Перед отъездом



Прозрачный холод ранней Осени
Надел на нас пальто, плащи.
И небо подсинило простыни...
Ты лета больше не ищи.


Оно ушло за тридевятые
Моря и Царствия - в Страну,
Где разноцветными регатами
Скользит безмолвие...



начало сентября 1991




*           *           *




В Коктебеле





Еще тепло, но Осени дыхание
Легло прозрачностью на пляжи и холмы.
Незавершенность летнего желания
Я слышу в шорохе сентябрьской волны.

Со лба усталость снимет легкий ветер,
Пригладит волосы воздушной пятерней.
И в матовом закате Вечер светел.
Залив туманный - в небесах петлей.

Молчат лианы. Тишина веранды.
На набережной жертвенник горит.
И кто-то продает цветы лаванды
В забытой Осени...



14 сентября 1991



*            *             *


Звезды тихой сентябрьской ночи
В перевернутом бархате неба.
Пол-Луны, словно круглый
   разбитый
    обнаженный фонарь.

Отраженные блики на глади -
   среброспинные окуни в неводе.
Кара-Дажья спина, словно кошка,
   против шерсти когда.

Мерный шорох прибоя - ударник
   нижних ритмов космической мессы.
И душа, очищения жаждя,
  устремляется вверх.
Начинается путь покаяния -
  путь тернистый, голгофный, крестный.
Убеляется мысль. И молитвы -
  за всю Землю. За вся и за всех.


середина сентября 1991


*           *           *

Не трогайте влюбленных. Ведь они -
В космическом десятом измерении.
И ваши тягостные будничные дни
Для них - легчайшей Вечности мгновение.



20-21 сентября 1991




*           *             *


                          



"If I forget you, o Egypt..."*




Ты пришел ко мне прошлой ночью
На рождение расставания.
Я лежала одна в кровати
И молилась за всех, кого знала.

Ты вошел ко мне через сердце -
Покачнулось Святое Небо -
И сказал, что любишь, как прежде.
Я в ответ ничего не сказала.

И вознесся Египет Древний
Наших прошлых недавних жизней -
Я увидела двери храма,
Благовонной травы курение.

Облаченный в жреца одежды,
Ты глядел так пристально, ласково.
Я же - бедной крестьянки дочка.
Но сверкнуло Небес Знамение.

Целый день я ходила по морю,
Заплывала в залив глубокий,
Где парили осенние горы,
Но была лишь тобою наполнена.

Над заливом плыла задумчивость,
Над заливом плыло молчание.
Ты - течение, я - соломинка
В бесконечном потоке Вечности...





_____________________
*парафраза Псалма 137: "If I forget you, o Jerusalem, may my right hand forget its skills". 
В русской Псалтири (псалом 136): "Аще забуду тебе, Иерусалиме, забвена буди десница моя."

22 сентября 1991



*           *          *



                               to Elizabeth Gardella


Залоснился Бегемот* велюровый.
Облезают складки на спине.
Осень пожелтевшей шевелюрой
Что-то шепчет Ветру в Вышине.

Выступают кара-дажьи мысы.
Ливни солнца - полосами вниз.
Ну, а как в Нью-Йорке - серо, лысо?
Как ты там, моя Gardella Liz?

_________________
* мыс Хамелеон


*           *            *


Пространство Коктебеля неизменно,
Как неизменно Вечное Движение.
Оно живет в волне упруго-пенной,
В космически-холодном звезд брожении.

И в скалах сланце-ломаных, шершавых,
И в ветре паруса, толкающего борт
Послушной яхты. И в потоках шалых
Там, на вершине, где зарылся Чорт.*

_______________
*скала Чортово Копыто или Чортов Палец





*            *             *



В чайной


Пластика лиц, непрерывность струения.
Вечная женственность Вечного Гения.

В травах вечерних душистая чайная.
Музыка Франции нежно-печальная.

В мягкости глаз растворится мгновение
Плавно-течения Вечного Гения.



23 сентября 1991





*           *           *


В Новый Свет


Сююрюк-Кая* раздвоила короны -
Тапир и Суслик смотрят друг на друга,
Две статуи. И этот миг влюбленный -
Последний миг сентябрьского круга.

Я уезжаю. Горная дорога
Послушной лентой вьется меж холмами.
И небо закипающего грога
Льет образы, невиданные снами.

Тарасами нарезанные склоны.
И Крылья распахнулись  - Новый Свет!
Но эти Суслик и Тапир влюбленный
Останутся во мне...


________________________
*Острая скала



*           *           *


Ночь в Новом Свете


Луна плыла над креслом исполина
В новорождённой девственной ночи.
И скалы ломко-сколотые спины
Взносили к звездам, к рифмам. Нет! Молчи!


Здесь тишина безмолвия нежнее
Пяты младенца. Льется серебро,
Как водопад волос. Здесь Лорелеи
Не помнят Времени.



25 сентября 1991



*            *            *


Новый Свет. Разбойничья Бухта


Плавник топорщит камнеспинный Кит,
А слева - морда Льва, египетские рифы.
Быть может, здесь - отшельнический скит
Или пещеры, где селились скифы.


Сияет поднебесная вода -
Италия Мечтания Неземного.
Тропа Голицына уводит в Никуда,
Вернее, в Бухту Царства Голубого.



27 сентября 1991




*           *          *


Кушук-Кая. Скала пластин шершавых,
Обвалов риска, головокружения.
В разгаре лето. И не слышно ржавых
Осенних трав или полыни пения.


Но там, за Меганомом,* бродит Осень
И наливает спелостью шиповник,
Цветения летнего не помня вовсе,
Словно забывший прошлое любовник.


___________________
* мыс, отделяющий Коктебель от Нового Света



*            *            *


Японские отмели плыли  в японском прибое.
Японские сосны с прической японских красавиц
Лепилися в трещинах, выжить пытаясь - не боле.
И скалы стояли, как стан нешлифованных палиц.

Японские лодки, подвластные широкополым
Соломенным шляпам - на круглых японских и бритых...
В японскои заливе - огромном, бесстрастном и полном -
Скользили, неслышно скользили вдоль стенок отбитых.




29 сентября 1991




*           *            *


В Москве


Желтые кроны.
Черные ветки.
Осень так Осень.

Высохло Время.
Вымокли Ветры.
Милости просим.

Шалью задеты струны гитары.
В комнатах жарко.

Жизни приметы, вечные пары, -
В шорохах парка.

Кто-то привозит Южное Солнце
В лицах загара.

Слякоть елозит в грязном оконце
Утром кошмара.



2 октября 1991



*           *           *


В кухне одиноко и пустынно.
Лишь раскрылись маленькие розы.
Эхо телефонных слов трепещет,
Как мембрана, бьется о стекло.

За окошком происходит Осень,
Облысение и оголенье.
В небо одиноко и пустынно,
Словно эхо, Солнце возошло.



октябрь 1991




Конец