|
|
|
Кирилл Александров : музыка, аранжировка, программирование, вокал, гитара, чтение, Наталья Хмелева: тексты, чтение. Запись и сведение: Nomenum Studio Звукорежиссёр: Константин Немов
- Я прадед твой. Узнаешь черты? Я жил и верил: пора придет, Сольюсь я с Целым, и я, как ты, Молился на ночь, постился год. - Я - мать, ты - почка моей лозы, Тоской отравленной. Пусть цветет! Тоска - то свет. Хоть и я, мой сын, Молилась на ночь, постилась год. - Я - брань твоих несожжённых книг! - Я - спор твоих неродных начал! - Я - тысяч предков единый лик, Тебе подаренный не случайно.. Ты - рознь! Война! Там, внутри, не слито Ничто, под куполом всех названий- Твой храм, разодранный динамитом В степи, сожравшей святые камни. Ты дух покинутых сел и дач, Где точно так и ты, не зная Куда, ведет неумытый мальчик Босого деда, царя окраин. Целует молча больную руку И видит сон: молодой, как гений, Его отец, но ведет по кругу: Так ищут Духа во тьме рождений.
Пришла пора знакомиться с собою, Созрели зерна самоотречения. И ты зеркален. Ты теперь любой, в тебе узнавший чье-то отражение. Не бойся. Подойди к своим глазам. Эти огни устали отражаться. И ты - они, хоть вовсе не они. Тебе - к Тебе - ни молвить, ни прижаться. И оттого-то чрево пустоты, пожрав, смеясь, слепое ваше братство, Рождает древний, вне-эдемский стыд. О, если в сад прийти и там остаться! Искать, как полированная медь поверхность, чтобы в ней, как в водной плоти, Возникнуть, отразиться.. и сгореть, вдруг распознав свой стук в груди напротив.
А я началась, началась со времени первых молитв на стенах. И Ты пришел, прикоснулся к темени, тихо, в бездонно - белом. Та ночь заканчивалась Рождением, хоть Дух был со мной медлителен. Мне так хотелось остаться тенью, но так не бывает, видимо... И обрастало все тело смыслами.. интригой, игрой и струнами. Ты дал мне действовать, дал мне выстрелить стеблем под своды лунные. Сойдутся стрелки....И если хочешь, взгляну на Эдем и топи.. Ты - Вечный образ, бессмертный Отче, Причина меня - в утробе.
От городских туманов - в эдем окраин тянется дар-судьба неизбывной нитью. В тридевятом царстве нас повенчают тайно, и одарят тем, чего никогда не видел. И когда оскудеет слово, как все скудеет, как нищает мир, слепой к удалому злу - Не истлеет скарб заветный, когда истлеют полотенца, скатерти, доски в твоем полу. Выйдешь вон из прелой избы, а степи проклянут тебя, последнего в их роду. Здесь когда-то жили люди, рождались дети. Я иду к тебе, мой милый, уже иду. Из ребра колосса, колоса, гумуса, логоса твоего я плоть, родящая вещи плоть. Как сто лет назад волы оставляли полосы, так тебе - внутри меня удалось всполоть. Где посеют - кровь текла по ноге на землю Не избыть, не смыть то древнее, как вину, Принесенное в жертву девство, и змий не дремлет, И я яблоко протяну. И счастливый, когда к нему обращают голос, Ты укусишь, тихий, преданный, как ребенок, Человек с серпом, отец (рядом вечный полоз) Человек без молота, чей-то слепой теленок. Мы пойдем куда-то, мы соберемся силами, Наш ребенок вскроет недра и даст нам стали. О какой богатый дом уготован милому! ...Я в саду потеряла ключ, когда мы бежали
Где твой дом, затерянный в поколениях? Возвратись в сады не твоих усадеб, В дневники отцов: в письмена их ссадин. ...Как в примятых травах вскрытые чудеса- исчезают стены гнезда-поместья, и незнамый зверь в таёжных немых лесах поведет твой род вперед, где случится страх, и великий гнев придет. Скажет мать, робея: "Возвращайся в девичью. Там все стоят цветы. Там на полках - рамки с ликами всех святых, на ночной рубашке вышитые мосты,- все полы скрипят и скрипят... Возвращайся, милая, сад до чего хорош! Даже если вдруг забудешь, предашь - я тоже уходила вслед за зверем, и ты уйдешь от себя". И когда воскрес Христос, и прошла неделя, я пришла туда (с гостинцами) в понедельник, отворила дверцу кованую, не веря, и застыла: все на месте - словно не было изменений. И, сливались девичьи комнаты поколений женщин в моем роду. И на белых стенах, словно на фотопленке проявились все рисунки, иконки, полки, и в шкафах висели платья в одном ряду. Я читала письма, рылась в их пыльных книгах, Прикасалась к их сокровищам, снилась жизнь, и скакали жёлтым зайчиком солнцеблики на боках старинных ваз - шелохнись, дыши! ..И под белым пологом кто-то лежал - (не трону!, разбудив, меняют ход времен.. этот злой уклад!) Завтра свадьба моей прабабушки. Что за сон у открытых окон, окон, смотрящих в сад!..
пора, мне пора домой из душных веселых комнат в вечерний сиротский город почувствовать холод, скорость бегущего вниз со склона ручья, и брести немой в читальные залы клиник, к причалам, бетонно-синим, в церковные лавки, в ливни Маковского, к первоглине которая задремала, пришибленная началом культурным, началом мудрым.. Свободу груди и кудрям!
Доведи до абсурда любое желание "со"- И построишь конклавы, темницы.. В стенах их стократно Нарастают слова. Приближается чьё-то лицо. Но ничто мне так близко не стоит разглядывать, брат мой. Что за мошка на белой стене? Не убить, не обидеть, Поздравлять её с каждым наставшим пронзительным днём! Я смотрю в точку выше твоей головы, чтобы видеть Расстоянье от рыжей макушки твоей - до неё. Как стремительно, страстно оно исчезает, уходит! Ты растёшь к доброй воле слепой и беспечной сестры. К этой маленькой мухе, присевшей на стенке при входе, Никогда не узнавшей забавной и хитрой игры: Что-то в куполе неба вытягивает растения будто ждёт их к себе, но в пути они буйно цветут... ...Я не вижу в тебе: сладострастия, праздности, лени! Отрицаю в тебе: немоту, суету, темноту! И, не видя (слепая) я верю, что вовсе не поздно Оторваться в полете от жадной и тёплой земли.. Там, где мушка сидела, ты стал уже метр девяносто, Человеком высокого роста, мой брат - исполин.
Когда падала осень, как небо тяжелая, На ладони моих нестареющих рук, Меня снова не стало. Итак, обнаженная, Содрала я с себя свое тело - кору. Как чинара, свое..(нет уж, данное!) тело Презирала я больше, чем старый наряд. Но смешно мне и странно: за все, что Он сделал, На Земле мою ветошь благодарят. В этом городе, в этом октябрьском пожаре Мое Время, мой Сон, ты - кора этих дней! В женском теле, в мужском ли - узнай: я - Чинара. Слейся, слейся со мною в своем полусне!
Все сохраняется.. Даже каштаны в твоей ладошке, двадцать лет назад упавшие с крон. И, когда чернеют фамильные вилки, ложки, и расступится морем иная утварь -люди ищут порталы в замки, где ничем нельзя обладать, кроме консервной банки, из которой дети делают телефон. Желудь с шапкой, грецкий орех и солнце в пыльном просвете крыши, как мед, коричневой. Самое нужное, знать, нам остается для обустройства дома, впервые-личного. Радость бездомным!Вечный покой бесприютным! Тлеют, как торф, потолки, размывая предел. Но почему я боюсь не пространств безлюдных, а человека, чью жертву никто не презрел? Более всех приволий пустых и белых - тех собратьев, чья жертва не догорела, я устрашилась, брат,и дары в корзине превратились в дым уходящий синий. Но хранится в пригоршни цвет акаций, Жизнь назад добытый с весенних крон. Думала, что истлели, что только снятся, прихожу в тот дом, куда чад поднялся- а сады цветут.. по- прежнему широко.
|
|
|
|
Сайт "Художники" Доска об'явлений для музыкантов |