Маслов Илья Александрович : другие произведения.

Убийца Викингов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.77*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    -Веруй и молись, Брайан! И сомненья развеются. - Не могу!- вдруг выкрикнул Брайан, и его лицо передернулось, словно от боли,- Не могу и не хочу! Почему священники учат, что мир лежит во зле? Неужели греховны песни и пляски? Игры детей? Любовь? Неужели действительно нельзя противиться злому, и человек должен добровольно страдать?
  
   (В тексте использованы мои переводы традиционных песен Ирландии)
  
  
   Девушка пела. Светловолосая, поразительно красивая, она внутренне переживала каждое слово, срывавшееся с ее уст, прижав обе руки к груди. И воины, собравшиеся вокруг, молчали, лишь один из них неторопливо перебирал струны арфы, подчеркивая природное очарование и выразительность женского голоса. Как правило, песни гэлов были веселыми, сопровождались хлопками в ладоши, их горланило сразу множество голосов, и ноги сами пускались в пляс. Но эта баллада, знакомая всем с детства, была иной...
  
  Я слышу твой голос,
  Далекий твой зов.
  Я вышла навстречу...
  Но это лишь сон.
  
  Кончается лето,
  Вот тучи ползут,
  Дождь скоро начнется -
  И слезы текут...
  
   Такие песни есть у каждого народа на Земле. В ней рассказывалось о женщине, чей муж погиб на войне, и которая, не в силах позабыть любимого, продолжает ждать его вопреки всему... Воинам, особенно молодым, становилось не по себе. Но в то же время их сердца наполнялись холодной решимостью сражаться. Сражаться с многовековой напастью из-за моря, чтобы в Зеленом Эрине не умолкали песни гэльских девушек.
   За этим они и пришли в Клонтарф. Святые отцы, сопровождавшие армию, говорили, что днем битвы станет "Добрая Пятница", что несомненно должно помочь христианам разгромить свирепых язычников Севера. Конечно, воины-гэлы шли на войну прежде всего не из-за веры, а потому, что любили свою Родину и не желали становиться рабами захватчиков. Но истории о святом Патрике, церковные службы, проповеди тоже настраивали их против врагов. Много страшного рассказывали о нечестивых северянах, и во время таких историй рука сама искала рукоять клинка. Еще их дедам опасность из-за моря казалась неизбывной. Однако великий вождь, "АрдРи", нашелся - и не раз уже громил неприятеля на поле боя. И поучения свещенников о том, что "норманны - кара Господня!" сменились на призывы к оружию. А это сражение должно было решить все - ведь никогда прежде все гэлы Зеленого Эрина не вставали плечом к плечу под одно знамя! И никогда еще такая огромная армия не противостояла им...
   Песня закончилась, покрасневшая девушка смущенно и благодарно кивнула в ответ на возгласы восторга и убежала из круга воинов. Теперь, чтобы стряхнуть печаль, гэлы решили сплясать. Но стоило загудеть волынкам, как музыкантов прервал хриплый старческий голос:
   -Храбрые воины! Право, вам стоило бы провести ночь перед битвой не в бессмысленных плясках, а в благочестивых размышлениях о прожитой жизни! Угомонитесь, вождю нужен покой!
   Гэлы смущенно приумолкли - к ним обращался сам епископ Бенедикт, сопровождавший войско в походе на язычников. Но тут же святому отцу ответил другой, тоже хорошо знакомый окружающим, голос, зычный и веселый:
   -Что же, воину надлежит идти на битву, как на собственные похороны? По мне, так нет ничего лучше доброй пляски и хорошей песни. А что до моего покоя, так могут ли мне помешать мои собственные люди?
   Это и был Брайан Бору, сын Кеннедига, носивший в народе прозвище Убийцы Викингов. Еще юношей, поставив себя вне закона несоблюдением вассального договора, заключенного его братом Махоном с захватчиками, он с отрядом добровольцев нападал по ночам на лагеря норманнов. Эти годы бесконечной войны не только закалили Брайана Бору, но и позволили накопить опыт военачальника. Долго шел он к титулу "АрдРи", к тому, чтобы объединить всех гэлов под свлей рукою и изгнать врагов обратно за море... Теперь ему было восемьдесят восемь лет, и со своей патриаршей бородой и кустистыми бровями он совсем не напоминал себя прежнего. Лишь глаза смотрели так же молодо, цепко и ясно, как когда-то среди холмов Мюнстера.
   Бенедикт изобразил на лице согласие, скрывая неудовольствие: "Своевольный, самоуверенный...". Вслух же епископ сказал:
   -Я шел поговорить с тобою. И не хотел, чтобы легкомысленные пляски отвлекали нас от беседы.
   Брайан кивнул:
   -Да, я звал вас, святой отец.
   Полководец жестом пригласил Бенедикта внутрь своего шатра, и вскоре плотный полог отделил их от всего, что происходило снаружи.
  
   Как всякий воин по рождению, Брайан Бору довольствовался малым, а точнее - самым необходимым. Не потому, конечно, что хотел произвести на кого-то впечатление - просто всю жизнь ему было не до изысканных одежд или заморских яств. Смутное недовольство епископа увеличилось - ведь сам-то Бенедикт расположился куда как богаче. А ведь именно он должен был быть для гаэлов примером христианской воздержанности...
   АрдРи сел на небольшую походную лавочку и жестом пригласил Бенедикта присесть напротив, на такую же. Полководец предложил епископу вина, но тот поспешно отказался, все еще находясь под впечатлением умеренности вкусов своего собеседника. Тут же закралась мысль: "Вино, должно быть, какая-нибудь кислятина. Не то что у меня..."
   Чтобы избавиться от подобных греховных раздумий, Бенедикт решил перейти к делу:
   -Для чего я понадобился тебе, Брайан?
   Полководец вздохнул:
   -Завтра предстоит невиданная битва. Мы должны победить...
   -Мы победим. Неужели ты думаешь, что Христос помог тебе собрать такое большое войско лишь для того, чтобы погубить его? Или ты не уверен в том, как следует вести бой?
   Брайан Бору отрицательно покачал головой:
   -Даны ударят плотным строем, перед которым бросятся в бой берсеркеры...
   -Да хранит нас Господь! - прошептал Бенедикт, перекрестившись. Он знал, что в тела некоторых викингов в битве вселяются бесы, и тогда никто не может остановить одержимого воинским безумием.
   -...Но мы будем ждать их до последнего, не сходя с места. За линией побережья начинаются кустарники - там они замедлят продвижение и сломают строй. И будут хорошей мишенью для наших лучников. Данов меньше, чем нас - когда начнется бой, мы сможем окружить их и отрезать путь на корабли. Только такой разгром заставит их вождей пойти на переговоры!
   Брайан замолчал. Выждав немного, Бенедикт снова спросил:
   -В чем же дело? Ведь ты не раз побеждал этих богомерзких язычников!
   -Святой отец! - вдруг воскликнул АрдРи, но совладал с собою, и спокойно продолжил - Помоги мне победить сомнения, которые меня терзают. Ты знаешь - тогда, после первой победы... когда язычники поняли, что времена их непобедимости прошли... я встречался с Ботаром, одним из тех вождей, что будут противостоять нам завтра. Оставив позади сопровождавшие нас отряды, мы встретились посреди широкого поля в Мюнстере. Сначала мы просто разглядывали друг друга - мне показалось, что Ботар, если бы не заплетенная косичками борода, был бы очень похож на меня. Я, победитель минувшего сражения, молчал, предоставляя дану право говорить первым. И он сказал мне:
   -Никто не назовет тебя последним в воинском искусстве, вождь. Странно только видеть тебя под знаменами такого слабосильного бога, как Белый Христос!
   В гневе я едва не выхватил меч, но Ботар не собирался защищаться - он просто стоял передо мною и улыбался. Тогда я крикнул ему в лицо:
   -Господь даровал мне победу над тобой и твоими бесами, язычник! Как смеешь ты...
   Дан улыбнулся еще шире:
   -Однако он даровал эту победу только тебе, и никому прежде. Стало быть, дело в тебе, а не в вашем Боге.
   -Пути Господни неисповедимы! И не надейся смутить меня, - я с вызовом глянул в светло-серые глаза Ботара, - я буду сражаться с вами, пока не уничтожу или не изгоню с Зеленого Эйрина всех до единого!
   -Тогда послушай, что я скажу тебе, вождь. Ты защищаешь от нас свою землю и свой народ, как должен делать настоящий воин. Но Белый Христос - не твой Бог. Не Бог твоих предков. - Я хотел прервать его, но он предупреждающе поднял руку - Дай мне договорить, вождь. Мой народ велик, потому что мы чтим своих Богов и Героев. Твой народ тоже был велик, он владел многими землями, а его вожди угрожали самому Риму! Так было, пока вы не стали крестопоклонниками.
   -Замолчи и не богохульствуй!
   -Я всего-навсего говорю правду. Белый Христос учил не противиться злому и раздавать свое имущество нищим бездельникам! Вопреки его заветам ты победил в этой битве - или ты, вождь, подставил левую щеку в ответ на удар по правой?
   Я склонил голову и ответил:
   -Не желаю спорить с тобой, язычник. Пусть Господь будет милостив к тебе.
   -Как пожелаешь, вождь. Помни только, что у твоего народа когда-то были достойные воина Боги. Ты можешь победить нас. Но мы рады пасть в бою, чтобы небесные девы вознесли нас в Зал Железных Мечей, на вечный пир и вечную битву. А вы... Ты и подобные тебе встречают смерть для того, чтобы отстоять право на жизнь для трусов и ублюдков, не противящихся злому!
   Мы расстались. Потом было много битв, много побед - я научился побеждать данов, и гэлы поверили в меня. Теперь я - АрдРи, Великий Вождь. Но слова Ботара не дают мне покоя... До сих пор не дают. Завтра все решится. Я хочу встретить победу или смерть с чистой душою...
   Брайан замолчал. Теперь стало хорошо слышно, что воины снаружи все-таки возобновили пляски - до полководца и епископа извне доносились звуки волынок, топот ног и громкие выкрики. Бенедикт вздохнул и негромко заговорил:
   -Нечестивый сказал тебе, что Иисус Христос - это не Бог воинов. Но как воин отдает свою жизнь во имя того, что любит, так и Господь пожертвовал собою ради спасения этого грешного мира! Таков ответ на твои сомнения, АрдРи.
   Полководец поднялся. Какое-то время он молчал, и святой отец хорошо видел некую внутреннюю борьбу, развернувшуюся в сердце Брайана Бору. Бенедикт тоже встал со скамьи и положил руку на плечо вождя:
   -Веруй и молись, Брайан! И сомненья развеются.
   -Не могу! - вдруг выкрикнул Брайан, и его лицо передернулось, словно от боли, - Не могу и не хочу! Почему священники учат, что мир лежит во зле? Неужели греховны песни и пляски? Игры детей? Любовь? Неужели действительно нельзя противиться злому, и человек должен добровольно страдать?
   -В этом нет греха, покуда мы не забываем о Боге! - повысил голос Бенедикт - Разве ты не понимаешь, что это бесы, покровительствующие язычникам, пытаются сбить тебя с истинного пути?
   -Но почему тогда, святой отец... Почему сейчас, с именем Истинного Бога на устах, мы с таким трудом можем отстоять свою землю, а в языческие времена сами покоряли иные народы? Говорят, у наших братьев там, в Галлии, был вождь Версингеторикс, который на равных бился с самим Цезарем!
   Бенедикт вдруг поднял руку и трижды медленно перекрестил Брайана Бору:
   -Нет иного величия, кроме величия во Христе. Этот разговор ни к чему не ведет, и потому я покину тебя - постарайся обрести покой в одиночестве. Ты защитник Истинной Веры, и не к врагу, но к Господу должен прислушиваться. Как можешь ты верить словам вожака данов, которых с детства ненавидишь?.. Да хранят тебя Господь и святой Патрик!
   Бенедикт покинул шатер АрдРи слишком поспешно, не расслышав, как Брайан тихо сказал, ни к кому не обращаясь:
   -Да, я ненавижу данов с детства... И с детства хочу быть таким, как они...
  
   Лицо матери. Она улыбается и плетет тебе венок из цветов, напевая о маленькой принцессе эльфов. Ты стар, тебе почти девяносто лет, и многое забыто, стерто из памяти - но лицо матери навсегда останется с тобой. На полях сражений, рискуя своей жизнью и отбирая чужие, ты разучился плакать - но и теперь, когда тебе снится твое детство, ты просыпаешься со слезами на глазах. Она очень любила тебя, твоя мать - даже больше, чем брата Махона, потому что ты был слабеньким и часто болел. У твоей кроватки она и пела эти чудесные песни седой старины...
   Среди прочего она пела тебе о великом герое твоего народа - Кухулине, сыне кузнеца. И ты думал, что война - это очень красиво, когда реют знамена, трубят трубы и храбрые витязи рубятся на мечах. О, знал бы кто, как ты жалел, что родился не могучим витязем, а болезненным, бледным заморышем!
   А потом пришли даны и убили твою мать. Ты запомнил именно это, хотя в тот день кровь лилась ручьями, и почти все мужчины рода погибли. Ты запомнил и то, как оставшиеся в живых хоронили изуродованные тела и вслед за священником повторяли: "Господь им судья!". Ты сравнивал этих безвольных людей со свирепыми северными мореходами, убийцами и насильниками... и представлял себя могучим воином, мстящим за мать, снося головы захватчикам. Могучим воином в облике такого же викинга, какими были ненавидимые тобою враги.
   Ты действительно стал воином. Много тяжелых и страшных сражений осталось за твоей спиной, но ты знал - самая яростная схватка продолжается в самом тебе, в сердце, разуме, душе... Ты бился с теми, кем восхищался - защищая тех, кого по большей части презирал. Ты давно уже не верил в Христа. Но другого Бога ты не знал, а завораживавшая тебя воинственная и суровая вера викингов оставалась верой твоих врагов - вне зависимости от того, как ты к ним относился. Когда тебе было тяжело, когда казалось, что можно только сдаться, ты уходил в леса, и там, среди холмов, ложился на землю и рассказывал ей о своих трудностях. Тогда тебе казалось, что душа твоей матери на несколько мгновений возвращается к тебе, слушает твои горькие жалобы, и ты с новыми силами шел к людям, продолжая титаническую борьбу с завоевателями.
   Даже теперь ты не знаешь ответа на все свои вопросы. Но ты твердо веришь в одно - какой бы Бог не ждал тебя там, по ту сторону смерти, в его глазах защита родной земли будет подвигом, а не грехом. А если нет - то тебе не нужен такой Бог.
   Боже, Боже... Как быстро минула ночь...
  
   Воинов Брайана Бору разбудил тревожный бой барабанов. Лагерь пришел в движение - гэлы строились по отрядам вокруг своих вождей под знаменами кланов. Все глаза были устремлены на епископа Бенедикта и АрдРи, стоявших друг напротив друга в самом центре лагеря. Их было хорошо видно каждому воину. Дождавшись всеобщей, звенящей тишины, Бенедикт поднял над головой распятие, и все гэлы, как один, опустились на колени, шепотом повторяя слова молитвы за епископом. Преклонил колени и Брайан Бору. В небе над войском кланов громко кричали птицы, хорошо знавшие, сколько легкой поживы сулит им такое множество вооруженных людей.
   -...Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа - Аминь! - епископ завершил молитву и, медленно подойдя к стоящему на коленях Брайану, снова высоко поднял распятие над его головой, свободной рукою касаясь седой головы полководца:
   -Благословляю тебя на битву с нечестивыми! Да падут проклятые язычники под христианскими мечами!..
   Брайан Бору ничего не ответил епископу, и Бенедикт сделал шаг назад, предосталяя теперь полководцу право говорить с людьми. АрдРи поднялся с колен, и вслед за ним встали с колен его воины. Брайан секунду помедлил, а затем обнажил сверкнувший клинок и простер его к небу:
   -Братья мои, славные мужи гэльских кланов! Много побед одержали мы над данами, но лишь сегодня будет решена судьба Зеленого Эйрина. И я счастлив быть с вами и в час победы, и в смертный час, что бы ни принес нам этот день! Викинги не считают нас за людей, но думают - мы бессловесный и трусливый скот, рабы. Докажем же им, что мы еще не разучились держать мечи и натягивать тетивы! Все хотят отнять у нас даны - но права умереть с честью у воина не сможет отнять никто... - Брайан Бору несколько опустил руку с мечом и тут же вскинул ее еще выше, повысив голос так, что эхо прокатилось вокруг - За Зеленый Эйрин! За славный народ гэлов!
   Ответом ему был слитный шум воинства, в котором смешались яростные людские крики и лязг оружия. Вновь ударили барабаны, и гэлы двинулись к побережью, где виднелись страшные длинные корабли данов. Брайан Бору тоже был среди них, в первом ряду - со щитом и мечом в руках. Вокруг него застывали старые боевые соратники, а за их спинами - молодые воины-ополченцы и лучники. Одним крылом войско упиралось в лесные заросли, другим - в берег реки, и обойти его враги не могли. Зато они могли попытаться пробить строй гэлов, разрезать его и добить по частям... Впрочем, пусть попробуют! Брайан предусмотрел это.
   Гэлы хорошо видели, как маленькие фигурки врагов строились тремя классическими клиньями викингов. На застигнутые в расплох прибрежные деревеньки морские разбойники нападали врассыпную, но в серьезных битвах основой их тактики был прорыв сквозь вражеские линии. Зато недостатки у построения клином были те же, что и у греческой фаланги - неприспособленность к пересеченной местности и невозможность стрелять из луков. АрдРи и это учел...
   Грозно и тоскливо заревели рога данов. Брайан Бору чувствовал, как его воины борются с накатывающимися волнами страха. Он пошире расставил ноги и приготовился встретить первый вражеский удар. Перед клиньями данов разорванной цепочкой двигалось, постепенно ускоряя темп, около пятнадцати - двадцати воинов с круглыми щитами и боевыми топорами. Берсеркеры! Случалось, что они, не ведая страха, боли и жалости, в одиночку, еще до вступления в битву прочих викингов, прорывали строй противника. А позади вражеского войска двигались те, кого привел с собою предатель Маэль Морда, вождь Лейнстера.
   Все ближе и ближе викинги, громче и громче ревут рога...
   И нет пути назад...
   Страшные клинья с лязгом и грохотом надвигаются на гэлов...
   Брайан Бору весь обратился в зрение. Теперь он хорошо видел, что его первоначальный замысел был правильным: все чаще и чаще даны сбивались с темпа наступления, начинали шагать не в ногу, спотыкались и тщетно пытались снова попасть в ритм.
   Как хорошо видны они теперь...
   Демоны Севера, Короли Открытых Морей...
   Со стороны данов раздался окрик на их лающем языке. Предводитель викингов, Сигурд Оркнейский, попытался сделать единственно возможное - задержать наступающее войско и выравнять клинья, чтобы ударить всей мощью. Он был, как видно, хорошим, но еще молодым полководцем. А старый Брайан Бору привык думать не только за себя, но и за противника. Он знал, что все будет именно так.
   АрдРи взмахнул мечом и крикнул:
   -Вперед, мужи гэлов!
   Неистово загудели волынки, их пронзительный звук уже сам по себе наполнял сердца воинов гневом. Над головами передних рядов пронеслись первые стрелы, устремляясь в сторону викингов. И гэлы с громкими криками бросились в атаку. Битва при Клонтарфе - битва за свободу последнего оплота кельтской цивилизации! - началась...
  
   -За Эйрин!
   Брайан, со своей седой бородой похожий на древнего Бога Войны, резко остановился, ловя вражеский клинок встречным ударом щита. Враг потерял равновесие, и меч АрдРи опустился на шлем дана. Викинг громко вскрикнул, Брайан ударил его еще раз, и лезвие пробило металл, защищавший голову - первая кровь этого страшного дня брызнула в лицо старого полководца.
  
   Ты разучился жалеть других, Брайан. Не потому, что никто и никогда не жалел тебя! Просто убить врага - это одно. А отправить на смерть своих же, верных тебе людей, зная, что многие и многие не вернутся назад с этого поля...
   Но иногда победа берется только такой ценой.
  
   АрдРи увидел, как меч молодого гэла скользнул по железному плечу викинга, и секунду спустя парень упал, обливаясь кровью, к ногам своего убийцы. Брайан ринулся вперед, и враг едва успел повернуться к новому противнику - страшный удар снизу вверх отсек ему руку с мечом. Викинг даже не успел почувствовать боли - почти сразу острие клинка Брайана ткнулось ему в отверстие для глаза в железной маске шлема.
  
   Почему Маэль из Лейнстера встал на сторону захватчиков? Может быть, потому, что он тоже чувствовал притяжение их веры, так отличающейся от христианской? И сделал свой выбор?
   Ты сражаешься за свою землю и свой народ. Но есть еще дух - и тебе ближе дух тех, с кем тебя никто и никогда не примирит. А идущие за тобою... Они - твои братья. Но какими слабыми и ничтожными кажутся они в сравнении с завоевателями! Железная воля, презрение к опасности - оно свойственно тебе и свойственно твоим врагам. А твоих воинов попы научили шептать "Господи, не выдай!" и бояться смерти...
   Которой никогда не боялся ты...
   Которую презирают твои враги...
  
   Ряды сражающихся смешались, и Сигурд Оркнейский, поняв, что его войску грозит окружение, приказал отходить к кораблям. Но управлять этим смертоносным хаосом, который царил в поле, было невозможно!
   Трупы и трупы вокруг...
   Брайану на глаза попался юноша-викинг, без шлема, склонившийся над смертельно раненым товарищем. Дан тоже поднял взор, в котором стояли слезы, и взгляды их встретились. Стремительно викинг вскочил на ноги и бросился на АрдРи с криком:
   -Blodhemn!
   ...Боже, как похож он на того молодого гэла, которого убили на глазах Брайана Бору в самом начале боя...
   Их мечи встретились, высекая искры, и старый полководец пнул юношу по колену. Викинг потерял равновесие, и Брайан сбил его с ног своим щитом. Высоко занеся над головою меч острием вниз, АрдРи всадил оружие в распростертое у ног тело.
   -Один!.. - шепнули губы, на которых пузырилась кровь, попавшая во вспоротые легкие.
  
   Этот юноша - язычник умер в бою. Когда твой меч пробил его грудь, он верил, что девы-лебеди унесут его в воинский рай, в чертоги могущественного Одноглазого Бога. Туда, где он будет вечно пировать и вечно сражаться с силами зла, где прекраснейшие из прекраснейших небесных красавиц дарят свою любовь витязям --эйнхериям...
   А ты? Ты веришь, что после смерти попадешь в райский сад, где будешь голосить славословия Саваофу, бренча на арфе в компании строгих праведников? Ты хочешь этого? Ты, который так любил плясать джигу и пить славный гэльский эль, которого любили очаровательные златовласые женщины...
   Так за что же ты сражаешься всю жизнь, старый Брайан Бору?!
  
   Перелом в бою был очевиден, викинги по одиночке и группами пробивались к своим кораблям. Но им нельзя было дать возможности избежать полного разгрома - иначе они вернутся вновь! И Брайан Бору, крича: "Гэлы! За Эйрин!", продолжал рубиться в самом сердце битвы, вдохновляя уставших, измотанных воинов.
   Ноги скользили в лужах крови, которая уже не впитывалась в пресытившуюся ею землю...
   Брайан Бору сразу узнал Ботара. Давний собеседник сверхъестественным усилием прорвался сквозь кольцо гэльских воинов и оказался прямо перед АрдРи. Ботар тоже узнал, кто перед ним, и довольно оскалился, выдохнув по-гэльски:
   -Клянусь языком Аудумлы! Мне найдется, что рассказать старику Одину в Вальхалле! Защищайся, вождь!
   Рыча, как дикий зверь, он накинулся на Брайана. С великим искусством рубились они, и никто не осмеливался вмешаться в этот поединок. И никто не брался предсказать его исход.
   Но Брайан чувуствовал, что выдохнется раньше своего противника. Давали себя знать годы - сердце бешено колотилось, а во рту пересохло. Тяжелый щит оттягивал руку, мешая пользоваться вражескими промахами. И тогда АрдРи отбросил щит прочь.
   Вопаль ужаса и восхищения вырвался из груди наблюдавших за поединком...
   Схватив рукоять меча обеими руками, Брайан обрушил его на Ботара. Тот дернулся в сторону, и клинок рассек викингу левое плечо, глубоко засев в кости. Почти тут же острие меча Ботара вонзилось в живот Брайана Бору.
   Старый полководец с хрипом повалился на спину.
   Он умирал долго. Вокруг сраженного вождя суетились люди, но он этого не замечал.
   До последнего вздоха он вслушивался в шум своего последнего боя, в котором он остался победителем...
  
   ...Как далеки они от нас теперяшних, люди Средневековья! Не все мотивы их поступков нам понятны, а если и понятны, то кажутся в лучшем случае - наивными, а в худшем - глупыми. Впрочем, я не люблю рассуждений о том, стало ли человечество лучше или хуже, выросло или впало в старческий маразм. Человечество изменилось - скажем так.
   И той, старой Ирландии, тоже давным-давно нет. От Брайана Бору остались сейчас разве что песни на веселых пирушках - такие, как эта:
  
  Брайан Бору, наш любимый сын,
  В сражениях с данами ты победил.
  В восемьдесят восемь ты пал в бою -
  Викинга меч забрал жизнь твою!
  
  Брайан Бору, наш последний АрдРи,
  К победе водил ты гэлов полки.
  Родной Земли позор не терпя,
  Ты викингов злых изгнал за моря!
  
   Брайану еще повезло - от других не остается и песен. А ведь и эти другие, безвестные ныне, тоже любили и ненавидели, размышляли, сражались, радовались и страдали...
   Но дело не в этом. Когда воин - древний, средневековый, современный - жертвует собою ради своего дела, ради того, что он любит, он остается один на один со своим Подвигом. Все остальное не имеет значения.
   "По делам их узнаете их!" - говорил Христос.
   "Но смерти не ведает громкая слава деяний достойных!" - вторит ему языческая пророчица - вельва.
   Подвиг - это единственная Истина воина, его вера, его религия и его Правда.
   Подвиг, подкрепленный Долгом - Долгом перед самим собою...
   Благословен народ, который и в наше время способен породить настоящего Героя.
   Героя, которого почтят, как равного, души былинных витязей прошлого, некогда отдававшие жизни, чтобы этот Герой родился...
Оценка: 7.77*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"