Автор стихов и музыки. Авторская песня, участник КСП восточного побережья США. Записал три альбома: "Отечество моё", "Эмигрантазмы" и "Ностальгия". Дополнительно см. https://my.mail.ru/mail/osemyon/music/media На некоторые песни есть видеоклипы здесь: https://www.youtube.com/channel/UCE57D9evzLz6kIGt4aQpZ1w?view_as=public
Тишиной начинается бой,
Первый выстрел - нагайкой по нервам,
Крик испуганных птиц тянет бросится ниц,
Вжаться в землю, не лечь в неё первым!
Пушек грохотом катится бой,
Пулемет злыми строчками глушит
По гремящей броне, по горящей стерне,
По шинелям, по жизням, по душам.
Тишиной обрывается бой,
Будто конь на скаку остановлен
Не жестяной звездой - материнской слезой,
Не без вести и не под конвоем!
Жив остался - не гоже тужить,
Отрывая листок календарный,
Жить чтоб женщин любить, чтоб с друзьями дружить,
Не истратить мгновенья бездарно.
Жить сполна, как на передовой!
Пусть снаряды ложатся всё ближе!
Кто смирился с судьбой, кто пустился в запой,
А кто Господу задницу лижет.
Чему быть - того не миновать!
Не впервой быть у жизни на грани!
Сколько Бог даст пожить, сколько песен сложить,
Подарить людям просто на пвмять!
Пока жив - продолжается бой...
Чеченская война.
Горы, туманные горы,
Серая хмарь на Земле.
Дождь - словно пот сквозь поры
На воронёном стволе.
В землю вжимайся тенью,
В укрытии затаись,
Для снайпера мишенью
Лёгкой не становись!
Пули, чеченские пули
Ищут живую плоть.
Тем, кто навеки уснули
Покой ниспошли, Господь.
Жизни во имя аллаха
Косит Косая вновь,
Храни нас стать горсткой праха
Вера, надежда, любовь.
Суки, политики суки
Сделали эту войну,
Кормчие - косоруки
В лоскутья рванули страну.
Власти хмельное зелье,
Соревнованье харизм,
Пушечным мясом похмелье,
Разменной монетой жизнь.
Годы, смутные годы,
В который раз на Руси.
Режут друг друга народы
Во имя чего, спроси.
Под лозунгами свободы
Преступная прячется мразь,
Веры алтарь распродан,
Надежда втоптана в грязь.
Горы, чёртовы горы,
Каждый утёс - бастион.
Для нас враг - бандиты и воры,
А кто мы будем потом?
Нет, мы не ищем славы,
Лишь молим без слёз и без слов:
Восстань на обломках державы
Вера, надежда, любовь.
Настроение по возрасту https://www.youtube.com/watch?v=9pB8hlfoeh4
Тихий вечер навевает
Грёзы наяву
Соловей не умолеает -
Вот я чем живу.
Месяц льёт потоки света,
Сел я на траву,
Огоньки сверкают где-то -
Вот я чем живу.
В летний день в затишье сада
Милую зову,
Поджидаю в поле стадо -
Вот я чем живу.
Лаской девы ненаглядной,
Рандеву во рву,
Видом бабочки нарядной -
Вот я чем живу
Я срываю шишки с ели,
Незабудки рву
М пою, пою без цели -
Вот я чем живу.
У иконки огарок горит путеводной звездой,
Тусклый бакен последней, такой неизбежной дороги.
Что там за перекатом, таится за черной водой?
Забытье, наслажденье, повторение жизни убогой?
Если Библии верить, там ждут предварилка и суд,
С равнодушьем ментов серафимов холодные рожи,
Душу вынет Верховный, подержит её на весу,
Взглянет с добрым прищуром, в упор, на еврея похожий.
Вохры в саванах белых из комендатуры Петра
К воротам не подпустят на выстрел мятежные души.
В трубы дуют архангелы - службу несут опера,
Воронок и геенна, кто Промысл божий нарушит.
Так не лучше ль пожить, зацепиться на этой земле?
Надышаться на славу, не грешной души во спасенье
Теплым запахом пашни, перевернутой плугом, с полей,
Свежескошенным сеном, соловья звонкой песней весенней.
Походить, вспомнив детство, босиком по медвяной траве,
Подержать на руках тельце новорожденного внука.
Здесь разлука и боль, здесь надежда на счастье и свет,
А не там, где неволя да адская райская скука!
Вечным странникам привычно пропадать без вести,
Байду* зажуёт прижимом времени река.
Кто придумал, что до устья доплывем все вместе?
Где ещё найдешь, скажи, такого чудака?
Ледоруб за пояс - не дают покоя ноги,
На ходу выстраивая замки из песка,
Бытие - сознанием, житие - дорогой,
Песней быт определен, мол скука - не тоска!
Вязь таёжных троп и друзы ледников прохладных,
Возвратясь - добычу вынимал из рюкзака.
Бусы островов - Курил, корону Монораги**,
Уголек оранжевый Саянского жарка.***
А теперь лишь ветер делом занят - пух взбивает,
К Сахалину двигает подушки-облака.
Там далекой юности всё бьёт вода живая,
Руки радуг облака к ней тянут свысока.
В сквере доминошники машут мне ладонью,
Рассуждают - прибыло, мол, нашего полка.
Как же это ты, мужик, пол жизни проворонил,
Где ещё найдешь, скажи, такого чудака?
В теплых тапочках вздремнётся сладко на балконе.
Приглушённый гул шоссе плывёт издалека.
Там, в ночи, костер погас и всхрапнули кони,
В неизвестность катит мимо чёрная река.
*Байда - байдарка
** гора с вершиной в форме короны на Приполярном Урале
***таёжный цветок, другое название - огонёк
Покачивая волнами,
Поигрывая валунами,
Наш плот, закружив горами,
Несёт по реке Чусовой.
Седой богатырь Шайтан-камень
Насупил брови заранее -
Лешак вас занёс в края дальние
Из суеты городской!
Прости наши души бродяжьи,
Пусти во владения, княже,
Где мхом как пуховой пряжей
Окутаны берега,
Где лесом заросшие кряжи
Тропинки узлом завяжут,
В ромашки укутавшись ляжет
Зелёная паберега.
Где вырубки делит малина
С кислицей наполовину,
Застенчивая рябина
Ждёт осени чтоб покраснеть,
А из чащобы осиновой
Вдруг выглянет морда лосиная,
Испуганно вздрогнут спины
Тайменей на быстрине.
Лесничество на пригорке,
Избушка грустит одинокая,
Вокруг земляники столько-
Ложись и ртом собирай,
Где нам по вечерней зорьке
Хозяйка, приветливо окая,
Нальет в кружки чуточку горький
Из листьев смородины чай.
Попрыгивая волнами,
Заигрывая с валунами,
Бежит Чусовая к Каме
Навстречу своей судьбе.
Байдарками и плотами,
Кто вёслами, кто шестами
Народ бороздит её странный,
Что бродит сам по себе.
У чувств не бывает рода мужского,
Они не приемлют склоненья такого.
Беспечною змейкой бежит через годы
Поток существительных женского рода.
Романтика - верная струн подпевала -
Влюблённости искру зажгла поначалу.
От Нежности-Ласки до Страсти накала
Любовь в догонялочки с нами играла.
У времени годы, как мелочь разменная,
Привязанность стала Любви на замену,
Как ладно сверчку зимой в тёплом чулане,
Уютно Привычке на мягком диване.
А Скука уже пожидает уверенно,
Невинная Ложь. как рука на коленке
Украдкой. И вот, с алкоголя парами
Ложится Измена в постель между нами.
У чувств не бывает рода мужского,
Не любят, наверно, склоненья такого.
Степенно шагают их благородия
Гуськом подлежащщие среднего рода.
Сперва Любопытство, потом Восхищение,
Желанье остынет, а там Уважение,
Набравшись Терпенья, войдёт в положение,
Замедлив скольжение к самосожжению.
Как ветвь древоточец - так гложет Сомнение,
Что даже Смирение ворчит в Раздражении,
А где Отчуждение, там быть Искушению
В ответ на Прощенье платить Унижением.
У чувств не бывает рода мужского,
Не склонны быть чувства склоненья такого,
Держать б эти чувства рукою мужскою,
Но Голод Соблазна своё Гнёт и нету Покою.
Осколками вдрызг за судьбою получше,
Свободны от уз и от быта удушья,
Но только, о Боже, спаси наши души
От смерти спокойной - от Равнодушия.
Свежий, как огурчик, встану спозаранку,
Заведу машину, покручу баранку,
Повезёт - на трассе подхвачу гражданку,
Заверну в сторонку, стану на стоянку.
Лихо хлопнув дверцей, выйду на полянку,
Разложу закуску, раздавлю полбанки,
Положу гражданку сзади на лежанку:
Сыт и пьян и есть куда окунуть бананку.
По дорогам Родины повезу гражданку
Похлебать романтики сладкую обманку,
Ужин поготовить, постирать портянку,
Да дорогой длинной поиграть в молчанку.
А начнёт перечить, всупит в перебранку,
Станет выворачивать душу наизнанку -
Суну в зубы кулаком, прогоню поганку,
Не успела, блин, покуда подложить подлянку.
И по-новой утречком встану спозаранку,
Заведу машину, покручу баранку,
Повезёт - на трассе подхвачу гражданку,
Стану на стоянку, раздавлю полбанки,
Положу гражданку сзади на лежанку,
А в получку за всё это - денежек вязанку!
Ну чем не жизнь, а?
И снова перестук колёс,
Опять куда-то черт понёс
В утробе пыльного плацкартного вагона.
Из сумок выложен припас,
А проводник воды запас
Залил чаи гонять на дальнем перегоне.
Садись, попутчик, долог путь,
Давай приложим по чуть-чуть
Чтоб был не крут подъём и спуск за ним пологий,
За то чтоб елось и пилось,
Чтобы хотелось и моглось,
Чтоб были гладкими всегда у нас дороги.
Вон проводник уже спешит,
Чаёк наваристый разлит
В рядок стаканов в подстаканниках помятых,
Что в нём - казалось бы вода,
А душу радует всегда
Глоток густого, как затяжка, аромата.
Блаженсва верх, о чём тут речь,
На полку верхнюю залечь,
Рюкзак под голову надёжнее подушки,
В нём запах кедра и сосны,
В таёжный край уносят сны,
Мохнатых елей мягко трогая макушки.
Там, где ружьишко за плечом,
Да спальник пахнущий клстром,
Где нет кроватей, кресел, вышитых салфеток,
Туда ногам покоя нет,
Туда туман несёт рассвет,
Живой росой смывая дрёму с хвойных веток.
Наши университетские годы, наша дружба, наши походы, наша молодость. Памяти Леонида Эрдмана.
Мы плывем по Валдайской реке
И байдарка скользит по воде,
Вёсла плёс бороздят, а в руке
Накопилась усталость,
Догорает закат вдалеке
И ложится туман по реке,
До привала идти налегке
Нам немного осталось.
Мы причалим внизу, за косой,
И костёр разожгем берестой
И девчонки нам каши густой
Приготовят с тушёнкой,
И бутылка по кругу пойдёт,
Каждый сам себе дозу нальёт,
Кружки звякнут и тост "Ну, вперёд!"
Эхом катится звонким.
Эрдман в руки гитару возьмёт
И природа в испуге замрёт,
Мы мажорную песню, навзлёт,
Проорём, чтоб распеться,
Ну а после в кругу у костра
Будем петь и травить до утра,
Не наступит прощанья пора,
Хоть и некуда деться.
Пусть наутро дорога домой,
Пусть оставим привал за кормой,
Пусть вперёд, как в порог штормовой,
Мы стремимся беспечно,
По Валдайской реке всё плывём
И по кличкам друг друга зовём
И любимые песни поём -
Молодость бесконечна...
Песня написана в память русских сотрудников погибших в Мировом Торговом Центре г. Нью-Йорка 11 сентября 2001 г. (в башнях-близнецах) включая сына Сашу моего коллеги и друга Володи Лыгина. Исполняет Сергей Побединский
Свечку звонницы ладонью поднимая,
Божий храм, звон донеси до небеси!
В храме свечки зажигают, светлячкам молитв внимает
Лик Господен - сохрани нас и спаси!
Со свечами день рожденья отмечают,
При свечах пьют за рождественским столом,
Свечку в угол к образку, пускай душе теплее станет -
Кто ушёл, кто встретит нас потом.
Сыновья растут, вверх тянутся как свечи:
Чем длинней свеча, тем дольше ей светить!
Братья-близнецы взметнулись к облакам, расправив плечи,
Сотни жизней увязав в тугую нить.
Свечку звонницы ладонями сжимая,
Бьет набатом храм, когда народ в беде.
Дверь открытой кто-то бросил, сквозняком задуло пламя
Двух свечей - померк свет белый в ясный день.
Умирают свечи - жизни умирают,
Воск слезами - с пепелища сизый дым,
Чей-то сын колечком дыма в опустевшем небе тает,
Навсегда оставшись молодым.
Купола церквей горят, как свечек пламя,
Осушая светом слёзы матерей.
Не убита эта жизнь, пока не угасает память,
Поминальных свеч огонь у алтарей
Без дверей где войдёшь и куда?
Что откроешь, чтоб выйти решительно?
Ни доверить ключа , ни прогнать сгоряча -
Двери в дом это судеб вершители!
Дверь - хранитель от внешних невзгод,
Дверь - граница меж нами и ими,
Дверь желанному вход и сквозь щели проход
Сквозняку, пробегавшему мимо.
На замке дверь - копилка страстей,
Нараспашку - грозит дом быть выстужен,
Дверь для встречи гостей, сплетен и новостей,
Дверь - чтоб хлопнуть всердцах, став ненужен.
Стекленеет прицелом глазок,
В спину дулом молчание петель,
Напоследок подъезда пружинной разок
Дверью хлопнуть, чтоб кто-то заметил!
Но есть высшая мудрость и в том,
Что всерьёз хлопнув иль понарошку,
За сожжённым мостом, за торосистым льдом
Дверь оставь приоткрытой немножко.
Оглянись, так случайно зайди,
Умирает надежда последней,
Дверь коснёшься - прости, дверь откроешь - пусти,
Как в чистилище вступишь в переднюю.
Эмиграция, блин, иммиграция,
Куда катится цивилизация?
Толь народов семьи пертурбация,
Толи нации самокастрация.
Что на это ответит история
У двух тысячелетий на створе?
И воздаст ли история сторицей
Тем кто ищет, находит и борется?
Лет сто тысяч назад где-то в Африке
Гомо сапиенс встал с четверенек
И поперла орда аж до Арктики,
И ни виз-паспортов и ни денег.
Избегая разруху и войны,
Эмигрируют больше таланты.
Посмотри, сколь всего понастроили
В Древнем Риме рабы-иммигранты.
Фараоновы милости лестные,
Променяв на скитанья в гордыне,
Сорок лет жрали манну небесную
Эмигранты в Синайской пустыне.
А достигнув Земли обетованной
Подхватили болезнь мессианства
Эмигрантом с небес, Сыном Божиим
Задурили весь мир христианством.
Начиная с веков просвещения
Эмиграции меньше не стало
И не просто район размещения:
Материк подавай - и то мало.
Век двадцатый, пора оголтелая-
Революций эпоха прекрасная.
И была эмиграция белая,
А за ней эмиграция красная.
А теперь на исходе столетия
Эмиграция стала повальная,
Кто нахапав, кто бросив последнее
Устремили стопы в края дальние.
Патриотов отребия разные
Шлют в догонку проклятья обидные:
Мол не медом чужбина намазана!
Стал-быть Родина-мать стала злыднею!
Эмиграция, блин, иммиграция,
Куда катится цивилизация?
Толь народов семьи пертурбация,
Толи нации самокастрация.
Всем доволен сполна, жизнь как чаша вина
Что разлита по скатерти пьяной рукой,
А что внутри пустота - не моя тут вина,
Любит так пошутить Вездесущий порой.
Есть у женщин успех, вон навстречу одна
Смотрит бровь приподняв вопросительным знаком.
Есть олдсмобил, мобильник, квартира полна
И жена есть, которая бросит, однако.
Есть работа, ну что еще можно желать
Эмигранту без прав, без вины виновату.
Тихо плакала в путь отпевая нас мать-
Что ж, живите счастливо, живите богато!
Порастряс фаэтон на ухабах скрипя
Где-то счастье - осталось всего понемногу:
Миражей и надежд и прозрений опять,
Что никто тут в беде не придет на подмогу.
В душном баре Манхэттена, по-боку грусть,
Стриптизерке десятку сую в неглиже.
Все что будет и есть - изучил наизусть,
А что Родины нет и не будет уже -
Пусть!
Ах, эта юность далёких послевоенных лет! https://www.youtube.com/watch?v=mzocdpcI7g0&t=1s
Городок послевоенный,
Тополиный пух ковром,
В тёплых сумерках трофейный
Заиграл аккордеон.
Вздох аккорда перламутровый,
Папиросок огоньки,
Втихаря стопарик мутного,
Приглушённые смешки.
Двор раздастся во вселенную,
Звёздной пылью орошён,
Как мелодию напевную
Поведёт аккордеон.
Южной ночи аромат,
Шорох моря о настил,
Лунных бликов перекат
Млечный путь перекрестил.
Лейтенантик в форме глаженой,
Китель на одно плечо,
Разрешите? Да, пожалуйста!
В сердце тукнет горячо.
Раз и два и раз-два-три,
Вниз украдкой посмотри,
Вдруг о чём-нибудь спроси,
О свиданьи попроси.
Ваше имя не скрываете?
Валентина, не секрет.
Погулять не возражаете?
Что вы нет, конечно нет.
Прямо шаг - глаза в глаза,
Поворот - коснусь плечом,
Сколько можно рассказать
Разговором ни о чём.
Перебор последний жаркий
Отрывает эхо вдаль,
В тишине подошвы шаркают
О растресканый асфальт.
Мать в окне: пора домой!
Что ты мам? Такая рань!
И свисает к мостовой
С подоконников герань.
Это посвящение на английском языке навеяно одноименной песней Ю. Визбора, первый куплет которой исполняется вначале на русском. https://www.youtube.com/watch?v=ouzY8wo0RW4
Another day, another night -
The sky pours down, it's all right!
Taiga is law, taiga's around
Grey fog above and on the ground...
No soul ahead, no hope behind,
The world's just specter in your mind.
It comes to you - beneath the sun
The only land is Hamardaban!
Another yard, another mile,
The sun came shining for awhile,
It put your spirit right on track,
Rucksack and rifle are on your back.
A tent is set and life is kife,
A tin is opened with a knife,
No matter what, beneath the sun
The Promised Land is Hamardaban!
Your rifle is rusting and your knife,
It was your job, it was your life!
When youth has gone, when life is done -
Remember Ridge Hamardaban!
You were driven by your whims,
No glory hidden in your dreams,
You new the truth: beneath the sun
No land resembles Hamardaban!
Иерусалима древние храмы
Маревом призрачным в небе висят,
Вечер вступает прелюдией органной,
Город и Бог меж собой говорят.
Ближе быть к Богу судьбой предназначен,
Верить в прости, как ребёнка слезам.
Сколько слез пролито у стены плача?
Скольких молитв ты внимал голосам?
Город надежды, любви и молитвы,
Город раввинов, монахов и мулл,
Спектром культур и религий палитрой
Сколько сердец ты к себе повернул?
Вздрогнуло сердце, тревожно забилось,
Эхом раскатным нарушен покой,
Это там жизнь чья-то остановилась
Именем божьим, безбожной рукой.
В божьей земле люди Бога забыли,
Ненависть души сжигает опять.
Можно ли Торой, Кораном иль Библией
Гибель невинных детей оправдать?
Иерусалима древние храмы
Маревом призрачным в небе парят,
Воздух дрожит - это над панорамой
Души витают погибших ребят.
В сердце имя твоё целым миром владеет
Во вселенной из прожитой жизни,
Там где песни твои никогда не стареют
И живёшь ты вовеки и присно.
Кто-то имя придумал для владык и тиранов,
Пасти рвущих во власть претендентов,
Кто в борьбе подковёрной, кто на поприще
бранном,
От Руси князя до президента.
Некто славу искал, отрицал капитал,
Подзадоренный именем громким,
А с пьедестала упал и в злодеи попал,
В исторической хлюпнул воронке.
Но не князь солнцеликий и не рыжий кривляка
Стал народной души половинкой,
А бунтарь - одиночка, поэт и гуляка,
Этот Гамлет с гитарой в обнимку.
С именами всё ясно, знать фамилии обязан,
Что к свободе так рвался из зоны,
С высоты дальше видно, но смертельно обидно
Слишком рано полёт был оборван.
Ни алебастровый склеп, ни мавзолей из гранита
Не потянут на символ свободы,
А могила простая, что цветами покрыта
На Ваганьково справа от входа.
e B7 C G
Медно трубы поют и блестят эполеты,
C G A7 D
Ножны сабли колотят по крупу коня,
G D B7 e
По Дворцовой идут юнкера и кадеты,
C G D G B7 e
И не закатана пуля, что ранит меня.
Но в багровый рассвет катит конница лавой,
Горизонт рассекая в клочки палашом,
За поругану честь, за Петрову державу,
За царя и за веру, отеческий дом.
Сколько юных сердец, невоспетых поэтов,
Жизнь свою положивших на чашу весов,
Шквал гражданской войны разметает по свету,
Обелиски насыпав нательных крестов.
Граф Толстой, Пастернак рядом в сёдлах качаясь,
Лицеист Александр с Гумилёвым в строю,
Сколько весит душа жизни в самом начале?
Господи, если мало, возьми и мою.
Перевесить дай Бог тем чьи песни неспеты,
Угловатые плечи узки для погон,
Пусть Стамбул и Париж, Ницца и Ла Валетта
Не пребудут могильником русских имён.
Медно трубы поют и шинели надеты,
Штык примкнут и подогнана сбруя коня,
В бой последний идут юнкера и кадеты,
Где бессильная пуля достанет меня,
Просвистит и не станет молодого меня.
Тёплый майский вечер
Лёг ко мне на плечи,
Заглянул доверчиво в глаза.
Всё укутал старым
Звёздным покрывалом.
Ласковую сказку рассказал.
Про чужие страны,
Земли, океаны,
Где живут принцессы, короли...
Про дворцы из снега,
Солнечное небо
Там, на самом краешке земли.
Ночь спешит к рассвету,
И несёт по свету
Радость, словно птица на крыле.
Тихой майской ночью
Звёзды напророчат
Мне любовь и счастье на земле.
Пусть исчезнут все пятна на Солнце,
Пусть улыбкой сияют оконца,
Пусть скорее согреется лето, пора бы,
Пусть не портят погоду арабы!
Пусть забудутся беды, несчастья,
Этажи непечатных причастий,
Пусть сражения будут лишь так, понарошку, -
Синяков да царапин немножко!
Пусть голодный не встанет проклятьем
Заклеймённый. И будут как братья
Пролетарии, боссы, вожди и студенты,
Депутаты и интеллигенты!
Пусть китайцев не будет так много,
Светлый путь - узковата дорога,
Не создать бы на ней толкотни неприятной,
Если кто-то захочет обратно!
Пусть не жалуются россияне,
Что погасло в тоннеле сияние.
Значит надо самим выходить на дорогу,
Там, где топливный кризис у Бога.
Пусть не сердятся американе:
Прячут русские кукиш в кармане.
Повелось с давних пор там держать виртуальный
Этот символ наш национальный!
Пусть неверных полюбит Оссама,
Перемены забудет Обама,
Пусть поверят повсюду бедняк и богатый -
Не евреи во всём виноваты!
В заводском клубе танцы, замер звук радиолы,
У дверей гвалт весёлый - перекур у ребят,
Баянист чуть поддавший, инструмент на колени,
А девчонки по стеночке ждут, платки теребя.
Мексиканское танго сыпят клавиш горошины,
Прочь окурки отброшены, пары в зал от окна
В ритм уходят така плавно, шаг замедленно-длинный
И ужасно завидно со двора пацанам.
Толи тут корешей вина, толь от крови горячей,
Бесшабашной ребячей вседозволенности,
Воровская романтика платит сроком и зоной
Да свободой изломанной от статьи до статьи.
Века треть пролетела. Жизнь была или не была,
Не горевши сгорела, погляжусь - я старик,
Знак сурового Севера - нет волос, весь в морщинах,
И уже не мужчина я, ничего, так привык.
Молодые на танцы, но не в клуб - в дискотеку.
Как одеты - потеха, что танцуют - беда,
А мне слышится танго вновь поёт радиола
И ватага весёлая приглашает девчат.
В Канаде на берегу реки Оттава увидел памятник: мужик в балахоне с веслом. Оказалось - миссионер, которого ирокёзы зарубили томагавками на этом самом месте. https://www.youtube.com/watch?v=coVcvY8er-4&t=1s
Деревянное весло в руках послушную ведёт пирогу,
Переката волны мягкие ладошкой шлёпают в корму.
Далека дорога,
Трудно одному.
Лишь молитвенник в котомке да распятье на груди -поклажа,
Новый мир, ещё безбожный, но такой прекрасный впереди.
Дай силы, дух отважный,
К цели приведи.
Ирокёзская стрела в борту дрожит, привет иного мира,
Томагавка блеск зловещий ловит глаз на берегу в кустах.
Господи, помилуй
Слугу твоего перста!
Слово Божье дикарям нести - судьба моя, иной не надо!
Душ заблудших к свету вывести и в лоно церкви привести.
И лишь одна награда -
Достойно в рай войти.
Солнца блики на воде зовут вперёд слепящею дорогой,
Гор прохладных синева так близко - хочется рукой достать,
Не спешите, мои кони, не спешите,
Я любовь-кольцо дорогой обронил.
Не гоните, вороные, бег-намёт свой придержите,
Нелюбимому жить белый свет не мил.
Не судите, пересуды, не рядите,
Не корите виной горькой, как полынь,
Бранным словом не браните, добрым словом помяните
Отлюбитую любовь, отжиту жизнь.
Ты не каркай, черный ворон, на погосте,
Не пророчь неотвратимую беду,
Не свернут с дороги кони, не поеду к тебе в гости,
Недосуг им и мне тоже недосуг.
Невтерпеж коням умчаться в степь широку,
Рвут поводья, значит путь еще далек,
От любви, тоски-печали, никакого нету проку,
Одиночество не значит - одинок.
Там вдали найду тенистую долину
С зеленóй травой, прохладною водой,
Там забуду про любовь, тоску-кручину,
Плечи разверну, как прежде, молодой.
Напою коней да покормлю с ладони,
Отпущу гулять под звёздный небосвод.
Мои песни, мои думы, как норóвистые кони -
Мои спутники с заката на восход.
Очень личная и, пожалуй, любимая песня https://www.youtube.com/watch?v=fcOULCxyN8s
Осень полыхает рыжим огнем,
Осень поливает землю дождем,
Лето заглянуло к нам на бегу,
Цвета угольки рассыпав в тайгу.
Где-то на чужом совсем берегу
Лето чайки для тебя берегут.
Память, память это ночи без сна,
С нами годы рассчитались сполна.
Сами верили что чаша полна,
Знали не бывает вечной весна,
Жадно души пили на посошок,
Жажду утолив всего на часок.
Каждый, каждый новый день одинок,
Важным кажется случайный звонок.
Осень - послесловье чьей-то вины,
Осень - предисловье близкой зимы,
Осень - в пояснице боль перед сном,
Осень - облысевший бор за окном,
Осень догорает рыжим огнем,
Осень заливает угли дождем,
Осень...
Песня возникла после прочтения одноименного фантастического романа Сергея Лукьяненко. Но она о другом, о нашем российсом обществе, где были и есть иные и их дозор.
Я иной и ты иной, я вампир, ты водяной,
С виду люди, а по сути мы иные,
Друг за дружку мы стеной, выпьем что-ли по одной
Из артерий сонных капли кровяные.
Сторонимся мы огня, кровь не пьем при свете дня,
Ночью наша половина жизни вечной,
Ночью славная жизня, ночью самая резня,
Вдоволь лакомимся свежей человечиной!
Наша служба не видна, но опасна и трудна,
Наш удел - служить десницею закона,
Души вывернем до дна, смотрим, у кого годна
Стать нечистой совесть, как глаза питона.
У кого ж она чиста от звезды или креста,
Тот, паскуда, наша главнвя добыча!
В воронок, и навсегда в отдаленные места
Или кровушку отдай - таков обычай!
От таких один разор! Чуть ослабили надзор -
Развели в стране свободу, демократию.
Не свобода, а позор, снова в деле наш дозор -
Демократию удавим бюрократией!
Заливает черный нал города за валом вал,
Обесцветил все обменные валюты.
В экономике развал, по стране душеповал,
Паханы гудят да отморозки люты.
Наша тактика ясна, из рядов да из темна
Президентов поставлять без лишней музыки,
Баламутить муть со дна, сколько выдержит казна,
А откуда б было взяться новым русским?
Ностальгически-иронический экскурс в советскую эпоху, в ту жизнь
Над страною заря занимается,
Бабам к утреней дойке пора,
Молодой парень в шахту спускается
Выдавать уголёк на-гора.
Широки поля, рожь колыхается,
Кумачом пламенеет рассвет,
Молодой комбайнёр сокрушается,
Что сбежать в город паспорта нет.
По густой тайге, просекой ровною -
Блево шаг, вправо шаг - наповал:
Молодой зек шагает с колонною
Под конвоем на лесоповал.
Гаснут звёзды, над Спасскою башнею
Лишь одна негасимо горит:
Озабоченный думами важными,
Генеральный ночами не спит.
Солнца первым лучом начинается
Трудовых будней праздник в стране!
Весь народ что-то строит, старается,
Тунеядец бренчит в стороне.
Член Союза - писатель - торопится
Написать к Съезду новый роман,
Как трудом честным светлый путь тропится,
Заклеймив плутовство и обман.
Академиков головы лысые
Завершили научный проект:
Доказали на опытах с крысами,
Как прекрасен простой человек!
День прошёл, после стопки и ужина
Засыпает спокойно народ,
Голосов вражьих ночью не слушая,
Что к чему там - ГБ разберёт.
Наверное, в каждом поселке и городке была своя, всеми поносимая, оторва
Вот такая непутевая
Голова моя бедовая,
Мужним жёнам - плоскодонкам я
Как кошмарный сон.
Подниму повыше голову,
Посмотрю, как в мире здорово,
Попишу походкой томною
Под вечерний звон.
Бровь карандашом подведена,
Юбкою бедро обведено,
Бабы злятся, кличут ведьмою,
За спиной плюют.
А мужики на сиськи зарятся,
На мои коленки пялятся,
Если с лаской - то тому даю,
И не жаль ничуть.
Портвешок на скатерть выставлен,
Самогон в подвале выстоян,
Все здоровше, да и веселей,
Чем тройной хлестать.
Знаменитость вроде местная,
Я ж не блядь - давалка честная,
Вся вина - мой грех естественный
Красота и стать.
Видно так судьбой намечено
Поселенке зоной меченой,
Может просто от рожденья дар -
Головы кружить.
Бог простит меня молỏдую,
Я ж с добром, а не со злобою,
Как еще гасить души пожар
Если не любить?
Что Бог дал - дарить.
Надо ж как-то жить.
Очень ностальгически-эмигрантская песня https://www.youtube.com/watch?v=9YihWM5qC7I
Осень краски разбросала по оконному стеклу,
Где дождя мазок, где солнечные пятна,
Зеркала луж лица морщат недовольно на ветру,
Напевающем мелодию невнятно.
Голоса друзей далеких память тихо подняла,
Песня рвется сквозь простуженные горла,
Почему же нет их рядом - знать страховка подвела,
Крепежи лавиной лет минувших стерло.
Континенты, океаны между нами пролегли,
Как ледовых стенок пропасти - границы,
Словно брошенные спички горизонты обожгли
Обложных штормов предвестницы - зарницы.
За штормами в синеве висят Памирские хребты,
Где без нас тоскуют горные вершины,
Молча смотрят вниз каноном неприступной красоты,
В белой мантии горды и нерушимы.
Осень краски разбросала по оконному стеклу,
Там дождя мазок, там солнечные блики,
В зеркалах луж облака дрожат и тают на ветру
Словно в мареве заснеженные пики...
Столица - деревня большая,
А небо - не синее вовсе.
Вокруг по французски болтают
И взрослые и недорỏсли.
Звук р-р долго в горле катают,
Глотают, никак не проглотят,
А серые домики скраю
Уныло на всё это смотрят.
Из всех развлечений - музеи,
Ну разве ещё магазины.
Ах да, казино - ротозеи
Теребят с утра слот-машины.
Тоску свою алчную лечат,
Как паства на празднике в храме.
Зайду, что ли душу облегчу
И пусть опустеет в кармане.
И с лёгкой душой от потери -
От денег всё зло мировое -
Толкну забегаловки двери,
Винишком поправлю здоровье,
Чтоб завтра по-новой забыться
В буддистской угарной нирване,
Как Богу фигуркам молиться,
Мелькающим на барабане.
Но высшие силы, как видно,
Давно про меня позабыли,
У них клиентура солидней,
Что в рай свой билет оплатили.
Уж вечер, туманом размытый
Фонарь бельмовато косится,
Во мгле заблудившийся мытарь.
А может мне всё это снится?
Над Канадой небо сине....
Украдкой возраст к нам приходит,
А по строке, а над строкой
Бежит по рифмам пароходик
Весёлый маленький такой,
Забыв совсем что дождь осенний
Завесил берег пеленой,
Что от забвенья нет спасенья,
Кильватер тает за кормой.
Что верный пёс, вздохнув печально,
Залёг на лапы головой,
И струйкой пара старый чайник
Мотив насвистывает свой.
С костями нынче напряжёнка.
А дяди Кости больше нет,
Кому расскажет собачёнка
Такой большой-большой секрет?
Вразвалку, Господи Исусе,
Как новый русский в Адидас,
Гуляют гуси по Тарусе,
Галдя и гогоча все враз
О том что старый друг не ходит,
А ходят разные не те,
И одинокий пароходик
Плывёт по Матушке-Оке.
Гроздь черёмухи в околышек фуражки,
На одно плечо бостоновый пиджак,
Для сугрева хватану стаканчик бражки,
Хрустну огурцом и выйду на большак.
На околице девчонок стайку встречу,
Звонкий смех, весёлый гвалт, украдкой взгляд.
Поведёшь плечом, как будто не заметишь,
А подружкам скажешь - ладно, мне пора.
Прихватив прищепкой бельевой штанину,
Оседлаю дребезжащий драндулет,
Посажу на раму - и через низину,
Мужики прсвистнут с завистью вослед.
На опушке постелю пиджак на землю,
Сяду рядом, ощутив плеча тепло.
Затаив дыхание природа внемлет
Пробужденью чувств и наважденью слов.
Дождь на цыпочках обходит стороною,
Бросив в пашню горсть слезинок золотых,
Добродушно поворчав по-над горою,
Самоцветьем радуг небо охватив.
Деревеньки, полустанки,
Мировой войны подранки,
Окна вынув из завалинки,
Смотрят вдаль избушки маленьки
На проезжую дорогу,
Проглядев глаза в тревоге,
Мужиков своих в погонах
Ждут, устав от похоронок.
Муж из госпиталя едет,
Пусть калека, но живой ведь!
Значит снова будут дети,
Снова счастье дом приметит.
В баньке печка пышет жаром,
Дров в предбаннике навалом,
Мужика пропарить паром,
Снять войны нагар мочалом.
Простыни крахмально-белы
Гладят руки огрубелы,
Пол отмыт, блестят тарелки,
Пахнет свежею побелкой.
Половик постелен строго
По линейке от порога,
Можно отдохнуть немного,
День прошёл и слава Богу.
Вот теперь заботы новы:
Одного родить, второго,
Взять теля, вскормить корову,
Мужикам справлять обновы.
Хорошо, что не бездетны,
Не богаты, и не бедны.
Стужей зимней, зноем летним
Жизнь проходит незаметно...
Говорят мне, что ветер крутых перемен
Расшатал пирамиду времён,
Но не вижу я толку от вывесок смен,
Просто новый пришёл фараон.
Строит горстью объедков с царской руки
Исполнительную вертикаль,
Демократия сверху - игра в поддавки
Для доверчивых пешек, а жаль.
Пирамида, фигуры устойчивей нет,
Символ вечного бытия,
Со времён фараонов тысячи лет
Неизменная сущность твоя:
Социальная мол справедливость для всех -
Взять и всё поделить поровну.
Полвину туда и другую наверх,
Остальное пожиже - ко дну.
И какой драпировкою не прикрывай,
Кумачом иль трёхцветным платком,
Когда ртов слишком много и мал каравай -
В пирамиду вставай прямиком.
К пирамидам зов алчности неистребим
У тиранов и просто жулья,
Троекратного М и других Властилин
Откормили мы с вами, друзья.
И каким просвещенным ни будь президент -
Слуги делают короля.
Горизонт невелик, да и выбора нет
За седыми стенами Кремля,
Тьмой египетской душная власть пирамид,
Стаей хищного воронья,
Кардиналы без мантий, жрецы без хламид,
Даже мумия есть своя.
Ну конечно же, можно полезть в высоту,
На лакеев с локтями там спрос!
Только мне мудаку как-то не вмоготу
Снизу вверх целовать взасос.
Да и как уцелеть между задниц и ртов,
В стае псов, кто устои бдит,
Кто учёных к шпионам причислить готов,
А шпионов пророками чтит.
Пирамид паутина страну оплела,
Где то бунт, то застой, то запой,
То веков стройка, то перестройка до тла,
Чтобы новую с новым пашой,
Где закону закон - знак державной руки:
Исполнительная вертикаль,
И никто на плацу не построит полки,
Не взмахнёт треуголкой - а жаль...
Дальнобойщиков стоянка, фары включены,
У водителей гулянка - в дым уже пьяны,
В лучах света тени пляшут, тонут в никуда,
Гуляй плечевая тоже пока молода.
Мой водила мне не милый, а совсем чужой,
Всё что ему нужно - позабавиться со мной,
Только он мне пропуск в этот табор кочевой,
К жизни вольной, самовольной доле плечевой.
Всё узнать хочу, увидеть - жизнь так коротка,
Что за поворотом и куда судьбы рука
Повернёт, направит чёрный круг руля,
Увезёт меня в какие дальние края.
Даль за далью катится и душа поёт,
Всречный ветер дух захватит, волосы завьёт,
Крутит МАЗ колёсами глобус под собой,
Жизнь вливая в прошлое асфальтовой рекой.
Веселись подруженька, обиды забывай,
Шёлковым платочком синяки скрывай,
Водкой да портвейном слезы запивай,
Гуляй плечевая пока еще жива.
Песня отличается тем, что целиком состоит из русских пословиц и поговорок. https://www.youtube.com/watch?v=gs5xxv-5oxk&t=16s
Как говорится, скатертью дорога!
Ничто не вечно в этом мире под луной,
Любовь ушла, любовь была от Бога,
Бог дал, Бог взял, что спросишь с головы дурной.
Стою столбом на опустевшем полустанке,
Кто не успел, тот опоздал - такой закон.
Каков был поп, кто ж не бывает без изъяну,
Таков приход - так было веку испокон!
Забыт зарок: в чужие сани не садиться,
А жизнь прожить - не поле перейти,
Волков кормить с ладони не годится,
Коней менять на переправе не с руки.
Неправда, что один не воин в поле.
Рубить лес в щепки - не пустая суета!
Глоток свободы стоит пуда соли,
Гулять враспряг милей на шее хомута!
Пройдет зима, опять настанет лето!
Не с кондачка, пускай, и горек без прикрас
Чужбины дым, спасибо партии за это,
Отечества дым сладкий не про нас!
Посвящена курсантам Подольского летного училища вставших на пути немецкой танковой колонны в 1941 г на подступах к г. Подольску. Об этом подвиге забыто и о летчиках нет даже упоминания в официальной версии.
Лишь час на сборы,
Не до отдыха - танки идут,
Долой разговоры,
Наши крылышки нас подождут.
Лётные куртки
Под шинели пехоты тайком,
Жгут самокрутки,
Капитанским набив табаком.
В колонну по два,
Оставляя любимых своих,
В вечность уходят,
Трёхлинейка одна на двоих.
Ненавистью жгучей
Заменив бронебойный снаряд,
Гарью тягучей
На обочине танки горят
Неба разливы
Для души, что стремилась в полёт,
Строчка в архиве
Кто в атаку шёл на пулемёт.
В небо закручиваясь
МИГ по взлётной промчал полосе,
Замер, прислушиваясь
Обелиск на Варшавском шоссе.
Когда душа томится, чтото ждёт,
Трепещет сердце, как птенец-подранок,
Пред взором моим всякий раз встаёт -
Далёкий и забытый полустанок.
Стоянка поезда - минуточка одна
И вновь по стыкам застучат колёса.
Колышется в глазах голубизна
У девочки, что машет нам с откоса.
К её ноге прижался рыжий пёс,
Такой же рыжий, как сама хозяйка.
А у хозяйки в конопушках нос
И чистый взгляд,
Открытый,
Без утайки.
Когда притушит краски ночи тень,
Туман периной на луга приляжет,
Вновь память оживает:
Ясный день,
Девчоночка рукой с откоса машет.
Владыко наш! Волей твоей,
В свой век юбилейный людей
Разящим мечом без рабора, любя,
Наотмашь карал, чтоб верней!
В век войн, революций, поля
Покрыл прах погибших зазря.
Теперь, на исходе истории всей
Чуток придержи коня!
Кто жил на Земле - тот грешил!
А кто не грешил - как не жил!
Чем ты лучше нас, коль в отместку нам
Ты ответное зло совершил,
Дав волю больным головам
И кованым сапогам.
Все зло и добро Ты же сам предрешил,
Мир расколов пополам.
Чу, слышится гроход подков,
Вслед ядерных тень облаков!
Гулаг, Холокост. Дальше света конец?
Все во искупленье грехов?
Скучнее что может, Душ жнец,
Быть стада послушных овец?
Неучто же ради безвольных рабов
Ты принял терновый венец?
И что за знаменья любви
Разящий меч, реки крови?
И так ли уж нужно спасения для
Людей друг на друга травить?
По статусу всех нас любя,
Стань сам себе судия:
Коль ты всемогущ, свою милость яви -
Избави нас от себя...
Все одно к одному, пара есть ко всему!
Неприкаян корабль без причала
Свету падать во тьму, лету сватать зиму,
Без потом не случится сначала.
Ладен клетке птенец, полководцу венец,
Ладна стройной фигурке обнова.
Рождеству леденец, сказке добрый конец,
Все путем, где сперва было слово!
Речку поит исток, иетку кроит листок,
Верной тенью у веры - надежда!
Дружен с петлей крючок, нужен печке сверчок
Мудрецу - меценат и невежда!
Если край есть - иная за ним сторона,
Семь ветров овевают пороги!
Есть у рифа волна, есть у грифа струна,
Ноги есть - значит ждут их дороги!
Свадьбы есть без винца, короли без венца,
Без медалей героев навалом.
Нет у пули гонца, нет у дури конца,
У дороги есть только начало!
Ленточки зажав в зубах бескозыркм чёрной,
Под гитару пляс ведёт молодой матрос.
С новой песней на устах, революционной
В снопе искр стрелой вперёд мчит нас паровоз.
Паровоз вперёд летит, в коммуне остановка,
До отказа пар поднял усатый кочегар,
На кирку пришлось сменять саблю и винтовку,
А горячего коня - на доски жёстких нар.
Роковой романс допет, звук гитары нежен,
От веселья до тоски - лишь аккорд один.
Пока жив, гуляй поэт лёгок и небрежен,
От тоски до вечности - лишь патрон один.
Жди меня и я вернусь к милому порогу
От увечий и от ран ангелом храним.
Смерть - прощенье штрафнику именем народа,
Жизнь - живой воды сто грамм именем твоим.
Поросль весеннюю к жизни жадно тянет,
По Арбату вешнему - девок хоровод.
Из меня Есенина знать уже не станет,
Но гитара верная песни пусть поёт!
Из меня Есенина никогда не станет,
Но гитара вечная песни пусть поёт!
Весь класс на демонстрации на праздник первомайский,
И крылышки у фартучков крахмальной белизной,
Как лепестки подснежника чуть на ходу качаются,
Хотят как будто девочки взлететь над мостовой.
Одна из всех заметнее, белее и румяней,
Свой галстук пионерский торжественно несёт,
Мальчишками не тискана, а значит несмеяна,
Царевна нецелована - меня наверно ждёт.
Шагаем всей колонною во славу всенародную
С плакатами и флагами и с криками ура,
Ещё питают юноши порывы благородные:
На первом месте Родина, а бабы - мишура!
А Родина не славила, всех по местам расставила,
Романтикам - дороги, а крикунам - почёт,
Но из любого далека, куда б судьба не завлекла,
Тоска по малой родине на Родину зовёт.
Гляжу вокруг внимательно - вдруг снова повстречаю
Тот галстук пионерский и бантик голубой.
Мерцает уголёк в душе любви такой нечаянной,
А прошлое с горчинкой - несбывшейся судьбой.
Ветер колючий за отворот штормовки
Силится проникнуть и мурашки разогнать
Сколько ещё топать до привала, до шамовки?
Впереди тягун, а перевала не видать.
Капли с подбородка на ягоду морошка
Падают ритмично будто вечности шкала
Сбросить бы рюкзак, передохнуть немножко,
Но за перевалом ждёт и манит Шамбала.
Горной речки струи лучами льют хрустально
Словно шампанское в бокалах на балу.
Смотришь исподлобья на меня пристально,
Знаю или нет дорогу в Шамбалу?
Горные тропы Приполярного Урала,
Оводы, мошка да нудно ноют комары.
Здесь вам не Тибет - заторы да завалы -
Никаких дорог и никакой там Шамбалы
А вспомни это небо на спинах гор покатых
Хруст крахмальный инея, семи ветрам простор.
Звон ручья и пламя незакатного заката,
Блеск костра в глазах да струн гитарных перебор.
Жизни бесшабашной закрученное стремя,
Можно ль было где-то быть счастливей на Земле?
Как-нибудь в ином краю, в другое время
Я скажу тебе - тогда мы были в Шамбале!
Мы из шестидесятых https://www.youtube.com/watch?v=HOLZvHbBKGE&t=1s
Компас старый врёт уже, курс держать невмочь,
Лепестки у роз ветров облетают прочь,
Вето докторов не впрок, но выходит срок,
Счастлив тот, кому знаком вечный зов дорог.
За событий горизонт спрятана страна,
Бьет в борта палаток там хвойная волна,
Парусами белыми стали кальки крок,
Скатертью расстелено кружево дорог.
Воду там ладонями пьют из родника,
Годы там схоронены в вечные снега,
Спичкой чиркнет первый луч по гольцам Саян,
Упадёт слезой в траву утренний туман.
С той страной за рифами отшумевших лет,
Как с Большой Землёй в шторма, сообщенья нет.
Лишь в альбомах выцветших, памятью жива,
Пожелтевших снимков палая листва.
Гасят небо звёздное сполохи реклам
И не крики филина будят по ночам -
Всхлип чужой нечаянных неотложек-дрог
Всколыхнёт отчаянный, вечный зов дорог...
Мама хотела, чтобы я стал шофёром в нашем посёлке. В деревне всякий мехаризатор - почётная фигура. Вот я и представил себе эту жизнь.
Разухабиста дорога,
По газам - и прочь с порога,
Милку навестить,
Душу отвести.
Там бутылочка винца
Куплена для молодца,
Красный порвешок,
Перцовка, черешок.
Ну а если вина мало
Самогонку из подвала
Милка достаёт
Стопочку нальёт.
Чтоб душа огнём пылала,
В членах страсть конём играла,
Оголю плечо -
Тело горячо.
Разухабиста дорога,
Я расслабился немного,
Право колесо
Влево повело.
Грузовик застрял в кювете,
Нету счастия на свете -
По грязи опять
Колесо менять.
В дом вернуся на рассвете
К злой жене, орущим детям -
Где уж тут поспать,
Вновь идти пахать.
А ввечеру опять в дорогу,
А жена кричит с порога:
Чтоб тебе пропасть
Прямо к чёрту в пасть!
Кто сказал, что жизнь в деревне
Пастораль да тишь издревне?
Я б тому типỳ
На язык типун.
Я б того типả - в зубы,
а чтобы не трепал!
Во так вот, бля!
Быть, не быть, а если быть - в каком быть качестве,
Чтобы память пережила прах земной?
Не причислену быть к быдлу одураченных
И не смыту набегающей волной.
Стать Эйнштейном? На Эйнштейнах Нобели
Как на ёлке мишура висят!
А вдруг станет, невзлюбивший шнобели,
Новый Гитлер вешать всех подряд.
Стать вождём? Погнать людей как быдло в светлый путь,
У вождей великих дел - невпроворот!
Только стоит там, как в шахматах, чуть-чуть зевнуть,
Снимут голову и на кол у ворот.
Стать мессией? Теребить надежду попусту,
Не сойдёт Господь, коль начался исход!
Ведь мессий, пророков и апостолов
Может миру дать всего один народ.
Город тонет в ночь за ликами безликими,
В небо крик немой разинутым мостом.
В светлый путь проход засижен обелисками,
На Голгофу вход забит крестом.
Из подъезда выскочу расхристанный,
До продмага, ах успеть бы, напрямки,
И в порядке обретенья истины
Разменяю жизнь на трояки.
Для чего нужна война?
Чтобы рать была сильна
свою удаль показать,
Вволю силушку померять,
Чтоб казна была полна,
Чтобы власть была вольна
Всласть кормило направлять,
В Провиденье свято веря!
Для чего нужна семья?
Чтоб рождались сыновья,
Чтобы армия росла
И пополненьем не скудела.
Для чего нужны мужья?
Быть прикладом у ружья,
Да детишек мал-мала
Настрогать промежду делом.
Для чего нужны отцы?
Чтоб учились сорванцы,
Как штаны не обмарать,
Когда орудий гром ударит.
Чтоб, как улетят скворцы,
В свежей форме молодцы
Шаг чеканя умирать
Шли во славу государя!
Для чего нужны деды,
Грудь в крестах, усы седы?
Чтоб за чаркой на пиру
Вспоминать былую славу,
Чтобы были молоды
Их победами горды,
Чтили Бога, мать родну,
президента и державу!
Для чего ещё война?
Вдоволь ткалось чтоб сукна,
Была глянцева кирза
И парни бравый вид имели.
Чтоб шинель была ладна
Да фуражка зелена,
Чтоб у девочек глаза
Восхищением горели!
Вот для чего нужна война...
Ночь льётся по Москве
Вперегонки с капелью,
Троллейбус в поводке
Дежурит по апрелю.
Как на часах солдат
Кольцом кружит надеясь -
Вот в дверь войдет Булат,
Аккордом ночь согреет.
Знакомый баритон
Взлетит дождям навстречу,
Стучась во мрак окон
И зажигая свечи.
Развеяв боль утрат
Волной успокоенья,
Шагнёт в ночной Арбат,
Как вечность во мгновенье.
Гори, свеча, гори,
Зажжённая тобою,
Проходят январи
Над сонною Землёю.
Прожита жизнь сполна,
Но счастьем, грустью где-то
Испита не до дна,
Не до конца допета.
Ночной троллейбус мчит,
Столицы шум стихает.
Огонь твоей свечи
Горит не затухает.
Слегка филосовское размышление о жизни и творчестве
Вечность - времени море, никому никуда не спешить,
Время - строчки из жизней, которые надо прожить.
Тридцать лет и три года богатырь может просто лежать на боку,
День да вечер - вся жизнь, что отпущена мне, мотыльку.
Пока Солнце в зените сила есть в молодецких крылах
На полёт, на любовь, на заботы о разных делах,
А как дело к закату - тьма опустится холодом в спину дыша,
Вслед за солнцем на Запад, за жизнью, что так хороша!
Там, где свет, там есть жизнь - эту истину знает любой.
К свету тянется зрячий и верит в спасенье слепой,
А исход одинаков - из тьмы исступлённо на лампу лететь,
В ослепительном миге, как ангел упавший гореть.
Пепла горсть, столбик дыма от вселенной из чувств и идей,
Вечность - это не жизнь, ибо жизнь значит жить поскорей.
Знать что дню быть за ночью, что обманчив тот свет мотыльку не дано,
И что тьму сменит утро ему, как и мне, всё равно.
Невелик выбор тем, кого ночь накрывает крылом,
Либо сгинуть во мраке, иль к свету лететь напролом,
Просто на огонёк, а там пламя сожгёт крылья, бросит ничком,
Может лучше напрячься и стать самому светлячком...
Тяжесть в сапогах, тропа по сопкам тянется,
Уж темно, тайга вокруг, а путь далёк.
Вдруг дымком пахнёт и сквозь листву проглянется
У ручья лесной стоянки огонёк.
Подойду, окликну издаля, заранее,
Мужики здорово, можно ль огоньку?
Беломор встряхну: "Составите компанию?"
Погляди-к, кажись нам прибыло полку.
Ну садись коль так, откуда сам, куда твой путь?
В гильзу дунув, смяв крестом, кивнет старшой,
По чайку сустатку иль покрепче что-нибудь?
Знать таёжник тож, хоть с виду городской.
Как узнал? Да что тут знать, яснее ясного.
Чай не местный - за версту верста видна.
Не побрезгуй гона нашего домашнего,
За знакомство, за удачу и до дна.
Слезу вышибет и дух захватит начисто,
А потом теплом по телу расплеснёт.
Хороша! Другой не варим, держим качество.
Улыбнётся и украдкой подмигнёт.
И беседа за чайком неторопливая
Потечет под монотонный треск костра,
Миг блаженства, пора отдыха счастливая,
Чувство древнее уюта и тепла.
Искры ввысь летят мерцающими звёздами,
Рассыпаются по небу в Млечный путь,
Чтобы вдаль позвать непройденными вёрстами,
Чтобы путнику с дороги не свернуть.
Напрямки не попрёшь, и в обход не обойдёшь,
Две стрелы тычут влево и вправо:
Коль направо пойдёшь - злато-серебро найдёшь,
Слева ждут звон оружья и слава!
Век блины не едать, на чины наплевать,
В орденах лепо лишь в домовину,
В золотой нужник срать - свиньям бисер метать:
Золоторям выгребать - всё едино!
Елдаком на пути встал тут, Господи прости!
Вороньём по макушку обделан.
Ведь на лево ходить - головы не сносить,
Вправо - душу продать вместе с телом.
Стрела третья зовёт: к ведунам, мол, ведёт
Сквозь чащобу дорога прямая,
Кто по весям пройдёт - в храм небесный войдёт,
Заповедные тайны узнает.
Так это ж вовсе хана! Не везёт ни хрена!
Заросла тропа чертополохом.
Там батогом наотмашь правду-матку познашь,
Но навеки останешься лохом!
Конь ушами прядёт, ни назад, ни вперёд.
Три дороги, как три недотроги,
Кабы знал наперёд - враний сральник тут ждёт:
Не гонял бы конягу, ей Богу!
Кабы знал наперёд - сраный вральник тут ждёт:
Не гонял бы конягу, ей Богу!
Но, поворачивай, поворачивай назад-то...