Сегодня я чувствовал себя по-настоящему счастливым, мне оставалось сидеть в этом кресле главы правительства всего сорок часов. Я не мог оставить его прежде, потому что шла война, но вот она кончилась, я передал дела своему преемнику, наконец, открыл свой личный ежедневник в компьютере. Что я успел сделать за время своего правления? Я не говорю о картине победы в войне, чаще всего в войнах не бывает побед, или они пирровы, или временны. Я успел, пользуясь чрезвычайными полномочиями военного времени, принять конституцию, которой у нас никогда не было, создать конституционный суд и отделить религию от государства. В нашей стране в мирное время это казалось почти невыполнимым, но войны часто помогают сделать немыслимое.
Я бросил взгляд на часы, оставалось тридцать восемь часов, какая радость! Вошла секретарша Мири и положила на стол список дел на завтра, на мой последний день в этом кабинете. Я прибывал в прекрасном расположении духа, просматривая дела на последний день, Мири, высокая брюнетка, привычно покачивая бедрами, тихо вышла и затворила за собой дверь. Все шло спокойно, даже ее покачивание бедрами не возбуждало, а успокаивало меня, через несколько минут я должен был говорить с президентом Франции. Вдруг Мири позвонила:
"У меня здесь группа, которая просит войти к тебе".
"Кто это, Мири?"
"Посмотри в камеру".
Увидев эту группу, очень удивился, сказал ей:
"Пусть подождут минут пять-десять, я должен поговорить с Францией".
После короткой беседы с президентом, а я попросту попрощался с ним, сказав, что заканчиваю свои функции и передел дела, один за другим вошли высшие руководители, мой преемник, несколько министров, главы Мосада, Амана и Шабака, советник по стратегическим вопросам, начальник Генштаба. Все они после моего приглашения расселись вокруг стола, только глава Шабака не сел, а ходил по кабинету.
"Что ты ищешь?" - спросил его.
"Вот, посмотри, - он вытащил какую-то штуковину из-за портрета Бен-Гуриона, висевшего на стене, - прибор прослушивания, установлен Шабаком".
Вдруг он вышел из кабинета, почти тотчас вернулся, закрыл на ключ дверь, сказав:
"Послал Мири в буфет купить нам что-нибудь, пока в приемной сидит наш человек из Шабака".
Поднялся мой преемник, который послезавтра должен сесть в этот кабинет:
"Господин премьер, мой друг, - начал он - прежде всего спасибо тебе и всем за победу над террором на юге страны, но все вы знаете, что корень проблемы в другом месте, на северо-востоке в Тегеране, оттуда идет постоянная поддержка террористам в нашем регионе. Данные разведок говорят, что сейчас время атаковать их, разбить их вместе со всеми ядерными программами, поэтому все мы в один голос просим тебя оставаться премьер-министром до окончания следующей войны, которая обещает быть самой сложной, самой важной в истории нашей страны".
После этого спича встал министр обороны:
"Я уверен, что пришло время нам с нашими союзниками атаковать их, мы не должны упускать этой возможности, предлагаю перенести наше совершенно секретное обсуждение в другое место".
"В Тель-Авив, в "бэт" - сказал я, "бэт" это был специальный подземный бункер, один из девяти, имеющихся в нашем распоряжении.
Все встали.
Они ушли, а я остался сидеть с одной мыслью "Человек предполагает, а Б-г располагает".
Уже в машине на пути из Иерусалима в Тель-Авив взглянул на часы, усмехнулся, оставались последние тридцать часов, но вместо мечты о свободе надо продолжать работать, делать реформы, воевать.