Ева : другие произведения.

Вести с полей. Главы 13-16

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Идем дальше. Дело близится к концу. :))) з.ы. Текст правленый очень относительно, отловленные ляпы можно и нужно отмечать в комментах. :)))

Глава 13.

   Я, едва переставляя ноги от усталости, зашла в отведенную мне комнату, буквально падая на постель. Видимо, сегодня Нильдиньяр решил загрузить меня знаниями эльреди о таинственных Древних, Шепчущем Кургане и прочих пророчествах по самые ушки. Нет, безусловно, рассказывал эльреди интересно и захватывающе, но, когда спустя какое-то время, я уже попросту перестала воспринимать информацию, только тогда наследник соизволил объявить перерыв на обед. Но уже к тому времени я пришла к выводу, что обе стороны активно что-то не договаривают. Что Арамей, что Нильдиньяр. Потому что если первый однозначно наврал насчет возвращения домой, то наследник гениально уходил от ответа на вопрос "что за сила скрывается в Шепчущем Кургане?". И не верилось мне, что эльреди, знавшие столько о Древних и таких мелочах, почему при переходе у нас с Рейном поменялась одежда и все, что было в сумках и карманах, понятия не имели о том, что именно должны высвободить Ключи. Знали, еще как. Только пока почему-то не говорили.
   Я села на постели и провела ладонью по рукояти нарэиля, стоящего у изголовья. Вот ведь интересно. Получается, что это так и осталась моя катана, при переходе превратившаяся в свой ближайший аналог здесь. Как говорил Нильдиньяр? При пересечении границ между мирами изменится все, кроме того, что не принадлежит ни одному из них? Правда, мне потребовалась расшифровка этой заумности эльредийского масштаба. Проще говоря, все вещи, принадлежащие современности, изменились при переходе в свои ближайшие аналоги. Правило не касалось только украшений. Действительно, им-то чего меняться?
   Похоже, протащить обратно донельзя антуражный костюм по-любому не удастся - все равно превратится в джинсы. А жаль, право слово. Сколько времени и средств я сэкономила бы при пошиве. Хотя, если вспомнить о том, что у нас живут и здравствуют ролевики, реконструкторы и музейные работники, то подобная фэнтэзийная одежда могла остаться без изменений. Хотелось бы.
   Волевым усилием поднявшись с кровати, я принялась неторопливо расшнуровать завязки на груди туники. Пусть эльреди предложили мне переодеться во что-то шелково-воздушное, я отказалась. Лазить по библиотеке, путаясь в длинной юбке и задевая широченными рукавами все в радиусе полуметра, не самая лучшая идея. А уж как я разоблачалась бы - ума не приложу. Там такая хитрая система завязок была, что без поллитры не разберешься.
   Полусапожки полетели на пол, штаны и рубашка - на ближайший стул, а я натянула на себя нечто вроде ночной сорочки и скользнула под одеяло, вытягиваясь на шелковистых простынях. Интересно, как там Рейн? Аринна уже должна была добраться до Ранвелина, правда, может, она решила там остаться? Я поднесла к глазам левое запястье, на котором тускло светился серебряный браслет, сделавший меня слепой и глухой в плане энергетики, и глубоко вздохнула. Снять его не получалось. Прочувствовать Рейна тоже. Вообще почти ничего не удавалось. Как будто я снова очутилась дома, где я не ведьма, а так, серединка на половинку. Неудачница, которая не может ни читать карты, ни зашептывать раны. Здесь, в этом мире, мои способности будто бы проснулись.
   Нет. Будто бы я сама проснулась от долгого сна и обнаружила, что у мира гораздо больше граней и красок, чем я думала. Как будто кто-то распахнул тусклые, век не мытые окна, и я впервые увидела мир во всей его красе. Яркие переплетения энергетических "нитей". Теплых и холодных. Гладких и шершавых. Тонких, которые я могу оборвать одним движением, и прочных, как канат, которые я не смогу перерубить, как бы ни старалась. А еще я начала видеть истинную природу существ. И чем больше я видела, тем меньше мне нравился народ вокруг. Столько мелочного и лживого обнаруживалось в их душах.
   Я успела "посмотреть" на Нильдиньяра прежде, чем он надел на меня скрывающий браслет. Вот уж точно - возвышенное существо. Благородное. Но чуждое. Непонятное. Может, потому я ему и не доверяла. Слишком уж странной была его душа. Жаль, что не догадалась пристальнее "посмотреть" на Арамея, может, и поняла бы, почему он солгал нам с Рейном. А теперь уже поздно...
   Я повернулась на бок и натянула одеяло на голову. Сон не шел, несмотря на усталость, мысли крутились, как белка в колесе, а еще меня не покидало ощущение какой-то гадости, которая вот-вот должна была свершиться. Как любила поговаривать моя мамуля, "пятая точка предсказывает неприятности вернее, чем Гидрометцентр - погоду". Вот уж точно "у бабки есть травка, бабка все-е-е-е видит!". И я, несмотря на браслет, предвижу неприятности.
   За дверью комнаты раздался негромкий шорох, потом стук, а потом наступила тишина. Нет, не совсем тишина. Шорох сменился мягкой поступью, которую я почему-то скорее ощущала кожей, чем слышала. Это как чувствовать вибрирующие от музыки соседа-металлиста стены и окна. Шаги остановились у моей двери, и вот только тогда я вспомнила, что забыла ее запереть. Вернее, даже и не вспомнила про замок - настолько умоталась. И вот сейчас придется платить за это досадное упущение.
   Дверная ручка начала медленно проворачиваться, когда я высунула руку из-под одеяла и утащила к себе один из хэлкелей, висевших в ножнах на спинке кровати. Гравировка на лезвии издевательски блеснула белым сиянием, когда я прятала оружие под одеялом, притворяясь спящей и следя за дверью сквозь полуприкрытые веки. То, откуда в Минэрассэ, эльредийском королевстве, куда невозможно пробраться нежити, возникло что-то, отчего гравировка на ритуальном кинжале зажглась предупреждающим светом, я сейчас не думала.
   Еле слышный скрип, когда дверь приоткрылась, и следом - ощущение кого-то, вошедшего в комнату. В темноте я не сразу разглядела, кто именно вошел в комнату, но сверкнувшие зеленым огнем глаза с вертикальным зрачком были мне знакомы. Змеиные глаза манилиха. Либо тот же самый, либо еще один. Хэлкель, спрятанный под одеялом, успокаивал, но не сильно. Я уже знала, что манилиха я не смогу убить. Даже ранить так, чтобы сбежать, не смогу. Потому что реакция у него такая, что обзавидуешься.
   Манилих приблизился к кровати и прежде, чем он успел наклониться, я резко взмахнула спрятанным под одеялом хэлкелем.
   Острое лезвие с пляшущими язычками белого пламени оставило чуть светящийся след поперек живота манилиха, на мое запястье брызнуло что-то горячее, а змей отшатнулся и зашипел. Одним ударом выбил обагренный кровью хэлкель из моей руки и влепил мне хлесткую пощечину. В ушах зазвенело, в глазах потемнело, а во рту я ощутила соленый привкус - похоже, губы разбила. Пока я пыталась прийти в себя, манилих бесцеремонно закинул меня на плечо и выбежал в коридор, освещенный магическими светильниками. Я успела увидеть только эльреди, лежащего у стены с неестественно вывернутой шеи, и мне резко поплохело.
   Впрочем, заорать это мне не помешало.
   А в следующую секунду я ощутила удар по затылку, от которого у меня перед глазами заплясали разноцветные звезды, секунду спустя растаявшие в бархатистой мгле.
  
   Очнулась я оттого, что по лицу меня хлестнула довольно острая ветка. Я по-прежнему болталась на плече манилиха, белые волосы занавесили обзор, но светлые березовые стволы я заметила сразу. Уже почти граница Минерассэ. А если манилих выберется из эльредийского королевства... Ну, трупик мой найдут не скоро.
  -- Отпусти меня-а-а-а! - я ударила по спине манилиха кулаком и попыталась вырваться из его цепкой хватки, но не тут-то было.
  -- Отпустить? Тебя? - от шипящих ноток в голосе меня мороз продрал по коже. - Впрочем...
   Он резко остановился и сбросил меня на землю так, что я чувствительно приложилась спиной о выступающий древесный корень. Огненный Змей откинул назад длинные золотистые волосы и насмешливо скрестил руки на груди.
  -- Удивительное дело - как мы с вами не встретимся, прекрасная леди, вы все в ночной рубашке.
  -- Может, стоило как-нибудь прийти днем? - поинтересовалась я, поднимаясь с земли и потирая ушибленный копчик.
  -- Это же не интерес-с-с-сно, - улыбнулся он, и в лунном свете я заметила длинный раздвоенный язык, на миг показавшийся изо рта. - Только мы тут с вами болтаем, а ваши вопли наверняка перебудили уже всех эльфов. Нет уж, второй раз я вас не упущу, - он схватил меня за руку и снова перебросил через плечо, сигая в заросли.
   Очередная ветка хлестнула уже чуть ниже ушибленного копчика, и я, решив, что хуже уже не будет, на всю рощу завопила:
  -- Нильдинья-а-а-а-а-ар!!!
  -- Да заткнись ты наконец, - манилих встряхнул меня, перепрыгивая через небольшой овраг. - Еще слово - и мне снова придется ударить тебя.
  -- А плевать! Нильдиньяр!!
   В воздухе что-то просвистело, и Огненный Змей спотыкнулся, выронив меня в густую траву. Я приподнялась, чтобы увидеть, как манилих выдергивает из плеча темную стрелу с белым оперением и моментально скрывается за ближайшим деревом, уходя из-под обстрела.
  -- Varr'ell quellian!
   Я не поняла, что именно кричал скрывавшийся за листвой эльреди, но постаралась побыстрее убраться с линии огня, по-пластунски уползая подальше от толстенной березы, за которой скрылся манилих и откуда сейчас слышались отвратительные хлюпающие и пощелкивающие звуки. Когда мне выбили сустав на руке во время тренировок с мечом, мне его вправляли точно с таким же звуком. Господи, у него что, кости местами меняются?! Конечно, фильмы про оборотней я видела не раз, но вроде бы в прошлый раз все было не так страшно и противно, тогда ведь, когда меня спас Рейн, он превратился быстро и без излишних спецэффектов...
  -- Леди Ксель, уходите оттуда, немедленно!
   А вот голос Нильдиньяра я сразу признала и, вскочив на ноги, побежала туда, где из-за дерева вышел наследник Осеннего пламени с луком в руках. За спиной что-то зашипело, зашелестело, но оборачиваться, чтобы проверить, что там движется, я не собиралась. Потому что боялась, что если обернусь, то убегать больше не придется.
  -- На землю!!! - рявкнул Нильдиньяр, натягивая лук. Я подчинилась, падая прямо у корней невысокой березки, и тотчас над головой у меня просвистело несколько стрел. Ну, правильно, неужто наследник ломанется в лес спасать меня в гордом одиночестве! Все же, эльредийским королям быть дураками не полагается. Народ не примет.
   Что-то у меня за спиной зашипело, и я, вскочив, сиганула в ближайшие кусты, ободрав себе лицо и руки, но убравшись из-под обстрела окончательно. И, не успев толком разогнаться, столкнулась с кем-то, одетым в холодную кольчугу поверх свободных одежд. Темноволосый эльреди моментально задвинул меня к себе за спину, поднимая лук и стреляя вслепую, ориентируясь лишь на шипение манилиха, которое на миг словно захлебнулось, а потом кусты перед нами смяло одним мощным ударом чешуйчатого хвоста, и я наконец-то увидела, во что превратился Огненный Змей.
   В прошлый раз это была просто здоровущая змея, но сейчас перед нами на две головы возвышалась промежуточная стадия между человеком и змеей. Вполне себе человеческий торс, покрытый прочной чешуей, на уровне пояса плавно перетекал в мощный змеиный хвост с длинным шипом на самом кончике, руки, перевитые жилами, обзавелись пятнадцатисантиметровыми когтями, а лицо... Лицо - это отдельный кошмар, который мне, к счастью, было не рассмотреть из-за сумерек, а ночное зрение у меня хоть и неплохое, но недостаточно хорошее, чтобы можно было разглядеть все подробности. Скажу одно - покрытое чешуей лицо с почти исчезнувшим носом и изменившейся нижней челюстью выглядело жутко. Особенно в сочетании с золотистым гребнем и горящими зелеными глазами с вертикальными зрачками.
   Весь этот генетический набор был неподвижен всего секунду - как раз то время, которое понадобилось манилиху, чтобы смахнуть с груди недостаточно глубоко вонзившиеся в прочную чешую стрелы, и метнуться вперед, выставив руки. Эльреди успел оттолкнуть меня в сторону, но сам попал под удар. Длинные перламутровые когти пробили кольчугу и вонзились в грудь захрипевшего эльреди. Его лук выпал из рук, когда манилих небрежно отбросил стража границы в сторону, и повернулся ко мне.
   Мамочки, я теперь до конца жизни буду змей бояться!!
  -- Леди Ксель!! - Дождь стрел отвлек манилиха, и наследник, отбросив в сторону бесполезный лук, выхватил длинный меч, листовидное лезвие которого блеснуло в тусклом лунном свете. Еще трое эльреди, из тех, что были с ним, тоже вытянули мечи из ножен, и сейчас двигались на манилиха, расставившего руки в стороны и, как мне показалось, злобно ухмылявшегося.
   Шип на кончике хвоста чуть подрагивал, а потом вдруг метнулся вперед с такой скоростью, что я едва заметила это движение. Настолько стремительное, что Нильдиньяр не успел отскочить в сторону - только подставить лезвие меча под удар. Зазвенела сталь, ударяясь о прочный шип, но меч выдержал. Костяной шип, что удивительно, тоже.
   Страшно...
   Я закрыла лицо ладонями, вжимаясь спиной в березу и отказываясь смотреть на то, что происходило совсем рядом. Но я все равно слышала звон металла, крики эльреди и шипение манилиха.
   Как же я хочу, чтобы все это прекратилось.
  
   Так пожелай!
   Я отняла ладони от лица, глядя прямо перед собой. И манилих, и эльреди застыли в причудливых позах битвы, словно время остановилось, задержав шип манилиха в пяти сантиметрах от груди Нильдиньяра.
   Ты хочешь это остановить?
   Да. Хочу. Очень!
   Тогда действуй...
   Я встала и, подойдя вплотную к застывшим фигурам, легонько коснулась кончиками пальцев костяного шипа, острие которого влажно поблескивало в лунном свете. Яд. Смертельный. И, даже если манилих промажет и не пронзит Нильдиньяра насквозь, то все равно эльреди умрет от яда. Достаточно одной лишь царапины - и возврата уже не будет.
   Я обернулась - рядом со мной неподвижно застыла тоненькая фигурка в развевающем серебристом балахоне. Из-под глубокого капюшона выбивался золотистый свет. Такой же, каким светились руки у этой фигуры. Я смотрю на себя... на свое отражение.
   Не совсем на отражение. На свою сущность, которая скрыта от посторонних глаз. "Я" взяла меня за руку, и вместе мы коснулись костяного шипа на хвосте манилиха. Медленно развернули гибкий хвост, оборачивая шип острием к груди змеечеловека.
   Принести кого-то в жертву, своего врага, чтобы спастись самой и спасти тех, кто рядом. Приемлемая цена...
   Приемлемая?
   "Я" разжала брызжущую золотыми искрами ладонь и шагнула назад, за мою спину...
  
   Костяной шип с хрустом вонзился в грудь манилиха, глубоко увязая в ране. Он покачнулся, изумленно выдохнул, прижимая руки к ране, шипя и отползая назад. По подбородку, заросшему чешуей, потекла тоненькая струйка темной, почти черной крови. Нилдиньяр схватил меня за руку и сильно тряхнул:
  -- Ключ Зари, это твоя работа?!
   Я только и сумела, что отрицательно помотать головой, глядя на отползшего к березе манилиха, который сейчас казался совсем не страшным. Скорее, мне было жаль его, словно красивого дикого зверя, которого все-таки настигла пуля охотника. Впрочем, стоило только вспомнить остекленевшие глаза эльреди-стражника, пытавшегося меня защитить, но погибшего на месте, как жалость куда-то делась. Нильдиньяр потянул меня за собой и, поставив перед манилихом, который уже сполз по березе, оставив на белой коре темное размазанное пятно остро пахнущей железом крови, заставил посмотреть на то, что получилось в результате моих действий.
  -- Смотри, Ключ Зари. Смотри и запоминай. Ты сумела обратить силу Огненного Змея против него самого. Мимоходом и, наверняка, одной силой желания. Вот что ты можешь сделать со своими врагами. Но ты не должна. Ключ Зари должен проливать свет на тьму, а не делать ее еще гуще. Вернись к Ключу Заката, соединись с ним, и вместе вы откроете Шепчущий Курган, вернув благословение Древних в эти земли. А сами будете вольны сделать выбор - вернуться ли туда, откуда вы родом, или остаться здесь. Так или иначе, но, открыв Курган, вы станете хозяевами собственной судьбы.
  -- Ключ... Зари? - манилих приподнялся на локте, задыхаясь, от хриплого, клокочущего смеха на губах его выступила кровавая пена, но остановиться он сумел не сразу. - Так вот почему... ты стала для меня сильнейшим наркотиком.. прекрасная леди... Тягу к которому.. я не смог преодолеть.
   Нильдиньяр отпустил меня и, перехватив меч, шагнул к умирающему Огненному Змею.
  -- Я знаю, что сейчас тебе больно, дитя огня и крови. Твой яд убивает не слишком быстро, но при этом причиняет невыносимые страдания. Скажи, кто послал тебя за Ключом Зари, кто сказал тебе, где она скрывается, и твоя смерть будет легкой и безболезненной. Ну же, облегчи себе участь.
  -- Так я и сказал... лесной.. выродок. - Ухмыльнулся манилих, открывая в усмешке окровавленные зубы. - Вы не держите своих... обещаний.
  -- Тогда загибайся, ощущая, как твое тело сводит судорогами, - холодно улыбнулся эльреди, убирая меч в ножны. Лицо Огненного Змея перекосилось, когда предсказанные Нильдиньяром судороги начали выкручивать тело манилиха. Жуткий, нечеловеческий стон эхом прокатился по березовой роще, продрал по спине январским морозом.
   Я зажала уши ладонями, но бесполезно - крики манилиха легко миновали такую ненадежную преграду. Думаю, тут и качественные беруши не помогли бы... Да как же можно, чтобы позволять живому существу так мучаться?!
  -- Хватит!!! - Я подскочила к Нильдиньяру и выхватила меч из его ножен. Красноволосый эльреди даже бровью не повел, не препятствуя. Более того - остановил стражей, вознамерившихся помешать мне. И хорошо, потому что я не была уверена, что мне хватит духу на то, чтобы совершить задуманное.
  -- Я даже не знаю, как тебя зовут, - тихо сказала я, глядя на то, как манилих меняется, возвращаясь в человеческую форму. Окрашенные кровью волосы в неявном лунном свете казались почти белыми и чуть-чуть светились на кончиках, оттеняя загорелую кожу. Я очень старалась не смотреть на дыру с рваными краями, откровенно не понимая, как он может все еще цепляться за жизнь с такими повреждениями. Как от выстрела в упор... - Не знаю, но мне правда жаль, что так получилось. Почему ты не оставил меня в покое? Ведь я уже раз отпустила тебя?
   Я присела на корточки рядом с манилихом и уперла меч в землю, уже начавшую пропитываться кровью. Заглянула в затуманенные от боли зеленые глаза.
  -- Не мог.. прекрасная леди. Правду говорят, что.. Ключи меняют все, к чему прикоснуться... - Он улыбнулся, и на этот раз его улыбка была куда уж более человеческой. Если бы не кровь, заляпавшая подбородок, то она могла быть даже красивой. - Ты.. твое... прикосновение стало наркотиком.. Попробовав который... уже нельзя от него отказаться... Я стал терять силы.. у меня все внутри сводило от желания... снова это ощутить... Я пошел по твоему следу, но человек... указал мне, где ты.
  -- Человек? - я легонько коснулась кончиками пальцев его руки. - Что за человек?
  -- Пришедший.. из замка в холмах...
  -- Ранвелин, - сквозь зубы процедил у меня за спиной Нильдиньяр. Что ж, теперь хотя бы понятно, что в Ранвелине кто-то явно ведет двойную игру. Но зачем нужно было натравливать на меня манилиха? Господи Боже, а ведь Рейн там остался! Что, если его тоже решили устранить? Или же накапают ему черт-те что на мозги, он ведь такой доверчивый. Не совсем, конечно, но все же чужому влиянию подвержен...
  -- Ты знаешь, что это за человек? - негромко поинтересовалась я, продолжая удерживать в руках холодеющую руку манилиха. Он только покачал головой, и тотчас выдернул у меня руку из ладоней. Я отшатнулась, видя, как сильнейшие судороги выкручивают его конечности так, что мышцы едва-едва выдерживают. Изо рта у манилиха пошла пена, но затухающий взгляд зеленых глаз был обращен на меня.
   Я глубоко вздохнула и размахнулась.
   Меч с хрустом вошел в тело Огненного Змея почти по рукоять, а лицо мне щедро окропило горячей, резко пахнущей кровью.
   Манилих обмяк, а я, не пытаясь выдернуть клинок, едва успела отбежать в сторону, где меня и вырвало.
   Когда желудок перестало выворачивать наизнанку, лица моего коснулась мокрая тряпка. Вернее, поначалу это был носовой платок, но после того, как я вытерла им лицо и рот, он превратился в тряпку, которую только и оставалось, что выбросить. Я посмотрела на Нильдиньяра, который без малейшей брезгливости на лице помог мне подняться, и шмыгнула носом, стараясь не заплакать.
  -- Вы никогда не убивали раньше, леди Ксель? - серьезно осведомился эльреди, набрасывая мне на плечи тяжелый бархатный плащ и прижимая к себе. Я только головой помотала, закусывая нижнюю губу, чтобы слезы, уже скопившиеся в уголках глаз, не пролились. Нильдиньяр только вздохнул.
  -- Если бы я знал, то не позволил бы вам добивать его. Но только вам он мог хоть что-то рассказать. Простите меня, леди Ксель...
   Я все-таки расплакалась, утыкаясь лицом в куртку Нильдиньяра, от которой пахло травой, лесом и почему-то ароматным дымом осеннего костра, на котором в октябре жгут опавшие листья. Эльреди терпеливо ждал, пока я выплачусь, легонько поглаживая меня по волосам и не говоря ни слова, а потом подхватил на руки, намереваясь отнести обратно в поселение.
  -- Нильдиньяр, мне нужно вернуться в Ранвелин. Завтра же. Там Рейн остался...
  -- Нельзя, леди Ксель, - тихо ответил эльреди, идя по едва заметной в темноте тропинке. - Потому что если кто-то из Ранвелина подослал манилиха, чтобы вас выкрасть, зная, как именно манилих с вами поступит, то вам нельзя возвращаться туда одной. Вы просто не доберетесь до Ключа Заката, вас убьют. Или что похуже. - Он нахмурился, и в голосе его прозвучал металл.
  -- Манилих, добираясь до вас, убил шестерых эльреди. И еще одного в Сторожевой Роще. Не думаю, что тот, кто его подослал, удовлетворится столь малой кровью. Не думаю, что я долго смогу удерживать свой народ, чтобы он не пожелал отомстить. А он пожелает. И я тоже. Поэтому, если прольется еще хоть капля эльредийской крови, то Ранвелину придется ответить за его самонадеянность. Минэрассэ больше не будет поддерживать нейтралитет. Завтра утром я отправлю ультиматум к Арамею с требованием выдать того, кто подослал манилиха. Если он не сделает этого в течение суток...
   Он не договорил, но и так все было понятно.
   Если Арамей не выдаст ту сволочь, что науськала на меня манилиха, то эльреди пойдут войной на Ранвелин.
  
   Рассвет в Ранвелине ознаменовался очередным событием - у стен города появился эльф. Один, без оружия, если не считать лука за плечами, с непокрытой головой. Утро выдалось пасмурным, мелкий холодный дождь едва накрапывал, когда Арамей, кляня эльфов за привычку появляться спозаранку, подходил к тяжелым двустворчатым воротом, у которых уже толпились взбудораженные стражники.
  -- Ну, что тут у вас на этот раз.
  -- Эльф треклятый, ваше сиятельство. Один, вроде как, и оружие не видно, разве что лук, но и у того тетива спущена. Один раз только выкрикнул, что прибыл с посланием от тамошнего наследника, и теперь стоит молча, как изваяние, - немедленно доложил один из дозорных, спустившийся со стены. - Прикажете расстрелять?
  -- Ни в коем случае! - резко осадил слишком ретивого подчиненного Арамей, одним жестом останавливая готовый прорваться поток размышлений у увязавшегося следом мага. - Посланцев, как вы знаете, не трогают. Особенно если вы, господа, не хотите в ближайшее время воевать с Минэрассэ.
  -- Так точно, ваше сиятельство, вытянулся в струнку бравый вояка, а маг Александрий вылез-таки из-за спины герцога, разминая холеные пальцы.
  -- Я встречу посланца. Заодно передам наше ответное послание, которое направил его королевское величество, - маг выхватил из рукава запечатанный королевской печатью свиток, но Арамей выхватил пергамент из рук Александрия.
  -- Я сам. Если у эльфов что-то важное, а иначе они и палец о палец не ударили бы, то лучше я это услышу сам, а не переданное через кого-то.
   С этими словами герцог вышел через небольшую калитку в створке ворот и неторопливо направился к неподвижно стоящему эльфу. Из стражи границы, как можно было судить по ярко-зеленый накидке с золотыми листьями поверх кольчуги, он даже не изменил позу, когда герцог приблизился на расстояние полутора саженей.
  -- Правитель Ранвелина? - эльф говорил негромко и медленно, с трудом подбирая слова непривычного для него человеческого языка, смягчая согласные.
  -- Он самый, - согласился Арамей, постукивая свернутым в трубку пергаментом по бедру. - С чем прибыли?
  -- С посланием от наследника Минэрассэ, - эльф небрежно бросил в сторону герцога белоснежный пергамент, на котором каплей крови алела печать с кленовыми листьями. - Это ультиматум.
  -- В честь чего? - Арамей поймал свиток, рассматривая печать.
  -- Сегодня ночью ваш лазутчик проник в Минэрассэ, убив шестерых его жителей. Перед смертью он признался, что был прислан человеком из Ранвелина. Эльфы требуют до рассвета следующего дня выдать преступника на суд Минэрассэ.
  -- А если не выдадим? - поинтересовался герцог, уже заранее зная, какой ответ получит. И не ошибся.
  -- Тогда народ леса пересечет границу и сам заберет то, что принадлежит ему, - спокойно объявил эльф.
  -- Как я понимаю, тот факт, что я был не в курсе действий этого рецидивиста, на положение дел не повлияет? - поинтересовался Арамей, крутя в руках пергамент с королевским ультиматумом.
   Уверенный кивок в ответ.
  -- Что ж, как вы понимаете, в город вы сможете войти разве что с боем. В таком случае, я передаю вам послание нашего короля, в котором говорится, что граница отныне будет закрыта. Их пересечение, как вы понимаете, будет в дальнейшем расцениваться как вторжение.
   Эльф только пожал плечами и поймал брошенный в его сторону свиток. Мол, мое дело маленькое, я всего лишь посланец.
  -- Могу я знать, что за лазутчик пересек вашу границу, чтобы у меня была хоть какая-то зацепка? - напоследок спросил Арамей, уже собираясь обратно в город, чтобы отдать приказ о мобилизации войск, когда впервые за свою жизнь увидел, как обычно невозмутимое лицо эльфа искажается гримасой ненависти.
  -- Манилих, - процедил сквозь зубы эльф, разворачиваясь и уходя в сторону границы.
  -- Ну, совсем замечательно, - пробормотал Арамей.
   Змеелюдов эльфы ненавидели, пожалуй, еще сильнее, чем хадаров с их некромантией. Почему - никто не знал, но факт оставался фактом. А уж если манилих проливал эльфийскую кровь - то лесной народ зверел и начинал мстить. В этот раз еще обошлось тем, что эльфы дали сутки на то, чтобы найти ту сволочь, которая подослала манилиха в Минэрассэ.
   Или чтобы презренные людишки собрали свои жалкие силы и подготовились к войне.
  -- Ну, что им надо было? - первый вопрос, заданный Александрием, с нетерпением прохаживавшегося у сторожевой калитки. Герцог только невесело усмехнулся.
  -- Господин маг, вы не знаете никого в городе, кто мог бы науськать манилиха на эльфов? Нет? И я вот не знаю. А у нас есть сутки, чтоб выдать этого провокатора эльфам, иначе нам грозят осадой. Вернее, не совсем осадой - эльфы обещают перевернуть город вверх дном, но найти призывавшего.
  -- М-м-манилиха? - запинаясь, пробормотал Александрий. - Но ведь это невозможно! Какой силой надо обладать, чтобы подчинить Огненного Змея и натравить его на эльфов?
  -- Не знаю, но у нас есть сутки, чтобы это выяснить. Или же... должна была быть приманка. У эльфов могло быть нечто такое, что могло привлечь манилиха настолько, что он рискнул сунуться в Минэрассэ.
  -- На вашем месте я бы готовился к бою, - раздался спокойный голос Рейна.
   Арамей обернулся. Рейн сидел на каменных ступеньках лестницы, ведущей на стену, и безразлично смотрел куда-то в небо. На миг герцогу показалось, что по ступенькам течет кровавый поток, огибающей Рейна, с плеч которого ниспадал черный шелковый плащ, впитывающий в себя багровые ручейки, но наваждение схлынуло так же быстро, как и возникло.
  -- Какие шансы у вас обнаружить этого деятеля всего за сутки? Полагаю, никаких. А с учетом того, что вчера ночью кто-то расстрелял бордель, то мне кажется, что вся эта канитель с манилихом - лишь предлог, чтобы начать военные действия. Вы, герцог, кажется, говорили что-то насчет того, что эльфам позарез надо нечто, находящееся в ваших землях. Вы знаете, что это?
   Герцог задумался, а потом махнул рукой.
  -- Молодой человек, пройдемте-ка со мной. Я вам кое-что показать хочу.
   Рейн только пожал плечами, поднимаясь со ступеней лестницы и следуя за герцогом, который привел его в одну из обзорных башен замка, маленькую, порядком захламленную, но еще функционирующую. Арамей подошел к узенькому окну и указал на запад, туда, где находилась эльфийская граница.
  -- Надеюсь, зрение у вас все еще хорошее. Видите небольшой холм на западе? Собственно, это и есть предмет спора. Примерно четыреста лет назад этот холм принадлежал эльфам, но мои предки оттеснили их туда, где находится нынешняя граница, а на сам замок наложили мощные защитные заклинания. Холм этот называют Шепчущим Курганом, и считается, что в нем Древние, раса, которая давным-давно покинула этот мир, запечатали для потомков некую магическую силу, с помощью которой можно преобразить землю. Сила, обладатель которой может сделать все или почти все, что угодно.
  -- Как я понимаю, мы с этой силой связаны, так?
  -- Были связаны, Рейн. - Арамей оперся о подоконник, вглядываясь в пасмурное утро, готовое разразиться дождем. - Ты и та девушка были Ключами, которые могли бы эту силу высвободить. По отдельности это было невозможно. Но эльфы терпеливы, они не утрачивают надежды. Они будут ждать до тех пор, пока не придет второй Ключ. Лично я не верю в перерождения, но пока есть Курган - есть и Ключи, которые могут его открыть. Так или иначе, Ключ Зари снова здесь появится. Вопрос только в том - когда. Именно поэтому я дал приказ стрелять в нежить. Если бы я этого не сделал, то Ключ Зари не мог бы вернуться. А так - есть шанс.
  -- Шанс есть всегда, даже тогда, когда кажется, что его нет, - Рейн дружелюбно улыбнулся, и лишь в глазах слабо поблескивали багровые сполохи. - Тем более что один - это больше, чем ничего... Герцог, подозреваю, что вы что-то не договариваете. Я не удивлюсь, если и вы не знаете чего-то важного, но что-то не складывается.
  -- Не складывается, - согласился Арамей. - Ты - второй Ключ, Ключ Заката. И функция твоя, в отсутствие Ключа Зари, не очень-то мирная. Но думаю, что об этом ты сам уже догадался, разве нет?
  -- Я думаю, что об этом уже догадался. Весь замок. Так или иначе. Правда, я подозреваю, что они применяют для определения меня гораздо менее приглядные слова. Я думаю также, что среди людей в замке есть предатель, и может быть не один. Возможно, это вы, герцог, хотя в этом я, если честно сомневаюсь. По крайней мере, вы стараетесь на благо своих людей, себя... И своей жены. Вам есть, что терять. И большинству - тоже. А кому-то терять нечего, и он работает... На себя, используя тех, кто подвернется под руку. Да, отвечая на возможный вопрос - мне терять нечего. Но я не заинтересован в гибели замка... По крайней мере, пока я не теряю надежду. Так что мы пока в одной лодке. - Рейн подошел ближе к окну, всмотрелся в очертания Шепчущего Кургана. Арамей только покачал головой, глядя куда-то в сторону.
  -- Хуже всего, что если завтра на рассвете мы не предъявим эльфам ту крысу, что натравила манилиха на Минэрассе, то эльфы пойдут войной. И сметут замок. Того полка солдат, что сейчас расположен в городе, явно недостаточно против сил эльфийского королевства. Если честно, то численность эльфов мы знаем лишь примерно - перепись населения там, разумеется, никто не проводил. Но они знают о Шепчущем Кургане то, чего не знаем мы... В одной из легенд говорилось, что Древние могли оживлять прах умерших, но я, честно говоря, не знаю, буквальное ли это высказывание, или же просто красивое выражение.
  -- А еще есть тихий голос, который говорил вам - у вас есть замок и есть средства отпереть его... Так приди и возьми, так?..
  -- Возможно, - герцог пожал плечами, скрещивая руки на груди. - Но я не стал использовать вас. Во-первых, потому, что не знал, как именно, а перебирать все возможные варианты было бы жестоко и неблагородно по отношению к вам, а во-вторых... - Арамей вздохнул. - Во-вторых, Ключи невозможно заставить что-то делать. Как нельзя запереть ветер в клетку. Уговорить - да. Обмануть - да. Но только по воле своей они откроют замок.
  -- Обмануть вы попытались. Просто вас переиграли. А теперь ветра в поле не найти - и если всё это действительно вина одного человека - то, как бы сказал один из моих... знакомых, то мы имеем дело с... - Рейн грязно выругался, - и, думаю, впереди нас ждет множество сюрпризов. Неприятных. Надеюсь, что этот человек все же окажется в пределах моей досягаемости, когда решится скинуть маску. - Он еще раз взглянул вдаль. - Господин - само это слово звучало несколько издевательски в устах Ключа Заката - Арамей, вы не хотели бы совершить со мной небольшую, но крайне познавательную прогулку к курганам? Думаю, в итоге оно того будет стоить. Согласны? - Рейн облокотился на подоконник, ухмыляясь своим мыслям.
  -- Рад бы, но завтра, как мне кажется, будет битва. Это если мягко выражаясь. Если более жестко - то бойня. И мне нужно быть в городе, чтобы организовывать оборону. Тот горе-полковник спит и видит, как прикарманить мои земли вместе с замком, поэтому отражать первый натиск придется моему гарнизону. Конечно, можно попытаться найти этого предателя, но руку даю на отсечение, что он сейчас затаился, и будет вести себя тише воды и ниже травы. За сутки мы его не найдем. Единственное, что я могу сейчас сделать - это вывести свой гарнизон ближе к границе... Не подпускать эльфов к городу. Хотя.. все это все равно бесполезно.
  -- Зависит от того, что будет завтра. Я сомневаюсь, что битва начнется без разведки. А разведывательный отряд можно найти... И уничтожить. А про предателя - просто проверьте биографии всех обитателей замка. Нынешних. От рождения и до сего момента. По крайней мере, он окажется в списке людей с белыми пятнами биографии. Которые никто не сможет закрасить.
   Арамей только невесело усмехнулся, прислоняясь спиной к пыльной каменной стене, нисколько не заботясь о внешнем виде черной куртки.
  -- В городе несколько тысяч человек. Невозможно проверить биографии всех. Поскольку далеко не все они настолько подробны. В основном это записи в храмовых книгах - даты рождения, свадьбы и похороны. Торговые и налоговые записи. Учетные записи тюрем. Но все это не сведено в единый архив. За сутки невозможно просмотреть их все. Да и проверить всех тоже не удастся. Как я понимаю, ты предлагаешь расположиться у границы и ждать разведывательный отряд?
  -- В городе? Я говорю про замок. Тут не так много народу проживает, не так ли? И кто-то должен знать все и про всех. - Рейн снова взглянул в окно. - Располагаться стоит там, где возможно устроить засаду. И там, где ее не будут ждать.
  -- Ты не знаешь эльфов. Их разведывательный отряд - это те, кто открыто придут за тем, кто послал манилиха. Они не станут с ходу убивать и резать, это, как они любят выражаться, ниже их собственного достоинства. Но, уверен, за их спинами будет прикрытие. - Герцог наконец-то отклеился от облюбованной стены и пошел к двери. Уже открывая ее, он остановился и, не оборачиваясь, добавил. - Ты можешь уйти из замка или же остаться и вступить в бой. Если решишь остаться, то спустись в оружейную и подбери себе броню. Что-то мне подсказывает, что меч тебе не нужен. И будь готов выступить с рассветом - надеюсь, что Ключ Заката может не только открывать Курган...
   Владелец замка Ранвелин чуть склонил голову в знак прощания и вышел в низенький дверной проем, оставив за спиной Рейна, задумчиво глядящего в даль, туда, где за клубящейся туманной дымкой еле-еле виднелась вершина Шепчущего Кургана.
  
   Оружейная замка Ранвелин, по сути являвшаяся пристройкой к кузнице, изнутри оказалась довольной просторной, настолько, что свет, пробивающийся через небольшие окошки под самой крышей, выхватывал из темноты лишь небольшое пространство на полу и вдоль стен. Рейн несколько секунд постоял у входа, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте, а потом уверенно шагнул вперед, глядя на стойки с оружием и полки с фрагментами доспехов.
  -- Ну, и кого тут принесло? - поинтересовался густой бас, и в дверном проеме нарисовалась крепкая фигура кузнеца-оружейника с магическим фонарем в руках.
  -- Меня никто не приносил. Я и сам ходить в состоянии. И чтобы сие недоразумение продолжалось достаточный промежуток времени - господин герцог послал меня за подобающим комплектом доспехов. Вопросы?
  -- Ну, раз его сиятельство прислал, тогда да, - прогудел кузнец, вешая фонарь на крюк, ввинченный в стену у самой двери, и что-то поворачивая на медном корпусе, отчего заключенный под стеклянный колпак магический светлячок засиял еще ярче, озаряя синеватым светом почти все помещение.
   Кузнец окинул Рейна взглядом профессионального портного, на глаз прикидывая габариты вновь прибывшего, и удалился за стеллажи, громыхая там чем-то тяжелым.
  -- Паренек, ты в гарнизоне новенький, чтоль? Видел я тебя краем глаза на заднем дворе, когда девочке беленькой кожанку какую присмотреть хотел. Куда та полукровочка со сполохом подевалась-то? Сейчас каждый клинок на счету, особенно такой.
  -- Она умерла. - Рейн сделал шаг в сторону закрывая собой точку на стене, где серый теневой волк пытался съесть "солнце". Кузнец ничего не заметил. - Она умерла, - повторил он немного громче. - Или же кто-то заставил нас в это поверить, разницы нет никакой. В любом случае... Я верну ее. - Рейн машинально провел рукой по шее.
  -- Жаль, хорошенькая была, да война никого не щадит, - вздохнул кузнец, выбираясь из-за стеллажа, неся в руках стальной нагрудник. - Худой ты больно, но высокий, похоже, вот этот подойдет. От эльфьей стрелы, быть может, и не спасет, но удар мечом выдержит.
   Рейн критически осмотрел предложенный ему доспех, который даже на самый любительский взгляд казался тяжелым, хоть и качественно сделанным, и отрицательно покачал головой.
  -- Не подойдет. Слишком тяжелый. И неудобный.
  -- Парень, да ты куда собрался-то? На прогулку или на войну? - удивился кузнец, кладя нагрудник на пол. - Это самый легкий из тех, что могут быть сделаны из стали. Ты не думай, что эльфы только издалека стрелами строй выкашивают, они и мечами неплохо орудуют. И не смотри, что сами в доспехи разнаряжены, у них секрет особый есть, их нагрудники вполовину легче этого, а пробить стрелой невозможно, разве что в сочленение угодить. Вот и танцуют они на поле боя, как русалки в лунную ночь. Доспех тут нужен, а не кольчужка или кожанка, вмиг на тот свет к предкам отправишься.
  -- А что, уменьшить вес доспехов с помощью заклинаний никак? Или же придать прочность?
  -- Ну, ты даешь, парень, - усмехнулся кузнец. - Чаровников в государстве мало, а в замке - только его сиятельство, да еще и маг тот полковой заклинаниями промышляют. Откуда же взяться волшебному оружию?
  -- Так ведь светильников, как я понял, тут много, - Рейн кивнул в сторону фонаря, внутри которого бился синеватый шарик. - Почему же нельзя зачаровать оружие и доспехи?
  -- Эх, не чаровник я, парень, - вздохнул кузнец, оглядывая стеллажи. - Но знаю, что сил это отнимает много, а его сиятельство мощь свою направляет на что-то другое, не может он чарование на оружие накладывать. Эльфы - они силу черпают отовсюду, говорят, что даже из воздуха. Потому и луки их бьют без промаха, и мечи огненные рассекают закаленную сталь, как дубленую кожу. Хотя, есть у меня нагрудник...
   Кузнец скрылся за стойками с алебардами, и, пошуровав там, выудил еще один нагрудник из черной толстой кожи с наклепанными на него стальными пластинами. Каждую пластину украшало травление в виде свернувшегося в клубок дракона, расправившего широкие крылья. Вручив нагрудник Рейну, кузнец вновь отошел и вернулся уже с остальными сегментами этого набора доспехов - стальными наручами, поножами и наплечниками, крепившимися к нагруднику.
  -- Легче уже и не найдешь, все остальное не то что стрелу - скользящий удар мечом не удержат. Как я понимаю, ты не простой мечник, так ведь? Как та девочка, со "сполохом" ходишь?
  -- Не совсем, но не хуже. - Рейн подхватил доспехи, прикидывая их на себя. - Спасибо. Гораздо лучше, чем то, что было.
  -- Воинской удачи тебе, парень, - махнул рукой кузнец, подходя к фонарю и снимая его с крюка. - Надеюсь, что еще увижу тебя живым.
  -- В крайнем случае - на том свете встретимся. А если не увидимся завтра - помолись за меня, если можешь.
  -- Как и за всех, - кивнул мастер, распахивая дверь.
   Серое утро наконец-то разродилось мелким моросящим дождем, холодным, как осенью, и таким же назойливым. Весь Ранвелин казался каким-то подавленным, унылым и жалким. Замок готовился к осаде, по крайней мере, деловая суета воинов на стенах и беспорядочная сутолка горожан, уже покинувших свои дома и сейчас вереницей проходивших сквозь замковые ворота, указывали на это. Впрочем, было видно, что осаду замок переживает уже не в первый раз, паника среди мирного населения отсутствовала - горожане спокойно выслушивали указания гарнизонных вояк, занимавшихся распределением, и шли в указанных направлениях.
  -- Господин! - Рейн оглянулся на голос, и увидел невысокую темноволосую девушку, выглядывающую из-за угла невысокого строения, чем-то напоминающего склад. Ведьмочка, по слухам - слегка ушибленная на голову, но иногда способная на прозрения. В общем, юродивая. Местная знахарка, взятая под опеку одним из городских лекарей. Девушка откинула назад длинные волнистые волосы и, оправив свободное льняное платье, поманила Рейна пальцем. - Подойдите, прошу вас.
   Взгляд Рейна задержался на девушке.
  -- И чего вам от меня понадобилось, юная леди?
   Ведьмочка воровато оглянулась по сторонам, а потом робко улыбнулась.
  -- Не думаю, что большее, нежели женщина может просить у мужчины. Защиты в обмен на себя. - Она чуть шире улыбнулась, почти так же, как когда-то улыбалась Ксель, когда на уме у нее было что-то озорное. Каштановая прядка упала ей на лицо, и ведьма убрала его резковатым, нетерпеливым жестом... знакомым.
   Браво. Девчонка старается и даже очень. Может быть, возьмешь ее? Как она и просит.
   Ты ополоумел?
   Конечно, нет. Тебе сейчас необходима разрядка - иначе ты сорвешься. И так держишься из последних сил, оттягиваешь неизбежное... Или не оттягиваешь, а приближаешь? Ты запутался во лжи, в том, что происходит вокруг. Немного здорового секса - и все пройдет. Не так ли?
   Иди ты... Я еще в силах держаться!
   Пока, друг мой, пока...
  -- Чем я могу быть полезен? И насколько вы уверены в своей плате?..
  -- Мне больше нечего предложить... - Девушка замялась, выходя из-за угла. - Но если вы согласитесь, то я буду даже счастлива. Ведь ведьма - не человек, ведь так? - Она подняла на Рейна большие карие глаза, в которых застыл страх пополам с чем-то еще. - Кто возьмется меня защитить, кому еще может быть нужна ведьма? Мое имя Несия, господин. Я наблюдала за вами, когда вы стояли на стенах города... Вы сумеете... Вы не чураетесь ведьмы...
  -- Во-первых - это не так. Кто сказал такую чушь? А во-вторых - какая же ты ведьма, если не можешь защитить себя?.. И с чего ты будешь счастлива?
   Молодец, делаешь успехи. А теперь - заведи ее обратно за угол, и..
   Умолкни!
  -- Недоучка! - выпалила девушка, теребя небольшой плетеный браслетик на правом запястье. - Есть дар видеть и знать, но как могут меня защитить видения, появляющиеся очень редко? Чем может помочь отыскание пути? Это не защитит ни от стрел, ни от мечей, ни от толпы. А сказали... сказали еще давно, в моей деревне... При тетке сказали, что раз я ведьма - то и не человек вовсе, а отродье... - Несия подняла на Рейна глаза, а потом улыбнулась. - Вы мне нравитесь. Правда, нравитесь...
  -- Так значит нравлюсь... И что с того? - Рейн медленно двинулся в направлении своей комнаты. - Если хочешь - продолжим говорить по дороге. Стоять тут вечно с доспехами я не намерен. Или у тебя есть другие идеи?
   Наверняка есть, и крайне интересные. Умолкаю, умолкаю, я не хочу, чтобы ты все слышал.
   Вместо ответа Несия просто шагнула вперед и, привстав на цыпочки, поцеловала Рейна отнюдь не скромным и целомудренным поцелуем. Повеяло ветром, который оплел голые лодыжки девушки холодным жгутом, но тотчас бессильно опал, словно усмиренный зверь. Доспехи, который Рейн нес в руках, с грохотом упали на булыжную мостовую, так, что ведьма едва успела отодвинуться, чтобы тяжелые металлические части не рухнули ей на ноги.
   Рейн с трудом перевел дыхание и нагнулся собирать доспехи.
   А девчонка-то с норовом!
  -- Это и была другая идея? И что ты хочешь теперь?
  -- Просто.. побудь со мной... - Она присела рядом, беря в маленькие, хрупкие ладошки с порезами на пальцах тяжелый стальной наруч и протягивая его Рейну. - До боя всего день и ночь. Подари мне час времени с собой. И, если захочешь, я приду к тебе ночью и останусь до рассвета. И сделаю все, что ты захочешь...
  -- Всего час? - Рейн принял наруч из рук девушки. - Посмотрим. Пока я не против. - Он встал и вновь попытался уйти. - Если хочешь - иди со мной. Если нет - ответь, когда он начинается - твой час.
   Заметь - я честно молчу!
  -- Я последую за тобой хоть сейчас, - ведьма поднялась с колен, отряхнула простую тунику из тонкой коричневой шерсти и поправила волосы, рассыпавшиеся по плечам. Протянула руку, коснувшись тонкими прохладными пальцами плеча Рейна. Робко улыбнулась, осторожно убирая выбившуюся из хвоста прядку волос с его лица.
   Рейн внешне невозмутимо пожал плечами, с трудом не уронив доспехи во второй раз.
   Итак, каков твой план действий? Простой допрос?
   Почему бы и нет?!
   И тебе ее не жалко?
   Жалко, конечно...
   Может, я с ней пообщаюсь?
   Нет. Не торопись!
   Ладно, снова потерплю. Пока.
   На пути к отведенным ему покоям Рейн все-таки не удержал один из наплечников, и всю оставшуюся дорогу до комнаты его честно несла ведьма. Колоритную парочку старались обходить по самой широкой дуге, какой только было возможно, а Несия с каждой минутой мрачнела все больше, постоянно оглядываясь на каждое бранное слово, брошенное ей в спину. Будто удары камнями принимала.
   Тяжелая, обитая медью дверь. Близнец той, что по соседству, дверь которой так и осталась запертой изнутри. Комната Ксель, где так и остались вещи, которые она успела пару раз одеть уже в замке, и так и не убранная постель. Холодная, со скомканными простынями.
   Несия помогла Рейну отпереть тяжелую дверь и, дождавшись, пока он аккуратно положит на пол доспехи, оставила наплечник рядом и, выпрямивший, наградила Рейна очередным поцелуем. Чуточку жестким, горячим и требовательным. Сладко-болезненно дернувшим за одну из "нитей", опутавших Зверя...
   Резкое переключение режимов - и он, не отвлекаясь, закрыл дверь и чуть ли не швырнул девушку на кровать, нависая над ней.
  -- Так что тебе надо?..
  -- Тебя. - Несия, не пытаясь подняться, улыбнулась. Уже не робко. Гораздо более раскованно и уверенно. - Того, чего женщина может желать от приглянувшегося ей мужчины. И это не обряды и заверения в вечных и неугасимых чувствах.
  -- Меня... Как интересно. - Рейн окинул взглядом лежащую практически под ним девушку. - А что ты можешь предложить взамен? Особенно если я удовлетворю твое желание?
  -- А чего ты хочешь попросить? - Ведьма чуть привстала, почти касаясь губами его лица. - Скажи.
   Рейн уронил ее обратно, целуя в губы, после чего, оторвавшись, ответил:
  -- Если я скажу "тебя" - то совру. Но ты не стала бы меня звать, если бы тебе нечего было бы предложить.
  -- Я - ведьма, и могу предложить только знание. Которое от тебя скрывают. - Она скользнула пальцами по завязкам его куртки, распуская их и стягивая одежду с его плеч. Следующим настал черед кожаного шнурка, стягивавшего волосы Рейна, и темно-каштановые, почти черные пряди рассыпались по его плечам. Рейн в ответ принялся раздевать девушку, снимая с нее тунику через голову настолько агрессивно, что шов трещал.
  -- И что от меня скрывают? Что это за знание такое страшное?
  -- Только то, что ты можешь все или почти все. Если захочешь. Открыть Курган. Забрать мощь Древних. А Древние, если тебе неизвестно, могли воскрешать мертвых.
   И все же... До чего она похожа на Ксель. Жесты, фразы...
  -- И что я должен буду для этого сделать? Если это тоже от меня скрывают? - Он не прекращал раздевать девушку, стягивая с нее платье.
  -- Просто прийти и взять. - Несия одним ловким движением распустила шнуровку на его рубашке. Миг - и она уже полетела на пол, а ведьма уже водила кончиками тонких пальцев по обнажившейся коже груди. - Ты - Ключ Заката, но твоя скважина - ненависть и жажда мести. Война и боевой дух. Герцог боится, что ты осознаешь себя и перестанешь быть его оружием. А могущественное оружие, имеющее собственное мнение, опасно. Особенно, когда оно осознает свою мощь. Открыв Курган, ты впитаешь силу Древних, потому как ты был рожден, чтобы повелевать этой силой...
  -- Повелевать - или охранять ее?.. - Ведьма, лишившаяся остатков одежды, была опрокинута на кровать, после чего Рейн принялся неторопливо касаться ее тела. Девушка только судорожно вздохнула.
  -- Все будет зависеть от твоего собственного выбора. Но если не сумеешь подчинить ее себе, то твоя седая подруга уже не воскреснет в этой эпохе. В другой - возможно, но не в этой...
  -- Спасибо. А теперь... Не могли бы вы пойти от меня.. К черту. Или как это у вас называется? Защиту обещать вам я могу. Жаркий же секс - нет.
   Но...
   Ты же не хочешь перебиваться побирушками? Не считаешь это ниже своего достоинства?
   Молодец. Быстро учишься.
   Тем более что кое-что не так. И ты знаешь, что.
   Мне она не нравится. Так же, как и нравится.
  -- Никакого моего тела. Никакой души. Все это тебе не принадлежит, и принадлежать не будет. Прости. Думаю, что тебе следует одеться - и выйти отсюда. Впрочем, я могу и разозлиться - и тогда одежду придется оставить тут.
  -- Разозлиться? - Несия медленно поднялась с разворошенной постели, держа одежду в опущенной руке, и скользя по лицу Рейна чуточку снисходительным взглядом. Сделала несколько шагов назад, все так же не делая попытки одеться, как вдруг резко уткнулась лицом в льняное платье.
   Ее хрупкие плечи судорожно вздрогнули, а каскад темных волос вдруг внезапно посветлел до снежно-белого оттенка. Несия медленно отняла руки от лица, все еще закрытого седыми прядями, и вдруг резко отбросила их назад.
   На Рейна взглянули серо-голубые глаза Ксель.
   Лицо, знакомое до боли, до каждой черточки. Даже небольшая родинка у левого уголка губ.
  -- Предатель, - шепнула она, все еще прижимая к груди сброшенную одежду. - Не живешь и не умираешь... Существуешь. Ненавижу.
   Рейн легко соскочил с кровати и встал напротив девушки, впиваясь поцелуем в ее губы.
  -- Неужели ты хочешь, чтобы Я тебя ненавидел?
   Лично я хочу ее взять. Максимально жестоко, как лев мышек из анекдота!
   Это будет перебором. Она мне этого не простит.
   Она не узнает.
   Я себе этого не прощу.
   Проблема. Решаемая, конечно.
   Пощечина. Звонкая и хлесткая, даже и не сразу поверишь, что такая хрупкая ладошка может так ударить. Не очень больно - но ощутимо. Серые глаза, обрамленные темно-русыми ресницами, чуть сузились. Ее привычка, старая, с тех пор, как она дала зарок себе не плакать, когда злится. С сощуренными веками это проще.
  -- А сумеешь? - Белые волосы рассыпались по плечам, чуть завиваясь на кончиках в локоны. - Да, ты - сумеешь. Ударишь, размажешь по стенке. Убьешь. Тебе не привыкать. Ты обманул, использовал. Посмотри на меня - и запомни это лицо. Ты больше не увидишь его. Никогда. Потому что мертвые не возвращаются в мир живых. Ты дал ее убить, позволил ей умереть. И сейчас все, что тебе осталось от нее - это память и обгоревшие останки в башне!
   Щека Рейна горела.
  -- Я лучше тебя разбираюсь в масках. И у тебя эта маска к лицу не приросла. Так что... Не зли меня - или я действительно возьму тебя. Силой. Проваливай, ведьма. Не зли мою душу....
  -- Силой? - Несия-Ксель только пожала плечами. - Тяжеловато будет изнасиловать желающую с лицом твоей умершей возлюбленной. Ведь она была тебе не просто другом, так? - Она быстренько накинула на себя нижнее платье, прикрыв наготу, но образ Ксель все еще держался на ее лице, равно как и интонации голоса. Настолько хорошая иллюзия, что если закрыть глаза - сходство голоса проберет дрожью до костей. - Надеюсь, что ты скажешь мне спасибо. Потом. За то, что запомнишь ее живой, а не в виде обугленных костей.
   Она усмехнулась и выскользнула за дверь, и снежно-белые пряди, мелькнувшие в проеме, уже стремительно темнели, а в опустевшей комнате остался витать легкий запах любимых лиственных духов Ксель. Такой же, какой почти сутки стоял в ее холодных покоях с разворошенной постелью и распахнутым окном.
   Дверь с грохотом захлопнулась, Рейн задвинул засов и закрыл ставни. Оставшись в полной темноте, он смог дать волю чувствам. Наконец-то.
   Ксель жива. Наверняка.
   Но если нет... Девчонка права. Хотя она вела себя слишком... По хозяйски. Как будто у нее не было и тени страха. И резала по живому... Больно... - Рейн с силой ударил по стене кулаком. Сгустившиеся тени принялись танцевать свою дикую пляску.
   Не слушай Фрейю, владычицу грез, - казалось, что голос стал гораздо более издевательским. - И на всякий случай я бы на твоем месте забаррикадировался. Когда ты теряешь контроль над собой - ты слаб.
   Сам знаю...
   Рейн вяло загородил вход в комнату парой тяжелых дубовых стульев.
   Я найду Ксель. Чего бы мне это не стоило.
   Даже если придется переспать с этой "дивачкой"?
   Да.
   Даже если она из-за этого откажется от нас?
   Да.
   Ты маньяк.
   Нет. Просто... Люблю. Как умею.
   Не ты один, Рейн. Не ты один...
   Он тяжело опустился на разворошенную кровать и закрыл лицо руками. Где-то за ставнями кипела работа, слышались возгласы военных из Арамеевского гарнизона, занимавшихся распределением горожан внутри замковых стен, но сидящему на кровати парню, потерявшему все, не было до этого никакого дела. Черный шелковый плащ с рваными краями ниспадал с его плеч текучими, чуть шевелящимися складками, занимающими половину комнаты. Тишина, прерываемая лишь шумным дыханием.
   И темнота... В которой двумя багровыми огоньками вспыхнули глаза с вертикальными зрачками.
  

Глава 14.

  
   Я отставила в сторону тарелку с косточками от черешни, и задумчиво посмотрела в широко распахнутое окно. Куда, интересно, делась Аринна? Давно ведь должна была вернуться - уже третий день пошел, как она улетела, а ответа все нет. Неужели не добралась? Да нет, вряд ли, кто может помешать призраку? Разве что некромант, да где же его взять-то?
   Легкая дверь еле слышно скрипнула, приоткрываясь, и на пороге возник Нильдиньяр в золотисто-оранжевых одеждах, цветах его рода. В алые волосы наследника были вплетены золотистые нити с крошечными колокольчиками на концах, так, что при малейшем движении в воздухе разливался тончайший, чистый звон. Музыка осеннего ветра, мелодия кленового листа, упавшего на поверхность холодной озерной воды. Золотистые глаза эльреди критически осмотрели меня с головы до ног, отмечая и помятую зеленую тунику, и черную рубашку с подпалинами на рукаве, и растрепанные белые волосы.
  -- Леди Ксель... - Наследник, настолько величественный, что даже не знающий о его статусе, сразу же поймет, кто перед ним, сел рядом со мной прямо на пол, нисколько не заботясь о дорогих одеждах. Медно-рыжий короткий плащ, вышитый золотыми листьями, разметался по светлым доскам, переливаясь под солнечными лучами и собирая пыль с небольшого ковра. - Вы уже знаете, так?
  -- Нет, и горю желанием услышать эту новость из ваших уст, - едко отозвалась я, поудобнее усаживаясь на полу и вертя в руках хэлкель, любуясь переливами света на гравировке. - Вы все-таки нападете на Ранвелин, даже не попытавшись выяснить, в чем дело?!
  -- Скорее, люди сами готовятся к битве. Ручаюсь, что первый выстрел будет с их стороны. И, заранее предвосхищая ваш вопрос - вас я тоже не могу туда отпустить. Потому что манилих, - это слово наследник словно выплюнул, произнеся его так, словно оно обжигало ему язык, - был послан именно за вами. Не за кем-то еще. Он пришел за вами - и забрал бы, если бы не счастливая случайность, которая, кстати, стоила жизни одному из стражей. А в Ранвелине до сих пор есть тот, кто направил манилиха к эльреди. Тот, кто знал, что наша граница не препятствует животным. Огненному Змею - тоже. И если вы появитесь там одна - вас убьют так быстро, что даже ваш дар Ключа Зари не убережет вас от смерти.
  -- Ну, так пусть меня проводят! - Я зло посмотрела на эльреди, убирая хэлкель в ножны на бедре. - Для меня главное - добраться до Рейна. А там нам уже никто не страшен. Он наверняка очень обо мне беспокоится...
  -- Но при этом не предпринимает ни малейших попыток, чтобы вас найти, - холодно прервал меня Нильдиньяр, глядя мне в глаза. Я осеклась. - Если бы он появился у наших границ, то эльреди пропустили ли бы его к вам. Несмотря на его отношение к нам, несмотря на то, что мы очень рискуем, приводя Ключ Заката сюда. Но он не появился. Более того, наблюдатели сообщают, что он не покидал стен Ранвелина.
  -- Неправда... - Я как-то разом растеряла свою ершистость, на меня гранитной плитой навалилась усталость. Если эти три дня я еще кое-как шевелилась, выслушивая легенды и байки о Шепчущем Кургане, то это только потому, что ждала, когда же за мной придет Рейн. А теперь, как оказывается, он даже носа за стены не высовывал. Прижился там, что ли, настолько, что возвращаться не хочет?
   А что, интересно, может быть нужно парню, у которого голова забита чем-то внереальным, да еще и энергета? Правильно, возможность исследовать новые миры. Такому протяни билет в иномирье - оторвет с руками и умчится без оглядки. Он не раз мне говорил, что современный мир слишком прост для него. Что нет у нас той единственной крупицы пронизывающей пространство тайны, которая ему нужна, чтобы жить с комфортом. Все слишком просто. Слишком известно. А энергетам нужна возможность творить и открывать грани неизвестного. Да и восемнадцать лет - тот возраст, когда можно нырнуть с головой в омут приключений, забывая обо всем.
  -- Леди Ксель, - голос наследника наполнился какими-то чарующими переливами, которые хотелось слушать бесконечно, как шедевр классической музыки. - Если вы не верите мне - то прошу вас отправиться завтра со мной и двумя корпусами эльредийских стражей к границе, где на рассвете состоится встреча с людьми. Ручаюсь, что Ключ Заката там будет. И вы сможете поговорить с ним... если, конечно, люди не поведут себя вероломно.
  -- Что вы имеете в виду, говоря "вероломно"? - поинтересовалась я, поднимаясь с пола и отряхивая тунику.
  -- Только то, что люди попытаются напасть, - пожал плечами Нильдиньяр, вставая одним плавным движением. Завидую его пластике - так только танцоры двигаются. Или гимнасты. Либо воины, хорошо чувствующие собственное тело и знающие, на что оно может быть способно.
  -- А смысл? Границу они перейти вряд ли смогут, поубивать два корпуса эльреди у них вряд ли выйдет, да и зачем?
  -- Люди в погоне за властью не ищут смысла в кровопролитии, - печально улыбнулся эльреди, глядя на меня сверху вниз. Золотые колокольчики в его волосах залились многозвучным звоном, когда наследник склонил голову в легком поклоне. - Вы как Ключ Зари ищете мира. Но Ключ Заката в ваше отсутствие переполняется ненавистью, и ненависть эта проникает в сердца тех, кто имел несчастье оказаться рядом с ним. Арамей не найдет предателя в своих стенах. Зачем, если враг находится рядом - только выступи к границе.
  -- Опять не догоняю смысл высказываний, - вздохнула я, потирая ладонью лоб. - Эльреди же могут сидеть за границей, никуда не вылезая...
  -- Только Шепчущий Курган находится на якобы "ничейной" земле.
  -- И?
  -- Два Ключа сумеют открыть его, и подчинить силу, спящую внутри. Но один Ключ может послужить чем-то вроде "отмычки", которая может разве что выпустить дикую магию наружу.
  -- Тогда смысл вообще в двух Ключах? - Что ни говори, а я окончательно заплутала в объяснениях эльреди. Господи, неужели Нильдиньяр не может объяснить все один раз, но так, чтобы было понятно? Или он всерьез считает, что я высшее существо, которое на лету ловит все местные высказывания? Нет, если судить по снисходительно-ехидной улыбочке наследника - не считает. Скорее, наоборот.
  -- Леди Ксель, а смысл приоткрывать плотину, если можно ее разрушить? - едко поинтересовался он, видимо, вконец устав от моей непроходимой тупости. Что ж, я спорить не буду. К моменту попадания сюда только-только институт заканчивала. А студенты - это такие люди...
   Но на этот раз сравнение дошло даже до меня. Я прикинула перспективы "взлома" Кургана силами далеко не деликатного Рейна - и мне в очередной раз поплохело. Если дикая магия, вырвавшись на волю без контроля, наделает бед побольше, чем рванувшая не вовремя плотина - то в Ранвелин и Минэрассэ придет маленькая полярная лисичка, отожравшаяся на казенных харчах. Песец полный, короче. И, похоже, единственный человек, который сможет безнаказанно дать Рейну по лбу, чтобы у него мозги на место встали - это я. Всех остальных и он, и Зверь, живущий внутри души Рейна, пошлют далеко и надолго, и хорошо, если без напутственного пинка и чего-нибудь острого в задницу для придания дополнительного ускорения.
  -- Нильдиньяр, где будет встреча? - тихо спросила я, беря с постели нарэиль в ножнах. Наследник внимательно осмотрел меня с головы до ног и вздохнул.
  -- На лугу между Шепчущим Курганом и двумя безымянными холмами.
  -- Тогда я пойду с вами. - Хрен с ним, с Ранвелином, герцогом и всеми пророчествами. Мне Рейна вытащить надо. Стопудово - этот герой уже успел наворотить чего-то, что придется расхлебывать еще очень долго. Ну, не умеет Рейн действовать тихо, незаметно и без последствий. А если темная половина его души, которая только-только пробуждалась, когда я еще была рядом, решила проснуться окончательно, то в замке стало совсем "весело"...
  -- Почему-то я так и думал, - улыбнулся наследник чуть шире, показывая белоснежные зубы.
   Еще бы ты не думал. Столько всего наговорил - как тут в стороне останешься, особенно когда Рейн может попасть в центр неслабой такой мясорубки, даже не сознавая это. Честно говоря, с того момента, когда я сбежала из замка, я места себе не находила. Конечно, серебряный браслет, который не удавалось снять собственными силами, исправно глушил все, что только мог глушить, но все равно тревога не проходила. Как и непонятная пустота в душе. Что-то не слишком ладно в Ранвелине. Что-то творится с Рейном. Что-то... что не дает ему покоя.
   Не знаю, не могу понять. Но пока я не увижу его, пока не коснусь пальцами его щеки, не сожму его живую, теплую ладонь - не успокоюсь. А уж если с этим студентом хоть что-нибудь случится... Я же себе этого не прощу - ведь обещала вернуть его родителям в целости и сохранности. Да и самой было бы неплохо вернуться. Но я - в относительно мирном Минэрассэ, где наследник взял меня "под крылышко", а его тут уважают сильнее, чем англичане - свою королеву, а Рейн - среди людей, где завелся некий подстрекатель. Кто знает, что этой крысе, которая направила сюда манилиха, придет в голову сегодня вечером? Завтра утром?
  -- Леди Ксель, ближе к вечеру в Минэрассэ будет нечто вроде праздника. Вы не хотите присутствовать? - Нильдиньяр улыбнулся еще шире, и я впервые обратила внимание на то, что, несмотря на все уверения фэнтэзи-писателей, которые утверждали, что у эльфов все зубы совершенно ровные, у наследника были клыки. Правда, заостренные еще меньше, чем у человека, но все же есть. Хоть выпрашивай бумагу и ручку, то есть пергамент и перо, и записывай разницу между тем, что есть в наличии здесь и тем, что написано в книгах у нас.
  -- А почему праздник, если на носу война? - Поинтересовалась я, внимательно разглядывая лицо Нильдиньяра с энтузиазмом исследователя. Вернусь - напишу книжку "о том, что есть эльфы". Если вернусь.
  -- Потому что не все вернутся из битвы. Я очень надеюсь, что ошибаюсь, но стычек без крови не бывает. И сегодня вечером все те, кому на рассвете суждено пересечь границу и выйти к Шепчущему Кургану, собираются, чтобы отпраздновать это событие. Так, как в последний раз. - Наследник взял меня за руку, заглядывая в глаза, словно объясняя что-то очень важное. - Долгая жизнь, как это не парадоксально, заставляет ценить каждый прожитый день. Пусть за спиной уже бессчетное множество лет, но каждый день может стать последним, особенно у стражей. Эльреди встречают смерть с печальной улыбкой, и именно поэтому перед боем эльреди танцуют и поют так, как в последний раз. У людей тоже есть такая традиция, и я рад, что они тоже осознают ценность жизни перед лицом битвы. И смерти.
  -- Нильдиньяр, как же все сложно, - вздохнула я. - Вы хоть пришлите кого-нибудь за мной к вечеру, а то я сама ни за что не доберусь.
  -- Все проще, чем вам кажется, леди Ксель. Я сам приду за вами, когда придет время. А пока - позвольте откланяться, мне еще нужно дать несколько распоряжений касательно вашей экипировки.
  -- Экипировки? - озадаченно приподняла правую бровь я. - Вы имеете в виду доспехи?
  -- Разумеется.
  -- На за что! Я на себя двадцать килограммов железа не надену!
  -- Леди Ксель, - эльреди горестно вздохнул с таким видом, будто бы перед ним выпускница института благородных девиц, знающая о доспехах только то, что они блестят. И ведь почти прав оказался. На меня доспехи не надевали ни разу - я просто как-то раз подержала в руках короткую кольчужку и пришла к выводу, что нафиг надо. Кольчужка весила почти восемь килограмм. Сколько мог весить полноценный доспех - я могла только догадываться. А уж как в нем двигаться - вообще не представляла. - Да будет вам известно, что эльредийские доспехи весят столько же, как куртка из толстой, хорошо выделанной кожи. Тяжеловато, но не настолько, чтобы вы не смогли в случае чего защитить себя с помощью нарэиля.
  -- Хрен с тобой, золотая рыбка, разберемся, - пробормотала я себе под нос, и добавила, на порядок громче. - Хорошо, пусть будут доспехи. Если мне не понравится - сниму.
   Нильдиньяр только усмехнулся и, отвесив мне грациозный поклон, вышел, бросив на прощание фразу о том, что об одежде к празднованию он позаботится. Верю, верю. Надеюсь только, что это не окажется нечто в стиле свадебного платья от Юдашкина с трехметровым шлейфом, иначе я пошлю куда подальше все церемонии и честно попытаюсь сбежать. В конце концов, я Ключ Зари, или как?
  
   Ближе к вечеру над Минэрассэ нависли грозовые тучи, но дождь, судя по всем, не торопился проливаться - пока что природа ограничивалась тем, что изредка ворчала громовыми раскатами, да время от времени сбрасывала с небес на землю огненные стрелы молний. Я, уже успевшая получить "под расписку" у молчаливого эльреди невероятно легкую, будто бы алюминиевую, кольчугу и набор доспехов, состоящий из нагрудника, шлема, наручей, поножей и набедренных пластин, теперь с интересом рассматривала содержимое свертка, присланного Нильдиньяром с одной из несколько высокомерных эльредиек. К счастью, предложенная мне одежда и близко не напоминала свадебный наряд из воздушных шелков - просто чистая форма, как у стражей на границе с Ранвелином. Темно-зеленые, почти черные, штаны, такая же рубашка и нечто вроде легкой туники цвета молодой травы, расшитой кленовыми листьями. Всего на секунду я испытала разочарование, что не получится побыть просто красивой девушкой, но подобное стремление я задавила очень и очень быстро. Какая разница, как я выгляжу, если до эльредиек все равно не дотягиваю? И вообще, наследник Осеннего Пламени очень правильно поступил, что дал мне понять, каково мое место в Минэрассэ - я только Ключ. Инструмент, чтоб его. То, что я человек и личность, похоже, стоит далеко не на первом месте.
   Когда Нильдиньяр, одетый, как ни странно, довольно скромно, почти как я, с разницей лишь в цветах - не черно-зеленая гамма, а коричнево-золотистая, зашел за мной, я подумала, что слишком рано начала сетовать на собственную судьбу. Похоже, форма - что-то вроде традиции на подобных "праздниках" у эльреди. Только вот уточнить это у Нильдиньяра у меня духу не хватило - настолько серьезным и сосредоточенным было лицо наследника Осеннего Пламени.
  -- Леди Ксель, добрый вечер. Вижу, вы уже переоделись. И, прошу вас, оставьте оружие. Уверяю, оно вам не понадобится. Не сегодня вечером.
  -- Ну да, обычно, когда я его оставляю, случается какая-нибудь редкостная гадость, - пожала плечами я, все же возвращая нарэиль на покрывало кровати. Задумчиво взвесила в руке один из кинжалов-хэлкэлей, любуясь бликами магического света на гравировке, и положила обратно на постель.
  -- Я обещаю охранять вас в этот вечер, - тихо и как-то очень уж серьезно сказал Нильдиньяр, протягивая мне ладонь.
   Помедлив, я коснулась ее кончиками пальцев. Рука как рука - теплая, живая и чуточку подрагивающая. И надежная. Изящные пальцы сжались на моей ладони, и наследник Осеннего Пламени потянул меня за собой, на изящную лесенку, обвивающую древесный ствол подобно плющу. Сверкнула молния, белым пламенем прочертившая небо от края до края, грохотнул гром, так близко, что я невольно втянула голову в плечи, и тотчас почувствовала, как пальцы Нильдиньяра сдавили мою ладонь чуть сильнее, чем это было необходимо. Странно, но мне стало спокойней, и я наконец-то посмотрела в темноту, чернильным пятном расплывающуюся у корней дерева.
   Туда, где один за другим зажигались ярко-голубые огни. Десятки... сотни...
  -- Нильдиньяр, что это? - негромко спросила я, глядя на то, как огоньки движутся куда-то вдаль, туда, где, насколько мне помнилось, находилась широкая поляна, с невысокой мягкой травой, из которой выглядывали бледно-сиреневые мелкие цветочки, нечто среднее между колокольчиками и ромашками. Как звездочки.
  -- Эльреди. Мой народ идет прощаться.
   Я не стала спрашивать, с кем прощаться. С нами. Вернее, не так. Они идут прощаться с той сотней, которой завтра надо будет выйти на нейтральные земли...и отразить первый удар людей, если таковой будет. И, насколько я помнила, несмотря на то, что один эльредийский лучник стоил пятерых Арамеевских арбалетчиков, один только герцог мог потягаться "магией" с Рейном. А уж если завтра Рейн выйдет с установкой "сражаться, не щадя ни себя, ни окружающих", то домой вернуться далеко не все.
   Блеснула молния и, спустя пару секунд, ей ответил раскат грома. Эльреди, все еще держа меня за руку, зажег в свободной ладони такой же голубой огонек, как и те, кто шли мимо корней жилого древа наследника, и начал медленно и торжественно спускаться вниз по зыбкой лесенке. Я шла следом, очень старясь не навернуться на узких ступеньках в уже порядком сгустившихся сумерках. Сверкающие вспышки молний не сколько помогали, сколько усложняли жизнь - из-за постоянного мерцания мои глаза никак не могли привыкнуть к темноте, оттого я и шла, как слепая, опираясь на руку Нильдиньяра и думая только о том, как бы не упасть. Успокоилась я, только когда лестница кончилась, и под подошвами полусапожек у меня оказалась земля, поросшая мягкой травой.
   Мы с Нильдиньяром влились в поток магического пламени и невероятно красивых эльреди, чьи лица, изрезанные тенями, казались высеченными из камня. Полыхающие вспышки молний и раскаты грома только добавляли фантасмагоричности, какой-то жутковатой мистики к происходящему. Я уже несколько дней жила в Минэрассе, общалась с эльреди, но только сейчас поняла, насколько же они отличаются от людей. Сейчас они казались призраками прошлого, странными, полузабытыми отголосками чего-то настолько старого, что вполне могло присутствовать при создании этого мира. Эльреди чужды людям - по образу мыслей, по способности и возможности чувствовать и познавать. Они не-люди.
   Впереди уже показалась поляна, окруженная высоченными деревьями-гигантами, на которых, как я знала, располагались резиденции представителей всех четырех родов эльредийского королевства, и вот тогда эльреди запели. На языке, в котором я не знала ни единого слова, да и произнести их правильно у меня не было ни единого шанса - слишком мягкие согласные и твердые гласные. Но просто разговор на нем был красив и звучал, как песня, а уж когда язык зазвучал в песне...
   Мелодия расходилась волнами, кто-то в центре поляны затянул первым, а там уже подхватили остальные. Плавно, как в хорошо спевшемся хоре, эльреди выводили ее настолько чисто и красиво, что на глаза наворачивались слезы от невозможности подпевать.. или хотя бы понять смысл песни. "Волна" дошла до нас, и наследник, все еще сжимая мою ладонь в своей, тоже вплел свой голос в общую канву хора, на которую серебряными узорами ложились слова... Которые я вдруг стала понимать. По отдельности я не сумела бы повторить ни единой фразы, но я словно увидела "полотно" песни с вытканным узором вкладываемого смысла. Увидела - и сумела прочитать.
   Незнакомые звуки стали складываться в понятные для меня слова... В песню прощания, в песню обреченных. Я плыла в этом потоке эмоций, вдруг облекшихся в слова, и в груди защемило от какой-то светлой и по-своему безысходной грусти.
   Они прощаются. Они действительно прощаются.
   Я украдкой смахнула слезинку со щеки, когда поняла, что узор песни выцветает, тает, как туманные извивы под жарким утренним солнцем. Последние слова. Последнее обещание ждать и не забыть. Огоньки вокруг начали таять - словно эльреди, отдавшие долг прощания тем, кому завтра суждено погибнуть, тихо расходились, предварительно гася свой магический "светлячок". Вскоре на поляне осталось около сотни эльреди, чьи огоньки еще продолжали гореть. Стражи, с которыми завтра нам придется стоять на одном из холмов "нейтральных" земель.
   Гроза наконец-то решила, что хватит с нее просто так громыхать и устраивать бесплатную подсветку, и прохладный дождь хлынул стеной почти без предупреждения - только что падали редкие капли, и вот уже на мою бедовую голову обрушивается поток воды, низвергаемой с небес. Я вздрогнула, промокнув почти моментально, и заозиралась вокруг в поисках укрытия, но заметила, что никто из оставшихся на поляне эльреди не торопится бежать под густые лиственные навесы. Просто стояли с закрытыми глазами, а ливень хлестал по их непокрытым головам, насквозь вымачивая одежду, превращая пряди волос в ручейки, прилипающие к коже и одежде. Красивое зрелище, пусть и необычное.
  -- Леди Ксель, - Нильдиньяр аккуратно убрал у меня с лица намокшую прядку белых волос и сдержанно улыбнулся, - а вы не хотите попросить благословения у небесных слез?
  -- Так вы называете дождь? - тихо уточнила я, не отрывая взгляда от неподвижно застывших под потоками воды эльреди. Наследник кивнул.
  -- Дождь очищает тело и душу, успокаивает мысли. Эльреди - дети природы, и после смерти мы возрождаемся в порывах ветра, шелесте трав, каплях росы на листьях. Мы действительно вечны, потому что не умираем до конца никогда. Мы уйдем в вечность, только когда этот мир перестанет существовать. И поэтому мы не боимся смерти. Потому что смерти для эльреди нет.
  -- Хорошо же вам жить с такой философией, - пробормотала я, дополнив свое высказывание оглушительным чихом. Ну вот, только простыть для пущей радости не хватало, а то проблем мало.
  -- Да уж, неплохо, - наследник улыбнулся чуть шире, но вспышка молнии превратила эту улыбку в оскал. Я непроизвольно передернулась. - Леди Ксель, пойдемте, я отведу вас в дом. Там вы обогреетесь и, надеюсь, хотя бы немного отдохнете. Завтра у нас всех тяжелый день.
   Вот уж точно - далеко не самый лучший.
   Я шмыгнула носом, чувствуя, как начинается банальный насморк, и покорно побрела вслед за Нильдиньяром, указывающим мне дорогу небольшим светляком, лежащим у него на ладони. Вот, еще немного - и буду в тепле, сухости, залезу под одеяло - и черта с два меня кто оттуда до утра вытащит!
  
   Проснись, соня!
   Рейн вскинул голову, оглядываясь вокруг, а потом с бормотанием "Опять кошмар" повалился обратно на кровать, на которой он спал, не раздеваясь.
   Ну уж нет, я не твой кошмар. Хотя это еще смотря с какой стороны посмотреть. Просыпайся.
   Зачем?
   Погодка на улице замечательная! - издевательски выдал голос, и, словно подтверждая его слова, за ставнями глухо пророкотал гром. - Идем, прогуляемся.
   А не пошел бы ты, а? - вяло огрызнулся Рейн, все же садясь на разворошенной постели и ожесточенно массируя виски пальцами. После ведьмы голова гудела, как с похмелья.
   Это я и предлагаю. Чтобы мы встали и пошли. Правда, по другому, не столь эротическому адресу.
   Короче. Зачем разбудил?
   Как зачем - сегодня такая прекрасная ночь! Вслушайся в то, как воет ветер! Ему просто необходима компания в этом чрезвычайно сложном занятии!
   Рейн тихо зарычал. Глаза блеснули двумя рубиновыми огоньками.
   Не зли меня.
   Злить?! Ты и так уже зол настолько, что готов обрушить свою ярость на первого, кто под руку подвернется. Ничего, завтра у тебя будет такой шанс.
   Эльфы...
   Они самые. А сейчас тебе лучше пойти и выпить чего-нибудь покрепче, иначе головная боль так и не пройдет.
   Рейн только вздохнул, поднимаясь с кровати и потягиваясь всем телом, как человек после долгого сна в неудобной позе. Застегнул куртку, пригладил стоящие дыбом волосы, выбившиеся из хвоста за время его недолгого сна, и, оттащив стулья от входной двери, распахнул ее. Слуга, в недобрый час проходивший мимо, подпрыгнул от неожиданности, роняя на пол стопку полотенец, и вжался в стену, надеясь, что человек, окутанный, как ему показалось, клубком черного тумана, пройдет, не заметив его. Напрасно надеялся. Тот, кого герцог Арамей называл Рейном, лишь слегка повернул голову, бросая на слугу мимолетный взгляд, но и его хватило, чтобы несчастный вжался в стену еще сильнее, зажмуриваясь и трясущимися губами нашептывая молитвы. Потому что взгляд у гостя его сиятельства был как раскаленный гвоздь. Тяжелый, жгучий и причиняющий боль. Рейн прошел дальше по коридору, а слуга так и остался сидеть у каменной кладки, прижимая к груди руки, с трясущимися губами и прибавившейся сединой на висках...
   Постоялый двор, располагающийся в одной из замковых пристроек, отличался от городского разве что размерами - в полтора раза меньшее помещение, но от этого, как ни странно, не ставшее менее уютным. С порога ощущались ароматы готовящихся на кухне блюд, в меру аппетитных, круглые столики на троих были выскоблены добела, а под потолком вдоль стен висели грозди жгучего сушеного перца, чеснока и каких-то пряных травок, придающих атмосфере постоялого двора запах уютного дома.
   Рейн одним рывком распахнул плотно прикрытую дверь и скользнул внутрь прогретого помещения, наполненного гамом веселящегося народа, из-за которого едва-едва был слышны переборы железных струн. Встряхнул мокрыми волосами, с которых во все стороны полетели брызги, и, сбросив промокший плащ на нечто вроде сушилки у двери, шагнул в зал. Разнообразия ради, в этот раз на него никто не обратил внимания - основной клиентурой на этот вечер у хозяйки постоялого двора были гарнизонные служаки, беззастенчиво спускающие полученные деньги. Правда, винным перегаром от них не пахло - в стоящих перед воинами кружках пенился квас, кисель либо же просто родниковая вода. Хотя, нет. Исключение было. Одна-единственная кружка с красным вином, которая шла по кругу между собратьями по оружию.
   Каждый делал по небольшому чисто символическому глотку и передавал кружку дальше. Русоволосая девушка с лютней, сидящая у ярко горящего очага, рассеянно перебирала тонкими пальцами железные струны, но молчала, будто бы не зная, чего ей следует петь дальше. Рейна, высматривающего свободное место, приметили за ближайшим к очагу столиком и приветственно махнули рукой. Гарнизонные мечники. Те самые, с которыми Рейн успел поработать тренировочным мечом. Те же самые, которые тихо выражали одобрение, глядя на хрупкую седую девчонку со "сполохом" на плацу. Ксель, если честно, никогда не была фехтовальщицей. Скорее танцовщицей, потому что каждый ее шаг был как танцевальный пируэт...
   Память... Память. Ты бы многое отдал за то, чтобы ее было чуточку меньше?
   Нет. Скорее за то, чтобы её было чуточку больше.
   Потому, что часто это единственное, что нам остается, не так ли? Могу устроить. Даже бесплатно - цени мою щедрость!
   ...Ксель, неуверенно держащая в руках ущербную версию катаны, обозванную "эльфьим сполохом", пытается сражаться с герцогом - и снисходительные смешки мечников затихают, когда ей это таки удается...
   Ты мразь. Я тебе об этом говорил?
   Говорил. Но не забывай. Я - это ты.
  -- Эй, парень, иди к нам! - мечники подвинулись, на освободившееся место мальчишка из обслуги шустро поднес низенький табурет на трех ножках, а воины из Арамеевского гарнизона передали Рейну кружку с вином.
  -- Выпей с нами, завтра ведь в бой. А сегодня - отдыхаем. Эй, девица-раскрасавица, - это уже менестрелю, - а спой-ка нам прощальную!
  -- Ильяна, спой! Серебра не пожалеем!
   Девушка в потертой куртке кивнула и, поудобней пристроив лютню, перебрала пальцами по струнам, ожидая, пока шум в зале стихнет. Надо сказать, что долго ждать ей не пришлось - тишина спустилась почти сразу. Ильяна вздохнула и запела песню, сочиненную менестрелем во время штурма одной из крепостей во время первой войны с хадарами. С той поры эту песню пели только по просьбе воинов, идущих в бой, из которого, как они полагали, им уже не вернуться...
  

Последний пир еще не побежденных,
Осталась ночь, а завтра уже нет,
По кругу - черный кубок обреченных,
А впереди последний ждет рассвет.
Пока еще мечи укрыты в ножнах,
И смерть еще не смотрит им в глаза,
Но их спасти от смерти невозможно,
Ведь он уйти не мог им приказать

Последняя чаша прощанья - вино золотое,
В молчаньи по кругу серебряный кубок идет,
Никто не вернется из этого боя,
Последнюю песню сегодня певец допоет.
Бой через смерть страшен, хоть и далек,
Песня замрет в тишине -
Когда менестрель берет в руки клинок,
Лютня сгорает в огне.

В битве равны перед смертью сказитель и воин,
Рука менестреля обнимет меча рукоять,
В глазах - обреченность, но бледные лица спокойны -
Война на пороге, но в битве им не устоять.
Поет менестрель - голос чист и высок,
Песня звенит в вышине,
Когда менестрель берет в руки клинок,
Лютня сгорает в огне.

Пусть обучали науке владенья оружием -
Все же певцу не под силу воителем стать,
Меч менестрелю держать тяжело и не нужно,
Еще тяжелее его для убийства поднять.
Рыцари песни и дальних дорог
Гибнут в жестокой войне,
Когда менестрель берет в руки клинок,
Лютня сгорает в огне.

Окончился пир и допета последняя песня,
Железные струны в последний раз гладит ладонь,
Пора - на пороге застыл в ожидании вестник,
И бережно лютню певец опускает в огонь.
Чисто и звонко зарю поет рог,
Порванной вторя струне -
Когда менестрель берет в руки клинок -
Лютня сгорает в огне...

  
   Еще с минуту в притихшем зале звучал перебор железных струн, а потом Ильяна остановилась, потирая онемевшие кончики пальцев, стертые струнами. Мечники, сидевшие рядом с Рейном, не сговариваясь, бросили по серебряной монете в одну из опустевших кружек, стоявших на столе, и пустили эту кружку по кругу, как до того - "чашу" с вином.
  -- И к чему такая грустная песня? - поинтересовался Рейн, отхлебывая из кружки с квасом. Видимо, вино здесь пили только по символическому глотку, что, в общем-то, верно - если на рассвете идти в бой, то похмелье явно не поспособствует воинской удаче.
  -- Так ведь завтра эльфийским лучникам в лицо смотреть, - хмыкнул один из мечников, седой воин со шрамом на щеке. - Это наверняка смерть - ведь слухи ходят, что подмоги нашему гарнизону не будет. А остроухие промаха не знают. Было на моем веку такое, что в стычке эльфов с бандой воров живым из последних не ушел никто. А эльфам хоть бы хны - собрали стрелы и ушли.
  -- Так то банда. Отребье, которое нигде служить не может и не хочет, да и умения им для этого не хватит. Вот только я все равно не пойму - разве все так страшно, что женщины и дети тоже сражаться будут?
  -- Эльфы не трогают женщин и детей, за исключением тех случаев, когда это необходимо для выполнения каких-то их целей. Наши женщины, конечно, могут сражаться, но многие предпочтут спрятать под юбкой острый кинжал, который избавит их от плена, - вздохнул седой, глядя на то, как наполненная почти доверху кружка с медью и серебром уходит к менестрелю. Девушка с достоинством приняла деньги, и снова что-то заиграла, на этот раз - без слов, просто красивая мелодия.
   О, да. Замечательная же у тебя компания на завтра будет. Мясо, как и ты. Уже со всем смирившиеся неудачники.
   Заткнись.
   Что, ты еще не смирился? После всего ты еще хочешь жить и побеждать?
   Да. Хочу.
   Ради чего?
   Ради Ксель. Если правда то, что она жива... Если правда, что сила Кургана сможет воскресить ее, если ее уже нет... И потому, что я не собираюсь сдаваться!
   Хорошо... Значит, мы пройдем сквозь эльфийский строй, так? Насквозь? Не щадя ни себя, ни их?
   Да.
   Ну что ж... Тогда тебе надо, чтобы хоть кто-то прикрывал тебе спину.
   Ты же не собираешься?..
   Собираюсь. Мне тоже не нравятся песни пораженных.
   Пламя очага вдруг резко пригнулось к самым дровам, прячась среди угольев, в зале ощутимо потемнело, а потом в душу каждого, кто сидел в помещении, струйкой ледяного воздуха заполз тихий, почти неслышный голос.
   Седой вояка вздрогнул, когда внезапно вспомнил о сыне, погибшем у эльфийской границы. На его могиле все еще не зацвели маленькие барвинки. К горлу подступил ком, а голос все спрашивал, теребил толком не затянувшуюся рану в душе, пересыпал ее солью, а потом шепнул лишь одно-единственное слово. "Месть"...
   Пальцы ледяного ветра коснулись другого, молодого лица. Напомнили о прикосновениях той, единственной, которая сбежала с эльфом-полукровкой спустя месяц после свадьбы. Без сожаления, без сомнений - она бросила все и вся, уходя вслед за зеленоглазым нелюдем. И горечь, толкнувшая парня на военную службу, разрослась настолько, что превратилась в ярость. Обжигающую изнутри, заставляющую до боли стискивать кулаки... и превратившуюся в нечто холодное и расчетливое, как ледяной ветер, в котором угадывались багряные отблески, напоминающие глаза. Месть.
   У каждого, сидевшего в зале, нашелся свой камень на сердце, который вынашивался в глубине души. Камень, готовый по первому зову полететь в сторону эльфов... И границы. Старые обиды, честолюбие, ненависть, все, что только могло вырваться на волю обжигающе-холодной, расчетливой и страстной местью, все поднялось наверх, перехватывая дыханье и придавая мыслям убийственную остроту.
   Когда ветер, кружащий по помещению, улегся, Рейн моргнул, словно просыпаясь.
  -- Ничего, парень. Завтра мы их раздавим, - тихо, очень тихо пообещал воин, сидевший рядом с Рейном за одним столом. В глазах его блестели багряные отблески закатного пламени.
  -- В моем доме чаще пели другие песни. Песни воинов, которые не ждут смерти, а радостно призывают её, на себя и своих недругов! Песни воинов, которые не смогут вернуться домой, но не собираются сдаваться врагу! Песни воинов, которые вырывают победу у противника любой ценой! - Рейн все повышал и повышал голос, практически до крика. - Завтра. Мы. Победим!
   Постоялый двор ответил радостным ревом. Им было за что мстить - так что никто не обратил внимание на бритвенную остроту улыбки Рейна...
  

Глава 15.

   Я проснулась сама, как только за окном забрезжил рассвет. Открыла глаза и машинально села на кровати, оглядывая комнату. Белые занавески полоскались на ветру, порывы которого задували в окно, принося с собой гулкий звук рога. Сонливость стряхнуло моментально, как будто на голову мне вылили ведро ледяной колодезной воды.
   Весьма вероятно, что сегодня будет битва. Не просто единичная стычка с нежитью, и не толпа неотесанных селян с факелами - сегодня я буду стоять лицом к лицу с людьми из Арамеевского гарнизона. С теми, с кем успела познакомиться за время пребывания в замке. И они, как и эльреди, не намерены щадить противника в случае неподчинения. Сегодня против эльреди встанет лес стальных мечей и щитов, а мы с Рейном наверняка окажемся в этой безумной круговерти.
   Я поднялась с постели, но вместо того, чтобы ополоснуть лицо водой из кувшина на туалетном столике и быстренько одеться, чтобы "встать в строй", стала проводить все утренние процедуры медленно и тщательно. Умылась, как следует, почистила зубы зеленоватым порошком из фарфоровой баночки, заплела волосы в короткую косу. Оделась в выданную мне форму эльредийской стражи - все-таки, она была удобней, чем моя одежда с долгополой туникой, да и под доспех подходила идеально. Подтянула все завязки, так, чтобы нигде ничего лишнего не болталось.
   И с сомнением покосилась на груду металла, сваленную в углу. Честно говоря, я очень слабо представляла себе, как это все должно закрепляться, чтобы из разных частей сложился хорошо подогнанный доспех. Впрочем, проблему помог решить эльредийский лучник, заглянувший ко мне в покои и сообщивший о том, что меня уже ожидает наследник в месте сбора на границе. Я критически оглядела его легкий блестящий нагрудник, шлем, который он держал в одной руке и лук с полным колчаном стрел за спиной, и меня осенила идея.
   Уже через минуту эльредийский засланец был привлечен к нелегкому делу облачения меня в доспехи. Вернее, для меня вся эта наука о системе крепления деталей казалась японской иероглификой, эльреди же справился минут за десять, после чего я попробовала пройтись по комнате. Доспехи тест-драйв выдержали, то есть почти не громыхали и не позвякивали, да и движениям особенно не мешали. Что до веса - то было ощущение, что на меня надели хорошую зимнюю дубленку. То есть тяжесть на плечах, разумеется, ощущается, но она не настолько неподъемна, чтобы возмущаться. Короче, жить будем.
   Эльреди помог мне закрепить за плечами ножны с нарэилем, ритуальные хелкэли заняли свое место на бедрах, рядом с небольшими пластинами, закрывающими ноги до колена, шлем с забралом в форме совиной головы я по примеру стража оставила в руках, после чего объявила себя готовой к выходу. Тот только резко, отрывисто кивнул, и вышел за дверь. Я же последовала его примеру, стараясь на ходу привыкнуть к ощущению металлической тяжести на плечах.
   Эльредийская сотня, если честно, с одной стороны впечатляла, а с другой.. Я окинула взглядом два ряда лучников по двадцать эльреди в каждом и вооруженных мечами стражей, и мне как-то поплохело. Это что, все, что Минэрассэ может выставить против Ранвелина? Умом понимала - далеко не все, но это, как сказал Нильдиньяр, все воины, которые могут выступить, выдержав первый вероломный удар людей. Пока нельзя было собирать ополчение, нельзя было оставить дома без охраны, нельзя было вызвать эльредийских воинов из других городов Минэрассэ. Время играло против эльреди. Пока против. Наследник Осеннего Пламени говорил, что войско будет, но не раньше, чем на рассвете следующего дня. А до тех пор придется справляться самим.
   Оптимист он, Нильдиньяр-то. У Арамея в гарнизоне хорошо обученных воинов около трехсот человек. Недостаточно, разумеется, чтобы брать границу Минэрассэ, но достаточно для того, чтобы дать Рейну время на то, чтобы сделать какую-нибудь особо большую глупость. Например, попытаться в одиночку вскрыть Курган.
  -- Леди Ксель! - Наследник подъехал ко мне на белоснежном коне, держа в руках штандарт с белоснежным знаменем, на котором золотом был вышит вставший на дыбы единорог. - Вы все же решили присоединиться к нам, так?
  -- Разумеется, Нильдиньяр! Как же я могла остаться в стороне? - улыбнулась я, глядя снизу вверх на красавца-эльреди, особенно выгодно смотревшегося в лучах восходящего солнца. Длинные волосы он тоже заплел в нечто вроде косы, и сейчас она багряно-алой змеей вилась по серебристому доспеху, почти сливаясь цветом с накидкой.
  -- Вы не обязаны были...
  -- Нильдиньяр, - я вздохнула. - Я сама хочу. Я должна найти Рейна раньше, чем он сделает нечто непоправимое.
  -- Понимаю. В таком случае, - он поднял руку, закованную в латную перчатку, и тотчас к нему подвели еще одного коня. Чуть поменьше, чем его здоровущий жеребец, но от этого не менее пугающий.
   Нет, лошадей я не боюсь. Только вот ездить на них совершенно не умею. То есть вообще. Весь мой опыт верховой езды - это час или полтора неспешной рыси по лугам в Подмосковье. И я не могу сказать, что хорошо держалась в седле. А глядя на серебристого коня, предложенного мне, я не была уверена, что сумею на него влезть, что уж говорить о том, чтобы прокатиться.
  -- Леди Ксель? - вопросительно приподнял бровь Нильдиньяр.
   Я только вздохнула, довольно неловко залезая в седло. Жеребец подо мной насмешливо фыркнул и покосился на меня ехидным фиалковым глазом. Ну, чего уж поделать, вот такая я неумеха.
  -- Не волнуйтесь, Сильфандир очень спокойный. Полагаю, вы не слишком часто пробовали себя в роли наездницы?
  -- Реже, чем мне хотелось бы, - невесело улыбнулась я, подбирая поводья. Кто-то из эльреди подал мне еще один штандарт - поменьше, чем тот, что был в руках у Нильдиньяра, со знаменем треугольной формы и золотым кленовым листом в языках пламени на темно-красном фоне.
  -- Ключ Зари, - торжественно объявил наследник, - вы сделаете честь эльреди, неся знамя рода Осеннего Пламени.
  -- Да без проблем, - пожала плечами я, выпрямляясь в седле и от души надеясь, что не вывалюсь из седла, поскольку держаться одной рукой за поводья - это как-то стремно. Надеюсь только, что галопом мне скакать не придется.
   Наследник отцепил от пояса витой рог, оправленный в серебро, и проиграл что-то резковатое и заунывное. Судя по тому, как эльреди вытянулись в струнку - команда к выступлению. Рог проиграл еще раз - и тогда эльредийская сотня вышла из-за прикрытия зачарованной границы и двинулась к виднеющимся впереди холмам, туда, где нас должны ожидать люди из Ранвелина с предателем в кандалах.
   Или же с заряженными арбалетами. Видит Бог, я бы многое отдала за первый вариант, только сегодня не моя очередь решать.
   Эльредийская сотня вышла на вершину небольшого пологого холма, когда впереди показались люди. Даже отсюда мне было видно, как играет утреннее солнце, временами пробивающее завесу туч, бегущих по небу, на отполированных шлемах, копьях и щитах.
  -- Что-то не похоже, что они пришли выдавать предателя, - с какой-то грустью сообщил мне наследник, поднося к губам рог. Новая мелодия - новый приказ, и эльреди спустились вниз, вставая у подножия холма в несколько странном порядке - не строем в несколько рядов, а почти в беспорядке рассыпавшись по краю луга.
   Только приглядевшись, можно было заметить, что лучники стояли чуть выше, чем стражи-мечники, расположившись так, что свои не заграждали чужих. Люди из Ранвелина по другую сторону широкого луга, раскинувшегося между холмами, выстроились в нечто, напоминающее классическое каре - впереди строй со щитами, за ними - арбалетчики и воины с алебардами. И даже на мой близорукий взгляд людей было раза в три больше, чем эльреди. Конечно, будь то обычная ситуация, эльредийские стражи раскатали б людей как катком по лугу, но где-то среди ранвелинцев находился Рейн, а Рейн, да еще с поддержкой своего Зверя - это нечто страшное, чему нипочем даже эльредийские стрелы.
  -- Чего они ждут, Нильдиняр? - тихо спросила я, словно боясь, что меня услышат на том конце луга.
  -- Нападения. Видите, на холме напротив небольшая группка людей. Это Арамей и его личная охрана Они ждут. Ждут, пока мы не сделаем первый шаг, неважно к чему.
  -- А если мы не сделаем?
  -- Мы не можем не сделать, - вздохнул наследник, втыкая штандарт в землю рядом с собой. - Людское вероломство, подославшее к нам манилиха, заслуживает наказания. Кровь эльреди, пролившаяся от рук перевертыша, взывает о мести. Мы не можем оставить все, как есть.
  -- Нильдиньяр, - я последовала примеру эльреди, воткнув знамя Осеннего Пламени в мягкий дерн. - Снимите с моей руки браслет, я пойду и найду Рейна.
  -- Леди Ксель, - улыбнулся он, словно объясняя ребенку прописные истины. - Если вы выйдете вперед, вас убьют. Люди не настроены на переговоры, к тому же...
   Его слова прервал тягучий, звонкий звук рога, от которого людской строй зашевелился... и двинулся вперед.
  -- Они все же нападают, - тихо сказал Нильдиньяр, а потом поднял руку, и в воздухе раздался приказ на эльредийском языке, который я все равно поняла.
   "На позиции!"
   Стражи подняли легкие щиты в форме листа, странно поблескивающие по краю, лучники наложили стрелы на тетивы луков, готовясь стрелять на поражение. Впрочем, это для людей могло быть на поражение, а для эльреди это был бы прицельный огонь. Я только сильнее сжала поводья, понимая, что сделать уже ничего нельзя.
   Люди подошли ближе.
   Раздалась команда, и слаженный залп эльредийских лучников сделал брешь в людском строю...
  
   Напряженная тишина на лугу была нарушена, когда построенное на рассвете гарнизонное войско обогнуло один из невысоких холмов на якобы ничейной земле, отданной "памяти Древних", и увидело впереди гордо реющие эльфийские знамена. Узкие, как языки пламени, трепещущие на ветру треугольники зеленых и багряных тонов, золотистые штандарты - это было видно сразу. Что нельзя было сказать о самих эльфах, стройные ряды которых медленно выступали из клубов тумана. Поднимающееся над макушками деревьев утреннее солнце позолотило сверкающие доспехи мечников, россыпью радуг отразилось от небольших щитов в форме листьев, коснулось ярко-зеленых накидок лучников.
   Арамей поднял руку, и глухо проиграл горн, останавливая гарнизонное войско Ранвелина. Герцог чуть сощурился, оглядывая эльфов, и обернулся к Рейну.
  -- Сейчас они ждут. И мы будем ждать. Потому что Нильдиньяр наверняка знает, что предателя мы не ведем.
  -- И что? - Рейн ухмыльнулся, и ледяной ветер взметнул прядь его волос, выбившуюся из косы. - Будем стоять, пока эльфы не скажут нам свое веское "фи"?
   Что-то еле слышно просвистело, а потом один из мечников, прикрывавшийся щитом, медленно завалился назад, нарушая цельность строя. Из смотровой щели его забрала торчала черная длинная стрела с ярко-желтым оперением.
  -- А может, и не придется ждать, - нахмурился Арамей, поднимая коня на дыбы и возвышая голос почти до крика. - В бой! Эльфы пролили первую кровь! Отгоним их обратно, пока не пойдет полк! Наша задача - не дать им пройти дальше этого луга.
  -- Чего вы ждете? - Рейн соскочил с коня, и прошел туда, где стояло уже знакомый ему отряд. Тот самый, который пускал в ночь перед боем по кругу "последнюю чашу". - Хотите, чтобы они нанизали вас на стрелы, как скот? Нет? Тогда вперед!
   О, да! И у тебя кровь заиграла. Ну же, выпусти меня, выпусти!
   На этот раз - вместе.
   Они заплатят. И за нее тоже.
   Сегодня же.
   Заиграл рог, командуя атаку. Людской строй выстроился и пошел через луг туда, где развевались эльфийские знамена, а над алебардами словно раскинулись туманно-призрачные крылья ледяного ветра.
   Месть!
   Но стоило им только подойти к середине луга, как со стороны эльфов в воздух взметнулась черная туча, просыпавшаяся на головы людей смертельным дождем из черных стрел с алым и желтым оперением. Кто-то успел внять предупреждению "Воздух!" и поднять щиты, но кому-то повезло меньше. Особенно тем, кто шел с арбалетами и алебардами - падающие стрелы выкосили приличную брешь в ровном строю арбалетчиков, по команде строй смокнулся плотнее, а люди пошли быстрее, стремясь подойти на расстояние полета болта, а затем - и удара мечом.
   Эльфийские мечники перегруппировались и двинулись вперед не плотным строем, а несколькими группами, из промежутка между которыми продолжали вылетать черные стрелы, сеющие смерть...
  
   Молодой воин, впервые участвующий в настоящем бою, крепок сжимал рукоять отцовского меча, который он не пожелал выменять на новенький, только-только из кузни, клинок. Все-таки, это единственная память, оставшаяся ему от семьи, погибшей несколько лет назад от мора, который, как поговаривали, навели эльфы своим колдовством. Он поступил на службу, хотя, какая там служба - учение одно, да беготня. И вот сейчас - первый бой. Вот вновь прозвучала команда "Воздух!", он едва успел накрыться щитом, и сразу ощутил, как о мореное дерево, окованное железом, застучали стрелы. Дождь из стрел. Или же ему так показалось?
   Треклятые нелюди, сколько же у них стрел?! И какая же меткость!
   Он переступил через труп, из-под шлема которого торчала стрела, попавшая, видимо, в горло, и, опустив щит, пошел дальше. Слева волнами накатывал пробирающий до костей холод, и юноша поежился. В городе шепотом поговаривали, что на службе у его сиятельства находится инфернал, что сила его велика, и один взгляд его способен вызвать страх даже у самого отважного воина. Про взгляд юноша не знал, но даже повернуть голову, чтобы увидеть того, чьи глаза, по рассказам, пылали багровым пламенем, не было никакого желания.
   Что-то еле слышно засвистело, и парень успел ощутить острую боль под подбородком.
   А в следующую секунду уже мешком упал под ноги своих товарищей.
   Над воротником кольчуги, едва покачиваясь, торчала черная стрела с желтым оперением.
  
   Защелкали тетивы арбалетов, зазвучали боевые кличи, и строи сшиблись с оглушающим звоном. Заработали мечи, резко опустились алебарды, падая на эльфийские шлемы и сминая их. Засвистели стрелы, делающие бреши в строю, куда немедленно устремлялись эльфы, работая мечами с листовидным лезвием и щитами, кромка которых, как оказалось, была заточена не хуже клинков. В воздухе запахло кровью, трава под ногами казалась скользкой, как лед.
  -- Да будь все проклято!!!!
   Рейн вырвался из строя, распуская за спиной черные полотнища крыльев, рваные края блеснули кромкой лезвий, вгрызающихся в эльфийские доспехи, как в картон. Багряные капли цепочками скатывались с маслянисто блестящих пол "плаща", реющего в воздухе смертоносной пеленой, а над лугом пел закатную песню ледяной ветер.
   Да, да! О да-а! Скажи, разве битва не пьянит сильнее, чем вчерашнее "последнее" вино? Разве ты не чувствуешь их страха и восхищения! Сейчас никто и ничего не может нам сделать!
   Заткнись.
   Зачем? Скажи, разве тебе не нравиться чувствовать, что все их жизни на самом деле ничего не стоят? Разве ты не был готов к тому кровавому хаосу, в который погрузилось это поле?
   Я же сказал, заткнись!
   Но почему? Взгляни, как они реагируют на твое приближение, прочти ужас на их лицах! Разве это не та месть, которой ты так хотел?
   Нет!!!
   Тогда смотри и вспоминай, что у всего, что существует, есть своя цена. Сейчас цена твоего желания вернуть Ксель - жизни этих несчастных. Ты готов заплатить ее сполна?
   Да.
   Продолжаем! - и по полю пронеслись порывы ледяного ветра, будто бы вторящие чьему-то хохоту.
   Рейн развернулся и взмахнул мечом, блокируя удар листовидного лезвия, и тотчас эльфа, на свою беду подошедшего слишком быстро, располосовали черные "крылья". Зверь показал миру свои острые зубы и ухмыльнулся. На этот раз он не намерен скрываться столь быстро.
  
   Высокий эльреди, восседавший на белоснежном жеребце, поднял руку, закованную в довольно изящную стальную перчатку и указал куда-то вниз, на разворачивающееся перед моими глазами полотно битвы у подножия невысокого пригорка, служившего негласной границей между Минэрассэ и Ранвелином, "ничейной" землей. Я поправила забрало серебристого шлема, выданного мне вместе с легкими эльредийскими доспехами, и пригляделась.
  -- Я ничего не вижу, Нильдиньяр. Вернее, ничего разобрать не могу.
  -- Присмотритесь повнимательнее, Ксель. Туда, где кипит битва. В самую гущу... Видите?
   Да, теперь, когда я точно знала, куда смотреть, я умудрилась разобрать нечто странное. Битва шла во всей низине, но только там, куда мне указал эльреди, был пятачок безмятежности. Мертвой безмятежности, потому что там никто уже более не сражался. Только одинокий воин в длинном черном плаще и без шлема. Либо сам снял, либо потерял в бою. Так или иначе, пряди длинных темных волос реяли на ветру, который кружился над лугом, закрывая лицо воина.
   Я пригляделась - и сердце мое пугливо екнуло, пропустив удар. Может, зрение меня все-таки подводило, но, кажется, там внизу стоял Рейн. Господи, что он делает в этой мясорубке?? Почему герцог позволил влезть в бой восемнадцатилетнему парню, да и не просто влезть - сражаться в одиночку в самой гуще?
  -- Рейн...
  -- Значит, это и есть ваш друг, так? - Эльреди только покачал головой и нахмурил алые брови так, что на безупречной переносице образовалась глубокая морщинка. - Похоже, я все-таки оказался прав насчет герцога Арамея. Он бросил в бой все силы, даже второй Ключ. Не жалеет ни себя, ни других.
  -- Но это надо остановить!! - я сорвалась с места, но была деликатно перехвачена одним из лучников, охранявших наследника.
  -- Вы погибнете, Ксель, - ровно и даже чуточку скучающе отозвался Нильдиньяр, все так же невозмутимо восседавший на белом скакуне. - Разве вы не видите - второй Ключ полностью поглощен битвой, ему нет дела до вас. Думаете, кого он увидит? Всего лишь еще одну эльредийку, которая, по сути, еще один враг. Посмотрите вниз.
   Несколько секунд я почти зло смотрела в янтарные глаза наследника, так и не надевшего шлем, и, высвободившись из рук лучника, присмотрелась к тому, что творилось внизу...
   Лучше бы не видела.
   То, что я поначалу приняла за обычный черный плащ на плечах Рейна, превратилось в полотнище тьмы с бритвенно-острыми лезвиями на месте рваного края. Когда-то я ощущала это проявление его силы, как ласкающий шелк, сейчас же впервые наблюдала это со стороны. То, как темные лезвия кромсают все живое вокруг Рейна, оставляя за собой лишь изрезанные тела да потеки крови.
   Луч солнца, выскользнувший из-за туч, на несколько секунд озарил низину, и вот тогда мне как-то поплохело. Я только сейчас оценила масштабы свершившегося, и мне стало страшно.
   Рубиновые капли, стекающие с живых лезвий призрачного плаща, края которого танцевали в воздухе, игнорируя порывы ветра. Бледное, словно неживое, лицо Рейна, выражение которого невозможно было разобрать с такого расстояния, серебристая ткань накидки, на которой расцвели неровные темные пятна... Но он ведь не может не узнать меня, попросту не может!!
  -- Пустите меня!!
   Я все-таки проскользнула между лучниками и, не оглядываясь, побежала вниз с холма, ожидая не то предостерегающего крика, не то стрелы между лопаток, но эльреди, видимо, решили, что ненормальная девушка не стоит подобных усилий. Доспехи, хоть и легкие, сильно мешали на бегу, равно как и серебристый шлем, ограничивающий обзор. Впрочем, мне это не воспрепятствовало спуститься на луг по пологому склону, а вот внизу уже начались проблемы.
   Первый десяток метров я преодолела относительно спокойно, а вот дальше уже начиналась сама битва, в которой подобраться к Рейну на расстояние крика было, по меньшей мере, сложно. Если не сказать - самоубийственно. Я выхватила клинок, прятавшийся в наспинных ножнах, и попыталась пробиться туда, откуда веяло ледяным ветром ненависти, где полыхал призрачный шелк темного плаща, разрезающий все и вся на своем пути. Эльреди рядом со мной были изранены, но все еще не отступали, а я...
   Я старалась не убивать, благо эльредийский клинок словно сам вел мои руки таким образом, что раненые просто не могли продолжать бой. Падали, крича от боли, но оставались в живых. И я хотела надеяться, что не калеками на всю оставшуюся. Я уже не смотрела, как мелькает в воздухе нарэиль, старалась не обращать внимания на кровавые потеки на лезвии - моей целью был Рейн, который медленно шел к холму, оставляя за собой лишь смерть.
   В какой-то миг сражающиеся расступились, и мы с Рейном оказались лицом к лицу...
  
   Что-то внутри меня задребезжало, как перетянутая струна, и разлетелось на куски, высвобождая тонкую алую нить, уходившую сейчас в непроглядный мрак, из которого веяло слепой ненавистью, перекрывшей все остальные чувства. В лицо мне ударил незримый обжигающий ветер, прокатившийся по мне приливной волной, а по ушам резанул тоскливый полувой-полукрик, в котором было ВСЕ. И боль потери, и жажда мести, и любовь, и ненависть. Сильнее всего ненависть, выжигающая душу дотла, оставляющая всего лишь одно желание - мстить. Яростно и жестоко. Вкладывая в каждое действие, в каждый жест всю свою душу, от которой уже оставались лишь обугленные по краям обрывки. От этого воя мне стало так жутко, как не было никогда в жизни, а во тьме напротив меня загорелись два алых огонька...
   Он так и не узнал меня...
  
  -- РЕЙН!!!!
   Кажется, перекричать грохот битвы я так и не сумела, но он все-таки обернулся в мою сторону. И лицо его впервые выглядело безжизненной яростной маской, застывшей в выражении полного безразличия. К себе ли, к тем, кто вокруг... Карие глаза с вертикальной щелью зрачка скользнули по мне, а потом ко мне метнулся рваный край черного плаща, развевавшегося за плечами Рейна подобно крыльям.
   Я успела только выставить перед собой нарэиль, когда причудливое лезвие выбило искру из моего меча, ударив по нему с такой силой, что прочнейший клинок, жалобно звякнув на прощание, сломался пополам, и тотчас "край", преодолевший сопротивление, скользнул по шлему.
   Боль была настолько неожиданной, что я только охнула, машинальным жестом хватаясь за лицо. Кожаная перчатка, на тыльную сторону которой были наклепаны тонкие стальные пластины, наткнулась на широкую царапину на шлеме, края которой выгнулись наружу. Не будь его на мне, лезвие снесло бы мне половину головы, а так - только поцарапало. Что-то горячее стекало по правой стороне лица, заливая глаз, и я поспешно сорвала с себя шлем, отбрасывая его в сторону и проводя перчаткой по щеке, пытаясь стереть кровь и прилипшую седую прядь, закрывшую обзор...
  -- Я же говорил вам не вмешиваться! - за стихающим шумом битвы я не услышала топота копыт, и очнулась только когда чья-то сильная рука вздернула меня в воздух и усадила в седло.
   Все еще не в состоянии открыть правый глаз, который заслоняла пропитавшаяся кровью длинная челка, я подняла голову и увидела гневно мерцающие янтарные глаза и водопад гранатово-красных волос наследника эльреди. Сломанный нарэиль выскользнул из моих пальцев и звякнул обо что-то, находящееся на земле, а мне казалось, что это осыпаются осколки моей души. Тот, кто меня защищал, повернул свое оружие против меня. Зверь, сорвавшийся с цепи, обратил свой неукротимый гнев на столь внезапно вернувшуюся хозяйку... не иначе как в качестве мести за то, что она осмелилась его бросить.
  -- Нильдиньяр... он...
   Я с трудом повернула лицо к Рейну, и только сейчас увидела в его глазах узнавание. Смертоносные "крылья сумрака", танцевавшие за его спиной, бессильно опали на землю, укутав его с головы до ног невероятно длинным шелковистым плащом, а лицо его переставало напоминать маску, но...
   Отвернувшись, я уткнулась лицом в накидку Нильдиньяра, вцепившись в нее обеими руками, так, словно боялась свалиться с коня, и ощущая, как кровь, все еще сочившаяся с глубокого пореза на лице, пропитывает тонкий шелк, накинутый поверх кольчуги. Эльреди прижал меня к себе свободной рукой и развернул коня, стремясь увезти меня с поля боя.
   За нашими спинами зазвенели клинки, послышались крики, но белый скакун уже поднимался по пологому склону холма, а рога пели отступление. Алая нить натянулась до боли, так сильно, что я судорожно вздохнула, безуспешно стараясь удержать слезы, градом катившиеся по испачканному кровью лицу так, что с подбородка срывались уже багряные капли...
  
   ... - Он - Проклятый Граф, поэтому плачет кровавыми слезами.
   Я задумчиво пробегала глазами по строчкам текста на светящемся экране монитора, и только потом подняла взгляд на Рейна, сидевшего рядом. Снова посмотрела на текст.
  -- Но... Это так грустно. Когда по лицу стекают кровавые слезы...
  -- Иногда так бывает... когда душа разорвалась на части...
  
   А сейчас кровавыми слезами плакала я. Полуослепшая, прижавшаяся в поисках защиты от самой себя к прекрасному нечеловеку, которому до меня нет никакого дела - только то, что я - какой-то мистический Ключ, и заставляет Нильдиньяра возиться со мной. Но что это все значит, когда часть твоей души только что отделилась от тебя, оставив с незаживающей раной, с которой уже не хочется жить?
   Ничего не значит...
   Холм уже остался позади, и копыта коня мягко застучали по густой траве лесной поляны эльредийского королевства...
  
   Секунду Рейн стоял, словно оглушенный, глядя на то, как беловолосую девушку с залитым кровью лицом втаскивает на коня эльф в сверкающих серебром доспехах. Как Ксель цепляется за его накидку, а он прижимает ее к себе свободной рукой, другой удерживая поводья пляшущего под ним жеребца. Как эльф, сверкнув янтарными глазами, пустил животное вскачь вверх по склону холма, увозя ту, ради которой он все это затеял.
   Ради которой ты заплатил такую цену.
   Жива... Она жива... Я счастлив?
   Да, жива, конечно. Только счастье какое-то фальшивое, не так ли? Сейчас она нашла себе даже принца на белом коне, эльфийского наследника. Презанимательнейшая шутка судьбы. Ты положил все, ради того, чтобы она вернулась, но все достается принцу.
   Я.. мы... едва не убили ее...
   Не убили. И не могли убить. Ты же знаешь. И она поймет. Должна понять! Шевелись же, догони их, действуй же, пока не поздно! Пока она не убедила себя в том, что это предательство, что все было сделано нарочно! Ты же знаешь, что если она себя в чем-то убедит, то разуверить ее в этом будет почти невозможно!
   Наверное, я изуродовал ее...
   Мы упустим ее, пока ты будешь заниматься самокопанием! Время действовать, оставь сожаления будущему!
   От неподвижно стоящего на коленях в траве, залитой кровью, Рейна плеснуло холодом, стремительно перерастающим в обжигающий жар. В растрепавшихся, слипшихся волосах пробежали бордовые искры, а почти растаявший "плащ" словно налился новыми красками, оживая. Юноша поднялся с колен, и в глазах его можно было увидеть отблески закатных лучей. Он вздохнул полной грудью, передернул плечами, как будто стряхивая с себя невидимые оковы, а затем чуть пригнулся к земле, словно вынюхивая что-то.
   Свобо-о-о-о-ода-а-а-а-а!!!!!
   Изящные пальцы, обтянутые черной кожей перчатки, подняли с земли обломки нарэиля Ксель, крепко сжали обе половинки так, что острое лезвие прорезало перчатки, пустив немного крови. Рейн выпрямился и побежал.
   Вверх по склону, небрежными взмахами "крыльев" расшвыривая отступающих эльфов, но не задерживаясь, чтобы добить их. Нет времени. Не сейчас, потом. Тропа сама стелется под ноги, выводя кратчайшим путем по следу из падавших на траву капель крови Ксель.
  
   Тонкая алая с золотом паутинка протянулась сквозь мрак и туманную даль к той, ради которой он выбрался из созданной им самим клетки, ради которой уплатил цену жизнями. Она дребезжала, как перетянутая струна, но все еще связывала. И он делил боль, делил горечь с ней. Безропотно принимал каждую эмоцию, каждую вспышку гнева, каждую слезинку, от которых ее душа разрывалась на части. Но не ощущал ненависти. Грусть, боль от того, что доверие рассыпалось на куски, надломив какой-то стержень в душе - было. А ненависти не было. Быть может, если бы она его ненавидела, было бы легче. Если бы она достала кинжал и отомстила за предательство - стало бы лучше.
   А она не сделала.
   Она просто отгородилась от него объятиями красноволосого эльфа.
   Справедливо? Несправедливо!!
   Зверь яростно завыл, устремляясь в ошеломляющей скоростью по кратчайшему пути туда, где слабо мерцало соединение алой паутинки с душой той, кого он считал своей Хозяйкой. Чтобы увидеть. Коснуться. Искупить вину, забрав ее боль себе. Сказать... Что сказать? Слова - пепел, ненужнеое сотрясение воздуха. Она поймет. Она почувствует. Надо только открыться...
   Алая с золотом нить вдруг задребезжала, как от сильного рывка, еще раз.
   Зверь метнулся вперед, уже на пределе сил и возможностей. Еще немного.. совсем чуть-чуть...
   Связь оборвалась с почти неслышным звуком, лопнувшей струной хлестнув по душе, отбрасывая назад.
  
   Рейн пришел в себя, лежа в траве и бессмысленно глядя в тускло-серое небо, по которому бежали свинцовые тучи. Накрапывал мелкий дождь, грозящий перерасти в настоящий ливень, но ему было как-то все равно. В сердце впервые за последние полгода царила оглушающая, почти звенящая тишина. Пустота. Он и не думал, что связь с Ксель была так давно, и сейчас, когда она оборвалась, он ощутил себя словно отрезанным от чего-то светлого, как будто захлопнули ставни в темной комнате.
   Только сейчас пришло ощущение дикой усталости, а еще - боли в правой ладони. Он нехотя повернул голову и с какой-то отрешенностью понял, что в ладони намертво зажаты обломки меча Ксель. Говорят, что хорошие клинки не просто оружие, они могут защитить своего хозяина. Этот "сполох" защитил...
   Не было сил даже выть, не то что ругаться. Рейн откинул голову, закрывая глаза.
   - Не самое лучшее место, чтобы отдыхать, Ключ Заката, - раздался над ним усталый голос герцога Арамея, и тотчас его начали поднимать с земли, держа под руки. - Война развязана. Нам надо отойти за Шепчущий Курган, к речке и надеяться, что мы успеем перегруппироваться раньше, чем эльфы. А так же на то, что полк, присланный из столицы, будет достаточной подмогой.
   - Оставьте... меня, - с трудом выдавил Рейн, едва удерживаясь на ногах.
   - В другой раз, Ключ Заката. Тебе нужен отдых в более спокойной обстановке.
   Рейна положили на что-то вроде наспех сооруженных носилок и понесли туда, где подошедший полк уже разбивал шатры, готовясь отразить новое нападение, разжигались похоронные костры и наскоро создавались лазареты. Ледяной ветер, круживший над лугом, бессильно улегся, а свинцово-серые тучи наконец-то разразились проливным дождем, смывающим кровь с травы и приглушающий запах войны и смерти.
  

Глава 16.

   Как меня внесли в лазарет, не помню. Помню только, как цеплялась за накидку Нильдиньяра, как клещ, словно эльреди был единственным островком спокойствия в океане из эмоций и энергетических потоков. Серебряного браслета, который приглушал мое внутреннее зрение, больше не было на моей руке, и при пересечении магической границы Минэрассэ оно решило о себе напомнить. Четыре потока струились через эльредийское приграничье, разделяясь на сотни нитей, переплетающихся между собой и образующих частую сеть. Когда наследник ввез меня в Минэрассэ, я буквально увязла в этой паутине, несколько секунд не имея возможности ни думать, ни сознавать, потому что при каждом касании "нити" я будто бы прикасалась к душе ее владельца, улавливая его мысли и чувства. Как я не свихнулась в те первые мгновения, пока меня оглушали чужие мысли, не знаю. Повезло, наверное. А еще потому, что Нильдиньяр ощущался как ровное пламя очага, у которого можно согреться. И рядом с которым шепот посторонних, зачастую непонятных мне мыслей, отступал, становясь все тише, пока не превратился в еле слышный фон на краю сознания. И то спасибо.
   В лазарет Нильдиньяр внес меня на руках, сгружая на кушетку и пытаясь отцепить мои судорожно сжавшиеся пальцы от своей накидки. Ему это удалось, пусть и не сразу, и тотчас я почувствовала, что с меня наконец-то снимают успевшие осточертеть доспехи, а лица моего касаются чьи-то тонкие, прохладные пальцы. Высокая темноволосая эльредийка в светлом платье осторожно отлепила пропитавшиеся кровью волосы от раны на лбу и облегченно вздохнула. Что-то негромко сказала на мелодичном языке. Краем левого глаза я увидела, как Нильдиньяр, до того напряженно застывший, расслабился и позволил себе легкую улыбку.
  -- Все будет хорошо, леди Ксель. Глаз цел, а при должном лечении от раны на лбу не останется и следа. Вам повезло, что на вас был шлем. - Он повернулся, чтобы уйти, но я успела поймать его за край накидки плохо гнущимися пальцами.
  -- Не уходи, Нильдиньяр. У меня голова кружится от вашей магии.
  -- Что? - он взял меня за правую руку и начал снимать латную перчатку, как вдруг из-под нее посыпались обломки серебряного браслета. Янтарные глаза расширились от изумления, а я только вздохнула.
  -- Сломался нафиг.
  -- Вам надо отдохнуть, леди Ксель, - наследник поднялся, стряхивая с колен серебряное колющееся крошево. - Здесь вам помогут, а когда вы почувствуете себя лучше, то прошу вас зайти в мои покои. Нам нужно поговорить.
   Я только кивнула, а эльредийка, закончив осмотр, повела меня за цветастую ширму, где вместе с помощницей в четыре руки сноровисто меня раздела и заставила залезть в деревянную бадью со странной зеленоватой водой, от которой пахло полынью и еще какими-то травами. И именно там я позволила себе истерику. И плевать было, что я мешала эльредийкам очистить мое лицо от крови, я просто изливала из себя все то, что накопилось.
   Пути назад, как такового, уже не было. Рейн... он...
   Стал убийцей. Серьезное обвинение, но не здесь. Не в бою. Ну и плевать.
   Горечь уходила вместе с усталостью, приходило какое-то успокоение и полное равнодушие к собственной судьбе. Видимо, виноват тот отвар, которым насильно напоила меня целительница во время истерики, но все равно - отдельное ей спасибо за это.
   Меня тщательно "подлатали" с помощью травяных отваров и какой-то магии, после чего я затребовала себе чистую одежду и зеркало. С первым проблем не возникло, а вот вторую просьбу выполнить не торопились, пока я не встала и, пошатываясь, не направилась вон из лазарета в поисках искомого. Только тогда мне выдали небольшое ручное зеркальце, взглянув в которое, я закусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться.
   Если раньше я была "всего лишь" седая, то теперь лоб пересекал уродливый, едва-едва стянувшийся багрово-фиолетовый шрам, из-за которого правая бровь выглядела чуть-чуть приподнятой, будто бы я чему-то удивлялась. Ну, с таким лицом домой лучше вообще не возвращаться, потому что денег на пластическую операцию я наскребу лет через -цать, да и за результат в Москве не поручатся. А тут после одного заклинания не кровоточащая рана, а рубец. Есть смысл остаться до тех пор, пока не выздоровею окончательно.
   Дождавшись, пока мне наложат повязки, я поблагодарила целительниц за помощь и вышла за дверь, пытаясь сообразить, где же находятся покои наследника Осеннего Пламени, и как туда попасть. Хорошо хоть, что мир не без добрых эльреди - увидев, что я почти по стеночке выбираюсь из лазарета, один из стражей вежливо осведомился, куда меня понесло сразу после перевязки, и не надо ли мне помочь. Читай - отвести обратно и деликатно привязать к постели, чтобы больная, я то есть, отдохнула надлежащим образом. Впрочем, я резво отлепилась от стены и попросила проводить меня к Нильдиньяру, после аудиенции у которого я честно пойду отдыхать. Страж, возможно, и не поверил, но до места сопроводил, за что ему честь и хвала. Мне же оставалось только довольно невежливо дернуть за тяжелую дверь с резной ручкой, чтобы оказаться в комнате, больше напоминающего номер класса люкс в лучшем отеле мира.
   Отодвинув в сторону золотистую занавесь из длинных цепочек причудливого плетения висевших в небольшой арке в трех шагах от двери, я неуверенно шагнула в покои Нильдиньяра. Мелодично позванивающий занавес скользнул обратно, и цепочки зашелестели каплями падающего на поверхность лесного озера осеннего ливня, когда я, безразлично глядя перед собой, оказалась в изысканно обставленной комнате. Наследник династии Осеннего Пламени, стоявший у распахнутого настежь окна, обернулся, и гранатово-алые волосы его блеснули в лучах заходящего солнца пролитой кровью.
   Да, эльредийский наследник был прекрасен, только вот сейчас мне до этой красоты не было ни малейшего дела. К тому же, облик Нильдиньяра в одеждах цвета осенней листвы резко контрастировал с моим - простая зеленая туника, элегантная, но не выдающаяся, светлые штаны и перебинтованные раны не добавляли изящества и красоты. Длинная глубокая царапина, пересекавшая половину лба, была тщательно закрыта полосками белой ткани, пропитанных каким-то отваром с запахом земляничной поляны и свежей листвы. Кисти рук, исцарапанные, в синяках, были перетянуты бинтами - когда сломался нарэиль, я заработала сильное растяжение запястий, пытаясь сдержать удар немалой силы. Пока меня лечили, эльредийка-целительница только едва заметно поджимала губы, когда стягивала края раны на лбу, заживляя ее чем-то вроде магии. Кровь остановилась почти сразу, но багровый уродливый шрам пройдет еще не скоро. Но хуже всего был взгляд, который я случайно поймала в собственном отражении в зеркале, когда пыталась оценить ущерб - потухший, безумно усталый, как у загнанного в капкан зверя, когда уже не осталось сил бороться. Казалось, что какая-то часть меня осталась на том поле, пропитанном кровью, там, где мелькали лезвия черного "шелка".
   Где остался Рейн, обративший свою силу против меня.
   Когда Нильдиньяр вывозил меня на своем коне с поля брани, браслет-змейка, который укрывал меня от магического поиска, тихо хрупнул и рассыпался острыми кусочками серебра, царапающими запястье под перчаткой до крови. Но тогда я не обратила внимания на боль от расцарапанной руки, поскольку душевная рана болела гораздо сильнее. И кровавые слезы, стекающие по моему лицу, изливались, казалось, из той самой раны. Связь с Рейном оборвалась почти сразу, как только мы с наследником пересекли границу эльредийских земель - я сама отсекла ее вместе с частью своей души, потому что с уничтожением браслета ко мне хлынули эмоции и чувства Рейна, которые едва не затопили меня. Столько всего там было - и дикая, неуемная радость, и опаляющая ревность, и холод ужаса от содеянного. И где-то далеко-далеко - искрящееся солнечное золото любви, рассыпающееся радужными брызгами счастья.
   Но все это - его, а не мое. Все эти эмоции раз за разом ударялись о незыблемую ледяную стену безразличия, хрустальный панцирь, которым я защищалась от Рейна. Потому что узнай он то, что ощущала в тот момент - и Нильдиньяр со мной не скрылся бы...
  -- Леди Ксель, может, вы все-таки присядете? - Наследник подошел ко мне и, бережно взяв под локоть, подвел к глубокому мягкому креслу. Усадил. Несколько секунд смотрел на меня сверху вниз, после чего расположился в кресле напротив. - У меня к вам есть предложение.
  -- Какое? - скорее из вежливости, чем заинтересованно спросила я, безучастно разглядывая собственные руки.
  -- Как вы смотрите на то, чтобы заключить со мной брачный союз?
  -- Чего? - Кажется, ему все-таки удалось вывести меня из апатичного состояния, поскольку я хотя бы переместила взгляд на его лицо. Заглянула в глаза, которые были абсолютно серьезны. - Шутите, да?
  -- Ничуть. - Эльреди изящно пожал плечами, убирая за ухо длинную прядь шелковистых волос. - Я просто полагаю, что такой союз принесет нам обоим гораздо больше преимуществ, чем кажется на первый взгляд.
  -- Вы еще скажите, что влюбились в меня без памяти, - зло ухмыльнулась я, отводя взгляд в сторону.
  -- Смотря, что вы, Ксель, понимаете под любовью. Если готовность защищать вас в силу своих относительно скромных возможностей, обеспечивать ваше комфортное существование, уважение и почитание вас как личности и как женщины - то да, это любовь. Если же под любовью вы, как и большинство людей, предполагаете сумасшедшее стремление бросаться, очертя голову, под опускающийся клинок, рисковать собой, своими друзьями и всем, чем только можно, ради вас одной - то нет. - Нильдиньяр чуть улыбнулся, так, чтобы эта улыбка выглядела одновременно притягательной и чуточку покровительственной. - Вы - один из Ключей, Ключ Зари. В одиночку вы не сможете распечатать источник древнего могущества, не навредив окружающему миру, но и сама по себе вы - сила, которая раскрывает светлые возможности души.
  -- Так вот почему вам приспичило жениться, - улыбка на моем лице наверняка стала еще более горькой и злой. - Сила - это святое для наследника эльредийского королевства.
   Я положила ладони на подлокотники кресла, намереваясь подняться и уйти, чтобы наконец прекратить этот разговор о браке по расчету, но Нильдиньяр остановил меня, подавшись вперед и накрыв мою ладонь своей.
  -- Не совсем. По правде говоря, похоже, что я уже поддался влиянию Ключа Зари. Ксель, верите ли вы, что для меня совсем не характерно врываться в самую гущу битвы только для того, чтобы не дать кому-то умереть? - Голос наследника чуть понизился, в нем появились какие-то новые почти бархатные нотки, располагающие к доверительному разговору. По крайней мере, просто так встать и уйти у меня уже не получалось.
   Несколько секунд я просто рассматривала рисунок на пушистом ковре в центре комнаты, а потом все-таки взглянула в янтарные глаза Нильдиньяра. Подозрительно честные и необычные глаза. Красивые. Почти такие же красивые, как и у Рейна.
  -- А как же второй Ключ? - тихо спросила я, не отрывая взгляда от наследника Осеннего Пламени, все еще державшего меня за руку.
  -- Ключ Заката? Пробуждающий тьму в своем окружении? Боюсь, что он уже не сможет стать таким же, как раньше. Леди Ксель, прошу вас подумать над моим предложением. Очень прошу. Скажите, неужели я настолько непривлекателен или противен вам, что вы не допускаете даже мысли о том, чтобы заключить со мной подобный союз? Обещаю, что не буду принуждать вас ни в чем - ни в вашем стремлении побыть одной, ни в вашей свободе, ни на брачном ложе.
   На брачном ложе...
   Я только и сумела, что всхлипнуть и, неловко высвободив свою руку, закрыть лицо ладонями. Для того чтобы бессильно разрыдаться.
   Ключи не смогут "соединиться", потому что никто не знает, как объединить две разные и неуловимо похожие души в одну. Значит, мы не вернемся домой, а герцог Арамей вряд ли сумеет воссоздать то заклинание, которое и вышло-то у него совершенно случайно. Рейн пытался меня убить, и я ощущала жгучее дыхание его ярости - потому что я "предала" его, исчезнув так внезапно.
   И что мне делать здесь, в этом чужом для меня мире, в котором не осталось ни одного близкого мне существа, законов которого я не знаю и не понимаю?
   Одна...
   По моим волосам легонько скользнула узкая ладонь с красивыми тонкими пальцами. Я подняла голову и столкнулась с теплым янтарным взглядом эльредийского наследника, который стоял на коленях перед занимаемым мной креслом, совершенно не заботясь о внешнем виде шелковых одежд. Таким понимающим...
   Нильдиньяр просто осторожно стирал слезинки, катящиеся по моим щекам, а взгляд его по-прежнему оставался теплым. И тонкие пальцы, успокаивающе перебиравшие мои волосы, были такими чуткими. Возможно, он и не любит меня в человеческом понимании этого слова, но уважать меня ему это не мешает. И относиться ко мне так бережно - тоже. Говорят, что браки, заключаемые не по любви, а из расчета, когда обе стороны становятся лучшими друзьями и просто поддерживают друг друга по мере сил - самые прочные. Быть может, так оно и на этот раз окажется.
   Я сама не поняла, как оказалась в объятиях Нильдиньяра, беззастенчиво выплакивая ему все то напряжение, которое не давали мне покоя последнее время, а он попросту укачивал меня на руках, как ребенка, шепча что-то успокаивающим голосом на эльредийском, которого я не понимала. Ну и ладно, мне сейчас важна интонация, а не смысл слов.
   Всему приходит конец. Любви, ненависти... Самым горьким слезам - тоже. А разделенное горе - это уже полгоря. И когда я наконец-то более-менее успокоилась, то прижалась щекой к влажной от слез алой рубашке наследника и тихонько шепнула так, что он все-таки услышал:
  -- Нильдиньяр... Я принимаю твое предложение...
   Эльреди только отер слезы с моего лица и улыбнулся мне так, как улыбаются только прекрасной леди, а не девушке с покрасневшими глазами и хлюпающим носом.
  -- Обещаю, что ты не пожалеешь...
   Кажется, первый шаг к налаживанию семейной жизни сделан - мы впервые назвали друг друга на "ты".
  
   Оказалось, что обручение у эльреди происходит буквально на следующий день после того, как было принято предложение о заключении брачного союза, тогда как сама свадьба могла играться через несколько лет после обручения. Почему? Я тоже задалась этим вопросом, и ответ получила исчерпывающий.
   Потому что заключение брака по эльредийским законам сопровождалось неким магическим ритуалом, связывающим супругов до гробовой доски. Нет, до чтения мыслей друг друга дело не доходило, но эмпатическая связь рано или поздно возникала. То есть спустя какое-то количество времени супруги могли чувствовать боль и радость друг друга, причем от сильных ощущений ни одна защита не срабатывала должным образом. Обручение же предполагало просто совместную жизнь на протяжении определенного времени, за которое жених и невеста могли решить, хотят ли они связать свои жизни брачными магическими узами. Если же случалось, что в период обручения рождался ребенок, то он без оглядки признавался законным. Почти как у меня на родине, где аналогом эльредийского обручения является заключение брака в ЗАГСе, а процесс церковного венчания похож на свадьбу. Только вот у нас реально работающий магический ритуал отсутствует. Тысяча дней - первый "испытательный" срок. Для эльреди с их невероятной по человеческим меркам продолжительностью жизни - вообще мелочь. А для меня вполне достаточно, чтобы все как следует обдумать.
   Это все мне негромким, хорошо поставленным мелодичным голосом объясняла красивая светловолосая эльредийка, заявившаяся ко мне с раннего утра с свитой в шесть молоденьких девушек, каждая из которых несла в руках какой-то сверток или поднос с кучей каких-то баночек и пузырьков. На мой откровенно непонимающий взгляд старшая эльредийка, назвавшаяся леди Итильен, быстро поставила меня перед фактом - на закате этого дня у меня обручение с наследником Осеннего Пламени, и она прибыла, чтобы привести меня в подобающий такому случаю вид.
   Видимо отвисшая челюсть неземного шарма мне не добавила, потому что леди Итильен только чуть нахмурила идеальные брови, всем своим видом показывая, что времени мало, а работы над моей персоной - непочатый край. Я только страдальчески вздохнула, понимая, что сопротивление как минимум, бесполезно.
   Леди Итильен довольно бесцеремонно осмотрела меня с головы до ног, задержав особое внимание на лице, поскольку на лбу все еще был виден ярко-розовый след от царапины, нанесенной Рейном, которая не исчезала, несмотря на все ухищрения эльредийских целителей. Снадобья и заклинания, которые почти мгновенно заживляли гораздо более серьезные ранения, всего лишь ускорили процесс заживления, но и только.
  -- Ваши шрамы, леди Ксель, легко замаскируются под украшениями, но вот длина волос у вас совершенно неподобающая для невесты наследника Осеннего Пламени.
  -- Предлагаете остричь совсем? - вяло огрызнулась я, недовольная тем, что меня осматривают с придирчивости товара на продажу.
  -- Напротив. - Выражение лица эльредийки не изменилось ни на йоту. - Подразумевается, что их нужно отрастить хотя бы до талии.
  -- До вечера? - скептически хмыкнула я. - Да мне их несколько лет отращивать придется, и это без учета питания, стрессовых ситуаций и экологической обстановки в целом. Ну, ладно, с последним у вас проблем нет...
  -- С помощью магии можно справится всего лишь за несколько часов, - холодно отозвалась леди Итильен, стягивая тонкую ленту с моих волос и делая какие-то странные пассы над ними.
   Плеснуло теплым весенним ветром с запахом луговых цветов, магия шелковой перчаткой огладила мое лицо, и тотчас кожу головы нестерпимо закололо сотнями тонких иголочек. Я ойкнула и машинально коснулась ладонью волос, которые едва-едва начали шевелиться, игнорируя полное отсутствие сквозняков в комнате.
  -- К полудню действие заклинания прекратится, и к тому моменту ваши волосы достигнут подобающей длины, - спокойно пояснила эльредийка, жестом подзывая скромно стоявших у дверей девушек. - Придется немного потерпеть.
  -- То есть эти треклятые иголки будут колоться до самого полудня? - возмущенно воскликнула я. Нет, ощущения были не то чтобы болезненными - просто неприятными, но терпеть их несколько часов непонятно для чего?!
  -- Красота требует терпения, - жестко отрубила леди Итильен и я поняла, что спорить попросту бесполезно. А жаль - так хотелось...
   В течение следующих часов я только молча страдала, пока мне наводили пресловутую красоту. Хорошо хоть, что не стали возмущаться, что уши у меня округлые, а не заостренные, как полагалось бы "избраннице наследника Осеннего Пламени", а то на пластическую операцию по изменению формы ушей я бы точно не согласилась, и был бы небольшой скандальчик.
   К тому моменту, когда меня после энного количества притираний, депиляции с помощью какого-то заклинания, прокатившегося огнем по всему телу, включая особо чувствительные места, запихнули в ванну, противно покалывающие голову иголочки наконец-то пропали. И я с удивлением обнаружила, что волосы, так и оставшиеся снежно-белого цвета, выросли аж до копчика, распрямились и на ощупь теперь напоминали шелк. Кажется, неприкрытое восхищение вымученным результатом, тронуло даже невозмутимую леди Итильен, которая наконец-то одобрительно кивнула, безапелляционно берясь за окончательное доведение меня до совершенства если не по эльредийским, то хотя бы по человеческим меркам.
   Солнце же перевалило за полдень, когда меня наконец-то оставили в покое. То есть перестали чем-то мазать и растирать, и наконец-то дали перекусить и чуть-чуть отдохнуть, после чего предприимчивая леди Итильен приступила к последней стадии предобручальной подготовки - то есть к одеванию, причесыванию и последующему выдаванию меня замуж. Вернее, на обручение, до свадьбы еще несколько лет!
   Платье, предложенное моему вниманию, сильно меня озадачило. Нет, конечно, золотистый наряд с вышивкой кленовыми листьями был сам по себе произведением искусства, но как его надевать, тем паче - сколько его потом снимать придется - я себе попросту представить не могла. Лиф выглядел вполне себе нормально, но вот открытая спина представляла собой какое-то дикое переплетение шелковых шнурков, в сочетании создающие эффект золотистой паутины, но вот как ее потом развязать без посторонней помощи - я понятия не имела.
   Ох, намучаюсь же я с этой ерундой.
   Внутренний голос не преминул съязвить, что в крайнем случае Нильдиньяр поможет, но от этой мысли мне как-то резко погрустнело. Рейн так и не пришел, не захотел забрать меня у эльреди, даже не попытался. Значит, прав наследник - тот, с кем я пересекла границу миров, окончательно стал Ключом Заката. Идеальным воином, чье призвание - в битвах и войне, но никак не в мире. Да и мне в его новой жизни места не нашлось.
   Легкая улыбка, которую я удерживала на лице усилием воли почти весь день, искривилась в некрасивую гримасу, потому как леди Итильен, затягивающая шнуры на спинке платья, заглянула через мое плечо в зеркало и недовольно нахмурилась.
  -- Прошу вас, леди Ксель, не волнуйтесь. Кажется, это несколько непонятная мне человеческая привычка волноваться перед обручением, так?
   Я, не долго думая, кивнула, ощущая, как к горлу подкатывает ком, а на глаза наворачиваются слезы. Но мое отражение в зеркале от этого не перестало быть прекрасным - разве что глаза заблестели еще ярче. Эльредийка, закончив с платьем, отошла куда-то в сторону, еле слышно зазвенели перебираемые украшения, а я смотрела на свое отражение, все еще не до конца веря, что это я.
   Длинные, до пояса, снежно-белые волосы шелковой волной ниспадали на золотое платье с широкими рукавами. Вышитые алым и медным шелком кленовые листья, казались настоящими, попросту налипшими на струящийся подол. При каждом шаге верхнее платье расходилось лепестками-клиньями, приоткрывая взгляду нижнюю юбку нежно-персикового цвета с тонкой, почти незаметной вышивкой. Не платье, а произведение искусства. Только вот жених - не тот, которого ждало и звало сердце.
   Шею холодной змеей обвило искусно сделанное серебряное ожерелье, походившее на переплетение листьев, на которых каплями осеннего дождя вспыхивали мелкие бриллианты, а на голову мне надели что-то вроде ажурного широкого обруча, скрывшего под собой след ранения. Только запястья так и остались без украшений, равно как и пальцы - по-моему, эльреди не носили колец вообще, хотя, быть может, я ошибаюсь - просто могла не присматриваться.
   Леди Итильен в последний раз окинула меня цепким, внимательным взглядом и еле заметно кивнула. Словно по сигналу, дверь в покои приоткрылась и на пороге показалась юная эльредийка с букетиком солнечно-желтых цветов, чем-то похожих на колокольчики.
  -- Леди Ксель, леди Итильен - все готово к церемонии обручения, и вас ожидают в Осеннем Зале.
   На плечо легла невесомая ладонь леди Итильен, которая мягко, но настойчиво подтолкнула меня к выходу и я, поначалу путаясь в длинном подоле платья, двинулась к дверям, почти слыша, как сгорают и обваливаются мосты за спиной.
   Похоже, пути назад уже нет.
   Я машинально сжала пальцы на букете, сунутом мне в руки, и зашагала вслед за эльредийками, призванными сопровождать меня на пути к Осеннему Залу.
  
   Последний пир. - автор стихов Наталья Новикова (Тэм Гринхилл)
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"