|
|
|
" Антигейносемейная " Весь мир кишит мальчишками, на девочек похожими, Мечтающими ринуться не в войско, а в кровать. Грешит и издевается над тем, кому положено Лишь крыть, а не подкладывать, попроще - не давать. Мальчишки эти на природу просто ложат, Но против оной не попрешь, как не потей. Им не с руки и не с чего другого тоже Ни размножаться, ни воспитывать детей. Они не носят, не рожают и не кормят, Сидят у общества в мозгу, как в зубе флюс, Но сам Понтифик разрешил и сделал нормой Венчальной песней вот такой крепить союз. С начала жили скромненько, тихонько, по-семейному, Выкатывая изредка в ночи на променад. Потом, расправив крылышки, открыли клубы гейные, Теперь мандаты требуют в парламент и сенат. Того достаточно уже, что вы живёте, Что каждый делает, к чему горазд и дюж. Но вас Создатель одарил кусочком плоти - Так соответствуйте большому смыслу - Муж. Несите силу, мощь, энергию и разум, Ведь невозможно не продать, не разменять И то, на что всегда смотреть приятно глазу И то, что можно, лишь почувствовав, понять. Сегодня они кажутся смешными и безвредными, Но дай им волю, "бедненьким", так через сотню лет Заселят шарик, тут и там, деревнями бездетными, А там, глядишь, и странами... и всё, каюк, привет. Не нужно думать сценаристам и фантастам Как показать Армагеддон и Страшный Суд, Лишь дайте волю, извините, педерастам - Они вам маму дяди Кузи принесут... Нет, каждый, личность - право жить, творить имеет, Чтоб человечеству себя отдать сполна, Но управлять и создавать очаг семейный... Вот это слишком, даже в наши времена.
" Ария... мусорного ведра "
Я сегодня в смешной одежонке,
Мне тепло, как у дамы подмышкой...
В синей, черной, оранжевой пленке,
Иногда не одно, вместе с крышкой...
В уголочке стою, как обычно,
Жду броска - уж такая работа...
Только смотрят всегда неприлично,
Перед тем, как швырнуть в меня что-то.
Как вам знать, как бывает обидно
Собирать эти черные взгляды.
Вам, глазастым, конечно не видно,
Сколько грязи валяется рядом.
Это не шелуха, не объедки,
Не остатки питья и похмелья,
Это, очень тяжелый и едкий,
Бездуховный остаток веселья.
Вам, конечно, совсем между прочим
Плюнуть в душу помойке вонючей,
А потом отвернувшись, хохоча,
Рассуждать, чей напиток здесь лучший.
Ну, а мне каково после ваших,
Уж простите, пахучих остатков,
Так конкретно меня пропитавших
И гниющих на донышке сладко?
Видит Бог, я само не умею
Аккуратно, коль надо - со стуком,
Выколачивать все, что, потея,
Затолкали в меня ваши руки.
А потом бы помыть с порошочком
Да побрызгать душистой водичкой...
Оттого и стою в уголочке,
Разнося аромат неприличный.
Но какой-то ученый философ,
Толи с лени, а может быть - спьяну,
Чтоб не мыть меня после отбросов
Взял, и просто укрыл целлофаном.
И его очень умные мысли,
После дружной веселой попойки,
С головы перепрыгнули лысой
Да в ведро, что стоит возле мойки.
Я теперь ароматно и чисто,
Если мимо, конечно, не вмажут.
Лихо пленкой шурша серебристой,
Наблюдаю за жизнью, за вашей.
И спокойно стою, размышляя:
Как же хочется полным, под вечер,
Скинуть то, что меня укрывает
И одеться вам прямо на плечи.
Так порою бывает противно
Что во мне, как в людской черепушке,
Столько мыслей, полезных и дивных
И, кому-то, наверное, нужных.
А у вас: как не вмазать, так въехать,
Грабануть, объегорить, подраться...
Предложить бы серьезно, без смеха:
"Не угодно ли, сэр, поменяться."
К сожаленью, сие невозможно -
Воспитание не позволяет, -
Каждый то должен делать, что должно,
Как умеет и как понимает.
Потому и стою, собирая
Все, чему быть полезным не светит...
Только люди, я вас умоляю:
Выносите почаще пакетик.
" Домашний кинозал " В спешащем и цивилизованном мире Мы времени мало проводим в квартире, Ушедши с утра и явившись под вечер, Не каждый мечтает о радостной встрече. Весь день, как собака, пробегав по кругу, Покушал, и к четвероногому другу - Тугие подушки боками пожать И часик-другой просто так полежать. Но как бы не так, ведь напротив другой, И тоже домашний, и друг дорогой, "Включи-ка меня, - вопрошает, - и сразу Приятнее станет и слуху и глазу. Ведь я среди всей обстановки домашней Единственно нужный предмет говорящий, Играю, пою, по бандитам стреляю, К тому же на все посмотреть позволяю ". Была не была, рядом пульт оказался, Хозяин отвлечься от дум попытался, Но вместо симфонии или рапсодий Попал на парад самых модных мелодий. На смену Талькову с Антоновым блеют "Жуки", "Руки вверх", лесбиянки и геи, Соседей убить по-французски горазды, Да, там они геи, а здесь ... Как слуху приятно!!! И палец забегал По пульту не хуже, чем блохи по меху, Ведь нынче различных каналов не счесть: "Один плюс один", "НТВ", "ТВ-шесть". И каждый канал, как в кошмарном виденьи, В разумных мозгах создает впечатленье, Что Дарвин был лох, а компании правы, И предок у нас не макаки, а кава. А палец мелькает по разным программам... Но тут пришло время козырной рекламы, Видать из нее, что в родной Украине Серьезней проблемы не будет отныне. Что дедушки, бабушки, папы и мамы "Пост®йно страждають критичними днями", И торг неуместен, и взятки не гладки, Ах, что за блаженство глядеть на прокладки. Не страшен нам ни Пентагон, ни бен Ладен, У нас есть бананы - нам мяса не надо, Нам жить можно дальше легко и спокойно, Ведь мы несомненно такого достойны. Достойны чего? Педигри и хип-хопа? Что вместо бюджета огромная ... дырка? Что вместо доступных товаров и новых ТВ рекламирует... в Ялте квартирку? Что наш президент, обращаясь к народу, Не может поздравить людей с Новым Годом? И хочется крикнуть на весь тронный зал: "Ты сам-то хоть понял, о чем рассказал?"
" Дон Жуан " Сколько мыслей было отвергнуто, Сколько жизней было подавлено, Сколько женщин, скромных и ветреных, И отпущено, и оставлено. Сколько первых шагов не сделано И желаний не переборено, Сколько раз на черное - белое Было сказано и повторено. Цель - разбитое сердце у ног И награда - победа, А оружие - острый клинок И язык сердцееда. Никому не позволено быть В этом деле преградой, А рискнувшему лучше не жить, Ибо жизнь будет адом. Сколько разных дорог исхожено Кто бы смог сосчитать доподлинно, Сколько резвых коней стреножено И шальных кобылиц оседлано. Лились в ночь серенады разные, Прерываемы конским топотом, Сколько белого или красного Было налито или пролито. Цель - немая распахнутость глаз И святоши и стервы, Будто это единственный раз - И последний и первый. Как восторженно лить до краев, От процесса шалея!.. Сколько брошено чувств, ни ее, Ни себя не жалея. Сколько добрых имен ославлено, И пород, и корон осмеяно. Вместо бабников обезглавленных Сколько вскормлено и взлелеяно. За великой мужскою силою Без сомнений идут красавицы, Оставляют, что нужно было им И, как в пропасть, в любовь бросаются. Цель - наверно, единственной быть И гореть не напрасно Для того, кто способен любить Пусть не вечно, но страстно. Для того чтобы страха не знать И не ведать ненастья, Чтоб хотя бы раз в жизни познать Цену женского счастья.
" Геометрия образов " Степень нашей несвободы При́знана материальной, Обозначенной и ровной, Как линейная строка. Оставаясь антиподом Геометрии сакральной - Полноценной и объёмной, И... не по́нятой, пока. Самой первой выплывает Геометрия рождений, В боли, пене и обиде, Образуя существо. Но никто ещё не знает - Ты уродец или гений, И, тем более не видит, Кем намечено родство. Дальше, больше - начинают Всюду сыпаться вопросы, Только кто на них ответит, Все бегут вперегонки́. Потому и вырастает Геометрия хао́са, У семи-то нянек, дети, Как котята сосунки. Геометрия соблазна, Против плоской и наивной Геометрии Евклида, Состоит из пышных форм. Из придирчивых и разных, Что частенько так противно, Вкусов, взглядов индивида И смешных моральных норм. В ожидании бездумном, Год за годом, тур за туром, В перерывах между снами, Кто уколет, кто нальёт... Проявляется бесшумно Геометрия культуры, Буд-то смерч, волна цунами - Коль не смоет, так убьёт. Ведь для нас вполне нормальна Смена принципов и веры, Суета непостоянства, Важность громких, лишних фраз. Потому ли идеальна Геометрия у сферы, Что парит в немом пространстве, В нём создав себя и нас? Наблюдает, как нескромно Не даём себе прохода, От кого-то что-то прячем, Чтоб себя же обмануть... Потому проста и ровна Геометрия ухода: Деревянный черный ящик И прямой, нехитрый путь.
Я - кот Я кот ... Спокойно гуляю лишь сам по себе, Забот Порою не знаю, сижу на трубе, По крышам, Закрытым подвалам, везде где темно, А мыши? Их что-то не стало, попрятались, но ... Я кот - Короткая шерстка и мягкие лапы, За год Людей перевидел и сильных, и слабых, Котят Старательно топят и прячут в помойках, Но взгляд Совершенно при этом людей недостойный. Я кот ... Глаза черноту ночи режут как масло, Но вот Зажглись фонари - я и весел и счастлив, Пойду, В звенящей тиши неспеша погуляю, Найду Хороший ночлег у приличных хозяев. Я кот ... Животный инстинкт на мгновенье задушен, Но вот Мне кажется, что никому я не нужен. Засох, Опять нужно вспомнить кошачьи повадки, Бросок - Мясо с кровью и нежно, и сладко. Я кот ! . . Спокойно живу без условий хороших, Приход Всегда получаю от запаха кошек, Во мне Реакция барса и львиная ярость, На дне Подвалов заброшенных встречу я старость... Я кот ...
" Не дождётесь... " Так хочется стреляться... Так хочется влюбиться... Так хочется расстаться, кой с кем, в конце концов. Влюбиться - как отдаться, Стреляться - как напиться, И где-то потеряться, забыв своё лицо. Так хочется раздеться, Так хочется открыться, Впитав в себя чужое и отпустив своё. С улыбкой вспомнить детство, Успевшее забыться, Расслабиться душою, сорвав замки с неё. Расслабиться без боли, Затихшей и уснувшей, Не видеть и не слышать презрение и стон. Пусть даже против воли, Закрыть глаза и уши И влиться в никакое всеобщее ничто. Случайно оказаться В толпе, что ждёт и просит, И стать таким же слабым, как мир сегодня стал. Как все, больным сказаться И на себя набросить Уродливую маску - дитя кривых зеркал. На время превратиться В несчастного паяца, Взошедшего на плаху, принять неправый суд. Вглядеться в эти лица И просто посмеяться От глупости и бреда, что те вокруг несут. Так хочется!.. Позвольте - Не хочется, не нужно... Точнее нереально... да, впрочем, и нельзя. Стреляться? Что ж, извольте... Раздеться? Лишь наружно... А, что внутри, возможно лишь после жизни взять. Ну, а пока - трудиться, Ну, а пока - стараться, Хоть большинство считает всё это баловством. Как хочется влюбиться... Как хочется стреляться... Как хочется остаться разумным существом!
" Недострелённый " (1937...- 1941 - 1945... - 2005 г.г.) Молча забрали, за что, не подумав: Дело пришить - это плевое дело, Но на приватной беседе у "кума" Тихо послал и отписан: " К расстрелу". Так оно так, только Бог - не дубина, Очередным разродился примером: То ли случилось не то с карабином, То ли с судьбой, то ли с карабинером. Недострелённый - никто не в ответе, Пуля не дура, а просто слепая. Ей не додали поправки на ветер, Спирт, близорукость, дефекты прицела. Недострелённый - ранг, Господом данный, К этому телу навечно припаян... И из кроваво-немого, нежданно, Мир снова стал очень громким и белым. Только в атаку, нельзя в оборону, В поле ЗК - как на пляже нудисты... У нападения три эшелона, В третьем прикрытие - НКВДисты. Рядом ложатся, откуда не ясно Жалят смертельно свинцовые осы, Небо и воздух становится красным, Жизнь улетает с последним вопросом. Недострелённый? - Опять незадача! Был в рукопашной и что ж не заколот? Снова живой, с чьей то легкой подачи, Только вот не с кем делить это счастье. Недострелённый... В Берлине не дали Даже сто грамм - в эшелон и на холод... А на груди ордена и медали - Шрамы от пуль, от ножей и от власти. Годы прошли, годы многое смыли, Кровь и вину, ожиданья народа... Больше полвека, как лошади, в мыле, Молча ковали чужую свободу. Больно быть брошенным пенсионером, Лишь на подачках живущем и каше. Люди! Во имя Победы и Веры Не забывайте истории вашей! Недострелённый - никто не в ответе, Старость уважить сегодня не модно. Недоотброшенный кем-то на ветер, Недооправданный, недосвободный. Недообласканный Родиной странной, Все отдающий ей, снова и снова... Недострелённый - ранг, Господом данный, К этому телу навечно прикован.
" О системе вообще и о здравоохранении в частности " Мы копаем, сеем, пашем Как попало. Что-то - нашим, что-то - вашим, Всё им мало. Мы нюхнули и узнали Дух свободы, Только сущность потеряли - Как народа. Нагишом или в одежде - Всё в Европу, А вот в Раде, как и прежде - Через жопу. У людей, что молча пашут На ораву - Ни у ваших, ни у наших Нету права. На словах и по закону - Есть свободы, Есть услуги пенсиона, Даже льготы. Школа средняя бесплатно И больница, Правда будет, ох, накладно Полечиться. Будет долго, будет сложно Достучаться, С Гиппократом невозможно Повстречаться. Врач устал и занят очень - Весь в науке, И больным не смотрит в очи, Только в руки. И молодым я скажу и старым, Здесь облажаться, что помочиться - Лечиться даром... Лечиться даром... Лечиться даром - Даром лечиться. У людей свои проблемы, Это ясно, Геморрои и экземы, Где-то красно. Что-то где-то потянуло, Давит грыжа, Выше, может быть, стрельнуло Или ниже. У людей свои болячки, Карантины, Им от насморка до срачки - Всё едино. Нет страшнее из напастей - Ожиданья, Им и нужно то для счастья - Лишь вниманье. А вот как лечить отважных, Благородных? Всех избранников - продажных, Но народных. Как от жадности избавить И от хамства, Непорядочности, лени И упрямства? Как вернуть к всепониманию И силе, И к улыбкам, что на выборах носили? Лик вернуть им человеческий Обратно... Где найти для них бесплатных Психиатров? Но... И молодым я скажу и старым, Здесь облажаться, что помочиться - Лечиться даром... Лечиться даром... Лечиться даром - даром лечиться.
" Обратная сторона медали " (или " Не очень-то веселая криворожская песенка") Край горняцкий - Пыль на легких, смог и кашель... Но, по-братски, Все мы варимся в той каше. Сколь не белят - Всюду красно, как на бойне. С колыбели Здесь чудно и неспокойно. Край веселый - Украинский "Эльдорадо"... Были села - Раскопали шахты рядом. Приютили Люд лихой и бесшабашный, Расплодили Вкус к игле и пьяным шашням. Край богатый - Ископаемых полезных... В них припрятан Слой магнитного железа. В этом слое Сотни лет лежат шахтеры. Сколь не роют - Все ложатся в землю хором. А по кругу Есть бетонная дорога... Там подруги - Далеко не недотроги. Птичьей стайкой, От субботы до субботы... Воровайки - У себя, не у кого-то. Все воруем, Тянем, на шагу на каждом. Никакую Жизнь себе устроить жаждем. В мир свободы Понеслись, не зная броду. Вывод, вот он - Голосуем за уродов. Непонятна Эта странная натура, Так нескладна, Передернута и хмура. Но, по-братски, Мы гордимся жизнью нашей - Край горняцкий... Пыль на легких, смог да кашель...
"Под стук колес..." (Железка - 2) На пассажирском и на скором, Чай чередуют с разговором, На пассажирском и на скором Читают. Вино и пиво, для разгона, Потом шлифуют самогоном, Об остановках на перронах Мечтают. Здесь байки, шутки, анекдоты, Со всех сторон: "Куда ты? Кто ты? " Салями, курица и шпроты - Закуска. К закуске - много и не очень: За милых дам, не дам и прочих, И, кто под стол, кто - дело к ночи... По-русски. На скором и на пассажирском, Пути коротком и неблизком, И к бутербродам и к сосискам - Накатят. А кто не пьет, тот вяжет ссору, С ним не в разведку и не в горы, Он для беседы и разбора Некстати. Чужая жизнь, ошибки, планы, Заботы, взгляды и обманы, На час пути частично станут Твоими. О них не думай очень строго, Струну больной души не трогай, Без них дождись конца дороги... Иль с ними. Не улыбнуться очень сложно, В плацкарте железнодорожном, От чувств, которых так возможно Коснуться. Там смех и грех, козлы и волки, И бес в ребре и пыль на полке, Всё - странный сон, в котором толку - Проснуться. А после сна опять заботы, Но через год, другой, охота Пожить мечтами идиота Немного. Вот потому, оставив ворох Проблем и дел, задач и споров, - На пассажирский или скорый, В дорогу.
( Монолог ванны, или антипародия на известный анекдот: "Ну что, побэгаем..?") Иногда мне удобно, и очень - Я стою в зале, пышном и чистом, Инкрустация радует очи, Благово́нно нутро и искри́сто. Или вставят в бочину моторчик, С ним я больше намного умею - Вся дрожу, коль клиент того хочет, Поглощаю его и лелею. А бываю - облезла и гря́зна, Будто рашпиль, былая поверхность. На подставке облуплена краска, Если эта подставка имелась. Ржа меня разъедает жестоко, В комнатушке, где плесень на тенах... Так стою, без воды и без стока... И не светят совсем перемены. Это всё ерунда, по сравненью С тем, чьи чресла в меня опускают - Принимаю одни с умиленьем, Отвращенье к другим ощущаю. Как же мерзко бывает - до рвоты, Обволакивать тело нагое... Одно дело - отмыть от работы, От бесчинства и крови - другое. В этом деле я - где-то философ, Хотя силы хватает едва ли, Отвернуться от шкурных вопросов, От реалий и лживой морали. Кому право дано, тот и судит, Мне плевать, и совсем не обидно, - Го́лы все одинаково люди, Одинаково все беззащитны. Одинаково все уязвимы, В силуэт одинаково сбиты, Без телесных изъянов, и с ними, Одинаково все - не помыты... Но все ценят, чудны́е моменты Чувства слабости и облегченья, Что приносит и мне и клиенту, Несравненный обряд омовенья. Как мне нравится перед работой, Мягкой щетке подставиться всюду, Чтоб усердно потом и с охотой, Помогать неумытому люду. Да, мои размышления странны, Но не стоит смеяться украдкой... Я не душ и не баня, я - ванна, - Путь к воде, чистоте и порядку.
" Преимущество высоты " ( или почему люди стремятся к власти ) Сидела птица на суку И пела сладкое "Ку - Ку", Под дубом, после трудодня, Лиса бродила. И не пьяна и не сыта, А будто снятая с креста... У птицы, голову подняв, Она спросила: " Ты что там делаешь? " - "Что делаю... Сижу. На вас, убогих да задерганных, гляжу И, не заботясь о питье и о еде, Кукуя - каркаю о вашем бла - го - де..." - " А мне возможно точно так же посидеть? Смотреть на небо и, мечтая, песни петь?" - " Ну, почему - же невозможно, нет проблем, Сиди, не делай ничего, подобно мне ". Лиса уселась на пенек, Подставив солнцу правый бок, Глядит - волчара, прыг да скок - Гуляет мимо. Худой, облезлый, никакой... По бороде слюна рекой, В желудке екает жирок Добычи мнимой: " Ты что здесь делаешь? " - " Повылезло?.. Сижу. На вас, голодных и замученных, гляжу И, не печалясь про еду и про питье, Осмысливаю сказанное сверху " Е - мое ". - " А можно я с тобою рядышком приткнусь, Развею баснями безудержную грусть? ". - " Да почему - же нет, чай, веселей вдвоем!.. Глядишь, уверовав, и песни запоем ". Сидят, внимают, ну дела, А из кустов - то два ствола... " Пиф - паф " - под деревом лежат,- Попели славно. Охотник шок - то пережил, Добычу в тачку уложил И в путь - дорогу, не спеша ... Теперь о главном: Сие узрев, чуть не упала птица вниз, В ней неожиданно вдруг появилась мысль, И эта мысль ее пронзила как игла - Она от страха даже думать начала. Ее ничтожный, никудышный мозжечок Вдруг увеличил откровения толчок: " Чтобы не делать ничего, а пить да есть, Всего - то нужно только лишь повыше сесть!.. "
" Прости " (Монолог Одинокого Волка) Ты прости меня за слабость, За тяжелый острый камень, Что лежит на моем сердце Когда холодно и тошно. За тупую тягу к бабам, Что находит временами, За стремление согреться, Укрываясь теплым прошлым. Не сердись, что зубы стиснув, Поступаю непонятно, Или молча ожидаю От тебя чего-то очень. На невысказанность мыслей, Слов хороших и приятных, На отсутствие вниманья, Если чем-то озабочен. Не суди меня за тайны, Нетерпенье с эгоизмом, Что частенько проявляю В отношениях с тобою. Мы в мечтах своих витаем, Но, однако, жизни призма Бесконечно искажает Этот мир для нас обоих. Не грузи меня смешная, Я ведь сам в себе болтаюсь, Сам варюсь в своей тарелке, Низвергаясь и взлетая. Часто выхода не зная, Над собою издеваюсь И назло ошибкам мелким На большие налетаю. Без друзей и без подружек Я бреду своей дорогой Ясным днем и ночью темной Странный и без притязаний. Не грусти по мне, не нужно, Не проси меня у Бога, Я чудной и непутевый, Зато сам себе хозяин. Ты прости меня за малость Встреч и радостных свиданий, Что порой бываю резким, Неожиданным и пошлым. За душевную усталость, За тягучесть ожиданий, За желание согреться, Укрываясь теплым прошлым.
" 42 " (Сорок два ) Это уже не детство, Это еще не старость... Есть о чем покалякать, Вспомнить и пожалеть. Мысленно оглядеться, С плеч отряхнув усталость, И втихаря поплакать, И от души попеть. Много песен перепето, Много выпито вина, Много женщин недолюблено и брошено, Сколько раз была задета И отпущена струна, Сколько сделано дурного и хорошего. Это еще не много, Это уже немало ... Что-то промежду строчек, Что-то на лбу клеймом... Не уложить чудного Спать уже с кем попало - То, что душа не хочет - Не победить умом. Сколько весен пролетело, Сколько мимо пронеслось Дней удачных и не очень безмятежных, Получалось, что хотелось, Но и что-то не сбылось, И остались только вера и надежда. Вера в себя и в Бога, В то, что еще не вечер, Ну, а надежда - дети И, может быть, любовь. Пусть расставаний много, Будут за ними встречи... Сколько еще мне светит Добрых увидеть снов? Так, листая осторожно Все странички жизни прошлой, Оступаюсь, поднимаюсь и лечу. Несмотря на перебои, Остаюсь самим собою И меняться не могу и не хочу.
" To be or not to be ...? " Периодически приходит грусть, Гляжу скептически по сторонам, Лишь механически усну, проснусь, А если бодрствую - ни тут, ни там. Чего - то хочется, но не скажу Какие мысли мучают давно. У одиночества в гостях сижу, Пью терпкий кофе и смотрю в окно. А за окном не шелохнется лист, Морозец легонький и воздух чист, А я опять попал, опять завис, Как в невесомости, на тормозах. Мне нежелателен такой покой, Прошу, внимательнее будь со мной, Мне очень хочется побыть с тобой, Увидеть радость у тебя в глазах. Такое было, и уже не раз, Со мной случался сей чудной каприз, Когда внутри меня одно сейчас, А вот снаружи на порядок вниз. И срочно надобно проблему снять, С которой бился еще Датский принц: Весь мир попробовать к себе поднять Или спуститься до его границ. А за окошком день сменяет ночь, По стеклам бьет нерасторопный дождь, Ты очень просто можешь мне помочь В глазах твоих увидеть лунный свет. Звучит тихонько обалденный блюз, Твой восхищенно - нежный взгляд ловлю И никуда пока не тороплюсь. А коли так, вопросов больше нет.
" Ты - женщина... " Ты - женщина! И в этом слове вновь Сплетутся воедино не однажды Блаженство, совершенство и любовь, Надежда, ожидание и жажда. Ты - женщина! В тебе соединён Вселенский центр покоя и единства, Ветров и бурь, трагедий и времён, Добра и зла, тепла и материнства. Ты - женщина! Ты можешь просто так Заставить трепыхаться без причины Сердца царей, поэтов и бродяг, Закрыв глаза на возрасты и чины. Ты - женщина! И ты наделена Какой-то благодатью неземною... Ты - соль без хлеба, чаша без вина И очень трудно иногда с тобою. Но если даже хочется уйти, Бездумно ноги движутся обратно... Ты просто женщина... поэтому, прости, - Слаба, слепа, чудна и непонятна.
" Волки " Стальные пальцы, руки в якорях, И день, и ночь нелёгкая работа. Морские волки рыскают в морях, Как и степные рыщут по болотам. Те и другие ведают давно И кровь, и смерть, и скользкую удачу. Ветра и холод их терзают, но Те и другие выжили, а значит: Не намаешься - не прокормишься, И до старости не доживешь. Только ждешь, никуда не торопишься, Лишь поживу учуяв, нажмёшь. Дом и крыша, постель и основа, Этим - море, а тем - леса. Да и кормят и поят вдоволь, Этих - ноги, а тех - паруса. На стороже́, дрейфуя до темна, Узрев добычу между берегами, Часами гнать, а уж потом, догнав, Рвануть аорту желтыми клыками. На абордаже, встретившись - нож в нож, Когда чужая жизнь с твоей на грани... Остался жив и невредим, ну что ж, - Луженой ромом, глоткою, затянешь: Не осклабишься - не навоешься, Радость боя вряд ли поймёшь, Ясным, звездным небом укроешься И, глядишь, ещё поживешь. Дом и кресло, постель и крыша, Этим - море, а тем - леса. И хранят, чтоб чего не вышло, - Этих - ноги, а тех - паруса. Лесные дебри и девятый вал Отрыв и смелость чувствуют так тонко. И могут лишь они, как дважды два, В чудного зверя превратить волчонка. Хоть человек и лучший из зверей, Но только в этом так не много толку... И чтобы стать честнее и добрей, Ему неплохо побрататься с волком. Но всю жизнь режут, без остановки, Морду ветры, а брызги лицо. На флажки кто, а кто на веревку, Всё ж нарвется, в конце концов. Одряхлев, не несут и не тянут, Этих - ноги, а тех - паруса. И последним приютом станут, Этим - море, а тем - леса.
" ...Вор должен сидеть в тюрьме... "
Когда-то нам пожить спокойно, ну не дали,
А дали очень, очень, очень долгий срок...
Но мы не знали, совсем не знали:
Не кара это, просто жизненный урок.
Когда-то мы с тобою чисто фраернулись -
Не просчитали, не подбили что-почем...
И шуму пляжей и людных улиц
Неосторожно предпочли казенный дом.
И в нем нельзя излишне вякать по-запарке,
Просить о чем-то и не чувствовать черты.
Здесь тоже жизнь, но из людей - одни овчарки...
Свирепы, дики и клыкасты, но чисты.
Не видят в робе мужика, быка и вора,
Не жаждут крови, без команды не опасны.
Не ждут подачки и не лают без разбора,
Не спят и честно отрабатывают мясо.
Когда-то мы опять окажемся на воле,
Но это время очень-очень далеко.
Пройдемся лесом, пройдемся полем...
Там благодать, покой и дышится легко.
Права, конечно, светят нам, но не свобода,
Коль ты урод - то неча в зеркало глядеть.
Тюрьма всех делит на два народа:
Тех, кто сидит и тех, кто должен там сидеть.
И там нельзя сказать что-либо вместо драки,
Не заплатив потом, своих обворовать,
Брехать налево и направо, как собаки
И, взяв на время, никогда не отдавать.
Там, как на фронте: год за два, за три, за десять,
Конечно жизнь, но очень нелицеприятна,
Конечно воздух, только вреден, гнил и тесен...
И потому нам не захочется обратно.
" Вот это да!.. " (братьям по полу, у которых имеется не только в штанах, но и в голове) Вот это да, вот это да, Опять тепло, опять весна!.. В зеленых парках, до утра, Во всю сидят, воркуют пары. Неслышно падает звезда, И снова ночью не до сна... Уже давно прилечь пора, Но мы с тобой ещё не стары. Вот это да, вот это да, Тугие бюсты на ногах, Сорвав мозги без лишних слов, Неспешно проплывают мимо. Глаза направлены туда!.. Но дело даже не в мозгах, Не в том, что прёт наружу кровь, А в том, что мы неисправимы. Вот это да, вот это да, Бурлит людской водоворот, Нежданно дерзкую мечту Приносит легкий, пряный ветер. Нам шанс, конечно, будет дан, Но через выбор, соль и пот... И дело вовсе не в поту, А в том, что мы, порой, как дети. Вот это да, вот это да, Играет лучик на окне, Так жутко хочется еще Быть для кого-то самым-самым. И дело даже не в годах, Следах, долгах и седине. Не в том, что не оплачен счет, А в том, что очень мы упрямы. Вот это да, вот это да, Как жизнь кусает со спины, - Всё тяжелее с каждым днём, Нести вопросы и причины. Как слепо верим иногда, Как редко сердце видит сны... Да дело даже и не в нём, А только в том, что мы - мужчины.
" Впечатление от кинофильма " Трудная мишень " Человечьим фантазиям удержу нет, Сексуальным, научным и прочим, Им причина одна уже тысячи лет: Как деньжат заграбастать попроще. Есть для этого множество средств и путей, Люди их применяют охотно: Скачки, игры, шантаж, похищенье детей И одно из древнейших - охота. Наши предки били зверя Исключительно для дела, Шкуры драли для одежи, Мясо - кушать и солить, Но с веками озверели, Нет амбициям предела, Урезонить невозможно Всех желающих палить. Серны, козы, бегемоты Не идут на эскалопы, Львы не впрыснут, как когда-то, Больше в кровь адреналин, Ждут любители охоты, Чтоб слоны и антилопы, Поклонились виновато Им, хозяевам земли. Вот бы сунуть такому герою клинков В две руки , полтора-два десятка, Ровно столько же, сколько у тигров и львов И когтей и клыков, вместе взятых. Да пустить с дикой кошкой - один на один , Предсказуем его бы удел был ... Я уверен, при жизни такой господин "Отче Наш " прочитать не успел бы . Но, обвешавшись, как елка, Смертоносным арсеналом, Зверобои как награду Принимают цель свою. Что ежу его иголки? Что другим клыки и жала? Уцелеть перед зарядом Трудно бедному зверью. Крокодилы - на сапожки Или на галантерею, Белы бивни на поделки, Шкуры - ложе покрывать. В интерьер - рога и рожки, А пушнина шею греет, Ишь, замерзли, недоделки... Как таких еще назвать? Есть особенный люд среди этих "трудяг", Или нелюд, что к истине ближе. Колесит по земле, выбирая бродяг, Не имеющих средств, чтобы выжить. Предлагает им просто мишенями быть Для безмозглых взбесившихся тварей, Но готовых всегда хорошо заплатить За такое людское сафари. В антологии искусства Есть Великий англичанин, Слог его преполнен страсти И страдальческих идей. Он сказал в порыве чувства: "...Нету повести печальней..." Есть! Но вот никак не красит Эта повесть род людей. И она в себя включает Неизбежные изъяны, Преходящие от века Правоителей лихих К тем, кто просто убивает Не вальдшнепа, не фазана, А другого человека... Храни, Боже, души их.
" Время вперед - 2 " (на первый - второй рассчитайсь... расчет окончен) Границы так не вовремя размечены, Скандалы так бессовестно замяты. Контракты и печати перечерчены, Герои беззастенчиво распяты. Ракеты и головки уничтожены И водки, хоть залейся, в магазинах, А люди... еще больше оничтожены, Мандатом депутатским и бензином. Перекос, перевес, перелив, Перекидка и перетасовка: Всё, что можно, уже завалив, К, что нельзя, подбираючись ловко, Рассчитались, как будто в строю, Желтой прессы страницы, листая, Наливают, и пьют, и поют, "Будэ жить, покы пьем... " - причитая. Распродано, раздарено, разлажено Все то, что сотворялося веками. И недра, и поля - все перегажено Своими же, рабочими руками. Мы раньше все же были не обижены - Считались, хоть и глупым, но народом. А нынче еще более унижены, Не властью и деньгами, а свободой. Пересчет, переклад, передел, Перемывка мозгов и породы... Каждый пятый теперь не у дел, Каждый третий ждет с моря погоды. У четвертого мрак в голове, Лишь десятого совесть не мучит... Он сидит и считает "лавэ", То, что каждый второй не получит.
"Всё уходит... а память остаётся..." Лист опавший причалил к осеннему, ясному небу... Небо скромно ютилось - бескрайнее, в крохотной луже... Желто-красный листок, вечным вихрем забвенья, закружен, В перламутровой сини теряется, будто и не был. В разогретый очаг угодил мотылек легкокрылый, Он летел лишь на свет, на тепло, но сгорел без остатка. Как страница из нервно исписанной старой тетрадки, Что нетвердую детскую руку когда-то любила. Наша совесть, мораль, суета, не всегда безупречны... Сколь не тужься, пора отдохнуть непременно настанет. Жёлтый лист, снег ли, дождь - обязательно падать устанет, Он не нужен всегда и не может идти бесконечно. Покидают неглупую голову умные мысли, Уезжают друзья, - что-то лучшее где-то находят. И любимые тоже от нас незаметно уходят, А бывает еще - они вовсе уходят... из жизни. В этом мире нам часто и многое кажется в тягость: То, что больно, приятно, над чем и грустим и смеемся. Все когда-то, куда-то девается, мы остаемся... Ну, а с нами всегда остаются и горечь, и радость. Лист кленовый упал в ослепительно синее небо, Это небо лежало - огромное, в маленькой луже. Желто-красный листочек как будто уже и не нужен... В синем небе, как в море корабль, уплывающий в небыль.
" Выборы - 2 " Может это случай просто Или же судьбы подарок, Расколол уют домашний Звон наружного звонка. Открываю без вопросов - Два огромных санитара Без носилков, но с рубашкой: "Одевай, мы ждем пока." Говорю: "Вы что, робяты? У меня с одеждой густо, У меня своих рубашек И штанов не меньш пяти", А они: "Рукав здесь знатный, Мы его с большим искусством На спине тебе завяжем, Чтоб не рыпался в пути". Я гляжу - у них ручищи, Как бульдозера лопаты, Изложил свои сомненья: "Кто, куда, за что? Не тот..." А в ответ: "Ты не кручинься, Сохраняется зарплата Тем, кто в нашем заведеньи Две недельки проведет". Привезли в прием покойный - Стол накрытый небогато. Небогато, но нескромно, А за ним, скосив глаза , Восседают преспокойно Два десятка депутатов. Торт разрезали огромный И один из них сказал: "Ты у нас мужчина крепкий, Ну, а главное - надежный. Здесь пока твоя забота Лишь учиться да жевать. Две недельки покумекай, А потом, глядишь, возможно, И на все четыре года Будешь нами керовать". Я судьбою не обижен, В прошлом тоже заседатель И, надеюсь, хватит мочи Поработать пару лет, Пододвинувшись поближе, Говорю ему: "Приятель, Мне достанется кусочек От того, что на столе?" Он нахально ухмыльнулся: "Не хапать учись, а слушать. Торт давно уже распродан, Ведь делить - не умножать. Ты, любезный, не волнуйся, Есть кому его покушать, А тебе с твоим народом Хватит крох из-под ножа." " Нет, ребята - демократы, Я на крохи не согласен. Без народу я не годен Ни служить, ни управлять". Обалдели депутаты: "Ум тебя видать не красит. Ты дурак? Тогда свободен... Где там следующий, бля..." И опять летят машины По окрестностям и весям, Собирая кандидатов Для первопрестольных игр. Видно есть еще мужчины Коим очень интересно Быть и умным и богатым На слезах и на крови. Я теперь живу в палате С Буддой и Наполеоном, На зарядку Петр Первый Поднимает нас с утра. Не кумарит брат в халате, Не боюсь уже уколов. Скоро выпишут, наверно, А в диагнозе - дурак. Дуракам закон не нужен, Дуракам он свыше даден. Если надо, они могут Для страны и жизнь отдать. Наш закон, он с нами дружен, Он не писан тем, кто в Раде, Им и иже, кроме Бога, Ни управы, ни суда. Может это случай просто, Как-то сплю я после ночи... Разбудил звонок снаружи, Встал, поплелся открывать. Открываю без вопросов - Два клиента, умных очень, Улыбаются натужно, Но... Зовут голосовать.
|
|
|
|
Сайт "Художники" Доска об'явлений для музыкантов |