Rapira1 : другие произведения.

Экспансия

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 3.39*10  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Империя продолжает экспансию, но новооткрытый мир оказывается заселен. Причем не кем-нибудь, а дипломированными пашистами на пару с субстратом. Грядет битва. (Да, Империя - не та, что со Звездой Смерти, а та, что с Драконом.) Закончено 25.07.12
  Эпизод 1
  
  Солнце наполовину село за горизонт, на прощание лукаво подмигивая легким перистым облакам. Румяное, краснощекое, оно предвещало завтра хороший новый день, светлый и какой-то щемяще-упоительный в преддверии близкого шторма. Духота начнет сгущаться лишь к следующему вечеру, ну а пока изумительных расцветок птицеящеры беззаботно купались в сонной неге быстро преходящего заката.
  Их внезапно спугнуло ощущение скорой близости чего-то совершенно необычного. Суматошно захлопали странного вида крылья, наполовину покрытые перьями, наполовину мелкой чешуей, и буквально через пару мгновений все стихло. Редкие стволы высоких пальм, в беспорядке натыканные там и сям, ничего не скрывали собою, но все же небольшой остров, только что вразнобой гомонивший сотнями голосов, внезапно опустел. Одни невозмутимые волны все так же ровно набегали на белый песок берега, тихо шуршали перекатываемыми песчинками - как вдруг широкий пляж озарился сполохом нездешнего света.
  Молочно-белое сияние разлилось вокруг, прямо в воздухе на высоте полуметра от мокрого песка протаяло четко очерченное пятно, которое тут же разрослось во все стороны и превратилось в большой и очень широкий овал белого света. Словно бы в пику ему, из этого сияния показался иссиня-черный дульный срез толстого ствола. Ствол быстро удлинился до неприличия, за ним следом показались уверенно держащие его руки в штурмовых перчатках, и наконец, громадная фигура в необычном, грозного вида снаряжении. Человек легко, словно кот, выпрыгнул из овала, высокие шнурованные ботинки уверенно ступили на песок, тут же отшагнули влево, освобождая место следующему. При этом на человеке ничего не звякнуло, не загремело, и даже следы на песке оказались какими-то смазанными и нечеткими, обещая в самом скором времени исчезнуть. Буквально в несколько секунд сквозь овал не протиснулось - небрежно изникло больше десятка бойцов, нисколько при этом не помешавших друг другу. Они мгновенно рассыпались по окрестностям, так, чтобы нельзя было свалить одной очередью сразу многих, и заняли круговую оборону, настороженно поводя своим оружием. Кто-то остался стоять, чуть пригнувшись, кто-то присел на колено - но каждый был готов к немедленному открытию огня.
  Однако все было тихо. Никто не мелькал между пальм, небо было чистым, без единого инверсионного следа, а море тихо плескало ровной волной. До странности естественно выглядели угольно-черные фигурки бойцов среди мирной идиллии вечернего тропического острова, они как-то так органично вписались в окружающий пейзаж, что, несмотря на резко контрастирующий цвет формы и снаряжения, были практически незаметны. Впрочем, чернота на глазах истаивала, заменялась светлым песчаным оттенком, одинаково маскирующим своего владельца как на открытом пляже, так и в тени редких пальм. Спустя две минуты различить замершие в неподвижности фигуры стало практически невозможно - "интегральный хамелеон" буквально отводил взгляд, это было, как попытка сжать в ладони скользкий обмылок - вроде и есть, а не ухватишь.
  Вблизи бойцы смотрелись... устрашающе. На каждом висело множество разнообразных непонятных штуковин, наверняка не самых безобидных на свете, из которых более-менее знакомо выглядели только гранаты нескольких видов и ребристые многорядные магазины, полные серо-зеленых безгильзовых патронов. Сегментная броня и сплошные глухие шлемы без забрал придавали облику бойцов совсем уж потусторонне-пугающую законченность. Казалось, рядом стоит не человек, а демон крови, идеально отлаженная боевая машина. Впрочем, с последним пунктом согласились бы многие, видевшие этих спокойных немногословных людей за работой. На широкой груди бойцов виднелся тусклый полевой значок в форме шестерни со вписанными цифрами "501".
  Без всяких команд группа начала новое движение. На этот раз бойцы начали расширять периметр, осторожно, но быстро продвигаясь вглубь острова. Из портала следом появилось еще двенадцать человек - разумеется, уже с адаптированным по новым параметрам камуфляжем. Потом еще. Потом из молочного сияния показалась угловатая бронированная морда и гусеницы с первой парой катков...
  Разведку закончили быстро, благо остров был совсем невелик и практически с любого места просматривался насквозь. В бледном подобии кустов могли спрятаться только птицеящеры, коих тут водилось превеликое множество. Копать не стали - в осыпающемся песке это было невозможно. Пару окопов можно было устроить только в верхней точке острова, где корни трав более-менее скрепляли его. Вместо этого один из прибывших агрегатов начал засасывать песок и перемешивать внутри себя с неким бесцветным порошком и имеющейся тут же морской водой. В итоге получалась пульпа, которую специальный насос подавал через толстый рукав, провешенный на коленчатой стреле швинга. В солидной яме, образовавшейся в песке, уже был туго надут полусферический пузырь, на который и стали набрызгивать пульпу. Несколько человек с агрегатами, похожими на большие фонари, в руках, следили за формированием ДОТа и правильным застыванием УФ-отверждаемой пульпы. Всего полчаса - и под пальмой образовался невнятный песчаный бугор с практически незаметной узкой горизонтальной прорезью, в глубине которой на пробу подвигался и замер черный зрачок пулемета.
  Нашлемные тепловизоры давали изображение, мало уступающее дневному, так что кромешная тьма ничуть не мешала кипучей деятельности, разве что фигуры самих бойцов все время двоились и троились, но с этим ничего поделать было нельзя, таковы были свойства их уникального камуфляжа.
  К утру фортификационные работы были закончены. Три ДОТа обеспечивали опору круговой обороны, а в свежеотрытых капонирах под маскировочными пологами развернулись средства ближней ПВО - мобильная РЛС и шестиствольная зенитная "молотилка", и средство усиления - одно, зато универсальное. Широкая спина "Носорога" была сплошь покрыта квадратами вышибных панелей транспортно-пусковых контейнеров. Сорок ракет вертикального старта в самом разнообразном исполнении заменяли миномет, ПТРК и образовывали ПВО средней дальности - было бы целеуказание.
T249 Vigilante, 37 мм []
  Светало. Командир, в броне ничем не отличавшийся от остальных, в крайний раз проверил маскировку, для этой цели даже приказал запустить микробеспилотник. Пластиковый птах размером с воробья вспорхнул в небо, невысоко, лишь бы обозреть остров, и вскоре вернулся обратно. Люди поработали на славу, не осталось ни одного следа, несколько новых бугров на острове ничем не задерживали на себе взгляд. Ну а мусор никто и помыслить не мог бросить - оплаченный кровью опыт давал о себе знать. Слишком уж дорого кое-кому порой обходилось подобное небрежение.
  - Отбой до пятнадцати ноль-ноль, охранение по варианту раз.
  Собственно, даже в этой команде особой нужды не было, каждый и так знал свой маневр, вплоть до очередности смен, просто люди должны знать, что командир - вот он, радеет и бдит. На войне наличие хоть какой-то головы всегда лучше, чем полное ее отсутствие, а уж если голова от природы соображает не хуже иного профессора, да вдобавок учена в Академии осназа и имеет не одну тонну боевого опыта... Через минуту на всем острове не спали только несколько бойцов да чуткие приборы, остальные заснули, едва успев прилечь.
  - Пс!
  От этого короткого звука люди мгновенно сбросили с себя расслабленность сна. Они спали как хищники - ни малейшего перехода, никакой зевоты и потягиваний, раз - и собранный, настороженный боец стоит на ногах. Им не было нужды доводить обстановку, система обмена тактической информацией уже развернула перед каждым карту острова с приближающейся к нему красной точкой.
  - Цель одиночная, низкоскоростная, высота семьсот, азимут сорок, дистанция двенадцать сто.
  - И что это? - вопросил немного хриплый со сна голос командира. Время еще было, и он не переходил на рубленую четкость коротких фраз по-боевому.
  - Самолет. Похоже, деревянный - сигнал характерный. Да его и в ТОВ видно уже.
  В самом деле, линзы телевизионно-оптического визира уже уверенно различали очертания летящей конструкции. Да, самолетом это было сложно назвать. Большой двухмоторный биплан с расчалками и подкосами, с неубирающимися "лаптями" шасси и здоровенным радиатором под брюхом более всего напоминал пьяного гуся, только что вставшего на крыло. Видно было, как порывы бокового ветра покачивают его туда и сюда, вверх и вниз, несмотря на довольно-таки солидные размеры всей конструкции. В боку имелся большой овальный люк практически во весь фюзеляж высотой, из которого торчало что-то непонятное.
  Бойцы переглянулись и синхронно покачали головами. Как и почему это не разваливается прямо в полете, оставалось загадкой. А уж как оно садится...
  Тем временем, "самолет" кое-как доковылял до острова и прошел над ним. Пилот высоту благоразумно сбрасывать не стал, видимо, памятуя, что набрать ее снова будет делом весьма затруднительным. Заложив очень осторожный правый вираж, он сделал два круга над островом, что-то высматривая. Командир осназовцев оставался спокоен. Его ребята поработали на славу, и что-то заподозрить наблюдатель мог, только если обладал фотографической памятью и неоднократно бывал здесь ранее. Да и то ему пришлось бы сильно постараться, вспоминая, имелись ли тут эти бугры, или нет. А может, их последним штормом намыло?
  Теория вероятности сработала, как и ожидалось, а закон Мерфи - наоборот, и "самолет" начал медленно удаляться. Внезапно остров вновь залило сияние, на этот раз другого оттенка. Высоко в небе прямо над островом вспыхнула большая розовая стрелка, указывающая прямо вниз. Тута, мол. Конструкция стала вновь разворачиваться, немного быстрее, чем раньше. Похоже, пилот делал боевой разворот.
  -... - все-таки сматерился командир и коротко приказал:
  - Сбить.
  Оператор щелкнул клавишей на пульте, и снаружи раздался громкий хлопок, как при открытии бутылки шампанского, через секунду сменившийся неистовым ревом. Пороховой аккумулятор давления вышвырнул ракету с зенитной боеголовкой из ТПК, она тут же склонилась в сторону цели, попыхивая дырчатой полоской одноразовых двигателей ориентации. Наискось через экран метнулась белая полоса, практически прямая, воткнулась прямо в борт самолета, там сверкнуло, и на его месте вспух бледный ватный комок. Затем вниз посыпались какие-то обломки, море вскипело, жадно поглощая нежданную добычу. На все про все ушло не более полуминуты.
  Зенитчики рисовать себе новую звездочку к пяти имеющимся не стали, даже несколько обидевшись на подобное предложение. Их можно было понять - четыре вторых "Молнии" и "Адскую кису" отделяли световые годы от этого летающего сарая.
  До вечера снова ничего не делали. Кто-то спал, кто-то в сотый раз проверял снаряжение, читал стихи или даже писал книги. Ждали боя. После розовой стрелки стало ясно, что просто так отделаться не удастся. Приказ был лаконичен - удерживать остров до следующего портала. Что-то там у научников не ладилось, и с открытием портала были сложности - требовалось определенное сочетание каких-то там параметров.
   На горизонте неспешно собирался шторм. Там темнело - солнце было еще высоко, но первые ряды свинцовых туч уже начинали стирать, как ластиком, грань между водой и небом. Капитан Остап Мирошниченко, группник, в задумчивости еще раз погладил рукой макушку своего шлема - была у него такая привычка перед боем. На инструктаже перед операцией ему довели кое-что, крайне ему не понравившееся. Ладно, отдельная строка в приказе - при отсутствии портала более недели действовать по своему усмотрению, это понятно, штабисты просто желают прикрыть свою задницу. Как будто он не будет действовать по своему усмотрению, ха! В осназе нерешительные не выживали. Более четырех суток научники с порталом возиться не могли, это ему клятвенно пообещал седовласый профессор, и капитан склонен был ему верить. Или портал будет за четверо суток, или не будет вообще. Другое дело, сколько за это время можно сюда натащить войск. Его собственным вооруженным силам хватило бы нескольких часов, чтобы разметать кучку песка в океане на несколько метров ниже уровня воды. Впрочем, тот деревянный ужас на крыльях давал какую-то надежду относительно техуровня противника.
  Но вот цель операции... В то, что сюда направят ПГРК с полутора десятками "птичек" на борту, Остапу не верилось. Стратегического уровня машину с ТЯО на условно контролируемую малыми силами территорию... Бред. Да и смысл? От двадцати мегатонн планете не поплохеет, ну сожгут сколько-то городов противника - которых, кстати, вообще кот наплакал, и что? Версия со сверхстрашным адским боевым вирусом тоже вызывала один смех. И вообще, если бы действительно собирались учудить нечто подобное, делали бы сразу, в один заход. Зачем неделю держать оборону на крошечном клочке суши в океане, когда можно быстро войти, запустить, что нужно, и величаво удалиться обратно в портал? Не-ет, как всегда, командование темнило. В принципе, привычный подход - тем, кто, возможно, попадет в плен, незачем знать больше совершенно необходимого. В части, как сказать, касающейся. Но вот подумать как следует было необходимо. Если удастся предугадать развитие событий и замыслы высоких начальников, это может спасти жизни многих его бойцов. И еще стрелка эта...
  - Контакт!
  - Цель групповая, низкоскоростная, высота тысяча, азимут сорок, дистанция семнадцать пятьсот. Похоже, такие же сараи.
  Целей было десять. Девять больших конструкций и одна поменьше, попроворнее. Кстати, она почему-то начала отставать, закладывая противоположный вираж вокруг острова, а вот остальные кучей пошли к западу. Понятно, хотят зайти от солнца. Вот только что это - бомберы, или?
  Противник дал ответ практически сразу. На дистанции десять (стерегутся, гады!) из боковых люков начали одна за другой вываливаться какие-то темные предметы, над ними быстро раскрывались серые купола парашютов.
  - Приблизь максимально. - придвинулся к экрану оператора командир.
Изображение послушно прыгнуло в лицо зрителям. Под куполом большого парашюта болталось очередное чудо технической мысли здешнего мира. Человек в гражданской одежде гордо оседлал подобие громадного отбойного молотка, правда, с неимоверно длинным штоком - метра два, не меньше. Внизу штока крепилась какая-то чашеобразная штуковина. Человек стоял, держась за высокий поручень, на боку у него висела кобура, похоже, пустая, а рукоять какого-то оружия виднелась из ложемента, располагавшегося на уровне бедра.
  Утолщение под ногами человека плевалось сизым дымком - видимо, там работал мотор этого непонятного сооружения.
  - И что оно делает? - спросил кто-то.
  - Раз садится на воду, значит, не тонет. - рассудительно заметил лейтенант Логинов - хотя, по куполу, там масса кило под триста, а объем практически никакой, ибо металл. Выходит, способ поддержания - динамический, не за счет плавучести.
  - Идиотизм какой-то, Толя - почти пожаловался командир, - двигун заглохнет, и он покойник.
  Логинов пожал плечами. Простая логика, доступная любому школьнику. Раз противник решил на нее плюнуть - его проблемы. Он огладил ствол своего верного автомата, и снова повернулся к экрану.
  Там происходила занимательная картина. Похоже, человек на отбойном молотке отцепил купол, поскольку тот смятой серой тряпкой медленно падал сверху, а само устройство все быстрее валилось вниз, к раскинувшейся в двухстах метрах водной глади. Лейтенант непроизвольно поежился. Какова бывает вода всего-то при прыжке с десятиметрового трамплина, он знал не понаслышке - прыгал по-всякому, даже в полной выкладке, отрабатывая десантирование по-боевому. А тут... Двести метров. Не жилец.
  Затем произошло странное. Долетев до воды, штука несколько неожиданно подскочила снова, причем на те же двести метров ввысь. У всех, кроме оператора, округлились глаза.
  - А ну верни запись! - скомандовал Остап.
На повторе стало видно, как при соприкосновении с водой чаша на конце штока уперлась в ее поверхность, медленно погружаясь; шток вжался в корпус практически до конца - и с очередным сизым выхлопом выстрелил обратно, отчего весь 'отбойный молоток' вновь подлетел. Все произошло буквально за сотые доли секунды.
  Группник с некоторым недоумением покосился на веселого и неунывающего бойца по прозвищу Кайтер, который кроме залихватского оседлывания ветра славился еще и настоящей вычислительной машиной в голове. Мгновенно поняв брошенный взгляд, Кайтер покачал головой и выдал исчерпывающий анализ:
  - Ни хера не сходится. При ходе штока в два метра - а он как раз чуть выше, чем тот парень - там перегрузка свыше ста пятидесяти 'же', а если брать условно-безопасные тридцать, с преогро-о-омным натягом - то подпрыгнуть оно выше полусотни метров никак не может. Тупо законы физики не дают. Местное 'же' ведь от нашего не отличается. Или у седока рудиментарный позвоночник, или там стоит компенсатор инерции. Но с такой технологией скакать на палочке...
  - Мда. Снова розовая стрелка... Ладно... К бою!
Короткое слаженное движение, пока бойцы занимали свои места, и все вновь стихло. Только толстые стволы автоматов специальной конструкции следили за приближающимися прыгунами. Издалека они разительно напоминали леденцы - этакие петушки на палочке, разве что цветом не вышли. За прыг-палками на воде оставались большие расходящиеся круги, а каждый прыжок сопровождали тучи брызг, похожие на взрывы мелких глубинных бомб.
  Капитан Мирошниченко произвел быструю прикидку в уме. Похоже, если ничего иного, кроме этих фигляров, не будет, задействовать пулеметы ДОТов не стоит - достанет нескольких бойцов, чтобы посшибать это недоразумение с неба. Только чем вооружены прыгуны?
  - Группа три, на выход. Сбить цели, пару взять живьем. Группы два, четыре - подстраховка.
Очень скоро раздалась тихая команда 'Огонь' - это командиры групп, удостоверившись в распределении целей, начали исполнять приказ. Солидно захлопали одиночные выстрелы - штатный снайпер группы начал отстрел противника на средней дистанции.
  Кайтер в который раз подивился про себя искусству Штейна, потомственного дальневосточного охотника из ссыльных австрийцев. Прыг-палочники сблизились примерно до километра, но у снайперов свои понятия о расстоянии. Штейн нисколько не заморачивался подвижностью целей, длинные музыкальные пальцы нежно и уверенно держали красавицу-винтовку, плавно и легко тянули спусковой крючок - и она отвечала взаимностью, посылая очередной смертоносный подарок в короткий полет над морем.
  Строго говоря, оружие Штейна именно винтовкой не являлось, более всего оно походило на танковую пушку, исполненную в калибре двадцать пять миллиметров. Гладкий вывешенный ствол вместе с затворной группой откатывался назад после выстрела, скользя по направляющим рельсовой ложи. Ртутный гаситель отдачи снижал импульс до приемлемых величин, растягивал его во времени. Сверху над стволом на двух дугах проходила зубчатая планка, а на ней крепился прицельный комплекс, совмещающий оптический прицел с ночным каналом, лазерный дальномер-датчик ветра и баллистический вычислитель. Длинный интегрированный прибор беспламенной стрельбы полностью убирал демаскирующую вспышку, и единственной проблемой оставался весьма солидный вес оружия. Впрочем, как известно, силы и средства всегда подбирались под конкретную операцию, а бегать на острове было особо некуда.
  Боеприпас к этой красавице был соответствующий. Из длинной гильзы немного торчал кончик запрессованной прямо в метательный заряд оперенной подкалиберной иглы с верхней частью ведущего устройства. Выстрел разгонял осмиевую иглу до двух километров в секунду - и с таким оружием снайпер мог дотянуться до любого объекта в пределах видимости.
  Девяносто целей. До рубежа четыреста метров дошли восемьдесят. Штейн сшиб десять, быстро и размеренно, как робот, потом, меняя второй здоровенный магазин, заявил:
  - Мне работать смысла нет. Приберегу патроны для зайцев потолще. - и с задумчивым прищуром поглядел на кружащие в отдалении сараи.
  В самом деле, когда новый выстрел попадал очередной цели в центр груди - из спины вырывало тазик мяса и красным шлейфом развеивало над водой. Сверхскоростные иглы, опасные даже для бронетехники, почти не замечали хрупкие тела противника, а производимый ими гидроудар порой разрывал цели пополам. Снайпер вышибал палочников из седла, как и положено, начиная с дальних, потому передние оставались в неведении о судьбе остальных и с прежним энтузиазмом перли вперед.
  Ответом Штейну стали приглушенные звуки хода затворов - это начали работу остальные бойцы третьей группы. Более никакого шума их специальные автоматы не издавали.
  Кайтер спокойно и деловито вгонял пулю за пулей в прыг-палочников. Делать тут было особо нечего. Штуковины летели, подчиняясь законам баллистики, угловая скорость перемещения была практически нулевой, раз уж они направлялись прямо на него, и потому поймать их возле высшей точки траектории не представляло ровным счетом никакой сложности. Светившее в глаза солнце нисколько не мешало - оптика шлема фильтровала изображение, плюс на него одновременно накладывались данные распределенной системы наведения и целеуказания. Технология 'дополненной реальности' во всей красе.
  В принципе, броня имела даже функцию помощи стрелку, при ведении огня с места фиксируя суставы в кинематически наиболее выгодной позе, что резко повышало кучность стрельбы, но все и всегда отключали ее - в осназе пользование этой функцией считалось неприличным, уделом только зеленых новичков.
  Ему вдруг припомнилось, как на полигоне их тренировали в гораздо более сложных условиях. Например, вися вниз головой на качающемся тросе, нужно было ухитриться поразить нужную мишень среди нескольких мишеней гражданских, причем обязательно в зону альфа. Или стрельба по летящему мячу, который с силой пинал профессиональный футболист. Вот там было интересно. Мяч летел вдоль огневого рубежа, то есть поперек директрисы стрельбы, и попасть в него было не в пример сложнее, нежели в большие неуклюжие цели сейчас.
  Интереса ради, Кайтер попробовал стрелять не вблизи верхней точки, а где-то посредине, пока цель двигалась с ускорением. Что характерно, попал. На таком расстоянии не было нужды даже менять прицел - траектория прямого выстрела не выходила за пределы очерченного контура цели. Спецпатрон 9х40 был довольно 'холодным', не грел ствол так, как обычные сердитые 6.5-мм автоматные, поэтому можно было отстрелять чуть ли не весь БК, пока начинал сказываться нагрев.
  Приказ командира был - взять двоих живьем, понятно для чего, и потому Кайтер чуть сместил ствол. Пули калибра девять миллиметров с сердечником из карбида вольфрама свободно пробили тонкие металлические стенки прыг-палки и чего-то там натворили внутри. Первый прыгун оказался сообразителен и просто спрыгнул с палки, 'солдатиком' войдя в воду. А вот второй... Он так ничего и не понял - шток от удара сорвало с крепления, и двухметровый металлический штырь нанизал его, как бабочку на иголку. Красный конец штыря на полметра вышел из темени неестественно выпрямившегося прыгуна - а через долю секунды все скрылось в фонтане брызг.
  Кайтер выматерился про себя. Потенциальный 'язык' пропал, нужно было добывать нового, а ведь парни тоже времени даром не теряли. Оставалось всего два прыгуна. Он заорал на общей волне:
  - Правый мой!
Вновь прицелился, тщательно, и вогнал тяжелую пулю прямо в шток прыг-палки. Всю конструкцию крутануло, она подошла к воде под солидным углом, и очередное срабатывание механизма швырнуло его с небольшой скоростью почти параллельно поверхности воды. Прыгун, естественно, удержаться не смог и выпал на мелководье, оглушенно забарахтавшись.
  Никто более из прыгунов не выжил. Они не успели даже испугаться. Осназ стрелял, как ковбой Джо, а бегал, как его лошадь. Их оружие разило бесшумно и не выдавало владельцев вспышками дульного пламени - а сколько нужно времени, чтобы произвести десять-пятнадцать одиночных выстрелов в хорошем темпе, знает любой мало-мальски обученный стрелок. Поддержка остальных групп также не понадобилась.
  Сбоку выскочила резиновая лодка с двумя подвесными моторами и быстро пошлепала по волнам к недобиткам. Не по-уставному заросший бородой Док зацепил первого штатной обрезиненной приспособой для экстракции пловцов, и теперь уже пленного в четыре руки выдернули в лодку. Быстрый удар еще чуть ли не в полете, пара пластиковых вязок, еще одна, поменьше, на большие пальцы рук, черный мешок на голову - вуаля, один есть. Со вторым проблем вообще не возникло, он крепко нахлебался воды и едва держался на поверхности. Доку пришлось даже оказать пленному кое-какую помощь - жесткую, как и все в осназе, зато действенную. При этом обнаружилось, что второй пленный - женского пола. Вырубив и спеленав и ее, бойцы резко развернули лодку и помчались к острову. Следовало поторапливаться - кружившие в отдалении самолеты стали приближаться с самыми очевидными намерениями.
  Они едва успели. Лодку затащили в капонир к шестистволке, рядом свалили пленных, запихали их под днище, чтоб не зацепило случайной пулей, а сами спустились в прохладу ДОТов. Спустя несколько секунд рядом с островом пролетел первый самолет. Он сделал почти полный круг, тщетно пытаясь обнаружить хоть кого-нибудь. Затем в проеме бортового люка внезапно замерцал огонек. Песок взрыли фонтанчики пуль.
  Штейн на глаз определил калибр - винтовочный, не более, и ядовито усмехнулся. Испугать таким дождиком того, кто выжил под бесноватыми ударами вражеских современных тяжелых штурмовиков, было совершенно нереально. Выжил он, в общем-то, случайно, поскольку вооружение всего одного штурмовика - мощнейшая шестиствольная пушка, вокруг которой, собственно, строился весь самолет, НУРСы, разнообразные бомбы, подвесные контейнеры с прочими убойными штуками - перепахивало несколько гектаров земли до состояния 'прах и пепел'.
  Тем временем, к ведущему огонь самолету присоединились его собратья. Выглядели они столь же примечательно - непонятно как держащиеся в воздухе деревянные этажерки, выкрашенные в радикально черный цвет, на двух разнесенных килях был нанесен странный символ - черные серп и молот в белом круге с красной каймой. Символ очень напоминал кое-что, использовавшееся фрицами и коричневыми лайми в Войне, только вместо свастики были черные орудия труда. На одном из самолетов по фюзеляжу шла надпись крупными буквами 'ШКОЛЬНЫЙ'.
  Штейн ощутил, как его верхняя губа приподнимается, скаля зубы в гримасе презрения и ненависти. Знакомый, до боли знакомый почерк - в Империи редкие террористы тоже старались спрятаться за чем-нибудь школьным, больничным, детсадовским... Потому-то преступление не имело срока давности наряду с изменой Родине, военными преступлениями и убийством.
  Пару раз цвикнуло по стенам ДОТа, но в целом противник только зря жег патроны. Но жег долго, упорно, даже 'золотым выстрелом' попал в обрывную проволочку одной из множества 'монок', в изобилии наставленных по острову, и наконец, одна очередь попала в капонир с зениткой.
  Пули пробили маскировочный полог и продырявили резиновую лодку. Это мало сказалось на ее состоянии - многокамерные поплавки 'Зодиака' удержали бы его на плаву даже с половиной пробитых сегментов, а потеря одного из трех подвесных моторов незначительно снизила скорость. Однако пули с точки зрения наблюдателя исчезли в никуда, не вздыбив ни одного фонтанчика песка - и это уже было кое-что.
  С удвоенным энтузиазмом стрелки начали поливать свинцом подозрительное место, к забаве подключилось еще несколько подоспевших самолетов, но их усилия не давали практически никакого результата. Винтовочные пули не в силах были пробить броню зенитной установки, несколько наиболее удачливых из них слегка попортили радар, но тот был рассчитан на продолжение работы даже с сорока процентами выведенных из строя элементов.
  - Цель десять в зоне поражения!
Капитан Мирошниченко хищно улыбнулся. Наконец произошло то, ради чего он терпел наглость этих неуклюжих этажерок, ради чего подставлял своих людей под пули, пусть они и были почти безвредны, - все летательные аппараты противника находились глубоко в зоне досягаемости 'молотилки'.
  - Огонь!
  - Огонь! - тут же отрепетовали его команду далее.
Бортстрелок первого самолета увлеченно жал на гашетку и полосовал безответную землю внизу свинцовыми бичами очередей. Внезапно глаза его расширились. То место, куда он так старательно посылал ленту за лентой, вдруг мгновенно и разительно изменилось. Опали отстреленные маскировочные пологи, и в аккуратном глубоком капонире его взгляду предстала большая угловатая машина. Бортстрелок недоуменно глядел на нее, за недостатком обучения не опознав самого страшного врага полевой авиации - развернутую и полностью готовую к бою автоматическую зенитную установку, на сленге злейших друзей имперцев - 'трайпл эй'. Блок стволов 'молотилки' шестью черными зрачками калибра сорок миллиметров смотрел ему прямо в глаза, начиная быстро раскручиваться. Затем пришла смерть.
  Находившиеся в ДОТе услышали, как над головой десять раз подряд коротко рявкнуло, 'крр-р-р-рак', словно какой-то великан, поднатужась, рвал крепкую ткань. Скорость наводки башни зенитной установки была очень велика, а перебросочная - и того больше, ее мощные приводы были рассчитаны на охоту за реактивными самолетами, и потому очереди следовали почти без пауз. Спустя минуту проводив задумчивым взглядом падающие в воду мелкие обломки - все, что осталось от нападавших самолетов, Остап спросил оператора:
  - Они успели что-то передать?
  - Никак нет, пытались, но Хомич сделал их телефункену тихое подавление, так что сигнал дальше каскада не ушел.
  - Хорошо. Я доить 'языков', Док, Дробь и Гум со мной, Логинов - за старшего.
  - Есть.
  Стремительным шагом командир вышел наружу. Следовало допросить пленных, пока не налетели какие-нибудь очередные камикадзе. Вообще, продемонстрированный противником технический уровень наводил на любопытные мысли. Нарочито неторопливо идя извилистым ходом сообщения, стенки которого от осыпания были забраны той же ультрафиолетовой мастикой, а верх накрыт маскировочным пологом, командир думал. Кое-какие детали головоломки начинали складываться - поначалу казавшаяся полнейшей дурью штабных информация становилась самой что ни на есть достоверной и актуальной.
  Пленные обнаружились на том же месте, где и ожидалось. В самом деле, куда-либо уползти, будучи связанным 'ласточкой', когда малейшее движение перекрывает кислород, невозможно, а перегрызть гибкие вязки из специального пластика - нужно иметь зубы почище, чем у манула.
  Обоих вытащили из-под массивной туши зенитки, и Остап понял, что его расчет полностью оправдался. 'Языки' пребывали, что называется, в состоянии киселя и манной каши. Когда работала 'молотилка', изрядно ревело даже внутри ДОТа, а уж что ощущали эти двое, лежа прямо под приседающей от чудовищной отдачи установкой, оставалось только догадываться. Пленные пускали ниточки слюней, конечности безвольно висели, глаза собрались в кучу, а штаны с пятнами издавали отчетливое амбре.
  Док присел возле первого 'языка', худощавого парня лет восемнадцати, быстро осмотрел его, затем вколол желтый шприц-тюбик в бедро прямо сквозь одежду. Еще один, потом задрал ему мокрый рукав чего-то вроде толстой рубашки и отработанным движением вогнал иглу в сгиб локтя, профессионально-небрежно попав в вену. Подождал немного, сделал еще несколько непонятных манипуляций, потом обернулся:
  - Готово. Через пару минут можно начинать. Только...
  - Что, Док? - заминка и нахмуренные брови подчиненного не остались незамеченными командиром.
  - Реакция у него странная. Препарат вроде и действует, но не совсем так, как должно быть.
  - Может, это от шока?
  - Вряд ли, я уж с кем только не работал - тут что-то другое. Бер, будь внимателен, минут десять я гарантирую, потом он может поплыть или даже перебить химию.
  - Хорошо. Начинаем. Эту уберите подальше, к 'Носорогу', что ли.
Девчонку тут же утащили, а парня посадили, оперев спиной о каток зенитки.
  - Ты меня понимаешь?
  - Д-да, понимаю. - прозвучал со странной интонацией ответ парня. Несмотря на заметный акцент, речь его была вполне различима, ну а что голос был безжизненно-ровен, словно говорил робот - к этому эффекту спецпрепаратов все давно привыкли, и удивления он не вызывал.
  - Как тебя зовут?
  - Андреас...
  
  Поздним вечером этого длинного дня командир устроил в ДОТе совещание, вернее, импровизированный мозговой штурм. Всем сидений, естественно, не хватило, и бойцы умостились на чем попало, от перевернутых ведер до зарядных ящиков. Кайтера на входе придержал за рукав Марк, боец из третьей волны набора. Он числился в роте уже второй год, но по-прежнему считался молодым - на фоне достижений "стариков" его фокусы, вызывавшие белую зависть у обычных военных, смотрелись бледновато.
  - Слушай, брат, я запись с твоей камеры глянул краем глаза, там Брен нарезку готовит самых впечатляющих моментов, так вот, кое-что удивило.
  - Говори.
  - Почти все сшибали палочников в верхней точке траектории, кроме Штейна, самого Брена и тебя. А ты двоих взял наоборот, в нижней точке. Как это у тебя получается?
  - А, там все достаточно просто, причем, если цель движется поперек - еще легче. Меня один дед научил, из старых, еще в Войну шпионов живьем брал. Они тогда стреляли - и попадали - в стопу бегущему врагу. Видишь ли, в момент касания поверхности стопа на миг становится неподвижной, нужно лишь правильно прикинуть этот самый момент, сделать верный расчет времени. Не нужно пытаться среагировать на касание, это практически невозможно и необходимости никакой нет, вместо этого нужно просто направить ствол в то место, куда наступит бегун - и выстрелить чуть раньше, чтобы пуля дошла до цели в аккурат к моменту неподвижности. После определенной практики - можно даже навскидку попадать. Выглядит со стороны просто невероятно! А я только представил себе, что прыг-палка - это такая большая стопа, с шагом двести метров. Ну и...
  - Ясно. За науку - благодарю! Потом познакомишь с дедуганом. Пойдем, там сейчас начнется.
  Слово держал Гум - признанный мастер 'машинного доения'. Вообще-то Гум на самом деле носил фамилию Вамбольдт, потом народное творчество в лице связиста одарило его позывным 'Гумбольдт', а уже он был неизбежно сокращен до короткого боевого 'Гум'.
  - Итак, пленных зовут Андреас Лацитис и Анна Коненкова, обоим по семнадцать лет. Живут на побережье в городке под названием Ахум, примерно в пятистах километрах к северо-востоку. Вчера в местной информационной сети города появилась тема о гадких незваных пришельцах, то есть нас. Кто именно вбросил информацию, они не знают. Был объявлен сбор добровольцев на операцию по искоренению. У них тут развито местное авиасообщение, и даже, по их утверждениям, чуть ли не трансконтинентальное. Сегодня к середине дня добровольцы собрались на аэродроме, каждый со своим оружием, снаряжением и прыг-ногой, и вылетели сюда. Результат все знают.
  С каждым словом лица осназовцев становились все изумленнее. Наконец, кто-то не выдержал:
  - Гум, братишка, при всем уважении, но это же полный гон!
Названный развел руками:
  - Сама в шоке. Такая вот 'спецоперация'. Мы сначала подумали, что химия не подействовала, и они брешут - пришлось за парня взяться по-старинке. На ТАП посадили, ну и еще кое-что, по мелочи.
  Кое-кто из тех, что помоложе, поежился - методы полевого допроса в свое время проходили все, причем с обеих сторон баррикады, и действие ТАПа, прицепленного, гм, к хозяйству, представляли очень хорошо, гораздо лучше, чем хотелось бы.
  - В общем, не врут они. У них тут местная религия - коммунизм, ну - как они его понимают, страшно извращенный до неузнаваемости, и основной добродетелью молодого является алертность. Стволы у всех поголовно, применение - по усмотрению владельца. На низовом уровне - этакая сетевая анархия. Этот Лацитис конкретно упертый, настоящий фанатик. Сломался, конечно, но выдержал реально долго.
  - Гум, почему у них все такое... такое... - боец покрутил пальцем в воздухе - хреновое?
  - Ты про технику? Намучился я с этим вопросом. Прямо спросишь - бесятся, шипят, что твои кошки, орут, что наоборот, все самое лучшее у них. Мол, постиндустриал, технологические решения простые и дешевые, любой школьник в гараже на коленке соберет. Ну и собирают - каждый свое... Я спросил, как насчет производств шестого передела и чистых помещений - жмутся, но продолжают твердить про гараж. Про массовость и стандартизацию вообще ни ухом, Лацитис договорился аж до некоего 'потреблятора'.
  В общем, по сумме фактов вырисовывается следующее: в этом мире еще недавно было настоящее феодальное общество. Так называемые 'коммунары', а по сути - социал-дарвинист-фашисты, составляющие приблизительно пять процентов от численности населения, держали в акульих рукавицах всех остальных. Не просто имели с субстрата еду и прочие ништяки, а вплоть до того, что забирали детей у родителей. Насильно или покупали, а кто отказывался - сразу в расход.
  - В чем у них социал-дарвинизм? Делят людей по наследственным признакам?
  - Именно. Генетический отбор в комми, якобы по какому-то гену правды. Типа, комми только тот, кто от природы вообще неспособен врать. А фашизм - в том, что похищенных детишек, все девяносто пять процентов, кто не подошел...
  В ДОТе повисла гулкая тишина. Кто-то сглотнул. Затем кулаки людей медленно сжались в страшные мраморные булыжники - и разжать их смогли не все и не сразу. Встал Док:
  - Знаете, братишки, в мире Земля-девять, после Великой Отечественной, ну, как у нас - Войны, была такая книга - 'За что сражались советские люди'. Страшная книга. Я когда прочитал, две ночи спать не мог. Но такого не было даже там.
  Помолчали. Бойцы отдельной роты осназа были настоящей элитой в элите Империи, не тупыми нажимателями спусковых крючков, а разносторонне образованными, начитанными, умными людьми, многие - с несколькими высшими образованиями, собственными изобретениями и научными работами. Только такие могли выполнять задания из разряда - идти в неизвестность, вернуться с победой. Не топор, а граненый кончар, что пройдет сквозь любые доспехи, отыщет дорогу к сердцу врага. Да что говорить, лакмусовым индикатором качества и разносторонности их подготовки служил тот факт, что во время Чимкентского мятежа им доверялось и добывание оперативной информации, и самостоятельная ее реализация. Человеку знающему это говорило...
  И вот эти прирожденные воины молча сидели, не в силах уместить в голове столь оголтелую и циничную жестокость. Потом Гумбольдт заставил себя продолжить:
  - Самое страшное, что у обоих пленных эта шиза прошита буквально в подкорке. Для них нормально пойти и отобрать ребенка у матери, если какой-то там детектор определил, что он может стать комми. Мол, ему же лучше будет...
  - И это коммунизм? - в ответ Гум усмехнулся со странным выражением на лице:
  - Это пашизм. Основателя религии звали Павел, Паша. Ничего не напоминает? Помните, пару тысяч лет тому был ведь уже один Паша, перековавшийся гонитель, который затем накропал кучу виршей. Но и это все ерунда - Док, скажи, что узнал.
Вновь встал Док, со столь же странным выражением.
  - Когда 'язык' сдох - а он сдох! - я вскрыл его. Он своеобразно реагировал на химию, не так, как должно было быть, я подумал, может, заболевание какое... В общем - это не люди.
  - Док, яснее. Как это?
  - Начну с внешних признаков. У него четыре соска. Проверили - у девки тоже четыре груди, нижняя пара совсем еще маленькая. И это норма. Бывает еще и шесть, считается у них большой удачей и признаком красоты. Значительное оволосение спины, причем чередующимися продольными темными и светлыми полосами. У нее тоже, просто слабо выражено, но если специально смотреть - видно. По внутреннему строению - нет аппендикса, вместо него - удлиненная слепая кишка, еще масса мелких отличий, которые без специального образования толком не разъяснить. Но в целом - это не люди. Уже не люди.
  - Эй, постой. На что намекаешь? Сначала - что феодализм был раньше, теперь - что это уже не люди.
Слово взял командир:
  - Так я и думал. Заметили. Да, в этом вся соль - данная цивилизация, в том виде, в каком существует на сегодняшний момент, сложилась совсем недавно, буквально годы, много - десятилетия назад. 'Час Быка' все же читали? Так вот, Торманс по сравнению с этим миром - райские кущи.
  Некоторое время назад эти... как бы их назвать, чтоб подходило лучше... пашисты, что ли - да, точно, пашисты - так вот, они перешли ни много ни мало, на новый способ размножения. Теперь эмбрионов у них вынашивают не женщины, а специально подготовленные трансгенные животные. Путем ЭКО создаются эмбрионы и подсаживаются самкам свиней, коров и лошадей. Затем по срокам делается иссечение, и новородок - младенцем это я назвать не могу, появляется на свет. Фертильность выходит просто чудовищная.
  - Но зачем?
  - Вот, например, Анна Коненкова. Семнадцать лет, половой жизнью живет с десяти, при этом строго предохраняется. Физически сформирована прекрасно, спортивная подготовка еще та - но рожать не собирается. Вообще. Подружки еще более-менее, лет в сорок согласны, когда 'чего-то достигнут в жизни', а эта все время посвящает 'самосовершенствованию'. Изобрела некую осветительную лампочку 'вольфрам-на-сапфире' и даже получила на нее патент. Рассказал бы я, почему это хреновая затея, бо первое образование как раз профильное, но времени мало. У нас в Табиновке про таких говорили - пустоцвет.
  - Док, как это вообще возможно?!
  - В том и дело, что невозможно. Розовая стрелка. Чисто по биологическим причинам. У человека плацента гемохориальная, у домашнего быка - десмохориальная, у свиней и лошадей - эпителиохориальная. В отличия вдаваться не буду, знайте только, что человеческая самая 'продвинутая', и выращивание зародыша на более простой плаценте не-воз-мож-но. - по складам произнес Док. - Затем, у человека финальным азотистым шлаком является мочевина, а у остальных млекопитающих, кроме приматов - мочевая кислота. Ну и еще раз - различная биохимия, различная физиология дадут кучу побочных эффектов, чужие гормоны породят монстров, а скотские вирусы-комменсалы запросто могут заразить плод, лишенный пока собственного иммунитета. Как далее эти вирусы себя проявят при циркуляции в человеческой популяции - ХЗ. Так что ждем "болезнь овечьих клонов", "свиную неведомую е... х...ю", "человекосвинячий мозг рака" и так далее.
  - Но ведь они как-то выращивают свое потомство?
  - Да, выращивают, хотя я понятия не имею, как - и имеют все перечисленные проблемы. Думаете, откуда у них этот пушок по спине и лишние соски? Горизонтальный перенос генетической информации во всей красе. Я вам больше скажу - потомство при вынашивании коровами, свиньями и овцами будет даже на вид разным. Практически - три разных фенотипа. Нам, очевидно, попались свин и свинка. - Док криво усмехнулся.
  - Геномика?
  - Нет, это у нас геномика. Здесь смесь социал-дарвинизма с евгеникой, а то и генетическая гигиена.
Снова Мирошниченко:
  - Мы сейчас присутствуем при зарождении самой большой угрозы, какую я только могу себе представить. С этими свиноматками пашисты становятся своеобразными сверхкрысами - огромные крысиные темпы роста популяции, изуверская мораль, вернее, то, что они считают таковой, подкрепленная 'биологическим обоснованием', и наличие фанатичного разума, возводящего их опасность в степень. Шесть миллионов - а через несколько циклов их станет миллиард.
  - Погоди, командир, ты не преувеличиваешь? Рост популяции должен сопровождаться пропорциональным ростом кормовой базы, не?
  - Лацитис вещал про потреблятор - некое устройство, делающее из дерьма конфетку, как всегда - простое и в гаражно-коленочном исполнении. Но из оговорок Коненковой можно сделать совершенно другой вывод. При допросе Лацитиса меня сразу насторожила бедность используемого словарного запаса - знает-то он довольно много, а вот мыслит - как в колее буксует. Даже по речи заметно, применяет одни и те же обороты где нужно и не нужно.
  - Он зомбирован?
  - Ну, не прямо, конечно, но кое-что есть. Пресловутая "генетически обусловленная неспособность врать", с психоневрологической точки зрения, очень хорошо коррелирует с плохо развитым неокортексом мозга. Через несколько поколений такого искусственного отбора имеем врождённую дефицитарность неокортекса. Характерными симптомами такого являются снижение творческих способностей, аналитических, абстрактного мышления, и ещё по мелочи. Наблюдаемые факты это вполне подтверждают.
  - Ну точно! Чертов Лацитис накалил в край - я его обколол всего, а он все равно железобетонно упертый, ни одной попытки выйти за вдолбленные рамки. Такое поведение, вообще говоря, не характерно для психически здоровых людей.
  - Так вот, если задуматься, из имеющейся информации можно сделать ряд далеко идущих и весьма тревожных выводов. Население...
Внезапно взревел сигнал тревоги.
  - Внимание, контакт! Цель групповая, среднескоростная, высота триста, азимут сорок пять, дистанция десять.
  Эти гости смотрелись опаснее. Небольшие, юркие, маневренные, с малой ЭОП. Радар предыдущего поколения их, пожалуй, заметить бы заметил, но с наведением возникли бы некоторые сложности. Современный комплексный радар зенитного поста 'видел' даже чаек у поверхности воды, причем не из-за статики на перьях, а именно как пролет возмущающего тела.
  
  Командир поморщился. На тактическом планшете подлетающие цели уже были взяты в зеленые рамки сопровождения - никаких шансов ускользнуть от бдительного ока они не имели, скорости всего продемонстрированного противником парка авиации, если это можно было так назвать, укладывались в нижний диапазон. Ну, на современный лад, конечно, когда просто 'скоростной' именовалась цель, делающая под три Маха.
  Так вот, сбить эти штуки никакого труда не составляло, благо 'Носорог' мог попасть в них ракетами в любом исполнении из своего боезапаса. Но целей было много, более трех десятков, и с чем его люди останутся потом - даже с учетом размещенного прямо на грунте комплекта ТЗМ - было проблемой. С другой стороны...
  Остап Мирошниченко усмехнулся. Вот сейчас и будет проверена информация штабных умников.
  - Омела, статус?
РЭБ Хомич откликнулся немедленно:
  - С объектов ведется непрерывная всенаправленная передача, канал связи аналоговый, тримодулированный. Судя по объему данных - беспилотники.
  - Заглушить сможем?
  - Без проблем. Вот, коды колонулись, ерунда полная, сможем даже влезть в канал, без перехвата, правда - там какая-то опознавалка проскакивает. Но попортить данные легко.
  - Всенаправленная... Где может располагаться приемник?
  - Хоть на берегу, мощности сигнала хватает. Других целей не фиксируем.
  - Отправь тестовый пакет на пробу, операционная система - Виндоуз, Земля-девять.
  - Оп-ля. Команди-и-ир... ты шаман?
  - Омела, соблюдай обмен! Влезешь?
  - Виноват, работаем...
  Тем временем цели подлетели достаточно близко, чтобы их стало хорошо видно в ТОВ. Они представляли собой стаю небольших летательных аппаратов дискообразной формы, время от времени хаотично меняющих курс.
  - Надир, не спите, где алгоритм?
  - Что-то формализуется, нужна еще пара минут статистики.
Потянулось время. Дисколеты почти достигли острова, когда опять ожил зенитный пост:
  - Есть алгоритм! Передаю наведение.
Профессионалы вновь сделали невозможное. Вычислить две сложные взаимозависимые функции, по которым меняли курс аппараты, на основе всего нескольких минут наблюдений... Но они сделали это, и мигом понявшие замысел командира бойцы без каких-либо дополнительных указаний уже занимали позиции.
  Нашлемные экраны бойцов исправно вели цели. Впереди каждой зеленым мерцала экстраполированная траектория и красным - текущая точка прицеливания. Все, что оставалось делать, это сопровождать оружием эту точку и нажимать на спусковой крючок.
  - Бер Омеле. Бер, сейчас не влезу, у них какая-то своя разработка на основе Винды. Все через жопу перекручено, в этом надо долго разбираться.
  - Добро. По команде 'огонь' глуши.
  - Принял.
Командир уже набрал воздуха, чтобы скомандовать 'огонь' - как сверху обрушился тугой удар, заставивший его поперхнуться, с потолка откололся слой песчаной пульпы. Противник начал раньше.
  Дисколеты быстро перестроились и вновь нанесли удар. Со стороны действие их оружия выглядело как быстро расширяющаяся бледно-белесая волна, вернее, целая серия таких волн с небольшими промежутками. У находящихся на стрелковых позициях бойцов в глазах помутнело. Броня с изолирующим подбоем ослабила ударные волны, глухой шлем предотвратил контузию, но оружие противника имело своей целью другое. В совокупности серия волн каким-то образом давала мощный инфразвук с частотой несколько герц, опасный для внутренних органов.
  Еще удар. Люди почувствовали дурноту и слабость, у некоторых пошла носом кровь - но тренированные бойцы вполне справлялись с этим. Суть воина как раз и состоит в том, чтобы делать дело, даже когда тебе плохо. Если отказывает разум, остаются рефлексы, вбитые даже не в подкорку - в мышцы. Навстречу дискам уже полетели короткие злые очереди. На сей раз никто не извращался с одиночными, шел настоящий бой, и стреляли на гарантированное поражение. Оружие со сбалансированной автоматикой давало убийственно кучные очереди, сноп траекторий каждой из которых был меньше размеров цели, и диски один за другим стали натыкаться в полете на огоньки трассеров. Бронебойные пули легко протыкали пластик, диски разваливались на части прямо в воздухе, пара взорвалась, шарахнув по сторонам ударными волнами - видимо, пули повредили генератор или заставили сдетонировать взрывчатку, что уж там находилось в чреве диска. Волны ссадили вниз еще троих. И все же, попадать в свободно маневрирующие с неплохой скоростью воздушные цели было совсем не так легко, как в несчастные прыг-палки. Число дисков неуклонно уменьшалось, но не так быстро, как хотелось бы.
  Заглушенный канал связи не давал засевшим на берегу операторам управлять своими машинами, и те действовали, повинуясь заложенным при создании программам. Определив цели, диски ринулись вниз, прямо навстречу плотному автоматно-пулеметному огню. Сквозь огненную завесу прорвалась почти треть аппаратов, ровно десять штук. Они падали на хладнокровно присевшие на колено фигурки в песчаном камуфляже подобно авиабомбам, и казалось, от них нет спасения - как вдруг за спинами бойцов раздался чудовищный грохот.
  'Кр-р-р-р-ра-а-ак!' - нескончаемо долгая очередь пробудившегося монстра на самом деле продлилась всего пять и две сотых секунды. Затем в шестиствольной 'молотилке' закончились снаряды, а ее стволы раскалились до вишневого свечения. В наступившей тишине мерно шелестел разогнанный блок стволов - и падала, падала вниз одна-единственная уцелевшая тарелка!
  Взрыв! Золотой пляжный песок разметало волной по сторонам, а человеческую фигурку в клочьях адаптивного камуфляжа отбросило далеко в сторону. Боец упал нехорошо, как безвольная кукла, и у Остапа захолонуло сердце. Ранен, без сознания - или...? К нему бросились двое бойцов группы эвакуации, быстро утащили грузное тело в капонир, где над ним принялся колдовать Док с добровольными ассистентами.
  Шторм грозил захлестнуть остров в самое ближайшее время, и нужно было поторапливаться. Остальные уже вовсю готовились к скорому удару стихии. Судя по местности, сильные волны могли доставать едва не до макушки острова - но все-таки не накрывали его целиком. Будь иначе, трава и пальмы не вымахали бы в зенит, а кусочек не скрепленной корнями тверди давно растворился бы в безбрежности океана. Имелся хороший шанс выжить, нужно было просто не допустить ошибок. Техника, питаемая реакторами прямого преобразования, не нуждалась в воздухе, наоборот, ее фильтровентиляционные установки, совмещенные с кислородными станциями, могли вырабатывать дыхательную смесь достаточно долго, чтобы пересидеть под броней непогоду. Вот и метались бойцы деловито, задраивая лючки и люки, промазывая герметиком стыки и накрывая срезы стволов заглушками. То, что не влезло в машины и ДОТы, пришлось принайтовить насколько возможно, и - надеяться. Тяжеленные зарядные укупорки волна не утащит, а вот ТПК запросто может поволочь и повредить. Контейнеры свинтили вместе по четыре, может, толстые болты удержат.
  Освобожденные от маскировочных пологов, бронированные машины явили миру свою грозную угловатую красоту. Приземистые, но достаточно просторные, они вместили в свои чрева всех людей - такой вариант тоже был просчитан при планировании операции. Потому и послали строго определенное небольшое количество профессионалов высшего разбора, в полном соответствии еще с Суворовским наставлением. В зенитке как раз вовремя закончился боекомплект, зарядную арматуру из нее вынули и затащили в ближний ДОТ. И началось.
  Небо почернело, наступила почти полная темнота. Резко усилившийся ветер рвал гребни волн и разметывал клочья пены. Вскоре вода начала заливать амбразуры ДОТов. Бронетехника вздрагивала под ударами ветра, но не раскачивалась, отпущенные 'в ноль' амортизаторы уперлись в ограничители, и машины практически легли на днище. Оптика ослепла, через бурлящую смесь воды, воздуха и песка могли пробиться только средства непрямого и ближнего наблюдения. Порой что-то глухо стучало в борта, а иногда даже барабанило, словно шторм своим кулачищем пробовал человеческие изделия на прочность.
  Внутри было уютно и тепло, а главное - сухо. Ради этого на пару суток можно было примириться со страшной теснотой. Еще и шутили, когда кто-нибудь пользовался удобствами, что в таких условиях превращалось в сложный акробатический трюк. И - разговаривали. Беседа как-то сама собой превратилась почти в научный диспут, слишком уж накопленные данные о противнике ни во что не укладывались.
  - Так, командир, ты не договорил, когда эти диски налетели. Что ты имел в виду, какие неочевидные выводы?
  - Сначала смотрим записи - раздел Н, папка 'Допрос Коненковой'. Вопросы потом.
Бойцы разом раскрыли планшеты. Смотрели молча, лишь время от времени отрывисто матерились. Было - отчего.
  - Анна, почему вы напали? Никаких агрессивных действий с нашей стороны не было.
  - Были. В теме городской сети автор привел исчерпывающие доказательства. Вы зверски убили мирно отдыхающих туристов на этом острове, и потому подлежите безусловной смерти. В том числе лично от моей руки.
  - Кто автор темы?
  - Коммунар с псевдонимом 'Тфяпгд'.
  - Почему вы уверены, что это коммунар?
  - В сеть могут входить только коммунары, используя данные личного Кондуита. И он говорил, как коммунар.
  - Почему тогда псевдоним, а не имя с фамилией?
  - Некоторые коммунары используют псевдонимы. Но всегда можно установить личность, направив соответствующий запрос модератору.
  - Вы направляли?
  - Нет, и так было понятно, что свой.
  - Какие доказательства он привел?
  - Фотоснимки. Много фотоснимков.
  - Мог это быть фотомонтаж?
  - ...
Голос за кадром:
  - Она не понимает. Перефразируй.
  - Анна, могли снимки быть поддельными?
  - Нет. Это же фотографии.
  - Личности туристов вам известны?
  - Нет. Тфяпгд не называл имен.
  - Как именно были убиты туристы?
  - По-разному. В основном распилены бензопилой, она присутствует на снимках. Часть убита лопатами и еще несколько задушены.
  - Сколько туристов на фотографиях?
  - Шестьдесят семь.
  - Как они могли появиться здесь?
  - Обычным путем, на блинах.
  - Поясните подробнее.
  - Прилетели на личных блинах, скорее всего, с берега.
  - Туристы были связаны?
  - Нет, никто не был связан. Видно, что люди убегали, а вы догоняли их и пилили.
Камера дергается, кто-то неразборчиво и приглушенно басит, словно матерится в рукав.
  - Кто мог сделать эти снимки?
  - Не знаю. Возможно, туристы или кто-то из вас.
  - Как эти фотографии могли попасть к Тпфягд-у?
  - Не знаю.
Небольшая пауза, пока Гум перелистывал вопросник.
  - Как вы собирались нас убить?
  - Расстрелять без разговоров с воздуха из личного оружия.
  - Какое у вас оружие?
  - Самое лучшее. ТТ-1929, следующее поколение после знаменитого НАГАНА.
Последнее слово девушка произнесла с такой экспрессией, словно назвала имя бога в молитве.
  - У вас был наган?
  - Да, до ТТ-1929 я владела штурмовым наганом с удлиненным стволом и складным штыком.
  - ТТ лучше чем наган?
  - Да, гораздо лучше. Двадцать два патрона, прицельная дальность СЕМЬСОТ метров, длинный ствол, кобура-приклад.
  - Анна, почему вы не взяли обычный пистолет или револьвер?
  - Я люблю дли-и-нные стволы.
  - Почему тогда не взяли винтовку?
  - Она не входит в крепления на прыг-палке.
  
Очередная смена темы.
  - Анна, кто мы такие?
  - Вы грязные убийцы.
  - Вы знаете, откуда мы?
  - С Земли-раз.
  - Неверно. Откуда мы?
  - Больше неоткуда. Только с Земли-раз. Порталы можем открывать только мы, и только от себя, с Земли-два. Иначе невозможно - сама физика процесса препятствует.
Глухой голос Гума в сторону:
  - Физика тут ничему не препятствует - или тут вообще нет физики.
  - Анна, вы специалист-физик по порталам?
  - Нет.
  - В каком объеме вы изучали физику?
  - В объеме школьного курса, и еще я сама готовилась для дальнейшей научной деятельности. И еще во время работы над сапфир-вольфрамовой лампой дополнительно изучала несколько разделов.
  - Откуда вам известно, что портал может быть только односторонним?
  - Из сетевой рассылки новостей и открытий.
  - Кто автор сообщения?
  - Коммунар Тфяпгд. Он же автор технологии порталов.
  - Хорошо. Перейдем к общим вопросам. Вы видите в людях Земли-раз братьев по разуму?
  - Не бывает братьев по разуму, бывают лишь братья по морали!
Ответ прозвучал быстро, слишком быстро... Анна не задумывалась, а шпарила, как по писаному.
  - Если братьями по морали будут признаны моллюски с Сириуса, вы будете воевать вместе с ними против Земли-раз?
  - Разумеется. Аборигены Земли-раз вообще мало чего заслуживают, кроме пули.
  - Возможно, многие из них могли бы стать коммунарами?
  - Не более пяти процентов, остальные - так, субстрат. К тому же, мы больше не нуждаемся в наборе детей со стороны.
  - Почему?
  - Найден более совершенный способ размножения, более эффективный и не изнашивающий организм женщины. Я говорю о вынашивании эмбрионов самками свиней, лошадей и коров.
  - Как давно вы пользуетесь этим способом?
  - Семнадцать лет. Я - первое поколение. Мы - первые истинные коммунары, не только по морали, но и биологически, мы смогли подняться над собственной природой и сбросить ее ограничения! Сейчас растет четвертое поколение, они еще более красивы, у них бывает до шести и даже восьми сосков...
Тихий возглас Дока:
  - Гум, действие дорожки заканчивается. Она начинает давать развернутые ответы.
  - Что-то быстро...
  - Да, слишком быстро, но колоть больше нельзя. У тебя еще минут пять.
  - Понял.
К Коненковой:
  - Анна, кто возглавляет ваше общество?
И вновь слишком быстро:
  - У нас нет головы, общество коммунаров является сетевой одноранговой структурой, основанной на комплексе постиндустриальных технологий.
  - Где располагаются потребляторы?
  - В потреб-центрах, конечно. Ближайший - в полусотне километров от города, а вообще - потребляторы равномерно рассредоточены по материку в блиновой доступности.
  - Как ими пользуются?
  - Делают заказ через сеть, через несколько дней забирают на складе около потреб-центра.
  - Вы были в таком потреб-центре?
  - Нет. Это опасно для жизни, при работе потреблятора возникает жесткое излучение, поэтому доступ в сам центр имеют только работающие там коммунары.
  Внезапно лицо Анны перекосилось, она захрипела и судорожным движением прокусила себе губу почти насквозь. На подбородок потекла кровь, а взгляд Коненковой стал почти осмысленным.
  - Ненавижу...
Гум с полминуты смотрел ей в глаза, затем кивнул сам себе, небрежно вернул на место кляп и скучающе отвернулся. На этом запись закончилась.
  
  - Такие вот дела, парни... и Дама. Пока перевариваете, Кайтер доложит по трофеям. Кайтер?
  - Да, Бер. После боестолкновений удалось собрать несколько образцов техники противника, в том числе прыг-палки, диск и кусок самолета. Ну что сказать - у меня только одно слово - бред. Горячечный такой бред, сок мозга прямо-таки. Эти штуки технически не имеют права на существование. Про палки все уже в курсе, там интегральное ускорение должно быть под триста 'же', однако моторчик может давать толчок не более двадцати пяти на двух метрах. Топливо - спирто-ацетоновая смесь. Там внутри табличка с инструкцией есть, примерно одна страница. Так вот, согласно инструкции, прыг-палка является 'индивидуальным средством передвижения особой проходимости' и предназначена для 'преодоления пересеченной местности, застройки, водных и лесных преград'. При этом при движении по лесу палка отталкивается пяткой штока от веток и листвы, а среди застройки - от проводов... Инструкцие такое. Кто не верит, может после шторма в Носорог сходить и лично убедиться.
  
Здесь будет про диски и про паровые самолеты. Если поможете. Нужен сок мозга.
  
  Бред, бред и бред - более ничего сказать нельзя.
  - Очень хорошо, Кайтер. Ну, кто-нибудь понял, что к чему?
Повисло долгое молчание. Парни скрипели мозгом, пытаясь уместить в сознании всю кучу несуразностей, с которыми им пришлось столкнуться на этом задании. Того не могло быть, этого - но оно, тем не менее, было. Потом боец со странным позывным Аннит О. торжествующе воскликнул:
  - Инфорет! Это инфорет!*
Бойцы разом загомонили. Все согласились с высказанной точкой зрения, но касательно параметров инфорета возникли жаркие споры.
  
________________________________________________________________________
* Инфорет - есть МАТЕРИАЛЬНАЯ вселенная или выделенная реальность, отличающаяся от "обычной" вселенной тем, что значительная часть природных процессов -- напрямую зависит от Воли и Представления (либо достаточно "умной" механики, запущенной Предтечами, либо ещё каких-нибудь искусственных факторов). Чем инфорет отличается от виртуала, понятно: объекты виртуала не материальны, хотя и могут, конечно, материальность имитировать в той или иной мере.
________________________________________________________________________
  
  - Тогда Демиург должен тратить массу сил и энергии на поддержание столь дремуче-бредового мирка!
  - Где баланс, где нормальный комплекс законов?
  - Какой вообще в этом смысл? Столь несбалансированный мирок все время норовит развалиться, вмешательство Демиурга требуется повсеместно и постоянно, причем на таких низких уровнях, что постеснялись бы и мелкие бесы! Там подчисти коню подхвостье, тут палке энергии подбрось... Таким макаром не до любования своим творением - как бы не сколлапсировало в любой момент.
  - Может, первые шаги? Ком блином, так сказать?
  - Да нет, не может быть. Я читал сводный отчет группы Мринна - деталировочка слишком уж для начинающего. Кое-что ведь работает, к примеру, гравитация есть, луна бегает, хоть и на полярной орбите... Видимо, передрал у более успешных Демиургов, но кривовато. А главное - не пытается хоть как-то улучшить ситуацию. Не понимаю.
  - Но тогда остается только один вариант - сам данный Демиург... ущербен?
  - Ущербен? Почти наверняка!
  - Но как? Демиург - и вдруг... того?
  - Как Квитаг. Отчет Ириды Харрингтон о встрече ее бабки с Высшей Риоко.
  - Не очень похоже. По человеческим меркам здесь скорее может быть врожденная шизоидная циклотимия и акцентуированная агнозия.
Новый виток баталии мозгового штурма. И вдруг сосредоточенно молчащий Штейн медленно произнес:
  - Эй, народ, погодите, выходит, командир все знал?
Взгляды обратились к Мирошниченко. Остап невесело усмехнулся.
  - Верно, парни. Вам доведено в части касающейся - как обычно.
  - Не пора ли раскрыть карты, командир? Мы уже в заднице обеими ногами по самые помидоры.
Волк хохотнул:
  - Крутишь местного Деми на ботинке, Штейн?
  - Ага, как пропеллер на черене пехотной лопатки.
  - Смотри, будь осторожен - с твоим сорок последним размером задница Деми может и лопнуть.
  - Разойтись по швам, ха-ха, по сварным.
  - Так, народ, хватит, разошлись, понимаешь. Вам только дай зубы поскалить. Командир, давай, колись, чоуштам.
Мирошниченко помолчал, хмуро поглядывая на своих людей. Постепенно улыбки на лицах сменились настороженным вниманием. Затем Остап мрачно произнес всего два слова:
  - Нова Спес.
  Штейн помолчал в раздумье, потом поднял на командира взгляд. В глазах Остапа светилась нечто, название чему он затруднился бы дать. Холодное хищное ожидание? Гигантское предвкушение яростного пира? Нет, не то. Он знал, что командир потерял всю свою семью во время атаки на Нову Спес. Тогда Империя лишилась не только одиннадцати миллионов своих граждан - был уничтожен зародыш уникального человеческого сообщества. В этом мире проводился масштабный социальный эксперимент по построению солидарного общества, эксперимент вполне удачный, ростки которого осторожно укоренялись далее по всей Империи, открывая поистине небывалые перспективы. По сути дела, глава Новы Спес Василий Векшин открывал новую страницу в истории человечества, непохожую ни на что бывшее ранее.
  Если отбросить многословные разъяснения, основная суть замысла была такова: в мирах, расположенных в окрестностях перегиба констант, явственно ощущается дыхание чужих законов. Физика 'плывет', и заметную роль начинает играть компонент -пси. Становится возможным существование различных пси-эффектов, пси-феноменов, в том числе и эгрегоров. Эгрегор людей, объединенных общей идеей, способен напрямую влиять на мир. И наоборот, духовные усилия членов эгрегора не пропадают втуне, а увеличивают его возможности. По достижении определенной суммы усилий, мощи эгрегора, духовного развития и солидарности людей, происходит качественный скачок и становится доступно подключение к потокам ферхо, высшей и величайшей творящей силы. Ферхо значительно повышает творческий и интеллектуальный потенциал народа, открывая новые горизонты для дальнейшего роста. И так далее, со все возрастающим ускорением.
  Со стороны это выглядело как увеличение количества гениев по сравнению со среднестатистическим, повышение пассионарности, и, например, ничем внешне не обусловленное снижение (отсутствие) коррупции, преступности, вообще негатива. Люди совершали преимущественно этически корректные поступки. Скатиться вниз отдельным неустойчивым индивидам мешало влияние эгрегора, так сказать, совести народа. И вот ЭТО было безжалостно раздавлено неведомой силой. Как выяснилось - только до поры неведомой.
  Почерневший от горя Остап не сломался, только замкнулся в себе, да улыбка теперь стала редкой гостьей на его лице. Вскоре он подал рапорт на перевод в особую роту, которая, как всем было известно, сыграла немалую роль в обороне Джардии. Потом были самые разные задания в разных мирах, но неизменным оставалось одно - там, где проходили люди капитана Мирошниченко, живых черноглазых не оставалось. На его счету была даже операция за Барьером перегиба констант, где начинались владения Урр-Казад, чудовищно рискованная, практически самоубийственная операция, возврат с которой оценивался штабом как 'крайне маловероятный'. Мирошниченко одним из первых вызвался добровольцем - и вернулся.
  - Выходит, это были не черноглазые?
  - Верно, братишка. - свистящим шепотом ответил Остап, - перед выходом мне было доведено кое-что. В общем, тогда наши так и не смогли выяснить точно. Вроде те, а вроде бы и нет. Записи со спутников, сделанные в одно время, значительно различаются, материальные следы не дают однозначного ответа, да и сам характер... операции - голос его на миг прервался, перехватило горло, - наводит на размышления. А недавно удалось связаться с д... э-э, кое с кем, и было выяснено, что дело гораздо глубже, чем казалось раньше. Это было не просто массовое убийство - на Нова Спес произошло перезаконие. Объем на некоторое время был вырван из власти Держателей, чуждая Сила вторглась в него и... порезвилась. Большинство населения по каким-то причинам было признано ею... негодной. Подсчет тел выявил, что не хватает порядка пяти процентов, в абсолютном большинстве - детей младших возрастов. Ничего не напоминает?
  У Штейна перехватило дыхание. А потом, подобно горелке плазмореза, в его глазах медленно зажглось белое пламя ярости.
  - Во-о-от оно что... И инфорет этот -...
  - Вотчина врага! Держатели искали долго, по их меркам - тысячелетия, но такие преступления срока давности не имеют. В конце концов, след нашелся. Это плавающий инфорет, не привязанный к какой-то определенной ветви Древа Миров. По словам источника, он напоминает одновременно вирус и раковую опухоль - почти так же прилепляется к границе домена - творения какого-либо нового Демиурга, проникает на периферию, собирает его лучшие находки и страшно извращает их, до неузнаваемости.
  - Но зачем?
  - Потому что демиург он только формально. На деле, подключения к потокам ферхо враг не имеет. Когда-то было, как и у всех - да порастратил себя, распродал душу по мелочам. Животворящее Начало, источник всякой радости - ему нынче недоступен. Вот и вынужден... воровством пробавляться. Что найдет, тем и питается. Украденные идеи без творческой подпитки быстро обращаются в самую свою противоположность, ну а то, что генерирует сам враг, иначе как тошнотворностью, Ург-Дэмор не называют.
  - Что Они решили?
Остап ответил вопросом на вопрос:
  - Как думаешь, зачем мы здесь?
Штейн издал странный звук, словно хотел поперхнуться, но передумал. Затем он тоже медленно улыбнулся, и улыбка его была столь же ужасна, как и выражение лица командира.
  - Мы, люди, были избраны для совершения справедливости над врагом, да будет имя его забыто навсегда.
  - И... как это будет?
Вместо ответа капитан вынул небольшой мешочек, висевший у него на шее на прочном шнурке, развязал и достал оттуда что-то.
  - Помнишь?
Штейн помнил. Он был одним из трех уцелевших вместе с Мирошниченко и вернувшихся из той невероятно дерзкой вылазки за Барьер. Задача была поставлена - проверить на практике теоретически вроде бы доказанную возможность работы самого мощного оружия человечества в условиях чуждой физики. Это вызвало недовольство и последующее вмешательство тамошних Держателей, Урр-Казад, а на своей территории они были практически всесильны - и притом ограничены в волеизъявлении совсем не в той мере, нежели рациональные Ург-Дэмор. Из всего отряда выжило трое, но задача была выполнена.
  И теперь Штейн видел перед собой то самое, ради чего когда-то отдавали жизни его товарищи - небольшая квадратная пластинка, бархатно-черная, чем-то похожая на древний носитель информации, магнитную дискету.
  - Сколько?! - выдохнул он.
Остап молча повернул дискету. На другой стороне Штейн с содроганием увидел четыре белых знака, складывающихся в короткую надпись: '10 Мт'. Надпись была зачеркнута косой белой чертой, и поверх нее чьей-то рукой летящим почерком была нарисована ровная восьмерка, правда - почему-то опрокинутая набок. Штейн неверяще помотал головой, словно его ударили обухом топора по лбу.
  - Но там ведь не работало?
  - Здесь - сработает. Мы как раз для этого тут сидим четвертый день. Посмотри на парней - да плевали они на Деми. Наше осознанное присутствие размывает власть Деми над этим местом, и согласно второму закону термодинамики реальность приходит в нормальное равновесное состояние на минимальном энергетическом уровне - а это означает соблюдение фундаментальных законов физики и отсутствие нарушений причинно-следственных связей. Собственно говоря, ты сам поэтому и жив до сих пор.
  Штейн ощупал продолговатую вмятину на грудном сегменте, даже не вмятину, а царапину, и согласно кивнул. Кто-то из самых резвых прыг-палкистов успел в него выстрелить, метров так с пятисот, и попал. На допросе Лацитис пояснил, что не находит в этом ничего удивительного, мол, коммунары на такой дистанции почти всегда попадают в цель, а пистолетная пуля ТТ-1929 пробивает свыше двадцати сосновых досок. Понятия ветрового сноса, деривации, абсолютного и относительного снижения траектории были для Лацитиса темным лесом. Иначе как схематичностью вырожденного, искусственно упрощенного мира (читай - тупостью демиурга) объяснить это было невозможно.
  - Когда?
  - Как стихнет шторм. Будет портал, и перед уходом я активирую пластину.
  Что-то не понравилось Штейну в голосе командира, резануло чуткое ухо. Какая-то непонятная нотка мелькнула в нем, и тренированное чувство беды тут же начало пощипывать мозговое вещество надпочечников. Штейн недоверчивым взглядом ощупал спокойное лицо Остапа, но не найдя никаких признаков... чего-либо, вынужден был свернуть разговор.
  - Хорошо. Думаю, недолго уже осталось.
  
  Теснота нисколько не действовала на нервы бойцам. Тем, кто мог по трое суток вести наблюдение, угнездившись в ветвях какого-нибудь дерева, пережидать шторм в 'теплюте и уе' удобной, надежно бронированной машины было настоящим отдыхом. В 'Носороге' пели под губную гармошку, в зенитке играли в города - что было делом мало не бесконечным ввиду эрудиции личного состава, ну а в наиболее просторной машине радарного поста ожидание неплохо скрашивала пленная.
  - Развяжите меня сейчас же! Десяток здоровых мужиков испугался одной девушки? Горе-воины! Герои хреновы! - шипела она и бросала испепеляющие взгляды по сторонам.
  - Успокойся. Пластиковые путы нигде не пережимают кровоток, пролежней у тебя тоже не будет, я прослежу, поэтому просто молчи и не отсвечивай. - невозмутимо ответствовал Док.
  - А то что? Кляп мне снова вставишь? В гробу я видала вас и ваше тухлое железо! - а далее следовал тот невообразимый поток красноречия, на который способны только взбешенные женщины. Анна хлестала и громила словом, лупила наотмашь и вперекрест, по извечной женской привычке упорно пытаясь найти у окружающих болевые точки, за которые она могла бы уцепиться и уязвить побольнее.
  Ее внимательно слушали. Нельзя сказать, чтобы все и неотрывно - люди занимались своими делами. Кто-то даже сейчас учил очередной язык, кто-то дописывал тезисы научной работы, собираясь по возвращении на предзащиту, кто-то листал техническую документацию на некий сложный агрегат. Но краем уха народ принимал трансляцию. Голос Анны становился все громче, в нем начали проскальзывать визгливые нотки - и тут к ней, наконец, наклонился командир. Он смотрел на беснующуюся в путах пленную около минуты, а потом... улыбнулся.
  Анна мгновенно замолчала - будто вырубили звук у динамиков. Эта улыбка сказала ей столь многое, что продолжать ор никакого смысла не было. Она видела перед собой человека настолько уравновешенного, сильного и взрослого, что все ее потуги зацепить его чем-либо представлялись поистине ничтожными. Люди, прошедшие огонь, войны и вздутые трупы редко обращают внимание на вопли вчерашних школьников, пусть даже 'изобретателей' сапфировых лампочек. А главное, с невольной дрожью поняла она вдруг, этот человек не только не воспринимал ее, как равную - он не считал ее представителем рода хомо сапиенс сапиенс вообще! Одна спокойная улыбка - и холодные синие глаза, озера жидкого кислорода, вселили в нее первобытный страх, хотя ее никто ни разу даже не ударил. Именно так знаменитый генерал Куракин 'колол' до донышка убежденных идейных террористов, давно уже похоронивших себя заживо.*
  
________________________________________________________________________
* Куракин Владимир Дмитриевич - генерал-лейтенант ГРУ ГШ, заместитель начальника специального отдела, руководитель сводной оперативной группы особого назначения 'Обвал'. Обладал невероятной силой воли и очень тяжелым гипнотическим взглядом. По свидетельствам очевидцев, генерал мог войти в комнату с матерым преступником, пробыть там десять минут и уйти - а преступник начинал рассказывать без остановки. Выдержать взгляд необычных желтых глаз генерала могли очень редкие люди.
________________________________________________________________________
  
  Затем Остап негромко произнес:
  - Послушай, Анна, и прими к сведению. Ты зря расходуешь свое красноречие, детские нападки никого не заинтересуют. Я запретил снимать с тебя путы, потому что вокруг весьма хрупкое и нежное оборудование, а ты можешь повредить его.
  - Я тоже хрупкая и нежная! - Анна повела плечиком и насколько могла, выгнула стан, отчего верхняя грудь почетче обрисовалась под одеждой. Ее врожденные женские инстинкты уже распознали присутствие рядом сильных мужчин и начали действовать, исподволь влияя на сознание.
  - Не перебивай. Понимаю, что тебе неудобно и страшно, но как раз поэтому в твоих интересах не пытаться раздражать людей, а наоборот, затихнуть и привлекать как можно меньше внимания. От того, что тебя не убили после допроса, ты начала думать, что не убьют и дальше. Так вот - это не так. Первичный допрос снят, в рамках текущей операции большой ценности ты не представляешь. Если мы сможем доставить тебя на базу - соответствующие специалисты тебя изучат. Нет - невелика потеря.
  От прозвучавшего очень просто и буднично слова 'изучат' Анна покрылась гусиной кожей. За ним таилась бездна... Не в силах вглядываться в нее, она вскинулась, на свой лад находя спасение в атаке:
  - Хоть бы изнасиловали, что ли! А еще мужики называются! Поди висит у всех на полшестого, а у тебя вообще стручок давно отсох - рожа страшная, ни одна девка не даст!
Спокойное выражение лица Мирошниченко ни на йоту не изменилось. Он немного склонил голову набок, словно натуралист, изучающий свежепойманное диковинное насекомое.
  - В этом нет необходимости. Если бы тебя захватили возле населенного пункта, то перед ликвидацией - да, провели бы половое сношение, чтобы в случае обнаружения туши делом занималась милиция.
  Анна замолчала, не находя слов. Этот человек был словно монолитный кусок железа, десятки раз прокованный молотами пока не осыпалась вся окалина, и безжалостный, беспощадный блеск глаз придавал особенную убедительность его словам.
  - А теперь помолчи, 'сестра по морали'. В дальнейшем разговоре не вижу смысла. Шторм начинает стихать, и скоро мы сможем выйти из машин. - и с этими словами командир вновь лишил Коненкову возможности разговаривать.
  
  ***
  
  После шторма остров выглядел на удивление обычно. Умчались к горизонту ворчливые угольно-черные тучи, а умытое небо засияло глубоким синим оттенком, выцветая до белесой голубизны возле яркого солнца. Слегка изменилась береговая линия, да волны набили небольшие песчаные валы и выбросили на берег сколько-то водорослевых клубков, перевернутых крабов и разноцветных рыбок. Радужные птицеящеры возбужденно гоготали над неожиданной пищей и споро растаскивали рыб по норам.
  В оплывших, осевших капонирах стояли грозные даже в неподвижности силуэты боевых машин. Их затянуло песком до середины корпуса, на выступающих частях висели водоросли, и белые разводы соли кое-где пятнали камуфляж.
  С легким шипением на крыше одной из машин открылся люк. Оттуда ловко выпрыгнул человек, утвердился на крыше и вдохнул свежий воздух полной грудью. Огляделся. Пальмы стояли, как и прежде, трава под ними тоже плевать хотела на прокатившееся ненастье.
  На песок стали спрыгивать остальные бойцы. Нет, что ни говори, а кондиционированный воздух в машинах, даже многократно фильтрованный, пропущенный через ионизатор Чернецкого и насыщенный кислородом - совсем, совсем не то по сравнению с открытым.
  Коротко провернув траки, машина радарного поста легко выбралась из песчаного наноса. Распахнулась задняя аппарель, и несколько человек бережно вынесли раненого взрывом бойца. Контузия у него вышла преизрядная, фактически, жизнь ему спасла только умная броня. Его почти непрерывно рвало - притом, что не было сил даже повернуть голову набок. Следом появились радарщики со своими переносными пультами, сноровисто вскрыли бронированный лючок на корме машины, воткнули в хитрый разъем толстый черный кабель и потянули к ДОТу.
  Неугомонный Кайтер уже унесся к центру острова, и вскоре оттуда раздался его недоумевающий вопль:
  - Командир, здесь песок совсем сухой!
Остап пожал широченными плечами. Продемонстрированный местным деми уровень компетентности не оставлял места удивлению подобными несуразностями. Его наметанный глаз уже вычленил еще парочку - например, оплыли только капониры для техники и расположенные поблизости окопы. Те, что находились поодаль, стояли совершенно нетронутыми.
  - Проверить ДОТы! Проверить ходы!
Закипела привычная, знакомая до мелочей работа. Направлять никого не требовалось, каждый сам знал, что ему делать. Сыро оказалось только в одном ДОТе, остальные нисколько не пострадали.
  Вдруг Мирошниченко напрягся. Какая-то опасность привлекла его внимание - краем глаза он заметил некое движение на горизонте. Там скользила одинокая черная точка, быстро приближаясь. Он гаркнул во все горло:
  - К бою! Цель на семь часов, одиночная, надводная! Надир, статус!
Короткое движение, и все опустело. Бойцы изготовились к отражению атаки, замаскировались. Памятуя о тыле, двое отправились вести наблюдение назад.
  - Бер Надиру. Цель на радаре отсутствует, захвачена через ТОВ и ГСС. Оптический и тепловой каналы наведения стабильны. Скорость сто, курс ноль. Фиксирую в районе цели слабые кильватерные следы, близкорасположенные, в количестве шести-восьми штук.
  - Что это?
  - Цель не опознается. Даю картинку. - голос оператора был странно напряженным.
  Увидев это, капитан понял, почему. Больше всего оно походило на гигантскую водомерку, с размахом лап метров пятнадцать. Их количество сосчитать было невозможно, тонкие суставчатые лапы мелькали так быстро, что сливались в подобие размытых вееров. Поддерживаемый ими, жучиный корпус водомерки примерно тридцатиметровой длины несся над волнами со скоростью сто километров в час. Корпус имел продолговатые обтекаемые очертания, радужный хитиновый отблеск и несколько продольных гребней, как на днище лодки. Венчала его насекомьего вида голова с фасеточными глазами и зазубренными горизонтальными жвалами. По обеим сторонам от головы на корпусе имелось по два выпуклых звездообразных пятна цвета тусклого алюминия.
  Сложная система ремней фиксировала на спине сверх-водомерки похожее на трон сооружение из невероятного переплетения кабелей, трубок, трубочек и прозрачных сосудов, в которых плескалась ядовито-зеленая, слегка опалесцирующая жидкость. На троне охлябь развалилось крупное, изрядно обрюзгшее существо неизвестного науке вида - но, несомненно, из породы кошачьих. Оно почти сплошь поросло красноватым плюшевым мехом в желтую полоску, сзади высовывался толстый длинный хвост, а когтистые лапы бережно держали две больших книги, скорее даже толстенных фолианта - первый в переплете странно плывущего, неопределимого цвета, второй - совершенно черный.
  Спустя несколько минут водомерка приблизилась до пяти километров. Стало видно, что все эти сотни трубочек от трона выходили прямо из головы существа, и порой по ним скатывалась вниз очередная тягучая зеленая капля. Плюшевый наездник держал в нижней лапе подобие вожжей из колючей проволоки. Ее ржавые нити тянулись вперед, к железным костылям, вбитым в панцирь водомерки сразу за звездчатыми бугорками. Наездник натянул вожжи, и водомерка встала на дыбы, бешено замолотила передними лапами по воздуху, жвала широко раскрылись в беззвучном вопле. Видимо, костыли были вбиты в нервные центры огромного насекомого. Средняя пара лап безвольно повисла, словно парализованная, стало возможно разглядеть их поподробнее. Длинные многосуставчатые конечности, подобно швабре, оканчивались перпендикулярно установленными цилиндрами, по нижней стороне которых шла продольная щель. В щели непрерывно пульсировал голубой огонь, и из нее вырывались полупрозрачные веерные ударные волны. При соприкосновении с водой они разбрызгивали ее в молекулярные капли, практически испаряли, отчего из-под лап водомерки непрерывно били струи пара. В сочетании с собственным движением лап это и удерживало всю химерическую пару над поверхностью воды.
  Остановив 'скакуна', фелиноид на троне приветственно взмахнул правой лапой - той, в которой был зажат фолиант черного цвета. Затем ткнул себя в грудь и указал вперед, в сторону острова, после чего неспешно тронул водомерку вперед.
  В канале раздался голос оператора:
  - Бер, цель в захвате. 'Носорог' к пуску готов. Шибанем?!
  - Погодим. Оно явно напрашивается на переговоры - и я даже знаю, кто это.
  - Опять секретность, Бер?
  - Нет, просто логика. Деми, как бы низко он ни пал, просто не в состоянии везде вмешиваться лично. Стабилизация инфоретов может осуществляться не только и даже не столько централизованно, сколько путём ограниченного воздействия младших и средних сознаний. Ну и вторичных проявлений ментальной активности, сиречь богов, в данном случае близких, пожалуй, к тому, что у Уилсона ласково прозывается "паразитами мозга". Я прямо-таки уверен, что вон та субстанция в сосудах - пресловутый конденсированный 'сок моска'.
  - По-твоему, это Субдеми?
  - Скорее, Субкомми. Пашистов насчитывается несколько миллионов -- следовательно, совокупное давление их эгрегора при попустительстве хозяина инфорета уже способно на разные интересности. В частности, те же прыг-палки могут работать так, как работают, именно потому, что пашисты свято верят в их работоспособность. Эффект Джейаны. Кто-то, когда-то...
  - А это, выходит, эмиссар эгрегора?
  - Думаю, так.
  - И что ему может быть нужно?
  - То же, что и нам - потянуть время.
  - Ему-то зачем?
  - С континента нас взять нечем, прыг-палочников мы можем настругать по количеству патронов, дисков - раз в десять меньше, но тоже дофига. Они должны подогнать что-то помощнее.
  
  ***
  Гигантская водомерка замерла, немного не доходя до берега. Наездник слезать не спешил, он внимательно рассматривал вышедшего ему навстречу командира. Сплошь черные глаза без белков казались кусочками полированного гагата. Это были глаза зверя, разумного - но все-таки зверя, человеческой светлой искры в них не имелось. Фелиноид смотрел долго и внимательно, по сторонам от шейных жаберных щелей то и дело прокатывались волны вздыбливающегося меха, такие же волны вставали на загривке. Он чуял, что стоящий напротив человек опасен, как никто встреченный ранее.
  Капитан Мирошниченко в свою очередь 'прокачивал' пришельца. На вид килограмм сто двадцать, брюшко, рост около метра восьмидесяти - точнее не сказать, пока сидит. Видимого оружия не наблюдается. В ближнем бою не опасен. Впрочем, трудно было бы ожидать от представителя пашистов нападения врукопашную.
  Вибриссы существа настороженно шевелились, коротко стриженые когти выбивали сложный ритм на зажатых в лапах священных фолиантах. Текуче-бесцветный оказался какой-то 'Азбукой софиста', а аспидно-черный имел вычурное название 'Девять тезисов кольценосцев'. Наконец, фелиноид буркнул:
  - Привет!
Человек молчал.
  - ЗдорОво, говорю, смертный! Что, язык проглотил? А, ты, поди, дважды майора испугался? Не бойся, он смирный, не кусается. Видишь? - и наездник дернул за вожжи.
Огромная тварь взвилась, во все стороны полетели брызги, раздался страшный, ни на что не похожий крик. Человек снова не пошевелился, только автоматически захлопнулось забрало шлема, примыкая так плотно, что шлем казался монолитным. Фелиноид раздосадованно поджал губы и стегнул по трону хвостом. Он снова набрал воздуха, но ничего сказать не успел.
  - Ты кто такой, кошак?
  - А ты кто? - немедленно откликнулся фелиноид.
Человек лишь слегка склонил голову набок, этак насмешливо, и его визави отчетливо покраснел, даже сквозь редкий плюшевый мех. Потом сплюнул вбок, немного поерзал, но пауза становилась совсем уж нестерпимой, и волей-неволей он ответил:
  - Я - персонификация семантического пространства эгрегора коммунаров. Доступно?
  - Поли или моно?
Кошак снова удивился:
  - Моно, конечно. Полисемантика - удел вшивых маргиналов.
  - Ясно. Короче говоря, центровой болтолог. Пси-блоггер, так сказать. Имя-то есть?
  - Ражий КОТ я.
Капитан усмехнулся в усы. Кое-где 'котами' называли лиц совершенно определенной профессии, и в местах не столь отдаленных они пользовались повышенным спросом.
  - Капитан Мирошниченко, осназ ГРУ ГШ, Империя человечества.
  - И чего вы к нам вперлись? Своих дел мало?
  - Вперлись как раз вы, осквернители доменов. Что, снова идеи закончились?
Ражий КОТ никак не ожидал подобной осведомленности от собеседника. Продуманный, выверенный план разговора раз за разом ломался и отправлялся в помойку всего парой фраз странного человека в устрашающе-хищном боевом снаряжении. Нужно было что-то делать. И опять ему не дали сказать первым.
  - За дела гнилые ответ надо держать.
Фелиноид взбеленился:
  - Перед кем - перед тобой, что ли? - и как-то по-особенному взмахнул хвостом. Жидкость в сосудах взбурлила, часть склянок полопалась, оттуда вырвались ядовито-зеленые струи и мгновенно собрались в витой жгут. Этим жгутом, как кнутом, Ражий КОТ с оттягом хлестнул капитана. Кнут взвился в небо и со свистом рухнул вниз. Он вытянулся метров на сто, разметал песок пляжа и прорубил в нем глубокую дымящуюся траншею - но человеку нисколько не повредил. Лишь еще холоднее стали глаза Остапа, когда кусок жгута испарился смрадными клубами, немного не долетя до шлема.
  - Хотя бы и передо мной. Знаешь, что стокилограммовая стержневая БЧ делает с живым существом? - и в подтверждение этих слов из-за пальм метнулся красный лазерный лучик, мгновенно обмахнул водомерку и фелиноида и вновь погас.
  Кошак выглядел совершенно обескураженным неудачей своего проверенного оружия. Сок мозга моносеманта в обычных условиях инфорета легко разрушал самые прочные материалы - но жгут не смог даже коснуться человека! По мере того, как слова собеседника доходили до него, Ражий КОТ бледнел, словно выцветая под солнцем прямо вместе с мехом. Неосознанным движением он вжался в седло, словно трон водомерки мог защитить от ракеты 'Носорога', и протестующе вкинул руки:
  - Эй, эй, погорячился, с кем не бывает! Давайте начнем сначала. Меня зовут Ражий КОТ. Я здесь, чтобы выяснить, какие у вас претензии к коммунарам и урегулировать спорные вопросы.
  - А какие у вас полномочия? Документик какой-нибудь предъявите.
Вопрос поверг фелиноида в ступор. Раньше никто и никогда не подвергал сомнению его полномочия - просто потому, что сам факт его существования означал наличие определенных ранга и должности.
  - Это... Я же персонификация одного из аспектов эгрегора - поэтому я сам себе документ.
  - Это понятно. Но бумага-то где? С печатью. И подписью вышестоящего руководства. - продолжал тупенько допытываться капитан. В ухе тихо хохотнуло по тактической: 'Ну ты и тролль, Бер! Тонкий тролль! Так его!'
Последнее произнесенное слово, очевидно, запустило наиболее знакомую ответную реакцию, поскольку фелиноид невпопад ответил:
  - У нас нет руководства. Сообщество коммунаров - саморегулируемая сетевая структура, по определению одноранговая. Каждый сам выносит приговор и сам же приводит его в исполнение. Военный коммунизм, как он есть...
  - Ну-у, - осуждающе протянул Мирошниченко, - это ты кому другому лапшу вешай. Для рядовых комми такое в самый раз, вполне в шаблон укладывается. Но ты-то повыше будешь, кошак, поди, Неизвестных Отцов лично курируешь.
  Ражий КОТ резко насторожился. Шерсть на загривке вздыбилась, изящно наманикюренные коготки впились в окантовку фолиантов. Он прошипел:
  - Ты слишком много знаешь, человек! Как бы в землю-то не лечь ненароком!
Капитан легко отозвался:
  - Все там будем, дай только срок. Тут главное - как лечь. А что, котэ, в точку я с Неизвестными Отцами попал?
Фелиноида вновь передернуло. Очевидно, разговоры вслух об одной из самых охраняемых тайн коммунаров нисколько ему не доставляли.
  - Ты, капитан, точно сдохнешь - а вот мы, истинные коммунары, теперь бессмертны!
  Человек расхохотался. Он хохотал долго, со вкусом, бия себя по ляжкам, отзывавшимся звоном металла, и чуть ли не катаясь по песку - вот только чуткое ухо расслышало бы в этом хохоте глубоко упрятанные черные нотки. Моносемант недоуменно следил за ним своими черными глазами. Наконец, человек утих, хотя и продолжал время от времени всхлипывать и утирать навернувшиеся слезы.
  - Чего ржешь, капитан?
  - Эх, Ражий КОТ, плюшевая ты дурнина. Ты что, всерьез веришь, что проделки вашего Деми так и останутся незамеченными? Когда Ург-Дэмор наконец решат с ним разобраться, такие щепки полетят - не уцелеет никто! А ты - лично ты - попадешь в когти Скалосак, а затем в страстные объятия Королевы! Она уготовила тебе персональное маленькое бессмертие, вот только, боюсь, ты ему не обрадуешься...
  Казалось, больше побледнеть было уже нельзя - но при упоминании Высокого Архилекта* фелиноид приобрел настолько пугающий оттенок, что казалось, будто его посыпали пеплом. Воспоминания о давней попытке украсть что-нибудь, присосавшись к Ее домену, оказались... незабываемыми.
_________________________________________________
* Королева Боли, один из высоких архилектов, посвятившая свою жизнь наказанию всего жестокого, садистского и нераскаявшегося.
http://samlib.ru/a/annit_o/hell.shtml
_________________________________________________
  Он протестующе замахал лапами:
  - Я-то здесь причем? Что Учитель делает - это его дело. 'Угхум', - согласно откликнулась водомерка. - А у нас, миди-менеджмента, своя работа. Видишь, 'Тезисы' никак дочитать не могу, а еще...
  - Нова Спес. - тихо прервал его человек, и Ражий КОТ осекся на полуслове. Несколько неимоверно долгих мгновений глядели они в глаза друг другу, затем белый огонь ненависти в глазах Мирошниченко словно растопил, расплавил гагатовые окатыши фелиноида.
  - Я не виноват! Это все Учитель - он меня заставил! Наш эгрегор полностью подчиняется ему - что я мог сделать? Нам ни к чему были десять миллионов субстрата, из них выжался даже меньший процент, чем обычно...
Человек молчал и смотрел, и это заставляло фелиноида паниковать еще больше.
  - И я спас от него почти двести тысяч детей! Да, пускай они теперь коммунары - но они живые!
  - Ты-ы... - слово с огромным трудом продралось сквозь стиснутые до треска эмали зубы человека, - ты-ы... - и полосатый фелиноид непроизвольно попятился, заерзал на троне, полностью забыв о том, что восседает на гигантском существе, перед которым слон показался бы крохотным недомерком, забыв о своем оружии - Моносемантической Плети Мозга, забыв обо всем - настолько страшен был взгляд капитана.
  - Не подходи! - взвизгнул Ражий КОТ и изо всех сил дернул за вожжи. Колючая проволока шевельнула костыли, те вновь вонзились в нервные центры водомерки, и та, провернувшись буквально на пятачке, помчалась прочь, вздымая тучи брызг и пара.
  
  ***
  
  В канале раздался странный звук, вроде тихого-тихого поскуливания. Мирошниченко усмехнулся - он знал, что это. Молодые лейтенанты всюду агрессивны, но лейтенанты осназа агрессивны настолько, насколько это вообще возможно для психически устойчивого человека. Расчетом 'Носорога' командовал Херел Ооржак, ракетчик в третьем поколении, который возводил принцип наступательности в абсолют. Он-то и издавал этот скулеж, неосознанно, как рвущаяся с поводка гончая. Остап нисколько не сомневался, что постоянно обновляемое решение стрельбы уже давно крутится в системах боевой машины, а пальцы Ооржака зависли в миллиметре над кнопкой пуска.
  - Не стоит на это ракеты тратить. Штейн?
  - Ага.
  Над островом раскатился грохот одиночного выстрела. Пушка Штейна стреляла... как пушка. Солидно откатился назад тяжелый ствол с затворной группой, длинный и острый осмиевый стержень, разогнанный до шести Махов, прочертил над водой почти прямую линию и идеально точно вонзился в единственное уязвимое сзади место гигантской водомерки. Плавные обводы бронированного корпуса сбегали назад, оканчиваясь примерно двадцатисантиметровым черным кружком клоачного сопла. Туда-то и вошла раскаленная игла тяжелого серебристо-голубоватого металла. Она проложила себе путь почти через треть длины тела твари, раздув гигантскую временно-пульсирующую полость; а ударная волна от движения пули была настолько сильна, что вызвала множественные очаги кавитации даже в удаленных от клоаки тканях. Мало того, задняя часть стержня с оперением отломилась по специальной риске, и лишенная стабилизирующего момента игла начала кувыркаться...
  Сначала казалось, что водомерка вообще не заметила удара. Несколько секунд она продолжала удаляться, как ни в чем не бывало, но затем... Сигнал по нервам дошел до переднего межушного ганглия - у водомерки их было два, причем подобно диплодокам, задний был гораздо крупнее и выполнял главенствующую роль, однако сейчас был полностью разрушен - и громадная тварь вздыбилась на полном ходу. Фонтан брызг скрыл ее целиком, только мелькнула и скрылась в белой пене нелепая красно-желтая фигурка в обрамлении бахромы из сотен прозрачных трубочек.
  Тварь билась в агонии около пяти минут. Уцелевший передний межушный ганглий судорожно пытался взять управление телом на себя, но был слишком мал и неразвит для подобного фокуса. Постепенно гигантская водомерка начала затихать. Поднимаемые ей волны перестали походить на небольшие цунами и лишь слегка колебали поверхность воды. Стала видна бешено гребущая прочь фигурка Ражего КОТа, казалось, еще немного - и он, как в детстве, побежит по воде, повторяя подвиг своего скакуна. Не давала этого сделать только тяжесть штатного обреза нагана на боку.
  - Бер, цель номер один не поражена. - раздался абсолютно спокойный голос Штейна.
  - Принял. Вести наблюдение. Циркуляр - всем готовность два.
  Бойцы немного расслабились. Когда Остап появился в ДОТе, на него сразу накинулись с вопросами. Тот со смехом отбивался.
  - Отстаньте, черти полосатые! Дайте дух перевести.
Где-то глубоко в теле капитан ощущал зарождающуюся дрожь - предвестник скорого отходняка. Он знал за собой такое свойство, во время боя он был полностью собран и холодно-спокоен, но зато после пережитое напряжение выходило непроизвольным тремором. Еще почему-то очень потели ладони, видимо, компенсировали сухую ухватистость в бою.
  - Остап, как ты вообще выжил? Этот кнут пожалуй, похлеще будет, чем 'Змей Горыныч'.
В самом деле, удар плети из сока мозга моносеманта вырыл в песке настоящий ров - куда там удлиненным зарядам 'Метеорита'. Порой такие штуки у смекалистых командиров находили нетривиальное применение - полторы тонны взрывчатки могли сносить даже самые прочные строения как карточные домики.
  - Мы здесь уже четвертый день - и каждую секунду гнем под себя реальность. Остров уже скорее наш, чем комми. Здесь действуют законы почти нормальной физики, а я что-то не припомню таких хлыстов на Земле. Потому как нет их.
  
  ***
  
  Аннит О., которого на самом деле звали Алексей, сидел на берегу и смотрел вдаль. Шлем он снял, а тяжесть брони гнула плечи настолько привычно, что не ощущалась совсем. Вечернее солнце уже едва-едва окрашивало рыжиной закатный горизонт, и океан смыкался с небом без всякого перехода. Казалось, остров заключен в огромную чашу белого дымчатого стекла. Тихо и успокаивающе плескали волны, песок был чист, а вода - прозрачна так, что дно виделось даже метрах в тридцати. Но что-то было не так.
  - Плохо дело. - шевельнулась сидящая рядом единственная девушка в отряде.
  - Что такое, Таня?
Аннит заглянул ей в глаза и увидел, что в них застыло странное выражение. Таня была высокой, некрасивой на лицо девушкой, но с фигурой, заставляющей зеленеть от зависти девяносто девять женщин из ста. Даже штурмовая броня не могла полностью скрыть ее изящество. Единственно, она не могла похвастать осиной талией - наоборот, кубики брюшного пресса обрамлялись по бокам столь же рельефными косыми мышцами живота, - то была неизбежная плата за коллекцию поясов по различным видам рукопашки.
  - Понимаешь, Леша, мы, женщины, от природы более чувствительны, а я к тому же все детство провела у моря. Я даже родилась в нем - мама с папой дельфинили в свое время. Поэтому сейчас ты только тревожишься безотчетно, а я могу сказать точно.
  - И что же это?
  - Этот мир... он словно изнасилован. В каждом его движении чувствуется что-то такое... нехорошее. Волны плещут, облака плывут, даже свет ложится на воду не так. Я его понимаю - в Шарай-Заганской операции... а, тебя тогда еще с нами не было... В общем, тогда меня тоже изнасиловали.
  - Как?! - воскликнул Аннит. В его представлении любой, вознамерившийся что-то сделать против Таниной воли, был этаким матерым, профессиональным самоубийцей.
  - В интересах дела, - криво усмехнулась она, - Тогда группа уродов захватила заложников, заминировала там все, я под видом медсестры вошла передать воду и медикаменты, ну и... Пока я не была уверена, что смогу сделать всех разом, пришлось потерпеть.
  - Надеюсь, они все умерли. - сквозь зубы сказал Аннит.
  - Разумеется. Ребята были так любезны, что отразили в рапортах просто кучу трупов.
  - А на самом деле?
  - Я заставила их отгрызть друг у друга причиндалы...
  - Жуткая смерть. - покачал он головой.
Таня отрицательно взмахнула рукой:
  - Ты полагаешь меня столь... милосердной? Сосуды пришлось прижечь как следует, потом через дыры вырвала кишки и брыжейку - и повесила их на собственных кишках. Они все умерли от асфиксии.
  Некоторое время оба молчали. На дне Таниных глаз плескалась тьма. Нельзя было сказать, что Анниту стало неуютно - в особой роте осназа ГРУ каждый из бойцов повидал... всякое. Просто порой любые слова становились лишними.
  Наконец, она продолжила:
  - Вот поэтому я могу чувствовать, что терпит этот мир. Здешний демиург не просто извращает свое 'творение' - это такое кощунство... не передать. Если бы мысли можно было материализовать, то океаны здесь целиком состояли бы из рвоты.
  - Но что тебя тревожит?
  - Понимаешь, мир - живой. Да, его создал этот... этот... демиург, - она выплюнула это слово, как нечто непристойное, - но ферхо пронизывает все Мироздание. Боюсь, что чаша терпения мира скоро будет переполнена - и как бы он не поступил так же, как я в свое время. Не хотелось бы попасть под эту раздачу...
  - А если победит он?
  - Это тоже будет печально. Мир будет переделан. - Таня поежилась и обхватила себя руками.
  Аннит придвинулся ближе, обнял ее за плечи и прижался виском к виску. Немудреная ласка ободрила девушку, и вскоре она чуть расслабилась. Она пахла, как может пахнуть молодая чистая здоровая девушка - тем неописуемо вкусным и юным запахом, не возбуждающим желания тела, а порождающим движения души, если тот, кто вдыхает его, числит себя среди мужчин. Потом чарующее мгновение прошло.
  - Знаешь, с Бером тоже что-то не то.
  - В каком смысле?
  - Ничего тревожного, но определенно он не совсем... не знаю, как выразить, ну, порой чувствуется, что он больше, чем кажется. Тьфу, какое мерзкое косноязычие! Под все эти шестые чувства впору новый язык вырабатывать.
  - Больше, чем кажется... - задумчиво протянул Аннит. - А знаешь, я тоже что-то такое замечал. И... тоже не могу выразить. А язык есть, Ифкуиль называется. Выйду в отпуск, непременно начну учить.
  - Начнем. - твердо, очень твердо произнесла Таня.
Аннит посмотрел на ее руки, с легкостью ломающие дубовые плашки, на стальное лицо с грозной складкой бровей, на ее нестерпимо синие глаза, на прикушенную в попытке не расхохотаться алую губку - и распахнул в якобы испуге собственные чуть раскосые глаза, сгорбился, закрылся руками и часто-часто закивал.
  - Только не бейте, тетенька, я все сделаю!
  
  ***
  
  Часов они, как водится, не наблюдали. За поцелуями и объятиями незаметно стемнело, и тут тихая идиллия народившейся пары была нарушена неким странным звуком, похожим на осторожный плеск. Таня насторожилась, при этом ни на йоту не меняя позы, но Аннит немедленно успокоил ее:
  - Это фелиноид круги вокруг острова нарезает. До материка ему не доплыть, а к нам вылезти он боится, командир его кепско напугал. Вот и плавает там, как в проруби.
Таня улыбнулась, и за одну эту улыбку Аннит был готов сразиться с тысячами водомерок и Ражих КОТов...
  Плеснуло еще раз, чуть сильнее - а потом над водой разнесся оглушительный, истошный кошачий вопль. Мяв фелиноида был так ужасен, что люди мгновенно включились в боевой режим. Герметично захлопнулись забрала шлемов, и активировались все средства наблюдения. Полсекунды прогрева аппаратуры - и тепловизор рассеял окружающий мрак.
  Там, впереди, изо всех своих сил к берегу несся Ражий КОТ. Глаза его были выпучены так, что едва не повисали на стебельках, как у рака, жаберные щели на шее раздувались от объемов прокачиваемого воздуха, а мокрая шерсть стояла дыбом, отчего вдвое прибавивший в пушистости моносемант казался ударенным молнией - или сумасшедшим профессором после неудачного опыта. Фелиноид наконец-то бежал по воде, быстро-быстро переставляя лапы подобно ящерице-василиску, обрез нагана выпал из кобуры и волочился сзади на длинном ремешке, похожий на подгулявшего водного лыжника. А позади всего этого бедлама...
  При одном взгляде сразу стала ясна причина 'выхода на редан'. Там, в воде, повсюду, насколько захватывал объектив тепловизора, под ее поверхностью чудилось медленное упорное движение. И что-то в нем было такое, отчего хотелось немедленно разрядить туда целый магазин, а еще лучше, вызвать звено штурмовиков.
  Вдруг чувствительно закололо запястье общим сигналом тревоги - развернутая сеть полевых датчиков что-то нащупала. Включилась тактика. Если бы в сознании бойцов еще оставалось место удивлению, они могли бы присвистнуть - весь остров окаймляло толстое красное кольцо множественных целей. Их было настолько много, что система перешла на интегральную оценку угроз, закрашивая единым маркером большие участки однотипных целей. Потом поверхность воды разом вскипела, будто тысячи весел плеснули одновременно. В тепловизор стали видны первые непрошеные гости, волны скрывали их по шею, по грудь, по пояс...
  На первый взгляд, это были люди. Цепь за цепью они выходили из моря тесными рядами, и песок под тысячами ног раздраженно шипел и шуршал мокрой кошкой. Но... глаза их были пусты, движения размеренны и однообразны, а полуистлевшие лохмотья одежды не носили и следа попыток латки. С них стекала вода, она же лилась из раскрытых ртов, ноздрей и ушей. Порой оттуда каплей серебра вылетала какая-нибудь мелкая рыбешка, не успевшая вовремя покинуть движимое пристанище. В руках у них были крепко зажаты разные сельскохозяйственные орудия, лопаты, косы, серпы, у некоторых были видны еще какие-то предметы. Сверкнул металл в лунном луче. Красные линии стянулись на отдельных фигурах - это боевая автоматика выделила приоритетные цели по факту обнаружения огнестрельного оружия. В самом деле, многие держали не что иное, как странные, кустарного вида ружья, пистолеты и револьверы, кое у кого виднелись громоздкие контуры какого-то несуразного автоматического оружия и... толстых коротких труб!
  Отработанно прошел разбор целей, разбивка по очередности поражения, расчет расхода боеприпасов и прочая тонкая механика войны.
  - Огонь!
И лавина огня опоясала остров целиком...
  Это был не бой - бойня. Современное оружие разило надежно, и несколько десятков стволов, в том числе три тяжелых пулемета и столько же автоматических гранатометов, быстро усеяли чистый песчаный пляж неаппетитными останками атакующих. Высокая настильность траектории позволяла пулям поражать по несколько целей сразу, ну а что делает пятнадцатимиллиметровая пуля крупнокалиберного пулемета с хрупким человеческим телом, может при толике воображения представить себе каждый.
  Любая атака после столь ужасающего избиения первых рядов захлебнулась бы в смеси собственной крови и выворачивающего наизнанку страха - любая, но только не эта. Фигуры в лохмотьях шли и шли с размеренностью часовых механизмов, из кипящей воды появлялись новые и новые облезлые макушки в остатках волос, и на место каждого упавшего или разорванного в куски немедленно заступал новый атакующий.
  Стволы Печенегов-2 раскалились, они честно отработали по два туго набитых лентами РД каждый - но даже их возможностям имелся предел. Замолкали пулеметы, начинали говорить автоматы, раскалялись и они, а молчаливые фигуры продолжали идти. Остров полностью замкнулся в кольцо неподвижных тел, их было настолько много, что они образовали настоящий фантасмагорический вал в том месте, где их останавливали пули - примерно на линии прибоя. На этот вал упрямо карабкались новые кое-как вооруженные фигуры, и некоторых из них обороняющиеся уже не успевали отстреливать. Навстречу метущему с берега огненному ветру протянулись первые ответные выстрелы, глухо бухнул гранатный разрыв. Потом еще один, еще... Порой кустарного изготовления гранатометы, сваренные из ржавых водосточных труб, взрывались прямо в толпе нападавших, расшвыривая тела изломанными куклами. На это им было ровным счетом наплевать.
  Через вал из трупов перебралось уже достаточно много пустоглазых фигур, чтобы даже их чадное нелепое оружие, отказывающее едва ли не после каждого выстрела, создавало определенную плотность огня. Фонтанчики песка встали на позициях осназа, их становилось все больше, кое-где стрелковые ячейки накрывались кустами разрывов. В ДОТы долбило уже ежесекундно. Летела крошка силипласта, песчаную подушку взрывы сняли почти полностью, и как до сих пор не угодило в амбразуры, оставалось загадкой.
  - Валить трубочистов!
Ритм стрельбы немного изменился. Приоритетные цели в виде фигур с трубами на плечах поражались в первую очередь, но сейчас вообще весь огонь сосредоточился на них. Бойцы более не обращали внимания на пустоглазых карамультучников и отстреливали исключительно гранатометчиков. При этом они успевали передвигаться по траншеям, уходя из-под накрытий многочисленного, но достаточно тупого противника. Действительно, скоростью реакции эти товарищи не поразили бы даже обычного человека, не говоря уже об осназе.
Схема []
  Пули стучали по броне подобно граду. До сих пор ни одной еще не удалось найти лазейку в изделиях имперских инженеров, но рано или поздно это должно было произойти. Впрочем, никто им этого времени давать не собирался.
  Валы песка, нагроможденные вокруг капониров, внезапно взорвались. Небрежно разметывая песчаные волны, из укрытий буквально выпрыгнули четыре бронированных гусеничных машины. Вооружена по-настоящему была только одна из них - шестиствольная зенитка, правда, к ней уже не было снарядов, - на остальных же имелись только по одному пулемету. Никто не заморачивался. 'Коробочки' развернулись и слаженно поперли на пустоглазых, над островом разнесся страшный хряск и невыносимые чавкающие хлюпы, когда боевые машины врубились в толпу атакующих. Их ряды были настолько плотны, что движение машин ощутимо замедлилось, словно они пробирались через болото - но все-таки шестьдесят тонн массы каждой из них остановить какая-то там биомасса не могла. За широкими гусеницами оставался красный след перемешанной с песком плоти, настоящая просека, усыпанная белыми осколками и политая буро-серой жижей. Страшны были все бронированные монстры, даже радарный пост, но инженерная машина демонстрировала особенно ужасающие результаты. Трал, бульдозерный отвал, механическая рука с насадкой - цепной пилой - все это хозяйство, как выяснилось, очень подходит для уничтожения живой - ну или не очень живой - силы противника.
  Вскоре все было кончено. Несколько гранатометчиков успели выстрелить и добились пары попаданий, покореживших решетчатые борта, пули разбили сколько-то навесного оборудования, но в целом боеспособность машин нисколько не снизилась.
  Бойцы такими успехами похвастать не могли, под конец некоторым пришлось сойтись с гостями врукопашную, притом что те продолжали стрелять даже посреди толпы своих, и кое-кого зацепило. С Аспида содрали перчатки и искусали, его руки после боя напоминали спелые баклажаны, над которыми, отчаянно матерясь, трудился Док. Рядом с бойцом лежали МПЛ и тесак, до самых темляков изгвазданные в чем-то весьма и весьма неаппетитном. Запах от этого шел соответствующий.
  Тура просто изрядно помяли, так, что треснули ребра, несмотря даже на крупные грудные сегменты, образовывавшие муравьиный панцирь. Штейн успел спасти свою драгоценную пушку от толпы нападавших - но для этого ему пришлось подставиться под прямой выстрел. Голову ему не оторвало только потому, что конструкция шлема передавала удары на горже и далее на корпус - но в глазах у него звезды плавали до сих пор.
  Внезапно из ДОТа раздался приглушенный толщей силипласта вопль. Народ насторожился. Через секунду оттуда появился единственный нисколько не пострадавший член отряда Кайтер, на пинках гоня перед собой большой меховой мяч. После особенно удачного пинка шар завизжал и раскрылся, превратившись в уже знакомого фелиноида. Он распластался на песке, извиваясь, как червяк, когда Кайтер поставил ему на спину ногу в зубастом десантном ботинке.
  - Кто это такие? Говори, тварь, иначе я сломаю тебе позвоночник.
Безразлично-холодное обещание, озвученное Кайтером, заставило Ражего КОТа позеленеть, а ботинок, больно выгибающий этот самый позвоночник - вскрикнуть раненым жаворонком. Не дожидаясь, пока хрустнет первый остистый отросток, феиноид заголосил:
  - Я скажу! Скажу! Это консервы!
  
  ***
  
  - Консервы? Вы там совсем охренели - людоедством занимаетесь?
  - Каким людоедством?! Коммунары - новый биологический вид, более совершенный, стоящий на следующей ступени эволюции. Люди же едят коров, например, и нисколько не задумываются!
  Кайтер ухватил КОТа за шкирку и поволок по песку. Ткнул мордой прямо в красно-коричневое месиво, оставшееся после прохода ИМа, и прошипел в треугольное ухо:
  - Ешь!
КОТ пожал плечами и послушно сделал несколько глотков. Облизнулся. Стоящая радом Таня вдруг заметила, что при этом на шее КОТа не двигался кадык. Его там вообще не было! Ввнезапно исполнившись подозрений, Таня шагнула за спину фелиноиду и взмахом острейшего тесака распорола красные кожаные штаны с отверстием для хвоста. С невероятной быстротой фелиноид свернулся обратно в комок, но все, что нужно, Таня успела заметить.
  - Ба, да это самка!
С видимым отвращением Кайтер выпустил шкирку из кулака. С дамами он не воевал.
  - И что теперь? Это ж почти как Нановорская, прости Отец. Шо бум с ней делать?
Незаметно подошел командир:
  - Шо-шо, всему вас учить надо. Вот пальма, вот ветка. Эй, ты, грыбы любишь?
  - Люблю, синенькие...
  - Вот и грыбы отсюда. Еще раз встречу - не пожалею ракеты. А так - недолго вам осталось... Королева, поди, уже заждалась.
  Самка вздрогнула при упоминании этого имени. Неловко прикрываясь лапой, Ражая Коша кое-как столкнула в воду измочаленный ствол пальмы и отплыла. Некоторое время висело всеобщее молчание - а потом Аннит встретил взгляд Тани... и не удержал тихий смешок. Это был камешек, сорвавший лавину - через секунду хохотали уже все, включая вечно хмурого Штейна. Люди смеялись весело и неистово, сбрасывая напряжение после ожесточенной сшибки с очередными порождениями безумного деми, они хлопали друг друга по плечам и спинам, Кайтер катался по песку и натурально ржал, не в силах подняться, а у Тани по щекам катились слезы от смеха и сводило щеки в широченной улыбке.
  
  ***
  
  - А все-таки, зачем им зомби?
  - Ты допросы не досмотрел, там все есть. Если вкратце, то пять лимонов комми хотят жрать. Каждый день и желательно по три раза. Для этого они местное население, кого поймали, согнали в лагеря, а чтобы те не разбежались и восстание не подняли - сделали из них зомби. Ну и гоняют на сельхозработы, а кто больше не годен - идет в суп.
  - Но как? Я когда с ними в грудки схватился, заметил - на всех трупные пятна, причем как минимум стаз, если не имбибиция. То есть они мертвее мертвого.
  - А это, друг мой, и есть главный секрет местных шаманов. Видишь ли, они специально выжидают, пока не появятся хорошие, годные трупные пятна - это является сигналом к началу реанимации.
Возмущенный фырк:
  - Бред.
  - Бред. Но как уж есть.
  - Они, выходит, по дну морскому дошли сюда, больше сотни кэмэ?
  - Именно.
  - Но они ж вялые все, им неделю было переть, как минимум.
  - Это они на острове вялые, потому как мы тут, и воля... хм-м, о - Вялоеличайшего, - сильно ограничена. Если б нас было больше, или мы сидели бы здесь месяц - зомбаки рассыпались бы еще на подходах. А у комми зомби куда как шустры, и на поле горбатятся, и лес пилят, в общем, вкалывают по-стахановски. Собственно, если какой комми становится отступником - думаешь, кто его ловит? Сами коммики? Держи карман шире! Просто дают понюхать его вещи этим - и вперед, через речку, через лес... А уже за ними - погонщик с наганом в кармане.
  - Мда. Слушай, командир, приказ, конечно, приказом - но как будем выполнять-то? БК на исходе, треть бойцов ранены, остальные все время в готовности...
  - Знаю, брат, знаю. В таком режиме долго не продержимся - но нам долго и не надо. Вечером прикажу использовать 'последний шанс', сразу желтую.
  - Думаешь - будет портал?
  - Будет. Обязательно будет.
Взглянув в глаза командира, где не было и тени сомнения, боец - поверил. И улыбнулся:
  - Кстати, они вообще странные какие-то, то одну херню на нас отправят, то другую, третью... Как в мультфильме, честное слово, ну, знаешь - 'чем дальше в лес, тем толще партизаны'... Мне хватило бы четверти этих сил, чтоб нас задавить - одной комбинированной атакой из трех сред.
  - Поэтому ты и осназ. А понятия 'взаимодействие родов войск' и 'общевойсковой бой', похоже, отсутствуют в тезаурусе деми. Это ж служить нужно, и не в хлеборезке, и не сапоги дедам чистить. Ну и хрен с ним, нашим легче.
  Боец ушел, ободренный, и капитан устало усмехнулся. Нет, он не соврал ни в чем, и насчет портала выразился вполне обоснованно, но вот этот аспект командирства - излучать несокрушимую уверенность всем собой, в любое время, в любой ситуации - утомлял едва ли не больше, чем корпение над тактическими изысками и организация деятельности. И еще более тяжелым было другое.
  Вялоеличайший... Капитан изумлялся про себя - насколько же местный деми отличался от иных Демиургов. Словно плотник супротив столяров. В доменах Ург-Дэмор, да и в других тоже - все шло так, как должно было идти, набор констант был выверен и сбалансирован с непостижимой точностью, отчего миры обретали законченное совершенство. Исчезни в единый миг их создатели, ничего бы не изменилось, их творения были устойчивы сами по себе. Здесь же...
  Он, человек, пусть и не из простых - смел противиться воле деми и даже частично подменять ее своей собственной! Воля врага ощущалась страшной незримой тяжестью на плечах, ее неослабное давление час за часом плющило и чуть ли не вгоняло по колено в песок - но Мирошниченко держался, стиснув зубы, и порой даже переходил в контратаки! Медленно и неуклонно, опираясь на маленький, монолитно-сплоченный эгрегор его отряда, Остап расширял область нормальной физики. На сегодня она уже полностью покрыла остров невидимой сферой - вот почему быстро шагавшие под водой зомби мгновенно становились тупы и неуклюжи, выходя на берег.
  Поэтому оружие летающих дисков оставалось тем, чем оно и являлось по сути - НЕХ, неведомой екарной херней, испускающей серии слабеньких ударных волн, грамм на пятьдесят тротила каждая. Один из 'языков' же - Коненкова, убежденно вещала, что дисколеты генерируют такие уж-жасные ударные волны, что они ведут себя как тупое твердое тело миллиметровой толщины, запросто переворачивающее танки. При этом свинунарка понятия не имела, что это за штука - танки, потому как их невозможно было создать даже в самом крутом гараже! Когда ей показали запись вальса пары семидесятитонных боевых машин на День Тезоименитства, Анна была ошарашена настолько, что молчала весь остаток вечера.
  Капитан был практически уверен, что анонимный коммунар Тфяпгд и есть аватара деми, если не он сам, потому что громоздимая им ложь и неуклюжие вбросы - при полном наплевательстве на уровень потерь среди собственных собратьев в результате этой жуткой провокации - намекали со всей очевидностью. По крайней мере, свободному разуму, способному к абстрактному мышлению. Фанатикам-комми можно было кол на голове тесать, все равно дальше собственного носа они не видели.
  Порой изнуряющая усталость брала свое, и тогда бредовые отродья коров, свиней и лошадей на бредовых прыг-палках попадали из ТТ в его бойцов за полкилометра... Нет! Капитан встряхнулся. Он осназ, и он жив, а это значит, что борьба продолжается! Мирошниченко напрягся до звона в ушах, кожа на скулах натянулась так, что казалось, вот-вот прорвется, а взгляд ледяных синих глаз стал пуст и страшен - но сфера нормальной физики расширилась еще на несколько метров...
  
  ***
  
  Враг тоже не дремал. Появившуюся прореху в сетях его влияния он чувствовал прекрасно. Не в силах явиться лично в силах тяжких - уж это-то законы реальности запрещали даже в инфорете, - он подтягивал отовсюду подвластные ему вторичные силы, и делал это истинно в своем духе. Шагали миллионы пустоглазых зомби, вытаптывая поля и посевы, над которыми они столько трудились, летели тысячи дисков, оставив разнесенные городки без транспорта, а сельскохозяйственных вредителей и сорняков - без уборки, заправлялись на аэродромах сотни и сотни огромных деревянных самолетов, беря на борт десятки тонн запасов на весь путь, в том числе несчитанные мешки перца для мягкости, потому что понятие 'аэродром подскока' тоже не было здесь известно. Врагу было все равно, подобные мелочи не интересовали его воспаряющий в стратегических эмпиреях гений.
  Наибольшую досаду вызывало то, что не удавалось использовать самое мощное его оружие. Десятки кружащих над Городом каменных громад создавали непроницаемый, по его мнению, щит, и отозвать хотя бы одну было делом немыслимым. Но он все же решился после долгих колебаний. Из сюрреалистического хоровода каменных островов вырвался один, самый большой, и неспешно поплыл к горизонту - туда, где посреди безбрежья соленой воды засел подлый враг.
  Остров шел ходко, создаваемые им турбулентные потоки то и дело срывали с его скал мирно пасущихся буренок, и те обреченно мычали и звенели колокольчиками в последнем недолгом полете. Над морем же вихри стали склоняться к воде и превращались во множество жадно пьющих ее ртов-смерчей.
  Каменные острова, эти летающие махины, составляли самую большую головную боль деми. Он уже и сам не рад был, что когда-то придумал такое. Двигатели громад, работавшие 'почти на детонационном принципе', на деле напрямую питались его личной силой, и энергетические затраты на поддержание в воздухе сотен миллионов тонн камня превышали совокупный расход на все иные меры поддержки инфорета - от компенсации ускорения каждого прыжка каждой прыг-палки до лихорадочного скрепления трещавшей по всем швам реальности, законы которой были настолько противоречивы и запутанны, что приводили к нарушениям даже принципа причинности.
  
  ***
  
  Портал... Он был необходим, как воздух. Нужно было переправить раненых, нужно было пополнить запасы всего. Четыре дня 'на холоде', в принципе, не слишком измотали людей, жестко соблюдаемая ротация смен дала какую-то возможность отдыха - но боезапас стрелкового оружия подходил к концу. Более-менее имелись патроны к снайперкам и монструозной пушке Штейна, тогда как автоматические стволы сожрали достаточно много патронов даже при осназовской манере стрельбы, в особенности при атаке зомби.
  Зато удалось сберечь ракеты 'Носорога', в предвидении следующего боя гораздо более ценные. Группа была элитой ВС Империи, стоящей не одного батальона обычных линейных войск - а вот достойного противника против них пока что не выставляли; привыкнув к игре только по собственным правилам, Враг понадеялся выехать на стандартных схемах: читерски-меткие прыг-палкисты с обрезами наганов и ТТ, зомби - неубиваемые монстры, Ражая Коша с МПМ... А схемы-то и не сработали... Высокомерие и предсказуемость имели обыкновение всегда и везде отзываться болью в заднепроходном отверстии проявляющего их, часто с летальным исходом.
  Теперь же Враг наверняка осознал, что спинномозговые реакции здесь не пройдут - имперский осназ ломал сумбурные неорганизованные атаки быстро и деловито, в рабочем порядке, словно веточки о колено. Ожидалось явление сил, качественно превосходящих уже засвеченные. Все вечером приготовили и положили поближе по одной желтой таблетке, на двенадцать часов подстегивающей организм. Потом нужно было или качественно отдыхать, или... съесть следующую, красную. Красная за четыре часа вытягивала из организма последние силы, после нее требовалась уже полноценная реабилитация, больше похожая на лечение. И если не оставалось иного выхода, кроме как продать свою жизнь подороже, боец мог использовать черную. Она на полчаса превращала человека в полубога - ценой, как водится, столь же запредельной. Выведенная по рецептам черноглазых на максимальные обороты биохимия пожирала самое себя, сжигая в последнем - не крайнем - усилии в буквальном смысле все.
  Да, что-то вскоре должно было произойти. Капитан Мирошниченко взглянул на правую руку. На широком запястье рядом с навороченным военным коммуникатором красовался необычный браслет. Глубокого темно-серебристого цвета, он притягивал взгляд еще и странным черным узором - казалось, узор находится под полированной поверхностью и протаивает оттуда, как бездонные черные воды из-под тончайшего слоя льда. Этот браслет и дискету, которая висела на груди Остапа, при встрече вручил ему лично Государь, мимоходом помянув чьи-то уши.
  Браслет, очевидно, был плодом высоких технологий, тех самых, что практически неотличимы от... ну и так далее. Сказать хотя бы, что материалом изделию служил карбид вольфрама, но далеко не монолитный. Браслет измерял параметры вакуума для определения возможности применения дискеты, и этот самый вакуум наличествовал в микроскопических порах браслета при обычном атмосферном давлении. Сейчас браслет подавал сигналы, определенным образом покалывая запястье, о том, что порог срабатывания уже близок.
  Внезапно - в который раз! - кольнуло запястье рядом. Сработала тревожка коммуникатора, и тут же прорезался радарный пост:
  - Бер Надиру! У нас что-то странное на радаре. Большое возмущение, азимут сто, дальность двести восемьдесят, скорость двести, прямо на нас.
  - Буря, помехи?
  - Нет, все отстроено чисто, погода в норме. Никогда такого не видел...
  - Иду.
Командир быстрым шагом направился к капониру. От уреза воды страшно несло зомбятиной, которую споро разделывали крабы и птицеящеры. Вокруг уже шевелились бойцы, занимая позиции. Что там обнаружено, еще вопрос, а оборона должна быть в полной готовности к моменту весьма вероятного нападения. Изломанный ход вел его мимо двери с обратной стороны ДОТа, почему-то открытой, хотя это было просто немыслимо, настолько безалаберных и случайных людей в отряде не было, он мгновенно насторожился - и из темноты на него молча и очень быстро метнулось нечто.
  На голых рефлексах Остап сместился вперед-влево и левой же рукой ударил на проходе со скручиванием. В процессе он даже успел понять, кто на него напал, однако остановить удар был уже не в состоянии. И не собирался останавливать. Глухо чавкнуло, словно гидравлический молот сплющил большой кусок мяса - да, по сути, так оно и было, капитан такими крюками выдавал больше тонны. Безвольной куклой под ноги капитану упала Анна Коненкова, пленная пашистка, невесть как сумевшая развязаться, и положение ее тела ясно показывало, что она мертва, позвонки на ее шее встали практически в два ряда. Все равно сделав контроль ножом, Мирошниченко быстро отер его об одежду пленной, равнодушно перешагнул тушу и направился дальше.
  Часть горизонта потемнела, как бывает на море, когда земли еще не видно, но до нее менее суток хода...
  
  ***
  
  - Беспилотник навстречу.
  - Потеряем, дальность у самой крупной 'птички' менее полутора сотен при двойном боевом радиусе, на максималку.
  - Ничего, во-первых, все равно что-то передаст, во-вторых, есть еще два, хватит.
  - Исполняю...
Потянулись минуты ожидания. Связь была безупречной, беспилотник исправно передавал потоки данных с многочисленных средств наблюдения, но пока он набирал предельную высоту, особенно смотреть было не на что. Зеркало водной глади, чуть-чуть колыхаемое ленивым ветерком, редкие птицеящеры, вообще-то не слишком хорошие летуны - в воздухе их становилось все меньше по мере удаления от острова, да косяки рыбы, темными тенями просвечивающие из-под воды.
  Наконец, 'птичка' достигла верхнего эшелона, оператор нашел относительно спокойный слой и повел ее горизонтально. Тряска и вибрация небольшого аппарата уменьшились, а система стабилизации сенсоров свела ее практически к нулю. Все средства наблюдения перенацелились на темную точку на горизонте, неимоверно расширившемся с набором высоты.
  - Сколько?... - изумленно пробормотал оператор. Его можно было понять, приближающийся объект походил на гигантский зазубренный овал и имел габаритные размеры триста двадцать на сто метров при толщине тоже около ста. - И как оно летает?
  - 'Сеть каналов пронизывает всю толщу айсберга воздушного заграждения, образуя колодцы для двигателей, работающих на принципе, схожем с детонационным, и практически антигравитационном'.
  - Ну да, а газофазник 'Южного креста' работает практически на принципе тирьямпампации... Особенно умиляют эти мутные 'схоже' и 'практически'.
  - Именно. В общем, прямым соизволением деми-вора, видимо.
  - Плотность гранита примерно две шестьсот, так что тут около восьми миллионов тонн камня.
  - Ты верь больше свинуарам. Эти сказочки из допросов - именно сказочки, для детей младшего школьного возраста и низовых быдлокомми с наганами. Сам подумай - ну где кучке замерзших голодных оборванцев за две недели поднять такой проект, даже допуская возможность работы этих 'схожих с детонационными' якобы-двигателей? Тем более, в окрестностях Севастополя, где гранита днем с огнем... Видишь, вот тут, на краю строение, похожее на часовню? Это часовня и есть. А вот эти мельницы - на чем они стоят?
  - Бугры какие-то...
  - Это основания разрушенных башен крепости Каламита. В общем, друзья, эти ублюдки осквернили Инкерманский пещерный монастырь. Эта летающая каменюка - Монастырская скала целиком.
  - Точно! А вот, сбоку - это же храм Пантелеймона!
  - Гады, какие же это гады... - заскрипел кто-то зубами.
  - Ну а Монастырская скала состоит целиком из мшанкового известняка, объемная плотность которого около восьмисот, что в итоге дает примерно три миллиона тонн. И здесь солгали - причем даже своим.
  Беспилотник пошел кругом летающего острова, забираясь все выше на остатках энергии. Стала видна поверхность острова целиком - и тут все принимавшие трансляцию ахнули. На зеленой траве вперемешку паслись стада коров, свиней и лошадей, их было столько, что они с высоты казались кишмя кишащими муравьями - и каждая особь имела непомерно раздутые бока! Меж скота деловито бродили многочисленные зомбаки, обслуживая, ухаживая, принимая отелы новородков и сбрасывая прямо в пропасть негодные экземпляры.
  - Остров Лапута-Апофета и спартанский коммунизм в действии. В максимально прямом, я бы сказал, действии...
  - Это же...
  - Инкубатор! Тут и плодятся ублюдки!
  - Логично. Раз весь остров постоянно напрямую поддерживается деми, то зона базового инфорета здесь особенно сильна. Вот и растут в свиноматках зародыши, наплевав на несовместимость плаценты - потому что зародыши те свинуарские. Не удивлюсь, если все прочие, некошерные, отторгаются должным образом.
  - Ладно, этот бред побоку. Как будем ронять этот шкаф?
  - Известно как - 'Носорогом'.
Голос командира похолодел:
  - Внимание, циркуляр - угроза А. 'Капчар', атака цели номер один, боеприпас А-1, мощность максимальная. Признак полетного задания, признак разблокировки... Личный кодон...
  - Принято. Исполняю. На старте.
  - Запуск разрешаю.
  - Запуск.
  - Признак отказа! Циклограмма не отработана!
  - Перезапуск циклограммы... два, один... штатно. 'Птичка' ушла!
  - 'Капчар', что за... По готовности два - протестировать все там.
  - Есть! Мы каждый кабель, каждый болтик перепроверим, зуб на мясо!
Ракета с термоядерной боевой частью регулируемой мощности, одна из двух, имевшихся в арсенале 'Носорога', стартовала точно так же, как и предыдущие зенитные, поскольку основа всех ракет была одной, менялись только 'головы' - ну и соответствующая маркировка на ТПК.
  Синий кинжал выхлопа твердогазового двигателя очень быстро растаял вдали. Ракета шла по хитрой траектории, сначала выше острова, затем по мере приближения начала менять курс и высоту. Потом, когда сработали какие-то защитные устройства на летящей груде камня, протянув к маневрирующей 'птичке' странные бледные лучи, резко нырнула вниз, в подбрюшье острова, сделала 'свечу' - и со всей накопленной скоростью врезалась в мягкий известняк. Десять Махов, почти три километра в секунду - кинетическая энергия ракеты была огромна. Боеголовка проникающего действия с многослойным бронированием, специально рассчитанная на поражение заглубленных высокозащищенных целей, прошла в камне более двадцати метров и сработала, только полностью исчерпав свое движение.
  Сверкнула ярчайшая вспышка. Остров не то чтобы подбросило, все же он был слишком велик для десятикилотонной боеголовки, но тряхнуло изрядно. Из-под низа вырвалось огромное облако взрыва, серовато-белое от искрошенного в пыль известняка. Затем ближний край скалы начал замедленно крениться, как при оползне, начали откалываться гигантские куски, даже не валуны, и все так же медленно, как во сне, рушиться вниз, во вмятину в водной поверхности.
  - Не понял, а где атом?
  - Видимо, там же, где и физика. ПФЯВ не зафиксировано. Наблюдаю эффекты обычного сильного взрыва, и то - примерно на полкилотонны.
  В великолепную аппаратуру беспилотника было отлично видно, как на кусках острова, сползающих с краев, в ужасе мечутся пузатые коровы, несущие внутри по два новородка свинуаров на каждую особь. А зомби - те напротив, спокойно шагали и прыгали в воду 'солдатиком' с километровой высоты - и в их целеустремленности чудилось нечто очень нехорошее.
  Затем из пылевого облака показалось нечто странное. Камни нехотя, словно противясь действию гравитации (впрочем, почему 'словно'?), упали в воду, и на их месте стала видна какая-то объемная решетка из толстых желтовато-белых прутьев.
  - Птица-один, доложите показания ГиССа.
Оператор, расходуя последние крохи энергии в накопителях беспилотника, задействовал гиперспектральный сканер.
  - Так, камень - действительно известняк, материал прутьев - органика... сложная органика... жиры... Гхм, - оператор словно подавился возникшим перед ним ответом, - интегральная оценка - маргарин. Это столовый маргарин. Температура поверхности - минус двести градусов, следы жидкого азота.
  - Каменный блин в три миллиона тонн с арматурой из охлажденного жидким азотом маргарина? - задумчиво спросил командир.
  - Так точно.
  - Мда. Народ, есть версии?
Тут же откликнулся Кайтер:
  - Скажем, сам камень летать не может, его поднимает решетка из пронизывающих его маргариновых прутьев, как материал, имеющий наибольшее сродство с сущностью деми. Сверлятся каналы - те самые, которые для 'почти детонационных двигателей', заливается расплавленный маргарин, охлаждается, и деми за эту решетку отрывает весь остров от земли. Бгг. И на день варенья маргарина хватит. А вырабатывается он из рапса и всякой другой кукурузы, растущей прямо на острове, ну и для крепости добавляется молоко инкубаторских коров и прочих свиноматок.
  - А что, недурно. Чем дальше в лес, тем толще партизаны.
  Экран канала беспилотника ожидаемо потемнел - закончилась энергия в накопителях рукотворной птицы, и прошла команда на подрыв заряда самоликвидации.
  Тем временем, остров продолжал двигаться практически с той же скоростью. Ракета попала не в самый центр, примерно в трети малого радиуса острова, и сделала огромную воронку снизу. От ближнего к воронке края откололся огромный ломоть, как от торта, с одну десятую площади острова, и еще сколько-то камня осыпалось с краев, но в целом он существенных повреждений не потерпел. К тому же, стало ясно, что раз уж деми держит его лично, распределенной сетью маргариновой арматуры, то свалить его не удастся - двигателей, как таковых, у острова не имелось, и для этого нужно было искрошить едва ли не весь известняк тела острова. Второй и последней ракеты со спец-БЧ для этого было явно недостаточно, а прочие ракеты 'Носорога' для летающей горы были бы не более чем комариными укусами.
  - Вторую запускаем, Бер?
  - Отставить. Рано.
  - Если дать приблизиться, эта летающая бредятина просто пропашет весь остров брюхом. - настойчиво сказал Кайтер.
  - Знаю, брат, знаю. - ответил командир несколько отсутствующе. Было похоже, что он разогнал 'центральный процессор' до предела и на внешние раздражители реагировал с изрядной задержкой.
  - Штейн, - вдруг сказал он - видишь вот ту башенку? Окно наверху, где черный квадрат. Сможешь в него иглу вогнать?
Штейн задумчиво прищурился.
  - На самой грани моих возможностей. Вокруг острова турбулентность, стрелять нужно над водой, по цели с большим превышением, да и расстояние... солидное.
  - И все же - нужно попасть. Я прошу.
Это было так необычно, что Штейн какое-то время не мог ответить. Потом с необычайно серьезным видом тряхнул головой:
  - Сделаем, командир.
И никто не обратил внимания, что Остап держал голову опущенной, а глаза плотно закрытыми - потому что в них сейчас цвела странная радуга, не вполне уместная в глазах человека.
  Этот выстрел потребовал всего мастерства Штейна без остатка. Вторым номером лег рядом кто-то из бойцов - он даже не заметил, кто именно, так был поглощен процессом подготовки к выстрелу. Обычно он обходился без второго, современные прицельные комплексы позволяли это, но здесь требовалось максимально разгрузить мозг снайпера, чтобы он мог целиком сосредоточиться на главном.
  Все окружающее словно подернулось матовой пленкой. Умный шлем отключил все звуки, броня зафиксировала тело в оптимальной изготовке, оставив свободными только указательный палец правой руки и кисть левой. Невидимо полыхнул дальномер ПК - тысячи лазерных импульсов в секунду, разной длительности и фокусировки, пронзили воздух и возвратились, неся бесценную информацию о плотности, влажности, скорости ветра на разных уровнях и собственных параметрах движения цели. Прочие датчики отслеживали температуру, различные углы, освещенность, износ ствола, изгиб, температуру заряда, отдельным каналом входили данные с радарного поста - и все эти лавины цифр перерабатывались процессором ПК в скупые значения поправок. В принципе, тяжелый снайперский комплекс позволял вносить поправки автоматически, но Штейн предпочитал все делать сам.
  Удар! Длинная оперенная игла массой в двести тридцать граммов устремилась к далекой цели со скоростью два километра в секунду. Она взбиралась все выше и выше по кривой извилистой траектории, которую невозможно было рассчитать - а только лишь создать волей и мастерством прирожденного стрелка. И Штейн попал! Ему было невдомек, что именно произошло там, внутри башни, какую тонкую механику острова он нарушил своим увесистым 'подарком' - но в момент, когда в неимоверной дали серебристо-голубоватый снаряд разнес в стеклянные брызги крошечное окно, остров ощутимо вздрогнул и... остановился!
  - Ты мастер, братка. - без выражения сказал командир. Бойцы напряглись - таким они видели его всего несколько раз, в самых сложных ситуациях, когда вот таким же лишенным эмоциональной окраски голосом он выдавал спасительные команды, единственно ведущие к выживанию и победе.
  - Внимание, циркуляр - приготовиться к срочной эвакуации. Портал через десять минут.
Тут же в ДОТ ворвался всклокоченный научник отряда:
  - Командир, портал через минут десять! Уже пошла синхронизация!
  - Хорошо. Настроить самоликвидаторы оборудования. 'Капчар', на боеприпас А-2 признак 'Л', завести канал на мой ЗАС. Личный кодон...
  - Бер, мы что, 'Носорожка' бросим? - отчаянно возопил Ооржак, командир расчета ракетчиков.
  - Да. Так нужно. Все слушайте сюда. Броню - снять! - и, предупреждая вопросы и восклицания, поднял руку. - Броню долой, электронику отключить, прицелы в пассивный режим, оставить только оптику. Бегом!
  Вскоре весь отряд остался только в старом добром тканевом камуфляже. Броня грудой пластин лежала у ног, от нее взяли только шлемы с просветленными забралами, а оружие утратило качества непрямого прицеливания и стрельбы по ненаблюдаемой цели.
  - До портала восемь минут. - и, безо всякого перехода - Ложись!
Эту команду во всех армиях всегда исполняли без раздумий, просто по факту ее озвучки. Старое правило не подвело и на сей раз.
  Каменная махина вдалеке внезапно окуталась знакомой белесой дымкой псевдо-ударной волны. Она почти мгновенно добралась до острова и, подобно исполинской рукавице из кожи ската, смела в океан все пальмы, кусты, вообще всю растительность, до половины засыпала ходы и отозвалась в силипласте ДОТов долгим затихающим гулом.
  Там, вдали, где завис на одном месте летающий остров, на последнем этаже башенки лежал искореженный металлический экзоскелет. Удар иглы отбросил его от окна в центр комнаты, а вокруг сверкающие брызги стекла перемешивались с красными и белыми брызгами плоти. В экзоскелете раньше помещалось существо, похожее на трехлетнего изродка с характерными фенотипическими признаками свиньи, наиболее востребованного маточного репликатора комми, однако теперь от тщедушного тельца буквально ничего не осталось - тяжелая гиперзвуковая игла разорвала его на мельчайшие кусочки. От удара о металл плакировка иглы содралась, осмиевая пыль мгновенно спирофорила, воспламенив все вокруг, и наполнила комнату ядовитым дымом тетраоксида осмия. Словом, по совокупности поражающих факторов на месте изродка-свинуара не сумел бы уцелеть даже мамонт - только вот смерть биологического контейнера для одного из Неизвестных Отцов более не являлась серьезной помехой.
  В родильном чане вскипела белесая жидкость, и в толстое прозрачное стекло ударила огромная растопыренная пятерня. Готовых собственных тел у владельца острова не было, последнего клона только что разобрал на части вражеский снайпер - и как только попал с такого огромного расстояния! - и Неизвестного Отца душила неистовая злоба. Легко нарушив собственный 'незыблемый' запрет (а что, ввиду сложившихся обстоятельств...), он перевел матрицу сознания в почти дозревшее тело будущего зомби.
  Кроме злобы, его заставляло поторапливаться еще одно давно забытое, казалось бы, чувство. Это был страх. Нет, не так. СТРАХ. Вторгшиеся враги при всей своей смехотворной численности обладали ядерным оружием (кто только посмел вручить столь крошечному отряду боеголовку!), и ему пришлось далеко не по вкусу попадание такой ракеты в его остров. Слава Хозяину - он сумел обуздать буйство атомной энергии и ослабить его раз в двадцать, иначе от летающей горы уже бы ничего не осталось. А если это была не последняя ракета?
  Идти вперед не хотелось - какой идиот будет стремиться превратиться в хорошо прожаренную отбивную? Засевшие на острове враги наглядно доказали, что разбираются с проблемами гораздо профессиональнее и радикальнее, нежели все это мнящее о себе невесть что быдло с наганами. Как он ненавидел этих надутых, спесивых, отмороженных на всю голову пятнадцатилетних комми! Редкий комми-бандит доживал до двадцати пяти-тридцати, в основном стреляли свои же, по разным надуманным поводам. А как презрительно они смели глядеть на него, одного из основателей их общества, когда высаживались на его остров!
  Он до сих пор помнил в мельчайших подробностях, как предводитель одной из банд, мосластый подросток лет семнадцати с двумя наганами на бедрах, подошел к нему, взял за грудки и заглянул ему в глаза. 'Слышь, инжинер, у тебя тут места много, а буренка всего одна. Непорядок. Будешь на опчество маток разводить'. Он попытался было трепыхнуться, вякнуть что-то полузадушенно - но выражение глаз подростка тут же заставило его замолчать. Плескалась там страшная жажда - жажда убийства, бандит очень хотел, чтобы он продолжил сопротивляться, хотя бы и на словах - и тогда можно было бы... нет, не застрелить - наганы были для своих - с наслаждением выпустить ему кишки! Кишки он опорожнил сам, пока отползал на карачках и старательно соглашался - на все, хотя в жизни ничего кроме ручки и циркуля, в руках не держал. Хоть на коров, хоть на коней и свиней, лишь бы эти ушли сейчас - он потом возьмет их к ногтю, он был умнее их всех, вместе взятых, все-таки образование Там еще получал, забесплатно. Как он кинул ту страну, когда вовремя и грамотно свинтил со всеми секретами!
  Конечно, потом он дернул за ниточки, подстроил так, чтобы того подростка-бандита пристрелили свои же. Они так и управляли, Неизвестные Отцы, первопопаданцы, те, кто основал это старательно пожирающее само себя общество - натравливали друг на друга стаи и банды, следили, чтобы никто не возвысился, не сплотил вокруг себя других, промывали мозги - как сразу при клонировании, так и при помощи единой Сети, и - лгали, лгали, лгали.
  Определенно, идти вперед он не хотел. Но тот, кто мнил себя кукловодом, на деле сам был куклой, опутанной нитями другого, гораздо более крупного игрока. Тень, всегда незримо присутствующая на краю сознания, вдруг загустела до беспросветной черноты, нить внимания Хозяина разом превратилась в толстый канат. Легко смяв судорожно выставленные барьеры, в сознание вторглась чужая властная Воля. Она по-хозяйски вломилась в разум Неизвестного Отца, натянув его, как перчатку на руку, и овладела - в который раз - всем, и сознанием, и телом.
  Подломились ноги, все тело внезапно стало словно бы ватным и безвольным кулем рухнуло на сырой пол. Тело била крупная дрожь. В глазах Неизвестного Отца пропало всякое осмысленное выражение, изо рта потянулась ниточка слюны, а помертвевшие губы бесконечно шептали одно и то же: ЖРАТЬ, СРАТЬ, ДРАТЬ, РЖАТЬ, ЖРАТЬ-СРАТЬ-РЖАТЬ, ЖРАТЬ-ДРАТЬ-РЖАТЬ, ЖРАТЬ-СРАТЬ-РЖАТЬ...
  Затем откуда-то пробилась удушливо-чадная мычль: 'Что, зассал, урод? Придется самому. Как всегда - все сам, все сам... Что? А мне все равно, убьют-то тебя, если что. Я себе влет другой гондон найду, не волнуйся. Такие дела'.
  Некто, занявший тело кукловода, неторопливо поднялся с пола и огляделся по сторонам. До мелочей знакомая обстановка помещения с родильным чаном, открытая металлическая дверь, каменный коридор, каменный же пол, собственные ступни, попирающие грязно-белый известняк... Стоп! Некто оглядел свое новое тело и с отвращением сплюнул, после чего громко и злобно выматерился. Ступни были черными - как и все остальное, розовели сквозь черноту только подошвы, ладони и вздутые вывернутые губы. Мышцы были крепкими, они бугрились на теле округлыми валунами - но кое-какая деталь, размерами которой издавна славились особи с таким же цветом кожи, отсутствовала как класс. Видимо, была ликвидирована за ненадобностью для рабочей скотинки.
  - Нет, ну какой урод! Ты что, не мог несколько нормальных клонов подготовить? Залез в этого негрилу черномазого, да еще и кастрата...
Некто в сердцах послал запороговый болевой импульс в сознание кукловода, отчего оно фрустрировалось и свернулось в точку где-то на периферии. Хмыкнул, снова вслух:
  - И кто тебе доктор?
Затем, как был голышом, добрался до комнаты управления и первым делом фуганул генератором ударных волн по острову. Иным зрением он видел область нормальной физики, подобно опрокинутой чаше накрывающей остров. Ударная волна, дойдя до нее, мгновенно изменилась, превратилась в псевдоударную, но даже и так была столь сильна, что смела с поверхности все, что торчало больше чем на дециметр. Удовлетворенно понаблюдав за полетом переломанных пальм, некто вновь обратился к острову - и опять громко заматерился. Из полузасыпанных ходов выбирались люди в пустынном камуфляже и с оружием, по виду - целые и невредимые. Они начали целенаправленно стекаться к центру, а потом посреди острова внезапно засиял широкий молочно-белый овал портала.
  - Нет! Не уйдешь! - хрипло закричал некто. Изо рта обильно полилась пена, скрюченными пальцами он разодрал на себе рубашку, галстук, затолкал его в рот и начал судорожно жевать. И то и другое появилось на нем только что, подобно странному дежа-вю, но в припадке священной ярости некто этого не заметил. Другой рукой он снова вжал кнопку запуска генератора, но тот ответил протестующим писком - еще не зарядился. Тогда некто схватился обеими руками за толстый штырь громоотвода, идущий от верхушки башни до нижней стороны острова, где размещался генератор, и пустил туда поток своей Силы.
  С громким треском волосы на теле негроида встали дыбом и засияли, все тело оделось сеточкой молний, которые начали стекаться к штырю и впитываться в него. Глубоко под ногами глухо завыл генератор. Провернулся транспортер, и в разрядную камеру упал очередной бочонок с газом.
  Генератор ударных волн являлся верхом инженерной мысли Неизвестных Отцов. В специальные осиновые бочонки закачивался газ в критическом состоянии, когда сжимаемость его была бесконечной. Таким образом, в средний пятидесятилитровый бочонок помещалось почти полтора кубических километра газа. В разрядной камере мощным электрическим разрядом бочонок разрушался, газ начинал стремительным домкратом расширяться, попадал в резонатор, где проходил через экраны с отверстиями различной формы, в основном щелевидными, и уже в виде сформированной ударной волны вырывался наружу.
  Эта простейшая конструкция, собираемая любым школьником в гараже на коленке в течение пары часов, уже доказала свою эффективность в расправах комми над аборигенами. Сверхмощное оружие, от которого не было защиты - волна приходила сверху и затекала в любые укрытия, в окопы, ямы, блиндажи, вышибала двери герметичных убежищ и выворачивала их наизнанку. Разумеется, бочонки самим своим существованием опровергали атомарную теорию строения вещества, но кого это волновало в инфорете?
  Сила негроида, преобразованная в электричество, в доли секунды запитала генератор, и из-под брюха 'летающего айсберга ПВО' вырвалась очередная мутная волна.
  Но что это? Полусфера нормальной физики над островом резко сократилась в размерах, сжалась почти в пять раз - и пропорционально усилилась, засияла в ином зрении так, что на нее стало больно смотреть. Волна, дойдя до нее, смогла только лишь повалить людей на песок, тогда как за ее пределами удар снес, наверное, метр песка в воду.
  Некто зашипел раздавленной змеей, и еще крепче сжал штырь громоотвода. Генератор выл, не переставая, бочонки сыпались в камеру один за другим, и вылетающие волны били и хлестали несчастный остров, на глазах уменьшая его, выедая в нем огромную полулунную каверну, которая стремительно заполнялась водами моря.
  Под защитой полусферы люди в камуфляже, падая и вновь поднимаясь, смогли-таки добраться до портала и стали исчезать в нем по одному. Шедший последним внезапно остановился, бросил в портал свое оружие, а следом какую-то белую коробочку. Коробочка при соприкосновении со срезом портала дала ослепительную зеленую вспышку - и портал мгновенно закрылся. Человек медленно обернулся.
  Некто непроизвольно дал увеличение, желая разглядеть лицо обреченного. Этот теперь в полной его власти и ответит за все! Ух, как он с ним позабавится, какие устроит ему ощущения - медленно сотрет об асфальт, сварит в гудроне, разм...
  Человек скупо улыбнулся. Капитан Остап Мирошниченко - а это был, разумеется, он - не торопясь расстегнул ворот своей ладно обмятой формы и достал плоский кожаный мешочек. Развязал его и вытащил оттуда квадратную бархатно-черную пластинку.
  Некто обмер, не в силах пошевелиться. Потом в страхе ударил кулаком в экран, разбив его вдребезги, заорал диким, нечеловеческим криком, страшно напрягся - и вдруг взорвался! Тело зомби-негроида, служившее ему временным пристанищем, клочьями разлетелось по сторонам, а на его месте осталось плотное черное облако. Тьма всклубилась и мгновенно приняла очертания некой отвратной крылатой твари, смоляно-черной, та дико оскалилась черной же пастью и стремительно вылетела в окно.
  Деми наплевал на все законы мироздания, лично проявившись в собственном инфорете в персонифицированном облике черной крылатой твари, коий облик он когда-то украл в домене Демиурга по прозвищу Профессор. Черной молнией метнулся он к острову и со всей своей Силой ударил в мягкое золотое сияние полусферы. Та встретила страшный удар неколебимо, словно была выточена из цельного алмаза - но у человека в ее центре из носа потянулись две кровавые дорожки...
  Еще удар, еще и еще... Тварь разрослась, преумножилась, черные крылья атаковали уже со всех сторон, полностью закрыв небо, но человек держался. Человек - держался против демиурга, пусть и с маленькой буквы! Остапу казалось, что из него живьем тянут кости, как когда-то казнили его знаменитого тезку, вытягивают жилы - все сразу, жгут плазменной горелкой и пропускают через него ток в миллионы вольт. Кровь текла уже отовсюду - из ушей, носа, рта, даже из уголков глаз и прямо сквозь кожу, - но он стоял, широко расставив ноги, и упрямо держал и держал медленно сжимавшуюся полусферу, а глаза его, когда-то льдисто-синие, теперь уже не скрываясь, полыхали многоцветным радужным сиянием.
  Затем сквозь боль пробился укол браслета - такой слабый и незаметный, что сошел бы нынче за ласку, - и Остап снова улыбнулся. Время пришло. Он крепче сжал дискету широкой ладонью, и его губы прошептали всего одно слово:
  - Алеф.
  Мир исчез.
  
  ***
  
  В свое время кто-то начертал на черной пластинке, врученной капитану, опрокинутую набок восьмерку, символ бесконечности. Бесконечная мощность, равно как бесконечный масштаб и бесконечная мудрость - суть атрибуты Большой божественности, даже не демиуржества, поэтому абсолютно бесконечно мощным взрыв дискеты быть все же не мог, но в данном конкретном инфорете, в данной Вселенной и при текущих обстоятельствах - взрыв нес тень какого-то из аспектов Бесконечности. И эта тень, вкупе с отдачей нарушенных законов Большой Реальности, разодрала пленку отчуждения, сняла маскировочный полог, на который местный деми тратил больше половины ворованных сил, и ярким маяком высветила положение инфорета на Древе Миров, позволив явиться на сцену иным Силам и Сущностям.
  Небо, застывшее в остановленном мгновении собственным негативом, расколол черный клин, в котором засияли точки иных звезд. Длинная полоса Млечного Пути, Магеллановы облака и облако Туманности Андромеды - а на их фоне проявилась исполинская Кошка, что странным образом сочетала в себе безумие ненависти и свет божественной любви. По сторонам от Кошки сияли иные грозные лики, описать которые затруднился бы и гений поэзии, но вот выражение на них было однозначным.
  ''Ург-Дэмор, братья, вы решили?'' - легкой рябью всколыхнул пространство мелодичный дивный Голос, что был слышен не ушами, а ощущался самой сутью внимающего.
  ''Они в твоей власти, Королева. Навсегда.'' - ответный хор суровых Голосов прозвучал... обрекающе. 'Навсегда' - словно захлопнулась каменная крышка саркофага.
  Тварь внизу, в мире, завыла в неизбывном страхе, бросилась к границе домена, закрутила хитро афедроном, пытаясь исчезнуть, расточиться во мраке Войда - но границы более не существовало. Вокруг - везде, несколько хватало зрения деми, отныне простиралась Она. Королева.
  ''Я ждала тебя, милый. Я так тебя ждала. Ты будешь самым любимым моим наложником, Возлюбленным Королевы Боли... Иди ко мне!''
  И мятущаяся, завывающая тень, для которой отныне не было ни спасительной смерти, ни столь же спасительного безумия, в окружении темных точек сущностей своих миньонов - Ражей Коши, водомерки и прочих, рухнула в бездну, раскрывающуюся навстречу все шире и шире, чтобы предложить им самые глубокие, самые изысканные, доселе никому не ведомые наслаждения...
  
  ***
  
  Эпилог
  
  На полигоне было шумно. Сердито стрекотали 6,5 мм 'весла' пехоты, раскатисто вели разговоры ротные и крупнокалиберные пулеметы, нестерпимо ревели 'стеногрызки', а из-за коробки здания огненно-штурмовой полосы иногда совсем уж монструозно рявкала 'Истра'. Шел второй день совместных учений, и бойцы в разнообразной форме ревниво следили за успехами коллег. Рвались взрывпакеты, лязгала гусеницами техника, и в таком бедламе обычными техническими средствами подслушать разговор было совершенно невозможно - ну а всяким ушастым, кто в качестве прослушки мог применять каналы субмикронного сечения, заниматься этим никакого резона не было, они и так знали все и даже больше.
  На краю полигона, укрывшись в тени обшарпанной и испещренной оспинами попаданий коробки, сидели двое.
  - Не подумай, что я не рад - но все-таки, как вышло, что никто не погиб... кроме командира?
Собеседник криво усмехнулся.
  - Тут следует, как сделал и ты, начать из-за печки. Во-первых, не факт, что Бер погиб. Да, дискета была активирована, но небезызвестное письмо Горчакова показывает, что выход есть всегда, а герои не пропадают бесследно. Известно ли тебе, что за подразделение было задействовано в операции?
  - Разумеется. Это всем известно. Какая-то группа из ОРО-1 ГРУ ГШ ВС Империи.
  - Ну, со 'всеми' ты малость перегнул. Просто у нас допуск категории АА, вот и кажется, что весь мир - это люди в погонах. На деле же, о самом факте проведения этой операции знает человек пятнадцать от силы. Но я не об этом - ты знаешь, что рота имеет прямое подчинение Самому?
  - Знаю.
  - А о том, что штатно-должностное расписание особой роты утверждается совместным указом Императора и Правительствующего Сената?
Первый присвистнул.
  - Нет. Нифига себе. Так вообще бывает?
  - И что за все время существования ОРО-1 штатка ни разу не была заполнена до конца?
  - Почему?
  - Все дело в критериях отбора. В сущности, ОРО - это целое отдельное Управление, под них та-акой процент бюджета заложен - закачаешься. И вся эта махина заточена под одну-единственную роту. Понимаешь?
  - Не совсем еще.
  - По мнению сената, этот личный ювелирный инструмент Императора слишком опасен, чтобы ему можно было дать возможность расширения. Мол, дубинок Государю и так хватает. Его вынудили ограничиться одной ротой, пусть и весьма усиленного состава.
  - Кажется, доходит. Ты хочешь сказать, что из всех двенадцати миллиардов населения Империи...
  - Мы не можем набрать трехсот человек в ОРО-1. Да, именно так. Это особые люди. Подготовка каждого из них стоит столько же, сколько постройка фрегата. Некоторые сенаторы считают, что так и следовало бы сделать. К сожалению, нельзя послать фрегат освободить заложников, тихо вырезать предводителей противника или противостоять магам черноглазых. Но даже деньги не являются ограничением. Дело в том, что число людей, способных пройти то всеобъемлющее обучение и подготовку, с которой они столкнутся в особой роте, ограничено самой природой.
  Они должны обладать сочетанием качеств, которые встречаются в одном лице настолько редко, что даже трудно представить. Во-первых, у них должны быть экстраординарные физические данные - скорость реакции, сила, выносливость... и другие. Все сразу. Какие-то из них можно развить, натренировать - но основа должна быть врожденной. Затем ум. Их интеллект должен быть настолько высок, насколько это вообще возможно. В-третьих - 'инстинкт убийцы', как это называют недалекие журналисты. На самом деле, я бы сказал 'инстинкт преодоления препятствий' или 'инстинкт воина'. Эти люди должны применять оружие без сомнений и колебаний, мгновенно - и максимально, убийственно эффективно.
  Теперь смотри. Мы берем человека, который уже изначально, от природы, превосходит любого из сорока миллионов себе подобных. Затем мы долгие годы развиваем и шлифуем его таланты - тщательно и всесторонне, упорно и терпеливо. Он получает самое лучшее снаряжение, обучается по самым-самым методикам, его тело изменяется при помощи последних достижений медицины и переносит такие нагрузки, которые гарантированно убили бы даже бойца осназа из другой части. Абсолютная память, невероятные физические кондиции, подобный скальпелю разум, вооруженный научным методом познания и иезуитской хитростью - и весь накопленный Империей военный опыт... Кем, по-твоему, его можно назвать по отношению к простым смертным? И при всем этом - мы должны быть в них уверены. Это точно такая же ситуация, как с поиском командиров для подводных лодок со стратегическими ядерными ракетами.
  - Ну ты хватил!
  - Ничуть. Каждый из этих людей столь же опасен, как такая подлодка, если не более. Ракеты могут испепелить целый континент - но один боец ОРО в состоянии совершить на этом континенте революцию, полностью уничтожить все руководство, коренным образом изменить общественный строй, воодушевить население какой-либо идеей, распространить собственноручно сочиненную религию... Результат можно считать тем же самым.
  Поэтому требования к психике бойцов в десятки раз выше обычных. Им вверено то, что гораздо страшнее атома - ключи от кладовых незримой силы, изменяющей мир по их воле. Фигурально выражаясь, они должны поражать драконов, но оставаться при этом людьми.
  Двадцать шесть человек против целого мира? Я скорее удивлен, что свинуарам вообще удалось кого-то зацепить. 'Неизбежные на море случайности'...
  - Кстати, о птичках. С маргариновым деми и его прихлебателями понятно, но куда Держатели дели быдлопашистов?
  - Не знаю. Один наш союзник, он тебе еще привет от какого-то Криминала передавал, очень странно улыбается в ответ на этот вопрос. Думаю, им там не сахар...
  
  ***
  
  День клонился к концу, когда толпа замерзших, ободранных и голодных существ добралась до опушки леса. Чьи-то бесстрастные черные глаза, притаившиеся в удобной развилке огромной раскидистой ели, четко видели три фенотипа среди существ. Искаженные лица одних напоминали плоские свиные пятачки, другим воображение так и норовило дорисовать кривые рога, ну а третьи то и дело ржали так, что гадать об их предках не было ни малейшей нужды. Невидимый в ветвях наблюдатель гадливо поморщился и подумал: 'Аристодема на вас нет!'
  В отсутствие направляющей воли Неизвестных Отцов комми немедленно передрались между собой и почти сразу разделились, сбились в стаи по фенотипам. Этот процесс сопровождался такой цветастой руганью, что хоть топор вешай, страшными взаимными угрозами и несколькими случаями мордобоя. Что характерно, статусные цацки никто использовать не спешил - все сообразили, что первый же выстрел приведет к взаимному уничтожению или существенному ослаблению всех трех стай.
  Постепенно холодало перед долгой зимней ночью. Подгоняемые морозом, толпы двинулись в случайно выбранном направлении, ибо навыков следопытства никто из них не имел. Наблюдатель беззвучно скалил зубы в кривой усмешке - было очень смешно видеть, как все идущие неосознанно жались друг к другу, уже невзирая - конь перед ним, свин или вовсе бычок, но при этом продолжали мужественно осыпать друг друга площадной бранью и твердить, что остальные две группы ни к чему, выживайте, мол, сами.
  Стоило впереди забрезжить просвету в казавшихся бесконечными буреломных завалах, как раздался ликующий вопль переднего существа. Откуда только силы взялись! Живая лавина потекла вперед, расплющивая и стесывая о шершавую кору лиственниц зазевавшихся неудачников. С неимоверным треском проломившись сквозь густейший подлесок, толпа вывалила на опушку - и потрясенно застыла...
  Когда несколько тысяч комми неизвестным образом оказались посреди дремучей гиблой тайги, где стоял лютый мороз, градусов двадцать, не меньше, воцарилось глубокое молчание. Никто не решался пошевелиться, даже не переминался с ноги на ногу. Лес слепо глядел на пришельцев дуплами деревьев, изгибы корней кривились в подобии ухмылок, белые снеговые наносы смотрелись погребальными саванами. Потом наваждение схлынуло, и сбоку раздался тихий вкрадчивый треск.
  Кто был ближе к краю толпы, увидел за толстенными деревьями столь же громадного и толстого медведя, но стрелять не решился. Палец, не раз с легкостью посылавший пули в беззащитных аборигенов Земли-2, застыл на спусковом крючке, будто прихваченный к металлу морозом. Медведь понимающе осклабился десятисантиметровыми клыками, встал на задние лапы и небрежно чиркнул когтями по стволу гигантского кедра. После чего с достоинством удалился, презрительно помахивая толстым коротким хвостом.
  Спустя минут десять ожесточенных препирательств толпа комми вытолкнула из себя одного субъекта. На подгибающихся ногах свинуар подошел к дереву и попытался дотянуться до глубоких засечин. Не тут-то было. Борозды проходили на высоте больше четырех метров, что означало, что в топтыгине было никак не менее тонны живого веса. Кодиак, да и только. Сразу стало ясно, что никакие статусные наганы и ТТ здесь не помогут. Чтобы завалить такого мишку, требовался, по меньшей мере, штуцер, а лучше - пулемет.
  Как-то само собой решилось, притом очень быстро, что нужно идти искать людей. Это было привычным - найти аборигенов (а у них, разумеется, копья и каменные рубила), загнать в стойло, пардон, указать на их место и влезть на шею.
  Вдруг сзади послышались ужасные крики, затем беспорядочная пальба. Новые крики - и новая пальба. Не выдержав зловещего молчания леса, все свинуары поголовно выхватили оружие и начали посылать пулю за пулей в малейшую померещившуюся тень. Впрочем, довольно быстро стрельба стихла - патроны в барабанах и магазинах закончились, а новых не было, разве что у некоторых завалялось в карманах россыпью.
  Под стоны раненых и молчание убитых своими же сзади начали передавать вести. Оказалось, из-за ствола дерева внезапно выскочил кто-то очень худой и высокий, весь покрытый оленьим мехом, выскочил настолько быстро, что они даже толком не разглядели его, оглушительно свистнул и воткнул короткое копье в живот одному из свинуаров. Широкий однолезвийный наконечник проделал огромную зияющую рану, сквозь которую виден был срез чисто перерубленного позвоночника. Почему свинуар все еще был жив, оставалось решительно непонятным. Нападавший исчез в зарослях столь же быстро, раньше, чем кто-либо успел опомниться.
  После того, как закончилась пальба, из-под темных ветвей пополз едва слышный зловещий шепоток:
  - Чучунаа...
  - Чучунаа Адычи...
  - Умр, чучунаа пойг-ын умр...
У кого-то из комми не выдержали нервы, и он разрядил весь барабан своего нагана в шепчущий лес. В ответ оттуда вылетела окровавленная пальма и, войдя чуть пониже пупка, пригвоздила незадачливого невротика к стволу ели. Больше никто стрелять не осмелился. Настороженно поводя стволами наганов, свинуары начали продвижение вперед, и как только впереди идущие сообщили, что опушка близка, устремились к спасению бегом. Несколько последних не добежали, но это уже никого не волновало...
  Выскочив из-под нависающего шатром нижнего яруса таежного леса, комми в изумлении остановились. Застыли они от полного разрыва шаблона - представшая их взорам картина опровергала все, что они знали ранее об устройстве миров. Зрелище было поистине невероятным. Небо... В туманной бело-голубой дымке плыла ослепительная точка неистово палящего сине-фиолетового солнца, а само небо представлялось необъятной сверхгигантской перекрученной трубой, уходящей в бесконечность. Казалось, в него можно было упасть - и лететь, лететь до скончания времен. Порой в зените поблескивали непонятные белые точки, они на огромной скорости ходили туда и сюда с очевидной целеустремленностью.
  Плоская как стол зеленая равнина уходила к горизонту и смыкалась с ним в столь неимоверной дали, что сразу становилось ясно - она именно плоская. Завершающий штрих фантасмагоричности пейзажа придавала гигантская черная трещина, рассекавшая равнину поперек буквально в пятистах метрах от опушки леса. Ширина трещины была никак не менее двух километров... и в ней неподвижно висели исполинские перевернутые каменные пирамиды. Без видимой опоры они левитировали вровень с краями трещины, при этом некоторые пирамиды были уступчатыми, на манер теотихуаканских, некоторые же были гладкими, подобно египетским. Их верхние плоскости поросли той же зеленой травой, что покрывала остальную равнину, и кое-где были уставлены каменными на вид строениями. Среди строений чувствовалось присутствие жизни, то и дело кто-то мелькал в проходах и проемах, курились тонкие струйки дыма, слышался заливистый смех. Пирамиды были соединены между собой подвесными мостами, а вот к краям трещины не вел ни один.
  На той стороне носились быстрые коричневые и рыжие силуэты, похожие на всадников на крупных и мощных конях, вооруженные странными полукруглыми луками. Только сидели они тоже странно - совсем впереди, словно прямо на шее у коня. На высыпавшую из леса толпу никто не обращал никакого внимания.
  Комми решительно направились к пирамидам. Луки. У аборигенов были всего лишь луки. Пора было показать им кузькину мать и кто им доктор. Как-то же они должны были сношаться с внешним миром, не может быть, чтобы с пирамид не было мостов к берегу.
  Дойдя до края трещины, самые первые заглянули вниз и ужаснулись. Дна не было. Вообще. Отвесные каменные стены тянулись вниз, где-то там сходясь друг с другом, и в страшной глубине посреди чернильной тьмы мерцал мертвенный зеленый свет. Между тем толпа продолжала напирать, и первые несколько рядов свинуаров с воплями полетели в эту тьму.
  Мостов все же не было, ни подвесных, ни каких-либо еще. Эта вселенская несправедливость так разозлила комми, что некоторые с криками разрядили по барабану в сторону пирамид. Странным образом пули полетели не по прямой, как бытовало в родном инфорете, а ушли далеко вниз и вправо, злобно чиркнув по нижним уступам пирамид.
  На краю ближней пирамиды вдруг выросла фигура высокого человека, молодого мужчины с буйной солнечной шевелюрой, босоногого и одетого лишь в грубую кроваво-красную эксомиду. Он скептически оглядел толпу перед собой, осуждающе покачал головой и покрутил пальцем у виска. На треск выстрелов он лишь скучающе выставил перед собой раскрытую ладонь, и те немногие пули, что долетели до него, бессильно завязли в воздухе перед ней. Затем человек показал рукой куда-то вправо, после чего отступил и исчез, словно его и не было.
  Справа метрах в ста высился блестящий белый столб - как его можно было не заметить, уму непостижимо. На столбе была большая металлическая табличка, на которой имелась какая-то надпись. Подойдя ближе, комми смогли, наконец, разглядеть ее. Надпись гласила:
  
Ты, кто явишь здесь свое лицо!
Знай - ты находишься в мире Ректификатор-36.
Все зависит от тебя самого.
Поступки приветствуются, но прежде обдумай, на какую Чашу они лягут.
Смерти нет, однако жизнь может обернуться существованием.
Решай.
  
Ниже было приписано чем-то бурым несколько неровных строчек:
  
Все это вроде ионообменной колонны. Небо не врет. Кто смог измениться, попадает на уровень повыше. Упасть обратно тоже легче легкого, только почерней. Ты на самом дне, впереди тысяча этажей. Копать бесполезно - там нейтрид. Выход отсюда только один, и он на том конце колонны. И он есть! Я сделал уже восемьсот девятнадцать попыток, и, кажется, нащупал Путь. Если я не сотру эту надпись, значит, моя догадка верна. Нужно только...
  
Конец надписи был небрежно смазан, а поверх нее стоял жирный оранжевый плюс и канцелярского вида штамп: 'Спойлер!'
  Толпа комми долго смотрела на столб с табличкой и молчала. Потом кто-то рухнул на колени и завыл, закрыв лицо руками и раскачиваясь, вначале очень тихо, как обиженный ребенок, затем все громче и громче, протяжно и совершенно безнадежно, с кристальной ясностью внезапно осознав, что расплата теперь - неизбежна. За все.
  Никто не заметил, как в задних рядах двое комми, парень-кабан и девушка-лошадка, переглянулись, кивнули друг другу, взялись за руки и незаметно отошли в сторону. Густая и высокая трава скрыла их след, в скором времени приведший обратно в лес.
  Парень заметно дрожал, у девушки подгибались колени, но они все-таки сумели вскинуть лица навстречу неслышно подошедшему чучунаа. Парень даже шагнул вперед, прикрывая собой девушку, а та, в свою очередь, сделала шажок и опять встала сбоку.
  Черные глаза на темном, не вполне человеческом лице таежного обитателя чуть потеплели. Затем он странно дернул рукой, пальма со свистом прочертила короткую дугу, и для пары коммунаров все исчезло. В брызгах крови тела осели на траву, однако иным зрением чучунаа видел, как два бесплотных грязно-коричневых облачка воспарили над лесом, чуть посветлели - и порыв ветра перенес их через пропасть к ближней из пирамид...
  Где-то над миром раздался насмешливый Голос: 'Двое - из многих тысяч. А девяносто пять процентов в итоге не покинут это место никогда'.
Иной Голос, спокойный и мелодичный, ответствовал: 'Ничего страшного. Жемчуг может быть обретен и в навозе. А пятеро задумавшихся из сотни - отличный результат'.
  И с тем ощущение присутствия исчезло. Далеко внизу комми начинали свой нелегкий и тернистый путь к настоящей жизни.
Оценка: 3.39*10  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"