Аннотация: Приключения продолжаются! Как и прошлая книга, эта написана в жанре альтернативной истории, однако со строгим соблюдением достоверности всех исторических особенностей, и личностей персонажей. Данный роман является второй книгой предполагаемой серии из 80-ти романов. Требуются литературные негры, для развития серии!
Попадос 2: - спасти Государя-Императора!
Был ненастный осенний день, когда я шел по улице к своему другу Петеньке. Задувал холодный пронзительный ветер, с неба накрапывало мелким дождем. Казалось сама русская природа горюет вместе со мной. Вы спросите, - о чем горюет? Конечно о неустроенности матушки-России! Надо Вам сказать, судари мои, что и я, и Петенька являемся убежденными монархистами. Я лично всегда считал, что только наследственно Монархическое устроение власти является залогом процветания государства Российского! Мама говорит, что первыми моими словами после родов стали "Боже царя храни!". Этого святого для каждого истинно русского человека принципа, я придерживаюсь и поныне. На небе - святая православная троица: Бог Отец, Бог Сын, и Бог Святой дух! Земное отражение этой троицы на Русской земле - Православие! Самодержавие! Народность!
Многие века Святая Русь процветала, пока придерживалась этих осененных благодатью принципов. Но как известно, в трагическом и кровавом 17-ом году, мистическая приемственость монархической власти была утрачена. Нравственное здоровье могучего русского народа-богоносца было подорвано иезуитским ядом пропаганды краснопузых жидо-большевиков, и иудо-либералов. Словно невинный отрок, впервые отведавший прельстительной отравы кабацкого вина, поднесенной ему коварной рукой, русский народ впал в безумие пьяного угара и всяческого блудодеяния. В опустошительном исступлении, разбушевавшаяся чернь убивала лучших сынов России! Дворян, священников и купцов, расстреливали миллионами! С золотых маковок церквей, сшибалися древние византийские кресты! И как заключительный акт своего грехопадения, - русский народ попустил расстрел своего боговенчанного государя! Бог оставил Россию. Диавол же, Божьим попущением, торжествовал полную свою победу.
Похмелье после сатанинского разгула наступило очень быстро. Распоясавшаяся чернь был придавлена железной пятой бесовского красного режима. Некогда благодатная богоизбранная держава стала позорным узилищем, камерой пыток, кладбищенским двором! Из русского народа пытались вытравить самый его Дух, подменяя его жалкой совдеповской идеологией. По счастию, в самой сути красной тирании была заложена невозможность долгого её существования. Ненавистный коммунистический режим пал.
А что же русский народ? Словно горький пьяница, внезапно пронзенный ослепляющим стыдом, глядит на убогую каморку свою, в которой разбил, раскурочил, и распродал все мало-мальски ценное. Нет ни пузатого самовара, ни расписных фарфоровых тарелочек, ни свиньи-копилки. В красном углу, где должны были висеть дедовские иконы, - лишь запустение и пыль, - святые образа давно сданы в ломбард. Нет ни любимой жены, ни малых детишек - они не вынесли жития с пьяницей, и покинули его. Лишь только пыльная фотография на стене, напоминает от утраченном семейном счастии...
...Вот черт, - задумавшись о судьбах России, я не заметил глубокую лужу, и провалился в неё по щиколотку. Так всегда бывает - кто печется о своем народе, обречен на страдания. О чем это я там? Ах, ну да... .
Однако, русский народ отмежил скованные семидесятилетним мороком очи, чуть поднял голову, чуть расправил плечи. С радостью наблюдаю я признаки наступающей умственной трезвости русского народа в новом 21-ом веке. Народ медленно возвращался к духовности. Вот уже открываются старые, и воздвигаются новые церкви. Повсюду уже можно увидеть упитанных благообразных батюшек-священников, разъезжающих, как и достойно их сану, на Мерседесах. Возрождающееся русское купечество обосновалось на рублевке, и заполонило прилавки магазинов дивными иноземными товарами. И быдло из народных низов уже было поставлено в приличествующие ему рамки непрерывного созидательного самоотреченного труда, на благо лучшей части общества.
Но меж тем, это были лишь частные признаки. А кто сможет вернуть России её утраченное дворянское сословие? Кто сможет вернуть России её утраченную монархию? Ведь потомков истинных дворян почти не осталось. И прямые наследники на российский трон - где искать их, когда была расстреляна вся царская семья? Да и отдадут ли добром боговенчанному государю захватившие власть после коммуняк либералы-космополиты? Нет, судари мои, наедятся на это не приходилось.
А вы все вопрошаете, судари мои. Вы буквально стонете в моей голове - кто же вернет России её монархию? Её соборность? Её богоизбранность?
Чтож, отвечу вам, не буду томить, - все это сделаю я!
Должен сразу сказать вам, что я человек не простых кровей. Хотя революционный хаос прервал память поколений, и я в детстве не знал кем именно были мои предки, я всегда чувствовал, что не такой как все. Еще в детском саду я начал ощущать, что воспринимаю мир куда более тонко, чем окружающие меня дети простолюдинов. Да что говорить, уже и сама моя фамилия - Дворский - намекала на вполне понятные обстоятельства. Дорский-двор-дворянство! трудно было не заметить эту очевидную связь. И все же, мне долго время пришлось быть в неведенье относительно своих корней. Однако не так давно я нанял специальную фирму, которая занимается поиском предков и составлением генеалогических древ. Признаюсь, за это пришлось отвалить кругленькую сумму, изрядно пошатнувшую мой бюджет. Но все долги и экономия в еде того стоили - едва я получил папку с результатами проведенного фирмой расследования. Результаты превзошли все мои самые смелые ожидания! Судите сами, согласно точнейше составленной родословной - по материнской линии я оказался потомком самого Синеуса! Да-да, того самого Синеуса - брата Рюрика, который прибыл вместе с ним княжить на русскую землю! Но мало того - ведь по отцовской линии я вообще оказался далеким потомком сына царя Трои - Приама!!! Того самого великого Приама, от которого считалось почетным вести свою родословную любому царствующему роду Европы!
Столь ошеломительные новости конечно не могли оставить меня спокойным. Былое величие моего рода, ощущались мной особенно отчетливо еще и от того, в какое положение теперь был поставлен я сам. Волею несчастливых обстоятельств, мне, - потомку княжеского и царского рода, приходилось работать грузчиком в "Пятерочке". В окружении диких смуглых инородцев, которые в иное время целовали бы землю, по которой ступили мои сапоги, я вынужден катать тележку со свеклой и луком... Но вот именно через это свое, личное несчастие, я и ощущал глубже всего весь трагизм крушения постигшего Россию. Как видите, никогда я не отделял свою судьбу от судьбы Родины. Понятно ли теперь, почему я взвалил на себя тяжкое бремя восстановление в России законной власти?!
Однако, вам не терпится узнать, каким именно образом, я собираюсь вернуть в России монархическое правление? Что? Вы думаете, что я со своей древней родословной собираюсь предъявить права на российский трон? Ошибка, друзья мои! Я не настолько наивен, чтобы не понимать, - захватившая сегодня власть либерально-демократическая сволота никогда не позволит мне и близко приблизится к престолу. Кроме того, я скромен, и вовсе не претендую на такое сложное дело как управление огромной державой. Тем более что принять её пришлось бы в полуразрушенном состоянии.
Нет! План мой головокружительно смел, и вместе с тем изящен. Я не буду пытаться соединить некогда сломанный стол российского древа истории! Я вернусь в то время, когда сие древо еще было цело, и не дам губителям обломать его! Вы уже догадались? Да, судари мои. Именно так! Я планирую совершить путешествие во времени, и пустить мировую историю по новому пути!
Но как же я сделаю это? Вот здесь на сцену и вступает мой друг Петенька, к которому я иду. Петенька не ровня мне по происхождению. По материнской линии он всего лишь восходит к роду Шереметьевых, а по отцу к князьям Голицыным. Однако у него истинно светлая голова и Богом данный православный талант к изобретательству. Потому я сердечен и прост с ним, не чинюсь древностью своего рода. Не так давно, в результате длительных экспериментов Петенька смог изобрести машину времени! Именно на ней я и отправлюсь спасти Россию! Именно за тем я сейчас и иду к своему верному единомышленнику!
...Твою ж в кочерыжку! - Проезжающая мимо машина окатила меня грязищей. Ну ничего,.. вот уже и подворотня Петиного дома. Подъезд, лифт, звонок в дверь. Я прибыл.
***
Петенька как всегда был всклокочен и чудаковат на вид. Истинно, на его челе видна печать непризнанного гения. Мы обнялись в дверях.
- Идем, Валенька, - Петя увлек меня в глубину своей захламленной старыми микросхемами квартиры. - Все уже готово к эксперименту.
Петя повел меня в обшарпанную ванную, где вместо обычной стиральной машины стоял необычного вида аппарат. В самой же ванной заполненной водой плавало огромное количество кубиков льда.
- Слушай как работает моя машина, Валенька, - сказал Петя поправляя очки. - Ты конечно знаешь, что невозможно перенести сквозь толщи времени свое тело. делать это может только сознание. Поэтому тебе придется оставить свое тело здесь. Сейчас ты ляжешь в эту заполненную льдом ванну, после чего я надену тебе на голову обруч, который посредством специальных биотоков извергнет твое сознание из тела. В этот момент ты сможешь направится в любое время и место человеческой истории. Тебе нужно будет только этого пожелать. Тебе естественно, надо попасть как можно ближе к государю Николаю Александровичу. Об этом и думай. А сделать это нужно еще до всех революционных потрясений. Понимаешь? Как только увидишь государя, - тут тебе и флаг в руки!
- А если что-то пойдет не так? - Спросил я.
- Да, - Петя почесал затылок. - Дело которое мы с тобой затеяли, конечно совсем новое и неиспытанное. Ты же понимаешь, что твое сознание должно будет найти себе вместилище, в котором оно правится в прошлом. Иначе говоря, ты просто захватишь чье-то тело. Так вот, если что-то пойдет не так, ты сам сможешь покинуть это тело и вернуться обратно. Дело в том, что разорвать связь с чужеродным организмом твоему разуму будет гораздо легче - ведь чужой организм и сам будет рад отвергнуть его. Однако - продолжал Петя - берегись. - Помни, что любое твое изменение прошлого неизбежно отразиться и здесь, в настоящем. И если изменения будут слишком велики... Я специально защитил свою квартиру решеткой со специальным излучением, поэтому она будет сохраняться неизменной. Но если что-то пойдет не так, и измененное настоящее проникнет в квартиру... Возможно, что и возвращаться тебе будет некуда. В этом деле мы рискуем оба.
- Это наш долг как русских людей, Петенька.
- Истинно так, - кивнул Петр. - Если даже мы добьемся успеха, я буду всю жизнь вынужден провести в своей квартире. Года на два мне запасов хватит. А потом, надеюсь, ты в прошлом организуешь мне специальный указ, чтоб с 2012 в эту квартиру носили продовольствие и все что попросят.
- Тебе, Петенька, как спасителю отечества будут доставлять все что угодно. - Горячо пообещал я. - Лучшую технику, еду и самых красивых женщин!
Петя молча запунцовел ушами. С женщинами у него было даже более туговато, чем у меня. А если учесть, что и у меня-то было... У Пети вообще было совсем никак. Тем более с самыми красивыми. Впрочем, только такой домосед и мог решить на подвиг самоотречения от мира, ради нашей великой цели.
- Ну, залазь что-ли, давай. - Показал на ванную Петр.
Я поглядел на ледяную ванную. Бррр! Ну, ничего, за ради дела можно и потерпеть. Все лучше чем с таджиками в "Пятерочек" куковать. Из этой ледяной купели родится новая великая судьба России! Я решительно стянул одежду и влез в ванную. Тело тут же стало крючить от холода.
- Петенька, быстрее. Я же долго здесь не усижу!...- Заклацал я зубами.
- Сейчас-сейчас, - заторопился Петя.
Он надел мне на голову сияющий огоньками обруч, и подошел к своей машине.
- Ну, готов? - Спросил он меня, положив руку на рубильник, и перекрестившись.
- За веру! Ц-царя и О-о-отечество! - Лязгая зубами отчаянно гаркнул я.
Петя дернул рубильник вниз.
***
Я потерял ощущение своего тела. И вся Петина квартира исчезла. Окружающее меня нечто окрасился дивными красками и звуками. Так вот она какова - изнанка божьего мира. Переменчивое созвучие красок и звуков грозило совсем растворить меня. Но надо было собраться! Я начал думать о времени - тысяча девятьсот четвертый год. И о Человеке - Великий Государь, император всея Руси, Николай Второй. Именно рядом с ним, как можно ближе, мне нужно оказаться, чтобы уберечь правителя от опасностей и ошибок! Я почувствовал, как окружающее меня пространство уловило мою волю, и меня понесло, повлекло куда-то. Течение красок все убыстрялось, они сверкали вокруг меня, доходя до немыслимой интенсивности, - и вдруг!
Хлопнуло! И... Я снова почувствовал ощущение тела. Глаза мои проморгались, привыкая к вещественности мира, и... Удалось! Господи ты Боже мой, - удалось! Прямо перед собой, наяву я видел государя-императора!!! Словно призрак из прошлого, восстал он передо мной о всем своем величии. Но ведь это был не призрак! Все это было взаправду. Я оцепенел. Все что я должен был сказать ему, вылетело у меня из головы. С молчаливым благоговением рассматривал я государевы черты лица. Его выразительные чуть выпуклые глаза аккуратные усы и бородку, слегка оттопыренные уши, высокий лоб, венчавший голову чубчик-хохолок. Все его лицо, каждая черточка, выражение глаз, выдавало истинного русского государя. Со все возрастающем восхищением я созерцал это прекрасное лицо. - ГосударЪ! - Любовно прошептал я.
Тут государь наклонился ко мне, и впился в мои губы страстным горячим поцелуем.
- Абу-хфру-пфыр! Тьфу!.. - Мне с трудом удалось оторвать свое лицо от смачно присосавшегося государя. А он уже шарил торопливыми руками у меня по грудям. Что? По каким грудям? Откуда у меня женская грудь? Однако посмотрев вниз, я увидел, что у меня и вправду растет весьма основательная пара положенных женщине природой, довесков. С тем же наклоном головы, я увидел, как на плечи мне упали длинные вьющиеся волосы. Что же это за ужас!? В чье тело я попал?! Уж не осквернил ли я своим вторжением тело самой государыни-императрицы?!
Смятение в моих мыслях было полное! Я лихорадочно завертел головой. Полумрак. Свечи. Кровать. Государь же тем временем снова приготовился основательно ко мне прилобызаться, и я с трудом смог удержать его на расстоянии вытянутой руки. Только сейчас я заметил, что из всей одежды на нем только одна исподняя рубаха, слаба богу, - достаточно длиннополая...
Император однако же, заметил мое замешательство.
- Что-то не так, Натти? - Спросил он.
- Государь... - Пробормотал я.
- С каких это пор ты не на людях зовешь меня государем, - шутливо погразил мне перстом император. - Ты же знаешь, наедине, - я Никки, а ты Натти. Ну иди же сюда, птичка моя! - И он опять активно атаковал меня своими шаловливыми ручищами.
- Ах... Ух... Э-э, государь! - Я отползал к спинке кровати. - Я не...
- Ну в чем дело? - Распалившись спрашивал меня император. - Опять украшения? Платья? Ты же знаешь, я на все ради тебя готов. Ты просила сделать тебя статс-дамой, - и вот. Проси еще чего хочешь!
У меня аж от сердца отлегло. Раз статс-дамой, - значит я все таки не в теле императрицы.
Пыхтящий государь однако, тут же воспользовался моим расслаблением, и чуть не опрокинул меня на кровать.
- Государь, да государь же! - Завизжал я, довольно противным женским голосом, - Послушайте меня. Я... Я вас люблю!...
- Так продемонстриуй же это, как ты делаешь обычно! - Алчно облизнул усы император.
- Да я... Я не в том смысле... Я люблю вас как выразителя божественного монархического принципа!...
- Иди же сюда, я покажу тебе мой принцип! - Жарко пообещал монарх.
- Нет Государь! .. Вы для меня есть олицтеворение соборности, симфонии власти,.. государственного начала!.. Гаранта народного благосостояния!..
- Иди! Иди сюда! Сейчас мы сольемся в симфонии! Я покажу тебе свое благосостояние!
С трудом я откинул облапившего меня разбушевавшегося монарха, и соскочил с постели.
- Государь! Я право же, не могу!
Император застыл, глядя на меня, а потом лукаво улыбнулся.
- А, понятно. Любовная игра! - Он тоже начал слезать с постели, широко раскинув руки, и шевеля пальцами. - Ну иди же ко мне, мон амур! Моя нимфа! Я твой волосатый козлоногий сатир!
- Нет, государь! - Я начал отступать вокруг кровати.
- Иди ко мне, моя невинная овечка! Я твой серенький волчок! Укушу за бочок! Ам-ням-ням!
Я понял, что дело пахнет керосином, и припустил наутек вокруг кровати, пытаясь разглядеть выход из комнаты. Император тяжело топал и жарко сопел за моей спиной.
- Моя серна! Ух, трепетная лань!
Как на грех, из-за расставленных вокруг свечей, я не могу разглядеть никакого выхода в утопавшей в полутьме комнате. Кроме того мне сильно мешали бежать новообретнные женские причиндалы, мотавшиеся на каждом шаге. Да как женщины с ними вообще бегают?!
"Мне надо обратно! Петя, вытащи меня отсюда! Тело - отпусти меня!" - Испуганно верещал я про себя.
- Поймал! Цап-царап! - Победно захохотал император. И я почувствовал, как падаю сбитый с ног на толстый ворсистый ковер.
Хватит беготни, жарко задышал сверху император, ловко наваливаясь. И я с ужасом понял, - еще секунда и произойдет непоправимое...
Ой!.. Ой, не надо!!!
Но тут свет опять погас, и все окружающее меня исчезло.
***
Валенька! Валя! - Кричал кто-то надо мной, и хлопал меня по щекам.
Я с трудом разлепил веки. Надо мной, в смутном тумане, плавало лицо Пети, где-то над ним виднелся обшарпанный потолок ванной.
Тут же я почувствовал, как мне холодно.
- По-о-омм-оги вылезти, Петя...
Петя вытянул меня из под ледяной купели, и я скрючившись упал на пол. А он уже хлопотал вокруг меня с халатом и полотенцем. Еще через десять минут, я сидел с ним на кухне, и кутаясьв шерстяной плед, прихлебывал из блюдца горячий чай, с вареньем.
- Ну? - Наконец спросил меня Петя, увидев что я отогрелся. - Не сработало?
- Еще как сработало, Петя!
- А чтож ты вернулся? Не туда попал? Ты вдруг как закричал в ванной - не надо! Не надо! Тебя там что, пытали?!
- Гм... Долго объяснять. Но в общем, все сработало Петенька. Я даже видел самого государя!
Чашка в Петиных руках от волнения затряслась, и он поставил её на стол.
- И... Как? Какой он?
- Эхм... Настоящий мужик. - Не стал скрывать я.
- Так чтож ты вернулся?
- Ну, как тебе объяснить, - замялся я. - Есть в путешествиях во времени такие опасности, о которых мы даже и не подозревали.
- Что? Что там? - Допытывался Петя.
- Прости меня, Петенька. Понимаю что тебе невтерпеж. Но мне сейчас, право слово, никак не собраться все это обсказать. Надо мне это все обдумать. давай, знаешь чего, встретимся завтра. А сейчас я, пожалуй, домой пойду. Немалая храбрость мне понадобиться, чтоб еще раз совершить путешествие. Даже не знаю, смогу ли... Потом все тебе расскажу.
- Ну.. Ну ладно. Как скажешь, - с разочарованным видом произнес Петя.
- Погляди Петь, - попросил я соратника, сидевшего у окна - там дождь то на улице кончился?
Петр взглянул за окно, и вдруг подпрыгнул.
- Тебе надо на это поглядеть, - каким-то деревянным голосом пробормотал он.
Петины интонации подстегнули. Я путаясь в пледе подбежал к окну. Там, напротив Петиного дома, всегда располагалась здание администрации муниципального округа, с российским триколором на флагштоке. Здание и сейчас было там. Но на его флагштоке трепетал под ветром красный флаг! А в мрачном осеннем небе плыл дирижабль, тащивший за собой огромный кумачовый транспарант с надписью "да здравствует очередная 96я годовщина Великой Ноябрьской пролетарской Революции".
- Что же, это, Петенька? - Жалобно пробормотал я.
- Коммуняки, - выдохнул Петр. - Ты все-таки что-то изменил там. Напортачил. Что ты сделал?! - Петр повернувшись ко мне, с несвойственной ему грубостью схватил меня за отвороты пледа и затряс.
- Да ничего, Петя! Ровным счетом ничего! - Замямлил я.
А в голове тем временем крутилось: "Неужели? Возможно ли, что только из-за того, что какая-то вертихвостка из-за меня попыталась продинамить великого государя - и такие изменения?! Три круга голышом вокруг кровати, и проклятые коммунисты снова оседлали российский хребет. Неужели в истории все так тесно связано? Так сильно отзывается на самый малейший переигрыш событий? О, если бы бабы знали, к каким последствиям приводят их отказы, честное слово, они бы так не с нами мужчинами не кочевряжились!...
- Теперь и ты заперт здесь, вместе со мной, - мрачно сказал Петя. - Стоит тебе выйти на улицу, и тебя смоет историческое изменение.
- Ну уж нет! - Завопил я, откидывая плед, и роняя на пол блюдце с вареньем. - Пошли в ванну!
"Главное не волноваться, - думал я, погружаясь в ледяную воду. - Я еще все могу исправить. Главное, не стараться оказаться рядом с государем уж СЛИШКОМ близко.
- За веру! Царя! И отечество! - Гаркнул я.
Петя рванул рычаг.
***
Что это? Яркий солнечный день? Мощеная брусчаткой дорога? А справа от меня? - Металлическая кованная ограда, за которой виднеется парк...
Рядом, прямо передо мной стоял хмурый дядька, с огромной бородищей, с бляхой на фартуке, и метлой в руках.
- Ну сколько тебя учить, дубина ты стоеросовая? - Загугнил тыкая в меня пальцем дед. - Мести надо широко, да с умом, чтоб пыль собирать, а не разгонять. Да метелку-то надо подкручивать, подкручивать...
Я посмотрел на свои руки, на тело. Ну вот, у меня тоже в руках метла, на пузе фартук. Провел рукой по лицу - бородищи вроде бы нет... Я попал в тело дворника. Что за напасть? Как же мне теперь добраться до государя? Где его искать? Может и не стоило кочевряжится, ведь удачно попал в тело статс-дамы. Ради судеб России можно было и перетерпеть... А теперь. Дворник! Конец всем надеждам...
- ...Подкручивать, и на оконцовке взмаха, на оттяг, - продолжал бубнить тыкая в меня пальцем дед.
- Погоди ты дед, со своей метлой. - Рявкнул я. - Год сейчас какой?
- Да ты чего, Иванко? - Удивился Дед. - Заболел что-ли?
- Какой год?!
- Девятьсот четвертый. Господи помилуй, да ты сейчас как бесноватый...
- Государь где?! - Рявкнул я.
Дед явно собирался что-то сказать не по делу, поэтому я отбросил метлу, схватил егоза фартук, и завопил,
- Где государь, отвечай, старый ты пылесос?!
- Да развеж мне кто докладывает? - Испуганно заверещал дед. - Вот мимо недавно проехал в свое поместье, - дед кивнул на забор. - А там уж... Иванко... Да ты никак умом повредился.
Я отпихнул деда, поплевал на руки, и полез штурмовать высокую ограду.
- Иванко, - Заблажил Дед. - Ты что? Куда лезешь, полоумный?
- Отвали, старый хрыч! - Рявкнул я, и перевалил через забор.
Уже с той стороны я увидел, как дворник достал из кармана свисток и задул в него со всей мочи. Переливчатый тревожный свист разнесся по округе. Вот черт!
Я осмотрелся. Деревья, кустарники, подстриженная трава, далекое здание. Где же искать императора? Вдруг - я услышал далекий выстрел. Что это - покушение?! Неужели я прибыл для того, чтобы опоздать? Но нет, ведь в России еще все относительно спокойно, - значит - никакого покушения. Тогда что же? Охота - осенило меня. Точно, я же читал, что государь любил охотиться. Так скорее же, на звук выстрелов!
Я побежал, обегая кусты, и топая неуклюжими дворницкими сапожищами по ажурным мостикам над прудами. А ведь тело то мне попалось молодое, подумал я. Даже и поздоровей моего, из той, прежней жизни.
Что это? Два офицера в форме? Дворцовая стража!
Я юркнул за кусты, и побежал пригибаясь в ветвях. Выстрелы все ближе. Так... Я подтянулся на ветке ближайшего дерева, встал на ней и оглядел с высоты всю округу. Что это за фигура с ружьем на широкой поляне? Да это сам государь! Мне ли не знать его... В штанах он выглядит еще представительнее. Меня отделяют от него только вон те кусты. Я спрыгнул с дерева и прямо сквозь кусты помчался напролом к государю! Вдруг грянул выстрел, и что-то оцарапало мне щеку. Откуда? Боже мой, это же государь видать принял меня за животное! Как же я не сообразил, что к охотнику нельзя подходить вот так. Я запаниковал, и рванул в сторону - грянул второй выстрел, и к моей ягодице будто приложили раскаленную железку. Я завопил, и рухнул на землю Еще один выстрел снес ветви над моей головой.
- Государь! Не стреляйте! - Завопил я, что было сил.
- А? Кто там? - Отозвался глубокий монарший голос.
- Погодите, государь. Я сейчас выйду. - Пробормотал я, и превозмогая боль в заднице поднялся на ноги, и пошел на голос самодержца. Однако силы начали оставлять меня, я споткнулся, и выпал из куста прямо под ноги своему царю.
- Государь...
- Что тут? - Хмуря брови произнес подходя ко мне царь. - Я думал, что убил сто тридцать шестую ворону. Шел на рекорд. А тут ты со своим задом. Кто ты такой? Дворник? Ты залез воровать?
- Нет! Государь! - В ужас закричал я. - Я пришел к вам издалека!... Преодолел немыслимые тяготы!... Чтоб сказать... предупредить вас... Уберечь от большой о опасности!..
- Опасности? - Изумленно раскрыл глаза император.
- Да, государь. Опасности. Я почувствовал, что язык мой заплетается. Видимо я потерял слишком много крови.
- Отойдите от него, государь, - услышал я чей-то встревоженный мужской голос, и топот множества ноги. И провалился в черноту беспамятства.
***
Резные массивные часы украшавшие полку пробили два по полудню, и я приготовился. Раздался деликатный стук в дверь.
- Да-да, - отозвался я, войдите.
Дверь в мои апартаменты отворилась, и на пороге появился полковник Синявский. Он был как всегда пунктуален. Вот уже который месяц, я каждый день кроме выходных, слышал его предупредительный стук в дверь, ровно в два часа. Хорошо все-таки государь умел вымуштровать свою полицию.
- Добрый день, Валерий Ииньич, - поздоровался Синявский.
- День добрый, Михаил Евграфович, - склонил голову я.
- Как Вам сегодня спалось?
- Весьма хорошо. А Вам?
- Благодарю Вас, прекрасно, - Синявский подошел к столу, - не угодно ли вам прейти к делам?
- Да, давайте начнем, - согласился я. Присаживайтесь.
Синявский теперь был отменно любезен. А давно ли то время, когда он чуть ли не рычал, и грозился рукоприкладством? Это ведь именно ему поручили мой допрос, после задержания в царском поместье. Признаюсь, тогда в моей судьбе мог случится печальный оборот. - До сих пор вспоминаю, как хамски расхохотался мне в лицо Синявский, когда я сообщил ему ,что прибыл из будущего. Как же я спасся, спросите вы. Исключительно божьим попущением. Заскучавший государь решил сам поглядеть на меня. В его присутствии я пошел ва-банк, объяснил как мне удается путешествовать во времени, и сказал, что это не первый мой визит. Я заказал государь, что уже виделся с ним, а потом... начал с точностью повторять наш с ним диалог из спальни. Жандармы оторопело глядели на меня. Государь сперва тоже не понимал, но когда я дошел до фразы "Я твой серенький волчок! Укушу за бочок! Ам-ням-ням!" - он густо запунцовел ушами и удалился из комнаты. Конечно мне было неловко, что пришлось поставить государя в неловкое положение, пусть даже и не оглашая всего публично. Однако, с этого момента отношение ко мне сменилось с полного скепсиса на сильную заинтересованность. И уж тут-то я не упустил шанс! Рассказав уполномоченным жандармам краткий исторический курс, от их современности до двадцать первого века, я приступил к основной своей миссии.
Первым делом, я конечно же выдал им биографии и данные всех тех, кому в несчастливые для России годы предстояло стать вожаками хаоса революции. О, не зря я заучивал их долгими бессонными ночами, готовясь отбыть сюда! Были и еще несколько сюрпризов, которые должны были переломить ход истории.
- Ну-с, давайте начнем с первоочередных дел, - Полковник положил перед собой на стол большую пухлую папку, с российским гербом, тисненом на коже. Раскрыл её, и вытащил список. - Должен сказать, без хвастовства, что мы тоже не зря едим свой хлеб. Большинство персон, биографии которых вы нам сообщили, нам удалось найти.
- Отлично! _ воскликнул я . - И что вы собираетесь с ними сделать?
- Собираемся? - С легкой усмешкой, переспросил полковник. - Уже сделали. Наше ведомство, знаете ли, с врагами государства Российского не церемонится. Вот извольте, он прошелся глазами по списку, и нашел там фамилию. Некий Владимир Ульянов, о котором вы говорили...
- Очень, очень опасный тип! - Приподнялся на стуле я.
- Был, - поправил полковник. - Немного безвкусного порошка в чай, - и ваш Ульянов заболел тяжелой формой слабоумия. Или вот, этот ваш Лейба Бронштейн, представьте себе, зашел в гости к другу-художнику, поссорился с одним из гостей, и тот зарубил его принесенным с собой ледорубом. Заметьте, все случайности, все превратности судьбы, никакого явного государственного вмешательства. Признайтесь, вы и предположить не могли, что эти субчики закончат свою жизнь вот так.
- Мда... действительно, кто бы мог подумать - пробормотал я. Видимо некоторые вещи в истории действительно с трудом поддавались переменам. - Вы действительно хорошо потрудились. Но что с тем, кто идет в списке под номером один?!
- Да, - полковник закусил ус - Джугашвили... - Тут пока похвастаться нечем. Мы уже перевернули весь Кавказ. Но он как сквозь землю провалился. И ведь совсем еще мальчишка, а вот поди ты...
- Этот то как раз самый опасный! - Взвыл я. - Красный сатана! Антихрист! Возмутитель черни! Если его не поймать, государь всю жизнь будет в опасности.
- Поймаем, - уверенно пообещал полковник. - Уж будьте уверены. Все силы тайной полиции брошены на это. Мало будет - объявим за него такую награду, что его родные с потрохами сдадут.
- Вашими бы устами, де мед пить... - Покачал головой я.
- По вашему личному вопросу, - отложил папку полковник. - Мы прикладываем все усилия, но пока еще не смогли отыскать ваших родственников. Но результаты скоро должны быть, мы проверяем книги дворянских собраний всех губерний.
- Ох, хотелось бы поскорее, - посетовал я. - Уж невтерпеж увидеть свое именное поместье, познакомится с родственниками...
- Да-да, конечно, понимаю Вас, посочувствовал мой собеседник. - Ладно, давайте теперь перейдем к вопросам техническим. - сменил тему полковник. - Тут у меня для Вас весьма отрадные новости.
- Неужто?! - Сказал я. Автомат?! Смогли?!
- Да, широко улыбнулся полковник, - довольный, что ему удалось меня поразить. - Смогли!
Речь конечно же шла об Автомате Калашникова. Неделями я сидел, накрывая калькой выуженные в сети чертежи АКМ и его патрона, и переучиваясь срисовывать их миллиметр в миллиметр, запоминая все цифры и примечания. Я должен был донести это чудо оружие сюда, в прошлое. С такой огневой мощью русская императорская армия станет просто непобедимой.
Полковник позвонил в колокольчик. Дверь тут же отворилась, и на пороге возникли два благообразных господина в военной форме. Один был с огромной бородищей-лопатой, другой с усами. Господа эти ввезли в комнату тележку, на которой сверху лежало нечто накрытое покрывалом.
- Позвольте Вам представить, - обратился ко мне полковник, - Господ Федорова и Мосина, одних из наших лучших оружейных специалистов. Именно они занимались подготовкой вашего автомата в производство.
Когда же знакомство закончилось, полковник торжественно сказал:
Итак, честь имею Вам показать РПДК-04, - что значит "Ружье-пулемет Дворского-Калашникова образа 1904го года"!
Понимаю, друзья мои, многим из вас показалось удивительным - откуда в названии автомата взялась моя фамилия - Дворский, рядом с фамилией Калашникова? Признаюсь, я и сам был поражен, только по другому поводу: - откуда взялась фамилия Калашникова, если я её вообще ни разу не упоминал? Что же касается моей фамилии... Ну... Я ведь тоже старался, запоминал чертежи, с риском для себя путешествовал во времени... А Калашников, он ведь еще даже не родился. Ведь нельзя что-то украсть у того, кто еще не родился, верно? Так я рассудил, и решил что если назову автомат своим именем, то это будет очень даже правильно. И тут вдруг, такой пассаж...
- А собственно, позвольте узнать, кто такой этот упомянутый Калашников? - Возмутился я.
Федоров и Мосин переглянулись.
- Это молодой слесарь с нашего тульского завода, объяснил Мосин. - Он пришел к нам работать из паровозного депо, и очень помог приспособить Вашу конструкцию к нашему технологическому уровню. Он внес столько полезных изменений, что мы решили справедливым, внести в название конструкции и его фамилию. Мне кажется, что такой благородный человек как Вы, не будет против этого возражать.
Вот они причуды изменения истории. Однофамилец, понимаешь. Вот ведь какие эти Калашниковы. Не тот так этот. Везде пролезут...
- Гм, нет. - Конечно нет, не буду. - Пробурчал я стараясь скрыть недовольство. Ну нигде нет отбоя от прилипал, которые стараются примазаться к чужому таланту и славе.
- Итак, - повторно произнес Полковник, - представляем вам РПДК-04!
С этими словами он и откинул ткань.
- Боже, что это!? - Ужаснулся я.
Передо мной на тележке лежало нечто весьма отдаленно напоминающее знакомый Автомат Калашникова. В отличие от оригинала, этот экземпляр был значительно больше. Могучий корпус, судя по всему был выполнен фрезеровкой, впрочем кое-где были использованы и прокатные листы, густо украшенные заклепками...
- Что это? - Повторил я, подходя к пепелацу на тележке ,и беря его в руки. - Почему он такой тяжелый?
- У нас пока нет подходящих прессов для штамповки листа нужной толщины, для изготовления ствольной коробки, - виновато потупились Мосин и Федоров. - Пришлось фрезеровать.
- Почему рожок такой огромный!?
- К сожалению у нас пока нет экономических возможностей перейти на двухпатронную систему, - повинились Мосин и Федоров, - поэтому пришлось сделать ваш автомат под стандартный трехлинейный винтовочный патрон, а магазин приспособить от ружья Мадсена.
- А сошки...
- Ну, раз все равно по весу не уложились, решили и сошки, - развел руками Мосин, хоть вот, господин Федоров бы ли против, а так наоборот, - хотел еще и колеса прилепить.
Я как-то приуныл.
- Да не переживайте вы так, - наперебой бросились утешать меня Мосин и Федоров, - даже и в таком виде, ваш автомат есть замечательное техническое новшество. Он уже позволит нашей пехоте подавляюще превосходить противника по огневой мощи. Если... мы конечно сможем наладить его массовый выпуск. А пока первая партия этого необходимого нашей армии оружия, поедет на фронт. Для японцев это должно стать очень неприяным сюрпризом.
- Собственно, я ведь не просто пришел вам показать автомат, - заговорил Синявский, после того как выпроводил двух маститых оружейников. - Поскольку вы изобретатель этого оружия, то вы лучше всех должны понимать и его тактическую нишу, и специфику применения. Поэтому на самом верху было принято решение отправить вас на фронт, командиром отдельной пулеметной команды, оснащенной вашими ружьями. Что скажете, Валерий? Возьметесь вы за такую задачу? Да и нам, честно говоря, надоело держать вас на этой конспиративной квартире под замком. Особенно теперь, когда мы убедились в вашей преданность государственному делу.
- Все свои силы, и жизнь саму готов я положить на алтарь служения Отчизне! - Горячо воскликнул я. (Эту фразу я уже давно придумал, и тут наконец представился случай её произнести). Мосин с Федоровым аж прослезились. И даже черствый чурбан Синявский, пару раз шмыгнул носом, и сделал вид, что ему что-то попало в глаз.
- Прекрасные слова, молодой человек. Ах, если бы все наши молодые люди были такими как вы!... Имею сообщить вам, что государь жалует вам чин штабс-капитана, и орден святой Анны с мечами и бантами.
- Служу России! - Гаркнул я вскакивая.
- Более того, - продолжил Синявский, - государь изволил намекнуть, что если вы и на войне проявите то же рвение, с каким начали свою службу. За этими наградами воспоследуют и куда более существенные.
- Служу России совсем вообще! - в исступлении завопил я. - Да здравствует государь-император!
Тут Синявский еще раз позвонил в колокольчик, и на пороге появился тут же появился молодой подтянутый офицер, с мужественным, благородным лицом.
- А это вам компаньон, - сказал Синявский кивая на офицера. - Поскольку вы все-таки человек ценный и необычный, мы придаем вам специального офицера для связи. Позвольте представить, это Никита Сытин, офицер нашего ведомства, как и вы штабс-капитан.
Мы с молодым штабс-капитаном переглянулись, и как все благородные люди, и дворяне тут же ощутили созвучное родство душ. Синявский же ловко извлек из одного кармана мундира большую бутылку шампанского, из другого фужеры. Разлил шипучий напиток, и провозгласил тост.
- Итак, - на войну господа! За славой, наградами и чинами!
- На войну! - Воскликнули мы с Никитой, и зазвенели хрустальными бокалами.
***
Дорога на фронт... За долго время в пути, еще больше сдружился с Никитой Сытиным. Этот достойных российский дворянин, буквально во всем совпадал со мной о взглядах. Его отличали горячая православная вера, истовая любовь к Государю и России, и ненависть ко всем врагам, - жидам, либеральным студентам и инородцам. Перед тем как отправляться на фронт, мы по приглашению Никитоса, заехали к нему в поместье. Этот райский патриархальный уголок, в дали от столичной суеты, буквально очаровал меня. Родители Никитоса оказались гостеприимными хозяевами. Особенное же впечатление на меня произвела сестра Никиты, - Машенька. Она так умильно улыбалась мне, и стреляла своими хорошенькими голубыми глазками, что я решил - женюсь, непременно женюсь, как только вернусь после победоносной войны. Сама же Машенька, тоже ощутила, как в её душе расцвел нежный бутон любви к моей особе.
Вообще надо вам сказать, что хоть я и оказался в этом времени в теле дворника, после того как меня извлекли из дворницких сапогов, помыли и переодели, я совершенно преобразился. Выяснилось, что мне досталось весьма красивое тело, достойное вмещать мой благородный дух. Стройный молодой парень, блондин с голубыми глазами, и подкачанной мускулатурой. Такого оформления я, к сожалению не имел в прошлой жизни. Может быть только лицо у парня было чуточку простовато, но вскоре, оно сменилось моим привычным аристократическим выражением лица, которое я когда-то так долго тренировал перед зеркалом. Короче, как только с ладоней сошли мозоли от позорной метлы, я уже был полностью удовлетворен своим телом, и не мог желать ничего лучшего. Это подтвердилось и тем, как безоглядно влюбилась в меня милая Машенька. Не скрою, что только сорвав первые поцелуи с её губ, я осознал насколько мне повезло. Ведь в моей прошлой жизни такие девушки на меня и смотреть не хотели. Но долой глупые воспоминания!
С родителями Машеньки, перед отъездом я имел приватный разговор, где заявил о своих сердечных чувствах. На родителей конечно произвела неизгладимое впечатления моя родословная идущая от Синеуса и Приама. Они даже пытались отнекиваться, и говорить что брак с их дочерью будет для меня мезальянсом, ибо мне по чину жениться минимум на девушке из княжеского дома. Я однако же, уверил их, что считаю их происхождение вполне достойным. собственно дело оставалось за простой формальностью - дождаться пока появятся официальные известия о моих родных и родовом гнезде, да еще вернуться живым с войны, - и тогда можно будет сыграть свадьбу.
С этими прекрасными мыслями я и отбыл на фронт. В пути я так же познакомился с подчиненной мне командой. Людской состав оказался самым исправным. Все крепкие русские парни, орлы-черносотенцы! Православные из глубинки, не испорченные жидовскими бреднями, либеральным ядом, и лишним образованием, (от которого, как известно, русскому простолюдину один только вред). Я сам тренировал их по пути, и вскоре на коротких остановках, на глухих полустанках они уже и без моей команды так исправно поколачивали любого встреченного жида-христопродавца или студента, что любо-дорого глядеть! Инородцев лупасили меньше, так, давали пару затрещин, для порядка, просто чтоб знали свое место в Великой Русской Соборной Державе, чуркобесы проклятые... Я всегда соблюдал справедливое отношение к людям; сознавая, что это мой долг, как дворянина, офицера, и гражданина.
Заодно по пути я изучал и два вида секретного оружия, которое вручили мне с собой, помимо новых автоматов. Но об этом - пока молчок. Чтоб японцы раньше времени не прознали.
К станции назначения мы прибыли с величайшей точностью - как раз в тот день, когда у нас с Никитосом совершенно закончилось шампанское.
***
Высадили нас где-то под Мукденом, совсем рядом с Порт-Артуром, который в то время и с моря и с суши блокировали японцы. Мои молодцы выгрузились из теплушек, и построились. Красавцы мои, стояли стройными рядами, плечом к плечу. Особая, пошитая специально для них черная форма с белой "адамовой головой", налепленной везде куда только можно выгодно оттеняла атлетические фигуры и особый статус. Грозные огромные автоматы на плечах, таили в себе скрытую до поры невыразимую огневую мощь. Я, превозмогая недуг от недостатка шампанского, произнес перед ними прочувствованную речь.
Мои орлы конечно сразу воодушевились, и печатая стальной шаг, двинулись к линии фронта распевая сочиненную Никитосом песню.
Бойся жид и инородец,
Расступись скорей с пути!
Божьи воины наступают.
С нами лучше не шути!
Государь нас в бой послал.
На кого уж Бог послал.
Пусть теперь увидят гады.
Православный наш оскал!
Крест нательный на груди.
А штандарт наш впереди.
А портянки вокруг пяток,
А Отчизна - позади.
За свою Святую Русь
Я как злой медведь дерусь.
Будто буйный лось бодаюсь,
Никого я не боюсь!
Будем бить япошек,
Словно мелких мошек.
Против желтых обезьян,
Нас в бой ведет Валериан!
УРР-РРААААА!
Валериан, если ко вдруг не понял - это я.
Так весело, с песнями, мы и пришли на фронт.
***
И вот, грядет первый бой. Надо ли говорить ,что мою элитную команду послали на самый важный участок фронта. Там, на самом важном участке фронта, была самая-самая важная высота, на которой держалась вся японская оборона на этом участке. Если мы сможем взять её, то Порт-Артур сразу деблокируется, а нам откроется прямая дорога на Токио. Собственно говоря, от грядущей битвы зависел весь исход войны, и значит - судьба Государя и самой России! По плану мой суперэлитный взвод должен был быть на острие атаки наших войск.
Ранним утром, собрал я свой верный православный взвод. Шесть ноль-ноль - запланированное время атаки. Впереди в туманной дымке на холме виднелись укрепленные японские позиции. Я лихо схватился за бруствер, и выскочил из окопа.
- Ребятушки! - Закричал я полной экзальтации, обернувшись к солдатам в окопе. - За Русь, За Государя! Да не посрамим!.. Будет в веках!... Короче, - мочи желтых чуркобесов!
- УРРРРРРРААААААА! - Могуче подхватил мой взвод выкатываясь из окопов, УРРРРРРААААААААА! - Заголосили все остальные солдаты. И мы неудержимой лавиной рванулись вперед. Никитос все время бежал рядом со мной.
Казалось, наш могучий натиск невозможно остановить. Во вдохновенном порыве мои чудо-богатыри неслись вверх по холму. Однако, почему же молчат японские пулеметы и винтовки? И в тот же момент, как я это подумал, мои исполинские солдаты начали вдруг то тут, то там, падать один за одним как подкошенные. Но ведь японцы так и не начали стрелять. Кто же губил моих верных сынов?!
Приглядевшись, к бегущему впереди моему солдату, я вдруг увидел, как из земли высунулась грязная желтая лапа, и ухватил чудо-богатыря за лодыжку. Прекрасный русский парень не удержал равновесие и упал, и тут же другая рука из земли сунула ему между лопаток кинжал. Так вот оно как! Здесь под землей схоронились пакостные японские нинзья! Не имея ни одного шанса одолеть богоизбранных русских исполинов в бою лицом к лицу, они только и могли что подло разить их в спины исподтишка. Мерзавцы! Я вспорол очередью место, где из земли появилась подлая желтушная ручонка. Земля забугрилась, и на божий свет, показалась агонизирующая фигура, в черном кимоно, с кинжалом в одной руке и трубочкой для воздуха в другой. Так тебе, образина! Два раза тебя убить мало!
Однако, как же нам было теперь преодолевать это средневековое "минное поле"? Идея пришла в голову неожиданно.
- Ребята, - закричал я. - А ну стройся в шеренгу и пали очередями перед собой на бегу!
Бойцы исполнили мой приказ. Теперь они бежали, а землю перед ними пронзал свинцовый дождь изобретенных мной могучих автоматов. Земля во многих местах начала пучиться, из под неё вываливались пораженные японские нинзя и со стонами падали на изрытую землю. Мой могучий взвод бежал вперед, а наступающие за нами обычные наши солдаты, докалывали раненых япошек штыками.
Но что это?! Внезапно с вражеских позиций на нас будто обрушилась лавина! Это была японская кавалерия. Гикающая масса на лошадях, воины в странных пластинчатых доспехах, неслись на нас вздымая клубы пыли!
- Стоп ребята! - Рявкнул я. - На колено становись! Автоматы на автоматический огонь!
Как мы по ним дали! Наступающий на нас кавалерийский смерч встретился со свинцовым дождем. Солдаты вооруженные автоматами выкашивали в рядах наступающей вражьей кавалерии целые просеки. Желтые чуркобесы попытались развернуть своих лошадей, но уже ничто не могло спасти их от православного карающего свинцового дождя. Отступить удалось немногим.
- Вперед, орлы мои! - Вскричал я. - Гвардеонцы! За мной!!!
Мы снова ринулись к вершине холма. Мы уже почти добежали до него, когда нам навстречу из японских окопов всколыхнулось новая лавина узкоглазых - на этот раз - пешая. Японская пехота с криками "Банзай" понеслась на нас, выставив штыки наперевес.
Я снова отдал приказ встретить бусурман автоматическим смертельным шквалом. Но вдруг!... Автоматы моих богоносных солдат вдруг начали замолкать. Вот заглох один, второй... В чем же дело?
- У солдат кончаются патроны, - повернул ко мне свое бледное лицо Никитос.
Тысяча чертей! Вот и мой автомат сделав посление выстрелы замолк. Проклятые азиатские вырожденцы атаковали наст такими массами, что напастись на них всех патронов было просто невозможно. Знать уж надо биться в рукопашную!
- Ребята! Не робей! Примкнуть штыки! Закричал я! - И подавая моим верным бойцам пример, сам примкнул к своему РПДК-04 святой четырехгранный русский штык. Автомат я взял в левую руку, а в правую - выхваченную из ножен Златоустовскую шашку.
- За Бога и Государя! - Заорал я. - Вперед!
Солдаты подхватили мой кличь, и мы ринулись на обезьянье войско. Как две неукротимых волны столкнулись войска! Коля штыком, и рубя наотмашь шашкой, я шел на самом острие атаки. Верный Никитос, прикрывал меня по левую руку. Сперва он прикрывал меня по правую, но после того как я на могучем размахе шашкой чуть не отрубил ему левое ухо... Вражеские солдаты вокруг меня падали как рубленные серпом колосья. Взмахну шашкой - улочка! Штыком кольну - переулочек! Мои солдаты не отставали в героических свершениях. Метал лязгал о металл. Перекрикивали друг друга воинственные кличи, и крики умирающих. Выстрелы свистели впиваясь в тела. И холодная сталь пронзала, - тоже тела. Вокруг меня громоздились уже бастионы трупов. Но нам никак не удавалось продвинуться вперед. Поганое японской войско имело такой огромный численный перевес, что прибывающие к ним с позиций подкрепления совершенно перекрывали их потери. Вот уж кто воюет не умением а числом!
Вот вскрикнул рядом со мной, падая на спину верный Никитос, - видать подвернулась нога на скользкой земле. Тут же на него напрыгнули десять японцев во главе с офицером, размахивавшим самурайским мечом.
- Держись Никитос! - Воскликнул я, - и рванулся на помощь другу, лихо вертя над головой автоматом и шашкой! Сталь стакнулась о сталь, катана офицера столкнулась с моей Златоустовской шашкой. щеря нечищеные редкие зубы японец завопил от натуги, - но разве мог он перемочь мою богатырскую стать?! Двумя ударами я поверг его на землю, жахнул по голове шашкой, а затем отогнали его солдат. Этого времени Никитосу хватило ,чтоб оправиться.
- Благодарю тебя, Валенька! - Вскликнул Никитос. - Ты спас меня. Мы братья отныне!
- Благодарю тебя на ласковом слове, Никитос, - пропыхтел я, поражая могучими ударами окрестных японцев. - Но если ты мне будешь, брат, - тогда Машенька мне будет вроде как сестра. А я знаешь, ли хочу на ней жениться.
- Ха-ха-ха, засмеялся мое своевременной и ловкой шутке Никитос, и метким уколом пронзил наступавшего на него японского солдата, вооруженного мотыгой.
Да-да, мотыгой. Все больше и больше таких солдат наваливалось на нас. Видимо японские командиры, в надежде переломить ход баталии в свою пользу, послали на нас какой-то элитный стройбат... Мой соколы из элитного отряда меж тем уж начали притомляться. Рука бойца колоть устала. А что уж говорить об обычных солдатушках-ребятушках, которые тем не менее пытались держаться наравне с моими молодцами. И все же, численный перевес врага дал о себе знать. Мои солдаты дрогнули. Вот отступили, сделали шаг назад... Нет! Такого позора русского оружия я на потреплю! Раз уж даже автоматы моей конструкции не справляются, - пришло время применить первое секретное супероружие!
Я отбросил ставший бесполезным автомат ,открыл ранец за спиной, и вытащил увесистую штуку, напоминавшую видом многоствольный арбалет. Собственно это и был автоматический многозарядный пневмо-арбалет, с восемью верчащимися стволами, с ленточным питанием, разработанный Мосиным и Федоровым, по моей задумке. Но главная его изюминка была не в конструкции, а в снарядах. Чем же он стрелял, - спросите Вы? Нет, друзья мои, не гранатами, не напалмом, и даже не антиматерией. Мой чудо-арбалет стрелял солдатскими георгиевскими крестами! Вы конечно знаете, что в русской истории бывали случаи, когда наши командиры, желая сподвигнуть воинов на атаку, бросали в неприятельские ряды, оказавшиеся у них в карманах георгиевские кресты. И солдаты бросались за заветную наградою, в самую гущу вражьего строя! Я усовершенствовал эту идею! Подсоединив к арбалету ленту идущую к рюкзаку заполненному наградами - я открыл огонь!
Георгиевские кресты блестя на солнце металлом, и весело красуясь черно-желтыми ленточками веером полетели вперед.
- Ну-ка лови награды, ребята! - Закричал я.
Солдаты неистово завопили, и аки рыкающие львы мощно ринулись вперед. Некоторые в погоне за желанной наградой даже побросали винтовки, но это уже ничего не значило, - они просто разрывали попадавшихся на пути японских солдат голыми руками.
- Вперед, Победоносцы мои! Вперед чудо-богатыри! - Хохотал я, поливая поле впереди себя крестами. Не стоит однако думать, что мое оружие было только психологическим. Попытавшегося подскочить ко мне японского солдата я просто смел очередью из георгиев, которые знатно отпечатались у него на лбу.
Но даже такое сильномогучее средство могло дать только ограниченный эффект. Мои бойцы просто захлебывались перед стотысячными толпами противника.
- Ребята, - повышаю ставки! - Завопил я, переподключая другую ленту из рюкзака. - Теперь вместо крестов разбрасываю грамоты на дворянство! Кто хочет из смрадного быдла стать благородным вольным человеком, - пользуй момент! Больше никаких ударов плетями на конюшне, кто поймает грамотку! Сами пороть будете! Ату её!! Ату!
- Грамоты уложенные в свинцовые тубусы веером полетели вперед.
Бойцы мои заревели совсем уж невероятно, и ринулись в бой так, как не кидалась досель ни одна из армий на земле. Японцы гибли целыми полками. Их просто вдавливали в землю сапожищами топающие в поисках грамот солдаты.
Так мы смогли подняться почти на самую вершину высоты. До неприятельских окопов нам оставалось немногим более сотни метров. И тут...
На неприятельских позициях что-то взвыло, будто вырвавшиеся из ада проклятые души. Это верещание и завывание оказало на моих солдат самое неприятное действие - они застыли. И даже верный мой и отважный друг Никитос побледнел.
- Что это? - Спросил я друга.
- Это они... - пробормотал дрожащими губами Никитос.
- Кто, - они? - Не понял я.
- Да не они, а Они, - с ударением на первую букву прошептал Никитос. - Японские демоны! С жуткими зубами и когтями. Проклятые обезьяны посылают их на нас только в самых крайних случаях. Пощады от них нет никому. Ни нам, ни попавшимся под руку япошкам. Сейчас они нам учинят.
- Ничего, не робей. - подбодрил я друга. - Разве нам, православным людям пристало боятся диявольских козней?
Однако, утешив друга, я подумал, что в моем арбалете кончились и кресты и грамоты... Да и начали сказываться полученные мной раны, которые я до того не замечал в боевом азарте. Теперь же я увидел ,что мой некогда белоснежный мундир весь в крови, и моей и неприятельской. Слабость подкатила, и я ощутил как подгибаются коленки.
Тем временем из неприятельских окопов появились они. Сатанинские твари таинственного востока, - косматые стремительные чудовща с гигантскими клыками и когтями. Будто ураган налетели они на моих уже порядком уставших воинов. Послышались отчаянные крики погубляемых дьявольскими тварями солдатушек. Еще минута, и мои бойцы побегут, сдавая все с таким трудом захваченные позиции.
Знать, пришло время самых крайних мер.
- Защищай меня, - Никитос! - Крикнул я, и поставив ранец на землю, полез на самое его дно.
Никитос крутя Златоустовской шашкой и непрестанно паля из нагана заслонил меня от сатанинских отродий. Я же тем временем извлек из рюкзака коробку ,поставил ей на землю, открыл, присоединил к ней специальный баллон с сжатым газом, и крутанул вентиль.
Содержимое коробки начало стремительно надуваться, выползая из её краев. Еще секунда, - и в воздух взвилась... Надувная голова нашего Государя! Изображавший её воздушный шар был выполнен с удивительной точностью - и чуть оттопыренные уши, и глаза навыкате, и хохолок!... Голову венчала большая блестящая императорская корона.
- Государъ! - Прошептал я.
- ГОСУДАРЪ! - Эхом повторили наши солдаты, благоговейно застыв и уставившись на парившую в небе голову священной нашей особы.
Здесь нужно сказать, что проклятые "они" воспользовались моментом, пока солдаты застыли, и успели изрядно от многих из ник пооткусить .Но что это теперь меняло?
- Ребятушки! - Воскликнул я. - Сам государь сегодня взирает на вас! Можем ли мы отступить пред его очами? Да не посрамим монарха нашего! Смотрите, надувной его нос прямо указывает нам направление атаки! Это ли не Божий знак?! Вперед же, орлы мои!!!
Солдаты взревели как мильон паровозов. Да и сам, я признаюсь, в тот момент ощутил как во мне тысячекратно увеличилось количество русского духа, православия, и буквы "ер". С неистовой силой и божьим благословлением вскинулись мы как могучий океанский прибой, и пошли в атаку на нечестивых демонов. В страшной свалке мы опрокинули их, смяли, и овладели неприятельскими траншеями. Я бежал впереди, и разрываясь от благоговения тащил за веревочку лик нашего священного Государя, поражая японцев и их демонов своим Златоустовским клинком! Вот удар! Еще удар! Что это? Ни одного врага больше? Все они лежат? Неужто победа? Да! Да! Победа!
Я перевел дух. Мои усталые, окровавленные солдаты, стояли вокруг меня.
- Ребятушки, - сказал я. - В этот день вы добыли себе великую, неугасимую в веках славу. Потомки будут петь песни о вас. Порт Артур Деблокирован! Теперь нам открылась прямая дорога на Токио. В силах ли мы ждать, чтоб не ударить сей час же, на столицу неприятеля нашего? В наших руках окончание всей войны. Завершим же её победоносно! Айда до побережья! А там на рыбачьих лодках - обрушимся десантом на жалкие японские островки! С нами священный лик государь-императора! На Токио!
- НА ТОКИО! - Заревели мои солдаты, и мы рванулись вперед.
***
Надо ли говорить, что через две недели тяжких боев, мои победоносные войска уже были в пределах пылающей японской столицы. Окровавленные, с суровыми лицами, с пылающими праведным гневом сердцами, с ликом государя нашего, - пусть и несколько съежившимся из за неизбежной утечки газу, - мы вошли в императорский японский дворец.
Дворня разбегалась заслышав наш чеканный шаг. И вот, мы вошли в главную залу. Несколькими залпами мы разметали, пытавшихся защитить своего суверена самураев. Вот и он сам. На японском дурацком тренчике сидел блеклый, жалкий человечешко, тщетно пытавшийся спрятать обуявшую его трусость, за наносным достоинством. Их император. Император! Он смел еще именовать себя так! Жалкая убогая пародия на величие моего ненаглядного государя! Я воскипел неудержимым гневом!
- Подержи-ка, Никитос - Я передал лик нашего царя благоговейно принявшего его другу ,и шагнул к трону, нависая над инородцем.
- Да как ты смеешь в моей православной книге разговаривать не по-русски, мымра желтозадая! - Свирепо рявкнул я.
- Простите меня, - тут же перешел на русский и рухнул перед нами на колени этот жалкий тип, и попытался облобызать мои сапоги. - Простите меня, могучие русские богатыри, что я посмел посягнуть на величие Российской Державы. Моя судьба теперь в ваших руках.
Что ту скажешь? Русское сердце отходчивое. Пресмыкающийся тип был настолько жалок, что об него не хотелось даже марать наше священное оружие.
- Ладно, морда, - не боись, не убьем. - Пообещал я, может быть и зря.
- А чего мы с ним делать то будем? - Вопросил меня Никтиос.
- Пусть сперва этот жалкий червь признает, что он вассал нашего великого государя. - А его жалкие островишки, есть протекторат Великой Соборной России. Признаешь?! - Повернулся я к распростертому на полу хлыщу в кимоно.
- Признаю-признаю, - закивал он подобострастно.
- Ну так вот. А теперь, где ты бабки хранишь, образина. Тащи всю свою казну сюда. Поиздержались мы в дороге с Никитосом... Да и солдатикам моим надо карманы потяжелить.
- Да, - повернулся я к бывшему японском императору, - И девок самых красивых пусть сюда ведут. Хотя какие у вас тут красивые девки?.. Плоские все, и как после желтухи... Ну пусть хоть не самых плоских! Двух лучших - нам с Никитосом. Остальных - солдатам.
- УРРРААААА!!! -В восторге завопили мои богатыри.
Желтолицый экс-император, шурша кимоно пополз на карачках, исполнять мои приказания.
Тут только я понял, тут только осознал, что я действительно изменил прошлое! Я вчистую выиграл Русско-Японскую войну. А значит - я спас Россию и от революции 1905-го года! Родина и Государь спасены! И хотя конечно полностью расслабляться не следовало, хотя еще не все опасности были изничтожены, я почувствовал, что можно позволить себе краткую передышку. Тем более, что к нам уже тащили золото и полуголых девок.
***
Что Вам сказать, судари мои. После нашего возвращения из победоносного заграничного похода, жизнь моя, казалось, превратилась в райскую грезу наяву. На всех полустанках наш эшелон встречали восторженные толпы россиян, сопровождая нас восторженными криками и овациями. Девушки дарили нам букеты цветов и свои поцелуи. Шампанское с черной икрой, у нас с Никитосом не иссякало. Отсылая из своего купе очередную девицу, выразившую мне ночной порой благодарность, я элегантно прикрывал рукой отрыжку от шампанского, и предвкушал моя скорую встречу с ненаглядной Машенькой. Жизнь была прекрасна!
Мыслил ли я, что именно в этот момент моего величайшего триумфа, судьба готовит мне еще один сюрприз? Но впрочем, обо всем по порядку.
В тот день наш поезд был уже на подъезде к столичному Санкт-Петрбургу, неторопливо проезжали мы его прекрасные пригороды. Вдруг, раздался стук в дверь, и на пороге появился мой дражайший друг Никитос. Он был несколько бледен, серьезен, и кажеться даже трезв. Последнее обстоятельство, конечно же удивило меня больше всего.
- В чем дело, Никитуа, мон ами? - Весело вопросил, я и умял из серебрянной в виде осетриины чаши, ложечку черной икры, запив её шампанским.
- Валерий, на прошедшем полустанке мне передали срочную телеграмму, - сообщил Никитос, сжимая в руке бумажку - наконец-то отыскались твои родственники!
- Тысяча чертей! Наконец-то, - я вскочил с диванных подушек. - Но где же они? Где мои дорогие?
- В том-то и дело, что совсем рядом, - возбужденно заговорил Никитос. - Согласно телеграмме, семейство Дворских проживает буквально в двух верстах от следующей станции. Мы с тобой высадимся на следующей остановке, возьмем экипаж, и через несколько часов ты уже сможешь обнять членов своей славной фамилии!
- Погоди, погоди, - сказал я, - а как же запланированная встреча в Петербурге? Ведь весь народ, и сам государь-император будут ждать нас там?..
- Я уже обо всем договорился, - самодовольно отмахнул рукой Никитос. - Я телеграфировал в Петербург, и государь-император, с учетом твоих заслуг и того как долго ты был разлучен с родными, согласился перенести триумф в Петербурге назавтра. Более того, - Никитос уставился в бумажку, - цитирую: государь наш, по своей монаршей милости сам изволит выехать на встречу, на загородную прогулку, чтобы познакомится с семейством, из которого вырос один из славнейших российских героев.
- Сам государь?! - Ахнул я.
- Сам!
- Никитос! - Завопил я. - Я самый счастливый из смертных! Дай же я обниму тебя!
Мы радостно обнялись, и захохотали.
- Однако, - сказал первым опомнившийся Никитос, - у нас мало времени. Тебе еще нужно приготовиться к встрече.
Действительно, долгое празднование отложило некоторый отпечаток на мое лицо. Многочисленные засосы на шее, мешки под глазами от выпитого шампанского могло произвести неблагоприятное впечатление на мою благородную родню, в случае, если они не окажутся поклонниками гусарских доблестей.
Я выкликнул проводника, и потребовал себе горячую воду, бритву, и мешок со льдом.
***
Вот мы уже с Никитосом едем в экипаже. Легкая рессорная коляска, влекомая двумя лошадьми ходко несется, подпрыгивая по сельской дороге .Кучер о и дело понукал своих лошадок, но все равно, мне казалось, что мы едем слишком медленно. Между тем, чем дальше мы отъезжали от железной дороги, тем более пасторальным и буколическим становился пейзаж. На полях трудились не покладая рук крестьяне, иногда вдалеке мы видели милые моему сердцу белые усадебки местных помещиков. Я же в уме повторял благообразные фразы, которыми должен был попотчевать милых родственников, в момент воссоединения нашего.
- Ну долго еще?! - Рявкнул я на кучера.
- Почитай уже приехали, ваша милость, - отозвался кучер.
- Вот сейчас на эту тропинку, и будем на месте.
Действительно, коляска наша повернула с дороги на тропинку ,мы проехали через редкий лесок, и - кучер сказал тпру-у - и остановил наш возок.
- Прибыли, ваша милость, - сказал кучер.
Я осмотрел открывшийся моим очам вид. Здесь за леском оказывается тоже тянулись поля. Мы же стояли перед какой-то грязнущей маленькой деревней. Скученные вокруг ней поля были нарезаны на мелкие наделы. У крайнего дома какой-то тощий, заморенный до крайности оборванец в мешковине, шел за старой клячей, впряженной в деревянную соху, и с натугой боронил неподатливую землю.
- А где же владения Дворских? - обернулся я к Кучеру.
- Ну уж, владения, - хмыкнул кучер. - Вон та изба, с краю деревни, как раз Дворских, - она и есть. Да вот и сам Ванька Дворский землю пашет, оборванец этакий...
- Ты! - Задохнулся я. - Ты куда меня привез, образина?!
Я подступил к кучеру и схватил его за грудки.
- Ты что, морда, - подшутить надо мной решил?
- Да что вы, что вы, ваша милость - с испугом вытаращился на меня кучер, - какие шутки. Я уж сам-то сперва удивился, что такой господин и едет к этим оборванцем. Тут ведь, в нашем краю и так все деревни - сплошная голытьба, а уж Ванька Дворский вообще едва на нищеброд. Помещик-то ихний, Евсюкаев, все соки из них вытягивает. Вон, Ванька даже на лошади заемной землю пашет. За неё весь урожай и отдаст... Да еще и должен останется, будут его опять, как всегда, пороть на Евсюкаевской конюшни.
- Да ты!!!.. - От смятения мыслей я не мог подобрать ни одного слова, и только тряс кучера как спелую грушу.
- А нет ли тут ошибки? - Вступил Никитос. - Нам нужен не смерд-крестьянин, не мужик-деревенщина по фамилилии Дворский, а помещик Дворский.
- Дык, тут на всю округу никаких других помещиков, окромя Евсюкаева и нет, - заборомотал кучер. - Все земли вокруг, его. И Дворские тут только вот эти, голытьба-страдники. Других отродясь и не было. У них и фамилия то - Дворский, потому что раньше в дворне помещика были, пока ихний дед перед дедом помещика не провинились, и тот их на отсылку сюда не послал. Богом прошу, ваша милость, - взмолился кучер Никитосу, уберите от меня вашего дружка, не в себе он маленько...
Я отпустил кучера, и ошеломленно опустил руки. Как же это? Значит что?.. Значит?... Я поглядел на Никиоса.
- Как же так, - пролепетал я, - Как же это может быть?!
- Ну, - пробормотал Никитос. - С другой-то стороны... Ты же сам рассказывал... Кровавый хаос революции... Цвет нации расстреливали миллионами. Откуда было в вашем будущем сохранится потомкам дворян? Только эти - Никита мотнул рукой в сторону крестьянина, - голожопые, свое потомство и оставили...
- А как же моя родословная?!
- Должно быть, подделка...
- Никитос! - Пролепетал я, подступая к другу.
Но Никитос, дорогой мой друг, сделал шаг назад, едва не отшатнулся. И в его глазах я прочел жалость, смешанную с презрением к низшему.
- Мда... - Никита покраснел, и вдруг полез за отворот мундира, - ты же спас меня, на поле боя, а я тебя не отблагодарил, как должно... Вот, однако, любезный, возьми рубль на водку.
Я смотрел, как Никитос двумя пальцами, самыми их кончиками, будто боясь испачкаться, протягивает мне железный рубль. Мир вокруг рушился. В голове у меня стучало. Мне хотелось сейчас же, тут прямо умереть на этом самом месте. Карьера!... Машенька!... Все было теперь мне недоступно. Все было кончено. Я чувствовал, что еще немного, и упаду в обморок.
- А вы знаете, - сказал вдруг мне кучер. - Я вот сейчас, как по Евсюкаева-то сказал, так тут меня и осенило. - Кого это ваша милость мне напоминает. Я-то всю дорогу голову ломал, на кого вы, ваша милость похожи. А вот накинуть вам лет еще тридцать, да волосы посеребрить, да бакенбарды приделать - и будете вы вылитый наш помещик Евсюкаев Евграв Пахомыч, да. - Кучер покачал головой. - Вы чай, не сынком ему приходитесь? Он-то, Евсюкаев наш, ох и бедовый до женского полу. Уж можно сказать, всех крестьянок округе огулял. И жен крестьянских, и их дочек. Как какой крестьянин ему недоимку отдать не может, так Евграф наш Пахомыч, с него недоимку женами дочками берет. Ночку дочка оттрудится, и простится должок.
- О, - Никитос повернулся к кучеру. - Что же, и вправду друг мой похож на местного помещика?
- Правду сказать, - так вообще одно лицо, - закивал кучер, - прямо даже поразительно.
- Ну, - Никитос наклонил голову к плечу, - ну так это все-таки меняет дело. Пусть ты, Валериан и не брачный сын дворянского рода, однако же, все равно в тебе течет благородная кровь твоего отца. В Европе таких как ты называют бастардами, а у нас - ублюдками. Однако же, согласись, лучше быть полукровкой благородной крови, нежели сиволапым крестьянским быдлом! Дай же мне руку, мой вновь обретенный друг и товарищ!
Невыразимое облегчение навалилось на меня. Чтож, удар судьбы был тяжек. Но все же, я хотя бы оказался не грязным страдником из быдла. Дорогие мои господа! Надо ли объяснять вам, какое же это счастье, какая радость, - быть ублюдком!
Я бросился к Никитосу, и горячо пожал ему руку. А потом мы не выдержали и обнялись. И пусть на лице Никитоса читалось теперь некое, слегка покровительственное выражение, все же, это был почти прежний мой друг, Никитос.
И в этот момент, с той дороги которой мы сюда прибыли, появился шумя мотроами великолепный автомобильный кортеж. Роскошные "руссобалты" в сопровождении блестящих галопирующих кавалергардов, выезжали на поляну, на которой сразу стало тесно. В одно же из машин, рядом с красивой дамой сидел сам... Государь!
Молодцеватый офицер, подскочил к государевой машине, открыл дверь ,и помог императору сойти на землю. Мы все как один склонились в глубоком почтительном поклоне. А государь, с неподражаемой галантностью дал руку своей даме, помог ей преодолеть ступеньку, и вместе с ней направился к нам.
- Чтож, - вот он наш герой! - Произнес государь отеческим тоном, подходя ко мне.
- Государь, если можно вас, на пару слов, по крайне важному делу, - почтительно сказал мой друг Никитос, и отведя императора в сторону, видимо изложил подробности, о которых мне самому говорить было бы неловко.
- Что же, сказал вернувшись ко мне государь. Дело житейское. Все же, хоть вы Валериан, и не ведете род от самого Синеуса, однако, и фамилия Евсюкаева, во дворянских книгах не последняя. Его благородная кровь наложила на вас свой отпечаток. А чтобы вам не было неловко промеж наших титулованных дворян, так я сам жалую вам дворянство и к нему изрядное имение. И вот вам в том мой грамота. - Государь подозвал офицера с канцелярскими принадлежностями, быстро заполнил указ и вручил его мне. - А чтобы было Вам памятно это событие, - так я, сударь, делая вас дворянином, сделал и прибавку к вашей фамилии. - И государь лукаво мне подмигнул.
Как еще недавно моя душа была обрушена в адские вертепы отчаяния, так теперь она воспарила ввысь.
- ГосударьЪЪЪ! - Только и смог сказать от избытка чувств я.
- А за ваши подвиги на поле боя, жалую Вам, Валериан, большой крест Ордена Святой Екатерины с мечами и бантами! - Сказал государь, и тут же привесил мне на грудь большой, усыпанной драгоценными камнями крест.
- Государь, - вскричал я, рухая на колени.
- Ну-ну, сударь мой, - встаньте-встаньте, - поднял меня мой царственный благодетель - по заслугам Вам и чины. Кстати, не узнаете-ли мою спутницу? - указал он рукой на дотоле стоявшую молча сопровождавшую его молодую женщину.
Женщина, надо сказать, была редкая красавица, с игривыми лукавыми очами, и прекрасную фигурою, но до этого дня я её никогда не видел, о чем и сообщил императору.
- А должны бы знать, - сказал мне государь, - видно короткая у вас память, раз вы так поспешно забываете столь близкие знакомства. Ну иди же сюда, моя овечка. Я твой серенький волчок. Укушу за бочок!
Никто из окружающих не понял этих государевых слов, и только меня осенило. Надо же!.. Девица игриво подмигнула мне. Мы все втроем немного покраснели, и рассеялись. Я ощутил себя облеченным особым доверием. В конце концов, меня теперь с государем связывала и эта маленькая пикантная тайна.
- Чтож, сударь мой, - сказал благожелательно поглядев на меня государь, - не думайте, однако, что ваша военная служба окончена. Много ратных дел вам еще предстоит на земле. Да и не только на земле, - многозначительно сказал император. - Открою вам по секрету, что недавно один наш выдумщик по фамилии Циолковский, изобрел способ путешествия между небесными телами в необъятном холоде космоса. Называется она "ракета", и первый экземпляр уже строится на на верфях галерного острова. Скоро мой друг, именно вам предстоит первым выйти в околоземное пространство, и с честию понести наш русский флаг к далеким звездам!
- Государь! - Закричал я. - Клянусь, что обследую все звезды в галактике, и на каждой звезде установлю русский флаг. Клянусь, что изничтожу всех жидов и инородцев, что встретятся мне за пределами земли, и отдам все планеты для дальнейшего процветания Великого Русского Народа!
- Похвальные слова, друг мой, - утер слезы выступившие в уголках глаз император. - Ну а пока, посмотрите на последнюю машину в кортеже. Не ждет ли вас там кое-кто?
Я поглядел на кавалькаду машин. У последней из них, стоявшей на самом краю поляны, с подножки на землю спускалась... Машенька!
Я поглядел на Никитоса. Он подмигнул мне, и кивнул.
- идите же, сударь - сказал император.
Я со всех ног побежал, и через секунду уже сжимал прелестную Машеньку в своих объятиях. После того как мы намиловались, налюбовались друг-другом, Машенька сказала.
- Я так долго ждала вас, Валерий Дворский...
Тут я вспомнил, что все еще сжимаю в руках подписанный государем императором свиток, и то что он сказал об изменении моей фамилии. Я развернул сей свиток, и прочитал, что изволил начертать на нем своей рукой великий государь.
- Милая моя Машенька, сказал я. И я долго ждал тебе. Но будет тебе известно, что фамилия моя теперь не Дворский.
- А какая же? - Удивилась Машенька.
- НОВОдворский! - Сообщил я ей, и счастливо захохотал.