Альба и иные земли (fb2)

- Альба и иные земли [litres][Alba och landet bortom] (пер. Ольга Леонардовна Денисова) (Иные земли - 1) 6349K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Мортен Гисби - Хенрик Йохансон

Мортен Гисби, Хенрик Йохансон
Альба и иные земли

Mårten Gisby

Henrik Johansson

ALBA OCH LANDET BORTOM

First published by Bonnier Carlsen Bokförlag, Stockholm, Sweden

Печатается с разрешения Bonnier Rights, Stockholm, Sweden and Banke, Goumen & Smirnova

Перевод со шведского Ольги Денисовой

©Henrik Johansson, Mårten Gisby, 2021

© О.Денисова, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Пролог

Когда заметили, что девочка пропала, громодей был уже далеко. Теплой летней ночью он добрался до березовой рощи, натянул пониже капюшон темного плаща и направился вперед между белыми деревьями с черными пятнами. Березы росли так густо, что все вокруг было черно-белым, а стоило от усталости потереть глаза, голова начинала кружиться, как будто он сбился с пути посреди снежной бури. Он спешил, уходил все дальше в лес, замирал при каждом шорохе. Это шелестели листья на ветру или зверь крался в темноте, но рисковать было нельзя. Под утро он увидел хоровод эльв на поляне и решил обойти его, чтобы крошки-феи его не заметили. Если бы его узнали и поняли, кого он несет, он бы не выбрался из леса живым.

Громодей опустил взгляд на сверток, который держал на руках. Девочка спала. Сейчас она казалась незнакомой. Рыжие кудри вились на лбу, веки подрагивали во сне. Маленькими ручками она крепко сжимала украшение своей матери, как будто боялась, что кто-нибудь его отберет. Еще совсем малышка, она уже понимала: что-то не так, так быть не должно.

Несмотря на обещание, данное волшебнице, несмотря на то, о чем они договорились, он ясно понимал, что должен сделать. Девочку никто не должен найти. Она не должна узнать, что случилось с ее матерью и кем был ее отец. Ей суждено вырасти в Гимле, где строят громадных металлических змеев, несущихся по железным рельсам, а на стеклянных экранах появляются картинки; там, где стреляют из бум-трубок, а музыку передают по воздуху на много миль. В Гимле, в стране под названием Швеция, где, несмотря на все их удивительные изобретения, люди все еще не верят в магию. Там девочка вырастет в полном неведении о том, кто она на самом деле. Нет, Альба Ванадис больше никогда не увидит Запределье.

Глава 1
Заброшенный хутор

Велосипеды мчались вдоль старой железной дороги, из-под колес летел песок. Дорогу все еще называли железной, хотя рельсы уже давно сняли и теперь это была всего лишь велосипедная дорожка в лесу. Мелкие камни отскакивали от спиц, выстреливали между деревьями. Альба обернулась к Идунн, пытавшейся догнать ее, и почувствовала укол совести за унижение, которое той скоро придется испытать, когда она узнает, что Альба лишь притворяется ее подругой. Но Альба тут же прогнала эту мысль. В свои тринадцать лет она прекрасно знала, что ни один взрослый на свете не верит во всю эту болтовню о том, что надо быть доброй и помогать слабым. Если хочешь преуспеть в школе Вэренд, доброй быть нельзя. Именно поэтому она сейчас здесь.

«Никогда не переходи шоссе!» – дядя Одд столько раз это повторял, что предостережение утратило всякий смысл. По ту сторону только лес – чего там бояться? Но теперь, когда Альба и Идунн стояли на обочине, а мимо проносился один грузовик за другим, да так, что рыжие кудри Альбы развевались на ветру – теперь она поняла.

– Надо выждать момент, – сказала Идунн, внимательно следя за машинами.

Альба оглянулась и увидела вдалеке Корделию Оделл и Мартина ван Вальдера.

– Что ты там высматриваешь? – спросила Идунн.

– Ничего, – соврала Альба и снова почувствовала укол совести. Она понимала, что так нельзя, что поступать так, как она, нехорошо. Но все равно пыталась убедить себя, что Идунн сама виновата – не умеет становиться невидимой.

Альба уже давно поняла: лучше быть невидимкой, чем терпеть нападки. В начальной и средней школе она в основном оттачивала именно этот навык. Альба была невысокой, ей легко удавалось смешаться с толпой, но ее курчавые рыжие волосы и бледное лицо, усыпанное веснушками, давали одноклассникам простор для прозвищ. Поэтому она научилась сидеть тихо, не высовываться, выбирать одежду не такую страшную, чтобы над ней смеялись, но и не такую красивую, чтобы заметили, что она старалась принарядиться. Гардероб Альбы состоял из невзрачных толстовок, безликих футболок и нескольких пар джинсов разных оттенков синего. Она не общалась ни с популярными одноклассниками, ни с ботаниками. Иногда последние принимали ее за свою – ведь она всегда была одна. Такое случалось несколько раз. Все начиналось с приветливого взгляда и улыбки, потом кто-нибудь просил одолжить ластик, и вскоре они уже пытались сесть с ней за парту или еще хуже – напроситься к ней в гости после уроков. Но одного ее резкого взгляда хватало, чтобы отделаться от них. Альба умела отталкивать чужие взгляды, людей отпугивала синяя глубина ее глаз.

Вот так она и исчезла с радаров одноклассников, стала невидимкой. Метод оказался эффективным, хотя ей было довольно одиноко. Однако рисковать своей тайной Альба не могла.

Никто не должен узнать, как она живет. Никто не должен видеть ее дядю. Она не готова разгребать последствия.

Едва Идунн Сакс появилась в их классе – всего пару недель назад, – сразу стало понятно, что она никогда не пыталась стать невидимкой. Казалось, она, наоборот, старается выделиться. Идунн смело, с улыбкой и интересом разглядывала новых одноклассников. На голове у нее торчал пук свалявшихся светлых, давно не мытых волос, одета она была в старомодное черное платье, очевидно, доставшееся от престарелой родственницы.

Когда классная руководительница Марианне представила Идунн, все начали хихикать и перешептываться. Сразу стало ясно: у новенькой нет никаких шансов, и Альба невольно ей сочувствовала. Но школа Вэренд – джунгли, и, значит, Идунн, как и всем остальным, придется самой о себе позаботиться. Из своего невидимого уголка Альба наблюдала за тем, как новая девочка ведет себя в первые недели учебы.

Альба не знала, где Идунн жила до переезда в Вэренд, но предполагала, что в каменном веке. На уроках быстро стало понятно, что она не знает элементарных вещей. Например, новенькая не могла показать на карте столицу или разобраться в таблице химических элементов. Но она сгорала от желания все узнать, постоянно задавала море вопросов, из-за нее уроки истории становились все длиннее, и это тоже не прибавляло ей популярности. Большинство одноклассников громко вздыхали каждый раз, когда Идунн поднимала руку. На переменах она сидела в школьной библиотеке, глотая книги одну за другой. Альба не понимала, как Идунн, при всей ее любви к книгам, была таким неучем. Мартин и Корделия быстро сделали новенькую своей мишенью и уже в первую неделю начали ужасно ее обзывать. Дикарка и Бродяга – такие прозвища она получила за спутанные волосы, пятна на одежде и черные ногти. Ее сторонились в столовой, а если она вдруг садилась рядом, Мартин и Корнелия делали вид, что их тошнит, и пересаживались.

«Да от нее воняет! Вы только посмотрите – она же ни разу в жизни не мылась. Если я буду сидеть с ней рядом, меня стошнит!» – могла закричать Корнелия.

Обзывательства, насмешки, оскорбления – все, чего так старалась избегать Альба – к ее огромному изумлению, совершенно не задевали Идунн. Она спокойно, почти с любопытством смотрела на Корнелию, когда та изображала, что ее тошнит, – как будто это не она, а Корнелия была странной. А когда Мартин воскликнул: «В школу пробралась бездомная!» – и все в коридоре захохотали, Идунн лишь слегка улыбнулась, словно ее это совсем не задело. Мартин и Корнелия не ожидали от Идунн такой невозмутимости, и это невольно впечатлило Альбу. Может, и ей лучше быть как Идунн, а не пытаться стать невидимкой?

Однажды в столовой Идунн спросила Альбу, можно ли к ней подсесть. Альба уставилась на нее своими синими глазами – тем самым взглядом, который всех отпугивал. Но Идунн не испугалась. Как ни странно, она решила, что это знак согласия, и села рядом, не успела Альба и пикнуть. Альба по-прежнему хранила молчание, но есть стала быстрее – чтобы ее не увидели вместе с Бродягой.

Она не могла сказать, что от Идунн плохо пахнет. Новенькая пахла необычно, но не настолько, чтобы кривляться, как Мартин, Корнелия и все, кто повторял за ними. От Идунн пахло землей, лесом, хутором…

– Найди себе другое место, – сквозь зубы прошипела Альба.

– Почему это? – удивленно подняла брови Идунн.

– Потому что я не хочу в это ввязываться. Не хочу, чтобы кто-то подумал, будто мы подруги. Тогда и меня начнут дразнить.

– Ты не хочешь со мной сидеть, потому что боишься того, что о тебе подумают другие? – помедлив спросила Идунн, как будто это раньше не приходило ей в голову.

– Послушай, – дипломатично произнесла Альба, – если хочешь стать здесь своей, начни мыться, не ходи с грязными ногтями, купи новую одежду. И причешись. Ты выглядишь так, будто у тебя на голове воронье гнездо.

К изумлению Альбы, Идунн расхохоталась. Это был неожиданный смех, светлый и искренний.

– Воронье гнездо!.. – повторила она сквозь смех.

– Смотрите, Альба дружит с Бродяжкой!

Конечно же, как раз в этот момент появились Мартин и Корнелия.

– Бродяжка и Морковка, вот это комбо!

На щеках Альбы выступили красные пятна, она уставилась в пол и сидела так, пока одноклассники не ушли. А вот Идунн совсем не смутилась.

– Раньше я тоже постоянно пыталась быть как все, – сказала она. – Одевалась как все, заплетала косы, красилась и ходила с кольцом в носу.

Альба попыталась представить себе эту чудачку с макияжем и пирсингом, но не смогла.

– Но сколько бы я ни пыталась, все равно не могла вписаться, – продолжила Идунн. – Поэтому я решила оставаться собой, и теперь меня больше не волнует, что обо мне подумают.

Альба оглядела странное платье Идунн:

– То есть вот в этой одежде ты чувствуешь себя собой?

– Нет, это мне тетя дала. Сказала, что мне пойдет.

– Твоя тетя, похоже, не очень разбирается в моде, – пробормотала Альба.

Идунн, кажется, не расслышала.

– Я помогаю ей на хуторе перед уроками, поэтому у меня такие черные ногти. Сейчас мы сажаем зелень, и тетя рассказывает мне про лечебные травы и учит ухаживать за животными.

– Она что, хиппи какая-то? – фыркнула Альба.

Идунн покачала головой:

– Она ведьма.

– Ну да, конечно…

Альба решила, что с нее хватит. Ей не хотелось давать Идунн лишний повод надеяться, что они станут друзьями.

– Мы с тетей живем на хуторе Бьёркагорд. В северной части леса, – продолжала Идунн, пока Альба забирала поднос. – Приходи как-нибудь в гости.

– Нет, спасибо, – ответила Альба и поспешила уйти.

Так она узнала о тете Идунн, живущей по ту сторону шоссе. О ведьме из Бьёркагорда.

Мартин и Корнелия в тот же день догнали Альбу в коридоре и стали расспрашивать о новенькой.

– Ведьма! Серьезно? Прямо так и сказала? – Они переглянулись, не веря своему счастью. – И где же она живет? На Лысой горе или как?

– На хуторе Бьёркагорд. В северной части леса.

– Вот врунишка! – воскликнула Корнелия. – В Бьёркагорде уже много лет никто не живет. Там ни души.

●●●

Именно из-за Мартина и Корнелии Альба и Идунн теперь стояли у края шоссе и смотрели, как мимо в лучах послеобеденного солнца с грохотом проносятся грузовики. Мартин и Корнелия решили, что Альба должна отправиться в гости в Бьёркагорд – так они смогут проследить за новенькой. Уж они проучат эту выскочку. Альба сначала сомневалась, но ей очень хотелось хоть разок побыть своей.

Идунн страшно обрадовалась, когда она вдруг передумала и предложила в тот же день отправиться в Бьёркагорд.

– Поехали! – крикнула Идунн и, улучив момент, рванула через дорогу, петляя между грузовиками.

Альба, опомнившись, бросилась за ней, но слегка замешкалась и не смогла набрать нужную скорость. Велосипед вилял по широкой дороге, а навстречу ей мчался сигналящий грузовик. Она отчаянно крутила педали, но запаниковала, не справилась с управлением и упала. Грузовик продолжал сигналить, но тормозить, по-видимому, не собирался. Альба бросилась бежать, таща велосипед за собой, и едва успела проскочить перед грузовиком. С трудом переводя дыхание, она подошла к Идунн. Они снова сели на велосипеды и углубились в лес. Солнце опускалось все ниже, деревья окружали их все плотнее.

– Почти приехали, – сказала Идунн.

За следующим поворотом возник хутор – словно ниоткуда. За годы забвения лес подобрался вплотную к замшелым стенам каменных построек. Рядом стояли обшарпанная конюшня и старый сарай. Красный дом посреди участка выглядел… симпатичным, но свет в окнах не горел, дым из трубы не шел, и никаких животных тут не было.

Альба скептически посмотрела на Идунн. Все как говорили Мартин и Корнелия. Она просто врушка, которой не хватает внимания.

Девочки перепрыгнули через изгородь, прошли мимо старого земляного погреба, вырытого у подножия холма. На холме росла раскидистая береза – дереву было не меньше нескольких сотен лет, его корни оплетали погреб. Вокруг росли березы поменьше – вероятно, благодаря им это место и назвали Бьёркагорд – «березовый хутор» по-шведски.

Идунн направилась к дому и распахнула незапертую дверь.

– Привет! Я дома! – переступив порог, крикнула она.

Альба заглянула внутрь. Она увидела закрытые двери по сторонам длинного темного коридора и разбитую деревянную лестницу на второй этаж. Настоящий заброшенный дом с привидениями. Похоже, тут давно не было ни одной живой души.

– А можно включить свет? – осторожно спросила Альба, пытаясь нащупать выключатель.

– Кажется, в кухне есть керосиновая лампа, – сказала Идунн и вопросительно посмотрела на Альбу, застывшую на пороге. – Ты идешь?

Обстановка становилась все менее приятной. Может, девчонка ненормальная? Вдруг она сейчас начнет разговаривать с воображаемой теткой-ведьмой?

– Но здесь же никто не живет, правда? – спросила Альба, указывая на запертые двери. – Ты все выдумала. Этот дом заброшен.

– Ничего я не выдумала! – возмутилась Идунн.

– Может, ты чокнутая?

– Никакая я не чокнутая!

– Ну, и где тогда твоя тетя?

– Не знаю, отошла куда-то.

Альба прошла по темному коридору мимо удивленной Идунн и стала одну за другой распахивать двери – за каждой были только пыльные, заросшие паутиной и, главное, совершенно пустые комнаты.

– Почему тут ничего нет?

– Мы только что переехали.

– Ты врешь!..

Альба распахнула последнюю дверь и застыла от изумления.

В кухне, в отличие от других комнат, не было ни пыли, ни паутины. Альбе показалось, что она очутилась в другом веке, когда тут еще кипела жизнь.

Последние лучи заходящего солнца падали на чисто вымытый длинный стол, где была аккуратно разложена кухонная утварь. Рядом с отполированной березовой доской она увидела белый мраморный пестик, чтобы толочь и перетирать травы. На полке ждали своего часа большие и маленькие белые миски, расписанные цветами. На подоконниках стояли горшочки с базиликом и розмарином, и вся кухня была окутана ароматом трав. Посреди другого, небольшого, стола стояла ваза со свежей геранью, у старой печки остывал пирог из ревеня, от которого кто-то отрезал кусок.

– Наши спальни на втором этаже. Здесь только кухня, – объяснила Идунн, рассерженная тем, что гостья обозвала ее вруньей.

Альба почувствовала себя глупо. Только она хотела пролепетать что-то в свое оправдание, как вдруг раздался звук, от которого они обе замерли. Это был душераздирающий крик человека, испытывающего страшные муки. Альба посмотрела на Идунн, надеясь, что она объяснит, в чем дело, но та была напугана не меньше нее. Вопль раздался снова, на этот раз они разобрали: «Помогите!»

– Скорее! – сказала Идунн и бросилась к двери.

– Стой! – крикнула Альба, почуяв неладное.

Она выбежала во двор следом за Идунн. Снова послышались стоны, и стало ясно, что звуки доносятся из погреба под березой – его тяжелая дверь была распахнута.

Идунн заглянула вниз, в проход, ведущий под землю:

– Эй! Ты в порядке?

Ответа не последовало.

– Сири!

Идунн начала осторожно спускаться по лестнице.

– Идунн, что ты делаешь?

– Кажется, она упала.

Альба прищурилась, чтобы лучше видеть в темноте, но один из последних лучей солнца, падавший вниз, освещал лишь силуэт Идунн. Вдруг внизу раздался шум: быстрые шаги, хихиканье и грохот – кто-то столкнул Идунн с лестницы. Хохочущие Мартин и Корнелия, запыхавшись, выскочили из погреба. Стоя рядом с Альбой, они со злорадством смотрели на Идунн, с трудом поднявшуюся на ноги. Новенькая не сразу поняла, что происходит, но вскоре в ее глазах вспыхнул гнев. Она посмотрела на Корнелию, на Мартина и, наконец, ее взгляд остановился на Альбе. Альба видела, как Идунн начинает понимать…

– Это ты их привела?

– Мы решили зайти, как полагается хорошим соседям, и познакомиться с твоей тетей-ведьмой, – заявила Корнелия.

Идунн сердито посмотрела на Альбу.

– А что? Ты не говорила, что это секрет, – начала оправдываться Альба, но сразу поняла: ее слова звучат нелепо. Она предала Идунн.

Мартин и Корнелия хохотали так, словно все это было отличной шуткой. Альбе хотелось спуститься в погреб, помочь Идунн подняться, попросить прощения. Сказать, что она не знала, что ребята столкнут ее. Что понимает, как по-свински себя повела. Но она ничего не сказала. И продолжала стоять и усмехаться вместе с Мартином и Корнелией.

– Зачем ты врешь, что живешь на заброшенном хуторе? – спросила Корнелия.

– Ей, наверное, стыдно говорить, где она на самом деле живет, – предположил Мартин. – Которая скамейка в парке твоя, а, Бродяга?

– Ну нет, у нее есть настоящий дом! – перебила Корнелия. – Она живет в общественном туалете!

Альбе пришлось смеяться вместе с ними. Она понимала, что будет, если все узнают, как живет она сама.

– Скажи им, что я тут живу! Ты же видела нашу кухню! – крикнула Идунн.

– Понятия не имею, о чем ты, – выпалила Альба.

– Позови на помощь ведьму! – с издевкой предложила Корнелия.

– Она разозлится, если узнает, что мы спускались в погреб.

– И что она нам сделает? В лягушек превратит? – спросила Корнелия.

– Или, может, вытащит из шляпы кролика? – подхватил Мартин.

– Или голубя, чтобы он поселился в этом гнезде у тебя на голове.

Последняя реплика принадлежала Альбе. Мартин и Корнелия буквально завизжали от смеха.

– Круто! Дай пять! – воскликнул Мартин. – Это было жестко.

Идунн резко рванулась вверх по крутым ступеням, но Корнелия захлопнула тяжелую дверь погреба. Раздался какой-то шум, вопль и звук двойного удара, от которого Альбе стало не по себе. Затем наступила тишина…

Альба растерянно оглянулась, но Корнелия, кажется, тоже не понимала, что это были за звуки.

Из погреба послышался слабый стон. Идунн упала. А учитывая, с какой она летела высоты и сколько на ее пути было углов, наверняка серьезно поранилась.

– Сама разберется. Пойдем! – сказал Мартин и тут же помчался через двор. Корнелия побежала за ним.

Стоял прохладный летний вечер, но Альбу вдруг бросило в жар. Сердце колотилось где-то в горле, мысли путались. Надо распахнуть дверь, сбежать по лестнице, помочь Идунн, крикнуть «прости». Но нет. Ноги сами понесли ее прочь.

Вспотевшими ладонями ухватившись за руль, Альба забралась на велосипед и поехала. Время и мчалось вперед и стояло на месте. Далеко впереди ехали Мартин и Корнелия. Было слышно, как они болтают и смеются. Солнце скрылось за горизонтом, и только фонарь на велосипеде слабо освещал грунтовую дорогу. Отблески этого света плясали среди деревьев в темном лесу.

Из оцепенения Альбу вывел грохот. Она едва успела затормозить, и прямо перед ее носом пронесся грузовик. Она и не заметила, как доехала до шоссе. Просто чудо, что ее не размазало по асфальту. Мартин и Корнелия давно перебрались на другую сторону и были уже далеко. Альба стояла у обочины одна. Потому ли, что Мартина и Корнелии тут не было, или потому, что промчавшийся мимо грузовик заставил ее очнуться, Альба услышала голос совести и решила ехать обратно.

Глава 2
Ведьма из Бьёркагорда

Альба бросила велосипед у изгороди и помчалась к погребу. Если дела обстоят так плохо, как она думает, нельзя терять ни секунды.

Девочка рванула дверь на себя, но ее заклинило и она не открывалась. Вдруг из погреба донесся какой-то звук. Альба стала прислушиваться. Кажется, это чей-то голос…

– Идунн! Ты меня слышишь? Дверь не открывается! – закричала Альба.

Никакого ответа. Она прижалась ухом к двери, и ей показалось, что она слышит, как кто-то медленно идет вверх по лестнице. Тяжелые, грузные шаги. Из погреба поднимался кто-то очень большой.

– Идунн! – снова крикнула она.

Бум!

Альба вздрогнула. В дверь ударили с такой силой, что петли задрожали.

Бум!

Еще один удар.

Альба, вытаращив глаза, попятилась и правильно сделала – от следующего удара дверь распахнулась. От удивления Альба не удержалась на ногах и шлепнулась на землю. Это была вовсе не Идунн, а кто-то вдвое больше. В лунном свете Альба разглядела высокую темноволосую женщину лет сорока, а на руках у нее – потерявшую сознание Идунн. Женщина остановилась и посмотрела на Альбу, лежавшую на траве:

– Ты Альба?

Та удивленно кивнула.

– Идунн говорила, что приведет подругу.

Альба почувствовала укол совести.

– Пойдем, нужна твоя помощь. Она сильно ударилась.

Женщина, которая, наверное, и была тетей Идунн, поспешила к дому, Альба бросилась за ней. Женщина делала шаг, Альбе приходилось делать два. И как она открыла дверь изнутри? Откуда она вообще появилась?

Они быстро поднялись по лестнице в большую спальню, обжитую, как и кухня, с красивой старинной мебелью. Женщина положила Идунн на кровать, на покрывало, расшитое синими цветами, и зажгла над камином керосиновую лампу. Комната наполнилась дрожащим оранжевым светом. Альба заметила, что в волосах Идунн засохла темно-красная кровь. Большие напольные часы в углу мерно тикали. Темноволосая женщина достала из шкафа простыню и принялась рвать ее на длинные полосы.

– Возьми в кухне миску, сбегай во двор и набери воды из колонки.

Альба растерянно посмотрела на нее – она хотела рассказать о том, что случилось, попытаться все объяснить… Но женщина бросила на нее резкий взгляд, который означал, что сейчас не время для разговоров, и Альба поспешила во двор.

Она нашла колонку и вернулась с миской воды, и женщина показала ей, как смывать со лба Идунн кровь, а сама убежала вниз. Кровь из раны еще шла, но дышала Идунн хоть и тяжело, но ровно.

Альба слышала, как тетя Идунн гремит чем-то в кухне, затем она появилась в дверях со ступкой в руках и стала перетирать травы с какой-то жидкостью.

– Что это? – спросила Альба.

– Мед, розмарин, медвежья желчь, – ответила женщина. Вонь стояла невыносимая.

Женщина начала осторожно смазывать Идунн лоб, тихо бормоча что-то. Казалось, она чертит на ее коже какие-то знаки.

– Вызвать скорую?

Женщина не ответила и продолжила водить пальцами по лбу Идунн. Альба разобрала несколько слов: «Плоть к плоти, кость к кости, сустав к суставу. Кровь останови. Помоги. Излечи. Плоть к плоти, кость к кости, сустав к суставу…»

Слова повторялись снова и снова, и невозможно было понять, где начало, а где конец. Еще женщина произносила незнакомое слово: Уруз, Уруз, Уруз. Трижды, а затем снова: «Останови кровь. Помоги. Излечи. Плоть к плоти, кость к кости, сустав к суставу». Светло-бурой мазью она чертила странный знак, похожий на ноту или букву неизвестного языка – три простых линии, похожие на две стены и пологую крышу.

– Уруз, Уруз, Уруз, – произнесла она напоследок и молча продолжила наблюдать за лежащей без сознания Идунн. Казалось, что женщина продолжает молиться про себя.

Альба не решалась нарушить тишину и просто смотрела на тетю Идунн. Единственным ее сходством с племянницей были лохматые волосы, только каштановые, а не светлые. Лицо у нее было не продолговатое и заостренное, как у Идунн, а широкое и круглое с четкими линиями. Глаза у Идунн были зеленые, а у нее – большие, темно-карие, почти черные.

– Что случилось? – наконец спросила она.

– Она споткнулась, – быстро ответила Альба и добавила: – Я так думаю.

Казалось, женщина пыталась что-то прочесть в ее взгляде. Альба испугалась и повернулась к Идунн:

– С ней все будет в порядке?

Женщина встала и сполоснула руки в миске.

– Она сильно ударилась, у нее серьезное сотрясение, но все будет хорошо.

Она протянула Альбе руку:

– Сири Сакс, тетя Идунн.

Альба неуклюже ответила на приветствие:

– Альба.

Вдруг Сири улыбнулась ей приветливой, хотя и загадочной улыбкой, которая исчезла так же внезапно, как появилась.

– С вами был кто-то еще?

Альба покачала головой, но сделала это слишком поспешно, и Сири поджала губы, как будто поняла, что она врет.

Идунн пробормотала что-то во сне, и Альба была рада возможности сменить тему.

– Это поможет? – спросила Альба, указывая на повязку, на которой Сири начертила светло-коричневый знак.

Сири вздохнула.

– Да, это ускорит процесс заживления. Но эффект в здешних краях не такой сильный. Энергия тут слабее, чем та, к которой я привыкла.

Альба ничего не поняла.

– Раз променял… – выкрикнула Идунн, а потом тревожно простонала: – Назад не воротишь…

Сири встала.

– Лучше оставить ее в покое, пусть восстанавливает силы.

Они вышли, Сири уселась на крыльце и стала набивать табаком небольшую трубку.

– Разве не нужно вызвать скорую? – снова спросила Альба.

– Если они узнают, что она поранилась, то заберут ее в больницу и будут только мешать. Пусть лучше остается дома. Я сама за ней присмотрю.

Альба сомневалась, что бормотание, мази и закорючки лучше современной медицины, но затем вспомнила про дядю Одда: он разозлится, если узнает, что она переходила дорогу. А уж что начнется, если учительнице станет известно, что на самом деле случилось с Идунн и кто в этом виноват… Альба предпочла бы никого больше не посвящать в эту историю.

– Если не хотите, я никому не расскажу.

– Чтобы никто не узнал, что ты наделала? – спросила тетя Идунн.

– В смысле? Это же не я толкнула Идунн!

– Значит, это был кто-то другой?

Альба напряглась. Стало ясно, что она проболталась.

– Вы ведь обманули Идунн, не так ли?

Дальше врать не имело смысла.

– Я не нарочно, – смущенно проговорила Альба.

Сири понимающе кивнула, но продолжала смотреть в сторону.

– Почему вы обижаете Идунн в школе? Что она вам сделала?

– Ничего.

– Чем она вам не нравится?

– Идунн мне нравится, – сказала Альба и поняла, что это так и есть. – В школе бывает сложно вписаться, а Идунн даже не пытается.

– Потому что она не бесхребетный аспид, который лебезит перед сильными. Или еще хуже – пытается стать невидимым, чтобы не пришлось защищаться.

Альбе оставалось только кивать. Она не знала, что такое «аспид», но понимала, что это про нее. Она подошла к изгороди, подняла велосипед.

– Передайте ей, что мне очень жаль…

После всего, что случилось, слова казались ничтожными.

– Слова, сказанные искренне, имеют огромную силу, – задумчиво произнесла Сири, – но им не сравниться с действиями.

– Что же мне сделать?

Сири ненадолго задумалась.

– Можешь для начала навещать Идунн, пока она идет на поправку, чтобы ей было не так скучно.

Альба кивнула.

– И еще ухаживать за травами, которые Идунн помогла мне посадить. Чтобы травы стали полезными, им нужны забота и внимание.

– Я не очень разбираюсь в растениях, – призналась Альба, у которой даже цветка в горшке никогда не было.

– Я тебя научу, – сказала Сири. – Как насчет субботнего утра?

Альба растерялась. Во что она опять ввязалась?

– Часов в семь, – уточнила Сири.

Альба кивнула и поехала домой. Уезжая, она обернулась, посмотрела на хутор и сидящую на крыльце ведьму. Угольки в трубке освещали лицо Сири слабым красным светом.

●●●

В Вэренде была старая полузаброшенная стоянка для туристов, но даже летом там редко кто останавливался. Сквозь заброшенные фургоны проросли деревья, стены ларьков и сгнившие доски старого причала покрылись зеленым скользким мхом. Ночью, когда видны были лишь едва освещенные фургоны, темные ларьки и огромное озеро с мерцающей лунной дорожкой, – в этом была своя особая красота. Альба провела здесь большую часть своей жизни – в старом фургоне, качавшемся на полуспущенных колесах. Это место – ее главная тайна. Если в школе узнают, что она живет в ржавом фургоне с дядей – сумасшедшим изобретателем, к ней станут относиться как к Идунн.

Теплый рыжий свет в окне фургона означал, что дядя Одд еще работает при свете настольной лампы. Альба глубоко вздохнула и вошла в фургон. Однако внутри никого не оказалось. Она оглядела захламленный фургон, но Одда здесь не было. Альба уже хотела закрыть за собой дверь, как вдруг кто-то схватил ее за руку.

– Где ты пропадала? – раздался строгий голос.

В лунном свете лицо Одда напоминало череп. Бледная кожа, под глазами – большие темные круги, которые появляются после долгих часов работы при тусклом свете лампы.

– Я тебя обыскался!

– А теперь ты меня нашел! Вот и прекрасно. – Альба вырвала у него свою руку.

Одд захлопнул дверь. Альба сделала вид, что не заметила, – сил ссориться у нее не было. Только не сегодня.

– Ну и где ты была? Чем занималась?

Альба пожала плечами.

– Гуляла с друзьями.

Она подошла к плите и положила себе остывшей бурой каши – предположительно, бобовую похлебку.

– С друзьями? С какими еще друзьями?

Недоверие, звучавшее в его голосе, ранило Альбу.

– Что, трудно поверить, будто у меня есть друзья?

Одд помолчал и продолжил уже спокойнее:

– Я же просил сказать, если у тебя появятся новые знакомые.

Альба грохнула тарелкой о круглый столик и села. Одд начинал успокаиваться. Он налил ей стакан холодной воды и тоже сел за стол.

– Значит, это кто-то из одноклассников?

Альба пожала плечами.

– Ну, расскажи. Мне же интересно. Как их зовут?

– Идунн, – ответила Альба.

– Идунн, – задумчиво повторил Одд, будто пытался вспомнить, знакомо ли ему это имя. – И что вы с ней делали?

– Тусили.

– Тусили? Что это значит – тусили?

– Ну, просто тусили вместе!

– Что делают люди, когда тусят? Где вы были?

Разговор стремительно превращался в допрос.

– Зачем ты вечно во все лезешь?

– Просто хочу знать, где вы были.

– В гостях у Идунн.

– И где она живет?

Альбе пришлось сочинять на ходу. Нельзя же признаваться, что пришлось переходить шоссе.

– В Бровалле, – заявила она, стараясь, чтобы голос звучал естественно, и продолжила жадно есть.

Одд недоверчиво уставился на Альбу.

– Ты ведь не станешь мне врать?

– Конечно, нет! Я говорю правду! – закричала Альба. Изо рта у нее полетели бобы.

Одд продолжал пристально ее разглядывать.

– Ну, и чего ты уставился? – грубо спросил она.

– Ничего.

Одд встал из-за стола и потянулся, разминая длинную жилистую спину, так что кости захрустели. Альба не была похожа на дядю. У Одда кожа была бледная, а волосы прямые и иссиня-черные. Раз в две недели он стриг их под горшок – буквально надевал на голову кастрюлю. Он был худощавый, высокого роста, с маленьким острым носом. Альба не знала, похож ли Одд на своего брата и ее отца Оссиана. Если похож, значит, она пошла в мать.

Одд подошел к рабочему столу, заставленному банками и пробирками, заваленному химикатами и порошками, которые он покупал у компаний с длинными и странными названиями. Здесь же стояли небольшие приборы и механизмы, которые он сам собирал из металлолома, разобранная бытовая техника с кучей перепутанных проводов и аккумуляторов и старая, пыльная деревянная шкатулка. Странный предмет среди всей этой техники, но внутри наверняка были все те же гайки и батарейки.

Альба надулась: разговаривать с Оддом было просто невозможно. Она жила вместе с ним с младенчества, но иногда совсем его не понимала. Ее родители, Сага и Оссиан, умерли, и она осталась с Оддом. Иногда она представляла себе, что родители живы и они живут все вместе на ферме с огромным садом. Правда, вскоре ее начинала мучить совесть… Ведь Одд взял ее к себе, когда у нее никого не осталось.

О родителях Альбы он вспоминать не любил. Видимо, не смог смириться с их смертью и, если Альба заводила о них разговор, всегда менял тему. Сам он заговорил о них один-единственный раз.

Это случилось однажды ночью, несколько лет назад. Поднялась такая буря, что казалось, фургон вот-вот унесет. Но Альба, которой было всего шесть лет, обожала дождь и плохую погоду. Она с радостным визгом выбежала на улицу, и Одду пришлось гоняться за ней, чтобы затащить обратно в дом. Он отчитывал ее: «Хочешь, чтобы в тебя молния попала? Глупая девчонка! Вот так и погибли твои родители – выбежали на улицу в грозу, и их убило молнией. Бз-з-з! Тридцать миллионов вольт! Твои волосы после этого рыжими не останутся, это уж я тебе гарантирую».

Больше Альба не выходила из дома в грозу, хотя, когда стала старше, начала сомневаться, что дядя говорил правду. Но вспыльчивый Одд заводился с пол-оборота, стоило Альбе начать что-нибудь у него выпытывать. Одд занимался метеомодификацией: наукой о том, как воздействовать на погоду и управлять ею, и, когда Альба была еще маленькой, даже добился некоторых успехов. Его наняли в одну из тех самых компаний со странными и длинными названиями, чтобы он разработал технологию создания искусственных грозовых туч. Он был доволен жизнью, и Альба помнила, что в то время их отношения были совсем другими. Они жили в настоящей квартире и, когда дядя забирал ее после школы, отправлялись гулять в лесу или рыбачить на озере. Но однажды в лаборатории произошел несчастный случай, и Одда уволили за халатность. Это уничтожило его репутацию, их жизнь покатилась под откос. Вскоре им пришлось поселиться в подержаном фургоне, а Одда целиком захватила идея в одиночку добиться успеха в своих экспериментах. Ничем другим он больше не интересовался.

В детстве она восхищалась этим сумасшедшим изобретателем, и Одд показал ей, чем занимается. Альба с восторгом смотрела, как дядя смешивает химикаты над горелкой, а под потолком собирается черная тучка.

– Это магия? – спросила Альба.

Одд тут же прошипел:

– Это совершенно точно не магия. Это химия. Понятно? Магии не существует.

●●●

Альба в тот день так устала, что сразу отправилась спать. Над плитой поднимался темный, пахнущий кислым дым, от которого болела голова. Боль преследовала ее и во сне.

Ей снились тревожные сны о растениях и цветах, которые сплетались в те знаки, что Сири чертила на лбу Идунн. Во сне Альба провалилась в погреб, а когда попыталась выбраться, корни березы крепко обвили ее ноги. Она посмотрела наверх: кто-то стоял у лестницы и смеялся… Тяжелая деревянная дверь захлопнулась, Альба проснулась. Она была все в том же фургоне, пропахшем химикалиями. Свет уже не горел, было очень тихо. Альба не могла вспомнить, кто же захлопнул дверь в ее сне. Лицо ускользало, но, кажется, оно было похоже на лицо Одда.

Глава 3
Руны

Альба почти передумала возвращаться в Бьёркагорд. В субботу? В семь утра? Сири наверняка просто посмеялась над ней в отместку за то, что случилось с Идунн. Но в конце концов она все-таки решила пойти. Никто не сможет сказать, что она не держит слово.

Альба пошла пешком, чтобы окончательно проснуться на свежем воздухе. В половине седьмого утра в лесу не было ни души. Никто еще не вышел на прогулку с собакой или утреннюю пробежку. На траве лежала роса, над лугами стоял туман, и в душе поднималось приятное чувство: лес полон тайн, которые откроются только лисам, совам и Альбе. Вот только ни сов, ни лис видно не было. Только у самого Бьёркагорда Альба заметила, что она тут не одна.

Она свернула на дорожку, за поворотом которой вот-вот должны были показаться старые каменные строения, как вдруг утреннюю тишину нарушил крик. Громкий нечеловеческий рев, от которого кровь стыла в жилах. Медленно и с опаской Альба приблизилась к изгороди. За погребом под старой березой стояла свинья – большая, белая с черными пятнами, как березы во дворе. Ее задняя нога провалилась в яму и застряла. Свинья предприняла еще одну попытку выбраться, но вскоре сдалась и снова завизжала. Таких воплей Альба еще никогда не слышала: свинья визжала так жалобно и горько, что страх тут же сменился сочувствием. Альба направилась к дому, чтобы позвать Сири, но дым из трубы не шел, а в окнах было темно. Очевидно, Сири и Идунн еще не проснулись.

– Есть кто дома? – попробовала крикнуть Альба, но ее голос прозвучал тише, чем она думала. Ей не хотелось стучать в дверь, чтобы не разбудить Сири, но и оставить свинью стенать в одиночестве она не могла.

Свинья смотрела на Альбу, будто пытаясь понять, враг это или друг, и снова отчаянно задергалась, стремясь высвободить ногу.

– Тихо, тихо, – попробовала успокоить ее Альба и осторожно перелезла через изгородь. – Можно тебе помочь?

Она сделала пару шагов к огромной свинье.

– Вот так, все хорошо…

Свинья была почти вдвое больше Альбы и сначала выглядела довольно мирной, но потом начала угрожающе похрюкивать. Сердце Альбы отчаянно колотилось, но она набралась храбрости и потянулась к задней ноге животного. Внезапно все пришло в движение: Альба услышала возглас: «Осторожно!» – и свинья лягнула ее, да так сильно, что Альба отлетела в грязь, где, вероятно, недавно рылась свинья. Если бы животное могло высвободиться, Альба абсолютно точно получила бы удар копытом в лицо.

Поднявшись, Альба увидела, как из дома выбежала Сири. На ней была длинная белая юбка, которую она приподняла, чтобы не споткнуться, густые темные волосы были завязаны в пучок. Сири присела на корточки перед свиньей и протянула ей яблоко:

– Старушка, ты что, так растолстела, что уже под землю проваливаешься?

Свинья оскорбленно хрюкнула, но яблоко съела.

– Я хотела помочь, – сказала Альба, обиженная такой неблагодарностью.

Сири обхватила свинью за живот и вытащила ее из ямы. Вышло не очень изящно, но свинья высвободилась и убежала, благодарно похрюкивая.

– Все кости целы? – спросила Сири, оглядывая Альбу.

– Вроде бы…

– Вот и хорошо. После такой битвы ты заслужила завтрак. А уж потом займемся делами.

●●●

Сири проводила Альбу на открытую террасу и угостила булочками – с пылу с жару. Ржаные булочки с хрустящей корочкой внутри оказались мягкими и воздушными. К ним были поданы ежевичное варенье и нежный сливочный сыр. И то и другое – свое, домашнее. Ничего вкуснее Альба в жизни не ела, но боялась, что если скажет об этом, то покажется подлизой.

– Как Идунн себя чувствует? – спросила Альба, намазывая вареньем еще одну булочку.

– У нее довольно сильное сотрясение мозга, поэтому она много спит, но через пару недель все пройдет.

Альба почувствовала себя неуютно, посмотрела наверх и заметила, как в окне на втором этаже мелькнуло бледное лицо.

– Навестишь ее в другой раз. Когда она будет готова.

После того как Альба выпила два стакана бузинного сока, Сири закурила трубку и повела ее осматривать хозяйство. Она рассказала, что на хуторе живут семь поросят, две коровы, двенадцать куриц и ручной черный заяц по имени Рассел. Коровы и свиньи свободно бродят по лесу, пасутся и роются в земле, сколько душе угодно. Вокруг в радиусе нескольких километров никого нет, а к шоссе животные не подходят.

– Мне совсем не хочется держать их взаперти. Мы заботимся друг о друге, а если им вдруг захочется попытать счастья в другом месте, они могут это сделать.

Сири уселась на большой серый камень у опушки и вынула изо рта трубку.

– А как они понимают, что им пора домой? – спросила Альба.

Ответом ей стала песня Сири. Это был необычный, но красивый зов, эхом разлетевшийся по лесу. Мелодия то поднималась вверх, то опускалась, у Альбы по коже пробежали мурашки. Она заметила движение среди деревьев у края опушки, и вскоре из леса показались коровы и свиньи. Альба с удивлением смотрела на них. Сири подошла и погладила большую свинью, с которой Альба успела познакомиться.

– Сес ты уже знаешь. Я зову ее Сестрица.

Сири по очереди указала трубкой на оставшихся свиней:

– Младшеньких зовут Мокк и Мюка. Вон там, подальше, Альбина и Камма. Бабби и Гулли, похоже, отправились в путешествие.

Альбе все свиньи казались одинаковыми – белые с черными пятнышками, разве что одни поменьше, а другие побольше. Коровы же были разными: одна с темно-коричневыми пятнами, другая снежно-белая.

– Но животными занимается Горм, поэтому тут мне помощь не понадобится.

Альба не успела спросить, кто такой Горм, – пришлось догонять Сири, которая огромными шагами направилась к курятнику. Альба поинтересовалась, почему вокруг так много берез, хотя в лесу их больше нигде нет, и Сири ответила, что у старой березы, растущей над погребом, древние корни и уходят они глубоко под землю.

– Мне нравится думать, что это детки старой березы, – сказала Сири, и Альба согласилась, что это похоже на правду: маленькие березки разбежались по всему хутору, а старая береза присматривает за ними с холма. Но Альбе запретили спускаться в погреб. Ходить по старым каменным ступенькам опасно, а Сири не хочет больше никаких несчастных случаев в своем доме.

За курятником находилась огромная клумба, где вперемежку росли кусты, цветы и травы. Из высоких зарослей выглядывали помидоры, малина, брусника, перчики чили, черника и ежевика. Глядя на зеленеющие листики и стебли, любой садовод мог понять, какие именно корнеплоды и луковичные растения скрываются под землей.

Часть клумбы, где стояли садовые украшения – декоративные улитки, занимали травы Идунн. Под кустом кошачьей мяты дремал какой-то пушистый зверь. Альба подумала, что это кот, но, подойдя ближе, догадалась, что перед ней, наверное, тот самый черный заяц, о котором говорила Сири.

– Кыш отсюда, разбойник! – буркнула Сири и пихнула зайца. Тот обиженно поскакал прочь. – Рассел просто с ума сходит от кошачьей мяты. Как будто не понимает, что должен быть зайцем.

Она поставила на место улиток, которых Рассел опрокинул, и выбросила комок ярко-желтой слизи, объяснив Альбе, что это гриб-слизевик и рядом с травами ему делать нечего. Потом она назвала все травы, и Альба узнала тимьян, розмарин, базилик и петрушку. Однако Сири пришлось показать ей, где тут мелисса, шалфей, анис, перечная мята и другие травы, о которых Альба никогда не слышала: пажитник, манжетка, шлемник, дурман и валериана.

– Как часто нужно их поливать? – спросила Альба, окинув взглядом все эти травы и другие растения.

– Зависит от погоды. Каждому растению нужно свое, погода не может угодить всем сразу. Нужно следить за тем, как себя чувствует каждый цветок.

– А что именно должна буду делать я?

– Пощупай здесь, – сказала Сири и коснулась земли под розовым кустом.

Альба села на корточки и запустила пальцы в землю, как показывала Сири.

– Теперь закрой глаза.

Альба закрыла, не очень понимая, чем это ей поможет.

– Корни этого куста раскинулись во все стороны на несколько метров, – говорила Сири. – Они медленно проникают в почву и впитывают соки земли. Куст получает воду, чтобы утолить жажду, питание и минералы, чтобы корни проникали еще глубже, а цветок поднимался все выше. Его корни обвивают корни других растений, они здороваются, общаются, делятся тем, чего у них в достатке, и берут то, чего им не хватает. Кроме того, в земле живут тысячи бактерий, грибов и букашек, которые тоже помогают природе сохранять равновесие. Пока есть равновесие – пока вредных грибов и бактерий не стало слишком много, пока почва не стала кислой, пока в ней хватает питания и влаги, – растениям будет хорошо. Всем вместе. И даже мы можем стать частью этого равновесия. Попробуй почувствовать… По-настоящему прочувствовать, как дела у земли. А у роз? У листьев? У грибов, корней и бактерий? Какая помощь им нужна?

И, похоже, Сири действительно ждала ответа.

– Ну, ты чувствуешь?

– Им не хватает… воды? – осторожно ответила Альба.

Помолчав, Сири вынула пальцы из земли и сказала, стараясь не выглядеть разочарованной:

– Нет, розам как раз нужно подсохнуть. Видишь ли, если дать им слишком много воды и удобрения, они завянут.

Она что, всерьез думала, будто Альба это знает?..

– Тебе, наверное, нужно больше времени провести с растениями, чтобы лучше узнать их и научиться слышать.

Альба думала, что будет приходить раз в три-четыре дня и поливать их из шланга. Но то, чего хочет Сири… Это как-то чересчур…

Из кожаного кошелька на поясе Сири достала маленький сверток и осторожно развернула белую ткань. Внутри лежала веточка с тремя помятыми розовыми цветками.

– Это бузина. Ты можешь посадить ее тут, с краю.

Альба посмотрела на цветы: похоже, они немало времени провели в кошельке, но все еще были очень красивыми.

– Я думала, бузина цветет белым…

– Это особый сорт, в этих краях он не растет. Выкопай ямку вот тут. На три горстки.

Альба выкопала ямку и уже собиралась опустить росток в землю, но Сири остановила ее:

– Еще рано. Сожми его в руке и повторяй за мной.

Сири обхватила руку Альбы своими руками и тихо заговорила, отчетливо произнося каждый слог, как тогда, когда лечила Идунн:

– Мы сеем весной в плодородную почву, урожай собираем с востока, с запада, с юга, с севера.

Затем снова повторила то странное слово, выговаривая его так, как будто ее подташнивает:

– Уруз, Уруз, Уруз.

Альба с изумлением смотрела на Сири. Закрыв глаза, та раскачивалась на корточках взад и вперед, ожидая, когда Альба повторит те же слова.

– Мы сеем весной…

– Мы сеем весной в плодородную почву, урожай собираем с востока, с запада, с юга, с севера, – подсказала Сири.

Альба повторила, а потом произнесла то странное слово: «Уруз, Уруз, Уруз», – но не удержалась и рассмеялась.

Сири еще сильнее, почти до боли сжала ее руку, и Альба почувствовала, как веточка с лепестками крошится в ладони. Сири продолжала:

– Ничто не рождается из ничего. Мы разбиваемся, чтобы пробиться вновь.

– Ничто не рождается из ничего, – повторила Альба. – Мы разбиваемся, чтобы пробиться вновь.

– Турс, Турс, Турс! – выкрикнула Сири еще яростней.

– Турс, Турс, Турс! – повторила Альба и на этот раз не смеялась. В этом слове почему-то не было ничего смешного. Ее наполнило какое-то странное чувство…

– Жди меня тут.

Сири выпустила ее руку и быстро зашагала прочь.

Альба сидела, держа в руке раскрошенные цветки. Турс. По телу от живота до груди разлилось горячее, обжигающее чувство. Ей хотелось крикнуть, выплеснуть злость и обиду, заорать прямо в лицо Одду, одноклассникам, учителям и мертвым родителям. Как всего одно слово могло заставить ее почувствовать все это?

– Разожми ладонь, – сказала Сири, и не успела Альба опомниться, как в руку ей упал коричневый влажный ком.

– Что это? – спросила Альба, но тут же почувствовала запах и сама догадалась.

– Коровий навоз.

Сири снова сжала руку Альбы, чтобы семена смешались с удобрением. Навоз потек между пальцами. Альба инстинктивно хотела отшвырнуть его, но Сири так крепко держала ее руки, что вырываться было бесполезно.

– Навоз удобрит умершие семена, в грязи вырастут прекрасные цветы.

Альба сдалась и повторила, хоть и не без раздражения, слова Сири. Потом та помогла положить навоз с семенами в ямку. Они засыпали их землей и плотно ее примяли. Сири взяла Альбу за запястье и ее пальцами, словно кисточкой, начертила на земле знак, напевая еще одно странное слово: «Беркана, Беркана, Беркана».

Они повторяли это слово, пока их голоса не слились в один. Знак на земле был похож на заостренную букву «В». Сири снова и снова обводила линии пальцами Альбы: Беркана, Беркана, Беркана.

Это слово тоже странно подействовало на Альбу. Слово «Турс» наполняло ее гневом, от слова «Беркана» веяло покоем. Именно так она чувствовала себя, когда гуляла одна в лесу: как будто ты – часть чего-то большего.

Через несколько секунд, а может через минуту, Альба заметила, что Сири уже не держит ее за руку, а сидит рядом и с улыбкой смотрит на нее. Она и сама улыбалась, хотя, вообще-то, все это было довольно неловко.

– Теперь посмотрим, вырастет ли у нас бузина.

Альба взглянула на заостренную «В», которую они начертили.

– Что это за знаки? – спросила Альба, хотя уже знала ответ.

– Руны.

●●●

К следующему приходу Альбы бузина уже проросла. Альба не ожидала, что дело пойдет так быстро, и Сири, кажется, тоже была довольна и стала рассказывать ей о цветах и травах – об их свойствах и применении.

К удивлению Альбы, работать в саду ей понравилось. Сажая что-то или ухаживая за растениями, она чувствовала бесконечный покой, который дарит только природа. Покой, который давала руна Беркана. Покой, приходивший во время лесных прогулок под вековыми соснами и елями, чьи кроны раскинулись высоко над головой. Покой от осознания, что ты – лишь часть чего-то большого. Терпение Альбы и забота давали растениям жизнь. Ей казалось, теперь она понимает, что чувствуют сосны, когда дают ей кислород. Вскоре Альба перестала думать о посещениях Бьёркагорда как об обязанности или наказании и начала видеть в этом одно удовольствие.

Каждый раз, когда Альба приходила в гости, они с Сири рисовали на земле ту самую заостренную «В», и всего через пару недель бузина уже была Альбе по колено. Сири просила, чтобы Альба помогала ей чертить ту же руну возле других растений, которые росли плохо. Еще они рисовали земляную руну Пертра – там, где почве не хватало удобрения, солнечную руну Совило у поникшего многолетника и водяную руну Лагуз у засыхающих помидоров. Альба сомневалась, что от рун есть польза, но Сири была уверена, что совсем скоро Бьёркагорд вернет себе былую красу. Старый хутор принадлежал их семье, но много лет стоял заброшенным, пока Сири не решила поселиться здесь и навести порядок.

Сири отличалась от всех известных Альбе взрослых. Никто из них не выглядел бы так элегантно, засучив рукава и убирая навоз. Сири целыми днями в поте лица трудилась в саду, ее сапоги были в земле, а руки в грязи, но она никогда не жаловалась. Она таскала охапки дров, катила нагруженные тачки и ремонтировала дом, забравшись на старую, заляпанную краской лестницу. Она умела строить, мастерить из дерева, шить и вязать, знала все о садоводстве, народной медицине и уходе за скотом, и еду готовила сама – только из того, что сама вырастила. И, самое главное, Сири никогда не обращалась с Альбой как с маленькой. Она слушала ее без притворного интереса, не хвалила за каждое слово и никогда не выглядела утомленной – как Одд, когда Альба о чем-то его спрашивала. Нет, Сири относилась к Альбе как к человеку со своими мыслями, чувствами и идеями – иногда они заслуживают внимания, а иногда это просто глупости, и от них можно отмахнуться. В этом чувствовалось уважение. Конечно же, у Сири были странности, но Альба полюбила свою новую подругу, ведьму из Бьёркагорда.

Вскоре она стала так часто ходить к ней в гости, что даже переживала – вдруг Сири подумает, что Альба приходит ради бесплатных завтраков и обедов. Но Сири открывала дверь все с той же широкой улыбкой и каждый раз спрашивала, не хочет ли Альба остаться на ужин.

Иногда, подняв глаза, Альба видела, что занавески в спальне наверху шевелятся, будто кто-то только что отошел от окна, но Идунн не появлялась. Сири упоминала о ней лишь мельком, а Альба и рада была не вспоминать о ней и обо всем, что случилось. Иногда она даже забывала, что в доме есть кто-то еще, так хорошо ей было с Сири. Потом она спохватывалась, и ей становилось стыдно. Она ведь начала ходить в Бьёркагорд ради Идунн, а не ради себя. Альба понимала, что скоро все-таки придется поговорить с Идунн и попросить прощения, но ей этого совсем не хотелось. И она радовалась, что Идунн пока не показывается.

Теперь, когда Альба нашла место, где ей так хорошо, ее все меньше тянуло в тесный фургон к ворчливому дяде. Рядом с ним возникало чувство, что ты оказался внутри грозовой тучи. Иногда, если Одд занимался своими экспериментами, так оно и было. Он засиживался за работой допоздна и, казалось, даже не смотрел на часы, пока Альба не возвращалась домой. Она говорила, что была в гостях у Идунн, но не упоминала, где та живет и чем занимается ее тетя. Может быть, если бы Сири и Одд встретились, они бы друг другу понравились? Они оба эксцентричные отшельники, только один – изобретатель, а другая занимается народной медициной и рунической магией. Но Сири была доброй и любящей, и ее плохое настроение быстро сменялось улыбкой. Одд бы ей наверняка не очень понравился.

В школе Мартин и Корнелия до сих пор избегали Альбу, и ее это устраивало. Когда учительница рассказала, что Идунн ударилась и лежит дома с сотрясением мозга, эти двое покосились на Альбу – боялись, что она расскажет, как все было. Но дни шли, ничего не происходило, и вскоре они стали вести себя как прежде. Альба оставалась невидимкой и жалела, что когда-то пыталась с ними дружить.

В школе, где время тянулось и тянулось, она мечтала снова оказаться в Бьёркагорде. Вернуться к размеренной работе в саду и тяжелому физическому труду. Она с удовольствием вскопала землю с восточной стороны дома, где Сири хотела посадить репу, с благодарностью покрасила старые окна и двери и весело прополола лужайку. Они вместе обставили гостиную на первом этаже и перетащили туда огромные напольные часы из комнаты Сири. Часы были такие большие, что Альба помещалась внутри, рядом с маятником, за витражным стеклом, почти не сгибаясь, но Сири спустила их по лестнице без посторонней помощи.

– Когда каждый день работаешь в саду, становишься сильной, – пояснила она и улыбнулась, увидев, какое впечатление это произвело на Альбу.

●●●

С тех пор как Альба вместе с Идунн впервые пришла в Бьёркагорд, прошел почти месяц. Теперь Альба ездила туда на велосипеде почти каждый день. Хутор стал ей вторым домом, животные к ней привыкли. Все, кроме одного.

Однажды, когда Альба свернула у курятника, она случайно напугала Сестрицу, рывшуюся в грязи. Свинья страшно взвизгнула, загнала Альбу на крышу погреба и стояла внизу, злобно похрюкивая, пока из дома не выбежала Сири и не закричала:

– Феху! Сес!

Это произвело немедленный эффект – свинья хрюкнула и затрусила прочь.

– К сожалению, ты, кажется, произвела на нее не лучшее впечатление, – сказала Сири, помогая Альбе спуститься.

– Как же мне с ней подружиться?

– Тебе это не нужно. Наоборот. Не обращай на нее внимания, не подходи к ней, игнорируй ее. И в следующий раз, когда она опять вот так будет себя вести, не убегай, а встань и рявкни: «Феху!» И потом ее имя, Сес, чтобы она поняла, что это всерьез. Руки вытяни вот так. – Сири взмахнула руками, как матадор, и вытянула их влево. – Это Феху – руна животных.

Альба подумала, что ни за что не станет махать руками. Но она все-таки последовала совету Сири и стала игнорировать Сестрицу, когда та оказывалась поблизости.

Закончив дела, Альба зашла в дом, чтобы забрать толстовку и попрощаться, но Сири там не оказалось. Слышно было только, как наверху, в комнате Идунн, что-то грохочет, и Альба решила, что откладывать разговор больше не стоит. Она стала подниматься по лестнице и уже хотела позвать Идунн, как вдруг услышала голос Сири:

– Ты не можешь вечно прятаться. Прошло уже достаточно времени. Если ты собираешься и дальше валяться здесь целыми днями, я могу с тем же успехом отправить тебя обратно. Ясно?

Альба уже поднялась на один пролет и вытянула шею: сквозь перила было видно комнату Идунн. Дверь приоткрыта. Идунн лежала в постели спиной к Альбе, а Сири находилась в глубине комнаты.

– Но обманывать нехорошо. Нехорошо так просто…

– Не забыла ли ты, ради чего мы все это делаем? Это все ради нашего народа.

– Нашего народа… – фыркнула Идунн.

– Что бы ты ни говорила и как бы тебя ни дразнили тройняшки Бакрауф, ты все равно одна из нас. Так?

– Но разве нельзя просто попросить ее принести ожере…

– Она еще не готова, – перебила Сири и подошла к кровати со стопкой простыней в руках. Теперь Альба видела ее.

И заметила нечто странное. У ног Сири, выглядывая из-под длинной юбки, по полу волочился комок темно-серой спутанной шерсти. За ней что, по пятам бегает мышь?

– Нужно действовать осторожно. Иначе можно все испортить.

Нет, на мышь не похоже. Комок был будто привязан к чему-то, к веревке, торчащей из-под юбки. Или… к хвосту?

Едва Альба успела подумать это, как увидела отражение Сири – в темном окне тетя Идунн была совсем не похожа на себя. Черты лица и нос казались острее, кожа темнее, копна волос стала более буйной. Глаза как будто светились.

Глаза, которые в отражении смотрели теперь прямо на Альбу.

– Альба? – окликнула ее Сири и обернулась.

Альба задержала дыхание, готовясь увидеть нечто, не похожее на мягкие черты Сири. Нечто нечеловеческое. Но, когда Сири повернулась, ее лицо выглядело совсем как раньше.

– Я… Я…

Альба бросила взгляд вниз, но никакого комка шерсти у ног Сири не было видно.

– Я просто хотела попрощаться.

На мгновение она встретилась взглядом с повернувшейся к ней Идунн, но Сири закрыла дверь в спальню и спустилась по лестнице.

– Идунн чувствует себя намного лучше. Скоро она снова сможет помогать по хозяйству.

Альба вглядывалась в улыбающееся лицо Сири, но оно оставалось все таким же ласковым и дружелюбным.

– Тебе лучше поторопиться, чтобы успеть домой, пока совсем не стемнело. Особенно если собираешься взять с собой те ростки.

Они спустились на первый этаж. Наверное, к юбке Сири прилип комок пыли или шерсть Рассела. А отражение выглядело так странно из-за тусклого освещения в пыльных стеклах. Обман зрения. И все же сердце Альбы перестало отчаянно колотиться, лишь когда она села на велосипед и поехала прочь.

●●●

Альба привезла домой ростки, обрезанные побеги самых красивых цветов Сири – прекрасную темно-розовую бегонию и лиловую гортензию – и в тот же вечер пересадила их. А несколько дней назад она завела маленький огород: посадила разные травы в ящики и повесила их за окно: зеленый лук, зверобой, шалфей и чайную мяту – ее запах хоть немного заглушал вонь от экспериментов Одда.

– Заинтересовалась растениями? – спросил Одд, разглядывая бегонию.

– Раз уж мы живем в этом несчастном фургоне, можно ведь хоть попытаться его украсить?

Одд не обиделся. Он рассеянно смотрел на цветы, как будто что-то вспоминал.

– Твоя мама любила цветы, – внезапно произнес он, и Альба застыла.

Редкий случай – Одд сам заговорил о ее родителях. Она прекрасно понимала, что нужно притвориться, будто ничего особенного не происходит. Она покосилась на Одда, но тот отвернулся и снова сел за работу, аккуратно отмеряя химикаты и разливая их по пробиркам.

Прежде чем начертить руны над своими новыми цветами, Альба убедилась, что Одд на нее не смотрит. Через некоторое время она прочистила горло и, стараясь говорить непринужденно, спросила:

– А что еще ей нравилось? Моей маме? – И замерла в ожидании.

– Она любила животных, – ответил Одд, продолжая работать, – и гулять в лесу.

Альба почувствовала, как в животе разливается тепло. Почему она раньше не спрашивала? Мама любила гулять в лесу. Как и она сама.

Одд глубоко вздохнул – терпение у него заканчивалось, но Альбе хотелось знать больше. Ей было интересно, как родители познакомились, сколько прожили вместе, где и правда ли их ударило молнией, как сказал ей Одд, когда она была еще маленькой.

– А отец? – спросила она. – Что любил мой отец?

Зазвенело разбитое стекло, зашипели разлившиеся химикаты.

– Черт подери! – рявкнул Одд и отскочил, чтобы на него не попало. – Я же просил не отвлекать меня, когда я работаю! Это опасно для жизни, понимаешь ты или нет?

– Мне просто было интересно…

– Зачем копаться в прошлом? Все кончено. Она умерла.

Одд пнул стул так, что тот отлетел к стене. Грохот так напугал Альбу, что она подпрыгнула. Она смахнула слезы и убежала в угол фургона, где стояла двухэтажная кровать. Как и много раз до этого, Альба мечтала, чтобы у нее была своя комната и можно было захлопнуть за собой дверь. Сейчас она смогла только спрятаться под одеялом и плакать. Но Одд не должен был этого услышать. Нельзя ни всхлипнуть, ни пикнуть. Слезы тихо лились под одеялом. В конце концов Альба заснула, уткнувшись лицом в мокрую подушку, и ей снилось, что она где-то далеко – лежит на траве, покрытой росой.

Глава 4
Сказки и черный дым

До пасхальных каникул оставалась всего неделя, и Альба явилась в Бьёркагорд в отличном настроении. Она быстрым шагом прошла мимо Сестрицы, и та вдруг громко захрюкала, как будто привлекала ее внимание, но Альба упорно игнорировала ее, как и говорила Сири. Она направилась к дому, но услышала шум со стороны дровяного сарая и свернула туда.

– Эй, Сири! – весело крикнула Альба, подходя к приоткрытой двери.

В сарае послышались шорохи, а когда она распахнула дверь, к ее ногам скатилось полено. Она подняла его и протянула Сири. Но… Сири здесь не было. Сарай был совершенно пуст.

– Есть здесь кто? – удивленно спросила Альба.

– Я тут! – голос Сири послышался со стороны дома.

Альба повернулась и увидела идущую навстречу ей ведьму, а чуть позади нее – Идунн.

– Спасибо, Альба, но я уже натаскала дров вчера вечером.

– Кажется, у тебя в сарае кто-то живет.

– Да уж, чего там только нет, это точно, – громко ответила Сири, как будто хотела, чтобы крысы в сарае тоже ее услышали. Она взяла у Альбы полено и закинула его обратно. Идунн стояла за спиной тети, уставившись в землю.

– Привет, – неуверенно поздоровалась Альба.

– Привет, – ответила Идунн, бросив на нее быстрый взгляд.

Сири с улыбкой наблюдала за ними.

– Идунн уже лучше, и я думаю, что будет здорово, если вы обе поможете мне собрать урожай крушины.

Альба кивнула, стараясь выглядеть веселой. Крушина оказалась деревом с гроздьями темно-красных ягод. Альба таких еще не пробовала. Сири ушла готовить обед и оставила девочек вдвоем. Идунн принялась рвать ягоды, и Альба последовала ее примеру, но добраться до ягод оказалось не так-то просто, потому что на ветках были длинные острые шипы.

Воцарилось неловкое молчание. Альба хотела попросить прощения у Идунн, но начать было трудно.

– Идунн, – наконец произнесла Альба и задумчиво закинула в рот ягоду. – Я хотела сказать, что…

– Ты что делаешь?! – закричала Идунн и бросилась к ней.

Она схватила Альбу за щеки и так резко подставила к ее рту раскрытую ладонь, что Альба испугалась, что сейчас получит пощечину.

– Выплевывай! – скомандовала Идунн, и потрясенная Альба выплюнула ягоду ей в руку.

– Ты что, спятила? Ты хоть понимаешь, какие они ядовитые? Хочешь до конца недели в туалете просидеть?

Альба удивилась:

– Зачем же мы тогда собираем ягоды, которые нельзя есть?

– Не ягоды, а шипы! – ответила Идунн, как будто это и так было понятно.

Альба заглянула в корзинку Идунн и не увидела там ни одной ягоды: Идунн собирала только длинные шипы.

– Что Сири будет с ними делать?

– Это сонные шипы. Ну, березовая дрёма! – ответила Идунн, как будто это все объясняло.

Увидев, что Альба по-прежнему ничего не понимает, Идунн вздохнула:

– Они оказывают снотворное действие. Те, что растут здесь, не очень сильные, но если поджечь их на ночь, то лучше спится. Полезно при сотрясении мозга.

Идунн продолжила срывать с веток сонные шипы.

– Сири тебя всему научила? Лечебным травам, целительству и всему такому?

Идунн кивнула.

– Давно ты с ней живешь?

– Всю жизнь, – коротко ответила Идунн.

Альба вдруг поняла, что Идунн, как и она сама, выросла без родителей.

– Я живу с дядей, – сказала она. – Но у нас нет такого замечательного сада, как здесь.

– А где вы живете? – спросила Идунн.

Альба никому не рассказывала, где живет, но почувствовала, что должна открыться Идунн, чтобы заслужить ее доверие.

– Мы… м-м… живем в фургоне на стоянке.

Идунн эта новость не смутила.

– И какой он, твой дядя? – спросила она.

Альба пожала плечами. Ей не хотелось быть нытиком.

– Одд… своеобразный. Но он взял меня к себе, когда родители умерли. Грех жаловаться.

Идунн наконец посмотрела на нее.

– Он рассказывал тебе… – Идунн запнулась. – А как они умерли?

Альба прочистила горло и ответила:

– Дядя говорит, что их ударило молнией. Но я думаю, что он врет. Либо потому, что правда слишком ужасна, либо потому, что она слишком скучная.

– Но у тебя же есть право знать, как умерла твоя мать!

Похоже, Идунн это по-настоящему волновало, и Альба почувствовала, что благодарна ей.

– А твои родители как умерли? – спросила она.

– Мои живы, – возмутилась Идунн. Помолчав, она добавила: – Говорят, моя мама – плохой человек… Поэтому ей нельзя со мной видеться. Пойдем за лестницей, чтобы добраться до верхних веток.

Альба подумала, что, наверное, мама Идунн в тюрьме, но расспрашивать не стала. Они вытащили из-за сарая заляпанную краской лестницу и приставили к крушине.

– Я могу залезть, если ты подержишь, – предложила Альба.

– Давай по очереди?

– Да, но… Я подумала… После того, что недавно случилось… – Альба посмотрела на ссадину на лбу Идунн.

– Ты же не позволишь мне упасть и удариться? – резко бросила Идунн и полезла наверх, а Альба поспешно схватилась за лестницу.

– Прости, – сказала она. Оказывается, извиняться проще, если не смотришь в глаза. – За то, что случилось.

– Все нормально, – ответила Идунн.

– Ничего не нормально, – возразила Альба. – Корнелию и Мартина нужно было послать куда подальше. Не надо было тебя обманывать. Ты же просто хотела дружить.

Похоже, последняя фраза задела Идунн: она довольно резко перебила Альбу:

– Вовсе я не собиралась с тобой дружить.

Альба нахмурилась.

– Нет? И ты просто так подсела ко мне за обедом и завела разговор, чтобы…

– Заманить тебя сюда, – закончила за нее Идунн.

– Заманить меня? Ты что, так сильно головой ударилась? Это я тебя заманила, помнишь?

Альба вздохнула и постаралась говорить более дружелюбно:

– Неважно. Я просто хотела извиниться…

Идунн спрыгнула с лестницы и с надменной улыбкой пошла к дому.

– Ты и в самом деле ничего не понимаешь.

– О чем ты?

Но не успела Идунн ответить, как из кухни показалась Сири и сообщила, что обед готов.

Альбе расхотелось разговаривать с Идунн. Она ела молча, сразу после обеда поблагодарила за гостеприимство и попрощалась. Альба направилась к своему велосипеду, но по пути остановилась у грядки, где под кошачьей мятой дремал Рассел, и убрала еще несколько слизевиков. Эти липкие комочки росли по всему Бьёркагорду, особенно на грядке с травами. Они напоминали мягкий сыр, целый день пролежавший на солнце.

Альба присела почесать Рассела за ушком и задумалась о словах Идунн о том, что та заманила сюда Альбу. Может, у Идунн в голове все перемешалось? Или она хочет отомстить ей, заставить почувствовать себя такой же обманутой. Ты и в самом деле ничего не понимаешь. Наверное, она хотела, чтобы Альба почувствовала себя глупой.

Вдруг она заметила что-то и обернулась к лесу. Между соснами что-то двигалось. Что это, косуля или корова? Существо должно было вот-вот показаться в лучах вечернего солнца, но вдруг остановилось и уставилось на Альбу. Оказалось, это не зверь, а старичок. Очень маленький старичок. Под красной шапкой виднелось два темных глаза и большой бугристый нос, похожий на морковку. Некоторое время они с Альбой смотрели друг на друга, а потом старичок открыл рот и издал непонятный звук. Сначала Альба подумала, что это приветствие, но голос прозвучал резко, как команда, и тут же раздался знакомый визг Сестрицы и топот ее копыт. Альба обернулась и увидела, что прямо на нее мчится появившаяся как по волшебству огромная свинья. Альба хотела отпрыгнуть в сторону, но вспомнила про сонного Рассела, который лежал у Сестрицы на пути и не успел бы убежать. Альба выпрямилась и взмахнула руками, как учила Сири.

– Феху! – что есть сил крикнула она. – Сес!

Она почувствовала, что стала в десять раз больше, и свинья, кажется, тоже это заметила, потому что в ужасе взвизгнула и остановилась. Страх Альбы превратился в гнев, и она заорала:

– Сес, назад!

Свинья смущенно попятилась. Рассел поднялся и зашипел, как змея. Сестрица смущенно хрюкнула и, опустив голову, потрусила обратно.

Старичок в красной шапке исчез. Похоже, он использовал атаку Сестрицы, чтобы скрыться. Его темные глаза и странный возглас, не похожий ни на человеческий, ни на звериный, весь вечер не выходили у Альбы из головы.

●●●

На следующий день Альба заметила, что в их отношениях с Сестрицей многое изменилось. Свинья теперь вела себя не агрессивно, а скорее смущенно. Когда Альба проходила мимо, свинья опускала голову, как будто хотела, чтобы ее пожалели.

– Да, в самом деле, руна подействовала, – заметила Сири, выслушав рассказ Альбы. – Или это Рассел велел ей оставить тебя в покое. Свиньи не хотят с ним ссориться.

Альба рассказала и о старичке в лесу. Сири ни капли не удивилась, но предупредила:

– Вот от него держись подальше. Ясно?

– А что, он опасный? – со смехом спросила Альба.

Сири не рассмеялась в ответ и серьезно сказала:

– Горм не очень любит детей.

И вдруг Альба вспомнила, что Сири уже упоминала это имя.

– Кто такой Горм?

– Он помогает нам по хозяйству. Ухаживает за животными.

Альба удивленно посмотрела на Сири. Неужели ей помогает кто-то еще? Она-то думала, что здесь не бывает гостей, кроме нее.

– Но ведь… – начала Альба. Ей очень хотелось узнать больше, но она не знала, с чего начать расспросы.

Сири села на крыльцо и достала свою старую трубку.

– Это очень древний хутор, Альба. Намного старше других домов вокруг. Старше многих деревьев. У этого места полно секретов. Просто держись подальше от Горма и больше ни о чем не беспокойся. Как я уже сказала, от детей он не в восторге.

– Это потому, что он ростом не вышел?

Сири засмеялась.

– Он гном, Альба. Для гнома он довольно высокий.

Альба удивленно посмотрела на Сири. Да, его наряд и шапка напомнили ей картинки, которые она видела на уроках фольклора, где рассказывали, что, пока люди спят, за хозяйством следят гномы-домовые. Но всерьез утверждать, что он гном?..

– Гномов не существует, – отрезала Альба. – Они бывают только в старых сказках.

Сделав несколько коротких затяжек, Сири раскурила трубку и сказала:

– Люди в этом мире многое забыли. И теперь считают это сказками и мифами.

В этом мире? Как это понимать?

– Говорят, что и магии не существует.

– Но ведь ее и правда нет, – поспешно вставила Альба.

Сири удивленно подняла взгляд, как будто только поняла, что Альба не верит во все, чему ее здесь учили.

– Ты что, думаешь, я сумасшедшая?

– Нет, но…

– Скажи, когда ты посадила тот куст бузины за курятником?

– Примерно месяц назад.

– И насколько он вырос?

– Метра на два, кажется… – Отвечая ей, Альба поняла, как глупо это звучит.

– Хорошо. То есть я не совсем сумасшедшая. Ведь обычная бузина не растет так быстро. Ей нужна помощь. Чтобы куст так разросся, нужна ведьма с сильной магией.

Сири впервые так назвала себя.

– Хочешь сказать, что ты на самом деле ведьма?

Сири засмеялась:

– Да, я кое-что смыслю в колдовстве, но ведь я не одна сажала те цветы.

Сири лукаво подмигнула ей и снова затянулась. Альба не понимала, обижаться или радоваться тому, что Сири назвала ее ведьмой. Ведь из ее рук не исходили лучи света, и растения тоже не светились, когда она чертила над ними руны, но все же в Бьёркагорде кусты и цветы росли гораздо быстрее, чем в любом другом месте.

– И что, на каждом хуторе есть гномы? – спросила Альба.

– Нет, не в этом мире… Тут их почти не осталось. Горм издалека, из другой страны.

– Типа, из Дании?

Сири снова рассмеялась.

– Нет, он из страны, которая находится за пределами этого мира. Страны, где то, что ты называешь легендами, это настоящая история, где живут гномы, тролли и эльвы. Где существует магия. Из этой страны родом и мы с Идунн.

– Да ну? – скептически заметила Альба.

Она окончательно убедилась, что Сири над ней смеется. Но, вообще-то, та казалась абсолютно серьезной.

– Почему же вы оттуда уехали? – спросила Альба.

Прежде чем ответить, Сири вытряхнула пепел из трубки.

– Я приехала, чтобы кое-что забрать.

– Что забрать?

Сири некоторое время разглядывала Альбу, будто пытаясь понять, готова ли та услышать ответ. Наконец она заговорила, медленно, тщательно подбирая слова:

– Понимаешь… В стране далеко за пределами этого мира есть злой и жестокий маг. Верховный маг Сессрумнира. Он со своими воинами хочет подчинить себе все народы – гномов и троллей, эльфов и эльв, ветте и виттр^[1].

Она взяла трубку и затянулась, чтобы Альба могла осмыслить услышанное.

– Верховный маг мечтает об абсолютной власти в Запределье. Для этого ему нужно ожерелье, которое было давным-давно похищено. Верховный маг ни перед чем не остановится, чтобы добыть его, а мы должны быть уверены, что он никогда его не получит. Я здесь, чтобы забрать ожерелье, прежде чем Верховный маг доберется до него.

Альба, остолбенев, смотрела на ведьму.

– Но… Это ведь сказки, правда? Ничего такого на самом деле не бывает. Не бывает троллей, и эльв, и верховных магов…

– В каждой сказке есть доля правды, – загадочно отметила Сири.

Она погасила трубку и сказала будто бы в шутку:

– У тебя случайно никаких ожерелий не завалялось, Альба?

Альба почти поверила, что Сири говорит правду, но тут стало ясно: болтовня про другие миры была шуткой. Она рассмеялась.

– Пойдем, я тебе кое-что покажу, – сказала Сири, заходя в дом.

Она положила на стол толстую и очень старую книгу в кожаном переплете.

– Это мой словарь рун, – пояснила Сири, переворачивая плотные страницы с истрепанными краями, пожелтевшие и покрытые пятнами. На каждой странице была нарисована руна, а вокруг какой-то текст.

– Руны – это древние знаки, символизирующие разные частицы мира. Эту связь можно называть как угодно: духовной, космической, волшебной, но она есть, она живет в самом сердце вещей, в их сущности. Некоторые думают, что эти знаки и есть истинные имена вещей. Имена, которые были даны всему вокруг, когда мир только зарождался. Тому, кто овладеет ими, они позволяют управлять теми частями мира, которые с ними связаны.

– А сколько всего рун? – пораженно спросила Альба, глядя, как Сири листает книгу.

– Столько же, сколько листьев на деревьях, – ответила ведьма. – У каждого твоего вздоха есть своя руна, у каждого муравья в муравейнике, у каждого корня каждого дерева в любом лесу в любом из миров. И сколько бы ни было рун, столько же у них толкований. Выучить все руны невозможно, еще сложнее их понять. Но можно выучить значительную часть главных рун. Таких, как Уруз.

Сири перевернула страницу и показала Альбе руну, которую чертила на лбу Идунн в их первую встречу – две стены и наклонная крыша.

– Узнаешь?

Альба кивнула.

– Уруз считается руной жизни. Полагаю, эта руна связана с той силой, что создает новую жизнь – жизнь растения, животного… или клеток в раненом теле. Поэтому у нее такое сильное исцеляющее действие.

Сири перевернула страницу и показала заостренную «В», которую они с Альбой чертили, когда сажали цветы.

– Беркана, – продолжила она. – Руна плодородия, руна растений. Она помогает расти и развиваться всему – цветку, ребенку и даже чувству, идее или мысли. Говорят, что это руна Фрейи. Знаешь, кто такая Фрейя?

– Одна из богинь-асов. – Альба читала про них в средней школе.

– Угу, – промычала Сири, как будто ответ Альбы был не совсем точен. – Она была могущественной ведьмой среди богов-ванов и могла тягаться с самими асами.

Альба усмехнулась:

– Она что, тоже настоящая?

Сири загадочно улыбнулась, и у Альбы вдруг пропало всякое желание обсуждать гномов, ведьм и сказки. Она перевернула тяжелый лист пергамента и обнаружила еще одну руну: прямую черту с шипом посередине.

– Турс, – произнесла Альба, и тут же внутри у нее вскипело приятное чувство, которое она испытала, когда впервые использовала эту руну. Гнев, рвущийся наружу.

– Верно.

Сири с интересом смотрела на Альбу, как будто заметила что-то в ее глазах.

– Турс символизирует хаос, разрушение, но также и преображение. Чтобы создать что-то новое, сперва нужно разрушить старое. Поэтому я иногда использую эту руну, если нужно, чтобы из засохшего цветка вырос новый.

– Она – моя любимая, – сказала Альба и улыбнулась, но Сири казалась встревоженной.

– Турс может быть очень опасной и жестокой руной, если использовать ее неправильно, Альба. Будь осторожна. С ее помощью можно собрать всю негативную энергию, например злости и ненависти, и использовать ее для разрушения. Если какой руны и стоит опасаться, то именно этой.

Альба усмехнулась, надеясь, что Сири прекратит издеваться над ней, но та по-прежнему оставалась предельно серьезной.

– Обычно в этих краях руны не так эффективны. Но, когда руны чертишь ты, Альба, ростки вырываются из-под земли, будто за ними кто-то гонится. Ты сильнее, чем думаешь. Поэтому тебе необходимо соблюдать осторожность.

Слова Сири заставили Альбу задуматься. Она никогда не думала, что она сильная.

●●●

Альба вернулась домой, слезла с велосипеда и покатила его по траве, и вдруг увидела, что из открытых окон фургона валит черный дым. Бросив велосипед, она побежала к фургону.

– Дядя Одд?!

Дядя стоял над плитой в своем старом противогазе. Перед ним неистово бурлил и дымился котел. Заметив Альбу, Одд стянул противогаз, и племянница впервые за много лет увидела, что он улыбается. Улыбка на его худом лице была очень широкой, от уха до уха, и казалась совершенно безумной.

– Получилось! Я создал новую формулу облака. Формулу, которая значительно улучшит его проводимость. Я использовал новый метод горения, при котором…

– Что ты натворил? – перебила Альба, оглядываясь в поисках своих растений. Гортензия на окне, бегония на кухонном столе… Цветы завяли, их листья сморщились и печально поникли в облаке кислого дыма.

– Что ты сделал с моими цветами?!

Одд удивленно посмотрел на завядшие растения.

– Да-да, конечно, купим новые. Если новая формула действительно так хороша, как я думаю, меня возьмут обратно на работу и тогда…

– Мне плевать на твою чертову тучу! – взревела Альба. – Я сама вырастила эти цветы! Я посадила их, поливала, чертила на земле руны! Я потратила на них кучу времени!

– Руны? – переспросил Одд.

– А ты ради своего дурацкого эксперимента все испортил!

– Что значит – руны? – повторил он.

– Чего?!

– Что это за руны ты чертила? Где ты этому научилась?

Одд смотрел на Альбу так, будто она совершила нечто ужасное.

– Какая разница?! Ты убил мои цветы!

– Отвечай на вопрос! – зарычал Одд, и Альба остолбенела.

– Я… Меня… Идунн научила. Это неважно!

– Тебе больше нельзя заниматься рунами, – отрезал дядя и с подозрением уставился на завядшую гортензию.

– Это еще почему?

Одд схватил цветок и вырвал его из горшка вместе с комом земли.

– Потому что я так сказал! Больше никаких цветов в доме!

– Что ты делаешь?!

Альба пыталась остановить его, но он уже успел вырвать из горшка и бегонию.

Одд распахнул дверь и с цветами в руках направился к лесу. Альба пыталась помешать ему, но тщетно. Дядя выбросил цветы и повернул обратно. Противогаз висел у него под подбородком как отвратительное второе лицо.

– С сегодняшнего дня после школы ты сразу идешь домой. Если тебе захочется поиграть с кем-то из одноклассников, ты должна предупредить меня – я отвезу тебя в гости, а потом заберу. Цветы и руны теперь под запретом. Ясно?

Альба втянула воздух носом. Она чувствовала, как в ее душе растут гнев и ненависть. В ее мыслях всплыла руна Турс. Альбе хотелось выплеснуть всю свою ярость.

– Почему ты все всегда портишь?! – закричала она.

Одд холодно посмотрел на нее. Турс, подумала Альба.

– Я не хочу ничего портить. Я хочу тебя уберечь. Ты не должна верить в эту чушь. Добром это не кончится.

– Это не чушь. Это магия!

Ей хотелось крикнуть Турс и освободиться от злости.

– Магии не существует.

Турс. Слово рвалось из горла, как пар из закипающего чайника. Казалось, даже воздух вокруг накалился, и на секунду Одд как будто тоже это заметил. Он напрягся, прищурился. Затем быстрым шагом направился мимо нее обратно к фургону.

Турс, Турс, Турс, твердила про себя Альба, стоя у опушки и оплакивая свои цветы. Она так и не сдвинулась, пока буря внутри не утихла. Пока злость не исчезла. Пока в сердце не осталась только печаль. Над ее головой шумели кроны деревьев. Если бы Альба понимала их язык, возможно, ей стало бы легче.

Глава 5
Старик Горм

Наконец наступили пасхальные каникулы, и Альба собиралась как можно больше времени проводить в Бьёркагорде. К счастью, Одд понятия не имел, когда у нее каникулы, поэтому она спокойно могла оставаться там хоть целый день.

В понедельник она проснулась ни свет ни заря и попыталась снова уснуть, ведь Сири не ждала ее так рано. Но удержаться было невозможно… Альба взяла куртку, прошмыгнула мимо Одда, стараясь не разбудить его, и растворилась в утреннем тумане. Через некоторое время она с громким хлюпаньем наступила во что-то мокрое и вязкое и, посмотрев под ноги, обнаружила один из липких желтых слизевиков, которые росли повсюду вблизи Бьёркагорда. Она зашвырнула его подальше в лес, надеясь, что не притащила эти грибы на своих кроссовках.

Альба все никак не могла выкинуть из головы старика Горма. Что бы там ни говорила Сири, ясно же – гномов не существует. Горм явно сторонился людей, поэтому Альба решила наладить с ним отношения, не навязываясь. Добравшись до хутора, она взяла ведро и тряпку и начала чистить корыто в свинарнике. Старику наверняка понравится, что она ему помогает.

– На твоем месте я бы не стала этого делать.

Альба обернулась и увидела Идунн, которая смотрела на корыто, покрытое мыльной пеной.

– Доброе утро, – весело поздоровалась Альба.

– За все, что касается животных, отвечает Горм. Корыта для свиней, курятник… Не нужно делать за него его работу.

Альба пожала плечами и продолжила драить корыто.

– Ничего страшного. Я рада помочь.

Идунн стояла молча и, кажется, хотела сказать что-то еще. Альба вдруг вспомнила их последнюю встречу, которая из-за событий последних дней – стычка со свиньей, встреча с Гормом и ссора с Оддом – почти вылетела у нее из головы.

– Кстати, что ты тогда имела в виду? – спросила она.

– О чем ты? – удивилась Идунн.

– Ты сказала, что это ты меня сюда заманила.

Альбе показалось, что Идунн стало неловко, но она просто пожала плечами.

– Просто хотела тебя подколоть. Чтобы ты тоже почувствовала себя обманутой. Как я тогда.

Альба недоверчиво смотрела на нее.

– Что?.. – сердито спросила Идунн.

– Кажется, ты что-то недоговариваешь.

– Не понимаю, о чем ты, – заявила Идунн и повернулась, чтобы уйти.

Она определенно что-то скрывала. Альба догнала ее и преградила путь.

– Ладно! Если ты хотела, чтобы я почувствовала себя обманутой, тебе это удалось. Но я вижу, что ты мне о чем-то врешь.

Идунн выглядела встревоженной и немного смущенной. Она отвела взгляд. Казалось, что она смотрит на дом.

– Ты сказала, что не хотела со мной дружить, – продолжила Альба. – Если так, я больше не стану тебе мешать. Я же не обязана сюда приходить.

Она бросила мокрую губку под ноги Идунн и быстрым шагом направилась к велосипеду.

– Подожди! – крикнула та, и уже тише, добавила: – Я соврала, но не совсем. Мне действительно хотелось подружиться с тобой. И я не хотела обманывать тебя.

– Но… Я не понимаю. В чем же ты тогда меня обманула?

Идунн замялась.

– Мне нельзя об этом рассказывать.

– О чем? Да что это за секрет такой?

Идунн глубоко вздохнула.

– Это Сири попросила тебя позвать. Ей хотелось с тобой познакомиться. Поэтому я и пригласила тебя к нам. Поэтому села рядом с тобой на перемене. Поэтому… Именно поэтому мы вообще переехали в Бьёркагорд.

Услышав это, Альба презрительно фыркнула.

– Что за чушь? Откуда Сири могла знать, кто я такая, еще до того, как ты перешла в нашу школу?

– Сири знала твоего дядю. Очень давно.

Этого Альба не ожидала.

– Сири знает Одда?

Сложно было представить их друзьями.

– Поэтому мы сюда и приехали. Сири хочет вернуть кое-что. То, что он забрал.

– Идунн?!

Сири вылезла из погреба и быстро шла к ним.

– Что ты тут делаешь? Я же сказала, тебе нужен постельный режим.

Сири нависла над девочками.

– Я просто… Альба мыла корыта, и я хотела предупредить ее, что Горм…

– Марш в кровать!

Идунн побежала к дому, но успела бросить на Альбу многозначительный, а может, даже предостерегающий взгляд.

– Ты что-то сегодня рано, – заметила Сири.

И Альба вдруг подумала: как мало она знает об этой загадочной женщине. Неужели Сири знакома с Оддом? Неужели Идунн говорила правду и Сири все это время знала об Альбе и попросила Идунн зазвать ее в гости?

– Прости, – запинаясь, пробормотала Альба. – Сейчас каникулы. Мне было нечего делать.

– Ну конечно! – с обычной веселостью воскликнула Сири. – Сейчас же Пасха. Надо украсить дом!

Альбе по-прежнему было слегка не по себе.

– Зря я, наверное, так рано пришла.

– Глупости! Я сварю пару яиц, и мы их покрасим, – заявила Сири и направилась к дому.

Альба так и стояла, потеряв дар речи, а в ее голове роились тысячи мыслей. Вдруг она почувствовала, как что-то пихнуло ее сзади. Обернувшись, она увидела, что это Сестрица доверчиво трется о ее ноги. Альба погладила свинью по спинке и пошла в сарай, где хранились мешки с кормом.

Она вспоминала разговор Сири с Идунн, который случайно услышала пару недель назад. И правда, тогда Идунн говорила о чем-то неправильном. «Но обманывать нехорошо». Это она об Альбе?

Она взяла большой мешок, и вдруг из него на пол посыпался корм, прямо ей на ноги. Оказывается, он уже был открыт, просто не с той стороны. Альба выругалась и вдруг поняла, что в мешке вовсе не корм, а ужасно вонючая бурая грязь. Альба достаточно времени провела на хуторе, чтобы сразу узнать свиной навоз, и он падал прямо ей на кроссовки.

– Черт! – вырвалось у нее.

Альба разглядывала мешок и думала – зачем это Сири хранит навоз в мешке для корма? Он выглядел совершенно новым, и только с одного угла в нем была дыра. Альба начала убирать с пола навоз, кроссовки замочила в тазу и надела сапоги Сири, которые были ей велики. Когда Альба приковыляла к корыту с новым мешком корма, то с изумлением обнаружила, что, пока ее не было, кто-то уже наполнил корыто. Альбу это очень озадачило. Пока она возилась с мешками, ни Сири, ни Идунн, ни старик Горм на заходили в сарай. Кто же тогда насыпал свиньям корм?

Затем Альба решила убрать в курятнике и собрать яйца, но увидела, что куры кудахчут у входа. Они казались взволнованными и с опаской заглядывали в курятник, будто там поселилось привидение.

– Ну, и чего раскудахтались? – спросила Альба, заходя внутрь. Ничего интересного, кроме сена и куриного помета, там не оказалось.

Она подобрала яйцо и потянулась за следующим, как вдруг яйцо зашевелилось в руке, и Альба почувствовала, что из него вылезает что-то мягкое и мокрое. Она подскочила и чудом не уронила яйцо. Из скорлупки у нее на ладони выглядывал маленький, мокрый, только что вылупившийся цыпленок. Альба с раскрытым ртом уставилась на пищащего малыша. В ту же секунду писк послышался по всему курятнику – все яйца треснули одновременно. Как такое возможно? Ведь на всем хуторе не было ни одного петуха?

Она осторожно опустила птенца на пол, и чуть не споткнулась о его мамашу, которая закудахтала еще громче. Происходило что-то странное! Вдруг по спине пробежала дрожь – Альба почувствовала, что за ней наблюдают. Она стала оглядываться и вдруг увидела, как из-за угла курятника показалось насмешливое лицо с большим носом-морковкой. Горм понял, что его заметили, и бросился к дровяному сараю. Все понятно! Значит, чудеса с навозом и цыплятами – его рук дело.

– Ах, ты! – воскликнула Альба и бросилась за ним следом. Увидев, как тот бежит через двор, словно курица-переросток, она опять поразилась: до чего же он маленький!

Горм забежал в сарай и захлопнул за собой дверь. Альба ворвалась в сарай две секунды спустя, но старичка и след простыл. Пытаясь понять, куда же он подевался, Альба разглядывала стены, до самой крыши заваленные дровами, хворостом и щепками. У дальней стены дрова были сложены лесенкой. Раньше она думала, что Сири выложила их так для красоты, но сейчас поняла: это и вправду лестница.

Альба забралась наверх. Оттуда лестница спускалась в угол сарая, отгороженный дровами. И там виднелось небольшое отверстие в стене. Чтобы заглянуть внутрь, Альбе пришлось сесть на корточки, и тут из темноты раздался голос:

– Невежливо входить без стука!

Она удивилась, помедлила и дважды постучала в деревянную стену. Через минуту послышался надменный голос:

– Ну, заходи…

Альба пролезла в отверстие и оказалась в закутке, обставленном мебелью и слабо освещенном керосиновой лампой. Горм сидел за деревянным столом на единственном стуле и пил что-то красноватое из треснутой фарфоровой чашки. У него были темные густые брови и борода по пояс. Он и правда был очень похож на гнома.

Альба выпрямилась и тут же ударилась головой о потолок.

– Ай! – Она потерла ушибленное место.

В закутке стояла самодельная кровать, с такими же простынями, как у Сири. На стене висела полка с посудой.

– Ну, чего тебе? – раздраженно проворчал старик.

Альба от любопытства чуть не забыла, зачем она здесь.

– Я… м-м…

Она смотрела на его удивительное лицо и длинные острые ушки, торчащие из-под шапки.

– Ты тут живешь? – спросила она.

– А что, не похоже? Зачем пришла?

Альба вспомнила, почему она за ним погналась.

– Ты мне обувь испортил.

– Понятия не имею, о чем ты, – пожал плечами Горм.

– А кто подменил корм в мешке?

Горм усмехнулся.

– Никакой подмены! В мешке просто оказался корм на более позднем этапе пищеварения.

– А с яйцами что? – фыркнула Альба. – Как ты это подстроил?

Горм расплылся в улыбке. Он явно гордился своей выходкой.

– Обошел все курятники в округе. Это, конечно, заняло некоторое время, но мне удалось собрать целую кучу яиц.

Альбе старичок не очень нравился. Она подумала о том, что всех этих цыплят разлучили с их мамами…

– Прекрати все это! Перестань!

– Только когда ты перестанешь красть мою работу! – огрызнулся Горм и стукнул чашкой по столу.

– Я только хотела помочь!

– Помочь? Чтобы эта ведьма меня выгнала? У нас с ней уговор: я ухаживаю за животными. Если я перестану за ними ухаживать, что мне тогда тут делать?

Так вот в чем дело: он боится, что его выгонят. Но как-то не верилось, что Сири прогонит Горма только из-за того, что Альба взяла на себя некоторые его обязанности.

– Об этом я не подумала, – наконец произнесла Альба.

– Ты вообще не думала, – повторил Горм, налил себе еще красного напитка из небольшого бочонка и икнул. – Я бы угостил тебя стаканчиком брусничного рома, но он довольно крепкий. Не для маленьких девочек. Тебе сколько лет?

– Тринадцать.

– И зачем ты целыми днями торчишь в огороде со старой ведьмой? У тебя что, друзей нет?

– Мне тут весело, – возмутилась Альба. – А сам ты что здесь делаешь?

Горм издал нечто среднее между хрюканьем и кудахтаньем.

– Ей понадобилась помощь, чтобы привести хутор в порядок, и она предложила мне работу. Когда я понял, где этот хутор, то не очень-то обрадовался. Но я порядочный гном-домовой и лишних вопросов не задаю. Не знаю, чем она тут занимается. Не хочу вмешиваться в… Ик!

Горм поднял взгляд на Альбу. Он вдруг пожалел о сказанном.

– Всякие малявки из этого мира не должны меня видеть. Она говорила, чтобы я никому не показывался. Но это не так-то просто, ведь ты носишься тут целыми днями! Если расскажешь ей, что мы познакомились, меня точно уволят.

– Не расскажу…

– Обещаешь? – Горм наклонился к ней.

Альба решительно кивнула, и он успокоился.

– А ты правда… гном? – с сомнением спросила она.

– А кто же еще?

В конце концов Альба протянула ему руку. Она решила, что ее первая встреча с настоящим гномом не должна закончиться ссорой.

– Здравствуй, Горм. Приятно познакомиться.

Горм подозрительно уставился на протянутую руку и наклонил голову, силясь понять, не пытается ли она ему что-то всучить. Альба догадалась, что обычай пожимать друг другу руки ему незнаком, и опустила руку.

– Меня зовут Альба.

Услышав это имя, Горм удивленно поднял брови и отхлебнул еще брусничного рома.

– Вот как! Значит, вы тут все еще даете детям это имя?

Он вдруг помрачнел, залпом допил ром и закашлялся.

– Нет, – пробормотал он, обращаясь скорее к самому себе. Он как будто спорил с внутренним голосом.

– Нет, – снова буркнул он и глотнул еще рома. Но потом успокоился и снова взглянул на Альбу: – Нет…

Третье «нет» прозвучало почти с надеждой. Как будто он надеялся, что не так расслышал.

– Альба?

– Да. А что?

– А родовое имя у тебя какое? – И Горм трясущейся рукой поднес чашку к губам.

– Ты имеешь в виду фамилию? Ванадис, – смущенно ответила Альба. – Это мамина фамилия.

Горм выплюнул брусничный ром, вскочил и, что-то бормоча, забегал по комнате.

– Суртово^[2] логово! Горм, придурок, во что ты ввязался!.. Ик! А троллиха… знает? Конечно, знает! Иначе зачем она тут поселилась? Зачем ей зазывать сюда девчонку?

Тут он перестал разговаривать сам с собой и обратился к Альбе:

– Что тебе известно? Ты знаешь, откуда ты родом?

Альбе стало не по себе.

– Я, пожалуй, пойду, – сказала она, отступая к двери.

– Подожди, – остановил ее гном и вылез за ней из своего закутка.

Ждать Альбе совсем не хотелось. Похоже, Горм спятил. Неудивительно, учитывая, сколько брусничного рома он выпил.

– Я больше не буду делать твою работу, клянусь.

Она начала подниматься по лестнице, но Горм схватил ее за руку своими пухлыми пальчиками. И он был сильнее, чем могло показаться.

– Ты должна пойти со мной.

Альба не могла вырваться и, спотыкаясь, вышла за ним из сарая. Идя через сад, Горм смотрел по сторонам круглыми, как блюдца, глазами и взволнованно бормотал:

– Я так и знал! Старая карга что-то замышляет. Суртово пламя, Горм, тут ты попал не на шутку!

– Куда мы идем?

Он не ответил и почему-то повел ее к погребу. Открыл дверь и спустился по крутым ступенькам.

– Сири говорила, что сюда нельзя! Тут опасно, – запротестовала Альба. Она не понимала, что происходит.

– Ясное дело, она так сказала, – ответил Горм, бурно жестикулируя. – И наверняка она угощала тебя и поила всяким, чтоб ты стала сговорчивее.

Альба неуверенно сделала два шага вниз, в темный влажный погреб, но затем остановилась. Горм зажег керосиновую лампу, стало светлее.

– Я должен тебе кое-что показать.

В прошлый раз тут было слишком темно, и Альба ничего не успела рассмотреть. Теперь она увидела, что стены сплошь покрыты березовыми корнями. Казалось, что сеть, в которую они сплелись, вот-вот лопнет прямо у Альбы над головой и ее завалит землей. В погребе было совершенно пусто – ни банки с вареньем, ни старой бутылки вина. Только древние каменные ступеньки, ведущие в пустую комнату с земляными стенами и потолком, оплетенным корнями, и керосиновая лампа в руке Горма, которой он освещал путь к углу погреба.

– Нужно торопиться, – подгонял ее гном.

– Если ты думаешь, что я пойду с тобой дальше, ты ошибаешься!

– Я же помочь тебе пытаюсь, глупая девчонка! – рявкнул Горм. – Колдунья тебя обманывает.

Альба покачала головой.

– Сири желает мне только добра. А ты натравил на меня Сестрицу! Она же меня чуть не растоптала, – напомнила ему Альба.

– Да, но ведь я не знал, кто ты такая! А теперь я знаю, кто ты, Альба Ванадис. Ты должна пойти со мной, я отведу тебя к отцу.

– К моему отцу? – выпалила Альба. – Хочешь сказать, что мой отец тут, в погребе? Думаешь, я поверю?

– Он там, – сказал гном и поднял лампу, освещая большой плоский камень, словно вбитый в земляную стену.

Серый овальный камень высотой был примерно с Горма. По краю каймой вился текст, написанный маленькими угловатыми буквами – рунами. В центре были высечены руны покрупнее, Альба видела их даже оттуда, где стояла. Они были выкрашены красной краской, мерцающей в свете лампы. И складывались в слово

З-А-П-Р-Е-Д-Е-Л-Ь-Е.

Альба замерла на лестнице, уставившись на камень. Горм поманил ее вниз:

– Альба, пойдем!

Он больше не казался злым и насмешливым. Его голос теперь был полон надежды.

– Пойдем, я отведу тебя домой.

Глава 6
Тайна дядюшки Одда

– Идем скорее! Пока она не заметила.

Альба пыталась привести мысли в порядок. Что это за камень в стене? Почему гном утверждает, что ее отец где-то там? Отец давно умер…

– Альба?!

Она подпрыгнула, услышав голос, доносившийся со стороны дома. Она обернулась и прищурилась от солнечного света. К ней из кухни бежала Сири.

– Туда нельзя! – грозно закричала она. Такой злой Альба ее еще не видела.

– Не говори ей, что мы знакомы, – прошептал Горм из темноты.

Сири шла к погребу, и Альба взлетела вверх по лестнице.

– П-п-прости, – заикаясь, промямлила она. – Я просто хотела посмотреть, нет ли у тебя лимонада.

Сири вгляделась в ее лицо, затем заглянула в темный погреб. Горм потушил лампу и, похоже, спрятался где-то в углу.

– Мы же не хотим больше никаких несчастных случаев на этой крутой лестнице? – И Сири закрыла тяжелую дверь.

На ее лице снова сияла приветливая улыбка.

– Поможешь украсить дом?

Альба натянуто улыбнулась и кивнула.

Пока они готовили дом к Пасхе, она не прекращала думать. Горм несоненно был гномом. Услышав ее имя, он начал задавать странные вопросы. Спросил, что у нее за фамилия, а потом сказал, что отведет ее домой. Но почему для этого нужно лезть в погреб? У дальней стены там стоял камень, покрытый рунами. Где-то там ее отец. Все это было очень, очень странно.

Молчание Альбы не осталось незамеченным, и, пока они красили яйца и украшали березовые веточки пестрыми перышками, как принято на Пасху, Сири несколько раз спросила, как у нее дела. Альба старалась вести себя как ни в чем не бывало, но думала о том, что Сири знает Одда. Она попросила Идунн заманить Альбу в Бьёркагорд, потому что хотела вернуть то, что забрал Одд. Неужели все это время Сири ее обманывала?

Они вместе сели обедать на террасе, но Альба не могла спросить Идунн, чтобы Сири не услышала, и у нее появилось подозрение, что Сири нарочно не оставляет их вдвоем. И, как только Сири зашла в дом, чтобы достать из духовки яблочный пирог, Альба воспользовалась моментом.

– То, что ты мне сказала, правда? – быстро зашептала она. – Сири знакома с Оддом?

Идунн бросила взгляд в сторону двери.

– Не стоило тебе рассказывать. Не говори ей, что я тебе сказала.

– Но почему это такой секрет? Если ей так хочется, я отведу ее к Одду. Он стал не очень общительным, но, если они знакомы, он наверняка…

– Она не хочет его видеть. Просто хочет забрать то, что он украл.

– Украл?

– Все, молчу. Не стоило ничего рассказывать.

– Но что он украл?

Идунн сжала губы.

– Ладно, если не хочешь рассказывать, придется спросить у Сири.

Идунн посмотрела на нее чуть ли не с испугом.

– Нет, ни в коем случае!

В окне они видели, как Сири в кухне перекладывает пирог на тарелку. Времени оставалось совсем немного.

– Тогда рассказывай! Что он украл?

Идунн решительно замотала головой.

– Сири?! – крикнула Альба.

Идунн едва не набросилась на нее, чтобы заткнуть рот.

– Ладно! Хорошо, – прошипела она.

– А? – послышался из кухни голос Сири. – Сейчас, секунду.

Альба многозначительно посмотрела на Идунн, и та раздраженно вздохнула.

– Тринадцать лет назад твой дядя кое-что забрал. Он взял то, что ему не принадлежит.

– Что именно?

Идунн серьезно посмотрела на Альбу.

– Ожерелье.

– Что еще за ожерелье? – нахмурилась Альба.

Когда Сири рассказывала про злого колдуна, она упомянула, что должна забрать какое-то ожерелье. Альба мало знала о прошлом Одда, но представить его ворующим украшения все-таки не могла.

– У Одда нет никаких драгоценностей.

– Сири говорит, что оно в шкатулке на его рабочем столе.

А вот это уже походило на правду. На столе Одда действительно стояла старая шкатулка, но…

– Погоди, а откуда Сири знает, что у него на столе есть шкатулка? – прошептала Альба.

Идунн не ответила на этот вопрос, а заговорила быстрее: Сири с подносом выходила из кухни.

– Сири хочет вернуть ожерелье. Поэтому велела мне пригласить тебя в гости. Она хочет сблизиться с тобой, войти к тебе в доверие, а потом попросит тебя забрать его…

– Вот и первый сок с твоего куста бузины, Альба, – объявила Сири, неся в руках поднос с пирогом и кувшином ледяного бузинного сока.

Идунн успела предостерегающе посмотреть на Альбу, и обе сделали вид, что ничего не случилось.

●●●

Когда Альба вернулась домой, на улице шел мелкий дождь. Вдалеке, на покрытом мхом причале, она увидела фигуру Одда в большой черной шляпе с полями и с удочкой в руке. Альба постаралась как можно тише поставить велосипед и залезть в фургон. С порога стало ясно, что Одд опять всюду напустил своего жуткого газа так, что дышать было трудно. Ее взгляд упал на рабочий стол – под кучами проводов стояла старая шкатулка. Альба не понимала, как Сири и Идунн узнали о ней. Но она все-таки сомневалась, что внутри окажется ожерелье. Альба на цыпочках подошла к столу.

Одд не разрешал ничего там трогать. Опрокинешь пробирки или просыплешь какой-нибудь порошок, и можно серьезно пострадать. Но Альба осторожно подняла провода, взяла шкатулку и сдула слой пыли – толстый, копившийся долгие годы. Шкатулка была из березы, по краям вырезан цветочный орнамент, а на крышке – четыре буквы, которые бросались в глаза. Угловатые, рубленые, похожие на руны, они складывались в имя «Сага». Шкатулка принадлежала матери Альбы… Но почему Одд не говорил, что у него осталась вещь, принадлежавшая маме? Он ведь брат отца Альбы, а не матери, значит, теперь шкатулка по праву принадлежит Альбе! А гайки и батарейки можно хранить в любой жестянке…

Альба повернула ключ в замке, открыла шкатулку и, к своему глубочайшему изумлению, увидела… ожерелье. Как Идунн и говорила. Ожерелье выглядело очень древним. Альба достала его и стала рассматривать – три дымчато-серых камня разных оттенков в бронзовой оправе. Вот оно, украшение, которое нужно Сири… Альба осторожно надела ожерелье, застегнула, и оно легло ей на ключицы. Ожерелье оказалось тяжелее, чем она думала, – оно было сделано для взрослого человека. Подумать только, когда-то его носила мама – так же, как сейчас она. За все свои тринадцать лет Альба никогда не чувствовала себя так близко к матери.

На пороге появился Одд в черной шляпе, с удочкой на плече и с большой щукой.

– Я наконец поймал эту чертовку! Сейчас отпразднуем…

Но тут он увидел Альбу у своего стола. Улыбка исчезла с его лица. Он смотрел на нее так, будто увидел привидение.

Сначала Альба подумала, будто дядя чувствует себя виноватым, ему стыдно, что он забыл рассказать об ожерелье. Но Одд вдруг бросил щуку и удочку на пол и схватил Альбу за руку. Она вскрикнула от удивления.

– Где ты это взяла?! – Он сорвал с нее ожерелье. – Чем ты тут занимаешься? Что ты задумала? – Кажется, он подумал, что Альба хочет украсть или сломать украшение.

– Я просто примерила! – возмутилась Альба.

– Я же говорил: ничего не трогать на моем столе!

Он держал ожерелье в вытянутой руке, как будто боялся, что Альба попробует его забрать. Потом он заметил, как крепко сжал ее руку, и ослабил хватку.

– Прости, – пробормотал Одд и понес украшение обратно в шкатулку.

– Почему ты так злишься?! – спросила Альба, растирая руку. – Оно ведь даже не твое! Оно мамино! На шкатулке ее имя.

Одд положил украшение в шкатулку, закрыл крышку и остановил взгляд на буквах.

– Да, это украшение твоей мамы. Но это ожерелье очень ценное. Это не игрушка.

Он повернул ключ, звякнул потайной замок.

– Это ожерелье принадлежало маме! Теперь оно мое!

– Я присмотрю за ним, пока ты не подрастешь. Пока не станешь взрослой.

Стараясь говорить спокойно и рассудительно, Одд рылся в какой-то коробке. Наконец он достал старую цепочку, надел на нее ключ и повесил себе на шею.

– До тех пор оно будет лежать в шкатулке. А шкатулка останется у меня на столе.

– Почему ты решаешь за меня?

– Потому что я твой опекун.

– Просто больше никого не нашлось, чтобы обо мне позаботиться, – пробурчала Альба.

Одд холодно окинул ее взглядом. Он вдруг показался ей очень уставшим.

– Да, тебя оставили со мной. Все так, как оно есть. Я даю тебе крышу над головой, кормлю и почти не заставляю под меня подстраиваться. А ты могла бы и соблюдать те немногие правила, которые…

– Не заставляешь подстраиваться?! – Альба не верила своим ушам. – Мы живем в этой ржавой банке, как бродяги! Да я всю жизнь только и делаю, что подстраиваюсь!

В ее душе бурлил гнев, а в памяти снова всплыло то самое слово, Турс. Волшебное слово. Оно просилось наружу, хотело собрать всю ее злость и скорбь и выплеснуть на Одда. Но Альбе удалось сдержаться.

– Как ты мог скрывать от меня, что у тебя мамино ожерелье?

– Да тут рассказывать особо нечего, – пожал плечами Одд.

Для Альбы это стало последней каплей.

– Нечего рассказывать?! Разве ты не понимаешь, что мне хотелось бы о таком знать? Не сказать, чтобы у меня осталась куча вещей на память о родителях, – дрожащим от злости голосом сказала Альба. – Ты вообще был с ними знаком? Или просто успел схватить меня первым?

Одд не ответил, и Альба продолжила вываливать на него все, что у нее накопилось:

– Может, ты мне вовсе и не дядя? Это ведь только ты так говоришь. Может, ты маньяк и украл меня? А что, если ты действительно украл меня, так же как украл это ожерелье?

Одд заметно напрягся и прищурился:

– С чего ты это взяла?

У Альбы появилось неприятное ощущение, что она случайно угадала.

– Да так просто. Мы же… совсем разные! И если ты папин брат, значит, вы с ним вообще не похожи.

– Я брат твоего отца, – сдержанно произнес Одд. – Это совершенно точно. Я забрал тебя, потому что мог о тебе позаботиться лучше других. Да, я никогда не думал, что мне придется это сделать, но я стараюсь, как могу.

Альба впилась в него взглядом, пока он поднимал с пола удочку и рыбу.

– Завтра мы уезжаем, – продолжал он. – Поедем куда-нибудь еще.

– Что? О чем ты?

– Мы слишком долго здесь пробыли. Завтра утром закрепим мебель, и в путь. Найдем новый город.

– Ну уж нет!

– Хоть я тебе и не нравлюсь, но я твой единственный опекун, и я говорю, что мы переезжаем.

Одд снял дождевик и сел за рабочий стол, как будто решение о переезде было сущим пустяком.

– Перемена места пойдет нам на пользу. – Он склонился над работой, под лампой, заливавшей его рыжим светом. – Тебе стоит лечь пораньше. Выезжаем на рассвете.

Альба не находила слов. Неужели ей придется бросить всю свою жизнь в Вэренде, и ничего нельзя сделать? От злости к глазам подступили слезы. Взгляд остановился на ключе, висевшем на шее у Одда. Ключ от шкатулки. Ожерелье просто пылится в ней без дела… Единственная вещь, доставшаяся Альбе от мамы. И она получит ее!

●●●

Альба не собиралась переезжать с Оддом в очередную дыру. Ни за что на свете. Она тихо лежала в постели и ждала, когда он заснет. Тогда она встала и переоделась, прислушиваясь к его храпу. Может быть, он даже почувствует облегчение, когда проснется и увидит, что ее нет… Наконец-то свобода, никакой ответственности! Можно укатить куда угодно на своем фургоне, остаться наедине с тучами, которые кружили над его столом и сгущались над его головой. Да и зачем ему это ожерелье? Альба сложила в рюкзак все, что ей было дорого. Потом посмотрела на Одда – тот лежал на верхнем ярусе кровати спиной к ней.

Лунный свет играл на серебряном ключе, который выскользнул из-под воротника и теперь оказался у него за головой на подушке. Альба осторожно залезла наверх, по пояс оказавшись над верхней койкой. Нужно найти на цепочке застежку, но ее что-то не видно. Чтобы добраться до нее, придется потянуть за цепочку, рискуя разбудить дядю, но выхода нет. Альба осторожно потянула цепочку – очень медленно, чтобы она не застряла в волосах. Вскоре из-за уха Одда показалась застежка, Альба расстегнула цепочку, сняла с нее ключ.

Вдруг дыхание Одда изменилось, его спина и плечи перестали мерно подниматься и опускаться. Он лежал совершенно неподвижно. Неужели проснулся? Альба затаила дыхание. Один вдох, и он заметит, почувствует, что она в сантиметре от него. Прождав целую вечность, она выпустила из рук цепочку и попыталась как можно тише спуститься вниз, но пока нащупывала ногой ступеньку, послышался сонный голос Одда:

– Альба?

Она оступилась и грохнулась вниз так, что фургон закачался на всех восьми колесах. Одд повернулся и уставился на нее. Альба стояла перед ним полностью одетая, в ботинках, куртке, с рюкзаком за спиной.

– Куда это ты собралась? – спросил дядя.

– Я с тобой не поеду.

– А придется.

– Нет! Тебе надо, ты и поезжай, а я не поеду.

– Ах вот как? И где же ты будешь жить? На улице?

– В Бьёркагорде.

Одд замер.

– В Бьёркагорде? – воскликнул он.

– Это хутор за старой железной дорогой, тут недалеко…

– Я знаю, где это, – перебил он ее. – Это заброшенный хутор. Что ты там будешь делать?

Откуда Одд знал про Бьёркагорд? Вряд ли ему были известны все фермы в округе.

– Можешь не беспокоиться, тетя Идунн обо мне позаботится. Она сейчас ремонтирует старый хутор. Я могу остаться жить у них.

– Альба, – очень серьезно сказал Одд. – Кто тетя Идунн?

– Она меня любит. Послушай, ты не должен ни в чем себя винить. Просто продолжай заниматься своими экспериментами…

– Как ее зовут?! – проревел Одд так громко, что Альба вздрогнула.

– Сири, – тихо проговорила Альба, и как только она произнесла это имя, Одд в ужасе уставился на нее красными глазами.

– Ярнсакса, – тяжело дыша, проговорил Одд. Он спрыгнул с кровати и тяжелыми шагами направился к Альбе, которая попятилась к столу. Дядя схватил ее за плечи и пристально заглянул в глаза.

– Что Сири тебе рассказала?

Значит, это правда. Они действительно знакомы.

– Что?..

– Что тебе рассказала Сири?

– Ничего она не рассказывала. Просто показала, как ухаживать за животными, сажать цветы и…

– А руны? – перебил Одд.

Альба ничего не ответила.

Одд тут же развил кипучую деятельность – начал натягивать ремни, которыми они привязывали мебель к стенам фургона перед каждым переездом. Он выглянул в окно проверить, нет ли там кого.

– Собираемся и выезжаем. Прямо сейчас. До завтра мы ждать не можем.

– Я никуда не поеду.

– Альба, послушай, здесь оставаться нельзя. Нужно срочно уезжать.

– Ладно, – ответила Альба, нащупывая на столе шкатулку.

Одд со вздохом направился к двухъярусной кровати, чтобы достать коробки для вещей.

– С ней лучше не связываться. Она не желает нам добра.

– Ладно, – повторила Альба, вставила ключ в замок и повернула. Крышка шкатулки щелкнула, и Одд замер.

– Альба! Что у тебя там?

Она пыталась нашарить ожерелье и наконец почувствовала в руке холодные камни. Одд опустил взгляд на цепочку, увидел, что ключ пропал, и посмотрел на Альбу так, как не смотрел никогда прежде. Его взгляд был пронзительным и таким чужим, что она попятилась к двери.

– Альба, отдай ожерелье.

Одд выглядел как загнанный зверь. Его движения были угрожающими и точными, он готовился остановить ее.

– Ты должна… – начал он, но Альба бросилась к двери и выпрыгнула под дождь.

– Альба!

Она схватила велосипед, вскочила на него и начала изо всех сил крутить педали.

– Альба!

Его голос дрожал, но она не обернулась.

Альба ехала по хорошо знакомой дороге вдоль озера. Капли дождя барабанили по лунной дорожке на воде, смывали ее слезы. Лесная тропинка, бежавшая через холмы, привела ее к старой железной дороге. Вокруг не было ни души. В нескольких километрах слышался шум шоссе, но, когда Альба наконец добралась до него, оно оказалось совершенно пустым. За все время, что Альба жила в Вэренде, она ни разу такого не видела. Возможно, теперь она пересекает его в последний раз.

Глава 7
За пределами Бьёркагорда

Альба бросила велосипед на землю и побежала к дому, где все еще спали. Только она хотела постучать, как с дороги послышался шум колес. Сквозь деревья пробивался свет фар. Она раздумала стучать и тихо распахнула незапертую дверь. Машина приближалась, и Альба едва успела проскользнуть внутрь. Фургон остановился, фары светили прямо в окна. Хлопнула дверца.

Альба вбежала в гостиную и забралась внутрь напольных часов. Осторожно придерживая маятник, прикрыла за собой дверцу. Часы успели отсчитать три секунды, когда раздался стук в дверь.

– Альба! Открой!.. Сири!

Одд колотил в дверь, потом потянул ее на себя и обнаружил, что она не заперта. Альба дрожала в тесных напольных часах. Сквозь матовое стекло Одд казался черной тенью, которая кружила по комнате, искала ее. Чтобы увидеть его, Альбе пришлось прильнуть к щели в дверце.

– Вот, значит, как? Явился без приглашения?

Сири спускалась по лестнице.

– Ярнсакса, где Альба? – решительно спросил Одд.

– У тебя нет даже минутки, чтобы поздороваться со старой подругой?

Сири вошла в гостиную.

– Кто еще знает, что мы здесь? – продолжал Одд.

– Только я, – спокойно произнесла Сири.

– Где она? Где Альба?

– Ее здесь нет.

– Значит, вот-вот явится. Она поехала сюда… с ожерельем.

Сири понимающе кивнула.

– Значит, нужно вести себя осторожно, не дать ей повода использовать его против нас. Может, лучше уедешь и предоставишь это мне? Она мне доверяет. Я смогу выманить у нее ожерелье.

Альба крепче сжала украшение. Ладонь вспотела, но камни оставались холодными. Зачем она сюда приехала? Даже несмотря на то, что рассказала Идунн, Альба надеялась, Сири поможет ей…

– Ну да! А когда я вернусь, вы будете уже далеко. Знаю я тебя, Сири Ярнсакса.

– Я имею полное право так поступить. У нас был уговор или ты забыл? Я помогла тебе сбежать от эйнхериев, а ты обещал привести девочку с ожерельем, чтобы мы вместе свергли Верховного мага. Не стоило нарушать обещание, которое ты дал троллю.

– Как тебе удалось восстановить портал? Я думал, что уничтожил его! Я был абсолютно уверен…

– Я тоже. Но портал открылся снова. За все эти годы он сам себя излечил.

– Излечил? Скорее снова закровоточил, как воспаленная рана, – заметил Одд и нетерпеливо прошипел: – Можешь уже снять этот глупый наряд?

– Не нравится? – спросила Сири и сделала небольшой пируэт. – Я сама это выбрала. Увидела на ярмарке в Фолькванге и поняла, что мне совершенно необходимо именно это лицо!

– Как будто с незнакомкой разговариваю.

– Ну ладно, – пожала плечами Сири.

И тут произошло нечто настолько невероятное, что Альба с трудом верила своим глазам. Сири провела рукой по лицу, и красивое лицо с мягкими чертами исчезло. Из-под него проступило другое – острое и угловатое, с серой кожей и курносым, почти звериным носом. Нечеловеческое. Брови пропали, глаза, которые раньше были темными, будто наполнились лунным светом. Сири провела руками по волосам, и темные локоны превратились в спутанную, свалявшуюся темно-серую гриву. Руки стали крепче, на пальцах выросли острые когти. Из-под платья со стуком выпал черный комок шерсти – кончик длинного серого хвоста.

– Так лучше? – спросила колдунья знакомым голосом и улыбнулась, показав ряд острых, как ножи, клыков.

Альба сглотнула. Это Сири? Неужели за улыбкой, которая так нравилась Альбе, всегда скрывались эти острые зубы? Но Одд не выглядел испуганным. Даже не посмотрев на Сири, он уставился в окно и решительно заявил:

– Девочка останется со мной.

– Тогда пойдем с нами. Вместе вернемся через портал.

– Меня там ничего не ждет.

– А что тебя ждет здесь? – резко спросила Сири. – Когда-то я тобой восхищалась, Великий Одд Рунске. И посмотри, что с тобой стало. Сидишь в своем фургоне, ворчливый и озлобленный, и пытаешься восстановить хоть крупицу былого величия. Отчаянно пытаешься вернуть себе магию при помощи их науки. Пренебрегаешь девочкой и ее силами. Ты тринадцать лет провел рядом с последней дочерью Фрейи и все это время пытался уничтожить ее магию. Потому что боялся. Трус!

Одд повернулся, в его глазах сверкали молнии.

– Но я видела ее силу, – продолжала Сири. – Когда я использую руны по эту сторону портала, они едва работают. Думаю, у тебя так же. Но когда это делает она, новые побеги прорастают за ночь. Только представь, какой сильной она станет в своем родном мире. Если бы мы вместе учили ее… Если она примет нашу сторону, у нас будет шанс. С ожерельем у нас будет шанс – расправиться с ним! Сломать белый посох и сбросить мага и его эйнхериев в бездну Гиннунгагап.

Одд молчал, как будто обдумывал ее слова. Тут внезапно раздавшийся треск заставил его обернуться.

– А это кто? Твоя дочь?

Альба вытянула шею, чтобы увидеть, о чем он говорит. У двери в ночной рубашке стояла Идунн и растерянно переводила взгляд с Одда на ведьму.

– Нет, это человечий ребенок, я взяла ее на воспитание. Идунн, иди к себе и запри дверь.

– Но…

– Делай как я сказала! Сейчас же!

Идунн направилась к лестнице и снова пропала из виду.

– Я взяла ее с собой, чтобы она помогла заманить Альбу. К сожалению, она разболтала ей о моих планах. К тому же я подозреваю, что мой гном выяснил, кто такая Альба: я его весь вечер не видела. Он может быть уже на полпути к Сессрумниру. Нужно спешить. Что скажешь?

Одд покачал головой.

– Похоже, ты переусердствовала, Ярнсакса.

– Мы все еще можем переманить ее на нашу сторону. Мы завяжем ей глаза и поведем ее за руку. Будем рассказывать ей только то, что считаем нужным. Мы сможем ее контролировать.

– Все та же твоя главная слабость, – фыркнул Одд. – Ты считаешь, что лучший способ добиться своего – это обман и манипуляции. Но что ты будешь делать, если Альба узнает правду? Если поймет, что ее отец жив? Думаешь, она продолжит тебе доверять? Желание увидеть отца перечеркнет все наши планы. И никто из нас не сможет ее контролировать.

Отец жив! Альба, прятавшаяся в напольных часах, с трудом сохраняла неподвижность. Следить за разговором становилось все труднее. Отец жив… Все это время Одд обманывал ее.

– Нет, ничего не выйдет, – продолжил он. – Никого ты, кроме себя, не обманешь, троллиха. Возвращайся домой, а мы останемся здесь. И будем жить, забытые всеми.

– Никто ничего не забыл, Одд, – тихо произнесла Сири. – Ее отец все помнит, это уж точно.

Альба услышала, как Одд сплюнул на пол и с ненавистью пошипел:

– Пусть мерзавец умрет в одиночестве и горе. Я снова разрушу портал и навсегда спрячу Альбу от него. Пусть ищет ее. Пусть живет в страхе и умрет в неведении. Такой победы мне будет достаточно.

На его губах появилась улыбка – горькая и в то же время злорадная.

– Годы тебя не пощадили, Одд Рунске. Ты озлобился и стал мелочным.

Серый хвост Сири с темным кончиком кружил по полу, будто сам по себе.

– Даже Сага не поверила бы, что ты окажешься таким трусом.

Одд собирался ответить, и тут Сири бросилась на него. Огромная троллиха схватила его за шиворот. Он пытался вырваться, но она оказалась намного сильнее. Одной рукой она подняла его и прижала к стене. Другой рукой ведьма достала из кармана нечто, похожее на палочку или ветку. Одд сразу узнал, что это, и закричал:

– Нет!

– Сонный шип, сорванный на вершине горы Хиндарфьялл, – с тоской в голосе сказала Сири, и Альба тут же узнала его – такие шипы они с Идунн срывали с крушины.

Одд пытался сопротивляться, но Сири стиснула его еще крепче и засунула шип ему в ухо.

– Сладких снов…

Глаза Одда закрылись, будто кто-то щелкнул выключателем. Одд рухнул на пол. У Альбы затекли мышцы, и маятник, о котором она совсем забыла, выскользнул из вспотевших ладоней. Из ее укрытия раздался громкий звон. Альба зажмурилась, затаила дыхание. Может быть, Сири подумает, что часы бьют, потому что прошел ровно час?..

– Кажется, вы немного спешите, – послышался приветливый голос Сири. – Начали на пять минут раньше.

Черт. Альба открыла глаза и увидела по ту сторону стекла Сири, снова принявшую человеческий облик.

– Выходи, Альба. Нужно поговорить.

Альба медленно открыла дверцу часов и вылезла наружу. Сири Сакс улыбалась, но Альба знала, что под маской человека скрывается троллиха, которую Одд называл Сири Ярнсакса.

– Прости, что с твоим дядей так вышло, – извинилась Сири и бросила взгляд на неподвижное тело Одда. – Но ему, кажется, не помешает хорошенько выспаться. Не переживай, утро вечера мудренее.

Альба молчала, испуганно смотрела на Одда и пыталась собраться с мыслями.

– Полагаю, ты слышала, о чем мы говорили. – Сири подошла ближе. – Я понимаю, все это сбивает с толку…

Альба наконец заговорила:

– Мой отец… жив?

– Альба, ты должна мне поверить…

– Поверить тебе? Все это время ты врала мне! Заставила Идунн заманить меня сюда! Ты все это время играла? Притворялась моим другом? Притворялась… человеком!

– Я думала, что так тебе будет проще со мной подружиться.

– Чтобы обманом заставить меня принести ожерелье, которое он украл? Ты за этим явилась?

Альба показала ей ожерелье, и Сири тут же отступила. Что это мелькнуло в ее глазах? Страх?

– Ты хотела сблизиться со мной, чтобы добраться до него?

– Нет, Альба. Видишь ли, ожерелье – это не все, что украл Одд. Я пришла забрать и тебя тоже.

– Я не хочу, чтобы меня забирали. Где мой отец?

– Альба… – сказала Сири, но Альба услышала достаточно.

– Где он? Здесь, в Вэренде?

– Он далеко.

– Где именно? Я хочу его увидеть!

Сири покачала головой.

– Ты должна остаться со мной. Я буду учить тебя, пока ты не станешь готова с ним встретиться…

– Чтобы ты могла использовать меня против него?

Глаза Сири сузились.

– Понимаю, сейчас ты чувствуешь себя беспомощной. Чувствуешь себя обманутой, сбитой с толку. Но все изменится. Нужен правильный учитель, и ты станешь одной из самых могущественных ведьм в истории. Неужели ты этого не хочешь?

Ее голос звучал так же искренне и дружелюбно, как всегда, но Альба не собиралась больше верить ни единому ее слову. Они тринадцать лет скрывали от нее отца! Она тринадцать лет жила без него.

– Скажи, кто мой отец, – потребовала она. – Иначе… иначе…

Альба замолчала. Действительно, чем она могла пригрозить?

– Иначе я использую руну Турс.

Как только она произнесла это слово, то почувствовала тепло. Сири замерла и уставилась на ожерелье у нее в руках.

– Альба… – Она прикусила губу и медленно сказала: – Отдай ожерелье.

Невероятно! Неужели Сири действительно испугалась, что Альба использует руну?

– Оно принадлежало моей маме, – сказала она.

Сири медленно кивнула.

– Все верно. Но сейчас ты должна отдать его мне.

Они несколько секунд смотрели друг на друга, и вдруг Альба заметила, что хвост троллихи метет по полу так же, как за секунду до того, как она напала на Одда.

…Сири бросилась на нее.

– Турс! – выкрикнула Альба и подняла ожерелье.

Она почувствовала, как весь ее гнев, страх и растерянность собираются в нем и вырываются наружу лучом красного света. Луч попал Сири прямо в лицо, она отлетела назад и упала на пол. Альба хватала воздух ртом. Ведьма скулила, схватившись за лицо. Внезапно она снова приняла человеческий облик.

– Альба! – завыла она и потянулась к ней, но та бросилась мимо нее к выходу.

Сири поднялась на колени. Ее лицо было искажено болью – рана тянулась от подбородка до правого глаза.

– Помоги мне! – умоляла она.

Кожа вокруг раны была обожжена, по шее лилась кровь. Альбе невольно стало ее жалко. Может, нужно помочь ей? И вдруг чья-то рука схватила ее за запястье. Она увидела серую перчатку Горма.

– Пойдем, – сказал гном и потянул ее к двери.

Она высвободила руку и вновь посмотрела на раненую Сири.

– Альба Ванадис! – рявкнул Горм. – Следуй за мной! Я отведу тебя к твоему отцу.

Горм пытался предупредить ее о том, что Сири доверять не стоит… И Альба решила поверить ему и последовала за ним.

– Альба! Вернись!

Обернувшись, она увидела, что обезумевшая ведьма ползет за ними на четвереньках, а потом поднимается на ноги. Они с Гормом выбежали из дома под дождь и поспешили через двор.

– Стой! – крикнула Сири.

Впереди, под ветвями старой березы, от дождя пряталась Сестрица. Альба взмахнула руками, рисуя в воздухе руну Феху, как учила Сири.

– Феху! Сес!

Альба почувствовала, как ожерелье снова нагрелось в руке. Свинья испуганно посмотрела на нее.

– Взять! – приказала Альба, и Сес бросилась на Сири.

– Стой! – закричала колдунья.

Но Сестрица уже неслась к ней полным ходом и сбила с ног, да так, что ведьма перелетела через свинью и упала на землю.

В дверях показалась Идунн в ночной рубашке, с ужасом наблюдавшая за происходящим. Альба хотела что-то крикнуть ей, но Горм отпер погреб и потащил ее вниз по лестнице.

– Альба! Ты погибнешь! – крикнула Сири ей вслед.

Горм захлопнул за ними дверь и вставил в ржавые дужки старую подкову, чтобы задержать преследователей. Затем зажег керосиновую лампу и подбежал к камню, на котором рунами было написано З-А-П-Р-Е-Д-Е-Л-Ь-Е.

Гном толкнул камень, и тот поддался, будто висел на петлях. Перед ними открылся подземный проход. Пригнувшись, Горм вошел в него.

– Идем, – позвал он Альбу и подхватил лампу.

Снаружи был слышен голос Сири, которая отчаянно пыталась выломать тяжелую дверь. Единственный источник света исчез в тоннеле вместе с Гормом, Альба осталась в темноте. У нее был выбор: последовать за ним или ждать, когда разгневанная ведьма доберется до нее.

Альба опустилась на четвереньки, закрыла за собой портал и как можно скорее поползла за Гормом. Темные корни торчали из земли, как будто на них и держались стены тоннеля. В одном месте сверху капала вода, и Альба догадалась, что это дождь – здесь Сес провалилась и застряла в их первую встречу. Вскоре позади послышался шум. Обернувшись, Альба разглядела вдали луч света. Сири бросилась за ними в погоню.

– Быстрее! – крикнул Горм, и Альба поползла так быстро, как только могла. Тоннель был узкий и длинный, и у нее закружилась голова.

Корни становились все гуще, и наконец стало понятно, что вокруг не земля, а гигантский полый корень, внутри которого они и движутся. Вскоре тоннель стал подниматься.

– Почти на месте, – сказал Горм.

Альба попыталась ползти еще быстрее. Под ногти набилась земля, руки болели, она натерла мозоли. Под конец подъем стал таким крутым, что пришлось буквально карабкаться вверх… и вдруг Альба увидела лунный свет, проникавший в отверстие. Горм выбрался сам и помог ей вылезти из дупла в большом полом дереве. Старая береза была как минимум вдвое выше дерева, которое росло на крыше погреба…

Они бежали через огромный березовый лес. Их окружали черно-белые стволы, и у Альбы снова закружилась голова.

Горм подвел ее к упавшей березе. Они пригнулись, спрятались за стволом и попытались перевести дух.

– Альба!

Со стороны тоннеля донесся голос Сири, и Альба пригнулась еще ниже. За то недолгое время, что они ползли в тоннеле, дождь прекратился, тучи рассеялись. Над кронами деревьев раскинулось звездное небо.

– Горм! – сказала Альба, глядя на окружавший их бескрайний лес. – Где это мы?

– Мы прошли в березовые врата, – прошептал Горм, – и попали в мир Имира, который боги-ваны называли Запредельем. Здесь твоя родина.

От шоссе их теперь отделяло несколько эонов, вокруг мирно падали березовые листья, и единственным, что нарушало тишину, был далекий крик Сири Ярнсаксы.

Глава 8
На запад тропами виттр

– Эй! Горм!

Для гнома с короткими ножками он двигался невероятно быстро. Альба изо всех сил старалась не отставать. Было уже очень поздно, а она не спала со вчерашнего дня. Новые впечатления и мысли совершенно ее вымотали.

– Пожалуйста, помедленней!

Горм обернулся и приложил палец к губам:

– Ш-ш-ш!

Он потянул ее за рубашку и заставил наклониться, чтобы ее лицо оказалось вровень с его.

– Мы не знаем, как далеко ушли от ведьмы. Хочешь, чтобы она нас догнала?!

Альба покачала головой.

– К тому же тут есть еще о ком беспокоиться. Будешь шуметь, и тебя утащит лесная хульдра. Здесь полно нечисти и бандитов, орудующих по ночам. У нас наступили трудные времена.

– У нас… в Запределье?

Горм кивнул.

– Значит, между моим миром и этим существуют порталы?

– Ну, теперь их уже быть не должно. Раньше-то они были повсюду, в дуплах деревьев и туннелях под горами. Эльвы своими танцами поднимали туман для путешествий между мирами, ветте рыли под землей туннели, а мои предки варили отвар из мухоморов, помогавший летать туда-обратно, но… – Горм кашлянул. – Крутая дорожка легко могла вскружить голову. Немало гномов затерялось на ней. Теперь почти все порталы забыты, спрятаны или закрыты, чтобы никто из того мира случайно не забрел сюда. О портале под старой березой знали, наверное, только мы с ведьмой. Поэтому нужно как можно быстрее попасть в Сессрумнир и обо всем доложить. Рассказать, что ты нашлась.

– Как это – нашлась?

– Так! Ты – Альба Ванадис, тебя украли тринадцать лет назад.

– То есть я родом отсюда? Из Запределья?

– Ты не просто отсюда родом. Твоя мать – Сага Ванадис, мирохранительница этой страны.

– Мирохранительница?

– Девчонка, ты что, каждое слово за мной повторять будешь? Если бы я хотел поболтать сам с собой, уж наверное не стал бы вслух говорить, как думаешь? Для начала надо выбраться из леса. Сам я не местный, но думаю, что, если найдем тропы виттр, они выведут нас на запад, к дороге.

– Но… Кто такая мирохранительница?

– Та, кто хранит мир, ясное дело. Защитница Запределья. Ее обязанность – держать в узде троллей и других наших врагов. Этот титул передавался из поколения в поколение с тех самых пор, как Фрейя Ванадис освободила нашу страну. А ты – последняя дочь Фрейи. Ты с рождения унаследовала право быть мирохранительницей.

– Держать в узде троллей? Но мне же только…

Горм внезапно взмахнул рукой, приказывая замолчать. Он остановился как вкопанный и начал прислушиваться.

– Слышишь? – спросил он.

Альба напрягла слух и действительно что-то услышала. Мелодичный звон… Бубенчики и… песня?

Горм начал осторожно пробираться вперед, навстречу странным звукам. Вскоре они увидели, как сквозь деревья просачивается слабый свет. Бубенцы и пение слышались все отчетливее. Горм с Альбой ползком забрались на невысокий пригорок. Внизу была протоптана тропинка, вдоль которой бродили коровы. Коровы светились белым светом, освещавшим деревья вокруг.

Альба была так поражена, что не сразу заметила, что рядом с коровами ходят какие-то существа. Небольшого роста, ниже Горма, они пасли в ночи сияющих белых коров и пели самую красивую песню, которую Альба когда-либо слышала. Одеты эти существа были в белые с красным платья, поверх у каждого был повязан фартук, а волосы прикрыты платком. Одни держали в руках прутья и подгоняли коров, другие играли на маленьких скрипках.

– Виттры пасут коров ночью, чтобы лучше видеть их при лунном свете. Подождем, пока они уйдут. Им не нравится, когда их беспокоят.

– Какие красивые! – заметила Альба, с восхищением глядя на сияющих белых животных с бубенцами на шее. Присмотревшись, она заметила, что коровы просвечивают, как призраки.

– Красивые, да. Но кто знает, как виттры их призывают. Наверняка с помощью темной, злой магии… Один мельничный гном рассказывал, что это мертвые коровы, которых виттры выманивают из-под земли. И ходить они могут только по траве, политой кровью, – на кладбищах, на полях старых битв… Или там, где виттры сами подготовили тропу, принеся в жертву заблудившегося ребенка.

Потрясенная Альба медленно повернулась к Горму, который, кажется, уже жалел, что так напугал ее.

– Ну… Нельзя же верить всему, что болтают мельничные гномы!

Наконец Горму все же удалось отвлечь Альбу от странного зрелища. Они разбили лагерь чуть в стороне. Нужно было немного поспать. Альба уснула под звуки прекрасной песни виттр, медленно стихающей вдали.

●●●

Альба медленно открыла глаза. Над головой сверкали невиданные созвездия, рядом, положив голову на свернутый плащ, храпел гном. Альба спала тревожно и просыпалась уже не в первый раз.

Она встала и решила пройтись, чтобы размять спину и затекшие ноги. В лесу было тихо, только листва шелестела на ветру. Как ни странно, Альба чувствовала себя здесь дома. Когда она бродила в лесу в Вэренде, ей казалось, что она там, где и должна быть, но тогда это чувство было не таким сильным.

Что-то в душе Альбы тянуло ее сюда. Тянуло вернуться.

Едва она об этом подумала, как что-то заметила и обернулась. В чаще леса виднелся голубой свет. Он приближался странными рывками. Сначала Альба подумала, это корова отбилась от стада, но вскоре стало понятно, что существо летит, словно большой светлячок.

Альба затаила дыхание, свет все приближался и вдруг замер, покачиваясь, в нескольких метрах от нее. Ни на корову, ни на светлячка это было не похоже. Удивительное существо светилось так ярко, что Альба не могла разглядеть его как следует, но, прищурившись, вроде бы увидела огромные крылья, которые медленно поднимались и опускались. Вряд ли можно было утверждать, что существо говорило с ней или что Альба слышала его голос, но стало ясно: оно искало ее. Девочка осторожно протянула ему руку, чтобы поприветствовать. Ее пальцы почти коснулись света, когда раздался вопль гнома:

– Альба! Не трогай!

Горм ткнул палкой в источник света. Тот оскорбленно зажужжал и, мечась из стороны в сторону, словно проколотый шарик, скрылся в лесу.

– Убирайся! – заорал Горм и запустил палкой ему вслед. – Чертовы болотные огни!

– Ты что? – обиженно спросила Альба. – Он же просто хотел поздороваться!

– Поздороваться? Ну да, конечно, – фыркнул гном. – Нельзя доверять ничему, что светится. Болотные огни – это злые духи. Они заманивают детей вроде тебя в лес.

Он повернулся и пошел прочь, бурча под нос:

– Но все равно хорошо, что мы проснулись. Идти еще далеко, а солнце вот-вот взойдет.

Альба расстроенно посмотрела в ту сторону, где скрылось светящееся существо, и пошла за гномом.

●●●

Рассвет подкрался незаметно. Не успела Альба и глазом моргнуть, как наступило утро. Выйдя на опушку, они увидели дорогу.

– По ней идти нельзя, – сказал Горм. – На дороге нас будет искать Сири Ярнсакса. Но мы пойдем вдоль нее по лесу, и нас никто не увидит. Если повезет, доберемся до Фолькванга до темноты. Там поужинаем и заночуем, а потом отправимся дальше, в Сессрумнир, и я передам тебя Верховному магу.

– Верховному магу? Ты говорил, что отведешь меня к отцу!

– Верховный маг и есть твой отец! – нетерпеливо пояснил Горм и начал потирать руки. – Представляешь, как он будет благодарен тому, кто тебя приведет? А как щедр! Да, старик Горм Стенсопп получит за это немаленькую награду.

Ее отец – Верховный маг?

– Но Сири говорила, что Верховный маг злой и ни за что не должен получить…

Альба замолчала. Она чуть не проболталась об ожерелье, которое висело у нее на шее, скрытое под толстовкой. Но она понимала его ценность и силу. Это было оружие.

– Верховный маг вовсе не злой! Он охраняет Запределье с тех пор, как умерла его супруга Сага. Ведьмам верить нельзя. Когда ты уже запомнишь?

– То есть нельзя верить ни мельничным гномам, ни болотным огням, ни ведьмам? – Альба загибала пальцы. – Кому тогда верить?

– Никому, – отрезал гном, но потом все же добавил: – Кроме меня. На старика Горма можно положиться.

Альба не была в этом так уж уверена и решила не рассказывать гному об ожерелье. Если одна мысль о награде за спасение Альбы привела его в восторг, кто знает, что будет, если ему в руки попадет такая вещь.

Они двигались на север. Горм прислушивался к каждому звуку и постоянно оглядывался. Вдруг он остановился, хотя Альба ничего особенного не заметила.

– Ты уверен, что…

– Ш-ш-ш! – перебил гном. – Стой.

Через несколько минут вдали показалась повозка. Крестьянин в бурой рубахе вез на юг мешки с зерном.

– Нужно быть осторожными, – заметил Горм, когда они пошли дальше. – Видела того крестьянина? Так вот, ни один из них не повезет зерно на продажу по опасной дороге. А мой груз гораздо более хрупкий. И ценнее в тысячу раз.

Альба не поняла, стоит ли считать комплиментом сравнение с мешком зерна, которое везут на продажу.

Они то и дело останавливались, чтобы избежать встречи с другими путниками – всадниками или одинокими странниками с посохами в руках. Альба рассматривала их необычную старомодную одежду – коричневые куртки, белые рубашки, платья и кожаные плащи.

Чаще всего им встречались повозки, нагруженные зерном, яблоками, картошкой и другим товаром, который везли в торговый город Фолькванг или из него.

Когда Горм наконец согласился остановиться перекусить, солнце уже светило вовсю. Гном расстелил скатерть, но о столовых приборах и речи не было: он отгрыз кусок сушеного мяса своими желтыми зубами и протянул его Альбе. По вкусу мясо напоминало соленый картон, но Альба была слишком голодна, чтобы жаловаться. Пили они прямо из речки, и Альба жадно зачерпывала воду руками. От жажды или потому, что вода в этом мире была другая, она казалась намного вкуснее, чем та, что Альба пила раньше.

Напившись, она удалилась за пригорок, а когда возвращалась, споткнулась – ее нога попала в ямку. Нет, не в ямку, а в чей-то след, похожий на отпечаток ноги, но почти в два раза больше и с четырьмя пальцами.

– Горм! – крикнула Альба, и гном тут же выскочил из-за пригорка.

Увидев след, он огляделся и наконец уставился туда, где Альба только что справляла нужду. Теперь и она заметила рядом с тем местом большую дыру между камнями.

– Логово троллей! – задыхаясь от ужаса, произнес Горм и попятился.

Альба уставилась на дыру. Там что, живут тролли? Тут из логова раздался шум, и они с Гормом поспешили убраться. Только когда они уже отошли далеко, Альба решилась оглянуться: нет ли за ними погони? Но никого не было видно. Она поверить не могла, что решила пописать у входа в логово троллей.

– Горм!

– А?

– Если Сири – тролль, почему она выглядела как человек?

– Это все сильная магия. Только могущественные тролли умеют так менять обличье. И очень немногие из них могут тягаться с Сири Ярнсаксой.

– Ты знал, что она тролль?

Горм ответил не сразу.

– Конечно же, я не знал, – сказал он, как показалось Альбе, оправдываясь. – Ее тролльи выходки и меня обманули. Знал бы я, что работаю на тролля, давно бы уже убрался оттуда! Я думал, что обычная ведьма решила привести Бьёркагорд в порядок. Мне хорошо известно, что открывать порталы между мирами запрещено, но к этому я отношения не имею. Я делал то, что мне поручали, и не лез не в свое дело. Как любой порядочный гном.

Альба нахмурилась:

– Но ты ведь только что сказал, что Сири Ярнсакса – необычайно могущественный тролль? Откуда ты это знал, если даже не подозревал, что она тролль?

– Только вчера вечером я увидел ее истинное лицо. Тогда и понял, кто это.

Объяснение показалось Альбе не очень правдоподобным, но она решила пока прекратить расспросы.

– Повезло же тебе, что старик Горм оказался на месте, – продолжил гном. – Иначе бы ты уже была на полпути к ее логову.

– И там она бы меня съела? – с ужасом спросила Альба.

– Съела?! Тебя?! Ха! Не льсти себе, – рассмеялся Горм и ущипнул ее худую руку. – Не думаю, что она ввязалась во все это ради жалкого полдника.

Альба отдернула руку, а гном сказал:

– Не представляю, что задумала Сири Ярнсакса, но уж точно ничего хорошего.

Теперь Альба знала, что Сири пыталась добраться не до нее. Вернее, не только до нее. Она нащупала под толстовкой ожерелье.

●●●

Они подошли к северному краю леса, и перед ними раскинулись бескрайние поля и равнины, усеянные хуторами, домами и мельницами, а на горизонте возник город – Фолькванг. Горм следил, чтобы Альба шла рядом. В полях им встречались работники – молодые мужчины и женщины несли домой воду из реки, дети играли в пятнашки. Проскользнуть незамеченными уже не удавалось.

Многие удивленно смотрели на девочку с гномом, а Альба смотрела на них – разглядывала странно одетых людей, дома из камня и бревен под соломенными крышами. В полях она видела работников, стоявших на коленях и копавших землю маленькими палочками. Альба удивлялась, почему у них нет лопат, но, подойдя ближе, увидела, что они не копают, а… пишут. Посадив семена, люди чертили на земле руны железными стержнями и бормотали заклинания. У одной из мельниц Горм поздоровался с другим гномом, который подозрительно уставился на Альбу.

– Надо достать тебе нормальную одежду, – прошептал Горм. – Ты тут как белая ворона.

И Альба вдруг поняла, что люди разглядывали не Горма, а ее – девочку в сиреневой толстовке и синих джинсах.

К вечеру они добрались до городских ворот. Охранники в доспехах и шлемах уже собирались запирать их. Альба еле плелась, ноги будто налились свинцом, глаза закрывались.

Горм привел ее в таверну «Девять крестьян», усадил на скамью перед камином, а сам подошел к хозяину. Альба слышала обрывки разговора.

– Я везу дочку своей хозяйки к родным в Ноатунну, – сказал Горм и попросил комнату с двумя кроватями.

От тепла клонило в сон. Альба мечтала поесть и поскорее лечь в постель. За соседним столом мать заставляла дочку доесть ужин. Альба подумала, что и ее детство могло выглядеть именно так, если бы она выросла в этом мире и у нее была мама.

– Если не доешь овощи, громодей тебя утащит! – пригрозила мама, и девочка тут же принялась доедать морковь.

– Пойдем, – сказал Горм, стаскивая Альбу со скамейки. – Поужинаем, и спать.

Он подвел ее к пустому столу, но только они сели, с другого конца зала раздался писклявый девичий голосок:

– Горм! Горм Стенсопп, старый ты гном!

Навстречу к ним порхнуло маленькое крылатое существо.

– Суртов яд! – выругался Горм, когда эльва шлепнулась на стол.

Альба, вытаращив глаза, разглядывала удивительное создание. Ростом эльва была не выше кубков, из которых в таверне пили мед. Щеки у нее были бледно-зелеными, маленькие глазки – иссиня-черными, а оранжевые крылья с черными пятнышками напоминали крылья бабочки. Наряд ее был сшит из зеленых листьев, а желтые волосы перевязаны одуванчиком.

– Тюра, – Горм сухо произнес ее имя.

– Нам тебя так не хватало на прошлом празднике середины лета! Отец спрашивал, где ты. Приедешь в Мюрквид в этом году?

– Я теперь служу далеко отсюда, на ферме в Оскопнире. А это дочка моей хозяйки.

Тюра обернулась к Альбе и в знак приветствия подняла ладонь в воздух:

– Здравствуй, девочка! Меня зовут Тюра из рода Одуванчиков.

Альба неловко попыталась повторить за ней жест.

– Альба, – представилась она, но смутилась, увидев удивление на лице Тюры, и вспомнила, что Горм тоже странно отреагировал на ее имя, когда они только познакомились.

– Альма, – вмешался Горм в надежде, что Тюра подумает, будто ослышалась, – родом из семьи фермеров в Оскопнире.

– Мне показалось, ты сказала Альба, – уточнила Тюра.

Люди за соседним столом начали косо на них поглядывать.

– Нет, Суртова борода! У нее просто нос заложен! Альма Свинску с фермы Свиная подкова.

Альба скованно кивнула:

– Так и есть.

Тюра пристально разглядывала Альбу, но потом все-таки кивнула:

– Альма так Альма. Вы там в Оскопнире чуднó одеваетесь.

Она осмотрела Альбу сверху донизу – от толстовки до синих джинсов.

– Мы здесь ненадолго, – сказал Горм, но тут им принесли два огромных подноса с мясом, картошкой и овощами. Тюра усмехнулась.

Пока Альба и Горм ужинали, Тюра болтала без умолку. Она кружила вокруг стола с тихим, но довольно назойливым жужжанием. Время от времени она подлетала к их лицам, чтобы заглянуть в глаза, и Горм отмахивался от нее, как от надоедливого насекомого.

Тюра Одуванчик перебралась из Мюрквида к кузенам в Беркаскуген и теперь заглянула в Фолькванг, чтобы продать на ярмарке мед. Альбе было любопытно, держат ли эльвы пчел или сами собирают мед, перелетая с цветка на цветок. Но спросить она, разумеется, не решалась. Тюра с удовольствием рассказывала о жителях Мюрквида – леса, который рос на юге, далеко отсюда. Делилась подробностями из жизни эльв и гномов: у кого кто родился, кто с кем поссорился, кто куда переехал. Затем она с удовольствием перешла к слухам об эльве из рода Фиалок, которая сбежала из-под венца и теперь, поговаривают, влюбилась в парнишку-ветте.

– Зря ты столько сплетничаешь, эльва, – перебил ее Горм. – Это некрасиво.

Тюра оскорбилась:

– О тебе, Горм Стенсопп, тоже всякое рассказывают!

– О чем болтают эльвы за моей спиной, меня не волнует.

– Говорят, ты на все готов ради пригоршни монет.

Горм скрипнул зубами и ответил:

– Ах, вот как ты разговариваешь со старым другом твоего отца?

– В прошлый раз ты облапошил его на четыре эльвийских креста и одиннадцать бронзовых монет!

Горм огрызнулся:

– Мы играли в мельницу, все было честно! Просто твой отец не умеет проигрывать!

– А как насчет твоего бедного отца?

– Мой отец тут ни при чем!

– Ты оставил его ухаживать за лесом совсем одного, а налоги-то растут.

Тюра повернулась к Альбе:

– Он тебе, наверное, не рассказывал, что его отец, Горм Старший, – лесохранитель Мюрквида. Юный господин Горм должен был стать его преемником, но вместо этого он как-то ночью сбежал.

Альбе трудно было представить себе гнома с лицом, изборожденным морщинами, в роли «юного господина».

– У меня были веские причины, – твердо сказал Горм и сделал глоток из кубка.

– Говорят, ты пошел на службу к троллихе!

Горм чуть не подавился медом.

– Что за чушь! – взревел он. – Чтобы я служил у тролля?! Да что бы я стал там делать? В логове пол подметать? Молочного зайца кормить?

– Я просто передаю, что слышала. Говорят, ведьма предложила тебе пятьдесят эльвийских крестов. За тайное дельце в тайном месте…

Судя по пылающим щекам Горма, ему было известно гораздо больше, чем он уверял всего несколько часов назад.

– Это ложь! Даже если я чем-то таким и занимался, так только чтобы доложить потом мирохранителю. Можешь так всем в Мюрквиде и сказать.

Тюра издевательски усмехнулась:

– И зачем же это мирохранителю посылать простого гнома вроде тебя на тайное задание?

– А, может, чтобы найти пропавшую дочь Фрейи! – выкрикнул Горм и тут же пожалел об этом.

С лица Тюры исчезла усмешка, и она с открытым ртом уставилась на Альбу.

– Пропавшая дочь Фрейи? – тихо повторила она.

И в ту же секунду вспорхнула, кувыркнулась от радости в воздухе и воскликнула:

– Она вернулась! Альба…

Вскочив на стул, Горм схватил Тюру за крылья и подтащил к себе, но та сопротивлялась и вырывалась из его рук.

– Эльва, замолчи!

Посетители таверны с интересом наблюдали за потасовкой маленького гнома и эльвы, которая была еще меньше. Тюра продолжала вырываться, слышны были отдельные выкрики:

– Ванадис!.. М-м-мфгхн… Обратно… Хм-мпф! Дочь Саг…

В конце концов она высвободилась, взлетела под потолок и торжествующе прокричала:

– Слушайте все! Дочь Фрейи Альба Ванадис вернулась!

Горм вздохнул.

Люди за соседними столами уставились на Альбу. Кто-то стал перешептываться, кто-то громко спросил:

– Она сказала – Альба Ванадис?

В таверне начался переполох.

Альба с тревогой повернулась к Горму, тот схватил ее за руку и хотел увести. Но их окружила толпа людей, гномов и эльв, желавших знать, действительно ли она Альба Ванадис.

– Это и правда ты?

– Альба Ванадис?

– Докажи! – выкрикнул кто-то.

Горм протиснулся сквозь толпу и оттолкнул тех, кто стоял ближе всего.

– Слушайте все! Тишина! – рявкнул он, и народ немного успокоился.

Гном поставил перед Альбой стул и залез на него, чтобы быть одного роста с людьми.

– Это правда! Это Альба Ванадис. Мне поручено отвести ее в Сессрумнир. Больше я ничего рассказать не могу.

Человек двадцать, плотно обступивших их, продолжили наперебой задавать вопросы:

– Где она была все это время?!

– А ты, гном, кто такой?

– С чего бы нам тебе верить?

– Меня зову Горм Стенсопп из Мюрквида. И меня не волнует, чему вы там верите или нет. Если не верите, расходитесь и спокойно пейте мед. Если верите, помогите нам – оставьте нас в покое.

Но народ не сдавался. В зале стоял шум и гам. Посетители оживленно переговаривались. Одна женщина крикнула, обращаясь к Альбе, чтобы та доказала, что она та, за кого себя выдает.

– Обманщики! – крикнул кто-то еще.

– А где этот негодяй Рунске? – раздался громкий вопрос.

Другие, наоборот, в мольбе протягивали руки к Альбе, пытаясь дотянуться до нее через толпу.

– Возьми меня за руку, дочь Фрейи!

– Позвольте помочь вам добраться до Сессрумнира!

– Я принес курицу в жертву Имиру за ваше здоровье, Альба Ванадис! Это благодаря мне вы вернулись!

Альба пыталась отойти, но вскоре оказалась загнанной в угол. Над ней парила Тюра Одуванчик, теперь с беспокойством наблюдавшая за происходящим. Казалось, она сожалела, что начала все это.

Горму наконец удалось схватить Альбу за руку и вытащить из толпы. Они выбежали на улицу и свернули в переулок, а вслед им неслись крики из таверны.

– Не эльва, а чертова стрекоза! И как нам теперь пробраться в номер? Я ведь уже заплатил за него! Только деньги зря выбросил…

Кто-то кашлянул над их головами, и они посмотрели наверх. К ним приближалась смущенная Тюра.

– Ах ты! – огрызнулся Горм. – Что, теперь сюда всех позовешь? Мало ты нам доставила неприятностей сегодня?

– Я хочу попросить прощения. У меня иногда как будто голова кругом идет. Ты простишь меня, Альба Ванадис?

– Я просто не понимаю, почему все так разволновались. Почему людям так важно знать, кто я?

Тюра подлетела ближе, в ее огромных глазах светилась надежда.

– Потому что ты последняя дочь Фрейи! Наследница Фрейи Ванадис, рожденная, чтобы стать мирохранительницей Запределья. Наша страна мечтает о твоем возвращении. Мечтает так сильно, что сердце болит.

– Но почему?

– Ты что, девочка, совсем ничего не знаешь?

Эльва вдруг догадалась:

– Ты жила не в Оскопнире, а гораздо дальше, да?

Альба кивнула, и Тюра стала объяснять:

– Кто-то из дочерей Фрейи всегда живет в Сессрумнире. Так было на протяжении двух тысяч лет. Но однажды ночью вы с матерью исчезли. Мы были в ужасе… С тех пор все переменилось. Тролли обнаглели, ветте роют туннели все глубже под огородами людей. Даже на горизонте за Ётунхеймом заметно движение. Поэтому нам не все равно, кто ты. Твое возвращение – знак для всего нашего мира. Знак, что грядут лучшие времена.

Альба съежилась.

– Но я же никто. Во мне нет абсолютно ничего особенного.

– Ничего особенного? Твоя мать – Сага Ванадис, одна из храбрейших и могущественнейших ведьм в истории!

– Но я даже не знаю, какой она была. Я не видела ни одной ее фотографии.

Тюра улыбнулась.

– Тогда мне есть что тебе показать, дочь Фрейи.

Тюра провела Альбу и Горма через город так, что они никому не попались на глаза. Наконец они подошли к большому каменному зданию в центре Фолькванга, и эльва позвала их внутрь. Они оказались в большом зале, освещенном свечами. Там стояли ряды скамеек, повернутых к алтарю, а на стене было нарисовано прекрасное дерево. Дерево, покрытое сотнями рун.

– Что это за здание? – спросила Альба.

– Это храм, – пояснила Тюра и указала на стены, покрытые гигантскими вышитыми полотнами. Их она и хотела показать. – Это гобелены, на которых изображена жизнь Саги. Друиды из Альфхейма вышили их и прислали в дар Фольквангу, когда твоя мать погибла.

Альба разглядывала яркие гобелены – почти как комикс, только из ткани.

На первом она увидела женщину с огненно-рыжими волосами, лицом, усыпанным веснушками, и ярко-синими глазами.

– Это?.. – спросила Альба, хотя уже знала ответ.

– Твоя мать, – сказала Тюра. – Сага Ванадис.

Альба подошла ближе. У Саги на шее висело ожерелье с тремя камнями. То самое, что Альба прятала под толстовкой. На остальных гобеленах были изображены разные сцены, но главной везде была Сага Ванадис.

– Сага была мирохранительницей, защищала Запределье. Она заключила мир между светлыми эльфами Альфхейма и темными эльфами Нидавеллира, охраняла границу у моста Биврёст и победила вождя серых троллей в битве у Фенсалира. Вот, посмотри.

На этом гобелене Сага была изображена не благородной хранительницей мира или кроткой правительницей. Здесь она была могущественной воительницей с красивым деревянным посохом, которым она указывала на коленопреклоненного тролля – гигантское мохнатое чудище с резкими чертами лица и хвостом, на конце которого была густая темная кисточка – совсем как у Сири. На голове у него был шлем, а в высоко поднятых когтистых лапах он держал огромную секиру, как будто собирался сдаться Саге.

– Все восхищались Сагой – от Альфхейма до Мюрквида, от Висельного леса до Лысой горы. Она справедливо разрешала споры, смело защищала нашу страну и отважно сражалась с недругами. Мирохранительницу уважали даже тролли и ветте. Однако нашлись и те, кого ее храбрость, ум и красота привлекли иначе… Два могущественных чародея. Двое братьев.

Тюра указала на следующий гобелен: рядом с Сагой стоял мужчина с длинными черными волосами в красивом белом одеянии и с белым посохом.

– Кто это? – спросила Альба.

– Конечно же, твой отец! – воскликнула Тюра.

Альба пригляделась и заметила, что живот Саги на этом гобелене казался больше. Она была беременна. Ожидала рождения Альбы.

– Это Оссиан Рунске, Верховный маг Сессрумнира, самый могущественный волшебник в нашей стране. После смерти Саги он стал новым мирохранителем.

– Ты сказала, братьев было двое. Значит, второй…

– Одд Рунске, – мрачно произнесла Тюра и указала на последний гобелен.

На ней одетый в белое Оссиан Рунске обнимал бездыханную Сагу. А рядом мужчина в черном, с короткими темными волосами, стриженными «под горшок», убегал прочь с младенцем на руках.

– Одд, брат Верховного мага, был одержим Сагой. Говорят, что от ревности он потерял голову, убил ее и украл младенца. Никто не видел его целых тринадцать лет.

Неужели Одд убил маму? Альба с ужасом смотрела на гобелен, на мертвую Сагу в объятиях Верховного мага.

Горм заметил, как испугалась Альба, и повернулся к Тюре:

– Ты это хотела ей показать? Смерть матери? И правда, отлично вышло.

Тюра покраснела и смутилась:

– Прости, я… Я не подумала…

– Этого не может быть. Одд ни за что бы не… – Альба сглотнула. – Он, конечно, не самый приятный человек, но ни за что бы никого не убил!

Она переводила взгляд с гнома на эльву, но оба молчали. Альба снова повернулась к гобелену. Одд Рунске, весь в черном, с маленькой Альбой на руках…

– Зачем он забрал меня? Что он хотел со мной сделать?

Тюра пожала плечами:

– Этого никто не знает. Некоторые думают, что он тебя убил. Кто-то утверждает, будто он продал девочку троллям на воспитание, чтобы она стала его верным оружием. С ее помощью Одд собирается свергнуть Верховного мага. – Тюра не удержалась и с подозрением покосилась на Альбу. – Но большинство считает, что Одд просто хотел, чтобы Оссиан почувствовал себя так же одиноко, как он сам, всю жизнь живший в тени брата.

Альба снова затрясла головой.

– Нет! Вы наверняка все перепутали. Одд не убийца!

Горм посмотрел на нее:

– Тебе придется привыкнуть к мысли, что воспитавший тебя человек не таков, как ты думаешь.

Глава 9
Верховный маг Сессрумнира

Альба и Горм отправились в путь ранним утром. Из коридора таверны, куда им все-таки удалось пробраться, до поздней ночи доносились грохот и пьяные крики:

– Дочь Фрейи! Альба Ванадис! Кто-нибудь видел девчонку Ванадис?! Она где-то тут!

– Ну, ты и Рататоск!^[3] Глупости болтаешь! Ложись спать!

Им пришлось спрятаться в номере Тюры. На рассвете они попрощались с ней, вышли из городских ворот и двинулись на север, в сторону Сессрумнира – крепости, где жил Верховный маг Оссиан Рунске, мирохранитель Запределья и отец Альбы. Не успели они отойти от города, как Горм вдруг остановился, вглядываясь в даль. На горизонте появилось облако пыли, и оно стремительно приближалось. Альба прищурилась, пытаясь рассмотреть, что это. Песчаная буря? Нет, навстречу им мчались две кареты.

– Горм! – Альба встревоженно покосилась на гнома. – Кто это?

– Эйнхерии, – тихо ответил он.

– Враги или друзья?

Гном скрипнул зубами:

– Как пойдет.

Вскоре кареты остановились прямо перед ними, перегородив дорогу. Из них выпрыгнули эйнхерии, статные воины в сияющих кольчугах. На плечах у них были голубые плащи, на головах – серебряные шлемы, скрывавшие почти все лицо. Единственное, что выглядело неидеально – это их оружие. Большие железные мечи были грубыми, затупившимися, как будто их часто пускали в дело. Наконечники копий истерлись и погнулись, но все еще казались очень острыми. Больше всего впечатляло то, что в каждую карету было впряжено по паре рысей. Четыре огромные кошки с пятнистой светло-коричневой шкурой и пушистой белой грудкой с любопытством разглядывали Альбу своими кошачьими глазами.

– Гном! – властно крикнула широкоплечая женщина-эйнхерий. – Назови свое имя и место, куда ты направляешься.

– Достопочтенные эйнхерии! – Горм приветствовал их низким поклоном. – Я Горм Стенсопп, лесной гном из Мюрквида. Направляюсь в Сессрумнир, чтобы просить аудиенции мирохранителя.

– И что за дело у мюрквидского гнома к мирохранителю?

Горм нерешительно покосился на Альбу.

Терпение капитана эйнхериев закончилось очень быстро:

– Что ж, я помогу тебе. Нам сообщили, что вчера вечером в Фолькванге видели гнома, утверждавшего, будто с ним пропавшая Альба Ванадис. Полагаю, речь о тебе?

Горм кивнул:

– Похоже на то, госпожа.

Капитан перевела взгляд на Альбу:

– Тебе известно, что подобная ложь приравнивается к измене?

Альба испугалась. Не такого приема она ожидала после всего, что рассказывал Горм.

– Достопочтенная госпожа, я всего лишь передаю слова девочки и ничего не утверждаю. Но я решил, что лучше доставить ее к мирохранителю. Пусть он сам решает, обманщица она или нет.

Альба удивленно посмотрела на Горма.

– Ну, девочка, гном говорит правду? Ты утверждаешь, что являешься пропавшей дочерью Фрейи?

Альба колебалась. Это Горм утверждал, а не она.

– Я…

Альба была Альбой – это все, что ей было известно.

– Я… Я не знаю.

– Не знаешь? О чем же тогда говорит твой спутник? Он что, врет?

Горм прошипел сквозь зубы:

– Говори как есть!

Альба пожала плечами. Как есть? И что же она должна сказать?

– Меня зовут Альба Ванадис. Это все, что мне известно.

– Достаточно, – сказала капитан и повернулась к эйнхериям. – Видар, Грип, забираем их с собой.

С колесницы спрыгнули два мальчика в бронзовых кольчугах – кажется, рангом ниже всех остальных – и направились к Альбе и Горму. Тот, что был крупнее – широкоплечий, с густыми бровями, – крепко схватил Альбу за запястья и связал их веревкой. Второй мальчишка, по виду ее ровесник, проделал то же самое с Гормом. Затем их отвели в кареты. Сначала Альба хотела сопротивляться, но потом передумала. В Сессрумнире все разъяснится. Во всяком случае, она на это надеялась.

Рыси набирали скорость, и кареты катились все быстрее. Альба оказалась в карете с капитаном.

– Странный у тебя наряд. Что, у темных эльфов так модно?

Капитан дотронулась до рукава толстовки. Альба отдернула руку.

– Я из Вэренда. Это в Швеции. По ту сторону березового портала.

Капитан пристально посмотрела на нее своими зелеными глазами.

– Березовый портал? Быть не может. Порталы в Гимле уже много сотен лет закрыты.

Альба пожала плечами:

– Горм показал мне проход через погреб в Бьёркагорде, и он привел нас в тот березовый лес.

– Погреб в Бьёркагорде? – повторила капитан так, словно обращалась сама к себе. – И как ты познакомилась с этим гномом?

– Он работал в Бьёркагорде. Помогал одной ведьме привести хутор в порядок.

– Ведьме?

– Да, потом оказалось, что она троллиха. Она сказала, что ее зовут Сири Сакс.

Альба почувствовала, как капитан напряглась. Двое мальчишек бросали на Альбу косые взгляды.

– Сири Ярнсакса?

Альба кивнула, удивившись, что капитан тоже знает это имя. Затем ее попросили рассказать все с самого начала. Она так и поступила. Рассказала о том, как росла с Оддом Рунске, как Идунн заманила ее в Бьёркагорд, где она познакомилась с Сири, которая оказалась троллем. Пропустив историю с ожерельем, Альба сразу перешла к тому, как Горм помог ей бежать через березовый портал.

Когда она закончила, капитан продолжила молчать, обдумывая услышанное.

– Что вы думаете, капитан? – в конце концов спросил кто-то из воинов.

– Думаю, лучше всего отвезти ее к Верховному магу. Пусть выслушает ее рассказ.

Остаток пути все ехали молча. Они оставили позади гору, и вскоре перед ними появилась великолепная крепость. С одной стороны она прилепилась к скале, нависавшей над ярко-синим озером, с другой ее окружали цветущие поля.

Альба смотрела во все глаза и разинув рот. Через некоторое время она вдруг заметила, что темноволосый мальчишка, тот, что был помладше и не такой грубый, смотрит на нее, а выглядит она, наверное, довольно глупо.

Перехватив ее взгляд, мальчик улыбнулся и сказал:

– Добро пожаловать в Сессрумнир.

За высокими крепостными стенами возвышалась каменная громада – замок Сессрумнир. Башенки поменьше лесенкой взбегали к главной, самой высокой башне. Крепость была очень большой, и казалось, что нависавшая над озером ее часть вот-вот рухнет в воду.

Ворота распахнулись. Миновав покрытую рунами арку, карета въехала на площадь. К ним подбежали гномы, чтобы позаботиться о рысях. Капитан вытолкнула Альбу из кареты, и Альба вдруг осознала всю серьезность ситуации. Веревка натирала ей руки. Она увидела, как двое воинов уводят Горма, и встревоженно переглянулась с ним.

Горм и Тюра обещали ей, что ее приезд в Сессрумнир будет долгожданным возвращением потерянной дочери. Но, кажется, что-то пошло не так. С ними обращались как с пленными, обманщиками, угрожали правосудием.

Преодолев несколько лестничных пролетов, они с капитаном оказались в большой красивой комнате. Альбу подтолкнули к скамье, обитой мехом. К ее изумлению, когда капитан сняла шлем, по ее плечам рассыпалась копна длинных светлых волос. Капитан пристально смотрела на Альбу, и на мгновение ее лицо показалось той знакомым. Но ведь они никогда не встречались…

– Если ты лжешь, если это гном тебя надоумил или еще кто подговорил, очень прошу: сознайся. Врать Верховному магу бессмысленно. Он видит обманщиков насквозь и раскрывает любые тайны. От него ничего не утаить. Так что сейчас самое время сознаться.

Альба с трудом сглотнула и подумала об ожерелье под толстовкой. Она утаила только его, это ее последний козырь. «Верховный маг пойдет на что угодно, лишь бы завладеть ожерельем». Так сказала Сири, и, хотя теперь Альба не доверяла ей, с Верховным магом она и вовсе не была знакома. С чего бы ей ему верить? Просто потому, что жадный гном и болтливая эльва сказали, будто он ее отец?

– Ну? – повторила капитан.

Альба покачала головой.

– Капитан Шторм…

Из задней двери неслышно появилась старушка-гномиха в красивой шелковой рубашке, расшитой золотом. Горм казался Альбе стариком, но эта горбатая и сморщенная, как изюм, гномиха выглядела по-настоящему древней.

– Его величество мирохранитель сейчас занят, он в своем кабинете, – торжественно объявила она и глубоко поклонилась.

– Позови его, – настаивала Шторм.

Старушка резко откашлялась:

– Мирохранитель приказал не беспокоить его до заката…

– Мне наплевать! Он должен увидеть ее.

Гномиха окинула Альбу скептическим взглядом.

– Достопочтенная капитан Шторм, мне даны четкие указания.

Капитан Шторм раздраженно вздохнула. Ее терпение было на исходе.

– Раз уж госпожа Поппельтофс не хочет нам помочь, придется самим наведаться наверх. Идем, девочка, – позвала она Альбу. – Только без глупостей. Ясно?

Она коснулась рукояти меча, висевшего у нее на поясе. Это было предупреждение. Старушка Поппельтофс явно хотела помешать им, но вместо этого согнулась в глубоком поклоне.

Шторм провела Альбу наверх по узким коридорам и винтовым лестницам, время от времени недоверчиво поглядывая на нее. Гномиха следовала за ними так близко, что несколько раз наступала Альбе на пятки.

…Скоро Альба встретит Верховного мага. А что, если Шторм говорит правду? Что, если он видит обманщиков насквозь? Тогда он заберет у нее мамино ожерелье, как это хотели сделать Одд и Сири? Рисковать нельзя. Во всяком случае, пока она не поймет, кому тут можно доверять. Без ожерелья Альба останется совсем беззащитной в этом новом мире. Нужно снять его так, чтобы никто не заметил, и где-то спрятать. Но времени на раздумья нет… Надо действовать.

Так осторожно, как только могла, Альба подняла связанные руки к шее. Слегка расстегнула молнию толстовки, чтобы дотянуться до ожерелья, но добраться до застежки оказалось не так-то просто.

Альба осторожно потянула за цепочку, и та медленно скользнула по шее. За спиной раздавалось пыхтение гномихи, но она, кажется, не обращала внимания на то, что Альба копается у себя под кофтой. Наконец Альба нащупала замок и с щелчком расстегнула цепочку. Ожерелье соскользнуло с шеи, упало ей в руки… и в эту секунду капитан Шторм обернулась. Подозрительно посмотрела на Альбу и ее расстегнутую толстовку и снова отвернулась.

Альба думала, что лестница вот-вот приведет их на чердак или прямо на крышу, но ступени все не кончались. Ей казалось, будто они ходят кругами, то вверх, то вниз, но наконец они подошли к подножию очень крутой винтовой лестницы. Альба выглянула в окно – вся крепость лежала перед ней как на ладони. Значит, они поднимаются в главную башню.

Узкая лестница казалась еще ýже, потому что на ступенях рядами лежали книги – много книг, у некоторых на переплетах были руны. Альба решила, что это словари или книги с заклинаниями. Некоторые книги были толстыми, как кирпичи, другие – совсем маленькими. Эти, наверное, были написаны эльвами или виттрами. У одной обложка была из небрежно сшитых шкурок животных.

Альба чувствовала, что лестница скоро закончится. Сейчас или никогда. Она споткнулась и упала на связанные руки. Больно ударилась локтем о край ступеньки, но сумела достать ожерелье и сунуть за толстую книгу с багровыми рунами на обложке. Казалось, будто они написаны кровью.

– Смотри под ноги! – пискнула Поппельтофс.

– Это не так-то просто, когда тебе постоянно наступают на пятки!

Шторм помогла ей подняться и пошла вперед. Ни она, ни гномиха, кажется, ничего не заметили, и ожерелье теперь лежало в щели между книгой и лестницей.

Капитан постучала в дверь:

– Ваше величество!

– Я просил меня не беспокоить, – послышалось из-за двери.

Поппельтофс хмыкнула, как будто хотела сказать: «Ну, что я говорила?». Капитан посмотрела на нее уничтожающим взглядом.

– Дело не терпит отлагательства.

Из-за двери послышался глубокий вздох.

– Что ж, проходите.

Капитан Шторм медленно отворила дверь и первой вошла в кабинет Верховного мага. Два больших окна были открыты, створки качались на ветру. В небо смотрел огромный медный телескоп. За массивным столом из темного дерева сидел темноволосый мужчина в белом и читал толстую книгу в кожаном переплете. У самого рта он держал какой-то предмет и, кажется, что-то шептал ему. Это напомнило Альбе, как Сири бормотала исцеляющие заклинания для Идунн, но тут ни слова не было слышно. Капитан Шторм терпеливо ждала, когда он закончит.

Верховного мага тоже окружали книги, море книг. На них стояли подсвечники с зажженными свечами, которые за часы, дни покрыли верхние фолианты потеками воска.

Иссиня-черные волосы Оссиана Рунске, которые расчесывал он, судя по всему, редко, падали ему на плечи, широкий подбородок зарос колючей щетиной. В волосах виднелась седина – одна серебристая прядь. Альба не знала, что ожидала увидеть после рассказов Сири о жестоком тиране и историй Тюры о благородном мирохранителе, но уж точно не это. Оссиан выглядел очень усталым – как будто и эту ночь, и несколько предыдущих провел за работой.

В чем-то они с Оддом были похожи, а в чем-то нет. У обоих были черные волосы, острые носы и темные круги под глазами. Но, в отличие от Одда, у Оссиана кожа была нормального цвета и спина прямая, он выглядел сильным, а Одд казался бледным и худым, как скелет.

Наконец Верховный маг поднял глаза и посмотрел на капитана Шторм, гномиху и Альбу, которые вошли в его кабинет.

– Ну, что у вас за срочное дело?

Старушка заговорила первой.

– Ваше величество, – сказала она слишком официально и так глубоко поклонилась, что едва не проехалась носом-картошкой по полу, – я уведомила достопочтенную капитана Шторм, что вы просили не беспокоить вас, но…

– Да-да, Снофса, благодарю, – перебил ее Оссиан и обратился к капитану: – В чем дело, Астрид? Кто наша гостья? И почему у нее связаны руки?

В ожидании ответа он начал что-то писать.

– Девочка утверждает, что она ваша дочь.

Верховный маг отложил перо, но отреагировал совершенно неожиданно.

– Ах вот как, – произнес он без малейшего энтузиазма. – Что ж, давненько у нас таких не появлялось.

Таких? Что это значит?

Астрид Шторм посмотрела на Альбу.

– Конечно, может, это очередная обманщица, но, мне кажется, ее стоит выслушать.

– Никакая я не обманщица! – воскликнула Альба.

– Кем бы она ни была, развяжите ей руки.

Шторм ослабила тугой узел, и освободившаяся от веревки Альба стала растирать затекшие запястья.

– Спасибо, – пробормотала она, хотя вовсе не считала, будто ей есть за что благодарить.

– Вчера ночью мы получили донесение из Фолькванга, – доложила капитан Шторм. – В город прибыли гном и девочка, которая говорит, что ее зовут Альба Ванадис. Гнома сейчас допрашивают в подземелье. В темнице. Посмотрим, что он скажет, но…

– В темнице? – опять перебила Альба. – Он же ничего плохого не сделал. Он помог мне.

Оссиан Рунске и капитан Шторм удивленно посмотрели на нее. Кажется, они не привыкли к тому, чтобы их перебивали. Особенно дети.

Поппельтофс больно ущипнула Альбу за руку:

– Говорить будешь, когда к тебе обратятся, малявка!

– Снофса, прекрати! – прикрикнул Верховный маг.

Старушка тут же оставила Альбу в покое и отступила назад.

Верховный маг встал из-за стола и посмотрел на Альбу. Его длинное белое одеяние скользило по полу, и он по-прежнему сжимал в руке странный предмет.

– Гном помог тебе? И как же? Помог обмануть нас своими небылицами?

– Он помог мне бежать от Сири Ярнсаксы, – сказала Альба.

Имя ведьмы снова произвело на слушателей некоторый эффект. Верховный взглянул на капитана Шторм, которая многозначительно подняла бровь.

Альба продолжила:

– Он провел меня через портал в Бьёркагорде и помог добраться сюда.

– Она утверждает, что в Беркаскугене снова открылся один из старых порталов, ведущих в Гимле. Если девочка говорит правду, именно там ваш брат прятался все эти годы.

– Если девочка говорит правду, – резко вставила Альба, – то я ваша дочь.

Оссиан побледнел.

– Меня зовут Альба Ванадис, я выросла в Швеции, – продолжила она. – С Оддом Рунске. Он говорил, что приходится мне дядей и что мои родители умерли и оставили меня с ним. Я ничего не знала ни о Запределье, ни о магии, ни о Верховном маге, пока не встретила Сири. Неважно, отец вы мне или нет, но стоять и слушать, как меня называют обманщицей, я не собираюсь.

Воцарилась гробовая тишина. Верховный маг смотрел на нее, как будто увидел призрака. Нетвердой рукой он оперся о стол.

Через некоторое время он провел рукой по волосам и повернулся к окну.

– Снофса, – сказал он, и старушка Поппельтофс тут же подбежала к нему, – отнеси это в кладовую.

Оссиан Рунске положил предмет, который все это время держал в руке, в серебряную шкатулку. Альба успела заметить маленький черный камень не больше орешка.

Поппельтофс взяла шкатулку и засеменила прочь.

Оссиан повернулся к капитану:

– Астрид, отправь всадников в Беркаскуген проверить, действительно ли там открылся портал. И разошли по всей стране гонцов. Пусть вся городская стража, владельцы таверн, все до единого держат ухо востро на случай, если Сири Ярнсакса объявится снова.

Капитан Шторм кивнула. Положив руку Альбе на плечо, она повела ее к двери.

– Девочку оставь со мной.

Капитан с сомнением спросила:

– Не думаете ли вы, что лучше…

– Оставь ее со мной.

Наконец они остались наедине.

Альба настороженно посмотрела на стоявшего перед ней мужчину, который мог оказаться ее отцом.

Оссиан будто не знал, что сказать. Его уверенный тон вдруг исчез. В голосе звучала усталость:

– Если ты… Если ты действительно моя… Если ты говоришь правду…

– Я не вру, – отрезала Альба.

– Тогда я должен все тебе объяснить. Ответить на все твои вопросы. Скоро я это сделаю. Но раз эта ведьма Сири Ярнсакса нашла моего брата, нужно действовать быстро. Девочка…

– Альба, – поправила его она.

– Альба. Я должен спросить у тебя кое-что, и очень важно, чтобы ты ответила честно. У моего брата… Одда… У него не было украшения?

Это что, первое, о чем он ее спросит? Отец, который тринадцать лет не виделся с дочерью? Альба почувствовала укол разочарования.

Она пожала плечами:

– Какого еще украшения?

Она видела, как Оссиан старается сохранить спокойствие.

– Украшения. Бронзового ожерелья с тремя камнями.

Альба равнодушно покачала головой.

– Он всегда одевался очень просто. Никаких ожерелий, колец или чего-то такого.

Оссиан разочарованно вздохнул и снова сел за стол.

– Что в этом ожерелье такого особенного? – спросила Альба в надежде получить ответ на вопрос, мучивший ее с тех пор, как она нашла шкатулку.

Оссиан промолчал. Казалось, он почти не слышал ее. Когда он поднял на нее взгляд, ей показалось, что на глазах у него блестят слезы.

– Я думал, – тихо проговорил он, – я думал, что никогда больше тебя не увижу.

– Значит, ты мне веришь? – спросила Альба. – Я действительно твоя дочь?

– Да, я тебе верю. Но нам еще предстоит многое узнать. Я должен все обдумать. Поговорим позже. Снофса!

Старая гномиха наверняка стояла под дверью, потому что тут же появилась.

– Проследи, чтобы ее накормили. И приготовь спальню для… Альбы.

Снофса Поппельтофс перевела взгляд на девочку.

– Ваше величество, вы хотите сказать, что это действительно…

Оссиан кивнул:

– Это моя дочь, Альба Ванадис. Она вернулась. Но уже поздно, а новость очень важная. У меня очень много дел.

Альба удивленно посмотрела на него:

– Это все?

– Как я уже сказал, мы поговорим позже, – вежливо улыбнулся Оссиан.

Альба почувствовала, как в ней закипает ярость. Он даже не обнял ее, проронил всего пару слов о разлуке!.. А теперь, когда оказалось, что ожерелья у нее нет, отсылает ее прочь!

Поппельтофс жестами подзывала ее к выходу, но Альба стояла на месте.

– Мне все равно, что ты там думаешь, – заявила она. – Я ничего не собираюсь доказывать. Я прекрасно жила без отца последние тринадцать лет и дальше справлюсь.

Она повернулась к Верховному магу спиной и пошла вниз по лестнице за растерянной Поппельтофс мимо того самого места, где спрятала ожерелье.

●●●

Гномиха привела Альбу в просторную спальню. Там стояла застеленная белоснежными простынями большая кровать с балдахином и резными колоннами. Огромное окно выходило на озеро.

– Если что-то понадобится, звоните в колокольчик, – сказала старушка, указывая на серебряный колокольчик со шнуром, за который нужно было дергать.

– Я хочу только одного: чтобы меня оставили в покое, – сказала Альба.

Поппельтофс задержалась в дверях.

– Верховный маг – великий человек. Благороднейший колдун. Вы должны быть благодарной, что у вас такой отец.

Альбы не испытывала ни капли благодарности. Она чувствовала себя разменной монетой. Одд украл ее, Идунн обманула, Сири манипулировала ею, Горм привез ее сюда как мешок с картошкой, чтобы перепродать капитану Шторм и Верховному магу. А теперь она должна быть благодарной, что какой-то клоун с башни поверил, будто она действительно та, за кого себя выдает? Нет уж, спасибо. Альба отвернулась, не удостоив гномиху ответом.

– Добро пожаловать домой, дочь Фрейи, – сказала старушка Поппельтофс, закрывая за собой дверь.

Альба услышала, как задвинулся засов. Ее заперли! Гостья она здесь или заключенная? Или дочь, вернувшаяся в родной дом?

Глава 10
Сад Саги

Альба проснулась и подумала, что она дома, в душном фургоне, а все случившееся приснилось ей в страшном сне. Но кровать была мягкой, химикатами Одда совсем не пахло… И тут на нее градом обрушились воспоминания. Она в Сессрумнире.

Открыв глаза, Альба сразу поняла, что надо делать: бежать. Она всю жизнь прожила с человеком, который скрывал от нее правду. Теперь она оказалась в мире троллей и виттр, болотных огней и эльв, недоверчивых воительниц и противных гномих. В мире, где так называемому отцу нет до нее никакого дела. Внутренний голос говорил ей: беги. И на этот раз Альба решила к нему прислушаться.

Едва она встала с постели, как в комнату вошел молодой гном и с глубоким поклоном подал ей хлеб, паштет и три сорта варенья, а также миску с золотистой простоквашей, посыпанной свежей малиной. Вскоре явилась и Поппельтофс с горой нарядов, шуб, плащей и туфель.

– Когда у нас будут ваши мерки, мы сошьем вам новую одежду, а пока, я думаю, можно подобрать что-то из этого.

Если не выделяться, легче будет затеряться в новом мире, подумала Альба и взяла длинное хлопковое платье голубого цвета с кожаным поясом.

– Отличный выбор, – заметила Поппельтофс, – подчеркивает ваши глаза.

●●●

На то, чтобы осмотреть крепость, ушло целое утро. Снофса Поппельтофс трещала без умолку, пока у дочери Фрейи не начала гудеть голова от имен каменщиков, архитекторов и дат строительства каждой башни и флигеля. Альба молча шла следом за гномихой. Когда ее уже оставят в покое? Нужно ведь забрать ожерелье. Значит, придется подождать…

За ними, не отставая, повсюду следовал один из эйнхериев, темноволосый Арнульф Крока. На его лице был большой и жуткий след от ожога. Сначала Арнульф показался Альбе страшным, но вскоре стало понятно, что нрав у него веселый. Он то и дело пытался неудачно шутить. Альбе это нравилось, хотя она не подавала виду. Снофса, как и все остальные слуги, обращались с ней уважительно и настороженно. Тревожные взгляды смешивались с дружелюбным любопытством. Они не понимали, кто она: вновь обретенная принцесса или враг.

Снофса и Арнульф провели Альбу по крепостной площади, показали конюшни и коровники, загон с рысями, кухню, где усердно трудились гномы-поварята.

На самом верху одной из башен находилась голубятня. Там в ряд стояла сотня клеток с почтовыми голубями. На клетках Альба читала названия разных мест: на одной – «Ноатуна», на другой – «Харбардсхюс»…

– Как они знают, куда лететь? – поинтересовалась Альба.

Арнульф повернулся к Снофсе:

– Это уж ты наверняка знаешь.

– Да, действительно, – пропищала глуховатая старушка. – Они знают!

Когда она пошла вниз по лестнице, Арнульф улыбнулся Альбе.

Горма нигде не было видно с самого их прибытия в Сессрумнир, и Альба начала волноваться. Она надеялась, что с ним все в порядке, ведь он действительно спас ее в Бьёркагорде. Верховного мага, ее отца, тоже след простыл. Когда Альба спросила, где он, Снофса ответила, что мирохранитель – очень занятой человек и у него много важных дел.

– Когда же я увижусь с ним?

Гномиха уставилась на нее:

– С чего такая спешка?

Спешка? Альба вспомнила, что Тюра рассказала ей в храме: некоторые считают, что Одд Рунске похитил ее, чтобы сделать врагом Оссиану. Не этим ли вызвано беспокойство Снофсы? Возможно, она думает, что Альба планирует убийство?

– Не слушайте старушку Поппельтофс, – успокоил ее Арнульф. – Ее бы воля, с мирохранителем никто, кроме нее, не встречался бы.

Снофса сердито забормотала что-то о том, что «мирохранитель доверяет тетушке Поппельтофс», а «простому солдату этого не понять», затем последовала череда ругательств. Арнульф усмехнулся, и Альба не удержалась и тоже улыбнулась.

Наконец они добрались до библиотеки на втором этаже, где рядами стояли стеллажи, забитые книгами незнакомого Альбе мира. Полки поднимались до самого потолка. Гном-библиотекарь Мюрклинг, рассеянный старичок в очках, залез на шаткую стремянку и достал Альбе пару книжек, которые, по его мнению, ей стоило прочесть.

Когда она упомянула, что любит растения, он принес книгу о флоре Запределья, ее истрепанные страницы были переложены засушенными цветами. Еще он дал ей книгу по истории Запределья и популярную сказку о короле эльв, который хотел украсть у бабочки крылья.

– А рунических словарей у вас нет? – спросила Альба.

Старик Мюрклинг бросил взгляд на Снофсу, которая стояла у нее за спиной, и та, похоже, покачала головой, поскольку старичок извинился и сказал, что все словари, к сожалению, сейчас заново переплетают.

Альба подумала: возможно, стоит одолжить один из словарей, лежавших на лестнице в башне Оссиана, а заодно попытаться забрать ожерелье, но решила, что спрашивать не стоит – незачем давать повод для подозрений. От Снофсы и Арнульфа никак не удавалось отделаться, а когда ближе к обеду ее отвели обратно в спальню, то дверь снова заперли.

Ей опять принесли гору еды, и Альба с удовольствием пообедала. Однако вскоре она начала скучать. Сказку о короле эльв Альба прочитала меньше чем за полчаса. Бабочка заманила короля в кокон. Тогда он пожалел, что был таким жадным, и сам отрастил крылья.

В книге по истории занудно перечислялись события, произошедшие в этой стране, голова пухла от сотен не знакомых имен и географических названий. Некоторые имена и даже целые предложения были замазаны чем-то вроде черного лака, как будто это была секретная информация. Кое-где не хватало страниц. Альба бросила книжку на пол и глубоко вздохнула. Она чувствовала себя королем эльв, застрявшим в коконе. Если бы у нее выросли крылья, она бы тут же выпорхнула из окна.

Вдруг она заметила, что на одной из досок кровати что-то нацарапано: сердечко, а внутри буквы «С + О». Не может быть! «Сага + Оссиан». Неужели ее мама когда-то жила в этой комнате, спала на этой кровати и вырезала эти буквы? Альба провела по рисунку пальцами и вдруг почувствовала невероятную близость к маме. Это комната Саги Ванадис.

В этой кровати она спала после битвы с серыми троллями. Читала книги из этой библиотеки, гладила рысей, посылала письма из голубиной башни. Может быть, Альба тоже родилась в Сессрумнире почти четырнадцать лет назад… И, наверное, Оссиан Рунске был не так уж плох, раз Сага Ванадис когда-то полюбила его и вышла за него замуж… Хотя, с другой стороны, о маме Альба знала так же мало, как и об Оссиане.

– Возможно, мама была глупой, – пробормотала она.

В этот момент в дверь постучали, и Альба выпрямилась.

– Входите, – сказала она, и дверь распахнулась.

– Горм! – Альба вскочила с постели и бросилась гному на шею.

– Ну-ну! Хватит нежностей, благодарю, – сказал Горм и высвободился из объятий. – Что это на тебя нашло?

– Я за тебя переживала!

– Переживала? С чего это?

Горм закрыл за собой дверь и поставил на стол фонарь.

– Я боялась, что они держат тебя под стражей! Что тебя наказали или заперли в темнице.

– Меня наказали?! – воскликнул Горм. – Я вернул единственную наследницу Верховного мага. Мне оказали почетный прием. Выделили комнату в восточном крыле, роскошно накормили. Брусничного рома у меня сколько душе угодно.

– Они ни в чем тебя не подозревали?

– Разумеется, мне задали кучу вопросов и заставили отчитаться о каждой минуте, проведенной в Бьёркагорде. О каждом слове, сказанном Сири Ярнсаксой. Но в основном меня благодарили.

Во время разговора Горм с любопытством прохаживался по комнате и осматривался.

– Разумеется, я не знал, к кому попал на службу. Я же даже не знал, что она троллиха. Это все черная магия.

Альба поняла, что он беспокоится, как бы она не разболтала эйнхериям, о чем ей в таверне рассказала Тюра. О слухах, что Горм добровольно пошел на службу к троллю.

– Горм, кто такая Сири на самом деле?

– Ты что, до сих пор не знаешь? Никто тебе не рассказал?

Альба покачала головой.

– Это коварная троллиха! Несколько лет назад она пыталась свергнуть Верховного мага, – объяснил Горм. – Но эйнхерии изгнали ее из страны, и с тех пор она скрывается и строит козни. Сири хотела добраться до тебя, чтобы использовать против твоего отца. К счастью, на пути злодейки встал старик Горм. Можно сказать, спас мир.

Гном самодовольно выпятил грудь.

– Теперь ты под присмотром у мирохранителя! Сири Ярнсакса до тебя не доберется.

– Ничего я не под присмотром! – прошипела Альба.

– Да-да, конечно, – отмахнулся Горм. – Ты у него в крепости, под стражей, в запертой комнате. И не можешь отсюда выбраться.

– Так значит, я заложница!

– Для твоего же блага, – заметил Горм.

Альба стиснула зубы. Ей вовсе не хотелось ради своего блага оставаться в заложниках. Ей хотелось освободиться и самой решать, как жить.

– Мне нужна твоя помощь.

– Моя помощь? – переспросил Горм.

– Ты ведь говорил, что я могу тебе доверять?

Горм пожал плечами:

– Ну, вроде я до сих пор тебя не подводил?

– Я должна отсюда выбраться.

Горм вытаращил глаза:

– Ты что, меня не слышала? За тобой охотится чокнутая троллиха. И она готова на все, чтобы заполучить тебя!

– Мне необязательно выходить из крепости – только из этой комнаты.

Горм нахмурился.

– Если хочешь подышать свежим воздухом, позвони в колокольчик и попроси разрешения погулять на площади.

– Я хочу попасть к Оссиану в башню. Так, чтобы никто не видел.

Горм прищурился:

– И зачем это тебе?

Альба помолчала и сказала:

– Мне нужно… кое-что забрать.

Горм быстро направился к двери.

– Я не буду в этом участвовать. И немедленно доложу эйнхериям, не то они подумают, что я тоже замешан в твоих безумных планах.

Альба преградила ему путь.

– Нет, стой! Просто выслушай!

– Ты понимаешь, что они со мной сделают, если подумают, будто я привел тебя сюда по приказу Сири Ярнсаксы, чтобы ты забралась к Оссиану в башню? Никакого больше брусничного рома! Это уж точно. – Гном попытался обойти ее.

– Если ты мне не поможешь, я сделаю все, чтобы они именно так и подумали.

Горм замер. Альба не хотела угрожать, но выхода не было.

– Я расскажу о том, что слышала от Тюры Одуванчик. Что ты сам пошел на службу к Сири Ярнсаксе.

Горм, заикаясь, принялся оправдываться:

– Э-э-это же абсурд! Н-н-неужели лесной гном пойдет на работу к троллю? – Он нервно засмеялся. – Она же была в человечьем обличье! Ты сама видела!

– Если эйнхерии наведаются в Мюрквид, наверняка найдут свидетелей, которые видели, как ты уезжал с самой настоящей троллихой. А не с троллихой в человечьем обличье.

Горм умолк и казался по-настоящему испуганным. Затем он заговорил, уже не пытаясь оправдываться:

– Возможно, я и знал, кто она такая, но думал, что она просто решила бежать через портал, чтобы спрятаться от эйнхериев. Я же спас тебя, как только узнал, кто ты такая, правда? Нарушил договор, чтобы спасти тебя. Так ведь? И вот она, твоя благодарность!

– Я благодарна тебе, Горм. Я знаю, что ты привел меня сюда, чтобы я была в безопасности. Но я ничего не знаю об этом месте. Не знаю, кто этот мужчина, даже если он действительно мой отец. Для меня он просто некто в мантии, называющий себя Верховным магом. Он сказал мне всего несколько слов и запер тут.

– Как будто боится, что ты его обворуешь, – пробормотал Горм.

– Тринадцать лет я жила с обманщиком и… убийцей. А теперь стала пешкой в игре, в которой ничего не понимаю. В не знакомом мне мире. Если ты считаешь, что мне лучше остаться здесь, в Сессрумнире, я поверю тебе. Но мне нужен козырь, которым можно воспользоваться, если я вдруг попаду в беду. Мне необходимо хоть как-то контролировать ситуацию, подстраховаться. И для этого я должна забрать кое-что из башни Верховного мага. Потом я вернусь в эту комнату и останусь в Сессрумнире.

Горм пристально посмотрел на нее.

– И никто не узнает твою тайну. Обещаю, – поклялась Альба.

С печальным вздохом, полным тревоги о брусничном роме, Горм отправился выяснять, как попасть в башню Верховного мага. Сама Альба ни за что не нашла бы дорогу по всем этим лестницам и переходам.

Она сидела на кровати и ждала Горма. Наступила и прошла полночь. Луна и звезды отражались в озере под окном. Иногда на лунной дорожке плескались большие рыбы. В Запределье царила тишина.

Наконец Горм вернулся. Он открыл дверь в комнату Альбы и поманил в пустой коридор.

– Я сказал стражнику, что сейчас смена караула.

Они крались вверх по лестницам, то и дело останавливаясь, чтобы переждать, когда пройдут гномы и стражники. Один раз им пришлось спрятаться за багровыми шторами, пока две гномихи долго спорили о том, чья очередь выносить ночные горшки. На верхних этажах было совсем темно, и Горм зажег свечу. Наконец Альба поняла, где они. Они приближались к лестнице в башню Верховного мага.

– Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, – сказал гном. – Когда поднимешься по этой лестнице, отступать будет некуда. Уверена, что не хочешь вернуться в теплую постель?

– Уверена, – ответила Альба.

Горм протянул ей свечу, и дальше по винтовой лестнице Альба пошла одна. Из-под двери Оссиана лился дрожащий свет. Он еще не спал. Когда Альба преодолевала последние несколько ступеней, отделявшие ее от толстой книги с кроваво-красными рунами, за которой было спрятано ожерелье, сердце громко колотилось у нее в груди. Она поставила подсвечник на лестницу и приподняла книгу. Альба была почти готова к тому, что ожерелья на месте не окажется. Но оно лежало там, где она его и оставила. Девочка осторожно взяла ожерелье и положила в карман. Вдруг из кабинета Оссиана раздался громкий звук – стул скрипнул о каменный пол, и вскоре Альба услышала, как к двери приближаются тяжелые, быстрые шаги.

Дверь распахнулась. Альба замерла, прижимая к себе толстый словарь с рунами. Верховный маг стоял на верху лестницы. Она подумала, что сейчас он наложит на нее проклятие или позовет стражу, но он, казалось, совершенно не удивился.

– А, вот и ты. Я все думал, когда же ты появишься. Заходи. – И он придержал перед ней дверь.

Альба подумала: не броситься ли бежать? Может, стоит использовать ожерелье и руну Турс, как тогда с Сири? Но она медленно поднялась по лестнице и вошла в его кабинет.

Верховный маг подошел к чайнику, кипевшему в камине.

– Чаю?

– Нет, спасибо, – тихо проговорила Альба.

Оссиан мельком взглянул на нее.

– Это за ней ты пришла?

Альба поняла, что все еще держит в руках книгу. Она судорожно прижимала том к животу, чтобы скрыть ожерелье, выпирающее из кармана.

– Горм сказал, что ты хочешь что-то забрать в моей башне.

Горм обманул ее! Альба стиснула зубы и сжала кулаки. Это не ускользнуло от внимания Оссиана.

– Не злись на него. Он боялся, что ты попытаешься пробраться сюда одна и какой-нибудь впечатлительный юный страж подумает, будто ты убийца.

– Думаю, он больше переживал, что ему больше не видать брусничного рома.

Оссиан расхохотался – искренне, от души.

– Да, с тех пор как он прибыл, нам уже пришлось пополнять в Фолькванге наши запасы.

Оссиан сел на деревянный стул перед камином.

– Но для того, кто помог нам воссоединиться, ничего не жалко.

Он слабо улыбнулся и глотнул чаю из кружки.

– Можешь сесть, если хочешь, но я не настаиваю.

Альба пожала плечами и села.

– Так ты хочешь выучить руны? Я слышал, тебе не разрешили взять словарь в библиотеке. Старушка Снофса иногда бывает слишком бдительной. Думаю, она испугалась, что ты найдешь какое-нибудь опасное проклятие и используешь его против меня.

– Зачем мне это? – спросила Альба.

Оссиан пожал плечами.

– Некоторые считают, что мой любезный братец похитил тебя, чтобы промыть тебе мозги, обучить магии и вырастить из тебя воительницу, которая свергнет меня и сама станет править Запредельем. Разумеется, под его руководством.

– Одд никогда о вас не говорил, – сказала Альба. – Он уверял, что магии не существует, и я ни разу не слышала о Запределье, пока не встретила Сири…

– Альба, я ни в чем тебя не обвиняю.

– Мне так не кажется.

Оссиан примирительно кивнул и снова повернулся к огню.

– Тебе, наверное, нелегко разобраться во всем этом.

Альба засмеялась, как будто он сказал что-то смешное.

– Поверь, мне тоже нелегко, – продолжил он. – Я не ожидал, что ты вернешься. Как вообще можно было этого ожидать? Я оставил всякую надежду увидеть тебя еще много лет назад.

– Мне оказали тут довольно странный прием. Заперли в комнате…

Оссиан серьезно посмотрел на нее.

– Ты вернулась, узнали, что Сири Ярнсакса сбежала… Да, возможно, мы переусердствовали с мерами безопасности. Но поверь, я вовсе не хочу, чтобы ты чувствовала себя заложницей.

– То есть я могу уйти?

– Я бы предпочел, чтобы ты осталась. Но если ты действительно хочешь уйти, никто не будет тебя удерживать.

– Да, я хочу уйти.

Оссиан помолчал, потом сказал:

– Ты не хочешь переночевать сегодня здесь и обсудить это завтра утром?

– Нет, я хочу уйти. Прямо сейчас.

Альба ни секунды не верила, что он отпустит ее.

Однако, к ее изумлению, Оссиан встал. В свете камина он показался еще более усталым и измученным.

– Я провожу тебя до ворот.

Они молча прошли через всю крепость. Вообще-то, Альба собиралась забрать ожерелье, а затем спокойно обдумать побег. Бежать посреди ночи, не подготовившись к встрече с миром, полным троллей, виттр и болотных огней, она вовсе не собиралась. Куда она пойдет? Обратно в Швецию? В Вэренде у нее не осталось друзей, которые могли бы ее приютить, в этом мире она тоже никого не знала. Единственное место, о котором она слышала, – Мюрквид, лес, откуда родом Горм и Тюра. Может быть, удастся там найти какую-нибудь несложную работу? Что-нибудь связанное с цветами? Тюра рассказывала о гномах-лесничих и Горме-старшем, которому после отъезда сына нужен новый помощник. Может, Альба сможет занять место Горма? Она чуть не рассмеялась. Альба – лесной гном, ну и дела! Но веселье длилось недолго. Ей стало очень одиноко, ведь ей нет места ни в одном из двух миров.

Они вышли во двор и остановились перед большими воротами, покрытыми рунами. Ночной страж с удивлением смотрел на них.

– Альба, можно спросить? Куда ты пойдешь?

Она пожала плечами.

– Домой. Не к Одду, разумеется… Но все же это не мой мир.

Оссиан бросил на нее встревоженный взгляд:

– К сожалению, вернуться не выйдет. Портал уничтожен.

– Что?!

– Да, Астрид с эйнхериями вернулись оттуда вечером. Не знаю, Сири ли это заметает следы или Одд не хочет, чтобы мы добрались до него, но тоннель под березой обрушился.

Альба пожала плечами, как будто ей до этого не было никакого дела.

– Тогда отправлюсь в Фолькванг. Я знаю там одну эльву. Или в Мюрквид. Разберусь как-нибудь.

Оссиан кивнул.

– Прежде чем ты уйдешь, можно тебе кое-что показать?

Альба была рада задержаться и кивнула. Оссиан повел ее через площадь налево. Они обошли почти всю крепость, и наконец перед ними появилась высокая, выше них обоих, живая изгородь. Альба остановилась у входа, и Оссиан вопросительно посмотрел на нее.

– Доверься мне, – сказал он.

Но Альба не сдвинулась с места.

– С чего бы… С чего бы мне тебе доверять? Почему я должна верить твоим словам? Все вокруг лгали мне всю мою жизнь.

Оссиан ответил ей очень серьезно:

– Я понимаю. Я сам знаю, каково это – быть обманутым, пережить предательство. Меня ведь предал родной брат. К сожалению, за все эти годы ты не первая пришла в Сессрумнир и назвалась Альбой Ванадис. Каждый раз в моем сердце вспыхивал огонек надежды и снова угасал, когда выяснялось, что еще один бедный крестьянин решил обмануть меня и подарить своей дочке лучшую жизнь или получить вознаграждение. Мое разочарование росло. В конце концов легче стало позволить надежде умереть и больше никогда и никому не верить. Так я и поступил. Выбрал легкий путь. Я боялся, что ты окажешься мошенницей или подкидышем, маленькой троллихой, которую Сири Ярнсакса превратила в Альбу Ванадис и послала в Сессрумнир шпионить. Или же – и это мой самый страшный кошмар – ты окажешься настоящей Альбой, которую воспитали так, что она решила убить меня. Я должен был понять… – его голос дрогнул. – Я должен был сразу все понять, как только посмотрел в эти ярко-голубые глаза, каких не видел с тех пор, как угас свет в глазах Саги. Я должен был узнать свою дочь. Понять, что ты не станешь пытаться убить меня. И самое главное, я должен был, несмотря на все опасения, сразу принять тебя с распростертыми объятиями, чтобы ты почувствовала себя дома. Прости меня, Альба.

Глаза Альбы наполнились слезами. Она повернулась к изгороди, чтобы Оссиан не увидел, что она вот-вот заплачет, и заговорила так тихо, что ее едва было слышно:

– Так что ты хотел мне показать?

Оссиан улыбнулся и повел ее за изгородь – в огромный сад. Узкие тропинки из камня вились между клумбами, деревьями, раскидистыми кустами роз, геранью и тюльпанами, между грядками с травами. Альба увидела базилик, розмарин и тимьян, а присмотревшись, поняла, что изгородь, окружавшая сад, – из розовой бузины. Посреди сада был пруд с кувшинками, а в нем – каменный фонтан со скульптурой, изображавшей женщину с ребенком на руках. Альба сразу поняла, что это Сага с новорожденной дочерью.

– Это сад Саги, – объяснил Оссиан. – Она проводила здесь несколько часов каждый день. Иногда приходила и ночью. Она посадила здесь каждое растение, посеяла каждое семечко. После ее смерти другим было запрещено сажать здесь что-либо. Растения Саги росли свободно, их будто подпитывала ее сила. Теперь все здесь твое – цветы, кусты и деревья. Если, конечно, захочешь. Может быть, тебе совсем не нравятся цветы и вся эта возня в саду?

Альба не смогла сдержать улыбку, а слезы наконец полились по щекам. Теперь она не стеснялась их.

– Я тебя ненадолго оставлю, – сказал Оссиан. – Предупрежу стражу, чтобы выпустили тебя, если попросишь. Но я надеюсь, что мы еще увидимся завтра утром.

Альба кивнула, но не ответила.

– Спокойной ночи, – сказал Верховный маг и ушел.

Альба несколько раз обошла сад, осмотрела, потрогала и понюхала каждый цветок и каждый куст, представляя, что мама тоже так делала. Присела на корточки у кошачьей мяты, зарылась пальцами землю и закрыла глаза. Глубоко вздохнула и вскоре почувствовала, что и у нее есть корни, уходящие глубоко под землю. Она чувствовала корни других растений, как они переплетаются друг с другом, здороваются, отдают то, чего у них в избытке, и берут то, чего им не хватает. Она понимала, какие растения мечтают о солнце, а какие страдают от жажды. Чувствовала, где почва здоровая, а где требуется удобрение. Чувствовала каждый цветок, будто сама выросла из той же земли.

Альба вырыла ямку и спрятала мамино ожерелье под кошачьей мятой. Она решила остаться и рискнуть еще раз – довериться другому человеку. По крайней мере, у нее есть последний козырь, думала она, засыпая ямку землей.

Глава 11
Среди молочных зайцев и водяных коней

Крепость Сессрумнир находилась на севере, к югу от Небесных гор и ясеневого леса Мимамейдир. Озеро под окном Альбы называлось Лугшё: давным-давно четыре великана разорвали здесь землю и напились воды из пропасти, как из кубка. Так говорила Снофса, и неясно было, шутка это, легенда или правда. Огромные цветущие равнины за пределами крепости назывались полями Фолькванг, они тянулись до самой столицы – которая тоже называлась Фолькванг. Если несколько дней ехать на запад, можно было добраться до моря. Альбе уже не терпелось увидеть его. Запределье простиралось еще дальше – к островам Оскопнир и Алльгрён; на север – к Идедалу и границе с Альвхеймом; на юг – к Гунналанду и равнинам Веттеслетт, где пропасть Гиннунгагап преграждала путь к огненной пустыне Муспельхейм. На востоке находились сверкающие долины Глэсисвеллир, а за ними Ётунхейм и Нифльхейм – государства великанов.

Однажды Альба станет мирохранительницей всех этих земель и будет выполнять свой долг – защищать Запределье от врагов, мирить тех, кто ссорится, и следить, чтобы знать не обижала народ. Это делала ее мать Сага, и сейчас целыми днями делает Оссиан. Потрясающие перспективы.

После разговора в саду прошло десять дней. Оссиан больше не заговаривал о намерении Альбы покинуть крепость, дверь в ее спальню не запирали на засов. Сессрумнир стал ей новым домом. Она начала исследовать крепость и все, что находилось внутри ее стен. Она навещала рысей в загоне, и они разглядывали ее большими желтыми глазами с таким же любопытством, с каким она разглядывала их. Альба нашла огромный свинарник с семнадцатью свиньями, гораздо более общительными, чем Сестрица из Бьёркагорда. Они с радостью выходили к Альбе поздороваться. По площади всегда расхаживало множество животных: кошки, собаки, куры. Один раз Альба даже видела, как по крепостной стене прыгал заяц, похожий на Рассела.

Дни пролетали быстро, вокруг было столько нового! Новый мир, новые люди и обычаи. Еще ей теперь позволили пользоваться библиотекой без надзора Арнульфа или Снофсы.

Старик Мюрклинг, нервно потирая руки, сказал, что рунические словари внезапно вернулись после замены переплетов.

– Сборник Фрейи наверняка вам подойдет, – прохрипел он и протянул Альбе толстый словарь. – Или словарь Кеттила. Любимый словарь вашего отца, – продолжил библиотекарь, громоздя перед ней одну книгу на другую. – Углубленный футарк^[4] Турбьёрга тоже пользуется популярностью, но, возможно, не среди новичков. Вообще-то, ваш учитель уже выбрал, с чего вы начнете. Так что я вмешиваться не буду…

– Мой учитель? – переспросила Альба.

– Вы же не собираетесь изучать руническую магию самостоятельно? Вот вам и назначили учителя. Он заходил утром и взял два экземпляра заклинаний Гроа.

– Кто же будет моим учителем?

●●●

Когда Горм вошел в класс, Альба уже сидела там, сложив руки на груди. Горм помедлил, будто раздумывал, не поздороваться ли, но, видимо, передумал и подошел к большому черному камню, установленному посреди комнаты. Это был сланцевый валун высотой с Альбу. Горм достал красный камушек и начал громко и быстро чиркать по гладкой поверхности сланца. Альбу передернуло от звука, волосы на голове встали дыбом. Наконец гном остановился, сделал шаг назад и обратился к ней:

– Что ж, подойди и перепиши эту строчку рун.

Он что, даже не извинится за то, что обманул ее?

– Верховный маг поручил мне посвятить тебя в основы рунической магии. Тебе что, не интересно?

Альба молча смотрела на него.

– Чтобы стать мирохранительницей Запределья, нужно овладеть рунами и научиться ими пользоваться. Ты сильно отстаешь от сверстников…

– Разве я в этом виновата?

– Нет, но ты можешь продолжать сидеть и дуться или подойти и переписать эту строчку.

– Хочу другого учителя.

Горм вздохнул.

– Альба, ты вела себя безрассудно. Если бы я не рассказал все мирохранителю, то мог бы потерять работу, а то и жизнь.

Горм правильно сделал, что предупредил Оссиана, но Альба очень, очень устала от того, что все делается у нее за спиной.

– Я думала, ты мне друг.

– Этого я не утверждал.

Гном не вредничал и не злился, просто говорил как есть. От этого становилось только хуже. Как глупо было верить, что он спас ее ради чего-то кроме вознаграждения.

– Однако без меня ты бы уже была мертва или, того хуже, оказалась в лапах Сири Ярнсаксы, – продолжил Горм. – Теперь ты в безопасности и можешь выучиться, чтобы однажды стать мирохранительницей, как твои мать, бабушка, прадедушка и прапрабабушка, и так до самой Фрейи. Разве ты этого не хочешь? Не хочешь быть мирохранительницей и защитницей Запределья?

Альба угрюмо пожала плечами. Горм расценил этот жест как знак согласия.

– Тогда нужно выучить руны. Ну так что, продолжим спор или перепишешь строчку?

Раздраженно вздохнув, Альба подошла к Горму, выхватила у него из рук красный камешек и начала переписывать.

●●●

Как только выдавалась свободная минута, Альба возилась в мамином саду – полола и пересаживала растения. Сад на удивление хорошо себя чувствовал, хотя стоял без ухода целых тринадцать лет, но хорошо себя чувствовали и сорняки. Каменные плиты между клумбами и кустами заросли мхом и репейником. Бузинную изгородь давно нужно было подстричь, на многих растениях завелись тля, улитки и прочие вредители, а вскоре Альба обнаружила, что стая голубей с удовольствием лакомится смородиной с ее кустов. В общем, дел хватало.

Каждый вечер они с Оссианом ужинали в саду. Днем мирохранитель был очень занят. Со всех уголков страны к нему съезжались люди: попросить совета или помощи, доложить о чем-то, но он всегда находил время, чтобы поужинать с Альбой.

Оссиан расспрашивал ее о Сири и о девочке Идунн, о которой только что услышал.

– Она тоже тролль в облике человека?

Этого Альба не знала. На тролля Идунн была совсем не похожа, но ведь и о Сири этого нельзя было подумать. Оссиан поинтересовался, не называла ли Сири имена или места, куда собиралась увезти Альбу. Дочь рассказала ему все, что знала, но знала она мало. Когда она повторила слова Сири о злом Верховном колдуне, мечтающем подчинить себе народ, Оссиан расхохотался:

– Уж слишком много Сири мне приписывает!

– Как ты думаешь, зачем я ей понадобилась? – спросила Альба.

– Ты наследница Фрейи. Если бы Сири удалось подчинить тебя и избавиться от меня, тролли смогли бы захватить всю страну.

Альба фыркнула:

– Можно подумать, я позволила бы собой управлять!

– Не стоит недооценивать магию, Альба. У тех, кто ею владеет, есть масса хитрых приемов, зелий и ритуалов, способных заставить человека забыть, где правда, а где ложь. Где добро, а где зло. Сири окутала бы тебя пеленой обмана. Заронила бы в разум зерна сомнений, которые разрослись бы повсюду, как мухоморы. Вскоре ты слепо верила бы каждому ее слову и действительно считала бы меня страшным тираном. Так колдовство и работает.

Неужели Сири говорила ей все это, чтобы настроить против отца? И ведь правда! Первое, что Альба сделала, оказавшись в Сессрумнире, – спрятала ожерелье. Она подумала: может, рассказать отцу, что ожерелье зарыто под кошачьей мятой всего в нескольких метрах от них? Но что-то внутри нее подсказывало: подожди. Подожди, пока не узнаешь, как именно Оссиан собирается его использовать.

Еще Оссиан расспрашивал, чем Одд занимался все эти тринадцать лет:

– У него были какие-то планы? Он собирался вернуться в Запределье?

И каждый раз она повторяла, что Одд, кажется, не собирался возвращаться. Наоборот, он хотел сбежать как можно дальше.

– Он казался сломленным. Его интересовали только эксперименты.

Оссиан задумчиво кивнул, но, казалось, все еще сомневался.

– Как ты думаешь, может быть, он… – Альба остановилась. – Не знаю… Сожалеет о случившемся?

Тут уже фыркнул Оссиан:

– Мой брат способен на многое, но сожалеть?.. Он жалеет только себя.

– Похоже на то, – согласилась Альба. – Но… На самом деле он был не таким уж плохим. Мрачным и вечно недовольным да, но и добрым тоже. Иногда.

– Он убил твою мать, Альба, – холодно сказал Оссиан. – Не забывай об этом. Все мое детство я заботился об Одде. Я поддерживал его, помогал завести друзей, хотя все говорили, что он странный и противный. Я защищал его. Говорил, что он стесняется, что ему нужно дать шанс. Но я был слеп. Не смог разглядеть его истинное лицо и поплатился за это. Никакие сожаления и упреки совести не исправят то, что он натворил. То, что он сделал со мной и Сагой.

Альба опустила глаза. Ей стало стыдно, что она пытается оправдать Одда. Ей хотелось знать, где он сейчас. Хотелось спросить его, правда ли все это. И если да, то как он мог так поступить? Если она хоть чуть-чуть его знала, это он разрушил портал, а потом уехал на своем фургоне как можно дальше от Вэренда. Если только она его знала… Но теперь было совершенно ясно: Альба совсем не знала Одда. Человек, воспитавший ее, убил ее мать, а она тринадцать лет жила с ним под одной крышей и ничего не подозревала.

– Что произошло? – спросила Альба. – Как он ее убил?

Оссиан вдруг показался ей вымотанным.

– Прости, Альба, но сейчас я не могу больше говорить об этом. В другой раз, – пообещал он.

И начал рассказывать истории из своей юности. Альба поражалась тому, какие удивительные приключения ему довелось пережить. Молодой Оссиан Рунске был настоящим героем. Он выгнал драуга, ходячего мертвеца, из гробницы, завязал узлом огромного змея в Гандвике, приручил одного из водяных коней в Висельном лесу.

– Что еще за водяные кони? – спросила Альба.

Оссиан улыбнулся и сразу стал намного моложе.

– Пойдем, – сказал он и поднялся.

Он провел ее через площадь и дальше, через большие ворота. Сначала они шли по пестрым полям Фолькванга, усыпанным сверкающими в лучах заката ромашками и лютиками, а затем по тропинке вниз, к озеру. Оссиан поднес два пальца к губам и издал странный глухой свист. Поднялся ветер, пробежал по траве и воде.

Сперва ничего не происходило. Цветы качали головками, мягко шумело озеро. Но вот волны стали нарастать, они все громче бились о скалы, наконец одна большая волна не разбилась, и, когда вода вот-вот должна была коснуться камня, из пены на землю выпрыгнул высокий стройный жеребец, белый, как морская пена, и почти прозрачный. Он скакал к Верховному магу и его дочери, весь в потоках воды, а из его гривы будто бил фонтан. Когда жеребец остановился перед Оссианом и Альбой, из его ноздрей вырвался пар.

– Какой красавец! – воскликнула Альба. Она протянула руку, чтобы погладить, но водяной конь отпрянул.

– Это Браксе. Вместе с ним мы за последние двадцать лет объездили весь мир.

– А можно мне тоже когда-нибудь на нем прокатиться?

Оссиан рассмеялся.

– Если тебе удастся оседлать его, он унесет тебя на дно озера. Браксе не лошадь, а водяной дух. Меня все отговаривали, в первую очередь твоя мать, но я не сдавался. Сначала я два раза упал и здорово ушибся. Но на третий раз я с милю проехал на нем по ледяной реке Ифинг, и он наконец подчинился.

Оссиан задумчиво погладил коня по загривку, покрытому пеной.

– Теперь он пойдет за мной повсюду. А я – за ним.

Альба изумленно смотрела на своего отца-мага.

●●●

Альба постепенно смирилась с тем, что не вернется к прежней жизни. Не будет больше ходить по школьным коридорам в Вэренде, возвращаться домой на велосипеде, гулять по любимой тропинке вокруг озера, а после школы наведываться в Бьёркагорд.

Она вспоминала дядю Одда и невольно перебирала в памяти приятные моменты, особенно из того времени, когда она была помладше, а Одд еще не стал таким ворчливым. Как они рыбачили вместе, и Одд рассказывал веселые истории. Как ее восхищали его странные эксперименты. Как они молча гуляли в лесу, погрузившись каждый в свои мысли, но все-таки вместе. Как однажды разбушевалась гроза, и они сидели под пледом, и Альба боялась, что гроза унесет их вместе с фургоном, как, по словам Одда, это случилось с ее родителями.

Теперь она понимала, что все это ложь. Если бы она только знала тогда, что сидит рядом с убийцей матери, а отец жив и ищет ее… Стоило ей предаться ностальгии, как эти мысли буквально набрасывались на нее. Альбу тошнило от чувства вины. Однако чем дольше она жила в Сессрумнире, тем меньше скучала по дому. Ужинать с Оссианом было гораздо приятнее, чем молча сидеть над тарелкой рядом с Оддом, а работа в саду и исследование крепости заменили ей Бьёркагорд и лесные прогулки в Вэренде.

Альбе было позволено ходить где угодно, но она постоянно натыкалась на капитана Астрид Шторм, которая вежливо уточняла, куда направляется дочь Фрейи. Они встречались так часто, что Альба быстро догадалась – это вовсе не случайность. Однажды, когда Альба исследовала подземные ходы под Сессрумниром, похожие на настоящий лабиринт, Астрид появилась словно из воздуха и недовольно спросила, чем это Альба тут занимается. Сказала, что нельзя бегать в подземелье, когда вздумается. И отвела ее обратно наверх.

Альба рассказала об этом Оссиану, но тот отмахнулся.

– Она просто не хочет, чтобы ты заблудилась или поранилась. Такое уже случалось.

Но Альба сомневалась, что капитан Шторм беспокоится только о ее благополучии.

●●●

Шел послеобеденный урок. У Альбы болело запястье – как всегда после бесконечного переписывания рун. Когда она уже собиралась сдаться, Горм говорил, как через пару лет она сможет с помощью рун не только выращивать цветы и приручать животных, но и останавливать волны, подчинять себе пламя, вызывать землетрясения и раскалывать камни. Все это казалось бы невероятным, если бы не тот случай, когда она атаковала Сири руной Турс.

Альба спрашивала, нельзя ли ей уже самой практиковаться или, может, Горм сам ей что-нибудь покажет, но он объяснял, что применять магию на практике ей еще рано…

– А гномам не положено хвастаться фокусами перед маленькими девочками.

Как глупо, что он, ее учитель, не хочет даже показать ей, как пользоваться рунами, думала Альба. Как же она тогда научится?

– Я готова! – настаивала Альба.

– Мирохранитель с тобой не согласен.

– Ты говорил с Оссианом?

Горм фыркнул в ответ.

– Разумеется. Неужели ты думаешь, что твой отец не интересуется тем, как продвигается твое обучение? Конечно, ему хочется знать, есть ли успехи.

– И что ты ему сказал?

– Я сказал как есть. Что тебе скучно переписывать руны, но в целом ты интересуешься овладением рунической магией. Ты что, думаешь, я не расскажу своему работодателю, как громко ты вздыхаешь, когда тебя просят переписать строку заново, и как часто ты жалуешься на боль в запястье?

Альбе стало немножко стыдно, что она так несерьезно относится к учебе. Но ведь переписывать закорючки действительно скучно. Скрепя сердце, приходилось признать, что подробные, яркие рассказы Сири о значении и толковании рун были в тысячу раз интереснее занудных прописей Горма.

Сначала Альба не понимала, почему не все в этом мире становятся магами, но теперь стало ясно – даже если у тебя есть талант, нужно упорно трудиться, учиться несколько лет, чтобы достичь мастерства. Большинство было знакомо с основами – например, работники в окрестностях Фолькванга чертили на земле руны плодородия, чтобы получить хороший урожай. Некоторым рунам находили применение в хозяйстве – они помогали разжечь огонь в печи или защитить запасы от грызунов.

В Сессрумнире многие мастерски владели магией, в том числе сам Верховный маг и кое-кто из эйнхериев. В каждом городе жило несколько магов и ведьм – к ним обращались за более сложной магией. Одни лечили больных, составляли сложные заклинания для земледелия или защиты от врагов, другие занимались работой попроще – например, сопровождали путешественников, помогали развести в дороге огонь, охотиться и управлять кораблем, предсказывали и отчасти даже влияли на погоду.

У разных народов были свои традиции и способы применения магии. Рунической магией в основном владели люди, а эльвы и гномы хорошо разбирались в природной магии и составляли снадобья и настои из грибов и трав.

Колдовство троллей было более загадочным, оккультным типом магии, и свои методы они держали в тайне. Поговаривали о темных ритуалах при полной луне, кровавых рунах и ядовитых грибных настоях, которые тролли пьют в своем логове, чтобы наслать на людей проклятия и злых духов. Узнав об этом, Альба до смерти перепугалась. Вдруг Сири решит наслать что-то такое и на нее? Но Горм успокоил ее и объяснил, что мало кто из троллей достаточно силен, чтобы использовать заклинания на расстоянии, к тому же стены и ворота Сессрумнира покрыты защитными рунами и в крепость никто и ничто не может проникнуть без разрешения.

●●●

После урока Альба отправлялась в библиотеку и читала там, сидя на подоконнике. Окно выходило на казармы эйнхериев, где жило примерно сорок взрослых воинов и дюжина учеников, ровесников Альбы. Среди них были и те двое мальчишек, которые сопровождали их с Гормом в Сессрумнир. Учиться к эйнхериям отправляли только самых сильных и отважных детей со всей страны: тех, у кого был талант к магии, кто мастерски владел мечом и стрелял из лука. По завершении обучения они получали нагрудный бронзовый значок, подтверждающий, что теперь они эйнхерии. Если ученики добивались успехов и в магии, им полагался второй значок – серебряный. Такой был на груди капитана Астрид Шторм.

Сидя у окна, Альба почувствовала, как ей не хватает общения со сверстниками, а в Сессрумнире из детей были только ученики эйнхериев. Когда Альба встречала их во дворе, они всегда как-то по-особенному на нее поглядывали и приветствовали как принцессу. Альбе было странно думать, что она, не имея и малой части их знаний о магии и боевых искусствах, станет однажды править ими.

Альба с восхищением наблюдала за их занятиями. Иногда с ними занималась Астрид, но сегодня тренировку вел Арнульф Крока: физическая нагрузка чередовалась со стрельбой из лука и поединками на деревянных мечах. Все это казалось сложным, тяжелым, грязным, а иногда жестоким. Двое ребят постарше сражались – наносили друг другу удары деревянными мечами, потом оба повалились на землю, и поединок перешел в обычную драку. Арнульф и пальцем не пошевелил, чтобы их разнять даже тогда, когда дело дошло до синяков и разбитых носов.

Оссиан рассказал: когда эйнхерии закончат обучение и отправятся на задание или в бой, никаких правил уже не будет, и ученики скажут спасибо Арнульфу, что тот не прерывал поединки из-за пары царапин.

Тренировка подошла к концу, небо над крепостью затянули серые тучи, и тут Альба заметила, что по двору несется маленький черный комочек. Опять этот черный заяц… Альба проследила за ним взглядом. Он и в самом деле выглядел очень знакомо. Но ведь не может же это быть Рассел из Бьёркагорда? Заяц пробежал мимо казарм и прошмыгнул в приоткрытую дверь коровника. Альба захлопнула книгу и помчалась во двор.

– Чавк! – раздалось, стоило Альбе перешагнуть порог коровника. Она наступила в какую-то желтую слизь. Альба поморщилась, оттирая подошву от грязи. Это оказался светящийся желтый слизевик, как те, которых полно было в Бьёркагорде, а потом и вокруг их фургона. Они будто преследовали ее – добрались теперь и до Сессрумнира. Вдруг Альба услышала громкое, жадное хлюпанье. Она осторожно прошла вперед и заглянула в ближайшие стойла. Коровы уже собрались внутри на ночлег и смотрели на нее без особого интереса. Хлюпанье доносилось из дальнего стойла.

– Эй! – негромко окликнула Альба, и звук прекратился. – Есть тут кто?

Она услышала, как опрокинулось ведро с молоком. Черная тень метнулась вдоль стены и скрылась в дыре. Альба бросилась к двери, чтобы пуститься в погоню, но наткнулась на гнома-работника, который только что вошел в коровник.

– Вот я тебя и поймал! Ах ты, мелкий… – крикнул он, но остановился, увидев Альбу. – Ой! Прошу прощения, дочь Фрейи, я думал… Младшие эйнхерии повадились воровать молоко у бедных коровок.

Тут он нахмурился и с подозрением уставился на Альбу.

– А вы-то что здесь делаете?

– Я увидела, как сюда запрыгнул заяц, – объяснила Альба.

– Заяц? – Молодой гном засмеялся. – Молочный заяц, здесь? Вот уж надеюсь, что это неправда. В следующий раз, если захочется пить, просто позови Биссе Гробрука, и я обо всем позабочусь. Дочери Фрейи ни к чему красть молоко из собственного коровника, правда?

Альба не стала оправдываться и спросила:

– А кто такой молочный заяц?

– Молочный заяц? Вы не знаете? Ну, бьёра, колдовской заяц?..

Слыша все новые названия, Альба качала головой.

– Где же вы пропадали все эти годы, если не слышали про молочных зайцев?

Альба пожала плечами, и Биссе Гробрук продолжил:

– Молочный заяц – животное, созданное при помощи колдовства, черной магии. Чаще всего это и правда заяц. Мелкий пакостник, сделанный из земли и коровьей шерсти, пепла и крови. Ворует молоко и ценные вещи для своего хозяина.

Альба, наверное, выглядела испуганной, потому что Биссе добавил:

– Но здесь, дорогая дочь Фрейи, можете ничего не бояться. Наши стены покрыты могущественными защитными рунами. Ни один молочный заяц через них не перепрыгнет. И если бы тут действительно резвился такой заяц, то повсюду был бы его желтый помет. Кто-нибудь точно заметил бы.

Биссе погладил ее по плечу, чтобы она успокоилась, и прошел мимо желтого слизевика, который раздавила Альба. Она решила осмотреть двор, но черного зайца нигде не было видно.

●●●

В ту же неделю Альба начала пересаживать цветы в саду. Она взяла тачку и направилась к компостной куче у свинарника. У казарм сидела группа будущих эйнхериев, с удивлением наблюдавших за тем, как она нагружает тачку вонючим удобрением. Ей невольно стало стыдно, что она копает свиной навоз, пока они изучают боевые искусства.

Краем глаза она заметила, как крупный парень, который связывал ей руки, когда они с Гормом впервые столкнулись с эйнхериями, наклонился к приятелю и что-то шепнул ему, а тот хихикнул.

Проходивший мимо Арнульф Крока пнул здоровяка по ногам и кивнул в сторону Альбы, намекая, что неплохо бы ей помочь.

– Я не какой-то чертов гном-свинопас! – возмутился парень.

– Она дочь мирохранителя. Лучше помоги ей, Грип Лудкинд. Не то все лето будешь казармы убирать, – отрезал Арнульф и пошел дальше.

Здоровяк Грип Лудкинд громко вздохнул и нехотя потащился помогать Альбе. Приказ есть приказ. Некоторые ученики постарше едва сдерживали смешки, и Грип бросил на них мрачный взгляд.

– Я помогу, – буркнул он и чуть ли не оттолкнул Альбу.

– Ничего страшного, – пролепетала Альба, но Лудкинд поднял тачку и устало посмотрел на нее.

– Куда везти?

– Спасибо, не надо! – ответила Альба и попыталась вырвать тачку из его ручищ. Тачку-то отвезти она и сама может.

– Сказал же, что помогу!

Альба так разозлилась, что даже уши покраснели.

– Мне не нужна ничья помощь!

Она схватилась за тачку и случайно вывалила навоз Лудкинду на штаны и башмаки.

– Ты что делаешь?! – взревел он и попытался стряхнуть навоз с одежды. – Я же хотел помочь!

– А я сказала, мне помощь не нужна!

По сравнению с низким раскатистым голосом Лудкинда голос Альбы был похож на комариный писк.

– Сам виноват, что у тебя теперь башмаки в навозе.

Он схватил ее за плечи и притянул к себе так, что она повисла над кучей навоза.

– То есть если я тебя сейчас отпущу, то ты сама будешь виновата, что у тебя лицо грязное?

Альба пыталась за что-нибудь зацепиться, но обувь скользила по мокрой вонючей грязи. Теперь еще больше юных эйнхериев пристально следили за происходящим.

– Грип! – послышался голос.

Сначала Альба подумала, что Арнульф вернулся, но это оказался ученик помладше, с темными волосами, тот, что сказал ей «добро пожаловать», когда они прибыли в Сессрумнир. По голосу мальчик казался старше, чем на вид. Он был одного роста с Альбой. У него было худое, серьезное лицо и глубокие зеленые глаза. В руках он держал корзину с грязной одеждой эйнхериев.

– Отпусти ее.

Грип расплылся в улыбке.

– Прямо сейчас отпустить, да, Видар?

– Нет! – крикнул тот.

– Помоги ей – не помогай, отпусти ее – не отпускай. Что же я должен делать?

– Хорошенько подумай, – дипломатично начал Видар. – Если ты ее уронишь, тебя выставят из Сессрумнира. Если повезет, через главные ворота, но, скорее всего, спустят прямо со стены.

Грип умолк.

– Что скажет твой дядя, когда ты вернешься в Воронье гнездо без бронзового значка? – продолжил Видар.

На лице у Грипа появилось новое выражение – страх.

– Поставь меня на землю! – яростно зашипела Альба.

Грип усмехнулся, но поставил ее на место.

– Вот так-то. Ну что, побежишь теперь реветь к папочке?

Альба сдула волосы со лба и уставилась на него.

– Если что, меня зовут Грип Лудкинд. Нажалуйся папаше, и к концу дня меня здесь не будет.

Грип скинул башмаки, поднял их и пошел прочь. Ноги у него были такие волосатые, что мало походили на человеческие, а ногти оказались острыми, как когти у зверя.

Альба не собиралась ябедничать, но и оставлять последнее слово за ним тоже не хотела. Она засучила рукава и схватила здоровый кусок навоза.

– Я не стану реветь из-за жалкой кучки навоза! – И она швырнула навоз ему в голову. Но не попала и тут же пожалела, что сунула руку в кучу навоза на глазах едва ли не половины учеников-эйнхериев, которые уже не могли удержаться от смеха.

– Тебе стоит подтянуть метание в цель, – усмехнулся Грип. Он бросил свои башмаки в корзину с грязным бельем, которую держал Видар, и дальше пошел босиком.

Видар смотрел на нее своими зелеными глазами. Казалось, он сочувствует ей.

– На что уставился? – рявкнула Альба, потом взяла себя в руки и покатила тачку обратно.

●●●

Она вернулась в сад красная и злая. Даже здесь, не в Вэренде, а в совершенно другом мире, где она была дочерью самого могущественного человека в стране, невозможно избавиться от идиотов вроде Грипа Лудкинда и их издевательств.

Вдруг Альба заметила что-то на земле у входа в сад. Еще один комок желтой слизи… То, что гном Биссе, которого она встретила в коровнике, назвал пометом молочных зайцев. Альба оставила тачку и прошмыгнула в сад. Она тут же увидела рывшегося на грядке черного зайца. Теперь, когда ей удалось рассмотреть его при свете дня, никаких сомнений не оставалось: это был Рассел из Бьёркагорда. Но как это возможно? Неужели он всю дорогу следовал за Альбой? Через тоннель и березовый лес, мимо Фолькванга и по полям, до самого Сессрумнира? Не может быть. Однако, вот он, сидит и раскапывает грядку с кошачьей мятой, как тогда, в Бьёркагорде. Кошачья мята…

В земле что-то блеснуло, и Альба вспомнила, что именно она зарыла на этой грядке. Рассел уже схватил ожерелье зубами и тянул его из земли за цепочку.

Альба кинулась через весь сад, перепрыгнула фонтан и бросилась на Рассела, как вратарь, ловящий мяч во время серии пенальти. Рассел вырывался и шипел совсем не как заяц. Одной рукой Альба прижала его к земле, а второй вырвала ожерелье из пасти. Теперь Рассел не выглядел милым и ласковым. Он был диким и бешеным, во рту и вокруг глаз у него засохла желтая слизь, и он отчаянно пытался вывернуться из ее рук.

– Что ты такое?! – завопила Альба.

Стоило произнести эти слова, как она почувствовала, что ожерелье нагревается. Шкура Рассела облезла, уши сползли ниже, верхняя часть морды распалась, как разошедшаяся по шву шерстяная шапка. Вместо заячьих глаз у него появились два новых глаза – узкие ядовито-зеленые прорези. Змеиные глаза. Заячья голова Рассела превратилась в змеиную. В руках у Альбы был уже не Рассел, а огромная черная змея, которая тянулась к ней раздвоенным языком.

Альба вскрикнула, отшвырнула змею, и та быстро поползла прочь.

– Альба?! – Арнульф Крока ворвался в сад с Видаром и еще двумя учениками. – С тобой все в порядке?

Спрятав за спину ожерелье, Альба указала на уползающую змею.

– Это колдовской заяц! – закричала она, и Арнульф погнался за ним.

Видар бросил на Альбу встревоженный взгляд и побежал за остальными.

Альба бросила ожерелье обратно в ямку и засыпала землей. Через полминуты Арнульф вернулся обратно, держа в руках мертвого черного ужа, который когда-то был зайцем Расселом.

Глава 12
В красное полнолуние

– Не понимаю… Зачем троллихе посылать сюда зайца? Молоко красть?

За ужином в тот день Оссиан тревожно оглядывался, как будто ожидал увидеть крадущихся зайцев.

Альба покачала головой. А ведь она знала причину – молочный заяц пришел за ожерельем, и ему почти удалось забрать его.

– Гном Биссе из коровника сказал, что стены крепости не пропустят молочного зайца.

Оссиан задумчиво хмыкнул и провел рукой по седой пряди в волосах.

– Не пропустят. Если, конечно, никто ему не откроет.

Перед глазами Альбы мелькнуло обезумевшее лицо Сири, после того как на нее обрушилась руна Турс. А ведь она только начала чувствовать себя в безопасности в Сессрумнире.

– Я хочу тренироваться с эйнхериями, – сказала Альба.

Оссиан удивленно взглянул на нее:

– Как это?

– Я все обдумала. Если я должна стать мирохранительницей, то мне нужно быть намного сильнее. Одних прописей мало.

Оссиан почесал голову.

– Ученики эйнхериев проходят строгий отбор. Это самые сильные и отважные дочери воинов и самые могущественные сыновья ведьм со всех уголков страны. Тренировки очень суровые, и ученики на несколько лет старше тебя… – Он старался подобрать слова, чтобы не ранить ее, но не мог. – Тебе и до новичков еще далеко.

– Но Сири говорила, что у меня выдающиеся магические способности для…

– Что думает Сири Ярнсакса, меня совершенно не волнует, – отрезал Оссиан, но потом смягчился: – Прости, но те, кто прошел отбор, всю жизнь тренировались, чтобы попасть сюда. Что они скажут, если я допущу к занятиям тебя? Ведь у тебя от одной строчки рун уже болят запястья?

Альба почувствовала, что ее щеки пылают.

– Не все рождены для сражений.

Оссиан примирительно улыбнулся и вернулся к ужину.

– Не будем портить себе настроение неприятными разговорами. Ведь скоро красное полнолуние…

Альба не поняла, каким образом цвет луны должен был ее подбодрить.

●●●

На следующий день, сидя у окна библиотеки, Альба заметила, что в крепость съезжается много карет. То же самое она увидела и через день, когда работала в саду. Ворота то открывались, то закрывались, она слышала возгласы стражей.

Она увидела, что на площадь въезжают сразу три пары карет. У ворот, улыбаясь, стоял высокий мужчина в дорогой разноцветной одежде, он благодарил гномов-конюхов и оглядывал крепость, как будто радовался, что вернулся сюда. Он заметил Альбу и приветливо помахал ей рукой, но Альба смущенно спряталась за изгородью. Зачем в Сессрумнире собирается столько народу?

В коридорах в тот вечер царила суматоха. Толпы незнакомых людей кланялись Альбе и здоровались, когда она проходила мимо. Гномы-горничные носились туда-сюда с чистыми простынями и вениками в руках. Приходилось прижиматься к стене, чтобы тебя случайно не окатили водой из ведра.

На третий день Альбе с трудом удавалось сосредоточиться во время урока. На дороге в Сессрумнир появилось шесть карет, одна роскошнее другой – тут были запряженные лошадьми золотые кареты, расписные деревянные дрожки с оленьей упряжкой и большая черная карета, которую везли два огромных лося.

– Горм, сегодня вечером что-то намечается?

– Да ведь сегодня красное полнолуние, – ответил он. Альба не поняла, и он пояснил: – Красное полнолуние в змеиный месяц.

– Ах вот как? Но все-таки что же сегодня будет?

Он посмотрел на нее поверх очков, как будто она выпытывала у него секретную информацию:

– Ты задаешь слишком много вопросов.

Альба уселась скрестив руки и наотрез отказалась переписывать руны до самого конца урока.

●●●

В шесть часов вечера Альба отправилась в сад, чтобы поужинать с Оссианом, которого не видела весь день. Но в саду никого не оказалось, и стол не был накрыт. Из большого зала доносился гул голосов, и она подумала, что отец, наверное, занят с гостями. Интересно, что там происходит, подумала Альба. Может, торжественный прием? Важные люди обсуждают важные дела… Но все-таки Оссиан мог бы и предупредить ее.

– Вот ты где! – пискнула Снофса, появившись из-за угла. – Я тебя по всей крепости ищу.

Она уставилась на Альбу:

– Почему ты не в платье?

– В каком еще платье? – спросила Альба.

– В том, что приготовлено у тебя в спальне!

– Я туда с утра не заходила.

– Ай, ладно! Придется тебе идти в этом.

Гномиха схватила Альбу за руку и потянула к входу в большой зал.

– Куда это мы? – спросила Альба.

– На пир, конечно!

– Пир?

Снофса удивленно посмотрела на нее:

– Дорогуша, мы, конечно, старались по традиции устроить для тебя сюрприз, но ты ведь знаешь, что сегодня за день?

Пятница в середине лета – вот все, что было известно Альбе.

– Сегодня красное полнолуние змеиного месяца. Праздник середины лета. – Снофса распахнула двери в большой зал. – И твоя четырнадцатая годовщина!

За длинными столами сидело не меньше сотни гостей, а еще тут была целая толпа слуг и гномов, готовых обслуживать их. Большинство гостей были людьми, но среди них за столами сидели и эльвы, и гномы – примерно дюжина, и двое величественных созданий с мраморно-белой кожей. Альба подумала, что это, наверное, светлые эльфы. Появления Альбы почти никто не заметил, все продолжали увлеченно общаться друг с другом.

Альба наклонилась к Снофсе и спросила, не отрывая взгляда от гостей:

– Как ты это назвала?.. Моя годовщина?

– Ты родилась четырнадцать лет назад в день середины лета, – заявила Снофса. – Мирохранитель потребовал, чтобы праздник стал сюрпризом, но мы все думали, что ты просто подыгрываешь. Ты что, даже день своей годовщины не знаешь?

Альба решила не объяснять, что в ее мире был другой календарь, и продолжила разглядывать гостей.

– Дамы и господа! – воскликнул упитанный гном, да так громко, что все в зале умолкли. – Позвольте представить: дочь мирохранителя, наследница Сессрумнира, последняя дочь Фрейи, а также сегодняшняя именинница – Альба из рода Ванадис.

Все повернулись к Альбе, а некоторые из тех, кто сидел далеко, даже привстали, чтобы лучше видеть.

– Кто все эти люди? – шепотом спросила у Снофсы Альба.

– Знать со всей страны, дочь Фрейи. Ведьмы и маги, гномьи вожди, короли эльв и представители древнейших родов нашей страны – все собрались, чтобы поздравить тебя.

В глубине зала из-за стола для почетных гостей поднялся Оссиан и с широкой улыбкой махнул Альбе, чтобы она подошла ближе. Альба хотела спрятаться за старушкой-гномихой, но та вытолкнула ее вперед. Времена, когда Альбе удавалось оставаться невидимкой, остались в прошлом. Она нехотя поплелась к главному столу. Все улыбались ей и приветливо кивали, когда она проходила мимо. Альба заняла место рядом с Оссианом, и он подал знак, что можно снова садиться.

– Дорогие гости! Люди, эльвы, гномы и эльфы! Ярлы и ярлины, вожди, достопочтенные господа… – Наступила напряженная тишина. – Моя дочь, Альба Ванадис, возвратилась.

Зал взорвался восторженными криками. Гости подняли кубки, мед полился через край, все начали хлопать в ладоши и кричать «Ура!». Когда собравшиеся наконец успокоились, Оссиан продолжил:

– Однако вернулась и еще одна наша старая знакомая. Сири Ярнсакса вышла на тропу войны.

Радостные возгласы стихли.

– У троллихи ядовитый язык. Ей хочется стравить нас друг с другом. Сири Ярнсакса прекрасно умеет искажать истину. Некоторые из вас наверняка уже слышали ее голос. Возможно, союзники поделились с вами секретом или же вы сами слышали перешептывания в ночи. Быть может, она сама явилась к вам якобы с миром, а на самом деле для того, чтобы сеять ложь.

Альба заметила, что некоторым гостям как будто стало не по себе.

– Мы должны держаться друг друга и быть начеку. Должны выяснить, в чей разум она уже вторглась, будь то ваш друг, муж или жена, или тот, кто сидит рядом с вами за праздничным столом.

Все внимательно слушали. Некоторые смущенно переглядывались.

– Помните: Сири Ярнсакса вам не друг. Чтобы добиться того, что ей нужно, она готова бросить солнце в пасть волка Фенрира. Она способна достать с морского дна змея Ёрмунганда и затопить весь мир ядом. Она позволит огненному великану Сурту разорвать небо пополам, лишь бы вкусить власти.

Альба смотрела на Оссиана: тот говорил серьезно и его голос гремел под сводами зала. Она поняла, что в нем видела ее мама. Сотня самых могущественных людей страны напряженно ловили каждое его слово.

– Если тролли захватят власть, они разрубят Иггдрасиль на дрова, а наши поля и леса обрушат в пропасть Гиннунгагап. Но мы этого не допустим!

– Нет! – раздалось множество голосов. – Никогда!

– К нам вернулась Альба, последняя дочь Фрейи. Нас защитят силы Брисингамена. Пока у нас есть это преимущество, мы в безопасности.

Альба подумала: что же такое этот Брисингамен? В последнее время ей приходилось слышать много незнакомых слов.

– Но довольно об этом. Сегодня мы празднуем день середины лета и день рождения моей дочери!

Оссиан улыбнулся Альбе:

– За Фрейю! За Альбу Ванадис!

– За Фрейю! За Альбу! – подхватили гости и подняли кубки в ее честь.

Праздник продолжился. На столах появились длинные подносы с сельдью и разными соусами, гигантские блюда с молодой картошкой, миски, до краев наполненные подливой, и столько запеченных гусей и кабанов, что хватило бы всем.

Альба успела съесть всего несколько кусочков – ее постоянно отвлекали гости, подходившие, чтобы представиться.

Оссиан называл ей их имена:

– Альба, это Гилберт Черный из Речных земель.

– Какая честь познакомиться с вами, дорогая дочь Фрейи.

– Оттар Фафнесбейн из рода Вёльсунгов.

– Очень приятно, Альба!

– Óса Хьервардсдоттер из Мунарвагра.

– Когда я видела вас в прошлый раз, вы были не больше картофелины, которую только что съели!

– Биргир Боргарюрт, к вашим услугам.

– Ты уже познакомилась с Гудрун Юнокер?

– Боргхильд Бюдле, уважаемая дочь Фрейи.

– Свен Сиклинг.

– Ивар Хога.

– Алльсвин Бьярке. Купец из Дюреборга.

У Альбы кружилась голова, живот недовольно урчал. Наконец со столов исчезли жареные гуси и кабаны, и появились блюда с клубникой, румяные кексы и горы взбитых сливок. Гости ненадолго отвлеклись, и Альба смогла поесть.

Оссиан наклонился к ней:

– Я велел все держать в секрете. Мне хотелось, чтобы пир стал для тебя сюрпризом. Но я думал, что ты обо всем догадаешься, увидев, сколько народу собралось здесь в твой день рождения…

– Я не знала, что у меня сегодня день рождения. Мы обычно не очень-то его отмечали. Разве что иногда… – Альба кашлянула и призналась: – Вообще-то, никогда.

Оссиан глубоко вздохнул.

– Попадись мне только в руки мой дорогой младший братец, я ему…

– Давай сегодня не будем о нем вспоминать? – перебила его Альба.

– Ты права. Сегодня мы наверстаем упущенное. Будем веселиться и не станем вспоминать, что пропустили пару дней рождения.

– Рунске! – прогремел чей-то голос.

К ним направлялся высокий мужчина устрашающего вида.

– Вемунд, – поздоровался Оссиан и коротко кивнул.

– Хотел познакомиться с крошкой Ванадис.

У громадного мужчины были длинные волосы, заплетенные в косу, угловатое лицо и дремучая борода.

– Альба, это Вемунд Рафниста. Ярл Хуналанда.

– Прямо как мать в молодости, правда? – сказал ярл Вемунд и сжал ее руку в своей ручище. – В бою ты такая же смелая, как мать?

Альба улыбнулась, но не ответила. Она догадалась, что в словах здоровяка таится издевка.

– О, я видел Сагу Ванадис в бою. Помню как вчера. Вот это было зрелище! В одной руке меч, в другой – рунический посох. Она шла через поле битвы и сбивала по пять врагов разом. Жуткое зрелище. Особенно если ты был на стороне ее врагов.

Вемунд рассмеялся.

– Вы воевали с моей мамой? – спросила Альба, недоумевая, зачем этого гостя пригласили на ее день рождения.

Оссиан вмешался:

– Род Рафниста встал на сторону серых троллей в битве у Фенсалира. Но то было двадцать лет назад. Что было, то прошло, правда, Вемунд?

– Да, не помню даже, из-за чего мы ссорились, – усмехнулся тот.

Альба вспомнила гобелен, который Тюра показывала ей в храме – серый тролль преклоняет колено перед ее матерью. Сири Ярнсакса – тоже серый тролль, и Вемунд, получается, тоже сражался против ее семьи.

– Ну что, ты ведь унаследовала талант Саги управляться с мечом или ее колдовскую жилку?

– Будем надеяться, ты узнаешь это, когда будешь на верной стороне битвы, – резко ответила Альба.

Оссиан строго на нее посмотрел, а Вемунд заулыбался еще шире.

– Знаешь ли ты, дочь Фрейи, что о тебе ходят слухи по всей стране? О том, где ты пропадала и почему вернулась. Но самый нелепый из них – что девчонка Ванадис в жизни не видела ни единой руны. Дескать, Одд Рунске загубил ее магические способности и дочь Саги даже комара кровавой руной не заманит.

Вемунд рассмеялся и покачал головой, как будто сказал немыслимую глупость.

– Я многое узнала с тех пор, как вернулась, – произнесла Альба. – И слышала, какая тяжелая и напряженная работа – быть ярлом. Но, кажется, время на сплетни тоже находится?

– Видишь ли, ярлу необходимо знать обо всем, что происходит. Мы же не хотим, чтобы народ подумал, будто будущая мирохранительница – бездарность и посредственность. Это ведь нашей стране не на пользу…

– Достаточно, – спокойно, но решительно перебил Оссиан.

– Кажется, я наступил на больную мозоль?

– С такими ножищами это неудивительно, – отрезал отец Альбы.

– Мирохранитель… – Вемунд низко поклонился. – Дочь Фрейи. Разумеется, глупо даже думать, что дочь Оссиана Рунске и Саги Ванадис может оказаться бездарной.

Говоря это, он многозначительно улыбнулся Альбе.

Они молча ждали, когда он уйдет.

– Почему их род встал на сторону троллей? – спросила Альба. – Они же люди.

– Они полукровки, – сказал Оссиан.

– Полукровки?

– У них в роду были тролли. Рафниста – единственные из знатных родов, в ком есть троллья кровь.

– То есть он наполовину тролль?

Оссиан кивнул.

Альба не хотела признавать, но слова Вемунда ранили ее. Он был прав. Она никакая не воительница, а молчание Оссиана подтверждало, что и он думает так же.

– Позволь мне тренироваться с эйнхериями, – решительно сказала Альба.

Оссиан вздохнул, но не успел возразить.

– Я понимаю, что будет трудно, – продолжила Альба, – и поначалу я буду хуже всех. Но я не сдамся. Я преодолею все трудности и догоню остальных. Если я буду мирохранительницей, то должна стать одной из самых могущественных ведьм во всей стране. Правда же? Чтобы я могла дать по носу полутроллю вроде Вемунда, если он будет мне дерзить. Как я добьюсь этого, если целыми днями сижу с Гормом над прописями? Лучше попытаться сесть на коня и упасть, и пытаться снова и снова, пока не перестанешь падать. Как делал ты, чтобы укротить Браксе. Я права?

На лице Оссиана промелькнула слабая улыбка.

– Я должен это обдумать.

Альба поняла, что получила лучший ответ, на который могла рассчитывать.

●●●

После ужина начались танцы. Альба с удовольствием наблюдала за гостями, прохаживаясь по залу. Целая толпа собралась играть в оборотня. Это оказалась игра, где под музыку нужно притворяться тем животным, чье имя музыканты выкрикивают перед каждым куплетом.

«Волк!» – крикнула женщина, игравшая на лире, и все опустились на четвереньки и стали под музыку выть на луну. Через полминуты женщина крикнула: «Ворон!», и все начали размахивать руками и запрыгивать на столы, кубки и тарелки так и летели на пол.

В одном углу на стуле стояла Оса Хьёрвардсдоттер и с большим воодушевлением рассказывала безумную историю о великане, охотившемся на ветте у Старого королевского кургана.

– Он пытался забить их дубиной, когда они высовывали головы из нор. Бум! Бум! Бум! – Тех, кто сидел поближе, она стукала деревянным половником по голове. – В конце концов великан угодил дубиной по своей ноге, по большому пальцу. «А-а-а-а-ай!» – завопил он и прыгал обратно на одной ноге. До самого Ётунхейма!

Слушатели расхохотались. Танцы продолжались, песням и рассказам не было конца. Но веселье оказалось испорчено, когда прямо на штаны Вемунда Рафнисты опрокинулся кубок с медом. Вемунд вскочил, взревев от ярости. Музыка стихла, все смотрели на него. Альба увидела, как лицо ярла исказились от гнева, и сразу увидела в нем троллью кровь. Она вспомнила последнюю ночь в Бьёркагорде, когда Сири предстала перед ней в своем истинном обличье.

Вемунд навис над лысоватым мужчиной со светло-рыжей бородой, почти одного с ним роста.

– Ты пролил мой мед, – буркнул он, и ткнул рыжебородого пальцем в грудь.

Альба была уверена: совершенно неважно, кто на самом деле виноват. Вемунд просто выбрал самого крупного противника, какого нашел.

– Похоже, ты уже достаточно выпил, – прорычал в ответ рыжебородый.

– Хольмганг! – воскликнул Вемунд. – Вызываю тебя на хольмганг!

Столы тут же сдвинули в сторону, на полу расстелили большой круглый ковер из медвежьих шкур.

– Что это они затеяли? – спросила Альба Оссиана.

– Вемунд вызвал Сёрле Витсэрка на поединок. Проиграет тот, кто первым сойдет со шкуры.

– Они собираются драться? – спросила Альба и подумала, как глупо они оба выглядят.

– Племянник! – крикнул Вемунд, слегка пошатываясь.

К нему прибежал Грип Лудкинд. Альба удивилась, что раньше не заметила сходства между хулиганом Грипом и его дядей.

– Подай секиру! – приказал Вемунд.

Грип протянул Вемунду огромную блестящую секиру, и Альба поняла, что речь идет не о драке.

– Ты что, не остановишь их? – с тревогой спросила Альба.

– Вызов есть вызов. Если Сёрле не хотел сражаться, он мог отказаться.

Сёрле Витсэрк достал из ножен меч. Противники взяли щиты, и поединок начался. Два гиганта гоняли друг друга по медвежьей шкуре, нанося удары и прикрываясь щитом.

– Они убьют друг друга?

Оссиан погладил ее по плечу, чтобы успокоить.

– Ну что ты! Нет, конечно, они оба опытные бойцы, и не…

Но слова застряли у него в горле, когда Сёрле едва успел уклониться от секиры Вемунда, срезавшей последние волосы с его головы. Оссиан как будто забыл, что собирался сказать.

Вскоре Сёрле удалось выбить секиру у Вемунда из рук. Он атаковал его с поднятым мечом, а Вемунд ударил его щитом прямо по лицу, а затем отвесил такой пинок, что Сёрле Витсэрк улетел назад и упал на пол в двух метрах от медвежьей шкуры. Вемунд Рафниста ликующе взревел, и за ним и все зрители. Сёрле Витсэрк поднялся с пола с окровавленным носом и схватил с ближайшего стола кубок. Все умолкли, чтобы послушать, что скажет Сёрле.

Все пришли в восторг, услышав тост. Снова заиграла музыка, и вскоре противники как ни в чем не бывало вместе танцевали на столе. Альба решила, что мед наверняка очень вкусный, раз все пьют, да еще в таких количествах, хоть и ведут себя потом как идиоты. Она взяла кружку, сделала глоток и тут же выплюнула. Фу! Напиток был и слишком горьким, и слишком сладким.

– Так ты не любительница меда, да?

Альба обернулась и увидела перед собой зеленоглазого Видара, ученика эйнхериев, который несколько дней назад остановил Грипа Лудкинда. Он усмехнулся и отпил из своего кубка.

– Никогда раньше его не пробовала, – призналась Альба.

– Неужели там, где ты жила, не пьют мед?

Оссиан велел Альбе никому не рассказывать, что она тринадцать лет провела в мире, который здесь называли Гимле. Если пойдут слухи об открытом портале, добром это не кончится.

– Я слышал все возможные варианты – от Оскопнира до Нидавеллира, – продолжил мальчишка, и похоже, он рассчитывал получить ответ. – Один из гномов, тут в замке, утверждает, что ты жила с великанами в Утгарде, это правда?

Альба пожала плечами.

– Ну, в любом случае нам обоим рановато пить мед. – И юный эйнхерий показал ей свой кубок, в котором оказался вовсе не мед, а какой-то прозрачный красный напиток.

– Земляничная вода.

Альба поставила кубок с медом на стол и сказала:

– Уверена, что это гораздо вкуснее.

– Видар, – представился мальчик, приложив кулак к груди.

– Альба, – ответила она и неловко попыталась повторить приветствие.

– Потанцуем? – спросил Видар, и не успела Альба ответить, как он схватил ее за руку и потянул за собой.

Танец Ёрмунганда заключался в том, что все гости, взявшись под руки, скользили по залу, как огромный змей, и горланили что-то вроде песни. Не страшно, что Альба не знала движений, – нужно было просто повторять за остальными. Когда они пробегали под сводом из множества рук, Видар засмеялся, глядя на Альбу, и та рассмеялась в ответ. Но в ту же минуту оба чуть не упали, такая была толчея. Чтобы удержаться на ногах, они схватились друг за друга. Наступил неловкий момент: Альба почувствовала, что ее лицо заливает краской, она стояла, глупо уставившись в эти зеленые глаза. Чтобы Видар не заметил, как она покраснела, пришлось снова пуститься в пляс. Прошла целая вечность, прежде чем они, запыхавшиеся и разгоряченные, вывалились из зала, чтобы глотнуть свежего воздуха.

Альба спросила Видара, каково это – готовиться к тому, чтобы стать эйнхерием, и он рассказал, что, помимо тренировок, их иногда берут с собой на задания в качестве оруженосцев. Однажды он выслеживал вора, который украл у целителя волшебные зелья. А еще помог обнаружить разбойников, которые ездили из города в город, притворяясь актерами. Альба слушала раскрыв рот.

– Спасибо, что не позволил Лудкинду уронить меня в навоз.

Видар пожал плечами.

– Ничего страшного. Он ужасно вспыльчивый.

– Он что, родственник того великана, который победил в хольмганге?

– Да, Грип из рода Рафниста. Он сын сестры ярла Вемунда.

– Я не думала, что полутроллям можно тренироваться с эйнхериями.

Кажется, Видару стало неловко.

– Может, Грип иногда и ведет себя по-дурацки, но не потому, что он полукровка. Он просто… не уверен в себе.

– Но ведь это же не повод быть таким противным!

Видар согласился, но, кажется, ему очень хотелось сменить тему.

– Наверное, тренировки у вас тяжелые? – спросила Альба.

– Сама на следующей неделе увидишь, – сказал Видар и удивился, когда она не поняла, что он имеет в виду. – Мама только что сказала: ты будешь тренироваться с нами.

– Ах да, – ответила Альба, сделав вид, что это не стало для нее неожиданностью.

Значит, Оссиан передумал. Альба тут же начала волноваться, и вся ее уверенность исчезла.

Альба увидела, как через площадь к ним идет Астрид Шторм.

– Надеюсь, эта ворчунья не часто ведет занятия?

Видар слегка улыбнулся.

– Она тебе не нравится?

Альба пожала плечами.

– Конечно, нравится. Мне и лимоны нравятся. Пару капель в чай, но не есть же их каждый день на завтрак.

Видар рассмеялся, но Альба сама себя перебила:

– Ш-ш, она идет сюда.

Астрид подошла и похлопала Видара по плечу:

– Нам пора. Уже поздно.

– Можно остаться еще ненадолго?

– Отставить возражения.

– Хорошо, мама, – сказал Видар.

Астрид коротко поклонилась удивленной Альбе:

– Дочь Фрейи. – И направилась к казармам вслед за своим сыном, Видаром Штормом.

Стоило ей отвернуться, как Видар бросил на Альбу лукавый взгляд, и она невольно улыбнулась в ответ.

Альба осталась на улице, чтобы еще подышать прохладным ночным воздухом, и прислонилась к стене. От новой дружбы с Видаром ее мысли вскоре перешли к решению Оссиана позволить ей тренироваться с эйнхериями. Альба очень переживала, но в то же время чувствовала и приятное волнение. Однако ей пришлось прервать свои размышления – дверь зала распахнулась, и на улицу, пошатываясь, вышел Вемунд Рафниста. Он едва не упал, но все-таки сумел удержаться на ногах.

– Суртов яд! – воскликнул он.

Альба спряталась в тени. Ей вовсе не хотелось нарваться на это пьяное чудовище. Вслед за ним, покачиваясь, вышел Сёрле Витсэрк и закурил трубку.

– Дай-ка и мне, – буркнул Вемунд и сделал затяжку. – Какой прекрасный тост ты произнес сегодня в мою честь!

– Да брось!

– Нет, правда! Витсэрк, ты прирожденный поэт. После такого тоста растает самый кровожадный великан.

– А может, это колдовство? – предположил Сёрле.

– Да ну? В тебе что, тоже найдется капля тролльей крови? – пошутил Вемунд, и Сёрле расхохотался.

Еще раз затянувшись, Вемунд вернул ему трубку.

– Что думаешь о словах Рунске? Что Ярнсакса пытается околдовать нас.

– Что я об этом думаю? – переспросил Витсэрк. – Думаю себе и думаю, ничего особенного.

Вемунд перешел на громкий шепот, как будто эта мысль только что пришла ему в голову:

– Ярнсакса уже побывала у вас?

– Нет-нет-нет! Что ты! – ответил Витсэрк. А затем добавил, как будто его тоже внезапно осенило: – А что, к вам она уже наведывалась?

– К нам?! – театрально воскликнул Вемунд. – Нет-нет-нет!

Альба подумала, что тому, кто говорит правду, незачем повторять «нет» столько раз.

– Но… Кое-что я слышал, – вполголоса продолжил Вемунд.

– Да? И что же ты слышал?

– Ну, в нашем роду кто-то ближе к полукровкам, а кто-то к троллям… Так вот среди них кое-кто знает кое-кого в тролльих лесах.

Вемунд молчал, пока Сёрле, которого распирало от любопытства, наконец не выдержал:

– Говори же, не томи!

– Видимо, Сири Ярнсакса хочет переманить девчонку Ванадис. Втереться к ней в доверие.

Альба спряталась в тени, чтоб Вемунд не подровнял ей челку своей секирой, а в результате услышала то, что определенно не предназначалось для ее ушей.

– Дочь мирохранителя? На стороне троллей? И как же Ярнсакса собирается это провернуть?

– Говорят, она это может, но ей нужно время. Ты знал, что девчонка была у Сири, до того как вернулась в Сессрумнир? Несколько недель!.. Троллиха пыталась завоевать ее доверие, но слишком медленно. Наверняка кормила ее тролльими угощениями, чтобы та стала податливее. Девчонка должна была перейти на сторону троллей, но все пошло наперекосяк, когда вмешался тот гном. Однако Сири не отказалась от своего плана. Она хочет выкрасть дочь Фрейи и подчинить себе…

Сёрле молча слушал, пуская кольца дыма.

– Что ты имеешь в виду? Она хочет промыть ей мозги?

Вемунд задумался, а потом уточнил:

– Она хочет убедить ее.

На улицу вышли другие гости, Сёрле Витсэрк и Вемунд Рафниста вернулись в зал, но Альба по-прежнему стояла в тени.

Как именно Сири собирается ее убеждать?

Пытками? Лоботомией?

Альба вздрогнула.

●●●

Сонная после танцев и взбитых сливок, Альба вернулась к себе. Уже перевалило за полночь, но гости и не думали расходиться. Празднование ее дня рождения продолжалось. Подойдя к своей комнате, Альба услышала внутри шум. Может быть, кто-то из гостей ошибся комнатой? Она прижалась ухом к двери: в комнате кто-то двигал мебель.

– Кто здесь? – спросила Альба, заглядывая в комнату.

Она сразу поняла: что-то не так. Внутри было темно, но Альба все равно увидела, что комната выглядит так, будто по ней пронесся ураган. Все было перевернуто вверх дном. Одежда, простыни, вещи оказались разбросаны по всей спальне. Послышались быстрые шаги, и Альба увидела, как кто-то в черном плаще с капюшоном вскочил на подоконник и исчез.

Она бросилась к окну и выглянула на улицу, ожидая увидеть на площади распластанное тело, но, к ее величайшему удивлению, черная фигура ловко, как белка, карабкалась вверх по стене и вскоре исчезла.

Альба выскочила из комнаты и бросилась по коридору в ту сторону, где скрылся незнакомец. Она заглядывала в окна, высматривала черный плащ и бежала дальше – вниз по лестнице, снова по коридору, к окну в эркере… Но незнакомец пропал. Его нигде не было видно. И вдруг Альба услышала треск. Она подняла голову и увидела, как сверху прямо на нее из-под черного капюшона смотрят глаза, сверкающие, как две луны. Незнакомец висел на стене, вцепившись в нее когтями.

– Стой! – Альба попыталась остановить его. Она схватила край плаща и потянула на себя, но незнакомец скинул плащ прямо ей на голову. Альба отшвырнула плащ и увидела, что перед ней тролльчонок, который… тут же скрылся.

Глава 13
Эйнхерии

Бум! Бум! Бум!

Альба проснулась. Похоже, она снова заснула после того, как Снофса приходила будить ее. И теперь опаздывает на первую тренировку.

– Иду! – крикнула она. Но ответила ей не гномиха.

– Альба! Ты проснулась? – послышался голос Видара.

– Да… Да… Подожди! – хриплым спросонья голосом ответила она, поспешно натянула приготовленную темно-зеленую форму и распахнула дверь.

– Прости, я, кажется, проспала.

Видар с улыбкой смотрел на нее. Его каштановые волосы сегодня были причесаны не так гладко, как раньше, но ни в какое сравнение не шли с ярко-рыжим хаосом на голове Альбы. Почему Астрид отправила за ней именно Видара?! Он заглянул в комнату и увидел беспорядок, который оставил после себя ночной гость.

– Вечеринка продолжилась здесь?

Альба фыркнула:

– Можно и так сказать.

– Идем скорее!

Альба не успела рассказать Оссиану о том, что случилось ночью, она никому об этом не рассказывала. Когда гномы-горничные пришли, чтобы убрать комнату, Альба заперлась изнутри, и они оставили ее в покое. Из спальни ничего не пропало, но Альба прекрасно понимала, что искал вор. Ожерелье. Все это было очень подозрительно. Сначала молочный заяц, теперь тролль… Оссиан поймет, что Альба что-то скрывает. Да, теперь она ему доверяла, но хотелось бы, чтобы и он доверял ей. Когда придет время, она расскажет ему об ожерелье.

Но как Сири удалось помочь тролльчонку проникнуть в Сессрумнир, обойти и стражу, и защитные руны? Может быть, его провезли в одной из карет? Альба тут же подумала о Вемунде, дяде Грипа.

Когда Видар и Альба вышли на площадь, остальные ученики уже ждали их. Альба почувствовала себя неловко – она снова была новенькой в школе, да еще и опоздала. И явилась с копной нечесаных волос. Не говоря уже о том, что она вообще не заслужила права учиться с ними. Она в сотый раз подумала, что, возможно, не сумеет прыгнуть выше головы.

– А вот и она, – объявила Астрид, стоявшая перед учениками. – Я уж решила, что ты передумала.

– Нет, – пробормотала Альба.

– Говори громче, ученик.

– Нет, капитан!

Они с Гормом изучили устав юных эйнхериев, но Альба половину уже забыла.

– Ну что ж. Ангантюр, тренировку будешь вести ты. Никаких поблажек дочери Фрейи, ясно?

Девочка постарше с длинными черными волосами, собранными в хвост, четко ответила:

– Так точно, капитан!

Кроме Альбы и Видара, в группе было еще одиннадцать ребят, от одиннадцати до шестнадцати лет. Они побежали вокруг площади, и Альба тут же поняла, что далеко не так вынослива, как другие ученики. Все бодро бежали вперед, а Альба запыхалась уже через две минуты и с трудом поспевала за ними. Когда они добрались до стрельбища, Ангантюр крикнула:

– По три стрелы каждому! Тренируем внимание.

Начали стрелять из лука по мишеням с расстояния не меньше пятидесяти метров. Альба смотрела на Видара: все его стрелы попадали в цель. И Ангантюр почти каждый раз попадала в яблочко. Грип Лудкинд промахивался, но не часто, и его стрелы летели так быстро, что, попав в мишень, разлетались в щепки.

Альба выстрелила, но ее стрела даже не долетела до мишени. Она бы рукой и то дальше метнула. Альба чувствовала на себе взгляды других учеников и была почти уверена, что кто-то из младших фыркнул. Перед третьим выстрелом она зажмурилась и с изумлением услышала, что стрела попала в цель. Открыв глаза, Альба обнаружила, что это действительно так, но затем поняла: это Грип Лудкинд выстрелил в ее мишень.

– Представь, что целишься мне в голову! Может, тогда получится? – сказал он и убежал вслед за остальными.

Альба поспешила за ними.

– Как насчет обзорной экскурсии? – крикнула Ангантюр и повела группу вверх по ступеням на крепостную стену.

– Эй, сопляки, наверху не бегать! – заорал один из стражей, но Ангантюр и старшие ученики рассмеялись, а пробегая мимо, шутливо похлопали его по шлему.

Стена возвышалась над переливающимся золотом и синевой озером Лугшё. Тут и там покачивались рыбачьи лодки, волны пенились и разбивались о скалы далеко внизу.

– Ты как? – Видар сбавил скорость, дожидаясь Альбу.

Она хотела ответить, но споткнулась и чуть не ударилась носом о стену. Видар успел подхватил ее. Альба сказала, задыхаясь от усталости:

– Спасибо, я… кхм… не привыкла бегать… по камням.

Видар широко улыбнулся:

– Мы ведь не хотим, чтобы тебе пришлось вставлять деревянные зубы.

Альба нервно засмеялась, но поняла, что стоматология в Запределье действительно предложит ей только это.

Видар проводил ее обратно к казармам, где остальные слушали инструкции Астрид Шторм.

– Мне что, заново все объяснять? Шустрее!

– Простите, – пробормотала Альба и попыталась встать подальше, как всегда делала на физкультуре.

– Не туда, Ванадис. Тебе нужно догонять остальных. Встань вперед.

Альба почувствовала, как ее щеки заливает краска.

– Ты владеешь мечом, Ванадис?

– А?

– Умеешь обращаться с мечом?

Альба покачала головой:

– Нет.

– Понимаю, ты тренировалась меньше остальных, но ведь не все так плохо? Как-никак твоя мать – Сага Ванадис.

– Ну, так росла-то я без нее. – Сообразив, что ее ответ прозвучал дерзко, Альба добавила: – Капитан.

– Ванадис, если собираешься тренироваться с эйнхериями, ты обязана соблюдать правила. Здесь ты не наследница Фрейи и не дочь мирохранителя. Здесь ты жалкий кусочек угля, которому еще только предстоит стать бриллиантом. Холоднее льда, крепче железа. Ясно?

Альба смущенно кивнула. Ее отвлекла фигура в белом плаще, наблюдавшая за ними сверху из крепости. Это был Оссиан.

– Ясно?!

– Так точно, капитан! – ответила Альба.

Астрид бросила ей деревянный меч, и Альба с трудом поймала его.

– Приступим, – сказала Астрид и взяла другой деревянный меч.

Она что, серьезно думает, будто Альба станет с ней сражаться?

– Ну, покажи, на что ты способна!

Меч был хоть и деревянный, но тяжелый. Альба подняла его перед лицом, как показывала Астрид, и невольно снова бросила взгляд на окно, у которого стоял Оссиан. В ту же секунду капитан выбила меч у нее из рук.

– Ну же! Ты должна быть готова, никто до трех считать не будет.

Альба подобрала меч и снова подняла его.

– Готова?

Только Альба хотела ответить, как Астрид снова атаковала, на этот раз не так быстро. Альба отразила нападение, но снова выронила меч и вдобавок получила удар по голове.

– Можешь не поддаваться мне, дочь Фрейи, я уж как-нибудь справлюсь.

Послышались смешки. Альбе было так стыдно, что мысли в голове путались. Астрид Шторм нравилась ей все меньше. Она снова бросила взгляд наверх, но Оссиан, похоже, увидел достаточно.

– Будешь тренироваться с Верландссон. Тебе многому предстоит научиться.

Вильма Верландссон была самой маленькой и самой младшей, но бороться с ней оказалось не легче, чем с Астрид. Вильма рвалась к победе яростнее других. Альба отступала, отбивая атаки, и вдруг кто-то поставил ей подножку, и она упала.

– Может, тебе больше подойдет борьба в грязи? – буркнул Грип Лудкинд и пошел дальше.

– Лудкинд, я все видела!

Голос принадлежал Ангантюр, которая подошла и помогла Альбе подняться.

– Спасибо, – поблагодарила Альба, и темноволосая девочка улыбнулась в ответ.

– Не суди его строго, он наполовину тролль.

– Он часто так ведет себя с новенькими, – добавил мальчик с длинными золотистыми волосами.

– Вряд ли это только потому, что я новенькая, – заметила Альба.

Они не поняли, что она имеет в виду, поэтому пришлось пояснить:

– Он же из рода Рафниста. Его дядя не в восторге от того, что моя мать победила их в битве у Фенсалира.

– Точно! – кивнула Ангантюр.

– Но это ведь было двадцать лет назад! – воскликнул мальчик со светлыми волосами. – Они уже должны были смириться с поражением.

– Роду Рафниста пришлось дорого заплатить, чтобы сохранить титул ярлов после той битвы, – заметила девочка, а затем представилась: – Хильда. Хильда Ангантюр. Приятно познакомиться.

Блондин приложил кулак к груди:

– Юар Фафнесбейн из рода Вёльсунгов.

Хильда закатила глаза:

– Обязательно все время выделываться? Может, хоть раз побудем обычными подростками?

– А что такого? Я просто представился.

Хильда положила руку Альбе на плечо и повела за собой. Юар побежал за ними.

– Если Грип будет тебя обижать, скажи нам, и он получит по заслугам. Договорились?

Альба улыбнулась новой подруге:

– Спасибо.

– Все что угодно ради почтенной наследницы Фрейи, – прибавил Юар с довольно дурацким поклоном.

Хильда схватила его за шиворот и потащила за собой:

– Пойдем, дуралей.

●●●

Тренировки с каждым днем становились сложнее, но Альба чувствовала себя теперь не так ужасно – она подружилась с Хильдой Ангантюр и Юаром Фафнесбейном. Они показывали ей, как правильно держать лук и меч, и Альба радовалась любым советам. Грип продолжал смеяться над ее ошибками, но это лишь заставляло ее стараться еще больше.

Видар Шторм не общался с Хильдой и Юаром, у него была своя компания – Сикстен Сиклинг, пухлый шутник, и Эмбла Ведерхатт, немного рассеянная девочка с неудачной стрижкой, как у хоккеиста: короткие волосы по бокам, длинные сзади. Хотя в Запределье, конечно же, ничего не знали о хоккеистах… Они не были самыми популярными среди эйнхериев, но Видар пользовался уважением – никто не владел мечом так, как он, а из лука лучше стреляла только Хильда.

Для Альбы каждая тренировка заканчивалась унижением и усталостью. Оссиан еще поглядывал из окна, но делал это все реже. А вот взрослые эйнхерии, наоборот, полюбили следить за тренировками младших. Высокие, закаленные в боях воины выходили посидеть на солнце и посмотреть, как малышка Вильма Верландссон в двадцатый раз роняет в грязь наследницу Фрейи. Они понимали, что над дочерью мирохранителя лучше не шутить, но не могли удержаться.

Их смешки и перешептывания мешали Альбе сосредоточиться, поэтому она обрадовалась, когда узнала, что в конце недели эйнхерии уезжают. В рыбацком городке Ноатуна видели Сири Ярнсаксу – вместе с отрядом троллей она двигалась на восток. Эйнхерии должны были перекрыть дорогу и устроить засаду. В Сессрумнире останутся только Астрид Шторм и Арнульф Крока, они же продолжат тренировать учеников.

В последний раз на этой неделе сразившись с Вильмой Верландссон, Альба поднялась с земли и вместе с остальными пошла посмотреть на отъезд эйнхериев. Идя через площадь, Альба увидела, что Горм разговаривает с купцом из Фолькванга, который только что пригнал очередную телегу брусничного рома. Они стояли спиной к ней, но Альба заметила, как Горм что-то протянул купцу.

Обернувшись, гном увидел, что Альба на него смотрит, и крикнул:

– На что уставилась? Тебе разве не надо стрелять из лука, играть в войнушку или чем ты там теперь занимаешься? – Затем он сорвался с места и ушел.

Альба пожала плечами и побежала за Хильдой и Юаром. Возможно, Горм обижается, что у них теперь всего два урока в неделю…

Забравшись на крепостную стену, ученики смотрели, как уезжают эйнхерии. Не меньше дюжины рысьих повозок с воинами в серебристых шлемах и синих плащах катили среди полей Фолькванга.

– Однажды и мы отправимся в бой, – мечтательно произнес Юар, проведя рукой по волосам.

Он постоянно поправлял прическу. После поединка на мечах или тренировки он не переживал из-за синяков или разбитого носа, но всегда приводил в порядок волосы. Хильда свои длинные черные волосы собирала в тугой хвост, чтобы не мешали – мишень или противник всегда должны оставаться в поле зрения.

– Как ты думаешь, они вернутся с головой Сири Ярнсаксы? – спросила она.

– Уверен! У троллихи ни единого шанса. А ты как считаешь, Альба?

Альба пожала плечами. Она не могла заставить себя надеяться на что-то подобное. Все-таки Сири когда-то была ее другом… Спустившись вниз, Хильда и Юар продолжили обсуждать, как следует поступить с Сири Ярнсаксой, когда она попадет в руки эйнхериев.

– Я слышал, что Оссиан приказал Боссе Берсерку привезти глаза Ярнсаксы, – сказал Юар.

– Врешь! – воскликнула Хильда.

– Я бы не был так уверен, что эйнхерии победят, – произнес Грип, шедший за ними. – Я кое-что об этом слышал.

– И что же ты слышал? – спросил Юар.

– Говорят, что Сири Ярнсакса в три раза выше обычного тролля, – ответил Грип. – Ее отцом был Эльм Великий, последний великан Запределья.

– Глупости, – пробормотала Альба.

– Тебе-то откуда знать? – огрызнулся Грип.

– Я с ней знакома, – выпалила Альба, не успев подумать. – Сири Ярнсакса вовсе не в три раза больше обычного тролля.

– Ты знакома с Ярнсаксой? – ошеломленно переспросила Хильда.

Альба молчала. Ей же нельзя рассказывать о том, где она жила до возвращения в Сессрумнир! Но было уже поздно.

– Сири нашла меня первой. Пыталась переманить на сторону троллей. Но я раскусила ее и сбежала.

– Ты сбежала от Сири Ярнсаксы? – восхищенно спросил Юар. – Как это?

– Я метнула в нее руну Турс.

Юар, Хильда и остальные смотрели на нее, открыв рот, а Грип расхохотался.

– Да прямо! Ты даже пригоршню навоза «метнуть» не можешь! Это ты-то использовала Турс?

– Но это правда, – сердито сказала Альба.

– Откуда нам знать, что она не переманила тебя на свою сторону? Может, ты приехала сюда шпионить?

– Дядю своего спроси! Я слышала, они с Сири лучшие друзья.

Грип побледнел.

– Не говори так о моем дяде! – заорал он и бросился прочь, толкнув ее на землю.

Альба сердито смотрела ему вслед. Юар помог ей подняться.

– Надо его проучить, – сказал он и многозначительно посмотрел на Хильду.

●●●

Следующим вечером, когда Альба ужинала в саду, что-то перелетело через изгородь и попало ей в голову. Альба вскрикнула. Оссиан отвлекся от еды и вопросительно посмотрел на нее:

– Ты что-то сказала?

Альба покачала головой и осторожно развернула маленький свиток, попавший ей в лоб. Это оказалась записка от Хильды и Юара: «Голубятня. На рассвете. Важное дело».

Как только ночное небо стало чуть-чуть светлее, Альба вылезла из постели и, сгорая от любопытства, поспешила в голубятню. Сессрумнир еще не успел проснуться, на площади было пусто и тихо, а наверху в башне громко курлыкали голуби в клетках. Юар и Хильда поглядывали в окно, тихо переговариваясь.

– Что вы тут делаете?

– А, ну наконец-то! Как раз вовремя, – сказал Юар. – Он вот-вот придет.

– Кто?

Подойдя ближе, Альба даже сквозь особый запах голубятни почувствовала вонь, которую ни с чем не спутаешь. Между Хильдой и Юаром стояло ведро, до краев наполненное свиным навозом.

– Что вы затеяли?

Хильда широко улыбнулась.

– Покажем Грипу, что и ты можешь попасть в цель.

– Что это значит?..

– По воскресеньям Грип приходит сюда рано утром, чтобы отправить письмо любимой мамочке – домой, в Воронье гнездо. Всегда садится на одну и ту же скамейку у башни и пишет.

– Мы сдвинули скамейку на метр влево, – добавил Юар.

Альба выглянула из окна и увидела, что скамейка теперь стоит прямо под ними. Тут она поняла, в чем заключается план ее новых друзей, и невольно усмехнулась. После всех издевок и насмешек Грипа, которые ей пришлось пережить за эту неделю, месть казалась особенно сладкой. Но улыбка застыла у нее на губах, когда в голове внезапно возник образ Идунн Сакс. Ее гневный взгляд, когда она поняла, что ее обманули. Альба почувствовала знакомый укол совести.

– Чем это вы тут занимаетесь?

Они обернулись, удивившись, что кто-то еще пришел сюда так рано. Это был Видар.

– Не обращай на нас внимания, – бросила Хильда.

Альба улыбнулась Видару, но тот поморщился и подозрительно покосился на ведро.

– Если тебе письмо надо послать, давай быстрее, мы хотим побыть одни, – сказал Юар.

Видар пожал плечами:

– Тогда приду попозже.

Он повернулся к лестнице.

– Смотри, он уже идет! – воскликнула Хильда, выглядывая из окна.

Грип и правда шел к ним со стороны казарм. Он уселся на скамью с бумагой, чернилами и большим пером и начал писать письмо.

Юар поднял ведро на подоконник.

– Окажите нам честь, наследница Фрейи.

Альба колебалась. Она убеждала себя, что жертва шалости теперь вовсе не чудаковатая новенькая, не Идунн. Речь идет о Грипе Лудкинде, который с самого ее прибытия вел себя совершенно несносно.

Видар уже вышел на улицу и заметил Грипа.

– Скорее, – сказала Хильда.

Но Альба все никак не могла решиться.

Видар посмотрел наверх и понял, что вот-вот произойдет.

– Грип! Осторожно!

Хильда и Юар выхватили ведро из рук Альбы и перевернули. В ту же секунду Грип поднял голову, и навоз попал ему прямо на лицо. Он заорал и вскочил со скамьи, а бурые комки падали с его плеч и волос на землю. Юар и Хильда смотрели на него с башни и хохотали. Даже Альба не удержалась от смеха.

– Спускайся! – закричал Грип. – Спускайся, дочь Фрейи! Я и тебя, и свиту твою ткну мордой в навоз!

– Прости, полукровка! Мы тебя не заметили! – крикнула Хильда.

– Вы должны мне новый пергамент и чернила!

– Мы подумали, твоя мама обрадуется, если письмо будет пахнуть тобой! – крикнул Юар, задыхаясь от смеха.

Сердце Альбы колотилось все быстрее. Вид разгневанного Грипа, с головы до ног облепленного навозом, доставлял ей большое удовольствие.

– Спускайтесь, гады! – заорал Грип. – Или боитесь встретиться со мной лицом к лицу?

Альба, Юар и Хильда вышли во двор. Грип направился к Альбе и хотел ее схватить, но Хильда и Юар оттолкнули его.

– Я тебя на клочки порву, дочь Фрейи! – рявкнул Грип.

– Эй, полутролль, ты что, забыл, кто она такая? – сказала Хильда. – Забыл, кем была ее мать? Прояви уважение!

– Тебе, Ангантюр, это в новинку, да? – ядовито спросил Грип. – У кого-то фамилия оказалась круче твоей. В кои-то веки лебезить приходится тебе!

Улыбка исчезла с губ Хильды. Она подошла к стойкам с оружием, которое вынесли из казарм перед отъездом эйнхериев, и вытащила один из оставшихся мечей.

– Может быть, я заставлю тебя лебезить перед моим мечом?

Грип шагнул вперед и достал секиру.

– Попробуй.

– Успокойтесь! – призывал их не на шутку разволновавшийся Видар.

Юар тоже взял меч.

– Если попытаешься атаковать дочь Фрейи, наш долг, долг эйнхериев – защищать ее.

Альба растерялась. Шутка грозила перерасти во что-то гораздо более серьезное.

– А ты, отважная дочь Фрейи? Не можешь сама защитить себя?

– Я не хочу драться, – сказала Альба.

– Позволишь своим прихвостням драться вместо тебя? – воскликнул Грип. – И это дочь отважной Саги Ванадис?

Хильда взглянула на Альбу.

– Давай, мы на твоей стороне.

У Альбы не оставалось выбора. Не могла же она стоять в стороне, пока Юар и Хильда сражаются за нее. Она взяла меч, но он был такой тяжелый, что ее руки задрожали. Альба ни разу в жизни не держала в руках настоящий меч.

Грип усмехнулся:

– Только трýсы дерутся втроем против одного.

– Это потому, что от тебя воняет. Никто не хочет встать на твою сторону, – ответил Юар.

– Я встану на его сторону.

Видар выбрал себе щит и меч.

Альба не верила своим глазам. Почему он на стороне Грипа? Уж с Видаром ей совсем не хотелось сражаться.

– Шторм, ты что, будешь защищать полутролля? – удивилась Хильда.

– Я не хочу драться, но, если этого не избежать, я не позволю Грипу биться в одиночку.

– Прискорбно, – заметил Юар. Отступать он не собирался.

Грип, Видар, Хильда и Юар подняли мечи, готовые к битве. Альбу бросило в холодный пот: вряд ли им всем удастся остаться невредимыми.

– Что вы тут затеяли, олухи?

Астрид Шторм бежала к ним со стороны казарм. Ученики опустили мечи и встали по стойке смирно, Альба последовала их примеру.

– Стоило эйнхериям уехать, как вы решили передраться? Совсем Сессрумнир без защиты оставим, а?

– Никак нет, капитан, – хором ответили все.

– Однажды вам придется сражаться на одной стороне. И на что это будет похоже, если вы готовы поубивать друг друга из-за пары насмешек? – Астрид была в ярости. – Я собиралась взять вас на задание, но вы пятеро, очевидно, еще не готовы.

– Что вы имеете в виду, капитан? – спросила Хильда.

– Через две недели мы с Арнульфом поедем к Насхеймским курганам. Там появился дикий грим. Его нужно поймать до осеннего праздника, чтобы люди могли спокойно прийти к своим мертвым. Эйнхерии в отъезде, и мы хотели взять с собой учеников. Но вам, похоже, настоящие задания не интересны?

– Интересны, капитан!

– Может быть, хотите остаться дома? Будете драться друг с другом?

– Нет, капитан!

Она пристально посмотрела на них.

– Если не научитесь работать вместе, оставлю вас здесь, ясно?

– Да, капитан!

– Еще хоть раз увижу, что вы ругаетесь, спущу с крепостной стены, и вы не станете эйнхериями. Понятно?

– Так точно, капитан!

– Приберите все, да смотрите не пораньтесь.

Астрид устало вздохнула и ушла.

Бросив напоследок взгляд на Альбу, Грип пошел прочь. А Видар даже не посмотрел на нее.

– Теперь мы знаем, что можем доверять друг другу, – заявила Хильда и ударила своим мечом о мечи Альбы и Юара. Они убрали оружие на место и пошли к казармам.

– Будет здорово отправиться на задание, – сказал Юар.

– Да, – кивнула Хильда. – Я никогда раньше не видела грима.

– А ч-что это такое? – все еще дрожащим голосом поинтересовалась Альба.

И тут Хильда задала ей вопрос, который за последние недели Альба слышала очень часто:

– Где же ты пропадала все эти годы? Ты что, никогда не слышала о гримах?

– Нет, – ответила Альба, надеясь избежать дальнейших расспросов.

– Грим – это животное, которое приносят в жертву, когда кого-нибудь хоронят. Оно должно защищать покойника от грабителей. Грим – страж гробницы. Но иногда, если что-то пошло не так, грим просыпается злым и диким и нападает на всех, кто попадается ему на пути. Разрушает могилы вместо того, чтобы охранять их.

Альба не могла понять, шутят они или говорят правду. Неужели кучку детей пошлют сражаться с таким чудовищем?

– И что же это за животное?

– Бывает по-разному, – объяснила Хильда. – Это может быть баран, собака или лось…

– Надеюсь, что это огромный бешеный медведь, – кровожадно усмехнулся Юар. – Если я смогу его победить, то стану Юаром Гримоборцем.

Заметив, что Альба притихла, Хильда добавила:

– Конечно же, никакой это не медведь. Петух или кошка какая-нибудь.

– Когда у меня умерла бабушка, мы принесли в жертву хомячка моей двоюродной сестры, – сказал Юар. – В основном потому, что он постоянно бегал и кусал всех за пятки, а тут подвернулся случай отделаться от мелкого негодяя. Зато теперь никто не смеет и близко подойти в бабушкиной могиле. Зубы у хомяка, после того как он превратился в грима, стали только острее.

– Может, ты его убьешь? Станешь Юаром Хомякоборцем? – предложила Альба.

Юар возмутился, а Хильда громко расхохоталась.

Глава 14
Глусун и гробница

Несколько недель подряд тренировки перемежались уроками, во время которых Астрид Шторм и Арнульф Крока объясняли, как победить монстра, который бродит среди курганов. С Грипом больше никто не ссорился. Все восприняли угрозы капитана всерьез. Юар и Хильда сказали, что вряд ли Астрид спустит с крепостной стены дочь мирохранителя, но с остальными она точно церемониться не станет. Даже со своим сыном. И Альба подозревала, что это правда.

В среду она все же решилась подойти к Грипу, который собирал стрелы после занятий, и протянула ему руку. Он удивленно посмотрел на нее:

– Предлагаешь силами помериться?

Альба вспомнила, что в Запределье не принято пожимать друг другу руки.

– Хочу извиниться за то, что произошло в воскресенье.

Грип недоверчиво смотрел на нее.

– Отстань, – сказал он наконец и продолжил собирать стрелы.

– Я не хотела…

Но Грип резко перебил ее:

– Думаешь, я совсем дурак? Хотела вызвать меня на поединок на глазах у капитана?

Альба покосилась на Астрид и увидела, что та действительно наблюдает за ними.

– Если хочешь сразиться, вызови меня на хольмганг, дочь Фрейи. Только ты и я, один на один. Без твоих прихвостней и защитников.

Альба не знала, что сказать. Она хотела всего лишь извиниться, а не получить вызов на смертный бой.

Молчание затянулось, и Грип усмехнулся:

– Я так и думал.

Он ушел. Альба подумала, что этот мальчишка не стоит ее переживаний. У нее есть дела поважнее. Например, ее первое задание в роли эйнхерия.

Она боялась встретиться со зверем, восставшим из мертвых, и неважно медведь это или хомяк, но ей очень хотелось выбраться из крепости и увидеть что-то еще кроме Сессрумнира. Но когда за несколько дней до отъезда она спросила Астрид, далеко ли до курганов Насхейма, та ответила, что Альбе переживать об этом не стоит – она никуда не поедет.

– Но я же ни с кем не ссорилась! Не нарушала правила!

– Не нарушала правила, капитан! – поправила ее Астрид, и Альба сердито посмотрела на нее. – Если бы решение принимала я, никакого особого отношения к тебе бы не было, дочь Фрейи. Но твой отец запретил брать тебя на задание. Очевидно, он считает, что ты слишком нежная для охоты на грима.

За спиной Астрид противно усмехался Грип. Альба бросила деревянный меч на землю.

– Куда ты собралась, Ванадис?! Сейчас же вернись! Тренировка не окончена!

Альба направилась прямо в башню Оссиана, начала колотить в дверь и вошла, не дожидаясь ответа.

– Входи, – удивленно сказал Оссиан. Он сидел, держа в руке маленький черный камень.

– Ты что, решил унизить меня перед другими учениками?

– Что?..

– Астрид сказала, что мне нельзя поехать с ними в Насхейм.

Оссиан кивнул:

– Ты должна понимать: сейчас там очень опасно.

– Она сказала, что я слишком нежная!

– Альба, ты не готова. У тебя мало знаний и опыта. Ты недостаточно сильная…

– Я сильнее, чем ты думаешь, – прошипела Альба.

– Я имею в виду – физически. Ты слишком слаба физически. Я не уверен, что все вернутся невредимыми.

– Раз уж я начала это дело, нужно идти до конца.

– Альба, это не игра! В Сессрумнире ты в безопасности. Здесь я могу тебя защитить, нас окружают стены, покрытые рунами. За пределами крепости может произойти все что угодно.

– Я понимаю. Но разве не мне придется однажды повести за собой эйнхериев за пределы крепости? Как я завоюю их доверие, если они будут думать, будто мне не по зубам даже кошка-зомби или что там нас ждет в Насхейме? Они и так уже считают меня никчемной. С чего бы им верить в меня, если в меня не верит мой отец?

Оссиан опустил глаза.

– Я верю в тебя, но… Я лишь недавно вновь обрел тебя. Я не могу рисковать…

Он не договорил, встал и подошел к окну.

– Отец, чтобы стать сильной, я должна бросить вызов самой себе. Ты должен позволить мне сделать это.

Оссиан медленно повернулся.

– Что ж, можешь поехать с ними. Но будь осторожна. Пускай другие сражаются. Как только заметишь, что становится опасно, уходи и наблюдай со стороны. Не вступай в бой. Обещаешь?

Альба нетерпеливо кивнула:

– Обещаю.

Она вернулась к эйнхериям и сообщила Астрид, что получила разрешение мирохранителя отправиться на задание. Юар и Хильда пораженно смотрели на нее. Альбе даже показалось, что она и на Астрид произвела впечатление – та улыбнулась, прежде чем приказала ей пробежать десять штрафных кругов по площади за пробег с тренировки. Но эти десять кругов стоили того, чтобы стереть усмешку с лица Грипа.

●●●

Рыси бежали по лугам Фолькванга и тянули за собой повозки с учениками эйнхериев. С тех пор как Альба приехала сюда с Гормом, она не выходила за пределы Сессрумнира, а до курганов Насхейма ехать целый день. Она наконец сможет увидеть хотя бы часть своей родины.

Сначала они ехали на юг вдоль берега Лугшё, а затем свернули на восток, мимо деревень и хуторов, мельниц и шахт. Люди и гномы бросали дела и кланялись им. Эльвы подлетали к повозкам, чтобы посмотреть на дочь Фрейи.

К обеду они пересекли реку Гьёлль, и вскоре перед ними встал громадный буковый лес Ярнвид, будто стена из толстых кривых стволов, между которыми почти ничего не было видно. Гигантские темно-зеленые кроны образовывали свод, не пропускавший солнечные лучи.

Альба любила леса, но Ярнвид выглядел не очень привлекательным.

– Мы же не поедем туда, правда?

– Нет, – ответил Юар. – Это лес троллей. Ступишь туда, и никогда больше не увидишь солнечного света. Никто еще не выходил оттуда, если пришел без приглашения. Говорят, что деревья там умеют двигаться и преграждают дорогу заблудившимся путникам. Серые тролли ловят непрошеных гостей и отвозят во Фьётурлунд.

– Что такое Фьётурлунд? – спросила Альба.

– Что такое Фьётурлунд?! – пораженно воскликнул Юар. – Да где же ты жила все… Ох, ладно, неважно.

Даже он уже устал задавать этот вопрос.

– На поляне в глубине Ярнвида есть алтарь, который называется Фьётурлунд. Там творится самое жуткое троллье колдовство. Говорят, именно туда серые тролли притаскивают заблудившихся в Ярнвиде и приносят их в жертву во время своих гадких ритуалов при полной луне.

Альба сглотнула и больше не спускала взгляда с черного леса, вдоль которого они ехали.

Поздно вечером они добрались до Насхейма, небольшой деревушки с черными каменными домами у самых курганов. Альба и эйнхерии понесли вещи на постоялый двор, Астрид остановилась поговорить с могильщиком.

Видар сидел на кровати и распаковывал вещи. После долгой поездки у Альбы болела спина, она вытянулась на соседней кровати и вздохнула с облегчением.

– Пожалуйста, скажи, что со временем к таким долгим поездкам можно привыкнуть.

Видар фыркнул.

– Может, когда обратно поедем, подушку попросишь?

– Какая муха тебя укусила? – спросила она, заметив сарказм в его голосе. – Если у тебя ко мне какие-то претензии, лучше сразу скажи.

Видар некоторое время смотрел на нее.

– Я надеялся, что ты больше похожа на мать. Что ты не трусиха.

Альба спрыгнула с кровати и подошла к нему.

– Что ты такое говоришь?!

Она не знала, что он имел в виду, но его слова больно ранили.

Видар посмотрел ей в глаза и повторил:

– Твоя мать ни за что не послала бы своих прихвостней издеваться над слабым.

– Но я ничего не делала! – оправдывалась Альба. – Я только смотрела.

– Вот именно. Просто стояла и смотрела, – повторил Видар. – И ничего не делала.

В его голосе звучало презрение.

– Кого ты называешь слабым? – возмутилась Альба. – Ты Грипа вообще видел? Он вдвое больше меня.

– Слабость, как и сила, бывает разной. В этой стране, дочь Фрейи, ты сильнее всех.

Альба вопросительно подняла брови.

Видар сложил свои вещи обратно в сумку.

– Найду себе другую кровать, – сказал он и пошел прочь.

– Может, рядом с твоим приятелем-полутроллем найдется местечко? – не удержавшись, крикнула Альба ему вслед.

Видар повернулся и так удивленно посмотрел на нее, что Альбе стало стыдно. Ей самой не понравилось, как она произнесла слово «полутролль» – как будто ей было противно. И Видар это заметил.

– Я бы на твоем месте вел себя осторожнее.

– Ты что, угрожаешь ей?

К ним приближалась Хильда. Видар устало покачал головой и повернул в другую сторону, но путь ему преградил Юар.

– Зачем же ей тогда быть осторожнее?

– Осторожнее с выбором друзей.

– Я прекрасно знаю, кто мне друг, – холодно заметила Альба.

Юар и Хильда переглянулись. Видар пошел прочь. Альбу больше всего расстроило, что ее дружба с сыном Астрид разрушена.

●●●

– Итак, слушайте все! По словам могильщика, чудовище свирепствует здесь уже несколько недель. Никто не рискнул подойти достаточно близко, чтобы разглядеть этого грима, но говорят, что он немаленький. Вероятно, это бык или медведь.

Альба покосилась на Юара. Теперь, глядя на туманные курганы, освещенные тусклой луной, он больше не выглядел таким самоуверенным.

– Разделимся на две группы, – продолжила Астрид. – Когда увидите зверя, трубите в сигнальный рог. Вторая группа придет на помощь.

Грипа, Видара и еще несколько человек вместе с Арнульфом Асрид отправила на восток. Затем повернулась к Альбе:

– А ты держись рядом со мной. Когда найдем чудовище, спрячься за камнем и не выходи, пока я тебя не позову.

– Да, капитан, – ответила Альба, но смотрела при этом на Вильму Верландссон, которая смело шла рядом с Арнульфом Крокой.

Альба чувствовала себя совершенно ничтожной.

Курганы Насхейма оказались не маленьким деревенским кладбищем. Это были огромные, поросшие травой холмы с надгробиями, которым конца и края не было видно. Могилы были разбросаны хаотично, не так, как на аккуратных кладбищах Вэренда. Людей здесь хоронили там, где находилось свободное место. Здесь встречались и простые каменные плиты с парой рун, и курганы, покрытые зеленой травой и цветами, и гигантские валуны, сложенные в кучу или башней. Старые надгробия поросли мхом, новые черные памятники сверкали отполированными поверхностями… Самых богатых и влиятельных людей хоронили в просторных залах под землей.

На вершине одного из самых высоких холмов росла большая береза, и Альба вспомнила погреб, через который она проникла в этот мир.

Астрид, Альба и остальные эйнхерии уже час бродили по кладбищу, и наконец им начали попадаться опрокинутые валуны, кучи разрытой земли и лишенные травы проплешины, хорошо заметные при свете луны.

– Вот и пастбище грима, – заметила Астрид.

– Что за зверь роет такие глубокие ямы? – с опаской спросила Хильда.

Астрид ничего не ответила, но вдруг остановилась и указала пальцем туда, где между холмами что-то двигалось. Четвероногое чудовище с серым мехом рыло землю, опустив громадную голову. Некоторое время спустя грим наконец поднял голову, и Альба увидела, что это вепрь – раза в два, а то и в три больше Сестрицы из Бьёркагорда, с влажным пятаком и двумя гигантскими клыками, блестевшими в лунном свете.

– Это не грим, – прошептал в темноте Юар.

– Это Глусун, – с дрожью в голосе произнесла Астрид и заставила Альбу пригнуться.

Остальные последовали ее примеру и легли на землю, чтобы чудовище не заметило их, если обратит в их сторону огромные, горящие желтым глаза.

– Что такое Глусун? – спросила Альба.

– Глусун – древнее чудище, – тихо объяснила Хильда. – Его тянет к местам старых битв и кладбищам. Он точит клыки о надгробия. Но он не появлялся уже лет сто… Бабушка говорила, что он умер.

– Глусун никогда не умирает, – поправила ее Астрид. – Он впадает в спячку и просыпается еще более голодным и злым. Не стоит его тревожить. Сейчас, когда с нами ученики, мы с Арнульфом не сможем прогнать его. Вернемся в другой раз, с подкреплением.

– Но, капитан, он движется в сторону второй группы!

Глусун действительно брел по холмам к поляне, куда направились Арнульф, Грип, Видар и остальные. Они не знали, что к ним приближается чудовище. Глусун их тоже еще не заметил.

– Мы не можем предупредить их, не привлекая внимание зверя. Остается только надеяться, что они вовремя заметят его и спрячутся. И не станут трубить в…

Над холмами раздался низкий оглушительный рев.

– …рог.

Грип затрубил, обнаружив монстра. Арнульф тут же выбил рог у него из рук, но Глусун уже прищурил горящие желтым глаза, прижал уши к голове и начал озираться в поисках источника звука.

– Идиот! – воскликнула Астрид. – Хильда и все остальные, на левый фланг. Держите крюки наготове. Как только я затрублю, ловите зверя за клык и пытайтесь удержать.

– Есть, капитан! – ответила Хильда и вместе с остальными учениками бросилась исполнять приказ.

Альба хотела последовать за ними, но Астрид распорядилась:

– Ты остаешься со мной!

Альба вздохнула и снова легла рядом с Астрид. Они смотрели, как группа Арнульфа прячется за валунами.

– Почему его тянет на кладбища? – прошептала Альба.

– Никто не знает, – ответила Астрид. – Возможно, ему нравится слушать плач мертвецов по ночам. Или он питается полуразложившимися трупами. Некоторые говорят, что Глусун бессмертен и поэтому его тянет к смерти – ведь ему ее не познать… Он мечтает о смерти и хочет быть так близко к ней, как только возможно.

Астрид встала.

– Раз ему так нравится смерть, может, стоит ему помочь?

Она дерзко улыбнулась, но Альба видела, что капитан напугана.

– Что вы задумали?

– Заманим зверя сюда.

Астрид вышла из укрытия и так затрубила в рог, что холмы задрожали. Глусун направился к ней.

– Альба, прячься! – приказала капитан.

– Но…

– Сейчас же! – С этими словами Астрид достала меч из ножен.

Это был железный меч c темным, закопченным лезвием, которое выглядело так, будто не раз побывало в огне. В центре рукояти красовалась руна, которую Альба выучила на уроках Горма – руна огня.

Альба, пригнувшись, отбежала к большому серому валуну.

– Хильда! – закричала Астрид, пока Глусун мчался к ней.

Хильда, Юар и остальные выбежали из засады, и Хильда швырнула в зверя крюк на длинной веревке. Крюк зацепился за левый клык вепря, эйнхерии потянули за веревку, и крюк как следует зацепился.

Альба, в крови которой кипел адреналин, издала радостный клич. Эйнхерии из всех сил удерживали Глусуна.

– Грип! – крикнула Астрид. – Давай!

Однако удача изменила им. Грип подбежал с другой стороны и тоже метнул крюк, но промахнулся. Хильда со своей командой тянули как могли, но этого было недостаточно, чтобы сдержать Глусуна.

– Лудкинд! – заорала Астрид. – Бросай еще раз!

Грип снова метнул крюк, но на этот раз попал в спину Глусуна. Вепрь взревел и рванулся в сторону. Эйнхериев подбросило в воздух, они упали на землю, веревка лопнула.

Глусун вырвался на волю. Он обратил свои желтые глаза на Грипа и помчался к нему. Камни летели из-под его копыт. Обрывок веревки волочился за ним по земле. Альба увидела, как команда Арнульфа в панике разбегается от чудовища. Но один из них споткнулся о надгробие и упал.

– Нет! – воскликнула она.

– Видар! – крикнула Астрид. – Поднимайся! Беги!

Но ему было уже не спастись…

Альба не могла просто стоять и смотреть на происходящее. Она вскочила и бросилась к Видару. И к Глусуну.

Астрид будто опомнилась – она побежала к веревке, волочившейся за Глусуном, схватила ее и, изо всех сил упираясь пятками, остановила чудовище, как корабль останавливают якорем. Видар медленно, словно только что проснувшись, поднялся на ноги. Альба махала ему рукой из-за большого надгробия:

– Сюда!

Он, спотыкаясь, побежал к ней, но в эту секунду Глусун мотнул головой, и Астрид отбросило в сторону, как тряпичную куклу. Чудовище вновь повернулось к Видару, и теперь только Альба оказалась достаточно близко, чтобы хоть как-то помешать ему. Но что она могла сделать? Она ничего не знала о том, как бороться с чудовищами или даже с обычными кабанами… Или… Или знала?

Собрав всю храбрость в кулак, Альба вышла из укрытия.

– Глусун! – закричала она, рисуя руками руну. – Феху!

Глусун остановился как вкопанный недалеко от Видара и повернул к ней морду. Над курганами воцарилась гробовая тишина. Получилось! Альба вспомнила, что в Бьёркагорде Сестрица после этой руны выглядела как собака, получившая трепку. Несколько секунд Глусун стоял неподвижно. И вдруг Альба почувствовала: что-то не так. Чудовище вовсе не выглядело смущенным или напуганным. Наоборот, оно разъярилось еще больше.

– Альба! – крикнула Астрид. – Что, Хель тебя побери, ты творишь?!

Глусун пыхтел, и пар клубился вокруг его острых, как шило, клыков.

– Феху! Глусун! – повторила Альба, отчаянно размахивая руками.

Но руна не действовала. Глусун прищурился и начал рыть копытом землю.

Он медленно направился к Альбе, по пути игриво толкая надгробия клыками – каменные плиты взлетали в воздух и, падая, разбивались. Он как будто разминался перед атакой.

Альба повернулась и бросилась бежать, а гигантский вепрь гнался за ней по пятам. Она петляла между могил и склепов. Единственным ее преимуществом было то, что она, маленькая и ловкая, могла быстрее менять направление. Альба слышала, как клыки Глусуна скрежещут о гранитные плиты, как его копыта проваливаются в древние могилы, тучное тело заносит на поворотах. Зверь набирал скорость, расстояние между ними сокращалось. Долго она не продержится.

Тяжело дыша и чувствуя во рту привкус железа, Альба отчаянно искала укрытие. Она увидела большой склеп, над которым росла береза, и направилась к нему. Сбежала вниз по лестнице, ведущей к большой деревянной двери, схватилась за железную ручку и дернула, но дверь не поддавалась. Пожалуйста, пожалуйста, откройся. Позади слышался топот копыт и скрежет клыков.

Наконец дверь отворилась, и Альба захлопнула ее за собой. В ту же секунду громадная голова вепря пробила дверь. Куски дерева, земля и камни летели во все стороны. Альбу прижало к стене между двух огромных клыков. Перед ней оказались огромное мокрое рыло Глусуна и его горящие желтые глаза. Альба слышала оглушительный стук своего сердца. Затем послышался треск, и с потолка рухнула каменная плита прямо на голову вепря. Тяжелые веки опустились, скрыв жуткие глаза. Альба нырнула под клыками и ринулась в темный коридор гробницы. Пожалуйста, пусть с другой стороны будет выход, мысленно умоляла она. Но тоннель вскоре привел ее в большой подземный зал с плотными земляными стенами, посреди которого стоял каменный гроб. Корни березы оплетали потолок, как в погребе Сири. А что, если… Что, если здесь тоже есть портал? Как в Бьёркагорде? И тоннель приведет ее обратно в мир, который она знала, или в березовый лес, или куда угодно, только подальше отсюда. Ей совсем не хотелось умереть в старой сырой гробнице в пасти чудовища.

Альба принялась искать в земляных стенах и среди толстых корней отверстие, дверь или камень, покрытый рунами. Но ничего не нашла. В коридоре послышалось пыхтенье Глусуна. Зверь приходил в себя.

Между корнями на потолке зияла дыра, сквозь которую в гробницу проникал свет. Лунный луч будто указывал на каменный гроб посреди зала. Альба подбежала к нему и попыталась сдвинуть тяжелую крышку. Ей не очень-то хотелось лежать рядом с чьим-то скелетом, но лучше уж ненадолго разделить с кем-то могилу, чем обзавестись собственной. Альба обеими руками ухватилась за тяжелую плиту и толкала изо всех сил, но та едва сдвинулась. Альба уже слышала, как Глусун протискивается в узкий тоннель.

Она поняла, что ничего у нее не получится. Даже если удастся сдвинуть крышку, закрыть ее за собой она не сможет. Глусун разъяренно хрюкал, приближаясь. Альба погибнет здесь, в одиночестве, и рядом только гроб незнакомца, который умер лет сто назад.

Она посмотрела на каменную плиту и замерла. Луна освещала надпись на крышке гроба:

Здесь покоится Сага Ванадис,

Мирохранительница Запределья,

Защитница Брисингамена,

Рожденная в новолуние месяца Гаукманудура в год березы,

Почившая в полнолуние месяца Илира в год ясеня,

Оплакиваемая жена и любимая мать.

И еще несколько слов:

Будем искать, пока не найдем.

Альба прибежала прямо к могиле матери. Она оказалась в опасности и, будто ее вела сама судьба, искала защиты у матери. Она даже не знала, что есть могила, куда можно прийти. Ей не приходило в голову спросить об этом Оссиана. И вот она здесь. Но теперь все это неважно, ведь за спиной раздается хрюканье Глусуна. Он протиснулся в узкий тоннель и теперь всего в нескольких метрах от нее, готовый напасть в любую секунду. Альба едва находила в себе силы думать о нем. Она никому не позволит отвлечь себя в тот краткий миг, который ей выпало провести у маминой могилы.

Слезы капали из ее глаз на пыльный камень. Она услышала, как Глусун снова хрюкнул, на этот раз раздраженно, как будто хотел, чтобы она обратила на него внимание. Но Альба просто опустила голову на гроб. Камень приятно охлаждал щеку. Сзади медленно приближались тяжелые шаги. Вскоре она почувствовала на шее теплое дыхание Глусуна. Его острые как бритва клыки вот-вот пронзят ее. Альба продолжала плакать. Ее глубокая скорбь была сильнее страха, девочка пыталась найти утешение в том, что умрет рядом с могилой матери.

Глусун обнюхал ее, но нападать не стал. Почему? Альба почувствовала, как что-то мокрое и скользкое толкает ее руку, открыла глаза и увидела, как вепрь облизывает залитый слезами гроб. Его мокрый шершавый язык скользил по камню, как большой розовый слизняк.

– Перестань! – закричала Альба и попыталась отпихнуть гигантское рыло. – Оставь ее в покое!

Глусун с недоумением посмотрел на Альбу. Волосы падали ей на лицо, заплаканные глаза гневно сверкали. Чудовище хрюкнуло еще раз, почти оскорбленно, развернулось и потрусило обратно к тоннелю.

Что случилось? Почему он передумал? Альба услышала, как зверь прокладывает себе путь к заваленному выходу. Альба вновь осталась одна у могилы матери. На камне виднелось большое пятно там, где Глусун слизал пыль. Альба чувствовала чудовищную усталость и облегчение от того, что все еще жива.

Глава 15
Брисингамен

– Какой черт тебя дернул вот так выбежать? Что бы сказал твой отец, если бы я вернулась обратно с останками его дочери в банке из-под варенья? Глупая девчонка!

На обратном пути в Сессрумнир Альба едва соображала и была так потрясена, что почти не обращала внимания на замечания Астрид. А ведь Глусун все-таки скрылся в темных лесах Ярнвида, и Видар остался жив. Однако, если Астрид и впечатлило то, что Альба спасла ее сына, она умело это скрывала.

Как только Оссиан узнал о случившемся, он тут же прибежал к Альбе в комнату. Он был бледен, но, когда увидел, что дело обошлось парой царапин, тут же страшно рассердился.

– Альба, ты поступила безрассудно! – Затем он немного смягчился: – Смело… Но безрассудно.

И крепко обнял ее.

Когда эйнхерии спросили Альбу, что же на самом деле произошло, она загадочно улыбнулась и пожала плечами.

– Может быть, Глусуна изгнала сила любви? – предположила Хильда на следующей тренировке и ехидно подмигнула ей.

– Что ты имеешь в виду?

– Может, Глусун испугался, увидев, как ты помчалась спасать Видара? Моя бабушка говорит, что настоящая любовь любого монстра одолеет.

– Да брось! – отмахнулась Альба. – Это не ради Видара. С чего бы мне за него переживать?

Астрид тоже еще не все ей высказала по этому поводу.

– Пытаться остановить Глусуна руной Феху? Хотела бы я знать, чему тебя учит этот гном! Ты что, думаешь, для колдовства достаточно щелкнуть пальцами и звезды с неба посыплются? А ты чего улыбаешься, Лудкинд?

Грип тут же нахмурился.

– Если бы ты не промахнулся, ничего этого вообще не произошло бы.

– Но, капитан, – заметила Эмбла Ведерхатт, подружка Видара со стрижкой под хоккеиста, – Альбе все-таки удалось прогнать его! Значит, все было не напрасно?

Альба почувствовала бесконечную благодарность девочке, которой она за все время и десяти слов не сказала.

– Похоже было, что Глусун хоть на секунду обратил внимание на ее руну? Не знаю, почему чудовище убежало, но очень сомневаюсь, что его прогнала дочь Фрейи. Или, может, ты все-таки расскажешь нам, что произошло в гробнице?

Все с надеждой повернулись к Альбе.

– Это останется между мной и вепрем, – сказала Альба и постаралась принять суровый вид.

Астрид улыбнулась:

– Не переоценивай себя, Ванадис. Ты – не твоя мать.

Альба прикусила язык, чтобы не сказать того, о чем потом пожалеет.

●●●

На следующий день Альба с самого рассвета была на ногах. Она спустилась во двор и пробежала несколько кругов вдоль крепостной стены, а затем занялась стрельбой из лука. Она пускала стрелы одну за другой, пока они не стали подлетать ближе к мишени, хотя все еще не попадали в цель. Когда пришли другие ученики, она занималась уже два часа, но молча выдержала и обычную тренировку. В ее голове все время звучали слова Астрид: «Ты – не твоя мать».

Закончился ужин. Альба уже вымоталась, но до поздней ночи упрямо сидела с деревянной доской и складным ножом вырезала руны. В конце концов она уснула, положив голову на доску, а когда проснулась утром, начала все сначала.

Ранняя тренировка до появления других учеников, бег, стрельба, упражнения с мечом – таким стал ее новый распорядок дня. Через несколько дней ей удалось попасть в мишень, и она самой себе прокричала «ура» посреди пустого двора. Это стало хоть и маленькой, но победой. Время шло, все больше ее стрел попадало в цель. Вильма Верландссон по-прежнему побеждала ее каждый день, но Альба привыкла к синякам и ссадинам: они украшали ее руки и ноги, как синие и красные медали.

По вечерам она сидела на своем обычном месте – на подоконнике в библиотеке – и читала о рунах, пока над озером догорал закат, и нередко просыпалась на жесткой доске для рун вместо подушки.

Руны врезáлись в память и отпечатывались на лбу. Тело молило об отдыхе, но Альба не сбавляла темп. Запрыгивай на коня снова и снова, думала она. Как отец. В голове крутились слова Видара: «Я надеялся, что ты больше похожа на свою мать. Что ты не трусиха».

Альба докажет ему, Астрид и всем скептикам, что она действительно похожа на свою мать. Если ей еще хоть раз выпадет встретиться с Глусуном, она не станет реветь, пока он сам не убежит. Она победит его так же, как сделала бы мама – в бою.

– Какой она была? Моя мама?

Оссиан, слегка удивившись, поднял взгляд от тарелки.

– Ну, она была… самой отважной женщиной, какую я встречал.

Альба широко улыбнулась.

– А как вы познакомились?

Оссиан откинулся назад и стал вспоминать:

– Мы познакомились здесь, на пиру в Сессрумнире. Это был праздник по случаю середины зимы и вступления Саги в роль мирохранительницы. Мой отец, твой дедушка, привез нас с Оддом. Все юные колдуны и колдуньи старались произвести на нее впечатление своим мастерством и трюками, один грандиознее другого – фейерверки, грозовые тучи… Но я знал, что Сагу этим не удивить.

Оссиан улыбнулся озорной улыбкой и будто помолодел.

– Она ценила более… скромные жесты. Поэтому я незаметно подложил волшебное семечко ей в вино, и, когда подошел мой черед, заставил семя прорасти в кубке и превратиться в белую кувшинку. А когда лепестки кувшинки раскрылись, в них лежало кольцо.

– И это, по-твоему, скромно? – воскликнула Альба. – Ты сделал ей предложение при первой же встрече?

Оссиан рассмеялся.

– Нет, я попросил ее сохранить кольцо и сказал, что буду каждый год возвращаться на праздник середины зимы с новыми сокровищами со всех концов света, пока она не будет готова дать мне ответ. Но ту первую кувшинку, которую я подарил ей, она посадила вон в том пруду.

Альба посмотрела на самую большую кувшинку. С красными пятнышками. Сначала она улыбнулась, но затем вздрогнула.

– Отец, что произошло в тот день? Как она умерла?

Улыбка пропала с губ Оссиана.

– Тебе ведь это и так известно…

– Я знаю только то, что Одд убил ее. Но как это произошло? Где это случилось?.. Почему?

– Уже поздно, – перебил Оссиан. – Поговорим в другой раз.

Но Альба не желала слушать отговорки.

– Почему ты не хочешь рассказывать? Я имею право знать!

– Ты слишком маленькая для таких историй.

– Я не маленькая! – резко ответила Альба. – Я тренируюсь с будущими эйнхериями. Я стояла лицом к лицу с Сири Ярнсаксой и Глусуном и осталась жива. Мало кто этим может похвастаться.

Оссиан встал.

– Это правда. Но сейчас я слишком устал.

Альба вздохнула.

– Ты как Одд. Он тоже не хотел о ней говорить…

– Не сравнивай меня с ним! – огрызнулся Оссиан и стал очень похож на брата.

Альба напряглась, но Оссиан успокоился и сел на корточки рядом с ней.

– Прости, Альба, я не хотел на тебя кричать. Но ты должна понять – произошедшее между Сагой, мной и… и Оддом – это худшее, что было в моей жизни. Мне трудно об этом рассказывать. Но, разумеется, у тебя есть право знать. Просто дай мне немного времени.

Альба медленно кивнула.

– Оссиан!

В сад вбежала Астрид:

– Эйнхерии вернулись!

Оссиан поспешил за Астрид, Альба пошла следом за ними. У главных ворот гномы-конюхи уже распрягали рысей. На площади было двадцать эйнхериев, и все они оказались серьезно ранены. Нескольких унесли в госпиталь, ноги и руки у всех были перевязаны окровавленными бинтами. Альба хотела выглянуть из крепости, чтобы увидеть остальные кареты, но стража захлопнула ворота, и Альба поняла – это все, кто вернулся. Меньше половины.

– Они ждали нас, – сказал Берсерк Боссе. Крепкий, неутомимый в бою воин выглядел напуганным. – Мы не успели устроить им засаду, потому что они устроили засаду нам. Там было не меньше шестидесяти громадных серых троллей.

– Как они узнали, что вы там будете? – потрясенно спросила Астрид. – У нас ведь были сведения из проверенного источника, что Ярнсакса покинула Ноатуну.

– Должно быть, нам сообщили это нарочно. Заманили в ловушку.

– Хм-м, – задумчиво произнесла Астрид.

Вдруг она заметила, что Альба их слушает, и тут же отправила ее помогать Биссе с рысями.

После того как всех эйнхериев отправили в госпиталь или отдыхать, а кареты убрали, Альба осталась у загона. Две рыси помладше прыгали и играли друг с другом, но на площади было тихо и пусто. Альба раздумывала о том, что говорили Астрид и Боссе. Эйнхериев отправили прямо в западню. Как Сири узнала о том, что они будут там?

– Полагаю, я должен тебя поблагодарить.

Альба обернулась и увидела Видара.

– За что? – спросила она, хотя прекрасно знала ответ.

– За то, что ты спасла мне жизнь.

Видар встал рядом и тоже начал смотреть на играющих рысей.

Альба пожала плечами.

– Я сама чуть не умерла.

Она поняла, как это прозвучало, и добавила:

– Ну, то есть я, конечно, рада, что ты жив…

Видар улыбнулся.

– Ходит много слухов о том, что на самом деле произошло в гробнице. Эмбла думает, ты использовала древнюю магию асов, чтобы прогнать Глусуна. Но Сикстен Сиклинг клянется, что, когда Глусун выбрался наружу, на его рыле был след от укуса.

Альба засмеялась.

– Ничего подобного, к сожалению.

Видар вопросительно поднял брови, и Альба вдруг подумала: как было бы здорово рассказать ему правду.

– Я плакала, пока он не убежал. Великий подвиг, да? Я так испугалась, что просто сидела и рыдала над могилой матери. Чудовищу стало меня жалко – он решил, раз я и так несчастна, меня и убивать не стоит.

Видар выглядел озадаченным.

– Это правда, – сказала Альба. – Я не могущественная ведьма. И никогда ею не стану. Думаю, твоя мама это уже поняла. Именно поэтому она так сурова со мной на тренировках.

– У Астрид Шторм крайне оригинальный подход к воспитанию. Если ты не соответствуешь ее ожиданиям, она будет давить на тебя, пока ты не исправишься. А вместо похвалы повысит планку. Но я считаю, что ты можешь стать могущественной ведьмой. Ты наследница Фрейи. Дочь Саги.

– Как же мне это надоело! – перебила его Альба. – Все только и твердят о них двоих. Как будто я волшебным образом должна была унаследовать их таланты! Но я-то совсем не талантлива…

– Нет, – сказал Видар. – Могущественной ведьмой просто так не становятся. Конечно, у тебя должен быть врожденный талант, но этого мало, если нет силы воли и терпения, чтобы учиться. И даже когда ты многому научилась, это ничего не стоит, если ты не знаешь, как использовать свою силу. А сила и гроша ломаного не стоит, если ты…

– Трусиха? – перебила Альба.

Видар примирительно улыбнулся:

– Не стоило мне это говорить.

– Почему нет? Ведь это правда! Я жалкая трусиха, и все.

– Храбрость – это не то, что у тебя просто есть. Храбрость – это твои поступки и решения, которые ты принимаешь. Чтобы встать между мной и Глусуном, нужна была храбрость. Ты сделала выбор: спасти меня, рискуя жизнью. Это было храбро. Быть смелым в тысячу раз важнее, чем быть могущественным.

Альба подняла лицо к ночному небу, чтобы скрыть улыбку. Видар свистнул, рыси подбежали к ограде, чтобы Видар мог погладить их и почесать за ушком.

– А ты ничего не боишься? Даже рысей?

– Бояться рысей? Они же ручные. Они и мухи не обидят, правда, кисоньки?!

Последние слова он произнес таким дурацким голосом, что Альба рассмеялась, а потом протянула руку, чтобы погладить больших кошек. Они так громко мурлыкали, что казалось, будто у каждой в груди маленький моторчик.

– Я бы хотела провести больше времени у маминой могилы, – сказала Альба. – И никаких свиней-чудовищ. Только мы с мамой.

– Ты можешь вернуться туда на праздник осени, – заметил Видар. – Это лучшее время, чтобы общаться с умершими.

– Общаться… с умершими?

– Да, или обращаться к ним за помощью. В этот день открывается портал в мир духов. Так что в это время все и едут навестить могилы родственников – поговорить с близкими, которых больше нет рядом. Тогда появляются духи и болотные огни. Если ты, конечно, в такое веришь.

– Я видела болотный огонь, – вдруг вспомнила Альба.

– Видела болотный огонь? Врешь!

– Ничего я не вру! Я видела его несколько месяцев назад в Беркаскугене, когда мы с Гормом шли сюда. Я, конечно, понятия не имела, что это такое, потому что…

– Потому что там, где ты выросла, не было болотных огней, – перебил Видар, который уже несколько раз слышал от нее эти слова.

Альба рассмеялась.

– Говорят, болотные огни – это посланники предков, – объяснил Видар. – Они находят своих детей и внуков и указывают им путь.

– Тогда жалко, что Горм прогнал его. Он сказал, что огонь уведет меня в чащу леса и там меня съест.

Видар покачал головой.

– Гномы – одинокие создания. Верят только серебру и своему отражению в зеркале. В следующий раз, как увидишь болотный огонек, иди за ним. Он укажет тебе путь.

Альбе было трудно отличить правду от суеверия в стране, где живут тролли, эльвы и гномы.

– Интересно, моя мама тоже где-то там летает? – сказала Альба. Она хотела пошутить, но ей стало грустно.

Видар положил руку ей на плечо. Они внезапно оказались так близко друг к другу. Альба почувствовала, как к щекам приливает кровь. Сердце стучало в груди как барабан, когда она смотрела в эти зеленые глаза. Они как-то необычно светились, и на секунду ей показалось, что они будто переливаются и меняют цвет при свете луны. Он что, собирается поцеловать ее? Альба ни с кем еще не целовалась. Но Видар будто вдруг засомневался. Может быть, он не уверен, хочет ли она?.. Она чуть-чуть подалась вперед, но он отстранился.

– Я что-то услышал.

Сперва Альба подумала, что это просто отговорка, но потом тоже услышала голоса. К ним приближались Оссиан и Астрид. Вот было бы неловко, если бы родители их застукали. Видар подтолкнул Альбу к конюшне, и они стояли, прижавшись друг к другу, а голос Астрид звучал все яснее:

– Куда бы мы ни отправились, тролли всегда на шаг впереди. Пустые логова и заброшенные пещеры… Они всегда знают о нашем прибытии. Теперь еще эта западня.

– И ты думаешь, что среди нас шпион, – подытожил Оссиан.

– Кто-то же впустил того молочного зайца.

Кажется, они остановились как раз там, где только что стояли Видар с Альбой.

– А тот полукровка, твой ученик? Лудкинд? Может быть, род Рафниста снова перешел на сторону серых троллей? – спросил Оссиан.

Голос Астрид, когда она ответила, звучал неуверенно:

– Грип Лудкинд слишком глуп, чтобы быть шпионом.

Альба была рада услышать, что Астрид так отзывается о Грипе, но сама считала, что капитан все же могла ошибаться. Она думала о том, что дядя Грипа Вемунд говорил о Сири на пиру.

– Оссиан, если Сири Ярнсакса завела шпиона в крепости, необходимо убедиться, что Брисингамен…

– Брисингамен надежно спрятан в кладовой, – холодно перебил ее Оссиан.

Опять это слово. Брисингамен… Оссиан упоминал о нем в своей речи на пиру, а затем Альба прочла это слово на могиле матери. «Защитница Брисингамена» – гласила надпись.

– Может, тебе лучше носить его с собой? Чтобы он всегда был под присмотром.

– Магия Фрейи все еще действует. Она пропускает в кладовую лишь мирохранителя и дочь Фрейи.

– Об этом я и волнуюсь, – сказала Астрид. – А вдруг ты ошибся? Вдруг Альба – шпион троллей?

Альба напряглась. Неужели Астрид действительно думала, что она шпион? Она почувствовала, как Видар покосился на нее, но не решилась посмотреть в ответ.

– Прекрати, – сказал Оссиан, и Альба почувствовала облегчение.

– Ты слишком близок с ней, чтобы быть беспристрастным, – настаивала Астрид.

– Благодарю, но я все вижу ясно.

– Ее вырастил твой брат…

– Она его ненавидит.

– Она научилась магии у Сири Ярнсаксы!

– И сбежала от нее.

– Как ты можешь быть уверен, что она явилась сюда не за тем, чтобы шпионить? Не за тем, чтобы украсть Брисингамен? Они могли совершить над ней ритуалы, пока она спала. Возможно, она и сама не знает, что она шпион. Об этом ты думал?

Альба не могла поверить, что Астрид говорит всерьез.

– Если бы Альба была под действием магии, я бы заметил.

– Но…

– Хватит об этом. Я устал, продолжим завтра.

Оссиан с Астрид пошли назад, и Альба решилась взглянуть на Видара. Он смотрел себе под ноги. Чему он поверит? Словам матери?

Через площадь они шли в тишине. Что она могла сказать? «Клянусь, я не шпион троллей?» Звучит не очень убедительно.

– Спокойной ночи, – вдруг сказал Видар и побежал в сторону казарм.

Альба осталась одна посреди прохладной летней ночи. Неужели она действительно может быть шпионом, не зная об этом? На кого тогда можно положиться в мире, полном черной магии и тролльего колдовства, если даже себе нельзя доверять?

●●●

На следующий день Горм собирался прочитать ей длинную лекцию о руне правды Дагаз, но мысли Альбы крутились вокруг одного: возможно ли, что в глубине ее сознания или на самом дне ее сердца живет предатель, шпион?

Горм уже рассказывал ей о тролльей еде, которая делает людей податливее, и о том, как тролли могут исказить все, что ты видишь, пеленой обмана. «Мы поведем ее за руку, с повязкой на глазах…» Разве не это она услышала, когда Сири разговаривала с Оддом? Может быть, Сири уже завязала ей глаза? Может быть, Альба во сне впустила в крепость молочного зайца, шпионила за эйнхериями и отправляла послания Ярнсаксе, сама об этом не подозревая?

Еще она думала о Брисингамене – таинственном предмете, который хранится в кладовой. Когда она впервые встретилась с Оссианом, он нашептывал заклинания маленькому камешку, а затем велел Софсе отнести его в кладовую. Может, это и есть Брисингамен?

– Горм! – внезапно сказала Альба, перебив его посреди фразы. – Что такое Брисингамен?

Гном удивился.

– Ну, это же твое наследство, – ответил он, как будто это и так было понятно.

– Мое наследство?

– Да. То, что защищают дочери Фрейи и мирохранители нашей страны.

– Но… Что это такое?

– Оружие.

Горм откашлялся и понял, что руну правды придется ненадолго отложить.

– Более двух тысяч лет назад Фрейя Ванадис создала Брисингамен с одной целью: защитить Запределье от врагов. На востоке живут великаны, в лесах скрываются безумные племена троллей, под землей – армии ветте, не говоря уже о наших соседях с севера, по ту сторону моста.

Говоря о последних, Горм вздрогнул.

– Брисингамен служит предостережением для них. Напоминанием о том, что у нас есть оружие. Мощное оружие. Возможно, самый мощный магический предмет в мире. Для всех народов нашей страны это обещание, что они не останутся без защиты. А для врагов это обещание, что, если они нападут, наш мирохранитель уничтожит их. Мир в Запределье держится на Брисингамене. Если мы потеряем его, враги, так долго медлившие, нападут на нас. Однажды ты, Альба, унаследуешь Брисингамен, когда сама станешь мирохранительницей.

Оружие? Значит, в кладовой Сессрумнира хранится оружие, до которого Сири Ярнсакса хочет добраться. У Альбы появилась догадка. Брисингамен… Оссиан сказал, что в кладовую могут попасть только мирохранитель и дочь Фрейи.

Придется выяснить, права ли она. Единственный способ узнать это – спуститься в кладовую.

●●●

Лежа в постели, Альба наблюдала за движением луны. В Запределье говорили, что луну гонит по небу волк Хати, но Альбе луна не казалась очень уж загнанной. Она скорее спокойно плыла, как лодка в открытом море. Альба научилась различать, сколько прошло времени по тому, мимо каких звезд луна уже проплыла. Когда ночное светило оставило позади половину пути от полуночи до рассвета, она незаметно выскользнула из спальни.

Альба никогда раньше не была в кладовой, но знала, что та находится рядом с подземными ходами Сессрумнира. Их она уже несколько раз исследовала и довольно хорошо представляла, в какую сторону нужно идти, еще с тех пор, как Астрид появлялась из темноты, если она заходила слишком далеко.

Альба зажгла свечку и спустилась по темной лестнице. В тесных каменных тоннелях было холодно и сыро. Пологие ходы вели все дальше вглубь скалы. Несколько раз попадались развилки, и Альба отмечала их одним из красных камней Горма, чтобы найти дорогу обратно.

В конце концов Альба оказалась так глубоко под землей, что ей показалось, будто она уже находится на одном уровне с озером. И действительно, один из ходов привел к заполненному водой гроту, где была пришвартована лодка. Альба повернула назад. Иногда она слышала эхо своих шагов, и казалось, будто кто-то еще решил прогуляться в подземелье.

– Кто здесь? – спрашивала Альба, но ответа не получала.

Спустя немало времени она обнаружила каменную арку, на которой рунами было написано:

Наследники Фрейи и стражи миров

Пусть смело идут вперед,

Но если ты вор, не ступай на порог,

Солнца свет не увидишь ты вновь.

За аркой начиналась еще одна лестница. Альба помедлила. Оссиан что-то говорил о магии Фрейи. Что он имел в виду? В ее жилах течет кровь Фрейи, она бережет мир и пришла сюда чтобы просто посмотреть, а не ограбить. Значит, путь для нее открыт?

Альба сглотнула и медленно шагнула сквозь арку. Ничего не произошло. Она выдохнула и пошла по лестнице, но не успела сделать и трех шагов, как налетел порыв ветра и задул свечу. Она замерла, пытаясь хоть что-то разглядеть в темноте. Ветер стих так же внезапно, как и поднялся. Теперь Альба слышала только звук, с которым капли воды стекали по сырым стенам, и еще свое дыхание. Она нащупала стену и, держась за холодные камни, пошла вперед. Если она будет идти вдоль стены, то найдет дорогу обратно.

Альба пыталась смотреть по сторонам, но вокруг была кромешная тьма. Насколько глубоко она забралась? Должно быть, она в самой середине скалы. Под озером. Некоторое время спустя Альбе начало казаться, что глаза привыкают к темноте, и вдруг, к своему огромному облегчению, она увидела впереди свет. Быстрым шагом она дошла до грота, освещенного факелами, висевшими на стенах. Посреди грота на небольшом пьедестале стояла деревянная шкатулка. В ней лежит Брисингамен, подумала Альба, и подошла ближе.

– Что-то ищешь?

Альба обернулась и увидела Оссиана и Астрид Шторм. Помня о подслушанном вчера разговоре, она сразу поняла, как все это выглядит со стороны.

Астрид стремительно подошла к Альбе и схватила ее за руку, как будто боялась, что та откроет шкатулку.

– Я же говорила, она попытается украсть его. Она рыщет здесь с самого приезда!

– Отпусти меня! – закричала Альба.

– Ты работаешь на Сири Ярнсаксу! Так?

– Нет!

Оссиан смотрел на них, и на лице его было страдание.

– Отец! – крикнула Альба.

– Довольно. Хватит. Астрид, отпусти ее!

Астрид Шторм нехотя разжала руку.

– Она собиралась украсть…

– Замолчи.

Астрид нахмурилась. Оссиан повернулся к Альбе.

– Альба, что ты здесь делаешь?

– Я… Я просто хотела узнать… что это такое, – сказала Альба, потирая руку.

– Она врет!

– Астрид!

Капитан снова умолкла, и Альба тихо продолжила:

– Я слышала, как говорят о Брисингамене, и не знала, что это такое.

Оссиан внимательно посмотрел на нее.

– Ты же не станешь врать, Альба?

– Нет, обещаю. Мне действительно хотелось посмотреть на него.

Оссиан как будто сомневался.

– Отец, ты же не думаешь, что я шпион. Я…

– Если ты лжешь, если хоть что-то от меня скрываешь, скажи сейчас.

В голове Альбы пронеслась мысль об ожерелье, зарытом под кошачьей мятой. О незнакомце, пробравшемся в ее комнату во время пира. Может, стоит рассказать?..

– Ей нельзя доверять… – прошипела Астрид.

– Разумеется, можно! – отрезала Альба. – Ты можешь мне верить. Я не вру. Я ничего не скрываю.

Момент был упущен. Теперь говорить правду слишком поздно.

Оссиан не сводил с нее взгляда.

– Астрид, оставь нас.

– Но, Оссиан, ты должен понимать, что…

– Я сказал, оставь нас!

Астрид скрипнула зубами и удалилась.

Оссиан вздохнул, как будто чувствовал огромную усталость.

– Прости, – тихо произнесла Альба.

– За что?

– За то, что я пришла сюда без разрешения.

– Ты наследница Фрейи. Тебе не нужно разрешение. Ну, вот ты здесь. Открой шкатулку и посмотри.

Альба не хотела показывать, как ей не терпится. Она медленно подошла к шкатулке, как многие поколения ее предков до нее. Подняла крышку и заглянула внутрь.

Там было пусто.

Альба посмотрела на Оссиана.

– Разочарована? – спросил он.

Альба нахмурилась.

– Я не понимаю.

– Астрид подозревала тебя с тех самых пор, как ты появилась. Она думает, что Сири Ярнсакса послала тебя украсть Брисингамен. Я же уверен, что это не так, потому что Сири знает, что у меня больше нет Брисингамена. Той ночью, когда Одд убил Сагу, он украл у меня не только дочь.

Альба начала понимать.

– Одд всегда мне завидовал, – продолжил Оссиан. – Завидовал моему колдовскому дару, моим подвигам и успехам, но больше всего он завидовал тому, что меня любила Сага. Постепенно зависть поглотила его. Ему казалось, что не только Сага выбрала другого, но и все Запределье отвергло его. Поэтому он убил нашу защитницу, украл ее наследницу и наше главное оружие – оставил страну без защиты.

– Но почему Астрид думает, что?..

– Просто никто не знает, что Брисингамен пропал. Даже Астрид. Я вынужден держать это в тайне. Если кто-нибудь узнает, начнется паника, и наши враги решат, что самое время напасть. Последние тринадцать лет я провел в попытках наделить магией различные драгоценные камни и жемчужины, чтобы создать новое ожерелье, которое может сравниться с Брисингаменом. Но мне это не удалось.

Значит, вот оно как… Догадка Альбы подтвердилась. Ожерелье и есть Брисингамен. То самое ожерелье, которое Альба скрывала все это время. Брисингамен не лежал в кладовой, он был зарыт в саду.

– Поэтому Сири Ярнсакса и отыскала вас, – продолжал Оссиан. – Она знала, что Одд украл Брисингамен. Она думала, что если получит и тебя, и оружие, то сможет свергнуть меня, захватить страну и тролли будут заправлять всем. К счастью, ты ей не досталась. А если бы она добыла Брисингамен, мы бы об этом уже узнали. Именно поэтому в тот вечер, когда ты приехала, я спросил тебя, не было ли у Одда ожерелья. Он наверняка спрятал его где-то. И должно быть, уничтожил портал до того, как Сири удалось заполучить Брисингамен. Это вселяет немного надежды.

Альба могла рассказать ему все прямо здесь и сейчас. Рассказать, что ожерелье находится в Сессрумнире. Но слова застряли в ее горле. Как объяснить, почему она врала все это время? Ведь он только что встал на ее сторону, защищая от Астрид.

Брисингамен пока в безопасности, думала Альба. Торопиться некуда. Она обязательно все расскажет Оссиану. Скоро. Завтра.

Глава 16
Тайное сердце

Следующий день пришел и ушел, а Альба все продолжала убеждать себя. Завтра. Завтра я все расскажу. Но летние вдруг дни стали короче и холоднее, ночи ветренее и дождливее, и с каждым новым завтра решиться рассказать правду становилось все сложнее.

Внезапно наступила осень. В Сессрумнир съезжалось все больше повозок в преддверии осеннего праздника, который размахом обещал не уступить летнему.

Осенний праздник в Запределье был чем-то вроде Дня всех святых и Хеллоуина. Поля расчищали для больших гуляний, люди зажигали свечи и навещали могилы родных и близких. Судя по всему, ожидалось море выпивки. Альба видела, как Горм то и дело бежит встречать купца, который привозил телеги с медом, вином и брусничным ромом, – наверное, чтобы стащить бутылочку-другую.

Альба окончательно утратила доверие Астрид. Насмешки Грипа она теперь оставляла без внимания, и тот вовсю этим пользовался. Видар, очевидно, поверил подозрениям матери, потому что избегал Альбы, как чумы. Она утешала себя тем, что хотя бы Оссиан ей верит, Хильда с Юаром продолжают дружить с ней, а на тренировках они вот-вот начнут изучать приемы магического боя, и нужно будет совмещать знания, полученные на уроках Горма, с тем, чему она научилась во время поединков с мечом.

– Обучение магическому бою очень опасно, – начала Астрид, расхаживая перед учениками. – Здесь не будет никаких деревянных мечей. Никаких мишеней для стрельбы. После одного из моих первых магических поединков противник две недели пролежал на больничной койке. Не так ли, Арнульф?

Арнульф улыбнулся, словно это было дорогое воспоминание, и Альба поняла, откуда у него тот страшный след от ожога.

– Но мы не будем сдерживать свои силы, – продолжила Астрид. – Потому что руны опасны не тогда, когда выходят из-под контроля. Опаснее всего они, когда не выходят. Ведь мы не хотим, чтобы повторился случай в Насхейме, когда отважная дочь Фрейи подумала, будто сможет укротить чудовище, хотя ни разу до этого не применяла магию.

Астрид ядовито улыбнулась, и в этот момент Альба ненавидела ее всей душой.

– Но ведь Альба уже колдовала раньше, капитан, – елейным голосом произнес Грип.

– Переписывание рун на уроках гнома не считается.

Грип рассмеялся.

– Разве она не рассказывала о том случае, когда она обратила в бегство Сири Ярнсаксу?

Среди учеников поднялся ропот, но Астрид оставалась невозмутимой.

– Что за сказки ты напела бедному Лудкинду?

– Я не говорила, что обратила ее в бегство, – сказала Альба. – Но я ударила ее руной Турс.

– Турс? – Астрид усмехнулась. – Руна Турс – это вам не игрушки.

– Но я ее использовала!

– И как, волосы ей в носу подпалила? – снова рассмеялся Грип.

– Довольно, Лудкинд, – нехотя сказала Астрид.

– Я рассекла ей щеку так, что она упала на колени и молила о пощаде, – упрямо заявила Альба.

– Так ты победила Сири Ярнсаксу? Самую могущественную троллиху за последние сто лет?

Астрид недоверчиво взглянула на Альбу, но улыбаться прекратила.

– Какой у тебя был усилитель?

– Что?

– Посох, магический камень? Что ты использовала, чтобы усилить проклятие?

Альба прикусила губу. У нее было ожерелье. Брисингамен дал силу проклятию.

– Или ты хочешь сказать, что использовала руну Турс без усилителя?

Альба медленно кивнула, и Астрид расплылась в улыбке:

– Тогда нашли его на меня.

– В смысле?

Астрид жестом велела Альбе выйти вперед.

– Нашли проклятие Турс прямо сейчас, а мы посмотрим, чего ты стоишь, Ванадис. Вперед.

Грип толкнул ее в спину, и она, спотыкаясь, вышла вперед.

– Но тогда я была зла и напугана.

Едва эти слова слетели у нее с губ, как Астрид ударила ее деревянным мечом по голове.

– А сейчас ты разве не злишься?

Не успела Альба опомниться, как Астрид ударила ее в челюсть. Альба буквально услышала, как клацнули ее зубы.

– Ты что, врешь нам?

Астрид снова ударила ее, но на этот раз Альба отразила нападение и сделала выпад мечом. Астрид пригнулась, поставила подножку, и Альба упала лицом в грязь.

Она подняла взгляд на учеников, которые стояли над ней. Видар отвел глаза, ему было неловко. Альба почувствовала унижение, почувствовала, как в ней поднимается злость. Придется попытаться, хоть и без Брисингамена. Она выпрямилась и направила руки к Астрид:

– Турс!

Ничего не произошло. Некоторые ученики с трудом сдерживали смех, глядя на это жалкое зрелище. Грип помирал от хохота, согнувшись пополам и держась за живот.

– Может быть, ты недостаточно напугана, – сказала Астрид и отбросила деревянный меч в сторону. – Поднимем ставки?

Она вытащила настоящий меч – опаленный дочерна железный меч с руной огня на рукояти.

– Для того чтобы овладеть магией, требуются терпение и дисциплина. Имея терпение, крестьянин может использовать руны, чтобы получить хороший урожай, а лекарь вылечит рану. Но в разгар битвы все гораздо сложнее, там нужен мгновенный результат.

Альба поняла, что Астрид действительно сейчас нападет на нее, по-настоящему, и ей придется защищаться. Астрид подняла меч и рявкнула:

– Кауназ!

Огонь охватил меч. Острие пылало, как будто капитан держала факел. Хильда, Юар и даже Грип пораженно ахнули.

Астрид занесла над головой пылающий меч и кинулась на Альбу, которая смогла только встать на колени. Альба склонилась к земле и начертила первую руну, которая пришла ей в голову. Лагуз. Ее Сири учила использовать, когда цветы засыхают. Руна воды. Только она успела поднять руки над головой, как Астрид напала на нее.

– Лагуз! – закричала Альба.

Горящий меч остановился в воздухе, как будто ударился о невидимый щит. Пламя погасло. Альба подняла взгляд, увидела удивленное лицо Астрид и поняла, что это ее единственный шанс. Она почувствовала, как по ее венам течет страх, как он превращается в гнев, а затем в жар.

– Ту…

Но Астрид оказалась быстрее. Она ударила Альбу рукоятью меча, и все вокруг потемнело.

●●●

– Она хотела испытать тебя, – сказал Оссиан, когда вечером они ужинали в саду. – Посмотреть, удастся ли заставить тебя проявить скрытые таланты.

– Она пыталась меня убить, – ответила Альба, на щеке у нее проступил большой синяк. – Она считает, что я шпион Сири.

– Если бы Астрид хотела тебя убить, ты бы уже была мертва. Но ты моя дочь. Она не допустит, чтобы ты серьезно пострадала.

– Серьезно пострадала? – воскликнула Альба. – Она пыталась рассечь меня огненным мечом, а потом вырубила меня!

– Ты тренируешься с эйнхериями, Альба. Я предупреждал – это не детские игры. Я знаю, что ты пропустила несколько лет подготовки, Астрид это тоже известно, поэтому она и испытывает тебя, чтобы ты могла догнать остальных. Чтобы ты заняла место матери и стала мирохранительницей.

– Мне здесь не место, – произнесла в ответ Альба. – В Вэренде было лучше. Там я могла быть… невидимкой.

Оссиан встал, обошел стол и сел рядом.

– Помнишь, что ты говорила? Ты сказала, что если упадешь с коня, то запрыгнешь на него снова.

Альба помнила, но уже не была уверена, что хочет этого.

– Ты наследница Фрейи, которая прогнала ледяных великанов в Нифльхейм, сбросила сыновей Сурта в Гиннунгагап и спустилась по реке Слид в края мертвых. Фрейи Ванадис, изгнавшей асов обратно за мост Биврёст и вернувшей мир в Запределье. А еще ты дочь Саги Ванадис, победившей серых троллей в битве у Фенсалира. Как в тебе может не быть чего-то от них?

Альба знала, он хочет ее утешить, но чувствовала лишь, что груз чужих ожиданий все тяжелее давит на плечи. Что будет, если она не дотянет до уровня мамы и всех предыдущих поколений дочерей Фрейи? Что будет, если окажется, что она полное ничтожество? Если она разочарует Оссиана, эйнхериев и все Запределье?

– Я сыта, – сказала Альба и встала из-за стола.

Она вышла из сада, не обернувшись, и пошла прогуляться вдоль крепостной стены. Альба видела, как в озере прыгают лососи, а вдалеке над кронами деревьев парят орлы. Из казарм доносились смех и музыка. Альба села на стену, чтобы послушать, как веселятся эйнхерии. Может, они радуются ее позору? Она поняла, что никогда не станет одной из них. Навсегда останется в их глазах наивной, избалованной девчонкой, которая считает, будто имеет право тренироваться с самыми сильными и умелыми людьми страны только потому, что у нее такие родители. И, возможно, они правы.

Вдруг одна из дверей казармы распахнулась, на улицу вышла Астрид Шторм, крепко держа Видара за плечо. Она ударила сына об стену и пригрозила, ткнув пальцем в лицо.

– Не смей дерзить мне на глазах других учеников, ясно?

Альба подтянула ноги, чтобы ее не заметили.

– Она моя ученица, Видар. Такая же, как ты. У меня ни к кому нет особого отношения.

– Не думаю, что она станет лучшей воительницей, если ты будешь унижать ее перед эйнхериями, которых она однажды возглавит.

Альба удивилась, что Видар защищает ее.

– Чрезвычайно благородно с твоей стороны заботиться о дочери Фрейи, – язвительно сказала Астрид.

– Она мой друг, – ответил Видар.

– Держись от нее подальше. Чтобы я тебя рядом с ней не видела. Ясно? Мы не знаем, на чьей она стороне.

– Тебе все это кажется.

– Мне кажется? – весело переспросила Астрид. – Я живу здесь с тех пор, как была твоего возраста, Видар. В Сессрумнире никогда не было утечек. Но за последние полгода кто-то впустил в крепость молочного зайца, а троллям известен каждый наш шаг. А что произошло полгода назад? Точно! Тогда появилась Альба. Вскоре после того, как побывала в лапах Сири Ярнсаксы. Ты не кажется, что Ярнсакса использовала все свое колдовство, чтобы переманить дочь Фрейи на свою сторону?

Видар нахмурился.

– Что ты имеешь в виду?

– Я уверена, что Сири Ярнсакса наложила на девчонку валькнут.

– Валькнут? – переспросил Видар. – Его уже несколько веков никто не использовал.

– Если кто-то и способен на это, то именно Ярнсакса. Оссиан просто ослеплен любовью к дочери. Он не видит правды.

– А выглядит так, будто ты ревнуешь из-за того, что он уделяет ей так много внимания…

Альба вздрогнула, услышав звук пощечины. Видар упал на землю, а его щека стала ярко-красной.

– В первую очередь я твой капитан, и только потом – мать. Не забывай об этом.

Видар возмущенно посмотрел на нее.

– Прошу прощения, капитан. Вы правы. Мирохранитель ослеплен любовью к своему ребенку.

Астрид ничего не ответила и ушла прочь, даже не протянув сыну руку, чтобы помочь подняться.

Альба сидела очень тихо. Она сочувствовала Видару и была благодарна, что он вступился за нее. Значит, она еще не совсем потеряла его доверие. Но почему он ее избегает? Она хотела спуститься и помочь ему, но он встал и, потирая больную щеку, убежал.

Альба не знала, что такое валькнут, но была вынуждена согласиться с Астрид: и молочный заяц, и утечка произошли после появления Альбы, и это вызывало подозрения. Но если Альба шпионила, сама об этом не зная, зачем тролльчонок залез к ней в комнату? Зачем Альбе впускать зайца, чтобы тот нашел ожерелье, которое она сама спрятала? Нет, что-то тут не клеится. Альба не могла быть шпионом. Но почему утечки начались именно тогда, когда прибыли они с Гормом? И тут ее осенило.

Кто шесть месяцев назад прибыл сюда вместе с ней? Кто был связан с Сири Ярнсаксой? О ком ходят слухи, что он на все готов за пригоршню монет? Кого Альба видела передающим что-то заезжему купцу, когда эйнхерии собирались в путь? Может быть, Горм передавал купцу вовсе не деньги за брусничный ром, а послания для Сири Ярнсаксы?

Альба тут же отправилась в сторону казарм, чтобы рассказать Астрид о своих подозрениях, но не успела спуститься с крепостной стены, как начала сомневаться. Неужели Горм пожертвовал бы чужими жизнями ради денег? А что, если она ошибается? Если она обвинит Горма в шпионаже, а он окажется невиновным, это будет выглядеть еще более подозрительно. Нет, прежде чем действовать, нужно получить доказательства.

●●●

Всю следующую неделю Альба следила за Гормом – бродила по коридорам рядом с его спальней, следовала за ним по крепости и наблюдала из окна, когда он гуляет по двору. Вскоре она поняла, как одиноко ему живется в Сессрумнире. Если он не курил во дворе трубку и не шел в библиотеку за новыми книжками, то чаще всего сидел у себя в комнате. Иногда Горм играл в мельницу с парочкой кухонных гномов, но он был отличным игроком и, выиграв, вел себя совершенно бестактно, поэтому его недолюбливали. Казалось, во всем Сессрумнире общество Горма ценили только рыси, он часто ходил кормить их и гладить.

В пятницу утром эйнхерии бегали по крепостной стене, и Альба увидела, что к воротам подъезжает тот самый купец. Вскоре как по расписанию появился Горм: якобы вышел покурить, пока разгружают телегу.

Альба стукнула Хильду по плечу:

– Мне пора. Придумай отговорку для Астрид.

– Что?..

– Нужно кое-что проверить. – И Альба побежала вниз по ступенькам.

– Эй! – крикнула Хильда ей вслед, но Альба не ответила.

Она перебежала через площадь и спряталась за углом. Когда телегу разгрузили и купец собрался в обратный путь, Альба увидела, как Горм медленно подходит к нему и достает что-то из кармана – измятый кожаный мешочек. Купец смотрел на Горма, но, заметив Альбу, тут же тронулся с места, направил лошадей к воротам и исчез. Горм удивленно смотрел ему вслед. Когда он хотел убрать мешочек в карман, Альба схватила его за руку.

– Какого черта ты делаешь? – воскликнул Горм.

– Что это такое? – спросила Альба, размахивая в воздухе мешочком, полным монет. Шнурком к нему была привязана скрученная записка.

– Не твое дело, – ответил Горм и потянулся за мешочком, но Альба держала его высоко.

– Нельзя без разрешения отправлять послания из Сессрумнира!

– Это личная переписка!

– С кем?

– Ты что, не понимаешь, что значит «личная»?

– Если не скажешь, я позову охрану и эйнхериев. Будешь с ними объясняться.

– Дочь Фрейи, ты совсем обнаглела! Донесешь на своего учителя?

– Как ты донес на меня, когда мы только приехали! Я пообещала держать в тайне слухи, о которых говорила Тюра Одуванчик. О том, что ты прекрасно знал, кто такая Сири, когда нанимался к ней. Нужно было сразу все рассказать! Ты все еще на нее работаешь, так ведь? Это ты впустил Рассела в крепость!

– Да как ты смеешь? – заорал Горм. – Я бы к этому недоразумению даже палкой не притронулся!

– Значит, если я открою записку, то не найду там… Скажем, секретное донесение для Сири?

– Ты спятила. Разве я не спас тебя от нее?

– Да, но, может, ты двойной агент? Спас меня от Сири ради вознаграждения и остался тут, чтобы шпионить за эйнхериями и выведывать их планы.

– Думаешь, меня так уж волнуют нелепые войны между глупыми троллями и напыщенными людишками? Зачем мне усложнять себе жизнь?

– Тебя интересует только серебро, так сказала Тюра. Поэтому ты оставил отца в Мюрквиде и пошел на службу к Сири Ярнсаксе. Поэтому ты помог мне сбежать от Сири – чтобы мой отец наградил тебя. А теперь сдаешь эйнхериев троллям, чтобы заработать еще больше.

– Глупая девчонка! Ты же прекрасно понимаешь, что в этом мешочке! Серебро! Зачем мне посылать монеты троллям, если это они должны платить мне за информацию? А?

Альба хотела ответить, но не смогла.

– Тебе приходило в голову, что у меня могла быть веская причина принять предложение Ярнсаксы, хотя я знал, что это запрещено? Что у меня был повод рисковать жизнью ради вознаграждения? Что деньги мне понадобились на что-то определенное? Этого сплетницам вроде вас с Тюрой Одуванчик не понять. Открывай записку, тебе будет, о чем посплетничать.

Альба не знала, что и думать. Она знала, читать личные письма неприлично. Но Горм злобно и с вызовом посмотрел на нее, поэтому она развернула записку и принялась читать.

Горму-старшему

Этого должно хватить на то, чтобы заплатить налоги за несколько недель и чтобы нанять помощника для работы в лесу, пока ты не поправишься. Жаль, что я не могу быть рядом, но я постараюсь успеть домой к зимнему торжеству.

Надеюсь, тебе уже лучше.

Твой сын, Горм-младший.

– Мой отец очень стар. Ему нездоровится, и нам было трудно платить такие высокие налоги. Поэтому мне пришлось принять предложение Ярнсаксы. Потом, когда я узнал, что она задумала, то спас тебя, потому что это было правильно. И да, еще и для того, чтобы получить вознаграждение и послать денег отцу. А теперь я отправляю ему все, что получаю за уроки с тобой. Отец сможет нанять помощника, пока я в отъезде.

Альба почувствовала, как краснеет. Она протянула записку и мешочек Горму, и тот вырвал их у нее из рук.

– Придется искать другой способ отправки денег, этот купец вряд ли вернется.

Гном разочарованно покачал головой и ушел. Альба чувствовала себя очень глупой.

Мимо пробежали другие ученики эйнхериев, и она поспешила за ними.

●●●

Когда на следующий день Альба вошла в класс, Горм даже не взглянул на нее, а тихо пробормотал что-то и указал на доску.

Она принялась молча переписывать руны, строку за строкой, а гном сидел, уткнувшись носом-морковкой в книгу.

– Прости, – наконец произнесла Альба. – Я должна была сначала спросить тебя, а не набрасываться с разоблачениями.

– Единственный звук, который я хочу слышать, это скрип доски, – отрезал Горм, не поднимая взгляда от книги.

Альба продолжила писать.

– Но зачем было передавать деньги купцу тайком? Ты же понимаешь, что это выглядит подозрительно!

– Не посылать же голубей с такими тяжелыми кошельками! – огрызнулся Горм. – И я не хотел просить разрешения отправить серебро с гонцом, потому что тогда пришлось бы объяснять твоему отцу, зачем я отсылаю все жалованье, которое он мне платит. Нам трудно платить его высокие налоги, и это вызвало бы вопросы, на которые я не хочу отвечать.

Альба кивнула.

– Я помогу тебе найти новый способ посылать деньги домой.

– Я уже нашел. Не так я глуп, как ты думаешь.

– Хорошо, – сказала Альба. – Значит, твой отец получит деньги вовремя?

Горм фыркнул и пожал плечами.

– Почему же ты тогда злишься? – спросила Альба.

– И правда, с чего бы бессердечному, жадному, эгоистичному старику-гному злиться?

Альба перестала писать и удивленно посмотрела на него.

– Ты обиделся, что я тебя обвинила? Я же не думала, что мы друзья.

– Но я никогда не говорил, что мы не друзья! – оскорбленно воскликнул Горм.

Альба решила не напоминать ему о том, что он утверждал обратное. Она отложила красный камень, которым писала, и подошла к гному.

– Прости, Горм. Я случайно подслушала, как Астрид говорит о том, что утечка в Сессрумнире началась после моего приезда. Она думает, что я шпион.

– А может, это ты и есть! – огрызнулся Горм. – Откуда мне знать?

– Ты и правда так считаешь? – осторожно спросила Альба.

Горм пожал плечами и вздохнул:

– Нет. Какой тебе смысл шпионить для троллей?

Альба задумалась.

– Разве можно быть шпионом и не знать об этом? – спросила она. – Даже если на тебя наложили валькнут?

Горм впервые поднял на нее взгляд.

– Валькнут? Где ты слышала об этой пакости?

– О нем говорила Астрид. Она считает, что Сири наложила валькнут на меня.

– Глупости. Ты бы об этом знала. Валькнут мог бы заставить тебя шпионить, даже против твоей воли, но ты бы знала об этом.

Горм взял у нее из рук красный камень и снова вошел в роль учителя, словно они и не ссорились.

– Валькнут – запрещенная руна. Для нее необходим невероятно сложный ритуал. Говорят, его можно совершить только при полной луне в один из праздников времен года в месте с особенно сильной магией и при помощи мощнейших магических предметов. Уже несколько сотен лет никто не накладывал валькнут.

Горм начертил на доске необычный символ – три соединенных между собой треугольника. Альба никогда его раньше не видела, да и вряд ли участвовала в сложных ритуалах при полной луне…

– Но для чего это делают?

– Валькнут, также известный как Сердце Хрунгнира, – это руна, которую злой маг или ведьма накладывают на того, кем хотят управлять. Связанный валькнутом становится рабом и выполняет чужие приказы, пока не умрет.

Волосы у Альбы на голове встали дыбом. Теперь понятно, как Сири Ярнсакса хотела ее убедить. Ярнсакса хочет поймать Альбу, связать ее сердце валькнутом и сделать своей рабыней, марионеткой троллей. Она уже присылала в Сессрумнир и молочных зайцев, и воров. Сколько еще времени ей нужно, чтобы придумать, как заполучить Альбу? Что же делать? Как защититься от могущественной ведьмы и ее армии?

Глава 17
Охота на почтового голубя

Одна неделя сменяла другую, и Альба старалась еще больше – тренировки на рассвете, руны до полуночи. Чем больше она заставляла себя заниматься, тем тяжелее ей было. Но Хильда говорила: это все равно что бежать в гору – рано или поздно начнется спуск. Альба старалась помнить об этом, когда чувствовала себя усталой и теряла надежду.

Поединки с Вильмой Верландссон продолжались. Альба всегда выходила на бой с громко бьющимся сердцем, но ровным дыханием. Она пыталась предугадывать движения Вильмы и нападать неожиданно. Одиннадцатилетняя девочка оставляла Альбу в грязи, с синяками и занозами на руках, но всегда помогала ей подняться на ноги.

Руны, которые Альба вырезала на доске, врезались и в ее память. Альба думала о рунах, пока ела и бегала, они ей даже снились. Однажды она проснулась ночью оттого, что большой сокол со светящимися голубыми глазами сидел у нее на окне и стучал клювом в стекло, и у нее возникло странное чувство, что это она сама призвала его во сне.

Понемногу становилось легче. Альба теперь могла бежать быстрее и дольше и уже не отставала от остальных учеников. Стрелы все чаще попадали в мишень. Некоторые – совсем близко к центру, хотя это была скорее удача, и однажды, когда Альба снова стояла лицом к лицу с Вильмой Верландссон, что-то в ее голове щелкнуло. Она атаковала уже не так небрежно, сохраняла терпение, предугадывала движения Вильмы и ловко отражала их. Она сражалась изо всех сил, старалась оставаться сосредоточенной, но видела, что на этот раз Вильме тоже приходится напрягаться, и это придавало ей храбрости. Вдруг Альба увидела шанс. Это было как озарение: брешь в обороне Вильмы, она выбивает меч из ее рук и вонзает острие ей в сердце.

Толпа учеников, бросивших тренировку, чтобы следить за их поединком, разразилась восторженными возгласами. Вильма с уважением пожала ей руку. Грип пробормотал что-то насчет того, что Вильме всего одиннадцать лет, но Альба была так рада, что не обратила на него внимания. Да, Вильма на несколько лет младше, но ведь и Альба впервые взяла в руки меч всего несколько месяцев назад.

●●●

В тот вечер Юар и Хильда постучались к Альбе и отвели ее в особое место на крепостной стене. Там они втроем уселись и принялись уплетать украденные из кухни пшеничные крендельки.

Альба, до смерти уставшая, но спокойная, смотрела на звезды, отражавшиеся в озере. Она почти не слышала, о чем болтали друзья, но не переставала удивляться тому, что они у нее есть. Бесконечно далекими казались времена, когда она невидимкой бродила по школьным коридорам, а потом сидела в фургоне тихо как мышь, чтобы Одд не завелся с пол-оборота. Теперь она понимала, как сильно мечтала, чтобы хоть кто-то увидел и услышал ее, как отчаянно мечтала существовать, быть кем-то. Именно это желание заставило ее помочь Мартину и Корнелии сыграть с Идунн ту злую шутку. Выходка была глупой, но она привела ее к Сири, а та привела к Горму, а гном привел ее в Сессрумнир.

– У нас для тебя еще один сюрприз, – сказала Хильда и показала, что еще они украли. Это оказалась продолговатая бутылка с пробкой, наполненная прозрачной жидкостью.

– Самогон со сверкающих лугов Глэсисвеллира. К осеннему празднику закупили целую телегу.

Альба рассеянно улыбнулась.

– Но ведь у нас завтра тренировка. А если нас поймают…

– Тогда нас исключат. Тебя, может, и нет, учитывая, кто твой отец, но всех остальных уж точно.

Альба ничего не понимала. Ей не хотелось, чтобы они подумали, будто она зануда, но затея казалась крайне необдуманной.

– По-моему, глупо так рисковать.

Юар и Хильда расхохотались.

– Это не для нас, балда, – объяснила Хильда. – У Грипа уже два предупреждения. Если его найдут с украденной бутылкой, пропахшего самогоном, точно исключат.

Юар продолжил:

– Мы проберемся в казармы и выльем это Грипу на кровать, пока он спит. Когда все проснутся, от него и его постели будет разить самогоном, а рядом найдут бутылку. Он вылетит отсюда быстрее, чем воробей из трубы.

Альба улыбнулась, но вдруг поняла, что они говорят серьезно.

– Нет, это уж слишком. Он ведь ничего такого не сделал. Просто немного глупый.

– Да он невыносим! – воскликнула Хильда, удивившись, что Альба сомневается. – Он же так тебя обижает! Подумай только, как здорово будет, если он исчезнет!

– Но добиваться его исключения?..

– Мы станем эйнхериями и должны доверять друг другу, – сказал Юар. – Ты бы доверила Грипу свою жизнь?

– Нет, но…

– Тогда он не заслуживает быть одним из нас. Правда? – добавила Хильда.

– Наверное, нет, – осторожно произнесла Альба.

Хильда и Юар решили, что она согласна, и начали спускаться со стены. Альба последовала за ними, но у нее появилось какое-то неприятное чувство. Такое же, как в тот день, когда Мартин и Корнелия убедили ее поехать с Идунн в Бьёркагорд. Да, она терпеть не может Грипа и не расстроится, если его исключат. Но хочется ли ей избавиться от него таким вот образом? Нет. Посреди площади Альба снова остановилась.

– Я не думаю, что нам стоит так поступать.

Юар и Хильда переглянулись и пожали плечами.

– Если боишься, можешь с нами не ходить.

– Дело не в том, что я боюсь. Я считаю, это несправедливо. Суждено или нет Грипу попасть в ряды эйнхериев, решение должны принимать капитан Шторм или мой отец. Мы не должны вмешиваться.

– Ты же не собираешься наябедничать? – спросила Хильда и улыбнулась, как будто сама эта мысль казалась ей нелепой.

Альба на минуту засомневалась.

– Я бы не хотела доносить. Но считаю, что вы не должны так поступать.

Юар и Хильда были потрясены.

– Мы столько раз вступались за тебя перед Грипом и этим маменькиным сынком Видаром, а ты всерьез думаешь настучать? – спросил Юар. – Ты правда сделаешь так, чтобы нас исключили, чтобы спасти шкуру Грипа?

– Я думала, мы можем положиться друг на друга! – Хильда выглядела страшно обиженной.

– Конечно, можем, – заверила Альба.

– Хорошо, – заявила Хильда, как будто разговор был окончен. – Тогда иди спать, а завтра посмотрим, выгонят Грипа или нет.

Она улыбалась, и Альба в конце концов кивнула в ответ. Юар и Хильда направились к казармам с бутылкой. Через некоторое время они снова оглянулись, тихо о чем-то переговариваясь.

Альба поплелась в другую сторону. Наябедничать на Хильду и Юара казалось невозможным. Да, иногда с другими они вели себя надменно, даже зло. Но это же ее лучшие друзья в этом мире!

Нет, она просто отвернется. Не станет вмешиваться. Ее не касается, чем занимаются Юар и Хильда. Но тихий голос в голове утверждал, что ее это, конечно же, касается. То, что ты не хочешь смотреть, не освобождает тебя от ответственности. Голос, очевидно, принадлежал Видару, и Альба вспомнила, что он сказал тогда в Насхейме: «Ты просто стояла и смотрела. Ты ничего не сделала».

Альба остановилась. Она вдруг поняла, что должна вернуться. Она не может настучать на своих друзей, значит, должна их остановить. Даже если это будет ей стоить их дружбы.

Но едва она решила повернуть обратно, как что-то упало ей на голову. Она посмотрела наверх и увидела, что со стены летят мелкие камни. Высоко наверху виднелась тень, ловко карабкающаяся по стене, как… тот тролльчонок на летнем пиру. Вдруг он исчез в окне одной из башен. На голубятне…

Альба метнулась вверх по лестнице. На этот раз ему не уйти! Подбегая, она услышала курлыканье голубей, хлопанье крыльев и грохот клеток. Она подкралась к двери и медленно открыла ее. Одетый в черное верхолаз только что достал из клетки голубя. Он привязал к лапке записку и повернулся к открытому окну.

– Стой! – крикнула Альба, и фигура застыла на месте, спиной к ней, с натянутым на голову черным капюшоном. – Не двигайся.

– Я просто отошлю письмо домой, – прошептал некто спокойным низким голосом.

– Домой – это к Сири Ярнсаксе?

Ответа не последовало.

– Верни голубя в клетку, – произнесла Альба и сделала пару шагов вперед.

– Вам лучше вернуться в свои покои, дочь Фрейи.

– Об этом даже не мечтай.

Она подошла ближе и медленно потянулась к нему.

– Ты идешь по ложному следу, встала не на ту сторону.

Она уже почти могла дотронуться до него.

– Мне кажется, я как раз оказалась в нужное время в нужном месте.

Альба попыталась схватить его за руку, но он кинулся к окну. Капюшон упал с его головы, и она успела разглядеть взъерошенные черные волосы. Из штанов торчал пушистый хвост с большой кисточкой на конце. Бросившись вниз, он выпустил голубя в ясное звездное небо, а сам полетел вниз.

Альба подскочила к окну и увидела, как незнакомец приземлился на крепостную стену – как кошка на четыре лапы, подняв вверх хвост… и скрылся в темноте за стеной. Альба повернулась к клетке, из которой тролль достал голубя, и прочитала табличку, чтобы узнать, куда полетит птица: «Фолькванг». Письмо будет доставлено на голубятню в Фолькванге. Там его кто-то ждет. Сири Ярнсакса или кто-то из ее троллей. В записке могла быть важная информацию о том, что они задумали против эйнхериев, какую западню готовят, где планируют прятаться. Или как пробраться в Сессрумнир. Нельзя терять ни минуты. Альба сбежала вниз по лестнице – на площадь – и тут же столкнулась с Хильдой и Юаром.

– Альба?

– Хильда, Юар! Нет времени объяснять. Нам срочно нужно в Фолькванг.

Они озадаченно переглянулись.

– О чем ты?

– В Сессрумнире завелся шпион. Он только что отправил в Фолькванг почтового голубя. Нужно его перехватить. Поможете мне?

К ее великому облегчению, Хильда и Юар не стали задавать вопросов.

– Ты всегда можешь на нас положиться, Альба, – ответила Хильда. Юар кивнул.

●●●

Юар и Альба отправились снаряжать повозку, в которую запрягли двух рысей. Хильда побежала к стрельбищу за луком. Когда все было готово, Альба спряталась в повозке под пледом, а старшие ребята стали уговаривать стражника выпустить их. Если бы он увидел Альбу, ничего бы не вышло, но, как выяснилось, бутылки самогона из Глэсисвеллира вполне достаточно, чтобы выпустить двух учеников на ночной кутеж.

Они ехали в Фолькванг.

– У вас осталась бутылка? – спросила Альба, когда ей наконец удалось выкарабкаться из укрытия. – Значит, вы передумали подставлять Грипа?

– Нет, его не оказалось в постели. Мы ждали его, но пришлось уйти, потому что из сортира вернулся этот маменькин сынок Видар и начал выяснять, что мы там делаем.

Грипа не оказалось в постели, подумала Альба, когда в голубятне был тролльчонок. Грубые черты Грипа действительно напоминали лицо, которое ей мельком удалось разглядеть под капюшоном. Волосатые ступни Грипа с острыми когтями тоже не особо отличались от тролльих лап. Но Альба была совершенно уверена, что у Лудкинда на ногах по пять пальцев, а у троллей только четыре. И если бы у него был хвост, кто-нибудь это уж точно заметил бы? Но ведь она не догадалась, что Сири – тролль в человечьем обличье. Вдруг Грип тоже умеет менять свою внешность?

Пока рыси мчались по полям Фолькванга, Альба рассказала Хильде и Юару о мальчике, пробравшемся к ней в комнату во время летнего праздника, о том, что она слышала, как Астрид сказала, мол, в Сессрумнире завелся шпион, и о том, что произошло в голубятне. Юар и Хильда с серьезным видом слушали.

– В записке может быть еще больше важной информации о том, где находятся эйнхерии, – заметила Хильда.

– Нужно перехватить ее, пока она не попала к троллям, – сказал Юар.

Альба вглядывалась в небо и, уже подъезжая к Фольквангу, наконец заметила в вышине одинокого голубя.

– Вон он! – воскликнула она, указывая на птицу.

Хильда натянула тетиву и прицелилась. Альбе не хотелось, чтобы голубка погибла, но, если это разрушит планы Сири и спасет жизни эйнхериям, оно того стоило. Хильда отпустила тетиву, и стрела пронзила ночное небо, но голубь заметил ее и ловко увернулся.

– Бьёрин помет! – рявкнула Хильда и достала еще одну стрелу. Тщательно прицелилась и снова выстрелила. С крыла голубя упало несколько перьев, но он продолжал лететь и вскоре затерялся среди крыш Фолькванга. Они вышли из повозки и стучали в городские ворота до тех пор, пока им не ответил заспанный ночной стражник.

– Мы ученики эйнхериев на задании. Откройте ворота!

Хильда показала медную брошь, которую позволяли носить старшим ученикам.

– Цель вашего визита?

– Нам пришлось разделиться, но, если вы немедленно нас не впустите, остальные приедут сюда позже и преподадут вам урок, который вы не скоро забудете.

Хильда говорила так убедительно, что стражник тут же открыл ворота и пропустил их. Они бежали между домами, пока не добрались до голубятни. Юар достал маленький ножик, вскрыл замок, и они помчались наверх по лестнице. В большой клетке Альба увидела птицу с растрепанными перьями и привязанной к лапке запиской и обрадовалась, что они ее не подстрелили. Она схватила голубку, сняла записку и развернула ее. В записке было десять слов:

– Что там написано? – нетерпеливо спросила Хильда.

Альба нахмурилась и прочитала вслух.

– И что это значит?! – разочарованно воскликнул Юар.

– Похоже, это шифр, – предположила Альба и пожала плечами. Ей казалось, что слова звучат довольно страшно.

Что-то за окном привлекло внимание Хильды.

– Вон еще один голубь летит. Или нет? – Она прищурилась, вглядываясь в темноту, и вдруг воскликнула: – Никакой это не голубь! Прячьтесь!

Альба, Хильда и Юар спрятались в темном углу голубятни. Вскоре они услышали хлопанье крыльев, что-то тихо стукнулось о подоконник. Альба выглянула из укрытия. В маленькую дырочку в стальной оконной решетке пролезла эльва. Она, жужжа, порхала по голубятне и оглядывала птиц. Альба видела не так уж много эльв, но эта казалась удивительно знакомой.

Юар выпрыгнул из укрытия и схватил эльву. Та пискнула от ужаса и попыталась улететь, но он крепко держал ее за крылья.

– Тюра?! – воскликнула Альба и вышла на свет.

– Альба?! – так же удивленно пропищала эльва.

– Ты ее знаешь? – спросила Хильда.

– Да, мы уже встречались. Тюра, что ты здесь делаешь?

– Дочь Фрейи, какое счастье снова видеть вас. Кхм… Не могли бы вы попросить вашего друга отпустить меня?

– Сначала ответь на вопрос, – строго сказала Альба. – Что ты здесь делаешь?

Тюра Одуванчик явно нервничала.

– Просто хотела узнать, не пришло ли мне письмо. Я жду письмо из Мюрквида от матери.

– Разве это не могло подождать до завтра, когда голубятня откроется? Вряд ли законно забираться сюда посреди ночи.

– Вы совершенно правы, но мне так не терпелось…

Альбу это не убедило. Она показала записку, которую они только что вытащили.

– Может, ты хотела найти вот это?

Тюра нервно захихикала.

– Ну что вы!..

– Возьмем ее с собой в Сессрумнир, – предложила Хильда. – Эйнхерии умеют выпытывать правду.

– Нет-нет! – в ужасе закричала Тюра. – Альба, пожалуйста! Мы ведь не чужие друг другу! Не знаю, в чем вы меня подозреваете, но…

– Хватит врать! – рявкнула Альба и увидела в глазах эльвы страх. Тюра до смерти ее боялась.

– Если прямо сейчас не скажешь правду, мы запрем тебя в голубиной клетке и отвезем к Астрид Шторм с этой запиской. Так что говори: кто тебя послал?

Тюра Одуванчик громко сглотнула и, заикаясь, заговорила:

– В-в-вы должны понять, дочь Фрейи… Я не знала, что это за записки. Она давала мне по эльвийскому кресту за каждое послание. Отец едва сводит концы с концами… Все деньги я отправляла домой. Каждую монету. Не судите меня слишком строго, дочь Фрейи! Вначале я даже не знала, что это… – она перешла на шепот: – …шпионские послания!

– Вначале? – резко спросила Альба. – А потом?

– А потом я сообразила, что все записки приходят из Сессрумнира. И однажды вечером проследила за ней. За той, кому передавала записки.

– За Сири Ярнсаксой? – сказала Хильда.

– Нет! – в ужасе воскликнула Тюра. – Что вы! Я бы ни за что не стала работать на эту троллиху!

– А кому ты передавала записки?

– Маленькой девочке. Я не знала, откуда у нее столько серебра, и мне стало любопытно.

– Маленькой девочке? – озадаченно спросила Хильда.

– Да! Ну, как сказать… Она примерно вашего возраста, дочь Фрейи.

Альба задумалась, потом спросила:

– Растрепанные светлые волосы, зеленые глаза?

– Точно!

– Кто это? – спросил Юар.

– Идунн, – коротко ответила Альба, но это имя Хильде и Юару ни о чем не говорило.

Тюра кивнула.

– Я ни за что бы не догадалась, куда она меня приведет, когда пошла за ней.

– Мы тоже гадать не собираемся, так что выкладывай! – Хильда начинала терять терпение.

– Разумеется, уважаемая ученица эйнхериев! Я пошла за ней, и она убежала с запиской в руках в лес, к логову троллей. Залезла в нору, как будто это для нее обычное дело. Маленький человечек, а живет у троллей. Можете себе представить?

– А в том логове была Сири Ярнсакса? – потребовала ответа Альба.

– Нет, никакой Сири Ярнсаксы я не видела. Если бы я знала, что она тут замешана, я бы, конечно же, сразу сообщила в Сессрумнир.

– Но ты передавала сообщения от шпиона в Сессрумнире, даже когда узнала, что они попадают в логово троллей?

– Я хотела забрать эту записку, чтобы отнести эйнхериям как доказательство и признать свою ошибку.

– Чушь! – рявкнула Хильда. – Ты совершила государственную измену и продолжила это делать, даже когда узнала, что помогаешь троллям. Все ради нескольких жалких эльвийских крестов!

Альба тоже вскипела:

– И это после того, как ты обвинила Горма в том, что он что угодно сделает ради кучки монет?

– Простите, дочь Фрейи. Но вы не понимаете, как тяжело приходится моему отцу. Наш род в Мюрквиде цепляется за каждый жалкий эльвийский крест, который удается достать. Озеро Амсвартнир начало скисать, ветте копают все глубже под землю, а мерзавцы Ангантюры получили разрешение, чтобы безнаказанно разорять наши леса.

Глаза Хильды сузились.

– Как ты сказала, «мерзавцы Ангантюры»? Мы, кажется, не знакомы. Меня зовут Хильда Ангантюр.

Тюра побледнела еще сильнее, хотя казалось, это невозможно.

– Возьмем ее с собой, – сказала Хильда.

– Нет! Умоляю, дочь Фрейи… Они обрежут мне крылья. Не позволяйте им меня забрать!

– Не позволять?! – гневно воскликнула Альба, но испуг эльвы произвел на нее впечатление. – И почему же я не должна этого делать, изменница?

– Я совершила ошибку. Умоляю… Я… Я кое-что знаю. Кое-что услышала, когда проследила за той девочкой. Тролли кое-что сказали. Я слышала, как они называли шпиона в Сессрумнире.

– Ты знаешь имя шпиона?

Тюра замешкалась.

– Нет, но мне известно другое. Важное!

– Ну? Рассказывай! – потребовала Альба.

– Вы отпустите меня? Если я расскажу?

– Не бери в голову, Альба, – сказал Юар. – Астрид вытрясет из нее правду.

Альба посмотрела в большие испуганные глаза эльвы и пожалела ее. Если она отдаст Тюру Астрид, то уже не сможет ей помочь. Ей очень хотелось найти повод, чтобы отпустить эльву. К тому же, если информация окажется ценной, может быть, Астрид прекратит подозревать Альбу.

– Посмотрим. Если информация окажется полезной…

Тюра поняла, что это ее единственный шанс.

– Когда я пошла за девочкой к логову троллей, то услышала, как она сказала, что получила новое послание от… подкидыша из Сессрумнира.

Хильда и Юар вытаращили глаза.

– Дочь Фрейи, в Сессрумнире живет подкидыш, – прошептала Тюра. – Тролльчонок в человечьем обличье.

Альба сразу поняла, кто это.

Глава 18
Подкидыш

– Он единственный, в ком есть троллья кровь, – говорила Альба, пока повозка на рассвете катилась обратно в Сессрумнир.

– Грип Лудкинд? Подкидыш?

Хильда в ужасе покачала головой.

– Вчера вечером, пока мы ждали в казарме, он посылал записку из голубятни! – воскликнул Юар. – Я всегда подозревал, что этот увалень не просто полукровка. Похоже, вышвырнуть его отсюда было не такой уж плохой идеей, а?

Юар многозначительно посмотрел на Альбу, та виновато кивнула.

Она вдруг почувствовала себя такой глупой, что отвернулась от них и даже хотела наябедничать, а десять минут спустя они бросились ей на помощь.

– Простите, я должна была вас послушать.

– Забудем об этом, – сказала Хильда. – Откуда тебе было знать? Тролли уже сто лет не использовали подкидышей. Это запрещенная магия.

– Как все-таки это работает? – спросила Альба.

Юар принялся рассказывать:

– Несколько веков назад, во времена войн с троллями, они пробирались в дом к людям. Забирали человеческого ребенка, а взамен оставляли своего. На тролльчонка накладывали темную магию, забытое троллье колдовство, и маленький тролль выглядел как человек. Когда тролльчонок подрастал, они возвращались и рассказывали, кто он такой на самом деле. Пока подкидыш рос, ему поручали шпионить и вредить людям, передавать информацию троллям. Но все-таки скрывать подкидыша было очень трудно, и люди нередко обнаруживали их.

Альба размышляла вслух:

– А вдруг на этот раз им не пришлось держать его в тайне? Вдруг они договорились с родителями Грипа, со всем родом Рафниста, который раньше сражался на стороне серых троллей? Если бы тролли хотели внедрить в ряды эйнхериев подкидыша, то Сири не составило бы труда найти для этого тролльчонка…

Хильда кивнула.

– Но как нам его найти?

– Подкидыша можно заставить показать свое истинное обличье при помощи руны правды, – сказал Юар. – Если мы нарисуем на земле руну Дагаз и заманим на нее Грипа, то он покажет нам свое лицо. Но для такого заклинания необходима мощная магия – рунический посох или другой усилитель.

– Нам понадобится помощь мирохранителя, – заметила Хильда, – или кого-то из эйнхериев.

– Может, и нет, – задумчиво произнесла Альба.

Если она докажет, что Грип – подкидыш, Астрид перестанет подозревать ее. И она одновременно предъявит шпиона и ожерелье.

Когда они вернулись в крепость, их уже ждали. Астрид Шторм и ее эйнхерии выстроились с угрюмыми лицами, держась за рукояти мечей.

– Добро пожаловать домой, – подчеркнуто вежливо поздоровалась Астрид. – Будьте добры, выйдите из повозки.

Ворота захлопнулись, и Астрид сделала шаг вперед.

– Итак, Ванадис, какие басни ты наплела Ангантюр и Фафнесбейну?

– Прошу прощения, капитан?

– Как ты сумела их выманить из Сессрумнира?

– Она не выманивала нас, капитан… – начал Юар.

– Нет? Значит, вы добровольно помогли ей встретиться с Сири Ярнсаксой? Вы и Брисингамен ей поможете выкрасть?

Юар и Хильда были озадачены.

– Капитан, мы ни с кем не встречались. Особенно с Сири Ярнсаксой. Наоборот! Мы хотели разоблачить шпиона.

– Нужно было перехватить почтового голубя в Фолькванге… – продолжил Юар, но тут его перебила Альба:

– Где Оссиан?

Она поняла: что бы они ни сказали, Астрид им не поверит.

– Почтовый голубь?

Видар стоял в стороне и с беспокойством наблюдал за происходящим. Альба заставила себя не смотреть в его сторону.

– Мы все расскажем моему отцу.

Астрид поджала губы.

– Мирохранитель вчера вечером отправился в Мимамейдир. Утром он вернется, и тогда я, разумеется, передам ему вашу историю. Но сейчас я хочу знать, что вы делали в Фолькванге. Вас, дочь Фрейи, я не могу посадить за решетку, но судьбой ваших друзей я вправе распоряжаться.

Хильда и Юар встревоженно смотрели на Альбу, и та наконец сдалась:

– Мы последовали за почтовым голубем, отправленным отсюда прошлой ночью.

Альба протянула Астрид записку, и капитан прочитала:

– Полнолуние копай туча в тоннель как убой могила болотный огонь.

– Вы знаете, что это значит? – спросила Альба.

Астрид некоторое время смотрела на нее, но на вопрос не ответила.

– Кто отправил послание?

Альба взглянула на Грипа, который стоял позади с другими учениками. Она пожала плечами.

– Не знаю.

– И никаких предположений?

Альба покачала головой. Астрид перевела взгляд на Хильду и Юара. Похоже, она пыталась решить, стоит их наказывать или нет. Потом повернулась к стражнику, который, опустив голову, стоял рядом с Арнульфом.

– Следующий стражник, который выпустит из крепости любого из моих учеников, будет повешен вверх ногами на сторожевой башне, и вороны предскажут будущее по его глазам.

Все в крепости слышали, как стражник сглотнул. Альба надеялась, что он успел попробовать самогона, которым с ним расплатились. Астрид забрала записку и ушла.

Альба посмотрела на Грипа, ожидая увидеть его обычную усмешку. Но он выглядел взволнованным и повернулся, чтобы уйти. Неужели он понял, что его выследили? Альба подумала, что, если хочет поймать его, придется взять дело в свои руки.

– Куда это ты собрался, тролльчонок?

Грип повернулся и разгневанно направился к ней.

– Как ты меня назвала?

Видар встал у него на пути.

– Грип!

– Ты слышал, что она сказала? – пробурчал Грип. – Она назвала меня троллем!

– Я слышал. Но во дворе полно эйнхериев.

Грип тяжело дышал.

– Это же просто шутка. Чего ты так сердишься? – продолжала издеваться Альба. – Или это правда?

– Мой род – один из древнейших и благороднейших во всей стране. Если бы у твоей тупой мертвой матери не было ожерелья, мы бы одержали победу!

– Как ты ее назвал?!

Теперь уже Юару и Хильде пришлось удерживать Альбу.

– Тупой? – хладнокровно переспросил Грип. – Или мертвой?

Альба прошипела сквозь зубы:

– Ты об этом пожалеешь.

– И что же вы сделаете, дочь Фрейи?

– Я вызываю тебя на хольмганг!

Грип так удивился, что даже перестал сердиться.

– Ты меня вызываешь? На хольмганг?

– Ты слышал!

– Альба!

Видар предостерегающе посмотрел на нее.

– Не вмешивайся, маменькин сынок! – Юар оттолкнул его.

– Ну, что? – дерзко спросила Альба. – Струсил или как? Не хочешь узнать, сможет ли род Рафниста взять реванш? Полутролль против дочери Фрейи.

– Единственное, чего я боюсь – что ты потом, рыдая, побежишь к отцу.

– У тебя три свидетеля, Лудкинд, – сказала Хильда. – Альба бросила тебе вызов. Мирохранитель знает, что хольмганг есть хольмганг, и победитель не будет наказан.

Грип все обдумал и усмехнулся.

– Ты об этом пожалеешь, дочь Фрейи.

– Встретимся в саду Саги. На закате.

– Это дает тебе преимущество, но я принимаю твои условия.

Грип побрел прочь, самодовольно усмехаясь. Альба отправилась в другую сторону, но ее догнал Видар.

– Альба, что ты творишь? Ты должна отменить хольмганг.

– Или что – маме расскажешь?

Видар ответил не сразу. Альба остановилась и посмотрела ему в глаза.

– Ну что еще?! – воскликнула она.

– Грип тебя на кусочки изрубит, – сказал Видар.

– А тебя-то это почему волнует?

– Волнует!

– Ты уже несколько недель в мою сторону не смотришь! – вырвалось у Альбы, и она тут же пожалела об этом. Она не хотела показывать, что ей не все равно.

Видар посмотрел на нее бездонными зелеными глазами.

– Альба, пожалуйста, отмени поединок. Ты не готова. Грип убьет тебя.

– Не волнуйся, у меня есть секретное оружие, – таинственно произнесла она и прошла мимо. Она еще покажет Видару: одержит победу над Грипом и разоблачит его.

●●●

Альба, Юар и Хильда отправились в сад, чтобы разработать стратегию. На подготовку было всего несколько часов, а для разоблачения сложного тролльего колдовства требовался такой же сложный ритуал.

Альба нашла в библиотеке старую, потрепанную книжку о колдовстве троллей с обложкой, поросшей вонючими грибами, и узнала, что руны подмены чертят при помощи кукушкиных яиц и грудного молока, поэтому чернила для снятия заговора нужно делать из этих же ингредиентов. Лучше всего использовать еще маринованную плаценту, лебединые перья и плодный пузырь лосенка. Но этого ей было не достать. Вместо грудного молока Альба попросила гнома Биссе принести кувшин коровьего, и они смешали его с тринадцатью обычными куриными яйцами, которые Юар стащил на кухне. Конечно, это не имело ничего общего с тем, что было сказано в книге, но чего-то более подходящего они за такой короткий срок найти не смогли.

Они смешали жидкость с землей и принялись размазывать светло-коричневую грязь по грядке, на которой должен был состояться хольмганг. Сверху они начертили большую руну правды – Дагаз: два треугольника, повернутые друг к другу, как бабочка или перевернутые песочные часы.

Они всю ночь не спали, и Альба отправилась к себе, чтобы немного вздремнуть. В окно светило солнце, а в голове крутились слова Видара, обвинения Астрид и тревога перед схваткой с Грипом. Ей придется сражаться с ним, и это пугало Альбу больше всего. Да, недавно ей удалось победить Вильму Верландссон, но с Грипом все было иначе. Продержится ли она на ногах дольше минуты? Она вспомнила записку, которую отправил Грип. Загадочный шифр, который не удалось разобрать. Мысли с бешеной скоростью проносились в усталой голове, затягивали в сон, где принимали новые формы, перемешивались и выворачивались наизнанку. Подсознание трудилось, складывая кусочки головоломки, и вскоре Альба наконец провалилась в долгожданный сон.

●●●

Когда Альба пришла в сад, там ее уже ждали Грип, Юар и Хильда.

– Все-таки пришла, – сказал Грип. – Я уж думал, ты сбежала и прячешься.

Альба покачала головой.

– Даю тебе шанс отказаться от боя, Альба Ванадис. Если ты воспользуешься им, я даже никому не стану рассказывать. То, что ты трус, будешь знать только ты и твои оруженосцы. Мне и этого достаточно.

– Ни за что.

Альба шагнула на круглую клумбу, где они должны были сражаться.

– Тот, кто первым окажется за пределами этого круга, сдастся, потеряет сознание…

– Или умрет, – добавил Грип.

– …или умрет, тот проиграл.

Грип внимательно осмотрел клумбу. Альба надеялась, что он не заметит видневшиеся на земле белые вкрапления молока с яйцами. И, кажется, он их не увидел, потому что тоже шагнул в круг.

– И помни, я тебя предупреждал.

– Какое оружие выбираешь, Лудкинд? – спросил Юар.

– Секира, – усмехнулся Грип, и Юар протянул ему стальную секиру и деревянный щит.

– Какое оружие выбираешь, Ванадис? – спросила Хильда.

– Мне понадобится только то, что я найду в этом круге, – холодно ответила Альба.

Грип, Юар и Хильда удивленно посмотрели на нее.

– Собираешься сразить меня букетом роз?

Альба улыбнулась.

– Принимаешь ли ты мой выбор?

Грип помедлил, потом сказал:

– Думаю, ты подготовила в этом круге какое-то колдовство. Да, я заметил белые полоски. Я не так глуп, как ты думаешь.

Альба замерла. Он все видел! Но… кажется, не понял, какую именно магию они использовали. И уж точно не знал, какое оружие спрятано под кошачьей мятой.

– Даже если я думаю, что устраивать ловушку на поле боя подло, вступать в битву с щитом, но без оружия – смело. К тому же мне не кажется, что тебе под силу магия, которая была бы сильнее и быстрее моей секиры… Так что да, я принимаю твой выбор.

– Ты уверена? – прошептала Хильда, протягивая Альбе щит.

– Доверься мне.

Хильда снова вышла из круга, но выглядела она встревоженной.

– Мы бы хотели избежать летального исхода, – объявил Юар. – Прежде чем наносить смертельный удар, дайте противнику шанс сдаться.

И вот Альба оказалась лицом к лицу с Грипом Лудкиндом. Кошачья мята росла между ними. Никто не сказал «на старт, внимание, марш» или «раз, два, три» и не спросил, готовы ли они. Но, переглянувшись и коротко кивнув, Грип с Альбой поняли, что бой начался.

Грип бросился на нее, занося секиру. Когда он нанес удар, Альба успела только прикрыть голову щитом и упереться коленом в землю. Лезвие ударилось о щит. Альба неловко откатилась в сторону и ринулась к кошачьей мяте. Нельзя было терять ни секунды. Грип погнался за ней, отвесил ей пинок, и она упала лицом в грязь. Альба выронила меч, и тот отлетел на несколько метров, а она запустила руки в землю. Она слышала медленные шаги Грипа, который приближался к ней.

– Все закончилось, как я и думал, – очень быстро. Сдавайся, дочь Фрейи.

Альба с трудом перевела дух и ответила:

– Ни за что.

Грип ответил не сразу. Он поставил ногу на спину Альбе, чтобы та не могла встать.

– Хватит глупостей. Сдавайся.

– Нет, – повторила Альба.

Грип задумался.

– Она отказывается сдаваться, – почти испуганно произнес он, обращаясь к Хильде и Юару.

– Прекрати, Альба! – крикнул Юар. – Сдавайся!

– Он тебя убьет! – закричала Хильда.

Альба не ответила. Она продолжала отчаянно рыться в земле.

– Ну что ж. Может, скажешь последнее слово? – спросил Грип и так резко взмахнул секирой, что Альба почувствовала дуновение ветерка.

Наконец она нащупала то, что искала.

– Да, – сказала она и перевернулась, направив ожерелье на Грипа.

Альба увидела, как его лицо застыло от изумления и постепенно наступающего понимания.

– Брисингамен? – задыхаясь, произнес он.

У Юара и Хильды тоже перехватило дыхание.

Альба произнесла заклинание из книги:

– Пелена, спади! Тролля раскрой! Дагаз, Дагаз, Дагаз!

Альба почувствовала, как из трех камней ожерелья исходят лучи тепла, сливаясь в один. Как на земле под ними вот-вот закипят капли молока с яичным белком. Черты Грипа изменились, но не так, как ожидала Альба – потрясение на его лице сменилось ужасом и растерянностью.

– Что ты задумала?

Не получилось! А что, если ожерелье должно быть у нее на шее?

– Пелена, спади…

Но Грип взмахнул секирой, и Альбе пришлось уворачиваться от удара, не договорив. Она быстро надела ожерелье и застегнула цепочку. Злость на Грипа, копившаяся с первой их встречи, закипела в ее душе, и Альба крикнула:

– Турс!

Из ее груди вырвался красный луч света, и с писком, совсем на него не похожим, мальчик отлетел назад и упал на траву. Альба, торжествуя, поднялась и повернулась к Юару и Хильде. Но они вовсе не обрадовались и не впечатлились… Наоборот, они казались напуганными.

Альба сделала несколько шагов к Грипу, стонавшему на земле. Его одежда превратилась в лохмотья, лицо и руки были обожжены, как будто он только что выбрался из пожара. Она ведь не хотела так сильно его ранить… Но, кроме ожогов, во внешности Грипа не произошло никаких изменений. Черты лица не исказились, волосы не отросли, у него по-прежнему было столько же пальцев на ногах, сколько раньше, и никакого хвоста.

– Альба!

Хильда подняла с земли секиру Грипа.

– Зачем тебе Брисингамен?

Заклинание правды не сработало, и теперь Альба раскрыла, что ожерелье у нее. То самое ожерелье, кражу которого Астрид предположила всего несколько часов назад. Альба попыталась ответить, но не могла. Ей было стыдно за то, что она сделала с Грипом, за то, что о ней думали теперь Хильда и Юар. Что Альба – шпион… и подкидыш.

– Все не так, как вы думаете.

– Не так? – осторожно спросила Хильда.

Она медленно направилась к Альбе, но Юар остановил ее и с ужасом посмотрел на ожерелье.

– Не делай этого. У нее ожерелье.

Альба начала осторожно отступать.

– Беги за эйнхериями, – сказала Хильда, и Юар рванул прочь.

Альба запаниковала и бросилась бежать в другую сторону. У выхода из сада ее кто-то схватил. Это был Видар. Альба начала вырываться, но что-то в его взгляде заставило ее остановиться.

– Пойдем, – прошептал он и повел ее под лестницу за курятником.

– Видар, я…

– Ш-ш!

Он заглянул за угол, чтобы убедиться, что их никто не видел. Вскоре они услышали грохот шагов и голос Астрид:

– Альба! Игра окончена. Верни ожерелье, и тебя помилуют!

Если бы Оссиан был здесь!.. Он бы понял, если бы дочь ему объяснила. Он бы поверил… А в самом деле, поверил бы? Альба врала ему с самого первого дня, хотя возможностей рассказать правду было предостаточно.

– Видар, это безумие. Они думают, что я шпионка, предательница.

Видар пристально посмотрел ей в глаза. Казалось, мысли у него тоже путались. Затем он сказал:

– Пойдем со мной. Сбежим отсюда.

– Куда?

– Подальше от Сессрумнира.

– Но как?

– Я выкопал тоннель в рысьем загоне. Он ведет за стену.

– Что? Зачем ты…

– Нет времени объяснять. Следуй за мной.

– Альба! – крикнула Астрид Шторм, уже ближе. – Выходи!

– Видар, это все-таки твоя мама! – сказала Альба. – У тебя будет куча проблем, если ты мне поможешь.

– Не такой уж я маменькин сынок, как ты думаешь. Пожалуй, совсем не такой.

– Что ты имеешь в виду? – прошептала Альба.

Видар посмотрел на нее, как будто хотел сказать тысячу вещей. Они опять стояли близко, как в тот вечер у загона с рысями. Альба заглянула в глубину его глаз и поняла, что, возможно, другого шанса уже не выпадет. На нее как будто снизошло озарение, такое внезапное, что она не успела остановиться. Альба наклонилась вперед, коснулась рукой щеки Видара и поцеловала его. К счастью, он ответил на поцелуй, и она почувствовала, как он обнимает ее за шею. Бьющееся сердце. Горящие щеки. Бабочки в животе. Даже камни ожерелья стали теплее, будто тоже почувствовали поцелуй. Камни словно ответили на магию между ними.

Наконец Альба отпрянула и снова посмотрела Видару в глаза. Его зеленые глаза… были теперь совсем не зелеными. Теперь они сверкали. Почему? Ее улыбка быстро исчезла. Что-то не так. Видар убрал руки с ее шеи, и Альба сделала шаг назад. Видар переменился. Его каштановые волосы потемнели, отросли и стали спутанными, черты лица и уши заострились, кожа посерела, а нос теперь был задран вверх, почти как у зверя. Зубы казались острыми как бритвы, глаза сверкали лунным светом в темноте.

Это не Видар. И все-таки Видар. Но он изменился…

– Это ты? Ты – подкидыш?

Подкидыш. Тролльчонок. Вор, залезший к ней в комнату. Шпион, впустивший молочного зайца и отправлявший записки Сири Ярнсаксе.

– Прости, Альба.

Он сказал это так искренне, что она почти поверила. Но через мгновение Альба заметила у него в руках свое ожерелье. Видар расстегнул застежку, пока они целовались.

– Видар!

Из-за угла вышла Астрид Шторм.

– Что…

Она перевела взгляд на Альбу и побледнела.

– Что она с тобой сделала?

Видар Шторм молча стоял, держа в руках Брисингамен.

Астрид закричала на Альбу:

– Что ты с ним сделала?!

– Он… подкидыш.

– Что это за ложь? – успела воскликнуть Астрид, прежде чем Видар поднял ожерелье.

– Совило! – закричал он.

Бледный луч ударил во тьму, ослепил Астрид и Альбу, и они упали.

Альба моргала и терла глаза, но когда зрение вернулось, Видар уже исчез. Рядом с ней медленно приходила в себя Астрид. Белая как полотно, она взглядом искала Видара. На объяснения не оставалось времени. Нельзя терять ни минуты. Альба метнулась к загону с рысями. Она слышала, как Юар, Хильда и другие эйнхерии ищут ее.

Она бесшумно бежала в тени вдоль стен до самого загона, перепрыгнула через изгородь и пробежала мимо удивленно смотревших на нее рысей.

Перед тоннелем Видара в дальнем конце загона лежала куча еловых веток, как будто ему не хватило времени как следует спрятать его. Она забралась в тоннель и прикрыла вход ветками, чтобы выиграть время. Затем проползла под землей и крепостной стеной не меньше тридцати, а то и сорока метров. Должно быть, Видар копал тоннель несколько недель. В конце концов она вылезла наружу за небольшим холмом в поле, грязная и вся в земле.

Сессрумнир, почти полгода бывший ее домом, остался позади. По крепостной стене бегали стражники, но смотрели они внутрь, на площадь. Никто не понял, что Альба выбралась наружу. Она обернулась к полям и заметила темную фигуру, мелькавшую среди холмов. Видар…

И Альба отправилась в погоню за подкидышем.

Глава 19
Блуждания за огнями

Всю ночь они мчались по полям Фолькванга. Альба ни на секунду не теряла из виду тень Видара. Когда он оборачивался проверить, нет ли за ним погони, она прижималась к земле. Ее скрывали тьма, высокая трава и расстояние между ними. Они обошли озеро с севера – Видар держал путь не мимо знакомого Альбе Фолькванга или Беркаскугена, а в сторону реки Франангер и дальше, к болотам Фенсалира.

С начала погони прошла уже целая вечность, когда Альба заметила свет фонарей на дороге позади них. Похоже, эйнхерии нашли тоннель и поняли, что беглецы уже не в крепости. Однако большинство преследователей поехали на юг в Фолькванг, а в их сторону направлялись всего два повозки. Альба упала на землю в высокой траве. Арнульф Крока промчался мимо с группой эйнхериев.

Альба потеряла Видара уже под утро. В холмах больше ничего не двигалось, и Альба ускорила шаг. Идя через небольшой перелесок, она вдруг услышала в темноте тяжелое дыхание и сначала подумала, что Видар устроил ей засаду, но затем поняла, что это храп.

Видар лежал, свернувшись клубком, под кустом на подстилке из вереска. Рядом с ним лежал меч. Вот он, ее шанс! Альба стала медленно приближаться, стараясь двигаться как можно тише, но слишком поздно поняла, что Видар разбросал вокруг сухие листья и веточки. Одна из веток треснула у нее под ногой, и храп резко прекратился. На мгновение воцарилась напряженная тишина. Искать ожерелье времени не оставалось, и Альба попыталась схватить меч. Видар вскочил на ноги.

– Стой! – закричал он и направил на нее ожерелье.

Альба остановилась и сделала шаг назад.

– Ты одна? – спросил Видар и огляделся.

– Да.

Лучи рассвета только показались из-за горизонта и осветили грубые черты лица тролля и его задранный кверху нос. Его зеленые глаза, которые так ей нравились, изменились. Мохнатые черные руки с острыми когтями сжимали камни Брисингамена.

– Есть хочешь?

Видар осторожно присел, свободной рукой достал буханку хлеба и кинул ее Альбе.

– Я не такая глупая, чтобы есть троллью еду.

– Это из Сессрумнира, но поступай как знаешь.

Видар сел поудобнее, не сводя глаз с Альбы и не выпуская из руки ожерелье.

– Я должен перед тобой извиниться.

– За что?

– Я обманул тебя.

– Ты отлично обманываешь, – заметила Альба. – Тринадцать лет врал Астрид, что ты ее сын.

Видар кивнул.

– Большую часть жизни я считал себя человеком, думал, что я Видар Шторм. И в то же время чувствовал – что-то не так, я другой. И еще до того, как узнал, кто я на самом деле, я понял, что Астрид Шторм и Оссиана Рунске необходимо остановить. Дело не в семье и не в крови. Важно только то, что я знаю. Я встретил Сири, и она рассказала мне правду. О том, кто я такой. Что я такое…

– И ты стал для нее шпионить? Ты был готов предать собственную мать?

Видар кивнул.

– Моя приемная мать и не подозревала, что я не ее ребенок.

– И что же Сири сделала с ее настоящим ребенком? В озеро выкинула или как?

Видар покачал головой.

– Ты ее знаешь, – сказал он.

Альба вдруг все поняла.

– Это Идунн Сакс?

– Идунн Шторм, – поправил Видар.

Разумеется. Светлые волосы и зеленые глаза. Альба еще при первой встрече подумала, что Астрид выглядит знакомо.

– Но… Как ты мог жить с этим? Ты же понимаешь, как это ужасно? Ты тролль, но должен же ты понимать, что это настоящий кошмар?

– Это необходимое зло, – кратко объяснил Видар, как будто его это вовсе не волновало.

– Подумать только, и я тебя поцеловала, – произнесла Альба и почувствовала отвращение. – Подкидыш. Детеныш троллей.

Видар поморщился, глядя на нее.

– Ты действительно дочь своего отца.

– И горжусь этим.

Он глубоко вздохнул.

– Когда-то мне казалось, что ты не безнадежна. И сможешь добровольно перейти на сторону троллей. Но на самом деле ты такая же ограниченная и своевольная девчонка. Избалованная принцесса, которая прячется за крепостными стенами и спинами лакеев.

– Если ты считаешь меня такой жуткой, зачем же ты ответил на поцелуй?

Вместо ответа Видар потряс перед ней ожерельем.

– Всю жизнь я ждал, когда начнется восстание. Ждал того дня, когда тролли свергнут мирохранителя. И вот он настал. День, когда ты вернулась с этим ожерельем.

– Оно мое! – рявкнула Альба.

– И ты получишь его обратно, если перейдешь на сторону Сири Ярнсаксы.

– Никогда!

Альба бросилась за ожерельем, но Видар увернулся и бросился бежать.

– До встречи, дочь Фрейи! – крикнул он, выбегая из перелеска.

Альба гналась за ним по полям. Видар заставил ее раскрыться, рассказать вещи, о которых она никому раньше не говорила, заставил надеяться на любовь. Но все это было ложью. Гнев заставлял Альбу бежать быстрее, чем когда-либо, но она не смогла догнать Видара.

Она бежала, пока хватало сил, потом пришлось перейти на шаг. Каждый раз, когда Альба так делала, Видар тоже сбавлял скорость, но не подпускал ее слишком близко. Как только она начинала бежать быстрее, он тоже прибавлял скорости. Он будто издевался над ней – заставлял поверить, что она сможет догнать его, но оставался неуловим. Альба поняла, что именно так он поступал с ней с первого дня их знакомства.

Когда солнце достигло зенита, они добрались до реки Франангер. Видар с легкостью переплыл ее и направился к болотам Фенсалира. Когда Альба пересекла реку, промокнув до нитки и почти лишившись сил, Видар скрылся из виду.

Над бескрайними болотами Фенсалира висел такой густой туман, что Альба не видела ничего дальше пары метров. Мокрый и липкий туман проникал под одежду, Альба дрожала от холода, но упрямо брела вперед. Здесь Сага Ванадис одержала победу над серыми троллями и родом Рафниста. Победу, которая оказалась напрасной из-за безрассудства Альбы, ведь Брисингамен уже почти в руках троллей. По другую сторону Фенсалира лежал Ярнвид – Лес троллей. Очевидно, Видар, направлялся именно туда.

Ближе к вечеру Альбе удалось стащить окуня у девочки-рыбачки, и та полчаса с криками и воплями гналась за ней. С урчащим животом, по щиколотку в болотной жиже, Альба рухнула на единственное сухое местечко, которое удалось найти, и при помощи руны Кауназ развела жалкий костерок, чтобы поджарить рыбу. Потом она заснула тревожным сном.

●●●

На следующее утро Альба продолжила блуждать по болотам. Что еще ей было делать? Оставаться в Фенсалире, мерзнуть, мокнуть, пить затхлую воду и есть лягушек? Повернуть домой? Ни за что. Пока оставался хотя бы малейший шанс поймать Видара раньше, чем он передаст ожерелье Сири Ярнсаксе, Альба должна была попытаться.

Днем она заметила в тумане тень и сначала подумала, что догнала Видара, но это оказалась та девочка-рыбачка – Альба ходила кругами. Она перешла на другую тропу. Потом вспомнила руну-компас Вегвизир, которой ее научил Горм, и начертила ее в грязи, чтобы найти дорогу на юг.

Она задумалась над посланием Видара из Сессрумнира. Есть ли там зацепка? Что-нибудь, что поможет понять планы Сири?

Полнолуние копай туча в тоннель как убой могила болотный огонь. Если читать сверху вниз, а не слева направо, получается: «Полнолуние в убой, копай тоннель могила, туча как болотный огонь». Но Альба все равно не понимала, что это значит.

Она поменяла слова местами, чтобы составить целое предложение, но ничего не вышло. Это был шифр, и она не могла его разгадать.

На третий вечер Альба наконец выбралась из болота и увидела узловатые деревья Ярнвида, темно-зеленой стеной возвышавшиеся под полной луной. У Альбы засосало под ложечкой. Она постояла на месте, чувствуя себя очень маленькой.

Толстые, темные ветви тянулись из леса, как жуткие руки. Деревья росли так близко, что Альбе пришлось бы с трудом протискиваться между них, и она бы не удивилась, если бы они сомкнулись за ней, как двери лифта. Ветви не пропускают лунный свет, под густыми кронами она окажется в темноте. «Лес троллей, – говорил Юар. – Войдешь туда, и никогда больше света не увидишь».

Слишком поздно. Видар исчез.

Альба села на землю. Сил у нее не осталось. Надо было остаться в Сессрумнире. Дождаться возвращения Оссиана и надеяться, что он поверит ей и простит. Она скучала по своей постели, по еде, которую готовили кухонные гномы, даже по урокам с Гормом и тренировкам с Астрид. Ей хотелось сидеть с Хильдой и Юаром на крепостной стене, есть украденные пшеничные булочки и смотреть на звезды. Она скучала по работе в мамином саду, по ужинам с отцом, и еще она скучала по… Альба вдруг поняла, что подумала о Видаре. Нет, по нему она не скучала. Она не собирается скучать по этому лжецу.

Вдруг Альба почувствовала, что за ней наблюдают. Кто-то или что-то смотрит на нее из леса. Может, ей показалось? Нет, никаких сомнений – под темной листвой раздавались шорох и пыхтенье. Альба вскочила на ноги, стала всматриваться в чащу и наконец увидела два светящихся желтых глаза.

– Кто здесь? – сказала Альба. Она хотела, чтобы это прозвучало уверенно, но ее голос дрогнул.

Глаза все приближались, и вдруг из леса появилось знакомое существо. Это был Глусун. Он смотрел на нее и пыхтел. Альба застыла. Глусун сделал еще шаг к ней.

– Кыш! Убирайся! – крикнула Альба, но кабан хрюкнул и продолжил медленно подходить к ней.

Альба упала на колени.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – Это все, что она смогла выдавить, когда на нее повеяло теплом из его пасти. Но внезапно она почувствовала, как Глусун лизнул ее щеку и волосы большим розовым языком.

Альба не смогла удержаться и вскрикнула:

– Фу-у!

Она открыла глаза и встретилась взглядом с Глусуном. В его желтых глазах не было злости, скорее… любопытство. Глусун потыкался пятачком ей в подбородок, и Альба поняла, что он не нападает на нее. Он здоровается.

Осторожно протянув руку, она погладила его по морде.

– Привет, – испуганно произнесла Альба.

Кабан тут же перестал стесняться. Он осторожно подхватил ее одним из своих клыков и поднял на ноги.

– Ты пришел просто поздороваться, да?

Глусун начал весело похрюкивать и дружелюбно бодать Альбу, которая с трудом держалась на ногах.

– Не такой уж ты и страшный, правда?

Она почесала его за ушком и по загривку, и кабан пришел в восторг. Когда громадный зверь шумно повалился на бок и позволил почесать себе пузо, Альба рассмеялась. Она не понимала, почему Глусун так к ней расположен, но вепрь-убийца вел себя как большой ласковый пес.

Их странная встреча завершилась тем, что Альба легла, привалившись к теплому брюху кабана, и любовалась луной, а Глусун громко храпел у нее над ухом. В конце концов Альба тоже уснула. Так хорошо выспаться ей не удавалось уже несколько дней.

●●●

Глусун встал, и Альба упала на спину. Он что-то услышал и теперь смотрел на горизонт, держа рыло по ветру.

– В чем дело, Глусун?

Кабан побежал в сторону леса и скрылся среди деревьев. Альба посмотрела в темноту и увидела, что зверя спугнул свет. Или скорее несколько источников света поменьше, направлявшихся в ее сторону. Эйнхерии или тролли? Или хоровод виттр? Альба спряталась за одним из множества деревьев, наблюдая за приближающейся толпой. Вскоре она услышала, что они поют, а кто-то даже играет на лире.

Это была процессия людей, гномов, эльфов и эльв, шествующих по полям. Они были нарядно одеты, как будто собирались на праздник или только что вернулись с него, в руках они держали зажженные свечи. И тут Альбу осенило. Сейчас ведь середина месяца убоя. Полнолуние. Ночь осеннего торжества. Они наверняка направляются навестить могилы родных и близких.

Впереди всех шла женщина-скальд с лирой и пела. Мелодия была красивой и довольно веселой.

Затем все громко запели хором:

Когда они подошли ближе, Альба вышла из укрытия и, никем не замеченная, присоединилась к процессии. Скальд продолжила:

Затем она сбавила темп и с чувством пропела:

А потом все вместе и как можно громче:

Песня закончилась, раздались смех и аплодисменты, и процессия двинулась дальше. Вскоре перед ними выросли курганы Насхейма, и, куда ни глянь, повсюду при свете луны и свечей бродили компании – люди, семьями и по одиночке, собрались навестить покойных друзей и родных.

Альба отделилась от толпы и направилась в сторону большой березы над могилой Саги Ванадис. Гробницу починили, поставили новую деревянную дверь. Несмотря на события, произошедшие за последние несколько дней, Альба все равно оказалась здесь. У могилы матери в ночь осеннего торжества. Она потянулась к двери.

– Я так и думал, что найду тебя здесь.

Альба развернулась.

– Отец?!

Верховный маг глядел на нее скорее с тревогой, нежели с гневом.

– Отец, я гналась за Видаром! Это он шпион, а не я.

– Ш-ш, тише, – попытался утешить ее Оссиан и жестом пригласил сесть на стоявшую рядом каменную скамью.

– Ты должен мне поверить…

– Альба, я знаю, что ты не шпион. Сколько раз мне еще тебе повторять?

– Но Астрид решила, что это я обратила Видара в тролля…

– Когда Астрид пришла в себя, она тоже поняла, что произошло на самом деле.

Спокойствие Оссиана передалось и ей. Альба представила себе горе, которое сейчас должна испытывать Астрид. Узнать, что тот, кого она вырастила и о ком заботилась, не ее ребенок… Что он даже не человек…

– Как она? – спросила Альба.

– Тебе как никому понятно, каково сейчас Астрид, – тихо произнес Оссиан. – Узнать, что кто-то настолько близкий на самом деле оказывается не тем, за кого ты его принимала…

– Она в печали?

– Астрид редко позволяет себе грустить. Я думаю, она в основном сердится.

– Я тоже, – сказала Альба, сжав кулаки.

– Кажется, тот мальчик, Видар, тебе очень нравился.

– Ничего подобного! – холодно возразила Альба. Опустив глаза, она спросила: – Как дела у Грипа?

– В Сессрумнире работают лучшие лекари, но даже им потребуется время, чтобы исцелить раны от такого мощного проклятия. Но он поправится.

Альба прикусила губу. Ей было так стыдно за то, что она натворила.

– Но ты увидела мощь Брисингамена. Полагаю, теперь эта сила в руках Сири Ярнсаксы?

Она кивнула.

– Я солгала тебе. Ожерелье все это время было у меня. Сначала я не знала, что это такое. Но когда выяснила…

– То не решилась рассказать?

– Я боялась, что ты станешь подозревать меня, как Астрид… – Альба горько вздохнула. – А теперь Видар передал его троллям, и миру конец.

Оссиан не согласился, но и не спорить не стал.

– Пора возвращаться в Сессрумнир.

– Это все из-за меня вышло. Я должна попытаться вернуть ожерелье.

– Альба, Сири Ярнсакса мечтает добраться не только до него. Брисингамен становится сильнее всего в руках дочерей Фрейи. С тобой и Брисингаменом ее будет не одолеть. Тогда все больше дворянских родов перейдет на ее сторону. Поэтому сейчас нужно отвезти тебя в Сессрумнир, где ты будешь в безопасности под моим присмотром. Понимаешь?

Альба решила послушаться, хотя ей этого и не хотелось.

– Можно я только навещу маму?

Оссиан колебался.

– Я ненадолго, – сказала Альба. – Хочешь, пойдем к ней вместе?

– Нет. Ты иди… Я подожду тебя здесь.

– Спасибо, – сказала Альба и обняла его.

Оссиан осторожно погладил ее по голове.

Альба спустилась в тоннель под березой. Брешь в потолке еще не заделали, и полная луна освещала каменную гробницу, как в прошлый раз. «Здесь покоится Сага Ванадис, мирохранительница Запределья, защитница Брисингамена». Альба тоже стала бы защитницей Брисингамена, если бы не потеряла его. Она перечитала последнюю строку: «Будем искать, пока не найдем». Когда-то эти строки говорили о ней. Это было обещание Саге, что поиски ее потерянной дочери не прекратятся. Но теперь эти слова давали Альбе надежду, что она сможет продолжить поиски Брисингамена и своего места в этом мире.

– Я бы хотела… – начала Альба, но остановилась. Слышать, как тишину гробницы нарушает ее собственный голос, было странно.

– Я бы хотела, чтобы ты была здесь и помогла мне.

Альба прислонилась к гробнице, но вдруг заметила: что-то изменилось. В прошлый раз ей не удалось сдвинуть тяжелую крышку, а теперь она лежит неровно.

Альба похолодела. Как это? Кто приходил сюда? Она наклонилась, заглянула внутрь и вдруг отпрыгнула, будто обжегшись. Но не потому, что испугалась того, что было внутри. А потому что внутри ничего не было. В ее голове вновь прозвучали слова Видара: «В день осеннего торжества портал в мир духов открыт».

И в этот момент кто-то будто повернул выключатель. Альба зажмурилась от яркого света. На другом конце склепа появилось синее сияние. Источник света пульсировал, разрастался. Возможно, это… «Болотные огни – посланники духов предков». Так сказал Видар.

– Мама? – прошептала Альба.

Она шагнула к свету, но тот начал двигаться назад – к стене, сквозь стену, и вдруг стена исчезла! Свет поплыл по темному тоннелю, который уходил все глубже под землю. «Болотные огни находят своих детей и указывают верный путь».

Альба подумала об Оссиане, который ждал снаружи, но возвращаться не было времени. Нужно идти за огнем, пока он не пропал. Нельзя упустить шанс, как тогда в Беркаскугене. И она пошла дальше, в тоннель, куда не проникал свет луны. Путь ей освещал ослепительно яркий синий свет болотного огня. Вдруг он резко свернул за угол, и Альбе пришлось бежать. Все глубже, все дальше в тоннель…

– Подожди! – закричала Альба. Она еще раз повернула за угол, и огонь ждал ее там. Неподвижно стоял на месте.

Она осторожно приблизилась, и его очертания стали четче. Казалось, он ждет ее, как тогда в Беркаскугене. Альба прищурилась и, когда глаза привыкли к яркому свету, увидела, что этот огонь не очень похож на тот, что она видела раньше. Этот больше напоминал… тучу. Черную тучу, внутри которой полосы голубого света сияли и сверкали, как молнии.

Никакой это не болотный огонь. Это маленькая черная тучка. Альба испугалась. «Туча как болотный огонь» – так было написано в записке, которую Видар отправил Сири Ярнсаксе. «Полнолуние в убой. Копай тоннель в могиле». Все внезапно встало на свои места. Какая она глупая! Это же Видар сказал ей, что болотные огни были духами предков. Она призналась ему, что хочет побыть одна у маминой могилы в день осеннего торжества. В день середины осени, которая выпадает на полнолуние в месяц убоя. И вот она стоит посреди тоннеля, выкопанного у могилы ее матери. Это ловушка.

Альба повернулась, но не успела сделать и нескольких шагов, как уперлась во что-то мягкое и круглое. В чей-то толстый живот. Она подняла взгляд и в слабом свете молний увидела большого, уродливого, мрачного тролля. Она хотела закричать, но он закрыл ей рот своей ручищей и поднял с земли.

С прижатыми к бокам руками ее понесли куда-то вслед за светящейся тучей.

Глава 20
Громодей

Альба не знала, как долго они шли по темному тоннелю. Она отчаянно пыталась вырваться из лап тролля.

– Тише, тише, дочка Фрейи, – устало произнес тролль. – Уже почти в котле.

Почти в котле? Что он имеет в виду? Они что, собираются сварить ее заживо? Альбе удалось высвободить руку и влепить троллю пощечину. Однако тот лишь поморщился, а затем глубоко вздохнул и рявкнул так громко, что Альба в ужасе замерла. Затем он шмыгнул носом и вытер длинную соплю.

– Прошу прощенья, дочка Фрейи. Пыль в нос забилась.

Он понес ее дальше и наконец опустил на мокрую землю.

– Вот так. Вот мы и дома, в котле.

Они оказались в подземелье, освещенном фонарями. У стен стояли лопаты и мотыги, которыми наверняка и выкопали этот тоннель.

– Альба, – раздался над ней голос, и она увидела край черного плаща.

Чья-то рука схватила ее и помогла подняться. Высокий худощавый мужчина с темными волосами сжимал в руке посох, украшенный рунами. Туча парила рядом, озаряя его лицо зловещим мерцающим светом. Очень знакомое лицо, и в то же время пугающее и незнакомое.

– Ты? – только и смогла сказать Альба. – Ты…

Одд Рунске слабо улыбнулся:

– Альба. Давно не виделись.

– Но ведь портал… Они говорили, ты разрушил его, чтобы никто тебя не нашел!

– Да, я разрушил его. Но только после того, как пробрался внутрь.

Альба смотрела на него с открытым ртом. Она думала, что никогда больше не увидит дядю Одда, человека, который вырастил ее. И вот он перед ней с Брисингаменом на шее.

– Круто, правда? – с улыбкой произнес он, глядя на тучу.

Альба не помнила, чтобы он когда-нибудь так улыбался – широкой и ясной улыбкой.

– Не то что те жалкие дымки, которые я варил дома в фургончике!

Одд махнул рукой, и молния потухла, как обычная свечка, а туча рассеялась, превратилась в черный туман.

– Одд, здесь нельзя оставаться.

За Оддом Рунске стояла Сири Ярнсакса в своем подлинном обличье. Альба не видела ее с тех пор, как метнула проклятие Турс ей в лицо. От уголка глаза и до самого рта троллихи теперь тянулся большой уродливый шрам.

– Я знаю, – резко ответил Одд. – Нужно просто…

– Нет времени, – перебила Сири. – Стеккьяр, отведи ее к сохатым.

Тролль, который принес Альбу, снова потянулся за ней, но Одд встал между ними.

– Позволь мне просто объяс…

– Прочь с дороги, громодей! – прорычал Стеккьяр, оскалив зубы. – Я слушаюсь приказов Ярнсаксы, а не твоих.

Из тоннеля послышался шум, и оттуда, спотыкаясь, показалась еще одна фигура. Фигура с лохматыми светлыми волосами и ярко-зелеными глазами.

Идунн Сакс, а на самом деле Шторм, гораздо уместнее выглядела в тролльем котле, чем в школьных коридорах Вэренда.

– Он идет! – крикнула она Сири, которая тут же шагнула к проходу в тоннель.

– Альба?! – Зов Оссиана эхом раскатился по тоннелю.

– Отец! – заорала Альба.

Стеккьяр подхватил ее на руки.

– Прочь с дороги!

Сири оттолкнула Идунн.

– Сейчас благородный мирохранитель ощутит вес земли на своих плечах.

Она подняла с пола веревку, уходящую внутрь тоннеля, и, когда дернула за нее, потолок обвалился. Где-то там внутри Оссиан Рунске был заживо погребен.

– Нет! – завопила Альба и попыталась вырваться из рук тролля. – Нет, вы не можете!

Слезы текли по щекам, пока ее несли прочь из котла троллей.

– Отец!

Когда они вышли наружу, Альба сквозь слезы увидела, что они посреди леса Ярнвид. Громадные буки со странными, перекрученными стволами возвышались над ними, массивные кроны заслоняли свет.

– Брось ее ко мне, – приказала Сири и ловко запрыгнула на одного из трех гигантских лосей с ремнями, привязанными к рогам. Тролль Стеккьяр связал Альбе руки и закинул ее на спину лося, за спиной Сири.

– Жаль, что тебе пришлось это видеть, – сказал Одд. – Скоро все станет лучше.

БУМ!

Впереди из-под земли раздался громкий хлопок, похожий на подземный взрыв.

Глаза Сири потемнели:

– Это Оссиан.

Альба усмехнулась.

– Все станет лучше, когда отец доберется до вас.

БУМ!

Еще один взрыв – прямо под ними. Земля затряслась, лоси вздрогнули и тревожно замычали.

– Он приближается! – крикнула Сири. – Быстрее!

Одд забрался на своего лося, и они тронулись с места. Кривые стволы плотно стоящих буков образовывали в лесу проходы. Ярнвид больше напоминал лабиринт с тоннелями и тупиками, чем лес с тропинками. Альба подумала, что тролли, возможно, нарочно заставляли деревья расти таким образом, чтобы скрыть свои потайные места.

Она оглянулась на Идунн, сидевшую за спиной Стеккьяра и напевавшую что-то, как будто они оказались на приятной прогулке верхом.

По пути им попадалось все больше тролльих котлов, и через некоторое время они прибыли в небольшое поселение посреди леса, похожее на деревню. Любопытные тролли и троллихи высовывались поглазеть, когда они проезжали мимо – старые и молодые, толстые и мускулистые, приземистые и высокие. Тролли с кустами волос на голове, со свисающими прядями и совсем лысые. Тролли с бородами, тролли в остроконечных шляпах, с кольцами в носу или с рунами и боевой раскраской на лице. У Альбы волосы вставали дыбом при виде этих негодяев, мечтавших разорвать ее на куски.

– Ну, как тебе тут живется, Альба?

Альба видела лишь затылок Сири. Слышать ее мягкий, добрый голос было противно. Этот голос когда-то принадлежал ее другу.

– Как тебе Сессрумнир? Красивое место, не так ли?

Альба вспомнила, как отец говорил ей, что Сири заполнит ей голову кучей лжи, которая разрастется как мухоморы. Нет, она не станет слушать Сири.

– Замолчи, троллиха!

Сири бросила на нее шутливо обиженный взгляд. Их догнал Одд.

– Я понимаю, Альба, сейчас ты растеряна и злишься. Но скоро все прояснится, и ты увидишь, как именно дела обстоят.

– Когда вы меня убедите?

– Да.

– Значит, ты теперь с ней заодно? Когда я видела тебя в прошлый раз, она напала на тебя и усыпила сонным шипом. Ты что, забыл?

– Может быть, из меня действительно нужно было выбить дурь. Понимаешь, я не был собой. Я был напуган! Не решался вернуться обратно. Но, когда я услышал, что тот гном забрал тебя в Сессрумнир, я понял: больше жить в бегах невозможно. С тех пор мы день и ночь трудились над тем, чтобы добраться до тебя, Альба. Это было непросто.

– Туча, похожая на болотный огонь… Это Видар придумал?

Сири Ярнсакса кивнула:

– Смышленый малый этот Видар.

Альба стиснула зубы от злости. Видар подарил ей надежду на встречу с матерью, а потом привел прямо в лапы к врагу. Без всяких колебаний предал и унизил ее.

Альба сплюнула.

– Он дорого за это заплатит.

– Это был единственный способ добраться до тебя, – сказала Сири. – Нужно было выманить тебя с ожерельем из Сессрумнира.

– Ты поступила мудро, скрыв его от Оссиана, – добавил Одд.

– Самый мой глупый поступок.

Альба уставилась на ожерелье, теперь висевшее на шее у Одда.

– Это мое ожерелье.

– И ты получишь его, как только ритуал завершится.

– Ритуал? – переспросила Альба. – Куда мы едем?

– В одно очень древнее место, – пояснила Сири. – В самой чаще Ярнвида.

– Фьётурлунд?

Не успела она произнести это слово, как они выехали на поляну. Луна пробивалась сквозь кроны деревьев и освещала огромные руины. Старые каменные ступени вели к алтарю. Это было очень древнее место, оно повидало немало колдовства. Воздух был буквально пропитан им. Руины поросли мхом и сорняками, камни обуглились и потрескались, как будто за многие столетия в них не раз ударяла молния.

Альбу начало тошнить. Горм говорил, что валькнут можно наложить только в полнолуние в торжественный день в магическом месте. Они собирались наложить ей на сердце валькнут. Колдовскую руну, которая поработит ее и сделает восприимчивой к злодейским планам троллей.

– Мало кому из ныне живущих довелось собственными глазами увидеть это место, – произнесла Сири, спустила Альбу с лося и усадила на пень.

Одд сел напротив.

– Есть хочешь?

Альба покачала головой.

– Идунн, принеси Альбе еды.

Та кивнула и убежала в лес.

Некоторое время Одд внимательно смотрел на племянницу. Казалось, он думает над тем, что сказать.

– Ты изменилась. Трудно поверить, что прошло всего полгода.

Альба пожала плечами.

– Я выросла всего на сантиметр. Такая же невысокая, как и раньше.

– Я не только о росте. Ты держишься прямо. Ты сильная, уверенная в себе. И выглядишь старше на несколько лет.

Альба покачала головой. Неужели он правда думает, что ей приятно это слышать?

– Сири и Видар говорят, что у тебя талант к магии. Мне не стоило так долго скрывать ее от тебя, но я был…

– Напуган, – закончила за него Альба. – И правильно. Потому что, когда я получу обратно свое ожерелье, я покажу тебе, на что способна.

– Моим коронным трюком всегда была погодная магия, – продолжал Одд, как будто не слышал ее угроз. – У меня хорошо получалось. Возможно, лучше всех в стране. Меня прозвали громодееем. Но, когда мы приехали в Вэренд, где никакой магии не было, я скучал по ней больше, чем мог предположить. Я был одержим идеей вернуть хотя бы крупицу того, что умел раньше. Мечта была глупой, но только благодаря ей я избежал полного безумия. Я был глубоко несчастен. Знаю, тебе тоже пришлось несладко.

– Несладко мне было потому, что приходилось жить с тобой.

Альба увидела, что ее слова попали в цель, и продолжила:

– У тебя было тринадцать лет! Тринадцать лет на то, чтобы попытаться дать мне дом. Отцу понадобилось два дня, чтобы я почувствовала себя дома там, где никогда не была раньше. Два дня, и я поняла, каким несчастным, жалким человеком был его младший брат.

– Осторожнее, Альба Ванадис! – предостерегла ее вернувшаяся Сири. – Скоро ты пожалеешь о своих словах.

– Тебе не запугать меня, троллиха. Я тебя не боюсь.

– Ты поймешь, что Оссиан не такой благородный, каким кажется, – добавил Одд, и Альба увидела ту самую зависть, о которой ей говорил отец.

Она рассмеялась.

– Ты что, шутишь? По сравнению с ним ты ничтожество. Он отважнее, добрее, умнее. Все его любят. Ты можешь дружить только с троллями, потому что люди видит, что с тобой что-то не так. И мама это видела! Как ты вообще мог подумать, что у тебя есть шанс понравиться ей?

– Альба!

Одд начал терять терпение.

– Выслушай нас.

– Это еще зачем? Чтобы вы меня убедили?

Она посмотрела Одду прямо в глаза. Дома в Вэренде он был слабым – изобретателем-неудачником, который жалел себя, сидя в клубах вонючего дыма. Но в Запределье Одд Рунске стал опасным, могущественным магом. Он – громодей, которым женщина из Фолькванга пугала дочку, как монстром в шкафу.

Но Альба тоже изменилась. Она больше не была слабой, невидимой и беспомощной. Она стала сильной и сделает все, чтобы громодей Одд Рунске поплатился за то, что он сделал.

Послышались чьи-то быстрые шаги.

– Сири!

К ним подбежал Видар. Увидев Альбу, он остановился и прикусил губу.

– Ну, мальчишка, рассказывай!

– Прибыли эйнхерии. Собираются прочесать весь Ярнвид.

Одд встревоженно поднялся.

– Надо поспешить с ритуалом. Мы должны исчезнуть, прежде чем нас обнаружат.

– Успокойся, – сказала Сири. – Эта часть леса защищена древней магией. Если они не знают, куда идти, то пройдут мимо или станут бродить кругами. Но поспешить действительно стоит.

– Эйнхерии найдут вас, – со злорадной улыбкой сказала Альба. – Мой отец вас уничтожит. Всех троллей в этом лесу возьмут в плен и посадят за решетку.

– Альба… – попытался остановить ее Одд.

– Вас двоих ждет смерть.

– Успокойся!

– Вы лжецы!

– Послушай меня! – рявкнул Одд.

– Убийца! – закричала Альба, и злые слезы наконец брызнули из ее глаз.

Улыбка пропала с губ Одда, и Альба снова увидела угрюмого человека, рядом с которым выросла. Он собирался что-то ответить, но Альба перебила его:

– Признайся! Ты убил ее! Ты убил мою маму!

Одд кивнул. Если у Альбы и оставались подозрения, что его неправильно поняли или подставили, то теперь они исчезли.

Сири взяла Одда за плечо и развернула к себе.

– Одними словами ее не переманить, – сказала она. – Нужно добиться полной покорности. Пора провести ритуал.

Одд последовал за Сири к алтарю. Тролль Стеккьяр поднял Альбу, как мешок с картошкой, потащил вверх по ступенькам и крепко привязал ее руки к каменному столбу.

– Сиди смирно, дочь Фрейи, и хватит орать.

Альба попыталась освободиться, но поняла, что ничего не получится. Она увидела, что Видар смотрит на нее, и сплюнула. Тот в ответ скорчил рожу и перевел взгляд на Сири и Одда. Троллиха достала потертый каменный горшок, такой же старый, как и алтарь, а Одд поднял Брисингамен.

– Альба!

Она вздрогнула. Рядом с ней вдруг появилась Идунн, она принесла миску с жидкой похлебкой.

– К сожалению, мне придется кормить тебя, развязывать тебе руки мне запретили.

– Я не собираюсь есть троллью еду, – буркнула Альба.

– Уверена? Я сама ее приготовила. Никакого колдовства, честно.

Альба ничего не ответила.

– Мне больше достанется, – сказала Идунн и начала хлебать из миски.

Сири высыпала на алтарь содержимое горшка, похожее на серо-черный песок, которым рисовала на земле руны.

– Ты выросла здесь? С троллями? – спросила Альба. Идунн кивнула с набитым ртом. – Но… Ты не похожа на заложницу.

– Я тут живу. У дяди Стеккьяра, – ответила Идунн и, продолжая есть, бросила взгляд на тролля по имени Стеккьяр. – Они с Сири заботятся обо мне, хоть я и не настоящий тролль.

Она произнесла слова «настоящий тролль» так, будто к этому стоило стремиться. Как будто она об этом мечтала.

– Манназ, Манназ, Манназ.

Альба услышала шепот Одда, склонившегося над руной, которую Сири нарисовала черно-серым песком.

– Что это за песок? – спросила Альба, с ужасом догадываясь о том, что услышит в ответ.

– Это не песок, – ответила Идунн. – Это прах.

– Прах?

Так вот почему могила ее мамы была пуста. Сири и Одд ограбили ее, чтобы совершить чудовищное колдовство. Альба почувствовала, как ее душит гнев. Она не позволит наложить на себя валькнут! Ни за что.

– Идунн, ты знаешь, кто твоя настоящая мама?

Идунн отставила миску в сторону:

– Капитан эйнхериев Шторм.

– Ее зовут Астрид! Я ее знаю, я могу отвести тебя к ней.

Идунн отвернулась.

– Астрид Шторм – ужасный и жестокий человек. Я не хочу иметь с ней ничего общего.

Идунн явно повторяла чужие слова. Но, убедившись, что Стеккьяр не подслушивает, Идунн наклонилась к Альбе и тихо сказала:

– Иногда мне становится любопытно узнать о ней. Ну, как она выглядит… Они не любят о ней говорить.

– Она выглядит как ты, Идунн. Длинные светлые волосы и зеленые глаза.

Глаза Идунн заблестели, когда она это услышала.

– Идунн! – еще тише прошептала Альба. – Они обманывают тебя. Астрид не злая. Ее боятся только тролли. Она самая отважная воительница во всей стране.

– Нет, – решительно ответила Идунн. – Она злая. Это все знают. Она бы и меня так же воспитала. Сири освободила меня.

– А в Сессрумнире все говорят, что Сири злая. Понимаешь? Ты на стороне зла, Идунн. Они промыли тебе мозги.

Идунн ткнула Альбе в лицо ложкой.

– А вдруг это ты на стороне зла? Об этом ты не думала?

Альба раздраженно вздохнула.

– А может, речь не о добре и зле? Просто есть две разные стороны.

Из леса донесся отдаленный бой барабанов, в темноте между деревьями замелькали факелы. Тролли пришли посмотреть на ритуал. Альба снова повернулась к Идунн.

– Но даже если так, почему Сири решает, кто плохой, а кто хороший? Разве не ты должна решать? Это твоя мама, Идунн. Сири разлучила тебя с матерью. Так же, как Одд разлучил меня с отцом. И знаешь, чей прах они сейчас рассыпают на алтаре?

Идунн медленно кивнула, и Альба продолжила:

– Одд лгал мне всю мою жизнь. Говорил, что мои родители мертвы, и никогда не рассказывал про Запределье и о том, кто я такая. Теперь я это знаю. Я могу жить с отцом в родной стране, и я наконец счастлива. А если Астрид узнает, что ее ребенок жив, она обыщет всю страну, чтобы найти тебя.

Идунн огляделась. Она как будто боялась, что их подслушивают. Зловещий барабанный бой приближался.

– Если начнется война, – продолжила Альба, – если Сири с Оддом удастся завершить ритуал, у Оссиана и эйнхериев не останется шансов. Астрид самая смелая из них. Она первая ринется в бой и первая же погибнет. Идунн, не позволяй им отобрать у тебя маму, как они отобрали ее у меня. Не раньше чем, ты сама с ней познакомишься и решишь, хорошая она или плохая.

– Идунн!

К ним подошел тролль Стеккьяр.

– Ты должна накормить дочку Фрейи, а не болтать с ней как на званом ужине!

Идунн резко встала.

– Я… Я тролль. И всегда им была. Настолько, насколько это возможно для такой, как я. Раз променял, назад не воротишь!

Она убежала прочь. Альба вздохнула.

– Дагаз, Дагаз, Дагаз, – бормотал Одд над следующей руной Сири, и камни ожерелья стали светиться ярче. Магия действовала на них.

Огни и барабаны все приближались, и вскоре Альба увидела, как на поляну выходят тролли в темных плащах. Они били в барабаны из звериных шкур и несли зажженные факелы.

– Альба!

Она хотела повернуться, но Идунн остановила ее:

– Не двигайся. Притворись, будто ничего не происходит.

Идунн спряталась за столбом внизу алтаря, так что ее никто не видел.

– А вдруг я ей не понравлюсь? – прошептала Идунн.

Альба ответила сквозь зубы:

– Я расскажу, что ты освободила меня. О том, как ты смело поступила. Астрид будет рада с тобой познакомиться. Она будет гордиться, что у нее такая дочь.

– Ты правда так думаешь?

В голосе Идунн звучала сдерживаемая радость, и в сердце Альбы вновь появилась надежда.

– Одал, Одал, Одал, – бубнил Одд, рисуя третью руну. Камни Брисингамена светились у него на шее, праха в горшке больше не осталось. Подготовка к валькнуту завершилась.

– Идунн, сейчас или никогда!

Идунн начала развязывать веревку. Освободившись, Альба медленно поползла к краю и спрыгнула с алтаря на землю. Через несколько секунд они заметят пропажу. Идунн махнула ей в сторону леса, и Альба, пригнувшись, метнулась туда.

– Сири! Где она? – послышался голос Одда.

Началась суматоха.

– Вон, вон она! – закричал Видар.

Идунн и Альба мчались сквозь чащу. Идунн ловко проскальзывала между деревьями, перепрыгивала громадные корни и уворачивалась от веток, как будто тысячу раз уже бегала этой тропой.

Альба едва поспевала за ней.

– Идунн! Подожди!

Сзади, совсем близко, слышались вопли троллей.

– Стой! – это был голос Одда. В нем звучало отчаяние.

– Одд! Останови ее! – закричала Сири. – Используй ожерелье!

Альбе не хватало воздуха, но она заставила себя бежать быстрее. Внезапно лес расступился, показалось небольшое озерцо с прозрачной, спокойной водой. Идунн побежала вдоль берега.

– Пертро! – раздался крик Одда.

Руна земли. Земля под ногами задрожала, как будто что-то лезло из-под нее наружу. Альба и Идунн упали. Сири, Видар и дюжина троллей окружили их. Вперед вышел Одд с ожерельем на шее. Камни переливались разными цветами.

– Идунн! – крикнула Сири. – Что ты делаешь?

Идунн медленно поднялась, не глядя Сири в глаза.

– Я… просто хотела увидеть мою настоящую маму.

Сири протянула ей руку:

– Сейчас же иди сюда!

Но не успела Идунн послушаться, как Видар указал пальцем на другой берег озера.

– Сири!

– О, любезный братец! – раздался знакомый голос. – Ты вернулся домой?

Альба повернулась и увидела, что на противоположном берегу, всего в сотне метров, стоит Оссиан Рунске.

– Ты пал так низко, что сбиваешь маленьких девочек с ног земляными рунами?

Белый плащ Оссиана был весь в грязи после того, как на него обрушился тоннель, но, несмотря на это, он выглядел величественным.

– Отец! – закричала Альба.

Оссиан опустил белый посох в воду и воскликнул:

– Иса!

Прозрачная вода начала замерзать. Мирохранитель обнажил меч и побежал по льду в сторону троллей.

Десять эйнхериев с Астрид Шторм во главе выбежали из леса. Серые тролли рядом с Альбой с ревом доставали мечи, булавы и секиры. Оссиан добежал до середины озера. Он двигался быстрее, чем застывала вода, и, так же быстро, побежал по воде. Он оседлал волну, которая превратилась в речного коня Браксе, и галопом помчался навстречу троллям.

– Это мой отец, – прошептала Альба, обращаясь к Идунн. Затем указала на Астрид Шторм, обнажившую свой черный от сажи меч: – А это твоя мама.

– Кауназ! – рявкнула Астрид, и лезвие запылало ярким пламенем. Она сошлась в бою с троллихой, которая размахивала секирой, ловко пригнулась и ударила горящим мечом по льду так, что противница провалилась в холодную воду.

– Ого! – восторженно произнесла Идунн, тяжело дыша от волнения.

Одд выбежал на замерзшее озеро, и небо начало затягиваться магическими тучами, луна и звезды исчезли. Гром гремел в вышине, как будто на поле боя вот-вот должны были посыпаться молнии.

Вдруг Альба почувствовала, как кто-то схватил ее сзади.

– Вы пойдете со мной, – сказала Сири Ярнсакса и достала блеснувший в темноте острый изогнутый кинжал. – Не вздумайте сопротивляться. Альба, моя рука не дрогнет.

Она погнала девочек в глубь леса, подальше от битвы.

– У нас бы все получилось, если бы мы успели завершить ритуал. Но нет, дрянная девчонка, как всегда, все испортила! – Она отвесила Идунн подзатыльник. – Зачем ты это устроила?

Идунн смущенно пожала плечами и поплелась за ней.

– Я что, мало о тебе заботилась?

– Нет.

– Я что, плохо с тобой обращалась?

– Нет.

Сири устало вздохнула и толкнула Альбу вперед. Раскаты грома и звон мечей теперь звучали тише.

Вдруг Альба заметила, что впереди за деревьями что-то двигается. Она остановилась.

– Поторапливайся, Альба, – приказала Сири, угрожая ей кинжалом. – Или, может, ты хочешь такой же шрам, каким наградила меня?

– Впереди что-то есть.

– Я не вчера родилась. От меня тебе не сбежать. Ты теперь без Брисингамена. Да и Сестрица тебе не поможет. Так что давай поторапливайся.

Альба заметила, что в темноте между деревьями мерцают два желтых глаза.

– Сестрица мне не поможет, – сказала она. – Но у меня есть поросенок побольше.

Она кивнула в сторону леса. Троллиха повернулась и увидела чудовище. К ним приближался Глусун.

– Глусун, вперед! – крикнула Альба, и вепрь бросился на попятившуюся Сири.

Он так сильно ударил ее своим гигантским рылом, что Сири с визгом отлетела на несколько метров. Она упала на землю у подножия холма и осталась лежать совершенно неподвижно. Идунн шагнула к ней, но Альба схватила ее за руку.

– Идунн, нет!

Рыло Глусуна оказалось в опасной близости к лицу Идунн. Зверь пытался понять, друг перед ним или враг.

– Тихо, Глусун. Она с нами.

Альба почесала вепря за ушком.

Раскаты грома над замерзшим озером становились все громче, и когда девочки прибежали обратно, то увидели, что битва в самом разгаре. Вокруг царил хаос. Мечи с оглушительным звоном ударялись о щиты. Вдруг раздался разъяренный рев и крики ужаса – несколько троллей бросились обратно в лес. От столкновений мечей с секирами сыпались искры. Молнии били в лед, оставляя черные следы.

Альба не знала, к чему именно она готовилась вместе с другими учениками, но точно не к хаосу, полному ненависти, насилия и грохота. Альба увидела, как Астрид погналась за Видаром, бросившимся в лес, и подумала: интересно, как капитан поступит с тролльчонком, которого растила как родного сына.

К Оссиану и Браксе со всех сторон подступали тролли. Громодей Одд Рунске стоял посреди озера и завивал посохом дым: клубы нависали над сражавшимися и сливались с тучей. Казалось, что Одд накручивает на посох черную сахарную вату. Камни Брисингамена сияли все ярче, словно только и ждали, когда их используют для такой сильной магии.

– Отец в опасности, – сказала Альба.

Она забралась на спину Глусуна и помогла Идунн усесться сзади. Они ворвались в битву верхом на вепре, который клыками расшвыривал троллей.

– Прочь! Бегите! – крикнула Альба и похлопала вепря по загривку.

– Лейптр! – взревел Одд, направив посох на Оссиана.

Из тучи ударила молния, она должна была рассечь Оссиана надвое, но тот в последний момент отразил удар. Одд снова взмахнул черным посохом и снова крикнул, на этот раз целясь в Браксе, не прикрытого щитом. Когда молния ударила в Браксе, электрический ток через воду попал в Оссиана.

– Нет! – закричала Альба, когда Браксе снова превратился в волну, а Оссиан упал на лед.

– Глусун!

Альба ударила вепря пятками в бока и помчалась к Одду.

Громодей растерянно посмотрел на Альбу, мчавшуюся верхом на чудовищном вепре, и едва успел увернуться от острых клыков Глусуна. Он сделал шаг, но лед под его ногами уже был растоплен огненным мечом Астрид. Одд упал в воду и исчез.

– Альба! – окликнул ее Арнульф Крока, бежавший к ним по льду. – Отправляйся домой с мирохранителем. А мы попытаемся выиграть время.

– Я тоже могу сражаться!

– Нет! Беги! Сейчас ты нужна своему отцу.

– Альба! – встревоженно воскликнула Идунн, и Альба развернулась, чтобы увидеть, как закрываются глаза Оссиана.

– Уезжай немедленно!

Альба кивнула Арнульфу и поскакала прочь так быстро, как только могла. Она не оборачивалась, чтобы не увидеть случайно, как из воды выныривает Одд. Главное сейчас – доставить отца в безопасное место.

●●●

Глусун опустил Альбу, Идунн и еще не пришедшего в сознание Оссиана на землю. Ворота крепости распахнулись, наружу выбежали стражи, спешившие на помощь. Альба сидела спине вепря, держа на коленях голову Оссиана. Стражи подхватили его и понесли внутрь крепости. После долгого и беспокойного путешествия силы покинули Альбу. Она чувствовала себя опустошенной. Идунн помогла ей подняться на ноги, и они последовали за стражами.

Едва соображая от усталости, совершенно измученные, они добрели до площади, где собралась целая толпа – всем хотелось знать, что происходит. Альба увидела, как Оссиана несут на носилках и хотела пойти за ним, но наткнулась на Хильду и Юара.

– Альба! – воскликнула Хильда. – Мирохранитель ранен? Это все Сири Ярнсакса?

Альба кивнула и добавила:

– И громодей.

Хильда и Юар удивленно переглянулись.

– Мирохранитель и громодей сражались друг с другом?! – с жадным любопытством спросил Юар.

Альба кивнула.

– Битва наверняка была грандиозная!

– Ничего грандиозного в ней не было, – отрезала Альба.

Они вдруг оба показались ей такими глупыми. Юар замолчал и, кажется, обиделся.

– Ты должна была взять нас с собой, – заявила Хильда. – Мы бы встали на твою сторону. Как всегда. Правда?

Альба недоверчиво посмотрела на нее. В последний раз они поступили ровно наоборот.

– Мне нужно позаботиться об отце, – пробормотала она и пошла прочь, но вдруг услышала громкие голоса у ворот и обернулась.

– Ты кто такая?

Несколько стражей и эйнхериев собрались вокруг Идунн, которая в своих причудливых тролльих лохмотьях и с лохматой головой выглядела на крепостной площади очень странно.

– Отвечай, девчонка!

Идунн, заикаясь, едва слышно что-то ответила и стала озираться в поисках Альбы.

– Одета как тролль. А волосы какие лохматые, погляди!

– Я знаю, кто это.

К воротам, обнажив меч, подошла Хильда.

– Ты девочка-тролль, о которой нам говорила эльва. Идунн Ярнсакса. Так?

Идунн медленно кивнула, и Юар тоже достал меч.

– Шпионка!

Хильда схватила Идунн за шиворот, но тут к ним Альба подбежала и оттолкнула ее.

– Прекрати!

– Альба? Что ты делаешь?

– Никакая она не шпионка!

Хильда указала острием меча на Идунн.

– Это Идунн Ярнсакса! О ней нам говорила та эльва. За ее голову назначена награда.

– Если вы хоть волос на ее голове тронете, вовек не расплатитесь! – без тени шутки сказала Альба.

Юар растерянно переводил взгляд с Хильды на Альбу.

– Но ведь она на стороне троллей. Она предательница. Она передавала троллям послания, из-за которых половина эйнхериев попала в ловушку Ярнсаксы. Она должна ответить за это.

– Идунн спасла мне жизнь в Ярнвиде. Она была на моей стороне, когда у меня никого не осталось. Так что, если ты хочешь убить ее, сначала придется убить меня.

Хильда с недовольным лицом убрала меч в ножны.

– Как скажете, уважаемая дочь Фрейи.

Она бросила гневный взгляд на Идунн и зашагала прочь, Юар поспешил за ней.

– Накормите ее и найдите комнату, – сказала Альба гному Биссе, который показался ей самым дружелюбным.

Потом она обратилась к Идунн:

– Я должна позаботиться об отце. Биссе тебе поможет.

Гном подбежал к ним, поклонился и повел Идунн в сторону кухни. Толпа рассеялась, и Альба поспешила к отцу.

●●●

Оссиан лежал на большой кровати в госпитале, а вокруг хлопотали лекари. Они наносили на его тело мази и рисовали сложные руны, которых Альба никогда раньше не видела. Ее вежливо, но настойчиво выпроводили, заверив, что медики делают для ее отца все возможное.

Альба и на два шага не успела отойти от госпиталя, как почувствовала, что кто-то налетел на нее и обнял.

– Горм? – удивленно воскликнула она, обращаясь к сжимавшему ее в объятиях гному. Когда он наконец отпустил ее, Альба заметила, что его борода промокла от слез.

– Ты что, плачешь?

– Вот еще! – огрызнулся он и утерся рукавом. – Недавно дождь прошел. Ты не застала.

Альба так растрогалась, что опустилась на колени и тоже обняла его.

– Ну-ну, довольно нежностей, – пробормотал он и оттолкнул ее. – Что за глупость ты придумала – исчезнуть так внезапно? Швыряешься руной Турс, сбегаешь потайными тоннелями! Ты что, забыла, кто тебя всему научил?

– Прости, – произнесла Альба. – В следующий раз обещаю взять тебя с собой.

Гном рассмеялся.

– А как сейчас дела у Грипа? – спросила она. – Я не видела его в госпитале.

– За ним вчера приехал дядюшка и забрал его. Вемунд грозился сжечь весь Сессрумнир, если мы не отпустим его племянника. Оссиан с эйнхериями были в отъезде, поэтому никто не решился спорить.

Альба жалела, что ей не удалось извиниться перед Грипом. Она догадывалась, что следующая их встреча случится, когда они будут по разные стороны битвы. К Альбе подошла одна из лекарш.

– Он поправится? – спросила Альба. – Вы ему поможете?

– С ним все будет в порядке. Мы погрузили его в глубокий сон. Но мы не понимаем, какой магией его ранили. Что с ним случилось?

– В него ударила молния, – тихо произнесла Альба и тут же вспомнила, кто уже говорил ей эти слова несколько лет назад.

◉◉◉

Астрид Шторм, Арнульф Крока и остальные эйнхерии вернулись в Сессрумнир спустя почти неделю после битвы у Ярнозера.

Астрид разыскивала Видара, но потеряла его след в чаще – ни он, ни Одд Рунске с Сири Ярнсаксой больше не показывались.

– Как твой отец себя чувствует? – спросила Астрид, когда они с Альбой шли в лазарет.

– Вчера ненадолго пришел в сознание. Открывал глаза и разговаривал.

– И что он сказал?

– Что-то невнятное про сожженные кувшинки. Снофса ни на секунду от него не отходит.

– Снофса?

Альба прочистила горло:

– Я хотела сказать тетушка Поппельтофс. Иногда я называю ее Снофсой. Про себя.

Астрид усмехнулась.

– В Ярнвиде ходят слухи, – сказала она. – Безумные истории о том, что дочь Фрейи Альба Ванадис ворвалась в битву верхом на Глусуне.

Альба пожала плечами.

– Люди столько нелепостей сочиняют. Глусуна ведь невозможно приручить.

– Разумеется, нет.

Астрид остановилась у дверей палаты и обернулась к Альбе:

– Прости, что я тебе не верила.

Альба опустила глаза.

– Вы правильно сделали, что не доверяли мне.

– Но я так увлеклась, разоблачая тебя, а настоящий шпион был прямо у меня…

Ее голос дрогнул, Астрид отвела взгляд в сторону. Не успела Альба ответить, как капитан бодро похлопала ее по плечу и открыла дверь в палату.

Они вошли в темную комнату, и там действительно сидела Снофса, тихо приговаривая что-то и смачивая Оссиану лоб.

– Капитан Шторм, – поздоровалась старушка-гномиха и глубоко поклонилась.

– Тетушка Поппельтофс, – так же уважительно ответила Астрид, прежде чем сесть рядом с постелью.

– Оссиан! – прошептала она. – Оссиан, я здесь.

В ее голосе звучала неожиданная нежность.

– Я не должна была оставлять тебя. Это все… из-за меня.

Альба опустила взгляд. Астрид ни в чем не виновата. Ничего бы этого не произошло, если бы она, Альба, рассказала правду об ожерелье. Астрид коснулась плеча Оссиана и встала.

– Нужно проверить, надежно ли защищена крепость. Сообщите мне, когда он очнется.

Астрид поспешила прочь, и Альба заняла ее место рядом с отцом.

Казалось, Оссиану снится кошмар. Он ворочался и что-то бормотал. Альба нежно гладила его по волосам, глядя в окно.

Она увидела, как Астрид вышла на площадь и вдруг остановилась как вкопанная перед фигурой поменьше, но с такими же светлыми волосами. Альба не слышала, о чем они говорят, и не видела их лиц, но поняла, что Астрид узнала свою дочь – она упала на колени и обняла Идунн.

Перед глазами Альбы пронеслись воспоминания. Цыплята, вылупившиеся в Бьёркагорде, а затем усыновленные недоумевавшими наседками. Фонтан в саду Саги со статуей, где Альба лежит на руках матери. Белая кувшинка с красными пятнышками. Пустая могила в Насхейме, которую разграбили Одд с Сири. Она снова посмотрела на Оссиана.

Идунн воссоединилась со своей мамой, а Альба – с отцом. Подкидыши вернулись домой. Оссиан постепенно выздоравливал, но Брисингамен по-прежнему оставался на шее у громодея Одда Рунске, который вместе с Сири Ярнсаксой строил новый план.

Альба много раз тихо клялась сделать все в ее силах, чтобы это исправить. Она победит троллей, вернет Брисингамен и восстановит мир в Запределье. И сейчас, держа в руке ослабевшую руку отца, она снова дала эту клятву.

Примечания

1

Волшебные существа в скандинавской мифологии, духи природы. Здесь и далее прим. переводчика.

(обратно)

2

Сурт – в скандинавской мифологии огненный великан, владыка огненного царства Муспельхейма.

(обратно)

3

Рататоск – в скандинавской мифологии белка, бегающая вверх-вниз по мировому дереву Иггдрасиль и передающая послания змею Нидхёггу и великану Хресвельгу, который в облике орла сидит на верхушке дерева.

(обратно)

4

Футарк – общее название германских и скандинавских рунических алфавитов.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1 Заброшенный хутор

Глава 2 Ведьма из Бьёркагорда

Глава 3 Руны

Глава 4 Сказки и черный дым

Глава 5 Старик Горм

Глава 6 Тайна дядюшки Одда

Глава 7 За пределами Бьёркагорда

Глава 8 На запад тропами виттр

Глава 9 Верховный маг Сессрумнира

Глава 10 Сад Саги

Глава 11 Среди молочных зайцев и водяных коней

Глава 12 В красное полнолуние

Глава 13 Эйнхерии

Глава 14 Глусун и гробница

Глава 15 Брисингамен

Глава 16 Тайное сердце

Глава 17 Охота на почтового голубя

Глава 18 Подкидыш

Глава 19 Блуждания за огнями

Глава 20 Громодей