- Василий вставай!

Сейчас уже десять,

Штаны одевай,

Тебя надо повесить!

Вчера снова пьяный, -

Орала жена, -

Приперся домой,

Ненавижу тебя!

Давай просыпайся!

Ты что ли глухой?

Иди, умывайся,

Лишь беды с тобой!

И Камнев очнулся

Со звоном в ушах,

Тихонько ругнулся -

Не смог заорать.

Поплелся он к ванной

В семейных трусах,

Но мыться не стал -

Застыла в глазах

Обида на этот

Ужаснейший мир,

Лопнул сон светлый,

Как мыльный пузырь...

Жена вошла в ванну

И снова орет,

Как сильно устала,

Что завтра уйдет.

Василий подумал,

Но не закричал:

- Иди куда хочешь. -

С печалью сказал.

Жена посмотрела

На то кем он стал:

- Я завтрак погрела,

Ты просто нахал.

Он в ванной сидел

Еще двадцать минут,

Вдруг хлопнула дверь,

Жену не вернуть.

Со вздохом он встал,

На кухню побрел:

- С чего я нахал?

Да я просто осел.

Доплелся до кухни,

За стол грязный сел,

- Я-ии-чни-ца с луу-ком! -

Себе он пропел.

Но есть не хотелось,

В тарелку харкнул

- Мы с нею не спелись. -

Сказал он окну.

Звонок

Одну за другой

Сигареты курил,

И в час телефона

Звонок завопил,

- Наверно с работы...-

Подумал он вслух, -

Противно до рвоты,

Но я подойду.

С улыбкой дебила

Он трубку поднял,

Услышал там то,

Чего явно не ждал.

Услышал рыданья,

Истерики крик,

Слетела улыбка

Дебильная вмиг,

Он слышал, как слезы

Шумели дождем,

И странное чувство

Захлюпало в нем,

Почувствовал горе,

Он чуть не упал,

Когда в трубке голос

Сестры опознал:

- Наташ, это ты?

Что с тобою стряслось?

Хоть слово скажи! -

Испугался насквозь

Он слушал бледнея

Всхлипов орду

Лицо потемнело

- Я скоро приду! -

Он в трубку кричал -

Только жди меня! Жди!

Он снова позвал,

Но в трубке гудки...

Беги, Вася, беги!

Солдата быстрее,

Оделся, бегом!

Скорее! Скорее!

Шептал себе он

И старого лифта

Дождаться не смог,

Пролет за пролетом,

Девятый, шестой...

Он вниз, будто пьяный,

Быстрей всё бежал,

Дубленка на майку,

Соседей сбивал,

Из двери в подъезд

Пробкой вылетел он,

К шестерке своей

Подбежал, не завел:

Упрямый мотор

Бестолково хрипел,

Бегом через двор,

На трамвай не успел

И три остановки,

Все также летел,

И на перекрестке

На красный посмел.

Донесся до дома

Несчастной сестры,

Стреляющим звоном

Гудели виски.

Дверь

Примчался к квартире,

Совсем впопыхах,

Звонился, звонился,

Плыло все в глазах,

Внутри совсем тихо -

Лишь эхо звонка,

Расплакался Камнев,

Упала душа.

С разбега в два метра

Он бился плечом

В ужасную дверь

И боль синим злом

Сжимала не новое

Тело его,

Он изнемогал,

Как в глупом кино.

Когда в двадцать третий

Ударил он раз,

Послышался треск

И дверь подалась,

Он снова к стене

От нее отошел

И с хрипом из горла,

Свой дух перевел

Последние силы

И мысли собрав,

Понесся еще раз,

В квартиру попал...

Аркаша

Застыл в коридоре...

Не описать,

Он начал по стенке

На пол сползать,

Он видел несчастье,

Не верил глазам,

Молчал и не плакал,

Он медленно встал

Слева на кухне,

С ужасным лицом,

Болтался на люстре,

Аркаша и он

Смотрел на Василия

Взглядом из чувств,

Горе, бессилие,

Странная грусть....

Наташа

Справа в гостиной,

На фоне окна,

Так же бессильно,

Смотрела она.

Пошла вслед за сыном

И так же, как он,

Висела, забылась,

Казалось, весь дом

Записка

Тенью пропах

И повсюду сквозняк,

Камнев умылся -

Два часа дня.

Он закурил,

Тихо чаю согрел,

В мертвые лица,

Долго смотрел,

Вдруг, на столе,

Он увидел листок,

Лист еще влажный,

Множество строк:

"Мама, прости!

Не хочу больше жить.

Мне девятнадцать.

Сколько же пить?

Помню, в четырнадцать,

Верил в любовь,

Стёклами бились,

Мечты вновь и вновь,

Помню, как было,

Много друзей,

Во сне часто видел

Рыжих чертей...

Ты не заметила,

Как стал дружить

С прозрачною водкой,

Как стал курить,

Помню, ты сказки,

Читала всегда,

Счастливый конец?

Да все ерунда!

Мир этот в тайне

Сделан от нас,

Обман на обмане,

Даже сейчас.

Всюду лишь ветер

Пугающих фраз,

Мама! Поверь,

Этот мир - не для нас!

Знаю, что слезы

Льешь ты сейчас,

Это же просто,

Прости еще раз..."

Прочитав

Камнев взглянул

На Аркашу всерьез:

- А ты в чем-то прав.

И по коже мороз.

Вася записку

Еще раз прочел,

- Ты молодец,

Ты красиво ушел.

В мертвом молчании,

Чай свой допил,

Громкою спичкой

Опять прикурил,

Дошел до гостиной,

Сестренку обнял,

И с чертовой люстры,

Её нежно снял.

На кресло спокойно её усадил,

Стул подвинул себе

Он снова курил,

Он напротив неё

Улыбаясь сидел,

В открытые смертью,

Глаза он смотрел.

Совсем поседел...

Что было дальше

В восемь часов,

На Ольховой, дом семь,

Тревожнейший крик

Послышался всем,

На крик прибежала

Цветная толпа,

К открытой квартире -

Внутри темнота.

Когда свет включили,

Вдруг ахнули все

Там трупы - четыре!

Повсюду, везде!

На кухне висел

Молодой человек,

В гостиной на люстре -

Почти средних лет.

И рядом, на кресле,

Закрыты глаза,

Сидит так беспечно,

Как будто всегда...

Как будто всегда,

Так сидела она,

Смотря телевизор,

Вот только глаза....

Но самое странное,

Что на ковре,

Совсем еще теплое,

Тело. Нет-нет!

Она не жива,

Инфарктом за ними

Лишь крик издала

Кто-то взял со стола....

Записку, в которой,

Соль и вода,

Меж строчек неровных,

В ней смерть и тоска.

Послесловие

А солнце зашло,

Небес синева,

Березы остались,

Опала листва.

Стоит на вершине

Камнев Васёк,

Он счастлив настолько,

Насколько он смог.

И ветра, с улыбкой,

Он слушает стон,

Он рад от того,

Что все это не сон....

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"