес?
- Да. Отец Максим говорил, что сам Бог зовет нас туда. Он приготовил для нас Последнее Убежище, в которое попадет только тот, кто искренне верит в Него. А потом мир изменится, в нем больше не будет холода, страшных зверей и Диких. Земля покроется прекрасными деревьями и цветами, круглый год будет тепло, и все будут здоровы и счастливы. Отец Максим говорил, что все это будет очень скоро. Но сначала надо идти в Каменный Лес, где сейчас создается настоящий Небесный Город с храмом, и где сам Бог живет.
- И вы все бросили и пошли во Внешний мир без еды, без припасов, без оружия?
- Еда у нас была, одежда тоже. А оружие нам было не нужно - отец Максим сказал, что с оружием в Небесный Град никого не пустят. Бог не любит тех, у кого в руках оружие, которое смерть несет. Нас ангелы защищали.
- Ангелы?
- Ну да, - простодушно сказала девушка. - Отец Максим говорил, что есть белые ангелы и черные. Черные - это защитники, они всегда защитят верующих от зла.
- И ты видела этих ангелов, так?
- Один раз. Мы шли мимо каких-то развалин, и отец Максим вдруг остановился и показал нам на фигуру, которая стояла на развалинах. Он сказал нам, что это и есть черный ангел-защитник.
- И вы поверили?
- Конечно. Мы видели, как эта фигура исчезла, будто в воздухе растаяла. Разве человек может исчезнуть?
-"Да, милая ты моя, - в смятении подумал Зих, глядя на улыбающуюся Надежду, - как, оказывается, легко пудрить человеку мозги! И все такой человек будет принимать за чистую монету. Даже солдата в стелс-комбинезоне примет за ангела".
- Что ж вас ангел этот от котов не защитил? - сказал он, покачав головой.
- Я не знаю, - Надежда посмотрела на Зиха, и охотник понял, что она вот-вот расплачется. - Они все умерли, да?
- Слушай, ты сама только что сказала, что люди не умирают. Значит, все они живы, и ты однажды найдешь их.
- В самом деле? - В наполненных слезами глазах девочки снова вспыхнул свет. - Ты и вправду так думаешь?
- Конечно. У меня ведь тоже жена и сын умерли, но я знаю, что однажды увижу их снова, вот как тебя сейчас вижу. - Зих ласково потрепал девочку за плечо. - Иди, мой посуду. А я пойду, покурю на свежем воздухе. И подумаю над тем, что ты мне сейчас рассказала.