Дождь полощет старые афиши,
Поливает тротуары.
Тот актер уже давно не дышит,
Лишь с афиш
взирает старых.
И вздыхает ветер
тихо, грустно.
Не срывает
старые афиши
Боль загримирована
искусно,
Словно тот актер
в курилку вышел.
Или снова
у него гастроли
Там за горизонтом,
За границей...
Все его несыгранные роли
Здесь, и ветер
трогает страницы...
По утру улыбчивое солнце
Заблестит на влажных тротуарах.
Тот актер
покурит и вернется.
И ещё напишет мемуары.
А старушка
продает фиалки
- Не умея
ничего другого.
Ей афиш тех
старых мокрых
жалко -
В них ещё
так много дорогого...
Я белого листа коснусь неспешным взглядом.
Увижу слов узор, а сквозь - услышу вздох...
Наш мир устроен так, что кто-то с нами рядом,
А кто-то - где-то там... - безмерно одинок.
Но время знает толк в своих же пируэтах,
Оно отдаст долги, не жалко - не своё.
Вчера по залу шёл в блестящих эполетах,
А нынче босиком - на колкое жнивьё...
Я слышу голос твой... Скрипит перо, и свечи...
Оплывших две свечи - уютный полусвет.
То шепчешь, то молчишь, склонив устало плечи.
Под утро на листе - пленительный сонет.
И снова в суету летит стремглав планета.
Последний бал, дуэль... То зависть, то хвала.
Зачем? Зачем, скажи, родился ты поэтом?
Куда тебя судьба упорно так звала?
Твой предок был герой, вот только - не дуэльный.
И няня песни пела, старые, в ночи.
Но сани мчат тебя в последний путь - метельный.
А на твоём столе, как прежде, две свечи...
10.06.08 г.
.................Моей первой Гитаре...
Да чьё это прошлое вспомнилось мне?
Что мчусь я на огненно-быстром коне.
Мелькают клинки, грязь и топот копыт,
И вот уже - будто стрелою подбит.
Но что это? Мне, словно птице, легко.
Земля где-то там, среди звёзд, далеко.
А вон, впереди - быстро гаснущий свет.
Да где же ты, мой долгожданный ответ?
Но вот поворот - я на том же коне.
Замедленно, будто в торжественном сне
Конь падает, гривой сплетаясь с травой,
А я, почему-то, остался живой.
Но, что это, что? Снова в звёзды лечу,
И ласково грива скользит по плечу.
Ты жив ещё, мой удивительный конь?!.
Зачем же тогда сердце лижет огонь?
Но снова один - в чёрно-сером кольце
И слёзы блестят на знакомом лице.
Ну вот, всё понятно, спасибо весне -
Я сам себе снюсь в заколдованном сне...
Наутро, проснувшись, чего-то ищу,
Но странно, как будто совсем не грущу...
Пусть звёзд не коснется печали вуаль.
Вот только, Коня Златогривого жаль.
Этот карточный домик однажды, наверное, рухнет...
Так сбывается всё - без каких-то особых причин.
Ну и что? Говорят, даже солнце когда-то потухнет -
А оно уж куда несравнимо иных величин.
Догорает закат, всею радугой красок играя.
И калека поёт, неизвестно кого веселя...
Или зля... У такого ж забытого всеми сарая.
Если ЧТО не горит - так уж верно сказать, векселя...
Даже солнце потухнет - "ничто под луною не вечно"...
Если вышел весь сахар, закончилась белая нить,
Не стучит больше сердце - стучит только эта - с заплечной -
То есть смерть со словами: "Нельзя ли от вас позвонить?"
Если спятил весь мир, или ёж заблудился в тумане,
Не грущу - потому, что для радости больше причин:
Цел мой карточный домик, и ключ неизменно в кармане.
У меня и от прежних всегда оставались ключи...
Сегодня - без чужих,
давай -
делись за чаем новостями,
нарежь душистый каравай
как в детстве -
крупными ломтями.
Не все надежды - миражи
в метельном
пасмурном пространстве...
Ты много видел -
предскажи
маршрут
моих грядущих странствий.
Январь, конечно, - не сезон,
но дворник до седьмого пота
старается...
Как будто он
готовит полосу для взлета.
Я знаю, знаю...
Жизнь - одна.
Но ты, хлебнувший в полной мере,
тогда ответь - к чему она,
её находки и потери?
К чему в ней сумерки и свет?
И боль, и нежность -
всё попарно...
Но... если вдруг ответа нет,
тогда, мой друг,
возьми гитару...
Покуда длится этот век,
пока душа еще - живая,
я буду помнить -
был четверг
метельный...
Запах каравая...
На ветрах былинных,
сказочных просторах,
Где мои вериги -
за звеном звено,
С рождества Христова
существует город,
Так вещает хрупкий лист
берестяной.
Там над теремами
взбалмошных царевен
Мне орут заздравную хором петухи.
Там ночами ясными
остронос и древен,
Месяц отпускает все
вешние грехи.
В глубине колодезной
звонкая и чистая
С силой чудодейственной -
лёд, а не вода!
Там тропою торною ходят,
Правда, с Истиной
Неподкупно-девственны
раз и навсегда.
А какие песни там
за столетья сложены,
А какие головы сложены за Русь!..
Там дороги хожены,
стоптаны - исхожены
И полынным кружевом
у обочин - грусть.
На ветрах былинных,
сказочных просторах
С четвергами чистыми,
с копотью икон
С рождества Христова
существует город -
В сердцевине трепетной
колокольный звон.
Он всё сыплет пригоршни
золотого семени,
Чтоб добром в праправнуках
зёрна проросли,
Чтоб истоки Русские
не ушли в безвременье,
А остались гордою
красотой Земли.
1989 г.
Как всё внезапно, невпопад!
Прости!.. Я не зашёл проститься!
И вот, уже мы на границе,
Где нет вперёд и нет назад...
А помнишь древний Самарканд,
А песни - песни до рассвета,
Река Убин тем звонким летом
И хор невидимых цикад?
Прости! О чём я? Голос твой...
Как будто снова ясно слышу...
Но зацветут весною вишни
И лес оденется листвой,
Но - без - тебя... Ну что ж, лети,
Лети Душа - тебя Там встретят
И, на вопросы все ответят...
Тебе иного нет пути...
А нам? Нам помнить - по ночам -
Зимой холодной, летом жарким.
А ты... ты жди под Звёздной Аркой...
Когда-то,
Это -
всем Причал...
6.12.07 г.
Знаю я, что когда-то давно,
Ты летала в межзвёздном пространстве...
Был тот танец хмельней, чем вино,
Но вернулась - из множества странствий.
Руку мне положив на плечо,
Улыбнулась, сказала: "Как долго
Я искала тебя, звездочёт.
А меня можешь звать просто Ольга".
И, как будто, качнулась слегка
Вся Вселенная. И, в одночасье,
Показалось, что эта рука
Прикрывает нас всех от ненастья.
Сколько дней, сколько снов и потерь
Сколько песен и слов, перекрёстков...
Ты сказала: "Я рядом - поверь".
Я ответил: "Но всё так непросто".
Время словно замедлило бег.
Ты молчала, и капали слёзы...
Только вижу - сквозь трепетность век
Светлым дождиком сыплются звёзды.
И сомнений нелепых вопрос
Растворился, утихли все грозы...
Вот и сын наш с тобою подрос,
Как и мы видит светлые грёзы.
Путь тернистый возможен... и свет,
Это жизнь - в ней всего понемногу.
Всем словам и сомненьям в ответ,
Сын однажды продолжит дорогу...
31.03.08 г.
Судьбы богатство странное –
Ружьишко оловянное,
Да ранец с патронташами,
Да серая шинель…
Все раны вновь закрашены,
Так что ему шрапнель!
И все его умения –
Походы да сражения.
Он целится так искренне,
В упор, наверняка.
Но никогда не выстрелит
Ни в одного врага.
Вот он идет по полочке
Раскрашенный с иголочки.
Без имени, без отчества –
Игрушечная снасть.
И в мире одиночества
Мне не дает пропасть.
Осень по веткам прыгает белкой,
Делает ржавой живую листву,
Дни облетают...
Всё суетно мелко
Рядом с огромным
и важным -
живу..!
Чёлки девичьи
каштаново-рыжие,
Словно чертята -
смешинки в глазах...
Послевоенные...
Многие выжили...
Ах, как не многие
выжили...
Ах,
Их не круж'ат эти звуки
прозрачные,
Тонких косынок
не плещется шелк...
Слёзы смахни, их
так много растрачено...
Осень пришла!
Будет всё хорошо!
Будет и детство -
вернувшейся школою,
Будут задачки - их
просто решить.
Осень резвится, как
белка весёлая,
Рядом с по-новому
понятым - жить!..
Перечёркнутый лист. Всё - своим чередом...
"Баю-бай, баю-бай" - с перерывами в слово.
И на тоненькой нитке качается дом,
Новогодней игрушкой на ветке еловой.
Подбираются бусины в цвет. И опять
Зеркала отражают весь мир без боязни.
Что ответить? А дому хотелось понять,
Вспомнить, как изнутри начинается праздник...
Всё - своим чередом. Пусть свивается нить,
Нас вращая
вокруг немудрёного смысла.
Жизнь идёт - если что-нибудь в ней изменить
Ещё можно.
Декабрь. Двадцатые числа.
Недопитый стакан молока. И свеча.
На конверт потолка опрокинуты тени.
Завершается год, надо новый начать...
Надо взять чистый лист...
Что ж, пускай - совпаденье.
Где лето в платье
из цветов и трав,
И осень с влажным
чутким лисьим носом?
Ночь облака крошила до утра,
И первый снег
летел на землю косо.
Мальчишки бьют в окошках луж
стекло.
Идёт зима - и в этом нет сомненья,
И гениально пишет набело
Следами на снегу
стихотворенья.
У всех у нас своя судьба и ритм
Строки и шага.
Самым малым слогом,
Оброненным порой, мы говорим
Так много о себе.
Безмерно много.
Как вряд ли кто-то бы сказал другой
О нас с улыбкой, с завистью
иль грустью.
А первый снег примнётся под ногой
И всхлипнет, тая, и
слезинку пустит.
20.11.89г.
Сентябрь. Гвозд'ичная алость.
Ещё далеки холода.
Мне столько людей повстречалось,
Что мимо прошли навсегда...
Черты то размыты, то резче.
Оставит ли память в живых?..
Я взглядом цепляюсь невеще
За связку колец годовых.
Сентябрь. И грустно некстати
Совсем не от песен и книг.
Встречающий, радуясь, платит.
И всё же - он вечный должник.
Совместное с Ольгой Корницкой
Осенняя дорога
С утра и до утра.
Я дождь, ты недотрога -
Забытая игра.
Скользнув по кромке медленного вальса
Оркестрика под стареньким зонтом,
Я помню эту дрожь в прикосновенье пальцев,
И листья в вихре рыже золотом.
А дождь кругами ходит,
Усмешку не тая.
И каплями выводит
Упрямо: "Ты моя".
Скользнув по кромке медленного вальса
Оркестрика под стареньким зонтом,
Я помню эту дрожь в прикосновенье пальцев,
И листья в вихре рыже золотом.
Опять устало мокнет
Трамвайное кольцо.
Дождём в осенних окнах
Ищу твоё лицо.
Скользнув по кромке медленного вальса
Оркестрика под стареньким зонтом,
Я помню эту дрожь в прикосновенье пальцев,
И листья в вихре рыже золотом.
Осенняя дорога -
Забытая игра.
1996 г.
Драма в двух частях без пролога и эпилога, от Андрея Каменских и Александра Кормилина в моей музыкальной интертрепации... или... Случай на пляже с продолжением.
Снова вечер. Снова дождь,
Но не может он помочь
Нам с тобой,
Что потеряно найти -
Огонёк в конце пути
Голубой.
Повернулся и погас,
Словно ветреный Пегас
Изменил
Перекрёстки и мечты.
Лишь сожжённые мосты
Возвратил.
В лёгкой грусти облака
Улыбнутся, а пока
Проплывут
Мимо сказочных лесов -
В вереницу белых слов
Позовут.
Их обратно не вернуть.
Только, как же нам уснуть?
Холода...
Ночь смеётся без причин,
Снова скажешь: "Помолчим".
Чем - отдать?
Снова вечер, снова дождь,
Тихо спит в кроватке дочь.
За окном
Проплывают облака,
Мерно плещется река.
Светлым сном
Спишь спокойно рядом ты,
Чуть устав от суеты.
Долог путь...
В мире звуков я брожу,
Вновь мотив простой твержу -
Не уснуть...
1993 г.
В деревянном котле
"смоль-вода" кипит.
На шальном помеле,
стон из-под копыт -
Мать-старушка Земля
раскатилась волной,
Убежав от себя,
потянулась за мной...
А я - "батюшкин кафтан" всё донашивал,
Звёзды "бязью вышивал".
Потянулся росток -
болью медь звенит.
Раскололся восток,
валит ночь в зенит.
Кто-то лихо таит
за Москвою-рекой -
Хохот дикий стоит -
в горло чёрной рукой.
Как Иванушка-дурак всех согреть хотел,
Да остался не у дел...
Перекошенный рот,
языки в крови...
У закрытых ворот
счастья миг лови.
На огромной Земле
тень забытых побед.
Лбом упрямым в золе,
да - во множество бед.
Где же ты, Благая весть, Золотым пером?
Боль не выбьешь топором...
Как во чистом поле рощица...
Песня трепетно полощется,
Колокольчиком звенит.
Чистым лучиком в зенит...
Вот и осень началась.
В сентябре уже не жарко.
Пригласи меня на вальс
В старом парке,
В старом парке.
У скамеечек пустых
Нет читающих
И ждущих.
В этих листьях
Золотых
Только двое нас -
Идущих.
Всё, что с нами
Было до,
Всё, что с нами
Будет где-то...
В этом парке
Золотом,
В вальсе этом,
В вальсе этом...
Среди этих лиц
Пустых,
Может злых
Иль просто пьяных,
Мы, как ангелы
Чисты
И наивны,
Это странно...
Мы идём,
В руке рука,
Мы случайны,
Словно чудо,
Не из этого мирка,
Не отсюда,
Не отсюда...
На подоконнике моём
два воробья судачат.
Мол, хорошо слетать вдвоём
на Воробьёвы дачи.
А на обед махнём опять
на озеро Сорочье,
Ну, а в четыре или в пять,
подремлем, между прочим.
И я подумал: "Это да,
такая жизнь по мне бы.
Эх, излетал бы я тогда,
наверное, полнеба.
А может быть,наоборот -
сидел бы, да чирикал.
Всегда без цели, без забот,
а главное - без крика".
И только мысль шальная та,
как я уже на ветке.
Вот это братцы - лепота,
не то, что в тесной клетке.
Приятель рядом тарахтит
про город Гусь Хрустальный...
А за столом моим сидит
какой-то тип нахальный!
Однако
кажется я влип.
Да это я в натуре!
И мой пиджак на нём, как влит,
по росту и фактуре.
Моей сигарою дымит -
небрежно эдак курит.
Исчерпал видно я лимит
быть в человечьей шкуре.
А это кто там за спиной?
Да это ведь жена!
Но странно, с ним не как со мной -
заботлива, нежна.
Нет, шутишь, брат, как прокачу
на землю из окошка!
Но что со мной? Я прочь лечу
с истошным криком: " Кошка"!
Лечу, куда инстинкт влечёт.
Да что же за напасти,
Закончить жизненный расчёт
в усатой хищной пасти?
А вон рогатка! Что за чёрт!
Едва я увернулся.
Эй, слушай, я совсем не в счёт!
И, к счастью, тут проснулся.
Сижу, небрежно развалясь,
сигара чуть дымится.
А рядом, нагло заголясь -
шикарная девица.
Вспотел и нервно хохочу -
опять дурное снится.
" Довольно снов! Домой хочу!
К жене под бок забиться".
И вот, на смену миражу,
хвала Творцу, удача -
Я за столом своим сижу,
а воробьи судачат.
Тут подошла жена ко мне -
мол, только что подн'ялась.
Я дикой кошкою во сне
за воробьём гонялась.
Какая светлая метель.
Какая странная судьба.
Всего лишь шаг - бестрепетный, невзрачный.
Покой и сон - разорванный, прозрачный.
Какая гневная мольба.
Какая чистая свирель...
Я помню
миг последний перед казнью -
Толпа застыла плотною стеной.
Что это, может не со мной?
Да нет, всё верно - небо стылой вязью.
Под дробью барабана перепонки
Трепещут
словно сердца перестук.
Страшнее не было разлук.
Чьи это
светлые во тьме ручонки?
Как два кораблика над серой тенью,
Оставленной безмолвною толпой.
"Стой, сердце глупое, не пой"!
А впрочем, это твой ответ мгновенью,
Которое разделит жизнь
и вечность.
Какою будет новая заря?
А как хотелось не зазря!
Постичь осталось миг
и бесконечность.
Безумный плен неверных строк.
Бездонна тень прикрытых век.
Открыта дверь, обронен звук...напрасно?!
Оставлен след куда-то вдаль неясно.
Лихой разбег - размерен век.
Бездумный смех... Отпущен срок...
Вот опять Новый год на пороге.
В суете каждодневных забот
Растворяясь, уходят тревоги -
Снова станем взрослее на год.
В доме тихо грустит ожиданье -
Запах ели, заваренный чай.
С детской зимнею сказкой свиданье
Новый год дарит нам невзначай.
За окном чуть скрипит, под ногами
Уходящего времени, снег.
Соблазнившись видать пирогами,
Просят звёзды пустить на ночлег.
Год от года становятся проще
И понятней чужие слова,
Словно - в старой берёзовой роще
Сквозь листву пролилась синева.
Ночь мелькнёт быстротечно - страница
Перевёрнута в книге вчера.
Будет снова Зима - кружевница
Наполнять пеньем вьюг вечера.
Крик разорвался и повис,
Стекая каплями на площадь.
В стене из бледно-серых лиц
Уже проглядывали мощи
Святые. Кто из нас не свят,
Когда грешим, наивно веря,
Что миг и распахнутся двери,
В Рай, пропуская всех подряд.
Куда вы всей толпой? Назад.
Врата сломаются. И ветер.
Конечно, ветер виноват.
А как закат был тих и светел.
В старом городе – люди в голоде,
А князья от чего-то ликуют.
Сны лукавые, рвы кровавые,
А они всем в насмешку пируют.
Время кружится, всюду лужицы,
Матерей и сестёр слёзы горьки.
Посреди беды – правь на все лады.
Те же лица на том же пригорке.
Что народ стоишь? Время радости.
Почему молчишь? Сколько сладости
В чарке допьяна. Пей скорей до дна.
Славь своих князей. Жизнь всего одна.
Прокажённые, не прощённые
Под златыми вратами сгрудились.
Поступь мерная, звоны медные,
Да в зыбучих песках заблудились.
Святые – кто из нас не свят,
Когда грешим, наивно веря,
Что миг и распахнутся двери,
В Рай, пропуская всех подряд.
Куда вы всей толпой?! Назад!
Врата сломаются… И ветер…
В старом городе – люди в голоде,
А князья, как и прежде, ликуют.
Сны лукавые… Псы кровавые
Посреди беды всё пируют.